-------
| Библиотека iknigi.net
|-------
| Александр Иванович Табаченко
|
| Покрышкинский авиаполк. «Нелакированные» боевые хроники. 16-й гвардейский истребительский авиационный полк в боях с люфтваффе. 1943-1945
-------
Александр Табаченко
Покрышкинский авиаполк. «Нелакированные» боевые хроники. 16-й гвардейский истребительский авиационный полк в боях с люфтваффе. 1943-1945
© Табаченко А.И., 2014
© ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2014
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
«Воздушным рабочим войны» 16-го гиап (55-го иап), погибшим в воздушных сражен иях с немецким люфтваффе, посвящается
Автор выражает благодарность за помощь в работе с архивными документами 55-го иап (16-го гиап) и 216-й сад (9-й гиад) начальникам Центрального архива Министерства обороны Российской Федерации Чувашину СИ. и Пермякову И.А.; бывшему начальнику 4-го архивохранилища 5-го отдела Шестопалову Н.И., начальнику 4-го отдела (архивного) ЦАМО РФ Цымлянскому В.П., Чижевскому К.В., а также разработчикам и администраторам сайтов Общества любителей истории и краеведения и Художественно-исторического совета при главе муниципального образования Славянского района и Министерства обороны Российской Федерации «Подвиг народа 1941–1945 гг».
Особая признательность родственникам бывших командиров 16-го гиап и 216-й сад (9-й гиад), а также командующего 4-й воздушной армией, разрешившим опубликовать документы и фотографии из личных и семейных архивов: Глинке Надежде Борисовне, Исаеву Юрию Николаевичу, Науменко Елене Юрьевне, Носенко Татьяне Васильевне, Речкаловой Любови Григорьевне, Речкаловой Лидии Васильевне, Речкалову Андрею Григорьевичу, Речкалову Александру Григорьевичу, Сикорскому Алану Адольфовичу (внуку ИМ. Дзусова), Федоровой (Грачевой) Ларисе Аркадьевне, Чавчанидзе Иосифу Аркадьевичу, а также Елизовой Елене Вадимовне – директору Музея дважды Героя Советского Союза ГА. Речкалова и боевого российско-аме риканского сотрудничества с. Зайково (Ирбитский район), Харченко Антонине Викторовне – директору районного краеведческого музея, пгт. Черниговка (Запорожская область, Украина).
Вступление
Тема участия Военно-воздушных сил Рабоче-крестьянской Красной армии (ВВС РККА) в Великой Отечественной войне в основном довольно подробно рассмотрена в советской военной историографии на всех уровнях: штаб ВВС РККА, воздушные объединения, отдельные авиационные соединения. Роль и место именно авиационных частей в боевых действиях на фронтах показаны с детализацией до каких-то значимых событий только в мемуарах известных летчиков-героев (Покрышкин, Кожедуб, Речкалов, Скоморохов, Евстигнеев, Ворожейкин, Сухов, Голубев, Мариинский, Архипенко, Якименко, Выборнов и др.), чьи военные судьбы неразрывно связаны с судьбой их авиационных полков.
После прочтения мемуаров таких уважаемых авторов мы видим перипетии боевой жизни наших летчиков той грозной военной поры через призму их субъективного мироощущения пульса войны, но часто без точной привязки к датам, цифрам, товарищам по оружию, участвовавшим в боевых вылетах и также одерживавшим воздушные победы наряду со знаменитыми советскими асами.
16-й гиап – знаменитый покрышкинский гвардейский истребительный авиационный полк – широко известен благодаря отличной боевой биографии в годы Великой Отечественной войны и хорошим мемуарным произведениям, изданным бывшими его летчиками-однополчанами. Но кроме Александра Покрышкина и его друзей-товарищей по оружию в этой авиационной части воевало немало летчиков – «воздушных рабочих войны», чьи имена и боевые успехи никогда не упоминались (или вскользь) в воспоминаниях самого Александра Ивановича и других мемуаристов «покрышкинцев» – А.Г. Голубева, Н.В. Исаева, В.П. Карповича, Г.А. Речкалова, К.В. Сухова.
Покрышкинский авиаполк по праву носит имя знаменитого советского аса, однако нужно иметь в виду, что кроме Александра Ивановича этой прославленной авиационной частью в разное время командовали еще восемь летчиков: Н.С. Артемьев, В.П. Иванов, Н.В. Исаев, А.С. Чавчанидзе, Б.Б. Глинка, Г.А. Речкалов, И.И. Бабак, А.В. Федоров. Каждый из них, наверное, также считал 16-й гиап (55-й иап) своим.
В преддверии разгоравшейся Второй мировой войны в Западной Европе, становление этого авиационного полка ВВС РККА проходило в конце 1940-х годов XX века в украинском городе Кировограде. Согласно директиве ВВС Киевского особого военного округа от 12 сентября 1939 года № 05875 новой авиационной части было присвоено наименование – 55-й истребительный авиационный полк.
Основой для формирования его материальной части стали 12 подразделений 5-го скоростного бомбардировочного авиационного полка (двадцать И-15бис, четыре УТИ-4, четыре И-16), а кадровый состав был выделен из четырех авиационных частей ВВС КОВО – 2, 12, 17 и 43-го иап.
Первыми официальными назначенцами стали политработники – исполняющим должность военного комиссара новой авиачасти, согласно телеграфному распоряжению начальника политуправления Одесского военного округа, сначала был назначен комиссар эскадрильи 40-го зап старший политрук В.Ф. Фурсов, и только 29 октября 1939 года приказом НКО СССР № 00383 полноправным комиссаром 55-го иап стал старший политрук Г.Е. Чупаков (1907 г. р., член ВКП(б) с 1931 года). 27 июля 1941 года он покинет ряды авиаполка В.П. Иванова – по устному распоряжению военного комиссара 20-й сад полкового комиссара Мельшанова его направят для дальнейшего прохождения службы в распоряжение штаба ВВС 9-й армии Южного фронта. Дальнейшие следы будущего трижды орденоносца (два ордена Красного Знамени и орден Красной Звезды) майора Григория Чупакова будут отмечены в рядах тылового 6-го отдельного учебно-тренировочного авиационного полка, где он, военком 2-й аэ, будет временно исполнять должность командира авиаэскадрильи, дальше – в одном из полков 229-й иад и с 15 апреля 1944 года в управлении 229-й Таманской краснознаменной истребительной авиадивизии – в должности старшего штурмана этого авиационного соединения.
Под конец года приказом НКО СССР от 22 декабря 1939 года № 05056 был назначен и руководящий состав (управление) части:
командир 55-го иап – майор Артемьев Н.С., бывший помощник командира 2-го иап (аэродром Васильков);
помощник командира авиаполка – майор Иванов В.П., бывший командир 4-й, а затем 3-й аэ 17-го иап (аэродром Скоморохи); начальник штаба – начальник штаба 43-го иап майор Матвеев А.Н.
Естественно, что в новом авиаполку была создана и первичная партийная организация, прошли выборы партийного бюро части. Его секретарем был избран старший политрук Ногинский.
Секретарем комсомольского бюро 55-го иап избрали авиамеханика Верещагина.
К началу Великой Отечественной войны 55-й иап будет иметь следующую партийно-политическую прослойку: членов ВКП(б) – 30, кандидатов в члены ВКП(б) – 16, членов ВЛКСМ – 125.
19 января 1940 года майор Артемьев доложил вышестоящему командованию о завершении формирования своей части по штату 15/928—015/928.
21 января 1940 года 55-й иап по акту был передан из состава ВВС КОВО в состав ВВС ОдВО и включен в состав 43-й истребительной авиационной базы.
Весной 1940 года командир 55-го иап майор Артемьев, сдав полк, убыл на курсы совершенствования руководящего состава ВВС РККА. С 1 апреля 1940 года (приказ НКО СССР № 01326) командование авиаполком принял майор В.П. Иванов.
14 апреля 1940 года 55-й иап перебазировался всем составом на аэродром Выгода (ОдВО), на котором авиаполк Иванова находился до 19 июля того же года. В этот день 55-й иап вошел в состав 20-й сад (ОдВО). Новое место базирования – аэродром Раздельная.
21 апреля 3-я аэ заменила самолеты И-15 на самолеты И-153. Через два месяца еще две авиаэскадрильи получили взамен самолетов И-16 с моторами М-25 самолеты И-16 с моторами М-63.
1 мая 1940 года 55-й иап участвовал в составе четырех девяток «Ишаков» в воздушном параде, проходившем над Одессой.
В августе 4-я аэ сдала самолеты И-15бис, получив взамен И-153.
В сентябре 2-я аэ перевооружилась с И-16 с моторами М-63 на самолеты И-153.
С 1 декабря 1940 года и по середину апреля 1941 года 55-й иап дислоцировался на аэродроме Бельцы. В зимне-весенний период в связи со сложной метеообстановкой – большими снегопадами в Молдавии плановые полеты в составе эскадрилий организовывать не удавалось. Проводились лишь одиночные вылеты по проверке техники пилотирования на учебных самолетах и тренировочные полеты «под колпаком» на самолете У-2.
Основные усилия командования части в этот период были направлены на командирскую учебу, изучение материальной части самолета МиГ-3 с мотором АМ-35А, который должен был вскоре поступить на вооружение полка. В связи с этим две бригады летно-технического состава части были откомандированы в Москву на Государственный авиационный завод № 1 (ГАЗ № 1 начал свою историю в 1894 году с мастерской по ремонту велосипедов, основанной обрусевшим немцем Ю. Мюллером), где прошли переподготовку и стажировку по практической эксплуатации самого современного на тот период самолета ВВС РККА.
В это же время командир авиаполка майор Иванов, командиры эскадрилий капитан Атрашкевич и старший лейтенант Курилов, старший техник эскадрильи воентехник 2-го ранга Скороход и воентехник 1-го ранга Запорожец в поселке Кача при 146-м иап прошли программу переучивания и вылетели самостоятельно на самолетах МиГ-1 и МиГ-3.
В середине апреля 1941 года в полк по железной дороге доставили 42 новых самолета МиГ-3 (это 4 дня плановой работы ГАЗ-1). На аэродроме Бельцы закипела работа, в которой участвовали и пилоты, и технический состав. Параллельно проводилась и сборка новых самолетов и сдача зачетов летным составом части по знанию планера, оборудования, приборов и авиационного мотора.
До 10 мая командир авиаполка и два комэска облетали все поступившие МиГ-3. К середине мая руководящий состав 55-го иап и 1-я аэ в составе 9 экипажей самостоятельно вылетели на самолетах МиГ-3.
15 мая 1941 года по приказу командира 20-й сад Героя Советского Союза генерал-майора авиации А.С. Осипенко (шифротелеграмма от 06.05.41 г. № 223/ш) авиаполк В.П. Иванова для продолжения боевой учебы перебазировался с обжитого личным составом города Бельцы на аэродром Семеновка, в лагеря, как называли этот процесс пилоты.
К началу лета количество самостоятельно вылетевших экипажей на самолетах МиГ-3 увеличилось до двадцати девяти. В это же время звено младшего лейтенанта Фигичева на самолетах МиГ-3 и звено младшего лейтенанта Кондратюка на самолетах И-153 по приказу комдива (шифровка командира 20-й сад от 28.05.41 г. № 235/ш) были «выброшены» на границу с Румынией – аэродромы Пырлица и Буддурешти. Для обозначения этого маневра также было выбрано соответствующее наименование – авиационная засада. Генерал Осипенко поставил своим подчиненным боевую задачу: «Уничтожение самолетов противника, нарушающих границу. Звенья менять через 10–12 дней».
К 20-м числам июня уже все 42 экипажа 55-го иап вылетели самостоятельно на самолете МиГ-3. Половина пилотов закончили тренировочные полеты по кругу и в зону, однако «к воздушной стрельбе по наземным целям не приступали».
В Отечественную войну против немецко-фашистских захватчиков 55-й иап вступил 22 июня 1941 года. Начало боевых действий подтвердила шифровка, полученная в штабе авиаполка Иванова в 5.00 из штаба 20-й сад № 343/ш.
В это время в боевом расчете 55-го иап были две авиационные эскадрильи, оснащенные 42 самолетами МиГ-3, две авиаэскадрильи (24 экипажа) на самолетах И-16 и И-153.
В начальный период войны авиаполк В.П. Иванова воевал в составе ВВС Южного фронта на Белецком и Кишиневском направлениях.
Обо всех перипетиях двух первых военных лет довольно подробно рассказано в мемуарах Викентия Карповича, Григория Речкалова и Александра Покрышкина, потому автор не касается детального рассмотрения событий того времени. Только несколько конкретизирующих ремарок.
В связи со значительными потерями материальной части и летного состава, изменениями воззрений вышестоящего советского авиационного командования на формы и способы ведения вооруженной борьбы с немецкими люфтваффе практически все авиаполки ВВС РККА прошли через нелегкий процесс переформирования частей. Не минула чаша сия и авиационный полк Виктора Петровича Иванова.
В первый раз этот процесс начался на аэродроме Астраханка (Запорожская область), где с 24 сентября 55-й иап приступил к переформированию полка с четырехэскадрильного состава на двухэскадрильный штат (015/174) на самолетах МиГ-3. Завершилось переформирование 20 декабря 1941 года.
Следующее значимое событие в боевой летописи 55-го иап произошло 7 марта 1942 года. В этот день в соответствии с постановлением Президиума Верховного Совета Союза ССР и Ставки Верховного Главнокомандования за проявленную отвагу в боях за Отечество с немецкими захватчиками, за стойкость и мужество, дисциплину и организованность, за героизм личного состава полка – 55-й иап приказом НКО СССР № 70 был преобразован в 16-й гиап с вручением Гвардейского знамени, которое и вручил 5 июля 1942 года на аэродроме Смелый командующий 4-й ВА генерал Вершинин.
С 26 марта 1942 года 55-й иап, находясь на аэродроме Шахта № 5 (Ростовская область), приступил к второму переформированию полка с двухэскадрильного состава на штат № 015/134, состоящий из 3 авиационных эскадрилий на самолетах МиГ-3.
Переформирование было закончено 3 апреля того же года.
С 13 августа 1942 года с аэродрома Архангельская по распоряжению командующего 4-й ВА генерала авиации К.А. Вершинина 16-й гиап вылетел (наземный и технический состав выехал) на переформирование в тыл страны. Первое место дислокации – аэродром Насосная в Азербайджане, куда авиаполк прибыл 19 августа. До 1 сентября личный состав гвардейской авиачасти гвардии батальонного комиссара Исаева отдыхал. Но уже 2 сентября, едва он приступил к теоретическим занятиям, 16-й гиап перебазировался в город Сальяны (Азербайджан) в распоряжение командира 6-го отдельного учебно-тренировочного авиационного полка (оутап) полковника Губанова, «кузницу» летных кадров 4-й ВА Северо-Кавказского фронта.
Однако и в Сальянах авиачасть Николая Исаева также долго не задержалась, и уже 9 сентября личный состав выехал к новому месту дислокации – поселок Избербаш (Дагестан), в распоряжение командира 229-й иад полковника Степановича. Здесь, а также в поселке Манас 16-й гиап и находился до 29 декабря 1942 года.
За весь период боевых действий на Южном фронте с 22 июня 1941 года по 1 июня 1942 года в составе 20-й сад (с 22.06.41 г. по 22.05.42 г.) и 216-й сад (с 22.05.42 г. по 01.06.42 г.) и Закавказском фронте с 1 июня по 13 августа 1942 года (216-я сад) 55-м иап (16-й гиап) был выполнен 5291 самолето-вылет с налетом 5340 часов. При этом было израсходовано авиапатронов к пулеметам «ШКАС» и «БС» – 840 561 штука, авиабомб АО-25 и ФАБ-50 – 20 372 штуки и 427 реактивных снарядов.
Как отмечено в формуляре полка за этот период:
«Штурмовыми и бомбардировочными ударами уничтожено и выведено из строя:
танков – 40;
автомашин с пехотой и боеприпасами – 842;
цистерн с горючим – 9;
паровозов – 9;
вагонов – 36;
складов с боеприпасами – 24;
разрушено ж.-д. депо – 1;
орудий разного калибра – 92;
уничтожено и ранено солдат и офицеров – 4661;
проведено воздушных боев – 738;
уничтожено в воздушных боях 96 самолетов противника,
уничтожено на земле 26 самолетов противника».
Правда, дальше в формуляре ничего не сказано о своих боевых потерях в материальной части и военнослужащих, а они составили очень большие цифры: 130 самолетов (из них 85 – боевые потери) и 69 красноармейцев, в том числе 50 летчиков!
С такими боевыми результатами 16-й гиап вступил в 1943 год.
Уважаемые читатели!
Книга рассказывает о боевой жизни 16-го гиап на протяжении почти двух с половиной лет, начиная с 1943 г. и до победного мая 1945 г. Перипетии воздушных боев, учебно-боевых полетов, количество сбитых вражеских самолетов и свои потери, динамику количественного и качественного состояния летного состава этой прославленной части автор представляет, ссылаясь на архивные отчетные документы штаба авиаполка, 9-й гиад и другие документальные источники. По некоторым эпизодам боевой деятельности известных летчиков-асов 16-го гиап существуют настоящие легенды. Однако, если они здесь не приведены, значит, документально они не запротоколированы, а был или не был тот или другой эпизод – остается на совести тех, кто его рассказывает.
Слабой стороной боевых документов является то, что тексты отчетов, донесений, справок, представлений к наградам писали обычные советские люди, окончившие в основном от 3 до 7 классов школы, а диктовали им такие же по уровню подготовки заместители или начальники штабов, командиры эскадрилий, звеньев и т. д. Поэтому существует такая проблема, как различная интерпретация ими названий некоторых небольших населенных пунктов, сел, деревень, особенно это касается территорий, находящихся за пределами Советского Союза, – Румынии, Польши, Германии. Некоторых на сегодняшний день уже нет, некоторые изменили названия. Автор приводит наименования населенных пунктов так, как было записано в конкретных документах именно того периода войны. Если не совпадает в точности – виноватых много, в том числе и автор.
А. Табаченко
Январь – май 1943 года
…Между прочим… сбивать самолеты противника – это не подвиг, это, так сказать, обязанность истребителя, наши будни…
Герой Советского Союза гвардии капитан Алексей Титаренко («Маэстро») – командир второй «поющей» эскадрильи, из кинофильма Леонида Быкова «В бой идут одни старики»
С 24 сентября по 31 декабря 1942 года 16-й гвардейский истребительный авиационный полк (гиап) под командованием гвардии батальонного комиссара Исаева в составе 229-й истребительной авиационной дивизии (иад) дислоцировался в тылу Закавказского фронта в Азербайджане на побережье Каспийского моря в авиагарнизоне Манас.
В октябре летный состав 16-го гиап был проверен по технике пилотирования и выпущен самостоятельно в полет на самолетах УТИ-4 и Як-7 (№ 0227, мотор М-105 ПА № 145100). Кроме тог о, параллельно проходило переучивание летного и технического состава, сначала теоретическое, на тяжелом и неповорот ливом, по мнению советских пилотов, американском самолете Р-40Е «Киттихоук», пришедшем на смену Р-40С «Томагаук». В помощь командованию гвардейской авиачасти из Баку для налаживания процесса изучения новой иностранной авиатехники прибыл инструктор старший техник-лейтенант Муратов Владимир Павлович.
26 октября у летного и технического состава, а также младших авиаспециалистов 16-го гиап были приняты зачеты по знанию новой материальной части. Гвардейцы-пилоты авиаполка Николая Исаева получили следующие оценки: «отлично» – капитан Покрышкин, старший лейтенант Речкалов, лейтенант Ершов, младший лейтенант Чесноков, старшина Бережной, сержанты Табаченко, Ижко, Никитин, Савин и Ефимов, красноармеец Степанов; «хорошо» – капитан Тетерин, старший лейтенант Искрин, лейтенанты Труд и Сутырин, младшие лейтенанты Соловьев, Вербицкий, Труд, старшины Голубев, Науменко, Мо чалов, сержанты Островский, Сапунов, Моисеенко, Воробьев, Чесноков. Шесть пилотов части (Федоров, Козлов, Паскеев, Фаддеев, Шагов и Воронцов), не оцененные комиссией, были в командировках и находились на излечении.
По итогам выполнения плана летной подготовки и командирской учебы за октябрь 1942 года первое место в 16-м гиап заняла 1-я авиаэскадрилья (аэ) (командир – гвардии капитан Покрышкин, заместитель командира по политчасти гвардии старший политрук Митяев), второе место – 2-я аэ (командир – гвардии капитан Тетерин, заместитель командира по политчасти гвардии старший политрук Барышев), третье место – 3-я аэ (командир – гвардии лейтенант Фаддеев, заместитель командира по политчасти гвардии старший политрук Воронцов).
Для практического освоения нового для советских пилотов самолета 1 ноября 1942 года по указанию командующего Закавказским фронтом 16-й гиап получил от 481-го иап «Киттихоук» Р-40Е (№ 1540 с мотором «Аллисон» V-1710-39 № 10477). Этот самолет был закреплен за 3-й аэ гвардии лейтенанта Фаддеева, который назначил экипаж и техсостав для его обслуживания. Командиром 16-го гиап было предписано, что в период учебных занятий и производства полетов на нем «командирам летающих эскадрилий выделять технический состав для помощи технику самолета для обслуживания».
На ноябрь гвардии батальонный комиссар Исаев поставил перед своими подчиненными задачу – «выпустить весь летный состав на самолете «Киттихоук», отлично отработать налет, расчет и посадку и технику пилотирования в зоне. Изучать новую материальную часть на отлично и грамотно эксплуатировать на земле и в воздухе».
Уже 2 ноября нижеперечисленный состав (майор Фигичев, капитаны Покрышкин и Тетерин, лейтенант Фаддеев, старшие лейтенанты Искрин, Паскеев, Речкалов, Козлов, Федоров, лейтенант Труд, старшины Бережной, Табаченко и Шагов, сержант Ершов), сдавший зачеты по знанию самолета «Киттихоук» с мотором «Аллисон», правила эксплуатации и технику пилотирования, был допущен командиром 16-го гиап к самостоятельным полетам на новом самолете.
В ноябре 1942 года 16-й гиап провел только 3 летные смены, причем полеты 26 и 27 ноября выполнялись на самолете У-2 (№ 100816 с мотором М-11-Г № 165180), полученном по указанию главного инженера Закавказского фронта генерал-майора инженерно-авиационной службы Родионова из 44-й полевой авиаремонтной мастерской (ПАМ). Этот самолет был закреплен за механиком звена управления авиаполка гвардии техникомлейтенантом Корницким.
Кроме того, значительное число техсостава было занято на подготовке мест проживания к зиме и не участвовало на занятиях по технической (химической и т. д.) подготовке.
В декабре, в соответствии с приказом командира 229-й иад № 0116 от 28 ноября 1942 года, командование 16-го гиап сумело организовать 12 летных смен (4, 6, 7, 9, 10, 14, 15, 17, 19, 20, 21 и 24 декабря) на самолете «Киттихоук» и УТИ-4. Второй УТИ-4 (№ 1521454 с мотором М-25В № 1913999) по указанию командира 229-й иад был получен исаевской частью из 484-го иап в первый день месяца. Однако прослужил он только полмесяца и 15 декабря был снова передан назад в 484-й иап, а в распоряжение 16-го гиап по указанию командующего 4-й воздушной армии (ВА) был передан прибывший после капремонта из 44-й ПАМ самолет УТИ-4 (№ 1521974 с мотором М-25В № 1913793).
Перед авиаполком гвардии батальонного комиссара Николая Исаева была поставлена основная задача – «выпустить самостоятельно летный состав на самолете Р-40Е». Больше всех летали пилоты 2-й и 3-й эскадрилий (командиры – Леонид Тетерин и Вадим Фаддеев), меньше – 1-й аэ, которой командовал Александр Покрышкин. Несколько летных дней руководителем полетов на аэродроме был лично командир 16-го гиап. Аэродромно-техническое обеспечение всех авиационных частей, дислоцированных на аэродроме Уитаж (п. Манас), осуществлял 443-й батальон аэродромного обслуживания (бао).
Вялотекущий процесс переучивания на новую авиационную технику, учитывая отсутствие достаточного количества самолетов, помещений для занятий, учебных агрегатов, а также капризы осенне-зимней погоды в Дагестане, должен был продолжаться до весны следующего года.
Однако к концу 1942 года в планах вышестоящего советского авиационного командования произошли изменения и программа переучивания на новую материальную часть для некоторых авиационных полков этого соединения, в том числе и 16-го гиап, командующим 4-й ВА была свернута.
Согласно приказу командира 229-й иад от 29 декабря 1942 года № 0153а 16-й гиап под командованием батальонного комиссара Исаева должен был до 31 декабря перебазироваться («сего числа убыть») на аэродром Аджи-Кабул в распоряжение командира 25-го запасного авиационного полка (зап) подполковника Индюшкина, где приступить к переучиванию на новую материальную часть – американский самолет Р-39 «Аэрокобра», получаемый ВВС РККА, так же как и Р-40, по программе ленд-лиза. Основанием для такого решения командира 229-й иад полковника Прокопия СтепаноOвича послужила полученная им шифротелеграмма № 6339/ш командующего 4-й ВА. Однако, как свидетельствуют сохранившиеся документы авиадивизии, приказ на перебазирование Николай Васильевич Исаев получил в штабе авиадивизии в поселке Избербаш (Дагестан) только 30 декабря 1942 года, причем лично в руки.
Для командира 229-й иад такое решение было явно не выстраданное – 16-й гиап не слыл «сладким пряником» для вышестоящего начальства, и он с радостью, наверное, передал его в распоряжение командира 25-го зап. Как указывал тот же полковник Степанович в своем недавнем приказе по дивизии от 17 декабря 1942 года № 0138:
«В 16-м гиап, где слабая дисциплина и расшатан воинский порядок, до сего времени процветают случаи пьянства с дебошем, нерадивое отношение к выполнению приказаний, поломки самолетов, вензаболевания, беспорядочное блуждание людей из полка по разным гарнизонам.
Большое количество аморальных явлений и низкой дисциплины в полку свидетельствуют о слабой партийно-политической работе в полку и подразделениях.
Командиры подразделений не руководят и не управляют своими людьми, не знают, где и чем занимается их каждый боец. Заместители командиров по политчасти своих людей не знают, настроение их не изучают.
В силу этого личный состав полка нередко предоставлен сам себе».
И это констатировалось дивизионным начальством, несмотря на то что командир и военный комиссар 16-го гиап не скупились на взыскания, начиная от дисциплинарных и заканчивая отправкой «злостных нарушителей» в штрафные части, за различные грубые нарушения воинской дисциплины, допущенные подчиненным личным составом во второй половине 1942 года.
Так что в новый 1943 год большое количество личного состава исаевской части, в том числе и командного, вошли «обвешанные, как новогодние елки», взысканиями и дисциплинарными арестами. Комдив таким образом приводил в чувство расслабившихся после фронта пилотов-гвардейцев. Помогал ему в этом и «знаменитый» 227-й приказ Верховного главнокомандующего, получивший громкое название «Ни шагу назад!».
Но наверное, для двоих военнослужащих 16-го гиап конец 1942 года принес и положительные эмоции. Это были Григорий Речкалов и Тамимдар Паскеев. Они 30 декабря приказом командующего войсками Закавказского фронта № 060/н были награждены орденом Красного Знамени, хотя Николай Исаев представлял в конце октября обоих своих подчиненных (командиров авиазвеньев) к награждению высшим советским орденом – орденом Ленина. Но командир 229-й иад и командующий 4-й ВА понизили «градус» награды обоим.
Гвардии старший лейтенант Паскеев Тамимдар Хасьянович (1919 г. р., татарин, в РККА с 1938 года, кандидат в члены ВКП(б) к середине октября 1942 года выполнил 273 боевых вылета. Участвуя в 15 воздушных боях, он сбил один самолет противника и пять – в составе группы.
Гвардии старший лейтенант Речкалов (1920 г. р., в РККА с 1938 года) был поощрен высокой правительственной наградой за лично произведенные в 1941–1942 годах 158 боевых вылетов, в которых он, участвуя в 26 воздушных боях, сбил четыре немецких самолета и в составе группы – два. Кроме этого, сухие строки наградного листа рассказали, что он «при штурмовке войск противника на реке Днестр 22.06.41 года был ранен в ногу и его самолет был поврежден. Чувствуя высокую ответственность перед родиной, он привел самолет на свой аэродром и отлично провел посадку». После этого воздушного боя для Григория Андреевича наступили долгие месяцы лечения и медицинской реабилитации; «отлучение» от фронта – направление в тыловую учебную авиачасть и благополучная, в конечном итоге, «самоволка» в родной, ставший уже гвардейским авиаполк. Кроме командира и начальника штаба 55-го иап, наверное, мало кто знал, что в придачу ко всем этим бедам Григорий Речкалов летал с лета 1941 года с приобретенным заболеванием – дальтонизмом. В мирной жизни пилот с таким диагнозом был бы немедленно списан с летной работы, но на войне каждый «штык» был на счету, а закаленный в боях и омытый кровью в воздушных схватках – вдвойне востребован! Это хорошо понимали и Виктор Иванов и Александр Матвеев! Не цветные, а серые фашистские кресты на вражеских самолетах в прицеле бортового оружия советского «Ишака», «Яка» или, начиная с 1943 года, «Аэрокобры» не мешали Григорию Андреевичу отлично сражаться с прославленными фашистскими асами и многих из них навсегда оставить на советской земле, территории Румынии, Польши и Германии!
Еще два военнослужащих 16-го гиап – два замполита авиаэскадрилий гвардии старший политрук Митяев и гвардии старший политрук Барышев также в канун нового 1943 года приказом 4-й ВА от 29 декабря 1942 года № 07/н были награждены орденом Красной Звезды.
Для Петра Митяева (1914 г. р., в РККА с 1936 года) это была вторая награда.
Первый орден Красной Звезды (приказ ЗКФ от 19.10.42 г. № 024/н) ознаменовал отличную работу Петра Алексеевича как парторга 88-го иап, где он служил с начала Отечественной войны. Для укрепления партийно-политической работы в братском 16-м гиап начальник политотдела 216-й иад направил («За хорошие организаторские способности и большую проведенную воспитательную работу по мобилизации личного состава полка на разгром немецких оккупантов т. Митяев выдвинут на должность комиссара эскадрильи гвардейского истребительного авиаполка») старшего политрука Петра Митяева в «хозяйство» Виктора Петровича Иванова, командира 16-го гиап – и он, прибыв в новую часть 10 июня 1942 года, пришелся ко двору. Особенно для нового командира части (после ранения в июле 1942 года гвардии подполковника Иванова В.П.) гвардии батальонного комиссара Николая Исаева. Два политработника – командир части и комиссар подразделения хорошо понимали друг друга. Наверное, Петр Митяев деятельно, наряду с гвардии старшим политруком Барышевым (1912 г. р., в РККА с 1934 года), бывшим одно время даже врио замполита 16-го гиап, участвовал в «деле Покрышкина» в августе – сентябре 1942 года. Но здесь стоить заметить, что довольно сомнительно предполагать, что это была его личная инициатива. Командирская вертикаль в полку была жесткая, ее поддерживали и начальник штаба, и другие заместители командира части, в том числе и секретарь партбюро авиаполка.
Перебазирование 16-го гиап происходило железнодорожным транспортом, с пересадкой в Баку. Старшим наземного эшелона был назначен замполит части гвардии подполковник Погребной.
По прибытии в город Аджи-Кабул (г. Кази-Магомед, Азербайджан), по приказу начальника гарнизона, личный состав 16-го гиап сначала проходил карантин в течение 14 суток и параллельно обустраивался на новом месте. В этот период городские отпуска, посещение «увеселительных мест», учитывая пристрастие многих гвардейцев к этому, и одиночные выходы военнослужащих части в город категорически запрещались.
Как покажет время, на аэродроме Аджи-Кабул 16-й гиап будет дислоцироваться до 2 апреля 1943 года, получая здесь личный состав, ленд-лизовскую материальную часть и проводя боевое слаживание на земле и в воздухе, готовясь таким образом к предстоящим в этом году боям в небе Кубани и Украины.
Уже 2 января 1943 года на основании приказа командира 229-й иад для дальнейшего прохождения службы в распоряжение командира 494-го иап (Як-1) Северо-Кавказского фронта убыл сверхштатный личный состав 16-го гиап. В их числе были четыре пилота: гвардии младшие лейтенанты Соловьев Леонид Данилович и Чертков Федор Николаевич, а также два гвардии сержанта – Ижко Андрей Мартемьянович и Воробьев Михаил Иванович. Кроме них были переведены в эту же часть 8 военнослужащих инженерно-технического состава.
Какова же дальнейшая военная судьба этих уже бывших летчиков 16-го гиап?
Как оказалось впоследствии, старший летчик 484-го иап (8-й истребительный авиационный корпус (иак) младший лейтенант Воробьев Михаил Иванович (1922 г. р., уроженец Орловской области, Суземского района, образование – 7 классов, в РККА с 1940 года, ВШП (6-й отдельный учебно-тренировочный авиационный полк (оутап) – 1942 год) погибнет в воздушном бою 27 августа 1944 года, с честью выполнив свой солдатский долг.
В июле 1943 года в госпитале от тяжелого ранения умер и летчик Ижко Андрей Мартемьянович (1921 г. р., украинец, образование общее – 10 классов, в РККА с 1940 года, ВШП (6-й оутап) – 1942 год). Он был похоронен на опушке леса в 1 км северо-западнее деревни Новая Балка Болдинского района Смоленской области. Извещение о его смерти было отправлено в Челябинский областной военкомат, для передачи скорбной информации его отцу, проживающему в Магнитогорске (ул. Профсоюзная, барак № 16, кв. 33).
Гвардии младший лейтенант Чертков Федор Николаевич (1915 г. р., уроженец Донбасса, г. Макеевка, образование – 7 классов, ВШП – 1935 год, в РККА – с 1934 года, на фронте с 22.06.41 г., беспартийный) прибыл в 16-й гиап из 6-го оутап в октябре 1942 года (приказ командира 229-й иад от 29.10.42 г. № 089) и был назначен на должность пилота. Летал на самолетах Як-1 и «Аэрокобра».
После убытия из авиационной части гвардии батальонного комиссара Николая Исаева, будучи уже летчиком 563-го иап 283-й иад (16-я ВА), он пропал без вести 9 июля 1943 года. Его следы нашлись после войны в документах немецкого шталага № 373. В них было записано, что пленение младшего лейтенанта 563-го иап произошло 9 июля 1943 года в районе Понари, а доставили его в лагерь для военнопленных 9 сентября 1943 года (лагерный номер – 5166); день его рождения – 21 декабря 1915 года, его довоенная профессия – электросварщик, фамилия его мамы – Гоголева, а проживала семья в Макеевке, по адресу: Советская колония, д. № 163/8. Так что все сходится. Но дальнейших сведений о судьбе Федора Николаевича нет.
Гвардии младший лейтенант Соловьев Леонид Данилович в 1942 году был уже опытным пилотом, летающим на самолете И-16 (налет на 19.09.42 г. – 170 б/в). Его успешная боевая работа была должным образом оценена полковым и дивизионным командованием. Например, по состоянию на октябрь 1942 года командир 229-й иад (приказ № 081) «…за успешное выполнение боевых заданий, за сбережение материальной части и безаварийность» поощрил денежным вознаграждением подчиненный летный состав. При этом командир 16-го гиап гвардии батальонный комиссар Исаев за 5 боевых вылетов получил 1500 рублей, штурман полка гвардии майор Крюков за 20 б/в – 3500 рублей, пилот гвардии лейтенант Соловьев – за 40 б/в – 5000 рублей.
Во втором параграфе этого приказа «за успешно проведенные вылеты на разведку расположения войск противника» два комэска 16-го гиап гвардии майор Фигичев и гвардии капитан Покрышкин за 20 боевых вылетов, выполненных каждым из них, получили по 2000 рублей.
Таким образом, гвардии лейтенант Соловьев выполнил боевых вылетов столько, сколько летали на разведку два лучших командира подразделения части, вместе взятые.
После 1943 года военные пути-дороги Леонида Даниловича прошли в составе авиачастей 11 иак 3-й ВА.
3 января с летным и техническим составом авиаполка начали проводиться теоретические занятия по изучению новой материальной части – американского самолета Р-39 («Белл», модель 14А) (английское название «Аэрокобра») и авиационного мотора «Аллисон», получившего в США обозначение V-1710-35, в экспортном для Великобритании варианте – V-1710-Е4.
До этого времени, в ноябре – декабре 1942 года, летно-технический состав 229-й иад (16-й гиап, 494-й иап, 484-й иап) проходил программу переучивания на самолете Р-40Е «Киттихоук». При этом на аэродроме Манас было выпущено, например, в 16-м гиап в самостоятельный полет 7 человек руководящего состава части: командир авиаполка гвардии батальонный комиссар Исаев, штурман части гвардии майор Крюков, помощник командира по ВСС гвардии майор Фигичев, командиры эскадрилий гвардии капитаны Покрышкин и Тетерин, гвардии лейтенант Фаддеев и командир звена – гвардии старший лейтенант Речкалов. Они в ноябре 1942 года произвели 15 полетов с налетом 22 часов 20 минут. Такой небольшой налет объясняется отсутствием самолетов. Летчики младший лейтенант Мошенский (484-й иап) и лейтенант Фаддеев (16-й гиап), как сказано в приказе командира 229-й иад, «невнимательно отнеслись к технике пилотирования, вывели из строя самолеты, чем задержали выпуск ост альных летчиков», кроме того, капризная погода поздней осени и начала зимы в Закавказье не располагала к производству полетов.
В группе летного состава 16-го гиап, начинавшего переучивание на «Аэрокобру», старшим был назначен командир 1-й аэ гвардии капитан Покрышкин, его заместителем стал командир 2-й аэ гвардии капитан Тетерин.
В группе технического состава – старший инженер авиаполка инженер-капитан Савельев Григорий Федорович (1909 г. р., в РККА с 1931 года), его заместителем был назначен гвардии старший техник-лейтенант Копылов Глеб Николаевич (1914 г. р., в РККА с 1932 года).
В группе авиамотористов старший – инженер части по вооружению старший техник-лейтенант Бессокирный Кузьма Михайлович (1912 г. р., в РККА с 1934 года), его заместитель – старший техник-лейтенант Шадрунов Анатолий Павлович (1916 г. р., в РККА с 1937 года). Общее руководство учебным процессом осуществлял начальник штаба авиаполка гвардии майор Датский Яков Михайлович (1904 г. р., в РККА с 1927 года).
Из-за отсутствия достаточного количества самолетов изучение материальной части проводилось в основном теоретически и не всегда проходило гладко. Так, 18 января 1943 года, согласно расписанию занятий, с 12.00 до 13.50 старший техник по радио 16-го гиап старший техник-лейтенант Лытаев должен был проводить с полковыми учебными группами изучение радиоаппаратуры самолета «Аэрокобра», в первую очередь радиостанции СКР-274. Однако в назначенное время старший группы в учебный класс не прибыл. Инженер-капитан Григорий Савельев обратился за разъяснениями к военному инженеру 3-го ранга Жмудю, на что Яков Маркович ответил ему: «Эти занятия уже проводились и больше проводиться не будут». Такое отношение к изучению новой материальной части со стороны инженера полка по электроспецоборудованию возмутило командира авиаполка. Его указания, чтобы личный состав постоянно углублял свои знания по изучению самолета «Аэрокобра», не выполнялись. Требования командира части были следующими: «Все проводимые теоретические занятия по расписанию, утвержденному мною, должны проводиться с утвержденными конспектами, и ни в коем случае не должны дисциплины переставляться и заменяться, так как изменения в расписании имеют право делать я и мой заместитель по политчасти».
Командир авиаполка посчитал этот срыв занятий чрезвычайным происшествием и наказал старшего техника по радио части Анатолия Лытаева – объявил выговор. Инженерам авиаполка он объяснил, что до этого времени новый самолет личный состав части изучал лишь по американским схемам и чертежам и только несколько раз был на аэродроме, непосредственно знакомился с «железом» американского самолета.
Строгость командования части вполне объяснима – фронт требовал полноценного пополнения новыми, хорошо обученными пилотами и любая расхлябанность летного состава и упрощение форм занятий были недопустимы. Экзамен на передовой у них должен был принимать хорошо подготовленный теоретически и практически летный состав вышколенных немецких «экспертов», неудача в бою с ними – смерть. Так что для советских пилотов цена хорошо выученных домашних уроков была очень высока.
16 января из 25-го зап в 16-й гиап наконец-то поступил первый самолет «Аэрокобра» Р-39 № 138449 с мотором «Аллисон» № АС-42-135022. Он был сразу же зачислен в боевой состав части. Однако уже 18 января эта «Аэрокобра» была передана в 298-й иап, заканчивающий программу переучивания и в числе первых готовившийся убыть на фронт.
С 17 января начались плановые учебные полеты летного состава 16-го гиап, но, так как самолетов на всех не хватало, пилоты исаевской части летали по определенной очереди.
По состоянию на 7 января 1943 года наиболее опытными пилотами авиаполка были: командир части Николай Исаев (налет 1481 час 19 минут, 1726 посадок), штурман Павел Крюков (налет 1241 час 12 минут, 1904 посадки), командир авиаэскадрильи Александр Покрышкин (налет 636 часов 45 минут, 1254 посадки). Они и должны были в первую очередь передавать свой практический опыт молодым пилотам, руководить переучиванием летного состава на новую материальную часть.
Кроме отработки взлета-посадки и полетов по кругу, необходимо было научить молодой летный состав выполнять упражнения по высшему пилотажу (одинарная бочка, двойная бочка, переворот, петля, иммельман, ранверсман, срыв в штопор не более одного витка), причем строго в соответствии с новым Курсом переучивания летного состава и Курсом боевой подготовки 1942 года, не допуская перескакивания в упражнениях. К выполнению фигур высшего пилотажа на иностранных самолетах (Р-39, Р-40Е и «Харрикейн») допускались лишь летчики, тщательно проверенные инструктором на двухместном самолете-истреб ителе.
23 января 1943 года командиру 16-го гиап гвардии батальонному комиссару Исаеву Николаю Васильевичу приказом народного комиссара обороны № 0583 было присвоено воинское звание «подполковник». До него подполковником в части был только замполит – Михаил Акимович Погребной.
27 января комиссией, назначенной Николаем Исаевым, были приняты зачеты у технического состава части по знанию и эксплуатации материальной части самолета «Аэрокобра» с мотором «Аллисон». А уже 29 января у них приняли зачеты по знанию материальной части вооружения самолета «Аэрокобра» – пулеметов «Кольт-Браунинг» калибра 12,7 и 7,62 мм.
Оценки – только хорошие и отличные. При этом командир части приказал инженерам по вооружению принимать зачеты у технического состава два раза в месяц – 15-го и 28-го числа каждого последующего месяца.
В этот же день при производстве тренировочных полетов на аэродроме Аджи-Кабул произошла авария самолета УТ-2 (экипаж: штурман 2-й аэ гвардии старший лейтенант Искрин, пилот – гвардии сержант Никитин).
Авария произошла из-за «неточного выполнения наставления по производству полетов, которое написано кровью товарищей», как написал в приказе об этом инциденте сам командир авиаполка.
Николай Исаев сетовал, что Искрин, как летчик, в некоторых случаях зазнается и пренебрегает элементарными правилами выполнения пилотажа, считая себя хорошо подготовленным пилотом. Фактически же ему еще многому нужно учиться и «выполнять все наставления и указания старших командиров».
Искрин считался опытным пилотом, к началу 1943 года он был уже дважды орденоносцем (гвардии капитан Покрышкин, например, к этому времени имел только один «не боевой» орден Ленина).
Приказами командующего войсками Южного фронта № 0268 от 25 мая 1942 года и командующего войсками Закавказского фронта № 02 от 9 сентября 1942 года пилот 16-го гиап гвардии лейтенант Искрин был награжден двумя орденами Красного Знамени. В сентябрьском приказе вместе с Николаем Михайловичем таким же боевым орденом был награжден и гвардии младший лейтенант Зибин.
К 2 февраля 1942 года, будучи пилотом 131-го иап, лейтенант Искрин выполнил 46 боевых вылетов, из них 26 – на штурмовку, что подтвердил командир 131-го иап майор Давыдков. Но сбитых самолетов на его боевом счету не было. Подписывая наградные документы на Николая Искрина, уже как военнослужащего 16-го гиап, подполковник Иванов отметил, что этим пилотом на самолете И-16 выполнено уже 94 боевых вылета и, участвуя в 11 воздушных боях, им было сбито в составе звена 2 вражеских самолета (без уточнения – где и когда). В заслугу Николаю Михайловичу поставлено и то, что он «хорошо воспитывает летный состав. Его звено является лучшим в эскадрилье и летает без происшествий».
Кроме того, за период с 20 августа 1941 года по 1 марта 1942 года гвардии старший лейтенант Искрин выполнил 53 боевых вылета на штурмовку войск противника. Это хороший результат, так как тот же Александр Покрышкин совершил только 49 вылетов. Кроме них самыми результативными летчиками части были: гвардии капитан Фигичев (86 б/в), гвардии капитан Крюков (70 б/в), гвардии старший лейтенант Тетерин (86 б/в), гвардии старший лейтенант Паскеев (50 б/в).
По состоянию на начало 1943 года гвардии старшим лейтенантом Искриным было сбито (по данным наградного листа на звание Героя Советского Союза) 2 самолета противника: 7 и 17 июля два бомбардировщика Ю-88, которые горящими упали в районе Михайловки и Миллерова, и один Ю-88 был засчитан ему как групповая победа.
16 июля 1942 года «при выполнении боевого задания на штурмовку войск противника в районе Миллерово, звено – ведущий старший лейтенант Искрин, ведомые – старшины Мочалов и Бережной в воздушном бою сбили самолет противника Ю-88, который горящим упал на землю в район Миллерово».
Согласно приказу командира 16-го гиап № 016 от 22 сентября 1942 года 7 июля засчитана воздушная победа над немецким самолетом «Фокке-Вульф» (без номера) трем пилотам части: Искрину, Никулину и Бережному. Сбитый ими вражеский самолет горящим упал в 5 км юго-западнее поселка имени Кагановича (по справочнику Быкова «Советские асы» – Михайловка).
13 октября 1942 года приказом командира 229-й иад № 071 им, всем троим, «за сбитый вражеский самолет Ю-88 в воздушном бою 16.07.42 г.» было выплачено денежное вознаграждение «в размере две тысячи (2000) рублей на троих поровну».
Вместе с тем в наградном листе на награждение Владимира Бережного орденом Красной Звезды читаем, что уничтожение им ФВ-189 запротоколировано в другой день и при других обстоятельствах: «17.07.42 года, выполняя задание Командующего 4-й ВА по прикрытию ж. д. Орехово, где выгружались наши войска, звено, в составе которого находился тов. Бережной, через 30 минут встретило приближающегося к пункту охраны разведчика «Фокке-Вульф-189». Завязался воздушный бой, разведчик уходил. Тов. Бережной искусно атаковал его и сбил, самолет загорелся и врезался в землю». Правда, дата под этим текстом стоит – 22 декабря 1942 года, может быть, что-то изменилось в памяти командования авиаполка или самих летчиков?
19 июля 1942 года состоялся еще один результативный вылет с участием Николая Искрина и Владимира Бережного. Его официальная трактовка также записана в наградных документах последнего:
«…возвращаясь после выполнения задания на штурмовку войск противника в районе МИЛЛЕРОВО, звеном встретили идущий на нашу территорию Ю-88. Старшина БЕРЕЖНОЙ и его ведущий ст. лейтенант Искрин атаковали Ю-88, который сбросил бомбы в поле и начал уходить в облака. Тов. Бережной дал длинную заградительную очередь, самолет загорелся и упал на землю.
Оба сбитых самолета (в том числе 17.07.42 г. – ФВ-189. – Авт.) подтверждаются летчиками полка – майор Крюков, ст. лейтенант Искрин и ст. Мочалов».
Только получается, что Ю-88, сбитого 7 июля 1942 года, не было – был уничтожен, как мы видим по документам штаба 16-го гиап, ФВ-189, да и то как групповая победа (Искрин, Бережной, Мочалов). А с другой стороны, этот тип немецкого самолета, но никак не «Юнкерс-88», был сбит Бережным 17 июля!
Свести концы с концами очень сложно.
Боевая биография старшины Мочалова, запечатленная в наградных документах последнего, подтверждает некоторые эпизоды боевых вылетов, проведенных вместе со своими однополчанами.
Так, что касается боевого вылета, выполненного 16 июля, записано: «…произведя прикрытие своих войск в р-не Орехово, звеном летчики ст. лейтенант Искрин, ст. сержант Никулин и старшина Мочалов встретили разведчика «Фокке-Вульф-189», который был атакован и сбит».
Кроме того, Мочалов отличился 2 августа 1942 года, когда группа вражеских бомбардировщиков в количестве до двенадцати Ме-110 появилась в районе аэродрома Кропоткин. Он в числе первых успел взлететь на перехват немецких самолетов и в воздушном бою, который происходил на глазах личного состава, восхищающегося «смелостью и отвагой сталинских соколов», сбил Ме-110.
За произведенные 160 вылетов на поле боя, участие в 32 воздушных боях, в которых старшина Мочалов сбил один (Ме-110) и в групповом бою три (10, 16 и 28 августа) самолета, гвардии батальонный комиссар Исаев 22 декабря 1942 года представил его к правительственной награде – ордену Ленина. Однако и командир 229-й иад полковник Степанович и командующий 4-й ВА генералмайор авиации Науменко предложили Военному совету СевероКавказского фронта утвердить их решение по этому летчику – наградить орденом Красного Знамени. Приказ состоялся 19 февраля 1943 года, когда 16-й гиап был выведен с фронта и занимался переформированием и переучиванием на новую матчасть.
Возвращаясь к наградному листу на присвоение звания Героя Советского Союза (27.05.43 г.) Николаю Искрину, следует, наверное, предположить, что летчики, участвующие в тех результативных боевых вылетах, уже погибли (Никулин – 07.07.42 г., Бережной – 17.04.43 г., Мочалов – 23.04.43 г.) и, соответственно, групповые воздушные победы перешли, по решению командования части, к единственному оставшемуся в живых летчику.
5 февраля 1943 года командир 3-й аэ гвардии старший лейтенант Фаддеев Вадим Иванович (фамилия летчика во многих полковых военных документах писалась именно с двумя буквами «д», впоследствии одна буква «д» по какой-то причине была из написания фамилии убрана. – Авт.) донес рапортом командиру своего авиаполка гвардии подполковнику Исаеву, что 3 февраля он вступил в законный брак с гражданкой Лавицкой Людмилой Николаевной, при этом представил в штаб части свидетельство о браке № 9. «Соль» данного рапорта в том, что Вадим Иванович, красивый волжский богатырь, каким запомнили его однополчане, буквально отбил Людмилу Николаевну, также красивую официантку летной столовой батальона аэродромного обслуживания, у летчика 45-го иап Лавицкого Николая Ефимовича (07.12.19 г. р., в РККА с 1939 года, в Отечественной войне с 15.12.41 г.), будущего орденоносца (награжден орденами Ленина, Красного Знамени (трижды), Aлександра Невского, Отечественной войны I степени, медалями), Героя Советского Союза (24.08.43 г.) в составе 100-го гиап.
Однако Людмила Николаевна не принесла счастья ни Фаддееву, ни Лавицкому. Оба ее мужа, Герои Советского Союза, впоследствии погибли: Вадим Фаддеев – 5 мая 1943 года в воздушном бою в небе Кубани; Николай Лавицкий – 10 марта 1944 года в авиакатастрофе на Кавказе. При перелете из Кумтаркала на аэродром Черниговка в районе Гудермеса на высоте 300 м в левой плоскости «Аэрокобры» Николая Лавицкого, из-за замыкания электропроводки, возник пожар. Как предположила комиссия, расследовавшая причины данного чрезвычайного происшествия, из-за этого самолет с небольшим углом пикирования на большой скорости врезался в землю. Летчик парашютом, по невыясненной причине, не воспользовался и погиб на месте падения самолета. Причем Герой Советского Союза гвардии капитан Лавицкий был в это время уже в ранге помощника командира 9-й гиад по воздушно-стрелковой службе и имел на личном боевом счету 23 вражеских самолета, сбитых лично, и два – в паре с ведомым.
Что касается Людмилы Лавицкой-Фаддеевой, то фронтовой солдатский «телеграф» быстро разносил такие личные подробности из жизни «второй половины» знаменитых командиров и до конца войны летчики, в большинстве – суеверные люди, соприкасавшиеся с ней по службе, чурались ее и обходили стороной, как женщину, приносящую беду.
В этот день, 5 февраля, прибыл в 16-й гиап из 494-го иап ЮФ на должность пилота лейтенант Старчиков Николай Алексеевич (1917 г. р., в РККА с 1938 года), в победном 1945 году он станет командиром эскадрильи в составе своего авиаполка, Героем Советского Союза.
Войну с германским фашизмом Николай Старчиков встретил 22 июня 1941 года в составе 12-го иап ВВС ЮЗФ. При этом до июля 1942 года он на самолетах И-16 и Як-1 выполнил 63 боевых вылета на поле боя. С июля 1942 года он проходил переучивание на Липецких курсах усовершенствования командного состава ВВС КА.
10 февраля 1943 года в Аджи-Кабуле командир 16-го гиап издал приказ № 010, в котором довел до личного состава части разбивку личного состава полка по подразделениям и экипажам, согласно штату № 015/284 от 9 сентября 1942 года (32 самолета, 174 человека личного состава) и директивы ВВС Красной армии № 341429с от 21 декабря 1942 года.
Управление:
1. Командир полка, батальонный комиссар Исаев Николай Васильевич.
2. Заместитель командира по политчасти, подполковник Погребной Михаил Акимович.
3. Ординарец командира полка, сержант Виноградов Сергей Гаврилович.
Штаб:
4. Начальник штаба полка, майор Датский Яков Михайлович.
5. Ординарец, красноармеец Кравченко Федор Васильевич.
6. Заместитель НШ по оперативно-разведывательной части, майор Вольский Владимир Прохорович.
7. Начальник связи, он же помощник НШ, майор Масленников Григорий Тимофеевич.
8. Помощник НШ по спецсвязи, старший лейтенант Сулима Андрей Иванович.
9. Писарь старший, Куличев Александр Петрович. Отделение строевое и кадров:
10. Начальник отделения строевого и кадров, старший лейтенант Павленко Леонтий Иванович.
11. Писарь старший, старший сержант Тихомиров Николай Алексеевич.
Начальники служб:
12. Штурман полка, майор Крюков Павел Павлович.
13. Начальник воздушно-стрелковой службы, старший лейтенант Шульга Василий Антонович.
14. Начальник химической службы, капитан Веляев Прокофий Алексеевич.
15. Старший врач полка, военврач 2-го ранга Козявкин Митрофан Иванович.
Партийно-политический аппарат:
секретарь первичной партийной организации, секретарь первичной комсомольской организации – совместители.
Техническо-эксплуатационная служба:
16. Старший инженер полка (он же – заместитель командира полка по эксплуатации), инженер-капитан Урванцев Аполлинарий Егорович.
17. Инженер полка по вооружению, старший-техник лейтенант Бессокирный Кузьма Михайлович.
18. Инженер полка по электро– и спецоборудованию, военный инженер 3-го ранга, Жмудь Яков Маркович.
19. Техник радиостанции, старший техник-лейтенант Лытаев Анатолий Петрович.
20. Техник по фотооборудованию, старший техник-лейтенант Шишкин Виктор Иванович.
21. Укладчик парашютов, он же завскладом, красноармеец Михальчева Клавдия Егоровна.
22. Укладчик парашютов, он же завскладом, красноармеец Маркина Алевтина Романовна.
23. Укладчик парашютов, он же завскладом, красноармеец Бабкова Мария Ивановна.
24. Писарь, старший по учету самолетов и моторов, сержант Куфтырев Петр Васильевич.
Звено управления полка – механик авиационный (3 человека), моторист авиационный (2 человека) – 5 человек. Матчасть – два боевых самолета и один У-2 (УТ-2).
Боевой расчет летчиков 16-го гиап (без наземного технического персонала. – Авт.) по эскадрильям следующий:
1-я эскадрилья
1. Командир аэ, капитан Покрышкин Александр Иванович.
2. Замкомандира по политчасти, капитан Митяев Петр Алексеевич.
1-е звено
1. Командир звена, старший лейтенант Речкалов Григорий Андреевич.
2. Пилот, красноармеец Степанов Иван Платонович.
3. Старший пилот, старшина Голубев Александр Федорович.
4. Пилот, старший сержант Табаченко Петр Петрович.
2-е звено
1. Замкомандира аэ – штурман, старший лейтенант Паскеев Тамимдар Хасьянович.
2. Пилот, старший сержант Островский Василий Поликарпович.
3. Старший пилот, старший лейтенант Козлов Борис Васильевич.
4. Пилот, старшина Шагов Николай Гаврилович.
Адъютант аэ, капитан Абрамов Василий Филиппович.
2-я эскадрилья
1. Командир аэ, капитан Тетерин Леонид Владимирович.
2. Замкомандира по политчасти, капитан Барышев Михаил Яковлевич.
3-е звено
1. Командир звена, старшина Науменко Николай Данилович.
2. Пилот, лейтенант Сутырин Михаил Иванович.
3. Старший пилот, старшина Бережной Владимир Емельянович.
4. Пилот, старший сержант Сапунов Дмитрий Герасимович.
4-е звено
1. Замкомандира аэ – штурман, старший лейтенант Искрин Николай Михайлович.
2. Пилот, старший сержант Никитин Виктор Никитович.
3. Старший пилот, старшина Мочалов Никита Семенович.
4. Пилот, сержант Савин Иван Федорович.
Адъютант аэ, капитан Медведев Иван Михайлович.
3-я эскадрилья
1. Командир аэ, лейтенант Фаддеев Вадим Иванович.
2. Замкомандира по политчасти, капитан Воронцов Петр Павлович.
5-е звено
1. Командир звена, младший лейтенант Вербицкий Степан Яковлевич.
2. Пилот, старший сержант Чесноков Виктор Алексеевич.
3. Старший пилот, лейтенант Ершов Николай Николаевич.
4. Пилот, старший сержант Ефимов Николай Ефимович.
6-е звено
1. Замкомандира аэ – штурман, старший лейтенант Федоров Аркадий Васильевич.
2. Пилот, лейтенант Труд Андрей Иванович.
3. Штурман полка, майор Крюков Павел Павлович.
4. Пилот, старший сержант Моисеенко Яков Анисимович.
Адъютант аэ, старший лейтенант Коцюбинский Станислав Зеновович.
Технико-эксплуатационная часть – старшие техники эскадрилий, они же помощники командира эскадрильи по эксплуатации (3), механики авиазвена (6), механики авиационные (30), мотористы авиационные (24), техники авиавооружения (3), механики авиавооружения (3), мастера авиавооружения (12), стрелки авиавооружения (18), механики по радио (3), механики по электроспецоборудованию (3), механики по авиаприборам (3), мастера по кислородному оборудованию (3) – всего 114 военнослужащих.
После сдачи зачетов по знанию материальной части самолета «Аэрокобра» летный состав, пока не имея самих новых самолетов, приступил к тренировкам на самолетах УТИ-4 и Як-7.
С 16 февраля 1943 года 45-й иап, укомплектованный по штату 015/174, с аэродрома Аджи-Кабул первым был отправлен на фронт, в состав действующей армии. С 9 марта подчиненные Ибрагима Дзусова в составе 216-й смешанной авиационной дивизии (сад) приступили к боевой работе с аэродрома Краснодар, имея на вооружении десять Р-39D-2 (номера: 41-38416, 427, 429, 431, 433, 446, 451, 456, 458, 462), одиннадцать P-39K-1 и девять P-40E-1 (номера от 41-36941 до -36944, от 41-36947 до -36950 и № 1773). При этом в составе 45-го иап было 13 молодых пилотов и 18 летчиков с определенным боевым опытом. На вооружении 1-й и 3-й аэ находились самолеты «Аэрокобра», 2-й аэ – «Киттихоук».
17 февраля для дальнейшего прохождения службы в должности пилотов 16-го гиап прибыли два ровесника (оба – 1917 г. р.) младшие лейтенанты Маметов Якуб и Горохов Павел. Если бывший пилот 55-го иап Якуб Маметов возвратился в часть после залечивания ран, полученных в воздушном бою в июне 1941 года, последующей выписки из госпиталя и прохождения реабилитации, то Павел Михайлович Горохов боевого опыта не имел и с самолетом Р-39 не встречался в своей летной практике.
Вместе с ними в полк прибыл (возвратился) с курсов штурманов в Кировабаде заместитель командира 1-й аэ гвардии старший лейтенант Паскеев и приступил к исполнению своих служебных обязанностей.
18 февраля 1943 года состоялся приказ командующего 4-й ВА (№ 013/н), в котором генерал Науменко за боевые отличия на фронте наградил большую группу личного состава своего объединения, среди них несколько военнослужащих 16-го гиап: гвардии старшину Бережного Владимира Емельяновича (орден Красной Звезды) и гвардии капитана Абрамова Василия Филипповича (медаль «За боевые заслуги»).
При этом стоит заметить, что гвардии батальонный комиссар Исаев представлял своих подчиненных командира звена Владимира Бережного за два сбитых самолета противника (ФВ-189 и Ю-88) к награждению орденом Красного Знамени, а адъютанта 1-й аэ (в подчинении – 57 военнослужащих летного и техсостава) Василия Абрамова – орденом Красной Звезды, но, как видим, в итоге решение командира 229-й иад не совпало с мнением командира 16-го гиап.
С 11 марта на аэродром Аджи-Кабул начали поступать «Аэрокобры», предназначенные непосредственно для укомплектования 16-го гиап. Считается, что некоторые летчики авиачасти Исаева сами летали в Иран за ними, однако документальных подтверждений пока не получено.
17 марта 1943 года 32 самолета Р-39 «Аэрокобра», полученные от 25-го зап, были зачислены в боевой состав авиаполка и записаны в книги регистрации самолетов и моторов части, согласно приемо-сдаточным актам.
В последующие дни начались интенсивные полеты, правда не всегда проходившие без происшествий.
Так, 22 марта 1943 года пилот 1-й аэ – гвардии старший сержант Табаченко Петр Петрович (1918 г. р., украинец, уроженец д. Ягановка Сумской области, образование – 7 классов и 3 курса Кировоградского строительного техникума, Херсонская отдельная авиационная школа инструкторов-летчиков 1939 года, прибывший в 16-й гиап 29.09.42 г. из 6-го оутап (командир – полковник Губанов Д.А.) 4-й ВА) выполнял плановый учебно-тренировочный полет по упражнению № 13б на самолете «Аэрокобра» по программе переучивания летчиков на новой материальной части. При выполнении фигуры иммельман, вследствие малой скорости в верхнем положении, самолет сорвался в перевернутый штопор. Пилот Табаченко, не поняв сущности штопора, так как впервые находился в положении перевернутого штопора, запоздал дать рули управления на вывод из создавшегося положения. После взял ручку управления на себя и перевел самолет в нормальный штопор после двух-трех витков. Выводя самолет из нормального штопора, пилот дал ручку управления от себя и газ, при этом поставив ноги (рули управления) в нейтральное положение. Самолет вышел из штопора на высоте только 500–600 м от земли.
Командир 16-го гиап указал на основные причины предпосылки к летному происшествию: «…можно считать, что личный состав недостаточно усвоил методику и технику выполнения фигур высшего пилотажа, особо фигуру «штопор», и до некоторой степени теряется при попадании в сложную обстановку, не справляясь своевременно с управлением самолета. Недостаточно учитываются ошибки, допускаемые в технике пилотирования, как на послеполетных разборах, так и на предполетной подготовке».
При этом он приказал командирам эскадрилий проработать с летным составом методические указания по технике пилотирования на самолете «Аэрокобра», обратив особенное внимание на выполнение фигур высшего пилотажа, особенно тщательно изучить параметры и способы ввода и вывода самолета из штопора, а также действия пилотов при случайном срыве в нормальный и перевернутый штопор. Кроме этого, проверить весь летный состав части на самолете УТИ-4 или Як-7 на срыв в штопор и вывод самолета из штопора.
Пилотаж на самолете «Аэрокобра» по выполнению фигур высшего пилотажа рекомендовано было производить на высоте не ниже 13 000 футов и пилотировать, строго придерживаясь зоны пилотирования и не над горами.
На всех послеполетных разборах и предполетной подготовке тщательно разбирались допускаемые ошибки летчиков в технике пилотирования, не допуская ни одного случая неразобранным, доводя недостатки и ошибки своевременно до каждого летчика.
К 2 апреля 1943 года 16-й гиап был сфоpмиpован по штату 015/174 в количестве 32 экипажей и убыл на Северо-Кавказский фронт в состав 216-й сад 4-й ВА, имея на вооpужении четырнадцать Р-39L-1 (модель 26В), семь P-39K-1 (модель 26А) и одиннадцать P-39D-2 (модель 26Д), все с авиационными моторами «Аллисон» V-1710-63 мощностью 1325 л. с. При этом модели Р-39L и D-2 были укомплектованы трехлопастными воздушными винтами фирмы «Кертисс-электрик», а модель P-39K – винтами «Аэропродактс».
Вооружение «Аэрокобр», в зависимости от модификации и серии самолета, было различным, но в базовом варианте оно состояло из авиационной пушки калибра 20 мм (боекомплект 60 авиаснарядов), двух синхронных фюзеляжных пулеметов фирмы Colt-Browning M-2 (281 патрон на пулемет) калибра 12,7 мм и четырех крыльевых пулеметов калибра 7,62 мм (БК – 500– 1000 авиапатронов).
Причем на самолетах серии D-2 для уменьшения взлетной массы самолета боекомплект фюзеляжных пулеметов был сокращен с 270 до 200 патронов, а крыльевых – с 1000 до 50 патронов на каждый пулемет.
На последующей модификации Р-39Q (модель 26) устанавливался авиационный мотор «Аллисон» V-1710-85 мощностью 1200 л. с. и пушка калибра 37 мм (БК – 30 авиаснарядов). Кроме того, четыре крыльевых пулемета были заменены двумя крупнокалиберными (12,7 мм), размещенными в обтекателях под крылом.
Практически все серии «Аэрокобр» отличались комплектами радиооборудования и вместимостью внутренних топливных баков самолетов (от 450 л), однако при этом была возможность использовать подвесные топливные баки.
Вот полный список новой материальной части, на которой 16-й гиап вылетал с Закавказья на фронт:
Генерал-майор авиации Борман А.В., командир 216-й смешанной авиационной дивизии (42-й гиап, 57-й гиап, 45-й иап), знал о прибытии в свое подчинение новой «отдохнувшей» в тылу авиационной части, перевооруженной на импортную авиатехнику и полностью укомплектованной летным и техническим составом, из которых многие имели значительный боевой опыт, что, несомненно, радовало комдива.
2 апреля 1943 года с аэродрома Аджи-Кабул на аэродром Кутаиси вылетели начиная с 15.00 32 летчика 16-го гиап. Состав летного эшелона был следующий: Исаев, Крюков, Шульга, Покрышкин, Паскеев, Речкалов, Козлов, Голубев, Степанов, Шагов, Островский, Табаченко, Маметов, Тетерин, Искрин, Бережной, Науменко, Сутырин, Сапунов, Мочалов, Никитин, Савин, Старчиков, Фаддеев, Федоров, Вербицкий, Ершов, Труд, Чесноков, Моисеенко, Ефимов, Горохов. В 16.50 последние два пилота части (Ефимов и Горохов) благополучно приземлились на аэродроме Кутаиси. За время перелета встречи с противником в воздухе не было, боеприпасы летным составом не расходовались. На шесть дней по различным причинам задержалась на аэродроме Кутаиси исаевская авиационная часть.
Только 8 апреля продолжился перелет 16-го гиап на фронт. Маршрут следования: аэродром Кутаиси – аэродром Краснодар.
Первой вылетела группа из 22 «Аэрокобр» под управлением командира авиаполка Николая Исаева. Вместе с ним перебазировались пилоты Шульга, Покрышкин, Паскеев, Речкалов, Козлов, Голубев, Степанов, Шагов, Маметов, Бережной, Науменко, Савин, Тетерин, Искрин, Сутырин, Сапунов, Табаченко, Островский, Никитин, Старчиков и Мочалов. Перелет двух эскадрилий авиаполка прошел благополучно.
Перелет 3-й аэ 16-го гиап (командир – гвардии старший лейтенант Фаддеев) в количестве 10 самолетов «Аэрокобра» с аэродрома Кутаиси на аэродром Тбилисская не обошелся без ЧП.
Ведущим группы был назначен сам командир эскадрильи, несмотря на то что в ее составе был штурман части Павел Крюков. Взлет пилоты произвели с аэродрома Кутаиси в 16.10, крайний самолет приземлился на аэродроме Тбилисская в 17.40. При посадке командир звена гвардии младший лейтенант Вербицкий потерпел аварию, причиной которой явилась потеря им ориентировки при планировании. Командир звена Вербицкий посадку произвел на пахоту вне аэродрома. Из-за мягкого грунта на месте посадки его самолет скапотировал. В результате аварии летчик получил легкие ушибы, но самолет «Аэрокобра» № 138430 был разбит и ремонту не подлежал. Авиационный мотор «Аллисон» У-1710-63 № 135027 и оставшиеся пригодные приборы и агрегаты с поврежденного самолета были погружены 103-й технической командой 25-го района авиационного базирования (РАБ) на платформу на железнодорожной станции Кавказская и направлены на железнодорожную станцию Елыжанка Сталинградской области. 11 апреля мотор поврежденной «Аэрокобры» был сдан представителем 16-го гиап техником-лейтенантом Беляевым в армейскую разделочную базу.
Остальные 9 самолетов группы Фаддеева (Крюков, Фаддеев, Федоров, Ефимов, Ершов, Моисеенко, Чесноков, Труд, Горохов) произвели посадку нормально.
В этой группе летел и штурман авиаполка гвардии майор Крюков, однако он, по мнению командира части, не принял решительных мер для восстановления потерянной ориентировки в воздухе подчиненным, а понадеялся на ведущего группы, что и сказалось на выполнении боевой задачи.
Командир 16-го гиап гвардии подполковник Исаев жестко указал на виновников данного происшествия: «Ведущий группы – гвардии старший лейтенант Фаддеев и штурман авиаполка гвардии майор Крюков».
Александр Иванович Покрышкин в книге «Познать себя в бою» об этом эпизоде пишет следующее: «К вечеру… отсутствовала эскадрилья Фадеева. Оправдались мои предположения. Приняв разлив Кубани, подступающей к Краснодару с запада, за залив Азовского моря, ведущий Павел Крюков изменил курс и увел свою группу правее. Самолеты сели вынужденно на пустующий грунтовой аэродром в районе Тихорецка. Посадка на последних литрах бензина прошла организованно, без поломок. Туда были направлены бензовозы, и утром летчики должны вернуться в полк. Узнав, что у боевых товарищей все в порядке, мы вздохнули с облегчением».
Так как это «организованно, без поломок»? Выходит, это командир полка неправильные приказы пишет в ходе боевых действий?
Первый день нахождения 16-го гиап на Северо-Кавказском фронте (09.04.43 г.) описан в книге Тимофеева «Кубанская битва» следующим образом:
«9 апреля командир 16-го гвардейского полка Н.В. Исаев распорядился сделать облет линии фронта двумя эскадрильями в составе четырнадцати самолетов. Покрышкин предлагает первые вылеты делать четверками или шестерками, поскольку группа более чем из восьми самолетов становится маломаневренной. В ответ Александр Иванович получает резкую отповедь и очередное приказание «не мешать». Снова нелетающий командир, по оценке Покрышкина, «имея смутное представление о динамике боевого вылета и боя истребителей, о тактике действий противника, давал указания, оторванные от действительной обстановки в воздухе».
Вадим Фадеев при виде плотного строя «аэрокобр», полетевших к переднему краю на одной высоте, возмущался:
– Саша, ты посмотри, что они делают. Они же столкнутся между собой…
– Это еще не так страшно, Вадим! Вот если встретятся с «мессами», то кого-то мы сегодня недосчитаемся… Эта его идея нам дорого может обойтись.
– Пусть меня под суд отдадут, но я не полечу на облет. Это же глупость!
– Согласен, но у нас мало власти с тобой. Может быть, повезет и все обойдется нормально.
…Легкой добычи «эксперты» люфтваффе не упускали. Пара «мессершмиттов», применив излюбленную атаку на скорости из облаков, снайперской очередью сбила одну из «кобр» и тут же оторвалась от преследования. Летчику удалось спастись, остальные, как пишет Покрышкин, «были в подавленном настроении… Психологическую травму на парашюте не спустить». Исаев после разговора с Фадеевым отменил такой же облет его эскадрильей.
Участие самого Покрышкина в облете Исаев вынужден был отменить еще раньше. Из штаба дивизии поступил приказ направить группу в район Крымской навстречу ожидаемым немецким бомбардировщикам».
Однако «Журнал боевых действий 16-го гиап», как мы увидим дальше, не отражает вышеописанные пассажи мемуариста. Там запротоколировано с армейской точностью, кто, в какое время и какие задачи выполнял и каков результат боевой работы летчиков авиаполка.
9 апреля 1943 года в 8.40 первыми в воздух с аэродрома Краснодар, на котором располагалось управление и КП 216-й смешанной авиадивизии (сад), поднялось три пары «Аэрокобр» 16-го гиап под управлением командира 1-й аэ гвардии капитана Покрышкина Александра в составе: Покрышкин – Голубев, Речкалов – Степанов, Паскеев – Козлов. Боевая задача (не облет линии фронта) была поставлена следующая – прикрытие наземных войск в районе Абинской.
При возвращении с боевого вылета на свой аэродром 5 самолетов покрышкинской группы произвели посадку нормально, а «Аэрокобра» гвардии старшего лейтенанта Речкалова потерпела аварию. Летчик не учел наличия попутного ветра на глиссаде, поэтому посадочная скорость «Аэрокобры» была им превышена, и его самолет выкатился за пределы бетонной взлетно-посадочной полосы на мягкий грунт. Передняя стойка шасси его самолета сложилась, и «Аэрокобра» развернулась влево. В результате была поломана и передняя носовая и левая основная стойки шасси, разбита левая консоль крыла и погнут воздушный винт. Повреждения «Аэрокобры» были тяжелыми. Самолет силами полковых авиамехаников отремонтировать не представлялось возможным, и его отправили на восстановление в дивизионные ПАМ.
После заруливания «Аэрокобр» на свои стоянки ведущий группы Александр Покрышкин на КП авиаполка доложил, что в районе Крымская – Абинская они видели, как одна «Аэрокобра» (Ивана Степанова) и 4 самолета ЛаГГ-3 на высоте 5500 м вели воздушный бой с двумя немецкими истребителями Ме-109. Оставшаяся пятерка Р-39 в районе Абинской наблюдала за одним «Мессершмиттом», который от атаки советских самолетов ушел с пикированием.
Автором первой воздушной победы 16-го гиап в 1943 году стал пилот красноармеец Иван Степанов, который в 9.20 в районе Крымская – Абинская сбил вражеский самолет (Ме-109 ушел с белым дымом и снижением). Это подтвердил его комэск гвардии капитан Покрышкин.
В фюзеляже «Аэрокобры» Степанова механики нашли 5 мелкокалиберных пробоин, остальные самолеты группы были без повреждений.
Расход боеприпасов группы Покрышкина за этот вылет составил 48 авиапатронов калибра 12,7 мм и 70 авиапатронов калибра 7,62 мм.
Каким способом производился подсчет израсходованных боеприпасов? Оригинальная компоновка «Аэрокобры» позволяла накапливать звенья пулеметной ленты и стреляные гильзы в специальных нижних отсеках фюзеляжа самолета (для сохранения центровки летательного аппарата), поэтому по прилете на свой аэродром мастер авиавооружения (на самолете Ивана Степанова, например, им был гвардии сержант Афанасьев Николай Васильевич (1917 г. р., в РККА с 1938 года), открыв соответствующие лючки, мог на земле пересчитать израсходованные в данном вылете авиационные снаряды и патроны и доложить фактический расход БК по команде.
Покрышкин и Голубев пробыли в воздухе в первом боевом вылете на СКФ 1 час 20 минут, Речкалов – ровно час, остальные три пилота – по 50 минут.
В 11.25 на самолете «Аэрокобра» с бортовым номером 200 с аэродрома Тбилисская взлетел гвардии майор Крюков. Через 20 минут он благополучно приземлился на аэродроме Краснодар.
В 13.05 на выполнение боевого задания (прикрытие наземных войск в районе Гладковский – Шептальский – колхоз имени Кирова) вылетела шестерка «Аэрокобр» под управлением гвардии капитана Тетерина. Ведомым командира 2-й аэ был пилот Науменко. Две другие пары составили пилоты: Искрин – Старчиков, Мочалов – Савин.
В районе Гладковского наши летчики наблюдали за 2 немецкими истребителями Ме-109, которые, заметив численно превосходящий их патруль советских «Аэрокобр», бой не приняли и быстро ушли в облачность. Группа Тетерина продолжала патрулирование на высоте 3000–5000 м и организованно в 14.10 приземлилась, не израсходовав ни одного авиаснаряда или патрона.
Сразу же после посадки группы Тетерина командир 16-го гиап снова выпустил на боевое задание шестерку «Аэрокобр» под управлением комэска-1 Александра Покрышкина. Ведомым у него полетел уже Григорий Речкалов, правда не на своем самолете. Ведомым Мочалова вылетел пилот Табаченко, ведомым Степанова – Александр Голубев. Наша «перекроенная» группа, патрулировавшая на высоте 4500 м, за час полетного времени так же, как и предыдущая группа, противника в воздухе не встретила. Авиационное оружие советских летчиков не «выстрелило», расхода боеприпасов не было.
В 17.00 последняя в этот день шестерка «Аэрокобр» под управлением гвардии старшего лейтенанта Искрина вылетела на патрулирование в заданный район. Вместе с ним поднялись в воздух на выполнение боевого задания пилоты Бережной, Мочалов, Савин, Сапунов и Сутырин. И этот вылет летчиков 2-й аэ прошел безрезультатно. Боестолкновений с противником в воздухе не было.
В 18.15 все самолеты искринской группы зарулили на стоянки. Боевая работа авиаполка на сегодня закончилась.
25 боевых вылетов совершили летчики 16-го гиап за 9 апреля, провели один воздушный бой, сбили один истребитель врага (пилот – красноармеец Иван Степанов) и не потеряли в воздухе ни одной «Аэрокобры» – таков итог первого дня ведения боевых действий авиаполком гвардии подполковника Исаева в составе 216-й сад (командир – генерал-майор авиации Борман А.В.) ВВС Северо-Кавказского фронта.
За два летных происшествия, произошедшие до 10 апреля в 16-м гиап, в результате которых было выведено из боевого состава полка два самолета, виновные получили строгие взыскания.
14 апреля командир 16-го гиап объявил в приказе по авиаполку – за посадку самолета Р-39 «Аэрокобра» вне аэродрома (при перелете с Закавказья на фронт), в результате чего самолет был поломан, – штурману авиаполка и командиру 3-й аэ выговор, с командира звена младшего лейтенанта Вербицкого приказал удерживать в течение четырех месяцев по 25 % из зарплаты в счет возмещения причиненного ущерба.
За невнимательность и плохую осмотрительность при посадке на аэродром Краснодар, в результате чего самолет выведен из строя на пять суток, командир звена гвардии старший лейтенант Речкалов был арестован на трое суток домашнего ареста с удержанием 50 % денежного содержания за каждый день ареста.
Однако долго «прохлаждаться» на земле Григорию Речкалову не пришлось. Строгость наказания, видно, пошла на пользу, да и боевая обстановка в воздухе не располагала к «укрытию» опытных пилотов под арестом. Как видим, и 9 и 10 апреля Речкалов продолжал летать на боевые задания. 11 апреля в составе 4 самолетов «Аэрокобра» он вылетел на прикрытие боевых порядков своих войск в районе станиц Абинская и Крымская. В этом районе группа встретила 2 немецких истребителя Ме-109, которые, маскируясь солнцем, начали атаковать вторую пару его ведомых. Речкалов заметил эту хитрость врага и пришел на помощь товарищам. Противник пытался уйти от огня «Аэрокобр» резким пикированием, но Речкалов, умело сочетая огонь с маневром, с дистанции 40–50 м начал расстреливать немецкий самолет и в итоге сбил один «Мессершмитт». Самолет противника, по докладу пилота, упал в озеро в 1,5–2 км севернее Абинской. Так он записал на свой боевой счет первый сбитый немецкий самолет на Кубани.
Воздушную победу Речкалова подтвердили ведущий группы – гвардии капитан Покрышкин и ведомый Речкалова – гвардии старший сержант Табаченко.
В апреле 1967 года за круглым столом журнала «Знание – сила» встретились участники «Кубанского сражения» – грандиозной воздушной битвы, которая развернулась в небе над Кубанью весной 1943 года. В редакции журнала собрались: дважды Герой Советского Союза маршал авиации Савицкий; дважды Герой Советского Союза генерал-майор авиации Речкалов; Герой Советского Союза генерал-майор авиации Авдеев; генерал-майор авиации Борман; Герой Советского Союза полковник Лебедев; Герой Советского Союза полковник Тищенко – автор книги «Ведомые» Дракона»; Герой Советского Союза полковник Шмелев; полковник Калинин – автор книги «Истребители над «Голубой линией»; полковник Журавлев; литератор Погребной – автор книги «Человек из легенды».
Григорий Речкалов поделился своими воспоминаниями о тех годах:
«Мы прилетели на Кубань 8 апреля. Первым в нашем полку открыл счет сбитых самолетов Миша Сутырин. 9 апреля в восемь часов утра он в районе станицы Анастасиевская вогнал в плавни «Мессершмитт-109».
Я свой кубанский счет открыл одиннадцатого, а Покрышкин – двенадцатого апреля».
Однако в «Журнале учета сбитых самолетов противника 16-го гиап» первый сбитый самолет после прибытия авиаполка Исаева на фронт записан на пилота красноармейца Степанова Ивана Платоновича. В 9.20 9 апреля он имел боестолкновение с немецким истребителем, в результате «Ме-109 уходил со снижением с дымящим мотором. Подтверждает – капитан Покрышкин». Но, как сейчас известно, немецкие летчики нередко уходили от преследования с пикированием или на форсаже, при этом авиамотор самолета выбрасывал большое количество дымовой смеси, что наши пилоты считали результатом попадания своей пушечно-пулеметной очереди. Непонятно, правда, как немецкий самолет атаковал ведомый Речкалова, а не ведущий и как «дымящий» самолет засчитали за сбитый.
При этом следует сказать, что расход боеприпасов шести «Аэрокобр» в этом вылете был следующий: израсходовано авиапатронов калибра 12,7 мм – 48 шт., а калибра 7,62 мм – 70 шт.
Однако в этой же графе, где запротоколирована воздушная победа Степанова, то есть 9 апреля 1943 года, ниже, совершенно другими чернилами вписана фамилия Покрышкин и ему также зачтена воздушная победа над Ме-109. Свидетелями этого события записаны летчики Речкалов, Старчиков и Степанов. Однако лейтенант Старчиков 9 апреля только один раз поднимался в воздух, и то в составе своей эскадрильи, в паре с Николаем Искриным, и видеть воздушную победу командира 1-й аэ гвардии капитана Покрышкина никак не мог. Да и «Журнал боевых действий» это не подтверждает, как и Григорий Андреевич не вспомнил этот сбитый Покрышкиным «Мессершмитт». А был ли мальчик?..
10 апреля погода стояла пасмурная: облачность – 10 баллов (высота 4000–4500 м), видимость – до 10 км. Первый вылет в 7.48 совершила группа из 6 «Аэрокобр» под управлением гвардии капитана Тетерина в составе: Тетерин – Старчиков, Бережной– Сапунов, Науменко – Сутырин. С боевой задачей по прикрытию наземных войск в районе патрулирования летчики справились.
По возвращении на свой аэродром командир 2-й аэ доложил, что в районе Анастасьевки на высоте 2000–3000 м они провели бой парами с 4 немецкими истребителями Ме-109. В этом воздушном бою около 8.20 пилот гвардии лейтенант Сутырин сбил Ме-109, который упал в районе севернее Анастасьевки. Подтвердили воздушную победу гвардии младший лейтенант Науменко, лейтенант Старчиков и радиостанция наведения с позывным «Белка».
В 8.30 старший пилот гвардии младший лейтенант Бережной также сбил «Мессершмитт» в том же районе. Как записано в полковых документах: «Ме-109 задымился и ушел со снижением к земле, падение не наблюдалось».
Практически сразу же после посадки группы Тетерина, в 8.55 в воздух поднялась шестерка «Аэрокобр» под управлением гвардии капитана Покрышкина в составе: Покрышкин – Паскеев, Шагов– Островский, Козлов – Голубев.
Однако в своих мемуарах Покрышкин пишет, что Исаев назначил ведущим группы на этот вылет не его, а заместителя командира – штурмана эскадрильи гвардии старшего лейтенанта Паскеева, а Покрышкин своей парой (Покрышкин – Голубев) прикрывал его звено. Но в «Журнале боевых действий» порядок и перечень вылетающих летчиков был именно такой, первой стоит фамилия Покрышкин. Кроме того, Александр Иванович вспомнил, что ведомым у Паскеева был летчик Савин и он (Покрышкин) после вылета с ним разговаривал и Савин давал ему объяснения – но, как мы видим из официального полкового документа, Савин даже в воздух вместе с ними не поднимался. Ошибки с составом и датой вылета быть не может, так как есть реперная точка – в этом вылете погиб летчик Голубев. После этого вылета фамилия сержанта Александра Голубева больше никогда не встретится в «Журнале боевых действий».
Боевая задача группе Покрышкина/Паскеева была поставлена кратко – прикрытие наземных войск в районе колхоз «Красный табаковод» – поселок Гладковский – станица Украинская – Шептальский – Верхний Ставропольский – колхоз имени Кирова.
В районе Крымская – Абинская наши летчики провели на высоте 3200–3500 м воздушный бой с 10 немецкими истребителями Ме-109. После атаки «Аэрокобр» часть самолетов противника от боя сразу уклонилась, а часть ушла с пикированием на свою территорию.
Перипетии этого воздушного противостояния доподлинно неизвестны, однако точно зафиксировано, что в 9.50 через КП авиаполка «по радио капитан Покрышкин вызвал помощь». К этому времени в небе остался только он сам. Пилот Островский возвратился домой в 9.30, Паскеев и Шагов в 9.50 совершили посадку на аэродроме базирования, судьба опытной пары в составе Голубева и Козлова оставалась неизвестной.
Как вспоминает в мемуарах Покрышкин, когда по прилете он спросил у техника самолета о судьбе Голубева – тот ответил, что «он и Козлов не садились. По времени у них уже кончилось горючее».
Комэск-1 многозначительно заметил: «Все ясно. Молодых летчиков, видимо, сбили».
Ох, Александр Иванович, Александр Иванович, это Голубев и Козлов – молодые летчики?!
Борис Козлов с первого дня войны на фронте, Александр Голубев – с августа 1941 года, оба награждены орденом Красного Знамени (тогда как Покрышкин имел на это время только не очень «уважаемый» в авиации орден Ленина). Первый провел больше 180 боевых вылетов, второй – больше 215 и сбил лично два немецких самолета. Какие же они «молодые»!
После выяснения причин невозвращения с боевого задания двух пилотов покрышкинской группы выяснилось, что «…тов. Козлов проявил в этом бою героизм и отвагу. Зная, что боеприпасы израсходованы, пошел на таран противника, в результате чего самолет противника горящим упал в районе Кр. Табаковод. Сам тов. Козлов выпрыгнул с парашютом, при выпрыгивании получил удар стабилизатором, при ударе потерял сознание, в которое пришел в полевом госпитале». Правда, факт воздушного тарана немецкого самолета старшим летчиком Борисом Козловым был отражен только в наградном листе на последнего, подписанном Николаем Исаевым 15 июня 1943 года. Но, несмотря на то что мнение командира 16-го гиап (наградить гвардии старшего лейтенанта Козлова вторым орденом Красного Знамени, первым он был награжден 25.05.42 г.) поддержал и командир 216-й сад подполковник Дзусов, командующий 4-й ВА наградил его за этот воздушный бой орденом Отечественной войны II степени.
В 9.55 на помощь Александру Покрышкину срочно взлетела пятерка «Аэрокобр» под управлением замкомандира 2-й аэ Николая Искрина (Искрин, Науменко, Бережной, Сутырин и Савин). Кто-то один из пилотов этой группы остался без ведомого, но, наверное, только такое количество боеготовых летчиков мог поставить под ружье в тот момент командир авиаполка, или же это было сделано специально – «под Покрышкина», оставшегося в одиночку в небе.
В районе Суворовского наша пятерка истребителей провела на высоте 3200–4200 м воздушный бой с шестеркой Ме-109. Однако воздушных побед с нашей стороны зафиксировано не было. На аэродром не возвратился самолет гвардии лейтенанта Сутырина. О судьбе его никто не знал.
В 10.30, пробыв в воздухе 1 час 35 минут, совершил посадку Покрышкин. Вслед за ним в 10.45 – Искрин, в 11.15 – Науменко, Бережной и Савин.
В мемуарах Покрышкина эпизод с вызовом себе на помощь «подмоги» (как это вообще можно выдумать, чтобы Покрышкин о помощи просил!), вылетом искринской пятерки, естественно, не описан. Враки все это – наверное, писарь полка темной ночью сам это выдумал и записал в отчетный документ части!
Описаны в мемуарах только удачные атаки Покрышкина и разгон им в этом вылете групп «Юнкерсов» и «Мессершмиттов».
Расход боеприпасов за утренние вылеты был следующий: авиапатронов 20 мм – 12 шт., 12,7 мм – 890 шт., 7,62 мм – 1580 шт.
В этот же день 3-я аэ 16-го гиап в составе Крюкова, Фаддеева, Федорова, Ефимова, Ершова, Горохова, Чеснокова и Труда в период 11.20–11.40 совершила благополучный перелет по маршруту Тбилисская – Краснодар. В воздухе противника не было. Перелет прошел успешно. 16-й гиап «воссоединился» на аэродроме Краснодар.
В 14.30 на прикрытие наземных войск в том же районе колхоз «Красный табаковод» – Гладковский – Украинская – Верхний Ставропольский – совхоз имени Кирова вылетела группа из 12 «Аэрокобр» под руководством штурмана 16-го гиап гвардии майора Крюкова (Крюков, Покрышкин, Речкалов, Степанов, Шагов, Искрин, Науменко, Бережной, Старчиков, Сапунов, Никитин, Савин). Погода стояла хорошая, облачность 6–8 баллов на высоте 4000–4500 м.
Пилоты крюковской группы, израсходовав 300 авиапатронов калибра 12,7 мм и 88 авиапатронов калибра 7,62 мм, задание выполнили. Высота патрулирования составила 5000 м. В районе югозападнее станицы Абинской наши экипажи наблюдали 4 немецких Ме-109. Но те, увидев втрое превосходящий их по численности советский воздушный патруль, не приняв боя, ушли на свою территорию. В половине четвертого дня вся группа совершила посадку на своем аэродроме базирования.
В 14.50 в воздух с боевой задачей по прикрытию наземных войск и посадки крюковской группы поднялись две пары: Табаченко – Маметов и Островский – Паскеев. Полет четверки «Аэрокобр» прошел без боестолкновений, и в 15.40 они зарулили на стоянки.
В 16.20 группа командира 3-й аэ гвардии старшего лейтенанта Фаддеева (8 бортов – пилоты Фаддеев, Федоров, Труд, Ершов, Чесноков, Моисеенко, Горохов и Ефимов) вылетела с аэродрома Краснодар и в 16.40 совершила благополучную посадку на аэродроме Поповическая. Немецких самолетов в воздухе группа не встретила.
На этот же аэродром в два приема перелетел и весь оставшийся летный состав 16-го гиап. В 16.55 в воздух поднялись пилоты Тетерин, Искрин, Науменко, Речкалов, Савин, Сапунов, Бережной, Никитин и Старчиков. Через 20 минут боевая задача была выполнена, посадка группы прошла организованно.
В 17.35 вторая группа – Покрышкин, Шульга, Шагов, Исаев, Крюков, Паскеев, Островский, Маметов, Табаченко и Степанов также взлетела курсом с Краснодара на Поповическую. В 17.55 все 27 боеготовых самолетов и пилотов 16-го гиап снова «воссоединились» на аэродроме у станицы Поповической, где уже базировался братский 45-й иап. Здесь же разместился и штаб 216-й сад (4-я ВА).
Так закончился второй день боевой работы 16-го гиап на Северо-Кавказском фронте – 10 апреля. В активе, в боевом зачете авиаполка – 2 сбитых немецких самолета (воздушные победы Бережного и Сутырина), в пассиве – гибель однополчанина гвардии сержанта Голубева Александра и тяжелое ранение гвардии старшего лейтенанта Козлова Бориса, а также потеря двух «Аэрокобр» – и это все потери за один утренний групповой вылет под руководством комэска-1.
11 апреля первыми в 8.25 с аэродрома Поповическая вылетели на выполнение боевой задачи в указанном районе пилоты 2-й аэ: Тетерин, Старчиков, Бережной, Сапунов, Науменко и Савин. Под руководством своего командира они полтора часа патрулировали в воздухе над линией фронта (район Украинская – Шептальский– Верхний Ставропольский – колхозы «Красный табаковод», имени Кирова – Гладковский).
В районе Абинской наши пилоты встретили два истребителя Ме-109, которые, однако, увидев советские самолеты, с боевого курса не свернули и произвели по ним атаку. Летевшая вверху нашей «этажерки» пара «Аэрокобр» атаковала оба «Мессершмитта». Немецкие летчики боя не приняли и ушли с набором высоты и вторично попытались атаковать краснозвездные самолеты. В это время гвардии капитан Тетерин со своим ведомым гвардии старшим лейтенантом Старчиковым атаковали два Ме-109. По докладу пилотов Савина и Сапунова, один Ме-109 был сбит гвардии капитаном Тетериным. «Мессершмитт» в 9.10 упал юго-зап аднее Абинской. При выходе из атаки самолет Тетерина из-за облаков атаковала вторая пара Ме-109, однако его ведомый, Старчиков, надежно прикрыл своего ведущего. «От решительных и смелых атак его группы самолеты противника уходили от поля боя, не вступая в бой», – записано в наградных документах Леонида Тетерина.
Гвардии младший лейтенант Науменко воздушный бой не вел, ввиду отказа на его самолете генератора и аккумулятора.
По прилете на свой аэродром механики обнаружили только на самолете Тетерина боевые повреждения.
Расход боеприпасов группы Тетерина составил: авиаснарядов 37 мм – 80 шт., авиапатронов 12,7 мм – 700 шт. и 7,62 мм – 1600 шт.
В 10.05 в воздух поднялась восьмерка «Аэрокобр» под управлением гвардии капитана Покрышкина. Погода стояла неважная: дождь, видимость 1,5–2 км, облачность 4–5 баллов.
Вместе с ним на прикрытие наземных войск 52-й армии вылетели пилоты Паскеев, Степанов, Речкалов, Табаченко, Шагов, Островский и Маметов.
Снова в районе Абинской наши истребители встретили шесть Ме-109. Ввиду низкой облачности маневрировать на малых высотах нашим самолетам было затруднительно. Свои атаки воздушный противник производил внезапно из-за облаков с ракурсов -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
и -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
и в последующем снова маскировался в плотных облаках.
Снова покрышкинскую группу постигла неудача – в результате воздушного боя была сбита «Аэрокобра», управляемая пилотом гвардии младшим лейтенантом Маметовым Якубом (1916 г. р., в РККА с 1936 года, уроженец Фрайдоровского района (сейчас Новоселовского) Крымской АССР, жена – Маметова Ксения Мустафьевна, г. Евпатория). Он вместе с самолетом упал в озеро в районе севернее Абинской. Пилот погиб. Места захоронения у него нет.
Младший летчик Якуб Маметов был опытным пилотом, с первого дня войны он в составе 55-го иап отражает налеты фашистской авиации. Уже 28 июня 1941 года в воздушном бою с немецкими бомбардировщиками уничтожает одного из них. Благо с боевой стрельбой у него ладилось: за 1941 год командование 2 раза выносило ему благодарности за отличные результаты при выполнении учебных стрельб по конусу.
5 июня Якуб был ранен в воздушном бою и надолго выбыл из строя. К этому времени он выполнил 32 боевых вылета. За боевые отличия в первые месяцы войны он был представлен командиром 55-го иап майором Ивановым к награждению орденом Красного Знамени, с которым согласились и командир 20-й сад, и командующий 9-й армией, но только командующий ВВС Южфронта генерал Шелухин снизил достоинство награды до ордена Красной Звезды (постановление Военного совета Южного фронта от 06.11.41 г. № 016/н).
В этом групповом вылете был поврежден самолет гвардии старшего сержанта Петра Табаченко – перебита трубка тормозной системы.
Пилот гвардии старший сержант Островский был вынужден сесть на аэродроме Ново-Титаровская из-за полной выработки авиационного горючего.
Однако, несмотря на сложную обстановку в воздухе, гвардии старший лейтенант Речкалов в воздушном бою в 10.50 сумел сбить один немецкий истребитель Ме-109, который упал в озеро в 1,5–2 км севернее Абинской. Свидетелями успешной атаки Григория Речкалова были Покрышкин и Табаченко.
По результатам этого воздушного противостояния командованием авиаполка был сделан для всего летного состава один из главных выводов – противник внезапно атакует наши воздушные патрули мелкими группами, не более 2–4 самолетов, в основном из-за облаков.
Расход боеприпасов группы Покрышкина составил: авиаснарядов 37 мм – 76 шт., авиапатронов 12,7 мм – 640 шт. и 7,62 мм – 800 шт.
В 13.20 четверка гвардии старшего лейтенанта Искрина (Искрин, Савин, Науменко, Старчиков) вылетела на патрулирование в заданный район. Облачность продолжала быть высокой – 10 баллов. Боестолкновений с противником за 1 час 15 минут полетного времени не было.
В 14.15 командир 2-й аэ гвардии капитан Тетерин совершил перелет на аэродром Камышестовская.
В 14.20 четверка Фаддеева (Фаддеев, Горохов, Федоров, Труд) вылетела на прикрытие наземных войск. В районе Украинская– Шептальский – Верхний Ставропольский – колхоз «Красный табаковод» – имени Кирова – Гладковский они провели воздушный бой с четырьмя Ме-109. В этом бою командир 3-й аэ гвардии старший лейтенант Фаддеев в 15.25 сбил один «Мессершмитт». Самолет противника в районе 6–8 км южнее Абинской упал и сгорел, а «экипаж погиб».
Радиостанция наведения «Белка» информировала об этом советского летчика: «Прекратите стрельбу, Ме-109 горит!» Подтвердил воздушную победу своего командира его постоянный ведомый – гвардии лейтенант Труд Андрей.
Расход боеприпасов составил: авиаснарядов 37 мм – 28 шт., авиапатронов 12,7 мм – 240 шт. и 7,62 мм – 50 шт.
11 апреля после обеда героем дня стал штурман авиаполка гвардии майор Крюков Павел Петрович – он сбил три Ме-109.
Вот как описан этот бой в наградных документах последнего:
«11.04.43 г., прикрывая свои войска в районе Абинская на высоте 2500–3000 метров, Крюков услышал по радио: «Справа «Мессы!» – и, оглянувшись, увидел 4 Ме-109. Приказав по радио своему ведомому и остальным самолетам прикрывать свои войска, он развернулся резко вправо и пошел в лобовую атаку. Открыв огонь с дистанции 100–150 метров по ведущему правой пары Ме-109, от него сделав резкий боевой разворот, сверху сзади атаковал второго этой пары. Ведя бой с 4 Ме-109 и сбив одного Ме-109, продолжал бой с оставшимися тремя Ме-109. При последующих атаках, зайдя в хвост паре Ме-109, он с дистанции 30–50 метров дал очередь по ведомому, который перешел в беспорядочное падение. Продолжая преследование оставшегося Ме-109, так как второй сбежал с поля боя, он его сбил в районе Крымская, на дистанции 50—100 метров открыл по нем пулеметно-пушечный огонь, увлекшись уничтожением фашистских стервятников, он вошел в зону зенитного огня противника и вышел с резким боевым разворотом из боя. Последний стервятник упал западнее Крымская.
Весь воздушный бой провел один. Возвратился в район Абинская со своей группой и продолжал прикрывать свои войска до окончания времени.
Информирующая радиостанция – позывной «Тигр» донесла по радио, что в этот день один наш истребитель вел бой с четырьмя Ме-109, в результате которого им было сбито три Ме-109, которые горящими упали в районе Крымская, а четвертый сбежал с поля боя. Земля восхищена. Бойцы просят сообщить фамилию летчика. Этот летчик был гвардии майор Крюков».
Вечернее сообщение Совинформбюро:
«В течение 11 апреля на фронтах существенных изменений не произошло.
За прошедшую неделю, с 4 по 10 апреля включительно, в воздушных боях и на аэродромах противника уничтожено 117 немецких самолетов. Наши потери – 48 самолетов».
12 апреля. Снова возвращаемся к интервью Григория Речкалова 1967 года:
«Вот страничка из дневника: «Время взлета 11 часов 15 минут, посадка в 12.30. Состав группы парами: Покрышкин – Степанов, Речкалов – Табаченко, Старчиков – Савин, Науменко – Сутырин. Погода: облачность слоистая, 8—10 баллов, высота нижней кромки 800—1200 м, видимость 6–8 км, временами дождь.
В районе станиц Троицкая, Мингрельская, Ольгинский провели воздушный бой с десятью «Мессершмиттами-109», сбили три «Ме-109», подбили один. В районе южнее Абинской встретили еще восемь вражеских истребителей, в завязавшемся бою было сбито четыре самолета.
Сбили: Покрышкин – три Ме-109, Речкалов – два Ме-109, Науменко – один Ме-109, Сутырин – один Ме-109».
По «Журналу учета сбитых самолетов» 12 апреля засчитаны воздушные победы: Покрышкину (11.50 и 12.10 – 2 шт., всего три Ме-109), Речкалов (12.00), Савин, Сутырин (12.20 – два Ме-109), Науменко (12.15). Сбитые немецкие «Мессершмитты» упали в озеро (плавни) и в районе восточнее Абинской и между станицами Троицкая, Мингрельская и Ольгинский.
В наградных документах Александра Покрышкина находится официальная трактовка динамики воздушного боя, проведенного его группой в этот день:
«12.04.43 г., прикрывая свои войска группой в составе восьми самолетов «Аэрокобра», в районе восточнее Троицкое встретили четыре Ме-109, гвардии капитан Покрышкин своему заместителю приказал по рации атаковать, сам лично зашел одной паре Ме-109 в хвост и с дистанции 40–50 метров открыл огонь, в результате которого сбил одного Ме-109. Из атаки вышел вверх горкой и, осмотревшись, обнаружил еще четыре Ме-109, которые выходили из-за облачности. Завязав с ними бой, сбил еще одного Ме-109. За этот один вылет на прикрытие войск противника капитан Покрышкин сбил два Ме-109. После боя запросил КП, куда ему идти. Получил распоряжение возвращаться на Краснодар.
Придя в район Краснодар и не обнаружив противника, зная наличие горючего в баках, по своей инициативе пошел обратно в район прикрытия своих войск.
Юго-вост. Абинская в предгорьях тов. Покрышкин увидел сзади догонявших их группу Ме-109. Приказал своим летчикам развернуться и сам лично в лобовую атаку первым пошел в бой. В результате 3 боев в одном вылете Покрышкин сбивает три Ме-109. Возвращаясь домой с победой, группа капитана Покрышкина имела шесть сбитых самолетов Ме-109».
Здесь следует сказать, что вылет покрышкинской восьмерки был в этот день не первый. В 7.20 «открыли» боевую работу авиаполка пилоты Паскеев и Шагов. Погода была снова облачной – 10-балльная слоисто-кучевая, местами слабый дождь и видимость до 3 км. Однако в воздухе наша пара противника не встретила и через 1 час 15 минут, попутно проведя разведку погоды, совершила посадку на аэродроме Поповическая.
После Покрышкина в воздух по вызову в 11.20 поднялась шестерка «Аэрокобр» во главе с командиром 3-й аэ гвардии старшим лейтенантом Фаддеевым (Фаддеев, Горохов, Федоров, Труд, Ершов, Чесноков). Боевая задача – прикрытие наземных войск и уничтожение бомбардировщиков над городом Краснодаром. Однако за время патрулирования, продолжавшегося для отдельных экипажей группы от 50 минут до 1 часа 15 минут, воздушного противника советские пилоты не встретили, боезапас «Аэрокобр» остался неизрасходованным.
В полдень, для обеспечения посадки самолетов группы Фаддеева на свой аэродром, с Поповической взлетели пилоты Бережной и Сапунов. Однако тревога оказалась напрасной, посадка прошла спокойно, в воздухе противника не было.
На этом боевая работа летчиков авиаполка Исаева закончилась. 18 самолето-вылетов (с/в) совершил 16-й гиап за 12 апреля и записал на свой боевой счет 8 сбитых самолетов противника. Причина столь низкой боевой активности (18 с/в) заключалась, быть может, в том, что в этот день в авиачасти Исаева работала комиссия ВВС КА под председательством полковника Сидорова.
Вечернее сообщение Совинформбюро 12 апреля передало следующую информацию:
«В течение 12 апреля на фронтах существенных изменений не произошло.
11 апреля частями нашей авиации на различных участках фронта уничтожено или повреждено не менее 30 немецких автомашин с войсками и грузами, взорвано 2 склада боеприпасов, подавлен огонь 4 артиллерийских и минометных батарей противника».
13 апреля летный день начался вылетом в 7.50 четверки «Аэрокобр» под управлением штурмана авиаполка Павла Крюкова. Ведомым с ним полетел молодой пилот гвардии старший сержант Николай Чесноков. Ведомым у помкомандира 16-го гиап по ВСС гвардии капитана Шульги был пилот гвардии лейтенант Николай Ершов. Боевая задача группе была поставлена следующая – прикрытие наземных войск в районе Колобатка – Красный Октябрь и разведка войск противника на дорогах.
Задание наши истребители выполнили, однако район разведки, ввиду плохих метеоусловий (облачность 10 баллов, видимость до 5 км), не был полностью просмотрен. По линии фронта в районе патрулирования и разведки наземная обстановка была закрыта плотными облаками. Облачность перемещалась по направлению с севера на запад.
В воздухе противника не было. Через 1 час 20 минут вся четверка «Аэрокобр» благополучно приземлилась на своем аэродроме.
После четверки Крюкова в 8.05 в воздух поднялась группа Покрышкина (Покрышкин, Степанов, Паскеев, Островский). В районе прикрытия в воздухе противника наша четверка не обнаружила и воздушных боев не вела. На свой аэродром не возвратился пилот старший сержант Островский. Как позже выяснилось, в результате неожиданной атаки, скорее всего немецкого «эксперта», его «Аэрокобра» была подбита и загорелась, нашему пилоту пришлось выброситься на парашюте. В свою часть Островский вернулся только 17 апреля. Кто был виновен в этой боевой потере – Паскеев – ведущий пары, Покрышкин – ведущий группы, сам Островский – осталось неизвестным.
Только три «Аэрокобры» возвратились в 9.25 на аэродром в Поповической. Авиавооруженцам не пришлось дозаряжать боезапас самолетов, весь их боекомплект остался нетронутым.
В 12.15 в район патрулирования вылетела четверка Искрина (Искрин, Бережной, Науменко, Сутырин). Через 85 минут, после барражирования над позициями наших войск, наши пилоты, не встретив в воздухе немецких самолетов, с полным боекомплектом возвратились на базу.
В послеобеденном вылете (14.20–15.30) 13 апреля сбили по одному Ме-109 гвардии старший лейтенант Федоров, гвардии лейтенант Труд и гвардии младший лейтенант Горохов.
Замкомандира авиаэскадрильи гвардии старший лейтенант Федоров сбил немецкий истребитель в 5 км западнее Горлача, пилот Труд – в 10 км юго-западнее Петровского, пилот Горохов – в 10 км западнее Анастасиевской.
14 апреля 1943 года войска Северо-Кавказского фронта возобновили наступление в районе станицы Крымской, которую гитлеровцы превратили в мощный узел обороны. Однако этот день не принес воздушных побед авиаполку Николая Исаева.
Особенно напряженными были воздушные бои, проведенные авиацией Северо-Кавказского фронта 15 апреля 1943 года. В них участвовали одновременно большие группы самолетов с обеих противоборствующих сторон. Отдельные воздушные бои продолжались до 40 минут. Одни группы истребителей сменялись другими, которые продолжали бой, наращивая его темпы. В тот день пилоты 216-й сад, прикрывая наши наземные войска, провели 10 воздушных боев.
В утреннем сообщении Совинформбюро упоминался один из летчиков авиационного соединения генерал-майора авиации Бормана А.В. «На Кубани летчик гвардии майор Крюков, патрулируя над расположением наших войск, заметил 3 немецких истребителя «Мессершмитт-109» и навязал им бой. Майор Крюков сбил 2 самолета противника. Сбитые немецкие самолеты упали на нашей территории».
15 апреля оказалось очень результативным в боевых действиях 16-го гиап днем. Пилотами авиаполка Николая Исаева было заявлено об уничтожении тринадцати немецких самолетов! Воздушных побед в воздухе добились: гвардии младший лейтенант Науменко (Ю-88), гвардии старший лейтенант Искрин (Ю-88), гвардии младший лейтенант Бережной (9.15 – Ме-109 и 13.40 – До-217), гвардии лейтенант Труд (10.40 – Ме-109), гвардии младший лейтенант Горохов (10.45 – Ме-109 и Ю-88), гвардии капитан Покрышкин (Ме-109), гвардии старший лейтенант Речкалов (Ю-88), гвардии лейтенант Сутырин (13.50 – Ме-109), гвардии старший лейтенант Паскеев (10.45 – Ме-109), гвардии майор Крюков (Ю-88 и Ме-109).
В 10.15 в воздух поднялась четверка «Аэрокобр» под управлением штурмана части гвардии майора Крюкова (Крюков, Горохов, Федоров, Труд). В районе Крымская – Абинская на высоте 3000 м они провели воздушный бой с восьмеркой «Мессершмиттов». В результате удачной атаки гвардии лейтенант Труд сбил один немецкий истребитель Ме-109, который упал на южной окраине Ахтырской. Один вражеский самолет сбил гвардии младший лейтенант Горохов, «Мессершмитт» упал в районе Абинской. Гвардии старший лейтенант Федоров подбил в этом же районе один Ме-109, который со снижением улизнул через линию фронта на свою территорию.
В 10.20 вслед за крюковской четверкой вылетела четверка гвардии капитана Покрышкина (Покрышкин, Паскеев, Речкалов, Старчиков). В районе южнее Крымской они провели воздушный бой с 10 немецкими истребителями. В результате воздушного боя, проходившего на высоте 3000–4000 м, Покрышкин сбил в районе Гостагаевский – Семенцовский один Ме-109, гвардии старший лейтенант Речкалов сбил один бомбардировщик Ю-88, который упал в 8 км от района Гостагаевский – Николаевский. По докладу гвардии младшего лейтенанта Паскеева, «им также подбит Ме-109 в районе южнее Крымская». В дополнении к боевому донесению № 28 записано: «В период 10.20–11.40, по докладу летчика ст. лейтенанта Паскеева, им сбит один Ме-109, который упал горящим в районе южнее Абинская. Сбитый самолет подтверждают летавшие экипажи».
Покрышкин совершил посадку в 11.40, Паскеев – в 11.32, Речкалов – в 11.20, Старчиков – в 11.15.
Расход боеприпасов группы Покрышкина составил: авиаснарядов 37 мм – 57 шт., авиапатронов 12,7 мм – 186 шт., 20 мм – 10 шт., 7,62 мм – 558 шт.
В наградном листе на присвоение звания Героя Советского Союза гвардии старшему лейтенанту Речкалову этот боевой вылет описан следующим образом: «15 апреля, вылетев ведущим в составе 4 самолетов «Аэрокобра» на прикрытие боевых порядков своих войск в район Абинская, Крымская, в районе цели гвардии старший лейтенант Речкалов встретил 8 немецких бомбардировщиков Ю-88, которые пытались бомбить наши войска. Отдав приказание своим ведомым по радио, он лично пошел в атаку на вражеские бомбардировщики. Своей смелостью и отвагой расстроил боевые порядки бомбардировщиков, рассеял их, не дав возможность сбросить бомбовый груз на свои войска. В результате воздушных атак Речкалова был сбит один бомбардировщик Ю-88, который горящим упал в районе Гостагаевский – Николаевский. Сбитый самолет подтверждается летающими экипажами».
Можно считать, что в основном штабные работники правдиво описали боевой эпизод.
В 13.20 в соответствии с планом-графиком вылетела четверка Искрина (Искрин, Бережной, Науменко, Сутырин). В районе прикрытия им на высоте 3000–4000 м пришлось вести воздушный бой с 20 немецкими истребителями Ме-109. Кроме этого, они также атаковали группу бомбардировщиков противника в районе Шептальский – Поповский. В результате воздушного боя гвардии лейтенант Сутырин сбил один Ме-109, который горящим упал в районе Красного (2–3 км юго-западнее Крымской), а гвардии младший лейтенант Бережной сбил один бомбардировщик До-217, который упал в районе Русского, что в 3–4 км северо-западнее Крымской.
Гвардии старший лейтенант Искрин боевое задание до конца не выполнил, ввиду отказа электросистемы Р-39. Самолеты гвардии младшего лейтенанта Бережного и гвардии лейтенанта Сутырина возвратились на свой аэродром с боевыми повреждениями: позже на «Аэрокобре» Бережного полковые механики насчитали 19 пулевых пробоин, на самолете Сутырина – 6.
С этого боевого задания не вернулся командир звена гвардии младший лейтенант Науменко Николай Данилович (1920 г. р., уроженец г. Ворошиловграда, ст. Колпаково, в РККА с 1940 года, член ВКП(б), что с ним случилось, никто из его товарищей ответить не смог. Как позже выяснилось, он был сбит в воздушном бою и пропал без вести в районе станицы Абинской. Это был опытный пилот, участвовавший в боевых действиях с начала войны. В 1942 году за мужество и отвагу и выполненные 45 боевых вылетов на разведку и штурмовку войск противника он, тогда еще в звании старшего сержанта, был награжден орденом Красной Звезды.
Места захоронения Николая Даниловича нет. Его мама – Науменко Мария Петровна проживала в оккупации, в Мелитополе Запорожской области, поэтому извещение о смерти сына ей отправлено вовремя не было.
В 13.35 на прикрытие наземных войск вылетели шесть «Аэрокобр» под руководством Покрышкина: Покрышкин – Речкалов, Федоров – Труд, Крюков – Горохов. В районе патрулирования на высоте 4000 м они ввязались в воздушный бой с 8—10 немецкими истребителями Ме-109.
Гвардии лейтенант Труд боевую задачу не выполнил ввиду того, что у него в полете самопроизвольно открылась левая дверь кабины самолета. Так как на внутренних поверхностях дверей крепились полетные карты и другие необходимые в полете принадлежности, то в открытый проем они и вылетели, так же как и его летный планшет. На левой двери «Аэрокобры» монтировалась часть радиоаппаратуры, в результате этого происшествия была оборвана антенна самолета. Здесь следует заметить, что левая дверь американского самолета использовалась только как запасной выход, правая дверь предназначалась для входа и выхода из кабины истребителя. В связи с этим происшествием в воздухе изменились в отрицательную сторону аэродинамические характеристики самолета, и, соответственно, дальнейший полет считался не безопасным. Пилот принял правильное решение и развернулся в сторону своего аэродрома. Через 10 минут после взлета самолет Андрея Труда был уже в заботливых руках авиамехаников своего экипажа. Вместе с ним возвратился на базу и его ведущий – Аркадий Федоров.
В 14.40 только четыре самолета из группы Покрышкина приземлились на аэродроме базирования авиаполка. Гвардии майор Крюков на свой аэродром не возвратился; что с ним случилось или куда он приземлился – никто из его боевых товарищей ответить не смог.
Расход боеприпасов группы составил: авиаснарядов 37 мм – 60 шт., авиапатронов 12,7 мм – 90 шт. и 7,62 мм – 280 шт.
Впоследствии выяснилось, что Павел Петрович Крюков юговосточнее Крымской вступил в составе четверки «Аэрокобр» в воздушный бой с 6 немецкими бомбардировщиками Ю-88, которые летели на высоте 5000 м. В результате правильного выбора направления атаки ему удалось сбить один Ю-88, который горящим упал в районе южнее Крымской. Падение немецкого бомбардировщика подтвердил представитель 56-й армии майор Молчанов, который находился в это время на линии фронта.
Второй воздушный бой гвардии майор Крюков провел на высоте 3500 м с тремя бомбардировщиками Хе-111 в районе Цеменской, что в 20 км севернее Кабардинки. В этом же районе на него набросились еще 5 немецких истребителей. Однако в результате боестолкновения в воздухе Крюкову удалось сбить Ме-109, который горящим упал в районе Кабардинской. Самолет гвардии майора Крюкова пушечно-пулеметным огнем противника был серьезно поврежден, рули управления плохо работали. Наш пилот вышел из боя и полетел в сторону своего аэродрома, но не долетел и приземлился на одно колесо в районе станицы Ильской, так как второе отвалилось уже при посадке. От сильной тряски ручки управления самолетом, как в полете, так и при посадке, он получил повреждения правой руки.
По докладу гвардии младшего лейтенанта Горохова, он преследовал звено немецких бомбардировщиков Ю-88 и в результате удачной атаки ему удалось сбить один из них, который горящим упал на землю в районе Темрюка.
В 15.40 в воздух поднялась шестерка гвардии старшего лейтенанта Фаддеева (Фаддеев, Труд, Ершов, Степанов, Старчиков, Савин). Через 23 минуты летчик Иван Степанов возвратился на свой аэродром из-за отказа электрооборудования на его «Аэрокобре».
В районе выполнения боевой задачи пилоты воздушного патруля Фаддеева наблюдали вдалеке истребители противника, которые патрулировали парами и четверками на высоте 9000 м. Однако воздушного боя они не приняли. Бомбардировщиков противника в воздухе не было.
При возвращении на свой аэродром самолет Вадима Фаддеева неожиданно на высоте 1500 м был атакован двумя «Мессершмиттами». Своевременно парировать их атаку наш пилот не сумел. Повреждения советской «Аэрокобры» оказались серьезными, ее ремонт могли выполнить только авиамеханики ПАРМ.
Вся шестерка Фаддеева приземлилась с полным боекомплектом.
Последние вылеты в этот день совершили помощник командира авиаполка по ВСС гвардии капитан Шульга и пилоты Шагов и Моисеенко. В 17.05 они вылетели на патрулирование в районе аэродрома Поповическая. В воздухе противника они не встретили, и через 45 минут, в 17.50, летный день авиаполка Николая Исаева закончился.
Всего за 15 апреля 16-й гиап выполнил 43 самолето-вылета. Кроме воздушных побед были и жертвы – погиб пилот Науменко, кроме этого, произошло одно летное происшествие.
Замкомандира 1-й аэ гвардии старший лейтенант Паскеев, выполняя боевое задание по прикрытию войск в районе Гладковский – Алевра – Куафа, возвратился с боевого задания из-за неисправности мотора. Причиной его возвращения на свой аэродром стала неграмотная эксплуатация летчиком авиационного мотора «Аллисон» в воздухе. Оказалось, что пикирование пилот производил при давлении наддува в авиационном моторе свыше 46 дюймов рт. ст. и при оборотах двигателя не менее 3500 об/мин, тем самым создалась чрезмерная нагрузка на мотор. В результате этого произошло разрушение поршневых колец авиационного двигателя. Масло в полете выбрасывалось через выхлопные клапаны и патрубки. Мотор «Аллисон» был выведен из строя – расплавлены коренные подшипники, разорвало капот и всасывающее сопло карбюратора.
17 апреля с Паскеевым также произошел аналогичный случай, еще один мотор «Аллисон» был выведен из строя. Он снова возвратился с боевого задания, не долетев до цели. Самолет снова был выведен из строя: разорвало капот, всасывающее сопло карбюратора, сгорели свечи и деформировались некоторые детали двигателя.
За преступно-халатное отношение к эксплуатации материальной части самолета «Аэрокобра» замкомандира 1-й аэ – штурмана гвардии старшего лейтенанта Паскеева командир 16-го гиап гвардии подполковник Исаев от полетов отстранил и ходатайствовал перед командованием авиационной дивизии о снятии с занимаемой должности с понижением до рядового пилота.
15 апреля отличился и братский 45-й иап (216-я сад) Ибрагима Дзусова. Его пилотами в этот день было сбито (заявлено как воздушные победы) не менее 19 немецких самолетов!
В одном из вылетов над Крымской в 40-минутном воздушном бою четырех «Аэрокобр» и трех «Киттихоуков» с 60 бомбардировщиками Ю-88 и Хе-111, под прикрытием до 25 истребителей Ме-109, было сбито пять «Юнкерсов-88» и Ме-109. Часть немецких бомбардировщиков развернулась и ушла на свою территорию, не сбросив бомбы, а те, которые прорвались сквозь советский истребительный заслон, сбросили бомбы беспорядочно. В этом вылете один из немецких бомбардировщиков уничтожил ровесник Покрышкина (1913 г. р.) – «волевой, культурный командир» (как записано в наградных документах) замкомэска старший лейтенант Берестнев Павел Максимович. Один «Юнкерс-88» и один Ме-109 сбил в этом вылете и гвардии лейтенант Глинка Борис, летавший на «Аэрокобре» (Р-39Д-2 № 138431). Командир 45-го иап Ибрагим Магомедович Дзусов о Борисе Глинке запишет в наградных документах: «За Советскую Родину, за партию Ленина – Сталина, за разрушенные города и села и слезы матерей и отцов, находящихся временно под игом фашистов, – готов отдать свою жизнь».
В последующих вылетах в этот день оба этих пилота сбили в районе Крымской еще по одному Ю-88 и Ме-109. Таким образом, за один день им обоим было зачтено по три воздушных победы!
Такой же результат показал и младший брат Бориса Борисовича – Дмитрий Борисович Глинка и старший пилот 45-го иап лейтенант Коваль. Одним указом Президиума Верховного Совета СССР (от 24.05.43 г.) им и Александру Ивановичу Покрышкину будет присвоено звание Героя Советского Союза.
Другими героями дня в авиаполку майора Дзусова стали старший лейтенант Михаил Петров, который сбил два вражеских самолета – Ю-88 (Крымская) и Ме-109 (Шептальский), сержант Николай Кудря, одержавший две воздушные победы над Ме-109, и комэск старший лейтенант Гедалий Микитянский (Ме-109ф (Тоннельная) и Ю-88 (западнее Абинской). Замкнул список результативных летчиков 45-го иап лейтенат Николай Лавицкий, также сбивший в этот день бомбардировщик Ю-88 западнее Крымской.
Таким образом, только 45-й иап и 16-й гиап за 15 апреля 1943 года доложили в штаб 216-й сад об уничтожении 32 фашистских самолетов – черный день немецких люфтваффе на Кубани!
Однако 15 апреля стал одновременно черным днем и для летного состава 45-го иап – из двух боевых вылетов не вернулось 4 «Аэрокобры». Около 13.00 были сбиты самолеты старшего лейтенанта Дмитрия Глинки и сержанта Василия Сапьяна. Дмитрий Борисович сбил в этом вылете в районе Крымская – Абинская два немецких самолета (Ю-88 и Ме-109), но и сам был ранен. Нашему летчику пришлось спасаться с горящего самолета на парашюте, а потом проходить лечение в течение недели в госпитале, залечивая раны на руке.
Через несколько часов после воздушного боя, проведенного группой Бориса Глинки, около 19.00 были сбиты «Аэрокобры» старшего лейтенанта Петрова и старшего сержанта Безбабнова, одна из которых (Р-39 № 41-38451 или 42-4606) стала седьмой жертвой (но первой – самолет типа «Аэрокобра») будущего немецкого аса, а тогда начинающего летчика-истребителя III/JG.52 Эриха Хартмана. Если пилот Петров спасся, то 20-летний уроженец Сталинграда старший пилот Вениамин Александрович Безбабнов пропал без вести.
15 апреля, впервые за время нахождения на фронте в 1943 году, Николай Исаев наградил своей властью от имени Верховного Совета СССР наземный технический состав своего авиаполка. Без их каждодневного добросовестного труда в воздух не поднялся бы ни один самолет, не выстрелила бы ни одна авиапушка или пулемет, не был бы пилот обеспечен парашютом и надежной наземной охраной. Победа в воздухе ковалась и на земле!
В приказе по части за номером 03 были награждены медалью «За отвагу»:
1. Авиамеханик 2-й аэ – гвардии старший сержант Захаров Александр Иванович.
2. Механик по радио 3-й аэ – гвардии старший сержант Половинкин Петр Семенович.
3. Мастер авиавооружения 3-й аэ – гвардии сержант Пелевин Александр Иванович.
4. Авиамоторист 1-й аэ – гвардии сержант Бовшик Иван Степанович.
5. Слесарь ПАРМ-1 – сержант Харченко Николай Меркурьевич.
6. Клепальщик ПАРМ-1 – сержант Марков Александр Иванович.
День 16 апреля 1943 года запомнился очевидцам событий дождливой и пасмурной погодой. Реки Адагум и Вторая в полосе наступления войск Северо-Кавказского фронта вышли из берегов и затруднили продвижение советских наземных войск, их дальнейшее наступление в районе станицы Крымской пришлось прекратить.
В этот день в 8.30 в воздух поднялась группа «Аэрокобр» во главе с командиром 1-й аэ 16-го гиап гвардии капитаном Покрышкиным. Состав советского воздушного патруля был внушительный – треть авиационного полка – 11 бортов: Покрышкин, Федоров, Фаддеев, Бережной, Горохов, Речкалов, Сутырин, Савин, Труд, Искрин и Исаев. Обращает внимание тот факт, что в составе группы, кроме двух комэсков, вылетел командир авиаполка, что было впервые за время нахождения 16-го гиап на фронте. Боевая задача стояла стандартная – прикрытие наземных войск в районе Абинская – Крымская.
Над Абинской бомбардировщиков противника не было, однако позже в этом районе наши пилоты встретили двенадцать «Мессершмиттов». Противник действовал двумя группами, на высоте 4500 м четыре Ме-109 и на высоте 6000 м восемь Ме-109. В воздушном бою в «результате решительных и грамотных атак пулеметно-пушечным огнем Фаддеев лично сбил два немецких истребителя Ме-109. Сбитые им самолеты подтвердили наземные войска и летчики Покрышкин и Федоров» – так записано в официальных документах части. Кроме того, по одному Ме-109 сбили гвардии старший лейтенант Федоров (южнее Холмской) и гвардии лейтенант Труд (Крымская – Абинская).
В 9.40 только девять самолетов группы Покрышкина совершили посадку на своем аэродроме. С боевого задания не возвратились гвардии старший лейтенант Федоров и гвардии младший лейтенант Горохов. Местонахождение самолетов и обоих пилотов было неизвестно. Как позже выяснилось, «Аэрокобра» Аркадия Федорова в «воздушной свалке» была подбита и загорелась в полете. Раненый советский пилот выбросился с парашютом и спасся, хотя получил перелом правой голени, ударившись при покидании горящего самолета о стабилизатор хвостового оперения своей «Аэрокобры». После Александра Голубева, погибшего 10 апреля, за 8 дней пребывания на фронте это был второй ведомый, потерянный Алексадром Покрышкиным, когда тот летел ведущим пары… Два месяца после этого боя Аркадий Васильевич находился на лечении.
Пилот Павел Михайлович Горохов (1917 г. р., уроженец Челябинской области, г. Сатка, ул. Коллонтай, 11, в РККА с 1939 года, член ВЛКСМ с 1941 года) после этого воздушного боя пропал без вести. Скорбную весть о смерти мужа отправили в республиканский военкомат Азербайджанской СССР, чтобы они известили его жену Елену Владимировну Марченко, проживающую в городе Евлах.
За три сбитых самолета противника (два Ме-109 и Ю-88) в 7 воздушных боях (8 боевых вылетов), «за проявленный героизм, мужество и отвагу» Николай Исаев представил 19 апреля своего подчиненного гвардии младшего лейтенанта Горохова к награждению орденом Красного Знамени. Приказ командующего 4-й ВА (№ 036/н) состоялся 2 мая 1943 года, но награда нашла своего героя только посмертно…
За три сбитых 16 апреля немецких самолета покрышкинская группа расплатилась потерей двух «Аэрокобр». Впечатления командира авиаполка Николая Исаева, лично участвовавшего в этом боевом вылете, остались, наверное, не самыми радостными.
Расход боеприпасов составил: авиаснарядов 37 мм – 40 шт., авиапатронов 12,7 мм – 600 шт. и 7,62 мм – 1800 шт.
В 12.50 8 «Аэрокобр» под управлением командира 3-й аэ Фаддеева вылетели на выполнение боевого задания. Вместе с ним поднялись в воздух пилоты Труд, Ершов, Чесноков, Искрин, Бережной, Мочалов и Савин.
Воздушного противника в районе Крымской наш воздушный патруль не встретил, только на большой высоте и на большом удалении пилоты фаддеевской группы видели два Ме-109, которые барражировали в воздухе. Немецкие летчики в бой не вступили. Около 14.00 все советские самолеты возвратились на базу. На самолетах Мочалова и Савина обнаружились небольшие поломки. Авиационные боеприпасы на всех самолетах остались неизрасходованными.
В 16.26 10 самолетов Р-39 во главе с гвардии капитаном Покрышкиным вылетели в район патрулирования с боевой задачей – недопущение действий вражеских бомбардировщиков по боевым порядкам наших наземных войск. Состав пар был следующим: Покрышкин – Степанов, Речкалов – Табаченко, Фаддеев – Ефимов, Мочалов – Савин, Старчиков – Шагов.
В районе Крымская – Абинская наши пилоты провели воздушный бой с десятью истребителями Ме-109, из которых одна пара немецких «экспертов» находилась на высоте 9000 м. Гвардии старший лейтенант Речкалов сбил истребитель Ме-109, самолет противника упал в районе Абинской. Второй воздушный бой «Аэрокобры» провели в районе южнее Холмской и также с десятью Ме-109. Один самолет противника сбил гвардии капитан Покрышкин, вражеский «Мессершмитт» упал горящим в районе Холмской.
Однако были потери и в группе Покрышкина. В воздушном бою в районе Холмской был подбит самолет пилота красноармейца Степанова, ведомого комэска-1. Это был второй ведомый, потерянный Александром Покрышкиным за один день! С горящей «Аэрокобры» Степанов выбросился с парашютом и приземлился в 15 км южнее Крымской и Холмской. Пилот получил ожоги первой степени. Но перед этим сам Степанов сумел сбить самолет противника. Фашистский летчик выпрыгнул с парашютом и приземлился в 10 км юго-западнее станицы Абинской, в горах. Только 18 апреля пилот красноармеец Иван Степанов возвратился в свою часть.
Расход боеприпасов составил: авиаснарядов 37 мм – 6 шт., авиапатронов 12,7 мм – 400 шт. и 7,62 мм – 1600 шт.
Всего за день летчики 16-го гиап выполнили 30 самолето-вылетов. Результативные воздушные бои провели летчики-истребители Фаддеев (два Ме-109), Труд (Ме-109), Покрышкин (Ме-109), Речкалов (Ме-109), Степанов (Ме-109) и Федоров (Ме-109). Всего было сбито 7 немецких истребителей.
16 апреля высокую правительственную награду – орден Красного Знамени вручили заместителю командира авиаполка по политической части гвардии подполковнику Погребному Михаилу Акимовичу (1910 г. р., украинец, в РККА с 1931 года, член ВКП(б) с 1931 года), которым он был награжден приказом командующего войсками СКФ № 029/н еще 13 февраля 1943 года. Этим «замполитовским» приказом генерал-полковником Масленниковым были награждены лучшие на начало 1943 года комиссары 4-й воздушной армии генерал-майора авиации Науменко. В числе награжденных, кроме Михаила Погребного, было еще два замполита части: майор Бикбулатов Баррах Шейхалисломович (452-й ночной бомбардировочный авиационный полк (нбап) и майор Розенталь Абрам Израилевич (790-й иап), а также два замполита авиаэскадрилий 765-го штурмового авиационного полка (шап) 216-й сад: лейтенант Шадура Н.И. и батальонный комиссар Шаронов В.А. и др.
Представление к награждению Михаила Акимовича именно орденом Красного Знамени (самой уважаемой боевой наградой на фронте) подписал еще 4 ноября 1942 года не Николай Исаев, что было бы вполне логично, а лично командир 229-й иад полковник Степанович. Комдив поставил в заслугу гвардии старшему батальонному комиссару 16-го гиап то, что «тов. Погребной лично воодушевлял весь летный состав на боевые подвиги и воспитал прекрасный боевой актив воздушных бойцов. За боевую работу в полку награждено орденами и медалями 69 чел. Из них: два Героя Советского Союза тт. Карпович, Селиверстов, дважды орденоносец майор Фигичев, имеющий 403 боевых вылета, сбил 14 самолетов противника. Орденоносец капитан Покрышкин совершил 336 боевых вылетов, сбил 12 самолетов противника, орденоносец ст. лейтенант Федоров имеет 275 боевых вылетов, сбил 9 самолетов противника, и много других товарищей, которых тов. Погребной умело и заботливо воспитал, вызвал в них стремление своей отличной работой, высокой дсциплиной занять первенство в рядах боевых полков Южного Фронта, в результате чего полк получил звание гвардейского».
С цифрами, характеризующими «боевую работу» лучших асов исаевского авиаполка, конечно, проблема… Если с количеством боевых вылетов еще согласиться как-то можно, то с боевой результативностью – есть много сомнений.
Например, тот же Валентин Фигичев (по представлению на звание ГСС от 03.07.42 г.) «за период Отечественной войны на самолете МиГ-3 произвел 339 боевых вылетов». Значит, лучший летчик-ас 16-го гиап за три месяца Отечественной войны – период с 3 июля по 4 ноября 1942 года – произвел 62 боевых вылета, в среднем 0,7 вылета в сутки?!
Александр Иванович Покрышкин с 4 ноября 1942 года по 22 апреля 1943 года (почти за 195 дней Отечественной войны) произвел 18 «вылетов на фронт»! И это учитывая то, что с 9 апреля 1943 года 16-й гиап был непосредственно в составе действующей армии! Так как уже с осени 1942 года авиаполк подполковника Исаева был в тылу советских войск на переформировании, то получается, что за 11 дней нахождения на передовой, над Голубой линией, гвардии капитан Покрышкин выполнил всего 19 боевых вылетов – 1,7 вылета в сутки! Для одного из самых результативных летчиков части, а позже одного из героев Кубанской воздушной мясорубки это много? Мало!?
По Аркадию Федорову, информация за этот период, почерпнутая из представления на звание ГСС, следующая:
«За время боевой работы на Южном Фронте 1941–1942 гг. на самолете И-16 произвел 160 боевых вылетов и на самолете Як-1 – 162 боевых вылетов (всего 322 б/в. – Авт.). Участвовал в 27 воздушных боях, в результате лично сбил 7 самолетов противника и в составе группы – три самолета противника:
10.07.41 г. Ю-88 в районе ВОЗНЕСЕНСКОЕ
15.08.41 г. Хе-111 в районе КАХОВКА
08.09.41 г. 2 Ме-109 в районе ОСКАНИЯ НОВАЯ
10.09.41 г. Ме-109 в районе МЕЛИТОПОЛЬ
10.12.41 г. Ю-87 в районе БОЛЬШЕ-КРЕПИНСКАЯ
01.07.42 г. Ме-109 в районе г. СТАЛИНО
Все сбитые самолеты противника подтверждаются наземными войсками и летающими экипажами».
Всего в небе над Кубанью произошло три воздушных сражения. По количеству воздушных боев и участвовавших в них самолетов на узком участке фронта они были первыми такими крупными за всю войну.
Первое воздушное сражение началось 17 апреля, когда противник попытался ликвидировать советские десантные части на плацдарме в районе Мысхако. На войска 18-й армии противник бросил 450 бомбардировщиков и около 200 истребителей. С советской стороны для противодействия немецкому наступлению в районе Мысхако привлекалось 500 самолетов, в том числе 100 бомбардировщиков. В этот день немецкие бомбардировщики совершили более 1000 самолето-вылетов в район Мысхако.
В утренней сводке Совинформбюро от 17 апреля сообщалось следующее:
«В течение ночи на 17 апреля на фронтах существенных изменений не произошло.
На Кубани летчики-истребители тт. Петренко и Поносов атаковали группы немецких бомбардировщиков и в течение нескольких минут сбили два «Юнкерса-88». Гвардии капитан т. Покрышкин на большой высоте заметил четыре немецких истребителя, ввязался с ними в бой и сбил три вражеских самолета».
Поскольку это было утреннее сообщение Совинформбюро, значит, это были результаты боевой деятельности войск за 16 апреля. Однако за 16 апреля гвардии капитан Покрышкин, согласно «Журналу боевых действий 16-го гиап за 1943 г.», сбил только один немецкий истребитель Ме-109… А где же «Юнкерсы-88»?
Следующий день (17 апреля 1943 года) для Александра Ивановича Покрышкина остался вообще «без зачета» – ни одной воздушной победы, хотя полковой результат был значимый – 11 сбитых немецких самолетов!
17 апреля летный день первым в 16-м гиап начал в 6.45 облетом своей «Аэрокобры» пилот гвардии младший лейтенант Мочалов. 20 минут заняла программа проверки в воздухе его самолета.
В 10.05 с аэродрома Поповическая на прикрытие наземных войск в районе совхоза Мысхако, что в 8 км южнее Новороссийска, вылетело одиннадцать «Аэрокобр» под общим руководством гвардии капитана Покрышкина. Состав воздушного патруля 16-го гиап был снова внушительным, как по количеству, так и по летной подготовке входивших в него пилотов: Покрышкин, Паскеев, Речкалов, Табаченко, Бережной, Сапунов, Искрин, Сутырин, Фаддеев, Ершов и Труд. Правда, непонятно, кто из пилотов летел без ведомого и чем это было оправдано.
Здесь также следует отметить, что в паре с Покрышкиным снова летел очень «не уважаемый» им его заместитель по эскадрилье – штурман подразделения гвардии старший лейтенант Паскеев. Под тактическим управлением Александра Ивановича находился и командир 3-й аэ Вадим Фаддеев. Так получилось – по воле случая или по указанию командира части Николая Васильевича Исаева, два равноправных комэска одновременно находились в воздухе, а летный и боевой авторитет Фаддеева был в то время не ниже Покрышкина; упрямость и строптивость характера Вадима Ивановича не уступала таким же чертам характера комэска-1. Как они делили небо Кубани – можно только догадываться!
Прибыв в район выполнения боевой задачи, в небе над Новороссийском они в воздухе заметили вдалеке только два немецких истребителя Ме-109, которые, увидев приближающуюся, численно превосходящую группу советских самолетов, боя не приняли и ретировались на свою территорию. Находясь в заданном районе, наши летчики также заметили подходящий с запада к Новороссийску на большой высоте вражеский разведчик, тип которого определить не получилось. Однако и здесь, кроме констатации этого факта, дело дальше не пошло. Развернувшись, группа Покрышкина в 11.25 возвратилась на свой аэродром.
Следующий групповой вылет в этот день состоялся уже только после обеда, в 15.32. В этот раз ведущим двух шестерок «Аэрокобр» был назначен гвардии старший лейтенант Фаддеев. Ведомым с ним летел гвардии лейтенант Труд, постоянный его напарник. Пилотами остальных пар были: Мочалов – Савин, Искрин – Сутырин, Бережной – Сапунов, Речкалов – Табаченко, Паскеев – Шагов. Как здесь можно заметить, Покрышкин не полетел вместе с Паскеевым и остался на аэродроме или не захотел лететь под общим управлением Вадима Фаддеева…
Придя в район Мысхако, южнее Новороссийска, наш воздушный патруль заметил несколько немецких бомбардировщиков Ю-88, на которых они немедленно пошли в атаку. Но в это время со стороны моря в вышине появились 9 вражеских истребителей Ме-109, под которыми летели до 10 пикировщиков Ю-87.
По команде ведущего группы Вадима Фаддеева группа гвардии старшего лейтенанта Искрина сверху атаковала немецкие «Мессершмитты». Четыре «Аэрокобры» группы Фаддеева атаковали бомбардировщиков Ю-87. После первой групповой атаки наши пилоты вели воздушный бой с немецкими самолетами парами. В это время с высоты 6000 м на них набросились еще восемь истребителей Ме-109. За немецкими летчиками было преимущество в высоте, однако советским пилотам удалось перевести бой с вертикалей на бой на виражах, но численное преимущество противника давало о себе знать.
В ходе боя группы Фаддеева и Искрина соединились, однако все равно на каждого нашего пилота приходилось по 2–3 немецких самолета. После 15–20 минут «воздушной карусели» боевой порядок нашего воздушного патруля был атакован еще четверкой немецких самолетов, которые были определены нашими участниками этого боя как «по типу ФВ-190», которые первую атаку провели сверху. После глубокого пикирования «Фокке-Вульфы» атаковали наши самолеты снизу под углом 70–75° и в дальнейшем продолжали вести воздушный бой на вертикалях. Но после 2–3 атак самолеты противника полупереворотом ушли к земле и вышли из боя.
В «Журнале боевых действий 16-го гиап» записано, что нашими летчиками «отмечено падение «Аэрокобры». Вполне вероятно, что это был самолет старшего пилота авиаполка Исаева гвардии младшего лейтенанта Бережного Владимира Емельяновича (1921 г. р., в РККА с 1940 года, член ВКП(б), уроженец Запорожской области, ст. Балабино, ул. Партизанская, д. 3).
Владимир Бережной с первых дней войны был в составе 55-го иап Южного фронта. За период с 20 июня 1941 года по 13 августа 1942 года, летая на самолетах И-153, И-16 и МиГ-3, он выполнил 98 боевых вылетов и в воздушных боях сбил 2 вражеских самолета (17 и 19 июля – ФВ-189 и Ю-88), за что приказом командующего 4-й ВА от 18 февраля 1942 года № 013/н старшина Бережной был награжден орденом Красной Звезды.
После переучивания на новую материальную часть и прибытия в апреле 1943 года исаевского авиаполка на Северо-Кавказский фронт он в период с 9 по 17 апреля выполнил 10 боевых вылетов, сбив в 10 воздушных боях два Ме-109 и До-217. За успешную боевую работу и лично сбитые 3 немецких самолета приказом командующего 4-й ВА от 22 апреля 1943 года № 028/н старший пилот 16-го гиап гвардии младший лейтенант Бережной был награжден посмертно орденом Красного Знамени.
Как записано в «Книге учета потерь 16-го гиап», Владимир Емельянович Бережной «пропал без вести в районе Абинской». Из родных у него осталась мама – Ксения Терентьевна Бережная.
А. Тимофеев в книге «Кубанская битва» так описывает этот боевой вылет самолетов 16-го гиап в этот день: «Следующий вылет 17 апреля стал трагическим. В гуще самолетов над центром Цемесской бухты летчик из покрышкинской шестерки Дмитрий Сапунов, увидев группу «мессеров», потерял осмотрительность и винтом своего истребителя отрубил хвост «кобры» Владимира Бережного. На парашюте Бережной опускался в холодное море, на мученическую смерть. Помочь ему в эти последние минуты никто не мог…»
Но извините, уважаемый Алексей Тимофеев, – какая покрышкинская шестерка?! Как описано выше, 16-й гиап выполнил 17 апреля 1943 года, и это зафиксировано в «Журнале боевых действий полка», всего 2 групповых вылета (23 самолето-вылета), из них только в первом групповом вылете летал Покрышкин, но там никаких боев в воздухе не было (с полными БК самолеты возвратились на свой аэродром). Во втором групповом вылете, в котором запротоколированы все воздушные победы, записанные на боевой счет части за этот день, Александра Ивановича в воздухе не было! Группу самолетов 16-го гиап вел Вадим Фаддеев. Кому верить – военному писателю-журналисту или фронтовым документам авиационной части? Я верю достоверным архивным материалам. Они сохранились, слава богу, и их можно, при желании, посмотреть и убедиться в истинном положении вещей.
Такие же или подобные пассажи описаны и Александром Ивановичем Покрышкиным в своих воспоминаниях (Покрышкин А.И. Познать себя в бою. М.: ДОСААФ, 1986) о дне 17 апреля 1943 года!
«Рано утром командир приказал мне в составе четверки сопровождать бомбардировщиков. Такую же задачу получил и Дмитрий Глинка. Пе-2 подошли к аэродрому в колонне девяток на дистанции метров триста…»
Наверное, автор перепутал день вылета или перипетии воздушного боя – так как в «Журнал боевых действий полка» не могли не записать боевой вылет целой группы самолетов части. Да и в «Журнале учета сбитых самолетов» не записано в этот день (17 апреля) ни одной воздушной победы Александру Покрышкину. О том, что Александр Иванович участвовал в боевых вылетах в этот день, свидетельствует тот факт, что он, вместе с Фаддеевым, подтвердил воздушную победу, записанную Григорию Речкалову, 17 апреля 1943 года. Но с другой стороны, Покрышкин в вылете фаддеевской группы (12 «Аэрокобр»), когда в том числе и Речкалов сбил Ме-109, участия не принимал. Как он мог подтверждать воздушную победу Речкалову? Или он с земли видел бой? Свести концы с концами просто невозможно.
В наградном листе на гвардии старшего лейтенанта Фаддеева так описаны его боевые победы в этот день: «17.04.43 года, прикрывая свои войска в том же районе, встретил группу бомбардировщиков: десять Ю-87, 9 Ме-109 и ФВ-190. Патрулирующая группа двенадцать самолетов «Аэрокобра» расстроила боевые порядки бомбардировщиков, в результате атак был сбит один Ю-87, который горящий упал в районе Крымская. Падение горящего бомбардировщика подтверждают летающие экипажи. После атак на бомбардировщиков завязался воздушный бой с Ме-109 и ФВ-190 на высоте 3500–5000 метров с оттягиванием нашей прикрывающей группы на запад. В районе Новороссийска, сочетая огонь с маневром, тов. Фадеев сбивает 2 Ме-109. Все сбитые самолеты подтверждаются летающими экипажами и командованием наземных частей».
По данным штабных документов 16-го гиап, «героем дня» 17 апреля 1943 года снова стал командир 3-й аэ Вадим Фаддеев. Он сбил четыре немецких самолета: три истребителя Ме-109 и один «лаптежник» Ю-87. Кроме него результативными воздушными боями прославились пилоты: гвардии старший лейтенант Речкалов (Ме-109), гвардии сержант Савин (два Ме-109), гвардии лейтенант Труд (Ме-109), гвардии лейтенант Сутырин (ФВ-190), гвардии старший сержант Табаченко (Ме-109), гвардии младший лейтенант Мочалов (Ме-109). Итог боевой работы авиаполка за день – 11 воздушных побед!
Однако с этого боевого вылета на свой аэродром не возвратилось четыре самолета. Пилот гвардии сержант Петр Табаченко совершил вынужденную посадку на аэродроме Краснодар, на его «Аэрокобре» был пробит немецкой очередью воздушный винт и правая плоскость. Судьбы пилотов 16-го гиап Бережного, Сапунова и Горохова оставались неизвестны.
В вечернем сообщении Совинформбюро положению войск на Северо-Кавказском фронте внимание не было уделено, констатировалось только следующее: «В течение 17 апреля на фронтах существенных изменений не произошло».
18 апреля летным составом авиаполка гвардии подполковника Исаева было выполнено 25 самолето-вылетов.
Утром, в 7.20, в воздух поднялась восьмерка «Аэрокобр» под общим управлением гвардии старшего лейтенанта Фаддеева. Состав воздушного патруля был следующий: Фаддеев – Труд, Ершов – Чесноков, Искрин – Савин, Речкалов – Сутырин. Как видно из представленного списка пилотов, одну четверку вел Фаддеев, вторую – Искрин. Снова боевую задачу по прикрытию наземных войск необходимо было выполнять в районе Новороссийска и совхоза Мысхако. В небе стояла 8—9-балльная облачность, видимость до 3–5 км.
В заданном квадрате, непосредственно над приморским городом нашими пилотами было замечено две пары вражеских истребителей Ме-109, которые, увидя численно превосходящий их советский патруль, не приняв боя, ушли в облака. С полными боекомплектами через час после вылета группа Фаддеева возвратилась на свой аэродром.
В 11.00 взлетели две четверки «Аэрокобр» под общим управлением гвардии капитана Покрышкина (Покрышкин – Сутырин, Искрин – Савин) и гвардии старшего лейтенанта Фаддеева (Фаддеев – Труд, Ершов – Чесноков). В воздухе было спокойно. Немецкая авиация бездействовала. Через 1 час 20 минут все советские пилоты, не «расчехлив пушек и пулеметов», возвратились домой.
В период 15.05–15.30 пилот 1-й аэ Шагов в районе аэродрома Поповическая произвел облет «Аэрокобры» после ремонта.
После обеда, в 15.20, снова Александр Покрышкин и Вадим Фаддеев повели свои четверки в район Мысхако. Ведомым у командира 1-й аэ летел пилот Николай Ершов. Вторая пара покрышкинского звена штатная: Речкалов – Табаченко. Фаддеевская четверка также была стандартная: Фаддеев – Труд и Искрин – Савин.
При подходе к Новороссийску наши пилоты заметили на высоте 9000 м несколько немецких истребителей Ме-109, которые в воздушный бой не вступили. В это же время со стороны Керчи шла группа немецких бомбардировщиков под прикрытием до 45 истребителей, действовавших на высоте 6000 м. Неожиданно сзади себя, на расстоянии до 5 км, наш патруль заметил до 6 немецких истребителей Ме-109. После разворота нашей восьмерки на юг немецкая группа быстро ушла на высоту и в бой не вступила. Не израсходовав ни одного патрона, наши «Аэрокобры» возвратились на свой аэродром.
Воздушных побед советских пилотов в этот день зафиксировано не было. В воздухе над линией фронта наступило временное затишье. По три боевых вылета в этот день выполнили пилоты Фаддеев, Труд, Ершов, Савин и Искрин, по два раза вылетали на патрулирование Покрышкин, Речкалов, Сутырин, Чесноков, один боевой вылет был записан гвардии сержанту Табаченко.
19 апреля только два летчика авиаполка (Паскеев и Мочалов) поднимались в воздух для выполнения перелетов на близлежащие аэродромы и перегонки отремонтированных самолетов в свою часть. Общий налет обоих пилотов составил 50 минут.
В этот день газета 4-й ВА «Крылья Советов» (ответственный редактор майор Поляков В.И.) в передовой статье отразила результаты боевых действий летного состава объединения:
«С каждым днем на нашем участке фронта разгораются все более ожесточенные воздушные бои. Враг, пытаясь сковать действия наших наземных войск, парализовать железные дороги, коммуникации, бросает в бой большое количество авиации. Не допустить, встретить и разгромить воздушного противника – такова задача наших истребителей. Они первыми видят, куда направлен удар вражеских бомбардировщиков. Они первыми оказывают им самое действенное и самое жестокое сопротивление. Вот почему истребитель должен умело разведывать и истреблять фашистские бомбардировщики, не допускать их к нашим наземным войскам, к городам и селам. Все наши истребители должны действовать в бою так, как прославленные гвардейцы П. Крюков, А. Приказчиков, А. Покрышкин, Б. Козлов, как дерутся братья Глинка, В. Семенишин, Н. Лавицкий, И. Ерошкин и А. Закалюк. С беззаветной храбростью, с исключительным мастерством эти «короли» воздуха истребляют фашистские самолеты. Их не пугает численное превосходство врага, которое он нередко создает на отдельных участках фронта. Беспрерывными, упорными атаками герои-летчики изматывают гитлеровцев, ломают их волю и жестоко расстреливают в воздухе.
Драться так, как дерутся эти советские асы, – святой долг каждого истребителя. Жестокая и упорная борьба за господство в воздухе, за победу разгорается все с новой и новой силой. Еще более ожесточенные воздушные битвы предстоят впереди. Их нужно встретить во всеоружии своего летного мастерства, храбрости и умения.
Высока честь быть истребителем, носить это почетное имя. И тот, кто неустанно ищет врага, навязывает ему бой и уничтожает его, – настоящий истребитель, крылатый сын своей Родины.
Никогда, даже перед лицом смерти, не уступает поле боя врагу советский истребитель. Стойкость и бесстрашие, честь и гордость выросли в нем из сознания долга перед Родиной, перед народом. Нет силы, которая могла бы противостоять воле советского летчика.
Истребитель! Всегда и везде ищи врага! Нашел – не отступи, уничтожь! Помни всегда о товарищах в бою, вовремя приходи им на выручку и сообща рази врагов беспощадно и жестоко. Уничтожай в воздухе немецко-фашистских людоедов».
Десять дней боевых действий на Кубани для гвардейцев 16-го истребительного авиаполка не обошлись без потерь летного состава и авиационной техники. Восемь «Аэрокобр» было безвозвратно потеряно в воздушных боях:
Р-39К-1 № 24445 с мотором № АС-42-26259;
Р-39К-1 № 24406 с мотором № АС-42-135304;
Р-39К-1 № 24418 с мотором № АС-42-135314;
Р-39Д-2 № 138437 с мотором № АС-42-135148;
Р-39Д-2 № 138547 с мотором № АС-42-135212;
Р-39Л-1 № 24594 с мотором № АС-42-26434;
Р-39Л-1 № 24537 с мотором № АС-42-26290;
Р-39Л-1 № 24574 с мотором № АС-42-26409.
Первой человеческой жертвой в 16-м гиап в боях на Кубани стал пилот гвардии старшина Голубев Александр Федорович (1920 г. р., уроженец д. Пестриково Коломенского района Московской области, член ВЛКСМ с 1938 года, в РККА с 1939 года, ВШП – 1940 год). На фронт сержант Голубев попал (по данным наградного листа) 26 августа 1941 года. Однако по каким-то причинам совершил в условиях боевых действий самовольную отлучку, за что по приговору суда Военного трибунала 9-й армии Южного фронта был приговорен к 6 годам лишения свободы, но был оставлен в действующей армии и 25 сентября «прислан для отбытия наказания по суду» в 55-й иап 20-й сад на должность пилота (приказ по 55-му иап от 29.09.41 г. № 15). В авиаполку Виктора Иванова он зарекомендовал себя хорошим летчиком. До убытия 16-го гиап в тыл на переформирование в сентябре 1942 года он «на самолетах МиГ-3 и Як-1 произвел 115 боевых вылетов». Но уже к 28 января 1943 года штаб исаевского авиаполка запротоколировал у него 213 боевых вылетов на поле боя (на разведку – 34, на прикрытие своих войск – 18, на штурмовку – 64, на сопровождение бомбардировщиков – 29, на перехват самолетов – 4, на спецзадания и связь – 64). Результат вполне достойный, так как можно было не возвратиться на свой аэродром уже после первой встречи в воздухе с немецкими «экспертами».
Штурмовыми действиями им было уничтожено до 120 вражеских солдат и офицеров, 38 автомашин с грузами, 18 зенитных установок, 15 железнодорожных вагонов, повреждено и уничтожено 6 паровозов и 1 немецкий танк.
Участвуя в 28 воздушных боях, Александр Голубев лично сбил два самолета противника (20.04.42 г. – один Ме-109, 18.08.42 г. – один Ме-110). За эти боевые заслуги 19 февраля 1943 года командованием Северо-Кавказского фронта он был награжден (приказ СКФ от 19.02.43 г. № 051/н) орденом Красного Знамени.
В авиаэскадрилье Покрышкина Александр Голубев также был на хорошем счету, и Александр Иванович выбрал его своим ведомым.
10 апреля 1943 года, на третий день пребывания авиаполка Николая Исаева на Северо-Кавказском фронте, он не возвратился с боевого вылета, что и отмечено в «Журнале боевых действий полка». Однако в приказе командира 16-го гиап от 23 апреля № 31 указана дата гибели Александра Голубева 9 апреля. Те же данные записаны и в приказе ГУК НКО Союза ССР № 0172/пр. от 30 мая 1943 года, в котором большое количество летчиков ВВС КА, «погибших в боях против немецко-фашистских войск», исключалось из списков Красной армии (в том числе и пилоты 216-й сад – Науменко, Горохов, Бережной и Безбабнов). Учитывая, что приказ писался в штабе исаевской части спустя две недели со дня невозвращения пилота с боевого вылета – ошибка вполне вероятна. Место гибели Александра Голубева осталось неизвестно. О гибели сына командование части известило его маму – Клавдию Петровну Голубеву, проживающую в Коломенском районе Московской области.
В своем последнем вылете он летел ведомым у командира 1-й аэ 16-го гиап гвардии капитана Покрышкина, но, как заметил в послевоенных мемуарах Александр Иванович, Голубев, «увлеченный атакой по бомбардировщикам, не заметил моего энергичного разворота на выручку пары из звена Паскеева, оторвался от меня или продолжал атаки на Ю-88. Тут, видимо, и прихватили его «Мессершмитты».
Чуть больше чем через год после этого воздушного боя, 12 июня 1944 года, командир 7-го иак генерал-майор авиации Утин, непосредственный командир уже дважды Героя Советского Союза гвардии подполковника Покрышкина, скажет применительно к гипотетически подобной ситуации, возникающей в воздушном бою: «Ведомый, безусловно, отвечает за безопасность ведущего, но и ведущий должен отвечать за безопасность ведомого. Если ведущий теряет своего ведомого, да еще нескольких, немедленно расследовать. Не умеет водить пару – ставить ведомым, если же бросает товарища в бою – судить как труса». Кремень – командир авиакорпуса, его б слова – в Боевой устав авиации; командир 16-го гиап Николай Исаев по сравнению с ним ангел. Он не заметил «потери бойца» в этом боевом вылете и причины, ее породившие, а мог бы среагировать как положено принципиальному командиру «сталинских соколов»! Наверное, из-за этого Александр Иванович очень сетует на него за все время руководства им авиаполком…
Да и сам Покрышкин в этот же день 1944 года на совещании, в присутствии комкора, учит подчиненный руководящий летный состав своих трех авиаполков: «За счет молодых у нас слабо сколочена пара, поэтому первое, на что нужно обратить особое внимание при тренировке, – отработка действий пары на резких маневрах и боевых скоростях. При полете с молодым ведущему помнить, что иногда надо подлаживаться под ведомого, пока он не натренируется, невыполнение этого приводит к отрыву ведомого и к его потере».
Выходит, в апреле 1943 года еще сам Покрышкин не знал, как летать в паре при «резких маневрах и боевых скоростях» и что надо «подлаживаться под ведомого», а если это не так – гибель и потеря ведомого. Оказывается, чтобы прийти к этому, надо год провоевать на фронте, остаться живым, вырасти в звании и должности и только потом на совещании руководящего состава раскрыть эту истину своим подчиненным.
За время боевой работы с 9 по 18 апреля в воздушных боях на Кубани гвардии капитаном Покрышкиным было лично сбито пять самолетов противника. За отличные боевые результаты 22 апреля 1943 года приказом командующего 4-й воздушной армией № 023/н он был награжден второй правительственной наградой – орденом Красного Знамени. Этим же приказом, также второй наградой – орденом Красного Знамени был награжден командир 3-й аэ гвардии старший лейтенант Фаддеев и старший пилот гвардии младший лейтенант Бережной.
20 апреля, через два безрезультативных дня в боевой работе авиаполка (18 и 19 апреля), начались удачные воздушные бои. В этот день заявили о сбитых самолетах противника два комэска 16-го гиап – гвардии капитан Покрышкин и гвардии старший лейтенант Фаддеев (бортовой номер «Аэрокобры» – 37), заместитель командира эскадрильи Искрин, пилоты Мочалов, Труд (бортовой номер «Аэрокобры» – 38) и Сапунов.
По мемуарам Покрышкина [1 - Покрышкин А.И. Познать себя в бою. М.: Центрполиграф, 2006.], начало этого дня выглядело так:
«20 апреля противник предпринял отчаянные попытки уничтожить наш десант. В воздухе обстановка еще больше накалилась.
В первый вылет на сопровождение группы Пе-2 взлетели тройкой (на самом деле – 12 самолетов. – Авт.), у ведущего второй пары (фамилия этого летчика – Григорий Речкалов. – Авт.) отказала матчасть. В этом полете нам удалось отразить все атаки «Мессершмиттов», но ведение боя осложнял идущий ниже своей группы одиночный Пе-2, поврежденный зениткой. На обратном маршруте, уже подходя к Новороссийску, увидел, как в хвост ему заходят два «Фокке-Вульфа-190». Я и мой ведомый, Иван Савин, пикированием свалились на них и сразу же сбили обоих…»
Однако, согласно «Журналу боевых действий 16-го гиап», летный день 20 апреля начала сводная группа «Аэрокобр» под управлением Покрышкина и Фаддеева. В 10.37 с аэродрома Поповическая в воздух поднялись следующие шесть пар пилотов: Покрышкин – Савин, Речкалов – Табаченко, Искрин – Сутырин, Фаддеев – Труд, Мочалов – Сапунов, Ершов – Чесноков.
Однако только 9 советских самолетов, из 12 взлетавших, вышли в район патрулирования. «Аэрокобра» Речкалова возвратилась на свой аэродром уже через 8 минут после взлета из-за отказа авиатехники, пилоты Ершов и Чесноков приземлились через 13 и 18 минут соответственно, из-за проблем с мотором на самолете Ершова (бортовой номер 33).
Александр Покрышкин отличился в 11.15. При сопровождении советских бомбардировщиков в район Новороссийска, а затем прикрывая их после выполнения боевого задания, в районе Новороссийска наши пилоты встретили 4 немецких истребителя Ме-109, которые попытались атаковать наши бомбардировщики. Гвардии капитан Покрышкин не только не допустил их до строя бомбардировщиков, но и уничтожил один вражеский самолет. Сбитый им немецкий истребитель Ме-109 упал в море в районе юго-западнее Цемесской бухты. Подтвердили воздушную победу его пилоты-однополчане Искрин и Сапунов. Позже пришло подтверждение и от командира 244-го бомбардировочного авиаполка (бап). Только 5 октября 1943 года за этот сбитый немецкий самолет командир 16-го гиап приказал выплатить уже гвардии майору Покрышкину денежное вознаграждение в размере 1000 рублей.
Основная группа самолетов приземлилась в 11.45. Самолеты Фаддеева и Труда в 12.02 приземлились на аэродроме Красноармейская для дозаправки ГСМ и перезарядки БК.
Самолет пилота Савина, ведомого комэска 1-й аэ, не возвратился на базу. За вторую декаду апреля это был второй ведомый, погибший в паре с гвардии капитаном Покрышкиным. Александр Иванович пока еще сам оттачивал летное мастерство, ему, наверное, было не до полетов в паре…
А. Тимофеев в своей книге «Покрышкин», глава 10 «Кубанская битва», так описал последний боевой вылет Ивана Савина: «День рождения фюрера (20 апреля. – Авт.) Покрышкин отметил сбитым «фокке-вульфом». В этот же день погиб талантливый молодой летчик Иван Савин, только что награжденный орденом Красного Знамени за несколько сбитых вражеских самолетов. Александр Иванович приказал ему проводить до аэродрома подбитый Пе-2 и строго запретил возвращаться в Поповическую одному. Одиночные и поврежденные самолеты – любимые цели «экспертов» люфтваффе. Савин, радостный после очередной победы над ФВ-190, ослушался и погиб».
Откуда взял уважаемый автор данные о типе сбитых Покрышкиным и Савиным немецких самолетов? «Фокке-Вульфов» практически не было в небе Кубани, да и летчик Савин не сбил в этот день ни одного самолета. Орденом Красного Знамени также он не мог быть награжден 19 или 20 апреля, до объявления этого в приказе командующего воздушной армией, так как он состоялся 2 мая!
Как позже запишет писарь штаба части, 20 апреля пилот гвардии младший лейтенант Савин Иван Федорович (1922 г. р., уроженец с. Ново-Александровское Буденновского района Орджоникидзевского края) «погиб в воздушном бою в районе Теплый Мыс».
Сержант Савин прибыл в 16-й гиап в 1942 году из Сталинградской школы пилотов и серьезной летной практики не имел. Переучившись на «Аэрокобру», боевые вылеты он начал только на Северо-Кавказском фронте в 1943 году. За период с 9 по 19 апреля он выполнил 15 боевых вылетов и, участвуя в 7 воздушных боях, сбил 3 вражеских самолета: 12 апреля – один Ме-109, 17 апреля – два Ме-109. Однако за три воздушные победы Николай Исаев почему-то представил его к награждению только орденом Красной Звезды. В итоге командующий 4-й ВА генерал-майор авиации Науменко наградил пилота гвардии сержанта Савина, хотя и посмертно, орденом Красного Знамени (приказ 4-й ВА от 02.05.43 г.
№ 036/н).
Похоронен Иван Федорович в лесу на высокой могиле на Таманском полуострове. Извещение о смерти сына было отправлено его отцу – «Савину Федору Петиф» (так записано отчество в приказе ГУК. – Авт.), проживающему в станице Котляревской (Кабардино-Балкарская АССР).
Приказом ГУК НКО СССР от 30 мая 1943 г. № 0180/пр. гвардии младший лейтенант Савин Иван Федорович был исключен из списков Красной армии.
В период с 12.42 до 15.30 пилоты Фаддеев, Труд, Сутырин и Паскеев совершили 4 самолето-вылета. Они поднимались в воздух, облетывая самолет и совершая перелеты на ближайшие аэродромы.
В 16.30 десять «Аэрокобр» снова под управлением Покрышкина и Фаддеева вылетели на сопровождение двух шестерок наших бомбардировщиков, направляющихся в район 7 км южнее Новороссийска. Состав пар группы истребительного прикрытия был следующий: Покрышкин – Ершов, Речкалов – Табаченко, Искрин – Сутырин, Мочалов – Сапунов, Фаддеев – Труд.
В районе цели над морем на высоте 4000 м группа Фаддеева провела воздушный бой с 12 истребителями Ме-109. В результате боестолкновения пилотами Фаддеевым, Искриным, Мочаловым и Трудом было заявлено о воздушных победах над 4 немецкими «Мессершмиттами». Как видим, в этом вылете отличилось только фаддеевское звено, четверка Покрышкина не заявила ни об одной воздушной победе…
Гвардии сержант Сапунов, отстав от ведущего и оставшись один, продолжал сопровождать бомбардировщики. Во время воздушного боя он сумел сбить (по его личному докладу) в одиночку два истребителя Ме-109, один из которых упал в воды Цемесской бухты, второй – в районе Глебовки. В 17.40 самолеты группы Покрышкина приземлились на аэродроме Поповическая, Сапунов же произвел посадку на аэродроме базирования бомбардировщиков в 17.25. Тут техсостав осмотрел его самолет, «Аэрокобру» дозаправили авиатопливом, и в 18.40 летчик благополучно перелетел на аэродром Поповическая.
Из второй шестерки наших бомбардировщиков один самолет был сбит, но два члена экипажа выпрыгнули с парашютом. Дальнейшая судьба их осталась неизвестна.
Расход боеприпасов покрышкинской группы составил: авиаснарядов 37 мм – 85 шт., авиапатронов 12,7 мм – 800 шт. и 7,62 мм – 2950 шт.
На этом боевая работа 16-го гиап была в этот день закончена.
В это время пилоты 2-й аэ Островский, Стариков, Моисеенко, Шульга (помощник командира 16-го гиап по ВСС), Вербицкий, Шагов и Ефимов во главе со своим командиром гвардии капитаном Тетериным в период 15.20–16.40 совершили перелет новых «Аэрокобр» с аэродрома 25-го зап Аджи-Кабул на аэродром Кумтор-Кала. На следующий день утром перелет по такому же маршруту совершила пара Крюков – Никитин.
21 апреля боевая задача 16-го гиап осталась практически такая же, что и 20 апреля: сопровождать советские бомбардировщики А-20 «Бостон», направляющиеся в район Федотовки, что находится в 7 км юго-западнее Новороссийска.
Восьмерку «Аэрокобр» поднял в воздух в 6.10 и лидировал командир 1-й аэ гвардии капитан Покрышкин. Ведомым с ним вылетел гвардии старший лейтенант Речкалов. Следующие три пары составили пилоты 3-й аэ во главе со своим командиром: Фаддеев– Труд, Искрин – Ершов и Сутырин – Табаченко (1-я аэ).
В районе цели наши пилоты заметили восемь немецких бомбардировщиков Ю-88 и три Хе-111 в сопровождении нескольких истребителей Ме-109. Патрулирующие в этом районе советские самолеты Як-1 вели воздушный бой с истребителями противника. Наши бомбардировщики отбомбились прицельно. При их отходе от цели над бухтой Цемесская гвардии лейтенант Ершов удачно атаковал и сбил Ме-109, который упал «у буквы «М» надписи бухта Цемесская», как было записано в полковых документах. Один наш бомбардировщик на маршруте юго-западнее от цели в 4 км от Мингрельской загорелся и упал. Два человека из состава его экипажа выпрыгнули с парашютом. Причины падения нашего бомбардировщика остались невыясненными.
В 7.20 все самолеты покрышкинской группы благополучно приземлились на своем аэродроме.
Расход боеприпасов составил: авиаснарядов 37 мм – 15 шт., авиапатронов 12,7 мм – 300 шт. и 7,62 мм – 1340 шт.
В 8.10 гвардии старший лейтенант Паскеев взлетел с аэродрома Краснодар и через 25 минут приземлился на аэродроме Поповическая. Перегонка им самолета прошла штатно.
В 10.25 командир 16-й гиап гвардии подполковник Исаев также сам лично перегнал отремонтированный самолет из ПАРМ на аэродроме Краснодар на аэродром базирования.
В 11.30 восьмерка «Аэрокобр» под управлением Покрышкина снова вылетела на выполнение боевой задачи – сопровождения штурмовиков Ил-2, следующих в район Новороссийска. Состав воздушного патруля практически не изменился по сравнению с утренним вылетом: Покрышкин – Речкалов, Фаддеев – Труд, Искрин – Сапунов, Ершов – Табаченко.
При подходе к цели наши пилоты вступили в бой с восемью «Мессершмиттами». Противник первым заметил советские «Аэрокобры» и произвел по ним несколько атак сзади сверху и в хвост. После выхода из атаки самолеты противника резко уходили на вертикаль или на бреющий полет. Однако наши летчики не стушевались перед агрессивным противником и сумели в этом бою сбить 5 немецких самолетов: «Один Ме-109 сбил старший лейтенант Фаддеев, самолет упал в районе 3–4 км севернее Кабардинка; один Ме-109Ф сбил старший лейтенант Искрин, самолет упал севернее Кабардинка; один Ме-109Ф сбил старший лейтенант Речкалов; один Ме-109 сбил старший сержант Табаченко, самолет упал в Бухту Цемесская; один Ме-109 сбил капитан Покрышкин, «место падения не видел»; один Ме-109 сбил лейтенант Труд, самолет упал в море в районе Бухты Цемесская» – такие результаты зафиксированы штабом части по результатам доклада наших пилотов после приземления. После выполнения боевой задачи одну шестерку бомбардировщиков наши истребители сопровождали до Краснодара, другую шестерку – до своего аэродрома. За действиями штурмовиков непосредственно над целью наши пилоты не наблюдали, так как вели маневренный воздушный бой. По прилете в 12.40 на свой аэродром авиамеханики обнаружили на самолете Покрышкина множественные пулевые пробоины.
Расход боеприпасов составил: авиаснарядов 37 мм – 86 шт., авиапатронов 12,7 мм – 800 шт. и 7,62 мм – 2140 шт.
Под вечер в штаб 16-го гиап поступила боевая задача – снова прикрыть налет штурмовиков Ил-2 на вражеские позиции в районе Федотовки (юго-западнее Новороссийска). На ее выполнение в 17.30 вылетели две четверки «Аэрокобр» под руководством гвардии старших лейтенантов Фаддеева (Фаддеев – Труд, Искрин– Мочалов) и Речкалова (Речкалов – Табаченко, Ершов – Сапунов). Погода была вполне летная: облачность 8–9 баллов на высоте 2800–3500 м. Над Черным морем стоял туман.
По прилете в 18.35 на свой аэродром экипажи доложили, что в районе цели они провели воздушный бой с группой немецких самолетов, среди которых были 10 истребителей-бомбардировщиков Ме-110, 6 бомбардировщиков Ю-88 и 9 прикрывающих их истребителей Ме-109. При этом противник вел себя агрессивно, стремительно атаковал наши самолеты сзади в хвост, с последующим уходом на вертикаль или на бреющий полет.
Однако, несмотря на это, по результатам этого воздушного боя нашими пилотами было заявлено об уничтожении трех вражеских самолетов (два Ме-109 и один Ю-88), кроме этого – один «Мессершмитт» был подбит. Воздушных побед добились: гвардии старший лейтенант Фаддеев – один Ме-109 (самолет упал в 2 км севернее Адербиевки), гвардии старший лейтенант Речкалов – один Ме-109 (самолет упал в 4 км южнее Новороссийска), гвардии младший лейтенант Мочалов – один Ю-88 (бомбардировщик упал в районе Мефодиевского). Пилот сержант Сапунов подбил в 1 км южнее Новороссийска немецкий истребитель Ме-109.
Однако важнее этого было то, что все штурмовики хорошо выполнили свою боевую задачу и все благополучно возвратились на свой аэродром.
Но в этот день при вылете на штурмовку в район Федотовки 4-я ВА все-таки потеряла один Ил-2. Советский штурмовик из состава 765-го шап (216-я сад) был сбит немецкими истребителями в районе 2 км северо-восточнее Фальшивого Геленджика, при этом на месте падения нашего самолета сгорел воздушный стрелок старший сержант Кот Г.П.
Расход боеприпасов групп Фаддеева и Речкалова составил: авиаснарядов 37 мм – 56 шт., авиапатронов 12,7 мм – 650 шт. и 7,62 мм – 1980 шт.
За этот день «отлученный» командиром 16-го гиап от боевых вылетов гвардии старший лейтенант Паскеев снова выполнил три самолето-вылета по перегонке самолетов с аэродрома Краснодар на аэродром Поповическая. Перелеты отремонтированной материальной части авиаполка прошло штатно.
В тылу Северо-Кавказского фронта группа гвардии майора Крюкова 21 апреля продолжила перелет на Кубань.
В 10.22 с аэродрома Кумтор-Кала в направлении на аэродром Невинномысская взлетели семь «Аэрокобр» под управлением командира 2-й аэ 16-го гиап гвардии капитана Тетерина (Тетерин, Островский, Старчиков, Моисеенко, Шульга, Шагов, Ефимов). Следом за ними в 10.30 вылетели штурман 16-го гиап Павел Крюков и два пилота – Никитин и Вербицкий. Их перелет занял 1 час 30 минут.
Меньше трех часов потребовалось личному составу батальона аэродромного обслуживания и наземного техсостава авиаполка на аэродроме Невинномысская, чтобы дозаправить самолеты бензином, а пилотов накормить обедом. В 14.45 десятка «Аэрокобр» группы Крюкова, взлетев, взяла курс на конечную точку маршрута – аэродром Поповическая, куда они благополучно и прибыли около 16.00. На всем пути наших пилотов от Закавказья до Кубани в воздухе они противника не встречали, аварий и поломок материальной части не было.
Летным составом авиаполка Исаева в этот день был выполнен только один групповой вылет. На прикрытие пикирующего бомбардировщика Пе-2, который в варианте фоторазведчика выполнял боевую задачу в районе Новороссийска, вылетели две четверки «Аэрокобр» от 16-го гиап. Ведущим первого звена был Александр Покрышкин (Покрышкин – Мочалов, Речкалов – Табаченко), второго – Вадим Фаддеев (Фаддеев – Труд, Искрин – Сапунов). Как видим, у Александра Ивановича снова новый ведомый…
Советский воздушный разведчик на высоте 6000 м сделал заход на цель со стороны моря, прошел непосредственно через Новороссийск и далее проложил свой курс по линии фронта. Следовавшие за ним в эскорте наши летчики-истребители заметили в этом районе 6 немецких истребителей Ме-109 и один ФВ-190. Однако в бой те не вступили, а у наших пилотов такой задачи также не было. Вылет прошел без боестолкновений, главное, что «Петляков» выполнил боевую задачу.
В 18.30 над аэродромом Поповическая поднялись пилоты Старчиков и Никитин, через 10 минут после них – командир 16-го гиап Николай Исаев и пилот Моисеенко. Основная их задача – прикрытие аэродрома во время посадки покрышкинской восьмерки, которую она совершила в 19.10.
Таким образом, 16-й гиап выполнил 21 апреля 39 боевых самолето-вылетов, не добившись ни одной воздушной победы, однако и не потеряв ни одного пилота.
В этот день боевое напряжение летного состава исаевского авиаполка было поднято до почти максимальной величины (так как 15 апреля 16-й гиап выполнил 43 б/в) – при этом четыре раза поднимались в воздух на выполнение боевой задачи Григорий Речкалов, Петр Табаченко, Николай Искрин, Вадим Фаддеев и Андрей Труд. Три боевых вылета за летный день выполнили два летчика – Александр Покрышкин и Николай Ершов, остальные пилоты, вылетавшие в этот день, – от одного до двух раз.
22 апреля 1943 года приказом командующего 4-й ВА № 028/н «за образцовое выполнение боевых заданий Командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленную при этом доблесть и мужество» была награждена орденом Красного Знамени группа пилотов двух истребительных авиаполков (45-й иап и 16-й гиап) 216-й сад генерала Бормана. В исаевской авиачасти награды получили старший пилот гвардии младший лейтенант Бережной, штурман авиаполка гвардии майор Крюков и два командира эскадрильи гвардии капитан Покрышкин (орден № 66983) и гвардии старший лейтенант Фаддеев (перечень награжденных – в алфавитном порядке). В 45-м иап Ибрагима Дзусова были награждены семь пилотов – Бабак, Берестенев, Борис Глинка, Дмитрий Глинка, Коваль, Кудря и Лавицкий.
Командование ВВС Северо-Кавказского фронта было озабочено снижением боевого потенциала исаевского авиаполка и еще 18 апреля 1943 года телеграфом известило командира 16-го гиап, что ему для восполнения боевых потерь из 25-го зап выделено десять новых самолетов Р-39 «Аэрокобра»: № 24407, 24413, 24591, 24605, 24609, 24616, 24691, 24699, 138520, 24608 с моторами «Аллисон» № 134242, 135349, 26394, 26387, 26358, 26347, 26452, 35215, 135050, 26397, которые должна была перегнать группа Павла Крюкова с Закавказья.
22 апреля 1943 года эти самолеты, приказом командира 16-го гиап № 023, были записаны в боевой расчет авиаполка.
Но к этому времени (22.04.43 г.) авиаполк потерял «в воздушных боях и сгоревшие на территории противника» семь «Аэрокобр»: Р-39 № 24572, 24601, 24552, 188424, 136428, 138438, 138550 с моторами «Аллисон» № 26389, 26411, 26252, 135023, 135004, 135185, 135084.
Одна «Аэрокобора» № 24577 с мотором «Аллисон» № 26395 была сдана на восстановительный ремонт в 180-ю ПАРМ и также исключена из боевого состава авиаполка.
Кроме этого, в трех авариях 22, 26 и 30 апреля 1943 года были потеряны еще три самолета Р-39 «Аэрокобра». Не повезло (или повезло – так как пилоты остались живы) гвардии лейтенанту Труду, гвардии младшему лейтенанту Табаченко, гвардии старшему лейтенанту Паскееву.
26 апреля в 18.00 при вылете четверки «Аэрокобр» (Паскеев, Труд, Ефимов, Табаченко) с аэродрома Поповическая самолет Р-39 № 24616 с мотором «Аллисон» У-1710-63 № АС-42-26347, пилотируемый гвардии старшим сержантом Табаченко, потерпел аварию. Пилот не справился при взлете с определением скорости отрыва самолета от земли, и истребитель, оторвавшись от земли непосредственно над летной полосой, «провалился». В результате грубого удара «Аэрокобры» о землю был погнут воздушный винт, рассыпался на куски редуктор, деформировался фюзеляж и обе плоскости крыла, скрутило лонжероны. Самолет оставил за собой борозду длиной до 100 м. Мотор был также серьезно поврежден, ему требовался восстановительный ремонт. Резюме полковой комиссии было неутешительно – самолет ремонту не подлежит.
Впоследствии комнадир авиаполка провел разбор данного происшествия со всем летным составом, и были даны рекомендации по технике взлета, а также проведены соответствующие практические занятия непосредственно на материальной части.
30 апреля самолет «Аэрокобра» № 24407 с мотором «Аллисон» № АС-42-135242, пилотируемый гвардии старшим лейтенантом Паскеевым, при возвращении с боевого задания из-за перебоев в работе мотора произвел вынужденную посадку на аэродроме Новотитаровская. Однако самолет Як-1, пилотируемый летчиком 274-го иап 1-го иак лейтенантом Марковым, на планировании в момент выравнивания врезался на большой скорости в самолет 16-го гиап. «Аэрокобра» Паскеева была полностью разбита и восстановлению не подлежала.
23 апреля 16-й гиап выполнил 48 боевых самолето-вылетов.
Обратимся снова вначале к воспоминаниям Александра Покрышкина, ориентируясь на то, что в этом вылете участвовал Тамимдар Паскеев и погиб Степан Вербицкий: «На другой день сопровождали шестеркой две девятки Пе-2. Исаев приказал включить в нашу группу Паскеева с ведомым Степаном Вербицким и назначил их верхней парой в боевом порядке…»
На самом деле рано утром, в 5.30, на сопровождение бомбардировщиков, бомбивших немецкие позиции в районе Федотовки, вылетел внушительный воздушный патруль 16-го гиап – 16 бортов! Погода стояла хорошая, видимость до 3–4 км, у земли – дымка. Общее руководство пилотами в небе было поручено гвардии капитану Покрышкину. Состав пар сложился следующий: Покрышкин – Островский, Речкалов – Табаченко, Искрин – Старчиков, Фаддеев – Труд, Ершов – Моисеенко, Паскеев – Вербицкий, Шульга – Ефимов, Сапунов – Мочалов. Как видим, ведущими звеньев были самые опытные асы-«старики» части: Покрышкин, Фаддеев, Паскеев, Шульга.
Советские бомбардировщики пришли в район цели на высоте 2500 м. Истребительное прикрытие пришлось очень кстати, так как в заданном квадрате уже находилось 12 вражеских истребителей Ме-109, с которыми наши пилоты вступили в воздушный бой. Тактика немецких летчиков была стандартной – внезапная атака сзади снизу и в хвост, с последующим уходом на вертикаль (где «Мессершмитт» чувствовал себя как рыба в воде), или резкое кабрирование в сторону солнца.
Советские бомбардировщики «отработали» хорошо по позициям врага и организованной группой возвратились на свой аэродром. Однако в рядах покрышкинской восьмерки (восьмерка Фаддеева возвратилась без потерь) были потери – в воздушном бою был сбит командир звена гвардии младший лейтенант Вербицкий Степан Яковлевич (1918 г. р., белорус, Семеновский район, в РККА с 1939 года, кандидат в члены ВКП(б) с 1942 года).
Наши пилоты видели, как его «Аэрокобра» горящей упала в Черное море. Ведущим у него был снова Паскеев…
Степан Вербицкий вступил в Отечественную войну 22 июня 1941 года в должности пилота 55-го иап, а в августе 1942 года стал командиром звена уже 16-го гиап.
К началу 1943 года он, летая на фронте на самолетах И-153, ЛаГГ-3, Як-1, имел общий налет 475 часов и 758 посадок, при этом на Як-1 – налет 105 часов и 98 посадок.
За время войны он лично произвел 170 боевых вылетов с налетом 189 часов. Участвуя в 22 воздушных боях, он сбил один самолет противника (10.07.42 г. – Ме-109) и четыре – в составе группы. Факт воздушной победы подтвердили гвардии капитан Покрышкин и гвардии старшина Науменко, участвовавшие в этом воздушном бою.
В конце 1943 года командир 16-го гиап Николай Исаев представил документы в штаб 229-й иад для ходатайства о награждении Степана Яковлевича орденом Красного Знамени. Полковник Степанович поддержал командира 16-го гиап, и приказом командующего 4-й ВА (от 19.02.43 г. № 017/н) он был им награжден.
Отец Степана Вербицкого – Яков Селиверстович Вербицкий проживал в это время в Белоруссии, на временно оккупированной врагом территории, поэтому о смерти сына в апреле 1943 года он извещен своевременно не был.
Приказом ГУК НКО СССР от 8 июня 1943 года № 0234/пог. гвардии младший лейтенант Вербицкий был исключен из списков Красной армии, как погибший в боях против немецко-фашистских войск.
О том, как погиб Степан Вербицкий, Александр Иванович Покрышкин рассказал в мемуарах так:
«Пара Паскеева несколько оторвалась от нашей четверки и летела ближе к берегу.
Я дал команду Паскееву подойти к нашей группе и тут же увидел четверку Ме-109: выскочив из облаков, они шли в атаку.
– Паскеев! Сзади «мессеры»! Разворот на них и атакуйте в лоб! – дал команду и сразу пошел на помощь.
Вербицкий, выполняя приказ, ринулся на четверку «мессершмиттов». Паскеев же со снижением нырнул под нашу группу. Четверка «мессеров» накинулась на одиночный самолет, быстро подожгла его и скрылась за облаками. На наших глазах ветром сносило Вербицкого на парашюте в открытое море. Мы ничем не могли ему помочь…»
В 6.30 для прикрытия посадки возвращающегося нашего воздушного патруля с аэродрома Пашковская взлетели две «Аэрокобры», пилотируемые гвардии капитаном Тетериным и гвардии младшим лейтенантом Никитиным.
С 6.40 поочередно начали посадку 14 самолетов нашей группы. Кроме самолета Вербицкого, уже на стоянке группа недосчиталась и самолета Паскеева, судьбу пилота никто не знал. Таким образом, в первом групповом вылете, выполненном летчиками 16-го гиап в тот день, пара Паскеева была потеряна.
Вооруженцы подсчитали расход боеприпасов вылетавшей группы, который составил: авиаснарядов 37 мм – 35 шт., авиапатронов 12,7 мм – 640 шт. и 7,62 мм – 1340 шт.
Следующий групповой вылет 16-го гиап состоялся в 10.23. Ведущими двух четверок «Аэрокобр» вылетели гвардии старшие лейтенанты Фаддеев (Фаддеев – Труд, Ершов – Ефимов) и Искрин (Искрин – Старчиков, Мочалов – Сапунов). В их задачу входило сопровождение самолета-разведчика Пе-2.
Однако через 25 минут после взлета «Аэрокобры» нашей восьмерки начали заходить на посадку на свой аэродром. Оказалось, что до непосредственно фоторазведки дело не дошло, советский «Петляков» повернул назад из-за неисправности авиационного мотора. Тогда и нашим истребителям сопровождения с КП была дана команда возвращаться назад.
Уже при заходе на посадку появились проблемы с самолетом гвардии сержанта Сапунова. Причина – неисправность в масляной системе самолета. Пришлось нашему пилоту выполнять посадку на фюзеляж в поле, не долетев немного до ВПП. Приземление для пилота прошло удачно, самолет же требовал серьезного внимания авиамехаников и специалистов ПАРМ.
В 13.05 та же восьмерка пилотов 2-й и 3-й аэ 16-го гиап (Фаддеев, Труд, Ершов, Ефимов, Мочалов, Сапунов, Искрин, Старчиков) поднялась в воздух с аэродрома Поповическая на прикрытие фоторазведчика Пе-2, повторно следовавшего в район Новороссийска.
Первым над аэродромом Поповическая появился «Петляков» и по спирали начал набирать высоту. В это время начали взлет самолеты-истребители 16-го гиап. Но то ли их взлет был не энергичным или организованным, то ли наш разведчик спешил, но, когда в воздух поднялись три крайние «Аэрокобры», пилотируемые гвардии старшим лейтенантом Фаддеевым, гвардии лейтенантом Ершовым и гвардии сержантом Ефимовым, бомбардировщика Пе-2 и пяти «Аэрокобр» в поле видимости уже не было.
Погоня трех оставшихся пилотов не принесла результатов.
По радио с КП авиаполка старшим оставшейся группы истребителей был назначен гвардии старший лейтенант Искрин, который с честью выполнил боевую задачу по обеспечению качественного фотографирования Пе-2 объектов и войск противника.
Советский воздушный разведчик подошел к Новороссийску на высоте 7500 м. Вдалеке барражировали в воздухе 2 немецких истребителя Ме-109, однако они помешать выполнить задачу Пе-2, учитывая, наверное, его солидный истребительный эскорт, не смогли. Советские «Аэрокобры» также не отвлекались на второстепенные цели. Не вступив в боестолкновение, противники разошлись разными курсами. После посадки в 14.00 на своем аэродроме командир 16-го гиап гвардии подполковник Исаев за отличное выполнение боевой задачи объявил всем пяти летчикам благодарность.
Три «Аэрокобры» (Фаддеева, Ершова и Ефимова) прикрывали посадку искринской пятерки самолетов. В 14.15 все восемь самолетов были на своих стоянках.
После обеда в штаб 16-го гиап поступило новое указание из штаба 216-й сад – после 17.00 осуществить сопровождение бомбардировщиков А-20 «Бостон» 244-го бап (4-я ВА). На выполнение этой боевой задачи в 17.25 командир 16-го гиап гвардии подполковник Исаев отправил три четверки «Аэрокобр». Первое звено самолетов вел гвардии старший лейтенант Фаддеев (Фаддеев– Труд, Тетерин – Старчиков), второе – гвардии капитан Покрышкин (Покрышкин – Табаченко, Речкалов – Островский), третье – гвардии старший лейтенант Искрин (Искрин – Ершов, Мочалов– Сапунов). Как видно из приведенного списка пилотов воздуш ного патруля, этому вылету было уделено особое внимание со стороны командования части – в небе были все три подразделения части, руководимые двумя комэсками 16-го гиап и одним заместителем командира авиаэскадрильи, и, что характерно, практически все со своими штатными ведомыми.
В воздухе в районе Геленджика советские самолеты уже поджидали 10 немецких истребителей Ме-109Г. Один из них снизу сзади предпринял атаку на советские бомбардировщики, но Андрей Труд в стремительной контратаке сумел его сбить. Самолет противника упал в 2–3 км западнее Кабардинки. Еще один Ме-109Г сбил Вадим Фаддеев, немецкий самолет врезался в землю в 2 км севернее Федотовки. Видели, как падали два сбитых фашистских самолета, кроме своих пилотов, экипажи «Бостонов-3» из 244-го бап.
Советские А-20 успешно отбомбились по северо-восточной окраине ставшего уже хорошо известным для пилотов ВВС Северо-Кавказского фронта населенного пункта Федотовка, чему способствовало хорошее истребительное прикрытие района выполнения боевой задачи.
Как ни обидно об этом говорить, но и в искринской четверке были потери, причем не боевые. В этом вылете пропал без вести старший пилот гвардии младший лейтенант Мочалов Никита Семенович (1918 г. р., уроженец д. Вихляевка Песковского района Воронежской области, в РККА с 1940 года, член ВКП(б) с 1942 года).
Когда наши бомбардировщики стали разворачиваться на боевой курс, их скорость и скорость истребителей прикрытия значительно уменьшились. В воздухе при перестроении в строю истребителей случилось замешательство. Самолет гвардии старшего сержанта Сапунова, летевший ведомым, налетел на «Аэрокобру» Мочалова. Никита Семенович выпрыгнул из развороченного лопастями «Аэрокобры» Сапунова своего самолета, воспользовавшись парашютом. Сохранившиеся боевые документы 16-го гиап не дают ответа на вопрос: где покинул самолет наш пилот, над морем или над вражеской территорией, раскрылся его парашют или нет? Штабным писарем, по-военному скупо, констатирован только свершившийся факт: «Один самолет «Аэрокобра» старший пилот младший лейтенант Мочалов не вернулся с боевого задания».
Его отец – Семен Тихонович Мочалов находился в это время на оккупированной врагом территории – в Севастополе, поэтому извещение об этом ему не отправлялось.
В 18.40 одиннадцать самолетов 16-го гиап, обеспечив бомбовый удар по вражеским позициям, возвратились на свой аэродром. В воздухе над аэродромом своих пилотов, в паре с гвардии младшим лейтенантом Моисеенко, встречал командир части Николай Исаев, взлетевший в 18.02 с Поповической. Как иронично называл впоследствии такие вылеты командира части Александр Иванович, Исаев «проветрил» свой самолет.
На самолете Сапунова авиамеханик обнаружил вмятины на двух лопастях воздушного винта и погнутый верхний каркас пулеметов.
Расход боеприпасов истребителей составил: авиаснарядов 37 мм – 38 шт., авиапатронов 12,7 мм – 680 шт. и 7,62 мм – 1730 шт.
В боевой работе 16-го гиап в этот день лидировала 2-я аэ гвардии капитана Тетерина, ее пилотами было выполнено 19 с/в, 3-я аэ – 18 боевых с/в, 1-я аэ – 9 боевых с/в, управление авиаполка – 2 боевых с/в. Пилоты Искрин, Сапунов, Мочалов, Старчиков, Фаддеев, Ершов и Труд по 4 раза вылетали на боевое задание, пилот Ефимов – 3 раза, Покрышкин, Речкалов, Табаченко, Тетерин, Моисеенко – 2 раза, остальной летный состав – по одному разу.
24 апреля первым в 7.25 с аэродрома Поповическая взлетел гвардии капитан Покрышкин. Как он сам позже вспомнил, «…на мою долю выпала задача сопровождать две девятки Пе-2 в район Мысхако». Ох, доля, доля, она (горькая) была только его, другие пилоты и командиры в выполнении этой боевой задачи не участвовали?! Ему необходимо было прибыть на аэродром базирования 244-го бап и договориться с его командованием о взаимодействии истребителей и бомбардировщиков при выполнении предстоящей боевой задачи. В 7.45 он приземлился на аэродроме базирования советских «Бостонов».
После согласования всех вопросов в штабе 244-го бап Покрышкин в 9.50 вылетел на аэродром Поповическая и через 20 минут был уже дома.
Только в 17.10 две восьмерки «Аэрокобр» 16-го гиап поднялись в воздух с аэродрома Поповическая с задачей прикрыть бомбардировщики А-20 «Бостон-3» при пролете к цели в районе Федотовки и возвращении обратно, а также обеспечить «боевую работу» бомбардировщиков над целью. Старшим сборной группы (16 «Аэрокобр»!) был назначен штурман части гвардии майор Крюков, но не Покрышкин. Состав пар был следующий: Крюков – Моисеенко, Покрышкин – Островский, Речкалов – Табаченко, Тетерин – Сапунов, Искрин – Старчиков, Шульга – Никитин, Фаддеев – Труд, Ефимов – Ершов. Как можно заметить, командование 16-го гиап со всей серьезностью отнеслось к выполнению поставленной задачи; в этом боевом вылете участвовал практически весь руководящий состав исаевского авиаполка – три командира авиаэскадрильи (Покрышкин, Тетерин, Фаддеев), помощник командира по ВСС (Шульга) и руководил всеми ими штурман авиаполка. На земле остался только командир части – Николай Васильевич Исаев.
Александр Иванович же вспомнил в своих мемуарах, что на это боевое задание (так как в этом вылете погиб Василий Островский) «…вылетели четверкой. Вторую пару возглавил Крюков (первая: Покрышкин – Островский. – Авт.)».
Так что 12 бортов, взлетевших под командованием Павла Крюкова, не остались в памяти комэска-1. Странно… Как же тогда он точно помнит все свои атаки? В этом вылете он скромно поведал, что, обеспечив буквально втроем (Покрышкин, Крюков и его ведомый) боевую работу восемнадцати Пе-2, он сбил только один «Мессершмитт», а о том, что его боевые товарищи сбили еще четыре немецких самолета, – ни слова!
В «Журнале боевых действий полка» так описан этот боевой вылет (орфография оригинала сохранена):
«Один «Бостон-3» ушел со снижением к берегу на восток. 2 человека выпрыгнули с парашютами. Самолет подбит самолетом противника Ме-109Г. В момент отхода бомбардировщиков от цели их сопровождал старший лейтенант Фаддеев. Место посадки не наблюдал. В районе цели были атакованы противником. Противник атаковал сзади снизу и спереди снизу, выход с атаки пикированием. В бою сбито 5 самолетов противника Ме-109Г и один Ме-109 подбитый ушел со снижением на запад.
Один Ме-109 сбил пилот старший сержант Ефимов. Самолет противника упал у берега в конце надписи Федотовка. Подтверждает пилот старший сержант Моисеенко Яков Данилович, командир эскадрильи Фаддеев В.И. Один Ме-109 сбил пилот лейтенант Старчиков Николай Алексеевич. Самолет упал в море южнее 5 км совхоз Мысхако. Падение подтверждает командир эскадрильи Тетерин Леонид Владимирович. Один Ме-109 сбил командир эскадрильи старший лейтенант Фаддеев В.И. Самолет противника упал в море у буквы «М» совх. Мысхако. Сбитый самолет подтверждают командир эскадрильи Тетерин Л.В. и пилот лейтенант Труд Андрей Иванович. Один Ме-109 сбил пилот старший сержант Табаченко Петр Петрович, сбитый самолет подтверждают гвардии капитан Покрышкин, зам. командира авиационной эскадрильи старший лейтенант Речкалов Григорий Андреевич. Сбитый самолет противника упал в море 10 км южнее совхоз Мысхако. Один Ме-109 сбил капитан Покрышкин А.И. Самолет упал 15 км южнее совх. Мысхако. Сбитый самолет подтверждают пилот старший сержант Никитин В.Н. и пилот старший сержант Табаченко Петр Петрович. Один Ме-109 подбил командир авиационной эскадрильи старший лейтенант Фаддеев Вадим Иванович, самолет противника пошел со снижением на запад».
В 18.15 только двенадцать «Аэрокобр» возвратились на свой аэродром.
Гвардии старший лейтенант Искрин задание не выполнил, так как через 20 минут ему пришлось вернуться на Поповическую из-за неисправности шасси, убрать их после взлета ему не удалось.
С этого боевого задания не возвратился командир звена гвардии старший лейтенант Ершов Николай Николаевич, но, как оказалось впоследствии, он остался жив.
Пилоты 16-го гиап гвардии младший лейтенант Островский Василий Поликарпович (1922 г. р., уроженец с. Широк Красноградского района Орловской области, в РККА с 1941 года, беспартийный) и гвардии младший лейтенант Сапунов Дмитрий Герасимович (1923 г. р., уроженец г. Прохладный (ул. Советская, № 212), Кабардино-Балкарская АССР, в РККА с 1941 года, беспартийный) с боевого задания не вернулись.
К концу весны Главным управлением кадров НКО СССР был подготовлен и 30 мая 1943 года подписан специальный приказ № 0180/проп., которым исключались из списков Красной армии 68 военнослужащих ВВС РККА, пропавших на фронте без вести (то есть обстоятельства смерти и место захоронения не известны). От 16-го гиап в него попали пилоты Савин, Сапунов и Островский. Однако Александр Покрышкин в своих мемуарах вспомнил, что «летчик 16-го гвардейского полка Островский похоронен у станицы Кубанской. Его подловили при возвращении на аэродром два Ме-109, атаковали и подожгли. Василий выбросился из горящего самолета, но был расстрелян «Мессершмиттами» при спуске на парашюте. Узнав об этом, дал себе зарок, что теперь буду расстреливать спасающихся на парашютах немецких летчиков. Пусть эти «рыцари» не ждут снисхождения».
Александр Иванович оказался прав, сейчас прах гвардии младшего лейтенанта Островского В.П. захоронен (потом перезахоронен) в братской могиле в центре станицы Эриванской (сейчас Светлогорская сельская администрация, Абинский район Краснодарского края), в числе 244 солдат и офицеров Красной армии, погибших в этих местах в 1942–1943 годах.
Василий Островский был уже третьим ведомым (Голубев, Савин, Островский), погибшим (пропавшим без вести) на Кубани в вылете с ведущим пары Александром Покрышкиным, не считая счастливого спасения на парашютах 16 апреля Аркадия Федорова и Ивана Степанова, также летевших с ним в паре в двух групповых вылетах в этот день. Ох непросто и небезопасно было летать в хвосте комэска-1 весной 1943 года!
Извещение о потере сына – Василия Островского было отправлено его отцу, проживающему в Москве. Никаких наград он не заслужил, хотя авторитетный командир авиаэскадрильи, с которым он летал, мог бы ходатайствовать перед командованием авиаполка об этом…
При этом в «Журнале боевых действий» есть запись, где сказано, что пилот Сапунов передал из района Абинская – Краснодар, что пилот Островский пропал на пути к цели в районе Абинской, где он отвернул в сторону со снижением и место нахождения экипажа неизвестно.
По докладу замкомандира 1-й аэ гвардии старшего лейтенанта Речкалова, он видел одинокую «Аэрокобру», которая дымящей летела к восточному берегу Цемесской бухты.
Механики осмотрели самолеты вылетавшей группы. В самом плохом состоянии оказалась «Аэрокобра» комэска-3 гвардии старшего лейтенанта Фаддеева – разбит руль поворота, стабилизатор, правая плоскость повреждена от разрыва снаряда в бензобаке.
Расход боеприпасов в группе составил: авиаснарядов 37 мм – 176 шт., авиапатронов 12,7 мм – 1200 шт. и 7,62 мм – 2100 шт.
В конце боевого дня от командующего армией генерала Лиселидзе в адрес командующего 4-й ВА генерал-майора авиации Науменко пришла телеграмма. За подписью начальника штаба воздушной армии ее копия была отправлена в авиационные части объединения, в том числе и в 16-й гиап: «17.45 мин. 24.04.43 г. по району Новороссийск, Федотовка наша пехота довольна ударами с воздуха. Цели поражены, противнику нанесен большой урон живой силе и технике, наша пехота пошла в наступление. Устинов».
5 мая 1943 года состоялся приказ командующего 4-й ВА № 039/н, согласно которому за три сбитых самолета противника (все Ме-109) пилот 16-го гиап Дмитрий Сапунов был награжден орденом Красного Знамени, но, как оказалось, посмертно.
На пополнение летного состава исаевской авиачасти 24 апреля в распоряжение командира 16-го гиап, согласно приказу командующего 4-й ВА № 01008, прибыл для дальнейшего прохождения службы в должности замкомандира авиаэскадрильи по политчасти старший лейтенант Калинин Степан Петрович. Он заменил убывшего к новому месту службы еще 24 марта замполита 3-й аэ гвардии капитана Воронцова Петра Павловича (1912 г. р., в РККА с 1935 года, член ВКП(б) с 1939 года, ВШЛ – 1939 год, курсы военкомов – 1942 год). О нем очень зло говорит Александр Покрышкин в своих воспоминаниях, а также биограф Александра Ивановича – А. Тимофеев в своей книге. Если верить им, то поделом…
Бездушие Воронцова, распорядившегося похоронить летчика (8 августа 1942 года погиб пилот лейтенант Степан Супрун. – Авт.) без должных почестей, не дожидаясь прибытия на следующий день его боевых друзей, поразило Покрышкина в самое сердце. Сорвавшись, он в столовой бросает в лицо сидевшему за отдельным столом Воронцову: «А вы сбили хоть один самолет?!.. Может, забыли, как бросили мою пару под Изюмом?.. Трус не может быть начальником!» Не глядя на страшного в гневе Покрышкина, Воронцов быстро вышел. Анатолий Комоса говорит: «Не горячись, Саша! И вообще ты напрасно затеял этот разговор. Такому не докажешь. Только наживешь себе неприятностей. Он тебе не простит…»
Петр Воронцов, уйдя, от греха подальше, в 66-й иап (329-я иад, 4-я ВА), где уже к тому времени служил его друг по службе, бывший комэск 131-го иап и 16-го гиап Анатолий Комоса, благополучно довоевал в должности замполита этой уже гвардейской части (40-й гиап) до окончания войны.
Начальник политотдела 329-й иад подполковник Корольков, в отличие от Александра Ивановича, так аттестовал своего подчиненного коллегу-политработника, служившего в полковом звене: «Тов. Воронцов правильно и умело использует все формы партийно-политической работы для повышения боеспособности части. В период боев дивизии за Крым полк по итогам боевой работы и по состоянию партийно-политической работы занимает первое место в соединении. Тов. Воронцов проявляет большую заботу по обеспечению летного состава…» За эти деловые и личные качества начПО 329-й иад предлагал наградить Воронцова орденом Красного Знамени! Только вот простым летчикамистребителям эти ордена-«боевики» доставались, часто кровью и самой жизнью, за сбитые немецкие «Мессершмитты» и «Юнкерсы», а тут – за «формы…»?! Правда, дивизионное и армейское начальство (командир 329-й иад полковник Осипов и начальник политотдела 4-й ВА) умело правильно расставлять акценты по итогам практической боевой работы своих подчиненных, и Петр Воронцов удостоился менее «кричащей на замполитовской груди» награды – ордена Отечественной войны I степени.
Дважды орденоносцем (орден Красной Звезды – февраль 1943 года и орден Отечественной войны I степени – приказ 4-й ВА № 010/н от 07.03.44 г.) и в звании майора он встретил Победу.
Николай Васильевич Исаев осенью 1942 года так охарактеризовал в «Кандидатском списке начсостава 16-го гиап – постоянных заместителей» Петра Воронцова, знакомого ему еще по 131-му иап, а теперь своего подчиненного, для возможного в будущем назначения его комэском: «В полку с мая месяца 1942 г. В боевой работе проявил себя смелым и решительным. Имеет 9 вылетов на боевое задание, задание выполнил хорошо. Правильно сумел организовать личный состав на выполнение боевых заданий по разгрому немецких оккупантов. С 1938 г. по январь 1942 г. работал летчиком-инструктором и командиром звена Энгельской школы летчиков. Летает на истребительных и бомбардировочных самолетах. По опыту работы вполне может быть выдвинут на должность командира эскадрильи».
Командир эскадрильи 16-го гиап гвардии капитан Покрышкин получил в этом же документе следующую характеристику командира авиаполка Исаева: «Техникой пилотирования на самолетах И-16, МиГ-3, Як-1 овладел отлично. Лучший разведчик полка и мастер воздушного боя. Умелый организатор боевой работы в эскадрилье. За время войны произвел 336 самолето-вылетов на поле боя. Участвовал в 40 воздушных боях, в результате которых лично сбил 6 самолетов, в составе группы 6 самолетов противника. Награжден орденом Ленина. Достоин выдвижения на должность штурмана полка». Как видим, об августовскосентябрьской 1942 года «эпопее» Александра Ивановича – ни слова!
24 апреля 1943 года группировка ВВС Северо-Кавказского фронта была расформирована: управление 5-й ВА убыло в состав Степного фронта, передав свои авиационные соединения 4-й ВА, которая и осталась в распоряжении фронта.
До обеда 25 апреля с летным составом 16-го гиап и 45-го иап была проведена конференция по вопросу изучения методики и тактики ведения воздушного боя при сопровождении бомбардировщиков. Кроме этого, проведен разбор выполнения боевых задач и изучение указаний командующего 4-й ВА по методам сопровождения бомбардировщиков и штурмовиков, построения боевых порядков самолетов при их совместном вылете.
В конце конференции проведено также совещание с летным составом по вопросу учета сбитых самолетов противника.
После посещения теоретических занятий, в 13.40, Александр Покрышкин, наверное, с удовольствием практически выполнил в течение часа облет одной «Аэрокобры» 16-го гиап.
В 16.25 неожиданно два самолета противника «типа Ме-109» появились над аэродромом Поповическая. ПВО аэродрома «проспала», или ее не было вообще. «Мессершмитты» беспрепятственно зашли с северо-восточной стороны аэродрома, ведущий Ме-109 на бреющем полете на высоте 5 м, а ведомый – на высоте 50 м. Обстрел нашей авиационной техники и личного состава немецкие летчики произвели в момент разогрева и запуска механиками моторов на стоянках самолетов. В результате воздушного удара противника был подожжен один самолет «Аэрокобра» 16-го гиап (о потерях 45-го иап данных нет). Пожар на самолете был ликвидирован подоспевшими военнослужащими авиачастей гарнизона. Повреждения материальной части были тяжелыми, самолет могли отремонтировать только в дивизионных мастерских капитальным ремонтом. Из личного состава были ранены два младших авиаспециалиста – гвардии сержанты Афанасьев и Дулепов.
Незамедлительно, в 16.30, восьмерка «Аэрокобр» в составе Покрышкин – Паскеев, Искрин – Старчиков, Фаддеев – Труд, Тетерин – Никитин взлетела на прикрытие аэродрома Поповическая. Снова все три комэска 16-го гиап были в воздухе. Погода стояла ясная, видимость была до 10 км, местами стояла легкая дымка. Но в воздухе противника уже не было, «Мессершмитты» ушли безнаказанно, поэтому и расхода боеприпасов не было.
Пробарражировав над аэродромом положенное время, около 18.00 все самолеты группы Покрышкина организованно приземлились на аэродроме.
За 10 минут до посадки покрышкинской восьмерки на смену им вылетела четверка «Аэрокобр» под управлением гвардии капитана Шульги. Ведомым у него был гвардии старший лейтенант Речкалов. Вторую пару составили летчики гвардии младшие лейтенанты (приказ командующего 4-й ВА от 24.04.43 г. № 0510) Табаченко и Ефимов. Однако и они немецких самолетов в воздухе не обнаружили и в 19.10 благополучно приземлились.
Крайний полет в этот день выполнил штурман авиаполка гвардии майор Крюков, он произвел облет самолета «Аэрокобра» после ремонта.
Всего за 25 апреля летчики 16-го гиап выполнили 14 самолетовылетов с налетом 19 часов 30 минут.
С утра 26 апреля командир 16-го гиап гвардии подполковник Исаев провел занятия с летным составом части по методике и тактике воздушного боя.
После этого в 9.55 Исаев и Покрышкин (командир авиаполка и командир 1-й аэ, как лучшие пилотажники части) для «необстрелянного» молодого летного состава в течение 25 минут провели показательный воздушный бой, при этом параллельно выполняя задачу по прикрытию своего аэродрома от возможных атак воздушного противника, как это случилось накануне.
Активных боевых действий в этот день не было. До 18.00 только Крюков и Никитин облетывали самолеты. В 18.00 снова взлетела четверка «Аэрокобр» на прикрытие аэродрома Поповическая. Обращает внимание тот факт, что старшим группы был назначен гвардии старший лейтенант Паскеев, ранее отстраненный командиром части от выполнения боевых заданий. Ведомым у него летел Андрей Труд, постоянный ведомый Вадима Фаддеева. Вторую пару составили из пилотов Ефимова и Табаченко. Однако на взлете самолет Петра Табаченко попал в аварию. Тройка патрулирующих «Аэрокобр» в воздухе противника не нашла.
Всего за день летчиками 16-го гиап было выполнено 8 самолето-вылетов с налетом 5 часов 50 минут.
27 апреля 16-м гиап было получено от 45-го иап 9 самолетов Р-39 «Аэрокобра» с моторами «Аллисон» У-1710-63:
Р-39К-1 № 24401 с мотором «Аллисон» № АС-42-135243
Р-39К-1 № 24408 с мотором «Аллисон» № АС-42-26230;
Р-39К-1 № 24415 с мотором «Аллисон» № АС-42-135339;
Р-39Л-1 № 24525 с мотором «Аллисон» № АС-42-26308;
Р-39К-1 № 24570 с мотором «Аллисон» № АС-42-26382;
Р-39К-1 № 24619 с мотором «Аллисон» № АС-42-26417;
Р-39Д-2 № 138416 с мотором «Аллисон» № АС-42-135021;
Р-39Д-2 № 138429 с мотором «Аллисон» № АС-42-135109;
Р-39Д-2 № 138458 с мотором «Аллисон» № АС-42-135204.
В этот день настоящей боевой работы для летного состава исаевской части до 16.00 практически не было. До этого времени только пилоты Крюков, Шагов произвели перелет на аэродром Поповическая, а Труд, Сутырин, Ефимов и Никитин облетали свои самолеты.
В 16.30 на сопровождение фоторазведчика Пе-2, «работавшего» в районе Крымской, взлетела четверка «Аэрокобр», которые пилотировали лучшие асы 16-го гиап – Покрышкин, Речкалов, Фаддеев и Труд.
Советский бомбардировщик, несмотря на наличие в воздухе до десяти Ме-109, с поставленной боевой задачей справился, выполнил на высоте 5000 м над целью два прохода. Пара «Мессершмиттов» попыталась снизу справа атаковать Пе-2, но, увидев развернувшиеся на них «Аэрокобры», спикировала к земле и больше не появлялась на глаза наших пилотов.
С полными БК три истребителя после 17.40 возвратились на аэродром Поповическая, «Аэрокобра» Речкалова почему-то совершила посадку на 15 минут раньше.
В 16.50 в разведывательный полет вылетела пара Тетерина (Тетерин – Искрин) и пара Старчикова (Старчиков – Сутырин). Им необходимо было обследовать акваторию около Новороссийска. В воздухе немецкой авиации не было, что облегчало выполнение боевого задания. Также в 17.40, выполнив боевую задачу, наши воздушные разведчики были на своем аэродроме.
Посадку покрышкинской четверки и четверки разведчиков обеспечивала пара истребителей прикрытия Шульга – Ефимов, которые взлетели над Поповической непосредственно перед возвращением наших групп, в 17.30.
Вечером на прикрытие наземных войск в районе Абинской вылетела семерка (кто-то из них остался без ведомого) пилотов – Сутырин, Искрин, Труд, Ефимов, Тетерин и Старчиков. Группу повел гвардии майор Крюков. Однако над полем боя немецких самолетов не было. Пробыв в воздухе 54 минуты, наш воздушный патруль приземлился на своем аэродроме.
В 19.00 возвратился в Поповическую гвардии старший лейтенант Паскеев, который в 16.45 взлетел на своем самолете для следования на аэродром Краснодар. Он выполнял спецзадачу вышестоящего командования – показывал «Аэрокобру» пилотам штурмовиков Ил-2, которым, наверное, этот иностранный самолет еще не встречался на боевом пути, как в воздухе, так и на земле. Показ новой материальной части предупреждал возможные эксцессы в боевой обстановке в воздухе, связанные с неидентификацией «Аэрокобр» как советских самолетов.
Всего за этот день войны пилоты 16-го гиап выполнили 27 самолето-вылетов, налетав в общей сложности 20 часов 8 минут.
Но без потерь в личном составе не обошелся и этот день для исаевской авиачасти. В 22.20 над аэродромом Поповическая появился немецкий самолет (тип вражеского летательного аппарата точно не был идентифицирован), который безнаказанно и прицельно сбросил две авиационные бомбы на территорию расположения личного состава авиагарнизона. Одна из бомб попала в здание лазарета санчасти 343-го батальона аэродромного обслуживания, при этом по счастливой случайности ранив только троих военнослужащих. Гвардии техник-лейтенант Беляев отделался осколочными ранениями мягких тканей левого плеча. Ефрейтор Федорчук был тяжело ранен, его быстро перевезли в ближайший полевой эвакогоспиталь, а дальше требовалась специализированная медицинская помощь, которую могли оказать, только эвакуировав его в тыл. Старший сержант Териков получил множественные осколочные ранения.
В этот день командир эскадрильи гвардии капитан Тетерин за первый лично сбитый истребитель Ме-109 (11.04.43 г.) в 1943 году и 11 самолетов противника, сбитых 2-й эскадрильей 16-го гиап на Северо-Кавказском фронте, приказом командующего 4-й ВА № 035/н был награжден орденом Отечественной войны I степени. Это была вторая награда, полученная Леонидом Владимировичем на фронте. Первым орденом Красного Знамени Леонид Тетерин (командир звена 55-го иап) был награжден приказом № 065/н командующего войсками Южфронта 23 декабря 1941 года. К 25 ноября этого года он выполнил 196 боевых вылетов, из них не менее 100 – на штурмовку. При этом 5 июля при сопровождении наших бомбардировщиков в воздушном бою с шестью Ме-109 он был тяжело ранен и почти месяц находился на излечении. Командование авиаполка и 20-й сад заметило и поощрило смелого и решительного летчика-истребителя, который продолжал «громить врага с прежней энергией», вылетая непосредственно на патрулирование над полем боя и на разведку в тыл противника.
В 1942 году личный боевой счет Леонида Тетерина пополнился четырьмя воздушными победами: 27 мая и 10 июля – Ме-109, 28 мая и 9 июля – Ме-110.
27 апреля этим же приказом орден Красного Знамени получили (из 17 награжденных летчиков 4-й ВА) командир звена гвардии младший лейтенант Науменко Николай Данилович и пилот гвардии лейтенант Сутырин Михаил Иванович. Они были награждены за два (Ме-109 и Ю-88 соответственно) и три (Ме-109) сбитых самолета противника, соответственно за первую декаду нахождения 16-го гиап на Северо-Кавказском фронте. Притом один и другой пилоты уже были награждены за отличную боевую работу в 1941–1942 годах орденом Красной Звезды. Правда, теперь орден Красного Знамени Николай Науменко получил посмертно…
28 апреля летный день на аэродроме Поповическая начался с передачи четырех самолетов «Киттихоук» (с моторами «Аллисон» У-1710-39) из 45-го иап в 16-й гиап:
Р-40Е-1 № 136943 с мотором «Аллисон» № 42-35309;
Р-40Е-1 № 136948 с мотором «Аллисон» № 42-160073;
Р-40Е-1 № 136949 с мотором «Аллисон» № 42-160068;
Р-40Е-1 № 136950 с мотором «Аллисон» № 42-160116.
Первым в 16-м гиап в этот день поднялся в воздух пилот Иван Степанов. Он в период 9.00—9.20 произвел облет своего самолета. Ему сегодня предстояло летать в паре с Покрышкиным. Учитывая судьбу троих ведомых, потерянных в вылетах с ним, и помня свой вылет 16 апреля, это было для Ивана Платоновича серьезным экзаменом боевой зрелости.
В 9.20 для выполнения боевой задачи по разведке войск противника взлетело звено под командованием командира 2-й аэ гвардии капитана Тетерина: Тетерин – Старчиков, Искрин – Сутырин.
В небе на юг и юго-восток от Темрюка стоял туман, видимость на высоте 300 м была до 4–6 км. Наши пилоты обследовали черноморское побережье на предмет наличия в море плавсредств противника, затем дороги в районе станиц Крымская, Киевская, Варениковская, по которым шло малоинтенсивное движение автотранспорта в обе стороны. В лесу между станицами Варениковская и Кубанская ими были замечены две колонны немецких танков, но вражеской пехоты поблизости они не наблюдали.
Немецких самолетов в небе не было. С полными БК в 10.10 четыре Р-39 звена Леонида Тетерина возвратились на свой аэродром.
В 12.45 на прикрытие наших войск в районе Абинской вылетело одно из лучших и результативных звеньев – звено Покрышкина, в составе хорошо слетанных пар: Покрышкин – Степанов, Речкалов – Табаченко. Погода стояла хорошая, видимость до 10–15 км.
В районе восточнее 5 км от Крымской наши пилоты увидели, что по переднему краю наших войск уже «работают» восемь пикирующих бомбардировщиков Ю-87. Немецкие летчики, заметив приближающийся советский воздушный патруль, поняли, что сейчас они сами станут объектом атаки. Поэтому четыре «штуки» сбросили неприцельно бомбы, а другая четверка «Юнкерсов» – с бомбовым грузом повернула обратно и ушла на свою территорию. Немецких истребителей прикрытия в воздухе не было. Боезапас «Аэрокобр» остался цел. В 13.55 наши самолеты были дома.
Под вечер, в период 17.30–17.47, выполняя полученное указание вышестоящего штаба, с аэродрома Поповическая на аэродром Бабичи-Кореновская перелетели 12 «Аэрокобр» 16-го гиап, их пилотировали летчики Покрышкин, Степанов, Речкалов, Табаченко, Тетерин, Старчиков, Искрин, Сутырин, Фаддеев, Труд, Шульга и Ефимов.
В 18.25 командир 16-го гиап Николай Исаев «вывез» в первый полет молодого пилота гвардии младшего лейтенанта Малина. Полчаса в небе над аэродромом им было достаточно для первого урока во фронтовой обстановке.
В 18.38 для патрулирования над аэродромом Поповическая взлетела опытная пара Крюков – Моисеенко. В 19.15 оба самолета коснулись колесами шасси ВПП – полеты на сегодня закончились.
Таким образом, 16-й гиап выполнил за 28 апреля 1943 года 25 самолето-вылетов. Сбитых вражеских самолетов на счету наших пилотов не было, но отрадно то, что никого из летного состава и не потеряли.
Наоборот, в этот день в ряды военнослужащих исаевского авиаполка влилась большая группа летчиков 45-го иап, не пожелавших, наверное, уезжать в тыл на переформирование, а принявших решение остаться на фронте в составе братского 16-го гиап. Командование 216-й сад пошло навстречу желанию воздушных бойцов и оформило перевод соответствующим приказом по соединению. Вот их полный список: командир звена лейтенант Коваль Дмитрий Иванович и пилоты: младшие лейтенанты Кочетков Михаил Петрович, Семенов Василий Федорович, Кетов Петр Васильевич, Чистов Николай Александрович, Малин Юрий Васильевич, Тищенко Василий Александрович, Чикмарев Борис Александрович, Торбеев Александр Петрович.
Здесь следует отметить, что старший этой группы пилотов лейтенант Дмитрий Иванович Коваль (1918 г. р., в РККА с марта 1936 года) был самым опытным воздушным бойцом. Он встретил начало войны 22 июня 1941 года в рядах 8-го иап (229-я иад) Южного фронта и находился в рядах действующей армии до 19 сентября 1942 года. С 23 февраля 1943 года старший пилот Коваль в составе дзусовского авиаполка воюет на Северо-Кавказском фронте.
Дмитрий Иванович заслуженно считался одним из лучших асов 45-го иап, за боевые подвиги на фронте он был дважды награжден командованием (орден Красного Знамени – приказ ЮФ от
22.05.42 г. № 0272 и приказ 4-й ВА 22.04.43 г. № 028). На его боевом счету было уже 10 лично сбитых самолетов противника, из них 1 немецкий истребитель Ме-109 был сбит в районе Изюма тараном и 3 немецких самолета в группе. Причем в боях на Кубани, выполнив 28 боевых вылетов, он записал на свой личный боевой счет 7 воздушных побед (4 Ме-109, 2 Ю-88, 1 ФВ-189).
Становление его как летчика проходило не всегда гладко, о чем свидетельствуют четыре ранения, полученные за этот период, причем 9 февраля 1942 года Дмитрий Иванович был ранен тяжело. Однако к весне 1942 года, выздоровев, он начал выполнять учебно-боевые полеты.
12 мая 1942 года на аэродроме Смелый, при пилотировании Дмитрием Ковалем самолета Р-7, произошел отказ работы двигателя. Самолет упал, были погнуты лопасти винта, деформированы водо– и маслорадиаторы, планер. Но пилот получил только легкие ушибы. Потеря материальной части полка была записана как «небоевая авария».
24 мая 1942 года младший лейтенант Коваль снова попал в аварию, после возвращения с боевого задания, где он участвовал в воздушном бою. При этом пилот снова получил легкие ушибы, но самолет был разбит полностью и ремонту не подлежал.
К 1 мая 1943 года в его летной книжке значилось 127 боевых вылетов (налет 122 часа), из них на: штурмовку – 28, разведку – 22, прикрытие наземных войск – 11, сопровождение штурмовиков и бомбардировщиков – 34, «прикрытие своей авиации» – 9.
Временно исполняющий обязанности командира 45-го иап капитан Рыжов 4 мая 1943 года, уже после его перевода в 16-й гиап, отправил в вышестоящий штаб наградные документы на присвоение Дмитрию Ивановичу Ковалю звания Героя Советского Союза, и оно ему было присвоено 24 мая 1943 года, правда, получилось, что уже посмертно.
После двадцати дней пребывания в составе действующей армии в составе 16-го гиап остался в наличии только 21 самолет «Аэрокобра». К 29 апреля командиру авиаполка Николаю Исаеву пришлось срочно перезакрепить оставшуюся материальную часть и закреплять ее по-новому за обслуживающим техническим составом. Дело в том, что в советской авиации самолет не был жестко закреплен за летающим на нем летчиком. На каждой боевой машине авиаполка мог, в принципе, летать любой пилот. Конечно, каждый летчик старался летать на «своем» самолете, но если требовалось для выполнения боевой задачи вылететь на нем другому летчику (например, «безлошадному» или более результативному), то он мог воспользоваться тем самолетом, который разрешал взять командир части. «Хозяином» самолета всегда считался техник самолета, он отвечал «головой» за его технически исправное и боеготовое состояние. Его главной задачей было отлично подготовить его к вылету, а кто на нем полетит – это дело вышестоящих командиров.
Например, в августе 1944 года в советской печати появился знаменитый снимок дважды Героя Советского Союза гвардии подполковника Покрышкина. На нем уже знаменитый летчикистребитель ВВС КА был запечатлен в кругу своих боевых товарищей, которые поздравляют его с награждением третьей Звездой Героя! Причем, как и положено по жанру фронтовому фотокорреспонденту, Александр Иванович был эффектно запечатлен в летной амуниции с пятью орденами и двумя Золотыми Звездами Героя на фоне самолета, на котором он только что возвратился с боевого задания. Так вот, «Аэрокобра», на которой в этот день летал Покрышкин и которая осталась навсегда на знаменитом фото, принадлежала его однополчанину Григорию Речкалову – об этом говорят количество звездочек (воздушных побед) и инициалы «РГА» (Речкалов Григорий Андреевич) на борту «покрышкинского» самолета… Друг взял у друга боевую машину!
С 29 апреля 1943 года оставшаяся в боевом составе части 21 «Аэрокобра» была закреплена за следующими техниками авиаполка:
1. Техник-лейтенант Чувашкин – Р-39К-1 № 24421.
2. Техник-лейтенант Орищенко – Р-39Л-1 № 24507.
3. Старший техник-лейтенант Яковенко – Р-39Л-1 № 24607.
4. Техник-лейтенант Путькалюк – Р-39Л-1 № 24603.
5. Старший техник-лейтенант Юматов – Р-39Л-1 № 24407.
6. Техник-лейтенант Ухов – Р-39Л-1 № 24616.
7. Техник-лейтенант Штакун – Р-39Л-1 № 24598.
8. Старший сержант Захаров – Р-39К-1 № 24422.
9. Техник-лейтенант Минаев – Р-39Л-1 № 24612.
10. Техник-лейтенант Талянов – Р-39Д-2 № 138928.
11. Старший техник-лейтенант Киселев – Р-39Д-2 № 138555.
12. Старший сержант Захаров – Р-39Л-1 № 24691.
13. Техник-лейтенант Косой – Р-39Л-1 № 24699.
14. Старший сержант Черных – Р-39Д-2 № 138428.
15. Старший сержант Красноруцкий – Р-39Д-2 № 138434.
16. Старший сержант Туркенич – Р-39Л-1 № 24776.
17. Старший техник-лейтенант Теньков – Р-39Л-1 № 24413.
18. Старший сержант Баскаков – Р-39Л-1 № 24591.
19. Техник-лейтенант Стоянов – Р-39Л-1 № 24605.
20. Старший техник-лейтенант Зарубин – Р-39Л-1 № 24609.
21. Старшина Казеко – Р-39 Д-2 № 138520.
Можно предположить, что Григорий Чувашкин обслуживал «Аэрокобру» командира авиаполка, Иван Орищенко – штурмана части, Яковенко или Путькалюк – помощника командира части по ВСС; однако точных данных нет.
В целом 29 апреля было напряженным днем в боевой деятельности 16-го гиап.
В 6.24 первый групповой вылет совершили пилоты Старчиков, Искрин, Сутырин с ведущим группы комэском-2 гвардии капитаном Тетериным. Им была поставлена боевая задача – сопровождать «Петляковы» в район Милованского.
В районе цели наши бомбардировщики «работали» с высоты 1700 м, хотя были встречены только огнем немецкой ПВО. Воздушного противника в утреннем небе не было, лишь вдалеке наши пилоты видели несколько немецких самолетов. Находясь на большой дистанции от советского патруля, противник тем и ограничился и в бой не вступил.
Наше звено сопровождало своих бомбардировщиков и на пути за линию фронта, и обратно, причем их путь на свой аэродром шел через Поповическую, где их истребительное сопровождение, в лице группы Тетерина, в 7.34 совершило посадку.
Также на сопровождение бомбардировщиков Пе-2 в район Нижне-Баканской в 6.30 вылетело только три «Аэрокобры», ведущий командир 3-й аэ гвардии старший лейтенант Фаддеев. Вместе с ним летели пилоты Ефимов и Труд. Почему один пилот группы Фаддеева оставался без ведомого – неизвестно.
Наши бомбардировщики сбросили с высоты 1700 м свой бомбовый груз прицельно (если это возможно в принципе), по восточной окраине и по центру населенного пункта. Четыре немецких истребителя Ме-109, которые барражировали в том же районе, им не мешали и в бой с «Аэрокобрами» не вступили.
При возвращении домой всей нашей группы, в районе Гаркуши – Мигрельская, «Аэрокобра» гвардии лейтенанта Труда была атакована советскими самолетами Як-1. При этом Андрей Труд кричал на весь эфир: «Яки! Это «Спитфайеры» и «Аэрокобры»!» (почему «Спитфайеры» – неизвестно, может быть, в небе были вместе с «Аэрокобрами» 16-го гиап еще и пилоты 57-го гиап, летавшие на самолетах, записанных в официальных документах той поры как «Спитфайеры»). Несмотря на это сообщение, один Як из ведущей пары под ракурсом -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
атаковал самолет Труда, очередь из бортового оружия «Яковлева» прошила мотор и правую плоскость. Во втором заходе Як-1 провел по «Аэрокобре» 16-го гиап еще одну атаку. С горящим мотором Андрей Иванович сумел посадить свой подбитый самолет в 1 км севернее Старо-НижнеКашевской на фюзеляж. Андрей Труд уже при посадке получил легкое ранение. Однако, несмотря на это, наш пилот сделал все возможное, чтобы в этот же день быть в своей части.
Как в первом вылете в это утро, так и во втором авиационное оружие советских «Аэрокобр» молчало.
В 6.50 в третий групповой вылет в это утро также на сопровождение бомбардировщиков в район Благодарного поднял свое звено гвардии капитан Покрышкин. Состав пар его четверки был стандартный: Покрышкин – Степанов, Речкалов – Табаченко. Для Александра Покрышкина это был 28-й боевой вылет за 1943 год, для Григория Речкалова – 29-й!
В район цели советские бомбардировщики подошли на высоте 1200 м, немецкая зенитная артиллерия обнаружила противника в воздухе своевременно (для немцев) и открыла плотный заградительный огонь. Но помешать выполнить им боевую задачу не смогла. Четыре «Мессершмитта», находясь невдалеке, попытались сорвать атаку наших бомбардировщиков. Советские «Аэрокобры» смело ввязались в воздушный бой, в котором отличился Григорий Речкалов. В 7.20 над Благодарным он сбил немецкий истребитель Ме-109. На это ему хватило 300 авиапатронов калибра 12,7 мм. Ассистировали ему пилоты гвардии младшие лейтенанты Табаченко и Степанов.
В 8.25 на выполнение боевой задачи по сопровождению пикировщиков Пе-2 в район Крымская – Верхне-Баканская вылетела пара Фаддеев – Ефимов (постоянный ведомый Вадима Фаддеева Андрей Труд с боевого задания не возвратился). Погода стояла хорошая, было ясно, видимость 4–6 км.
Советские бомбардировщики в районе цели отбомбились с высоты 1700 м, однако наша пара истребителей результатов их работы не видела, так как была связана воздушным боем с шестеркой немецких истребителей Ме-109, которые, видя свое численное преимущество боя жаждали. Вражеские самолеты атаковали советские истребители сверху сзади, снизу сзади и в хвост, с последующим выходом на вертикаль.
Советским «Аэрокобрам» в этом бою пришлось нелегко: соотношение 1:3 в пользу противника. Однако Вадиму Фаддееву удалось в районе Неберджаевской сбить немецкий истребитель Ме-109 и один – подбить. Но как ни прискорбно об этом говорить, и этот боевой вылет закончился для нашей пары неудачно. На свой аэродром не возвратился ведомый комэска-3 – пилот гвардии младший лейтенант Ефимов Николай Ефимович (1921 г. р., уроженец д. Станьково Емельяновского района Калининской области, в РККА с 1940 года, член ВЛКСМ с 1941 года, комсомольский билет № 11188849). В воздушном бою в районе Благодарного он был сбит и пропал без вести. Поэтому подтвердить воздушную победу гвардии старшего лейтенанта Фаддеева было некому, но командование части поверило командиру эскадрильи на слово и засчитало ему сбитый «Мессершмитт».
О том, что его сын пропал без вести, командование 16-го гиап сообщило его отцу, проживающему на станции Решетниково (Калининский район Московской области). Приказом ГУК НКО СССР от 22 июля 1943 года № 0354/пр гвардии младший лейтенант Ефимов Н.Е. был исключен из списков Красной армии.
Таким образом, за последнюю декаду апреля 16-й гиап потерял 6 пилотов. Например, братский 57-й гиап, входивший, как и 16-й гиап, в 216-ю сад, за третью декаду апреля 1943 года во время воздушных боев в кубанском небе безвозвратно понес чуть меньшие потери. За это время погибло четверо военнослужащих этой авиационной части: 21 апреля – пилот, гвардии сержант Рябов Павел Сергеевич (авиакатастрофа); 23 апреля – старший пилот, гвардии младший лейтенант Сячин Иван Гаврилович (авиакатастрофа); 28 апреля – командир авиаэскадрильи, гвардии старший лейтенант Радкевич Виктор Афанасьевич; 29 апреля – адъютант авиаэскадрильи, гвардии лейтенант Семенов Александр Иванович.
В первой декаде мая этот скорбный список в обоих авиаполках авиационного соединения генерал-майора авиа ции Александра Бормана будет, к сожалению, продолжен…
В 9.05 на сопровождение бомбардировщиков в район Крымская – высота 204,3 вылетела пара Покрышкин – Степанов. Наши Пе-2 «отработали» с высоты 1 км по населенному пункту НижнеБаканская. Кроме пары 16-го гиап в небе были и 4 «Спитфайера» (авиаполк неизвестный).
Однако немецким истребителям Ме-109 все же удалось подбить один советский бомбардировщик. Краснозвездные «Спитфайеры» сопровождали дымящий и снижающийся Пе-2 до его посадки на своей территории.
Наша же пара в районе Красного провела воздушный бой с парой «Мессершмиттов» Ме-109. Однако немецким летчикам расправиться с советскими «Аэрокобрами» не удалось. Почему именно немецким? И почему – летчикам? Потому что, если бы в воздухе были «эксперты», наверное, результат бы был другим. А так с неизрасходованными боекомплектами (значит, кто кого атаковал в утреннем небе – понятно) «Аэрокобры» Покрышкина и Степанова и, соответственно, без воздушных побед возвратились на свой аэродром в 9.55. В штабе части так и зафиксировали перипетии воздушного боя покрышкинской пары – «противник атаковал сбоку справа и слева, атаки отбиты, расхода боеприпасов нет». Как говорится – без комментариев.
В 9.15 пара Искрин – Сутырин взлетела на сопровождение 6 штурмовиков Ил-2 в район Красного. Выполнение боевой задачи для наших штурмовиков и истребителей прошло без боестолкновений, в небе немецкой авиации не было. Через час наша пара «Аэрокобр» была дома.
Пара самолетов гвардии капитана Тетерина (Тетерин – Старчиков), взлетев в 9.30, сопровождала самолеты Ил-2, которые штурмовали и бомбили позиции немецких войск в районе Красного, южнее Крымской. Погода была ясной, видимость 3–6 км. Боевое задание было выполнено успешно. Все Ил-2 возвратились на свой аэродром, хотя в районе цели нашим истребителям прошлось вступить в воздушный бой с двумя Ме-109 и парой ФВ-190. Атаки противник производил сверху и со стороны солнца, выход из атаки – пикированием с последующим резким кабрированием. В воздушном бою один немецкий истребитель Ме-109 сбил гвардии капитан Тетерин, самолет противника упал в 5 км северо-западнее Неберджаевской. Сбитый самолет противника подтвердил ведомый – гвардии лейтенант Старчиков.
Расход боеприпасов: авиаснарядов 37 мм – 2 шт., авиапатронов 12,7 мм – 40 шт. и 7,62 мм – 200 шт.
В 10.55 на прикрытие аэродрома базирования авиаполка вылетели полученные от 45-го иап 4 самолета «Киттихоук» под управлением пилотов Кетова, Кочеткова, Коваля и Семенова. За 50 минут воздушного патрулирования наши летчики противника в воздухе не встретили. При этом самолет Р-40 Василия Федоровича Семенова (1921 г. р., в РККА с 1940 года) подвел пилота, по неисправности через 20 минут после взлета он приземлился на базовом аэродроме.
В 13.45 та же тройка «Киттихоуков» (без Семенова) снова поднялась в воздух с задачей прикрытия аэродрома.
Как в первом, так и втором случае в воздухе противника не было.
В 13.58 восьмерку «Аэрокобр», вылетевших на прикрытие наземных войск в районе Крымской, возглавил штурман авиаполка гвардии майор Крюков. Вместе с ним вылетели пилоты Моисеенко, Шульга, Шагов, Покрышкин, Степанов, Речкалов и Табаченко. В небе стояла небольшая дымка, видимость до 10 км.
Западнее Нижне-Баканской на высоте 3000 м наши пилоты встретили один самолет противника типа ФВ-190. Ведущий группы Павел Крюков попытался атаковать самолет противника, однако немецкий летчик боя не принял и больше в поле видимости нашего воздушного патруля не появлялся. Видимо, он с арийской педантичностью просчитал, что соотношение сил в воздухе 8:1 не сулило ему ничего хорошего!
Ни один летчик группы Крюкова, приземлившейся на базовом аэродроме, оружием не воспользовался, боезапас «Аэрокобр» остался цел.
Однако с этого вылета почему-то не возвратился помощник командира авиаполка по ВСС гвардии капитан Шульга Василий Антонович (1916 г. р., украинец, в РККА и в ВЛКСМ с 1937 года). О состоянии экипажа и самолета никто из вылетающих летчиков доложить не смог. Однако, когда удалось узнать, что Шульга остался жив, и он рассказал перипетии своего вылета, командир 16-го гиап донес рапортом командиру 216-й сад, что в «14 часов 40 минут гвардии капитан Шульга сбил в районе 3 км северозападнее хутора Песчаная немецкий истребитель Ме-109, вражеский самолет разбит».
При возвращении на свой аэродром пилот крюковской восьмерки гвардии старшина Шагов «проскочил» ВПП и совершил посадку на аэродроме Бабичи-Кореновская. По радио он передал на аэродром Поповическая, что он жив, но для его самолета требуется переднее колесо.
В 14.56 уже пара «Киттихоуков» (Кочетков – Кетов) снова поднялась на 30 минут на патрулирование над Поповической, которое прошло без встречи с противником.
В 16.05 на прикрытие наземных войск в районе Крымской поднялись в воздух две четверки «Аэрокобр» под командованием штурмана авиаполка Павла Крюкова (Крюков– Фаддеев, Речкалов– Табаченко) и комэска-2 Леонида Тетерина (Тетерин – Старчиков, Искрин – Сутырин). Обращает внимание тот факт, что такой опытный пилот, как Павел Петрович Крюков, взял себе в ведомые лучшего аса полка – командира 3-й аэ, но… им было, наверное, виднее – кому и с кем лететь.
Через 30 минут после взлета этой группы на своем аэродроме приземлилась пара Тетерина. Причина, как записано в документах 16-го гиап, – «неисправность матчасти». Гвардии лейтенант Старчиков сопровождал своего ведущего до самой посадки.
В районе Семенцовской, куда подошла только шестерка «Аэрокобр», на высоте 4000 м неожиданно появились 4 немецких истребителя Ме-109, которые попытались атаковать советские «Аэрокобры». Но при повороте нашего воздушного патруля в их сторону они отказались от своего замысла и ушли в сторону солнца.
Расход боеприпасов составил: авиаснарядов 37 мм – 8 шт., авиапатронов 12,7 мм – 140 шт. и 7,62 мм – 300 шт.
В 18.20 в крайний групповой вылет поднялось в воздух звено Вадима Фаддеева (Фаддеев – Старчиков, Искрин – Сутырин) и пара «Аэрокобр» из состава 1-й аэ (Покрышкин – Степанов). Им необходимо было прикрыть наши наземные войска в районе Табаковод – Крымская. Находившиеся вдалеке в воздухе Ме-109 в бой вступать не захотели, а немецких бомбардировщиков в небе не было. С полным БК все шесть «Аэрокобр» возвратились в Поповическую. На этом летный день 16-го гиап закончился.
Всего летным составом авиаполка гвардии подполковника Исаева было выполнено 50 самолето-вылетов, из них боевых – 40. В воздушных боях было сбито три немецких самолета (Речкалов, Фаддеев, Тетерин), свои потери – одна «Аэрокобра» и один пилот – Николай Шагов. Обращает внимание тот факт, что командир 1-й аэ впервые за апрель 1943 года четыре раза поднимался в воздух на выполнение боевой задачи, но три раза, и это документально зафиксировано, не воспользовался бортовым оружием… В первом своем вылете (6.50—8.00) 29 апреля его звеном сообща было израсходовано 300 авиапатронов калибра 12,7 мм, но тогда вражеский истребитель сбил Григорий Речкалов, значит, и максимальная доля израсходованных боеприпасов – его.
30 апреля в 9.05 на прикрытие войск в районе колхоз «Красный табаковод» – Украинский вылетела шестерка «Аэрокобр» под управлением штурмана авиаполка гвардии майора Крюкова. Вместе с ним поднялись в воздух Паскеев, Тетерин, Старчиков, Искрин и Сутырин. Как видим, теперь Павел Крюков летел вместе с «отверженным» пилотом замкомэском 1-й аэ Тамимдаром Паскеевым (может быть, с целью перевоспитания). Погода стояла ясная, легкая дымка, видимость 2–3 км.
В это время в районе Нижне-Баканской с высоты 2500 м немецкие самолеты бомбили позиции наших войск. Радиостанция наведения, на которой мог находиться в тот момент или командир 216-й сад Александр Борман, или помощник комдива по ВСС гвардии майор Николай Сальников, вывела на них нашу группу истребителей. Пара гвардии майора Крюкова произвела атаку на немецкий бомбардировщик Ю-88. Прикрывающие «Юнкерсы» истребители Ме-109 попытались атаковать пару краснозвездных «Аэрокобр», но их атака была успешно отбита. Видя боевой настрой советских истребителей, бомбардировщики противника развернулись и ушли за линию фронта на свою территорию.
При возвращении на свой аэродром в районе Марьинской самолет Павла Крюкова был неожиданно атакован двумя самолетами Як-1, которые произвели по нему атаки сверху в хвост и сбоку. Гвардии майор Крюков вел с ними воздушный бой около 6 минут, при этом передавая по радио сообщение «Яки, я – Кобра!», но Яки продолжали атаковать наш самолет, правда безрезультативно для нападавших. В 10.00 4 самолета группы произвели посадку на аэродроме Поповическая, «Аэрокобра» Крюкова, учитывая перипетии воздушного боя с самолетами Як-1, коснулась колесами ВПП в 10.15.
С этого боевого задания не возвратился гвардии старший лейтенант Тамимдар Паскеев. По докладу ведущего группы, самолет Паскеева в районе Абинской ушел на восток с набором высоты. Причину происшедшего никто объяснить не смог. Только вечером 30 апреля Паскеев возвратился в свою часть, однако без самолета. Оказалось, что он совершил вынужденную посадку на аэродроме Новотитаровская, но и тут ему не повезло, в его одиноко стоящую на стоянке «Аэрокобру» во время посадки врезался самолет Як-1, базирующийся на этом же аэродроме. Как видим, «Аэрокобры» и Яки не делили между собой не только небо Кубани, но и места на аэродроме.
Расход боеприпасов составил: авиаснарядов 37 мм – 8 шт., авиапатронов 12,7 мм – 16 шт. и 7,62 мм – 200 шт.
В 11.20 шестерку «Аэрокобр» поднял в воздух Александр Покрышкин. Ведомым с ним вылетел пилот Степанов. Вторую пару составили Речкалов – Табаченко, третью – Фаддеев – Моисеенко. Боевая задача, стоявшая перед ними, – стандартная в те дни – прикрытие наземных войск в районе колхоз «Красный табаковод» – Украинский. Погода стояла ясная, у земли плыла небольшая дымка, видимость составляла до 10 км, однако над морем стояла кучевая облачность.
В районе Крымской наши пилоты провели на высоте 2000 м воздушный бой с четырьмя немецкими истребителями Ме-109, которые атаковали наши бомбардировщики «Бостон-3» и сопровождающие их «Аэрокобры». В результате атаки гвардии капитан Покрышкин сбил один Ме-109, который упал горящим в 1,5–2 км восточнее Ахтарской. Экипаж немецкого самолета выпрыгнул с парашютом. Падение подбитого вражеского самолета подтвердил гвардии младший лейтенант Степанов. Эту воздушную победу подтвердило также командование 298-го иап соответствующей справкой. В этом же районе наши летчики наблюдали, как был сбит советский самолет, предположительно «Аэрокобра», пилот которой покинул самолет с парашютом.
Второй воздушный бой между «Аэрокобрами» 16-го гиап и четверкой истребителей Ме-109 происходил в районе юго-восточнее Крымской на высоте 4000 м. В результате атаки, проведенной Вадимом Фаддеевым, им был сбит один Ме-109, который упал в районе Крымской. Падение горящего вражеского самолета подтвердил гвардии старший лейтенант Речкалов. Один «Мессершмитт» сбил также гвардии младший лейтенант Степанов. Сбитый им вражеский самолет упал в районе между пунктами Мищенко– Мингрельская. Падение этого Ме-109 видел пилот гвардии младший лейтенант Моисеенко. Кроме него подтвердили воздушную победу Ивана Степанова комэск-1 Александр Покрышкин и замкомэска Григорий Речкалов. Этот «Мессершмитт» оказался крайним немецким самолетом (восемьдесят вторым! Из них 72 – Ме-109), сбитым пилотами 16-го гиап за апрель 1943 года.
В 12.35 покрышкинская шестерка осуществила посадку на аэродроме Поповическая.
Расход боеприпасов за вылет составил: авиаснарядов 37 мм – 9 шт., авиапатронов 12,7 мм – 100 шт. и 7,62 мм – 450 шт.
В период 11.50–12.30 командир авиаполка гвардии подполковник Исаев вместе с гвардии младшим лейтенантом Чистовым патрулировали в воздухе и одновременно прикрывали аэродром Поповическая.
Следующий групповой вылет состоялся после обеда. В 16.20 шестерку «Аэрокобр» на прикрытие наземных войск в районе колхоз «Красный табаковод» – Украинский повел командир 2-й аэ гвардии капитан Тетерин. Состав этого воздушного патруля за время нахождения авиаполка на фронте стал хорошо «притертым»: Тетерин – Старчиков, Искрин – Сутырин, Фаддеев – Моисеенко. «Неуютно», может быть, себя чувствовал Вадим Фаддеев, который летел не со своим постоянным ведомым – Андреем Трудом, а с новым напарником – Яковом Моисеенко.
Однако в район патрулирования пришли только 4 самолета 2-й аэ. На десятой минуте полета в «Аэрокобре» гвардии старшего лейтенанта Фаддеева «обрезало» мотор и он, вместе с ведомым, возвратился на свой аэродром.
Звено Тетерина патрулировало на высоте 3500–4000 м, четко сверяя свои действия с радиостанцией «Лисица-5». Но в небе в заданном районе немецких самолетов не было.
После посадки пары Фаддеева командир 16-го гиап поднял по тревоге на помощь звену Тетерина четверку Александра Покрышкина, находившуюся в готовности № 2.
В 16.50 с Поповической взлетело 1-е звено 1-й аэ: Покрышкин – Степанов, Речкалов – Табаченко. При ясной погоде и хорошей видимости советские самолеты быстро нашли друг друга в небе, но уже восемь «Аэрокобр» противника в воздухе не встретили и с полными БК в период 17.20–17.40 возвратились на базовый аэродром.
Последний групповой вылет в этот день в период 18.35–19.35 выполнила сборная «солянка» исаевского авиаполка. На прикрытие наземных войск командование выделило по одной паре от каждого авиаподразделения части: от 1-й аэ – Речкалов – Табаченко, от 2-й аэ – Искрин – Сутырин, от 3-й аэ – Фаддеев – Старчиков. И этот боевой вылет прошел без боестолкновений, немецкая авиация активности не проявляла.
Под вечер, в период 18.45–19.10, летчики Тетерин и Никитин выполнили облет двух «Аэрокобр» после ремонта и Яков Моисеенко провел пробу авиамотора.
Всего за 30 апреля пилотами 16-го гиап было выполнено 36 самолето-вылетов, в воздушных боях было сбито три немецких самолета (Покрышкин, Фаддеев, Степанов).
На этом боевая работа авиачасти Исаева в апреле 1943 года в составе действующей армии была окончена.
Снова тяжело об этом говорить, но кроме самолетов, в течение 21 дня апреля, когда авиаполк непосредственно участвовал в боевых действиях на Северо-Кавказском фронте, погибли 11 летчиков (30 %) 16-го гиап, которые приняли смерть в водах Цемесской бухты, в небе и на земле Кубани.
В апреле 1943 года в качестве представителя Ставки ВГК прибыл на Северо-Кавказский фронт командующий ВВС Красной армии маршал авиации Новиков А.А. Здесь, на Кубани, несомненно, с его одобрения или указания, командование 4-й ВА и всех авиационных частей, входящих в нее, в том числе и 16-го гиап, начало работу по подготовке наградных документов на присвоение звания Героя Советского Союза на лучших летчиков авиационного объединения генерала Науменко Николая Федоровича.
Выбор командования 16-го гиап по награждению Золотыми Звездами Героев пал на самых результативных летчиков-истребителей части: командиров 1-й и 3-й аэ гвардии капитана Покрышкина А.И. и гвардии старшего лейтенанта Фаддеева В.И., заместителя командира 1-й аэ гвардии старшего лейтенанта Речкалова Г.А., а также штурмана авиаполка гвардии майора Крюкова П.П.
Лучшие результаты по боевому напряжению в апреле показали командир 3-й аэ гвардии старший лейтенант Фаддеев и его заместитель – гвардии старший лейтенант Искрин. Они выполнили больше 37 боевых самолето-вылетов.
Александр Покрышкин и Григорий Речкалов 35 раз вылетали на боевые здания. 30-значимый рубеж боевого напряжения перевыполнили также Николай Старчиков и Андрей Труд, остальные пилоты 16-го гиап не достигли этого показателя. Летный состав управления части внес следующий вклад в боевую деятельность авиаполка: Николай Исаев – 9, Павел Крюков – 18, Василий Шульга – 11 боевых самолето-вылетов.
По состоянию на 1 мая 1943 года (с 9 по 30 апреля) результативными пилотами в воздушных боях показал себя 21 летчик 16-го гиап.
Командир 16-го гиап гвардии подполковник Исаев 22 апреля 1943 года подписал наградные документы на присвоение звания Героя Советского Союза гвардии капитану Покрышкину, за лично сбитые 13 самолетов противника и еще 6 в группе (354 б/в), и гвардии майору Крюкову, за лично сбитые 6 самолетов противника (415 б/в). 28 апреля подпись Исаева стояла на наградных документах Фаддеева, за лично сбитые 17 немецких самолетов (394 б/в). Причем следует отметить, что представления на геройские звания на Александра Покрышкина и Павла Крюкова отправлялись в вышестоящий армейский штаб повторно. Первый раз представление на присвоение звания Героя Советского Союза гвардии старшему лейтенанту Покрышкину подписал 14 марта 1942 года командир 55-го иап гвардии майор Иванов Виктор Петрович, а по кандидатуре майора Крюкова он же ходатайствовал об этом еще 9 декабря 1941 года. Но оба наградных документа не дошли в то время до своего логического завершения по разным причинам. Дивизионное командование (216-й сад, 229-й иад) положило их до определенного времени «под сукно», где они благополучно и лежали невостребованными.
1 мая, в день празднования пролетарского праздника, командир 16-й гиап издал приказ по части, в котором подвел итоги вооруженной борьбы Красной армии и непосредственно своих подчиненных на фронтах Отечественной войны.
Он отмечал:
«Сталинская авиация в героической борьбе Советского народа покрыла себя неувядаемой славой на земле, по защите завоеваний Великой Октябрьской революции и интересов многонационального советского народа. Усилиями Сталинской авиации завоевано господство в воздухе над фашистскими пиратами, прославившими себя дикими зверствами над мирным населением нашего цветущего Советского народа.
Лучшие летчики нашей части – герои Кубани в воздушных боях с фашистской авиацией показали свое мастерство, мужество и отвагу. Такие летчики, как гвардии капитан Покрышкин, гвардии старший лейтенант Фаддеев, гвардии майор Крюков, гвардии старший лейтенант Речкалов, гвардии лейтенант Труд и другие, в воздушных боях сбили от 5 до 14 самолетов противника.
Гвардейцы-летчики нашей части в воздушных боях за апрель 1943 года уничтожили 82 фашистских стервятника».
Большое количество летчиков, техников, младших специалистов, красноармейцев было отмечено благодарностью командира авиаполка. Данный приказ был доведен до всего личного состава части в 21.00 1 мая.
А боевую работу в мае 16-й гиап начал первомайским утром в 7.15 вылетом четверки «Аэрокобр» под управлением командира 2-й аэ гвардии капитана Тетерина. Вместе с ним в воздух поднялись летчики Старчиков, Никитин и Сутырин. Боевая задача – прикрытие наземных войск в районе Украинский – Крымская– Шептальский. Погода была пасмурная, облачность 9—10 баллов, временами накрапывал дождь. На высоте 2000–3000 м наш воздушный патруль проверил связь с радиостанцией наведения «Лисица-5». Советские летчики противника в воздухе не встретили и в 8.20, с неизрасходованным боекомплектом, возвратились на свой аэродром.
В 9.05 с боевой задачей по прикрытию войск снова в районе Украинский – Крымская – Шептальский вылетела уже стандартная покрышкинская четверка образца апреля – мая 1943 года: Покрышкин – Степанов, Речкалов – Табаченко. В районе патрулирования воздушного противника все так же не было. Летчики советского патруля видели, что в районе Крымской в направлении Новороссийска пролетела пара немецких истребителей Ме-109. На земле же они наблюдали очаги пожаров и шла интенсивная артиллерийская перестрелка. В 10.10 все самолеты звена Покрышкина возвратились на базу, расходовать боеприпасы им не пришлось.
В 9.45 в воздух поднялась пара Фаддеев – Труд, с боевой задачей – патрулирование в районе Батарейная – Ленинский. Доклад экипажа в 10.55 был краткий – «ВВС противника не встретили. Связь с информирующей наземной радиостанцией хорошая». Боеприпасы не применялись.
Всего за 1 мая 1943 года летчиками 16-го гиап выполнено 29 самолето-вылетов.
К первомайским праздникам в газете 4-й ВА «Крылья Советов» вышла статья «Боевой счет советских асов», где были перечислены лучшие летчики-истребители этого воздушного объединения и их личные боевые счета. За объективность информации, наверное, редактор или ответственный секретарь редакции не отвечал. Данные, опубликованные в армейской газете, давали штаб и политработники армии, с них и спрос. Количественные результаты касались воздушных побед, одержанных нашими летчиками-асами в 1943 году. Список получился следующий:
«…Герой Советского Союза старший лейтенант Дмитрий Борисович Глинка в 48 воздушных боях лично сбил 21 немецкий самолет (соответствует. – Авт.).
Лейтенант Борис Борисович Глинка провел 15 воздушных боев, в которых лично сбил 10 немецких самолетов (соответствует. – Авт.).
Гвардии старший лейтенант Вадим Иванович Фаддеев в 48 воздушных боях сбил лично 18 и в группе – один самолет противника (не соответствует учетным данным. Сбил 13 самолетов и в группе – 1. – Авт.).
Лейтенант Николай Ефимович Лавицкий в 68 воздушных боях сбил 15 самолетов противника (не соответствует учетным данным.
Сбил 7 самолетов и в группе – 1. – Авт.).
Гвардии капитан Александр Иванович Покрышкин в 55 воздушных боях сбил лично 14 и в группах – 6 самолетов противника (не соответствует учетным данным 1941–1942 гг. Сбил 10 самолетов. – Авт.).
Гвардии капитан Николай Кузьмич Наумчик в 43 воздушных боях сбил лично 10 и в группах – 6 немецких самолетов (не соответствует учетным данным. Сбил 3 самолета. – Авт.).
Гвардии старший лейтенант Григорий Андреевич Речкалов в 30 воздушных боях сбил лично 11 немецких самолетов (не соответствует учетным данным. Сбил 8 самолетов. – Авт.).
Гвардии капитан Алексей Лукич Приказчиков в 49 воздушных боях лично сбил 8 и в группах – 12 самолетов противника (не соответствует учетным данным. Сбил 1 самолет и в группе – 1. – Авт.).
Старший лейтенант Павел Максимович в 32 воздушных боях сбил лично 10 и в группе – 2 самолета противника (нет данных. – Авт.).
Лейтенант Дмитрий Иванович Коваль в 26 боях сбил лично 10 и в группах – 3 самолета противника (не соответствует учетным данным. Сбил 7 самолетов. – Авт.).
Сержант Николай Данилович Кудря совершил 47 боевых вылетов и сбил 9 самолетов противника (соответствует учетным данным. Сбил 9 самолетов и в группе – 1. – Авт.).
Капитан Василий Иванович Федоренко сбил лично 11 и в группе – 2 вражеских истребителя (не соответствует учетным данным. Сбил 5 самолетов. – Авт.).
Старший лейтенант Василий Михайлович Дрыгин лично сбил в воздушных боях 10 самолетов противника и 5 – в группе с другими летчиками (не соответствует учетным данным. Сбил 6 самолетов и в группе – 4. – Авт.).
Это они, бесстрашные советские соколы, воспитанники великой партии Ленина, прославили в боях нашу авиацию, продемонстрировали мощь нашего оружия, силу нашего духа. Это они успешно применили новые тактические приемы. Это они навязывали противнику свой метод, свой способ ведения воздушного боя, в котором добивались эффекта, а значит – победы над противником, над оголтелым фашистским зверьем».
2 мая приказом командующего 4-й ВА № 036/н были награждены орденами Красного Знамени три пилота 16-го гиап – гвардии лейтенант Труд Андрей Иванович (за четыре Ме-109, сбитые в период 09.04–19.04.43 г.), гвардии младший лейтенант Горохов Павел Михайлович (за два Ме-109 и один Ю-88, сбитые в период 09.04–15.04.43 г.) и гвардии сержант Савин Иван Федорович (за три Ме-109, сбитые в период 09.04–17.04.43 г.). Еще, как военнослужащие 84-го иап (будущие летчики 16-го гиап), орден Отечественной войны I степени получил заместитель командира 3-й аэ лейтенант Клубов Александр Федорович, а орден Красного Знамени – пилот старший сержант Карпов Николай Павлович.
Николай Карпов (1922 г. р., в РККА с 1939 года), с 22 июля 1941 года, «участвуя в 36 воздушных боях, сбил один самолет противника типа Ме-109, кроме того, при штурмовке вражеских аэродромов вместе с другими боевыми товарищами уничтожил или повредил 28 вражеских самолетов. Был легко ранен, но сейчас снова выполняет боевые задания. Т. Карпов всегда отличается при штурмовках точным бомбометанием с пикирования».
Александр Клубов получил высокую награду за крайние 75 боевых вылетов, выполненных на штурмовку наземных войск противника в 84-м иап. В результате «штурмовых вылетов т. Клубовым уничтожено и повреждено: 27 танков, 39 автомашин, 8 зенитных орудий, 12 ЗП, 2 бронемашины и до 200 гитлеровцев. Т. Клубов лично 20 раз водил группу штурмовиков на выполнение боевого задания». Так записано в наградных документах на обоих пилотов, подписанных 13 и 27 апреля 1943 года соответственно командиром авиачасти майором Павликовым.
Счет сбитым вражеским самолетам, согласно «Журналу сбитых самолетов 16-го гиап», в мае 1943 года начал 3-го числа в 9.30 командир 3-й аэ гвардии старший лейтенант Фаддеев Вадим Иванович. Его жертвой стал немецкий истребитель Ме-109, который упал горящим в районе Семенцовского. Воздушную победу подтвердили гвардии лейтенант Труд и гвардии младший лейтенант Моисеенко.
3 мая состоялся знаковый приказ командующего ВВС КА (№ 021/н) – впервые на Северо-Кавказском фронте лично маршал авиации Александр Новиков наградил новым для действующей армии орденом Александра Невского командира звена 298-го иап старшего лейтенанта Дрыгина Василия Михайловича (1921 г. р., в РККА с 1940 года), будущего Героя Советского Союза (24.05.43 г.). В этот день он сбил в районе Адагум – Шептальский два немецких бомбардировщика Ю-87. Почти год назад, 24 апреля 1942 года, в воздушном бою Василий Дрыгин был ранен в обе ноги, но после излечения сумел восстановиться для летной работы и также почти через год – 19 марта 1943 года одержал свою следующую воздушную победу – сбил в районе Славянской Ме-109. Для Василия Михайловича начало мая 1943 года было самым звездным периодом фронтовой жизни, так как 2 мая этого же года командующий 4-й ВА (приказ № 036/н) наградил его орденом Красного Знамени. Два дня – два ордена, да еще каких! Покрышкин и Фаддеев в это время оставались еще в тени фронтовой фортуны.
Следующее награждение орденом Александра Невского летчика ВВС КА прошло 10 мая, когда боевую награду получил сержант Рудченко Владимир Петрович – пилот 293-го иап (приказ ВВС КА № 022/н). До исаевского авиаполка эта награда доберется только 2 октября 1943 года, когда ее вручат Герою Советского Союза Григорию Речкалову.
3 мая в штаб авиаполка Николая Исаева пришла срочная телеграмма от командующего ВВС КА маршала авиации Новикова, с пометкой – «Вручить немедленно командиру 16-го гиап», в ней говорилось: «Герои летчики! Сегодня наши наземные войска и танки успешно прорвали оборону противника и развивают успех. Ваша задача: меткими ударами по противнику и надежным прикрытием наступающих наших войск с воздуха обеспечить победу над врагом. Сегодня с утра вы действовали хорошо. Уверен в Вашей победе, помните – кто дерзок в бою, тот побеждает! Маршал авиации Новиков».
4 мая, воодушевленные высокой оценкой командующего ВВС КА их боевой работы, воздушных побед добились летчики: Покрышкин (два бомбардировщика Ю-87 в период 8.30—8.40 и «Мессершмитт» Ме-109 в 16.25), Речкалов (два истребителя Ме-109 в период 8.35—8.45), Искрин (истребитель Ме-109 в 10.20), Старчиков (истребитель Ме-109 в 10.25), Фаддеев (истребитель Ме-109 в 16.35), Речкалов и Табаченко сбили в паре в 16.30 один «Мессершмитт» Ме-109, он был засчитан им как групповая победа.
Летный день для пилотов исаевского авиаполка был жарким. Утром на прикрытие наших войск в районе Верхне-Баканской вылетели 6 «Аэрокобр» под руководством гвардии капитана Покрышкина. Воздушный бой с 4 истребителями Ме-109 и 27 «лаптежниками» Ю-87 прошел смело и решительно со стороны летчиков 16-го гиап. Сбитые в период 8.30—8.40 командиром 1-й аэ Покрышкиным два «Юнкерса» Ю-87 упали в 1 км юго-восточнее и западнее Нижне-Баканской. Засвидетельствовали результативные атаки своего командира гвардии старший лейтенант Речкалов и гвардии младший лейтенант Степанов.
Григорий Речкалов за время с 9 апреля по 3 мая 1943 года уже провел 36 боевых вылетов. Участвовал в 26 воздушных боях, в результате которых лично сбил 8 самолетов противника. В этом воздушном бою он лично сбивает два Ме-109, которые упали в районе Неберджаевской и высоты 151,6. Подтвердили результативные атаки Григория Речкалова гвардии капитан Покрышкин, гвардии младшие лейтенанты Степанов и Табаченко, а также радиостанция наведения «Бочка-5».
В следующем боевом вылете, выполняя задание на прикрытие наземных войск в районе Алевра – колхоз «Красный табаковод», группа Искрина в составе шести самолетов «Аэрокобра» в районе прикрытия встретила двенадцать бомбардировщиков До-217 под прикрытием восьми Ме-109. В 10.20 отличились замкомандира 2-й аэ дважды орденоносец гвардии старший лейтенант Искрин и пилот гвардии лейтенант Старчиков. Ими в районе западнее станции Тоннельная и Атаная, что находится в 5 км северо-западнее Нижне-Баканской, было сбито два немецких истребителя Ме-109. Ведомыми в этом бою у них были гвардии лейтенант Сутырин и гвардии младший лейтенант Моисеенко.
В послеобеденном вылете в 16.25 добились личного успеха два комэска – 1-й и 3-й аэ: гвардии капитан Покрышкин и гвардии старший лейтенант Фаддеев. Ими в районе южнее Семенцовского и юго-западнее Крымской сбито два «Мессершмитта» Ме-109. Подтвердили воздушные победы гвардии младшие лейтенанты Табаченко и Степанов, которые вылетали вместе с ними ведомыми.
Над Семенцовским в 16.30 сбили в паре Ме-109 летчики Речкалов и Табаченко. Групповую победу однополчан подтвердили Покрышкин и Степанов.
В этот же день в воздушном бою был сбит помощник командира 16-го гиап по воздушно-стрелковой службе гвардии старший лейтенант Шульга Василий Антонович. Он покинул горящую «Аэрокобру» с парашютом, получил при этом множественные ожоги тела.
Спас жизнь Василию Антоновичу парашют, собранный укладчицей парашютов гвардии красноармейцем Алевтиной Романовной Маркиной (1915 г. р., в РККА с 1942 года). Кроме летчика Шульги, благодаря отличному состоянию парашютов, собранных ее трудолюбивыми руками, остались живы при вынужденном покидании самолета в воздухе гвардии старший лейтенант Козлов и лейтенант Ершов.
Раны Василия Шульги оказались тяжелыми, и полковым врачам пришлось эвакуировать летчика в ближайший тыловой госпиталь. Вместе с ним отправили на излечение мастера авиавооружения гвардии младшего сержанта Федорчука Григория Ильича, тяжело раненного еще 27 апреля, при налете вражеского бомбардировщика в ночное время на аэродром базирования авиаполка.
Командиру 16-го гиап гвардии подполковнику Исаеву необходимо было срочно провести перестановку летного руководящего состава части. На открывшуюся вакантную должность в управлении авиаполка – помощника командира по ВСС – Николай Исаев временно назначил командира 1-й аэ гвардии капитана Покрышкина. Временно – потому, что Николай Васильевич, наверное, надеялся, что Василий Шульга после излечения возвратится на свою должность в свою воинскую часть. Соответственно, дела и должность командира 1-й аэ у Покрышкина, также временно, принял гвардии старший лейтенант Речкалов. Но, как всегда получается в России, все временное становится в конце концов постоянным.
Впоследствии, когда Василий Антонович Шульга все же достаточно быстро возвратился после излечения в свой родной авиаполк, то оказалось, что статус Александра Ивановича Покрышкина в это время был уже чрезвычайно высок – первый ас части, Герой Советского Союза (Фаддеев, имевший, кстати, лучший, чем у Покрышкина, личный боевой счет, погиб 5 мая), лично знаком с командующим 4-й ВА, командующим ВВС Красной армии и как в своем авиаполку, так и воздушной армии ассоциировался только с должностью в управлении части, как он сам говорил – «начальника дыма и огня». Поэтому, естественно, никакой речи и быть не могло о смещении Александра Ивановича снова в категорию комэсков. Уже 7 июня командир 16-го гиап объявил список должностной штатной укомплектованности эскадрилий летным составом по штату № 015/284, в нем первым по списку на должности командира резервной авиаэскадрильи записан гвардии капитан Шульга В.А. Этим же приказом летчики Красненков, Паскеев, Березкин, Белозеров были выведены за штат части. Но уже 8 июня заместителя командира авиационной эскадрильи гвардии младшего лейтенанта Красненкова Павла Ивановича принял в свои ряды 84-й иап, а гвардии капитан Шульга 24 июня был направлен в распоряжение отдела кадров 4-й ВА для получения последующего направления в отдел капитально-восстановительного ремонта 4-й ВА на должность летчика-испытателя.
Результативный пилот – летчик 2-й аэ Михаил Иванович Сутырин, как показавший отличные результаты в воздушных боях (5 воздушных побед), 4 мая был повышен в должности. Он становится командиром звена.
С 5 по 8 мая авиаполком командовал штурман части гвардии майор Крюков Павел Павлович, Николай Исаев в это время находился в служебной командировке.
5 мая советские войска начали решительный штурм вражеских позиций в районе станицы Крымской. Противник, чтобы восстановить положение, бросил против советских наземных войск большое количество своей авиации, в небе проходили жаркие схватки.
Этот день стал черным днем в биографии 16-го гиап. В одном из воздушных боев погиб лучший за время воздушного сражения за Кубань (боевые результаты по состоянию за период 09.04–04.05.43 г.: Фаддеев – 15 + 1; Покрышкин – 13 + 0; Речкалов – 10 + 1) летчик-ас 16-го гиап командир 3-й аэ гвардии старший лейтенант Фаддеев Вадим Иванович (1917 г. р., уроженец д. Федькино Теренгульского района Куйбышевской области, в РККА с 1940 года, член ВКП(б) с 1943 года, партийный билет № 5163420). В личном деле Фаддеева был записан домашний адрес его семьи: г. Куйбышев, пер. Специалистов, д. 3, кв. 27, воздушный позывной «Борода».
В войну с фашистской Германией сержант Фаддеев вступил 19 сентября 1941 года в составе 446-го иап. Особенно отличился Вадим Иванович, будучи уже в составе 131-го иап, во время ноябрьских боев на Ростовском направлении, где он выполнил 14 боевых вылетов на поле боя, из них 10 – на штурмовку. 27 ноября его самолет был подбит, но Фаддеев выполнил посадку на линии огня и немедленно предупредил наземные войска КА о месте расположения войск противника, о возможности продвинуться вперед и занять выгодную высоту «Пять братьев».
Командир 131-го иап майор Давыдков за «проявленное мужество, отвагу и геройство по разгрому и уничтожению германских войск» в Ростовской наступательной операции представил ряд своих подчиненных к награждению правительственными наградами СССР. В числе пилотов, награжденных орденом Красного Знамени приказом по войскам Южного фронта № 065/н от 23 декабря 1941 года, значится и сержант Фадеев Вадим Иванович. Это была первая его боевая награда.
Ведомым Фаддеева в последнем вылете был его постоянный напарник гвардии лейтенант Труд. В пылу воздушного боя он не смог уследить за энергичными эволюциями своего ведущего, потерял его из виду, чем не преминули воспользоваться немецкие «эксперты», взявшие одинокую «Аэрокобру» (P-39D-2 № 41-38428) с бортовым номером 37 в клещи, из которых он не смог вырваться живым. Фаддеев, как и его однополчанин гвардии лейтенант Коваль, не дожил до опубликования Указа ПВС СССР в печати. 24 мая 1943 года ему и Дмитрию Ивановичу Ковалю было присвоено звание Героя Советского Союза, получилось, что обоим – посмертно.
О месте гибели Вадима Ивановича Фаддеева его друзья-однополчане не узнали. Н.И. Уманский в письме А.В. Тимофееву вспоминал (Александр Покрышкин. Глава 11. Вадим Фадеев – волжский бунтарь // Тимофеев А.В. Покрышкин):
«Этот пиратский воздушный бой из-за облачной засады я визуально наблюдал с КП армии. Вы бы видели, с какой жестокостью они на него накинулись! Этот бой продолжался пять-шесть минут. Три немецких самолета горели, но и самолет Фадеева отвалил в сторону со снижением, все это происходило в районе Абинской – Крымской. Фадеев был тяжело ранен и все же держал курс к станице Поповической, к своему аэродрому…
Фадеев посадил свою «Аэрокобру», не выпуская шасси, возле озера в сорока километрах от станицы Славянская, в камышах. Когда я был на месте его вынужденной посадки и гибели, он уже был захоронен. Это было примерно 10–11 мая, приехал я с двумя старшими офицерами штаба армии, добраться туда действительно было тяжело, все еще было заминировано, окопы, рвы, различные оборонные сооружения, озера и болота.
На месте нам сообщили зенитчики ПВО, что летчик после посадки был еще некоторое время жив, примерно час-полтора, но без сознания и вскоре скончался. Его тело истязали комары, таких я в жизни никогда и нигде не видел – по размеру как осы. Зенитчики нашли Фадеева и похоронили. Я лично осматривал самолет, кабина была разбита, вся в крови. Удар пришелся на переднюю часть самолета, были изуродованы приборы и прицел. Могила была очень маленькая, на досточке надпись «Летчик Фадеев В.И. погиб 5 мая 1943 года» и звездочка, вот и все.
Те офицеры, с которыми я ездил на это место, всех спрашивали, все записывали, вели разговоры с офицерами, которые захоронили Фадеева, сделали фото самолета и могилы.
И.М. Дзусов, дежуривший на КП армии, сообщил в полк о взорвавшемся нашем самолете. Вы можете себе представить, что остается от самолета и летчика после удара о землю и взрыва? Но ведомый Фадеева Андрей Труд этого не подтвердил. В действительности взорвался самолет Як-3 из корпуса Савицкого, именно на том месте, где говорил Дзусов, это было установлено проверкой позже, а Фадеев посадил свою «Аэрокобру», будучи тяжело раненным, с разбитой головой и грудью… Почему об этом не узнали в полку, мне неизвестно».
Извещение о том, что командир авиационной эскадрильи гвардии старший лейтенант Фаддеев Вадим Иванович не возвратился с боевого задания, было лично передано его жене – Людмиле Николаевне Фаддеевой, проживающей в станице Поповической Краснодарского края.
Приказ ГУК НКО СССР № 0354/пог. об исключении его из списков начальствующего состава ВВС КА состоялся 22 июня 1943 года.
А всем тем, кто знал Вадима Фаддеева, он запомнился таким, как его однополчанину А.П. Лытаеву, бывшему старшему технику по радио 16-го гиап:
«Вадим был интеллигентен, образован. Многое знал, много читал, хорошо умел рассказывать. Не боялся быть интеллигентом, хотя это было далеко не безопасно. При сталинском режиме интеллигентов истребляли именно из-за способности мыслить самостоятельно. Поэтому многие скрывали это умение, а некоторые и сами глушили его в себе. Не таким был Фадеев. Не скрывал, не боялся, не глушил. И еще – он был воин, солдат. Лидер, безусловно прирожденный лидер. И при этом сорвиголова, шутник отчаянный. Трудно представить себе человека, в котором уживались такие разные качества, но Вадим был именно таким.
Когда на Кубе победила революция, когда Москва впервые встречала Фиделя Кастро, я вспоминал Вадима Фадеева. Наверное, оживи он тогда хоть на минуту, Фидель бы нашел его, и смотрели бы они вместе в объективы фотокамер. Похожие даже внешне. Ведь Вадим тоже дал зарок не бриться до тех пор, пока не разгромим фашистов. Летчик с бородой – это была редкость!
Любил Вадим шутить. Тогда над его шутками просто смеялись, а сейчас, вспоминая, я вижу, что шутливой была лишь форма, а говорил он вещи вполне серьезные.
Когда он возвращался с задания и вылет был успешным, обязательно давал команду техникам и оружейникам: «Экипаж, становись!» И, вышагивая перед нашим далеко не могучим строем, говорил примерно так:
– Всем объявляю благодарность, большего пока не могу. Но когда буду трижды Героем (если война продлится долго, по Звезде за год войны) и командующим ВВС, то уж тогда я вас не забуду: будем на рыбалку вместе ездить!»
День 5 мая кроме горечи утраты принес и радостные вести; несколько летчиков 16-го гиап получили первые правительственные награды за бои на Кубани.
Приказом № 038/н командующего 4-й ВА генерал-майора авиации Науменко, за успешно проведенные восемь боевых вылетов на самолете «Аэрокобра» и лично сбитые два самолета противника был награжден вторым орденом Красного Знамени замкомандира авиаэскадрильи гвардии старший лейтенант Федоров Аркадий Васильевич. Этим же приказом такую же боевую награду получил и гвардии старший лейтенант Речкалов Григорий Андреевич (за лично произведенные на самолете «Аэрокобра» 25 боевых вылетов на Северо-Кавказском фронте в период с 9 по 22 апреля 1943 года и лично сбитые три самолета противника).
За «отличное обеспечение самолетов к боевым вылетам, безотказную работу спецоборудования самолетов» этим же приказом орденом Красной Звезды был награжден и гвардии инженеркапитан Жмудь – инженер авиаполка по электроспецоборудованию.
Приказом командующего 4-й ВА № 039/н орденом Красного Знамени были награждены: гвардии старший сержант Сапунов Дмитрий Герасимович – «за проявленное мужество, отвагу и героизм, за сбитые три самолета противника типа МЕ-109ф»; гвардии младший лейтенант Степанов Иван Платонович – «за отличное выполнение боевых заданий, за проявленное мужество и отвагу (за лично сбитые три самолета противника в 15 воздушных боях)»; гвардии младший лейтенант Табаченко Петр Петрович (орден № 67001) – «за проявленное мужество, отличное выполнение боевых заданий командования (за лично сбитые три самолета противника в 18 воздушных боях)».
Этим же приказом старший инженер 16-го гиап гвардии инженер-капитан Урванцев Аполлинарий Егорович получил орден Красной Звезды, гвардии старший лейтенант Искрин Николай Михайлович – орден Отечественной войны II степени.
5 мая, выполняя задание по прикрытию наземных войск, группа из 6 самолетов «Аэрокобра» (ведущий – гвардии капитан Покрышкин) попыталась атаковать бомбардировщики противника. Однако те, не ввязываясь в бой, ушли в облачность. В это время появилась группа немецких истребителей Ме-109, с которыми группа Покрышкина завязала воздушный бой. В результате боя советскими летчиками было сбито 3 самолета противника. Заявили о своих победах три пилота 1-й аэ авиаполка: командир эскадрильи Покрышкин (истребитель Ме-109 в 14.20), пилот Табаченко (истребитель Ме-109 в 14.25), врид заместителя командира авиаэскадрильи – штурман Речкалов (истребитель Ме-109 в 14.30). Только пилот Степанов, вылетающий вместе с ними, остался без воздушной победы.
Однако 6 мая в 10.25 именно он стал единственным летчиком авиачасти, сбившим немецкий самолет в воздушном бою над Нижне-Баканской, это был «Мессершмитт» Ме-109 (полковая воздушная победа № 13 за май). Подтвердили его результативную атаку гвардии капитан Покрышкин и гвардии младший лейтенант Табаченко.
После 14 мая, по каким-то причинам, были вписаны в «Журнал сбитых самолетов» за 6 мая еще две воздушные победы: одна – гвардии старшему лейтенанту Речкалову, вторая – гвардии капитану Покрышкину. Сбитый Покрышкиным «Мессершмитт» Ме-109 (полковая воздушная победа № 35 за май) упал в районе 3 км южнее Нижне-Баканской, что подтвердили летчики Степанов и Табаченко.
6 мая командир 16-го гиап гвардии подполковник Исаев выехал на передовой наблюдательный пункт, как записано в полковых документах, «для изучения ошибок летного состава, допущенных ими на поле боя».
В этот день существенные потери понес 148-й иап, входивший в состав 287-й иад (командир – Герой Советского Союза полковник Данилов) 4-й ВА. В одном из вылетов на прикрытие наземных войск в районе Неберджаевской не возвратилась из боевого задания вся четверка самолетов Як-1! Ведущим группы был командир авиаэскадрильи орденоносец капитан Смирнов Леонид Дмитриевич, опытный пилот и воздушный боец (до 06.05.43 г. – 7 личных воздушных побед и 4 – групповые). Вместе с ним пропали без вести сержант Дронов Владимир Алексеевич, лейтенант Цириков Харитон Еналдьевич и младший лейтенант Свиридов Анатолий Николаевич. Конечно, в истории Великой Отечественной войны были и более крупные «разгромные» воздушные бои, однако на дворе стоял не июнь – июль 1941 года, и в небе находились не молодые необстрелянные пилоты, а опытный и закаленный в боях летный состав. Всего за две недели боев (с 22.04 по 08.05.43 г.) 148-й иап потерял почти треть авиаполка – 10 пилотов, а вся 287-я иад – 22 летчика (донесение о безвозвратных потерях личного состава частей 4-й ВА от 11.05.43 г. № 10819).
Вскоре и так нерадостное настроение командира авиаполка майора Некрасова усугубило ошеломляющее известие, что краснозвездный самолет Як-1 с бортовым номером 2 и дарственной надписью на фюзеляже «Сталинскому соколу Смирнову Леониду от трудящихся Фрунзенского района гор. Саратова», на котором летал комэск 148-го иап Леонид Смирнов, целехоньким находится на одном из аэродромов противника на Кубани. Немецкие летчики и техсостав фотографировались на его фоне, рассылая эти фотокарточки с Восточного фронта своим домочадцам и товарищам в фатерланд, в военные и гражданские немецкие газеты. Эти фотографии сохранились до настоящего времени и есть во всемирной интернет-сети.
Как боевой «Яковлев» попал в руки немцев и какова судьба управляющего им советского пилота, остается неизвестным. Все четыре пилота 148-го иап приказом ГУК НКО от 22 июня 1943 года № 0354/пог. были исключены из состава КА. Однако через некоторое время раненый сержант Дронов («ранение средней тяжести, ожог лица и рук II степени») возвратился в свой авиаполк и результативно воевал в нем до мая 1944 года.
Начало процесса «приобретения» немецкой стороной советских Яков на Кубани последовало после «преступно халатного отношения к делу со стороны экипажей и их начальников» (слова маршала авиации Новикова) 1-й бад, самолеты которой (Пе-2) были выделены для лидирования 16 апреля 1943 года истребителей 3-го истребительного авиакорпуса при перебазировании авиационного соединения генерала Савицкого с Воронежского фронта на Северо-Кавказский фронт.
Как гласил изданный позже разгромный приказ командующего ВВС КА от 27 апреля 1943 года, кроме того, что самолеты-лидеры растеряли ведомые группы и произвели посадку на незапланированных аэродромах, а кое-кто даже среди поля и поломали матчасть, экипаж 82-го гбап привел наших истребителей вместо советского Ростова в занятый немцами Таганрог, где «…несмотря на открытый противником артиллерийский огонь из ЗА, три самолета Як-1 во главе с командиром эскадрильи 291-го полка Егоровым произвели посадку в Таганроге и попали в руки врага. 3 самолета Як-1 были сбиты ЗА противника на кругу аэродрома и там же горящие упали».
Заместитель наркома обороны маршал авиации Новиков неистовствовал и называл вещи своими именами: «…Люди ожирели от безделья и превратились в безответственных чиновников». Кто же они, эти «люди»? Об этом четко по-военному было доведено до всего руководящего состава ВВС КА: командиры бомбардировочных авиадивизий: 1-й гвардейской – полковник Добыш и 293-й – полковник Грибакин, штурманы авиадивизий: 1-й гвардейской – майор Янченко, 293-й – майор Аксенов и 1-го бак – майор Савченко. Все дивизионные военачальники и их непосредственные горе-исполнители-подчиненн ые получили по заслугам, но три новеньких исправных и облетанных Яка остались-то на немецком аэродроме…
Как мы видели ранее, многие летчики 16-го гиап (Крюков, Покрышкин, Труд, Фаддеев), да, наверное, и пилоты других авиационных частей 4-й и 5-й ВА, воевавших на Кубани, почувствовали все «прелести» встречи с псевдосоветскими самолетами в небе. Немецкие пилоты (а может, и коллаборационисты, из числа пленных и добровольно перелетевших на сторону врага, были и такие…) активно использовали трофейную авиационную технику ВВС КА в воздушных боях на Северо-Кавказском фронте, внося тем самым сумятицу и неразбериху, а иногда и смерть в боевые порядки «сталинских соколов».
7 мая только один сбитый вражеский самолет был зачислен на боевой счет авиаполка. Результативной атакой в 18.40 в районе между станицами Неберджаевская и Гостагаевская сбил немецкий «Мессершмитт» Ме-109 гвардии лейтенант Сутырин.
В дневном вылете самолет «Аэрокобра» № 138434 с мотором «Аллисон» У-1710-63 № АС-42-135233, пилотируемый гвардии младшим лейтенантом Семеновым, был подбит в воздушном бою и произвел посадку с убранными шасси в 5 км юго-западнее станицы Славянской. 11 мая самолет силами тыловых подразделений 4-й ВА был погружен на платформу для отправки на восстановительный ремонт в 44-ю ПАМ. Однако 16 мая на разъезде Потаенный самолет был разбит вместе с платформой прямым попаданием авиабомбы при налете авиации противника, о чем доложил командиру 16-го гиап сопровождающий самолет гвардии сержант Веремеев только 21 мая.
Не повезло в этот день и гвардии младшему лейтенанту Чистову, с боевого задания на аэродром базирования его самолет также не вернулся. «Аэрокобра» была подбита стремительной атакой немецкого Ме-109 из-за облаков. Однако нашему летчику удалось дотянуть на поврежденном самолете до аэродрома Крымская и выполнить посадку на фюзеляж. 8 мая он в пешем порядке возвратился в родную часть.
В этот же день не смог выполнить боевое задание и гвардии лейтенант Коваль, в полете в его самолете самопроизвольно открылась левая дверка кабины пилота. «Аэрокобра» сильно накренилась вправо. В воздухе дверку кабины наш летчик закрыть не смог, и ему пришлось срочно возвращаться домой. Посадку на своем аэродроме он совершил вместе со своим ведомым гвардии младшим лейтенантом Кочетковым.
8 мая десятка «Аэрокобр» 16-го гиап вылетела на прикрытие своих войск в район Крымская – Молдаванская – северная окраина Неберджаевской, где встретили штурмующие наши войска немецкие бомбардировщики Ю-87. В критический момент воздушного боя гвардии младший лейтенант Кочетков, по мнению командования части, бросил своего ведущего – командира звена гвардии лейтенанта Коваля Дмитрия Ивановича (1918 г. р., уроженец г. Ташкента, ул. Полторацкого, д. 30; в РККА с 1935 года, член ВКП(б) с 1942 года, п/б № 4239721). В итоге – потеря результативного летчика и самолета.
Дмитрий Иванович, сбив в районе Верхне-Баканской немецкий пикировщик Ю-87, погиб в последнем для себя воздушном бою, «в борьбе за Социалистическую родину», как запишет начальник штаба в полковых документах, не дождавшись опубликования Указа Президиума Верховного Совета СССР в газетах.
Долго о его судьбе никто в 16-м гиап ничего не знал. Только 12 мая командиру авиаполка Николаю Исаеву пришла телеграмма от начальника штаба 216-й сад подполковника Абрамовича, в которой сообщалось, что «лейтенант Коваль 8.05.43 г. похоронен минно-саперным взводом 34-го РАБ (ст. Крымская. – Авт.). Ордена находятся у начальника минно-саперной службы». Извещение о смерти сына отправили по месту жительства его матери – Наталье Николаевне Истоминой, в Ташкент.
Приказом ГУК НКО СССР от 22 июня 1943 года № 0381/пог. гвардии лейтенант Дмитрий Иванович Коваль был исключен из списков начальствующего состава ВВС КА.
Всего же за 8 мая 1943 года летчиками авиаполка гвардии подполковника Николая Исаева было сбито 11 немецких самолетов.
Так, прикрывая наземные войска в районе Крымская – Молдаванская – Неберджаевская, группа 16-го гиап в составе 10 самолетов «Аэрокобра» в районе юго-западнее Неберджаевской встретила шесть немецких бомбардировщиков До-215. В результате воздушного боя Старчиков и Искрин в 12.45 сбили по одному «Дорнье», которые горящими упали в районе западнее НижнеБаканской. Для Николая Старчикова это был 43-й боевой вылет (налет 47 часов) на СКФ и третий вражеский самолет, сбитый им за месяц участия в боевых действиях.
В этом же бою гвардии старший лейтенант Речкалов с пятиминутным интервалом сбил один Ме-109 и один Ю-87, которые горящими упали в том же районе. Воздушную победу Григория Андреевича подтвердили экипажи братского 57-го гиап (216-й сад) и гвардии младший лейтенант Степанов. В период 13.00–13.15 поддержали почин своего ведущего летчики Коваль, Труд и Степанов. Гвардии лейтенант Коваль над Нижне-Баканской сбил немецкий бомбардировщик Ю-87, гвардии старший лейтенант Труд и гвардии младший лейтенант Степанов над Неберджаевской сбили по одному немецкому истребителю Ме-109.
В период 16.20–17.15 в групповом вылете командир 2-й аэ гвардии капитан Тетерин и заместитель командира 2-й аэ гвардии старший лейтенант Искрин сбили в районе высоты 33,7 и в 2 км восточнее Аманата соответственно один Ю-87 и один Ме-109. Подтвердили их воздушные победы летчики-однополчане Старчиков, Никитин и Сутырин.
В групповом вылете в период 18.45–19.50 помощник командира по ВСС гвардии капитан Покрышкин сбил в районе Молдаванской один Ме-109, а западнее Нижне-Баканской немецкий бомбардировщик Ю-87. Подтвердили две воздушные победы своего командира летчики Тетерин, Речкалов и Труд.
Вечером того дня прошло торжественное полковое построение. Группа летчиков 16-го гиап получила первые боевые награды за боевые отличия в боях на Кубани. Ордена Красного Знамени были вручены гвардии старшим лейтенантам Речкалову, Федорову, лейтенанту Труду и гвардии младшим лейтенантам Табаченко и Степанову, орденом Отечественной войны II степени был награжден старший лейтенант Искрин. 8 мая 1943 года газета «Правда» написала: «К каким только уловкам не прибегал враг, чтобы покорить небо Кубани! Он согнал туда сотни самолетов, направил в воздушные отряды лучших асов, укрепил действующие части модернизированными машинами. Все оказалось тщетным. Советские летчики стеной встали навстречу воздушному врагу и наносят ему чувствительные удары… С каждым днем советская авиация увеличивает брешь в германском воздушном арсенале. Слава нашим доблестным, мужественным соколам советской авиации!»
9 мая 1943 года в командование 4-й ВА вступил генерал-лейтенант авиации Вершинин Константин Андреевич.
В этот день летчиками 16-го гиап было выполнено 29 самолето-вылетов.
В крайний в этот день групповой вылет на расчистку «воздуха» в районах Горно, Веселый, Нижне-Баканская, Неберджаевская в период 16.45–17.45 поднялась в воздух восьмерка «Аэрокобр» в составе: Искрин – Старчиков, Сутырин – Труд, Покрышкин– Степанов, Речкалов – Табаченко. В районе западнее Крымской наш воздушный патруль встретил два немецких истребителя Ме-109, с которыми четверка «Аэрокобр» гвардии старшего лейтенанта Искрина завязала бой. В результате воздушной схватки побед добились летчики Искрин и Старчиков. Они сбили по одному немецкому истребителю Ме-109. «Мессершмитт», сбитый Искриным, упал в 6–8 км северо-западнее Неберджаевской, Ме-109, сбитый Старчиковым, – в 4 км западнее Нижне-Баканской. В районе западнее Неберджаевской самолет Як-1, неизвестной принадлежности, снова неожиданно атаковал «Аэрокобру» Покрышкина. Однако нашему летчику-асу удалось сберечь и себя, и свой самолет. После неудачной атаки псевдосоветский Як ушел в облака и больше не появлялся.
По возвращении на свой аэродром на самолете Искрина авиамеханики обнаружили множественные пулевые повреждения. После дефектовки его «Аэрокобру» отправили в дивизионную ПАРМ на ремонт.
В послевоенных обобщенных сборниках результативных советских асов (Быков М.Ю. Советские асы 1941–1945 гг.) обе воздушные победы летчиков 16-го гиап за 9 мая записаны Николаю Истрину. Николай Старчиков, соответственно, лишился сбитого им «Мессершмитта» в этот день. Однако в «Журнале учета сбитых самолетов 16-го гиап» за 1943 год и наградных листах на присвоение обоим летчикам звания Героя два сбитых в этот день Ме-109 четко разделены между двумя этими сослуживцами.
После этого вылета штаб 16-го гиап подготовил наградные документы на награждение Николая Старчикова первой правительственной наградой – орденом Красного Знамени (за три сбитых самолета противника). Командир 16-го гиап завизировал их в тот же день.
9 мая была зафиксирована и потеря самолета – не вернулась с боевого задания «Аэрокобра» гвардии младшего лейтенанта Малина. Западнее Молдаванской его истребитель был подбит зенитной артиллерией противника. Прямым попаданием вражеского снаряда было вырвано около 1 кв. м обшивки планера его самолета, кроме этого «Аэрокобра» Малина получила множественные пулевые пробоины. Самолет стал практически неуправляемым, но наш летчик сумел произвести посадку на фюзеляж в 500 м севернее аэродрома Абинская. В часть гвардии младший лейтенант Малин прибыл на следующий день.
В конце дня командир авиаполка Исаев подвел с летным составом итоги боевых действий за сутки (28 самолето-вылетов), провел разбор ошибок, допущенных летчиками за время их пребывания на фронте.
10 мая первым с аэродрома Поповическая взлетел гвардии лейтенант Труд. В период 7.20—7.45 он произвел облет своей «Аэрокобры».
Через 5 минут после него в небо поднялись штурман авиаполка гвардии майор Крюков и врид помощника командира по ВСС гвардии капитан Покрышкин. Их вызвал на аэродром Пашковская командующий ВВС КА маршал авиации Новиков. Полетное время от Поповической до Пашковской составило всего 10 минут.
В период 8.20—9.00 летчики Кочетков и Труд снова провели облет двух самолетов.
В 9 часов утра в Ставрополь в учебно-тренировочный авиационный полк улетел командир 16-го гиап гвардии подполковник Исаев.
В 10.45 два молодых летчика авиаполка Семенов и Кочетков вылетели на тренировку в зону пилотирования над Поповической. Параллельно им была поставлена задача по патрулированию воздушного пространства в районе аэродрома. В 11.37 пара Семенова совершила посадку.
В 11.55 восемь «Аэрокобр» 16-го гиап (Искрин – ведущий группы, Старчиков, Сутырин, Кочетков, Речкалов, Табаченко, Труд, Степанов) снова «работали» в районе Крымская – Плавинский– Нижне-Баканская по прикрытию наземных войск.
Высота патрулирования им была обозначена в районе 3000–5500 м. В 12.20 на высоте 5500 м наши самолеты были атакованы двумя парами Ме-109. Как мы видим, соотношение сил в воздухе было 2:1 в советскую сторону, но немецкие летчики в бой ввязались. Ракурс атаки противника был выбран – сверху сзади в хвост. Ведущий ударной четверки гвардии старший лейтенант Речкалов своей парой резко развернулся и контратаковал противника снизу спереди. При этом его ведомый гвардии младший лейтенант Табаченко восточнее станицы Неберджаевской сбил вражеский истребитель Ме-109. Немецкий летчик покинул горящий самолет и приземлился в расположении наших войск, где и был пленен советскими бойцами. Это подтвердили вылетавшие с ним летчики Речкалов, Степанов и Труд. Это была единственная воздушная победа 16-го гиап за 10 мая.
Группу непосредственного прикрытия вел ведущий гвардии старший лейтенант Искрин. В воздушном бою над Абинской с тремя немецкими истребителями Ме-109, которые неожиданно появились в воздушном пространстве, вторично (первый раз – эпизод с потерей летчика Коваля) гвардии младший лейтенант Кочетков бросил своего ведущего гвардии лейтенанта Сутырина, самолет которого немецкими истребителями был подбит. Летчик не возвратился с боевого задания, судьбу его никто из сослуживцев не знал. Этот эпизод в «Журнале учета боевых действий» описан так: «Летчик лейтенант Сутырин не вернулся с боевого задания. Севернее Неберджаевской были атакованы три Ме-109. Сутырин сделал переворот и в это время оторвался от строя. Младший лейтенант Табаченко доложил, что, когда Сутырин делал переворот, противник в это время по Сутырину огня не вел. Предположительно с переворота он пошел на восток».
Пять «Аэрокобр» возвратились на свой аэродром в 13.00, немного раньше – в 12.43 приземлились один за другим летчики Старчиков и Кочетков.
Расход боеприпасов искринской семерки составил: авиаснарядов 37 мм – 26 шт., авиапатронов 20 мм – 18 шт., 12,7 мм – 460 шт., 7,62 мм – 1270 шт.
Как выяснилось намного позже, гвардии лейтенант Сутырин остался жив. Приземлившись (неизвестно – на парашюте или вместе с самолетом, ранен или нет) на вражеской территории, он был захвачен пехотой вермахта в плен, где прошел за время войны несколько немецких лагерей для военнопленных. По картотеке военнопленных офицеров «шталаг люфтваффе-2» Михаил Иванович проходил под лагерным номером 2414. Союзными войсками он был освобожден из плена в апреле 1945 года. Домой бывший летчик 16-го гиап вернулся уже только после окончания войны, пройдя спецпроверку в фильтрационном лагере. В родной деревне его ждала мама – Анастасия Яковлевна, которая весной 1943 года получила извещение из 16-го гиап, что ее сын, Михаил Иванович, 10 мая в боевом вылете пропал без вести. Позже, в 1946 году, статья 38-го приказа ГУК НКО СССР № 0354 1943 года (об исключении его из рядов КА, как пропавшего без вести) в отношении репатриированного из немецкого плена М.И. Сутырина была отменена. Боевой результат командира звена 16-го гиап гвардии лейтенанта Сутырина Михаила Ивановича (26.09.1915 г. р., уроженец д. Лугново Вязниковского района Ивановской области, в РККА с 1936 года, член ВКП(б) с 1943 года, п/б 5163402) за время его участия в боевых действиях – шесть сбитых немецких самолетов за 1943 год, и одну групповую победу ему засчитали за результативный вылет 22 июня 1941 года в составе 67-го иап. Два ордена украшали грудь летчика Сутырина до 10 мая 1943 года – орден Красной Звезды и орден Красного Знамени. Вернули ли их ему – неизвестно…
За проявленную трусость в воздушном бою и «невыполнение приказа НКО-227 («Ни шагу назад»)» командир 16-го гиап гвардии подполковник Исаев 15 мая 1943 года отдал летчика Кочеткова (ведомого Михаила Сутырина) под суд военного трибунала. Это решение личный состав авиаполка принял с удовлетворением. Однако каково было возмущение всех, когда по невыясненным причинам его отправили «в свою часть для дальнейшего прохождения службы» в тот же день.
Дальнейшие следы боевой деятельности летчика Кочеткова находим в братском 45-м иап (100-й гиап).
Так, 24 сентября 1943 года заместитель начальника отдела кадров 8-й ВА подполковник Карасев в докладе за номером ОК/001444 начальнику Центрального бюро потерь (копия начальнику Управления кадров ВВС КА) просил «исключить из списков безвозвратных потерь, высланных Вам при № 001216 от 23.08.43 г. и 001384 от 6.09.43 г. … старшего летчика 100-го гиап – гвардии младшего лейтенанта Кочеткова Михаила Петровича, который возвратился в свою часть».
Выходит, что до августа – сентября 1943 года летчик Кочетков вырос в должности до старшего летчика и продолжал вылетать на боевые задания. Почему? Произошла с ним какая-то метаморфоза? Он излечился от трусости или ее не было? Вопросы риторические.
10 мая состоялся приказ войскам Северо-Кавказского фронта за номером 113/н, в котором «от имени Президиума Верховного Совета Союза ССР за образцовое выполнение боевых заданий Командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом доблесть и мужество» орденом Красного Знамени был награжден командир 216-й сад генерал-майор авиации Борман Александр Владимирович (1902 г. р., уроженец г. Батуми, в РККА с 1921 года).
Это был опытный авиационный командир. С 1940 года он проходил службу на руководящих должностях в КОВО – 40-я ад, 19-я ад, 36-я ад ВВС РККА.
Войну с фашистской Германией полковник Борман встретил в Киеве в должности заместителя по истребительной авиации помощника командующего войсками округа ПВО. Приказ НКО № 01600 о назначении его был подписан 24 июня 1941 года.
После крушения в сентябре 1941 года Юго-Западного фронта в районе Пирятин – Лохвица он, вместе со многими тысячами командиров и красноармейцев, попал в окружение. Однако из немецкого котла Александр Владимирович, как записано в боевой характеристике, подписанной командующим ВВС ЮЗФ генералом Фалалеевым 11 декабря того же года, «вышел с оружием». В октябре 1941 года он назначается командующим ВВС 40-й армии и был на хорошем счету у командования.
После реорганизации в мае 1942 года ВВС КА генерал Борман попадает на Юго-Западный фронт в «хозяйство» Героя Советского Союза (22.02.39 г.) генерал-майора авиации Хрюкина. Командующий 8-й ВА доверил ему 220-ю иад – лучшее авиационное соединение армии (будущую 1-ю гиад). Четыре истребительных авиаполка этой авиадивизии были хорошо укомплектованы и обучены по меркам того периода войны, однако несли потери, причем не всегда оправданные. Так, 27 июля 1942 года ПВО аэродрома Илларионовское (зенитные средства и дежурные силы авиации) «проспала» неожиданный налет немецкой авиации, в результате которого на земле было сожжено 10 советских самолетов. Командармский гнев был безмерен. Коснулся он и комдива. Но что более всего задевало генерала Тимофея Хрюкина, так это то, что Александр Владимирович лично не летал на боевые задания и не освоил к этому времени ни одного современного истребителя, ограничившись довоенными моделями – И-15, И-16, И-153. Непримиримый борец с упрощенчеством в войсках, командующий 8-й ВА своею рукой дописал в боевой характеристике на своего подчиненного фразу о том, что тот должен «лично летать в бой». Вот почему «в фаворе» у Тимофея Тимофеевича на всех командных должностях, которые он занимал во время войны, были «летающие» авиационные командиры: Савицкий, Дзусов, Исаев, Покрышкин, Крюков, Лукьянов и т. д.
После сдачи 1 августа дел и должности командира 220-й иад генерал Борман некоторое время выполнял обязанности старшего оперативной группы в штабе командующего 8-й ВА, после чего в октябре 1942 года принял под свое руководство 216-ю иад (11.10.42–13.12.42 г.) и успешно руководил своим соединением (с 13.12.42 г. – 216-й сад СКФ), особенно в жестоких воздушных боях на Кубани в апреле – мае 1943 года.
11 мая заместитель Верховного главнокомандующего маршал авиации Новиков собрал на подведение итогов ведения боевых действий в станице Пашковской командиров авиадивизий и авиакорпусов 4-й ВА и дал положительную оценку действиям авиации. По материалам этого совещания был издан специальный информационный сборник штаба ВВС Красной армии.
Летным составом 16-го гиап в этот день был проведен только один воздушный бой. Хотя в нем не было сбито ни одного вражеского самолета, но нашим пилотам и не пришлось чувствовать горечь утрат, как, например, в братском 57-м гиап (216-я сад), когда при выполнении боевой задачи по прикрытию наземных войск в воздушном бою погиб командир звена гвардии лейтенант Кукушкин Иван Васильевич (1920 г. р.). Его «Спитфайер» был сбит над станицей Абинской немецким «Мессершмиттом». Пилоту спастись на парашюте не удалось.
12 мая летчики авиаполка Николая Исаева выполнили 26 самолето-вылетов, однако почти все они были учебно-боевыми. Не только молодежь «становилась на крыло», но и опытные асы оттачивали свое летное мастерство. Так, командир части Николай Исаев за этот день два раза поднимался в воздух. Первый раз – в период 10.49–11.45 в четверке Покрышкина (Покрышкин, Степанов, Исаев, Торбеев). А после обеда Николай Васильевич в 15.20 снова взлетел вместе со своим ведомым летчиком Торбеевым, и 35 минут они пилотировали в зоне над Поповической.
В этот день самолет Р-39 «Аэрокобра» № 24405 с мотором «Аллисон» У-1710-63 № АС-42-135308 был отправлен на восстановительный ремонт в 44-ю ПАМ.
12 мая 1943 года представители Ставки ВКГ в «хозяйстве генерала Масленникова» маршалы Жуков, Новиков и генерал Штеменко (ГШ КА), согласовав со Сталиным план предстоящих действий Северо-Кавказского фронта по разгрому Таманской группировки войск противника и выполняя приказание Верховного главнокомандующего (Директива Ставки ВГК № 12274 от 10.05.43 г.), убыли с Кубани в Москву. Впереди Красную армию и ВВС КА ждал жаркий июль на Курском направлении – главное стратегическое сражение 1943 года.
До 14 мая продолжалось временное затишье в результативной боевой работе летчиков 16-го гиап. 13 мая с летным составом снова проводились учебно-тренировочные полеты с одновременным патрулированием над аэродромом Поповическая, всего было выполнено 35 самолето-вылетов.
14 мая пилот гвардии младший лейтенант Шагов Николай Гаврилович убыл в распоряжение командира 28-го РАБ, вместо него прибыл на должность пилота лейтенант Черников Алексей Дмитриевич.
С утра (9.18—9.28) пилот Никитин произвел облет «Аэрокобры». Почти одновременно с ним, в 9.30, с аэродрома Пашковская в воздух поднялся гвардии капитан Покрышкин, перегонявший отремонтированный самолет на аэродром Поповическая.
После обеда, в 13.50, группа из десяти «Аэрокобр» под управлением Покрышкина вылетела в район Неберджаевская – НижнеБаканская – Веселый. Состав пар: Покрышкин – Степанов, Речкалов – Табаченко, Тетерин – Малин, Искрин – Старчиков, Труд– Моисеенко.
Высота патрулирования составляла 3000–3500 м. В районе Аманата наш воздушный патруль встретил до 30 немецких бомбардировщиков Ю-87, которые шли группами в район Неберджаевской. Немецкие пикировщики, атакованные сначала в районе Аманата, а потом над Неберджаевской, не выдержав огневого воздействия советских истребителей, сбросили бомбы по своим войскам и беспорядочно ушли на запад. В первом воздушном бою гвардии младший лейтенант Моисеенко сбил один Ю-87, который упал в районе Аманата. Подтвердили его воздушную победу летчики Труд и Степанов. В этой атаке также сбил один Ю-87 и ведущий группы – гвардии капитан Покрышкин, немецкий бомбардировщик упал западнее Нижне-Баканской. Еще один «лаптежник» уничтожил гвардии младший лейтенант Степанов, Ю-87 упал также в районе юго-западнее Нижне-Баканской. Его воздушную победу подтвердили Покрышкин и Труд.
В конце патрулирования с северо-запада появилось еще две группы Ю-87 в количестве 27–30 штук, под прикрытием шести Ме-109, которые находились на верхнем ярусе. В результате атак наших истребителей боевой порядок второй группы бомбардировщиков был расстроен, а первая группа все же произвела бомбардировку наших войск.
В этой атаке гвардии лейтенант Труд сбил немецкий бомбардировщик Ю-87, а Степанов и Речкалов – по истребителю Ме-109.
Во время атаки по Ме-109 Григорий Речкалов, как записано в отчетных документах части, «потерял своего ведомого гвардии младшего лейтенанта Табаченко ввиду множества авиации противника в воздухе. Ст. л-т Речкалов не смог пристроиться к своей группе самолетов, вышел из боя и ушел домой».
Самолет «Аэрокобра» № 24525 с мотором «Аллисон» У-1710-63 № 26308, пилотируемый летчиком Табаченко, в этом воздушном бою получил тяжелое повреждение. Пулеметная очередь, выпущенная с немецкого истребителя, прошила мотор и обе плоскости его «Аэрокобры». Были также перебиты тяги управления элеронами, вследствие чего самолет стал неуправляемым. Наш летчик, так же как и Речкалов, вышел из боя и развернулся в сторону своего аэродрома. Горящая «Аэрокобра» при посадке на фюзеляж в 1 км западнее аэродрома Абинская на скорости врезалась в склон горы, скапотировала и упала в ущелье между горами. Ужас! Как остался жив летчик? Однако Петр Петрович отделался только легкими ранениями и в этот же день возвратился в свою часть. Его «Аэрокобра» ремонту не подлежала.
Расход боеприпасов составил: авиаснарядов 37 мм – 36 шт., авиапатронов 20 мм – 108 шт., 12,7 мм – 685 шт., 7,62 мм – 1400 шт.
Под вечер, в 18.40, в воздух поднялись молодые летчики Чесноков и Семенов для отработки слетанности в паре и, параллельно, патрулирования над аэродромом базирования. Отработав в зоне пилотирования 55 минут, обе «Аэрокобры» совершили посадку.
В 19.05 с боевой задачей по расчистке воздушного пространства от истребителей противника в районе Неберджаевской вылетели Покрышкин, Степанов, Речкалов, Труд, Искрин и Старчиков.
При подходе к цели на северной окраине Неберджаевской летчики наблюдали на земле очаги черного дыма и пыли. Экипажи предположили, что это отбомбилась группа вражеских пикировщиков Ю-87. Наша группа «Аэрокобр» атаковала вторую группу Ю-87, которую прикрывали истребители Ме-109. После первой атаки по Ю-87 завязался воздушный бой с Ме-109. В этот момент с высоты 4000 м с горизонтального полета вела бомбометание группа немецких бомбардировщиков До-215, под прикрытием Ме-109. На высотах от 800 до 4000 м наши летчики вели воздушный бой с прикрывающими все три группы Ме-109. На каждого нашего летчика приходилось по 3–4 немецких истребителя. Количество сбитых или подбитых самолетов противника установить было невозможно, поэтому наши летчики просили уточнить результаты воздушного боя у наземных войск, наблюдавших за перипетиями этих воздушных боев.
Расход боеприпасов составил: авиаснарядов 37 мм – 15 шт., авиапатронов 20 мм – 50 шт., 12,7 мм – 150 шт., 7,62 мм – 600 шт.
Нашей группой было заявлено об уничтожении в этом вылете 6 немецких самолетов. Этот боевой результат до конца дня не изменился.
15 мая исаевский авиаполк пополнился снова материальной частью, переданной 45-м иап, – шестью Р-39 «Аэрокобра» № 25029, 28985, 28991, 28994, 28995, 29004 с моторами «Аллисон» У-1710-85 № АС-42-27129, 42-27158, 42-26656, 42-27187, 42-27235, 42-27346. Две свои «Аэрокобры» № 24401, 24619 с моторами «Аллисон» У-1710-63 № АС-42-135243, 42-26417, в свою очередь, 16-й гиап передал в 84-й иап.
В этот день, пользуясь относительным затишьем на фронте, гвардии подполковник Исаев за мужество и отвагу поощрил своей властью (приказ 16-го гиап № 04/н) технический состав части. Медалью «За отвагу» были награждены авиамоторист 3-й аэ гвардии сержант Тихомолов Сергей Петрович (1918 г. р.) и два мастера авиавооружения гвардии сержанты Федотов Николай Лаврентьевич (1918 г. р.) и Панин Василий Федорович (1917 г. р.). Медаль «За боевые заслуги» получили механик авиавооружения 1-й аэ старшина Божко Петр Васильевич (1920 г. р.), стрелки авиавооружения гвардии красноармейцы Хваткова Зоя Петровна (1923 г. р.) и гвардии ефрейтор Клепова Мария Вуковна (1922 г. р.), а также укладчики парашютов гвардии красноармеец Маркина Алевтина Романовна (1915 г. р.) и гвардии ефрейтор Михальчева Клавдия Егоровна (1920 г. р.).
За что же поощрил командир части этих незаметных наземных «рабочих войны», без которых не взлетел бы ни один «сталинский сокол»?
Например, гвардии сержант Панин (кандидат ВКП(б) с 1942 года, в РККА с 1933 года), «работая в должности с 22.6.41 года на передовых аэродромах, за это время обеспечил до 800 боевых вылетов (!), где готовил авиавооружение. В апреле 1942 года обслуживал три самолета Як-1, и вооружение этих самолетов работало безотказно. В 1942 году на аэродроме Батайск, несмотря на бомбардировку аэродрома, он за короткое время восстановил лично вооружение на 2 самолетах МиГ-3, которые успешно выполняли боевые задания. Много работал по восстановлению поврежденного вооружения, всегда проявлял находчивость и боевое умение.
С 16.04 по 30.04.43 года обслуживал 2 самолета «Аэрокобра» к боевым вылетам, которые произвели 79 боевых вылетов, летчики на этих самолетах сбили 11 немецких самолетов. Вооружение, подготовленное им к работе, отказов никогда не имеет. Матчасть вооружения знает и эксплуатирует отлично».
16 мая авиаполк Николая Исаева терял и получал личный состав. Начиная с хорошего, отметим, что в этот день прибыл из 40-го иап на вакантную должность командира 3-й аэ капитан Лукьянов Сергей Иванович. Это был опытный летчик и командир подразделения. На самолете И-16 он произвел 224 боевых вылета. Участвовал в 72 воздушных боях, в результате которых лично сбил 8 самолетов противника и в групповых боях – 17 самолетов противника. В результате штурмовых действий по аэродромам противника уничтожил 2 самолета противника. За отличные успехи в боевой работе капитан Лукьянов был награжден тремя орденами Красного Знамени (приказы командующего войсками ЮФ № 0665/н от 23.12.41 г. и № 0308/н от 27.07.42 г., приказ командующего войсками Закавказского фронта № 060/н от 30.12.42 г.). Такой «иконостас» орденов был на то время только у одного летчика 16-го гиап – гвардии майора Крюкова. Командование исаевского авиаполка очень надеялось на нового командира подразделения, и он оправдал их надежды.
Сергей Иванович Лукьянов родился 16 октября 1910 года в Борисоглебске Воронежской области. В 1930 году он закончил 5 классов общеобразовательной школы и потом поступил в 3-ю Оренбургскую военную школу летчиков, которую закончил в 1935 году. В воинском звании «лейтенант» (приказ НКО СССР от 14 декабря 1935 г. № 00698) он был направлен для прохождения службы в 118-ю иаэ Московского военного округа.
В 1938 году его переводят на Дальний Восток в 40-й иап 1-й Отдельной Краснознаменной Красной армии (ОККА). В этой воинской части в должности командира эскадрильи он и встретил начало фашистской агрессии против СССР.
Впоследствии, за годы войны, Сергей Иванович оставил яркий след в истории 40-го иап (4-я ВА), 16-го гиап и 100-го гиап (9-я гиад), стал Героем Советского Союза, командиром части.
16 мая 1943 года восьмерка «Аэрокобр» 16-го гиап вылетела по тревоге в район Красноармейской, на перехват группы самолетов противника. В районе северо-восточнее Славянской на высоте 3000–4000 м завязался воздушный бой. В результате решительных и смелых атак противника сверху в лоб заместителем командира 2-й аэ Николаем Михайловичем Искриным был лично сбит немецкий истребитель Ме-109, который упал в районе Петровской. Такова официальная (из наградных документов) интерпретация последнего воздушного боя с участием гвардии старшего лейтенанта Искрина.
Александр Иванович Покрышкин в книге «Познать себя в бою» так описывает события, происшедшие в этом боевом вылете: «На следующий день неудача постигла Н. Искрина (значит, речь идет о 16 мая, так как в этот день Николай Искрин был сбит. – Авт.). Это произошло в ходе боя нашей пятерки с восемью «Мессершмиттами». Они пытались нанести штурмовой удар по аэродрому соседнего полка нашей дивизии. Мне удалось сбить Ме-109 с первой атаки, а Искрин ударил очередью другого».
Однако боевые документы 16-го гиап показывают, что вылет был все-таки восьмерки Р-39, а не пятерки «Аэрокобр» и гвардии капитану Покрышкину не засчитано за этот день ни одной воздушной победы (а как же первая его успешная атака Ме-109?), но гвардии старший лейтенант Искрин увеличил свой боевой счет на два немецких самолета.
В последующих атаках Николай Искрин сумел подбить и второй вражеский истребитель Ме-109. У «Мессершмитта», от огневого воздействия «Аэрокобры», остановился воздушный винт, и самолет, планируя, произвел посадку в 5–6 км от Славянской.
Немецкий летчик был взят в плен.
В этом же вылете самолет «Аэрокобра» (Р-39 № 13855 с мотором У-1710-63 № 26267), пилотируемый Искриным, был подбит в воздушном бою с двумя истребителями Ме-109, загорелся в воздухе и упал в 20 км западнее станицы Красноармейской. Летчик пытался спасти горящий самолет и боролся за его живучесть до тех пор, пока кабина самолета не была объята пламенем. Только тогда он покинул горящую «Аэрокобру» с парашютом, однако неудачно. Николай Михайлович, выпрыгивая из пилотской кабины, ударился ногой о стабилизатор самолета и получил тяжелое ранение нижних конечностей, в результате которого медикам пришлось ампутировать ему часть голени правой ноги. Он больше летать не смог и в пилотируемую авиацию не возвратился. Это был опытный советский ас, результат его боевой деятельности составлял 11 сбитых фашистских самолетов, из них 10 в небе Кубани. В последнем своем вылете он сбил 2 немецких истребителя Ме-109. Об этом есть подтверждение с поста № 51 и поста № 1584 9-й армии («…Главный пост 51 передает, что 16.5.43 в 15.40 ст. лейтенант Искрин на 885 сбил Ме-109. Экипажи взяты в плен. Один Ме-109 в районе Петровская и один Ме-109 в районе Славянская»). Поэтому командование 16-го гиап, подсчитав результаты боевой работы Николая Михайловича, 27 мая подготовило документы на присвоение гвардии старшему лейтенанту Искрину высокого звания Героя Советского Союза. Командующий войсками Северо-Кавказского фронта подписал наградной лист 1 июля 1943 года, а Указ Президиума Верховного Совета СССР был подписан только 24 августа 1943 года.
Кроме Искрина увеличил боевой счет авиаполка в этот день пилот гвардии младший лейтенант Моисеенко, в районе юго-западнее Краснодара им был сбит немецкий истребитель Ме-109.
17 мая в 16-й гиап прибыла из 45-го иап еще одна «Аэрокобра» Н-1 № 24940 с мотором «Аллисон» У-1710-83 № АС-42-27189.
Однако три «Аэрокобры» № 24415, 24605, 24691 с моторами «Аллисон» У-1710-63 № АС-42-135339, 26387, 26452, принадлежащие пилотам Шульге, Ковалю и Сутырину, сбитые в воздушных боях и упавшие на территории, временно занятой противником, были исключены из боевого состава авиаполка.
18 мая отличился только штурман 16-го гиап гвардии майор Крюков, в районе 4–5 км юго-восточнее Верхне-Баканской им был сбит «Мессершмитт» Ме-109. Павел Павлович Крюков (1906 г. р.) был одним из самых опытных летчиков части.
В 1932 году Павел Крюков окончил рабфак и поступил в Горную академию в Москве. Однако в июне этого же года по спецнабору он был послан в Ленинградскую теоретическую школу летчиков (знаменитая авиационная «терка»), после окончании которой – в летную школу № 14 в Энгельсе.
Закончив обучение и получив первое офицерское звание (приказ НКО СССР № 01196 от 14.03.36 г.), лейтенант Крюков в 1935 году служил в должности младшего летчика 51-й аэ в Чите (ЗабВО). В 1936 году в составе 5-й иаэ был послан в «правительственную командировку МНР». В 1937–1938 годах служил в должности старшего адъютанта эскадрильи в Забайкалье: Борзя, Домна, Укурей. Весной 1939 года его эскадрилья, в которой он служил комиссаром, в составе 22-го иап участвовала в боевых действиях с японскими войсками на реке Халхин-Гол. В это время он лично выполнил 40 боевых вылетов, в которых сбил 3 вражеских самолета И-96, за что был награжден орденом Красного Знамени. В одном из воздушных боев Павел Крюков был серьезно ранен, получил сильный ожог лица. После выздоровления командование направило его, уже опытного пилота, к тому же имеющего боевой опыт, для дальнейшей службы в должности старшего адъютанта эскадрильи Кировограда, где в это время формировался 55-й иап (20-я сад ВВС ОдВО). В это же время он поступил на заочное обучение в Военно-политическую академию имени Ленина в Москве, которую, в связи с началом Отечественной войны с немецкими захватчиками, он закончить не успел.
За время службы в ВВС Красной армии он будет трижды награжден орденом Красного Знамени (четвертый – за выслугу лет), орденами Суворова II и III степени, Кутузова II степени, орденом Красной Звезды и медалями.
Снова на восемь дней до 26 мая в боевых результатах 16-го гиап наступило затишье – ни одного результативного боевого вылета.
С 18 мая командование 216-й сад (4-я ВА) принимает бывший командир 45-го иап подполковник Дзусов Ибрагим Магомедович (1905 г. р., в РККА с 1924 года), сменивший на этой должности генерал-майора авиации Бормана Александра Владимировича (1902 г. р.), который официально стоял во главе этого авиационного соединения с 21 января 1943 года (приказ НКО СССР № 0653). Одним и тем же приказом командующего 4-й ВА от 17 мая 1943 года № 0109 оба командира были соответственно повышены в должности, при этом Александр Владимирович стал заместителем нового командующего 4-й ВА генерал-лейтенанта авиации Вершинина Константина Андреевича, сменившего на этой должности генерал-майора авиации Науменко Николая Федоровича, убывшего на Брянский фронт, возглавить 15-ю ВА.
Новый командующий 4-й ВА позже так охарактеризовал боевую деятельность своего заместителя:
«С 1.12.42 г. по 5.04.43 г., за период командования тов. Борманом 216-й авиадивизией в наступательных операциях по освобождению Северного Кавказа от немецко-фашистских захватчиков, частями произведено 2610 боевых вылетов, с общим налетом 2670 часов. Проведено 82 воздушных боя, сбито в воздушных боях 91 (а как же с боевой результативностью в других авиаполках соединения, так как только 16-й гиап задекларировал 82 сбитых самолета за апрель? – Авт.) и подбито 17 самолетов противника. Уничтожено на земле при штурмовках аэродромов 12 самолетов противника.
Тов. Борман, в период проведения операции непосредственно находясь при наземном командовании, руководил истребительной и штурмовой авиацией армии, умело используя удары штурмовиков и истребителей, взаимодействуя с наземными частями.
Тактически грамотный командир, имеет хорошие практические навыки в руководстве частями…»
20 мая командир 16-го гиап допустил к исполнению новых должностей пятерых «стариков» авиаполка: адъютанта 1-й аэ – пилота гвардии младшего лейтенанта Степанова Ивана Платоновича; командира звена 2-й аэ – пилота гвардии лейтенанта Старчикова Николая Алексеевича; старшего пилота 3-й аэ – пилота гвардии лейтенанта Труда Андрея Ивановича, старшего пилота 1-й аэ – пилота гвардии младшего лейтенанта Табаченко Петра Петровича; старшего пилота 2-й аэ – пилота гвардии младшего лейтенанта Никитина Виктора Никитовича.
В воздухе, над линией фронта, вражеской авиации не было: летчики авиаполка Исаева выполнили всего 7 самолето-вылетов, при этом два вылета пришлось на утренний перелет командира авиаполка с аэродрома Поповическая на аэродром Днепровское и обратно.
21 мая в плановой таблице полетов авиаполка Николая Исаева значились только облеты самолетов и учебно-тренировочные полеты. Всего был выполнен 21 самолето-вылет, благо без происшествий.
22 мая на аэродроме Пашковская продолжались плановые учебно-тренировочные полеты летчиков 16-го гиап. Только 10 раз самолеты поднимались в небо. В 8.30 на 30 минут руководитель полетов выпустил в зону пилотирования, оправившегося после ранения 14 мая, гвардии младшего лейтенанта Петра Табаченко. Тренировка в воздухе показала, что навыки управления «Аэрокоброй» им не утрачены, летчик может быть допущен к боевым вылетам.
В этот день пилот гвардии младший лейтенант Никитин Виктор Никитович (1922 г. р., в РККА с 1940 года, в Отечественной войне с 09.04.43 г.) за успешно проведенные 24 боевых вылета и один сбитый в группе самолет противника, а также за обеспечение возможности ведущему пары сбить два немецких самолета приказом командира 216-й сад № 06/н был награжден орденом Красной Звезды.
23 мая боевых вылетов 16-й гиап не выполнял. Только из 28-го РАБ был получен самолет УТ-2 № 15247 с мотором М-11Г № 02688.
24 мая летчиками части выполнено 29 боевых вылетов, из них 4 самолето-вылета выполнили пилоты Степанов, Чистов, Малин и Торбеев. Они, по сигналу с КП 216-й сад, вылетали для отражения воздушного нападения противника в районе Красноармейского. Однако дело до боестолкновения в воздухе не дошло.
В одном из воздушных боев был тяжело ранен командир звена гвардии лейтенант Ершов Николай Николаевич (1919 г. р.). Для него это был 25-й боевой вылет на «Аэрокобре» на СКФ. В 1941 году он выполнил 51 боевой вылет на самолете Як-1. Учитывая тяжесть поражения левой руки, Николай Ершов был эвакуирован в тыловой госпиталь на длительное лечение и возвратился в родную часть только 18 июня.
К концу дня до авиаполка дошла хорошая весть. Указом Президиума Верховного Совета Союза ССР от 24 мая 1943 года за отличное выполнение заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом отвагу и героизм пяти лучшим летчикам-истребителям 16-го гиап, первым в череде Героев части, получившим Золотые Звезды Героев за бои на Кубани: гвардии лейтенанту Ковалю Д.И., гвардии майору Крюкову П.П., гвардии капитану Покрышкину А.И. (орден Ленина № 9600 и медаль «Золотая Звезда» Героя Советского Союза № 993), гвардии старшим лейтенантам Речкалову Г.А. и Фаддееву В.И. – было присвоено звание Героя Советского Союза. Учитывая, что наградные листы Покрышкина и Крюкова были подписаны командиром 16-го гиап гвардии подполковником Исаевым 22 апреля, всего за 32 дня представления были реализованы.
Представление на Вадима Ивановича Фаддеева было подписано командиром 16-го гиап 28 апреля.
У Григория Речкалова этот период времени еще короче. Наградной лист на него подписал Николай Исаев 3 мая, а маршал авиации Новиков завизировал его 7 мая. То есть прошел всего 21 день до подписания указа!
К такой оперативности кадровиков всех уровней «подстегнула», несомненно, личная подпись на наградных документах летчиков, воевавших в небе Кубани, командующего ВВС Красной армии маршала Новикова Александра Александровича.
Кроме того, большое количество военнослужащих авиаполка получили 24 мая правительственные награды. Например, орденом Красной Звезды были награждены гвардии техник-лейтенант Коган, старший техник-лейтенант Чебукин, гвардии лейтенант Никитин, медаль «За отвагу» получили 11 военнослужащих, медаль «За боевые заслуги» – 16 человек.
25 мая летный состав 16-го гиап не выполнял боевых вылетов. Из 13 самолето-вылетов 10 раз пилоты авиачасти Исаева взлетали на патрулирование в районе аэродрома, кроме этого провели 2 учебно-тренировочных полета, и гвардии младший лейтенант Никитин облетал «Аэрокобру» после ремонта.
Братский 57-й гиап (командир – гвардии подполковник Осипов), наоборот, боевые действия вел активно, при этом, выполняя прикрытие наземных войск в воздушном бою над Киевской, был сбит один советский «Спитфайер». Молодой пилот гвардии младший лейтенант Кудряшов Михаил Иванович (1922 г. р.), уроженец Москвы, погиб.
25 мая при налете вражеской авиации на аэродром Поповическая погибли старший инженер 16-го гиап гвардии инженер-майор Урванцев Аполлинарий Егорович (1908 г. р., уроженец с. Токовая Новотуринского района Свердловской области; в РККА с 1930 года, член ВКП(б) с 1931 года, партийный билет № 1040082, награжден двумя орденами Красной Звезды в 1940 и 1943 годах) и старший пилот гвардии младший лейтенант Моисеенко Яков Анисимович (1923 г. р., уроженец с. Неграш Макаровского района Киевской области, в РККА с 1940 года, член ВЛКСМ с 1941 года, комсомольский билет № 11192624, ВШП – 1941 год). Причем Яков Моисеенко находился во время штурмовки аэродрома в кабине своей «Аэрокобры» в составе дежурного звена. Взлететь он не смог или не успел, так как снаряд, выпущенный из немецкого «Мессершмитта», разорвался в кабине советского самолета и тяжело ранил пилота, находившегося в ней.
Кроме гибели личного состава были потери и в материальной части авиаполка: полностью сгорел один самолет Р-39 и еще одна «Аэрокобра» была сильно повреждена, однако авиаспециалисты части взялись отремонтировать ее своими силами.
Военинженер 3-го ранга Урванцев Аполлинарий Егорович в составе 4-го иап в должности инженера части участвовал еще в советско-финской «зимней войне», и в Отечественной войне он был на фронте с первого дня фашистской агрессии. По приказу командира 20-й сад он 3 декабря 1941 года прибыл в 55-й иап на должность старшего инженера авиаполка, сменив на этом посту старшего техника инженер-капитана Савельева, до этого временно руководившего техсоставом части.
За время нахождения его на самой высокой инженерной должности в авиационном полку под его руководством подчиненным техсоставом было отремонтировано капитальным и средним ремонтом 679 самолетов, 110 – эвакуировано с мест вынужденных посадок и приведено в работоспособное состояние.
С августа по декабрь 1942 года он выполнял обязанности старшего инженера 216-й сад.
Аполлинарий Егорович принимал деятельное участие в переучивании летного и технического состава на новую матчасть и с прибытием 16-го гиап на фронт руководил работой технических служб части в боевых условиях. В том, что за период с 9 по 30 апреля авиаполк Николая Исаева выполнил 491 успешный боевой вылет, в которых было сбито 82 самолета противника, есть и его огромная заслуга.
Аполлинарий Урванцев был похоронен 26 мая в станице Поповической. Извещение о гибели мужа было отправлено его жене – Пелагее Сидоровне Урванцевой, проживающей в Татарской АССР (г. Бугульма, ул. Насирова, д. 57).
Тяжелораненого Якова Моисеенко 26 мая перевезли в военный госпиталь в Ессентуки, но медики оказались бессильными, он умер 27 мая. Здесь же, в Ессентуках, он был и похоронен. Его отец – Анисим Яковлевич Моисеенко находился на территории, временно оккупированной противником, поэтому извещение было выслано только в Финансовое управление НКО СССР.
26 мая, после получасовой артиллерийской подготовки, залпов ГМЧ, бомбового и штурмового удара авиации по боевым порядкам противника и оцепления его дымовой завесой на участке Киевское – Молдаванское, поставленной самолетами-штурмовиками 23-й штурмовой авиадивизии (шад) (командир – ГСС полковник Гетман), войска 37-й и 56-й армий перешли в наступление. В результате к середине дня наши части, отбрасывая и уничтожая противника, продвинулись на 3–5 км, овладев районом Плавненский – высота 121,4—Горищный – Арнаутский – Подгорный – Табуловский – Самсоновский, имея все предпосылки к дальнейшему развитию успеха. Неоднократные контратаки противника каждый раз отражались.
Однако во второй половине дня противник усилил массированные налеты авиации по наступающим войскам, прижал пехоту к земле и, подтянув резервы, силой до трех полков пехоты, при поддержке 60 танков перешел в контратаку и несколько потеснил наши части на участке высота 121,4—Подгорный, а к исходу дня приостановил наступление на всем участке прорыва.
26 мая в 7.15 в воздух на прикрытие наземных войск в районе западная окрестность Киевской – Тумбуловский поднялась шестерка «Аэрокобр» под управлением штурмана части Героя Советского Союза Павла Крюкова. Состав пар был собран из пилотов разных подразделений авиаполка: Крюков – Табаченко, Степанов – Чистов, Труд – Тищенко. Погода была непростой: облачность среднего яруса, многослойная, высота нижней кромки 1500–1800 м, туманная дымка, видимость 1–4 км.
Патрулирование проходило на высоте 2000 м. В районе прикрытия наши летчики встретили шесть немецких истребителей Ме-109, которые ходили вдалеке парами. Две «Аэрокобры» (Степанов – Чистов) атаковали немецкие истребители, завязался воздушный бой. Атаку по воздушному противнику советские пилоты провели сзади в хвост. Один Ме-109 с переворотом резко спикировал вниз, а второй Ме-109 не смог уклониться от точного огневого залпа «Аэрокобры». Праздновал победу гвардии младший лейтенант Степанов. Немецкий самолет упал горящим в районе западнее Киевской. Подтвердили результативную атаку своего однополчанина летчики гвардии младшие лейтенанты Чистов и Табаченко.
Вторую пару Ме-109 атаковали гвардии майор Крюков и гвардии младший лейтенант Табаченко. «Мессершмитты» в бой не вступили и с переворотом ушли на запад. Третью пару атаковали сзади сбоку гвардии лейтенант Труд и гвардии младший лейтенант Тищенко. В результате атаки Тищенко подбил один Ме-109, горящий немецкий самолет пошел вниз в направлении северовосточнее Киевской, в плавни. Подвердил факт результативной атаки гвардии младший лейтенант Чистов.
Во время воздушного боя гвардии младший лейтенант Степанов заметил, что в хвост «Аэрокобры» гвардии лейтенанта Труда зашел один истребитель Ме-109, который открыл огонь по советскому самолету. Степанов резко развернулся и бросился на выручку товарищу, сверху атаковал вражеский «Мессершмитт», который после с «дымящим мотором развернулся и со снижением ушел на запад». Немецкий самолет, подбитый Степановым, видел гвардии младший лейтенант Табаченко. К концу патрулирования пара Крюков – Табаченко снова атаковала сверху сзади пару Ме-109. В результате атаки один Ме-109 горящим пошел на юго-запад Киевской. Подтвердил результативную атаку своего ведущего гвардии младший лейтенант Табаченко.
Пятерка «Аэрокобр» приземлилась на своем аэродроме в 8.18.
С боевого задания не возвратился самолет гвардии лейтенанта Труда, он был подбит в воздушном бою и произвел посадку на фюзеляж южнее Троицкой, об этом доложили командованию части летчики Табаченко и Степанов.
Расход боеприпасов составил: авиаснарядов 37 мм – 15 шт., авиапатронов 12,7 мм – 250 шт., 7,62 мм – 80 шт.
Как позже доложил сам Андрей Труд, в районе Кеслеров– Киевская он развернулся вправо и произвел лобовую атаку по четверке «Мессершмиттов». Самолеты противника вызов советского пилота не приняли и с разворотом ушли в облачность. Преследуя ведомого Ме-109, с дистанции 30—100 м он «зажег Ме-109», место падения его он не наблюдал. Выйдя с атаки горкой, Труд встретил в районе Киевской свою группу и пристроился к ней. Продолжая пилотирование в районе Молдаванская – Киевская, заметил у себя в хвосте Ме-109. Труд развернулся и произвел атаку сверху вниз. В результате пулеметно-пушечного огня «отрубил хвост» вражескому Ме-109, немецкий летчик выпрыгнул с парашютом. Приземлившийся фашистский пилот пытался скрыться в лесу, но был пленен нашими наземными войсками в районе Мингрельской. Однако в этот момент его самолет был неожиданно атакован вывалившимся с облачности «Мессершмиттом». В результате его точной атаки на самолете Труда была перебиты тяги управления и «Аэрокобра» стала неуправляемой. Наш летчик пытался спасти самолет, который летел вниз со скольжением. На высоте 500 м самолет Труда был вторично атакован вражеским истребителем. Немецкий летчик сравнял скорость своего «Мессершмитта» со скоростью подбитого самолета Труда и так сопровождал его до высоты 200 м. Уже на высоте 20–30 м «Аэрокобра» Труда загорелась и неуправляемой упала на землю и сгорела в районе 2–3 км западнее Соколовского, но, благо, на нашей территории. Раненого летчика в бессознательном состоянии подобрали красноармейцы. Гвардии лейтенант Труд пришел в себя только через 2 часа в полевом госпитале. Пулевых ранений не было, но летчик получил ожоги лица (второй степени), сильные ушибы головы, правой руки и правой ноги. В часть гвардии лейтенант Труд возвратился 29 мая.
В 10.00 с аэродрома Пашковская в воздух поднялась следующая шестерка «Аэрокобр» 16-го гиап: Тетерин – Чесноков, Малин – Торбеев, Старчиков – Никитин.
Высота патрулирования составляла 2500–3500 м. Группу Тетерина в район Киевской вывела радиостанция наведения «Лисица-1». Здесь в воздухе появились 17 бомбардировщиков Ю-87, которые намеревались штурмовать окопавшуюся в земле советскую пехоту. Наши летчики задачу выполнили – сорвали атаку противника; немецкие бомбардировщики, увидев приближающиеся «Аэрокобры», не отбомбившись, ушли на запад. Потом по радио поступило новое указание ведущему патрулирующей группы – «отогнать 20 бомбардировщиков Ю-88 у хутора Красный». Наши пилоты, прибыв в указанный район, и здесь не допустили точного бомбометания немецкой авиации.
Западнее Киевской советский воздушный патруль наблюдал за двумя немецкими истребителями Ме-109, которые барражировали на своей территории и в бой не ввязывались.
В 11.00 группа Тетерина организованно и в полном составе приземлилась на своем аэродроме.
Расход боеприпасов составил: авиаснарядов 37 мм – 5 шт., авиапатронов 12,7 мм – 20 шт. и 7,62 мм – 60 шт.
В 12.50 в тот же район патрулирования вылетели летчики Речкалов, Табаченко, Степанов, Чистов, Старчиков, Никитин, Малин и Торбеев. Ведущий группы – заместитель командира 1-й аэ Григорий Речкалов.
Высота патрулирования составляла 3500–6000 м. Облачность стояла двухъярусная, перистая, высококучевая, видимость 6–8 км.
В районе северо-западнее Киевской четыре «Аэрокобры» речкаловской группы атаковали четыре немецких истребителя Ме-109. Однако «Мессершмитты», при паритете противоборствующих сил в воздухе, боя не приняли и начали уходить с набором высоты. При погоне за вражескими самолетами гвардии старший лейтенант Речкалов сбил один Ме-109, который отвесно упал в лес, северо-западнее Неберджаевской. Воздушную победу своего ведущего подтвердил гвардии младший лейтенант Табаченко и гвардии капитан Тетерин.
Бомбардировщиков противника в воздухе не было.
Гвардии младший лейтенант Никитин возвратился на свой аэродром в 13.15, раньше основной группы (13.45), ввиду отказа электросистемы самолета. Весь полет до Поповической его сопровождал ведущий – гвардии старший лейтенант Старчиков.
Расход боеприпасов: авиаснарядов 37 мм – 8 шт., авиапатронов 12,7 мм – 60 шт.
До конца дня летчики 16-го гиап выполнили еще два групповых вылета.
В период 15.35–16.30 вылетали два звена под управлением Александра Покрышкина (Покрышкин – Табаченко, Степанов– Чистов) и Леонида Тетерина (Тетерин – Чесноков, Старчиков– Никитин).
В это же время боевую задачу на патрулирование над аэродромом и обеспечение безопасности посадки сводной группы Покрышкина – Тетерина получили летчики Лукьянов и Кетов.
В период 17.55–18.55 в воздухе находилась десятка «Аэрокобр» 16-го гиап под общим управлением гвардии капитана Покрышкина (Покрышкин – Степанов, Речкалов – Чистов, Крюков – Чесноков, Старчиков – Никитин, Малин – Торбеев). После окончания времени патрулирования на аэродром базирования возвратилось только девять советских самолетов. Пилот Чистов, из-за полной выработки авиатоплива, выполнил посадку на аэродроме Красноармейская. После дозаправки топливом, в 19.15 он благополучно перелетел на аэродром Поповическая.
Всего за этот день 16-й гиап выполнил 42 с/в, из них на прикрытие наземных войск – 36 с/в, патрулирование над аэродромом – 2 с/в, перелеты и другие задачи – 3 с/в. При этом четырьмя летчиками авиаполка Исаева (Степанов, Тетерин, Труд, Речкалов) было сбито 5 немецких самолетов.
Однако не все так безоблачно было в этот день в других братских авиаполках 216-й сад, скорее наоборот. 26 мая 1943 года, вылетев на выполнение боевой задачи, пропали без вести два Героя Советского Союза из состава дзусовского авиасоединения – это помощник командира по ВСС 42-го гиап гвардии капитан Осипов Михаил Михайлович (1918 г. р.) и старший пилот 45-го иап гвардии младший лейтенант Кудря Николай Данилович (1921 г. р.). Кроме того, не вернулся с боевого задания старший пилот 45-го иап гвардии младший лейтенант Алексеенко Андрей Афанасьевич (1921 г. р.), о судьбе которого в части ничего не знали.
В бывшей «родной» для личного состава исаевской части 229-й иад пропал без вести пилот 249-го иап младший лейтенант Плотников Борис Павлович (1923 г. р.). В этот день при сопровождении штурмовиков Ил-2 в районе Киевской его самолет Ла-5 не вернулся на свой аэродром.
Но самые большие потери понесла 230-я шад (4-я ВА). 805-й штурмовой авиационный авиаполк при штурмовке немецких войск в районе Красного потерял над целью два самолета Ил-2. Оба советских экипажа (заместитель командира авиаэскадрильи лейтенант Балябин Василий Григорьевич, воздушный стрелок младший сержант Хорошилов Григорий Павлович, а также летчик младший лейтенант Минкин Михаил Павлович, воздушный стрелок сержант Жакулин Евгений Иванович) погибли. Кроме того, в районе Благодарного был сбит и ЛаГГ-3 из состава 979-го иап (230-й шап), пилотировавший его летчик младший лейтенант Давыдов Александр Владимирович пропал без вести.
Массовый героизм летчиков 805-го шап 26 мая был отмечен в этот же день приказом командующего 4-й ВА № 047/н. Приказ стал знаменит тем, что в нем генерал Вершинин наградил 19 орденами Красного Знамени только летчиков-штурмовиков авиаполка подполковника Козина! Причем из управления части награду получил только помощник командира по ВСС лейтенант Усов! Остальные награжденные – летчики, командиры звеньев, командиры (заместители) авиаэскадрилий – «рабочие-штурмовики» войны. Других таких прецедентов в ВВС за время Великой Отечественной войны найти пока не удалось.
Георгий Голубев в своих мемуарах так подытожил боевые успехи 216-й сад за этот день: «26 мая 1943 года в ожесточенных боях на Кубани наша дивизия, отражая массированные налеты вражеских бомбардировщиков, сопровождаемых большим количеством истребителей, благодаря правильно организованному взаимодействию между группами, а в группах – между летчиками, благодаря грамотному управлению воздушным боем с помощью радио, только за один день сбила 30 и подбила 27 фашистских самолетов».
Как видим, о потерях – ни слова…
27 мая летный день 16-го гиап начала в 7.50 шестерка «Аэрокобр», пилотируемых летчиками Тетериным, Чесноковым, Старчиковым, Никитиным, Малиным и Торбеевым. Боевую задачу по прикрытию войск в районе Киевская – Экономический группа Тетерина должна была выполнять на высоте 4500–6000 м. Погода стояла облачная, местами – пелена, видимость до 6 км. Устойчивая связь поддерживалась с радиостанцией наведения «Лисица-1», однако небо было чисто – немецких бомбардировщиков в воздухе не было. Наша артиллерия вела интенсивный огонь по западным окрестностям Киевской. Только вдалеке летчики наблюдали одинокие пары истребителей противника, которые летали на высоте 5000 м в районе Новороссийска. После разворота советских «Аэрокобр» в их сторону немецкие пилоты быстро ретировались в западном направлении.
Группа Тетерина в полном составе возвратилась на аэродром в 9.00.
Расход боеприпасов составил: авиаснарядов 37 мм – 6 шт., авиапатронов 20 мм – 5 шт., 12,7 мм – 60 шт. и 7,62 мм – 80 шт.
В 8.15 для патрулирования над Поповической и прикрытия посадки группы Тетерина после выполнения боевой задачи снова взлетела пара Лукьянов – Кетов. После приземления крайнего самолета вылетающей четверки и эта пара благополучно приземлилась.
А дальше пошли проблемы с облетом отремонтированных самолетов.
Первую «Аэрокобру» в 8.30 поднял в воздух летчик Алексей Черников. Пилотная программа проверки всех систем самолета в воздухе прошла успешно, однако в 9.10 уже при посадке у самолета отломилась левая основная стойка шасси и «Аэрокобра» потерпела аварию. Ремонт в дивизионных авиамастерских, по мнению полковых инженеров, должен был занять дня два-три. По счастливой случайности летчик не пострадал.
Для одного из результативных летчиков 16-го гиап, временно исполняющего должность адъютанта 1-й аэ гвардии младшего лейтенанта Степанова Ивана Платоновича (1918 г. р., уроженец с. Зеленый Гай Томаковского района Днепропетровской обл асти, общее образование – 10 классов, в РККА с 1940 года, ВШП – 1941 год, беспартийный) облет своей «Аэрокобры» № 28985 с мотором «Аллисон» У-1710-85 № АС-42-27158 (списан приказом 16-го гиап от 31.05.43 г. № 034) закончился трагически. Он погиб, как записано в штабных документах, – при исполнении служебных обязанностей, о чем не было сообщено его маме – Аграфене Карповне Степановой, так как она жила на Украине и была в это время в оккупации. Извещение о смерти гвардии младшего лейтенанта Степанова было выслано в ЦФУ НКО СССР.
Приказом ГУК НКО СССР от 30 июня 1943 года № 0422/пог. пилот 16-го гиап Степанов Иван Платонович был исключен из списков Красной армии.
Не забыл после войны о летчике своей эскадрильи и его комэск Александр Покрышкин. В воспоминаниях «Познать себя в бою» он не прошел мимо этого трагического события и вставил пару строк об однополчанине в свои мемуары: «…Однако были и горести. Разбился опытный летчик полка Валентин Степанов. Заходя на посадку на поврежденном самолете, он на четвертом развороте сорвался в штопор и погиб».
Как бы узнать, почему перепутал (забыл) маршал авиации имя своего ведомого, не раз защищавшего лично ему спину в воздушном бою, одного из самых результативных летчиков полка времен Кубанского воздушного сражения (8 воздушных побед), или он обращался к нему, даже в бою, только по фамилии (имя в мемуарах указано неверно)? А как же индивидуальная работа командира подразделения со своими подчиненными, как же «чувство локтя» в паре ведущий – ведомый?
«Аэрокобра» Р-39 № 28985, которую Иван Степанов облетывал в этот день, была повреждена еще 25 мая при ночном налете авиации противника на аэродром базирования исаевской части. Однако за сутки интенсивного ремонта, проведенного силами технического состава авиаполка, ее работоспособность восстановили, и требовалось самолет облетать.
На 8.45 Иван Платонович произвел взлет «Аэрокобры» с аэродрома Поповическая. Однако в процессе полета, выполняя различные эволюции, самолет по каким-то невыясненным причинам сорвался в штопор, справиться с которым Степанов не смог. Уже на высоте 10–15 м от земли самолет свалился сначала в правый крен, а затем – в левый. Левой плоскостью «Аэрокобра» зацепилась за землю, упала и разбилась в 800 м юго-западнее взлетной полосы. В зоне пилотирования летчик находился всего только 20 минут. Иван Степанов был тяжело ранен: сломаны обе ноги и правая рука, полковые медики срочно отправили его для оказания специализированной медицинской помощи в поселок (станицу) Старо-Величковская, однако спасти жизнь пилоту не удалось, он умер на операционном столе в военно-полевом госпитале. Гвардии младший лейтенант Степанов был похоронен 28 мая в станице Поповической.
Боевой путь летчика Ивана Степанова был тернист и изобиловал по службе как подъемами, так и резкими спусками. В авиационный полк Виктора Иванова он прибыл по решению командира 20-й сад (предписание № ОК/207 от 20.07.41 г.) 20 июля 1941 года в числе других 15 пилотов-сержантов 292-го иап (приказ по 55-му иап от 21.07.41 г. № 6), усиливших поредевшие ряды летного состава 55-го иап, где воевал по апрель 1942 года. Дальше он был переведен в 718-й ночной легкобомбардировочный авиационный полк (лбап), потом в 6-й утап. Как записано в полковых документах: «За время пребывания в полку за самовольную отлучку осужден на 2 года с лишением воинского звания «сержант». 24.08.42 г. отправлен обратно в полк на ту же должность (приказ 16-го гиап от 25.08.42 г. № 66. – Авт.), летает на самолетах МиГ-3 и Як-1». В 1942 году за период боевой работы он выполнил 19 боевых вылетов на самолете МиГ-3. За время Кубанской битвы он вырос в воинском звании от «пилота-красноармейца» до первого офицерского – «младший лейтенант», в воздушных боях с немецкими люфтваффе зарекомендовал себя отличным пилотом-истребителем, достойным партнером Александра Покрышкина и Григория Речкалова – лучших асов 1-й аэ 16-го гиап. Его итоговый боевой результат – 8 сбитых самолетов противника (семь Ме-109 и один Ю-87) – давал возможность награждения его как минимум вторым орденом Красного Знамени (первым был награжден 5 мая 1943 года за три сбитых самолета противника), что, правда, сделано почему-то не было.
Чрезвычайное происшествие с гибелью летчика Степанова случилось на глазах дивизионного и полкового начальства, которое потребовало срочного выявления причин случившейся авиакатастрофы и ее разбора с летным составом базирующихся на Поповической авиачастей. Для расследования ЧП была назначена комиссия, председателем которой командир 16-го гиап гвардии подполковник Исаев назначил себя. Ему помогали врид старшего инженера авиаполка гвардии старший техник-лейтенант Копылов (старший инженер части Урванцев погиб), врид старшего техника 3-й аэ гвардии старший техник-лейтенант Кожевников и командир 3-й аэ гвардии капитан Лукьянов.
На этом неудачи не перестали преследовать летный состав 16-го гиап.
В 11.15 в воздух поднялась шестерка «Аэрокобр», ведомая Героем Советского Союза гвардии капитаном Покрышкиным. По плану-графику боевых вылетов вместе с ним должен был лететь именно его постоянный ведомый – гвардии младший лейтенант Степанов, однако тот в 9.05 попал в авиакатастрофу и был отправлен в тяжелом состоянии в госпиталь. Командованию части пришлось срочно перекраивать состав вылетающих пар.
Кто и как решал этот вопрос, доподлинно не известно, но в результате ведомым с Покрышкиным вылетел постоянный ведомый Речкалова гвардии младший лейтенант Табаченко. С Речкаловым – гвардии младший лейтенант Чистов. Третью пару составили пилоты Лукьянов и Чесноков. Все три пары были неслетанными. Результат сборной «солянки» не преминул сказаться.
В районе Киевской наша группа «Аэрокобр» встретила в воздухе шесть Ме-109 и сразу же бросилась в атаку, правда, постепенно количественное превосходство немецких самолетов в воздухе нарастало. Некоторые перипетии этого воздушного боя находим в наградных документах Петра Табаченко: «25.05.43 г. … Мл. лейтенант Табаченко, будучи ведомым у Героя Советского Союза – гвардии капитана Покрышкина, своевременно заметил, как снизу сзади из облачности заходили два Ме-109. Он вступил с ними в бой, но за время атаки на Табаченко слева свалилось два Ме-109. По команде он переворотом ушел вниз, будучи тяжело раненным, не выходил из боя, а выручал товарищей, и только после неоднократного приказания по радио ведущего группы он ушел и благополучно произвел посадку на аэродроме Краснодар. В тяжелом состоянии тов. Табаченко был отправлен в госпиталь».
Александр Иванович Покрышкин в своих воспоминаниях (Покрышкин А.И. Познать себя в бою. М.: Центрполиграф, 2006) так описывает этот момент воздушного боя:
«…вдруг под меня поднырнул ведомый.
– Табаченко, стань на свое место, а то «мессеры» съедят, – дал команду.
– Командир, я ранен, ухожу домой! Прикройте!
Что делать? Если сопровождать Табаченко, то вся свора вражеских истребителей бросится вдогонку. Нас собьют, как куропаток. Решаю продолжить бой с десятью истребителями противника, сковать их боем и обеспечить безопасный уход ведомого.
– Табаченко, уходи пикированием на Краснодар, я прикрываю.
Продолжая отражать атаки, я зорко смотрел за вражеской группой, готовый ринуться за теми, кто попытается преследовать Табаченко. Получив по радио сообщение о его подходе к Краснодару, уловил удобный момент, сделал резкий переворот и, пикируя до земли, вышел из боя.
После посадки состоялся разговор с Речкаловым.
– Вы что же, на съедение «мессерам» бросили мою пару?
– Понимаешь, правее нас появились «мессеры». Попутно решил сбить их. Они удрали в облака, а мы с Лукьяновым уже не могли вас найти.
– Твое счастье, Речкалов, что не было «Юнкерсов» и Табаченко легко ранен, а то бы не миновать тебе неприятностей! – бросил я в сердцах».
Все-то так описал маршал авиации. Раненный в плечо пилот Табаченко сумел посадить самолет на аэродроме Краснодар. Только его рана оказалась не легкой, а тяжелой – «сквозное пулевое ранение правого плеча с повреждением кости». Медики отправили Петра Петровича в военный госпиталь в Ессентуки, где он проходил специализированное лечение в течение нескольких месяцев.
В этом боевом вылете в воздушном бою «Аэрокобра» гвардии младшего лейтенанта Чеснокова также была подбита. Посадку своего истребителя он произвел уже почти в бессознательном состоянии в районе Могукаровского на фюзеляж. Наш летчик был серьезно ранен в левую руку, однако «приложил все силы к спасению дорогостоящей матчасти самолета «Аэрокобра». В Могукаровском военно-полевом госпитале, куда доставили его, еще не пришедшего в сознание, руку спасти не удалось, хирурги ее ампутировали. После операции Виктор Александрович был эвакуирован в Ессентуки и дальше в тыл страны для дальнейшего лечения и реабилитации. Командир части Николай Исаев не забыл о героическом поступке своего подчиненного в этом вылете и 16 июня представил его к награждению орденом Красного Знамени. Однако командир 216-й сад подполковник Дзусов летчику 16-го гиап гвардии младшему лейтенанту Чеснокову утвердил наивысшую награду, которую он мог дать согласно своим полномочиям, – орден Красной Звезды. За время участия в боевых действиях в 1942 году (55 с/в) и на СКФ в 1943 году Виктор Чесноков выполнил всего 81 боевой вылет. Таков его вклад в Победу!
Самолет летчика Петра Табаченко также был основательно поврежден немецкими истребителями.
Однако о двух разбитых самолетах до своего вылета и двух потерянных самолетах в своей группе Покрышкин в своих воспоминаниях ничего не рассказал, как и о следующих двух результативных вылетах группы своего однополчанина гвардии майора Крюкова, выполненных после обеда…
Около 12.00 на аэродроме Поповическая выполнили посадку только четыре самолета группы Покрышкина. С боевого вылета не возвратились две «Аэрокобры» и два ведомых летчика (Табаченко и Чесноков). Похвастаться сбитыми немецкими самолетами не пришлось.
В 14.37 в район патрулирования Киевская – Подгорный – Экономический вылетели два звена «Аэрокобр». Возглавил группу штурман 16-го гиап Герой Советского Союза гвардии майор Крюков. Ведомым с ним вылетел молодой пилот Василий Тищенко. Три другие пары составили летчики Старчиков – Никитин, Малин – Торбеев, Лукьянов – Семенов.
По результатам этого вылета 4 сбитых немецких самолета было записано в «Журнал учета сбитых немецких самолетов»: Ме-109 (Крюков – юго-западнее Молдаванской, Лукьянов – 3 км восточнее Киевской, Старчиков – 3–4 км западнее Мелеховского, Малин – юго-западнее Молдаванской).
В 15.15 на аэродром базирования 16-го гиап из восьми взлетевших самолетов возвратились только пять «Аэрокобр». О судьбе летчиков Семенова, Никитина и Тищенко точных данных не было. Позже выяснилось, что гвардии сержант Тищенко Василий Александрович (уроженец Юцкого сельсовета Пятигорского района Орджоникидзевского края) погиб. Место гибели летчика осталось неизвестным.
По возвращении в свою часть уже «безлошадный» Василий Семенов сообщил, что в полете он был вызван по радио появившимся в воздушном пространстве самолетом Як-1 – «Кобра номер 15, здоров!» (Семенов пилотировал «Аэрокобру» с бортовым номером 15). В процессе быстротечного воздушного боя его «Аэрокобру» подбили, но он сумел посадить ее на одном из близлежащих аэродромов.
Младший лейтенант Никитин также был подбит, ему пришлось покинуть самолет с парашютом. Наши летчики сопровождали спуск своего товарища до самой земли.
Расход боеприпасов пяти Р-39 крюковской группы составил: авиаснарядов 37 мм – 19 шт., авипатронов 20 мм – 54 шт., 12,7 мм – 150 шт., 7,62 мм – 340 шт.
В 16.45 снова Герой Советского Союза гвардии майор Крюков возглавил восьмерку «Аэрокобр». Состав пар следующий: Крюков – Старчиков, Покрышкин – Тетерин, Речкалов – Чистов, Малин – Торбеев. Сразу бросается в глаза, что помощник командира по ВСС гвардии капитан Покрышкин взял себе ведомым опытного летчика командира 2-й аэ гвардии капитана Тетерина. Штурман полка – замкомэска! Почему? Неужели был такой дефицит подготовленных ведомых летчиков?
Погода стояла облачная – 10 баллов. Видимость – до 4–6 км. Боевая задача: «уничтожение истребителей в районе: южная окраина Киевское, Подгорный, Экономический».
Наши летчики зашли в район патрулирования с запада на высоте 6000 м. Тут они встретили несколько пар немецких истребителей Ме-109, которые завязали воздушный бой. Противник атаковал «Аэрокобры» снизу сбоку с последующим уходом в облачность. В это время радиостанция наведения «Лисица-1» приказала нашей группе снизиться до высоты 3500 м, где шел воздушный бой с бомбардировщиками противника. В результате вмешательства нашего воздушного патруля один бомбардировщик Хе-111 был сбит. Воздушную победу праздновал гвардии старший лейтенант Малин. Сбитый им бомбардировщик упал в 5 км севернее Джигинского. Подтвердили результативную атаку Юрия Малина гвардии капитан Покрышкин и гвардии младший лейтенант Торбеев. По докладу наших летчиков, истребители противника в основном бой не принимали, при повороте наших «Аэрокобр» для атаки уходили от боестолкновения и только барражировали невдалеке парами и четверками, наблюдая за воздушным пространством над линией фронта.
В 17.55 только семь «Аэрокобр» приземлились на аэродроме Поповическая. Гвардии капитан Тетерин, ввиду выработки авиатоплива (наверное, пилот Тетерин не справился с выбором оптимальных режимов работы мотора, следуя за энергичными эволюциями своего ведущего – Александра Покрышкина), выполнил посадку на аэродроме Красноармейская. Там его дозаправили бензином, и он перелетел на свой аэродром базирования.
Расход боеприпасов крюковской группы составил: авиаснарядов 37 мм – 19 шт., авиапатронов 20 мм – 54 шт., 12,7 мм – 150 шт., 7,62 мм – 340 шт.
Выполнив 33 боевых вылета, 27 мая 16-й гиап закончил боевую работу.
За эти сутки летчиками 2-й аэ 16-го гиап было заявлено пять воздушных побед. Героем дня стал гвардии младший лейтенант Малин Юрий Борисович, сбивший два немецких самолета, причем один бомбардировщик – Хе-111. Два летчика авиаполка погибли – Степанов и Тищенко, два летчика получили ранения – Табаченко и Чесноков, семь «Аэрокобр» было потеряно, и пять из них – безвозвратно. Отслеживая боевые вылеты Александра Покрышкина, можно снова констатировать, что он в этот день потерял в воздушном бою очередного своего ведомого. Удачным этот день для 16-го гиап не назовешь – сколько потерь летного состава и самолетов!
28 мая первый групповой вылет (сборная «солянка» из всех авиа эскадрилий) в 7.30 выполнили восемь «Аэрокобр» под управлением командира 2-й аэ гвардии капитана Тетерина. Состав пар: Тетерин – Малин, Старчиков – Торбеев, Речкалов – Чистов, Лукьянов – Семенов.
Погода стояла облачная, двухъярусная. Высота нижнего яруса – 2500 м, верхнего яруса – 5000 м. Видимость 8—10 км. Высота патрулирования варьировалась от 2500 м до 5000 м. В воздухе наша восьмерка самолетов разделилась. Первая группа (ведущий гвардии капитан Тетерин) наблюдала за парой истребителей Ме-109, которые, увидя приближающиеся советские самолеты, ушли на юго-запад. Вторая группа – ведущий гвардии старший лейтенант Речкалов, воздушного противника не встретила. Радиосвязь с радиостанцией наведения «Лисица-1» была хорошая. По ее команде наша восьмерка возвратилась на свой аэродром.
При посадке на аэродроме на самолете гвардии младшего лейтенанта Семенова в конце пробега лопнула правая покрышка основного шасси. «Аэрокобру» повело вправо, летчик не смог выдержать направление посадки. У самолета подломилась правая стойка шасси. В результате этого «Аэрокобра» получила повреждения: был помят левый элерон и руль поворота. Полковым механикам необходимо было до трех дней восстановительных работ для приведения ее в работоспособное состояние.
В 11.45 на прикрытие наземных войск в районе южнее Киевской, Экономического вылетели две четверки «Аэрокобр» под управлением Героев Советского Союза Покрышкина и Крюкова. В покрышкинскую четверку, кроме самого Александра Ивановича, вошли летчики 2-й аэ – Чистов, Малин и Торбеев. Состав пар крюковской четверки: Крюков – Старчиков, Лукьянов – Семенов.
В небе над полем боя стояла 2—3-балльная кучевая облачность, видимость 10–15 км. Высота патрулирования составляла 4000–5000 м, однако вылет прошел без боестолкновения, в воздухе противника не было.
В 15.55 снова восемь «Аэрокобр» вылетели на боевое задание. Первую четверку вел гвардии капитан Тетерин (Тетерин – Малин, Старч иков – Торбеев). Вторую четверку – Герой Советского Союза гвардии старший лейтенант Речкалов (Речкалов – Чистов, Лукья нов – Семенов). Как видно, в этот период летчик Николай Чистов летал, в отсутствие Петра Табаченко, ведомым поочередно то с Покрышкиным, то с Речкаловым.
В небе стояла 10-балльная облачность, видимость 6–8 км. Высота патрулирования предполагалась 3500–4500 м.
Подлетая к району выполнения боевой задачи, по радио от радиостанции наведения «Лисица-1», наши летчики получили предупреждение, что в районе Киевской находится один истребительбомбардировщик ФВ-190 и два истребителя Ме-109. Сблизившись с противником, гвардии старший лейтенант Речкалов произвел атаку сверху сзади по одному из Ме-109 и с дистанции 30–50 м пушечно-пулеметным огнем сбил немецкий «Мессершмитт». Сбитый самолет упал в районе южнее Киевской. Этот бой видел подполковник Дзусов, командир 216-й сад, находившийся в то время на передовом командном пункте. О сбитом вражеском самолете он сообщил командиру 16-го гиап гвардии подполковнику Исаеву. Это была восьмая личная воздушная победа Григория Речкалова в мае 1943 года. Ее подтвердил, по прилете на свой аэродром, и его ведомый гвардии младший лейтенант Чистов.
Расход боеприпасов: авиаснарядов 37 мм – 8 шт., авиапатронов 20 мм – 6 шт., 12,7 мм – 88 шт. и 7,62 мм – 240 шт.
В 18.25 на выполнение боевого задания вылетели следующие пары летчиков: Крюков – Семенов, Тетерин – Старчиков, Покрышк ин – Чистов, Малин – Торбеев. Один час воздушного патрулирования не принес воздушных побед нашим истребителям, боестолкновений в воздухе не было. Боезапас остался неизрасходованным. Почему-то сегодня, когда в воздух поднимались лучшие асы 16-го гиап (Покрышкин и Крюков – в 11.45 и 18.25), немецкие самолеты в небе не появлялись.
28 мая только один сбитый Ме-109 был записан на боевой счет 16-го гиап, кроме Григория Речкалова, никто из асов части не заявил ни об одной воздушной победе.
В этот день гвардии старший лейтенант Старчиков Николай Алексеевич «за мужество и героизм, проявленные в воздушных боях в борьбе за Советскую Кубань», а также за успешно проведенные 43 боевых вылета и лично сбитые 3 самолета противника (Ме-109 – 24.04, 04.05; До-215 – 08.05.43 г.) приказом командующего 4-й ВА № 048/н был награжден орденом Красного Знамени. Вместе с ним такую же награду получили еще 18 летчиков авиаобъединения Константина Вершинина.
29 мая результативные воздушные бои были проведены летчиками исаевского авиаполка до обеда. В утреннем вылете (9.20–10.35) Герой Советского Союза гвардии капитан Покрышкин в районе 2 км западнее Евсеевского сбил немецкий бомбардировщик Ю-88. Подтвердили результативную атаку Александра Ивановича летчики Торбеев и Старчиков. Подтверждение о воздушной п обеде пришло и от командира войсковой части 39508, правда, справка от наземной части добралась до штаба 16-го гиап только в июле.
Однако не все так однозначно с этой воздушной победой Александра Ивановича.
В «Журнале учета сбитых самолетов 16-го гиап» в строчке, где учтена эта воздушная победа, кем-то сделана не очень приметная приписка – «не сбивал». А кто же сбивал тогда?
Читаем наградной лист на награждение Николая Старчикова орденом Красного Знамени (за три сбитых самолета противника: 9.05 и 27.07.43 г. – Ме-109 и 29.05.43 г. – Ю-88), подписанный Николаем Исаевым 31 июля 1943 года: «29.05.43 г., выполняя задание по прикрытию своих войск в р-не Киевское в составе 4-х самолетов «Аэрокобра», ведомые Старчиков и Торбеев, сочетая огонь с маневром в воздушном бою, сбили по одному Ю-88. В это время они были атакованы шестью Ме-109, в бой с которыми не вступили из-за отсутствия боеприпасов. В этом бою самолет Старчикова был подожжен, и горящий самолет он дотянул на свою территорию и приземлился на парашюте, получив легкие ушибы».
Видимо, шестерка «Мессершмиттов», несомненно охранявшая свой бомбардировщик, отомстила за атаку Ю-88, если таковая была (вопрос о сбитии – открытый), и здорово «поклевала» звено Покрышкина, не считаясь, что перед ними был лучший ас советского авиаполка. Справиться с немецкими истребителями наши летчики не смогли (ни одного сбитого Ме-109, хотя для Покрышкина был хороший повод отличиться: воздушных целей много – выбирай какую хочешь и атакуй) и выходили из боя по-разному: подбитыми, разрозненно…
О том, что эпизод с потерей самолетов был в этот день, отмечено в приказе по части: «В результате воздушного боя 29 мая были безвозвратно потеряны два самолета: «Аэрокобра» М-1 № 24940 с мотором «Аллисон» У-1710-83 № АС-42-27139 и «Аэрокобра» № 25029 с мотором «Аллисон» № 27129. Летчики остались живы». Вот только один сбитый 29 мая «Юнкерс-88» был записан все-таки в итоговый отчет за май Александру Покрышкину, хотя, судя по пустым БК обоих самолетов ведомых летчиков, они также участвовали в уничтожении немецкого бомбардировщика. Значит, это была по справедливости групповая победа.
Еще раз обратим внимание и на тот факт, что и Старчиков и Торбеев были в этом вылете ведомыми. Александр Торбеев был «штатным» ведомым гвардии младшего лейтенанта Малина или гвардии капитана Лукьянова. Неужели в паре с комэском-1 летел Николай Старчиков?
Тогда получается, что это уже четвертый ведомый сбитый, но, слава богу, оставшийся живым (Федоров, Степанов, Табаченко, Старчиков) в боевом вылете в паре (в группе) с Александром Покрышкиным (а ведь еще три пилота погибли – Голубев, Савин, Островский) за 50 дней пребывания на фронте. Таким образом, за это время как минимум четыре раза оставшиеся в живых ведомые спасали своего ведущего, попадая в прицел бортового оружия немецких «экспертов» и подставляя крылья и фюзеляжи своих «Аэрокобр» под вражеские свинцовые трассы, которые вполне могли достаться самолету Покрышкина. Конечно, можно сказать, что ведомый должен спасать ведущего, а не наоборот, таков закон авиационного противоборства; что воздушный бой непредсказуемый и каждый летчик в определенный момент боестолкновения решает в первую очередь задачу по уничтожению противника, а потом переходит к своей защите и помощи или спасению товарища. Но когда 7 раз воздушный противник сбивает твоего ведомого, а тебя ни разу – это в первую очередь наводит на мысль, что уровень подготовки пилотов в группе, паре отличается в разы или же нет взаимопонимания в связке ведущий – ведомый, нет «мысли» в ведении воздушного боя. А может, фортуна 7 раз была на стороне Александра Покрышкина, а 7 раз отвернулась от его однополчан?
Уважаемый читатель, не ищите этот эпизод в воспоминаниях Александра Ивановича, не вспомнил он об этой своей воздушной победе над Ю-88… их-то много было на его боевом пути (Покрышкин сбил за войну 6 Ю-88), и о том, как чуть не погиб в этом воздушном бою его однополчанин; благо парашют, сложенный заботливыми женскими руками парашютоукладчицы полка, не подвел. Да и этот Ю-88 больше нигде не засветится в других известных служебных документах Покрышкина. В его наградных листах, справках, выдаваемых на каждый сбитый самолет противника, факт уничтожения немецкого «Юнкерса» 29 мая 1943 года нигде не зафиксирован.
Но в то же время нужно отметить, что командующий 4-й ВА, несмотря на поддержку решения командира 16-го гиап комдивом Ибрагимом Дзусовым, наградил Николая Старчикова только орденом Красной Звезды (приказ № 078/н от 09.09.43 г.), что соответствовало двум и меньше воздушным победам. Аргументацию решения командующего, конечно, мы не найдем.
Да и Александр Торбеев «Юнкерс», конечно, не сбивал в этом вылете, так как тот же Николай Исаев, представляя его 15 июня к награждению орденом Красной Звезды, отметил, что гвардии младший лейтенант Торбеев обеспечил своим ведущим – гвардии капитану Лукьянову и гвардии младшему лейтенанту Малину возможность сбить 6 самолетов противника, но личных побед командир авиаполка у него не зафиксировал.
В период 12.00–13.25 летчики Тетерин и Малин сбили по одному немецкому истребителю Ме-109. «Мессершмитт», сбитый Леонидом Тетериным, упал в 3–4 км юго-западнее Молдаванской, Ме-109, сбитый Юрием Малиным, – «в районе треугольника Молдаванская, Киевская, Крымская». Подтвердили воздушные победы летчики Никитин и снова Торбеев. Как видим, Александр Петрович активно использовался в качестве ведомого в этот день, причем в те вылеты, когда были зафиксированы воздушные бои с противником.
30 мая в 14.15 по тревоге для отражения налета немецких бомбардировщиков на Краснодар вылетели две «Аэрокобры» 16-го гиап, ведущий – гвардии младший лейтенант Малин, ведомый – гвардии младший лейтенант Торбеев.
После взлета на самолете Юрия Малина обнаружилась неисправность. По радио он передал эту информацию своему ведомому: «У меня отказал автомат винта, иду на посадку». Над посадочным «Т» аэродрома на высоте 100 м он начал выпускать шасси и по «левой коробочке» стал заходить на посадку.
С командного пункта гвардии майор Крюков руководил действиями летчика, попавшего в критическую ситуацию: «Малин, спокойно, не теряй скорость!» В это время Юрий Борисович выполнял разворот уже на высоте 50–75 м. Неожиданно его «Аэрокобра» сделала резкий крен и на последнем развороте потеряла скорость и перешла в штопор. Зацепившись левым крылом за землю, самолет разрушился в черте аэродрома Поповическая.
Гвардии младший лейтенант Малин Юрий Борисович (1923 г. р., уроженец г. Великие Луки Великолуцкого района Калининской области, ж. д. д. 1; член ВЛКСМ с 1938 года, в РККА с 1940 года), пилотирующий «Аэрокобру» (Р-39 Л-1 № 24608 с мотором «Аллисон» У-1710-63 № АС-42-26397), был тяжело ранен и умер в армейском госпитале через 5 часов после проведенной военными хирургами операции. Похоронен он был 31 мая в станице Величковской. Приказом ГУК НКО СССР № 01041/пог. от 27 августа 1943 года военнослужащий Ю.Б. Малин был исключен из рядов Красной армии. Похоронкой о смерти сына командование 16-го гиап известило его маму – Феодосью Михайловну Малину, проживающую в деревне Беловино Конаковского сельсовета Калининской области.
Боевой результат летчика Малина за время участия его в боевых действиях на Кубани – 3 сбитых немецких самолета, но заслуженная награда (орден Красного Знамени) обошла его стороной.
Комиссией части, созданной для расследования этого летного происшествия, а не катастрофы (так как Юрий Малин был еще жив), в присутствии главного инженера 216-й сад инженер-подполковника Емельянова было установлено, что «сектор датчика был взят на себя на большой шаг; дублер автомата винта стоит нейтрально, контактные болты винта целы, РПО – в исправном состоянии.
Причиной аварии является ошибка летчика в технике пилотирования, заходя на посадку, на четвертом развороте допустил ошибку в технике пилотирования, потерял скорость, перетянул ручку на себя и с высоты 50–75 метров перешел в штопорное положение».
После разбора этого ЧП с летно-техническим составом Николай Исаев приказал старшему инженеру авиаполка старшему технику-лейтенанту Копылову провести занятия с техническим составом по устройству и правилам эксплуатации автомата винта. Александр Покрышкин должен был провести занятия с летчиками на тему «Правила пользования скоростями при полете по кругу». Сам же он, как командир части, довел до всего личного состава последние бюллетени ВВС РККА по аварийности за 1943 год.
30 мая о тяжести «боевой работы» говорит тот факт, что авиаполк за этот день лишился 3 самолетов и не заявил ни об одной воздушной победе! Так, полностью сгорела в результате воздушного боя «Аэрокобра» № 28995 с мотором «Аллисон» № 27235. Кроме этого, два самолета Р-39 № 24419, 24531 с моторами «Аллисон» У-1710-63 № АС-42-26228, 26344, основательно поврежденные в предыдущих боевых вылетах, были сданы на восстановительный ремонт в 44-ю ПАРМ и исключены из боевого состава авиаполка.
Командующий 4-й ВА, зная тяжелое положение с укомплектованностью материальной частью и летным составом в авиаполку Исаева, издал 30 мая приказ № 0220, согласно которому были переведены 13 летчиков 84-А иап для дальнейшего прохождения службы в 16-й гиап. Список их следующий: заместитель командира авиационной эскадрильи лейтенант Клубов Александр Федорович, командир звена старший лейтенант Самсонов Александр Дмитриевич, командир звена младший лейтенант Трофимов Николай Леонтьевич, старшие летчики: лейтенант Цветков Вениамин Павлович, младший лейтенант Сухов Константин Васильевич, старший сержант Голубев Георгий Гордеевич, летчики: лейтенант Карпов Николай Павлович, лейтенант Примаченко Виктор Яковлевич, младший лейтенант Метелев Владимир Петрович, сержант Березкин Вячеслав Арефьевич, сержант Белозеров Николай Дмитриевич, сержант Клейменов Павел Феоктистович, младший лейтенант Никитин Сергей Александрович. Эти летчики в будущем станут настоящими «гвардейцами», основой боевого потенциала 16-го гиап в 1944–1945 годах, трое из них получат звание Героя Советского Союза, один – Александр Клубов станет дважды Героем Советского Союза (правда, посмертно).
Вместе с ними в 16-й гиап прибыли и шесть «Аэрокобр» 84-А иап: № 24446, 24590, 24600, 24688, 24703, 138423 с моторами «Аллисон» У-1710-63 № АС-42-26257, 26375, 26432, 26406, 26623, 135015, что позволило несколько улучшить показатели исаевской авиачасти по укомплектованности материальной частью.
В мемуарах Александра Ивановича Покрышкина («Познать себя в бою») этот эпизод хорошо описан.
«Мое внимание привлек стоящий на правом фланге строя лейтенант. Лицо со следами ожогов, орден Красного Знамени на груди говорили о том, что это бывалый боец.
– На чем воевали и где горели?
– Лейтенант Клубов. На «Чайке» и И-16, а горел под Орджоникидзе. Имею на счету четыре сбитых самолета.
Рядом с Клубовым стоял небольшого роста худенький летчик, тоже с орденом Красного Знамени.
– Лейтенант Трофимов, – представился он. – Лично сбил один самолет и выполнил семьдесят вылетов на штурмовку.
– А что такой худой, плохо кормили?
– Да, товарищ капитан, его сколько ни корми, он таким и останется. Как говорят: «Не в коня корм», – ответил за Трофимова стоящий рядом.
Его пояснение вызвало дружный смех. Я невольно остановил на нем взгляд. В поношенной гимнастерке, без знаков различия, в солдатских ботинках с обмотками. Рядовой боец пехоты.
– Вы кто? – спросил остряка.
– Солдат Сухов, – бодро ответил он.
– Солдат?! – удивился я. – Солдаты на самолетах не воюют (странная забывчивость бывшего комэска-1, как будто Александр Иванович не знал, что в апреле – мае на Кубани в воздухе ему «защищал спину» пилот красноармеец Иван Степанов! – Авт.). – Как вы попали в строй?
Из его объяснений выяснилось, что в прошлом году из-за нехватки самолетов весь их выпуск из авиа школы был направлен в кавалерию, где он и воевал в калмыцких степях. Был пулеметчиком. Недавно переведен в авиаполк.
Не скрою, дальнейшее знакомство с пополнением разочаровало. Боевой опыт у подавляющего большинства летчиков был небольшой, а у некоторых его и вовсе не было. Я представил себе ответственность, которая навалилась на мои плечи. Предстояло, не прекращая боевых вылетов, научить вновь прибывших летчиков летать на строгой, скоростной «кобре», освоить тактику действий, ввести их в бой. Пока все это не будет выполнено, нельзя посылать их на боевые задания».
По прочтении оного может создаться впечатление, что на доукомплектование 16-го гиап прибыли малоопытные и необстрелянные летчики. Но это не совсем так. В первую очередь это касается личности дважды орденоносца Александра Федоровича Клубова (1918 г. р., в РККА с 1939 года, кандидат в члены ВКП(б) с 1942 года).
В его наградных документах находим такую запись: «с 25 по 31.08.41 г. участник Иранских событий».
Придя на фронт в действующую армию 10 августа 1942 года, он к маю 1943 года в составе 84-А иап выполнил 252 боевых вылета, из них 151 – на штурмовку. Это очень хороший показатель, учитывая то, что летать ему приходилось на устаревших истребителях И-153 и И-16 и он при этом остался жив.
Лично Александром Клубовым за этот период «штурмовыми действиями уничтожено и повреждено 16 танков, 37 автомашин с боеприпасами и грузами, 12 зенитно-пулеметных точек, 2 бронемашины, до 240 солдат и офицеров противника. Участвовал в 5 штурмовых налетах на аэродромы противника. Участвовал в шести воздушных боях, в результате которых лично сбил четыре самолета противника и три – в группе, за что приказом ЗКФ № 025/н от 19.10.42 г. награжден орденом «КРАСНОЕ ЗНАМЯ» и приказом 4 ВА № 036/н от 3.5.43 г. орденом «Отечественной войны I степени».
У Вениамина Цветкова (1920 г. р., в РККА с 1938 года, в действующей армии с 05.07.41 г.) к моменту его перевода в 16-й гиап также был на боевом счету один сбитый вражеский самолет (15.04.43 г. Ме-109 – совхоз «Тамбуловский») и одна групповая победа (2/4 Ме-109 – Крольчатник), одержанная также 15 апреля 1943 года. Он в составе 84-А иап (командир – капитан Середа) на самолетах И-16 и И-153 выполнил 181 боевой вылет и участвовал в 43 воздушных боях.
Младший лейтенант Николай Леонтьевич Трофимов (1922 г. р., член ВЛКСМ с 1937 года, в РККА с 1939 года) свою боевую службу на фронте начал 10 августа 1942 года на Закавказском фронте. В воздушных боях «держал себя как бесстрашный патриот Родины». За период с августа по октябрь этого года он на самолете И-153 (№ 6560) выполнил 108 боевых вылетов, участвуя в 32 воздушных боях – сбил один вражеский самолет и девять в группе. При штурмовках вражеских аэродромов уничтожил до 13 самолетов противника». Только в Моздокской операции он совершил 56 штурмовых вылетов, за один из которых, например 4 сентября 1942 года, Николай Трофимов получил благодарность от командующего 4-й ВА. За образцовое выполнение боевых заданий командования пилот 84-А иап младший лейтенант Трофимов был награжден (приказ ЗКФ от 14.11.42 г. № 049/н) орденом Красного Знамени.
При этом трофимовский «ишачок» верно служил советским пилотам до 12 марта 1943 года, когда тот был сбит в воздушном бою в районе Анастасиевской.
Так что «молодыми» пилотами их назвать было никак нельзя.
«Закрыл» май 1943 года результативным воздушным боем командир 3-й аэ гвардии капитан Лукьянов. 31 мая, вылетая по тревоге с КП 216-й сад в паре с младшим лейтенантом Торбеевым на перехват самолетов противника в районе Горишный – Свобода– Благодарный, атаковали пару Ме-109. Атаку по ведущему «Мессершмитту» Сергей Лукьянов провел сверху слева, после чего, по его предположению, немецкий летчик был убит. После второй очереди советского летчика самолет противника перешел в кабрирование. Добит вражеский самолет был следующим способом: «Имея большую скорость, сблизился с самолетом противника и протаранил правой плоскостью его. Падение самолета (в районе 2 км западнее станицы Киевской) подтверждает ведомый».
Сбитие Ме-109 подтвердил и командир 216-й сад подполковник Ибрагим Дзусов, находившийся в это время на дивизионной радиостанции наведения, за что Лукьянов получил от него благодарность.
Всего за май 1943 года авиаполк Николая Исаева потерял 6 летчиков (Фаддеев, Коваль, Моисеенко, Степанов, Тищенко, Малин), но только трех из них – в боевых вылетах, остальные погибли, как и старший инженер авиаполка Аполлинарий Урванцев (7-я потеря) – на земле.
Итоговые личные количественные показатели боевой работы летчиков 16-го гиап в майских боях на Кубани следующие.
Однако, как выяснилось в июле, на этом боевой счет сбитых самолетов противника в мае не закончился. В начале июля «друг» Александра Покрышкина по его «закавказским злоключениям» командир 298-го иап подполковник Иван Тараненко в справке, переданной командованию 16-го гиап, подтвердил, что гвардии майор Покрышкин 31 мая 1943 года (без обозначения времени воздушной победы) сбил в районе Крымской самолет противника типа Ме-109. Это был 10-й вражеский самолет, записанный на боевой счет Александра Ивановича Покрышкина за май 1943 года.
Лето 1943 года
1 июня закрепился статус-кво двух результативных летчиков 16-го гиап – Григория Речкалова и Василия Шульги.
В этот день временно исполняющий обязанности командира 1-й аэ Герой Советского Союза гвардии капитан Речкалов Григорий Андреевич назначается официально полноправным командиром этого авиационного подразделения.
Временно исполняющий обязанности командира авиаэскадрильи гвардии капитан Шульга Василий Антонович (1916 г. р., украинец, в РККА с 10.12.37 г.) также допускался к выполнению обязанностей командира резервной авиационной эскадрильи.
Шульга был опытным летчиком, он прибыл в 16-й гиап в сентябре 1941 года и давно считался «стариком» части, как по возрасту, так и по боевым заслугам. В декабре этого же года за боевые успехи в боях с немецкими захватчиками он приказом командующего войсками Южного фронта (№ 065 от 23.12.41 г.) был награжден орденом Красного Знамени. В представлении на награждение его орденом Ленина командир 55-го иап майор Иванов В.П. 22 ноября 1941 года записал: «С начала военных действий тов. Шульга является активным воздушным бойцом по уничтожению фашистских извергов, как на земле, так и в воздухе. В одну из штурмовок на Херсонском направлении эресами сжег две автомашины и пульогнем уничтожил до взвода солдат противника. На Каховском направлении после удачной штурмовки по автоколонне противника, где были уничтожены восемь автомашин с пехотой, на них напали восемь «Мессершмиттов». Тов. Шульга первый бросается в бой, несмотря на недостачу патрон и отказ пулемета после штурмовки…. Каждый его боевой вылет сопровождается отличным выполнением задания. За период военных действий тов. Шульга имеет 85 боевых вылетов. Кроме того, имеет до 150 вылетов по связи в 20-й САД».
Однако Военный совет Южного фронта не поддержал мнение командира части и утвердил свое решение – наградил командира звена 55-го иап младшего лейтенанта Шульгу орденом Красного Знамени. Вместе с ним такую же боевую награду получил и Павел Крюков – командир эскадрильи.
Здесь следует заметить, что Виктор Петрович Иванов представил троих своих подчиненных – Павла Крюкова, Александра Покрышкина и Василия Шульгу и к награждению орденами Ленина, но в итоге этой высшей наградой СССР наградили, кроме Покрышкина, Викентия Карповича и Леонида Лукашевича. Если для последних двух летчиков это была уже вторая награда за время войны, то для Александра Ивановича это был первый орден. Хотя честности ради необходимо сказать, что еще неизвестно, кто и какой награде был рад, так как орден Ленина не котировался в действующей армии. Этой наградой награждали в довоенной жизни колхозников, животноводов, артистов, и она ассоциировалась с трудовыми достижениями страны, а для бойцов Красной армии любимой наградой был орден Красного Знамени («боевик») – награда за боевые заслуги, за ратный подвиг.
В мемуарах Александра Покрышкина этот эпизод несколько смазан, имен своих однополчан, получивших вместе с ним награды за боевые заслуги на Южном фронте, он не назвал… У непритязательного читателя может появиться впечатление, что в штабе этого стратегического объединения в конце 1941 года награждали только старшего лейтенанта Покрышкина. Однако, как видите, список награжденных военнослужащих 55-го иап был более широкий; кроме него и еще 5 лучших пилотов части (Карпович, Лукашевич, Крюков, Тетерин и Шульга), орденами и медалями была награждена большая группа техсостава (капитанинженер Урванцев, младший воентехник Бессокирный К.М., воентехник 2-го ранга Аннин Д.В., младший сержант Богомолов И.Е., младший воентехник Корницкий Г.Е., старшина Лоенко П.Г., младший сержант Моисеев М.И., младший воентехник Орищенко И.С., младший воентехник Путькалюк И.П., младший воентехник Соколов И.И., воентехник 1-го ранга Скороход И.Т., младший воентехник Тарабан Г.Е., воентехник 2-го ранга Трегубенко Н.П., воентехник 2-го ранга Шадрюнов А.П., воентехник 2-го ранга Яковенко И.М.) и начальник штаба 55-го иап майор Матвеев А.Н.
В самом конце 1941 года приказом командующего ВВС 9-й армии за номером 010 «за хорошие показатели в боевой работе» была награждена деньгами большая группа военнослужащих авиачастей этого объединения, среди них по 55-му иап премии получили три пилота – Карпович, Шульга (по 300 руб.) и Супрун (200 руб.), а также 8 специалистов штаба и наземных служб (по 100 руб.).
В 1942 году в боевой жизни гвардии старшего лейтенанта Шульги было несколько эпизодов, требующих от него высокого воинского мастерства, мужества и самообладания.
Так, в одном из боев его самолет был буквально изрешечен немецкими истребителями. Уже на аэродроме механики насчитали до 40 пробоин. Но с перебитым управлением и пробитым мотором он сумел привести И-153 на свой аэродром.
5 марта 1942 года, ведя воздушную разведку в районе Артемовска, самолет Шульги был атакован тремя Ме-109, но наш пилот бой принял и хотя сам не сбил ни одного немецкого истребителя, но не допустил срыва боевого задания. Самолет и летчик не пострадали.
9 июля его звено сопровождало штурмовики Ил-2 на выполнение боевого задания. В районе Лисичанска наши самолеты были атакованы десятью Ме-110. «В результате воздушного боя тов. Шульга лично сбил один МЕ-110, что подтверждено летчиками ИЛ-2.
Тов. Шульга в полку по праву считается лучшим разведчиком. Он доставлял ценные разведданные командованию о расположении и рассредоточении войск противника. Все полеты на разведку передавались по радио. Благодаря своей настойчивости, энергичности и умению, сочетая все это со смелостью, все задания выполнялись отлично». Так записал 14 октября 1942 года командир 16-го гиап гвардии батальонный комиссар Исаев в наградном листе на своего подчиненного и повторно ходатайствовал перед вышестоящим командованием о награждении командира звена Василия Шульги орденом Ленина. Но командир 229-й иад полковник Степанович «за эффективную штурмовку войск противника и отличное ведение авиаразведки, сбитый лично один самолет противника и проявленную при этом мужество и отвагу» понизил «градус» награды до ордена Красного Знамени, а командующий 4-й ВА генерал-майор Науменко – до ордена Отечественной войны II степени, который тот и получил (приказ 4-й ВА № 06н) 26 декабря 1942 года.
По состоянию на 19 сентября 1942 года Василий Шульга имел боевой налет на самолете МиГ-3 – 322 вылета (налет 320 часов 22 минуты). Больше его эти показатели были только у гвардии майора Фигичева – 368 б/в (360 часов).
У остального летного состава 16-го гиап (8 пилотов), освоившего самолет МиГ-3, боевой налет составлял: гвардии майор Крюков – 321 б/в (343 часа), гвардии батальонный комиссар Исаев – 260 б/в (275 часов), гвардии капитан Тетерин – 247 б/в (267 часов), гвардии старший лейтенант Речкалов – 122 б/в (129 часов), гвардии старшина Голубев – 96 б/в (75 часов), гвардии лейтенант Труд – 136 б/в (131 час), гвардии капитан Покрышкин – 276 б/в (293 часа), гвардии старший лейтенант Паскеев – 225 б/в (224 часа 30 минут).
Однако эти данные не могут полноценно характеризовать боевую работу летчиков 16-го гиап на этот срок (19.09.42 г.), т. к., кроме МиГ-3, они летали на боевые задания и на других типах советских самолетов (кроме указанных в таблице еще были следующие самолеты: Р-1, И-3, И-5, И-15, И-153, У-2, УТ-2 и т. д.).
В ноябре 1942 года в штатно-должностном списке 16-го гиап произошли некоторые изменения. 17 ноября в распоряжение командира 6-го утап был откомандирован бывший начальник воздушно-стрелковой службы авиачасти старший техник-лейтенант Котов Алексей Архипович. Сменивший его на этой должности гвардии майор Фигичев был 18 ноября откомандирован в Чкаловск на курсы штурманов авиаполков. Временно возникшую брешь в управлении авиаполка Николай Исаев закрыл назначением на эту должность гвардии старшего лейтенанта Шульги Василия Антоновича, на которой он и находился по май 1943 года.
3 июня 1943 года в 8.50 гвардии младший лейтенант Сухов вылетел на самолете «Аэрокобра» в зону пилотирования для тренировки отработки выполнения глубоких виражей и боевых разворотов. Прибыв из 84-го иап в 16-й гиап, Константин Сухов имел только 11 полетов на Р-39 по кругу с налетом 1 час 20 минут, а до этого летал на самолетах И-16 (23 боевых вылета, 9 воздушных боев) и Як-1. Через 13 минут после вылета юго-восточнее станицы Поповической на высоте 3500 м он выполнил три глубоких левых и правых виража, два переворота правых и левых с выходом в «горку». После этих фигур он стал набирать высоту. Высотомер показал высоту 3800 м. Выйдя в «горку», он пошел с переворотом в пикирование со скоростью 320 миль в час. С пикирования вышел снова «горкой» под углом 60–70° на скорости 210 миль в час. В этот момент летчик энергично перевел самолет в левый вираж с энергичным движением рулей. Неожиданно для него самого самолет «лег на спину». Не оценив правильно положение самолета в пространстве, летчик подобрал руль глубины на себя и тем самым создал штопорное положение в перевернутом полете. «Аэрокобра» перешла в левый перевернутый штопор, летчика отделило от самолетного кресла. Все попытки вывести самолет из штопора летчику не удались. Гвардии младшему лейтенанту Сухову пришлось покинуть самолет с парашютом. Летчик, к счастью, остался невредим. В результате «Аэрокобра» была полностью разбита и восстановлению не подлежала. До этого летного происшествия Сухов имел всего 2 полета в зону пилотирования.
Командир авиаполка гвардии подполковник Исаев, зная коварство «Аэрокобры» при попадании в штопор, не стал наказывать молодого, неопытного летчика. Он приказал своим заместителям (штурману и помощнику по ВСС) провести повторные теоретические занятия с летчиками по вводу и выводу самолета из штопора, а на самолете УТИ-4 проверить весь летный состав по практическим действиям в подобной ситуации.
На следующий день (4 июня) в братском 45-м иап произошла авиационная катастрофа с самолетом, пилотируемым гвардии младшим лейтенантом Кудрей Иваном Васильевичем (1919 г. р.). Это был опытный пилот, на его счету было 6 сбитых самолетов противника. В районе аэродрома он выполнял полет в паре с Борисом Глинкой. В самолете Кудри по невыясненным обстоятельствам в воздухе отказал мотор. Его ведущий дал команду на покидание самолета с парашютом, но ведомый летчик по неизвестной причине его указание не выполнил. Через несколько мгновений «Аэрокобра» Кудри, отвесно пикируя, врезалась в землю. Летчик и самолет разбились.
До этого, 23 и 31 мая в воздушных боях в районе Киевс кая– Славянская погибли адъютант эскадрильи 45-го иап капитан Раскидной Яков Иосифович (1908 г. р.) и пилот Молчанов Иван Семенович (1909 г. р.).
За 10 дней Кубанской мясорубки, с 27 мая по 5 июня 1943 года, братский 42-й гиап 216-й сад (командир – гвардии майор Грабовец) безвозвратно лишился пяти самолетов Як-1 и стольких же пилотов – младших лейтенантов: Кругового Федора Никитовича, Кравцова Ивана Тимофеевича, Лыско Ивана Перфильевича, Володина Владимира Васильевича, Коновалова Николая Трофимовича.
Кроме боевых забот, командование 16-го гиап взволновали случаи заболевания среди летного состава, и это среди лета. В лазарете части находился Герой Советского Союза гвардии майор Крюков, гвардии капитан Тетерин, гвардии младшие лейтенанты Старчиков, Чистов и др. Старшему врачу полка было указано на недопустимость такого положения. Каждый летчик был на учете, боевых задач дивизионное командование не уменьшало в зависимости от наличия боеготовых летчиков. Старший врач авиаполка гвардии военврач 2-го ранга Головкин не проявлял должного рвения в службе, и ему командир части приказал перестроить свою работу таким образом, чтобы довести до минимума заболеваемость среди личного состава, заниматься больше лечебно-профилактической работой с летчиками.
В июне первым результативным летчиком авиаполка стал гвардии младший лейтенант Николай Чистов.
5 июня в 18.40 ведущим группы из четырех «Аэрокобр» на прикрытие наземных войск в районе Горишный – северная окраина Свободного – высота 60,2 вылетел Герой Советского Союза гвардии капитан Речкалов. В районе прикрытия барражировали два Ме-109, с которыми наша группа с ходу вступила в бой. По команде ведущего гвардии младший лейтенант Чистов смелой и решительной атакой сбил в районе 2–3 км севернее станицы Молдаванской немецкий «Мессершмитт» Ме-109. Воздушную победу Николая Александровича подтвердили на КП 16-го гиап Григорий Речкалов и Сергей Лукьянов. Продолжая дальше патрулирование, наши истребители снова встретили на пути две пары Ме-109. По команде гвардии капитана Речкалова наша четверка пошла в лобовую атаку, но немецкие летчики боя не приняли и ушли на запад. В 19.40 наша четверка благополучно приземлилась.
Однако не все немецкие летчики так неагрессивно вели себя в воздухе. Так, в этот день попал под горячую руку «экспертов» люфтваффе братский 42-й гиап. Над Крымской в воздушном бою были сбиты два Як-1 авиаполка гвардии майора Грабовца, при этом погибли два пилота части гвардии младшие лейтенанты Лыско Иван Перфильевич и Володин Владимир Васильевич. Еще один пилот – Коновалов Николай Трофимович пропал без вести в практически спокойной обстановке. Он на самолете Як-1 вылетел на пробу мотора после ремонта. Облет должен был происходить в районе аэродрома. Но неожиданно советский истребитель «со снижением ушел в северо-восточном направлении. Запросы по аэродромам результатов не дали». Таким образом, 42-й гиап лишился за день трех пилотов и стольких же самолетов.
Такого же количества летчиков и самолетов лишился и 979-й иап (230-я шад, 4-я ВА). 5 июня не возвратились с боевого задания и пропали без вести старший летчик Александр Сахилтарович Шапхаев, летчики Леонтий Арсеньевич Маменко и Иван Маркович Бойко.
5 июня в 44-ю ПАРМ была сдана «Аэрокобра» (Р-39 № 24408 с мотором У-1710-63 № АС-42-226280) 16-го гиап.
В этот же день в авиаполк Николая Исаева прибыл для прохождения дальнейшей службы на должность адъютанта эскадрильи летчик старшина Жердев Виктор Иванович (1920 г. р., в РККА с 1937 года, член ВКП(б) с 1943 года). На фронтах Отечественной войны он воевал с 15 сентября 1942 года по май 1943 года. При этом, летая на самолете И-16, он выполнил 48 боевых вылетов, за что 30 мая приказом командира 229-й иад № 041/н был награжден орденом Красной Звезды. В 16-м гиап ему необходимо было переучиваться на новую материальную часть – американский истребитель «Аэрокобра», овладеть техникой пилотирования и стать в строй асов полка Николая Исаева.
На следующий день, 6 июня, на вакантную должность командира звена в 16-м гиап прибыл летчик младший лейтенант Иванов Сергей Макарович (1916 г. р., в РККА с 1939 года, беспартийный). На фронт он попал 10 января 1943 года. За хорошие боевые показатели 25 июня этого же года он был награжден орденом Красной Звезды и считался уже опытным пилотом.
День 7 июня 1943 года принято считать последним днем воздушного сражения на Голубой линии. На протяжении десятилетий советская историография утверждала, что в этих боях наши летчики нанесли серьезное поражение люфтваффе и уничтожили в воздухе более 800 самолетов, из них примерно 500 истребителей. Еще около 300 самолетов немцы потеряли на земле.
Вклад авиаполка Николая Исаева (216-я сад) в борьбу за господство в воздухе над Кубанью был весомый: в апреле на его боевой счет было записано 82 сбитых летчиками части немецких истребителя и бомбардировщика, в мае – 57 вражеских самолетов. Лучшие результаты боевой работы за эти два весенних месяца показали следующие летчики-асы 16-го гиап: гвардии капитан Покрышкин – 20 сбитых вражеских самолетов (10 + 10); гвардии старший лейтенант Фаддеев – 16 (14 + 2), гвардии старший лейтенант Речкалов – 16 (8 + 8), гвардии лейтенант Труд – 11 (7 + 4). То есть на четырех летчиков 16-го гиап пришлась почти половина (45 %) полковых побед.
Отличились, согласно архивным источникам, и летчики 3-го иак РВГК генерал-майора авиации Савицкого. По официальным данным, например, 812-й иап (265-я иад) сбил до 29 июня около 50 «Мессершмиттов» из 95 задекларированных ими воздушных побед, и это учитывая то, что полк в трехэскадрильном составе прибыл на аэродром Красноармейская только 18 апреля 1943 года и приступил к боевым действиям на Северо-Кавказском фронте. Этот результат, конечно, меньше показателей исаевской части, но все равно очень хороший.
Свои потери летного состава и материальной части авиаполка майора Еремина Алексея за этот период составили 17 летчиков и 25 самолетов. После таких потерь 812-й иап был выведен в тыл на переформирование.
Самое большое количество воздушных побед в авиасоединении Савицкого было засчитано старшему лейтенанту Лавренову (291-й иап), который за период с 21 апреля по 31 мая сбил лично 16 самолетов противника и 3 – в составе группы. У лейтенанта Конобаева, летчика того же авиаполка, показатели были почти аналогичные – за период с 27 апреля по 30 мая он заявил о 16 личных воздушных победах и 2 – в группе. Однако, в отличие от летчиков исаевского авиаполка, звания Героя им были присвоены только в 1944 году: первому – 26 марта, второму – 13 апреля. Причем оба впоследствии погибли в воздушных боях: Лавренов – 23 марта, а Конобаев – 18 сентября того же года.
А ведь на Кубани действовало больше 25 советских истребительных полков! Поэтому если скрупулезно сосчитать все самолеты, записанные на боевой счет этих авиационных частей, то результат впечатлит каждого интересующегося этой темой – немецкая авиация была уничтожена на корню!
Из немецких документов следует, что на Кубани было потеряно ровно 100 «Мессершмиттов», в том числе 42 уничтоженными и 58 поврежденными, причем в воздушных боях числятся сбитыми всего 28 мессеров и еще 20 – получившими различные повреждения.
По немецким данным, совершенно незначительными выглядят потери люфтваффе в пилотах. Из документальных источников следует, что с 17 апреля по 7 июня 1943 года в районе Кубани погибли, попали в плен и пропали без вести 27 немецких летчиков-истребителей, включая трех дезертировавших хорватов (в мае хорватские летчики Никола Бунина на связном самолете KI 35 (W/n 3 279), Богдан Вуйчич на Bf 109G-2 (W/n 13 485), Альбин Штарк на Bf 109G-2 (W/n 14 545) дезертировали и приземлились в расположении советских войск). Не выбыл из строя ни один ас, награжденный Рыцарским крестом. Обошлось без больших потерь и в командном составе, погибли четыре командира отрядов: гауптман Э. Эренбергер, обер-лейтенант Карл Ритценбергер, лейтенанты Дитер Бауман и Хельмут Хаберда. В отечественной литературе утверждается, что эскадра «Удет» была разбита. Однако документы говорят о крайне незначительных ее потерях. Ниже приводится список потерь среди летчиков-истребителей люфтваффе на Кубани, за исключением лейтенанта Гордона, фельдфебеля Гляйсснера и унтер-офицера Штарка.
Точных данных о советских потерях истребителей на Кубани пока нет, но исходя из известных сведений можно утверждать, что по сравнению с немецкими они были огромны. Лишь один 812-й иап потерял 17 летчиков, в том числе всех трех командиров эскадрилий. 11 пилотов лишился 16-й гиап. То есть только два наших авиаполка потеряли на Кубани столько же летчиков, сколько все истребительные подразделения люфтваффе. Среди погибших было 7 Героев Советского Союза: гвардии старший лейтенант Фаддеев В.И. (16-й гиап: 17 личных побед и 3 групповые победы), гвардии старший лейтенант Азаров С.С. (57-й гиап: 7 личных и 8 групповых побед), гвардии лейтенант Коваль Д.И. (16-й гиап: 12 личных побед и 3 групповые победы), майор Рыбин И.П. (148-й иап: 8 личных и 5 групповых побед), капитан Телешевский М.З. (148-й иап: 9 личных и 4 групповые победы) и гвардии капитан Осипов М.М. (42-й гиап: 9 личных и 4 групповые победы), а также младший лейтенант Кудря Н.Д. (45-й иап: 10 личных побед и 1 групповая победа). Значительными оказались потери в командном составе: не менее двух командиров полков, одного заместителя командира полка, одного штурмана полка, семи командиров эскадрилий. Уже сейчас в списке погибших летчиков-истребителей значится более 90 человек, что свидетельствует о соотношении потерь примерно 1:4, не в нашу пользу!
Например, по состоянию на 17 апреля на Кубани воевали 7 немецких асов, имевших 100 и более побед: оберст ВольфДитрих Вильке, Stab/ JG3 – 156 сбитых; майор Курт Брэндле, II./ JG3 – 130; обер-лейтенант Хайнц Шмидт, II./ JG52 – 130; гауптман Герхард Баркхорн, II./ JG52 – 120; лейтенант Йозеф Цвернеманн, III./ JG52 – 113; гауптман Гюнтер Ралль, III./ JG52 – 112; обер-лейтенант Вильгельм Лемке, III./ JG3 – 100. Еще более 20 летчиков имели в своем активе свыше 50 побед, и очень многие – свыше 10. Даже среди немногочисленных словацких и хорватских летчиков было почти столько же асов, одержавших к 17 апреля более 10 побед, сколько во всей советской авиации на Кубани (из книги «Мессершмитты» над Кубанью» Олега Каминского. – Авт.).
Юрий Алексеевич Гагарин, первый космонавт Земли, получил первоначальную авиационную подготовку в аэроклубе под руководством Героя Советского Союза (Указ ПВС СССР от 24.08.43 г.) майора запаса (293-й иап) Сергея Ивановича Сафронова (1918–1983) – одного из активных участников воздушных боев на Кубани. Им за время боев на Голубой линии было уничтожено лично 6 немецких самолетов (пять Ме-109 и один Ю-87) и один бомбардировщик Ю-88 в группе.
8 июня состоялось присвоение очередных званий двум командирам подразделений 16-го гиап: приказом командующего войсками Северо-Кавказского фронта № 0523 гвардии Герою Советского Союза старшему лейтенанту Речкалову было присвоено очередное воинское звание капитан, его однополчанину гвардии лейтенанту Клубову – старший лейтенант (приказ командующего войсками СКФ № 0522).
9 июня наконец-то 16-й гиап распрощался с переданными ему из 45-го иап четырьмя самолетами Р-40Е «Киттихоук» – не любимые летчиками за неповоротливость и невысокие скоростные характеристики, их передали на укомплектование 628-го иап ПВО. Кроме этого, по инспекторским свидетельствам № 1 и 2, выданным командиром 216-й сад, были списаны два самолета «Аэрокобра» № 138528, 24600.
В последующие дни 16-й гиап снова получал пополнение летным составом.
10 июня на должность летчика резервной эскадрильи прибыл летчик Алексей Ерофеевич Задой.
11 июня авиаполк пополнился еще двумя летчиками: из 15-го иап на должность заместителя командира резервной авиаэскадрильи прибыл лейтенант Ивашко Александр Романович (1922 г. р., белорус, в РККА с 1940 года, кандидат в члены ВКП(б) с 1943 года). Это был довольно опытный летчик. На фронт пилот попал в декабре 1941 года. Однако первую воздушную победу одержал только в небе Сталинграда 13 сентября 1942 года, когда он сбил в районе Красного Октября немецкий бомбардировщик Ю-88. 5 января 1943 года Александр Романович был награжден орденом Красной Звезды.
27 апреля 1943 года в воздушном бою он был ранен в руку и получил ожоги лица (первой степени). После излечения он был направлен в исаевскую авиачасть.
На должность летчика резервной эскадрильи прибыл младший лейтенант Столбов Евгений Иванович.
12, 16 и 17 июня еще четыре «Аэрокобры» № 24591, 20577, 24507, 28991 с моторами «Аллисон» У-1710 № АС-42-26394, 200402, 26316, 25656 были сданы в восстановительный ремонт в 44-ю ПАМ.
К 13 июня командир авиаэскадрильи гвардии капитан Лукьянов выполнил 26 боевых вылетов. Участвуя в 10 воздушных боях, Сергей Иванович на «Аэрокобре» сбил 2 самолета противника, за что он был представлен командованием авиаполка к третьей правительственной награде. Его эскадрилья выполнила 210 боевых вылетов и сбила 22 немецких самолета.
14 июня отметился двумя результативными воздушными боями Герой Советского Союза гвардии майор Покрышкин. В районе севернее Коловатка и в 3 км северо-западнее Славянской в период 6.55—8.05 в воздушном бою восьмерки «Аэрокобр» с двумя парами Ме-109 (соотношение 2:1 в советскую сторону) им было сбито два немецких истребителя Ме-109. Подтвердили обе воздушные победы лучшего аса 16-го гиап ведущий прикрывающей пары гвардии старший лейтенант Самсонов и гвардии младший лейтенант Чистов, а также старший техник-лейтенант Бвоян, военнослужащий 45-го иап, находящийся в то время в станице Славянской и видевший падение горящего Ме-109 после удачной атаки советской «Аэрокобры».
В этот же день Николай Исаев подписал представление на награждение Александра Ивановича за пять немецких самолетов (21, 24, 30 апреля по одному Ме-109 и 4 мая – два Ю-87), лично сбитых им в воздушных боях на Кубани, орденом Красного Знамени.
А в конце июня 1943 года командир 16-го гиап гвардии подполковник Исаев подписал приказ по авиаполку № 046, в котором приказал выплатить денежное вознаграждение в размере 5000 рублей гвардии майору Покрышкину (согласно приказу НКО № 0299 от 19.08.41 г.) за 100 боевых вылетов, без поломок, аварий и потерь ориентировки на самолете «Аэрокобра» № 24421, выполненных Александром Ивановичем в период с 9 апреля по 20 июня 1943 года.
Вскоре стало известно, что за овладение самолетом «Аэрокобра», отличное выполнение на нем боевых заданий в борьбе с германским фашизмом в июне 1943 года президентом Соединенных Штатов Америки Александр Иванович Покрышкин, с подачи командующего ВВС Красной армии маршала Новикова, был награжден медалью «За отличную службу» армии Соединенных Штатов.
Последним немецким самолетом, зачтенным летчикам 16-го гиап в июне 1943 года как воздушная победа, стал истребитель Ме-109, сбитый гвардии капитаном Лукьяновым 14 июня в период точно такой же, как и у Покрышкина (6.55—8.05), в районе 2–3 км южнее Славянской. Подтверждал воздушную победу Сергея Лукьянова заместитель начальника штаба 100-го гиап гвардии капитан Абрамов, находившийся в это время в районе падения этого самолета противника.
Но, как следует из наградных документов Георгия Голубева, одного из участников этого боевого вылета, именно он «13.06.43 г. умелым прикрытием обеспечил прикрываемой паре возможность сбить три МЕ-109, которые горящими упали в районе Славянской».
Сначала сделаю ремарку по дате воздушного боя: или штаб неправильно записал день июня в «Журнал учета сбитых самолетов» (там четко записано – 14.06.43 г.), или же тот же штаб ошибся в дате при печатании наградного листа на гвардии младшего лейтенанта Голубева (этот эпизод датируется 13 июня).
Второй пассаж. В июне 1943 года 16-й гиап запишет на свой боевой счет только 4 Ме-109: из них 3 были сбиты 14 июня (2 – Покрышкин, 1 – Лукьянов) и один «Мессершмитт» – 5 июня (Чистов).
Однако в наградном листе на присвоение звания ГСС Георгию Голубеву, подписанном, правда, в далеком от 1943 года – 1945 году, снова находим «фантом» Ме-109, сбитый им, оказывается, также 13 июня 1943 года. Цитирую дословно несколько абзацев за интересующий нас период боевых действий с его участием:
«За период с 25.02 по 15.06.43 г. на самолете И-16 произвел 10 успешных боевых вылетов, из них: на штурмовку войск и техники противника 6 и на прикрытие наземных войск 4 боевых вылета.
Провел 4 воздушных боя, лично сбил один МЕ-109.
13.06.43 г., выполняя задание на прикрытие наземных войск в составе восьми самолетов «Аэрокобра», в районе Славянская встретила четыре МЕ-109, прикрывающих действия бомбардировщиков. В результате боя и решительных атак т. Голубев сбил один МЕ-109, который горящим упал в районе зап. Славянская.
За успешно произведенные 50 боевых вылетов и лично сбитый 1 самолет противника 25.06.43 г. награжден орденом «Красная Звезда».
Сам Георгий Голубев в книге «В паре с сотым» в главе «Открытие боевого счета», что подтверждает, что это реперная точка начала его воздушных побед, так описывает перипетии этого боевого вылета и в заключении подытоживает:
«Враг потерял в этом бою пять самолетов. Покрышкин сбил Ме-109 и Ю-88, а Старчиков, Клубов и я – по «мессеру».
В моей летной книжке в этот день сделали запись о сбитом самолете. Не тот ли это «серобрюхий», которого мне так хотелось сбить?..
Произошло это 13 июля 1943 года в районе станицы Славянской».
Короче, разобраться, кто и когда сбивал немецкие «Мессершмитты» 13 и/или 14 июня и кто из летчиков обеспечивал успешные атаки «Аэрокобр» исаевского авиаполка, довольно проблематично. Но, как ни смотри, ни 13 июня, ни 13 июля 1943 года не записано в «Журнал учета сбитых самолетов» (единственный официальный документ, в котором учитываются все сбитые самолеты противника и который подлежал обязательной проверке (сверке) вышестоящим штабом) ни одной воздушной победы ни одному из перечисленных Георгием Гордеевичем его однополчан. Факт о сбитом им Ме-109 (13.06.43 г.) мы находим только в наградных документах последнего.
Почему я более подробно разбираюсь с этой воздушной победой Георгия Голубева? Именно от нее начался официальный боевой счет этого одного из результативных летчиков 16-го гиап, а ее документальные подтверждения «размыты» в сохранившихся архивных делах.
17 июня 216-я сад приказом НКО СССР № 234 была преобразована в 9-ю гиад.
Наверное, в этот день в одном из последних приказов по 216-й сад (№ 08/н) три летчика 16-го гиап гвардии младшие лейтенанты Семенов Василий Федорович, Торбеев Александр Петрович и Чесноков Виктор Алексеевич «за образцовое выполнение заданий Командования… доблесть и мужество» были награждены орденами Красной Звезды, а техник авиавооружения гвардии старший техник-лейтенант Борисов Иван Семенович – медалью «За отвагу».
17 июня состоялся приказ командующего 4-й ВА № 057/н, в одном из пунктов которого заместитель командира авиаэскадрильи 16-го гиап гвардии лейтенант Труд Андрей Иванович награжден третьей правительственной наградой – орденом Отечественной войны I степени, старший летчик гвардии младший лейтенант Табаченко Петр Петрович второй наградой Родины – орденом Отечественной войны II степени (№ 5677).
Андрей Труд за время нахождения на Северо-Кавказском фронте до 23 мая выполнил 40 боевых вылетов, в которых сбил 10 самолетов противника – четвертый результат среди летного состава авиаполка Николая Исаева.
Петр Табаченко за период с 9 апреля по 27 мая 1943 года участвовал в 40 воздушных боях, в которых сбил пять самолетов противника и один в паре. Кроме того, командир 16-го гиап 3 июня отмечал:
«За период боев на Кубани тов. Табаченко был ведомым у своего зам командира аэ – гвардии старшего лейтенанта Речкалова. Всегда рискуя жизнью, он шел на выручку своего ведущего командира, которому обеспечивал возможность сбить 18 самолетов противника в воздушных боях. Его ведущему – гвардии старшему лейтенанту Речкалову присвоено звание «Герой Советского Союза».
Гвардии мл. лейтенант Табаченко в трудных условиях воздушного боя всегда идет на помощь своим товарищам, спасая их жизнь».
В представлениях на обоих своих подчиненных Николай Исаев и заместитель командира 216-й сад Юрий Рыкачев ходатайствовали перед вышестоящим командованием о награждении их орденом Красного Знамени, но решение генерала Вершинина было другое – штабом оно закреплено в армейском приказе.
С 18 июня 1943 года командир 16-й гиап гвардии подполковник Исаев, учитывая относительное затишье на фронте, с разрешения командующего 4-й ВА, ушел в краткосрочный отпуск. Он уехал в Бугульму, где жила в эвакуации его семья: жена Екатерина Андреевна и дети – Людмила (1932 г. р.) и Юрий (1938 г. р.). Свою должность он временно приказал исполнять своему помощнику по ВСС Герою Советского Союза гвардии майору Покрышкину. Александр Иванович впервые за время войны остался официально старшим по должности в части.
Нелегко было ему в становлении как командира. Кроме личного состава убывала и прибывала материальная часть.
19 июня, для восполнения убыли материальной части, 16-й гиап получил две «Аэрокобры» № 28777, 29331, с мотором «Аллисон» У-1710 № АС-42-26768, 160460 из 267-го иап.
Кроме этого, в этот день большая группа новых самолетов (8 шт.) прибыла из 25-го зап:
– самолет «Аэрокобра» М-1 № 24859, 24894, 24915, 24921 с мотором «Аллисон» Е-18 У-1710-83 № 26892, 27125, 27122, 26975;
– самолет «Аэрокобра» НО-1 № 28778, 28801 с мотором «Аллисон» Е-19 У-1710-85 № 27015, 26772;
– самолет «Аэрокобра» Л-1 № 24883 с мотором «Аллисон» Е-6 У-1710-63 № 326439.
25 июня в распоряжение командира 16-го гиап (должность исполнял гвардии майор Крюков П.П.) прибыл также из 25-го зап летчик старший сержант Березинский Виктор Гордеевич.
Командир 9-й гиад гвардии полковник Дзусов (приказ № 09/н) в этот день наградил орденами и медалями большую группу военнослужащих своего соединения, среди них орденами Красной Звезды следующих летчиков 16-го гиап: старшего летчика гвардии младшего лейтенанта Голубева Георгия Гордеевича, командира звена гвардии младшего лейтенанта Иванова Сергея Макаровича, командира звена гвардии старшего лейтенанта Ершова Николая Николаевича, летчика гвардии лейтенанта Цветкова Вениамина Павловича.
27 июня летчик 16-го гиап гвардии младший лейтенант Столбов Евгений Николаевич был откомандирован в 18-й иап.
В этот день два авиамеханика части – гвардии старший техник-лейтенант Теньков Платон Иванович, гвардии лейтенант Таланов Петр Васильевич убыли в распоряжение командира 8-й отдельной аэ ГВФ для учебы в школе пилотов первоначального обучения, расположенной на станции Акстафа в Азербайджане.
С 27 по 30 июня уже Герой Советского Союза гвардии майор Крюков замещает Покрышкина на командирской должности, это были последние дни нахождения Павла Павловича в 16-й гиап. Закончил он службу в нем на самой высокой должности – командиром части, хотя и временно. 1 июля 1943 го да он убыл к новому месту службы в распоряжение командира 9-й гиад.
Подводя итоги боевой работы 16-го гиап в июне 1943 года, нельзя не заметить, что летчиками авиачасти Исаева – Покрышкина было сбито только четыре Ме-109. Но, что больше радует, ни один военнослужащий авиаполка не погиб за этот месяц войны.
С 1 июля 16-м гиап продолжает командовать Герой Советского Союза гвардии майор Покрышкин А.И.
Авиационный полк в начале июля безвозвратно потерял, как говорится «на ровном месте», двух молодых летчиков, и 24 июля в воздушном бою погиб летчик гвардии младший лейтенант Чикмарев Борис Александрович.
4 июля погиб в авиационной катастрофе (приказ командира 16-го гиап № 55 от 05.07.43 г., инспекторское свидетельство 9-й гиад № 5 от 08.07.43 г.) над аэродромом Поповическая летчик 2-й аэ гвардии младший лейтенант Метелев Владимир Петрович (1922 г. р., уроженец г. Кирова; в РККА с 1941 года, член ВЛКСМ с 1938 года, комсомольский билет № 4339989). После выполнения учебно-тренировочного полета при заходе на посадку на втором развороте у его «Аэрокобры» остановился мотор. Это случилось вследствие полной выработки горючего с левой группы бензобаков. После резкого разворота самолет сделал бочку, после вывода из бочки потерял скорость и свалился в штопор, из которого он выйти не смог.
Нельзя сказать, что Владимир Петрович был новичком в летном деле, но справиться с нештатной ситуацией не смог. За боевые заслуги на фронте он 30 апреля 1943 года был награжден орденом Красной Звезды (приказ командира 229-й иад № 04/н).
Самолет «Аэрокобра» № 24412 с мотором «Аллисон» № 200415 был разрушен полностью. В этот же день летчик был похоронен в станице Поповическая. Похоронка ушла в Киров (ул. Дрелевского, д. 45, кв. 2), где жил его отец – Петр Иванович Метелев.
Комиссия, проводившая расследование ЧП, честно записала свой вердикт: «Виновен сам Метелев, допустивший халатность в эксплуатации самолета в воздухе и растерянность в сложных условиях полета».
С 5 июля 1943 года Александр Иванович Покрышкин, пользуясь затишьем на Северо-Кавказском фронте (не путать с положением на фронтах в районе Курской дуги), отправил в отпуск сроком на один месяц командира 1-й аэ Героя Советского Союза гвардии капитана Речкалова Григория Андреевича.
8 июля приказом командира 9-й гиад № 032 пилот гвардии лейтенант Труд Андрей Иванович был назначен старшим летчиком 16-го гиап (9-я гиад, СКФ).
9 июля «Мессершмиттом» Ме-109 был сбит над аэродромом Поповическая во время выполнения учебно-тренировочного полета в зоне пилотирования самолет «Аэрокобра» № 24667 (мотор «Аллисон» Е-4 № 8907), который пилотировал старший сержант Березинский Виктор Гордеевич.
В 7.30 он вылетел на тренировку в зону пилотирования. На протяжении 10 минут летчик отрабатывал выполнение глубоких виражей, боевых разворотов и переворотов. Потом с КП авиаполка заметили пикирование «Аэрокобры» с высоты 3500 м под углом 80°. Самолет врезался в землю в 1,5 км от станицы Поповическая, недалеко от аэродрома. На нем базировались два авиаполка 9-й гиад: 16-й гиап и 45-й иап и дислоцировался штаб авиадивизии, поэтому о чрезвычайном происшествии сразу же стало известно всем.
При этом во время нахождения нашего самолета в зоне с земли наблюдали на большой высоте пролет двух немецких самолетов Ме-109, которые шли курсом на запад. Об этом летчик Березинский был предупрежден по радио. Во время падения «Аэрокобры» на земле слышали две пушечно-пулеметные очереди, но в это время никаких самолетов уже никто не видел, так как пилотаж производился со стороны солнца.
При осмотре самолета на земле комиссия авиачасти обнаружила три пулевые пробоины, две – в плоскостях и одну – в хвостовом оперении. Летчик погиб. Извещение о смерти старшего сержанта Березинского (1917 г. р., уроженец г. Симферополя, член ВЛКСМ с 1938 года, комсомольский билет № 4565721, в РККА с 1940 года) не было отправлено его маме – Екатерине Ивановне Баргутиной, проживающей в Симферополе (ул. Проезжая, д. 2), так как Крым был еще оккупирован немецкими войсками.
Причинами данного ЧП явились неосмотрительность нашего летчика в воздухе и плохая связь с КП авиаполка.
Приказом ГУК НКО СССР от 30 июля 1943 года № 0726/пог. гвардии младший лейтенант Метелев и гвардии сержант Березинский были исключены из списков Красной армии.
Александр Иванович, как командир авиачасти, приказал при отсутствии связи летчика с КП авиаполка прекращать полет и производить посадку на аэродром, а при нахождении пары самолетов в воздухе – также пилотировать только при наличии обоюдной связи.
Командиру зенитной батареи, прикрывающей наш аэродром, была поставлена задача: при нахождении самолетов противника в воздухе, при наличии наших самолетов, выполняющих учебнотренировочные полеты, открывать стрельбу для целеуказания направления опасности нашим летчикам.
Интересно знать, кем, как и когда была организована предполетная подготовка летчика (в данном случае – Березинского) и обслуживающего персонала к проведению учебных полетов, кто был руководителем полетов, кто проводил предполетный инструктаж пилота? Ответов, естественно, найти сейчас невозможно.
Из-за потери бдительности, но уже в боевой обстановке, погиб гвардии младший лейтенант Чикмарев Борис Александрович (1920 г. р., уроженец с. Воскресенское Воскресенского района Горьковской области, член ВЛКСМ с 1938 года, комсомольский билет № 10161541, в РККА с 1940 года).
24 июля 1943 года четыре самолета «Аэрокобра» 16-го гиап: ведущий – гвардии старший лейтенант Старчиков, ведомые – гвардии младший лейтенант Никитин, гвардии лейтенанты Иванов и Чикмарев в период 18.55–19.37 по тревоге вылетели на прикрытие аэродрома Славянская. В районе цели гвардии младший лейтенант Иванов увидел, как самолет «Аэрокобра» (Р-39 Л-1 № 24699, мотор «Аллисон» Е-6 № 35215), пилотируемый гвардии младшим лейтенантом Чикмаревым, стал снижаться с сильным белым дымом. Через некоторое время падение самолета перешло в крутую спираль, и через некоторое время самолет Чикмарева врезался в землю в 6 км северо-западнее станицы Марьянской. В это время летчики видели, как какой-то предмет отделился от самолета.
Когда комиссия авиаполка прибыла на место падения, то установила, что наш самолет был сбит истребителем противника.
Летчик покинул самолет, надеясь воспользоваться парашютом. Но он не успел его раскрыть, потому что Борис Александрович, предположительно, погиб в воздухе, от удара о стабилизатор своего же самолета, что подтверждается результатами медицинского осмотра тела летчика. У Чикмарева были обнаружены множественные переломы костей черепа, костей верхних и нижних конечностей и грудной клетки. При осмотре парашют летчика был в полной исправности.
26 июля Борис Александрович Чикмарев был похоронен в станице Старонижестеблиевской Краснодарского края. О смерти сына известили его отца – Александра Даниловича Чикмарева, проживающего в Марийской АССР (Горно-Марийский район, г. Космодемьянск, ул. 8-го Марта, д. 22).
12 июля в распоряжение начальника отдела кадров 4-й ВА убыл летчик 16-го гиап, бывший заместитель Покрышкина по 1-й аэ, он же штурман подразделения гвардии старший лейтенант Паскеев Тамимдар Хасьянович (1919 г. р., татарин, в РККА с 1938 года, в Отечественной войне с 22.06.41 г.). У Александра Ивановича были очень большие претензии по боевой работе к этому своему подчиненному, вплоть до обвинения его в трусости, уклонении от боя и гибели по его вине некоторых летчиков авиаполка. По его мнению, Паскеева прикрывал по службе командир авиаполка Николай Исаев, что не позволило отправить его за все его прегрешения в штрафную часть. Однако документальных подтверждений трусости Паскеева именно в воздушном бою найти пока не удалось.
Наоборот, в наградных документах последнего сказано, что 3 августа 1942 года при вылете на штурмовку в районе Н. Ивановка самолет Тамимдара Паскеева был подбит огнем зенитной артиллерии противника, однако «летчик Паскеев не растерялся, горящий самолет перетянул на свою территорию, после чего сам обожженный (ожоги лица и рук) покинул самолет, благополучно приземлился на парашюте в 500 метрах от переднего края обороны.
Через 15 дней обратно возвратился в свою часть из госпиталя».
О его боевых заслугах говорят также два ордена Красного Знамени (приказы ЮФ от 25.05.42 г. № 0268 и ЗКФ от 30.12.42 г. № 060/н). Если, конечно, мнение командира 16-го гиап по отношению к Тамимдару Паскееву было субъктивное, то, наряду с ним, представление для его награждения боевыми орденами подписывал и военком авиаполка старший батальонный комиссар Михаил Погребной – авторитет для Александра Покрышкина!
За время нахождения гвардии старшего лейтенанта Паскеева в 16-м гиап (55-й иап) он выполнил 290 боевых вылетов, сбил, по официальной статистике, 2 самолета противника и 5 – в группе.
В августе 1944 года фронтовые пути-дороги привели его в 213-й отдельный санитарный авиаполк (осап) 2-го Белорусского фронта, выполняющего задания Санитарного управления этого стратегического объединения. Правда, продолжил службу он в качестве простого летчика.
Как отмечало командование части, Паскеев «на самолете По-2, С-2 произвел 156 самолето-вылетов с налетом 283 часа, при этом эвакуировал 150 человек раненых, доставил 76 литров крови и перевез 130 оперативных работников».
11 апреля 1945 года Тамимдар Паскеев был награжден третьей правительственной наградой – орденом Отечественной войны II степени и, таким образом, трижды орденоносцем встретил Победу.
13 июля 1943 года к исполнению обязанностей командира 16-го гиап снова приступил гвардии подполковник Исаев, а гвардии майор Покрышкин возвратился на свою прежнюю должность – начальника ВСС авиаполка.
14 июля командир 3-й аэ гвардии капитан Лукьянов за произведенные в период с 16 мая по 13 июня на самолете «Аэрокобра» 26 боевых вылетов, участие в 10 воздушных боях, в которых лично сбил 2 самолета противника – приказом командующего 4-й ВА № 064/н был награжден орденом Отечественной войны II степени. Такую же награду получил и командир звена гвардии старший лейтенант Козлов Борис Васильевич. Командир звена гвардии старший лейтенант Самсонов Александр Дмитриевич и летчик гвардии младший лейтенант Чистов Николай Александрович были награждены орденом Красного Знамени.
14 июля боевой состав 16-го гиап был пополнен 7 самолетами, правда не первой категории. Три «Аэрокобры» серии М-1 № 24876, 24877, 24931 с моторами «Аллисон» Е-18 № 26853, 27120, 27842 и четыре «Аэрокобры» серии Л-1 № 24596, 24663, 24689, 24702 с моторами «Аллисон» Е-6 № 26427, 26445, 26468, 261620, полученные от 494-го иап, восполнили боевые потери авиаполка. Передача материальной части по приемо-сдаточным актам была оформлена 15 июля приказом командира 16-го гиап № 055.
16 июля гвардии подполковник Исаев произвел новую разбивку (боевой расчет) летчиков своего авиаполка по парам. При этом и командир авиаполка, и командир 2-й аэ Аркадий Васильевич Федоров взяли себе в ведомые старшего летчика части гвардии младшего лейтенанта Торбеева Александра Петровича. Гвардии майор Покрышкин Александр Иванович – старшего летчика гвардии младшего лейтенанта Чистова Николая Александровича, он же был ведомым и у Григория Речкалова.
В этот день произошли изменения и в штатно-должностном списке 16-го гиап: командир 2-й аэ гвардии капитан Тетерин стал штурманом полка; заместитель командира 3-й аэ гвардии старший лейтенант Федоров Аркадий Васильевич – командиром 2-й аэ; старший летчик 3-й аэ гвардии лейтенант Труд Андрей Иванович – заместителем командира 3-й аэ.
Кроме этого, на должность летчика резервной эскадрильи прибыл старший лейтенант Олефиренко Иван Константинович, «отвоеванный» Покрышкиным у армейского начальства.
За этот день летчики 16-го гиап выполнили 32 самолето-вылета, в основном на отработку учебно-тренировочных задач и на патрулирование над аэродромом. В воздухе противника не было. Командир авиаполка Исаев также выполнил 2 самолето-вылета, правда, маршрут его перелета проходил до аэродрома Краснодар и обратно, на аэродром базирования. 20 минут в воздухе были записаны в его летную книжку.
17 июля 16-й гиап всем составом (29 экипажей) произвел перебазирование с аэродрома Поповическая на аэродром Старонижестеблиевская, находившийся ближе к линии фронта. Две «Аэрокобры», числящиеся за исаевской частью, остались в ПАРМ на аэродроме Поповическая.
Первыми в 7.20 в воздух поднялись четыре «Аэрокобры» под управлением Исаева, Клейменова, Жердева и Сухова. Через 15 минут они были уже на новом месте базирования, оценили обстановку, и командир авиаполка дал команду на продолжение перелета остальных экипажей. В период 8.20—9.05 аэродром Поповическая на своих самолетах покинули летчики: Лукьянов, Трофимов, Цветков, Кетов, Федоров, Черников, Ершов, Семенов, Труд, Примаченко, Самсонов, Голубев, Клубов, Карпов, Ивашко, Березкин, Старчиков и Чикмарев. В этом списке нет гвардии майора Покрышкина – он был вызван в Политотдел 4-й ВА на аэродром Пашковская и прибыл на новое место базирования части самостоятельно.
18 июля командир 16-го гиап гвардии подполковник Исаев от имени Президиума Верховного Совета Союза ССР произвел очередное награждение ряда своих подчиненных правительственными наградами.
Медаль «За отвагу» получили: механик авиавооружения 2-й аэ гвардии старшина Прокопьев Павел Иванович (1914 г. р., рабочий, в РККА и ВВС с 1936 года) – «За время боевой работы по освобождению Кубани от гитлеровских захватчиков, он обеспечивает подготовку трех самолетов «Аэрокобра». За это время обслуживаемые им самолеты произвели 260 боевых вылетов. За это время в минимально короткий срок он отремонтировал 7 комплектов авиавооружения, поврежденного в воздушных боях»; механик авиавооружения гвардии старший сержант Саблуков Петр Яковлевич (1918 г. р., рабочий, в РККА и ВВС с 1938 года) – «С прибытием на фронт 9.04.43 года он обеспечил 230 боевых вылетов самолетов «Аэрокобра» своего звена. За это время качественно отремонтировал в короткий срок 13 пулеметов и 7 пушек на самолетах в ночное время»; мастер авиавооружения 3-й аэ гвардии сержант Сенченко Василий Григорьевич (1918 г. р., рабочий, в РККА и ВВС с 1938 года) – «Обслуживаемый им самолет произвел 75 боевых вылетов без единого отказа вооружения по его вине»; авиамоторист 3-й аэ гвардии сержант Тюрин Виталий Андреевич (1917 г. р., рабочий, в РККА и ВВС с 1938 года) – «Обслуживаемый им самолет Як-1 произвел 280 боевых вылетов в 1942 году. За время боевой работы на Кубани обслуживаемый им самолет произвел 83 боевых вылета без поломок и аварий по его вине».
Медалью «За боевые услуги» были награждены: авиамоторист 1-й аэ гвардии сержант Годулян Николай Павлович (1918 г. р., в РККА и ВВС с 1938 года) – «…за время боевой работы 1941—42 гг. обслуживаемые им самолеты МиГ-3, Як-1 произвели 280 боевых вылетов без отказов в работе. В напряженные дни воздушных боев на Кубани обслуживаемый им самолет «Аэрокобра» произвел 20 боевых вылетов без отказов в работе»; мастер авиавооружения гвардии сержант Никишев Василий Михайлович (1916 г. р., крестьянин, в РККА и ВВС с 1938 года) – «…за время боевой работы 1941—42 гг. обслуживаемые им самолеты МиГ-3, Як-1 произвели 180 боевых вылетов без единого отказа вооружения по его вине. За время боевой работы с 9.04.43 по 14.04.43 года он один обслуживал 10 самолетов, вооружение работало безотказно. За время боев по освобождению Кубани от гитлеровских захватчиков обслуживаемый им самолет «Аэрокобра» произвел 40 боевых вылетов»; мастер вооружения гвардии сержант Давыденко Иван Кириллович (1917 г. р., служащий, в РККА и ВВС с 1938 года) – «…за время боевой работы 1941—42 гг. обслуживаемые им самолеты МиГ-3, Як-1 произвели 120 боевых вылетов, не имея отказов в работе по его вине. За время боев на Кубани обслуживаемый им самолет «Аэрокобра» произвел 50 боевых вылетов»; стрелок авиавооружения гвардии красноармеец Курмаева Фатима Мусаевна (1923 г. р., рабочая, в РККА и ВВС с 1942 года) – «…совместно с механиком авиавооружения за время боев на Кубани обслужила 60 боевых вылетов».
В этот день состоялся и приказ командующего 4-й ВА № 068/н, в котором Герой Советского Союза гвардии майор Покрышкин был награжден орденом Красного Знамени (№ 8305), вторым в его военной биографии. Так были отмечены боевые заслуги заместителя по ВСС 16-го гиап, который за период с 21 апреля по 4 мая 1943 года, в то время комэск-1, в воздушных боях лично сбил 5 самолетов противника (21.04, 23.04 и 30.04 – по одному Ме-109, 04.05 – два Ю-87). Правда, здесь стоит заметить, что в «Журнале учета сбитых самолетов 16-го гиап» воздушной победы у Александра Ивановича за 23 апреля не записано, но зато 4 мая гвардии майор Покрышкин кроме двух «Юнкерсов-87» сбил еще один Ме-109.
В этом «замполитовском» приказе среди награжденных боевыми орденами Александр Иванович оказался единственным настоящим «сталинским соколом», отвечающим непосредственно за воздушный бой, за что и получил награду, орден Красного Знамени. Среди остальных 7 военнослужащих, получивших ордена Отечественной войны I и II степени, Красной Звезды, 5 человек воевали на должностях замполитов частей и подразделений и 2 – представители инженерно-авиационной службы и тыла.
Среди награжденных генералом Вершининым заместителей командиров авиационных полков по политчасти три (майор Долженко, майор Кляпин, старший лейтенант Иваничев) были фактически нелетающими. За что же их тогда наградили?
Майор Долженко Б.С., замкомандира 367-го бомбардировочного авиаполка (бап) по ПЧ – «как бывший летчик-истребитель, временно выбывший из строя боевых летчиков по состоянию здоровья / был ранен /, много помогает летному составу рассказами из своего богатого опыта о тактике истребителей противника»; майор Кляпин П.А., замкомандира 45-го иап по ПЧ – «Дисциплинирован. Культурный, грамотный и растущий командир»; старший лейтенант Иваничев К.И., замкомандира 88-го иап по ПЧ – «За образцовую организацию личного состава по выполнению боевых задач, за вывоз с поля 2 самолетов, за организованную перебазировку личного состава и вывоз неисправной матчасти из-под удара противника».
Среди «летающих» замполитов, попавших в этот приказ, ситуация была следующей.
Один – капитан Шамшурин Г.М. (замкомандира аэ по ПЧ 103-го шап), летая в качестве воздушного стрелка на Ил-2, выполнил за период с 28 мая по 11 июня 1943 года 12 боевых вылетов. При этом он сбил 28 мая 1943 года один Ме-109 и один вражеский истребитель подбил, что делает ему честь и хвалу!
Второй – замполит аэ 57-го гиап гвардии старший лейтенант Шикалов В.В., за период с 25 апреля по 1 июня, летая на «Спитфайере», выполнил 28 боевых вылетов и в 17 воздушных боях сбил 3 самолета противника (один Ю-88 – 04.05.43 г., два Ю-87 – 28.05.43 г.). Несомненно, это служило лучшим примером выполнения каждым воздушным бойцом авиаполка своего воинского долга.
19 июля основной летный состав части пополнился еще одним молодым летчиком младшим лейтенантом Новиковым Михаилом Михайловичем (1922 г. р., член ВЛКСМ с 1938 года, в РККА с 1941 года), прибывшим в действующую армию из 25-го зап.
20 июля 1943 года, сдав дела своему помощнику по оперативной части гвардии старшему лейтенанту Коцюбинскому, начальник штаба авиаполка гвардии подполковник Датский Яков Михайлович уехал в кратко срочный отпуск в Казань, где его ждала семья: жена – Нина Федоровна (1908 г. р.), дочь Римма (1930 г. р.) и сын Юрий (1934 г. р.), которая там проживала в эвакуации. Дата возвращения в свою часть начальнику штаба была определена командиром 16-го гиап – 15 августа.
22 июля летный день начал командир авиаполка гвардии подполковник Исаев. В период 5.45—6.03 он выполнил перелет из Старонижестеблиевской на аэродром Новотитаровская и обратно (8.09—8.17).
Летчики же авиаполка продолжали выполнять учебно-тренировочные полеты. Но не обошлось без летных происшествий. В воздух в 16.53 поднялась пара Жердев – Сухов. После выполнения плановых упражнений при посадке на «Аэрокобре» Сухова сложилась передняя нога шасси. Самолет «клюнул» носом о землю, был погнут воздушный винт, но сам летчик не пострадал.
На 22 июля 16-й гиап располагал 32 летчиками, «сплавом опыта и молодости». Вот их полный список:
1. Командир полка – гвардии подполковник Исаев Н.В.
2. Помкомандира по ВСС – гвардии майор Покрышкин А.И.
3. Штурман полка – гвардии капитан Тетерин Л.В.
4. Командир аэ – гвардии капитан Речкалов Г.А.
5. Замкомандира аэ – гвардии старший лейтенант Клубов А.Ф.6. Командир звена – гвардии старший лейтенант Самсонов А.Д. 7. Старший летчик – гвардии младший лейтенант Жердев В.И.
8. Старший летчик – гвардии младший лейтенант Чистов Н.А.
9. Летчик – гвардии лейтенант Карпов Н.Н.
10. Летчик – гвардии млалший лейтенант Сухов К.В.
11. Летчик – гвардии старший сержант Голубев Г.Г.
12. Заместитель командира аэ – гвардии лейтенант Ивашко А.Р.
13. Летчик – гвардии сержант Березкин В.А.
14. Командир аэ – гвардии капитан Лукьянов С.И.
15. Заместитель командира аэ – гвардии лейтенант Труд А.И.16. Командир звена – гвардии младший лейтенант Трофимов Н.Л. 17. Старший летчик – гвардии младший лейтенант Кетов Н.В. 18. Командир звена – гвардии старший лейтенант Ершов Н.Н.
19. Летчик – гвардии младший лейтенант Семенов В.Ф.
20. Летчик – гвардии лейтенант Цветков В.П.
21. Летчик – гвардии лейтенант Черников А.Д.
22. Командир аэ – гвардии старший лейтенант Федоров А.В.
23. Заместитель командира аэ – гвардии лейтенант Старчиков Н.А.24. Командир звена – гвардии младший лейтенант Иванов С.М. 25. Старший летчик – гвардии младший лейтенант Никитин В.Н. 26. Старший летчик – гвардии младший лейтенант Торбеев А.П.
27. Летчик – гвардии сержант Белозеров В.А.
28. Летчик – гвардии младший лейтенант Чикмарев Б.А.
29. Летчик – гвардии младший лейтенант Никитин С.А.
30. Летчик – гвардии лейтенант Примаченко В.Н.
31. Летчик – гвардии старший сержант Новиков М.М.
32. Летчик – гвардии старший лейтенант Олефиренко И.К.
За 31 день войны, с 14 июня до 22 июля 1943 года, летчиками 16-го гиап не было сбито ни одного немецкого самолета. И вот с 22 июля начались результативные воздушные бои.
Боевой счет полковых побед в этот день, в период 16.52–18.00, открыл гвардии майор Покрышкин. В паре со своим ведомым гвардии младшим лейтенантом Чистовым он в районе юго-западнее Киевской сбил немецкий «Мессершмитт» Ме-109. В этом же боевом вылете и сам Чистов сбил в районе северо-западнее Молдаванского вражеский истребитель Ме-109, это подтвердил Покрышкин. Две воздушные победы были записаны в боевой счет авиаполка за этот день.
Константин Сухов так описывает свой первый боевой вылет в составе 16-го гиап 22 июля 1943 года:
«А пять дней спустя (после перебазирования на аэродром Старонижестеблиевская. – Авт.) совершаю свой первый в 16-м полку боевой вылет к линии фронта. Четверка истребителей летит на прикрытие наземных войск в районе станиц Крымская и Киевская.
Задачу ставил ведущий – Александр Иванович. Он коротко объяснил порядок действий.
– Со мной в паре пойдет Чистов, – сказал майор. – Он уже совершил несколько боевых вылетов, открыл счет лично сбитых самолетов – «худого» свалил… Сухов пойдет с Жердевым. Боевой порядок – «фронт». Интервал между парами двести пятьдесят – триста метров, превышение такое же. Дистанция – сто– сто пятьдесят метров.
Затем Покрышкин уточнил обстановку. Противник снизил активность. Ходят лишь его «охотники» – парами и четверками, реже – большими группами. Возможна встреча с бомбардировщиками.
– Особое внимание обратите на «тройки». Как правило, в их составе – один опытнейший ас, второй его прикрывает, а третий выполняет роль «приманки», вроде бы подставляет себя, заманивает… под удар вот этого самого аса, с которым все время держит связь. Ясно? – Александр Иванович обвел вокруг вопросительным взглядом.
– Смотрите район…
Подняли планшеты. Мысленно проложили маршрут: Троицкая – Киевская, разворачиваемся севернее Новороссийска на 180 градусов и «маятником» на высотах 5–3 тысячи метров на повышенной скорости «прочесываем» заданный район.
На карте знакомые названия – те, которые запомнились в апреле: Крымская, Абинская, хутор Кеслеров, где в свое время жили мои родители, Греческий… А вот и места «второго рождения» – хутора Шибик-первый и Шибик-второй, где-то здесь был сбит… Крымская уже освобождена от фашистов, а Новороссийск еще у врага.
– Чего задумался? – Голос Покрышкина вернул меня к действительности.
Я поднял глаза на командира:
– Свое боевое крещение вспомнил: три месяца тому назад в этих местах подловил меня «худой»…
– Теперь не зевай! Думаю, осмотрительнее стал да половчее?
Отвечаю утвердительно, улыбаюсь, бодрюсь, а у самого кошки на сердце скребут: неприятно идти туда же, но успокаиваю себя, стараясь настроиться на оптимистический лад. Да и основание есть: уже влетался, «чувствую» самолет, верю в него, а еще больше – в боевых друзей своих…
Через десять минут пара за парой взлетаем. Сразу набрали высоту, пошли вдоль железной дороги курсом на Красноармейскую, развернулись влево на девяносто градусов. Под крылом Славянская, желтоватая лента Кубани. Паводок уже заметно спал. Справа вдали сквозь белесую дымку просматривается голубеющий простор. Это еще не Азовское море, а поросшие камышом кубанские плавни.
Под крылом так называемая Голубая линия – система вражеских оборонительных сооружений».
Как действовал в этом полете Александр Покрышкин:
«На подходе к вьющейся внизу реке Кубань слышу в наушниках голос Покрышкина:
– Впереди ниже справа пара «худых». Жердев, прикрой!
Как просто, буднично, привычно: увидел, оценил – без промедления атаковал!..
Покрышкин сближается с «мессерами». Те, видимо, и не подозревают, что уже висят на волоске от гибели, и продолжают идти курсом на Крымскую.
Я вижу, как «мессер» резко перевернулся на спину, за ним повторил маневр и Покрышкин, неотступно преследуя противника.
– Дальность триста… двести… сто… пятьдесят!
Это – голос Покрышкина. Урок продолжается! Его истребитель нацелился на заднего «мессера». От «аэрокобры» вдруг отделились искрящиеся разноцветные пунктиры. Они буквально осыпали кабину пилота, сверкнули фейерверком вокруг «мессера». Он скользнул влево, опустил нос и, выписывая в небе большую дымную спираль, пошел к земле.
Покрышкин передает в эфир:
– Бью второю!
Но не успел он сблизиться с «мессершмиттом», как тот резким левым переворотом нырнул под машину Покрышкина и колом устремился вниз.
– Ладно, пусть идет! – услышали летчики. И поняли: ведущий не стал гнаться за противником потому, что не мог бросить молодежь, оставить ее без присмотра ни на мгновение.
А на земле снова был урок. Александр Иванович собрал всех молодых летчиков, с которыми работал, а нас было пятнадцать «салажат», провел разбор…
И снова – урок! Для меня и для всех нас.
Боевая учеба и боевая работа продолжались. Покрышкин в течение всего июля почти ежедневно брал меня на боевые задания».
23 июля было самым удачным днем в боевой работе 16-го гиап в июле. За время 10.15–11.15 летчиками авиаполка заявлено о шести воздушных победах: гвардии лейтенант Труд (р-н Русского), гвардии лейтенант Цветков (р-н Киевского), гвардии старший лейтенант Ершов (р-н Горницкого), гвардии майор Покрышкин (р-н 1-й Калиновского), гвардии старший лейтенант Клубов (р-н Молдаванского). Каждым из них было сбито по одному немецкому истребителю Ме-109.
Хорошее начало дня омрачила авария самолета «Аэрокобра», пилотируемого летчиком гвардии младшим лейтенантом Чистовым. Когда он возвращался с боевого задания, у его самолета в 16.50 остановился мотор, из-за полной выработки авиационного горючего. Летчик выпустил шасси и, планируя, пошел на посадку. Не долетев до аэродрома 300 м, самолет упал на шасси. В результате жесткого удара о землю «Аэрокобра» N-1 № 29881 была полностью разбита и восстановлению не подлежала. Николай Чистов получил многочисленные ушибы тела и головы.
Причиной данной аварии, как установила комиссия специалиста авиачасти Исаева, стала недисциплинированность самого летчика, который не выполнил указания ведущего группы (Чистов был ведомым у Покрышкина) произвести посадку на ближайшем аэродроме, а не стремиться дотянуть на авось до своего аэродрома.
За потерю боевого самолета «Аэрокобра» командир 16-го гиап гвардии подполковник Исаев, несмотря на хорошие результаты боевой работы Чистова, подверг летчика домашнему аресту сроком на 8 суток с удержанием 50 % денежного содержания за каждый день ареста.
Всем летчикам авиаполка было строго приказано возвращаться с боевого задания на высоте не ниже 100 м и в случае необходимости проводить посадку на ближайшем аэродроме, не допуская риска потери самолета из-за полной выработки топлива в полете.
В этот же день была разбита на стоянке еще одна «Аэрокобра» 16-го гиап серии Q № 29004. В нее врезался штурмовик Ил-2 из 74-го шап. На оба разбитых самолета «Аэрокобра» комиссией специалистов 9-й гиад были составлены инспекторские свидетельства (№ 5 и 6 от 10.08.43 г., приказ командира 16-го гиап от 28.08 № 076) и эти самолеты были списаны с книг учета части.
24 июля в состав боевых самолетов авиаполка была включена «Аэрокобра» Л-1 № 24566 с мотором У-17810-63 № 26413, полученная от 25-го зап.
25 июля командир 16-го гиап подписал приказ № 50, в котором перевел с 1 августа своего ординарца гвардии сержанта Виноградова С.Г. и ординарца начальника штаба авиаполка на должности авиамоториста и стрелка авиавооружения соответственно.
26 июля на должность командира резервной эскадрильи прибыл опытный летчик бомбардировочной авиации старший лейтенант Еремин Павел Кузьмич (1908 г. р.). Вместе с ним для дальнейшего прохождения службы на должности летчиков резервной эскадрильи прибыли младшие лейтенанты Галкин Александр Ионович, Дударев Виктор Васильевич, Душанин Владимир Васильевич и старший сержант Руденко Иван Степанович. С 1 августа они были поставлены на все виды довольствия, согласно воинским аттестатам.
26 июля «закрыл» боевой счет 16-го гиап за июль 1943 года гвардии капитан Лукьянов. В этот день в обеденном вылете в период 11.46–12.41 им в районе Киевского сбит один истребитель Ме-109. Перед этим 24 июля в период 8.53—9.53 в районе Гладковского он также одержал воздушную победу над «Мессершмиттом» Ме-109. Подтвердили воздушные победы наземные войска и радиостанция наведения.
27 июля комиссия части провела прием зачетов от летного состава по знанию ими района боевых действий в радиусе 300 км. Отличные оценки получили летчики: Клубов, Федоров, Иванов, Никитин, Торбеев, Березкин, Сухов, Лукьянов, Труд, Черников – остальной личный состав был высоко оценен.
28 июля в состав 16-го гиап были включены четыре «Аэрокобры», полученные от 57-го гиап: серии N-1 № 29446, 29560; серии М-1 № 24861, серии Л-1 № 24679 с моторами «Аллисон» соответственно: Е-19 № 160548, 163754; Е-18 № 26880; Е-6 № 25478. Приемо-сдаточные акты на передачу материальной части были утверждены командиром авиаполка, и приказом от 1 августа № 067 эти самолеты официально обрели своих новых хозяев.
31 июля боевых действий в воздухе не было, летчиками 16-го гиап было выполнено всего 10 самолето-вылетов, крайние два полета выполнили пилоты Исаев и Еремин. Наверное, командир авиаполка проверял летные навыки недавно прибывшего в часть гвардии старшего лейтенанта Еремина. Через 50 минут после взлета оба самолета благополучно приземлились.
Всего боевой результат 16-го гиап за июль составил 10 «Мессершмиттов», сбитых: Покрышкиным (два Ме-109), Лукьяновым (два Ме-109), Клубовым, Ершовым, Трудом, Цветковым, Черниковым и Чистовым (по одному Ме-109).
Таким образом, за время пребывания авиаполка Николая Исаева на Северо-Кавказском фронте (09.04.43–01.08.43) его летчиками было выполнено 1338 боевых вылетов с налетом 860 часов.
Из них:
на прикрытие наземных войск – 796 б/в;
на прикрытие фоторазведчиков – 23 б/в;
на сопровождение бомбардировщиков и штурмовиков – 156 б/в;
на разведку войск противника – 37 б/в;
на перехват самолетов противника – 41 б/в;
на охоту за автомашинами – 10 б/в;
на прикрытие аэродромов – 273 б/в.
За этот период было произведено 572 учебно-тренировочных полета с налетом 364 часа.
Подытоживая итоги Кубанского воздушного сражения, командир 9-й гиад гвардии полковник Дзусов констатировал, что 16-й гиап провел «98 воздушных боев, 485 групповых самолето-вылетов. В воздушных боях полком сбито 151 самолет противника. За это время лично тов. Исаев произвел 19 боевых вылетов».
Безвозвратные потери составили – 38 самолетов «Аэрокобра», погибли 19 летчиков и 1 инженер авиаполка. Вспомним их всех поименно: Голубев А.Ф., Маметов Я., Бережной В.Е., Науменко Н.Д., Горохов П.М., Савин И.Ф., Вербицкий С.Я., Островский В.П., Сапунов Д.Г., Мочалов Н.С., Ефимов Н.Е., Фаддеев В.И., Коваль Д.И., Моисеенко Я.Д., Степанов И.П., Тищенко В.А., Малин Ю.В., Метелев В.П., Березинский В.Г. и Урванцев А.Е.
1 августа 16-й гиап снова получил приказ перебазироваться на новый аэродром и поступить в распоряжение командующего 8-й ВА Южного фронта. Летному эшелону авиаполка необходимо было произвести перелет по маршруту аэродром Новочеркасск – аэродром Мирское, техсостав добирался до нового места дислокации в основном автомобильным и попутным транспортом.
В 6.10 поднялись в воздух 4 «Аэрокобры», летчики: Галкин, Дударев, Руденко и Душанин. Они вылетели с аэродрома Тихорецкая, где получали материальную часть от 57-го гиап, и приземлились на аэродроме Старонижестеблиевская. Теперь все летчики части собрались на одном аэродроме.
Перед вылетом командир 16-го гиап снова проверил, в который раз, знания летным составом части самолета «Аэрокобра» с мотором «Аллисон». Всего экзаменовалось 8 летчиков. Отличную оценку получил только гвардии майор Покрышкин. Остальные 7 летчиков: гвардии капитан Тетерин, гвардии старший лейтенант Федоров, гвардии лейтенанты Труд, Старчиков и Черников, гвардии младшие лейтенанты Торбеев и Чистов – получили оценку «хорошо».
В период 10.30–11.30 поднялись в воздух и перелетели на Мирское 14 экипажей под лидированием командира части (первая пара – Исаев – Еремин).
В период 11.00–12.00 совершили перелет еще 11 экипажей. Эту группу летчиков авиаполка возглавил Герой Советского Союза гвардии майор Покрышкин (первая пара – Покрышкин– Душанин).
В 11.32 оставшиеся 11 «Аэрокобр» начали покидать аэродром Старонижестеблиевская. Группу вел штурман авиаполка гвардии капитан Тетерин (первая пара – Тетерин – Примаченко).
В 12.35 весь авиаполк гвардии подполковника Исаева (26 экипажей) организованно перебазировался на аэродром Мирское. Но и здесь не обошлось без злоключений. Гвардии младший лейтенант Душанин, летевший в группе Покрышкина, попал в сложные метеоусловия – грозовой ливневый дождь. В результате этого при вспышке молнии летчика ослепило. Потеряв из виду землю, он не смог правильно рассчитать глиссаду при заходе на посадку. Самолет «Аэрокобра» № 24446 (мотор «Аллисон» № 26257) ударился о землю, при этом была поломана передняя стойка шасси, затем обе основные стойки шасси. Приземление самолета на «живот» прошло жестко. Летчик, по счастливому стечению обстоятельств, отделался мелкими травмами. В итоге самолет был отправлен на восстановительный ремонт в 44-ю ПАМ.
Александр Иванович в мемуарах «Познать себя в бою» так описывает процесс смены дислокации 16-го гиап:
«Наступил день, когда, к нашей радости, была получена команда на перебазирование в состав Южного фронта…
Первой вылетела моя группа. В восьмерке все летчики, кроме меня, были из молодого пополнения, ведомым у меня шел Георгий Голубев, вторую пару в звене вел Жердев, а второе звено – Клубов».
Как видим, воспоминания маршала авиации отличаются от официальной трактовки перелета, задокументированного штабом авиаполка; или подчиненные гвардии подполковника Датского записывали какую-то отсебятину в «Журнал боевых действий полка»?! Не верится.
Всего за первый день пребывания 16-го гиап на Южном фронте его летный состав выполнил 73 самолето-вылета.
2 августа Николай Исаев организовал облет летчиками своей части нового района боевых действий в радиусе до 100 км.
В плановой таблице полетов было записано 24 экипажа. Первую четверку «Аэрокобр» подняли в 11.30 в воздух летчики Исаев, Еремин, Федоров и Торбеев. Следующая четверка (Покрышкин– Голубев, Клубов – Карпов) пилотировала в период 11.45–12.30. Авиационный конвейер на полетах работал устойчиво. Завершили программу облета в 16.55 летчики Ивашко и Березкин.
В конце дня Покрышкин облетал одну «Аэрокобру», и летный день авиаполка был закончен. Итог боевой работы – 25 самолетовылетов.
3 августа на аэродроме Мирское произошла авария. Самолет Ил-2, пилотируемый летчиком младшим лейтенантом Коломийцем, при посадке врезался в самолет 16-го гиап, мирно стоявший на стоянке. В результате чего «Аэрокобра» была полностью разбита и ремонту не подлежала. Виновником аварии был признан летчик-штурмовик.
4 августа в 16.43, выполняя боевую задачу по сопровождению наших бомбардировщиков Пе-2, в воздух поднялось десять самолетов 16-го гиап: Тетерин – Еремин, Самсонов – Ивашко, Карпов– Клубов, Жердев – Сухов, Покрышкин – Голубев.
Но уже в 16.53 произошла авария, столкновение в воздухе двух самолетов «Аэрокобора» № 24679, 28778 с моторами «Аллисон» № 26478, 27015, пилотируемых гвардии старшим лейтенантом Клубовым и гвардии лейтенантом Карповым. На высоте 2000 м самолет Николая Карпова при перестроении налетел на самолет, пилотируемый Александром Клубовым. Оба летчика успели вовремя покинуть кабины самолетов и спаслись на парашютах. Вскоре они предстали живыми и невредимыми перед глазами полкового начальства. Самолеты полностью сгорели на земле, невдалеке от аэродрома.
Как видим, начало августа, как и начало июля 1943 года, для 16-го гиап было омрачено потерей материальной части – трех «Аэрокобр», благо без человеческих жертв.
За эти безобразия в воздухе командир 16-го гиап гвардии подполковник Исаев отдал летчиков Душанина (за поломку самолета 1 августа) и Карпова под суд чести начальствующего состава авиаполка. Гвардии старший лейтенант Клубов отделался простым выговором, как не научивший своего ведомого правильному выполнению перестроения самолетов в воздухе. Его прямой вины в данной авиакатастрофе не было.
4 августа «Аэрокобра» № 24446 с мотором «Аллисон» № 26257 была отправлена на восстановительный ремонт в 44-ю ПАМ.
5 августа отличились групповой победой три летчика 16-го гиап, в вечернем вылете в период 18.40–19.35 летчики-гвардейцы Федоров, Старчиков, Никитин в районе юго-западнее 2 км от Мариновки сбили немецкую «Раму» ФВ-189.
Николая Старчикова в штабе части ждала еще одна хорошая весть – ему приказом командующего 4-м Украинским фронтом № 0434 было присвоено воинское звание «капитан».
В начале августа возвратился из отпуска Григорий Речкалов.
С собой он привез в свою воинскую часть с Урала для дальнейшего прохождения службы родного брата – Анатолия Речкалова. С 10 августа он был назначен на должность стрелка авиавооружения и служил в 16-м гиап вплоть до окончания войны.
На следующий день (6 августа) после возвращения из отпуска Григорий Андреевич утром, в период 8.30—9.20, сбил в районе 2–3 км севернее Ивановской немецкий самолет Ме-109. Вылетал он в паре со своим ведомым Чистовым, вторую пару возглавлял Клубов.
В обед того же дня, в период 12.00–13.10, гвардии капитан Лукьянов в районе севернее 3 км от Сухой Каменки также сбил Ме-109. Гвардии лейтенант Труд в это же время одержал воздушную победу над ФВ-190 в районе юго-западнее 2 км от Студенок. Летчики Олефиренко и Черников обеспечили проведение результативных атак нашим летчикам.
12 августа летный состав авиаполка проводил учебно-тренировочные полеты в районе аэродрома. Всего за день было выполнено 15 самолето-вылетов. Крайней, в 18.35, в воздух поднялась пара Исаев – Олефиренко. Всему летному составу части, в первую очередь молодым летчикам, они показали основные приемы ведения маневренного воздушного боя и способы выполнения некоторых фигур высшего пилотажа. В 19.20 летный день авиаполка был закончен.
13 августа перешли в наступление войска Юго-Западного фронта, получившие задачу ударом в направлении Барвенково – Павлоград прорвать оборону противника и разгромить противостоящие немецкие войска и выходом в район Запорожья, а затем на юг отрезать фашистам пути отхода к Днепру.
14 августа в послеобеденное время был срочно собран весь летный состав 16-го гиап. Штурман авиаполка гвардии капитан Тетерин раздал летному составу новые полетные карты и объявил маршрут перелета авиаполка на новый аэродром базирования.
15 августа снова 16-й гиап вылетел с аэродрома Мирское на аэродром Ново-Александровка, расположенный юго-западнее Белгорода. Летный эшелон авиаполка составили 26 экипажей. Первыми взлетела пара Исаев – Еремин, двенадцатым и тринадцатым взлетели «Аэрокобры» Покрышкина и Голубева, последними покинули аэродром Мирское летчики Никитин и Иванов. Перелет продолжался в течение часа.
Теперь 9-я гиад вошла в состав 17-й ВА (генерал-майор авиации Судец В.А.), но все равно продолжала оставаться в резерве Ставки ВГК. В составе этого авиационного объединения авиационных частей, вооруженных самолетами «Аэрокобра», не было. Рабочими лошадками истребительной авиации этого авиаобъединения были Яки и «Лавочкины».
16 августа, прикрывая наземные войска в районе Изюм – Студенок – Каменка, в период 8.30—9.20 в воздушном бою гвардии капитан Речкалов сбил немецкий истребитель Ме-109, который упал в районе 2–3 км севернее Ивановского. Сбитый самолет подтвердили летчики Чистов и Клубов.
В этот же период гвардии старший лейтенант Клубов сбил в районе Каменки немецкую «Раму» ФВ-189. Подтвердили его воздушную победу гвардии капитан Речкалов и гвардии младший лейтенант Чистов, а также радиостанция наведения «Река-37», что и было записано в боевых документах части.
Константин Сухов так описывает этот боевой вылет, когда был проведен воздушный бой с ФВ-190:
«Пара за парой взлетаем. Шестерку ведет Александр Клубов. В паре с ним младший лейтенант Николай Карпов. У меня ведущий все тот же – Виктор Жердев. Во второй паре идут лейтенант Андрей Труд и лейтенант Александр Ивашко.
<…>
Высотомер показывает двенадцать тысяч футов. Перевожу в метры: четыре тысячи… И вдруг в тишине эфира (строго соблюдаем режим радиомолчания!) четко прозвучал голос с ярко выраженным белорусским акцентом – кто же не узнает его! – Саши Ивашко:
– Впереди, ниже – четыре самолета!
И тут же, будто спохватившись, скороговоркой уточнил:
– Две «рамы»!
Жердев дополнил:
– С ними – пара «худых»! Смотри выше!
На фоне ярко-белой шали тумана ниже нас четко обозначились два «мессершмитта», а немного в стороне от них и чуть ниже плыли два «Фокке-Вульфа-189».
<…>
Повел глазами влево-вправо – еще два силуэта: оставляя за собой серовато-белые дымки, на форсаже «лезет» вверх пара «фоккеров». Вражеские летчики либо не видят наших, либо что-то замышляют.
Вступаю в радиообмен:
– Я – Пятидесятый, выше – четверка «фоккеров»!
Не успел закончить фразу, Клубов передает:
– Жердев, смотри за «мессами», не снижайся!.. Труд, прикрой: атакую!
В небе уже протянулись четыре шлейфа инверсии. Вражеские самолеты идут зигзагом – осматривают пространство.
Опять голос Клубова:
– Карпов, ты – правую. Я – левую…
Андрей Труд вносит ясность:
– Бейте, я «худых» свяжу!
Через несколько секунд слышен голос нашего Трапочки – Саши Ивашко:
– Есть! Горит!
А тут и земля голос подала:
– Обе горят. Обе! Молодцы!..
Здорово ребята врезали – обе «рамы» подожгли, отняли «дам» у «кавалеров»!..
<…>
На аэродроме Андрей Труд рассказывал:
– Взял я ведомого «мессера» в прицел, а он в сторону «рам» вдруг как метнется. Что такое, думаю? Перевел взгляд дальше – а они обе горят. По привычке оглянулся – и вижу, что к Ивашко снизу «мессер» подбирается. С дымом, гад, идет – спешит! Дистанция еще большая, но уже шнуры потянулись к «кобре» – стреляет фашист! Черт возьми, думаю, ситуация критическая, предупредить Сашу не успею – пока он на мой голос отреагирует, беда случиться может. Вот я одновременно с «голосом» и бросил самолет в сторону ведомого, а Трапочка тут же резкий отворот сделал. «Месс» же, чтобы не столкнуться с его «коброй», рванул вправо вверх и подставил свое грязное брюхо. Тут я его и подловил.
– И не видел, что «месс» крадется сзади, – улыбается Ивашко. – Загляделся, как трапки от «рам» полетели. Вдруг ты на меня валишься. Я ручку вправо от себя и ногу дал – чуть в штопор не сорвался. «Кадушка» что надо получилась! Даже прочность кабины пару раз проверил головой. А тут трассы мимо меня промелькнули, а потом и «мессер» на «горку» полез…
– Ну и заливаете вы, братцы! – ухмыляется подошедший к группе Николай Чистов. – Да что ни говори, дело сделано! Поздравить вас пришел. Молодцы, на новом месте открыли боевой счет!..»
Подтверждает тот факт, что этот воздушный бой происходил именно 16 августа, то, что в этот день был открыт боевой счет части на новом аэродроме базирования. Правда, непонятно, почему в этом описании не присутствует Григорий Речкалов, так как он в этот же период сбил «Мессершмитт»? Или это штабная казуистика? На это указывает и то, что воздушные победы Речкалова, Лукьянова и Труда запротоколированы в «Журнале учета воздушных побед за август 1943 г.» под номерами 4, 5 и 6 (первые номера с 1–3 отданы летчикам Федорову, Старчикову и Никитину, сбившим совместно 5 августа один ФВ-189). Однако воздушная победа Александру Клубову записана под номером 36, после воздушных побед, добытых 29 августа!
Тогда возникает еще один риторический вопрос: а где же вторая «Рама», сбитая Карповым?
И почему ФВ-190, записанный в документах 16-го гиап как воздушная победа Труда, за 16 августа превратился в «месс», сбитый Андреем Ивановичем в воспоминаниях Сухова? При этом в свидетели, по официальным документам 16-го гиап, призваны летчики Олефиренко и Черников, не вылетавшие на боевое задание в группе Клубова. Вопросов больше, чем ответов…
В этот же день в период 12.00–13.00 один «Мессершмитт» Ме-109 в районе 3 км севернее Сухой Каменки сбил гвардии капитан Лукьянов, а в районе 2 км юго-западнее Студенок ФВ-190 гвардии лейтенант Труд. Подтвердила их воздушные победы радиостанция наведения и летчики Олефиренко и Черников.
В течение дня инженерно-технический состав 16-го гиап передал два самолета «Аэрокобра» Л-2 № 138416 и К-1 № 24422 с моторами «Аллисон» Е-6 № 135021, 135242 в 9-й гвардейский Одесский ордена Красного Знамени истребительный авиаполк (6-я гиад, 8-я ВА).
В конце дня снова командир 16-го гиап проверил знание материальной части у некоторых летчиков своего авиаполка. При этом гвардии капитан Речкалов и гвардии старший лейтенант Еремин подтвердили, что они знают устройство самолета и мотора Р-39 «Аэрокобра» на «отлично», а гвардии капитан Лукьянов, гвардии младшие лейтенанты Новиков, Дударев, Руденко, Душанин и гвардии старший сержант Галкин – на «хорошо».
17 августа впервые за время ведения боевых действий в 16-м гиап начал осваиваться новый вид боевых действий – свободная охота. Район выполнения задачи – Долгенькая – Каменка – Маяки.
Самый ранний боевой вылет выполнил Григорий Речкалов. В период с 5.40 до 6.40 он сбил в районе 3 км южнее Красноп олья немецкий истребитель Ме-109. Как обычно, с ним в паре вылетал его постоянный ведомый Чистов. Подтвердил воздушную победу и гвардии младший лейтенант Карпов. (Не подтверждается по «Журналу сбитых», подтверждается вылет по «Журналу учета БД», но во время 11.20–12.15. – Авт.)
Следом за ним Александр Покрышкин в период 6.25—7.15 вылетел на свободную охоту в районы Долгенькой и Маяков. Ведомыми у него были Голубев и Жердев. В районе цели на высоте 7000 м они провели воздушный бой с ФВ-190. В это время на этой же высоте наши летчики увидели один пролетающий бомбардировщик Ю-88. Александр Иванович провел результативную атаку, выпустив по немецкому самолету три пулеметно-пушечные очереди. Ю-88 загорелся в воздухе и упал в районе Краматорская– Белбасовка. (Подтверждается по «Журналу сбитых», не подтверждается пока по «Журналу учета БД», по которому Покрышкин не летал. – Авт.)
Гвардии лейтенант Черников около 11.00 также сбил в районе Савинцев немецкий бомбардировщик Ю-88. Гвардейцы старший лейтенант Ершов, лейтенант Труд и младший лейтенант Семенов подтвердили результативную атаку своего боевого товарища. (Подтверждается по «Журналу сбитых», не подтверждается время, по «Журналу учета БД» вылет был в 16.25–17.15. – Авт.)
Командир эскадрильи Лукьянов в вечернем вылете (18.05–18.55) в районе 1-й Курульки одержал воздушную победу над немецким «Мессершмиттом». Ассистировал ему гвардии старший лейтенант Олефиренко. Гвардии майор Крюков, ведущий второй пары (Крюков – Трофимов), также подтвердил воздушную победу Лукьянова.
18 августа продолжались вылеты на свободную охоту.
В период 10.55–11.45 «стандартная» речкаловская четверка (Речкалов – Чистов, Клубов – Карпов) снова искала воздушного противника в районе Голой Долины, но безрезультатно. В 12.50 вылетели в тот же район Покрышкин – Голубев, Жердев – Сухов.
Удача и им не улыбнулась.
19 августа на свободную охоту вылетали летчики Клубов, Чистов, Труд, Черников, Еремин и Самсонов.
В 14.50 Исаев и Тетерин выполнили перелет с аэродрома НовоАлександровка до аэродрома Сватово, для сопровождения «Дугласа». Непосредственное сопровождение особо важного транспортного самолета они выполнили в период 16.10–16.40 со Сватова до Ново-Александровки.
20 августа снова продолжились вылеты на свободную охоту. Первыми в этот день в 7.10 вылетела речкаловская четверка (Речкалов – Чистов, Клубов – Карпов), и снова безрезультатно. 17, 18, 19 и 20-й вылеты в период 8.45—9.40 выполнили Исаев, Олефиренко, Лукьянов и Трофимов. Последние два вылета (31-й и 32-й) в период 18.35–19.15 на прикрытие наземных войск выполнили в этот день снова Исаев и Лукьянов. На этом боевая работа авиаполка закончилась. Сбитых немецких самолетов на счету наших летчиков не было.
За вторую декаду августа 9-я гиад потеряла трех летчиков: командира резервной авиаэскадрильи гвардии старшего лейтенанта Шурубова Дмитрия Артемовича (17.08.43 г.), гвардии младших лейтенантов Островского Виктора Дмитриевича (18.07.43 г.) и Шпитакова Александра Евменовича (09.08.43 г.). Кроме них боевые потери 17-й ВА составили 41 военнослужащий, причем только 1 красноармеец и 1 офицер тыла, остальные – летный состав объединения генерала Судца.
Судьба к Дмитрию Шурубову благоволила: 16 и 17 августа он, сбив в районе Голой Долины по одному ФВ-190, довел свой общий боевой счет до 8 сбитых самолетов. Но в последнем вылете в районе Красного Лимана Дмитрий Артемович и сам был сбит в воздушном бою, но сумел покинуть горящую «Аэрокобру» с парашютом. Однако где приземлился наш летчик, осталось для однополчан неизвестным.
Его долго считали пропавшим без вести, но все-таки он остался жив и в будущем, уже в июле 1944 года продолжит результативные боевые вылеты в составе 100-го гиап.
С 20 августа десять летчиков авиаполка Николая Исаева убыли в тыл страны (в Закавказье) за получением новых самолетов. Возглавил группу командир резервной авиационной эскадрильи гвардии старший лейтенант Еремин Павел Кузьмич.
Вместе с ним убыли: заместитель командира авиаэскадрильи гвардии лейтенант Ивашко Александр Романович, командир звена старший лейтенант Самсонов Александр Дмитриевич и семь летчиков – гвардии старший лейтенант Примаченко Виктор Яковлевич и гвардии лейтенанты Клейменов Павел Феоктистович, Белозеров Николай Дмитриевич, Новиков Михаил Михайлович, Галкин Александр Ионович, Душанин Владимир Васильевич и Дударев Виктор Васильевич.
После их убытия гвардии подполковник Исаев, в отсутствие самого Александра Ивашко в части, снял его с должности заместителя командира авиаэскадрильи и назначил на нее исполняющего должность адъютанта авиаэскадрильи гвардии младшего лейтенанта Жердева Виктора Ивановича, а Александра Романовича перевел на должность командира звена.
Были понижены в должности и остальные пилоты. Командир звена – гвардии младший лейтенант Иванов Сергей Макарович был переведен на должность старшего летчика, а старший летчик младший лейтенант Никитин Сергей Александрович – на должность летчика.
21 августа авиаполк сменил место базирования. Все 25 экипажей начиная с 12.15 начали перелет с аэродрома Ново-Александровка (17-я ВА) на полевой аэродром Мирское, недалеко от поселка Любимое. Возглавил летный эшелон командир 16-го гиап.
Перелет прошел без эксцессов.
В этот день 9-я гиад вновь вошла в состав 8-й ВА (командующий – генерал-лейтенант Хрюкин). Тут же ей последовал приказ – прикрыть действия подвижной конно-механизированной группы генерала Кириченко в районе Донецк-Амвросиевка – Колпаковка – Грибовка – Криничка – Артемовка.
22 августа в район Климовка – Криничка – Марьевка – ДонецкАмвросиевка в 6.10 вылетела шестерка «Аэрокобр» под руководством гвардии капитана Лукьянова. На высоте 2500 м наш воздушный патруль был наведен дивизионной радиостанцией на группу из 30 вражеских бомбардировщиков Ю-87. В этом вылете в воздушном бою Лукьянов сбил один «лаптежник».
Вениамин Цветков после 9.00 в воздушном бою одержал воздушную победу над немецким Ме-109.
Поддержали утренний почин Лукьянова и Цветкова после обеда четыре летчика авиаполка: Покрышкин, Ершов, Трофимов и Лукьянов. При этом первые три пилота в районе Успенская – Манны – Камышеваха – Алексеевка сбили по одному немецкому истребителю Ме-109, а Сергей Иванович, как «специалист» по «лаптежникам», снова Ю-87. Вместе с ними вылетали на выполнение боевой задачи гвардии старший лейтенант Олефиренко, гвардии лейтенант Труд, младшие лейтенанты Голубев, Семенов, Кетов и Жердев.
В братском 100-м гиап (9-я гиад) боевые дела обстояли не так хорошо. Из боевого вылета в этот день в район Камышеватка– Калиновка не возвратилась пара Микитянский – Болотин. Гвардии капитан Микитянский Гедалий Давыдович (1914 г. р., уроженец Одессы) был опытным командиром авиаэскадрильи (на его боевом счету было 11 сбитых самолетов противника), его ведомым был гвардии младший лейтенант Болотин Виктор Васильевич (1922 г. р., уроженец Молотовской области) – молодой летчик части. Оба пилота в воздушном бою погибли.
На следующий день беда опять преследовала летный состав 100-го гиап. 23 августа не возвратился с боевого вылета и пропал без вести еще один молодой летчик – гвардии младший лейтенант Можаев Василий Афанасьевич (1922 г. р.).
С 18 августа 1943 года за последующие 10 черных дней боевой работы 100-й гиап потерял 9 летчиков – Островского В.Д., Микитянского Г.Д., Болотина В.В., Можаева В.А., Барташа А.П., Бабенова В.И., Панова И.А., Орлова П.П., Кочеткова М.П.! Таких потерь за такой срок эта авиационная часть не знала за всю войну.
В других авиасоединениях 8-й ВА летный состав воевал также в полную силу и не всегда удачно. Так, в 6-й гвардейской Донской истребительной авиадивизии, в состав которой входила самая знаменитая авиационная часть ВВС КА – 9-й гвардейский Одесский ордена Красного Знамени иап, потери были очень значимые. Тот же 9-й гиап потерял за 6 дней августа, с 18 по 24 августа 1943 года, трех Героев Советского Союза – помощника командира по ВСС гвардии майора Кузьмина, заместителя командира авиаэскадрильи гвардии старшего лейтенанта Дранищева и командира авиаэскадрильи гвардии старшего лейтенанта Лавриненкова. А всего потери по 6-й гиад за те же 6 дней составили 15 летчиков – почти полполка, 1-я гвардейская Сталинградская шад лишилась 12 летчиков и стрелков (ни одного ГСС), 2-я гвардейская Сталинградская ночная бомбардировочная авиационная дивизия (нбад) – 11 пилотов-ночников.
23 августа, как сказано в наградном листе на присвоение звания Героя Советского Союза гвардии капитану Лукьянову, «группа «Аэрокобр» под руководством командира 3-й аэ вылетела в район прикрытия наземных войск Калиновка – Криничка – Марьевка– Донецк-Амвросиевка, где встретила группу до 30 пикирующих бомбардировщиков Ю-87 под прикрытием 6 истребителей Ме-109. Гвардии капитан Лукьянов, будучи ведущим группы, отдал своим подчиненным приказ по радио атаковать группу бомбардировщиков. В результате скоротечного воздушного боя он сам лично сбил один самолет Ю-87, который горящим упал в районе Колпаковка, его ведомые – Федоров и Цветков сбили также по одному вражескому самолету. Группа немецких бомбардировщиков была рассеяна и бомбы сбросила в беспорядке и бесприцельно».
По «Журналу учета сбитых самолетов» 23 августа были зарегистрированы 5 воздушных побед у летчиков 16-го гиап: Покрышкина (период 6.30—7.30 – Ю-87), Лукьянова (7.40—8.45 – ФВ-189), Трофимова (13.45–14.45 – Ю-87), Цветкова (15.40–16.37 – ФВ-189), Федорова (16.20–17.00 – Ме-109).
В одном из вылетов шестерки «Аэрокобр» в район Успенская– Калиновка – Мариновка они были наведены на двенадцать Хе-111, следовавших с бомбовым грузом на позиции советских войск. Смелые и решительные действия наших истребителей не дали возможности немецким самолетам прицельно отбомбиться по наземным целям, а в завязавшемся воздушном бою четверка «Аэрокобр» сбила два Хе-111, которые упали в р-не Дмитриевки и были засчитаны летчикам Олефиренко, Речкалову и Трофимову как групповая победа.
В этом воздушном бою была сбита «Аэрокобра» Н-1 № 29446 с мотором «Аллисон» Е-19 № 160548. Всего 23 августа летчиками авиаполка Николая Исаева было выполнено 86 боевых вылетов.
24 августа еще четыре новых самолета были записаны в боевой расчет 16-го гиап.
За этот день летчики авиаполка Николая Исаева выполнили 66 боевых вылетов.
Гвардии лейтенант Труд и гвардии старший лейтенант Олефиренко (ведомые – Черников и Трофимов), вылетев на прикрытие наземных войск в район Успенская – Калиновка – Сухая Крынка, в период 12.45–13.30 сбили по одному Ме-109 (южнее Харьковского) и Ю-87 (Квашино) соответственно.
В наградном листе на присвоение гвардии лейтенанту Труду звания Героя Советского Союза удачный вылет этого летчика описан следующим образом: «24.08.43 г. вылетела группа из шести самолетов «Аэрокобра». В районе патрулирования наши летчики встретили группу Ме-109, с которыми вступили в воздушный бой. В результате чего гвардии лейтенант Труд сбил один Ме-109, после атак на один Ме-109 атаку производили на Хе-111. Группа в составе 20 самолетов была рассеяна и бомбы сбросила вне цели».
В период 13.15–14.00 приказ на боевой вылет на прикрытие наземных войск в районе Сухая Крынка – Калиновка – Успенская получила четверка «Аэрокобр» 16-го гиап под руководством гвардии лейтенанта Старчикова. В районе цели наша четверка встретила два немецких истребителя Ме-109. Пара Старчикова атаковала «Мессершмитты» сверху в лоб. Результатом воздушной атаки стал один сбитый Ме-109, упавший в районе Успенской. Подтвердили воздушную победу гвардии младшие лейтенанты Иванов и Никитин.
В следующем боевом вылете (14.45–15.38) гвардии младший лейтенант Березкин совершил в небе героический поступок. Не сумев сбить «Раму» противника огнем бортового оружия, Вячеслав Березкин таранил своим самолетом (Р-39 Д-2 № 138423 с мотором «Аллисон» Е-6 № 135015) немецкий корректировщик ФВ-189 в районе западнее Колпаковки, при этом советский летчик выбросился с парашютом из «Аэрокобры» и остался жив. Получив ранения средней тяжести, он был эвакуирован в тыловой госпиталь и возвратился в свою часть только через три месяца.
24 августа 1943 года Указом Президиума Верховного Совета СССР помощнику командира 16-го гиап по ВСС гвардии май ору Покрышкину Александру Ивановичу «за мужество, героизм и отвагу, проявленную в боях за Родину, лично сбитые 17 самолетов противника, после представления к первому званию «Герой Советского Союза» было присвоено звание дважды Героя Советского Союза (вторая медаль «Золотая Звезда № 10»)».
С ходатайством о награждении Александра Покрышкина второй медалью «Золотая Звезда» выступил 15 июля 1943 года командир 16-го гиап гвардии подполковник Исаев. В наградном представлении на своего подчиненного он отмечал, что «с начала Отечественной войны тов. Покрышкин на самолетах И-16, МиГ-3, Як-1 и «Аэрокобра» произвел 355 боевых вылетов, участвовал в 77 воздушных боях, в результате которых лично сбил 30 самолетов противника и в составе группы 6 самолетов противника».
Александр Иванович так описывает этот знаменательный для себя день: «На стоянке меня окружили однополчане и стали поздравлять с неожиданной приятной новостью: присвоение мне и Дмитрию Глинке звания дважды Героя Советского Союза. Мне не верилось в это – прошло только три месяца, как я стал Героем, а тут уже – дважды… Верно, по количеству сбитых самолетов противника по статусу награждения все было правильно. Звание дважды Героя Советского Союза присваивалось за тридцать сбитых самолетов противника, а мой официальный счет уже подошел к сорока».
С подсчетом у Александра Ивановича не все так однозначно: по официальной статистике на 23 августа 1943 года, он сбил лично ровно 30 немецких самолетов (см.: Быков М.Ю. Советские асы 1941–1945. Победы сталинских соколов), но это же никак не «подошел к сорока»! Четыре десятка вражеских самолетов будет у него на боевом счету только под декабрь 1943 года. Но до этого срока еще долгих три месяца боевой работы.
Посмотрим в «Справку о подтверждении на сбитые самолеты противника дважды Героем Советского Союза подполковником Покрышкиным Александром Ивановичем», подписанную начальником штаба 16-го гиап гвардии подполковником Датским 21 декабря 1943 года и хранящуюся до сего времени в ЦМ ВС РФ. Обратите внимание на день 24 августа 1943 года. Покрышкину записана воздушная победа над Ме-109, однако в «Журнале боевых действий полка» ее нет…
Обратимся к первоисточнику, начиная отсчет с 22 августа:
«Патрулируя в районе Калиновка, Успенская 22.08.43 г. на Н-3500 м. в завязавшемся воздушном бою сбил один Ме-109, который горящим упал в районе Успенская. Сбитый самолет подтверждают летчики – Труд, Жердев, Голубев.
Выполняя задание на прикрытие наземных войск в районе Успенская, Калиновка, в завязавшемся воздушном бою с группой до 20 Ю-87 тов. Покрышкин сбил один Ю-87, который горящим упал северо-западнее Артемовска. Сбитый самолет подтверждает радиостанция наведения «Тигр» и летчики Труд, Жердев.
24.08.43 г., прикрывая наземные войска в районе Успенская, Сухая Крынка, в завязавшемся воздушном бою с 4 Ме-109 тов. Покрышкин сбил один Ме-109, который горящим упал в районе южнее Харьковский. Сбитый самолет подтверждает радиостанция наведения «Тигр».
С 23 августа и до 19 сентября 1943 года будет продолжаться пауза в результативных вылетах Александра Ивановича, но летный состав исаевского авиаполка не растерялся – за это время однополчанами Покрышкина (асами и рядовыми летчиками) будет сбито 50 самолетов противника!
25 августа только 19 самолето-вылетов было зафиксировано штабом авиаполка, но воздушных побед снова, как и день назад, не было. Самолет «Аэрокобра» Л-1 № 24702 с мотором «Аллисон» Е-6 № 26620 отправили в 44-ю ПАМ.
26 августа авиаполк Николая Исаева получил приказ перебазироваться с аэродрома Мирское на аэродром Ново-Равнополье (8-я ВА). Выполняя поставленную задачу, первой вылетела пара Покрышкин – Жердев. Командира части в летном эшелоне не было. За день летным составом части было выполнено 65 самолетовылетов.
При этом результативной атакой в утреннем вылете (9.05—9.55) отличился гвардии старший лейтенант Клубов. Он в районе югозападнее Колпаковки сбил немецкий «Мессершмитт» Ме-109. Свидетелей воздушной победы нет.
Поддержал почин своего товарища гвардии капитан Речкалов, во время боевого вылета (13.45–14.40) он сбил немецкий бомбардировщик Ю-88. Вражеский самолет упал в районе южнее Квашина. Подтвердили падение вражеского самолета летчики Чистов и Труд.
В воздушном бою в районе Колпаковка – Надежный – ДонецкАмвросиевка была сбита «Аэрокобра» М-1 № 24931 с мотором «Аллисон» Е-18 № 27042. Ее пилот – гвардии лейтенант Карпов получил ранение правой ноги, но сумел покинуть подбитый горящий самолет на парашюте и остался жив. Это был его 9-й воздушный бой за почти три месяца нахождения в 16-м гиап. После излечения Николай Карпов только 14 ноября возвратится в родную часть и продолжит боевую работу.
Еще одна «Аэрокобра» (серия Л-1 № 24889) была подбита в этот день, позже (27 августа) ее отправили на восстановительный ремонт в дивизионную ПАРМ.
27 августа открыл счет полковых воздушных побед гвардии младший лейтенант Николай Чистов. Им, в период 14.35–15.25, была сбита немецкая «Рама» ФВ-189, которая упала в районе Васильевки. Засвидетельствовали успешную атаку своего подчиненного гвардии капитан Речкалов и гвардии младший лейтенант Голубев.
27 августа шесть самолетов «Аэрокобра» (Федоров, Цветков, Старчиков, Торбеев, Никитин, Иванов), ведущий гвардии старший лейтенант Федоров, вылетели в 15.15 на прикрытие наземных войск в район совхоз № 2—Свистуны – Екатериновка – Екатериново-Хапрово. В зоне патрулирования южнее Амвросиевки на высоте 3500 м наши истребители встретили группу немецких бомбардировщиков Ю-88 и Хе-111 в количестве до 70 самолетов под прикрытием 12 истребителей Ме-109. В наградных документах Сергея Иванова число вражеских самолетов в этом вылете гвардии майором Покрышкиным было увеличено – «…встретили до ста самолетов Ю-88 и Хе-111 под прикрытием двенадцати Ме-109»!
Ведущий группы гвардии старший лейтенант Федоров смело вступил в бой, одновременно вызывая на помощь по радио дежурную шестерку «Аэрокобр» 16-го гиап. В результате боя, который вел Аркадий Федоров до прибытия подкрепления, он лично сбил один немецкий бомбардировщик Ю-88, который горящим упал южнее Амвросиевки; его ведомый гвардии лейтенант Цветков также сбил в этом бою один Ю-88 (северо-западнее Донецк-Амвросиевки). В результате смелых и решительных атак первым двум группам бомбардировщиков бомбы сбросить прицельно не удалось.
Как сказано об этом вылете в наградных документах Аркадия Федорова: «Вся шестерка «Аэрокобр» благополучно возвратилась на свой аэродром, вызванная на помощь дежурная шестерка рассеяла остальных бомбардировщиков и вернулась на свою базу с победой. Ими также было сбито 4 бомбардировщика». Однако по «Журналу» в этом вылете (15.15–16.20) больше никому никаких воздушных побед записано не было – только двумя немецкими бомбардировщиками Ю-88 пополнился боевой счет 16-го гиап.
Об этом засвидетельствовал и командир 16-го гиап гвардии подполковник Исаев 31 августа 1943 года в представлении на награждение правительственной наградой старшего летчика Вениамина Цветкова: «Отважная шестерка под командованием гвардии ст. лейтенанта Федорова атаковала группу бомбардировщиков, в результате чего сбили 2 Ю-88, из которых один лично сбил тов. Цветков. Сбитые самолеты подтверждаются станцией наведения и летающими экипажами».
Однако Александр Покрышкин, как исполняющий должность командира части, письменно подтвердил 26 октября 1943 года, через два месяца после этого боевого дня, наверное, не глядя в «Журнал», вместе с Федоровым, Старчиковым и Торбеевым (которые были записаны в свидетели воздушной победы), что, «выполняя боевое задание на прикрытие наземных войск в р-не Донецк-Амвросиевка, Екатериновка, Марьевка, 27.08.43 года в 15.25 гвардии мл. лейтенант Иванов в воздушном бою сбил один Ю-88, который горящим упал в р-не Марьевка».
В период 18.05–19.08 27 августа гвардии лейтенантом Трудом, гвардии лейтенантами Ершовым и Олефиренко был сбит корректировщик ФВ-189, немецкий самолет упал в районе Петренко. Подтвердили групповую победу своих товарищей летчики Трофимов, Кетов и Семенов.
Кроме этого лично сбил одну «Раму» в районе Покрово-Киреевки и сам Иван Олефиренко. Свидетелей воздушной победы нет.
Всего за 27 августа летчиками авиаполка Николая Исаева было сбито 2 бомбардировщика Ю-88 и 3 самолета-корректировщика ФВ-189!
28 августа перед 16-м гиап была поставлена следующая боевая задача – сопровождать до цели и обратно 18 пикирующих бомбардировщиков Пе-2 и 18 бомбардировщиков «Бостон-3». Для их прикрытия от исаевской части предполагалось выделить 16 истребителей Р-39. В 18.10 они вылетели в район встречи, а в 18.50 боевая задача была успешно выполнена.
О воздушном бое, происходившем 29 августа, снова находим запись в наградном листе Аркадия Васильевича Федорова. Командир 16-го гиап засвидетельствовал следующее: «29.08.43 г. группа в составе 10 самолетов «Аэрокобра» вылетела в р-н патрулирования по прикрытию своих войск – Федоровка, М.-Кирсаново, Латово. В районе прикрытия встретили группу от пятидесяти до семидесяти Ю-88 под прикрытием восьми МЕ-109. Смелыми и решительными атаками вся десятка по команде ведущего врезалась в строй бомбардировщиков, в результате смелых и отважных атак в этом бою группой сбито семь самолетов противника, из них: четыре Ю-88 и три МЕ-109, из которых один МЕ-109 был сбит тов. Федоровым. Вся отважная десятка возвратилась на свой аэродром, не имея ни одной пробоины на самолете».
Однако по полковым документам, летчиками Чистовым (5 км восточнее Марфинской), Федоровым (западнее Мало-Кирсановки) и Речкаловым в боевом вылете в период 11.35–12.45 было сбито четыре Ме-109, из них два записаны на боевой счет Григория Речкалова. Он, выполняя задание на прикрытие наземных войск, в районе Федоровка – Мало-Кирсановка в воздушном бою сбил два истребителя Ме-109, из которых один горящим упал в районе 4 км восточнее Новоспасского, и второй 5 км восточнее Марфинской. Падение сбитых «Мессершмиттов» подтвердили летчики Клубов, Федоров, Черников, Цветков и Чистов. Воздушные победы над тремя Ю-88 одержали гвардии младшие лейтенанты Торбеев и Никитин и гвардии лейтенант Цветков. Сбитые немецкие «Юнкерсы» упали в районе Мало-Кирсановки. «Старики» авиаполка – Речкалов, Клубов, Федоров и Черников выступили статистами их воздушных побед!
Последняя неделя августа 1943 года была тяжелой для гвардейского авиаполка Николая Исаева. Самолетный парк части таял на глазах, благо до человеческих жертв дело не дошло. Ни одного летчика не было потеряно в августе!
23 августа 1943 года в воздушном бою была сбита «Аэрокобра» Н-1 № 29446 (мотор «Аллисон» Е-19 № 160548).
24 августа 1943 года с боевого вылета не возвратилась «Аэрокобра» Д-2 № 138423 (мотор «Аллисон» Е-6 № 185015). В этот же день была сильно повреждена в воздушном бою «Аэрокобра» Л-1 № 261620 (мотор «Аллисон» Е-6 № 261620). Разбитый самолет отправили на следующий день в 44-ю ПАРМ и исключили из боевого состава авиаполка.
26 августа 1943 года в воздушном бою была сбита «Аэрокобра» М-1 № 24931 (мотор «Аллисон» Е-6 № 26468), а «Аэрокобра» Л-1 № 24689 (мотор «Аллисон» Е-18 № 27042) после огневого воздействия противника была отправлена на восстановительный ремонт.
27 августа были сбиты в воздушном бою два самолета: Р-39 М-1 № 24861 (мотор «Аллисон» Е-19 № 98997) и Р-39 Л-1 № 24683 (мотор «Аллисон» Е-6 № 26439). Летчики остались живы, самолеты списаны с книг учета части.
Так за шесть дней в конце августа 16-й гиап лишился семи самолетов, при этом с 23 по 29 августа авиационной частью руководил Александр Иванович Покрышкин. Это сказано в том смысле, что ему приходилось лично держать удар не только в воздухе, в схватках с немецкими летчиками, но и на земле, борясь с недоученностью своих подчиненных, как в знании материальной части, так и в способах ведения ими воздушного боя.
Очень выручили 16-й гиап 10 новых «Аэрокобр», перегнанных с Закавказья из 25-го зап группой Павла Еремина.
30 августа 1943 года боевой состав части пополнили три самолета Р-39 серии Н-5 с номерами № 218664, 218686, 218694 с моторами «Аллисон» Е-19 с номерами №-96708, 96624, 96648, а также семь самолетов Р-39 серии Н-1 с номерами № 29548, 29554, 29561, 29565, 29588, 29622, 29645 с моторами «Аллисон» Е-19 с номерами № 160781, 160890, 160766, 160729, 160280, 160869, 160904 (приказ № 077 от 30.08.43 г.).
Два последних дня августа были сопряжены с интенсивными воздушными боями с противником.
30 августа группа из шести самолетов «Аэрокобра» под командованием Героя Советского Союза гвардии капитана Речкалова в период 12.05–13.05 выполняла задание на прикрытие наземных войск в районе Греково-Тимофеевка – Федоровка – Ефремовка– Марьевка. Наши летчики в зоне патрулирования встретили группу до пятидесяти бомбардировщиков Ю-88 под прикрытием истребителей Ме-109. Боевой порядок немецкой армады – клин, по шесть – восемь самолетов в группе. Наш воздушный патруль произвел по ним атаку в лоб, в результате чего строй немецких самолетов был расстроен. Ведя воздушный бой, в результате смелых и решительных атак заместитель командира авиаэскадрильи Александр Клубов сбил два бомбардировщика Ю-88. Оба сбитых самолета горящими упали в районе Ново-Кирсановки. В этом бою группа «Аэрокобр» 16-го гиап сбила три Ю-88, один Хе-111 и один Ме-109, не имея своих потерь (так записано в наградных документах Клубова).
Кроме Клубова в этом вылете удача улыбнулась командиру звена гвардии лейтенанту Сергею Иванову, им также сбит бомбардировщик Ю-88 (Мало-Кирсановка). Гвардии старший лейтенант Старчиков одержал воздушную победу над Хе-111, который горящим упал в районе Михайловки. Гвардии младший лейтенант Жердев над Благовещенской уничтожил Ме-109.
Вылетая вторично в этот же день, в период 17.10–18.12, в составе шести самолетов «Аэрокобра» на прикрытие наземных войск в этом же районе патрулирования, наши летчики встретили группу до 40–50 бомбардировщиков Ю-87 под прикрытием шести– восьми истребителей Ме-109. Патрулирующая группа «Аэрокобр» произвела несколько атак по самолетам противника, в результате которых летчики Клубов, Речкалов, Чистов и Труд сбили четыре «лаптежника» Ю-87, которые горящими упали в районе южнее Ново-Хрещатика и Щербаковки. Гвардии старший лейтенант Олефиренко одержал воздушную победу над истребителем Ме-109, который упал в районе Носова.
Всего за 30 августа летчиками 16-го гиап было заявлено о десяти воздушных победах. Однако в «Журнале учета сбитых самолетов» графы «Подтверждение» по каждой из этих десяти воздушных побед остались почему-то незаполненными. Может быть, штабной писарь забыл это сделать или некогда было, как-никак война…
Александр Иванович Покрышкин так отметил этот день в своих воспоминаниях: «Первый день вылетов из Мариуполя закончился без потерь. За день Клубов сбил три самолета, по две победы одержали Жердев и Чистов, шесть летчиков сбили по одному самолету. Вечером узнали, что и соседние полки здорово дрались в этих боях. Но, к сожалению, там не обошлось без потерь, был ранен такой опытный летчик, как Борис Глинка».
Критически рассмотрим этот пассаж мемуариста.
Первый раз на боевой счет Клубова было записано 3 немецких самолета 30 августа 1943 года – это реперная точка. Но по два самолета в этот день никто не сбивал – по одному «Мессершмитту» или «Юнкерсу» поразили Сергей Иванов, Старчиков, Жердев, Речкалов, Чистов, Олефиренко, Труд. Итого – десять воздушных побед, так что с арифметикой все правильно, только исполнители, как видим, немного другие.
А с Борисом Глинкой нестыковка – он был тяжело ранен 1 сентября 1943 года, получается, что 2 дня спустя после описываемых событий. В этот день он в составе восьмерки «Аэрокобр» вел воздушный бой с десятью Ю-87 и четырьмя Ме-109 и сбил в районе Федоровки один «Юнкерс».
31 августа десять самолетов «Аэрокобра» вылетели в 11.50 в район патрулирования Греково-Тимофеевка – Мало-Кирсановка– Марьевка – Федоровка. Здесь пара Клубова встретила два немецких истребителя Ме-109. Имея превосходство в высоте, Клубов произвел атаку по ведущему «Мессершмитту» сверху сзади, в результате чего Ме-109 загорелся и упал в районе Лесной, что в 4–5 км южнее Латонова. Подтвердили воздушную победу летчики Речкалов, Голубев, Чистов и Жердев. В 12.50 все наши самолеты благополучно приземлились на аэродроме базирования.
Вылетая вторично (18.15–19.10) в этот день на прикрытие наземных войск в тот же район, десять самолетов «Аэрокобра» 16-го гиап в районе цели встретили двенадцать немецких штурмовиков «Хеншель» (Хш-129) под прикрытием шести истребителей Ме-109, которые штурмовали наши наземные войска у населенного пункта Анастасиевка. В результате смелых атак советских истребителей, выполняющих команду радиостанции наведения, Александр Клубов в этом бою сбил два самолета Хш-129, его ведомый гвардии младший лейтенант Голубев и гвардии младший лейтенант Иванов также уничтожили по одному «Хеншелю». Все четыре сбитых немецких штурмовика упали в районе Анастасиевки, а также южнее и западнее ее.
Итоговые личные показатели результативной боевой работы летчиков 16-го гиап по дням августа следующие.
31 августа командир 16-го гиап гвардии подполковник Исаев подписал представление на награждение командира авиаэскадрильи гвардии старшего лейтенанта Федорова и двух старших летчиков своего авиаполка гвардии лейтенантов Цветкова и Трофимова орденами Красного Знамени. Количественные показатели их боевой работы следующие:
Аркадий Федоров за период с 25 мая по 31 августа выполнил 62 боевых вылета и в 38 воздушных боях сбил 3 самолета противника (23.08 – Ме-109, 27.08 – Ю-88 и 29.08 – Ме-109);
Вениамин Цветков выполнил 40 боевых вылетов на «Аэрокобре» и сбил 4 вражеских самолета (22.08 – Ме-109, 23.08 – ФВ-189, 27 и 29.08 – два Ю-88);
Николай Трофимов за время нахождения на СКФ и ЮФ в составе 16-го гиап 44 раза вылетал на боевые задания и в 18 воздушных боях сбил 2 самолета противника (22.08 – Ме-109 и 23.08 – Ю-87) и 1 (Хе-111) – в паре.
Через 4 дня, рассмотрев наградные документы подчиненных Николая Исаева, командир 9-й гиад гвардии полковник Дзусов утвердил его решение и передал документы в штаб 8-й ВА для представления их командарму.
Всего за август 1943 года в составе войск Юго-Западного и Южного фронтов 16-м гиап было произведено 952 боевых вылета с налетом 905 часов: на прикрытие наземных войск – 646 б/в; на расчистку воздуха от ИА противника – 41 б/в; на сопровождение бомбардировщиков и штурмовиков – 126 б/в; на перехват самолетов противника – 26 б/в; на воздушную охоту – 95 б/в; на прикрытие аэродрома – 19 б/в.
При этом лично командир 16-го гиап Николай Исаев выполнил на самолете «Аэрокобра» 6 боевых вылетов (на прикрытие наземных войск – 3 б/в, на свободную охоту – 3 б/в).
Но у Александра Ивановича Покрышкина другая арифметика по участию своего командира в боевых вылетах. Рассказывая о боевых действиях полка осенью 1943 года, он описывает эпизод, когда Николай Исаев вместе с Павлом Крюковым вылетали на проверку штурмовых действий группы Покрышкина в одном из групповых вылетов.
На вызов по радио приближающихся «Аэрокобр» он услышал в ответ:
«– Я – Исаев! Летим проверить вашу работу!
Исаев в воздухе! За два года второй раз вылетел. Удивлялся не только я, но и все летчики моей группы».
Командир 9-й гиад гвардии полковник Дзусов «за отличное руководство работой полка по уничтожению гитлеровских захватчиков» и лично выполненные 30 боевых вылетов (но никак не два!) представил 31 августа 1943 года командира 16-го гиап гвардии подполковника Исаева к награждению орденом Красного Знамени.
Так что не все так однозначно в выводах заместителя командира части и командира авиационного соединения.
Итоговые личные показатели результативной боевой работы (473 воздушных боя) летчиков 16-го гиап по типам сбитых немецких самолетов в августе 1943 года следующие.
Осень – зима 1943 года
1 сентября 16-й гиап, получив боевую задачу, всем составом перелетел на новый аэродром Русский Колодец.
В этот день была исключена из боевого состава и списана с книги учета самолетов и моторов «Аэрокобра» Л-1 № 24612 с мотором «Аллисон» Е-6 № 26419, она была отправлена в 44-ю ПАМ. Кроме этого, были сданы в состав 4-й ВА две «Аэрокобры»: серии Л-1 № 24663 с мотором «Аллисон» Е-18 № 26855 и серии Д-2 № 138458.
2 сентября в послеобеденном вылете шестерка «Аэрокобр» (Речкалов, Чистов, Клубов, Голубев, Жердев, Сухов) 16-го гиап под управлением Героя Советского Союза гвардии капитана Речкалова провела успешный воздушный бой в районе Коньково – Черкалык – Сартана – Розенфельд. В период 16.00–16.50 наши летчики в районе патрулирования встретили 8 немецких истребителей Ме-109, которые парами выходили из облачности и попытались атаковать группу «Аэрокобр». В результате четкого управления по радио воздушным боем, невзирая на численное превосходство сил противника и грамотно используя маскировку облачностью, в этом воздушном бою летчики Жердев, Клубов, Голубев и Речкалов сбили по одному «Мессершмитту» Ме-109, которые упали в районе Калинина.
3 сентября из 25-го зап для восполнения потерь материальной части авиаполка прибыли еще две «Аэрокобры» М-1 № 29524 и 29618 с моторами «Аллисон» № 160857 и 160763.
4 сентября отличился командир авиаполка гвардии подполковник Исаев. Вылетев ранним утром, в период 5.27—6.10 он в районе 3 км восточнее Гуглина одержал воздушную победу над немецким самолетом ФВ-187. Падение самолета подтвердили командир кавалерийского корпуса генерал-лейтенант Кириченко и ведомый – гвардии старший лейтенант Олефиренко. Данная воздушная победа вызывает немало критических стрел со стороны военных исследователей, так как в свидетели призван самый высокий военачальник в армейском пехотном соединении Красной армии и самый молодой летчик (по времени нахождения в части) в своем авиаполку. Кроме того, такого самолета под маркой ФВ-187 в немецких люфтваффе не было вообще. Да и очень ранний вылет вызывает определенные сомнения в достоверности сбития немецкого самолета. Как бы то ни было, эта единственная воздушная победа гвардии подполковника Николая Исаева официально зарегистрирована в боевых документах авиаполка за 1943 год.
В этот же день командир 16-го гиап подписал четыре представления на присвоение звания Героя Советского Союза своим подчиненным: командиру авиаэскадрильи гвардии капитану Лукьянову Сергею Ивановичу – «за мужество и отвагу, проявленную в борьбе с немецкими захватчиками, за уничтоженные в воздушных боях 31 самолет противника, из них лично сбитых 14 самолетов, в групповых боях 15 и уничтоженных на земле 2 самолета»; заместителю командира авиаэскадрильи гвардии капитану Федорову Аркадию Васильевичу – «за мужество, героизм и отвагу, проявленную в боях за Родину, за лично сбитые в боях 12 самолетов противника и 4 в группе»; заместителю командира авиаэскадрильи гвардии старшему лейтенанту Клубову Александру Федоровичу – «за смелость, отвагу и геройство, проявленное в воздушных боях, в результате чего лично сбил 14 самолетов противника и в групповом бою сбил 19 самолетов противника»; заместителю командира авиаэскадрильи гвардии старшему лейтенанту Труду Андрею Ивановичу – «за мужество, героизм и отвагу, проявленную в борьбе за Социалистическую Родину, лично сбитые 15 самолетов противника».
Ходатайства поддержали командир 9-й гиад, командующий 8-й ВА, командующий и Военный совет 4-го Украинского фронта.
Штаб 16-го гиап, так как именно он готовил документы на всех награжденных, не пожалел ярких красок для описания боевой работы своих летчиков. Так, в представлении на того же гвардии капитана Лукьянова записан такой эпизод:
«28.08.43 года, вылетая группой «Аэрокобра» в район прикрытия наземных войск Калиновка, Криничка, Марьевка, ДонецкоАмвросиевка, встретили группу до тридцати Ю-87 под прикрытием шести МЕ-109. Тов. Лукьянов, будучи ведущим группы, отдал приказ по радио атаковать группу бомбардировщиков, в результате чего сам лично сбил один Ю-87, который горящим упал в районе Колпаковка, его ведомые Федоров и Цветков сбили по одному Ю-87, группа была рассеяна и бомбы сбросили в беспорядке.
Вылетая в этот день вторично в район прикрытия наземных войск Успенская, Манны, Камешеваха, Алексеевка, шесть «Аэрокобр» встретили группу бомбардировщиков до двадцати Ю-87 под прикрытием шести МЕ-109. В результате атак тов. Лукьянов сбил один Ю-87, в этом воздушном бою сбито три самолета противника. Группа была рассеяна и все бомбы сброшены в чистое поле».
Критически рассмотрев это описание подвигов Сергея Ивановича, можно заметить, что: во-первых, 28 августа не было засчитано ни одной воздушной победы ни одному летчику 16-го гиап; во-вторых, здесь «притянуты за уши» боевые вылеты, совершенные 27 и 29 августа, когда 27 августа 1943 года сбили в одном воздушном бою два Ю-88 Аркадий Федоров и Вениамин Цветков и 29 августа – когда Торбеев, Никитин и Цветков запротоколировали поражение ими трех Ю-88. Но никаких Ю-87 никто не сбивал ни 27, ни 28, ни 29 августа, тем более два самолета за день.
Генерал-лейтенант авиации Тимофей Хрюкин, лишенный штабной косности и сухости при оформлении документов на своих подчиненных, особенно если этот военнослужащий запомнился ему проявленной отвагой и геройством в бою или, наоборот, насолил чем-то, на каждом из них оставлял свою оригинальную визу. Так, на документах Сергея Лукьянова осталась такая эмоциональная запись командарма: «Гвардии капитан Лукьянов является вожаком-летчиком, своим геройством и смелостью увлекает всех в бой. Бой ведет дерзко и хитро. Вполне заслуживает высшей Правительственной награды – присвоения звания Герой Советского Союза».
Указ ПВС СССР о награждении Золотыми Звездами Героев этих четырех успешных летчиков-асов 16-го гиап состоится только 13 апреля 1944 года.
А в этот день – 4 сентября случилась трагедия в братском 104-м гиап – в авиакатастрофе погиб опытный летчик, кавалер двух орденов Красного Знамени, Отечественной войны I степени и Красной Звезды командир авиаэскадрильи гвардии капитан Ерошкин Иван Григорьевич (1917 г. р., Москва), имевший на своем боевом счету пять сбитых истребителей противника за 1943 год и три Ме-109, сбитые в групповых боях. Он, при взлете с аэродрома Таганрог, на малой скорости рано оторвал самолет от земли. Из-за этого его «Аэрокобра» свалилась на крыло и при ударе о землю разбилась, а летчик погиб. Похоронили его в городском парке Таганрога.
5 сентября героем дня в исаевском авиаполку стал гвардии младший лейтенант Сухов. В послеобеденное время в воздух поднялась шестерка «Аэрокобр» – ведущий группы Александр Покрышкин. Две другие пары: Клубов – Ивашко и Жердев – Сухов. Для Константина Сухова это был третий боевой вылет за день, и он принес ему первую воздушную победу в его фронтовой биографии. В воздушном бою он лично около 16.45 в районе Сартана – Красноармейское – Черналык сбил самолет-корректировщик ФВ-189. Немецкая «Рама» упала горящей севернее Сартаны. Эта воздушная цель была очень сложной для поражения, хотя и не обладала высокой скоростью полета. Ее отличная аэродинамика, высокие пилотажные качества и многочисленный высокоподготовленный экипаж были очень сильными козырями в борьбе с советскими скоростными истребителями. Поэтому сбить (подбить) «Раму» было по силам только искусному летчику-истребителю. Советские пехотинцы очень не любили (если применимо такое слово) этот самолет, так как при наличии его в непосредственной видимости над полем боя всегда надо было ждать или воздушной штурмовой атаки, или артиллерийского налета перед наступлением противника. Правда, ассистировали Константину Сухову в этом вылете при выполнении результативной атаки опытные асы полка – Покрышкин и Клубов, а также его ведущий – Жердев.
На последующие две недели результативные боевые вылеты летчиков 16-го гиап прекратились.
6 сентября заместитель командира авиаэскадрильи гвардии старший лейтенант Старчиков Николай Алексеевич за успешно проведенные 109 боевых вылетов и лично сбитые четыре самолета противника (09.05, 27.05, 24.08 – по одному Ме-109, 30.08 – Хе-111) приказом командующего 4-й ВА № 78/н был награжден орденом Красной Звезды.
Приказом командующего 4-й ВА № 079/н штурман 16-го гиап гвардии капитан Тетерин Леонид Владимирович, в числе девяти летчиков авиационного объединения генерала Вершинина, за 38 боевых вылетов и проведенные 15 воздушных боев, в которых лично сбил 4 самолета противника (29.04 – ФВ-190, 08.05 – Ю-87, 26.05 – Ю-88, 29.05 – Ме-109), «мужество, героизм и отвагу, проявленную в воздушных боях за Родину» был награжден орденом Красного Знамени. Таким образом реализовалось представление командира 16-го гиап Николая Исаева, поданное в вышестоящий штаб еще 31 июля 1943 года.
6 сентября два самолета «Аэрокобра» Л-1 № 24413 и М-1 № 24921 с моторами «Аллисон» Е-6 № 26445 и Е-18 № 26975 были отправлены на ремонт в 44-ю ПАМ.
На следующий день, 7 сентября, 16-й гиап с аэродрома Русский Колодец перебазировался к побережью Азовского моря на аэродром Обрыв.
Константин Сухов так охарактеризовал новое место базирования авиаполка: «Село имеет такое необычное название совсем не случайно: оно расположено на крутом, обрывистом берегу моря. Станешь лицом к воде, сколько видит глаз, – необъятная, какаято серая и загадочная гладь морского простора. Если долго смотреть в степь – тоже морем покажется».
Со старого аэродрома не поднялся в воздух самолет «Аэрокобра» М-1 № 24859 с мотором «Аллисон» Е-18 № 26892, его отправили на ремонт в 44-ю ПАМ.
В этот день погиб старший летчик братского 104-го гиап гвардии лейтенант Мальцев Юрий Борисович (1922 г. р., г. Омск). Во время штурмовки вражеского железнодорожного эшелона его «Аэрокобра» была подбита немецкой зенитной артиллерией. Горящий самолет врезался в сарай в селе Карань (25–30 км северовосточнее Мариуполя), на территории занятой противником. Советский летчик не смог или не сумел катапультироваться и погиб вместе с самолетом. Местные жители похоронили его возле места падения.
9 сентября в ряды летчиков 16-го гиап был зачислен младший лейтенант Попов Николай Павлович, прибывший в авиаполк на должность летчика.
11 сентября «в бою за Социалистическую Родину, верный воинской присяге, проявив геройство и мужество» погиб в воздушном бою, в районе города Ямполь на «Аэрокобре» Л-1 № 24590 (мотор «Аллисон» Е-6 № 26375) старший летчик авиаполка гвардии младший лейтенант Никитин Сергей Александрович (1921 г. р., уроженец г. Тулы, ул. Володарского, д. 73). Место его гибели установить не удалось. Самолет исключен из боевого состава авиаполка. 15 сентября 1943 года в город Медногорск Чкаловской области, ул. Комсомольская, д. 13, по месту жительства его мамы – Татьяны Сергеевны Никитиной от командира войсковой части «полевая почта 45169» ушло извещение (форма № 4) о его гибели. Приказом ГУК НКО СССР № 0101/пог. от 27 октября 1943 года гвардии младший лейтенант Никитин был исключен из списков офицерского состава Красной армии.
В этот же день из состава 4-й ВА 16-му гиап для восполнения потерь материальной части была передана одна «Аэрокобра» (Р-39 Д-2 № 138458 с мотором «Аллисон» Е-18 № 27419).
14 сентября был откомандирован в распоряжение отдела кадров 9-й гиад (за получением нового назначения) младший лейтенант Задой Алексей Ерофеевич.
С 15 по 19 сентября 16-й гиап базировался на аэродроме Мариуполь.
16 сентября командир 16-го гиап гвардии подполковник Исаев Николай Васильевич (1911 г. р., в РККА с 1934 года, старший политрук, член ВКП(б) с 1932 года, п/б № 01207415) за боевые заслуги приказом командующего 8-й ВА (ЮФ) № 38/н был награжден вторым орденом Красного Знамени.
Ибрагим Магомедович Дзусов, командир 9-й гиад, в наградных документах на своего подчиненного отметил, что тот «в полку с декабря 1941 года, до июля 1942 года работал в должности помощника командира полка, с июля 1942 года работает командиром 16-го гиап.
Под руководством т. Исаева полк работал с июля 1942 года. За время боевой работы с июля по 14 августа 1942 года полком произведено 303 боевых вылета с налетом 320 часов. Уничтожено: 4 танка, 7 батарей ЗА, 12 точек ЗП, 3 полевых орудия, 240 автомашин с грузами и войсками противника, 10 ж. д. вагонов, склад с боеприпасами и до 500 солдат и офицеров. В воздушных боях сбито 9 самолетов противника. За это время лично тов. Исаев на самолете Як-1 произвел 9 боевых вылетов, сбито лично самолет ФВ-189 и Хеншель-126.
В боевой обстановке ориентируется быстро и правильно принимает решение. Летная подготовка на истребительных самолетах отличная. Летает на самолетах И-15, И-153, МиГ-3, ЛАГГ-3, Як-1, «Киттихоук» и «Аэрокобра». Общий налет на всех типах самолетов – 2464 часа».
Тут следует отметить, что командарм-8 генерал Тимофей Хрюкин этим своим приказом наградил, среди большого числа летного и наземного состава своего авиасоединения, только двух командиров авиационных частей. Кроме командира 16-го гиап также орден Красного Знамени получил и командир 85-го гиап (6-я гиад) гвардии майор Залесский Иван Павлович (1907 г. р., в РККА с 1929 года), судьба которого была чем-то похожа на боевые пути Николая Исаева. Как и он, тот был в начале Отечественной войны военкомом полка, а с декабря 1941 года стал командиром части. Отлично воевал и руководил боевой работой своих подчиненных, за что был дважды награжден орденом Красного Знамени и медалью «За оборону Сталинграда».
Боевые награды также не обходили стороной и Николая Васильевича Исаева. 1 мая 1940 года за участие в советско-финской войне, где он в составе 7-го иап лично произвел 51 боевой вылет на самолете И-16 и сбил 2 вражеских самолета, был награжден первым орденом Красного Знамени.
Начало Великой Отечественной войны военный комиссар эскадрильи (приказ НКО от 14.08.40 г. № 262) Николай Исаев встретил в Запорожье в рядах 131-го иап КОВО (Южного фронта).
В конце 1941 года, за боевые отличия на фронте, он был удостоен двух правительственных наград: орден Ленина (05.11.41 г.) и орден Красной Звезды (22.12.41 г.).
При этом командир 131-го иап майор Давыдков 1 декабря 1941 года представлял военкома эскадрильи старшего политрука Исаева за участие в Ростовской наступательной операции к награждению орденом Красного Знамени. За этот период он лично выполнил 9 боевых вылетов и одержал 1 воздушную победу (20.11.41 г. – Ме-109 в районе южнее Константиновки). До этого времени он в воздушном бою в районе Любимовки сбил немецкий связной самолет «Шторх», но и сам был ранен в руку.
18 сентября подвиг летчика Сухова (уничтожение 05.09.43 г. ФВ-189) повторил начинавший «оперяться» как истребитель гвардии старший лейтенант Олефиренко. Он, в период 16.00–16.45, в районе Красноармейского сбил немецкую «Раму» ФВ-189. Ведомым у него в этом вылете был гвардии лейтенант Черников.
18 сентября состав 16-го гиап пополнился новым офицеромруководителем: для дальнейшего прохождения службы прибыл в авиаполк Николая Исаева майор Калачев Тимофей Иванович (1912 г. р., в РККА с марта 1932 года) и был зачислен на все виды довольствия, согласно аттестатам. Это был опытный летчик и командир, но еще «не нюхавший пороха» по причине того, что выполнял задачу по подготовке молодых пилотов в тылу страны.
В этот же день в боевой состав авиаполка была включена «Аэрокобра» М-1 № 29649 с мотором «Аллисон» Е-19 № 160895, перегнанная из 25-го зап.
19 сентября еще четыре сбитых немецких самолета было записано на боевой счет авиаполка гвардии подполковника Исаева. Воздушных побед в дообеденных вылетах добились летчики Речкалов и Чистов. Гвардии капитан Речкалов в период 11.30–12.35 сбил в районе западнее города Мелитополя немецкий бомбардировщик «Хеншель-111». Падение горящего вражеского самолета видели персонал радиостанции наведения 8-й ВА и гвардии майор Бычков.
Ведомый Григория Речкалова младший лейтенант Чистов надежно прикрыл ведущего и сам сбил в этом воздушном бою истребитель Ме-109 (Ново-Михайловка).
Гвардии старший лейтенант Клубов около 15.00 также сбил в районе южнее Ново-Филипповки немецкий самолет Ме-109. В бою его прикрывал гвардии лейтенант Ивашко.
Через час после возвращения пары Клубова с боевого задания в район Аккермана, по приказанию дивизионной радиостанции наведения «Тигр», вылетела четверка «Аэрокобр» под руководством гвардии майора Покрышкина. Его напарниками в этом боевом вылете (16.25–17.20) были молодые летчики Жердев, Голубев и Сухов. В воздушном бою Александр Покрышкин сбил немецкий бомбардировщик Ю-88. Его падение летевшие экипажи зафиксировали в районе восточнее Терпения (8 км западнее Астраханки). Кроме них подтвердил воздушную победу и начальник рации наведения 8-й ВА при 4-м гвардейском Кубанском казачьем кавалерийском корпусе старший сержант Шестаков.
В этот день погиб летчик 104-го гиап гвардии старший сержант Маслов Анатолий Яковлевич (1921 г. р., уроженец Курской области). Его самолет был сбит зенитной артиллерией противника в районе Воскресенского. О месте захоронения пилота сведений нет.
С 19 по 23 сентября 16-й гиап дислоцировался на аэродроме Осипенко.
20 сентября из книг учета части была списана «Аэрокобра» М-1 № 24876 с мотором «Аллисон» Е-18 № 26858, она была отправлена в восстановительный ремонт в 44-ю ПАМ.
20 сентября при возвращении с боевого задания у летчика гвардии младшего лейтенанта Белозерова загорелся мотор, а потом и весь самолет. Советскому пилоту повезло, так как ему пришлось выпрыгивать с парашютом над территорией, занятой своими войсками, и он остался жив. «Аэрокобра» Л-1 № 24596 и мотор «Аллисон» Е-18 № 26427 полностью сгорели.
21 сентября было удачным днем в боевой работе авиачасти Исаева, трижды отличился Александр Иванович Покрышкин. Утром над Тифенбруном в период 10.00–10.55 он сбивает «лаптежник» Ю-87. Воздушную победу подтвердил его ведомый Георгий Голубев, «начальник рации наведения 8-й ВА при 4-м ГККК старший сержант Шестаков и офицер штаба 8-й ВА при 4-м ГККК» (без фамилии и подписи). Кроме того, уже в ноябре пришло подтверждение об этой воздушной победе от начальника штаба 133-го КП майора Солнишкина.
В период 11.05–12.05 в районе Тифенбрун – Ворошиловка сбил бомбардировщик Ю-88 и молодой летчик гвардии младший лейтенант Николай Попов.
В обед (13.15–14.10) гвардии майор Покрышкин выходит победителем в воздушном бою с двумя бомбардировщиками Ю-88 в районе Большого Токмака. Падение сбитых Александром Покрышкиным самолетов наблюдали офицеры 9-й гвардейской КККД – начальник штаба Турчанников, начальник оперативного отдела Старунов и помощник начальника оперативного отдела Шведов, а также летчики Сухов, Жердев и Голубев.
Над тем же Токмаком уже около 17.00 опытный летчик-ас гвардии лейтенант Андрей Труд «снял» с небес немецкую «Раму» – ФВ-189. В этом вылете ему «защищали спину» летчики Трофимов, Кетов и Дударев.
(Сухов К.В. Эскадрилья ведет бой)
«…Наступающие войска 20 сентября подошли к реке Молочной.
…Прошло еще несколько дней, и очередной бой, интересный и необычный, был записан в наш актив как новаторский. Провели его четверкой.
– А сколько сбили? – поинтересовался Датский.
– Три (не подтверждается у Быкова – 21 сентября 1943 года Покрышкину записано четыре воздушные победы: два Ю-87 и два Ю-88. – Авт.)! Да Жердев с Суховым одного… (не подтверждается у Быкова – нет побед ни у Жердева, ни у Сухова за 21.09.43 г. – отсюда вывод: подарили одну воздушную победу Покрышкину. – Авт.)!
– Четыре, значит (подтверждается по количеству у Быкова – но все четыре победы записаны Покрышкину. – Авт.)!!!..»
Так, значит, не только Покрышкин раздавал сбитые самолеты своим ведомым, но и ведомые «сдавали» сбитые самолеты в фонд Покрышкина! До 50 уничтоженных немецких самолетов заместитель командира авиаполка не дотягивал…
Открываем «Журнал учета сбитых самолетов 16-го гиап» (ЦАМО РФ. Ф. 16-го гиап. Оп. 206868с), единственный документ, учитывающий полковые воздушные победы, и смотрим на результаты боевых действий летчиков за каждый день.
Месяц – сентябрь.
«– Запись номер 12. 21 сентября 1943 года в период 11.05–12.05 младший лейтенант Попов Николай Павлович сбивает в районе Тифенбрун – Ворошиловка один Ю-88 (подтверждают Жердев и Голубев).
– Запись номер 13. 21 сентября 1943 года в период 13.15–14.10 майор Покрышкин Александр Иванович сбивает над Б. Токмаком один Ю-88 (подтверждают Жердев и Голубев).
– Запись номер 14. 21 сентября 1943 года в период 13.15–14.10 майор Покрышкин Александр Иванович сбивает над Б. Токмаком один Ю-88 (подтверждают Сухов и Голубев).
– Запись номер 15. 21 сентября 1943 года в период 16.40–17.40 лейтенант Труд Андрей Иванович сбивает над Б. Токмаком один ФВ-189 (подтверждают Трофимов и Кетов)».
Все. Других воздушных побед за этот день не зафиксировано.
Выходит, что Покрышкин в этот день сбил всего 2 немецких бомбардировщика Ю-88. А где же еще два «фантома» Ю-87?
Ищем и находим их в «Справке о подтверждении на сбитые самолеты противника дважды Героем Советского Союза подполковником Покрышкиным Александром Ивановичем», подписанной 21 декабря начальником штаба 16-го гиап гвардии подполковником Датским: «21.09.43 г., прикрывая наземные войска в районе Ворошиловки, в воздушном бою сбил два Ю-87, которые горящими упали в районах Тифенбрун, вост. Б. Токмак, сбитые самолеты подтверждает командир 133-го стрелкового полка (СП) и летающие экипажи».
Что же, неизвестный командир 133-го СП и такие же (неизвестные) перелетающие экипажи что только не подтвердят, если это требуется «сталинским соколам»!
В представлении на звание трижды Героя Советского Союза Александра Ивановича Покрышкина находим следующую информацию по поводу этих «злосчастных» Ю-87:
«21.09.1943 г., выполняя задание на прикрытие наземных войск в районе Ворошиловка и Тифенбург, на Н-4000 м встретили два Ю-87. В результате смелых атак т. Покрышкин сбил один Ю-87, который ушел в облачность, огонь производил с дистанции 50–80 м, горящий самолет упал в районе Тифенбрун.
21.09.1943 г., прикрывая наземные войска в районах: Ворошиловка, Чунгул, в районе патрулирования встретили три Ю-87. Первую атаку сверху сзади произвел подполковник Покрышкин, в результате чего сбил один Ю-87, который горящим упал в районе северо-восточнее Б. Токмака».
Но, листая дальше страницы «Журнала учета», находим еще одну интересную запись, которая выбивается из общей хронологии:
«– Запись номер 31. 21 сентября 1943 года в период 10.00–10.55 майор Покрышкин Александр Иванович сбивает над п. Тифенбрун один Ю-87 (подтверждает Голубев)».
Причем эта запись следовала за днем 29 сентября.
Ладно, так и быть, один «лаптежник» с горем пополам нашелся. Ну а где еще один Ю-87?
Всего по «Журналу учета» за сентябрь 1943 года 16-й гиап сбил 33 немецких самолета, из них Покрышкин – четыре (три Ю-88 и один Ю-87). Причем «покрышкинский» Ю-87 был единственным среди других типов немецких самолетов, сбитых всеми летчиками полка за этот период.
5 октября 1943 года, оставаясь, по каким-то причинам, за командира 16-го гиап, дважды Герой Советского Союза гвардии майор Покрышкин подпишет за Николая Васильевича Исаева приказ № 088 «О выплате денежного вознаграждения летному составу полка за сбитые в воздушных боях самолеты противника». Этим приказом финансово подтверждались воздушные победы, одержанные летчиками авиаполка.
Александр Иванович, как лицо заинтересованное в документальном подтверждении своих воздушных побед, несомненно, тщательно просматривал те материалы, что представлял начальник штаба ему на подпись.
И что же? За какие сбитые самолеты и сколько заплатили нашему воздушному асу?
Приведем выписку из этого приказа, касающуюся, в частности, гвардии майора Покрышкина:
«1. Гвардии майору Покрышкину Александру Ивановичу за сбитый в воздушном бою самолет МЕ-109 20.04.43 г. выплатить денежное вознаграждение по приказу НКО № 0489 – одну тысячу рублей.
ОСНОВАНИЕ: – подтверждение к-ра 244-го БАП.
…
4. Гвардии майору Покрышкину Александру Ивановичу за сбитый в воздушном бою самолет МЕ-109 24.04.43 г. выплатить денежное вознаграждение по приказу НКО № 0489 – одну тысячу рублей.
ОСНОВАНИЕ: – подтверждение к-ра 244-го БАП.
…
6. Гвардии майору Покрышкину Александру Ивановичу за сбитый в воздушном бою самолет МЕ-109 30.04.43 г. выплатить денежное вознаграждение по приказу НКО № 0489 – одну тысячу рублей.
ОСНОВАНИЕ: – подтверждение нач. штаба 298-го ИАП.
…
10. Гвардии майору Покрышкину Александру Ивановичу за сбитый в воздушном бою самолет МЕ-109 4.05.43 г. выплатить денежное вознаграждение по приказу НКО № 0489 – одну тысячу рублей.
ОСНОВАНИЕ: – подтверждение поста ПВО 56-й Армии.
…
23. Гвардии майору Покрышкину Александру Ивановичу за сбитый в воздушном бою самолет Ю-88 19.09.43 г. выплатить денежное вознаграждение по приказу НКО № 0489 – две тысячи рублей.
ОСНОВАНИЕ: – Подтверждение рации наведения 8-й ВА при ККК.
…
25. Гвардии майору Покрышкину Александру Ивановичу за сбитые в воздушном бою самолеты противника 2 Ю-88 21.09.43 г. выплатить денежное вознаграждение по приказу НКО № 0489 – четыре тысячи рублей.
ОСНОВАНИЕ: – Акт 9-й ГКККД от 21.9.43 г.
…
29. Гвардии майору Покрышкину Александру Ивановичу за сбитые в воздушном бою самолеты противника Ю-88 7.10.1943 г. выплатить денежное вознаграждение по приказу НКО № 0489 – две тысячи рублей.
ОСНОВАНИЕ: – подтверждение 28-й Армии /штаба/».
Как видим из вышеприведенного документа, никаких денежных премий летчику Покрышкину за сбитые в сентябре 1943 года немецкие бомбардировщики Ю-87 нет. Ему заплатили только за три сбитых Ю-88!
Одной из «изюминок» этого приказа является и то, что документ датируется 5 октября 1943 года, а последний сбитый немецкий самолет, за который заплатили летчику полка, был Ю-88, записанный на боевой счет гвардии майора Покрышкина 7 октября, то есть через два дня после официально зарегистрированной даты подписания приказа! Александр Иванович предвидел, наверное, что через два дня у него будет результативный вылет и он собьет именно тяжелый бомбардировщик Ю-88!
Понятно, что приказ подписывался не 5 октября, а где-то после 7 октября, но штабной культуры в делопроизводстве прославленной авиачасти было мало.
В оправдание Покрышкина можно предположить, что аналогичный приказ по оплате сбитых двух Ю-87 в сентябре 1943 года мог появиться в 1944 году, а то и в 1945-м, когда кто-либо из заинтересованных в этом людей вспомнит об этом!
Интересно было бы посмотреть на летную книжку Александра Ивановича, там тоже зафиксированы воздушные победы, одержанные им на протяжении войны. Но, увы, таковой уже, наверное, нет, или она глубоко спрятана и навряд ли появится на свет…
Однако по более известным широкому кругу исследователей документам – наградному листу на звание трижды Героя Советского Союза и «Справке» у Александра Покрышкина в зачете за сентябрь 1943 года 5 сбитых фашистских самолетов (три Ю-88 и два Ю-87).
Причина этого несоответствия лежит, наверное, на поверхности: в сентябре 1943 года «у руля» 16-го гиап неотлучно стоял гвардии подполковник Исаев Н.В., который не допустил приписок на боевые счета подчиненных летчиков. Поэтому у А.И. Покрышкина и А.Ф. Клубова только по 4 воздушные победы (но это – больше всех в авиаполку)! А в декабре 1943 года «Справку» и представление на третье геройское звание на «себя любимого» писал Покрышкин сам, будучи «врид командира 16-го гиап», но, естественно, рукой начальника штаба гвардии подполковника Якова Михайловича Датского. Поэтому, подумаешь, «залетел» еще один или два «лаптежника» в его боевой счет, ну и что? Наоборот, хорошо, пусть боятся фашисты!
Продолжая эту тему, можно заметить, что в представлении к награждению орденом Красного Знамени Александра Покрышкина, подписанном лично Николаем Исаевым 23 ноября 1943 года, отмечены как воздушные победы, одержанные прославленным асом 21 сентября, только два Ю-88 и один Ю-87!
Второй «Юнкерс-87», записанный впоследствии на боевой счет Покрышкина, появляется в «Журнале учета сбитых самолетов» только после 20 ноября, то есть через 2 месяца после того боевого вылета и результативной атаки?! Как раз три дня – 21, 22 и 23 ноября, в небе над 4-м Украинским фронтом стояло затишье. Ни наша, ни немецкая авиация активности не проявляла. Было время для написания наградных листов, и были чистые поля в «Журнале», вспоминай и записывай все, что хочешь. Поэтому вспомнили или вспомнил (командир или начальник штаба) о втором сбитом покрышкинском сентябрьском «лаптежнике», да еще о карповском Ме-109, сбитом им еще 26 августа и также своевременно не записанном в отчетный документ штаба.
Другая сторона этой денежной премии, которую выплачивали летчикам-истребителям, – куда можно потратить ее, какие продукты можно было купить на эти деньги в конце 1941 года? Так, лучшие рабочие и передовики производства получали в месяц около 800 рублей. Цены на столичных рынках на основные продукты питания (за 1 кг) в тот период были следующими: мясо – 44 рубля, картофель – 3,80 рубля, пшено – 20 рублей, масло животное – 95 рублей, молоко – 8 рублей (за 1 л). В 1942 году цены на продовольствие выросли в несколько раз, и килограмм мяса, например, уже стоил около 370 рублей, буханка черного хлеба на рынке – 400 рублей, а бутылка водки – 1000 рублей.
23 сентября 16-й гиап перелетел на новый аэродром базирования Розовка (8-я ВА), где он будет находиться до 12 октября 1943 года.
25 и 26 сентября в утренних вылетах гвардии лейтенант Труд и гвардии старший лейтенант Самсонов сбили два «серьезных» немецких летательных аппарата – бомбардировщики Хе-111. Воздушную победу Александра Самсонова подтвердили справкой (заверенной гербовой печатью) представители 117-го гиап, 807-го шап и 871-го батальона аэродромного обслуживания (бао). Гвардии старший лейтенант Олефиренко и гвардии младший лейтенант Дударев обеспечили результативную атаку Андрею Труду.
Кроме Самсонова 26 сентября повысили свои личные боевые счета летчики Речкалов, Клубов, Жердев и Сухов. В вечернем вылете восьмерка «Аэрокобр» 16-го гиап в районе Эристовка– Гельденберг – Ворошиловка встретила две группы бомбардировщиков противника – до 115 [2 - Информация взята из наградного листа на награждение орденом Красного Знамени летчика 16-го гиап гвардии младшего лейтенанта Сухова К.В., подписанного 26 октября 1943 года командиром (фактически врид) 16-го гиап дважды Героем Советского Союза гвардии майором Покрышкиным.] Ю-88 и 9 Хе-111. При этом только Герой Советского Союза гвардии капитан Речкалов сбил немецкий Ме-109 (над Черниговкой), остальные летчики – бомбардировщики Хе-111 (район Зеленый Гай – восточнее Днепровских плавней – Бурчак). Выходит, что за один день лечики 16-го гиап сбили четыре бомбардировщика Хе-111 и один истребитель Ме-109! Очень хороший результат! Обеспечивали «сбитие» летчики Олефиренко, Дударев, Ивашко, Чистов, Голубев и Попов.
Омрачила радость побед одна боевая потеря. В этот день не вернулся с боевого задания самолет «Аэрокобра» (Р-39 Н-1 № 29649 с мотором «Аллисон» Е-19 № 160895). Его пилотировал молодой летчик гвардии младший лейтенант Попов Николай Павлович (1918 г. р., уроженец с. Березовка Шульгинского района Тамбовской области).
Вот так, по словам Константина Сухова (книга «Эскадрилья ведет бой»), это случилось:
«В этом бою наши летчики сбили 8 вражеских бомбардировщиков и два подбили (по «Журналу учета сбитых самолетов» в этот день летчиками 16-го гиап было сбито 4 бомбардировщика Хе-111 и 1 истребитель Ме-109; Николаю Попову воздушной победы не засчитано. – Авт.). Но есть и потери: огнем с «юнкерса» сбили самого молодого летчика – Николая Попова. Очень уж близко подошел он к бомбардировщику, зажег его, но стрелок успел огрызнуться огнем – и чуть ли не в упор разрядил крупнокалиберный пулемет в истребитель. Тот загорелся.
Два самолета так и упали горящими в Днепровские плавни – наш и вражеский».
За этот бой, проведенный над Мелитополем, многие летчики удостоились высоких правительственных наград.
Николай Попов прибыл в полк только 9 сентября (приказ командира 16-го гиап от 14.09.43 г. № 66) и «сгорел» за двадцать дней войны на воздушной передовой. О том, что ее сын «пропал без вести», командование авиаполка выслало извещение его маме – Прасковье Васильевне Поповой по месту ее жительства. Места захоронения летчиков Попова и Никитина остались неизвестны.
В бой шли не только «старики»…
На следующий день, 27 сентября, горечь утраты испытал и братский 100-й гиап: не вернулся с боевого вылета из района Нового Мунталя штурман части опытный летчик гвардии майор Телегин Федор Иванович (1918 г. р., уроженец д. Букреевки Беседенского района Курской области). Где он похоронен – осталось неизвестным. Из родных и близких у него осталась жена – Нина Николаевна Телегина, проживающая в Житомире (ул. Набережная, д. 3).
26 сентября из 11-го зап для пополнения материальной части 16-го гиап прибыли четыре «Аэрокобры»: серии Н-1 № 29559, 29624 с мотором «Аллисон» Е-19 № 160747; 29624; серии Н-5 № 218691, 219052 с мотором «Аллисон» Е-19 № 160764, 96690.
27 сентября еще одна «Аэрокобра» серии Н-5 № 219098 с мотором «Аллисон» Е-19 №-97361 поступила в состав 16-го гиап.
27 сентября – самый удачный день этого месяца в боевой биографии 16-го гиап.
Воздушными бойцами авиачасти Исаева было заявлено об уничтожении шести немецких самолетов.
27 сентября при прикрытии наземных войск в районе Эристовка – Гельденберг – Ворошиловка провел результативный воздушный бой гвардии лейтенант Старчиков. Он, в составе восьмерки «Аэрокобр» 16-го гиап, встретил над линией фронта группу из шестнадцати Ю-88, которые шли эшелонированными группами под прикрытием Ме-109. Ведущий нашей группы гвардии старший лейтенант Федоров атаковал немецкие бомбардировщики в лоб. Однако фронтовое счастье улыбнулось в этом вылете Николаю Старчикову. Сбитый им в 15.30 немецкий бомбардировщик Ю-88 упал в районе Большого Токмака. Его отличный боевой результат подтвердили два комэска – Федоров и Еремин (резервная авиаэскадрилья) и старший летчик Торбеев.
В этот день повторил достижение гвардии майора Покрышкина гвардии лейтенант Цветков – в одном вылете в период 16.45–17.40 он сбил два немецких бомбардировщика Ю-88!
А два летчика Калачев и Еремин сбили в воздушном бою один бомбардировщик Ю-88. У каждого из них это была первая боевая победа в рядах 16-го гиап, которую они поделили пополам.
Кроме того, летчики Федоров, Никитин и Еремин сбили по одному вражескому истребителю Ме-109.
28 сентября дивизионная радиостанция наведения «Мушка-5» навела на группу из 12 самолетов противника Ме-109 в районе Анденбург – Розенталь – Тифенбург – Ворошиловка 8 самолетов «Аэрокобра» 16-го гиап, выполняющих задание на прикрытие наземных войск в этой зоне патрулирования. В завязавшемся неравном воздушном бою Клубов и Чистов сбили по одному «Мессершмитту», которые горящими упали в районе севернее Любимовки. Им ассистировали летчики Покрышкин, Ивашко, Голубев и Самсонов.
28 сентября была отправлена в капитальный ремонт в 44-ю ПАРМ «Аэрокобра» Л-1 № 24703 (мотор «Аллисон» Е-6 № 326628).
29 сентября отметился результативной атакой гвардии младший лейтенант Жердев, в воздушном бою он сбил немецкий бомбардировщик Ю-88.
Этот день стал черным в истории братского 104-го гиап – в воздушных боях, как писали в официальных документах тех грозных лет, «за социалистическую Родину» погибли три летчика части – командир авиаполка гвардии майор Семенишин Владимир Григорьевич (1910 г. р.), заместитель командира эскадрильи гвардии лейтенант Бочаров Дмитрий Алексеевич (1921 г. р.) и летчик гвардии лейтенант Баранов Степан Власович (1918 г. р.) не возвратились с боевого задания.
30 сентября продолжил скорбный список потерь 104-го гиап еще один опытный летчик – гвардии лейтенант Крещук Александр Семенович (1910 г. р.), он был сбит в воздушном бою.
Последняя декада сентября была горька и для 100-го гиап: кроме потери штурмана авиаполка гвардии майора Телегина, был сбит в воздушном бою 30 сентября летчик гвардии младший лейтенант Богашев Леонид Степанович (1921 г. р.).
Результаты разведывательной работы летчиков 16-го гиап в сентябре (приказ № 092 от 18.10.43 г.) следующие.
Руководящий состав 16-го гиап ценился в дзусовском соединении и был востребован для усиления управления самой авиадивизии и братских частей соединения.
Так, 29 сентября 1943 года убыл в распоряжение командира 9-й гиад штурман 16-го гиап гвардии капитан Тетерин Леонид Владимирович (1913 г. р., в РККА с 1935 года), ровесник Покрышкина. Боевой счет его за время нахождения в 55-м иап и 16-м гиап – 9 лично сбитых немецких самолетов и 2 групповые победы, одержанные им в сентябре 1941 года в боях на Южной Украине. Это был опытный воздушный боец и командир, имевший большие перспективы для дальнейшего продвижения по службе. Командование дзусовской авиадивизии «закрыло» им вакансию должности штурмана в 100-м гиап, в связи с гибелью гвардии майора Телегина. Однако в следующем году, 17 мая 1944 года, во время перебазирования 9-й гиад на фронт, гвардии капитан Тетерин погибнет в авиакатастрофе.
30 сентября 1943 года 16-й гиап потерял две «Аэрокобры»: Н-1 № 29645 (мотор «Аллисон» Е-19 № 160904) и Н-5 № 219052 (мотор «Аллисон» № 97515). В одном из самолетов в воздушном бою над Большим Токмаком погиб летчик гвардии младший лейтенант Семенов Василий Федорович (1921 г. р., уроженец д. Чернышево-Починовка Касимовского района Рязанской области, в РККА с 1940 года). Место захоронения осталось неизвестно. О гибели сына, через Рязанский облвоенкомат, была извещена его мама – Ирина Александровна Семенова.
Василий Федорович прибыл на фронт 20 февраля 1943 года и начал службу в 45-м иап. Летая на самолете «Киттихоук», он выполнил 4 вылета на поле боя. 12 апреля 1943 года в воздушном бою в районе севернее Абинской им был сбит немецкий истребитель Ме-109Ф.
По прибытии в 16-й гиап (26.04.43 г.) он до 16 июня 1943 года на самолете «Аэрокобра» выполнил 32 боевых вылета. Участвуя в 12 воздушных боях, старший летчик Семенов 27 мая обеспечил своему ведущему – комэску гвардии капитану Лукьянову воздушную победу над Ме-109. Тогда вражеский самолет упал в 3 км восточнее Киевского.
Командир 16-го гиап Николай Исаев, представляя Василия Семенова к награждению орденом Красной Звезды, так охарактеризовал своего подчиненного: «Тов. Семенов – молодой пилот. В воздушный бой вступает смело и решительно. Летает с большим желанием. Потерь ориентировок не имел».
Командир 9-й гиад поддержал командира части, и приказ по авиадивизии (№ 08) о награждении группы из 7 летчиков, в том числе и В.Ф. Семенова, состоялся 17 июня 1943 года.
Приказом ГУК НКО СССР от 25 ноября 1943 года № 02036/пр. гвардии младший лейтенант Семенов В.Ф. был исключен из списков Красной армии, как погибший на фронте.
В который раз в этом году последний немецкий самолет сбил за месяц, в данном случае – за сентябрь, гвардии капитан Лукьянов. Это был разведчик-корректировщик ФВ-190. Немецкий самолет упал около высоты 99, что в 3 км северо-восточнее Михайловки.
Общий счет сбитых 16-м гиап фашистских самолетов за сентябрь 1943 года – 33.
За этот период авиаполк Николая Исаева потерял безвозвратно трех летчиков – гвардии лейтенанта Попова Николая Павловича и гвардии младших лейтенантов Семенова Василия Федоровича и Никитина Сергея Александровича.
За сентябрь в братском 104-м гиап погибли 9 летчиков (Ерошкин И.Г., Мальцев Ю.Б., Маслов А.Я., Семенишин В.Г., Бочаров Д.А., Баранов С.В. и Крещук А.С.); в 100-м гиап – две боевые потери – гвардии майор Телегин Ф.И. и гвардии младший лейтенант Богашев Л.С.
Таким образом, 9-я гиад за сентябрь 1943 года потеряла 14 летчиков – почти половину авиационного полка.
После гибели Владимира Семенишина на вакантную должность командира 104-го гиап Ибрагим Дзусов временно назначил инспектора-летчика по технике пилотирования авиадивизии гвардии майора Крюкова (приказ 9-й гиад от 02.11.43 г. № 056). Для Павла Крюкова это было, несомненно, повышение по службе. Приказом по ВВС КА № 0186 он был переназначен на эту должность 2 декабря 1943 года.
Позже, в 1944 году, Александр Покрышкин, уже в должности командира 9-й гиад, запишет: «Тов. Крюков командует 104-м гиап с 01.10.43 г., имея большой боевой опыт, показал умение руководить боевой работой полка. Лично дисциплинирован. Исполнителен. К себе и подчиненным требователен, выдержанный, инициативный и культурный командир. Имеет хорошую военнотактическую и политическую подготовку. Приобретенный боевой опыт в Отечественной войне умело передает молодому летному составу. Техника пилотирования отличная, в работе энергичен, в полетах вынослив.
Как командир полка подготовлен. С работой справляется».
Итоговые личные показатели боевой работы летчиков 16-го гиап в сентябре 1943 года следующие.
Итоги почти полугодовой боевой работы летчиков 16-го гиап с 9 апреля по 1 октября 1943 года следующие.
Примечание. Числителем показаны самолеты, сбитые лично, знаменателем – самолеты, сбитые в группе.
Обойден вниманием во всех воспоминаниях бывших летчиков 16-го гиап (Покрышкин, Сухов, Голубев) воздушный бой, проведенный 1 октября 1943 года группой «Аэрокобр» под управлением командира 1-й аэ Героя Советского Союза гвардии капитана Григория Речкалова против 56 немецких истребителей и бомбардировщиков в районе Показной – Червонный – Ровное.
А начался этот летный день части вылетом в 9.20 восьмерки «Аэрокобр» под общим руководством командира 16-го гиап гвардии подполковника Исаева. Состав группы: Исаев – Олефиренко, Трофимов – Кетов, Лукьянов – Калачев, Труд – Ершов. Погода стояла ясная, на высоте 2500–5000 м – дымка, видимость до 6 км. Однако в районе патрулирования воздушного противника не было, и группа Николая Исаева с полным боекомплектом в 10.05 совершила посадку на аэродроме базирования.
Следующая восьмерка «Аэрокобр» (Речкалов – Голубев, Жердев – Душанин, Клубов – Ивашко, Чистов – Самсонов) вылетела в 10.20. Ведущий группы – комэск-1. Боевая задача – прикрытие наземных войск в районе патрулирования Показной – Червонный – Ровное.
В 11.05 на высоте 3000 м в районе Ново-Николаевки наша патрулирующая группа обнаружила группу до 50 немецких бомбардировщиков Ю-87, которые шли с курсом 80°. Боевой порядок самолетов противника – звенья клином и колонна звеньев клином. Вторая группа бомбардировщиков летела в кильватерном боевом порядке. Группы бомбардировщиков прикрывались шестью истребителями Ме-109. Четыре из них, которые составляли группу непосредственного прикрытия, шли сзади с превышением на 400 м, а два «Мессершмитта» ударной группы летели с превышением над клином бомбардировщиков на 1500 м, маскируясь солнцем. Немецкая «этажерка» сложена была крепко.
Четыре «Аэрокобры» (ведущий Герой Советского Союза гвардии капитан Речкалов) встретили немецкие бомбардировщики и их эскорт на подходе к цели, за 10–15 км, и атаковали первую группу бомбардировщиков в районе Дмитровки. Атаку произвели под ракурсом -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
сверху в лоб. В результате стремительного нападения Григорий Речкалов сбил в первой же атаке один бомбардировщик Ю-87, который взорвался в воздухе и упал в районе Дмитровки. Подтвердили воздушную победу своего командира гвардии младшие лейтенанты Голубев, Ивашко, Чистов и гвардии старший лейтенант Самсонов.
Советские истребители развернулись и бросились во вторую атаку, которую произвели также строго в лоб. В результате комэск-1 снова сбил «лаптежник» Ю-87, уже второй в этом вылете, который загорелся в воздухе и упал в районе Карлсруэ. Из горящего самолета выпрыгнул летчик-парашютист. Ведомый Речкалова, гвардии младший лейтенант Голубев, в этой атаке также сбил Ю-87. Сбитый им самолет также упал в районе Карлсруэ. Как были сбиты Речкаловым и Голубевым «лаптежники», видели и подтвердили летчики Самсонов, Чистов, Жердев и Клубов. В третьей атаке Речкалов и Жердев сбили по одному Ю-87, которые горящими упали в районе Радостного. Падение самолетов подтвердила радиостанция наведения «Тигр» и летавшие экипажи.
При атаке немецких бомбардировщиков пара Речкалова была атакована двумя истребителями Ме-109. Ведомый пары гвардии младший лейтенант Жердев стал отбивать атаки «Мессершмиттов», завязался маневренный воздушный бой. В результате энергичных действий Жердева ведущий Ме-109 в открытое противостояние не вступил и ушел на запад. С оставшимся истребителем Ме-109 Жердев провел бой на виражах. Немецкий пилот на своем «Мессершмитте» выпустил щитки и решил выйти из боя переворотом. В этот момент, с дистанции 50—100 м строго в хвост, Жердев расстрелял пулеметно-пушечным огнем Ме-109, который, не выходя из пикирования, врезался в землю и взорвался в районе 2–3 км северо-западнее Первомайского. Подтвердили воздушную победу летчики Клубов, Чистов и Самсонов.
Вторая, прикрывающая четверка замкомандира 1-й аэ гвардии капитана Клубова (Клубов, Самсонов, Ивашко, Чистов), хотя и не сбила ни одного немецкого самолета, сумела сковать боем немецкие истребители прикрытия и обеспечила свободу действий четверке Речкалова.
Слаженные и продуманные действия советских истребителей, сбивших в этом воздушном бою четыре Ю-87 и один Ме-109, расстроили боевые порядки противника и заставила немецких бомбардировщиков сбросить бомбы второпях, не доходя до цели. Авиационный удар противника пришелся по безлюдному полю в районе Радостного.
При возвращении на свой аэродром гвардии младший лейтенант Душанин, из-за полной выработки авиатоплива, вынужден был совершить посадку в поле, в районе Черного Яра. Остальные 7 «Аэрокобр» благополучно совершили посадку на аэродроме базирования в 11.20.
Расход боеприпасов за вылет составил: авиаснарядов 37 мм – 67 шт., авиапатронов 12,7 мм – 805 шт., 7,62 мм – 2550 шт.
Лично наблюдавший за этим воздушным боем командующий 8-й ВА 4-го Украинского фронта генерал-лейтенант авиации Хрюкин Т.Т. сразу же, 2 октября 1943 года (приказ 8-й ВА № 43/н), наградил Героя Советского Союза гвардии капитана Речкалова Григория Андреевича орденом Александра Невского, первого отмеченного этой наградой в 16-м гиап. А Тимофей Тимофеевич абы кого не награждал, да к тому же такой высокой правительственной наградой! У него быстрее можно было получить «награждение» штрафным батальоном (штрафной эскадрильей для летчиков) или строгим взысканием за невыполнение его приказов и указаний. Вместе с Григорием Андреевичем ордена Александра Невского этим же приказом получили еще два летч ика-аса 8-й ВА – Герой Советского Союза гвардии старший лейтенант Лавицкий (104-й гиап, 9-я гиад) и старший лейтенант Слизень (15-й иап, 278-я иад).
Правда, представление на награждение Речкалова орденом Александра Невского написал 2 октября все-таки командир 16-го гиап Николай Исаев. И если армейский приказ был подписан Тимофеем Хрюкиным в этот же день, то командир 9-й гиад гвардии полковник Дзусов завизировал представление только 7 октября 1943 года.
За этот воздушный бой был награжден орденом Красного Знамени и адъютант эскадрильи 16-го гиап, напарник Речкалова в этом боевом вылете, гвардии младший лейтенант Жердев.
Мужество и отвага остальных участников этого вылета не были забыты – на Александра Клубова, Георгия Голубева и Николая Чистова командир 16-го гиап гвардии подполковник Исаев написал 7 октября представления о награждении их орденом Красного Знамени, которые и реализовались в армейском приказе в ноябре 1943 года.
Орденом Александра Невского в последующем (в 1944 году) были награждены три летчика-командира 16-го гиап – Павел Еремин, Александр Клубов и Аркадий Федоров (приказ командующего 8-й ВА от 02.02.44 г. № 4/н).
Всего, согласно официальному отчету, составляемому каждой воинской частью действующей армии по итогам Великой Отечественной войны, в том числе и 16-м гиап, – «Краткой справке о боевой работе 55-го иап, ныне 16-го гвардейского Сандомирского авиационного ордена Александра Невского полка», этим орденом в полку награждено 7 летчиков, в том числе Еремин П.К., Клубов А.Ф., Лукьянов С.И., Речкалов Г.А., Старчиков Н.А., Сухов К.В., Трофимов Н.Л. и Федоров А.В. Представления на трех комэсков образца мая 1945 года – Сухова, Старчикова, Трофимова подписал 5 мая Аркадий Федоров, а приказ 2-й ВА № 0189/н состоялся 13 мая 1945 года. Как видим, может быть, штабной отчет 16-го гиап с ошибкой: фактически получается – гвардии подполковник Лукьянов С.И. был награжден этим орденом как военнослужащий 100-го гиап (приказ 2-й ВА от 12.05.45 г. № 160/н), а не 16-го гиап. Кстати, Александр Иванович Покрышкин, при всех его достоинствах и «новаторствах» при ведении воздушных боев, не был награжден этой полководческой наградой. Может быть, поэтому этот воздушный бой, проведенный Речкаловым, и реакция на него командующего воздушной армией не нашли отражения в его книгах-мемуарах. А статут ордена гласит, в частности, для командиров авиационных частей и подразделений:
«Орденом Александра Невского награждаются командиры Красной армии, проявившие в боях за Родину в Отечественной войне личную отвагу, мужество и храбрость и умелым командованием обеспечивающие успешные действия своих частей….
За командование авиаподразделением или частью, настойчиво и успешно совершившими ряд боевых вылетов, нанесшими жестокий урон живой силе и технике противника и без потерь вернувшимися на свою базу».
После посадки группы Речкалова, разбора вылета до обеда вылетела в 12.40 на разведку в район Мелитополь – Акимовка – Геничевск – Ново-Григорьевка пара Еремин – Цветков. Это район боевых действий, был знаком многим летчикам бывшего 55-го иап по боям 1941 года, особенно Александру Ивановичу Покрышкину.
В первом представлении на звание Героя Советского Союза (позже отозванном) прописан такой факт боевой биографии нынешнего аса 16-го гиап дважды Героя Советского Союза гвардии майора Покрышкина: «В период с 15 по 20.09.41 г. в исключительно неблагоприятных условиях звеном МиГ-3 отличным бомбометанием ФАБ-50 зажигает станционные постройки ст. Акимовка, уничтожает забаррикадировавшихся там немцев, в результате чего станция Акимовка была занята нашими войсками». Будем надеяться, что заместитель командира 16-го гиап проинструктировал летчиков об особенностях маршрута на этой территории.
По возвращении на аэродром экипажи доложили: «По дороге Мелитополь, Родионовка, Ново-Григорьевка, Юзкун, Геничевск движения нет. На аэродроме Геничевск до двадцати Ме-109 и до восьми Ю-52, шесть Ме-109 взлетали. Геничевск – порт, одно транспортное судно движется к порту, к порту Геничевск подходило три катера. На аэродроме Ново-Григорьевка выложено «Т» между двух дорог. На них стоят до тридцати Ме-109, Ю-52 и пять Ю-88. По шоссейной дороге Ново-Украинка на НовоТроицкое движение машин до 10 единиц, в обе стороны. На ж. д. станции Ново-Украинка 2 эшелона без паровоза, каждый до 35 вагонов. На ж. д. станции Партизаны стоит один эшелон без паровоза, до 40–50 цистерн. На станции паровоз маневрирует».
Представленные сведения были переданы в разведотделение штаба 9-й гиад для обобщения и принятия решения.
4 октября командир 3-й аэ гвардии капитан Лукьянов Сергей Иванович в соответствии с приказом командующего 8-й ВА № 088 и приказом командира 9-й гиад № 053 был отозван в распоряжение гвардии полковника Дзусова, с последующим, как показало время, назначением командиром 100-го гиап (бывшего 45-го иап). Вдогонку за ним 10 октября был отправлен приказ командира 16-го гиап № 096, в котором гвардии подполковник Исаев наградил своего уже бывшего подчиненного денежной премией в размере 5000 рублей. Это была награда за успешно проведенные им сто боевых вылетов на самолете «Аэрокобра» № 29554 без аварий, поломок и потери ориентировки за период с мая по 4 октября 1943 года.
В этот же день бывшую лукьяновскую 3-ю аэ 16-го гиап принял, согласно приказу командира 16-го гиап № 70, заместитель командира 1-й аэ гвардии старший лейтенант Клубов Александр Федорович.
4 октября в 16-м гиап произошла авиационная авария, виновником которой стал гвардии младший лейтенант Галкин. При выполнении учебно-тренировочного полета в зоне пилотирования из-за потери скорости он ввел «Аэрокобру» в штопор. С выводом из него не то что не справился, а даже не попытался и преждевременно покинул самолет с парашютом. Самолет «Аэрокобра» был разбит и ремонту не подлежал, летчик же отделался переломом ноги.
5 октября был отправлен на ремонт в 44-ю ПАРМ и исключен из боевого состава авиаполка самолет «Аэрокобра» Н-5 № 218691 с мотором «Аллисон» Е-19 №-96690.
6 октября отличный результат показала в боевом вылете пара Чистов – Самсонов. Каждым из них в период 15.20–16.20 в воздушном бою в районе западнее Мордвиновки было уничтожено по одному «Мессершмитту», которые упали в районе севернее Акимовки и Гутерталя. Воздушные победы подтвердили «начальник авиаотдела штарма 28 (штаба 28-й армии. – Авт.) майор Стешко и экипажи Ивашко и Жердев».
7 октября в период 9.30–10.20 гвардии майор Покрышкин сбил один немецкий бомбардировщик Ю-88 в районе Молочного озера. Вражеский самолет упал у западной окрестности Тамбовки. Падение «Юнкерса» подтвердили «оперативный дежурный 416-го СД, 37-го СД, начальник авиаотдела 28-й Армии и экипаж Голубева». В справке, выданной в подтверждение воздушной победы Александра Ивановича, командир 16-го гиап гвардии подполковник Исаев подписался и под такими «скромными» словами – «сбитый самолет принадлежит гвардии майору Покрышкину».
11 октября, выполняя боевую задачу на прикрытие наземных войск в районах: Мордвиновка, Зеленый Луг, Данило-Ивановка, радиостанция наведения в период 8.15—9.10 навела в районе Данило-Ивановки четверку «Аэрокобр» 16-го гиап на 2 немецких штурмовика Хш-129. Самолеты противника, увидев приближающиеся советские истребители, неприцельно сбросили бомбы и попытались уйти. В завязавшемся воздушном бою гвардии младший лейтенант Трофимов с короткой дистанции (50 м) атаковал сзади сверху один Хш-129 и сбил его, который горящим упал на перекрестке ж. д. Мелитополь – Ташенак и шоссейной дороги Мелитополь – Удачное. Подтвердили воздушную победу гвардии старший лейтенант Клубов и гвардии младший лейтенант Кетов.
12 октября 16-й гиап перебазировался с аэродрома Розовка на аэродром «Высота 93» (4 км юго-восточнее Большого Токмака).
В этот день прибыл для дальнейшего прохождения службы в 16-й гиап на должность секретаря партбюро старший лейтенант Кузнецов Алексей Михайлович. В воспоминаниях ветеранов 16-го гиап его имя мы, естественно, не найдем. Ну не любили воздушные бойцы партполитработников! А приказ о зачислении его в списки полка и на все виды довольствия, согласно аттестату, подписал лично «командир 16-го гвардейского иап дважды Герой Советского Союза гвардии майор Покрышкин» 21 октября 1943 года. Как минимум с 26 сентября, дня невозвращения гвардии младшего лейтенанта Попова Н.П., приказы по личному составу штаб полка не писал. Наверное, только для отправки из полка штурмана части гвардии майора Калачева, с окрика командира, штабники заточили карандаши и «родили» требуемый приказ. Кроме Калачева, была официально узаконена судьба пяти военнослужащих 16-го гиап, до которых не доходили руки подчиненных гвардии подполковника Датского. А в штыковые атаки, вероятно, они не каждый день ходили…
Определенную роль в разболтанности штаба послужила и авиационная авария, в которую попал в этот день командир 16-го гиап гвардии подполковник Исаев.
При перелете на самолете УТ-2 с аэродрома Харьково на аэродром «Высота 93» (Большой Токмак) на высоте 5—10 м, при сильном порывистом ветре, его самолет задел колесами шасси землю. В результате произошел «скоростной капот, самолет разбит, ремонту не подлежит». Дивизионная комиссия признала виновником летного происшествия самого гвардии подполковника Исаева, «допустившего полет на низкой высоте при сильном ветре». За это командующий 8-й ВА наложил на него дисциплинарное взыскание – выговор.
13 октября очередную воздушную победу одержал прогрессирующий летчик-истребитель авиаполка гвардии старший лейтенант Иван Олефиренко. Вылетев в составе 6 самолетов «Аэрокобра», он в период 15.45–16.45 в воздушном бою в районе Мелитополя сбил немецкий бомбардировщик Ю-88. Вражеский самолет, атакованный советским истребителем сверху сзади, упал в районе Ново-Николаевки. Подтвердили воздушную победу Ивана Константиновича летчики авиаполка Трофимов и Клубов.
Следующая воздушная победа авиаполка была зачислена гвардии капитану Речкалову 16 октября 1943 года. В обеденное время (12.15–13.15) в районе Салтычной он сбил немецкий бомбардировщик Ю-88. Вражеский самолет упал в 10–15 км западнее Ногайска. Победу подтвердил «личный рапорт экипажа», который утвердил командир части, коим был в то время Александр Иванович Покрышкин.
С 20 октября 1943 года Воронежский, Степной, Юго-Западный и Южный фронты приказом Ставки ВГК № 30227 от 16 октября 1943 года были переименованы в Украинские и впредь именовались: Воронежский фронт – 1-м Украинским фронтом, Степной фронт – 2-м Украинским фронтом, Юго-Западный фронт – 3-м Украинским фронтом, Южный фронт – 4-м Украинским фронтом.
21 октября штурман авиаполка гвардии майор Калачев Тимофей Иванович убыл для дальнейшего прохождения службы в распоряжение командира 9-й гиад.
Это еще одна «неосветленная» и незамеченная личность в повествовании всех мемуаристов 16-го гиап. А это был один из заместителей командира авиаполка, входящий в управление части.
На этой должности с августа 1942 года до 1 августа 1943 года был Герой Советского Союза гвардии майор Крюков П.П., потом – гвардии капитан Тетерин Л.В.
Тимофей Иванович Калачев родился 28 января 1912 года на Украине, в селе Привольное Одесской области. В 1929 году он закончил среднюю железнодорожную школу имени Ленина в Минеральных Водах. Затем поступил в 3-ю военную школу летчиков и летнабов им. Ворошилова (ПриВО, г. Оренбург), которую успешно окончил в 1933 году. Военную службу он начал в должности пилота 19-го корпусного авиаотряда в Ленинграде, затем стал младшим летчиком этой же части, но в Красногвардейске.
Не останавливаясь в стремлении хорошо овладеть профессией пилота, он в 1936 году окончил и 2-ю Краснознаменную школу командиров звеньев (г. Борисоглебск). В этом же году он стал лейтенантом ВВС РККА (приказ НКО СССР от 19.03.36 г. № 01160). После – назначение его командиром звена 34-й иаэ, дислоцировавшейся сначала на Украине (г. Житомир, аэродром Скоморохи), а затем – в Забайкалье (г. Чита).
Видя хорошую летную подготовку Тимофея Ивановича, командование предложило ему попробовать себя на инструкторской работе, на которую он согласился. В июне 1936 года Тимофей Калачев становится инструктором по технике пилотирования авиаэскадрильи 8-го иап (г. Чита), затем там же стал командиром звена 30-й военной школы пилотов Забайкальского военного округа. Здесь же он становится капитаном (приказ НКО СССР от 17.02.39 г. № 0767).
В августе 1939 года Калачева Т.И. перевели в Батайск, одну из лучших кузниц летных кадров Страны Советов. Первая его должность здесь – командир отряда. Затем, в марте 1941 года он становится командиром учебной авиационной эскадрильи Батайской военной авиационной школы имени Серова (СКВО); ему, уже во время войны, 7 июля 1942 года приказом командующего Зак авказским фронтом № 0773 было присвоено очередное воинское звание «майор».
Из Батайской ВШЛ 18 сентября 1943 года майор Калачев Тимофей Иванович прибыл в 16-й гиап на должность штурмана, пока как стажер. В авиадивизии Дзусова знали, что штурман исаевского авиаполка гвардии капитан Тетерин Леонид будет скоро переведен в штат управления 9-й гиад, поэтому, при определенном стечении обстоятельств, Калачев смог бы закрыть возникшую вакансию. Но эта боевая стажировка в прославленном авиаполку у Тимофея Ивановича как-то, наверное, не задалась, или у командования 16-го гиап были свои виды на замещение должности штурмана в своей части. Хотя уже 27 сентября, через 9 дней со времени прибытия в 16-й гиап, Тимофей Калачев, в паре с гвардии старшим лейтенантом Ереминым, сбил над Большим Токмаком один немецкий бомбардировщик Ю-88, что подтвердили гвардии старший лейтенант Федоров и гвардии лейтенант Цветков. Эта воздушная победа записана в отчеты 16-го гиап как групповая победа двух летчиков.
День 27 сентября 1943 года был «урожайным» и для летчиков 2-й аэ 16-го гиап.
Так, в этот день Цветков сбил два бомбардировщика Ю-88, Старчиков – один бомбардировщик Ю-88, Федоров, Никитин, Еремин уничтожили по одному «Мессершмитту» Ме-109.
Кроме того, как отмечено в приказе командира 16-го гиап № 092 от 18 октября 1943 года, двум штурманам авиаполка «бывшему штурману полка – гвардии капитану Тетерину Леониду Владимировичу, штурману полка гвардии майору Калачеву Тимофею Ивановичу в сентябре 1943 года засчитать успешно выполненный полет на разведку 29.09.43 года один вылет, на выплату надбавки по приказу НКО 43 года № 133».
После убытия 29 сентября Тетерина в распоряжение командира 9-й гиад, ровно через месяц – 29 октября 1943 года, дважды Герой Советского Союза гвардии майор Покрышкин, оставаясь за командира 16-го гиап, от его имени приказом № 74 назначает на эту должность Героя Советского Союза, бывшего командира 1-й аэ гвардии капитана Речкалова Григория Андреевича. На должность командира 1-й аэ был назначен гвардии старший лейтенант Олефиренко Иван Константинович. Таким образом, «старики» авиаполка заняли все летные руководящие должности, но, чтобы расчистить для этого «площадку», гвардии майор Калачев Т.И. 21 октября 1943 года был откомандирован в распоряжение командира 9-й гиад. Причины таковой ротации нигде не освещаются.
Впоследствии, сначала приказом командующего 8-й ВА от 24.11.43 г. № 0112, а затем приказом командующего ВВС КА от 5 января 1944 года, он будет назначен инспектором по технике пилотирования управления 9-й гиад. На этой должности он будет находиться до 1945 года.
Как рассказал позже в своих воспоминаниях ветеран 9-й гиад (летчик 100-го гиап) генерал-полковник авиации Герой Советского Союза Григорий Устинович Дольников (Дольников Г.У. Летит стальная эскадрилья): «Майор Тимофей Иванович Калачев был отличным пилотом и обучил немало классных пилотов, как в училище летчиков, так и в строевых частях».
Павел Еремин 21 октября в составе четверки Старчикова (Старчиков – Никитин, Еремин – Новиков) заканчивал летный день полка групповым вылетом в 16.55. Погода стояла облачная – 10-балльная, видимость до 6–7 км. Однако в районе патрулирования воздушного противника они не встретили, соответственно, боеприпасы наши летчики не расходовали. В процессе выполнения боевой задачи командир 9-й гиад гвардии полковник Дзусов по радио поставил задачу находившейся в воздухе четверке «Аэрокобр» завтра, 22 октября, продолжать патрулирование четверками в районе от Эристовки на север. Приказание комдива принял гвардии старший лейтенант Старчиков. По прилете на аэродром указание Дзусова было передано командованию 16-го гиап.
Следующий боевой день (22 октября) начала шестерка Григория Речкалова (Речкалов – Голубев, Чистов – Ивашко, Самсонов– Руденко) вылетом в 7.00. Погода стояла ясная, небольшая дымка, видимость до 5–6 км. В районе патрулирования на высоте 3000 м наши летчики встретили два истребителя Ме-109, которые боя не приняли и ушли на запад. Связи с дивизионной радиостанцией наведения «Тигр» не было, хотя ее вызывали несколько раз.
С полным боекомплектом все «Аэрокобры» группы Речкалова приземлились в 7.50.
22 октября 1943 года результативным был второй утренний вылет шестерки «Аэрокобр» 16-го гиап. В 8.16 в район Эристовка– Каракрак на выполнение боевой задачи вылетели три пары летчиков: Труд – Жердев, Олефиренко – Клейменов, Еремин – Новиков, под общим управлением заместителя командира 1-й аэ Андрея Труда (невзирая на то, что в его группе был старший по званию и должности – командир 2-й аэ гвардии капитан Еремин).
Кстати, в этот день приказом командующего 8-й ВА № 0100/3 гвардии лейтенанту Труду и гвардии лейтенанту Старчикову были присвоены очередные воинские звания – старший лейтенант, что дало им дополнительный импульс в стремлении еще лучше исполнять на фронте свой воинский долг.
По возвращении на свой аэродром ведущим группы было заявлено о четырех воздушных победах, добытых летчиками Олефиренко, Жердевым, Трудом и Ереминым.
Динамика этого боевого вылета, зафиксированная штабом полка, была следующей.
На высоте 3000 м в районе юго-западнее Бурчака наша патрулирующая группа встретила до 50 пикирующих бомбардировщиков Ю-87. В атаку на них бросились четыре «Аэрокобры». В результате первой стремительной атаки гвардии лейтенант Труд подбил один Ю-87. После выхода из этой атаки наши самолеты попали под удар восьмерки немецких истребителей Ме-109, прикрывающих «лаптежников». Однако наши пилоты с нападением противника справились и вышли на позицию для второй атаки – сзади в хвост группе Ю-87. Результаты правильной тактики ведения воздушного боя не преминули сказаться, гвардии лейтенант Олефиренко сбил один вражеский бомбардировщик.
Гвардии лейтенанту Труду третью атаку по Ю-87 сорвали два Ме-109, напавшие на его «Аэрокобру». Однако его ведомый гвардии лейтенант Жердев их атаку отбил, при этом один «Мессершмитт» вышел из боя, а ведомого Ме-109 Жердев преследовал и на высоте около 1000 м сбил. Немецкий истребитель упал в районе северо-западнее Бурчака. Падение самолета подтвердили летчики прикрывающей пары – Еремин и Новиков. Завершил воздушный бой результативной атакой гвардии старший лейтенант Еремин. На радиостанции наведения «Тигр» находился в это время лично комдив, который слышал всю «музыку» воздушного боя и подтвердил результаты успешных действий своих гвардейцев.
В 9.06 все самолеты совершили посадку на аэродроме базирования.
Однако не обошлось в этот день без потерь личного состава части, 22 октября 1943 года не возвратился на свой аэродром с боевого вылета старший летчик гвардии младший лейтенант Клейменов Павел Феоктистович (1920 г. р., уроженец с. Петрушино Скопинского района Рязанской области). Это была первая потеря в авиаполку гвардии подполковника Исаева начиная с июля, но не последняя в октябре 1943 года. Извещение о том, что ее сын пропал без вести, было отправлено его маме – Елене Ивановне Клейменовой по месту жительства.
Через два дня – 24 октября не возвратился с боевого задания (пропал без вести) в районе деревни Васильевки опытный летчик – командир звена кавалер ордена Красной Звезды и Красного Знамени гвардии старший лейтенант Самсонов Александр Дмитриевич (1917 г. р., в РККА с апреля 1938 года, член ВКП(б) с 1941 года, уроженец г. Тулы). Его мама проживала в Туле (Одоевское шоссе, д. 569), ей и было отправлено извещение о смерти сына.
Места гибели обоих пилотов остались неизвестны.
Только через месяц, 25 ноября 1943 года, приказом по 16-му гиап № 79 оба этих летчика были исключены из списков полка и всех видов довольствия.
24 октября 16-й гиап всем составом перебазировался с аэродрома «Высота 93» на аэродром Скеливата.
В этот день 6 самолетов «Аэрокобра» (ведущий гвардии капитан Речкалов) вылетели в 16.45 на прикрытие наземных войск в районы: Васильевка, Ивановка, Михайловка. На высоте 3000 м пару «Аэрокобр» гвардии младшего лейтенанта Чистова снизу сзади атаковали два немецких истребителя Ме-109. Гвардии капитан Речкалов заметил это, своей парой развернулся и пошел в лобовую атаку на вражеские самолеты. В результате смелых и решительных атак на пикировании строго в хвост с дистанции 100 м Григорий Речкалов лично сбил один вражеский самолет Ме-109. В следующей атаке он уничтожил еще один «Мессершмитт-109». Сбитые самолеты упали в районах севернее Михайловки и Бурчака. Две воздушные победы штурмана 16-го гиап подтвердили его летчики-однополчане Голубев, Ивашко, Руденко и Чистов.
26 октября в период 10.55–11.50 результативный воздушный бой в районе Чехограда провел гвардии лейтенант Александр Ивашко. Он, в составе группы из 8 «Аэрокобр», вылетел на прикрытие наземных войск. Над полем боя они встретили три группы бомбардировщиков противника. Александр Романович, находясь в группе непосредственного прикрытия советского воздушного патруля, завязал воздушный бой с немецкими истребителями прикрытия. В результате точной атаки им был сбит «Мессершмитт» Ме-109, который упал в районе севернее Ново-Успеновки. Воздушную победу Александра Ивашко подтвердили гвардии младшие лейтенанты Жердев и Сухов. Это был 83-й боевой вылет (72 – прикрытие наземных войск, 4 – разведка, 3 – сопровождение бомбардировщиков, 4 – на охоту) и 28-й воздушный бой, проведенный гвардии лейтенантом Ивашко в составе 16-го гиап.
Вечером того же дня дважды Герой Советского Союза гвардии майор Покрышкин, оставаясь за командира авиачасти, подписал наградные листы на награждение двух заместителей командиров авиаэскадрильи Александра Ивашко и Николая Старчикова орденами Красного Знамени.
В середине дня (15.50–16.50), прикрывая наземные войска в районе Веселое – Ново-Николаевка, Григорий Речкалов в воздушном бою сбил один немецкий бомбардировщик Ю-88. Сбитый им самолет упал в 3 км северо-западнее Веселого. Подтвердили результативную атаку комдив гвардии полковник Дзусов и ведомый Речкалова – гвардии младший лейтенант Голубев.
В этот день покинул ряды 9-й гиад непосредственный начальник Александра Покрышкина по воздушно-стрелковой службе – начальник ВСС авиасоединения Ибрагима Дзусова гвардии майор Сальников Николай Васильевич (1909 г. р., в РККА с 1930 года, член ВКП(б) с 1932 года). Не ищите в воспоминаниях прославленных мемуаристов 16-го гиап его фамилию или хотя бы упоминание. Для простого обывателя такой должности просто не было, значит, не было и такого человека. Никем, значит, он не руководил (как можно дважды Героем Советского Союза командовать), никого не обучал, воздушными боями не управлял и т. д.
Командир 9-й гиад, непосредственный командир Николая Сальникова, хорошо разбирался в людях, их способностях и возможностях, что и отразил в наградных документах последнего. В них он отмечал, что «Сальников отдает все для повышения эффективности воздушно-стрелковой службы.
Тов. Сальников не ограничивается изучением и обучением летного состава воздушно-стрелковому делу на аэродроме, в тире, на полигоне. Неоднократными выездами на передовые позиции, используя радиостанцию наведения, в воздушных боях учил летчиков технике воздушных боев на Кубани в 1943 г., в которых дивизия принимала активное участие, как соединение воздушного боя, гвардии майор Сальников находился на передовой позиции, по рации управлял воздушным боем, вместе с командиром дивизии управлял боевыми действиями своих летчиков. За период ожесточенных воздушных боев на Кубани дивизия провела 292 воздушных боя и сбила 263 самолета противника.
Всего же за период пребывания т. Сальникова в должности пом. Командира АД по ВСС, т. е. с 19.02.43 г. по 26.10.43 г. произведено 475 воздушных боев, при этом сбито 498 самолетов противника.
Под руководством т. Сальникова в дивизии проведено 2 стрелково-тактических конференции и 4 полковых. Провел сборы своих подчиненных в полках.
Тов. Сальников для летчиков дивизии разработал временный курс стрельб в тире и с воздуха по наземным и воздушным целям, который оказал большую помощь командованию полков в подготовке молодого летного состава и тренировке основного летного состава».
28 октября, выполняя задание на прикрытие наземных войск в районах Днепровка, Малая Белозерка, в составе четырех самолетов «Аэрокобра», в конце патрулирования гвардии младший лейтенант Трофимов увидел в районе восточнее Михайловки на высоте 2000 м самолет-корректировщик ФВ-189. Набрав высоту, летчик Трофимов произвел четыре атаки сверху сзади по «Раме», в последней из которых с короткой дистанции все-таки сбил ее. Горящий «Фокке-Вульф» упал в районе южнее Малой Белозерки. Падение немецкого самолета подтвердили летчики Кетов и Ершов.
Что касается летчика Трофимова, то командование 16-го гиап видело хорошие результаты его боевой работы. За успешно проведенные 44 боевых вылета за период с 9 апреля 1943 года по 20 октября того же года и лично сбитые 3 самолета противника и в группе 2 самолета 31 октября гвардии старший лейтенант Трофимов Николай Леонтьевич был награжден орденом Красного Знамени.
В этот же день четыре «Аэрокобры» под руководством гвардии майора Покрышкина вылетели в 12.53 на прикрытие наземных войск в районы Малая Белозерка, Михайловка, Армянск. В районе патрулирования севернее Балки наша группа встретила один немецкий самолет-корректировщик ФВ-189. По команде ведущего его сразу же атаковала пара гвардии старшего лейтенанта Олефиренко. «Рама» противника после атаки советских истребителей стала пикированием уходить за Днепр. На высоте 800 м Георгий Голубев атаковал ее в лоб и лично сбил. Вражеский самолеткорректировщик упал в районе 6 км севернее Ивановской. Сбитие ФВ-189 подтвердили все летчики, учавствующие в вылете: Покрышкин, Олефиренко и Ивашко. Это был последний вражеский самолет, записанный на боевой счет 16-го гиап за октябрь.
29 октября в ряды гвардейцев исаевской авиачасти прибыл на должность летчика лейтенант Онищенко Иван Акимович (1920 г. р., украинец, в РККА с января 1938 года), бывший пилот 611-го иап (236-я иад). В Отечественной войне он принимал участие с 15 декабря 1942 года и уже к 8 марта 1943 года выполнил 58 боевых вылетов, из них 56 успешных штурмовок. За боевые заслуги командованием авиадивизии и 5-й ВА Иван Акимович был награжден орденом Красной Звезды (приказ 236-й иад от 01.02.43 г. № 01/н) и Отечественной войны II степени (приказ 5-й ВА от 22.04.43 г. № 014/н). Так что 16-й гиап получил хорошего воздушного бойца, которого не нужно было «вводить в строй», его фронтовой опыт был востребован на новом месте службы.
Уже на следующий день, приказом по авиаполку за № 77, гвардии майор Покрышкин, продолжая выполнять обязанности командира части, допустил трех летчиков части к исполнению с 1 ноября следующих должностей: лейтенанта Онищенко – старшего летчика, гвардии младшего лейтенанта Чистова – командира звена, младшего лейтенанта Сухова – старшего летчика.
30 октября летный состав 16-го гиап выполнил 27 самолетовылетов. На разведку вылетали летчики Еремин, Цветков и Торбеев. Крайнюю четверку в этот день в 16.20 поднял в воздух Григорий Речкалов. Ведомым с ним летел его постоянный напарник – Георгий Голубев. Вторую пару составили Чистов и Ивашко. Боевая задача: прикрытие наземных войск в районе Любимовка– Лукьяновка. Погода стояла облачная, 10-балльная на высоте 300–500 м, видимость до 1–2 км. Поэтому полет четырех «Аэрокобр» происходил на высоте 300–500 м.
Наши летчики противника в воздухе не встретили. Наблюдали только, что по дороге Николаевка – Любимовка сплошной колонной шла автомобильная техника противника, кроме этого много машин стояло на обочине. Однако штурмовых действий почему-то наши летчики не произвели, и боеприпасы остались не израсходованы. В 17.10 все самолеты приземлились на аэродроме и зарулили на стоянки. Этим вылетом авиаполк Исаева закончил боевую работу в октябре.
Однако до конца дня поступило новое распоряжение – авиаполку предстояло перебазироваться с аэродрома Скеливата на новый пункт базирования – аэродром Гоголевка. Первыми взлетели Покрышкин и Речкалов, за ними Голубев и Олефиренко, и так дальше – весь авиаполк.
31 октября состоялся приказ командующего 8-й ВА (4-й УФ) № 53/н. В нем от имени Верховного Совета Союза ССР за образцовое выполнение боевых заданий командования была награждена большая группа военнослужащих авиаобъединения генерал-лейтенанта авиации Хрюкина. Среди них были и трое военнослужащих 16-го гиап – Трофимов, Цветков и Датский.
Гвардии старший лейтенант Трофимов был награжден вторым орденом Красного Знамени. Таким образом реализовалось представление командира 16-го гиап от 1 октября 1943 года, где он ходатайствовал перед вышестоящим командованием о награждении этим орденом командира эскадрильи Трофимова «за смелость, мужество и героизм, проявленные в воздушных боях с немецкими захватчиками, за лично сбитые 6 самолетов противника: три ФВ-190, два Ю-87 и один Ме-109».
Первым орденом Красного Знамени Николай Леонтьевич был награжден командующим войсками Закавказского фронта 14 ноября 1942 года (приказ № 049/н) за «успешно проведенные 108 боевых вылетов на самолете И-153, проведенные 32 воздушных боя, в результате которых лично сбил один Ме-109 и в групповых боях 9 самолетов противника, при штурмовках аэродромов противника уничтожил 11 самолетов».
У старшего летчика гвардии лейтенанта Цветкова это была также вторая боевая награда. Первым орденом (Красной Звезды) он был награжден 25 июня 1943 года.
Яков Михайлович Датский (1904 г. р., в РККА с 1927 года, член ВКП(б) с 1932 года) был кадровым военным. Войну с фашистской Германией он встретил в должности начальника оперативного отдела штаба 5-го скоростного бомбардировочного авиаполка (сбап) (21-я сад ЮФ). За время нахождения на фронте он был уже награжден двумя боевыми наградами – медалью «За боевые заслуги» (приказ ЮФ от 05.11.41 г. № 017) и орденом Красного Знамени (приказ СКФ от 27.02.43 г. № 060).
Теперь «за самоотверженную и кропотливую работу в условиях боевых действий по уничтожению гитлеровских захватчиков» начальник штаба 16-й гиап был награжден орденом Отечественной войны I степени.
Итоговые личные показатели летчиков 16-го гиап по выполненным боевым вылетам на разведку по дням в октябре (приказ от 15.11.43 г. № 098) следующие.
Всего за октябрь летным составом исаевского авиаполка было сбито 22 немецких самолета, при этом в боевых вылетах погибли два летчика части – Клейменов и Самсонов.
Итоговые личные боевые показатели летчиков 16-го гиап в октябре 1943 года следующие.
С 1 ноября и до конца года 16-й гиап в составе 9-й гиад (7-й иак, 8-я ВА) взаимодействовал с войсками 51-й армии 4-го Украинского фронта, выполнял следующие задачи:
– прикрывал бевые порядки и коммуникации войск 51-й армии в районах: Перекоп, Коса, Хаджи-Булат, Ашкадан, Уржин (переправа);
– вел воздушную разведку войск противника в районах: Армянск, Ишунь, Воинка, Тархан, Никополь, Херсон, Снигиревка, Николаев;
– вел борьбу с авиацией противника в воздухе;
– прикрывал переправу через Сиваш в районе острова Русский (во взаимодействии с «Пергамит-17»).
1 ноября первый результативный воздушный бой провела четверка «Аэрокобр» под руководством командира 3-й аэ гвардии старшего лейтенанта Клубова. Вылет его группы состоялся в 14.10. Для выполнения поставленной боевой задачи в воздух поднялись, кроме ведущего – Александра Клубова, летчики Ершов, Трофимов и Кетов.
При походе к цели в районе Перекопа радиостанция наведения «Ракета-4» навела четверку Клубова на группу немецких штурмовиков Хш-129, которые, отштурмовав наши наземные войска, возвращались в Крым. При преследовании этой группы самолетов противника Клубов заметил 9 немецких пикирующих бомбардировщиков Ю-87, летевших в боевом порядке, с явным намерением сбросить бомбовый груз на город Армянск. Группа «Аэрокобр» развернулась и завязала воздушный бой с этой группой «Юнкерсов». В результате стремительных атак с короткой дистанции Клубов сбил один пикировщик Ю-87, который взорвался в воздухе и упал в районе севернее Армянска. При последующих атаках сзади в хвост он сбил и второй «лаптежник», который горящим упал в районе севернее Буденновки у железной дороги. Это были два последних «воздушных трофея» Александра Клубова в 1943 году.
Третий немецкий «лаптежник» сбил гвардии старший лейтенант Ершов. Вражеский самолет упал в районе 1–1,5 км от Кула. Это была его четвертая личная боевая победа, причем первая – над бомбардировщиком (21 апреля, 23 июля, 22 августа 1943 года Николай Ершов сбивал по одному Ме-109).
Пикировщики противника, не выдержав атакующего порыва «Аэрокобр», в беспорядке сбросили бомбы в поле и повернули назад. В продолжающемся воздушном бою с прикрывающими их истребителями противника Трофимов сбил один немецкий самолет Ме-109, который горящим упал в районе Турецкого Вала. В конце патрулирования наши летчики встретили еще два немецких истребителя Ме-109, с которыми также завязали воздушный бой. Снова Трофимов, произведя три атаки сверху сзади, сбил ведущий «Мессершмитт», который упал в районе в 3–5 км южнее Чаплинки. Для Николая Леонтьевича это были две крайние воздушные победы в 1943 году. Всего за 1943 год он одержал 6 воздушных побед.
В следующем боевом вылете, состоявшемся в период 15.00–15.55, отличился гвардии старший лейтенант Олефиренко. Он подбил немецкий штурмовик Хш-129, который упал у мыса Северный Караджанай. Воздушную победу подтвердили летчики гвардии младший лейтенант Руденко и гвардии лейтенант Ивашко.
Четверка «Аэрокобр» под управлением Аркадия Федорова выполняла патрулирование в районе Перекопа в период 15.45–16.30, но противника в воздухе не встретила и с полными БК возвратилась на свой аэродром.
В 16.10, продолжая выполнять боевую задачу, на смену звену Федорова в воздух поднялась четверка «Аэрокобр»: Речкалов– Голубев, Жердев – Сухов.
Погода – дымка, видимость до 5 км. В районе цели они встретили приближающиеся три группы бомбардировщиков Ю-87, каждая группа по 10 самолетов. «Лаптежники» уже заходили на точку прицеливания со стороны моря. Их прикрывали два истребителя Ме-109.
Григорий Речкалов снова, как и 1 октября, 1 ноября поддержал почин Александра Клубова и сбил в одном вылете три пикирующих бомбардировщика Ю-87. Об этом так записано в «Справке о подтверждении на сбитые самолеты противника Героем Советского Союза гвардии капитаном Речкаловым Григорием Андреевичем»: «01.11.43 г., прикрывая наземные войска в районе Перекоп, в воздушном бою сбил три Ю-87, которые упали западнее и юго-западнее Перекоп. Сбитые самолеты подтверждает наземная часть полевая почта 24433».
Тут следует уточнить, что первый Ю-87 упал в районе 4 км югозападнее Перекопа, второй – 500 м западнее Перекопа и третий – севернее Буденновки.
Был и четвертый Ю-87, который «был подбит и пошел курсом 180–200 градусов, падение не наблюдали. Подбитый Ю-87 подтверждает гвардии младший лейтенант Голубев».
Лично ведущий Речкалова Георгий Голубев также отметился результативной атакой по Ю-87.
В наградных документах Георгия Голубева так описан этот боевой эпизод: «01.11.43 г., прикрывая наземные войска в районе Перекоп в составе четырех самолетов «Аэрокобра», в районе цели встретили тридцать Ю-87 под прикрытием МЕ-109. Четверка гвардии капитана Речкалова с хода атаковала бомбардировщиков. В результате решительных атак т. Речкалов в этом неравном бою сбил три Ю-87 и четвертый Ю-87 подбил, который ушел со снижением. Ведомый гв. ст. лейтенант Голубев умелым и надежным прикрытием своему ведущему Речкалову в этом неравном бою обеспечил сбить три Ю-87 и один Ю-87 сбил лично, который упал в районе зап. Щемиловка».
Пятый Ю-87 сбил гвардии младший лейтенант Сухов. Воздушную победу подтвердил гвардии капитан Речкалов.
В представлении на звание Героя Советского Союза этот сбитый 1 ноября «Юнкерс» учтен: «01.11.43 г., прикрывая наземные войска в районе Перекоп в составе четырех самолетов «Аэрокобра», встретили три группы Ю-87, каждая по десять самолетов. В результате воздушного боя тов. Сухов сбил один Ю-87, который упал в районе южнее Перекопа».
Один только летчик, ведущий второй пары речкаловской четверки, гвардии лейтенант Жердев в этом вылете остался без сбитых самолетов, он обеспечивал безопасность воздушных атак своим однополчанам.
Расход боеприпасов составил: авиаснарядов 37 мм – 44 шт., авиапатронов 12,7 мм – 995 шт., 7,62 мм – 354 шт.
Так день 1 ноября стал одним из самых результативных дней в боевой истории 16-го гиап, летчиками авиаполка было сбито 11 немецких самолетов! От своих потерь Бог миловал.
В конце дня стало известно, что командующий 8-й ВА подписал приказ № 054/н, в котором, кроме летчиков-штурмовиков 1-й гшад, в основном награжденных орденом Красного Знамени (любимой наградой на фронте), были не забыты и представители других «фронтовых профессий». Так, гвардии подполковник Погребной, единственный от 16-го гиап, «за самоотверженную работу в борьбе с немецкими захватчиками» был награжден орденом Отечественной войны II степени. Правда, представление на награждение его этим орденом написал начальник политотдела 9-й гиад гвардии подполковник Мачнев.
2 ноября 16-й гиап перебазировался с аэродрома Гоголевка на аэродром Красный Перекоп.
4 ноября командир авиаэскадрильи гвардии капитан Клубов за успешно произведенные 35 боевых вылетов и лично сбитые 3 самолета противника за период с 3 сентября по 20 октября 1943 года, а также за «надежное прикрытие группы тов. Речкалова 01.10.43 года, которому обеспечил сбить пять самолетов противника» приказом командующего 8-й ВА № 55/н был награжден орденом Красного Знамени. Такую же награду получили и два старших летчика – гвардии младшие лейтенанты Чистов Николай Александрович и Голубев Георгий Гордеевич, которые также участвовали в том легендарном вылете 1 октября 1943 года. При этом Георгий Голубев «лично сбил один самолет противника Ю-87» и обеспечил своему ведущему «тов. Речкалову сбить три самолета Ю-87», а Николай Чистов был ведомым в прикрывающей группе Александра Клубова.
В ноябре 1943 года лучшими летчиками 16-го гиап продолжались вылеты на свободную охоту.
Так, 5 ноября дважды Герой Советского Союза гвардии майор Покрышкин вылетел в район Каркинитского залива в паре с гвардии младшим лейтенантом Голубевым. Цель – перехват немецких транспортных самолетов Ю-52, которые в район Одессы доставляли горючее и боеприпасы, предназначенные окруженным войскам противника в Крыму. В отчете по выполнению боевого задания так записано: «В результате смелых атак с короткой дистанции по моторам и бензобакам гв. майор Покрышкин сбил один Ю-52. Ведомый гв. ст. лейтенант Голубев, прикрывая своего ведущего, обеспечил сбить ему один Ю-52 и второй Ю-52 сбил лично, который загорелся и упал в районе Каркинитский залив».
Самолет, сбитый Георгием Голубевым в период 10.00–10.55, упал в море в квадрате № 92 (карта «Днепр» 200 000). «Юнкерс», сбитый Покрышкиным, упал в море южнее квадрата № 98 (карта «Днепр» 200 000).
5 ноября 1943 года приказом командующего 4-го УФ № 108/3 гвардии старшему лейтенанту Еремину Павлу Кузьмичу было присвоено очередное воинское звание «капитан».
6 ноября снова Покрышкин и Голубев в 11.37 вылетели на свободную охоту в район Каркинитского залива. В районе 98-го квадрата Черного моря они встретили 7 немецких транспортных самолетов Ю-52 (возможно, некоторые в санитарном варианте), идущих на Крым, с курсом 120°. Наша пара «Аэрокобр» начала их преследование. В этот момент они встретили еще один Ю-52, который шел из Крыма. Гвардии майор Покрышкин произвел по нему атаку сзади в хвост, но с первой атаки попасть в него не смог и только во втором заходе на цель подбил его. Горящий немецкий самолет взорвался и упал в воду. В час дня наша пара произвела посадку на аэродроме базирования.
В этот день двумя приказами командующего 8-й ВА (№ 056/н и № 057/н) были награждены орденом Красного Знамени 6 офицеров 16-го гиап: гвардии младшие лейтенанты командир звена Иванов Сергей Макарович, старший летчик Кетов Петр Васильевич, старший летчик Никитин Виктор Никитович, старший летчик Торбеев Александр Петрович, гвардии лейтенант летчик Черников Алексей Дмитриевич, гвардии старшие лейтенанты старший летчик Олефиренко Иван Константинович, летчик Сухов Николай Васильевич и заместитель командира авиаэскадрильи Старчиков Николай Алексеевич.
Этим же приказом орденом Отечественной войны II степени были награждены два наземных авиаспециалиста: авиатехник самолета (Александра Покрышкина) – гвардии техник-лейтенант Чувашкин Григорий Дмитриевич (1920 г. р., в РККА с 1937 года, в Отечественной войне с 22.06.41 г.) и гвардии капитан-инженер старший техник авиаэскадрильи Савельев Григорий Федорович (1909 г. р., в РККА с 1931 года).
Григорий Чувашкин по праву считался очень хорошим наземным специалистом инженерно-авиационной службы 16-го гиап. Командование части постоянно отмечало его отличную техническую подготовку и деловые личные качества. Два раза он был награжден: медалью «За отвагу» (25.05.42 г.) и орденом Красной Звезды (12.06.43 г.). После получения второй правительственной награды Григорий Дмитриевич обеспечил 158 боевых вылетов. Причем, как сказано в полковых документах, «на самолете «Аэрокобра», обслуживаемом Чувашкиным, летчик сбил 16 самолетов противника, из которых пять самолетов сбито в воздушных боях в период борьбы за Мелитополь».
Представления на награждение этого летного и технического состава исаевского авиаполка подписал 26 октября «командир 16-го гиап дважды Герой Советского Союза гвардии майор Покрышкин». Кроме мужества и отваги в воздушных боях, материальный вклад каждого летчика в боевые награды был следующий:
Иванов С.М. – «за лично проведенные 60 боевых вылетов на поле боя и 2 сбитых самолета противника»;
Кетов – «за произведенные 129 боевых вылетов на поле боя»
(первая награда);
Никитин – «за 157 вылетов на поле боя и лично сбитый 1 самолет противника» (вторая награда);
Олефиренко – «за произведенные 88 вылетов на поле боя и лично сбитые 5 самолетов противника» (третья награда);
Старчиков – «за лично произведенные 57 боевых вылетов и лично сбитый 1 самолет противника Ю-88» (третья награда);
Сухов – «за проведение 105 боевых вылетов на поле боя и лично сбитые в воздухе 2 самолета противника», при этом он участвовал в 47 боях и обеспечил своему ведущему сбитие 8 немецких самолетов (вторая награда);
Торбеев – «за произведенные 97 вылетов на поле боя и лично сбитый 1 самолет противника» (вторая награда);
Черников – «за проведенные эффективно 39 боевых вылетов на поле боя и лично сбитые 2 самолета противника» (первая награда).
11 ноября, после празднования 26-й годовщины Октябрьской революции, 16-й гиап совершил последнее перебазирование в 1943 году. Конечной точкой маршрута летного эшелона авиаполка Николая Исаева стал аэродром Аскания-Нова. На этом аэродроме 16-й гиап будет базироваться до 5 января 1944 года.
19 ноября Александр Иванович Покрышкин вылетел с аэродрома Аскания-Нова на свободную охоту вместе со штурманом 16-го гиап гвардии капитаном Речкаловым. Боевая задача экипажам – «уничтожение паровозов противника». Район поиска целей – Ишунь, Джанкой, Таганам, южнее Тендеровской косы.
В процессе полета наши летчики-асы под облачностью встретили один немецкий транспортный самолет Ю-52. Покрышкин атаковал его сзади снизу с дистанции 150 м, в результате Ю-52 горящим врезался в воду в 40 км южнее Тендеровской косы. Результативную атаку подтвердил его ведомый – Григорий Андреевич Речкалов, и подтверждением воздушной победы послужил утвержденный командиром 9-й гиад гвардии полковником Дзусовым рапорт летчиков о результатах боевого вылета.
20 ноября гвардии капитан Еремин в утреннем вылете в период 9.28–10.05 сбил немецкий связной самолет «Физеляр-Шторх», который упал в 7 км северо-западнее Копани.
21 ноября гвардии лейтенант Цветков при штурмовке аэродрома Чирок в период 15.50–16.30 сжег на земле один истребитель Ме-109.
Три последующих дня были безрезультативными для летчиков 16-го гиап.
Только 24 ноября гвардии старший лейтенант Старчиков в период 15.20–16.05 в районе острова Русский сбил Ме-110, горящий немецкий самолет упал около Таурба. Ведомым в этом вылете у него был гвардии младший лейтенант Никитин.
Следующие две воздушные победы, записанные в боевой счет 16-го гиап, также были добыты заместителем командира авиаэскадрильи Николаем Старчиковым.
24 ноября состоялось четыре знаковых назначения в руководящем составе исаевского авиаполка: приказом командующего 8-й ВА № 0112 гвардии капитан Еремин был назначен командиром 2-й аэ, старший летчик гвардии старший лейтенант Труд Андрей Иванович – заместителем командира 1-й аэ, а гвардии старший лейтенант Старчиков – заместителем командира 2-й аэ (9-я гиад, 8-я ВА, 4-й УФ).
Этим же приказом генерал-лейтенанта авиации Хрюкина командир авиаэскадрильи гвардии капитан Федоров назначался штурманом 16-го гиап.
В этот день дважды Герой Советского Союза помощник командира 16-го гиап по ВСС гвардии майор Покрышкин был награжден (приказ 8-й ВА № 063) третьим орденом Красного Знамени. Всего через день «сработало» представление, подписанное Николаем Исаевым на своего «двухзвездного» (дважды ГСС) подчиненного накануне. Александром Ивановичем, как записано в наградном листе – «одним из лучших разведчиков и летчиковистребителей», за период с 24 августа 1943 года (за три месяца) было выполнено 55 боевых вылетов на поле боя (по два боевых вылета за каждые три дня), где в 18 воздушных боях он сбил 5 самолетов противника (19.09 – Ю-88, 21.09 – Ю-87, 21.09 – два Ю-88, 07.10 – Ю-88), причем все бомбардировщики. Борьба с бомбардировщиками была в приоритете. Именно этого и требовал командующий ВВС КА от своих летчиков; главной задачей советской авиации он считал защиту пехоты от бомбовых ударов врага! Этот результат, несомненно, давал Покрышкину право на высокую правительственную награду.
Почему Александр Иванович был только «одним из лучших…», по мнению командования части (так как текст согласовывался командиром полка с начальником штаба и замполитом), по состоянию на 24 ноября? Потому что тот же Вениамин Цветков – командир звена 16-го гиап – одержал с 22 августа 6 воздушных побед – четыре Ю-88 и по одному Ме-109 и ФВ-189. Гвардии капитан Олефиренко увеличил свой боевой счет на 7 вражеских самолетов (два Ю-87, два ФВ-189, один Ю-88, один Ме-109, один Хш-129). Виктор Жердев вышел победителем также в 7 воздушных боях (30.08 и 02.09, 01.10 и 22.10 – по одному Ме-109, 26.09 – один Хе-111, 29.09 – один Ю-88, 01.10 – один Ю-87). А Герой Советского Союза Григорий Речкалов за этот период сбил 18 немецких самолетов (три Ю-88, шесть Ме-109, семь Ю-87 и один Хе-111)! Боевой результат Григория Андреевича – лучший в дзусовском авиасоединении! Его «друзья-соперники» по 9-й гиад братья Глинка, самые результативные воздушные снайперы в 100-м гиап, с 1 сентября 1943 года прекратили по разным причинам увеличивать количество личных воздушных побед. Свой 39-й немецкий самолет дважды Герой Советского Союза Дмитрий Глинка собьет только 30 мая 1944 года, а его старший брат – Герой Советского Союза Борис Глинка – 14 июля того же года.
27 ноября в 8.25 по тревоге вылетела группа в составе 4 самолетов (Федоров, Торбеев, Старчиков, Никитин) «Аэрокобра» в район острова Русский. При подходе наших истребителей к району Коса – Чигрин они встретили 6 немецких штурмовиков Хш-129, штурмовавших под прикрытием 2 истребителей Ме-109 советскую переправу. Пара Старчикова с ходу атаковала «Хеншели». В результате стремительного боестолкновения Николаю Старчикову с короткой дистанции удалось подбить один Хш-129, который горящим упал в районе Монастырка – Мясникова.
После выхода из атаки Старчиков атаковал пару Ме-109, которые прикрывали Хш-129. В результате нескольких атак Старчиков сбил один «Мессершмитт», который горящим упал в районе 2 км севернее Тархан. Результативной атакой в этом вылете отметился и гвардии капитан Федоров – им также в районе Тархан был сбит истребитель Ме-109, который «хотел произвести атаку на боевом развороте по самолету мл. лейтенанта Никитина». В 9.03 четверка советских самолетов благополучно возвратилась на свой аэродром. Удачный воздушный бой подтвердила радиостанция наведения «Корень-7».
Во втором боевом вылете за этот день подлинное воздушное мастерство, воистину «покрышкинский почерк», показал гвардии лейтенант Цветков. Им было сбито два немецких пикирующих бомбардировщика Ю-87 и один «Мессершмитт» Ме-109. Вражеские самолеты упали в районе станции Воинка (4 км юго-западнее, 10–12 км севернее). Результаты воздушного боя стали известны только из «личного рапорта командира экипажа».
Оказывается, пара «Аэрокобр» (ведущий гвардии лейтенант Цветков, ведомый гвардии младший лейтенант Белозеров) вылетела с аэродрома Аскания-Нова в 10.10 на выполнение боевой задачи по разведке войск противника в районе Армянск – Карт-Казак– Джанкой. Высота полета планировалась в диапазоне 800—1200 м.
Возвращаясь с разведки, в 2 км севернее Воинки на высоте 1000 м наши летчики встретили 4 группы немецких бомбардировщиков Ю-87, под прикрытием 8 истребителей Ме-109.
Гвардии лейтенант Цветков принял решение атаковать их. Первая группа «лаптежников» в составе 13 самолетов прорвалась в расположение наших войск и сбросила бомбы. По второй группе Ю-87 нашей парой было произведено две атаки. В одной из них сзади сверху с дистанции 30 м Цветков сбил один Ю-87, который горящим упал в районе юго-западнее станции Воинка. При выходе из атаки он заметил две четверки истребителей, идентифицировав их как «Аэрокобры». По радио дал команду и пошел в атаку на вторую группу Ю-87. В результате появления 8 истребителей бомбардировщики начали беспорядочно сбрасывать бомбы на свои войска и пикированием уходить на юг. Гвардии лейтенант Цветков на пикировании догнал одного «лаптежника» и сбил его. Немецкий самолет горящим упал в районе Чирина. В это время гвардии младший лейтенант Белозеров передал по радио: «Нас атакуют мессы!» Когда Цветков развернулся на север, то увидел, что самолет Белозерова атакуют четыре Ме-109. Атаку он отбил: один «Мессершмитт» ушел переворотом, второй – вверх, а два Ме-109 продолжали преследовать Белозерова.
За тем «Мессершмиттом», что ушел наверх, погнался Цветков. В момент открытия огня по Ме-109 он был атакован снизу в хвост двумя Ме-109. Вениамин Цветков атаку прекратил и вышел из-под огня противника. В это время он увидел, что из самолета Белозерова идет белый дым и он уходит на север, преследуемый уже тремя Ме-109. Когда Цветков хотел оказать помощь Белозерову, он увидел у себя в хвосте два Ме-109 и выше себя три Ме-109. От вторичной атаки противника он ушел вверх. В результате третьей атаки сзади снизу у самолета Цветкова загорелась правая плоскость, а в лобовую на него шли два мессера. Цветков открыл ответный огонь. Сзади снизу опять был атакован двумя Ме-109 и одним Ме-109 сверху. В результате этой атаки была отбита половина правой плоскости. В это время на вираже с дистанции 30 м лейтенант Цветков атаковал один Ме-109. В результате чего Ме-109 загорелся, падение его наш летчик не наблюдал. Одновременно был атакован двумя Ме-109 сзади на вираже, в результате чего в его «Аэрокобре» было перебито хвостовое управление, и самолет загорелся. Цветков стал выходить из боя на свою территорию, но сзади сверху был опять атакован двумя Ме-109, в результате чего было пробито бронестекло. Одновременно снизу сзади был атакован двумя Ме-109, в результате чего в трех местах была пробита кабина и побиты приборы. Самолет неуправляемый под углом 45° стал снижаться на Косу. Подходя к переправе, заметил, что его атакуют Ме-109, в результате чего был пробит радиатор охлаждающей жидкости и в кабине возник пожар. Самолет перешел в пикирование с углом 60° и на высоте 20–25 м, горящий, стал выходить в горизонтальный полет. Не долетев 100–150 м до берега, он врезался в Сиваш и начал переворачиваться. Взорвались бензобаки. Вместе с обломками самолета Цветкова выбросило на берег. Самолет сгорел полностью, Вениамин Павлович получил ожоги лица и левой ноги. Самолет Белозерова получил 7 пушечных пробоин в мотор, в результате чего мотор заклинил. Гвардии младший лейтенант Белозеров произвел посадку на фюзеляж в районе Флориановки. Летчик остался невредим.
Об этом воздушном бое командир 9-й гиад узнал из боевого донесения 16-го гиап № 0902.
Во втором вылете в этот же день группа гвардии капитана Федорова, прикрывая наземные войска в районе Перекоп – Коса, в составе четырех самолетов «Аэрокобра» (Федоров, Старчиков, Торбеев, Никитин) в районе Мясникова встретила четыре «Мессершмитта» Ме-109. В результате воздушного боя Старчиков сбил один истребитель Ме-109, который загорелся и упал в Айульское озеро. Таким образом, за один день Николай Старчиков сбил три самолета – один Хе-129 и два Ме-109!
27 ноября было удачным днем в боевой работе еще двух летчиков 16-го гиап, уже опытного пилота Павла Еремина и молодого Вячеслава Березкина. Ими, в период 13.42–14.28, в районе Тархан сбито по одному пикирующему бомбардировщику Ю-87. В этом бою прикрывали им «спину» гвардии старший лейтенант Олефиренко и гвардии младший лейтенант Новиков.
28 ноября также было очень удачным в боевой жизни 16-го гиап.
Выполняя боевую задачу на прикрытие наземных войск в районе Косы, в период 10.55–11.50 вылетела шестерка самолетов «Аэрокобра» под руководством заместителя командира авиаполка Покрышкина. В районе Ашкадана на высоте 3500 м наши летчики встретили 18 немецких бомбардировщиков Ю-87 под прикрытием 4 истребителей Ме-109. В ходе воздушного боя гвардии младший лейтенант Голубев надежным прикрытием «спины» своему ведущему гвардии майору Покрышкину обеспечил его результативную атаку по «Юнкерсу» (самолет упал в районе восточнее острова Русский) и один пикирующий бомбардировщик Ю-87 сбил лично, который горящим ушел в район севернее Воинки.
Один вражеский «лаптежник» Ю-87 и один истребитель Ме-109 сбил в этом боевом вылете и гвардии старший лейтенант Олефиренко. Вражеские самолеты упали в районе южнее острова Русский и в 8 км Северного участка № 21. Удачную воздушную атаку по пикировщику Ю-87 провел и гвардии лейтенант Жердев.
Хорошими ведомыми в этом воздушном бою зарекомендовали себя гвардии младшие лейтенанты Руденко и Душанин. Молодежь авиаполка училась у мастеровитых «стариков», как бороться с немецкими люфтваффе.
Итог группового вылета покрышкинской шестерки – четыре сбитых немецких пикирующих бомбардировщика Ю-87 и один истребитель Ме-109.
Последний немецкий самолет в ноябре сбил снова гвардии старший лейтенант Олефиренко. 29 ноября им, в период 15.40–16.30, в районе Коса – остров Русский был сбит тяжелый истребительбомбардировщик Ме-110. Немецкий самолет упал в районе Монастырки. Подтвердили воздушную победу Ивана Олефиренко гвардии капитан Речкалов и гвардии младший лейтенант Березкин.
30 ноября младший лейтенант Донченко, летчик 136-го шап, на самолете Ил-2 при посадке в конце пробега наскочил на стоявший самолет 16-го гиап. «Аэрокобра» была полностью разбита и ремонту не подлежала.
Кроме участия в боевых действиях на прикрытие своих войск от налетов авиации противника, отдельные летчики авиаполка вылетали на выполнение разведывательных полетов в тыл противника, за что получали дополнительное материальное стимулирование.
Итоговые личные показатели летчиков 16-го гиап по выполненным боевым вылетам на разведку по дням в ноябре (приказ № 0103 от 06.12.43 г. и № 0106 от 07.12.43 г.) следующие.
Итоговые личные показатели летчиков 16-го гиап по боевой результативности в ноябре 1943 года следующие.
1 декабря командир 16-го гиап гвардии подполковник Исаев издал приказ за номером 80, в котором известил личный состав своей части, что он убывает в город Таганрог на лечение. Временно обязанности командира авиаполка он снова возложил на своего заместителя по ВСС – «гвардии майора Покрышкина Александра Ивановича (в приказе звание дважды Героя Советского Союза «скромно» не указано. – Авт.)».
В этот день гвардии капитан Речкалов вместе с ведомым гвардии младшим лейтенантом Голубевым в вечерних сумерках вылетели на прикрытие своих войск в районе острова Русский. Как зафиксировано в документах авиаполка, в период 16.15–17.10 ведущий пары сбил в районе Бирюн – Карян немецкий бомбардировщик Ю-87, который упал в 2–3 км северо-западнее Чучая. Воздушную победу подтвердили командир 9-й гиад гвардии полковник Дзусов, находившийся в то время на радиостанции наведения «Ракета-7», и ведомый – Георгий Голубев.
2 декабря непростой воздушный бой провел гвардии капитан Павел Еремин. В период 14.20–15.00 он сбил в районе НовоАлександровки немецкий корректировщик ФВ-189. Вражеский самолет упал в 1,5 км южнее этого населенного пункта. Падение «Рамы» зафиксировали на дивизионной радиостанции наведения «Ракета-7». Ведомым Еремина в этом полете был гвардии младший лейтенант Новиков.
Первыми 7 декабря в 9.30 вылетели на свободную охоту за самолетами противника в район юго-западнее Тендеровской косы гвардии капитан Речкалов и гвардии младший лейтенант Голубев. В этом районе на бреющем полете они встретили три немецких транспортника Ю-52, летевшие курсом на Крым. Левый в звене Ю-52 сверху сзади атаковал ведущий пары Григорий Речкалов и с дистанции 150 м сбил «Юнкерс», который загорелся и упал в воды Черного моря. Ведомый Георгий Голубев, прикрывая своего ведущего Героя Советского Союза Речкалова, обеспечил ему результативную атаку. В результате уже своей атаки с дистанции 100 м строго в хвост лично Голубев сбил еще один Ю-52. Оба сбитых самолета горящими упали в районе Тендеровской косы. По прилете на аэродром базирования в 11.05 экипаж написал рапорт о результатах своего вылета. Командир авиаполка (врид) гвардии майор Покрышкин его утвердил.
8 декабря было урожайным на воздушные победы 16-го гиап.
Четыре летчика пополнили свой боевой счет – Еремин, Труд, Новиков и Ершов. Ими было сбито пять вражеских самолетов. Гвардии старший лейтенант Труд отметился двойной победой, он уничтожил один пикирующий бомбардировщик Ю-87 и один Ме-109.
Результативный боевой вылет состоялся в период 11.50–12.40. Ведущим группы из шести «Аэрокобр» вылетел гвардии капитан Еремин. В районе Зеленый Яр – Ново-Михайловка – остров Русский летчиками его группы было сбито четыре пикирующих бомбардировщика Ю-87 и один «Мессершмитт» Ме-109. При этом «Юнкерс», сбитый Ереминым, упал южнее Ново-Михайловки; «Юнкерс» гвардии старшего лейтенанта Труда – в 8 км юго-восточнее острова Русский; «Юнкерс», сбитый гвардии младшим лейтенантом Новиковым, – восточнее острова Русский; «Юнкерс», сбитый гвардии старшим лейтенантом Ершовым, – в 6 км южнее острова Русский. Уничтожение немецких пикировщиков подтвердил, кроме ведомых, начальник авиаотдела 51-й армии полковник Радзивил.
«Мессершмитт», сбитый летчиком Трудом, упал на нейтральной полосе, между нашими восками и войсками противника. Его результативную атаку подтвердил ведомый гвардии младший лейтенант Дударев.
Много споров до сих пор вызывают совместные полеты летчиков Покрышкина и Голубева на свободную охоту в район Черного моря, где они перехватывали немецкие «Юнкерсы», везущие грузы осажденным фашистским войскам в Одессу и вывозящие обратно людей и различное немецкое и трофейное имущество. Каждый описываемый в наградных документах и их воспоминаниях боевой вылет – сбитый вражеский самолет ведущим и сбитый – ведомым. Все пополам. Подтверждений со дна Черного моря не достать, фотопулеметов на борту наших самолетов, естественно, не было. А «сбитие» подтверждалось основываясь на словах вылетавших летчиков (рапортов летчиков, с утверждением последних командиром авиадивизии). Эти полеты происходили глубокой осенью 1943 года, когда Покрышкину необходимо было срочно увеличивать боевой счет, догонять его до 50 и больше – несомненно, он должен был знать, что его будут представлять к званию трижды Героя Советского Союза. Времени до нового 1944 года было мало, а с боевыми вылетами было не густо, с результативностью – тем паче. Вот и «летали в море» вдвоем, без свидетелей.
А может, и правда все было так, как описано в мемуарной литературе? И напрасны эти сомнения?
Но очень уж дотошно расписано в книге Покрышкина, как ищет он дополнительные «бачки» для горючего для своего самолета, чтобы подальше улететь в море, и они у него находятся, не то что у Речкалова; у того вечно ничего нет, все он подрастерял, поэтому и вылетать на такие задания не может. Но вот поставить хотя бы один фотопулемет – про это указаний от заместителя командира полка по ВСС гвардии майора Покрышкина старшему инженеру полка не поступало. Да и зачем это надо – это же лишний груз, хотя, наверное, хоть один такой фотоаппарат в полкуто был, на дворе стоял не июнь 1941 года, а канун 1944 года!
Однако в «Справке о подтверждении на сбитые самолеты противника дважды Героем Советского Союза подполковником Покрышкиным Александром Ивановичем», подписанной 21 декабря 1943 года начальником штаба 16-го гиап гвардии подполковником Датским и хранящейся в Центральном музее Вооруженных сил Российской Федерации, мы находим следующую информацию:
«19.11.43 г., вылетая на охоту за паровозами противника в Крым, под облачностью встретил Ю-52, которого атаковал, в результате Ю-52 горящий врезался в воду. Сбитый самолет подтверждает ведомый летчик Речкалов и утверждает командир дивизии.
16.12.43 г., выполняя полет на охоту в воздушном бою, сбил один «Физелер-Шторх», который горящим упал в районе югозападнее Калиновка. Сбитый самолет подтверждает летчик Речкалов и утверждает командир дивизии».
Выходит, на самом деле «летчик Речкалов», на то время штурман гвардейского авиаполка, находил все-таки «бачки» для выполнения полетов над морем и «в Крым», а также подтверждал «сбитие» Покрышкиным самолетов противника. Причем «Физеляр-Шторх» был «юбилейным» в боевом счете Покрышкина – 50-м! Об этом он хорошо помнил и описал этот боевой вылет в книге «Крылья истребителя» (Покрышкин А.И. Крылья истребителя. М.: Воениздат МВС СССР, 1948. 140 с.): «Довольно часто в такую «охоту» командир выделял и меня с Голубевым. Выполняя эти задания, мы сбили большое количество немецких самолетов. Именно в свободной охоте я сбил «юбилейный» – пятидесятый вражеский самолет. Это был «физелер-шторх», – немецкий самолет связи. Машины этого типа, похожие на стрекоз, курсировали между немецкими штабами, перевозя срочные оперативные документы и штабных офицеров. Выследив их трассу, я атаковал и сбил немецкого связиста!»
В этом пассаже Александра Ивановича непонятно два момента: кто был тем безымянным «командиром», что отправлял Покрышкина на свободную охоту, и как Григорий Речкалов, который был у него ведомым в этом полете и подтверждал его результативный вылет, «размылся» в повествовании маршала в безымянного воздушного бойца или превратился в летчика Голубева? Отвечаем: исполняющим обязанности командира авиаполка 16 декабря 1943 года был сам Александр Покрышкин, а на охоту летчики летали обычно в составе пары – то есть Покрышкин и Речкалов (как видно из «Справки»), третьим лететь Голубев ну никак не мог. Однако если Покрышкин под должностью «командир» имеет в виду своего вышестоящего начальника – командира 9-й гиад, то по военной субординации – правильно. Командир авиадивизии приказал вылететь в боевой полет только командиру части, так как, наверное, других летчиков, способных выполнить эту боевую задачу, нет.
В своих книгах-мемуарах про Речкалова не вспомнил маршал авиации – так много воды утекло с той поры, запоминалось только важное, а всякая шелуха отсеивалась, зачем ею головы читателей засорять…
Но, как мы видим, на свободную охоту над Черным морем вылетал и сам Григорий Речкалов, но с ведомыми – тем же гвардии младшим лейтенантом Голубевым и гвардии старшим лейтенантом Жердевым. О чем скрупулезно зафиксировано в штабных документах 16-го гиап. Так, в паре с Голубевым он лично сбивает 7 декабря 1943 года в районе Тендеровской косы немецкий бомбардировщик Ю-52, а 12 декабря в паре с Жердевым также сбил Ю-52 в районе Аджалинского лимана.
Как утверждает Георгий Голубев: «летчиками»-охотниками» нашего 16-го гвардейского истребительного полка А. Покрышкиным, Г. Речкаловым, И. Олиференко, А. Клубовым, А. Федоровым, П. Ереминым было сбито над Черным морем двенадцать транспортных самолетов Ю-52, совершавших с аэродромов Одессы, Констанцы полеты в Крым и обратно и перевозивших боеприпасы, продовольствие, горючее и людей».
Генерал Рытов, заместитель командующего 8-й ВА, также подтверждает, что такой вид боевых действий, как охота, был востребован при ведении летчиками 8-й воздушной армии боевых действий, но, оказывается… этим занимались не только «покрышкинцы», но и много других авиационных полков: «Командование армии приняло решение устроить на Кинбургской косе засаду. Туда направили отборную группу асов во главе с дважды Героем Советского Союза А.И. Покрышкиным. Самолеты тщательно замаскировали на полевой площадке, поэтому на трассе полетов вражеских транспортных машин они появились неожиданно. Результат работы группы оказался выше всяких похвал. За двадцать дней было уничтожено тридцать фашистских машин. Помимо этой группы над Крымом ежедневно охотились истребители частей Дзусова, Савицкого, Морозова, штурмовики Панычева, Чумаченко. Они дерзко ходили по тылам врага и уничтожали все, что попадалось по пути: автомашины, склады, самолеты, пехотные колонны на марше».
Ноябрь – декабрь на Черном море – не прогулка по теплому Итальянскому или Африканскому Средиземноморью. Приводнение нашего летчика в результате поломки или боевого повреждения приравнивалось не к мгновенной, но – смерти. Средств спасения практически не было, температура воды в районе критическая для сравнительно продолжительного пребывания в ней человека. Учитывая, что меховой комбинезон, унты, пистолет и т. д. дополнительной плавучести летчику не дают, положение его в морской стихии весьма проблематичное. И зачем рисковать как минимум дважды Героем Советского Союза, для какой цели – непонятно. Хотя, с другой стороны, может, в этом и заключается героизм летчика на войне.
Только вот единичными сбитыми Ю-52 задача по блокированию вражеской группировки в Одессе решена быть не могла, ни при каких тогдашних условиях. Не было у нас достаточного количества подготовленных самолетов и летчиков для решения подобной задачи. По этим причинам командующий 8-й ВА 4-го Украинского фронта (9-я гиад входила в состав этого авиационного объединения) генерал-лейтенант авиации Хрюкин запрещал тому же Покрышкину летать на такие «морские охоты».
Тут следует сказать, что «сухопутному» летчику лететь над морской поверхностью довольно некомфортно, небо и вода при длительном полете и различных эволюциях самолета могут иногда неправильно идентифицироваться в сознании пилота. И вместо подъема на высоту можно было легко попасть в пучину морскую – а в сумерках и ночью эти проблемы только усугублялись. Поэтому наши летчики летали, как говорилось тем же Покрышкиным, «одной рукой держась за берег».
Были ли на борту наших самолетов аварийные плавсредства – неизвестно. Про то, что их не было, можно судить по воздушным боям 16-го гиап на Кубани весной 1943 года, когда несколько летчиков авиаполка падали в апреле в холодные воды Цемесской бухты (летчик Бережной) и ни сами себе и никто им помочь не мог.
Они погибли.
Счастливым исключением был случай с Александром Ивашко, которого сбили над Мысхако и его самолет упал в Цемесскую бухту. Наши моряки смогли спасти его:
«…упал лейтенант Саша Ивашко на воду на траверсе Новороссийска, быстро подмял под себя парашют, сбросил шинель да сапоги, чтобы облегчиться. Но довольно скоро осознанно почувствовал, как с каждой секундой все труднее и труднее держаться ему «на плаву». Огнем горит вторично обожженное лицо, а тело судороги сводят.
Когда катер подошел, летчик уже совсем обессилел.
С катера багром зацепили парашют, подтянули его, а Саша мертвой хваткой держался за спасительный шелк.
Так и вытащили его из воды, подняли на палубу.
Он не успел разглядеть своих спасителей, не успел и слова сказать им. Услышал только сильный треск и грохот. И в то же мгновение потерял сознание».
Так описывает этот эпизод со своим боевым товарищем Константин Сухов.
Морской поисково-спасательной службы (так же как и воздушной), как таковой, также практически не было. У берега моряки еще могли спасти, а на расстоянии нескольких десятков километров (кабельтовых) – неизвестно, только если какой-либо наш транспорт будет проходить рядом с приводнившимся летчиком.
12 декабря снова отметились результативными вылетами гвардии капитаны Речкалов и Еремин.
Григорий Речкалов, вылетая в 15.15 вместе с гвардии старшим лейтенантом Олефиренко на свободную охоту за транспортными «Юнкерсами» Ю-52 в район Свердлово (Херсон – Тендеровская коса – Одесса), в районе Аджалинского лимана, сбил один немецкий транспортный самолет Ю-52. По возвращении в 17.05 на свой аэродром нашими летчиками был написан рапорт о результатах выполнения боевой задачи. Гвардии майор Покрышкин остался доволен результатами действий своих подчиненных и поданный рапорт утвердил.
Здесь необходимо отметить, что вылет этой пары продолжался не как обычно – около часа, а 1 час 50 минут, что говорит о том, что на «Аэрокобры» Речкалова и Олефиренко были поставлены дополнительные бачки с авиационным горючим, что обеспечило увеличенный радиус боевого патрулирования и большее время нахождения в воздухе.
Практически одновременно с парой Речкалова – Олефиренко взлетела и пара Еремин – Новиков. В районе Чеховичи – Чернобаевка – Котляровка нашими истребителями было сбито 2 немецких истребителя Ме-109. Вражеские самолеты упали в районе 2 км восточнее Рожновки и 6 км севернее Копани. Кроме самих летчиков, факт сбития двух «Мессершмиттов» противника подтвердил летчик 104-го гиап гвардии младший лейтенант Графин (воздушный позывной «Граф»).
12 декабря 1943 года для дальнейшего прохождения службы на должность летчика 16-го гиап прибыл лейтенант Онищенко Василий Акимович, брат Ивана Онищенко.
Кроме этого, красноармеец Николай Васильевич Сухов, брат летчика Константина Васильевича Сухова, также прибыл в этот день для дальнейшего прохождения службы на должность стрелка авиавооружения (приказ командира части № 83 от 27.12.43 г.).
14 декабря слаженная пара летчиков Речкалов – Олефиренко снова вылетела на свободную охоту. Теперь больше «повезло» ведомому.
Гвардии старший лейтенант Олефиренко сбил в утреннем вылете (8.55–10.35) в районе восточнее Одессы легкий немецкий самолет «Савойя-62», который упал в 30 км восточнее Одессы.
В обеденное время (14.04–15.41) командиром 1-й аэ 16-го гиап был сбит в районе южнее Ташина немецкий транспортный «Юнкерс» Ю-52, который упал в 500 м восточнее Красноармейской Нивы.
16 декабря 1943 года стало особенным днем в истории 16-го гиап и лично дважды Героя Советского Союза Александра Ивановича Покрышкина. Им в период 14.50–16.45 (1 час 55 минут полетного времени!) сбит в воздушном бою немецкий связной самолет «Физелер-Шторх», который горящим упал в районе 5 км югозападнее Калиновки. Правда, трудно назвать это боестолкновение воздушным боем, так как «Физелер-Шторх» навряд ли смог бы провести атаку по советской «Аэрокобре», уж больно «весовые категории» (скорость, маневренность, вооружение и т. д.) этих самолетов были очень разные.
Это была 50-я официально зафиксированная воздушная победа гвардии майора Александра Покрышкина, причем единственная в декабре. Подтвердил воздушную победу Александра Ивановича его ведомый в этом вылете – штурман 16-го гиап Герой Советского Союза гвардии капитан Григорий Речкалов.
17 декабря 1943 года зафиксирован один из лучших результатов боевой работы в истории 16-го гиап – летчиками авиаполка Николая Исаева было заявлено о десяти сбитых немецких самолетах за день!
Согласно «Журналу учета сбитых самолетов» в этот день воздушных побед добились гвардии капитаны Федоров и Еремин, а также гвардии младшие лейтенанты Руденко, Торбеев и Белозеров. Ими было сбито 7 пикирующих бомбардировщиков Ю-87, 1 корректировщик ФВ-189 и 2 истребителя Ме-109.
Первым отличился командир эскадрильи – Аркадий Федоров. В обеденном вылете в период 12.30–13.20 в районе острова Русский он лично сбил немецкий бомбардировщик Ю-87. Сбитый «лаптежник» упал в 5 км юго-восточнее острова Русский. Воздушную победу ведущего группы подтвердили гвардии старший лейтенант Старчиков и гвардии младший лейтенант Торбеев. Кроме них подтверждение прислал начальник штаба 723-го зенап.
Над линией фронта в период 13.00–13.45 уничтожил самолеткорректировщик ФВ-189 гвардии капитан Павел Еремин. Немецкая «Рама» упала в 1,5 км западнее Тазаная. Воздушную победу подтвердили летчики Голубев и Чистов, а также дивизионная радиостанция наведения.
После обеда летчиками 16-го гиап было заявлено об уничтожении 8 немецких самолетов! Результативный вылет состоялся в период 16.00–16.40. На выполнение боевого задания вылетела шестерка «Аэрокобр» под руководством Аркадия Федорова. Пары летчиков были составлены следующие: Федоров – Торбеев, Еремин – Белозеров, Старчиков – Руденко.
Официальную трактовку воздушного боя, проведенного группой Федорова, находим в материалах («Справка о сбитых самолетах противника командиром аэ гвардии капитаном Федоровым А.В.») наградного листа на гвардии капитана Федорова, подписанного Николаем Исаевым 31 декабря 1943 года: «17.12.1943 года, прикрывая наземные войска в районе острова Русский, на Н-1000 м над целью выше себя встретили группу до сорока Ю-87 под прикрытием до десяти МЕ-109. Первую атаку произвел тов. Федоров парой сзади в хвост. Вторую атаку по Ю-87 произвел снизу сзади, самолет противника загорелся и упал в районе 2 км восточнее переправы острова Русский. После этого тов. Федоров зашел снизу сзади одному МЕ-109 и длинной очередью сбил его. Сбитый МЕ-109 горящим упал 10 км восточнее переправы о. Русский. Второй сбитый тов. Федоровым Ю-87 упал в р-не пять км ю.-в. о. Русский. В этом воздушном бою гвардии капитан Федоров сбил три самолета противника. Сбитые самолеты подтверждают летающие экипажи и радиостанция наведения «Ампер-7».
Но в «Журнале учета сбитых самолетов» зафиксировано, что гвардии капитан Федоров в этом вылете сбил только бомбардировщик Ю-87 и истребитель Ме-109. Оба немецких самолета упали в 2 и 10 км восточнее острова Русский. А третий Ю-87 он сбил в утреннем вылете, но никак не в послеобеденное время. Ну, приукрасили в штабе перипетии этого боевого вылета, но в результате-то сумма сбитых вражеских самолетов не изменилась.
Гвардии старший лейтенант Старчиков и гвардии младший лейтенант Торбеев подтвердили воздушные победы Аркадия Федорова.
Гвардии капитан Еремин в районе острова Русский и севернее Аскайской сбил два пикирующих бомбардировщика Ю-87. Таким образом, он за один день сбил, как и комэск 16-го гиап гвардии капитан Федоров, 3 немецких самолета!
Однако, обращаясь к наградному листу на гвардии капитана Еремина, также подписанному командиром 16-го гиап 31 декабря, замечаем, что три воздушные победы, добытые Павлом Кузьмичом 17 декабря, не отмечены в нем вообще никак, как будто их и не было никогда! А самолеты-то непростые: «Рама» и два «лаптежника» – серьезные противники! Они способны и сами себя защитить в воздушном бою, а тут их охраняли Ме-109! Вот текст представления к награде на Павла Еремина (с купюрами):
«После представления к Правительственной награде за период боевой работы с 17.11.43 г. по настоящее время на самолете «Аэрокобра» произвел 39 боевых вылетов, из них: на прикрытие наземных войск – 15 и на разведку 24 боевых вылета. В 8 воздушных боях лично сбил 4 самолета противника:
20.11.43 г. 1 Ф-Шторх в районе 7 км сев. – зап. Копани
27.11.43 г. 1 Ю-87 в районе 3 км сев. Тархан
02.12.43 г. 1 ФВ-189 в районе 1–1,5 км южн. Н. Александровки
08.12.43 г. 1 Ю-87 в районе южн. Ново-Михайловки
Все сбитые самолеты подтверждены радиостанцией наведения и летающими экипажами.
В плену и окружении не был. В части налицо.
За мужество, героизм и отвагу, проявленные в боях за Родину, произведенные успешно 39 боевых вылетов и лично сбитые 4 самолета противника, достоин Правительственной награды – ордена «Красное знамя».
Возникает закономерный вопрос – почему Николай Исаев не записал еще три сбитых немецких самолета в наградной лист Павла Еремина? Аркадию Федорову они ведь пошли в зачет, даже с перебором (сбил два самолета, в «Справку…» записали – три). Эти три воздушные победы и были конечным результатом боевой работы Аркадия Васильевича за декабрь 1943 года. Гвардии капитан Еремин после удачного вылета 17 декабря стал лучшим асом части – 6 сбитых им самолетов за последний месяц 1943 года обеспечили ему лидерство по воздушным победам среди летного состава исаевского авиаполка. Тот же Александр Покрышкин мог похвалиться только одним сбитым «Физелер-Шторхом» – легкой добычей наших истребителей. Григорий Речкалов и Иван Олефиренко к 29 декабря собьют по 5 немецких самолетов, это второй результат после Павла Еремина.
Гвардии младший лейтенант Торбеев, ведомый Аркадия Федорова, также сбил в этом боевом вылете два немецких самолета – «лаптежник» Ю-87 и истребитель Ме-109.
Завершил групповой воздушный бой гвардии младший лейтенант Белозеров. Его жертвой стал немецкий пикировщик Ю-87.
18 декабря отличился гвардии младший лейтенант Николай Чистов. Он вылетел в 13.50 в составе шестерки «Аэрокобр» под управлением гвардии старшего лейтенанта Олефиренко. Состав пар был следующий: Олефиренко – Березкин, Жердев – Душанин, Чистов – Руденко. Погода была облачная, 5–7 баллов. На высоте 1500–2000 м видимость была до 10 км.
Радиостанция наведения «Ампер-7» передала информацию, что в районе острова Русский гвардии старший лейтенант Труд ведет воздушный бой с превосходящими силами противника и срочно просит подкрепление. В районе Перекопа наши летчики встретили до двадцати Ю-88 под прикрытием восьми истребителей Ме-109, с которыми наши «Аэрокобры» завязали воздушный бой. Гвардии старший лейтенант Чистов атаковал «Мессершмитт» точно сзади в хвост, в результате атаки Ме-109 упал в районе Чурюка и на земле взорвался. Воздушную победу Чистова подтвердили летчики гвардии младшие лейтенанты Руденко и Березкин. Бомбардировщики противника бомбы сбросили на северной окраине Перекопа. Два самолета группы получили серьезные повреждения. Самолет Жердева был подбит, в левой плоскости разорвался снаряд, был разорван патрубок и выведен из строя руль поворота. На самолете Душанина произошел обрыв шатунов. Однако несмотря на это в 14.45 шестерка Олефиренко организованно возвратилась на свой аэродром базирования.
Расход боеприпасов составил: авиаснарядов 37 мм – 25 шт., авиапатронов 12,7 мм – 326 шт., 7,62 мм – 820 шт.
Ме-110, сбитый Трудом, упал в районе Каранки, это подтвердили гвардии капитан Федоров и гвардии старший лейтенант Старчиков.
Работа штаба 16-го гиап и 9-й гвардейской Мариупольской иад в конце 1943 года, а именно 21 декабря, была напряженной. Определенным подспорьем этому послужило и ранение 21 декабря 1943 года командира 16-го гиап гвардии подполковника Исаева Николая Васильевича, что отражено, правда, только в наградных документах (представление на звание Героя Советского Союза) на него самого. Соответственно, Александру Ивановичу Покрышкину пришлось выполнять обязанности командира авиачасти, но, естественно, снова без соответствующего принятия дел и должности. Несомненно, в решении о «награждении» Покрышкина авиаполком и наградном «звездопаде» не обошлось без участия такого деятельного авиационного военачальника, каким был командующий 8-й ВА генерал-лейтенант авиации Хрюкин Тимофей Тимофеевич. Причин этого видится несколько. Во-первых: характер самого Тимофея Тимофеевича, прошедшего лично вой ны в Китае и Испании, «чистилище» 1937–1941 годов, ката строфу авиации Западного фронта 22 июня 1941 года, где он служил начальником штаба ВВС Западного особого военного округа, и оставшегося чудом живым. Во-вторых: живая, деятельная натура Хрюкина не очень удобно чувствовала себя на 4-м Украинском фронте, вдали от «большой боевой работы» и командования более знаменитыми воздушными армиями (1, 2, 4, 16-й). Поэтому командующему ВВС КА и «хозяину» в Москве необходимо было срочно показать отличные результаты своей командирской работы (в числе которых и представление на награждение впервые в СССР третьей Звездой Героя летчика из своей воздушной армии) на второстепенном фронте, со второстепенной воздушной армии (8-й ВА) – но с перспективой получить от них индульгенцию на более престижное командирское кресло в будущих наступательных освободительных операциях 1944–1945 годов. Поэтому спешно начали «коваться» наградные документы (представления на геройские звания) на лучших летчи ков-асов 8-й ВА, в том числе и 16-го гиап: штурмана авиаполка гвардии капитана Речкалова Г.А. и «врид командира 16-го гиап» гвардии майора Покрышкина А.И.
Александра Ивановича Покрышкина за 53 сбитых самолета противника в 550 боевых вылетах представлял на звание трижды Герой Советского Союза командир 9-й гиад гвардии полковник Дзусов Ибрагим Магомедович.
Григория Андреевича Речкалова «…за успешно проведенные 406 боевых вылетов над полем боя, лично сбитые 41 самолет и в составе группы 5 самолетов противника» на присвоение звания дважды Героя Советского Союза представлял, как записано в представлении, «командир 16-го гиап гвардии майор Покрышкин А.И.» (не очень скромно указана должность – в то время Покрышкин был также «врид командира 16-го гиап»). Оба представления на Покрышкина и Речкалова подписаны были соответственно Дзусовым и Покрышкиным 21 декабря 1943 года.
Кроме самих представлений на присвоение высоких званий требовались и отдельные справки от командования авиаполка на подтверждение воздушных побед представляемых. Как по заказу, обе «Справки» подписал начальник штаба 16-го гиап гвардии подполковник Датский Я.М. также 21 декабря 1943 года.
Тимофей Тимофеевич Хрюкин, командующий 8-й ВА, завизировал 24 декабря 1943 года на своем КП в поселке Отрадном, недалеко от Аскании-Нова, наградные документы обоим результативным летчикам-асам, можно сказать, дал им (представлениям) путевку в жизнь. Причем представление Александра Ивановича напутствовал такими словами: «Храбрый из храбрых, вожак, лучший советский ас. За лично сбитые 50 самолетов противника в бою достоин присвоения высшей правительственной награды «трижды Героя СССР».
Последняя подпись на представлении на присвоение звания трижды Героя Советского Союза гвардии подполковнику Покрышкину А.И. и на звание дважды Героя Советского Союза гвардии капитану Речкалову Г.А. командующим войсками 4-го Украинского фронта генерал-полковником Толбухиным Ф.И. была поставлена в населенном пункте Захарково (КП командующего фронтом) 25 декабря 1943 года.
С мнением уважаемых генералов 4-го Украинского фронта считался и командующий ВВС КА маршал авиации Новиков А.А., и ответственные сотрудники наградного отдела ВКП(б) и Президиума Верховного Совета СССР.
29 декабря приказами командующего 8-й ВА № 063/н и № 064/н была награждена большая группа летного состава объединения, среди них по 16-му гиап ордена Красного Знамени получили:
летчик гвардии младший лейтенант Белозеров – за эффективные 44 боевых вылета, из которых 17 на разведку (представлял 23.11.43 г. Исаев);
летчик гвардии младший лейтенант Березкин – за проведенные 38 успешных боевых вылетов и лично сбитые 2 самолета противника (представлял 08.11.43 г. Покрышкин);
командир авиаэскадрильи гвардии капитан Еремин – за произведенные успешно 20 боевых вылетов, из которых эффективных 25 боевых вылетов на разведку. За этот период произвел пять воздушных боев, в результате которых сбил 2 самолета противника и 1 в групповом бою (представлял 17.11.43 г. Покрышкин);
заместитель командира авиаэскадрильи гвардии лейтенант Жердев – за произведенные успешно 40 боевых вылетов и лично сбитый один Ме-109 (представлял 23.11.43 г. Исаев); летчик гвардии лейтенант Карпов – за эффективные 34 боевых вылета на самолете «Аэрокобра» (представлял 23.11.43 г. Исаев);
летчик гвардии младший лейтенант Новиков – за эффективно проведенные 32 боевых вылета, из которых 17 – на разведку (представлял 17.11.43 г. Покрышкин);
летчик гвардии младший лейтенант Руденко – за эффективно проведенные 46 боевых вылетов (представлял 08.11.43 г. Покрышкин);
помощник командира 16-го гиап по ВСС гвардии майор Покрышкин – за успешно проведенные 55 боевых вылетов и лично сбитые 5 самолетов противника (представлял 23.11.43 г. Исаев);
заместитель командира авиаэскадрильи гвардии старший лейтенант Труд – за успешно проведенные 122 боевых вылета и лично сбитые 4 самолета противника (представлял 23.11.43 г. Исаев);
командир авиаэскадрильи гвардии капитан Федоров – за успешно проведенные 120 боевых вылетов и лично сбитые 4 самолета противника (представлял 23.11.43 г. Исаев).
Таким образом, 10 орденами Красного Знамени были отмечены 18 воздушных побед, добытых 10 летчиками 16-го гиап в 611 боевых вылетах. Цену каждого ордена нетрудно просчитать.
Приказ 8-й ВА от 29.12.43 г. № 064/н (Ф. 33. Оп. 686044. Д. 1982)
Следующие десять дней, с 19 декабря, продолжался «штиль» в боевой работе авиаполка, ни одной воздушной победы.
Наконец, в канун Нового 1944 года, 16-й гиап «выстрелил» результативностью!
29 декабря двумя летчиками авиаполка – Речкаловым и Олефиренко было сбито 5 немецких самолетов.
Сначала в этот день в 12.35 на прикрытие наземных войск 51-й армии в районе острова Русский вылетела пара Труд – Дударев. Однако боевое задание не было выполнено. Через 8 минут после взлета оба самолета возвратились из-за непогоды на свой аэродром.
После обеда метеоусловия немного улучшились. В 15.15 гвардии капитан Речкалов и гвардии старший лейтенант Олефиренко вылетели на свободную охоту в район Одессы, хотя погода по маршруту не очень радовала – стояла 10-балльная облачность, видимость 2–3 км. Высота полета планировалась минимальная – 30–50 м.
Летчики сначала обнаружили в лесопосадке, в 8 км южнее Одессы, аэродром с бетонной взлетно-посадочной полосой. Вокруг ВПП базировались до 15 бомбардировщиков и транспортных самолетов Ю-52, Хе-111 и Ю-88. В 2 км северо-западнее этого аэродрома был обнаружен еще один немецкий аэродром с большим количеством самолетов, до ста Хе-111 и Ю-87, но большинство все-таки Ю-87. Восточнее 800 м от него – третий аэродром с самолетами Ю-52 и Хе-111. В районе Татарки на высоте 30 м летчики встретили один немецкий связной самолет «Физелер-Шторх», который летел курсом на Одессу. Гвардии старший лейтенант Олефиренко атаковал его спереди сбоку и сбил, самолет упал в рай оне Татарки.
Гвардии капитан Речкалов на аэродроме с бетонной взлетной полосой, что в 8 км южнее Одессы, атаковал один Хе-111 и зажег его. На станции Дачная Речкалов сверху спереди атаковал паровоз противника. В результате его атаки паровоз был выведен из строя. Гвардии старший лейтенант Олефиренко атаковал вражеский эшелон, один вагон взорвался. В районе станции Выгода на высоте 40 м гвардии капитан Речкалов встретил и атаковал сзади сбоку немецкий «Физелер-Шторх». В результате пушечно-пулеметного огня связной самолет в воздухе загорелся и рассыпался – куски самолета упали в районе Выгоды. На станции Карпово парой атаковали спереди сверху один паровоз, в результате атаки увидели, что с паровоза повалил белый пар. На станции Веремеевка атаковали эшелон с цистернами. В результате атак выведен из строя паровоз и две цистерны загорелись. На станции Раздельная было обнаружено скопление четырех железнодорожных эшелонов с цистернами, до 40 цистерн каждый. Голова эшелона была направлена на Одессу и два пассажирских состава до 15 вагонов каждый. Один головой на Одессу, второй – на север. По дороге Ново-Дофиновка – Григорьевка снова пара Речкалов – Олефиренко атаковала и уничтожила 1 автобус и 2 грузовые автомашины. В районе Гнилякова на высоте 20–30 м гвардии старший лейтенант Олефиренко атаковал в лоб второго Ю-52, который после атаки пошел на посадку. Олефиренко уже по приземлившемуся самолету провел еще одну атаку, в результате чего самолет загорелся и сгорел в районе восточнее Гнилякова.
Южнее Гнилякова на высоте 50 м Олефиренко встретил еще два транспортника Ю-52, одного из них атаковал, но результатов атаки не наблюдал. По дороге Григорьевка – Сычавка атаковал и зажег одну крытую автомашину.
Расход боеприпасов: авиаснарядов 37 мм – 53 шт., авиапатронов 12,7 мм – 250 шт., 7,62 мм – 3000 шт.
Всего за декабрь 1943 года 16-й гиап заявил об уничтожении 32 немецких самолетов.
Итоговые личные боевые показатели летчиков 16-го гиап в декабре 1943 года следующие.
На этом боевой счет 16-го гиап за 1943 год был закрыт.
Подводя другие итоговые показатели боевой деятельности 16-го гиап, можно отметить, что за 1943 год его летным составом было сбито 334 немецких самолета, из них: 185 истребителей, 114 бомбардировщиков и 35 вражеских самолетов других типов – сбито в воздушных боях, 2 – уничтожено на аэродромах.
Но и потери материальной части и личного состава не обошли стороной авиаполк Николая Исаева.
Боевые потери самолетов составили 42 «Аэрокобры», из них 33 самолета были сбиты в воздушных боях, 7 – не вернулись с боевого вылета, 2 – уничтожены на аэродромах при налетах авиации противника.
Но, кроме этого, еще 13 самолетов списали из книг учета части как небоевые потери (3 – авиакатастрофы, 8 – аварии, 2 – списано по другим причинам).
Таким образом, общие потери материальной части 16-го гиап за год составили 55 самолетов.
В воздушных боях, в авариях и катастрофах погибли 25 летчиков и 1 офицер инженерно-технического состава.
Такова цена боевых действий 16-го гиап на Северо-Кавказ ском и Южном фронтах (4-м Украинском фронте) в 1943 го ду. Большие потери самолетов и пилотов в 55-м иап майора Виктора Иванова были только в 1941 году – 40 летчиков и 109 самолетов (тридцать – И-153, семь – И-16, семьдесят два – МиГ-3).
На основании приказа НКО СССР от 28 декабря 1943 года № 00147 и директивы ВВС КА от 28 декабря 1943 года № 31/769 9-я гвардейская Мариупольская иад в составе 16, 100 и 104-го гиап должна была быть выведена в резерв Ставки Верховного Главнокомандования.
Однако до 4 января 1944 года 16-й гиап, базируясь на аэродроме Аскания-Нова, еще находился в постоянной боевой готовности и во взаимодействии с радиорадаром «Пергамит-17» прикрывал переправы через Сиваш частей 51-й армии.
Согласно приказу командующего 8-й ВА (4-й Украинский фронт) от 10 января 1944 года № 015 16-й гиап получил указание перебазироваться в район села Черниговка Запорожской области, где провести оргштатные мероприятия по переформированию части на новый штат, пополниться материальной частью и летным составом. При этом все авиаполки 9-й гиад остались в оперативном подчинении генерал-лейтенанта авиации Тимофея Тимофеевича Хрюкина.
Январь – май 1944 года
На начало 1944 года по списку в авиаполку гвардии подполковника Николая Исаева было 29 летчиков (из них: 23 экипажа были подготовлены для выполнения боевых задач днем, 5 летчиков находились вне части), 3 инженера, 71 техник и механик и 73 младших авиаспециалиста.
Боевой состав 16-го гиап за период с 1 января 1944 г. по 1 января 1945 г.
Из материальной части в 16-м гиап числилось 26 исправных «Аэрокобр» и 5 – требующих различных видов ремонта.
До середины января перебазирование личного состава и авиационной техники Исаевской части в Черниговку было закончено. Здесь до 25 января материальная часть была законсервирована и подготовлена для хранения или дальнейшей передачи в другие части или в ремонтные органы.
Тыловое обеспечение 9-й гв. иад на аэродроме Черниговка осуществлял 427-й бао.
Используя передышку в боевых действиях, 10 января 1944 год а командир 16-го гиап гвардии подполковник Исаев, отмечая смелость, мужество и отвагу летчиков своего авиаполка, проявленную ими в воздушных боях в 1943 году, подписал четыре представления на награждение их орденами Красного Знамени:
гвардии лейтенанта летчика Примаченко Виктора Яковлевича «…за успешно проведенные 48 боевых вылетов и обеспечение ведущему пары (гв. лейтенант Цветков. – Авт.) сбить 5 самолетов противника»;
гвардии младшего лейтенанта летчика Дударева Виктора Васильевича «…за успешно проведенные 41 боевой вылет и обеспечение ведущему пары (гвардии старший лейтенант Труд. – Авт.) сбить 10 самолетов противника»;
гвардии младшего лейтенанта летчика Душанина Владимира Васильевича «…за успешно проведенные 32 боевых вылета и обеспечение ведущему пары (гвардии старший лейтенант Жердев. – Авт.) сбить 7 самолетов противника»;
гвардии лейтенанта командира звена Трофимова Виктора Леонтьевича «…за успешно проведенные 82 боевых вылета и лично сбитые 4 самолета противника».
Кроме того, Николай Васильевич Исаев не забыл и двоих своих подчиненных, отвечающих за инженерно-авиационное обеспечение авиаполка, – старшего инженера 16-го гиап гвардии инженер-капитана Копылова Глеба Николаевича и его заместителя старшего инженера по вооружению Бессокирного Кузьму Михайловича и представил их к награждению орденами Отечественной войны I степени.
Однако с мнением командира 16-го гиап и командира 9-й гиад гвардии полковника Дзусова не согласился главный инженер 8-й ВА генерал-майор инженерно-авиационной службы Бондаренко. Иван Иванович понизил им уровень награды на одну ступень – до ордена Отечественной войны II степени, которым сам был награжден в 1943 году. Не может же подчиненный быть награжден более высокой наградой, чем его начальник…
Приказ командующего 8-й ВА № 017/н состоялся 27 марта 1944 года.
19 января 1944 года практически весь летный состав авиачасти Николая Исаева убыл за получением новых самолетов в Закавказье в 25-й зап, дислоцирующийся в Кутаиси (4-я запасная авиабригада – 11, 25, 26-й зап). Группу из 27 летчиков возглавил лично командир части 16-й гиап гвардии подполковник Николай Васильевич Исаев. Вместе с ним убыли летчики-гвардейцы: капитаны Речкалов, Еремин, Федоров, старшие лейтенанты Олефиренко, Старчиков, лейтенанты Чистов, Трофимов, Торбеев, Василий Онищенко, Примаченко, Черников, Клубов, Жердев, Ершев, Никитин, Иван Онищенко, Карпов, младшие лейтенанты Сухов, Новиков, Душанин, Руденко, Ивашко, Иванов, Кетов, Белозеров, Березкин и Дударев.
О том, как проходил переезд, рассказывает Сухов:
«И снова были поезда и вокзалы, пестрые толпы спешащих людей, но уже не на восток, а большей частью на запад, были не ожиданные встречи и волнующие истории. Потом открылся взору экзотический Кавказ с его незатемненными городами, шумными, красочными базарами и в Вазиане, и в Тбилиси, и уже на знакомом нам аэродроме.
И снова было ожидание самолетов. На сей раз, к сожалению, более длительное.
Некоторые ребята поехали в ЗАП подбирать молодежь для пополнения. Трофимов, Федоров, Жердев, Клубов летали с кандидатами, проверяли технику пилотирования, вели с ними учебные воздушные бои. Наконец подобрали хорошую группу. Так появились в нашем полку младшие лейтенанты Андрей Иванков, Владимир Кирилов, Владимир Петухов, Виктор Жигалов, Алексей Сеничев, Николай Кудинов…»
Кроме того, вместе с ними убыли старший инженер авиаполка – гвардии инженер-капитан Копылов и техник-лейтенант Путькалюк.
С 9 по 27 января в доме отдыха, расположенном в Таганроге, находился гвардии лейтенант Георгий Голубев. Кроме него здесь же отдыхали до 14 февраля еще 6 техников и авиамехаников авиаполка.
Таким образом, вдали от большинства летного состава части (по разным причинам) находились летчики Покрышкин, Голубев, Цветков, Иван Онищенко и Табаченко. При этом номинально исполняющим обязанности командира 16-го гиап в Черниговке остался Александр Иванович Покрышкин. Однако он уже в начале февраля сам убыл в командировку в Москву, и все служебные дела и заботы по организации учебно-боевой подготовки в части легли на плечи начальника штаба 16-го гиап гвардии подполковника Датского, которого он и оставил за себя.
В это время один летчик 16-го гиап гвардии капитан Пшеничников Василий Андреевич и старший техник авиаэскадрильи гвардии инженер капитан Савельев Григорий Захарович были переведены для дальнейшего прохождения службы в братский 100-й гиап.
С остальным личным составом, выполняя приказы командира 9-й гиад № 018, 019, 027, 034, 049, начались систематические занятия по наземной подготовке.
Среди основных изучаемых дисциплин были: материальная часть самолета «Аэрокобра» с мотором «Аллисон» и основы его эксплуатации, штурманская и воздушно-стрелковая подготовка, проводились строевые занятия и др.
При переходе 16-го гиап со штата 15/284 на штат 15/364 (40 самолетов) с 20 января 1944 года гвардии подполковника Исаевым (приказ командира 16-го гиап от 20 января № 02) были допущены временно к исполнению новых должностей следующий летный состав: помощник командира полка по ВСС гвардии майор Покрышкин – заместитель командира полка; командир авиаэскадрильи гвардии капитан Еремин – помощник командира по ВСС, старший летчик Цветков – заместитель командира авиаэскадрильи – он же штурман; летчик Василий Онищенко – командир звена; летчик Карпов – старший летчик; летчик Примаченко – старший летчик.
Кроме того, этим же приказом летчик Табаченко был назначен пилотом звена управления, а заместитель командира авиаэскадрильи Ивашко – снижен в должности до командира звена.
21 января приказом командующего войсками 4-го Украинского фронта № 08/з командиру 3-й аэ гвардии старшему лейтенанту Клубову было присвоено воинское звание капитан.
В феврале на доукомплектование 16-го гиап начал поступать молодой летный состав из учебных и запасных авиаполков ВВС КА. Так, 11 февраля в Черниговку прибыл младший лейтенант Жигалов Виктор Артемьевич (1922 г. р., кандидат ВКП(б) с 1943 го да, в РККА с 1941 года), 15 февраля – младшие лейтенанты Иванков Андрей Петрович (1922 г. р., в РККА с 1941 года, ВШП – 1943 год), Стаценко Григорий Григорьевич (1922 г. р., в РККА с 1941 года, ВШП – 1943 год) и Соловьев Георгий Васильевич (1921 г. р., призван в РККА Железнодорожным РВК г. Москвы), 16 февраля – младший лейтенант Чертов Николай Васильевич (1921 г. р., в РККА с 1940 г., ВШП – 1943 год) и сержант Коряев Николай Николаевич (1921 г. р., в РККА с апреля 1941 года).
Эти летчики, по распоряжению отдела укомплекитования штаба ВВС КА, должны были командованием части оперативно отправлены в Кировабад для ускоренной летной подготовки на самолетах «Аэрокобра», так как аэродром Черниговка был не готов к проведению плановых учебно-тренировочных полетов.
Так, 24 февраля, кроме летчиков группы Николая Исаева, еще 12 военнослужащих 16-го гиап убыли попутным бортом в Кировабад, среди них были: гвардии младшие лейтенанты Жигалов, Иванков, Соловьев, Стаценко и старший сержант Барышев, кроме того, технический состав: гвардии старший техник-лейтенант Почка, гвардии старшина Прокофьев, гвардии старшие сержанты Баскаков и Половинкин, гвардии сержанты Бовшик, Колюшев и Тетеренков.
Таким образом, к концу февраля в Кировабаде сосредоточилось уже 40 летчиков и техников 16-го гиап.
С 10 февраля сроком на 20 дней в дом отдыха в Таганрог убыли 5 военнослужащих технического состава.
25 февраля в Черниговку прибыли летчики – лейтенант Шишков Александр Аристархович, младшие лейтенанты Калимберов Евгений Дмитриевич и Пищальников Николай Васильевич, которые влились в боевой состав части.
27 февраля гвардии подполковник Датский убыл в краткосрочный отпуск в Казань, где находилась в эвакуации его семья, и временно дела и должность командира 16-го гиап передал замполиту части гвардии подполковнику Погребному. После убытия Николая Васильевича Исаева это был третий временный командир части (Покрышкин, Датский, Погребной) в его отсутствие.
28 февраля в Кировабад убыл и начальник строевого отделения и кадров 16-го гиап гвардии старший лейтенант Павленко.
В первые три месяца 1944 года наблюдалась в основном нелетная погода: преимущественно низкая облачность и осадки в виде снега, дождя и мороси. Нередко наблюдались туманы, как радиационные в утренние часы, так и адвективные.
Отрицательные температуры, близкие к нулю, осадки и н изкая облачность создавали благоприятные условия для обледенения самолетов в воздухе. В отдельные дни наблюдались метели с видимостью до 500 м при сильных юго-восточных ветрах.
1 марта из служебной командировки в Закавказье прибыл в Черниговку Григорий Речкалов, перегнавший с 25-го зап «Аэрокобру» Р-39 Q-5 220275 с мотором «Аллисон» Е-19 № 98566.
3 марта 1944 года состоялся приказ командующего ВВС КА за номером 084, согласно которому командир 16-го гиап гвардии подполковник Исаев назначался на должность заместителя командира 9-й гиад. Она была вакантной после убытия еще 29 января 1944 года Героя Советского Союза (Указ ПВС СССР от 10.02.42 г.) Рыкачева Юрия Борисовича в распоряжение начальника Управления истребительной авиации ВВС КА. Гвардии подполковник Рыкачев, выходец из «элитного» 69-го иап майора Шестакова, был знаковой фигурой и для многих летчиков 9-й гиад, в том числе и для Александра Покрышкина. Именно его подпись стоит на наградном материале на представление Александра Ивановича на первое звание Героя Советского Союза. Рыкачев, будучи ВРИД командира 216-й сад, 23 апреля 1943 года дал «зеленый свет» его документам на получение первой Золотой Звезды Героя Советского Союза.
Таким образом, этот день стал последним днем командования 16-м гиап гвардии подполковником Николаем Васильевичем Исаевым.
Этим же приказом Главного маршала ВВС Александра Новикова дважды Герой Советского Союза гвардии подполковник Покрышкин официально назначался полноправным командиром 16-го гиап. Однако он и так уже с 20 января 1944 года начинает де-факто руководить 16-м гиап, оставшись в Черниговке за Николая Исаева, улетевшего в Кировабад. Правда, с 1 февраля частью руководил гвардии начальник штаба подполковник Датский, с 28 февраля и по 3 марта – замполит авиаполка Михаил Погребной.
Как дальше покажет время, на этой полковой командирской должности Александр Иванович прослужит всего 56 дней, но, несмотря на такой короткий срок, 16-й гиап навсегда для последующей советской военной истории получит негласную приставку – «покрышкинский»! А как же тогда с «командирством» Виктора Петровича Иванова, стоявшего у руля авиационного полка только во время войны больше года и выведшего его в гвардейский; сменившего его на этом посту Николая Васильевича Исаева, руководившего частью в не менее сложный период (отступление 1942 года, перевооружение, Кубанская воздушная «мясорубка») около 1 года и 8 месяцев?
Еще один командир авиаполка – Григорий Андреевич Речкалов семь с половиной месяцев (с 15.07.44 по 28.02.45 г.) войны руководил боевыми действиями авиаполка.
Аркадий Васильевич Федоров с 16 апреля 1945 года стал у руля 16-го гиап на завершающемся этапе Великой Отечественной войны и продолжал им руководить уже в мирной послевоенной жизни до июля 1947 года.
3 марта для дальнейшего прохождения службы на должности летчиков прибыли молодые комсомольцы младшие лейтенанты Кудинов Николай Иванович (1920 г. р., в РККА с ноября 1939 года), Киселев Иван Петрович (1922 г. р., в РККА с 1940 года) и Бабкин Герман Васильевич (1923 г. р., в РККА с апреля 1941 года). Уже 7 марта они убыли в Кировабад в 25-й зап на переучивание на новую авиатехнику, окончание программы по вводу в строй молодого летного состава.
7 марта в 16-м гиап был праздничный день – 2-я годовщина присвоения 55-му иап почетного звания «гвардейский». Гвардии подполковник Погребной, оставаясь за командира части, еще 1 марта подписал приказ об организации и проведении праздничного мероприятия в рамках авиагарнизона.
8 марта в свой родной авиаполк на должность старшего летчика вернулся бывший авиамеханик 55-го иап, а ныне опытный летчик-истребитель старший лейтенант Вахненко.
Иван Степанович Вахненко родился 12 ноября 1914 года в с. Величковка Черниговской области.
В 1936 году он закончил два курса рабфака и 1 февраля с должности счетовода торгового треста г. Ленинграда поступил в школу младших специалистов при 6-й танковой бригаде, которую закончил в ноябре того же года.
До прибытия в июне 1940 года в 55-й иап Иван Вахненко служил последовательно авиатехником в 25-м и 38-м иап ЛВО. В 1939 году в составе 147-го иап он принимал участие в финской войне.
За время с 22 июня 1941 года и до марта 1942 года сержант Вахненко обеспечил, как наземный специалист, в составе авиаполка Виктора Иванова 230 боевых вылетов самолетов МиГ-3 без аварий и поломок, за что был награжден медалью «За отвагу». После переучивания на летчика во 2-м учебно-тренировочном авиаполку он проходил службу в 20-м иап Западного фронта, где, летая на самолете Як-9 с июня 1943 года по февраль 1944 года, выполнил 62 боевых вылета. Участвуя в 14 воздушных боях, он лично сбил 1 ФВ-190 и 2 – в паре. Командир 303-й иад за хорошие боевые результаты, мужество и отвагу наградил смелого летчика орденом Красной Звезды, а командующий 1-й ВА – орденом Красного Знамени.
Чуть позже, 19 апреля 1944 года, командир 16-го гиап Александр Иванович Покрышкин подпишет приказ, согласно которому гвардии старшему лейтенанту Вахненко «за успешно проведенные 30 боевых вылетов с 7.7.43 г. по 6.10.43 года и 50 боевых вылетов с 6.10.43 года по 7.11.43 года на самолете Як-9 № 28754» будет выплачено денежное вознаграждение в размере 5 тысяч рублей.
14 марта 16-й гиап пополнился еще двумя опытными летчиками из 481-го иап 8-го авиакорпуса Бакинской армии ПВО – младшим лейтенантом Петуховым, прибывшим на должность командира звена, и младшим лейтенантом Кириловым, прибывшим на должность старшего летчика.
Старший сержант Владимир Сергеевич Петухов (1922 г. р., член ВКП(б) с 1942 года, в РККА с 1939 года), защищая небо над Баку, летал на самолетах И-16 и «Киттихоук». При этом его налет на начало 1943 года составлял 201 час, из них – 4 часа 30 минут ночью. Как отмечало командование части, он «имеет боевой опыт борьбы с немецкими разведчиками».
В составе пары в воздушном бою с противником на большой высоте сбил один самолет противника Не-111. За это старший сержант Петухов был представлен командиром авиаполка к награждению орденом Красной Звезды, но в итоге получил только медаль «За отвагу» (приказ ЗКФ от 02.02.43 г. № 06/н).
Владимир Петрович Кирилов (1921 г. р., беспартийный, в РККА с 1940 года) в Закавказье служил в должности старшего летчика. За боевые отличия был награжден орденом Красной Звезды (приказ войскам Бакинской армии ПВО от 06.11.43 г. № 05/н).
Командир 481-го иап майор Евдокименко отмечал, что его подчиненный младший лейтенант Кирилов «отлично летает на боевом самолете «Киттихоук», днем и ночью на всех высотах, хорошо владеет радиосвязью и стрельбой по наземным и воздушным целям.
Много летал по перегонке самолетов «Харрикейн», хорошо отработал полеты на перехват противника, хорошо и быстро усваивает местность, штурманскую службу знает хорошо и любит ее. Имеет общий налет 272 часа, из них ночью – 36 часов. Имеет налет на самолете «Киттихоук» 119 часов, из них ночью – 30 часов».
17 марта из 25-го зап на должность заместителя командира резервной авиаэскадрильи прибыл гвардии капитан Копейка Петр Алексеевич (1914 г. р., уроженец с. Ямное Сумской области, член ВКП(б) с 1939 года, в РККА с 1935 года). С 25 августа 1941 года он в должности старшего летчика 11-й отдельной иаэ Закфронта, принимал участие в Иранской кампании, потом с ноября 1941 года воевал на Крымском, Северо-Кавказском, Калининском, Волховском и Степном фронтах (269-й иап, 397-я оиаэ связи и 1-й гиап 7-й гиад 2-го иак). При этом освоил многие типы отечественных самолетов: И-5, И-15 бис, И-153, Як-7, Ла-5. В 1943 году он закончил трехмесячные курсы при Харьковском военном авиационном училище штабных командиров ВВС КА.
Как покажет дальше время, в 16-м гиап Петр Алексеевич задержится ненадолго. В должности замкомандира авиаэскадрильи после Ясской операции, выполнив на самолете «Аэрокобра» 18 успешных боевых вылетов (на разведку – 9, прикрытия наземных войск – 5, на перехват – 2, облет района боевых действий – 2) с налетом 19 часов 18 минут, он был направлен на Курсы совершенствования штабных офицеров при военном авиационом училище разведки ВВС. Дальнейшие следы боевой службы капитана Копейки пройдут во 2-й гв. оаэ связи 2-го гв. шак 2-й ВА.
В этот же день возвратились с командировки летчики Еремин, Примаченко, братья Онищенко (Иван и Василий), Ершов, Белозеров, Дударев и гвардии старший сержант Куличев.
22 марта гвардии майор Покрышкин убыл в служебную командировку. Временно исполняющим обязанности командира авиаполка он оставил гвардии капитана Речкалова.
Вместе с командиром 16-го гиап улетел и его ведомый гвардии лейтенант Георгий Голубев.
25 марта Александр Иванович возвратился с командировки и приступил к выполнению своих обязанностей.
Как записано в отчетных документах 16-го гиап, 25 марта летный эшелон авиаполка прибыл с Кировабада на аэродром Черниговка. Авиационная часть гвардии подполковника Покрышкина была полностью укомплектована летным составом и материальной частью и перешла со штата № 15/234 на штат № 15/354 (40 самолетов).
Только уже весной 1944 года, когда улучшились метеоусловия на Украине, земля просохла, летные упражнения по 2-му разделу курса боевой подготовки ИА-1943 г. молодые летчики части выполняли на аэродроме Черниговка.
27 марта 1944 года гвардии лейтенант Трофимов за успешно проведенные 93 самолето-вылета за период с 20 октября 1943 года и лично сбитые 3 самолета противника (28.10.43 г. – 1 ФВ-189, 01.11.43 г. – 2 Ме-109) был награжден приказом командующего 8-й ВА № 17/н орденом Красного Знамени.
Всего за март 1944 года было перегнано летным эшелоном 6 самолетов «Аэрокобра». 21 марта в боевой состав авиаполка включены самолеты «Аэрокобра» Q-15 № 42597, 42589, 42553, 42529 с моторами «Аллисон» Е-19 № 034749, 100811, 100661, 100850 и «Аэрокобры» Q-5 № 219058, 220335 с моторами «Аллисон» Е-19 № 97099, 98665.
За 4 летных дня марта 1944 года летным составом было выполнено 99 посадок с налетом 35 часов 25 минут. В воздух поднимались самолеты У-2 (8 чел.), УТИ-4 (8 чел.) и Р-39 (16 чел.).
1 апреля командир 16-го гиап предоставил командиру 1-й аэ гвардии капитану Олефиренко краткосрочный отпуск сроком на 20 суток.
6 апреля прибыли из 25-го зап (Кировабад) штурман авиаполка Федоров, заместитель командира авиаэскадрильи Жердев, командиры звеньев Ивашко и Чистов, старший летчик Сухов, летчики Березкин, Душанин и Руденко. Они перегнали в Черниговку новые самолеты «Аэрокобра» Н-1 № 23215, 29437, НО № 2-755, Q-15 – 42548 с моторами «Аллисон» Е-19 № 20554/160254, 20935/160335, 13547/25540, 035866.
9 апреля возвратился из дома отдыха заместитель командира авиаэскадрильи гвардии старший лейтенант Труд.
В этот же день был исключен из списков авиаполка летчик гвардии младший лейтенант Дударев, погибший при выполнении служебных обязанностей.
12 апреля прибыли из командировки с Закавказья следующая группа летчиков 16-го гиап – Иванов, Карпов, Стаценко, Новиков, Барышев, Иванков и Жигалов. Они перегнали в Черниговку самолеты «Аэрокобра» Q-15 № 42674, 42775 с моторами «Аллисон» Е-19 № 037432, 037505, «Аэрокобра» Q-15 № 42264, 42655, 42716, 42782, 42778 с моторами «Аллисон» Е-19 № 100408-31240, 035133, 100402-31234, 100374-31895, 037512.
В этот же день прибыли из краткосрочного отпуска ведомый Покрышкина Георгий Голубев и механик его самолета Григорий Чувашкин.
На 13 апреля командир 16-го гиап дважды Герой Советского Союза гвардии подполковник Покрышкин, он же старший авиационный начальник авиагарнизона 9-й гиад в Черниговке, назначил две смены полетов.
В первую смену в период 7.00–13.00 учебно-тренировочные полеты проводили командиры подразделений его части. Во вторую смену полеты проводились под руководством командира 104-го гиап Героя Советского Союза гвардии подполковника Крюкова. Дежурным по аэродрому был назначен гвардии лейтенант Сухов Константин.
Для тылового обеспечения полетов командование 427-го бао выделило 2 бензозаправщика с авиагорючим Б-100, 1 водомаслозаправщик, санитарную машину, радиостанцию РСБ, пожарный пост, две полуторки – одну для перевозки летного состава, другую – в распоряжение старшего инженера авиаполка.
За первую половину апреля 16-й гиап провел 8 летных смен. На учебно-тренировочных полетах отрабатывались упражнения № 12 1-го раздела и № 15, 19, 20, 22, 26, 34, 43, 46 2-го раздела КБПИА-1943 г.
21 апреля в госпиталь на медицинскую комиссию убыл гвардии младший лейтенант Табаченко. В этот же день убыла в долгосрочный отпуск по беременности стрелок авиавооружения гвардии красноармеец Фролова Н.И.
22 апреля возвратился в родную часть после лечения бывший замкомэска Герой Советского Союза гвардии старший лейтенант Искрин и приступил к исполнению должности помощника командира авиаполка по ВСС.
23 апреля убыли в командировку в Москву (за получением самолетов) летчики 16-го гиап Труд, Жердев и Цветков.
28 апреля возвратился из командировки в Москву гвардии подполковник Покрышкин, и временно исполняющий обязанности командира части гвардии капитан Речкалов приступил к исполнению своих обязанностей.
В первой половине апреля 1944 года, когда улучшились метеоусловия на Украине, земля просохла, авиаполк Покрышкина заканчивал выполнять план учебно-боевой и летной подготовки на аэродроме Черниговка. Летный состав 16-го гиап за 8 летных дней в плановых полетах выполнял упражнения № 15, 17, 19, 20, 22, 26, 46 1-го раздела Курса боевой подготовки ИА-1943 г., кроме того, проводились плановые занятия с личным составом по учебно-боевой подготовке.
Кроме учебно-тренировочных полетов проводилась и поверка техники пилотирования. В апреле ее прошли 30 человек летного состава покрышкинского авиаполка, при этом они выполнили 35 полетов с налетом 11 часов 40 минут. Общая оценка проверяемых летчиков – 4,5.
Однако и при переучивании на новую авиационную технику были потери летчиков и самолетов. В авиакатастрофах при выполнении учебно-тренировочных полетов было разбито три самолета, один летчик 16-го гиап погиб и один пилот получил серьезные ранения.
7 апреля летчик гвардии лейтенант Чертов при взлете с тылового аэродрома Черниговка в конце пробега в момент отрыва самолета ударился колесами шасси о земляной бугор. Одной из причин создания предпосылки к летному происшестию послужило плохое состояние аэродрома – прочность грунта, ввиду его размокания, была низкой, к тому же летная полоса была неровной. В результате столкновения с препятствием от самолета отлетела левая основная стойка шасси. Но летчик все же взлетел без одной стойки шасси. Правильно разобравшись в сложной полетной ситуации, Николай Чертов принял решение выполнить посадку на фюзеляж. Притом самолет получил множественные повреждения: были деформированы фермы каркаса редуктора, нижний капот центроплана, рама центроплана, погнуты винты, вырвана с узлов крепления левая амартстойка шасси, порвана резина переднего колеса шасси. Однако что хорошо – летчик отделался мелкими ушибами и травмами.
Этот самолет налетал с начала эксплуатации 126 часов, что довольно много для данного типа авиационной техники, поэтому усталость металла проявила себя при этом чрезвычайном происшествии.
9 апреля на «Аэрокобре» разбился в тренировочном вылете гвардии младший лейтенант Дударев Виктор Васильевич (1923 г. р., уроженец д. Ходаево Лопасненского района Московской области). Около 10 часов 50 минут он, при выполнении фигур высшего пилотажа, создал большую перегрузку на рули высоты на выходе из пике. В результате экстремальных нагрузок на органы управления самолетом заклепки крепления кронштейнов руля высоты самопроизвольно срезались. В воздухе они просто, как сказано в отчете об этой катастрофе, «отлетели», и самолет перешел в неуправляемый плоский штопор. Летчик поздно принял решение покинуть «Аэрокобру» и погиб.
Причиной данной катастрофы члены комиссии признали конструктивные недостатки в процессе изготовления самолета. После осмотра всех самолетов американские заклепки в «проблемных местах» полковыми механиками были заменены надежными болтами советского производства.
Похоронен младший лейтенант Дударев был в парке возле церкви с. Низяны Черниговского района Запорожской области. Похоронка ушла в г. Куйбышев (п/о 2, сад-совхоз, 4-я Высоковольтная улица, д. 28) в адрес его отца – Василия Васильевича Дударева.
11 апреля летчик младший лейтенант Кирилов в учебно-тренировочном вылете взлетал ведомым справа от ведущего пары. Не выдержав направление взлета, в момент отрыва создал «левый снос», при этом снизу наскочил на самолет ведущего. Фонарем своей пилотской кабины он ударился на высоте 5–8 м о колесо «Аэрокобры» своего товарища. Стремясь избежать столкновения, Владимир Кирилов резко отдал ручку от себя, но ввиду малой высоты полета спикировал под углом 25–30 градусов и ударился одним колесом шасси своего самолета о землю. «Аэрок обра» скапотировала и была полностью разбита. При падении самолета Владимир Петрович получил тяжелое ранение и надолго выбыл из строя.
Всего за период с 1 января по 1 мая 1944 года в районе Черниговки было 35 летных дней, 20 – ограниченно летных и 65 – не летных.
Учебно-тренировочные полеты, выполненные 16-м гиап весной 1944 г.
29 апреля 1944 года дважды Герой Советского Союза гвардии подполковник Покрышкин сдал, а майор Чавчанидзе Аркадий Серапионович вступил в командование 16-м гиап.
Подготовка летных экипажей 16-го гиап зимой – весной 1944 г.
За период времени с 9 января по 7 мая 1944 года на боевую подготовку личного состава управления авиадивизии и подчиненных частей затрачено 316 часов.
Занятия проводились по основным и вспомогательным предметам методом лекций, практических работ на материальной части, групповых упражнений, проведением военных игр. После проработки отдельных разделов принимались зачеты.
Командиром 9-й гиад гвардии полковником Дзусовым была проведена военная игра с руководящим составом штабов по теме: «Боевые действия истребительного авиаполка в составе дивизии в наступательной операции армии».
Начальник штаба соединения гвардии подполковник Абрамович провел групповое упражнение со штабными офицерами управления дивизии и полков: «Организация боевых действий истребительного авиаполка по прикрытию наземных войск».
Ведомость небоевых самолето-вылетов 16-го гиап за январь – май 1944 г.
Май 1944 года
29 апреля 1944 года Генеральным штабом Красной армии 9-я гвардейская Мариупольская иад была выведена из состава 8-й ВА 4-го Украинского фронта и получила боевую задачу (приказ НКО СССР от 28.04.44 г. № 9/93 и приказ командующего 8-й ВА от 29.04.44 г. № 00143) – не позднее 2 мая 1944 года перебазироваться в район Раздельной Одесской области (расстояние 550 км), где поступить в оперативное подчинение командующего 17-й ВА генерал-майора авиации Судца. 30 апреля срок начала перебазирования, из-за отсутствия средств переброски передовых команд и наземных эшелонов авиачастей, был увеличен на 5 дней.
Усугубили ситуацию и кадровые изменения в руководстве авиасоединения, произошедшие в этот критический момент. 1 мая командир 9-й гиад гвардии полковник Дзусов Ибрагим Магомедович был отозван в распоряжение начальника Управления кадров ВВС КА (шифротелеграмма начальника Управления кадров ВВС КА № 40/76 от 27.04.44 г.) для получения дальнейшего назначения по службе. Хотя, по воспоминаниям маршала авиации Покрышкина, прием-передача дел и должности командира 9-й гиад продолжалась весной 1944 года до окончания перебазирования авиадивизии в новый аэродромный узел.
В этой же шифровке новым командиром 9-й гиад назначался командир 16-го гиап дважды Герой Советского Союза гвардии подполковник Покрышкин Александр Иванович. Командующий 8-й ВА своим приказом от 28 апреля 1944 года № 038 довел указание командующего ВВС КА непосредственно до командования 16-го гиап.
Здесь уместно напомнить события месячной давности, когда 25 марта 1944 года летный эшелон 16-го гиап перелетел из Кировабада, где получал новые самолеты, на аэродром Черниговка. Здесь, на украинской земле, авиационная часть Николая Исаева полностью укомплектовалась летным составом и новой материальной частью и перешла со штата № 15/234 на штат № 15/354 (40 самолетов).
Это был последний день командования 16-м гиап гвардии подполковником Николаем Васильевичем Исаевым. По приказу командира 9-й гиад на следующий день, то есть 26 марта, он убыл в управление авиасоединения Ибрагима Дзусова на должность заместителя командира дивизии, которая была вакантной после убытия еще 29 января 1944 года Героя Советского Союза гвардии подполковника Рыкачева Юрия Борисовича в распоряжение начальника Управления истребительной авиации ВВС КА. Рыкачев был знаковой фигурой для многих летчиков 9-й гиад, в том числе и для Александра Покрышкина. Именно его подпись стоит на наградном материале на представление Александра Ивановича на первое звание Героя Советского Союза. Гвардии подполковник Рыкачев, будучи врид командира 216-й сад, 23 апреля 1943 года дал тогда «зеленый свет» его документам на получение первой Золотой Звезды Героя Советского Союза.
Однако официальный приказ командующего ВВС КА за номером 084 по перемещению гвардии подполковника Исаева на вышестоящую должность состоялся только 3 марта 1944 года. Этим же приказом из Москвы дважды Герой Советского Союза гвардии подполковник Покрышкин официально назначался полноправным командиром 16-го гиап. Однако он и так уже с 25 марта 1944 года начинает де-факто руководить 16-м гиап. Как покажет время, на этой полковой командирской должности Александр Иванович прослужит всего 35 дней! – но, несмотря на такой короткий срок, 16-й гиап навсегда для последующей советской военной истории получит негласную приставку – «покрышкинский»! А как же тогда с «командирством» Виктора Петровича Иванова, стоявшего у руля авиационного полка больше года с начала войны и выведшего его в гвардейский; и сменившего его на этом посту Николая Васильевича Исаева, руководившего частью в не менее сложный период (отступление 1942 года, перевооружение на новую материальную часть, Кубанская воздушная мясорубка) около одного года восьми месяцев?
4 мая 1944 года, согласно последнему распоряжению Генштаба КА (шифротелеграмма штаба 8-й ВА от 05.05.44 г. № 3849/ш), боевая задача 9-й гиад была изменена. Авиационному соединению Дзусова – Покрышкина было приказано перебазироваться в район Ямполя Винницкой области (расстояние 650 км) и войти в боевой состав 5-й ВА 2-го Украинского фронта.
Приказом командующего 5-й ВА (генерал-майор авиации Горюнов) от 6 мая 1944 года № 0059 9-я гиад в составе трех гвардейских истребительных авиаполков, вооруженных самолетами «Аэрокобра» (16-й гиап – 43 самолета, 100-й гиап – 47 самолетов, 104-й гиап – 41 самолет), была включена в состав 7-го иак резерва Главного командования генерал-майора авиации Утина.
К моменту перебазирования воздушная обстановка перед войсками 2-го УФ обуславливалась стабильным положением войск обеих противоборствующих сторон. На стороне Германии действовали части 4-го воздушного флота (штаб Перемышль – командующий генерал-полковник Деслох) в составе: частично 1-го (SG2, SG10, JG52) и 8-го ак, а также 1-го ак Румынской армии (штаб – Текуче), а кроме того, части 3-й истребительной флотилии (штаб – Галац), 2-й бомбардировочной флотилии (штаб – Текуче) и 3-й разведывательной флотилии (штаб – Бакэу). Всего перед войсками 2-го УФ по состоянию, например, на 22 мая 1944 года было выявлено до 870 самолетов противника, из них бомбардировщиков – 450, истребителей – 220, штурмовиков – 100 и 100 самолетов разных типов.
На аэродроме Роман дислоцировалась 45-я эскадра истребительной авиации Румынии, эскадрилья пикирующих бомбардировщиков, истребительная эскадрилья, разведывательная группа н/н (номер неизвестный), всего до 150 самолетов (Ю-88, Ме-109, ФВ-190, ИАР-80, Хш-126, ФВ-189 и Хш-129).
На аэродроме Бакэу – 55-я бомбардировочная эскадрилья, группы истребительной эскадрильи н/н, 124-я разведывательная группа, 15-я эскадрилья, 3-я разведывательная флотилия (Румынии), всего 150 самолетов (Ю-87, Ю-88, Ме-110, Ме-109, ФВ-190, ИАР-80 и ИАР-39).
На аэродроме Хуши – эскадрилья пикирующих бомбардировщиков, группа истребительной эскадрильи н/н, всего 90 самолетов (Ю-88, Ме-109).
На аэродроме Фокшаны – до 100 самолетов бомбардировочной эскадрильи н/н, Хе-111, в Кишеневе – до 30 самолетов, н/н на полевых площадках южнее Тыргу-Фрумос до 100 самолетов, из них Хэндрешти – двадцать ФВ-190, Сэбэбани – тридцать Ю-87, Мунчель – двадцать Ме-109, Феркешени – тридцать Ю-87.
Исходя из сложившейся обстановки, основные усилия авиации 5-й ВА до 30 мая 1944 года были направлены на ведение разведки поля боя, объектов армейского и фронтового тыла немецко-румынской группировки войск. Вражеские бомбардировщики отдельными группами от шести до пятнадцати Ю-87, под прикрытием четырех – шести Ме-109 периодически наносили удары по боевым порядкам наших войск в районе Кристештий – Пашкани. Одновременно с этим истребители противника группами от 4 до 6 Ме-109 и ФВ-190 патрулированием на высотах 3000–5000 м прикрывали свои войска на поле боя и тыловые объекты его инфраструктуры.
С 19 мая, в целях борьбы с нашими самолетами-разведчиками, противник начал создавать на передовых посадочных площадках засады от 6 до 12 истребителей Ме-109 и ФВ-190, которые безуспешно, по мнению советского командования, пытались не допустить наших воздушных разведчиков в районы: Пятра-Няму, Роман, Бакэу, Васлуй и Яссы.
С утра 30 мая авиация противника, поддерживая наступление своих войск, базируясь в основном на аэродромах – Роман, Бакэу, Хуши, Кишинев, в течение всего этого дня и 31 мая массированными ударами групп бомбардировщиков от 6 до 60 самолетов Ю-87 и Ю-88, под прикрытием от 8 до 20 истребителей Ме-109 и ФВ-190, с высот 2000–4500 м подвергали бомбардировке боевые порядки наших войск в районе Вултуру – Кырпиций – КотулИван.
Основными объектами действий бомбардировщиков противника в эти дни были: артиллерия на огневых позициях, боевые порядки пехоты, места скопления живой силы и техники на глубину от 8 до 10 км от переднего края линии фронта. Всего по разным объектам поля боя в течение 30 мая авиация противника произвела около 1500 с/в, из общего числа 1644 с/в, зафиксированных нашими постами ВНОС.
Истребители противника Ме-109 и ФВ-190 в течение 30 и 31 мая 1944 года группами от 8 до 20 самолетов сопровождали свои бомбардировщики группами от 12 до 30 ФВ-190 и Ме-109. На разных высотах, путем расчистки воздушного пространства, они обеспечивали им свободу действий и прикрытие своих войск на поле боя. За 30 мая истребительная авиация противника произвела 337 самолето-вылетов. Такое массированное применение истребителей на узком участке фронта характеризовало стремление противника завоевать господство в воздухе на данном участке фронта, дав возможность свободно действовать в первую очередь своей бомбардировочной авиации.
В районе базирования 9-й гиад с 12 по 31 мая было отмечено до 25 пролетов разведчиков противника, на высотах от 4000 до 6000 м, из них по типам: шесть Ю-88, три Хе-111, шесть Ме-109 и десять самолетов неустановленного типа.
На 1 мая 1944 года согласно штатной численности, кроме резервных эскадрилий, 9-я гиад личным составом и материальной частью была укомплектована полностью. В наличии имелось 132 самолета «Аэрокобра», один самолет «Киттихоук» и 9 учебно-тренировочных самолетов: два УЛа-5, пять У-2 и два УТ-2.
Из числящихся по списку 142 летчиков, включая руководящий состав дивизии (командир, заместители командира), 3 летчиков звена управления 9-й гиад, летающих на самолетах связи, и из остальных пилотов, летающих на самолете «Аэрокобра», имел боевой опыт только 71 летчик. Молодого летного состава, прибывшего из запасных авиаполков, не закончивших полностью программу обучения было 66 человек, по болезни и не допущенные к полетам только на самолетах связи – 2 человека.
В 16-м гиап, по состоянию на 1 мая 1944 года, на аэродроме Черниговка было 32 боеготовых экипажа, хотя по списку в части находилось 50 летчиков, но из них 19 – молодые пилоты.
В братских авиаполках авиадивизии положение с «молодежью» было еще напряженнее: в 104-м гиап из 42 летчиков 20 были «необстрелянными», в 100-м гиап – на 18 «стариков» части приходилось 27 молодых летчиков.
В течение месяца дислокация частей авиадивизии Покрышкина менялась три раза, причем два перебазирования были на расстояние 310–350 км, а одно – на расстояние 95 км. Общий путь наземных эшелонов авиационных частей при перебазировании составил 755 км, произведено тремя авиаполками дивизии 457 маршрутных полетов, с налетом 430 часов, включая учебные самолеты и самолеты связи.
С получением задачи на перебазирование командир и начальник штаба 9-й гиад вылетели самолетом УТ-2 к командующему 17-й ВА генерал-майору авиации Судцу, где получили лично от него указания на проведение перебазирования: сроки перебазирования, промежуточные аэродромы, какой вид транспорта использовать, кто и когда должен был лидировать летные эшелоны авиаполков покрышкинского авиасоединения и т. д.
2 мая 1944 года начался непосредственно процесс перебазирования 9-й гиад в новый аэродромный узел. Подготовку к нему летного и наземного состава проверил главный штурман 8-й ВА Герой Советского Союза генерал-майор авиации Селиванов Иван Павлович.
С рассветом 2 мая на самолете УТ-2 в штаб 17-й ВА, а затем к месту нового базирования авиадивизии (Раздельная) для организации управления убыл заместитель начальника штаба 9-й гиад. На боевых самолетах для организации посадки на новых самолетах улетели также заместитель командира авиадивизии и инспектор соединения по технике пилотирования.
Утром этого же дня, на самолете Ли-2 с посадкой на аэродроме Водопой, убыла для обеспечения управления оперативная группа управления 9-й гиад в составе трех офицеров оперативно-разведывательного отдела штаба соединения, машинистки с пишущей машинкой и минимально необходимыми канцелярскими принадлежностями, авиадиспетчера, начальника связи, начальника химической службы, метеоролога АМБ авиадивизии, заместителя начальника политотдела дивизии, инженера и представителя отдела КР Смерш с передовой командой роты связи (6 чел.).
Метеоролог каждые 15 минут полета по радио передавал фактическую погоду на маршруте. Радиотелеграфная связь самолетов метеобюро была налажена еще до начала перелета. Слышимость до самой точки посадки была хорошая.
2 мая летный день на аэродроме Черниговка в 7.30 утра начали с облета трех самолетов «Аэрокобра» летчики 16-го гиап Ершов, Клубов и Трофимов. Крайний самолет из этой тройки, выполнив 15-минутную полетную программу, в 8.45 благополучно приземлился.
В 14.30 11 самолетов «Аэрокобра» (летчики: Речкалов, Олефиренко, Вахненко, Березкин, Голубев, Иванков, Чистов, Руденко, Ивашко, Жигалов, Сухов), получив боевую задачу на перебазирование, первыми взлетели с аэродрома Черниговка в направлении аэродрома Водопой (г. Николаев). Ведущим группы летел заместитель командира 16-го гиап Герой Советского Союза гвардии капитан Речкалов. Посадка советских истребителей в 15.40 прошла благополучно. В воздухе было спокойно, группа Речкалова противника по маршруту перелета не встретила.
Через 5 минут после посадки последнего самолета на аэродроме Водопой с аэродрома Черниговка вылетела вторая группа «Аэрокобр» под руководством Героя Советского Союза гвардии капитана Федорова: Федоров, Старчиков, Пищальников, Иванов, Белозеров, Шашков, Примаченко и Соловьев. Семь самолетов без происшествий приземлились на аэродроме Водопой, однако гвардии младший лейтенант Соловьев, через 40 минут полета, произвел вынужденную посадку на аэродроме Дудчино. Авиационный мотор его «Аэрокобры» подвел – из-за перегрева в воздухе он «погнал стружку» и заклинил. Кроме того, уже при посадке случилась еще одна беда – подломилась левая основная стойка шасси его самолета.
Осмотревшие мотор «Аллисон» авиамеханики обнаружили причину происшествия – произошло разрушение серебряного слоя вкладышей коренных подшипников коленчатого вала. Это могло произойти в том числе и из-за того, что американский мотор был капризен по отношению к применяемым на нем ГСМ: высокооктановый бензин Б-100 нельзя было заменять, например, советским Б-78; качество моторного масла должно быть очень высоким, и ни в каком случае в нем не должно быть никаких механических примесей. Достаточно хорошая техническая грамотность и пилотажная подготовка требовалась и от летчика; он должен был четко знать, где, как и на каких режимах летать (форсировать мотор), чтобы эксплуатационные характеристики его самолета и мотора были максимальные, без ущерба для материальной части.
Еще одной капризной деталью моторного оборудования «Аллисона» были, как их называли советские авиамеханики, «побегушки» распределителей тока высокого напряжения. Трещины на них должны были появляться приблизительно на 70-м часу работы авиационного мотора, как гласили «фирменные» документы американских заводов-изготовителей, однако в условиях суровой фронтовой действительности это происходило заметно раньше и принимало иногда массовый характер. Благо русские авиационные «Кулибины» и с этой заморской бедой вскорости научились бороться.
3 мая перебазирование летного эшелона 16-го гиап продолжилось. В 10.40 с аэродрома Черниговка в воздух поднялись 9 «Аэрокобр», пилотируемых летчиками: Клубовым, Чертовым, Петуховым, Барышевым, Трофимовым, Кетовым, Карповым, Копейкой и Ершовым. Ведущий – Герой Советского Союза гвардии капитан Клубов.
После них, практически без перерыва, в 10.50 взлетела еще одна девятка «Аэрокобр» (Чавчанидзе, Никитин, Еремин, Новиков, Торбеев, Стаценко, Василий Онищенко, Иван Онищенко, Коряев) под руководством командира 16-го гиап гвардии майора Чавчанидзе.
Группа Клубова и группа Чавчанидзе приземлились на аэродроме Водопой с интервалом в 10 минут: в 10.50 и 11.00.
4 мая с аэродрома Водопой первым взлетел гвардии лейтенант Карпов. С 6.00 в течение 45 минут он облетывал одну из «Аэрокобр» авиаполка. После него с аналогичной задачей взлетел гвардии младший лейтенант Петухов. Его пилотажная программа была рассчитана на 35 минут. Завершил программу облета самолетов 16-го гиап гвардии лейтенант Руденко. Он также, в период 8.05– 8.40, проверял в воздухе свою «Аэрокобру».
В это время на аэродроме Черниговка готовилась к вылету крайняя восьмерка «Аэрокобр» 16-го гиап. В 9.30 последними покинули гостеприимную Черниговку летчики Еремин, Петухов, Копейка, Стаценко, Барышев, Карпов, Руденко и Онищенко Василий. Посадка на аэродроме Водопой прошла благополучно.
Всего с аэродрома Черниговка на аэродром Водопой в период с 1 по 5 мая из состава 9-й гиад перебазировалось 134 самолета «Аэрокобра», один самолет «Киттихоук» и два учебно-тренировочных самолета УЛа-5.
За эти дни 7 рейсами Ли-2 было также перебазировано 152 человека техсостава и оперативные группы штабов авиаполков с необходимым имуществом. Недостаточное количество транспортных самолетов вынудило командование покрышкинской авиадивизии использовать для перебазирования самолеты-лидеры «Бостон» Б-3, которые помимо экипажа брали на борт до 5 человек с личными вещами. Таким образом, за этот срок было перевезено еще 29 человек.
5, 6 и 7 мая полетов 16-й гиап не проводил. Только 7 мая гвардии капитаны Федоров и Клубов вылетели с аэродрома Водопой на аэродром Сарабуз за получением в штабе авиакорпуса (воздушной армии) Золотых Звезд Героев Советского Союза, которыми они были награждены 13 апреля 1944 года. Непонятно пока, почему не был вызван по этому поводу гвардии старший лейтенант Труд, который также этим же указом был награжден Золотой Звездой Героя?
Зима 1944 года была особенно счастливой во фронтовой жизни Аркадия Федорова, Александра Клубова и Павла Еремина. 2 февраля 1944 года командующий 8-й ВА 4-го Украинского фронта генерал-лейтенант авиации Хрюкин наградил трех командиров авиаэскадрилий 16-го гиап орденами Александра Невского. Эпизод практически, наверное, единственный в истории ВВС КА! Как бы то ни было, но командарм не забыл отличной боевой работы этих командиров авиационных подразделений и всего 16-го гиап в прошедшем году. Николай Исаев в самый канун Нового 1944 года (31 декабря 1943 г.), сделав своеобразный подарок своим подчиненным, подписал представления на награждение трех комэсков орденами Красного Знамени. Четвертого командира авиаэскадрильи – Ивана Олефиренко гвардии подполковник Исаев предложил вышестоящему командованию наградить орденом Александра Невского. Мнение врид командира 9-й гиад Героя Советского Союза гвардии подполковника Юрия Рыкачева было аналогичное. Однако Тимофей Тимофеевич Хрюкин не поддержал решение командиров 16-го гиап и 9-й гиад, все перекроил на свой лад, что и закрепил письменно в армейском приказе № 4/н: гвардии капитанов Еремина, Клубова и Федорова наградил орденами Александра Невского, а гвардии старшего лейтенанта Олефиренко – орденом Отечественной войны II степени. Причины сего неизвестны. Но, учитывая то, что статус ордена Отечественной войны, к тому же II степени, был значительно ниже по рангу статуса ордена Александра Невского, можно предположить, что суровый и принципиальный командарм не до конца поверил в проявленную 29 декабря 1943 года «скорострельность» Ивана Олефиренко, сбившего в одном вылете 3 самолета противника, из них 2 транспортных Ю-52. К тому же «иконостас» из трех орденов Красного Знамени, красующихся на гимнастерке этого комэска к началу 1944 года, да теперь еще и орден Отечественной войны II степени говорили о том, что армейское начальство и так очень благосклонно и уважительно относилось к Ивану Константиновичу, памятуя о его 15 личных и 3 групповых воздушных победах, одержанных им за 5 месяцев пребывания в составе 16-го гиап в 1943 году.
В соответствии с этим же приказом «за 122 боевых вылета над полем боя, лично сбитые 4 самолета противника и 1 в составе пары» орден Красного Знамени получил командир звена 16-го гиап гвардии старший лейтенант Ершов Николай Николаевич.
8 мая 1944 года, в 9.00, Александр Клубов и Аркадий Федоров со Звездами Героев на груди благополучно возвратились на аэродром Водопой.
Перебазирование авиачастей 9-й гиад по маршртуту Водопой– Гальжбиевка прошло также успешно не только благодаря правильной организации перелета, но и снова благодаря хорошему метеорологическому обеспечению, которое осуществлялось следующим образом: перед началом перелета был выслан самолет разведки погоды, по возвращении которого на аэродром посадки для принятия самолетов соединения вылетел заместитель командира авиадивизии.
Результаты разведки погоды, произведенной самолетом-разведчиком, немедленно были переданы на аэродром вылета (Водопой) дежурившим на аэродроме посадки (Гальжбиевка) метеорологом АМБ авиадивизии, после чего и начался перелет самолетов. Метеоролог, находящийся на аэродроме посадки, передавал каждые полчаса погоду своего района. По договоренности с командирами и штурманами самолетов-лидеров, возвратившимися на аэродром Водопой за новой группой самолетов, штурманы этих групп самолетов передавали 2–3 раза погоду по маршруту полета.
В 11.00 с аэродрома Водопой курсом на аэродром Гальжбиевка (конечный пункт маршрута), продолжая выполнять боевую задачу по перебазированию к линии фронта в состав войск 2-го Украинского фронта, под управлением командира авиаполка гвардии майора Чавчанидзе вылетела первая группа летного состава 16-го гиап в составе: Чавчанидзе, Никитин, Торбеев, Стаценко, Еремин, Новиков, Василий Онищенко, Иван Онищенко и Душанин. Около 12.15 перелет группы был благополучно завершен, посадка самолетов прошла штатно.
В 11.35 продолжила путь на аэродром Гальжбиевка десятка «Аэрокобр» под управлением Героя Советского Союза гвардии капитана Речкалова – Речкалов, Вахненко, Голубев, Иванков, Олефиренко, Березкин, Чистов, Руденко, Сухов и Жигалов. В 12.55 группа Речкалова также благополучно приземлилась в конечной точке маршрута.
В 12.20 покинула аэродром Водопой девятка «Аэрокобр» под управлением Героя Советского Союза гвардии капитана Клубова: Клубов, Чистов, Петухов, Барышев, Трофимов, Кетов, Карпов, Копейка и Ершов. В 13.25 без происшествий все самолеты группы приземлились на аэродроме Гальжбиевка.
В 16.00 вылетела следующая группа Героя Советского Союза гвардии капитана Федорова: Федоров, Пищальников, Старчиков, Коряев, Белозеров, Шашков, Иванов, Примаченко и Ивашко. Ее перелет закончился в 17.05.
Крайними взлетели в 17.30 семь «Аэрокобр» 16-го гиап: Еремин – Душанин, Торбеев – Стаценко, Василий Онищенко – Сухов и «беспарный» летчик Никитин. Обособленно закончили перелет в составе 16-го гиап (47-й и 48-й вылеты за 8 мая) два бывших командира 16-го гиап – гвардии подполковники Покрышкин и Исаев, кто у кого был ведомым – даже предположить трудно.
В 18.35 весь 16-й гиап благополучно завершил перебазирование к линии фронта в составе нового авиационного соединения (7-й иак) и начал подготовку к ведению боевых действий на новом аэродроме базирования.
Таким образом, с 8 по 11 мая управление и авиационные части 9-й гиад передислоцировались на новый аэроузел Ямполь (Винницкая область). Оперативная группа управления авиадивизии, 16-й гиап и 718-й бао разместились на аэродроме Гальжбиевка, 100-й и 104-й гиап, а также 434-й бао – на аэродроме Червоный Клин.
При этом на каждом аэродроме была развернута система связи, которую обеспечивала рота связи бао, имевшая такой же номер, как и батальон аэродромного обслуживания, который обеспечивал авиационную часть. Узел связи КП авиаполка имел, как правило, прямую проволочную телефонную связь с вышестоящим штабом, ПВО аэродрома и стоянками эскадрилий.
Внутренняя связь на аэродроме работала через коммутатор и соединяла абонентов со штабами, службами авиаполка и батальона аэродромного обслуживания, а также квартирами обоих командиров частей. Кроме того, дежурные самолеты могли быть подняты в воздух с помощью осветительных ракет.
Например, узел связи «Стынка» аэродрома Стефанешти обеспечивал прямую телефонную связь с командирами 16-го гиап, 495-го и 718-го бао, КП авиаполка, начальниками штабов 16-го гиап и бао, заместителем командира бао, общежитием личного состава, авторотой, техотделом, АМС и начальником отдела контрразведки Смерш.
С КП 16-го гиап существовала прямая телефонная связь с абонентами управления 9-й гиад.
9 мая авиаполк Аркадия Чавчанидзе полетов не производил, командование авиационной части дало своим летчикам время передохнуть, привести себя и материальную часть в порядок после столь длительного перебазирования на новый аэродромный узел.
С 2 по 9 мая летные эшелоны и передовые команды всех авиационных полков 9-й гиад, а также часть технического состава некоторых подразделений дислоцировались на промежуточном аэродроме Водопой (Николаев).
Для переброски передовых команд в распоряжение покрышкинской авиадивизии штабом ВВС КА было выделено 2 транспортных самолета Ли-2, один из которых прибыл из Москвы в середине дня 29 апреля, но из-за отсутствия горючего не мог быть использован до 2 мая, второй Ли-2 прибыл из 17-й ВА только утром 2 мая. Из-за отсутствия горючего для Ли-2 и для дозаправки самолетов «Аэрокобра» перебазирование частей 9-й гиад было задержано на 3 дня. Запланированный на утро 1 мая подвижной железнодорожный состав для перебазирования наземного эшелона был подан только 11 мая, то есть с опозданием на 10 дней. Железнодорожный эшелон после погрузки вышел со станции Верхний Токмак 12 мая и «до сих пор находится в пути», пройдя за 19 дней 550 км. Отсутствие основной массы техсостава и специалистов ПАРМов, перебрасываемых по железной дороге, усложнило обслуживание и ремонт материальной части авиаполков в новом аэроузле.
10 мая рано утром в штаб 16-го гиап поступило боевое распоряжение начальника штаба 9-й гиад № 08, в котором он передал приказание командира авиасоединения.
Каждому из командиров подчиненных авиачастей, в том числе и 16-го гиап, он приказал:
«1. 16-й гиап 10.05.44 г. с рассвета и до наступления темноты парой «Аэрокобра» в готовности № 1 и парой «Аэрокобра» в готовности № 2 прикрыть свой аэродром дежурством на земле. Взлет по зрячему.
В течение дня отрабатывать упражнение № 20 КБПИА-43.
Со свободным летным составом изучать район предстоящих боевых действий.
Командиру полка со своим штурманом произвести вылет для ознакомления с аэродромом предстоящего базирования Стефанешти.
2….
3….
4. Командирам 16-го, 100-го гиап отправить передовые команды на новые аэродромы (16-й гиап – Стефанешти, 100-й гиап – Рожки. – Авт.)».
Поэтому летный день 16-го гиап начали летчики-командиры 9-й гиад и 16-го гиап. В «звездный» (по количеству Звезд Героя) полет, выполняя полученную утром боевую задачу по облету района боевых действий (так было записано в «Журнале боевых действий 16-го гиап»), в воздух в 8.25 поднялись дважды Герой Советского Союза гвардии подполковник Покрышкин, гвардии майор Чавчанидзе и Герой Советского Союза гвардии капитан Федоров.
В этот день с утра в 16-м гиап были запланированы и учебнотренировочные полеты, летчики авиачасти Чавчанидзе, наверное, должны были «отрабатывать упражнение № 20 КБПИА-43», как требовал комдив. В динамике события того утра происходили следующим образом.
В 8.27 первыми в воздух поднялись два брата Онищенко – Иван и Василий.
В 8.30 взлетел Вячеслав Березкин.
Следом за ним в 8.31 пошли на взлет «Аэрокобры» летчиков Торбеева и Стаценко.
В 8.32 вылетел в тренировочный полет (как впоследствии оказалось, в последний раз) комэск-1 Иван Олефиренко.
В 8.45 в зону пилотирования поднялся самолет летчика Душанина.
После него от ВПП аэродрома Гальжбиевка оторвалась «Аэрокобра» летчика Никитина. Он начал облет своего самолета после замены авиационного мотора.
В этот момент в воздухе случилось несчастье – через 18 минут после взлета сорвалась в штопор и разбилась «Аэрокобра», пилотированная командиром 1-й аэ 16-го гиап гвардии капитаном Олефиренко. Самолет упал в районе 2–3 км северо-западнее Дзасовки.
Однако руководитель полетов (наверное, им был заместитель командира 16-го гиап Герой Советского Союза гвардии капитан Речкалов) полеты не прекратил (может быть, Григорий Речкалов еще не знал об авиакатастрофе, или по какой-то другой причине) и в 9.18 дал добро на взлет еще двум летчикам авиаполка – Голубеву и Иванкову.
Все самолеты, за исключением «Аэрокобры» Олефиренко, до 10.13 благополучно приземлились на аэродроме Гальжбиевка.
Плановая таблица полетов была срочно свернута. Только в 13.45 был разрешен вылет летчику Руденко с задачей обкатки авиационного двигателя после замены или ремонта.
На этом полеты 16-го гиап 10 мая, закончившиеся в том числе и человеческой трагедией и потерей самолета, были прекращены.
Но, по мемуарам маршала авиации Александра Покрышкина, в гибели гвардии капитана Ивана Константиновича Олефиренко он обвинил «исполняющего обязанности командира 16-го гиап Григория Речкалова». У непосвященных читателей книги Покрышкина создается впечатление, что после убытия в апреле 1944 года самого Александра Ивановича на должность командира авиадивизии свою должность командира авиаполка он передал Григорию Речкалову. Однако «исполняющим обязанности» Речкалов стал, вероятно, только в 8.25 10 мая 1944 года, когда шасси «Аэрокобры» командира 16-го гиап гвардии майора Чавчанидзе оторвались от земли аэродрома Гальжбиевка. По словам Александра Ивановича, в фюзеляже «Аэрокобры» Олефиренко авиационные механики забыли сумку с инструментами, что привело к катастрофе самолета (заклинило рули управления, или изменилась центровка самолета) и гибели известного летчика и командира, а Речкалов якобы был виновен в том, что не дождался приезда техсостава и начал полеты, при этом лично не осмотрел перед тренировочным вылетом «Аэрокобру» своего подчиненного.
Все 14 самолето-вылетов, выполненных 10 мая летчиками 16-го гиап, расписаны скрупулезно выше. Читатель, знающий хоть мало-мальски азы выполнения авиационных полетов, заметит необъективность претензий бывшего командира 16-го гиап Александра Покрышкина к Григорию Речкалову. Несомненно, плановая таблица полетов на 10 мая была составлена накануне, и не без участия командира 16-го гиап гвардии майора Чавчанидзе (он должен был ее утвердить) и с согласованием ее с командиром авиадивизии Покрышкиным (если он лично вылетал в этот день). Таким образом, и командир авиасоединения и командир авиационной части знали, что 10 мая в 16-м гиап будут проведены учебно-тренировочные полеты («В течение дня отрабатывать упражнение № 20 КБПИА-43»). К тому же накануне, 9 мая, повторяюсь снова – летчики отдыхали. Здесь следует напомнить, что 8 мая в авиаполк возвратились из штаба 8-й ВА (аэродром Сарабуз) награжденные Золотыми Звездами Героев гвардии капитан Федоров и гвардии капитан Клубов. Так что 9 мая, скорее всего, в части проводилось чествование Героев, потому полетов и не было. А как отмечаются праздники на Руси, мы все знаем. Об этом мероприятии упоминаний ни в чьих воспоминаниях нет, но без праздничного обеда здесь не обошлось. Возможно, даже только в узком кругу руководящего состава авиаполка и соединения. Как это отразилось на физиологическом состоянии летчиков поутру 10 мая, мы не узнаем никогда, но трагедия, может быть, состоялась и из-за этого… Но это только предположения. К тому же замполита части, опытного политработника, гвардии подполковника Погребняка также на месте не было.
Несомненно, перед началом полетов была постановка задачи, на которой должны были быть командиры авиационных подразделений (командиры эскадрилий) и вылетающие в этот день пилоты, медики, старший инженер авиаполка, командиры 16-го гиап и 718-го бао. Если полеты начались, значит, замечаний к их проведению на постановке задач не было. Все было нормально. Тогда непонятна претензия Покрышкина к своему заместителю гвардии подполковнику Исаеву, запротоколированная Покрышкиным в своих мемуарах: «Как вы допустили полеты без техсостава, а также поминки со спиртным?» Выходит, Александр Иванович в должности командира авиадивизии приказывает лично командиру 16-го гиап: «10.05.44 г. в течение дня отрабатывать упражнение № 20 КБПИА-43», но не знает, что не весь техсостав прибыл на передовые аэродромы базирования. Как же тогда он сам и сопровождающие его командир и штурман авиаполка вылетели на облет района предстоящих боевых действий и рекогносцировку аэродромов авиакорпуса? А насчет спиртного – его сентенции также не выдерживают критики. На фронте погибших боевых товарищей без спиртного поминали только тогда, когда его, то есть спиртного, просто не было. Но авиация отсутствием спирта не страдала никогда, особенно летающая на импортных самолетах. В том, что поминки были организованы недолжным образом, вина заместителя командира 16-го гиап гвардии капитана Речкалова есть, но не более. Хотя, возможно, вечером 10 мая 1944 года командир 16-го гиап уже был в Гальжбиевке, но об этом подтверждающих документов нет.
Согласно решению командира авиаполка, его заместитель по политработе и многие его коллеги (командиры, непосредственно отвечающие за морально-политическое состояние подчиненного личного состава) остались в железнодорожном эшелоне части и не смогли быть вместе с летчиками в эти дни.
Следуя дальше логике Покрышкина, если Речкалов лично не осмотрел самолет Олефиренко, то кто же тогда из технического состава проводил предполетный осмотр самолетов Покрышкина, Чавчанидзе, Федорова, братьев Онищенко, Торбеева, Стаценко, Березкина, Душанина, Никитина и Руденко, вылетавших в этот день?
Если рассмотреть заявление Покрышкина с другой стороны, то, по военной субординации, получается следующее. На 10 мая – кто командир авиаполка, так как комэски (в том числе и Олефиренко) напрямую ему подчиняются? Командиром 16-го гиап с 29 апреля 1944 года был гвардии майор Аркадий Чавчанидзе (приказ 16-го гиап № 059 от 29.04.44 г.), которому лично Александр Иванович передал свой авиаполк при убытии в 9-ю гиад на должность командира авиационного соединения.
Речкалов же с 20 января 1944 года – заместитель командира авиаполка по летной части и теории полета, и он мог давать приказы и указания командирам авиационных подразделений только по своей службе, и то через командира части. И лично он не должен осматривать никакие самолеты, кроме своего, контрольным осмотром перед полетами, если на это нет указания командира. Тогда возникает следующий закономерный вопрос. А что тогда делал механик самолета Олефиренко, техник эскадрильи, инженер авиаполка? Куда они смотрели? Это их прямая обязанность. Если бы это было подтверждено дознанием, несомненно проводимым командованием авиаполка с привлечением оперативных работников Смерша по фактам гибели своих военнослужащих не в боевой обстановке, то не поздоровилось бы всем должностным лицам, прямо или косвенно отвечающим за безопасность полета летчика. А таких последствий что-то не было выявлено. Каков же был жизненный путь нового командира 16-го гиап?
Чавчанидзе Аркадий Серапионович родился 23 января 1910 года в Харькове. Его отец (1862 г. р.) был по национальности грузин, мать (1873 г. р.) – русская. Аркадий получил хорошее по тем временам образование и в 1926 году закончил 9-летнюю общеобразовательную школу.
2 октября 1928 года по направлению отдела ВФК ЦК Ленинского коммунистического союза молодежи Грузии (г. Тифлис, проспект Руставели, д. 20, тел. 7-13, 2-21) и Грузинского Осоавиахима «член ЛКСМ Грузии товарищ Чавчанидзе Аркадий Серапионович» был направлен для поступления в военную школу летчиков. Этот документ, сыгравший определяющую роль в жизни Аркадия, подписал тогдашний председатель ВФК ЦК тов. Саакян и секретарь – Чергулия.
На службу в ряды РККА он был зачислен 5 декабря 1928 года.
После обучения во 2-й объединенной авиационной школе летчиков и авиатехников Приволжского военного округа (г. Вольск) и 2-й военной школе летчиков Московского военного округа (г. Борисоглебск) в 1931 году с налетом 80 часов он выпускается в звании младшего лейтенанта ВВС РККА и направляется для прохождения дальнейшей службы во 2-ю иаэ Кавказской Краснознаменной армии (г. Баку). Вместе с ним в Вольске, а затем в Борисоглебске учился Виктор Петрович Иванов, будущий командир 55-го иап (16-й гиап)! Только он, в отличие от Чавчанидзе, был направлен для дальнейшего прохождения службы в Ленинградский военный округ, в 33-ю легкобомбардировочную эскадрилью.
Показатели по налету за время обучения, например, еще одного будущего командира 16-го гиап Григория Речкалова при выпуске его из Пермской военной авиашколы в 1939 году были следующие: на самолете У-2 – 21 час (179 посадок), на И-5 – 3 часа 34 минуты (30 посадок), на И-15 – 12 часов 07 минут (53 посадки). То есть всего 36 часов 41 минута (262 посадки).
Затем Аркадий Чавчанидзе продолжает службу в должности командира звена и командира «неотдельного» отряда в 120-й иад 95-й иаб Закавказского военного округа. Его налет за период с 1931 по 1936 год составил соответственно 119, 126, 146, 147 и 162 часа.
В 1936 году Аркадия Серапионовича командование направляет на Курсы высшего пилотажа и воздушных стрелков Украинского военного округа. Здесь, в Одессе, военные пути-дороги Виктора Иванова и Аркадия Чавчанидзе снова пересеклись, так как Виктор Петрович в Одесской школе высшего пилотажа служил с 1936 года сначала инструктором по технике пилотирования и теории полетов, а затем командиром эскадрильи. В это время Одесская школа кроме советских пилотов обучала полетам на новом истребителе И-16 и летчиков республиканской Испании. После окончания в декабре 1936 года одесских курсов старший лейтенант Чавчанидзе продолжает службу в Закавказском военном округе, сначала в 95-й иаб, а в начале 1937 года его переводят в Управление ВВС РККА этого же округа. Его новая должность – инструктор теории и техники полетов. Его налет за 1936 год составил 155 часов, за 1937 год – 153 часа.
В июне 1938 года Аркадия Серапионовича переводят в 36-й иап 60-й иаб Закавказского военного округа. В этом же году он уже в звании капитана по заданию командования на 4 месяца уехал в служебную командировку в Китай для выполнения интернационального долга. За 1938 год Аркадий Чавчанидзе на самолетах УТ-1, У-2, УТИ-4, И-15 и И-16 выполнил 466 полетов с общим налетом 161 час, при этом ночью – 60 полетов (17 часов 55 минут).
14 мая 1939 года приказом НКО СССР № 01915 он назначается помощником командира 45-го иап. Здесь и пересеклись пути военной службы осетина Ибрагима Магомедовича Дзусова и грузина Аркадия Серапионовича Чавчанидзе, так как майор Дзусов стал командиром 45-го иап 25 апреля 1939 года. За 1939 год капитан Чавчанидзе освоил еще несколько типов отечественных летательных аппаратов – И-15бис, И-153 и И-16П. Налет за этот год составил 181 час.
Таким образом, Виктор Иванов и Ибрагим Дзусов сыграли определяющую роль и в военной службе, и в жизни Николая Исаева, Аркадия Чавчанидзе, Александра Покрышкина, Сергея Лукьянова, Павла Крюкова, Григория Речкалова и многих других будущих выдающихся авиационных военачальников времен Великой Отечественной войны.
11 сентября 1940 года Аркадий Чавчанидзе был назначен командиром 68-го иап (приказ НКО СССР № 04146), одновременно ему присваивается воинское звание «майор» (приказ НКО СССР № 04154) и он в этот год вступает в ряды ВКП(б) (партийный билет № 3173932, в 1946 году – № 5078310). В этой должности Аркадий Серапионович и встретил начало войны.
В апреле 1940 года вступил в командование 55-м иап и майор Иванов Виктор Петрович. Таким образом, в этом году два друга «однокашника» стали командирами авиационных частей.
Налет Аркадия Серапионовича за 1940 год составил 79 часов, за 1941 год – 29 часов 28 минут.
До начала Великой Отечественной войны Аркадий Серапионович встретил в городе Загорске свою будущую жену – Веру Дмитриевну.
В девичестве ее фамилия была Гололобова. Мама – Лидия Александровна, отец – Гололобов Дмитрий Федорович (1885 г. р.). Дмитрий Федорович был дворянином и гвардейским офицером. Будучи всесторонне образованным, он много времени уделял музыкальному образованию, что привело его в конце концов в Московскую консерваторию. До Первой мировой войны он успел запомниться современникам как оперный исполнитель (сценический псевдоним – Баянов), по воспоминаниям его друзей, его песенный творческий талант был по уровню не ниже такого песенного таланта, как Шаляпин. С 1914 по 1917 год Д.Ф. Гололобов был столоначальником (вольнонаемным) в Отделе вооруженного снаряжения при Городской Московской управе. Затем служил в Красной армии с 1918 по октябрь 1921 года, пройдя путь от рядового солдата до начальника разведки 1-й Сибирской кавалерийской дивизии. По словам самого Баянова, он окончил Московскую духовную академию экстерном в 1922 году, после чего был рукоположен в сан священника патриархом Тихоном. Служил настоятелем церкви Троицы на Шаболовке, потом настоятелем церкви Троицы в Троицком, церкви Мартина Исповедника на Таганке.
Баянов еще систематически занимался композиторской деятельностью. Им было написано немало светских и церковных музыкальных произведений, насколько нам тогда казалось, весьма талантливых. Однако апофеоз Д.Ф. Баянова (Гололобова) как церковного композитора наступил лишь в 1928 году, когда появилась на свет его знаменитая «Сугубая ектения», написанная им специально для своего друга, протодиакона М.К. Холмогорова. Все наиболее мощные церковные хоры сейчас же разучили эту ектению, и она быстро и прочно внедрилась в церковный репертуар; лучшее исполнение ее принадлежало М.К. Холмогорову в сопровождении прекрасного хора Нестерова (который впоследствии был административно разогнан, а многие певцы арестованы и высланы).
Служил священником церкви Вознесения на Гороховом поле, затем священником в соборе города Богородска (Ногинска).
В конце 20-х годов возведен в сан протоиерея и стал служить в городе Сергиевом Посаде в Пятницкой церкви.
С 1928 года благочинный стал служить в Рождественском храме. По просьбе последнего наместника Троице-Сергиевой лавры архимандрита Кронида (Любимова) представлял к назначению на приходы монахов закрывшейся лавры, и в первую очередь вернувшихся из ссылок. Устроил так у себя в благочинии несколько десятков ссыльных монахов. Был помощником митрополита Сергия (Страгородского).
В 1930 году был арестован, содержался в Бутырской тюрьме несколько дней, потом без предъявления обвинения был отпущен.
В 1932 году стал настоятелем церкви Петра и Павла, после захвата храма обновленцами должен был перейти служить в другой храм.
С 1935 года стал служить в церкви Всех Святых на Кокуевском кладбище.
23 ноября 1937 года он был арестован по «делу» архимандрита Кронида. В справке на арест говорилось: «В 4-й отдел УГБ УНКВД МО поступили сведения о том, что поп Баянов Дмитрий Федорович с/о 8 Отделения по Загорскому району группирует вокруг себя значительное количество бывших монахов ТроицеСергиевской лавры, которых он устроил на приходы в Загорском, Константиновском, Пушкинском и других районах Московской обл. БАЯНОВ, как благочинный, в подчинении которого находится около 50 церквей области, проводил большую работу по организационному укреплению церковных общин, подбирая и назначая туда людей исключительно преданных церкви. Баянов имел ряд встреч с митрополитом Ленинградским Алексеем Симанским, где обсуждались вопросы по организационному укреплению церковников, об этом [в] 8-е отделение не сообщил. Сам Баянов в тесном кругу своих единомышленников высказывает к/р враждебные взгляды по отношению к советской власти». (По материалам ПСТБИ, Баянов был секретным сотрудником 8-го отделения 4-го отдела НКВД, но никаких важных сведений не сообщал.
В статье М. Максимова в «Московских епархиальных ведомостях» (2003. № 9—10) «Преподобномученик Феофан (Графов)» совершенно некритично и малоубедительно утверждается, что о. Димитрий лжесвидетельствовал и оговаривал новомучеников.)
Осужден тройкой при УНКВД по Московской области 7 декабря 1937 года. Обвинение – «руководство контрреволюционной монархической группой монахов и духовенства». Статья 58-10-11 УК РСФСР, приговор – расстрел.
Дмитрий Федорович Баянов был расстрелян и похоронен в Бутове, на так называемом полигоне НКВД, 10 декабря 1937 года. Реабилитация состоялась 14 ноября 1958 года. В 1958 году дочери Баянова было выдано свидетельство о смерти отца, в котором говорилось, что он умер в 1941 году в заключении от атеросклероза, хотя писавшие справку отлично знали о расстреле протоиерея Баянова.
Вера Дмитриевна Гололобова в 1939 году вышла замуж за военного. Однако вскорости ее муж – Качурин погиб на советскофинской войне, оставив Веру одной с маленькой дочерью, которая родилась в 1940 году. Но, несмотря на все жизненные коллизии в судьбе его жены, Аркадий Серапионович после встречи с ней в Загорске женился на ней в июле 1945 г. и удочерил дочку Аллу.
В 1942 году Аркадий Чавчанидзе, в должности командира 68-го иап, выполнил 57 полетов на самолете И-16, 47 – на УТИ-4, 37 – на У-2. Кроме того, за это время он 18 раз поднимал в воздух новый для него самолет ЛАГГ-3. Налет за 1942 год составил 107 часов, при этом из 202 полетов, выполненных им, 29 полетов (32 часа 40 минут) ему были засчитаны как боевые.
За 1943 год майор Чавчанидзе освоил пилотирование самолетов Як-7 (2 полета), АТ6-С (51 полет), «Аэрокобра» (33 полета), «Спитфайер» (5 полетов), «Харрикейн» (2 полета). Его общий налет составил 51 час 47 минут.
И вот почти через три года после начала Отечественной войны он был назначен командиром 16-го гиап. Понятно, что это назначение состоялось не без деятельного участия тогдашнего командира 9-й гиад гвардии полковника Дзусова и, может быть, бывшего командира 16-го гиап гвардии подполковника Иванова. Мнения гвардии подполковника Покрышкина, не знавшего и не видевшего Аркадия Чавчанидзе никогда в жизни, наверное, тогда никто особенно не спрашивал. Переназначение командира малоизвестного авиаполка из состава ВВС Закавказского фронта, коим был в то время 68-й иап, на такую же должность в прославленную авиадивизию в составе действующий армии, да еще в гвардейскую часть, выглядело по меркам «стариков», бывших командиров авиаполков (Дзусова и Иванова) вполне логично и надежно. К тому же возраст Чавчанидзе был на это время 34 года против 24 лет от роду, например, у того же Речкалова.
Ивана Константиновича Олефиренко Покрышкин «выпросил» у командующего 4-й ВА генерал-майора авиации Вершинина. В звене управления воздушной армии он летал на тихоходном самолете УТ-2, но очень хотел перейти в боевую истребительную авиацию. Покрышкину он понравился своими личными и пилотажными качествами, и вопрос с переводом в 16-й гиап решился оперативно. Сыграло положительную роль в этом решении Александра Ивановича и то, что Иван Константинович был «возрастным» летчиком (1912 г. р., член ВКП(б) с 1942 года, в Отечественной войне с августа 1941 года), переболевшим «детскими болезнями» молодых пилотов, мало знающих о взрослой жизни или суровых буднях фронтовой авиации.
Старший лейтенант Олефиренко был зачислен в боевой расчет исаевского авиаполка 26 июля 1943 года на должность летчика резервной авиационной эскадрильи. К этому времени это был уже опытный летчик, дважды награжденный орденом Красного Знамени:
23 ноября 1942 года (приказ ЮФ № 0141/н) – за отличное выполнение боевых заданий на самолете У-2, находясь в полку ГВФ, и лично произведенные 394 боевых вылета; 5 апреля 1943 года (приказ СКФ № 025/н).
Под опекой Покрышкина он сделал крутую карьеру от простого летчика части до командира авиационного подразделения, которым прежде руководили знаменитые летчики-асы – Фигичев, Покрышкин, Речкалов.
В послевоенных мемуарах однополчан Ивана Олефиренко – Георгия Голубева и Константина Сухова этот эпизод с гибелью четырежды орденоносца командира 1-й аэ вообще обойден вниманием. Хотя обстановка в части весной 1944 года была напряженная: авиадивизия Покрышкина, совершая межфронтовое перебазирование, перелетала на передовые аэродромы 2-го Украинского фронта, каждый летчик был на учете, тем более опытный руководящий состав частей, проверенный боевыми действиями.
Согласно «Книге погребения и безвозвратных потерь личного состава 16-го гвардейского истребительного авиаполка» напротив фамилии Олефиренко записана и причина его гибели – «Погиб при катастрофе самолета Р-39», и никаких комментариев. Похоронен он был на второй день – 11 мая в парке в центре с. Гальжбиевка Ямпольского района Винницкой области. Приказом по авиаполку от 15 мая № 062 гвардии капитан Олефиренко Иван Константинович (1912 г. р., уроженец с. Данькильбуруш Симферопольского района Крымской АССР) был исключен из списков части и всех видов довольствия. В станицу Удобная Краснодарского края (ул. Крестьянская, д. 60) его жене Елене Ивановне ушла похоронка на мужа.
24 июля 1944 года приказом ГУК НКО СССР № 02420 гвардии капитан Олефиренко был исключен из списков Красной армии.
Кстати, чуть позже дня гибели комэска 1-й аэ 16-го гиап, 13 мая, также в авиакатастрофе погиб летчик уже 104-го гиап гвардии младший лейтенант Шаталов Николай Карпович (1922 г. р., уроженец п. Шаталово Тульской области). В этот же день он был также похоронен в том же парке села Гальжбиевка, рядом с могилой Олефиренко.
Между тем, возвращаясь к событиям, происшедшим 10 мая 1944 года на аэродроме Гальжбиевка, заметим, что «Книга учета потерь 16-го гиап» наличие забытых инструментов в фюзеляже «Аэрокобры» командира эскадрильи Ивана Олефиренко не подтверждает: «Небоевые потери. 10.05.44 г. На самолете «Аэрокобра» при выполнении пилотажа в зоне гв. капитан Олефиренко на H = 3000 м вошел в плоский штопор и штопорил до земли. Летчик на Н = 1000 м выпрыгнул с парашютом. Ввиду малой высоты парашют не успел раскрыться, и при ударе о землю летчик погиб. Самолет сгорел. Причина: ошибка в технике пилотирования летчика гв. капитана Олефиренко. Поздно принял решение о прыжке с парашютом». Иван Константинович Олефиренко пришел в истребительный авиаполк из тихоходной транспортной авиации, поэтому ему приходилось почти заново учиться манерам и стилю пилотирования скоростного истребителя.
Тут следует сказать несколько слов о требуемом мастерстве летчика, эксплуатирующего самолет Р-39 «Аэрокобра», и ТТХ самого самолета.
Как известно, «Аэрокобра» имела одну отрицательную особенность – при незначительном перетягивании ручки управления самолетом без предупреждения (без дрожи) машина входила в штопор с переходом затем в плоский штопор, из которого вывести ее было трудно.
Приведу фрагмент из интервью с летчиком-истребителем Владимиром Васильевичем Титовичем, ветераном Великой Отечественной войны:
«А в штопор «Кобра» в любой валилась. Хоть плоский, хоть простой. И садилась очень плохо. Вот мы вдвоем приехали осваивать эти «Аэрокобры», взлет-посадку освоили. Потом мне говорят:
– Ну, давай, лети теперь в зону, попилотируй. И смотри, – говорят, – за хвостом. Потому что немцы рядом. Могут шлепнуть…
Ну и я отпилотировал, сначала виражи, потом переворот сделал, и… что такое, пока очухался, земля уже рядом, а я ведь на трех тысячах был. За переворот потерял аж полторы тысячи. А «Як» за переворот терял шестьсот метров. Думаю, надо же какой тяжелый самолет» (по материалам сайта airforce.ru).
Кроме того, особенностью этого американского самолета было то, что при энергичных попытках летчика вывести самолет из штопора – он, практически всегда, ни в какую не выводился из него. Но при отпускании летчиком ручки – то есть прекращении борьбы за «летучесть» и, соответственно, живучесть самолета и летчика – «Аэрокобра» почти всегда самостоятельно выходила из критической ситуации в воздухе.
Командир 1-й аэ 16-го гиап гвардии капитан Олефиренко со своей «Аэрокоброй» не совладал, причем не в условиях воздушного противоборства, а в учебно-тренировочном полете. Жаль и обидно…
На этом трагические события в боевой жизни 16-го гиап не прекратились.
После похорон Ивана Олефиренко, как напишет впоследствии в мемуарах маршал авиации Покрышкин (это значит 11 мая 1944 года), «Речкалов организовал у себя в квартире поминки с выпивкой. Ночью по дороге в общежитие Клубов поссорился с мотористом и выстрелил в него из пистолета», и дальше ничего о последствиях этого инцидента для обоих фигурантов этого нелицеприятного эпизода их фронтовой жизни.
Этим бесфамильным по-покрышкински «мотористом» был авиамеханик сержант Смирнов, военнослужащий 508-го иап. Согласно сохранившимся документам этой части, в нем проходил службу военнослужащий Александр Дмитриевич Смирнов – мастер по авиационному вооружению. Эпизод с его ранением Александром Клубовым так отображен в документах управления 205-й иад (командир с 29.04 по 01.06.44 г. подполковник Горегляд Л.И.), в подчинение которой входил 508-й иап (командир с 16.04.43 г. по 31.01.45 г. майор Делегей Н.К.): «10.05.1944 в 24.00 в помещение общежития технического состава полка после отбоя через час вошел командир эскадрильи 16-го гиап капитан Клубов и стал предъявлять не обоснованные ничем претензии по поводу того, кто, где должен спать, в частности, к мастеру по вооружению сержанту Смирнову. Последний объяснил, что он должен спать здесь, тогда капитан Клубов, вынув пистолет ТТ из кобуры, произвел выстрел в том направлении, где спал сержант Смирнов. В результате произведенного выстрела пуля попала в лобовую часть и сделала сквозную рану в области виска. Сержант Смирнов получил тяжелое ранение и направлен в госпиталь г. Ямполь».
Это донесение было составлено штабом 508-го иап, в котором служил сержант Смирнов, и отправлено по инстанции (в копиях) в управление 205-й иад 7-го иак (5-я ВА 2-го Украинского фронта) и в Москву – в канцелярию НКО СССР.
У Покрышкина «счастливое» разрешение этого ЧП полкового масштаба описано в мемуарах так:
«…Вернувшись на аэродром, я увидел идущего мне навстречу старшего лейтенанта из прокуратуры. Он улыбался.
– Чему вы радуетесь? – спросил я.
– Все в порядке, товарищ комдив.
– Как это понимать? Человек-то убит?
– Никто никого не убивал. Все преувеличено. Я попросил юриста пойти со мной, показать механика, которого уже похоронили в донесении прокурору. Вот и он. Да, в перепалке с горячим Клубовым механик немного пострадал.
– Я сам виноват, товарищ комдив, – раскаивался механик. – Поскандалил с ним, ну и попало.
Вот она, правда! ЧП действительно случилось, но кто и с какой целью его так раздул, что вот уже несколько дней только о нем и думаешь?
<…>
В этот период у меня произошел серьезный разговор с Краевым. Потребность в выяснении наших взаимоотношений назревала давно. Я уже точно знал, что именно Краев послал сразу во все высшие штабы искаженное изложение происшествия в 16-м полку. Именно он, где только мог, пытался и обо мне создать ложное, выгодное для него впечатление».
Однако, как мы видим, авиамеханик сержант Смирнов не был военнослужащим 9-й гиад, то есть подчиненным Покрышкина (Исаева – замкомандира авиадивизии), поэтому писать какиелибо донесения Исаев не мог, так как это ЧП случилось в братском авиасоединении (205-я иад) авиакорпуса генерала Утина. Об этом по военной субординации должен был доложить вышестоящему начальству командир 205-й иад.
По версии Покрышкина, о смерти Олефиренко и о ЧП с Клубовым он узнал от своих заместителей Исаева и Мачнева 12 мая, когда они неожиданно для него прибыли в штаб авиакорпуса генерала Утина с докладом о случившемся. По воспоминаниям Покрышкина, перед этим он «сам вылетел в штаб корпуса, который дислоцировался в Стефанешти. За два дня согласовал все вопросы и облетал выделенные для наших полков аэродромы». Прокомментируем сказанное: «вылетел сам», как записано в «Журнале боевых действий полка», Покрышкин 10 мая с аэродрома Гальжбиевка с эскортом, вместе с Чавчанидзе и Федоровым. Причина такой скромности маршала авиации в том, что он никогда и нигде, в том числе в своих воспоминаниях, не упоминает фамилию Чавчанидзе, непонятно, правда, почему. Но ведь именно Покрышкин передал ему свой авиаполк. Без его даже молчаливого одобрения этой кандидатуры Аркадий Чавчанидзе никогда бы не был назначен на эту должность. Он его «крестник», и он в ответе за него, а Александр Иванович за свое решение или, может быть, «выстраданное» решение и с чьей-то подачи отвечать не хочет. Поэтому Покрышкин пишет о своем «личном», а не групповом вылете в штаб 7-го иак 10 мая и облете аэродромов своей авиадивизии.
Следующий нонсенс заключается в том, что командир авиадивизии гвардии подполковник Покрышкин летает, как он вспоминает, два дня по гарнизонам авиакорпуса, а за это время ему никто из его подчиненных не передал информацию о том, что в его родном 16-м гиап погиб не в бою, а в тренировочном полете командир авиационной эскадрильи, даже не говорим о фамилии летчика. Не верится… А учитывая то, что Олефиренко считался фаворитом Александра Ивановича, эта информация должна была быть немедленно доведена и до Покрышкина, и до командира 16-го гиап гвардии майора Чавчанидзе, благо кроме телефонной связи на каждом аэродроме были и радиостанции. Но, выходит, никто этого не сделал?
По поводу чрезвычайного происшествия с Героем Советского Союза гвардии старшим лейтенантом Клубовым 11 мая Покрышкин в мемуарах делает все, чтобы доказать, что это эпизод не слишком важный и внимания ему уделять не следует.
Однако не все так просто…
А если эта информация о катастрофе, в которой погиб комэск Олефиренко, была доведена до командира 16-го гиап, то возникает закономерный вопрос – почему он не возвратился срочно на свой аэродром и не организовал расследование этого ЧП, похороны и поминки командира авиационного подразделения? Здесь нет всех данных, но мы точно знаем, что 11 мая гвардии майор Чавчанидзе в составе первой группы вылетел с аэродрома Гальжбиевка на аэродром Стефанешти и к обеду весь его авиаполк был на новом аэродроме. Так тогда снова возникает еще один вопрос – где и когда проходили поминки по Ивану Олефиренко, так как похоронили его 11 мая в Гальжбиевке?
Партполитработники 9-й гиад хорошо «мониторили» состояние подчиненного личного состава своего авиасоединения, знали все его болевые точки и докладывали своему командованию: «Четырехмесячное пребывание личного состава дивизии в тылу, элементы еще не изжитого зазнайства и фронтового ухарства у ряда летчиков сказались на состоянии воинской дисциплины, особенно летного состава, возомнившего, что они слишком опытны, все знают, никто их не накажет». Поэтому, по их мнению, случались и подобные ЧП.
Политработники без снисхождения в мае 1944 года констатировали следующие проступки некоторых коммунистов соединения:
«Так, напившись пьяным, пом. нач. ОРО штаба дивизии гв. капитан Гупол Я.С., член ВКП(б) – учинил на улице дебош и тяжело ранил из пистолета летчика 129-го гиап гв. мл. лейтенанта Ремеза.
Командир эскадрильи 16-го гиап – Герой Советского Союза гв. капитан Клубов, напившись пьяным, выстрелом из пистолета нанес тяжелое ранение в голову механику 508-го иап Смирнову.
Дивизионная парткомиссия исключила из рядов ВКП(б) Клубова и Гупол. Судом Военного Трибунала Гупол осужден на 8 лет ИТР, с лишением военного звания и отправкой в штрафную роту, Клубов осужден на 6 лет ИТР, с отбытием наказания в частях действующей армии.
Чрезвычайные происшествия и аморальные явления в мае произошли в результате ослабления воинской и партийной дисциплины среди личного состава в период перебазирования, в результате слабой требовательности и контроля за своими подчиненными командирами эскадрилий, а также в результате того, что большое количество партполитработников перебазировались ж. д. транспортом и летный состав остался без политобслуживания».
Подытоживая работу парткомиссии 9-й гиад за май, снова было заявлено с высокой партийной трибуны: «Проведено 3 заседания дивизионной парткомиссии по вопросам приема в ряды ВКП(б) – (принято 9 человек) и разбора персональных дел коммунистов, нарушивших дисциплину. Из рядов ВКП(б) исключены члены ВКП(б) – Клубов и Гупол за убийство. Авиамеханику 100-го гиап, члену ВКП(б) Мохнатых за нарушение воинской дисциплины (халатное отношение к уходу и сбережению материальной части самолетов) – вынесен строгий выговор».
Александр Иванович, как коммунист (член ВКП(б) с апреля 1942 года, партбилет № 01785401) и командир авиадивизии, входил в состав партийной комиссии своего соединения и, естественно, не мог не знать о ее решениях. Он должен был быть приглашенным на все ее заседания и принимать самое деятельное участие в ее работе. Даже если он на каких-то заседаниях и не присутствовал, то ее результаты в первую очередь докладывались ему начальником политотдела гвардии полковником Мачневым. А тут выходит, что Покрышкин не знает о решении парткомиссии своей авиадивизии или же он считает, что коммунисты 9-й гиад не объктивны и не разобрались с «делом коммуниста Клубова». Не может быть…
Далее по Покрышкину – через некоторое время военный прокурор фронта, разобравшись с «делом Клубова», но учитывая, по его словам, мнение московского начальства, которое на него «нажимало», предложил ему, командиру авиадивизии, «осудить его (Александра Клубова) за стрельбу без жертв, как за хулиганство, на один год условно, а потом судимость с него снимем». Но, видно, этот разговор был или до суда Военного трибунала, или оставим его правдивость на совести мемуаристов, так как 6 лет исправительно-трудовых работ и один год условно (в будущем) за убийство как-то не состыковываются.
Но как показали дальнейшие события на фронте, «благодаря» строгому партийному воздействию и дамоклову мечу, висевшему над Клубовым по решению суда ВТ, результативность его боевой работы с конца мая 1944 года значительно возросла и он, сбитыми вражескими самолетами в Ясской операции, смыл с себя пятно тяжелого воинского преступления.
Весна 1944 года была несчастливой для летчиков 16-го гиап. В авиакатастрофах при выполнении учебно-тренировочных полетов, кроме Ивана Олефиренко, погибли еще два летчика части.
9 апреля на «Аэрокобре» на аэродроме Черниговка разбился гвардии младший лейтенант Дударев Виктор Васильевич (1923 г. р., уроженец д. Ходаево Лопасненского района Московской области). Около 10.50 он при выполнении фигур высшего пилотажа создал перегрузку на рули высоты на выходе из пике. В результате заклепки крепления кронштейнов руля высоты срезались. В воздухе они просто отлетели, и самолет перешел в плоский штопор. Летчик поздно принял решение покинуть «Аэрокобру» и погиб.
Причиной данной катастрофы были признаны конструктивнопроизводственные недостатки в процессе изготовления Р-39. После осмотра всех самолетов части заклепки в «проблемных местах» полковыми механиками были заменены надежными болтами советского производства.
Похоронен гвардии младший лейтенант Дударев был в парке возле церкви села Низяны Черниговского района Запорожской области. Похоронка ушла в Куйбышев (п/о 2, сад-совхоз, 4-я Высоковольтная ул., д. 28) в адрес его отца – Василия Васильевича Дударева.
22 мая случилась еще одна трагедия, в этот день не справился со своим самолетом гвардии лейтенант Насонов Александр Георгиевич (1921 г. р., уроженец д. Грешное Лебяжевского сельсовета Волынского района Орловской области). Похоронен Александр Георгиевич был 22 мая 1944 года в 1 км севернее села Стынка на реке Прут, вблизи города Стефанешти Ботошанского уезда. О смерти сына командование 16-го гиап известило его отца – Георгия Ивановича Насонова, проживающего в Туле (ул. Дульная, д. 16).
Выходит, что до начала первых воздушных боев под Яссами, куда и была направлена после отдыха и переформирования авиадивизия Покрышкина, 16-й гиап безвозвратно потерял трех летчиков, почти 10 % штатного боевого состава авиаполка.
С 11 мая до конца месяца 9-я гиад размещалась на аэроузле Стефанешти. Оперативная группа управления авиадивизии заняла аэродром Решка, 16-й гиап и 495-й бао – аэродром Стефанешти (137 × 1200 м), 100-й гиап и 495-й бао – аэродром Лихнештий (200 × 1120 м) и с 22 мая 104-й гиап и комендатура 718-го бао – аэродром Хенешти (200 × 1300 м). Аэродромы Стефанешти и Лихнештий отстояли на удалении 10 км друг от друга, а аэродром Хенешти от ближайшего из них на 16 км.
11 мая перелет с аэродрома Гальжбиевка на аэродром Стефанешти летного эшелона самолетов 16-го гиап начался в 10.40. Первую группу из 9 «Аэрокобр» возглавил командир 16-го гиап гвардии майор Чавчанидзе. Вместе с ним в группе вылетели летчики Белозеров, Федоров, Пищальников, Березкин, Коряев, Речкалов, Еремин и Клубов. Через 25 минут 6 самолетов приземлились на аэродроме Стефанешти, а «Аэрокобры» Речкалова, Еремина и Клубова, по команде лидера, возвратились через 50 минут после взлета на аэродром вылета.
По прилете в Гальжбиевку Григорий Речкалов, не выключая мотор своей «Аэрокобры», прокатился по аэродрому и тут же взлетел, как ведущий группы из 10 самолетов своего авиаполка. Вместе с ним на новую точку базирования 16-го гиап перебазировались летчики Вахненко, Голубев, Иванков, Сухов, Жигарев, Чистов, Руденко, Ивашко и Душанин. В 11.25 все самолеты речкаловской группы благополучно приземлились на аэродроме Стефанешти.
В 11.17 следующую десятку «Аэрокобр» возглавил и повел на взлет командир 2-й аэ гвардии капитан Еремин. Он лидировал летчиков: Новикова, Старчикова, Никитина, Иванова, Примаченко, Торбеева, Стаценко, Ивана Онищенко и Василия Онищенко. Около 11.42 самолеты группы Еремина зарулили на свои стоянки на аэродроме Стефанешти.
Завершала перелет 16-го гиап десятка «Аэрокобр», ведущий группы Герой Советского Союза гвардии капитан Клубов. В 11.40 он вместе с летчиками Чертовым, Карповым, Копейкой, Петуховым, Барышевым, Трофимовым, Кетовым, Ершовым и Шашковым покинули аэродром Гальжбиевка и в 12.05 «воссоединились» с основным составом своего авиаполка.
Еще три «Аэрокобры» в 14.30 подняли с Гальжбиевки в направлении Стефанешти снова летчики Петухов, Барышев и Чертов. Их перелет прошел также без происшествий.
Завершала перелет авиаполка на новый аэродром пара Вахненко – Иванков. В 15.00 они вылетели на сопровождение транспортного самолета Ли-2, следовавшего по маршруту Гальжбиевка – Стефанешти. С этой задачей они успешно справились и благополучно приземлились на конечной точке маршрута через 35 минут полета.
На аэродроме Стефанешти летный и технический состав 16-го гиап все виды тылового обеспечения принял 495-й бао (76-й РАБ). Его личным составом, в первую очередь для прибывающих летчиковистребителей, были подготовлены общежития, правильнее сказать – места для отдыха и сна, как это называлось в то время во фронтовом штабном лексиконе. Однако еще 10 дней сталинские соколы 16-го гиап спали без постельных принадлежностей, потому что не было последних в наличии на складах. И только вмешательство командования авиационной части при поддержке дивизионного начальства смогло переломить тыловую рутину в данном вопросе.
Техническое обслуживание материальной части авиаполка в этой тыловой части также не отличалось качеством. Инженерный состав 16-го гиап, проверив наземные средства обеспечения полетов 495-го бао (бензозаправщики и водо-маслозаправщики), нашел их в технически запущенном состоянии. При таком положении дел у себя в подразделениях начальник техотдела и начальник службы ГСМ бао проявляли нежелание навести порядок в своей материальной части. Нередки были случаи, когда средства аэродромно-технического обеспечения бао прибывали на аэродром без паспортов на заправляемые ГСМ, с неопломбированными рукавами и емкостями. Один раз был отмечен срыв вылета самолета УЛа-5 по причине отсутствия на аэродроме компрессора или хотя бы сжатого воздуха в баллонах для запуска авиационного мотора.
Грузовая машина (а не автобус, как требовалось в руководящих документах ВВС КА уже того времени), которая выделялась для перевозки летчиков на аэродром и обратно, иногда использовалась не по назначению или только под вывоз пищи тому же летному составу. Уж не взыщите, «соколы», вам же везут борщ, котлеты, компот и шоколад прямо под самолет!
К качеству питания у летного состава также были претензии: разносолами тыловые повара своих летчиков-истребителей, сражающихся с откормленными шоколадом, круассанами и элитным алкоголем асами Геринга, не баловали – кормили стабильно три раза в сутки, но однообразно (и то слава богу! – не то что на передовой), однако иногда разрыв по времени между завтраком и обедом доходил до 8 часов.
Командование 16-го гиап почему-то либеральничало с тыловым начальством и только желало последнему «интересоваться запросами обслуживаемых частей» и «больше бывать среди народа».
12 мая первым взлетел с аэродрома Стефанешти командир 16-го гиап гвардии майор Чавчанидзе. Вместе с ним вылетели летчики Чистов, Клубов и Трофимов. Боевая задача четверке летчиков – облет района предстоящих боевых действий. Через 40 минут обе пары «Аэрокобр», не встретив воздушного противника, возвратились на базовый аэродром.
В этот же период летчик гвардии капитан Копейка, готовясь к предстоящему вылету, произвел в районе аэродрома Стефанешти облет своего самолета.
Продолжая плановое ознакомление с предстоящим районом боевых действий, в 11.00 вместе со своим постоянным ведомым Георгием Голубевым взлетел командир 9-й гиад дважды Герой Советского Союза гвардии подполковник Покрышкин. Вместе с комдивом поднялись в воздух командир 2-й аэ и заместители командира 16-го гиап: Еремин, Речкалов и Федоров. Их ведомыми были летчики Старчиков, Вахненко и Ивашко. В небе немецких самолетов не было, и через 50 минут, пройдя проложенный штурманом накануне маршрут, восьмерка «Аэрокобр» под руководством Покрышкина возвратилась на аэродром Стефанешти.
После обеда программа ознакомления летчиков 16-го гиап с районом предстоящих боевых действий была продолжена.
В 13.05 снова гвардии майор Чавчанидзе во главе восьмерки «Аэрокобр» вылетел в направлении линии фронта. Вместе с ним в воздухе находились летчики Петухов, Трофимов, Кетов, Клубов, Карпов, Ершов и Шашков.
В 13.40 Герой Советского Союза гвардии капитан Речкалов лидировал над передовой фронта летчиков Березкина, Сухова, Жигалова, Чистова, Руденко, Ивашко и Душанина.
В 14.15 с аналогичным заданием вылетел штурман авиаполка Герой Советского Союза гвардии капитан Федоров вместе с летчиками Пищальниковым, Торбеевым и Стаценко, а комэск-2 гвардии капитан Еремин – Новиковым, Старчиковым и Никитиным. В 15.05 крайний самолет федоровской восьмерки завершил свой полет на стоянке родного аэродрома.
После 18.00 снова лидировал на протяжении 50 минут летчиков Белозерова, Старчикова, Копейку, братьев Онищенко, Иванова и Примаченко командир 2-й аэ Еремин. Таким образом, облет, выполненный в этот день группами Чавчанидзе, Речкалова и Федорова, прошел штатно и без встреч с воздушным противником.
Кроме этого, летчик Карпов после 16.00 в течение часа проводил облет своего самолета, а пара Ершов – Шашков 1 час 15 минут совместно пилотировала над аэродромом базирования, отрабатывая слетанность в паре.
Аналогичный учебно-тренировочный полет в течение 25 минут выполнили в 18.40 летчики Петухов и Барышев. Их, соответственно, 43-й и 44-й вылеты завершили летный день 16-го гиап.
День 13 мая прошел практически полностью в теоретической подготовке летного состава и наземных осмотрах техническими специалистами авиационной техники.
Только рано утром, в 5.50, Аркадий Федоров поднял в воздух две пары «Аэрокобр» своей части. Вместе с ним ведомым вылетел летчик Пищальников, вторую пару составили летчики Трофимов и Кетов. В течение 50 минут пилотирования над аэродромом Стефанешти советские истребители отрабатывали слетанность в паOрах, одновременно прикрывая свой аэродром от возможных налетов немецких самолетов.
Во второй половине дня в воздухе также отрабатывали учебные упражнения летчики Голубев и Иванков. На этом полетная программа дня была выполнена.
14 мая утреннюю часть графика полетов 16-го гиап в 8.30 открыла пара Торбеев – Стаценко. В 9.20, через 5 минут после приземления последних, в воздух поднялась пара Сухов – Жигалов. Облет самолетов с одновременной тренировкой летчиков они завершили через 35 минут после взлета.
В 10.00 летчики Чистов и Руденко получили боевую задачу на сопровождение транспортного самолета Ли-2, следовавшего с аэродрома Стефанешти на аэродром Ямполь. 46 минут, проведенные этим истребительным эскортом в воздухе, прошли без встречи с противником.
В 12.27 командир 16-го гиап гвардии майор Чавчанизде вместе с гвардии старшим лейтенантом Старчиковым провели семи– и девятиминутный облеты самолетов.
Во второй половине дня небо над аэродромом «для ввода в строй» было предоставлено двум летчикам авиаполка – Табаченко и Калимберову. Гвардии младший лейтенант Табаченко выполнил четыре пятиминутных полета по кругу, его однополчанин – три.
В 18.08 Петр Табаченко выполнил еще один 24-минутный полет в зону, где успешно выполнил полетное задание.
На следующий день плановых полетов в авиаполку не было. Продолжилась только работа по вводу в строй летчика гвардии младшего лейтенанта Табаченко. Ему было запланировано два учебно-тренировочных полета. Сначала, в 12.05, он вылетел ведомым в паре с летчиком Барышевым, и 35 минут они совместно отрабатывали слетанность в паре. Затем после обеда, в 16.55, он также поднялся в воздух уже вместе с ведущим гвардии лейтенантом Чертовым. Теперь они выполняли полетное задание целый час. Его работой по восстановлению утраченных после тяжелого ранения летных навыков командование 16-го гиап осталось довольно.
16 мая практическая работа по выполнению пилотажной программы по вводу в строй молодого летного состава была продолжена. В период 16.00–18.30 в авиаполку Аркадия Чавчанидзе были запланированы учебно-тренировочные полеты. Летчики Ивашко, Коряев, Жигалов и Сухов отработали полет по кругу. Опытные пилоты части Аркадий Федоров и Николай Трофимов летали в паре с летчиками Пищальниковым и Табаченко соответственно. Около часа пилотировали над аэродромом братья Онищенко и летчик Примаченко, около 20 минут летчики Калимберов, Карпов и Соловьев. В 18.35 крайний самолет приземлился на ВПП аэродрома Стефанешти.
17 мая учебно-тренировочные полеты были запланированы с самого утра. Уже в 7.20 две пары «Аэрокобр», пилотированные летчиками Ивашко, Коряевым, Ершовым и Копейкой, были в воздухе.
Затем, после обеда, в 16.40 программу полетов начал Николай Трофимов с облета самолета после ремонта. Затем поочередно в воздух поднимались летчики Руденко, Карпов, Сухов, Жигалов, Голубев, Иванков, Копейка и братья Онищенко. Командир 2-й аэ гвардии капитан Еремин в течение 55 минут экзаменовал в воздухе летчика Пищальникова. В 20.25 с КП авиаполка был дан отбой полетов, самолеты зарулили на свои стоянки.
Таким образом, за 15, 16 и 17 мая из-за плохих метеоусловий (облачность 6—10 баллов слоисто-кучевая и слоисто-дождевая Н = 300–600 м, временами слабый дождь при видимости до 2 км) летчики авиационного полка гвардии майора Чавчанидзе не выполнили ни одного боевого вылета.
Однако не все так благополучно было в этот день в братском 104-м гиап. 17 мая случилась трагедия с бывшим штурманом 16-го гиап гвардии капитаном Тетериным Леонидом Владимировичем (1913 г. р., уроженец г. Ядринь (ул. Карла Маркса, д. 73) Чувашской АССР). Он, уже в должности штурмана 104-го гиап, вместе с техником звена управления своего авиаполка гвардии старшиной Хмелевским Сергеем Владимировичем (1909 г. р.) при производстве маршрутного полета к линии фронта на тихоходном УТ-2 потерпел катастрофу. Самолет попал в сложные полетные условия, летчик не справился с управлением, и по каким-то невыясненным причинам УТ-2 врезался в берег реки Буг. Тело Тетерина в воде найдено не было. Хмелевского похоронили в городе Винница, откуда он был родом. У обоих военнослужащих остались дома жены – Анна Григорьевна Блажкова и Нина Павловна Буленко.
С 18 мая и до конца месяца все авиаполки 9-й гиад вели разведку войск, коммуникаций и базирования авиации противника на глубину до 75 км, в районах: Кампулунг, Вама, Домакуша, Тыргу-Няму, Пятра, Бакэу, Васлуй, Яссы, Тыргу-Фрумос и в районе Яссы – Хуши – Кишинев – Тузори.
Выполняя поставленную боевую задачу, пара летчиков-разведчиков 16-го гиап Старчиков – Никитин вылетела в этот день в 13.55 на разведку войск противника в район Яссы – Вултурул– Тыргу-Фрумос. Это было первое боевое задание 16-го гиап в 1944 году.
В небе стояла 5—6-балльная облачность, видимость на высоте 1000 м до 10 км.
На постановке задачи на вылет командиром авиаполка была указана высота проведения разведывательного полета – 4000 м.
После приземления в 15.00 на своем аэродроме и доклада командованию части о выполнении поставленной задачи в штаб 9-й гиад из штаба 16-го гиап ушло разведдонесение № 01:
«По дороге Яссы – Тыргу-Фрумос одиночное движение автомашин. На ст. Гражбурт пассажирский поезд без паровоза. На ст. Фебрикея разбросанный эшелон без паровоза, всего до 30 вагонов. По дорогам Васлуй – Роман, Бакеу – Роман и по проселочным дорогам в районе разведки движение отдельных грузовых автомашин.
Воздушного противника не встречали. Боеприпасы не расходовали. Радиосвязь работала хорошо».
После обеда в 16.20 в тот же район в разведывательный полет поднялись летчики-разведчики Ершов и Копейка. По возвращении на свой аэродром они доложили, что разведку выполняли на высоте от 50 до 1800 м, по дорогам в тылу врага движения никакого нет, на станции Хэлэрешти стоит один железнодорожный эшелон, головой по направлению движения на Роман. Истребителей противника в воздухе не было.
До конца дня в воздух поднялись только две пары «Аэрокобр», выполняя учебно-тренировочные полеты. В 18.00 летчики Табаченко и Чертов проверяли в течение 45 минут слетанность в паре, а в 19.10 с аналогичной задачей справились летчики Петухов и Барышев. В 19.40 все самолеты авиаполка были на своих стоянках, и авиаспециалисты приступили к их подготовке к завтрашним полетам.
19 мая летный день открыл в 8.45 облетом своей «Аэрокобры» заместитель командира 16-го гиап Герой Советского Союза гвардии капитан Речкалов. Над аэродромом он пилотировал полчаса. Затем до 12.10 наступило временное затишье в полетах, когда в воздух поднялись лучшие разведчики части – гвардии старший лейтенант Старчиков и гвардии лейтенант Никитин. Район проведения разведки остался прежний – Тыргу-Фрумос – Бакэу– Васлуй – Яссы.
Полет гвардейцев проходил в непростых метеоусловиях, стояла трехъярусная облачность, высота нижнего яруса составляла около 1200 м. Однако советские пилоты сумели отыскать севернее Бакэу два вражеских аэродрома, на одном из которых ими было замечено до 100 двухмоторных самолетов, на другом – до 50 истребителей и бомбардировщиков. Вблизи аэродрома Роман от глаз нашей пары не скрылись и до 40 немецких самолетов разных типов. Однако в это время в воздухе вражеской авиации не было, немецкая зенитная артиллерия молчала, поэтому полет закончился результативно и благополучно.
В 14.50 на разведку войск противника вылетели летчики Ершов и Копейка. Полет проходил на высотах от 1000 до 1500 м. В небе было спокойно, воздушного противника не было. На аэродроме Роман наши летчики также обнаружили до 50 вражеских бомбардировщиков и истребителей, на аэродроме Бакэу до 100 самолетов. О том, что румынские аэродромы активно используются немецкой авиацией, свидетельствовали выложенные знаки «Т» для обозначения старта самолетов. При возвращении на свой аэродром наши «Аэрокобры» были обстреляны из района Феделешти зенитной артиллерией противника, но наша пара, выполнив противозенитный маневр, успела благополучно выйти из зоны обстрела. В 15.40 шасси «Аэрокобр» Ершова и Копейки коснулись ВПП аэродрома Стефанешти.
В 17.15 вторично за этот день вылетели в район разведки гвардии старший лейтенант Старчиков и гвардии лейтенант Никитин. С высоты 2000 м, при видимости до 10 км, наземная обстановка на территории противника подтвердилась. Кроме того, на аэродроме Бакэу проводились полеты, так как в небе находились два немецких самолета. Но задачи нашим летчикам ввязываться в воздушные бои не было, и с полным боекомплектом две «Аэрокобры» в 18.10 возвратились на свой аэродром.
Тем временем на аэродроме Стефанешти бурлила активная летная деятельность. В 17.30 в учебно-тренировочный полет в составе звена вылетели летчики Трофимов, Барышев, Табаченко и Чертов. Пара Трофимов – Барышев пилотировала только 20 минут. Пара Табаченко – Чертов выполняла учебные упражнении на протяжении 45 минут.
После них два раза выполнил полет по кругу летчик Соловьев, три раза в воздух поднимался командир авиаполка гвардии майор Чавчанидзе. Сначала Аркадий Чавчанидзе выполнил 5-минутный полет по кругу, а затем в течение 15 минут проверял технику пилотирования.
В 19.00 по рации с КП 7-го иак пришла боевая задача по прикрытию аэродрома Стефанешти, так как постами ВНОС в небе были замечены в воздухе немецкие самолеты. По тревоге от 16-го гиап вылетела дежурившая в готовности № 1 пара летчиков – Иванов и Примаченко. Однако встречи с воздушным противником не произошло, и через 30 минут с КП части по радио им была дана команда на посадку.
До 20.00 еще поднимались в воздух для облета самолетов летчики Торбеев и Иванов. Завершал летную работу авиаполка гвардии капитан Речкалов. В 19.45 он выполнил стандартный полет по кругу, а затем в течение 20 минут проверял технику пилотирования «Аэрокоброй». В 20.15 над аэродромом взвилась зеленая ракета – «конец полетов».
20 мая первыми вылетели снова на разведку летчики Ершов и Копейка. В период 9.10–10.05 они «прочесали» район ТыргуФрумос – Пятра – Бакэу – Роман. В районе Ясс на высоте 2000 м они были обстреляны огнем зенитной артиллерии противника, но немецких истребителей в воздухе не было.
До обеда, согласно плановой таблице полетов, летчики Еремин, Иванов, Трофимов, Копейка и Чистов активно эксплуатировали вверенную им материальную часть: выполняли полеты по кругу, облетывали самолеты и проверяли технику пилотирования.
После обеда, в 14.30, летчики-разведчики Ершов и Копейка снова взлетели на разведку войск противника. 55-минутный разведывательный полет нашей пары прошел хорошо, летчики зафиксировали (видимость была до 10 км, при облачности 6–7 баллов) на аэродроме Бакэу до 70 вражеских самолетов, на аэродроме Роман – до 50 истребителей. Эти разведданные оперативно были отправлены в штаб 9-й гиад.
Вечером, после 18.00, над аэродромом проверили технику пилотирования летчики Ивашко, Иванов, Петухов и Торбеев. Завершили летный день облетом самолетов летчики Копейка и Трофимов.
21 мая в 16-м гиап продолжилась активная учебно-боевая подготовка летного состава. Первым в 6.00 с задачей по облету самолета поднялся в воздух летчик Копейка. 15 минут ему было достаточно для определения эксплуатационных параметров «Аэрокобры». С 7.45 до 8.25 облетала свои самолеты пара Еремин – Новиков. Следующим поднялся в воздух заместитель командира авиаполка гвардии капитан Речкалов. 7-минутный полет по кругу удовлетворил прославленного аса части. Затем небо над аэродромом было предоставлено молодому летчику гвардии младшему лейтенанту Насонову. В период 11.25–12.48 он выполнил 5 самостоятельных полетов по кругу (с посадками).
Завершил дообеденный план полетов гвардии младший лейтенант Табаченко, который облетал свою «Аэрокобру».
Вечернюю часть полетов в 17.55 открыли братья Онищенко – Василий и Иван, почти час они пилотировали над своим аэродромом. Вместе с ними 15 минут облетывал свой самолет Алексей Копейка. После посадки этих трех «Аэрокобр» в воздух поднялся снова летчик Насонов. Он успешно выполнил три полета по кругу и один полет в зону, где в течение 33 минут выполнял учебные упражнения. Таким образом, за 21 мая 1944 года гвардии младший лейтенант Насонов выполнил 9 взлетов и посадок (полковой результат за день 18 взлетов и посадок) и пробыл в воздухе 1 час 30 минут. Развязка интенсивной «накачки мускулов» молодому летчику случится, как покажут дальнейшие события, на следующий день.
А в этот день закончил в 20.30 летную смену гвардии старший лейтенант Трофимов. Он в течение 10 минут облетывал свою «Аэрокобру».
22 мая первым на аэродроме снова был летчик гвардии капитан Копейка. Он взлетел в 6.10 с задачей повторно облетать свой самолет.
В 7.20 первой в 16-м гиап в 1944 году на такой вид боевых действий, как свободная охота, поднялась пара «Аэрокобр», ведущий Герой Советского Союза гвардии капитан Речкалов, ведомый – гвардии старший лейтенант Вахненко. Боевая задача – охота в районе румынского города Роман. Погода благоприятствовала нашим летчикам – в небе стояла 10-балльная слоисто-кучевая облачность, которая обеспечивала скрытность пребывания в воздухе и возможность хорошо выполнить поставленную задачу.
На аэродроме Роман, на южной и восточной его окраинах, ими было замечено до 20 вражеских истребителей и на старте выложенное посадочное «Т». Тут же над аэродромом они встретили два немецких истребителя Ме-109, которые, по предположению наших летчиков, были предупреждены по радио о нахождении в воздухе советских истребителей. Но до боестолкновения дело не дошло, и с полным боекомплектом наша пара возвратилась в 8.05 на аэродром Стефанешти.
В этот день летный состав 16-го гиап пополнился еще одним летчиком. Из 25-го зап для прохождения стажировки на фронте и получения боевого опыта прибыл летчик-инструктор младший лейтенант Лихачев Евгений Иванович (1922 г. р., в РККА с 1940 года, канд. ВКП(б) с 1943 года). Он сыграет определенную положительную роль в предстоящих боях под Яссами (собьет, например, в районе Скулени 3 июня 1944 года один вражеский истребитель Ме-109), но будет косвенно признан виновным в сбитии 14 июля 1944 года гвардии майора Бориса Глинки, с которым он летел в том вылете ведомым.
До завтрака Лихачев выполнил свой первый учебно-тренировочный полет в составе 16-го гиап; он облетал свою «Аэрокобру».
В 9.50 в разведывательный полет в район Яссы – Васлуй – Думешти – Поду вылетели летчики-разведчики Ершов и Копейка. За 35 минут нахождения в воздухе они обследовали большую часть румынской территории, при этом отметили интенсивное движение по дорогам вражеского автотранспорта. При проходе линии фронта они наблюдали вдалеке группу немецких бомбардировщиков Ю-88 (до 15 единиц) под прикрытием истребителей Ме-109, которые шли курсом 10–15° на Ташкани. Об этом ведущий срочно передал информацию на КП авиаполка по радио. Однако до воздушного боя дело не дошло, противоборствующие самолеты разошлись своими курсами.
Одновременно с посадкой на аэродром Стефанешти пары Ершова в воздух в 10.25 поднялся летчик Насонов. Его учебнотренировочный полет продолжался полчаса. После него в полет по кругу и на облет самолета вылетели летчики Соловьев и Лихачев.
В 11.35 в свой последний полет поднялся в небо гвардии лейтенант Насонов. Последний – потому что он закончился трагически для молодого пилота. Это был его 11-й вылет после прибытия на фронт, в состав действующей армии.
Отчет штаба 16-го гиап о чрезвычайном происшествии был по-военному лаконичный, приведу его полностью. «Выполняя упражнение № 15 КБПИА-43 произошла катастрофа самолета «Аэрокобра», пилотируемого лейтенантом Насоновым.
Причина катастрофы: пилотируя в зоне на Н = 3000–3500 м после резкого ввода в боевой разворот, предположительно потерял сознание, самолет перешел в отрицательное пикирование с постепенным выходом, и на Н = 150–200 м вышел из пикирования с незначительным набором высоты и последующим переходом через правое крыло на спину и с углом 45–50 градусов врезался в землю. Самолет упал в районе 1,5–2 км северо-восточнее Стынка. Самолет разбит. Летчик погиб».
Утреннюю часть запланированных полетов закончил в 12.00 летчик Соловьев 12-минутным учебно-тренировочным вылетом. На этом плановый день учебных полетов в авиаполку гвардии майора Чавчанидзе фактически закончился.
Только вечером, в 18.20, выполняя боевую задачу штаба 9-й гиад, в плановый разведывательный вылет поднялась в воздух пара Старчиков – Никитин. Погода стояла хорошая, на высоте 3000 м видимость была до 10 км. Они обследовали на территории Румынии железнодорожную станцию Тодирешти, аэродромы Бакэу и Роман. При этом на аэродроме Бакэу они насчитали до 120 вражеских самолетов, на аэродроме Роман – до 50 истребителей. При возвращении на свой аэродром наши летчики наблюдали вдали воздушный бой немецких Ме-109 с советскими «Аэрокобрами» в районе Тыргу-Фрумос, но в схватку не ввязывались, следуя приказу командования части. В 19.20 наши летчики были на своем аэродроме.
23 мая, продолжая выполнять боевую задачу по разведке войск противника в районе Бэчешти – Бакэу – Бухус, в 5.50 в воздух, несмотря на плохие метеоусловия, поднялись летчики-разведчики Старчиков и Никитин. Однако стоящая над Румынией 10-балльная облачность (на высоте 100–150 м видимость до 2 км) и надвигающиеся с запада атмосферные осадки сорвали выполнение боевой задачи. Через 40 минут без разведданных наши летчики были уже на своем аэродроме.
До обеда материальная часть была отдана в руки наземных авиаспециалистов, которые проводили регламентные работы и осмотры авиационной техники.
В 13.35 на разведку войск противника в район Яссы – Васлуй– Бакэу – Бухус – Роман – Тыргу-Фрумос вылетела вторая пара разведчиков 16-го гиап – Ершов – Копейка. В небе продолжала висеть 10-балльная облачность, морось. Наша пара, просмотрев с высоты 300–500 м заданный район, подтвердила нахождение на аэродроме Бакэу до 150 вражеских самолетов, в основном Ю-87 и Ме-109. По шоссейным дорогам интенсивно двигались немецкие войска. В районе Роман и Джирову-Туталац советские «Аэрокобры» были встречены заградительным огнем немецкой зенитной артиллерии, и они взяли курс на свой аэродром. В 14.20 оба самолета 16-го гиап были дома.
В 14.00 вылетевший на свободную охоту и разведку войск противника в районе Бэчешти – Бакэу – Бухус Герой Советского Союза гвардии капитан Речкалов (ведомый гвардии старший лейтенант Вахненко) встретил связной самолет противника типа «Физелер-Шторх», который летел по направлению с Роман на Бакэу, и с первой же атаки сбил его. Падение немецкого самолета наши летчики зафиксировали в районе 1,5 км юго-восточнее Порчешти. На обратном маршруте севернее станции Дука Григорий Речкалов атаковал и поджег одну вражескую грузовую машину, которая после точного попадания пулеметной очереди свалилась в кювет. На аэродроме Роман нашей парой было замечено до 20 вражеских истребителей Ме-109, однако и ПВО румынского аэродрома дружно встретила огнем МЗА и ЗА советские самолеты. Полет пары Речкалова проходил на высотах от 50 до 1500 м.
По прилете на свой аэродром вооруженцы недосчитались в боекомплекте самолета Речкалова 11 шт. авиаснарядов калибра 37 мм, авиапатронов 12,7 мм – 40 шт. и 7,62 мм – 100 шт.
Об успешном боевом вылете из штаба 16-го гиап в штаб 9-й гиад ушло боевое донесение № 013. На этом боевая работа авиаполка гвардии майора Чавчанидзе в этот день закончилась.
По отчету люфтваффе, в этот день севернее Ясс пропал без вести немецкий связной самолет Fi-156 (№ 4482) с пилотом унтерофицером У. Кольшмиттом (U. Kohlschmidt).
24 мая продолжилась разведывательная деятельность 16-го гиап. Пара Ершов – Копейка взлетела в 5.50. Стандартный уже разведывательный полет в тыл противника принес хорошие результаты.
Разведдонесением № 014 командир 16-го гиап гвардии майор Чавчанидзе доложил его результаты в штаб 9-й гиад:
«На железнодорожной станции Яссы стоят 3 эшелона, 2 из которых горят. От станции Чиуря до станции Васлуй в движении 2 железнодорожных эшелона с интервалом 1 км. Васлуй – очаги пожара. На шоссейной дороге Яссы – Васлуй 2-х стороннее движение, до 20 автомашин на Васлуй и до 30 автомашин на Яссы. По железной дороге Васлуй – Роман движения нет. По шоссейной дороге Васлуй – Роман 2-х стороннее движение автомашин 15–20 единиц. В районе Гирбешти строится аэродром, имеется 6 капониров: 4 капонира «немецкого типа» и 2 «русского типа», в 2 капонирах стоят самолеты типа Ю-87. Воздушного противника не встречали, боеприпасы не расходовали».
До обеда командир 16-го гиап объявил для летчиков 1-й аэ учебно-боевую тревогу, поэтому в период 9.30–10.05 в воздух поднялись три пары: Речкалов – Вахненко, Ивашко – Березкин, Сухов – Жигалов.
Вечером того же дня снова выполняли боевую задачу разведчики Старчиков и Никитин, однако погода в районе разведки не способствовала выполнению боевой задачи и через 30 минут, в 17.25, наша пара благополучно приземлилась на базовом аэродроме 16-го гиап.
25 мая на разведку войск противника в 8.10 вылетели разведчики Старчиков и Иванов. Погода стояла ясная, видимость до 10 км, местами слабая дымка. 1 час 5 минут они находились в воздухе. За это время летчики собрали информацию о передвижении наземных войск по шоссейным дорогам, «проведали» хорошо известный румынский аэродром Роман, где находилось на это время до 70 самолетов. При возвращении назад в районе ТыргуФрумос на высоте 3000–3500 м встретили патрулирующих над линией фронта два немецких истребителя Ме-109. Но в бой никто из противников вступать не захотел или не имел на это соответствующего приказания. В 9.15 пара наших «Аэрокобр» возвратилась на аэродром Стефанешти.
В 9.50 на свободную охоту впервые в условиях фронта вылетел командир 16-го гиап гвардии майор Чавчанидзе. Ведомым себе он взял летчика Карпова. Снова наша пара побывала над аэродромом Роман, пролетела над шоссейными дорогами в районе Хэлэучешти – Тыргу-Фрумос, но в воздухе вражеских самолетов не было. С полными БК обе советские «Аэрокобры» в 10.35 возвратились на свой аэродром.
Практически вместе с ними приземлился и летчик Белозеров, производивший в это время облет своего самолета.
После обеда в воздух поднялись летчики Чистов и Лихачев, которые провели учебно-тренировочный вылет в составе пары.
В 16.15 гвардии младший лейтенант Кетов перегнал «Аэрокобру», отремонтированную в дивизионных авиамастерских, с аэродрома Гальжбиевка на аэродром Стефанешти.
Вечером, в период 20.05–21.05, пара Речкалов – Вахненко выполняла боевую задачу по свободной охоте в заданном районе. На железнодорожной станции Дора они обстреляли пушечнопулеметным огнем 5 цистерн с топливом, при этом одна железнодорожная емкость была ими подожжена. На проселочной дороге Фошкари – Икушешти двигалось до 500 подвод с вражескими войсками. Наши летчики также проштурмовали эту колонну, в результате было уничтожено, по их докладу, до 7 подвод с пехотой.
Расход боеприпасов «Аэрокобр» составил: авиаснарядов 37 мм – 13 шт., авиапатронов 12,7 мм – 100 шт. и 7,62 мм – 200 шт.
26 и 27 мая авиационный полк Аркадия Чавчанидзе «был прижат к земле» непогодой (облачность 10 баллов слоисто-кучевая и слоисто-дождевая, временами дождь при видимости 1–3 км), никаких полетов – только наземная теоретическая подготовка летчиков. Второй раз за май произошел сбой в боевой программе подготовки летного состава гвардейского авиаполка. Первый перерыв в боевых вылетах случился в период с 15 по 17 мая.
Руководящий состав управления части, пользуясь временным затишьем в боевых действиях, провел с подчиненным летным составом занятия по тактической, штурманской, технической и, само собой разумеется, партийно-политической подготовке.
По тактической подготовке были проведены лекции и беседы по изучению действий пары наших истребителей при атаке одиночного вражеского бомбардировщика, действия группы истребителей в воздушном бою с группой бомбардировщиков, прикрытых истребителями, и, естественно, ведение самого воздушного боя. Кроме этого, летчики были ознакомлены с наземной и воздушной обстановкой на фронте и основательно самостоятельно штудировали самое главное, что необходимо знать летчику-истребителю, – Боевой устав истребительной авиации ВВС КА.
Штурману авиаполка гвардии капитану Федорову начальником штаба гвардии подполковником Датским были выделены в раписании занятий учебные часы для того, чтобы он с подчиненными изучил район предстоящих боевых действий, научил их правильно «читать карту» (условные обозначения своих и вражеских войск). Кроме того, он провел беседы по особенностям ориентировки в горной местности и довел до сведения всех присутствующих требования общих указаний главного штурмана ВВС КА на 1944 год.
Политработники части и соединения прочитали личному составу доклады о международном положении и конкретно в Румынии и почему-то лекцию на совсем не боевую тему – «Семья и быт». Но дела фронтовые не были обойдены их вниманием – изучение Плана боевой тревоги, информационных бюллетеней и приказов ВВС КА, как с летным, так и техсоставом, младшими авиаспециалистами, также легло на их плечи.
Летчики дежурного звена, не привлекаемые к проводимым занятиям, продолжали находиться на аэродроме в истребителях в готовности № 1 и 2 и ждали, в случае поступления сигнала, команды на взлет. Но и здесь не было все так гладко. Так, после окончания дежурства 26 мая гвардии летчик старший лейтенант Душанин при заруливании самолета «Аэрокобра» на место стоянки перепутал тумблеры в кабине самолета и вместо тумблера уборки щитков включил тумблер уборки шасси. В результате чего передняя стойка шасси сложилась, и самолет упал на нос. Из-за этого был поломан подкос телескопической передачи и погнуты все три лопасти воздушного винта. Налицо как минимум невнимательность и безответственность летчика и как максимум подрыв боеготовности авиационной части.
В эти дни произошли значимые изменения в управлении 16-го гиап. 27 мая 1944 года заместитель командира авиаполка по политчасти гвардии подполковник Погребной Михаил Акимович убыл на курсы начальников политотделов в Москву. Последний из «могикан» старой гвардии 55-го иап покидал уже ставший гвардейским свой авиаполк. Командир 55-го иап Виктор Петрович Иванов и начальник штаба Виктор Никандрович Матвеев уже давно были на новых вышестоящих должностях. Теперь на повышение командование 9-й гиад выдвинуло, вероятно не без одобрения Покрышкина, и Погребного (несмотря на два чрезвычайных происшествия в мае). Таким образом, произошла естественная на фронте ротация военнослужащих; буквально все командиры (начальники) управления авиаполка, кто поддерживал Покрышкина по службе, начиная с 1941 года поменялись. Даже «нелюбимый» Николай Исаев и тот в начале 1944 года ушел на повышение.
Временно закрыть брешь в рядах политработников 16-го гиап прибыла из управления 9-й гиад помощник начальника политотдела авиадивизии по работе среди комсомольцев, бывшая летчицазамполит аэ 46-го гвардейского нбап, кавалер ордена Красного Знамени, гвардии капитан Дрягина Ирина Викторовна (1921 г. р., в РККА с 1941 года, член ВКП(б) с 1940 года, на фронте с 27.05.42 г.). Временно – потому, что Александр Иванович Покрышкин очень не любил военнослужащих-женщин, находящихся, хотя бы и по долгу службы, на аэродроме. Считал это плохой приметой. Девушки-оружейницы авиаэскадрилий, во времена командования авиаполком Покрышкиным, могли подойти к самолету на аэродроме только после боевого вылета, но не дай бог перед ним. За это им последовал бы громкий разнос от начальства. Однако «молодой» командир авиадивизии не сумел устоять перед аргументами гвардии полковника Мачина, опытного начальника политотдела 9-й гиад. Тот сказал Покрышкину: «Лучшей кандидатурой была бы капитан Дрягина, но вы же против девушек на фронте. А тут еще речь идет о том, чтобы назначить ее на серьезную командную должность». Но Александр Иванович все же согласился, и компромиссное решение состоялось. Мачин был удовлетворен, что Дрягина была по его протекции назначена, а Покрышкин – что женщина-замполит хотя и назначена в его «родной» авиаполк, но временно. К тому же, наверное, командир 16-го гиап гвардии майор Чавчанидзе сильно не возражал такому своему заместителю. Как покажет время, поменяется командир авиаполка, поменяется и его замполит – ждать оставалось не долго… Но прецедент нахождения, хотя и временно (9 дней), женщины-офицера на должности замполита «мужского» гвардейского истребительного авиаполка состоялся.
28 мая погода немного улучшилась, и в 8.59 командование части выпустило в разведывательный полет в район Яссы – Васлуй– Негрешти одну из лучших разведывательных пар авиаполка – Ершов – Копейка. Однако через 35 минут на аэродром Стефанешти возвратилась только одна «Аэрокобра», пилотируемая гвардии капитаном Копейкой. Командир звена гвардии старший лейтенант Ершов Николай Николаевич (1919 г. р., уроженец г. Кургана; в кадрах РККА с 1938 года, член ВКП(б) с 1940 года, 484-й иап, в 16-й гиап с 29.10.42 г.) с боевого задания не возвратился. В чем причина – навсегда осталось загадкой: то ли отказ материальной части, то ли немецкие «эксперты» подкараулили его и провели неожиданную атаку (немецкий «соколиный удар»), то ли пресловутый человеческий фактор. Это была первая боевая потеря 16-го гиап в 1944 году. За май 1944 года гвардии старший лейтенант Ершов выполнил 7 боевых вылетов в тыл врага на разведку (налет – 6 часов), один из лучших показателей в авиаполку Аркадия Чавчанидзе.
О том, какими качествами должен был обладать советский летчик-истребитель при вылетах в тыл противника, высказался в мае 1944 года начальник штаба 16-го гиап гвардии подполковник Яков Датский:
«Для ведения разведки в истребительной авиации летчик должен быть тактически грамотным, в совершенстве владеть техникой пилотирования в сложных метеоусловиях. Имея все эти качества, летчик-истребитель будет хорошим разведчиком.
Летчики-истребители разведку не любят, а больше всего ценят воздушные бои. Закреплением постоянных экипажей разведчиков можно достигнуть больших результатов, так как у летчика прививается вера в ведение разведки».
О том, что Николай Ершов не возвратился с боевого вылета, командованием части была извещена его мать – Мария Алексеевна Ершова. Похоронка ушла в Кемеровскую область (Куздеевский район, Рудник Тебельс, ул. Центральная, д. 73).
В соседнем 104-м гиап также не обошлось без потерь, 28 мая 1944 года в боевом вылете погиб летчик гвардии младший лейтенант Захаров Александр Иванович (1922 г. р.).
Однако плановые полеты на аэродроме Стефанешти, из-за потери воздушного разведчика, прекращены не были. В 9.55 летчикам Ивашко и Березкину разрешили вылет на облет своих самолетов после ремонта. В воздухе они находились 35 минут и выполнили программу облета полностью.
В 12.40, выполняя приказ вышестоящего штаба, на разведку вылетела пара Иванов – Примаченко. До этого летчик Иванов выполнил только один разведывательный вылет в паре с опытным летчиком гвардии старшим лейтенантом Старчиковым. У гвардии младшего лейтенанта Примаченко это был первый разведывательный вылет в боевой обстановке. Наши летчики обследовали район вблизи города Яссы и без боестолкновений с немецкими воздушными патрулями через 45 минут благополучно приземлились на своем аэродроме.
После обеда, в 14.38, на разведку войск противника в районе Поду-Илодой – Негрешти – Роман – Тыргу-Фрумос вылетела опытная пара разведчиков – Старчиков – Никитин. Погода была хорошая, правда, стояла двухъярусная облачность, нижний ярус на высоте 2000 м, верхний – 4000–4500 м, видимость до 8 км.
На железнодорожной станции Думешти они заметили стоящий под парами вражеский эшелон, состоящий из 35 крытых вагонов. На путях стояло еще до 15 железнодорожных платформ, но уже без паровоза. На станции Сагна, что в 10 км от станции Роман, стоял железнодорожный состав, состоящий из 15 цистерн.
На северной окраине аэродрома Роман находилось до 50 самолетов противника, в основном одномоторных, которые не остались незамеченными для наших летчиков. Но в воздухе было спокойно, немецких самолетов не было.
В 15.28 раведчики 16-го гиап возвратились на базовый аэродром.
Под вечер, после 18.00, пара Клубов – Трофимов облетала свои самолеты.
Выполняя замысел вышестоящего командования, на разведку румынского аэродрома Хуши командиром 16-го гиап были отобраны две пары: Чистов – Руденко и Трофимов – Карпов. В 18.50 они вылетели за линию фронта. На траверз аэродрома Хуши наши летчики вышли на высоте 1300–1500 м и обнаружили до 120 вражеских одномоторных самолетов, которые, как потом было отмечено в разведдонесении штаба 16-го гиап № 022, «стоят в куче, не рассредоточены». Воздушного противника в небе не было, средства наземной ПВО вражеского аэродрома молчали.
Пара Чистов – Руденко через 70 минут, выполнив боевую задачу, возвратилась на свой аэродром. Паре Трофимов – Карпов для этого же не хватило горючего, и они совершили посадку на одном из ближайших аэродромов своего авиационного объединения. Там их самолеты дозаправили бензином, летчиков накормили, и в 20.15 их «Аэрокобры» взяли курс на Стефанешти. Через 15 минут наши самолеты зарулили на свои стоянки, и авиамеханики занялись послеполетным осмотром материальной части.
Поздним вечером 28 мая, как предзнаменование предстоящих крупных воздушных сражений, в штаб 16-го гиап пришло из штаба 9-й гиад (Решка) распоряжение на разведку № 4. Время его подписания начальником штаба 9-й гиад гвардии подполковником Абрамовичем – «19.00 28.05.44 г.».
В нем командир авиасоединения определил для подчиненных авиачастей 5 районов для ведения воздушной разведки на территории Румынии и приказал командирам авиационных полков в период с 29 по 31 мая вести ее (разведку) парами «Аэрокобр», а при повышенной активности истребителей противника четверкой «Аэрокобр» с высоты не более 1500–2000 м.
О результатах разведки необходимо было докладывать лично ведущему пары или группы по телефону в штаб авиадивизии. Особо важные данные о противнике передавались по радиостанции с КП авиаполка.
Кроме того, 29 мая авиация 5-й ВА (2-й УФ) должна была обеспечивать штурмовые действия 2-го шак по вражескому аэродрому Роман и прикрыть их посадку на свои аэродромы после налета на аэродром противника. Покрышкинской авиадивизии была поставлена несколько обособленная боевая задача: 16-й гиап должен был обеспечить блокировку вражеских аэродромов ДэСус, Хэндрешти и Элэнчешти, 100-й гиап – блокировку аэродрома Сабоани. Для этого назначались группы по 8 самолетов от каждого авиаполка, кроме того, в районе блокировки должны были действовать пары охотников 100-го гиап.
Задача на блокировку румынских аэродромов из штаба 7-го иак была получена в штабе 9-й гиад буквально накануне, но детально проработана и доведена до авиационных полков. Постановку задач командирам подчиненных авиационных частей, проработку вместе с ними способов и методов ее выполнения проводил лично командир 9-й гиад дважды Герой Советского Союза Покрышкин.
В авиационные полки авиасоединения еще в 22.30 28 мая ушло боевое распоряжение штаба 9-й гиад № 25 на 29 мая 1944 года. В нем командир авиадивизии гвардии подполковник Покрышкин приказал, в частности, командиру 16-го гиап:
«С 5.15 до 5.40 восьмерками «Аэрокобра» обеспечить боевые действия штурмовиков 2-го шак, наносящих удар по аэродрому Роман, путем блокировки аэродромов истребителей противника: Де-Сус, Хэлэучешти, Хендрештий с задачей не допустить взлета истребителей противника с указанных аэродромов. Маршрут полета до цели через аэродром Тодирени. Боевой порядок согласно личных указаний командира авиационной дивизии. Волна самолетов с наземной рацией 172.
С рассвета и до наступления темноты одним звеном в готовности № 1 прикрыть аэроузел дивизии. Посадку самолетов возвращающихся с заданий прикрыть своими средствами.
С рассвета иметь надежное наблюдение за появлением пары Як-3 для принятия сигнала погоды в районе цели: «погода хорошая» – высота 400 м с глубоким покачиванием с крыла на крыло; «погода плохая» – самолеты проходят на высоте 50—100 м с разворотом вправо. До прихода указанных самолетов не вылетать. Сигнал о том, что операция состоится – «Выстрел», сигнал «Замок» – отменяется.
С 7.30 быть в готовности вести разведку в своих районах».
Аэродром базирования 16-го гиап Стефанешти 29 мая заработал очень рано. Погода с утра стояла хорошая, было ясно, видимость до 10 км. На КП авиаполка собрался практически весь летный состав части, им предстояло впервые после прибытия на фронт показать себя действительно «в деле», показать свою боевую выучку, слетанность, умение действовать в составе подразделений. Боевая задача летному составу была поставлена следующая: группе Речкалова – блокировать аэродром Дэ-Сус, группе Еремина – блокировать аэродром Хэндрешти, группе Клубова – блокировать аэродром Элэнчешти.
Уже в 4.47, после предполетных указаний, начала взлет первая блокирующая группа 16-го гиап в составе: Речкалов, Вахненко, Чистов, Руденко, Чавчанидзе, Душанин, Федоров и Лихачев. В 4.49 взлетели летчики 2-й аэ: Еремин, Новиков, Торбеев, Стаценко, Старчиков, Никитин, Иванов и Белозеров. В 4.51 поднялись в воздух 4 пары 3-й аэ: Клубов – Карпов, Ивашко – Березкин, Трофимов – Кетов, Иван Онищенко – Табаченко.
Группы «Аэрокобр» 16-го гиап, закончив взлет через 7 минут, приняли боевой порядок и каждая своим маршрутом полетели к цели. Через 6 минут после взлета групп авиаполка Аркадия Чавчанидзе взлетела и пара охотников 100-го гиап. Пролет линии фронта блокирующих групп происходил на высоте 4000–5000 м на широком фронте для распыления внимания ПВО противника. После пролета линии фронта группы в боевом порядке две четверки, одна из которых с превышением 500–800 м над другой в строю развернутый пеленг пар, пары – строй боевой пеленг, со снижением на большой скорости пошли к своим целям, с расчетом выхода на блокирующий аэродром на высоте 1000–1200 м. Все группы одновременно вышли к назначенным целям и приступили к блокировке, которая проводилась барражированием ударной четверки над аэродромом по кругу с левым разворотом на высоте 800—1000 м в прежнем боевом порядке и барражированием прикрывающей четверки, также по кругу в обратную сторону с левым разворотом, с превышением над ударной группой 500–600 м. В это же время в районе наиболее загруженного аэродрома Сабоани на высоте 3500–4000 м действовала пара охотников, в задачу которой входила борьба с отдельными самолетами и небольшими группами истребителей противника, которые могли взлететь с передовых, не блокированных площадок и попытаться сорвать блокировку.
Задача по блокировке авиации противника на обозначенных в боевом приказе аэродромах была выполнена. С заблокированных летчиками 16-го гиап трех румынских аэродромов (Дэ-Сус, Хэндрешти и Элэнчешти) самолеты противника не взлетели, так как их на них просто не было, аэродромы были пусты. Почему так случилось – неизвестно, но, наверное, немецкая разведка сработала хорошо и авиация противника заблаговременно покинула опасный район базирования.
Попытки взлета отдельных истребителей противника с аэродрома Сабоани были сорваны действующими в нижнем ярусе истребителями другого авиационного соединения. Боевых потерь среди наших групп истребителей не было.
В 5.45 на прикрытие аэродрома Стефанешти во время посадки самолетов своего авиаполка после выполнения боевого задания взлетели две пары «Аэрокобр»: Сухов – Жигалов, Василий Онищенко – Копейка. Они барражировали над аэродромом на высоте 1500 м около 50 минут, но немецких «экспертов» в воздухе не было.
Через 70–75 минут после взлета 22 «Аэрокобры» 16-го гиап с полными боекомплектами возвратились на родной аэродром, посадка прошла штатно, однако на земле не оказалось самолетов командира 16-го гиап гвардии майора Чавчанидзе и его ведомого – летчика гвардии младшего лейтенанта Душанина. Это был «холодный душ» для ведущего группы, в которой летел Аркадий Чавчанидзе, Героя Советского Союза гвардии капитана Речкалова, командования части и 9-й гиад – в первом, практически полковом вылете (28 самолетов) потеряли командира авиаполка, и это перед активной фазой начинающейся оборонительной операции советских войск! Куда пропала наша пара – никто ответить толком не смог, хотя в воздухе было спокойно, немецких самолетов в утреннем небе над Румынией не было!
Как выяснилось позже, и это отражено в отчетных документах части, «при выполнении боевого задания по блокировке аэродрома противника гвардии майор Чавчанидзе потерял ориентировку, проскочил аэродром, попал в район Могилев-Подольский, восстановил ориентировку, но ввиду полной выработки горючего произвел посадку на фюзеляж в районе Устин. Летчик прибыл в часть».
Однако, несмотря на отсутствие командира части в боевых порядках летчиков авиаполка, продолжая выполнять поставленную боевую задачу, в воздух в 8.25 поднялась практически новая пара (после гибели Ершова) летчиков-разведчиков – Иванов– Примаченко. Для Иванова это был второй разведывательный вылет в его фронтовой биографии, для Примаченко – первое боевое задание. Район разведки – Яссы – Васлуй – Негрешти – станция Кукашены. Погода стояла отличная, видимость до 15 км.
Прибыв в заданный район, с высоты от 1500 до 2000 м они отметили отсутствие движения железнодорожного транспорта по железнодорожным веткам Яссы – Васлуй и Васлуй – Негрешти. По шоссейным дорогам двигались только одиночные машины, а дорога Яссы – Поду-Илодой вообще пустовала. Зенитная артиллерия врага молчала, в небе самолетов противника не было. Пробыв в воздухе 35 минут, наши летчики благополучно возвратились на свой аэродром.
Через час, в 10.00, на разведку войск противника в районе Поду-Илодой – Негрешти – Бышити – Сагна – Тыргу-Фрумос вылетела следующая новая пара летчиков-разведчиков Табаченко– Чертов. Им была поставлена задача – установить движение эшелонов противника на железнодорожном направлении Негрешти– Роман, войск и транспортов по проселочным дорогам к линии фронта. Кроме того, им необходимо было установить наличие, количество и тип самолетов противника на посадочной площадке Гэрбэшти, по возможности выявить новые аэродромы в районе разведки.
Линию фронта в районе Ясс пара прошла на высоте 5000 м. Заданный район они просматривали со снижением до высоты 2000–3000 м. Движения железнодорожного транспорта практически не было, наблюдали только железнодорожный эшелон на перегоне Ниску – Русулу. По шоссейным дорогам двигались только отдельные машины. Посадочных площадок и аэродромов наши разведчики не наблюдали. Молчала и вражеская ПВО, в воздухе противника не было.
В 10.53 летчики Табаченко и Чертов были на аэродроме Стефанешти.
До вечера был перерыв в боевой работе летного состава.
В 17.30 летчик Пищальников начал облет самолета, который успешно был завершен через 20 минут.
В 18.20 снова на разведку войск противника в тыл врага вылетела еще одна новая пара летчиков-разведчиков: Ивашко– Березкин. Однако с высоты 2000 м наши летчики интенсивного движения вражеских войск не отметили, встречались только отдельные машины и небольшие колонны автотранспорта, следующие по направлению к линии фронта. В районе северо-восточнее Поду-Илодой наши «Аэрокобры» были встречены плотным огнем зенитной артиллерии, но немецких самолетов в небе не было. Не израсходовав ни одного патрона из БК своих самолетов, в 19.05 летчики были на своем аэродроме.
После 19.46, когда летчик Примаченко закончил еще один вылет на облет самолета, летный день 16-го гиап закончился. Впереди летный состав ждали «жаркие» дни…
Перед Ясской оборонительной операцией основное внимание партполитработы в 9-й гиад было направлено на укрепление дисциплины личного состава и борьбу с чрезвычайными происшествиями. С этой целью было проведено несколько мероприятий.
Среди них – совещание руководящего состава частей авиадивизии по вопросу: «Задачи руководящего состава в укреплении воинской дисциплины в своих частях». В этом совещании приняли участие командир 7-го иак генерал-майор авиации Утин и заместитель командующего по политчасти 5-й ВА генерал-майор авиации Смирнов.
Кроме этого, проведены собрания офицерского состава по вопросу чести и достоинства советского офицера. Осуждены случаи пьянства и нарушения воинской дисциплины, допущенные рядом офицеров. Прошли также партактивы и партсобрания в частях с повесткой дня «Приказ товарища Сталина № 70 и задачи парторганизаций в предстоящих боевых операциях».
В завершение своей работы во всех частях проведены лекции на тему: «Политико-экономический обзор Румынии» и ряд других бесед и докладов по различным темам.
Днем 29 мая командир 9-й гиад дважды Герой Советского Союза гвардии подполковник Покрышкин поставил перед политработниками задачу – «обеспечить отличную работу и высокое политико-моральное состояние летчиков в предстоящих воздушных боях, получивших задачу прикрыть наши наземные войска от ударов авиации противника».
С партийными органами частей авиадивизии, комсоргами и партийным активом в этот день были проведены беседы, даны конкретные задания, расставлены силы партийных и комсомольских активистов.
Следствием проведенной работы явилось то, что в воздушных боях 30 и 31 мая отказов материальной части по вине технического состава не было. Самолеты к повторным боевым вылетам готовились быстро и внимательно.
По состоянию на 30 мая 1944 года укомплектованность самолетами и летчиками всех авиаполков 9-й гиад стала следующей.
30 мая в 1.30 начальник штаба 9-й гиад гвардии подполковник Абрамович подписал очередное боевое распоряжение № 26. Предвидя «жаркие» боевые вылеты в предстоящий день командирам 16, 100 и 104-го иап командиром авиасоединения Александром Ивановичем Покрышкиным была поставлена боевая задача:
«30.05.44 г. с 4.30 до 6.30 иметь по две четверки в готовности № 1 для отражения возможных ударов авиации противника по аэродромам АД и ИАК.
С 6.30 и до наступления темноты прикрывать аэроузел согласно приказа по АД № 084».
Каждый командир авиаполка получил и обособленное указание, так командиру 16-го гиап было приказано:
«16-й гиап. 30.05.44 г. с 13.00 и до наступления темноты двумя четверками, одной в готовности № 1, другой в готовности № 2 дежурством на земле прикрывать разгрузку войск на железнодорожной станции Фалешты. Вылеты по сигналам таблицы «Тигр».
Вести разведку в районах № 3 и № 4 согласно распоряжения по разведке № 4 от 28.04.44 г., вылет в район № 3 в 10.00, в район № 4 в 19.00. Напряжение – 4 с/в. Порядок представления о вылетах прежний».
Сосредоточив в районе Ясс 11-ю, 33-ю пехотные дивизии (пд), 23-ю, 24-ю и предположительно 14-ю танковые дивизии (тд), при поддержке крупных сил авиации в 4.30 30 мая немецкие войска перешли в наступление из района севернее Ясс в общем направлении на Кыппицини. Ценою больших потерь в живой силе и технике к исходу 30 мая противник незначительно вклинился в первую линию обороны войск 2-го УФ на глубину от 500 м до 1,5 км, где и был остановлен.
Этот день стал для летчиков 16-го гиап, по существу, днем первых воздушных сражений с активным и многочисленным противником. После почти пятимесячного перерыва для летного состава, имеющего боевой опыт, это было серьезным испытанием, а для большинства молодого летного состава части – настоящим боевым крещением.
Выполняя поставленную командиром авиадивизии боевую задачу, 30 мая 1944 года первыми в 16-м гиап в 10.10 вылетела на разведку войск противника пара Иванов – Примаченко. Погода благоприятствовала нашим разведчикам – стояла 8-балльная облачность, видимость до 10–15 км.
Летчики просмотрели шоссейные дороги, железнодорожные станции и перегоны в заданном районе разведки. Пролетев вблизи аэродрома Роман, они насчитали на нем до 150 вражеских самолетов, истребителей и одномоторных бомбардировщиков. Из района этого румынского аэродрома их встретили организованным огнем две батареи зенитной артиллерии. Встречи с противником в воздухе не было, боеприпасы советских пилотов остались нетронутыми.
В 11.00 летчики-разведчики Иванов и Примаченко были на своем аэродроме.
Для прикрытия аэродрома Стефанешти и обеспечения безопасной посадки пары своих однополчан в воздух в 10.30 поднялись две прикрывающие пары: Стаценко – Торбеев и Никитин– Пищальников. Пропилотировав в воздухе 50 минут, прикрыв посадку разведчиков и не обнаружив в воздухе противника, четыре «Аэрокобры» благополучно приземлились.
В дополнение к БР начальника штаба 9-й гиад № 26, полученному рано утром, по боевому дополнительному распоряжению штаба 7-го иак, пришедшему в штаб 16-го гиап перед обедом, с середины дня 30 мая предписывалось прикрыть войска 52-й армии непрерывным патрулированием двумя авиаполками (16-й и 104-й гиап).
Прикрытие производилось группами по 8—10 самолетов, эшелонированных по высоте в два яруса. Первый ярус – ударная группа из 6 самолетов, барражирующих на высоте 3000–4000 м, второй ярус – группа прикрытия с превышением над первым на 500–800 м – 2–4 самолета. Построение маршрута при патрулировании осуществлялось по треугольнику, основание которого было обращено в сторону солнца. Такое построение было выгодно тем, что только в непродолжительные промежутки времени и на развороте солнце было сзади, в остальное же время оно было в стороне, что затрудняло неожиданные атаки истребителей противника со стороны солнца. Бои, проведенные в первые два часа патрулирования, показали, что противник эшелонирует боевые порядки своих бомбардировщиков и истребителей в три, а иногда и четыре яруса, причем только охотники-«эксперты» действовали парами на высоте 5000–7000 м, остальные группы противника были по количеству не менее 4–6 самолетов.
В 12.45 в первый групповой вылет в этот день вылетела группа командира 2-й аэ 16-го гиап гвардии капитана Еремина. В воздух поднялись 10 самолетов «Аэрокобра». Пары летчиков были составлены следующие: Еремин – Новиков, Торбеев – Стаценко, Старчиков – Никитин, Онищенко Иван – Онищенко Василий, Иванов – Примаченко. Командиром 16-го гиап им была поставлена боевая задача – прикрыть наземные войска в районе Вултуру– Голзештий – Цыганаши – Скулени. Погода стояла хорошая, облачность 3–5 баллов на высоте 1500 м, видимость – до 6—10 км.
При подходе к району патрулирования на высоте 2000 м радиостанция наведения сообщила нашим летчикам, что в воздухе все спокойно. Однако вскоре наши патрулирующие экипажи заметили на высоте 4000 м приближающиеся с юга до 40 бомбардировщиков противника, которые шли эшелонируемыми группами по 6–8 самолетов под прикрытием истребителей Ме-109 и ФВ-190. Ведущий группы правильно оценил обстановку и приказал своим подчиненным набирать высоту. При подходе первой группы из 6 вражеских бомбардировщиков Ю-88 под прикрытием 7 истребителей Ме-109 он атаковал ее сзади сверху. В результате точной атаки с дистанции 30–50 м Еремин первым в 16-м гиап в 1944 году открыл счет сбитым боевым немецким самолетам. Пораженный им вражеский бомбардировщик Ю-88 взорвался в воздухе и упал в районе юго-западнее Вултуру. После результативной атаки пара гвардии капитана Еремина была атакована 4 истребителями ФВ-190. Между ними завязался воздушный бой на виражах. В результате его ведомый гвардии младший лейтенант Новиков с дистанции 70—100 м на развороте сзади снизу сбил первый ФВ-190, который упал юго-восточнее Стынки, после чего остальные три ФВ-190 резкими разворотами вышли из боя.
Группа гвардии старшего лейтенанта Старчикова в районе Мынза – Тейнти атаковала четыре немецких бомбардировщика Ю-88, одновременно взяв их попарно снизу сзади в клещи. Первую атаку произвели все четыре советских летчика попарно, снизу сзади, а повторные атаки выполнили сверху сбоку и сзади. В результате воздушного боя Старчиков и Торбеев сбили по одному бомбардировщику Ю-88, которые взорвались в воздухе и упали в районе Вултуру. Выход из атаки наша четверка произвела боевым разворотом с повторной атакой сверху сбоку сзади. В результативных атаках гвардии лейтенант Иван Онищенко и гвардии лейтенант Никитин также сбили по одному Ю-88, которые упали в районе Вултуру и Дорошкани соответственно.
В это время пара ударной группы гвардии лейтенанта Иванова атаковала сверху сзади два истребителя ФВ-190, прикрывающие бомбардировщики Ю-88. В результате атаки один ФВ-190 был подбит и перешел в падение штопором. Место падения наш летчик не наблюдал ввиду облачности.
В 13.35 на свой аэродром возвратились 9 самолетов группы Еремина.
Несколько «Аэрокобр» ереминской группы получили долю немецкого свинца: в результате огневого воздействия противника на самолете Никитина был пробит кислородный баллон, который взорвался, на самолете Онищенко разбит редуктор.
Летчик гвардии лейтенант Примаченко передал по радио, что идет на вынужденную посадку в районе Пробота. Как оказалось позже, его самолет был подбит в воздушном бою. Сам Примаченко в воздухе был ранен – легкое слепое ранение левой ноги и левой руки. При посадке он получил еще и ушиб левой ноги. Однако Примаченко сумел посадить свою подбитую «Аэрокобру».
Командиру части ведущим группы гвардии капитаном Ереминым было заявлено о том, что его летчиками было сбито 6 самолетов противника и 1 подбит. Подтверждение о сбитых четырех Ю-88 и одном ФВ-190 получено кроме своих экипажей и от летчиков 205-й иад, действующих в этом районе.
Расход боеприпасов ереминской группы составил: авиаснарядов 37 мм – 132 шт., авиапатронов 12,7 мм – 1200 шт., 7,62 мм – 4200 шт.
Позже, на дивизионной конференции летного состава, в июне 1944 года, уже временно исполняющий должность штурмана 16-го гиап гвардии капитан Еремин делился своими впечатлениями о прошедших майских боях под Яссами:
«Первый воздушный бой в этой операции из состава дивизии начал я со своей группой. Патрулируя на высоте 3000 метров над территорией, занятой противником, я увидел подход бомбардировщиков на высоте около 4000 метров. Вынос зоны патрулирования в сторону противника позволил мне отойти в сторону солнца, набрать высоту и вовремя атаковать их. Результат вы знаете – бой был удачным, группа сбила четыре Ю-88 и один ФВ-190. Нужно сказать, что многие летчики приняли Ю-88 за Хш-129 и были крайне удивлены, когда встретили огонь стрелков.
Я наблюдал несколько раз оставление прикрывающими истребителями своих бомбардировщиков. По-видимому из-за недостатка истребителей, сопровождение бомбардировщиков от цели противником практикуется очень редко. Истребители, сопроводив своих бомбардировщиков до цели, остаются там и создают заслон. Это нужно учитывать, обходить этот заслон и бить бомбардировщиков, которые идут без сопровождения».
Подытоживая результаты этого вылета, можно сказать, что правильное решение командира группы гвардии капитана Еремина, хорошая осмотрительность всего летного состава, заметившего приближение воздушного противника, согласованные уже в ходе боя действия эшелонированных групп патруля решили в благоприятную для советских самолетов сторону исход воздушного боя. Однако малочисленность группы наших истребителей не позволила полностью воспрепятствовать действиям бомбардировщиков противника, эшелонированных по времени и высоте.
На июньской конференции летного состава 16-го гиап, посвященной итогам боев под Яссами, тот же Павел Еремин в менее узком, чем в дивизии, кругу проанализировал и самокритично назвал причины некоторых серьезных недостатков (о них он не докладывал на дивизионной конференции), которые стали ему видны, как командиру авиационного подразделения.
Итак, слово Павлу Кузьмичу Еремину:
«Отрицательными сторонами этого боя я считаю:
1. На патрулирование, при постановке задачи, была задана малая высота, вследствие чего наша группа была ниже противника, в невыгодном положении и при наборе обе группы оказались на одной высоте. Получилось, что вся группа стала ударной, не имея прикрытия.
2. После первой атаки бой вели парами, но эти пары плохо взаимодействовали между собой, потому что все рассыпались и ведомые пристраивались не к своим ведущим, а к кому попало.
3. В этом бою был подбит самолет гвардии лейтенанта Примаченко лишь потому, что отстал от ведущего и не смотрел за воздухом.
4. Гвардии лейтенант Онищенко Иван был также подбит в этом бою, в результате чего вышел из боя, его ведомый лейтенант Онищенко Василий ходил самостоятельно, ни к кому не пристраиваясь.
5. После воздушного боя трудно было собрать всю группу, так как эфир был засорен всякими передачами, и подать команду для сбора группы почти не представлялось никакой возможности».
В 13.15 с аналогичной боевой задачей, согласно графику боевых действий, вылетели две четверки «Аэрокобр» под общим руководством Героя Советского Союза гвардии капитана Клубова. Ударную четверку самолетов пилотировали летчики: Клубов, Карпов, Петухов и Барышев. Группа прикрытия – Трофимов, Кетов, Табаченко и Чертов.
В районе патрулирования наши летчики встретили 3 группы немецких бомбардировщиков Ю-87, общей численностью до 28–30 самолетов, под прикрытием до 20 истребителей Ме-109 и ФВ-190. Боевой порядок вражеских бомбардировщиков, летевших на высоте 1500 м, – кильватерный строй.
Первую атаку по ним группа Клубова произвела в районе Хориинши. Почин задал сам ведущий группы; гвардии капитан Клубов под ракурсом -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
атаковал строй бомбардировщиков, которые, не выдержав огневого воздействия наших истребителей, рассыпались на мелкие группы. Вторую атаку Клубов произвел сзади в хвост. В результате атаки самолет противника загорелся и упал в районе северной окрестности Ясс. Падение пикирующего бомбардировщика Ю-87 подтвердили летчики Карпов и Петухов. После атаки бомбардировщиков завязался воздушный бой с немецкими истребителями прикрытия. В результате атаки с ракурсом -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
, с перекладыванием с виража справа налево, был сбит 1 истребитель ФВ-190, который вышел из боя и со снижением ушел на свою территорию. Ведомый гвардии капитана Клубова – гвардии лейтенант Карпов надежно обеспечивал свободу действий своему ведущему, к тому же сам активно атаковал ФВ-190, который после его атак был подбит и ушел со снижением на территорию, занятую противником, в направлении Ясс.
После этой атаки Карпов заметил немецкий истребитель Ме-109, который появился в хвосте «Аэрокобры» Клубова. Гвардии младший лейтенант Карпов незамедлительно атаковал его сверху сзади. Ме-109 стал резко выходить с атаки пикированием с последующим набором высоты. В момент нахождения немецкого истребителя на «горке» гвардии младший лейтенант Карпов открыл по нему огонь, в результате Ме-109 был сбит и упал в районе севернее Ясс. Результативную атаку Карпова подтвердил его ведущий – Клубов. Гвардии младший лейтенант Петухов атаковал Ю-87, однако результатов атаки не видел. Второй раз он атаковал снова Ю-87, который после атаки задымился и ушел переворотом на свою территорию. После этого группа произвела атаки на Ме-109, однако результатов своего боестолкновения не наблюдала. Воздушный бой вели на низких высотах, вплоть до бреющего полета – 20—200 м.
Гвардии лейтенант Трофимов воздушный бой вел с четырьмя ФВ-190, при этом произвел несколько атак – атаковал ведомого и ведущего пары ФВ-190 сзади в хвост. В результате им был сбит один ФВ-190, экипаж которого выбросился с парашютом, а самолет упал в районе Урикай. Падение немецкого истребителя наблюдали летчики Кетов и Барышев. В это время сам Трофимов был атакован сверху сзади парой ФВ-190, однако безрезультатно для немецких летчиков.
Пару Клубова фашистские «эксперты», в свою очередь, не обделили вниманием. После вылета в правой плоскости крыла «Аэрокобры» Карпова авиамеханики нашли две пробоины от крупнокалиберного немецкого снаряда, в левой плоскости – несколько пулевых пробоин. Самолет Клубова был подбит еще основательнее: отбита левая половина руля глубины и пробит руль поворота. Однако, невзирая на все перипетии воздушного боя, в 14.10 Александр Клубов привел свою восьмерку «Аэрокобр» на аэродром базирования.
Наш патруль, несмотря на численное превосходство противника, благодаря своевременному обнаружению немецких самолетов в воздухе, хорошей взаимовыручке в бою и четкому взаимодействию группы прикрытия и ударной группы, воздушный бой провел хорошо.
Расход боекомплекта за вылет составил: авиаснарядов 37 мм – 78 шт., авиапатронов 12,7 мм – 1000 шт. и 7,62 мм – 5400 шт.
В 13.45 на смену группе Клубова вылетела в район прикрытия своих войск группа из восьми «Аэрокобр» под управлением гвардии лейтенанта Чистова: Чистов – Руденко, Голубев – Иванков, Ивашко – Березкин, Сухов – Лихачев.
Но видимо, «горячая встреча», которую продемонстрировала немецким летчикам группа Клубова накануне, разогнала вражеские самолеты в районе патрулирования. За облачностью наши летчики встретили только 4 истребителя Ме-109, которые, увидев приближающиеся советские самолеты, боя не приняли и с резким разворотом на 180° ушли на свою территорию. Вторая группа из 6 истребителей ФВ-190 также в бой не вступила и ушла со снижением в южном направлении. Нашим летчикам не пришлось даже «расчехлять» боекомплект, чем они облегчили вооруженцам работу по подготовке к следующему вылету. В 14.45 вся группа Чистова организованно приземлилась на своем аэродроме.
Перерыв в боевых вылетах продолжался до вечера. За это время командование части подвело итоги первых боев, проанализировало результаты боевой работы каждого летчика.
Воздушные боестолкновения с немецко-румынскими пилотами, проведенные летчиками 16-го гиап в первую половину дня, показали, что противник эшелонирует боевые порядки своих бомбардировщиков и истребителей в три, а иногда и четыре яруса, причем только охотники-«эксперты» действовали парами на высоте 5000–7000 м, остальные группы противника были по количеству не менее 4–6 самолетов.
В последние вылеты наших «Аэрокобр» в этот день это было учтено, и воздушный патруль советских самолетов был доведен как минимум до 12 самолетов, с одновременной высылкой пар воздушных охотников в район прикрытия. Боевой порядок нашего патруля при этом строился в три яруса: нижний ярус – ударная группа на высоте 2500–3000 м – 8 самолетов, второй ярус – группа прикрытия в количестве 4 самолетов и в третьем ярусе на высоте 5000–6000 м барражировали до 2 наших летчиков-охотников.
В 18.45, согласно уточненному плану-графику боевых вылетов, в район патрулирования снова вылетела группа гвардии капитана Еремина в составе: Еремин – Новиков, Сухов – Лихачев, Торбеев– Стаценк о, Старчиков – Никитин, пятая пара – братья Онищенко, Иван и Василий, Иванов – Белозеров. Погода немного улучшилась, было ясно, видимость увеличилась до 10 км.
Над районом прикрытия наших войск на высоте 4000–4500 м шестерка Еремина встретила группу немецких истребителей: восьмерку – ФВ-190 и четверку – Ме-109. Шестерка «Аэрокобр» Старчикова с ходу атаковала шесть ФВ-190 и два Ме-109. Завязался маневренный воздушный бой, который велся в основном на виражах. Во время «воздушной свалки» немецкие летчики «оттягивали» наши самолеты на свою территорию, где, естественно, советские пилоты чувствовали себя менее защищенными, что сказывалось на способах и манере ведения ими воздушного боя. Результативностью ни наши пилоты, ни немецкие «эксперты» не блеснули. Противники разошлись без воздушных трофеев.
Наш воздушный патруль в количестве 9 бортов в 19.45 без потерь и серьезных повреждений возвратился на свой аэродром. Летчики группы Еремина – Торбеев, Новиков и Иван Онищенко из-за полной выработки топлива приземлились на аэродроме Табэра, где дислоцировался 240-й иап и 675-й шап (4-й иак, 5-я ВА). Здесь их самолеты дозаправили, летчиков накормили, дали место для отдыха, и на следующий день они благополучно в 8.45 прилетели на базовый аэродром.
Расход боеприпасов за вылет составил: авиаснарядов 37 мм – 7 шт., авиапатронов 12,7 мм – 110 шт. и 7,62 мм – 300 шт.
В 19.15 завершающий аккорд в воздушном противостоянии с немецко-румынской авиацией в своем секторе ответственности 30 мая сыграли уже 16 «Аэрокобр» (наращивание усилий советской авиации) под общим управлением Героя Советского Союза гвардии капитана Клубова. Вот их состав: Клубов – Карпов, Петухов – Барышев, Трофимов – Кетов, Табаченко – Чертов, Чистов– Руденко, Голубев – Иванков, Ивашко – Березкин, Речкалов – Вахненко. В это время в воздухе находился практически весь 16-й гиап, так как группа Еремина еще вела воздушный бой.
С приходом в район патрулирования наши летчики сразу же вступили в воздушный бой с 15–20 немецкими истребителями ФВ-190, которые ходили группами по 2–4 и 6 самолетов. На высоте 4000–4500 м группа Клубова (8 «Аэрокобр») провела удачный воздушный бой. В результате атаки сверху сзади под ракурсом -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
лично Александром Клубовым был подбит один ФВ-190. Ведомый Клубова – Николай Карпов с дистанции 50–75 м добил его. Горящий «Фокке-Вульф» упал в районе восточнее Ясс, около железной дороги. Подтвердили результативную атаку Карпова гвардии капитан Клубов и гвардии младший лейтенант Барышев.
Гвардии младший лейтенант Петухов в пикировании сверху сзади атаковал ведущий «Фокке-Вульф». С дистанции 100–150 м он открыл огонь, но результаты своей атаки не наблюдал, о чем честно доложил впоследствии командованию авиаполка. При выходе из атаки «Аэрокобру» Петухова атаковали четыре ФВ-190. Гвардии капитан Клубов, атакуя, выбил из-под хвоста «Аэрокобр» своих подчиненных несколько ФВ-190. Выйдя «горкой» на превышающую высоту, Клубов сверху атаковал в упор один ФВ-190, который горящим упал в центре города Яссы. Сбитый самолет подтвердили летчики Карпов, Табаченко и Ивашко. При последующей атаке Клубов, на выходе из боевого разворота, снова атаковал снизу одного ФВ-190, под ракурсом -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
. В результате одной из них «Фокке-Вульф» свалился в штопор и упал в районе Галаты. Подтвердил воздушную победу гвардии лейтенант Карпов.
Прикрывающая группа из четырех «Аэрокобр» атаковала ФВ-190, которые выходили из боя с группой Клубова «горкой» вверх. Воздушная засада сработала, немецкие «эксперты» не ожидали здесь увидеть краснозвездные «Аэрокобры». В результате стремительных атак сверху сзади под ракурсом -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
гвардии лейтенанта Трофимова и гвардии младшего лейтенанта Табаченко удалось сбить один ФВ-190. Воздушную победу праздновал летчик Петр Табаченко. Сбитый немецкий самолет упал северо-восточнее Ясс. Подтвердили результативную атаку своего однополчанина летчики Трофимов, Кетов и Чертов.
Гвардии лейтенант Трофимов после атаки в лоб бомбардировщика Ю-87, на выходе с боевым разворотом встретил два истребителя ФВ-190. Он произвел атаку снизу сзади и с дистанции 50–75 м сбил один. «Фокке-Вульф» упал в районе Ароняну. Подтвердил падение ФВ-190 гвардии младший лейтенант Кетов.
Гвардии младший лейтенант Чертов, выбивая из-под хвоста «Аэрокобры» гвардии младшего лейтенанта Табаченко два немецких истребителя ФВ-190, снизу сзади под ракурсом -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
с дистанции 150 м сбил один ФВ-190. Подтвердить результативную атаку Чертова никто не смог, в пылу боя все летчики были сосредоточены на решении своей ближайшей задачи: сбить воздушного противника и не быть атакованным самому.
На исходе времени патрулирования в небе появилась группа пикировщиков Ю-87 в количестве до 50 самолетов, которые шли на высоте 3000 м в кильватерном строю. Группы Клубова и Трофимова и пара Петухова атаковали их в лоб. В результате атак советских «Аэрокобр» два подбитых «лаптежника» Ю-87 ушли на свою территорию. Гвардии капитан Клубов произвел одну атаку сверху, в результате меткой пулеметно-пушечной очереди один Ю-87 загорелся и упал северо-восточнее Ясс. Подтвердил падение немецкого бомбардировщика гвардии лейтенант Карпов.
Гвардии лейтенант Чистов произвел с короткой дистанции атаку по Ю-87 и сбил его. Немецкий пикировщик упал горящим в районе Мунилени. Подтвердили результативную атаку Речкалов и Руденко. Выходя из атаки, Чистов атаковал пару истребителей Ме-109, которые после атаки начали уходить на свою территорию. Наш летчик начал преследовать один из «Мессершмиттов», который уходил от «Аэрокобры» с пикированием, и с дистанции 35–50 м короткими очередями расстреливал его. Ме-109 был сбит и врезался в гору в районе Цуцора – Братулени. Выполнив вместе со своим ведомым гвардии лейтенантом Руденко над местом его падения два виража, они видели, как к нему подбежали румынские солдаты.
Нашим летчикам-охотникам приходилось вести борьбу с такими же охотниками-«экспертами» противника, обеспечивающими вражеский патруль в верхнем ярусе.
Так, 30 мая в 19.50 пара охотников 16-го гиап (ведущий гвардии капитан Речкалов), вылетев на 10 минут раньше группы, в районе цели набрала высоту 5000–6000 м, зашла на территорию противника и, не обнаружив там присутствия вражеских самолетов, ушла в сторону солнца. После прихода наших истребителей через 5 минут в этот же район подошла группа бомбардировщиков Ю-87 с большим количеством прикрывающих их истребителей. Пара Речкалова, находясь выше всех самолетов (и своих и немецких), наблюдала за воздушной схваткой, протекающей в низлежащих ярусах. Тут наши охотники заметили одну пару «Мессершмиттов», которые откололись от основной группы и пошли на свою территорию с набором высоты. Продолжая наблюдать за ними, Григорий Речкалов занял такое положение, чтобы быть не замеченным немецкими летчиками и спокойно атаковать их. Ме-109, набрав высоту, пошли на нашу территорию, в направлении солнца, очевидно считая, что они в небе выше всех. Но гвардии капитан Речкалов, находясь выше их на 1500 м, пропустил их под себя, а затем спикировал на них с высоты и сзади под ракурсом -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
атаковал один Ме-109. Короткой очередью с дистанции 50—100 м зажег его. Немецкий самолет упал в районе Таутошти. Этот факт подтвердили летчики Чистов, Вахненко и Руденко. Второй немецкий истребитель, видя такое безрадостное положение дел со своим ведущим, не дожидаясь худшего, переворотом ушел на свою территорию.
В этот же день в 20.05 дважды Герой Советского Союза гвардии майор Дмитрий Глинка (100-й гиап), производя такую же охоту, атаковал верхний ярус боевого порядка противника, состоявшего из двух немецких истребителей ФВ-190, и с первой же атаки подбил ведущего пары, что подтверждают снимки, произведенные его фотокинопулеметом.
При возвращении с боевого задания гвардии младший лейтенант Барышев, ввиду полной выработки топлива, произвел посадку на фюзеляж в 500 м северо-восточнее Стынки.
В 20.20 15 самолетов 16-го гиап (кроме «Аэрокобры» Барышева) благополучно возвратились на свой аэродром.
Расход боеприпасов составил: авиаснарядов 37 мм – 127 шт., авиапатронов 12,7 мм – больше 980 шт. и 7,62 мм – 3460 шт.
На этом, выполнив 60 боевых самолето-вылетов, боевую работу летчики 16-го гиап 30 мая прекратили.
Подводя итоги воздушных боев, проведенных 16-м гиап 30 мая, отметим всех летчиков-истребителей, внесших свою лепту в весомый полковой вклад в дело борьбы с немецкими люфтваффе в небе над Яссами. Это гвардии капитан Еремин (Ю-88), гвардии младший лейтенант Новиков (ФВ-190), гвардии старший лейтенант Старчиков (Ю-88), гвардии лейтенант Торбеев (Ю-88), гвардии лейтенант Онищенко Иван (Ю-88), гвардии лейтенант Никитин (Ю-88), гвардии капитан Клубов (Ю-87, Ю-87, ФВ-190, ФВ-190), гвардии лейтенант Карпов (Ме-109, ФВ-190), гвардии лейтенант Трофимов (ФВ-190, ФВ-190), гвардии младший лейтенант Табаченко (ФВ-190), гвардии младший лейтенант Чертов (ФВ-190), гвардии лейтенант Чистов (Ю-87, Ме-109), гвардии капитан Речкалов (Ме-109).
Если в 16-м гиап этот день обошелся без потерь летного состава, то в 100-м гиап не возвратились с боевого вылета старший летчик гвардии лейтенант Шевцов Константин Николаевич (1921 г. р.) и летчик гвардии младший лейтенант Гуров Василий Николаевич (1923 г. р.).
Жарко было в воздухе 30 мая 1944 года и летчикам других авиаполков 7-го иак 5-й ВА.
Как пишет известный военный историк Д. Хазанов, «…30 мая противник сумел сбить пять «Кобр» из шестерки Героя Советского Союза Н.Д. Гулаева. Один летчик 129-го гиап погиб (гв. мл. лейтенант Акиншин С.В. – 70 б/в на «Аэрокобре» № 29233, 7 побед. – Авт.), второй пропал без вести (гв. мл. лейтенант Громов Н.И. – это его первый боевой вылет, налет на Р-39 № 43312 – 32 часа. – Авт.), трое попали в госпиталь (гв. мл. лейтенант Козинов А.С. – 5-й боевой вылет («Аэрокобра» № 28934); гв. мл. лейтенант Букчин С.З. – 116 б/в, 37 в/б, 12 воздушных побед («Аэрокобра» № 43712); гв. мл. лейтенант Чесноков В.Н. – 5-й боевой вылет на «Аэрокобре» № 42777, 02.06.44 г. в седьмом боевом вылете он снова будет подбит и ранен воздушном бою. – Авт.). Сам Николай Гулаев, имевший на счету около 50 побед, несмотря на серьезное ранение, сумел привести и посадить изрешеченный истребитель на свой аэродром. На следующий день немецкие «эксперты» заставили воспользоваться парашютом командира 104-го гиап Героя Советского Союза гвардии майора П.П. Крюкова (31.05.44 г. Крюкову П.П. засчитана воздушная победа над Ю-88 в районе Валя-Лунге. – Авт.)».
Командир звена 129-го гиап Герой Советского Союза гвардии лейтенант Евгений Пахомович Мариинский так описал этот боевой эпизод в своих мемуарах «Внизу – передний край»:
«Однако второй вылет Гулаева не был таким удачным. Шестеркой они встретили восемь «мессеров». Гулаев и Задирака сбили по одному «шмиту», но подошли еще тридцать Ю-87 под прикрытием шестнадцати МЕ-109. Наши ястребки сбили девять стервятников (пять «лаптежников» и четыре «мессера»), а всего за вылет – одиннадцать. Но и фашисты сумели сбить пятерых. Погибли в бою товарищ Евгения по аэроклубу и летной школе Акиншин и молодой летчик, только прибывший в полк, Громов, а Задирака, Букчин и Козинов покинули горящие самолеты с парашютами. Раненные, они в тот же день вернулись в полк, откуда их отправили дальше, в госпиталь. Сам Гулаев тоже был ранен, но и один продолжал вести бой, пока не подошла группа Архипенко…
А дальше все перепуталось: вылеты, бои, дежурства на аэродроме в первой готовности, короткий сон, вернее, забытье ночью – спали не больше чем по два часа, – и снова вылеты, дежурства, бои… Никогда еще полк, дивизия, корпус не вели таких ожесточенных боев, не встречались с такими массированными действиями фашистской авиации. И кто знает, если бы не дивизия Покрышкина, влившаяся в состав корпуса незадолго до начала этой, Ясской, как ее потом назвали, оборонительной операции, может, не многие летчики дожили бы до ее конца… Покрышкинская дивизия сняла часть нагрузки с летчиков остальных двух дивизий корпуса».
Есть еще одно свидетельство этого воздушного боя – автор Федор Архипенко:
«…30 мая 1944 года в районе западнее Ясс командир 2-й эскадрильи Николай Гулаев со своей группой вел тяжелый воздушный бой. В воздухе вначале я слышал голос Гулаева, а затем все стихло и на мои запросы ответа уже не последовало…
Подлетая к аэродрому, сразу увидел с воздуха, что стоянка самолета Гулаева пуста. Сердце екнуло в груди, предчувствуя непоправимое. После посадки мне сообщили – всю шестерку Гулаева сбили! Сам Николай сел раненый на аэродром к штурмовикам, а об остальных летчиках ничего не известно. Спустя некоторое время с передовой сообщили: двое выпрыгнули с самолетов и приземлились в расположении наших войск, судьба еще троих неизвестна.
В этом бою погиб Сергей Акиншин – веселый, неунывающий и добрый парень, надежный воздушный боец, имевший на своем счету уже 7 побед. Как позднее выяснилось, еще один участник того боя В. Чесноков, для которого он был первым, был легко ранен и приземлил свою машину на нашей территории. Через день он вновь участвовал в бою и вновь был сбит!
И сегодня, спустя много лет, главную ошибку Н.Д. Гулаева, допущенную тогда, вижу в том, что взял он с собой в боевой вылет сразу трех молодых, вовсе необстрелянных летчиков, которые и были сбиты в первом же своем бою. Правда, и сам Гулаев одержал в тот день сразу четыре воздушные победы, сбив два Ме-109, Ю-87 и «Хеншель».
Тот вылет – еще одно подтверждение тому, что нельзя брать в бой еще не обстрелянных летчиков. Подтверждение это не стоило той цены, которую за него заплатили…»
Кроме летчиков 129-го гиап (Гулаев, Задирако, Акиншин, Громов, Козинов, Букчин, Чесноков) в воздушных боях 30 мая были сбиты еще 9 летчиков этого авиационного соединения – 508-го иап (Орлов, Хлопов, Крылов и Калинин) и 438-го иап (Мясков, Скрыпников, Андросенко, Егоров и Водожанский). Таким образом, 205-я иад (7-й иак) за один день лишилась как минимум 15 «Аэрокобр».
За 30 мая 1944 года летчиками 9-й гиад было проведено 8 воздушных боев, в которых участвовало в общей сложности 88 наших «Аэрокобр». Со стороны противника – 216 самолетов, из них: десять Ю-88, сто семь Ю-87, пятьдесят девять Ме-109 и сорок ФВ-190.
В результате проведенных воздушных боев «покрышкинцами» было сбито 28 самолетов противника, из них по типам: четыре Ю-88, пять Ю-87, одиннадцать ФВ-190 и восемь Ме-109.
В результате анализа боевых действий за 30 мая 1944 года командованием авиадивизии был выявлен ряд недостатков. Основные из них следующие:
– не все ведущие связывались с радиостанцией командира 7-го иак;
– патрулирование и бой с истребителями противника наши группы вели не на большой высоте, часто без противодействия бомбардировщиков противника, действующих по нашим наземным войскам с высот 2000–2500 м;
– неслетанность пар (потеря своих напарников), что привело к неоправданным потерям, особенно в 100-м гиап;
– бои с истребительной авиацией противника велись в основном на виражах, без применения вертикального маневра;
– выход из боя плохо организован, а уход из района прикрытия производился без должной осмотрительности, чем и пользовался иногда противник;
– были случаи, когда наши отколовшиеся от своих групп истребители пристраивались к боевым порядкам противника.
Только в 5.00 31 мая начальник штаба 9-й гиад гвардии подполковник Абрамович подписал на предстоящий день боевое распоряжение № 27, в котором передал приказание командира 9-й гиад гвардии подполковника Покрышкина командирам подчиненных авиачастей, в том числе и конкретно – 16-го гиап: «16-й гиап. 31.05.44 г. Патрулированием в воздухе группами из 14 «Аэрокобр» надежно прикрыть войска 52-й армии в районе станции Ларга– Вултуру – Скулени. Над целью быть в период 6.00—6.30, 9.30–10.00, 11.00–11.30, 14.00–14.30, 17.30–18.00 и 19.00–19.30».
Кроме того, были переданы и указания командира 7-го иак генерала Утина: строго выдерживать заданный район патрулирования и высоту нижнего яруса 2000–2500 м; состав воздушного патруля – не менее 14 самолетов; основной удар наносить по бомбардировщикам противника, связывая боем прикрывающих истребителей; при недостатке горючего осуществлять посадку на ближайших аэродромах для дозаправки.
Как командование 16-го гиап выполнило это приказание, детальный отчет представлен ниже.
Летный день авиационный полк гвардии майора Чавчанидзе в 5.45 начала группа гвардии капитана Еремина в составе 12 «Аэрокобр». На боевое задание по прикрытию советских войск в районе Скулени – Вултуру – станция Ларга вылетели летчики 2-й аэ 16-го гиап. Состав пар: Еремин – Новиков, Торбеев – Стаценко, Старчиков – Никитин, Иванов – Белозеров, Онищенко Иван – Онищенко Василий и Сухов – Лихачев.
Высота патрулирования для группы была обозначена, как и требовал комкор Утин, на эшелоне 2000–4000 м.
Радиостанция наведения передала информацию ведущему группы, что в небе находятся бомбардировщики противника, которые штурмуют наши наземные войска.
Около 6.30 патрулирующая группа обнаружила три группы немецких бомбардировщиков. Первая группа – девять Ю-88 на высоте 3000 м, вторая – восемнадцать – двадцать Ю-87 на высоте 1500–2000 м, третья группа – одиннадцать Ю-88 на высоте 6000.
Каждая группа бомбардировщиков имела прикрытие до 8 истребителей Ме-109 и ФВ-190. Боевой порядок «лаптежников» Ю-87 – змейка, парами и в одиночку, бомбардировщиков Ю-88 – пеленг пар. Немецкие самолеты штурмовали и бомбардировали лес севернее Стынки. Тут же последовал приказ радиостанции наведения: «Еремин, атакуйте!»
Гвардии капитан Еремин подтвердил получение приказа и повел своих товарищей в атаку. На высоте 4500 м он атаковал два ФВ-190. Один «Фокке-Вульф» с левым разворотом с пикированием стал уходить от «Аэрокобры» на свою территорию. Преследуя его, Павел Еремин передал по радио своему ведомому гвардии младшему лейтенанту Новикову: «Прикрой, атакую!» Михаил Новиков приказание принял и стал прикрывать его, следуя слева сзади от своего ведущего.
На выходе из пикирования на высоте 800 м Еремин зашел в хвост ведомому пары ФВ-190. С дистанции 30 м он произвел две пушечно-пулеметные очереди и сбил немецкий самолет, который загорелся и упал в районе Скуленей.
После второй очереди Еремин отвернул свой самолет вправо и тут же на высоте 2500 м со стороны солнца увидел приближающуюся шестерку ФВ-190, которая пикировала на его пару. Новиков предупредил своего ведущего о грозящей опасности, но тот упорно продолжал преследовать противника.
Новиков с левым разворотом начал совершать маневр от ФВ-190 и с выходом на «горку» потерял самолет своего ведущего гвардии капитана Еремина.
В это время гвардии лейтенант Торбеев, также выходя из-под атаки ФВ-190, увидел другой «Фокке-Вульф» в хвосте «Аэрокобры» Еремина. Тут же он предупредил по радио своего ведущего: «Кобра! Фок в хвосте!» – и попытался организовать атаку по нему, но ввиду большой дальности прицельного огня вести он не смог. Немецкий ФВ-190 с дистанции около 50 м подбил «Аэрокобру» Еремина. Горящий советский самолет упал у населенного пункта Захарка. Гвардии капитан Еремин при покидании подбитой «Аэрокобры» воспользовался парашютом и приземлился приблизительно в 4 км южнее Захарки, на территории, занятой нашими войсками. В этот же день с ожогами II степени он возвратился в свою часть.
Атаку по немецкому бомбардировщику Ю-87 гвардии лейтенант Сухов произвел снизу сзади с дистанции 100–150 м. Немецкий «лаптежник» упал в районе 1 км севернее Татэрушура на развилке дорог. Младший лейтенант Лихачев в результате атаки сзади строго в хвост подбил один Ю-88, который со снижением ушел на юг.
Три экипажа из-за недостатка горючего, как и предвидел генерал Утин, произвели посадку на аэродроме М. Биволари. Один экипаж, по наблюдению ударной группы, был сбит огнем ЗА и МЗА до начала воздушного боя, советский самолет горящим упал в районе Богоноса. Зенитная артиллерия вела интенсивный огонь из района севернее Ясс.
Гвардии лейтенант Иван Онищенко произвел атаку слева сзади по Ю-88. С дистанции 30–70 м он открыл по немецкому бомбардировщику огонь из всего бортового оружия. В результате мощного огневого залпа задымился один из моторов немецкого самолета, он развернулся влево и со снижением ушел на свою территорию. Падение подбитого бомбардировщика Александр Торбеев не наблюдал, но горение бомбардировщика Ю-88 подтвердил гвардии младший лейтенант Новиков.
В этом вылете гвардии капитан Еремин сбил два немецких истребителя ФВ-190, которые упали в 1,5 км восточнее Скуленя. Подтвердили воздушные победы комэска-2, кроме летчиков-однополчан, начальник штаба 976-го отдельного батальона связи (ОБС) капитан Гаджабабиев и командир огневого взвода 1-й батареи 1401-го зенап.
«Распотрошенная» группа Еремина пришла на свой аэродром без командира своего подразделения и в два этапа. Сначала в 6.45 приземлились летчики Новиков, Торбеев и братья Онищенко. Через 15 минут после них вышел на глиссаду аэродрома остальной летный состав группы.
Расход боеприпасов ереминской группы составил: авиаснарядов 37 мм – 45 шт., авиапатронов 12,7 мм – 667 шт., 7,62 мм – 14 360 шт.
Как рассказывал позже на совещании, посвященном итогам Ясской операции, сам Павел Кузьмич Еремин:
«31.05.44 г. я был сбит. Основной причиной было то, что радиостанция наведения дважды выводила нас на две группы истребителей противника и приказывала их сбить. Пришлось драться попарно.
Радиодисциплина у нас до сих пор не на должном уровне. Особенно часто нарушает радиодисциплину молодежь, ее нужно учить и строго требовать выполнения правил радиообмена.
Несколько слов о радиопеленгаторе «МОРЕ». Мы встретились с этим новым средством здесь впервые. Летный состав высоко оценивает это прекрасное средство восстановления ориентировки. Многие экипажи и группы, потеряв ориентировку после воздушного боя, запрашивали курс, быстро его получали и приходили на свой аэродром».
9 июля 1944 года уже новый командир 16-го гиап гвардии майор Глинка Борис Борисович более принципиально подошел к выяснению причин потерь самолетов и летного состава 16-го гиап в майских боях 1944 года. В приказе по части он объявил личному составу: «31.05.44 г. В результате воздушного боя командир эскадрильи гвардии капитан Еремин был сбит, покинул горящий самолет, сам выпрыгнул с парашютом. Причиной сбития является: отрыв от группы, ведомый гвардии младший лейтенант Новиков потерял ведущего, сам ведущий увлекся преследованием противника и был сбит ФВ-190».
Основой успешных действий воздушного патруля была хорошая связь и взаимодействие между эшелонированными по высоте группами.
Для этого на командном пункте авиаполка была установлена радиостанция РСБ БИС и у начальника связи части, для контроля и прослушивания радиопереговоров в эфире, приемник с радиостанцией СКР-274-Н.
Радиостанция РСБ БИС обеспечивала непосредственно боевую работу летчиков в полете, а при обрыве проволочной связи она могла работать и с вышестоящим штабом. Приемник УС-2 принимал микрофонную передачу с самолета на расстоянии 50–60 км и не обеспечивал прослушивание радиопереговоров при полете самолетов на полный радиус. Самолетная радиостанция СКР-274-Н имела отличную стабилизацию волн (частот) и работала в основном безотказно. Приемник радиостанции СКР-274-Н также практически обеспечивал уверенный прием на любой высоте на полный радиус полета самолета.
До вылета летный состав получал указания и памятку с основными позывными и радиоволной, на которой работает радиостанция на КП авиаполка. При выруливании на старт экипажи имели возможность вступить в связь между собой, а иногда и с КП.
После взлета повторилась проверка связи и сбор группы для построения боевого порядка.
Подлетая к линии фронта (только не при боевом вылете на воздушную разведку), ведущий группы вступал в связь с радиостанцией управления воздушным боем и отвечал (получал) на запросы о воздушной обстановке. Позывные передавались по фамилии, а при отсутствии воздушного противника – по номеру, присвоенному летчику и закрепленному в приказе по части.
Если при встрече с противником взаимодействие в патрулирующей группе иногда нарушалось и каждая подгруппа (четверка, восьмерка самолетов) начинала действовать самостоятельно, не выполняя своих задач, в общем боевом порядке, то весь наш патруль легко сковывался истребителями противника и, не выполнив задание, нес потери.
Так, 31 мая 14 «Аэрокобр» (Клубов – Карпов, Петухов – Барышев, Трофимов – Кетов, Табаченко – Чертов, Чистов – Руденко, Ивашко – Березкин, Речкалов – Вахненко), ведущий ударной группы Герой Советского Союза гвардии капитан Клубов, ведущий группы отсечения – гвардии лейтенант Трофимов, ведущий группы прикрытия – гвардии лейтенант Чистов и пара Героя Советского Союза гвардии капитана Речкалова – охотники, прошли линию фронта в правом пеленге. Погода стояла хорошая, было ясно, видимость 8—10 км.
В период 9.40—9.50 в районе патрулирования они обнаружили подходящие с юго-запада несколько групп самолетов противника, эшелонируемых по высоте от 2000 до 6000 м. Общее количество самолетов составляло до 70 бортов, из них: в нижних ярусах до 30 пикирующих бомбардировщиков Ю-87 и в верхних ярусах до 15 тяжелых бомбардировщиков Ю-88, под прикрытием истребителей: восемнадцать ФВ-190 и десять Ме-109.
Первая группа немецких бомбардировщиков Ю-87 уже крутила «огненное колесо» над нашей пехотой в районе Редиу-Метрополий. Над ними барражировали истребители прикрытия ФВ-190 и Ме-109.
Только первая атака наших истребителей, когда взаимодействие групп нашего воздушного патруля было не нарушено, прошла успешно. Сваливая вправо в пикирование свои «Аэрокобры», первыми в атаку бросилась пара Клубова, за ней пара гвардии младшего лейтенанта Петухова, а затем в строй немецких самолетов врезалась группа гвардии лейтенанта Трофимова.
Первая атака гвардии капитана Клубова закончилась безрезультатно, к тому же он сам был атакован парой ФВ-190. Однако при развороте на них наших истребителей фоккеры ушли на вертикаль. Александр Клубов снова пошел в атаку на бомбардировщики противника и, встав к ним в круг, сзади сбил один «лаптежник» Ю-87 (самолет упал в районе Редиу-Метрополий), после чего был сам атакован сверху спереди одним из Ю-87. Из-под его пушечного огня самолет Клубова ушел вниз, под трассу, после чего сам спереди атаковал с дистанции 800—1000 м Ю-87 и сбил его. Немецкие бомбардировщики, видя такое положение дел, по одному, кто как смог, стали выходить из боя и уходить на свою территорию.
Пара младшего лейтенанта Петухова и четверка гвардии лейтенанта Трофимова первые атаки по истребителям и бомбардировщикам противника проводила вместе с парой Клубова. При последующих атаках группа Трофимова была связана боем истребителями противника, а группа гвардии лейтенанта Чистова на помощь к ударной группе не снизилась, а сама производила атаки по ФВ-190, которые были выше их, и таким образом стремилась снизить высоту воздушной схватки. Имея преимущества в численности и высоте, оставшиеся немецкие истребители связали боем группы Трофимова и Клубова, которые рассыпались, отбивая атаки противника и при атаках бомбардировщиков.
Вражеские самолеты не дали возможности группе гвардии лейтенанта Трофимова и группе Клубова собраться, вследствие чего всей ударной группе пришлось вести бой разрозненно попарно, не имея возможности выручить друг друга.
Гвардии капитан Речкалов на высоте 2500 м вел воздушный бой с двумя ФВ-190, в результате атаки сзади в хвост с дистанции 100 м сумел сбить один ФВ-190. Сраженный им «Фокке-Вульф» упал в районе 1 км северо-восточнее Чужа-Воды. Подтвердили результативную атаку ведомый Речкалова гвардии лейтенант Вахненко и снова начальник штаба 976-го отдельного батальона связи (обс).
Заместитель командира авиаэскадрильи гвардии старший лейтенант Ивашко вел воздушный бой с двумя группами бомбардировщиков Ю-88 разрозненно и с парой Чистова. По первой группе, состоящей из пяти Ю-88, наш летчик провел атаку в лоб, однако результатов не успел заметить. Вторую атаку по группе из семи Ю-88 под прикрытием восьми истребителей Ме-109 провел сверху сзади с ракурсом -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
. Результаты атаки также Ивашко не видел.
Группа гвардии лейтенанта Чистова вместо того, чтобы опуститься вниз на помощь ударной группе, пошла в атаку на бомбардировщики Ю-88, которые подходили к цели выше группы Ю-87, а еще выше Ю-88 следовала группа дальних бомбардировщиков Хе-111.
Таким образом, противник применил три группы бомбардировщиков с 5—10-минутным интервалом и эшелонированно по высоте распылил силы прикрывающей группы. Группа лейтенанта Чистова не только производила атаки по Ю-88, а начала преследовать их в глубину территории противника, рассыпалась попарно, в результате чего была сама атакована численно превосходящими силами истребителей противника.
Между тем бой групп нашего воздушного патруля, потерявших взаимодействие, проходил без управления со стороны ведущего, что привело к значительным потерям. Был сбит в воздушном бою гвардии лейтенант Карпов, который вел воздушный бой даже на бреющем полете. Когда его «Аэрокобра» была подбита, загорелась и стала неуправляемой, летчик выпрыгнул из самолета с парашютом в районе Редиу-Метрополий.
Георгий Голубев так описал этот эпизод воздушного боя:
«Ведя бой на высоте 300–500 метров, Клубов и Карпов ходили «ножницами», свалили двух вражеских асов. Но на одном из разворотов Карпов запоздал – не выполнил в нужный момент поданную Клубовым команду, и «мессершмитт», поймав машину Карпова в прицел, зажег ее.
Карпов выпрыгнул из горящего самолета, когда до земли оставалось метров сто. Парашют не успел полностью раскрыться. Летчик погиб».
Не возвратились с боевого задания и пропали без вести летчики Чистов, Барышев и Петухов.
Был подбит самолет гвардии младшего лейтенанта Руденко. Летчик произвел посадку «Аэрокобры» на фюзеляж, не дотянув до аэродрома.
Расследовав причины этой боевой потери, командир 16-го гиап Герой Советского Союза гвардии майор Глинка Б.Б. объявил ее личному составу авиаполка: «…причиной сбития является: ведущий пары командир звена гвардии лейтенант Чистов увлекся преследованием противника, который уходил на свою территорию. В момент преследования ведомый был атакован четырьмя ФВ-190 и был подбит. Выходя из боя, гвардии младший лейтенант Руденко передал по радио ведущему, что его атакуют четыре ФВ-190. В результате атак самолет выведен из строя, а летчик получил легкое ранение левой руки».
Сам летчик Руденко на полковой конференции найдет несколько слов себе в оправдание: «Ведущий должен смотреть за ведомым, не увлекаться воздушным боем. Зачастую получается, что ведущий увлекается погоней за самолетами противника, а ведомый в это время отбивает атаки самолетов противника и отстает от ведущего».
Ведущий ударной группы Герой Советского Союза гвардии капитан Клубов позже также указал на причины неоправданных потерь, понесенных в этом вылете:
«1. Воздушный бой происходил неорганизованно, ведущие и ведомые не держали своих мест в боевых порядках и не выполнили задачи, которая была поставлена лично в отдельности каждому, что должен делать ведущий и ведомый в воздушном бою.
2. Увлекшись погоней за сбитыми самолетами (группа лейтенанта Чистова), действуя отдельно разрозненными парами, подверглись атакам истребителей противника; что и явилось основной причиной потери своих товарищей».
Заместитель командира 16-го гиап Герой Советского Союза гвардии капитан Речкалов в своем выступлении также не прошел мимо темы гибели молодых летчиков в воздушных боях под Яссами. С горечью после проведенных боев он сделал следующие выводы: «Наши истребители также начали действовать большими группами от 10 до 16 самолетов, и, не имея опыта ведения воздушных боев такими группами, не было достаточной организованности в воздушных боях. Ведущие пар делали резкие эволюции, в момент которых ведомые отрывались и не могли надежно прикрыть действия ведущих. Из-за такой неорганизованности мы понесли потери в воздушных боях. Кроме этого, имели место три случая потери ориентировки. Перед вылетом необходимо назначать пункт сбора после воздушного боя и категорически запретить летному составу приходить с задания на бреющем полете».
Как позже выяснилось, в этом боевом вылете погибли три летчика 16-го гиап: дважды орденоносец части командир звена гвардии лейтенант Чистов Николай Александрович (1923 г. р., уроженец д. Контеево Антроповского района Ярославской области; в РККА с 1941 года), одержавший к этому времени 11 воздушных побед; командир звена гвардии младший лейтенант Петухов Владимир Сергеевич (1922 г. р., уроженец д. Фомино Кольчугинского района Ивановской области; в кадрах РККА с 1939 года); старший летчик гвардии лейтенант Карпов Николай Павлович (1922 г. р., уроженец г. Серпухова Московской области; в кадрах РККА с 1939 год а). У всех вышеперечисленных пилотов в полковых документах причиной и обстоятельствами смерти скупо указано: «Не возвратился с б/задания в районе Ясс». Естественно, мест захоронения нет.
Похоронка на гвардии лейтенанта Чистова ушла на адрес его отца – Александра Павловича Чистова в город Верхне-Найвинск (ул. Ленина, д. 86). Извещение о гибели гвардии младшего лейтенанта Петухова отправили его матери – Евдокии Андреевне Петуховой в город Кольчугино (ул. Ухтомского, д. 7). О гибели гвардии лейтенанта Карпова была извещена его мама, проживающая в городе Серпухове (пос. Нефедовский, 1-я линия, д. 7).
Как скажет позже огорченно Борис Глинка: «Никто из группы не мог доложить о невернувшихся экипажах».
Летчик гвардии младший лейтенант Барышев Илья Павлович (1923 г. р., уроженец хутора Красный Куркинского района Тульской области; в кадрах РККА с 1939 года), не возвратившийся с боевого задания 31 мая, командиром авиаполка гвардии майором Чавчанидзе также был исключен из списков части в приказе № 084 от 18 июня 1944 года, но в «Книге погребения и безвозвратных потерь личного состава 16-го гиап» его фамилии нет.
О пропаже без вести (не смерти!) сына командование 16-го гиап известило его мать – Анну Андреевну Барышеву, которая жила в деревне Белеймя (Серпуховской район, п/о Городенка).
Расход боеприпасов: авиаснарядов 37 мм – 91 шт., авиапатронов 12,7 мм – 746 шт. и 7,62 мм – 1220 шт.
Соотношение потерь в этом бою было 2,5:1 в пользу противника.
В 10.55 взлетели 12 «Аэрокобр» 16-го гиап под руководством заместителя командира 2-й аэ гвардии старшего лейтенанта Старчикова: Старчиков – Новиков, Торбеев – Стаценко, Сухов – Лихачев, Иванов – Копейка, братья Онищенко: Иван – Василий, Никитин – Белозеров.
В районе патрулирования Скулени – Вултуру – Ларга на высоте 2500–3000 м наши летчики встретили немецкий истребительный патруль, состоящий из шести ФВ-190 и шести Ме-109, которые шли с превышением на 1000 м над группой Старчикова.
При выполнении нашими самолетами боевого разворота в сторону противника пара вражеских Ме-109 атаковала «Аэрокобру» гвардии младшего лейтенанта Стаценко. В результате точной атаки немецких пилотов на его самолете был выведен из строя руль глубины, но, благо, летчик остался жив. Остальные самолеты противника в воздушный бой не вступили и, развернувшись, ушли на свою территорию.
В 11.55 все советские самолеты благополучно совершили посадку на аэродроме базирования.
Расход боеприпасов составил: авиаснарядов 37 мм – 3 шт., авиапатронов – 60 шт.
В 13.50 воздушный патруль 16-го гиап был существенно увеличен. В воздух поднялись 16 «Аэрокобр» в составе следующих пар: Клубов – Пищальников, Старчиков – Новиков, Никитин– Белозеров, Трофимов – Кетов, Табаченко – Чертов, Иванов – Копейка, Торбеев – Стаценко, Ивашко – Березкин. Ведущим группы был назначен Герой Советского Союза гвардии капитан Клубов.
При подлете к району патрулирования радиостанция наведения сообщила, что немецкие пикирующие бомбардировщики Ю-87 штурмуют наши войска в районе Редиу-Метрополий – Стынка. Ударная группа из 5 «Аэрокобр» (ведущий – гвардии лейтенант Трофимов) пошла в атаку на группу из 15 вражеских бомбардировщиков. В первой атаке в лоб под ракурсом -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
Трофимов подбил один пикировщик Ю-87, который со снижением ушел на свою территорию. Вторую атаку он провел сзади в хвост. Немецкий бомбардировщик загорелся и упал в районе 2 км юго-западнее Редиу-Метрополий. Подтвердили результативную атаку своего ведущего летчики Кетов и Чертов.
Прикрывающая группа вела воздушный бой с немецкими истребителями Ме-109. Ведомый гвардии младший лейтенант Новиков, выбивая из-под хвоста у ведущего Ме-109, сбил его. Атаку производил сверху сзади по ведущему Ме-109. Вражеский «Мессершмитт» горящим упал в районе 2 км северо-западнее Крыничени.
Четверка ведущего группы гвардии капитана Клубова вела воздушный бой с двумя истребителями Ме-109. В результате боестолкновения гвардии старший лейтенант Ивашко, в атаке сверху сзади, выбивая из-под хвоста Клубова вражеский самолет, сбил один Ме-109. Немецкий истребитель упал в районе 1 км южнее Шетрэдений. Подтвердили воздушную победу Ивашко гвардии капитан Копейка и гвардии младший лейтенант Березкин.
В этом бою был сбит самолет гвардии лейтенанта Иванова. Его «Аэрокобра» упала горящей в районе Шетрэдений. Наш летчик выпрыгнул с парашютом, однако точного места приземления никто из его товарищей не видел.
8 июня 1944 года командир 16-го гиап гвардии майор Глинка Б.Б. указал на причины и этой боевой потери: «В результате воздушного боя был сбит командир звена гвардии лейтенант Иванов. Причиной боевой потери является следствие плохой осмотрительности, в группе никто не видел, как в хвост ведущему гвардии лейтенанту Иванову зашел Ме-109».
В этом бою соотношение сил противоборствующих сторон было следующим: с немецкой стороны – до пятнадцати бомбардировщиков Ю-87, восемь истребителей Ме-109 и два – ФВ-190. Советская сторона – шестнадцать «Аэрокобр». Потери противника – один Ю-87 и два Ме-109 были сбиты и один Ю-87 подбит.
Наши потери – один экипаж.
На базовый аэродром в 14.50 возвратилось 15 «Аэрокобр».
Расход боеприпасов составил: авиаснарядов 37 мм – 75 шт., авиапатронов 12,7 мм – 656 шт. и 7,62 мм – 1010 шт.
При послеполетном разборе командиром авиаполка гвардии майором Чавчанидзе этого боевого вылета были указаны причины проведенных не столь удачных воздушных боев – «вяло действовали ведомые, взаимодействие пар и между парами было неудовлетворительное».
А вот мнение вчерашнего летчика (по должности), а сегодня командира звена гвардии лейтенанта Никитина (оставим адекватность его личной позиции на совести выступающего) о причинах боевых потерь в его родном авиаполку. Цитата дословная: «При встречах с противником начинается паника, особенно у ведущих, даже если и нет противника, то ведущий делает такие эволюции, что ведомый удержаться в паре никак не может и вынужден отойти в сторону и смотреть за ведущим до тех пор, пока он не успокоится. Поэтому зачастую и получается, что демонстративная группа истребителей противника разгоняет всю патрулирующую группу и бомбардировщики работают безнаказанно. Истребители противника используют замешательство и начинают производить атаки. Наши пары собираются после того, когда бомбардировщики противника уйдут, или при следовании на свой аэродром». Вот это пассаж, крик души ведомого! И это было сказано в присутствии представителей управления 9-й гиад и всего летного состава в июне 1944 года.
В 17.50 крайний групповой вылет в этот день выполнили две восьмерки «Аэрокобр» под руководством Героев Советского Союза гвардии капитанов Речкалова и Клубова. В воздух поднялись летчики: Речкалов, Трофимов, Кетов, Табаченко, Чертов, Никитин, Белозеров, Клубов, Иванков, братья Онищенко, Сухов, Лихачев, Вахненко, Ивашко и Березкин. Боевая задача прежняя – прикрытие своих войск в районе Скулени – Вултуру – Ларга.
К району патрулирования наша группа подошла в количестве не 16, а 15 самолетов, через 10 минут после взлета из-за неисправности на борту своей «Аэрокобры» возвратился на базовый аэродром летчик Иванков.
Остальные наши летчики над районом прикрытия увидели на высотах от 2000 до 5000 м до 14 истребителей ФВ-190. Завязался воздушный бой, который наши летчики вели, учитывая разбор неудачных вылетов за этот день, четверками и шестерками в тесном взаимодействии между собой. Во время воздушного боя гвардии лейтенант Трофимов подбил один ФВ-190, который вышел из боя и ушел на свою территорию. Атаку Трофимов производил сверху сзади и в хвост на вираже. Гвардии лейтенант Онищенко также в одной из атак спереди в лоб под ракурсом -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
сбил ФВ-190.
Гвардии лейтенант Никитин, ведя бой парой, сумел выбить из-под хвоста одной из «Аэрокобр» ФВ-190, который пытался сбить советский самолет. В результате вражеский «Фокке-Вульф» вышел из боя и ушел со снижением в направлении Ясс.
Гвардии младший лейтенант Табаченко также удачно атаковал ФВ-190 – сверху сзади. В районе Редиу-Метрополий (высота 167–174) вражеский самолет был подбит и упал на землю.
В этом вылете потерь летного состава 16-го гиап не было. Немного пострадала материальная часть, самолет гвардии лейтенанта Ивана Онищенко возвратился с тремя крупнокалиберными пробоинами: лопасти воздушного винта, левой части центроплана и правой стороны фюзеляжа, в отсеке радиоаппаратуры.
Расход боеприпасов составил: авиаснарядов 37 мм – 21 шт., авиапатронов 12,7 мм – 662 шт. и 7,62 мм – 950 шт.
В 18.50 все самолеты группы Клубова – Речкалова зарулили на стоянки – на этом боевой рабочий день авиаполка гвардии майора Чавчанидзе закончился.
Вылет на прикрытие войск 52-й армии, который необходимо было выполнить в период 18.45–19.45 (с тем чтобы над целью быть в 19.00–19.30, как требовалось согласно боевому распоряжению), по каким-то невыясненным причинам не состоялся.
Итого, 31 мая, выполнив 69 боевых самолето-вылетов (максимальное количество за май 1944 года), воздушных побед добились следующие летчики 16-го гиап: гвардии лейтенант Сухов (Ю-87), гвардии капитан Еремин (два ФВ-190), гвардии капитан Клубов (два Ю-87), гвардии капитан Речкалов (ФВ-190), гвардии старший лейтенант Трофимов (два Ю-87), гвардии лейтенант Онищенко (ФВ-190, Ю-88), гвардии младший лейтенант Новиков (Ме-109), гвардии старший лейтенант Ивашко (Ме-109), гвардии младший лейтенант Табаченко (ФВ-190), гвардии лейтенант Никитин (ФВ-190).
Однако 16-й гиап потерял за эти дни и четырех своих боевых товарищей (Чистов, Карпов, Барышев, Петухов), такие потери летного состава за один день были соизмеримы только с количеством летного состава, погибшего в исаевской части в отдельные дни во время воздушных боев в кубанском небе в 1943 году.
Значительные потери понес снова и братский 100-й гиап. 31 мая не возвратились с боевого задания три летчика авиаполка гвардии подполковника Крюкова: гвардии младший лейтенант Каменский Алексей Павлович (1921 г. р.), гвардии младший лейтенант Волков Семен Иванович (1922 г. р.) и гвардии старший лейтенант Осипов Георгий Яковлевич (1922 г. р.).
В 104-м гиап в этот день погиб в воздушном бою летчик гвардии младший лейтенант Язов Леонид Александрович (1920 г. р.).
Всего авиадивизия Покрышкина за одни сутки недосчиталась 8 летчиков.
В результате анализа боевых действий за 31 мая командованием 16-го гиап и 9-й гиад были выявлены следующие недостатки в боевой работе советских летчиков:
– наши группы истребителей во время боя с самолетами противника разбиваются на пары и начинают действовать самостоятельно, теряя между собой взаимосвязь. При этом они вынуждены вести бой с превосходящими силами противника, так как немецкие истребители действуют группами по 4–6 самолетов;
– при атаке бомбардировщиков противника наша группа рассыпается на пары, которые, атакуя разные группы противника, уменьшают концентричность удара, легко сковываются истребителями противника и не достигают желаемого результата;
– некоторые пары увлекаются преследованием противника в глубь его территории, не имея надежного прикрытия. При этом несут неоправданные потери и не выполняют боевого задания, бросая район прикрытия;
– некоторые летчики, стремясь увеличить свой боевой счет сбитых самолетов противника, при встрече с неприятелем увлекаются атаками второстепенных целей, бросая выполнение своих обязанностей в боевом порядке, чем уменьшают боеспособность группы.
К исходу дня 31 мая недостатки, выявленные при ведении воздушных боев, штабом 9-й гиад были обобщены и переданы во все авиаполки соединения.
Командирам авиационных частей было приказано боевые порядки своих истребителей строить из эшелонируемых по высоте групп из 4–6 самолетов (кроме «охотников»), действующих парами в тесном взаимодействии друг с другом, и это взаимодействие не нарушать в течение всего воздушного боя; преследовать уходящего противника только в случае наличия прикрытия и по команде командира группы; летчикам не увлекаться атаками маловажных целей, что отвлекает их от выполнения обязанностей в боевом порядке группы, а группу от выполнения основной задачи – прикрытия наших наземных войск в заданном районе.
В итоге за два дня (30 и 31 мая) летчиками 9-й гиад было произведено на прикрытие войск 52-й армии 283 самолето-вылета, проведено 23 воздушных боя, при соотношении сил противоборствующих сторон: 284 наших истребителя против 624 самолетов противника, из них около половины истребителей. Сбито 59 самолетов противника, из них около одной трети бомбардировщиков, и подбито 19 самолетов. При этом 9-я гиад потеряла не вернувшимися с боевого задания и сбитыми в воздушном бою 19 самолетов и 12 летчиков. На большинство сбитых «покрышкинцами» самолетов противника имеются подтверждения радиостанции наведения, летного состава 205-й иад и фотопленок кинофотопулеметов.
Следовательно, на каждый наш сбитый самолет приходится более трех сбитых самолетов противника.
Но на эффективность боевых действий авиаполков 9-й гиад отрицательно влияло чрезмерно большое удаление аэродромов базирования истребителей от заданного района прикрытия (70–75 км). Это уменьшало эффективность действий и значительно увеличивало расход сил и средств на выполнение боевой задачи. В среднем полет группы для прикрытия наземных войск в заданном районе продолжался 1 час 5 минут. Из этого времени около 30 минут уходило на полет к цели и обратно и 5 минут на взлет и посадку. Таким образом, для патрулирования в районе прикрытия оставалось не более 30 минут, без необходимого запаса времени на затяжку воздушного боя.
Перебоев со снабжением горючим и боеприпасами не было, однако недоброкачественность авиационного масла и недостаточное его количество в некоторой степени сказались на выполнении авиационными частями своих задач.
За два дня воздушных боев (30 и 31 мая) летным составом 9-й гиад были замечены новые способы построения боевых порядков противника, основной из которых – практически одновременное применение различных типов своих бомбардировщиков на поле боя.
При нанесении бомбового удара по нашим войскам первой линии – артиллерии, пехоте, узлам связи, скоплению войск и техники – первыми из общего эшелона немецкой авиации приходили на высотах от 2000 до 3500 м пикирующие бомбардировщики Ю-87. За ними на высотах 3500–4500 м шли бомбардировщики Ю-88 и выше их, на высотах 5000–6000 м, дальние бомбардировщики Хе-111. Временной интервал между группами этих типов немецкой бомбардировочной авиации достигал от 2 до 5 минут.
Такое построение боевого порядка позволяло противнику незначительной группой маневренных и умеющих постоять за себя в ближнем воздушном бою Ю-87 связать боем наши патрулирующие группы на высотах от 600 до 2000 м. В это время, когда наши истребители вели бой с немецкими «Штуками» (Ю-87) и прикрывающими их «Мессершмиттами» и «Фокке-Вульфами», подходили основные силы бомбардировочного эшелона противника и, снизившись до малых высот, осуществляли прицельное бомбометание по намеченным целям.
Обеспечение боевых действий своих бомбардировщиков истребители противника производили двумя способами.
Первый из них – непосредственное сопровождение бомбардировщиков до цели и обратно. При этом построение их боевого порядка выглядело следующим образом: группу бомбардировщиков в количестве от 20 до 30 самолетов прикрывало от 8 до 20 истребителей противника, в основном типа ФВ-190, которые попарно находились слева, справа, спереди, сзади и снизу от бомбардировочной группы, взаимодействуя между собой. Кроме этого, выше на 500–600 м от непосредственного истребительного прикрытия летела пара или четверка «Мессершмиттов» Ме-109, в задачу которых входило отбить атаку прорвавшихся наших самолетов через первый истребительный заслон ФВ-190 и атакующих бомбардировщиков противника.
Второй способ – обеспечить действие своих бомбардировщиков методом «расчистки воздуха» за 5—10 минут до прихода последних в район цели.
Эту задачу выполняли группы от 12 до 20 ФВ-190 и 2–4 Ме-109, которые, встретив наши «Аэрокобры», завязывали с ними воздушный бой, в процессе которого немецкие летчики постепенно оттягивали наших истребителей из района прикрытия, на свою территорию или загоняли их на большую высоту, где они не могли помешать точному бомбометанию немецкой авиации.
Как правило, истребители ФВ-190 вели воздушный бой неактивно и в основном на виражах, в результате чего несли потери.
Построение боевого порядка немецких групп «расчистки воздуха» запомнилось нашим летчикам приблизительно таким: группа в количестве до двадцати ФВ-190 эшелонировалась по фронту и высоте в два, иногда в три яруса, с превышением пар одна над другой – 400–800 м. Выше их находились Ме-109, которые с высоты своего местоположения следили за ходом воздушного боя, проходившего в нижних ярусах, и, выбрав удобный момент, проводили стремительную атаку с верхнего яруса (чем это не «соколиный удар», выполняемый Александром Покрышкиным!) по выбранной цели. В их задачу входило добивание подбитых советских самолетов и также одиноких «Аэрокобр», отбившихся от ведущих или своих групп и пытающихся самостоятельно выйти из боя.
Самый результативный немецкий ас Эрих Хартманн в своих послевоенных мемуарах (Spick M. Luftwaffe Fighter Aces. Montana, 1998. С. 203) так описывал причины своих боевых успехов на Восточном фронте: «Я никогда не придавал большого значения воздушному бою. Я старался не ввязываться в воздушные бои с русскими. Моей тактикой была внезапность. Подняться выше, если это возможно, зайти со стороны солнца… девяносто процентов моих атак были внезапными. Если я сбивал один самолет, я выходил из боя, делал перерыв и вновь наблюдал за ситуацией. Поиск противника зависел от того, где шла борьба на земле, и от визуального обнаружения целей. Наземные станции сообщали нам по радио о позиции противника, давая координаты по карте. Поэтому мы могли искать в нужном направлении и выбирать наилучшую высоту для атаки. Если я патрулировал, то предпочитал атаку на полной скорости со стороны солнца снизу, потому что вы можете заметить противника очень далеко на фоне покрытого облаками неба. Тот пилот, который увидит другого первым, уже наполовину одержал победу».
Всего за май 1944 года 16-й гиап выполнил 262 боевых с/в с налетом 249 часов 55 минут (9-я гиад – 727 с/в, налет – 675 часов 34 минуты). Из них: на прикрытие наземных войск – 124 с/в, на разведку – 46 с/в, на свободную охоту – 6 с/в, на блокировку аэродромов противника – 24 с/в, на прикрытие своего аэродрома – 16 с/в, на облет района боевых действий – 44 с/в, на сопровождение Ли-2 – 2 с/в.
Показатели по боевому напряжению братских авиаполков покрышкинской авиадивизии были следующие: 100-й гиап – 269 с/в (налет 240 часов 41 минута); 104-й гиап – 193 с/в (налет 182 часа 3 минуты).
Таким образом, всего за май 1944 года летным составом 9-й гиад было выполнено 727 боевых с/в.
Кроме участия в боевых действиях, 16-й гиап произвел и 357 небоевых с/в, из них 352 с/в на самолете Р-39 и 5 с/в на самолете УТ-2, с общим налетом 305 часов.
Расход боеприпасов 16-го гиап составил: авиаснарядов 37 мм – 603 шт., авиапатронов 12,7 мм – 6150 шт. и 7,62 мм – 18 960 шт.
Позже штабные работники подсчитали, что на один сбитый самолет противника израсходовано авиационных снарядов калибра 37 мм – 20 шт., авиапатронов калибра 12,7 мм – 205 шт. и 7,62 мм – 632 шт.
Летчиками 16-го гиап проведено 10 групповых воздушных боев (всего 9-й гиад – 31 в/б), в которых участвовало 118 самолетов «Аэрокобра». Им противостояло 43 бомбардировщика Ю-88, 135 «лаптежников» Ю-87, 75 истребителей Ме-109 и 86 истребителей (и в варианте штурмовиков) ФВ-190.
В воздушных боях в мае 1944 года летчиками авиаполка гвардии майора Чавчанидзе было сбито: пять Ме-109, восемь Ю-87, четырнадцать ФВ-190, шесть Ю-88, один «Физелер-Шторх», всего 34 немецких самолета разных типов (дивизионный показатель за май – 60 сбитых немецких самолетов).
Боевые потери 16-го гиап в мае 1944 года составили: 3 самолета Р-39 (сбиты в воздушном бою) и 1 летчик; не возвратились с боевого задания 8 самолетов и 3 летчика; совершили вынужденную посадку 2 самолета. Соотношение потерь – 1:3,6.
Как пояснение к вышесказанному отметим, что в период с 28 по 31 мая из 8 экипажей, не возвратившихся с боевого задания, 2 экипажа были подбиты в воздушном бою и сели вынужденно, летчик гвардии лейтенант Руденко невредим, гвардии младший лейтенант Примаченко легко ранен. Оба впоследствии возвратились в свою часть, самолеты были оставлены на месте посадки, первый в районе Трифешти, второй в районе Пробота. Один экипаж – летчик гвардии майор Чавчанидзе произвел вынужденную посадку на фюзеляж в районе Хотина из-за недостатка топлива. Командир 16-го гиап остался невредим и самостоятельно добрался до своей части, оставив свой самолет на месте посадки. Судьба остальных 5 экипажей – Ершова, Душанина, Чистова, Петухова и Барышева, а также их самолетов – по состоянию на 1 июня была неизвестной.
100-й гиап лишился 10 экипажей, не вернувшихся с боевых заданий за период с 28 по 31 мая. Из них 2 экипажа – летчики гвардии лейтенанты Лихонос и гвардии младший лейтенант Паршев – были подбиты в воздушном бою и благополучно произвели посадку на фюзеляж в районе Скуленей и Романешти. Самолеты остались на месте посадки. При этом самолет Лихоноса был разбит основательно и ремонту не подлежал, «Аэрокобра» Паршева требовала восстановительного ремонта в ПАРМ. Экипаж летчика гвардии лейтенанта Шкатова был сбит в воздушном бою 31 мая, но спасся на парашюте и невредимым прибыл в часть.
Судьба остальных семи экипажей – летчиков гвардии лейтенанта Швецова, гвардии капитана Крючкова, гвардии старшего лейтенанта Осипова, гвардии младших лейтенантов Гурова, Волкова, Жигалова и Каминского – оставалась неизвестна.
Как позже выяснится, 16-й гиап потерял безвозвратно в Ясской оборонительной операции трех летчиков (Чистов, Петухов, Карпов).
Впоследствии оказалось, что летчик Илья Павлович Барышев, не возвратившийся на свой аэродром после боевого вылета 31 мая, остался жив.
Александр Иванович Покрышкин рассказал в своих мемуарах, что «Барышев на горящем самолете сумел дойти до наших и сесть вынужденно. Он и рассказал нам о действиях их пары и гибели Петухова». Неизвестно, откуда такие сведения у бывшего его командира авиаполка и командира авиадивизии и кто рассказывал ему перипетии последнего для Барышева и Петухова воздушного боя под Яссами. На самом деле в этом боевом вылете Илья Барышев был сбит и попал в немецкий плен. После освобождения (неизвестно, когда и советскими или союзными войсками) из лагеря для военнопленных 30 апреля 1945 года он был снова зачислен в списки личного состава 16-го гиап и отпраздновал с однополчанами долгожданную Победу!
Потери всей 9-й гиад в мае 1944 года – 24 самолета (при этом 4 самолета находились на местах вынужденных посадок, 1 самолет разбит и ремонту не подлежал, 2 самолета сбиты в воздушных боях и сгорели) и 14 летчиков.
Боевые потери братской 205-й иад (командир – подполковник Горегляд Л.И.) за период с 30 мая по 6 июня 1944 года составили 31 человек – почти целый авиаполк! Из них: 4 летчика погибли, 12 – не вернулись с боевого вылета, 5 человек летного состава после боестолкновения воспользовались для спасения парашютом, 9 летчиков возвратились ранеными, остальные пилоты остались невредимы. При этом, например, 31 мая 129-й гиап лишился снова четырех «Аэрокобр» (Кармин, Ипполитов, Евсюков, Бургунов), 508-й иап также недосчитался четырех самолетов (Шкондин, Павлов, Сандалинов, Савченко). В 438-м иап не возвратился с боевого задания опытный летчик, один из лучших асов авиаполка, майор Соколов В.В., совершивший до этого 129 боевых самолето-вылетов (34 в/б) и одержавший 12 воздушных побед.
За май 1944 года численность самолетного парка авиаполка гвардии майора Чавчанидзе существенно изменилась. По состоянию на 8 мая в боевом составе 16-го гиап числилось 46 самолетов Р-39 «Аэрокобра». До конца месяца 11 самолетов списали как боевые потери (сбиты в воздушном бою и не вернувшиеся с боевого задания) и 2 – как небоевые (авиакатастрофы), кроме этого, 1 самолет передали в реморганы воздушной армии. За это же время авиаполк пополнился только двумя новыми самолетами. Таким образом, на 1 июня 1944 года численность материальной части авиаполка составила 34 самолета «Аэрокобра».
Июнь 1944 года
К 1 июня 1944 года линия боевого соприкосновения войск 2-го Украинского фронта с группировкой немецко-румынских войск проходила по рубежу: Стража, Солька, Каменка, Бая, Богданешть, Оглизий, Кристинештий, Пашкани, Белчештий, Спиноса, иск. [3 - Это значит – исключить этот населенный пункт с территории, занятой нашими войсками, то есть он оставался у противника.] Ербечений, иск. выс. 173, иск. Вултуру, 2 км юж. Стынка, иск. выс. 186, 1, 1 км ю.-з. Бахна, иск. выс. 184, иск. Подул, Жижей, Богданешти, Тодирешти, иск. Мерчень, иск. Пупунений, Бряново, Оргеев, Доминий, иск. Фурчений, иск. Требужень, Жеврень, Уетя, Дубоссары и далее по левому берегу реки Днестр.
В течение 1 и 2 июня 1944 года противник, продолжая безуспешные атаки с одновременной перегруппировкой сил, вводил в бой новые соединения: танковую дивизию СС «Мертвая голова», 3-ю пехотную и 18-ю горнострелковую дивизии.
На 1 июня 1944 года 9-я гиад после двухдневных ожесточенных воздушных боев в Ясской оборонительной операции (30 и 31 мая) к штатной численности материальной части и личного состава имела некомплект 20 самолетов и 15 летчиков, не считая резервных эскадрилий.
В авиадивизии Покрышкина состояло на вооружении 103 самолета Р-39 «Аэрокобра», из них исправных – 88, 1 самолет Р-40 «Киттихоук», 1 учебно-тренировочный истребитель УЛа-5, 6 легких самолетов У-2 (3 из них неисправны) и 1 учебно-тренировочный самолет УТ-2.
Управление 9-й гиад располагалось совместно с 100-м гиап (24 боеготовых экипажа) и комендатурой 495-го бао на аэродроме Лихнештий, 16-й гиап (25 боеготовых экипажей) с основным составом 495-го бао – на аэродроме Стефанешти, 104-й гиап (33 боеготовых экипажа) и 718-й бао – на аэродроме Хенешти.
К недостаткам такого базирования командование, например 16-го гиап, относило то, что при вылетах на боевые задания летчики почти половину (до 26 минут) времени затрачивают на полет до линии фронта и обратно. В результате чего непосредственно над линией фронта они находились не более 25–30 минут, что сказывалось на боевой работе части и, соответственно, на «самочувствии» наземных войск. При затянувшемся воздушном бое зачастую летчикам приходилось совершать посадку на другие, близлежащие к линии фронта аэродромы, где их дозаправляли бензином, снаряжали при необходимости боеприпасами и они перелетали на свой аэродром.
Район боевых действий, в смысле ведения ориентировки, представлял также некоторые трудности, так как в данном районе протекали три больших реки – Прут, Серет и Жижа и летный состав часто эти реки путал, кроме того, и горная местность вносила определенные сложности в определение своего местоположения в полете.
В течение июня дислокация 9-й гиад изменялась пять раз, из них два раза в процессе межфронтового перебазирования.
К началу июня часть молодого летного состава была введена в строй, а некоторые из них открыли счет сбитых самолетов противника. Но в общей своей массе летный состав 9-й гиад, прибывший на пополнение, оказался почти полностью недоученным.
Наиболее боеспособным оказался 16-й гиап, количество летного состава в котором было меньше, чем в других частях, а обучен он был лучше; примерно на одном уровне по этому показателю шли 100-й и 104-й гиап.
На 1 июня 1944 года боевым распоряжением № 28 штаб 9-й гиад передал приказ командира авиадивизии командиру 16-го гиап гвардии майору Чавчанидзе: «На высоте 2000–2500 м патрулированием прикрывать боевые порядки 52-й армии в районах Скулени, Вултуру, Ларга с задачей не допустить действий ИА и ША противника в этом районе. Время прикрытия с 7.10—7.40, состав группы не менее 16 самолетов, с 16.30 до 17.00, с 18.00 до 18.30, состав группы не менее 12 самолетов. С 6.30 до 7.10 выпустить пару охотников в этот же район. В течение дня прикрывать дежурством на земле свой аэродром».
В этот день с утра над аэродромом Стефанешти стояла дымка, местами туман, при видимости 6—10 баллов (слоисто-кучевая с высотой облачности 600—1000 м с понижением к концу дня). Летное поле к полетам было подготовлено. Аэродромно-техническое обеспечение авиаполка было организовано без замечаний.
В 6.35, выполняя приказ командования, вылетела на свободную охоту в заданном районе пара «Аэрокобр»: летчики Федоров и Лихачев. В воздухе немецких самолетов не было, боезапас советских истребителей остался неизрасходованным. Кроме этого, наша пара провела разведку погоды на маршруте и доложила ее результаты на КП полка. В 7.15 их самолеты совершили посадку.
В 7.00 в воздух поднялись 16 «Аэрокобр» под общим руководством Героя Советского Союза гвардии капитана Клубова: Клубов – Пищальников, Старчиков – Никитин, Табаченко – Чертов, Трофимов – Кетов, Ивашко – Березкин, Торбеев – Стаценко, Сухов – Иванков, Новиков – Белозеров.
При взлете в моторе «Аллисон» «Аэрокобры» гвардии лейтенанта Никитина лопнула шпилька катушки магнето, мотор «обрезало». Летчик произвел вынужденную посадку на фюзеляж в 3 км южнее аэродрома Стефанешти. Его ведомый гвардии младший лейтенант Белозеров без ведущего выполнение боевого задания не продолжил и по команде произвел посадку на своем аэродроме через 10 минут после взлета.
В районе патрулирования оставшаяся группа из 14 самолетов на высоте 4000 м встретила 4 немецких истребителя Ме-109. После разворота нашей группы в их сторону вражеские самолеты боя не приняли и ушли на запад.
Проверив радиосвязь и погоду в районе выполнения боевой задачи, в 8.00 все самолеты группы Клубова благополучно приземлились на аэродроме Стефанешти.
В 13.40 взлетевшие следующие две восьмерки «Аэрокобр» возглавил командир 16-го гиап гвардии майор Чавчанидзе. Это был последний его вылет в должности командира этой авиационной части. Ведомым с ним летел гвардии старший лейтенант Вахненко. Следующие семь пар составили летчики: Федоров – Лихачев, Клубов – Иванков, Ивашко – Березкин, Табаченко – Чертов, Старчиков – Новиков, Торбеев – Стаценко, Никитин – Белозеров.
Погода была облачной, стояла сильная дымка, видимость 2–3 км.
Наша группа в районе патрулирования на высоте 4000 м встретила 6 немецких истребителей ФВ-190. Снова самолеты противника боя не приняли и, с пикированием до бреющего полета, ушли на запад.
Наши экипажи также наблюдали на земле разрывы артиллерийских снарядов (в шахматном порядке) в районе южнее Хараэшти.
Радиосвязь с КП полка и КП 7-го иак работала хорошо, управление в группе было устойчивое.
В 14.40 группа Чавчанидзе благополучно возвратилась на свой аэродром.
Расход боеприпасов: авиаснарядов 37 мм – 17 шт., авиапатронов 12,7 мм – 155 шт. и 7,62 мм – 330 шт.
В третьем групповом вылете участвовал командир 9-й гиад дважды Герой Советского Союза гвардии подполковник Покрышкин, правда, с кем он летел в паре, выяснить не удалось. В 16.50 вместе с ним на выполнение боевой задачи взлетели 13 летчиков 16-го гиап: Федоров, Лихачев, Никитин, Белозеров, Кетов, Клубов, Иванков, Ивашко, Березкин, Табаченко, Речкалов и Вахненко. Значит, один из них был ведомым комдива в этом вылете. В группе Покрышкина летели лучшие летчики 16-го гиап, в том числе заместитель командира авиаполка, штурман части, комэск.
Правда, в своих воспоминаниях Александр Иванович так описывает день 1 июня 1944 года: «Вечером (31 мая. – Авт.) я связался с командиром корпуса Утиным, попросил ускорить назначение командиром полка Бориса Глинки. А утром сам повел на боевое задание летчиков части, чтобы личным примером снять у них напряжение от неудачного боя (31 мая. – Авт.)». Насчет назначения Бориса Глинки – истинная правда, наверное, так оно и было, так как 2 июня приказ состоялся. А насчет своего вылета – маршал авиации запамятовал, так как «снимали напряжение», как мы видим, сначала утром Герой Советского Союза гвардии капитан Клубов, ведущий 16 «Аэрокобр», а в обед – командир 16-го гиап гвардии майор Чавчанидзе, поднявший в воздух также 16 бортов своей части. А уж только после двух групповых вылетов в воздухе действовали 13 летчиков авиаполка Чавчанидзе под общим управлением командира 9-й гиад.
В районе патрулирования на высоте 1000–1500 м группа Александра Покрышкина противника в воздухе не встретила. Радиосвязь в группе и с дивизионной радиостанцией наведения раб отала хорошо. Однако в это время погода в районе аэродрома Стефанешти резко ухудшилась, над аэродромом базирования авиаполка пошел ливневый дождь с грозой. Радиостанция КП 16-го гиап и 7-го иак предупредила об этом командира авиадивизии.
Тогда, по команде ведущего группы, все советские самолеты развернулись и организованно произвели посадку на аэродроме Табарэ, расположенном вблизи реки Прут. При посадке летчикстажер 25-го зап младший лейтенант Лихачев потерпел аварию, на посадке уже в конце пробега у его «Аэрокобры» поломалась правая основная стойка шасси. Однако летчик, по счастливому стечению обстоятельств, остался невредим. Причина этого происшествия, по предположению старшего инженера авиаполка, – производственный дефект. Самолет Лихачева требовал мелкого ремонта силами технического состава.
В 19.00 погода в районе Стефанешти улучшилась, дождь прекратился.
В 19.10 Речкалов и Вахненко первыми взлетели с аэродрома Табарэ в направлении своего аэродрома. После них последовательно взлетели еще 9 летчиков. «Закрыли» перелет группы Покрышкина – Федорова летчики Табаченко и Иванков. В 20.15 весь летный состав авиаполка был в своей части (за исключением Лихачева).
Всего летчики авиационной части Чавчанидзе 1 июня выполнили 59 самолето-вылетов, из них 45 – боевых. Это максимальное боевое напряжение 16-го гиап в июне 1944 года.
Летчиками 9-й гиад, по данным штаба авиасоединения, за этот день было проведено 7 воздушных боев, сбито 13 самолетов противника. Свои потери – 1 июня не возвратился с боевого вылета молодой летчик 100-го гиап гвардии младший лейтенант Бегунов Павел Яковлевич (1923 г. р.). За три дня боев под Яссами, с 30 мая 1944 года, это была шестая боевая потеря пилота в авиаполку Сергея Лукьянова.
Что касается Павла Бегунова, то судьба распорядилась так, что он попал в немецкий плен, остался жив и был освобожден частями Красной армии только 24 апреля 1945 года в районе германского города Люккенвальде.
На прикрытие своих наземных войск за 1 июня 1944 года авиадивизией Покрышкина всего было выполнено 111 самолетовылетов.
16-й гиап в воздушных боях 1 июня 1944 года непосредственно не участвовал (летчики ни разу не встретили воздушного противника) и, соответственно, ни одного вражеского самолета не сбил.
В этот день один из лучших летчиков-разведчиков части гвардии старший лейтенант Старчиков Николай Алексеевич был допущен к временному исполнению должности командира резервной эскадрильи авиаполка.
2 июня 1944 года первым прилетел на аэродром Стефанешти летчик Душанин. В 9.35 он вылетел из района вынужденной посадки в районе 3–5 км от города Черновцы и в 10.05 приземлился на своем аэродроме. В этот день погода с утра была облачная, 6–8 баллов. К обеду в небе распогодилось, стало ясно и тепло (температура – 27–30°).
В 12.25 Герой Советского Союза гвардии капитан Клубов перегнал «Аэрокобру» Лихачева с аэродрома Табарэ на аэродром Стефанешти.
Вечером, в 18.25, десяти летчикам, вылетающим на боевое задание под руководством Григория Речкалова, задачу ставил уже новый командир 16-го гиап Герой Советского Союза гвардии майор Глинка Борис Борисович. Приказом по 16-му гиап № 066 от 2 июня 1944 года гвардии майор Чавчанидзе доложил личному составу части, что он «обязанности командира 16-го гиап передал гвардии майору ГЛИНКА Борису Борисовичу и убыл в распоряжение командира 9-й гвардейской истребительной авиационной Мариупольской дивизии». За май 1944 года, находясь в должности командира 16-го гиап, гвардии майор Чавчанидзе выполнил 12 вылетов на самолете «Аэрокобра», из них 5 – боевых полетов (налет 4 часа 45 минут), остальные – перелеты к линии фронта и проверка техники пилотирования в районе аэродрома. Как позже выяснится, Аркадий Серапионович был назначен на должность одного из заместителей командира 9-й гиад.
Таким образом, Александром Ивановичем Покрышкиным, уже в ранге командира авиационного соединения, в этот момент решалось несколько задач: повышался в должности друг Дзусова и Иванова – Аркадий Чавчанидзе, назначался командиром родного ему 16-го гиап его личный друг – Борис Глинка, и второй раз за апрель – июнь 1944 года не допускался к руководству авиационным полком Григорий Андреевич Речкалов.
На апрель 1944 года гвардии капитан Григорий Речкалов (1920 г. р.) был лучшим летчиком-асом части, единственным воюющим Героем Советского Союза в авиаполку (на это время «старики» Герои Советского Союза – Крюков, Покрышкин, Лукьянов были выдвинуты на вышестоящие должности и убыли из части). Его нынешние друзья-однополчане Федоров, Клубов и Труд, ставшие Героями Советского Союза 13 апреля 1944 года, самих знаков отличия – Звезд Героев, до 29 апреля 1944 года, когда командиром части вместо Покрышкина был назначен Аркадий Чавчанидзе, не получили. Сейчас же, в июне, командиром 16-го гиап назначался ровесник и друг Покрышкина с весны 1943 года заместитель командира 100-го гиап гвардии майор Борис Борисович Глинка (1914 г. р.), так же, несомненно, как и Александр Иванович или Григорий Андреевич, талантливый и результативный летчик-истребитель, в силу своего возраста и бывшей инструкторской практики в Конотопском высшем тактическом училище воздушного боя умеющий работать с разношерстным (по возрасту, характеру, личным пилотажным качествам) летным коллективом, коим был в то время любой авиационный полк действующей армии, в том числе и 16-й гиап.
Борис Борисович Глинка родился 27 октября 1914 года в семье шахтера в селе Александро-Дар Днепропетровской области. Его отец – Борис Филиппович Глинка (1885 г. р.) всю жизнь проработал на шахте в Криворожском железнорудном бассейне.
В 1947 году он умер.
Мать – Наталья Кондратьевна Глинка (1887 г. р.) была домохозяйкой.
Борис Глинка в 1921 году поступил в первоначальную школу, в которой проучился 4 класса. В 1929 году поступил в горнопромышленную школу, одновременно учился и работал. В этой школе вступил в комсомол. В 1931 году по окончании ГПШ получил специальность проходчика горных выработок. Работал в шахте по специальности, одновременно учился в вечернем горном техникуме в г. Кривой Рог, который окончил в 1934 году и получил вторую специальность – горный механик. В этой должности работал на руднике МОПР до 1935 года. В ноябре этого года за хорошую работу был направлен комсомольской организацией в школу пилотов Гражданского воздушного флота, которая размещалась в Полтаве. Затем пилоты-курсанты и преподаватели школы перебазировались в Херсон.
В школе ГВФ Борис Борисович проучился год, за отличную учебу был оставлен работать в этой школе летчиком-инструктором.
В ноябре 1939 года он был призван из запаса (в звании младшего лейтенанта) Херсонским райвоенкоматом в ряды РККА и направлен в Одесскую школу пилотов в качестве слушателя.
В 1940 году окончил Одесскую школу пилотов и в звании младшего лейтенанта был оставлен служить здесь же, в школе, снова летчиком-инструктором. В апреле 1941 года Одесскую ШП расформировали и организовали Конотопское высшее тактическое училище воздушного боя, где Борис Борисович служил с мая 1941 года по август 1942 года. Прошел летные должности от летчика-инструктора до заместителя командира авиационной эскадрильи.
В Конотопском ВТУВБ Бориса Глинку застала война. В училище был организован боевой расчет. Курсанты и руководящий состав училища принимали участие в обороне городов и железнодорожных станций Чернигов, Шостка, Бахмач, Конотоп. В сентябре 1941 года боевой расчет училища был перебазирован на Северный Кавказ в Грозный. По прибытии на новое место дислокации летчики принимали участие в защите Грозного от налетов немецкой авиации.
Весной 1942 года из курсантов и основного состава летчиков Конотопской школы было организовано три истребительных авиаполка, которые были отправлены на Северо-Кавказский фронт. В одном из них Борис Глинка проходил службу в должности заместителя командира авиаэскадрильи.
В ноябре 1942 года 45-й иап был выведен с фронта на переформирование в Аджи-Кабул.
Здесь он встретился со своим младшим братом, Дмитрием Борисовичем, который служил в 45-м иап. Борис Глинка перешел в авиаполк Ибрагима Дзусова (приказ командира 253-го иап от 18.02.32 г. № 027), и братья Глинка продолжили дальше воевать вместе.
Получив новую материальную часть (самолеты Р-39 «Аэрокобра»), в феврале 1943 года 45-й иап прибыл на Северо-Кавказский фронт в действующую армию.
За отличные результаты в воздушных боях на Кубани в мае 1943 года Борису Борисовичу Глинке, вместе с младшим братом Дмитрием, было присвоено звание Героя Советского Союза. В 100-м гиап Борис Глинка прошел должности командира звена, адъютанта эскадрильи, заместителя командира и командира авиаэскадрильи. С января до 1 июня 1944 года он проходил службу в должности уже заместителя командира авиаполка. С этой должности он и был назначен командиром 16-го гиап.
Однако в личном деле Бориса Борисовича дата его перехода в 16-й гиап записана – 15 мая 1944 года. Приказ командира 16-го гиап № 067 о приеме им дел и должности командира части был издан 2 июня 1944 года. Официальных следов нахождения Бориса Глинки с 15 мая по 2 июня в 16-м гиап в сохранившихся архивных документах авиаполка не найдено – на боевые задания в пик майских боев (29, 30 и 31 мая) он не вылетал, а Чавчанидзе, напротив, был в составе летчиков своего полка, что отражено в «Журнале боевых действий 16-го гиап».
Однако возвращаемся снова к дню 2 июня 1944 года.
Вместе с Григорием Речкаловым в крайний групповой вылет в этот день в 18.25 вылетели в район Вултуру – Скулени – Ларга летчики Вахненко, Березкин, Никитин, Белозеров, Сухов, Ивашко, Лихачев, Трофимов и Кетов.
В районе патрулирования наша группа встретила четыре ФВ-190 и два Ме-109. Однако они боя с превосходящим их по количеству советским воздушным патрулем не приняли и с принижением быстро ретировались на свою территорию.
В 19.15 группа Речкалова благополучно возвратилась на свой аэродром.
Таким образом, за 2 июня 16-й гиап выполнил всего 10 боевых вылетов.
2 июня 1944 года приказом НКО СССР № 0231 начальнику штаба 9-й гиад гвардии подполковнику Абрамовичу Борису Абрамовичу (20.12.1910 г. р., в РККА с 1929 года) было присвоено очередное воинское звание «полковник».
Начало войны с немецкими захватчиками он встретил в должности помощника начальника разведывательного отделения штаба ВВС Киевского военного округа и в воинском звании «капитан».
Затем в сентябре он стал начальником разведотделения ВВС 37-й армии Южного фронта. Но после крушения Юго-Западного фронта он 18 сентября 1941 года в районе города Пирятина (Полтавская область, 150 км восточнее Киева) попал в окружение. Однако, несмотря на сложную обстановку, в плен не попал и 14 октября вышел в расположение советских войск.
Борис Абрамович отличился в период Ростовской наступательной операции в период с 15 по 30 ноября 1941 года. Он, «выполняя обязанности начальника разведотдела Армии (37-я армия), проявил себя как способный командир штаба, работает не считаясь со временем лично для себя. Находился круглые сутки на боевой работе, пытливо и своевременно добивался данных о противнике и своевременно доводил до подчиненных частей и вышестоящих штабов».
С должности начальника оперативно-разведывательного отделения 216-й сад (4-я ВА, Южный фронт) в начале 1943 года (приказ НКО СССР от 21.01.43 г. № 0649) он был назначен начальником штаба дзусовского авиационного соединения. 21 апреля 1944 года он был утвержден в этой должности уже приказом командующего ВВС КА № 0157. Вместе с Дзусовым и Покрышкиным, его прямыми командирами, Борис Абрамович пройдет огненными дорогами войны вплоть до самой Победы. После убытия в июне 1945 года Александра Ивановича на учебу в Военную академию имени Фрунзе он некоторое время будет временно командовать этим прославленным авиационным соединением.
С 3 по 6 июня последовательными атаками на разных участках 2-го Украинского фронта в районе Яссы, общим протяжением 28 км, противнику, ценой больших потерь, удалось потеснить советские войска на глубину до 5 км, где он и был остановлен.
3 июня 1944 года летный день 16-го гиап начал в 8.45 облетом «Аэрокобры» летчик Иван Вахненко.
После него с аналогичной задачей взлетели командир части Герой Советского Союза гвардии майор Глинка Борис Борисович и командир звена гвардии старший лейтенант Трофимов Николай. В 9.35 программа облета была выполнена.
Боевая работа летчиков 16-го гиап началась в этот день лишь под вечер.
Причиной этого было, возможно, и то, что с обеспечением ГСМ 495-й бао (76-й РАБ) справился не полностью: так из-за отсутствия авиационного масла или его негодности к применению (примеси песка и стружки, недостаточная вязкость) боевые действия 16-го гиап были сорваны в течение 6 часов.
Аналогичные недостатки в аэродромно-техническом обеспечении будут: 4 июня – 7 часов простоя авиационной техники, 6 июня – на 4 часа были сорваны боевые вылеты.
Такие же беды преследовали и братский 100-й гиап, который обеспечивался тем же 495-м бао.
В 17.20 первый раз в должности командира авиаполка Борис Глинка поднял в воздух 16 «Аэрокобр» своей части. Состав летчиков двух восьмерок был следующий: Борис Глинка – Душанин, Сухов – Вахненко, Федоров – Лихачев, братья Онищенко – Иван и Василий, Клубов – Иванков, Ивашко – Березкин, Трофимов– Кетов, Табаченко – Чертов. Погода стояла ясная, у земли – дымка, видимость 3–5 км.
В районе патрулирования наша группа встретила четыре истребителя Ме-109 и два ФВ-190.
Хотя соотношение сил в воздухе было на стороне советских летчиков, четверка Трофимова была атакована парой немецких истребителей Ме-109, которые зашли в атаку со стороны солнца. Объектом их атаки стала «Аэрокобра» гвардии младшего лейтенанта Табаченко. Однако пара Петра Табаченко (Табаченко – Чертов) вышла из-под атаки «Мессершмиттов» полупереворотом.
Гвардии старший лейтенант Ивашко, выбивая атакующий «Мессершмитт» из-под хвоста «Аэрокобры» Трофимова, сбил один Ме-109, однако, как он сам доложил, место падения вражеского самолета не наблюдал.
Гвардии капитан Клубов в этом бою атакой сверху сзади также подбил один Ме-109, а после трех атак сбил еще один Ме-109, который упал в районе 1 км южнее Епурения. Подтвердили воздушную победу Клубова летчики Трофимов, Кетов и Иванков.
Гвардии младший лейтенант Иванков также подбил один Ме-109. Атаку по вражескому самолету он производил спереди под ракурсом -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
. Поврежденный немецкий «Мессершмитт» ушел на свою территорию.
При возвращении с боевого задания пара «Аэрокобр» (ведущий гвардии младший лейтенант Табаченко, ведомый гвардии младший лейтенант Чертов) потеряла в воздухе ориентировку и, полностью выработав горючее, произвела посадку на фюзеляж в районе 6 км южнее Чинишерцев (Рыбница). При посадке самолет Чертова («Аэрокобра» № 42637 с мотором «Аллисон» Е-19 № 42637) скапотировал, наш летчик рассек себе лоб и с рваными ранами лица был отправлен в госпиталь города Рыбница, из которого возвратился в свою часть 23 июня. Самолет ремонту не подлежал и был списан.
Петр Петрович Табаченко невредимым возвратился в свою часть уже 5 июня, однако самолет был сильно разбит и позже был сдан в ремонтные органы.
Кроме Чертова и Табаченко вынужденную посадку на аэродроме Пружаны, также без горючего в топливных баках самолета, совершил летчик Иван Онищенко. Пилот остался жив.
В 18.15 группа Бориса Глинки без трех «Аэрокобр» пришла на свой аэродром. Радиостанция наведения, следившая за перипетиями этого воздушного боя, объявила всей группе благодарность.
Расход боеприпасов составил: авиаснарядов 37 мм – 83 шт., авиапатронов 12,7 мм – 550 шт. и 7,62 мм – 1432 шт.
Сразу же после приземления первой группы в воздух в 18.20 поднялась шестерка «Аэрокобр» под управлением гвардии старшего лейтенанта Старчикова: Старчиков – Новиков, Торбеев– Стаценко, Никитин – Белозеров. Боевая задача прежняя – прикрытие наземных войск в районе Долмака. Погода: облачность 6–7 баллов, видимость 5–7 км, у земли дымка.
В районе патрулирования на высоте 2500 м, уже при отходе домой, наша группа заметила выше себя на 1500 м группу из 8 немецких истребителей ФВ-190. По команде ведущего Старчикова наши самолеты с набором высоты попытались подняться выше, над противником. Однако за это время немецкие самолеты, не вступив в бой, быстро ушли на свою территорию, и боестолкновения не произошло.
Наша группа с полным боезапасом в 19.25 пришла на свой аэродром.
Одним из характерных примеров эшелонирования боевого порядка и хорошего управления группой является воздушный бой группы из 13 самолетов под командованием гвардии капитана Речкалова 3 июня 1944 года, где благодаря правильному решению командира группы, хорошей осмотрительности летного состава, согласованным действиям эшелонированных групп патруля количественно превосходящим силам противника был нанесен большой урон. В этом бою сбито шесть самолетов Ю-87 и один ФВ-190.
В 19.25 с аэродрома Стефанешти в воздух поднялись летчики Речкалов, Вахненко, Федоров, Лихачев, Сухов, Душанин, Иванов, Онищенко Василий, Ивашко, Клубов, Иванов, Трофимов и Кетов. Ведущим группы был назначен Герой Советского Союза гвардии капитан Речкалов.
Уже в полете радиостанция наведения перенацелила наших истребителей на группу немецких бомбардировщиков Ю-87, замеченных в районе Долмака.
При подходе к цели наши истребители на высоте 3000–3500 м встретили до сорока немецких пикирующих бомбардировщиков Ю-87 под непосредственным прикрытием двенадцати истребителей Ме-109 и ударной четверки Ме-109.
Первую атаку сзади сверху под ракурсом -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
по Ю-87 своей парой произвел гвардии капитан Речкалов, немецкий бомбардировщик загорелся и упал в районе Богоноса. Падение «лаптежника» подтвердили летчики Сухов, Федоров и радиостанция наведения.
Пара Сухова атаку производила под ракурсом -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
на развороте. В результате Сухов сбил один Ю-87, который упал в районе 2–3 км юго-западнее Мовилешти. Подтвердили результативную атаку нашего пилота летчики Речкалов и Душанин. В этот момент Речкалов, выбивая из-под хвоста пары Сухова пару Ме-109, в перевороте меткой очередью сбивает еще один истребитель Ме-109, который в воздухе взорвался и упал на землю в этом же районе. Подтвердили его воздушную победу летчики Сухов и Душанин.
Гвардии капитан Федоров, атакуя сверху сзади под ракурсом -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
группу бомбардировщиков, сбил один Ю-87, который загорелся и упал в районе 2 км западнее Таутешти. Подтвердил результативную атаку младший лейтенант Лихачев. Во время своей атаки Аркадий Федоров был атакован двумя истребителями Ме-109. Однако его ведомый младший лейтенант Лихачев, прикрывая ведущего, своими смелыми и решительными действиями все атаки отбил. При второй атаке на Ю-87, которую проводил гвардии капитан Речкалов, немецкий «Мессершмитт» зашел ему в заднюю полусферу. Гвардии капитан Федоров на выходе из атаки на перевороте выбил из-под хвоста «Аэрокобры» Речкалова вражеский истребитель Ме-109. Немецкий самолет упал в районе 3 км западнее Хорлешти. На самого Федорова также напали 2 истребителя Ме-109, но его ведомый Евгений Лихачев сумел отбить их атаку и спас своего ведущего. В это время на самого Лихачева набросились четыре Ме-109. Но наш летчик сумел одного из них, атакуя строго в хвост, сбить, Ме-109 упал в 1 км западнее Епурения.
Пара Сухова, выходя из атаки по Ю-87, в лоб под ракурсом -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
атаковала Ме-109. Сухов подбил Ме-109, который горящим стал уходить на юг, однако падения немецкого самолета никто не наблюдал. Факт точной атаки Сухова, от которой загорелся вражеский бомбардировщик, подтвердил гвардии капитан Речкалов.
Пара гвардии лейтенанта Иванова успешно атаковала Ю-87. После этого он сам был атакован двумя Ме-109, однако командир звена Иванов сумел в лоб сбить один Ме-109. Падение самолета наблюдали летчики Василий Онищенко и Аркадий Федоров.
Прикрывающая группа Героя Советского Союза гвардии капитана Клубова (4 «Аэрокобры») вела воздушный бой с 6 немецкими истребителями Ме-109 и обеспечила свободу действий ударной группе Речкалова. Сам Александр Клубов при выходе из фиксированного переворота в горизонтальный полет сверху сзади сбил один Ме-109, который горящим упал в 1 км южнее Епурения.
Всего за этот боевой вылет в воздушном бою группа Героя Советского Союза гвардии капитана Речкалова сбила девять немецких самолетов: три бомбардировщика Ю-87 и шесть истребителей Ме-109, при этом сам Григорий Речкалов сбил один Ме-109 и один Ю-87, гвардии капитан Федоров – один Ме-109 и Ю-87, младший лейтенант Лихачев – один Ме-109, гвардии лейтенант Сухов – один Ме-109, гвардии лейтенант Иванов – один Ме-109. Сбитые самолеты подтвердили командиры зенитных батарей 249-го армейского зенитного артиллерийского краснознаменного полка (азеакп) старший лейтенант Синельников, старший лейтенант Ничаев и начальник парашютно-десантной службы 7-го иак.
Расход боеприпасов составил: авиаснарядов 37 мм – 42 шт., авиапатронов 12,7 мм – 240 шт., 7,62 мм – 1500 шт.
Представитель 9-й гиад, находящийся на радиостанции наведения, объявил всему составу группы от командования авиационного соединения благодарность.
За 3 июня 16-й гиап выполнил 34 боевых самолето-вылета, второй результат по боевому напряжению за июнь.
Прикрывая свои войска, воздушные патрули 9-й гиад за июнь 1944 года из 19 встреч с большими группами бомбардировщиков, под прикрытием истребителей противника, только в пяти случаях вступали в бой с опозданием, в момент бомбометания или же после него. В остальных случаях воздушные бои начинались над территорией, занятой противником, и группы бомбардировщиков или рассеивались, или в девяти случаях сбрасывали бомбы бесприцельно.
4 июня 1944 года первым в 16-м гиап в воздух в 11.35 поднялся гвардии младший лейтенант Торбеев. В течение 20 минут он производил облет своего самолета.
В 12.46 первая восьмерка «Аэрокобр» под управлением Героя Советского Союза гвардии капитана Федорова ушла на выполнение боевого задания – прикрытие наземных войск в районе железнодорожной станции Ларга. Вместе с ним поднялись в воздух летчики Лихачев, Торбеев, Стаценко, Старчиков, Новиков, Никитин и Белозеров.
В районе патрулирования на высоте 1500 м неожиданно появились 8 истребителей-бомбардировщиков ФВ-190. Пара из них, при развороте на них группы Федорова, сбросила бесприцельно бомбы и со снижением ушла на свою территорию. В районе Ясс барражировали два истребителя Ме-109. Ни наши летчики, ни немецкие пилоты в бой не вступили. С полным боекомплектом наши «Аэрокобры» в 13.38 возвратились на свой аэродром.
Днем летчик Коряев выполнил два учебно-тренировочных полета, продолжительностью по 12 и 15 минут. В 15.00 на аэродром Стефанешти возвратился с места вынужденной посадки (аэродром Пружаны) гвардии лейтенант Иван Онищенко.
В 16.25 в воздух поднялись восемь «Аэрокобр» 3-й аэ под командованием Героя Советского Союза гвардии капитана Александра Клубова: Клубов – Иванков, Трофимов – Кетов, Ивашко– Березкин, Сухов – Душанин. Вслед за группой Клубова в 16.40 командир авиаполка Борис Глинка с ведущим летчиком гвардии старшим лейтенантом Вахненко вылетели в район патрулирования группы Клубова в качестве свободных охотников. Таким образом, в воздухе было десять «Аэрокобр» 16-го гиап, направляющихся в район железнодорожной станции Ларга.
В районе прикрытия радиостанция наведения вывела наш воздушный патруль на группу из 15 немецких бомбардировщиков Ю-88, которые на высоте 2000 м шли под прикрытием 8 истребителей Ме-109. Боевой порядок немецких бомбардировщиков – звенья с правым пеленгом. В этом же районе, с целью расчистки от советских самолетов воздушного пространства, барражировали 4 вражеских истребителя.
Пара гвардии капитана Клубова произвела атаку по первому звену Ю-88 в лоб. Бомбардировщики, не доходя до цели, в перевороте влево сбросили беспорядочно бомбы и ушли на свою территорию. Клубов перешел в атаку по следующему звену и также в лоб. Немецкие бомбардировщики, выполнив правый переворот, также беспорядочно сбросили бомбы, не доходя до цели. Результативная атака Клубова по крайнему Ю-88 удалась, вражеский самолет упал в районе 1 км южнее Епурения, кроме того, один Ю-88 он подбил, но «Юнкерс», дымя, ушел на свою территорию.
Факт сбития и подбития Александром Клубовым двух самолетов противника подтвердили летчики Ивашко, Иванков, Березкин, Кетов и Сухов.
Пара гвардии старшего лейтенанта Ивашко провела атаку по звену немецких Ю-88. Атаки производил сзади снизу, как он сам отметил – «на левом полуперевороте» подбил Ю-88. Александр Романович видел, что подбил левый мотор вражеского бомбардировщика, однако его падения не наблюдал. Остальные бомбардировщики Ю-88 беспорядочно сбросили бомбы южнее Епурения в поле.
После атак немецких бомбардировщиков пара Клубова, пара Ивашко и четверка Трофимова вели воздушный бой с 18 истребителями противника – двенадцать Ме-109 и шесть ФВ-190.
Гвардии капитан Клубов в этом бою сбил немецкий истребитель Ме-109, атаку он производил сзади под ракурсом -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
. Самолет противника упал в районе Редиу-Метрополий. Подтвердил воздушную победу комэска гвардии младший лейтенант Иванков.
Пара гвардии старшего лейтенанта Ивашко во время воздушного боя, в момент атак парой Клубова бомбардировщиков, атаковала истребители Ме-109. В результате нескольких атак сзади сверху Александр Ивашко с дистанции 50–75 м сбил один Ме-109, который упал в районе Богоноса. Подтвердил воздушную победу заместитель командира авиаэскадрильи летчик Иванков.
Ведомый Березкин, выбивая из-под хвоста «Аэрокобры» Ивашко ФВ-190, с расстояния 50–75 м сбил его. Сбитый Вячеславом Березкиным «Фокке-Вульф» упал в районе Богоноса. Подтвердил результативную атаку его ведущий, гвардии старший лейтенант Ивашко.
Прикрывающая четверка гвардии лейтенанта Трофимова обеспечила свободу действий ударной группы Клубова. В результате воздушного боя с Ме-109 и ФВ-190 командир звена Трофимов сбил один ФВ-190. Атаку производил на вираже. Сбитый ФВ-190 упал в 1 км северо-западнее Епурения.
Свободная пара воздушных охотников Борис Глинка и Иван Вахненко в это время вела воздушный бой с двумя Ме-109. Гвардии майор Глинка попытался атаковать один из «Мессершмиттов» с задней полусферы, но немецкие истребители Ме-109 от боя уклонились и ушли в направлении Ясс. Вторую атаку Борис Глинка и Вахненко провели по шестерке ФВ-190, которые летели с бомбами. Атаку Борис Борисович провел по ведущему группы сверху сзади под ракурсом -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
. В результате атаки немецкий самолет ФВ-190 из пикирования не вышел и врезался в землю. Это видели летчики Ивашко и Сухов. Сбитый гвардии майором Борисом Глинкой «Фокке-Вульф» упал в районе 2 км западнее Захарны.
В результате этого боевого вылета группой Клубова – Бориса Глинки было сбито 6 самолетов противника: один Ю-88 (2 Ю-88 подбито), два Ме-109 и три ФВ-190.
Были потери и в группе Клубова – снова был подбит самолет летчика Душанина. 29 мая 1944 года ему также не повезло, он был сбит в воздушном бою и произвел вынужденную посадку вдали от своего аэродрома. И только 2 июня он возвратился в родной авиаполк.
В этом вылете ведомый Константина Сухова гвардии младший лейтенант Душанин увидел в воздухе противника и передал по радио об этом своему ведущему: «К нам в хвост заходят мессы!» Но сам от ведущего отстал. Когда посмотрел назад, то противника не увидел. Он стал выполнять разворот и тут неожиданно у себя в хвосте увидел один Ме-109, который уже вел по его «Аэрокобре» огонь из бортового оружия, в результате чего был поврежден мотор. Но Душанину посчастливилось снова, он не только остался жив, но и сумел посадить подбитую «Аэрокобру» в районе 500 м восточнее Пробота. Посадка самолета была жесткой, «Аэрокобра» разбилась и ремонту не подлежала. Впоследствии она была списана. Летчик остался невредим и вскоре возвратился в свою часть.
Самолет гвардии старшего лейтенанта Ивашко прилетел на свой аэродром с одной пробоиной от вражеского крупнокалиберного снаряда в левой плоскости. Осколками от зенитного снаряда противника была пробита всасывающая трубка радиатора «Аэрокобры» Петра Кетова.
В 17.30 девятка «Аэрокобр» (без Душанина) приземлилась на своем аэродроме.
Расход боеприпасов составил: авиаснарядов 37 мм – 129 шт., авиапатронов 12,7 мм – 940 шт., 7,62 мм – 6520 шт.
На разборе этого вылета командир 16-го гиап гвардии майор Борис Глинка сказал: «Если группа перед вылетом конкретно прорабатывает задание и ведущий группы каждому летчику поставит задачу, то в воздушном бою группа будет действовать компактно, не рассыпаясь, как это видно из приведенных выше примеров. Несмотря на то что противник в численном отношении превышал в два-три раза, наши истребители нанесли большой урон противнику, не неся своих потерь. Если ведущий упустит управление воздушным боем, то такая группа ущерба противнику не нанесет, а понесет сама потери. Как это было в первых воздушных боях в период Ясской операции. Некоторые летчики погнались за увеличением сбитых самолетов, отставали от группы, теряли своих ведомых, а ведомые ведущих. Группа рассыпалась по парам, не было взаимодействия пар в четверках и четверок в группе, в результате чего полк понес потери. За июнь месяц на одну свою потерю приходится 8 сбитых самолетов противника».
В 18.20 вылетела на выполнение поставленной боевой задачи группа гвардии старшего лейтенанта Старчикова: Старчиков– Новиков, Торбеев – Стаценко, Иванов – Василий Онищенко, Никитин – Белозеров.
В небе стояла 10-балльная облачность, видимость 5–6 км.
В районе патрулирования наши летчики встретили 4 немецких истребителя Ме-109, которые ходили парами, и рядом с ними летали шесть ФВ-190. Воздушный бой наши летчики провели парами. Старчиков произвел результативную атаку сзади снизу по ближайшему «Фокке-Вульфу». Сбитый немецкий самолет упал 3 км юго-восточнее Мовиления. Подтвердили воздушную победу своего ведущего группы летчики Новиков и Белозеров. Один ФВ-190 подбил гвардии младший лейтенант Никитин, «ФоккеВульф» вышел из боя и со снижением ушел на свою территорию.
Все немецкие истребители ФВ-190 летели в штурмовом варианте, с подвешенными бомбами (каждый самолет нес одну авиационную бомбу). Встретив такой «радушный» прием советских летчиков, не доходя до цели, они беспорядочно сбросили бомбы в районе 3–4 км северо-восточнее станции Мовилений.
В результате этого боестолкновения средние повреждения получил самолет гвардии младшего лейтенанта Стаценко (пулевая пробоина в стабилизаторе, 2 пробоины в радиопередатчике, 3 пробоины в раме заднего отсека и 1 пулевая пробоина в основной стойке шасси), сам летчик был легко ранен – осколочное ранение мягких тканей правой ноги.
Экипажи Иванова и Онищенко, из-за полной выработки топлива, произвели посадку на аэродроме Табарэ. Их дозаправили, и они перелетели на свой аэродром, куда в 19.15 приземлилась основная группа Старчикова.
Расход боеприпасов составил: авиаснарядов 37 мм – 95 шт., авиапатронов 12,7 мм – 950 шт., 7,62 мм – 1400 шт.
Этим групповым вылетом для авиаполка Бориса Глинки фактически закончилась воздушная фаза Ясской оборонительной операции 2-го УФ.
Летчиками 16-го гиап за четыре дня июня было сбито 17 немецких самолетов разных типов. До конца месяца этот боевой результат не изменился.
На период с 1 по 6 июня 1944 года приходятся все воздушные бои, проведенные за этот месяц, сбитые самолеты противника и основное количество произведенных самолето-вылетов, выполненных всеми авиационными частями 9-й гиад. Так, из 32 проведенных летчиками 9-й гиад за июнь воздушных боев 29 проведены в этот период и только 3 воздушных боя с 7 по 28 июня. Из 72 сбитых авиадивизией Покрышкина самолетов противника 71 самолет сбит в этот период и только один ФВ-189 за остальные дни месяца. Из 483 боевых самолето-вылетов, произведенных на прикрытие своих войск за месяц, 463 произведены в период с 1 по 6 июня и только 20 – за остальные 22 дня месяца.
Ниже приводятся данные по дням Ясской операции, характеризующие динамику изменения количества боевых вылетов вражеской авиации, противостоящей авиации 5-й ВА 2-го Украинского фронта.
Количество самолето-вылетов авиации противника по дням в Ясской оборонительной операции
Таблица количества и распределения по задачам боевых самолето-вылетов, произведенных авиационными частями 9-й гиад в Ясской оборонительной операции в период с 30 мая по 6 июня 1944 года.
За период с 2 по 6 июня 1944 года произошли изменения в численности всех авиаполков 9-й гиад.
К исходу 6 июня на местах вынужденных посадок находилось 10 самолетов «Аэрокобра», из них: 16-й гиап – 5, 100-й гиап – 1, 104-й гиап – 4, все они показаны в графе неисправных самолетов.
В июне на пополнение летного состава покрышкинской авиадивизии прибыло 7 самолетов и 4 летчика-стажера. В 16-й гиап 5 июня прибыли из 22-го зап, в командировку («на войну») сроком на 45 дней, командир звена лейтенант Турченко Владимир Николаевич и летчик-инструктор младший лейтенант Голосуй Эраст Григорьевич.
Потери летчиков 9-й гиад за Ясскую оборонительную операцию в период с 30 мая по 6 июня 1944 года составили 13 летчиков.
Особенно не везло в начале июня летному составу 104-го гиап.
Так, 1 июня летчик гвардии младший лейтенант Бучнев из-за полной выработки топлива после выполнения боевого задания произвел вынужденную посадку на фюзеляж в поле. «Аэрокобра» была сломана, но летчик остался невредим.
2 июня летчик гвардии младший лейтенант Киреев был сбит в воздушном бою, но спасся на парашюте. В этот же день был сбит в воздушном бою еще один летчик – гвардии младший лейтенант Михалин, ему пришлось совершать вынужденную посадку вне аэродрома. Однако при пробеге самолет скапотировал и был полностью разбит, пилот остался жив.
3 июня летчики гвардии старший лейтенант Лиховид, гвардии младший лейтенант Бучнев, гвардии лейтенант Иванов и гвардии лейтенант Новиков были сбиты в воздушном бою, два первых из них покинули самолеты на парашюте и спаслись, третий и четвертый сумели выполнить благополучно посадку на фюзеляж.
4 июня летчик гвардии младший лейтенант Буздин не возвратился с боевого вылета, состояние самолета и судьба летчика оставались неизвестны.
5 июня летчик гвардии младший лейтенант Брюханов был сбит в воздушном бою, произвел вынужденную посадку на фюзеляж.
Самолет был сломан, летчик не пострадал.
8 июня командир звена гвардии лейтенант Степанов Владимир Григорьевич (1918 г. р.) погиб в боевом вылете.
Боевые и другие потери, связанные с выполнением боевых заданий в Ясской операции 9-й гиад, составили:
Причинами потерь в 9-й гиад были:
За 9 дней проведения войсками 2-го УФ Ясской оборонительной операции наибольшей результативностью в покрышкинской авиадивизии отметились 5 летчиков-истребителей. Пальму первенства уверенно завоевал командир 3-й аэ 16-го гиап Герой Советского Союза гвардии капитан Клубов Александр Федорович. Им было сбито 5 бомбардировщиков и 4 истребителя противника (три Ю-87, один Ю-88, два ФВ-190, два Ме-109). По 6 немецких самолетов сбили два человека: из 100-го гиап дважды Герой Советского Союза гвардии майор Глинка Д.Б. (два Ю-87 и четыре ФВ-190) и гвардии лейтенант Гучек П.И. (четыре ФВ-190 и два Ме-109). По 5 самолетов противника сбили два летчика: 100-й гиап – гвардии лейтенант Дольников Г.У. (четыре Ме-109 и один Ю-87) и 104-й гиап – гвардии капитан Комельков М.С. (три Ме-109 и ФВ-190). По 4 вражеских самолета сбили 10 летчиков 9-й гиад, из них из 100-го гиап – 5 человек, из 104-го гиап – 3 человека, из 16-го гиап – 2 человека.
По результатам боевой работы Александра Федоровича Клубова в небе над Яссами с него была снята вынесенная в мае судимость, что, наверное, было самым главным в его боевой судьбе.
5 июня, после активной фазы воздушных боев, у командира авиаполка гвардии майора Бориса Глинки дошли руки до решения кадровых вопросов. В этот день убыла в распоряжение начальника политотдела 9-й гиад временно исполняющая должность заместителя 16-го гиап по политчасти гвардии капитан Дрягина Ирина Викторовна. Вместо нее, также временно, командир 16-го гиап допустил к исполнению должности заместителя командира 16-го гиап по политчасти гвардии капитана Барышева Михаила Яковлевича (1912 г. р., уроженец с. Сестрино Починковского района Смоленской области).
Летную работу на аэродроме начал 5 июня заместитель комэска гвардии старший лейтенант Старчиков. В период 9.45–10.10 он облетывал свою «Аэрокобру».
А с 10.00 начались плановые учебно-тренировочные полеты. В воздухе до 14.00 оттачивали летное мастерство летчики Коряев (2 полета), Копейка, Никитин и Пищальников.
После обеда в штаб 16-го гиап поступила боевая задача – прикрыть с воздуха наземные войска в районе Ларги. Незамедлительно в 14.25 в воздух поднялись две шестерки «Аэрокобр» под руководством Героев Советского Союза гвардии майора Бориса Глинки и гвардии капитана Клубова. Вместе с ними вылетели летчики Иванков, Трофимов, Кетов, Ивашко, Березкин, Сухов, Жигалов, Торбеев, Иван Онищенко и Лихачев.
Погода стояла ясная, видимость до 10 км. Уже находясь над районом прикрытия, летчики 16-го гиап получили указание радиостанции наведения: «разогнать фоккеры» и «прикрыть горбатых». Боевую задачу группа успешно выполнила. Расход боеприпасов составил: авиаснарядов 37 мм – 10 шт., авиапатронов 12,7 мм – 100 шт. и 7,62 мм – 180 шт.
Кроме того, наш воздушный патруль наблюдал за восьмеркой «Фокке-Вульфов», находившихся в воздухе вблизи линии фронта. Они ходили парами друг за другом, но атак не предпринимали и при возникновении какой-либо угрозы со стороны советских самолетов уходили на свою территорию.
В 15.15 все 12 «Аэрокобр» благополучно приземлились на базовом аэродроме.
С 16.30 до 17.10 продолжали совершенствовать летные навыки в составе пары летчики Копейка и Коряев.
Под вечер из служебной командировки в Москву (с 23 апреля) прибыли гвардии лейтенант Труд Андрей Иванович, старший лейтенант Жердев Виктор Иванович и гвардии старший лейтенант Цветков Вениамин Павлович. Они, вместе с летчиками Турченко и Голосуй, на 5 новых самолетах («Аэрокобра» Q-15 № 42135, 42146, 42187, 42432, 42929 с моторами «Аллисон» Е-19 № 100546, 100450, 034876, 034761, 168197) прилетели из 22-го зап. Для доукомплектования 16-го гиап они перегнали из Иванова на аэродром Стефанешти новую материальную часть.
В крайний групповой вылет в 18.50 поднял в воздух 17 «Аэрокобр» командир 16-го гиап Герой Советского Союза гвардии майор Борис Глинка. Состав воздушного патруля был внушительный – вместе с ним в воздухе находились летчики: Лихачев (ведомый Б. Глинки), Клубов, Иванков, Ивашко, Березкин, Трофимов, Кетов, Старчиков, Никитин, Торбеев, Иван Онищенко, Сухов, Василий Онищенко, Белозеров, Новиков, Голубев, Речкалов и Вахненко. Однако в районе Ларга – Захарна находились только 2 немецких истребителя Ме-109, которые, увидев приближающиеся советские «Аэрокобры», быстро ретировались на свою территорию. В это время здесь же бомбардировали вражеские позиции три группы бомбардировщиков Пе-2.
С полными БК советские самолеты в 19.50 возвратились на свой аэродром.
6 июня командир 16-го гиап Борис Глинка допустил пока к временному исполнению должностей: заместителя командира эскадрильи гвардии старшего лейтенанта Труда Андрея Ивановича – командира эскадрильи; старшего летчика гвардии лейтенанта Никитина Виктора Никитовича – командира звена; старшего летчика гвардии лейтенанта Голубева Георгия Гордеевича – командира звена; старшего летчика гвардии лейтенанта Сухова Константина Васильевича – командира звена.
Боевая работа авиаполка в этот день началась только после обеда, в 16.10 Герой Советского Союза гвардии капитан Клубов привел в район Стынки (Румыния) 12 «Аэрокобр», которые пилотировали летчики: Клубов – Иванков, Ивашко – Березкин, Трофимов – Кетов, Сухов – Жигалов, Иванов – Виктор Онищенко, Речкалов– Вахненко. Однако в районе прикрытия воздушного противника не было, с полными БК 11 самолетов организованно в 17.05 возвратились на аэродром Стефанешти. Летчик Иванов не рассчитал правильно расход горючего на маршруте, и поэтому, при возвращении домой, ему пришлось совершить вынужденную посадку на аэродроме Табарэ, где его дозаправили бензином, и в 18.05 он был дома.
Через 25 минут он снова поднял в воздух «Аэрокобру» по плану облета. Вместе с ним в зоне пилотировал летчик Торбеев.
В 20.10 на расчистку воздуха в районе Тыргу-Фрумос – Хэлэрешти вылетели от 16-го гиап снова 11 «Аэрокобр». Состав пар: Клубов – Иванков, Трофимов – Кетов, Борис Глинка – Лихачев, Ивашко – Березкин, Сухов – Жигалов и Голубев. Здесь следует обратить внимание, что Георгий Голубев взлетел без ведущего (или ведомого), кроме того, в составе группы снова был командир части и командир 3-й аэ. Вероятно, самолетов в группе было все-таки двенадцать, и Голубев летел в паре с летчиком не своего авиаполка или авиадивизии. Таким ведущим мог быть и Александр Покрышкин или кто-либо другой из управления 9-й гиад.
Точных данных нет.
Как бы то ни было, но в заданном районе в это время самолетов противника не было. Без единого выстрела по противнику группа Клубова – Бориса Глинки в 20.55 возвратилась назад на свой аэродром.
С 7 июня противник, понеся большие потери в живой силе и технике – до 315 танков, 29 бронемашин и бронетранспортеров, 62 полевых орудия, 240 пулеметов, до 400 автомашин, 450 самолетов и до 10 000 солдат и офицеров, прекратил наступление и в дальнейшем активных действий не предпринимал. За последующее время он производил замену потрепанных частей в районе Ясс и усиливал свою группировку севернее Тыргу-Фрумоса частями 1-й тд румын, танковой дивизией СС «Мертвая голова» и 9-й пд румын. Одновременно совершенствовалась в инженерном отношении занимаемая вражескими войсками оборона, подтягивались резервы из глубины страны. Враг оказывал упорное сопротивление действиям наших войск.
Действия авиации противника в период с 30 мая по 7 июня 1944 года основывались на непрерывном воздействии по нашим наземным войскам на узком участке фронта, бомбардируя непосредственно передовую линию. Район действий бомбардировщиков противника насыщался истребителями типа Ме-109 и ФВ-190, которые, четверками и шестерками эшелонируясь по высоте и по фронту, старались прикрыть район действий своих бомбардировщиков от воздействия наших истребителей. Основными типами бомбардировщиков были Ю-87, реже Ю-88 и Хе-111. Перед приходом бомбардировщиков противника в район цели по являлись четверки или шестерки немецких истребителей, которые ходили на своей территории и непосредственно над линией фронта, пытаясь вовлечь наших в бой на выгодных для них условиях.
При бомбометании они являлись ударной группой при прикрытии своих бомбардировщиков и вели активный воздушный бой с нашими истребителями. Пикировщики Ю-87 полет до цели производили на высоте 2500–4000 м группами по 6–9 самолетов клином звеньев, переходя линию фронта со снижением на дистанции между группами до 100 м и превышением над впереди идущей группой 30–50 м, имея в своем строю и сзади группу непосредственного прикрытия, состоящую из 4–6 ФВ-190. При встрече с нашими истребителями или при подходе к цели группа перестраивалась в колонну звеньев, в звеньях, в свою очередь, левый ведомый переходил направо и пристраивался к правому ведомому (правый пеленг) в строю девятки, левое звено переходило за правое ведомое звено. При атаках наших истребителей до цели, то есть над территорией противника, ведущие всех групп производили маневрирование змейкой, во время которого и производилось перестроение боевого порядка в колонну звеньев и в звеньях – в правый пеленг. Не встречая противодействия истребителей, такое перестроение производилось непосредственно перед бомбометанием.
Бомбардировка и штурмовые действия по нашим наземным войскам производились немецкой авиацией с пикирования с последующим разворотом на свою территорию, а при отсутствии советских истребителей вражеская группа в строю «замкнутого круга» производила обстрел целей на поле боя пушечно-пулеметным огнем, снижаясь до высоты 100–200 м. При атаках нашими истребителями «лаптежников» Ю-87 те немедленно покидали поле боя, уходя со снижением до бреющего полета на свою территорию, используя при этом складки местности.
В период с 7 по 15 июня противник отвел на тыловые аэродромы значительную часть своих ВВС. До конца месяца немецкая авиация была малоактивной. В этот период ее основные усилия были направлены на ведение разведки боевых порядков наших войск, движения по шоссейным и грунтовым дорогам на глубину до 120 км и аэродромов базирования нашей авиации.
7 июня аэродром Стефанешти ожил в 13.30. В это время гвардии старший лейтенант Трофимов начал 10-минутный облет своей «Аэрокобры». В дальнейшем до послеобеденного времени летной работы не было.
В 16.05 на облет района боевых действий вылетела десятка «Аэрокобр» во главе с командиром 16-го гиап Борисом Глинкой. С ним летел его постоянный ведомый – младший лейтенант Лихачев. Из опытных летчиков вместе с командиром части летел Александр Клубов со своим штатным ведомым гвардии младшим лейтенантом Иванковым. Остальные пары составили молодые пилоты и летчики, которые давно не поднимались в воздух, – Жерд ев – Голосуй, Труд – Турченко и Цветков – Коряев.
Во время облета района на пути нашей десятки самолетов встретились 2 немецких истребителя ФВ-190, вероятно вражеские разведчики. Пара Клубова произвела по ним атаку, но немецкие летчики боя не приняли и сумели оторваться от преследования. Расход боеприпасов за вылет составил: авиаснарядов 37 мм – 13 шт., авиапатронов 12,7 мм – 76 шт. и 7,62 мм – 80 шт.
В 16.55 все самолеты группы Бориса Глинки возвратились на свой аэродром.
В конце летного дня летчики Новиков и Пищальников 20 минут пилотировали в паре. В 20.20 все самолеты были на своих стоянках, в руках техников и младших авиаспециалистов.
В этот же день 16-й гиап покинул старший техник по фотооборудованию гвардии старший техник-лейтенант Шишкин Виктор Иванович (1914 г. р.). Он убыл в распоряжение командира 9-й гиад гвардии подполковника Покрышкина на должность адъютанта командира авиадивизии. С ним Александр Иванович пройдет тяжелыми дорогами войны до самой Победы. Наверное, понравился чем-то этот москвич Покрышкину. Он был практически его ровесником, имел хорошее по тем временам образование – закончил в Москве семилетку, а потом аэрофототехникум. Военную службу в ВВС Красной армии он начал в 1937 году. На фронте был с первых дней войны, где зарекомендовал себя только с положительной стороны. Александр Иванович забрал его с собой на новое место службы. Должность была, правда, не высокой – категория «лейтенант – старший лейтенант», но значимой для окружающих и для самого Покрышкина. Несомненно, знал Александр Иванович и жену Виктора Шишкина – Марию Федоровну (1915 г. р.), она также служила с 1943 года в покрышкинском авиаполку. Однако из воспоминаний маршала мы не узнали бы об этом. Может быть, это он считал не главным или, наоборот, считал личным, не для всеобщего достояния.
8 июня в 16-м гиап состоялся только один групповой вылет. В воздух, по команде с командного пункта 9-й гиад, в 18.05 поднялись хорошо слетанные опытные пары летчиков: Клубов – Иванков, Трофимов – Кетов, Старчиков – Новиков, Никитин – Белозеров, Борис Глинка – Лихачев и командир 1-й аэ Андрей Труд (без ведомого).
В районе Епурения наш воздушный патруль встретил на высоте 3000 м 2 немецких истребителя ФВ-190, которые, несмотря на численное превосходство советских самолетов, вели себя достаточно агрессивно: с дистанции 800—1000 м открыли огонь по нашим «Аэрокобрам». Однако, не причинив никакого ущерба, вражеские самолеты со снижением ушли на свою территорию. Нашим летчикам приказа на преследование не последовало, и без боестолкновения они благополучно в 18.55 возвратились домой.
9 июня летный состав отдыхал, только летчики Цветков и Коряев выполнили получасовую программу облета.
10 июня на разведку войск противника в районе Яссы – Хуши – Васлуй – Кристешти вылетела в 7.05 пара летчиков Ивашко– Березкин. Утро стояло ясное, видимость составляла до 20 км.
Подойдя на высоте 2000 м к железнодорожной станции Яссы, наши летчики увидели стоящий по направлению на запад воинский эшелон, состоящий из крытых вагонов и платформ. По дорогам Яссы – Васлуй и Васлуй – Барлай шло довольно интенсивное движение пехоты и техники противника в обе стороны.
Не остался обойденным вниманием наших разведчиков и румынский аэродром Роман. На нем они заметили хорошо замаскированные 12 бомбардировщиков противника. Продолжая полет дальше, на станции Хуши также ими был замечен воинский эшелон, состоящий из 30 вагонов и платформ. По предположению нашей пары, он был подготовлен для погрузки войск и техники противника.
Из Романа на Бакэу в движении находилось до 60 автомашин противника. К станции Артыд-Нора с севера подходил железнодорожный эшелон, состоящий из 40 крытых вагонов и до 25 платформ, накрытых брезентом.
На протяжении всего 50-минутного полета пара Ивашко – Березкин в небе воздушного противника не встретила и благополучно приземлилась на своем аэродроме.
Добытые разведданные были оперативно переданы в штаб 9-й гиад.
Неизвестно, по какой причине, с целью подтверждения добытых утром сведений или учитывая слетанность пары и хорошие результаты поиска, но в 13.00 снова летчики Ивашко и Березкин вылетели по уже знакомому им утреннему маршруту в разведывательный полет. Погода практически не изменилась, стояла 1—2-балльная облачность с отличной видимостью.
Наши летчики снова просмотрели дорогу Кристешти – Роман. На ней они насчитали до 100 немецких автомашин. По дороге Роман – Пашхали – до 40 крытых и открытых машин, по дороге Тыргу-Фрумос – Роман – до 80 различных автомашин.
На аэродроме Роман было замечено 13 бомбардировщиков противника.
По дороге Жугань – Кордун двигалось до 13 танков.
В воздухе было спокойно, немецкая авиация не появлялась.
В 13.55 обе «Аэрокобры» возвратились на свой аэродром.
После обеда командир 16-го гиап Герой Советского Союза гвардии майор Борис Глинка повел восьмерку «Аэрокобр» на сопровождение самолета-фотографа Пе-2, следовавшего в район Тупилац – Яссы – Вултуру. Взлет наших двух четверок состоялся в 14.25. Полет с «охраняемым объектом» проходил на высоте 5000 м. Выполнив боевую задачу без боестолкновений, наши самолеты (в 15.30) и Пе-2 возвратились на свои аэродромы.
Вечером 5-й и 6-й разведывательные вылеты за день выполнила пара Цветков – Белозеров. Они взлетели в 19.15. В районе Ташкани они вдалеке увидели пару ФВ-190, которые не заинтересовались советскими «Аэрокобрами» или не увидели их.
Обследовав шоссейные дороги и «проснувшийся» аэродром Роман (наши самолеты были обстреляны ЗА противника), наши летчики в 19.35 были на аэродроме Стефанешти. Боевой день 16-го гиап закончился хорошо. Было выполнено 6 разведывательных вылетов и 1 групповой вылет.
11 июня продолжилась история с чехардой в замещении должности замполита 16-го гиап. Пришло время заменить и гвардии капитана Барышева, уже 6 дней исполняющего эту должность. С 1-го перегоночного авиаполка авиационной дивизии опытного летчика-полярника Мазурука И.П. прибыл в действующую армию (9-я гиад, 16-й гиап) майор Тихомиров Фома Иванович. Командиром 16-го гиап было дано Тихомирову и Барышеву два дня на прием-передачу дел и должности, и с 13 июня Барышев должен был быть откомандирован в распоряжение начальника политотдела 9-й гиад, а Тихомиров – приступить к выполнению своих обязанностей.
Таким образом, Фома Иванович был уже третий замполит 16-го гиап после ухода на повышение гвардии подполковника Погребного.
11 июня в воздух с аэродрома Стефанешти поднялась только одна пара – Еремин – Вахненко. На облет двух самолетов они затратили вместе 27 минут.
12 июня 1944 года, воспользовавшись оперативной паузой в боевых действиях и относительным затишьем в воздухе, командир 7-го иак РВГК генерал-майор авиации Утин Александр Васильевич провел совещание руководящего состава 9-й гиад по итогам Ясской оборонительной операции, проведенной войсками 2-го Украинского фронта.
На совещании присутствовали, кроме самого комкора, начальник штаба 7-го иак гвардии полковник Семенов, представители 303-й иад – инспектор по технике пилотирования капитан Захарьев и старший помощник начальника оперативноразведывательного отдела по оперативной части капитан Иванов.
В совещании принимали участие также командир 9-й гиад дважды Герой Советского Союза гвардии подполковник Покрышкин, его заместители, начальник штаба, начальник ОРО и его старшие помощники, заместитель начальника политотдела, начальник ВСС и штурман 9-й гиад, командиры 16, 100 и 104-го гиап и их заместители, начальники штабов, начальники воздушно-стрелковой службы и штурманы авиаполков.
Всего в зале заседания присутствовало 32 военнослужащих авиакорпуса.
Совещание в 17.20 открыл докладом об итогах действий авиадивизии в Ясской оборонительной операции начальник штаба 9-й гиад гвардии подполковник Абрамович Борис Абрамович.
Следующим выступил с докладом о тактике действий авиации противника и о действиях своих истребителей заместитель командира 9-й гиад.
Дальше начались прения.
Первым предоставили слово командиру 16-го гиап Герою Советского Союза гвардии майору Глинке Борису Борисовичу. Учитывая важность правильности передачи стиля и слога выступающего, приведу его доклад полностью.
«К исходу операции 16-й гиап в основном к боевым действиям был готов. Исключение составляли большинство молодых летчиков, прибывших в полк в момент доукомплектования.
Нужно сказать, что обучение летного состава в запасных авиационных полках стоит на очень низком уровне. Не говоря уже об обучении стрельбе и воздушному бою, даже техника пилотирования отработана слабо. Количество боеготовых экипажей в полку за эти дни уменьшилось именно за счет молодых летчиков, во-первых, потому, что вводить их в бой нужно было очень осторожно, беря в группу 1–2, да и то не всех, а во-вторых, потому, что многие из них плохо эксплуатируют матчасть.
Из-за перегрева молодыми летчиками три мотора «погнали» стружку. Вот один из примеров. Взлетает молодой летчик и с выпущенными на 15 градусов закрылками ходит весь полет, все время отставая от группы, форсирует обороты, перегревает мотор, и как следствие – стружка в масле.
Плохо у нас с обеспечением фотокинопулеметами, которые необходимы не только для подтверждения о сбитых самолетах, но и для контроля, как стреляют в бою молодые летчики.
В первый день операции в полк за короткий промежуток времени спускалось множество распоряжений, которые резко изменяли время вылета или дежурства, не давался определенный график патрулирования, в результате вылет без должной проработки задания.
Большое значение имеет впечатление молодого летчика в его первом воздушном бою. Увидит он первый раз кресты, откроет во всю ширь глаза, зазевался и готов – добыча врагу. Было бы очень хорошо достать хотя бы разбитые Ме-109 и ФВ-190, притащить их на аэродром и показать молодым летчикам, пусть посмотрят, пощупают, наверняка будут чувствовать себя в бою лучше.
Основными недостатками в бою нужно считать потерю взаимодействия пар и четверок и увлечение в бою.
Потеря управления и взаимодействия пар и четверок в бою приводит к тому, что они сходятся в общую группу – получается каша. В этой каше пары легко отрываются от группы, теряют ориентировку и, садясь где попало, ломают самолеты (например, пара Табаченко – Чертов).
Чрезмерное увлечение в бою также ведет к неоправданным потерям. Очень часто летчики вырываются из группы и гоняются за отдельными самолетами, не имея прикрытия.
Вот пример: гвардии младший лейтенант Петухов гонял вокруг церкви в Яссах ФВ-190, пока у того не вышло горючее и он упал, и только случайно в этот раз такой трюк прошел Петухову безнаказанно. Часто, сбив самолет противника, летчики становятся в круг и наблюдают падение до самой земли, забывая все, и в этот момент каждый может стать добычей охотников противника.
Нужно еще отметить хорошую организацию взаимодействия и связи с наземными войсками у противника. Это видно из целеуказания для бомбардировщиков с земли, оно у противника построено хорошо, у нас же даже ракеты не дают, не обозначают передний край, а хорошая постановка целеуказаний у противника подтверждается показаниями сбитого группой гвардии капитана Клубова на Ю-88 румына-полковника инспектора по пикирующей авиации Румынии.
Я в воздухе наблюдал пары и даже шестерки ФВ-190 с бомбами. Вообще же видел группы по 4–6 истребителей противника. Связь при патрулировании с рацией КП командира 7-го иак я строил так: не доходя до района прикрытия 10–15 км, связывался, докладывал – кто идет и какая группа, и запрашивал воздушную обстановку, это помогало мне уже на подходе знать, что творится в районе прикрытия. Сейчас полк готовится к новой операции.
Занимаемся учебой, после довыделения лимита бензина будем дотренировывать молодых летчиков.
Дисциплина в полку налаживается, однако нужно сказать правду, – иногда случаи пьянок бывают, это мы ликвидируем в ближайшее же время окончательно.
В данный момент в полку 29 исправных самолетов и 6 неисправных, из них 3 требуют замены моторов (стружка) и 3 усиливается хвостовое оперение. Полк готов выполнять днем любые задания в составе 34 экипажей».
Следующим на трибуну поднялся заместитель командира 16-го гиап Герой Советского Союза гвардии капитан Речкалов Григорий Андреевич. Его выступление также приведу без купюр.
«Противник, предприняв наступление в районе севернее Яссы, сконцентрировал большие силы, как бомбардировочной, так и истребительной авиации. Преимущественно действовали бомбардировщики Ю-87, а также истребители ФВ-190, как легкие бомбардировщики-штурмовики. Особенность боев, с которыми встретились наши летчики, заключалась в том, что противник несколько изменил свою тактику по сравнению с той, которую мы привыкли встречать до этого.
Если раньше перед приходом своих бомбардировщиков на поле боя противник высылал наряд истребителей, для расчистки воздуха и сковывания наших истребителей боем, в то время как наряд истребителей сопровождения был малый, от 2 до 6 максимум, а иногда даже и совсем без прикрытия, то в этих боях истребители расчистки воздуха почти не выделялись, за исключением 2 групп ФВ-190 по 6–8 самолетов, которые до прихода основной группы бомбардировщиков минут за 5, с бомбами приходили на поле боя, где, отбомбив и отштурмовав наш передний край и освободившись от груза, набирали высоту и становились в непосредственное прикрытие – но не больше и вступали в бой только тогда, когда наши истребители начинали атаковать бомбардировщиков. Кроме этого, с основной группой бомбардировщиков приходили еще группы основного непосредственного прикрытия, количество их доходило до 18 самолетов, что, по-видимому, было вызвано большими потерями бомбардировщиков.
Боевые порядки бомбардировщиков Ю-88 и Хе-111 в основном остались прежние, такие же группы, по 5–8 самолетов в строю клин, эшелонированные по высоте, но только с большими интервалами от 3 до 5 минут, на высоте от 4000 до 5000 м. Каждая из этих групп прикрывалась 4–6 истребителями Ме-109. Бомбардировщики приходили на поле боя и, с ходу сбросив бомбы, уходили обратно. Надо отметить, что количество самолетов в группе уменьшено, раньше мы встречали группы, доходящие до 27 самолетов.
Боевые порядки бомбардировщиков Ю-87 несколько изменились, так, например: если раньше они применяли колонну групп и каждая группа состояла из 9—15 самолетов, то теперь стали применять строй змейка звеньев в строю клин, которые представляют из себя следующее: идет впереди ведущее звено, 3 самолета в строю клин, справа от него таким же клином идет второе звено на дистанции 20–30 м, далее следующее левое звено идет слева ведущего на таком же интервале, как и правое, и на вдвое увеличенной дистанции порядка 50–60 м. Второе правое звено идет на дистанции 50–60 м по отношению первого правого впереди идущего звена, и далее в таком же порядке идут остальные звенья. Каждое последующее звено имеет превышение над впереди идущим 50—100 м, таким образом получается строй змейка звеньев, в строю клин. Превышался этот строй таким образом: впереди строя идут 6 самолетов Ме-109 попарно, первая пара впереди, вторая справа и третья слева. Сзади строя идет также 6 самолетов Ме-109 попарно. Ударная группа состояла из 6–8 самолетов и в большинстве случаев шла с превышением над группой бомбардировщиков 600–800 м. Для нас атака такого строя бомбардировщиков, под прикрытием довольно значительного наряда истребителей, на первый раз была затруднительна. Если раньше Ю-87 шли в строю колонна звеньев, ударная группа наших истребителей встречала их компактно, производя атаку сверху строго в лоб, одновременно обрушиваясь всей мощью огня для того, чтобы разбить этот строй, то здесь такой способ атаки не оправдался, т. к., во-первых, завидя наших истребителей, Ю-87 в звеньях становились друг другу в хвост, в результате чего получилось змейкообразное перемещение каждого самолета за самолетом, и компактной группой атаки производить не было смысла, ввиду малой их эффективности, а во-вторых, мешали истребители прикрытия, в особенности при повторных атаках сзади. Поэтому нам пришлось несколько изменить как боевые порядки, так и количество самолетов в ударной группе в сторону их увеличения, а также способы атак с целью взаимодействия между собою пар ударной группы.
Боевые порядки патруля из 14–16 самолетов были построены так: ударная группа (если общее количество самолетов составляло 16), как правило, состояла из 8 самолетов, разбитых на две четверки, с превышением одна над другой 200–300 м. В задачу их входила борьба с бомбардировщиками противника, вторая прикрывающая группа состояла из 4 самолетов и обеспечивала действия ударной группы. В ее задачу входило отсекать истребителей противника, связывая их боем, как бы обеспечивая полную безопасность с верхней полусферы. Эта группа ходила с превышением 500–600 м над ударной группой. Третья группа состояла из 4 самолетов и шла с превышением над прикрывающей – до 500 м. Являясь группой поддержки, в задачу ее входило отгонять истребителей противника от прикрывающей группы, если он попытается атаковать ее сверху. Таким образом, все эти три группы, взаимодействуя между собой, эшелонировались по высоте до 2000 м. Некоторые могут подумать, что такое большое количество в ударной группе и во всем патруле будет затруднять маневр и усложнять управление. Для того чтобы это не было так, вся группа разбивалась на четверки, каждая четверка тот или другой маневр выполняет самостоятельно, но по команде ведущего ударной группы. Между четверками есть зрительная связь, и они занимают такое положение по отношению друг к другу, чтобы обеспечить себя от внезапных атак пар охотников, не нарушая общего порядка.
Я уже сказал, что ударная группа полностью обеспечивалась от атак истребителей с верхней полусферы прикрытия и группой взаимодействия и ей оставалось только обеспечить себя от истребителей противника, идущих в непосредственном прикрытии бомбардировщиков. Для этого ударная группа производила атаки строя бомбардировщиков следующим образом: увидев группу Ю-87, пары ударной группы становились в хвост друг другу на дистанции 200–500 м и попарно одна за другой производили атаки, делалось это с расчетом, чтобы выход последней пары из атаки прикрывался первой парой, которая, произведя первую атаку, снова занимала походное положение для повторной.
В результате получалось как бы замкнутое колесо пар наших истребителей над строем бомбардировщиков противника, которое передвигалось вместе с ними. При таком порядке все попытки истребителей противника атаковать одну из наших атакующих пар отбивались следующими парами, чем обеспечивалась свободная атака поочередно каждой из пар, а следовательно, достигался лучший выбор цели для атаки и более длительный промежуток времени для ведения прицельного огня. При таком построении боевого порядка и организации ведения боя мы достигли наибольшего урона для противника и наименьших потерь своих истребителей в воздушном бою. Свои потери, в частности, уменьшились за счет того, что истребители противника, отражая атаки наших истребителей по своим бомбардировщикам, вынуждены были вести огонь с больших дистанций, порядка 500 и даже 1000 м, под большим ракурсом. При таком положении бой истребители противника вели неактивно. Примером может служить воздушный бой, проведенный нашими летчиками 3 июня 1944 года. Группа 16 «Аэрокобр», где я был ведущим, прикрывала наземные войска в районе Даман, при выходе к цели станция наведения сообщила, что идет большая группа бомбардировщиков противника, которую я заметил справа ниже себя.
Бомбардировщики прикрывались восемнадцатью Ме-109 и ФВ-190. Боевой порядок прикрытия следующий – группа непосредственного прикрытия, состоящая из Ме-109 и ФВ-190, шла шестеркой впереди и вторая шестерка сзади бомбардировщиков, ударная же группа, состоящая из шести Ме-109, шла с превышением 600–800 м.
Приняв решение атаковать противника, свой боевой порядок я построил следующим образом: я во главе ударной группы 8 самолетов находился на высоте 3000–3500 м, моя прикрывающая группа шла надо мной с превышением на 500 м, ее ведущий Иванов. Группа поддержки, состоящая из 4 самолетов, во главе с гвардии капитаном Клубовым находилась с превышением 500 м над прикрывающей группой.
Подав команду: «Иду в атаку!», моя ударная группа парами перестроилась одна за другой строго в хвост на дистанции 300–500 м друг от друга и сразу пошла за мной в атаку. Первую атаку я произвел сзади сверху по ведущему Ю-87 и сбил его, а следующая за мной пара лейтенанта Сухова атаковала второго Ю-87, с таким же результатом. Выходя из атаки, я занял выгодное положение для повторения ее, но заметил, что в хвост Федорову заходит пара Ме-109. Я немедленно атаковал заходящих в хвост Ме-109, зажег ведущего, который взорвался в воздухе, а гвардии капитан Федоров в это время успешно атаковал Ю-87 и сбил его.
Строй бомбардировщиков противника был нарушен, они рассыпались и стали беспорядочно с пикирования сбрасывать бомбы. Я пошел в повторную атаку на бомбардировщиков и не заметил, как ко мне в хвост пыталась зайти пара ФВ-190, но их вовремя отбил ведущий второй пары гвардии лейтенант Сухов, который сбил одного ФВ-190. В момент атаки гвардии лейтенанта Сухова его пыталась атаковать пара ФВ-190, но следующая за ним пара гвардии капитана Федорова, закончив предыдущую атаку по бомбардировщикам, успешно отразила атаку этих ФВ-190, в результате чего гвардии капитан Федоров сбил один ФВ-190. Таким образом, мы, ведя бой с Ю-87, одновременно отражали атаки истребителей непосредственного прикрытия ФВ-190 и Ме-109. Прикрывающая нас группа выше нас сковала боем шесть Ме-109, являющихся ударной группой боевого порядка истребителей противника.
Благодаря правильным действиям нашей прикрывающей группы ударная группа противника была надежно «скована» и обеспечила свободу действий моей группы; одного Ме-109, который пытался атаковать одну из пар нашей ударной группы, с первой же атаки сбил гвардии лейтенант Иванов.
Группа поддержки, руководимая гвардии капитаном Клубовым, вела воздушный бой с отдельными парами истребителей противника, чем обеспечила весь боевой порядок наших истребителей от внезапных атак противника.
В результате такой организации воздушного боя и благодаря тесному взаимодействию между отдельными парами и группами боевого порядка и группами боевого порядка мы выиграли бой с численно превосходящим противником, сбив 8 самолетов противника, не имея при этом своих потерь. Недостатками наших истребителей является:
а) командиры эскадрилий зачастую идут в составе ударной группы и при первой же атаке по самолетам противника становятся рядовыми бойцами, чем снижается их роль в бою как руководителей. Для успешного управления воздушным боем ведущему общего боевого порядка необходимо находиться в группе прикрытия;
б) очень часто летчики с целью увеличения личного счета сбитых самолетов противника преследуют отдельных истребителей или бомбардировщиков, даже несмотря на то, что отрываются от группы, чем нарушают боевой порядок и боеспособность всей группы. Кроме того, эти летчики зачастую становятся добычей врага, т. к., начав преследование противника, увлекаются им, не обеспечивают себя прикрытием, и, встретившись с более сильной группой противника, одиночным самолетом или даже парой им драться не под силу;
в) в практике радионаведения были случаи, когда наши радиостанции наведения перенацеливали истребителей, уже ведущих воздушный бой с бомбардировщиками, на новую группу бомбардировщиков, подходящую в район действий. Это приводит к распылению внимания истребителей и не дает положительных результатов, т. к. в результате ни с одной, ни с другой группой бой не доводится до конца и ни одной из групп не наносится серьезное поражение;
г) радиостанция «Редут», работая на одной волне с истребителями, очень часто лишними разговорами засоряет эфир. Лучше было бы, если бы она работала на волне оповещения, а не на волне наведения;
д) еще один существенный недостаток в тактике наших истребителей выявлен при атаках штурмующих с пикирования самолетов противника. Наши истребители, как правило, одновременно всей группой атакуют противника и как следствие остаются без прикрытия, тем самым создается возможность для безнаказанных действий со стороны истребителей противника. Считаю, что атаковать штурмовиков необходимо одной группой, имея обязательно вторую, для прикрытия и после выхода из атаки первой группы, они должны меняться: вторая атакует, а первая прикрывает;
е) для ухода от атак истребителей наши летчики применяют переворот, что очень невыгодно, т. к. в момент выполнения переворота наш истребитель становится хорошей мишенью для противника. Менее безопасный уход от огня истребителей противника будет в том случае, если его выполнять глубоким виражом с опусканием носа самолета относительно горизонта. В этом случае наш истребитель всегда будет иметь запас скорости, что даст возможность после ухода от огня истребителя противника снова занять выгодное положение для атаки».
Далее последовательно выступили заместитель командира 100-го гиап дважды Герой Советского Союза гвардии майор Глинка Дмитрий Борисович, командир 104-го гиап Герой Советского Союза гвардии подполковник Крюков Павел Павлович, временно исполняющий обязанности штурмана 16-го гиап гвардии капитан Еремин Павел Кузьмич, помощник командира 100-го гиап по ВСС Герой Советского Союза гвардии лейтенант Бабак Иван Ильич.
С заключительным словом выступил командир 9-й гиад дважды Герой Советского Союза гвардии подполковник Покрышкин Александр Иванович. Это не мемуарные воспоминания маршала авиации о «делах минувших дней», это – стенограмма его тогдашнего доклада, которая представляется для широкого круга читателей, наверное, впервые полностью:
«К Ясской операции дивизия в основном была готова, поэтому все поставленные перед ней боевые задачи были выполнены.
Лучше других полков молодых летчиков вводил в бой 104-й гиап, он имеет меньше потерь, при хорошей эффективности. В 16-м и особенно в 100-м гиап были случаи, когда молодых летчиков в бой не вводили, боясь их неподготовленности, и перекладывали всю нагрузку на уже имеющих боевой опыт. Без боя молодых летчиков обучить нельзя. Мы должны, не перехватывая, вселять уверенность в летный состав, и особенно это важно по отношению к молодым.
Когда нам отпустят горючее на тренировку, его нужно расходовать только на то, что у каждого летчика в отдельности не отработано, а не летать вообще. К следующей операции в полках не должно быть ни одного неподготовленного летчика.
Анализируя итоги боевых действий, нужно сказать: дивизия в Ясскую операцию дралась неплохо. Конечно, были недостатки, некоторые из них даже крупные, но мы должны их изучить, учесть и больше не повторять.
В эффективных действиях дивизии свою роль сыграли и штабы АД и полков, правда, и здесь не без недочетов. Нужно, например, указать на беспомощность некоторых начальников штабов полков, не умеющих четко организовать управление и изучение боевого опыта экипажей полка.
Здесь говорили о недостатке времени для проработки задания, когда дают сигнал на вылет, прикрывать войска.
Мы – истребители, а не бомбардировщики. Нам дана задача прикрывать войска. Для этого прикрытия у вас в полках заранее должны быть составлены группы, определены боевые порядки и эти группы должны быть постоянно готовы.
Изменений в тактике действий авиации противника немного, их здесь охарактеризовали правильно. Мы же действуем такими большими группами впервые, и опыт применения подсказывает, что нужно подумать о прикрытии одного района двумя патрулями по 6–8 самолетов. Оба этих патруля также должны эшелонироваться по высоте, взаимодействовать между собою, поддерживать друг друга.
За счет молодых у нас слабо сколочена пара, поэтому первое, на что нужно обратить особое внимание при тренировке, – отработка действий пары на резких маневрах и боевых скоростях. При полете с молодым ведущему помнить, что иногда надо подлаживаться под ведомого, пока он не натренируется, невыполнение этого приводит к отрыву ведомого и к его потере.
Особенность действий истребителей противника группами 4–6 самолетов подсказывает, что нам нужно отработать действия звена (4 самолета) попарно, чтобы пары выполнили одну задачу, а не действовали самостоятельно.
Часть потерь приходится на чрезмерное и ничем не оправданное увлечение в бою. Истребительный задор – «увидел противника, значит, сбил» нужен, но его выполнять умно. Не делать так – «увидел, атаковал, гонит и не думает о прикрытии, о поставленной задаче». Экипажи, пары, которые придерживаются этого, выходят из состава группы, бросают заданный район и уменьшают ударную силу патруля.
Были потери по вине самого летчика, и, когда он возвращается, его принимают с распростертыми объятиями, чуть ли не как героя, не указывают на его ошибки и не требуют объяснений.
Нам нужны летчики – истребители противника, а не истребители своих самолетов.
Отрыв от группы надо ликвидировать окончательно. Разобрать подробно все случаи, которые происходят главным образом от неправильного построения маневра, заставить понять неправильность его и выучить правильному выполнению.
Наш бич в операции – блудежки. Из-за этого у нас много потерь. Со штурманской подготовкой у нас не все в порядке. Штурманам тщательно проанализировать все случаи потерь ориентировки и принять меры к их устранению. Восстановить ориентировку у нас не умеют.
Потерял летчик ориентировку и носится на бреющем полете до полного израсходования горючего. Естественно, что ничего и не находит, ничего не видит и не может выбрать площадку.
При потере ориентировки набирать высоту, не лететь до полного расхода горючего. Осталось 5–7 галлонов – ищи площадку, нашел – садись на колеса, нет ее – садись на фюзеляж.
Несколько слов о тактике действий. Опыт учит, что тактику нужно менять, совершенствуя приемы ведения боя. Руководящему составу полков необходимо до новой операции проанализировать свои действия, найти причину неудачных боев, подумать и выработать новые, более эффективные боевые порядки, новые приемы воздушного боя и сейчас же приступить к обучению этим приемам летного состава, не дожидаясь каких-то особых указаний. Быть инициативными.
При патрулировании в заданном районе на заданной высоте летчики группы должны действовать так: при подходе к линии фронта набирать высоту более заданной и со снижением выходить на указанной высоте, используя для маскировки солнце, облака; будете иметь внезапность и скорость – сможете атаковать и выше и ниже себя. В районе прикрытия летать на боевой скорости, развивая ее не за счет форсирования мотора, а за счет снижения. Барражирование патруля должно строиться так, чтобы обеспечить заданный район прикрытия от ударов авиации противника, у нас же иногда группы, увлекаясь, уходят далеко вперед или в стороны и пропускают бомбардировщиков противника.
Сейчас оперативная пауза, нам дано время подвести итоги, учесть ошибки и подготовиться к следующей операции.
Во-первых – в полках провести летно-тактические конференции, где тщательно все обсудить. Теневых сторон быть не должно.
Во-вторых – обратить внимание на наземную подготовку, при этом в первую очередь заниматься:
а) глазомерным определением дистанций и ракурсов. Выводить летный состав на аэродром, тренироваться в определении этих элементов на земле, а при тренировочных полетах закреплять в воздухе;
б) стрельбой на земле по движущимся мишеням – ежедневно;
в) изучением тактических приемов авиации противника и методов боевых действий наших истребителей, используя не только свой опыт, но и опыт других соединений по материалам информационных листков и бюллетеней;
г) отработкой способов ведения и восстановления ориентировки с использованием пеленгатора и без него;
д) тренировкой в правилах радиообмена и радиодисциплины.
При летной тренировке, как я уже сказал, отрабатывать только то, что в первую очередь необходимо для боевых действий.
Командирам полков руководить подготовкой через командиров аэ и командиров звеньев, не подменяя их, а направляя и контролируя их работу.
Я буду оценивать командиров полков и их заместителей по степени подготовки к новой операции.
Дивизия должна быть и будет подготовлена к новой операции еще лучше».
Заключительное слово взял командир 7-го иак РВГК генерал майор авиации Утин Александр Васильевич. Ниже предлагается также полный текст его выступления:
«По моим наблюдениям, по наблюдениям других офицеров и генералов и результатам боевых действий в операции можно сделать вывод, что боеспособность дивизии высокая.
Претензий к дивизии по боевым действиям у меня нет. Дрались больше над территорией противника – так и нужно.
В будущем нужно учесть, что иногда мне приходится наводить группу на определенный пункт, куда следуют бомбардировщики противника, причем не нашего патруля, ни группы противника я еще не вижу и указываю только пункт, куда патруль должен идти, т. е. осуществляю дальнее наведение. Недочетом в действиях при таком наведении является то, что летчики плохо знают район, копаются в карте, запрашивают, как найти этот пункт, и в результате опаздывают. Этот недочет нужно устранить. Когда операция идет на узком участке фронта, летному составу на память нужно знать характерные ориентиры на карте и на местности и быстро их находить.
На потери дивизии влияло три фактора:
1. Личный состав дивизии долго дрался и после шестимесячного перерыва вынужден был действовать в очень напряженной воздушной обстановке.
2. Целый ряд старых летчиков дерется «чересчур отлично», т. е. увлекаются, действуют сломя голову, без применения хитрости и выдержки.
3. Выход из боя не организован. Выходят парами, а то и одиночками. Осуществлять выход из боя нужно всей группой.
Неправильный выход помимо потерь создает безнаказанный самовольный уход с поля боя. Были такие случаи: начинается воздушный бой, выходят из него 1–2 экипажа и крутятся севернее моего КП, своих фамилий не называют, на мои вызовы не отвечают, а когда воздушный бой заканчивается, уходят вместе с группой домой. Это показывает на плохой контроль. Нужно выявлять, кто так делает, и немедленно принимать меры. Если найдутся такие из молодняка, подходить к оценке его действий осторожно. Может быть, он и не трус, а просто не привык, робеет, в первом бою это естественно, и, если за ним не наблюдать, не поправить вовремя, будет невольный предатель, трус.
Из моих наблюдений за воздушными боями могу сказать, что, когда бой был в четверках и шестерках, потерь не было, как только в бою нет взаимодействия и начинают драться парами, а то и одиночками, группа несет большие потери.
Другая противоположность – большие группы. Водить в одной группе 8 истребителей нельзя, усложняется управление, понижается маневр. Лучшей группой для боя будет четверка или шестерка и не больше, при увеличении группы, как правило, получается каша.
У немцев старый метод – «создать угрозу отовсюду». Истребители противника ходят группами – ФВ-190 по четыре – шесть самолетов, Ме-109, пара – четверка, но этих групп много, они висят по всем высотам и на широком фронте, поэтому у них и наращивание лучше и удар получается отовсюду. Это еще раз доказывает, что нам надо громоздкие группы разбить на несколько малых.
Над полем патруль в 14–16 самолетов должен действовать группами по 4–6 самолетов. В большой группе, как правило, и отрыв больше. Иногда без нужды ведущий разворачивает группу маневром «все вдруг», пары отрываются, теряют взаимодействие и несут потери.
Ведомый, безусловно, отвечает за безопасность ведущего, но и ведущий должен отвечать за безопасность ведомого. Если ведущий теряет своего ведомого, да еще нескольких, немедленно расследовать. Не умеет водить пару – ставить ведомым, если же бросает товарища в бою – судить как труса.
О немедленном вылете. Здесь предъявляли претензии к штабам, что нет времени на подготовку к вылету, но ведь истребители не бомбардировщики, группы должны быть готовы заранее, и, если определена задача на день, как, например, прикрытие, особой подготовки не требуется. Если будут смешанные группы, назначенные наспех, – вина командира полка.
Учтите, что в ближайшие дни, когда перебазируетесь на новые аэродромы, отстоящие от линии фронта в 2 раза ближе теперешних, я буду использовать вас по вызову на поле боя. К этому будьте готовы.
В ваших действиях мне не нравится два факта:
1. Плохая радиодисциплина. Ведущие со мной связывались и выполняли мои приказания, но, как только начинается бой, часто в эфире поднимается что-то невообразимое, все разговаривают, кричат, ругаются, иногда одновременно включают передатчики, создавая шум, и не понимают друг друга. При такой радиодисциплине невозможно и использование радиопеленгатора, ведь он должен получить от вас запрос, засечь и дать курс, а что вы услышите при таком шуме? Надо в эфире навести самый жесткий порядок.
2. Небоевые потери. Они у вас гораздо больше боевых. Если бы не они, дела бы обстояли у вас блестяще. Среди небоевых потерь больше всего за счет блудежек, летят, пока не израсходуется горючее, пока не стал мотор, садясь где попало, бьют самолеты. Всем известно – не восстановил ориентировку, имею запас горючего, – выбери площадку и садись спокойно. Категорически потребовать при потере ориентировки не терять высоту, а выбирать ее и на средней высоте восстанавливать. Случаи потерь ориентировки свести к нулю.
Я надеюсь и уверен, что все недочеты будут устранены и в следующих операциях дивизия будет драться еще лучше».
В 21.35 совещание было закончено.
Доклад начальника штаба 9-й гиад гвардии подполковника Абрамовича иллюстрировался картами обстановки, графиками, таблицами и диаграммами по итогам боевых действий авиадивизии, а доклад заместителя командира авиадивизии – схемами боевых порядков групп самолетов противника и своих истребителей.
День 13 июня стал счастливым для двух летчиков 16-го гиап. Только лучшим разведчикам части командование авиаполка доверило дважды подняться в воздух на выполнение боевой задачи. Это были летчики Цветков и Коряев. Остальной летный состав отдыхал или занимался теоретической учебой.
Итак, первый раз они взлетели в 7.40. В небе стояла 3—6-балльная облачность, видимость была невысокой, до 3 км. Весь полет нашей пары так и прошел на высотах от 1200 м до 3 км.
Первая цель – дорога Ташкани – Сабоани. Движение по ней было неинтенсивное. По шоссейной дороге Кристешти – Сабоани шло также малоинтенсивное движение грузовых и легковых машин, даже подвод с солдатами. Дальше полет проходил вдоль дорог Роман – Тыргу-Фрумос и Роман – Бакэу.
Наши разведчики не забыли проверить и аэродром Роман, но самолетов на нем не обнаружили, а технические средства обеспечения ГСМ, воздухом и др. были замаскированы.
На аэродроме Бакэу проводились тренировочные полеты ФВ-190, в капонирах стояли шесть ФВ-190 и до четырех Ме-109. ПВО обоих румынских аэродромов встретила наши «Аэрокобры» неприцельным огнем зенитных орудий и «эрликонов».
Не вступая в боестолкновения и штурмовку, с полными БК, в 8.30 наши летчики возвратились домой.
После обеда в район Яссы – Кристешти – Васлуй – Хуши снова вылетели разведчики Цветков и Коряев. В 14.42 их «Аэрокобры» взяли курс на юг Румынии.
При подлете к Галатам они заметили замаскированные в балках до 10–12 немецких танков. По дороге Яссы – Васлуй шло двустороннее движение вражеского автотранспорта. Наши разведчики побывали над железнодорожными станциями Хуши, Ребрица, Роман, Васлуй и Бэчешти.
Населенный пункт Могошнити был прикрыт одной батареей зенитной артиллерии (бза) и двумя батареями «эрликонов», однако наши самолеты прошли не замеченными вражеской ПВО.
Не встретив воздушного противника, с ценными разведданными, наша пара возвратилась в 15.36 на аэродром Стефанешти.
Выполнив 4 разведывательных вылета, 16-й гиап завершил боевую работу в этот день.
14 июня командир 16-го гиап Борис Глинка решил поощрить наиболее результативных воздушных бойцов прошедшей Ясской операции. Как он отметил в своем приказе № 070:
«За период Ясской операции полк проделал большую работу, в отдельные дни летный состав вылетал на прикрытие наземных войск по 3–4 раза, ведя с превосходящими силами противника напряженные воздушные бои. Характерными днями для полка является 30 и 31 мая, в эти дни командир 3-й аэ гвардии капитан Клубов со своим ведомым гв. младшим лейтенантом Иванковым сбил в воздушных боях четыре Ю-87 и два ФВ-190. Это еще раз доказывает высокое мастерство воздушного бойца Героя Советского Союза гвардии капитана Клубова. Водимые им группы смело и решительно атаковали большие группы бомбардировщиков.
За смелость и отвагу, проявленную в воздушных боях с превосходящими силами противника, гвардии капитану Клубову и гвардии младшему лейтенанту Иванкову объявляю благодарность».
В этот день произошли изменения в штатно-должностном списке летчиков 16-го гиап: Герой Советского Союза гвардии капитан Федоров Аркадий Васильевич убыл на лечение в Москву в Центральный авиационный госпиталь в Сокольниках. Его должность временно была замещена заместителем командира 1-й аэ гвардии старшим лейтенантом Жердевым. Соответственно, должность Жердева замещал командир звена гвардии старший лейтенант Ивашко.
Командира 2-й аэ гвардии капитана Еремина Павла Кузьмича командир 16-го гиап допустил к временному исполнению должности заместителя командира авиаполка по воздушно-стрелковой службе. Недолгая предыстория этого назначения такова. 22 апреля 1944 года в свой родной авиаполк на эту должность прибыл после лечения Герой Советского Союза гвардии старший лейтенант Искрин Николай Михайлович, герой боев на Кубани, где он был тяжело ранен (ампутирована часть левой голени [4 - Так записано в наградном листе.]). Полковой приказ (№ 54 от 22.04.44 г.) о его назначении на эту должность (не временно исполнять, а постоянно) подписал не Покрышкин, который был в это время в командировке, а Григорий Речкалов, временно исполняющий обязанности командира 16-го гиап. Однако, наверное, «нелетающий» заместитель командира по воздушно-стрелковой службе не оказывал должной поддержки командиру и летному составу части, невзирая на его большой опыт ведения воздушных боев. Неизвестно, как отнесся Александр Иванович к этому возвращению своего старого, именно боевого товарища, когда прибыл в свою часть и увидел Искрина в своих заместителях, – не пишет он об этом эпизоде в своих мемуарах. Неизвестно, как относились к этому гвардии майор Чавчанидзе и гвардии майор Борис Борисович Глинка. Однако факт назначения Еремина на эту должность говорит о многом – в первую очередь о том, что находившемуся на этой должности человеку необходимо было летать самому и водить в бой группы авиаполка! Второго Маресьева из Николая Михайловича по каким-то неизвестным нам причинам не получилось. Уже в мирной жизни, после войны, Искрин поддерживал связь с бывшим командиром 16-го гиап Николаем Васильевичем Исаевым, Яковом Михайловичем Датским (ленинградцами) и «негромко» обижался на Покрышкина, что после излечения пришелся не ко двору в своем родном авиаполку. Александр Иванович может себе в оправдание сказать, что он 29 апреля покинул авиаполк и знать ничего не знал об этом. Однако, находясь в комдивовской должности, Покрышкин, несомненно, держал руку на пульсе дел в своей родной части и решал кадровые вопросы так, как, ему казалось, будет лучше для пользы дела. Можно понять и Искрина, и Покрышкина, и любого другого командира авиационной части на их месте. У каждого из них была своя фронтовая правда и справедливость. Нам их до конца не понять и не примирить уже никогда.
14 июня боевых вылетов 16-й гиап не проводил. В небо над аэродромом Стефанешти поднимались после обеда всего лишь четыре летчика части: Клубов, Трофимов и Кетов производили облет своих самолетов после ремонта или замены моторов, а молодой летчик Соловьев выполнил после 19.00 три учебно-тренировочных полета по кругу.
На следующий день снова стояло затишье в боевых полетах летчиков авиаполка Бориса Глинки. Только после обеда летчик Соловьев снова 3 раза поднял в воздух свою «Аэрокобру» для полета по кругу, а затем – выполнил еще один 50-минутный полет в зону.
16 июня боевую работу авиаполка начала в 10.20 пара воздушных охотников – Речкалов – Жердев. Им был выделен район для свободной охоты: Яссы – Хуши – Бакэу – Роман. В небе стояла 10-балльная облачность, высота нижней кромки – 100–150 м, видимость до 1–2 км.
По дороге Нистпоряны – Маршнек Григорий Речкалов атаковал одну автомашину противника, в результате немецкий автомобиль загорелся.
С железнодорожной станции Кациляны в северном направлении выходил воинский эшелон в количестве до 15 вагонов, по которым ведущий нашей пары также совершил атаку. От точного попадания загорелся паровоз.
Наша пара пролетела над дорогой Васлуй – Бэчешти, Костештий – Васлуй, побывала над железнодорожной станцией Роман.
Возвращаясь с боевого задания, наши летчики немного сбились с курса и вышли в район северо-западнее Стефанешти. Тогда ведущий запросил курс в радиостанции наведения «Море». Получив курс 315°, наша пара оказалась над аэродромом Липканы, куда и совершила посадку, ввиду выработки горючего. После дозаправки своих самолетов Речкалов и Жердев перелетели в 17.15 на свой аэродром. Боекомплект речкаловской «Аэрокобры» опустел на 11 авиаснарядов калибра 37 мм, 87 авиапатронов калибра 12,7 мм и калибра 7,62 мм – 150 штук.
В 17.25 на разведку в тыл противника вылетела пара Ивашко– Березкин. К этому времени облаков стало меньше, высота нижней кромки поднялась, поэтому полет нашей пары проходил на высотах до 1000 м.
Пролетая по западному берегу реки Серет, наши разведчики заметили интенсивное строительство вражескими солдатами оборонительных сооружений.
На аэродроме Роман находилось до восьми бомбардировщиков, которые стояли незамаскированными. ПВО аэродрома молчала.
По дорогам шло малоинтенсивное автомобильное движение.
В 18.25 наша пара возвратилась на свой аэродром.
По результатам их доклада командованию части в штаб 9-й гиад ушло разведдонесение № 067.
До конца дня над аэродромом базирования авиаполка занимались отработкой пилотажных навыков и облетывали материальную часть летчики Еремин, Пищальников, Копейка, Соловьев, Голубев и Руденко.
17 июня вслед за дивизионной конференцией по итогам воздушных боев под Яссами в 16-м гиап также прошла полковая летно-тактическая конференция. Ее тема – «Разбор боев в Ясской операции, положительные и отрицательные стороны, анализ и причины потерь в воздушных боях». Началась она в 10.00 и продолжалась до обеда.
От управления 9-й гиад старшим на конференции присутствовал помощник командира авиасоединения по воздушно-стрелковой службе Герой Советского Союза гвардии майор Вишневецкий. Вместе с ним прибыл старший помощник заместителя начальника штаба 9-й гиад по оперативно-разведывательному отделению (ОРО) гвардии майор Новицкий.
От летного состава 16-го гиап присутствовало 37 военнослужащих летного состава, начиная от командира части и заканчивая рядовыми летчиками.
С трибуны собрания поделились своим видением проведенных воздушных боев, их положительными и отрицательными моментами, предложениями и замечаниями заместитель командира 16-го гиап Герой Советского Союза гвардии капитан Речкалов, командир 2-й аэ гвардии капитан Еремин, командир 3-й аэ Герой Советского Союза гвардии капитан Клубов, заместители командиров авиаподразделений гвардии старший лейтенант Ивашко и гвардии лейтенант Трофимов, командир звена гвардии лейтенант Никитин, летчики гвардии младшие лейтенанты Руденко и Березкин.
Практически в каждом выступлении, кроме констатации удачных боевых вылетов, были оглашены и нелицеприятные моменты. Так, например, Вячеслав Березкин, как самый молодой летчик авиаполка, не побоялся честно заявить командованию своей части и офицерам вышестоящего штаба: «Ведущие не следят за ведомыми. Лучшие самолеты у ведущих, худшие у ведомых, и они, используя полную мощность мотора, уходят от ведомых, и ведомые, при всем своем желании, не только не могут удержаться в парах, но даже не могут догнать их. Это должны учесть ведущие, и если надо, то и «прибрать газок» для того, чтобы ведомый имел возможность пристроиться и занять боевой пеленг в паре».
В конце конференции сказал свое веское слово и командир 16-го гиап Герой Советского Союза гвардии майор Борис Глинка.
Выступали ли представители 9-й гиад – точно неизвестно. Отчетов об этом они не оставили, но, наверное, отмалчиваться они не могли и также участвовали в общих прениях. Сказать дельное слово, подметить какой-то новый прием в действиях противника или своих истребителей, поделиться своим мнением по злободневному вопросу, похвалить лучших, не дать повода посмеяться над неудачами молодых летчиков – такова была канва боевой деятельности на земле офицеров управления гвардейского авиасоединения.
На летной конференции отсутствовал, наверное, гвардии старший лейтенант Жердев, так как он в этот день в период 11.40–12.40 выполнил часовой маршрутный полет.
А плановые вылеты летный состав начал с 15.00 и завершил в 20.05. За это время два раза в воздух поднимались гвардии капитан Еремин и гвардии младший лейтенант Соловьев, по одному вылету выполнили летчики Табаченко, Торбеев, Пищальников и Кетов.
С 18 по 20 июня 9-я гиад перебазировалась на новый аэроузел Лунко.
19 июня перелет с аэродрома Стефанешти на новый аэродром базирования – аэродром Тодирени начал с 8.00 летный эшелон 16-го гиап. Своих летчиков, в направлении от Стефанешти почти строго на юг, лидировал командир авиаполка Герой Советского Союза гвардии майор Борис Глинка. Он вел первую шестерку своих летчиков. Состав пар – Глинка – Лихачев, Жердев – Турченко, Ивашко – Березкин. Перелет занял 15 минут.
Следующую шестерку к новому месту базирования в 8.15 повел командир 1-й аэ Герой Советского Союза гвардии старший лейтенант Труд. Состав его группы: Труд – Голосуй, Сухов – Жигалов, Голубев – Руденко.
В 8.30 командир 2-й аэ гвардии капитан Еремин лидировал летчиков Новикова, Никитина, Белозерова, Торбеева и Стаценко на аэродром Тодирени.
В 8.45 командир 3-й аэ Герой Советского Союза гвардии капитан Клубов покинул аэродром Стефанешти вместе с летчиками своей эскадрильи Иванковым, Трофимовым, Кетовым, Цветковым и Коряевым.
В 9.00 в составе шестерки летчиков (Речкалов – Вахненко, Копейка – Соловьев, Табаченко – Кирилов) перелетел на аэродром Тодирени Герой Советского Союза гвардии капитан Речкалов.
Последними, после 19.30, покинули аэродром Стефанешти летчики Старчиков, Пищальников, братья Онищенко и Голосуй.
Таким образом, к вечеру 19 июня 1944 года весь летный состав 16-го гиап был на новом месте базирования – аэродроме Тодирени. Здесь авиаполк Бориса Глинки приняла на обеспечение комендатура 718-го бао.
100-й гиап на аэродроме Пружани обеспечивался комендатурой 428-го бао (2 бензозаправщика, 1 водомаслозаправщик, 1 электостартер, 4 бензоцистерны, 2 полуторки). 104-й гиап на аэродроме Безноса и управление авиадивизии Покрышкина на аэродроме Лунко обеспечивались основным составом 718-го бао.
Все аэродромы, на которых базировались авиаполки, представляли собой взлетно-посадочные полосы размером 400–500 м на 110—1200 м и были расположены в долинах на берегах рек, с подходами, открытыми только с двух направлений вдоль долины, противоположные стороны были закрыты возвышенностями высотой 50—100 м. Покров аэродромов травяной, но грунт был достаточной прочности, размокающим только при обильных дождях. Естественная маскировка отсутствовала, но расположение аэродромов в глубоких и узких долинах затрудняло их обнаружение.
Личный состав комендатуры 718-го бао отнесся к приему 16-го гиап на все виды тылового довольствия со всей серьезностью. Была проведена большая работа по подготовке общежитий и землянок для размещения личного состава авиаполка. Однако уже построенное общежитие почему-то отобрало себе управление РАБ, где разместило свои отделы и службы. Тогда для летного состава было подготовлено другое общежитие, но с опозданием. К тому же повторилась старая история с укомплектованностью постельными принадлежностями, вследствие чего «летный состав 4 дня спал на досках», как отмечалось позже в отчетах.
Но, несмотря на это, командование авиаполка Бориса Глинки объективно отметило в лучшую сторону пищеблок комендатуры 718-го бао, который работал хорошо. Пища здесь на протяжении всего периода обеспечения летчикам, техсоставу и младшим авиаспециалистам готовилась вкусная и разнообразная. Все отделы и службы комендатуры работали слаженно. Удовлетворительным было признано только культурно-массовое обеспечение.
16-й гиап был обеспечен армейским обмундированием на 80 %, техническим – на 95 %, летным – на 93 %, обувью – на 70 %.
Хорошо поработал в июне и техсостав 16-го гиап. За этот месяц ими было восстановлено текущим ремонтом 8 самолетов, мелким ремонтом – 40 самолетов, кроме того, произведена замена 7 моторов. Силами ПАРМ-1 отремонтировано мелким ремонтом 55 самолетов, текущим ремонтом 9 самолетов. Процент боеготовых самолетов составлял около 85.
20 июня первый вылет с аэродрома Тодирени в 8.03 выполнила пара Копейка – Соловьев. Следом за ней в 8.09 поднялись в воздух летчики Табаченко и Кирилов (в боевых документах его фамилия писалась с двумя буквами «р»). Командованием части им была поставлена задача по отработке в небе пилотажных фигур и слетанности в паре.
В 9.20 пара Труд – Голосуй по команде КП вылетела на перехват вражеских бомбардировщиков. Но, не найдя в воздухе противника, через 40 минут оба летчика совершили посадку на своем аэродроме.
После посадки пары Труда продолжило до обеда учебные полеты звено гвардии капитана Копейки (Копейка – Соловьев, Табаченко – Кирилов).
В 11.25 начались плановые вылеты на прикрытие наземных войск в районе Фетештия. Сначала первой была отправлена пара Трофимов – Кетов. В заданном районе немецких самолетов не было, и через 40 минут наша пара была на своем аэродроме.
В 13.00 гвардии старший лейтенант Старчиков вместе с гвардии лейтенантом Никитиным вылетели на патрулирование над Фетештием. Но и в это время в небе румынско-немецкая авиация отсутствовала.
В 18.00 в район Фетештия вылетело уже звено гвардии старшего лейтенанта Торбеева (Торбеев – Стаценко, Белозеров – Пищальников). Вражеская авиация была на земле.
До 21.00 над этим районом барражировали еще две пары: Цветков – Коряев и Кетов – Иванков. Но до боев в воздухе дело не доходило, противника в небе не было.
А в районе Тодирени продолжались учебно-тренировочные полеты: до 18.00 снова в воздухе находилось звено Копейки, а с 19.20 до 20.05 два раза в воздух взлетала пара Табаченко – Кирилов.
Завершала летный день пара свободных охотников Речкалов– Вахненко. В 20.15 они вылетели в район Яссы – Васлуй – Бакэу– Роман. Их полет проходил на высоте от 100 м и до бреющего полета.
Пролетая севернее Бакэу, наши летчики обследовали вторую линию обороны противника, которая уже была занята войсками. По дорогам двигалось много автотранспорта, а по дороге на Скулени двигалось до полка немецкой пехоты, пять колонн по 200–300 человек в каждой, дистанция между колоннами до 500 м. Наши летчики проштурмовали эту колонну, в результате по прилете на свой аэродром они доложили, что ими было уничтожено до 15 вражеских военнослужащих. Кроме того, на дороге Марашэшти – Драгомушти наши разведчики обстреляли и подожгли одну легковую машину. В 21.15 обе «Аэрокобры» были на аэродроме Тодирени.
Расход боеприпасов пары составил: авиаснарядов 37 мм – 4 шт., авиапатронов 12,7 мм – 40 шт. и 7,62 мм – 120 шт.
В следующие пять дней боевой работы у летчиков авиаполка Бориса Глинки не было. Так, 21 июня только Вениамин Цветков в течение 15 минут облетал свой самолет. 23 июня ни одного взлета-посадки не было, 24 июня три самолето-вылета выполнили летчики Цветков и Старчиков. На следующий день, 25 июня, только гвардии старший лейтенант Старчиков два раза взлетал с целью облета самолета.
26 июня на основании приказа НКО СССР № 0028 и шифротелеграммы ГШ КА от 27 июня, а также приказа командующего 5-й ВА № ОРГ/0054 от 29 июня 9-й гиад была поставлена задача выйти из состава воздушной армии генерала Горюнова и войти в состав 2-й ВА (командующий – генерал-полковник авиации Красовский) 1-го Украинского фронта с базированием в районе Ситно-Берестечко, на территории Западной Украины.
27 июня, готовясь к перебазированию, до обеда полеты с аэродрома Тодирени летный состав 16-го гиап не проводил.
В 16.42 по тревоге была поднята в воздух дежурная пара истребителей (Копейка – Соловьев). На КП 16-го гиап пришла информация, что в районе аэродрома может пройти курсом немецкий высотный разведчик. Однако в течение 48 минут, когда наши летчики барражировали в заданном районе, никаких самолетов в воздухе замечено ими не было.
Практически сразу же после дежурной пары истребителей в зону пилотирования вылетела пара заместителя командира авиаэскадрильи Александра Ивашко (Ивашко – Голосуй), после их посадки в воздух поднялась пара Сухов – Турченко.
До конца полетов (до 20.15) в воздухе оттачивали свое пилотажное мастерство летчики Кетов, Кирилов, Иванов, Пищальников, Примаченко, Копейка и Соловьев.
На выполнение боевой задачи – разведку войск противника в районе Яссы – Васлуй командование 16-го гиап отправило опытную пару Речкалов – Цветков. Погода стояла облачная, видимость до 3 км.
Кроме разведки железнодорожных станций и направлений, командование покрышкинской авиадивизии и в корпусе генерала Утина интересовало состояние аэродромной сети противника и наличие на вражеских аэродромах боевой авиации.
Как доложил по прилете на свой аэродром ведущий пары гвардии капитан Речкалов: «Аэродром Яссы, выложено «Т» – стоят четыре ФВ-190. На аэродроме Хуши до двенадцати Хе-111 и четыре Ме-109, севернее до двадцати Ю-87 и до пяти двухмоторных самолетов неустановленного типа, один Ю-52 и шесть Ме-109. Васлуй южнее: до 18 двухмоторных бомбардировщиков неустановленного типа, пять Хш-126, три Ю-52 и до десяти Ме-109. Севернее аэродрома пятнадцать Хш-129, Ю-87 – пятнадцать шт. и до двенадцати истребителей. Площадка севернее Васлуй: до пятнадцати истребителей и до пяти Ю-87». Принятая информация была оперативно представлена в разведотдел 9-й гиад.
28 июня боевая деятельность 16-го гиап началась очень рано.
В 5.35 в разведывательный полет в район Яссы – Васлуй вылетел снова заместитель командира авиаполка Григорий Речкалов. Вместе с ним полетел командир 1-й аэ Андрей Труд. 45 минут «командирская пара» летала по вражеским тылам и, выполнив боевое задание, благополучно возвратилась домой.
В 10.45 с КП авиаполка в воздух была поднята дежурившая в готовности № 1 «Аэрокобра» под управлением гвардии лейтенанта Голосуя. В небе в районе Ботошаны – Хырлэу – Тодирени ожидался пролет немецкого высотного разведчика. Молодому летчику представлялся шанс поохотиться за вражеским самолетом. Однако воздушная цель так и не появилась в поле видимости нашего летчика-истребителя.
Кроме пары Речкалова, в этот день 4 разведывательных полета совершили летчики Ивашко – Березкин (10.55–11.45) и Глинка– Лихачев (12.15–13.05).
Так, выполнив 7 самолето-вылетов, закончил этот день 16-й гиап.
На 29 июня были запланированы учебно-тренировочные полеты у летчиков Сухова, Жигалова, Березкина и Душанина. 55 минут, в период 12.17–13.12, они отрабатывали полетное задание.
После обеда полчаса летного времени было дано новому замполиту авиаполка майору Тихомирову, чтобы попробовать попилотировать «Аэрокобру» в условиях действующей армии. Он, вылетев в 13.30, выполнил три полета по кругу продолжительностью 10, 3 и 7 минут каждый. После него поднялся в воздух молодой летчик Черников, всего за этот день он выполнил 4 учебных вылета, а такой же молодой пилот Чертов в конце дня три раза вылетал отрабатывать «взлет-посадку» на своем самолете.
В течение 29 и 30 июня 1944 года 9-я гиад выполняла следующие боевые задачи: дежурством на земле групп истребителей во взаимодействии с радиостанцией РУС-2 прикрывала железнодорожные станции Литени и Верешти, где грузились советские войска, и также прикрыла аэроузел авиакорпуса. Вторая задача – парами охотников и дежурными группами истребителей, с вылетом по данным, полученным от РУС-2, и «по-зрячему» уничтожала воздушных разведчиков противника в районах Дорохой, Сучава, Хырлэу, Каменка и в районе аэроузла соединения. Кроме того, лучшие летчики-разведчики продолжали вести разведку войск противника в районах Тыргу-Фрумос, Бакэу, Васлуй, Яссы. И последняя, перетекающая из месяца в месяц задача – с молодыми летчиками проводить учебно-тренировочные полеты.
На выполнение этих боевых задач летчиками 9-й гиад за два последних дня июня было произведено 6 боевых с/в, из них на перехват воздушных разведчиков противника выполнено 4 с/в, в том числе 2 с/в произвел 16-й гиап, с налетом 1 час 6 минут. На разведку 16-й гиап не вылетал.
На выполнение небоевых задач за этот же период летчиками авиасоединения Покрышкина произведено 89 с/в «Аэрокобр», с налетом 59 часов 8 минут. В воздух поднимались 52 самолета, из них в 16-м гиап – 19 самолетов (управление 9-й гиад – 1 самолет, 100-го гиап – 9 самолетов, 104-го гиап – 23 самолета). При этом летчики авиаполка Бориса Глинки выполнили 4 с/в с налетом 1 час 30 минут, которые пришлись на перелеты, а 28 с/в (налет 14 часов 26 минут) – на выполнение учебно-тренировочных полетов.
30 июня 1944 года в таком тренировочном полете погиб заместитель командира 16-го гиап по политчасти гвардии майор Тихомиров Фома Иванович (1909 г. р., уроженец с. Белиловк Ружинского района Житомирской области), единственный летающий замполит (в кадрах РККА с 1932 года, член ВКП(б) с 1931 года) части в этом авиаполку за время войны.
Обстоятельства его гибели были следующие. В этот день в 17.15 пара «Аэрокобр» вылетела на тренировку упражнения № 20 КБПИА-43, ведущий Герой Советского Союза гвардии капитан Клубов, ведомый гвардии майор Тихомиров.
Через 5 минут после их взлета с курсом 180° через аэродром на высоте около 3500 м пролетела пара немецких истребителей Ме-109. Заметив наши «Аэрокобры», немецкие летчики развернули свои самолеты на запад и ушли в сторону солнца. С КП 16-го гиап по радио предупредили наши экипажи о появлении в воздухе двух «Мессершмиттов». Предупреждение об опасности в воздухе принял Александр Клубов, после чего, по указанию КП части, для преследования Ме-109 он начал набор высоты. Самолет Тихомирова в это время оторвался от своего ведущего. Один Ме-109 со стороны солнца с полупереворота сверху сбоку длинной очередью подбил «Аэрокобру» замполита 16-го гиап. После вражеской атаки наш самолет сначала развернулся влево, а затем перешел в беспорядочное падение. Фома Иванович, наверное, был ранен или убит, потому что попыток спастись с парашютом он не предпринял. Советская «Аэрокобра» упала в 3 км южнее аэродрома Тодирени (выс. 193) в лес. Самолет и летчик сгорели.
Подобная тактика немецких «экспертов» была не нова. Так, например, 24 июля 1941 года в районе аэродрома Перелеты погиб командир звена 4-го иап, который наряду с 55-м иап входил в 20-ю сад, лейтенант Долин Владимир Павлович. Причина потери – «При полете на перехват противника, на обратном пути после выполнения задания – подвергся внезапному нападению двух истребителей Ме-109, его самолет загорелся в воздухе, летчик покинул самолет, но парашют не распустил. Летчик погиб, самолет сгорел».
Во время Кубанской битвы, когда 16-й гиап входил в состав 216-й сад 4-й ВА, в аналогичной обстановке 21 мая 1943 года погиб командир звена 218-го нбап лейтенант Корябов Иван Иванович. Как констатировало его начальство, «при выполнении задания по программе ввода в строй молодых стрелков бомбардировщиков на самолете Р-5 в районе Кадинино севернее г. Краснодар сбит двумя Ме-109. Причина – неосмотрительность экипажа в воздухе. Не заметили истребителей противника».
Однако на этом злоключения для летчиков 16-го гиап не закончились. Совершающие в это время посадку на самолете У-2 гвардии капитан Речкалов и гвардии старший лейтенант Труд также подверглись нападению этой же пары Ме-109. Атака немецких «экспертов» по советскому тихоходному самолету была также неожиданной и точной (по самолету), но, благо, пулеметная очередь не задела наших летчиков; оба Героя Советского Союза остались живы и здоровы.
До своего прихода в воюющую покрышкинскую часть батальонный комиссар Фома Тихомиров успешно воевал в 1939 году и с японскими самураями.
Пилоты советской группировки авиации в Монголии тепло вспоминали Фому Ивановича и отмечали, что «…комиссара любили все: и командиры, и бойцы. За уравновешенный и рассудительный характер. За сердечность и доброжелательность. А еще за умение немногими словами сказать многое, ибо вкладывал в них жар души» (повесть В.Н. Мясникова опубликована в книге «Роспись на Рейхстаге» (Изд. ДОСААФ, 1983).
Летающий замполит, перегнавший много типов американских самолетов по воздушной магистрали Уэлькаль – Москва (в том числе и Р-39 «Аэрокобра»), погиб в обычном ознакомительном учебно-тренировочном полете, причем над своим аэродромом и в паре с одним из самых опытных летчиков-асов части, каким был Герой Советского Союза гвардии капитан Клубов.
Похоронили Фому Ивановича Тихомирова 5 июля 1944 года на городском кладбище города Бельцы, в Молдавии. Его самолет Р-39 «Аэрокобра» N1 № 29588 с мотором «Аллисон» Е-19 № 160290 был списан только 16 июля 1944 года. Похоронка на мужа ушла в Среднюю Азию жене – Марии Васильевне Тихомировой, проживающей в Ашхабаде (ул. Навои, д. 15).
Гибель замполита авиаполка не заметили снова теперь уже все мемуаристы, его однополчане (Голубев, Сухов, Покрышкин). Почему? Может быть, за 19 дней нахождения его на фронте, в 16-м гиап, они не разглядели его как летчика, руководителя-политработника, человека. Может быть, потеря была «небоевая», по неопытности и беспечности…
Александром Ивановичем Покрышкиным положительно описан в мемуарах только один замполит 16-го гиап – батальонный комиссар (впоследствии гвардии подполковник) Погребной Михаил Акимович. Причина понятна – он приложил максимум усилий, чтобы спасти Александра Ивановича от направления в штрафной батальон за нелицеприятные поступки, совершенные тем в августе 1942 года.
Об этой темной истории – отдельное повествование.
А день 30 июня до 17.15 был напряженным в летной учебнобоевой подготовке 16-го гиап.
Полеты на аэродроме Тодирени начались в 6.00. Шесть летчиков авиаполка – Торбеев, Стаценко, Василий Онищенко, Пищальников, Голубев, Руденко, Березкин и Душанин до 7.05 выполнили по одному вылету, проверив слетанность в парах.
После первого 5-минутного вылета, в 7.43 снова пара Онищенко – Пищальников теперь уже на 32 минуты поднялась в воздух.
В 10.10 второй вылет в составе 16-го гиап выполнил замполит авиаполка гвардии майор Тихомиров. Он самостоятельно отпилотировал 27 минут в зоне, доказав, что не утратил летных навыков. Практически сразу же за ним поднялись в воздух и тренировались также в зоне пилотирования летчики Черников и Чертов.
В 10.37 гвардии старший лейтенант Жердев вылетел в штаб 2-й ВА и, выполнив поставленную задачу, в 14.45 возвратился в свою часть.
В период 11.35–12.23 звено гвардии лейтенанта Табаченко (Табаченко – Чертов, Кетов – Черников) тренировалось над аэродромом в своих парах и в составе звена.
После них гвардии младший лейтенант Белозеров совершил 7-минутный полет по кругу, облетывая матчасть.
В 13.18 три «Аэрокобры», пилотируемые летчиками Табаченко, Черниковым и Чертовым, в течение 37 минут вели учебнотренировочный бой над аэродромом Тодирени.
На этом дообеденная пилотажная программа была окончена.
Под вечер, в 17.15, парный вылет Клубова и Тихомирова закончился трагедией. После того как был сбит самолет Фомы Тихомирова и обстрелян связной У-2 Речкалова, по тревоге в 17.34 была поднята пара Кетов – Черников. Больше 30 минут они прочесывали район вблизи аэродрома базирования авиаполка, стремясь перехватить Ме-109, но в воздухе немецких самолетов уже не было.
В этот день из 16-го гиап в распоряжение политотдела 5-й ВА убыл секретарь партийного бюро части гвардии старший лейтенант Кузнецов Алексей Михайлович.
На этом боевая работа и учебно-тренировочные полеты летного состава 16-го гиап за июнь 1944 года были окончены.
Ведомость боевого состава частей 9-й гиад в динамике с 15 июня до 29 июня 1944 г.
Всего за июнь 1944 года (до 29 июня) 16-й гиап выполнил 251 боевой с/в с общим налетом 225 часов 39 минут (9-я гиад – 807 с/в, налет – 711 часов 27 минут). Из них: на прикрытие наземных войск – 163 с/в, на разведку – 20 с/в, на свободную охоту – 16 с/в, на обеспечение действий авиации – 11 с/в, на сопровождение – 10 с/в, на прикрытие железнодорожных станций и пунктов – 14 с/в, на перехват – 7 с/в, на облет района боевых действий – 10 с/в, на штурмовку вылетов не было.
Кроме этого, 16-й гиап произвел и 135 небоевых с/в, из них 125 с/в на самолете Р-39 и 10 с/в на самолете УЛа-5, с общим налетом 55 часов 53 минуты. При этом «Лавочкины» поднимались в небо только на 50 минут, то есть в среднем по 10 минут на один вылет.
За июнь из состава материальной части 16-го гиап убыло 9 самолетов «Аэрокобра»: 2 самолета – боевые потери (Тихомиров, Душанин), 2 самолета – небоевые потери (Табаченко, Чертов), переданы в ремонтные органы 4 самолета, 1 самолет передан в другую часть. При этом в состав 16-го гиап прибыло 6 самолетов: 5 новых «Аэрокобр» и 1 самолет передан из другой авиационной части.
Расход боеприпасов 16-го гиап за июнь составил: авиаснарядов 37 мм – 404 шт., авиапатронов 12,7 мм – 3213 шт. и 7,62 мм – 10 362 шт.
Летчиками 16-го гиап было проведено 5 воздушных боев, в которых участвовало 52 наших самолета, со стороны противника – пятнадцать Ю-88, сорок Ю-87, сорок Ме-109 и двадцать четыре ФВ-190. При этом сбиты один Ю-88, три Ю-87, девять Ме-109, четыре ФВ-190 (всего 17 самолетов), подбито два Ю-88 и один Ю-87. Кроме того, уничтожено 3 автомашины противника и 1 вражеский паровоз.
Свои потери материальной части авиаполка Бориса Глинки в июне 1944 года составили: 5 самолетов Р-39 (всего потери 9-й гиад – 19 самолетов), в том числе 3 «Аэрокобры» списаны как небоевые потери, а один самолет передан в другую часть. Эти цифры взяты из «Донесения о потерях материальной части и экипажей ВВС», форма № 9, однако в нем не отмечена потеря «Аэрокобры» и самого летчика 16-го гиап гвардии майора Тихомирова.
Потери двух других авиационных полков 9-й гиад – 100-го и 104-го гиап были следующие:
100-й гиап – 4 самолета (3 – боевые потери и 1 самолет передан в реморганы) и 3 летчика (Бегунов П.Я., Зайцев Н.И., н/д);
104-й гиап – 10 самолетов (9 – боевые потери и 1 – небоевая потеря) и 4 летчика (Буздин И.П., Степанов В.Г., н/д).
Боевые показатели авиаполков гвардии подполковников Крюкова и Лукьянова были в июне лучше, чем в 16-м гиап:
100-й гиап – всего сбит 31 немецкий самолет (шесть Ю-87, пятнадцать Ме-109, десять ФВ-190) и подбито три Ме-109;
104-й гиап – всего сбито 24 немецких самолета (один Ю-87, пятнадцать Ме-109, шесть ФВ-190, один Хш-129, один ФВ-189) и подбито три ФВ-190.
Всего за июнь 1944 года (с 1 по 28 июня) летчиками покрышкинской авиадивизии было сбито 72 вражеских самолета и подбито 8.
В 7-м иак (генерал-майор авиации Утин А.В.) 5-й ВА, в который входила в тот период 9-я гиад и, соответственно, 16-й гиап, убыль материальной части за этот месяц составила 42 самолета «Аэрокобра», из них: сбито 21, отправлено в ремонт 17, небоевые потери 3, передан в другие части 1 самолет.
Статистика потерь в других авиасоединениях генерал-лейтенанта авиации Горюнова С.К. за май и июнь 1944 года была также не оптимистичной. Так, 4-й иак (генерал-майор авиации Подгорный И.К.) потерял за май 67 самолетов Як-1, -7, -9 и Ла-5, за июнь 44 самолета Як-1, -7, -9 и Ла-5; 1-й гшак (гвардии генерал-лейтенант авиации Рязанов В.Г.) – май 88 самолетов Ил-2 и Як-1 и 80 самолетов Ил-2 и Як-1 за июнь; 2-й шак (генерал-лейтенант авиации Степичев В.В.) – 12 и 30 самолетов Ил-2 за два месяца; 2-й гбак (гвардии генерал-майор авиации Полбин И.С.) – за май 35 самолетов Пе-2 и А-20, правда, из этого количества 19 бортов Пе-2 передано в другие части, в июне 17 самолетов Пе-2 и А-20.
Июль 1944 года
На основании приказа НКО СССР от 26 июня 1944 года № 0028 и приказа командующего 5-й ВА от 29 июня 1944 года № ОРГ/0054 9-я гвардейская Мариупольская истребительная авиационная дивизия, вначале устным приказом командира 7-го иак от 29 июня 1944 года, а затем письменным приказом командира авиакорпуса генерал-майора авиации Утина от 5 июля 1944 года № 00138, получила боевую задачу – вместе с 7-м иак выйти из подчинения командующего 5-й ВА 2-го УФ и войти в состав 2-й ВА 1-го УФ с перебазированием к 13 июля в район Ситно-Берестечко (Западная Украина), используя для облета района базирования и маскировки летных эшелонов авиаполков промежуточные аэродромы Староконстантиновского аэроузла, куда перебазироваться 8 июля 1944 года.
К 1 июля 1944 года перед 1-м Украинским фронтом действовали соединения и части 4-го и 8-го ак 4-го воздушного флота Германии, всего до 450 бомбардировщиков, до 120 штурмовиков, до 100 истребителей и до 50 разведчиков. Всего общее количество вражеской авиации составляло 700–720 самолетов.
По состоянию на 1 июля 1944 года укомплектованность 9-й гиад самолетами Р-39 «Аэрокобра» и летчиками была следующей.
Кроме этого, в составе покрышкинской авиадивизии числились самолеты: один «Киттихоук», два УЛа-5, один Як-7, два УТ-2 и шесть У-2 (из них три – в авиаполках).
На 1 июля 9-я гвардейская иад базировалась на аэроузле Лунко (Румыния).
Управление 9-й гиад и 16-го гиап дислоцировалось на аэродроме Тодирени, 100-го гиап – Пружани, 104-го гиап – Безноса.
На начало июля в 16-м гиап числилось по штату 220 военнослужащих, налицо было 208, из них 1 – в отпуске, 3 – в госпитале, 8 – в командировке.
К этому времени весь молодой летный состав был введен в строй и имел в активе боевые вылеты, за исключением 6 летчиков (в масштабе авиадивизии), все участвовали в воздушных боях, а часть из них открыли счет сбитым самолетам противника. В результате принятых мер по доучиванию молодого летного состава в авиаполках их летная подготовка повысилась, а количество летных происшествий по причине плохой техники пилотирования и боевых потерь значительно сократилось.
К началу июля по боеспособности 16-й и 104-й гиап были почти на одном уровне, однако меньшее количество потерь давало предпочтение авиачасти гвардии подполковника Крюкова.
В дальнейшем в течение месяца на пополнение в 9-ю гиад прибыло 9 самолетов «Аэрокобра», кроме этого, один самолет возвращен из реморганов и один из 25-го зап.
На 1 и 2 июля командиром 9-й гиад подчиненным авиаполкам была поставлена боевая задача: «…дежурством на земле групп истребителей с вылетом по данным РУС-2 («Редут») прикрыть ж. д. станции погрузки войск Литени и Верешти и вылетами дежурных групп по данным РУС-2 и действиями охотников уничтожать разведчиков противника в районе Дорохов, Сучава, Хырлэу, Каменка».
С 1 по 4 июля часть младших специалистов авиаполков, запасные части, имущество штабов на автомашинах сосредоточились на станции погрузки Верешти (расстояние от аэродромов 45–50 км). Перебазирование 205 военнослужащих на новое место дислокации авиационных частей производилось железнодорожным эшелоном. С 4 по 10 июля железнодорожные эшелоны прошли путь 530 км. Станция выгрузки – Верба (расстояние от линии фронта 32 км). Дальше они продолжили путь до новых аэродромов своим автотранспортом, а также транспортом тыловых частей РАБ.
В каждом авиаполку соединения осталось 40–45 человек техсостава и по одному офицеру штаба, из них половина была предназначена для передовой команды на основном аэродроме, а вторая половина – для техкоманды для обслуживания авиачастей на тыловых аэродромах.
1 июля на двух автомашинах к новому месту базирования убыла передовая команда управления 9-й гиад, во главе с заместителем начальника штаба, куда вошли представители всех отделов штаба и 2 офицера ОРО. Вместе с ней убыла передовая команда роты связи с необходимыми средствами проводной связи и радиостанцией, которая, пройдя 450 км, прибыла на новые аэродромы на следующий день.
С 3 по 8 июля основная часть технического состава на самолетах Ли-2 (16 рейсов), под прикрытием от 2 до 4 истребителей, была перевезена на основные аэродромы базирования – Михалувка и Иващуки. Аэродром Крупец к эксплуатации оказался непригоден. Для маскировки сосредоточения личного состава и самолетов транспортные самолеты перебрасывали техсостав 9-й гиад на аэродром Грановка (расстояние от линии фронта 32 км), откуда он по своим аэродромам был доставлен автотранспортом тыловых частей 2-й ВА, обеспечивающих покрышкинское соединение.
Автотранспорт управления 9-й гиад с основной частью имущества и личным составом перебазировался своим ходом.
2 июля 1944 года Указом Президиума Верховного Совета СССР Герою Советского Союза заместителю командира 16-го гиап гвардии капитану Речкалову Григорию Андреевичу было присвоено звание дважды Героя Советского Союза.
Этот день был особенный и в жизни двух бывших командиров 16-го гиап. Николаю Васильевичу Исаеву и Александру Ивановичу Покрышкину приказом НКО СССР № 0230 было присвоено воинское звание «полковник».
2 июля продолжилась эпопея замещения замполитовской должности в 16-м гиап. После гибели гвардии майора Тихомирова Фомы Ивановича на эту должность был назначен, правда снова временно, старший инструктор по оргпартработе политотдела 7-го иак майор Мамалыга Андрей Васильевич (1910 г. р., в РККА с 1931 года, в Отеч ественной войне с 22.06.41 г.).
На аэродроме Тодирени летного состава 16-го гиап практически не было. Только летчики Старчиков и Иванов в течение 45 минут «обкатывали» на разных режимах моторы своих самолетов.
Боевой счет 16-го гвардейского иап открыл в июле 3-го числа гвардии младший лейтенант Стаценко. В полдень он, вместе с ведущим пары гвардии лейтенантом Торбеевым, вылетел на поиск самолетов-разведчиков противника в районе базирования авиаполка. Следуя указаниям наземной радиостанции наведения РУС-2, в районе севернее Ботошаны они заметили немецкий бомбардировщик Хе-111, который летел на высоте 6000 м, курсом 45°, и начали его преследовать. Сблизившись до минимально возможного расстояния, Александр Торбеев произвел по вражескому са молету четыре атаки: две атаки сверху, две – снизу. Но немецкий «Хенкель» продолжал лететь, хотя в результате этих атак был убит воздушный стрелок бомбардировщика. Последующие атаки по Хе-111 ведущий нашей пары приказал провести своему ведомому. Тот, сблизившись с бомбардировщиком противника до расстояния 50–70 м и зайдя ему строго в хвост, в 12.40 над селом Власэнешти (Румыния) в пятой атаке, сочетая огонь авиационной пушки М-34 и пулемета «Кольт-Браунинг», сбил его. Оба наших летчика заметили, как из подбитого Хе-111 выпрыгнули с парашютом два немецких пилота. По прилете на свой аэродром воздушную победу Григория Стаценко подтвердил его ведущий гвардии лейтенант Торбеев, кроме того, письменное подтверждение факта падения Хе-111 прислал командир войсковой части 77047. Расход боеприпасов нашей пары в этом вылете составил: авиаснарядов калибра 37 мм – 23 шт., авиапатронов калибра 12,7 мм – 230 шт. и 7,62 мм – 500 шт.
В дальнейшем еще 11 дней, до начала Львовско-Сандомирской наступательной операции (Львовско-Ярославской), никто из летчиков 16-го гиап не мог похвастаться своей аналогичной результативной атакой по вражескому самолету.
До 12.00 2 июля с аналогичной задачей по поиску в небе немецких самолетов-разведчиков вылетали две пары наших истребителей: Ивашко – Турченко и Голубев – Руденко. Но им не повезло с противником, его не было.
Григорий Речкалов и Иван Вахненко получили боевую задачу по сопровождению транспортного Ли-2 с техсоставом с аэродрома Тодирени на аэродром Грановка и обратно.
Такую же задачу в период с 10.00 до 11.00 выполняли летчики Березкин и Душанин.
С 11.00 целый час в воздухе барражировала пара Труд – Голосуй, задачу по прикрытию с воздуха аэродрома Тодирени они выполнили.
В 14.40 гвардии капитан Клубов и его ведомый Иванков также сопровождали на высоте 400 м в течение 2 часов Ли-2 по проторенному маршруту Тодирени – Грановка. А в 18.45 вместе с этим же Ли-2, возвратившись назад, совершили благополучную посадку в Тодирени.
В этот день в воздух поднимались, выполняя учебно-тренировочные полеты, летчики Старчиков, Онищенко, Примаченко, Пищальников, Никитин, Белозеров, Иванов, Еремин, Новиков, Коряев, Табаченко, Чертов и Черников.
Всего за этот день летный состав 16-го гиап выполнил 37 самолето-вылетов.
7 июля на тыловые промежуточные аэродромы для приема авиаполков убыли заместитель командира 9-й гиад и вторая оперативная группа управления авиадивизии в составе 2 человек.
Выполняя поставленную боевую задачу по перебазированию, летные эшелоны авиаполков дивизии и техкоманды для обслуживания на самолетах Ли-2 8 июля перелетели на тыловые аэродромы Староконстантиновского аэроузла (Западная Украина). Расстояние межаэродромного маневра – 245 км. 16-й гиап и управление авиадивизии перебазировались на аэродром Кузьмин, 100-й и 104-й гиап – аэродром Воронковцы. Оба этих аэродрома были забиты бомбардировщиками «Бостон» и Пе-2, а также штурмовиками Ил-2 разных соединений 2-й ВА.
Перелет летных эшелонов 9-й гиад был организован следующим образом: с рассвета 8 июля заместителем командира 16-го гиап дважды Героем Советского Союза гвардии капитаном Речкаловым на боевом самолете в период с 5.00 до 5.55 была произведена разведка погоды и проверена готовность аэродромов Кузьмин и Воронковцы к приему самолетов. В 6.30 Григорий Речкалов вылетел с аэродрома Кузьмин и в 7.30 возвратился назад на аэродром Тодирени. После 8.00 группами по 4–8 самолетов, с интервалом между ними 15–30 минут, началось перебазирование летных эшелонов авиаполков, которое было закончено к 19.00.
Первую восьмерку «Аэрокобр», покинувших аэродром Тодирени, возглавил командир 16-го гиап Герой Советского Союза гвардии майор Борис Глинка. В 8.40 вместе с ним вылетели летчики Лихачев, Клубов, Ивашко, Коряев, Копейка и Соловьев. Для скрытности перелета радиопереговоры в воздухе были категорически запрещены, за исключением запроса пеленга в случае потери ориентировки и при обнаружении воздушного противника. Через 50 минут первые восемь летчиков 16-го гиап вместе со своими самолетами были на аэродроме Кузьмин.
С 5-минутным интервалом после взлета группы Бориса Глинки в воздух поднялась группа гвардии старшего лейтенанта Старчикова: Старчиков, Пищальников, Примаченко, Василий Онищенко, Белозеров, Стаценко, Иванов и Бабкин. Их перелет занял 1 час.
В 9.10 стартовала пятерка «Аэрокобр», которые пилотировали летчики под управлением гвардии капитана Голосуя: Голубев, Кудинов, Руденко и Душанин. Через 55 минут полетного времени они были на новой точке базирования авиаполка.
В 10.00 звено Николая Трофимова (Трофимов, Кирилов, Кетов, Черников) взлетело вместе с транспортным самолетом Ли-2, перевозящим техсостав части, и сопровождало его до тылового аэродрома Грановка. Транспортник шел относительно низко и не быстро, поэтому полтора часа длилось его эскортирование «Аэро кобрами». После приземления и разгрузки Ли-2 звено Трофимова через 30 минут перелетело на аэродром Кузьмин.
В 10.30 пара Речкалов – Вахненко самостоятельно перелетела на аэродром Кузьмин. В период с 12.00 до 13.00 так же обособленно перелетела пара Голубев – Кудинов.
В 13.30 пара Сухов – Жигалов вылетела на сопровождение Ли-2, следующего на Грановку, с техсоставом. После посадки на аэродроме Грановка наша пара вылетела в направлении аэродрома Кузьмин, но в 17.30 в конечной точке маршрута приземлилась только «Аэрокобра» Константина Сухова. Во время перелета, в районе юго-восточнее села Комаровец, самолет гвардии младшего лейтенанта Жигалова, из-за возникшего пожара в моторном отсеке, потерпел аварию. Возгорание мотора произошло из-за обрыва шатунов. «Аэрокобра» Р-39 № 28804 сгорела на земле. Летчик сумел покинуть самолет с парашютом и остался жив. Позже он самостоятельно прибыл в свою часть, на новое место базирования авиаполка.
После обеда, в 14.10, первым стартовало с аэродрома Тодирени на новый пункт базирования части звено гвардии старшего лейтенанта Ивашко (Ивашко – Березкин, Турченко – Киселев).
В 15 часов снова на сопровождение Ли-2 до аэродрома Грановка вылетело звено гвардии лейтенанта Никитина (Никитин– Иван Онищенко, Табаченко – Чертов). В 16.30 все 4 самолета прибыли по назначению.
В 16.25 на аэродроме Тодирени приземлились три летчика 16-го гиап – гвардии капитан Еремин и гвардии младшие лейтенанты Новиков и Торбеев, перегнавшие три новые «Аэрокобры», полученные ими на аэродроме Гальжбиевка. После их послеполетного осмотра и дозаправки бензином они благополучно перелетели на аэродром Кузьмин.
Всего за этот день 16-й гиап существенно пополнился материальной частью: от 205-й иад авиационный полк Бориса Глинки получил 8 «Аэрокобр» серии Q-25, кроме того, от 302-го иап – спарку УЛа-5 (№ 43250208 с мотором М-82 Ф № 6504400).
После посадки Сухова на аэродроме Кузьмин и его доклада о том, что самолет Жигалова пропал на маршруте, в воздух быстро поднялся Григорий Речкалов с целью поиска пропавшего однополчанина. Выяснив местоположение сгоревшего на земле самолета, в 18.00 он возвратился на аэродром Кузьмин.
Использование тыловых аэродромов для скрытного сосредоточения авиации при расположении основных аэродромов близко от линии фронта значительно усложнило штабу 9-й гиад организацию и обеспечение управления при перебазировании. Так, с 1 по 6 июля штаб покрышкинской авиадивизии работал двумя частями: основным составом обеспечивал организацию перебазирования и управления на аэроузле вылета, а оперативной группой – подготовку к приему авиаполков дивизии и организацию управления на новом аэроузле.
В течение 7 и 8 июля необходимо было обеспечить управление подчиненными частями в трех местах, поэтому штаб 9-й гвардейской иад работал тремя группами: основным составом с передовой командой роты связи на основном аэроузле, организуя прием авиационных полков, управление ими и подготовку к ведению боевых действий немедленно после перелета. Небольшая оперативная группа (2 чел.), с использованием средств связи летных частей, бао и РАБ, базирующихся здесь ранее (через 4 коммутатора), обеспечивала организацию управления и прием прилетающих самолетов на тыловых промежуточных аэродромах Староконстантиновского аэроузла. Третья оперативная группа (2 чел.) с радиостанцией и тыловой командой роты связи обеспечивала управление и выпуск самолетов на аэродромах вылета. Опергруппы, остающиеся на аэродромах вылета, перебазировались на новые аэродромы самолетами связи авиадивизии.
16-й гиап на аэродроме Кузьмин обеспечивал 822-й бао. Замечаний по вопросам тылового обеспечения у командования авиаполка Бориса Глинки не было, наоборот, ставился в пример продовольственный отдел этой тыловой части, который работал отлично.
С 8 по 10 июля из-за отсутствия лимита на авиационное горючее облет района предстоящих боевых действий с тыловых аэродромов ни одной частью авиадивизии не проводился.
9 июля уже 16-й гиап передал три «Аэрокобры» серии Q-25 и УЛа-5 № 43210205 с мотором М-82 Ф № 6504407 в 100-й гиап и одну «Аэрокобру» серии Q-25 в 104-й гиап.
10 июля, ввиду необходимости прикрыть сосредоточение северной ударной группировки войск 1-го УФ, 104-й гиап к исходу дня перелетел на свой основной аэродром Иващуки, откуда в дальнейшем начал облет района боевых действий и непосредственно боевые действия по прикрытию наземных войск.
В течение 11 и 12 июля перелет 16-го и 100-го гиап на основные аэродромы из-за плохих метеоусловий был задержан, и на свой основной аэродром они перелетели только к исходу 13 июля. Перелет производился мелкими группами по 4–6 самолетов, с подходом к аэродрому Михалувка, предназначенному для базирования, на низкой высоте, с целью скрытности сосредоточения. Часть групп попутно с перелетом производила облет района предстоящих боевых действий.
С 13 июля вся 9-я гиад сосредоточилась на аэроузле Михалувка: 104-й гиап – на аэродроме Иващуки, 16-й и 100-й гиап – на аэродроме Михалувка, здесь же находилось и управление авиационного соединения. Аэродром располагался в 11–15 км от линии фронта, против бродской группировки противника и в 60 км от районов боевых действий стрелковых и танковых дивизий Красной армии на правом крыле фронта, при начале наступления, и до 100 км – к моменту перебазирования вперед.
Организация связи на этом аэродроме отличалась большой насыщенностью средств связи. Здесь был организован, кроме КП 16-го и 104-го гиап, командный пункт командира 9-й гиад. Проводная радиосеть работала хорошо. Через радиосеть ПВО фронта осуществлялся прием сигналов оповещения, поступающих на все три КП, размещенные на аэродроме.
Тыловое обеспечение 9-й гиад в аэроузле Михалувка выполнялось силами тыловых частей 23-го района авиационного базирования 2-й ВА, конкретно 379-м бао (16-й и 100-й гиап) и 388-й бао (104-й гиап).
Отделом техснабжения 379-го бао руководил старший техник-лейтенант Мерцалов Николай Петрович (1910 г. р., в РККА с 1931 года), который, как отмечало командование 16-го гиап, «со своими задачами справился отлично, питание летного состава было организовано хорошо, пища готовилась вкусная, высококалорийная и вовремя. Все остальные отделы и службы БАО работали хорошо».
Аэродром Михалувка представлял собой взлетную полосу размером 400 × 1100 м, с неровной поверхностью, но он позволял производить взлет четверкой самолетов, а посадку – парой. С юго-востока подходы к аэродрому были закрыты прилегающим к границе летного поля сосновым лесом. Капониров для укрытия самолетов не было. Грунт на аэродроме был твердый, с травяным покровом и при дождях не размокал.
Аэродром Иващуки (Ситно) – размер ВПП 350 × 1200 м. Он был спланирован аэродромными подразделениями батальона аэродромного обслуживания на обработанной пахотной земле.
Мест укрытия для самолетов не было. Средства естественной маскировки также отсутствовали. Грунт на аэродроме мягкий, со слабым травяным покровом. Поэтому на аэродроме было пыльно, при дождях он быстро размокал и приходил в негодность для производства полетов. Подходы к аэродрому были открыты со всех сторон.
Базирование всей авиадивизии или двух авиаполков на одном аэродроме значительно тормозило боевые действия. Нередки были случаи, когда необходимость немедленного взлета группы самолетов совпадала с необходимостью немедленной посадки одного или группы самолетов (из-за ограниченного запаса горючего или из-за неисправности, боевых повреждений), прилетевшей с боевого задания.
К моменту прибытия 9-й гиад в состав 2-й ВА и к началу наступления войск 1-го Украинского фронта противник располагал 41 дивизией, в том числе 8 танковых, из них 25 дивизий – немецких, 12 – венгерских. При этом в первой линии обороны находилось 27 дивизий и во второй линии – до 14 дивизий, из них 8 танковых, расположенных в основном восточнее Львова, то есть на центральном участке немецкой обороны.
Оборона противника имела несколько оборонительных рубежей, расположенных на глубину до 50 км. Наиболее сильно укрепленным участком обороны немцев являлся Бродский укрепрайон, прикрывающий шоссейную и железную дорогу, идущую на Львов.
К 13 июля 1944 года произошли изменения в боевом составе всех авиаполков 9-й гиад.
Войска 1-го Украинского фронта, закончив к 13 июля 1944 года сосредоточение ударных группировок, с рассветом 14 июля перешли к решительному наступлению из двух районов – на северном крыле фронта из района Твердынь – Берестечко – Лашкув, в общем направлении на Львов. На центральном участке – из района Литовисько – Езерна с задачей во взаимодействии с войсками северной ударной группировки окружить и уничтожить войска противника, обороняющие район Бродов, с одновременным движением в направлении Львова.
Линия боевого соприкосновения перед началом наступления войск фронта проходила по рубежу: иск. Твердынь, иск. Кисели, Торчик, Зоютин, Блудув, Пустомыты, Терешковице, Звиняче, Галичени, иск. Бужины, Кашкув, Конюшкув, Радзивилув, ГиеДыдковице, Суховоля, Чернысув, иск. Бенява, далее на юг по восточному берегу р. Золушка и Стрыпа, иск. отм. 292, что в 8 км севернее Бучач, Площа, Свешковице, далее по южному берегу реки Днестр до Незниська.
В течение 14 июля противник частями 16-й мд, 17-й тд, танковой дивизии СС «Викинг» и 72-й пд оказывал упорное сопротивление нашим войскам, прорывающим его оборону, и неоднократно переходил в контратаки, одновременно вводя в бой от 30 до 70 танков и до двух полков пехоты.
В этот день авиадивизия Покрышкина получила боевую задачу: непрерывным патрулированием прикрыть боевые порядки наступающих войск 3-й гвардейской армии в районе Блудув – Свинюхи – Порванче и по дополнительной задаче – войска 13-й армии в районе Горохув – Цехув – Подберезье – Нечихвосты – Стоянув.
Рано утром 14 июля в штаб 16-го гиап пришло боевое распоряжение № 72 штаба 9-й гвардейской истребительной авиационной Мариупольской дивизии. В нем начальник штаба соединения гвардии полковник Абрамович довел до подчиненных частей приказание командира 9-й гиад на предстоящий день. В частности, 16-му гиап была поставлена следующая задача: «14.07.44 г., согласно предварительному распоряжению, с 5.00 до 5.30 группой из четырех «Аэрокобр» и с 5.30 до 7.10 группой из восьми «Аэрокобр» патрулированием в воздухе прикрыть наступающие части наземных войск в районе Блудув, Свинюхи, Порванче. С 9.00 иметь в готовности сильные группы по 10–14 самолетов для прикрытия наземных войск в том же районе, вылеты дополнительным распоряжением согласно графика». Как общая задача для всех командиров авиаполков дивизии в этом же документе было отдано и такое распоряжение: «Основной задачей для летного состава поставить уничтожение бомбардировщиков противника на подходе к району прикрытия, следить за продвижением наземных войск и соответственно перемещать район прикрытия на запад».
Прикрытие наземных войск производилось всеми авиационными полками покрышкинской авиадивизии группами от 8 до 14 самолетов, с 16.30 до 21.30 непрерывно. Районы прикрытия находились на удалении 60–65 км от аэродромов базирования частей авиасоединения, и на полет туда и обратно затрачивалось около 25 минут, поэтому при планировании учитывалось, что группа может находиться в районе прикрытия около 25 минут.
Метеослужба авиадивизии предсказывала на 14 июля облачную погоду (6–9 баллов), многослойную, высота нижней кромки 400–800 м, утром дымка, днем по району проходящие дожди грозового характера. При снижении облачности до 200–400 м – видимость 6—10 км. При тумане и дожде видимость 500—2000 м, ветер 3–7 м/с, с порывами до 11 м/с.
Выполняя поставленную боевую задачу, летный день 16-го гиап 14 июля 1944 года начался вылетом в 5.00 четверки «Аэрокобр» под управлением заместителя командира авиаполка дважды Героя Советского Союза гвардии капитана Речкалова. Вместе с ним поднялись в небо летчики Вахненко, Сухов и Руденко. Боевая задача на этот вылет и практически на весь день была поставлена стандартная – прикрытие наземных войск в районах Свинюхи – Горохув – Блудув. Погода стояла ясная, видимость до 5 км.
Здесь следует сказать, что командир авиадивизии дважды Герой Советского Союза гвардии полковник Покрышкин в этот день дал карт-бланш именно 16-му гиап первому рвануться в воздушное сражение, первому показать боевой результат. Начать боевые вылеты 104-й гиап, согласно его приказу, должен был только в 7.00, а 100-й гиап – в 8.00.
По возвращении через 48 минут на свой аэродром ведущий группы Григорий Речкалов доложил, что в районе патрулирования они воздушного противника не встречали, полет прошел без происшествий. В населенном пункте Горохув наши летчики наблюдали 4 очага пожаров, сопровождающихся взрывами. В 2 км западнее дороги из Горохува на Цехув предположительно было замечено до 20 танков, которые вели стрельбу в восточном направлении. Радиосвязи со «Ждановым» (радиостанция наведения) не было.
С полным боекомплектом самолеты речкаловского звена произвели посадку на своем аэродроме.
В 5.25, вслед за четверкой Речкалова, на выполнение такой же боевой задачи вылетела восьмерка «Аэрокобр» под командованием командира 2-й аэ гвардии капитана Еремина. Состав пар летчиков в этом вылете был следующий: Еремин – Новиков, Торбеев – Стаценко, Старчиков – Иван Онищенко, Никитин– Белозеров.
Наши летчики также в воздухе противника не встретили и на земле ничего толком не смогли увидеть из-за сплошной дымки.
Связи со «Ждановым» снова не было.
Гвардии лейтенант Иван Онищенко через 10 минут после взлета возвратился на свой аэродром из-за неисправности топливной системы самолета.
Снова советские самолеты не расчехляли свое бортовое оружие.
В 6.15 группа Еремина возвратилась на свой аэродром.
В 5.54 в составе третьей группы, продолжавшей плановые боевые вылеты, поднялись в небо Западной Украины летчики Голосуй, Ивашко, Березкин, Жердев, Турченко, Цветков и Коряев. Ведущий группы – командир эскадрильи Герой Советского Союза гвардии старший лейтенант Труд. Погода оставалась по-летнему ясной.
Высота патрулирования составляла 3000–3500 м. В конце времени нахождения над линией фронта, в районе Шкоина на высоте 4000 м наша группа увидела 8 немецких истребителей ФВ-190, которые шли с курсом 270°. При развороте на них советских «Аэрокобр» вражеские ФВ-190 со снижением на больших скоростях ушли от боестолкновения в дымку. На северной окраине Горохува продолжались пожары.
Некоторые «Аэрокобры» все-таки проверили авиационное бортовое оружие, расход боекомплекта был малым: авиаснарядов 37 мм – 4 шт., авиапатронов 12,7 мм – 40 шт.
В 6.49 группа гвардии старшего лейтенанта Труда совершила посадку на своем аэродроме.
В 6.25, после приземления двух первых патрульных групп Речкалова и Еремина (группа Труда была еще в районе патрулирования), восьмерку «Аэрокобр» поднял в воздух и возглавил командир 16-го гиап Герой Советского Союза гвардии майор Глинка Борис Борисович. Ведомым с ним вылетел летчик-стажер младший лейтенант Лихачев, бывший летчик-инструктор из 25-го зап. Доверял, наверное, бывший летчик-инструктор Борис Глинка своему коллеге. Как он сам говорил о Лихачеве перед этим вылетом: «…летчик он отменный, а что боевого опыта маловато – получит. В группе ведь все вон какие «волки»!»
Остальные три пары восьмерки Бориса Глинки составили летчики: Клубов – Иванков, Трофимов – Кирилов, Кетов – Черников. Сразу же, взглянув на список летного состава, видно, что эта группа была не самой сильной и опытной. Только Александр Клубов, Николай Трофимов и Борис Глинка («волки») имели значительный опыт боевой работы. Остальной летный состав требовал к себе, ввиду непродолжительного времени нахождения на фронте и небольшого боевого налета, особого внимания. Учитывая результаты первых двух вылетов, когда наши летчики в воздухе противника не встретили, ведущий этой группы, наверное, предполагал, что и этот вылет не принесет особых хлопот.
Однако все оказалось совсем не так, в 7.15 только 7 «Аэрокобр» группы Героя Советского Союза гвардии майора Глинки приземлились на аэродром базирования части. В строю приземлившихся самолетов не было «Аэрокобры» ведущего – командира авиационного полка Бориса Глинки (Р-39 «Аэрокобра» N-1 № 29215 с мотором «Аллисон» Е-19 № 039675). Это был его 272-й боевой вылет на фронте и 65-й воздушный бой.
Всего за 1943–1944 годы Борис Глинка выполнил 414 полетов на самолете Р-39 «Аэрокобра» с налетом 265 часов 43 минуты и 45 полетов на самолете Р-40 «Киттихоук» с налетом 12 часов. Однако, как показали дальнейшие события, в небо войны он больше не поднимется, не считая перелета его, тяжело раненного, в Москву. С диагнозом после приземления на парашюте – «потеря сознания, перелом правой ноги и левой руки» он попадет сначала во фронтовой эвакогоспиталь № 2901, а затем 24 июля 1944 года в Центральный авиационный госпиталь НКО в московских Сокольниках, в котором будет проходить лечение вплоть до 25 мая 1945 года. Здесь он встретится с младшим братом дважды Героем Советского Союза Дмитрием Глинкой, которого также военные медики ЦАГ НКО поднимали на ноги после тяжелого ранения 18 июля 1944 года в авиакатастрофе транспортного самолета Ли-2.
В штаб 9-й гиад с командного пункта 16-го гиап, после выполнения группой Бориса Глинки боевой задачи, было отправлено боевое донесение за номером 089. Ввиду важности этой первой переданной в вышестоящий штаб информации приведем ее полностью (орфография оригинала): «Высота 1000–4500 м. В районе прикрытия пара капитана Клубова увидела четыре Ме-109, передал по радио Б. Глинке. Он передал – набираем высоту. После этого пара майора Глинки развернулась на Ме-109, в это время капитан Клубов выше увидел еще два Ме-109 и пошел с набором высоты за ними. Ме-109 ушли. После этого видел самолет «Аэрокобра» на близкой дистанции был атакован Ме-109 и один Ме-109 был в хвосте «Аэрокобры». В это время лейтенант Трофимов вел бой с Ме-109. Из боевого задания не возвратился Б. Глинка, предположительно сбит в бою. На КП полка по радио приняли сигнал «Я, Борис, горю». Горение самолета «Аэрокобра» экипажи наблюдали. Радиосвязь со «Ждановым» хорошая. Расход БК: 37 мм – 25 шт., 12,7 мм – 190 шт. и 12,7 мм – 600 шт. Погода: ясно, видимость до 5 км».
Правда, Константин Сухов в своей книге «Эскадрилья ведет бой» пишет почему-то, что первую группу в этот день поднял в воздух Борис Глинка, а не Григорий Речкалов, как записано в учетных документах части:
«На следующий день еще до рассвета мы уже были на ногах. В землянке «ББ» – командир полка майор Борис Глинка и комэск Андрей Труд.
– Задача сегодня такая, – говорит «ББ» и обрисовывает обстановку. Потом командир полка заключает: – Поведу первую группу».
В интерпретации все того же Сухова этот воздушный бой группы Бориса Глинки так описан им в своих воспоминаниях:
«…Восьмерка сошлась лоб в лоб с «Мессершмиттами». Ведя огонь, она пронеслась на бешеной скорости мимо них.
– Разворот! – скомандовал «ББ» и резко бросил свой истребитель в вираж. Команду приняли и выполнили все семь подчиненных ему летчиков. Но у командира разворот получился быстрым, энергичным, а его ведомый отреагировал с запозданием в какуюнибудь секунду – не больше. Да и остальные три пары не успели за «ББ».
Вот и вышло, что группа несколько оторвалась от своего ведущего. Впрочем, точно так же можно утверждать, что ведущий оторвался от своей группы.
Истребители сблизились с «мессерами», когда командир уже крутился в их гуще. В бой вступили все. Замелькали кресты, заплясали перед глазами трассы. Охваченные боевым азартом, летчики ничего не видели, кроме выбранной для атаки цели. Никто и не заметил, как машина командира была атакована, как он выпрыгнул из горящего самолета, хотя уже пылающую машину увидели. На КП полка приняли по радио:
– Я – Борис, горю!..
Домой группа вернулась без командира. Что доложить начальству? Никто – ни ведомый командира, ни Клубов – ничего вразумительного сказать не могли. Отвечали одно:
– Горящий самолет наблюдали…
Уже позднее, когда сослуживцы навестили в госпитале «ББ», он во время покидания самолета получил перелом бедра от удара стабилизатором, тот рассказал им, как все произошло.
– На лобовых мой самолет не был поврежден, хотя трасса прошла возле самой кабины, – вспоминал командир. – Развернувшись, сразу же вступил в бой с «мессерами». И вдруг истребитель содрогнулся. Смотрю, в правой плоскости уже несколько дыр. В ту же секунду сверху вниз совсем рядом пронеслись два «худых»… Плоскость уже горит, самолет крутнуло раз, другой. Все, думаю, надо прыгать… Сбросил дверцу, стал вываливаться.
А тут резкий удар в бок – чуть сознание не потерял.
Приземлялся «ББ» в полусознании. К тому же ветром сносило его на лес.
Кто его подобрал, как он оказался в госпитале, ничего этого Глинка не знает. Одно лишь помнит: ударило его стабилизатором. А сбили вражеские «охотники».
– Подловили все же, черти! – с досадой произнес командир».
Заместитель командующего 8-й ВА генерал-майор авиации Андрей Герасимович Рытов, курировавший, как замполит авиационного объединения, 9-ю гиад, также описывает этот боевой эпизод и причины, его создавшие, в своей книге «Рыцари пятого океана» (Рытов А.Г. Рыцари пятого океана. М.: Воениздат, 1968): «Во время войны пара самолетов считалась основной тактической единицей. Она позволяла осуществлять надежное взаимодействие, давала хороший боевой эффект. Но кое-кто этим стал пренебрегать, нередко в напарники опытным истребителям назначали первого подвернувшегося под руку летчика. Так при случайном напарнике, плохо понимавшем замысел и намерения ведущего, в одном из воздушных боев был сбит Дмитрий Глинка. (Здесь генерал Рытов запамятовал, был сбит в воздушном бою 14 июля 1944 года старший брат Дмитрия Глинки – командир 16-го гиап Борис Борисович Глинка. Дмитрий Глинка был тяжело ранен в авиационной катастрофе Ли-2 17 июля 1944 года. – Авт.) Надо было пресечь все это в самом зародыше. Необходимость поправить дело диктовалась еще и тем, что командиром этой дивизии только что назначили Покрышкина. Боец он был отличный, но опыта руководства соединением пока не имел. Следовало помочь ему».
Кстати, за день до этого, 13 июля, в аналогичной ситуации был сбит ведомый командира эскадрильи 104-го гиап гвардии подполковника Боброва Владимира Ивановича командир звена гвардии старший лейтенант Михаил Петрович Девятаев («Аэрокобра» № 29251), воздушный позывной – «Мордвин». По документам 9-й гиад и 104-го гиап он до конца войны числился погибшим – «…летчик ст. л-т Девятаев погиб, самолет разбит». Однако Девятаев остался жив, хотя попал во вражеский плен. За его легендарный побег из концлагеря на острове Узедом (Германия) 8 февраля 1945 года, вместе с девятью такими же, как и он, военнопленными, на немецком бомбардировщике Хе-111 Н-22 (который мог нести крылатые ракеты Fi-103 (Фау-1)) в 1957 году он все-таки стал Героем Советского Союза. Почему так поздно? В феврале 1945 года «особисты» 61-й армии (начальник отдела КР Смерш подполковник Мандральский) с разбитого при посадке в районе 3 км северо-западнее местечка Шлоппе «Хенкеля» доставили в расположение 1067-го стрелкового полка 311-й сд десять изможденных людей в немецкой арестантской форме. Как они выяснили, это были бывшие военнослужащие Красной армии и гражданские лица, угнанные немцами в Германию и находившиеся в лагерях военнопленных, – Девятаев М.П., Кривоногов И.П., Емец М.А., Адамов Ф.П., Соколов В.К., Сердюков Т.Г., Олейник И.В., Немченко В.Р., Урбанович Н.М., Кутергин П.Е.
В армейском Смерше не могли поверить, что заключенные немецкого концлагеря смогли угнать суперсовременный по тем временам вражеский самолет. Бывших военнопленных подвергли жесткой проверке. Конкретно Михаилом Девятаевым занимался старший следователь контрразведки Смерш старший лейтенант Потокин. На первом допросе на его вопрос о службе Девятаева в Красной армии тот доложил:
«…В сентябре 1940 г. меня отправили в 163-й авиационный истребительный полк в гор. Могилев, где я служил до начала Отечественной войны 1941 года, в последнее время в качестве командира звена.
С начала войны я участвовал на фронте. 16 сентября 1941 г. во время выполнения боевого задания я был ранен в правую ногу, раненный довел самолет до аэродрома гор. Лебедин. После ранения был направлен в госпиталь, сначала в Харьков, затем – в Сталинград и в гор. Саратов. 11 января 1942 г., после излечения, был выписан и направлен в г. Казань в высшую школу Красной армии, где проходил обучение до 20 декабря 1942 г. Не закончив школы, был отправлен в распоряжение МВО, откуда я был послан в г. Алатырь в 714-й запасной ночной бомбардировочный полк. Там я был до мая 1943 г. В мае 1943 г. я в составе полка вылетел на самолете У-2 на фронт в м. Борисово, западнее гор. Можайска. На самолете У-2 я летал до мая 1944 г., после чего был переведен на истребитель системы «Кобра». На истребителе я летал до 13 июля 1944 г., а 13 июля я принимал участие в воздушном бою, в процессе которого самолет мой был подбит и загорелся, я в это время был ранен. Видя безысходное положение, я выбросился на парашюте, приземлился на немецкой территории и был взят немцами в плен.
ВОПРОС: Где Вы были и чем занимались, находясь в плену у немцев?
ОТВЕТ: Когда я выпрыгнул с парашютом из горящего самолета, я приземлился в лесу, во время приземления вывихнул себе левую ногу и потерял сознание. Когда я пришел в себя, то около меня были немцы и русские, служившие в русской освободительной армии. Меня сразу отнесли в землянку, угостили компотом.
Затем привезли немецкого летчика, которого я сбил в воздушном бою и который также выпрыгнул из самолета на парашюте. Из землянки меня отвезли в штаб полка немцев, а затем в штаб дивизии, где меня допросил немецкий офицер. Он спрашивал фамилию, имя, отчество, в какой части я служил и на каком самолете летал, спрашивал фамилию командира полка и дивизии, спрашивал о подготовке Красной армии к наступлению. Я ему ответил, что я летчик 237-го авиационного полка, в котором я служил в 1941 году и которого в то время, по-видимому, не существовало. В части подготовки Красной армии к наступлению я сказал, что ничего не знаю.
После допроса нас собрали – человек 10 летчиков и человек 5 стрелков-радистов и отправили в сарай, где мы ночевали под охраной. Утром нас на автомашине отправили за гор. Львов в местечко, названия которого я не помню. Там был большой немецкий аэродром, здесь меня и других допрашивали по вопросам авиации, здесь же показывали фотографии советских летчиков для опознания, в их числе была фотография командира нашей дивизии – дважды Героя Советского Союза Покрышкина. Когда мне ее показали, я заявил, что не знаю, что я только слышал о нем».
«Вырвавшись из плена и доставив сведения о секретном полигоне и самолет-носитель крылатых ракет, Девятаев тем не менее как предатель, «добровольно сдавшийся в плен», был осужден трибуналом на 25 лет лагерей. Он провел в заключении более восьми лет и был освобожден лишь в 1953 г. по амнистии, последовавшей после смерти Сталина» (Зефиров М. Штурмовики. С. 372).
Затем всех их зачислили в одну роту 777-го стрелкового полка. Судьба всех десяти красноармейцев сложилась по-разному, а для некоторых – трагически. После освобождения Девятаев уехал в Казань, где жила его жена – Фаузья Хайруловна Муратова (ул. Чехова, д. 34). Его не брали на работу. Имея в кармане диплом капитана парохода, он с трудом устроился грузчиком в Казанском речном порту.
Лишь в 1957 году, благодаря вмешательству легендарного конструктора космических кораблей Сергея Королева, после рассказа об их подвиге в газетах, Михаилу Девятаеву 15 августа 1957 года было присвоено звание Героя Советского Союза. Его перу принадлежит знаменитая книга «Побег из ада».
Одно движение пера нового командира 9-й гиад – и Григорий Речкалов, после уточнения тяжести ранения Бориса Глинки, мог стать полноценным командиром авиаполка. Но по причине своей личной убежденности, что Борис Борисович вскоре поправится и возвратится в свою часть, этого Покрышкин делать не захотел, несмотря на то что 2 июля 1944 года Григорий Речкалов стал уже дважды Героем Советского Союза, непререкаемым авторитетом не только для летчиков своего авиаполка, но и всей 9-й гвардейской иад. Кроме него дважды Героем в покрышкинском авиационном соединении был только Дмитрий Борисович Глинка, заместитель командира 100-го гиап, и сам Александр Иванович Покрышкин.
Георгий Голубев этот эпизод с потерей самолета командира своего авиаполка и тяжелым ранением Бориса Глинки в своих воспоминаниях («В паре с сотым»), следуя хронологии повествования о боевых действиях 16-го гиап, дипломатично упустил, как и все перипетии единственного воздушного боя, проведенного 14 июля 1944 года. Впоследствии, возвращаясь через несколько глав к боевым действиям своего авиаполка под Львовом, вскользь он говорит о факте сбития Бориса Глинки, но непосвященному читателю совершенно непонятно, когда, где и как случилось это ЧП. Георгий Голубев говорит:
«В первом для Иванкова вылете с Клубовым в паре ведущий выручил молодого летчика из беды – сразил атаковавший его «мессершмитт». Вскоре ведомый сбил в трудной схватке «фоккера», зашедшего в атаку на Клубова, а несколько минут спустя заградительной очередью отогнал от него «мессера».
В том бою «мессером» – очередью с большой дистанции был сбит командир полка Б. Глинка. Руководство боем взял на себя капитан Н. Трофимов, и, хотя самолет его тоже получил повреждения, летчик собрал потом группу, вывел ее из боя и привел домой».
Здесь следует сделать ремарку, касающуюся критического взгляда на этот боевой эпизод, когда «был сбит командир полка Б. Глинка» и впервые вылетел Иванков в паре с Клубовым. Это две реперные точки, которые подтверждают, что это было 14 июля, – но ни один летчик 16-го гиап не сбил ни одного немецкого самолета не только в этом вылете, но и вообще за целый летный день; а кто кого собирал после боя – вопрос оставим открытым!
Дальше по тексту Георгия Голубева:
«Реванш мы взяли на следующий день, когда восьмерка истребителей на подходе к линии фронта на высоте 2000 метров встретила большую группу Ю-87, прикрытых восьмеркой ФВ-190.
Вначале по команде Клубова «лаптежников» атаковала вся восьмерка. После этого звену Цветкова было приказано связать боем вражеские истребители, а ударную группу Клубов снова повел в атаку на бомбардировщиков.
Бой этот был скоротечным, горячим. Он длился всего лишь восемь минут, в течение которых было сбито 6 вражеских самолетов: 5 «Юнкерсов» и один «Фоккер». Врагу не только не дали бомбить наши позиции, но и нанесли ему существенный урон».
Следующий день после 14 июля – это, естественно, 15 июля 1944 года. Но 15 июля летчиками 16-го гиап, по данным «Журнала учета сбитых самолетов», сбит только один немецкий самолет – ФВ-190. Воздушная победа засчитана гвардии старшему сержанту Николаю Коряеву. Где и когда были сбиты 6 немецких самолетов, о которых говорит Голубев?
Уже описывая удачный вечерний воздушный бой 16 июля 1944 года, командир авиаполка в повествовании Голубева есть, но без звания и должности, просто – «командир полка». Фамилия Речкалова не прозвучала. Она появится у него только через три с половиной месяца – с трагического для личного состава 16-го гиап 1 ноября 1944 года, когда погибнет в тренировочном полете на аэродроме Стале заместитель командира авиаполка по воздушно-стрелковой службе Александр Федорович Клубов. Но это после…
В 9.30 14 июля 1944 года, когда прошел первый шок от неожиданной потери командира авиаполка, в воздух поднялся уже усиленный воздушный патруль: три четверки «Аэрокобр» под общим руководством командира 2-й аэ гвардии капитана Еремина, как это и предписывалось боевым распоряжением штаба 9-й гиад. Состав пар был следующий: Еремин – Новиков, Торбеев – Стаценко, Никитин – Белозеров, Примаченко – Василий Онищенко, Старчиков – Лихачев, Иван Онищенко – Пищальников.
Однако снова в районе прикрытия воздушного противника не было, БК «Аэрокобр» остался нерасчехленным.
В 10.25 все 12 самолетов группы Еремина возвратились на свой аэродром.
Через 50 минут после приземления этой группы, в 11.15, следующие три четверки повел в район Горухув – Цехув дважды Герой Советского Союза гвардии капитан Речкалов. Он, заместитель командира авиаполка, временно, пока не была ясна судьба Бориса Глинки, принял командование частью. Вместе с ним вылетели: Вахненко, Сухов, Руденко, Труд, Голосуй, Цветков, Коряев, Жердев, Турченко, Ивашко и Березкин.
При взлете на самолете, пилотируемом старшим летчиком гвардии старшим лейтенантом Вахненко (ведомым Речкалова), отломилась правая основная стойка шасси. Как позже выяснили инженеры 16-го гиап: «Лопнул шпиндель задней части полусектора». Однако летчик взлет продолжил и выполнил поставленную боевую задачу, в этом вылете его ведущий был им надежно прикрыт.
Немецких самолетов в заданном районе патрулирования не было, боекомплект «Аэрокобр» остался целым.
На посадке группу Речкалова ждали ожидаемые и неожиданные испытания. Из ожидаемых – посадка «Аэрокобры» гвардии старшего лейтенанта Вахненко с подломленным шасси. Однако летчик умудрился выполнить посадку на два колеса, и хотя в конце пробега по ВПП самолет упал на фюзеляж, но получил только минимально возможные при таком повреждении поломки.
С самолетом гвардии младшего лейтенанта Березкина случилась аналогичная беда, только уже на посадке, которую он произвел с креном в левую сторону. В результате нештатного приземления он ударился колесами шасси об идущую через летное поле дорогу. В результате жесткого удара о землю от фюзеляжа его «Аэрокобры» отвалилась левая основная стойка шасси. Как потом уточнил причину случившегося старший инженер авиаполка, «лопнул шпиндель задней части полусектора»! Самолет был серьезно поврежден, но летчик остался невредим.
Временную потерю боевого самолета Вячеслава Березкина техсостав отнес на счет «недостаточной прочности материалов, из которых изготовлены узлы» шасси.
В 12.05 все 12 бортов речкаловской группы были на своем аэродроме, только две «Аэрокобры», поврежденные в результате нештатной посадки, требовали ремонта.
Около 12.00 на командный пункт 16-го гиап поступила с КП 7-го иак внеплановая боевая задача – перехватить немецкий стратостат, который находился в это время в районе 15 км северозападнее Бродов. На перехват в 12.15 срочно вылетели летчики Торбеев и Стаценко. Однако, поднявшись на высоту 3000 м, при подлете к цели они обнаружили стратостат не в воздухе, а уже на земле. Кто сбил его, пехота, артиллерия или летчики других авиаполков, осталось неизвестным. Боеприпасы наша пара не использовала. Через 40 минут обе «Аэрокобры» были на своем аэродроме.
В 12.25 12 самолетов 16-го гиап вывел в район прикрытия Герой Советского Союза гвардии капитан Клубов. Состав пар: Клубов – Иванков, Табаченко – Чертов, Трофимов – Кирилов, Кетов – Черников, Никитин – Белозеров, Примаченко – Василий Онищенко.
В районе патрулирования наша группа встретила два Ме-109, которые, увидев внушительный советский воздушный патруль, быстро ушли в облака и скрылись из видимости. Оружием нашим летчикам снова не удалось воспользоваться.
В 13.25 группа Клубова без происшествий возвратилась на свой аэродром.
В 15.05 начала взлет десятка «Аэрокобр» снова под командованием гвардии капитана Еремина. Пары летчиков 2-й аэ были слетанные: Еремин – Новиков, Торбеев – Стаценко, Иван Онищенко – Пищальников, Старчиков – Лихачев, Никитин – Белозеров.
В воздухе противника не было, только западнее Соканя наши летчики наблюдали сильные пожары в окрестных деревнях. Боекомплект остался неизрасходованным.
Через 55 минут после взлета все самолеты благополучно приземлились на своей базе.
В 17.25 взлетели 9 «Аэрокобр» под управлением Героя Советского Союза гвардии капитана Клубова. Почему 9 самолетов – непонятно. Летчик Голубев остался без пары. Возможно, к этой группе присоединился кто-то из управления авиадивизии, например Покрышкин или Горегляд, но это нигде не записано, хотя вполне вероятно. Четыре пары составили летчики Клубов – Иванков, Табаченко – Чертов, Трофимов – Кирилов, Кетов – Черников.
Погода: облачность до 7 баллов, но на высоте 2500–3000 м видимость до 10 км.
В районе прикрытия немецких самолетов не было. Ведущий доложил на КП авиаполка: «Восточнее Дружкополь горят два танка. Населенные пункты Боржковичи, Браны, Заставье горят».
Свой БК группа не расходовала.
В 18.35 группа Клубова возвратилась на базу.
Следующий групповой вылет состоялся в 20.00. Боевая задача авиаполка несколько изменилась – следуя за продвижением наземных войск, теперь 16-му гиап необходимо было прикрывать с воздуха район Комтытув – Порванче – Селец.
Количество самолетов в воздушном патруле командование авиаполка уменьшило. В воздух Герой Советского Союза гвардии старший лейтенант Труд поднял восемь «Аэрокобр». Состав пар «Трудовой восьмерки» был следующий: Труд – Голосуй, Сухов– Руденко, Жердев – Турченко, Ивашко – Березкин. Время патрулирования было самым продолжительным за этот день – 1 час 20 минут. Березкин вообще был в воздухе 1 час 35 минут. Воздушного противника не было, боекомплект не расходовался.
В 20.35 следующую девятку «Аэрокобр» повел на выполнение боевого задания гвардии капитан Еремин. Под его управлением летели летчики Новиков, Иван Онищенко, Торбеев, Стаценко, Старчиков, Лихачев, Никитин и Белозеров.
Однако воздушного противника в районе патрулирования не было, как не было и связи с «Ждановым». Боезапас самолетов остался цел.
В 21.30 последний самолет группы Павла Еремина зарулил на стоянку. Летный день 16-го гиап закончился.
Всего летным составом 9-й гиад за 14 июля 1944 года было выполнено 297 с/в, с налетом 270 часов 23 минуты, из них – на прикрытие наземных войск 293 с/в и на уничтожение аэростата наблюдения в районе Бродов – 4 с/в. За этот день на боевые задания вылетал 91 самолет авиадивизии. Летчики 16-го гиап выполнили 109 с/в (37 % от дивизионного показателя), один из самых лучших полковых показателей этой части по интенсивности боевых действий за годы войны. Однако, как ни прискорбно об этом говорить, авиаполк потерял, в единственном минутном боестолкновении за эти сутки, своего командира – Бориса Борисовича Глинку. Из 109 вылетов 101 боевой вылет прошел без встречи с воздушным противником. И о каком боевом напряжении можно говорить в этом случае для летчиков 16-го гиап – облеты территории и барражирование в районе боевых действий без встречи с воздушным противником!
Летчики 9-й гиад провели за этот день всего 8 групповых воздушных боев, из них 1 воздушный бой пришелся на группу гвардии майора Бориса Глинки. В результате в оставшихся 7 воздушных боях пилоты братских частей (100-го и 104-го гиап) сбили 10 немецких самолетов, из них – три Ме-109 и семь ФВ-190. При этом свои потери составили 4 самолета и 2 летчика, из них – 2 экипажа не вернулись с боевого задания после воздушного боя. Это были два друга-ровесника (оба 1920 г. р.): летчик 100-го гиап гвардии младший лейтенант Цявловский Станислав Доминикович («Аэрокобра» Р-39 № 422691) и старший летчик 100-го гиап гвардии младший лейтенант Иванов Николай Павлович («Аэрокобра» Р-39 № 220263). Заместитель командира 100-го гиап гвардии капитан Шапошников также был сбит в одном из воздушных боев, но, хотя и был ранен, спасся на парашюте и уже после приземления был отправлен в госпиталь. Его «Аэрокобра» Р-39 № 24880 была разбита и восстановлению не подлежала.
Что касается судьбы Николая Иванова, то наш летчик остался жив, но попал в немецкий плен в районе Бродов и был освобожден частями Красной армии 21 апреля 1945 года.
Кроме рядовых летчиков в этот день погиб и один летчик из руководящего состава авиачастей 2-й ВА – командир 3-го гвардейского истребительного Ростово-Донского авиационного полка 235-й истребительной Сталинградской Краснознаменной авиационной дивизии 10-го истребительного авиационного Сталинградского Краснознаменного корпуса Герой Советского Союза гвардии подполковник Прокопенко Георгий Николаевич.
Наверное, чтобы подсластить горькую пилюлю потери своего командира, не ясно, правда, с чьей подачи, в «Журнал учета сбитых самолетов 16-го гиап» в этот день Герою Советского Союза гвардии майору Борису Глинке была записана воздушная победа над немецким истребителем Ме-109. Неизвестно, как отнесся к этому сам Борис Борисович, так как это делалось за его спиной, в это время он был уже в госпитале. Но по всем известным боевым документам 16-го гиап – нигде не сказано о факте сбития Борисом Глинкой немецкого самолета. Никто из летчиков 16-го гиап, участвующих в этом вылете, не говорил или подтверждал это, да и сам Борис Борисович позже рассказал, что сбили его с большой дистанции, еще только при приближении его к группе немецких самолетов.
Чтобы понять роль, место и результаты боевой деятельности одного авиационного полка, например 16-го гиап, за один день в масштабе страны, можно посмотреть, как подытожил штаб ВВС КА данные о действиях советской авиации на всех фронтах. Обобщенная «Справка Главного штаба ВВС КА за 14 июля 1944 года» приведена ниже:
«По данным штабов Военно-Воздушных Сил Красной армии, Военно-морского флота и авиации дальнего действия воздушные силы в течение 14 июля уничтожали войска противника в районах Конюхи, Милятын, Куты, Селец, Стоянув; бомбардировали переправу через реку Неман у Прены, аэродромы Львов, Турбя; прикрывали свои войска, вели разведку и транспортировали грузы.
Всего произведено 4550 самолето-вылетов, из них по войскам – 3363, по аэродромам – 63, на прикрытие – 847, на разведку 267 и на транспортировку – 10.
В воздушных боях и огнем зенитной артиллерии сбито 46 самолетов противника, из них на 1-м Украинском фронте – 29.
Наши потери – сбито 2 самолета и 5 самолетов не вернулись на свои аэродромы.
На всех фронтах за 14 июля учтено 977 самолето-пролетов авиации противника».
Григорий Андреевич Речкалов официально начинает руководить 16-м гиап с середины июля 1944 года. Это отмечено и в боевой характеристике на гвардии майора Речкалова, подписанной командиром 9-й гиад гвардии полковником Покрышкиным 24 декабря 1944 года. Согласно ей Григорий Речкалов «с 20.01.44 года работал заместителем командира полка по летной части и теории полета, с работой справлялся хорошо. С 14.07.44 г. в должности командира полка».
Приказа на назначение Речкалова именно командиром 16-го гиап нет и после 14 июля 1944 года, когда он стал фактически руководить полком, но с добавкой «временно исполняющий обязанности» (приказ командира 9-й гиад 5-й ВА 2-го Украинского фронта от 15.07.44 г. № 017).
К 3.00 15 июля линия боевого соприкосновения войск 1-го Украинского фронта в полосе, где 52-я армия проходила по рубежу: восточная окраина Буды Оссоские – Волчак – Деминополь, дальше по реке Турье до Рудня – Молчанув – северная окраина Войншуа– Павловиче – Кружениче – восточная окраина Локаче – Козлув– Конюхи – Новы Рачин – Верхостав – Мирков – Полюхино – Боривковичи – Червона.
В результате ожесточенных двухдневных боев оборона противника была прорвана, и с 14.00 15 июля бой шел на рубеже: Локачен – Загайце – Загорув – Пелягин – Топелище – Козатин– Мамешув – Полохно – Охлопув – Квасув – иск. Стоянув.
В пробитые бреши обороны противника севернее и южнее Бродов были введены конно-механизированные соединения северной и южной групп войск фронта.
15 июля Речкалов впервые выступил в должности командира авиаполка, хоть и с приставкой «врид». Он и раньше оставался командовать частью, в отсутствие и Покрышкина, и того же Бориса Глинки. Но он знал, что они, как полноправные командиры, несут полную ответственность за все дела в части, а он только, выполняя их указания, поддерживает заданный ими ритм боевой работы авиаполка. Но сейчас он сам остался у руля прославленного гвардейского авиаполка и должен был отвечать за личный состав, материальную часть и, соответственно, за выполнение им поставленных боевых задач. В связи с этим он допустил своим приказом командира 3-й аэ гвардии капитана Клубова к исполнению должности своего помощника по летной части, на которой до этого был сам Григорий Андреевич.
С утра 15 июля над районом выполнения боевой задачи 9-й гиад стояла высококучевая облачность, дымка, местами туман при видимости менее 1000 м. Видимость 6—10 км. Ветер северо-западный 4–7 м/с. Днем метеорологи предполагали развитие кучевой облачности до 5–8 баллов высотой до 800—1200 м.
Укомплектованность материальной частью и летным составом 9-й гиад по состоянию на 15 июля 1944 г.
Боевым распоряжением № 73 комдив дважды Герой Советского Союза гвардии полковник Покрышкин поставил 16-му гиап на этот день следующую боевую задачу: «15.07.44 г. с 8.00 до 9.30 надежно прикрывать боевые порядки 3-й гвардейской армии в районе Охлопув, Подборзе, одновременно иметь группу 6–8 самолетов в готовности № 1 для усиления патруля. Дальнейшее время прикрытия дополнительным распоряжением».
Начать боевые действия авиадивизии должен был 100-й гиап (24 экипажа) в 5.00, 104-й гиап (26 экипажей) – 6.30, 16-й гиап (32 экипажа) – в 8.00.
Однако в дальнейшем план был скорректирован и первый групповой вылет летчиков 16-го гиап был перенесен на период 9.30–10.30, второй – 12.00–13.00, третий – 15.00–16.00, четвертый – 18.00–19.00, пятый – 20.30–21.00.
В готовности № 2 на аэродроме Михалувка с 5.00 находилось 8 самолетов 100-го гиап, в готовности № 1 на аэродроме Иващуки 8 Р-39 104-го гиап, которых сменила в готовности № 2 в 6.30 восьмерка «Аэрокобр» 16-го гиап.
Динамика боевой работы 9-й гиад 15 июля 1944 года выглядела следующим образом.
Этот летный день начался групповым вылетом в 6.10 100-го гиап. В это время на боевое задание на патрулирование в заданном районе восемь «Аэрокобр» повел комэск гвардии майор Шурубов. На смену его группе в 6.50 взлетело восемь «Аэрокобр» под руководством другого командира эскадрильи авиаполка Сергея Лукьянова – гвардии майора Шкатова.
В 7.25 боевой потенциал группы Шкатова нарастила восьмерка самолетов 104-го гиап (ведущий – гвардии капитан Камельков). В 7.50 на «пересменку в воздухе» вылетели 10 «Аэрокобр» под общим управлением Героя Советского Союза гвардии подполковника Крюкова. В 8.20 на смену командиру 104-го гиап вылетела группа под руководством заместителя командира части гвардии подполковника Полухина. И только в 8.50 «проснулся» 16-й гиап.
В это время в облачное небо Западной Украины, на смену в воздухе воздушного патруля Александра Полухина, поднял восемь «Аэрокобр» Герой Советского Союза гвардии старший лейтенант Труд. Состав его группы: Труд – Голосуй, Сухов – Руденко, Жердев – Турченко, Ивашко – Березкин. В районе Охлопув – Подборзе наши летчики воздушного противника не встретили. В районе Партакува наш патруль наблюдал, как вдалеке советские Ил-2 штурмовали войска противника. При возвращении назад севернее Персятиче ими был замечен аэродром противника, на котором были построены две бетонные, расположенные под углом, взлетные полосы и до 20 капониров. На летном поле размещалось до 10 истребителей Ме-109. Около Княже также был обнаружен еще один полевой аэродром противника, на котором также были замечены построенные вражескими войсками капониры, но немецкой авиации на нем не было. В 9.40 группа Андрея Труда с полными БК совершила посадку на своем аэродроме.
За 20 минут до приземления первой патрулирующей группы авиаполка, в 9.20, ведущим 10 самолетов 16-го гиап вылетел Герой Советского Союза гвардии капитан Клубов. Состав воздушного патруля был следующий: Клубов – Иванков, Табаченко– Чертов, Трофимов – Кирилов, Кетов – Черников, Цветков – Коряев.
В районе патрулирования погода стояла ясная, видимость до 8—10 км. В воздухе немецких самолетов не было. Однако радиостанция наведения сообщила, что в районе Горохува замечена группа немецких самолетов ФВ-190, под прикрытием нескольких Ме-109. Александр Клубов развернул свою группу «Аэрокобр» в указанном направлении. По прибытии в заданный квадрат наши летчики противника в воздухе снова не обнаружили. Авианаводчики, находящиеся на дивизионной радиостанции, подсказали старшему группы, что немецкие самолеты ушли на юг.
Без встречи с противником группа Клубова, без летчика Черникова, совершившего посадку на аэродроме Дубно, в 10.25 возвратилась домой.
В 9.50 на смену группе Клубова вылетела десятка «Аэрокобр» под командованием гвардии капитана Еремина (Еремин – Новиков, Торбеев – Стаценко, Старчиков – Лихачев, Никитин – Белозеров, Иванов – Василий Онищенко).
Не встретив немецких самолетов в районе прикрытия, в 10.45 крайний самолет группы Еремина возвратился на свой аэродром.
Это был 100-й боевой вылет 16-го гиап за 1944 год.
До полудня был перерыв в боевых вылетах.
В 12.00 от управления 9-й гиад на патрулирование в заданный район выполнения боевой задачи вылетел лично дважды Герой Советского Союза гвардии полковник Покрышкин. Вместе с ним поднялись в воздух шесть «Аэрокобр» под управлением врид командира 16-го гиап дважды Героя Советского Союза гвардии майора Григория Речкалова (Речкалов – Вахненко, Березкин – Голубев, Жердев – Турченко). В 12.20 нарастила боевой потенциал покрышкинско-речкаловской группы восьмерка «Аэрокобр» под управлением заместителя командира эскадрильи гвардии старшего лейтенанта Старчикова (Старчиков – Лихачев, Примаченко – Бабкин, Торбеев – Стаценко, Иван Онищенко– Пищальников).
Обе группы спокойно провели патрулирование в заданном районе, вражеских самолетов в небе не было. Правда, пара Онищенко, по причине неуборки шасси у ведущего, возвратилась в Михалувку через 10 минут после взлета.
Следующий групповой вылет 16-го гиап в период 15.10–16.00 выполнила шестерка самолетов под командованием гвардии старшего лейтенанта Трофимова. Состав его группы: Трофимов – Кирилов, Табаченко – Чертов, Цветков – Коряев.
В районе Сенькува на высоте 2000 м наш воздушный патруль встретил пролетающих на встречных курсах 2 немецких истребителя ФВ-190, которые после обнаружения «Аэрокобр» стали с набором высоты разворачиваться влево. Гвардии старший лейтенант Трофимов приказал паре Вениамина Цветкова атаковать немецкую пару самолетов. Гвардии лейтенант Цветков сверху сзади под ракурсом -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
атаковал ведомого ФВ-190. После проведенной атаки гвардии старший сержант Коряев стал преследовать глубокой спиралью подбитый ФВ-190 и с дистанции 70 м сбил его. Немецкий самолет загорелся и упал в районе севернее Сенькува. Боевую победу своего однополчанина подтвердили летчики Трофимов, Цветков и Табаченко.
Увидев это, ведущий ФВ-190 стал боевым разворотом набирать высоту. Заместитель командира авиаэскадрильи Цветков атаковал его снизу сзади, после чего ФВ-190 стал штопорить. Падающий немецкий самолет атаковал еще и гвардии старший лейтенант Трофимов. По предположению летающих экипажей, этот ФВ-190 был подбит и ушел в западном направлении.
В конце патрулирования наша группа встретила еще одну пару ФВ-190, которая, не приняв боя, ушла на свою территорию.
Расход боеприпасов трофимовской шестерки: авиаснарядов 37 мм – 46 шт., авиапатронов 12,7 мм – 90 шт. и 7,62 мм – 120 шт.
В 17.50 семь «Аэрокобр» (Ивашко, Березкин, Голубев, Кудинов, Сухов, Душанин, Турченко) в район патрулирования Стоянув – Порванче привел заместитель командира авиаэскадрильи гвардии старший лейтенант Ивашко. Несмотря на то что наша группа в воздухе противника не встретила, радиостанция наведения предупредила наш патруль, что в группе гвардии капитана Труфанова (100-й гиап), которая «работала» перед этим, была сбита одна «Аэрокобра», но летчик спасся на парашюте и приземлился на своей территории. Однако опасения оказались напрасны, немецких самолетов в небе не было. Через час после взлета группа Александра Ивашко возвратилась домой.
В 18.25 ей на смену вылетели восемь самолетов под руководством Героя Советского Союза Александра Клубова (Клубов– Иванов, Табаченко – Чертов, Кетов – Черников, Цветков – Коряев). Снова вылет нашей группы прошел без боестолкновений.
В 20.15 крайний групповой вылет 16-го гиап за этот день выполнила группа из двенадцати «Аэрокобр», ведущий группы – гвардии капитан Еремин. Состав двух шестерок следующий: Еремин – Новиков, Торбеев – Стаценко, Никитин – Белозеров, Иван Онищенко – Пищальников, Старчиков – Лихачев, Примаченко– Василий Онищенко). Погода в районе прикрытия испортилась, облачность поднялась до 9 баллов, стояла густая дымка, видимость упала до 1 км. Немецкой авиации в небе не было.
В 21.20 крайний самолет группы Еремина (Василий Онищенко) занял свою самолетную стоянку. Боевой день авиаполка Глинки – Речкалова был закончен.
Здесь следует добавить, что из летчиков управления 9-й гиад, кроме Покрышкина, вылетали в этот день на боевое задание и его заместители – заместитель по летной подготовке гвардии подполковник Горегляд (18.50–19.45) и штурман авиадивизии гвардии майор Калачев (19.55–20.45). В «Графике боевых действий 9-й гиад на 15 июля» в графе «Управление 9-й гиад» в столбце «Сбитые самолеты противника» стоит цифра 3. Если вы думаете, что все три летчика управления 9-й гиад (Покрышкин, Горегляд, Калачев) сбили по одному самолету, то это совершенно не так. Все три вражеских самолета сбил в составе группы из 11 самолетов 104-го гиап гвардии подполковник Леонид Иванович Горегляд: два бомбардировщика Ю-87 (район Ляхув и Дужа) и ФВ-190 (западнее Ляхува). До 15 июля его личный боевой счет составлял 9 сбитых немецких самолетов, из них 6 – в 1944 году.
Картина этого воздушного боя с участием заместителя Покрышкина гвардии подполковника Горегляда выглядела так.
В 18.50 12 «Аэрокобр» 104-го гиап под командованием заместителя командира 9-й гиад гвардии подполковника Горегляда вылетели на прикрытие своих войск в район Горохув – Стоянув, куда прибыли на высоте 3000–4000 м. Боевой порядок состоял из трех групп («этажерка») «Аэрокобр», каждая группа – 4 самолета. Ударная группа – ведущий гвардии подполковник Горегляд, группа прикрытия – ведущий командир авиаэскадрильи 104-го гиап гвардии подполковник Бобров и группа обеспечения – ведущий гвардии капитан Вильямсон. Погода в районе прикрытия была облачная (6–7 баллов), дымка, плохая видимость.
Группа обеспечения при подходе к району прикрытия, выполняя приказ ведущего, вышла за облака, где барражировала до окончания боя, обеспечивая группу прикрытия и ударную группу от внезапных атак противника из-за облачности.
Прикрывающая группа ходила с превышением над ударной на 600 м, имея с ней радио и зрительную связь.
В конце времени пребывания над районом боевых действий, около 19.10 радиостанция командира 7-го иак предупредила, что с северо-запада подходит группа бомбардировщиков противника. Наш патруль пошел на сближение с ней и в районе Завидув обнаружил армаду вражеских самолетов – до сорока Ю-87, под прикрытием до двадцати ФВ-190.
Ведущий группы подал команду атаковать противника. Ударная группа «Аэрокобр» гвардии подполковника Горегляда пошла в атаку на первую девятку Ю-87, пикирующих на цель. Группа прикрытия гвардии подполковника Боброва атаковала вторую девятку «Юнкерсов», подходящих к цели. Истребители противника в это время находились выше Ю-87, первая группа из восьми ФВ-190 на 500 м, вторая группа до двенадцати ФВ-190 еще выше на 500–600 м. Обе группы немецких истребителей первую атаку нашего воздушного патруля прозевали.
В первой же атаке гвардии подполковник Горегляд с атакой в хвост под ракурсом -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
сбил один Ю-87, выходящий из пикирования, и, продолжая атаку, открыл огонь по второму Ю-87, входящему в пикирование, и подбил его. В это же время гвардии подполковник Бобров, атакуя вторую подходящую группу бомбардировщиков, своей четверкой «Аэрокобр» заставил их сбросить беспорядочно бомбы и сбил один Ю-87. После первой атаки Горегляд приказал паре Боброва сковать истребителей непосредственного прикрытия противника, пытающихся помешать атакам ударной группы, а сам своей четверкой и парой из группы непосредственного прикрытия продолжал атаковать Ю-87.
Гвардии лейтенант Турянский атакой снизу сзади под ракурсом -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
сбил один Ю-87, гвардии младший лейтенант Ворошилов сбил второй Ю-87 при выходе его из пикирования.
Один Ю-87 пытался атаковать самолет гвардии подполковника Горегляда, но его ведомый гвардии лейтенант Веретенников атакой в хвост под ракурсом -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
сбил его. В это время два ФВ190 пытались атаковать пару гвардии капитана Румма, но гвардии подполковник Горегляд, увидя это, атаковал ведомого пары снизу в хвост под ракурсом -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
, сбил его и отразил атаку.
Пара Бобров – Михалин, сковав четверку оставшихся на поле боя истребителей противника (остальные при первой же атаке бросили бомбардировщики и ушли на запад), увлекла их на высоту в западном направлении, ведя все время бой. Отбивая атаки противника от своего ведущего – гвардии подполковника Боброва, ведомый гвардии младший лейтенант Михалин сверху сзади атаковал ФВ-190 и сбил его. Всего в этом бою сбито 8 самолетов противника, из них шесть Ю-87 и два ФВ-190. Своих потерь в составе советского воздушного патруля не было.
Успеху этого воздушного боя способствовала хорошая радиосвязь, взаимопонимание и взаимовыручка в бою. Своевременно и правильно принятое решение на атаку и удачное построение боевого порядка также способствовало нанесению эффективного неожиданного удара по бомбардировщикам противника, без своих потерь.
Завершала боевой день групповым вылетом в 19.50 восьмерка «Аэрокобр» 104-го гиап под руководством заместителя командира части гвардии майора Полухина – это был второй боевой вылет Александра Михайловича за день. Его группа шла на смену группе Павла Еремина из 16-го гиап. В районе патрулирования было спокойно, и без потерь в 21.45 все самолеты авиаполка Павла Крюкова организованно возвратились на свой аэродром.
Бои 15 июля обойдены вниманием в послевоенных воспоминаниях всех его участников. В этот день боевое напряжение покрышкинского авиасоединения составило 196 самолето-вылетов, в которых участвовало 87 самолетов «Аэрокобра». Вклад 16-го гиап в дивизионный показатель – 74 боевых вылета (38 % от дивизионного показателя), выполненные в 9 групповых вылетах. При этом в 8 групповых вылетах встреч летчиков, подчиненных Бориса Глинки, с воздушным противником не было.
Как и 14 июля (сбитый Ме-109 засчитан Борису Глинке), этот день 15 июля 1944 года также принес 16-му гиап только всего одну воздушную победу, хотя в рядах его воздушных бойцов выполнил один боевой вылет и командир авиадивизии Александр Покрышкин. Ее автором стал гвардии старший сержант Николай Коряев (группа Николая Трофимова), им в период 15.10–16.00 в районе Сенькува был сбит немецкий самолет ФВ-190. Об этом боевым донесением № 103 было доложено в штаб 9-й гиад.
15 июля один летчик 9-й гиад не вернулся на свой аэродром и пропал без вести. Это был опытный летчик 25-го зап, проходивший стажировку в 104-м гиап, младший лейтенант Веретенников Николай Иванович (1915 г. р.). Шестерка «Аэрокобр» под руководством ведущего группы гвардии капитана Труфанова Алексея Григорьевича, в которой летел Веретенников, вылетела в 17.30 на смену группе Дмитрия Глинки (6 Р-39), патрулирующей в заданном районе. После воздушного боя его «Аэрокобру» № 42635 не удалось обнаружить ни в строю, ни на земле по маршруту полета, ни в районе выполнения боевой задачи.
16 июля войска 1-го Украинского фронта прорвали основную оборонительную полосу противника, в прорыв были введены две конно-механизированные группы. Первая состояла из 25-го танкового корпуса (тк) Аникушина и 1-го гвардейского кавалерийского корпуса (гкк) Баранова. Группу возглавлял командир кавалерийского корпуса, поэтому она и называлась «КМГ Баранова». Группа образовала внешний фронт окружения немецких войск и их сателлитов (румынские войска, украинская дивизия СС «Галичина») западнее города Броды. Вторая конномеханизированная группа, в состав которой входил 6-й гкк, действовала севернее и выходила к Висле.
В этот день перед авиадивизией Александра Покрышкина была поставлена задача: непрерывным патрулированием с рассвета и до 9.00 прикрыть боевые порядки 3-й гвардейской армии в районе Верхостав – Цехув – Стоянув, а с 9.00 до 12.00 – боевые порядки конно-механизированной группы генерал-лейтенанта Баранова и 1-й гвардейской армии в районе Стоянув – Впаны– Охлопув, с 12.00 до 14.00 – в районе Стоянув – Вынув – Сушно, с 14.00 до 18.00 – в районе Радзехув – Сушно – Холоюв, и с 18.00 и до конца дня – в районе Добротвур – Каменка – Струмилова.
Прогноз метеорологов на 16 июля 1944 года в районе дислокации 9-й гиад обещал летную погоду: облачность 6—10 баллов высотой 600—1200 м, утром дымка, местами в низинах слабый туман. Днем по району проходящие кратковременные дожди, видимость 6—10 км. При дымке во время дождя видимость 500– 2000 м. Ветер западной четверти 3–7 м/с.
Боевая задача авиаполку Григория Речкалова была поставлена боевым распоряжением штаба 9-й гиад № 74: «16-му гиап 16.07.44 г. с 5.00 до 6.00 группами по 4–8 самолетов надежно прикрыть войска 3-й гв. армии в районе Верхостав, Цехув, Стоянув. Дальнейшее время и состав групп прикрытия дополнительным распоряжением».
Прогноз погоды с утра подтвердился. Было пасмурно.
В 5.30 первой вылетела на боевое задание в район Порванче– Стоянув четверка «Аэрокобр» под командованием гвардии старшего лейтенанта Ивашко («Аэрокобра» Q-15 № 42826 с мотором «Аллисон» Е-19 № 100847, парашют ПЛ-3М № 065814). Ведомым с ним полетел гвардии младший лейтенант Березкин. Вторую пару звена Александра Романовича составили летчики гвардии лейтенант Голубев и гвардии младший лейтенант Кудинов.
Так получилось, что первый вылет звеном и последний групповой вылет авиаполка Речкалова за этот день стали широко известны широкой публике благодаря многочисленным публикациям воспоминаний «покрышкинцев».
Поэтому, не привлекая в свидетели мемуары летчиков-фронтовиков, посмотрим, как освещался этот день в боевых документах 16-го гиап.
В боевом донесении № 0107 так описан первый в этот день боевой вылет четверки Ивашко:
«В районе на высоте 2000 м встретили четыре ФВ-190, атаковали их в лоб, во время атаки старший лейтенант Ивашко был подбит и начал планировать на свою территорию. Его прикрывал младший лейтенант Березкин. Во время прикрытия младшего лейтенанта Березкина атаковали четыре ФВ-190. Березкин вступил с ними в бой. В верхней точке из боевого разворота атакой сверху справа сбил один ФВ-190, который загорелся и врезался в землю в лесу южнее Бодзячев. Атакой снизу сбоку под ракурсом -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
младший лейтенант Березкин подбил один ФВ-190, который с дымом ушел с пикированием на свою территорию. После этого встретили пару Голубева и продолжали патрулировать. В это время заметили еще четыре ФВ-190, завязали с ними бой (безрезультатно). Во время захода в облачность потерял пару Голубева, взял курс 120 градусов и вышел на Золочев. Во время восстановления ориентировки над этим пунктом был обстрелян запасной аэродром. После этого взял курс 90 градусов и вышел в район Збараж. Из-за недостатка горючего произвел посадку в поле 3 км юго-восточнее Латушно, хутор Коржковецкий.
Падение сбитого Березкиным одного ФВ-190 подтверждает представитель 9-й гиад на станции наведения майор Вишневецкий («Парус Жданов» [5 - Позывной радиостанции наведения общевойсковой армии.])».
Пара Голубева из-за полной выработки топлива также произвела вынужденную посадку на аэродроме Грановка. Тут они дозаправились и позже перелетели на аэродром Михалувка.
Таким образом, по истечении максимально возможного времени нахождения в воздухе (около 55 минут) на аэродром базирования части не возвратился ни один самолет из первой группы Александра Ивашко. «Хорошее» начало дня!
Березкин, Голубев и Кудинов находились на местах вынужденных посадок, но, благо, остались живы.
Позже в «Журнал учета сбитых самолетов 16-го гиап» за июль 1944 года под номером 4 за первый вылет 16 июля была записана воздушная победа гвардии младшему лейтенанту Березкину Вячеславу Арефьевичу в бою с ФВ-190. Здесь же зафиксировано, что немецкий самолет упал в лес в районе Бодзячева. Подтвердили факт сбития Березкиным вражеского истребителя летчики Голубев и Кудинов.
Однако в конце месяца, непонятно, правда, почему или по чьей команде, после записи крайней воздушной победы, зачтенной гвардии младшему лейтенанту Белозерову 25 июля, последние две полковые победы за месяц – два сбитых ФВ-190 записаны летчикам Турченко (ФВ-190, в период 19.40–20.45) и Березкину (ФВ-190, в 5.55).
Как мы помним, сначала в боевом донесении об этом втором березкинском «Фокке-Вульфе» командование 16-го гиап доложило наверх, что он «с дымом ушел с пикированием на свою территорию». А потом, наверное, молдавские партизаны радировали нашему командованию, что, не долетев до своей территории, фоккер все-таки упал на землю, и как тут не поднять боевой счет авиаполка?..
То есть получается, что две недели командование авиаполка выжидало, записать ли сбитые самолеты на боевой счет летчикам или нет? Потом приняли решение – записать! И записали.
В этом первом боевом вылете 16-го гиап, выполненном 16 июля, был сбит в воздушном бою опытный воздушный боец (пять воздушных побед, из них три Ме-109 сбиты в 1944 году), дважды орденоносец (орден Красной Звезды и Красного Знамени), перспективный летчик авиаполка заместитель командира авиационной эскадрильи гвардии старший лейтенант Ивашко Александр Романович (1922 г. р., уроженец с. Пуховская Слобода Пуховичского района Белоруссии; в кадрах КА с 1940 года). Как отмечено в учетных документах 2406-го ХПГ (хирургического полевого госпиталя), куда он поступил с ранением головы и правого плеча – «доставлен трупом 16.07.44 г.», так по-военному скупо указана причина, по которой военнослужащий убыл из военно-медицинского учреждения. Похоронили Александра Ивашко, согласно тем же документам, «на воинском кладбище, что 200 м ю.-з. школы с. Пяски Берестечковского района Львовской области». Однако, как записано в «Именном списке безвозвратных потерь личного состава 9-й гиад за период с 21 июля по 31 июля 1944 года», похоронили Александра Ивашко 20 июля 1944 года на городской площади небольшого украинского городка Берестечко Берестечковского района Волынской области. Из родных у него была только тетка – Мария Андреевна Копавицкая, ей и было отправлено извещение о его смерти.
Константин Сухов так описывает последние минуты полета Александра Ивашко:
«Но внизу был город – старинный город Берестечко, и поврежденный истребитель упал бы на его улицы, на крыши домов. А там – люди, там дети…
И летчик тянул, сколько мог, сколько было сил, отводя беду от людей. А поврежденный самолет шел все ниже, все ниже…
Только убедившись, что истребитель упадет в поле, израненный летчик позволил себе воспользоваться парашютом. Залитыми кровью глазами он видит, что ветер несет его на дома. Но сил что-либо предпринять уже нет.
Он упал на крышу двухэтажного дома. Потом сорвался вниз.
Еще удар. И сознание погасло…»
В 6.00 на прикрытие наземных войск в районе Верхостав– Стоянув – Цехув вылетела восьмерка «Аэрокобр» под управлением Героя Советского Союза гвардии капитана Клубова. Состав группы был следующий: Клубов – Иванков, Табаченко – Чертов, Цветков – Коряев, Кетов – Черников.
В небе стояла 10-балльная облачность, видимость до 3 км, сильная дымка.
Находясь в районе патрулирования на высоте 2000 м, наша группа воздушного противника не встретила. Радиосвязь работала хорошо, на станции наведения находился представитель 9-й гиад Герой Советского Союза гвардии майор Вишневецкий Константин Григорьевич. Боеприпасы наши летчики не расходовали.
В 6.50 все самолеты группы Александра Клубова благополучно возвратились на свой аэродром.
В 8.50 на аэродроме Михалувка приземлились «Аэрокобры» Голубева и Кудинова, их перелет с аэродрома Грановка занял 20 минут.
Сразу за ними на прикрытие войск в районе Охлопув – Браны – Стоянув вылетела восьмерка самолетов 16-го гиап под управлением гвардии старшего лейтенанта Старчикова (Старчиков, Лихачев, Торбеев, Стаценко, Никитин, Белозеров, Иванов и Василий Онищенко).
В районе патрулирования немецких самолетов не было. Однако пара гвардии лейтенантов Иванова и Онищенко, выработав все топливо, произвела посадку для дозаправки на аэродром Берестечко. Гвардии младший лейтенант Стаценко по той же причине посадил свою «Аэрокобру» на аэродроме Грановка.
Без боестолкновения и без трех самолетов группа Старчикова пришла на свой аэродром в 9.40.
А в 9.20 восьмерку «Аэрокобр» возглавил врид командира 16-го гиап дважды Герой Советского Союза гвардии капитан Речкалов. С ним ведомым вылетел снова Иван Вахненко. Следующие три пары: Жердев – Турченко, Труд – Голосуй, Сухов– Руденко.
В конце патрулирования в районе Горухова наши летчики заметили выше себя восемь ФВ-190, которые вели воздушный бой с Як-1. При подходе наших истребителей немецкие самолеты ФВ-190, не приняв боя, пикированием ушли на свою территорию. Кроме этого, Речкалов в боевом донесении № 0110 доложил в штаб 9-й гиад: «Радиосвязь работала хорошо. «Парус Вишневецкий» передал, что в период 5.30—6.40 четыре самолета «Аэрокобра» вели воздушный бой с четырьмя ФВ-190. После этого один самолет «Аэрокобра» вел воздушный бой с четырьмя ФВ-190. В результате воздушного боя один ФВ-190 был сбит, подтверждает Вишневецкий».
Расход БК: авиаснарядов 37 мм – 12 шт., авиапатронов 12,7 мм – 85 шт. и 7,62 мм – 250 шт.
В 10.20 вся восьмерка Речкалова организованно возвратилась на свой аэродром.
В 10.35 с аэродрома Берестечко на аэродром Михалувка возвратились Иванов и Василий Онищенко. Через 10 минут после них прилетел на свой аэродром с аэродрома Грановка летчик Стаценко.
В 11.45 группу из восьми «Аэрокобр» возглавил гвардии старший лейтенант Трофимов. Ему и летчикам Кирилову, Кетову, Черникову, Цветкову, Коряеву, Табаченко и Чертову была поставлена боевая задача: прикрытие наземных войск в районе Стоянув – Сушно – Башев – Радзехув.
В воздухе немецких самолетов не было, патрулирование прошло без боестолкновений.
В 12.35 Николай Трофимов привел свою группу на базу.
В 12.10 на смену группе Трофимова вылетела группа «Аэрокобр» под управлением гвардии капитана Еремина: Еремин– Новиков, Торбеев – Стаценко, Никитин – Белозеров, Иван Онищенко – Пищальников.
Из-за низкой облачности высота патрулирования была снижена до 500–700 м, видимость составляла до 1,5 км. В воздухе противника не было, и с полным боекомплектом группа Павла Еремина в 12.55 возвратилась на свой аэродром.
В районе патрулирования группу Еремина сменила вылетевшая в 12.40 группа Героя Советского Союза гвардии старшего лейтенанта Труда (Труд – Голосуй, Голубев – Кудинов, Сухов– Душанин, Иванов – Василий Онищенко).
Но снова в воздухе было спокойно, немецкая авиация оставалась пассивной.
При выполнении этого боевого задания по прикрытию наземных войск при облачности 8 баллов и дожде на маршруте, вместо того чтобы вести группу под облачностью, Андрей Труд повел ее выше облаков. Видя невозможность вести ориентировку в этих условиях, гвардии старший лейтенант Труд решил на обратном маршруте «пробивать» облачность. При этом группа распалась. Гвардии младший лейтенант Голосуй пикированием ушел в облачность, и после этого летчики группы его больше не видели, на аэродром Михалувка он не вернулся. Недосчитались в группе Труда на посадке в 13.15 и летчиков гвардии лейтенанта Иванова и гвардии младшего лейтенанта Душанина. Судьба их также оставалась неизвестной.
Командир авиадивизии очень критично подошел к этому эпизоду на разборе вылета: «Гвардии старший лейтенант Труд, будучи командиром авиационной эскадрильи, халатно отнесся к своим служебным обязанностям. Получив боевое задание, не провел предполетную подготовку. Летчики не знали порядка следования в строю и основных вариантов действий при данных метеоусловиях».
В 14.35 прилетел с аэродрома Юровка летчик Душанин.
Георгий Голубев в книге воспоминаний «В паре с сотым» так описал вылет своего однополчанина Андрея Труда:
«Так, утром 16 июля 1944 года шестерка под командованием капитана Труда вылетела на прикрытие поля боя в районе Львова. На высоте трех с половиной тысяч метров наши летчики, не успев еще оценить воздушную обстановку, сразу же попали в трудное положение: на них со всех сторон навалились «фоккевульфы» и «мессеры». Завязался напряженный бой. Противник все больше и больше наседал на нашу шестерку, и в общей сложности его самолетов стало двенадцать. И тут, как на грех, наша радиостанция наведения из-за неисправности не смогла проинформировать летчиков, находящихся выше.
В воздухе началась самая настоящая свалка. Наши летчики активно вступили в бой, но силы были неравные, – пришлось в основном отбиваться от беспрерывных атак противника.
Инициативу захватили немецкие летчики. Это было слышно даже по радиоприемнику, установленному у нас на аэродроме. В эфире стоял такой гвалт, что нельзя было не понять: трудно приходится нашим ребятам!
В результате боя наша шестерка рассыпалась. «Фоккеры» ее изрядно потрепали, и она в течение длительного времени по одному и парами собиралась на свой аэродром.
Вернулись пятеро. Ивана Руденко в конце боя сбили».
16 июля Андрей Иванович Труд выполнил только два боевых вылета, поднимаясь в воздух в 12.40 и 19.40, причем шестеркой «Аэрокобр» ни одна группа авиаполка в этот день не вылетала. Описание боевых вылетов документально точно здесь приведено. Поэтому к мемуарам «покрышкинцев» приходится подходить достаточно критически. Если Георгий Гордеевич хотел описать вылет 16 июля с участием Труда – это одно, если хотел подчеркнуть факт сбития летчика Руденко – это другое, если подчеркнуть факт «рассыпания группы» – это третье, если утренний вылет 16 июля – это четвертое. А так получилось, что в этом эпизоде собраны три-четыре разных события, происходившие в боевой жизни 16-го гиап.
В 15.35 в район Радзехув – Сушно – Виткув-Нова – Тышыще– Холоюв вылетела восьмерка гвардии капитана Еремина (Еремин – Новиков, Никитин – Белозеров, Старчиков – Лихачев, Иван Онищенко – Пищальников).
В воздухе группа Еремина немецких самолетов не встретила. Боестолкновений не было, и боезапас «Аэрокобр» остался цел.
Летчики видели, как по дороге от Горохува двигалось до 20 танков, по дороге от Берестечко на Охлопув – до 25 танков.
В 16.25 группа Еремина возвратилась на аэродром Михалувка.
Сменила в воздухе группу Еремина группа Клубова. Состав ее был уже слетанный: Клубов – Иванков, Табаченко – Чертов, Трофимов – Кирилов, Цветков – Коряев.
Но немецких самолетов в воздухе не было.
В 16.55 все самолеты возвратились на базу.
В 17.05 с аэродрома Княжкино возвратился на свой аэродром летчик Иванов.
В 19.40 в составе воздушного патруля, возглавляемого дважды Героем Советского Союза гвардии капитаном Речкаловым, вылетел командир 9-й гиад дважды Герой Советского Союза гвардии полковник Покрышкин. Как по заказу, в воздухе появился воздушный противник. Группа Покрышкина – Речкалова провела показательный воздушный бой, который описан в многочисленной мемуарной литературе. У каждого летчика-ветерана, участника этого воздушного противоборства, был свой взгляд на способы и характер этого воздушного боя. Прочитать эти воспоминания может каждый человек, интересующийся этой темой.
Я приведу сухие статистические данные и доклады, их не назовешь литературным произведением, но они дают ощущение боевой обстановки, кратко и точно выражают самые главные события полета и произошедшего боестолкновения.
Список летчиков в этом вылете был следующий (порядок их приводится в той последовательности, как записано в «Журнале учета боевых действий 16-го гиап»): Речкалов, Вахненко, Клубов, Иванков, Голубев, Жердев, Турченко, Труд, Душанин, Сухов, Руденко и Покрышкин, то есть фамилия Александра Ивановича записана последней…
В боевых документах 16-го гиап и 9-й гиад есть, соответственно, два описания этого воздушного боя. Они ценны тем, что записаны непосредственно после вылета (16-й гиап) и в течение 2 недель (9-я гиад), а не по воспоминаниям участников боевого вылета через несколько десятков лет.
После выполнения этого группового вылета начальником штаба 16-го гиап гвардии подполковником Датским в штаб 9-й гиад было отправлено боевое донесение № 0116. Вот его полный текст:
«В районе Сушно в конце патрулирования на высоте 1500 м встретили группу до шестидесяти Ю-87, под прикрытием шести– восьми ФВ-190. Первую атаку произвела четверка Покрышкина в лобовую. В результате атаки полковник Покрышкин сбил один Ю-87, который упал в районе западнее Тобулев в лес. Подтверждают старший лейтенант Жердев и лейтенант Голубев. В третьей атаке старший лейтенант Жердев сбил один Ю-87, который горящим упал в центре населенного пункта Сушно, подтверждают лейтенанты Турченко и Сухов. В этой же атаке лейтенант Турченко предположительно сбил один ФВ-190. При уходе домой гвардии подполковник Покрышкин сзади в хвост сбил один Ю-87, который упал в районе западнее населенного пункта Сушно, подтверждают Жердев и Голубев. На второй атаке спереди в момент входа в пикирование на развороте гвардии капитан Речкалов сбил один Ю-87, который упал на южной окраине села Сушно, подтверждают Клубов, Вахненко, Иванков. Старший лейтенант Вахненко спереди снизу атаковал и сбил один Ю-87, который упал в центре Сушно, подтверждают Речкалов, Клубов, Иванков. В этой же атаке, идя за капитаном Речкаловым, капитан Клубов на выходе с пикирования спереди снизу атаковал и сбил один Ю-87, который упал в населенный пункт Сушно, подтверждают Речкалов, Иванков. На четвертой атаке гвардии младший лейтенант Иванков спереди снизу сбил один Ю-87, который упал севернее населенного пункта Сушно, подтверждают Клубов, Речкалов. В этой же атаке капитан Клубов атаковал на горке один ФВ-190 и сбил его, который упал западнее Сушно, подтверждают Иванков, Речкалов.
Гвардии старший лейтенант Труд парой на высоте 2000 м встретили два ФВ-190. Атаковали ведущего сзади сбоку, в результате атаки старший лейтенант Труд сбил один ФВ-190, который упал 5 км западнее Сушно, подтверждают Речкалов, Вахненко, Сухов. Радиосвязи с Соболевым не было. Расход БК: 37 мм – 80 шт., 12,7 мм – 1164 и 7,62 мм – 2570 шт. Погода: облачность 10 баллов, видимость до 4 км».
Счет 9:0 подтвердил несомненное превосходство советских летчиков в этом боестолкновении. За потерю Александра Ивашко немецкие летчики получили сполна.
Как вспоминал Георгий Голубев:
«На разборе Покрышкин объяснил успех высокой организацией боя, дисциплиной наших летчиков, взаимной выручкой, настойчивостью атак и умением бить врага в самое уязвимое место. В заключение в шутку сказал:
– Это мы взяли у фашистов реванш за утренний бой!» Воздушные победы в этом боевом вылете одержали: Покрышкин (два Ю-87), Жердев (Ю-87), Речкалов (Ю-87), Вахненко (Ю-87), Клубов (Ю-87 и ФВ-190), Иванков (Ю-87), Труд (ФВ-190).
Причем у Александра Ивановича Покрышкина это были две последние официальные воздушные победы за время войны. Больше ни одного боевого самолета не будет записано на его личный боевой счет.
Младшему лейтенанту Владимиру Турченко воздушную победу над ФВ-190 сначала не засчитали. Однако в конце месяца, очевидно при подсчете окончательных результатов боевой работы летчиков авиаполка за июль, подбитый им фоккер все-таки был дописан в боевой результат части.
В отчете штаба 9-й гиад за июль 1944 года воздушный бой группы Речкалова – Покрышкина также подробно описан.
Итак, слово начальнику штаба авиасоединения гвардии подполковнику Абрамовичу:
«Подготовка к боевому вылету с тщательной проработкой задания, четким определением обязанностей каждого летчика группы во время воздушного боя имеет первостепенное значение. Группы, подготовленные таким образом, действовали без потерь, нанеся значительный урон противнику.
Образцом этого может служить несколько примеров, и прежде всего воздушный бой, проведенный группой 16-го гиап, ведущий дважды Герой Советского Союза гвардии капитан Речкалов, с участием командира авиационной дивизии – дважды Героя Советского Союза гвардии полковника Покрышкина.
В 19.40 17.07.44 г. на прикрытие КМГ генерала Баранова вылетела группа 12 «Аэрокобр» 16-го гиап, ведущий дважды Герой Советского Союза гвардии капитан Речкалов.
Боевой порядок патруля из трех групп по 4 самолета в каждой. Ударная группа, ведущий гвардии капитан Речкалов, с превышением над ней 400–500 м группа прикрытия, ведущий командир АД гвардии полковник Покрышкин и группа поддержки с превышением над группой прикрытия 600–700 м, ведущий Герой Советского Союза гвардии старший лейтенант Труд.
В конце патрулирования около 20.10 в районе Сушно на высоте 1500 м патруль обнаружил подходящую группу до тридцати пяти Ю-87 и четыре Хш-129, под прикрытием до восьми ФВ-190.
Ю-87, заметив наших истребителей, перестроясь в колонну по одному стали в круг, беспорядочно сбрасывая бомбы. Истребители противника, прикрывающие бомбардировщиков, ходили над ними попарно, с превышением 700–800 м.
Имея превышение, наша ударная и превышающая группа патруля одновременно пошла в атаку на бомбардировщиков противника, а группа поддержки – на прикрывающих их истребителей.
Гвардии полковник Покрышкин четверкой атаковал Ю-87, ставших в круг, снизу сзади с выходом из атаки боевым разворотом и повторением захода. Всего произведено 4 атаки. В результате первой атаки гвардии полковник Покрышкин с дистанции 70–50 м сбил один Хш-129. На третьей атаке пара ФВ-190 пыталась атаковать ударную группу, но лейтенант Турченко отбил атаку, подбив при этом один ФВ-190. На последней атаке гвардии полковник Покрышкин, атакуя с дистанции 70—100 м, сбил второй Ю-87.
Ударная группа гвардии капитана Речкалова атаковала Ю-87, ставших в круг, снизу сзади с выходом из атаки боевым разворотом и повторением захода. Всего проведено 4 атаки. Атакуя бомбардировщиков с близких дистанций, с открытием огня из всех огневых точек, гвардии капитан Речкалов, гвардии старший лейтенант Вахненко, гвардии капитан Клубов, гвардии младший лейтенант Иванов сбили по одному Ю-87. На последней атаке, выходя из нее горкой вверх, гвардии капитан Клубов сзади снизу атаковал ФВ-190 и сбил его.
Четверка поддержки, ведущий гвардии старший лейтенант Труд, вела бой с прикрывающими ФВ-190, не допуская их к ударной группе и группе прикрытия, атакующих бомбардировщиков противника. Бой вели попарно, оказывая друг другу поддержку. Гвардии старший лейтенант Труд, ведя бой со своим напарником, с верхней парой ФВ-190 на высоте 2000–2500 м атаковал ведущего сзади сбоку и сбил его.
Таким образом, благодаря решительным и организованным действиям в этом бою сбито 9 самолетов противника, из них – семь Ю-87 и Хш-129, два ФВ-190 и подбит один ФВ-190. Все самолеты упали в районе Сушно, а два из них в самом населенном пункте. Все сбитые самолеты подтверждаются экипажами, ведущими бой, наблюдением с земли и осмотром сбитых самолетов на месте.
Своих потерь в этом бою наш патруль не имеет».
На конец июля 1944 года это было две официальных интерпретации воздушного боя, проведенного группой Речкалова– Покрышкина вечером 16 июля. Потом к ним, или на основании их, или основываясь только на своих впечатлениях, были написаны воспоминания других летчиков 16-го гиап. Поэтому где настоящая правда – понять точно нельзя.
На августовской летно-технической конференции 16-го гиап выступили еще два летчика, участника этого воздушного боя, проведенного группой Речкалова – Покрышкина.
Их самокритичные выступления запротоколированы в документах 16-го гиап.
Итак, слово – гвардии старшему лейтенанту Труду. Я думаю, уважаемый читатель сам проведет сравнительный анализ видения разными участниками этого боевого вылета динамики и результатов воздушного боя над Сушно.
«16.07.1944 года 12 самолетов «Аэрокобра» вели воздушный бой в районе Сушно, первую четверку ударную вел гвардии капитан Речкалов, которая должна была вести бой с бомбардировщиками противника. Вторую четверку вел гвардии полковник Покрышкин, которая входила в ударную группу и одновременно служила группой отсечения. Моей четверке была задача обеспечить действия ударной группе. В конце патрулирования увидели до 60 бомбардировщиков, которые шли в строю кильватор. Наши истребители были ниже, и поэтому первая атака была неудачной. Гвардии капитан Речкалов подал команду (разворот на 90), и мы тоже построились в кильватор. Моя четверка и четверка гвардии полковника Покрышкина отстали от ударной группы, и поэтому истребители противника не дали возможность четверке капитана Речкалова произвести атаку. Четверка полковника Покрышкина должна была отсекать истребителей, а получилось наоборот, первую атаку произвела четверка Покрышкина, а затем уже четверка капитана Речкалова. Когда четверка полковника Покрышкина атаковала бомбардировщиков, истребители противника успели атаковать пару старшего лейтенанта Жердева. Лейтенант Турченко на вираже сбил один ФВ-190. Вторая атака четверки полковника Покрышкина получилась не эффективной, потому что ФВ-190 атаковал ее. В третьей атаке полковник Покрышкин сбил Хш-129 и также Хш-129 сбил старший лейтенант Жердев, во второй атаке сзади капитан Речкалов сбил один Ю-87, в это время и я подошел со своей группой. В конце боя бомбардировщики противника стали в круг, в результате чего нам стало трудно их атаковать. Отрицательной стороной истребителей противника считаю то, что они дрались не активно, не старались прикрыть бомбардировщиков, а заняли оборонительную позицию и стали в круг.
Наша ошибка заключается в том, что мы не смогли их атаковать. Группа дралась кучно, но плохо было построено взаимодействие в парах и четверках. Я не успел набрать высоту и связать истребителей противника, которые не дали возможности первую атаку провести в лоб. Несмотря на недостатки, воздушный бой прошел хорошо и наши истребители сбили 10 самолетов противника, кроме этого без команды группа собралась и благополучно пришла на свой аэродром».
Еще один участник этого воздушного боя гвардии старший лейтенант Жердев так описал этот боевой вылет: «Этот бой прошел удачно, несмотря на плохие метеоусловия. Противник в первом заходе бомбы не сбросил. С Ю-87 был большой огонь, истребители противника активного воздушного боя не вели. Наших истребителей не надо ограничивать высотой, нужно всю ответственность за прикрываемый объект возложить на ведущего, а он пусть выбирает высоту самостоятельно. Если в районе цели находится 6 наших самолетов, то четверка должна ходить на заданной высоте, а пара должна снижаться и просматривать район, после чего уходить вверх».
Генерал-лейтенант авиации запаса Семенов, бывший начальник штаба 7-го иак (6-й гиак), в своих воспоминаниях в книге «2-я воздушная армия в боях за Родину» также не обошел вниманием воздушный бой группы истребителей 16-го гиап 16 июля 1944 года: «Вечером 16 июля 12 наших самолетов тремя группами (ударная во главе с Г.А. Речкаловым, прикрытия, возглавляемая А.И. Покрышкиным, и группа поддержки – командир А.И. Труд) прикрывали войска конно-механизированной группы генерала В.К. Баранова. В конце срока, отведенного для патрулирования, была обнаружена большая группа самолетов противника (до тридцати Ю-87, четыре Хш-129 и восемь ФВ-190). Она построилась в «круг» для нанесения удара по нашим сухопутным войскам. Не испугавшись численного превосходства противника, четверка Речкалова смело атаковала врага снизу сзади и сбила три Ю-87 и ФВ-190. Группа Покрышкина, врезавшись в боевые порядки и атаковав сверху в лоб, уничтожила Ю-87, Хш-129 и ФВ-190, а группа, которую возглавлял Труд, – ФВ-190. Таким образом, сбив 8 самолетов противника и не потеряв ни одного своего, наши летчики сорвали организованный фашистами удар бомбардировщиков и не дали им прицельно бомбить».
Таковы практически все письменно зафиксированные интерпретации этого боевого вылета. Кому из читателей какая версия покажется более достоверной – пусть каждый решит сам…
Заключительный групповой вылет 16 июля в 20.15 выполнили летчики Еремин, Новиков, Торбеев, Стаценко, Старчиков, Лихачев, Никитин и Белозеров. Ведущим группы был гвардии капитан Еремин.
Однако в воздухе немецкой авиации уже не было.
С полным боекомплектом в 21.05 группа Еремина возвратилась на аэродром Михалувка. На этом летный день 16-го гиап закончился.
Авиадивизия Покрышкина выполнила за 16 июля 1944 года 210 боевых самолето-вылетов (налет 165 часов 44 минуты), в которых принимали участие 76 советских самолетов. Вклад 16-го гиап в этот результат весомый – 87 боевых самолето-вылетов.
В районе прикрытия за этот день летчиками 9-й гиад проведено 7 воздушных боев, с соотношением сил с нашей стороны 52 самолета «Аэрокобра», со стороны противника – 108 самолетов, из них семьдесят Ю-87 и тридцать восемь ФВ-190 и Ме-109. В результате воздушных боев сбит 21 самолет противника, из них семь Ю-87, одиннадцать ФВ-190, три Ме-109 и подбито три ФВ-190.
В этот день подлинное боевое мастерство блестяще продемонстрировал гвардии лейтенант Иван Бабак (100-й гиап), сбив за один день три ФВ-190. Ведомым с ним летал гвардии лейтенант Белоконь.
Однако были потери материальной части и в братских авиаполках 9-й гиад.
Так, 16 июля самолет «Аэрокобра» № 219772, пилотируемый командиром авиаэскадрильи 100-го гиап гвардии капитаном Шурубовым, был сбит в воздушном бою, летчик выбросился на парашюте и спасся. Раненым его доставили в госпиталь. Больше в небо войны он не поднялся. В июле 1944 года Дмитрий Антонович одержал 3 воздушные победы (14.07.44 г. – ФВ-190, 16.07.44 г. – ФВ-190 и Ме-109), а всего его личный боевой счет – 11 сбитых немецких самолетов.
В этот же день в 104-м гиап произошла авария самолета У-2 № 6397, пилотируемого штурманом авиаполка гвардии капитаном Закалюком. Причиной чрезвычайного происшествия стала плохая осмотрительность летчика при посадке в районе Рудка, на месте вынужденного приземления «Аэрокобры» своего авиаполка.
17 июля войска 1-го Украинского фронта прорвали линию фронта противника на участках Радзехув, Локаче и южнее Бродов в направлении Золочева. В процессе наступления в районе Бродов было окружено до 6 дивизий противника, в районе Незнанува – 1 дивизия противника.
17 июля командир 9-й гиад поставил командиру 16-го гиап следующую боевую задачу:
«17.07.44 г. с 7.05 до 8.20 группами не менее 8 самолетов надежно прикрыть подвижные части конно-механизированной группы в районе Холопов, Каменка-Струмилова, Добротвур. Высота патрулирования 1500–2000 м, последующие вылеты дополнительным распоряжением.
Парой самолетов лейтенанта Цветкова быть в готовности вести разведку продвижения войск конно-механизированной группы в том же районе, вылеты по команде с КП АД.
Парой самолетов с рассветом и до наступления темноты быть в готовности № 1 для прикрытия своего аэродрома и аэродромов корпуса».
Однако боевые вылеты авиаполк Речкалова начал нетрадиционно поздно, только в 17.45. Погода стояла облачная, 5–6 баллов, слоисто-кучевая, видимость до 10 км. В это время взлетел гвардии старший лейтенант Трофимов, который возглавил шестерку «Аэрокобр» в составе: Трофимов – Кирилов, Кетов – Черников, Цветков – Коряев. Боевая задача на этот вылет – прикрытие наземных войск в районе Терезвя – Ясеница – Польска.
В районе патрулирования воздушного противника наша группа не встретила, радиосвязь с радиостанцией наведения «Страус-22» была хорошей. Бортовым оружием наши летчики не воспользовались.
В 18.30 группа Трофимова возвратилась на свой аэродром.
В 20.00 гвардии старший лейтенант Жердев перегнал отремонтированную «Аэрокобру» с места вынужденной посадки в районе Латушно, хутор Коржковецкий на аэродром Михалувка.
В 20.15 в район патрулирования вылетела восьмерка самолетов 16-го гиап под командованием гвардии капитана Еремина: Еремин – Новиков, Торбеев – Стаценко, Старчиков – Лихачев, Никитин – Белозеров. Однако и этот групповой вылет не принес боевых побед нашим летчикам, воевать было не с кем, немецкой авиации в воздухе не было.
В 21.05 с посадкой крайнего самолета группы Еремина боевой день 16-го гиап закончился. Никто из летчиков не отличился, воздушных побед не было.
Соотношение количества сбитых немецких самолетов и боевых вылетов, выполненных летчиками 16-го гиап в июле (до 16.07.44 г.)
День 18 июля 1944 года был несчастливым для летного состава братского 100-го гиап. В этот день погиб в воздушном бою старший летчик части гвардии младший лейтенант Можаев Василий Афанасьевич (1922 г. р.), пилотирующий «Аэрокобру» Р-39 № 220245. Кроме него, в этот день в авиационной катастрофе транспортного самолета Ли-2, перевозившего сборный летно-технический состав 7-го иак (18 военнослужащих) за получением новой авиационной техники из Староконстантинова, погиб летчик гвардии младший лейтенант Дрюков Анатолий Тихонович (1922 г. р.). Следовавшие вместе с ним летчики дважды Герой Советского Союза гвардии майор Глинка Д.Б. и гвардии младшие лейтенанты Антоньев и Жорин были тяжело ранены. Кроме Дрюкова и членов экипажа «Дугласа» доподлинно известно, что в катастрофе погибли три военнослужащих 438-го иап (205-я иад): заместитель старшего инженера по вооружению старший техник-лейтенант Карпов Владимир Алексеевич (1915 г. р.), заместитель старшего инженера по спецслужбе инженер-капитан Теплицкий Иосиф Сарионович (1909 г. р.) и старший техник авиаэскадрильи старший техниклейтенант Рачкован Михаил Васильевич (1917 г. р.).
18 июля боевые действия 16-й гиап начал только в обед. В 12.45 звено гвардии лейтенанта Трофимова (Трофимов – Кирилов, Кетов – Черников) вылетело на прикрытие наземных войск в район Добротвур – Осовец – Ясеница – Русская Мазырия. Однако самолетов противника в воздухе не было, и в 13.40 четыре «Аэрокобры» возвратились на свой аэродром.
Через полчаса после взлета звена Трофимова в воздух с целью поддержания постоянного присутствия нашей авиации в районе патрулирования поднялось звено гвардии старшего лейтенанта Старчикова (Старчиков – Лихачев, Никитин – Белозеров). Но и они не встретили в небе вражеских самолетов.
Через полчаса после взлета звена Старчикова шестерку «Аэрокобр» повел в заданный район командир 1-й аэ Герой Советского Союза гвардии старший лейтенант Труд (Труд – Душанин, Сухов – Руденко, Жердев – Турченко). Кроме того, после них в качестве свободных охотников поднялась в воздух слетанная пара Речкалов – Вахненко.
Но воевать и охотиться в небе было не на кого, в воздухе противника не было.
С полными БК все восемь самолетов возвратились на аэродром Михалувка в 14.35.
В 15.15 в разведывательный полет в район Ясеница – Джибулки – Жультанце – Вырув вылетела пара Иванко – Виктор Онищенко.
Они просмотрели с высоты 800—1000 м дорогу Радзехув– Холоюв – Каменка – Струмилув, где шло интенсивное движение автоколонн и подвод противника. На западной окраине Каменки в три ряда стояли автомашины и повозки противника, всего до 100–120 единиц. На других близлежащих дорогах движение войск было малочисленное. Из района Якимув наша пара была обстреляна огнем зенитной артиллерии противника (до одной батареи). В воздухе противника не было. Разведвылет прошел без боестолкновений и штурмовок и закончился в 16.00.
Следующий короткий разведполет (35 минут) выполнила пара Цветков – Коряев. Им была поставлена боевая задача по разведке местоположения своих войск и противника в 7 км восточнее Львова.
Наши летчики, возвратившись на свой аэродром, доложили, что в 10 км северо-восточнее Львова на рубеже Запитув – Борщовице – Полонице идет танковый бой. В районе Запитува встретили до 60 вражеских самолетов – пикирующие бомбардировщики Ю-87, под прикрытием Ме-109 и ФВ-190, которые шли на посадку в районе Сокольников, в 7–8 км южнее Львова.
В 19.25 в район Ружинка – Ясеница – Сатежанка – Дернув вылетели 14 «Аэрокобр» под управлением Героя Советского Союза гвардии капитана Клубова (Клубов – Иванков, Табаченко– Чертов, Трофимов – Кирилов, Кетов – Черников, Цветков– Коряев, Торбеев – Стаценко, Еремин – Новиков). Причем последняя пара Еремин – Вахненко летела в качестве свободных охотников.
Но немецких самолетов в небе не было, патрулирование прошло спокойно.
В 19.48 еще 14 «Аэрокобр» вывел в район прикрытия Герой Советского Союза гвардии старший лейтенант Труд (Труд – Душанин, Голубев – Кудинов, Жердев – Турченко, Сухов – Руденко, Старчиков – Лихачев, Никитин – Белозеров, Речкалов – Вахненко). Снова пара Речкалов – Вахненко выполняла задачу по свободной охоте в заданном районе.
Наш воздушный патруль встретил четыре ФВ-190, которые неожиданно для наших летчиков «вывалились» из-за облачности, но, поняв, что численное преимущество на стороне советских самолетов, боя не приняли и снова ушли в облачность. Наши «Аэрокобры» немецкие самолеты не преследовали.
В 20.45 весь авиаполк Речкалова, выполнив за день 48 боевых самолето-вылетов, был на земле.
19 июля погода не позволила с утра начать боевую деятельность авиачастям 9-й гиад.
Только в 12.00, взвесив все за и против представленного метеорологом части прогноза погоды в районе аэродрома и на маршруте полета, командование 16-го гиап приняло решение выпустить на разведку погоды в районе линии фронта пару Сухов – Руденко. Однако через 25 минут они возвратились обратно на аэродром, не выполнив поставленную задачу, из-за сложных метеоусловий в районе разведки.
В последующие два часа погода немного улучшилась, и в 14.25 на прикрытие наземных войск в районе Константиновка– Батяниче – Дернув – Осовец вылетели летчики Трофимов, Кирилов, Кетов и Черников. Немецкой авиации в воздухе не было, и, пробарражировав над передним краем положенное время, звено Трофимова взяло курс на свой аэродром. Погода по маршруту была сложная: 10-балльная многослойная облачность с высотой нижнего яруса 150–200 м, видимость 4–5 км. Над Каменкой вообще шел дождь, осадки шли и дальше в южном направлении.
Поэтому полет обратно прошел сложно. Наше звено в плотной пелене облаков, мороси и дождя распалось. Гвардии младший лейтенант Кирилов, пробивая облачность, отстал от группы. Восстановить ориентировку он не сумел. В районе западнее Бродов летчик сориентировался, изменил направление на 90° и с этим курсом вышел в район Звиняче, где южнее этого населенного пункта выполнил посадку в поле на шасси, однако погнув при этом концы всех четырех винтов.
На аэродром Михалувка в 15.12 возвратился только один самолет командира звена Трофимова. Было над чем задуматься командованию части…
Как оказалось позже, самолет гвардии лейтенанта Черникова совершил посадку на аэродроме Берестечко в 15.20. Дозаправившись и определившись с направлением полета, он в 17.10 взлетел, взяв курс на Михалувку, и через 15 минут совершил там благополучную посадку.
Гвардии лейтенант Кетов приземлился в 10 км юго-восточнее Тернополя.
Таким образом, все летчики звена Трофимова нашлись.
В 20.00 на свободную охоту в район Запитув – Желехув – Великий Стрептув вылетела опытная слетанная пара Клубов – Иванков. Облачность продолжала стоять на высоте 400–500 м в районе 8—10 баллов, видимость не превышала 5 км.
В районе Каменка – Струмилув наши охотники встретили 2 немецких истребителя ФВ-190, которые попытались сзади атаковать нашу пару «Аэрокобр». Однако Александр Клубов, энергично выполнив боевой разворот на 180° с последующим виражом, сам оказался в хвосте у ФВ-190. Теперь уже охотник и жертва поменялись местами. Теперь уже гвардии капитан Клубов начал преследовать вражеский самолет.
Немецкие летчики не выдержали такого агрессивного противодействия и спикировали к земле. Маскируясь на фоне леса и не допустив сокращения дистанции между ними и советскими самолетами до расстояния открытия прицельного огня, фоккеры ушли от боестолкновения в западном направлении.
В 20.35, так и не расчехлив бортовое оружие, пара Клубова возвратилась на свой аэродром.
Таким образом, выполнив всего 9 самолето-вылетов, авиаполк Речкалова завершил этот летный день.
За 20 июля 104-й и 16-й гиап выполнили главную боевую задачу дня – в течение светлого времени суток они перебазировались на новый аэродром базирования Незнанув.
Боевой день авиаполка Речкалова начало звено гвардии старшего лейтенанта Труда: Труд – Душанин, Сухов – Руденко. Погода соответствовала прогнозу метеорологов – на высоте 1500–2000 м стояла 6—8-балльная облачность, видимость хорошая, до 10 км.
В 11.00 наши летчики вылетели на прикрытие войск в районе Рава-Русской. После просмотра с высоты 3000 м воздушного пространства над наземными войсками наша четверка, не встретив воздушного противника, развернулась назад. Выполняя поставленную задачу командования, первые четыре «Аэрокобры» 16-го гиап в 11.55 приземлились на аэродроме Незнанув.
Через 20 минут Андрей Труд, оценив обстановку на новом месте базирования, перелетел на аэродром Михалувка, где доложил результаты своего боевого вылета и результаты рекогносцировки аэродрома Незнанув.
По его словам, аэродром Незнанув представлял собой летное поле размером 600 × 1200 м, на нем имелось 9 капониров, изготовленных противником и им же, при отступлении, приведенных в негодное состояние (взорванные). Подходы со всех сторон открыты. ВПП ровная, грунт твердый, покров – луговые травы. При сильных дождях не размокает.
В 12.30 в воздух с аэродрома Михалувка поднялись четыре «Аэрокобры».
Сначала в район Рава-Русская – Томашув вылетели лучшие разведчики части – пара Цветков – Коряев.
На дороге Рава-Русская – Лабуки они насчитали до 30 движущихся немецких автомашин, по дороге на Мнахув также шло интенсивное движение автотранспорта. Наших разведчиков интересовал населенный пункт Томашув, где размещался, по данным разведки, вражеский аэродром. Пролетая над городом, летчики зафиксировали на его улицах до 25 автомашин, аэродром же был пуст.
Кроме того, в районе разведки они наблюдали 2 немецких истребителя Ме-109, которые, как и «Аэрокобры», в бой ввязываться не захотели.
В 13.20 Цветков и Коряев возвратились на аэродром Михалувка.
Следом за парой Цветкова в воздух поднялся и Александр Клубов, ему была поставлена задача – перелететь на место вынужденной посадки летчика Кетова и дальше решить по ситуации: или помочь ему в подготовке к вылету, или принять другое, соответствующее возникшей проблеме, командирское решение.
Через 20 минут он был в районе Тернополя.
После «Аэрокобры» Клубова над аэродромом Михалувка поднялся в воздух летчик Чертов. Он в течение 50 минут облетывал свой самолет.
В 12.45 продолжился процесс перелета летного эшелона авиаполка на аэродром Незнанув. В это время, выполняя боевую задачу по прикрытию наших войск в районе Рава-Русской, вылетела группа под управлением командира 2-й аэ гвардии капитана Еремина: Еремин – Новиков, Торбеев – Стаценко, Никитин – Белозеров.
Как и первый вылет звена Андрея Труда, этот второй групповой вылет прошел без встречи с противником. В 13.20 все шесть «Аэрокобр» группы Еремина приземлились уже на аэродроме Незнанув.
В 13.35 с аэродрома Михалувка курсом на аэродром Незнанув вылетел (не в группе) гвардии полковник Покрышкин, первым от управления своего соединения. Вместе с ним почему-то вылетел ведомым не Георгий Голубев (его постоянный ведомый), а один из братьев Онищенко – Василий Акимович. 20 минут полетного времени прошли без происшествий для обоих летчиков, и в 13.55 командир 9-й гиад был на новом месте базирования 16-го гиап и управления авиадивизии.
В 13.45, следуя за парой Покрышкина, на новую точку базирования повел восьмерку «Аэрокобр» гвардии старший лейтенант Труд, уже хорошо знающий маршрут перелета и особенности нового аэродрома. Вместе с ним вылетели летчики Иванков, Голубев, Кудинов, Старчиков, Лихачев, Примаченко и Бабкин.
Снова пролетев над Рава-Русской, показав свое присутствие в воздухе, наши два звена в 14.35 приземлились на аэродроме Незнанув.
В 14.45, без выполнения боевой задачи, самостоятельно перелетела на аэродром Незнанув тройка летчиков 16-го гиап – Трофимов, Копейка и Черников.
В 14.25 пять «Аэрокобр» начали взлет с аэродрома Михалувка. На прикрытие советских войск в районе Рава-Русской с последующей посадкой на аэродроме Незнанув вылетели летчики Речкалов, Вахненко, Жердев, Турченко и Табаченко. Без встречи с воздушным противником в 15.15 группа Речкалова приземлилась на новом аэродроме базирования.
В период с 15.00 до 15.25 перелет, без залета в район РаваРусской, выполнило звено Цветкова: Цветков – Коряев, Чертов– Пищальников.
В 15.30 первый групповой вылет с новой точки базирования 16-го гиап выполнила группа гвардии капитана Еремина: Еремин – Новиков, Торбеев – Стаценко, Старчиков – Лихачев, Никитин – Белозеров. Район прикрытия остался прежний – Рава-Русская.
После выполнения боевой задачи, наверное не рассчитав правильно время полета и режимы работы авиамоторов, на остатках авиационного бензина совершили посадку на соседнем аэродроме Радзивилув летчики Еремин и Новиков. Остальные шесть «Аэрокобр» без расхода боеприпасов возвратились в 16.20 на аэродром Незнанув.
Пара Еремина, дозаправившись у соседей горючим, в 17.30 была на своем аэродроме.
В 17.50 на траверзе аэродрома Михалувка повилась пара «Аэрокобр». Это были самолеты Клубова и Кетова. Их перелет на пустеющий аэродром прошел без происшествий.
Через полчаса после вылета группы Еремина, в 16.00, гвардии старший лейтенант Труд повел в район Рава-Русской шесть летчиков – Душанин, Голубев, Жердев, Турченко, Сухов и Руденко. Немецкой авиации в воздухе не было, и наши летчики чувствовали себя в воздухе спокойно. Через 45 минут после взлета группа Андрея Труда возвратилась домой.
Под вечер, в 18.20, гвардии лейтенанту Трофимову командование доверило вылететь в район Куликув – Феминув – Манакув. Вылет прошел без боестолкновений, и в 19.12 все самолеты благополучно приземлились на аэродроме базирования авиаполка.
В 19.55 уже двенадцать «Аэрокобр» повел в район Куликув– Феминув – Манакув гвардии капитан Еремин. Состав его группы был следующий: Еремин – Новиков, Торбеев – Стаценко, Старчиков – Лихачев, Никитин – Белозеров, Сухов – Руденко, Голубев– Кудинов.
Однако через 18 минут после взлета на аэродром возвратилась пара Никитин – Белозеров, из-за неисправности «Аэрокобры» Никитина.
Последними в 20.28 покинули аэродром Михалувка четыре летчика авиаполка Григория Речкалова: Клубов, Иван Онищенко, Кетов и Жердев. Таким образом, выполнив 79 самолето-вылетов, в 20.43 весь 16-й гиап был на новом аэродроме базирования – аэродром Незнанув (14 км юго-западнее Радзехува).
21 июля 100-й гиап и управление 9-й гиад, вслед за 104-м и 16-м гиап, также перебазировались на аэродром Незнанув.
Размещение целой авиадивизии на одном аэродроме значительно затрудняло ведение боевых действий авиационными полками и создавало угрозу больших потерь при штурмовых ударах или бомбардировке даже одиночными самолетами противника.
Тыловое обеспечение 16-го, 104-го гиап и управления 9-й гиад осуществлял 694-й бао, а 100-го гиап – комендатура 299-го бао.
На аэродроме Незнанув 9-я гиад дислоцировалась 4 дня. Но уже на второй день, из-за быстрого продвижения наших войск и отставания аэродромно-изыскательских команд, предназначенных для выбора новых площадок для базирования самолетов, командование авиадивизии вынудило выслать на разведку аэродромов на самолетах У-2 в назначенный район нового базирования ответственных офицеров управления авиасоединения (инспектор по технике пилотирования и штурман авиадивизии), которые после двухдневных поисков нашли подходящую площадку у поселка Гуйче, около города Рава-Русская. Такая разведка аэродромов проводилась до конца месяца и намного увеличила скорость продвижения авиации за передовыми частями наземнывх войск.
Аэродром Незнанув находился на удалении от линии фронта 70 км в первый день перебазирования и до 128 км – в последний.
С 20 июля для улучшения обзора воздушного пространства в секторе ответственности 7-го иак к 9-й гиад была прикомандирована установка РУС «Пергамит-17». За 10 последующих дней июля она выдала 1151 сигнал о пролете самолетов противника. По ее данным было произведено 8 вылетов истребителей на перехват, при этом была только одна встреча с воздушным противником. В результате перехвата было сбито 2 истребителя Ме-109. Однако по мнению командования авиадивизии, РУС-2 работала неэффективно, вследствие большого удаления от прикрываемых районов и объектов (от 60 до 130 км).
21 июля 1944 года один из самых результативных дней в боевой работе 16-го гиап в этом месяце. Летчиками части было выполнено 94 самолето-вылета, это второй результат после пикового боевого напряжения 14 июля (101 с/в). Но, учитывая, что 14 июля сбитых самолетов противника практически не было (Ме-109, записанный на боевой счет Борису Глинке, не считаем), то 21 июля на уничтожение 10 немецких самолетов претендовала целая группа летчиков 16-го гиап.
Боевая работа авиаполка Григория Речкалова началась рано утром.
Выполняя задание по прикрытию наземных войск в районе Раменув – Манакув – Куликув, в 6.53 вылетела восьмерка самолетов «Аэрокобра» 16-го гиап под общим управлением Героя Советского Союза гвардии старшего лейтенанта Труда (Труд – Душанин, Жердев – Турченко, Сухов – Руденко, Голубев – Кудинов).
В конце времени патрулирования на высоте 3000 м в районе прикрытия с севера появились 8 штурмовиков ФВ-190, которые готовились к атаке наших наземных войск. Через 3–5 минут с юго-запада на высоте 2500 м подошли три группы пикирующих бомбардировщиков Ю-87, всего до 40 штук. Их прикрывали шесть истребителей Ме-109.
Цель немецких бомбардировщиков была понятна – населенный пункт Куликув. Большинство сброшенных ими авиабомб упало в северной части Куликува и в поле.
Пара гвардии старшего лейтенанта Труда, несмотря на огневое противодействие немецких самолетов, прорвалась к замыкающей группе бомбардировщиков. Андрей Труд атаковал сзади сверху левого ведомого ведущего звена противника. Однако результаты своей атаки он проследить не успел, так как сам был неожиданно атакован Ме-109.
Гвардии младший лейтенант Душанин также атаковал один Ю-87, который после атаки «отвалил» и ушел на юго-запад.
Гвардии старший лейтенант Жердев в пикировании атаковал один ФВ-190. Немецкий самолет загорелся и со снижением пошел на юго-запад, где и упал в районе юго-западнее Куликув.
Сбитый самолет подтвердили летчики Сухов и Турченко.
Во время атаки Жердевым ФВ-190 ему наперерез спикировали два Ме-109, но гвардии лейтенант Сухов сумел сбить одного из них, который упал северно-западнее Куликува. Видели сбитый «Мессершмитт» гвардии лейтенант Жердев и младший лейтенант Турченко.
Гвардии младший лейтенант Руденко в районе Куликува, отстав от группы, оказался один против пятерки пикировщиков Ю-87. Атаки по бомбардировщикам он проводил сверху сзади. Один «лаптежник» он все-таки сбил. Немецкий бомбардировщик упал в районе Куликува. В момент атаки Руденко был атакован двумя ФВ-190, с которыми завязал воздушный бой. Дальше в схватку ввязались еще два «Мессершмитта», которые зашли в хвост «Аэрокобры» Руденко, однако он вышел из атаки резким разворотом. ФВ-190 проскочил самолет Руденко и сам оказался впереди его. Гвардии младший лейтенант Руденко не промахнулся, и сбитый ФВ-190 упал в районе севернее Львова.
После воздушного боя гвардии младший лейтенант Душанин пошел курсом на север. С радиостанции наведения контролировали его полет, и поэтому ему постоянно напоминали, чтобы он развернулся на восток, и запрашивали, почему он не летит в сторону воздушного боя. Но радиостанция его «Аэрокобры» молчала, авиационное горючее на борту самолета заканчивалось. Кроме того, пушечно-пулеметная очередь немецкого летчика прошлась по мотору и правой плоскости крыла «Аэрокобры» Руденко. Из пробитого мотора масло вскоре вытекло, и авиационный мотор заклинил. Но наш летчик сумел произвести посадку на планирующем самолете на фюзеляж в 2 км юго-западнее Ясеницы. После жесткой посадки была повреждена еще и левая плоскость крыла самолета. Теперь он ремонту не подлежал.
Так была безвозвратно потеряна «Аэрокобра» летчика гвардии младшего лейтенанта Руденко (Р-39 Q-15 № 42146 с мотором «Аллисон» Е-19 № 100450). Хорошо, что пилот остался жив.
Командир части принял в оправдание гвардии младшего лейтенанта Руденко объективную причину потери материальной части – численное превосходство противника в воздухе, но пожурил своего летчика за то, что он «отстал от группы и действовал самостоятельно, в результате чего был подбит».
Расход боеприпасов группы Труда составил: авиаснарядов 37 мм – 58 шт., авиапатронов 12,7 мм – 538 шт. и 7,62 мм – 400 шт.
В 7.41 наши 7 самолетов (без «Аэрокобры» Руденко) были на своем аэродроме.
В 9.02 десятку «Аэрокобр» в заданный авиаполку район прикрытия привел Герой Советского Союза гвардии капитан Клубов. Состав воздушного патруля был следующий: Клубов – Иванков, Трофимов – Вахненко, Цветков – Коряев, Табаченко – Чертов, Кетов – Черников.
В конце времени патрулирования из-под облачности неожиданно появились четыре ФВ-190. Заметив их, ведущий нашей группы развернул строй своих самолетов им навстречу. Звено «Фокке-Вульфов», осознав нависшую над ним опасность, сразу же нырнуло в облачность. Потом к четверке немецких самолетов присоединилась еще пара Ме-109. Воздушный бой прошел безрезультативно для обеих сторон.
В 9.53 все советские самолеты возвратились на аэродром Незнанув.
Расход боеприпасов группы Клубова составил: авиаснарядов 37 мм – 30 шт., авиапатронов 12,7 мм – 133 шт.
Следующей группе самолетов 16-го гиап район выполнения боевой задачи был изменен – Верхрата – Торинец – Гребенне– Тотынич. В воздух в 10.50 поднялись 4 пары «Аэрокобр»: Еремин – Новиков, Торбеев – Стаценко, Никитин – Белозеров, Иван Онищенко – Пищальников. В небе стояла 5-балльная облачность, видимость до 7 км.
Патрулирование проводилось на высоте 300 м. Однако в воздухе противник не появился, и с полными БК вся восьмерка советских самолетов в 11.40 возвратилась на базовый аэродром.
За 20 минут до посадки группы Еремина в воздух командование 16-го гиап подняло два звена «Аэрокобр» под управлением гвардии старших лейтенантов Труда (Труд – Душанин, Голубев– Кудинов) и Жердева (Жердев – Турченко, Сухов – Березкин). Они выполняли боевую задачу в районе Торинца, при этом в воздухе находился только патруль 16-го гиап.
Связь в составе группы была хорошая, но вызвать представителя управления 9-й гиад на радиостанции наведения не удалось – гвардии майор Вишневецкий не отвечал.
Отбарражировав положенное время, в 12.10 советская восьмерка возвратилась на аэродром Незнанув.
До обеда еще одну восьмерку «Аэрокобр», на смену группе Труда, поднял в воздух гвардии лейтенант Трофимов (Трофимов – Иванков, Кетов – Черников, Цветков – Коряев, Табаченко– Чертов). Однако и они с самолетами противника не встретились и в 12.40 возвратились домой.
После обеда, в 13.50, в воздух поднялась восьмерка «Аэрокобр» под управлением гвардии старшего лейтенанта Старчикова: Старчиков – Лихачев, Торбеев – Стаценко, Никитин – Белозеров, Примаченко – Бабкин.
При подходе к району прикрытия представитель 9-й гиад на радиостанции наведения гвардии майор Вишневецкий передал приказание ведущему группы: «Старчиков, иди быстрее в квадрате № 36, там «лапотники»!»
Подвернув свой курс в район Торинец – Верхрата, оба звена группы Старчикова прибыли в заданный квадрат вовремя. На высоте 5000 м в воздухе находились 8 пикирующих бомбардировщиков Ю-87. Гвардии младший лейтенант Старчиков дал команду своим подчиненным атаковать немецкие бомбардировщики.
Первую результативную атаку провел младший лейтенант Лихачев, сбитый им один Ю-87 упал в районе Гробовицы – Торинец. Подтвердили воздушную победу его однополчане – Старчиков и Стаценко. Гвардии лейтенант Торбеев атаковал сзади сбоку и также сбил один Ю-87, который упал северо-западнее Пасека. Подтвердили факт поражения им немецкого бомбардировщика летчики Стаценко и Лихачев.
В 14.40 наша восьмерка благополучно возвратилась на свой аэродром.
Расход боеприпасов составил: авиаснарядов 37 мм – 29 шт., авиапатронов 12,7 мм – 270 шт.
На смену группе Старчикова, когда она еще была в воздухе, в 14.24 воздушный патруль с аэродрома Незнанув поднял и вывел в район прикрытия Герой Советского Союза гвардии капитан Клубов. Состав его группы: Клубов – Иванков, Табаченко– Чертов, Цветков – Коряев, Кетов – Черников.
Однако в воздухе авиации противника не было, поэтому время патрулирования прошло без боестолкновений. Через 50 минут после взлета группа Клубова возвратилась домой.
Три последующих групповых боевых вылета 16-го гиап прошли спокойно, в воздухе немецкой авиации не было.
В период 16.33–17.30 работала группа Андрея Труда (Труд– Душанин, Голубев – Кудинов, Жердев – Турченко, Сухов – Березкин), в 17.05–17.52 – группа Павла Еремина (Еремин – Новиков, Торбеев – Стаценко, Никитин – Белозеров, Иван Онищенко– Пищальников), в 18.35–19.30 – группа Трофимова (Трофимов– Иванков, Кетов – Черников, Цветков – Коряев, Табаченко – Чертов).
В 19.10, на смену группе Трофимова, на прикрытие наземных войск в районы Рава-Русская, Белжец, Торинец вылетели 8 самолетов «Аэрокобра», ведущий группы Герой Советского Союза гвардии лейтенант Труд (Труд, Душанин, Голубев, Березкин, Сухов, Жердев, Кудинов, Стаценко). В районе прикрытия наши летчики увидели, что с северо-запада на высоте 1000 м подходят 14 немецких бомбардировщиков Ю-87. Ведущий группы Труд своей четверкой развернулся и зашел им в хвост. В завязавшемся воздушном бою группа «Аэрокобр» 16-го гиап сбила 4 пикировщика Ю-87 и при этом не понесла потерь среди своих экипажей.
Победы в воздухе одержали летчики гвардии старший лейтенант Труд (1 км западнее Верхраты), гвардии младший лейтенант Душанин (2 км южнее Верхраты), гвардии лейтенант Голубев (севернее Новины) и гвардии старший лейтенант Жердев (4 км западнее Верхраты).
В этом же бою, во второй атаке Андрей Труд произвел сзади под ракурсом -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
атаку по Ю-87, «лаптежник» был им подбит, но сумел улизнуть на свою территорию.
Подбил еще один бомбардировщик и гвардии младший лейтенант Кудинов.
В 20.00 группа 16-го гиап в полном составе приземлилась на своем аэродроме.
Расход боеприпасов группы Труда составил: авиаснарядов 37 мм – 60 шт., авиапатронов 12,7 мм – 460 шт. и 7,62 мм – 320 шт.
Всего за 21 июля летчикам 16-го гиап в «Журнал сбитых самолетов» записано 10 немецких самолетов, сбитых ими в трех групповых воздушных боях.
21 июля самолет «Аэрокобра» № 28729, пилотируемый заместителем командира авиаэскадрильи 104-го гиап гвардии капитаном Александром Руммом, был сбит в воздушном бою. Раненый летчик выбросился на парашюте, благополучно приземлился и был отправлен в госпиталь.
22 июля боевая работа 16-го гиап оказалась также интенсивной.
Уже в 7.05 разведчики авиаполка Цветков и Коряев были отправлены в район Рава-Русской с боевой задачей – найти места дислокации танковых подразделений противника. Через 28 минут, просмотрев указанный район, наша пара возвратилась на аэродром Незнанув.
А дальше с 9.00 пошла интенсивная боевая работа авиаполка Речкалова.
До 19.00 летчики части выполнили 71 самолето-вылет, однако до этого времени в активе советских летчиков сбитых самолетов противника не было. Не потому, что они не могли показать свое боевое мастерство в воздушном противостоянии с противником, просто в воздухе немецкой авиации не было.
Только в десятом групповом вылете авиаполка результативной атакой отметился дважды Герой Советского Союза гвардии капитан Григорий Речкалов. Он вылетел в 18.55 ведущим ударной группы самолетов «Аэрокобра»: Речкалов – Вахненко, Труд– Душанин. Четверку поддержки возглавил заместитель командира 9-й гиад гвардии подполковник Горегляд: Горегляд – Березкин, Жердев – Турченко. Прикрывающая четверка состояла из летчиков Клубова, Иванкова, Трофимова и Кетова. Особенностью данного вылета является то, что почему-то в этой группе самолетов 16-го гиап не полетел гвардии полковник Покрышкин, а предоставил это право своему заместителю. Причины этого неизвестны. Состав группы Речкалова говорил сам за себя, в воздухе был лучший летный и командный состав части: командир части (Речкалов), заместитель командира авиаполка (Клубов), командир 1-й аэ (Труд), два заместителя командира эскадрильи (Трофимов и Жердев). Боевая задача нашего воздушного патруля была стандартная – прикрытие наземных войск в районе Сурмачувка – Новая Гребля.
В районе патрулирования на высоте 2500 м наши летчики встретили 2 истребителя ФВ-190. В результате атаки Григорий Речкалов строго в хвост сбил один ФВ-190. Подтвердили воздушную победу своего командира летчики Труд, Жердев и Вахненко. Немецкий самолет упал западнее аэродрома Замостье, на котором стояли 2 транспортных Ю-52 и 5 пикирующих бомбардировщиков Ю-87 и до 10 истребителей. При возвращении домой нашим истребителям пришлось обходить грозу, что привело к удлинению маршрута и, соответственно, перерасходу горючего. В результате этого четверка Речкалова в 19.55 вынужденно села на аэродроме Полесе, а восьмерка Горегляда и Клубова – на аэродроме Княгинин.
После дозаправки авиатопливом все истребители 16-го гиап после 21.00 начали перелет на свой аэродром. В 21.30 все самолеты были на базе.
По маршруту связь с радиостанциями «Ледокол», «Соболев», «Личинка» была хорошей.
Расход боеприпасов группы Речкалова составил: авиаснарядов 37 мм – 20 шт., авиапатронов 12,7 мм – 100 шт. и 7,62 мм – 300 шт.
Таким образом, за 22 июля летным составом 16-го гиап (включая и боевой вылет гвардии подполковника Горегляда) было выполнено 97 самолето-вылетов (10 групповых вылетов и один разведывательный вылет), при этом была одержана одна воздушная победа (ФВ-190 – Григорий Речкалов).
По данным метеослужбы авиадивизии, всего в июле из-за попадания в плохие метеоусловия во время выполнения боевого задания произошло 28 вынужденных посадок, из них 10 – вне аэродромов. При этом произошло две аварии и две поломки самолетов. По этим причинам не выполнено 50 боевых самолетовылетов.
Так, с 11 по 13 июля из-за плохих метеоусловий облет района перебазирования летным составом 16-го и 100-го гиап с аэродромов Кузьмин и Воронковцы на аэродром Михалувка был сорван.
С 23 по 25 июля 9-й гиад была поставлена боевая задача – непрерывным патрулированием групп истребителей прикрыть переправы через реку Сан на участке Нелепковице – Дуньковице (расстояние 25 км) и одновременно наши наземные войска в районе Нелепковице – Пшевурск – Родимно, а также вести разведку войск противника и продвижения наших подвижных частей в этом же районе.
Выполняя поставленную задачу, командование 16-го гиап отправило с утра на разведку в район Рава-Русская – Любачев – Ляшки-Долгие опытную пару летчиков-разведчиков части: Цветков– Коряев. В 5.30 они взлетели с аэродрома Незнанув. Однако рано утром наземные войска, и наши и противника, активности не проявляли. Дивизионная радиостанция наведения также молчала. Наши летчики разведали только погоду в районе разведки: над Рава-Русской стояла ясная погода с видимостью 5,6 км; над Любачевом – 5-балльная облачность, при такой же видимости; над Ляшки-Долгие облачность увеличилась, а на юго-запад от района разведки шел дождь. В 6.25 разведчики возвратились обратно.
Наверное, только с улучшением метеоусловий над линией фронта в 14.00 на выполнение боевой задачи в район Ярослав– Сурмачувка вылетела восьмерка «Аэрокобр» 16-го гиап под управлением Героя Советского Союза гвардии старшего лейтенанта Труда (Труд – Душанин, Березкин – Руденко, Сухов – Жигалов, Вахненко – Турченко).
Пробарражировав в районе прикрытия положенное время и не встретив воздушного противника, группа Труда через час после взлета возвратилась на свой аэродром.
Следующий групповой вылет летчики авиаполка Речкалова выполнили в период 17.45–18.40. Группу «Аэрокобр» в заданный район вывел Герой Советского Союза гвардии капитан Клубов (Клубов – Иванков, Еремин – Новиков, Торбеев – Стаценко, Трофимов – Кирилов).
В районе прикрытия воздушного противника снова не было, о чем было сообщено радиостанциям «Ледокол-20» и «Соболев», радиосвязь работала хорошо. Наша группа пролетела над горящим Львовом и севернее Ярослава. Над местечком Шувско «Аэрокобры» были обстреляны зенитной артиллерией противника.
Полет требовал внимательности и осмотрительности, над Львовом стояла 10-балльная многоярусная облачность, над Ярославом шел дождь, видимость до 7 км, при дожде – до 2 км.
В 19.40 на прикрытие в район Высоцко – Родимно – Синява вылетела пара Никитин – Белозеров. Однако из-за сложных метеоусловий в небе боевое задание выполнить не удалось. В 20.30 оба самолета возвратились на свой аэродром.
Завершил летный день авиационного полка гвардии старший лейтенант Старчиков, который после 20.40 провел облет самолета.
На этом летный день 16-го гиап закончился.
24 июля разведчикам 16-го гиап Цветкову – Кирилову была с утра поставлена специальная боевая задача – «установить, в каком районе происходит переправа наших танков». В 9.55 они вылетели к линии фронта.
Полет проходил на высоте практически бреющего полета – от 25 до 150 м. Это обусловливалось, кроме сугубо практических выгод, и низкой облачностью, начинающейся на высоте 150–200 м. По дороге Немиров – Любачев шло сплошное движение нашей пехоты, артиллерии и танков. По проселочным дорогам с Рава-Русской на Цешанув – Дазнув также сплошным потоком шла пехота, трактора буксируют пушки и другое артиллерийское имущество. Наши летчики нашли переправы, используемые нашими войсками, у населенных пунктов Тожица и Ленковиц. В 10.45, выполнив боевую задачу, наша пара возвратилась на свой аэродром.
К обеду в штаб 16-го гиап пришла еще одна разведзадача: выслать пару «Аэрокобр» в район Тучелепы – Сколошув и «установить наличие оборонительных сооружений противника на западном берегу р. Сейм, их характер и занятие их войсками».
Лучше гвардии лейтенанта Цветкова в полку с этой задачей никто справиться не мог. В этот полет он взял себе ведомым постоянного напарника, проверенного в воздушных боях и полетах в тыл врага, – гвардии младшего лейтенанта Коряева.
Наша пара, пролетая на высоте 600 м, обнаружила между городами Синява и Борислав 3 переправы, по которым на западный берег переправлялись наши войска. При этом железнодорожный мост в районе Ярослава оказался неразрушенным. Пролетая над населенными пунктами Тожица, Тринецка, Буховака, наши летчики видели, что они объяты дымами и пожарами.
На реке Сейм до города Перемышль никаких переправ не было. В районе самого города эксплуатировался неповрежденный мост и были наведены 2 переправы. На железнодорожной станции Перемышль находились 3 воинских эшелона. Сама территория станции горела, аналогичная картина была и на железнодорожной станции Львов.
Из района Перемышля и Ярослава наши «Аэрокобры» были обстреляны зенитными средствами противника.
В 13.55 на аэродроме Незнанув закончился этот разведывательный вылет.
До вечера был перерыв в боевой деятельности авиаполка Речкалова.
В 18.00 группу из восьмерки «Аэрокобр» повел в район Ярослава заместитель командира эскадрильи гвардии старший лейтенант Трофимов (Трофимов – Кирилов, Кетов – Черников, Цветков – Коряев, Табаченко – Чертов). Нельзя не заметить, что командование 16-го гиап доверило общее руководство летчиками в этом вылете не командиру эскадрильи или заместителю командира части, а заместителю командира подразделения, что говорило о растущей профпригодности и авторитете Николая Трофимова. Кроме того, в рядах группы Трофима мы видим пару Цветкова, одинаково хорошо справляющуюся как с разведывательными полетами, так и боевыми вылетами на патрулирование. У самого Вениамина Цветкова это был уже третий боевой вылет за сутки!
Придя в район патрулирования, группа Николая Трофимова воздушного противника не нашла. Только к концу времени патрулирования в поле зрения наших летчиков попали два Ме-109 и четыре ФВ-190. Однако из-за малого остатка топлива советских «Аэрокобр» дело до воздушного боя не дошло. Наш воздушный патруль покинул зону барражирования. Вслед им с аэродрома Пшевурс взлетели четыре ФВ-190, но помешать полету возвращающихся с боевого задания «Аэрокобр» не сумели. С полными БК группа Трофимова в 19.05 возвратилась на свой аэродром.
За 5 минут до их посадки в тот же район вылетела восьмерка «Аэрокобр» под управлением гвардии капитана Еремина (Еремин – Новиков, Иван Онищенко – Пищальников, Торбеев – Стаценко, Примаченко – Бабкин).
Воздушное патрулирование прошло на высоте 200—2500 м. Немецких самолетов в небе не было. Снова летчики констатировали по прилете, что издалека видно, что город Львов горит. В 20.00 все самолеты возвратились на аэродром базирования Незнанув.
В 19.40 с двойной боевой задачей взлетела восьмерка самолетов под руководством командира (врид) 16-го гиап дважды Героя Советского Союза гвардии капитана Речкалова (Речкалов– Вахненко, Жердев – Турченко, Труд – Душанин). Во-первых, они должны прикрыть с воздуха район Ярослав – Синява-Родымна, во-вторых, по окончании времени патрулирования выполнить посадку на новом аэродроме – Гуйче.
Обе задачи без встречи с немецкой авиацией были в 20.35 выполнены.
Первая группа самолетов авиаполка Речкалова перелетела в новую точку базирования.
До конца 24 июля весь 16-й и 104-й гиап, а также управление 9-й гиад перебазировались летными эшелонами авиаполков, автотранспортом РАБ и самолетами У-2 8-й ВА на аэродром Гуйче. Он находился в 800 м от населенного пункта Забоже (7 км северо-восточнее Рава-Русской), где и разместилось управление авиационной дивизии и личный состав двух авиаполков. Размеры ВПП аэродрома Гуйче составляли 200 × 1200 м, однако они не вполне удовлетворяли летный состав авиасоединения, особенно по ширине летного поля. Кроме того, капониров и элементов естественной маскировки на аэродроме не было. Прилегающая к летному полю неровная местность не давала возможности рассредоточить самолеты, и они располагались почти вплотную вдоль длинной стороны площадки аэродрома. Расстояние от аэродрома до района боевых действий составляло 75–80 км.
100-й гиап из-за отсутствия аэродрома был оставлен на старом месте базирования и предназначался для «перебазирования перекатом вперед».
Обеспечение материальными средствами по службам тыла на аэродроме Гуйче осуществлял 432-й бао. В целом с задачей по тыловому обеспечению авиационных частей батальон справлялся хорошо, однако из-за отсутствия на складе ГСМ авиационного масла или его недоброкачественности в течение двух дней боевая работа авиации соединения велась с большими перерывами и проблемами.
Так, 25 июля поданное со склада 23-го РАБ авиационное масло в количестве 1800 кг оказалось негодным, с механическими примесями и низкой вязкостью. Имеющееся в наличии батальона аэродромного обслуживания авиамасло, в количестве 2500 кг, также имело механические примеси и для заправки самолетов было непригодно. В результате этого были сорваны боевые действия в течение 2,5 часа.
26 июля, из-за непригодности имеющегося в этом батальоне авиамасла, боевые действия с 12.00 до 17.00 вновь были сорваны.
Прибывшее 27 июля со склада РАБ авиамасло снова оказалось некондиционным, в результате чего в течение дня боевые действия авиаполка велись ограниченно.
25 июля в новый район дислокации (населенный пункт Миштали) первым перебазировалось управление 9-й гиад. С этого дня и до 29 июля авиадивизии было приказано патрулированием и дежурством на земле групп истребителей с вылетом по данным РУС-2 и по команде с КП командира 7-го иак, расположенного у Ярослава, прикрыть переправы наших войск через реку Сан в районе Родимно.
В этот день первый сбитый самолет был записан на счет гвардии лейтенанта Торбеева. Им в период 16.50–17.25 в районе Церны был сбит немецкий истребитель ФВ-190. Подтвердили результативную атаку летчики-однополчане Примаченко и Стаценко.
В 19.50 группу из 7 истребителей 16-го гиап возглавил гвардии капитан Еремин. Боевая задача – прикрытие переправ в районе Нелепковице – Ярослав.
Во второй половине срока патрулирования в районе Жольня на высоте 3000 м они встретили три группы Ю-87, в количестве до 70 бомбардировщиков под прикрытием шести Ме-109 и восемнадцати ФВ-190. Воздушный бой получился жарким для обеих сторон.
Первую атаку произвело звено Павла Еремина, однако в лобовой атаке поразить ни одного вражеского самолета нашим истребителям не удалось.
Вторую группу Ю-87 звено Еремина атаковал сзади в хвост, в результате чего ведущий группы гвардии капитан Еремин сбил один «лаптежник» Ю-87, который горящим упал в 2 км севернее Черно. В третьей атаке также строго в хвост гвардии капитан Еремин сбил еще один Ю-87, который горящим упал в 4 км восточнее Стаберно. Гвардии лейтенант Иван Онищенко атакой строго в хвост с дистанции 30 м сбил Ю-87, который упал южнее Ненадувки. Гвардии младший лейтенант Новиков атакой сзади снизу сбил один Ю-87, который загорелся и упал в районе Стаберно. Гвардии лейтенант Никитин атакой сзади сверху сбил один Ю-87, который упал в районе северо-западнее Цешацина.
Во время атаки гвардии лейтенант Никитин сзади на вираже был атакован ФВ-190. В результате точной очереди немецкого летчика на «Аэрокобре» Никитина было отбито хвостовое оперение, его самолет стал беспорядочно падать. Виктор Никитович покинул подбитый самолет с парашютом и благополучно приземлился в районе Вельков, но на территории занятой противником. Через один день передовые наземные части Красной армии освободили этот населенный пункт, и гвардии младший лейтенант Никитин прибыл в свою часть.
Самолет гвардии младшего лейтенанта Бабкина был неожиданно атакован сзади немецким самолетом ФВ-190, причем немецкий «эксперт» поразил советскую «Аэрокобру» в перевороте, что показывает класс огневой и пилотажной подготовки немецкого аса. Его очередь, наверное, прошлась по моторному отсеку советского самолета, так как после этого начала повышаться температура авиамасла и дошла в конечном счете до предельного показателя.
Летчику Бабкину из-за этого пришлось совершить вынужденную посадку на фюзеляж в районе северной окрестности Мужилевичей. Летчик не пострадал и самостоятельно прибыл в свою часть.
По прилете на свой аэродром летчиками группы Павла Еремина было заявлено о 7 воздушных победах, которых добились: гвардии капитан Еремин (два Ю-87, в районе 2 км севернее Черно и 4 км восточнее Стаберно), гвардии лейтенант Иван Онищенко (Ю-87, южнее Ненадувки), гвардии лейтенант Новиков (Ю-87, в районе Стаберно), гвардии лейтенант Никитин (Ю-87, северо-западнее Цешацина; ФВ-190, южнее Цешацина), гвардии младший лейтенант Белозеров (Ю-87, южнее Цешацина).
Это был последний результативный групповой вылет летчиков 16-го гиап в июле 1944 года.
На разборе этого вылета командир авиационного полка отметил, что воздушный бой был проведен летчиками группы Павла Еремина неорганизованно, при первых же атаках истребителей противника наш воздушный патруль рассыпался. Противник, используя свое преимущество в количестве самолетов в воздухе, атаковал парами и четверками и не дал организованно нашим самолетам выйти из боя. На свой аэродром наши «Аэрокобры» приходили одиночками. Кроме того, он высказал претензию и ведущему группы гвардии капитану Еремину, который, видя тяжелое положение своей группы, не запросил по радио помощи.
Таким образом, в этот день 16-й гиап лишился двух «Аэрокобр» серии N-1 № 29640 и серии Q-15 № 42759 с моторами «Аллисон» № 160791 и 168165, они не вернулись с боевого вылета. Судьба летчиков была благосклонна к ним, они остались живы.
По результатам подсчета штабом 16-го гиап сбитых нашими летчиками в июле самолетов противника была получена цифра уничтоженных немецких самолетов – 32. Однако командование 9-й гиад не утвердило одну воздушную победу гвардии лейтенанту Никитину над ФВ-190, и гвардии младший лейтенант Руденко «лишился» одного фоккера и «Юнкерса».
25 июля авиаполк Григория Речкалова пополнился опытным воздушным бойцом и командиром – в свою часть возвратился после лечения в Центральном авиационном госпитале в Москве штурман авиаполка Герой Советского Союза гвардии капитан Аркадий Федоров. Исполняющий эту должность заместитель командира эскадрильи гвардии старший лейтенант Жердев обратился к исполнению своих прямых обязанностей. В то же время ряды военнослужащих 16-го гиап покинули два летчика – гвардии младший лейтенант Галкин Александр Ионович и гвардии капитан Копейка Петр Алексеевич, они убыли на длительное лечение в госпиталь и были исключены из списков части.
26 июля 100-й гиап с аэродрома Незнанув, минуя аэродром Гуйче, перелетел на аэродром Смолинце (5 км юго-восточнее Любачева).
27 июля авиаполк гвардии подполковника Боброва (100-й гиап) потеснил на этом же аэродроме 16-й гиап.
Оба авиаполка обеспечивал материальными средствами тыла и организовывал техническое обеспечение 388-й бао. К прилету новых авиационных частей личным составом бао было подготовлено хорошее общежитие, которое полностью укомплектовали постельными принадлежностями. Не было особых замечаний у инженерно-технического состава к техническому отделу батальона обслуживания. Камнем преткновения оставались только заявки авиачастей на выделение им автотранспорта, необходимого для обеспечения боевой работы, а также для перебазирования на новые аэродромы. Кроме того, в который раз, много претензий было к продовольственному отделу этой тыловой части, который питание летного состава организовал плохо, не отличалась разносолами пища техсостава и особенно младших авиаспециалистов. Так, 28 июля весь день техсостав и младшие авиаспециалисты не получали хлеб.
30 июля безобразия в продовольственном обеспечении продолжились. Выпеченный в полевой пекарне хлеб был забракован старшим врачом 16-го гиап. Несмотря на это, начальник продслужбы 388-го бао старший лейтенант интендантской службы Барановский разрешил его выдать. Но вторично медслужбой авиаполка хлеб был забракован, мотивируя это очень большой влажностью последнего (80 %). Замены этого брака качественным хлебом не произошло в течение суток, таким образом, личный состав авиаполка недополучил 40 кг хлеба.
Командование 16-го гиап докладывало в штаб 9-й гиад, что «пища готовится невкусная и не калорийная, отсутствуют витамины. Начпрод БАО, несмотря на неоднократные вызовы командованием полка, на аэродром не являлся. Медработники мало уделяют внимания в устранении недостатков в работе пищевого блока. Все остальные отделы работают удовлетворительно».
На аэродроме Смолинце теперь разместилось 52 самолета 16-го, 100-го гиап и управления авиадивизии. Взлетно-посадочная полоса на новом месте базирования представляла собой узкую полоску между двумя реками, размер ее 100 × 1200 м. Грунт аэродрома мягкий и со значительными неровностями.
Личный состав 100-го гиап расположился в самом населенном пункте Смолинце, 16-го гиап – в селе Границе, управление соединения – в селе Миштали, что в 2 км от аэродрома.
104-й гиап и 342-й бао остались на прежнем месте базирования, на аэродроме Гуйче.
Таким образом, перебазирование авиадивизии проходило «перекатами» поочередно каждым полком, что обеспечивало непрерывность боевых действий по прикрытию быстро продвигающихся подвижных частей. По кратчайшему расстоянию до линии боевого соприкосновения противоборствующих сторон 9-я гиад базировалась на удалении 30–50 км, однако при постановке боевых задач по прикрытию флангов северной группировки расстояние от аэродромов базирования до районов боевых действий составляло от 80 до 130 км.
27 июля произошла авария самолета «Аэрокобра» (Р-39 серии Q-15 № 42925), пилотируемого гвардии младшим лейтенантом Руденко. При взлете на боевое задание вследствие совпадения колебаний воздушного винта с колебаниями самого самолета (резонанс) началась сильная тряска самолета. При отрыве от ВПП летчик убрал газ, после чего самолет свалился на правое крыло, затем сделал «полный капот» и лег на фюзеляж. Планер «Аэрокобры» был полностью разбит и ремонту не подлежал. Летчик получил легкие ушибы. Мотор его самолета («Аллисон» Е-18 № 27411) был сдан на следующий день в 432-й бао для отправки в ремонт.
Виновником потери «Аэрокобры» командир 16-го гиап определил самого летчика, который халатно отнесся к его указаниям по учету особенностей управления этим самолетом. Для самого гвардии младшего лейтенанта Руденко это была уже вторая чрезвычайная ситуация за последнюю декаду июля, так как 21 июля он уже приземлял свою подбитую «Аэрокобру» на фюзеляж и также отделался стрессом и мелкими царапинами.
На следующий день авиаполк Речкалова потерял на ровном месте еще один самолет. При перелете с аэродрома Гуйче на аэродром Смолинце опытный летчик Николай Старчиков не справился с заходом на посадку. Он на большом расстоянии до земли выровнял самолет, и с высоты 5–7 м без скорости «Аэрокобра» упала на три точки шасси. Удар самолета о землю получился очень жестким, при этом от фюзеляжа отвалилась передняя стойка шасси, и самолет уткнулся носом в летную полосу.
Снова потеря материальной части была отнесена командованием авиаполка на счет гвардии старшего лейтенанта Старчикова, который допустил грубую ошибку в технике пилотирования при заходе на посадку.
В августе техническим составом ПАРМ-1 самолет будет восстановлен, что было довольно проблематично, учитывая повреждения, полученные «Аэрокоброй». При ее ремонте особенно отличились старший техник-лейтенант Скороход, старший техник-лейтенант Киселев, техники-лейтенанты Соколов, Луценко и Минаев.
За два дня, 27 и 28 июля, лишился двух летчиков братский 104-й гиап. В двух воздушных боях пропали без вести два 22-летних летчика гвардии младшие лейтенанты Данюшкин Григорий Логинович («Аэрокобра» № 43609) и Новиков Николай Макарович («Аэрокобра» № 43964). Состояние летчиков и самолетов осталось неизвестным. Впоследствии выяснилось, что гвардии младший лейтенант Новиков остался жив, и приказ ГУК НКО СССР о его исключении из списков КА от 17 сентября 1944 года № 03182 был в конце года отменен.
День 30 июля стал черным днем для летчиков управления 9-й гиад (и всех летчиков, знавших их) и тяжелым испытанием для командования авиасоединения Покрышкина. В этот день погибли штурман и начальник воздушно-стрелковой службы авиадивизии Герой Советского Союза гвардии майор Шаренко и Герой Советского Союза гвардии майор Вишневецкий.
Василий Данилович Шаренко (1916 г. р., уроженец Груньковского района Харьковской области) при выполнении боевого задания по разведке передовых площадок под новые места базирования авиаполков дивизии на тихоходном самолете У-2 был сбит огнем зенитной артиллерии противника. Самолет сгорел, летчик погиб – такими скупыми словами записана эта боевая потеря в документах авиадивизии. Командир 9-й гиад так вспоминает о своем боевом товарище:
«Обстоятельства его гибели были обидны. Прибывший в штаб дивизии стажер командующего воздушной армией генерал Самохин приказал Шаренко вылететь на По-2 с офицером аэродромно-строительной службы в район Сталева-Воля и определить там состояние бетонного аэродрома для базирования истребителей.
На подходе к Сталева-Воля По-2 оказался над передним краем немецкой обороны. Самолет был обстрелян зениткой и загорелся. Развернув горящую машину на юг, Шаренко потянул к позициям наших войск. Но не выдержал пламени, выпрыгнул из кабины на высоте тридцати метров и от удара о землю разбился.
По-2 с убитым еще в воздухе офицером аэродромной службы упал на нейтральной полосе. Наши пехотинцы выскочили из передних окопов и под пулеметным огнем втащили Шаренко в траншею.
Этот случай потряс весь летный состав дивизии. Летчики всегда с большим уважением относились к Шаренко, смелому воздушному бойцу, доброму товарищу».
Константин Григорьевич Вишневецкий (1914 г. р., уроженец п. Карьер Казанковского района Николаевской области), будучи представителем от авиации в боевых порядках штаба танковой армии Рыбалко, погиб в автомобильной катастрофе на фронтовой дороге, при штурмовке колонны советских танков авиацией противника. Александр Покрышкин так описывает этот трагический случай: «По рассказам офицеров КП, Вишневецкий ехал в колонне на трофейном мотоцикле. Внезапно машины обстреляла четверка «Фокке-Вульф-190». Шофер одного из грузовиков резко рванул с дороги в сторону поля и сильно ударил ехавшего сбоку Вишневецкого. Я приказал похоронить отважного пилота во Львове».
Оба летчика – Героя Советского Союза были похоронены в городе Львове на площади Тадеуша Костюшко.
За 30 июля 16-й гиап выполнил 32 боевых вылета, но этот день в биографиях «покрышкинцев» воздушными победами не отметился.
30 июля самолет «Аэрокобра» № 219710, пилотируемый летчиком 100-го гиап гвардии младшим лейтенантом Паршевым, был подбит огнем зенитной артиллерии противника. Вынужденная посадка была произведена вблизи расположения линии обороны противника, который из всех видов оружия уничтожил этот самолет. Летчик спасся и невредимый возвратился в свою часть.
На 31 июля перед авиационной дивизией Покрышкина дополнительным распоряжением была поставлена боевая задача – прикрытие переправ в районе Тарнобжег и Барнув. Для ее выполнения начальником штаба авиадивизии гвардии подполковником Абрамовичем был разработан График боевых вылетов трех авиаполков. Для 16-го гиап было спланировано 12 периодов непосредственного нахождения самолетов над объектом прикрытия. Время каждого периода – в среднем около 20 минут. Всего за светлое время суток (8.00–21.00) летчикам речкаловского авиаполка необходимо было барражировать над переправами около 4 часов. И не просто барражировать, а не допустить огневого воздействия противника по нашим переправляющимся наземным войскам. Задача была успешно выполнена. На это было затрачено 30 самолето-вылетов.
В этот же день 100-й гиап должен был выполнить только 7 групповых вылетов в район переправ с аналогичной боевой задачей, 104-й гиап – 13 вылетов.
Кроме того, воздушные разведчики авиаполков вели разведку войск противника в районах Сандомир, Опатув, Богорье, Купшивице, Климатув, Яхимовце.
31 июля самолет «Аэрокобра» № 219758, пилотируемый летчиком гвардии младшим лейтенантом Мамаевым Алексеем Федоровичем (1923 г. р., в РККА с 1941 г.), был подбит зенитным огнем противника и загорелся в воздухе. Летчик произвел вынужденную посадку на горящем самолете. В результате «Аэрокобра» сгорела, но летчик не пострадал.
В этот день заместителю командира эскадрильи гвардии лейтенанту Трофимову Николаю Леонтьевичу приказом командующего 2-й ВА № 010/3 было присвоено звание «старший лейтенант».
За июль 1944 года 9-й гиад было произведено 2289 боевых самолето-вылетов, что в 2,5 раза больше, чем в июне, из них – в интересах наземного командования 2149 с/в, или 94 %, и в интересах своей авиации (сопровождение Ли-2, прикрытие аэродромов, облет районов боевых действий) только 140 б/в (6 %).
16-й гиап на самолетах Р-39 «Аэрокобра», за тот же период времени, выполнил 951 боевой вылет, с налетом 877 часов 12 минут, из них на прикрытие наземных войск – 854 б/в, на охоту – 8 б/в, на сопровождение транспортных самолетов Ли-2 – 61 б/в, прикрытие аэродромов – 2 б/в, перехват – 2 с/в. За эти цифры, приведенные в отчете штаба авиаполка Речкалова, отвечают подписавшие этот документ начальник штаба 16-го гиап гвардии подполковник Датский и заместитель начальника штаба по ОРЧ гвардии майор Коцюбинский.
В результате проведенных воздушных боев летчиками авиадивизии Покрышкина было сбито 94 самолета противника, из них Ме-109 – 14, ФВ-190 – 42, Хе-111 – 6, Ю-88 – 1, Ю-87 – 28, ФВ-189 – 1, Хш-129 – 2, и подбито 12 самолетов противника разных типов. Факты уничтожения всех самолетов противника подтверждены, из них пленкой фотокинопулеметов – 6, наблюдением с земли – 44 и остальные – экипажами групп, ведущих воздушный бой.
16-й гиап сбил, по данным штаба 9-й гвардейской иад, 28 немецких самолетов, затратив на это 395 авиаснарядов калибра 37 мм, 4083 авиапатрона калибра 12,7 мм и 7153 авиапатрона калибра 7,62 мм.
Правда, штаб 16-го гиап задекларировал в официальном отчете по итогам боевых действий за июль 1944 года 31 сбитый вражеский (немецкий, румынский) самолет: два Ме-109, восемнадцать Ю-87, десять ФВ-190, один Хе-111. Как точно известно (об этом есть записи в документах штаба), 2 немецких самолета ФВ-190 и Ю-87, заявленные командованием 16-го гиап как сбитые, командиром 9-й гиад не были засчитаны на боевой счет гвардии лейтенанту Руденко. Но все равно тогда в итоге должна была получиться общая цифра сбитых самолетов противника 29, но не 28!
Соотношение количества сбитых немецких самолетов и боевых вылетов, выполненных летчиками 16-го гиап в июле (до 31.07.44 г.)
На каждый сбитый самолет противника по авиаполкам 9-й гиад затрачено: в 16-м гиап – более 33 с/в, в 100-м гиап – около 25 с/в, в 104-м гиап – около 24 с/в, это показывает, что 100-й и 104-й гиап имели больше встреч с воздушным противником и вели бои меньшими группами.
Боевые потери самолетного авиапарка 16-го гиап за июль составили 4 самолета «Аэрокобра» (Борис Глинка, Ивашко, Руденко, Никитин), кроме того, 2 самолета были потеряны при авариях и чрезвычайных происшествиях в полете (Жигалов и Руденко).
Из летного состава авиаполка погиб заместитель комэска гвардии старший лейтенант Ивашко Александр Романович (14.07.44 г.).
В двух братских авиаполках покрышкинского авиасоединения потери материальной части были еще больше: 100-й гиап потерял в июльских боевых вылетах и авариях десять «Аэрокобр» и один Як-7; 104-й гиап – восемь «Аэрокобр» и один У-2. Таким образом за июль 1944 года 9-я гиад лишилась 24 самолетов.
Силами техсостава 16-го гиап за июль 1944 года было отремонтировано мелким ремонтом 40 «Аэрокобр», а текущим ремонтом – 4 самолета. Силами ПАРМ-1 отремонтировано 51 самолет «Аэрокобра», 1 самолет УЛа-5, 1 самолет УТ-2, текущим ремонтом 9 самолетов «Аэрокобра».
Кроме боевых вылетов, летчиками управления 9-й гиад и тремя авиаполками в июле было выполнено 1129 небоевых самолетовылетов (нб/в).
Вклад 16-го гиап в этот дивизионный показатель следующий: на самолетах Р-39 «Аэрокобра» было выполнено 302 нб/в (налет 187 часов), на самолете УЛа-5 – 60 нб/в (налет 23 часа), на самолете УТ-2 – 71 нб/в (налет 33 часа). Всего – 433 небоевых самолето-вылетов.
При этом обращает на себя внимание тот факт, что только в 16-м гиап были в наличии учебно-боевые «Лавочкины» УЛа-5, на которых допущенные к полетам на этом типе авиационной техники летчики выполняли полеты, хотя и только учебно-тренировочные и испытательные. В то же время в братских авиаполках дивизии таких самолетов не было, однако у них находились в эксплутации самолеты другого советского авиаконструктора – Яковлева – Як-7. Таким образом, командованию покрышкинского авиасоединения давалась сегодня и априори в будущем возможность испытать два новых типа советских самолетов и, выбрав какой-нибудь один из них, сменить на него «не патриотичный» ленд-лизовский самолет Р-39 «Аэрокобра», уже больше года находившийся на вооружении авиадивизии.
Август 1944 года
1 августа противник в составе 25-й пд и гсд, 7-й тд, 1-й мд и частями усиления продолжил оказывать упорное сопротивление наступающим частям и соединениям 1-го Украинского фронта. Линия боевого соприкосновения с противником проходила по рубежу: Юзефув, далее на юг по восточному берегу реки Вислы до Баранув, Валя Баранувська, Смыкла, Дурды, Майдан, Комарув, иск. Колубшева, Стыкув, Глогув, Осенка, Черна, Кшеминица, Авбигова, Гусув, Дворник, Яворник Польский, Блажево, Гвозница, Воля Ясенецка, Яблоница-Польска, Красно, Гучув, Гумниска, Дынув, далее на восток по реке Сан до Корытники, Гроховце, Нижанковица, Добромиль, Хыров, Старый Самбор, Самбор, Дубляны и далее на восток по рекам Быстрица и Днестр.
Войска правого крыла 1-го УФ 31 июля, выйдя на реку Вислу на фронте Юзефув – Баранув и не давая возможности противнику привести свои потрепанные части в порядок, в ночь на 1 августа с ходу форсировали реку Вислу на участке Тарнобжег– Баранув. В течение 1 и 2 августа войска правого крыла фронта, сломив упорное сопротивление частей 42-го армейского корпуса и 3-го танкового корпуса, захватили плацдарм на левом берегу реки Вислы и к исходу 3 августа вели бои на рубеже: Копшевница, иск. Климонтув, иск. Богория, Жидлув, Олесница, Рытвяны, Любнице, Будзинська, Половец.
В августе перед 1-м Украинским фронтом продолжали действовать соединения 4-го воздушного флота Германии, штаб – Краков, общей численностью до 520 самолетов, из них бомбардировщиков – 200, истребителей – 100, пикирующих бомбардировщиков – 30 и штурмовиков – 50.
По данным воздушной разведки основные силы авиации противника, действующие по нашим войскам на поле боя, по переправам и ведущие разведку как поля боя, так и объектов фронтового и армейского тыла, базировались на аэродромах: Радом – 25 одномоторных самолетов, 4-я группа 51-й истребительной эскадры, Томашгув – 25 самолетов, Бжезины – 50 двухмоторных самолетов, Лодзь – 40 самолетов, Паструкув – 20 самолетов, Ченстохова – 1-я группа 77-й эскадрильи пикирующих бомбардировщиков (эпб), Познань – 50 самолетов, Бриг – 35 самолетов, Бреслау – 100 самолетов, преимущественно двухмоторных, Олау – 40 самолетов, Оппельни – 30 самолетов, Дешко – 30 одномоторных самол етов, 51-я истребительная эскадра, Краков – до 100 самолетов разных типов, Касцельники – 25 самолетов, Прешев – 15 самолетов.
В начале августа противник широко продолжил применять истребители ФВ-190 в варианте штурмовиков, которые действовали по переправам и по боевым порядкам наших войск на поле боя группами от 12 до 24 самолетов. При этом эффективность действий ФВ-190 в качестве штурмовика в некоторых случаях была значительно выше, чем пикирующего бомбардировщика Ю-87.
В последующих числах августа, из-за недостаточного количества и больших потерь, понесенных в предыдущих боях истребителями противника типа Ме-109 и ФВ-190, противник был вынужден ввести в бой устаревшие типы истребителей (идентифицированные советскими летчиками как Хе-112), взятые, очевидно, из летных школ.
На 1 августа управление 9-й гиад размещалось в Миштали, 16-го и 100-го гиап дислоцировалось на аэродроме Смолинце (4 км юго-восточнее Любачева), 104-го гиап – в Гуйче. Аэродром Гуйче от района боевых действий был на удалении 150 км, а аэродром Смолинце – 120 км. Такое удаление аэродромов базирования было вызвано отсутствием подготовленных площадок под аэродромы и значительно тормозило боевые действия, увеличивая расход моторесурса авиационной техники, ГСМ, и затрудняло прикрытие войск Красной армии и объектов в тылу.
Наиболее боеспособным был 16-й гиап, количество боеготовых экипажей которого и их подготовка были выше других авиаполков. Кроме того, на боеготовность некоторых авиачастей 9-й гиад влияло отсутствие непосредственно штатного оружия – самолетов.
На 1 августа 16-й гиап имел в наличии 31 самолет «Аэрокобра» (исправных – 26, неисправных – 3, на вынужденных посадках – 2) и один УЛа-5. Личного состава в части было по штату 221 человек, но в наличии – только 214 военнослужащих (1 – отпуск, 1 – госпиталь, 5 – командировка).
Личный состав авиаполка Речкалова размещался вдали от аэродрома в населенном пункте Лисьи Ямы.
В течение августа на пополнение покрышкинской авиадивизии прибыл 31 самолет «Аэрокобра» и 4 самолета было возвращено из ремонтных органов, кроме этого, летный состав соединения пополнился 12 летчиками, из них – 11 молодых пилотов прибыли из 25-го и 26-го зап (16-й гиап – 1 летчик из 26-го зап) и один летчик, уже имевший боевой опыт, прибыл из штаба ВВС КА.
16-й гиап пополнился 8 новыми самолетами «Аэрокобра», и 1 самолет был возвращен из реморганов.
В августе метеообстановка в зоне боевых действий авиадивизии была благоприятной, всего же за месяц было 25 летных дней, ограниченно летных – 5 и, соответственно, нелетных – 1.
На 1 августа метеобюро авиадивизии давало такой прогноз погоды: «Облачность 7—10 баллов, высотой – 100–300 м, дожди, дымка и туманы. Видимость 8—10 км, при дожде и в тумане 5—1000 м».
С 1 по 6 августа перед авиаполками 9-й гиад была поставлена боевая задача – патрулированием (четверками) в воздухе прикрыть переправы наших войск через реку Вислу в районе Баранув – Пшевловка – Седлещаны, иск. Тарнобжег; вести разведку войск противника в районах Сандомир, Черникув, Багорье, Климонтув, Копшевница, Сташув, Сидлув, Стопница, Полонец, Осек, Ниско, Збыдное, Тарнобжег. Кроме того, одним полком (104-й гиап) необходимо было перебазироваться с аэродрома Яна на аэродром Ежове.
1 августа было самым напряженным днем в боевой работе 9-й гиад в этом месяце – летчиками покрышкинского авиационного соединения в этот день было выполнено 86 самолетовылетов. На выполнение боевого задания поднимались в воздух 45 самолетов из трех авиационных полков. Причем доля 16-го гиап была существенная, летчиками авиаполка Григория Речкалова было выполнено 42 самолето-вылета (32 самолета).
В период 20.10–21.05 гвардии лейтенант Сухов, выполняя поставленную боевую задачу по прикрытию наземных войск в районе Мевлок – Седлещаны, сбил над переправой у Сандомирского плацдарма немецкий корректировщик ФВ-189, на который его навела дивизионная радиостанция наведения «Уран-3». Гвардии майор Бычков, находящийся непосредственно на КП, передал по радио приказание старшему группы «Аэрокобр» 16-го гиап: «Товарищ Сухов, в районе Баранув ходит ФВ-189». По воспоминаниям самого Сухова, они, вместе со своим ведомым Кудиновым, произвели до шести точных атак по немецкому корректировщику, однако подбитая «Рама» упорно продолжала уходить от преследования на запад, на свою территорию. Последнюю результативную атаку, после которой немецкий самолет упал на землю, произвел все-таки ведомый Сухова – Кудинов. Немецкая «Рама» упала в 5–6 км западнее Сташува. Подтвердили факт сбития ФВ-189 летчики Голубев, Кудинов и Жигалов, радиостанция наведения «Уран-3» (гвардии майор Бычков) и представители 16-го гвардейского танкового полка (гтп). Расход боеприпасов за этот воздушный бой составил: авиаснарядов 37 мм – 55 шт., авиапатронов 12,7 мм – 840 шт. и 7,62 мм – 1200 шт.
Однако по прилете на свой аэродром после доклада Суховым результатов боевого вылета полковое начальство, проанализировав действия каждого летчика, его пары и пожелание самого Кудинова, воздушную победу записало на счет Константина Сухова.
«– Кудинов прав: твоя, Сухов, работа. Тебе его засчитываем.
А на следующий день пришел в полк майор Бычков.
– Нашел «раму», – стал он рассказывать. – Диву даюсь, что за фокус: вся изрешечена, почти триста пробоин насчитали. Но не в том дело. Сидят фрицы в кабине в одних трусах – жарко им было! И все трое – мертвые.
– Раздеты – это понятно: жарко было под колпаком на солнцепеке, – высказываю я свою версию. – Вначале был убит стрелок. Затем – штурман. А летчик, очевидно, был тяжело ранен, да не пожелал садиться на нашей территории – думал удрать. Но не вышло: все-таки сел. Да тут же и дух испустил».
Начиная с 10 октября 1943 года это был 56-й успешный боевой вылет гвардии лейтенанта Сухова. За лично сбитые самолеты в период с 10 октября 1943 года по 1 августа 1944 года командование авиаполка представило Константина Васильевича к награждению орденом Красного Знамени, которым он и был награжден 29 сентября 1944 года.
2 августа до 12.00 боевые действия из-за неблагоприятных метеоусловий ни одним из авиаполков 9-й гиад не велись. В небе с утра стояла сплошная облачность высотой 300–600 м с понижением при дожде до 100–300 м. Во второй половине дня погода стала ограниченно годной к производству боевых вылетов. За это время три авиаполка авиасоединения Покрышкина в составе 57 самолетов «Аэрокобра» выполнили 62 самолето-вылета. Снова пальма первенства по боевому напряжению была у летчиков авиаполка Речкалова, они выполнили 32 самолето-вылета (в воздух поднимались 26 самолетов).
В 19.50 в воздух поднялся воздушный патруль из восьми «Аэрокобр» 16-го гиап, ведущий дважды Герой Советского Союза гвардии капитан Речкалов. Ударную четверку составляли пары Речкалов – Вахненко, Сухов – Жигалов. Прикрывающую четверку вел Герой Советского Союза гвардии старший лейтенант Труд. Его ведомым был Кудинов, вторая пара Голубев – Душанин. Боевая задача: прикрытие переправы через реку Вислу у Баранува и Тарнобжега.
Барражируя на высоте 2500–3000 м двумя группами по 4 самолета, с превышением прикрывающей группы над ударной 400–500 м, около 20.10 они получили сигнал радиостанции наведения: «В районе Ясляны на высоте 300 м 10 немецких самолетов ФВ-190». Решив атаковать истребители противника одной ударной группой, Григорий Речкалов подал команду: «Снижаюсь для атаки» – и начал со своей группой терять высоту. В указанном районе он увидел 10 немецких самолетов ФВ-190 в варианте штурмовиков, которые уже крутили «карусель» над окопавшейся в земле нашей пехотой.
Ударная группа советских «Аэрокобр» одновременно спикировала на воздушного противника. Речкалов первую атаку произвел сверху спереди и, открыв огонь из всего бортового оружия с дистанции 100–150 м, сбил один ФВ-190, который упал в районе Яслян. Его ведомый гвардии старший лейтенант Вахненко атаку произвел сзади сверху и, также открыв огонь с дистанции 150–200 м, подбил ФВ-190, который, выйдя из круга, дымящим ушел на бреющий полет и в 2 км севернее Бабыхи упал на землю. Увидев результативные атаки наших самолетов, истребители противника, перейдя на бреющий полет, начали уходить на запад. Ведущий второй пары ударной группы гвардии старший лейтенант Сухов, преследуя их своей парой, под прикрытием пары Речкалова атаковал сверху сзади замыкающий ФВ-190 и, зайдя сзади строго в хвост сбил его с дистанции 50—100 м. «ФоккеВульф» упал в районе Чермина.
Прикрывающая группа 4 самолета (ведущий гвардии старший лейтенант Труд) барражировала над районом боя на высоте 1000–1500 м, обеспечивая действия ударной группы от неожиданных атак сверху.
В 21.10 вся речкаловская восьмерка благополучно приземлилась на своем аэродроме.
Расход боеприпасов группы составил: авиаснарядов 37 мм – 34 шт., авиапатронов 12,7 мм – 195 шт. и 7,62 мм – 140 шт.
Командование авиационного соединения в лице начальника штаба гвардии полковника Абрамовича, подписавшее «Отчет о боевых действиях 9-й гиад в июле», отметило быстроту и правильность принятого решения ведущим патруля, которое обеспечило эффективность действий советских летчиков. Стремительность и внезапность атак не позволила истребителям противника даже при атаке спереди воспользоваться своим вооружением. Не имея своих потерь, воздушный патруль под командованием Григория Речкалова сбил три ФВ-190 и подбил один ФВ-190. Воздушные победы летчиков 16-го гиап подтвердила дивизионная радиостанция наведения «Уран-3». Этот отчет должен был утвердить или прочитать хотя бы и командир авиадивизии гвардии полковник Покрышкин, но отметок об этом на документе нет. Хотя отчет был отпечатан в 5 экземплярах, один – в 7-й иак, три – в авиаполки, один экземпляр был оставлен в деле 9-й гиад.
Однако у Константина Сухова, в его мемуарах, этот вылет представлен в совершенно других красках. По возвращении на аэродром на командном пункте состоялся такой диалог между Покрышкиным и летчиками 16-го гиап:
«– Кто сколько сбил? – спрашивает он (Покрышкин. – Авт.).
За группу пока что никто ему не докладывал: это должен был сделать ведущий (Речкалов. – Авт.). Молчит и Труд. И отвечает теперь каждый за себя.
– Свалил одного «фоккера», – говорит Вахненко, поймав на себе взгляд полковника.
– Тоже одного зажег, – сообщает Жигалов. И тут же добавляет: – Но не видел, как он падал.
– Упал, упал! – подтверждаю и называю место падения вражеского стервятника.
– Ну а ты сколько сбил?
– Два, товарищ комдив.
– Отличился, значит?
Покрышкин перевел взор на Андрея Труда. Тот, улыбаясь, развел руками:
– Моя группа не дралась – была в прикрытии…
– Вахненко и Жигалов израсходовали половину боекомплекта, Сухов – весь. В группе Труда весь боекомплект цел. Кассеты фотоконтроля на обработке.
– На ноль-пятом (наверное, Речкалов, однако воздушный позывной Григория Речкалова был «сороковой», по номеру его самолета. – Авт.) израсходовано семь патронов крупного калибра.
Работал только один пулемет. Остальной боекомплект цел.
– Пленка с ноль-пятого тоже на обработке?
– Нет: фотокинопулемет не был заряжен.
И тут комдив взорвался:
– Что ж это такое? Семью патронами сбил два «фоккера»! Ты что же – решил чужие победы присвоить себе? Мало своих? Датский! Ответишь головой, если эти два «фоккера» будут записаны на личный счет этого м… Проверь – и представь мне все материалы фотоконтроля и личные рапорты экипажей об этом бое. Наведи порядок: каждый самолет должен ходить на боевое задание с исправной аппаратурой фотоконтроля. А вам всем (Покрышкин повернулся к летчикам) через час представить рапорта с точным описанием атак. Сравню их с данными фотоконтроля…»
В этот день три вылета на разведку выполнил командир звена гвардии старший лейтенант Цветков, лучший летчик-разведчик авиаполка. 1 августа он также вылетал в тыл противника, и 4 августа командование части доверило ему выполнение аналогичного боевого задания. Здесь следует напомнить, что разведвылеты планировались вышестоящим штабом и обычно для авиаполка спускалась задача по выполнению 1–2 разведвылетов в сутки, и то, может быть, в зависимости от боевой обстановки на фронте, не каждый день, так что три вылета Цветкова – это исключение из правил.
Летчик гвардии младший лейтенант Коряев также выполнил 1 августа и 2 августа два вылета на разведку.
4 августа боевые действия авиаполками 9-й гиад велись ограниченно, снова в боевые дела летчиков вмешалась погода: в небе стояла сплошная облачность высотой 300–600 м с понижением при дожде до 100–300 м. Летчиками 16-го гиап было выполнено только 2 самолето-вылета.
В этот день на должность заместителя командира 16-го гиап по политической части прибыл майор Василенко. Заканчивалась эпопея с замещением этой должности в речкаловском авиаполку; до конца войны он будет руководить партийно-политической и воспитательной работой в прославленной гвардейской авиачасти. Это был опытный политработник.
Павел Егорович Василенко родился 29 июля 1909 года на Украине в Сталинской области, п. Горная Еленовка. Он получил хорошее образование – 10 классов средней школы в городе Сталино. О качестве обучения говорит тот факт, что он мог свободно говорить и писать на немецком языке. Членом ВКП(б) он стал в 1932 году (п/б № 7882149). В ВВС РККА он был призван в 1934 году. Военную школу летчиков в Ворошиловграде Павел Егорович закончил в 1936 году. После этого он проходил службу сначала в Запорожье, а потом на Дальнем Востоке – в должности комиссара, сначала в Хабаровске (6-й иап), затем в 73-м сап в Николаевске-на-Амуре, а потом в 911-м иап, уже в должности заместителя командира по политчасти. Отсюда он в августе 1944 году и прибыл в действующую армию на 1-й Украинский фронт в авиаполк, которым руководил Григорий Речкалов.
Воинское звание «майор» ему было присвоено 30 октября 1942 года приказом командующего ДВФ № 01603.
В Мелитополе у него остались жена – Мария Анисимовна и двое детей, дочка Валентина и сын Валерий.
5 августа 16-й гиап получил из 26-го зап 7 новых «Аэрокобр» Р-39 Q-25 № 432171, 432256, 432315, 432327, 432367, 432489, 432547 с моторами «Аллисон» Е-19 № 041814, 041867, 040593, 041790, 041919, 042178, 042639.
6 и 7 августа согласно графику, разработанному штабом 7-го иак, 16-й гиап, вместе с братскими авиаполками соединения Покрышкина, патрулированием в воздухе прикрывал переправу наших войск через реку Вислу на участке Тарнобжег – Баранув. Летчики 16-го гиап выполнили за 6 августа 19 с/в (19 самолетов) и за 7 августа 14 с/в (14 самолетов).
Прикрытие переправ являлось одной из самых ответственных задач, которую выполняли наши истребители в этот период. В большинстве случаев в августе противник по нашим переправам действовал в дневные часы небольшими группами самолетов ФВ-190, в утренние и вечерние часы группы увеличивались. Соответственно этому и строились боевые порядки наших истребителей. При вылете четверки самолетов пара «Аэрокобр» ходила на высоте 2000 м, а вторая пара – с превышением 200 м на интервале 200–300 м. Пеленг строился в зависимости от солнца. Если группа состояла из большого числа самолетов, то следующая пара или четверка советских самолетов шла с превышением 400–500 м и по фронту 500–600 м. При подходе к цели ведущий группы запрашивал воздушную обстановку и после получения ее перестраивал группу в зависимости от расположения солнца и наличия противника в воздухе. Патрулирование производилось способом качающегося маятника, при этом скорость сохранялась за счет высоты; или одна пара «Аэрокобр» находилась на высоте прихода в заданный квадрат, а вторая пара снижалась и просматривала район. При плохих метеоусловиях дистанция и интервал между самолетами группы сокращались.
Задача по прикрытию наземных войск и переправ летчиками 16-го гиап была выполнена полностью, так как за время патрулирования наших истребителей противнику не удалось атаковать наши наземные войска и переправы.
Недостатком действий наших истребителей при прикрытии своих войск и переправ являлось то, что еще не совсем было отработано взаимодействие пар и четверок в полете, а также отрыв отдельных экипажей, как во время воздушного боя, так и при отсутствии в небе немецких самолетов. Примером этому служит катастрофа самолета «Аэрокобра», пилотируемого летчиком гвардии младшим лейтенантом Киселевым (1922 г. р., уроженец с. Ново-Троицкое Октябрьского района Рязанской области; в РККА с 1940 года). Причины ее были следующие: в 5.45 Иван Петрович в составе группы вылетел на выполнение боевого задания по прикрытию переправ через реку Вислу в районе Баранува. При возвращении группы на свой аэродром около 6.40 он отстал от своего ведущего. В поисках группы, придя около 7.00 в район аэродрома Новая Высь (северо-восточнее Жешув), летчик сделал три круга над аэродромом на высоте 50—100 м, но посадку не произвел, а ушел с курсом 90°. В 3 км восточнее аэродрома с высоты 60—100 м перешел в пикирование и с углом 35–40° врезался в землю. Самолет («Аэрокобра» Q-25 № 432327 с мотором «Аллисон» Е-19 № 041790) был разбит, летчик погиб.
Предположительно, как решили члены полковой комиссии, расследовавшей причины этой катастрофы, на малой высоте (50– 100 м) летчик стал переключать кран управления выработкой топлива из бензобаков и во время этого незаметно отдал ручку управления самолетом от себя, а высоты для исправления допущенной ошибки не хватило.
Похоронили Ивана Петровича Киселева 8 августа 1944 года на сельском кладбище села Зачернье Жешувского района Львовской области. Похоронка на сына ушла в Москву (ул. Екатериновская, д. 15, кв. 12) матери – Александре Константиновне Киселевой.
20 сентября 1944 года гвардии младший лейтенант Киселев был исключен из боевого состава авиаполка, а приказом ГУК НКО СССР от 13 октября 1944 года № 03386 он был исключен из списков Красной армии.
Подтянув вперед артиллерию и отставшие тылы, части 1-й гвардейской ТА и 5-й гвардейской армии 9 августа вновь возобновили наступательные бои на левом берегу реки Вислы. Продвинувшись от 12 до 20 км, наши войска встретили упорное сопротивление противника и в дальнейшем успеха не имели.
С особой радостью и патриотическим подъемом личный состав 9-й гиад встретил Указ Президиума Верховного Совета Союза ССР от 9 августа 1944 года о награждении авиадивизии Покрышкина за успешные боевые действия в Львовско-Ярославской операции орденом Богдана Хмельницкого II степени. В частях были проведены митинги по этому поводу. На митингах выступали летчики, техники, сержанты, рядовые, штабные офицеры, которые, как отражено в дивизионных документах, «выражали глубочайшую благодарность Родине, партии большевиков и т. Сталину за эту награду и клялись, что в грядущих боях будут биться с врагом и уничтожать его еще беспощаднее».
10 августа в 16-й гиап для прохождения службы в должности секретаря партийной организации (по особому положению) из резерва политотдела 2-й ВА прибыл капитан Пы(и)жиков Семен Абрамович (1915 г. р., уроженец г. Одессы, в РККА с 1939 года), старый товарищ Александра Ивановича Покрышкина. Как и большинство еврейских мальчиков, в юности он хорошо учился, в 1939 году закончил Московский текстильный техникум. В этом же году через Кокандский РВК (Узбекская ССР) он был направлен в ряды ВВС РККА, где стал членом ВКП(б).
Как отмечал в апреле 1943 года начальник политотдела 219-й бад подполковник Елисеев, прямой начальник помощника начальника политотдела по работе среди комсомольцев капитана Пижикова, он, то есть Семен Абрамович, «…является участником Отечественной войны с первых ее дней, при защите города Феодосии в Крыму при наземной атаке противника в бою получил два ранения, причем один с переломом костных суставов рук».
Александр Покрышкин, помня мрачные для его личной биографии дни августа 1942 года, без особого пиетета относился к бывшим политработникам, находящимся на этой должности.
Он, наверное, навсегда запомнил, как в конце августа 1942 года коммунисты 16-го гиап под руководством ответственного секретаря парторганизации полка старшего политрука Корольчука Христофора Кононовича (личность никем и никогда не освещенная в мемуарах), а также «руководители полка, пользуясь властью, решили вспомнить старые споры и фактически свести счеты», за какие-то прегрешения (точно не известна повестка дня того партсобрания) исключили коммуниста Покрышкина из рядов ВКП(б).
В своих мемуарах Александр Иванович так описал этот эпизод: «Мне сообщили, что я, решением Исаева и Воронцова, без собрания коммунистов исключен из партии и выведен из штатного состава полка».
Комментируя, трудно представить, что командир части и замполит эскадрильи (опытные комиссары) решили «громкое дело» отлучения орденоносца Покрышкина от боевой деятельности самостоятельно, не оформив его соответствующим процессуальным образом. Необъективен Александр Иванович. Под приказом о наказании замкомэска 1-й аэ гвардии капитана Покрышкина, с которого и начались с ним «злоключения», стоят подписи, кроме командира части – начальника штаба и военкома 16-го гиап гвардии старшего батальонного комиссара Погребного…
Хотя это был только первый, «устрашающий» шаг парторганизации 16-го гиап по отношению к замкомэска-1, так как это решение должно было еще утверждаться политотделом 229-й иад и воздушной армии, но в то время дамоклов меч сурового наказания буквально навис над судьбой Александра Покрышкина. Не вмешайся в «дело Покрышкина», по словам самого Александра Ивановича, командующий армией, командир 229-й иад подполковник Волков, старший политрук Погребной, а по сохранившимся документам 16-го гиап – «командование дивизии» – дальнейший боевой путь капитана (гвардейского звания он был бы лишен, как, может быть, и офицерского) Покрышкина продолжился бы в ашр (армейской штрафной роте), или, может быть, в качестве воздушного стрелка на Ил-2, или, как наилучший вариант, простого летчика в каком-либо полку действующей армии. Но эта ситуация для него, во многом в связи с тяжелой обстановкой на фронте и отсутствием опытных летных кадров, благополучно разрешилась. Александр Иванович остался в своей части и даже получил под свое командование 1-ю эскадрилью.
Правда, после этого, учитывая, наверное, «нервозную» партийно-политическую обстановку в исаевском авиаполку, решением вышестоящего командования старший политрук Корольчук и пришедший вместе с ним в 16-й гиап ответственный секретарь бюро ВЛКСМ младший политрук Ризой 20 сентября 1942 года были откомандированы в распоряжение Главного политического управления Красной армии. Таким образом, противоборствующие стороны были разведены по разным углам и оставлены в покое, и «дело Покрышкина» «спустили на тормозах». Александр Иванович должен был продолжать сражаться с немецкими пилотами в воздухе, Корольчук – дальше бороться с проявлениями трусости, скрытого дезертирства, рукоприкладства и пьянства в боевой обстановке или в тылу – но среди военнослужащих Красной армии. Каждому – свое!
На следующий день, 11 августа, временно исполняющий обязанности заместителя командира 16-го гиап по политчасти майор Мамалыга, после сдачи дел и должности майору Василенко, убыл в распоряжение начальника политотдела 7-го иак для получения нового назначения.
Материальная часть авиаполка пополнилась «Аэрокоброй» Q-25 № 432512 с мотором «Аллисон» Е-19 № 041987, которая прибыла из 26-го зап.
12 августа из-за плохих метеоусловий боевые действия авиаполков были сорваны, «Аэрокобры» соединения Покрышкина в воздух не поднимались.
Однако потери личного состава предотвратить не удалось. В этот день на месте вынужденной посадки своего самолета («Аэрокобра» № P-39D-2 41-38455) погиб от рук бандеровцев заместитель командира эскадрильи 104-го гиап гвардии старший лейтенант Лиховид Михаил Степанович (1922 г. р., уроженец с. Могрицы Миропольского района Сумской области; в РККА с 1940 года). Вместе с ним был убит гвардии младший техник-лейтенант Краснянский Абрам Хацкелевич (1915 г. р., уроженец г. Винницы, в РККА с 1937 года), а механик по авиавооружению гвардии старший сержант Фонкевич Семен Афанасьевич (1921 г. р., уроженец Витебской области) пропал без вести.
Этот эпизод хорошо описан во всех воспоминаниях «покрышкинцев» и самим Александром Ивановичем.
Георгий Голубев (Голубев Г. Друзья мои летчики. М., 1986) об этой трагедии говорит так:
«…По приезде они увидели истребитель, увязший глубоко колесами в грунт. Недалеко от него лежали старый винт и передняя стойка шасси. По колее было видно, как Лиховид пытался рулить, но безуспешно. Самолет был весь ободран, снято полностью оружие с боеприпасами, демонтирована радиостанция, все электро– и радиокабели перерезаны, в моторе виднелись пулевые пробоины, обшивка фюзеляжа и крыльев в нескольких местах пробита топором, горловины бензобаков открыты. Бандеровцы, очевидно, пытались поджечь самолет. В кабине Закалюк обнаружил следы засохшей крови и несколько стреляных гильз от пистолета ТТ.
Заглянув в шалаш, они обнаружили сумку с инструментами и комбинезон, свернутый рулоном. Прошли еще дальше, нашли в траве гофрированную трубку от противогаза, взяв ее в руки, почувствовали запах бензина. Почему она здесь оказалась?
Внимательно осмотрели вокруг площадку. Нашли следы лошадей, прошли по ним и обнаружили обгоревший человеческий труп. При осмотре с трудом опознали по блестящей металлической коронке на зубе техника-лейтенанта Краснянского. Стало сразу понятно, почему здесь валялась трубка от противогаза. Бандиты набирали ею из бензобака горючее и обливали свою жертву…
Лиховида нашли метрах в 150 от самолета. Он лежал в канаве ничком, без гимнастерки, в белой майке, весь окровавленный, в бриджах, без сапог. Отчетливо было видно пулевое ранение в грудь с правой стороны и 2 сабельные глубокие раны в голове. В левом кармане брюк находилась пустая обойма из-под патронов пистолета ТТ. Здесь же, рядом валялись стреляные гильзы…
– Выродки рода человеческого! – потрясенный увиденным, сказал Закалюк. – Фашистские бандиты! Вы дорого заплатите за смерть наших боевых друзей!
Прошли годы… От лютых врагов украинского и русского народов, подлых предателей – бандеровцев давно и след простыл. А память о бесстрашном летчике Герое Советского Союза Михаиле Степановиче Лиховиде жива. Почтить ее приходят люди к Холму Славы во Львове, где похоронен герой».
После окончании войны Указом ПВС СССР от 27 июня 1945 года гвардии старший лейтенант Михаил Степанович Лиховид за совершенные 208 боевых вылетов и лично сбитые в 44 воздушных боях 16 самолетов противника и в группе – 11 немецких самолетов был удостоен посмертно звания Героя Советского Союза.
Начиная с 13 и по 20 августа части правого крыла 1-го Украинского фронта вели бои за овладение важным опорным пунктом обороны противника на правом фланге плацдарма – городом Сандомиром.
В период форсирования нашими войсками реки Вислы и боев по расширению плацдарма на левом берегу ее основные усилия авиации противника были направлены на разрушение переправ через Вислу, по местам сосредоточения наших войск в районе переправ и по боевым порядкам войск, ведущих бои на левом берегу Вислы. Особенно интенсивные налеты авиации противника отмечены по нашим переправам через Вислу на участке Тарнобжег – Баранув. На этом участке бомбардировочная авиация противника группами до пятидесяти Хе-111 и до двадцати– тридцати шести Ю-87, а также группами от двенадцати до двадцати четырех ФВ-190 бомбардировала переправы, боевые порядки и места сосредоточения наших войск на левом берегу Вислы. Обычно по переправам действовали бомбардировщики Хе-111, в сомкнутом строю девяток, девятка в строю клина и штурмовики ФВ-190, с высот 3500–4000 м – Хе-111 и 1500–1200 м – ФВ-190. Бомбардировщики Ю-87 наносили, как правило, бомбардировочный удар по местам наибольшего скопления и боевым порядкам наших танков и артиллерии на огневых позициях.
Со второй половины августа, произведя перегруппировку действующих частей и подтянув несколько свежих дивизий из тыла, противник перешел к активным наступательным действиям, имея общую задачу – отбросить наши части на восточный берег Вислы.
С этой целью противник силой от одной до четырех танковых дивизий и от двух до трех пехотных дивизий последовательно переходил в наступление на разных участках плацдарма на левом берегу Вислы, но, встретив упорное сопротивление наших частей и неся большие потери, успеха не имел.
Со второй половины месяца активность бомбардировочной авиации резко снизилась, и до конца месяца бомбардировщики противника ограничивались периодическими ударами мелких групп от 4 до 8 самолетов, действующих в основном по боевым порядкам наших войск в районе Ракува и южнее Опатува, где танковые части противника неоднократно переходили в наступление.
Истребительная авиация противника в основном обеспечивала действия своих бомбардировщиков и периодическим патрулированием от 6 до 8 самолетов в течение месяца прикрывала основные группировки танковых войск в местах их сосредоточения и на поле боя. Одновременно с этим патрулированием пар и четверок в период скопления подвижного железнодорожного состава прикрывала железнодорожные станции Кельце, Стражиська Камена и ряд других важных узлов железнодорожной инфраструктуры.
14 августа в братской 205-й иад (7-й иак) случилось, как потом выяснится, значимое в масштабе ВВС Красной армии событие – с аэродрома Турбя на выполнение боевого задания в последний раз в годы войны поднялся штурман 129-го Сандомирского гиап гвардии майор Гулаев Николай Дмитриевич, один из самых результативных летчиков-асов утинского авиакорпуса, да и всех советских ВВС.
Накануне, 3 дня подряд – 10, 11 и 12 августа 1944 года, он сбивал в воздушных боях по одному ФВ-190.
Как мы узнаем позже, вся покрышкинская авиадивизия (в среднем около 110 летчиков), усилиями 16-го гиап, за сентябрь 1944 года сбила только 3 вражеских самолета, и то один из них – немецкий легкий связной «кукурузник» и два «Фокке-Вульфа», а тут летчик-индивидуум Николай Гулаев каждый день вгоняет в землю немецкие самолеты, как гвозди в доску.
Наверное, терпению московского командования пришел конец. Правда, неясно, как и кто передавал информацию о результативных боях Николая Дмитриевича наверх – в авиакорпус, воздушную армию и штаб ВВС КА.
Существует в интернет-сообществе и в некоторых книжных источниках устойчивая версия, что осенью 1944 года Гулаеву, так же как и Покрышкину, была присвоена третья Золотая Звезда Героя Советского Союза, благо сбитых немецких самолетов было у него больше даже, чем у Александра Ивановича. Однако, не успев получить награду, в кругу близких летчиков и друзей он отметил это событие в одном из московских ресторанов широким застольем и, как водится в России, дебошем, или там, или в гостинице, о котором стало известно в Наркомате обороны и штабе ВВС КА. Реакция последовала незамедлительно: с подачи командующего ВВС маршала авиации Новикова указы ПВС СССР о присвоении ему звания трижды Героя Советского Союза, а некоторым участникам застолья – дважды Героя Советского Союза – были аннулированы. Гулаев перестал быть в фаворе у маршала Новикова, хотя он, а не Покрышкин был на это время фактически лучшим асом ВВС Красной армии. 56 воздушных боев – 56 воздушных побед. Покрышкину было далеко до такого результата.
Поэтому в сентябре 1944 года Николай Гулаев был срочно отозван с фронта, как сказано в официальной формулировке – «для обучения в Военно-воздушной академии».
Почему такая срочность? Ответ лежит на поверхности; это, наверное, отнюдь не забота о жизни летчика; главный раздражитель для московского авиационного начальства – количество сбитых им немецких самолетов. Если и дальше Гулаев с таким же постоянством будет сбивать вражеские самолеты, то и его также необходимо было награждать, как Покрышкина, третьей Золотой Звездой Героя, что, наверное, не входило в планы как минимум командующего ВВС КА.
15 августа в штабе 16-го гиап было получено боевое распоряжение штаба 9-й гиад о перебазировании авиаполка на аэродром Кшивда (6 км юго-восточнее аэродрома Ежове).
Утром этого же дня было дано устное дополнительное распоряжение – выезжать на пункт сбора Ежове, где ожидать дальнейших приказаний.
В 8.00 на автомобиле ЗиС-5 выехала передовая команда авиаполка в количестве 22 человек.
В 19.00 на двух ЗиС-5 выехал еще 43 военнослужащих 16-го гиап.
16 августа 100-й гиап перебазировался с аэродрома Смолинце на аэродром Ежове, где уже с 2 августа находился 104-й гиап.
Аэродром Ежове представлял собой летное поле, в виде буквы «Г», состоящее из двух взлетно-посадочных полос, одна из них – с востока на запад (200 × 1100 м) и вторая – с юга на север (200 × 1200 м). Покров аэродрома – травяной, грунт мягкий. Поверхность неровная, подходы к обоим полосам открыты. Защитных сооружений на нем не было. На южной окраине аэродрома был кустарник, создающий благоприятные условия для маскировки самолетов, северная окраина открыта и никаких средств маскировки не имела. Личный состав обоих авиаполков из-за значительного удаления от других населенных пунктов и занятости Ежове другими войсками размещался непосредственно на аэродроме, в построенных силами частей авиагарнизона бараках.
В этот же день управление 9-й гиад перебазировалось из населенного пункта Миштали в населенный пункт Прусина.
68 человек техсостава речкаловского авиаполка утром выехали на трех ленд-лизовских «Фордах» на аэродром Ежове. Остальному личному составу было дано приказание добираться до поселка Ежове на попутных машинах. По прибытии первой машины на новый аэродром было получено приказание командования 9-й гиад – осмотреть аэродром Кшивда. Но аэродром оказался непригодным для посадки «Аэрокобр».
Тогда поступило следующее приказание штаба 9-й гиад – «всему составу полка, находящемуся на аэродроме Ежова перебазироваться на аэродром Стале».
Для этого было выделено из тыловых частей семь «Фордов», но в связи с тем, что батальон аэродромного обслуживания на новое место дислокации еще не прибыл, перебазирование задержалось до 17 августа, когда на аэродром Стале прибыло 133 военнос лужащих наземного состава 16-го гиап.
С 1 по 17 августа авиаполк Речкалова обеспечивал всеми видами довольствия 388-й бао. Технический отдел бао боевую работу авиационной части обеспечивал удовлетворительно. Так, на складе ГСМ неоднократно отсутствовал бензин, в результате чего 8, 9 и 10 августа не были заправлены 12 самолетов.
Продовольственный отдел питание личного состава организовал плохо. Летом, когда все продукты должны быть в изобилии, пища готовилась невкусная и некалорийная, совершенно отсутствовала зелень. Это объяснялось «неповоротливостью» тыловых командиров. Кроме того, в порциях уменьшалось количество положенных по нормам продуктов. А нормы суточного довольствия (включая горячий завтрак для летчиков) расчета боевых экипажей самолетов действующей армии составляли весомые цифры: хлеб из ржаной и обойной муки и хлеб пшеничный из муки 2 сорта по 400 г (всего – 800 г), крупа, рис, макароны – в сумме 190 г, овощи – 885 г, мясо – 350 г, мясо птицы – 40 г, рыба – 90 г, творог, сметана, сыр, молоко свежее – 200 г, молоко сгущенное или кофе со сгущенным молоком – 20 г, масло сливочное – 90 г, сахар – 80 г. Пехоте такие продукты только снились…
18 августа летный эшелон 16-го гиап перебазировался с аэродрома Смолинце на аэродром Стале (5 км юго-восточнее Тарнобжега), а управление авиадивизии – с Прусина в населенный пункт Мокшишув, который располагался в 2 км северо-западнее аэродрома Стале.
Аэродром Стале представлял собой летную полосу размером 250 х 1200 м, покров – травяной. Основная рабочая площадь аэродрома была и того меньше – 250 х 800 м. Покров ВПП – болотисто-луговой дерн. Грунт мягкий и неровный, и при обильных дождях он сильно размокал. К моменту перебазирования аэродром располагался на удалении 16 км от линии фронта, а к концу месяца – 26 км. Капониров и естественных средств маскировки на аэродроме не было.
Личный состав речкаловского авиаполка разместился в населенном пункте Мокшишув (4 км от аэродрома), кроме техсостава части, который располагался непосредственно на аэродроме, под самолетами и в самодельных шалашах и укрытиях.
На аэродроме Стале 16-й гиап обеспечивал 694-й бао 23-го РАБ. Для летчиков силами личного состава тыловой части (средняя укомплектованность 694-го бао в 1944 году: офицеры – 49, сержанты – 96, рядовые – 276, вольнонаемные – 49, всего с военнослужащими-женщинами – 470 человек. – Авт.) было подготовлено хорошее общежитие.
Продотдел также хорошо организовал питание летного и технического состава. Командование авиационного полка отметило, что, «несмотря на ограниченное количество автогорючего, начальник продотдела сумел обеспечить бесперебойное и хорошее питание. Жалоб со стороны личного состава на работу продотдела не было».
Однако технический отдел боевую работу авиаполка обеспечивал плохо. Запчасти к самолетам доставлялись не вовремя, в результате чего количество боеготовых самолетов постоянно снижалось. Неисправные, по причине отсутствия запчастей, самолеты простаивали по 5—10 дней.
Такая дислокация управления и авиаполков 9-й гиад до конца месяца не изменилась.
Несвоевременность подготовки передовых аэродромов приводила к тому, что авиаполк на протяжении 18 дней базировался на удалении 140 км от района базирования боевых действий и, вылетая на боевые задания, самолеты использовали непосредственно на патрулирование или ведение воздушного боя не больше 10 минут полетного времени.
Поэтому прикрытие района боевых действий осуществлялось непрерывным патрулированием истребителей в воздухе, в основном четверками и шестерками. В некоторые дни в вечерние и утренние часы группы увеличивались до 12–14 самолетов.
Кроме того, ограниченные по размерам летные полосы аэродромов авиадивизии приводили к тому, что задерживался взлет дежурных групп, так как взлет самолетов приходилось выполнять строго по одному.
Здесь следует сказать, что за период с 8 по 21 августа (14 дней) летным составом 16-го гиап было выполнено только 6 боевых вылетов: 8 августа – 1 с/в, 10 августа – 3 с/в, 11 августа – 1 с/в, 13 августа – 1 с/в.
С 18 по 25 августа во всех авиачастях 9-й гиад были запланированы учебно-тренировочные полеты по вводу в строй молодых и небоеготовых летчиков.
С 22 августа началась интенсивная боевая работа авиации: командованием 9-й гиад была поставлена боевая задача летчикам всех трех авиаполков – «действиями пар охотников уничтожать самолеты и технику противника в районах Хмелюв, Сташув, Хмельник, Собкув, Стопница, Пальчув». 16-й гиап выполнил в этот день 28 с/в (26 самолетов).
При этом с 22 по 27 августа этот вид боевых действий в масштабе авиадивизии осуществлялся эпизодически, а в течение 29 и 30 августа – систематически.
Вылеты по одной паре охотников 6, 9 и 16 августа, а также вылеты по 3 пары охотников в день – 22 и 23 августа результатов не дали. За это время без результатов завершились 16 с/в на охоту, из них 16-й гиап – 10 с/в, 104-й гиап – 6 с/в.
Основными причинами неэффективности боевых действий пар охотников в эти дни были, во-первых, очень узкая полоса поиска (ширина всего 15 км), отведенная авиадивизии для действий охотников. Из-за этого ограничивалась возможность выбора маршрута полета, где вероятна встреча с воздушными целями и исключалась внезапность атаки. Во-вторых, полет туда и обратно проходил по маршрутам, отстоящим друг от друга на расстоянии всего 10–12 км.
В дальнейшем штабом 9-й гиад и штабом 7-го иак это было учтено, и с 24 августа полоса действий воздушных охотников была расширена до 40 км. Авиаполкам были даны указания строить маршрут поиска с учетом уничтожения не только воздушных, но и наземных целей. Действия охотников авиаполков были разграничены и по времени. В результате этих мероприятий эффективность боевой работы летчиков-охотников была резко повышена. Достаточно сказать, что с 24 по 31 августа из 19 вылетов пар охотников (38 самолето-вылетов) неэффективными были только 3 вылета пар (6 с/в), по причине непринятия боя истребителями противника.
Результаты действий охотников 16-го гиап за август следующие – на вылеты на свободную охоту затрачено 24 с/в, в результате действий охотников уничтожено 2 самолета противника и 12 автомашин с различными грузами. На штурмовку наземных целей затрачено авиаснарядов 37 мм – 15 шт., авиапатронов 12,7 мм – 256 шт. и 7,62 мм – 538 шт.
19 августа советскими войсками был взят польский город Сандомир. Продолжая бои на этом участке, в этот же день наступающие части 1-го УФ из района Доромин и Слупча соединились южнее Чернина. Тем самым окружили до трех дивизий противника, находящихся севернее Сандомира, и в течение двухдневных боев уничтожили их. Только незначительной части удалось в ночь на 21 августа пробиться из окружения в северно-западном направлении.
19 августа самый знаменательный день в истории 16-го гиап, 9-й гиад и лично Александра Ивановича Покрышкина. Ему, первому в Советском Союзе, «за образцовое выполнение боевых заданий Командования и геройские подвиги на фронте борьбы с немецкими захватчиками, дающее право на получение звания Героя Советского Союза», Указом Президиума Верховного Совета СССР было присвоено звание трижды Героя Советского Союза.
Грамоту № 1 подписал 9 сентября 1944 года заместитель председателя Президиума Верховного Совета СССР Николай Михайлович Шверник и секретарь – Горкин. Кроме этого, высший орган законодательной власти Советского Союза постановил «установить Вам бронзовый бюст на постаменте в виде колонны в Москве при Дворце Советов».
Снова обращаемся к Константину Сухову, вот как он вспоминает об этом событии:
«А вечером снова праздник, да еще какой!
Поздновато, правда, пришла эта добрая весть – уже затемно. Вначале она даже ошеломила всех: неужто? Ничего подобного до сей поры не было. А тут вдруг сообщают: Александру Ивановичу Покрышкину присвоено звание трижды Героя!
Выходит, первый в стране – это наш командир, наш учитель и наставник!
Проверяем и перепроверяем эту весть: не розыгрыш ли? Летчики народ такой, что и пошутить могут. Но оказалось – правда!
Жил Александр Иванович в отдельном домике невдалеке от фольварка, в котором располагался летный состав. Собрались штабные работники, высыпали пилоты. И всем полком помчались поздравлять своего командира.
Подходим к домику, а там уже дивизионное начальство. Каждый норовит обнять «именинника», пожать ему руку, сказать что-то теплое, идущее от самого сердца – он это заслужил. Стараемся и мы свои чувства выразить.
Утром – митинг в полку по такому поводу. Полковник Покрышкин стоит смущенный, улыбается, благодарит за приветствия и поздравления. Выступил он тоже, доброе слово сказал, подчеркнул, что в этом – и наша заслуга, и не только летчиков, но и техников, механиков, мотористов, специалистов всех служб.
А на следующий день полк захлестнула волна корреспондентов. Примчалась фронтовая группа кинооператоров во главе с Михаилом Ашурковым. Были здесь оператор Валентин Орлянкин, режиссер Яков Авдеенко. Из армейской газеты «прилетели» специальные корреспонденты Анатолий Хорунжий и Владимир Степаненко. Ехали и ехали «труженики пера» до самого вечера, потом с утра следующего дня и до ночи принимал и размещал гостей командир БАО, а наш замполит майор Василенко совсем уже закрутился и полушутя произнес:
– Давайте, ребята, лучше пресс-конференцию устроим…
Еще через несколько дней в полк приехал корреспондент «Комсомольской правды» Юрий Жуков. Он долго жил с нами в одном общежитии, присматривался к каждому, изучал жизнь и боевую работу авиаторов. Почти через двадцать лет выйдет в свет его книга «Один «миг» из тысячи», в которой он опишет нашу жизнь – опишет правдиво, со знанием дела да так образно, будто сам сидел в кабине и вел бои».
19 августа 16-й гиап получил от управления 9-й гиад самолет УТ-2 № 4701600 с мотором М-11 № 411051.
22 августа в 12.52 на прикрытие наземных войск в районе Кихары – Шляхецк вылетели 6 самолетов «Аэрокобра» 16-го гиап.
Через 15 минут после прихода в район прикрытия, в районе Кихары, наша группа была встречена плотным огнем немецкой зенитной артиллерии, в результате чего самолет лейтенанта Турченко («Аэрокобра» Q-15 № 42482 с мотором «Аллисон» Е-19 № 034761) был подбит, а летчик, как выяснилось позже, тяжело ранен.
«Аэрокобра» Турченко «вывалилась» из общего строя группы, но наш летчик сумел развернуть ее и взять курс на свой аэродром. До линии фронта, по команде радиостанции наведения, его сопровождал ведущий гвардии старший лейтенант Вахненко. Не долетев 10 км до Стале, Турченко покинул падающий и горящий самолет с парашютом. Приземлился он относительно благополучно, не считая ран, полученных в воздухе. Летчик был подобран на земле нашими наземными войсками и отправлен в госпиталь.
После возвращения Вахненко в район прикрытия он сразу же был атакован ФВ-190 сзади в хвост, но из-под атаки сумел выйти вместе с группой.
К концу срока патрулирования дивизионная радиостанция навела нашу группу «Аэрокобр» на 2 немецких истребителя Ме-109, которые юго-западнее Хмелюва на высоте 2000 м атаковали наши штурмовики Ил-2. Команда ведущему была лаконичной: «Гоните мессов, не дайте атаковать Илов!»
Гвардии лейтенант Сухов, выполняя команду с земли, на высоте 2500–3000 м сблизился с одним из «Мессершмиттов» и произвел по нему две атаки, в результате которых самолет противника загорелся и упал в районе Хмелюва. Второй Ме-109, увидев участь, постигшую его напарника, ушел на свою территорию.
Ведущего второй пары гвардии младшего лейтенанта Березкина на выходе из атаки атаковали два ФВ-190. Вячеслав Березкин из-под атаки вышел резким разворотом влево, а затем, став в крутой левый вираж, зашел в хвост ведомому «Фокке-Вульфу». Свою атаку он провел на вираже и, зайдя сзади в хвост, с дистанции 30 м длинной очередью сбил самолет противника, который упал в районе Хмелюва. Подтвердили воздушные победы Сухова и Березкина летчики Вахненко, Жигалов и Руденко.
В 13.50 только 5 из 6 вылетавших самолетов возвратились на свой аэродром. Расход боеприпасов группы Жердева составил: авиаснарядов 37 мм – 42 шт., авиапатронов 12,7 мм – 443 шт. и 7,62 мм – 800 шт.
Командование авиаполка, проведя разбор этого вылета, причиной потери самолета и летчика посчитало недостаточную осмотрительность младшего лейтенанта Турченко в воздухе и невыполнение им противозенитного маневра при нахождении над вражескими войсками. Кроме того, пожурили гвардии старшего лейтенанта Вахненко, который принял неправильное решение одному возвращаться в район прикрытия, в результате чего он был атакован ФВ-190 и по счастливой случайности не был сбит.
В течение 23 и 26 августа усилив кельцевскую группировку за счет переброски с других участков фронта и тыловых формирований, 27 августа немецкие войска вновь перешли в наступление, одновременно введя в бой до четырех танковых дивизий, трех пехотных дивизий из района южнее Опатува в направлении Инаниски и Лагува. Бои на этом участке продолжались до конца августа.
23 августа было днем интенсивной боевой работы летчиков 16-го гиап. Ими было выполнено 42 с/в (34 самолета). Это второй результат после дня максимального боевого напряжения – 1 августа (46 с/в).
Результативной атакой отметился в этот день гвардии лейтенант Сухов. В период 18.20–19.14 он в составе 8 самолетов «Аэрокобра» 1-й аэ вылетал на выполнение боевого задания по прикрытию наземных войск в районе Кихары. В районе патрулирования в завязавшемся воздушном бою пара Сухова вступила в воздушный бой с 2 немецкими истребителями Ме-109. Атаковав ведущего пары «Мессершмиттов», Константин Сухов, израсходовав 21 авиаснаряд калибра 37 мм и 70 авиапатронов калибра 12,7 мм, сбил его. Немецкий самолет упал в 2 км севернее Властув. Подтвердили результативную атаку летчики Труд, Руденко, Жигалов и Березкин.
23 августа приказом командующего 5-й ВА № 016 заместитель командира авиаэскадрильи гвардии старший лейтенант Труд Андрей Иванович был назначен командиром 1-й аэ 16-го гиап (9-я гиад, 5-я ВА, 1-й УФ).
24 августа в 11.50 началось совещание руководящего состава 9-й гвардейской истребительной авиационной Мариупольской ордена Богдана Хмельницкого II степени дивизии по итогам действий авиадивизии в Львовско-Ярославской (Львовско-Сандомирской) операции в период с 13 по 31 июля 1944 года.
Совещание проводил командир авиационного соединения трижды Герой Советского Союза гвардии полковник Покрышкин.
В совещании принимали участие заместители командира 9-й гиад по политической, строевой части и инженерно-авиационной службе, начальник штаба, начальник ОРО и его старшие помощники, заместитель начальника политотдела и инспектор по технике пилотирования авиадивизии, командиры 16, 100 и 104-го гиап, их заместители (кроме заместителя командира 100-го гиап по политчасти), начальники штабов и штурманы полков (кроме штурмана 100-го гиап) и представитель газеты 2-й ВА.
Всего присутствовало 23 военнослужащих.
На совещании первым выступил начальник политотдела гвардии полковник Мачнев с докладом по истории и политико-экономическому состоянию Польши.
Следующим выступил начальник штаба Борис Абрамович с докладом по итогам действий авиадивизии в Львовско-Ярославской операции.
Третьим выступил заместитель командира дивизии о тактике действий авиации противника и о действиях своих истребителей.
Инспектор по технике пилотирования 9-й гиад гвардии майор Калачев доложил о небоевых потерях авиадивизии за операцию. Он сообщил, что за период Львовско-Ярославской операции в авиадивизии произошло 19 летных происшествий – 8 аварий и 11 поломок, при общем налете 2068 часов 48 минут. Аварии допустили следующие летчики соединения – Показ, Михалин, Климов, Бабак, Гольберег, Бучнев, Закалюк. Поломки – Старчиков, Белоконь, Киржев, Алексеев, Вахненко, Березкин, Гучек, Салынин, Лиховид, Ворошилов, Новиков.
Самый низкий налет на одно летное происшествие имеет 104-й гиап – 69 часов налета.
Гвардии майор Калачев причинами летных происшествий в подчиненных авиаполках назвал следующие:
1. Отсутствие должной подготовки к полетам и предполетного контроля со стороны командиров и штурманов полков.
2. Грубые нарушения и невыполнение требований НШС-43 и НПП-38.
3. Отсутствие предполетного проигрыша полета и послеполетного разбора по самолетовождению и ведению ориентировки.
4. Безответственное отношение летного состава к подготовке к полету, зазнайство, недисциплинированность, чванство летного состава.
5. Слабое знание района боевых действий отдельными летчиками и непользование радиопеленгатором всеми ведущими групп и отдельными оторвавшимися парами и экипажами.
Дальше начались выступления участников совещания.
В заключение прений выступил командир 9-й гиад трижды Герой Советского Союза гвардии полковник Покрышкин.
Предоставим ему слово, в оригинале его доклад выглядит так.
«Имея богатый опыт боевых действий в Ясской операции, дивизия к этой операции (Львовско-Сандомирской. – Авт.) была подготовлена полностью, следовательно, были все условия для успешного выполнения поставленной задачи.
Результаты боевых действий дивизии в операции вообще неплохие, но эти результаты снижаются большим количеством боевых и особенно небоевых потерь.
Причины боевых потерь: во-первых – плохая организация боевых вылетов и воздушных боев, только этим можно объяснить потерю командира 16-го гиап гвардии майора Глинки Б.Б. – группа в этом бою устроила клубок, а командир фактически дрался один, а ведь в группе летели опытные летчики. Особенно плохо обстоит дело с организацией вылетов в 100-м гиап. Потери, безобразия в воздухе, конечно, будут, если боевую задачу будут ставить второстепенные лица, например АД (адъютант эскадрильи), потому что командир полка спит, а начальник штаба и его заместитель куда-то ушли. Мною был издан приказ о порядке подготовки к вылету. Формально его выполняют, но по существу получается отбытие номера, неглубокая и нетщательная проработка боевых заданий. Я приказывал штурманам авиационных полков присутствовать при постановке заданий экипажам и при подготовке к вылету. Это выполняется не всегда и не во всех полках. Метеорологов вообще на аэродроме не увидишь, а они обязаны все время быть на КП и информировать о всех изменениях в метеорологической обстановке.
Во-вторых: непостоянство напарников и плохой подбор ведущих больших групп.
До сих пор еще есть случаи несерьезного подбора пары и назначение ведущим большой группы не подготовленных для этого летчиков. Вот пример: командир звена 16-го гиап Сухов не водил в бой еще и четверку, а ему поручили вести в бой группу из 6 самолетов, в результате – потеря одного экипажа. Если вылетает более половины состава эскадрильи, ее должен вести лично командир авиационной эскадрильи. Командирам полков лично себе подобрать ведомых, проверенных в боях, и не менять их, в бой летать только с ними. На боевые задания выпускать только слетанные пары, слетанные четверки и не допускать случайного подбора их. Ведущий должен смотреть за своим ведомым и не допускать таких случаев, когда от группы, которая даже не вела боя, отрывается летчик и никто не видит, где он делся.
О небоевых потерях. Основная причина небоевых потерь – слабая требовательность к летному составу и слабая партполитработа с ним. В свое время в Румынии парторганизации полков крепко занимались вопросами штурманской подготовки коммунистов, и это дало свои результаты, а когда перешли на другой фронт, начали этим заниматься только после того, как потери ориентировки стали нашим бичом. На занятиях в полках по штурманской подготовке чертят много схем, которые ничего одни не дают, и только потому, что черчением схем прикрывают отсутствие тщательного обучения летчиков, отсутствие требовательности к ним и нечеткие штурманские указания перед вылетом.
Нужно кроме черчения схем по-настоящему научить летчиков ориентироваться и восстанавливать ориентировку при ее потере. Потери ориентировки у нас происходят только потому, что штурмана полков работают слабо, а командиры полков не контролируют их работу и не требуют.
Вторая причина небоевых потерь – слабая дисциплина, как на земле, так и в воздухе. Борьба за жесткую дисциплину ведется недостаточно. Возьмите уход групп домой из района прикрытия, ведь он в большинстве своем проходит неорганизованно, отдельные пары, а иногда даже и экипажи норовят уйти отдельно, выходя без разрешения из группы. В 104-м гиап большинство летных происшествий из-за вылета с вынужденной посадки без разрешения и без должной подготовки, а это происходит исключительно из-за недисциплинированности. Есть потери и за счет командования полков, которые посылают для перегонки самолетов с вынужденных посадок неопытных летчиков, в результате они на взлете бьют самолеты. Некоторые летчики стали чересчур самоуверенны. Вот, например: старый опытный летчик гвардии капитан Закалюк (104-й гиап) прилетел на аэродром 16-го гиап без просмотра аэродрома, садился на неровное место и погнул вилку. Многие стали летать без карты, на память, пренебрегают прокладкой маршрута, а если его прокладывают, то не так, как положено, в результате блудежки и потери, связанные с ними.
Недостатками прикрытия войск патрулированием в операции были:
1. Большая высота барражирования некоторых групп.
2. Барражирование над территорией, уже занятой нашими передовыми частями, из-за опоздания информации о линии боевого соприкосновения. Поэтому патруль должен стараться определить, где находятся передовые части, и, если дана задача их прикрывать, барражировать в этом районе.
3. Плохое выполнение команд по наведению радиостанций, находящихся в заданном районе. Иногда для того, чтобы навести на ФВ-190, штурмующие наши войска, и заставить снизиться патруль, барражирующий на большой высоте, проходит 10 минут, за это время противник сделает свое дело и уходит. Примером отличного выполнения заданий в операции может служить Герой Советского Союза гвардии старший лейтенант Бабак (100-й гиап). Он ходит на значительной высоте, маскируясь ею от взоров вражеских станций наведения, но, как только наша станция наведения даст команду, он немедленно пикированием теряет высоту, неожиданно атакует и наносит значительный урон противнику. Вот почему он за операцию сбил 8 самолетов, т. е. почти 10-ю часть всех сбитых дивизией самолетов противника. Примером отличного выполнения заданий могут служить также гвардии подполковник Бобров, гвардии лейтенант Графин и гвардии лейтенант Вильямсон (104-й гиап), гвардии старший лейтенант Ивашко и гвардии младший лейтенант Березкин (16-й гиап), а также другие, о которых здесь говорил начальник штаба.
Основными недостатками при ведении воздушного боя являются:
1. Отрыв от группы – причины ясны. Они здесь отмечены правильно.
2. Увлечение боем с истребителями. Лучше не сбейте ни одного истребителя, но разгоните бомбардировщиков, не дайте им отбомбиться по нашим войскам. А то ведь что толку, сбили, предположим, 2 истребителя, а бомбардировщики противника сделали свое дело – бомбардировали наши войска.
Бомбардировщиков противника нужно бить активно и решительно, преследовать их, производя по несколько атак. Преследование должно быть организованно. Еще на земле необходимо предусмотреть в случае преследования, кто прикрывает и как. Вопросы преследования противника нужно тщательно изучить и разработать.
Забота о подчиненных у нас не на должной высоте. Не возвращается летчик с боевого задания – вот и ждут его возвращения, не принимая никаких мер к розыску. Вот убили гвардии старшего лейтенанта Лиховид вместе с двумя механиками бандеровцы. В потере его доля вины и командования полка. Обстановка в районе вынужденной посадки была известна всем. Не нужно было посылать заранее летчика, пока самолет был не готов, а перебросить его на У-2, и, как только боевой самолет вылетел, улетают на У-2 и механики. Если бы к этому делу не подошли халатно, мы не потеряли бы замечательного летчика.
Командир только тогда будет иметь авторитет, не дешевый, а настоящий, когда он наряду с требовательностью будет по-настоящему заботиться о своих подчиненных.
Что необходимо?
1. Правильно организовать летную тренировку молодых летчиков, сообразуя с наличием бензина. Оттренировать не всех сразу, в результате чего летали все понемногу, а подготовленных нет. Тренировать лучших, а по мере наличия горючего и остальных.
2. Затишье в боевых действиях всемерно использовать для повышения теоретического и особенно тактического круговорота летчика.
3. Устранить недостатки в организации боевых вылетов. Никаких отступлений от моего приказа № 0147.
4. Улучшить работу штабов авиационных полков. Заставить их по-настоящему заниматься организацией боевых действий и не допустить таких случаев, как в 104-м гиап. Посадили летчиков для дежурства в самолеты и держали их в таком состоянии 7 часов. В результате они спят в самолетах, а в это время проходят бомбардировщики противника на высоте 200 м через аэродром, совершенно безнаказанно. Особенно обращаю внимание на плохую работу штаба 104-го гиап.
5. Прекратить потери ориентировки. Чтобы я больше не видел ни одного летчика, который вылетел на боевое задание без проложенного маршрута. Ответственность за это несут штурмана авиационных полков.
6. Поднять дисциплину не только летную, но и бытовую. Усилить партийно-политическую работу. Не допускать случаев пьянства, дебоширства. Прекратить бесцельную стрельбу над своим аэродромом и населенными пунктами при возвращении с боевых заданий. За это я буду строго наказывать.
7. Принимать все меры к грамотной эксплуатации материальной части, к ее сохранению. В воздух выпускать только вполне исправные самолеты. Здесь говорили, что в прицелах нет лампочек, а кто разрешил выпускать в воздух самолеты без освещенных прицелов? Выход из строя лампочек прицелов происходит из-за неграмотной эксплуатации – забывают выключать на посадке.
Все выявленные недостатки нужно устранить, только тогда мы будем вполне достойны нашего высокого звания гвардейцев».
В 18.10 совещание было закончено.
Авиационные полки 9-й гиад выполнили за этот день 26 самолето-вылетов (16-й гиап – 20 с/в). Так, 24 августа в 11.50 (в это время началось совещание в управлении 9-й гиад) 6 самолетов «Аэрокобра» (ведущий группы гвардии капитан Жердев) вылетели на прикрытие наземных войск в район Кихары. Здесь на высоте 2500 м гвардии лейтенант Сухов заметил 2 немецких истребителя Ме-109, которые атаковали ведомого гвардии младшего лейтенанта Душанина. По радио он предупредил своего товарища: «Душанин, мессы в хвосте!»
Гвардии младший лейтенант Душанин резким разворотом влево вышел из-под вражеской атаки, и ведущий Ме-109 проскочил вниз. Ведомый противника в это время с набором высоты стал уходить на север. Гвардии лейтенант Сухов с набором высоты стал его преследовать. Гвардии младший лейтенант Душанин, заметив маневр Сухова, сам устремился в высоту, догонять своего ведущего. Ведущий Ме-109, сделав «горку», опять снизу сзади стал атаковать «Аэрокобру» Душанина. Увидев это, гвардии лейтенант Сухов прекратил преследование противника и бросился на выручку своему ведомому. С левого полупереворота он свалился на ведущего Ме-109. Первую атаку провел сверху спереди и, открыв огонь с дистанции 50 м, длинной очередью сбил его. Немецкий «Мессершмитт» упал в районе 2 км севернее Опатува. Ведомый Ме-109 с набором высоты ушел на свою территорию.
В 12.40 группа Жердева возвратилась на свой аэродром.
На разборе этого вылета командование части отметило хорошую осмотрительность в воздухе гвардии лейтенанта Сухова, своевременно заметившего атаку противника и принявшего правильное решение – бросить преследовать вражеский самолет и идти на выручку своему товарищу, в результате чего, возможно, Душанин не был сбит и остался жив.
В этот день в боевой расчет 16-го гиап была записана «Аэрокобра» N-1 № 29640 с мотором «Аллисон» Е-19 № 160791, отремонтированный самолет прибыл из 822-й ПАРМ-3.
25 августа в 10.00 в воздух поднялась пара летчиков-охотников 16-го гиап, ведущий Герой Советского Союза гвардии капитан Клубов («Аэрокобра» P-39N-1 № 42-9434 бортовой номер «45» белого цвета), ведомый – гвардии младший лейтенант Иванков. Район охоты командованием был определен – Сандомир – Лагув – Кельце – Мологощь – Хмельник.
Поиск воздушных целей производился построением маршрута по местам вероятных встреч с разведчиками противника в отведенном для охоты районе и проходил на высотах 6000–6500 м при пролете линии фронта и начале поиска и до 2500–3000 м в конце.
Пара Клубова, производя поиск воздушных целей в районе южнее Кельце, на высоте 4000 м обнаружила самолет, идущий курсом 90°. Имея превышение 500 м и сомневаясь в принадлежности самолета, Клубов перестроил своего ведомого в боевой пеленг и сблизился до дистанции 150–200 м. Установив при сближении, что это немецкий двухмоторный бомбардировщик Ме-110, Клубов подал команду своему ведомому – атаковать противника спереди под ракурсом -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
. Сам же атаковал его сзади. Первая атака была безрезультатной. Повторные атаки Клубов производил сзади, целясь по моторам, его ведомый только прикрывал его. В результате трех атак советского самолета были подожжены оба мотора Ме-110 и убит стрелок бомбардировщика, а в последующей атаке был отбит левый киль. Немецкий самолет перевернулся в воздухе на спину, но и в это время его продолжал атаковать гвардии младший лейтенант Иванков. После такого «горячего» огневого воздействия Ме-110, беспорядочно падая, врезался в землю в 6 км восточнее Мологощи. На уничтожение самолета противника парой Клубова было израсходовано 297 выстрелов, из них авиаснарядов калибра 37 мм – 37, авиапатронов калибра 12,7 мм – 110 шт. и 7,62 мм – 150 шт. По прилете в 10.45 на свой аэродром Александр Клубов подал по команде рапорт, с описанием и результатом проведенного его парой воздушного боя, который был утвержден командиром 16-го гиап, и, соответственно, воздушная победа была засчитана на личный счет Героя Советского Союза гвардии капитана Клубова.
Александр Федорович не знал, конечно, что это будет последняя его воздушная победа в Великой Отечественной войне…
26 августа гвардии лейтенант Трофимов и гвардии младший лейтенант Кирилов в 14.06, вылетая свободным полетом на охоту парой самолетов «Аэрокобра» в район Лагув – Далешице – Пеньчув – Подвале – Старожиска – Сандомир, на высоте 3500 м в районе Подвале обнаружили пару охотников противника Ме-109, которые шли в строю пеленг, курсом 190°. Имея преимущество в высоте и первым заметив их, Трофимов зашел со стороны солнца и произвел сверху сзади стремительную атаку по ведомому «Мессершмитту». В результате точной очереди из всего бортового оружия немецкий истребитель Ме-109 загорелся и упал в районе севернее Подвале. Ведущий Ме-109, увидев атакующие его «Аэрокобры», не приняв вызова советских летчиков, переворотом быстро ушел на запад.
Продолжая дальше полет, наша пара атаковала теперь наземные цели, заход на цель производился с высоты 300–400 м пикированием под углом 45° со стороны солнца. Огонь открывали с дальности 100–150 м, после чего «Аэрокобры» уходили с набором высоты. Такими действиями наших охотников по наземным целям уничтожено 1 легковая и 5 грузовых автомашин противника.
На уничтожение «Мессершмитта» и вражеских автомашин было израсходовано: авиаснарядов 37 мм – 22 шт., авиапатронов 12,7 мм – 160 шт. и 7,62 мм – 782 шт.
В 14.55 летчики Трофимов и Кирилов возвратились на свой аэродром.
Всего за август 1944 года летным составом 16-го гиап было выполнено на охоту 24 самолето-вылетов, из которых только 10 были эффективными, что составляет 42 %. В этих 10 вылетах летчиками авиаполка Григория Речкалова было сбито 2 самолета противника.
Малая эффективность боевых вылетов на охоту была следствием того, по мнению командования 16-го гиап, что «летный состав стремился сбить побольше самолетов».
30 августа «отличился» техотдел 694-го бао. Снова для заправки самолетов было подано некачественное авиационное масло. Механические примеси были видны невооруженным глазом. Выделенная для летчиков дежурная автомашина была заправлена таким количеством бензина, что его хватило только на два рейса, чтобы отвезти летный состав на аэродром и забрать их обратно. В результате чего летчики ходили от самолета к самолету, на КП и т. д. пешком, что сказывалось на оперативности докладов боевых донесений командованию части и в вышестоящий штаб.
Комендант аэродрома не мог в течение 5 дней построить шалаш для отдыха летного состава на аэродроме.
Наземная проволочная связь также работала плохо, слышимость была плохая, телефоны часто не работали.
Начальник штаба гвардии подполковник Датский докладывал вышестоящему дивизионному командованию, что «нужно добиться такого положения, чтобы при перебазировании на новые аэродромы БАО встречал полк, а не полк БАО, как это зачастую получается».
31 августа на правом крыле 1-го Украинского фронта в течение ночи силой до 2 пехотных полков и до 20 танков противник атаковал наши части и превосходящими силами оттеснил советскую пехоту на восточный берег реки Вислы в районе населенного пункта Анополь.
Активизировалась в этот день, соответственно, и наша авиация. Летным составом 16-го гиап за этот день на выполнение боевых задач было произведено 38 самолето-вылетов (32 самолета).
В первом из двух, проведенных за этот день, групповом воздушном бою открыл свой личный боевой счет сбитым вражеским самолетам гвардии лейтенант Онищенко Василий Акимович. В период 19.00–19.50 он в районе 2–3 км южнее Островца сбил немецкий истребитель Ме-109. Ассистировали ему родной брат Иван Акимович и гвардии лейтенант Торбеев.
Последний сбитый немецкий самолет в августе был записан на боевой счет командира 16-го гиап гвардии капитана Григория Речкалова. В период 19.30–20.30 им был сбит немецкий истребитель Ме-109.
За два воздушных боя было израсходовано: авиаснарядов 37 мм – 30 шт., авиапатронов 12,7 мм – 240 шт. и 7,62 мм – 600 шт.
В последний день августа для дальнейшего прохождения службы в братский 100-й гиап был переведен командир звена гвардии старший лейтенант Иванов Сергей Макарович.
Итоги боевой деятельности 16-го гиап за август следующие.
16-м гиап в августе 1944 года за 18 летных дней было проведено 293 боевых самолето-вылета (вылетало 236 самолетов), из них в интересах наземного командования 285 боевых с/в (97 %).
По видам боевой работы показатели боевой напряженности распределились следующим образом:
1. Прикрытие наземных войск – 174 с/в.
2. Прикрытие переправ – 67 с/в.
3. Свободная охота – 24 с/в.
4. Разведка – 16 с/в.
5. Прикрытие аэродромов – 4 с/в.
6. Перехват – 4 с/в.
7. Связь – 4 с/в.
При этом летчиками авиаполка Григория Речкалова проведено 12 воздушных боев, в которых участвовало 59 советских самолетов и 54 – немецких (один Ме-110, один ФВ-189, восемнадцать Ме109, двадцать шесть ФВ-190, восемь самолетов неопознанного типа). Братские 100-й и 104-й гиап провели соответственно восемь и четыре воздушных боя.
В результате проведенных воздушных боев летчиками 9-й гиад сбит 31 самолет противника, из них – два Ю-87, один Ме-110, два ФВ-189, девятнадцать Ме-109 и девять ФВ-190, кроме того, подбито четыре ФВ-190.
16-й гиап задекларировал 12 сбитых немецких самолетов (шесть Ме-109, четыре ФВ-190, один Ме-110, один ФВ-189).
Факты уничтожения всех самолетов противника, кроме одного Ме-109, подтверждены, из них – пленкой фотокинопулемета – 2, наблюдением с земли – 14, остальные – экипажами групп, ведущих воздушный бой, в том числе – 2 самолета экипажами другого авиасоединения.
Из анализа сбитых самолетов противника по авиаполкам видно, что в 16-м гиап из 12, а в 104-м гиап из 6 сбитых самолетов противника только 2 двухмоторных, в то время как в 100-м гиап из 13 сбитых самолетов – двухмоторных 9. Это показывает, что 100-й гиап учел свои ошибки, допущенные в июле, и значительно увеличил эффективность боевых действий. Кроме того, это объясняется тем, что в начале месяца основная тяжесть боевых действий по прикрытию войск и переправ лежала на 100-м гиап, который в то время базировался ближе всех к линии фронта.
Кроме боевых вылетов, летчиками 16-го гиап в августе было выполнено 150 небоевых самолето-вылетов, из них: на самолете «Аэрокобра» – 114 нб/в (налет 53 часа 47 минут), на самолете УЛа-5 – 28 нб/в (налет 8 часов 25 минут), на самолете УТ-2 – 8 нб/в (налет 5 часов 35 минут).
Большую работу проделал и технический состав авиаполка и ПАРМ-1 (начальник – старший техник-лейтенант Красюк). Текущим ремонтом было восстановлено 80 самолетов, авиаспециалисты ПАРМ отремонтировали 46 самолетов. Процент боеготовности материальной части авиаполка составлял 95,25 %. Качество ремонта было отличное. Сроки ремонта постоянно перевыполнялись. Так, если раньше работы по усилению жесткости хвостового оперения «Аэрокобры» занимали двое суток, то сейчас эту операцию производили на двух самолетах за сутки. Отлично работали сержанты Харченко и Лобков, которые после посадки самолета на фюзеляж восстановили «Аэрокобру» за 5 суток с отличным качеством.
При этом отмечалось плохое качество ремонта, выполняемого специалистами ПАРМ-3. Отремонтированные там самолеты отличались большим количеством дефектов.
Но наряду с положительными результатами работы авиаполка при выполнении боевых задач и проведенных воздушных боях имелись и недостатки, которые повлекли за собой боевые потери. Как отметил командир 16-го гиап, недостаточно была отработана среди летного состава осмотрительность в воздухе при поиске противника, совершенно не использовалась облачность при ведении воздушного боя как средство маскировки для внезапной атаки противника.
За отличное выполнение боевых задач на разведку и прикрытие наземных войск командир 16-го гиап дважды Герой Советского Союза гвардии капитан Речкалов (так писалась должность на официальных документах) объявил 3 сентября 1944 года в своем приказе № 0110 благодарность гвардии младшему лейтенанту Коряеву, гвардии лейтенантам Никитину, Торбееву, Сухову. Правда, подпись в тексте приказа вместо Григория Речкалова поставил его заместитель – гвардии капитан Клубов Александр.
Были поощрены и авиаспециалисты ПАРМ – гвардии старший техник-лейтенант Красюк, сержанты Харламов и Лобков, старшие техники-лейтенанты Скороход, Киселев, техники-лейтенанты Луценко, Минаев.
За успешно произведенные на 1-м и 2-м Украинских фронтах с 8 мая по 1 сентября 1944 года 72 боевых вылета и лично сбитые в 11 воздушных боях 6 самолетов противника гвардии старший лейтенант Трофимов был представлен командованием 16-го гиап к очередной правительственной награде – ордену Красного Знамени.
За август 9-я гиад по разным причинам потеряла 11 самолетов, из них боевые и небоевые потери – 3 (из них: 2 – 16-й гиап, 1 – 104-й гиап), передано в другие части – 1, сдано в реморганы – 7.
На пополнение самолетного парка 16-го гиап в августе прибыло 8 новых и отремонтированных самолетов.
Численность летного состава авиадивизии Покрышкина сократилась на 9 человек, откомандировано летчиков-стажеров и в другие части 5 пилотов, и 3 летчика погибло (в 16-м гиап – гвардии младший лейтенант Киселев).
К исходу 31 августа войска 1-го Украинского фронта продолжали вести бои на рубеже: Шишица, Гурна, Дородка, иск. Гернанув, Веселовка, по восточному берегу реки Вислы, отм. 204, Берджигув, иск. Дембно, Линув, по восточному берегу реки Вислы, Винярки, Виняры, Чернин, южная окраина Гарькув, СтарыГуры, Весоке, Луклва, Бугай, Боженишин, иск. Лопата, Садоловице, Малище, Лешкув, иск. Властув, иск. Стшижовеца, южная часть рощи, что севернее Теньча, иск. Бранковшизна, иск. Рудники, иск. Рудники, скл. Браткув, Озенблув, Дольна, Буковьяны, Трусколясы, по северной опушке леса до иск. дороги Нова-Ступя, Лагув, иск. Заискова-Воля, Зарембы, Лазы, выс. 411, далее на юг по безымянному ручью Ракув, по восточному берегу реки Черны, иск. Котунув, Яблоница, иск. Ядшебец, Дзеславице, иск. Фоленице, Старые Белобоже, Хжанув, иск. Бехувка, иск. Подвале, иск. Ратае (южн.), Жанец, по северному берегу реки Вислы, Слупец, Копани, на юг по восточному берегу канала Ямы, Залужа, иск. Польеске, иск. Белизна, Журавка, Отара, Ружа, 1 км зап. Боровка, Голенки, иск. Хутова, Латошин, Братцева-Малга, иск. Гурно, Грудка, Дольна, иск. Смарзова, Завалка, Бжостечка, иск. Опашинка, иск. Богодув, иск. Глинки, Средний, Любля, Воежувка, по восточному берегу реки Вислуоки, Базайка, восточная часть Беско, Мымонь, иск. Синявка, иск. Оджехова, иск. Пельня, Ендрушковце, Санок, иск. Бековцы, Тростянец, Козинце, Юречково, иск. Котена, иск. Поляна, по северному берегу реки Стровинож, Чапли, Гуменцы, Дубровка, Самбор.
Сентябрь 1944 года
В течение сентября 1944 года перед войсками 1-го Украинского фронта продолжали действовать части 4-го воздушного флота Германии, общей численностью до 450–480 самолетов, из них – до 200 бомбардировщиков, 120 истребителей, 80 штурмовиков и до 50 разведчиков.
Кроме этого, противник мог использовать до 120–150 самолетов, базирующихся на аэродромах перед левым крылом соседнего советского фронта, что составляет до 580–600 самолетов.
Основными аэроузлами базирования вражеской авиации были Енджеюв, Краков и Бреслау.
Авиация противника в течение сентября активности не проявляла, ограничивалась нанесением периодических бомбо-штурмовых ударов по боевым порядкам наступающих советских войск в районе Кросно и юго-западнее его.
На 1 сентября 9-я гиад имела на вооружении 107 самолетов Р-39 «Аэрокобра», из них исправных – 98 и неисправных – 9. Кроме этого, имелись в наличии два УЛа-5, два УТ-2, Як-7 и пять По-2 (из них 3 в авиаполках).
По списку в покрышкинском авиасоединении числился 121 летчик, включая управление 9-й гиад, из них в авиационных частях – 95 летчиков, в госпиталях – 10, больных – 7, небоеготовых – 9.
Дислокация 9-й гиад была следующей: управление авиадивизии располагалось в Мокшишуве, 16-й гиап – аэродром Стале (тридцать семь Р-39), 100-й гиап – аэродром Ята (Ежове) – двадцать пять Р-39, 104-й гиап – аэродром Ята (Ежове) – двадцать девять Р-39.
При этом в 16-м гиап из 37 самолетов «Аэрокобра» исправны были 33, 4 неисправны, кроме этого – один УЛа-5 и один УТ-2. Однако боеготовых экипажей в части было только 22.
В течение месяца дислокация авиаполков и управления 9-й гиад не изменялась.
Боевые действия авиадивизией Покрышкина велись только в первую декаду месяца, и то крайне ограниченно, что обусловливалось объемом поставленных штабом 7-го иак боевых задач авиационным частям 9-й гиад.
Начало сентября для авиационной части Григория Речкалова было отмечено радостным событием. За отличные результаты при ведении боевых действий в августе приказом Верховного главнокомандующего от 1 сентября 1944 года № 0295 16-му гвардейскому истребительному авиационному полку присвоено почетное наименование Сандомирский.
Вся партийно-политическая работа в этот период в авиаполку была направлена на помощь командованию части в деле мобилизации личного состава на успешное выполнение поставленных задач.
В начале сентября было проведено полковое собрание, на котором старший инженер полка гвардии инженер-капитан Копылов выступил с докладом «О задачах коммунистов в подготовке материальной части к предстоящим операциям».
На партийных собраниях авиаэскадрилий были заслушаны доклады старших техников подразделений части «Об авангардной роли коммунистов в подготовке материальной части к эксплуатации в осенне-зимний период».
Партийные организации использовали и такую форму работы, как совещание коммунистов разных специальностей по отдельным вопросам выполнения заданий командования.
На заседании партийного бюро авиаполка был обсужден доклад штурмана эскадрильи гвардии капитана Старчикова «О совершенствовании штурманской подготовки коммунистами 2-й аэ».
Члены партийного бюро Герой Советского Союза гвардии капитан Федоров, гвардии капитан Жердев, гвардии старший лейтенант Трофимов провели беседу с летчиками на темы: «Об особенностях района предстоящих боевых действий», «Защита товарища в бою – святой долг коммуниста», «Отлично выполнить задачу на перехват и уничтожение самолетов противника», «Восстановление ориентировки после боя» и т. д.
Боевое распоряжение 7-му иак для покрышкинской авиадивизии на первые числа сентября было следующее – в течение 1 и 4 сентября 1944 года дежурством на земле двух групп, одной из них в готовности № 1 и второй в готовности № 2, с вылетом по вызову рации КП командира 7-го иак, прикрывать боевые порядки 13-й армии в районе Иваниска.
2 сентября командир 16-го гиап дважды Герой Советского Союза гвардии капитан Речкалов произвел штатно-должностные изменения в своей части. Командир 3-й аэ Герой Советского Союза гвардии капитан Клубов был допущен к временному исполнению должности помощника командира авиаполка по воз душно-стрелковой службе. Соответственно на должность командира 3-й аэ был временно допущен заместитель командира этой же эскадрильи гвардии старший лейтенант Трофимов. На должность Трофимова временно допущен командир звена 3-й аэ гвардии старший лейтенант Цветков. Все эти военнослужащие зарекомендовали себя на фронте с наилучшей стороны как летч ики-истребители и командиры, поэтому их карьерный рост выглядит вполне закономерно, а решение командира части – правильным.
Всего за этот день в авиаполку Речкалова поднимались в воздух для выполнения боевых задач 6 самолетов, которые выполнили 8 боевых вылетов.
3 сентября, в соответствии с указаниями командира 9-й гиад, необходимо было вылетом пар охотников уничтожать самолеты и технику противника в полосе: справа – Сандомир, Лагув, Кельце и слева – Полонец, Стопница, Пинчув.
Выполняя эту боевую задачу, пара охотников 16-го гиап (ведущий дважды Герой Советского Союза гвардии капитан Речкалов, ведомый – гвардии младший лейтенант Голубев) вылетела в 10.40. На железнодорожном перегоне Загнальск – Венгле Григорием Речкаловым был атакован и поврежден немецкий паровоз, Георгий Голубев в это время огнем из бортового оружия обстреливал разбегающихся вражеских солдат, перевозившихся в этом воинском эшелоне. Продолжая дальше полет, в районе Горок наша пара встретила связной самолет противника «Физелер-Шторх». Внезапной атакой воздушную победу одержал Георгий Гордеевич Голубев. Немецкий самолет упал в районе населенного пункта Мнюв.
Боевое напряжение 16-го гиап за 3 сентября составило 16 самолето-вылетов, в воздух поднимались 14 «Аэрокобр». На следующий день этот и так невысокий показатель боевой работы авиационного полка еще уменьшился в два раза – 8 самолетовылетов (6 «Аэрокобр»).
С начала месяца по 4 сентября 16-й гиап на аэродроме Стале и управление 9-й гиад в Мокшишуве продолжал обеспечивать 694-й бао (23-й РАБ). С задачей по тыловому обеспечению прикрепленных частей он справлялся удовлетворительно. Претензии были, как это уже стало обычным, к качеству авиационного масла. Так, 3 сентября маслозаправщики технической роты бао подали к самолетам некачественные ГСМ, которые были отстранены от заправки инженером 16-го гиап.
5 сентября в период 11.00–11.35 вторую полковую воздушную победу в сентябре одержал гвардии старший лейтенант Цветков. Им был сбит немецкий истребитель ФВ-190. Сбитый самолет упал в районе 1,5 км северо-западнее Лехува. Ведомым у него был летчик гвардии младший лейтенант Коряев, который подтвердил результативную атаку Вениамина Павловича.
Всего за этот день летчиками 16-го гиап было выполнено 6 самолето-вылетов.
С этого дня и до конца месяца 16-й гиап и управление покрышкинской авиадивизии обеспечивал 379-й бао (23-й РАБ), который по итогам своей работы за 25 дней сентября, так же как и 694-й бао, имел ряд недочетов по обеспечению основными видами тылового довольствия. Так, 7 сентября бензозаправщик батальона прибыл на самолетную стоянку для заправки материальной части без паспорта на бензин и с неопломбированными заправочными емкостями и шлангами для подачи топлива. Естественно, что это средство аэродромного обеспечения было отстранено инженером части от заправки. После устранения недостатков «Аэрокобры» были дозаправлены. 14 сентября также при заправке самолетов ГСМ было обнаружено, что в авиамасле большое количество механических примесей, которое ни в коем случае нельзя применять в эксплуатации. Снова на страже безопасности полета летчика был инженерно-технический состав.
8 сентября «отличилась» продовольственная служба 379-го бао. Обед, приготовленный для технического состава, был очень низкого качества. Командование 16-го гиап даже предположило, что пищу отравили, так как 40 человек инженерно-технического состава после приема пищи жаловались на боли в желудке. А причиной случившегося был банальный недосмотр дежурного врача при снятии пробы приготовленных блюд.
Вещевое снабжение всего личного состава авиадивизии также оставалось на стабильно низком уровне. Без надежды на лучшее начальник штаба 9-й гиад докладывал, что «до сих пор не налажена регулярная починка обуви, часть личного состава до сих пор не получила летнего обмундирования. У многих обувь и обмундирование, ввиду изношенности, требуют замены».
6 сентября только четыре самолета 16-го гиап были запланированы для выполнения боевых задач. Эти «Аэрокобры» выполнили 6 самолето-вылетов.
8 сентября летчики 104-го гиап (16 «Аэрокобр») выполнили самую значимую боевую задачу покрышкинской авиадивизии за сентябрь – сопровождали бомбардировочный удар группы пикировщиков Пе-2 2-го гвардейского бомбардировочного авиационного корпуса (гбак) по водным переправам у Свежова и Эрецин в районе Кросно.
Ввиду отсутствия в небе противника 10 наших истребителей вместе с бомбардировщиками с пикирования пушечно-пулеметным огнем нанесли удар по живой силе и технике противника в районе переправы, а также по зенитным средствам немецкой ПВО, ведущим огонь по нашим бомбардировщикам. В результате комплексного огневого воздействия советских самолетов зенитный огонь противника был прекращен. Однако результаты штурмовки определены не были. Ведущим группы Пе-2 был командир 2-го гбак генерал-майор авиации Полбин, который дал высокую оценку истребительному прикрытию «покрышкинцев».
Летчики 16-го гиап в этот день подняли планку боевого напряжения своей части до рекордного показателя в сентябре – 18 самолето-вылетов, выполненных 18 «Аэрокобрами».
13 сентября в районе аэродрома Стале резко увеличилась активность разведывательной авиации противника. За этот день отмечено 4 пролета самолетов противника на высоте 3000–4000 м через аэродром. Только с 10.50 до 11.20 прошло 3 вражеских воздушных разведчика, с интервалом 15 минут. После предварительного запроса в штабе 7-го иак было получено разрешение на вылет с целью перехвата (так как всякие полеты в этот день были запрещены). 16-му гиап было отдано приказание в случае появления разведчиков вылетать на перехват.
В этот день полк выполнял боевую задачу по прикрытию аэродрома звеном в готовности № 1 и звеном в готовности № 2. Дежурство несла 1-я аэ.
В 11.05 с севера на высоте 3500 м появился разведчик противника типа Ю-88. Обнаружив его, начала взлет первая пара дежурного звена, ведущий гвардии старший лейтенант Вахненко, однако разведчик противника, заметив вылетающих истребителей, развернулся и стал уходить на юго-запад. Преследование результатов не дало. Командир авиационного полка гвардии майор Речкалов по радио приказал своей паре возвратиться на свой аэродром.
В 11.15 на той же высоте появился второй вражеский разведчик. Командир авиаполка, зная указание командира дивизии – не выпускать дежурное звено без его личного разрешения, сначала попросил добро на взлет дежурного звена и потом только выпустил пару – ведущий гвардии старший лейтенант Вахненко, ведомый гвардии младший лейтенант Душанин.
По радио с КП авиаполка снова была дана команда на уничтожение Ю-88, указав место нахождения немецкого самолета. Разведчик противника, заметив взлетающих истребителей, стал быстро уходить на юго-запад. Погоня не принесла результатов, и по команде с КП пара Вахненко была возвращена обратно.
В 11.20 через аэродром пролетел еще один разведчик Ю-88 на высоте 3500 м. Командир полка стал информировать о нахождении самолета противника Вахненко, но он в это время находился на высоте 6500 м и юго-восточнее аэродрома. Несмотря на наведение истребителей по радио и по шлейфу от трассирующих снарядов МЗА, противника наша пара не обнаружила и, фактически не выполнив боевого задания, возвратилась на свой аэродром.
Неэффективные действия пары Ивана Вахненко были объяснены (командованием 16-го гиап) тем, что недостаточно четко сработала служба воздушного наблюдения, оповещения и связи (ВНОС) и что наши «Аэрокобры» располагались на большой высоте и в стороне от аэродрома.
Как можно проследить по логике этого доклада – наши летчики ни в чем не виноваты: догнать уходящий немецкий самолет они не смогли почему-то, а в воздухе, даже после подсказок по радио и целеуказания по разрывам зенитных снарядов, самолет, а не иголку в сене не нашли.
13 сентября, выполнив всего 3 самолето-вылета (минимальный показатель за месяц), 16-й гиап боевую работу в сентябре завершил.
14 сентября авиаполк Речкалова пополнился новой материальной частью, из 25-го зап прибыли 3 новых самолета – Р-39 «Аэрокобра» Q-20 № 43358, 43694 и Q-25 № 470999 с моторами «Аллисон» Е-19 № 037393, 037464, 042384. После приема и их обкатки 20 сентября они были включены в боевой состав 16-го гиап. Как показало время, это были последние самолеты, полученные авиационной частью Григория Речкалова в этом году.
Всего за 1944 год в 16-м гиап на пополнение материальной части поступило 42 новых самолета «Аэрокобра» и один Р-39 был возвращен в часть из реморганов.
20 сентября в 16-м гиап был проведен митинг ненависти против зверств немцев в Люблинском концлагере.
В Майданек для осмотра концлагеря была послана группа лучших агитаторов – летчиков и техников части. Они своими глазами увидели систему варварского уничтожения ни в чем не повинных людей различных национальностей. Их гневные выступления на митинге призвали личный состав к ненависти к фашистскому режиму.
В своем выступлении гвардии старший лейтенант Цветков призывал своих товарищей: «Летчики, когда в воздушном бою вы встретите врага, знайте, что против вас не солдат, а дьявол, одетый в форму вражеского солдата, что он – не человек, а убийца твоей матери, твоего ребенка. Вспомни на миг Майданек и уничтожь проклятого немца!»
Гвардии техник-лейтенант Квардаков заявил: «Я клянусь, что в предстоящих боях не буду знать отдыха, самолет не будет знать перебоев и отказов. Пусть сталинский сокол на нашем самолете вместе с боекомплектом обрушит на врага всю ненависть и гнев, который кипит в наших сердцах против фашистских бандитов!»
На митинге выступили 8 военнослужащих авиационного полка Речкалова. Все выступления ораторов заканчивались призывами – «Смерть немецким захватчикам!», «Месть бандитам!».
План учебно-тренировочных полетов в 9-й гиад за сентябрь был не выполнен, но следует иметь в виду, что 16-й гиап учебнотренировочных полетов по вводу в строй молодых летчиков не проводил вообще, ввиду отсутствия лимита на авиационное горючее.
100-й гиап выполнил 15 учебных полетов, с налетом 5 часов 28 минут; 104-й гиап – 21 полет с налетом 17 часов 7 минут.
Сведения о подготовке летных экипажей в частях 9-й гиад за сентябрь
Из числа указанных по списку летчиков – 11 человек находились в госпиталях, из них в 16-м гиап – 2 человека, в 100-м гиап – 5 человек, в 104-м гиап – 4 человека.
За сентябрь укомплектованность материальной частью покрышкинской авиадивизии увеличилась. Так как ни одного самолета ни в бою, ни в аварии, ни в катастрофе не было потеряно, а так же не было передано в реморганы или в другие части, то прибывающие самолеты шли только в актив укомплектованности. За это время 16-й гиап получил от 25-го зап 3 новых самолета, 100-й гиап – 4, 104-й гиап – 5 «Аэрокобр». И к концу месяца общее количество боевых самолетов в 9-й гиад составило 119 штук.
Всего за сентябрь 16-й гиап выполнил 19 боевых с/в, при этом на разведку было выполнено 10 с/в (налет 7 часов 20 минут), на свободную охоту – 2 с/в (2 часа), на прикрытие аэродрома – 4 с/в (4 часа), на перехват – 3 с/в (3 часа).
При выполнении боевых задач летчиками 16-го гиап было проведено 3 воздушных боя, в которых участвовало 6 самолетов «Аэрокобра», а со стороны противника – 7 самолетов (шесть ФВ-190 и один «Физелер-Шторх»).
В результате проведенных воздушных боев сбито 2 вражеских самолета – ФВ-190 и «Физелер-Шторх».
Октябрь 1944 года
На начало октября линия боевого соприкосновения войск 1-го Украинского фронта с противником проходила по рубежу: Юзефув, 25 км сев. – вост. Островец, по восточному берегу реки Вислы, до иск. Завихост, Виняры, Гуры Высоке, Кихары, Фл. Лукава, Фл. Бугай, Боженцин, Сандловице, Коспельне, Лешкув, иск. Властув, Вымыслув, иск. Братковшизна, Пискжин, иск. Голошице, Подлесье, иск. отм. 552, Подлазы, Порембиска, Петрув, Лагу Воля, Бардо, Рембув-Стар, Ракув, по восточному берегу реки Чарны, до Ясень, иск. Котушув, иск. Шиндув, Жизня, иск. Новы, иск. Бжозувка, Пшиборув, иск. Ястшебец, Фаленцин, Стары, Новы, Весь, Метель, иск. Бехувська, Жабец, Ялмин, по северному берегу реки Вислы, до иск. Слупец, иск. Воля Вадовска, Ямы, Заставье, иск. Подлесе, Жарувка, иск. Язвины, иск. Чарна, иск. Хотова, иск. Подгродзе, иск. Подомея, иск. Глобикова, иск. Дольна, Бончавка, иск. Опаценка, иск. Глинник, Любля, Непля, Шебне, иск. Челюсница, иск. Глинник-Немецки, Лайсце, Дубенко, иск. Ненашув, Маковиська, иск. Лыса Гура, Ивля, иск. Гырова, Мшана, Смеречне, Варвенек, Ястлиська, Воля Нижна, Воля Вышна.
В течение месяца изменений в линии БС не было, за исключением южного крыла фронта: иск. Жадовска, иск. Цехане, Ваненьки, Свидничка, Кружлова, Капишова, Леброслава, иск. Кореевка, Крайне Быстре, Нилый Комарник, Черемка, Чертижче.
Перед 1-м Украинским фронтом продолжали действовать до 450 самолетов противника, из них бомбардировщиков – 200, штурмовиков – 80, истребителей – 120 и до 50 самолетов-разведчиков, кроме того, против войск генерал-полковника Конева могли действовать части и соединения, базирующиеся на левом крыле соседа справа, общим количеством до 200–250 самолетов.
Авиация противника активности не проявляла, периодически группы по шесть – восемь Ме-109 и ФВ-190 штурмовали боевые порядки наших наземных войск. Отдельными самолетами Ю-88, Хе-111, а также парами Ме-109 и ФВ-190 вели разведку поля боя, армейских и фронтовых тылов, а также наших аэродромов.
На 1 октября 9-я гиад имела на вооружении 119 самолетов «Аэрокобра», из них исправных – 117 и неисправных – 2. Кроме этого, имелись в наличии два УЛа-5, два УТ-2 и пять По-2 (из них три самолета По-2 в авиаполках).
По списку в покрышкинском авиасоединении числилось 129 летчиков, включая управление 9-й гиад, из них в авиационных частях – 89 летчиков, в госпиталях – 11, в командировках – 6 и больных при части – 5.
Дислокация 9-й гиад оставалась следующей: управление авиадивизии и 16-й гиап располагались на аэродроме Стале – сорок Р-39 «Аэрокобра» (33 б/г экипажа), 100-й гиап – на аэродроме Ята (Ежове) – тридцать семь Р-39 «Аэрокобра» (23 б/г экипажа), 104-й гиап – также на аэродром Ята (Ежове) – сорок один Р-39 «Аэрокобра» (31 б/г экипажа).
Боевую готовность 9-й гиад значительно снижали 23 молодых летчика, которые не были введены в строй из-за отсутствия авиационного горючего. Молодежь распределили следующим образом по авиасоединению: трое – 16-й гиап, тринадцать – 100-й гиап, семеро – 104-й гиап. Кроме того, значительное количество летчиков находилось в госпиталях, командировках и болело в лазаретах своих частей.
2 октября 1944 года приказом командующего ВВС КА № 0408 троим военнослужащим 16-го гиап были присвоены очередные воинские звания: дважды Герою Советского Союза гвардии капитану Речкалову Григорию Андреевичу и Герою Советского Союза гвардии капитану Федорову Аркадию Васильевичу воинское звание – майор; Герою Советского Союза гвардии старшему лейтенанту Труду Андрею Ивановичу – капитан.
3 октября на вакантную, с 23 сентября, должность начальника химической службы 16-го гиап прибыл младший лейтенант Кондратов Григорий Прохорович.
6 октября в полк возвратился из служебной командировки врид командира 16-го гиап дважды Герой Советского Союза гвардии майор Речкалов. Исполняющий должность командира части Герой Советского Союза гвардии капитан Клубов возвратился к выполнению обязанностей помощника командира полка по ВСС.
На пополнение материальной части 9-й гиад 7 октября прибыли подаренные трудящимися города Новосибирска лично командиру авиадивизии трижды Герою Советского Союза гвардии полковнику Покрышкину (на бортах фюзеляжей самолетов была надпись: «Александру Покрышкину от рабочих Новосибирска». – Авт.) 4 новых самолета Ла-7, которые перегнали с московского авиазавода № 381 непосредственно на фронт лично Покрышкин, Голубев, Жердев и Труд. Кроме того, из ремонта в 822-й ПАРМ-3 прибыла в состав авиасоединения одна «Аэрокобра». Три самолета «Лавочкина» (Ла-7 № 38100154, 38100554, 38100854 с моторами АШ-82 ФН-112 № 82131233, 82131238, 82131261) 14 октября 1944 года были включены в боевой состав 16-го гиап, один Ла-7 был передан в звено управления авиадивизии. Отремонтированная «Аэрокобра» досталась 104-му гиап.
Одной из главных задач, которая стояла перед 9-й гиад в октябре, был ввод в строй молодых летчиков. Однако проведение с ними учебно-тренировочных полетов усугублялось отсутствием достаточного количества авиационного горючего (авиабензина Б-100). Другой, не менее важной задачей было, учитывая «подарок трудящихся Новосибирска», «переучивание на самолете Ла-7», как записано в отчетных документах дивизии. То есть у командира авиасоединения зрела самостоятельно или с чьей-то подсказки патриотическая мысль, которая уже практически претворялась в жизнь, – переоснастить авиапарк своей дивизии на отечественную авиационную технику взамен американских самолетов. Первым в череде переучивающихся авиационных частей стал родной Покрышкину 16-й гиап.
По плану учебно-летной тренировки летного состава полков 9-й гиад на октябрь 1944 года летчики 16-го гиап должны были выполнить как минимум 69 полетов (упражнение № 11–30 минут по три полета) общей продолжительностью 11 часов 30 минут. Для этого требовалось 2300 кг авиационного горючего. Для полетов на новой авиационной технике планировалось допустить 23 человека «старого летного состава».
В 100-м гиап – 18 летчиков, налет 9 часов.
В 104-м гиап – 22 летчика, налет 11 часов.
При этом по решению командира 9-й гиад гвардии полковника Покрышкина был разработан отдельный план переучивания заместителей командиров авиаполков и дивизии по летной части на самолете УЛа-5, правда, непосредственным разработчиком и исполнителем этого «плана» был Павел Петрович Крюков. В этот список вошли 5 летчиков-командиров соединения: гвардии подполковник Крюков, гвардии майоры Калачев и Полухин, гвардии капитан Клубов и гвардии старший лейтенант Бондаренко. Каждый из них должен был налетать на «Лавочкине» минимум 4 часа 10 минут, израсходовав при этом не менее 1250 кг авиационного бензина.
Для 16-го гиап «План переучивания летчиков 16-го гиасп на самолете ЛА-7 на октябрь 1944 г.» подписал лично Александр Иванович Покрышкин, а утвердил командир 7-го иак гвардии генерал-лейтенант авиации Утин, что говорит о том значении, которое придавали этому виду подготовки командир 9-й гиад и комкор. В речкаловском авиаполку в список отобранного летного состава для производства учебно-тренировочных полетов на «Лавочкине» вошли летчики-пилотажники Федоров, Клубов, Труд, Жердев, Цветков, Голубев, Вахненко, Иванков, Кудинов и Новиков. Предполагалось, что ими должно быть выполнено 290 полетов с налетом 59 часов (13 600 кг авиационного топлива).
Интенсивных боевых действий в воздухе в октябре, как и сентябре, не планировалось, поэтому все авиаполки 9-й гиад должны были ежедневно производить разведку войск противника, выполнять полеты на свободную охоту в тыл противника, а с 21 октября во взаимодействии с РУС-2 и с соседней 23-й гиад вылетом пар истребителей перехватывать охотников и самолеты-разведчики противника на своей территории. Такие задачи поставил командир авиадивизии Покрышкин своим подчиненным. Георгий Голубев вспоминал:
«Стали наши летчики переучиваться, осваивать первоклассный советский истребитель. Уже многие вылетали на нем. Работаем с аэродрома Стале. Там есть бетонная взлетно-посадочная полоса, которую отступавший противник не успел разрушить.
Но линия фронта близко. Частенько прилетают сюда «подарочки» от фашистов – тяжелые снаряды, посылаемые орудийной установкой большой мощности – «Бертой».
И, тем не менее, группа летчиков ежедневно отправляется из Джикова в Стале на автомашинах, чтобы совершать тренировочные полеты. Протяженность пути – километров пятьдесят. Поездки доставляют истинное удовольствие уже потому, что совершаем как бы экскурсию близ «своего» города – Сандомира».
С 8 октября до конца месяца командованием авиадивизии предписывалось проводить ежедневно разведку скопления войск противника, движения по дорогам, наличия и системы оборонительных сооружений противника. Длина участка ведения разведки составляла до 135 км, средняя ширина – до 20 км, общая площадь – около 2700 кв. км.
Как показало время, основная доля летного труда в выполнении этой задачи легла на плечи летчиков 100-го гиап, они выполнили 42 самолето-вылета на разведку, 16-й гиап – только 2 самолето-вылета, 104-й гиап вообще не привлекался к таким вылетам.
Согласно полученной из штаба 6-го гиак боевой задаче – уничтожение самолетов, автомобилей и солдат противника методом свободной охоты (с общим боевым напряжением 50–60 с/в) с 15 октября начались и до конца месяца систематически велись боевые действия охотников авиадивизии Покрышкина, за исключением дней, когда плохие метеоусловия исключали их.
Полоса района поиска летчиками-охотниками была следующей: справа – Юзефув, Коньске и слева – Стопница, Мехув до рубежа Коньске, Мехув (ширина полосы – 85 км, глубина – до 105 км).
Началу этому виду боевых действий предшествовала 12-дневная специальная подготовка летного состава в каждом авиаполку 9-й гиад. Шесть – восемь лучших экипажей, выделенных для свободной охоты, готовились под руководством командиров авиационных частей основательно. В подготовку отобранных летчиков входило тщательное изучение, по имеющимся материалам опыта боевых действий истребителей, методов свободной охоты, местоположения расположенных в выделенном секторе военных объектов, зенитных средств и штабов противника, а также наиболее важных коммуникаций и, наконец, беседы опытных охотников с выделенными для подготовки экипажами, для личной передачи им своего опыта боевых действий.
В штабах всех авиационных полков 9-й гиад были нарисованы специальные карты охотников, на которые наносились все имеющиеся в наличии разведданные о противнике (полевые площадки базирования авиации, стационарные аэродромы, места расположения ЗА и МЗА, штабы частей и соединений противника), которые, по получении из штаба авиадивизии информации, ежедневно постоянно «наращивались». Кроме того, эти карты постоянно дополнялись информацией, добытой летчиками-охотниками в процессе их боевых вылетов.
По этим картам летчики, выделенные для воздушной охоты, изучали цели, выделенные для атаки или разведки, в зависимости от наличия аэродромов противника и зенитной артиллерии вблизи вражеских объектов, они прокладывали маршруты полета за линию фронта и обратно, намечали порядок своих действий.
Перед вылетом за линию фронта командир авиационного полка лично ставил боевую задачу охотникам, после чего летчики подробно знакомились с общей обстановкой в заданной полосе фронта и с имеющейся в штабе части рабочей картой охотника. Свободные вылеты на охоту производились парами охотников, которые выполняли задачи по уничтожению немецких самолетов, паровозов, автомашин, гужтранспорта и живой силы противника.
Обычно вылет на охоту проводился по такому сценарию.
После взлета, при отсутствии облачности, охотники в районе аэродрома набирали высоту порядка 4500–5000 м и на этой высоте пересекали линию фронта. Дальше летчики продолжали полет со снижением, просматривая воздух и наблюдая за движением войск противника по шоссейным, грунтовым и железным дорогам. Снижение происходило до высоты 800—1000 м, а в районах, насыщенных зенитными средствами противника, – до бреющего полета, для того чтобы легче было найти и атаковать цель, используя при этом рельеф местности для скрытности подхода.
При наличии облачности перелет линии фронта производился за облачностью, выход из облачности производился на удалении 30–40 км от линии фронта.
Атаки летчиками-охотниками производились со стороны солнца пикированием с высоты 600–800 м и под углом 25–40°, с уходом от цели на бреющем полете. Если немецкая зенитная артиллерия не противодействовала, то наши охотники производили несколько заходов на цель, пока она не была уничтожена или повреждена. Атака целей со стороны солнца давала возможность производить скрытый подход к цели и атаковать ее внезапно.
Это видно из того, что из всех вылетов на охоту только в двух случаях ЗА противника успевала открыть огонь, и то уже при отходе наших истребителей от объекта атаки.
Поиск целей производился в основном с высот порядка 1000–1500 м. Обнаружив ее, наши охотники уходили в стороны, снижались и подход снова к цели осуществляли на бреющим полете с последующей «горкой». Атаковали же с пологого пикирования и уходили бреющем полетом.
Отдельные паровозы и железнодорожные эшелоны охотниками уничтожались только на перегонах, так как при этом была возможность производить по несколько заходов на цель, если наши самолеты не подвергались воздействию зенитных средств противника.
В течение 16 дней второй половины месяца свободная охота с полным боевым напряжением производилась только 6 дней и ограниченно, из-за плохих метеоусловий, 4 дня. В течение 7 дней охотники не вылетали на боевые задания, и все из-за метеообстановки, которая не допускала взлет даже хорошо подготовленных экипажей.
Наличие самолетов «Аэрокобра» и летного состава 9-й гиад
15 октября 1944 года 16-й гиап выполнил 10 самолето-вылетов, при этом в одном из вылетов на охоту в период 17.04–17.45 гвардии майор Еремин в третьей атаке сзади сверху короткой очередью с расстояния 100–150 м сбил в районе 1 км севернее Борховице немецкий штурмовик Хш-126. Ассистировал ему в этом его постоянный ведомый гвардии младший лейтенант Новиков.
16 октября 1944 года пара охотников 16-го гиап (ведущий гвардии майор Еремин) вылетела на охоту в заданном районе. Линию фронта они пересекли на высоте 4000 м и дальнейший поиск целей производили последовательным снижением в боевом порядке – «тупой пеленг пары» на интервале 400 м и дистанции 100 м. Снизившись до высоты 1000 м, гвардии майор Еремин в районе Подземцина обнаружил колонну из 15–20 крытых брезентом автомашин, которые с востока втягивались в населенный пункт Подземцин. Пара с пикированием с высоты 1000 м атаковала хвост этой колонны (8—10 автомашин), не успевший зайти в этот населенный пункт. Ведущий открыл огонь с дистанции 200 м, потом перенес дальше огонь вдоль колонны до проскакивания и зажег 2 машины. Его ведомый, перед атакой перестроившись в кильватер на дистанции 200–300 м, продолжил атаку и зажег еще одну немецкую автомашину. Выйдя из атаки боевым разворотом, повторили ее с высоты 500 м. В результате была сожжена еще одна вражеская автомашина. Во время повторной атаки охотники из населенного пункта были обстреляны огнем ЗА и МЗА, в результате чего самолет ведущего получил прямое попадание снаряда МЗА в правую плоскость. Продолжая контролировать дорогу Подземцин – Васнун, экипаж атаковал одиночную крытую автомашину. Атака производилась таким же способом, в результате чего этот вражеский автомобиль был выведен из строя. Обратный пролет линии фронта, под огнем ЗА и МЗА с переднего края противника, производился на высоте 800 м.
Наличие большого количества лесных массивов в полосе наступления 1-го Украинского фронта позволяло противнику использовать их для скрытого расположения в них своих войск и техники, обнаружение которых или определение степени занятости того или иного леса немецкими частями и подразделениями представлялось делом весьма трудным. Учитывая то, что не на всех самолетах-разведчиках стояли аэрофотоаппараты, это только усугубляло проблему. Поэтому визуальное наблюдение не только с высоты 800—1000 м, но и с бреющего полета зачастую желаемого результата не давало. В этом случае летчикамиразведчиками применялся разработанный ими метод «оживления цели». Суть его заключалась в том, что лесистые участки местности (гор), где предположительно могли располагаться какие-либо воинские формирования противника, подвергались пушечно-пулеметному обстрелу из бортового оружия «Аэрокобры». В многочисленных случаях, после такого огневого воздействия, нервы немецких зенитчиков не выдерживали, и они открывали стрельбу по нашему самолету, тем самым обнаружив свое местонахождение.
Таким методом действовал, например, один из лучших воздушных разведчиков 16-го гиап гвардии лейтенант Цветков.
16 октября в 13.20 он вылетел на разведку войск противника в район Завихост – Островец – Опатув. Двукратно просмотрев с высоты 600—1000 м указанный район, он особых изменений в расположении войск и техники противника не заметил и, развернувшись, взял курс на свой аэродром. Находясь севернее Опатува, с высоты 600 м он обнаружил движущиеся 4 вражеские грузовые автомашины, которые въехали в лес в 4 км восточнее города. Пролетая первый раз над этим местом, он не обнаружил тогда никаких признаков нахождения людей и техники в нем. Теперь же скрывшийся в лесу немецкий автотранспорт вызвал у летчика сомнения в правильности сделанных им ранее выводов о «безжизненности» леса. Довернув самолет в сторону леса и пройдя над ним на высоте 200 м, Цветков заметил, что эти 4 автомашины и еще до 10 других таких же сворачивают с лесной дороги вправо. Часть из них стала тут же под разгрузку. Для большей убедительности наш летчик решил «оживить» ту часть опушки леса, где находились автомашины. Развернувшись на 180°, с высоты 300–400 м и с дистанции 500–600 м он открыл огонь из всех пушек и пулеметов своего самолета по подозрительному месту. После первой же очереди опушка леса сразу «ожила», от нее к советскому самолету потянулись трассы пушечно-пулеметного огня зенитных средств противника.
Таким образом, благодаря смекалке и наблюдательности летчика-разведчика было вскрыто местоположение хорошо замаскированного крупного вражеского склада.
Невозможность установить фотоаппарат на самолете «Аэрокобра» (для фиксирования, контроля и уточнения обнаруженных целей во время разведывательных полетов) привела летчиков и офицеров штаба к мысли, что для этого нужно использовать имеющийся на вооружении самолета фотокинопулемет.
Как известно, фотокинопулемет по своему прямому назначению должен фиксировать дистанцию и ракурс стрельбы во время отработки учебных воздушных атак, а также во время воздушного боя с самолетами противника. Первые опыты фотографирования фотокинопулеметом, проведенные летчиками гвардии лейтенантом Суховым, гвардии майором Ереминым и рядом других, дали хорошие результаты.
17 октября 1944 года в период 11.20–12.13 пара охотников 16-го гиап, ведущий гвардии лейтенант Голубев, производила атаку в заданном районе, при ясной погоде. Линию фронта пара пересекла на высоте 5000 м, после чего изменила курс на 90°. Свой полет они проводили со снижением и по зигзагообразному маршруту, что обеспечило отсутствие встреч с истребителями противника, патрулирующими в этот день в районе действия наших авиаразведчиков. На железнодорожном перегоне Волица– Долина наша пара атаковала в движении на юг один железнодорожный воинский эшелон с 25 крытыми вагонами. Первая атака была произведена с предварительным перестроением пары из фронта в кильватер, на дистанции 200–250 м. Огонь открывался с дистанции 800 м и велся до выхода эшелона из зоны обстрела. Атака «Аэрокобр» производилась ведущим и ведомым последовательно друг за другом, с выходом из нее левым боевым разворотом. Повторную атаку производили по ходу эшелона с высоты 600 м, с пикированием под углом 40°.
Огонь велся с дистанции 400 м на протяжении всего полета над эшелоном. В результате этих атак воинский состав остановился, а паровоз окутался паром с резким выбрасыванием его из топочной трубы.
После проведенных атак пара резко набрала высоту и продолжила поиск. На дороге от Кельце в движении на Наборув они обнаружили и атаковали 7 крытых брезентом автомашин противника. Атака пикированием с высоты 2000 м под углом 30–40° сзади по ходу колонны, огонь велся с дистанции от 800 м, в результате сожжена 1 автомашина и 2 других было выведено из строя. После атаки с набором высоты до 200 м, без противодействия ЗА противника пересекли линию фронта в наименее оживленном лесистом участке.
20 октября 1944 года по радио в 15.55 от 104-го гиап на КП авиаполка Речкалова поступил сигнал о появлении над аэродромом Ежове двух самолетов противника. Однако дежурная пара 16-го гиап взлетела только в 16.00, а за 30 секунд до ее взлета над аэродромом Стале на высоте 600 м пролетела пара немецких охотников Ме-109. По фронтовым нормам для самолетов истребительной авиации давался интервал времени на подъем по тревоге – 1,5–2 минуты. По этому показателю видно, что дежурная пара 16-го гиап вылет на перехват вражеских самолетов «проспала».
Нельзя сказать, что в 100-м и 104-м гиап положение с выдерживанием времени взлета при несении летчиками боевого дежурства на аэродроме было лучшим, чем в авиаполку Речкалова.
Об этом начальник штаба 9-й гиад честно доложил, в том числе и в штаб 6-го гиак: «Задача по уничтожению разведчиков и охотников противника в заданной полосе, уничтожение в районе аэроузла, из-за позднего оповещения о появлении противника, благоприятных для его маскировки метеоусловий и наличия случаев медленного взлета дежурных пар, не выполнена».
20 октября в период 17.05–17.55 пара (ведущий Герой Советского Союза гвардии капитан Труд) действовала в районе Кельце – Ендженюв – Хмельник.
Линию фронта пара пересекла в районе Ракува на высоте 3000 м за семибалльной облачностью и продолжила полет до района Кельце, затем изменила маршрут влево. Пробили облачность в районе Ендженюва с выходом на высоте 1000 м. На дороге от Хмельника на Шидлув пара атаковала с пикированием под углом 40°, строго по ходу колонну из 5 грузовых автомашин. Огонь велся с дистанции 400 м до проскакивания колонны, с последующим набором высоты боевым разворотом. На этой же дороге ими была атакована группа из 15 солдат, в результате было убито и ранено до 5 человек. По дороге Хмельник – Броско – Здруй ведомый под прикрытием ведущего атаковал 3 грузовые автомашины, атаку производил под ракурсом -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
с высоты 800 м пикированием под углом 45° и с ведением огня на дистанции от 400 м до проскакивания. В результате 1 вражеская автомашина загорелась и одна была выведена из строя. Обратный пролет линии фронта на бреющем полете в районе Босовице 110 км юго-западнее Шидлува.
Наиболее эффективным был вылет 24 октября 1944 года в период 16.35–18.10 лучшей пары охотников 16-го гиап (ведущий дважды Герой Советского Союза гвардии майор Речкалов, ведомый – гвардии лейтенант Голубев). Для увеличения времени нахождения в полете их «Аэрокобры» были доукомплектованы дополнительными топливными баками.
Пара советских летчиков действовала в районе Седлец – Радом – Тебашув. Охота велась на высоте от 1000 м до бреющего полета. Пролет лини фронта за 10-балльной облачностью на высоте 1000 м, нижняя кромка облаков 500–600 м, с выходом под нее в 20–30 км от линии фронта. Производя поиск в районе Доманева, на высоте 100–150 м они обнаружили учебный самолет противника типа Клемм – КИ-35А, который шел с курсом 90°. Самолет противника был атакован попеременно обоими самолетами пары охотников. Первую атаку ведущий гвардии майор Речкалов произвел снизу спереди: огонь открыл с дистанции 400 м и вел до проскакивания, ведомый, следуя за ведущим в боевом пеленге, повторил атаку сбоку спереди. Огонь он вел с дистанции от 300 до 50 м, в результате чего самолет противника загорелся и упал горящим западнее Доманева.
Дальнейший поиск происходил на бреющем полете. На дороге Улюе – Яблони охотниками обнаружен обоз до 30–35 парных подвод с вражескими солдатами. Пара снова перешла на бреющий полет, скрытно подошла к вражескому обозу и, сделав «горку», попеременно каждым самолетом произвела по три атаки, заходя в первом заходе в лоб, вторым – с хвоста и третий заход – сбоку. Атаки производились с высоты около 300 м, на пологом пикировании под углом 15°. Огонь из бортового оружия открывали с дистанции около 100 м, с переносом по всей колонне и вели до ее проскакивания. В результате атак разбито до 20 парных повозок с упряжками и сидящими на них солдатами.
На дороге Свентке – Оха ведущий пары Речкалов атаковал и сжег одну легковую автомашину противника. На этой дороге его ведомый Георгий Голубев атаковал одну грузовую машину.
Произведя дальнейший поиск в районе Жарновице, нашей парой на высоте 100 м с курсом на Томашув был обнаружен и атакован самолет противника Ю-52. Первую атаку по цели ведущий Григорий Речкалов произвел сзади сбоку. Он открыл огонь с дистанции 500 м, в результате его точного попадания загорелся правый мотор вражеского транспортного самолета. Ведомый в это время находился выше его на 150 м и прикрывал атаку ведущего. Повторную атаку по Ю-52 Речкалов произвел сверху сзади и сбоку, открыв огонь с дистанции 100 м.
В результате атак советского аса немецкий транспортный самолет загорелся и упал в районе Жарновице.
Обратный пролет линии фронта пара Речкалов – Голубев произвела за облаками на высоте 3000 м.
Наличие подвесных топливных баков позволило нашей паре охотников значительно увеличить время нахождения над территорией, занятой противником, что во многом определило отличный результат этого вылета. Скрытый пролет линии фронта, правильно организованный поиск целей и решительные неоднократные атаки позволили паре охотников за один полет уничтожить 2 немецких самолета, 3 автомашины и до 20 парных повозок.
Однако наряду с положительными результатами дивизионное командование отметило и недостатки: «невключение фотопулемета, стоящего на самолете ведущего, что не позволило на документальном материале изучить и подтвердить отличные действия пары».
При этом следует отметить, что в 16-м гиап фотокинопулемет (ФКП) был установлен только на 3 самолетах, в 100-м гиап – на двух самолетах, в 104-м гиап – на одной «Аэрокобре».
22 октября гвардии старший лейтенант Трофимов «за успешно проведенные на 2-м и 1-м Украинских фронтах в период с 8 мая по 1 сентября 72 боевых вылета и лично сбитые в 11 воздушных боях 6 самолетов противника» был награжден (приказ командующего 2-й ВА № 0298/н) четвертым орденом Красного Знамени.
27 октября в период 10.30–11.50 при ясной погоде и видимости 7–8 км пара 16-го гиап (ведущий гвардии лейтенант Сухов, ведомый гвардии младший лейтенант Березкин) вылетела на охоту в районе Лагова – Черна – Квефув. Линию фронта пересекли на высоте 3500 м за облаками и пробили ее (облачность) за 60 км от линии фронта. Дальнейший поиск целей продолжался со снижением до бреющего полета.
По дороге Мнюа – Смыкув наши летчики обнаружили движение до 8 парных повозок с вражеской пехотой и атаковали их. По одной атаке пикированием с высоты 1000 м под углом 20° произвели оба экипажа, в результате чего было уничтожено до 6 солдат и до 4 повозок.
Выйдя из атаки с набором высоты, они увидели, что со стороны железнодорожной станции Вевале выходит пассажирский железнодорожный состав в количестве до 20 вагонов. Наши летчики в стороне подождали, пока эшелон выйдет со станции, и на перегоне Сопитыну – Копруск атаковали его. С высоты 2500 м, резко пикируя, наши «Аэрокобры» ушли на юг и дальше, перейдя на бреющий полет под ракурсом -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
, атаковали «знакомый» вражеский паровоз. Первую атаку производил только ведущий пары. Ведомый, находящийся на 100–150 м выше, прикрывал его. Огонь летчиком Суховым открывался с дистанции 300 м и велся до проскакивания наземной цели. Повторная атака проводилась аналогично у населенного пункта Муравский, в результате попадания пулеметной очереди в паровоз последний взорвался. Этот эпизод был зафиксирован ФКП ведущего. В дальнейшем поиск проводился на бреющем полете. На перегоне Скаржинске – Каменка пара обнаружила железнодорожный эшелон, состоящий из 15 вагонов и паровоза, который подходил к населенному пункту Хлебанске. С бреющего полета паровоз был атакован и, судя по снимку ФКП, поражен.
Уход от цели пара Сухова произвела с набором высоты и линию фронта пересекла за облаками.
Таким образом, применение фотокинопулемета при полетах на охоту давало положительные результаты, так как при проявлении пленки, во-первых, сразу же были видны результаты проведенной атаки цели, что служило летчику подтверждением поражения цели, и, кроме того, во-вторых, можно было определить ошибки пилота непосредственно при стрельбе.
В этот день случилось и одно авиационное происшествие.
В 10.20, по данным РУС-2, пара самолетов «Аэрокобра» (ведущий гвардии лейтенант Иван Онищенко и ведомый гвардии младший лейтенант Пищальников) вылетела на перехват самолетов противника. Радиосвязь у ведущего и ведомого на земле и в воздухе работала отлично. В 11.15 летчик Пищальников сообщил по радио, что он идет на посадку. Однако, находясь уже на глиссаде, он не выпустил шасси, что было своевременно замечено с КП авиаполка. Руководитель полетов развернул его самолет на второй круг. При вторичном заходе на посадку шасси так и не вышли в рабочее положение. Руководитель полетов снова запретил посадку, но Пищальников, невзирая на указания, полученные по радио, а также сигнализацию красными ракетами со старта, все же произвел посадку на фюзеляж и поломал самолет.
Виновником поломки «Аэрокобры» был признан командиром авиаполка летчик гвардии младший лейтенант Пищальников, который не смог выпустить шасси самолета механически. Это случилось из-за слабых знаний им материальной части и еще по причине личной недисциплинированности.
Григорий Речкалов, как командир части, за поломку самолета и халатное отношение к своим служебным обязанностям с гвардии младшего лейтенанта Пищальникова приказал «удерживать в течение трех месяцев 25 % из оклада содержания на восстановление самолета».
27 октября 7-й иак был преобразован в 6-й гвардейский иак.
Всего за октябрь 16-й гиап выполнил 69 боевых с/в (из них: 20 – на уничтожение воздушных разведчиков противника, 22 – на свободную охоту, 4 – на перехват, 20 – на прикрытие аэродрома) на самолете «Аэрокобра» с налетом 59 часов 35 минут и на самолете Ла-7 – 2 с/в (налет 1 час 35 минут).
При этом братские части – 100-й и 104-й гиап за октябрь выполнили 48 (налет 46 часов 38 минут) и 26 боевых с/в (22 часа 30 минут) соответственно.
Боевое напряжение 9-й гиад и 16-го гиап в октябре 1944 г.
Кроме того, летным составом 16-го гиап было выполнено 255 небоевых самолето-вылетов (Р-39 – 60 с/в, Ла-7 – 61 с/в, УЛа-5 – 129 с/в, УТ-2 – 16 с/в).
На низкие показатели боевого напряжения и боевой подготовки покрышкинского авиасоединения в октябре влияла и неблагоприятная метеообстановка в районе дислокации. За этот месяц было только 8 летных дней, ограниченно летных – 9, остальные дни месяца были нелетные.
Такие неблагоприятные метеоусловия в отдельные дни затрудняли, а иногда и совершенно исключали ведение боевых действий авиацией. Так, в течение 11, 12, 19, 22, 23 и с 28 по 30 октября изза плохих метеоусловий выполнение разведки и свободной охоты было сорвано, а в течение 20, 21, 24 и 31 октября из-за плохой погоды боевые действия велись ограниченно.
Подводя итоги боевой деятельности 16-го гиап за октябрь 1944 года, можно отметить, что летчиками авиаполка Речкалова было проведено всего 5 воздушных боев, в которых участвовало 10 самолетов «Аэрокобра» и со стороны противника 6 самолетов, из них по типам: ФВ-190 – 2, Хш-126 – 1, Хе-111 и Ю-52 – 1, «Клемм-Ки-35» – 1. В результате чего было сбито 3 немецких самолета: Хш-126, Ю-52, «Клемм-Ки-35» и один Хе-111 был подбит. На уничтожение этих вражеских самолетов было израсходовано 47 авиационных снарядов калибра 37 мм и 612 авиапатронов калибра 12,7 мм и калибра 7,62 мм – 500 штук.
Летчики 100-го и 104-го гиап за этот месяц не добились ни одной воздушной победы. Таким образом, боевой результат всей покрышкинской авиадивизии составил только 3 сбитых летчиками речкаловской части вражеских самолета.
В течение октября управление 9-й гиад и 16-го гиап продолжал обеспечивать 379-й бао, а 100-й и 104-й гиап – 299-й бао, обе тыловые части из состава 23-го РАБ.
379-й бао в целом с тыловым обеспечением речкаловского авиаполка справился удовлетворительно.
Хорошо работал вещевой отдел батальона, который к концу месяца обеспечил половину летного и инженерно-технического состава зимним обмундированием, своевременно организовывал хорошую баню со сменой нательного белья и постельных принадлежностей.
Такую же высокую оценку получил личный состав аэродромно-технической роты бао, который за короткий срок сумел построить землянки для трех эскадрилий и землянку для отдыха летного состава.
На этом положительные оценки тыловой части закончились. Констатация работы, например, продовольственной службы глазами личного состава обеспечиваемой части была следующей: «Продовольственный отдел работу организовал неудовлетворительно. Поварской и официантский состав ходит грязно, грубо относится к летному и техническому составу, кухня летного состава содержится в хаотическом состоянии. Пища готовится не вкусная и малокалорийная. На все эти безобразия командование бао реагирует слабо и не добивается скорейшей ликвидации их».
На невысокую оценку деятельности тыловых специалистов повлияло также то, что в столовой технического состава было недостаточное количество обслуживающего персонала, из-за этого задержка в принятии пищи летным и техническим составом авиаполка иногда доходила до 5 часов.
Технический отдел заявки авиаспециалистов части на поставку запасных частей своевременно не удовлетворял.
Ноябрь 1944 года
В течение ноября 1944 года перед войсками 1-го Украинского фронта продолжали действовать немецкие войска группы армии «Северная Украина» и соединения 4-го воздушного флота Германии в составе 4-го и 8-го авиакорпусов, общей численностью до 620 самолетов. Однако авиация противника активности не проявляла, ограничиваясь только ведением разведки войск, тылов и поля боя.
Неблагоприятная метеообстановка в этом месяце снова затрудняла, а иногда совершенно исключала ведение боевых действий покрышкинской авиадивизии. Изобилие осадков привело к размоканию летных полей аэродромов и невозможности вести с них боевые действия, особенно во вторую и третью декады месяца.
За ноябрь был только 1 летный день, ограниченно летных – 17, нелетных – 12.
На 1 ноября 9-я гвардейская Мариупольская ордена Богдана Хмельницкого II степени истребительная авиационная дивизия имела на вооружении 117 самолетов «Аэрокобра», из них исправных – 114. Кроме этого, имелись в наличии 4 Ла-7, 2 УТ-2 и 5 По-2 (из них 3 самолета По-2 в авиаполках).
Включая управление 9-й гиад, из них: боеготовых в авиационных частях 104 летчика (управление 9-й гиад – 1, 16-й гиап – 34, 100-й гиап – 34, 104-й гиап – 35), в госпиталях – 10, в командировках – 2 и больных при части – 5, в отпусках и домах отдыха – 4.
Дислокация 9-й гиад оставалась неизменной, управление 9-й гиад и 16-й гиап – аэродром Стале, 100-й и 104-й гиап – аэродром Ята (Ежове).
Основная боевая задача, стоящая перед 9-й гиад, была следующая – «в течение этого месяца, при наличии авиационного горючего, продолжать учебно-тренировочные полеты по доработке отдельных упражнений по вводу в бой молодого летного состава, по переучиванию 16-го гиап на самолете Ла-7, а также по отработке упражнений программы слепой подготовки КБПИА-44».
Из-за размокания земляных летных полос с 7 ноября до конца месяца аэродромы оставались непригодны для летной работы, а с 17 ноября боевая задача по разведке с авиадивизии Покрышкина вышестоящим командованием была снята.
1 ноября в штаб 16-го гиап поступило боевое распоряжение штаба 9-й гиад № 183. В нем начальник штаба авиасоединения гвардии полковник Абрамович довел до командиров подчиненных частей единственную короткую боевую задачу комдива на предстоящий день:
«1. 16-й гиап, 100-й гиап, 104-й гиап 01.11.44 г. выполнять задачи, поставленные боевым распоряжением № 179 на 28.10.44 г.
2. КП – Мокшишув».
Что же приказал командир 9-й гиад в БР № 179 от 28 октября командиру 16-го гиап?
Читаем:
«28.10.44 г. вылетом одной пары «охотников» уничтожать самолеты и технику противника в районе согласно директивы № 2168 от 13.10.44 г. Дежурством на земле звена в готовности № 1 прикрывать аэроузел корпуса и выполнять приказ АД № 01 от 20.10.44 г. В период с 15.45 до 18.40 парой «охотников» уничтожать разведчиков противника в районе Стале, Ежове, Развадув.
С остальным личным составом продолжать по плану УБП».
В соответствии с этими указаниями 1 ноября командир авиаполка гвардии майор Речкалов поставил боевую задачу летному составу части: дежурному звену с готовности № 1 по сигналу с КП 16-му гиап – вылететь на прикрытие аэроузла базирования корпуса от налета авиации противника.
Кроме того, с самого утра с летным составом, допущенным к производству полетов на самолете Ла-7, были запланированы учебно-тренировочные полеты.
Прогноз погоды, полученный от дивизионных метеорологов на 1 ноября, был следующий: «Облачность 5—10 баллов, высотой 200–300 м с повышением к концу дня до 600—1000 м, дымка. Видимость утром 2–3 км, днем 6–8 км, ветер восточной четверти 3–6 м/с, температура + 9 градусов».
О том, как проходили утренние полеты в 16-м гиап 1 ноября, рассказал Георгий Голубев в своей книге «В паре с сотым»:
«Четвертым на Ла-7 выруливал на старт командир эскадрильи капитан А. Клубов. Истребитель легко катился по полю, и за ним тянулся полосой широкий след – примятая воздушной струей трава. У исполнительного старта машина застыла, постояла с минуту.
– «Весна»! Я – «сорок пятый». Разрешите взлет, дайте зону, – раздался в динамике голос летчика.
– «Сорок пятый»! – ответили ему с командного пункта. – Зона три. Взлет разрешаю!
На старте послышался характерный нарастающий гул мотора, и самолет Клубова тронулся с места, побежал все быстрее и быстрее. Вот он оторвался от земли, низко прошел метров двести– триста, а потом, резко перейдя в угол набора, стремительно стал набирать высоту. За машиной тянулась небольшая сизая полоса дыма.
Находившиеся у линии старта летчики и техники внимательно следили за взлетом. За отличным взлетом мастера боя и пилотажа.
Прошло минуты три-четыре, и в динамике снова послышался голос Клубова:
– «Весна»! Я – «Сорок пятый». Третью зону занял.
– «Сорок пятый»! Я – «Весна»! В воздухе спокойно. Выполняйте задание!
– Вас понял! – И в динамике раздался характерный щелчок.
Зона номер три – это воздушное пространство над северной окраиной аэродрома. Нам хорошо был виден самолет Клубова. Летчик пилотировал вдохновенно, энергично. Каскад фигур высшего пилотажа буквально лился безостановочно, непрерывно. Я понимал, что Клубов сейчас «выжимает» все, на что способен новый самолет известного советского конструктора.
Все, кто наблюдал сейчас за полетом Клубова, восхищались мастерством летчика. Да и о машине авиаторы отзывались высоко, с похвалой: на таком истребителе, мол, можно колотить «мессеров» и «фоккеров» за мое почтение!
Отпилотировав, Клубов вошел в крутую спираль и стал снижаться.
– «Весна»! Я – «Сорок пятый». Задание закончил, разрешите вход в круг.
– Разрешаю! Я – «Весна», – ответил руководитель полетов.
Клубов вошел в круг, после четвертого разворота выпустил шасси и посадочные щитки и доложил:
– «Весна»! Я – «Сорок пятый». Разрешите посадку…
Это были последние слова, которые я слышал от моего боевого товарища в его жизни.
Дальше произошло невероятное и непредвиденное.
Самолет Клубова коснулся грунтовой взлетно-посадочной полосы и побежал по ней. Под воздействием бокового ветра самолет почти незаметно стал уклоняться вправо, выкатился за пределы полосы и уже на малой скорости на глазах у всех словно бы споткнулся и… скапотировал. Вначале самолет стал на нос, задрав высоко кверху хвостовое оперение, мгновение постоял, словно раздумывая, в строго вертикальном положении и как бы нехотя, медленно стал валиться на спину».
Это литературный вариант последнего полета Александра Клубова в интерпретации его однополчанина. Однако в этом тексте есть несколько неточностей.
На это время гвардии капитан Клубов был уже не командиром авиаэскадрильи, а помощником командира авиаполка по воздушно-стрелковой службе (ВСС). Почему-то Георгием Гордеевичем не названа фамилия руководителя полетов! По всей видимости, это был Григорий Речкалов, так как в воздухе был летчик из управления авиаполка!
Полеты проходили на аэродроме Стале, где имелась бетонная взлетно-посадочная полоса, нечасто используемая нашими летчиками при ведении боевых действий, в основном из-за неимения таковых в принципе. Практически постоянно и на Кубани, и в Румынии, и в Закарпатье 16-й гиап летал с грунтовых аэродромов. Переход на новый вид покрытия взлетной полосы влиял на отработанные за год эксплуатации самолетов типа Р-39 навыки в динамике взлета и посадки этих самолетов. К тому же советский «Лавочкин-7», который пилотировал в этот день Клубов (Ла-7 № 38100554 с мотором АШ М-82ФН № 821 31238. – Авт.), был более энерговооруженным, чем та же американская «Аэрокобра» (Ла-7 – 1545 л. с., Р-39 (K, L, D-2) – 1325 л. с., Р-39 (М, N, Q) – 1200 л. с., Р-39 (D-1, F) – 1125 л. с.), что также необходимо было учитывать всем летчикам: и простым пилотам, и первоклассному асу-пилотажнику полка, которым являлся по штату и по праву помощник командира по ВСС Герой Советского Союза Александр Клубов.
Чтобы понять, какое летное мастерство и физические усилия требовались летчику при переучивании на новую материальную часть, обратимся к архивному документу «Отзывы о самолете Ла-7 № 45210139 и его пилотажных свойствах летчиков-испытателей ЛИИ», подписанному 27 октября 1944 года (за 3 дня до катастрофы Клубова) начальником 1-го отдела 1-й лаборатории ЛИИ Строевым Н.С. и ведущим инженером Каском Е.Г.
Вот некоторые цитаты из этого отчета:
«При взлете самолет разворачивает влево, что вполне парируется ногой при положении триммера руля поворота во взлетном положении. Взлет требует повышенного внимания летчика.
На взлете самолет несколько сильнее разворачивает влево, чем самолет Ла-5, очевидно из-за большей длины и выноса ног шасси, на пробеге после посадки это сказывается также. Кабина самолета Ла-7 по сравнению с кабиной самолета Ла-5 в основном улучшена.
В отличие от самолета Ла-5 навигационные и моторные приборы сгруппированы и расположены лучше. Сама кабина попрежнему осталась просторной, однако это преимущество сведено на нет установкой недопустимо широких планок для сбрасывающего фонаря.
Были отмечены высокие температуры воздуха в кабине: около ног до 47 °Ц, около головы до 43 °Ц при температуре наружного воздуха от –8 °Ц до +20 °Ц.
В полете на форсированном режиме работы мотора на максимальной скорости около ног летчика была отмечена температура свыше 60 °Ц (металлическая ручка управления обжигала руку летчика через кожаную перчатку).
Температура воздуха и в кабине недопустимо высока, при полете на форсированном режиме работы мотора она дошла до 65 °C (замерено термометром со шкалой только до 65 °C), очевидно достигает 70 °Ц).
Ручка управления настолько сильно нагревается, что даже при наличии перчаток обжигает руку. Высокая температура очень сильно изнуряет летчика, значительно понижая работоспособность и боеспособность его. Управление сектором нормального газа очень тугое.
После посадки сохранение прямолинейного направления пробега требует большого внимания от летчика и безукоризненной работы тормозов. Самолет обнаруживает заметные тенденции к разворотам в обе стороны, в еще большей степени, чем Ла-5.
При увеличении скорости на рулежке самолет Ла-7 менее устойчив, чем Ла-5 (желательно увеличить устойчивость хвостового колеса).
При посадке усилия на рули хорошие. На пробеге самолет неустойчив и требует повышенного внимания летчика.
На пробеге самолет Ла-7 склонен к рысканию больше, чем самолет Ла-5.
На пробеге самолет сильно виляет, при отказе тормозов наверняка будет разворот, который повлечет поломку самолета.
После посадки сохранение прямолинейного направления пробега требует большого внимания от летчика и безукоризненной работы тормозов. Самолет Ла-7 при посадке на бетонную дорожку обнаруживает заметные тенденции к разворотам в обе стороны еще в большей степени, чем Ла-5».
Если взлет Клубов выполнил без замечаний, чему способствовала твердая и ровная ВПП, а также хорошие динамические показатели авиационного мотора Климова (номинальная мощность на 1-й скорости ПЦН – 1545 л. с. при 2400 об/мин, максимальная мощность на 1-й скорости ПЦН – 1855 л. с. при 2560 об/мин), то посадка его «Лавочкина» проходила нештатно. На его самолете при заходе на посадку не выпустились посадочные щитки, и летчик из-за этого ушел на второй круг. При втором заходе закрылки выпустились всего на 5—10°, но Клубов принял решение посадку все же выполнять, хотя, возможно, с третьей попытки они бы выпустились, может быть, и полностью, и чрезвычайная ситуация сама собой разрядилась бы. Но за полетом знаменитого летчика части (Героя Советского Союза) следило много военнослужащих на аэродроме, и ему пасовать перед, казалось бы, несущественной проблемой в полете не хотелось. Потеря имиджа смелого и бесстрашного пилота, умеющего укротить любую летающую машину, страшила его, наверное, больше, чем возможные последствия потери работоспособности матчасти. К тому же посадка у него получилась с «промазом», как напишет потом в отчете об этой катастрофе командир 16-го гиап. Что повлияло на этот «промаз» – неизвестно: ветер, нервное напряжение, практическая «недоученность» его как летчика на новом типе самолета, повышенная посадочная скорость самолета на глиссаде или что-то еще.
Из-за неполного выпуска закрылков посадочная скорость истребителя не была своевременно погашена. Из-за неточного приземления длина пробега истребителя по искусственному покрытию аэродрома сократилась (из отчета ЛИИ: «Длина пробега по бетонной дорожке равна 410 м, длина посадочной дистанции равна 1030 м. Посадочная скорость равна 137 км/час»), поэтому, из-за невыдерживания этих двух параметров, влияющих на безопасное приземление самолета, Ла-7 продолжал катиться по бетонной ВПП до ее окончания. Здесь следует учесть, что «Лавочкин» по весовым параметрам был практически аналогичный «Аэрокобре» (масса пустого Ла-7 – 2597 кг, масса пустого Р-39 – 2642 кг), что обманчиво давало ощущения, что летчик управлял старым, хорошо изученным самолетом, а на самом деле – кроме веса, это был совершенно другой летательный аппарат.
При резком торможении (при этом, возможно, произошло разворачивание колес шасси на некоторый угол) и попадании на мягкий грунт Ла-7 Клубова скапотировал. Находившийся в кабине летчик левой стороной головы ударился о землю и был придавлен бортом кабины.
От полученных ранений, по воспоминаниям Александра Ивановича Покрышкина, он умер в польской больнице через полтора часа после катастрофы, по словам Георгия Голубева – умер на руках Покрышкина.
Приказом по 16-му гиап от 4 ноября 1944 года № 0148 помощник командира 16-го гвардейского истребительного авиационного Сандомирского полка по ВСС Герой Советского Союза гвардии капитан Клубов Александр Федорович (1918 г. р., уроженец д. Еруново Вологодской области, удостоверение личности № 007386 серия ГД-000001, член ВКП(б) с 1943 года, п/б № 5476073, кадр РККА с 1939 года), погибший при исполнении служебного задания и похороненный во Львове 4 ноября 1944 года, был исключен из списка личного состава авиаполка и всех видов довольствия.
«Именной отчет о безвозвратных потерях 9-й гиад за период с 1 по 10 ноября 1944 года» (форма 2/БП) с единственным военнослужащим покрышкинского авиасоединения, погибшим за этот период, 9 ноября был отправлен в ГУК НКО СССР, ВВС КА, 6-й гиак и в дело № 50 9-й гиад.
Похоронка его матери, Фомичевой Александре Константиновне, не высылалась, так как с ней, находящейся с 1941 года в блокадном Ленинграде, Александр Федорович письменной связи не поддерживал и адреса ее никто не знал. Для выяснения этих данных штабом 9-й гиад был выслан запрос в горком ВКП(б) Ленинграда.
Всего за ноябрь 1944 года, судя по отчетам 16-го гиап, в полетах на Ла-7 участвовал всего один самолет, который, налетав 1 час 35 минут, выполнил 5 посадок.
2 ноября самолеты части в воздух не поднимались, летчики несли дежурство в кабинах «Аэрокобр».
3 ноября парами «Аэрокобр» произведено 3 вылета на прикрытие траурной процессии на похоронах Александра Клубова.
С 4 по 6 ноября парой «Аэрокобр» производились вылеты на свободную охоту в район: Хмелюв – Генчув – Кельце – Бодзештий– Ракув – Козя-Воля – Тарнун.
4 ноября хорошо сработали связисты, находящиеся на КП 16-го гиап: в тумане, в сумерках ими были проведены по радио и посажены на аэродром Стале летчики, командиры 100-го и 104-го гиап – гвардии подполковники Лукьянов и Бобров.
5 ноября пара 16-го гиап (ведущий гвардии старший лейтенант Сухов, ведомый гвардии младший лейтенант Душанин) производила охоту в районе Ракув – Джега – Пикашув – КозяВоля (3 км от Коньске) – Илза – Сено – Тарнув. Пройдя линию фронта на высоте 4000 м, наша пара со снижением и с изменением курса производила поиск целей, снижаясь временами до бреющего полета, затем в лесистом районе вновь набирала высоту до 1000 м и со снижением продолжала поиск. Пролетая в районе ж.-д. станции Кельце, советские летчики обнаружили, что с запада и северо-запада подходили два вражеских железнодорожных эшелона, один из которых насчитывал до 25, а другой – до 40 крытых вагонов. На станции Скарожинско Камена с севера и запада также подходили 2 эшелона и на путях маневрировало до 6 паровозов.
В обоих случаях от атаки этих целей пара Сухова отказалась, так как было известно, что обе станции были хорошо прикрыты ЗА и МЗА.
На восточной окраине населенного пункта Паштова Воля пара обнаружила скопление до взвода пехоты на привале и с хода с высоты 400 м со снижением под углом 10° атаковала цель. Огонь наши летчики открыли с дистанции 200 м и вели его до проскакивания на бреющем полете с отходом от цели на этой же высоте. Повторная атака была произведена по ветряной мельнице на южной окраине этого же населенного пункта и по 5 подводам, на которых передвигалось до 18 вражеских солдат. При дальнейшем поиске целей в районе Жечлюва наши охотники были обстреляны огнем ЗА. Перейдя на бреющий полет, они вышли из-под огня.
Линия фронта на обратном пути была пройдена с набором высоты над облаками.
6 ноября в авиачасти Речкалова было организовано коллективное прослушивание доклада Сталина по радио.
Утром на следующий день был проведен митинг личного состава, на котором с речью перед подчиненными выступил командир 9-й гиад трижды Герой Советского Союза гвардии полковник Покрышкин.
По всем землянкам и общежитиям проведены коллективные читки текста доклада Верховного главнокомандующего и приказа НКО № 220.
Как отмечалось в дивизионных документах: «Доклад и приказ т. Сталина был встречен с глубочайшим энтузиазмом и вызвал огромную радость в связи с указаниями товарища Сталина о том, что наша вся Советская территория освобождена от немцев, что боевые действия Красной армии перенесены непосредственно в «логово немецкого зверя», что предстоит решающий и окончательный удар для уничтожения раненого фашистского зверя в его собственной берлоге».
Кроме того, был проведен специальный семинар парторгов и их заместителей по вопросу: «Как пропагандировать и изучать сталинские документы». Все землянки и помещения авиаполка были художественно оформлены лозунгами и плакатами с выдержками из доклада и приказа товарища Сталина, портретами вождя.
С 6 по 8 ноября парой «Аэрокобр» производился вылет на свободную охоту в район Опатув – Коньске – Хельцины – Пинчув– Хмельник – Стоянув. Также парой «Аэрокобр» произведено 2 вылета на перехват разведчиков противника по засечкам «РУС» с КП 16-го гиап.
С 8 ноября по 1 декабря 1944 года парами и четверками «Аэрокобр» летчики 16-го гиап несли дежурство на земле в готовности № 1 и 2 с задачей – вылететь на прикрытие аэроузла базирования частей авиакорпуса от налета авиации противника.
Боевое напряжение 9-й гиад и в т. ч. 16-го гиап за ноябрь 1944 г.
Таким образом, за ноябрь 1944 года (за 7 дней) 16-й гиап выполнил всего 18 боевых самолето-вылетов, при этом на разведку было выполнено 6 с/в (налет 6 часов 32 минуты), на перехват – 6 с/в (налет 5 часов 38 минут), на прикрытие аэродрома – 2 с/в (налет 1 час 50 минут), на прикрытие траурной процессии – 4 с/в (налет 3 часа 10 минут).
При этом воздушных боев летчики авиаполка Григория Речкалова не вели и, соответственно, сбитых немецких самолетов не было.
Было произведено всего три штурмовки по автомобильному и гужтранспорту противника, при которых было израсходовано боеприпасов: авиаснарядов калибра 37 мм – 71 шт., авиапатронов 12,7 мм – 650 шт. и 7,62 мм – 350 шт. При этом было уничтожено до 7 вражеских автомашин, до 21 подводы с немецкой пехотой и была сожжена 1 ветряная мельница.
Кроме этого, при выполнении салюта в процессе проведения траурной церемонии на похоронах Героя Советского Союза гвардии капитана Клубова Александра Федоровича было израсходовано 840 авиапатронов калибра 12,7 мм и 4600 авиапатронов калибра 7,62 мм.
Авиационная дивизия Покрышкина выполнила всего 54 боевых с/в (16-й гиап – 18 с/в; 100-й гиап – 20 с/в; 104-й гиап – 16 с/в) с налетом 52 часа 8 минут. При этом на разведку летали только летчики 100-го гиап, на перехват вражеских самолетов по радиосигналам других аэродромов – только 16-й гиап (однако встреч с воздушным противником не было), на охоту поднимались в воздух пары истребителей всех частей авиасоединения. Причем наиболее удачным днем охоты было 6 ноября. В этот день в каждом из авиаполков было произведено по 2 вылета пар охотников. В результате было уничтожено: 1 легковая и 11 грузовых автомашин, 18 солдат, 14 лошадей, мотоцикл с мотоциклистом, авто установка МЗА, 10 подвод, выведен из строя паровоз, повреждено 2 автомашины, проштурмована 1 артиллерийская батарея.
Кроме того, за ноябрь 16-м гиап было выполнено 56 небоевых самолето-вылетов (Р-39 – 10 с/в, Ла-7 – 5 с/в, УЛа-5 – 6 с/в, По-2 – 35 с/в), из них в тренировочных полетах – 51 с/в.
По дополнительному распоряжению командира 6-го гиак генерала Утина Александра на ноябрь был отпущен лимит на авиационное горючее на дополнительную тренировку молодых летчиков по вводу их в бой, на слепую подготовку, на переучивание летчиков 16-го гиап на самолете УЛа-5, Ла-7 и на проверку техники пилотирования у всего «старого летного состава» на самолетах «Аэрокобра», УЛа-5 и Ла-7. Однако ввиду плохих метеоусловий и, соответственно, негодности аэродромов к проведению полетов было всего неполных 3 летных дня для учеб но-тре нировочной работы. За этот период было произведено 75 посадок (налет 40 часов 30 минут), из них 50 посадок на тренировку молодых летчиков и 25 посадок – на переучивание «старого летного состава» 16-го гиап на самолетах УЛа-5 и Ла-7. Летало всего 17 летчиков, из них 8 человек летчиков-«старик ов».
На конец ноября 1944 года в авиасоединении гвардии полковника Покрышкина было запланировано и проведено два крупных дивизионных мероприятия: 25 ноября – летно-тактическая конференция летчиков-охотников на тему «Мой метод охоты» и 28 ноября – военная игра с руководящим составом управления авиадивизии и авиаполков на тему «Организация прикрытия поля боя в период прорыва укрепленной полосы противника и в ходе успешной наступательной операции».
Кроме того, в этот день комиссией 2-й ВА совместно с представителями Управления связи ВВС КА были приняты зачеты у «летчиков-первоклассников» авиаполков и управления авиадивизии на звание «Мастер радиосвязи».
Из представших перед комиссией 21 летчика, имеющих 1-й класс по радиосвязи, испытание выдержали 16 человек, из них: 3 человека – управление 9-й гиад (в том числе командир авиасоединения), 16-й и 100-й гиап – по 5 человек, 104-й гиап – 3 человека.
29 ноября было проведено собрание дивизионного партийного актива с повесткой дня «Приказ № 220 и доклад т. Сталина о 27-й годовщине Великой Октябрьской Социалистической революции».
Декабрь 1944 года
Перед войсками 1-го Украинского фронта продолжали действовать войска немецкой армии «Северная Украина» в составе 4-й ТА и 17-й армии, а также авиация 4-го воздушного флота Германии в составе 4-го и 8-го ак, общей численностью до 650 самолетов, из них до 300 самолетов на передовых аэродромах. Основными аэроузлами базирования вражеской авиации продолжали быть Ендженювский и Краковский аэроузлы.
Авиация противника в течение декабря активности не проявляла, за исключением 28 декабря, когда была резко повышена ее активность. В этот день четырьмя группами до 17 ФВ-190 с высоты 1800–2500 м бомбардировали и штурмовали пушечнопулеметным огнем наши войска в районе Богария – Сташув. Отдельными бомбардировщиками Ю-88 и Хе-111, а также парами истребителей Ме-109 и ФВ-190 немецкая авиация вела разведку поля боя войск 1-го Украинского фронта, его армейских и фронтовых тылов, а также аэродромов.
Линия боевого соприкосновения с противником на 1 декабря 1944 года проходила по рубежу: Юзефув, далее на юг по восточному берегу реки Вислы, до иск. Завихост, Виняры, Винярки, Кихары, Седловице, Лешкув, иск. Влостув, Вымыслув, отм. 289, иск. Модлибожтце, Подлесе, Порембиська, Лагув, Бордо, иск. Дембно, Ракув, иск. Котушев, Яблонице, Дацки, иск. Бжозувка, иск. Стопница, иск. Лехув, иск. Ротайе, по северному берегу реки Вислы до иск. Слупя, Будзын, иск. Воля Вадовська, Заставье, Жарувка, иск. Чарна, иск. Хотова, иск. Дембна, Непля, Шебне, Секлювка.
Наряду с ведением разведки боем немецкие войска продолжали совершенствовать занимаемые позиции в инженерном отношении, также вели усиленное обучение нового пополнения в частях, выведенных во вторую линию обороны.
Дислокация 9-й гиад оставалась неизменной – аэродромы Стале и Ежове.
В течение декабря метеоусловия затрудняли, а часто и исключали боевые действия и учебно-тренировочные полеты советской авиации, а изобилие осадков в первую половину месяца до начала морозов привело к размоканию аэродромов авиадивизии и невозможности вести с них боевые действия.
Так, аэродром базирования 100-го и 104-го гиап – Ята был не готов к проведению полетов 8 дней и ограниченно годен – 4 дня, аэродром Стале в течение 2 дней был не готов, а 10 дней – ограниченно готов к взлету и посадке самолетов, что, однако, все равно исключало ведение с них боевых действий.
Всего за этот месяц было 13 летных дней, 10 – ограниченно нелетных и нелетных – 8.
На 1 декабря 9-я гиад имела на вооружении 120 самолетов «Аэрокобра», из них исправных 112, и 3 исправных Ла-7, кроме того, в авиаполках – два УЛа-5, один УТ-2 и два По-2 и в звене связи авиадивизии – один УТ-2 и три По-2.
По списку в покрышкинском авиасоединении было 126 летчиков, из них в частях (боеготовых) – 109, в госпиталях – 6, в командировках – 2, больных при части – 4, в отпусках и домах отдыха – 5.
При этом в речкаловском авиаполку было в наличии 40 самолетов «Аэрокобра» (36 боеготовых экипажей), два самолета Ла-7 и один – УЛа-5.
3 декабря в масштабе авиадивизии была проведена конференция по обобщению боевого опыта летчиков-истребителей, ведущих боевые действия методом свободной охоты. Тема конференции – «Мой метод охоты».
На дивизионной конференции начальник разведывательного отдела штаба 2-й ВА подполковник Ларин прочел доклад о дислокации и группировке наземных и воздушных сил противника перед войсками 1-го УФ, инженерно-оборонительного оборудования местности и «по какому направлению идет развитие авиации противника», какова его численность и основные тактикотехнические данные.
Штурман 9-й гиад дал общую характеристику района предстоящих боевых действий авиасоединения в штурманском отношении; инженер авиадивизии и начальник ВСС 9-й гиад дали характеристику лучших методов эксплуатации самолета «Аэрокобра» и его мотора, наивыгоднейших режимов их работы и сравнительную оценку их летно-технических данных и аналогичной авиационной техники противника.
Всего на конференции выступили 11 летчиков-охотников 9-й гиад, поделившихся своим опытом боевой работы, и начальник штаба авиасоединения гвардии полковник Абрамович. С заключительным словом и оценкой действий своих подчиненных выступил командир 9-й гиад. Здесь же гвардии полковник Покрышкин поставил перед своими подчиненными следующие боевые задачи на декабрь 1944 года:
– в течение месяца при наличии лимита горючего закончить учебно-тренировочные полеты по доработке отдельных упражнений ввода в бой с молодым летным составом, а также по переучиванию на самолете Ла-7 16-го гиап, по отработке упражнений программы слепой подготовке КБПИА-44 и штурманской подготовке метеорологов на самолете По-2;
– в течение месяца дежурством на земле звеньев в готовности № 1 прикрывать свои аэродромы и аэроузел корпуса, со свободным от боевых действий и дежурства личным составом проводить занятия по плану УБП;
– с 9 по 23 декабря парами вести разведку скопления войск, движения по дорогам, наличия оборонительных сооружений противника;
– с 10 декабря методом свободной охоты с напряжением 4–6 с/в в день создавать невыносимые условия противнику в местах скопления наземных войск, расположения штабов и на его коммуникациях и рокадных путях, кроме того – уничтожать самолеты, живую силу и технику противника;
– 29 декабря с рассвета и до наступления темноты иметь одно звено в готовности № 1 и второе в готовности № 2 для вылета усиленных патрулей, прикрывающих наши войска на Завислинском плацдарме;
– 30 и 31 декабря непрерывным патрулированием групп от 4 до 8 самолетов в зависимости от метеоусловий в периоды времени с 10.00 до 12.00 и с 14.00 до 16.00, прикрыть наши войска в районе Сандомир – Властуэ – Петрув – Стопница – Полонец (общая площадь территории 360 кв. км).
Боевые действия методом свободной охоты в декабре 1944 года вели только два авиаполка 9-й гиад (16-й и 104-й). Из 21 дня, в течение которых авиадивизия выполняла поставленную задачу по свободной охоте, боевые действия этим методом велись всего 8 дней.
Всего за месяц было произведено 16 вылетов пар охотников (32 с/в), из них – не выполнено боевое задание полностью 3 парами и еще одним одиночным экипажем, в том числе: 16-й гиап – 5 с/в, 104-й гиап – 2 с/в, по причине плохих метеоусловий – 1 с/в (16-й гиап) и из-за отказа матчасти – 6 с/в.
Летчиками-охотниками было проведено 4 воздушных боя с одиночными самолетами противника, в результате которых было заявлено об уничтожении четырех вражеских самолетов (Ме-109 – 3 и ФВ-189 – 1).
При ведении воздушной охоты наиболее отличились в 16-м гиап гвардии лейтенант Сухов и его ведомый гвардии младший лейтенант Жигалов, гвардии старший лейтенант Цветков со своим ведомым гвардии лейтенантом Торбеевым, гвардии майор Еремин и его ведомые гвардии младший лейтенант Новиков и гвардии младший лейтенант Коряев.
В декабре впервые 4 вылета пар самолетов 16-го гиап оказались безрезультатными. Причиной этого командование части признало неправильное построение поиска, из расчета встречи только воздушных целей в условиях малой активности авиации противника и в одном случае – противодействие вражеской истребительной авиации.
Так, 18 декабря в период 13.45–14.35 пара охотников 16-го гиап (ведущий гвардии лейтенант Голубев), производя поиск воздушных целей в районе Вежбник на высоте 3500 м, встретила 4 немецких истребителя Ме-109, которые, заметив наших охотников, начали их преследование. Развернувшись курсом на солнце, пара наших охотников с набором высоты ушла от преследования и, прекратив выполнение боевой задачи, возвратилась на базовый аэродром. Причиной безрезультатного вылета командование 16-го гиап посчитало встречу с превосходящим патрулем противника и ненастойчивость нашей пары охотников в выполнении поставленной боевой задачи.
В этот же день в период 14.38–15.38 пара (ведущий гвардии лейтенант Никитин), производя поиск воздушных целей на высоте 2500 м, при ясной погоде в воздухе немецких самолетов не встретила, а наземных целей не атаковала. Боевой вылет нашей пары прошел безрезультатно. Снова командир 16-го гиап констатировал, что это произошло по причине неправильного построения поиска целей его подчиненными, которые они строили с учетом обнаружения противника только в воздухе и пренебрегали поиском и атакой наземных целей, хотя бы на обратном маршруте.
Вылет охотников на выполнение боевого задания без учета метеорологической обстановки создавал угрозу неоправданных потерь и малой эффективности полета.
Так, 30 декабря 1944 года в период 15.20–17.00 пара охотников (ведущий врид командира 16-го гиап гвардии майор Речкалов и ведомый гвардии лейтенант Голубев) при плохой погоде в районе аэродрома (облачность 10 баллов, высота 100–300 м, видимость 3–4 км и предупреждение метеорологов об ухудшении ее на запад) вылетела с подвесными баками на свободную охоту в глубокий тыл противника (до 250 км) в район Радом – Ченстохов – Кельце.
Линию фронта наша пара прошла в районе Гурно-Хотча (75 км севернее Сандомира) под нижней кромкой облачности и, будучи обстрелянной огнем МЗА, вошла в облака, где наши летчики потеряли из виду друг друга, несмотря на имеющуюся радиосвязь, и собраться вместе не смогли. Ведомый гвардии лейтенант Голубев прекратил полет и, возвращаясь на свой аэродром, был снова обстрелян МЗА противника. «Аэрокобра» Голубева получила несколько пулевых пробоин.
Григорий Речкалов же продолжал полет под нижней кромкой облачности на высоте 300 м. Иногда он снижался до бреющего полета для атаки с ходу нескольких наземных целей и фотографировал это фотокинопулеметом. При обстреле его самолета огнем МЗА и зенитных пушек противника уходил в облачность. Прилетев на свой аэродром после охоты, гвардии майор Речкалов осмотром установил, что на ребре атаки крыла имеется обледенение и объектив фотокинопулемета покрыт льдом. Доклад о результатах этого боевого вылета командир 9-й гиад не утвердил, а уничтоженную технику и живую силу противника не засчитал.
Но когда выбор маршрута поиска целей в тылу противника был правильно построен, результаты были хорошие.
Так, 16 декабря в период 12.00–13.04 пара (ведущий гвардии лейтенант Сухов, ведомый гвардии младший лейтенант Жигалов) вылетела на охоту в район Сташув – Хмельник – Ендженюв – Кельце. Линию фронта они пересекли на высоте 5000 м и дальнейший полет строили с пологим снижением, вначале с целью поиска разведчиков противника на высотах от 5000 до 2500 м и далее со снижением до бреющего полета. Такое построение поиска дало прекрасные результаты. В районе 4–5 км юго-западнее Кельце наша пара охотников на высоте 1500 м обнаружила самолет противника типа Ме-109, который выполнял фигуры высшего пилотажа (бочки), по-видимому, как определили наши летчики, тренируясь в зоне пилотирования. Имея превышение над самолетом противника 600–700 м, пара наших охотников, сделав полупереворот, произвела по нему атаку снизу сзади под ракурсом -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
. В результате атаки, открыв огонь с дистанции 200 м, самолет противника был поражен и, перейдя в беспорядочное падение, упал в районе 4 км юго-западнее Кельце. Из немецкого самолета выбросился на парашюте летчик, которого ведомый – гвардии младший лейтенант Жигалов обстрелял, разбив ему купол парашюта, и немецкий пилот упал севернее Бяголона.
Продолжая поиск цели со снижением, пара Сухова по дороге Подглинье – Янушув с высоты 50 м с углом пикирования 5—10° атаковала в лоб вражескую колонну из 12 автомашин, в результате чего ведомый – гвардии младший лейтенант Жигалов зажег одну автоцистерну. Восточнее Янушува наши «Аэрокобры» атаковали группу до 100 солдат, идущих растянутым строем вдоль шоссе. Атака производилась таким же способом – в результате на дороге осталось лежать до 12 вражеских солдат. Пара была обстреляна огнем МЗА и ЗА из района Кельце и Загнанск, но благодаря правильному противозенитному маневру, с изменением курса и высоты, самолеты повреждений не имели. Характерно, что наши летчики израсходовали всего тридцать 37-мм снарядов, авиапатронов «КБ» 12,7 мм – 300 шт. и 7,62 мм – 320 шт., причем с целью тренировки ведомый по команде ведущего сделал около половины всех атак.
19 декабря прибыл для дальнейшего прохождения службы на должность летчика младший лейтенант Митягин Аркадий Владимирович (1922 г. р., в РККА с 1941 г.).
20 декабря гвардии младший лейтенант Кирилов во время вылета на охоту в период 11.23–12.11 сбил немецкий истребитель Ме-110. Вражеский самолет упал в 1 км восточнее населенного пункта Мойча. Воздушную победу подтвердил его ведомый – гвардии младший лейтенант Коряев.
В этот день в состав 16-го гиап, после переучивания в запасном авиаполку прибыл летчик гвардии младший лейтенант Кутищев Федор Михайлович. В Отечественной войне, в составе 83-й отдельной Краснознаменной морской стрелковой бригады, в должности командира взвода он участвовал в период с 1 февраля по 30 марта 1943 года. Федор Михайлович воевал на Малой Земле в составе морского десанта в районе Новороссийска, где он был один раз тяжело ранен и два раза – легко. 4 марта по представлению командования бригады за боевые отличия на фронте он был награжден орденом Красной Звезды.
После 22.00 22 декабря 1944 года в штаб 16-го гиап пришло боевое распоряжение № 235 штаба 9-й гиад (КП – Мокшишув).
В нем врид начальника штаба 9-й гиад гвардии подполковник Кулешов вначале довел до командиров авиаполков обстановку в районе боевых действий и погоду на предстоящие сутки:
«В районах: Ожарув, Цмелюв, Завихост, Хмельник, Рачице, Басовице патрулируют истребители противника и препятствуют нашим фоторазведчикам.
22.12.44 г. из борта одного из разведчиков противника передано по радио наличие самолетов на аэродромах Ята и Стале.
Прогноз погоды на 23.12.44 г.: облачность 3–5 баллов, высотой 600—1000 м, видимость 4–6 км, дымка, видимость при дымке 2–4 км, ветер северо-восточной четверти 3–5 м/сек, температура минус 12 – минус 6 градусов».
23 декабря было самым напряженным днем боевой работы всех авиачастей покрышкинского авиасоединения в декабре.
Какие же задачи поставил гвардии полковник Покрышкин своим подчиненным на предстоящий боевой день?
«1. 16-й гиап 23.12.44 г. вылетами охотников уничтожать одиночные самолеты, технику противника и действиями охотников уничтожать патрулей противника в районе Ожарув, Цмелюв, Завихост, Хмельник, Рачице, Басовице. Напряжение 4–6 с/в.
Дежурством звена на земле в готовности № 1 прикрывать свой аэродром, аэроузел дивизии и корпуса, проводить тренировку по слепой подготовке на самолете По-2.
2. 100-й гиап 23.12.44 г. парой разведчиков с аэродрома Стале вести разведку войск противника, согласно распоряжения на разведку № 15 от 8.12.44 г. Первый вылет в 9.20, напряжение разведчиков 3 пары вылетов. Производить учебно-тренировочные полеты на самолете Р-39.
3. 104-й гиап 23.12.44 г. проводить тренировочные полеты на самолете Р-39».
Выполняя поставленную боевую задачу, 23 декабря в период 13.35–14.35 при ясной погоде и отличной видимости пара охотников 16-го гиап (ведущий гвардии лейтенант Торбеев, ведомый гвардии младший лейтенант Стаценко) вылетела на охоту в район Буско – Здруй – Родлин – Хмельник – Стопница. Линию фронта они пересекли на высоте 4500 м, с последующим набором высоты до удаления в 30 км. В дальнейшем процессе полета они снижались до высоты 600 м и вплоть до бреющего полета. В районе Баркува ведущий Торбеев обнаружил на высоте 3500 м два ФВ-190, идущие в строю фронт пары с курсом 180°.
Имея превышение над противником, пара «Аэрокобр» пошла в атаку, которую производил ведущий, ведомый в это время его прикрывал. Открыв огонь с дистанции 200–300 м по одному ФВ-190, Александр Торбеев сбил немецкий самолет в районе Баркува. Как падал горящий «Фокке-Вульф», подтвердил его ведомый и пара летчиков-разведчиков 100-го гиап (ведущий гвардии капитан Сахаров, ведомый гвардии младший лейтенант Роговцев), производящие разведку в этом же районе. Продолжая дальше полет, пара охотников 16-го гиап атаковала скопление автомашин в населенном пункте Бронино, однако результаты атаки они не наблюдали, так как атака проводилась с ходу.
Всего за день летчики 16-го гиап выполнили 6 боевых вылетов, летный состав 104-го гиап – 12 боевых вылетов.
28 декабря в период 11.05–11.55 пара охотников (ведущий гвардии майор Еремин, ведомый гвардии лейтенант Новиков), производя охоту в этом же районе, линию фронта пересекла на высоте 5500 м и в дальнейшем производила поиск воздушных целей на высоте 4500–5500 м. В районе Пинчув, ниже себя на 1000 м, наша пара обнаружила 2 немецких истребителя Ме-109, идущие в строю тупого пеленга, и атаковала их. Гвардии майор Еремин атаку производил по ведомому вражескому самолету, Новиков – по ведущему «Мессершмитту», сверху сзади. Открыв огонь с дистанции 100–250 м, они сбили оба самолета Ме-109, которые упали в 6 км южнее Пинчува (район Младзувы). Сбитые самолеты не зафиксированы ФКП, так как у Еремина была перекошена пленка. Высланная для подтверждения мест падения самолетов противника пара разведчиков 100-го гиап (гвардии лейтенант Чулаев и гвардии младший лейтенант Косьменков) при плохой видимости нашла и подтвердила падение только одного Ме-109. Однако все равно на боевые счета обоих летчиков командованием 16-го гиап было записано по одному «Мессершмитту».
Таким образом, правильно организованный поиск воздушных целей в районе базирования авиации противника и на вероятных маршрутах их полета дал хорошие результаты.
В боевом распоряжении № 241 от 28 декабря 1944 года штаб 9-й гиад констатировал, что «авиация противника в течение 28.12.44 г. активно бомбила наши войска, расположенные на плацдарме.
29.12.44 г. возможны удары авиации противника по нашим аэродромам».
Таким образом, на «активные» бомбардировки немецкой авиации истребители 9-й гиад ответили 28 декабря 1944 года двенадцатью «активными» своими боевыми вылетами (около 10 % одного дивизионного вылета).
Боевое напряжение 9-й гиад и в т. ч. 16-го гиап за декабрь 1944 г.
За декабрь 1944 года 16-й гиап выполнил всего 37 боевых с/в с налетом 34 часа 5 минут, при этом: на разведку было выполнено 6 с/в, на уничтожение воздушных разведчиков – 5 с/в, прикрытие аэродрома – 2 с/в, на свободную охоту – 22 с/в.
9-я гиад выполнила за декабрь всего 152 боевых с/в (16-й гиап – 37 с/в; 100-й гиап – 81 с/в; 104-й гиап – 33 с/в) с налетом 137 часов 1 минута. Из указанных вылетов на охоту было не выполнено 7 с/в, из них 16-й гиап – 5 с/в, 104-й гиап – 2 с/в. На разведку не выполнено 6 с/в, и все – 100-й гиап.
Количество проведенных воздушных боев и сбитых самолетов противника в частях 9-й гиад за декабрь 1944 г.
На самолетах, осуществляющих разведку, были поставлены фотопулеметы, из них в 16-м гиап – 14 шт. (в том числе 12 для съемок военной кинохроники, без права вскрытия и проявления пленки), в 100-м гиап – 6, в 104-м гиап – 8.
В течение месяца впервые летали на охоту в 16-м гиап 2 летчика и в 104-м гиап – 1 пилот.
Прикрытие своих войск 30 и 31 декабря в заданное время было выполнено не полностью из-за плохих метеоусловий. При выполнении этой задачи группами 4–6 самолетов встреч с воздушным противником не было, воздушных боев наши воздушные патрули не вели.
Небоевые самолето-вылеты 9-й гиад за декабрь 1944 г.
В декабре 1944 года 16-й гиап имел и одну боевую потерю – с боевого задания не возвратился один экипаж.
17 декабря в период 12.40–13.45 пара охотников (ведущий гвардии лейтенант Сухов, ведомый гвардии лейтенант Жигалов) вылетела на свободную охоту в район Сандомир – Лагув – Густавув – Скаржиско-Каменна – Женчув – Павловице – Кельце. Погода стояла ясная, местами сильная дымка, видимость 4–5 км. В 11 км западнее Скаржиско-Каменна они обнаружили и атаковали вражеский пассажирский поезд. После второй атаки ведущий, выйдя из атаки, обнаружил, что ведомого нет. Сразу же Сухов запросил по радио о месте его нахождения, но ответа не получил, после чего передал в эфир приказание ведомому следовать на свой аэродром курсом 100°. Сам он также развернулся в направлении Стале. При подходе к Скаржиско-Каменна Сухов вторично передал в эфир сообщение о месте своего нахождения, на что Виктор Жигалов ясно ответил: «Вас понял». Однако в положенное время на свой аэродром ведомый Сухова не вернулся.
Приказом по 16-му гиап № 0167 не возвратившийся из этого боевого вылета самолет Р-39 № 470999 (с мотором «Аллисон» Е-19 № 042384) был в конце декабря исключен из боевого состава части.
О том, что Виктор Артемович Жигалов (1922 г. р., уроженец с. Еркино Красноборского района Архангельской области, в РККА с 1941 года, кандидат в члены ВКП(б) не возвратился с боевого задания 17 декабря 1944 года, командование части известило через военкомат Дагестанской АССР его отца – Артема Алексеевича Жигалова, проживающего в Махачкале (ул. Маркова, д. 41).
Приказом ГУК НКО СССР от 21 февраля 1945 года № 0377 гвардии лейтенант Жигалов был исключен из списков Красной армии.
«Аэрокобра» Жигалова была последним самолетом 16-го гиап, безвозвратно потерянным в 1944 году.
Всего за 1944 год из авиаполка Исаева – Покрышкина – Чавчанидзе – Бориса Глинки – Речкалова убыло 36 самолетов «Аэрокобра» (11 Р-39 – передано в реморганы, 15 Р-39 – боевые потери, 10 – небоевые потери).
Кроме того, в речкаловском авиаполку в середине декабря случилась и одна небоевая потеря.
15 декабря гвардии лейтенант Иван Онищенко, выполняя упражнение № 37 и 43 КБПИА-44, во время стрельбы с самолета по наземным целям (щитам), во втором заходе с высоты 1000 м создал угол пикирования 55–60° и дал две очереди, последняя очередь – с дистанции 150–200 м. Вывод из пикирования летчик начал на высоте 100–150 м, полный выход закончился на высоте 30–50 м. Предположительно, неуправляемый самолет пролетел еще около 250 м, ударился правым крылом, а затем носом о землю и разрушился. Летчик погиб, самолет был полностью разбит.
Одной из косвенных причин трагедии послужила малая личная натренированность летчиков в стрельбе по наземным целям. Борясь с этим недостатком, в конце ноября командир 16-го гиап поставил перед всем летным составом новую задачу: «По окончании каждого боевого и учебно-тренировочного вылета производить стрельбы по наземным мишеням». Как видим, Иван Онищенко выполнял приказ командования.
Комиссия, производившая расследование катастрофы, заявила, что катастрофа самолета «Аэрокобра» (Р-39 № 29157, с мотором «Аллисон» Е-19 № 160234), пилотируемого командиром звена 16-го гиап гвардии лейтенантом Иваном Онищенко, произошла «из-за низкого и резкого вывода из пикирования, предположительно с потерей сознания».
Иван Акимович Онищенко (1920 г. р., уроженец с. Дашки Корсунского района Киевской области, в РККА с 1938 года) был опытным пилотом, имеющим на своем личном боевом счету, за время службы в 16-м гиап, 5 сбитых самолетов противника практически всех типов (Хш-129, Ю-88, ФВ-190, Ю-87, Ме-109).
Похоронка ушла через Киевский военкомат в родное село Ивана Онищенко, в адрес его сестры – Ольги Акимовны.
16 декабря в боевой состав 16-го гиап был записан самолет По-2 № 4723 с мотором М-11 Д № 08292, полученный в 35/11 ПАРМ. Его поставили вместо списанного самолета УТ-2 № 4701600 с мотором М-11Д № 4111051, сданного в ту же 35/11 ПАРМ 24 ноября этого года.
В декабре 1944 года боевые задачи, поставленные покрышкинской авиадивизии, были выполнены не полностью из-за плохих метеоусловий и негодности аэродромов для производства полетов, ввиду размокания грунтовых ВПП в первую половину месяца.
За декабрь 9-я гиад произвела 152 боевых с/в, с налетом 137 часов 1 минута, в том числе 7 с/в на охоту и 6 с/в на разведку не выполнены, первые из-за неисправности матчасти и вторые – из-за плохих метеоусловий.
Кроме того, из-за неисправности матчасти при вылете на прикрытие своих войск не выполнено 6 с/в (отказ матчасти у ведущего пары и четверки).
По задачам боевые усилия 9-й гиад в декабре 1944 года распределились следующим образом:
– разведка – 70 с/в;
– свободная охота – 32 с/в;
– уничтожение разведчиков – 29 с/в; – прикрытие аэродромов – 7 с/в; – облет района – 14 с/в.
Вклад речкаловского авиаполка по видам боевой работы был следующий:
– разведка войск – 6 с/в;
– свободная охота – 22 с/в;
– перехват – 5 с/в;
– прикрытие аэродромов – 2 с/в.
При выполнении боевых заданий по разведке и охоте летчиками 16-го гиап были проведены 4 воздушных боя, в которых участвовало 8 самолетов «Аэрокобра» и со стороны противника – 6 самолетов. В результате боестолкновения было сбито советскими летчиками 5 самолетов противника: Ме-109 – 3, ФВ-190 – 1, Ме-110 – 1. При этом было израсходовано авиаснарядов калибра 37 мм – 60 шт., авиапатронов «КБ» калибра 12,7 мм – 470 шт. и «КБ» 7,62 мм – 396 шт.
Основные итоговые показатели боевой деятельности 16-го гиап за 1944 г.
Январь 1945 года
Новый 1945 год 9-я гиад встретила в составе 6-го гиак (9, 22, 23-я гиад) 2-й ВА. Кроме утинского авиационного соединения, в боевой состав воздушного объединения генерал-полковника авиации Красовского входили: 4-й бак (202-я и 219-я бад), 6-й гбак (1-я и 8-я гбад), 1-й гшак (8-я, 9-я гшад и 12-я гиад), 2-й гшак (5-я и 6-я гшад), 3-й шак (307-я и 308-я шад, 181-я иад), 2-й иак (7-я гиад и 322-я иад), 5-й гиак (8-я гиад и 256-я иад) и отдельные авиационные части – 11-я гиад, 208-я нбад, 98-й гдрап, 193-й грап, 118-й крап, 4-й санап, 1002-й апс. Противовоздушную оборону аэродромов объединения обеспечивали 8 аэродромных полков ПВО: 1554-й (командир – подполковник Давыденко), 1555-й (командир – майор Сапон), 1561-й (командир – майор Кисель), 1577-й (командир – Бондалетов), 1582-й (командир – майор Барсуков), 1605-й (командир – майор Мельник), 1613-й (командир – подполковник Измайлов), 1680-й (нд), оперативно подчиненных командующему 2-й ВА.
Всего в составе воздушной армии Степана Красовского насчитывалось 62 авиационных полка, причем 58 из них были вооружены новыми типами самолетов. Из 2636 боевых самолетов: 522 – бомбардировщики (Пе-2 и Пе-3 – 408; А-20 – 1; По-2 – 1), 919 – штурмовики (Ил-2 – 808; Як-1 – 111), 1106 – истребители (Як-9 – 217; Як-7 – 2; Як-3 – 126; Як-1 – 94; Ла-7 – 105; Ла-5 – 204; Р-39 «Аэрокобра» – 358), 89 – разведчики (Як-9 – 17; Як-7 – 1; Ил-2 – 22; Пе-2 – 49), только 12 бомбардировщиков, 31 штурмовик, 52 истребителя и 8 разведчиков считались неисправными и находились в реморганах.
В авиационную группировку войск 1-го Украинского фронта кроме 2-й ВА входили еще два авиационных полка связи, оперативно приданные двум танковым армиям: 3-й гв. ТА (372-й апс) и 4-й ТА (189-й апс).
На 1 января 1945 года 9-я гвардейская истребительная авиационная Мариупольская ордена Богдана Хмельницкого II степени дивизия имела на вооружении 118 самолетов «Аэрокобра» и 3 самолета Ла-7 (из них – 2 в 16-м гиап), из них: в дивизионном звене управления по одному самолету Ла-7 и Р-39, в 16-м гв. иап – 38 «Аэрокобр» (из них – 2 неисправных) и 2 Ла-7; в 100-м гиап – 37 «Аэрокобр» (из них – 5 неисправных), в 104-м гиап – 42 «Аэрокобры» (из них – 5 неисправных). Кроме того, в авиаполках находилось 2 УЛа-5 и 2 По-2 (из них – по одному УЛа-5 и По-2 в 16-м гиап) и в звене управления авиадивизии – 1 УТ-2 и 1 По-2.
Всего по списку в покрышкинской авиадивизии числилось 127 летчиков, из них боеготовых, способных выполнять боевые задачи днем в простых метеоусловиях – 105.
При этом в управлении 9-й гиад числился 1 боеготовый экипаж, в 16-й гиап – 35 боеготовых экипажей, в 100-м и 104-м гиап – 26 и 37 боеготовых экипажей соответственно.
Из числа боеготового летного состава 52 человека (управление 9-й гиад – 5, 16-го гиап – 23, 100-го гиап – 14, 104-го гиап – 10) могли выполнять задания командования в сложных метеоусловиях.
В авиачасти дважды Героя Советского Союза гвардии майора Речкалова были не введены в строй два недавно прибывших в часть летчика – Федор Кутищев (без боевого опыта) и Аркадий Митягин (в Отечественной войне с декабря 1941 по апрель 1942 года на Крымском фронте и с июля 1943 года в 6-м перегоночном иап).
В 100-м гиап не были допущены к производству боевых вылетов также два летчика, кроме того, один летчик был отстранен от полетов за летные происшествия и один – выздоравливал после ранения.
В 104-м гиап также два летчика выздоравливали, но находились в лазарете части.
Всего по покрышкинскому авиасоединению в госпиталях находилось 5 летчиков, в домах отдыха и в отпусках – 8, больных при части – 2, небоеготовых, возвратившихся из госпиталей – 7.
Линия боевого соприкосновения противоборствующих сторон на Завислинском плацдарме проходила по рубежу: 1,5 км южнее Завихост – Чернин – Гарбув-Стары – Фл. Лукова – Фл. Бугай – Лоп ата – Студзянки – Властув – Войновице – Гурны – Пор емби ска—1,5 км зап. Лагув – Бардо – Ракув, зап. окрестность леса сев ер о-западнее Корытница – Ясень – Яблоница – Гацки – Хал упки – выс. 218—Бялобоже-Дольне – Хжанув – Воля-Бехувська– Кальм ин – Слуське (все пункты для наших войск).
Немецкая авиация, по данным воздушной разведки 2-й ВА, базировалась на аэродромах Нагловице (до 50 самолетов), Дешно (до 40 самолетов), площадка севернее Бенгленец (юго-восточнее Ендженюв – до 30 самолетов), севернее Ендженюв – 15 самолетов и Краков – до 200 самолетов.
Как начинался для покрышкинской истребительной авиационной дивизии и 16-го гвардейского истребительного Сандомирского авиационного полка новый 1945 год?
Прогноз погоды на 1 января 1945 года в районе ответственности 9-й гиад был следующий: облачность 7—10 баллов, высота нижней кромки составляла 200–400 м. Утром дымка, местами туман. По району временами слабый снегопад, ветер юго-западный, 2–5 м/с.
Командиру 16-го гиап дважды Герою Советского Союза гвардии майору Речкалову комдивом была поставлена следующая «новогодняя» боевая задача: «1.1.45 г. дежурством на земле одного звена в готовности № 1 и второго звена в готовности № 2 прикрывать свой аэродром и аэроузел корпуса. Вести свободную охоту в отведенной полосе, напряжением 4–6 с/в, время вылета дополнительным распоряжением».
100-й гиап в этот же день должен был, при высоте облачности 600–800 м, группами 4–6 самолетов, в период с 14 и до 16 часов силами двух авиаэскадрилий прикрывать наши наземные войска на Сандомирском плацдарме. При облачности ниже 600 м командир авиадивизии вылеты летчикам лукьяновской авиационной части запретил.
Одна (разведывательная) эскадрилья 100-го гиап с 1 января и до отмены приказа должна была парами самолетов «Аэрокобра» вести разведку войск противника в трех заранее определенных районах разведки.
В первый день 1945 года в штаб 16-го гиап из Мокшишува (КП 9-й гиад) поступил боевой приказ на перебазирование, и авиачасть Григория Речкалова перелетела с аэродрома Стале на аэродром Скотники, находившийся на Завислинском плацдарме. Наземный эшелон авиаполка перебазировался автотранспортом 23-го РАБ и 379-го бао. На новом месте базирования 16-й гиап принял на все виды тылового обеспечения 694-й бао. Претензий к работе подчиненных майора Петрука Авсентия Феодосьевича (1909 г. р.) у летчиков-истребителей не было.
5 января в авиаполку гвардии подполковника Боброва в одном из вылетов, при выполнении посадки на аэродроме Ежова, произошла авиакатастрофа, в которой погиб молодой летчик гвардии младший лейтенант Батулин Николай Степанович (1923 г. р., уроженец г. Кадиевки Ворошиловградской области, в РККА с 1941 года). Он, при производстве учебно-тренировочного полета, на взлете рано оторвал самолет от земли, при этом не набравшая положенной по инструкции скорости «Аэрокобра» одной плоскостью задела землю, потом второй и, перевернувшись в воздухе, ударилась о землю, не оставив шансов на спасение находившемуся в ней летчику. Это была первая, но не последняя, потеря летчика в покрышкинском авиасоединении в 1945 году.
8 января 694-й бао сменила на аэродроме Скотники комендатура 299-й бао, личный состав которой также со всей серьезностью отнесся к тыловому и аэродромно-техническому обеспечению базирующихся на этом аэродроме авиационных частей и подразделений 9-й гиад.
К 5 января противник в прежней группировке продолжал удерживать занимаемые позиции. Линия боевого соприкосновения оставалась без изменения. По данным разведки, немцы в районах Хэнцыны и Ендженюв сосредоточили две танковые дивизии (52-я и 54-я тд).
Авиация противника в течение последних дней вела усиленную разведку поля боя, уделяя особое внимание Завислинскому плацдарму.
Командиру 9-й гиад корпусным командованием было приказано усилить разведывательную деятельность летчиков своего соединения. Для выполнения этой задачи у него был готов 100-й гиап, специализирующийся на этом виде боевых действий.
Предвидя крупное наступление в ближайшие дни, командир 16-го гиап проверил знание подчиненным летным составом района предстоящих боевых действий. Общий балл за часть составил 4,6. При этом удовлетворительных оценок не было, хорошие оценки получили летчики Борейко, Суничев, Митягин, Стеценко, Табаченко, Чертов, Козлов и Иванков, остальные летчики были оценены на «отлично».
За 12 дней января 1945 года летчики утинского авиасоединения выполнили всего 322 боевых с/в (налетом 292 часов 18 минут), из них: на прикрытие наземных войск – 246, на разведку – 42, на охоту – 20, на перехват – 6, на разведку погоды – 8.
Начало Висло-Одерской наступательной операции войск, проводимой войсками 1-го Белорусского (47-я, 61-я, 5-я ударная, 8-я гв., 69-я, 33-я, 3-я ударная А, 1-я А войска Польского, 2-я и 1-я гв. ТА, 11-й и 9-й тк, 2-й и 7-й гв. кк, 16-я ВА; командующий – Маршал Советского Союза Жуков) и 1-го Украинского (6-я, 3-я гв., 13-я, 52-я, 5-я гв., 60-я, 21-я, 59-я А, 3-я гв. и 4-я ТА, 25-й, 4-й гтк и 31-й тк, 7-й гмк, 1-й гкк, 2-я ВА; командующий – Маршал Советского Союза Конев) фронтов, во взаимодействии с войсками левого крыла 2-го Белорусского и правого крыла 4-го Украинского фронтов, было перенесено по просьбе союзников по антигитлеровской коалиции с 20-х чисел января на более короткий срок и запланировано на 12 января 1945 г.
Наши войска были сосредоточены в 480-км полосе (от Сероцка до Ясло) по реке Висле, удерживая при этом на ее левом берегу плацдармы в районах Магнушева, Пулавы и Сандомира.
Целью первого стратегического наступления войск Красной армии в 1945 году Ставка ВГК определила разгром немецкой группы армий «А» (с 26.01.45 г. – «Центр»), завершение освобождения Польши от гитлеровской оккупации и создание благоприятных условий для нанесения весной решающего удара по столице Германии – Берлину.
К началу советского наступления противостоявшая вражеская группа армий (9-я и 17-я полевые А и 4-я ТА) имела в наличии около 560 тыс. человек, около 5 тыс. орудий и минометов, 1220 танков и штурмовых орудий, 630 самолетов.
Войскам Красной армии (всего 2,2 млн чел., 33,5 тыс. орудий и минометов, свыше 7 тыс. танков и САУ, 5 тыс. самолетов) предстояло «прогрызть» мощную систему немецкой обороны, включавшую 7 оборонительных рубежей, эшелонированных на глубину 300–500 км, а также подготовленные к длительной защите города и крепости Модлин, Варшава, Радом, Краков, Лодзь, Быдгощ, Познань, Бреслау, Шнейдемюль, Кюстрин и др. Наиболее сильно был укреплен Вислинский оборонительный рубеж (глубиной до 30–70 км) и рубеж Кройц (Кшиж), Унруштадт, состоявший из Померанского вала, Мезерицкого и Глогау-Бре слауского УР. Для повышения устойчивости обороны также широко использовались реки.
Командование 2-й ВА, как и всех фронтовых объединений, подчиненных маршалу Коневу, тщательно подготовилось к всестороннему обеспечению предстоящей операции.
Обратим внимание на наличие тех материальных средств, которые напрямую влияли на выполнение авиационными частями боевой задачи.
Из общего количества боеприпасов и ГСМ, имющихся к началу операции в тыловых частях и соединениях 2-й ВА, до 30 % боеприпасов, или около 7 боекомплектов, и до 50 % авиационных ГСМ, или около 5 армейских заправок, было сосредоточено на передовых аэродромах, остальные запасы находились в ГАС и ФАС авиаобъединения и частично на тыловых аэродромах.
12 января 1945 года войска 1-го Украинского фронта начали Сандомирско-Силезскую операцию. Несмотря на плохие метеоусловия, исключающие полновесную боевую поддержку авиацией атакующего прорыва общевойсковых и танковых армий, наши войска перешли в решительное наступление и из района западнее Сандомира прорвали сильно укрепленную оборону противника на фронте протяженностью 40 км. Решающее значение при этом сыграло мощное и хорошо организованное артиллерийское наступление.
9-я гиад в составе 6-го гиак должна была содействовать наступлению войск 1-го Украинского фронта, обеспечивая ввод в прорыв 3-го гв. ТА, и во взаимодействии с 1-м гшак поддерживать действия танкистов генерала Рыбалко в глубине обороны противника.
Согласно боевому приказу 9-й гиад от 11 января 1945 года № 1 (КП – Скотники) 16-го гиап (32 боеготовых экипажа) получил на 12 января следующую боевую задачу:
«12.1.45 г. а) с 9.45 до 9.50 двумя восьмерками с применением ФАБ-100 блокировать аэродромы Дешно и Нагловице, обеспечив удар по ним в 9.50 двух девяток Пе-2 2 гв. бак в сопровождении 24 Р-39 23 гв. иад и штурмовиков 1 гв. иак. Вылет по сигналу с КП АД. Напряжение 16 самолето-вылетов.
б) с 11.50 до конца дня действиями пар «охотников» уничтожением транспорта и живой силы противника блокировать дороги: Шидлув – Хмелик, Стопница – Буско-Здруй, Слупя – НовыКорчин. Напряжение 20 самолето-вылетов.
в) с 8.30 до 18.30 непрерывным дежурством на земле двух звеньев в готовности № 1 с вылетом по данным сети оповещения, по зрячему и по сигналу с КП АД прикрывать аэроузел корпуса от вылетов авиации противника».
В то время, когда 16-й гиап уже к 11 января перебазировался на аэродром Скотники, 100-й гиап (27 боеготовых экипажей) должен был также к исходу 11 января только одной эскадрильей перебазироваться с аэродрома Ята на аэродром Завежбье.
В дальнейшем, к 11 часам 30 минутам 12 января, оставшиеся две эскадрильи авиачасти гвардии подполковника Лукьянова должны были перебазироваться на этот аэродром и оставаться в резерве командующего 2-й ВА. При этом одна эскадрилья, носившая неофициальный статус «разведывательной», должна была действовать в интересах войск 52-й А и 3-й гв. ТА (боевое напряжение – 22 с/в).
104-й гиап (34 боеготовых экипажа) должен был 12 января до 11 часов 30 минут перебазироваться всем составом с аэродрома Ята на аэродром Боржимув и поступить фактически в распоряжение лично командира 6-го гиак генерала Утина, для чего необходимо было установить прямую радиосвязь с КП авиасоединения.
Прогноз погоды на 12 января 1945 года не радовал летчиков 9-й гиад. Метеобюро авиадивизии выдало на этот день такую сводку погоды: облачность 8—10 баллов, высота нижней кромки в утренние часы 200–300 м, днем – временное повышение до 400 м, до 11 часов местами туман, видимость при тумане менее 1000 м, вне тумана – 4–6 км. Днем температура воздуха – от нуля до 3 градусов тепла.
Неблагоприятная погода над Завислинским плацдармом, несмотря на страстное желание летчиков покрышкинского авиасоединения ринуться в воздушные бои с немецкой авиацией, не дала возможности взлететь ни одному самолету 9-й гиад.
Однако нельзя сказать, что все самолеты 2-й ВА были «прижаты к земле» непогодой. За этот день (и ночь) летчики генерала Красовского на других участках фронта выполнили 482 боевых самолето-вылета. Основную лепту в этот боевой результат внесли штурмовики (311 с/в) и истребители (130 с/в). Бомбардировочная авиация сумела выпустить на боевое задание только 41 самолет, в том числе 8 «бомбардировщиков-ночников».
Генерал Горлаченко, командир 3-го шак, отвечающий в этой операции за авиационную поддержку войск 5-й гвардейской и 59-й армий, так описывал день 12 января 1945 года:
«В течение всей ночи тщательно изучалась метеорологическая обстановка. К рассвету 12 января стало ясно, что погода не позволит применить авиацию.
Облачность была ниже 100 м, видимость не превышала 1–1,5 км. Летчики-штурмовики вылетали одиночными экипажами и парами, вели разведку, доставляя командованию сведения о противнике на всех направлениях наших ударных группировок.
В те дни Совинформбюро сообщало, что наши войка прорвали оборону противника без поддержки авиации. По сути дела, так оно и было. Заслуга авиаторов состояла в том, что они в ложных условиях вели разведку и обеспечивали командование фронта и армии ценными данными о противнике».
Георгий Гордеевич Голубев, служивший в то время в должности командира звена 16-го гиап, так описывает в своей книге (Голубев Г.Г. В паре с «сотым». М., 1986) боевые действия в небе над Сандомиром, в которых он участвовал в начале 1945 года:
«Из Макшишува наш 16-й авиаполк перебазировался в Скотники – на Сандомирский плацдарм. До переднего края – рукой подать. Только взлетишь, наберешь высоту – и вот он, фронт!
Скотники встретили нас неприветливо. Плохая погода – это еще полбеды. А вот то, что потеряли мы здесь своего боевого товарища, бесстрашного аса, командира первой эскадрильи капитана Виктора Жердева, – это уже была беда.
Шел январь 1945 года. Войска 1-го Украинского фронта готовились к одному из решающих ударов с Сандомирского плацдарма в общем направлении на Бреслау.
11 января. Всю ночь по заданным рубежам ведется методический артиллерийский огонь. Пружина взведена, палец лежит на спуске. Но сигнала все еще нет.
12 января. В 5.00 по московскому времени на вражеский передний край и в глубину его обороны по всему фронту обрушился первый залп. А погоды по-прежнему нет. Ни наша, ни вражеская авиация не действует. Самолеты «привязаны» к земле. Боевые действия ведут лишь наземные войска.
13 января с рассвета весь личный состав полка находится на аэродроме. Мы готовы к вылетам на боевое задание. Погодные условия над местом нашего базирования несколько улучшились. Хотя облачность все та же, 10 баллов, но нижний край ее немного приподнялся и стал ровнее. Туман начал рассеиваться. Видимость стала 1,5–2 километра.
В 9 часов 40 минут первым на боевое задание вылетел комэск 1-й эскадрильи капитан Виктор Жердев. Он отправился во главе четверки. Его ведомый – В. Березкин. Вторая пара – К. Сухов и И. Руденко».
Александр Покрышкин в своей книге-мемуарах «Познать себя в бою» (М.: Центрполиграф, 2006) пишет об этом эпизоде следующее: подтверждает, что погоды 12 января не было, но из штаба (непонятно из какого) последовал телефонный звонок, и ему передали приказание на вылет «больших групп истребителей для прикрытия наступающих войск». И тут он, командир авиадивизии, выпустил лично звено, «усиленную четверку» гвардии капитана Жердева, в составе опытных летчиков для выполнения поставленной вышестоящим штабом задачи: разведки обстановки в районе Хмельник – Балица – Дуже. Комдив также лично проинструктировал старшего этой группы, обратив внимание на безопасность выполнения поставленной боевой задачи.
Константин Сухов, в то время заместитель командира 1-й авиаэскадрильи гвардии капитана Жердева, более конкретно рассказал в своих воспоминаниях, как проходила постановка боевой задачи на вылет в тот день. Оказывается, приказ Виктору Жердеву по доразведке местонахождения наступающих войск 13-й армии 1-го Украинского фронта на Сандомирском плацдарме ставил параллельно с задачей командира авиадивизии начальник штаба гвардии полковник Абрамович Борис Александрович.
«Полковник Абрамович из-за спины комдива, приподняв свой планшет, легонько постукивает по целлулоиду пальцем, привлекает внимание Жердева и выразительной мимикой не столько просит, сколько настаивает на том, чтобы Жердев все же доразведал обстановку.
Виктор мягко улыбнулся и кивнул головой: ладно, мол, сделаем!
Он был человеком обязательным, живо откликался на просьбу, не считал за труд оказать помощь или содействие каждому, кто в этом нуждался. Сейчас он понимал заботу начальника штаба, которому позарез нужны были свежайшие данные о положении сторон».
Предчувствия командира авиадивизии о сложной обстановке в воздухе подтвердились. С боевого задания на аэродром б азирования возвратились только 3 самолета, «Аэрокобры» комэска-1 среди них не оказалось. О перипетиях полета звена Жердева над территорией противника доложили Александру Покрышкину ведомый Жердева гвардии лейтенант Березкин и ведущий второй пары гвардии старший лейтенант Сухов. Самое главное, что уяснил комдив из их слов, – что самолет Жердева был подбит зенитками и он, наверное, тяжело ранен, поэтому «неудачно приземлился, попал в воронку от бомбы и разбил самолет».
Георгий Голубев же описывает этот эпизод немного по-другому. Основное отличие в том, что Жердев по радио подтвердил Березкину, что он жив, не ранен и что у него «барахлит» мотор. Потом мотор остановился, самолет ударился носовой частью о землю, «перекувыркнулся несколько раз», и после этого радиоприемник Жердева уже не отвечал. Летчики группы Жердева видели место падения своего ведущего, но не стреляли по приближающимся к самолету немцам, так как, по их словам, они могли попасть в самолет Жердева (это с высоты 100–150 м, таков был нижний край облачности) а кроме того, и горючее у них, оказывается, заканчивалось, нужно было срочно возвращаться на свой аэродром. А «до аэродрома – рукой подать».
По прилете на свой аэродром Березкин и Сухов доложили командиру авиаполка гвардии майору Речкалову (а не Покрышкину) о ЧП в этом боевом вылете, и Речкалов срочно, «без промедления», поднял новую группу на поиск Жердева. Но, наверное, безрезультатно.
Тело Виктора Жердева привезли на следующие сутки, когда, по-видимому, эта территория была освобождена нашей наступающей пехотой.
Как были организованы поиски подбитого самолета с воздуха, координаты падения которого знали как минимум три летчика (Березкин, Сухов, Руденко), учитывая то, что расстояние от линии фронта до места падения – минимальное, мы точно не знаем. Думается, что не в полном объеме, так как существовала большая вероятность потерять еще несколько самолетов при поисках и идентификации «Аэрокобры» Жердева на местности, так как погода в районе боевых действий прижимала самолеты поближе к земле, а немецкие зенитные пушки «Эрликоны» были очень эффективны на малой высоте (на безопасную высоту подняться самолетам мешала низкая облачность) и рисковать своими летчиками командир полка, наверное, не хотел, но обстановка требовала соответствующих действий.
Из этой разноречивой информации можно сделать вывод, что упал самолет Жердева близко от линии фронта, так как войска успели пройти это расстояние за сутки и, кроме того, нашлись какие-то очевидцы – поляки, танкисты, – кто видел, что делали немцы при осмотре летчика и поврежденного советского самолета.
Таким образом, существует несколько версий последних минут жизни командира 1-й аэ 16-го гиап Виктора Жердева.
По одной из них, записанной в мемуарах Александром Ивановичем Покрышкиным, с раненого гвардии капитана Жердева немцы «сорвали гимнастерку с орденами и закололи его ножами».
По словам Георгия Голубева, гитлеровцы «вытащили из кабины уже мертвого летчика, забрали какие-то документы и быстро уехали. Фашисты спешили: русские танки были близко…».
По версии Константина Сухова:
«На третий день выехали на хутор Пежнице посланные командиром авиаторы. Расспросили местных жителей о том, что произошло. Подошел местный ксендз и с горечью, с душевной болью рассказал, как глумились гитлеровцы уже над мертвым советским летчиком. Раздели, сняли с него гимнастерку с орденами, кололи тело штыками. Бросили труп в канаву – и бежали.
Поляки похоронили героя. Потом, 16 января, его останки были перезахоронены в Тарнобжеге на городском кладбище, а со временем прах его перенесли в Сандомир».
Командир 9-й гиад гвардии полковник Покрышкин давал добро на вылет в плохую погоду все-таки 13, а не 12 января 1945 года. Это подтверждает напрямую однополчанин Виктора Жердева Георгий Голубев и боевые документы 16-го гиап.
В частности, штаб части константировал, что в этот день «…с 4 самолетами «Аэрокобра» ведущий гвардии капитан Жердев производил вылет на прикрытие наземных войск в район Хмелик, Божаково, Балица, Дуже. Прикрытие производили на высоте 200–300 м. В районе Щецин командир эскадрильи гвардии капитан Жердев дал команду по радио всей группе «разворот на 180 влево». В момент разворота из района Комурка из лесов Щецин были обстреляны огнем МЗА и ЗП и автоматов. В результате командир эскадрильи гвардии капитан Жердев был сбит, самолет загорелся и с горящим хвостом пошел со снижением с разворотом на 90 градусов влево. Посадку произвел на фюзеляж в районе восточнее Пежхнице, что севернее 9 км г. Хмельник, на территории занятой немцами. Самолет разбит, летчик погиб».
Но скорбная дата смерти гвардии капитана Виктора Жердева – 12 января, а не 13 января – кочует по многим авиационным и военно-историческим справочникам, с припиской, как в некоторых изданиях, – «заколот ножами немецкими пехотинцами» или «убит немецкой пехотой».
О гибели летчика и потере самолета командир 16-го гиап отправил командиру 9-й гиад 13 апреля 1945 года боевое донесение за номером 01. Первый номер боевого донесения красноречиво говорит о том, что до 13 января 1945 года боевых вылетов в авиационной части Григория Речкалова не было, – это был первый день ведения боевых действий 16-го гиап 9-й гиад 6-го гиак 2-й ВА 1-го Украинского фронта в 1945 году. Первый экземпляр этого приказа командира 16-го гиап от 15.01.45 г. № 04 также был отправлен в адрес дивизионного командования.
Этим же приказом был исключен из боевого состава авиаполка и самолет «Аэрокобра» № 432547 с мотором «Аллисон» Е-19 № 042639 (бортовой номер «Аэрокобры» – 27. – Авт.), сбитый 13 января 1945 года. В этом документе не упоминается фамилия летчика, но других потерь в этот день, кроме Жердева, в авиаполку Григория Речкалова не было.
Приказом по 16-му гиап за номером 05 от 17 января 1945 года, во втором параграфе этого документа, были исключены из всех видов довольствия два летчика авиаполка: гвардии младший лейтенант Жигалов Виктор Артемович (1922 г. р., уроженец д. Еркино Каргопольского района Архангельской области, в РККА с 1941 года), не возвратившийся еще 17 декабря 1944 года из боевого вылета, и гвардии капитан Жердев Виктор Иванович (1920 г. р., уроженец г. Орска Чкаловской области, в РККА с 1937 года), погибший при выполнении боевого задания 13 января 1945 года. Для командира эскадрильи Виктора Жердева это был его 259-й боевой вылет за время участия в боевых действиях на фронте.
Звено «Аэрокобр» под командованием гвардии старшего лейтенанта Сухова на похоронах Виктора Жердева поднялось в воздух, и его товарищи-летчики дали в воздухе прощальный залп из бортового оружия над траурной процессией.
Покрышкин пишет, что Виктора Жердева похоронили в Сандомире, а Георгий Голубев – на «братском кладбище в Варшаве». По воспоминаниям капитана Ирины Дрягиной, в то время помощника начальника политотдела 9-й гиад по комсомолу, опубликованным в книге «Записки летчицы У-2», читаем: «Очень горюем мы, что в первый же день наступления погиб от фашистской зенитки известный вам Виктор Жердев, его отвезли и похоронили в Тарнобжеге». Так где могила Героя, скажите правду, пишущие о нем уважаемые однополчане?! Где ему поклониться в пояс, куда принести цветы на могилу?
Виктор Иванович Жердев был назначен командиром эскадрильи вместо гвардии капитана Труда Андрея – 17 ноября 1944 го да, то есть до своей гибели он меньше двух месяцев прокомандовал своим знаменитым подразделением, 1-й аэ полка, которой командовали в свое время лучшие летчики-асы части, будущие Герои Советского Союза Валентин Фигичев, Александр Покрышкин, Григорий Речкалов, Андрей Труд. Последние два немецких самолета Виктор Жердев сбил в один день – 21 июля 1944 года. Почти полгода, точнее, пять с половиной месяцев он не мог пополнить свой боевой счет. Это также могло быть одной из причин углубления самолетов его группы в этом вылете на территорию противника. Душа жаждала боя! На боевом счету Жердева уже было 12 немецких самолетов, сбитых им в 48 воздушных боях. Он считался на это время опытным летчиком и уважаемым в полку командиром, причем лидирующей эскадрильи. Боевые награды не обходили его стороной – за боевые подвиги он был награжден двумя орденами Красного Знамени и орденом Красной Звезды. Еще одна-две воздушные победы – и можно будет полновесно утвердиться в звании летчика-аса, кроме того, претендовать на звание Героя Советского Союза. С комдивом у него хорошие взаимоотношения, он знаком с ним с Кубани, война заканчивается, немецких самолетов в небе мало, нужно уже самому искать шанс сбить вражеский самолет. Почему бы это не сделать в ближайший боевой вылет? Тем более что группа вылетала слетанная (Жердев, Березкин, Сухов, Руденко), новичков в ней не было. В бой на рассвете 13 января шли только «старики»! Фортуна должна была повернуться лицом к сильнейшему. Только сильной в это январское утро оказалась не наша авиация, а зенитная артиллерия противника. На этот козырь врага наши летчики не закладывались. А жаль…
Так получилось, что после своей гибели гвардии капитан Жердев был дважды посмертно награжден орденом Отечественной войны I степени. Первый раз – 22 февраля 1945 года в приказе 2-й ВА № 011/н реализовалось представление на награждение его этой наградой, подписанное командиром 16-го гиап Григорием Речкаловым 30 декабря 1944 года. Второй раз – представление подписал командир 16-го гиап Герой Советского Союза гвардии майор Федоров 20 июля 1945 года (приказ 2-й ВА от 30.08.46 г. № 016/н).
В «Книге погребения и безвозвратных потерь личного состава» 16-го гиап под номером 40 (счет погибшим военнослужащим авиаполка начат с 1 января 1943 года) первой человеческой потерей в авиачасти Речкалова за 1945 год значится фамилия Виктора Ивановича. В графе книги «Краткое описание причин и обстоятельств гибели или смерти» значится: «Сбит ЗА противника». Похоронен гвардии капитан Жердев был 17 января 1945 года на кладбище города Тарнобжег (Польша), о чем свидетельствует и сохранившийся «Именной список безвозвратных потерь личного состава 9 гв. иад за период с 10 по 20 января 1945 года».
Похоронка была отправлена через Грозненский облвоенкомат его жене – Лидии Васильевне Дедунцовой, проживающей в г. Грозном (ст. Промзона, пос. Ивановка, д. 14, кв. 8).
Всего за 13 января 1945 года 16-й гиап произвел 16 с/в, из них 12 – на прикрытие боевых порядков наземных войск и 4 – на свободную охоту.
Итоговые данные по боевому напряжению 2-й ВА за 13 января 1945 г.
К исходу 13 января авиачасть гвардии майора Речкалова всем составом перебазировалась с аэродрома Скотники на аэродром Боржимув, где его принял на все виды тылового обеспечения 31-й бао (23-й РАБ).
О том, что боевая авиация соединения генерала Утина не «работала» 12 января 1945 года, рассказывает и известный летчикфронтовик, ветеран 129-го гиап 22-й гиад 6-го гиак 2-й ВА Герой Советского Союза гвардии майор Федор Федорович Архипенко (Архипенко Ф.Ф. Я начал войну на «Чайке». Записки летчикаистреб ителя. М.: Яуза; Эксмо, 2007).
«Лишь в январе 45-го наша армия перешла в наступление на Сандомирском плацдарме. Авиация должна была обеспечить прикрытие с воздуха, однако в первое утро наступления повторилось то же, что было под Сталинградом, – все аэродромы оказались закрыты туманом, и нашим наземным войскам пришлось прорывать немецкую оборону без помощи штурмовой авиации, без поддержки бомбардировщиков и истребителей.
Командование 1-го Украинского фронта требовало данных воздушной разведки, особенно нажимали на дивизию Покрышкина, но из-за погоды не мог взлететь ни один самолет».
14 января авиация 2-й воздушной армии снизила боевую активность, ее частями и подразделениями было выполнено минимальное количество боевых самолето-вылетов за вторую декаду января 1945 года – 372 с/в.
В этот день в 6-м гиак чуть не случилось ЧП корпусного масштаба. При перелетах с аэродрома на аэродром в зоне дислокации подчиненных частей был сбит парой немецких охотников связной самолет По-2, в котором летел гвардии майор Величко Василий Павлович (1906 г. р., в РККА с 1931 года, член ВКП(б) с 1932 г., в Отечественной войне с 16.05.44 г.). Благо, главный штурман авиасоединения генерала Александра Утина не пострадал.
14 января 16-й гиап не поднял в воздух ни одного самолета, летчики дежурили на земле в готовности № 1 с задачей, для прикрытия аэродрома базирования.
Боевой состав покрышкинской авиадивизии на 15 января 1945 г.
15 января 16-й гиап выполнил 12 с/в (2 – на разведку погоды в районе Ченстохово – Конецполь, 2 – на разведку войск противника в этом же районе и 8 – на прикрытие боевых порядков своих войск), что составило 2,35 % дневного армейского боевого напряжения.
16 января 1945 года 16-й гиап преследовали неудачи: авиаполк Речкалова лишился двух «Аэрокобр», и несколько часов командование части не знало о судьбе трех своих летчиков.
В одном из 34 вылетов, выполненных 16-м гиап в этот день, после выполнения боевого задания по прикрытию войск в районе Ченстохово – Радомско – Ващево при возвращении на свой аэродром на самолете, пилотируемым гвардии младшим лейтенантом Руденко, в моторе произошел сбой в работе авиационного мотора. Как выяснилось позже, это могло случиться по причине обрыва шатунов третьего цилиндра левой группы (по заключению инженеров части, «по причине вытяжки болта крепления нижней головки шатуна»). В результате чего был пробит картер и как следствие этого – в районе моторного отсека возник сильный пожар. Летчик Иван Руденко не растерялся и сумел выполнить посадку на горящем самолете на фюзеляж в районе Турско – Вельке. Самолет «Аэрокобра» Q-15 № 42347 с мотором «Аллисон» Е-19 № 100901 был разбит и ремонту не подлежал. При нештатном приземлении пострадал не только самолет, но и летчик – он получил тяжелые ушибы головы и тела. Но, несмотря на это, Иван Руденко прибыл в свою часть и после осмотра ран старшим врачом авиаполка гвардии майором медслужбы Головкиным Василием Сергеевичем (1915 г. р., в РККА с 1939 года, в Отечественной войне с 01.02.42 г.) был отправлен на лечение в госпиталь.
В другом вылете, после выполнения боевого задания при посадке на своем аэродроме на самолете, пилотируемом молодым летчиком Германом Бабкиным, из-за отказа в работе электросистемы не выпустились полностью шасси.
Здесь следует сказать, что в «Аэрокобре» шасси убиралось и выпускалось синхронно с помощью электромотора или аварийной ручной лебедкой, установленной в кабине справа от летчика. Замков убранного и выпущенного положения шасси не было. Главные стойки фиксировались самотормозящими червяками, а передняя – винтовым подъемником. При посадке, когда шасси полностью выпустились, летчик видел, как из-под обшивки крыла и носовой части самолета поднимались механические указатели («солдатики»), выкрашенные в ярко-желтый цвет и имеющие фосфорные вставки, благодаря чему они были хорошо видны и из кабины самолета, и с земли (КП).
Как позже выяснилось, произошел отказ электромотора агрегата выпуска и уборки шасси (из-за «слабого» аккумулятора, как определили позже инженеры). Летчик гвардии младший лейтенант Бабкин в штатном режиме начал выпуск шасси после четвертого разворота, убрал газ на минимальные обороты, и в этот момент генератор выключился. Находящийся на КП заместитель командира части опытный командир-руководитель Герой Советского Союза Аркадий Федоров своевременно заметил создавшуюся предпосылку к летному проишествию и предупредил об этом своего подчиненного, но тот продолжил снижение по глиссаде и выполнил посадку с недовыпущенными носовыми шасси. В конце пробега по летной полосе передний амортизатор «сложился» и самолет уперся носовой частью в грунт. Были погнуты все три лопасти винта и сломано телескопическое соединение складывающего подкоса передней амортизационной стойки.
За поломку самолета гвардии младший лейтенант Бабкин был арестован командиром авиаэскадрильи на 5 суток домашнего ареста, с удержанием 50 % заработной платы за каждый день ареста.
В конце дня ведущий опытный летчик-командир гвардии майор Еремин в боевом вылете растерял свое звено, или, наоборот, гвардии лейтенант Торбеев и гвардии младшие лейтенанты Кудинов и Стаценко потеряли ориентировку (как записано в полковом отчете, «самовольно оставили ведущего»). После наши летчики восстановили ориентировку по реке Висле и, не имея возможности вернуться на свой аэродром из-за недостатка горючего, приземлились на хорошо им знакомом аэродроме Скотники.
За весь день летчики 16-го гиап выполнили 34 с/в, из 833 б/в истребителей 2-й ВА.
К концу 17 января войска 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов в ходе Сандомирско-Силезской операции при содействии войск 2-го Белорусского и 4-го Украинского фронтов прорвали оборону противника в полосе до 500 км, продвинулись на глубину 100–160 км, разгромили основные силы группы армий «А», освободили Варшаву (17 января), Радом, Ченстохово, Радомско, а также свыше 2400 населенных пунктов.
Войскам, участвовавшим в боях за освобождение этих польских городов, приказом ВГК от 17.01.45 г. была объявлена благодарность, и в Москве дан салют 20 артиллерийскими залпами из 224 орудий.
В числе отмеченных в этом приказе был и 100-й гиап под командованием гвардии подполковника Лукьянова Сергея Ивановича.
За период с 13 по 17 января летчиками авиаполка Речкалова было выполнено 62 б/в, из них: на прикрытие войск фронта – 54 с/в, на свободную охоту – 4 с/в и на разведку войск противника – также 4 с/в.
За этот же период 6-й гв. иак выполнил 542 боевых с/в.
С 17 по 19 января, когда истребители 2-й ВА выполнили 1871 вылет на выполнение боевых задач, 16-й гиап боевых вылетов не производил, летчики части только дежурили звеном на земле в готовности № 1 с задачей – прикрыть аэродромы базирования авиадивизии.
18 января боевое напряжение 2-й ВА составило 616 с/в, при этом в воздух разведчики и ночные бомбардировщики армии не поднимались.
В этот день удачный боевой вылет выполнил командир 22-й гиад гвардии подполковник Горегляд. Он в составе группы 129-го гиап (8 Р-39) в период 13.40–14.40 вылетел на прикрытие своих войск. В воздушном бою нашими истребителями было сбито 4 ФВ-190, один из которых, упавший в районе северо-западнее Косенцев, был засчитан на личный боевой счет Леонида Ивановича. Это была его последняя (14-я, по другим данным 15-я) воздушная победа в Великой Отечественной войне.
19 января передовые части 3-й гв. ТА, 5-й гв. и 52-й А 1-го УФ, преследуя противника, вступили на территорию фашистской Германии, а войска левого крыла фронта освободили Краков. Гитлеровское командование перебросило в приграничные районы часть сил из внутренних районов Германии, с Западного фронта и других участков советско-германского фронта. Однако его попытки восстановить прорванный фронт успеха не имели.
К вечеру 19 января летный эшелон 16-го гиап перелетел на аэродром Рудники (Ченстохово). Командование 388-го бао к приему авиаполка отнеслось не совсем должным образом. Если техотдел этой тыловой части работал удовлетворительно, то продслужба с поставленными задачами не справилась. Как отмечали позже авиационные командиры, «пища готовилась невкусная и в уменьшенной норме».
В этот день боевое напряжение авиационного объединения генерала Красовского составило 1030 с/в (истребители – 416, штурмовики – 173, бомбардировщики – 207, разведчики – 27, ночные бомбардировщики – 207).
20 января стал первым результативным днем боевой работы для летного состава авиаполка Григория Речкалова в 1945 году. Летчиками 16-го гиап было заявлено о трех воздушных победах.
В период 11.50–13.05, вылетев в паре на разведку войск противника в районе Вершув – Вялень – Ляско, заместитель командира авиаэскадрильи гвардии старший лейтенант Цветков сбил в 10 км восточнее Видива немецкий разведчик Хе-111. Последующий его боевой вылет в период 15.35–16.45 в составе четверки «Аэрокобр» (Цветков – Коряев, Табаченко – Чертов) также отметился результативной атакой (сзади сверху с дистанции 50—100 м) по одинокому вражескому бомбардировщику Ю-88. Немецкий горящий самолет упал в районе Сокольн на территории, занятой противником. Обе воздушные победы были запечатлены на фотопулемет его ведущим гвардии младшим лейтенантом Коряевым. Таким образом, Вениамин Цветков подтвердил свою фронтовую специализацию – лучшего борца с вражескими бомбардировщиками, основными объектами атак советских истребителей (как требовал Верховный главнокомандующий и командующий ВВС КА). Из 15 сбитых им немецких самолетов – 8 бомбардировщиков разных типов (1 Хе-111, 5 Ю-88, 2 Ю-87), то есть больше половины (53 %) проведенных результативных атак пришлось на основные цели поражения.
У двух лучших асов истребительной авиации ВВС КА, они же лучшие летчики 16-го гв. иап, этот показатель ниже: у Александра Покрышкина – из 46 сбитых вражеских самолетов на личном боевом счету только 15 сбитых бомбардировщиков (9 Ю-87, 6 Ю-88), то есть 30 %; у Григория Речкалова – из 61 воздушной победы 18 самолетов идентифицированы как бомбардировщики (2 Хе-111, 5 Ю-88, 11 Ю-87), то есть также 30 %.
Однако и этот результативный вылет группы Вениамина Цветкова не прошел гладко. Старший группы, возвратившийся на свой аэродром в одиночку, уже на земле получил от командования части «по полной». Вместо того чтобы осуществлять патрулирование над полем боя, гвардии старший лейтенант Цветков погнался за одиноким разведчиком Ю-88 и на развороте потерял пару гвардии младшего лейтенанта Табаченко. Кроме того, его ведомый гвардии младший лейтенант Коряев оторвался от свое го ведущего и при его поиске был атакован парой ФВ-190. В воздушном бою с немецкими самолетами Николай Коряев потерял ориентировку, которую восстановить не смог, и, в одиночку следуя на свой аэродром, израсходовал все горючее, но сумел благополучно приземлиться на аэродроме Борово.
Пара Петра Табаченко (Табаченко – Чертов), потеряв из вида пару Цветкова, продолжала барражировать в заданном районе самостоятельно, но в итоге также сбилась с курса и не смогла точно выйти на свой аэродром. Ей пришлось приземляться на близлежащем аэродроме Мсту, где самолеты летчиков 16-го гв. иап дозаправили горючим, и они позже благополучно перелетели на место своего базирования.
Этот день стал знаменательным и для старшего летчика 16-го гв. иап гвардии лейтенанта Торбеева, сбившего в период 16.15–17.15 севернее Хрусьцина немецкий истребитель-бом бардиров щик ФВ-190. Его воздушную победу подтвердили летчики Примаченко и Стаценко.
Всего за 20 января авиаполк Григория Речкалова выполнил 46 с/в.
В этот день в братском авиаполку Владимира Боброва, кроме двух воздушных побед, одержанных гвардии лейтенантом Брюхановым и гвардии младшим лейтенантом Рычажковым, была и горечь утраты. С боевого задания не вернулся молодой летчик гвардии младший лейтенант Матвеев Анатолий Георгиевич (1923 г. р., уроженец г. Москвы). Как доложили по прилете на свой аэродром его товарищи, в воздушном бою он оторвался от ведущего и был сбит.
За период с 12 по 23 января 1945 года результаты боевой деятельности трех (9, 22 и 23-я гв. иад) братских авиадивизий Утинского истребительного авиакорпуса выглядят следующим образом:
Расход боеприпасов и ГСМ частями 2-й ВА, характеризующий в том числе боевую работу авиации, по данным штаба тыла авиаобъединения (начальник штаба тыла – полковник Мусиенко), за первые 9 дней Сандомирско-Силезской операции был следующий:
22 января, когда 16-й гиап не привлекался к выполнению боевых задач, у командира части нашлось время подписать наградные документы на четырех военнослужащих инженерноавиац ионной службы авиаполка: гвардии техника лейтенанта Кутузова В.К., гвардии старшего сержанта Черных М.Н., гвардии тех ника-лейтенанта Шевчука Г.Т. и гвардии инженера-капитана Копылова Г.Н. Трудовые заслуги первых трех наземных специалистов, обеспечивающих боевую готовность материальной части авиаполка, Григорий Речкалов оценил правительственной наградой – орденом Красной Звезды, старшего инженера 16-го гиап – орденом Отечественной войны II степени.
Кроме того, к награждению орденом Красного Знамени командиром 16-го гиап был представлен и командир 1-й аэ гвардии старший лейтенант Сухов. Он за период с 2 августа 1944 по 22 января 1945 года сбил 6 самолетов противника (4 Ме-109 и 2 ФВ-190), при этом 5 из них – в августе 1944 года.
24 января авиация 2-й ВА выполнила 1003 боевых с/в, это было максимальное армейское боевое напряжение в третьей декаде января.
К вечеру 24 января 16-й гиап перебазировался вместе с двумя братскими авиаполками и управлением дивизии на новый аэродром Тейхфельде (Германия), расположенный вблизи поселка Альтдорф. Правда, поселком назвать этот населенный пункт можно было только условно – все его население ушло на запад, побросав домашние вещи, движимое и недвижимое имущество, мелкую живность и скотину. Таким образом, это было четвертое перебазирование авиадивизии Александра Покрышкина за январь 1945 года, при этом летные эшелоны преодолели расстояние до 285 км, а наземные – до 385 км.
В этот день на выполнение боевого задания по прикрытию наземных войск в районах Бриг, Оппельн в 15 часов вылетела группа «Аэрокобр» в количестве 8 самолетов, пилотируемых летчиками Старчиковым (ведущий группы), Вахненко, Цветковым, Коряевым, Никитиным, Бабкиным, Табаченко и Чертовым. В районе Шургана, следуя указаниям радиостанции наведения, ударная группа гвардии капитана Старчикова (4 самолета «Аэрокобра») была выведена на пару ФВ-190. По ведущему «ФоккеВульфу» сверху сзади с дистанции 50—100 м Николай Старчиков произвел атаку, в результате вражеский самолет с горящим мотором врезался в землю в районе Митеквальде.
В продолжающемся воздушном бою заместитель командира эскадрильи Цветков в районе Шедлау сбил 1 ФВ-190, а его ведомый гвардии младший лейтенант Коряев – 1 ФВ-190 в районе Цоттвиту (западнее Брига). В 16.05 группа Николая Старчикова благополучно приземлилась на своем аэродроме.
Очень напряженным был этот день в братском 104-м гиап. Несмотря на две воздушные победы (2 Ме-109 – район Оппельн), одержанные командиром эскадрильи гвардии капитаном Комельковым, три невозвратившиеся с боевого задания «Аэрокобры» оказались «холодным душем» для командования авиаполка и дивизионного начальства.
Если в случае с командиром авиаэскадрильи гвардии капитаном Луканцевым, можно сказать, подвела матчасть – во время патрулирования в воздухе загорелся авиамотор, то во время воздушного боя были сбиты ведущий группы гвардии старший лейтенант Гализдра (пропал без вести) и ведомый ведущего группы гвардии младший лейтенант Чичев. Благо, и Луканцев и Чичев остались живы, спасшись на парашютах.
Крайняя воздушная победа в январе 1945 года была записана на боевой счет 16-го гиап его командиром – дважды Героем Советского Союза гвардии майором Речкаловым Григорием, который 26 января в 14.15 в составе восьмерки «Аэрокобр» (Речкал ов – Иванков, Березкин – н/д, Сухов – Кудинов, Голубев – Кутищ ев) вылетел на прикрытие переправ в районе Оппельн– Рибник.
На районе Эренфельд на высоте 1500 м наша группа встретила в воздухе звено Ме-109. Одна пара вражеских самолетов, увидев численно превосходящий советский воздушный патруль, быстро ретировалась в облака. Вторая пара не успела это сделать и была атакована ударной группой наших «Аэрокобр». Григорий Речкалов, атакуя немецкий истребитель строго в хвост, с дистанции 100–400 м в районе Бранде (восточнее 8 км Фалькенберга) сбил его. Воздушную победу ведущего группы подтвердили летчики Березкин и Иванков.
Этот летный день был самым «жарким» в боевой деятельности 16-го гиап в январе – летчиками авиаполка Григория Речкалова было произведено 56 боевых с/в, что составило около 10 % соответствующего армейского показателя (576 с/в).
Всего за январь 1945 года, за 13 летных дней, авиаполк Григория Речкалова выполнил 288 боевых с/в (налет 281 час 42 минуты) и 229 небоевых с/в (налет 105 часов 12 минут). Кроме того, проводились и учебно-тренировочные полеты. На самолете «Аэрокобра» 14 летчиков, выполнив 48 посадок, налетали 22 часа 57 минут по различным видам летной подготовки. Налет на самолете Ла-7, использованном при перебазированиях, составил всего 90 минут. На самолете УЛа-5 двумя летчиками было произведено 7 с/в (2 – перелет и 5 – учебно-тренировочные пол еты). С полной нагрузкой (49 с/в) работал только тихоходный По-2, обеспечивающий перелеты в районе аэроузла 9-й гиад и 6-го гиак.
За период с 18 января по 1 февраля 1945 года частями Утинского авиакорпуса было выполнено 1387 боевых с/в, с налетом 1442 часа, из них на прикрытие войск – 692, прикрытие переправ – 377, на сопровождение бомбардировщиков – 231, на блокировку аэродромов противника – 6, на разведку – 7, на охоту – 6, прочие – 25. Произведено 59 воздушных боев, в результате которых сбито 54 самолета противника. Кроме того, уничтожено на земле 7 немецких самолетов. Свои потери – 6 самолетов и 5 летчиков.
Всего на январь 1945 года 6-й гиак выполнил 2251 боевой с/в (9-я гиад – 728, 22-я гиад – 918, 23-я гиад – 605). Сбито 60 немецких самолетов – 1 Ю-88, 3 Ю-87, 1 ФВ-189, 44 ФВ-190, 10 Ме-109, 1 Хе-111.
Вклад в боевую лепту 6-го гиак летчиков-истребителей покрышкинского авиасоединения был следующий:
За январь 1945 года боевое напряжение частей 2-й ВА составило 12 466 с/в, из них: истребители – 6007, штурмовики – 3156, бомбардировщики – 1834, разведчики – 215, ночные бомбардировщики – 1254.
Расход боеприпасов и ГСМ во 2-й ВА за январь 1945 г.
Летным составом авиаполка Григория Речкалова в январе 1945 г. было проведено 9 воздушных боев, в которых участвовало с советской стороны 41 «Аэрокобра», с немецкой – 6 Ме-109, 21 ФВ-190, 1 Ме-110, 1 Ю-87, 1 Ю-88, 1 Хе-111, заявлено о 7 воздушных победах (1 – Ю-88, 4 – ФВ-190, 1 – Ме-109, 1 – Хе-111). При этом было израсходовано при стрельбе по воздушным целям, при штурмовках и по плану УБП 634 авиаснаряда калибра 37 мм, авиапатронов калибра 12,7 мм – 7611 штук и 7,62 мм – 8640 штук.
Боевые показатели 129-го гиап братской 22-й гиад (6-го гиак) в январе 1945 года, достигнутые под руководством бывшего военнослужащего 55-го иап (16-го гиап) Героя Советского Союза гвардии подполковника Фигичева, были лучше, чем у летчиков 16-го гиап. За период с 12 января по 30 января 1945 года 129-й гиап выполнил 274 боевых вылета с налетом 272 часа 45 минут, в которых летчики Валентина Фигичева, проведя 20 воздушных боев, сбили 13 самолетов противника (1 – Ме-109, 1 – Ю-87, 11 – ФВ-190). Сам командир части за январь провел 2 боевых вылета, но «встреч с противником не имел», как записано в его боевых документах.
Воздушные победы летчиков 16-го гиап в январе 1945 г.
Февраль 1945 года
Начало февраля штаб 9-й гиад (звено управления – 1 Р-39) вместе с 16-м гиап, 100-м гиап и 104-м гиап дислоцировались на аэродроме Тейхфельде, располагающемся вблизи немецкого городка Альдорф.
16-й гиап имел в своем боевом составе 36 самолетов «Аэрокобра», из них исправных – 31, неисправных – 5. Два самолета Ла-7, 1 УЛа-5 и 1 По-2 также находились в эксплуатационном состоянии. Боеготовых экипажей было 34, при этом 13 летчиков могли вести боевые действия в сложных метеоусловиях, 2 летчика находились в госпитале.
Братские 100-й и 104-й гиап насчитывали в боевом составе по 29 самолетов Р-39 соответственно.
Боевой состав и аэродромы базирования авиадивизий Леонида Горегляда и Павла Крюкова были следующие.
22-я гиад (звено управления 22-й гиад – Альтбрехтсхорд) в составе: 129-й гиап – 27 Р-39, 212-й гиап – 30 Р-39, 213-й гиап – 24 Р-39 «оседлала» аэродром Розенберг.
Дислокация 23-й гиад оставалась следующей: дивизионное звено управления – 3 Р-39 (аэродром Рендзины), 21-й гиап (26 Р-39), 69-й гиап (31 Р-39) и 211-й гиап (28 Р-39) – все на аэродроме Рудники.
Боевым распоряжением штаба 6-го гиак (КП – Кифернрохе), полученным в штабе 9-й гиад в 8 часов утра, на первый день февраля покрышкинской авиадивизии была поставлена следующая боевая задача – с 11.30 до 14.00 и с 16.00 до 18.00 непрерывным патрулированием прикрыть от воздействия немецкой авиации переправы через реку Одер и боевые порядки 5-й гв. А в районах Польвиц, Томаскирх, Голлау, Бриг.
В 16.00 дополнительным боевым распоряжением гвардии полковнику Абрамовичу (комдив Александр Покрышкин был вызван в штаб 6-го гиак, где был в течение всего дня) было приказано дополнительно прикрыть район Олау – Лейзевиц – Юнг еризее.
В утреннем небе над аэродромом Тейхфельде стояла 10-балльная облачность высотой 300–500 м с повышением до 600—1000 м, видимость 2–6 км.
1 февраля 1945 г. в 11.20 на выполнение боевой задачи вылетела восьмерка самолетов «Аэрокобра» в составе летчиков: Трофимова, Иванкова, Табаченко, Чертова, Еремина, Козлова, Кирилова и Черникова. Ведущим группы был назначен гвардии старший лейтенант Трофимов. Его звено должно было прикрыть переправы войск 1-го Украинского фронта через реку Одер в районе Олау – Бриг – Польжиц.
Четверка гвардии майора Еремина прикрывала боевые порядки 5-й ТА в районе Гольвиц – Томаскирх – Мехайц. В районе юго-восточнее Мельвица его звено встретило 6 ФВ-190, которые намеревались бомбардировать наши войска.
Павел Еремин принял решение немедленно вступить в бой и повел своих подчиненных в лобовую атаку, одновременно по радио поставив в известность об этом ведущего общей группы Николая Трофимова, и, учитывая превосходство немцев в воздухе, потребовал поддержать его своей четверкой.
С приходом в район боестолкновения он сразу же со своим ведомым пошел в атаку и вел бой с немецкими штурмовиками на виражах. Во время воздушного боя гвардии старший лейтенант Трофимов атаковал один «Фокке-Вульф» сверху сзади под ракурсом -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
и с короткой дистанции сбил его в районе 3–4 км южнее Хермодорфа. В этот момент вторая пара – ведущий гвардии лейтенант Кирилов, ведомый гвардии младший лейтенант Черников – подверглась атаке пары ФВ-190. Кирилов, заметив, что в хвост Черникову зашел один «Фокке-Вульф», сделал крутой вираж влево и зашел в хвост атакующим немецким самолетам. С короткой дистанции сверху сзади под ракурсом -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
наш летчик сбил ФВ-190 (северо-западнее Брига).
В этот момент гвардии майор Еремин со своим ведомым гвардии младшим лейтенантом Козловым произвели сверху сзади атаку по ФВ-190, и, открыв огонь с короткой дистанции, Павел Еремин сбил его. Немецкий самолет упал в районе 1–2 км северо-западнее Шайдельвитца. В это время пара гвардии лейтенанта Табаченко заметила два ФВ-190 и атаковала их строго сзади в хвост. Петр Табаченко с дистанции около 175 м сбил одного из них в районе западнее Брига.
Звено Трофимова сумело отбить один «Фокке-Вульф» от ведущего немецкой пары и бросилось за ним в погоню на северовосток. Ведущий гвардии младший лейтенант Чертов провел по немецкому самолету атаку сверху сзади под ракурсом -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
и с дистанции 75—100 м сбил его восточнее Герлахцхайна. Со сбитого самолета противника выпрыгнул парашютист. Как записано в полковых документах: «Гв. ст. лейтенант ТРОФИМОВ приказал расстрелять парашютиста, но станция наведения запретила, так как парашютист приземлялся на нашей территории».
В 12.15 все 8 «Аэрокобр» без потерь возвратились на свой аэродром.
Второй воздушный бой провело звено 104-го гиап (ведущий – гвардии старший лейтенант Дольников) против 6 ФВ-190. В результате правильного построения боевого порядка наших истребителей и решительных атак превосходящего противника штурман авиаэскадрильи Григорий Дольников в районе Гуштена сбил лично 2 вражеских самолета.
Удачные атаки, проведенные Трофимовым, Ереминым, Кириловым и Дольниковым, были зафиксированы фотокинопулеметом и подтверждены начальником штаба 6-го гиак, находившимся на станции наведения авиационного корпуса.
Всего за этот день летчиками авиаполка Григория Речкалова на прикрытие переправ было выполнено 36 с/в. 100-й и 104-й гиап, выполняя эту же задачу, произвели по 18 с/в (всего 72 с/в, налет 70 часов 21 минута). На разведку летал только 100-й гиап – 6 с/в, на другие задачи – 2 с/в (по 1 с/в 100-й и 104-й гиап). Причем боевая задача по разведке не была до конца выполнена из-за отсутствия горючего на складе ГСМ 379-го бао.
В этот день на боевые задания в покрышкинском авиасоединении летало 62 самолета (16-й гиап – 24, 100-й и 104-й гиап – по 19) с общим налетом 83 часа 29 минут.
Боевой результат 9-й гиад за 1 февраля – 8 сбитых немецких самолетов (5 – 16-й гиап, 3 – 104-й гиап). В воздушных боях израсходовано авиаснарядов 37 мм – 161 штука (16-й гиап – 124, 100-й гиап – 37), авиапатронов 12,7 мм – 500 штук.
Как отметило в конце дня дивизионное начальство, «характерно, что после больших потерь в двух утренних боях самолеты противника резко снизили свою активность, а при встрече с нашими самолетами после этого – сбрасывали бомбы и, не приняв боя, уходили на свою территорию».
2 февраля выполненные 16-м гиап 26 боевых вылетов на прикрытие наземных войск не принесли воздушных побед, так как встреч с воздушным противником не было.
В этот день Григорий Речкалов «за отличное выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками, за проявленный героизм, мужество и отвагу в боях за Родину, за успешно проведенные 252 боевых вылета на поле боя, в 56 воздушных боях лично сбитые 12 самолетов противника – 2 МЕ-109, 4 Ю-87, 2 Ю-52, 1 ФВ-189, 1 ХШ-129, 1 Ф Шторх, 1 Клемм Ю-35 А и обеспечение своим ведущим пары сбить 30 самолетов противника – 13 Ю-87, 6 Ю-88, 4 Ю-52, 5 МЕ-109, 2 ХШ-129» представил командира звена гвардии старшего лейтенанта Голубева к награждению Золотой Звездой Героя.
На боевые задания в 9-й гиад летало 70 самолетов, которые произвели 98 с/в (на прикрытие войск – 80, на разведку – 18). За этот день только один воздушный бой провела группа 100-го гиап (8 Р-39 против 2 Ме-109 и 2 ФВ-190), но противник уклонился от прямого боестолкновения.
Противник, сосредоточив в лесах юго-западнее Раддтена крупную танковую группировку (до 90 бронеединиц), с утра 3 февраля при поддержке массированных налетов авиации продолжал атаковать наши наземные части в восточном направлении с целью ликвидации плацдарма на западном берегу реку Одер, но успеха не имел.
Подразделениями ВНОС было отмечено 335 самолето-пролетов немецкой авиации.
В 16-м гиап на боевые задания по прикрытию переправ летало 26 самолетов (26 с/в). Проведено 3 воздушных боя, из них два – в районе аэродрома и один – с разведчиком Ме-110 (Ю-88).
3 февраля четверка самолетов «Аэрокобра» под управлением ведущего гвардии старшего лейтенанта Сухова прикрывала в период 11.20–12.30 переправы и боевые порядки наземных войск в районе Олау – Польвитц – Темпельфельд. Здесь они встретили 6 ФВ-190 под прикрытием 2 Ме-109. «Аэрокобры» провели стремительную атаку по немецкой группе, в результате чего бомбовый груз все немецкие штурмовики сбросили вне цели. Сам же Константин Сухов, произведя две повторные атаки сверху сзади по одному из ФВ-190, сбил его. Самолет противника горящим упал в районе южнее Польвица, об этом подтвердили летчики гвардии лейтенант Березкин и гвардии младший лейтенант Кутищев. Кроме того, падение вражеского самолета было снято ФКП.
В этот же день в период 16.45–18.00 10 самолетов Р-39 (ведущий гвардии капитан Старчиков) в районе прикрытия на высоте 700—1500 м обнаружили 6 ФВ-190. Николай Старчиков приказал звену гвардии старшего лейтенанта Вахненко атаковать вражеский самолет, а сам продолжил барражирование в заданном районе.
Иван Вахненко в районе Шварцаде, что 12 км северо-западнее Оляца, на выходе из атаки с дистанции 50—100 м сбил 1 ФВ-190. Воздушную победу своего однополчанина подтвердили Старчиков, Березкин и Примаченко.
Возвращаясь с боевого задания, Вахненко, чье звено прикрывало посадку шестерки Старчикова, по радио с КП полка был предупрежден о том, что в районе аэродрома Альдорф должен пройти немецкий самолет типа Ме-110. Гвардии старший лейтенант Вахненко, обнаружив воздушную цель, бросился в погоню за уходящим на запад вражеским самолетом, догнал его и с третьей атаки сбил «Мессершмитт» (по документам штаба 9-й гиад, сбит Ю-88). Горящий вражеский самолет упал в районе юго-восточнее Карльсморита, что 25 км северо-западнее Оппельна. Результаты воздушной атаки подтвердили летчики Александр Торбеев и Григорий Стаценко.
На уничтожение трех немецких самолетов летчиками 16-го гиап было израсходовано 78 снарядов калибра 37 мм, авиапатронов калибра 12,7 мм 1148 штук, калибра 7,62 мм – 1900 штук.
Как записано в дивизионных документах, «следовательно, на каждый сбитый самолет приходится 1042 выстрела из бортового оружия всех калибров – эффективность использования вооружения в этих боях очень низкая».
Гвардии майор Речкалов 3 февраля подписал наградные представления на присвоение звания дважды Героя Советского Союза Клубову Александру Федоровичу (посмертно) и Героя Советского Союза командиру 2-й аэ гвардии капитану Старчикову Николаю Алексеевичу.
В архивных документах 16-го гиап за ноябрь 1944 года причина трагичной гибели в тренировочном полете 1 ноября 1944 года при испытании самолета Ла-7 одного из лучших асов покрышкинской авиадивизии Александра Клубова записана так:
«В течение месяца произошла одна катастрофа на самолете Ла-7 (№ 38100554 с мотором АШ М-82ФН № 82131238), пилотируемом помощником командира полка по ВСС Героем Советского Союза гвардии капитаном КЛУБОВЫМ Александром Федоровичем.
1 ноября 1944 г. после выполнения задания, идя на посадку, не выпустились закрылки, ушел на второй круг. Вторично заходя на посадку, закрылки выпустились на 5—10 градусов. Посадку произвел с промазом 100 м, выкатился за границу летного поля, правым колесом попал в мягкий грунт, в результате резкого торможения самолет скапотировал. Летчик левой стороной головы ударился о землю и был придавлен левым бортом кабины.
Причины происшествия: причиной катастрофы явилось: малая летная тренировка летчика на данном типе самолета 10–12 полетов, летчик имел малую тренировку, не справился со сносом в усложненной обстановке. Посадка при невыпущенных щитках и боковом ветре.
Виновники происшествия: летчик Герой Советского Союза гвардии капитан КЛУБОВ Александр Федорович, не справившийся с боковым ветром, промазал при посадке».
Кроме того, в этот день командиром 16-го гиап, «за смелость, отвагу, проявленную в воздушных боях с немецкими захватчиками», к награждению орденами Красного Знамени были представлены: гвардии старший лейтенант Табаченко – «за успешно проведенные 61 боевой вылет и лично сбитые 2 самолета противника ФВ-190»; гвардии старший лейтенант Торбеев – «за успешно проведенные 95 боевых вылетов и лично сбитые 4 самолета противника 1 Ю-88, 1 Ю-87 и 2 ФВ-190».
Три авиаполка покрышкинского авиасоединения выпустили в этот день на боевые задания 70 самолетов, которые выполнили 98 с/в (прикрытие войск и переправ – 70, на разведку – 10, на штурмовку аэродрома Моршельвиту – 6, на лидирование и фотографирование штурмового удара – 2). Проведено 5 воздушных боев, в которых сбито 2 ФВ-190, 2 Ме-109, 1 Ме-110 и подбито летчиками 104-го гиап 2 Ме-109.
Свои потери – одна не возвратившаяся на свой аэродром «Аэрокобра». Во время прикрытия наших наземных войск в районе Брига немецким истребителем был сбит командир авиаэкадрильи 104-го гиап гвардии старший лейтенант Графин. Благо, парашют советского летчика не подвел и он в этот же день прибыл невредимым в свою часть. Причиной потери материальной части командование 9-й гиад признало «плохую осмотрительность в воздухе и плохое взаимодействие в паре».
4 февраля 1945 года боевая удача продолжала находиться в руках замкомэска 16-го гиап Ивана Вахненко. В боевом вылете в период 17.10–18.25 им и его ведомым гвардии младшим лейтенантом Новиковым в районе Брайле было сбито 2 ФВ-190. Подтвердили воздушные победы нашей пары летчики Торбеев и Стаценко.
Динамика этого боевого вылета была следующей.
Ведущий группы гвардии старший лейтенант Вахненко получил на КП 16-го гиап следующую боевую задачу – своим звеном прикрыть наземные войска и переправы на участке Бриг – Олау.
Придя в район прикрытия, они встретили три группы ФВ-190. Первая группа, состоящая из 6 ФВ-190, была уже над целью и изготовилась для штурмовки наших войск. Предупредив станцию наведения, Иван Вахненко бросился на перехват самолетов противника. Немецкие штурмовики, уходя от атаки сверху советских истребителей, сбросили бомбы в беспорядке в поле, развернулись на запад и стали покидать поле боя. «На догоне» группа Вахненко атаковала ФВ-190 под ракурсом -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
. Однако с дистанции 300–400 м поразить воздушную цель никто из советских летчиков не смог.
После этого Вахненко заметил невдалеке пару ФВ-190, которые шли с запада на восток. «Аэрокобры» пары Вахненко атаковали их спереди под ракурсом -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
, однако и эта атака не удалась. Вследствие набранной большой скорости пара Вахненко проскочила группу «Фокке-Вульфов», и самолеты противника на бреющем ушли на запад.
Время патрулирования подходило к концу, и гвардии старший лейтенант Вахненко запросил по радио пароль, дающий право уходить на свой аэродром. Но станция наведения «Покрышкин» попросила (приказала) Вахненко, если есть запас горючего, побарражировать еще минут пять, так как, по предположению наших авианаводчиков, вскоре ожидался прилет еще одной группы самолетов противника.
Как и ожидалось, немецкие самолеты подошли со стороны солнца, выше нашего патрулирующего звена на 1500 м на параллельных курсах.
Звено гвардии старшего лейтенанта Вахненко сделало разворот на 180 градусов и начало набирать высоту, с последующим разворотом над территорией противника, с расчетом отрезать отход самолетам противника на свою территорию и одновременно маскируясь при этом солнцем.
После этого, набрав высоту, Иван Вахненко, как записано в отчетных документах части, «свалившись с солнца на самолеты противника», пошел в атаку на немецкие самолеты, которые к этому времени успели развернуться на 180 градусов. Немецкие летчики бросились в контратаку, то есть в лоб. Восьмерка ФВ-190 пошла со снижением на штурмовку наземных войск. Последнюю пару гвардии лейтенант Торбеев атаковал, а результате атаки 1 ФВ-190 был подбит и ушел на свою территорию, остальные самолеты ФВ-190 стали в круг с набором высоты («петля Шевиара»).
4 ФВ-190, которые проскочили лобовую атаку Вахненко, также примкнули к своей восьмерке. Иван Вахненко после атаки в лоб боевыми разворотами влево атаковал на снижении последнюю пару этой четверки ФВ-190, но заметил, что пару гвардии лейтенанта Торбеева атакуют ФВ-190, ведущий группы бросил начинавшуюся атаку и пошел на выручку своего товарища.
Вахненко под ракурсом -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
обстрелял последних, которые отвернули от Торбеева, и пошел в атаку на вторую пару ФВ-190, которая находилась слева ниже его.
Таким образом он оказался внутри круга ФВ-190. Проводя боевой разворот, Иван Вахненко открыл огонь с дистанции 50 м под ракурсом -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
. В результате атаки он сбил 1 ФВ-190.
Однако в это время самолет Вахненко был сам атакован снизу сзади, под ракурсом -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
, «в живот», ведомым ФВ-190. Но его ведомый гвардии младший лейтенант Новиков, находясь на своем месте в воздушном строю, отбил атаку противника и с дистанции 50–75 м под ракурсом -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
сбил нападающий «ФоккеВульф».
После этого самолеты противника со снижением вышли из боя.
Казалось бы, на этом бой закончился. Ведущий группы 16-го гиап дал команду своим подчиненным уходить на свой аэродром. Однако в это время он заметил летящих со стороны солнца 6 ФВ-190 и 2 Ме-109. Ивану Вахненко пришлось снова перенацелить звено на атаку немецких самолетов под ракурсом -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
. Увидев стремительно приближающийся советский воздушный патруль, немецкие штурмовики освободились бесприцельно от бомбового груза и ушли на свою территорию.
В 18.25 звено Вахненко без потерь возвратилось на свой аэродром.
В итоговом разборе этого воздушного боя было отмечено:
«Положительная сторона боя является то, что, используя правильно маневр по высоте и маскируясь солнцем, звено ст. л-та ВАХНЕНКО сумело связать боем самолеты противника и не дать штурмовать свои войска. Сбив при этом ДВА самолета противника ФВ-190 и ОДИН подбит, без единой своей потери.
Недостаток воздушного боя то, что группа противника до начала боя находилась выше звена ВАХНЕНКО, поэтому не было возможности сразу навязать бой противнику».
В следующем боевом вылете 4 февраля в период 17.50–18.55 1 ФВ-190 сбил в районе Бриг – Брайле гвардии старший лейтенант Цветков.
Боевая напряженность частей 9-й гиад в этот день была следующей: 16-й гиап 16 с/в (16 Р-39), 100 гиап – 22 с/в (17 Р-39), 104-й гиап – 14 с/в (14 Р-39).
Всего за период с 1 по 4 февраля летчиками 16-го гиап было выполнено 102 боевых вылета на прикрытие боевых порядков наземных войск и переправ в районе Алау – Польвиц – Томаскирх.
5 февраля в масштабе покрышкинской авиадивизии произошло два выбивающихся из общей текущей боевой работы летчиков эпизода. Как и во времена Кубанского воздушного сражения 1943 года, в этот день снова произошел воздушный бой наших «Аэрокобр» с советскими истребителями другого авиаполка. Патрулирующую группу Р-39 16-го гиап неожиданно атаковали 2 Ла-5. Воздушный бой летчики «Аэрокобр» и «Лавочкиных» провели по-взрослому… Уступать небо никто никому не хотел. По прилете на свой аэродром техники Р-39 недосчитались на борту своих самолетов 15 авиаснарядов калибра 37 мм, 200 авиапатронов калибра 12,7 мм и 90 – калибра 7,62 мм.
В свою очередь летчики «Лавочкиных» доложили своему командованию, что вели воздушный бой с противником (это выяснилось из полученной штабом 16-го гиап шифровки), и, наверное для утверждения себя как результативных летчиков-истребителей, доложили, что сбили один вражеский самолет. А могли доложить, что и два…
В 100-м гиап до конца дня не прояснилась ситуация с гвардии младшим лейтенантом Ильюхиным. Во время патрулирования в заданном районе мотор его Р-39 «обрезало». Наш летчик совершил вынужденную посадку на границе аэродрома Бриг. Как отмечено в документах 9-й гиад, «по данным радиостанции, аэродром Бриг находится в руках окруженной группировки противника, а по информации вышестоящих штабов – в руках наших войск».
6 февраля из-за плохих метеоусловий (10-балльная облачность на высоте 100–200 м, туман, по всему району морось, видимость 1–2 км, температура +3… +4 градуса) вылеты авиационные полки 9-й гиад для ведения боевых действий не производили, к тому же аэродром был ограниченно годен к полетам из-за размокания грунта.
На боевое задание – разведку погоды смог вылететь только один самолет 104-го гиап. Однако через полчаса после взлета наш летчик из-за ухудшающихся на маршруте метеоусловий выполнение задания прекратил, не долетел до района выполнения боевой задачи.
7 февраля погода над Германией не улучшилась. Однако по узкой взлетной полосе в северной части аэродрома Тейхфельде на прикрытие войск 52-й А в районе Пархвитц – Лейбусдорф (от аэродрома базирования по прямой 136 км, с обходом линии фронта 150 км) смогло взлететь только неполное звено «Аэрокобр» 16-го гиап, так как четвертый самолет при рулежке увяз в грязи. По результатам этого вылета командованием авиаполка был сделан вывод, что при таком расстоянии и без ведения воздушного боя в районе прикрытия наши самолеты могут находиться только 18 минут.
К вечеру аэродром Тейхфельде из-за положительной температуры окончательно раскис и к выполнению полетов оказался непригоден.
В ночь с 7 на 8 февраля 1945 года в авиационной части Речкалова случился трагический эпизод, приведший к человеческой трагедии. Он послужил, может быть, последней каплей терпения у дивизионного и корпусного начальства по решению вопроса с командирством Григория Речкалова…
Суть дела изложена в приказе по 16-му гиап от 9 февраля 1945 года № 010. Приведем его с купюрами:
«7.2.45 г. гвардии лейтенант НОВИКОВ после закрытия танцев пошел на квартиру врачей, где происходила небольшая вечеринка врачей 16 и 104 ГИАП и 379 БАО по случаю вручения ордена Красной Звезды гвардии майору м/сл ГОЛОВКИНУ. Вошедшего в комнату гвардии младшего лейтенанта НОВИКОВА угостили коньяком, который в этот же день получил орден «Красное Знамя».
В 1.30 м. в комнату вошел гвардии майор ГЛИНКА Д.Б. (Глинка Дмитрий Борисович, заместитель командира 100-го гиап, 1917 г. р. – Авт.) и гвардии майор КОЗЛОВ В.А. (Козлов Василий Александрович, заместитель командира 100-го гиап по политчасти, 1915 г. р. – Авт.) с рядовым 100 ГИАП – АЛЕКСЕЕВЫМ А.К., вооруженным автоматом.
Увидев Новикова, гвардии майор ГЛИНКА приказал ему уйти и применил физическую силу, отобрав пистолет «ТТ». Выводя Новикова из комнаты, гвардии майор ГЛИНКА и КОЗЛОВ в коридоре сильно избивали его. Новиков просил отпустить его и, вырвавшись от них, убежал. Вслед ему все трое произвели несколько выстрелов, одним из них Новиков был убит наповал.
Командир эскадрильи гвардии капитан СТАРЧИКОВ, в этот вечер поверяя свой личный состав и зная, что гвардии младший лейтенант НОВИКОВ отсутствует, мер к его розыску не принял».
Командир 16-го гиап гвардии майор Речкалов реагирует на случившееся ЧП в своей части жестко.
Им были наказаны сразу все три комэска: командир 2-й аэ гвардии капитан Старчиков Н.А. – за слабую требовательность и недостаточное воспитание своих подчиненных получил выговор и предупреждение о неполном служебном соответствии; командиру 3-й аэ гвардии старшему лейтенанту Трофимову Н.Л. и врид командира 1-й аэ гвардии лейтенанту Сухову К.В. за слабую требовательность и бесконтрольность, выразившуюся в самовольных отлучках своих подчиненных, было поставлено на вид; помощник командира по ВСС гвардии капитан Труд А.И. получил выговор.
Штаб остался в стороне от прямых наказаний, но это только, наверное, потому, что именно подчиненные гвардии подполковника Датского готовили этот приказ. Его работники не указаны в приказной части, но те безобразия, что творились в их «епархии», прописаны были командиром в тексте приказа:
«Начальник строевого отдела и кадров, гвардии капитан Павленко от организации гарнизонной службы самоустранился, забыв, что руководство охраной летного состава и материальной части является его святой обязанностью.
Начальник штаба полка выполнение распорядка дня не контролирует, инструктаж караула и дежурного по части передоверяет второстепенным лицам».
Григорий Речкалов, как командир авиаполка, строго потребовал от руководящего состава части: «Ежедневно в 22.45 производить вечернюю проверку, где четко выстраивать личный состав в общежитиях и категорически запретить производить проверку на койках. Поверку летного состава производить командирам авиационных эскадрилий, контролирует – мой заместитель гвардии майор Федоров А.В. и гвардии капитан Труд А.И. Вечернюю поверку технического состава и младших специалистов проводят адъютанты эскадрилий и старшие техники авиаэскадрилий, контролируют – начальник штаба, заместитель командира по политчасти и инженер полка. О результатах вечерней поверки докладывать мне в 23.30. Всякие отпуска в любое время, куда бы то ни было, производить только с моего разрешения».
Весь личный состав полка был предупрежден, «что пора наладить воинскую дисциплину и понятно, что без дисциплины не может быть порядка в полку, необходимо учесть, что выполнение распоряжений и приказов является святой обязанностью каждого воина и руководителя, и за малейшее нарушение воинской дисциплины буду применять самые суровые дисциплинарные воздействия».
Это происшествие косвенно вскоре отразится и на судьбе самого Григория Речкалова. Оно подтолкнуло корпусное и дивизионное начальство принять решение о замене командира 16-го гиап, так как проколов у подчиненных Речкалова было много. Приказами с констатацией случившихся происшествий и строгими приказными параграфами защитить себя командир авиаполка не смог.
8 февраля 1945 года старшего летчика младшего лейтенанта Новикова Михаила Михайловича (1922 г. р., уроженец с. Антоново Угорско-Заводского района Московской области, в РККА с 1941 года) похоронили у памятника напротив лютеранской кирхи в с. Альтдорф (8 км южнее города Крайсбург (Германия). В похоронке, которую отправили в Москву (Сретенка, Селиверстов переулок, д. 4, кв. 13) его матери – Лине Ивановне Новиковой, было записано, что ее сын был «убит в бою» 6 февраля 1945 года. Такая же запись осталась навсегда и в его УПК (учетнопослужн ой карточке).
Как отразился этот трагический эпизод на судьбе Дмитрия Борисовича Глинки, не известно. В официальном отчете 16-го гиап было отмечено, что виновным в смерти Михаила Новикова признан был… конечно, «красноармеец 100 ГВ. ИАП». Дмитрий Глинка же продолжал результативно летать на боевые задания, сбил после этого чрезвычайного проишествия до конца войны еще четыре немецких самолета, доведя свой личный боевой счет до 50 воздушных побед.
Вероятно, этот случай был списан на «случайность» в условиях боевых действий, правда, как мы видим, погоды для вылетов не было. Можно сейчас заметить одну особенность этого ЧП. Сначала участниками неуставного собрания были военнослужащие трех частей – 16-го и 104-го гиап и 379-го бао 23-го РАБ, которые отмечали награждения орденами своих сослуживцев. Однако потом к ним пришли военнослужащие четвертой части – 100-го гиап, вроде бы не имеющих формальных поводов появиться на этой вечеринке (возможно, кто-то из присутствующих и пригласил их «на огонек»), и стали разбираться с присутствующими, кто может там находиться, а кто – нет.
Возможно, что в приказ командира 16-го гиап вкралась ошибка, так как среди награжденных армейским приказом медиков (приказ 2-й ВА от 04.01.45 г. № 01/н. – Авт.) никого из военнослужащих 104-го гиап не было. А вместе со старшим врачом 16-го гиап Василием Головкиным орденом Красной Звезды был награжден старший врач 379-го бао капитан медицинской службы Бармин Михаил Федорович (1916 г. р., в РККА с 1940 года) и старший врач 100-го гиап гвардии капитан медицинской службы Рзаев Абас Али Ганджи Бала-оглы (1910 г. р., в РККА с 1941 года). Именно к последнему мог прийти и поздравить его с правительственной наградой гвардии майор Глинка Д.Б. Ведь именно он, Абас Рзаев, спас жизнь ему и некоторым другим выжившим летчикам и техникам после катастрофы Ли-2, произошедшей 18 июля 1944 года. На месте крушения он прибыл одним из первых и оказал пострадавшим всю возможную медицинскую помощь, а Дмитрия Глинку и летчиков 100-го гиап Антоньева и Жорина направил и лично сопровождал в Центральный авиационный госпиталь в Москву.
То, что одним из участников конфликта стал дважды Герой Советского Союза, не просто «звезда-ас» покрышкинской авиадивизии, но и всех ВВС КА, а другим – замполит его же авиаполка, послужило гарантией того, что это «дело» было, наверное, «замято» и сдано в архив.
5 мая 1945 года командир 100-го гиап Герой Советского Союза гвардии подполковник Лукьянов представил Дмитрия Глинку за «23 успешных боевых вылета с налетом 24 часа, из них: на прикрытие наземных войск 16, прикрытие переправ 5, прикрытие автострады 1, расчистка воздуха 1. Провел 6 воздушных боев, в которых лично сбил 4 самолета противника типа 2 МЕ-109, 2 ФВ-190» к награждению орденом Александра Невского, и 13 мая приказ командующего 2-й воздушной армией за номером 0190 состоялся. А 5 июня 1945 года гвардии майор Глинка Д.Б. был представлен к очередному воинскому званию подполковник.
В 9.30 8 февраля после интенсивной артподготовки армии правого фланга и центрального участка 1-го УФ прешли в наступление: 52-й А и 3-й ТА из района Любен – Пархвитц в общем направлении на Котбус с задачей выйти к исходу первого дня наступления на рубеж Котуснау – Гайнау, к исходу второго дня – в район Бунцлау; 6-й А с плацдарма в районе Перхвитц – Мальч в двух направлениях. Вспомогательный удар на Легниц и основной на юго-восток и восток в направлении Бреслау с целью его окружения.
Из-за плохих метеоусловий в первую половину дня и непригодности аэродрома к полетам в течение всего дня поставленные командиром 9-й гиад боевые задачи были выполнены не полностью.
16-й гиап не смог поднять в воздух ни одного самолета.
На боевые задания летало только 7 самолетов (7 с/в): на прикрытие войск 6-й А 3 с/в выполнил 104-й гиап и на разведку поднимались в воздух 4 Р-39 от 100-го гиап. Однако все вылеты на разведку оказались невыполненными из-за перегрева моторов вследствие забрызгивания грязью радиаторов. Первая пара возвратилась сразу же после взлета, вторая – с середины маршрута.
Командование 9-й гиад начало срочно искать новый аэродром базирования, с которого можно было производить боевые вылеты. По инициативе гвардии полковника Александра Покрышкина в 12 км севернее Волау была выбрана, казалось бы, пригодная площадка для базирования нескольких авиаполков. Туда срочно были высланы передовые команды от управления дивизии и полков.
Однако посланный вперед на По-2 начальник ВСС 9-й гиад забраковал состояние летного поля (из-за размокания грунта), и начавшееся перебазирование было приостановлено.
Передовая команда 16-го гиап в количестве 25 человек, перебазировавшаяся на автомашине 26-го РАБ на аэродром Зейфрадау, 9 февраля выехала на аэродром Лигниц, куда в этот день прибыло еще 25 человек из речкаловского авиаполка. Однако и этот аэродром не подошел для базирования советских истребителей. Интенсивный поиск площадок, пригодных для эксплуатации с них «Аэрокобр» в условиях зимне-весенней распутицы, продолжался.
С 1 по 8 февраля 16-м гиап было выполнено 129 боевых с/в с налетом 137 часов 1 минута, причем все – на прикрытие наземных войск и переправ. При этом проведено 5 воздушных боев, в которых участвовало с немецкой стороны 44 самолета и с нашей – 34 самолета Р-39 «Аэрокобра». В результате воздушных боев было сбито 10 фашистских самолетов, без потерь с советской стороны.
В полдень 9 февраля в штабе 9-й гиад было получено по телефону боевое распоряжение 6-го гиак (в 14.00 подтверждено письменно), из которого следовало, что 9-й гиад поставлена боевая задача по прикрытию в период с 14.00 до 16.00 войск 52-й А, в течение дня прикрывать войска 6-й А и 7-го мк и вести разведку войск противника в прежних районах с боевым напряжением 18 с/в.
Значительные ночные заморозки позволили летчикам выбрать на летном поле пригодную для вылета и посадки полосу.
В 13.00 на прикрытие войск 6-й А взлетело звено 104-го гиап.
Однако к 14.30 из-за положительных температур воздуха аэродром снова оказался непригодным для работы боевой авиации.
За это время патрулирующими группами 104-го гиап проведено 2 воздушных боя, в одном из которых благодаря правильному распределению сил были разогнаны эшелонированные по времени 2 группы по 6 ФВ-190, при этом сбито 3 немецких самолета (расход боеприпасов: авиаснарядов 37 мм – 53 шт., авиапатронов 12,7 мм – 550 шт.).
Прикрывая продвижение войск 3-й гв. ТА в районе Эль зельдорф – Эршендорф, воздушный патруль авиаполка Владимира Боброва встретил 6 ФВ-190. Поднявшись на высоту 2500 м, Михаил Комельков сверху сзади стремительно спикировал на ведомого последней пары и с дистанции 50 м сбил его. Вражеский самолет упал юго-западнее Лигница.
Ведущий последней пары увидел печальную участь своего ведомого и стал уходить с набором высоты в спасительную для него облачность. Комэск 104-го гиап не дал возможность безнаказанно уйти противнику и бросился с набором высоты за ним в погоню. С дистанции 70—100 м атаковал его и с первой же атаки сбил второй «Фокке-Вульф» (юго-восточнее Лигница).
Замкомэска гвардии капитан Луканцев решительно атаковал сзади снизу ФВ-190 и также в районе Лигница сбил его.
10 февраля перед авиадивизией Александра Покрышкина была поставлена следующая боевая задача: группами 4–6 самолетов быть в готовности прикрыть боевые порядки 6-й А и 7-го мк в районах Кант, Польсквиц, Нофдорф, Гроссшатгау и 52-й А (район и время дополнительным распоряжением). Однако комдив ввиду полной неготовности аэродрома к выполнению полетов принял решение: «…с личным составом полков заниматься по плану УБП. Опер. группе управления АД и передовые команды с аэродрома Зейфрадау перебазироваться на аэродром Лигниц – западный (Вальдау)».
Но до аэродрома Вальдау подчиненные Александра Покрышкина не доехали. По прибытии на место старший опергруппы доложил в штаб 9-й гиад (Альтдорф): «На предназначенном месте аэродрома идет бой», поэтому личный состав передовых команд сосредоточился в населенном пункте Гросс-Беккерн (1 км восточнее Лигница) и, установив радиосвязь, ожидал дальнейших указаний.
11 февраля на аэродроме Тейхфельде с летным составом 16, 100 и 104-го гиап были организованы занятия по изучению района предстоящих боевых действий и проводились разборы боевых вылетов в прошедшие дни операции.
В этот день для дальнейшего прохождения службы на должность командира звена 16-го гиап прибыл гвардии старший лейтенант Бондаренко Василий Ефимович (1922 г. р., в РККА с 1939 года). Это был опытный летчик, начинавший свою борьбу с немецкими асами еще 22 июня 1941 года. Пройдя за почти четыре года по суровым дорогам восьми советских фронтов, он был отмечен четырьмя боевыми орденами: Красной Звезды (30.08.42 г.), Красного Знамени (30.10.43 г.), Отечественной войны I степени (17.07.44 г.) и Красного Знамени (25.09.44 г.).
Одной из изюминок ведения боевых действий советской авиацией на территории Германии в 1945 году является использование нашими авиационными частями и соединениями, в условиях весенне-зимней распутицы, немецких автобанов в качестве временных взлетно-посадочных полос, с которых советская авиация могла активно противостоять фашистским люфтваффе, широко использовавшим свои стационарные бетонные ВПП в Западной Германии и вокруг Берлина.
По Сухову, этот вопрос так решался в его части (16-й гиап):
«В это время наша передовая команда вместе с армейскими работниками аэродромной службы обнаружила брошенный гитлеровцами грунтовой аэродром близ поселка Аслау. Здесь были у врага большие авиаремонтные мастерские, с ангарами, с бетонированными площадками между ними.
Рядом пролегала автострада Бреслау – Берлин.
Удачный участок оказался между двумя виадуками, находившимися друг от друга на расстоянии 3 километра».
Однако в своих мемуарах Александр Иванович Покрышкин несомненное первенство в этом вопросе оставляет за собой.
Сначала обратимся к первой книге воспоминаний маршала авиации – «Крылья истребителя» (Покрышкин А.И. Крылья истребителя. М.: Воениздат МВС СССР, 1948):
«Снова рыская на автомобиле вдоль линии фронта в поисках сухого места для аэродрома, я несколько раз пересекал берлинскую автостраду. Гладкое, сплошь заасфальтированное полотно широкой дороги напоминало взлетно-посадочную полосу на солидном, стационарном аэродроме. А что, если попробовать посадить на автостраду истребители?
Я вылез из машины, измерил шагами ширину дороги. Получалось чуть больше двадцати метров. Нормальная бетонированная взлетная полоса на стационарном аэродроме почти в два с половиной раза шире. Кроме того, на аэродромах нет глубоких кюветов, и там, если вдруг самолет на взлете или посадке и свернет чуть в сторону, особой неприятности не будет. Здесь же малейшее уклонение грозит летчику в лучшем случае серьезной поломкой машины. А боковой ветер? Как бороться с ним на такой узкой полосочке?
Долго я думал, прежде чем принял решение. Не раз советовался с начальником штаба, с летчиками. Все надо было хорошо взвесить, рассчитать, быть уверенным, что каждый летчик сумеет и сесть на автостраду, и взлететь с нее, и снова приземлиться. Ведь если перелетать сюда, то перелетать не для простого эксперимента, а для интенсивной боевой работы.
Наконец, все обдумав, я принял решение: перелетаем. Первым, как в таких случаях и водится у авиационных командиров, пошел на автостраду я сам».
Цитирую подглаву его книги «Познать себя в бою», с некоторыми сокращениями:
«Вылетаю парой на боевых самолетах, чтобы лично осмотреть состояние аэродрома и решить вопрос перебазирования полков. Под нами Аслау (аэродром западнее Легницы). Связываюсь по радио с передовой командой, слышу предупреждение:
– «Сотый», грунтовая полоса раскисла, непригодна для посадки.
Бетонной полосы здесь нет.
Что делать? Возвращаться обратно?..
Решаю сесть на прилегающую рядом с аэродромом двухполосную автостраду, на одну из ее полос. Захожу на посадку. Подо мной узенькая полоска бетона шириной не более девяти метров. Размах крыльев самолета двенадцать метров, и разнос шасси – четыре.
Рискованно, но садиться надо.
А на автостраде идут машины… Приземляюсь и своим самолетом закрываю проезд.
…Принял решение: полки садить на автостраду.
Сразу же закипела работа…
С утра следующего дня начался перелет на автостраду в Аслау.
Шли поэскадрильно…
Посадкой руководил сам…
К середине дня более ста двадцати самолетов сели на дорогу».
Прочитав этот текст, понимаешь, что комдив Покрышкин лично проявил хорошую инициативу, разобрался с состоянием и инфраструктурой аэродрома Аслау и лично принял решение посадить самолеты своего соединения на автостраду Бреслау – Бер лин (хотя в полковых документах она значилась – «Варшава – Берлин на участке Крейбау, Лихтенвальдау»), которая проходила рядом с планируемым местом базирования авиачастей. По его команде подчиненная ему авиадивизия покинула аэродром Тейхфельде и совершила посадку на автостраду. В дальнейшем, используя этот участок дороги как ВПП, вела с него боевые действия в победоносном 1945 году… Ну чем не умница командир! Что тогда делали вышестоящие начальники в авиакорпусе (6-й гиак), в который входила покрышкинская авиадивизия, и во 2-й ВА, в состав которой входил 6-й гиак, так как они не присутствуют вообще в повествовании командира авиадивизии?
Командующий 2-й ВА во время войны, Герой Советского Союза генерал-полковник авиации Красовский Степан Акимович, непосредственный начальник комдива Покрышкина А.И. и комкора Утина А.В., к радости потомков, также оставил свои воспоминания об этих событиях.
Вот что пишет в послевоенных мемуарах (Красовский С.А. Жизнь в авиации. М.: Воениздат, 1968) уже маршал авиации Красовский С.А.:
«С аэродрома Бадамшин вывел машину на прямую, как стрела, автостраду Берлин – Бреслау… «Чем не взлетно-посадочная полоса? – подумалось мне. – Только немного узковата».
Я доложил командующему фронтом (маршалу Советского Союза Коневу С.И. – Авт.) свои соображения. Маршал сначала сказал, что закрыть дорогу нельзя, но, выслушав доводы о том, что использование небольших участков автострады для взлета и посадки самолетов даст возможность решительно улучшить поддержку и прикрытие войск, принял положительное решение.
Я приказал командиру 6-го гвардейского истребительного авиакорпуса генералу А.В. Утину и начальнику района авиационного базирования инженер-полковнику М.И. Проценко немедленно готовить взлетно-посадочную полосу на автостраде. Промежуток между двумя бетонными лентами засыпали щебнем, покрыли сверху тонким слоем глины и хорошо утрамбовали. Общая ширина полосы составила около двенадцати метров, почти в три раза меньше, чем положено. Но это был единственный выход из создавшегося положения.
Командир 9-й гвардейской истребительной авиадивизии полковник А.И. Покрышкин первым взялся испытать импровизированный аэродром. Взлет и посадка удались. Генерал Утин приказал посадить на дорогу все самолеты дивизии.
Вскоре на другой участок автомагистрали перебазировалась и 22-я гвардейская истребительная дивизия полковника Л.И. Горегляда. Мы могли уже противопоставить противнику почти двести истребителей».
Так что, оказывается, идейное первенство в этом вопросе было все-таки за командующим 2-й воздушной армией генерал-полковником авиации Красовским С.А. Добро на реализацию идеи командарма давал лично командующий 1-м Украинским фронтом маршал Советского Союза Конев И.С., боевую задачу командиру 9-й истребительной авиадивизии ставил командир 6-го гиак генерал Утин А.В., обустройством ВПП занимался тыл 2-й ВА (генерал-майор авиации Рябцев), в лице командира 23-го РАБ (района авиационного базирования) полковника Проценко М.И. А гвардии полковник трижды Герой Советского Союза Покрышкин А.И. только реализовал замысел и решение вышестоящих армейских командиров. За это честь ему и хвала! Исполнительный, добросовестный и смелый военнослужащий, что и требуется на войне, но не более того.
Про своего коллегу по авиакорпусу – командира 22-й гиад гвардии подполковника Горегляда Леонида Ивановича, который также «приземлил» свою авиационную дивизию на автостраду, гвардии полковник Покрышкин А.И. также не вспомнил, чтобы не создавалось из его книги впечатление, что это может в боевых условиях сделать любой подготовленный военный летчик, а не только «покрышкинские соколы». А ведь в свое время, с июня по август 1944 года (приказ командира 7-го иак от 14.06.44 г. № 0115), Горегляд был заместителем Покрышкина в его авиадивизии, с ним у Александра Ивановича были хорошие взаимоотношения во время войны, да и после нее. Леонид Иванович был уважаемым человеком в Утинском авиакорпусе. Четыре ордена Красного Знамени (!), орден Красной Звезды, два ордена Суворова II степени, полученные им за боевые отличия на фронте с 1940 по 1945 год, говорят сами за себя.
Первое представление на присвоение звания Герой Советского Союза (провел 129 боевых вылетов, участвовал в 52 воздушных боях, в которых лично сбил 14 самолетов противника) было написано в ноябре 1944 года, но по каким-то причинам ему не было дано хода. 12 мая 1945 года повторно командир 6-го гиак гвардии генерал-лейтенант Утин направляет представление на командира 22-й гиад гвардии полковника Горегляда в штаб 2-й ВА, но его реализация затянулась до 23 февраля 1948 года, когда Золотая Звезда Героя засверкала на груди Леонида Ивановича.
Долгое время генерал Горегляд Л.И. входил в Совет ветеранов 9-й гиад.
«Вскоре С.А. Красовский пришел к командующему фронтом с новым предложением: использовать для базирования самолетов бетонную автостраду Берлин – Бреслау. Когда я вошел в кабинет Конева, командарм доказывал, что бетонная автострада – это почти готовые и дешевые аэродромы. Но Конев был иного мнения.
– Наш уважаемый Степан Акимович, – сказал Конев, – возымел желание парализовать важнейшую коммуникацию фронта и закрыть движение по автостраде.
Однако Красовский продолжал упорно отстаивать свое предложение и разъяснял, что намечено использовать лишь небольшие участки автострады. Причем в этих местах придется сделать съезды и объезды. Тогда движение по магистрали не будет парализовано. Командующий и Военный совет фронта согласились с этим предложением.
Первым совершил посадку на автостраду командир 9-й гвардейской истребительной авиадивизии трижды Герой Советского Союза А.И. Покрышкин. Его примеру последовали подчиненные. На автостраду перебазировалась и 22-я гвардейская истребительная авиадивизия во главе с полковником Л.И. Гореглядом. В итоге принятых мер наша авиация смогла резко активизировать свои боевые действия».
И командир 3-го иак РВГК дважды Герой Советского Союза генерал-лейтенант авиации (впоследствии маршал авиации) Савицкий Евгений Яковлевич также сажал истребители своего соединения на шоссе в районе города Познани. Ширина предполагаемой ВПП составляла только 14 м, дальше шли кюветы, телеграфные столбы и деревья, длина прямого участка шоссе составляла около 400 м. Для подготовки полосы минимально безопасной ширины были спилены все столбы и деревья, засыпаны землей и закрыты дощатыми щитами кюветы, ширина полосы стала около 20 м. Для сокращения длины разбега самолетов до 375 м под закрылки самолетов вставляли деревянные колышки.
Так что, как видим, это решение массово применялось в масштабе ВВС КА, что и обеспечило его эффективность при ведении боевых действий в период весенней распутицы 1945 года.
Ведомый Покрышкина и Речкалова Георгий Голубев в книге «В паре с «сотым» так описывает этот же эпизод:
«Погода была уже по-настоящему весенняя. Однако это не принесло облегчения. Напротив, взлетать нельзя было совсем. И тогда командир нашей 9-й гвардейской дивизии принимает не имевшее прецедента решение: «посадить» полки на автостраду и использовать ее как… аэродром.
А пока что он вызвал штабных офицеров, ознакомил их со своим замыслом и поставил задачу: выехать на автостраду и подготовить ее к приему самолетов.
– Мы с Голубевым полетим, сядем и посмотрим, можно ли располагать полк.
Указал Александр Иванович и участок автострады, который, по его мнению, является наиболее удачным для задуманной цели.
Команда быстро собралась, взяла с собой радиостанцию для связи с самолетами и отправилась в путь.
Вскоре комдив вызвал меня.
– Готовь самолеты и сам готовься: завтра утром попробуем сесть…»
С точки зрения командира звена авиаполка, 25-летнего гвардии старшего лейтенанта, – командир авиационной дивизии истинный творец этого решения – для летчика Георгия Голубева – «беспрецедентного»: на карте комдив указывает даже участок автострады, который необходимо использовать как ВПП, схему захода на посадку и т. д.
Здесь надо знать, что автобан Берлин – Бреслау был практически единственной дорогой с бетонным покрытием, по которой двигались войска 1-го Украинского фронта на столицу Германии – Берлин, и поэтому перекрыть самостоятельно ее хоть на какое-то время – это ЧП фронтового масштаба, с вытекающими отсюда последствиями. Решить вопрос о приостановлении движения по ней можно было только на самом высоком уровне – фронтовом, про что и пишет маршал авиации Степан Акимович Красовский. И только после согласования всех вопросов во фронтовом общевойсковом звене авиаторам давали возможность, только на некоторое время, перекрывать отдельные участки автобана для взлета и посадки самолетов, и то под чутким руководством автодорожной службы фронта, которой четко руководил штаб фронта. Приказы или решения авиационного полковника, хоть и такого знаменитого летчика-аса, как Покрышкин, трижды Героя Советского Союза, военнослужащиедорожники не выполнили бы никогда. А за беспардонное приземление самолетов на стратегическое шоссе и последующий возможный в дальнейшем срыв воинских и транспортных перевозок фронта санкции последовали бы к инициаторам этого решения самые жесткие, как в условиях военного времени. Только согласовав свои будущие действия в штабе фронта (1-й УФ), можно было достичь положительного результата.
Кроме того, снова получается несовпадение в описании процесса перелета самолетов у двоих коллег летчиков-мемуаристов: Александра Ивановича Покрышкина и Георгия Гордеевича Голубева. Покрышкин пишет, что перелет осуществился в один день, даже к середине дня процесс закончился, вся дивизия перебазировалась. По Голубеву же, перелет авиаполка, а не целой авиационной дивизии (по штату 1944 года для истребительного авиаполка: три авиационные эскадрильи по 12 самолетов и звено управления – 4 самолета; авиадивизия – 120 самолетов) осуществлялся три дня…
«Но на следующий день взлететь нам не удалось: земля подмерзла очень слабо, колеса истребителей с легким хрустом продавливали тонкую ледяную корочку и вязли.
Прошли сутки. Земля подмерзла сильней, и, как только наступил рассвет, загудели моторы. Вперед побежал истребитель, другой, третий. Оторвались, стали набирать высоту. Взлетело еще несколько машин – целая эскадрилья. Но многие остались на месте: взлетать все же рискованно.
Лишь на третье утро полк покинул аэродром и благополучно перелетел на новый, совсем необычный аэродром, прочно «оседлав» автостраду…»
А что касается личного состава 16-го гиап, то 26-му РАБ для их перебазирования было выделено всего 3 автомобиля ЗиС-5, на которых перевезли 60 человек техсостава и штаба. Остальной личный состав перебазировался кто как мог, в основном – попутным транспортом.
В конструктивном отношении автострада Берлин – Бреслау представляла собой две параллельных полосы шириной 9,5 м каждая, из бетонных плит. Пространство между полосами шириной 4,4 м заросло травой и кустарником. Состав сил для подготовки новой ВПП был выделен тылом 2-й ВА (начальник тыла – генерал-майор авиации Рябцев В.И.) следующий: 7-й отдельный инженерно-аэродромный батальон 23-го РАБ (командир РАБ – полковник Проценко М.И.), автотранспортные роты 299, 379 и 388-го бао.
16 февраля 1945 года тыловыми частями и подразделениями были начаты работы. Дерн и кустарники между бетонными полосами были удалены. В подготовленное корыто засыпали слой щебня, затем слой суглинистого грунта и произвели тщательную утрамбовку. За двое суток была подготовлена полоса размером 1500 × 24 м.
Эту полосу соединили рулежной дорожкой шириной 10 м с грунтовым аэродромом Аслау, где имелись ангары и рулежные дорожки. На подготовленную полосу 18 февраля произвели посадку самолеты 16-го и 104-го гиап, которые с 19 февраля начали с этого аэродрома боевые действия.
При эксплуатации аэродрома-автострады выявились и определенные недостатки, влияющие на возможности ее использования.
Во-первых, из-за значительно меньшей ширины ВПП, чем требовалось по ТТД американского самолета (60 м), и приподнятости над окружающей местностью, что не допускало ни малейшего сруливания при посадке, от летного состава требовалось большое внимание и осторожность как при взлете, так и при посадке.
Во-вторых, преимущественное в это время направление ветров (юго-западный и северо-западный), при расположении ВПП в плоскости северо-запад на юго-восток, приводило к тому, что летчикам, даже хорошо владеющим техникой пилотирования, для выдерживания курса взлета-посадки приходилось постоянно бороться с сильным боковым ветром.
В-третьих, невозможность взлета даже парой самолетов, не то что звеном, и быстрого вылета и особенно посадки большой группы самолетов, из-за сложности сруливания на рулежные дорожки и рассредоточения на аэродроме.
Усугублял ситуацию и тот факт, что 694-й бао, отвечающий за все виды обеспечения летных частей на аэродроме Аслау, имел в исправном состоянии только один бензозаправщик, что, естественно, срывало все сроки подготовки к вылету (повторному вылету, послеполетной подготовке, вылету по тревоге и т. д.).
Руководитель полетов вместе с радиостанцией У-100А располагался непосредственно на старте. Эта радиостанция работала хорошо, но ее большим недостатком была малая мощность передатчика. Для связи на весь радиус полета «Аэрокобр» применялась более мощная радиостанция-пеленгаторная «Дуб», которая передавала предупреждение и дополнительные указания для ведущих групп.
С 10 по 18 февраля в связи с метеоусловиями и, соответственно, неготовностью аэродрома «Аэрокобры» 16-й гиап не выполнил ни одного боевого вылета.
18 февраля, после перелета летных эшелонов 16-го и 104-го гиап на аэродром Аслау, авиаполки Речкалова и Боброва на тыловое обеспечение принял 299-й бао. Намаялись авиационные командиры с нашими тыловиками… Начальник штаба гвардии подполковник Датский не пожалел для них «черных» чернил при написании месячного отчета: «…Технический отдел обслуживал боевую работу полка неудовлетворительно. Заявки полка на запчасти не выполняются, спецтранспорт работает неудовлетворительно. Продовольственный отдел свою работу организовал удовлетворительно. Пища готовится для летного состава вкусная и высококалорийная, а техническому составу пища готовится невкусная. В период, когда обилие всевозможных продуктов, пищу в столовых техническому составу готовят по-прежнему плохо».
А воевать нашим летчикам плохо никто не разрешал, в первую очередь немецкие асы…
Кроме того, летный состав и самолеты 16-го гиап встречало всего 50 человек наземного и технического состава, которым приходилось на протяжении еще 5 дней обслуживать всю матчасть, а ночью стоять в караулах и патрулях.
За 19 февраля авиаполк Григория Речкалова выполнил с аэродрома Аслау 33 боевых самолето-вылета на прикрытие боевых порядков наземных войск в районе Вальтерсдорф – Бунцлау – Левенберг – Гайзвендорф – Наумбург. Кроме того, было произведено еще 15 боевых с/в на прикрытие войск генерала Пухова в районе Гунец – Бобесберг и один разведывательный полет в район Бисмандорф – Герлиц.
В одном из вечерних групповых вылетов, выполняя задание по прикрытию наземных войск в районе Вальтерсдорф – Бун цлау – Левенберг – Наумбург в составе 6 самолетов «Аэрокобра» (Сухов, Вахненко, Примаченко, Бондаренко, Кутищев, н/д) в период 18.25–19.30 наши летчики встретили 4 ФВ-190, которых стали преследовать. В это время один ФВ-190 ушел вниз и скрылся из поля зрения, тогда гвардии старший лейтенант Сухов произвел атаку по оставшейся тройке «Фокке-Вульфов». Во время атаки под собой заметил 1 ФВ-190, по которому произвел 2 атаки сверху сзади с дистанции 50 м, в результате чего немецкий штурмовик загорелся и упал в районе Абер (11 км юго-восточнее Лаубана).
В этом же бою сбил 1 ФВ-190 и гвардии старший лейтенант Вахненко. Немецкий самолет упал в районе Грано (западнее Губена). Воздушную победу заместителю командира авиаэскадрильи подтвердил его ведомый – гвардии младший лейтенант Примаченко.
В этот день в авиаполку Владимира Боброва произошла авиационная катастрофа. При перелете с аэродрома Аслау на аэродром Альтдорф в воздухе на борту «Аэрокобры», пилотируемой гвардии младшим лейтенантом Червяковым, вспыхнул пожар. Молодой летчик не сумел локализовать или сбить огонь или хотя бы покинуть горящий самолет с парашютом. Пылающая «Аэрокобра» вместе с нашим летчиком упала в районе Волау. Самолет полностью разрушился и сгорел, летчик погиб.
20 февраля 1945 года в 15 часов 30 минут с автобана на прикрытие боевых порядков наземных войск в районе Лаубан– Ротвассер – Левенберг взлетели под руководством командира 16-го гиап Григория Речкалова 6 «Аэрокобр» (Речкалов – Иванков – Березкин – Митягин, Голубев – Кудинов). Станция наведения 6-го гиак работала в этот день позывным «Рыбкин».
При подходе к цели станция наведения комкора вывела наших летчиков на пару ФВ-190. Гвардии майор Речкалов со своим ведомым произвел по ним атаку под ракурсом -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
сзади. Атака не получилась результативной. В это время ведомую пару четверки гвардии лейтенанта Березкина со стороны солнца атаковала четверка ФВ-190. Вячеслав Березкин по радио предупредил об этом командира авиаполка. Григорий Андреевич, бросив преследование пары ФВ-190, поспешил на выручку товарищу. Но в этот момент сам был атакован парой ФВ-190. Вследствие большой скорости пикирования «Фокке-Вульфы» не смогли быстро и т очно среагировать на круто развернувшиеся на небольшой скорости «Аэрокобры» пары Речкалова. Один из ФВ-190 сильно «просел» и попал под огонь Иванкова, который, повернув свой самолет на 20 градусов вправо, с дистанции 50–75 м расстрелял в упор ФВ-190, который загорелся в воздухе и, круто пикируя, врезался в землю.
Пара ФВ-190, пытавшаяся атаковать самолет Березкина, проскочила цель и с виражом начала набор высоты для повторной атаки. В это время Вячеслав Березкин на вираже зашел в хвост ведомого первой пары ФВ-190 и с дистанции 50–75 м сбил последнего. Ведущий атакованной пары ФВ-190 сделал переворот и ушел вниз, после этого парой атаковал вторую пару ФВ-190, которые находились выше, но в этот момент увидел, как ушедший с переворотом ведущий первой пары ФВ-190 подходил снизу к ведомому Вячеслава Березкина гвардии младшему лейтенанту Митягину. Березкин по радио предупредил об этом своего товарища, но, так как скорость ФВ-190 была меньше, чем у самолета Аркадия Митягина, он сумел подвернуться к последнему и длинной очередью с ФВ-190 подбил «Аэрокобру» Митягина. Советский летчик сумел покинуть горящий самолет, воспользовавшись парашютом. Однако уже на спускающегося к земле нашего пилота еще раз пошел в атаку немецкий самолет. Вячеслав Березкин сумел броситься наперерез этому ФВ-190 и со средней дистанции поразить его, о чем свидетельствовал длинный шлейф дыма, тянущийся за фашистским самолетом, уходившим на свою территорию.
Пара Голубева первую атаку Речкалова прикрывала, действуя в воздухе «змейкой». В этот момент сам Георгий Голубев был атакован сзади в хвост двумя ФВ-190. Гвардии старший лейтенант Голубев принял правильное решение – отразить атаку вражеского самолета, развернувшись на 100 градусов. Воздушный бой на виражах был скоротечным и безрезультативным. В процессе этого боя Георгий Голубев продолжал наблюдать за действиями группы Речкалова.
В этом воздушном бою нашей группой было сбито 4 немецких самолета: 1 ФВ-190 – гвардии младший лейтенант Иванков (район Тиммердорфа), 1 ФВ-190 – гвардии лейтенант Березкин (район Хегендорфа) и 2 «Фокке-Вульфа» – гвардии майор Речкалов (район – 2 км севернее Круммельса и 2 км южнее Шадевальде).
В 16 часов 35 минут самолеты группы Речкалова без одной «Аэрокобры» (Р-39 N-5 № 218396 c мотором «Аллисон» Е-19 № 19 № 98601) возвратились на свой аэродром.
О судьбе летчика гвардии младшего лейтенанта Митягина Аркадия Владимировича (1922 г. р., уроженец д. Мохнаткино Уолтурского района Кировской области, Колковского с/совета, в РККА с 1941 года, беспартийный, удостоверение личности № 109790 серии ГД-000001) никто из его товарищей ничего рассказать не смог.
В этот же день в штаб покрышкинской авиадивизии было отправлено боевое донесение № 0106, в котором было доложено о результатах деятельности летного состава части и боевых потерях за день. Место захоронения Аркадия Митягина для его родных и однополчан осталось неизвестным. Приказом по 16-му гиап от 15 февраля № 022 он был исключен из списков авиаполка и всех видов довольствия.
Извещение о пропаже без вести сына было отправлено его маме – Анне Александровне Митягиной, проживающей в Кирове (ул. Большевиков, д. 48, кв. 3).
Потеря летчика Митягина, по мнению командования части, произошла из-за «…плохой организации между парами и пар группы. Ведущий пары не успел отбить атаку самолета противника по ведомому, так как сам был в этот момент атакован самолетом противника и не сумел предупредить своего ведущего по радио о помощи второй пары».
Два немецких самолета, сбитые в этом боевом вылете, официально зачисленные в этот день на боевой счет 16-го гиап, стали одновременно и последними воздушными победами дважды Героя Советского Союза гвардии майора Речкалова за время Великой Отечественной войны.
В этот же день в период 18.15–19.05 еще одна воздушная победа была засчитана гвардии младшему лейтенанту Владимиру Кирилову. Он в районе над Абер-Нидер сбил ФВ-190. Гвардии капитан Трофимов и гвардии лейтенант Черников подтвердили результативную атаку своего однополчанина.
25 февраля 1945 года в 18.00 с боевой задачей по прикрытию наземных войск в районе Лаубан – Тиммендорф – Левенберг взлетела четверка самолетов «Аэрокобра» (Сухов – Кутищев, Бонд аренк о – Кудинов). Уже в воздухе по указанию станции наведения «Рыбкин» (командира корпуса) наш воздушный патруль был наведен на группу вражеских самолетов в составе 10 ФВ-190 и 2 Ме-190.
Самолеты противника шли с юго-запада, первая четверка на высоте 600–800 м, вторая четверка на высоте 1500–1800 м. Невдалеке от основной группы на высоте 3000 м шли параллельным курсом 2 немецких истребителя прикрытия Ме-109. В это время пара ФВ-190 с бреющего полета штурмовала передний край.
Боевой порядок советских истребителей был следующий: пара Сухова летела на высоте 2200 м, пара прикрытия (Бондаренко– Кудинов) на 400 м выше.
После получения целеуказания Константин Сухов ниже себя на 600–800 м увидел 6 ФВ-190 и 4 ФВ-190, следовавших южнее этой группы. Пара «Мессершмиттов» находилась на верху немецкой «этажерки».
Константин Сухов, передав по радио приказ прикрывающей паре – «Бондаренко, прикрой!», смело бросился своей парой наперерез шестерке немецких штурмовиков, находящейся уже над целью. Среагировав на атаку советских истребителей, четверка ФВ-190 неприцельно сбросила бомбы в поле и вышла из атаки в сторону Лаубана. При этом немецкие летчики выполняли двуединую задачу – затягивали группу Сухова под огонь немецких «Эрликонов», тем самым давая возможность оставшейся паре ФВ-190 все-таки прицельно отбомбиться по позициям советской пехоты.
Здесь пара Сухова, маневрируя «вразнобой» в зоне действия немецкой ПВО, допустила ошибку, в результате чего Федор Кутищев оторвался от своего ведущего и попал под плотный зенитный огонь с вражеских наземных позиций.
Гвардии старший лейтенант Сухов, преследуя четверку немецких штурмовиков, произвел атаку по ведомому второй пары сзади под ракурсом -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
. В результате атаки с дистанции 100–150 м он сбил 1 ФВ-190, который горящим упал на южной окраине города Лаубан.
Выход из атаки Сухов произвел левым разворотом со снижением до бреющего полета. При этом он успел заметить, что еще одна четверка ФВ-190 уже оказалась у него за спиной и готовилась к атаке. Он быстро принял решение – резко развернуться на 30–40 градусов и броситься в лобовую атаку на ближайшего ведомого первой пары ФВ-190. Здесь следует заметить, что Сухов хорошо видел противника на фоне облаков, в то время как его «Аэрокобра», маскируясь складками местности, имела хороший обзор и могла вести прицельный огонь по противнику.
Но немецкий летчик оказался «крепким орешком» и с боевого курса не свернул. Так и летели два самолета друг другу навстречу. С дистанции около 200 м они одновременно открыли огонь. Немецкий ФВ-190 задымился и загорелся. В динамике боя Сухов «место падения не наблюдал», к тому же его «Аэрокобра» также получила боевые повреждения и загорелась в полете. Проявив хладнокровие и самообладание, наш летчик, маневрируя, сумел сбить пламя и в 19.00 возвратился на свой аэродром.
Пара Василия Бондаренко не была забыта немецкими истребителями прикрытия. Наши летчики сумели только обеспечить ввод пары Сухова в атаку, как тут же подверглись «соколиному удару» пары Ме-109. Своевременно обнаружив начало их атаки, пара «Аэрокобр» вышла из-под удара самолетов противника правым боевым разворотом и ввязалась в маневренный воздушный бой с «Мессершмиттами». Противники оказались достойными друг друга и в итоге разошлись безрезультатно.
К тому же в это время к нашей паре пристроился «беспарный» Федор Кутищев, что несколько увеличило численность советских самолетов в бою.
По прибытии на свой аэродром, после доклада результатов боевого вылета, командование части критично провело разбор действий своих летчиков и кроме констатации боевых успехов отметило и некоторые недостатки подчиненных. Во-первых, «ведомый гв. ст. лей-та СУХОВА, мл. лей-т КУТИЩЕВ, допустил ошибку – неправильно маневрировал в зоне зенитного огня, в результате чего оторвался от ведущего и дал возможность противнику обрушить весь огонь на себя»; во-вторых, «лобовая атака ст. лей-та СУХОВА четырех ФВ-190 была невыгодная, так как ст. лей-т СУХОВ подвергался атаке этой группы сзади в хвост, что крайне было опасно для самолета СУХОВА».
Но, невзирая на неоднозначность второй атаки Константина Сухова, ему в этот день было зачтено две воздушные победы.
Следующий результативный вылет звена Сухова состоялся через два дня.
28 февраля 1945 года в 16.35 на выполнение задания по прикрытию наземных войск в районе Лаубан – Тиммендорф – Ле венберг вылетела шестерка «Аэрокобр» под руководством гвардии старшего лейтенанта Сухова (Сухов – Кутищев, Бондаренко– Кудинов, Никитин – Борейко).
Радиостанция наведения «Рыбкин» потребовала от ведущего группы «снять с небес» немецкую «раму» ФВ-189.
Пара Сухова, обнаружив цель в воздухе, произвела по немецкому корректировщику первую атаку сверху сзади под ракурсом -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
, но безрезультатно, вторую атаку – под ракурсом -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
. При этом, атакуя вторично немецкий самолет с дистанции 50—100 м, в районе Регенсдорф сбила его.
Через 10–15 минут в этом же квадрате появился еще один ФВ-189 под прикрытием пары Ме-109.
Выбрав удобный момент для атаки, Константин Сухов атаковал ФВ-189 снизу сзади под ракурсом -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
. В результате точной пушечно-пулеметной очереди с дистанции 50—100 м немецкая «рама» была сбита.
Из прикрывающей пары 1 Ме-109 попытался отбить атаку Сухова, но его ведомый гвардии младший лейтенант Кутищев под ракурсом -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
с дистанции 100–200 м длинной очередью сбил «Мессершмитт». Оба немецких самолета упали в районе Левенберга. Второй Ме-109 был атакован парой Бондаренко, но безрезультатно, немецкий истребитель улизнул на свою территорию.
Воздушные победы обеих советских летчиков подтвердили их однополчане – Никитин, Бондаренко и Борейко, а также радиостанция наведения «Рыбкин».
Всего за период с 20 по 28 февраля 16-й гиап выполнил 98 боевых с/в на прикрытие наземных войск в районе Лаубан – Левенберг – Тиммендорф.
Воздушные победы летчиков 16-го гиап в феврале 1945 г.
В братском 104-м гиап 28 февраля случилась боевая потеря самолета и летчика. Как и 3 февраля, так и в этот день вражеским истребителем была сбита «Аэрокобра», пилотируемая гвардии старшим лейтенантом Графиным.
В 17.15 он, как ведущий пары, вылетел на помощь группе своего авиаполка, связанной воздушным боем в заданном районе патрулирования. На траверзе полета они обнаружили (или их обнаружили) четыре ФВ-190, которые навязали бой численно уступающим им советским самолетам. С первой атаки Иосиф Графин сбивает одного «Фокке-Вульфа», который упал в районе Лаубан. На выходе из атаки он заметил, что его ведомого атакует Ме-109. Спеша на помощь товарищу, гвардии старший лейтенант Графин «пропускает» неожиданную атаку из-за облаков пары «Мессершмиттов».
В представлении на награждение командира авиаэскадрильи 104-го гиап Графина Иосифа Игнатьевича (12.04.22 г. р., в Отечественной войне с 11.01.43 г. по 15.02.43 г., и с 18.05.43 г. кавалер 3 орденов Красного Знамени) орденом Отечественной войны I степени записано: «В неравном воздушном бою самолет товарища Графина был сбит, и старший лейтенант Графин погиб смертью храбрых в 17.55 28.02.1945 г.».
Причиной случившейся боевой потери командир 6-го гиак генерал Утин назвал «плохое взаимодействие и осмотрительность ведомого, вследствие недостаточной подготовки последнего для ведения боя на усиление».
Приказ командира 9-й гиад о назначении Речкалова командиром звена, он же инспектор по технике пилотирования управления авиадивизии, датирован 27 февраля 1945 года.
Выходит, что по штабной «казуистике» последний день нахождения в должности «ВРИД командира 16 гвардейского истребительного авиационного полка» гвардии майор Речкалов Г.А. провел 28 февраля 1945 года.
В этот день Григорий Речкалов издал приказ по части за № 014, в нем он сообщил своим подчиненным: «Сего числа обязанности командира 16 гвардейского истребительного авиационного Сандомирского полка сдал Герою Советского Союза гвардии капитану Б А Б А К Ивану Ильичу и убыл в распоряжение командира 9-й гвардейской истребительной авиационной Мариупольской ордена Б. Хмельницкого дивизии».
Правда, в своих мемуарах-воспоминаниях «На Ишаках и Мигах» также один из первых Героев Советского Союза 16-го гиап Викентий Павлович Карпович пишет: «Григорий Речкалов за бои на Кубани был удостоен звания Героя Советского Союза, занимал различные должности в полку, в том числе и командовал им. 1 июля 1944 (правильно. Указ ПВС СССР от 2 июля 1944 года. – Авт.) года был удостоен второй медали «Золотая Звезда». Убыл из полка 28 февраля 1945 года с повышением в должности». Насчет даты убытия можно считать, что у автора все правильно, а про повышения в должности Карпович написал дипломатично, удовлетворив обе заинтересованных стороны: Александра Ивановича Покрышкина, что подтвердил снятие Речкалова с должности, политкорректно это названо – убытие, «не вынося мусор из избы», а Григория Андреевича Речкалова – ушел с командования авиаполком, но на повышение, а не на нижестоящую должность.
Здесь следует напомнить, что должностной оклад командира истребительного авиаполка ВВС КА был во время войны 2 тысячи рублей, а должностной оклад летчика-инспектора по технике пилотирования авиационного соединения составлял 1400 рублей. Почувствуйте разницу дивизионного и полкового окладов! Где повышение, где понижение по службе?
А с середины 1944 года 16-м гиап, одним из самых результативных истребительных авиаполков 2-й ВА, командовал человек, не утвержденный установленным порядком в должности соответствующим вышестоящим командиром, оставаясь в положении «временно исполняющий должность». Командованию утинского авиасоединения необходимо было срочно разрубить этот гордиев узел и сделать однозначный вывод, кто может и достоин полновластно командовать этой прославленной авиационной частью. А таких «временных назначенцев» в 9-й гиад и 6-й гиак было немало, чего, в принципе, не должно было быть. В результате этого соответствующий военно-бюрократический процесс утверждения не только «неутвержденных», но и переаттестация всех офицеров и генералов ВВС КА в конце 1944 года, с «подачи» штаба ВВС КА (была спущена в подчиненные войска соответствующая директива – приказ командующего ВВС КА от 20 декабря № 0239), пошел.
В соответствии с этим приказом необходимо было всем командирам-руководителям от полка и выше в период с 25 декабря 1944 по 5 января 1945 года составить подробные боевые (служебные) характеристики на подчиненный офицерский состав в двух экземплярах и представить их в отдел кадров воздушной армии. При этом прямо говорилось, что «годовые характеристики на 1.1.1945 года будут потом служить руководящим документом при решении вопроса об оставлении офицерского состава в рядах Красной Армии или увольнении в запас после окончания Отечественной войны». Об этом мероприятии во все соответствующие штабы подчиненных соединений было отправлено 26 декабря 1944 года указание начальника штаба 2-й ВА генерал-майора авиации Пронина за № 03119.
В соответствии с этим приказом в боевой характеристике на «командира 16 гвардейского истребительного Сандомирского авиационного полка гвардии майора Речкалова Григория Андреевича», подписанной командиром 9-й гиад гвардии полковником Покрышкиным 24 декабря 1944 года, наряду с девятью абзацами положительной информации о своем подчиненном, отмечены в одном абзаце и отдельные недостатки: «…с подчиненными бывает груб, мало проявляет о них заботы. Воспитанием подчиненных занимается недостаточно. Мало проявляет серьезности в организации боевой работы и учебной подготовки полка. Имеет элементы зазнайства, на замечания старших командиров реагирует с недостаточной исполнительностью. Среди летного состава авторитетом пользуется недостаточно».
Но все равно, при таких серьезных претензиях к Григорию Речкалову как командиру – вывод Александра Покрышкина, как его вышестоящего начальника, был следующий: «Достоин в утверждении в должности командира полка. Необходимо изжить указанные недостатки». То есть Покрышкин для самого Речкалова и всей последующей истории Великой Отечественной войны сделал со своей стороны четко зафиксированное решение – однополчанина в обиду не давать, предлагал представить для него еще один шанс для утверждения в командирской должности, но окончательное решение все же передал на откуп вышестоящему командиру в авиационный корпус – пусть он примет соломоново решение. Соотношение 9:1 (по абзацам характеристики) положительной информации и отрицательной давало этот шанс на успех в официальном утверждении Речкалова в командирской должности!
Однако командир 6-го гиак РВГК гвардии генерал-лейтенант авиации Утин Александр Васильевич имел прямо противоположное мнение. В чем истинная подоплека его решения – также достоверно неизвестно. Взвесив все за и против относительно Григория Речкалова, он и сделал 21 января 1945 года собственноручно запись в тексте представленного комдивом Покрышкиным А.И. документа: «…Командовать полком не может. Целесообразно использовать на должности инспектора по технике пилотирования дивизии». Служебная (боевая) характеристика с резолюциями командиров авиадивизии и авиакорпуса попала на подпись к командующему 2-й ВА генерал-полковнику авиации Красовскому С.А. только 12 февраля 1945 года. Бездушный штамп (если считать запись чернильной ручкой комкора Утина «душевной») командующего 2-й ВА с визой «Утверждаю» и размашистая подпись Степана Акимовича, как и положено было в то время – карандашом (красным), без комментариев, а также печать отдела кадров 2-й ВА безоговорочно утвердили решение командира авиакорпуса – гвардии генерала Утина, но не трижды Героя Советского Союза гвардии полковника Покрышкина.
Аналогичные негативные замечания по поводу своих личных качеств, которых изменить взрослым мужчинам-фронтовикам было практически невозможно, имели и некоторые другие заслуженные летчики-асы, среди них, например, коллега Григория Речкалова по 9-й гиад – автор 50 личных воздушных побед над немецкими «экспертами» за время войны, дважды Герой Советского Союза гвардии майор Глинка Дмитрий Борисович. Также легендарный советский ас. Вот как характеризовал его в переводной аттестации, как слушателя первого курса командного факультета Краснознаменной военно-воздушной академии (пос. Монино) начальник курса подполковник Фоломеев: «…с товарищами малообщителен, часто с ними вступает в споры, вследствие чего имеет натянутые взаимоотношения. По своему характеру упрям и никаких авторитетов не признает, имеет склонность обсуждать приказания и критиковать действия вышестоящих начальников. …Физически здоров, спортом не занимается».
Ну чем не Речкалов? Тот же начальник курса подполковник Фоломеев пишет о своем подчиненном, слушателе Речкалове, следующее: «…невыдержан, иногда груб, живет до сих пор старыми заслугами. В партийно-политической жизни участия принимает мало, партийные поручения выполняет по необходимости. Крепко сложен, но спортом не занимается… Имеет элементы зазнайства. Служебные задания выполняет неохотно и допускает обсуждения отдельных распоряжений».
Но только критические нотки в аттестации Дмитрия Борисовича Глинки, в отличие от Речкалова, появляются во время обучения в Академии ВВС, во всех же его фронтовых аттестациях – все правильно и чинно. Практически нет ни одного недостатка, замеченного его непосредственными «принципиальными» командирами, в том числе А.И. Покрышкиным и А.В. Утиным. Самый страшный «криминал», зафиксированный командиром 100-го гиап Героем Советского Союза гвардии подполковником Лукьяновым С.И., следующий: «Мало уделяет внимания обобщению боевого опыта Отечественной войны, не любит писанины». Дмитрий Глинка обобщал опыт войны практически в бою: 94 проведенных воздушных боя – 50 сбитых самолетов противника, причем никаких групповых побед в итоговом счете за время войны ему не засчитано. Однако командир 100-го гиап Герой Советского Союза гвардии майор Сайфутдинов Борей в боевой характеристике на помощника командира полка по воздушнострелковой службе Героя Советского Союза гвардии капитана Глинку Д.Б. по состоянию на 23 июня 1943 года отмечает его 7 групповых побед. Но в дальнейшем эти групповые победы почему-то исчезли из памяти командования авиаполка и дивизии и никогда больше не фигурировали в служебных документах выдающегося летчика-аса 45-го иап (100-го гиап). Это говорит или об отсутствии тщеславия у Дмитрия Глинки, или кто-то из вышестоящих «управленцев» решил, что и только личных побед хватит Дмитрию Борисовичу для истории полка, а 7 групповых побед растворились в личных счетах других летчиков.
Военно-бюрократическая машина 2-й ВА, как и любой другой (общевойсковой, воздушной, танковой и т. д.), на завершающем этапе Великой Отечественной войны крутилась не б ыстро, и только к марту 1945 года состоялось решение всех, заинтересованных в судьбе лично Речкалова и вообще должности командира 16-го гиап военачальников. «Врид командира 16-го гиап гвардии майор Речкалов Г.А.» не был утвержден в должности командира авиаполка и, соответственно, переведен в штат управления 9-й гиад для дальнейшего прохождения службы. Образовавшуюся кадровую брешь в командовании 16-го гиап должен был закрыть выдвиженец Покрышкина с «братского» 100-го гиап – Герой Советского Союза гвардии капитан Бабак Иван Ильич.
Уже 27 февраля 1945 года, то есть за день до официальной сдачи своей авиационной части Григорием Речкаловым, гвардии капитан Бабак подписал один из первых своих приказов в 16-м гиап (№ 013) – «Об исключении из боевого осстава полка самолетов «Аэрокобра» с моторами «Аллисон». Понятно, что он ставил свою подпись уже после ухода Речкалова с части. Этим приказом были исключены из боевого остава авиаполка и списаны по книгам учета самолетов и моторов:
1) самолет «Аэрокобра» Q-15, № 42847 с мотором «Аллисон» Е-19 № 100901, разбитый при посадке, после выполнения боевого задания 16.01.45 г.;
2) самолет «Аэрокобра» Q № 23770 с мотором «Аллисон» Е-19 № 100197, сданный 9.02.45 г. в 85/41 ПАРМ;
3) самолет «Аэрокобра» N-5 № 218686 с мотором «Аллисон»
Е-19 № 98601, сбитый в воздушном бою 20.02.45 г.;
4) самолет «Аэрокобра» М-1 № 24926, разобранный на запчасти по износу 25.02.45 г.
Всего за февраль 1945 года в 16-м гиап вылетали на выполнение боевых задач 228 самолетов «Аэрокобра». Они выполнили 279 боевых с/в с налетом 302 часа 3 минуты. Боевое напряжение авиачасти Речкалова распределилось по задачам: 184 боевых с/в на прикрытие наземных войск, 94 – на прикрытие переправ, 1 – на разведку.
Кроме того, было выполнено 77 небоевых с/в на Р-39 (летало 62 «Аэрокобры»), из них: 33 – перебазирование, 29 – облет матчасти, 9 – не выполнили боевое задание, 6 – перелеты. Причем 9 с/в с налетом 6 часов 30 минут были не засчитаны как боевые по двум причинам: 1 с/в – из-за летного состава, 8 с/в – по метеоусловиям.
Учебный Ла-5 также не простаивал. На нем летчики 16-го гиап 5 раз поднимались в воздух, выполняя короткие учебно-тре нировочные полеты, так как общий налет «Лавочкина» составил всего 30 минут.
Летным составом речкаловского авиаполка было проведено 15 воздушных боев, в которых участвовало, по подсчетам штаба части, 83 «Аэрокобры» и 104 немецких самолета (16 Ме-109, 1 Ме-210, ФВ-190, 2 ФВ-189). При этом летчики-истребители 16-го гиап одержали 22 воздушные победы: 1 Ме-109, 1 Ме-210, 18 ФВ-190, 2 ФВ-189.
Количество боевых самолето-вылетов и расход боеприпасов 9-й гиад в феврале 1945 г. (по данным 6-го гиак)
Расход боеприпасов 16-го гиап за февраль 1945 г. (по данным штаба 16-го гиап)
Боевые потери 16-го гиап составили 1 самолет Р-39 и 1 летчик (Митягин), кроме того, погиб в небоевой обстановке летчик гвардии младший лейтенант Новиков.
За февраль самолетный парк авиаполка Григория Речкалова уменьшился на 4 самолета; кроме одной боевой потери, одна «Аэрокобра» была передана в ремонтные органы, а две – разобраны на запчасти.
Количество воздушных боев и сбитых самолетов противника летчиками 9-й гиад в феврале 1945 г. (по данным 6-го гиак)
Боевые потери самолетов и летчиков 9-й гиад в феврале 1945 г. (по данным 6-го гиак)
Март 1945 года
По состоянию на 1 марта 1945 года в боевом составе 9-й гиад насчитывалось 88 «Аэрокобр» Р-39: дивизионное звено управления – 1 Р-39, 16-й гиап – 30 Р-39 (кроме того: 2 Ла-7, 1 – УЛа-5, 1 – По-2, 34 боеготовых экипажа), 104-й гиап – 27 Р-39 (все на аэродроме Аслау), 100-й гиап – 30 Р-39 (аэродром Тейхфельде). В братских 22-й и 23-й гиад в боеготовом состоянии находилось 97 и 86 Р-39 соответственно.
В этот день немецкая авиация группами 2—12 ФВ-190 и до 4 Ме-109 бомбардировала наши наземные войска в районе Бунцлау – Кант – северо-западнее Оппельна, патрулированием 2–8 истребителей прикрывала свои войска в районах Каменц, Лаубан, Шваднау, вела разведку до рубежа реки Одер, ночью транспортировала грузы и боеприпасы гарнизону Бреслау. Постами ВНОС было отмечено 147 самолето-пролетов немецкой авиации, из них 62 ночью.
Командир 6-го гиак генерал-лейтенант авиации (КП – Войтсхорф) Утин на 1 марта поставил следующую боевую задачу командиру 9-й гиад: «Непрерывным патрулированием прикрыть в течение всего дня боевые порядки 3-й гв. ТА в районе Лаубан. Держать пару разведчиков в готовности к вылету на разведку войск противника перед фронтом действий 3-й гв. ТА по вызову с НП комкора».
Александр Покрышкин, выполняя приказ комкора, решил производить прикрытие наземных войск 16-го гиап и 104-го гиап с аэродрома Аслау. При облачности выше 1000 м и хорошей видимости в условиях активных действий авиации противника вести патрулирование группами по 6–8 самолетов. При облачности от 500–600 м до 1000 м четверками и ниже 500 м парами за счет летчиков, допущенных к выполнению полетов в сложных метеоусловиях.
Ввиду высокой активности воздушных разведчиков противника в районе аэродромов базирования авиасоединения (отмечено 9 самолето-пролетов на высоте 400–800 м: 2 ФВ-189, 1 Ю-88 и 6 Ме-109) командир 9-й гиад приказал дежурное звено держать в готовности № 1 непосредственно на автобане на взлетной полосе.
Погода в районе базирования 9-й гиад в этот день стояла весенняя: температура воздуха 8—11 градусов тепла, облачность 7—10 баллов на высоте 1500 м, дымка, видимость до 2 км. Ветер западный – 10 м/с, с порывами до 14 м/с (для взлета и посадки с автострады – боковой).
Основная боевая задача, которая стояла перед авиационной частью Героя Советского Союза Ивана Бабака, не считая несения боевого дежурства в готовности № 1 и 2, прикрытие боевых порядков наземных войск в районе Овервальдау – Лодау – Лаубан – Левенберг – Крайшвиц и разведка войск противника в районе Левенберг – Лаубан – Герлиц – Генцих – Обер.
Фактически первый день командования 16-го гиап принес Ивану Бабаку горечь утраты, да и вообще первая неделя марта для летного состава бывшего речкаловского авиаполка не особенно задалась.
1 марта в 13.45 звено «Аэрокобр», ведущий гвардии капитан Старчиков, взлетело на прикрытие боевых порядков наземных войск в районе Лаубан – Левенберг. Здесь наши летчики встретили группу вражеских самолетов в составе 12 ФВ-190 и 2 Ме-109. Несмотря на численное превосходство противника, наши истребители завязали воздушный бой, который проходил в основном на вертикалях. Ведущий группы хорошо руководил подчиненными летчиками, в результате чего на боевой счет 16-го гиап две воздушные победы записали летчики гвардии младший лейтенант Бабкин и гвардии старший лейтенант Никитин. Немецкие самолеты упали в районе 4–5 км Бунцлау (Намбург). В 14.30 звено Николая Старчикова без «Аэрокобры» Пищальникова возвратилось на свой аэродром.
Оказалось, что во время воздушного боя ведомый второй пары гвардии младший лейтенант Пищальников оторвался от своего ведущего и был сбит самолетом противника. Его «Аэрокобра» сгорела, летчик гвардии младший лейтенанта Пищальников Николай Васильевич (1922 г. р., уроженец д. Головино Верхне-Муллинского района Молотовской области, член ВЛКСМ с 1938 года, в РККА с 1941 года, удостоверение личности № 007423 серии ГД-000001) погиб. 4 марта 1945 года он был похоронен в германском городе Лигниц.
Похоронка с фронта ушла в д. Головино, где жил его отец – Пищальников Василий Ефимович, проживающий по месту рождения Николая Васильевича.
Оба погибших летчика 16-го гиап (Митягин и Пищальников) были исключены из списков Красной армии приказом ГУК НКО СССР от 12 июля 1945 года № 01834.
Для Германа Бабкина это был 21-й боевой вылет за 1945 год и 51-й – за время нахождения на фронте. При этом он участвовал в 15 воздушных боях. До Победы его боевой результат (1 ФВ-190) не изменится.
Для Виктора Никитина сбитый «Фокке-Вульф» был 6-й воздушной и, так же как и у Бабакина, последней воздушной победой (3 ФВ-190, 2 Ю-87 и 1 Ме-109) в Великой Отечественной войне.
В этот день одно летное проишествие произошло в 104-м гиап. При посадке на автостраду после выполнения боевой задачи летчик гвардии младший лейтенант Долгов резко затормозил, в результате чего носовая стойка амортизатора шасси сложилась, «Аэрокобра» упала на носовую часть. Поломка матчасти оказалась серьезной.
Всего в первый день календарной весны 1945 года в 9-й гиад на прикрытие войск 3-й гв. ТА взлетало 49 самолетов, которые выполнили 58 с/в, в том числе 16-го гиап – 30 с/в.
2 марта аэродромы Аслау и Тейхфельде к полетам не были готовы, к тому же сильный боковой ветер не допускал использование автобана в качестве ВПП.
Летный состав всех авиаполков занимался по планам УБП, техсостав производил работы по расчистке стоянок для самолетов в роще у автострады и по оборудованию рулевых дорожек и ВПП.
Однако немецкая авиация группами по 8—10 Ю-87 и ФВ-190 бомбардировала наши войска в районе 12–15 км севернее Герлица; патрулированием 2–4 истребителей прикрывала свои войска в районах Герлиц – Нейсе – Ратибор, а также одиночными самолетами вела разведку до рубежа реки Одер. Всего за день, по неполным данным, отмечено больше 84 самолето-пролетов немецких самолетов.
На следующий день активность вражеской авиации не снизилась. Группы от 4 до 15 ФВ-190 и Ю-87 под прикрытием 6—10 Ме-109 бомбардировали наши войска и переправы в районе 12 км северо-восточнее и севернее Лаубана и 10 км северовосточнее Левенберга, группы 2–6 истребителей прикрывали войска в районе севернее Грефтенберга, вели разведку до рубежа реки Одер. Отмечено 248 самолето-пролетов немецкой авиации, из них 19 – ночью.
Боевая задача 9-й гиад на 3 марта практически не изменилась: прикрывать боевые порядки 5-й А и 3-й гв. ТА. Кроме того, для организации взаимодействия и управления истребителями на поле боя командиру 9-й гиад гвардии полковнику Покрышкину было приказано с рассветом прибыть на НП 52-й А (северная окраина Тиллендорфа), где получить для этой цели радиостанцию.
Выполняя приказ комкора, командир 9-й гиад решил прикрытие наземных войск до 12.30, когда активность немецкой авиации была невысокой, проводить четверками Р-39, с 13.00 до 17.00 – шестерками Р-39, а после 17.00 и до конца дня – двумя звеньями истребителей. Наращивание усилий советской авиации было пропорционально увеличению активности вражеской авиации.
3 марта 1945 года первый в этот день вражеский самолет в период 16.10–17.25 сбил гвардии старший лейтенант Вахненко. Он в составе шестерки «Аэрокобр» (ведущий ударной группы – гвардии старший лейтенант Вахненко, ведущий прикрывающей группы – Герой Советского Союза гвардии капитан Бабак) вылетел на прикрытие наземных войск в район Зиргвиц – Гриссманисдорф – Зайкерсдорф. В воздушном бою нашего патруля со звеном Ме-109 он праздновал воздушную победу. Горящий «Мессершмитт» упал в районе Зайкерсдорф (Крайжвица). Воздушную победу Ивана Степановича подтвердили его летчики-однополчане Бабак, Бабкин и Стаценко.
Вылет проходил в сложных метеоусловиях: шел снег, стояла низкая облачность. На маршруте наши летчики встретили пару Ме-109, которая, несмотря на численное превосходство советского воздушного патруля, от боя не уклонилась. Самолет гвардии лейтенанта Торбеева был атакован одним из «Мессершмиттов», но Александр Петрович успел среагировать на приближающуюся опасность и почему-то «от атаки пытался маскироваться облачностью». Но и там советский самолет был обнаружен противником и вторично атакован немецким истребителем. «Аэрокобра» загорелась в полете. Нашему летчику пришлось покинуть самолет с парашютом над территорией, занятой советскими войсками. На следующий день Александр Торбеев благополучно возвратился в свою часть.
Однако комкор Александр Утин, критически рассмотрев результаты этого боевого вылета, вынес свой вердикт: «Неслетанность в группе, по-видимому, и определила неуспех боя и понесенную потерю».
В пример своим подчиненным командир 6-го гиак провел воздушный бой группы из 6 Р-39 104-го гиап с восьмеркой немецких самолетов (6 ФВ-190 и 2 Ме-109), проведенный на высоте 1000–1500 м в период 13.10–14.04. Как отметило корпусное начальство, «благодаря тесному взаимодействию между парами и хорошей организации его ведущим гвардии капитаном Комельковым, бой прошел организованно. Патруль сбил 3 самолета противника (1 Ме-109 – Климов, и по одному ФВ-190 – Рычажков и Комельков), не имея своих потерь. Необходимо отметить, что, получив первый сигнал со станции наведения о подходе пары Ме-109, ведущий не бросился на них всей группой, а выделил пару. Получив второй сигнал о подходе 6 ФВ-190 эшелонированных по высоте, Комельков для атаки верхней пары противника выделил вторую пару, сам же со своим напарником атаковал основные силы противника – это и определило успех».
На воздушные бои нашими летчиками было израсходовано 100 авиаснарядов калибра 37 мм и авиапатронов калибра 12,7 мм – 10 122 шт., и 7,62 мм – 550 шт. Таким образом, на каждый сбитый самолет противника приходится в общем более 332 выстрелов из бортового оружия «Аэрокобр»: 16-й гиап – 47, 104-й гиап – 26.
В следующем боевом вылете на прикрытие наземных войск в районе Зиргвиц – Пикемансдорф – Зайкерсдорф в 17.05 вылетела шестерка «Аэрокобр» (Еремин, Бондаренко, Борейко, Сухов, Кудинов, н/д). В небе наши истребители встретили одиночный Ме-109. Гвардии старший лейтенант Бондаренко с ходу атаковал «Мессершмитт», и, стреляя спереди и с короткой дистанции, он сбил его. Горящий Ме-109 упал в районе южнее 2 км Нойена.
Всего на боевые задания в 9-й гиад 3 марта летало 47 самолетов, которые выполнили 68 с/в (16-й гиап – 32, 104-й гиап – 36), из них на разведку – 2 с/в, остальные на прикрытие наземных войск. Из их числа 8 с/в не были выполнены по метеоусловиям (16-й гиап – 2, 104-й гиап – 6).
Патрулирующими группами двух авиаполков в районе прикрытия было проведено 4 воздушных боя (соотношение сил: 30:27 в нашу сторону), в которых сбито 5 самолетов противника:
3 Ме-109 и 2 ФВ-190.
4 марта температура наружного воздуха по району базирования 9-й гиад колебалась в пределах от 2 градусов мороза до 1–2 градусов тепла, местами шел снегопад, видимость 1–2 км, ветер юго-западный, 4–6 м/с. Аэродромы Тейхфельде и Аслау к полетам пригодны были ограниченно, автострада готова к производству полетов.
Кроме ставшей обычной боевой задачи по прикрытию боевых порядков 52-й А и 3-й гв. А со штаба 6-го гиак пришло дополнительное боевое распоряжение, которое предписывало командиру 9-й гиад организовать прикрытие района Гриссманисдорф– Обор, парой Р-39 произвести разведку дорог, идущих с севера на восток и с востока и юго-востока на Герлиц, определить характер движения по ним и принадлежность войск.
Однако из-за ухудшающихся метеоусловий поставленные задачи были выполнены не полностью.
Авиационное прикрытие наземных войск летчики 16-го гиап и 104-го гиап смогли осуществять только с 8.50 до 15.00. Подняв в воздух 30 самолетов от двух авиаполков, с аэродрома Аслау было выполнено 16 с/в, и с автобана – 24 с/в. Дальше непогода вмешалась в полеты 9-й гиад, и боевая деятельность покрышкинской дивизии была приостановлена.
Из произведенных 40 с/в только 2 с/в (16-й гиап) пришлись на разведку, остальные – на прикрытие наземных войск. Но и из них 8 с/в (104-й гиап) не были засчитаны как выполненные из-за непогоды на маршруте и в районе выполнения боевой задачи.
Только один воздушный бой провели «покрышкинцы» в этот день.
Группа гвардии старшего лейтенанта Ворошилова (104-й гиап) в районе прикрытия встретила 8 Ме-109. Во время боестолкновения с превосходящими вдвое силами противника «Аэрокобра», пилотируемая гвардии лейтенантом Логиновым, оторвалась от своей группы. Недостаточно опытный летчик неправильно принял решение по выходу из боя из-под атаки противника: начал самостоятельно уходить (пикированием, вплоть до бреющего полета) на север. Погоня немецких асов за одинокой «Аэрокоброй» увенчалась успехом. Советский самолет был сбит, летчик погиб.
В этот же день гвардии капитан Труд, будучи ведущим группы из 6 «Аэрокобр», вылетел на прикрытие наземных войск в район Лаубан – Левенберг – Бунцлау. При развороте всей его группы на низкой высоте над территорией противника в районе Кессльдорф самолет Андрея Труда был сбит огнем зенитной артиллерии противника. Опытный советский летчик сумел выполнить посадку горящего самолета на фюзеляж на «нейтральной полосе». После жесткого приземления его «Аэрокобра» осталась на месте вынужденной посадки. Сам Андрей Иванович отделался небольшими ушибами и смог самостоятельно прибыть в свою часть. Корпусное начальство на разборе этого боевого вылета констатировало, что «основной причиной потери явилось то, что гвардии капитан Труд не вел детальную ориентировку и, зная о наличии в этом пункте артиллерии, зашел в него, не проводя противозенитного маневра».
4 марта 1945 года командир 16-го гиап Герой Советского Союза гвардии капитан Бабак «за 47 успешных боевых вылетов, лично сбитый самолет ФВ-190 (с 01.09.44 по 01.03.45 г. – Авт.), отличное овладение радиосвязью в воздушных боях и получение квалификации «Мастер воздушной радиосвязи» подписал представление на командира авиаэскадрильи гвардии капитана Трофимова к награждению его орденом Отечественной войны I степени.
5 марта 9-я гиад в первую половину дня выполнила 40 б/в. Летчики покрышкинской авиадивизии провели 1 воздушный бой.
Утром на патрулирование вылетела шестерка «Аэрокобр» 104-го гиап, ведущий замкомэска гвардии капитан Луканцев. В районе Бунцлау наша группа неожиданно из-за облачности была атакована 8 Ме-109. На ведущего пары Р-39 гвардии старшего лейтенанта Климова в лобовую атаку пошел ведущий пары Ме-109. Немецкий летчик оказался «крепким орешком». В первом встречном бою противники не смогли поразить друг друга. Во второй лобовой атаке на скорости 600 км/ч Николай Климов протаранил Me-109. Левым крылом своего самолета он срезал кабину «Мессершмитта» и разрубил немецкого летчика. Части Me-109, вращаясь, упали возле переднего края. В результате таранного удара крыло «Аэрокобры» отвалилось. Николай Николаевич не смог воспользоваться парашютом. Его самолет перевернулся и в таком положении в 12.40 упал на землю на окраине Бунцлау.
При осмотре на земле останков обеих самолетов было установлено, что советский летчик уничтожил немецкого аса в воинском звании капитан, награжденного двумя Рыцарскими крестами. За этот подвиг гвардии старший лейтенант Климов Николай Николаевич (1918 г. р., в РККА с 1940 года, на фронте с 12.09.1943 г., член ВЛКСМ с 1939 года, награжден орденом Красного Знамени – приказ 5-й ВА от 17.07.44 г. № 26/н) приказом командира 6-го гиак от 24 марта 1945 года № 02/н был награжден орденом Отечественной войны I степени.
Похоронен Николай Николаевич Климов был в г. Волау на центральной площади.
О смелости и отваге, упрямстве и боевом задоре этого летчика (земляка Александра Клубова – так же как и он, уроженца КубеноОзерского района Вологодской области) говорит и такой эпизод из его фронтовых будней, отраженный командиром 104-го гиап гвардии подполковником Крюковым в наградном листе на награждение гвардии младшего лейтенанта Климова орденом Красного Знамени.
«4.6.44 г. Возвращаясь с боевого задания, тов. Климов заметил на бреющем полете 1 Ме-109. Вступил в бой один на один. От помощи, которую предлагала радиостанция «ЖДАНОВА», отказался, заявив: «Я один справлюсь», и тов. Климов сбил его. Наземная рация похвалила, заявив: «Молодец, так его и надо!»
6 марта 1945 г. со ставшей уже стандартной боевой задачей по прикрытию наземных войск в районе Обер – Вальдау – Лодау – Кройшвиц взлетело с автострады 8 «Аэрокобр», ведущий ударной группы – гвардии капитан Трофимов, ведущий прикрывающей группы – Герой Советского Союза гвардии капитан Бабак.
В районе патрулирования пара Ивана Бабака завязала воздушный бой с двумя Ме-109, которые оба были сбиты и упали в 5–7 км западнее Лаубана. Это были первые воздушные победы (Ме-190) Ивана Ильича уже в составе 16-го гиап, и одновременно стали последними на боевом счету прославленного советского летчика-аса за время войны. Израсходовав все боеприпасы, Иван Бабак вышел из боя и, предупредив ведущего ударной группы гвардии капитана Трофимова, ушел на свой аэродром, где произвел посадку в 17.45.
В конце патрулирования, когда с КП 9-й гиад поступил приказ на возвращение наших летчиков домой, ведущий ударной группы гвардии старший лейтенант Цветков развернул свою группу на 90 градусов. В момент разворота третья пара советского воздушного патруля (гвардии лейтенант Табаченко – гвардии младший лейтенант Чертов) подверглась неожиданной атаке изза облаков пары Ме-109, которые подловили ведомую «Аэрокобру» Николая Чертова на вираже и, зайдя строго в хвост советскому самолету, сбили его. В это время Петр Табаченко вел воздушный бой с ведущим Ме-109.
Гвардии младшему лейтенанту Чертову, как и несколькими днями раньше его однополчанам Александру Торбееву и Андрею Труду, повезло. Выпрыгнув из горящего самолета с парашютом, он благополучно приземлился на освобожденной территории и на следующий день с незначительными ожогами лица возвратился в свой авиаполк.
Таким образом, за 6 дней марта 16-й гиап потерял безвозвратно 4 самолета. Кроме того, 6 марта две «Аэрокобры» были разбиты во время посадки на автостраду после выполнения боевого задания.
Гвардии младший лейтенант Стаценко, не выдержав направления при пробеге по автобану, выкатился за пределы узкой летной полосы, где его самолет был серьезно поврежден.
Другой летчик, гвардии младший лейтенант Иванков, второпях, вместо движения по рулежной дорожке, порулил по прямой, где не заметил яму, в которую и попал самолет передним колесом. Как и в случае с Григорием Стаценко, у «Аэрокобры» Андрея Иванкова были погнуты все три лопасти воздушного винта.
Всего за этот день летчики 9-й гиад выполнили 46 б/в: 26 – с автобана и 22 – с аэродрома Аслау.
7 марта 1945 года, в 13.50 на выполнение боевого задания по прикрытию наземных войск в районе Обер – Вальдау – Кройш виц вылетело звено «Аэрокобр» 16-го гиап. Ведущий первой пары гвардии старший лейтенант Сухов, второй – гвардии старший лейтенант Бондаренко. Высота патрулирования – 2000–4500 м.
В районе Наумбург – Вальдау наши летчики встретили 6 Ме-109, которые в боевом порядке левый пеленг шли курсом на запад, очевидно с целью перехватить группу штурмовиков Ил-2, летящих под прикрытием двух звеньев Як-1. Группа Константина Сухова находилась на 600—1000 м выше самолетов противника. Радиостанция наведения предупредила своих ведущих групп о нахождении в заданном районе самолетов противника. Гвардии старший лейтенант Бондаренко первым обнаружил немецких истребителей, которые находились справа ниже его, и передал эту информацию комэску-1. После этого атаковал ведомого третьей пары «Мессершмиттов» и сверху-сзади с дистанции 50–70 м под ракурсом -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
сбил Ме-109, который горящим упал в районе Фихтенхайна.
Атака по ведущему Ме-109 второй пары вышла безрезультатной, так как, видимо, опытный немецкий «эксперт» ушел из-под огня «Аэрокобры» полупереворотом под своего ведомого.
На выходе из атаки Василий Бондаренко получил от Константина Сухова сообщение, что ниже его находится еще один самолет противника. Бондаренко, выполнив вправо полупереворот, увидел в прицеле перед собой немецкий истребитель Ме-109. Находясь сверху-сзади под ракурсом -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
и открыв огонь с дистанции 100–150 м, советский летчик подбил его. Падение сбитого и подбитого Ме-109 подтвердила радиостанция наведения комкора «Рыбкин», на которой находился командир 104-го гиап гвардии подполковник Бобров, а также летчики Сухов и Борейко.
Это были последние воздушные победы, одержанные летным составом 16-го гиап в марте 1945 года.
После потери пары «Мессершмиттов» оставшиеся 4 Ме-109 переворотом ушли на бреющем полете в юго-западном направлении.
Звено гвардии старшего лейтенанта Сухова, продолжая барражировать в заданном районе, встретили еще одну группу немецких самолетов, состоявшую из 8 Ме-109, которые находились выше его «Аэрокобр» на 1500–2000 м. Пара «Мессершмиттов», заметив советские самолеты, отошла от своей основной группы и спикировала на две «Аэрокобры». Но видевшие развитие атаки летчики 16-го гиап вовремя среагировали на атаку немецких самолетов и ушли из-под вражеского огня. Ме-109, не поразив цель с первой попытки, свечой ушли вверх, к своей группе, после чего все немецкие истребители, не предпринимая больше попыток вступить в боестолкновение с противником, скрылись в западном направлении.
В этот день был подписан приказ командира 9-й гиад № 010, в котором он назначил гвардии майора Еремина временно исполняющим должность штурмана 16-го гиап.
До 16.00, когда погода окончательно «закрыла» аэродромы, 9-я гиад выполнила с автобана 58 б/в. Не выполнено 7 с/в из-за плохих метеоусловий и 2 – из-за отказа матчасти. Было проведено 3 воздушных боя, в которых сбито 3 немецких самолета. Свои потери – 1 самолет.
Воздушные победы летчиков 16-го гиап в марте 1945 г.
8 марта боевые вылеты в покрышкинском авиасоединении снова продолжались до 16 часов. За это время с автобана выполнено 30 с/в, с аэродрома – 32 с/в (2 с/в не выполнено из-за отказа матчасти в воздухе). Проведено 2 воздушных боя, в которых был сбит 1 Ме-109.
9 марта был подписан приказ командующего ВВС КА № 075, согласно которому Герой Советского Союза командир эскадрильи гвардии капитан Труд Андрей Иванович назначался помощником командира части по воздушно-стрелковой службе.
9 и 10 марта из-за непогоды аэродромы 9-й гиад были непригодны для полетов.
С 10 марта наземные войска противника перешли к активной обороне и, соответственно, немецкая авиация свою активность также снизила, но не прекратила, что дало возможность отличиться в этот день зенитчикам аэродромного полка ПВО, прикрывающего покрышкинские аэродромы. Над одним из них они сбили немецкий бомбардировщик Ю-88.
В этот день в штаб 6-го гиак за подписью начальника штаба 52-й А генерал-майора Коломинова был доставлен отзыв командования армии генерал-полковника Коротеева: «Командование Армии отмечает четкую работу по управлению авиацией генераллейтенанта тов. Утина – трижды Героя Советского Союза гвардии полковника ПОКРЫШКИНА, гвардии подполковника ГОРЕГЛЯД и гвардии майора ДУХАНОВА».
11 марта погода немного улучшилась и летчики 9-й гиад смогли выполнить 10 б/в, из них: 8 – на прикрытие наземных войск, 2 – на разведку. В воздухе немецких самолетов обнаружено не было.
Всего за период с 1 по 11 марта 16-й гиап с аэродрома Аслау и автобана выполнил 163 боевых с/в на прикрытие наземных войск и 4 – на разведку войск противника.
12 марта 1945 года летной погоды в районе базирования 9-й гиад не было, и командир 16-го гиап Герой Советского Союза гвардии капитан Бабак смог заняться работой со штабными документами. Так, в этот день он подписал представление на присвоение звания Герой Советского Союза врио командиру первой эскадрильи 16-го гиап гвардии старшему лейтенанту Сухову Константину Васильевичу, боевой результат которого – 20 сбитых немецких самолетов (6 Ме-109, 6 ФВ-190, 4 ФВ-189, 3 Ю-87, 1 Хе-111) в 250 боевых вылетах.
13 марта от 9-й гиад только пара «Аэрокобр» смогла вылететь на разведку. На следующий день снова советские самолеты не смогли подняться в воздух.
15 марта аэродромы оставались ограниченно пригодны для полетов. «Покрышкинцами» было выполнено только 26 б/в (18 б/в на прикрытие наземных войск, 6 – на разведку, 2 – на охоту).
16 марта боевая активность 9-й гиад снизилась до 16 б/в (10 б/в на разведку, 6 – на охоту) за день.
В 16-м гиап в этот день случилось чрезвычайное проишествие: с боевого задания не возвратился командир авиаполка Герой Советского Союза гвардии капитан Бабак.
О том, как на самом деле проходил последний вылет Ивана Ильича Бабака, осталась информация в полковом архиве. Раскроем страницу этого тома, где читаем следующее:
«16.3.45 г. пара «Аэрокобр» ведущий гв. капитан БАБАК, ведомый гв. мл. лейтенант КОЗЛОВ вылетели на свободную охоту в район: ГЕРЛИЦ, БАУЦЕН, ЛОБАУ, ШЕНБЕРГ. По докладу ведомого – гв. капитан БАБАК штурмовал ж. д. эшелон в движении предположительно на перегоне Лаубан – Ленгенельс, точно установить, где проходила штурмовка и из какого района обстрелян огнем ЗА, ведомый доложить не мог, так как не вел общей ориентировки. Сам вышел на свой аэродром при помощи радиопеленгатора. Гв. капитан Бабак не возвратился с боевого задания.
Выводы: Все потери произошли по следующим причинам: а) …
г) точной причины потери командира полка Героя Советского Союза – гвардии капитана БАБАК установить не удалось. Из доклада летчика КОЗЛОВА можно предположить, что на самолете гв. капитана БАБАК в моторе произошел обрыв шатунов, вследствие чего появилась струя дыма, которая впоследствии должна была перейти в пламя. По-видимому – гвардии капитан БАБАК услышал тревожный сигнал от своего ведомого и лично обнаружил полосу дыма, немедленно покинул самолет. Считать, что самолет был подбит огнем ЗА, нет оснований, только потому, что на всем маршруте охотники обстрелу ЗА по докладу ведомого не подвергались».
16 марта в боевом донесении командиру 9-й гиад командир 16-го гиап (по фактической должности врид гвардии майор Федоров) за № 0157 доложил, что «в районе Лаубан был сбит зенитной артиллерией противника самолет «Аэрокобра» Н-1 № 28747 с мотором «Аллисон» Е-19 № 0455949, пилотируемый командиром авиаполка гвардии капитаном Бабак. Летчик в часть не возвратился».
В документах Центрального музея Вооруженных сил Российской Федерации в персональной карточке на Героя Советского Союза гвардии капитана Бабака Ивана Ильича читаем, что он «16.3.45 года попал в плен в районе Лаубан. Был освобожден американскими частями 24 апреля 1945 года».
Вот здесь кроется страшная двойная крамола: сначала Иван Бабак попал в фашистский плен, а не погиб или не застрелился, как подобает настоящему советскому командиру, при невозможности оказать вооруженное сопротивление немецким солдатам, потом освобожден не советскими бойцами, а союзниками-американцами, также военнослужащими, явно не коммунистического сословия.
В результате – сломанная военная судьба Ивана Ильича, к тому же он не стал дважды Героем Советского Союза, хотя, по воспоминаниям жены Александра Покрышкина – Марии Кузьминичны Покрышкиной, ее муж 14 марта 1945 года отправил наградной материал на присвоение этого высокого звания Герою Советского Союза Ивану Ильичу Бабаку в адрес командира 6-го гиап накануне его последнего боевого вылета.
Однако наградные документы, несмотря на боевой результат советского аса на начало марта 1945 года – 33 сбитых немецких самолетов, который давал на это полное право, «не сработали», и причина тому однозначная, невзирая ни на что, – фашистский плен!
В противовес этому утверждению можно привести пример с командиром эскадрильи братского 104-го иап гвардии капитаном Комельковым, который к 16 марта 1945 года имел на личном боевом счету 32 сбитых самолета противника, плюс – 7 в группе (итоговый результат за время войны – 33+7), но был отмечен первой Золотой Звездой Героя только в послепобедном Указе ПВС СССР от 26 июня 1945 года, хотя его наградной лист на получение этого высокого звания лежал «под сукном» в вышестоящих штабах с 19 августа 1944 года.
Еще круче закручен был сюжет с получением геройского звания командиром 104-го гиап гвардии подполковником Бобровым.
12 мая 1945 года командир 9-й гиад трижды Герой Советского Союза гвардии полковник Покрышкин подписал представление на присвоение этого высокого звания своему подчиненному. После него в мае подписал наградной материал и командир 6-го гиак, получивший звание Героя Советского Союза 29 мая 1945 года, Александр Васильевич Утин. Однако в высоких начальственных кабинетах наградные документы на получение г еройского звания Владимиром Бобровым, наверное, куда-то затерялись, так как 14 февраля 1947 года к этому вопросу возвратится новый командир 9-й гиад гвардии полковник Кутихин, которого поддержал и новый командующий 2-й ВА генералмайо р авиации Рубанов.
Боевой результат гвардии подполковника Боброва на май 1945 года, запротоколированный Александром Покрышкиным, – «…455 боевых вылетов, лично сбитые 27 и в группах 18 самолетов противника (в УПК полковника Боброва записаны следующие данные: «За период ВОВ совершил 451 боевой вылет, провел 112 воздушных боев, сбил лично 30 и в группе 20 самолетов противника». – Авт.), давал, несомненно, такую возможность. Однако ершистый характер Владимира Боброва, смелость не только в бою, но и в разговорах с вышестоящими командирами не всегда помогали ему в службе. Понюхавший пороха еще в 1938 году в боях за республиканскую Испанию, он мог выплеснуть «правдуматку» в лицо любому оппоненту, за что те ему, естественно, также «соломку мягко не стелили». А он и не прогибался под тяжестью житейских и служебных ситуаций, не только в годы боевых действий, но и в мирное время. Стоял на своем.
Через 18 лет после Победы, 18 мая 1963 года, по вопросу присвоения звания Героя Советского Союза полковнику запаса Боброву В.И. за подписью врио главнокомандующего ВВС генерал-полковника авиации Брайко Петра Игнатьевича (в годы войны – начальник штаба 2-й и 16-й ВА) в ЦК КПСС была доложена для рассмотрения и принятия решения соответствующая справка (содержание ее неизвестно).
14 января 1967 года главнокомандующий ВВС Главный маршал авиации Вершинин К.А. по ходатайству ГУК МО СССР рассмотрел представление на звание Герой Советского Союза на Владимира Ивановича Боброва, но не поддержал полученный наградной материал и от подписи представления отказался.
После многих попыток товарищей Владимира Боброва добиться реализации наградного листа «образца 1945 года», только в 1991 году заслуженная кровью в боях высокая награда нашла своего Героя. Указом Президента СССР Михаила Горбачева от 20 марта 1991 года № УП-1672 Владимиру Ивановичу Боброву «За мужество и героизм, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов» было присвоено звание Героя Советского Союза (медаль «Золотая Звезда» № 11645), кстати последнему в СССР. Правда, он – один из когорты самых противоречивых и харизматичных летчиков-командиров эпохи Великой Отечественной войны – к этому времени уже ушел из жизни (28 февраля 1970 года Владимир Иванович Бобров умер. Похоронен в Харькове).
После окончания войны Иван Бабак еще несколько лет оставался в рядах ВВС КА кадровым военным, однако сотрудники Смерша, продолжая послевоенные проверки и разбирательства по поводу нахождения его несколько месяцев в немецком и американском плену, не давали возможности развиваться его военной карьере. А в 1949 году Героя Советского Союза гвардии капитана Бабака все же уволили из армии, и Иван Ильич вернулся к довоенной педагогической деятельности. Взялся он за работу в неперспективной запущенной поселковой школе, чтобы в конце концов вывести ее в передовые. Жил сначала в поселке Бельск Опошнянского района Полтавской области, а потом и в самом городе Полтава, по адресу: ул. Фрунзе, д. 141, кв. 52. Там же, на Полтавской земле, в 2001 году и был похоронен прославленный летчик-«покрышкинец».
Тут следует добавить, что Покрышкин представлял Бабака на должность командира 16-го гиап (штатная категория «полковник», оклад 2 тысячи рублей), когда тот был только старшим лейтенантом Военно-воздушных сил Красной армии (приказ 8-й ВА от 22.10.43 г. № 0108). В 100-м гиап, где тот служил до этого назначения, Бабак с конца июля 1944 года выполнял обязанности помощника командира полка, он же инспектор-летчик по технике пилотирования (штатная категория «майор», оклад 1700 рублей), вместо попавшего 17 июля в авиакатастрофу брата Бориса Глинки – дважды Героя Советского Союза гвардии майора Глинки Дмитрия Борисовича. Самолет Ли-2, на котором Дмитрий Глинка летел вместе с большой группой военнослужащих, по ошибке пилотов при следовании на аэродром Староконстантинов в условиях густого тумана, врезался в вершину горы возле города Кременец. Только два летчика полка, Вячеслав Антоньев и он, чудом спаслись, получив тяжелейшие травмы. У Дмитрия, например, было второе тяжелое сотрясение мозга за время войны. Дальше – Центральный авиационный госпиталь в Москве, реабилитация. Почему командир 100-го гиап не присвоил Бабаку звание хотя бы «капитан», что вполне логично, – совершенно непонятно. Он был одним из лидеров в авиаполку по числу сбитых немецких самолетов, уступая, конечно, Дмитрию Глинке. Но видно, давно не сбивавшему самолетов противника и редко просто поднимающемуся в воздух командиру 100-му гиап Герою Советского Союза гвардии подполковнику Лукьянову С.И. было мало этих аргументов для повышения Бабака в звании или же он ждал указаний от вышестоящего начальства. Командир авиадивизии, несомненно, знал положение дел с руководящим составом в подчиненных полках (командиры, их заместители, начальники штабов) и результативностью летчиков соединения – но также до февраля 1945 года смотрел на это дело сквозь пальцы.
Воинское звание капитан гвардии старшему лейтенанту Герою Советского Союза Бабаку было присвоено 14 февраля 1945 года приказом командующего 1-м Украинским фронтом № 081.
После освобождения из плена 24 апреля 1945 года у наших союзников Иван Бабак находился некоторое время, какое – пока не известно. Как позже напишут его фронтовые однополчане, фронтовая молва не донесла до покрышкинской авиадивизии весточку о том, где содержится бывший командир 16-го гиап. Только тогда, снова без указания месяца и числа, Покрышкин в своих воспоминаниях рассказывает о том, что он поехал и забрал Бабака с фильтрационного лагеря и привез в свой авиаполк.
«Радостным событием для меня в эти дни было появление в штабе давнего друга по учебе в авиашколе в Перми Кости Пильщикова. После дружеских объятий спросил у него:
– Костя, почему ты в американской форме?
– Лагерь военнопленных, где я был после того, как меня сбила в конце войны зенитка, захватили американцы. Переодели нас, группу летчиков, в свою форму и хотели принудительно отправить в Англию. Но мы сбежали и пробрались к нашим войскам.
Пильщиков сообщил, что ему известно о нахождении в одном из наших пересыльных лагерей в Чехословакии Ивана Бабака. Срочно провели поиск в лагерях. И однажды я привез изможденного, со следами ожогов Бабака в его родной полк. Много было радости у боевых друзей» (Покрышкин А.И. Познать себя в бою. М.: ДОСААФ, 1986).
Здесь необходимо отделить зерна от плевел; наверное, американцы передали советских военнопленных, освобожденных ими в процессе наступления на Берлин и Прагу, представителям 13-й А 1-го Украинского фронта. В документах уже 49-го армейского пересыльного пункта 13-й А за период с 19 января по 19 мая 1945 года, где и числился под № 597 военнопленный Иван Ильич Бабак, всего было зафиксировано 5027 бывших интернированных военнослужащих Красной армии. Так как записи в этом списке идут в нарастающем порядке, то можно сделать вывод, сколько военнослужащих, взятых в плен, было принято за каждый месяц зимы и весны последнего года войны, если Бабак в конце апреля 1945 года был только 597-м.
Покрышкин, зная мощь военно-бюрократической машины Красной армии, забрал Бабака, но, несомненно, им при этом были выполнены соответствующие правовые процедуры: выданы какие-то сопроводительные документы, расписки, а уж только тогда передали Бабака Александру Покрышкину.
Про перипетии дальнейшей борьбы его (Покрышкина), как командира авиадивизии, и самого Бабака с родным Смершем за восстановление своего командирского статуса мы не знаем практически ничего. Дело реабилитации Ивана Ильича усугубляло также то, что его, как оказалось впоследствии, живого и не сломленного фашистским пленом, приказом Главного управления кадров НКО СССР от 13 июля 1945 года исключили из списков военнослужащих Красной армии.
С 16 марта 1945 года к выполнению обязанностей командира 16-го гиап командиром 9-й гиад гвардии полковником Покрышкиным был допущен гвардии майор Аркадий Васильевич Федоров (1917 г. р., в РККА с 1938 года), который и командовал 16-м гиап вплоть до завершения Великой Отечественной войны. Что интересно, что в штатной должности заместителя командира 16-го гиап гвардии майор Федоров А.В. был утвержден приказом командующего ВВС КА от 09.03.45 г. № 075. Получается так, что, не прослужив и семи-восьми дней официальным заместителем командира 16-го гиап, в данном случае гвардии капитана Бабака, гвардии майору Федорову пришлось срочно принимать командование своим авиационным полком с приставкой «временно исполняющий обязанности», так как других кандидатов, готовых срочно заменить боевую потерю командира части, как в самом 16-м гиап, так и в авиадивизии, видимо, не нашлось.
Федоров считался «стариком» авиаполка, он, так же как и Речкалов и Покрышкин, воевал на летных должностях с первых дней войны, только начинал свой боевой путь в 131-м иап в Запорожье. К 17 сентября 1941 года командир части подполковник Гончаров в представлении на награждение младшего лейтенанта Федорова орденом Ленина отметил: «Участвуя в 12 воздушных боях, 20 раз летал на штурмовку вражеских войск, имеет 4 полета на разведку войск противника, 13 вылетов на сопровождение бомбардировщиков и 40 вылетов на патрулирование, перехват самолетов противника и другие вылеты». 5 ноября постановлением Военного совета Южного фронта № 014/н решение командира 131-го иап было утверждено.
В феврале 1942 года он прибыл в составе 3-й эскадрильи 131-й иап под руководством комэска старшего лейтенанта Анатолия Комосы в 16-й гиап, успешно в нем воевал, получил в 1944 году звание Героя Советского Союза. Он был не на отличном, но на вполне хорошем счету у нового комдива. Малая толика, что отделяла его от отличного результата, – благосклонность к нему, как к бывшему однополчанину по 131-му иап, бывшего командира 16-го гиап гвардии подполковника (батальонного комиссара) Исаева Николая Васильевича, недруга Александра Покрышкина по военному времени (судя по мемуарам последнего). Друг моего врага – не мой друг. Но Аркадий Федоров не увиливал от боевых вылетов, проявлял героизм и смелость в бою, в одном из них, будучи ведомым у Покрышкина, 16 апреля 1943 года в небе Кубани был сбит. Ему пришлось выпрыгивать с парашютом с горящей «Аэрокобры», но, благо, он остался жив. Прикрыли, кстати, его при спуске на парашюте летчики братского 45-го иап Павел Берстенев и Иван Кудря, за что он им был впоследствии очень благодарен. И только через два дня его привезли на самолете У-2 в расположение своего авиаполка. В результате этого чрезвычайного происшествия он на два месяца был выведен из боевого расчета авиаполка и находился в полковом лазарете на излечении.
Аркадий Федоров воевал с самого начала войны, был смелым и опытным истребителем, лоялен к Покрышкину (или наоборот), входил в когорту летчиков-асов 9-й гиад, и это в сумме, наверное, перевесило чашу весов при выборе достойного кандидата на внезапно открывшуюся должность командира авиаполка в его пользу.
При этом командование покрышкинской авиадивизии, несомненно, знало, что Аркадий Федоров результативностью с вечернего вылета 3 июня 1944 года не блещет. До конца войны он больше не одержит ни одной воздушной победы. За 1945 год, вплоть до Победы, им лично проведено всего 27 боевых вылетов с налетом 26 часов 40 минут, где он участвовал в двух воздушных боях, но без воздушных побед. Итог его боевой деятельности за годы войны – 18 лично сбитых самолетов противника и в группе – 4 самолета.
Приставку «временно исполняющий должность» гвардии майор Федоров А.В. сменит на полноценную должность командира 16-го гвардейского Сандомирского ордена Александра Невского истребительного авиационного полка только 22 июня 1946 года, в соответствии с приказом главнокомандующего ВВС № 0546. Только командиром 9-й гиад к тому времени, вместо убывшего на учебу в Военную академию имени Фрунзе гвардии полковника Покрышкина А.И., был уже другой человек – бывший командир 156-го (247-го иап) гиап (на октябрь 1945 года – заместитель командира 12-й гиад) Герой Советского Союза гвардии полковник Кутихин Яков Назарович.
В наградном листе на награждение командира 16-го гиап гвардии майора Федорова А.В. орденом Красного Знамени лично гвардии полковник Покрышкин, как командир 9-й гиад, подпишется 2 мая 1945 года под такими словами:
«За период командования полком с 15.3.45 г. по 1.5.45 г. в период прорыва сильно укрепленной и глубокоэшелонированной обороны противника на р. Нэйсе, а также в наступательных боях за овладение г. Берлином полк произвел 891 боевых вылетов, из них… на прикрытие своих аэродромов 49.
За этот период летчиками полка произведено 14 воздушных боев, в которых участвовало 82 самолета «Аэрокобра». В результате сбито 27 самолетов противника, из них 24 – ФВ-190, 2 – Ме-109 и 1 ФВ-190 посажен на фюзеляж на автостраде (четверка гвардии старшего лейтенанта В. Бондаренко, 16 апреля 1945 года. – Авт.), летчик с которого пленен наземными войсками.
Свои потери самолетов: сбито в воздушном бою – 3, ЗА противника – 1, потерь летного состава не было.
Работая командиром полка, товарищ ФЕДОРОВ правильно и умело организовал боевую работу полка…»
Возвращаясь к событиям марта 1945 года, отмечаем, что последующие три дня (17, 18 и 19 марта) из-за плохих метеоусловий ни один истребитель не поднялся в воздух с аэродромов покрышкинской авиадивизии.
За 20 марта 16-й гиап выполнил 2 боевых с/в на разведку войск противника в район Левенберг – Шрайнерау – Яновиц– Хенерсдорф, 2 – в район Лаубан – Фридланд – Зайфредорф– Мерцдорф и 6 летчиков авиаполка Аркадия Федорова летали на свободную охоту в район Грайфенберг – Фридланд – Гиршберг.
В период 18.00–18.50 пара (ведущий – гвардии лейтенант Никитин) вылетела на охоту с боевой задачей – уничтожение паровозов противника на железнодорожном перегоне Грай фенберг – Гиршберг. Линию фронта наши истребители прошли на высоте 2000 м. Непосредственно на железнодорожной станции Грайфенберг они обнаружили 3 воинских эшелона, по 15–20 вагонов в каждом. Попытка атаковать их была отбита сильным огнем немецкой ЗА и МЗА. Продолжив полет, пара Никитина на ж/д станции Нидер – Рабисхау также обнаружила до 100 вагонов в трех эшелонах, без паровозов. Наши «Аэрокобры», спикировав под углом 15–20 градусов, атаковали обнаруженные цели, открыв огонь с дистанции 100–150 м. На перегоне Нидер – Раб исхау – Кунцендорф лично Никитин атаковал и вывел из строя немецкий электровоз. На обратном пути наша пара в районе Лаубана была обстреляна зенитной артиллерией противника, но смогла выйти из-под вражеского огня и благополучно совершить посадку на своем аэродроме.
В этот день была разбита одна «Аэрокобра». При возвращении с боевого задания командир звена гвардии лейтенант Петр Табаченко, из-за своей невнимательности, посадку своей «Аэрокобры» произвел на фюзеляж. Оказалось, что он забыл выпустить вторично шасси при планировании на глиссаде.
Летчики 9-й гиад за этот день выполнили 27 б/в, из них: 10 – на разведку, 14 – на охоту, 3 – на прикрытие наземных войск. Из-за отказа матчасти и плохих метеоусловий 4 с/в не были засчитаны в боевую работу «покрышкинцев».
За пять последующих дней боевое напряжение возросло не намного больше, за это время 16-й гиап выполнил 29 боевых с/в на прикрытие наземных войск, 14 – на разведку, 4 – на свободную охоту.
21 марта стал знаменательным днем в истории 9-й гиад. В этот день в районе базирования 9-й гиад прошел воздушный бой пары 104-го гиап, дежурившей в готовности № 1 на аэродроме и поднятой в воздух по тревоге с КП авиаполка Владимира Боброва, с четверкой ФВ-190. Одного из «Фокке-Вульфов» сбил гвардии капитан Луканцев Алексей, второго – молодой летчик гвардии младший лейтенант Гольберг (по другим источникам, например сайт МО РФ «Подвиг народа», – Гольдберг. – Авт.). Немецкий летчик, сбитый Гольдбергом, спасся на парашюте и был пленен наземными войсками. Знаменательным этот день стал не потому, что четко сработала дежурная пара «Аэрокобр», что был проведен успешный воздушный бой в черте аэродрома, что наши истребители сбили несколько вражеских самолетов. Таких эпизодов было немало на фронте, в боевых буднях многих авиационных частей и подразделений.
Знаменитым этот маленький эпизод фронтовой жизни покрышкинской авиадивизии стал потому, что на глаза всему личному составу авиагарнизона был представлен вражеский летчик, который вот только недавно пытался бомбить расположения наших войск. Его самолет сбили, а самого – обезоружили и пленили. Это была безоговорочная победа советского летчика-истребителя, его смелости и боевого мастерства.
Кинооператоры Главного политуправления Красной армии, находившиеся в это время в расположении покрышкинского авиасоединения, сняли на киноленту эффектные кадры встречи прямо на взлетной полосе нашего аэродрома сбитого военнопленного фашистского аса и командира 9-й гиад трижды Героя Советского Союза гвардии полковника Покрышкина (правда, Звезды Героя у Александра Ивановича были под летной курткой), в сопровождении своих однополчан.
Позже этот видеоматериал был вмонтирован отдельным сюжетом в 9-ю серию документальной 20-серийной киноэпопеи «Великая Отечественная» – «Неизвестная война» производство: CCCР (Совинфильм совместно с ЦСДФ, «Эйр Тайм Интернешнл», 1978).
Диктор (с американской стороны ведущий – Берт Ланкастер. Голос за кадром – Василий Лановой. – Авт.) не назвал имени нашего юного летчика, младшего лейтенанта: «Первое задание. Первый сбитый самолет. Момент славы для 19-летнего юноши».
Понятно почему. Еврейские корни летчика Гольдберга были основной причиной этого, хотя в документах штаба 104-го гиап он числился по национальности как русский. Но…
После «гостеприимного» разговора Александра Покрышкина со своим визави начальник штаба 9-й гиад гвардии полковник Абрамович с помощью военного переводчика Суслика провел допрос сбитого Гольдбергом Бруно Ворма, стенограмма которого приводится ниже.
«Протокол допроса военнопленного немецкого летчика лейтенанта БРУНО ВОРМ с самолета ФВ-190 А-8, принадлежащего 8 отряду 2 группы 26 ИЭ с аэродрома Гроссенхайн.
Рождения 1919 г., г. Берлин, происхождение – сын бакалейного торговца, образование – общее среднее, в армии по призыву с 1940 г., окончил годичную летную школу № 12 в г. Берлин в 1941 г.
Обстоятельства.
В 13.00 21.3.45 г. вылетел с аэродрома подскока КАМЕНЦ (30 км северо-западнее Дрезден) парой на «охоту» до рубежа р. Одер. В районе аэродрома Аслау был атакован парой Р-39 104 гв. иап 9 гв. иад и был сбит. Летчик выпрыгнул с парашютом и приземлился в 3 км восточнее Альтенлом, где был пленен бойцами 3 гв. ТА.
Пленный показал:
Все части 26 ИЭ базируются на аэродроме Гроссенхайн. Эскадра состоит из 4-х групп, в каждой группе по 4 отряда. Эскадра вооружена самолетами ФВ-190—А-8 – командир эскадры майор Байклон (истребительная эскадра JG26 «Шлагетер» (Jagdgeschwader 26 «Schlageter») – командир эскадры в период 28.01.– 07.05.45 г. майор Франц Гетц. – Авт.), командир 2 группы – капитан Эльстерман (группа (Gruppe) II./JG26 – командир группы гаупман Пауль Шаудер (23.02–01.05.45 г. – Авт.), командир 8 отряда – капитан Труст.
Эскадра прибыла с Западно-Европейского фронта в конце февраля месяца из района г. Рейн.
На 21.3.45 г. 26 ИЭ каждый отряд 2 группы имеет по 6 самолетов ФВ-190 А-8, вооружение которого состоит из 4 пушек ММ-109 и двух пулеметов МК-181. Максимальная скорость истребителя ФВ-190 А-8 у земли до 500 км/ч, при максимальной скорости истребитель ФВ-190 набирает высоту горкой до 1000 м.
26 ИЭ насчитывает всего до 126 самолетов, вторая группа с 1 по 21.3.45 г. 6 летчиков, не считая пленного. Части 26 ИЭ в основном выполняют задачу свободной «охоты».
На аэродроме Гроссенхайн, кроме 26 ИЭ, базируются другие части, но номера их пленный не знает, всего на этом аэродроме на 21.3.45 г. базировалось до 150 истребителей типа ФВ-190, которые при вылете на боевые задания как вариант используют аэродром подскока Каменц.
Военнопленный имеет 62 б/в на самолете ФВ-190 А-8, из них 57 произвел на Западно-Европейском фронте и 5 – на советскогерманском. Лично сбил 10 самолетов: 4 «Боинг-17» и 6 «Либерейтет». Имеет награды: железный крест 1 и 2 степени и медаль «За действия в зимних условиях на советском фронте» (служил в частях транспортной авиации на Ленинградском фронте и Южном фронте, базируясь в Таганроге).
Случаев перебоев с горючим не было. Летный состав верит в победу Германской армии».
Как видно из приведенной стенограммы, намецкий летчик и в советском плену оказался «крепким орешком». По крайней мере, фамилии своих командиров он на этом допросе правильно не назвал.
Существует несколько вариантов воспоминаний очевидцев этого воздушного боя.
В мемуарах «Небо войны» Александр Иванович Покрышкин вспоминал:
«– Кто из наших в воздухе? – спрашиваю Боброва.
– Луканцев и Гольдберг.
– Что же вы подбираете новичков для дежурства? – не сдержал я своего недовольства. – Гольдберг же не сбил еще ни одного самолета.
– Для практики, – неуверенно оправдывался Бобров…
Рокот моторов двух истребителей, вынырнувших из-за облаков, сразу изменил наши мысли и настроение».
В другой своей книге – «Крылья истребителя», изданной в 1948 году, Покрышкин снова подробно описал воздушный бой Луканцева и Гольдберга:
«Быстро нагнав противника, летчики завязали бой. Сразу на землю упал один немецкий самолет. Его сбил Луканцев… Один из немцев, на секунду-другую выскочив раньше Гольдберга из облака, уже готовился атаковать Луканцева. Молодой летчик уверенно, не раздумывая, пошел в лоб этому немцу. Самолеты быстро сближались. С дистанции 100 м Гольдберг дал точную очередь. У «фокке-вульфа» отвалился хвост, а пилот выбросился с парашютом.
Когда наши самолеты сели на автостраду, из леса вывели этого летчика, взятого в плен. На его сером, закопченном и порванном кителе чернело несколько железных крестов. Допрос был краток.
– Имя?
– Бруно Ворм.
– Должность?
– Командир отряда.
– Где воевали?
– Берлинская зона противовоздушной обороны. Западный фронт.
– За что имеете награды?
– Сбил десять бомбардировщиков «летающая крепость».
Нам оставалось только поздравить комсомольца Юрия Гольдберга, так блестяще открывшего свой боевой счет в германском небе».
В последних воспоминаниях прославленного маршала авиации Покрышкина, выпущенных издательством «Центрполиграф» в 2006 году, этот эпизод описан следующим образом:
«…с запада, вдоль автострады, над нами пронеслась четверка «Фокке-Вульф-190» с подвешенными под крыльями бомбами.
– Немцы! Быстрее снимайте их! – крикнул я операторамм, а сам бросился на КП полка Боброва, чьи истребители дежурили по графику в этот день.
В это время над нами разворачивались взлетевшая по тревоге дежурная пара.
– Кто взлетел? – спросил Боброва.
– Луканцев и Гольберг. Они дежурили в самолетах.
– Гольберг? Но он совсем молодой летчик и не имеет ни одного сбитого самолета. (За время с 13.07.44 г. по 20.03.45 г. гвардии младший лейтенант Гольберг выполнил 36 успешных боевых вылетов. Участвовал в 6 воздушных боях, в которых обеспечил своим ведущим сбитие 4 самолетов противника. – Авт.) Вы думали, кого назначить дежурить в такую погоду?!
– Справятся, товарищ командир дивизии. Луканцев имеет пять побед (воздушные победы гвардии капитана Луканцева Л.И.:
04.03.42 г. – Ме-109, 28.05.43 г. – Ме-110, 10.09.43 г. – Хе-111, 15.07.44 г. и 09.02.45 г. – по 1 ФВ-190. – Авт.), – успокоил меня Бобров».
Впервые для широкой публики имя летчика, сбившего Бруно Ворма, назвал в газете «Советская Эстония» от 25 января 1980 года, в статье «Поединок в небе», журналист Владимир Галюк: «В младшем лейтенанте друзья и знакомые узнали военрука 48-й рижской средней школы, майора запаса Юрия Михайловича Гольдберга». Бывший летчик рассказал о своем противнике в воздушном бою: «Как потом выяснилось, три «фоккера» вел рыжеволосый гауптман. На счету этого гитлеровского аса значилось девять американских «летающих крепостей» и три английских истребителя».
«Гауптман попросил, – писал В. Галюк, – показать ему летчика, который его сбил. Когда в помещение зашел совсем еще молоденький младший лейтенант, немец не поверил, что этот человек заставил его навсегда расстаться с небом.
– Он не мог меня сбить. Это дело рук Покрышкина, – твердил гауптман».
Известный мариупольский журналист и писатель Семен Исаакович Гольдберг, член Национального союза журналистов Украины, в газете «Приазовский рабочий» от 22 июня 2012 года опубликовал очерк «Момент славы летчика Гольберга», где также представил для широкой общественности воспоминания самого Юрия Михайловича.
«Завязался бой. Самолеты закружились в глубоких виражах, – вспоминал много позже ведомый Юрий Гольберг. – В какой-то момент боя мы с ведущим оказались в противоположных точках виража. И вдруг я увидел, что Луканцев, атакуя, не замечает заходящий сзади «Фоккер». Еще несколько мгновений, и враг откроет огонь. Сделав неимоверный маневр (после войны я еще много летал и пытался повторить его, но, увы, так и не смог) и выйдя снизу на встречный курс, я с дистанции 100 метров открыл огонь. Самолет противника взорвался, начал рассыпаться на куски, а летчик вывалился, словно куль, и, открыв парашют, приземлился на аэродроме, который он должен был найти…»
В наградных документах гвардии летчика 104-го гиап гвардии младшего лейтенанта Гольберга Юрия Ивановича (1923 г. р., член ВЛКСМ с 1939 года, в РККА с 1941 года, в Отечественной войне с 13.07.1944 г.) командование авиационного полка представило следующую интерпретацию его боевого подвига:
«21 марта на аэродром Аслау, где дислоцируется соединение Трижды Героя Советского Союза гвардии полковника Покрышкина, три раза налетали самолеты противника, пытаясь его штурмовать.
В 13.35 патрулируя ведомым в паре над аэродромом, заметили приближающуюся группу самолетов противника в составе 4 ФВ-190. Неожиданно для противника тов. ГОЛЬБЕРГ (в штабных документах 104-го гиап фамилия писалась именно так, без буквы «д». – Авт.) с ведущим атаковали превосходящую по численности группу противника. В завязавшемся воздушном бою над аэродромом тов. Гольберг на глазах у всего личного состава авиагарнизона сбил 1 ФВ-190, который загорелся и упал в 10 км южнее Аслау.
Продолжая вести бой, тов. Гольберг обеспечил своему ведущему сбитие второго ФВ-190. Остальные самолеты противника в панике скрылись в облаках.
К месту падения сбитого самолета выехали представители ч асти, которые пленили выбросившегося с парашютом немецкого летчика, сбитого гвардии младшим лейтенантом Гольбергом».
Командир 104-го гиап гвардии подполковник Бобров 24 марта 1945 года подписался в представлении на награждение Юрия Гольберга под следующим выводом: «За произведенные 37 успешных боевых вылетов, участие в 7 воздушных боях, лично сбитый 1 ФВ-190 и обеспечение ведущему сбития 5 самолетов противника достоин награждения орденом Красное Знамя».
Боевая награда нашла Героя только после Победы – 12 мая 1945 года состоялся приказ командующего 2-й ВА № 0160/н, в котором гвардии младший лейтенант Гольдберг (фамилия в приказе с буквой «д». – Авт.), среди десятков военнослужащих авиаобъединения генерал-полковника авиации Красовского, был награжден этой высокой наградой.
Вторым орденом – Отечественной войны II степени – Юрий Михайлович был награжден в канун 20-летия Победы советского народа в Великой Отечественной войне – 6 апреля 1965 года.
Однако Бруно Ворм был не «первой ласточкой, залетевшей в плен» на территории, где оперативно размещался авиакорпус генерала Александра Утина.
20 марта в разведотдел 6-го гиак был доставлен военнопленный младший лейтенант Гавель Брайнер (1924 г. р., уроженец г. Бранхевальде, район Нойтадп, из служащих), летчик самолета Ме-109 Г-4. Он проходил службу во 2-м отряде 1-й группы 52-й иаэ.
В армию он пошел добровольно 1 ноября 1942 года. В 1943 году поступил в Мюнхенскую летную школу, потом – школа истребителей в г. Пау (Франция), по окончании которой в октябре 1944 года попал во 2-ю западную группу, дислоцирующуюся на аэродроме Лигниц.
Обстоятельства пленения Брайнера, с его слов, были следующие.
«20 марта в 12 часов в составе 4 самолетов Ме-109 вылетели с аэродрома Пардубице на охоту. В 20 км юго-западнее Бреслау мотор вышел из строя. Я передал ведущему, что иду на вынужденную посадку, и приземлился в 4 км западнее Розериборн, где был взят в плен артиллеристами».
На допросе он ответил на поставленные советскими офицерами вопросы.
Вопрос. Назовите ваших командиров?
Ответ. Командир 52-й иаэ – подполковник Граф (командир 52-й иаэ Херман Граф: 01.10.44–08.05.45 г. – Авт.), командир 1-й группы – майор Борхерс (командир 1-й группы: капитан Адольф Борхерс (11.06.44–31.01.45 г.); капитан Эрих Хартман (01.02–08.05.45 г.) – Авт.).
Вопрос. Сколько боевых вылетов совершили?
Ответ. На Восточном фронте 13 боевых вылетов и 1 сбитый Як-9, но не подтвержден, так как я вел бой отдельно от ведущего (вот такой немецкий педантизм, сам себе воздушную победу не засчитал. – Авт.).
Вопрос. Имеются ли перебои с горючим?
Ответ. Положение с горючим очень тяжелое, летаем мало, поочередно, горючее экономим.
За 25 и 26 марта летчиков авиаполка Аркадия Федорова не привлекали для патрулирования в воздухе над линией фронта. Они выполнили только 12 с/в на свободную охоту и 6 – на разведку.
За период 27–29 марта боевое напряжение 16-го гиап составило 14 с/в (6 – на разведку, 8 – на свободную охоту).
Летчики ВВС КА, летающие на разведку в тыл противника, хорошо стимулировались советским военным командованием. Они получали надбавку к получаемому содержанию в размере 50 рублей за каждый боевой вылет на разведку с таким расчетом, чтобы месячный основной оклад летчика по занимаемой должности вместе с надбавками не превышал оклада, установленного для разведывательной авиации приказом НКО СССР от 27.09.42 г. № 0760 (согласно которому с 1 октября 1942 года оклады содержания летному составу разведывательной авиации были установлены в среднем на 40 % выше окладов летного состава ближнебомбардировочной авиации).
Количество разведывательных вылетов, зачтенных летчикам 16-го гиап, согласно приказу НКО СССР № 133-43 г., в марте 1945 г.
Командование авиачасти вылеты на свободную охоту доверяло лучшим экипажам с задачей в первую очередь уничтожать своих визави – охотников противника, отдельные самолеты, паровозы, автомашины, гужевой транспорт. Маршруты и высота полета начальством не ограничивалась. Получив информацию о погоде в районе выполнения боевой задачи, расположение ЗА и МЗА, а также аэродромов противника, летчики начинали предполетную подготовку. Излюбленным методом атаки советских охотников были внезапность, скрытность и маскировки. Железнодорожные эшелоны атаковались с дистанции 200–400 м, в основном на перегонах, при этом угол пикирования составлял до 15–20 градусов. Выход из атаки осуществлялся с набором высоты или боевым разворотом.
Впервые в 16-м гиап и летчики охотники и разведчики стали летать на боевое задание с бомбовой нагрузкой. Выбор цели при этом производился летчиком самостоятельно, и в основном это были площадные объекты. Наши самолеты обычно пересекали линию фронта на высоте 3000–4000 м, а в облачную погоду – за облаками. Сразу же на территории противника они искали цель для бомбардировки, с тем чтобы, сбросив авиабомбу, облегчить самолет для улучшения его маневренности при дальнейшем выполнении боевого задания. Заход на цель «Аэрокобры» производили со стороны солнца, сбрасывая бомбы с пикирования. Ввод в пикирование начинался с высоты 2500–3000 м с углом 45–50 градусов, вывод – 1500–2000 м, с небольшим набором высоты с последующим уходом на солнце.
В марте 1945 года 16-м гиап было выполнено 34 боевых с/в с бомбами ФАБ-100 (израсходовано 34 авиабомбы ФАБ-100). Бомбометание выполняли 15 летчиков части. Результаты бомбардировки оказались достаточно хорошими. Так, например, 25 марта гвардии майор Еремин со своим ведомым гвардии младшим лейтенантом Бабкиным произвели вылет на разведку войск противника в район Лаубан – Шрайберхау – Яновиц – Шенау – Ле венберг. Линию фронта они пересекли на высоте 3000 м и в районе Лаубана прямым попаданием бомб подожгли склад с боеприпасами, что было подтверждено нашими наземными войсками.
31 марта авиаполком выполнено всего 10 боевых с/в: 6 – на патрулирование и 4 – на свободную охоту.
Вылеты на разведку и охоту сопровождались штурмовкой железнодорожного транспорта, автомобилей и живой силы противника. Всего штабом части за март было учтено 15 выполненных штурмовок, в которых участвовало 34 «Аэрокобры». В результате этих действий нашими летчиками было уничтожено: 5 грузовых автомашин, выведен из строя 1 паровоз, 1 электровоз, повреждено до 14 вагонов, 8 платформ и 1 ж/д цистерна, вызвано 5 очагов пожаров, взорван склад боеприпасов, убито 5 солдат и офицеров, разрушено 6 домов и 1 дом сожжен.
В этот день после воздушного боя пары Р-39 104-го гиап с 14 ФВ-190 не вернулся с боевого задания гвардии младший лейтенант Киселев.
Всего за март 1945 года в 16-й гиап в воздух на выполнение боевых задач поднимались 277 самолетов «Аэрокобра», которые выполнили 303 боевых самолето-вылета с налетом 291 час 57 минут.
Летчиками авиаполка Бабака – Федорова в марте было проведено 7 воздушных боев, в которых участвовали 33 самолета Р-39, со стороны противника 31 Ме-109, 12 ФВ-190.
В результате воздушных боев, в которых было израсходовано 82 авиаснаряда калибра 37 мм, 794 авиапатрона калибра 12,7 мм и 23 тысячи – калибра 7,62 мм, было сбито 9 самолетов противника (6 Ме-109, 3 ФВ-190).
Свои потери составили: 5 самолетов «Аэрокобра», из них 3 Р-39 были сбиты в воздухе (Пищальников, Торбеев, Чертов), 1 «Аэрокобра» – огнем ЗА противника (Труд), 1 самолет (Бабак) не возвратился с боевого задания.
Еще два самолета – 1 Р-39 и По-2 – были переданы в ремонтные органы и другую часть.
Кроме того, летным составом 16-го гиап было выполнено 100 небоевых самолето-вылетов (летало 79 самолетов Р-39), с налетом 57 часов 40 минут. Из них: 61 – учебно-тренировочные полеты, 24 – облеты после замены моторов, 12 – перелеты, 3 – не выполнили боевое задание (01.03.45 г. гвардии младший лейтенант Кудинов произвел посадку ввиду того, что его ведущий гвардии старший Голубев не смог взлететь из-за раскисания грунта на аэродроме; 03.03.45 г. гвардии старший лейтенант Вахненко и его ведомый гвардии лейтенант Примаченко вернулись, не долетев до цели, из-за ухудшения метеоусловий на маршруте полета).
За март 1945 года материальная часть 16-го гиап пополнилась 9 самолетами: 5 «Аэрокобр» прибыли из 21-й ПАМ, 3 самолета Р-39 из 22-го зап и 1 По-2 передан из армейских реморганов.
Боевое напряжение 9-й гиад в марте 1945 г. (по данным 6-го гиак)
Расход боеприпасов 9-й гиад в марте 1945 г.
Апрель 1945 года
На начало апреля перед войсками 1-го Украинского фронта противник располагал до 750–800 самолетов, из них до 200 штурмовиков, в основном ФВ-190, 280–300 истребителей. До 150 бомбардировщиков и до 80 самолетов-разведчиков, кроме того, командование люфтваффе, по мнению советской военной разведки, могло перебросить в полосу ответственности 1-го УФ из северовосточной части Германии 1 группу 53-й бомбардировочной эскадры, 3 группы 55-й бомбардировочной эскадры и 1-ю и 3-ю группы 3-й штурмовой эскадры.
Немецкая авиация базировалась в основном на следующих аэродромах: Котбус, Гросс-Решен, Гошенсверда, Бауцен, Риза, Гроссенхайн, Гиршберг, Ламендорф, Оппава, Градиц-Кра левский.
В боевом составе 2-й ВА насчитывалось 2014 самолетов: 2-й иак – 225 истребителей, 5-й иак – 170 истребителей, 6-й гиак – 354 истребителя, 1-й гшак – 167 Ил-2 и 114 истребителей, 2-й гшак – 197 Ил-2 и 94 истребителя, 3-й шак – 148 Ил-2 и 99 истребителей, 4-й бак – 145 Пе-2, 6-й гбак – 154 Пе-2, 193-й грап – 15 Пе-2 и 2 Ил-2, 208-я нбад – 130 По-2.
Командный пункт командира 6-го гиак генерала Утина располагался на аэродроме Альтендом (корпусное звено управления – 2 Р-39).
Вся покрышкинская авиадивизия (в том числе и дивизионное звено управления – 1 Р-39) дислоцировалась на аэродроме Аслау.
На 1 апреля в 16-м гиап имелось в наличии 34 самолета «Аэрокобра», из них 28 – исправны, 6 – из-за отсутствия аккумуляторов считались временно неисправными, 2 самолета Ла-7, 1 – УЛа-5 и 1 По-2 были в эксплуатационном состоянии.
Братские 100-й и 104-й гиап располагали по 30 боеготовых самолетов Р-39 каждый.
В начале месяца метеообстановка в районе базирования 9-й гиад обуславливалась прохождением фронтальных разделов и слабо выраженными гребнями высокого давления. В первых числах апреля стояла многослойная облачность 7—10 баллов, высота нижнего яруса 300–600 м, временами дожди (при облачности 200–300 м). В утренние часы дымка. Видимость 6—10 км, в дожде и дымке до 1–3 км.
1 апреля в покрышкинской авиадивизии были запланированы в основном учебно-тренировочные полеты. Однако при этом каждый авиаполк 9-й гиад выполнял и специфические боевые задачи. Так, 16-й гиап (28 боеготовых экипажей) должен был выполнить 6 с/в на свободную охоту; 100-й гиап (35 боеготовых экипажей), «специализирующийся» на разведдеятельности, – 6 с/в в тыл противника; 104-й гиап (25 боеготовых экипажей) – отправить на разведку 4 самолета, а двум звеньям части находиться соответственно в положении № 1 и 2 на земле для решения срочных боевых задач и прикрытия своего аэродрома от авиации противника.
Однако в течение этого дня 16-й гиап выполнил только 4 боевых с/в на прикрытие боевых порядков наземных войск в район Вальдау – Лодау – Кройвиц.
3 апреля 1945 года перед 1-м Украинским фронтом директивой Ставки Верховного Главнокомандования № 11060 за подписью Сталина и Антонова была поставлена боевая задача:
«1. Подготовить и провести наступательную операцию с целью разгромить группировку противника в районе Котбуса и южнее Берлина. Не позднее 10—12-го дня операции овладеть рубежом Беелитц, Виттенберг и далее по р. Эльбе до Дрездена. В дальнейшем, после овладения Берлином, иметь в виду наступать на Лейпциг.
2. Главный удар силами пяти общевойсковых армий и двух танковых армий нанести из района Трибель в общем направлении на Шпремберг, Бельциг.
На участке прорыва привлечь шесть артиллерийских дивизий прорыва, создав плотность не менее 250 стволов от калибра 76 мм и выше на один километр фронта прорыва.
3. Для обеспечения главной группировки фронта с юга силами 2-й Польской армии и частью сил 52-й армии нанести вспомогательный удар из района Кольфурт в общем направлении Бауцен, Дрезден.
4. Танковые армии и общевойсковые армии второго эшелона ввести после прорыва обороны противника для развития успеха на направлении главного удара.
5. На левом крыле фронта перейти к жесткой обороне, обратив особое внимание на бреславльское направление.
5-ю гв. армию сменить и использовать для наступления на главном направлении.
6. Установить с 15.4.45 г. следующую разграничительную линию с 1-м Белорусским фронтом: до Унруштадт прежняя и далее оз. Енсдорфер-Зее, Гросс-Гастрозе, Люббен. Все пункты, кроме Люббен, для 1-го Белорусского фронта включительно.
Ответственность за обеспечение стыка прежняя.
7. Начало операции согласно полученным Вами лично указаний».
РФ. Ф. 3. Оп. 11556. Д. 18. Л. 91–92. Копия.
Боевой счет воздушным победам 16-й гиап открыл только 8 апреля.
В этот день в 8 часов 35 минут звено гвардии стршего лейтенанта Вахненко вылетело на прикрытие аэродрома Аслау от возможных налетов авиации противника.
Наши летчики патрулировали курсом с юга на север и обратно на высоте около 5000 м в строю пеленг. Через полчаса нахождения в воздухе гвардии младший лейтенант Стаценко заметил сзади справа ниже себя пару штурмовиков ФВ-190, которые шли с курсом 300 градусов, о чем он сообщил по радио своему ведущему.
Иван Вахненко подал команду по радио: «Разворот на 180 градусов, с уходом на солнце». Самолеты противника не заметили этот маневр советских «Аэрокобр» и продолжали лететь своим курсом. Гвардии старший лейтенант Вахненко, заняв выгодное положение по отношению к противнику, пошел в атаку.
Ведущий пары ФВ-190, заметив это, выполнил разворот влево на 90 градусов, тем самым подставив свой самолет и самолет своего ведомого под «соколиный удар» Р-39. Ведомый противника, не наблюдая, что происходит в воздухе, продолжал выполнение разворота за своим ведущим, тем самым подставляя свой «Фокке-Вульф» под удар Вахненко.
Наш летчик произвел атаку сверху сзади с дистанции 80– 100 м. Немецкий летчик, выходя из-под огня «Аэрокобры», выполнил левый вираж с набором высоты. В этот момент Иван Вахненко провел вторую атаку слева сверху, сзади. Огонь всего бортового оружия советский летчик открыл с дистанции 50 м. Пушечно-пулеметная очередь прошила кабину ФВ-190, и вражеский самолет упал в районе 1 км восточнее Нишера.
Второй ФВ-190 был атакован сверху спереди под ракурсом -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
ведущим второй пары гвардии лейтенантом Торбеевым. Вторую атаку он произвел на вираже снизу сзади под ракурсом -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
. Огонь он открыл с расстояния 150–200 м, однако результата атаки в пылу боя он не наблюдал. Во время второй атаки самолет противника с переворотом стал уходить из-под атаки Торбеева. В этот момент его ведомый гвардии младший лейтенант Стаценко произвел атаку сверху спереди по фюзеляжу «Фокке-Вульфа». Огонь он открыл с дистанции 50—100 м. В результате точной атаки советского летчика самолет противника перешел в пикирование и с высоты 100 м начал беспорядочное падение, а затем врезался в землю между населенными пунктами Китлиштребен и Лихтенвальде.
10 апреля на выполнение боевого задания по прикрытию аэро дрома Аслау и автобана взлетело звено «Аэрокобр» под руководством гвардии лейтенанта Торбеева (Торбеев – Стаценко, Вахн енко – Белозеров). Высота патрулирования – 3000–5000 м. При возвращении на свой аэродром в районе Бунцлау наши летчики обнаружили шестерку ФВ-190, следовавших курсом на восток ниже и справа нашего воздушного патруля.
Немецкая группа штурмовиков шла в боевом порядке, состоящей из двух групп – 4 ФВ-190 шли на высоте 3000 м в правом пеленге пар и 2 ФВ-190 в непосредственной близости несколько сзади с превышением 500 м.
Заметив советские «Аэрокобры», немецке штурмовики развернулись влево и бесприцельно сбросили бомбы северо-западнее аэродрома Аслау. Наш воздушный патруль шел двумя парами, из них пара Торбеева ниже, пара Вахненко – с превышением 500–800 м. Находясь ближе к самолетам противника, гвардии лейтенант Торбеев передал приказание ведущему второй пары о своем намерении атаковать противника и, соответственно, прикрыть его при этом. Александр Петрович провел атаку справа сверху под ракурсом -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
по ведомому третьей пары ФВ-190. Однако прицельная стрельба советскому летчику не удалась. Вторую атаку Торбеев провел сзади в хвост. При выходе из пикирования с дистанции 50—100 м он сбил «Фокке-Вульф», который упал в 4 км южнее Урбан-Страбен (11 км севернее Бунцлау). С горящего немецкого самолета выбросился летчик, который приземлился в районе Эрберга (8 км севернее Бунцлау) и был взят в плен личным составом 22-й гиад.
День 11 апреля отметился в истории покрышкинской авиадивизии воздушным боем звена «Аэрокобр» 100-го гиап под руководством ведущего гвардии майора Петрова с новым авиационным чудом германского рейха – «Ю-88, соединенный с Ме-109 сверху над центропланом» и четверкой Ме-109.
В результате решительной атаки советского воздушного патруля Михаил Петров (ведомый – гвардии младший лейтенант Кочкин) сбил и «Юнкерс», и вражеский истребитель. Боевые документы 9-й гиад так зафиксировали воздушные победы Михаила Георгиевича: «Ю-88, начиненный взрывчаткой, упал юго-западнее Бунцлау, в районе Хальтбау. Ме-109 упал также в этом районе».
12 апреля авиаполк Аркадия Федорова занимался плановой учебно-боевой деятельностью. Погода в районе аэродрома стояла пасмурная (облачность 7—10 баллов, многослойная, высота нижней кромки 600—1000 м, местами снижение до 300–600 м), утром – дымка. Видимость до 4–6 км, при осадках – до 1–3 км.
По согласованному в штабе соединения графику в период с 6 часов 40 минут до 11 часов 30 минут, для прикрытия аэродрома от возможных авиаударов противника, две пары «Аэрокобр» находились в готовности № 1 и 2.
А с 8 часов начались учебно-тренировочные полеты летного состава 16-го гиап, которые продолжались 3 часа. Временами над районом аэродрома накрапывал моросящий дождь.
После этого в учебный процесс всключился 100-й гиап – полеты с 11 часов до 14 часов. Его летчики на этот период заступили также на боевое дежурство, сменив летчиков 16-го гиап.
3-я разведэскадрилья авиаполка Сергея Лукьянова получила «персональную» задачу от комдива:
«…в период с 12.4.45 г. и до особого распоряжения вести разведку войск противника в районах:
№ 1: Прибус, Вейсвассер, Блуно (12 км. юз. Шпремберг), Гойерсверда, Каменц, Гуттау (12 км с. в. Бауцен), Ниски, НидерБелау (14 км сев. Герлиц).
№ 2: Лаубан, Шемберг, Лобау, Эйловиц (7 км ю. в. Бауцен), Радибор (7 км с. з. Бауцен).
…Разведку войск противника вести во вторую половину дня, напряжение 4 самолето-вылетов в день».
Завершал летный день 104-й гиап. Небо над аэродромом Аслау ему было дано на период с 14.00 до 17.00. Конец времени боевого дежурства был определен – 9 часов вечера. К этому времени все самолеты 9-й гиад были на стоянках.
На весь летный день руководителем полетов всех трех авиационных полков Александр Покрышкин назначил командира 16-го гиап, от его части был назначен и стартовый наряд.
Всего за период с 8 по 13 апреля 1945 года авиаполк гвардии майора Федорова выполнил 83 боевых с/в, из них: на прикрытие автострады на участке Гайнау, Трибец, Клайн, Бадемейзель 44 боевых с/в, на прикрытие аэродрома Аслау – 27, на штурмовку с бомбометанием железнодорожной станции Ден – 12.
13 апреля 6-й гиак получил от начальника штаба 2-й ВА боевую задачу по прикрытию частей 6-го гв. мк (4-й гв. ТА), которые должны были «войти в прорыв на участке 13 и 58 гв. сд в направлении: Кебельн, Емлиц, Клейн – Дюбен, 0,5 км сев. Траттендорф; во второй день операции совместно с пехотой 5 гв. А форсировать р. Шпрее на рубеже: южн. Окр. Штремберг, Шпреталь и стремительно развивать наступление в направлении – Ессен, Вермингхофф, Лиске, Грос-Решен; к исходу третьего дня операции овладеть районом: главными силами – Финстерваль де, Нехерсдорф, Лискау, По-Шлибен».
В качестве авианаводчика при штабе 6-го гв. мк был отправлен гвардии майор Макеев.
Покрышкинская авиадивизия в этот день выполняла задачу по прикрытию во взаимодействии с РУС-2 автострады от Гайнау и до линии фронта, а также боевых порядков 13-й А и 5-й гв. А в заданных районах патрулирования. Кроме того – вела разведку войск противника по плану разведотдела штаба 6-й гиак (распоряжение на разведку № 101) и прикрывала свой аэродром от воздушных налетов авиации противника.
С утра основная часть техников и механиков, некоторые остродефицитные запчасти и имущество штабов на автомашинах 379-й бао (100-й гиап – 2 ЗиС-5, 16-й и 100-й гиап – по 1 ЗиС-5), а также на попутных средствах начали перебазирование на аэродром Барау (16-й гиап – 67 чел., 100-й гиап – 108 чел., 104-й гиап – 54 чел.). Часть личного состава управления 9-й гиад выехала в направлении Бурау на своем автотранспорте.
В 11.30 дополнительным распоряжением, полученным из штаба авиакорпуса, 9-й гиад была поставлена боевая задача – на аэродроме Хермсдорф «организовать засаду для перехвата самолетов противника, действующих по автостраде и боевым порядкам на поле боя войск 13-й А и 5-й гв. А по данным РУС-2».
Выполняя поставленные задачи, Александр Покрышкин организовал прикрытие автострады и наземных войск до 11.30 непрерывным патрулированием в воздухе четверок «Аэрокобр», а после 11.30 – восьмерками Р-39. При этом встреч с воздушным противником не было, боезапас «Аэрокобр» остался неизрасходованным.
С 13.00 до 17.00 две эскадрильи 100-го гиап по решению комдива перебазировались с аэродрома Аслау на аэродром засады Хермсдорф, но в связи с ухудшением погодных условий ни один самолет авиаполка Сергея Лукьянова до конца дня в воздух на разведку так и не поднялся.
Перелет 29 экипажей 100-го гиап не обошелся без ЧП. Не справившись с выполнением посадки на незнакомом аэродроме, самолет Р-39, пилотированный гвардии младшим лейтенантом Руденским, врезался в деревья на краю летного поля. Летчик при этом не пострадал, но боевой самолет оказался разрушенным.
По счастливой случайности в этот день повезло и пилоту звена управления 104-го гиап гвардии младшему лейтенанту Быковец. При перелете связного По-2 с аэродрома Ельс на соседний аэродром он был атакован из-за облаков одиночным ФВ-190. Неожиданная атака немецкого «эксперта» была точной. Горящий советский «тихоход» упал на землю, благо летчик серьезно не пострадал.
За этой скупой информацией кроется и второе дно. Имя и отчество гвардии младшего лейтенанта Быковец – Анна Мефодиевна! Родилась она в 1910 году, призвана в РККА Броварским РВК Киевской области, в войне участвовала с 12.07.41 г. по 10.10.
43 г. и с 12.11.43 г. по 9.05.45 г.
За время нахождения в действующей армии Анна Быковец совершила 508 боевых вылетов на связном самолете По-2. За боевые отличия в Сталинградской битве, где она служила (без звания) в 40-й отдельной авиаэскадрилье связи штаба 8-й ВА, Анна Мефодиевна была награждена орденом Красного Знамени (приказ Сталинградского фронта от 11.08.42 г. № 010/н) и медалью «За оборону Сталинграда».
В этот период в ее биографии случился и такой эпизод.
31 июля 1942 года, выполняя боевую задачу, полученную лично от заместителя командующего 8-й ВА генерал-майора авиации Руденко по доставке боевого приказа «к линии фронта», она в 14.00 вылетела на У-2 с аэродрома Кириши. При возвращении обратно, в 5 км от своего аэродрома базирования, ее самолет «подвергся трехкратной атаке Ме-109». Раненая Анна Мефодиевна сумела приземлить поврежденный У-2 с раненым штурманом на нашей территории. «Мессершмитт» и тут не оставил «русфанер» в покое и по беззащитному самолету и раненому экипажу провел еще одну атаку, но наши пилоты сумели спастись.
В 1943 году летчица Быковец снова была ранена. После излечения 10 января 1944 года прибыла в Черниговку для прохождения службы в 104-м гиап, где до конца войны в полковом звене управления выполнила 176 боевых вылетов на самолете По-2.
21 июня 1945 года командир 104-го гиап гвардии подполковник Бобров подписал представление на награждение своей подчиненной орденом Отечественной войны I степени, которое завизировал 9 июля того же года командир 9-й гиад трижды Герой Советского Союза гвардии полковник Покрышкин. Однако командир 6-го гиак Герой Советского Союза гвардии генерал-лейтенант авиации Утин наградил гвардии младшего лейтенанта Быковец орденом Отечественной войны II степени (приказ 6-го гиак от 27.07.45 г. № 012/н).
Боевые задачи 9-й гиад на 14 апреля практически не изменились. Только, согласно полученному в 14.00 из штаба 6-го гиак боевому распоряжению, решением комдива необходимо было спланировать и провести «бомбо-штурмовой удар по нефтеналивному составу, обнаруженному капитаном Сахаровым (100-й гиап) на перегоне Лобау – Фрайхенбах».
Через час снова заработал телеграф в штабе 9-й гиад. Поступило новое указание комкора Александра Утина – двум авиаполкам (16-й и 104-й гиап) перебазироваться на аэродром Бурау, а разведэскадрилье 100-го гиап перелететь на аэродром Хермсдорф.
В связи с этим вся боевая деятельность покрышкинской авиадивизии в 16.30 была свернута.
Если с задачей по патрулированию в заданном районе и охране с воздуха аэродромов дивизии летчики-«покрышкинцы» справились, то задание на бомбардировочно-штурмовой удар по выявленной разведчиком 100-го гиап цели было провалено, или, как записано в отчетных документах управления 9-й гиад, «не выполнено из-за плохой организации сбора на кругу аэродрома, отсутствия надлежащей радиосвязи между ударной, прикрывающей и лидером группы, который не смог связаться по радио с ведущими ударной и прикрывающей группы и практически производил полет отдельно, вместо того чтобы вести группу к цели».
Выполнение этой задачи Александр Иванович Покрышкин поручил «сборной солянке» из двух авиаполков. От 16-го гиап была спланирована группа из 12 Р-39, 8 из которых были снаряжены в бомбовом варианте (ФАБ-100). От 100-го гиап Сергеем Лукьяновым была выделена лидирующая пара самолетов.
Причины срыва выполнения боевой задачи приведены выше. Ввиду отсутствия связи и, соответственно, взаимопонимания между ведущими групп и лидером каждый из них действовал по своему «разумению», а глядя на них, так поступили и ведомые, то есть все отбомбились по разным целям, хотя в боевом приказе на этот вылет запасной целью был обозначен район железнодорожной станции Герлиц. Расход боеприпасов составил: бомб ФАБ-100 – 14 шт., авиаснарядов 37 мм – 34 шт., авиапатронов 12,7 мм – 598 шт.
На разборе этого группового вылета командир 9-й гиад приказал: «Впредь лидирование бомбардировочных и штурмующих групп лидировать только летчиками этого же авиаполка».
К вечеру 14 апреля, выполняя поставленную задачу по перебазированию на передовые аэродромы, в срочном порядке, поэскадрильно 16-й гиап, совместно с братским 104-м гиап, перелетел на аэродром Бурау, а одна авиаэскадрилья 100-й гиап – на аэродром Хермсдорф. Грунтовая взлетно-посадочная полоса аэродрома Бурау была длинная и узкая. По бокам летное поле было стиснуто густым хвойным лесом. Наземные эшелоны авиаполков прибыли на новые места базирования заранее и были готовы к приему самолетов.
Авиаполки Аркадия Федорова и Сергея Лукьянова на аэродроме Бурау обслуживал 432-й бао, 104-й гиап – командатура 432-го бао.
Некоторые младшие авиаспециалисты и остальной технический состав продолжали перебазирование на «мотоциклах и веломашинах» еще до 16 апреля.
14 апреля официально в боевой состав 16-го гиап влился бывший командир звена авиачасти, а сейчас выпускник командного факультета Военной академии командно-штурмовского состава ВВС КА, один из первых Героев Советского Союза гвардии капитан Карпович Викентий Павлович (20.01.14 г. р., уроженец хут. Колодищи Миского района, белорус, член ВКП(б) с 1942 г., п/б № 4271856, в Отечественной войне с 22.06.41 по 16.03.42 г. и с 10.04.45 г.). Кроме того, он, обучаясь в Монино, в период с 3 по 10 февраля 1944 года, выезжал в качестве слушателя-стажера на 1-й Украинский фронт.
Его, сдавшего теоретические зачеты и выполнившего зачетные упранения по летной практике, в ранге заместителя командира части по летной подготовке – он же инструктор по технике пилотирования (штатная категория «подполковник», должностной оклад 1800 рублей), командир 16-го гиап Герой Советского Союза гвардии майор Федоров допустил к производству полетов на самолете «Аэрокобра» и, соответственно, к выполнению возложенных обязанностей в штатной должности. Командир 9-й гиад своим приказом по дивизии (№ 018) от 18 апреля 1945 года довел свое решение до подчиненного личного состава.
Перебазирование всей авиации 2-й ВА в новые аэроузлы завершилось 15 апреля. Среди них и 6-й гиак в составе 9-й и 22-й гиад был максимально приближен к линии фронта и сосредоточился на передовом аэроузле Фрайвальдау (7 км от линии соприкосновения с противником), а 23-я гиад осталась на прежнем аэроузле Заган для взаимодействия с 6-м гв. бак.
Состояние самолетного парка по авиакорпусам 2-й ВА в начале второй декады апреля 1945 года было следующим:
С 14 по 15 апреля 16-й гиап выполнил 22 боевых с/в, из них: на прикрытие автострады на участке рек Крейс, Нейсе – 8, на свободную охоту в район Котбус – Деберн – Гроссехен – 2, на штурмовку с бомбометанием ж/д станции Райхенбах – 12.
На утро 15 апреля дислокация летных частей покрышкинской авиадивизии стала следующей: на аэродроме Бурау 16-й гиап – 29 экипажей и 104-й гиап – 27 экипажей, на аэродроме Хермсдорф 100-й гиап – 34 экипажа.
Погода в районе базирования 9-й гиад стояла облачная, 6–7 баллов высотой 1500 м, видимость – 6—10 км.
Авиадивизии Александра Покрышкина была поставлена следующая задача на день: «Полетов не производить, тщательно замаскировать матчасть на своих аэродромах и восстанавливать ее. С летным составом изучать район предстоящих боевых действий».
В 12.15 лично начальник штаба 9-й гиад гвардии полковник Абрамович получил из штаба 6-го гиак приказ на боевые действия авиасоединения на 16 апреля 1945 года.
В 14.00 в штаб 9-й гиад были вызваны командиры трех авиаполков, которым был вручен боевой приказ на боевые действия.
Командиры обоих авиаполков (16-й и 104-й гиап), проанализировав состояние летной полосы на аэродроме Бурау («песчаный грунт, при взлете с которого образуется сильная пыль»), обратились с предложением к комдиву – развести свои летные части все-таки по двум аэродромам. Александр Иванович поддержал Аркадия Федорова и Сергея Лукьянова. Компромиссный вариант был найден и доложен командиру авиакоруса.
С его разрешения, 16 апреля 104-й гиап после первого боевого вылета должен был произвести посадку на аэродроме Кунау и оттуда уже продолжать боевые действия в небе Германии. Для встречи и обеспечения послеполетной подготовки и подготовки к повторному вылету техсостав авиаполка гвардии подполковника Лукьянова вечером был перебазирован на аэродром Кунау.
За период с 1 по 16 апреля истребители 6-го гиак выполнили 2124 боевых с/в. Летчиками авиасоединения генерала Александра Утина было проведено 47 воздушных боев (127 Р-39 против 210 самолетов противника), в которых было сбито 30 немецких самолетов (13 Ме-109, 16 ФВ-190, 1 Ю-88, 1 Фи-156).
Свои потери: 5 самолетов и 3 летчика, причем в воздушных боях сбито 2 «Аэрокобры» и погиб 1 летчик.
В ночь на 16 апреля 1945 года в преддверии начала Берлинской наступательной операции командующий 2-й ВА генерал Красовский, подписав накануне боевой приказ подчиненным войскам за № 209/ОП, покинул свой штаб в пос. Махенау (2 км южнее Загана) и выдвинулся вместе с оперативной группой на КП 2-й ВА, находящийся на высоте 129,4, что в 3 км северозападнее Трибеля (здесь же находился КП командующего войсками 1-го УФ и КП 13-й А).
«Красовский доложил маршалу о готовности армии к боевым действиям. Конев поздоровался с ним и его заместителем, затем показал рукой на усыпанное звездами небо и сказал:
– У летчиков есть шанс отличиться. Погода что надо!
– Да, погода летная, и метеосводка благоприятная, – сдержанно согласился Красовский.
– Ты, Степан Акимович, на метеоролога надейся, но сам не плошай, – шутливо проговорил Иван Степанович, перефразировав известную народную поговорку. – Умей самолично определять погоду, делать предварительный прогноз по облачкам и солнцу, по тому, как поднимается дым от костра, как летают ласточки и стрижи, а также по другим признакам и приметам.
Его радовал благоприятный прогноз на 16 апреля 1945 года и на последующие дни. Это означало, что 1956 боевых самолетов 2-й воздушной армии увеличат ударную огневую силу и боевую мощь войск фронта».
Командиры авиакорпусов и дивизий (2-й и 5-й иак, 6-й гиак, 1-й и 2-й гшак, 3-й шак, 6-й гбак, 4-й бак, 208-я нбад) вместе со своими оперативными группами уже находились на КП – командир 1-го гшак – на КП командующего 13-й А;
– командир 2-го гшак – на КП командующего 3-й гв. А;
– командир 3-го шак – на КП командующего 52-й А;
– командир 2-го иак – на КП командующего 3-й гв. А; – командир 5-го иак – на КП командующего 52-й А; – командир 6-го гиак – на КП командующего 13-й А.
В стрелковые корпуса на главном напрвлении были направлены авианаводчики с радиостанциями типа «РСВ» или «СЦР-284», но чаще всего авианаводчики средств связи при выезде в войска с собой не брали, так как их охотно выделяли для авиации штабы общевойсковых соединений.
В период развития провыва и преследования противника истребительные корпуса взаимодействовали с танковыми армиями, прикрывая их от атак вражеской авиации.
Так, генерал Утин, при вводе в прорыв на направлении главного удара танковой армии генерала Лелюшенко (10-й гв. мк, 5-й гв. мк, 6-й гв. мк), организовал свой КП при КП 4-й гв. ТА. Имея личное общение с командующими общевойсковых и танковых армий, командиры авиакорпусов могли нацелить действия своих соединений на решение наиболее важных в данной обстановке боевых заданий в интересах наземных войск.
Согласно боевому приказу № 209/ОП 16 апреля первый массированный бомбовый авиаудар по определенным районам и целям должен был в 6.55—7.55 нанести 6-й гбак (120 боеготовых экипажей) гвардии полковника Никишина (боевое напряжение – 100 с/в Пе-2; за день – 300 с/в). Следом – 4-й бак (боевой показатель за день – 300 с/в). До целей и обратно «Пеляковых» сопровождали истребители 2-й иак и 6-й гиак, причем за взаимодействие отвечал командир 4-го бак.
Командиру 6-го гиак генералу Александру Утину (260 б/г экипажей) генерал-полковник авиации Красовский поставил следующую задачу на день и на операцию:
«16.4.45 г. и в продолжение всей операции завоевать и прочно удерживать господство в воздухе в полосах наступления 13 А, 5 гв. А 4 ТА, надежно прикрыть от воздействия авиации противника боевые порядки этих армий.
На рассвете 16.4.45 г. нанести бомбардировочно-штурмовой удар по аэродрому Герлиц с целью уничтожения на нем материальной части.
– в дальнейшем в течение всего дня блокировкой указанного аэродрома не допускать с него полетов авиации противника.
– в периоды массированных действий нашей бомбардировочной и штурмовой авиации надежно прикрыть районы целей в полосах 13 А и 5 гв. А от возможного появления истребителей противника.
– в течение дня соровождать до целей и обратно бомбардировщиков 6 гв. бак и 4 бак.
– с вводом в прорыв 4 ТА быть готовым силами одной иад во взаимодействии с 1 гв. шак обеспечить ввод ее в прорыв и прикрыть при действиях в глубине обороны противника.
Напряжение боевой работы – в зависимости от воздушной обстановки».
Однако согласно утвержденному маршалом Коневым «Графику боевого использования частей и соединений 2-й ВА в первый день наступательной операции» для авиасоединения Утина число самолето-вылетов было определено в количестве 900, максимальное по воздушной армии генерала Красовского (2-й иак – 550 с/в, 5-й иак – 420 с/в).
На 16 апреля 1945 года перед 9-й гиад генерал-лейтенантом авиации Утиным была поставлена боевая задача, вытекающая из командармского приказа, но более конкретизированная, – прикрыть боевые порядки 13-й А и переправы на участке КляйнБадемейзель – Гросс-Зерхен, создать «истребительный зонтик» для бомбардировщиков и штурмовиков 4-го бак и 2-го гшак, наносящих удары перед фронтом 13-й А, а также вести разведку в полосе наступления армии Пухова и 5-й гв. А генерала Жадова. Кроме того, при вводе в сражение 4-й гв. ТА Лелюшенко, летчики покрышкинской авиадивизии должны были обеспечить истребительное прикрытие танкистов в глубине обороны противника.
Боевым приказом № 3 командир 9-й гиад со своего КП (Грейфлих – Цейзау) также определил конкретную задачу командиру 16-го гиап:
«16.4.45 г. непрерывным патрулированием групп 6–8 самолетов в зависимости от воздушной обстановки в периоды времени с 8.45 до 10.45 и с 16.45 до 18.45 прикрыть боевые порядки войск 13 Армии на участке Кляйн-Бадемейзель – Гросс-Зерхен с задачей не допустить действий авиации противника по войскам и особенно по переправам р. Нейсе.
В период с 8.40 до 9.15 расчисткой воздуха 6 Р-39 не допустить действий ИА противника по штурмовикам 2-й гшак, наносящих удар по целям № 19 и № 10.
Действиям экипажей – «охотников» трех пар в период с 12.00 до 15.00 и других трех пар в период с 18.00 до 21.00 парализовать движение техники противника по дорогам в полосе 13 Армии, учитывая в первую очередь бензоцистерны. Напряжение на день 12 с/в.
В периоды времени с 6.45 до 8.45, с 12.45 до 14.45 и с 18.45 до 20.45 иметь дежурную эскадрилью для вылета по вызову с КП командира корпуса. Из состава дежурной эскадрильи одно звено находится в готовности № 1 и находится в местах, согласно лично мною данных указаний, и второе звено в готовности № 2».
Перед началом наступления войск 13-й А авиадивизия Александра Покрышкина имела в наличии 90 боеготовых экипажей (16-й гиап – 28, 100-й гиап – 35, 104-й гиап – 27).
В 5 утра московского времени 16 апреля (3 ночи берлинского времени) началась артиллерийская подготовка наступления войск 1-го БФ.
1-й УФ начал артиллерийскую и авиационную подготовку в 6.15 утра 16 апреля.
Метеорологи прогнозировали летную погоду на предстоящие сутки: в первой половине срока ясно, во второй – увеличение облачности до 3–7 баллов, облачность 800—1000 м, местами дымки. Видимость 4—10 км, при дымке 1–3 км. Ветер юго-восточной четверти 2–5 м/с. Температура воздуха +10°… +15°.
После короткого огневого налета по первой траншее вражеских войск вся масса артиллерии фронта обрушилась на вторую траншею. Град снарядов и бомб заставил обороняющихся уйти в укрытия и не препятствовать наведению штурмовых мостиков. Одновременно на берег подвезли лодки для переправы пехоты. В 6.55, когда артиллерия перенесла огонь в глубину, было задействовано еще одно средство прикрытия переправы – дымовая завеса. Под ее прикрытием усиленные батальоны дивизий первого эшелона начали форсирование Нейсе. Первыми двинулись через реку головные роты этих батальонов по штурмовым мостикам и на подручных плавучих средствах.
На аэродроме Борау летный день начался рано.
Первыми в 8 часов 30 минут взлетели на выполнение разведки в полосе 13-й А две четверки «Аэрокобр», которые находились в воздухе 1 час 10 минут.
Первыми в 16-м гиап в 8 часов 40 минут взлетали на выполнение разведки в полосе 13-й А две четверки «Аэрокобр» под общим руководством командира 3-й аэ гвардии капитана Старчикова. Взлет производили по всей ширине полосы парами. Заместитель командира 3-й аэ гвардии старший лейтенант Вахненко начал производить взлет своим звеном. Во время взлета его ведомый гвардии младший лейтенант Самыкин начал регулировать триммер, при этом не выдержал направление взлета и уклонился вправо на ведущего второй пары, ведущий второй пары, чтобы избежать столкновения, также незначительно уклонился вправо. В результате ведомому второй пары уклоняться уже было некуда, так как перед ним с правой стороны было препятствие – деревья и телеграфный столб.
Гвардии младший лейтенант Стаценко, видя перед собой препятствие, мгновенно сделал левый крен, проскочил деревья, но левой плоскостью своей «Аэрокобры» (Р-39 N-1 № 29598) ударился об этот телеграфный столб.
7 самолетов взлетели, можно сказать, нормально и патрулировали в воздухе 1 час 10 минут.
Дальше, следуя графику боевых действий 9-й гиад, 16-й гиап начал боевые вылеты на прикрытие наземных войск на 5 минут раньше приказа комдива – в 8 часов 40 минут. До 11 часов 15 минут, когда шасси крайней «Аэрокобры» коснулось своего аэродрома, самолеты авиаполка гвардии майора Федорова были непрерывно в воздухе. За это время было выполнено 24 самолетовылета.
Следующие боевые вылеты по первой боевой задаче (прикрытие наземных войск) 16-й гиап возобновил не в 16 часов 45 минут, как требовал боевой приказ, а в 14 часов 30 минут. Два часа «Аэрокобры» патрулировали над наступающими наземными войсками. Всего наши летчики выполнили в этот период 16 с/в. В 16.45 – запланированный вылет групп истребителей был отменен.
В 18.30 и 19.30 еще по разу две четверки «Аэрокобр» выполняли задачу по патрулированию в воздухе. Всего за летный день на прикрытие войск 13-й А 16-й гиап выполнил 50 с/в.
Вылеты на охоту летчики авиаполка Аркадия Федорова выполняли дважды (8 самолето-вылетов): в период 11.30–12.50 и в 18.30–19.10.
Итого за первый день наступления 13-й А в составе войск 1-го УФ федоровский авиаполк выполнил 63 боевых с/в, из них: на прикрытие наземных войск в районе Кляйн-Бадемейзель– Гросс-Зерхен – 47, на расчистку воздушного пространства от самолетов противника – 8, на свободную охоту – 8.
На боевой счет 16-го гиап за 16 апреля было записано две воздушные победы, которые добились гвардии лейтенант Табаченко и гвардии младший лейтенант Коряев. Ими в период 10.05–11.15 было сбито 2 ФВ-190.
Для командира звена Петра Табаченко этот боевой вылет был очень драматичным.
В 10.05 8 самолетов «Аэрокобра» под общим управлением гвардии капитана Трофимова вылетели на прикрытие боевых порядков наземных войск в районе Кляйн-Бадемейзель – КляйнЗерхен. Здесь звено гвардии старшего лейтенант Никитина встретило 4 ФВ-190, которые, увидев численно равное количество советских исребителей, поле боя покидать не захотели и ввязались в воздушный бой. Ведущий второй пары гвардии лейтенант Табаченко атаковал немецкий самолет слева сзади на боевом развороте. «Фокке-Вульф» стал уходить от атакующей ее «Аэрокобры» с набором высоты. В верхней точке левого боевого разворота подбитый ФВ-190, потеряв скорость, горящим штопором начал валиться вниз. Петр Табаченко, который находился на «убойной» дистанции, отвернуть в сторону свой самолет (Р-39 «Аэрокобра», Q-15 № 42589 с мотором «Аллисон» Е-19 № 100811) не успел и принял удар падающего немецкого самолета правой плоскостью крыла «Аэрокобры». Теперь однокрылый советский самолет и горящий «Фокке-Вульф», разваливаясь, падали к земле вместе. Летчик гвардии лейтенант Табаченко сумел покинуть свою разбитую «Аэрокобру» с парашютом и приземлился недалеко от КП 1-го УФ (в том числе и командующего 2-й ВА) – юго-западнее 1 км Трибеля.
В это время пара командира звена Виктора Никитина находилась ниже столкнувшихся в небе самолетов. Падающими обломками ФВ-190 и «Аэрокобры» был снесен фонарь кабины с амолета «Аэрокобра» № 432367, пилотированного гвардии старшим лейтенантом Никитиным. Он был выброшен из самолета и приземлился, воспользовавшись парашютом, в районе 2 км югозападнее Трибеля.
Вывод дивизионного командования на разборе этого группового вылета был критичным и не очень оптимистичным: «Скученность боевого порядка, атака всей группой по одной паре, отсутствие надлежащей осмотрительности привели к потере двух самолетов, и благодаря только случайности не погибли их экипажи».
В этот же день был разбит в результате аварии при взлете на боевое задание самолет «Аэрокобра» N-1 № 29598, пилотируемый гвардии младшим лейтенантом Стаценко.
Таким образом, за этот день материальная часть 16-го гиап уменьшилась на три боевых самолета Р-39.
Летным составом 9-й гиад 16 апреля было проведено 5 воздушных боев, с участием от нашей стороны 22 Р-39 и со стороны противника – 49 ФВ-190, в результате которых сбито 5 ФВ-190 и 1 «Фокке-Вульф» подбит. При этом на воздушные бои было израсходовано 22 авиаснаряда калибра 37 мм, авиапатронов калибра 12,7 мм – 235 шт., 7,62 – 680 шт. Таким образом, для поражения одного немецкого самолета «покрышкинцам» необходимо было следующее количество боеприпасов: 3,7 шт. – калибра 37 мм, 39,1 шт. – калибра 12,7 мм, 113,3 шт. – калибра 7,62 мм.
Свои потери: сбиты в воздушном бою 2 Р-39 (16-й гиап – летчики спаслись на парашютах), не возвратились с боевого з адания 2 экипажа 104-го гиап (гвардии младшие лейтенанты Шевченко и Ковченко), 1 Р-39 104-го гиап из-за заклинивания мотора в воздухе выполнил вынужденную посадку на аэродроме Казель (14 км западнее Зорау), 1 Р-39 разбит в аварии при взлете (16-й гиап).
16 апреля летчики утинского авиасоединения провели 11 воздушных боев, в которых приняли участие 49 самолета «Аэрокобра», а со стороны противника 50 ФВ-190 и 12 Ме-109. В результате воздушных боев было сбито 12 немецких самолетов (10 ФВ-190 и 2 Ме-109), и потеряно при этом только 2 самолета Р-39 (16-й гв. иап), от зенитной артиллерии – 2 самолета и 1 летчик.
По результатам анализа воздушных боев в 1-й день операции лично наблюдавший за действиями своих истребителей генерал Утин указал на следующие недостатки в действиях летного состава и их командиров:
– воздушные патрули практически всех авиаполков «ходят высоко, одной группой и не эшелонируются по высоте»;
– большинство ведущих групп с радиостанцией комкора «Узоров» не связывалось, что не давало возможности перенацелить наших летчиков на другие цели, подсказать обстановку в воздухе и т. д. Те же летчики, что все-таки освоили самолетную радиостанцию, забивали радиоэфир различными переговорами, что исключало возможность авианаводчикам и вышестоящим командирам управлять авиацией в вохздухе.
К концу дня окончательно выяснилось, что группы из 12 «Аэрокобр» слишком громоздки для управления. Во время патрулирования они самостоятельно распадались на группы из 4–6 Р-39, действующие дальше самостоятельно.
Комкор не оставил незамеченным и полет пары гвардии майора Еремина (16-й гиап) на свободную охоту, построивший траверз полета на слишком большой высоте и в итоге «ничего не сделавший».
В связи с этими недостатками командир 6-го гиак приказал:
«1. Эшелонировать по высоте, нижняя пара патрулирует не выше 1800–2000 м.
2. Ведущим групп при полете к цели проходить через КП комкора.
3. Связываясь с ним по радио, уточнять район прикрытия. В конце патрулирования спрашивать разрешения на уход из района.
4. Прекратить ненужную болтовню по радио.
5. Выполнять заданное напряжение на охоту. Шире использовать «охотников», как над полем боя, так и в тылу противника».
2-я ВА выполнила за первый день Берлинской стратегической наступательной операции 3551 с/в, из них: на штурмовку – 1499; по аэродромам – 102; прикрытие войск – 687; сопровождение штурмовиков и бомбардировщиков – 933; на разведку – 163; на свободную охоту – 82.
Авиация противника произвела за день 220 самолето-вы летов.
Армейская сводка (2-я ВА) гласила, что в 33 воздушных боях нашими летчиками сбито 40 самолетов Ме-109 и ФВ-190. Свои потери – 3 самолета от ИА и 2 самолета от ЗА противника. К исходу 16 апреля войска ударной группировки 13-й А овладели р убежами: 27-й ск, 147-я сд – иск. Зиммерсдорф, Иоксдорф; 117-я сд – иск. Иоксдорф, Кляйн-Кельциг. 172-я сд – иск. Кляйн-Кельциг, Гросс-Кельциг; 102-й ск, 6-я гсд – Гедвигсхотте, Деберн; 350-я сд – иск. Деберн, Дубруцке, 1,5 км южнее; 280-я сд во втором эшелоне корпуса сосредоточена в лесу югозападнее Еришке; 24-й ск во втором эшелоне армии переправляется на западный берег реки Нейсе; 395-я сд в районе Цельце; 121-й гсд в районе Гросс-Зерхена.
В братском 100-м гиап в этот день случиалсь потеря среди техсостава – погиб мастер авиавооружения гвардии сержант Андрощук Николай Амвросьевич. Он был убит при падении подбитого советского пикирующего бомбардировщика Пе-2 на аэродром базирования части. Похоронили его на западной окраине немецкого села Хермсдорф. Похоронка ушла на Украину в с. Датское Житомирской области.
Как вспоминает маршал авиации Покрышкин:
«На передовой КП (9 гв. иад) под руководством назначенного на днях заместителя командира дивизии подполковника О.М. Родионова (во многих боевых документах он проходит под фамилией Радионов. – Авт.) перебрался через Нейсе с главными силами танкистов Лелюшенко. Он взял на себя управление истребителями при патрулировании.
Олег Макарович Родионов умело справлялся с обязанностями. Чувствовалось, что он накопил большой опыт руководства действиями групп истребителей с земли. Да и боевой практики ему не занимать… За подвиги ему было присвоено звание Героя Советского Союза».
Таким образом, за взаимодействие истребителей покрышкинской авиадивизии с наземными войсками и в воздухе между группами комдив уполномочил отвечать своего замполита. Правда, как видим, правильно должность своего заместителя Александр Иванович не назвал. Почему? Не замполитовские обязанности он выполнял? К тому же Покрышкин запамятовал, что отчество бывшего командира 28-го гиап было все-таки – Маркович (во всех доступных боевых документах он значится именно так)! Да, подвиги и награды у Олега Марковича были, но Золотой Звездой Героя он не был никогда награжден?! Хотя 3 января 1942 года командир 5-й сад Герой Советского Союза полковник Данилов ходатайствовал о награждении его Золотой Звездой Героя, но полковник Парвов (командующий ВВС 23-й А) и командующий ВВС Ленфронта генерал-майор авиации Александр Новиков (будущий командующий ВВС КА) согласились с мнением командира 153-го иап Героя Советского Союза капитана Миронова и утвердили награду заместителю командира 153-го иап – орден Ленина (приказ войскам Ленфронта от 26.02.42 г. № 0430/н). За финскую войну Олег Родионов был награжден орденом Красной Звезды, в последующем на советско-германском фронте он заслужил еще два ордена Красного Знамени и орден Александра Невского. В числе очень немногих советских летчиков он был награжден также союзническим орденом – Золотым рыцарским крестом Британской империи (советская интерпретация названия ордена).
Противнику, как потом выяснилось из захваченного войсками 4-й гв. ТА боевого приказа танковым дивизиям «Охрана фюрера» и «Богемия», было известно, что 1-й УФ должен начать наступление 16 апреля. Ему был известен и момент ввода в бой танковых армий. Судя по тексту приказа, к этому моменту приурочивалось развертывание танковых дивизий резерва. В ночь на 17 апреля в полосе наступления 13-й и 5-й гв. А развернулись в боевые порядки части 21-й тд, танковая дивизия «Богемия» и танковая дивизия «Охрана фюрера», которые 17 апреля оказывали противодействие 3-й и 4-й гв. ТА.
17 апреля 1945 года, несмотря на то что боевая работа авиаполков 9-й гиад, согласно графику боевых действий соединения, должна была начаться очень рано (16-й гиап – первый групповой вылет на патрулирование планировался на 6.50; 100-й гиап – взлет пары Р-39 на разведку в 7.00), однако звено «Аэрокобр» 16-го гиап, из-за сложной погоды в утренние часы (туман при видимости 500–800 м, днем дымка, видимость до 500 м, облачность многоярусная 6–9 баллов, высотой 1000–1500 м) поднялось в воздух на свободную охоту только в 10.45.
В дальнейшем группы из 6–8 самолетов от всех авиаполков 9-й гиад непрерывным патрулированием в воздухе прикрывали боевые порядки войск 13-й А и 4-й гв. ТА в указанных районах, парами проводили вылеты на охоту и разведку. Кроме того, группа из 4 Р-39 «расчисткой воздуха» обеспечила действия бомбардировщиков 4-го бак, а восьмерка «Аэрокобр» проштурмовала вражескую автоколонну в районе Шпремберга.
Интенсивность действий истребителей 6-го гиак была несколько снижена еще и вследствие того, что аэродромы базирования 22-й и 9-й гиад были затянуты сплошным дымом, образовавшимся от лесных пожаров, вызванных артиллерийской стрельбой.
Активность же вражеской авиации в этот день несколько возросла. Группами от 2 до 24 ФВ-190 и Ме-109 противник пытался бомбардировать боевые порядки наших войск в районах восточнее Губен – Деббрн – Мускау – Ростенбург, патрулированием групп 4—12 истребителей прикрывал свои войска и противодействовал полетам нашей авиации.
Всего за этот день летчики авиаполка Аркадия Федорова выполнили только 20 боевых с/в, из них: 12 – на патрулирование в заданном районе, 8 – на свободную охоту (10.50–13.30). При этом о воздушных победах со стороны летчиков 16-го гиап заявлено не было, а в воздушном бою в районе 4 км северо-западнее Мускау была сбита «Аэрокобра» Р-39 Q-25 № 432315 с мотором «Аллисон» Е-19 № 040593. Этот самолет пилотировал молодой летчик гвардии младший лейтенант Сеничев.
Он вместе с ведомым гвардии старшим лейтенантом Бондаренко в 11.15 вылетели вдвоем на свободную охоту в район немецкого города Шпремберга. В районе северо-восточнее 5–6 км этого населенного пункта на высоте 1500–1800 м они встретили 4 ФВ-190, которые шли курсом на восток.
Ведущий Василий Бондаренко подал команду по радио своему ведомому – «Прикрой, атакую!» и сверху сзади справа под ракурсом -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
с дистанции 200–250 м произвел атаку по одному из «Фокке-Вульфов». Точность бортового оружия «Аэрокобры» не подвела советского летчика, вражеский самолет был сбит. Немецкий летчик выпрыгнул с парашютом и приземлился в лесу восточнее 2 км Гросс-Луя.
Во время этой атаки ведомый гвардии лейтенант Сеничев оттянулся на большую дистанцию и ввиду плохой видимости потерял своего ведущего. Этой ситуацией незамедлительно воспользовалась пара ФВ-190, которые были выше его. Ведя воздушный бой, Сеничев, зная, что они с Бондаренко были не одни в этом квадрате, вызвал по радио подкрепление из патрулирующих с оветских самолетов. Подоспевшие 6 «Аэрокобр» быстро расправились с 2 ФВ-190 и таким образом спасли жизнь летчику 16-го гиап. По окончании воздушного боя гвардии младший лейтенант Сеничев пристроился к этой шестерке своих «спасителей» и полетел на свой аэродром.
Однако на маршруте, возможно успокоившись, что все худшее позади, и снизив бдительность в воздухе, Григорий Сеничев проглядел неожиданную атаку, которую провели немецкие самолеты снизу сзади. Точная очередь немецкого «эксперта» поразила мотор советской «Аэрокобры», благо летчик остался жив. Наш пилот сумел привести свой самолет буквально «на одном крыле» к переднему краю наших войск и в районе 1–1,5 км от Тцешетнитц произвел посадку на фюзеляж. Самолет восстановлению не подлежал, но летчик остался невредим.
Комадир 16-го гиап Аркадий Федоров на разборе этого боевого вылета был недоволен действиями опытного ведущего пары, который, «вступивший в свободный воздушный бой с группой истребителей противника, потерял при этом своего ведомого с поля зрения, в результате чего ведомый мл. лей-т Сеничев был сбит в воздушном бою».
Лидировал в этот день по боевому напряжению в авиасоединении Покрышкина авиационный полк Сергея Лукьянова – он совершил 36 вылетов на выполнение поставленных боевых задач.
При этом 6 экипажей после выполнения боевого задания из-за плохих метеоусловий в районе своего аэродрома произвели посадку на хорошо знакомом аэродроме Аслау.
Вклад летчиков гвардии подполковника Боброва в дивизионный показатель боевого напряжения за сутки – 14 с/в.
Отличный воздушный бой в период 11.35–12.15 провела четверка Р-39 во главе с ведущим группы командиром 104-го гиап гвардии подполковником Бобровым против 4 ФВ-190. В результате боестолкновения в районе прикрытия по одному «ФоккеВульфу» сбил Владимир Бобров, его ведомый и гвардии лейтенант Ворошилов.
Вывод командования 9-го гиад по результатам разбора этого боя был следующий: «Правильно принятое решение, решительное и смелое его проведение, в сочетании с решительными атаками, при отличном взаимодействии в парах и между ними, дали возможность почти полностью уничтожить группу самолетов противника, не имея своих потерь. Недостатком является излишняя болтовня по радио ведомых, мешавшая управлению ведущим группой».
Для Владимира Ивановича Боброва это была последняя воздушная победа в Великой Отечественной войне. По данным одних военных авиационных исследователей – 19-я воздушная победа, по другим – 23-я, по третьим – 30-я и т. д. – вариантов множество. Однако, несмотря ни на что, можно с уверенностью сказать, что командир 104-го гиап был одним из немногих командиров авиаполков ВВС КА, кто на завершающем этапе войны лично летал на боевые задания и, участвуя в воздушных боях, сбивал вражеские самолеты.
Александр Иванович Покрышкин видел большую командирскую работу Владимира Боброва «по сколачиванию подразделений, повышению воинской дисциплины и обучению летного состава полетам в сложных метеусловиях» (104-й гиап за период с 12 января по 1 мая 1945 года выполнил 1454 боевых вылета, провел 83 воздушных боя, в которых сбил 56 вражеских самолетов. Свои потери – 1 летчик, 3 самолета), его личное мужество, отвагу и героизм. За это и «…455 успешных боевых вылетов, за лично сбитые 27 и в группах 18 самолетов противника» командир 9-й гиад трижды Герой Советского Союза гвардии полковник Покрышкин 12 мая 1945 года представил наградные документы на присвоение звания Героя Советского Союза командиру 104-го гиап гвардии подполковника Боброва. Его поддержал и командир 6-го гиак Герой Советского Союза гвардии генерал-лейтенант авиации Утин.
Однако покрышкинское представление в 1945 году по неизвестным причинам «не сработало».
27 февраля к этому вопросу возвратился новый командир 9-й гиад гвардии полковник Кутихин, сменивший Александра Ивановича Покрышкина на комдивовской должности. В новом представлении был добавлена новая информация о боевых действиях 104-го гиап на завершающем этапе Великой Отечественной войны – «За период с 1.5.1945 г. по 9.05.1945 г. полком произведено 93 успешных самолето-вылета, в том числе 22 боевых вылета на прикрытие города Праги. В последний день войны 9.5.1945 г. над городом Прага сбит один самолет противника».
Это представление завизировал в январе 1948 года и новый командующий 2-й ВА генерал-майор авиации Рубанов. Но снова ход наградному листу кто-то в «высоких кабинетах» не дал.
За день летным составом 9-й гиад проведено 5 воздушных боев (2 – 16-й гиап, 2 – 100-й гиап, 1 – 104-й гиап) с участием с нашей стороны 18 Р-39, со стороны противника 22 ФВ-190 и 6 Ме-109, в результате которых сбито 6 ФВ-190, подбито по одному ФВ-190 и Ме-109.
Расход боеприпасов составил: авиаснарядов 37 мм – 99 шт., авиапатронов 12,7 мм – 1102 шт. и 7,62 мм – 800 шт.
Всего авиачасти 6-го гиак выполнили 333 с/в, провели 15 воздушных боев, в которых сбили 14 самолетов противника (11 ФВ-190 и 3 Ме-109).
Свои потери – 2 самолета и 1 летчик.
2-я ВА за 17 апреля выполнила 1813 с/в, в 48 воздушных боях сбито 35 ФВ-190 и 13 Ме-109. Наши потери – 16 самолетов, из них 10 не вернулись с боевого задания, по 3 сбиты ИА и ЗА противника.
Погода с каждым днем ухудшалась, и в ночь на 18 апреля облачность достигла 7—10 баллов на высоте 400—1000 м. С 24.00 до 3.00 грозовая деятельность с дождем. Густая дымка снижала видимость до 1 км и менее. Во второй половине ночи почти все аэродромы авиакорпуса Утина закрылись туманом.
С утра погода не изменилась. Видимость несколько улучшилась – до 2–3 км.
В 2.00 18 апреля командующий 2-й ВА боевым распоряжением № 213 поставил следующие задачи частям и соединениям, в том числе и авиакорпусу генерала Утина:
«6 гв. иак – в течение дня 18.4.45:
а) завоевать и прочно удерживать господство в воздухе в полосах наступления 13 А, 5 гв. А и 4 гв. ТА.
Активной штурмовкой и блокировкой аэродромов противника перед фронтом указанных армий воспретить работе аваиции противника.
В течение всего дня особо надежно прикрыть боевые порядки 4 гв. ТА;
б) частью сил сопровождать до цели и обратно бомбардировщиков 6 гв. бак и 4-й бак.
Напряжение – в зависимости от воздушной обстановки.
Для организации взаимодействия и управления своей авиацией над полем боя командиру 6 гв. иак с рассвета 18.4.45 г. быть на НП командующего 4 гв. ТА, а на НП командующих 13 А и 5 гв. А иметь своих ответственных представителей».
Перед войсками фронта в этот день стояла задача форсировать реку Шпрее, полностью овладеть городом Форст и закончить прорыв тактической обороны противника.
Наши истребители вынуждены были действовать в сложных метеоусловиях. Местные туманы и дымы, поднимающиеся от лесных пожаров, иногда до высоты 1500 м, закрывали аэродромы базирования. Тем не менее летчики-истребители продолжали выполнять задачу прикрытия наступления войск фронта.
Боевая задача авиадивизии Александра Покрышкина, поставленная командиром 6-го гиак на 18 апреля, была следующей: «Патрулированием истребителей прикрыть боевые порядки войск 4 ТА в районе Мукдов, Весков, иск. Шпремберг, Гроссе-Луя. С утра в зависимости от метеоусловий нанести штурмовой удар по аэродрому противника Герлиц. Действиями истребителей-«охотников» уничтожать живую силу и технику противника в полосе наступления 13 А. Держать в разрезе командира корпуса одну АЭ. Вести разведку войск противника в прежней полосе».
Дополнительным боевым распоряжением командиру 9-й гиад предписывалось для обеспечения действий бомбардировщиков 4-го бак «в период 17.00–17.10 расчистить воздух в районе Штремберг».
Решением командира 9-й гиад Александра Покрышкина в воздух с 10.40 по графику начали подниматься по 6—12 Р-39 для патрулирования над боевыми порядками войск дважды Героя Советского Союза гвардии генерал-полковника Лелюшенко.
Пары охотников вели разведку войск противника, а 6 самолетов из состава 100-го гиап находились в резерве комкора.
Группа из 17 «Аэрокобр» 104-го гиап, из них 11 – в бомбовом варианте, с фотоконтролером от 100-го гиап во главе с ведущим гвардии капитаном Камельковым (ведущие штурмовых групп гвардии капитан Вильямсон и гвардии старший лейтенант Луканцев) в период 12.10–13.10 нанесла бомбо-штурмовой удар по аэродрому Герлиц, где 17 апреля разведчиком 100-го гиап было обнаружено до 50 ФВ-190 и Ме-109.
Штурмовка вражеского аэродрома могла бы состояться и в тот же день, но в обслуживающей покрышкинскую авиадивизию тыловой части (бао) не нашлось необходимых для решения этой задачи авиабомб. Поэтому Александр Иванович перенес вылет на следующее утро (в зависимости от погоды), дав тыловым службам время на доставку на аэродром требуемого боекомплекта.
Результаты штурмового удара истребителей, при практически отсутствующем зенитном противодействии противника, оказались невпечатляющими: «…в результате бомбометания… отмечено несколько разрывов бомб в районе стоянки самолетов и ангара. Фотографирование выделенной парой результатов удара не произведено из-за малой высоты и сильной дымки в районе аэродрома противника».
Так как боевую задачу на штурмовку ставил сам Александр Иванович, то комдив на разборе этого боевого вылета строго указал на выявленные им недостатки.
Он заявил, что, несмотря на его личные указания, «после сбрасывания бомб по самолетам противника штурмовку пушечно-пулеметным огнем группа не выполнила, при наличии полного противодействия истребителей противника и слабой системе огня ЗА и МЗА».
18 апреля 1945 года один из самых результативных боев в 1945 году провела группа «Аэрокобр» под руководством командира 1-й аэ 16-го гиап гвардии старшего лейтенанта Сухова. Динамика этого боевого вылета довольно полно представлена в авиационной мемуарной литературе: у самого Контантина Сухова, Георгия Голубева, Александра Покрышкина, в сборнике «Сто сталинских соколов. В боях за Родину» (издание 1947 года, выпущено в ВВА под редакцией гвардии генерал-майора авиации Толстого).
Однако первое описание этого воздушного боя приведено всетаки в документах 16-го гиап за апрель 1945 года. Таким образом, сравнив все мемуарные тексты с первоисточником, можно «отделить зерна от плевел».
Приведу полковое описание без сокращений:
«18.4.45 г. в период 10.40–11.30 группа 8 «Аэрокобр» под командованием гв. ст. лей-та Сухова вылетели на прикрытие боевых порядков наземных войск Зелессен, Шпревитц.
(В воспоминаниях Константина Сухова образца 1947 года время, место и задача приведены нескольно иные:
«16 апреля 1945 года, аэродром Барау (Германия)
Был второй день наступления войск 1 Украинского фронта. С утра погода была нелетная, но наш полк получил боевую задачу, и личный состав находился в готовности № 1.
В 9.00 16 апреля 1945 г. на аэродроме Барау от командира полка мною было получено следующее боевое задание: в период 11.00–12.00 прикрыть наземные войска и переправчерез реку Шпрее в 18 км южнее Коттбус».)
При подходе к району прикрытия Шпремберг в боевом порядке – ударная группа 4 «Аэрокобры» под командованием Сухова на Н-26600 мт. В строю пар фронтом и прикрывающая группа 4 «Аэрокобры» под командованием гв. ст. лей-та Бондаренко так же в строю пар фронтом на Н-800—1000 мт. Сзади ударная группа заметила 4 ФВ-190, идущих курсом 120–130 градусов на высоте 2000 мт.
Гв. ст. лей-т Сухов, предупредив группу о появлении 4-х ФВ-190 и пропустив последних под свою группу, с набором высоты в сторону солнца ударной группой занял исходое положение для атаки. Группа ФВ-190, незаметив наших истребителей, продолжила полет к цели. В это время Сухов, заняв исходное исходное положение с левого полупереворота сверху сзади под ракурсом -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
, атаковал ведомого второй пары ФВ-190, последний, заметив атаку Сухова, левым боевым разворотом пытался выйти из-под атаки, но в верхнем положении боевого разворота под ракурсом -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
с дистанции 100–150 мт. был сбит и горящим пошел к земле. В момент атаки Суховым ФВ-190, уходящего левым боевым разворотом, Сухов был атакован 1 ФВ-190, атаку которого заметил его ведомый гв. лей-т Кутищев. Отбивая атаку ФВ-190, атакующего гв. ст. лейта Сухова, гв. мл. лей-т Кутищев сверху сзади под ракурсом -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
с дистанции 50 мт. сбил его.
Ведущий второй пары ударной группы гв. ст. лей-т Голубев первую атаку с правого полупереворота произвел неудачно – проскочил ФВ-190, но его ведомый гв. мл. лей-т Кудинов с левого полупереворота атаковал ведомого первой пары ФВ-190 сверху сзади с дистанции 100 мт. Сбил его, самолет противника горящим упал в р-не Шпремберг.
Ведущий четверки ФВ-190, оставшись один, левым боевым разворотом в сторону солнца вышел вверх выше ударной группы. Выход ведущего ФВ-190 заметил ведущий второй пары прекрывающей группы гв. лей-т Березкин, о чем предупредил гв. ст. лей-та Бондаренко. Последний принял сигнал от Березкина и заметил ведущего с набором высоты ФВ-190 сверху сзади под ракурсом -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
, атаковал его и сбил, после чего занял свое место в строю ведущего прикрывающей группы.
В момент выхода вверх ведущего первой четверки ФВ-190, с тем же курсом на высоте 2600–2800 мт., появилась вторая группа ФВ-190 в составе 8 самолетов, идущих в строю пар тупого пеленга с превышением пара над парой 100–150 мт.
ФВ-190, заметив группу наших истребителей на одной с ними высоте и вторую группу выше их, сбросили бомбы (по своим войскам) и активно вступили в воздушный бой с ударной группой гв. ст. лей-та Сухова, который в основном проходил на вертикалях при резких маневрах наших самолетов и самолетов противника. При этом маневр ФВ-190 в течение всего боя был стеснен группой прикрытия гв. ст. лей-та Бондаренко, которая не давала возможности им занимать выгодное положение для атаки по нашим самолетам.
Первую атаку по самолетам второй группы ФВ-190 произвел гвардии ст. лей-т Голубев, находившийся на 200 мт. выше противника. Атаку произвел по ведущему группы сверху сзади в хвост под ракурсом -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
с дистанции 100—75 мт., сбил его, самолет противника горящим упал в лес юго-западнее 4 кмт. Шпремберг. При выходе из атаки Голубева, его ведомый гв. мл. лей-т Кудинов был атакован ведомым сбитого ФВ-190 сзади снизу. В это время гв. мл. лей-т Сухов, находившийся выше пары Голубева и атакующего ФВ-190, заметив атаку последнего с левого полупереворота снизу сзади под ракурсом -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
с дистанциии 100—50 мт., двумя очередями сбил его.
В момент выхода из атаки гв. ст. лей-т Сухов, приняв сигнал от радиостанции (Макеев) о появлении 3-й группы самолетов противника, заметил выше себя 6 ФВ-190, идущих с тем же курсом на Н-3000—3500 мт., выше которых на Н-4000—4500 мт. и несколько сзади шла пара МЕ-109. О подходе новой группы самолетов противника гв. ст. лей-т Сухов передал по радио прикрывающей группе гв. ст. лей-ту Бондаренко и приказал последнему атаковать самолеты противника, а сам своей группой начал набор высоты в сторону солнца для занятия исходного положения для атаки по самолетам противника, одновременно не упуская из поля зрения ходивших на верху 2 МЕ-109.
Гвардии старший лейтенант Бондаренко, получив приказание от Сухова об атаке самолетов противника, в свою очередь приказал ведущему второй пары прикрывающей группы гв. лей-ту Березкину оставаться на той же высоте, а сам сверху сзади атаковал ведущего второй пары общей группы ФВ-190 и с дистанции 70–50 мт. под ракурсом -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
сбил его. При выходе из атаки горкой гв. ст. лей-т Бондаренко был атакован 1 ФВ-190, атаку которого отбил его ведомый гв. мл. лей-т Душанин, при этом самолет противника был подбит и из боя вышел правым полупереворотом, скрылся в западном направлении на фоне лесного массива. Самолеты противника ФВ-190 после первой атаки гв. ст. лей-та Бондаренко, сбросив бомбы в расположении своих войск, пытались стать в оборонительный круг, но замкнуть его не смогли, ввиду активных атак, произведенных нашей ударной группой, и в дальнейшем вели бой поодиночке. При наборе высоты ударной группой, находящейся вверху, пара МЕ-109 пыталась ее атаковать сверху сзади, атаку которой замтеил ведомый Сухова гв. мл. лей-т Кутищев, который открыл заградительный огонь, не допустил сближения пары МУ-109 с ударной группой.
После этого МЕ-109 с набором высоты в сторону солнца ушли с поля боя и больше не появлялись. Отбивая атаку МЕ-109, Кутищев был атакован 1 ФВ-190, атаку которго заметил и отбил гв. ст. лей-т Голубев, ФВ-190, прекратив атаку переворотом, пошел в атаку на работающих внизу Ил-2. Гв. ст. лей-т Голубев, продолжая преследовать ФВ-190, атаковал снизу сзади на левом боевом развороте под ракурсом -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
с дистанции 30 мт., сбил самолет противника, который упал 6 км северо-западнее Шпремберг.
Гв. лей-т Березкин, находившийся в течение всего боя сверху всего боевого порядка общей нашей группы, заметил, что 1 ФВ-190 с набором высоты уходит от преследования 4-х «Аэрокобр» и пытается зайти в хвост гв. мл. лей-ту Руденко, который получил предупреждение от гв. лей-та Березкина, из-под атаки вышел левым боевым разворотом. Гв. лей-т Березкин, видя, что ФВ-190 продолжает тянуть на Руденко, пропустил ФВ-190 под себя и с левого полупереворота сверху сзади под ракурсом -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
с дистанции 100 мт. сбил его. Самолет противника горящим пошел к земле в беспорядочном падении».
Таким образом, в воздушном бою в районе Шпремберг – Котбус восьмерка Сухова без потерь со своей стороны сбила 9 «Фокке-Вульфов», при этом 2 немецких самолета уничтожил лично командир 1-й аэ 16-го гиап Константин Сухов. Это были последние немецкие самолеты, сбитые им за время войны.
Правда, как успешный воздушный бой, он почему-то не приведен в «Отчете оперативного управления штаба 1-го УФ за период с 16 апреля по 2 мая 1945 г.» (ЦАМО. Ф. 236. Оп. 2673. Д. 2742).
В нем за этот день героями двух воздушных боев представлены ведущие групп 22-й гиад гвардии подполковника Горегляда: гвардии лейтенант Калинин (213-й гиап, вылет в 11.15 четверки «Аэрокобр») и гвардии старший лейтенант Лусто (129-й гиап, вылет 12.35–13.55 восьмерки «Аэрокобр»).
Дмитрий Калинин (1922 г. р.) после перенацеливания комдивом с КП в воздушном бою в районе Шпремберг – Нойхаузен с двумя группами немецких самолетов (до 32 штук) в первой же атаке сбил лично 1 ФВ-190, а группой – еще один истребительбомбардировщик и не допустил бомбардировки наших наземных войск.
Михаил Лусто, ведущий прикрывающей четверки «Аэрокобр» 129-го гиап Героя Советского Союза гвардии подполковника Фигичева, в воздушном бою с 8 ФВ-190 и 4 Ме-109 обеспечил свободу действий ударной группе гвардии лейтенанта Глотова, которая в 15-минутном боестолкновении сбила 5 ФВ-190 и 1 Ме-109.
Как было доложено командующему фронтом: «Бой был проведен правильно. Временами он носил характер «охоты» за одиночными самолетами противника. Хорошая осмотрительность в бою и взаимодействие между парами, а также взаимная выручка обеспечили успешный исход боя. Наши истребители потери не имели».
В этот же день дважды Герой Советского Союза гвардии майор Дмитрий Глинка, будучи ведущим шестерки «Аэрокобр», прикрывая наземные войска в районе Шпремберг – Шпревитц, встретили 12 ФВ-190 и 4 Ме-109. Несмотря на численное преимущество врага, истребители 100-го гиап смело вступили в бой, который провели стремительно и организованно. В результате на земле оказались 4 самолета противника – 2 ФВ-190 и 2 Ме-190, из них Дмитрий Глинка сбил 3 немецких самолета, которые упали: 1 ФВ-190 севернее 1,5 км Штремберга, 1 ФВ-190 юго-западнее Шпремберга и 1 Ме-109 в районе Шпремберга. Все результативные атаки советского аса были «зафиксированы на фотокинопленке» его ведомым гвардии лейтенантом Николаем Белоконем (1922 г. р., на фронте с 29.12.43 г.).
Авиаполк Аркадия Федорова за 18 апреля потерял один самолет, огнем зенитной артиллерии противника была подбита «Аэрокобра» N-1 № 29598. Восстановлению она, по мнению инженеров части, не подлежала.
Это произошло в боевом вылете, который состоялся в период 11.55–13.00, когда ведущий группы из 6 «Аэрокобр» гвардии капитан Трофимов вылетел на прикрытие наземных войск в район Залесе – Шпревитц. Патрулирование наши летчики вели на высотах от 200 до 1000 м. Из леса, в районе юго-восточнее 2–4 км Шпремберга, наш воздушный патруль был неожиданно обс трелян зенитной артиллерией противника. Самолет гвардии младшего лейтенанта Виктора Козлова получил множественные повреждения: «Прямым попаданием снаряда пробита правая плоскость, пробита лопасть винта, фюзеляж, маслобак, перебита тяга управления руля поворота и управления триммерами, мотор дал стружку, поврежден радиатор». Но наш летчик, несмотря на такие тяжелые повреждения самолета, сумел дотянуть на нем до своего аэродрома и посадить благополучно истребитель, при этом сам не пострадал.
За период с 17 по 19 апреля 16-м гиап было произведено 127 боевых с/в, из них: на прикрытие боевых порядков наземных войск – 119, на свободную охоту – 8.
18 апреля случилась последняя официальная боевая потеря в покрышкинской авиадивизии. Александр Иванович так описывает этот эпизод:
«Патрулирующая группа из десяти истребителей под командованием майора Калачева, закончив барражирование над переправами, нанесла штурмовой удар по артиллерийским позициям на окраине Шпремберга. Мощный зенитный огонь «Эрликонов» не остановил их. Они прорвались сквозь заслон и поразили цель. Но несколько снарядов попало в самолет Петра Гучека, опытного и смелого летчика».
Как записал 12 мая 1945 года в наградных документах на присвоение звания Героя Советского Союза гвардии старшему лейтенанту Гучеку Петру Иосифовичу (летчик 100-го гиап 9-й гиад, 1923 г. р., белорус, д. Лисовщина Руденского района Минской области, член ВКП(б) с 1944 г., в Отечественной войне с 1.08.43 г.) командир 100-го гиап гвардии подполковник Лукьянов: «…при взлете на прикрытие наземных войск в составе 8 самолетов «Аэрок обра» в районе Шпремберг был подбит ЗА противника, при попытке перетянуть линию фронта на горящем самолете свалился на крыло и упал на землю. В результате летчик погиб».
За «проявленный героизм и отвагу в боях за Родину с не мецко-фашистскими захватчиками на фронтах Великой Отечественной войны, лично сбитые 18 самолетов противника типа: 8 ФВ-190, 6 Ме-109, 2 Ю-87, 2 ФВ-189 и в паре сбитые 3 самолета противника ФВ-189» 27 июня 1945 года Указом ПВС СССР он был награжден Золотой Звездой Героя Советского Союза (посмертно).
За 18 апреля летчиками 9-й гиад проведено 13 воздушных боев с участием с нашей стороны 54 «Аэрокобр», со стороны противника 63 ФВ-190 и 10 Ме-109, в результате которых сбито 16 ФВ-190 и 2 Ме-109, подбито 2 ФВ-190.
Расход боеприпасов на воздушные бои составил: авиаснарядов 37 мм – 289 шт., авиапатронов 12,7 мм – 3255 шт. и 7,62 мм —2440 шт.
6-й гиак, прикрывая войска 4-й гв. ТА, а также 13-й А и 5-й гв. А, произвел в этот день 457 с/в (максимальное боевое напряжение в апреле), провел 35 воздушных боев, в которых было сбито 42 самолета противника (34 ФВ-190 и 8 Ме-109).
Свои потери в этот день в утинском авиакорпусе были одними из самых тяжелых за апрель – сбито 5 самолетов, погибло 4 летчика.
Всего в течение дня 2-я ВА произвела 2153 с/в, при этом в воздушных боях было сбито 67 ФВ-190 и Ме-109. Армейские потери: 11 самолетов сбито ИА, 5 самолетов – ЗА противника и не вернулись с боевого задания также 11 экипажей.
В ночь на 19 апреля 10-й гвардейский добровольческий танковый корпус имени Сталина гвардии генерал-лейтенанта Ефтихия Белова 4-й гв. ТА начал наступательный марш в направлении Кахау – Мокау. Противник на пути следования оказывал незначительное сопротивление нашим танкистам. Вслед за 10-м гв. тк двигался 5-й гв. мк гвардии генерал-майора танковых войск Ермакова по той же линии.
Погода в этот день была следующей: облачность 7—10 баллов высотой 300–600 м, с увеличением во второй половине дня до 600—1000 м. Так же как и в предыдущие дни – дымка, видимость 800—2000 м. Такая погода, несомненно, отразилась на ходе боевых действий авиации 2-й ВА.
Авиация противника группами 4—12 ФВ-190 и 8 Ю-87 под прикрытием 4 ФВ-190 пыталась бомбардировать и штурмовать боевые порядки наших войск.
Противник впервые в полосе 1-го Украинского фронта применил самолеты-снаряды. В районе базирования 5-го иак было отмечено два пролета Ю-88 (самолет-снаряд), спаренного с ФВ-190.
Основное внимание 2-й ВА было сосредоточено на сопровождении и прикрытии с воздуха подвижных войск, вырвавшихся на оперативный простор.
6-й гиак получил от генерала Красовского следующую боевую задачу:
«…одной иад прикрыть войска 4 гв. ТА и преправы через р. Шпрее на участке южнее Шпремберг до Нойштадт; второй иад прикрыть переправы через р. Шпрее на участке Брезинхеу, Вилов; третьей иад сопровождать 4 и 6 гв. бак».
Командирам авиадивизий, в том числе и 9-й гиад, прикрывающих переправы, было приказано быть в районе переправ со средствами связи.
Все три авиаполка покрышкинской авиадивизии в этот день группами по 4–6—8 самолетов «висели» в районе переправ войск 1-го УФ на Шпрее. Две шестерки Р-39 от 16-го и 104-го гиап находились в резерве комкора.
Всего за 19 апреля, вылетая на боевые задания, 16-й гиап выполнил 46 с/в, 100-й гиап – 84 с/в, 104-й гиап – 48 с/в.
За этот день летным составом покрышкинской авиадивизии было проведено 3 воздушных боя с 11 ФВ-190 и 10 «Мустангами» (как записано в документах штаба 9-й гиад: «Впервые летчики АД (104 гв. иап) встретились на поле боя с истребителями союзников (американцами)»), из них – два боестолкновения в воздухе прошли безрезультатно, в одном – сбит 1 ФВ-190.
Боевая авиация 2-й ВА произвела 1540 с/в, из них: по войскам противника – 635, на прикрытие своих войск – 482, на разведку – 117 и др.
К концу дня немецкая авиации после ожесточенных воздушных боев снизила свою активность.
За день летчиками 2-й ВА было проведено 24 воздушных боя, в которых было сбито 24 самолета противника (22 ФВ-190 и 2 Ме-109).
Наши потери – 16 самолетов, из них 5 – от ЗА, остальные экипажи не вернулись с боевого задания.
Группировка противника в районе Котбуса нависала над правым флангом вырвавшихся вперед 3-й и 4-й гв. ТА. В случае благоприятных для нее обстоятельств она могла угрожать тылам двух советских танковых армий. С утра 20 апреля предполагалось, что войска 3-й гв. А дважды Героя Советского Союза гвардии генерал-полковник Рыбалко выйдут непосредственно на оборонительный обвод этого города и завяжут бои с котбусской группировкой немецких войск.
Поэтому генерал-полковник авиации Красовский поставил следующую задачу 208-й нбад – в течение ночи 20 апреля подвергать бомбардировке немецкие позиции в районе Котбуса. Однако в 22.30 стало известно, что командующий 1-м УФ маршал Конев решил с утра 20 апреля штурмом овладеть городом Шпрембергом, где противник оказывал сильное сопротивление войскам 5 гв. А генерал-полковника Жадова и 6-го гмк (4-й гв. ТА).
Поэтому решением командующего 2-й ВА все авиакорпуса были перенацелены на выполнение главной задачи и должны были действовать главным образом в интересах танковых войск фронта, при этом, в частности, авиасоединения генерала Утина должны были «прикрывать 4 гв. ТА и переправы через р. Шпрее на участке 13 А и южнее Шпремберг, а также обеспечивать действия 6 гв. бак».
Погода в этот день ограничивала действия советской авиации. Облачность составляла 7—10 баллов на высоте 200—1000 м. По этой причине ряд групп самолетов возвращались с маршрута на базовые аэродромы.
Но, несмотря на сложные метеоусловия, летчики-истребители продолжали прикрывать войска и особенно танковые армии. В пример отличного выполнения боевого задания ставился вылет на выполнение боевой задачи в период 14.35–15.40 шестерки самолетов «Аэрокобра» 129-го гиап (22-я гиад) во главе с гвардии старшим лейтенантом Валентином Карловым. Он в районе Вальдау лично сбил ФВ-190 и принудил самолеты противника уйти на запад.
Покрышкинская авиадивизия из-за плохой погоды в районе базирования поднялась в воздух только после 15.00.
В боевой деятельности 16-го гиап день 20 апреля ничем особенным не отметился, не было воздушных побед (24 с/в), но не было и гибели сослуживцев.
100-й гиап, выполнив 23 с/в, провел один воздушный бой (6 Р-39 против 2 ФВ-190), в результате которого группой прикрытия были сбиты оба «Фокке-Вульфа».
104-й гиап произвел 12 с/в. Из них шестерка Р-39 в бомбовом варианте снаряжения (6 ФАБ-100) нанесла штурмовой удар по летному полю вражеского аэродрома Финстервальде, «результаты которого из-за плохой видимости не наблюдали».
С этого боевого вылета не возвратился гвардии младший лейтенант Барлин Александр Романович (1923 г. р., в РККА с 1941 го да, в Отечественной войне с 06.08.44 г.). Однако к концу дня выяслилось, что он из-за выработки горючего приземлился на одном из соседних аэродромов.
В братском авиаполку гвардии подполковника Владимира Боброва 20 апреля случилась одна из последних потерь летного состава покрышкинской авиадивизии. Во время нахождения в городе Ютерборге пропал без вести кавалер ордена Красной Звезды летчик 104-го гиап гвардии младший лейтенант Бучнев Семен Анисимович (1921 г. р., член ВЛКСМ с 1940 года, уроженец с. Лопатино Скопинского района Рязанской области). Это была по большому счету не боевая потеря, но последняя – именно летного состава в 9-й гиад за время войны. Официальный доклад вышестоящему командованию (6-й гиак, 6 отдел УК ВВС КА и УСУ ГУК НКО) об этой безвозвратной потере был составлен уже только после Победы – 30 мая 1945 года.
Авиация противника 20 апреля стремилась бомбардировочноштурмовыми ударами мелких групп сковать действия наших подвижных танковых и механизированных частей. В течение дня было отмечено 87 самолето-пролетов противника.
2-я ВА из-за ограничений по погоде произвела за день только 924 с/в, а за сутки – 1290 с/в.
В результате проведенных 6 воздушных боев было сбито 6 ФВ-190. Наши потери – 5 самолетов, из них: 2 – не вернулись с боевого задания, 2 сбиты ЗА противника и 1 Як-9 по неизвестной причине упал в районе Берлина.
В ночь на 21 апреля 208-я нбад полковника Юзеева продолжала выполнять боевую задачу по бомбардировке немецких войск в районе Котбуса, причем применяли на 75 % трофейные бомбы ФАБ-50, ФАБ-70 и др.
Здесь следует отметить, что запасы трофейных боеприпасов к середине апреля 1945 года во 2-й ВА были значительные. Так, например, из 206 бомб калибра 500 кг – 162 были трофейные, из 8484 бомб калибра 250 кг – 7741 были трофейные и из 10 107 штук ФАБ-50 – 4837 были трофейные.
В течение дня 21 апреля погода снова не благоприятствовала боевым действиям летчиков 2-й ВА: стояла 10-балльная облачность высотой 600—1500 м при видимости 1–3 км. Во второй половине дня пошел дождь, низкая облачность «прижала» самолеты к земле.
Однако воздушная обстановка в этот день на фонте была различной по отдельным направлениям. Так, на правом фланге она была относительно спокойной. Группы «Аэрокобр» 2-го и 6-го гиак провели за день только 2 воздушных боя. В то же время на участке 52-й А генерал-полковника Коротеева и 2-й армии Войска польского (АВП) генерал-лейтенанта Кароля Сверчевского было проведено 20 воздушных боев. Из них: 9 – провел 3-й шак и 11 воздушных боев – 5-й иак.
Истребители противника действовали над полем боя группами по 6–8—12 самолетов. Однако, несмотря на усиление активности авиации противника, господство в воздухе удерживалось за нашей авиацией.
В воздушных боях экипажи 3-го шак (командир – генералмайор авиации Горлаченко) сбили 7 ФВ-190 и 8 Ме-109, 5-го иак (командир – генерал-майор авиации Мачин) – 8 ФВ-190 и 1 Ме-109.
На основании распоряжения комкора генерала Утина в этот день лично командир 9-й гиад гвардии полковник Покрышкин в период 18.00–20.30 на самолете По-2 осмотрел аэродром Нойхаузен, на котором базировались два авиаполка «Лавочкиных» (Ла-5) и куда предполагалось перебазировать 16-й и 100-й гиап.
Всего в течение 21 апреля 2-я ВА произвела 845 с/в, из них ночью – 96.
Армейские потери составили 9 самолетов: 2 – сбито ИА противника, 2 – ЗА и 5 самолетов не вернулись с боевого задания.
По данным фронтовой ПВО, противник произвел в этот день до 200 самолето-пролетов.
Всего за 20 и 21 апреля 16-м гиап было выполнено 93 боевых с/в, и практически все на прикрытие наземных войск в районе Требен – Лукенвальде – Дайсе – Ютерборг.
В ночь на 22 апреля снова первой в бою была 208-я нбад, летчиками-«ночниками» Леонида Юзеева в период с 21.00 до 4.00 на бомбардировку немецких войск и укреплений в северо-за падной части Котбуса было выполнено 189 с/в.
С 4 часов утра, выполняя приказ маршала Конева, «ночники» 2-й ВА были срочно переброшены на выполнение новой боевой задачи: «оказать содействие войскам 52 А в отражении контратак противника в районе Кодерсдорф, Обер». Однако низкая облачность (до 200 м), дождь и густая дымка не позволили экипажам выполнить задание: из 28 вылетевших экипажей 26 вернулись, не пробившись в район цели.
Днем 22 апреля погода не благоприятствовала боевым действиям авиации, что не замедлило сказаться и на интенсивности боевых действий 2-й ВА. Задачи авиакорпусам были поставлены такие же, как и в предыдущие дни. Гланое внимание уделялось содействию войскам, ворвавшимся на южную окраину Берлина. Здесь должны были действовать два штурмовых, два бомбардировочных и два истребительных авиакорпуса (75 % всех сил 2-й ВА).
Однако погода (облачность 7—10 баллов, временами ливневые дожди и грозы) не позволила полностью выполнить решение генерала Красовского, тем более что в районе Берлина стояла явно нелетная погода.
Истребители 2-го иак и 6-го гиак, несмотря на сложные метеоусловия, парами и звеньями прикрывали боевые порядки войск 3-й и 4-й гв. ТА. На эту задачу ими было произведено 260 с/в.
Решением комдива Александра Покрышкина график патрулирования подчиненных авиаполков, группами по 4 «Аэрокобры», на 22 апреля был составлен следующим образом: 100-й гиап «работает» в период 7.22–10.55, 16-й гиап – 10.55–11.12 и 15.30–19.50, 104-й гиап – 10.35–15.30 и с 18.30–20.30.
22 апреля летные эшелоны 16-го и 100-й гиап группами по 4–6 самолетов перелетели с аэродрома Бурау на новое место дислокации – аэродром Нойхаузен. Наземные эшелоны (техники, младшие авиаспециалисты, штаб и т. д.) продолжали п еребазироваться вплоть до 24 апреля, используя в качестве средств передвижения несколько автомобилей, выделенных 379-м бао, мотоциклы, велосипеды и различный попутный автотранспорт. Здесь на все виды тылового обеспечения авиационные части Аркадия Федорова и Сергея Лукьянова принял 694-й бао 23-го РАБ.
В восьми воздушных боях истребителями двух авиакорпусов 2-й ВА было сбито 8 ФВ-190. Один из «Фокке-Вульфов» на счету авиаполка Аркадия Федорова.
В период 9.48–10.52 звено 16-го гиап во главе с ведущим гвардии старшим лейтенантом Василием Бондаренко (Бонд аренко – Березкин, Душенин – Сеничев) возвращалось с выполнения боевого задания по прикрытию войск 4-й гв. ТА. В районе Котбуса наш воздушный патруль заметил одиночный ФВ-190, идущий на бреющем полете курсом 360 градусов. Советские истребители атаковали вражеский самолет всем звеном (попарно) – одна пара справа сверху, вторая – слева сверху. Немецкий летчик, зажатый в воздушные клещи и видя свое безвыходное положение, развернулся на 90 градусов и произвел посадку на фюзеляж на автостраду, где был пленен нашими наземными войсками.
«Приземленный» в 10.32 таким способом «Фокке-Вульф» был записан на боевой счет командира звена 16-го гиап гвардии старшего лейтенанта Бондаренко. Подтвердили воздушную победу его однополчане гвардии лейтенант Березкин и гвардии младшие лейтенанты Душенин и Сеничев.
2-я ВА за сутки произвела 1221 с/в, в проведенных боях сбито 20 самолетов противника.
Свои потери: 2 самолета сбито ИА, 4 самолета сбито ЗА, 4 самолета не вернулись с боевого задания.
По данным ПВО фронта, отмечено 87 самолето-пролетов противника.
По планам армейского командования в ночь на 23 апреля (21.00—3.00) 208-я нбад снова должна была работать «по полной»! Однако тихоходные советские По-2 выполнили только 63 бомбовых ударов по контратакующим группам танков и пехоты противника в районе Райхенбаха, а также действовали по скоплению немецких войск в районе Либерозе. Малое количество вылетов объясняется неблагоприятной метеорологической обстановкой (облачность 300–600 м с понижением после 24.00 до 100–200 м. Дожди, видимость менее 1 км).
Днем погода была такой же, как и ночью. Только во второй половине дня метеоусловия немного улучшились, что позволило авиации 2-й ВА «взлететь», хотя и ограниченными силами.
Истребители 2-го иак и 6-го гиак прикрывали с воздуха боевые порядки соответственно 3-й и 4-й гв. ТА в боях на подступах к Берлину, для чего было произведено 316 с/в. Особо отличились летчики 482-го иап (группа старшего лейтенанта Коняева сбила 4 ФВ-190) и 2-го гиап (группа гвардии капитана Скрыпника сбила 5 ФВ-190). Не подкачал и 16-й гиап – «стариками» авиаполка гвардии майором Ереминым и гвардии капитаном Трудом, а также Вячеславом Березкиным во второй половине дня в районе железнодорожной станции Барут также было сбито 4 ФВ-190.
В 16.40 звено гвардии майора Еремина вылетело на прикрытие боевых порядков наземных войск в районе Носен – Зарбунд– Рубен.
По окончании патрулирования с разрешения радиостанции наведения «Узоров» наши летчики получили подтверждение на право ухода на свой аэродром. Но в это время в районе севернее Барута ведущий группы Павел Еремин заметил в небе разрывы зенитных снарядов. Развернувшись в сторону разрывов, наша четверка заметила 10 ФВ-190, которые штурмовали боевые порядки наших наземных войск в районе 2–4 км севернее Барута. Гвардии майор Еремин, оценив обстановку в воздухе, принял решение атаковать улдарную шестерку ФВ-190. Противник, заметив это, стал уходить на запад.
При преследовании отходящего противника Павел Еремин сбил одного из ведомых ФВ-190 сзади под ракурсом -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
с дистанции 100 м. Немецкий самолет упал в районе 2 км южнее озера Моцен.
Гвардии капитан Труд со своим ведомым гвардии младшим лейтенантом Черниковым завязали воздушный бой с оставшимися четырьмя ФВ-190. Андрей Труд, имея преимущество в высоте и скорости, не давал возможности самолетам противника оказаться выше себя. Немецкие летчики, не сумев занять выгодное положение для атаки, развернулись и, ведя оборонительный бой, стали уходить на свою территорию. В третьей атаке ФВ-190, преследуемый гвардии капитаном Трудом, попытался уйти от «Аэрокобры» боевым разворотом влево. Однако наш летчик, атакуя под ракурсом -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
с дистанции 50—200 м, не промахнулся. Вражеский самолет упал в 2 км севернее Барута.
В это время пара ФВ-190 с небольшим углом пикирования пошла в лобовую атаку на самолет ведомого гвардии младшего лейтенанта Коряева. Наш летчик не растерялся и с набором высоты пошел на сближение с самолетами противника и, не свернув с курса, ведущего пары ФВ-190 подбил. Последний с дымящим мотором, выполнив левый полупереворот, ушел на свою территорию.
По прилете на свой аэродром нашим командованием было отмечено, что звено гвардии майора Еремина, «своевременно оценив обстановку и правильно распределив свои силы, сумело сковать и не дать противнику штурмовать боевые порядки наших войск, заставив противника своими стремительными ударами как ударной, так и прикрывающей группе бежать с поля боя».
Второй вывод был сделан следующий: «Самолеты ФВ-190 при появлении наших истребителей сразу прекращают штурмовые действия и становятся в оборонительный круг. Летчики в воздушном бою держат себя неустойчиво и воздушный бой ведут не активно».
Для Андрея Труда и Павла Еремина это были последние (25-я и 19-я соответственно) воздушные победы в Отечественной войне.
Двумя «Фокке-Вульфами» (район Шентендорфа и 4 км юговосточнее Древица), сбитыми в период 17.00–18.00 в районе Потсдама, завершил свой личный боевой счет (9 сбитых немецких самолетов) и командир звена гвардии лейтенант Березкин. Его воздушные победы подтвердили летчики Бондаренко и Душанин, а также гвардии майор Макеев, находящийся в качестве авианаводчика на корпусной радиостанции наведения «Узоров».
Учитывая успешное продвижение наземных войск, авиация (2-й иак, 1-й гшак, 2-й гшак, 6-й гиак) 2-й ВА также в этот день приступила к перебазированию. Так, 134 «Аэрокобры» 6-го гиак перелетели в этот день в новый аэродромный узел Госмар (штаб 6-го гиак) – Даберн. На старом месте дислокации осталось только 33 Р-39. Рядом в аэродромном узле Терпт – Штабендорф разместились на новых аэродромах 203 истребителя 2-го иак.
23 апреля при поиске на автомобиле места расположения аэродрома Ютеборг подорвались на минном поле заместитель командира 9-й гиад по политчасти гвардии подполковник Родионов, начальник ОКР Смерш 9-й гиад гвардии майор Волобуев и шофер автомобиля гвардии старший сержант Рачек. Как записано в дивизионных документах, «в результате взрыва мин гв. подполковник Родионов имеет множественное осколочное ранение тела, в тяжелом состоянии доставлен в 151 МСП 147 СД, где ему ампутирована правая голень, гвардии майор Волобуев в результате тяжелого ранения, нервного шока и потери крови найден мертвым, тело доставлено в дивизию, гв. ст. сержант Рачек вместе с машиной «Виллис» взрывами разорван».
Шофер 19 отдельной гвардейской роты связи 9-й гиад Рачек Михаил Васильевич (1915 г. р., уроженец с. Каменка, Днепропетровской области, б/п, в Отечественной войне с 22.06.41 г.) был похоронен в г. Ютеборге в братской могиле.
Олег Маркович Родионов после пехотного медсанбата попал в эвакогоспиталь № 3231 (Полевой эвакопункт 13-й А), где всетаки умер, по одним данным – 2 мая (так как был взят частью на погребение 3 мая 1945 года), по другим данным – 10 мая 1945 года.
Штаб и командный пункт 9-й гиад пербазировался в н. п. Роггозен (10 км юго-восточнее Котбуса). Это оказалось предпоследним перебазированием управления покрышкинской авиадивизии в Великой Отечественной войне. Здесь командование 9 гв. иад размещалось до 8 мая 1945 г.
За день летчиками 9-й гиад было проведено 5 воздушных боев с участием с нашей стороны 16 Р-39, а со стороны противника 44 ФВ-190. Летчиками авиаполков Аркадия Федорова и Владимира Боброва было сбито 6 вражеских самолетов и один подбит.
2-я ВА в этот день произвела всего 814 с/в (бомбардировочные авиакорпуса боевые действия не вели). При этом вклад в армейский показатель боевого напряжения 16-го гиап – 36 боевых с/в на прикрытие наземных войск и 2 – на разведку войск противника.
24 апреля «ночники» армии генерал-полковника авиации Красовского снова в свое «профессиональное время» бомбардировали Котбус и как дополнительную боевую задачу – район Бисков, где было обнаружено большое скопление пехоты противника. Всего за ночь – с 21.35 до 5.50 был выполнен 101 самолето-вылет По-2.
А немецкие Хе-111 «в отместку» одиночными самолетами транспортировали грузы окруженному гарнизону Бреслау и вели разведку до рубежа реки Одер.
Перед 2-й ВА стояла задача продолжать содействовать войскам 3-й и 4-й гв. ТА в овладении Берлином с юга и юго-запада, а также ликвидации танковой группировки противника в районах Бауцена и Райхенбаха.
Погода стояла снова облачная – 7—10 баллов высотой 200–800 м, местами шли дожди.
Войска 1-го УФ во взаимодействии с 1-м БФ в этот день должны были завершить окружение группировки противника севернее Котбуса.
Немецкая авиация днем парами и четверками истребителей методом патрулирования прикрывала свои войска в Берлине, а также в районе Бауцен и вела разведку поля боя преимущественно в районах Котбус – Бауцен и северо-западнее Гервиц – Швейниц.
Бомбардировочная авиация 2-й ВА в этот день работала в полную нагрузку. Так, например, 90 Пе-2 6-го гбак полковника Никишина выполнили за день 205 с/в и сбросили на немецкую столицу 177 672 кг авиабомб, таким образом средняя боевая нагрузка на каждый «Петляков» составила 908 кг.
«Яковлевы» и «Аэрокобры» 2-го и 6-го гиак выполнили за день 536 с/в. Истребители противника действовали в основном в этом районе мелкими группами. Однако периодически для расчистки воздуха от советских истребителей перед ударом своих бомбардировщиков высылали крупные группы порядка 30–40 истребителей. Вражеские истребители старались нападать неожиданно, используя внезапность, и достигать победы.
Как отметило фронтовое начальство, «…в тех случаях, когда наши летчики, успокоившись, что в воздухе самолетов противника нет, и понижали свою бдительность, они становились жертвой врага». Так группа командира звена гвардии лейтенанта Якова Иванца (212-й гиап, 22-я гиад, 6-й гиак) потеряла в одном боевом вылете два экипажа. А всего авиация армии генерала Красовского, выполнив за день 1998 с/в, потеряла 5 самолетов.
В 19 воздушных боях, проведенных в воздушном пространстве 1-го УФ, было сбито 16 немецких самолетов (12 ФВ-190 и 4 Ме-109). Один из ФВ-190, единственный в 9-й гиад, сбил в обеденном боевом вылете (14.25–15.35) комэск 16-го гиап гвардии капитан Николай Трофимов, патрулирующий ведущим в составе 4 «Аэрокобр» в районе прикрытия войск 4-й гв. ТА.
Сбитый им «Фокке-Вульф» горящим упал в 6 км западнее Лукенвальде. Расход боеприпасов составил: авиаснарядов 37 мм – 19 шт., 12,7 мм – 100 и 7,62 мм – 400 шт. Воздушную атаку своего командира подчиненные фотографировали фотопулеметом.
Всего 16-й гиап выполнил за этот день 65 боевых с/в в район Треббен – Нововес – Тельтов, хотя запланированное боевое напряжение должно было быть выше. Причиной случившегося послужила неповоротливость тыловой части (694-й бао) – «из-за недостатка горючего боевые вылеты производил ограниченно и на ночь 18 самолетов остались незаправленными». Усугубляло положение с укомплектованностью материальной части авиаполка и то обстоятельство, что с 22 апреля 7 боевых самолетов части стояли «на приколе» из-за отсутствия необходимых запчастей.
С боевого задания не возвратились два экипажа: гвардии младшие лейтенанты Овечкин и Мамаев. В штабе 9-й гиад предполагали, что летчики живы и совершили посадку на соседних аэродромах.
24 апреля 16-й гиап пополнился двумя новыми «старыми» летчиками: в расположение части прибыли для дальнейшего прохождения службы два бывших пилота 55-го иап (20-я сад, ВВС 9-й А) – Петр Яковлевич Довбня и Гавриил Иванович Рябов.
Младшие лейтенанты младшие пилоты Довбня (1917 г. р., с. Ясиноватая Макеевского района Сталинской области, член ВЛКСМ, в КА с 1937 г.) и Рябов (1916 г. р., д. Малое Шлепино Тульско-Алексинского района Московской области) приказами ГУ ВВС КА № 011 и ГУФ КА № 0159 1942 года были исключены из рядов Красной армии, как погибшие в воздушном бою 3 и 4 июня 1941 года соответственно. Однако смерть обошла их стороной, они попали в немецкий плен, из которого были освобождены в апреле 1945 года.
25 апреля в результате продвижения войск 1-го БФ и стремительного наступления группы танковых армий 1-го УФ крупная группировка войск противника (9-я А) была окружена в районе Фюрстенвальде – Фридерсдорф – Вендин-Бухгольц – Штрау нигц– Губен и искала выхода из окружения на северо-запад на соединение с 12-й немецкой армией генерала танковых войск Вальтера Венка, развертывавшейся в полосе Бранденбург и Виттенберг.
В силу того, что главные силы 1-го УФ (группа танковых армий и три полевые армии) форсированно наступали на запад и северозапад, 9-я немецкая армия генерала пехоты Теодора Буссе не была надежно блокирована с запада, не расчленена и поэтому обратилась в огромный «блуждающий котел», сопряженные действия которого с 12-й немецкой армией из района Бранденбург угрожали осложнениями в тылу и на коммуникациях войск, участвовавших в Берлин-Бранденбургском сражении, и главным образом 4-й гв. ТА, образовавшей левое его крыло, наиболее удаленное от главных сил фронта.
Перед войсками 1-го УФ встала задача – отразить контрнаступление 12-й немецкой армии и продолжать уничтожение окруженной группировки 9-й армии, двигающейся на тылы наших войск.
В ночь на 25 апреля ночная бомбардировочная авиация 2-й ВА уничтожала войска и технику окруженной группировки противника юго-восточнее Берлина в районе Ливерозе – Бесков – Гояту, а также действовала по скоплению войск противника перед 52-й А в районе Райхенбаха. В период 21.40—6.00 советские «ночники» По-2 выполнили 245 с/в.
Основная боевая работа в этот день легла на штурмовые и бомбардировочные авиакорпуса, благо погода не подвела: стояла облачность 6—10 баллов, высотой 600—1000 м, видимость 4—10 км. На противника было сброшено 527 т только фугасных и осколочных бомб.
25 апреля стало днем наибольшей активности авиации 1-го Украинского фронта в этом месяце. Всего в течение этого дня соединения и части 2-й ВА произвели 2577 с/в.
Из 19 воздушных боев 13 были проведены на левом фланге фронта. Из 20 самолетов противника, сбитых в этот день, летчики 3-го шак и 5-го иак (100 с/в) сбили 13 самолетов ФВ-190 и Ме-109.
6-й гиак, как и в предыдущие дни, патрулированием в воздухе прикрывал боевые порядки 4-й гв. ТА в районе Берлина, а также обеспечивал сопровождение к цели и обратно группы бомбардировщиков 4-го и 6-го гбак.
Авиаполк гвардии майора Федорова выполнил за этот день 56 боевых с/в, из них только 2 – на разведку. Две воздушные победы были записаны на боевой счет 16-го гиап: старшим лейтенантом Бондаренко и гвардии младшим лейтенантом Душаниным в вечернем вылете (17.00–18.33) в районе Кладов, каждым из них было сбито по 1 ФВ-190. Подтвердили воздушные победы радиостанции наведения «Богатырев» и «Пузанов». Это были последние немецкие самолеты, сбитые летчиками 16-го гиап в апреле 1945 года.
100-й гиап провел 72 боевых с/в с налетом 82 часа 36 минут. Летчиками авиаполка Сергея Лукьянова был проведен один воздушный бой, но безрезультатно. К тому же с боевого задания не возвратился летчик гвардии младщий лейтенант Кочкин, у которого в воздухе загорелся мотор его «Аэрокобры». Экипажи группы наблюдали, как Николай Кочкин выбросился на парашюте с горящего самолета в районе Ютеборга.
Для перебазирования 104-го гиап на аэродром Ютеборг командование 2-й ВА выделило один Ли-2, который, выполнив 3 рейса, перевез 66 человек техсостава.
Дислокация и боевой состав покрышкинской авиадивизии к вечеру 24 апреля выглядели следующим образом: на аэродроме Нойгаузен 16-й гиап – 28 экипажей и 100-й гиап – 32 экипажа, на аэродроме Ютеборг 104-й гиап – 25 экипажей.
Наибольшие потери понесли штурмовики и истребители воздушной армии Красовского на участке 2-й АВП и 52-й А. Из 19 самолетов, потерянных 25 апреля 2-й ВА, 11 самолетов принадлежало 3-му шак и 5-му иак (из них 5 не вернулись с боевого задания, 3 – сбиты ИА и 3 – сбиты ЗА противника).
25 апреля произошла историческая встреча войск 1-го Украинского фронта с войсками 69 пд 1-й американской армии, которая была отмечена в приказе Верховного главнокомандующего.
Передовые отряды 5-й А форсировали реку Эльбу и овладели важными узлами дорог и крупными городами Торгау, Риза и на западном берегу в районе Торгау – Мюльберг соединились с разведывательными подразделениями союников по антигитлеровской коалиции.
В ночь на 26 апреля 208-я нбад действовала на двух направлениях: по окруженной группировке противника в районе севернее Вендиш – Бухгольц и на участке 52-й А в районе Райхенбаха. 58 По-2 в период 21.40–06.05 произвели 261 с/в.
Авиации 2-й ВА была поставлена боевая задача уничтожать вражескую группировку юго-восточнее Берлина, оказать содействие 2-й АВП и 52-й А в отражении контратак и частью сил продолжать содействие войскам в овладении Берлином.
Снова основная тяжесть боевой работы легла на плечи летчиков штурмовиков и бомбардировщиков.
Весьма эффективными были и действия истребителей-охотников, например 2-го иак по войскам в окруженной группировке противника. Летчики-истребители, пользуясь тем, что противодействие немецкой ЗА было слабым, производили 10–13 заходов на цель, полностью расходуя свои боеприпасы. Некоторые экипажи совершили в день по 6–7 вылетов. Командиры эскадрилий держали для себя специально по два самолета, чтобы не расходовать время на чистку авиапушек.
В 9 часов утра покрышкинской авиадивизии ставшая уже стандартной боевая задача по прикрытию войск 4-й гв. ТА в заданных районах была неожиданно изменена.
Командир 6-го гиак приказал командиру 9-й гиад: «С рассвета и до конца дня с максимальным напряжением двух авиап олков непрерывно прикрывать переправы наших войск через р. Эльба в районе Мейсон. Выслать своего представителя к генералу Баранову за получением радиостанции для управления с ней своими истребителями на поле боя и в районе переправ».
Для решения полученой боевой задачи Александр Покрышкин выделил 2 авиаполка – 16-й и 100-й гиап, командирам которых довел свой приказ, начальником штаба 9-й гиад был разработан соответствующий график патрулирования.
Авиаполк Владимира Боброва был оставлен в резерве комкора, в готовности к немедленному вылету при поступлении сигнала с его НП.
В течение дня летчиками 9-й гиад было проведено два воздушных боя (8 Р-39 против 2 Ме-109 и 1 ФШ), в одном из которых разведчиком 100-го гиап был сбит «Физелер-Шторх».
Штурмовыми действиями группы «Аэрокобр» 16-го гиап по колонне вражеской автотехники, двигающейся по дороге в районе Барута, как было заявлено по прилете на свой аэродром, было уничтожено 18 автомобилей, 1 танк, 3 повозки и 6 лошадей. Успешными действия летчиков федоровского авиаполка, наверное, были потому, что «на боевое задание летал командир дивизии гв. полковник Покрышкин». В этом групповом вылете израсходовано 78 авиаснарядов калибра 37 мм и 1604 авиапатрона калибра 12,7 мм.
2-я ВА 26 апреля произвела 2328 с/в, из них: 1317 по войскам и технике противника; 335 – на прикрытие наземных войск; 475 – на сопровождение штурмовиков и бомбардировщиков; 114 – на разведку, 76 – на свободную охоту.
В течение дня было проведено 7 воздушных боев, в которых было сбито 7 самолетов противника.
Наши потери составили 8 самолетов (2 самолета сбиты ЗА, 6 – не вернулись с боевого задания).
Войска фронта в течение ночи и дня 27 апреля продолжали отражать ожесточенные атаки окруженной группировки 9-й А немцев, которая пыталась прорваться в стыке между 3-й гв. и 28-й А на участке Краусник – Вендиш-Бухгольц – Тойпиц в западном и юго-западном направлении.
Командующий 2-й ВА решил в ночь с 26 на 27 апреля всю ночную бомбардировочную авиацию объединения использовать для поддержки 28-й и 3-й гв. А во время ночных боев с контратакующей окруженной группировкой противника в районе Тойпиц – Ендиш-Бухгольц – иск. Барут. При этом генералом Степаном Красовским было строго указано командирам соединений, что боевое напряжение должно быть максимальным.
Однако 53 По-2 в период 22.10—6.30 произвели только 177 с/в в указанном районе. Срыв приказа командарма дивизионное начальство объяснило несвоевременным подвозом боеприпасов в 887-й лбап. Какой-то из двух батальонов аэродромного обслуживания 23-го РАБ (555-й или 904-й бао), обеспечивающих дивизию «ночников» полковника Леонида Юзеева, не справился с этой задачей.
Как и в предыдущий день, решение поставленных задач (прикрытие переправ через Эльбу в районе Мейсена), поставленных 9-й гиад, решались силами 16-го и 100-го гиап. 104-й гиап производил вылеты по вызову с КП авиакорпуса.
Патрулирование «покрышкинцев» в воздухе прошло без воздушных боев.
2-я ВА произвела 1583 с/в, в 8 воздушных боях было сбито 5 самолетов противника. Наши потери составили 3 самолета, из них: 1 – сбит немецкой ЗА и 2 – не вернулись в боевого задания.
В ночь на 28 апреля впервые за время проведения Берлинской операции 2-я ВА боевые действия практически не вела. В течение дня летчиками генерала Красовского выполнено только 133 вылета, и те в основном на разведку. Это объясняется неблагоприятными метеоусловиями (сплошная низкая облачность, дожди).
В покрышкинской авиадивизии в этот день в воздух поднялись только по одной опытной паре от каждого авиаполка: 16-й гиап – на перехват вражеского самолета, 100-й гиап – на разведку погоды и 104-й гиап – на прикрытие наземных войск.
Немецкая авиация в этих же условиях выполнила 117 самол ето-пролетов линии фронта, из них 44 с/п – ночью. Кроме того, одиночными самолетами вела разведку наших войск, транспортировала грузы окруженному гарнизону в Бреслау.
С утра 29 апреля 12-й А немцев силами до трех пехотных дивизий наступала в направлении на Беелиртц, Тройенбритцен.
В Берлине шли упорные уличные бои. На левом фланге фронта северо-западнее Дрездена противник после встречного удара 52-й А в районе севернее и северо-восточнее Бауцена перешел к обороне.
Погода в первой половине дня не позволила поднять самолеты в воздух. Во второй – облачность поднялась до 6—10 баллов, высотой 30—600 м, видимость составляла до 4—10 км.
Решением командующего 2-й ВА боевое использование 6-го гиак заключалоь в прикрытии переправы через Эльбу на участке 13-й А и 4-й гв. ТА.
В этот день в 11.37 пара «Аэрокобр» 16-го гиап (ведущий гвардии лейтенант Табаченко, ведомый – гвардии младший лейтенант Черников) вылетели по команде с КП 9-й гв. иад на перехват самолетов противника. В районе аэродрома они увидели быстро приближающийся к ним немецкий реактивный истребитель Ме-262. Петр Табаченко под ракурсом -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
с дистанции 300–400 м открыл по нему огонь из всех видов бортового оружия. Как он позже доложил на разборе полета, прицеливание производил «фюзеляжным способом», то есть брал упреждение в стрельбе на 6–7 фюзеляжей пролетавшего вражеского самолета. Однако пушечно-пулеметная трасса, выпущенная из самолета советского летчика, прошла позади Ме-262. Ведомый, гвардии младший лейтенант Черников, по приказанию своего ведущего, в тот момент, когда тот перезаряжал бортовое оружие, произвел повторную атаку немецкого самолета. Однако и она оказалась безрезультатной (расход авиабоеприпасов: 37 мм – 17 шт., 12,7 мм – 280 шт.).
Свою вторую атаку гвардии лейтенант Табаченко попытался провести сверху сзади, но догнать реактивный Ме-262 поршневая «Аэрокобра», естественно, не смогла, а немецкий самолет больше в воздушный бой не вступал.
На разборе этого вылета летному составу 16-го гиап командованием было посоветовано стараться вести воздушный бой с Ме-262 на виражах, где, естественно, немецкий реактивный самолет начинал сбавлять скорость и становился более уязвимой целью. При этом рекомендовалось при стрельбе брать упреждение на 8—10 фезеляжей. Кроме того, практиковать внезапные атаки под ракурсом -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
и -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------
.
Если же Ме-262 атаковал наш самолет, спасение «сталинские соколы» должны были искать в маневрировании – «резким отворотом вправо или влево».
Дивизионное начальство, разобрав вылет пары Петра Табаченко, вынесло свой вердикт; по их мнению, безрезультатный воздушный бой летчиков 16-го гв. иап был проведен «ввиду большого преимущества в скорости и нежелания последнего (Ме-262. – Авт.) вступать в бой».
В этот день с боевого задания не возвратились две «Аэрокобры» 104-го гиап, пилотируемые гвардии лейтенантом Василием Онищенко и гвардии младшим лейтенантом Брюхановым. Предположительно, наши летчики выполнили посадку на соседнем аэродроме.
За период с 26 по 29 апреля 16-й гиап произвел 167 боевых с/в, из них: на прикрытие наземных войск и переправ через реку Эльбу – 139, на перехват самолетов противника в районе аэродрома Нойхаузен – 10, на штурмовку войск в районе Кумерсдорф – Шпремберг – 16, на разведку погоды в районе боевых действий – 2.
За 29 апреля 2-я ВА произвела 1746 с/в, в 10 воздушных боях было сбито 9 ФВ-190. Наши потери составили 5 самолетов, в том числе 2 – не вернулись с боевого задания.
В ночь на 30 апреля, несмотря на неустойчивую погоду (ливневые дожди с пониженной облачностью до 600 м, сильный встречный ветер), 208-я нбад выполнила 140 с/в на бомбардировку вражеских позиций в районе Бауцен. Эта задача выполнялась в интересах наступления 5-й гв. А и 2-й АВП, так как последняя должна была с утра перейти в наступление.
Войска фронта в этот день имели задачу – продолжать бои за овладение Берлином, одновременно уничтожать окруженную группировку войск противника в районе Барута и не допустить прорыва 12-й А немцев в районе Беелитца в восточном направлении. На левом фланге 5-й гв. А и 2-й АВП продолжать наступление на Дрезденском направлении.
Неустойчивая погода оказала свое влияние на боевые действия авиации, особенно во второй половине дня – практически через все аэродромы армии проходили ливневые дожди.
Истребительный авиакорпус генерала Утина продолжал прикрывать переправы через Эльбу, а также сопровождал бомбардировщиков 6-го гбак гвардии полковника Никишина.
Летчиками 9-й гиад было проведено два воздушных боя (8 Р-39 против 4 Ме-109), в результате которых сбит один вражеский самолет.
Кроме того, дополнительным боевым распоряжением комдива Покрышкина командирам всех трех авиаполков было приказано «штурмовыми действиями уничтожать войска окруженного противника в районе леса севернее Кумерсдорф, что 10 км юговосточнее Лукенвальде, пытающегося пробиться на запад».
Здесь снова надо выделить, что в штурмовых действиях в районе базирования 104-го гиап (аэродром Ютеборг) в составе вылетающих групп 16-го гиап два боевых вылета совершил командир 9-й гиад гвардии трижды Герой Советского Союза полковник Покрышкин. Наверное, это были последние именно боевые вылеты (летной книжки нет. – Авт.) прославленного советского аса за время Великой Отечественной войны.
В статистических отчетах штаба 1-го УФ остался и такой эпизод, произошедший в эти сутки:
«Героически и самоотверженно в этот день действовал командир 1 гв. шак гвардии генерал-лейтенант авиации РЯЗАНОВ, управляя своей авиацией с КП, который находился в 400 м от противника.
Немецкие танки вели огонь по автомашинам командира корпуса. Однако КП 1 гв. шак продолжал непрерывно действовать…»
2-я ВА 30 апреля, поддерживая войска фронта, произвела 1590 с/в, в 6 воздушных боях было сбито 3 самолета противника.
У нас был потерян 1 самолет от ИА и 1 – от ЗА. Из трех воздушных побед одна записана на боевой счет дважды Героя Советского Союза гвардии майора Глинки, который в этот день в составе группы из 4 «Аэрокобр» в районе Мейсена прикрывал переправы через реку Эльбу. Из двух «Мессершмиттов», попавшихся на пути воздушного патруля 100-й гиап, один стал жертвой прославленного советского аса. Сбитый им Ме-109 упал в районе Дрездена (Мейсена – по другим данным). Ассистировал Дмитрию Глинке гвардии лейтенант Белоконь, который в своих крайних 66 боевых вылетах, не сбив ни одного вражеского самолета, сумел обеспечить своему ведущему 9 воздушных побед (6 ФВ-190, 2 Ме-109, 1 ФВ-189). Это ценилось командованием на всех уровнях, от авиаполка до авиаобъединения, за что Николай Белоконь получил в конце войны заслуженную награду – орден Красного Знамени (приказ 2-й ВА от 13.05.45 г. № 0190/н).
Воздушные победы летчиков 16-го гиап в апреле 1945 г.
Всего за апрель 1945 года 16-й гиап за 23 летных дня, когда в воздух поднимались 479 самолетов Р-39, выполнил 784 боевых с/в с налетом 849 часов 1 минута. По задачам это боевое напряжение распределилось следующим образом: на прикрытие наземных войск 226 боевых самолето-вылетов, на прикрытие наземных войск и переправ – 192, прикрытие переправ – 187, прикрытие автострады – 52, прикрытие аэродрома – 45, штурмовка наземных войск – 40, свободная охота – 18, перехват – 8, разведка – 4, блокировка аэродрома – 4.
Советскими летчиками было проведено 14 воздушных боев, в которых участвовало 82 самолета «Аэрокобра». Им в небе противостояли 99 ФВ-190, 12 Ме-109 и 1 Ме-262.
При этом было сбито 2 Ме-109 и 25 «Фокке-Вульфов», в том числе 1 ФВ-190 гвардии старшим лейтенантом Бондаренко был посажен на автостраде на фюзеляж.
За этот период боевые потери 16-го гиап составили 4 самолета «Аэрокобра» – 3 Р-39 сбито в воздушных боях и 1 – зенитной артиллерией противника и 1 самолет был разбит при аварии. Кроме того, 2 самолета Ла-7 были сданы в 41-й утап.
Из авиаполка выбыло 2 человека летного состава – летчик гвардии младший лейтенант Борейко убыл на лечение в Московский авиационный госпиталь, а гвардии лейтенант Примаченко убыл на повышение в 104-й гиап на должность командира звена.
По плану учебно-боевой подготовки летный состав авиаполка Героя Советского Союза гвардии майора Федорова произвел 268 сам олето-вылетов.
В основу летной подготовки 16-го гиап была поставлена задача по тренировке летного состава в бомбометании (31 человек), а также проверка техники пилотирования, которой подверглись 28 летчиков.
На пополнение 16-го гиап прибыло 4 человека летного состава (1 – из 104-го гиап, 1 – из Академии ВВС) и 2 – из 39-го оопр 2-го УФ). Материальная часть авиполка Аркадия Федорова пополнилась двумя самолетами «Аэрокобра» из 23-й гиад, и 1 самолет возвратился из ремонта из 21-й ПАМ.
За период участия 9-й гиад в апрельской наступательной операции (16.04–30.04.45 г.) летчиками авиасоединения Александра Покрышкина было выполнено 1579 боевых с/в с налетом 1533 часа, из них: на прикрытие наземных войск – 1319, на разведку – 134, на охоту – 347, на штурмовку – 41 и на выполнение других задач – 51.
Таким образом, за 15 дней апреля летный состав 16, 100 и 104-го гиап участвовал в 37 воздушных боях, в которых нашими истребителями было сбито 44 самолета противника, свои потери – 8 самолетов и 2 летчика.
Боевые показатели 6-го гиак за этот же период – проведено 4744 боевых с/в с налетом 5122 часа, 100 групповых воздушных боев, в которых сбито 106 самолетов противника. Свои боевые потери самолетов – 21, летчиков – 10.
Всего за апрель 1945 года летчики утинского авиационного соединения выполнили 7140 боевых с/в, провели 159 воздушных боев, в которых сбили 148 самолетов противника (4 Ю-88, 92 ФВ-190, 48 Ме-109, 2 ФВ-189, 2 Фи-156), что составило 30 % соответствующего армейского показателя.
Потери материальной части 6-го гиак составили 51 Р-39 «Аэрок обра» – 26 были зачислены как боевые (5 – сбито ИА, 6 – сбито ЗА, 1 – не возвратился с боевого задания, и 1 самолет уничтожен противником на аэродроме) и 8 – небоевые (все – потеряны при авариях). При этом погибли 16 летчиков: 3 – сбиты ИА, 8 – сбиты ЗА противника, 5 – не вернулись с боевого задания и 1 – прочие причины.
Май 1945 года
На начало мая 1945 года линия боевого соприкосновения войск 1-го УФ проходила по рубежу: Мариендорф – иск. Штеглиц – Далем – отм. 96, далее по восточному берегу озера Хохавель – иск. Потсдам – Кетцин – Бранденбург – Кране – Рагазен– Брюк – Тройенбритцен – иск. Нимергк – Нойендорф – Кобб ельсдорф – Вюрген – Грибо – Виттенберг, далее по реке Эльбе, Торгау, далее по реке Эльбе, Риза, далее по реке Эльбе, Домейсен, по восточной окраине Мейсен – иск. Венбела – иск. Раденбург– Добра – Лаушниц – Кенигсбрюг – иск. Рейфальде – иск. Креба– Ниски.
Отдельные части немецко-фашистских войск продолжали вести упорные оборонительные бои в районе Бреслау.
По данным различных видов разведки, советское командование знало, что перед войсками 1-го УФ противник располагал до 800 самолетов различных типов, из них: до 500 истребителей, 50–60 разведчиков и до 250 бомбардировщиков.
Авиация противника базировалась на аэродромах Дрезден (20–30 самолетов), Герлиц (40 самолетов), Глатц (10–20 самолетов). На трех аэродромах вокруг Праги было сосредоточено до 520 вражеских самолетов, из них до 450 – одномоторных. Причем здесь находились места базирования новейших немецких реактивных самолетов Ме-262 и Хе-280, которые отдельными самолетами вели разведку, штурмовали наши войска, движущиеся по дорогам, а также боевые порядки наземных войск Красной армии.
2-я ВА на начало мая располагала 2061 боевым самолетом, из них – 1091 истребителем, 526 штурмовиками Ил-2, 337 бомбардировщиками Пе-2 и 87 – По-2.
1 мая 1945 года явился днем окончательного разгрома окруженной группировки войск 9-й А противника в районе восточнее, севернее и северо-западнее Лукенвальде и завершающихся боев в различных частях Берлина.
Сложные метеоусловия, обусловленные влиянием циклонов на полярном фронте и прохождением фронтальных разделов воздушных масс, не позволили в этот день (ночь) 208-й ночной бомбардировочной Киевской Краснознаменной авиадивизии вести интенсивные боевые действия. В период 00.15–05.25 было произведено только 18 с/в на бомбардировку вражеских войск в районе Бауцена и разведку района Лукенвальде.
Первомайское утро в районе базирования покрышкинского авиасоединения было сумрачным (облачность 6—10 баллов, дымка, временами слабый дождь, видимость 6–8 км, в явлениях 2–4).
На летном поле аэродрома Нойхаузен расположилось 32 «Аэрокобры» 16-го гиап, из них только 25 – исправных. Учебно-тренировочный и связной самолет 1 УЛа-5 и 1 По-2 также находились в работоспособном состоянии. Из 34 летчиков в строй не были введены 3 человека (гвардии капитан Карпович, гвардии младшие лейтенанты Довбня и Рябов).
Генералом Утиным боевая задача 9-й гиад на 1 мая была поставлена стандартная для последней декады апреля 1945 года: «Патрулируемым в воздухе прикрывать переправы наших войск через р. Эльба севернее гор. Мейсен, вести разведку войск противника по вызову штаба корпуса, 104-го гиап по вызову с КП комкора вести разведку и штурмовку войск противника».
Дежурное звено 16-го гиап (пара «Аэрокобр» в готовности № 1 и пара – в готовности № 2) по графику с 6 часов 20 минут заступило на боевое дежурство на аэродоме.
К вечеру этого дня авиаполк Аркадия Федорова, выполняя задачу комдива, произвел 18 боевых с/в.
Боевые показатели братских авиаполков были выше: 100-й гиап – 42 с/в, 104-й гиап – 26 с/в.
За день летным составом 9-й гиад проведено два воздушных боя, в которых встретились 10 «Аэрокобр» с 2 ФВ-190 и 6 Ме-109. Нашими летчиками сбито по одному «Мессершмитту» и «ФоккеВульфу». Отличился в 16-м гиап гвардии старший лейтенант Вахненко Иван Степанович, который в период 17.50–19.00 сбил Ме-109 («место падения не наблюдал, так как в этот момент сам был атакован 2 Ме-109») и лейтенант Щепочкин Константин Никифорович (100-й гиап), одержавший воздушную победу над ФВ-190 юго-западнее Дрездена. Воздушную победу Ивана Вахненко подтвердил ведомый летчик гвардии младший лейтенант Самыкин, который фотографировал удачную атаку своего ведущего. Расход боеприпасов составил: авиаснарядов 37 мм – 18 шт., авиапатронов 12,7 мм – 130 шт. и 7,62 мм – 1460 шт.
Кроме того, проведено 4 штурмовки вражеских войск, в результате которых уничтожено 6 автомобилей, 2 бронетранспортера, убито до 20 вражеских солдат, создано 2 очага пожара, разбито бомбой одно здание.
За день авиация 1-го УФ (2-й ВА) выполнила 1153 с/в. В 4 воздушных боях было сбито 5 самолетов противника.
Потери 2-й ВА за первый день мая составили: 1 самолет сбит ЗА противника, 4 самолета не вернулись с боевого задания.
1 мая 1945 года, как отмечено во фронтовом отчете «лучшим летчиком 2-й иак – гв. капитаном Новоселовым, в сопровождении 16 самолетов над Берлином в районе рейхстага в честь овладения нашими войсками г. Берлин был сброшен на парашюте флаг с надписью «ПОБЕДА», «СЛАВА СОВЕТСКИМ ВОИНАМ, ВОДРУЗИВШИМ ЗНАМЯ ПОБЕДЫ НАД БЕРЛИНОМ».
2 мая 1945 года войска 1-го Украинского фронта после десятидневных уличных боев полностью очистили от противника юго-западные и центральные районы Берлина (в пределах установленной для фронта разграничительной линии) и совместно с войсками 1-го Белорусского фронта полностью овладели столицей Германии – городом Берлин.
Журнал боевых действий 1-го УФ так зафиксировал это событие в разведсводке фронта: «2.5.45 г. в г. БЕРЛИН противника был полностью выбит из южной части и центра города в полосе фронта и с острова ВАННЗЕ (юго-зап. г. Берлин)».
В Генштаб Красной армии ушли боевое донесение № 00145 и оперсводка № 00122, в которых говорилось: «Войска фронта 2 мая 1943 г. после девятидневных уличных боев полностью овладели юго-западными и центральными районами города БЕРЛИН (в пределах установленной для фронта разгранлинии) и совместно с войсками 1 Белорусского фронта овладели г. Берлин».
Во второй день мая погода оставалась нелетной: облачность 8—10 баллов, высотой 200–600 м, дожди, утром стояла дымка, ветер западной четверти 3–6 м/с, температура воздуха – 10–12 градусов тепла.
16-й гиап должен был группами от 4 до 6 самолетов Р-39 с 6.30 до 14.00 продолжать поддерживать свое превосходство в воздухе над переправами войск генерала Баранова через реку Эльбу в районе северо-западнее Мейсена. Боевые задачи братских частей практически не изменились.
Однако погода внесла свои коррективы в планы авиационного командования. 16-й гиап боевых действий не вел.
С 11.45 авиаполк Владимира Боброва совместно с частями 24-го ск в течение всего последующего дня вел наземный бой с прорывающимися из окружения группами солдат вермахта. В воздух, несмотря на плохую погоду, с аэродрома Ютеборг поднимались только 6 «Аэрокобр» 104-го гиап: на разведку вылетала пара и на штурмовку наземных войск 4 Р-39.
Посты ВНОС зафиксировали только 5 самолето-пролетов на разведку авиации противника.
2 мая было объявлено два приказа Верховного главнокомандующего.
В приказе № 357 объявлена благодарность войскам 1-го УФ и 1-го БФ, завершившим ликвидацию немецких войск, окруженных юго-восточнее Берлина.
Отмечены как особо отличившиеся летчики генерал-полковника авиации Красовского и генерал-майора авиации Пронина (2-я ВА), генерал-лейтенанта авиации Рязанова (1-й гшак), генерал-лейтенанта Архангельского (4-й бак), генерал-майора авиации Слюсарева (2-й гшак), генерал-майора Осадчего (11-й гиад, 2-я гшак), генерал-майора авиации Курочкина (6-я гшад, 2-й гшак), полковника Юзеева (208-я нбад), полковника Александрова (202-й бад, 4-й бак), полковника Анисимова (219-я бад, 4-й бак), полковника Коломейцева (5-я гшад, 2-й гшак), подполковника Горегляда (22-я гиад, 6-й гиак).
3 мая снова только два авиаполка (Аркадия Федорова и Сергея Лукьянова) несли боевое дежурство на аэродроме. 104-й гиап оставался в резерве командира 6-го гиак. Кроме того, все части должны были «заниматься подготовкой матчасти».
Днем по вызову с КП на перехват нескольких воздушных целей было поднято звено 104-го гиап. Летчики авиаполка Владимира Боброва разобралсь с обстановкой в воздухе и правильно идентифицировали воздушные цели как американские самолеты «Мутанги» и благополучно возвратились обратно.
ВВС 1-го Украинского фронта боевой работы снова не вели, так как погода была для авиации ограниченно летная (облачность 8—10 баллов, высотой 300–800 м, местами дождь, видимость 2–6 км, при тумане и в дымке 500—1500 м, температура – 5–9 градусов тепла).
Авиация противника произвела всего 11 самолето-пролетов на разведку.
4 мая метеобюро авиадивизии Покрышкина довело погоду по зоне ответственности 9-й гиад: «Утром дымка, местами облачность 3–5 баллов верхнего яруса. Дымка, местами туман. Днем облачность 5–9 баллов высотой 600—1500 м. Во вторую половину дня местами проходящие дожди ливневого харктера. Видимость 6–8 км, при тумане и в осадках 500—2000 м».
В этот день 100-й гиап первым заступил с 6.30 на боевое дежурство, его менял по графику 16-й гиап. «Комкоровский резерв» (104-й гиап) к выполнению этой боевой задачи не привлекался.
За сутки ВВС фронта произвели 374 с/в, на что немецкая авиация в полосе фронта ответила 38 с/в на транспортировку грузов в осажденный гарнизон Бреслау и разведку. В воздушных боях сбито 8 самолетов противника.
В оперативной директиве № 00181/оп штаба 1-го УФ от 04.05.45 г. перед войсками фронта были поставлены боевые задачи на проведение Пражкой наступательной операции: «…с целью разгромить Дрезденско-Герлицкую группировку противника и танковыми армиями на шестой день операции овладеть столицей ЧЕХОСЛОВАКИИ г. ПРАГА».
При этом маршал Конев приказал командарму 2-й ВА:
«а) Прикрывать с воздуха сосредоточение и действия войск главной группировки в районе Гроссенхайн, Риза, Мигельн, Ламмоцш.
Прикрыть переправы через р. Эльба в Торгау, Мюльберг, Риза.
б) Массированными штурмовыми и бомбардировочными ударами в полосе 13, 3 Гв. 5 Гв. армий уничтожать живую силу и артиллерию противника. Содействовать успешному наступлению пехоты и танков.
в) Ударами штурмовиков и бомбардировщиков воспретить маневр войск противника по ж. д. с Бреславского на Пражское направление. Выключить ж. д. узлы Градец-Кралевский, Пардубице.
Сопровождать действия штурмовой, бомбардировочной и истребительной авиации наступление танковых армий на всю глубину выполняемой ими задачи».
Срок готовности армий фронта к наступлению был определен – к исходу 6 мая.
5 мая две пары истребителей от 16-го и 100-го гиап в готовности № 1 и 2 по очереди согласно графику дежурили на аэродроме. Однако в связи со снижением активности действий авиации противника гвардии полковник Александр Покрышкин приказал (дабы гвардейцы не расслаблялись): «С личным составом тщательно организовать учебно-боевую подготовку, обратив внимание на наземные стрельбы в тире. Проводить тренировочные полеты по вводу в строй молодых летчиков и не введенных. Продолжать восстановление матчасти».
ВВС 1-го УФ вели разведку и бомбили живую силу и технику противника в Бреслау. За сутки произведено 342 с/в. В воздушных боях сбит 1 самолет противника.
Авиации противника выполнили 21 с/в.
6 мая характер погоды и боевой деятельности авиачастей 9-й гиад не изменился. Первым (с 6.00) на боевое дежурство заступил 100-й гиап, менял его 16-й гиап. Руководителем полетов на аэродроме Нойхаузен, где проводились учебно-тренировочные полеты 16-го и 100-го гиап, командир 9-й гиад назначил заместителя командира 100-го гиап, и стартовый наряд также был назначен от этой части. При этом летчиками авиаполка гвардии майора Федорова было выполнено 13 тренировочных вылетов на самолетах УЛа-5.
В соответствии с комдивовскими указаниями за этот день на тренировку по вводу в бой молодого летного состав произведено 12 с/в, на перелеты – 3 с/в, на облет самолета после ремонта – 1 с/в.
104-й гиап полетов не проводил, выделил только экипажи для несения боевого дежурства на аэродроме.
ВВС фронта в связи с сильными дождями действовали ограниченно и выполнили только 68 с/в.
С 2 по 6 мая 16-м гиап было выполнено всего 4 боевых с/в, из них: 2 – на перехват разведчиков противника в районе аэродрома Нойхаузен и 2 – на прикрытие траурной процессии.
Посты ВНОС зафиксировали только 5 самолето-пролетов немецкой авиации.
7 мая войска 13-й А и 4-й гв. ТА командующим 1-м УФ были повернуты на юг, направление главного удара – Прага.
Погода для авиации оставалась ограниченно летной: облачность 7—10 баллов, высотой 400–100 м, без существенных осадков. Видимость 4—10 км, температура воздуха – плюс 9—12 градусов.
В этот день летный эшелон 16-го (всем составом – 27 экипажей) и 104-го (частично – 20 экипажей) гиап, а также звено управления 9-й гиад (1 экипаж) перебазировалсь с аэродрома Нойхаузен на аэродром Гроссенхайн-Северо-Восточный. При этом лично командир авиадивизии Александр Покрышкин выполнил 4 с/в, как записано в документах управления 9-го гиад – «на перелеты». В Гроссенхайне имелись две взлетно-посадочных полосы: с восточно-западным направлением – 1375 × 80 м и северо-южным направлением – 800 × 80 м.
Все части и подразделения 9-й гиад на новом месте базирования принял на обслуживание 388-й бао. Командование тыловой части подготовилось к приему авиаторов хорошо. Особенно летчиками-«покрышкинцами» отмечался в отчетах продотдел батальона, который «свою работу организовал хорошо, пища для летно-технического состава и младших авиаспециалистов приготовлялась вкусная и калорийная. Поварской и официантский состав в общении вежлив и культурный».
Лучшие экипажи летчиков-разведчиков 100-го гиап начиная с 8 часов утра вылетели на разведку войск противника в полосе наступления наших войск.
Два авиаполка покрышкинской авиадивизии (16-й и 100-й гиап) начиная с 10 часов утра должны были в течение этого дня не менее 20–30 минут «висеть» над наступающими советскими войсками (район прикрытия: Мейсен, Ломмацин, Мюгельн), при этом смену воздушного патруля комдив (КП н. п. Роггозин) приказал производить непосредственно в воздухе. Ведущим групп (4–8 самолетов «Аэрокобра») было предписано в воздухе по радио уточнять район патрулирования, связавшись с КП командира 6-го гиак (н. п. Борна, 4 км западнее Ризы) генерала Утина.
104-й гиап только один раз в период с 15 до 16 часов должен был патрулировать в заданном районе. Остальное время он, как и братские авиачасти, по утвержденному начальником штаба 9-й гиад графику, дежурил в готовности № 1 и 2, прикрывая свой аэродром базирования.
При этом при возвращении с боевого задания летчик гвардии младший лейтенант Надеждин Леонид Алексеевич (1923 г. р., в Отечественной войне с 08.09.44 г.), выполняя посадку «с промазом» на аэродром Ютеборг, подломил правую стойку шасси и поломал одну лопасть воздушного винта.
16-й гиап выполнил за этот день 37 боевых с/в на прикрытие боевых порядков наземных войск в районе Ройсвайн – Вальсдруф – Фрайберг.
ВВС фронта, действуя ограниченно, произвели 1056 с/в, в воздушных боях было сбито 2 самолета противника.
Немецкая авиация выполнила 9 самолето-вылетов на разведку.
8 мая боевую работу 16-й гиап начал только в 15 часов дня. За два часа летным экипажам федоровского авиаполка необходимо было «непрерывным патрулированием звеньев самолетов, а при активности действий авиации противника группами шесть самолетов со сменой патруля в воздухе прикрыть войска 4 гв. ТА в районе Фрауэнштайн, Сайда, Мнищек, Цинвальд». В 17 часов летчиков авиаполка Аркадия Федорова сменил в воздухе 104-й гиап, после 19 часов на один час воздушный патруль выделил соответственно 100-й гиап.
Кроме того, разведэскадрилья 100-го гиап парами вела разведку войск противника в указанных районах, поднимая в воздух в каждый час по одной паре экипажей-разведчиков.
Выполняя поставленную боевую задачу, 16-й гиап произвел 26 боевых с/в на прикрытие наземных войск в районе Фрауэнштайн – Сайда – Альтенберг – Ольберхау – Коморжаны – Ной хаузен – Янов (100-й гиап – 36 с/в, 104-й гиап – 16 с/в).
За сутки по причине порыва покрышки переднего колеса были поломаны при посадке два самолета 9-й гиад: 104-го гиап (гвардии капитан Луканцев) и УЛа-5 (16-й гиап, летчик – н/д).
К исходу 8 мая 104-й гиап перебазировался с аэродрома Нойхайзен на аэродром Гроссенхайн-Западный (в 4 км от города Гроссенхайна).
В этот день в утинском авиасоединении случилась последняя боевая потеря за время Великой Отечественной войны. В 129-м гиап (22-я гиад) с боевого вылета не возвратился (пропал без вести) гвардии младший лейтенант Степанов Сергей Григорьевич (1924 г. р., в РККА с 1941 года, на фронте с 06.06.44 г.). Вылетавшие с ним в группе более опытные летчики не смогли объяснить, где пропал, уже при возвращении на свой аэродром, их товарищ, хотя, по сложившемуся мнению его командиров, он «…в воздухе спокоен и осмотрителен. Является хорошим ведомым и в воздушных боях никогда не терял своего ведущего. Зв время пребывания на фронте не имеет ни одного случая потери ориентировки». По состоянию на 12 февраля 1945 года летчик Степанов выполнил на самолете «Аэрокобра» 40 б/в и обеспечил своему ведущему гвардии старшему лейтенанту Лусто возможность сбить 3 вражеских самолета, за что командир 129-го гиап Герой Советского Союза гвардии подполковник Валентин Фигичев представил молодого летчика к награждению орденом Красной Звезды. Командир 22-й гиад гвардии подполковник Горегляд поддержал своего командира авиаполка и наградил перспективного летчика первой боевой наградой (приказ 22-й гиад от 27.02.45 г. № 01/н).
Сергей Степанов не дожил до Победы всего один день, из родных у него на Рязанщине осталась только сестра Надежда.
За 8 мая авиация 1-го Украинского фронта произвела 2809 с/в, немецкая авиация выполнила 17 вылетов на разведку.
На 9 мая 1945 года командир 9-й гиад (БР штаба 9-й гиад № 127 от 09.05.45 г. КП – Гроссенхайн, 4.00) поставил командиру 16-го гиап следующую боевую задачу:
«9.05.45 г. к 7.00 быть в готовности прикрывать от воздействия авиации противника боевые порядки войск 4 гв. ТА и штурмовать войска противника по дорогам Мимонь, Млада Болеслав. Начало боевых действий особым распоряженнием.
Дежурством пары в готовности № 1 и пары в готовности № 2 в период 6.00—8.00, 10.00–12.00, 14.00–16.00, 18.00–20.00 прикрыть свой аэродром».
Погода в районе базирования авиасоединения Покрышкина была облачной (3–7 баллов), дул восточный ветер (2–4 м/с). Утром стояла дымка, в низменностях – туман, видимость 4–6 км. Температура воздуха в течение дня поднималась от 8 до 18 градусов тепла.
В 13.50 дополнительным распоряжением штаба 6-го гиак покрышкинской авиадивизии поставлена новая боевая задача: «Вначале периодически, а после непрерывным патрулированием прикрывать столицу Чехословацкой Республики – г. Прага от воздействия авиации противника».
9 мая 16, 100 и 104-й гиап попеременно с равными сроками патрулирования в воздухе групп 4–6 самолетов «Аэрокобра» прикрывали войска 4-й гв. ТА в указанных комкором районах. Кроме того, авиаполки Федорова и Лукьянова проводили тренировочные полеты с молодым летным составом, не введенным в строй, отрабатывая слетанность в парах и основные навыки ведения воздушного боя.
Разведэскадрилья 100-го гиап вела парами разведку войск противника.
Проведено два воздушных боя (12 «Аэрокобр» с 1 ФВ-189 и 1 До-217), в результате которых оба немецких самолета были сбиты. Расход боеприпасов составил: авиаснарядов 37 мм – 59 шт., авиапатронов 12,7 мм – 410 шт.
За 9 мая 1945 года 16-й гиап выполнил 36 с/в и одержал одну воздушную победу.
В боевой деятельности гвардии старшего лейтенанта Голубева есть уже ставший легендарным эпизод, связанный с уничтожением последнего немецкого самолета за время Великой Отечественной войны в составе 16-го гиап и всей 9-й гиад.
Георгий Гордеевич так описывает боевой вылет, произведенный вечером 9 мая 1945 года (вылет в период 19.20–20.30):
«А «птица» все увеличивается в размерах. Теперь я уже отчетливо вижу: самолет! Силуэт не похож ни на Ю-88, ни на Хе-111.
– Внимание! Я – «пятьдесят пятый», – передаю в эфир. – Вижу справа под девяносто самолет.
– Вижу! – почти одновременно ответили Кудинов и Березкин. Услышал наш разговор и Сухов.
А взору уже предстал двухмоторный самолет с крестами на крыльях и свастикой на киле. Теперь я узнаю: это – «Дорнье-217».
<…>
С небольшим левым доворотом, со снижением разгоняя свой истребитель, с задней полусферы снизу захожу к «Дорнье» в хвост и открываю огонь из всех точек, а затем, когда до цели остается не более ста метров, прекращаю огонь и правым разворотом выхожу из атаки. «Дорнье» загорелся и, неуправляемый, стал падать (по Быкову – 9.05.45 г. Голубев сбил До-217). За ним потянулась черная полоса дыма. Вскоре внизу, на окраине Праги, взметнулось пламя.
Еще один фашистский «ас» нашел себе могилу».
Воздушные победы летчиков 16-го гиап за май 1945 г.
9-я гиад за десять дней мая 1945 года произвела 386 боевых с/в с общим налетом 432 часа 13 минут. При этом 16-й гиап выполнил 124 боевых с/в (102 – прикрытие наземных войск, 18 – прикрытие переправ, 2 – перехват разведчика противника, 2 – прикрытие траурной процессии) с налетом 139 часов 33 минуты. При этом из 102 боевых с/в, выполненных на прикрытие советских войск, с вылетом в район Праги было произведено 44 боевых с/в и налетом 49 часов 26 минут.
На прикрытие наземных войск над территорией Германии и над Прагой летчиками покрышкинской авиадивизии было проведено 4 воздушных боя с участием 20 «Аэрокобр» и 10 немецких самолетов. 2 воздушных боя провел 16-й гиап, со стороны летчиков авиаполка Аркадия Федорова участовало 10 «Аэрокобр», со стороны противника 6 Ме-109 и 1 До-217.
Но можно также сказать, что последний вражеский самолет в 9-й гиад сбил не Георгий Голубев, а «старый» по званию и возрасту гвардии майор Пшеничников Василий Андреевич (1912 г. р., уроженец с. Благовище Горьковской области, из рабочих, б/п, рабфак – 1932 г., в РККА с ноября 1934 г., школа летчиков – 1939 г.), командир авиаэскадрильи 100-го гиап.
На фронт он попал с самого начала войны и успешно воевал в 170-й иап (5-й раг) до 24 марта 1942 года. В этот день, выполняя 184-й боевой вылет, его ЛаГГ-3 в районе Славянска был сбит в воздушном бою и наш комэск попал во вражеский плен, в котором находился до 26 июля 1943 года. Василию Андреевичу удалось сбежать из лагеря военнопленных и попасть в партизанский отряд имени Хрущева, откуда 23 августа 1943 года он «самолетом был доставлен в Москву». Пройдя соответствующую проверку в Главном управлении контрразведки НКО СССР Смерш, с 8 декабря 1943 года он в составе 100-го гиап 4-го Украинского фронта продолжил боевые действия против фашистских асов снова в должности командира авиаэскадрильи.
Боевые документы авиаполка Героя Советского Союза гвардии подполковника Лукьянова зафиксировали воздушную победу, одержанную Василием Пшеничниковым 9 мая 1945 года северо-западнее Праги. По его докладу, им был сбит немецкий самолет ФВ-189. Однако, когда командование авиационной части разобралось с подтверждением этой воздушной победы, оказалось, что нашим летчиком был ошибочно сбит истребитель «Лайтинг» F-5 из 67-й истребительной эскадры войск США в Европе, который пилотировал лейтенант Pettrus. Американский летчик не растерялся и сумел приводнить свой самолет на воду на территории, занятой советскими войсками. На следующий день он был передан союзникам с легким ранением головы и плеча (см.: Быков. Советские асы. М., 2008. С. 419).
Несмотря на подписание 9 мая 1945 года Акта капитуляции фашистской Германии и повсеместное празднование Победы на всех фронтах, боевые действия в небе и на земле продолжались.
Командующего 1-м Украинским фронтом маршала Конева в этот день очень беспокоила наземная обставновка в районе Праги. В 18 часов 45 минут ему пришлось срочно отправить боевое распоряжение № 00236 командующему 4-й гв. ТА, в котором он в категорической форме приказал дважды Герою Советского Союза генералу Дмитрию Лелюшенко «немедленно занять Бенешов (20 км юго-восточнее Праги). Не допустить отхода немцев на соединение с союзниками. Прекратите празднование Праге». Так что и следующий день не предвещал «расслабления» подчиненных войск фронта.
ВВС 1-го УФ произвели 1320 боевых вылетов, в воздушных боях сбито 2 самолета противника. Авиация противника выполнила 12 самолето-вылетов на разведку и патрулирование.
Утро 10 мая 1945 года в районе базирования 9-й гиад было ясным, днем – небольшая облачность высотой 1000–1500 м. Ветер продолжал быть восточной четверти. Температура поднималась до 22–24 градусов тепла.
Командиру 16-го гиап Герою Советского Союза гвардии майору Федорову боевым распоряжением № 128 штаба 9-й гиад (как впоследствии оказалось – последним за время войны) трижды Герой Советского Союза гвардии полковник Покрышкин довел боевую задачу для его части на предстоящие сутки: «Быть в готовности к прикрытию своих войск в районе Праги. Начало действий дополнительным распоряжением. Дежурством на земле пары самолетов в готовности № 1 и пары в готовности № 2 прикрывать свой аэродром в периоды 8.00–10.00, 12.00–14.00, 16.00–18.00, 20.00–22.00».
100-й гиап (33 боеготовых экипажа) и 104-го гиап (26 боеготовых экипажей) получили аналогичные указания, естественно со сдвигом выполнения боевых задач по времени. При этом лукья новский авиаполк, специализирующийся в авиадивизии на ведении разведки, должен был с утра наблюдать за немецкими войсками, двигающимися по дорогам в районах: Циттау, Ческа Липы, Мельник, Млада Болислав, Нимбург, Литомержище, Прага, а также следить за переправами через реку Эльбу на участке Литомержище – Нимбург. Важность данной информации была очень высока, поэтому летчикам-разведчикам было предписано срочно передавать разведданные по радио на КП комкора (н. п. Кнеживка, 3 км западнее Праги), а после посадки – в штаб авиадивизии.
С 6 часов утра заступили на боевое дежурство экипажи 100-го и 104-го гиап. При этом одной паре самолетов (по очереди) авиаполка гвардии подполковника Владимира Боброва предстояло находиться в готовности № 1 на протяжении всего дня, а 100-й гиап и 16-й гиап должны были поочередно сменять свои экипажи в дежурном звене через каждые два часа.
В 6 часов 40 минут на разведку войск противника вылетела пара «Аэрокобр» 100-го гиап. С 11 часов до 15 часов еще 4 пары летчиков-разведчиков Героя Советского Союза гвардии подполковника Лукьянова были в воздухе над территорией Чехословакии.
В воспоминаниях Константина Сухова последний день войны 16-го гиап описан следующим образом:
«И как же странно было утром 10 мая услышать сигнал боевой тревоги! Но он звал – настойчиво и требовательно, властно и строго. И каждый понял: это – приказ!..
…Все на местах. Самолеты, как всегда, подготовлены, снаряжены боекомплектом. Командир ставит задачу: прикрыть Прагу!
– Так война ведь закончилась! – осторожно бросает фразу Андрей Труд.
– Для нас она еще продолжается, – отвечает майор Аркадий Федоров и добавляет: – Недобитая фашистская группировка угрожает Праге… Чехословацкий народ просит помощи…
– Все ясно. Поможем! – за всех коротко говорит Николай Трофимов.
На прикрытие ушла вначале третья эскадрилья. Потом ее сменила вторая. Теперь – наша очередь. Часы показывают двенадцать пятьдесят девять.
Вылетаем двумя группами.
А полтора часа спустя, совершив посадку, узнали: пока находились в воздухе, в полк поступил приказ прекратить боевые действия».
В боевых отчетных документах 16-го гиап (26 боеготовых экипажей) день 10 мая 1945 года запечатлен следующим образом.
Первая четверка «Аэрокобр» авиаполка Аркадия Федорова поднялась в небо с аэродрома Гроссенхайн в 12 часов 30 минут. Боевая задача – вылет «на прикрытие г. Праги от налетов авиации противника».
При этом по штурманскому расчету предполагаемое время нахождения самолетов в воздушном пространстве над чехословацкой столицей могло составлять не более 15–20 минут.
Около 14 часов покрышкинская авиадивизия получила официальный приказ на прекращение боевых действий. Начальник ОРО штаба 9-й гиад гвардии майор Новицкий на «Графике боевой работы частей 9 ГИМД» за 10 мая 1945 года записал красным карандашом историческую строчку: «В 13 часов 47 минут получено распоряжение боевые действия прекратить, боевую готовность снять».
Однако, несмотря на это, на смену первой группе «Аэрокобр» 16-го гиап в 14 часов 30 минут в последний, как оказалось, боевой вылет за время Отечественной войны («по прикрытию г. ПРАГА от налета авиации противника») поднял свое звено командир 1-й аэ гвардии старший лейтенант Сухов.
При возвращении с боевого задания на обратном маршруте ведущий второй пары гвардии младший лейтенант Кутищев и его ведомый гвардии младший лейтенант Сеничев оторвались от пары Константина Сухова, потеряли ориентировку и, выработав все горючее (так как самолеты работали на «полный радиус»), пошли на вынужденную посадку в районе 4–5 км восточнее города Носсен (25 км западнее Дрездена). При этом ведущий пары Федор Кутищев сумел посадить свой самолет на шасси, Алексей Сеничев же свою «Аэрокобру» приземлил на фюзеляж, из-за чего его самолет получил серьезные повреждения, которые не предполагали в дальнейшем его восстановление. Благо летчик не пострадал.
Две «Аэрокобры» летчиков Кутищева и Сеничева во время празднования окончания войны и долгожданной Победы находились вне своего аэродрома, и точного состояния не возвратившихся с боевого задания летчиков и матчасти никто не знал. В последнем групповом вылете за время войны произошло ЧП полкового масштаба – командир авиаэскадрильи потерял пару, в общем-то обычном вылете, при хорошей видимости в небе и без встречи с воздушным противником. Командиру 16-го гиап было, наверное, в эти часы не до всенародного праздника… Слава богу, обошлось без человеческих жерв, а в суете наступивших мирных армейских буден этот эпизод сгладился в памяти вышестоящего командования.
Аркадий Федоров на разборе этого вылета назвал виновником этой аварии, невзирая на чины, звания и прошлые заслуги, комэска Константина Сухова, «допустившего отрыв пары при возвращении с боевого задания», и гвардии младшего лейтенанта Кутищева, «допустившего потерю ориентировки».
Таким образом, выполнив 18 боевых с/в (16-й гиап – 8; 100-й гиап – 10, 100-й гиап в воздух не поднимался) из 28 боевых вылетов, произведенных 6-м гиак за 10 мая 1945 года, 9-я гвардейская Краснознаменная Мариупольская Берлинская орденов Ленина и Богдана Хмельницкого II степени истребительная авиационная дивизия завершила свое участие в Великой Отечественной войне!
Однако 13 мая практически все участники этого проишествия, «попившие немало крови» полковому и дивизионному начальству в дни празднования Победы, получили от командира 16-го гиап Героя Советского Союза гвардии майора Федорова заслуженное наказание.
«За халатное отношение командира 1 эскадрильи гвардии старшего лейтенанта Сухова, допустившего отрыв ведущего пары, вследствие чего была потеряна ориентировка и выведена «Аэрокобра», как сказано в приказе по части, командир 16-й гиап лишил его на два месяца звания «гвардия». Летчики Кутищев и Сеничев отделались 5-тью сутками ареста каждый с удержанием 50 % денежного довольстия за каждые сутки ареста».
Четвертый участник вылета – наверное, им был постоянный ведущий Константина Сухова, его заместитель гвардии старший лейтенант Голубев, – 12 мая был переведен из 16-го гиап на должность инспектора по технике пилотирования 9-й гиад, должность, которую до этого занимал дважды Герой Советского Союза гвардии майор Речкалов.
Поставленные командиром 6-го гиак задачи перед покрышкинской авиадивизией на май 1945 года были выполнены. При этом усилия 9-й гиад распределились следующим образом:
– прикрытие наземных войск – 137 с/в;
– прикрытие Праги – 100 с/в;
– прикрытие переправ – 56 с/в;
– разведка – 67 с/в;
– штурмовка самолетов противника – 8 с/в;
– перехват – 4 с/в;
– сопровождение Ли-2 – 10 с/в;
– прикрытие траурной процессии и похорон замкомандира дивизии – 2 с/в.
Итого: за 10 дней мая 1945 года 9-я гиад выполнила 386 б/в с налетом 432 часа 13 минут.
Штурмовыми действиями специальных групп и попутно с выполнением разведки уничтожено 9 автомашин, 2 бронетранспортера, убито 35 солдат и офицеров противника, создано 2 очага пожара, и прямым попаданием авиабомбы разрушено станционное здание.
При этом в мае израсходовано боеприпасов:
– РАББ – 9 шт.;
– авиаснарядов 37 мм – 308 шт.; – авиапатронов 12,7 мм – 3389 шт.; – авиапатронов 7,62 мм – 2170 шт.
Боевое напряжение 9-й гиад в мае 1945 г. по данным 6-го гиак
Расход боеприпасов 9-й гиад в мае 1945 г.
Итоговые показатели боевой работы утинского авиакорпуса за 10 дней мая 1945 года оказались следующие, 6-й гиак за период с 1 по 10 мая выполнил 1282 боевых с/в (налет 1497 часов 13 минут), из них: на прикрытие войск – 507, на прикрытие переправ – 56; на сопровождение бомбардировщиков – 368, на разведку – 93, на штурмовку – 8, на сопровождение Ли-2 – 26, на прикрытие аэродромов – 18, на перехват – 6.
Свои боевые потери: 2 самолета и 2 летчика (21-й гиап, 23-я гиад и 129-й гиап, 22-я гиад).
Вялотекущее уничтожение и прием в плен немецких войск продолжались еще несколько дней. Но в этот процесс 10 мая снова вмешался командующий 1-м УФ, которому пришлось в этот день в 17.45 отправить приказание подчиненным командующим армиями: «немедленно организовать заградительные посты по сбору, пленению и направлению в лагеря военнопленных», так как «военнослужащие разбитых и капитулировавших немецких частей группами движутся по дорогам, населенным пунктам без всякой охраны. Не будучи пленными, они расходятся по домам».
Только 14 мая Военный совет 1-го Украинского фронта доложил Верховному главнокомандующему об итогах Пражской наступательной операции: «В результате внезапного удара и быстрого продвижения войск ударной группировки фронта по западному берегу реки Эльба, успешного преодоления укреплений противника в горных перевалах южнее Дрездена, стремительного удара и овладения танковыми армиями городом Прага, а также перехода в решительное преследование армий центра и левого крыла фронта главная группировка войск противника была окружена, в последующем пленена и частично уничтожена».
Всего за время Великой Отечественной войны 2-я ВА под командованием Героя Советского Союза генерал-полковника авиации Красовского С.А. совершила около 348 тысяч боевых вылетов.
31 мая 1945 года Главным штабом ВВС Красной армии была спущена в войска директива № 639734, в которой предписывалось каждому авиационному полку и отдельной авиаэскадрилье представить «Краткие справки о боевой работе в Отечественной войне» со сроком исполнения до 22 июня. Все справки для их обобщения отправлялись в Москву, в Главном штабе ВВС КА они были учтены и стали итоговыми данными о боевой работе каждой авиачасти и отдельного авиаподразделения ВВС КА за период 1941–1945 годов.
Согласно этим справкам, количество фактически уничтоженных (задекларируемых как уничтоженные) самолетов противника и свои потери материальной части и летного состава за Великую Отечественную войну среди, например, двух истребительных авиационных дивизий 6-го гиак (9-я гиад и 22-я гиад) было следующее:
Примечания:
по 129-му гиап – дважды Герой Советского Союза Гулаев Николай Дмитриевич; Герои Советского Союза: Архипенко Федор Федорович, Бекашонок Михаил Васильевич, Глотов Николай Иванович, Карлов Валентин Андреевич, Катрич Алексей Николаевич, Ковачевич Аркадий Федорович, Лусто Михаил Васильевич, Мариинский Евгений Пахомович, Матаков Василий Николаевич, Нагорный Виктор Сергеевич, Никифоров Петр Павлович, Чепинога Павел Иосифович; по 212-му гиап – Герои Советского Союза: Грачев Анатолий Александрович, Егоров Алексей Александрович, Зинченко Николай Аксенович, Кожевников Анатолий Леонидович, Оборин Александр Васильевич, Рассадкин Петр Алексеевич; по 213-му гиап – Герои Советского Союза: Делегей Николай Куприянович, Михалев Василий Павлович, Свистунов Анатолий Иванович, Сергов Алексей Иванович, Стройков Николай Васильевич, Чепинога Павел Иосифович; по 100-му гиап – дважды Герой Советского Союза Глинка Дмитрий Борисович; Герои Советского Союза: Бабак Иван Ильич, Берестнев Павел Максимович, Глинка Борис Борисович, Дзусов Ибрагим Магометович, Кудря Николай Данилович, Лавицкий Николай Ефимович, Шаренко Василий Денисович; по 104-му гиап – Герои Советского Союза: Вильямсон Александр Александрович, Вишневецкий Константин Григорьевич, Дрыгин Василий Михайлович, Девятаев Михаил Сергеевич, Комельков Михаил Сергеевич, Лиховид Михаил Степанович, Семенишин Владимир Григорьевич, Тараненко Иван Андреевич, Бобров Владимир Иванович.
Потери самолетов и летчиков 22-й и 9-й гиад за время войны
Если расшифровать боевые показатели именно 16-го гиап, то они выглядят следующим образом:
Потери летчиков и самолетов 16-го гиап за время войны
Потери своих самолетов в 16-м гиап по типам самолетов
Свои потери личного состава 16-го гиап
Подведем черту в героической эпопее 16-го гвардейского (55-го иап) Сандомирского истребительного ордена Александра Невского авиационного полка.
Героями Советского Союза стали: Селиверстов Кузьма Егорович, Карпович Викентий Павлович, Фигичев Валентин Алексеевич, Фадеев Вадим Иванович, Крюков Павел Петрович, Лукьянов Сергей Иванович, Искрин Николай Михайлович, Федоров Аркадий Васильевич, Труд Андрей Иванович, Голубев Георгий Гордеевич, Старчиков Николай Алексеевич, Сухов Константин Василье вич, Трофимов Николай Леонтьевич, Бондаренко Василий Ефимович (14).
Дважды Герои Советского Союза – Речкалов Григорий Андреевич и Клубов Александр Федорович (2).
Трижды Герой Советского Союза – Покрышкин Александр Иванович (1).
Кроме того, Героями Советского Союза в других частях и соединениях ВВС Красной армии стали бывшие военнослужащие 16-го гиап – полковник Исаев Николай Васильевич, в должности командира 273-й иад 6-го иак 1-го Белорусского фронта, и майор Комоса Анатолий Сергеевич, в должности летчика-инспектора управления 2-й ВА (2).
Награды, полученные личным составом 16-го гиап за время войны
Воевали в составе 16-го гиап Герои Советского Союза, получившие это высокое звание в своих частях: лейтенант Коваль Д.И. (представление на звание Героя Советского Союза отправлено из 45-го иап, а погиб Дмитрий Иванович 8 мая 1943 г. в составе 16-го гиап, не дожив до опубликования 24 мая 1943 г. Указа ПВС СССР в газетах), гвардии майор Глинка Б.Б. (100-й гиап), гвардии капитан Бабак И.И. (100-й гиап).
Заключение
Через 1418 дней Великой Отечественной войны из летного состава 55-го иап (16-й гиап) образца 1941 года, первым вступившего в молдавском небе 22 июня в смертельную схватку с немецко-румынской авиацией, в живых осталось только 5 человек: В.П. Иванов, П.П. Крюков, А.И. Покрышкин, Г.А. Речкалов и В.А. Фигичев. При этом все они в последующем (кроме Виктора Иванова, уже командира части) в какой-то период войны стали командирами авиационных полков, что говорит об их хороших пилотажных качествах, некоторой фронтовой удаче и способности руководить военным коллективом в условиях боевых действий как в небе, так и на земле.
После победного мая 1945 года пути-дороги бывших однополчан разошлись. Послевоенные судьбы некоторых летчиков 16-го гиап приведены ниже.
Николай Сергеевич Артемьев родился 26 ноября 1909 года в Ленинграде. В Красной армии с 27 декабря 1931 года. В июне 1934 года в Каче окончил 6-месячные курсы командиров звеньев. В звании лейтенанта командовал звеном 109-й иаэ 36-й иаб КОВО. С 20 октября 1936 года по 26 марта 1937 года участвовал в национально-революционной войне в Испании. Летая на истребителе И-15, защищал небо Мадрида. Имел псевдоним Артемио. По данным на 9 декабря 1936 года, имел на счету 1 сбитый «Хейнкель» и 0,5 сбитых «Фиата». Его окончательный итог составил 3 победы (2 лично и 1 в паре). Награжден двумя орденами Красного Знамени (2 января и 5 апреля 1937 года). После возвращения из Испании продолжал служить помощником командира 2-го иап 15-й авиабригады КОВО. 25 сентября майор (пр. НКО от 9 октября 1938 г. № 01959) Артемьев возглавил 55-й иап КОВО. Однако в этой командирской должности он прослужил недолго и, сдав дела майору В.П. Иванову, убыл в Москву, где 11 ноября 1939 года зачислен слушателем ВВА им. Жуковского. 28 декабря 1940 года возглавил вновь сформированный 147-й иап, во главе которого участвовал в Советско-финляндской войне. 9 мая 1940 года награжден орденом Ленина.
Начало Великой Отечественной войны встретил командиром 196-го иап Ленфронта. 27 октября 1943 года был назначен заместителем командира 275-й иад. 23 сентября 1944 года переведен во 2-й гиак на должность помощника командира по ВСС. С начала 1945 года подполковник Н.С. Артемьев был в распоряжении УК ВВС КА. После войны служил на должностях заместителя командира в 8-м зап (ПриВО), 47-м отдельном транспортном учебном авиаполку ВВС КА, 283-м и 159-м иап 275-й иад 13-й ВА ЛенВО. В июне 1949 года возглавил 308-й иап, через месяц 583-й иап 146-й иад 29-й ВА ДВВО, дислоцировавшегося на о. Сахалин. С января 1952 года – командир 95-й сад. Через год Николай Артемьев был зачислен в распоряжение ГК ВВС, затем, по окончании Курсов усовершенствования командиров и начальников штабов авиадивизий при Краснознаменной ВВА в октябре 1953 года, был назначен на должность начальника отдела боевой подготовки и ВУЗ ВВС ПриВО. С этой должности полковник Н.С. Артемьев приказом МО СССР от 10 июня 1954 года № 02456 был уволен в запас по ст. 59 «Б». Поселился в г. Куйбышев (Самара). Умер 14 декабря 1974 года.
Виктор Петрович Иванов после излечения в конце 1942 года в ташкентском госпитале, пройдя через службу в Москве в главной инспекции ВВС КА, в феврале 1943 года получил под свое командование 126-ю ад ПВО, дислоцирующуюся в Горьком. Под конец войны его «тыловики» попали под уголовную статью, которая коснулась и самого комдива. Он был понижен в должности до заместителя командира 36-й иад ПВО, а затем согласился с должностью командира 28-го иап ПВО, которым руководил до августа 1948 года. Затем два года выполнял обязанности заместителя командира 97-й иад ПВО. В ноябре 1950 года с помощью Александра Ивановича Покрышкина Иванов перевелся в 88-й иак ПВО на штабную работу – начальником отдела боевой подготовки корпуса. 4 апреля 1955 года по статье 59 «Б» он был уволен в запас и уехал в Волгоград, где жил до последнего своего дня.
Николай Васильевич Исаев с июля 1944 по сентябрь 1945 года командовал 273-й иад (6-й иак) 1-го БФ. Затем, пройдя курсы усовершенствования командиров и начальников штабов авиадивизий при Военно-воздушной академии, командовал 265-й иад и дальше 2-м сак. С 1949 по 1951 год – слушатель Военной академии Генерального штаба ВС СССР. По ее окончании в сентябре 1951 года он был назначен на должность командующего войсками Прикарпатского приграничного района воздушной обороны – заместителя командующего 57-й ВА (по ПВО). В ноябре 1958 года его переводят в Архангельск на должность заместителя командующего Северной армией ПВО по боевой подготовке – начальника боевой подготовки армии. Приказом министра обороны СССР от 18 февраля 1960 года Герой Советского Союза генерал-майор авиации Н.В. Исаев был уволен в запас. Поселился он вместе с семьей во Львове, где на протяжении всей оставшейся жизни вел большую общественно-патриотическую работу. Был избран почетным гражданином города Львова. Умер в 1988 году.
Похоронен рядом с женой Екатериной Андреевной на Лычаковском кладбище. Эпитафией на гранитном постаменте над его могилой выгравированы слова Булата Окуджавы: «Как умел, так и жил, а безгрешных не знает природа».
Александр Иванович Покрышкин после окончания основного факультета Военной академии имени Фрунзе в январе 1949 года был направлен для дальнейшего прохождения службы в 88-й иак ПВО 78-й воздушной истребительной армии ПВО на должность заместителя командира корпуса, где прослужил почти 6 лет. В феврале 1955 года он был назначен командующим истребительной авиацией Северо-Кавказской армии ПВО. В январе следующего года генерал-майор авиации Покрышкин становится слушателем авиационного факультета Высшей военной академии имени Ворошилова. По ее окончании в январе 1951 года он получил назначение на должность командующего 52-й воздушной истребительной армией. В августе 1959 года очередное повышение по службе, связавшее его почти на 9 лет с украинской землей, городом Киевом. Он – командующий Киевской армией ПВО – заместитель командующего войсками Киевского военного округа по ПВО, затем командующий 8-й отдельной армией ПВО – заместитель командующего войсками Киевского военного округа по войскам ПВО страны.
В июле 1968 года генерал-полковник авиации Покрышкин назначен заместителем главнокомандующего и членом Военного совета войск ПВО страны.
С 8 января 1972 года маршал авиации (Указ ПВС СССР от 16.12.72 г.) А.И. Покрышкин – председатель Центрального комитета добровольного общества содействия армии, авиации и флоту (ЦК ДОСААФ) СССР. На этом высоком посту он прослужит до ноября 1981 года, когда, сдав дела и должность, будет переведен в Группу генеральных инспекторов Министерства обороны СССР на должность военного инспектора-советника. Умер 13 ноября 1985 года. Трижды Герой Советского Союза Александр Иванович Покрышкин похоронен на Новодевичьем кладбище столицы.
Борис Борисович Глинка после выздоровления и выписки из Центрального авиационного госпиталя ВВС КА (г. Москва) с 15 мая 1945 по 1 апреля 1947 года проходил службу в должности старшего инспектора-летчика по технике пилотирования и теории полетов 6-го гвардейского истребительного авиационного Краснознаменного корпуса 2-й ВА (сменил на этой должности Григория Речкалова), дальше – на такой же должности в 303-й иад 1-й ВА Белорусского военного округа. С октября 1947 по август 1948 года он слушатель подготовительного курса командного факультета, а с августа – слушатель основного курса Краснознаменной военно-воздушной академии в Монине.
После окончания в апреле 1952 года ВВА его направляют во Фрунзенское военное авиационное училище летчиков (73-я ВА, ТуркВО). С февраля 1953 по 19 апреля 1955 года он заместитель командира 13-й гиад в Туркмении. Дальше находясь в распоряжении 10-го управления Генштаба Советской армии, он с 4 мая 1955 по 27 мая 1957 года находился в длительной командировке на должности старшего военного советника командира и начальника штаба истребительной авиационной дивизии, при этом «входил в состав летного экипажа реактивной авиации и практически выполнял летную работу с ежегодным налетом более 25 часов».
С 8 февраля 1961 по 16 января 1963 года Борис Глинка – начальник командного пункта управления космическими полетами кадра командных пунктов управления космическими полетами отдела космонавтики Центра подготовки космонавтов ВВС (ЦПК ВВС). Дальше – помощник начальника отдела по летной подготовке отдела летно-космической подготовки ЦПК ВВС.
23 мая 1967 года приказом главнокомандующего ВВС № 0403 Герой Советского Союза полковник Б.Б. Глинка был исключен из списков офицерского состава ВС СССР в связи со смертью. Похоронен на Гребневском кладбище, недалеко от города Щелково Московской области.
Аркадий Серапионович Чавчанидзе дважды орденоносцем (орден Красной Звезды – 1944 год и орден Красного Знамени – 1945 год) закончил войну на Дальнем Востоке в рядах 190-й истребительной Полоцкой Краснознаменной ордена Кутузова авиационной дивизии (11-й иак Забайкальского фронта) в должности заместителя комдива. Однако уже 14 сентября 1946 года по статье 43 «а» был уволен в запас и возвратился к своей семье в город Загорск (Сергиев-Посад).
До 1963 года он работал заместителем председателя, председателем спорткомитета города, председателем спортивного общества «Спартак» в Загорске. Впоследствии, как и многие фронтовики, стал председателем районного ДОСААФа. Работал до последнего дня своей жизни. Умер 4 марта 1976 года. Похоронен на городском кладбище Сергиева Посада.
Павел Петрович Крюков закончил Великую Отечественную войну командиром 23-й гиад (6-й гиак 2-й ВА). В феврале 1947 года он принял в Болгарии под свое командование 13-ю гиад. В конце 1948 года получил назначение в Румынию – командовать отдельной 131-й иад. В 1951–1952 годах Павел Крюков обучается на авиационном факультете Высшей военной академии имени Ворошилова. В дальнейшем служил в Приморье сначала заместителем командира, а затем командиром 65-го иак. 1 сентября 1952 года управление 65-го иак перебазировалось в город Североморск, где он продолжил командовать вновь организованным Мурманским 65-м иак. Затем с января 1954 года он – старший инспектор по оперативно-тактической подготовке истребительной авиации инспекции ПВО Главной инспекции Министерства обороны СССР.
В марте 1956 года Крюков получил назначение в Северную Корею – старшим военным советником командующих ВВС и ПВО Корейской Народно-Демократической Республики.
По прибытии в Москву 18 июля 1956 года Герой Советского Союза генерал-майор авиации П.П. Крюков приказом МО СССР № 03410 был уволен в запас.
Умер 11 ноября 1974 года. Похоронен на Головинском кладбище Москвы.
Григорий Андреевич Речкалов в феврале 1946 года стал слушателем подготовительного факультета ВВА (Монино), потом – командного факультета, который закончил с отличием в мае 1951 года. В дальнейшем командовал 10-й гиад (57-я ВА), 146-й иад Сахалинского корпуса ПВО. С конца 1957 по сентябрь 1958 года проходил службу в должности заместителя командующего истребительной авиацией отдельной Дальневосточной армии ПВО. Из-за семейных и служебных неурядиц был вынужден в октябре 1958 года перевестись в Новосибирск в корпус ПВО на должность начальника отдела боевой подготовки – летчика. Однако и здесь служба у него не заладилась, и дважды Герой Советского Союза генерал-майор авиации Г.А. Речкалов 21 апреля 1959 года приказом МО СССР № 0716 был уволен в запас по статье «Д». Его выслуга в рядах Советской армии (Красной армии) на день увольнения составила 42 года 2 месяца и 3 дня. За время участия в боевых действиях на советско-германском фронте он выполнил свыше 450 боевых вылетов и в 122 проведенных воздушных боях лично сбил 61 и в групповых воздушных боях – 4 самолета противника (по данным боевых аттестаций и характеристик гвардии майора Г.А. Речкалова, подписанных командирами 9-й гиад и 6-го гиак в марте и июне 1945 года: 56 личных побед и 6 – групповых), это второй официальный показатель по результативности среди летчиков ВВС КА после 1-го советского аса Ивана Кожедуба. После ряда переездов обосновался вместе с семьей в Москве, где вел большую военно-патриотическую работу, написал две книги воспоминаний «Дымное небо войны» и «В небе Молдавии» о первых годах прошедшей войны. Умер 28 декабря 1990 года.
Кремирован, его прах захоронен на Урале на семейном кладбищенском участке Речкаловых в поселке Бобровский Сысертского района Свердловской области.
После войны Аркадий Васильевич Федоров оставался на службе в Военно-воздушных силах Советской армии. После командования 16-м гиап он успешно руководил 610-м иап. В 1948 году окончил Высшие летно-тактические курсы усовершенствования командиров частей ВВС ВС СССР в Липецке, в 1954 году – курсы усовершенствования командиров и начальников штабов авиадивизий при Краснознаменной военно-воздушной академии в Монине. Проходил службу на Украине, Дальнем Востоке, острове Сахалин, Курильских островах. В августе 1951 года А.В. Федоров в должности заместителя командира 146-й истребительной авиационной Хинганской дивизии первым произвел посадку реактивного самолета МиГ-15 с авиазавода на один из военных аэродромов острова Сахалин. В декабре 1951 года там же он стал командиром 146-й иад (29-я ВА, ДВ военный округ), летчиком первого класса. И в мирное время Аркадий Федоров проявлял примеры мужества и героизма. Так, в 1952 году при выполнении учебно-тренировочного полета на МиГ-15 при заходе на посадку не вышло переднее шасси самолета. Получив команду от руководителя полетов покинуть самолет с парашютом, А.В. Федоров, вопреки приказу, посадил самолет на основные шасси, стерев при этом о бетонную ВПП пушки почти до предела. Боевая машина осталась целой, летчик не пострадал.
В марте 1956 года гвардии полковник А.В. Федоров, прослужив в Советской армии 17 лет (32 года и 3 месяца в льготном исчислении), с должности командира 131-й иад (52-й иак, 57-я ВА, Прикарпатский ВО) вышел в запас. Такое решение было принято им по причине запрета самому летать на самолетах по состоянию здоровья. После этого переехал на постоянное место жительства в г. Иваново. С 1963 по 1987 год работал на заводе «Ивтекмаш» в должности начальника штаба гражданской обороны, начальника 1-го отдела объединения «Ивтекмаш».
Будучи офицером в отставке, А.В. Федоров проводил большую военно-патриотическую работу среди населения, особенно молодежи, за что неоднократно поощрялся грамотами. Проявлял активную общественную деятельность в совете музея завода «Ивтекмаш».
А.В. Федоров скончался в г. Иваново 9 марта 1992 года, похоронен на кладбище Балино.
22 июня 2007 года на доме, где жил Герой Советского Союза А.В. Федоров, открыта мемориальная доска.
После окончания войны Иван Ильич Бабак еще несколько лет оставался в рядах ВВС КА кадровым военным, однако сотрудники Смерша, продолжая послевоенные проверки и разбирательства по поводу нахождения его несколько месяцев в немецком и американском плену, не давали возможности развиваться его военной карьере. А в 1949 году Героя Советского Союза гвардии капитана Бабака все же уволили из рядов Советской армии, и Иван Ильич вернулся к довоенной педагогической деятельности.
Как позже он скажет сам:
«Две судьбы сплелись в моей жизни – судьба педагога и судьба летчика-истребителя. Я считаю своей основной профессией профессию учителя. А летчик – это, так сказать, мой параллельный жизненный курс. Авиаторы знают это выражение. Известно оно, пожалуй, многим, кто интересуется авиацией. «Двое движутся рядом к намеченной цели».
В поселке Бельск Опошнянского района Полтавской области летчик-фронтовик Иван Бабак взялся за работу в неперспективной запущенной школе, чтобы в конце концов вывести ее в передовые. Потом переехал в областной центр. Сначала Иван Ильич работал учителем химии в полтавской областной школеинтернате I–III степеней им. Н.К. Крупской для детей-сирот и детей, лишенных родительского попечения, № 2, затем – в средней школе № 29. Последующие пять лет, до 1975 года, был директором полтавской средней школы № 7 им. Т.Г. Шевченко, после чего вышел на заслуженный отдых.
За свою продолжительную педагогическую деятельность он был награжден медалью «За трудовую доблесть», стал «Отличником народного образования», но что самое главное – завоевал любовь и благодарность детей и родителей.
Всю жизнь Иван Ильич любил играть в шахматы. Даже на войне не пропускал он возможности сыграть партию-другую на аэродроме под крылом самолета. Поэтому и на пенсии, кроме большой военно-патриотической работы, с удовольствием вел шахматный кружок при Доме пионеров и в то же время был заместителем главы областной шахматной федерации.
Написал книгу военных воспоминаний «Звезды на крыльях», где в образе летчика Бельского показал свою фронтовую жизнь, состоящую как из будничной летной работы военных пилотов и подвигов своих товарищей по 100-му гиап (45-й иап), так и горечи боевых утрат и радости Победы!
На Полтавской земле 24 июня 2001 года, последним из череды бывших командиров прославленного 16-го гвардейского Сандомирского истребительного ордена Александра Невского авиационного полка, он покинул этот мир, навсегда улетев в вечность…
Похоронен Иван Ильич Бабак на Аллее Славы Центрального кладбища Полтавы.
Судьба ведомого Григория Речкалова и Александра Покрышкина времен весны 1943 года Петра Петровича Табаченко, одержавшего за время войны 9 личных воздушных побед и 1 групповую, встретившего вместе со своими друзьями-однополчанами победу в мае 1945 года, в конечном итоге оказалась несчастливой. После войны он прошел должности командира звена, заместителя командира аэ в 104-м гиап 9-й гиад 2-й ВА (892-го гиап 237-й гиад 59-й ВА) Центральной группы войск, заместителя командира аэ в 73-м гиап 6-й гиад и 684-го гиап 119-й иад 48-й ВА Одесского военного округа.
В январе 1955 года, после окончания отделения командиров авиационных эскадрилий Вторых высших летно-тактических курсов усовершенствования офицерского состава ВВС, Петра Табаченко переводят для дальнейшего прохождения службы в авиагарнизон Кобрин на равноценную должность в 133-й иап 229-й иад 26-й ВА Белорусского военного округа.
3 января 1956 года Петра Табаченко назначают командиром эскадрильи 133-го иап. Трагедия случилась в его день рождения. 5 января 1956 года при выполнении служебного задания кавалер двух орденов Красного Знамени и ордена Отечественной войны II степени майор (приказ ГК ВВС от 26.04.56 г. № 0502) П.П. Табаченко в возрасте 38 лет погиб в авиакатастрофе.
Этой книгой мы раскрыли еще одну страницу в нескончаемой летописи истории Великой Отечественной войны.
Сейчас родилось поколение, которое застанет очевидцев и участников этой самой кровопролитной войны в истории человечества одними из последних. К сожалению, самым молодым солдатам Красной армии времен Великой Отечественной войны сейчас за восемьдесят лет. Дай Бог им еще жить и жить! Чтобы помнили – в первую очередь мы, что они – эти живые герои – не жалели себя ради защиты своей большой и малой Родины, ради жизни будущих поколений всех народов бывшего Советского Союза. Это одни из последних живых свидетелей великой истории, великого народа, великого военного и трудового подвига Красной армии и тыла страны в противостоянии с самым жестоким, человеконенавистническим режимом – фашизмом!
Вечная память Героям!
Список сокращений
а – армия (общевойсковая)
АВП – Армия войска Польского
ад – авиационная дивизия (авиадивизия)
АДД – авиация дальнего действия
АМБ – аэрометеобюро
ак – авиационный корпус (авиакорпус)
ап – авиационный полк (авиаполк)
Апс – авиационный полк связи
аэ – авиационная эскадрилья (авиаэскадрилья)
бад – бомбардировочная авиационная дивизия (авиадивизия)
бак – бомбардировочный авиационный корпус (авиакорпус)
бао – батальон аэродромного обслуживания
бап – бомбардировочный авиаполк
б/в – боевой вылет
бза – батарея зенитной артиллерии
БВО – Белорусский военный округ
БК – боевой комплект
БР – боевое распоряжение
БрянФ – Брянский фронт
БФ – Белорусский фронт
ВА – воздушная армия
в/б – воздушные бои
ВВС – Военно-воздушные силы
ВКП(б) – Всесоюзная коммунистическая партия (большевиков)
ВЛКСМ – Всесоюзный ленинский коммунистический союз молод ежи
ВНОС – воздушное наблюдение, оповещение и связь
ВОВ – Великая Отечественная война
ВПП – взлетно-посадочная полоса
врид – временно исполняющий должность
ВСС – воздушно-стрелковая служба
ВШЛ – военная школа летчиков
ВШП – военная школа пилотов
гбап – гвардейский бомбардировочный авиаполк
ГВ – группа войск
гв. – гвардейская (гвардейский)
ГВФ – гражданский воздушный флот
Гдрап – гвардейский дальний разведывательный авиационный полк
гиад – гвардейская истребительная авиадивизия
гиап – гвардейский истребительный авиаполк
ГМЧ – гвардейская минометная часть
ГККК – гвардейский краснознаменный кавалерийский корпус
Грап – гвардейский разведывательный авиационный полк
ГСМ – горюче-смазочные материалы
ГСС – Герой Советского Союза
ГУК – Главное управление кадров
ГШ КА – Генеральный штаб Красной армии
Д – дивизия
дбад – дальнебомбардировочная авиадивизия
дбак – дальнебомбардировочный авиакорпус
дбап – дальнебомбардировочный авиаполк
ДВФ – Дальневосточный фронт
ДД – дальнего действия
ЗабВО – Забайкальский военный округ
ЗабФ – Забайкальский фронт
ЗакВО – Закавказский военный округ
ЗакФ – Закавказский фронт
зап – запасной авиаполк
зенап – зенитно-артиллерийский полк
ЗФ – Западный фронт
иаб – истребительная авиационная бригада
иад – истребительная авиационная дивизия (авиадивизия)
иак – истребительный авиационный корпус
иап – истребительный авиаполк
иаэ – истребительная авиаэскадрилья
ИВА – истребительная воздушная армия
ИТР – исправительно-трудовые работы
КА – Красная армия
КБПИА – Курс боевой подготовки истребительной авиац ии
КК – краснознаменный корпус
КОВО – Киевский Особый военный округ
комэск-1 (2, 3) – командир 1-й авиаэскадрильи (2-й, 3-й)
КП – командный пункт
кПВО – корпус ПВО
Крап – краснознаменный разведывательный авиационный полк
лбап – легкий бомбардировочный авиационный полк МВО Московский военный округ
МВС СССР – Министерство вооруженных сил СССР
мк – механизированный корпус
нбад – ночная бомбардировочная авиационная дивизия (авиадивизия)
нбап – ночной бомбардировочный авиационный полк (авиаполк)
НКО – Народный комиссариат обороны
ОдВО – Одесский военный округ
ОРО – оперативно-разведывательное отделение
осап – отдельный санитарный авиаполк
оутап – отдельный учебно-тренировочный авиационный полк
ПАМ (ПАРМ) – подвижная авиаремонтная мастерская
ПВО – противовоздушная оборона
ПВС СССР – Президиум Верховного Совета СССР
пд – пехотная дивизия
ПО – политотдел
РВГК – резерв Верховного главнокомандования
РАБ – район авиационного базирования
Раг – резервная авиационная группа
РККА – Рабоче-крестьянская Красная армия
сад – смешанная авиадивизия
сак – смешанный авиакорпус
Санап – санитарный авиационный полк
сап – смешанный авиаполк
сбап – скоростной бомбардировочный авиационный полк (авиаполк)
СКВО – Северо-Кавказский военный округ
СКП – стационарный командный пункт
СКФ – Северо-Кавказский фронт
ТА – танковая армия
тд – танковая дивизия
ТТХ – тактико-технические данные
тк – танковый корпус
УА – Ударная армия
УТАП – учебно-тренировочный авиационный полк
УФ – Украинский фронт
ЦАМО РФ – Центральный архив Министерства обороны РФ
шад – штурмовая авиационная дивизия (авиадивизия)
шак – штурмовой авиационный корпус (авиакорпус)
шап – штурмовой авиационный полк (авиаполк)
ЮЗФ – Юго-Западный фронт
ЮФ – Южный фронт
В книге использованы документы Центрального архива Министерства обороны РФ:
фонд 21990 – фонд 16-го гиап;
фонд 20046 – фонд 9-й гиад;
фонд 20214 – фонд 229-й иад.
Приложение
//-- Боевая характеристика --//
на штурмана 16 гвардейского истребительного авиационного полка, Героя Советского Союза гвардии майора КРЮКОВА Павла Павловича рождения 1916 г., рабочий, чл. ВКП/б/ – 32 г., русский, в Красной Армии и ВВС с 1932 г. Образование: общее – среднее, военное ВШЛ – 1934 г. На фронте Отечественной войны с 22.6.41 г.
На фронте борьбы с немецкими оккупантами с первых дней военных действий. Летает на самолетах И-8, И-15, И-153, И-16 МИГ-3, ЯК-1, Киттихоук и Аэрокобра. Общий налет на всех типах самолетов имеет 1968 часов. Работал в должности командира эскадрильи. С августа 1942 г. работал в должности штурмана полка.
За время боевой работы 1941—42 г. произвел 409 боевых вылетов, из них:
на штурмовку войск противника – 164 б/вылета
на разведку войск – 94 б/вылета
на сопровождение бомбардировщиков – 49 б/вылета
на прикрытие своих войск – 14 б/вылета
на перехват самолетов противника – 14 б/вылета
на спецзадания и связь – 74 б/вылета
Участвовал в 85 воздушных боях, в результате чего лично сбил 1 с-т пр-ка и 1 в составе группы.
С прибытием в состав ВВС СКФ после переучивания на самолете «Аэрокобра» за период боевой работы с 9.4.по 22.6.43 г. произвел 32 боевых вылета на сопровождение бомбардировщиков и прикрытие наземных войск. Участвовал в 18 воздушных боях, в результате чего лично сбил 7 с-тов пр-ка.
За время его работы командиром эскадрильи эскадрилья под его руководством произвела 1688 вылетов на поле боя с налетом 1940 часов.
Личный состав полка штурманской подготовке подготовлен хорошо, особое внимание в подготовке уделяет молодому летному составу.
Участвовал в боях против японских захватчиков в МНР-1939 г., за что награжден орденом «Красное Знамя». За личную боевую работу и отличное руководство боевой работой эскадрильи с 1941 по август 1942 г. награжден орденом «Красное Знамя».
За отличное выполнение боевых заданий командования, мужество и героизм, проявленные в воздушных боях за освобождение Кубани от гитлеровских захватчиков, 22.4.43 г. награжден третьим орденом «Красное знамя» и Указом Президиума Верховного Совета ССР от 24.5.43 г. присвоено звание «Герой Советского Союза».
За период войны с германскими захватчиками накопил большой практический опыт в боевой работе и умело передает его личному составу.
Военно-марксистская подготовка хорошая. Техника пилотирования на всех истребительных самолетах отличная.
Дисциплинирован, исполнителен, требователен к себе и подчиненным. В работе энергичен, физически здоров, в полетах вынослив.
Делу партии Ленина – Сталина и Социалистической родины предан.
За командира 16 гвардейского иасп
Герой Советского Союза гвардии майор /Покрышкин/ 23 июня 1943 г.
(Из личного дела Героя Советского Союза Крюкова П.П.)
//-- Боевая характеристика --//
На командира эскадрильи 16 Гвардейского ИАП, Героя Советского Союза гвардии капитана Речкалова Григория Андреевича 1918 года рождения, уроженец Свердловской обл., Ирбицкий р-н, д. Худяково, рабочий, русский, член ВКП/б/ – 943 г., в КА и ВВС с 1938 г. Образование: общее 7 классов – 32 г., ВШП – 1939 г. На фронтах Отечественной войны с 22.6.41 г. Награжден орденами «Красное Знамя» – 1942 г., «Красное Знамя» – 1943 г., «Герой Советского Союза» – 1943 г., орден Александра Невского – 1943 г.
На фронте борьбы с германскими захватчиками с первых дней боевых действий. Участвовал на Белецком, Кишеневском, Ростовском направлениях, на Кубани и Южном фронте.
За период Отечественной войны произвел 392 боевых вылета, из них: на самолете И-153 – 48, ЯК-1 – 10 и 16–33, МИГ-3 – 125 и «Аэрокобра» – 176. За этот период в воздушных боях сбил 34 самолета противника: 25 МЕ-109, 5 Ю-87, 3 Ю-88, 1 Хе-111. В групповых боях сбил 1 МЕ-109 и 2 Хе-111. За это время имеет общий налет 513 часов, из них: боевой налет на самолете «Аэрокобра» – 170 часов.
В воздушных боях за период Отечественной войны показал себя смелым, мужественным и находчивым.
Грамотно и умело водит свою эскадрилью в бой. Проделал большую работу по воспитанию и вводу в строй летного состава. Умело и грамотно передает свой боевой опыт летчикам.
Личный состав его эскадрильи является спаянным боевым коллективом. Дисциплина в хорошем состоянии. Подчиненными руководит правильно, повседневно занимается их воспитанием.
Дисциплинирован, идеологически выдержан. Морально устойчив. Среди личного состава полка пользуется заслуженным боевым авторитетом.
Делу партии Ленина – Сталина и Социалистической Родине предан.
Занимаемой должности командира эскадрильи вполне соответс твует.
Достоин выдвижения на должность штурмана полка
Командир 16 гвардейского иап дважды Герой Советского Союза гвардии майор /Покрышкин/ 30 октября 1943 г.
(Из личного дела дважды Героя Советского Союза Речкалова Г.А.)
//-- Боевая характеристика --//
На командира эскадрильи 16 Гвардейского истребительного авиационного Сандомирского полка, гвардии капитана Старчикова Николая Алексеевича 1917 г. рождения, уроженец Горьковской обл., Сергачского района, с. Мигино, рабочий, русский, член ВКП/б/ – 1943 г. В КА и ВВС с 1938 г. Образование: общее 7 классов – 32 г., ВШП – 1940 г. В Отечественной войне с 22.6.41 г. награжден орденами – «Красное Знамя» – 28.5.43 г., «Красная Звезда» – 6.9.43 г., «Красное Знамя» – 6.11.43 г. Удостоверение личности 007594, серия ГД000001
На фронтах Отечественной войны против немецких захватчиков с июня 1941 г. на юго-западном, южном, Северо-Кавказском, южном, 4, 2 и 1 Украинских фронтах.
За период службы в ВВС КА летал на самолетах: ПО-2, УТ-1, УТ-2, И-16, И-15, И-153, ЯК-1 и в настоящее время летает на самолете «Аэрокобра».
За период летной работы имеет общий налет на всех типах самолетов 630 ч. 40 мин., из них: на самолете «Аэрокобра» 384 ч.
За период Отечественной войны произвел 389 успешных боевых вылетов, из них: на самолете ЯК-1 – 59 б/вылетов с налетом 47 ч. 20 м. и на самолете «Аэрокобра» 330 боевых вылетов, с налетом 320 ч.
Провел 72 воздушных боя, в результате которых лично сбил 15 самолетов противника и 1 в группе, из них: 7 МЕ-109, 2 ФВ-190, 2 Ю-88, 1 МЕ-110, 1 ХЕ-11, 1 ХШ-129, 1 ДО-215.
Кроме того, при штурмовке аэродрома противника в составе звена уничтожил на земле 13 самолетов противника типа 10 Ю-87 и 3 Ме-109.
За 1944 г. – 1945 г. произвел 66 успешных боевых вылетов с налетом 68 часов. Провел 8 воздушных боев, в результате которых лично сбил 3 самолета противника. Техникой пилотирования самолета «Аэрокобра» владеет в совершенстве. В воздушных боях смел и решителен. Грамотно управляет группами самолетов по радио.
Много уделяет внимания воспитанию подчиненных. Летный состав учит методам ведения современного воздушного боя и тактике авиации противника. Среди личного состава пользуется заслуженным боевым авторитетом. Требовательный к себе и подчиненным. Дисциплинирован. Исполнителен. Политически развит, идеологически выдержан, морально устойчив.
Делу партии Ленина – Сталина и Социалистической Родине предан.
Занимаемой должности вполне соответствует.
Командир 16 гвардейского иасп дважды Герой Советского Союза гвардии майор /Речкалов/ 3 февраля 1945 г.
(Из наградных документов Старчикова Н.А. на присвоение звания Героя Советского Союза)
1. Краткое, конкретное изложение личного боевого подвига или заслуг
В Отечественной войне участвовал с 10 августа 1942 г. по 1 ноября 1944 г. на Закавказском, Северо-Кавказском, Южном, 4 Украинском, 2 Украинском и 1 Украинском фронтах.
За весь период участия на фронтах Отечественной войны с 10.8.42 г. по 1.11.44 г. на самолетах И-16, И-153 и «Аэрокобра» лично произвел 457 успешных боевых вылетов, из них: на штурмовку войск и техники противника – 35 вылетов, прикрытие наземных войск – 224, расчистку воздуха – 19, прикрытие штурмовиков и бомбардировщиков – 146, разведку войск противника – 16 и на охоту – 17 боевых выл етов.
Произвел 95 воздушных боев, в ходе которых лично сбил 31 самолет противника, из них: 8 Ю-87, 3 ФВ-190, 3 Ю-88, 12 Ме-109, 1 Ме-110, 1 Хе-111, 2 Хш-129 и 1 ФВ-189. Во всех воздушных боях показал мужество, героизм, отвагу и готовность к самопожертвованию. По праву считался лучшим воздушным воином, отличным охотником и асом-истребителем.
//-- ЗАКАВКАЗСКИЙ ФРОНТ --//
За период с 10.8.42 г. по 25.2.43 г. на самолетах И-16 и И-153 произвел 160 успешных боевых вылетов, из них: на прикрытие наземных войск – 65, штурмовку войск и техники противника – 20, сопровождение бомбардировщиков – 65 и разведку войск противника – 10 боевых вылетов. Произвел 25 воздушных боев, лично сбил 2 самолета МЕ-109.
15.9.42 г., выполняя задание по прикрытию наземных войск в районе Кущевская в составе 6 самолетов И-16, в районе прикрытия встретил 12 Ю-87 под прикрытием МЕ-109. В результате воздушного боя т. Клубов лично сбил 1 МЕ-109, который горящим упал в районе западнее Кущевская.
30.8.42 г., прикрывая наземные войска в районе Моздок в составе 10 самолетов И-16 в районе цели ведя воздушный бой с группой 12 Ме-109, прикрывающий действия бомбардировщиков противника, тов. Клубов сбил 1 Ме-109, который горящим упал в районе севернее Моздок. За произведенные 160 успешных боевых вылетов и 2 лично сбитые 2 Ме-109 19.10.42 г. приказом ЗКФ № 025/н награжден орденом Красного Знамени.
//-- СЕВЕРО-КАВКАЗСКИЙ ФРОНТ --//
За период с 25.2.43 г. по 25.4.43 г. на самолетах И-16 произвел 32 успешных боевых вылета, из них: на прикрытие наземных войск 40, штурмовку войск противника 15, сопровождение бомбардировщиков и штурмовиков 27 боевых вылетов.
5.3.43 г., выполняя задание на прикрытие наземных войск в районе Черкесск в составе 6 самолетов И-16, ведя воздушный бой с группой 10 Ме-109, прикрывающих бомбардировщиков, лично сбил 1 Ме-109, который горящим упал юго-западнее Черкесск.
10.4.43 г., прикрывая наземные войска в районе Невыномысская в составе 8 самолетов И-16, в районе патрулирования встретил группу бомбардировщиков 10 Ю-87 под прикрытием 12 Ме-109. В завязавшемся неравном воздушном бою лично сбил 1 Ме-109, который горящим упал западнее Невыномысская. За произведенные 82 успешных боевых вылета на самолете И-16 и 2 лично сбитые самолета противника 2.5.43 г. приказом 4 ВА № 036/н награжден орденом Отечественной войны I степени.
За период с 25.4 по 1.8.43 г. на самолете «Аэрокобра» произвел 15 успешных боевых вылетов на прикрытие наземных войск. Провел 5 воздушных боев, лично сбил 1 самолет противника типа Ю-…
23.7.43 г., вылетая на прикрытие наземных войск в район Крымская, Молдованская в составе 6 самолетов «Аэрокобра», в районе патрулирования пара Чистова и Клубова встретили 1 Ме-109, по которому Клубов с короткой дистанции произвел атаку, в результате атаки самолет противника загорелся и упал в районе Молдованская.
//-- ЮЖНЫЙ ФРОНТ --//
За период с 1.8.43 г. по 20.9.43 г. на самолете «Аэрокобра» произвел 53 успешных боевых вылетов, из них: на прикрытие наземных войск 35, сопровождение бомбардировщиков 18 боевых вылетов. Провел 14 воздушных боев, лично сбил 9 самолетов противника, из них: 1 ФВ-189, 3 Ме-109, 2 Ю-88, 2 ХШ-189 и 1 Ю-87.
16.8.43 г., прикрывая наземные войска в районах – Изюм, Студенка, Каменка в составе 6 самолетов «Аэрокобра», в районе Каменка выше себя встретили 2 ФВ-189 и 2 Ме-109, которые сопровождали ФВ-189. Ведущий пары т. Клубов произвел атаку по ФВ-189, в результате самолет загорелся и упал в районе Каменка.
30.8.43 г., выполняя задание на прикрытие наземных войск в районах Греково-Тимофеевка, Федоровка, Ефремовка в составе 6 самолетов «Аэрокобра», в районе патрулирования встретили группу до 50 Ю-88 под прикрытием Ме-109. Группа 6 самолетов «Аэрокобра» под командованием гвардии капитана Речкалова произвели атаку на бомбардировщиков, в результате строй бомбардировщиков был расстроен. Ведя воздушный бой, в результате смелых и решительных атак т. Клубов в этом бою сбил 2 Ю-88. Оба сбитых самолета горящими упали в районе НовоКирсановка. В этом бою группа «Аэрокобра» сбила 3 Ю-88, 1 ХЕ-111 и 1 Ме-109, не имея своих потерь.
30.8.43 г., вылетая вторично в этот же день в составе 6 самолетов «Аэрокобра» на прикрытие наземных войск в этом же районе, в районе патрулирования встретили группу до 50 Ю-87 под прикрытием 8 Ме-109. Патрулирующая группа «Аэрокобр» произвела атаку по бомбардировщикам, а результате атак т. Клубов сбил 1 Ю-87, который горящим упал в районе южнее Ново-Хрещатик.
31.8.43 г., в составе 10 самолетов «Аэрокобра» вылетая в район патрулирования Греково-Тимофеевка, Мало-Кирсановка, Марьевка и Федоровка, в районе патрулирования пара т. Клубова встретила 2 Ме-109, имея превосходство в высоте, т. Клубов произвел атаку сверху сзади по ведущему, в результате чего Ме-109 загорелся и упал в районе Латоново.
31.8.43 г., вылетая вторично в этот день в составе 10 самолетов «Аэрокобра» на прикрытие наземных войск в районы Греково-Тимоф еевка, Мало-Кирсановка, Марьевка, Федоровка, в районе цели встретили группу 12 ХШ-129 под прикрытием 6 Ме-109, которые штурмовали наемные войска. В результате смелых атак, выполняя команду радиостанции наведения, т. Клубов в этом бою сбил 2 ХШ-129. Оба сбитых самолета противника упали в районе южнее Анастасиевка.
2.9.43 г., вылетая на прикрытие наземных войск в составе 6 самолетов «Аэрокобра», в районе патрулирования встретили 8 Ме-109, которые парами выходили из облачности и пытались атаковать группу «Аэрокобра», но в результате грамотного управления по радио воздушным боем, невзирая на превосходство сил и маскировку облачностью, в этом воздушном бою тов. Клубов сбил 1 Ме-109, который горящим упал в районе п. Калинин.
За успешно проведенные 310 боевых вылетов и сбитые лично 14 самолетов противника в период с 10.8.42 г. по 4.9.43 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР 18.4.44 г. присвоено звание – Герой Советского Союза.
За период с 4.9 по 20.10.43 г. на самолете «Аэрокобра» произвел 35 успешных боевых вылетов, из них: на прикрытие наземных войск 25, сопровождение бомбардировщиков и штурмовиков 5, расчистку воздуха 5 боевых вылетов. Произвел 4 воздушных боя, лично сбил 3 самолета противника, из них: 2 МЕ-109 и 1 ХЕ-111.
19.9.43 г., вылетая на охоту в паре со старшим лейтенантом Ивашко в районы Васильевка, Б. Токмак, Мелитополь, Данило-Ивановка, в районе Б. Токмак встретил 4 Ме-109, с которыми завязали бой. В результате боя т. Клубов сбил 1 Ме-109, который горящим упал в районе Ново-Филипповка.
26.9.43 г., прикрывая наземные войска в составе 8 самолетов «Аэрокобра», в районах Эристовка, Полденберг, Ворошиловка в районе Зеленый Гай встретили две группы бомбардировщиков противника до 115 Ю-88 и 9 ХЕ-111. В завязавшемся воздушном бою, в результате смелых и решительных атак т. Клубов сбил 1 ХЕ-111, который горящим упал в районе восточнее Днепровские Плавни.
28.9.43 г., выполняя задание на прикрытие наземных войск в составе 8 самолетов «Аэрокобра» в районах Анденбург, Розениталь, Тифенбург, Ворошиловка, в районе патрулирования радиостанция наведения «Мушка-5» навела на группу самолетов противника 12 Ме-109. В завязавшемся неравном воздушном бою т. Клубов сбил 1МЕ-109, который горящим упал в районе севернее Любимовка.
За успешно произведенные 35 боевых вылетов и лично сбитые 3 самолета противника за период с 3.9.43 г. по 20.10.43 г. приказом 8 ВА № 55/н от 4.11.43 г. награжден орденом «Красное Знамя».
//-- 4-Й УКРАИНСКИЙ ФРОНТ --//
За период с 20.10.43 г. по 1.2.44 г. на самолете «Аэрокобра» произвел 68 успешных боевых вылетов, из них на прикрытие наземных войск 35, сопровождение бомбардировщиков и штурмовиков 12, на разведку 6 и на расчистку воздуха 10 боевых вылетов. Провел 5 воздушных боев. Лично сбил 2 самолета противника.
1.11.43 г., выполняя задание на прикрытие наземных войск в районе Перекоп в составе 4 самолетов «Аэрокобра», при походе к цели в районе Перекоп радиостанция наведения навела на группу ХШ-129, которые штурмовали наши наземные войска. При следовании группы штурмовиков противника т. Клубов заметил 9 Ю-87, пытавшихся бомбить г. Армянск. Группа «Аэрокобр» с группой Ю-87 завязали бой, в результате атак с короткой дистанции т. Клубов сбил 1 Ю-87, который взорвался в воздухе и упал в районе севернее Армянска. При последующих атаках сзади в хвост сбил второй Ю-87, который горящим упал в районе севернее Буденовки.
За успешно проведенные 63 боевых вылета и лично сбитые 2 самолета противника Ю-87 с 20.10.43 г. по 1.2.44 г. приказом 8 ВА № 4/н 2.2.44 г. награжден орденом «Александр Невский».
//-- 2-Й УКРАИНСКИЙ ФРОНТ --//
За период с 8.5.44 г. по 8.7.44 г. в период Ясской операции произвел 30 успешных боевых вылетов, из них: на прикрытие наземных войск 4, сопровождение бомбардировщиков и штурмовиков 15, на охоту 11 боевых вылетов. Провел 12 воздушных боев, лично сбил 9 самолетов противника, из них: 4 Ю-87, 2 ФВ-190, 2 Ме-109 и 1 Ю-88.
30.5.44 г., прикрывая наземные войска в районах Вултури, Голештий, Цигэнаши, Скулени в составе 8 самолетов «Аэрокобра», в районе патрулирования встретили группу до 20 Ю-87и ФВ-190. Первую атаку произвел т. Клубов, в результате сбил 1 Ю-87, который горящим упал в районе г. Яссы.
30.5.44 г., во второй вылет на прикрытие наземных войск в тех же районах в составе 16 самолетов «Аэрокобра» в районе патрулирования группа «Аэрокобр» вступила в бой с группой до 20 ФВ-190. Группа 8 самолетов т. Клубова вела воздушный бой с группой 10 ФВ-190. Т. Клубов, произведя бой и отбивая атаки самолетов противника из-под хвоста летчиков Петухова и Барышева, сверху в упор с короткой дистанции сбил 1 ФВ-190, который горящим упал в центр г. Яссы.
30.5.44 г., продолжая вести воздушный бой в этот же вылет, при последующих атаках на выходе из боевого разворота атаковал 1 ФВ-190, В результате самолет противника свалился в штопор и упал в районе Галаты.
30.5.44 г., продолжая полет в этих же районах, в конце патрулирования появилась новая группа до 50 самолетов Ю-87, шедшие на высоте 3000 м. Группы тт. Клубова и Трофимова атаковали бомбардировщиков с хода в лоб. Капитан Клубов произвел одну атаку сзади сверху, в результате которой 1 Ю-87 загорелся и упал в районе северо-восточнее г. Яссы.
31.5.44 г., выполняя задание на прикрытие наземных войск в районах Скулени, Вултури, Ларга в составе 14 самолетов «Аэрокобра», в районе патрулирования встретили группу до 30 Ю-87 под прикрытием ФВ-190 и Ме-109. 6 Ю-87 штурмовали наземные войска в районе РэдиуМетр оп олией, с которыми четверка капитана Клубова вступила в бой. В результате смелых и решительных атак т. Клубов зажег 1 Ю-87, который горящим упал в районе Рэдиу-Метрополией, и во второй атаке сбил второй Ю-87, который горящим упал в том же районе.
3.6.44 г., прикрывая наземные войска в районе Долмак в составе 16 самолетов «Аэрокобра», в районе патрулирования четверка «Арокобра» встретили 4 Ме-109 и 2 ФВ-190. В завязавшемся воздушном бою, производя атаки на вираже, т. Клубов сбил 1 Ме-109, который горящим упал в районе 1 км южнее Епурени.
4.6.44 г., выполняя задание на прикрытие наземных войск в районе Ларга в составе 10 самолетов «Аэрокобр», в районе патрулирования радиостанция наведения навела на группу бомбардировщиков 15 Ю-88, шедших под прикрытием 8 Ме-109. Группа т. Клубова атаку по Ю-88 произвела в лоб, в результате бомбардировщики расстроили боевой порядок, бомбы сбросили вне цели. В результате атак в этом бою тов. Клубов сбил 1 Ю-88, который упал в районе 1 км южнее Епурени.
4.6.44 г., продолжая вести бой, в этот же вылет пары Клубова и Ивашко вступили в бой с 12 Ме-109. В результате боя т. Клубов сбил 1 Ме-109, который горящим упал в районе Рэдиу-Метрополией.
//-- 1-Й УКРАИНСКИЙ ФРОНТ --//
За период с 8.7.44 г. по 1.11.44 г. в Львовской, Ярославской и Сандомирской операциях произвел 19 успешных боевых вылетов на самолете «Аэрокобра», из них: на прикрытие наземных войск – 5, сопровождение бомбардировщиков и штурмовиков 4, на охоту 6, на расчистку воздуха – 4 боевых вылета. Провел 4 воздушных боя, лично сбил 3 самолета противника: 1 Ю-87, ФВ-190 и 1 Ме-110.
16.7.44 г., выполняя задание на прикрытие наземных войск в районах Радзехув, Стоянув, Бышув, Сушно в составе 12 самолетов «Аэрокобра», в районе Сушно в конце патрулирования встретили группу самолетов противника до 60 Ю-87 под прикрытием 8 ФВ-190. В завязавшемся воздушном бою при выходе из пикирования спереди с низу тов. Клубов атаковал и сбил 1 Ю-87, который упал в районе Сушно.
16.7.44 г. при второй атаке в том же бою на горке атаковал и сбил 1 ФВ-190, который горящим упал в районе зап. Сушно.
25.8.44 г., вылетая на охоту в паре с младшим лейтенантом Иванковым в районы Сандомир, Лагув, Кельце, Мологощь, Хмельник, в районе южнее Кельце на встречных курсах встретили 1 Ме-110, в результате смелой и решительной атаки сбил Ме-110, который горящим упал в районе 6 км восточнее Мологощь.
После награждения за период с 8.5. по 1.11.44 г., участвуя в Ясской операции на 2 Украинском фронте и в Львовско-Ярославской Сандомирской операциях на 1 Украинском фронте, лично произвел 49 успешных боевых вылетов, из них: на прикрытие наземных войск 9, сопровождение бомбардировщиков и штурмовиков 19, на охоту 17 и расчистку воздуха 4 боевых вылета. Провел 16 воздушных боев, лично сбито 12 самолетов противника.
Всего после присвоения звания «Герой Советского Союза» лично произвел 147 успешных боевых вылетов, из них: на прикрытие наземных войск 69, на охоту 17, сопровождение бомбардировщиков и штурмовиков 36, расчистку воздуха 19 и разведку войск противника 6 боевых вылетов. Провел 25 воздушных боев, в ходе которых лично сбил 12 самолетов противника. Работая командиром эскадрильи и помощником командира полка по воздушно-стрелковой службе, отлично готовил летный состав к выполнению боевых заданий, передавая им свой опыт боевой работы. С работой справлялся отлично.
1 ноября 1944 г. при выполнении служебных обязанностей погиб при катастрофе самолета ЛА-7.
Выводы. За проявленный героизм и отвагу в боях за Родину с немец ко-фашистскими захватчиками на фронтах Отечественной войны, за успешно проведенные 457 боевых вылетов и лично сбитые 31 самолет противника: 8 Ю-87, 3 ФВ-190, 3 Ю-88, 12 Ме-109, 1 Ме-110, 1 ХШ-111, 2 ХШ-129 и 1 ФВ-189 – достоин второй степени отличия – присвоения посмертно звания дважды «Герой Советского Союза».
Командир 16 гвардейского ИАСП
Дважды Герой Советского Союза гвардии майор /Речкалов/ 3 февраля 1945 г.
//-- Заключение командира дивизии --//
Достоин второй высшей степени отличия – присвоения посмертно звания дважды «Герой Советского Союза»
Командир 9 гиам ордена Богдана Хмельницкого дивизии Трижды Герой Советского Союза гвардии полковник /Покрышкин/
4 февраля 1945 года
Достоин высшей Правительственной награды – присвоения звания дважды «Герой Советского Союза» посмертно
Командир 6 гвардейского истребительного авиационного Львовского корпуса гвардии генерал-лейтенант /Утин/ 23 февраля 1945 г.
Достоин присвоения звания дважды «Герой Советского Союза»
Командующий 2 Воздушной армией генерал-полковник авиации /Красовский/ 31 марта 1945 г.
Присвоено звание Героя Советского Союза с вручением 2-й медали «Золотая Звезда», Указ Президиума Верховного Совета СССР от 27.6.45 г.
Основание: ЦАМО РФ. Оп. 793756. Д. 60. Л. 129.
1. Краткое, конкретное изложение личного боевого подвига или заслуг
На фронтах Отечественной войны с первых дней войны.
//-- ЮЖНЫЙ ФРОНТ --//
С прибытием в полк 20.7.41 г. по окончании Качинской школы пилотов быстро вошел в строй боевых летчиков и начал боевую работу на самолетах: И-16 и И-153, участвовал в Кадымской, Каховской, Мелитопольской и Ростовской операциях. За успешно проведенные 53 боевых вылета на самолетах И-16, И-153 и МиГ-3 и проведенные 7 воздушных боев, где проявил смелость и отвагу, приказом ЮФ № 0268 от 25.5.42 г. награжден орденом «Красная звезда».
После получения первой Правительственной награды продолжал выполнять боевые задания.
6.5.42 г., выполняя задание на разведку, в районе Нальчика в воздушном бою сбил 1 Ме-109.
//-- СЕВЕРО-КАВКАЗСКИЙ И ЮЖНЫЙ ФРОНТ --//
С прибытием полка в состав ВВС СКФ 8.4.43 г. на самолетах «Аэрокобра» тов. Труд принимает активное участие по освобождению Советской Кубани от гитлеровских захватчиков, проявляет при этом свое летное мастерство, мужество и отвагу.
За период боевой работы с 9 по 19.4.43 г. на самолете «Аэрокобра» произвел 14 боевых вылетов, в воздушных боях лично сбил 4 самолета противника, за что приказом 4 ВА № 036/н награжден второй Правительственной наградой – орденом «Красное Знамя».
Продолжая вести боевую работу, он с 19.4 по 23.5.43 г. произвел 24 боевых вылета на поле боя, участвовал в 16 воздушных боях, в результате которых лично сбил 5 самолетов противника, за что приказом 4ВА № 057/н от 17.6.43 г. награжден 3 Правительственной наградой – орденом «Отечественной войны 1 степени».
За период Отечественной войны гвардии лейтенант Труд произвел 198 боевых вылетов на поле боя, участвовал в 71 воздушном бою, в результате чего сбил 15 самолетов противника:
13.4.43 г. 1 Ме-109 в районе 10 км ю. з. Петровское, подтверждает старший лейтенант Федоров и Фадеев.
15.4.43 г. 1 Ме-109 в р-не юж. Ахтырская – станция наведения.
16.4.43 г. 1 Ме-109 в р-не Крымская – наземные войска.
17.4.43 г. 1 Ме-109 в р-не Абинская – наземные войска.
20.4.43 г. 1 Ме-109 в р-не Абинская – ст. л-т Фадеев и л-т Сутырин.
21.4.43 г. 1 Ме-109 в р-не Бухта Цемесская ст. л-т Речкалов, Фадеев.
23.4.43 г. 1 Ме-109 в р-не 3 км зап. Кабардинка – экипаж «Бостон-3» 224 ап.
8.5.43 г. 1 Ме-109 в р-не Неберджаевская – станция наведения.
14.5.43 г. 1 Ю-87 в р-не ю. в. Н. Баканская – майор Покрышкин, мл. л-ты Моисеенко и Степанов.
26.5.43 г. 1 Ме-109 в р-не Плавлемский – командование наземных частей.
26.5.43 г. 1 Ме-109 в р-не зап. Запорожский – командование наземных частей.
23.7.43 г. 1 Ме-109 в р-не зап. Киевское – командование наземных частей.
16.8.43 г. 1 ФВ-190 в р-не 2 км ю. з. Студеное – станция наведения.
24.8.43 г. 1 Ме-109 в р-не юж. Харьковский – командование наземных частей.
Штурмовыми действиями по войскам противника во время боевых действий им уничтожено: 39 автомашин с боеприпасами и грузами, 1 танк, 2 зенитные установки, до 160 солдат и офицеров противника.
23.4.42 г. в составе 12 «Аэрокобр» сопровождали бомбардировщики «Бостон»-3 в Широкая Щель. При подходе к цели встретили группу до 10 Ме-109, которые пытались атаковать бомбардировщиков. Находясь в группе непосредственного прикрытия, лейтенант Труд отбивал атаки Ме-109, в результате смелых и решительных атак 1 Ме-109 был лично сбит тов. Труд. Бомбардировщики свою задачу выполнили и все возвратились на свою базу.
24.8.43 г. в составе 6 самолетов «Аэрокобра» вылетел на прикрытие наземных войск в район Успенская, Калиновка, Сухая Крынка. В районе патрулирования встретили группу Ме-109, вступили с ними в бой, в результате чего гвардии лейтенант Труд сбил 1 Ме-109, после атак на 1 Ме-109 атаку производили на Хе-111. Группа в составе 20 самолетов была рассеяна и бомбы сбросила вне цели.
Во всех воздушных боях проявлял мужество и отвагу, товарищескую выручку и готовность к самопожертвованию.
В плену и окружении не был, в части находился налицо.
За мужество, героизм и отвагу, проявленную в воздушных боях в борьбе за Социалистическую Родину, за лично сбитые 15 самолетов противника достоин высшей Правительственной награды – присвоения звания «Герой Советского Союза».
Командир 16 гвардейского иап гвардии подполковник /Исаев/ 4 сентября 1943 г.
Произвел 314 боевых вылетов, лично сбил 18 самолетов противника и один самолет в групповом бою.
Донесение начальника ОК 8 ВА № К /01904 на 12.12.43 г.
Майор /Почков/
27.1.44 г.
//-- Заключение вышестоящих начальников --//
Достоин присвоения звания Герой Советского Союза.
Командир 9 гв. Мариупольской иад гвардии полковник /Дзусов/ 11 сентября 1943 г.
//-- Заключение военного совета армии --//
За проявленный героизм и личную отвагу достоин высшей Правительственной награды – присвоения звания Герой Советского Союза.
Командующий 8 воздушной армией генерал-лейтенант авиации /Хрюкин/ 16 сентября 1943 г.
//-- Заключение военного совета фронта /округа/ --//
Достоин присвоения звания Герой Советского Союза.
Командующий войсками Южф генерал-полковник /Толбухин/ член военного совета Южф генерал-лейтенант /Гуров/ 20 сентября 1943 г.
Основание: ЦАМО РФ. Оп. 686043. Д. 62. Л. 258–259.
1. Краткое, конкретное изложение личного боевого подвига или заслуг
На фронтах Отечественной войны с первых дней войны.
//-- ЮЖНЫЙ ФРОНТ --//
Участвовал на Вознесенском, Каховском, Мелитопольском, Ростовском направлениях. За отличное выполнение боевых заданий, за проявленное мужество и отвагу, за проведенные 12 воздушных боев и 79 боевых вылетов на поле боя 5.11.41 г. при ЮФ № 014/н награжден орденом Ленина.
После получения первой правительственной награды тов. Федоров произвел 143 боевых вылета на поле боя. При штурмовках по войскам противника уничтожил: 48 автомашин с боеприпасами и грузами, 1 бронемашину, 6 зенитных установок, 13 повозок с грузами и боеприпасами и до 200 солдат и офицеров противника.
1.7.42 г. при сопровождении своих бомбардировщиков на аэродром Сталино в р-не цели встретили 6-ть МЕ-109. Смелыми и решительными атаками вступил в бой, в результате чего сбил 1-го МЕ-109. Вся группа бомбардировщиков, сопровождаемая группой истребителей, в которой был Федоров, благополучно возвратилась на свою базу.
2.8.42 г. при налете бомбардировщиков на аэродром Гетмановская в составе пяти ЯК-1 взлетел под разрывами бомб и вступил в бой с превосходящими силами противника. В результате боя группа сбила 2-х МЕ-110, которые упали горящими на глазах у личного состава полка.
За время боевой работы на Южном Фронте 1941 г. – 42 г. на самолет И-16 произвел 160 боевых вылетов и на самолете ЯК-1 – 162 боевых вылетов. Участвовал в 27 воздушных боях, в результате лично сбил 7 самолетов противника и в составе группы – три самолета противника:
10.7.41 г. 1 Ю-88 в районе Вознесенское
15.8.41 г. 1 ХЕ-111 в районе Каховка
8.9.41 г. 2 МЕ-109 в районе Оскания Нова
10.9.41 г. 1 МЕ-109 в районе Мелитополь
10.12.41 г. 1 Ю-87 в районе Больше-Крепинская
1.7.42 г. 1 МЕ-109 в районе г. Сталино
Все сбитые самолеты противника подтверждаются наземными войсками и летающими экипажами.
//-- СЕВЕРО-КАВКАЗСКИЙ И ЮЖНЫЙ ФРОНТ --//
С прибытием в составе ВВС СКФ 9.4.43 г. принимал активное участие по уничтожению гитлеровских захватчиков на Кубани. За успешно проведенные 8 боевых вылетов на самолете «Аэрокобра», лично сбитые 2 самолета противника, приказом 4 ВА № 038/н от 5.5.43 г. награжден второй Правительственной наградой – орденом «Красное Знамя».
После получения второй Правительственной награды тов. Федоров на самолете «Аэрокобра» произвел 76 боевых вылетов на поле боя противника, участвовал в 22 воздушных боях, в результате которых лично сбил пять самолетов противника и в составе группы – 1 самолет.
13.4. 43 г. 1 МЕ-109 в р-не 5 км зап. Горлач – подтвержд. станция навед.
16.4.43 г. 1 МЕ-109 в р-не 5 км юж. Холмская – старший л-т Фадеев и л-т Труд.
23.8.43 г. 1 МЕ-109 в р-не 5 км ю. з. Криничка – станция наведения.
27.8.43 г. 1 Ю-88 в р-не 5 км юж. Амвросиевка – станция наведения.
29.8.443 г. 1 МЕ-109 в р-не 5 км зап. М. Кирсановка – наземные войска.
27.8.43 г. 6 самолетов «Аэрокобра», ведущий старший лейтенант Федоров вылетели на прикрытие наземных войск в р-н свх. № 2 Свистуны, Екатериновка, Екатериново-Хапрово, в р-не патрулирования южнее Амвросиевка на высоте 3500 метров встретили группу бомбардировщиков Ю-88 и ХЕ-111 под прикрытием истребителей в количестве до 80 самолетов. Ведущий группы Федоров, вступив в бой, одновременно вызывая на помощь по радио дежурную шестерку «Аэрокобр», в результате боя, который вел тов. Федоров, до прибытия подкрепления лично сбил 1Ю-88, который горящий упал южнее Амвросиевка, его ведомый сбил 1 Ю-88. В результате смелых и решительных атак первым двум группам бомбы сбросить прицельно не удалось. Вся шестерка благополучно возвратилась на свой аэродром, вызванная на помощь дежурная шестерка рассеяла остальных бомбардировщиков и вернулась на свою базу с победой, где также было сбито 4 бомбардировщика.
29.8.43 г. группа в составе 10-ти самолетов «Аэрокобра» вылетела в р-н патрулирования по прикрытию своих войск – Федоровка, М.-Кирс аново, Латово, в районе прикрытия встретили группу 50–70 Ю-88 под прикрытием 8-ми МЕ-109. Смелыми и решительными атаками вся десятка по команде ведущего врезалась в строй бомбардировщиков, в результате смелых и отважных атак в этом бою группой сбито 7 самолетов противника, из них: 4 Ю-88 и 3 МЕ-109, из которых один МЕ-109 был сбит тов. Федоровым. Вся отважная десятка возвратилась на свой аэродром, не имея ни одной пробоины на самолете.
При выделении боевых заданий в его эскадрильи и лично у него скрытых дезертирств не было.
В плену и окружении не был, в части находится налицо.
Командир 16 гвардейского иап гвардии подполковник /Исаев/ 4 сентября 1943 г.
Достоин присвоения звания Герой Советского Союза.
Командир 9 гвард. Мариупольской иад гвардии полковник /Дзусов/ 11 сентября 1943 г.
Гвардии старший лейтенант т. Федоров за мужество, героизм, проявленную в боях за Социалистическую Родину, достоин Правительственной награды – присвоения звания Герой Советского Союза.
Командующий 8 воздушной армией генерал-лейтенант авиации /Хрюкин/ 14 сентября 1943 г.
Достоин присвоения звания Герой Советского Союза.
Командующий войсками Южф генерал-полковник /Толбухин/
Член военного совета Южф генерал-лейтенант /Гуров/
Начальник штаба фронта гвардии генерал-лейтенант /Бирюзов/ 20 сентября 1943 г.
Указом от 13.4.1944 г. присвоено звание Герой Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали Золотая Звезда.
Основание: ЦАМО МО. Ф. 33. Оп. 798756. Д. 50. Л. 69–70.
1. Краткое, конкретное изложение личного боевого подвига или заслуг
Тов. Покрышкин за образцы мужества, отваги и героизма, проявленные при выполнении боевых заданий командования на фронтах Отечественной войны, за 51 лично сбитый самолет противника, за произведенные 550 боевых вылетов 19.8.44 г. награжден третьей медалью Золотая Звезда.
За период с апреля по октябрь 1944 года дивизия, под командованием т. Покрышкина, участвовала в боях на Ясском направлении, в составе 2 Украинского фронта и в составе 1 Украинского фронта во Львовской операции, в операциях по форсированию рек Западный Буг, Сан и Висла, по взятию городов Львов, Перемышль, Ярослав и Сандомир.
За этот период авиадивизия произвела 4494 боевых самолето-выл етов, проведено 136 воздушных боев, в которых сбито 259 самолетов противника и своих потерях 50 самолетов.
Лично т. Покрышкин за этот период времени сбил 2 самолета противника, произвел 43 боевых вылета.
Авиадивизия, под командованием гвардии полковника Покрышкина, в январском наступлении 1945 года прикрывает войска 52 армии, которая действует на главном направлении удара в операции по разгрому Ченстоховской группировки противника и выходу на реку Одер. Вела борьбу за завладение господства в воздухе в полосе действий фронта на Ченстоховском, Бреслауском и Краковском направлениях.
За период с 12 по 23 января 1945 года частями дивизии произведено 219 боевых самолето-вылетов, с налетом 199 часов, проведено 9 воздушных боев, в которых сбито 12 самолетов противника. Свои потери – 4 самолета и 3 летчика.
За овладение важным узлом обороны немцев на реке ВАРТА, городом Ченстохов, приказом Верховного Главнокомандующего 17.1.1945 г. № 225 летчикам гвардии полковника Покрышкина объявлена благодарность.
ВЫВОД: За умелое руководство, организацию и успешные боевые действия частей дивизии, которая нанесла немецким захватчикам значительный урон, сбив 271 самолет противника, за лично сбитые 2 самолета противника, за проведенные 43 боевых вылета – достоин Правительственной награды – ордена Кутузова второй степени.
Командир 6 гвардейского истребительного авиационного львовского корпуса гвардии генерал-лейтенант /Утин/
25 января 1945 года
Достоин награждения Правительственной наградой – орденом Суворова второй степени
Командующий 2 воздушной армии генерал-полковник авиации /Красовский/
5 февраля 1945 г.
1. Краткое, конкретное изложение личного боевого подвига или заслуг
Тов. Покрышкин за умелое руководство боевыми действиями частей дивизии в период с апреля 1944 года по 30 января 1945 года награжден орденом Суворова 2 степени.
Авиадивизия под командованием тов. Покрышкина за период с 1 февраля по 30 апреля 1945 года участвовала в операциях по расширению плацдарма за р. Одер и районах Штейнау и Олау и в апрельскую операцию 1945 года.
Авиадивизии в этих операциях ставились задачи по завоеванию господства в воздухе и прикрытию наступающих наземных войск Красной Армии. С выполнением этих боевых задач дивизия справилась хорошо.
В апрельскую операцию авиадивизия прикрывала наземные войска в полосе наступления 4 ТА. Подавив полностью организованное противодействие ВВС противника, дивизия вместе с другими соединениями корпуса прочно обеспечивала наземным войскам сохранность переправ на р. Нейсе и р. Шпрее в самые ответственные моменты. Этим было оказано содействие быстрой группировке частей 4 ТА в ходе упорных наступательных боев и развитии ими непрерывного и стремительного продвижения в южные пригороды Берлина, что завершилось сое динением с наступающими на Берлин войсками 1-го Белорусского фронта и последующим изолированием вражеской столицы.
Одновременно авиадивизия прикрывала наземные части на Виттенбергском направлении и содействовала в овладении г. Виттенберг, за что 27.4.45 г. приказом Верховного Главнокомандующего личному составу дивизии объявлена благодарность.
За период апрельской операции с 16.4 по 30.4.45 г. произведено 1579 боевых самолето-вылетов с налетом 1533 часа, из них: на прикрытие 1319, на разведку – 134, на «охоту» – 34, на штурмовку – 41 и других – 51. Проведено 37 воздушных боев, в которых сбито 44 самолета противника, свои потери 8 самолетов, 2 летчика.
Кроме того, штурмовыми действиями частей дивизии уничтожено на земле 6 самолетов противника, автомашин – 16, паровозов – 5, вагонов – 20, вызвано 27 очагов пожаров.
Приказами Верховного Главнокомандующего двум авиаполкам присвоены собственные наименования.
Авиадивизия награждена орденом «Красного Знамени».
ВЫВОД: За умелое руководство, организацию и успешные боевые действия частей дивизии, чем обеспечивал успех наземных войск, достоин награждения орденом Кутузова второй степени.
Командир 6 гвардейского истребительного авиационного Львовского корпуса гвардии генерал-лейтенант /Утин/
Достоин награждения Правительственной наградой – орденом Кутузова второй степени
Командующий 2 воздушной армией генерал-полковник авиации /Красовский/ 4 мая 1945 г.
СЕКРЕТНО
Экз. № 2
//-- ПРИКАЗ --//
//-- 16 ГВАРДЕЙСКОМУ ИСТРЕБИТЕЛЬНОМУ АВИАПОЛКУ --//
//-- № 028 --//
4 марта 1944 г.
Действующая Армия
СОДЕРЖАНИЕ: О выплате денежного вознаграждения летному составу полка за 30, 50, 80 успешно проведенных боевых вылетов без поломок, аварий и потерь ориентировки.
1. Командиру полка – гвардии подполковнику Исаеву Николаю Васильевичу, за успешно проведенные 30 боевых вылетов с 14 апреля по 1 сентября 1943 года – 14 боевых вылетов и с 1 сентября по 20 сентября – 43 г. – 16 боевых вылетов, на самолете «Аэрокобра» 219158, выплатить денежное вознаграждение в сумме 2000 рублей.
2. Зам. командиру полка по ВСС – гвардии майору Покрышкину Александру Ивановичу, за успешно проведенные 50 боевых вылетов с 1.9. по 2.11.43 года на самолете «Аэрокобра» 25036, выплатить денежное вознаграждение в сумме 3000 рублей.
3. Штурману полка – гвардии майору Речкалову Григорию Андреевичу, за успешно проведенные 50 боевых вылетов с 1.9. по 31.10.43 го да на самолете «Аэрокобра» 29744, выплатить денежное вознаграждение в сумме 4000 рублей.
4. Командиру эскадрильи – гвардии капитану Олефиренко Ивану Константиновичу, за успешно проведенные 80 боевых вылетов с 1.9. по 28.11.43 года на самолете «Аэрокобра» 25041, выплатить денежное вознаграждение в сумме 4000 рублей.
5. Командиру эскадрильи – гвардии капитану Федорову Аркадию Васильевичу, за успешно проведенные 50 боевых вылетов с 1.9. по 26.10.43 года и 80 боевых вылетов 1.9. по 3.12.43 года на самолете «А эрокобра» 29618, выплатить денежное вознаграждение в сумме 7000 рублей.
6. Командиру эскадрильи – гвардии капитану Клубову Александру Федоровичу, за успешно проведенные 50 боевых вылетов с 1.9. по 1.10.43 года и 1.9. по 3.12.43 года 80 боевых вылетов 1.9. по 6.11.43 года на самолете «Аэрокобра» № 29157, выплатить денежное вознаграждение в сумме 7000 рублей.
7. Командиру АЭ – гвардии капитану Еремину Павлу Кузмичу, за успешно проведенные 80 боевых вылетов с 1.9. по 1.12.43 года на самолете «Аэрокобра» 29146, выплатить денежное вознаграждение в сумме 4000 рублей.
8. Зам. командира эскадрильи – гвардии старшему лейтенанту Жердеву Виктору Ивановичу, за успешно проведенные 80 боевых вылетов с 1.9. по 1.12.43 года на самолете «Аэрокобра» 25622, выплатить денежное вознаграждение в сумме 4000 рублей.
9. Зам. командира АЭ – гвардии старшему лейтенанту Старчикову Николаю Алексеевичу, за успешно проведенные 80 боевых вылетов с 1.9. по 30.11.43 года на самолете «Аэрокобра» 29624, выплатить денежное вознаграждение в сумме 4000 рублей.
10. Зам. командира АЭ – гвардии старшему лейтенанту Труд Анд рею Ивановичу, за успешно проведенные 80 боевых вылетов с 1.9. по 17.12.43 года на самолете «Аэрокобра» 218664, выплатить денежное вознаграждение в сумме 4000 рублей.
11. Зам. командира эскадрильи – гвардии лейтенанту Цветкову Вениамину Павловичу, за успешно проведенные 80 боевых вылетов с 1.9. по 16.11.43 года на самолете «Аэрокобра» 24566, выплатить денежное вознаграждение в сумме 4000 рублей.
12. Командиру звена – гвардии лейтенанту Чистову Николаю Александровичу, за успешно проведенные 50 боевых вылетов с 1.9 по 7.10. 43 г. и 80 боевых вылетов с 1.9. по 26.11.43 года на самолете «Аэрокобра» 28801, выплатить денежное вознаграждение в сумме 7000 рублей.
13. Командиру звена – гвардии лейтенанту Трофимову Николаю Леонтьевичу, за успешно проведенные 80 боевых вылетов с 1.9 по 14.11.43 г. на самолете «Аэрокобра» 29559, выплатить денежное вознаграждение в сумме 4000 рублей.
14. Командиру звена – гвардии лейтенанту Ивашко Александ ру Романовичу, за успешно проведенные 80 боевых вылетов с 1.9 по 1.12.43 г. на самолете «Аэрокобра» 28994, выплатить денежное вознаграждение в сумме 4000 рублей.
15. Летчику старшему – гвардии лейтенанту Сухову Константину Васильевичу, за успешно проведенные 50 боевых вылетов с 1.9 по 10.10.43 г. на самолете «Аэрокобра» 218686, выплатить денежное вознаграждение в сумме 3000 рублей.
16. Летчику старшему – гвардии лейтенанту Голубеву Георгию Гордеевичу, за успешно проведенные 80 боевых вылетов с 1.9 по 27.11.43 г. на самолете «Аэрокобра» 28804, выплатить денежное вознаграждение в сумме 4000 рублей.
17. Летчику старшему – гвардии лейтенанту Торбееву Александру Петровичу, за успешно проведенные 80 боевых вылетов с 1.9 по 5.12.43 г. на самолете «Аэрокобра» 29524, выплатить денежное вознаграждение в сумме 4000 рублей.
18. Летчику старшему – гвардии лейтенанту Никитину Виктору Никитовичу, за успешно проведенные – нет данных.
19. Старшему летчику – гвардии лейтенанту Кетову Петру Васильевичу, за успешно проведенные 50 боевых вылетов с 1.9 по 10.10.43 г. и 80 боевых вылетов с 1.9 по 14.11.43 г. на самолете «Аэрокобра» 24894, выплатить денежное вознаграждение в сумме 7000 рублей.
20. Летчику – гвардии мл. лейтенанту Белозерову Николаю Дмитриевичу, за успешно проведенные 50 боевых вылетов с 1.9 по по 9.12.43 г. на самолете «Аэрокобра» 24926, выплатить денежное вознаграждение в сумме 3000 рублей.
21. Летчику – гвардии мл. лейтенанту Новикову Михаилу Михайловичу, за успешно проведенные 50 боевых вылетов с 1.9 по 1.12.1943 года на самолете «Аэрокобра» 29566, выплатить денежное вознаграждение в сумме 3000 рублей.
22. Летчику – гвардии младшему лейтенанту Руденко Ивану Степановичу, за успешно проведенные 50 боевых вылетов с 1.9 по 18.12.43 года на самолете «Аэрокобра» 29565, выплатить денежное вознаграждение в сумме 3000 рублей.
23. Летчику – гвардии мл. лейтенанту Березкину Вячеславу Арефьевичу, за успешно проведенные 30 боевых вылетов с 23.7 по 1.9.1943 года 14 боевых вылетов и с 27.11. по 1.1.44–16 боевых вылетов, на самолете «Аэрокобра» 28770, выплатить денежное вознаграждение в сумме 2000 рублей.
Основанием выплаты вознаграждения летному составу являются боевые донесения и летные книжки.
За командира 16 гвардейского иасп гвардии подполковник /Погребной/
За начальника штаба 16-го гиасп гвардии капитан /Коцюбинский/
Отп. в 2 экз.
1 экз. – ФО 427 БАО
2 экз. – в дело
СЕКРЕТНО
Экз. № 1
//-- ПРИКАЗ --//
//-- 16 ГВАРДЕЙСКОМУ ИСТРЕБИТЕЛЬНОМУ АВИАЦИОННОМУ ПОЛКУ --//
//-- № 088 --//
5-го октября 1943 г. Действующая армия
СОДЕРЖАНИЕ: О выплате денежного вознаграждения летному составу полка за сбитые в воздушных боях самолетов противника.
1. Гвардии майору Покрышкину Александру Ивановичу за сбитый в воздушном бою самолет МЕ-109 20.4.43 г. выплатить денежное вознаграждение по приказу НКО № 0489 – ОДНУ ТЫСЯЧУ рублей.
ОСНОВАНИЕ: подтверждение к-ра 244 БАП.
2. Гвардии лейтенанту Старчикову Николаю Алексеевичу за сбитый в воздушном бою самолет МЕ-109 24.4.43 г. выплатить денежное вознаграждение по приказу НКО № 0489 – ОДНУ ТЫСЯЧУ рублей.
ОСНОВАНИЕ: подтверждение к-ра 244 БАП.
3. Гвардии младшему лейтенанту Табаченко Петру Петровичу за сбитый в воздушном бою самолет МЕ-109 24.4.43 г. выплатить денежное вознаграждение по приказу НКО № 0489 – ОДНУ ТЫСЯЧУ рублей.
ОСНОВАНИЕ: подтверждение к-ра 244 БАП.
4. Гвардии майору Покрышкину Александру Ивановичу за сбитый в воздушном бою самолет МЕ-109 24.4.43 г. выплатить денежное вознаграждение по приказу НКО № 0489 – ОДНУ ТЫСЯЧУ рублей.
ОСНОВАНИЕ: подтверждение к-ра 244 БАП.
5. Гвардии капитану Речкалову Григорию Андреевичу, за сбитый в воздушном бою самолет противника МЕ-109 29.4.43 г. выплатить денежное вознаграждение по приказу НКО № 0489 – ОДНУ ТЫСЯЧУ рублей.
ОСНОВАНИЕ: подтверждение начальника штаба 205АП.
6. Гвардии майору Покрышкину Александру Ивановичу за сбитый в воздушном бою самолет МЕ-109 30.4.43 г. выплатить денежное вознаграждение по приказу НКО № 0489 – ОДНУ ТЫСЯЧУ рублей.
ОСНОВАНИЕ: подтверждение нач. штаба 298 ИАП.
7. Гвардии старшему лейтенанту Искрину Николаю Михайловичу за сбитый в воздушном бою самолет противника Ю-88 15.4.43 г. выплатить денежное вознаграждение по приказу НКО № 0489 – ДВЕ ТЫСЯЧИ рублей.
ОСНОВАНИЕ: подтверждение поста ПВО 56 Армии.
8. Гвардии старшему лейтенанту Фаддееву Вадиму Ивановичу за сбитый в воздушном бою самолет противника МЕ-109 29.4.43 г. выплатить денежное вознаграждение по приказу НКО № 0489 – ОДНУ ТЫСЯЧУ рублей.
ОСНОВАНИЕ: подтверждение поста ПВО 56 Армии.
9. Гвардии капитану Тетерину Леониду Владимировичу за сбитый в воздушном бою самолет противника МЕ-109 29.4.43 г. выплатить денежное вознаграждение по приказу НКО № 0489 – ОДНУ ТЫСЯЧУ рублей.
ОСНОВАНИЕ: подтверждение поста ПВО 56 Армии.
10. Гвардии майору Покрышкину Александру Ивановичу за сбитый в воздушном бою самолет МЕ-109 4.5.43 г. выплатить денежное вознаграждение по приказу НКО № 0489 – ОДНУ ТЫСЯЧУ рублей.
ОСНОВАНИЕ: подтверждение поста ПВО 56 Армии.
11. Гвардии младшему лейтенанту Табаченко Петру Петровичу за сбитый в воздушном бою самолет противника МЕ-109 10.5.43 г. выплатить денежное вознаграждение по приказу НКО № 0489 – ОДНУ ТЫСЯЧУ рублей.
ОСНОВАНИЕ: подтверждение поста ПВО 56 Армии.
12. Гвардии капитану Речкалову Григорию Андреевичу за сбитый в воздушном бою самолет противника МЕ-109 29.4.43 г. выплатить денежное вознаграждение по приказу НКО № 0489 – ОДНУ ТЫСЯЧУ рублей.
ОСНОВАНИЕ: подтверждение нач. штаба 57 ГИАП.
13. Гвардии майору Покрышкину Александру Ивановичу за сбитый в воздушном бою самолет Ю-88 29.5.43 г. выплатить денежное вознаграждение по приказу НКО № 0489 – ДВЕ ТЫСЯЧИ рублей.
ОСНОВАНИЕ: подтверждение наземной части 39508.
14. Гвардии капитану Лукьянову Сергею Ивановичу за сбитый в воздушном бою самолет противника Ю-87 22.8.43 г. выплатить денежное вознаграждение по приказу НКО № 0489 – ДВЕ ТЫСЯЧИ рублей.
ОСНОВАНИЕ: радиограмма к-ды гл. радиостанции наведения 8 ВА при 42 КККК.
15. Гвардии капитану Лукьянову Сергею Ивановичу за сбитый в воздушном бою самолет противника Ю-87 22.8.43 г. выплатить денежное вознаграждение по приказу НКО № 0489 – ДВЕ ТЫСЯЧИ рублей.
ОСНОВАНИЕ: радиограмма к-ды гл. радиостанции наведения 8 ВА при 42 КККК.
16. Гвардии лейтенанту Цветкову Вениамину Павловичу за сбитый в воздушном бою самолет ФВ-189 23.8.43 г. выплатить денежное вознаграждение по приказу НКО № 0489 – ОДНУ ТЫСЯЧУ рублей.
ОСНОВАНИЕ: радиограмма к-ды гл. радиостанции наведения 8 ВА при 42 КККК.
17. Гвардии младшему лейтенанту Трофимову Николаю Леонтьевичу за сбитый в воздушном бою самолет противника Ю-87 23.8.43 г. выплатить денежное вознаграждение по приказу НКО № 0489 – ДВЕ ТЫСЯЧИ рублей.
ОСНОВАНИЕ: радиограмма к-ды гл. радиостанции наведения 8 ВА при 42 КККК.
18. Гвардии капитану Лукьянову Сергею Ивановичу за сбитый в воздушном бою самолет противника ФВ-189 23.8.43 г. выплатить денежное вознаграждение по приказу НКО № 0489 – ДВЕ ТЫСЯЧИ рублей.
ОСНОВАНИЕ: радиограмма к-ды гл. радиостанции наведения 8 ВА при 42 КККК.
19. Гвардии капитану Речкалову Григорию Андреевичу за сбитый в воздушном бою самолет противника Ю-88 26.8.43 г. выплатить денежное вознаграждение по приказу НКО № 0489 – ДВЕ ТЫСЯЧИ рублей.
ОСНОВАНИЕ: радиограмма к-ды гл. радиостанции наведения 8 ВА при 42 КККК.
20. Гвардии старшему лейтенанту Федорову Аркадию Васильевичу за сбитый в воздушном бою самолет противника Ю-88 27.8.43 г. выплатить денежное вознаграждение по приказу НКО № 0489 – ДВЕ ТЫСЯЧИ рублей.
ОСНОВАНИЕ: радиограмма к-ды гл. радиостанции наведения 8 ВА при 42 КККК.
21. Гвардии лейтенанту Цветкову Вениамину Павловичу за сбитый в воздушном бою самолет противника Ю-88 27.8.43 г. выплатить денежное вознаграждение по приказу НКО № 0489 – ДВЕ ТЫСЯЧИ рублей.
ОСНОВАНИЕ: радиограмма к-ды гл. радиостанции наведения 8 ВА при 42 КККК.
22. Гвардии старшему лейтенанту Олефиренко Ивану Константиновичу за сбитый в воздушном бою самолет противника ФВ-189 18.9.43 г. выплатить денежное вознаграждение по приказу НКО № 0489 – ДВЕ ТЫСЯЧИ рублей.
ОСНОВАНИЕ: подтверждение 30 Кр. КЛ.
23. Гвардии майору Покрышкину Александру Ивановичу за сбитый в воздушном бою самолет Ю-88 19.9.43 г. выплатить денежное вознаграждение по приказу НКО № 0489 – ДВЕ ТЫСЯЧИ рублей.
ОСНОВАНИЕ: подтверждение рации наведения 8 ВА при ККК.
24. Гвардии капитану Речкалову Григорию Андреевичу за сбитый в воздушном бою самолет противника ХЕ-111 19.9.43 г. выплатить денежное вознаграждение по приказу НКО № 0489 – ДВЕ ТЫСЯЧИ рублей.
ОСНОВАНИЕ: радиограмма рации наведения 8 ВА при 42 КККК.
25. Гвардии майору Покрышкину Александру Ивановичу за 2 сбитых в воздушном бою самолета противника 2 Ю-88 21.9.43 г. выплатить денежное вознаграждение по приказу НКО № 0489 – ЧЕТЫРЕ ТЫСЯЧИ рублей.
ОСНОВАНИЕ: Акт 9 ГКККД от 21.9.43 г.
26. Гвардии старшему лейтенанту Самсонову Александру Дмитриевичу за сбитый в воздушном бою самолет противника ХЕ-111 26.9.43 г. выплатить денежное вознаграждение по приказу НКО № 0489 – ДВЕ ТЫСЯЧИ рублей.
ОСНОВАНИЕ: подтверждение актом в составе 117 ГИАП и представителей 871 БАО.
27. Гвардии младшему лейтенанту Чистову Николаю Александровичу за сбитый в воздушном бою самолет противника МЕ-109 6.10.43 г. выплатить денежное вознаграждение по приказу НКО № 0489 – ОДНУ ТЫСЯЧУ рублей.
ОСНОВАНИЕ: подтверждение штаба 28-й Армии.
28. Гвардии старшему лейтенанту Самсонову Александру Дмитриевичу за сбитый в воздушном бою самолет противника МЕ-109 6.10.43 г. выплатить денежное вознаграждение по приказу НКО № 0489 – ОДНУ ТЫСЯЧУ рублей.
ОСНОВАНИЕ: подтверждение штаба 28-й Армии.
29. Гвардии майору Покрышкину Александру Ивановичу за сбитый в воздушном бою самолет противника Ю-88 7.10.1943 года выплатить денежное вознаграждение по приказу НКО № 0489 – ДВЕ ТЫСЯЧИ рублей.
ОСНОВАНИЕ: подтверждение 28 Армии /штаба/.
Все подтверждающие документы находятся в делах 16 ГИАП.
Командир 16 гвардейского иап гвардии подполковник /И с а е в – Покрышкин [6 - Приказ подписан не Исаевым, а Покрышкиным.]/
За начальника штаба 16-го иап гвардии ст. лейтенант /Коцюбинский/
Отпеч. 2 экз.
Экз. № 1 – фо 609 БАО
Экз. № 2 – в дело /М.Б./
ЦАМО РФ. Ф. 16 гиап. Приказы по полку 1943 г. Оп. 296915с. С. 168–171.
//-- СПРАВКА --//
//-- о подтверждении на сбитые самолеты противника Дважды Героем Советского Союза подполковником Покрышкиным Александром Ивановичем --//
Выполняя задания на расчистку воздуха в районе Киевское, Молдаванское 22.7.43 г. в завязавшемся воздушном бою сбил 1 Ме-109, который горящим упал ю. з. Киевское. Сбитый самолет подтверждают летчики – Чертов и Жердев.
23.7.43 г. выполняя задание на расчистку воздуха в районе Новый, Гоголя, Долгождановский, в воздушном бою сбил 1 Ме-109, который упал в районе Калиновский. Сбитый самолет подтверждают летчики – Федоров и Чистов.
17.8.43 г. вылетая на охоту в район Долгенькая и Маяки, в воздушном бою сбил 1 Ю-88, который горящим загорелся и упал в районе Белбасовка. Падение сбитого самолета подтверждают летающие экипажи и радиостанция наведения.
Патрулируя в районе Калиновка, Успенская 22.8.43 г. на Н-3500 м в завязавшемся воздушном бою сбил 1 Ме-109, который горящим упал в районе Успенская. Сбитый самолет подтверждают летчики – Труд, Жердев, Голубев.
Выполняя задание на прикрытие наземных войск в районе Успенская, Калиновка, в завязавшемся воздушном бою с группой до 20 Ю-87 тов. Покрышкин сбил 1 Ю-87, который горящим упал северо-западнее Артемовска. Сбитый самолет подтверждает радиостанция наведения «Тигр» и летчики Труд, Жердев.
24.8.43 г. прикрывая наземные войска в районе Успенская, Сухая, Крынка, в завязавшемся воздушном бою с 4 Ме-109 тов. Покрышкин сбил 1 Ме-109, который горящим упал в районе южнее Харьковский.
Сбитый самолет подтверждает радиостанция наведения «Тигр».
19.9.43 г. вылетая на прикрытие наземных войск в районе Ново-Михайловка, Б. Токмак, на Н-7000 м встретил Ю-88. В результате смелых атак сбил Ю-88, который горящим упал в районе восточнее Терпение. Сбитый самолет подтверждает радиостанция наведения «Тигр», летчики Жердев, Голубев, Сухов.
21.9.43 г., прикрывая наземные войска в районе Тифенбрун, Чунгул, Ворошиловка, встретили 5 Ю-88, в результате смелых атак тов. Покрышкин сбил 1 Ю-88, который взорвался в воздухе и упал в районе севернее Б. Токмак. Сбитый самолет подтверждает штаб 9 ГМИАД, летчики Жердев, Голубев.
Прикрывая наземные войска в районе Тифенбрун, Чугур в завязавшемся воздушном бою с 5 Ю-88, т. Покрышкин сбил 1 Ю-88, который горящим упал в районе юго-западнее Молочанска, сбитый самолет подтверждает радиостанция наведения и летчики Сухов, Голубев.
21.9.43 г. прикрывая наземные войска в районе Ворошиловка, в воздушном бою сбил 2 Ю-87, которые горящими упали в районах Тифенбрун, вост. Б. Токмак, сбитые самолеты подтверждает командир 133 стрелкового полка и летающие экипажи.
7.10.43 г. вылетая на охоту за разведчиками противника в рай оне озера Молочное на Н-3000 мт, атаковал и сбил 1 Ю-88, который горящим упал в районе западная окраина Тамбовка. Сбитый самолет подтверждает командование 23 и 37 стрелкового корпуса.
5.11.43 г. вылетая на охоту в паре, встретили звено Ю-52 возвращающихся из Крыма, в результате смелых атак Покрышкин сбил 1 Ю-52, его ведомый сбил 2-го Ю-52, которые горящими упали в Каркинитский залив. Сбитый самолет подтверждает его ведомый Голубев и личный рапорт…жа, с утверждением командира дивизии.
6.11.43 г. вылетая на охоту в Каркинитский залив, встретил 1 Ю-52, шедший из Крыма, т. Покрышкин произвел по нему атаку и зажег его, который взорвался и упал в море. Сбитый самолет подтверждает его ведомый летчик Голубев и утверждение командиром дивизии его рапорта.
19.11.43 г. вылетая на охоту за паровозами противника в Крым, под облачностью встретил 1 Ю-52, которого атаковал, в результате Ю-52 горящий врезался в воду. Сбитый самолет подтверждает ведомый летчик Речкалов и утверждает командир дивизии.
Прикрывая наземные войска в районе Коса на Н-3500 м. Встретили 18 Ю-87, производя атаку, т. Покрышкин сбил Ю-87, который загорелся и упал в районе восточнее острова Русский. Сбитый самолет подтверждает радиостанция наведения «Корень-7» и летчики Голубев, Жердев.
16.12.43 г. выполняя полет на охоту в воздушном бою, сбил один Физелер-Шторф, который горящим упал в районе юго-западнее Калиновка. Сбитый самолет подтверждает летчик Речкалов и утв ерждает командир дивизии.
Начальник штаба 16 гв. иап гвардии подполковник /Датский/ 21 декабря 1943 г.
Верно: нач. 3 отделения 6 отд. УК ВВС гв. майор подпись 28.6.49 г.
(ЦМ ВС РФ – копия)
//-- СПРАВКА --//
//-- о подтверждении на сбитые самолеты противника Героем Советского Союза гвардии капитаном Речкаловым Григорием Андреевичем --//
Выполняя задание на прикрытие наземных войск в районе Алевра, выс. 118, совхоз Табаковод 4.5.43 г. в завязавшемся воздушном бою сбил 1 МЕ-109, который загорелся и упал в районе Неберджаевская. 2-го МЕ-109 атаковал сзади в хвост, самолет противника загорелся и упал на высоту 151,6. Сбитые самолеты подтверждает радиостанция наведения «Белка-5», летчики – Степанов, Табаченко.
Прикрывая наземные войска в районе М. Греческий, Н. Баканская, Неберджаевская 5.5.43 г., в завязавшемся воздушном бою Речкалов сбил 1 МЕ-109, который горящим упал в районе зап. 3 км Крымская. Сбитый самолет подтверждают – летчики мл. л-т Табаченко, Степанов.
Прикрывая наземные войска в районе южнее Крымская, Молдаванская, Неберджаевская 8.5.43 г. в воздушном бою т. Речкалов сбил 1 МЕ-109, который подтверждают летающие экипажи 57 гиап и 1 Ю-87, который горящим упал на западной окраине Н. Баканская. Сбитый самолет подтверждают летчики – Труд, Степанов.
Прикрывая наземные войска в районе Неберджаевская, Н. Баканская, в завязавшемся воздушном бою т. Речкалов сбил 1 МЕ-109 14.5.43 г., сбитый самолет упал в районе западнее Неберджаевская, падение которого подтверждает капитан Тетерин, мл. л-т Табаченко.
28.5.43 г., прикрывая наземные войска в районе южн. окраина Киевской, Самсоновский, в завязавшемся воздушном бою т. Речкалов сбил 1 МЕ-109, который упал в районе южнее Киевское. Падение сбитого самолета подтверждает радиостанция наведения «Лисица-1» и летающие экипажи.
16.8.43 г., прикрывая наземные войска в районе Изюм, Студенок, в воздушном бою т. Речкалов сбил 1 МЕ-109, который упал в районе 2–3 км сев. Ивановский. Сбитый самолет подтверждают летчики Чистов, Клубов.
17.8.43 г., прикрывая наземные войска в районе Долгенькая, Маяки, в воздушном бою т. Речкалов сбил 1 МЕ-109. Горящий самолет упал в районе 3 км южнее Краснополье. Падение сбитого самолета подтверждают летчики – Карпов, Чистов.
Прикрывая наемные войска в районе Артемовка, Калиновка, 26.8.43 г. на выходе из пикирования т. Речкалов сбил 1 Ю-88, который горящим упал в районе южнее Квашино. Сбитый самолет подтверждает радиостанция наведения и летающие экипажи.
29.8.43 г., выполняя задание на прикрытие наземных войск в районе Федоровка, М. Кирсановка в воздушном бою т. Речкалов сбил 2 МЕ-109, из которых один горящим упал в районе 4 км восточнее Ново-Спасовский и второй 5 км восточнее Марфинская. Падение сбитых самолетов подтверждают летчики – Клубов, Федоров, Черников, Чистов.
30.8.43 г., прикрывая наземные войска в районе Тимофеевка, Федоровка, в воздушном бою т. Речкалов сбил Ю-87, который горящим упал в районе 2 км южнее Ново-Хрещатик. Подтверждают летчики – Труд, Чистов.
Прикрывая наземные войска в районе Коньково, Чермалык, Сартане, 2.9.43 г. в воздушном бою сбил 1 МЕ-109. Сбитый самолет упал в районе Калинин, что подтверждают летчики Жердев, Сухов.
19.9.43 г., выполняя задание на прикрытие наземных войск, в районе Н. Михайловка, Б. Токмак, в воздушном бою сбил 1 ХЕ-111, горящий самолет упал в районе 5–6 км севернее Мелитополь. Сбитый самолет подтверждает радиостанция наведения 8 ВА и гв. майор Бычков.
26.9.43 г., прикрывая наземные войска в районе Эристовка, ГельДенберг, Ворошиловка, сбил 1 МЕ-109. Сбитый самолет упал в районе Б. Токмак, что подтверждают летчики – Клубов, Чистов, Сухов.
1.10.43 г., прикрывая наземные войска в районе Показной, Червоный, Ровное, в воздушном бою сбил 3 Ю-87, сбитые самолеты упали в районах – Дмитриевка, Карлсруэ. Радостный. Сбитые самолеты подтверждают летавшие экипажи и радиостанция наведения «Тигр».
16.10.43 г., вылетая на перехват самолета Ю-88 в районе Сапурная, на Н-4000 мт встретил его, идущего с курсом на восток. Тов. Речкалов атаковал его, в результате чего самолет загорелся, упал в районе 10–15 км западнее Ногайск. Личный рапорт экипажа сбитого самолета утверждает командир дивизии.
24.10.43 г., прикрывая наземные войска в районе Васильевка, В. Тарасовка, Ивановка, в воздушном бою сбил 2 МЕ-109, которые горящими упали в районе Михайловка, Бурчак. Сбитые самолеты подтверждают летающие экипажи и радиостанция наведения «Тигр».
Прикрывая наземные войска в районе Веселое, Н. Николаевка, 26.10.43 г. в воздушном бою сбил 1 Ю-88. Сбитый самолет упал в 3 км сев. зап. Веселое. Подтверждают – полковник Дзусов, мл. л-т Голубев.
1.11.43 г., прикрывая наземные войска в районе Перекоп, в воздушном бою сбил 3 Ю-87, которые упали западнее и юго-западнее Перекоп. Сбитые самолеты подтверждает наземная часть Полевая Почта 24433.
1.12.43 г., прикрывая свои войска в районе острова Русский, в воздушном бою сбил 1 Ю-87, который упал 2–3 км сев. Бурчак. Сбитый самолет подтверждает радиостанция наведения «Рак ета-7».
Вылетая на охоту за самолетами противника Ю-52 в районе Тендеровская Коса, 7.12.43 г. на бреющем полете встретили 3 Ю-52, которые шли с Крыма. Левого в звене сверху сзади атаковал Речкалов, который загорелся и упал в воду в районе Тендеровская Коса. Сбитый самолет подтверждает летчик Голубев и рапорт экипажа подтверждает командир дивизии.
Вылетая на охоту за Ю-52, 12.12.43 г. в районе Херсон, Тендеровская Коса, Одесса, в районе Аджалийского лимана сбил 1 Ю-52, сбитый самолет подтверждает гв. ст. л-т Олефиренко, и рапорт экипажа подтверждает командир дивизии.
Начальник штаба 16 гвардейского иап гвардии подполковник /Датский/ 21 декабря 1943 г.
(Из личного дела генерал-майора авиации дважды Героя Советского Союза Речкалова Г.А.)