Александр Каравдин
Парадокс

   © ЭИ «@элита» 2013

   Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

160 день 900 год

   Грозовые тучи, затянувшие иссиня-чёрное небо, под рёв ветра поглотили серебряно-призрачный диск. Растворившийся в ночной мгле Нордор уродливым нагромождением высился над белёсым туманом, клубящимся под его стенами. Усердный фонарщик, одиноко бредущий по тёмным улицам города, зевая, зажигал один фонарь за другим. Он далеко не первую ночь освещал Нордор, и поэтому дозорные, съёжившись, издали завидев его, в знак приветствия подняли алебарды. Помахав в ответ, старый фонарщик хотел свернуть, но внезапно был сбит с ног юношей.
   – Простите! – прокричал оборванец и скрылся из виду. Старый фонарщик сердито потёр спину.
   Беглеца уличные парни прозвали «Бифкейком», что с нордорского диалекта означает «мускулы». Или сокращённо – Бифом. В семнадцать лет он обладал могучем здоровьем и недюжинной силой, не уступающей взрослому мужчине. За что и получил прозвище. Появился юноша в Нордоре два года назад.
   Дозорный Восточных ворот поначалу не впускал оборванца, вышедшего со стороны Кряжного леса, честно исполняя эдикт монарха. Но потом кардинально изменил отношение. Возможно, проснувшееся сострадание, а скорей – снизошедшая с пузатого бутыля благодать повлияла на его решение.
   Но вернёмся к юноше.
   Скрывшись в очередном переулке, Биф остановился, пытаясь унять учащённое дыхание. Глаза его неустанно бегали из стороны в сторону, выискивая среди мрака ненавистные очертания преследователей.
   Несколько раз глубоко вздохнув, юноша приготовился к дальнейшему бегу. Он сделал один шаг прежде, чем голова ужасно заболела.
   Они возвращались!
   Вокруг, словно в алом мареве, затолпились люди со ржавыми клинками. С каждым вздохом их становилось всё больше и больше. Напуганный до ужаса юноша закричал. Некоторые из людей бросались наутёк, другие, подобно чарам, растворялись в воздухе, проваливались сквозь землю. Биф было поверил в победу, но внезапный удар клинка прервал его крик. На мгновение мелькнуло обрамлённое белым лицо, и мир потух.
   Сквозь пелену, Биф видел, как преследователи обступают его со всех сторон.
   Инстинктивно юноша вскочил на ноги, загнанно крутя головой. Выхода нет! Они поймали его!
   – Что вам надо?! – отчаянно вскричал Биф.
   – Для начала – несколько медяков и извинения, на коленях, – спокойно ответил вышедший из толпы Веня.
   Его персона на первый взгляд ничем не выделялась среди большинства нордорских оборванцев. Плечи узкие, рост кое-как достигал среднего, да и возраст не превышал шестнадцати. Единственная татуировка на лице – незамысловатые волнистые линии, наколотые зелёным цветом: «Иду по стопам отца». Хотя к его годам у многих коренных мальчишек уже было около трёх. Но, тем не менее, в нём всё же было что-то, заставляющее людей подчиняться ему немедля, беспрекословно.
   – Что замолчал, урод? – ухмыльнувшись, спросил Веня.
   – Я не урод, – под нос пробурчал Биф.
   – Чего?!
   – Я – не урод, – более уверенно повторил юноша, облизав пересохшие губы.
   – Ещё какой! – немая сцена. – Слушай, пока я добрый, давай по-хорошему. Отдаёшь медяки за то, что топчешь нашу землю, пришлый, извиняешься, и мы, может быть, тебя не тронем. Идёт?
   – Нет, – Биф покачал головой, – я вам ничего не должен.
   Веня наигранно улыбнулся, подмигнув одному из прихлебателей.
   – Ты, видимо, забыл кто Я, – его смрадное дыхание ударило в лицо Бифа. – Пришлый.
   – Я ничего не отдам, – дрожащим голосом произнёс юноша.
   – Вот оно что, – Веня артистично призадумался и со всего маху дал пощёчину.
   Биф прижал к алеющему следу пятерни холодную ладонь. Щека неимоверно горела.
   – Что? Страшно?! – вскричал радостный Веня. – Может, поплачешь? А? Мы девочек любим. Даже очень, – последние слова вызвали повальный смех шайки.
   Биф непонимающе закрутил головой, всматриваясь в страшные, вселяющие ужас лица.
   – Всё! Шабаш! – смеющимся тоном приказал Веня. – Так что, пришлый, – приятельски подмигнул, – отдашь нам законные медяки? Или, может, будешь нашей девочкой? А?
   Собравшись с силами, Биф твёрдым голосом произнёс:
   – Я вам ничего не отдам! Это первое…
   – Да ты ещё считать будешь?! – словно гром прозвучал разъярённый голос Вени.
   – Буду… – начал Биф.
   Но, увы, не закончил. Маленький, не отличающийся здоровьем Веня с размаху деревенского воротилы ударил в переносицу юноше. Биф, в полном недоумении, закрыл лицо руками, получив ещё с десяток оплеух от других членов шайки. Методичное, проверенное временем, избиение одного толпой по странному стечению обстоятельств подвело уличных оборванцев.
   Биф, которому следовало упасть, выпрямив спину, принялся бить в ответ. Неумело, нескоординировано. Но всё же – бил. И один за другим падали оборванцы.
   Удивлённый столь ярым отпором, Веня привычным движением скользнул во внутренний карман безрукавки. Небольшое ржавое лезвие ножа, прикрытое серой тряпкой, ужом прыгнуло под рёбра Бифа.
   – Сваливаем! – проорал Веня, скрываясь во мраке переулка.
   Некогда грозная шайка уличных оборванцев, с присущей напуганной толпе суматохой, в течение нескольких вздохов скрылась во мгле. Биф остался один. Он неуверенно сделал два шага к стене, усмехнулся и спокойно лёг на холодную, застланную каменными плитами землю…
   Как писал Эльнер Земмурский, необычайность Нордора выявляется, в первую очередь, в грязных чахлых улочках, хаотично расходящихся от центрального рынка. Особенно это касается самой опасной части города – Западной Четверти, где даже суровые Стражники Короны, призванные охранять народ от беззакония, стараются как можно реже показывать свой доспех.
   Поэтому ничего удивительного, что никто не видел, как к умирающему Бифу подошёл светловолосый мужчина.

168 день 900 года

   Два отличных друг от друга голоса невыносимо резали чуткие уши Бифа. Грубый с хрипотцой бас и звонкий мелодичный тон. Юноша прислушался.
   – Теперь давайте перейдём непосредственно к причине столь раннего завтрака, – мелодичный голос звучал завораживающе спокойно. – Что вы можете о нём рассказать?
   – Ну, он промышляет в оружейной лавке, – чувствовалось, что обладатель баса волнуется.
   – Кузнец?
   – Что Вы! Куда ему? Он просто продаёт оружие, и ничего больше. Торговец.
   – Его специфика?
   – ???
   – Я извиняюсь. Просто не всегда получается подобрать подходящее понятное всем слово, – человеческая трель на мгновение утихла. – Так, всё же. Каким оружием владеет торговец?
   – Да у него нож из рук выскальзывает, – усмехнулся бас. – Куда уж там говорить о…
   – Я понял, – прервал собеседник. – Тогда в чём проблема?
   – В двух нурийцах. Оружейник повсюду водит их собой… как телохранителей, разумеется.
   – Торговец? – удивился мелодичный голос. – Откуда у простого оружейника столько злата, дабы покрывать услуги нурийцев?
   – Мы полагаем, это не относится к делу, – отрезал собеседник.
   – Согласен, – лёгкий вздох. – Где он живёт?
   – Вот, здесь написаны все необходимые сведения, – мимолётное шуршание. – Там полсуммы. Остальное получите после исполнения.
   – Хорошо. А сейчас, не могли бы Вы меня оставить? Мне нужен покой.
   – Конечно, конечно, – забеспокоился бас. – Да и мне уже пора.
   Биф услышал дружное шарканье ног по полу.
   …на миг воцарилась тишина.
   – Вставай. Я знаю, ты очнулся, – мелодичный тон, казалось, смеялся.
   Биф стыдливо открыл глаза.
   Напротив, нога на ногу, сидел мужчина с правильными чертами лица. Его светлые ухоженные волосы, доходящие до изящной талии, отливали блеском, что было практически невозможно в Нордоре. Ведь любой проходящий мимо мужчина, в насмешку, отрезал бы длинные локоны вместе с ушами – дабы не порочил воина. А тут?
   Биф медленно перевёл взгляд на одежду. На плечах у незнакомца лежал длинный чёрный плащ, отороченный с внутренней стороны ярко-рыжим мехом. Огромная серебряная фибула в виде распустившегося цветка ландыша элегантно покоилась на своеобразном подражании кольчуги – верхняя одежда, связанная из мелких кожаных колец, сквозь которые проглядывала чёрная нательная рубаха, иное определение вряд ли имела. Опускаясь ниже, она плавно переходила в серые, окаймлённые тёмным мехом штаны. Необычайные кожаные ремни, отделанные по краям ярко-зелёным металлом, обтягивали бёдра и икры хозяина. Высокие бескаблучные сапоги были последним штрихом в персоне эпатажного незнакомца.
   – Насмотрелся? – улыбнулся мужчина.
   В ответ Биф резко перевёл взгляд на его лицо.
   – Вот и славненько, – незнакомец демонстративно снял чёрные кожаные перчатки, обнажая нежные ухоженные пальцы. – Теперь давай знакомиться, – сложил руки «в замок». – Меня зовут Август.
   – Бифкейк. Можно просто – Биф.
   – Мускулы? – удивился альбинос. – Странное имечко.
   – Это прозвище, – тяжело вздохнув, произнёс юноша. – Настоящего имени я не помню.
   – Почему же?
   Биф страдальчески закатил глаза. Помнится, около года назад тот же самый вопрос задал ему юный воришка, находящийся под рукой Азора, негласного короля Восточной и Южной Четвертей. Чем всё закончилось – знал каждый мальчишка в Нордоре.
   Юный вор, плача, со всех ног прибежал к великому могущественному королю, моля о помощи. Лебезя подле ног и демонстрируя синяки на лице, он взывал наказать подлого пришлого. Азор же, выслушав прерывистый рассказ воришки, лишь усмехнулся, пнув того под мягкое место. С тех пор никто не желал знать: «Почему Бифкейк не помнит своего имени?».
   Альбинос плавно положил руки на колени:
   – Что замолчал-то?
   Биф пожал плечами.
   – Ладно, – Август встал со стула. – Завтрак на столе. Оденешься – поешь. Из дома никуда не уходи. Я скоро, – альбинос, ритмично постукивая сапогами о деревянный пол, направился к резной двери. Уже на пороге, обернувшись, добавил: – Снежка покорми. Не забудь.

   Биф попытался осторожно оторвать от раны прилипшую жёлто-белую полоску бинта. Ткань слегка отъединилась от повреждённой плоти, а потом, словно в насмешку, крепко схватилась. Юноша вскрикнул. На бинте появились ярко-красные крапинки свежей крови.
   – Ш-ш-ш, – медленно выдохнул сквозь зубы Биф, борясь с возрастающей болью.
   Юноша осторожно приложил ткань обратно, к начавшей кровоточить ране. Поверх тела накинул старую льняную рубаху. Она была первой из вещей, заработанных Бифом. Седмицы, проведённые за мытьём посуды на одном из постоялых дворов, вернулись сторицей, когда она спасала от пронизывающего холода улиц.
   Одевшись, Биф с жаром накинулся на аппетитно-манящий завтрак, радушно оставленный Августом. Варёные караси под белоснежной сметаной, картофельная толчёнка вперемешку с нежнейшими кусочками мяса, аккуратно выложенные на тарелке малосольные огурчики – такой стол юноша видел впервые! К тому же всё это дополнял маленький стаканчик, наполненный одурманивающе благоухающей жидкостью…
   Вольготно потянувшись, юноша лениво отложил деревянную ложку в сторону.
   – У-у-ух! Хорошо! – зевнул он, поднимаясь из-за стола. В животе чувствовалась приятная тяжесть.
   Резная дверь, до сего момента не проявляющая признаков жизни, внезапно приоткрылась, впуская в дом огромного пушистого кота с белой шёрсткой.
   – О, Снежок! – обрадовался Биф, потирая руки. – Август просил тебя покормить. Айда есть. Кис-кис-кис!
   Юноша положил на пол жареного карася. Но кот лишь пренебрежительно фыркнул, удалившись с кухни.
   – Как хочешь, – пробурчал Биф, направившись к кровати. – Я тогда – спать.

   Многочисленное количество разнообразнейших колбочек, пробирок, соединённых между собой пуповинами-проводами и трубочками различного качества, полностью загромождали немаленькую комнату. Находясь в непосредственной близости от них, стояли, висели всевозможные спиртовые, угольные горелки, нагревающие в стеклянных бутылочках красную, жёлтую, зелёную, синюю жидкости. Пузырясь и вскипая, вещества под давлением или иными силами поднимались вверх по пуповинам, а частенько – в других направлениях, чтобы потом перейти в другой сосуд. Конечно, бывало, жидкости попадали в невообразимые полости и машины, состоящие из дерева с прогнившим железом. Винты, движущиеся колёса, крутящиеся стрелки, мигающие лампочки, издающие пронзительный звон кнопки – вот не весь список приспособлений.
   – Кх-х, – кашлянул Август, встав посередине комнаты. – Дома кто-нибудь есть?
   Из-под стеклянно-железного нагромождения появилась вначале прогрессирующая лысина, а потом и её хозяин – исхудалый старец с длиннющими серыми усами.
   – Чем обязан твоему визиту? – алхимик поправил огромные, на пол-лица, очки.
   – А разве я не могу прийти к тебе просто так? Без какой-либо цели? – сделал удивлённое лицо Август.
   – Почему же. Можешь. Но только ты прекрасно знаешь, что Авелина на данный момент не в Нордоре. Поэтому, – старец протёр линзу очков о единственное, что было у него из одежды – потрёпанные холщовые штаны, обвязанные поверх белой бечёвкой и обрезанные до самых колен. – Так зачем пришёл-то?
   – Ах, Авелина, – трепетно произнёс альбинос, не замечая вопроса. – Как она?
   – Хорошо. Ещё один год, и я смогу передать ей все свои знания. Она, наконец, продолжит дело рода.
   – Да, Авелина способная девочка, – закатил глаза Август.
   Буквально несколько седмиц назад альбинос приходил каждый вечер в дом Утлера – навестить его внучку. И всегда поздние посиделки заканчивались одинаково: он вместе с Авелиной закрывался в её комнате, прихватив несколько талмудов – так, для отвода глаз. А потом они всю ночь изнуряли друг друга, высасывая оставшиеся силы.
   – Так зачем пришёл? – взяв в руки колбу с бесцветной жидкостью, спросил старец.
   – Мне нужен яд, – коротко ответил Август.
   – Так сходи и купи у любого торговца из Западной Четверти, – потеряв всякий интерес, произнёс Утлер.
   – Я бы так и сделал, – начал вкрадчиво альбинос. – Только яд мне нужен специфический. Особенный.
   – Что ты имеешь в виду? – алхимик посмотрел на Августа сквозь колбу.
   – Поговаривают, твоим ядом Харам отравлен. Это правда?
   – Может и да. А может, и нет. Мне-то откуда знать? Я яд только продаю. С меня взятки гладки.
   – Значит, договорились?
   Утлер сурово посмотрел на альбиноса и внезапно расплылся в улыбке:
   – Приходи завтра – сделаю. Цена – пятнадцать золотых. На ингредиенты… Рассчитаешься потом, – добавил алхимик, увидев поползновение рук Августа к мешочку, закреплённому на ремне.
   – Хорошо. Тогда до завтра. У меня ещё дела есть.
   – Ладно, ладно. Беги, пока молодой, – попрощался Утлер, склонившись над одной из пугающе-чудовищных машин.
   Август в несколько шагов пересёк комнату и вышел на улицу.
   В лицо ударил прохладный ветерок. Альбинос только сейчас понял: какой зловонный запах витал в доме! Немного постояв и насладившись свежестью уличного воздуха, он непринуждённым шагом направился в постоялый двор. К тому, кто был осведомлён во всех делах людских. К Бергеру-лягушонку.
   Возвышаясь над монотонно движущейся толпой, Август горделиво шёл, не замечая ровным счётом никого. Зазевавшиеся прохожие в спешке отпрыгивали от высокого альбиноса, не желая столкнуться с гигантом. А маленькие ребятишки во все глаза смотрели на «класивага дядю». И только немногочисленные псы, живущие обок с вшивыми бродягами, не проявляли интереса к альбиносу.
   Август задумчиво пробежал глазами по разнообразным деревянным вывескам. «Зелёные рябчики». «Кривой щит». «Последняя ватага». Зачарованно повторил их ещё раз. Задумался.
   Повсюду слышались крики продавцов, зазывал и просто проходящих мимо людей. Стояла, на первый взгляд, полная неразбериха.
   Возле одной из стен дешёвого кабака стояли мужские игрушки. В корсетах, с разукрашенными до безумия лицами, женщины стреляли глазками, выискивая очередного посетителя. Чуть подальше, смешавшись в одну толпу, гомонили нордорские юристы и шарлатаны. Пройдя ещё несколько шагов, Август легко различил элиту плотского служения – жеманных парней в женских юбках.
   Внезапный толчок заставил Августа опустить взгляд. В пыли лежал оборванец, не превышающий, навскидку, шестнадцати лет.
   – Тебе помочь? – спросил альбинос, заинтересованно бросив взгляд на витиеватую татуировку.
   – Нет. Нет, – затараторил юнец. – Это я виноват. Извините, – он, быстро вскочив с земли, бросился в близлежащий проулок.
   Август улыбнулся. Смешной воришка!
   Альбинос лёгким движением подбросил на ладони глиняную табличку. Поднёс к глазам. На маленьком, с ноготь человека, амулете переплетались две виноградные лозы. Знак охраны. Альбинос, цокнув языком, представил немую сцену, как молодой воришка, спрятавшись в тёмном углу, тянет руки к внутренней тесёмке, на которую вешает дневную добычу. Но, к огромному разочарованию, не находит мешочка с медяками, а вместе с ним – и подаренный кем-то оберег. То-то парень повеселится!
   Август подошёл к тяжёлой массивной двери постоялого двора. «Восьминогая собака» – гласила вывеска. Заведение отнюдь не бедное, но и не пышущее изысками. В общем, как раз, если хочешь увидеть Лягушонка.
   Альбинос непринуждённо одёрнул полы плаща, мимолётным движением поправил нательную рубаху, слегка прикоснулся к висящей на поясе шпаге. Вот теперь можно входить.

   Бергер не зря носил прозвище «Лягушонок». Ему поспособствовала внешность. Маленький, с неестественно большой головой, в детстве он у каждого ровесника вызывал приступы истерического смеха. А длинные тонкие руки, согнутые в локтях, возвышающиеся над спиной, вовсе убивали наповал рыдающих от радости детей. Конечно, повзрослев, а местами даже возмужав, Бергер слегка изменился, став похожим на человека. Но чересчур длинный язык, как в прямом, так и переносном смысле, не дал ему избавиться от детского прозвища. Тем самым оставив Лягушонком.
   Бергер аккуратно, без стука, поставил кружку с пивом. Вытер рукавом губы, меланхолично осматривая «Восьминогую собаку». Сегодня, как и в другие дни, посетителей хоть отбавляй.
   Три центральных столика, поставленных в форме ромашки, занимали несколько немногочисленных компаний гордого вида, давно раскрасневшиеся от крепкого пива. Чуть поодаль, на прямоугольных кривоватых скамьях, сидели истинные поклонники зелёного змия – завсегдатаи постоялого двора. Одни эмоционально размахивали руками, показывая определённый размер; другие, уставившись в таинственную точку, медленно накачивались разбавленным пивом, не забывая поглядывать на вышибалу – огромного гориллоподобного мужчину с высоким крепким лбом и злобным характером, готового за любую оплошность выкинуть из «Восьминогой собаки». Человеку на горе, посетителям на радость.
   Бергер по-хозяйски медленно перевёл взгляд в один из углов заведения. В нём, прижимая к груди лиру, сидела прекрасная девушка, готовая всего за один медяк насладить слух уставшего путника. Пожалуй, даже самого избалованного. Напротив неё, точно в таком же углу, за широким письменным столом сидел худощавый юноша, промышляющий заверением завещаний и других имеющих особую важность документов. Знакописец. Или, как он называл сам себя, «нотариус».
   Лягушонок задумчиво почесал подбородок, заинтересованно оглянувшись на дверь. В «Восьминогую собаку» пришло пополнение. Им оказался не кто иной, как светловолосый гигант, носящий гордое имя – Август. Бергер вынужденно натянул на лицо улыбку, спокойно ожидая небезызвестного альбиноса. Если пришёл – значит, есть работёнка.
   – С добрым утром, – произнёс Август, вольготно расположившись за столом. – Как дела?
   – Не жалуюсь, – буднично ответил Лягушонок, по привычке оглядываясь по сторонам. – Но думаю, что обсудить это стоит в более спокойном месте. Поэтому… – он наклонился к Августу, – …как обычно, – и совершенно спокойно направился к входной двери.
   Подождав некоторое время, альбинос со скучающим видом двинулся вслед за Бергером. В «более спокойное место».

   – Что-то часто мы с тобой видимся, – слегка удивлённым тоном произнёс Бергер. – К добру ли?
   – Не волнуйся. К добру, – утешил Август, вытаскивая из-под нательной рубахи пожелтевший листок. – Перейдём сразу к делу.
   – В этом я с тобой согласен. Говори.
   – Ты помнишь Харама?
   – А, того неудачника? Конечно, помню. Я же тебе, вот, четыре дня назад, всё о нём выложил. Всё, что смог найти, разумеется.
   – Помню, помню, – закатил глаза Август, не без смеха вспоминая полученную информацию:
   «Харам (прозвище). Настоящее имя: Ибрагим аль Джазир. Занимал весьма высокую должность у негласного короля Западной Четверти – Ратрона. В его обязанности входил сбор оброка у глав. Семьи не имел.
   Скоропостижно скончался в 161 день 900 года, когда возвращался из Красного угла домой. Отравлен. Ни исполнитель, ни заказчик не найдены.
   Яд имеет ряд интереснейших подробностей. Первая из них – он в мгновение поражает организм, стоит лишь капле попасть на открытый участок кожи. Вторая – такие яды привозились ранее в Нордор выходцами из Белийских топей. Но не исключено и кустарное производство.
   Дальнейшие действия Ратрона пока неизвестны. Он, скорее всего, занял выжидательную позицию. Но что касается самого Харама, то до насильственной смерти он предпринимал следующие действия…»
   И далее шёл длиннющий перечень с подробным описанием его жизни. Вплоть до посещения утреннего туалета.
   – Да, помню, помню, – повторил Август, протягивая листок Лягушонку. – Ты тогда хорошо постарался.
   – Я знаю, – согласился Бергер. – Ладно, переходим к делу. Что именно ты хочешь знать?
   – На листке написано имя оружейника…
   – Ли-так. И что?
   – Не перебивай, – нахмурился альбинос. – Сейчас всё расскажу… так вот. Он постоянно таскает с собой двух нурийцев. Мне нужно знать, откуда у него столько злата на оплату дорогих телохранителей? Это первое. Второе. Кому он мог перейти дорогу? И третье, связан ли этот оружейник каким-либо образом с Харамом? Запомнил?
   – Конечно, – задумчиво ответил Лягушонок. – К какому числу?
   – Даю тебе срок в три дня. Успеешь?
   – Вполне. Я всё разузнаю… А теперь, – причмокнув, Бергер достал откуда-то снизу запылённую бутыль крепкого вина, – закрепим полученный результат, – и, закатив глаза от наслаждения, облизал губы, прихватив языком правую бровь.

   Лечебные свойства сна ни одним человеком, будь он ведьмаком либо простолюдином, никогда не опровергались. В чём Биф и не сомневался. Вот так: сытым, под тёплым одеялом, да на мягкой кровати, он мог спать бесконечно долго, если бы не чей-то сильный удар под рёбра.
   Биф резко сел, пытаясь одним полуоткрытым глазом отыскать обидчика.
   – Вставай, неженка! А то не выздоровеешь, – мелодичный голос Августа звучал над головой. – Просыпайся.
   – Ага, – произнёс Биф. – Встаю.
   Спустя несколько минут, ещё не проснувшийся полностью юноша, расслаблено прислонившись спиной к стенке, удобно сидел на кровати, поглядывая мутным взором на ухмыляющегося альбиноса. Тот, расположившись за столом, осматривал поле боя Бифа с завтраком. Юноша с солидным отрывом победил.
   – Что ж ты вишнёвки не испробовал? А? – спросил, казалось, сам себя Август, рывком опустошив стаканчик.
   – Чего? – заспанным голосом поинтересовался Биф.
   – Вставай, – страдальчески произнёс альбинос. – Вон умывальник. Сполосни лицо. А то не проснёшься.
   – Ладно, – ответил юноша, с неохотой вставая с кровати.
   Нацедив полные ладоши холодной воды, Биф умыл лицо. Взбодрило. Повторил ещё раз.
   – Мальчик мой. Я стесняюсь спросить. Но. Почему ты не накормил Снежка? – послышался насторожённо спокойный голос Августа.
   – Я, – Биф повернулся к альбиносу. – Положил на пол карася, но Ваш кот лишь фыркнул, скрывшись в соседней комнате.
   Наступило напряжённое молчание…
   Прошло некоторое время, и Август просто взорвался истерическим хохотом:
   – Карасём?! Снежка?! Ха-ха-ха! Кот! Ха-ха-ха! – внезапно альбинос замолк, дабы снова заговорить спокойным тоном. – Извини, я не предупредил тебя… Ладно. Мы это исправим. Эй, Уродец! Кс-кс-кс.
   Из соседней комнаты показался тот самый белоснежный кот.
   – Знакомься, – произнёс Август. – Уродец! Во всей своей красе.
   – А Снежок?
   – Снежок, – повторил альбинос, вставая со стула. – Сейчас. Сне-ёж-о-ок! Ко-о мне-е!
   Август небрежным движением руки достал из тумбочки тушку курицы, прежде чем в дом забежал Снежок. Мощное бугрящееся тело животного, покрытое лоснящейся вороной шерстью, всего с одним белым пятном на груди, возвышалось над кроватью. Зверь, издалека напоминающий собаку, облизнулся, обнажив огромные клыки. Но самое странное, что удивило Бифа, так это лысый толстущий хвост, словно у крысы, и розовые округлые уши, возвышающиеся над массивным черепом.
   – Вот он. Снежок, – улыбнулся Август. – Хочешь покормить его?
   Биф отрицательно покачал головой.
   – Как хочешь, – пожал плечами альбинос, обняв Снежка.
   Неизвестный зверь прыгал и ласкался, словно обычный пёс. На это было странно смотреть.
   – Ну, ну, ну. Хватит уже. Хватит, – недовольно произнёс Август, вставая в полный рост. – Молодец. Хороший мальчик. Хороший. На, – протянул тушку.
   Неизвестный зверь радостно схватил её и бросился прочь, на улицу, по дороге весьма грозно порыкивая.
   – Сумчатый дьявол, – ответил на немой вопрос альбинос. – Просто я его слегка перекормил.
   – А…
   – Не бойся. Он дружелюбный. К моим гостям, только, – поправился Август.
   – А почему Снежок? – недоумевающее спросил Биф.
   – Разве не похож?
   – На снег? Нет, – честно ответил юноша.
   – Жаль, – ничуть не огорчившись, произнёс альбинос.
   Наступило молчание.
   – Что ж… – Биф встал с кровати. – Благодарю Вас за спасение. За хлеб, кров. Большое спасибо. Я – Ваш должник. Но мне пора уходить. Я и так доставил кучу хлопот.
   – Постой, – сказал Август, – тебе есть куда идти?
   – Ну, – юноша потупил взор, – недалеко стоит ночлежка Гретхема…
   – В общем, – прервал альбинос, – медяков лишних я у тебя не наблюдаю. Места проживания – тоже. Да и про обидчиков твоих молчу. Сомневаюсь, что они успокоятся. Ты присядь, подумай.
   Биф опустился на кровать.
   – Так вот, – продолжил Август, – Снежка ты видел. За ним нужен уход, да и за домом тоже. Я сам не успеваю. Поэтому оставайся у меня. Будешь работать потихоньку, хозяйство вести. Считай, всегда крыша над головой, кровать мягкая, еда, обидчики не тронут. Разве плохо? – альбинос посмотрел на юношу. – Подумай, взвесь всё хорошенько. А завтра утром скажешь. Я не тороплю.

   Ратрон не зря был прозван негласным королём самой опасной в Нордоре Четверти – Западной. Вся его жизнь представляла собой ожесточённую борьбу.
   Будучи ребёнком, он, подобно птенцу кукушки, удавил брата, рождённого на три вздоха раньше. Тогда мало кто разглядел в маленьком мальчике убийцу, будущего грозу Западной Четверти – списали на несчастный случай. А спустя годы никто не удивлялся повзрослевшему Ратрону, с помощью ножа изучавшего внутренности убитых им в трущобах города кошек, собак, а бывало, и нищих.
   Седмицу назад был отравлен сборщик оброка – Харам. Ни заказчика, ни исполнителя, ни свидетелей, доносчики, бродящие по всему Нордору, найти не смогли. Для короля же было очевидно, что это – дело рук Азора.
   Ратрон закусил губу.
   «Ох, эта вендийская скотина! Прислал своих псов с вестью о том, что Безбрачные дворы принадлежат ему. Да как он смеет?! Хотя, впрочем, может и правда он убил Харама? Почему бы нет?»
   Ратрон тяжело вздохнул.
   Насколько помнится, именно Азор предложил разделить Нордор между ними. Да, стоило Тарону, негласному королю всего города и великому колдуну, исчезнуть, как советники взяли бразды правления в свои руки. Ратрону досталась Западная Четверть, Азору – Восточная с Южной, а Гивусу – Северная. Всё были тогда довольны. А сейчас?!
   Ратрон рукой смахнул всё со стола. Ну, ладно. Согласен. Семнадцать лет мира – большой срок!

   Шагая по узенькой, вымощенной каменной плиткой, дорожке, Биф восхищённо оглядывался вокруг. Август и впрямь не обманул: его сад поистине мог соперничать с питомниками самого монарха Нордора!
   Карликовые деревца, похожие на плакучие ивы, растущие с обеих сторон дорожки, ослепляли юношу белоснежно-розовыми цветками, облепившими ветви. Возвышаясь над ними, стояли гордые исхудалые ели, покрытые зеленовато-голубыми иглами. Ещё выше, смыкаясь ветвями в живую арку, росли могучие вязы с жёлтыми цветками.
   Биф заворожённо вступил на ярко-зелёную поляну, где там и тут выглядывали фиолетовые, алые, оранжевые, тёмно-синие бутоны. Благоговейно шагая, он направлялся не к белоснежному кусту с широкими листьями, не к изящному цветку размером с самого юношу, а к огромному узловатому дубу, растущему в отдалении от остальных деревьев.
   Подойдя к нему, Биф понимающе вздохнул: мы с тобой так похожи.
   Юноша, закусив губу, обнял шершавый ствол. Прислонился щекой. По коже прошёл приятный холодок. Биф улыбнулся. Медленно прислонился к дубу спиной, а потом, не торопясь, с закрытыми глазами сполз вниз по стволу. Он всё ещё с ужасом вспоминал своё пробуждение.
   Чёрные свинцовые тучи, заполонившие всё небо, казалось, подпирались мрачными скрюченными деревьями. Холодный ветер, гневно завывая, срывал листья и бросал на голую землю.
   Очнувшись, юноша открыл глаза, пытаясь понять: где он?. В голову ничего не приходило. Посидев некоторое время и рассмотрев пугающие силуэты деревьев-монстров, юноша встал, собираясь идти домой. Но внезапно для себя понял: он не знает, где дом! Даже не помнит, как его зовут!
   Перепуганный юноша в растерянности присел обратно. Решив, что если немного полежит, то вспомнит, он закрыл глаза. Ох и долго тянулось время! Вначале ничего не мог вспомнить – в голове стоял гул. Когда он утих, Биф вспомнил свой возраст – пятнадцать лет. Затем дату рождения – сто восемьдесят девятый день. А чуть-чуть позже и то, куда шёл. В Нордор.
   Вскочив, юноша бросился бежать, надеясь по дороге вспомнить остальное. А вдруг ответы ждали его в Нордоре? К сожалению, Биф ничего больше не вспомнил. Ни по дороге, ни в Нордоре.
   Единственное, что напоминало ему о прошлой жизни, так это видения, внезапно вспыхивающие в голове. Но от них было мало проку. Слишком размыты. Слишком непонятны.
   Биф ударил себя по щекам.
   Всё. Хватит. Пора подумать о будущем.

   Нависающий над соловьём чёрный гриф тёмно-серой лапой прижимал сломанное крыло маленькой птицы. Жертва билась, пытаясь вырваться на свободу, издавала пронзительный писк. Гриф, не останавливаясь, заклёвывал соловья. Короткий загнутый клюкв с сокрушительной силой бил в голову маленькой птице. Жертва от удара на мгновение затихала, а затем снова пыталась вырваться. Из больших тёмных глаз соловья текли слёзы, но Биф знал: птица не в силах плакать.
   – А-а-а! – вскричал юноша, приподнимаясь на руках. – Это был сон. Это был сон, – забормотал юноша.
   Всё тело охватывала дрожь. Перед глазами мелькало лицо неизвестного мужчины. Отдышавшись, Биф снова лёг. Ночной кошмар не причина для суточного бодрствования! Даже очень страшный.
   Юноша, повернувшись на другой бок, смежил веки. Лишь на периферии сознания мелькнула незначительная мысль: «А может, это был не сон?».

169 день 900 года

   Чьё-то тёплое дыхание приятно согревало щёку. Улыбнувшись, Биф постепенно стал разлеплять веки. Вначале он увидел голубые глазки. Потом – розовые губы. Затем – ухоженные волосы. Юноша протянул руки, чтобы обнять прекраснейшее сокровище, разбудившее его. Обнять и никогда не отпускать.
   «Вот она – любовь с первого взгляда», – подумал Биф, пока полностью не разлепил веки. Утренним сокровищем оказался свирепый Снежок!
   Биф вскочил на месте! Послышались тихие ритмичные хлопки.
   – Поздравляю, поздравляю, – Август, видимо, присутствовал при его пробуждении. – Никто ещё не проявлял столько ласки к Снежку. Даже я.
   Биф, покраснев, попытался оправдаться:
   – Ничего я не хотел делать. Просто… это… увидел красивые глаза… – осмыслив сказанное, юноша сразу захлопнул рот, дабы не сморозить очередную глупость.
   Альбинос мелодично и тонко засмеялся.
   – Ладно. Всё. Спокойно, – Август поднёс к лицу ладонь. – Не для этого тебя Снежок будил. Давай, говори, что решил.
   Биф, отодвинувшись подальше от сумчатого дьявола, ответил:
   – Я согласен.
   – Прекрасно, – гигант встал со стула. – А теперь – поднимайся. Твой порез следует проверить.
   Юноша косо посмотрел на домашнего зверя:
   – А он? Так и будет сидеть?
   Альбинос надломил бровь:
   – Теперь ты живёшь здесь. Поэтому бояться его глупо. Вставай.
   Подойдя, Август осмотрел кожу вокруг бинта. Хмыкнул. Аккуратно развязал ткань, раскрутил её, потёр пальцами. Отпустил. Бинт повис, удерживаемый лишь застывшей кровавой коркой на месте ножевого ранения. Альбинос наклонился, с озадаченным видом осмотрел результат лечения и резким движением руки сорвал ткань. На месте ранения остался рубец.
   Выпрямившись, Август, словно не замечая страдальческого выражения лица Бифа, произнёс:
   – С выздоровлением.
   – С-спасибо, – выдохнул юноша.
   – Рад слышать, – альбинос взмахнул ладонью. – Но перейдём к делу. Вон, видишь очаг? – Биф кивнул. – На исходе цветений, когда прилетают в наши края холода, без него становится, так скажем… м-м-м… проблематично. Поэтому наколи к вечеру дров. Скажем, штук пятьсот. Хорошо?
   – Да.

   Решив сократить путь до дома Утлера, Август пошёл по самым грязным, самым опасным дворам Западной Четверти, прозванными в народе «Бараками». В честь тех времён, когда в покосившихся маленьких избушках ютились военные отряды беззаконников, отправляемые суровой рукой монарха в битву.
   – Дабы преступники очистили свой грех перед родным народом, – пояснял правитель.
   Альбинос усмехнулся, представив нынешнего монарха в этой роли. Да, Нигмунд VI не шёл в сравнение с пращуром! Бесхребетный, трусливый, он выполнял лишь представительскую функцию, оставленную с лёгкой руки Тароном. Гигант вздохнул. Великий был человек. Хотя и старый. Да безумный чуточку…
   Минуты ностальгии прервал мальчишеский голос:
   – Эй, блондин! Стой!
   Август повернул голову. В переулке стояла шайка оборванцев. Самому старшему было не больше восемнадцати лет.
   – Это ты украл у Брэка оберег и дневную выручку? – вперёд вышел низкий паренёк.
   – Ты вообще кто такой? – спросил Август.
   – Допустим, меня зовут Веня, – и помолчав, добавил: – Теперь тебе ясно, с кем разговариваешь?
   – О, – сделал удивлённое лицо альбинос. – Большой, большой человек. Видный. А теперь дай я представлюсь.
   Веня властно махнул рукой, посмотрев на свою шайку. Мол, можешь, я пока добрый.
   – Август, прозванный в некоем кругу Белым ландышем, – альбинос смотрел, как Веня со всей шайкой переменились в лицах. – Теперь поговорим.
   – Мы… Я… Мы не знали, – начал оправдываться испуганный предводитель. – Мы… Ну…
   – Если вы слышали обо мне, то знаете: я такого отношения не люблю. Ведь так?
   Веня утвердительно кивнул.
   – Уже хорошо. Значит, знаете и цену.
   – Сколько мы должны злата? Я… Мы… принесём, – затараторил парень.
   – Нет, – скривил губы Август. – Мне оно не нужно. Ты, надеюсь, сам представляешь, о чём идёт речь.
   Веня отрицательно потряс головой.
   – Ну-у-у. Значит, спросишь у кого-нибудь, – бросил альбинос, поворачиваясь спиной к шайке. – Срок – исход этого дня, – и спокойным шагом направился к Утлеру.

   – Тише, мальчик, тише, – мягко произнёс Биф, попытавшись погладить вороную голову Снежка.
   Но зверь, видимо, был иного мнения. С довольной мордой подождав, когда дрожащая ладонь юноши приблизиться, дьявол с победным кличем щёлкнул клыками. К счастью, Биф успел отдёрнуть руку. Снежок расстроенно фыркнул.
   – Ну, и что мне делать? – отчаявшись, задумался юноша. – Как тебя обойти-то?
   Ответом было красноречивое молчание. Пришлось снова зайти в дом.
   Биф, инстинктивно закусив губу, присел на кровать. Вот уже сколько раз он пытается выйти во двор – всё без толку. Непоколебимый Снежок сидит в сенях, огрызаясь на настойчивые потуги Бифа миновать его. Чего юноша только не предпринимал: и просил, и торговался, и пытался отвлечь безмолвного стража, бросив тушку курицы. Ничего не выходило. Сумчатый дьявол упорно сидел, не пуская Бифа во двор.
   – Что ж, – вздохнул юноша, бросив взгляд на окно. – Другого выхода нет.
   Он медленным шагом подошёл к окошку, распахнул его, высунулся наружу. Кривой проулок пустовал.
   Пора!
   Быстро, одним махом, Биф выпрыгнул из окна, надеясь остаться незамеченным. Что, к сожалению, получилось отнюдь не идеально. Больно ударившись коленом о подоконник и едва не свернув шею, юноша прямиком грохнулся к ногам проходящей мимо девушки.
   Немного полежав, он смущённо поднял голову.
   Первое, что бросилось в глаза, это длинные, чуть ниже плеч, изумрудно-зелёные волосы.
   – Я… – заворожённо произнёс Биф, поднимаясь на ноги, – я…
   Светло-голубые глаза, точно две маленькие льдинки, испуганно смотрели на юношу.
   – Я… Меня зовут Биф, – выпалил он, не сумев подобрать слов.
   Ответа не последовало. Невысокого роста девушка стала пятиться назад.
   – Не бойся, – успокаивающе произнёс Биф.
   Но девушка затрясла головой, издавая непонятные звуки.
   – Успокойся, пожалуйста, – Биф был сбит с толку её поведением.
   Незнакомка замолчала. Разумно посмотрела на юношу, чуть-чуть наклонив голову набок.
   – Вот и хорошо, – обрадовался Биф. – Давай начнём знакомство заново. Не против? Меня зовут Биф. А тебя?
   Девушка улыбнулась, накинула алый капюшон на голову, и, быстро развернувшись, бросилась бежать. Юноше ничего не оставалось, кроме как смотреть вслед удаляющейся незнакомке.
   Немного постояв, он направился к дому. Бесшумно открыл ворота и как можно тише стал подкрадываться к входной двери. На его несчастье, она была распахнута, а на пороге стоял Снежок.
   Застыв на месте, Биф произнёс:
   – Тише, тише. Всё хо…
   Голос юноши послужил приказом к атаке для дьявола, и тот рванул с места. Биф сделал то же самое. Так начался изнурительный марафон с препятствиями, в течение которого юноша чуть не провалился в колодец, изрядно побегал по крышам и перевернул всё, что оказалось на пути. Не отступающий ни на шаг Снежок взбирался по отвесным стенам не хуже испуганного Бифа. А иногда – даже лучше, о чём свидетельствовала разорванная штанина юноши.
   Неизвестно, чем бы всё закончилось, если бы в очередном круге забега по сараям, крыша одного бы не треснула… Зверь успел лишь фыркнуть…
   Отдышавшись и убедившись, что Снежок не в состоянии выбраться из постройки, Биф спокойно спустился вниз.
   Отыскав увесистый колун и поплевав на руки, юноша приступил к рубке дров. Выкатив самый большой и узловатый чурбан, он отошёл в сторону, посмотреть: не слишком ли хлипкое полено? Поразмыслив и решив, что в самый раз – юноша замахнулся колуном.
   Удар. Удар. Ещё удар. Полено стояло, как ни в чём не бывало. Удар. Ещё. И ещё. Примерно удара после двадцатого Биф решил сменить полено на более колкое.
   Откатив чурбан в сторону и заменив его, юноша вновь поднял колун. На этот раз он сделал верный выбор. Ровненькое, без единого сучка, полено когда-то было деревом, как поговаривает народ, в строевом лесу. Такое не должно создать трудностей.
   Отведя колун за голову, Биф изо всех сил опустил его. Брат топора, разогнанный руками юноши, чуть-чуть чиркнул по краю полена и ушёл в землю. Да, работа обещала быть весёлой.

   – Скажи мне, – спросил Биф, отбросив четвертинку полена, – почему Август назвал тебя Уродцем? – юноша распрямил спину, вытер пот. – Не знаешь?… Вот и я не пойму. Такой белый, пушистый, а – Уродец. Да! – последняя фраза относилась к проделанной работе.
   За время тяжёлого труда Биф расколол с десяток полешек. Что весьма его удручало, ведь результат должен быть пятьсот штук.
   – Придётся схитрить, – он почесал затылок. – Ничего не поделаешь. Помнится мне, видел в одном из сараев о-огромную кучу наколотых поленьев. Их-то мы и используем.
   Сказано – сделано. Через некоторое время Биф посматривал на образовавшуюся во дворе кучу расколотых полешек.
   – Ну, чем не пятьсот? – спросил он кота. – А в сарае Август и не заметит. Я, по секрету скажу, брал их со стороны угла – туда ещё залезть надо. Но только между нами. Ладно? – и, распираемый смехом, добавил: – Он же, я думаю, по-кошачьи не кумекает!
   Уродец лениво потянулся.

   Август пока и не думал возвращаться. Удобно расположившись в кресле и закинув ногу на ногу, он медленными глотками пил взвар. Горячий, настоянный на листьях смородины, крыжовника и вишни.
   – Неописуемо, – открыл глаза Август. – Превосходный взвар!
   – Дык, от матушки-покойницы, спаси Бог её душу, рецепт достался. Мастерица была… А какие пироги стряпала?! – Утлер предался воспоминаниям. – Вот помнится, придём мы с братьями…
   – Превосходный взвар! – прервал альбинос, поставив кружку. – Что Авелина пишет?
   – Аюшки? – удивился алхимик. – А. Письмо увидал, – улыбнулся. – Так, пишет: всё хорошо. Учится потихоньку. Спрашивает, когда приеду… Она и о тебе интересовалась! Не пишет, не приезжает…
   – Дела-а-а, – почти смакуя, растянул слово Август. – Вот закончу на днях и навещу. Обязательно навещу.
   – Может, ей тогда написать?! Чтоб порадовалась?
   – Не надо. Сюрпризом будет, – альбинос сделал маленький глоток. – Как яд поживает?
   – Так всё готово. Вот, – Утлер протянул колбочку с бесцветной жидкостью. – Поражает организм через кожу. Но, что самое главное, ничем не смыть… И ещё, – спохватился старец. – Будь с ним крайне осторожен. Время поражения организма мало, какие-то ничтожные вздохи. Противоядия нет.
   – Ладно, буду, – произнёс Август. – Спасибо за работу, – и выложил на стол два мешочка.
   Утлер снял очки, протёр, снова надел. Помотал головой.
   – Они с золотом. Бери, – Август сломил бровь. – Я помню цену.
   – Но…
   – Авелине передашь. Ей, я полагаю, злато понадобится.
   – Но не столько ж! – воскликнул старец.
   – Дядюшка Утлер, Вы плохо знаете женщин. Поверьте, она истратит их в первый же день, – альбинос поднялся с кресла. – Спасибо за всё. Взвар был превосходный! – и вышел из дома.

   Когда Август вошёл в дом, Биф лежал на кровати.
   – Не вставай, – махнул рукой альбинос. Подойдя к пузатой просмолённой бочке, он ковшом подчерпнул воды. Сделал несколько больших глотков. – Жарко, – вздохнул Август. – Не правда ли?
   – Да, жарковато, – согласился Биф.
   Сделав последний глоток, альбинос опустился на стул.
   – Как самочувствие?
   – Нормально, – пожал плечами Биф, – не жалуюсь.
   – Уродца со Снежком покормил?
   – Нет. Я не зна…
   – Ничего, – остановил юношу Август, – мы это исправим. Уродец! Кс-кс-кс!
   На кухню вышел белоснежный кот, по-хозяйски оглянулся, пару раз взмахнув хвостом, мяукнул.
   – А почему ты назвал его Уродцем? – недоумевающее спросил Биф. – Ведь красивый кот, пушистый.
   Август улыбнулся. Правой рукой похлопал себя по плечу:
   – Давай ко мне. Быстро!
   Уродец в несколько прыжков залез на плечо.
   – Что ж, – вздохнул Август. – Рассказывай. Как день прошёл?
   – Хорошо…
   – Я Уродца спрашиваю, – прервал альбинос.
   Кот хитро сверкнул глазами и наклонился к уху Августа. Затаив дыхание, Биф присмотрелся. Может, тусклое освещение, а, может, уставшие глаза злую шутку сыграли, но тем не менее юноша явственно видел: губы Уродца шевелятся!
   Биф закрыл лицо руками. Мысленно досчитал до десяти. Вздохнул. Посмотрел на кота.
   Нет! Уродец и вправду говорил. Оставался лишь один вопрос: на каком языке? Человеческом или зверином?
   Биф представил, как Август, сидя вот так – нога на ногу – нараспев мяучит, а с ним заодно и Уродец. Нет. Этого не может быть! Хотя…
   – Вот оно как! – сурово произнёс альбинос, сняв кота с плеча. – Что скажешь?
   Биф непонимающе посмотрел на Августа.
   – Ясно, – альбинос меланхолично погладил Уродца. – Говори, честно. Почему обмануть решил? Для чего полешки из сарая вынес?
   – А… Это Вам кот рассказал? – не веря в происходящее, спросил Биф.
   – Кот, кот, – подтвердил Август. – Уродец, покажи свой талант.
   Коробящим слух голосом кот произнёс:
   – Была бы нужда! – и гордо взмахнул хвостом.
   – Так всё же. Зачем обмануть решил? – повторил вопрос альбинос.
   – Понимаете, – начал Биф, – я ни разу не колол дров. Незачем это было на улицах Нордора. Ножом, топором, пользоваться умею, а вот колуном, – развёл руками, – нет. Вначале думал: ничего сложного. Ведь колун с топором похожи немного, но оказалось всё иначе. Вот и решился на обман, чтобы…
   – Не разочаровывать.
   – Ну, да. Не разочаровывать. Вы…
   – Ты, – поправил Август.
   – Ага, – кивнул головой Биф. – Хорошо. Вот, ты меня приютил. Кормишь. А я не смог выполнить порученную мне работу. Вот и решил…
   – Ясно всё, – прервал Август. – Надеюсь, больше такого не повторится.
   – Конечно! – обрадовался юноша. – Не повторится! Никогда-никогда! Я обещаю.
   – Хорошо. Ты, наверное, хочешь есть.
   Биф кивнул.
   – Ладно. Сейчас, – Август подошёл к обеденному столу.
   Снял с правой руки кожаную перчатку. Пару раз взмахнув обнажившейся ладонью, он кончиками пальцев постучал по столу. Тук-тук-тук.
   С последним стуком явился и ужин. Или лучше сказать – выплыл из досок, из коих был сколочен стол. В самом центре стоял большой чугунок, доверху наполненный молодой обжаренной картошкой. Две деревянные глубокие тарелки с кристально-прозрачным студнем находились противоположно друг другу. Дополняла строй пара узорчатых разделочных досок с пучком перьев лука и порезанным на тоненькие ломтики салом. Замыкающими были пустая тарелка, ложка, вилка и кружка с маняще-розовой водой.
   – Что…
   Не дав договорить Бифу, Август сказал:
   – Ты хочешь спросить, откуда это всё?
   – Нет, – ответил юноша, – я хотел спросить: что за розовая вода в кружке?
   – Ах, это… – альбинос надел перчатку. – Это компот. Садись. Ешь. А я пойду, со Снежком поговорю. Побеседую, – чуть искривил губы. – Мне Уродец всё рассказал, – Август снял плащ и вышел из дому.
   Биф, в свою очередь, последовал совету – сел ужинать…
   Август со Снежком вошли в дом в тот миг, когда сытый юноша отодвигался от стола.
   – Запомни: три стука – появится кушанье; два – исчезнет, – Август присел на кровать. – Понял?
   – Ага, – отозвался Биф. – Понял. Когда хочется есть – стучи по столу. Ясно.
   – Хорошо. А по поводу Снежка – больше не бойся его. Я с ним поговорил.
   Сумчатый дьявол опустил глаза, в знак подтверждения.
   – Да я и не бою… – увидев суровый взгляд альбиноса, Биф сменил тему: – А откуда у тебя такой стол?
   – Какой?
   – Волшебный. Стукнешь, и еда появляется.
   – Ведьмака зарезал! – на кухню вошёл Уродец. – Труп съел, а столик себе прибрал.
   – Не мог бы ты прикусить язык?
   – Хорошо, хорошо, – поднял голову кот и с гордым видом прошагал на улицу.
   – У меня были другие вариации. Например, Злыдень. Или Гад. Но Уродец более созвучно. Не находишь?
   – Что? – не понял Биф.
   – Ты сам спрашивал: «Почему Уродца зовут Уродцем?» Я отвечаю. Характер у кота такой, – пояснил Август.
   – Ясно.
   Биф окинул взглядом альбиноса. Да кто он вообще такой, этот Август? Якшается с говорящим котом, который, небось, ведьмак заколдованный. Дьявол сумчатый ласкаться к нему так и лезет. Стол волшебный без должного внимания стоит. Хорошо хоть альбинос в него ножи не втыкает, да на щепы не режет. А то был один умник в сказке нордорской, Жак звали. Получил в награду от самого монарха подарок несказанный – Жар-птицу. И нет, чтобы любоваться ею, слушать песни распрекрасные (куда уж там!), взял да и сожрал бедную пташку…
   Ход мыслей Бифа прервал стоящий у порога Август:
   – Ко мне гости. Сиди дома.
   – Угу, – отрешённо произнёс юноша, бросив взгляд на улицу сквозь кухонное стекло.
   Гости стояли у ворот.
   – Десять человек, – посчитал Биф и хотел было отстраниться от окна, но внезапно увидел Веню!
   Сердце юноши ёкнуло. Что он-то здесь делает? Да ещё гостем?!
   Перебежав в другую комнату, Биф припал к окну. Теперь он мог в мельчайших подробностях рассмотреть гостей Августа.
   Вон тот, что стоит по правую руку Вени – Брэк. Далее – Рэм, Сад… О, да тут вся шайка!
   Биф судорожно сглотнул. В этот момент на улице появился Август.
   – Добрый вечер, – поздоровался он.
   – Добрый, – из толпы вышел незамеченный вначале Бифом мужчина.
   Известная витиеватая татуировка на лице говорила сама за себя. Бурая змея, разинувшая пасть, пыталась заглотить правый глаз, а её хвост, кольцами обвивающий стилет, заканчивалась на шее мужчины. Знак безжалости. Зелёное кошачье око на скуле, окружённое терновым венцом, обозначало не последнее место в воровской общине.
   – Как поживаешь, Гретхем?
   Гретхем?! Биф мысленно сполз на пол. К сожалению, он не ошибся при прочтении татуировок. Это был глава всех воров Западной Четверти!
   – Потихоньку, помаленьку. А ты как, Белый ландыш? – поинтересовался Гретхем.
   Биф чуть не вскрикнул! Это ж надо подумать: Белый ландыш?! Наёмный убийца, которого боялись все, но видели лишь единицы. Человек, напускающий страх одним своим именем. Белый ландыш! Человек-легенда! Белый ландыш!
   – Не жалуюсь, – пожал плечами Август. – Правда, настроение сегодня было испорчено…
   – Я поэтому и пришёл к тебе. Эй, сопляк, подойди поближе! – Гретхем обернулся и поманил Веню пальцем.
   Тот испуганно посмотрел на шайку. Ожидаемой поддержки он не получил. Даже прихлебатель Брэк делал вид, что ничего не происходит!
   Веня робко подошёл к Гретхему.
   – Это ты, сопляк, испортил настроение почтенному Августу? – зычно спросил глава.
   – Я… Не…
   – Что ты мямлишь?! Отвечай!
   – Д-д-да, – чуть ли не плача, ответил Веня.
   – Извиняйся! – потребовал Гретхем.
   – Из… из… извините меня…
   – На колени, упырь! – глава толкнул оборванца в спину, заставляя быстрее принять нужную позу. – Живо!
   Веня, размазывая по лицу слёзы, встал на колени перед Белым ландышем.
   – Извините меня.
   – Громче! – взревел Гретхем.
   – Извините меня!
   – Ещё громче!
   – Извините меня, пожалуйста! Я больше так не буду! – срываясь на плач, прокричал Веня.
   – Ладно, Гретхем. Заканчивай, – произнёс Август.
   Гретхем кивнул и резким движением перерезал горло рыдающему Вене. Мальчишеский плач сменился на бульканье.
   – Брэк, ты будешь бригадиром, – приказал Гретхем. – Голову отрежете и бросите в выгребную яму центра. Труп – скормите дворовым псам. Но… – глава поднял вверх палец, – … медленно, по кусочку. Здесь – всё уберёте. Вплоть до волоска. Ясно?
   – Да, почтенный Гретхем, – склонил голову Брэк.

   Любой оттенок синего цвета, используемый в татуировках нордорских мужчин, обозначает благородство крови. Кроме, конечно, голубой розы, накалываемой на скуле. Такая татуировка свидетельствует о насильственном удовлетворении мужчин. Причём накалывается она вне зависимости от желания будущего владельца.
   Лицо Гивуса было усыпано сплошь синими татуировками. Три виноградные лозы причудливо переплетались на щеке – знак огромной поддержки со стороны благородных кровью. Почти незаметное слово «язмъ» среди странной вязи завитков, красиво лежащей на правой стороне лица, обозначало фразу: «Я есть закон». (Татуировка королей). Голуболикое солнце с десятью лучами, наколотое на виске – возраст совершения первого убийства. И самая свежая татуировка – обломленный нож, на шее: «Не сомневайся в моей силе».
   Наколота она была исключительно из-за комплекса неполноценности, с детства не дающего покоя Гивусу. С самого рождения негласный король Северной Четверти был ниже в росте и уже в плечах, чем его сверстники. К сожалению, с годами это не изменилось. Хотя и не помешало стать королём.
   – Почтенный Гивус, Вы вызывали меня? – Брандэ, правая рука правителя Северной Четверти, склонился в поклоне.
   – Да. Вызывал, – король махнул ладонью. – Присаживайся. Обсудить кое-что следует.
   Советник опустился на одну из многочисленных подушек, лежащих на полу. Скрестил ноги.
   – Я Вас слушаю.
   Гивус медленно вдохнул носом воздух и произнёс:
   – Как поживают мои верные друзья: Азор и Ратрон?
   – Пока в мире и холодном спокойствии.
   – Почему? – Гивус погладил «козлиную» бородку.
   – Весть о Безбрачных дворах долетела до ушей Ратрона. Но он пока ждёт действий Азора.
   – А как же смерть Харама?
   – Вы совершенно правы, мой король. Неизвестный убийца облегчил нам дело, но Ратрон не спешит разбираться с Азором. Его доносчики вычисляют тёмную личность.
   – Странно. Я думал, Безбрачные дворы, кои являются вместилищем развратных женщин, станут камнем преткновения. Очень странно.
   – Вы правы, почтенный Гивус. Безбрачные дворы приносят баснословный доход…
   – Тихо! Я думаю, – Гивус помассировал виски. – Так… Значит, делаем так. Брандэ.
   – Да, мой король.
   – Наберёшь людей с Западной Четверти и ночью затеешь драку с ребятами Азора. Но нужен масштаб. Чтобы была не простая стычка, а что-то серьёзное. Ясно?
   – Но как? – недоумевающе спросил советник.
   – Это твоя проблема, Брандэ.
   – Будет исполнено, – советник вздохнул, встал и направился к выходу.
   – Да, ещё! – Гивус поднял вверх указательный палец. – Желательно кого-нибудь убить со стороны Азора. И оставить, так сказать, маленький подарочек.
   – Какой? – спросил Брандэ.
   – Вырежи на животе трупа: «Король Ратрон».
   – Да, почтенный.
   – Мда, – причмокнул Гивус, погладив бороду.
   Всё шло не так, как он предполагал. Ратрон не спешил резать горло королю двух Четвертей, хотя пора бы.
   Люди Гивуса, представившись посланниками Азора, (Жаль их! Преданные были!) объявили о том, что Безбрачные дворы принадлежат отныне их королю. А затем последовало убийство Харама. Неоднозначное событие. Разве не повод? Но ничего. Зная горячую кровь Азора, Гивус был уверен: завтра же он начнёт мстить.
   Негласный король Северной Четверти потёр руки. Завтра.
   – Гивус, – из-за шёлковой занавески вышла Мелинда.
   Её огненно-рыжие локоны волнами ложились на белоснежную рубаху – единственное, что было на женщине. Пышные, колышущиеся в такт дыханию, груди, казалось, готовы разорвать тончайшую материю возбуждёнными сосками. Крутые упругие бёдра, полуприкрытые подолом рубахи, при движении Мелинды производили аппетитно-манящие скольжения в воздухе.
   – Да, любимая, – по телу Гивуса прошла сладостная дрожь.
   – Я хотела спросить, – женщина поднесла к губам указательный пальчик, – как поживают наши детки?
   – Не волнуйся, дорогая, с ними всё хорошо, – негласный король трепетно ловил глазами загорелую фигуру Мелинды.
   – Замечательно. Но знаешь, что… – она наигранно надула губки.
   – Что?
   – Я хочу ещё одного, милый. И… – Мелинда подошла со спины к Гивусу, – …причём… – её нежные пальцы пробежали по мужской груди, – … немедленно!
   Сгораемый от нетерпенья король развернулся, плотно прижал Мелинду к себе. Его грубые руки скользнули по спине, опускаясь всё ниже и ниже.
   – Хорошо, хорошо, – шептал он, жадно целую шею, – я подарю тебе ребёнка, подарю. Завтра. Но только завтра…

   Когда-то, совсем давно, Брандэ лицедействовал на ярмарочной сцене, чем и зарабатывал на хлеб. С тех пор у него остались полные сундуки различных безделушек, благодаря которым можно без труда изменить облик.
   Слегка припудрив нос, там-здесь, переодевшись и показав язык зеркалу – так, на удачу, советник Гивуса вышел на улицу. Подул прохладный ветерок. Брандэ, поёжившись, немного попрыгал на месте, пытаясь согреться. Спустя какое-то время он плюнул на бесполезное занятие, и, плотнее укутавшись в лохмотья, направился в сторону «Рыжей бороды».
   По правде сказать, эту дыру язык не поворачивался назвать кабаком. Грязная посуда, заплёванный пол, разбавленное пиво, да и женщины далеко не первый сорт – Брандэ передёрнуло. Вспомнился тот день, когда он впервые увидел самую дорогую и популярную проститутку «Рыжей бороды».
   Старая женщина, лет примерно восьмидесяти, вальяжно расхаживала между столиков в чёрном корсете и кружевных трусиках. Её обрюзгшее с пигментными пятнами тело тряслось при каждом шаге. Получить аудиенцию у неё было почти невозможно. Женщина обслуживала только особо важных посетителей, и причём по записи!
   Брандэ некоторое время постоял перед входом, несколько раз втянул чистый ночной воздух, решаясь войти. Из кабака отвратно несло перегаром и протухшей капустой. Слышался монотонный гул.
   В «Рыжей бороде» советник заказал самое дешёвое пиво и подсел за столик к какому-то забулдыге. Залпом опустошив половину кружки, он пьяным голосом произнёс:
   – Меня Крег зовут. А тебя?
   Забулдыга оторвал голову от стола:
   – Густав. Ой! Густав Ужасный.
   – Выпьешь со мной, Ужасный?
   – С радостью. Только… Ой!… у меня медяков нет больше.
   Купив Густаву пива, Брандэ произнёс:
   – Давай за знакомство.
   – А-а-а, давай, – махнул рукой Ужасный.
   Спустя несколько тостов и не одну душераздирающую историю о Густаве, Брандэ решил: пора.
   – А хочешь, я тебе кое-что расскажу? Как брат брату. Но только ты, – советник поднёс палец к носу, – тсс!
   – Рассказывай. Я нем, как это… Э-э-э-э… Рыба! Во!
   – Слушай, – Брандэ наклонился вперёд. – Поговаривают, что шайка Хитрого собирается поквитаться с Акведуком, наплевав на соглашение королей. В скорые дни.
   – Правда? – с Густава слетел хмель. – Не лжёшь?
   – Неа. Но только – никому.
   – Конечно, – Ужасный посмотрел на входную дверь. – Знаешь, мне пора. Э-э-э. Жена дома ждёт. Не против?
   – Нет. Жена – святое. Понимаю, – советник сделал большой глоток. – Вот у меня…
   Но Густава не было и в помине. Брандэ усмехнулся. По его расчётам, Ужасный уже на полпути к Акведуку.
   Советник сделал ещё один глоток. Да, историю о двух враждующих ворах знали все. От мала до велика.
   Она началась с того, что Хитрый, охочий до плотских утех, использовал в своё удовольствие одну из многочисленных дочерей Акведука. Тот хоть и не был ни дня женат, но к своим детям относится по-отечески, и подобного унижения простить никак не мог.
   Отправив на кабальную ночь Хитрого свою бригаду, Акведук отдал приказ: кастрировать его. Стремящиеся проявить себя беззаконники разгромили кабак, но самого озорника не нашли. Уходя, западники разбили пару керосиновых ламп, и последовавший пожар уничтожил не только заведение, а также несколько соседних домов.
   На следующую ночь по городу прокатилась волна убийств – хитрецы зарезали в постелях десятки беззаконников Акведука. Среди мертвецов были не только западники, громившие кабак, но и дочь, послужившая поводом к войне.
   Негласные короли, Азор и Ратрон, в одночасье прекратили творящийся беспредел на их улицах, избегая бессмысленной кровавой резни.
   – Это ты, Крег?! – размышления советника прервал суровый бас.
   – Я-а, – ответил Брандэ.
   – Тогда рассказывай! Живо!
   Советник поднял голову. О, да это Виви! Особо приближённый Акведука. Кстати, а где он сам?
   – Ч-что? – с испуганным видом спросил Брандэ. – Я ни-ничего не знаю. О чём Вы?
   – Ладно, – Виви одной рукой поднял советника за грудки и не торопясь вынес из кабака. Небрежно поставил у стены. – Повторяю последний раз. Что ты говорил насчёт Хитрого?
   – Я… Ничего…
   Последовал увесистый удар под рёбра.
   – Вспомнил?
   – Кажется, да, – лицо Брандэ исказила адская боль. Хотя ему удавались и не такие роли. – Я подслушал разговор Хитрого с корчмарём «Гнилого окорока». Совершенно случайно. Завтра Хитрый собирается свести счёты с Акведуком.
   – При чём здесь корчмарь? Чувствую, ты мне лжёшь, – ещё один удар.
   – Нет, нет! – Брандэ заслонился руками. – Просто в «Гнилом окороке» сегодня кабальная ночь. Корчмарь много задолжал Хитрому.
   – Ну, ладно, – Виви свистнул. – Ребята, выходите.
   Из ночной мглы появились три человека, одним из которых был Густав Ужасный.
   – Сегодня мы наведаемся в гости к Хитрому, а утром, как Акведук проснётся, получим от него щедрую награду… За заботу. А ты, – он ухватил, пытающегося улизнуть, Брандэ, – пойдёшь с нами. И если солгал, – в руке мелькнул нож, – будешь умирать долго и мучительно. А теперь пошли, – Виви толкнул советника в спину.
   Брандэ ничего не оставалось, как повиноваться.
   Кабальные ночи Хитрого были пределом мечтаний каждого низшего члена его банды, начиная от безусых юнцов-карманников. Пиво, свозимое в бочках загодя, лилось всю ночь, нередко разбойники слепли, но продолжали пить. Многие совмещали выпивку и курение трухи, привезённой из потаённых мест Белийских топей и рассыпанной по столам. В итоге любители дурмана прятались под столом или лестницей от видимых только им чудищ, орали благим матом, рыдали. Множество проституток, отрабатывающих долг перед Хитрым за защиту на улицах, в различных позах ублажали веселящихся всю ночь. Громко играли приволочённые с улиц нищие музыканты, но их трели заглушали пьяные голоса, распевающие грустные песни о нелёгкой жизни воров. Первые лучи солнца, проникающие через запотевшие окна кабака, освещали клубок из тел, валяющихся на полу и столах в собственных экскрементах.
   – Опа! – воскликнул Хитрый, увидев нежданных гостей. – Посмотрите, кто к нам пожаловал. Виви собственной персоной. А где мой старый друг – А-кве-дук?!
   Веселье мгновенно прекратилось.
   – Захлопни пасть, гнида, – Виви вытащил из-за ремня нож. – За мной!
   Грозная четвёртка ринулась в драку. Густав Ужасный, видимо, решив оправдать своё прозвище, сурово нахмурил брови и пнул стул. Получилось не то, что он хотел. Совсем не то! Его нога промахнулась мимо коварного стула, и Густав, изрядно матерясь, грохнулся на пол. Брандэ, стоящему в дальнем углу, показалось, что Ужасный покраснел. Чуть-чуть.
   Виви в это время схватил одного из шайки Хитрого за грудки и бросил на стол. Его лицо исказила дьявольская улыбка. Словно бешеный, он, безумно крича, стал вонзать нож в грудь соперника. Ещё, ещё и ещё… Нервно толкнув стол, Виви повернулся в сторону бегущего к нему мужчины. Опустил руки, выпячивая грудь.
   Хитрый, взобравшись на стол, метко кинул стеклянную бутыль с вином в одного из шайки Акведука. Тот попытался увернуться, но не вышло. Лоб вора залила алая кровь. Замычав, он схватился руками за голову, что и стало причиной его преждевременной кончины: пробегающий мимо человек Хитрого одним движением перерезал ему горло.
   Корчмарь, напуганный творившимся бедламом, вместе со всеми женщинами скрылся на кухне.
   Ужасный, увидев у одного из мужчин хищно блеснувший нож, в спешке бросился в сторону. Человек Хитрого, грозно вскрикнув, топнул ногой – чтоб дальше бежал!
   Виви, зарезав ещё одного вора, кинулся к хохочущему на столе Хитрому. Тот проворно соскочил на пол, успел в воздухе отхлебнуть из зелёного бутыля! Виви запрыгнул на стол, бездумно размахивая ножом. Но тут же слетел обратно – хлещущая из носа кровь залила всё лицо. Хитрый грустно посмотрел на разбившуюся о морду Виви бутыль с вином. Она была последней.
   Один из хитрецов решил было сунуться к Брандэ, но, получив увесистый удар по виску, передумал. Развернувшись, он бросился с воинственным кличем на помощь к предводителю, словно ничего не произошло.
   Советник, стоящий в углу, разочарованно смотрел, как люди Акведука безоговорочно проигрывают. Двое из них были убиты, Виви с залитым кровью лицом катался по полу, а Ужасный во всю прыть бегал по кабаку. Что ж, придётся помочь.
   Брандэ взмахнул правой рукой, выпуская в полёт шесть метательных ножей. Три из них, ударившись о стену «Гнилого окорока», упали на пол, остальные нашли цель, одной из которых стал Хитрый.
   Два оставшихся вора, увидев, что их предводитель, захлёбываясь кровью, заваливается на бок, бросились из кабака. Брандэ не стал их останавливать. В «Гнилом окороке» остался лишь Ужасный да лежащий на полу Виви.
   Густав, всё ещё не веря в победу, непонимающе хлопал глазами.
   – Я же предупреждал: никому не говори, – подходя к Ужасному, произнёс Брандэ.
   – Что? – пытаясь отдышаться, спросил тот.
   – Уже ничего.
   Метательный нож по самую рукоять вошёл в глаз Густава.
   – Ничего, ничего, – советник пнул всё ещё стоящий на ногах труп. – Ничего.
   Брандэ медленно подошёл к лежащему Виви. Некоторое время смотрел, как тот, с пеленой на глазах, руками пытается закрыть рваную рану. Наклонил голову вбок, слегка высунул язык… и наступил ногой на горло. Западник захрипел, попытавшись помешать советнику. Но ослабшие руки не смогли убрать чужой сапог. Издав последний хрип, Виви затих.
   – Вот и славненько, – потерев руки, Брандэ подошёл к мёртвому Хитрому.
   Присел рядом, разорвал на нём рубашку. Вытащив нож, резанул грудь. В этот миг в кабак ворвались Стражники Короны. Все в кольчугах, с красными плащами и при грозном оружии. Всё честь по чести.
   – Стой! – крикнул один из них. – Не сопротивляйся, и мы тебе ничего не сделаем!
   – Ладно, – Брандэ выпрямился. – Но знайте: я не виновен.
   – Все так гово…
   Но советник, решив попозже дослушать Стражника, выпрыгнул в окно. Ничего, здесь, во тьме, они его не догонят!
   В несколько прыжков Брандэ взобрался на крышу стоящего рядом дома. Бросил взгляд вниз. Стражники, выбежавшие из кабака, удивлённо крутили головами.

170 день 900 год

   Август прислонился к стене:
   – Понравилось представление? – видя немое восклицание юноши, он продолжил. – На этом давай закончим. Я сильно устал. Все вопросы завтра. Хорошо?
   – Д-да, – ответил Биф.
   Белый ландыш кивнул и направился в сторону спальни, по пути снимая верхнюю одежду. Громко хлопнула дверь.
   Потом ещё раз… Ещё… Под ритмичные хлопки двери в окошко залезла наглая рожа белой козы:
   – Бе-е-е! А ты чего разлёгся?! Бе-е-е!
   Биф резко вскочил с кровати. Ошарашенно посмотрев вокруг и не увидев поблизости наглого животного, лёг обратно. Всё же какие бывают сны?! Реальные… Нет! Начало сна, вплоть до появления козы, было повтором окончания вчерашнего вечера. А вот само животное – просто отсебятиной…
   – Ты, что, оглох?!
   …хотя нет. На полу сидел Уродец и орал во всё горло.
   – Хозяин дрова колет, а он тут, видите ли, бока отлёживает. А ну, встал!
   Биф повернулся на бок.
   – Будь ты хоть трижды ведьмаком, но я не люблю, когда на меня орут! – сказал он, не подумав.
   Юноша ожидал грома, молний, от разгневанного колдуна в кошачьем теле, но Уродец лишь поднял вверх нос:
   – Ведьмаком? Хм! – и удалился из комнаты.
   «Ведьмаки – вредный народец. Чуть что – сразу в лягушку тебя или в муху превратят. Мало ли какой нрав у них? С ведьмаками надо поосторожней. Поуважительней. Тогда не тронут», – размышлял юноша.
   Решив в дальнейшем следовать этому правилу, Биф вышел во двор. Август и вправду колол дрова.
   – Ты уже проснулся? – взмах колуном. – Позавтракал?
   Удар. Огромный узловатый комель развалился пополам.
   – Нет. Пока не хочется, – ответил Биф. – Может, помочь?
   – Спасибо, – сказал альбинос, поставив колун, – я сам справлюсь. А тебе дам другое задание. Но прежде… – откинув с лица прядь волос, Август присел на комель, – …что вчера хотел спросить?
   – Я, – Биф опустил взгляд. – Да…
   – Правда ли, что я – Белый ландыш?
   Юноша сразу закивал.
   – Да, это так. Что-то ещё?
   Немного помолчав, Биф произнёс:
   – Не знаю. Нужно подумать.
   – Вот и подумаешь. Только не здесь.
   – А где?! – испуганно спросил юноша, мгновенно представив, какое наказание может придумать Белый ландыш за разоблачение.
   – На рынке, – Август встал с комля. – Сейчас я познакомлю тебя ещё с одним членом нашей семьи. Вместе с ним ты и отправишься на рынок. Пойдём.
   Размеренным шагом они подошли к амбару. Оттуда доносилось чьё-то сопение.
   – Ваня, выйди, пожалуйста! – крикнул Август, подмигнув Бифу. – Познакомить тебя кое с кем нужно!
   – Иду! – послышалось в ответ, и из амбара вышел Ваня.
   Среднего телосложения мужчина с пышными чёрными усами. В старых потрёпанных с вертикальными бело-красными полосками шароварах, заправленных в припорошённые чем-то сапоги. Ситцевая рубаха с закатанными рукавами навыпуск. Странная, похожая на блин, шляпа, завершала облик мужчины.
   – Ваня, знакомься. Это – Биф. Я тебе о нём говорил. Вы вместе пойдёте на рынок. Поэтому будь добр, покажись, как ты есть.
   – Думаешь, надо, – Ваня почесал затылок. Отчего «блин» съехал набекрень.
   – Думаю – да.
   – О чём это вы? – спросил ничего не понимающий Биф.
   – Сейчас увидишь, – пообещал Август.
   Ненавязчиво подул ветерок. Слегка встрепенулась пыль под ногами. Где-то поблизости прожужжала муха.
   – А что я должен уви… – собственный вопрос у Бифа застрял в горле.
   Напротив, вместо усатого Вани, стоял бледный навий. С тёмно-синими губами и взъерошенными волосами. Юноша отшатнулся в сторону.
   – Который раз смотрю, а всё не могу поймать момент, когда он меняет облик, – Август покачал головой. – Как умудряется? Не понимаю.
   – Это… это… это навий! Мертвец! – вскричал Биф.
   – Опять двадцать пять! – хлопнул по ноге себя Ваня. – Ей-Богу! Как что, сразу – труп. Надоело уже… Я же говорил: «Не надо», – последняя фраза, по-видимому, относилась к Августу.
   – Ладно. Хватит на сегодня мальчика шокировать. Давай обратно.
   – С превеликим удовольствием, – за этим последовал наигранный поклон.
   – Вот опять, – произнёс альбинос, увидев вместо навья усатого Ваню. – Может ты поймаешь его? А, Биф?… Биф!… Биф!
   – Да, – дрожащим голосом отозвался юноша.
   – Помоги Ване в амбаре. Потом, когда всё сделаете, вместе сходите на рынок. Надеюсь, справитесь.
   – Я тоже… надеюсь, – пересохшее горло однозначно требовало воды.
   – Да, ещё, – Август обернулся. – Ваня, не смей есть Бифа. Вечером я тебя накормлю. Ясно?
   – Так точно! Не есть Бифа! – Ваня с бравадой топнул ногой.
   Белый ландыш одобрительно кивнул, и… оба расхохотались.
   – Не боись! – когда Август ушёл, усач дружелюбно похлопал юношу по плечу. – Не ем я людей. По мне уж лучше курочки жареной или картошечки. Сам понимаешь.
   – Понимаю, – Биф нервно сглотнул. – А теперь пойдём… поработаем. А?
   – С энтузиазмом? Уважаю, – Ваня повернулся в сторону амбара. – Пошли! Покажу, что делать надо.
   Биф медленно выдохнул, собираясь с силами. Мысленно поплевав через левое плечо и на полусогнутых ногах направился вслед за навьём – Ваней. День обещал быть длинным. Если, конечно, усач не солгал о предпочтениях в пище.

   Сорок лет назад изменившую беременную жену продал в публичный дом собственный муж. Услышав такое, многие нордорцы прокляли бы этого недочеловека. Вендийцы же наоборот – назвали бы его почти святым, или же убогим.
   Этот гордый народ, обитающий далеко за Кряжным лесом, имел совершенно иные нравы. Проживая маленькими общинами где-то в Вендетских горах, они редко контактировали с окружающим миром. Да и с другими вендийцами общались исключительно из-за запрета на кровные браки. В противном случае о горцах (как их прозвали жители Нордора) никто бы не знал…
   Но, тем не менее, женщине от этого легче не стало. Её ребёнок должен был родиться от безродной проститутки, не имеющей и медяка за душой. Назвать матерью ту, которая, по заветам пращуров, должна быть убита мужем. Стать прислугой в развратном доме, если, конечно, хозяин разрешит жить…
   Ему разрешили. С тех пор прошло сорок лет…
   Азор раздражённо воткнул нож в землю. Да, с тех пор прошло сорок лет. И именно с тех пор он ненавидит не только развратные дома, но и огромные нагромождения камней, называемые в Нордоре жилищами. Даже маленькая деревянная избушка, в которой поныне живёт Ратрон, вызывала у него волну отвращения. А что говорить про жилище Гивуса – обширные каменные хоромы?
   Азор по-отечески посмотрел на своё убежище – войлочную юрту, любовно поставленную во дворе рядом с каменным жилищем. Конечно, стоило отказаться и от высоких стен, окружающих дом, но элементарная безопасность говорила об ином.
   – Извините за дерзость… – вот что происходит, когда забываешь вовремя спуститься с небес! – … но у нас плохая весть.
   Азор окинул взглядом появившихся людей.
   Огромный мускулистый Базур с чёрной кожей стоял, смиренно опустив голову. Хан – низкорослый бородач, застыл в низком поклоне. Барбарис – гордый обладатель голубых татуировок, припал на правое колено. А Гризелл – иссохший старец, внимательно смотрел на короля, скрестив пальцы. Ба! Да тут все члены Собрания!… А это ещё кто?!
   Азор различил за спинами своих людей троих мужчин, растянувшихся на земле:
   – Кто это?!
   – Один из них – корчмарь «Гнилого окорока»; а двое других – люди Хитрого, – ответил Гризелл.
   – Ну, и что они здесь делают?! А?! – Азор начинал вскипать.
   «Вот радости-то, в дом вваливаются члены Собрания, с какими-то безродными», – подумал он.
   – Если позволишь, то мы присядем и всё расскажем тебе, – старец, не торопясь, опустился на траву рядом с Азором.
   Члены Собрания незамедлительно последовали его примеру.
   – Ну? Я жду.
   – Вчера ночью бригада Акведука убила Хитрого и ещё шесть человек. Эти двое, – Гризелл головой качнул в сторону лежащих людей, – оставшиеся в живых хитрецы.
   – Чего?! Акведук посмел нарушить соглашение? – Азор посмотрел на старца. – Соболезную.
   Все сочувственно опустили голову. Хитрый был единственным внуком Гризелла. Единственным упоминанием о давно умершей дочери. Единственным сокровищем…
   – Пусть подойдут, – Азор вытащил нож из земли, вытер лезвие о штанину и заткнул за ремень. – Обсудить кое-что нужно.
   Хищно блеснув глазами, чернокожий Базур, опёршись на правую руку, приподнялся над членами Собрания. Не торопясь, развернулся и ленивой походкой направился к лежащим на земле безродным. Он не стал себя утруждать, объясняя безродным, куда нужно проследовать, а просто схватил их за шиворот (одного – правой рукой; оставшихся двоих – левой), да бросил в самый центр импровизированного круга. В отличие от перепуганного корчмаря, по-лягушачьи распластавшегося на земле, хитрецы вовремя подставили ноги.
   – Присядьте.
   Гости, не мешкая, приняли необходимую позу.
   – Я бы хотел узнать, как это произошло, – Азор указательным и среднем пальцами ткнул в одного из хитрецов. – Вот ты. Рассказывай.
   Слегка смутившись, вор произнёс:
   – Почтенный Азор, вчера вечером мы сидели в «Гнилом окороке». Всё было хорошо, пока к нам не ворвались западники…
   – Что вы делали в «Окороке»? И кто к вам ворвался? Имена, прозвища.
   – Брасс задолжал Хитрому, почтенный Азор.
   – Кабальная ночь, – зло сплюнул негласный король. – Это правда, корчмарь?
   – Да, почтенный Азор. Правда, – Брасс склонил голову.
   – Ну, и кто к вам ворвался?
   – Виви, а с ним ещё четыре человека, – на лбу вора проступили крупинки пота.
   – Кто он такой? – Азор окинул взглядом присутствующих.
   – Правая ручка бригадира – Акведука. Вора из западников, – ответил Хан. – Так, пешка.
   – Пешка, говоришь! – король снова вскипал. – Почему же тогда он убил Хитрого?!… Ладно, – Азор попытался успокоиться. – Кто остальные?
   – Грен и Болл, – но, увидев немой вопрос Азора, Хан продолжил: – они из Акведуковской шайки.
   – А другая пара?
   – Мы не знаем. Они ушли, – развёл руками бородач.
   – Так. Как те западники выглядели?
   – Один из них был вроде Густавом, – дрожащим голосом ответил второй хитрец.
   – Вроде?!
   – В кабаке было темно. Я плохо разглядел. А второй… Я ни разу не видел его среди акведуковцев, почтенный Азор.
   – А ты? – король перевёл взгляд на первого.
   – Я тоже его раньше не видел. Но у него, кажется, татуировка была. Да! Чёрная слеза на правом веке.
   – «Скорблю по усопшим родителям», – задумчиво произнёс Азор. – Ещё что-нибудь?
   – Нет. Больше я ничего не разглядел.
   – Ясно. А что ты скажешь, корчмарь?
   – Извините. Но я ничего не знаю, почтенный Азор.
   – Почему же?
   – Я всю драку просидел на кухне. А когда вышел – никого, кроме Стражников Короны не было.
   Азор окинул взглядом троих мужчин. Навряд ли они лгут. Незачем это им. Слишком уж они зависят от него.
   – Покиньте нас, – король прикрыл глаза. – Встаньте у стены и ждите. Живо!
   Гости покинули круг, словно их и не было.
   – Что скажете? – Азор обратился ко всем членам Собрания. – Я слушаю.
   – Нарушено соглашение, следует наказать безродных западников, – инфантильно произнёс Барбарис.
   – А если Акведук ни при чём? – Хан чуть не соскочил с места. – Я считаю, нужно во всём сначала разобраться, а потом уже резать глотки! Вдруг его подставили? Мы и так с Ратроном не в хороших отношениях!
   – Хм! – громко хмыкнул Базур, прерывая бородача.
   – А ты почему молчишь, Гризелл? – удивился Азор.
   – Я думаю, моё мнение и так ясно, – старец положил руки на колени.
   – Значит, смерть.
   – Нельзя же так! – вскричал Хан. – Этим мы можем объявить войну Ратрону. Ведь его человек!
   – Тихо! Большинство решило, – сурово произнёс Азор. – А теперь сиди и наматывай на ус! – он сменил тон на более мягкий. – Мы поступим следующим образом. Ты, Хан, вместе с хитрецами отыщешь этого Густава. Гризелл, – тот склонил голову, – устрой прощальный вечер своему внуку. Корчмарь тебе поможет. Барбарис, надеюсь, сможешь найти пятого. Со слезой на веке.
   – Сделаю, – благородный погладил шпагу, висящую у бедра. – Можешь не сомневаться.
   – Замечательно. А ты, Базур, – Азор улыбнулся, – убьёшь Акведука. Ясно?
   – Да! – пробасил гигант. – Убью!
   – И вот ещё, – король протянул два медяка. – Возьми.
   – Зачем это ему? – не понял Хан.
   – Цена за убитого пса.
   И два медяка упали на огромную ладонь Базура.

   Биф ведром зачерпнул зернисто-травяной сор, названный Ваней отходами, и направился к противоположной стороне амбара. Подойдя к перегородке, он, перевесившись, высыпал сор за прибитые доски. Затем снова пошёл за отходами. Усложнялась работа тем, что Бифу приходилось поглядывать на Ваню, а то кто его знает. Укусит со спины, не сдержавшись, или ударит чем-нибудь, дабы после пообедать. Навий он и есть навий. Ничего хорошего от него не жди.
   – Всё, перекур, – скомандовал Ваня и сел на перевёрнутое ведро.
   Биф, немного потоптавшись, сделал то же самое.
   – А знаешь, – махнув правой рукой, произнёс усач, – здорово ты Снежка-то утихомирил! Ходит, словно в воду опущенный. Первый раз его таким вижу. Молодец!
   – Да он сам провалился, – засмущался Биф.
   – Знаю, знаю. Сегодня всё утро крышу чинил. Огромная дырень была.
   – Так он сам не маленький.
   – Да, м-м-м, – причмокнул Ваня. – Не маленький.
   Наступило неудобное молчание…
   – Ваня, а как называется твоя шляпа? – задал спасительный вопрос Биф.
   – Мне её Август подарил. Кепка, говорит, называется. Удобная, я тебе скажу, вещь.
   – Кеп-ка, – словно пробуя на вкус, повторил юноша. – Слушай, Ваня. Я могу тебе задать личный вопрос?
   – Почему же нет? Задавай. Я люблю вопросы… – усач, прищурив глаз, согнул-разогнул указательный палец, – … с подковыркой.
   – А ты, правда, того… ну… навий?
   Ваня добродушно улыбнулся:
   – Ты всё с этим, – положил руки на колени. – Ладно. Скажу, чтоб не волновался. А то спать не будешь, – он потёр руки. – Нет. Я не навий. Я – лавр. Народ такой. Нас ещё мертвяками называют или, по-другому, болотными людьми.
   – Почему?
   – В смысле? Почему мертвяками?
   – Нет. Болотными людьми.
   – А-а-а-а! – Ваня чуть не упал с ведра. – Дык, мы на болоте живём. В Белийских топях. Это недалеко от Нордора. С западной стороны, если смотреть.
   – Ясно. А я-то думал…
   – Так все думают. Ты – не первый. А нас знаешь, сколько в Нордоре?!
   – Нет.
   – Сотни. Тысячи. Много, короче. И некоторые даже очень уважаемые люди. Очень.
   – Понятно, – решив воспользоваться моментом, пока Ваня разговорчив, Биф задал давно терзающий вопрос. Он появился у юноши с начала работы. – Зачем мы это делаем?
   – Что? – не понял усач.
   – Ну, перетаскиваем отходы от одной стены амбара к другой.
   – Ты там большую воронку видел?
   Биф отрицательно качнул головой.
   – Э-э-эх! Пойдём, покажу, – Ваня встал с ведра. – Так понятней будет.
   Усач лихо перелез через перегородку и стал усердно разгребать отходы. Потом довольно хмыкнув, приподнял лежащую в зернисто-травяном соре доску. Отошёл в сторону:
   – Теперь, видишь?
   – Да, – произнёс Биф.
   Большая, в несколько обхватов, воронка, сбитая из досок, странно поблёскивала серым листом металла, покрывающим её внутреннюю сторону.
   – Вот, по этой штуковине, – Ваня похлопал по краю воронки, – отходы поступают к свиньям, коровам, курам. Короче, ко всей живности, которую мы держим.
   – Но зачем? – удивился Биф.
   – Как зачем?
   – Так. У вас же есть волшебный стол, – но, увидев недоверчивый взгляд усача, поправился. – Или нет?
   – Как тебе сказать, – Ваня перелез через перегородку, прикрыв предварительно воронку. – Он, конечно, волшебный, но… в меру, что ли? Или… – лавр задумался, пытаясь найти нужные слова. – Как же сказать-то? М-м-м. Готовит он сам, но мясо, картошку, рыбу, как бы даём ему мы. Понял?
   – Да, – и, немного подумав, добавил: – вроде.
   – А-а-а! – махнул рукой Ваня. – Легче показать.
   Он подошёл к стене, расположенной напротив входа в амбар, нагнулся, и, пробормотав что-то о матери криворукого строителя, открыл маленькую дверцу. Такую крошечную, что Биф едва мог протиснуться в образовавшийся лаз.
   – Добро пожаловать! – распрямившись, произнёс усач. – Лезь давай. Я следом за тобой.
   – Может, обойдёмся без этого? – Бифа не прельщала затея застрять в узком проходе.
   – Не получится, – Ваня подтолкнул юношу. – Тем более чуть подальше он расширяется. Ты даже соскучиться не успеешь. А теперь – давай! Лезь.
   Осознав, что отказаться не получится, Биф на коленях пополз по узкому лазу. Ругая при этом себя за глупый вопрос.
   Как ни странно, Ваня не обманул, и вскоре они вместе шли по широкому проходу. Старые доски, устилавшие пол, мерно поскрипывали под ногами. Голубоватый свет, изливающийся откуда-то сверху, приятно успокаивал взгляд. А запах сырости медленно, но неумолимо сменялся на непереносимую вонь, режущую глаза.
   – Чувствуешь, – усач носом втянул воздух. – Так пахнет только мясо. Непередаваемо. Правда?
   – Да. Непередаваемо, – Биф прикрыл нос ладонью. – Слишком уж непередаваемо.
   – Ничего. Скоро принюхаешься, – пообещал лавр.
   – Угу… А откуда здесь свет?… Он такой приятный.
   – Это люминесцентные лампы.
   – Люм… сцент… Чего?!
   – Приспособление такое. Напоминает стеклянные трубки. Их Август принёс. Говорит, у купца одного приобрёл.
   – И отчего же они работают?
   – А чёрт его знает! – Ваня почесал затылок. – Я как бы не задумывался над этим. Да и зачем? Работают же.
   – Как зачем? А если сломаются?
   – Это к Августу, – усач повёл головой в сторону, – он у нас мастер на всё руки. Во всём разбирается.
   – Поня-я-ятно, – растянул слово Биф. – Долго нам ещё идти?
   – Нет. Ты только зенки протри. Да, вперёд посмотри. Белмес?
   – Что?
   – Тьфу на тебя! – вскричал Ваня. – Перестань на меня пялиться, говорю. Вперёд взгляни!
   Внезапно осознав, что и вправду смотрит зачем-то на лавра, Биф смущённо перевёл взгляд.
   Пережаренной глазуньей полуденное солнце висело над полем. Где-то вдалеке, на горизонте, тянулись тёмно-зелёной полосой пышные леса. От них кровеносными сосудами по полю расстилались прямоугольные загоны, стоящие впритирку друг к дружке. В одном беззаботно рыли почву свиньи, в другом – лениво жевали траву коровы, в третьем – расположились возле чана, наполненного водой, утки, в следующем произрастала пшеница. И так можно перечислять долгое время.
   Но Биф не стал себя утруждать столь нудным занятием – его взору предстало кое-что интересное. А именно, небольших размеров куб голубовато-небесного цвета, стоящий в одном из загонов. В соседнем – чуть поменьше. В следующем – вообще огромный. В четвёртом – …
   – Для чего это? – вырвалось из уст удивлённого Бифа.
   – А кубы, брат, – Ваня поднял вверх указательный палец, – Подают «волшебному столу», как я тебе говорил: мясо, рыбу, картошку. Короче, всё, что ты видишь сейчас перед собой.
   – Но, как?
   – Магия… по крайне мере, я так думаю! А вообще, Августа спроси. Это он их тут поставил.
   – Один?
   – Почему же? – лавр поскрёб пальцем лоб. – Вместе с Тароном. Как мне помнится. Да и неважно это. Главное вот что, – он сменил шутливый тон на заговорщицкий. – Запомни: голубой цвет – всё хорошо. Зелёный – куб наполовину полон. А жёлтый – значит всё, пустой донельзя. Запомнил?
   – Та-рон. Я вроде слышал о нём. Немного. Кто он такой?
   Ваня сморщил нос:
   – Был тут один. Правитель, так сказать. Был, да сплыл. Семнадцать лет назад. Исчез. И туда ему дорога.
   – А-а-а. Вспомнил! Но тогда – почему? – спросил Биф.
   – Что «почему»?
   – Почему ты о нём так отзываешься? Тарон же, как мне рассказывали, был великим колдуном, ведьмаком; справедливым негласным королём Нордора, да и человек хороший. – увидев суровый взгляд лавра, юноша осёкся. – По крайне мере, мне так говорили, как я помню.
   – Мало ли, что тебе говорили! – вспылил Ваня. – Урод он был! И больше никто! Ясно тебе?! У-род! Всё, пошли. Отходы ждут.

   Махмут – тридцатилетний мужчина с длинными усами и вздорным характером, с наслаждением отхлебнул крепкого пива. Ночная смена закончилась, и поэтому Стражники Короны забежали в «Восьминогую собаку», чтобы пропустить по кружечке. Перед сном полезно, да за удачную сделку выпить не грех. Как бы оно ни было, но раскрасневшиеся Стражники сидели в кабаке уже значительное время.
   – Так как ты продал его? – спросил в сотый раз не унимающийся юнец.
   – Ладно, ладно, Янг, – Махмут вытер рукавом пену с усов. – Расскажу. Так что: слушайте и учитесь! Пока я жив.
   Сидевшие Стражники дружно заржали, принявшись стучать кружками по столу. В знак одобрения.
   – Было так, – Махмут сложил руки на грудь. – Пока вы бегали по всему Нордору в поисках шустрого убийцы, я, как всё знают, остался стеречь трупы. Ходил по кабаку взад-вперёд, думал.
   – О чём?! – надеясь услышать развратные фантазии старшего по званию, спросил Янг.
   – Тебе скажи, – Стражник крякнул.
   Покраснев, Янг по привычке втянул голову.
   – Не отрывайся по пустякам, Махмут. Интересно же, – произнёс умоляющим тоном Трассо.
   – Так вот. Ходил я по кабаку, никому не мешал. Работал, одним словом. Как вдруг, – Стражник сделал лицедейскую паузу, – в кабак вошёл неизвестный мужчина.
   – Ну, и что ж ты его не прогнал?
   – Да я хотел, – стал оправдываться Махмут. – Но он на колени пал. Стал умолять, чтобы я отдал ему тело племянника.
   – Зачем это? – удивился Трассо. – Ведь ровно через три дня труп всё равно бы отдали родственникам. Как ни крути.
   – Ага. А эти три дня оно бы спокойно разлагалось в труповозке, – ответил Янг.
   – Тоже самое и сказал мне незнакомец, – поддержал юнца Махмут. – Да и какая разница. Три дня раньше, три дня позже. Главное – у кого золото!
   – Всё равно не понимаю, – произнёс Трассо. – Но ладно, рассказывай, что дальше.
   – Апасле этот хмырь предложил мне пять золотых, – Махмут поднёс кружку, надеясь выпить. Но, увидев пустое дно, слегка расстроился. – Эй, принесите мне пиво! Пиво! – Стражник вскочил на ноги. – Быстрее! Я ждать не намерен!
   Стоило лишь Махмуту опуститься на стул, как возле него появилось желаемое. Полнотелая женщина в вызывающем платье умело поставила возле Стражника кружку, слегка коснувшись бедром.
   – Эх! – Махмут, отдав несколько медяков, хлопнул служанку по попке. – Я сегодня к тебе зайду. Обязательно.
   Хихикнув, женщина скрылась на кухне.
   – Ну, – не сдержавшись, произнёс Трассо. – Что дальше-то?
   – Да, поторговались мы с ним чуть-чуть. Самую малость. Сошлись в цене. И забрал он труп. Вот, – Махмут сделал глоток. – Вот так всё и было.
   – А цена-то какая? – загорелся Янг.
   – Всё тебе хочет… – Махмут, попытавшийся погрозить кулаком, неуклюже пал на стол.
   Стражники, решившие, что это очередная шутка их сотоварища, дружно загоготали, откинувшись на спинки стульев.
   – Вот, лицедей-то!
   – Хох-мач!
   – Ну, даёт! – слышались их одобрения.
   – Мужики, – Янг прикоснулся к шее Махмута, – он не дышит! Совсем!
   – Как?! – Трассо вскочил со стула. – Как «не дышит»?
   Стражник приподнял голову Махмута. Пальцами разлепил веки.
   – Зрачки закатились, – Трассо положил два пальца на шею. – Отравили! Гады! – окинув сотоварищей, он через зубы скомандовал: – За мной! – и мгновенно рванул на кухню.
   Нерастерявшиеся Стражники единым порывом побежали за Трассо. К сожалению, было поздно. Служанка, подавшая Махмуту пиво, лежала на полу с перерезанным горлом.

   Центральный рынок Нордора имел необычайную историю возникновения. Она начиналась задолго до появления самого города. И со временем стала восприниматься нордорцами как обычный миф. Но тем не менее, эта история имела место быть.
   Когда-то, совсем давно, от самих Вендетских гор и до истоков, породивших Белийские топи, согревали округу горячие пески пустыни. По ним, не жалея сил, проходили многие караваны, тем самым сокращая путь до столицы могучей страны – Кряжницы.
   Правивший по ту пору князь – Святослав, обеспокоившись чистотой пустыни, был вынужден издать указ, в котором запрещалось справлять нужду в горячих песках. Конечно, навряд ли кто-нибудь стал исполнять прихоти властедержавца, если бы не карающие отряды. Словно мухи, они находили одного отступника за другим и предавали казни. Купеческие караваны стали всё реже проходить через пустыню.
   Скорей всего, торговцы бы вовсе забыли кратчайший путь до Кряжницы, но благодаря одному человеку этого не произошло. Получив, неизвестным никому способом, разрешение от князя, спаситель расположил в ходе дня друг от друга выгребные ямы. А рядом с ними стал приторговывать различными безделушками и необходимой для столь пикантного дела бумагой.
   Вскоре возле одной из ям, находящейся в дне пути от Кряжницы, начал появляться маленький рынок. Со временем он стал разрастаться, и многие купцы, не доходя до столицы, с выгодой продавали весь товар именно там. Смекнув, что с рынка можно получать весьма недурные доходы в казну, князь Святослав объявил его крепостью великой Кряжницы.
   Никто не спорил. Вернее, не имел права.
   Со временем крепость стала городом, с собственным наместником и стражей. Спустя ещё какое-то столетие Нордор объявил себя самостоятельной державой, отделившись от Кряжницы.
   Сменивший Святослава Ярополк не стал возражать, по слухам, будучи уверенным, что отступник-град очень скоро вновь вернётся в великую державу. И тогда Нордор можно будет по праву удушить справедливыми налогами.
   На самом же деле истинной причиной беспрепятственного обособления одного из городов Кряжницы послужила банальная война, а не уверенность князя в возвращении. Ярополк был просто не в силах стянуть боевые отряды для усмирения нордорцев, и поэтому согласился на их отделение. Оставалось только ждать.
   Но время проходило, а Нордор, окружённый со всех сторон горячим песком, не думал возвращаться под крыло кряжницкого князя. Внук Ярополка, Мстислав, пытался исправить ошибку деда, но смута в великой державе и многочисленные войны с другими государствами не позволили ему вернуть всё на былые места. Вскоре Кряжница исчезла со всех карт мира, а вместо её столицы появился густой лес, прозванный Кряжным.
   Счастливое стечение обстоятельств, вызванное непониманием среди держав-победителей, позволило стать Нордору единственным владельцем земель сгинувшего государства. Хотя и ненадолго.
   Спустя десяток лет ослабшая, но всё же взявшая верх над остальными союзниками, держава потребовала от Нордора передачи всех земель Кряжницкого государства. Нигмунд IV – монарх страны-города отказал. Разгорелась война.
   Наступили пять лет самых кровопролитных лет в истории Нордора, решивших дальнейшую судьбу города. И вот в 191 день 800 года состоялась грандиозная битва, поставившая жирную точку в существовании Норландского государства. Оно было стёрто на веки вечные.
   А Нордор стал неоспоримым владельцем земель Кряжницкого и Норландского государств, которые очень скоро пришли в запустение. Так началось существование единственного в мире города-державы.
   На этой фразе сказители доставали из-под стола лиру, либо другой музыкальный инструмент, и начинали петь.
   Бифа, не раз слышавшего миф о появлении центрального рынка, интересовало на данный момент лишь одно. Что именно попросил купить Август? Ведь продуктовые лавки остались далеко позади, вместе с другими продающими различную утварь для дома. А впереди уже маячили ворота Красного угла – той самой части рынка, куда простые нордорцы не ходили. И причиной тому была непомерная плата в десяток золотых монет за вход, кои следовало отдать Стражникам.
   – Мы идём в Красный угол? – спросил семенящий за лавром Биф.
   – Да. Не отставай, – ответил Ваня, ускорив шаг.
   Ворота Красного угла не были никакими воротами, и даже не дверцами, а обычным лежащим поперёк прохода бревном. Возле которого дремали, откинувшись на спинки стульев, Стражники. Но стоило лишь подойти, как они сразу же соскакивали с места, моментально принимая бодрый вид, словно и не спали вовсе!
   – Добрый день, уважаемый, – внезапно появившийся Стражник преградил путь. – Вы желаете войти?
   – Да, – Ваня отсчитал два десятка золотых монет. – Он, – лавр головой указал на Бифа, – со мной.
   – Сейчас, – улыбающийся Стражник пересчитал монеты, хмыкнул и вручил Ване два клочка бумаги. – Всё хорошо, уважаемые. Проходите.
   – Спасибо, – лавр спрятал купленные билеты под кепку, заспанно зевнул. – Ну, пошли, Биф. Познакомлю тебя с ци-ви-лиза… тьфу! Как же там говорил Август? – прикусив язык, задумался. – Короче, покажу, как жить надо!
   С этими словами лавр перешагнул лежащее на пути бревно. Биф незамедлительно последовал за ним. Конечно, юноше доводилось видеть Красный угол ранее, сквозь узкие щели в заборе. Да и что скрывать, был он в нём. Вместе с другими уличными мальчишками. Они тогда пытались обчистить одного скрягу, но, увы, ничего не вышло. Бдительные Стражники быстро отбили у них охоту появляться здесь.
   Но сейчас же, когда билет куплен, Красный угол представился Бифу совершенно в ином обличии. Широкие проходы, устланные каменой плиткой, не были запружены людьми, как это обычно происходило на рынке. Торговцы совершенно спокойно занимались своими делами, не обращая внимания ни на прилавок, ни на прохожих. Одни пили горячий взвар из пиал, другие курили диковинку из далёких краёв – чем-то похожий на самовар кальян. А иные безбожно храпели, спрятавшись под прилавком.
   Мимо прошёл купец, татуировки которого говорили о низком происхождении, однако, его плащ – расшитый золотыми фразами из страниц Имущественного Уложения – кричал о высоком положении в управленческой иерархии над корпорациями.
   – Вот это – рынок! – восхищённо произнёс Ваня. – Ни толкучки, ни криков озверевших купцов. Лепота! А ты что думаешь?
   Биф хотел было ответить, но…
   Зелёноволосая девушка с голубыми глазами внимательно что-то рассматривала возле одного из прилавков. Стоящий рядом с ней мужчина бережно держал на руках ярко-алый плащ, явно принадлежавший ей.
   – Кто это? – завороженно спросил Биф, не отводя взгляда от незнакомки.
   Без плаща девушка выглядела ещё привлекательней. Голубая безрукавная рубаха, доходящая незнакомке до пояса, плотно обтягивала тело, подчёркивая фигуру. Тёмно-зелёные, вышитые жёлтыми нитями, штаны были старательно заправлены в бескаблучные сапоги с узким носом.
   – Это Роксана, дочь Ратрона.
   – Роксана, – повторил Биф.
   – Да, – согласился лавр. – Народ поговаривает, что она того, – он пальцем повертел у виска. – Сумасшедшая, в общем.
   – Не смей так говорить!
   Ваня вопросительно посмотрел на юношу.
   – Извини, – Биф виновато опустил голову. – А почему… почему так говорят?
   – Во всём виноват Тарон. Он, знаешь ли, когда родилась Роксана, стал очень часто навещать Ратрона. Ну, и с ребёнком, естественно, нянчился, – лавр бросил последний взгляд на девушку. – Пошли, по дороге расскажу. Нам ещё много дел предстоит выполнить.
   – Хорошо, – с неохотой согласился Биф, – пошли.
   – Так вот, – продолжил усач, стоило им немного отойти, – за время, которое он нянчился с Роксаной, ребёнок научился разговаривать вполне, как рассказывают люди, смышлёно, а потом Тарон исчез. И с тех пор Роксана не говорит даже с родным отцом, – закончил Ваня. – Я думаю, этот старый урод украл у неё душу. Не зря же колдуном был.
   – Почему ты так ненавидишь Тарона?
   – А за что его любить? – наступила пауза. – Ладно, хватит об этом. Тем более мы уже пришли.
   Старенький покосившийся прилавок, возле которого остановился лавр, находился вблизи забора, отделявшего Красный угол от остального рынка. Худощавый купец с широким шрамом во всю щёку, удобно расположившись на маленьком стульчике, задумчиво ковырял в носу.
   Ваня, ничуть не смутившись, кашлянул:
   – Я, надеюсь, не помешал?
   Купец, оторвавшись от увлекательного занятия, посмотрел на лавра. Изучил и расплылся в улыбке:
   – Ваня! Это ты?
   – Нет, блин. Не я, – пробурчал усач. – Не видишь, что ли? Сам Нигмунд VI пришёл к тебе в лачугу, поэтому падай ниц и целуй пятки.
   – Ты всё остришь? Не надоело ещё? Сколько лет прошло, а ты всё как ребёнок, – купец махнул рукой. – Да ладно. Зачем пришёл-то?
   – Меня Август послал. Сказал, что всё готово.
   – Ясно, – мужчина залез под прилавок и достал мешок, наполненный чем-то под завязку. – Вот, держи.
   – А что там? – спросил любознательный Биф.
   – Это ещё кто с тобой? Что-то раньше я его не видел.
   – Неважно, – ответил усач. – Меньше знаешь – крепче спишь.
   – И то правда, – согласился купец. – Ладушки. Берите товар да уходите. Мне работать нужно.
   – Согласен, – лавр передал мешок Бифу. – Ещё свидимся. До встречи!
   – Ага, – согласился мужчина, присаживаясь на стульчик, – Ты, если что – заходи ко мне вечерком. Вина попьём. Былое вспомним.
   – Ладно. Приду, – пообещал Ваня, направившись прочь от прилавка.
   Взвалив мешок на себя, Биф поспешил вслед за лавром.

   – А куда мы идём? – спросил Биф гордо вышагивающего Ваню.
   Они уже давно покинули рынок, и, судя по направлению, в котором шёл лавр, пока, по-видимому, не собирались домой.
   – К Южным воротам, – не скрывая, ответил усач.
   – Зачем?
   – Ну, ты непонятливый, – возмутился лавр. – Зачем нужны ворота? Чтоб можно было покинуть город, или наоборот – войти в него. Зачем же ещё?
   – Но как нас пропустят? Уже поздно ведь. Караваны приходят только по утрам, поэтому войти и зайти в Нордор можно только с ними. А так – ворота ни за что не откроют. Тем более ради двух человек.
   – Откроют, – успокоил Ваня, – Уж поверь мне.
   – Хорошо, – согласился Биф. – Ну, допустим, выйдем мы из Нордора, и дальше что?
   – Да, так. Нужно кое-какие травки сорвать, – уклончиво ответил лавр. – А ты что волнуешься? Боишься чего?
   – Нет. Просто так спросил.
   – Вот оно что. А то смотри – можешь в Нордоре остаться. Я быстро.
   – Нет. Лучше с тобой пойду. Подсоблю, коль надо.
   – Как хочешь, – произнёс усач, поправив съехавшую кепку. – Кстати, ты сегодня с Уродцем не говорил?
   – Только утром. Да и то, это разговором не назовёшь. А что?
   – Обиженный ходит, – пояснил лавр. – Говорил, у тебя спросить, коль интересно.
   – И? – не понял Биф.
   – Вот я тебя и спрашиваю.
   – А-а-а. Так, не знаю. Он меня разбудил, мягко говоря. Я немного вспылил, сказал, что не потерплю, когда на меня орут. Даже ведьмаки! Без разницы.
   – Ясно, – улыбнулся Ваня. – Ты его ведьмаком назвал.
   – А что, он разве не ведьмак? – удивился Биф.
   – Не-е-ет. Уродец – не ведьмак. Он – кот! Просто раньше у него был хозяин… Ну, до Августа. Вот… так тот хозяин был ведьмаком. И однажды, видимо, перепив малость, решил позабавиться. Взял да и наделил Уродца человеческой речью.
   – Что в этом плохого-то? – наморщил лоб Биф. – По-моему, наоборот – доброе дело совершил.
   – В том, что говорить научил, ничего плохого, конечно, нет, – согласился лавр. – Но, понимаешь, вместе с этим пьяный ведьмак немного изменил и желания кота.
   – Как так?
   – Ну, – усач закусил губу, – с тех пор, как Уродец научился говорить, ему, так скажем, перестали нравиться кошки.
   Юноша округлил глаза:
   – И кто же ему сейчас нравится?
   – Женщины, – подтвердил догадку Ваня. – Думаю, сам понимаешь. Какая женщина захочет с котом? Вот поэтому Уродец и ненавидит ведьмаков. Всех. Без разбору. А насчёт того, что он обиделся. Не волнуйся. Уродец у нас отходчивый. К вечеру перестанет дуться.
   Биф хотел ещё что-то спросить, но усатый Ваня приложил палец к губам. Тс-с-с-с! Южные ворота уже близко…
   Помнится, ещё Эльнер Земмурский писал в своих «Путеводных заметках» об опасностях, таящихся при посещении Нордора. И самой первой, как указал он, являлись ворота, а точнее, те, кто поджидал уставшего путника за ними.
   «Будь осторожен странник, идущий вне каравана, – писал Эльнер, – ибо за воротами, в Нордоре, тебя поджидают дети греха – проститутка и юрист. Первая, воспользовавшись твоей усталостью, украдёт последние медяки, а второй – уличит прилюдно в воровстве и унижении благородной женщины, за что ты, путник, можешь сыскать смерть в тех краях».
   К сожалению, Эльнер был прав. В чём Биф неоднократно убеждался. Правда, с тех времён, когда странник Земмурский посещал город, кое-что изменилось, в худшую сторону. Появился третий встречающий, прозванный среди нордорцев «мясником». Этот радушный человек почти за бесценок потчевал усталых путников. Два-три медяка за чашу жареного мяса. Разве голодный странник пожалеет их, чтобы насытить желудок? Конечно же, нет. А вот нордорец – да. И не потому, что жаден до медяков. Не поэтому. Просто каждый нордорец знает: жареное мясо, предлагаемое за бесценок, позавчера ночью разлагалось в труповозке. В лучшем случае вчера, что не намного лучше, как ни крути.
   Хотя, впрочем, если уж на то пошло, нордорцам было абсолютно наплевать – выживет чужеземец или нет после радушного приёма встречающих. Их не касается – и ладно. А остальное – гори синим пламенем!
   Причиной такого отношения к чужеземцам были многочисленные караваны, испокон веков оставляющие в городе грязь да болезни. Вороватые дети, сопровождающие торговые обозы, создавали проблемы горожанам и Стражникам Короны. Аферы, проворачиваемые нечистыми на руку караванщиками. Жуликоватые торговцы, увозившие из города большое количество золотых. Всё это привело к инфляции казны. С караванами стали меньше торговать, а со временем – и вовсе разрешили въезд только по утрам.
   Подобное отношение к торговцам постепенно перешло ко всем, кто входил в город. Если богатому приезжему прощалась его «пришлость», то обычные странники несли двойную ношу унижений и хамства. Даже просто проходящий мимо города путник, решивший пополнить запасы провизии на рынке, подвергался оскорблениям со всех сторон, вплоть до отказа торговать с ним.
   Эту ненависть общества использовали в своих целях многочисленные главы гильдий, которые на очередных выборах переключали внимание людей на вопрос эмиграции, отвлекая народ от действительно важных вопросов.
   Вот поэтому Бифа, стоящего возле сторожевой башни, волновало сейчас совершенно иное. Каким образом Ваня решил покинуть Нордор?… Был, конечно, ещё один вопрос: «Что в мешке, болтающемся за спиной от самого рынка?». Но он откладывался, до разрешения первого.

   Лавр осторожно постучал в обитую железом дверь стражи, металлический звон огласил тихий вечерний переулок. Прошло некоторое время, прежде чем за ней послышалось неспешное шорканье сапог, затем скрип отодвигаемого засова, и дверь распахнулась. В проёме показалось небритое лицо стражника, с заспанными покрасневшими глазами, расстёгнутым воротом ливреи.
   – Что-то ты припозднился, лавр, – стражник окинул взглядом Бифа, убедившись в его безобидности, кивнул и пропустил их внутрь.
   Сторожка представляла собой деревянный пристрой к крепостной стене, с низким, закопчённым потолком, освещённым тусклым светом лучины.
   Биф и Ваня присели на грязную лежанку, на которой спали дозорные, а сам страж сел на низкий табурет, затянувшись кислым дымом из трубки.
   – Хенон, плата обычная, но за двоих. Вернёмся к концу твоей смены, – сказал Ваня стражу и подал тому мешочек с золотом.
   Дозорный разорвал тесьму, которой был перевязан кошель, заглянул внутрь, ухмыльнулся, положил в карман. Затем, помогая себе рукой, поднялся на ноги, прошёл к стене и стал вынимать из неё кирпич за кирпичом. Ваня присоединился к нему, спустя несколько мгновений появился лаз, глубокий, но узкий, из которого сквозило свежим ветром. Ваня кинул в него мешок, Биф вполз следом.
   За Южными воротами располагался огромный величины карьер, вырытый, как поговаривают городские жители, по приказу самого Тарона. Зачем? Никто не знал. Да и не нужно это. Ведь гении часто совершают поступки, неясные простому человеку. А раз так – зачем голову ломать? Лучше уж пожинать плоды. Чем нордорцы без промедления и занялись.
   Карьер, прозванный народом Бездонным, имел одно весьма полезное свойство. С Нордорских стен, как бы ни пытались дозорные, нельзя увидеть, что творится на самом дне. Поэтому несколько смекалистых людей живо организовали там известные на всю округу «Потешные бои». Разумеется, с недетской прибылью от ставок.
   Как же оказалось, что они не облагались оброком ни одним негласным королём? Загадка не из лёгких. А для Бифа, вообще, нереальная.
   Как бы то ни было, «Потешные бои» вызвали огромный интерес народа. Многие купцы стали привозить специально для них искусных бойцов со всего света. А некоторые, особо храбрые, даже сами участвовали, что обычно заканчивались плачевно. Хотя храбрецов при этом не убавлялось.
   Но, что интересно, лишь единицы знали о времени проведения «Потешных боёв». Избранные. Элита. Те, кто может, не задумываясь, поставить на кон не один мешочек золота. Такие ни за что не станут трепаться с мелкими сошками, вроде Бифа, о «Потешных боях», если, конечно, эти сошки не бойцы.
   Биф сорвал ярко-жёлтый цветок и протянул лавру:
   – Я ещё один нашёл.
   Ваня, бегло осмотрев его, одобрительно произнёс:
   – Молодец. Но больше таких не нужно. Ищи фиолетовый, стелящийся по земле.
   Юноша, ещё раз бросив взгляд на цветок, разочарованно выкинул его:
   – Я тут подумал. Неужели другие дозорные не увидели нас?
   – Почему? Видели.
   – Но тогда как? – сердце Бифа стремительно застучало.
   – За всё заплачено… Вон, смотри! Фиолетовый! Нужно ещё такой, – усач сорвал бутон и положил в карман полосатых шаровар.
   – Как понять: «Заплачено»? – не понял юноша.
   – Ну, каждый дозорный пропускает через себя за день до десяти человек. Это, я скажу тебе, огромная прибыль.
   – И что? Они её делят между собой? Так получается?
   – Зачем? Просто не выдают друг друга. Сегодня, допустим, мне повезло, завтра – тебе. Смысл, стучать? Если заработок постоянный, да ёще нехилый?
   – Вот оно что! Я-асно, – Биф нагнулся, чтобы сорвать цветок. – Я ещё один нашёл. Держи.
   – Давай, – усач снова положил цветок в карман. – Теперь ищи красный. Он часто в земле зарыт. Прячется, гад.
   – Ага. Слушай! – юношу внезапно озарила великолепная мысль. – А зачем мы дозорному заплатили?
   – Чего?!
   – Ну, сказали бы, что друзья Белого ландыша. И всё. Прошли бы бесплатно.
   – Ты, что – шутишь? Хочешь, чтоб нас засмеяли?
   – Почему же? Я серьёзно.
   – Вот и я… серьёзно. Кто тебе поверит, что ты за ручку здороваешься с Белым ландышем? Тем более ему, да и нам, такая известность ни к чему. Понял? Смотри, не сболтни никому. А то живо засмеют или повесят. Кому что по нраву. О! Смотри! Я его нашёл! – разрыв землю, показал юноше ярко-алый бутон, – Всё, можем идти обратно.
   – Можем, – отозвался Биф и хотел было развернуться в сторону Нордора, как внезапно увидел двоих.
   Мужчину и женщину. Они находились в нескольких сотнях шагов от юноши. Женщина, присев на корточки, зачем-то передвигала камни, словно что-то искала. Мужчина, сложив руки на груди, гордо смотрел на неё. Ждал.
   Наконец женщина, пододвинув к себе плоский булыжник, встала во весь рост. Со смиренностью поднесла мужчине другой, чуть поменьше. С пренебрежением он взял его, слегка сморщив нос. Сплюнул наземь. Поклонившись, женщина встала на колени, невнятно бормоча. Стряхнув с булыжника пыль, она положила на него голову. Подняла ещё один и опустила на висок.
   Внезапная догадка заставила рвануть Бифа к ним, но мозолистая ладонь лавра молниеносно схватила его за руку:
   – Пошли отсюда!
   – Но он же её убьёт! – вскричал Биф. Мужчина поднял камень над головой. – Отпусти!
   – Они – горцы. Это нас не касается. Пошли.
   – Но как?!
   Мужчина со всего маху опустил камень. Послышался треск раскалываемого черепа.
   – Пошли, – мрачно произнёс Биф.
   Ваня осуждающе покачал головой:
   – Как ты не понимаешь? Они – горцы. Мы не имеем права мешать их суду. Ясно?
   – Суду?! – вскричал Биф. – Да он просто убил её! О чём ты говоришь?!
   – Это их обычай, понимаешь? Эти мужчина и женщина – супруги.
   – Ага. Значит муж, по традиции горцев, может вот так запросто убить жену. Я правильно понял?!
   – Нет. Так убивают только изменивших жён.
   – Но, а куда смотрят её родственники?! Братья, сёстры. Родители, наконец!
   – Они, – лавр развернул Бифа и подтолкнул в спину, – отблагодарят мужа.
   – За что?!
   – За то, что спас их род от бесчестия. А теперь – пошли. Не стоит задерживаться. Это неприлично.

   Вечер Бифа оказался на удивление насыщенным. Стоило ему вернуться домой, как Август, забрав мешок, принесённый с рынка, попросил его вместе с Ваней полить цветы в саду. На это ушло около двух сотен вёдер с водой и почти весь матерный запас усача.
   Уродец, посягнувший было на честь миловидной девушки, в страхе взобрался на крышу одного из сараев, стоило лишь её отцу показать свой нрав и свежеиспачканные вилы. А слезть, как оказалось, лохматый ухажёр не смог. Пришлось Бифу вызволять горе-любовника.
   Но не успел он спуститься, как Белый ландыш, поужинавший, утирая рот платком, пригласил его размяться. На что уставший юноша охотно согласился, и теперь стоял напротив альбиноса, разминая кулаки.
   Август снял длинный плащ и бережно положил на кучу колотых полешек:
   – Ты готов?
   – Да! – ответил Биф, собираясь с силами.
   Не зря же его так прозвали?! Бифкейк – мускулы. Да, не зря!
   Он, тяжело вздохнув, сжал зубы:
   «Надо выложиться. Показать всё, на что способен. Надо! – Пальцы на руках хрустнули, сжимаясь в кулаки. – Так. Позабыть про страх. Про боль. Собраться с силами…»
   – Нападай! – голос Августа заставил Бифа рвануть с места, грозно размахивая кулаками.
   Юноша, подбежав вплотную к альбиносу, хотел было ударить в подбородок, но внезапно для себя осознал, что правая рука завёрнута за спину. А Белый ландыш, словно в насмешку, поднимает её вверх, отчего стоять на ногах становится всё больнее.
   – Ты хоть стойку бы принял, – произнёс скучающим голосом Август, отпустив руку.
   – Стойку? Что это? – Биф потёр правое плечо.
   – Да-а-а, – стоящий до этого времени в стороне лавр закусил нижнюю губу. – Ты как выжил-то в Нордоре?
   Биф непонимающе сдвинул брови.
   – Тяжело придётся, – альбинос подошёл к юноше сзади. – Руки подними. Да, так. Сожми кулаки. Ну. Видишь, теперь можно легко защитить от удара и тело, и голову. Ноги теперь. Пошире. Да, да. Не так. Куда? Зачем так широко?! Уже. Ага. Смотри. Наклон вперёд-назад. Видишь? И не надо теперь в ногах путаться. А если что, поднял её… Вот так. Да… и сразу ноги защитил от удара. Понял?
   – Кажется, – неуверенно ответил Биф. – Только неудобно. Как драться-то?
   – Ой! – всплеснул руками Ваня. – Можно подумать, раньше было лучше. Лицо вперёд, руки вниз – и-и-и пошёл по морде получать. Вот веселье-то! Класс!
   – Не отвлекайся. Нападай! – альбинос отошёл в сторону.
   – Ладно, – выпустив воздух через зубы, ответил Биф. – Иду!
   Внезапно всё переменилось.

   Ярко-алая кровь текла по зелёной сочной траве, заливая каждую яму, выбоину, окутывала множество обезображенных трупов.
   Крики. Стоны. Предсмертные хрипы. Звон стали. Всё сливалось в монотонный гул.
   Биф испуганно огляделся. Вокруг бились люди!
   Присев, он закрыл голову руками, осознавая, что правая ладонь сжимает окровавленный меч.
   Кто-то начинает его тормошить за плечо. Биф в испуге поворачивает голову.
   Это худощавый мужчина со сплошь усыпанным голубыми татуировками лицом.
   – С Вами всё в порядке? – спрашивает он, помогая юноше встать.
   – Да, – почему-то отвечает Биф и берёт меч двумя руками.
   С боку, яростно крича, на него надвигается неизвестный мужчина, безумно размахивая секирой. Неподвластное больше Бифу тело, делает выпад вперёд, отсекая мечом человеку голову. Потом делает разворот и разрубает ещё одного пополам. Чужая кровь фонтаном взлетает вверх.
   А Биф уже бежит куда-то, на ходу отсекая руки, ноги и даже головы (!) вставшим на его пути людям. Вокруг царит хаос!
   Резко остановившись, Биф переводит учащённое дыхание, стараясь не сводить взгляд с человека, ради которого столько бежал. Крепкий коренастый мужчина с длинной рыжей бородой юлой крутится среди перепуганных войнов, с каждым вздохом отступающих назад.
   Взревев, Биф врывается в толпу и одним мимолётным движением пронзает бородача. Мужчина непонимающе смотрит на него ещё не остекленевшим взглядом. А Биф, хищно оскалившись, со смехом, вспарывает ему живот. Склизким комком внутренности вываливаются наземь, увлекая за собой мертвеца.
   – Стоять! – орёт Биф, нагибаясь к трупу. – Все! Стоять!!! – лёгким движением меча он отрезает рыжую бороду и наматывает её на кулак. – Стоять!!!
   Люди внезапно прекращают битву. Все смотрят на Бифа. Кто с неподдельной радостью, а кто с животным ужасом. Юноша переводит взгляд с толпы на свою руку и понимает: она не может быть его. Рыжую бороду сжимают в кулаке иссохшие старческие пальцы!

   – Биф!
   Юноша сквозь пелену видит усатого лавра. Тот зачем-то хлопает его по щекам. Причём очень больно!
   – Эй, хватит! – Биф схватил Ваню за руку. – Хватит! Больно же.
   – Ты как? В порядке?
   – Да. А что случилось? – осознав, что лежит на земле, юноша соскочил на ноги.
   – Ты упал.
   – И всё?
   – Ну, да.
   – И сколько я пролежал?
   – Недолго. Несколько вздохов.
   – Думаю, на этом разминку закончим. На сегодня, – Август стоял, словно ничего не произошло.
   – Нет. Я хочу ещё раз попробовать. Можно? – Биф с вызовом посмотрел на альбиноса.
   – Ты устал. Передохни. А завтра продолжим.
   – Дайте ещё один шанс. Прошу.
   – А вдруг ты упадёшь? Снова.
   – Нет. Этого не будет.
   – Уверен?
   – Да. Не упаду!
   Смерив Бифа взглядом, на выдохе Август произнёс:
   – Хорошо… Нападай!
   Биф моментально отпрыгнул в сторону. Сделал выпад вперёд. Пригнулся. И снова прыжок в противоположную сторону.
   Ваня еле слышно присвистнул, удивившись его прыти.
   Юноша, в несколько прыжков оказавшись возле Августа, отпрянул назад, уворачиваясь от удара альбиноса. Мгновенно присел и попытался в едином рывке достичь коленями шеи Белого ландыша. Это у него почти получилось, если Август не очутился бы у него за спиной. Резкий удар по позвоночнику, и Биф неуклюже распластался на земле.
   – Неплохо. Очень неплохо, – сказал альбинос. – В сравнении с тем, что я видел ранее – просто превосходно.
   – Спасибо, – приподнимаясь с земли, поблагодарил юноша. – Может, ещё разок?
   – Нет, хватит. Тем более при гостях.
   Стоило Августу закончить фразу, как во двор, громыхнув воротами, вошёл незнакомец. Среднего телосложения мужчина с чересчур выпирающим животом и татуировкой в виде двух закрашенных кругов на висках.
   – Чем могу помочь? – альбинос, не глядя на незнакомца, поднял свой плащ.
   – Мне сказали, что вы можете избавить мир от нескольких людей. За некоторую плату, конечно. Поэтому я здесь.
   Август, застегнув фибулу, бросил взгляд на мужчину:
   – Люди не лгут. Но Вам я помогать не стану.
   – Почему же? Я хорошо заплачу. Сколько Вы хотите? Десять, одиннадцать мешочков золота.
   – Убирайтесь из моего дома.
   – Да как ты смеешь?! – незнакомец попытался вытащить из петли топор, но альбинос уже стоял возле него. Обнажённая шпага, кончиком, нежно касалась шеи мужчины.
   – Я повторять не намерен!
   – Ладно. Я уйду, – незнакомец медленно убрал руки от топора. – Но вскоре вернусь. Ты, видно, не знаешь, с кем связался…
   – Вы не расслышали? – шпага осторожно проткнула кожу, и алая бисеринка крови скатилась вниз, по шее.
   Незнакомец развернулся и суетливо покинул двор.
   Молчавший всё время Биф тихо спросил:
   – Ваня, а почему Август отказал? Он его знает?
   – Нет, – ответил за лавра альбинос. – Биф, ты, видно, плохо рассмотрел его?
   – Почему?
   – Ты разве не видел у него двух закрашенных кругов на висках?
   – Видел. Шутник. «Люблю веселье». Что в этом плохого-то?
   – А шрамы на губах и ноздрях заметил?
   Биф отрицательно покачал головой.
   – Понимаешь, мой мальчик, в Нордоре у насильников, если ты не знаешь, есть на выбор две участи, – нравоучительно начал Август. – Первая – смерть, а вторая – более, так скажем, элегантная. Насильнику отрезают его мужское достоинство и запихивают в рот. Потом губы с ноздрями сшивают специальными стёжками. Наживую. Вот. После, само собой, накалываются два незакрашенных круга на виски – знак насильника, и отпускают на свободу. Выживет – значит, судьба к нему благосклонна. Нет – туда ему и дорога, – альбинос щёлкнул пальцами. – Следующий раз, Биф, будь повнимательней. Порой вовремя замеченная мелочь спасает жизнь. А иногда и не одну.

   Гретхем сидел на табурете с кружкой крепкого пива и покачивался взад-вперёд, одновременно слушая россказни пьяного Акведука. Он давно потерял нить повествования, поэтому изображая заинтересованность на лице, да временами поддакивая, на самом деле размышлял совершенно об ином, о поводе их вечернего застолья.
   Им послужила смерть четырёх членов бригады Акведука в «Гнилом окороке», а также нарушение соглашения. Глава воров с раннего утра ходил по всему Нордору в поисках подобающих объяснений и лишь к вечеру решил навестить Акведука. К сожалению, его надежды не оправдались: бригадир сам был сбит с толку ночным происшествием. И серьёзный разговор плавно перетёк в незапланированное застолье.
   – Вот, значит, после двадцатого раза она мне говорит… – безбожно врал Акведук.
   Гретхем, улыбнувшись, плотно сжал губы, попытался собрать разрозненные факты. Выходил, на его взгляд, полный сумбур.
   Виви, зачем-то прихватив неизвестного мужчину, вместе с тремя членами Акведуковской бригады, направился в «Гнилой окорок». Где проходила кабальная ночь хитрецов. Зачем?
   Гретхем преподнёс к глазам кружку, намётанным взором оценил количество оставшегося пива и одним большим глотком опустошил её. По-видимому, крепкий напиток брал своё. Ибо глава воров забыл при этом поймать равновесие на раскачиваемом стуле, и когда до победного конца оставалось совсем ничего, с грохотом пал на пол. Это спасло ему жизнь.
   Огромный стальной бумеранг, размером в пару-тройку локтей, со свистом прорвавший стену, как бумагу, прочертил круг над столом и вернулся во мглу.
   – Что это такое?! – поднимаясь, растерянно произнёс Гретхем.
   Акведук, расслабленно сидевший на табурете, так и остался сидеть. Всё, что выше носа, было срезано стальным бумерангом. Верхняя часть черепа, напомнившая Гретхему чашу с холодцом, лежала под столом.
   – Ох, ё! – вскричав, глава воров отпрыгнул в сторону двери.
   Стальной бумеранг просвистел там, где только что был Гретхем и унёсся во мглу. Глава воров, открыв дверь, хотел покинуть злосчастный дом, но вовремя заметил приближающуюся искру. Мгновенно распластавшись на полу, он услышал над головой ужасающий грохот. Стальной бумеранг, чуть поменьше первого, с толстыми краями и узкой сердцевиной, влетев в дом, разрушил дверь вместе с косяками.
   Вскочив на ноги, Гретхем рванул наружу. Увидев впереди знакомую искорку, сделал поражающий высотой прыжок, пропуская стальной бумеранг под собой. Приземлившись, сразу же кувыркнулся вперёд. Вторая искра прошла мимо, чуть-чуть полоснув спину.
   – Мать твою! – взревел Гретхем, ускорив бег.
   Впереди его ждал сюрприз.
   Отскочив вправо, пропуская стальной бумеранг, глава воров нос к носу столкнулся с хозяином этих дьявольских штучек. Огромный, превышающий в росте Гретхема на десяток голов, чернокожий мужчина, в одних холщёвых штанах, схватил его за шею.
   – Базур, – прохрипел глава, чувствуя, как его ноги отрываются от земли.
   Чернокожий мужчина улыбнулся, демонстрируя идеальную белизну зубов, и, держа на весу Гретхема, вытянул руку. Далёкая искорка приближалась с неимоверной скоростью. Бумеранг, казалось, был готов разрезать пополам полузадушенного Гретхема, но неизвестно откуда появившиеся ножи воткнулись в руку Базура.
   Взревев, гигант отбросил главу западников в сторону. Бумеранг прошёл мимо. Оказавшись на земле, Гретхем, поведя шеей, бросился бежать, надеясь, что Базур, вырывающий глубоко засевшие ножи, промешкается с ними как можно дольше. Так оно и вышло.

   Притаившись на крыше одного из домов, Брандэ внимательно наблюдал за действиями Базура. Чернокожий гигант, вырвав последний нож, разгневанно водил головой. Его ноздри расширились, шумно втягивая воздух. Он явно искал обидчика, позабыв о сбежавшем Гретхеме.
   Брандэ мысленно проклял главу западных воров. Нет, это же надо?! Взять да напиться в столь важный день.
   Если б не Брандэ, подох бы как собака, спутав при этом всё планы. Хорошо хоть советник поболтал немного с корчмарём «Гнилого окорока», а то… Хана Гретхему пришёл бы!
   Бросив последний взгляд на Базура, Брандэ лёгким движением перескочил на крышу соседнего дома. Этот тупоголовый гигант не догадается искать обидчика вверху.
   Брандэ, пробежав по тугой бельевой верёвке, растянутой от одного дома к другому, лихо вскочил на флюгер. Железный петушок даже не шелохнулся. По привычке подставив ладонь ко лбу, советник посмотрел на Базура. Чернокожий гигант, бросив поиски обидчика, двинулся к дому Акведука. Что ж. Этого и следовало ожидать. Мозговая деятельность отсутствует.
   Улыбнувшись над собственной шуткой, советник продолжил движение. Дело оставалось за малым. Нужно известить Гивуса.
   Перепрыгивая с одной крыши на другую, Брандэ тихо насвистывал мотив, услышанной недавно песни. Речь в ней шла о некой Серине, живущей где-то в Белийских топях. Сбежав из шумного Нордора, она уединилась там, дабы вкушать все прелести плотской любви с животными. За что, в конечном итоге, поплатилась. В один из пасмурных дней, Серина обросла с ног до головы густой шерстью.
   Мужики, сидевшие в кабаке, услышав такую концовку песни, дружно захлопали в ладоши, отпуская при этом реплики:
   – Так ей и надо!
   – Поди, всех зверюшек замучила. А, мужики?!
   – Что ж она убежала? Верно, муж слаб.
   – Ага! От меня не убежала бы…
   Брандэ кисло скривился, вспоминая лицо певуньи, когда он спросил автора песни. Молодая девушка, покраснев, скромно ответила, что написана она рукой Серины. И немного изменена пером самой певуньи, чтобы интересней было слушать.
   Брандэ запрыгнул в узкую бойницу белокаменной башни, одной из пристроек огромных хором Гивуса. Не торопясь, спустился вниз по винтовой лестнице, оказавшись в широком коридоре. Немного пройдя, советник наткнулся на дозорных, охраняющих негласного короля Северной Четверти. Хотя, дозорные – слишком громко сказано. Двое мужчин были облачены в простые холщёвые рубахи с пришитыми к ним железными бляшками, и кожаные штаны. Ржавые цилиндрические шлемы висели на кончиках копий, сделанных, по-видимому, кустарным способом. Дозорные спали.
   Вежливо кашлянув, советник с улыбкой стал наблюдать за охранниками. Мгновенно открыв глаза, они попытались одним движением нахлобучить на голову шлем и принять грозную стойку. Для отражения внезапно нагрянувшей опасности. Как и следовало ожидать, ни то, ни другое у них не получилось.
   Один, въехав себе по голове увесистым шлемом, выставил копьё так, что острый конец уткнулся ему в грудь. Второй, выронив грозное оружие, с озлобленным видом замахнулся оторванной в спешке бляшкой. Дозорные готовы к нападению!
   – А, это ты, Брандэ, – сонным голосом произнёс один из охранников, вешая шлем обратно. – Больше так не делай. А то мы и убить можем.
   – Ага, – поддакнул второй. – Можем. Ты к Гивусу?
   – Вы пропустите? – задал риторический вопрос советник.
   Дозорные расступились. Брандэ подошёл к двери и постучал.
   – Кто ещё там?! – послышался рассерженный голос короля.
   – Почтенный Гивус, Вас беспокоит Брандэ. Позвольте войти, – ответил советник.
   – Входи.
   Оказавшись перед ликом негласного короля Северной Четверти, Брандэ сделал низкий поклон:
   – Прошу меня извинить за столь поздний визит, – произнёс советник, увидев Гивуса в чёрном халате с ярко-красными розами. – Но я пришёл оповестить Вас, что поручение выполнено.
   – Так. А поподробнее, – король сделал круговое движение пальцем. – Развёрнуто. Можешь?
   – Да, мой король, – Брандэ снова поклонился. – Вчера ночью в «Гнилой окорок», где проходила кабальная ночь хитрецов… – Гивус нахмурился. – Хитрый, внук Гризелла – одного из членов Собрания при Азоре, был предводителем этой шайки. И вчера ночью несколько человек из бригады Акведука, вора с Западной Четверти, убили его и ещё шесть сошек.
   Гивус сморщился:
   – Не употребляй больше таких слов! Сошек! Звучит непотребно. Для черни это слово. Но никак не для благородных кровью! Ясно?!
   – Извините, мой король.
   – Хорошо. Продолжай.
   – Сегодня, в отместку, за смерть Хитрого, был убит Акведук и напуган сам Гретхем, глава…
   – Я знаю, кто он такой! Дальше. Кто исполнял волю Азора?
   – Базур. Он чуть было не убил Гретхема, – Брандэ вздохнул. – Пришлось немного помочь западнику.
   – Эта чёрная бестия тебя видела?
   – Нет, почтенный Гивус. Не видела.
   – Хорошо.
   – Что-то ещё прикажете, мой король?
   – Ничего, – Гивус покачал головой. – Теперь остаётся ждать действий Ратрона. Завтра всё выясниться. Поверь. А теперь – покинь меня.
   – Да, мой король, – произнёс Брандэ, и, пятясь, вышел из покоев.
   Сейчас можно отдохнуть. Советник, мечтая наконец-то прилечь на мягкую постель, направился к своему дому – маленькой деревянной избушке, расположенной недалеко от каменных стен замка его короля.
   Гивус, конечно, предлагал сменить крестьянский дом на жилище, положенное по статусу, но Брандэ всегда отказывался. За весь срок, который он прослужил негласному королю Северной Четверти, советник ни на миг не захотел покинуть свой маленький уютный домик.
   – Он для меня бесценен, – объяснял Брандэ, как только речь заходила о переезде.
   И каждый раз, слышав вежливый отказ, Гивус непонимающе морщил лоб. Что бесценного в старой деревянной лачуге?
   Брандэ открыл дверь и вошёл в дом. Скинув верхнюю одежду вместе с сапогами, он, зевая, направился в спальню. Долгожданный отдых!
   Лениво потягиваясь, Брандэ переступил порог спальни и мгновенно застыл. На его кровати кто-то сидел. Незнакомец большим пальцем водил по лезвию сабли, не подавая вида, что заметил хозяина дома. Советник опустил руки, нащупывая под исподней рубахой метательные ножи.
   – Я на твоём месте этого не делал бы, – подал голос незнакомец. – И, вообще, пьеса закончилась.
   Во мраке хищно блеснуло лезвие сабли.

   Нигмунд VI – монарх великого Нордора, со скучающим видом сидел, уныло поглядывая на проказника-шута, изо всех сил пытающегося его развеселить.
   – Вызывали?
   Мужчина, стоящий перед грозным ликом Нигмунда VI, был самой важной персоной среди всех слуг. И только поэтому не болтался в петле на центральном рынке за откровенную бестактность.
   – Да, – скрепя сердцем ответил монарх, представив, ЧТО ожидало бы этого мужчину, не будь он тенью.
   – Вызывал. Как успехи?
   Тень, сложив губы трубочкой, причмокнул:
   – Нет, у Гивуса тоже нет. Но есть ещё один человек на примете. И, как мне кажется, она у него.
   – Ты уверен?
   – Скорей всего.
   – Ну, хорошо, – Нигмунд VI сжал кулаки. – Хорошо. А второе задание выполнил?
   – Да. Вот здесь, – тень достал запечатанный конверт. – Всё написано.
   Мужчина подал конверт монарху. Тот благосклонно его взял, небрежно махнув рукой:
   – Можешь меня покинуть.
   – Хорошо, – кивнул тень, и, развернувшись, вышел.
   Нигмунд VI остался один. (Смышлёный шут ретировался ещё в самом начале разговора). С нетерпением распечатал конверт.
   На самом первом листке красовалась схема. Над ней было выведено каллиграфическим подчерком: «Иерархия негласной власти в Нордоре». Монарх усмехнулся. Тень просто не мог обойтись без пафосных слов.
   Второй листок и все последующие более ясно расшифровывали схему на первом. Тяжело вздохнув, Нигмунд VI приступил к чтению.
   «Три негласных короля, ставших правопреемниками Тарона, используют отличные друг от друга формы правления.
   Ратрон, главенствующий в Западной Четверти, властвует единолично. Разделив все виды беззакония, он назначил над каждым главу, который обязан по седмицам отчитываться. Причём Ратрон имеет привычку навещать их в любое время суток. Все серьёзные вопросы решаются исключительно самим королём. Что интересно: главы, в свою очередь, поделили беззаконников Западной Четверти на бригады, назначив предварительно у них бригадира. Харам, убитый в 161 день 900 года, исполнял обязанности сборщика оброка. Сейчас Ратрон занимается этим сам. Несмотря на жёсткую власть, король весьма тепло относится к главам и даже ко многим бригадирам! Очень часто он вместе с ними пропускает не одну кружку пива. Людей, служащих Ратрону, народ прозвал – западники.
   Азор, правящий в Южной и Восточной Четвертях, избрал совершенно иную форму правления. Вся власть находиться в руках Собрания. Базур – чернокожий гигант – следит за беззаконием в Четвертях. Барбарис – благородный кровью – использует свой статус в регулировке отношений с людьми высшего света. Хан – напрямую осуществляет дипломатическую деятельность, а Гризеллу отведена роль советника негласного короля. Все вопросы решаются простым большинством. Каждый первый день Собрание открывается для простых людей. Любой имеет право прийти, попросить защиты, честного суда, помощи, и так далее. Людей, служащих Азору, народ прозвал – азорниками.
   Гивус, правящий в Северной Четверти, формой власти избрал абсолютную монархию, временами переходящую в тиранию. Единственным посредником короля с беззаконниками является советник Брандэ, исполняющий также роль карающего меча. В последнее время замечается откровенная манипуляция Гивусом его пассией – Мелиндой. Но, как бы оно ни было, благородный кровью уверенно сидит на троне правителя Северной Четверти. Людей, служащих Гивусу, народ прозвал – холодные».
   Далее, посередине листка, огромными жирными буквами было написано: «Псевдонимы негласной элиты Нордора».
   Нигмунд VI отложил рукопись в сторону: «Ну и тень! Откуда только такие слова вытаскивает?!»
   Монарх подпёр голову рукой. Задумался:
   «Вот уже на протяжении тридцати лет эти скоты управляют им! Сначала Тарон, теперь его советники».
   Нигмунд VI зло сплюнул на пол.
   И каждые двадцать дней он должен отчитываться перед ними, лобызать. Издавать устраивающие их указы, законы.
   Последний эдикт негласных королей был прямой насмешкой не только над ним, но и над нордорцами.
   – Прибыль карманников возле Ворот в последнее время не радует, – произнёс Ратрон. – Стражники плохо выполняют свою работу.
   – Да, согласен, – поддержал Гивус. – Они не обо всех богатеньких извещают наших воров.
   – Так Стражники не могут видеть, что у входящего в карманах, – попытался оправдаться Нигмунд VI.
   – Значит, сделаем так, чтобы могли, – Ратрон улыбнулся. – Пусть каждый входящий раздевается догола и сдаёт одежду на осмотр.
   – Да, да, – добавил Азор. – А потом ещё… ммм… в чан с навозом ныряют.
   – Простите, но это для чего? – Нигмунд VI потупил взгляд.
   – Просто так, – ответил Азор.
   Негласные короли в один миг засмеялись.
   – Понял? – риторически спросил Ратрон. – Завтра, чтобы эдикт был готов!
   Нигмунд VI соскочил с трона. Крепко стиснув зубы, он со всего маха пнул по дубовой ножке. Легче не стало. Зато нога зверски заболела.
   И всё это только потому, что у них есть волшебная палочка! Один взмах. Несколько движений пальцами – и… от монарха ничего не останется.

   – Ты думаешь, он один из них? – хрустнув малосольным огурчиком, спросил Ваня.
   Август, прищурив правый глаз, взглядом окинул кухню.
   – Неужели не ясно?
   Усач пожал плечами.
   – Тебе, конечно, виднее. Но вдруг это просто совпадение? Повезло парню. Вот и всё.
   – Нет, – произнёс Август. – Такой манерой боя обладают лишь они.
   Ваня со знанием дела поднял голову. Пальцами постучал по столу.
   Спецназовцы, или как их прозвали нордорцы – тени, были исключительно детищем Тарона. Великий колдун, несмотря на преклонный возраст, голыми руками справлялся с дюжиной вооружённых мужчин. Словно слепые котята, те тыкались из стороны в сторону, не понимая, откуда в следующий раз нападёт Тарон. А он, улыбаясь, во время боя, задорно двигал дряблым телом, изображая какой-то странный танец.
   Но, спустя три года его негласного правления, колдун решил создать собственную армию, способную на невозможное. Спецназ.
   Восемнадцать человек, выбранных Тароном по лишь известным для него одного критериям, приступили к обучению. И через пять лет стали тенями. Спецназом, разделённым на четыре отряда. Самый обширный, состоящий из восьми человек – альфа – акцентировался на ловкости, скорости. Весь бой они проводили во всевозможных прыжках и уклонах. Бета – отряд, состоящий из пяти человек, обладал совершенно иной манерой. Никаких прыжков, никаких уклонов, ни-че-го! Только чудовищная одеревенелость тела и мощные удары, которые легко рушили самые крепкие стены. Третий отряд – гамма, а именно три человека, представляющие его, являлись неким подобием хамелеона. Менее, чем за один вздох, они могли слиться со стеной, либо изменить облик до неузнаваемости. И самый опасный – омега (два человека) соединял в себе всё таланты предшествующих теней.
   – Но, всё равно, – обмакнув огурчик в мёд, усач взмахнул им, – это ещё стоит проверить. Или у тебя есть неопровержимые док… – он вопросительно посмотрел на Августа.
   – Доказательства, – альбинос безымянным пальцем коснулся брови. – Есть. И то, и другое. Но всё же, я с тобой согласен. Нужно проверить.

171 день 900 год

   В который раз Гризелл убеждался, что Открытое Собрание – бездумная трата времени. Весь сброд, приходящий каждый первый день, достоин лишь одного: сдохнуть где-нибудь в канаве. Не больше. Но, к сожалению, на этот счёт у Азора совершенно иная точка зрения. И поэтом, приходится каждый первый день, учтиво склонив голову, слушать лепет отрепья. А иногда – даже помогать им!
   Знакописец, стоящий в это время напротив членов Собрания, потупив взор, неуверенно трепал шапку. Ждал…
   – Так, говоришь, вышибала постоялого двора, в котором ты работаешь, отнимает у тебя половину дневной выручки? Я правильно понял? – Азор почесал висок.
   – Да, вы абсолютно правы, – нотариус тяжело вздохнул.
   – А корчмарю говорил?
   – Он меня даже слушать не стал. Сказал, чтобы молчал, а не то… – знакописец запнулся.
   – Продолжай, – сделав круговое движение пальцем, попросил Азор.
   – Извините. Корчмарь сказал, что мне несдобровать, что он… м-м-м… Ваш дальний родственник.
   Негласный король поднял брови:
   – ЭТО он сказал, знакописец, или ты только что сочинил?
   – Я не вру Вам, почтенный. А лишь повторяю его слова, – нотариус вжал голову в плечи, ожидая сам не зная чего.
   – Ну, хорошо, – произнёс Азор. – Мы, – окинул взглядом членов Собрания, – сейчас всё обсудим, а завтра разберёмся с твоей проблемой. Теперь же ступай, – но стоило знакописцу, поклонившись, сделать шаг, предупредил его: – Но смотри, нотариус, если ты нам солгал, пеняй на себя.
   – Да, почтенный, – поклонился в очередной раз знакописец и быстрым шагом скрылся за высокой стеной.
   Наступило время Собрания.
   – Что думаете по этому поводу? – спросил Азор.
   – Чернь забыла своё место, – лениво подал голос Барбарис. – Это… удручает.
   – Угу, – пробасил Базур.
   – А вот я считаю: надо наказать всех. И корчмаря с вышибалой – за беспредел, и знакописца – за…
   – За что, Хан?! – вскипел Азор.
   – За… за… Да, короче, его тоже следует наказать. Вот.
   – Почтенный, Барбарис прав, – произнёс Гризелл. – Безродные слишком распустились. Их следует припугнуть. Пока поздно не стало.
   – Я это и без вас вижу, – ответил Азор. – Но сейчас не время. Думаю, сами понимаете. Не стоит пока выяснять отношения между собой. В противном случае мы можем ослабнуть, чем и воспользуется Ратрон.
   – Но как? – недоумевал Хан. – Мы позволим безродным прыгнуть выше своей головы?
   – Нет, – покачал пальцем Азор. – Завтра нордорцы увидят возле Красного угла две головы – корчмаря и вышибалы. А если нам солгали – то три. И… – от удивления король аж привстал.
   Какой-то безродный, наплевав на установленные Собранием порядки, без разрешения подходил к ним! Такое было впервые!
   Чернокожий Базур, одним махом подлетевший к безродному, схватил его за шею. С неимоверной скоростью он отвёл руку с двумя растопыренными пальцами назад и хотел было пронзить глаза недоноску, как спокойный голос Барбариса прервал его:
   – Не трать силы попусту, Базур. Он уже мёртв.
   Благородный кровью, неизвестно как оказавшийся за спиной мужчины, показал Собранию резной кинжал.
   – Пристанищем ему стал затылок безродного.
   – Это что ещё за чудеса?! – воскликнул Хан. – Неужели его только что убили? Или…
   – Не волнуйся, Хан, – успокоил Гризелл. – Как, я понимаю, он мёртв с самого утра. Если не больше.
   – Но почему же…
   – Тени, – коротко ответил Барбарис. – Но это не столь важно. Вместе с кинжалом было вот это.
   Благородный кровью преподнёс Азору маленький мешочек. Ничем не отличающийся от того, в который кладут монеты. Негласный король, легко развязав горловину, вытащил всё содержимое: сложенный вдвое листок и половинку медяка.
   Корявыми буквами на бумаге было выведено: «174 день. Полдень. В Безбрачных дворах. Жду. Ратрон».
   – Допустим, это я понял, – прочитав, произнёс Хан. – Но при чём тогда разрубленный медяк?
   – Цена наших жизней, – слегка скривив верхнюю губу, ответил Барбарис.

   Целый день Биф вместе с Ваней занимались изнуряющими работами, или, как говорил сам усач – хозяйничали. В то время, пока Снежок грелся на солнышке, Уродец покорял сердца миловидных девушек, а сам Август ходил по делам, юноша успел починить забор, прикатить не одну телегу сена, натаскать воды в колоду и выполнить множество других поручений. Поэтому когда наступил вечер, у Бифа хватило сил только на то, чтобы доползти до кровати.
   – Эх, хорошо после рабочего дня выпить кружку крепкого, неразбавленного пива! – жизнерадостно произнёс Ваня. – Правда?
   – Может быть, – умирающим голосом ответил Биф.
   Обессиленно лёжа на кровати, он с чёрной завистью смотрел на усача, лихо выпивающего одну кружку за другой: «Надо же, работали вместе, а такое ощущение, что Ваня даже не приступал!»
   – Вот, помнится ранее, когда я был чуть помоложе… – начал лавр.
   – Вань, – из последних сил пошевелил губами Биф, – может, не надо? Я сильно устал.
   – Не-е-ет, – закрутил ус Ваня. – Так дело не пойдёт! А ну, вставай!
   – Н-не могу. Устал.
   Менее всего Бифу сейчас хотелось говорить. А уж двигаться – подавно.
   – Ты уверен? – наклонив голову вбок, улыбнулся усач.
   – Как никогда.
   – Хорошо. Лежи, – лавр сделал большой глоток. – А я пойду, свежим воздухом подышу. Полезно перед сном, – поставив пустую кружку, лавр вышел на улицу.
   Биф облегчённо вздохнул. Наконец-то! Тишина, покой, отдых. Потерев кулаками глаза, юноша повернулся на бок. Веки сомкнулись. Хотелось только спать…
   Неизвестно откуда появившийся поток ледяной воды обрушился на задремавшего Бифа. Не понимая, что происходит, он вскочил на ноги.
   Стоящий с пустым ведром лавр помахал рукой:
   – Доброе утро! Ты уже проснулся?
   Ошарашенный Биф присел на кровать. Слова, нагрянувшие вместе с потоком, куда-то исчезли.
   – А говорил, что сил нету, – лавр поставил ведро у двери и сел на стул. – Чем займёмся?
   Ответить Бифу не дали. В дом вошёл Август.
   – Всё веселитесь, – произнёс он, увидев на кровати мокрое пятно.
   Прошествовав по кухне, альбинос сел за стол. Не торопясь, снял кожаные перчатки. Провёл руками по волосам.
   – Вань, принеси обмундирование. У нас с Бифом сегодня по плану вечерняя прогулка.
   Что должен принести лавр, юноша так и не понял. Но усач, знакомый со странным словом «обмундирование», быстро скрылся в зале.
   – Как настроение? – поинтересовался Август.
   – Нормально. Только одежда слегка мокрая. А так… – юноша пожал плечами.
   Усач не заставил себя ждать. Вскоре он появился на кухне с двумя мешками. Один из которых, к огромному удивлению Бифа, принёс из Красного угла.
   – Ну-с, приступим, – потёр руки лавр.
   Развязав горловину, усач стал бережно доставать аккуратно сложенную одежду.
   – Что смотрим? – Август ритмично застучал по столу. – Одевайся.
   – Но… но… но…
   – Спокойно. Давай быстрее. Нам не следует опаздывать. Ладно?
   – Как скажешь, – вздохнул Биф, снимая верхнюю рубаху.

   Август, крутящий на указательном пальце маску, вытащенную из мешка, намётанным глазом оценивал новое обмундирование юноши. Получилось, вроде, недурно.
   Неизвестная обувь со стальными носками, прозванная Белым ландышем «бёрцами» плотно обхватывала голень. Шерстяные тёмно-коричневые штаны оторочены по краю пояса бурым вьющимся мехом. Поверх чёрной рубахи с вышитыми оранжево-красными волками Бифа заставили накинуть кожаную безрукавку с множеством карманов. Последним штрихом в новом облачении юноши оказался травяного цвета плащ. Разве в таком виде затеряешься в толпе? Но Август не разделял мнения Бифа. Как, впрочем, и лавр.
   – Держи! – Белый ландыш кинул маску.
   – Это ещё зачем? – не понял Биф, рассматривая странную маску в форме полумесяца.
   – Спрячь пока. Когда скажу – наденешь. А теперь – пошли. Нам не стоит запаздывать.
   – Хоть скажи, куда мы идём? – спросил Биф, заткнув маску за пояс.
   – Расскажу по дороге. Время не ждёт.
   Окольными путями они дошли до Южных ворот, где уже встречал их захмелевший Хенон. Поздоровавшись, пьяный Стражник не повёл их через лаз, как было до этого, а предложил пройти через ворота. Между створками зияла огромная щель, через которую мог свободно пройти взрослый человек.
   – Я думал, Нордор закрыт по ночам, – произнёс Биф, стоило им отойти подальше от города. – Разве это не опасно?
   – Мальчик мой, когда вращается столько золота, на безопасность никто не обращает внимания. А сейчас – надень-ка маску.
   – Ага. Сейчас, – ответил Биф. – А куда мы идём? Неужели на… «Потешные бои»?! – внезапная догадка заставила сердце застучать быстрее.
   – Раз ты всё знаешь, значит, слушай внимательно, – Август достал из-за пазухи маску в виде полумесяца. Огромное пышное перо золотого цвета элегантно возвышалось с правой стороны. – С этого момента называй меня только Белый ландыш. Ясно? – Биф утвердительно кивнул. – Хорошо. Теперь ты. М-м-м… Назовём тебя Тильд. Откликайся только на это имя. Понял?
   – Да, – произнёс Биф, чувствуя, как по телу прошла дрожь. – Понял.
   – Вот и чудненько. Теперь слушай. Все люди, оказавшиеся сегодня ночью в Бездонном карьере, будут поделены на две категории: зрители и бойцы. Если с первыми всё ясно – смотрят, делают ставки и тому подобное, то вторые, в свою очередь, делятся ещё на ранги. Понимаешь?
   – Ну, вроде, да. Зрители, бойцы… Те ещё делятся… Ш-ш-ш. А как отличить зрителя от бойца?
   – Очень просто. У всех бойцов… – Август поправил золотое перо, – … будут маски. Её ни в коем случае нельзя снимать!
   – А если всё же…
   – Никаких «если», – оборвал его альбинос. – Это закон. Всё! Слушай дальше… Ранга всего два. Первый – для учеников. На нём много не заработаешь. Можно сказать так: «Потешные бои для бедняков, для отрепья». Поэтому мы будем участвовать во втором ранге. Надеюсь, не боишься.
   – Нет, – безбожно соврал Биф.
   – Замечательно. Теперь переходим к краткому экскурсу в «Потешные бои», – (юноша, конечно, ничего не понял, но решил виду не подавать). – Значится, так. Всё очень пресловуто. Входишь в круг, проводишь бой, и если побеждаешь – выходишь.
   – А если нет?! – вырвалось у Бифа.
   – Значит, тебя выносят… Вперёд ногами, – пояснил Август. – Мы почти пришли… Лишний раз ни с кем не говори. Не стоит, – выдал последнее наставление альбинос.
   Разношёрстная толпа, окружившая бьющихся людей, гомонила и улюлюкала, словно заведённая.
   – Это первый ранг, – сморщив нос, пояснил Август. – Нам дальше. Не отставай.
   Проходя мимо толпы, Биф заметил, что многие поворачивают голову в их сторону и начинают между собой о чём-то шептаться.
   – Первый ранг, – сказал альбинос. – Простолюдины, выбившиеся в люди. Не имеющие за спиной ничего, кроме злата. Их не допускают до боёв второго ранга.
   – Вот оно как, – сказал первое, что взбрело в голову, Биф.
   – Да. Так, Тильд. Так, – ко второму рангу они подходили всё ближе и ближе.

   Обширное прямоугольное пространство, отгороженное низким частоколом, было не чем иным, как кругом второго ранга. Множество стальных чаш, изрыгающих в ночную пустоту языки пламени, освещали не только арену «Потешных боёв», но и зрительские места… Хотя «зрительские места» – не точно сказано. Чуть дальше стояли в хаотичном порядке столы и стулья, большинство из которых были уже заняты обрюзгшими купцами, да обманчиво подтянутыми женщинами. Прислуга с подносами быстрым шагом передвигалась от неказистого прилавка до разгорячённых зрителей, дабы те насытили свой желудок. И всё это – под мелодичный ритм барабанов, извлекаемый умелой рукой седого старца.
   – Иди, присядь куда-нибудь, – Август головой указал в сторону стульев. – А я пока с друзьями-товарищами побеседую. Маленько.
   – Да, но… – оторопел Биф.
   – Кстати! Молодец, что напомнил, – Белый ландыш достал из мешочка несколько золотых. – Купи себе «Орхидею». Полегчает, – на этом их разговор окончился. Август пошёл к друзьям-товарищам, а Биф, зажав в руке монеты, остался стоять.
   Проводив глазами высокого альбиноса, юноша обречённо вздохнул. Стало не по себе. На мгновение показалось, что все откровенно пялятся на него, но Биф быстро выкинул это из головы. И дабы больше не возвращаться к столь неприятной мысли, неуверенным шагом направился к одному из столиков, расположенных среди зрительских мест.
   Прислуга, обслуживающий раскрасневшихся купцов, казалось, кое-как поспевает исполнять заказы. Но стоило лишь Бифу опуститься на стул, как он тут же очутился рядом.
   – Чего желаешь, боец?
   – Ор… Орхидею, – справился, наконец, Биф. – Одну «Орхидею», пожалуйста, – и положил на поднос пару золотых.
   Заказ был исполнен мгновенно.
   Биф даже опомниться не успел, как ему на стол поставили большой стеклянный бокал с ядовито-зелёным напитком.
   – Всего наилучшего, боец, – пожелал слуга и быстрым шагом направился к гомонящему купцу.
   Зачем-то проводив его взглядом, Биф сосредоточился на напитке. «Орхидея» выглядела довольно-таки недурно. Завораживающий ярко-зелёный цвет, белоснежная пена и тонкий аромат.
   Биф сделал маленький глоток. Напиток приятно обжёг горло, оставив во рту сладковато-кислый привкус. Причмокнул, и залпом допил оставшееся.
   – Что ж, – юноша облизал губы. – Неплохо. Весьма, – со звоном поставив бокал, Биф огляделся.
   Теперь разгорячённые зрители не вызывали в нём чувство смущения или неудобства. Некогда гомонящие купцы и захмелевшие женщины не обращали на Бифа никакого внимания. Всё было по-домашнему мило. Одни спокойно разговаривали с собеседником; другие, улыбаясь, заворожённо смотрели, как языки пламени разъедают тьму. Вокруг царили мир и идиллия!
   – Слышал новый эдикт монарха?
   Биф повернулся на голос. За соседним столиком сидело двое мужчин с жёлтыми татуировками на лице в виде трезубца – знак члена корпорации, поверх еле видимого шрама, напоминающего жука – прошлая принадлежность к мошенникам низшего сословия. Зелёные колпаки, гордо носимые участниками юридических лиц, с названием организации «Дружный Нордор», лежали на столе возле бокалов с пивом.
   – Ты про изменения в Пограничном Уложении?
   – Да, про оголение и чан с навозом. Как ты к этому относишься?
   – На мой взгляд, всё правильно. Во-первых, Стражники проводят полный осмотр на предмет запрещённого на ввоз товара. Во-вторых, кто знает, какую заразу может чужеземец принести в наш город? А навоз полностью защитит от заболеваний.
   – Верно. Я с тобой согласен…
   Отвернувшись, Биф хотел было заказать ещё одну «Орхидею», но внезапно увидел зелёноволосую девушку. Роксану. Она сидела в окружении суровых мужчин, постоянно озирающихся по сторонам.
   Юноша не успел подумать, как ноги сами понесли его к ней. В несколько шагов преодолев расстояние, Биф беззаботно бухнулся на стул, напротив девушки:
   – Привет! Помнишь меня?
   Оторвав взгляд от бокала, Роксана посмотрела на юношу:
   – Тарон?
   Биф хотел было ответить, но телохранители, словно пробудившись ото сна, разом накинулись на него. Юноша успел лишь вскочить…
   – Не стоит, – услышав мелодичный голос, замахивающийся телохранитель моментально опустил руки. – Он со мной.
   Биф оглянулся и увидел сзади себя ухмыляющегося Августа:
   – Пора, Тильд. Потешные бои ждут.

   Биф стоял рядом с Августом, испуганно разглядывая окружающих бойцов. От каждого из них веяло смертельной опасностью.
   Коренастый мужчина с бронзовым отливом кожи с хрустом разминал тело. Недалеко от него боец в маске волка натирал алым бархатом вращённые в плечи шипы. Огромный четырёхрукий нуриец, превышающий в размерах даже Августа, юлой крутился вокруг высокого столба, ежемгновенно сотрясая его ударами то верхних, то нижних рук. А худощавый юноша с бордовым цветом волос, щёлкая пальцами, порождал на свет множество искр, и – улыбался…
   – Ты – третий, Тильд, – голос Августа словно пробудил Бифа ото сна. – И соперником тебе будет во-о-он тот боец.
   Небольшого роста угловатый мужчина с «оханьем» и «аханьем» разминал спину. Торчащая из-под маски борода волной стелилась по земле, путаясь под ногами.
   – Скиталец, – пояснил Август. – Опасный противник.
   – Ё…! – в очередном неуклюжем па мужчина наступил на свою бороду и с грохотом пал наземь.
   – Опасный боец, – продолжил Белый ландыш, слегка искривив губы.
   – Что-то по нему не скажешь, – с сомнением произнёс Биф.
   Расхмелевшие зрители внезапно замолкли, отодвинув кружки в сторону. Седой барабанщик, вальяжно взмахнув палочками, ускорил ритм.
   В круг вышли первые бойцы.
   – Дха, – Белый ландыш указал на худощавого юношу с бордовыми волосами. – Оч-ч-ч-чень интересный боец.
   – А второй кто?
   – Сумрак. Боец-однодневка. Ничего особенного.
   – Ты смеёшься? – Биф непонимающе наморщил лоб.
   – Почему же?
   Крупный мужчина с бугрящимися под кожей валунами-мышцами был не кем иным, как Сумраком.
   – Ты думаешь, он слабее Дха?! – чуть ли не вскричал Биф.
   – Знаю.
   Стоящие всё время бойцы в одно дыхание приняли причудливые стойки. Дха, спрятав за спину левую руку, правую выставил вперёд ладонью. Сумрак, полуприсев, опёрся кулаками о землю. По-звериному рыкнув, он резко встал на руки. В один миг, прижав колени к груди, подпрыгнул, выкидывая вверх ноги. Невообразимое по скорости телодвижение, и он снова полусидел.
   Дха сделал грациозный взмах рукой:
   – Впечатляет, – в его голосе явно слышалась насмешка. – Шут!
   Несколько зрителей залились хохотом, а один, по-видимому, не переваривающий юмор Дха, кинул в него камень. Боец даже не стал уворачиваться.
   Не достигнув цели, снаряд кардинально сменил направление. В какое-то мгновение Бифу даже показалось, что он видел синие искры в воздухе от столкновения камня с чем-то.
   Метнувший, к несчастью, увернуться не успел. Камень попал ему ровно между глаз. Что вызвало ряд реплик в его счёт:
   – Кто ж в Дха кидает-то?
   – Вот болван! Он бы ещё в Белого ландыша зарядил!
   – И откуда такие только берутся?!
   Дха сделал галантный поклон в сторону зрителей:
   – Благодарю.
   Сумрак, решивший, что пора – резко рванул в сторону соперника. В несколько шагов преодолев расстояние, он в прыжке попытался голенью достичь виска юноши. Но, в удивлении, так и застыл в воздухе, без возможности пошевелиться.
   Дха сжал правую ладонь.
   За его спиной возникли огромные голубые ножницы, окружённые аурой искр.
   Инструмент взлетел вверх. Стремительно подлетев к Сумраку, он с хрустом сомкнул лезвия на его шее. Обезглавленный труп упал наземь, в предсмертной судороге заливая всё вокруг кровью.
   Огромные голубые ножницы, опустившись ниже, словно живое существо, обмакнули кончики лезвий в быстро наполняющуюся алую лужу и стали пить кровь поверженного! С противным мерзким хлюпаньем.
   – Битва окончена, – Дха хлопнул в ладони. Ножницы растворились. – Я победил, – развернувшись, он покинул круг «Потешных боёв».
   Зрители зааплодировали.
   – Что скажешь? – спросил Август.
   – Я? – ошеломлённый Биф, не сводил глаз с двух прислуг, в спешке уносящих труп из круга. От решимости не осталось и следа.
   – Пей!
   Возле лица Бифа возникла полная кружка «Орхидеи». Дрожащими руками он схватил её, опустошив в пару глотков.
   Неизвестно почему, но полегчало.
   – Всё хорошо, – произнёс Биф, внезапно осознав, что тяжело дышит.
   – Следующий я, – известил Август.
   Соперником Белому ландышу оказался гигант-нуриец, недавно разминавшийся возле них. Альбинос, не торопясь, расстегнул плащ, снял чёрные перчатки. Бережно уложил их на частокол.
   – Готов? – спросил он нурийца.
   – Да. Го-тов! – словно выплёвывая каждый слог, раздражённо ответил гигант.
   Мгновение – и вверх взметнулась едкая пыль. Ещё одно – Август беспечно застёгивал фибулу в виде распустившегося ландыша. А нуриец, не веря своим глазам, ошеломлённо смотрит на висящие словно плети, сломанные в кистях руки.
   – Продолжать будем? – спросил альбинос, надевая кожаные перчатки.
   Нуриец, не успевший отойти от шока, лишь отрицательно помотал головой.
   Зрители возликовали.
   – Готов, Тильд? – Август, покинувший круг «Потешных боёв», сунул Бифу очередную «Орхидею».
   Без промедления выпив её, тот улыбнулся:
   – У меня есть выбор?
   – Он был у Серины; уходить в топи или остаться. А у тебя – нет.
   – Я так и думал, – чувствуя, как в груди бешено стучит сердце, Биф вошёл в круг. – «Всё, обратного пути нет!»
   – Сынок, а не рано ли ещё? – Скиталец спокойно стоял в стороне.
   – Нет, – Биф покачал головой. – Не рано. – Хотя внутренний голос кричал совершенно об обратном.
   – Что ж, – бородач по-старчески вздохнул. – Ты готов?
   – Да, – набравшись решимости, ответил Биф, пытаясь принять боевую стойку.
   – Тогда – начали! – в мгновение ока Скиталец преобразился.
   Взлетев в воздух, он в одном шаге повис над землёй. Длинная борода, словно под дуновением ветра, трепетала в стороне. А вокруг самого Скитальца появилось тускло-зелёная аура.
   Биф судорожно сглотнул. В голове всплыла смерть Сумрака. Не приведи случай, если аура Скитальца и Дха похожи!
   Резко выдохнув, Биф стремительно побежал к противнику. Не представляющая до этого опасности, борода внезапно змеёй рванула навстречу. Биф еле успел отпрыгнуть в сторону, неудачно приземлившись на колени. Оглянулся, и в спешке, оттолкнувшись от земли четырьмя конечностями, ушёл от повторной атаки. Сердце застучало в ритм барабанов.
   Вскочив на ноги, Биф сразу отпрыгнул в сторону. Удар прошёл мимо. Тяжело дыша, Биф только и делал, что уворачивался от бороды. Ни о какой атаке речи даже не шло. Какой там!
   Прыжок влево, прыжок вправо. Снова прыжок.
   Закусивший язык Биф с ещё большей скоростью стал передвигаться в кругу. Раз за разом атаки Скитальца оказывались безуспешными.
   – «Альфа. Неужели альфа?» – вертелось в голове Белого ландыша.

   Гивус в мрачном расположении духа сидел на подушках в своих покоях, нервно поглаживая бородку. Вокруг стояли пиалы с виноградом, абрикосами и мандаринами. Но король, не обращая на них никакого внимания, изредка прикладывался к узкой горловине кувшина, наполненного терпким вином. Известия прошедшего дня требовали тщательных размышлений.
   Начиналось утро просто прекрасно. Если не сказать больше. Взбешённый бесчинством Азора, Ратрон, наконец, бросил ему вызов. Теперь их разговор должен состояться в полдень, в Безбрачных дворах. Гивус был рад до безумия! Он даже в одиночку вальсировал в своей опочивальне, пока его не потревожили стуком в дверь. Это был один из личных доносчиков. И весть, которую он принёс, не могла оставить Гивуса равнодушным.
   Ночью был подожжён один из дворов Северной Четверти. Неизвестный, пустивший красного петуха, не был найден. Но не это испортило настроение Гивуса:
   – «Пфи! Подумаешь, кучка безродных лишилась крова. Тоже – огорченье!»
   Но всё было гораздо хуже. Вместе с безродными сгорел и его советник! Брандэ! О чём свидетельствовал обгоревший труп, найденный Стражниками Короны на пепелище его собственного дома.
   В связи с таким поворотом событий возникал ряд неразрешимых вопросов.
   – «Чистая случайность или хладнокровный расчёт? А если второе – то кто? Азор? Ратрон? Не они», – Гивус, сам не замечая, стал нервно стучать пальцами по кувшину. – «Эти двое плотно заняты друг другом. Тогда – правящий монарх Нигмунд VI? Тоже не он. Слишком запуган, слишком зависим. Ведь случись что, простой люд свергнет его с насеста правления, подбадриваемый негласными королями. А тогда кто?» – разгневанный Гивус со всего маху ударил кулаком по полу, – «Да с чего он решил, что смерть Брандэ преднамеренна?! Просто роковое совпадение – и всё. Ничего более. Какой-то безродный решил напакостить соседу. Из-за чего? Да, мало ли причин у нищенок?! Ботва у его картофеля гуще и зеленее, или, может быть, курица-несушка стала класть яйца у соседа во дворе, а тот отказывается их возвращать. Мало ли? Вот и подпалил сарайчик. А Брандэ, пропустив перед сном несколько кружек пива, не почувствовал дыма. Всё. И никакого расчёта», – немного отпив вина, Гивус откинулся на подушки. Взял пиалу с виноградом и поставил на живот. – «Чего он волнуется? Ну, найдут скоро этого безродного, накажут за бесчинство. А Брандэ? Конечно, преданным был советником, ничего не скажешь. Но он, в принципе, выполнил всё, что от него требовалось. Азор с Ратроном вот-вот сцепятся между собой. Гивусу останется лишь добить ослабшего победителя. И всё. Он будет править Нордором, как это делал семнадцать лет назад Тарон. А на непредвиденный случай есть Мелинда. При одном воспоминании о ней у Гивуса вскипела кровь. За всю жизнь он впервые обладал такой женщиной! Её грудь, её бёдра, её томные стоны – просто сводили негласного короля с ума. А в пик полного блаженства, когда Мелинда инстинктивно проводила жалом по его коже – он чувствовал себя настоящим мужчиной!»

   Биф передвигался по кругу с нереальной для обычного человека скоростью.
   «Альфа». Убедился Август в тот миг, когда взмокший Биф запнулся, по инерции побежав вперёд. На летящую бороду Скитальца
   Белый ландыш явственно слышал хруст черепа, представлял, как юноша заваливается на спину, заливая круг кровью. Но ничего подобного не случилось!
   Не понимая, что произошло, Биф встал. Ошарашенные зрители, открыв рты, стали оглядываться друг на друга.
   – «Чудовищная одеревенелость тела. Бета», – промелькнуло в голове Августа.
   Взмах головы, и Биф кидается на противника. Изумлённый, тот резко выкидывает руку вперёд. Его цель – левый висок. Но юноша, не снижая скорости, делает прыжок вверх, уходя от смертельного удара.
   Скиталец поднял голову, оглянулся.
   «Менее, чем за один вздох, они могли слиться со стеной. Гамма», – мысль пронеслась стрелой, оставив Белого ландыша в полном недоумении. – Биф не может быть спецназовцем из омеги! Это просто невозможно».
   Яркий сноп света, пробивающийся откуда-то снизу, окутал Скитальца. Опытный боец задрожал, на его лице появилась гримаса боли. Хлопок, и он отлетел в сторону. А появившийся на его месте Биф непонимающе закрутил головой. Он явно искал соперника.
   Зрители, вскакивая с мест, зааплодировали победителю. Редко увидишь, чтобы новичок брал верх над одним из сильнейших бойцов круга!
   Наконец, осознав свою победу, Биф опустил руки. Он хотел было уйти, но увидел лежащего Скитальца. На его губах застыла кровавая пена.
   – Прости, – прошептал Биф. – Я не хотел.
   Прислуги, бесцеремонно схватив труп некогда уважаемого бойца, вынесли его из круга. Сегодня под утро всех мёртвых закопают в общей яме вместе с мусором, оставшимся после зрителей. Таков удел проигравшего в «Потешных боях».

172 день 900 год

   Утро встретило пасмурной прохладой. Вчера ночью, после окончания поединка со Скитальцем, Белый ландыш лишь кивнул головой, в знак того, что пора уходить.
   Весь обратный путь Август не проронил ни слова. Тем не менее Биф чувствовал некую недосказанность. Но спросить не решался.
   «Придёт время, и я всё узнаю, – размышлял он. – Непременно».
   Время пришло после завтрака.
   Откинувшись на стуле, Биф зачарованно наблюдал, как грязная посуда проваливается в стол. Сгрохотала дверь, и в дом вошёл Белый ландыш. Следом за ним – Ваня. Лавр, скинув сапоги, сразу расположился на кровати, а альбинос, нога на ногу, присел на стул.
   – Биф, нам нужно поговорить, – начал Август.
   Юноша повернулся. Судя по их лицам, разговор предстоял непростой.
   – Скажи, что ты знаешь о Тароне?
   – Не понял, – честно ответил он.
   Белый ландыш, кашлянув в кулак, продолжил:
   – Я повторюсь. Что ты знаешь о Тароне? Что тебя с ним связывало?
   – Меня? – удивился Биф. – С Тароном? Да вы шутите, что ли? Когда я родился, Тарона уже не было в Нордоре.
   – Хорошо, – согласился альбинос. – Тогда, кто ты такой?
   – Я… – юноша пожал плечами, – …ничего не знаю о своём прошлом. Два года назад очнулся в Кряжном лесу. Из воспоминаний у меня остались лишь дата рождения, и то, куда шёл в прошлой жизни. Больше я ничего о себе не знаю.
   – И куда ты шёл? – спросил Ваня, закусив ус.
   – В Нордор, конечно, – ответил Биф. – Я надеялся, что хоть в городе вспомню что-нибудь о себе. Но увы, – он лишь развёл руками.
   – В таком случае, как ты объяснишь это? – Август достал из-за пазухи письмо, скреплённое печатью в форме заглавной буквы «Т». – Его мне отдал сам Тарон.
   – А я-то здесь причём? – не понял Биф.
   – Ты не задумывался о том, зачем я тебя спас?
   Юноша отрицательно качнул головой. Были, конечно, вначале подозрения по этому поводу. Но они благополучно рассеялись. Ведь Белый ландыш сам доходчиво объяснил: не хватает пары рабочих рук. Вот и всё.
   – По хозяйству помочь… – неуверенно ответил Биф.
   – Нет, – Август сложил пальцы – Перед своим исчезновением Тарон попросил меня об одной услуге, – пауза. – Явиться в 160 день 900 года на Менестрельную улицу, когда луна полностью воцарит на небе. И спасти умирающего юношу, если оный там окажется. А это, – он взмахнул письмом, – Тарон просил передать.
   – К-кому? – в горле у Бифа пересохло.
   – Юноше, которого спасу. То есть тебе, Биф.
   – Вот поэтому, и ещё по ряду причин, нас интересует: кто ты такой? – Ваня хлопнул себя по колену. – Эх, не томи душу. Рассказывай. Ведь сын же Тарона?
   – Я, – Биф перевёл взгляд на альбиноса, – не знаю.
   Оказаться вмиг сыном сильнейшего колдуна, воина и негласного правителя всего Нордора было ещё тем соблазном. Из грязи в князи! Голубая мечта любого нордорского оборванца.
   – Читай, – Август подал письмо Бифу.
   Затаив дыхание, юноша дрожащими руками взял конверт. Несколько мгновений просто смотрел на него, не веря своему счастью. Неужели клубок прошлого начнёт разматываться, и он что-то большее, чем пришлый? Биф вскрыл конверт:
   – «Здравствуй. Если ты читаешь это письмо, то Августина выполнила мою просьбу…» – лавр с Бифом переглянулись и многозначительно посмотрели на Белого ландыша.
   – Ма-разм, – пояснил тот. – Тарон был очень стар. Поэтому не стоит строго судить его описки.
   – Ну, ну, – подначивающе произнёс Ваня.
   Улыбнувшись, Биф продолжил:
   – «… огромное ей спасибо. Но вернёмся к сути письма. Ты наверняка хочешь узнать своё прошлое? Кто ты? Что с тобой произошло? Откуда такие странные видения? Но всё по порядку. Ты – выручишь меня, а я – помогу тебе вспомнить прошлое. Надеюсь, договорилось.
   Как предполагаю, прошло семнадцать лет с моего исчезновения. Власть над Нордором уже поделена между бывшими советниками. А правящий монарх и носа не кажет из апартаментов.
   Как видишь, я предусмотрел такие события. Предусмотрел – и обезопасился… Теперь перейдём непосредственно к брифингу…» Чего?
   – К задаче, – пояснил Август. – Проще говоря, то, что следует выполнить.
   – Ясно, – кивнул Биф, – «… к брифингу: тебе нужно непременно встретиться с Роксаной (дочерью Ратрона). Она всё расскажет. Встреться с ней обязательно. Тарон».
   – Всё? – спросил Белый ландыш.
   – Да, – Биф пробежал глазами по строчкам. – Всё.
   – Мда-а-а, – Ваня сморщил лицо. – Всё, конечно, хорошо. Только есть ма-а-а-аленькая загвоздочка: Роксана ничего не расскажет! Немая она!
   – Не горячись, – Август погладил свои локоны. – Не смотри на Тарона предвзято. Он никогда не делал что-то просто так…
   – Ага. И могилы разрывал ради дела! – лавр внезапно опустил взгляд. – Хорошо. Я понимаю…
   – В чём проблема-то? – не понял Биф.
   – Их, в принципе, много, – начал альбинос. – Во-первых, как сказал Ваня, Роксана немая, и, следовательно, ничего не расскажет. Раз. Второе – как Тарон узнал будущее…
   – Так колдун…
   – Нет, Биф, – Август поднял вверх указательный палец. – Я знаю магию Тарона. И тут уж, поверь, она бессильна. Это два. В-третьих, что именно хочет Тарон? Как и чем его выручить? Непонятно. Четвёртое – я не вижу мотивации. Почему именно ты? Зачем ему просить через письмо совершенно незнакомого человека об одолжении. Причём обещая помочь. За-чем? – Белый ландыш оглядел собеседников. – Из всего этого напрашивается вывод: тебя с Тароном связывает какая-то нить. Хотя… Нет, я всё же не пойму, что он хочет? Да, и жив ли?
   – Август, хватит уже, – Ваня вскочил с кровати. – Мы давно поняли. Собираемся и идём к Ратрону. На пирожки, – с последними словами лавр расплылся в улыбке. – С блянами.

   Двумя золотыми глазницами покоились монеты на веках трупа. Хитрый, а именно так звали мертвеца несколько дней назад, был облачён в холщёвую белую рубаху до пят. Тонкая полоска из телячьей шкуры, исписанная молитвами, ободом обвивала голову, концы волной расходились в разные стороны по алому бархату – материалу отнюдь недешёвому, обтягивающему внутри дубовый гроб.
   Последнее пристанище Хитрого несли шестеро мужчин, удерживающие его на белоснежных полотенцах. Сразу за ними шло несколько женщин в серых платках, причитающих во весь голос – плакальщицы.
   Дед Гризелл, Азор, да и всё остальные члены Собрания, размеренно шли за женщинами, окружённые азорниками. Процессия направлялась к городскому кладбищу.
   Хоть члены Собрания и выказывали неимоверную грусть, на самом деле каждый думал о своём. Барбарис, вытирающий слёзы чистейшим платком с аббревиатурой его рода, в сердцах тяжело вздыхал. Снова ему – обладателю голубых татуировок – приходится тереться бок о бок с нищетой. С безродными! Что не могло не удручать. Хан, лихорадочно прокручивая возможные варианты предстоящего разговора в Безбрачных дворах, был в полной растерянности. Понимая точно лишь одно: нужно иметь запасной путь отхода. Место, где он может сокрыться от длинных рук Ратрона. Остальное – не так важно. Базур. О чём думал чернокожий гигант? Сказать точно не мог никто, даже, как ни странно, он сам. Гризелл – единственный, кто не скрывал чувств. Когда-то, совсем давно, он потерял свою дочь, ранее – жену, а сейчас – внука. Дальнейший же смысл его жизни заключался исключительно в мести.
   Что до негласного короля, то Азор пытался соединить разрозненные части мозаики воедино. Событие в «Гнилом окороке» оказалось весьма запутанным и туманным. Ни Густава, ни незнакомца со слезой найти никто не смог. Даже благородные кровью с их узами были бессильны!
   Зато стали известны интересные факты. Оказывается, пока Стражники Короны бегали по Нордору в поисках зачинщиков; один из них, весьма, как оказалось, предприимчивый, продал кому-то труп. Чей? И, самое главное, кому? Вопрос неразрешимый. Так как на следующее утро он был отравлен. Исполнитель – убит. Дальнейшая цепочка – потеряна.
   Всё это не могло не настораживать…
   Процессия подошла к кладбищу. Шестеро мужчин поставили гроб наземь. Наступило время прощания родственников с умершим. Гризелл подошёл к внуку. Последний раз посмотрел на него. Тяжело вздохнул, сдерживая слёзы. Нижняя губа предательски дрожала.
   – Прости меня, Нарина, не уберёг я внука, – и, прикрыв лицо ладонью, отошёл в сторону.
   Шестеро мужчин накрыли крышкой гроб. Пора.
   Похоронная процессия, миновав деревянные ворота, двигалась дальше. К будущей могиле. За пределами кладбища остался лишь Гризелл в окружении нескольких азорников. Ибо негоже родственникам участвовать в дальнейшем погребении. Или, как писал Эльнер Земмурский:
   «Странник, не дай судьбе привести сандалии твои к кладбищу, когда хоронят вендийцы родных своих. Либо во время действия оного нордорцами с Южной и Восточной Четвертей. Так как причиной тому будет полное непонимание твоё.
   Люди эти, мною варварами прозванные, при захоронении запрещают родственникам на кладбище входить. А когда последний ком земли на могилу ложится – разбегаются в разные стороны, словно лягушки перепуганные. Ибо поверье у них есть: последний, кладбище покинувший, горе домой к себе принесёт – рок злой, от мертвеца ушедший».
   Шестеро мужчин, несущие гроб, внезапно остановились. Впереди, недалеко от будущей могилы Хитрого толпились западники. Азорники зашептались.
   – Чего встали?! – вскипел негласный король. – Мы на похороны пришли. Кладбище свято. Продолжаем!
   Западники даже не оглянулись. Они тоже хоронили товарища, Акведука.
   Процессия медленно подошла к могиле. Опустила гроб. Несколько человек стали закапывать.
   Странная шутка судьбы. По иронии, могилы Хитрого и Акведука разделяла лишь небольшая натоптанная тропинка. Враждовавшие в жизни были обречены на вечное пребывание в земле бок о бок.

   Биф представить не мог, что Ратрон может так по-житейски встретить нежданных гостей.
   Любой нордорец знал, какой ценой он достиг негласного трона Западной Четверти! Знал, боялся, уважал. Поэтому Биф ожидал чего угодно: вооружённой охраны, презрения со стороны хозяина, трупов возле дома – но никак не дружелюбных похлопываний по спине и радушного: «Заходите, у меня как раз взвар поспел!»
   Король, заканчивая последние приготовления, поставил на стол пиалу с вареньем.
   – Зачем пожаловал, Август? – Ратрон окинул взглядом собравшихся гостей. – Да ещё в такой большой компании.
   Альбинос, инфантильно посмотрев на Ваню с Бифом, ответил:
   – Дело у нас к тебе есть. Причём – очень важное.
   – Понимаю, – Ратрон отпил взвара. – Но, как ни удивительно, я тоже хотел проведать тебя. Тоже по очень важному делу.
   – В таком случае, – Август правой рукой убрал в сторону упавший локон, – ты всё же хозяин, поэтому тебе первому изъясняться. Согласен?
   – Хорошо. Нет смысла нам что-то утаивать друг от друга. Поэтому – начистоту, – ложкой зачерпнув варенья, король с благоговением положил его в рот. – Я по поводу «Потешных боёв». Вчера вместе с тобой был некий воин – Тильд. Тот, что победил Скитальца…
   – Если хочешь взять его под свою руку, то сразу говорю: ничего не получится. Он со мной.
   – Нет, ты неправильно понял. И вообще, – Ратрон по-детски надул губы, – Сначала дослушай, а потом делай выводы.
   Биф никогда бы не подумал, что суровый негласный король западников может быть так… так… человечен, а временами даже умилителен.
   – Я по поводу его встречи с моей дочерью, – Ратрон внезапно посуровел. – Все знают, что после исчезновения Тарона она онемела. С тех пор ни с кем, даже со мной, Роксана не обмолвилась ни словом. Все лекари, алхимики, ведуньи, колдуны оказались бессильны, – король склонил голову. – Но вчера она, наконец, заговорила!… К сожалению, меня не было при этом, но телохранители клянутся в произошедшем. И я склонен им верить. Может, хоть он сможет исцелить мою дочурку!
   – Знаешь, Ратрон, – Август из-за пазухи достал письмо, – Мы в какой-то степени по тому же вопросу. Вот, возьми, прочитай. В нём и кроется, собственно, причина нашей встречи.
   Переняв конверт, король достал из него исписанный лист. Глазами быстро побежал по строкам.
   Прочитав, отложил на край стола.
   – Где тот человек?
   – Это Тильд, – ответил Белый ландыш. – Юноша, который сидит с нами за столом.
   Ратрон перевёл взгляд на Бифа:
   – Ты?
   – Д-да, – неуверенно ответил Биф. – Я.
   – Как получилось, что Роксана заговорила?
   – Я потом сам объясню, – прервал Ратрона Август. – Ибо дело весьма запутанное и – деликатное. А сейчас проводи нас к своей дочери.
   – Ладно, – король резко встал. – Идём. Она как раз у себя в комнате.
   Биф с замиранием сердца шёл следом. Он не представлял: что делать? С чего начать? «Привет, Роксана, это Биф?» Чушь. Эх, счас бы «Орхидеи»…
   Задумавшись, Биф уткнулся в остановившегося Ваню.
   – Дочка, к тебе пришли, – голос Ратрона переполняло отеческое тепло.
   Роксана, читающая книгу, подняла взгляд, посмотрела на пришедших.
   – Ну, и чего ты стоишь? – послышался шёпот лавра. – Я, что ли, пойду?! А ну – марш! – и слегка подтолкнул Бифа в спину.
   Тот, сделав несколько шагов, остановился. Слова комом застряли в горле, по телу прошла дрожь.
   – Давайте, покинем их, – альбинос повернулся в сторону кухни.
   Ратрон бросил суровый взгляд на Бифа, насупил брови. Весь его вид явно говорил о недоверии.
   – Ты не уверен в моих помыслах? – Август слегка наклонил голову.
   – Уверен, – отрезал король, развернувшись на месте. – Пойдём.
   Биф остался наедине с Роксаной.
   Повисла тишина…
   Девушка, встав с кровати, медленно подошла к Бифу. Светло-голубые глаза остановились на юноше.
   В голове ненавязчиво всплыло воспоминание об их первой встрече. Тогда она тоже смотрела на Бифа своими лазурными глазами. Смотрела – но не так!
   Опустив взгляд, Роксана положила ладони на грудь Бифу.
   – Я… – начал юноша, но девушка не дала ему договорить.
   Она нежно прикоснулась ладонью к его щеке. Осторожно, словно лаская, Роксана стала опускать руку вниз. По щеке, по подбородку; её ноготки, будоража, затронули горло, ярёмную впадину. Опускаясь всё ниже и ниже, ладонь остановилась на его груди. Девушка подняла взгляд. Её лазурные глаза-льдинки с теплотой смотрели на юношу, на них наворачивались слёзы.
   Внутри Бифа вспыхнуло желание обнять Роксану, прижать к себе крепко-крепко.
   – Я… – женский пальчик коснулся губ юноши, снова не дав договорить.
   Биф хотел было взять её за руку, но девушка прильнула к нему, уткнувшись лицом в грудь. Она плакала. Биф нежно обнял её, осознав, что и у него наворачиваются слёзы. Подняв голову вверх, он из последних сил крепился, в сердцах проклиная неизвестного обидчика. Того, кто заставил Роксану плакать.
   Окружающий мир, казалось, остановился, застыл, ожидая сжавших друг друга в объятиях Бифа и Роксану. Их сердца стучали в унисон, дыхание прерывалось, а веки подрагивали от прилившего тепла. В объятиях юноши была та самая, самая важная, самая любимая девушка в его жизни, в сравнении с которой всё сущее было таким опостылевшим, противным и далёким. Наслаждаясь каждым мгновением, он тихо шептал:
   – Никто, ты слышишь, никто и никогда больше не заставит тебя пролить хотя бы одну слезинку… – чуть громче ветра, слова нежности слетали с его губ.
   Скрипнула входная дверь. Вздрогнув, Роксана отстранилась от Бифа. Юноша оглянулся, но никого не увидел.
   – Я, – наконец смог произнести Биф. – Меня попросил Тарон. Он сказал, что ты знаешь. Ведь так?
   Роксана несколько мгновений непонимающе смотрела на него. Тряхнула головой и быстро выбежала из комнаты.
   – «Опять двадцать пять, – мелькнуло в голове юноши.

   Август, закинув нога на ногу, сидел напротив негласного короля. Лавр, смекнув, что к чему, под предлогом неотложных дел, ретировался. И теперь, скорей всего, разгуливал где-то неподалёку, в ожидании.
   – Ну, – Ратрона сжигало нетерпенье. – Рассказывай. Кто этот парень?
   – Я, если честно, и сам не знаю, – альбинос развёл руками. – Он у меня недавно. Но с ним много неясностей.
   – Каких это? – король покрутил пальцем. – Неясностей.
   – Он каким-то образом связан с Тароном! Я пока не могу сказать, каким. Но совершенно точно уверен в их связи.
   – Мальчишке от силы годков шестнадцать-семнадцать, не больше, – выплёвывая слова, произнёс Ратрон. – Когда он родился, Тарона уже не было. О какой связи ты ведёшь речь? Очнись, Август! – западник инстинктивно оскалил зубы. – Это всё сказки! Многие не могут свыкнуться с его смертью, исчезновением. Вот и разносят слухи по Нордору. А глупцы верят этому. Забудь, Август. Тарона не вернуть. Как бы мы ни хотели.
   – Чушь, – невозмутимо ответил альбинос. – Я уверен: Тарон ещё жив. И, благодаря этому юноше, мы найдём его.
   – Нет! – король ударил кулаком по столу. – Ты мне напоминаешь бандажников. Секту сумасшедших, верующих в ложь. Лишённых разума. Кукол в руках Красавича. Пешек, – Ратрон тяжело вздохнул. – Неужели ты – один из спецназовцев, теней, одержим этим? Скажи!
   Август задумался…
   Около семнадцати лет назад исчез негласный король всего Нордора – Тарон. Поиски не дали никаких результатов. Никто ничего не видел, никто ничего не знал. Тарон был объявлен усопшим.
   Три дня Нордор оплакивал его. Три ночи отпевали по нему песни. А потом – советники, по закону занявшие негласный трон, поделили город. Почему правящий монарх Нигмунд VI не восстал против беззаконников? Нордорцы не могли понять. Вернее, та часть, которая была далека от беззакония. Ведь ужасный колдун пропал, советники разделились. Чем не время искоренить воров, убийц, насильников? Но ответ был сокрыт куда глубже.
   Спустя несколько лет правления советников, в одном из дворов Северной Четверти начали зарождаться бандажники. Это была немногочисленная группа, возглавляемая молодым юношей, некогда бывшим послушником веры, пришедшей с юго-запада. Она основывалась на существовании сына Божьего, явившегося на землю по велению отца, чтобы очистить её от грехов. Вера рабская, требующая повиновения, вплоть до понимания себя как раба, пусть даже раба Бога. Она плохо приживалась среди свободолюбивого народа, и Красавич не мог не воспользоваться шансом, который давала судьба. Фундаментом новой веры, названой бандажничеством, являлась смерть Тарона, и, как заверял юноша, последующее возвращение, должное принести в Нордор благоденствие его последователям. Тарон, гордый властный правитель, вызывал куда большее уважение паствы, чем бесславный, далёкий от реальности Иисус.
   Бандажники не промышляли беззаконием, а лишь собирались по ночам вместе, дабы «помолиться за упокоение Тарона». Поэтому негласные короли не придали особого значения массовому, но, казалось, мимолётному помешательству рассудка.
   А Красавич в то время с непостижимой скоростью набирал верующих. По вечерам, выступая перед ликом «братьев», он объяснял, что Тарон покинул их на время. И причиной тому было намерение колдуна проверить людей своих. Узнать: насколько верны они.
   Последним шагом в становлении бандажников было прилюдное выступление Красавича на центральном рынке. Юноша, взирая на соверующих, с наспех сколоченной сцены заявил о непостижимом.
   Тарон этой ночью явился к нему во сне!
   Он спросил:
   – Много ли людей ждут его?
   Красавич ответил:
   – Немного. Но те, кто ждёт, искренне верны ему.
   Тогда Тарон сказал:
   – Возьми дар мой. И неси его людям. Пусть те, кто верит мне, идут за тобой. Да не сойдут они с пути и будут вознаграждены по моему пришествию. А предателей – ждёт вскоре расплата.
   Многие зрители, даже верующие, были шокированы известием. Красавича чуть не растерзали!
   Но юноша вовремя продемонстрировал полученный дар. Он прикосновением стал лечить людей. Слепой увидел, немой заговорил. А мгновение назад кое-как передвигающийся старик, отбросив костыль в сторону, танцевал. Красавич, в один миг, стал гласом Тарона!
   Поздно опомнившиеся Азор с Ратроном попытались убить зарвавшегося юнца. Но у них ничего не вышло.
   Красавич уже заручился поддержкой Гивуса. И любое поползновение в его сторону грозило ссорой с благородным кровью. Ратрон с Азором попытались вразумить Гивуса на общем собрании. Но негласный король Северной Четверти сказал, что ничего оскорбительного не видит. Юноша дурит головы нордорцам, дабы в дальнейшем снять с них «пенку». Злато, шкуры, и так далее. Чем он хуже вора? А то, что назвался «гласом» – незначительная издержка, никак не порочащая честь Тарона. Короли были вынуждены согласиться.
   Может быть, в другое время они не послушали бы Гивуса. Убили бы Красавича, а потом и благородного кровью. Но не тогда. Народ ещё не привык к новой власти. Он мог в любой момент восстать против советников. Поэтому всё оставили, как есть.
   А теперь бандажники были недосягаемы. В каждой Четверти имелись верующие. В каждом дворе – по десятку бандажников. Почему же Красавич не решался подняться выше? Ответ очевиден.
   Власть советников всё ещё была сильна. Но даже если представить, что бандажники справятся с негласными королями, возникала ещё одна проблема: правящий монарх.
   Он послушен, пока живы бывшие советники Тарона. А как он поведёт себя, если от них избавиться? Красавич сомневался, что причиной повиновения является бывший страх к великому колдуну. Из-за чего глас и оставался на втором месте. Хотя верующих с каждым днём становилось всё больше…
   – Ты ошибаешься, – после раздумья ответил Август. – Я не одержим.
   – Как тогда это назвать? Сумасшествие?
   – Неопровержимые факты, – альбинос сложил пальцы. – Как объяснишь, что юнец победил самого Скитальца? Удачей? – в его голосе слышалась усмешка. – А если учесть, что он использовал умения всех теней поочерёдно?
   – Я уже наслышан об этом, – прервал Ратрон. – Помнишь, Лария? Одного из двух спецназовцев омеги?
   – Помню.
   – Так вот. Молва гласит, что он где-то в Вендетских горах разбил тренировочный лагерь. Обучает юнцов тактике боя спецназовцев. Не слышал?
   – Нет. Но это не меняет дело. Биф – не ученик Лария.
   – Откуда такая уверенность?
   – Тебе рассказывали об ударе, ставшим роковым для Скитальца? Ни один из теней, даже омега, не обладает таким! Это – тепловой луч!
   – Не может быть, – Ратрон задумчиво опустил брови. – Никто им не обладает. Никто…
   – Кроме Тарона, ты хочешь сказать, – Август продолжил. – Я тоже не поверил, если бы не видел собственными глазами. Это – тепловой луч. Я уверен.
   – Но не хочешь же ты сказать, что юнец и есть Тарон, – выдвинул догадку негласный король.
   – Конечно же нет, – альбинос тряхнул головой. – Я просто говорю, что они связаны друг с другом. Но каким образом – не понимаю.
   – Хорошо. Допустим, ты прав. Но почему именно этот юнец?
   – Я пока не могу сказать, – развёл руками Август. – Мои дальнейшие выводы скрываются, на данном этапе, в твоей дочери. Надеюсь, она прольёт свет на эту историю.
   – А если нет? Что тогда?
   – Нужно подключить всевозможные «уши» Нордора. Биф не помнит своего прошлого. По крайне мере он так утверждает. Нужно обязательно разузнать о нём.
   – Здраво мыслишь, – согласился Ратрон. – Мои доносчики тоже займутся этим.
   – Было бы неплохо. Но всё же дождёмся исхода их, надеюсь, состоявшегося разговора.
   – Согласен, – кивнул западник. – А пока у меня есть к тебе просьба.
   – Я весь во внимании.
   – В полдень в Безбрачных дворах у меня состоится разговор с Азором. Не мог бы ты при этом присутствовать?
   – Ты меня знаешь, – в глазах альбиноса сверкнули молнии. – Я за справедливость.
   – Значит… – вкрадчиво начал Ратрон.
   – Я приду. Можешь не волноваться.
   Входная дверь сгрохотала и на пороге появился Ваня.
   – У меня плохая новость, – лавр учащённо дышал. – За нами кто-то следит!
   Ратрон вскочил с места, озираясь по сторонам.
   – Роксана! – дочь была уже на кухне. – С тобой всё в порядке?

   Август сидел, как ни в чём не бывало.
   – Можете успокоиться, – альбинос зевнул. – В его намерение не входит чья-то смерть.
   – Почему ты так решил?! – взорвался криком Ратрон, увлекая Роксану за собой – подальше от окон.
   – Если бы иначе, он давно бы действовал. Я давно за ним наблюдаю. Нет, убийство – не его цель. Он – чьи-то глаза.
   – Мы что? Так и будем стоять? – недоуменно спросил лавр.
   – Не время пока, – ответил Белый ландыш. – Если начнём сейчас что-то предпринимать, спугнём. Уж поверьте. А так, – альбинос прищурился, – он нас не слышит. Убить никого не желает. Пусть смотрит. А я с ним чуть позднее разберусь. Так сказать, с глазу на глаз. Поэтому ведите себя естественно.
   – Енто я могу, – закатил глаза лавр. – Только всё равно не по себе как-то, – произнёс он, бесцеремонно присев за стол. – Аж кусок в горло не лезет! Неприятно, – он пододвинул к себе пиалу и принялся ложками поглощать варенье, причмокивая от удовольствия. – Но ничего. Ради общего дела я готов на многое. Потерплю. Буду естественным!
   Снисходительно посмотрев на Ваню, Ратрон всё же присел. Роксана, не отпуская руки отца, осталась стоять.
   – Что ж ты, – Август полуоткрытой ладонью указал на стул, – не присаживаешься?
   Девушка отвела голову в сторону.
   – А где ваш парень? – в голосе Ратрона, чувствовалось волнение.
   – Хм, – хмыкнул альбинос. – И правда. Би-и-иф!
   Юноша не заставил себя ждать. Вскоре он появился на кухне, задумчиво почёсывая затылок.
   – Ну, и? – спросил Белый ландыш. – Что-нибудь выяснилось?
   – Нет, – тяжело вздохнул Биф. – Ничего.
   – Я вот что думаю…
   – Та… – услышав женский голос, лавр моментально закрыл рот. – Та… – все посмотрели на Роксану. Девушка, показывая указательным пальцем на Бифа, повторяла, – … рон. Та-рон. Та-рон.
   Ратрон ошарашенно посмотрел на дочь:
   – Роксаночка. Деточка моя. Что ты…
   – Не мешайте ей! – вскричал Август. – Ради этого мы и пришли.
   – Та-рон, – в последний раз произнесла девушка, выбежав из кухни.
   Ратрон не успел вскочить с места, как дочь вернулась. В руках она держала маленькую потрёпанную книжечку с жёстким переплётом.
   – Дневник Тарона! – сказал Август. – Я счас! – с этими словами альбинос растворился в воздухе.
   Так показалось Ване, Бифу, Ратрону; так показалось стороннему наблюдателю.

   Сторонний наблюдатель с самого утра присматривал за тройкой людей. Приставленный хозяином, он не имел понятия, за кем следит. Хотя это не мешало выполнять задачу.
   Три цели оказались весьма беспечными. Наблюдатель без особого труда проследил их путь до неказистого дома, получившего название «Пункт Б». Конечно, любой нордорец узнал бы в деревянной лачуге жилище Ратрона, но только не он.
   Наблюдателя больше волновало координатное нахождение, чем упрощённо прозванное людьми. В «Пункте Б» цели основательно обосновались, принявшись контактировать с проживающими там. Наблюдатель же остался на крыше одного из рядом стоящих домов, слившись почти полностью с рыжей черепицей. Он отчётливо видел цели. Минусом в этом положении оказалось невозможность улавливания голосов. Но наблюдатель ничуть не смутился.
   В дальнейшем, если хозяин потребует, он сможет без труда воспроизвести их разговор. Стоит лишь напрячь память и прочитать всё по губам.
   Цели разделились. Номер три покинул «Пункт Б», второй был в правом крыле, а первый остался в парадном помещении. Наблюдатель, руководствуясь поставленной задачей, остался присматривать за приоритетной целью. Номером один.
   Цель не проявляла никакой активности. Лояльно закинув нога на ногу, она вела беседу с одним из проживающих в доме хозяев. Продолжался их разговор недолго. Номер третий, пару раз обойдя «Пункт Б», вошёл в парадное помещение. Наблюдатель отметил его учащённое дыхание и некую встревоженность, но значения не придал. Списав отклонение в организме на особую температуру воздушных масс.
   В «Пункте Б» с приходом третьего почему-то один из проживающих проявил чрезмерную активность. Наблюдатель хотел было покинуть пост, руководствуясь условиями задачи. Но совершенное безразличие приоритетной цели вынудило остаться на месте. Наблюдение не может быть прервано, если оного не потребует хозяин, либо не возникнет ситуация разоблачения. Иные причины ретирования являются прямым неповиновением. Наблюдатель остался на месте, лишь повысив бдительность.
   Всё три цели вновь оказались в парадном помещении. Их активность была на нуле. Один из проживающих убежал в правое крыло. Вернулся тут же, зажимая что-то в руках.
   Наблюдатель увеличил резкость, пытаясь рассмотреть вещь. Это была маленькая серая книжка с потрёпанным переплётом.
   Наблюдатель хотел было снять объёмную копию, но сферическое зрение внезапно зарегистрировало высокую активность приоритетной цели. Она, нарушая все законы природы, растворилась в пространстве! Внутренняя система вовсю затрезвонила о провале.
   Наблюдатель развернул зрение на 180°, в спешке выискивая возможные пути отхода. Но было поздно. Номер первый стоял над ним. Мгновенное замешательство сверхактивной цели явно было вызвано неординарной внешностью наблюдателя.
   Система, воспользовавшись предоставленным моментом, в автономном режиме отправила реестр памяти хозяину, прежде чем механические повреждения превысили лимит допустимого.

   Белый ландыш передвигался с неуловимой для человеческого глаза скоростью. Хоть был он тенью, спецназовцем из группы омега, эта техника, тем не менее, являлась исключительно индивидуальной. Альбинос сам разработал и изучил её, основываясь на принципах построения тела.
   – Изучайте окружающий мир. Деревья, животных, птиц, – говорил Тарон ученикам. – Своё тело, в конце концов. Так как нет предела совершенству. Я показываю лишь способ, даю толчок к обузданию сокрытых сил. Дальнейшее – напрямую зависит от вашего упорства и желания.
   Будущие тени внимали наставлениям Тарона. И оттачивали свои умения. Двое спецназовцев, составляющих самый опасный отряд омега – Белый ландыш и Ларий – любили вдвоём уходить в Кряжный лес. Там в полной тишине, в абсолютном спокойствии, они изучали окружающий мир, дабы потом отразить его в искусстве боя.
   Альбиноса притягивало изящество, элегантность, с которой листок падал с ветки. Он очень долго стоял, подняв голову. Наблюдал за вальсирующими движениями листьев в воздухе, за тем, как ветер клонит их в ту или иную сторону. Ларий же начал созерцание со своего тела. Он находил в сокращении мышц некое таинство, в сердцебиении – загадку, а в крови – спрятанный Богами шифр. Так медленно, но верно тени приобретали новые знания…
   В один из дней на поляну выскочил свирепый бурый медведь. Своими алыми глазами-бусинками, находящимися под массивным выпирающим черепом, зверь прожигал насквозь. Свежая со сгустками кровь стекала с пасти на грудь, напоминая красную манишку. А жёлто-белая ершистая пена вокруг губ падала к лапам.
   Медведь взревел и бросился в их сторону. Белый ландыш сделал шаг навстречу. Бешеный зверь, рассчитывая разом расправиться с жертвой, прыгнул, когда оставалось до тени несколько локтей. Альбинос не стал уворачиваться. Он лишь взмахнул рукой.
   Внезапный порыв ветра сбил медведя, с хлопком вдавив в ствол дерева. Ларий оказался рядом. Достав нож, он умело воткнул его в затылок зверю. Глаза-бусинки потухли.
   Белый ландыш ожидал предсмертной судороги от медведя, но тот необоснованным образом встал на задние лапы! Да так, будто не зверь вовсе, а человек, всю жизнь на двух ногах проходивший! Альбинос оторопел.
   – Нравится? – спросил Ларий, щёлкнув пальцами.
   Мёртвый медведь принялся танцевать. Своими потешными ужимками и прыжками он напоминал переодетого ярмарочного скомороха. И правда: надень на него колпак, вмиг не отличишь от веселящего люд шута. Это было смешно и жутко …
   С тех пор много воды утекло. Тени давно перестали общаться друг с другом. А их умения всё оттачивались и оттачивались.
   Альбинос с невероятной скоростью покинул дом Ратрона. Одним прыжком он взлетел на крышу, где таился соглядатай. Инстинктивно достав шпагу, Август на какие-то доли мгновений замер от удивления. Сторонний наблюдатель не был полностью человеком!
   Нет, у него не было второй пары рук, как у нурийцев, или шрамированной бледно-синей кожи, коей обладали лавры. Нет. Не было ни единого признака-уродства, относящего его к какому-либо отдельному народу. Весь он являлся детищем алхимика и некроманта.
   Чуть выше губ розовой каймой тянулся набухший шрам, соединяющий человека с новой частью головы. Со стеклянным сферическим куполом радужного цвета, заменяющего соглядатаю как глаза, так и уши.
   Белый ландыш, спохватившись, эфесом ударил наблюдателя по месту, ранее называвшимся темечком. Послышался звон разбитого стекла. Не успев дёрнуться, соглядатай пал навзничь. Серый бугристый комок, когда-то бывший мозгом, словно выброшенная на берег рыба, заскользил по черепице.
   Выпустив воздух через зубы, альбинос подошёл к нему. Мозг ещё шевелился, как показалось Августу, пытаясь уползти от неприятеля.
   – Да-а-а. Ну, и что это… – Белый ландыш пронзил шпагой мозг, – … такое? А? – Август поднёс серый комок к глазам.

   Тень вальяжно стоял напротив нахмуренного монарха.
   – Значит, волшебная палочка у этого наёмника?
   – Да, у него самого, – усмехнулся спецназовец. – Ошибки быть не может. Это достоверная информация.
   – Когда она будет у меня? – Нигмунд VI нервно застучал пальцами по подлокотнику трона.
   – Завтра. Не позднее полудня.
   – Хорошо, – потёр руки монарх. – Просто замечательно. Как только исполнишь, я присвою тебе титул. Станешь благородным кровью. Получишь во владение земли, слуг…
   – Вы слишком щедры ко мне, – тень низко поклонился. – Соизволите идти?
   – Да. Можешь меня покинуть, – скрепя сердце, ответил Нигмунд VI.
   Спецназовец вышел. Послышались удаляющиеся шаги.
   – Урод! – монарх разъярённо ударил кулаком по трону. – Невежественная скотина! Да как он смеет прерывать меня?! Не позволю! – Нигмунд VI сплюнул на пол. – Но ничего. Скоро и твоё время придёт, – монарх откинулся назад. – Осталось совсем немного. Подожди. Кожу я с тебя сдеру, обещаю, – он закатил глаза. – Евнух! Ко мне!
   В тронный зал в момент влетел невысокий толстый человек с прогрессирующей лысиной. Когда-то, совсем давно, он променял своё мужское достоинство на роскошную жизнь хранителя монаршего гарема. И сейчас, на границе сорока лет, евнух ни о чём не жалел. Считая похоть слабостью истинных мужчин.
   – Вы вызывали меня? – хранитель стоял на коленях, опустив голову.
   Нигмунд VI окинул его взглядом. Вот поданный так подданный! Не перечит, оказывает уважение, да и «товар» никогда не попортит. Одним словом – достойный сын своего народа!
   – Можешь встать. – Евнух резко вскочил на ноги. – Знаешь, я бы хотел расслабиться сегодня.
   – Конечно, конечно, – затараторил хранитель. – Будет исполнено. Но только с кем? С Ариндой, чьи упругие бёдра, словно набухшие персики. Или со страстной Вероной. Постигшей всевозможные мужские проникновения в её нежную плоть? А может быть, Вы порадуете двух смуглых близняшек, готовых стать на ночь воровками, Богинями, кем угодно, для своего любящего монарха…
   – Нет, – прервал хранителя Нигмунд VI. – Мне сегодня по нраву та рыжая, бывшая у меня седмицу назад.
   – О, прекрасный выбор, Ваше высочество, – сделал низкий поклон евнух. – Брэнда. Она великолепна. Её крутые упругие бёдра, нежные сочные груди…
   – Пусть будет готова как можно быстрее, – монарх хлопнул по подлокотнику. – А сейчас – покинь меня!
   – Как пожелаете, – поклонился хранитель, и, пятясь, покинул зал.
   Нигмунд VI остался один.
   Что ж, всё складывается вполне неплохо. А если тень не лжёт, то – просто превосходно! Волшебная палочка будет у него после полудня. И всё! Правлению негласных королей наступит конец.
   Неужели, спустя тридцать лет унижения, Нигмунд VI наконец станет единовластным правителем Нордора? А грязный поклёп в «Путеводных заметках» Эльнера Земмурского стыдливо сотрётся рукой создателя.
   «Хоть и выбрана народом власть монархическая в Нордоре, но, тем не менее процветает в нём беззаконие. Стражники Короны, должные обеспечивать безопасность люду коренному да прибывшему, ничего не могут противопоставить греходеянию. Ибо указы монаршие не на защиту рассчитаны, а на оправдание беззакония.
   Посуди сам, путник, эдикт Нордорский: «Не является греходеянием появление человека в месте общественном с оружием обнажённым, не является греходеянием поднятие вещи оной над головой; а есть греходеяние только то, что нанесло непоправимый ущерб здоровью или имуществу».
   Поэтому стекается весь отброс людской в державу Нордорскую. Ибо указы законные словно не монархом писаны, а убийцами да насильниками».
   Нигмунд VI зло сплюнул. Ох, как же был прав мудрец! Эдикты давно уже создаются руками беззаконников. Сначала Тароном, а потом его советниками. Да и монарх на троне только для вида.
   – «Чтобы люди, не промышляющие беззаконием, не восстали да не стёрли Нордор, как державу, – повторял Ратрон каждый раз на собрании. – Я ведь родился в нём. Ещё карапузом бегал по его улочкам. И поэтому не хочу, чтобы по нашей глупости мой родной город утоп в бессмысленных кровопролитиях. Причём, я думаю, в этом ни один не заинтересован, – Азор и Гивус утвердительно кивали. – Тебе повезло, Нигмунд, правь Нордором. Но только – не влезай в наши дела и всё будет – прекрасно!»
   Монарх со злости вскочил с трона. Проклятая волшебная палочка! Всё из-за неё!
   Прошло с того дня около тридцати лет, но Нигмунд VI хорошо запомнил внезапное появление Тарона. Когда в одну из ночей измождённый молодой наложницей монарх отдыхал в своих покоях, среди ночной тишины внезапно послышались крадущиеся шаги.
   «Евнух», – злобно подумал Нигмунд VI.
   У хранителя была дурная привычка предлагать после утех душистые масла, привезённые с востока, для расслабления организма.
   – Пшёл вон! – рявкнул монарх. Вот который раз говорил ему, что не стоит беспокоить зазря. Особенно с маслами! Надоедливый евнух!
   – А не многого ли ты хочешь?
   От неожиданности Нигмунд VI вздрогнул. Это был не голос хранителя! Монарх, открыв глаза, попытался резко встать на ноги, но тяжёлый увесистый удар, обрушившийся на голову, не позволил сдвинуться с места. Память на некоторое время прервалась…
   Очнулся Нигмунд VI от жёстких похлопываний по щекам.
   – Проснись, монарх! – приказывал незнакомый старческий голос.
   Нигмунд VI открыл глаза.
   Он всё ещё находился в своих покоях. Рядом с ним лежала одна из молодых наложниц, Ариэлла – абсолютно нагая, тихо посапывала.
   – Слушай внимательно.
   Нигмунд VI поднял взгляд.
   Один из «незваных гостей» – высокий альбинос с длинными волосами, держал в руках взведённый арбалет. А второй – дряхлый старец, хищно улыбаясь, свысока смотрел на монарха.
   – Теперь ты, Нигмунд VI, беспрекословно подчиняешься мне. Ясно?
   – Вы только что подписали себе смертный приговор, – чуть не задыхаясь от их наглости, произнёс монарх. – Вас обоих на кол посадят. Завтра с утра. Нет! Сейчас же! Немедленно! Охрана!
   – Замолкни! – приказал альбинос, направив арбалет промеж глаз. – Если жить хочешь.
   – Что ж, я думаю, нужно для наглядности продемонстрировать наши намерения, – старец достал из-за пазухи короткую белую палочку. – Отойди в сторону от неё. Не медля! – пигментные дряхлые пальцы любовно погладили голубую сферу на одном конце палочки.
   Ошарашенный стремительным развитием событий, Нигмунд VI непонимающе посмотрел на альбиноса. Тот арбалетом повёл в сторону, мол, делай, что говорят. Ничего другого не оставалось. Монарх отполз от Ариэллы.
   – Теперь смотри, Нигмунд, – начал старец. – У меня в руках… м-м-м… скажем так, волшебная палочка. И если ты откажешься выполнять мои указания, то, – пальцами толкнул голубую сферу. Шар откинулся в сторону, словно на шарнирах, а на его месте оказалась маленькая алая выпуклость, – С тобой произойдёт то же самое.
   Старец сделал несколько пассов руками.
   Покои вмиг наполнились оглушающим шумом, напомнившим монарху обрушение каменных глыб. При этом какая-то чёрная магия разорвала изнутри Ариэллу, покорёжив кровать. Её внутренности, кусочки тела разлетелись во всё стороны, усыпая людей бисеринками крови.
   – Теперь ты, надеюсь, понял, КТО правит балом? – улыбнулся старец.
   Нигмунд VI громко выругался. Радовало только одно: исчезнув, Тарон забыл, по-видимому, сообщить о волшебной палочке советникам. А те, предполагая, что монарх подчиняется им из-за боязни к старцу, в ус не дуют. Глупцы! Скудоумные ничтожества!
   Потянувшись, монарх отправился в опочивальню. Нужно немного расслабиться. Порадовать своим присутствием ту рыжую наложницу, Брэнду.
   Об одном упоминании её имени Нигмунд VI почувствовал, как его плоть поднимается, становится упругой. А шрам на животе, появившийся после той роковой ночи, начинает пульсировать.

   Распрощавшись с Ратроном, который пообещал навестить их вечером вместе с Роксаной, троица покинула дом западника. Биф с лавром пошли управляться по хозяйству. А Август, прихватив дневник Тарона, отправился к Бергеру-лягушонку. За информацией.
   – Мда-а-а, – протянул Бергер. – Заставил ты, конечно, меня попотеть.
   – И что получилось? – альбинос откинулся на стуле.
   – В общем, дело ясное, что дело тёмное, – начал Лягушонок. – По поводу твоего оружейника скажу следующее: услуги нурийцев оплачиваются из общинного кошеля бандажников, – Бергер прервался, ожидая шквала вопросов, но Белый ландыш молчал. – Который, в свою очередь, пополняется самим негласным королём холодных!
   – Удивил, – признался Август. – Ну, по поводу Гивуса – ясно. Но зачем Красавич за свой счёт охраняет Литака?
   – Я тоже так подумал, – признался Бергер. – И копнул чуть глубже. Оказывается вот что: Литак как-то задолжал огромную сумму злата самому Гивусу. Откуда? Почему? Можешь не спрашивать – я, как ни старался, узнать не смог, – Лягушонок развёл руками. – Но что интересно: в расчёт долга Гивус назначил Литаку телохранителей. Зачем? Без понятия. Но то, что телохранителей, а не наблюдателей – это точно. Из этого следует…
   – Не Красавич оплачивает затраты на Литака, а сам Гивус, – подвёл черту Август. – Всё намного интересней, чем я думал.
   – Вот именно. Кстати, – Бергер поднял вверх палец. – Насчёт связи с Харамом.
   – И?
   – В жизни они не пересекались напрямую, но есть одно звено, – Лягушонок цокнул языком. – Харам, буквально за седмицу до своей смерти, провёл ночь с Мелиндой. С пассией Гивуса!
   – Это правда?
   – Да. Информация из достоверного источника. Но был ли заказчиком ревнивый король – вопрос остаётся открытым. Самое же интересное я узнал у работника труповозки.
   – Что там?
   – Он сказал, что внутри Харама, в самих его внутренностях, обнаружился плод!
   – Ахинея, – выдохнул альбинос. – Ты уверен, что он был трезв?
   – Настолько, насколько это возможно, – Лягушонок повёл шеей. – Но ещё не всё. Дальше – больше. Приглядевшись, работник понял, что плод нечеловеческий. Из маленького младенческого тельца выходили паучьи лапки. А головка плода была неимоверна изуродована!
   – Некромантия, – сквозь зубы процедил Август.
   – Всё возможно. Точнее сказать не могу, – Бергер развёл руками. – Кстати, завистников у Литака предостаточно. Потом всё прочтёшь.
   – Ясненько.
   Повисла тишина…
   – В общем, – Лягушонок хлопнул в ладоши. – Сам решай. Как говориться: «Лавр сделал своё дело – лавр может уходить».
   – Не спеши, – Август покачал головой. – Есть ещё работёнка.
   – Я весь во внимании.
   – Живёт у меня юноша один, Бифом зовут. Так вот. Нужно узнать его прошлое. Если найдёшь родственников – ещё лучше, – альбинос прикрыл глаза. – И второе – копни поглубже этот муравейник. Хорошо?
   Бергер покачал головой:
   – Опасное это дело, Белый ландыш.
   – Понимаю, поэтому плачу в тройном тарифе, – Август выложил два мешочка. – Заранее. И ещё – информация нужна к завтрашнему дню. Тянуть нельзя.
   – Ладно, – Лягушонок сгрёб злато к себе. – Был бы кто иной – отказал. Но ради тебя – постараюсь.
   – Спасибо, – альбинос встал со стула.
   – А как же? Того? – не понял Бергер. – Результат закрепить?
   – Не сегодня, – ответил Август. – Не сегодня.

   Оранжевая татуировка в виде креста с распятым человеком в терновом венке ничего не означала для коренных жителей Нордора. Но её владелец, глава бандажников Красавич, имел своё мнение на сей счёт.
   – Это знак мужества, силы. Знак истинной веры, – говорил глас Тарона. – А ещё – она очень подходит к моей шевелюре, – и по обыкновению встряхивал пышными огненно-рыжими волосами.
   Вечерняя месса являлась обязательной для каждого бандажника. Пропустить её считалось непростительным грехом, соразмерным с предательством. Из-за чего возле дома Красавича каждый вечер происходило столпотворение.
   Глас Тарона как раз накидывал на голову камилавку, когда в дверь постучали.
   – Кто тревожит меня? – спросил Красавич.
   – Сын Феодосий, – последовал ответ. – Пришёл с известием.
   Глава бандажников окинул себя взглядом. Подризник, фелонь, епитрахиль, набедренник, пояс, поручи, камилавка. Самопровозглашённый сан требовал подобающего вида.
   – Входи, сын мой, – разрешил Красавич. – И пусть суд Тарона будет к тебе благосклонен.
   Сын Феодосий вошёл в комнату. Это был средних лет мужчина, точно так же, как и Красавич, отринувший веру в плотника, Сына Господнего.
   – Какое известие побудило тебя прийти ко мне пред вечерней мессой? – спросил глас Тарона. – Неужели срочность великая кроется в нём?
   – Да, отец наш, – ответил сын Феодосий. – Известие от самого Гивуса.
   – Говори. В чём заключается просьба брата нашего?
   Феодосий поклонился:
   – Он просит, чтобы отшельники вышли на свет. Ждать их будут в полдень во дворах, именованных Безбрачными.
   Красавич кивнул.
   «Отшельниками, – писал Эльнер Земмурский, – в Нордоре зовётся особо рьяный люд, придерживающийся веры бандажников. Отказавшись от благ человеческих, заперлись они в землянке, живя молитвами одними».
   Это была лишь половина правды.
   – Будет исполнена просьба брата нашего, – ответил Красавич. – Можешь идти, сын мой. Мне ещё помолиться надо пред мессой вечерней.
   – Да, осенит крестом Тарон лик Ваш, – поклонился Феодосий и вышел.
   – Осенит, осенит, – пробормотал Красавич. – Ещё как осенит.
   Перед ним стояла непростая задача.
   Отшельники, проживающие в землянках, отнюдь не все были рьяными бандажниками. Многих попросту удерживали силой, прикрываясь новой верой. Причиной же выбора людей в святой сан никто не знал, кроме, конечно, самого Гивуса. Негласный король просто отдавал приказ Красавичу, мол, нужно приблизить к вере такого-то такого. И через небольшой срок указанный человек становился отшельником. Независимо от его желания.
   Теперь же Красавичу предстояло вывести на белый свет целый отряд отшельников. Большинство из которых весьма опасны. Но другого выхода, к сожалению, не было. Негласный король только из-за наличия отшельников оказывал защиту бандажникам.
   Красавич, в последний раз поправив камилавку, покинул свою комнату. Начавший уже шуметь люд с нетерпением ждал появления гласа Тарона. Вечерняя месса начиналась.

   Мастерская деда Архиля, находившаяся на самой окраине Западной Четверти, была известна как никакая другая. В ней могли изготовить практически что угодно: начиная от огромного двуручного меча и заканчивая маленькой, с ноготь младенца, шестерёнкой. Как поговаривал сам хозяин: «Любой каприз за ваше злато».
   Сегодня с самого утра здесь кипела жизнь. Подмастерья, обычно привыкшие до полудня протирать портки, впопыхах что-то делали. А сам Архиль, поставив на парадный вход сына, изрыгая проклятья, с усердием подпинывал их. Нужно было успеть!
   Неизвестный мужчина, по одеянию напомнивший хозяину купца с Белийских топей, сделал сверхурочный заказ. Причём он, не торгуясь, предложил такую цену, от которой у Архиля зарябило в глазах. Старый мастер даже переспросил мужчину: «Не ошибся ли он»?
   На что купец ответил, мол, вещь представляет для него особую важность, поэтому цена не имеет значения. Только срок и полная схожесть с оригиналом!
   Архиль пнул зазевавшегося подмастерья. Нужно успеть!
   Ручка для трости, которую следовало изготовить, своеобразна. Небольшой голубой шар, являющийся навершием, плавно переходил в белоснежный штырёк. По-видимому, думал старый мастер, он входит в саму трость, придавая ей напыщенность.
   Купец лишь продемонстрировал оригинальную ручку, скрыв само устройство трости. Мало того. Мужчина также не оставил Архилю оригинала, из-за чего приходилось «работать по памяти». Но оно того стоило.
   Старый мастер сосредоточенно наблюдал за работниками. Всё пока шло без изъяна.
   Вон, голубая сфера выдувается из бесовской материи. Или по-другому, как называют её алхимики, стекла. Чуть далее выплавляется штырёк, а под него подгоняется металлическая трубка. Все части ручки необходимо собрать. Придать вид изделию. Поставить клеймо. И много-много всего.
   Тем не менее, Архиль со спокойствием осознавал: купец не разочаруется. Будет выполнено в срок.

   – Фи! – сморщил нос Уродец. – Опять колдовские штучки.
   – Попрошу не мешать, – Август сосредоточенно вглядывался в строки, написанные Тароном. – Дело важное.
   – Подумаешь, – кот, зевнув, потянулся. – Важное. Лучше б на подстилку мне эту книгу дали. Пользы было бы больше.
   – Цыц! – цыкнул лавр. – Блохастым слово не давали.
   – Варвар, – гордо поднял нос Уродец. – Болотный выходец! – и важно покинул комнату.
   Ваня лишь в улыбке развёл руками.
   – Мда, – альбинос отложил дневник Тарона в сторону. – Ничего хорошего я не скажу.
   – А что там? – сгорая от нетерпенья, спросил Биф.
   – Не знаю, – честно ответил Белый ландыш. – Всё написано на незнакомом мне языке.
   – Ну-ка, дайте попробую, – с этими словами Ваня взял дневник. В задумчивости наморщил лоб, принялся что-то про себя шептать, перелистывая страницы.
   Биф и Август, затаив дыхание, смотрели на лавра. Наконец тот захлопнул дневник, положив его на место.
   – Ну? – спросил юноша.
   – Что «ну»? – не понял усач.
   – Что-нибудь понял?
   – Да. Понял. Что ничего не могу прочесть. Он зашифрован!
   Август выдохнул.
   – Я ж говорю – варвар! – послышался из комнаты голос Уродца. – Чистой воды.
   Биф посмотрел на альбиноса:
   – А нет человека, который знал бы этот язык? Я слышал – в Южной Четверти проживают весьма учёные мужи…
   – Нет, Биф, – прервал юношу альбинос.
   – Почему же?
   – Это не белийский говор, – пояснил лавр. – И не горский.
   – Это так называемый «русский», – продолжил Август. – По крайне мере, Тарон сам так его называл, – Белый ландыш откинулся на спинку стула. – Ты знаешь, откуда пришёл Тарон?
   Биф отрицательно покачал головой.
   – Вот-вот. – сказал альбинос. – Никто не знает.
   – Как? – удивился лавр. – А слух…
   – Про неизвестную державу? Я правильно понял? – Август перевёл взгляд на усача.
   – Да. Росс…
   – Ты хочешь сказать – Россия? – на миг Бифу показалось, что Белый ландыш говорит сквозь зубы. – Я общаюсь со многими купцами. Из различных краёв мира. И поверь – России не существует! Эта держава – простая выдумка. Не больше.
   – Откуда он тогда? Не с топей же?
   – Нет. Не с топей, – согласился альбинос.

173 день 900 год

   Белый ландыш стоял под пышной кроной Дерева Удачи. Под раскидистой яблоней, усеянной белыми ленточками. Она давно перестала плодоносить, но никто не посмел бы поднять на неё топор. Даже торговцы, чьи прилавки закрывало Дерево, особо бережно убирали в сторону её ветки. Дабы, упаси случай, ненароком не сломить их. У нордорцев были к яблоне особые чувства.
   Накануне решающей битвы с Норландской державой, Нигмунд IV посетил Красный угол. Посреди рынка монарх увидел маленький росточек, пробивающийся сквозь каменную брусчатку.
   – Это деревце, как и мы, – громко произнёс пращур. – Не смотря ни на что, стремится к свободе, – с этими словами Нигмунд IV отрезал кусочек от подола своей белоснежной рубахи и подвязал им росток. В знак удачи.
   С тех пор яблоня стала неприкосновенной.
   – «Повяжи на Дерево ленту белоснежную, честной люд, – говорили сказители. – И будет тебе удача. Коя пришла к Нигмунду IV с его войском. Благодаря которым мы живём в мире да спокойствии».
   На этом моменте Август обычно кривил губы и закатывал глаза. Да, спокойствие! Умеют же сказители приукрасить. Ничего не скажешь!
   Раздумья альбиноса были прерваны. В его сторону шёл объект, охраняемый двумя нурийцами. Литак.
   Торговец, жертвующий половиной прибыли оружейной лавки христианской церкви, стоящей за воротами Нордора. Каждую седмицу он наведывался к богослужителям, выслушивал просьбы, получал отпущение грехов. Полученные индульгенции Литак бережно складывал в шкатулку, прощался со священниками и прямиком отправлялся в Безбрачные дворы. Развратные женщины его не интересовали. Литака манила диковинка, привезённая далеко с Востока – "дидинг". Совокупление с мёртвым телом. Свежесть которого зависела от заявленной суммы.
   Сам Литак считал причиной своей страсти к мёртвым своенравие живых девушек, которые не могли полностью подчиниться воле его фантазий.
   Настоящим же мотивом был первый сексуальный опыт оружейника, тогда ещё ученика семинарии, опоившего свою пассию диковинным напитком, по заверению смуглого торговца, пробуждавшего в девушках невероятное желание. Напиток Литак подмешал во взвар, не зная, что тот, вступив в реакцию с алкоголем, станет ядом. И когда их молодые тела, дыша жаром сердец, сплелись на постели, девушка с улыбкой сомкнула глаза – Литак воспринял это как согласие. Всю ночь, раз за разом, он входил в тёплое ещё тело подруги, шептал ей слова нежности, любви, был безмерно счастлив. Позже, узнав страшное, надолго замкнулся в себе. Но ничто не продолжается вечно, и Литак, зализав душевную рану, стал посещать Безбрачные дворы, но даже самые красивые из девушек не приносили ему того удовольствия, которое он испытал с мёртвым телом.
   Белый ландыш, не торопясь, направился к нему. Телохранители, не замечая приближающейся опасности, старательно расталкивали зазевавшийся люд, стоящий у них на пути. Когда же нурийцы, наигравшись, сподобились заметить Августа, было уже слишком поздно. Бешеный ветер, появившийся из ниоткуда, смёл их наземь. А несколько листьев, сорванных с Дерева Удачи, мягко легли на лицо Литаку. Яд Утлера сделал предначертанное. Смерть произошла мгновенно.
   Ошалевшие от произошедшего нурийцы вскочили на ноги, собираясь поднять Литака. Но тут же отпрыгнули назад. Происходило что-то жуткое.
   Кожа живота торговца взбугрилась, нечто пыталось вырваться из утробы. Послышался режущий уши писк. Кожа лопнула.
   Из утробы выползало окровавленное нечто. Паучьи лапки медленно, отодвигая в сторону лопнувшую кожу, вытаскивали на свет вращённое в них получеловеческое тело. Изуродованная голова с отростками в виде рта (хелицерами – так их называли учёные мужи, посвятившие свою жизнь познанию окружающего мира) безвольно болталась на, казалось, сломанной шее. Не сформировавшиеся человеческие руки плетьми висели, касаясь кончиками скрюченных пальцев паучьего брюшка, соединённого небольшой перемычкой со спиной существа.
   Нечто ещё раз издало писк. Из-под двух неподвижных «губ», расположенных в основании хелицер, потекла кровавая пена. Восемь паучьих лапок покачнулись, и существо, соединённое пуповиной с Литаком, бездыханно пало наземь.
   Окружающий люд в страхе бросился врассыпную. Даже продавцы, оставив товар, бежали.
   В мгновение ока на рынке остался лишь сам Белый ландыш.
   Альбинос посмотрел по сторонам. Непринужденно достал шпагу, приближаясь к неизвестному существу. Оно не проявляло никаких признаков жизни.
   Остановившись в нескольких шагах, Август коснулся шпагой существа. Реакции никакой. Тогда он слегка надавил, вонзая сталь в податливую плоть. То же самое.
   Пожав плечами, он убрал шпагу в ножны. И присел рядом с существом.
   Оно напоминало отвратного монстра, созданного неумелым некромантом. Пропорции тела не соблюдались; руки из-за отсутствия многих сухожилий больше напоминали культи; а шея не имела позвонков! Существо либо было изначально ущербно, либо (догадка стрелой резанула Белого ландыша) ему ещё рано выходить на свет!
   Нужно срочно идти к Бергеру. Дело принимало неприятный оборот.
   Белый ландыш моментально сорвался с места. Он передвигался точно так, как и вовремя расправы с соглядатаем. Быстро. Неуловимо.
   На удивление альбиноса, Лягушонка в «Восьминогой собаке» не оказалось. Как утверждал корчмарь, он не видел Бергера со вчерашнего дня. Это настораживало.
   Лягушонок обязательно начинал день с кружечки крепкого пива. Иначе, как любил повторять он сам, «Утро перестанет быть добрым». Ближе к вечеру он мог налакаться дорогущего вина, которое просто не переводилось в его убежище. Но утром – обязательно пиво. И безоговорочно – в «Восьминогой собаке». Исключений до этого момента не было.
   Предчувствуя что-то неладное, Белый ландыш попрощался с корчмарём. Оставалось лишь одно место, где мог быть Бергер – его убежище. И альбинос отправился туда.
   Подходя к двери, Август был сбит ворвавшимся в «Восьминогую собаку» сорванцом. Мальчуган, не обращая внимания ни на кого, подбежал к корчмарю. Даже вышибала не успел среагировать на появление сорванца!
   Сорванец о чём-то спросил корчмаря. Тот, насупив брови, что-то ответил и пальцем указал на Белого ландыша. Мальчуган, поклонившись, сломя голову рванул к альбиносу, так и застывшему у дверей.
   – П-п-простите, Вы господин Август?
   – Да, это я.
   – У меня послание от дядюшки Утлера.
   – Говори, – разрешил Белый ландыш.
   – Дядюшка Утлер просил Вас придти к нему. У него срочное известие.
   – Всё?
   – Да, – поклонился сорванец. – Всё.
   – Ладно.
   Решено. Вначале к Бергеру, потом к Утлеру.
   Нужно встретиться с заказчиком Литака. Раз. И ещё. Вчера Ратрон не сумел их навестить, ссылаясь на важность внезапного дела, а сегодня точно придёт.
   С такими мыслями Белый ландыш подошёл к убежищу. Входная дверь была приоткрыта. Странно. Лягушонок всегда запирался на засов.
   Август обнажил шпагу.
   Медленно, бесшумно открыл дверь. Никого. Несколько вздохов, и постояв, вошёл внутрь. Убежище Бергера представляло собой одну комнату, посреди которой стоял стол. Место переговоров. А справа у стены – кровать. Лежанка. Так ласково называл её сам Лягушонок.
   Окинув взглядом убежище, Август подошёл к столу. Под ним рядом с разбитыми бутылками вина лежал Бергер. Выпученные глаза. С синим оттенком кожа. Застывшие в борьбе руки пытались освободить шею от удавки. Согнутые в коленях ноги, видимо, из последних сил пробовали скинуть убийцу.
   Приглядевшись лучше, альбинос вдруг осознал: вокруг шеи была не удавка. Лягушонка задушили его собственным языком!
   Нужно было подумать. Убрав шпагу, альбинос присел на стул. Пальцы ритмично застучали по столу:
   «Кому была выгодна смерть Бергера? По сути, каждому второму. Лягушонок слишком много знал о жизни в Нордоре. Но кто его убил? Гивус? Красавич? Заказчик Литака? Или, может быть, кто-то другой? Ведь было бы глупо полагать, что Бергер работал только на Августа. Жаль Лягушонка – хороший был информатор. Копию всегда резервную хранил…»
   Резко соскочив со стула, альбинос подошёл к кровати. Внимательно посмотрел на стену.
   Бергер всегда записывал найденную информацию в двух копиях. Одну отдавал заказчику, а другую на всякий случай хранил в тайнике некоторое время. Об этом Август узнал чисто случайно, когда снизошедшая с бутыля благодать слегка развязала Лягушонку язык.
   Тайник был сделан на совесть. Если не знать о нём – не найдёшь. Две доски отодвигались на небольшое расстояние друг от друга, образуя узкую щель. В ней Август увидел сложенный вдвое лист бумаги. Последняя информация от Бергера-лягушонка.
   «Пишу на скорую руку. Надеюсь, Август ты найдёшь моё послание.
   Я узнал слишком много. Из-за чего мне срочно нужно покинуть Нордор. Сомневаюсь, что вообще вернусь обратно. Если будет, конечно, куда возвращаться…
   Август, я и тебе советую покинуть город. Стычка Азора с Ратроном ничем хорошим не закончится. Слишком много различных сторон заинтересованы в её исходе.
   Поверь, некоторые из них – далеки от понятия людей.
   Что касается твоего парня, то ниточка ползёт из Белийских топей. Более – ничего сказать не могу. Времени у меня очень мало. Надеюсь, когда-нибудь мы ещё встретимся».
   Прочитав, Белый ландыш положил послание за пазуху. Не доверять информации было бы крайне глупо.

   Кельмут – а именно так звали одну из личин тени, безбоязненно входил во дворец правящего монарха Нигмунда VI. Стражники Короны при его виде мгновенно отдавали честь (в знак уважения), а прислуга, приставленная к дверям, распахивала их настежь. Всё знали: Кельмут пользуется большим авторитетом у Нигмунда VI. Ведь попробуй кто иной войти в залу к монарху без стука – сразу же четвертуют.
   Тень, не прикрывая рта, зевнул. Ох, как же ему надоел весь маскарад. До чёртиков! Радовало одно: осталась последняя сцена до решающей постановки.
   Кельмут, не слушая причитаний слуги; «Не надо входить, прошу Вас. Высочество занят», – ворвался в залу. Пред троном стоял командир всего войска Стражников Короны вместе с двумя заместителями.
   – Кх-кх, – кашлянул тень, чтобы обратить на себя внимание.
   – Надеюсь, ты пришёл обрадовать меня? – улыбнулся монарх. – Я прав?
   – Прав, – согласился Кельмут. – Всё уже готово. Смотри.
   Тень извлёк небольшой предмет, слегка напоминающий скипетр в миниатюре. Волшебную палочку. В глазах Нигмунда VI вспыхнули огоньки:
   – Ну-ка, дай её! Неужели после стольких лет она будет у меня?
   Дрожащими руками монарх схватил волшебную палочку. Жадными глазами принялся осматривать её.
   – Да, это она. Я отчётливо помню. Не может быть ошибки. Хотя… – Нигмунд VI преподнёс её ближе к глазам. – Какое-то странное клеймо. «АРХ». Ладно, – махнул рукой монарх. – Это она. Уверен!
   Кельмут улыбнулся и тут же упал на пол. Командир потирал руки:
   – Всегда хотел это сделать.
   – Как видишь, – усмехнулся монарх. – Мечты сбываются. А теперь – в Баламутово озеро его.
   – Будет исполнено, – отрапортовал командир.
   Стражники Короны взвалили Кельмута на плечи.
   Баламутово озеро, расположенное в прямой близости от Северных ворот, появилось много столетий назад, когда Нордор только-только начинал обосабливаться от Кряжницы. Вначале это была небольшая лужица, полностью высыхающая к полудню под жарким солнцем, но ночью снова появляющаяся. Учёные мужи заинтересовались тогда странным явлением. Начали исследовать. Но, как водится у умных людей, дальше рассуждений ничего не зашло. Помог случай.
   В то время наместник, или правящий монарх, как звали его в самом Нордоре, всерьёз обеспокоился безопасностью града. Он решил так: обкопать со всех сторон пути подхода, дабы организовать первую линию обороны – волчьи ямы.
   Начали с Северных ворот. Но монарх внезапно скончался, а на его место пришёл преемник, представляющий оборону немного иной.
   Нордорцы всё же успели выкопать огромную яму. Настолько огромную, что в неё легко бы поместился конный отряд! Зачем такую большую?
   Для летописцев это оставалось загадкой. И как любили они отшучиваться по этому поводу: «Глупости человеческие неисповедимы».
   Как бы то ни было, факт оставался фактом. Преемник уже собирался отдать распоряжение о закопке ямы, но случай решил по-иному. В один из дней огромный карьер заполнила вода. Учёные мужи мгновенно нашли объяснение явлению. Они ссылались на подземные источники, уверяя народ в полной пригодности для употребления в пищу воды. Купцы негодовали!
   Торговцы, промышлявшие продажей воды, на центральном рынке вовсю глаголили о чёрной магии. О смертоносном яде в озере. Но продлилось это недолго. Монарх, смекнувший об огромной пользе Баламутова озера, быстро расправился с купцами. Нескольких четвертовал, а оставшиеся в живых быстро умолкли. От греха подальше.
   С тех пор Баламутово озеро стало источником пресной воды. Его чтили. Даже охрана была приставлена, чтобы, упаси случай, никто не осквернил озеро. Но потом несколько предприимчивых купцов привезли из далёких стран чудную вещь – ручной бур. Так началась эра питьевых колодцев.
   Теперь же Баламутово озеро используют исключительно для стирки или купания. Ну, или для захоронения чего-нибудь. Если выгребная яма центра, Кряжный лес или Белийские топи чем-то не устроили.
   Стражник Короны сбросил мешок с плеча.
   – Неплохо ты его огрел, Арон. Всё ещё не чухнется.
   – Ещё бы, – усмехнулся командир. – Он, поди, привык девок по кабакам щупать. За что только монарх величал его?
   – И не говори, – отозвался второй заместитель, Грануал. – А что за штуку он Нигмунду принёс?
   – Тебе это надо? – спросил первый, Травений.
   – Хватит! – прикрикнул командир. – Все в лодку. Быстрей утопим его – меньше проблем будет. Ясно?
   Заместители хмыкнули. Забросив мешок с Кельмутом, Стражник Короны поплыл на середину озера. Травений с Грануалом налегли на вёсла, а Арон, поставив ноги на тень, сидел на носу.
   – Всё! – махнул рукой командир. – За борт его. Никуда уже не денется, утонет. А это, – Арон пнул Кельмута, – контрольный. Чтоб наверняка, – и одним махом перекинул мешок за борт.
   Стражники несколько мгновений смотрели, как на глади появляются пузыри.
   – Хана, – Травений сплюнул в озеро.
   – Поплыли обратно, – выдохнув, произнёс Арон.
   Лодка со Стражниками Короны медленно уходила к берегу. Вслед ей смотрел, держась на плаву, улыбающийся Кельмут. А рядом неизвестный мужчина, освободивший его.
   – Что ж, – произнёс спецназовец. – Остаётся лишь ждать.
   Мужчина многозначительно промолчал.
   – Поплыли, – с некой зевотой произнёс Кельмут. – Какой у нас счёт?
   – Один: один, – ответил незнакомец. – Ты мне помог с Брандэ, я тебе – с Кельмутом. Боевая ничья.

   Руки Гивуса нежно скользили по талии Мелинды. Блаженно застонав от чувственных прикосновений, женщина по-кошачьи изогнула спину.
   Негласный король, остановив руки на её бёдрах, властно развернул Мелинду. Ещё мгновение, и он бы полностью овладел ею. Почувствовал бы жар её тела. Её упругость…
   – Милый, – Мелинда обессиленно пала на кровать, – что-то случилось с одним из наших детей.
   – Ты уверена, любимая? – раздражённо закусил губу Гивус.
   – Да, дорогой, – женщина одной рукой накрыла себя покрывалом. – Я не чувствую, когда детям плохо; но их смерть всегда отдаётся в моём сердце болью. Такова моя природа.
   – Сейчас! – накидывая на себя халат, предупредил Гивус. – Нужно узнать, что произошло.
   «Иначе, – зло подумал король, – ты не дашь мне довести начатое до конца».
   Около десятка гонцов было отправлено в разные части Нордора. А Гивус, заломив руки за спину, напряжённо ходил из стороны в сторону в приёмном зале, борясь с собственным желанием:
   «Ну, что за день такой?! Утром – не дали поспать. Один из доносчиков прибежал со срочной вестью. Какой-то Бергер стал сильно интересоваться связью между ним и Красавичем. Пришлось дать распоряжение избавиться от любознательного выскочки. И что выяснилось?
   Выяснилось, это Бергер перед смертью рассказал, кому понадобилась такая информация. И кому же?… Белому ландышу!
   Легендарный наёмный убийца. Один из спецназовцев. Влиятельнейшая фигура в Нордоре! Гивус уже не сомневался, что смерть Брандэ – его рук дело. Только вот вопрос: на чьей он стороне?
   Как бы там ни было – от него следует избавиться. Не сегодня, конечно, а завтра, под общий шумок. Он ведь однозначно будет в Безбрачных дворах. Статус не позволит пропустить беседу негласных королей».
   Гивус выдохнул. Желание поутихло. Нервы чуток успокоились:
   «За что всё это ему? Ладно, бес с утром. Но сейчас-то что? Вот он – Гивус, негласный король Северной Четверти, из-за, не пойми чего, не может овладеть собственной женщиной! Где такое видано?!…»
   Когда последний гонец вернулся обратно, король был уже на пределе:
   – Ну!
   – Литак убит.
   – Кто?! – воскликнул Гивус. – Кто убил его?!
   – Точно неизвестно, – замямлил гонец.
   – Имя!
   – Б… Б… Информация не достоверна.
   – Имя, я говорю!
   – Белый ландыш.
   Гивус скрипнул зубами. Легендарный наёмный убийца, по-видимому, был не на его стороне. Это не могло не удручать.

   – Внимание! Внимание!
   По улицам Нордора медленно ехала телега, запряжённая двумя лошадьми. Управлял ими кашляющий мужчина в дорожном сером плаще с капюшоном. А в самой телеге пританцовывала пара скоморохов, зазывающих люд. В затейливых колпаках, кафтанах и сафьяновых сапожках.
   – Слушайте! Слушайте! И не говорите, что не слышали, – громогласно зазывал первый «весёлый молодец». – Только завтра и только единожды выступает известная труппа бродячих музыкантов, дудочников, чудочников, волынщиков…
   – … потешников, гусляров! – подхватил второй, принявшись бить в бубен. – Эх, не жалей, народ, медяк! Приходи на скоморняк!
   – А также, – перебил первый, – по входным билетам будет разыгран приз – двадцать золотых! И это – не шутка!
   – Посмотрел на скоморошку, получил златых немножко! Торопись честной народ, скоморох гулять идёт! Ээ-э-э-х!!! – второй пустился в пляс.
   – Завтра, ближе к полудню, в Бездонном карьере, начнётся огромное представление. Приходите – не пожалеете. Будут песни, пляски, истории…
   – Да такие… – второй, прекратив танцевать, замахал руками, – … что сказка про Серину и её шаловливых зверюшек напрочь вылетит из вашей головы!
   – Тррр! – дорогу телеге преградил Стражник Короны. – Кто такие? Кто дал права на скоморошьи утехи?
   – Так сам монарх и разрешил, – улыбнулся первый. – У нас и документ имеется. Вот.
   Стражник Короны недоверчиво взял лист бумаги. Посмотрел на него, поднёс к носу. Задумчиво почесал голову.
   – Всё равно, – Стражник сплюнул наземь. – Я вынужден прервать ваш… скоморняк. Нужно проверить документ, отчитаться… хм… сами понимаете.
   – У вас что-то упало, благородный Страж, – подал голос возничий. – Было бы печально потерять собственную вещь. Не правда ли?
   Стражник опустил голову вниз. У его ног лежал небольших размеров кошельный мешочек. Недолго думая, он поднял его, взвесил на ладони.
   – И правда мой, – улыбнулся Стражник, отдавая документ. – А вы проезжайте дальше. У нас скоморохов любят. Да я и сам не прочь посмотреть на ваши утехи. Эх, люблю…
   – Весьма благодарны, – прервал возничий. Телега медленно поехала дальше.
   Злобно посмотрев ей вслед, Стражник Короны сплюнул.
   «Скоморохи. Как только их земля носит?! Льстецы и прохиндеи».
   Чего только стоит история про обманутого короля, Ирвинда, дочь которого влюбилась в голодранца – скомороха, веселящего ярмарочный люд.
   Неизвестно, каким чудом «весёлый молодец» остался жив после такого нахальства, можно сказать, плевка в монаршую сторону. Влюбить в себя наследницу престола – неслыханная дерзость!
   Удивляло не столько целость скомороха после оной дерзости, сколько его предложение. Оказавшись перед ликом короля, он не пал навзничь, умоляя оставить ему жизнь.
   Скоморох предложил обменять принцессу на… золото! Он был готов уплатить любую сумму.
   И король согласился, поставив цену – триста мешков. Как бы то ни было, спустя несколько дней скоморох приезжает к Ирвинду с телегой, полной мешков. Король все открывает – золото. Они обмениваются.
   Скоморох уезжает с возлюбленной, а Ирвинд остаётся при злате. Казалось, всё хорошо. Всё ладно. Да вздумалось монарху вспороть один из мешков. Посмотреть на золото скоморошье….
   Мешок был полон гальки, да камней мелких! А злато лишь слоем тонким поверх всего лежало. И так было с каждым мешком!
   Ирвинд попытался вернуть плута-скомороха с дочерью обратно. Но куда там! «Весёлый молодец» словно сквозь землю провалился, так и оставив короля ни с чем!
   Внезапно осознав схожесть истории и произошедшего, Стражник в спешке открыл мешочек. Быстро пальцами перемешал содержимое. В мешочке были золотые монеты:
   «Ох, уж эти скоморохи! Льстецы и прохиндеи. Ни одного честного человека. Тьфу, на них!»
   Убрав мешочек за пазуху, Стражник отправился в постоялый двор.

   С заказчиком Август встретился на окраине Западной Четверти. Незнакомец нервно отбивал дробь левой ногой, в ожидании Белого ландыша.
   – Оружейник устранён?
   – Да, – ответил Август. – Устранён.
   – Как я узнаю, что это правда?
   – Сходи в Красный угол. Думаю, труп ещё там, – брезгливо ответил альбинос. – Где моя плата?
   Незнакомец протянул увесистый мешочек:
   – Можешь посчитать.
   – Не стоит, – Белый ландыш скривил губы. – Я верю.
   Август, не торопясь, убрал злато за пазуху.
   – Благодарю за оказанную услугу, – произнёс заказчик. – Было приятно с Вами сотрудничать. Но мне пора уходить.
   – Стоять! – Белый ландыш схватил незнакомца за грудки, слегка приподняв над землёй. – Теперь говори: кто ты? И что за существо было в Литаке?
   Заказчик улыбнулся.
   – А не многого ли хочешь, наёмник? – он, казалось, издевался над Августом. – Отпусти, и я забуду об этом недоразумении.
   Альбинос встряхнул незнакомца:
   – Повторяю последний раз: кто ты?
   – Я? – заказчик облизал белоснежные зубы. – Я? Кто я такой? Нет, лучше скажи: кто ты такой? Червь, копошащийся в трупе Нордора; падальщик…
   Белый ландыш левой рукой перехватил заказчика за шею. Сдавил её. Незнакомец захрипел.
   – Ещё раз повторить? – спросил альбинос сквозь зубы. – Ну! Живо говори.
   В ответ хрипящий незнакомец лишь закинул голову назад, пытаясь изобразить что-то вроде смеха.
   – Говори, либо сдохнешь здесь, – сжимая ещё сильнее шею, произнёс Август.
   – Падаль… – еле слышно ответил заказчик. – Червь… И, – незнакомец молниеносно ударил двумя ногами в грудь альбиноса, – зарвавшийся наёмник!
   Белый ландыш, разжав руки, отлетел в сторону. Грудь неимоверно горела.
   – Лучше не попадайся мне на пути, – надменно произнёс западник. – Тебе дороже выйдет.
   Август попытался сделать шаг навстречу незнакомцу, но боль отдалась по всему телу.
   Повёл шеей заказчик:
   – Прощай. Надеюсь, мы больше не увидимся.
   Август отчётливо видел, как он в два прыжка, отталкиваясь от отвесной стены, взлетел на карниз. Как, не торопясь, развернувшись, скрывается из виду. Но сделать ничего не мог.
   «Оковы боли». Так называл Тарон этот приём. Приём, который знали исключительно спецназовцы.

   Дома Августа уже ждал Ратрон.
   Негласный король, с наслаждением попивая взвар, слушал историю усача. Роксана вместе с Бифом смущённо сидели друг с другом на кровати, опустив головы. А Уродец, облюбовав подоконник, мерно сопел, изредка приоткрывая глаза.
   – Наконец-то, ты пришёл, – прервав одну из историй, произнёс Ваня. – Мы уж заждались тебя.
   – Понимаю, – ответил альбинос, присаживаясь на свободный стул. Окинув всех взглядом, он снял перчатки. – Что ж, теперь я весь ваш. Слушаю.
   – Август, нам нужно переговорить наедине, – сказал Ратрон.
   Белый ландыш покачал головой:
   – Говори при всех. Данные обстоятельства весьма странны и касаются в той или иной степени каждого из присутствующих.
   Король смутился, потупил взгляд:
   – Что ты имеешь в виду?
   – За сегодняшнее утро я очень многое узнал, и это кардинально меняет ситуацию.
   – Что именно?
   Все посмотрели на Августа. Даже Уродец, приподняв голову, глядел на него широко открытыми глазами.
   – По порядку, – альбинос сложил пальцы. – Ты же не просто так пришёл ко мне? Правильно?
   – Хм… – кашлянул в кулак Ратрон. – Правильно. Но ты уверен, что все должны знать?
   – Абсолютно.
   – Тогда, – король закусил губу, – слухи о Ларии действительно оправдались. Он в самом деле организовал лагерь в Вендетских горах. Но прожило сие сообщество весьма недолго.
   – А что произошло?
   – История непонятная, – вздохнул Ратрон. – Люди говорят… Если, конечно, верить им. В один из дней над лагерем зависла огромная чёрная сфера, из которой стали выпрыгивать странные существа, похожие на людей.
   – На людей? – переспросил Август. – Или, может, больше на пауков?
   – Нет. Именно на людей, одетых в неизвестные кольчуги и маски. А при чём здесь пауки?
   – Рассказывай дальше, – отмахнулся Белый ландыш. – Я позже объясню.
   – Хорошо. Так вот, – Ратрон отпил взвара. – С тех пор о Ларии и его сподвижниках ничего не слышно. Кто были эти существа? Что произошло с тенями? Неизвестно.
   – Кажется, я знаю, – произнёс Август. – Мой последний заказчик оказался тенью, и он обучался не у Тарона. Скорей всего – ученик Лария, но я не берусь утверждать это. Как бы то ни было, он заказал устранить одного оружейника. Внутри которого, кстати, оказалось некое существо, похожее на паука. Но что самое интересное… – альбинос замолчал, выдерживая паузу. – В его безопасности был заинтересован Гивус, прикрывающийся Красавичем.
   – Вот это новость! – удивился Ратрон. – Только я не пойму, что к чему.
   – Подожди, – поднял вверх указательный палец Август. – А что ты знаешь о смерти Харама?
   – Практически ничего, – развёл руки король. – Мои «уши» глухи по этому поводу.
   – А теперь знай, что до своей смерти он провёл ночь с Мелиндой – пассией Гивуса! – пауза. – И внутри него также обнаружили нечто, похожее на паука. Интересная картина вырисовывается, не правда ли?
   – Это что получается? – вмешался Ваня. – Два человека, двое убиты, у обоих внутри какое-то отродье некроманта, и оба связаны с Гивусом?
   – Получается так, – подвёл итог Ратрон.
   – И это ещё не всё, – сказал альбинос. – Сегодня был задушен Бергер. Я нашёл его записку, где он отчётливо говорит о твоём завтрашнем разговоре с Азором.
   – Что?! – Ратрон соскочил со стула.
   – Присядь, успокойся, – Август махнул рукой. – Он написал, что в вашей беседе заинтересовано много лиц. Некоторые из них, по словам Лягушонка, не дотягивают до людей.
   – Ахинея! – выдал король. – Какие ещё нелюди?
   – Я тоже так думал, – альбинос тяжело вздохнул. – Пока не увидел всё сам. Неприятное существо. Омерзительней даже того соглядатая.
   – Кстати, – вмешался усач. – Пока о нём вспомнили, – король с Августом перевели на него взгляд. – Сегодня я обошёл весь дом и понял, что нас обокрали.
   – Что именно украли? – Биф отчётливо увидел, как желваки у Белого ландыша напряглись.
   – Де-то-на-тор, – по слогам произнёс Ваня.
   – Волшебная палочка, – ответил на немой вопрос Август. – То, что могло погубить одним взмахом Нигмунда VI. Возможно, монарх также замешан в этом. Я сказать не могу. Но уверен, что завтра будет тяжёлым днём.
   – Подожди. Так что такое ваш дето… – западник потупил взгляд. – Вы меня поняли.
   – Мощнейшее оружие, но это неважно, в данном случае, – ответил Белый ландыш. – Понимаешь? Сейчас главное – совершенно иное.
   Король цокнул языком:
   – Хорошо. Что именно?
   – Я предлагаю обезопасить нас всех.
   – Каким образом? – зевнул Уродец.
   – Ух, ты! – вскрикнул усач. – И ты присоединился.
   – Сейчас не до шуток! – прикрикнул альбинос. – Я не представляю, что будет завтра. Бергер просто так не пытался бы покинуть Нордор. Да и картина вырисовывается весьма неприятная.
   – Мы это поняли, – согласился Ратрон. – Что ты предлагаешь?
   – Биф как-то связан с Тароном… Мы должны выяснить, как именно. Тем более – нам по пути.
   – В каком смысле? – отозвался Биф.
   – Завтра с утра предлагаю отправить наш маленький отряд под предводительством Вани в Белийские топи.
   – Зачем? – не понял Ратрон. – Я и здесь могу защитить свою дочь! Да и всех остальных, если понадобится!
   – Нет, – Белый ландыш сложил пальцы «в замок». – Моё предчувствие говорит об обратном. Не сможешь.
   – С чего ты взял?! – взревел король.
   В глазах Августа вспыхнули огоньки:
   – Ты не видел существ. Не встречал тень. Ты ничего не знаешь! В топях Ваня сможет организовать им всем защиту. Мало кто позарится лезть в болото к лаврам! А что творится в Нордоре? Одной судьбе известно!
   – А если ты не прав?! – не унимался Ратрон.
   – А если не прав, то разберёмся с Азором и догоним всех.
   – Хорошо, – остыл король. – Но если я окажусь прав, с тебя бутыль крепкого вина.
   – Согласен. И ещё. Биф, – он посмотрел на юношу. – По моим сведениям, твоё прошлое связано каким-то образом с Белийскими топями. Каким? Не спрашивай. Не знаю. Но я уверен, что ключ к нему лежит в Роксане.
   Юноша посмотрел на неё. Покраснел и снова опустил голову.
   – Ну что вы в самом-то деле, – всплеснул руками усач. – Словно рыбы, молчите и молчите.
   – Так разговори их, – усмехнулся Ратрон. – Я как погляжу, ты мастак в этом деле.
   – Разговорю, – подмигнул лавр. – Завтра. Можете не сомневаться.
   – Так, – начал Август. – Завтра утром собираемся у меня. Пойдёте все: Снежка с Уродцем не забудьте.
   – А я-то вам зачем? – возмутился кот.
   – Шкуру спущу, – пригрозил альбинос.
   – Зачем сразу угрожать-то? – забурчал Уродец. – Прогулка так прогулка. Я что? Против?
   – Вот и славно, – продолжил Август. – К вам ещё присоединятся Утлер с Авелиной. Я с алхимиком договорился.
   – Прогуляетесь. А потом вина вечерком попьём, – успокоил Ратрон.

   Красавич с неохотой спускался по ступеням в святилище, место молебнов отшельников. Сын Феодосий покорно шёл вслед. Внизу их встречал краснощёкий Дианит – глава святилища, ожидавший отца бандажников.
   – Пусть суд Тарона будет к тебе благосклонен, – подняв вверх средний с указательным пальцы, произнёс Красавич.
   – Да осенит крестом Тарон лик Ваш, – ответил Дианит. – Что привело Вас сюда, отец наш?
   – Ведомый Тароном, пришёл я, – начал Красавич, – дабы известить детей своих о мессе дневной. Завтра в полдень состоится она во дворах Безбрачных. Все отшельники, исполняющие волю Его, должны присутствовать при этом. Для чего и явился я, сын мой.
   Дианит, засуетившись, затараторил:
   – Будет исполнено, отец наш. Я передам слова Ваши всем бандажникам, исправно служащим в святилище.
   – Нет, сын мой, – отрицательно покачал головой Красавич. – Я сам желаю донести до душ их чистых такую радостную весть.
   – Не смею перечить, отец наш, – Дианит поклонился. – Позвольте отлучиться, дабы собрать верующих?
   – Иди с Тароном, сын мой, – перекрестил главу святилища Красавич. – Иди. Сын Феодосий проводит меня.
   Дианит, ещё раз поклонившись, бросился бежать.
   – Позвольте предупредить Вас, отец наш, – заметил сын Феодосий. – Со вчерашнего дня многих отшельников мутит. Я боюсь, они испортят Вам речь, ниспосланную Тароном.
   – Не волнуйся, сын мой, – успокоил его Красавич. – Ничто не может испортить слова святого.
   Отшельники собрались, на удивление быстро, словно заранее знали о готовящейся речи.
   Подошли облачённые в тёмные рясы Таронисты. Истинные отшельники. Те, кто по собственному желанию решили провести оставшуюся жизнь в молениях. Позади них, скованные одной цепью, в лохмотьях, под пристальным вниманием бандажников толпились отшельники поневоле, избранные Гивусом.
   – Пусть суд Тарона будет к вам благосклонен, дети мои, – поприветствовал собравшихся Красавич.
   – Да осенит крестом Тарон лик Ваш, отец наш…
   Так началась речь.

   Перед тем, как заснуть, Биф долго ворочался в постели. В голове царил хаос. За весь день, проведённый с Роксаной, он не обмолвился с ней и словом. Юноша вспомнил лавра, молодецки восседающего на стуле:
   – Биф, ты словно Снежок! Чувствуешь привлекательность Роксаны, а выразить словами не можешь. Как так?
   Биф сильнее уткнулся лбом в подушку. Завтра он обязательно попытается поговорить с ней. Главное – начать.
   Юноша попытался освободить голову от мыслей. Но на место одной пришла другая:
   – «Прошлое. Чем он связан с великим Тароном? Что ждёт в Белийских топях? Какова в этом роль Роксаны?»

174 день 900 год

   Время близилось к полудню.
   Неунывающий усач шёл впереди группы, напевая под нос мотив известной лишь ему одному песни. Дорожная сума, нависающая над ним огромным тюком («рюкзак» – так назвал её Белый ландыш), казалось невесомой, и не доставляла лавру никаких забот. Чего, к сожалению, нельзя сказать о Бифе.
   Юноша, несущий рюкзак поменьше, то и дело спотыкался. Закусив губу, из последних сил он шёл вперёд, под тяжестью рюкзака совершенно позабыв о желании поговорить с Роксаной.
   Они покинули стены Нордора. Впереди их ждало несколько дней пути, если, конечно, Август был прав; а Биф уже проклинал свою ношу. Что же будет дальше? Юноша пытался не думать. Главное – идти за Ваней, да не упасть от усталости. А то раздастся унизительный смех, и Уродец пренепременно что-нибудь ляпнет.
   Снежок, отличающийся вредным характером, на удивление спокойно шёл у ног Авелины – стройной рыжеволосой девушки, только сегодня приехавшей погостить к дедушке. Утлер, не сподобившийся даже переодеться, гордо вышагивал в холщёвых штанах, закинув на плечо худой дорожный мешок. А Роксана, с обеих сторон подпираемая телохранителями, заворожённо смотрела вокруг.
   Все настроились подышать свежим воздухом да побродить по грибному лесу, временами переходящему в рощу. О походе не было и мыслей!
   Группа, ласково названная Ваней «лешими», без проблем миновала Западные ворота. Стражники, уже предупреждённые, улыбаясь, пропустили их через «чёрный ход». Биф с радостью отметил, что предоставленный в этот раз проход намного комфортней Южного.
   Юноша, с каждым шагом чувствовавший нарастающую усталость, услышал спасительную команду лавра:
   – Стоп. Здесь будем ждать остальных. Располагайтесь удобней. Устроим им-про-ви-зиро-ванную… во, какому слову Август-то научил! – сам себе удивился усач. – Избу-болтальню.
   Биф обессилено пал наземь. Теперь, когда не нужно бороться за каждый шаг, можно и оглядеться вокруг.
   Они находились в берёзовой роще, островком стоящей посреди жиденького осиного леска. Прохладный ветерок с шорохом колыхал кроны деревьев. Где-то вдалеке щебетали птицы.
   – Лепота! – ложась на спину, восхитился лавр. – А вы знаете, что так чудесно поёт одна неприметная серая птичка?
   – Да? – удивилась Авелина. – И какая же?
   – Не помню, – честно признался лавр, закусив былинку.
   – А может, это… – Биф запнулся, пытаясь вспомнить, хоть одно название птиц, – … дятел?
   Девушки прыснули от смеха.
   – Да, – последовал ответ Уродца. – Дятел. Конечно! Что и следовало ожидать. Дя-тел, – и гордо подняв хвост, направился в сторону доносящейся трели.
   – Ты куда, кот? – спросил лавр.
   – Пойду, посмотрю на вашего дятла. Может, и поем заодно. Всё равно ведь ждать.
   – Смотри, не потеряйся. А то мы и без тебя уйти можем.
   – Я в этом не сомневался, дружище, – съёрничал Уродец.

   Нордор был поделён на две части.
   Первая половина, благополучие которой зависело от беззакония, спешно собиралась у домов негласных королей. Переступая с ноги на ногу, люди, сжимающие в руках различное оружие, вплоть до зазубренных тесаков, нервничали, предчувствуя бой. Битву без жалости и сострадания. Побоище за право обладания одной улочкой.
   Вторая половина, побросав домашние заботы, спешила в Бездонный карьер, на скоморняк. Себя потешить, да и если повезёт – злато выиграть. Тем более, что медяк – не такая уж большая цена.
   К полудню Нордор был полностью поделён.

   Бездонный карьер был преображён до неузнаваемости!
   Там, где ночью проводились «Потешные бои», скоморохи наспех сколачивали сцену. Отвесная стена карьера, нависающая монолитной глыбой, теперь была украшена пёстрыми коврами. Возле неё группа «весёлых молодцев» играла на дудках, зазывая люд. А рядом расположился сообразительный спекулянт, принявшийся торговать сладостями и свистульками.
   Повсюду стоял шум и гам. Скоморохи, не вовлечённые в строительство, ходили, тешили нордорцев. «Весёлые молодцы» ни на миг не умолкали, и то там, то здесь слышался громкий смех. Скоморняк обещал выйти на славу!
   – Заходи народ честной, пей, гуляй и песни пой! – «весёлый молодец» в затейливом колпаке с шестью бубенцами пританцовывал возле скучающей очереди. Временами, встряхнув головой, он доставал пёструю флейту и громогласно перекрывал голоса:
   – Достаю я дудочку, подходим ближе к будочке! Взял билет? Да не робей! Проходи-ка в створ дверей! – и рукой в залихватском замахе указывал на единственный вход на скоморняк.
   Круг «Потешных боёв», а ныне – будущая арена для «весёлых молодцев», была обнесена высоким забором. Возле которого взад-вперёд ходили внушительных размеров скоморохи, призванные скидывать с забора хитрых нордорцев, а если нуждалось – и утихомиривать.
   Кашляющий мужчина, в сером дорожном плаще с капюшоном, неторопливо отрывал долгожданный билет. Нордорец, получив его, с опаской поглядывал на «контроль». Двое огромных скоморохов стояли по обе стороны от врытых в землю столбов.
   Теперь оставалось пройти только мимо них. Зажмурившись да затаив дыхание, большинство нордорцев рывком подходило к скоморохам. А затем – вставало между столбов с венчающими их «необычными огнями». Пару мгновений, и они загорались. Синим цветом.
   Лишь единожды «необычные огни» стали жёлтыми, тогда неудачливого нордорца на скоморняк не пустили. Огромные «весёлые молодцы» за шиворот выволокли его за пределы забора, объяснив, что на скоморняк ему входа нет ни под каким предлогом.
   Время подходило к полудню. Скоморняк должен был вот-вот начаться.

   Возбуждённые западники под предводительством Ратрона вышли на Безбрачную улицу. Негласный король в окружении глав и бригадиров шагал впереди гомонящей толпы. Август, решив пока не мелькать в первых рядах, благополучно затерялся среди беззаконников.
   Из-за угла вывернули идущие навстречу азорники. Негласный король двух Четвертей шёл бок о бок с членами Собрания.
   Беззаконники с обеих сторон заулюлюкали, закричали. Им не терпелось сойтись. Но короли имели на этот счёт иное мнение.
   Ратрон и Азор, не сговариваясь, остановились друг от друга на расстоянии ста шагов. Властно окинули взглядом своих «подданных». Беззаконники замолчали…
   Так, в тишине, негласные короли встретились. В пятидесяти шагах от западников и в полусотне – от азорников.
   – Ну, здравствуй, Ратрон, – отозвался первым король двух Четвертей.
   – Здравствуй и ты, Азор, – процедил сквозь зубы западник. – Хорошая же у нас встреча получилась.
   – В этом я с тобой согласен. Неприятная. Но ничего не поделаешь, – Азор развёл руками. – Нужно решать. Надеюсь, ты понимаешь вину своих людей?
   – Я? – Ратрон был слегка ошарашен откровенной наглостью. – Ты претендуешь на мою территорию. Посылаешь ко мне своих псов с данным заявлением. А потом – расправляешься с Акведуком, нарушая соглашение, и чуть не убиваешь Гретхема. Это разве не беспредел? Я могу ещё про Харама…
   – Как посмотрю, хорошую ты тактику выбрал, Ратрон, – улыбнулся Азор. – Обвиняешь в беспределе. А сам – лжёшь мне. За враньё, думаю, понимаешь, грозит серьёзное наказание. Даже среди своих.
   – Ты меня за кого принимаешь?! Какая ложь?
   – Твоя, – ответил Азор. – Твоя, Ратрон.
   – Объясни, если сможешь, – западник начинал свирепеть.
   – Никого я к тебе не посылал. И территория даром не нужна. А пришли мы отомстить за смерть внука Гризелла. Его-то и убила твоя бригада Акведука. Именно она первой нарушила наше соглашение.
   – Красиво стелешь, Азор, да жёстко спать. Я, может быть, и поверил по простоте своей душевной, – Ратрон злобно оскалился. – Но вот незадача. Перед смертью твои посыльные всё рассказали. У меня есть уважаемые люди, которые подтвердят это…
   Но короля внезапно перекрыл разъярённый гул беззаконников. Лавина азорников надвигалась на него. Зазевавшиеся западники с одобрительным криком шли им навстречу. Беседа не состоялась…

   Нордорцы с разинутыми ртами стояли возле сцены, скоморняк начался!
   Первым вышел дудочник. В пёстром наряде, с длинными белокурыми волосами, с правильными чертами лица. Не будь на нём смешного колпака и неудобных шутовских ботинок с загнутыми носами, навряд ли его кто-нибудь принял бы за скомороха.
   Юноша, больше похожий на странствующего певца, не торопясь, присел на приготовленный ранее стул. Также медленно поднёс к губам дудочку, и… случилось чудо. Инструмент словно заговорил.
   Нордорцы слышали то задорный молодецкий смех, то щемящий душу женский плач. Временами дудочка умолкала, но ненадолго – лишь для того, чтобы вновь зазвучать. Вот слышен стук копыт, его сменяют в унисон шепчущиеся голоса двух влюблённых, затем – тоскливое молчание, горький плач. И всё это так искренне, так чисто… Нордорцы вместе с дудочкой смеялись, вместе – рыдали, вместе – замолкали.
   Когда скоморох закончил, люди непонимающе смотрели на него. Они опомнились только лишь после ухода дудочника со сцены. Утирая слёзы, хлопали, признавая талант.
   Следующими вышла пара скоморохов, несущих по увесистой палке. На лицах многих людей читалась тень разочарования. После такой внеземной, чуждой, но прекрасной музыки, не хотелось смотреть на двух людей, изрыгающих друг на друга хулу. Да при том ещё отвешивающих тумаки.
   Но скоморохи не сделали ни первое, ни второе. «Весёлые молодцы», приняв стойки, начали завораживающий бой.
   Атаки, отражения, кувырки – обыденные приёмы в выполнении скоморохов были так изящны, что Стражники Короны, тайком сбежавшие от своих обязанностей, с изумлением смотрели на грациозный поединок. Вот один сделал выпад вперёд; второй прыгнул, словно пушинка оттолкнулся от палки соперника, взлетев ещё выше. Сделав в воздухе несколько кувырков, скоморох спикировал вниз на противника, но того уже не было. «Весёлый молодец», завидев падение второго, спиной отскочил назад в акробатическом па, встав на свою палку, а затем, по приземлению соперника, попытался в прыжке нанести хлёсткий удар из-за спины. Мастерство скоморохов было безупречно. Каждый приём – смертелен, но тем не менее «весёлые молодцы» ни разу не затронули друг друга.
   Наконец, скоморохи опустили палки, поклонились публике, и покинули сцену.
   На их место вышел «весёлый молодец», зазывавший ранее всех возле кассы.
   – А теперь, – воодушевлённо произнёс он, – произойдёт немыслимое! А возможно, и шокирующее. Закройте детям глаза, – подмигнул и скрылся со сцены, уступая место множеству скоморохов с музыкальными инструментами.
   Нордорцы не могли понять: о чём говорил он? Как их могут шокировать музыканты?
   Но длилось это недолго. До тех пор, пока на сцену не вышла девушка с маской на лице. Длинные, до плеч, волосы её волнами расходились по смуглой коже. Упругие груди будоражаще поднимались в такт дыханию. Бёдра…
   Музыканты заиграли. Девушка стала соблазнительно танцевать, избавляясь от одежды. Мужчины враз ахнули, инстинктивно открыв рты. Матери, закрыв глаза детям, испуганно наблюдали за происходящим. Но, тем не менее, что мужчины, что женщины, не отрываясь, смотрели на девушку. Её танец околдовывал.

   Гивус с Мелиндой стояли на крыши дома Безбрачной улицы. Перед ними открывался прекрасный вид.
   С одной стороны – разъярённые западники, с другой – взбешённые азорники. А в середине – два негласных короля.
   Смешно. Они даже не подозревали, что недалеко от них стоят и ждут команды вооружённые холодные.
   – Ну вот, дорогая, – улыбнулся Гивус. – Через несколько мгновений всё и решится.
   – Я люблю тебя, милый, – Мелинда приобняла короля. – Мы с тобой по праву заслужили правление Нордором.
   – Да, – король улыбнулся. – И сегодня вечером возлягут на ложе двое монархов.
   – Шалун, – женщина игриво укусила его мочку уха.
   – Кормис, – Гивус сменил тон. – Давай, а то смотрю, что-то наши голубки расщебетались.
   Лучник, стоящий на одном колене, кивнул, прицелился и выпустил стрелу. Один из азорников, захлёбываясь кровью, завалился назад. Механизм был запущен. Азорники безотчётно, позабыв про приказ короля, бросились на западников.

   Нигмунд VI жадно гладил волшебную палочку. До тех пор, пока всё не закончится, монарх ни в коем случае не собирался с ней расставаться. Хватит гнёта беззаконников! Сегодня он их сотрёт с лица земли.
   Короли. Нигмунд VI улыбнулся. Всё же не зря в его жилах течёт кровь монархов. Только истинный правитель мог всё так продумать. Эти псы так увлечены друг другом, что не заметили, как он по крупице собирал информацию. Выискивал момент. Ждал. Терпел. И сегодня это случится!
   Будет бой между Азором и Ратроном. Победителя решит добить Гивус. И когда останется только один, Нигмунд VI выплеснет всю боевую мощь Стражников Короны.
   На этом беззаконие прекратится. По крайне мере то, которое не устраивает самого монарха. Нигмунд VI прижал к груди волшебную палочку.

   Западники и азорники сошлись. Вначале они хоть удерживали строй: люди, оказавшиеся спереди, ожесточённо наносили удары, в то время, когда сзади их подталкивали ещё не вступившие в бой. Многие, получив незначительное ранение, падали под чрезмерным натиском собратьев, где и находили свой конец. Не от оружия врага, а под сапогами своих же. Люди, почувствовавшие запах крови, не обращали внимания на мольбы собратьев. Они безжалостно растаптывали их, не давая шанса подняться.
   В миг строй азорников дрогнул. Западники, просто вытолкнули одного из своих, словно балласт. Беззаконник грудью налетел на выставленные лезвия топоров, завлекая за собой вниз сразу нескольких азорников. В образовавшуюся брешь мгновенно хлынули западники.
   Бой переставал быть единым целым. Он разделился на бесчисленное множество поединков.
   В самом центре сражения оказались Базур с Барбарисом. Чернокожий гигант, прикрываемый благородным кровью, неутомимо метал бумеранги, унося десятки жизней, в том числе и своих соратников. Хан в самом начале куда-то исчез, а Гризелл спина к спине стоял с Азором.
   – Нужно к ним пробраться! – прокричал Барбарис. – Старик долго не протянет!
   Базур бросил взгляд на Гризелла. И правда, советник вот-вот должен упасть. Вся его грудь была исполосована, правая нога кровоточила, движения становились всё медленней.
   – Хм! – гигант принялся расчищать путь.
   Ратрон, орудуя огромным тесаком, остервенело пробирался к Азору:
   «Нужно как можно быстрее от него избавиться. Не будет короля – армия сама разбежится».
   Август, словно исчадье ада, с ног до головы был залит чужой кровью. Его шпага, казалось, жила своей жизнью. Она ни на миг не останавливалась. Беззаконники были слишком медлительны, слишком неуклюжи для спецназовца.

   На сцену вышел всем известный скоморох. Он же был зазывалой, он же представлял великолепный выход обворожительной незнакомки.
   – Здравствуй-ка, народ честной, – задорно начал скоморох. – Я хочу представиться…
   – Правильно! – послышались одобрительные возгласы из толпы. – Так держать! Давай!
   – Благодарю, – низкий поклон. – Уважаемые зрители, меня зовут – Ларий. И попрошу, – скоморох из-за спины достал взведённый арбалет, – … слушать меня внимательно.
   Нордорцы закрутили головами. Многочисленные скоморохи с оружием в руках окружили их. На заборе стояли «весёлые молодцы» с арбалетами. Единственный выход перекрывала непонятно откуда взявшаяся дверь.
   – Не пытайтесь сопротивляться… – но голос Лария не был услышан.
   Нордорцы в панике бросились в разные стороны. Скоморняк вышел на славу…

   Гретхем, завидев спину Базура, бросился к нему:
   «Что ж, пришло время поквитаться!»
   Глава стороной обходил мелкие стычки, пытаясь как можно быстрее добраться до обидчика. Сейчас он устроит ему сладкую жизнь! Какой-то азорник, видимо, оставшийся не у дел, с рёвом бросился на него, Гретхем просто отмахнулся мечом – зарвавшийся беззаконник мешком пал наземь.
   – Базур! – вскричал глава.
   Чернокожий гигант повернул голову. Улыбнулся. Вспомнил.
   Базур похлопал по плечу Барбариса, мол, иди дальше. Благородный кровью кивнул.
   Гигант, схватив бумеранги в обе руки, стал размахивать ими, выкашивая стоящих на пути людей.
   Вот и ещё один азорник пал под тесаком Ратрона. Негласный король с присущим деревенскому воротиле замахом, медленно, но верно подходил к Азору.
   Альбиносу было скучно. Он краем глаза наблюдал за Ратроном. Королю его помощь не требовалась.
   Сражение подходило к концу. Беззаконники, тяжело дыша, кое-как передвигали ноги. Было видно – запал прошёл, теперь наступала очередь усталости. Всё же воры, насильники и убийцы – плохие воины. Хотя были исключения. Август заметил приближающегося к Азору Барбариса. Что ж: пусть короли сами разберутся.
   Альбинос взмахнул ладонью, уставших беззаконников раскидало в разные стороны порывом ветра. Август рванул к Барбарису:
   «Может, он сможет украсить это сражение?»

   Прытких нордорцев вмиг утихомирили арбалетчики. Как писал Эльнер Земмурский в своих «Путеводных заметках»: «В мире существует лишь три вещи, людей успокаивающие да нрав усмиряющие. Это пиво крепкое в кругу верных товарищей; слова нежные любимой женщины и болт стальной меж лопаток». Третий вариант был самым действенным.
   Стоило дюжине пылких нордорцев пасть наземь, захлёбываясь кровью, как толпа переменилась. Нет уже ни храбрецов, не обезумевших; всё спокойно стоят, молчат. Ждут.
   «Благодать», – с ухмылкой подумал Ларий.
   – А теперь все внимательно слушаем меня! – нордорцы повернули головы. – Сейчас вы спокойно, без лишней суматохи, последуете туда, куда я укажу. Любое неповиновение будет караться смертью. Мгновенно. Это все уяснили? Думаю, ни у кого не возникнет сомнений в моих словах, – пауза. – Вот и хорошо. Монтес, открывай!
   Невысокого роста скоморох подошёл к отвесной стене Бездонного карьера. Никто из нордорцев так и не понял, что именно сделал «весёлый молодец». То ли слова нашептал магические, то ли руны начертил неизведанные, то ли ещё что-то – неизвестно. Но как бы то ни было – отвесная стена приподнялась вверх, образуя некую пещеру. Из неё лился холодный белый свет.
   – Сейчас, медленно, не торопясь, по очереди, – Ларий нарочно выделял каждое слово, – в два-три человека, входим. Не обращаем внимание на странности, не засматриваемся, даже если сильно захочется, идём прямо, до тех пор, пока не очутитесь в просторном зале. Там останавливаетесь и ждёте дальнейших указаний. Пошли! – Ларий нахмурил брови. Нордорцы стояли и смотрели друг на друга. – Пошли, я сказал! – скоморох пустил болт в недалеко стоящего мужчину. Нордорец захрипел, хватаясь за простреленную шею. Люди в страхе отринули от него. – Всё ещё не ясно?
   Несколько человек сделали первые шаги. За ними ещё и ещё. Нордорцы, озираясь друг на друга, выстраивались в очередь. Начинали подходить к пещере.
   Опустив головы, прижимая к себе детей, они обезнадёженно шли вперёд. То там, то здесь кто-то всхлипывал, тяжело дышал, успокаивал кого-то. Но, несмотря на это, нордорцы покорно входили в пещеру.
   Их ослеплял холодный белый свет. Пугала дальнейшая неизвестность. Ужасали жуткие человекоподобные существа, стоящие вдоль стен.

   Человеческие головы, части тела взлетали вверх вместе со струями крови под сокрушительными ударами Базура. Бумеранги несли смерть не только в полёте, но и в руках чернокожего гиганта.
   Гретхем хоть и славился в кругу западников здоровьем да силой, но по сравнению с Базуром казался просто ребёнком, чернокожий азорник воистину именовался гигантом.
   Гретхем хлопнул левой ладонью по навершию меча. Заработали скрытые механизмы.
   Клинок задрожал. Из гарды с хлопком выползли стальные пластины. Сомкнувшись, они образовали купол, прикрывший до локтя правую руку. Лезвие меча отошло чуть в сторону, выпуская наружу ещё два таких же. Расположившись в виде треугольника, клинки завращались с огромной скоростью.
   Много золотых монет отдал в своё время Гретхем, дабы получить такое оружие, оно не раз спасало жизнь хозяину.
   Базура, идущего навстречу западнику, ничуть не смутило внезапное преображение меча. Он лишь хмыкнул, да метнул в ответ один из своих бумерангов.
   Бумеранг пронёсся мимо. Недолго думая, Гретхем по касательной в несколько прыжков сблизился с гигантом.
   Базур выкинул вперёд руку, пытаясь схватить западника. Но куда там! Глава был готов к этому, и пиво крепкое в крови не играло, как в их прошлую встречу.
   Нырнув гиганту под руку, Гретхем ушёл за спину.
   Бумеранг возвращался обратно к хозяину. Базур выставил правую руку, ловя его, а сам повернулся в сторону западника.
   «Слишком медленно», – пронеслось в голове Гретхема. – «Слишком»!
   Вложив всю силу, западник нанёс смертельный удар под рёбра чернокожего гиганта механизированным мечом.
   Вот она – расплата! Вот она… Клинки необычайным образом согнулись в разные стороны, не причинив гиганту вреда. Базур улыбнулся, демонстрируя белоснежные зубы. Левой рукой схватил Гретхема за шею, приподнял над землёй.
   Ошарашенными глазами западник увидел: Базур словно выколот из камня! Лицо, руки, туловище – всё.
   – Голем, – прохрипел Гретхем.
   Гигант отрицательно покачал головой. На глазах он снова стал из плоти.
   Улыбнулся ещё шире. И одним движением свернул шею западнику.

   – Любимый, – Мелинда капризно надула губки. – Нам нужен вон тот чернокожий человек.
   – Базур? – не отрывая глаз от побоища, спросил Гивус. – Зачем?
   – Из него получится замечательное дитя. Сильное и выносливое.
   – Обязательно? – негласному королю не хотелось оставлять в живых такую весьма внушительную проблему.
   – Да. Поверь, ты не пожалеешь, – женщина игриво прислонилась бедром к Гивусу.
   Король почувствовал, как в нём пробуждается желание.
   – Хорошо, – согласился Гивус. – Он будет твоим. Кормис!
   – Я Вас слушаю, – отозвался лучник.
   – Сходи до томящегося люда. Передай им: Базура не убивать.
   – Будет исполнено.
   – И ещё. Напомни. Тот, кто принесёт голову Белого ландыша, будет вознаграждён. Всё понял?
   – Да.
   – Беги тогда. Одна нога здесь, другая – там. Не заставляй меня ждать.
   Лучник покорно склонился, и, не разгибая спины, бросился к краю крыши.

   Барбарису преградил путь высокий альбинос. Белый ландыш.
   – Безродный, – сплюнул азорник, отскочив назад.
   Альбинос поманил шпагой благородного кровью.
   Барбарис моментально сделал выпад, шпаги скрестились. Следующую атаку Август играючи отбил, потом ещё одну, и ещё.
   Барбарис неплохо владел шпагой. Белый ландыш даже удивился мастерству азорника. Славный воин! Хотя до спецназовца ему очень далеко.
   Покрасневший Барбарис отскочил назад в ответ на выпад Августа. Безродный, казалось, насмехался над ним. Он с лёгкостью отражал всё его атаки и при этом даже не нападал!
   Резко выдохнув, Барбарис шпагой прочертил в воздухе некий символ. Клинок засиял ярко-голубым светом, а на кончике заполыхал синий шар. Азорник сделал выпад вперёд. Август в очередной раз отбил шпагу Барбариса. Но атака не закончилась.
   Синий шар, слетев со шпаги, стрелой понёсся в грудь альбиноса. Лишь благодаря скорости Белый ландыш избежал столкновения, синий шар пролетел мимо. Август краем глаза видел, как мерцающая сфера нашла жертву. Незадачливый вояка грудью наткнулся на неё.
   Шар зашипел, проникая вглубь тела, в воздух поднялся белый пар. Жертва истошно завопила, пытаясь руками вырвать сферу из груди. Но куда там! Стоило пальцам прикоснуться к шару, как они моментально оплавились, подобно воску свечи под горящим фитилём. Ещё несколько вздохов, и жертва пала наземь с прожжённой насквозь грудью.
   Что ж, Барбарис не так прост.
   Август отскочил в сторону, пропуская очередной шар. Затем ещё один. Азорник остервенело разбрасывал сферы, позабыв в ярости об истинном предназначении шпаги. Он просто размахивал ею, пытаясь попасть в Белого ландыша.
   Неимоверная глупость. Август хотел просто достать его шпагой, но передумал.
   Барбарис с налитыми кровью глазами снова метнул шар в альбиноса. Август, насколько было возможно, ускорил движения, сфера, почти застывшая в воздухе, кое-как двигалась вперёд, мир почти остановился.
   Белый ландыш воздушной волной изменил направление шара. Теперь можно возвращать обычный ход времени. Август уже расслабил мышцы, разрешая им замедлить темп, как недалеко от себя увидел наблюдателя, соглядатая, того самого, с которым собственноручно расправился на крыше.
   Время пошло своим ходом, шар с огромной скоростью ударил Барбариса. Благородный кровью от удара опрокинулся на спину.
   Белый ландыш огляделся в толпе, выискивая наблюдателя, но его нигде не было.

   Кермиш или Счастливчик, как называли его на улице сверстники, видел себя в будущем правой рукой одного из негласных королей Нордора. В двадцать лет он имел немалый вес в уличных разборках. Конечно, до уровня глав Западной Четверти Кермиш ещё не дотягивал, но у многих бригадиров пользовался уважением.
   Счастливчик, в отличие от большинства беззаконников, не встретил в жизни каких-либо лишений. Отец занимался торговлей, мать – ткацких дел мастер. Казалось бы, живи спокойно, радуйся жизни, иди по стопам родителей. И всё сложится.
   Но Кермиш был тщеславен, с четырнадцати лет твёрдо решив, что желает править людьми. Тогда-то он и получил своё прозвище.
   По случайному стечению обстоятельств он расправился с главарём воровской шайки Бертером, который был старше его на два года. Причём сделал это так изощрённо, что никто из прихлебателей даже не пискнул. Не решился отомстить.
   Это произошло, когда Кермиш пытался ограбить дом кузнеца, на днях покинувшего Нордор. Какое же было изумление молодого вора, увидевшего опередившую его шайку Бертера, ведь они чинно складывали уже его добычу!
   Кермиш смерчем налетел на обидчиков. Двоим бертерцам он проломил головы ржавым ломом, вытащенным из груды железа, находившейся рядом с домом. Главаря же Кермиш просто оглушил. Схватил обмякшее тело и поволок к тискам. Закрепив в них голову Бертера, крикнул, ожидая прихлебателей.
   Сбежавшие на ор воришки с ужасом смотрели, как Кермиш, оскалившись, медленно сжимает в тисках голову визжащего главаря. Не торопясь, тихонько проворачивая рычаг, Счастливчик с наслаждением слушал треск черепа.
   В дальнейшем прозвище подтвердилось. Гретхем, прознав про произошедший беспредел, не только не наказал зарвавшегося юнца, а наоборот – назначил его главарём той самой шайки, где правил Бертер.
   Кермиш пошёл к успеху. Он завёл полезные знакомства во всех Четвертях. Жестокость, с которой он расправлялся с неугодными ему людьми, и неимоверная удача приносили свои плоды. А на своё восемнадцатилетие он получил «разрешение» от самого Ратрона на создание небольшой группы девушек для работы в Безбрачных дворах. К двадцати годам он главенствовал над шайкой возмужавших воров, получал доход от отряда из десяти женщин и руководил молодой порослью беззаконников. Вскоре Кермиш рассчитывал получить «разрешение» Ратрона на формирование группы наёмных убийц.
   В семье же его считали послушным юношей, гордостью отца. Здоровый, сильный, учтивый – настоящая опора родителей. Из-за поддержания этого образа в глазах родителей Кермишу и пришлось идти на скоморняк.
   Итогом стало то, что он, потеряв из виду родителей, шагал по странной пещере. Вдоль стен стояли жуткие человекоподобные существа. Счастливчик пытался разглядеть их.
   Две руки, две ноги. Кермиш мог голову на отсечение дать – это точно люди, только в очень странных доспехах.
   Причудливый чёрный шлем на голове закрывал глаза радужной полосой. Рот накрыт твёрдой сетчатой поверхностью. Сам шлем плавно переходил в доспех. Счастливчик, как ни присматривался, не смог увидеть ни швов, ни каких-либо заклёпок, соединяющих их вместе. Доспех был увешан причудливыми вещами: блестящие капсулы, ходящие из стороны в сторону цилиндры – всё плотно стянуто различными по ширине ремнями. На ногах – подобие бескаблучных сапог, обтягивающих икры. В руках у существ были причудливые орудия.
   Кермиш сомневался в их полезности. Маленькие, где-то с локоть, на вид хрупкие – как эти штуки могли защитить от того же топора? Непонятно, но было ясно: это – оружие. Иначе зачем существа наставляли их на нордорцев?
   Счастливчик оказался в просторном зале.
   «Что уже, Ларий сказал ожидать дальнейших приказаний здесь. Пока придётся смириться. Ничего не поделаешь», – подумал он.

   Ратрон одним махом снёс голову уставшему Гризеллу. Старец не был ему соперником.
   Азор, добив последнего нападавшего, развернулся к Ратрону, их глаза встретились.
   Двое негласных королей; двое мужчин, запятнанных кровью. Они были так похожи: жестокие, отчаянные, гордые. Вся их жизнь состояла из смертей людей, противящихся их воле. Но в то же время – короли кардинально отличались друг от друга.
   Азор – сын развратной женщины. Горец, чей отец продал жену свою из-за измены. Короля ненавидели все: коренные нордорцы – за то, что он пришлый; сами горцы – за великий грех матери. Но Азор, не смотря ни на что, добился своего: теперь его уважали и те, и другие.
   Ратрон – с самого младенчества любивший убивать, вымостил дорогу к трону. Его боялись в бою, уважали. Но близкие были уверены: король никогда не предаст! Слишком много людей в жизни Ратрона обманывали, пытались манипулировать им. И где они? Разлагаются в одной из выгребных ям.
   Теперь эти двое мужчин встретились, чтобы решить: кто из них достоин жить?
   Ратрон с правой попытался рубануть Азора. Горец принял удар на один из кинжалов. Сталь зазвенела.
   Азор хотел отбросить тесак западника в сторону, но услышал хлопок. Лезвие кинжала треснуло, сломилось. А тесак Ратрона продолжил путь. Хищная сталь впилась в рёбра горца.
   Западник, рыкнув, поднажал, и тесак надвое разделил Азора. Последней мыслью негласного короля двух Четвертей являлось: «Как же отец был неправ. Изменившая жена достойна только смерти»!
   Сломавшийся кинжал был последним подарком матери Азора.
   Словно по команде, уставшие люди остановились. Битва прервалась. Но ненадолго.

   Хан не зря занимался переговорами. Он знал, чем закончится столкновение в Безбрачных дворах.
   Азорник давно подготовился. Вся его семья, вместе с нажитым имуществом, златом, несколько дней назад была отправлена в Вельское государство, а сегодня и его очередь подходила.
   Началось сражение. Возбуждённые азорники, не замечая ничего, побежали навстречу западникам. Пора!
   Хан свернул в переулок. Не замедляя бега, ещё раз.
   Наконец, убедившись в собственной безопасности, Хан остановился. Отдышался и спокойно пошёл. Сейчас следовало зайти в последний раз домой, собрать оставшиеся ценности, да преспокойно покинуть Нордор. Отправленного с семьёй золота хватит ему до самой смерти. Ещё внукам останется. Так что в дальнейшем его ждала спокойная безбедная старость.

   Холодные со всех сторон окружили изнеможённых азорников и западников. Уставшие, обессиленные беззаконники не могли дать отпора. К тому же осталось их совсем немного.
   Белый ландыш подбежал к Ратрону.
   – Ты был прав, Август, – с сожалением произнёс король.
   – Не падай духом, – подбодрил альбинос. – Всё только начинается. Нужно объединить западников с азорниками, и я знаю, как это сделать.
   – Слушаю!
   – Собирай западников. С остальным я разберусь.
   – Ясно.
   Белый ландыш покинул короля. Он направлялся к взбешённому Базуру – единственному оставшемуся в живых властному азорнику. Пробиваясь сквозь ряды холодных, альбинос сзади слышал свирепый мат Ратрона. Негласный король собирал западников.
   Всё же воры и насильники – плохие воины. Белый ландыш в очередной раз в этом убедился. Вот холодные. Не устали, только-только вступают в битву, а двигаются, словно замороженные.
   Конечно, Августу изрядно досталось. Там рана, там кровоподтёк, но, в общем, не смертельно.

   Гивус недоумённо следил за ходом битвы. Всё шло не по плану. Уставшие западники и лишившиеся короля азорники не спешили склонять головы.
   Холодные накинулись со всех сторон, сметая изнеможённых противников. Но потом…
   Западники стали собираться вокруг Ратрона, если Гивуса не подводило зрение; азорники – подходили к Базуру, а затем вообще объединились!
   Негласный король Северной Четверти не мог поверить своим глазам. Жалкая кучка в сто – сто пятьдесят мужчин, собранные из отрепья западников и азорников, уверенно отбивала натиск холодных, превышающих их чуть ли не в шесть раз! Этот объединённый отряд ушёл в узкий проулок, пересекающий Безбрачные дворы. И теперь сражались лишь по пять человек спереди и сзади. Остальные переводили дух, временами сменяя друг друга:
   «Нет! Без Белого ландыша здесь явно не обошлось!»
   Гивус начинал вскипать. Но самое странное – расставленные лучники на крышах бездействовали. Не было ни единого выстрела, и только Кормис опустошал колчан.
   Негласный король с сожалением смотрел на происходящее:
   «Конечно, со стороны отряда западнико-азорников были потери. Но по сравнению с холодными… – Гивус сплюнул. – Возникал серьёзный вопрос: использовать козыри сейчас или подождать? Над этим стоит основательно подумать…»
   Решение не заставило себя ждать.
   На поле битвы выходила четвёртая сила – Стражники Короны! Послышался свист арбалетов. Ещё несколько десятков вздохов – и от беззаконников ничего не останется.
   Что ж, Гивус предвидел нечто подобное.
   – Кормис, – рявкнул король. – Бандажников. Быстро!
   – Есть, – отозвался лучник, бросившись к краю крыши.
   – Любимая, ты готова? – обратился Гивус к Мелинде.
   – Конечно, дорогой, – женщина улыбнулась. – Этот город будет наш!

   Нигмунд VI, размахивая волшебной палочкой, словно дворовый шут, приплясывал на крыше: ещё несколько мгновений – и он будет единовластным правителем Нордора!
   Вооружённые Стражники Короны без труда расправлялись с беззаконниками. Стальным клином они входили в толпу безродных, сея смерть и хаос, а забившуюся в переулке кучу воров да убийц с лёгкостью прореживали арбалетчики. Нигмунд VI ощущал себя настоящим монархом!
   Всё же не зря текла в его жилах кровь правителей. Не зря! Хотя, конечно, чтобы достичь уже очевидной победы, нужно было многое вытерпеть. И унижения, и манипуляции… всё сразу не припомнишь.
   Но беззаконники всё же удивили монарха. Один из королей додумался-таки поставить на крыши своих лучников. Пришлось по-тихому их убрать. Ну да ладно.
   Монарх махнул на всё рукой. Победа была безоговорочна – беззаконникам не выстоять.

   – … тогда Серина уединилась в Белийских топях, и с тех пор о ней никто ничего не знает, – закончил историю усач. Исподлобья оглядел спутников. – Не, я не понимаю, – Ваня хлопнул себя по колену. – Мы тут уже уйму времени. А вы всё молчите да молчите. Так дело не пойдёт.
   Лавр вскочил на ноги. Отошёл немного в сторону. Почесал затылок:
   – Так, с кого начнём? – все дружно переглянулись. – Итак – поехали! – усач направил открытую ладонь в сторону Утлера. – Начнём с Вас. Вы, как самый умудрённый опытом, станете примером. Знакомимся. Это дядюшка Утлер, – алхимик крякнул, принявшись накручивать ус на палец. – Превосходный человек. Алхимик. Во! – Ваня поднял указательный палец. – Может из простой воды сделать вишнёвку, медовуху и так далее. Незаменимый человек. Как-то раз даже… – он прервался. – Это опустим, – алхимик закашлялся от слов лавра. – Перейдём дальше. Рядом сидит очаровательнейшая девушка – Авелина. Его внучка. Тоже вскоре будет алхимиком. Я прав?
   – Да, Ваня, прав, – согласилась девушка. – Но если ты начнёшь о моих похождениях рассказывать…
   – Всё, понял, – прервал усач, выставив открытую ладонь. – Не буду, – расплылся в улыбке. – Далее. В окружении суровых мужчин сидит прекраснейшая Роксана. Дочь Ратрона. Но суть не в этом, – Ваня махнул ладонью. – Девушки, хочу вам представить настоящего мужчину. Вон он. Лежит на рюкзаке, свесив язык на плечо, – Биф покраснел. – Вы не смотрите, что он немного подустал. Я знаю его. Сильный, крепкий, умный, здоровый, хотя на лицо и не очень. Зато в…
   – А ты откуда знаешь? – съязвила Авелина.
   – Ну, не знаю, кто о чём подумал, – усач присел обратно. – Я же говорил об ином. Хоть лицом и не вышел, зато в работе толк знает. Как конь пашет.
   – Чего?! – не выдержал Биф.
   Но ответа не последовало. На поляну выбежал Уродец.
   – Что? Дятел навешал? – спросил лавр.
   – Да нет, – важно ответил кот. – Я просто пробежаться решил. Нужно себя в форме поддерживать, – солгал Уродец.
   Хотя на самом деле он никуда не уходил. Недалеко в кустах сидел. Время выжидал, чтобы потом прийти и гордо заявить, мол, видал вашего дятла, поймал его, да есть не стал. Слишком уж худ. К сожалению, не вышло: Уродец услышал рядом с собой хруст ветки и рванул к спутникам, от греха подальше.
   – Ладно, – усач перевёл взгляд на телохранителей. – А вас-то как звать-величать? Всё же вместе идём.
   – Я – Фархат, – отозвался один. – А его…
   Мужчина переменился в лице. Второй телохранитель, спокойно сидевший слева от Роксаны, пал навзничь; его тело свела судорога, изо рта повалила кровавая пена.

   Хан, оглядываясь по сторонам, подходил к Южным Воротам. Ещё немного, и он покинет Нордор. А там – другое государство, другая жизнь. Благодать, одним словом!
   Сегодня на Южных Воротах дежурил проныра-Хенон. Ему уже заплачено. Ворота должны быть открыты. Лошади стреножены.
   К удивлению, ни того, ни другого видно не было. Хан взвёл арбалет.
   Азорник, не торопясь, осторожно, прислушиваясь к каждому шороху, приближался к воротам. Где этот дозорный?
   Вскоре Хан увидел его, выругался, опустил арбалет. Азорник в сердцах проклял весь род Хенона. Взял да напился! Не стоило ему злато вперёд давать. Вот, как знал! Не стоило.
   Хан подошёл к лежащему на земле дозорному.
   – Пьяная скотина, – пнул Стражника азорник.
   Хенон лежал лицом вниз, каждое мгновение сворачиваясь в клубок, он выплёскивал наружу содержимое желудка.
   – Зачем было так пить? – сквозь зубы процедил Хенон.

   Последний нордорец зашёл в обширную залу. Стальные пластины, выдвинувшиеся из стен, сомкнулись, отрезав вход в пещеру.
   Счастливчик, с горечью отметив, что теперь уж точно никуда не денешься, стал продвигаться к импровизированной сцене. На ней стали появляться скоморохи и те же странные существа. Сейчас что-то будет.
   Кермиш уже изучил место, куда попал. Пещера как пещера, только с несколькими особенностями: чересчур гладкий пол, специально выколотая из камня возвышенность возле одной из стен, необычные светящиеся голубым светом трубки на потолке, да странные серые кубы на стенах, издающие неприятный шум.
   Счастливчик как раз вовремя оказался возле сцены.
   Скоморох, назвавшийся Ларием, начал говорить:
   – Слушаем меня внимательно, – Ларий окинул нордорцев взглядом. – Хочу познакомить всех вас с нашим другом.
   К скомороху подошло существо. Человекоподобный хлопнул себя по плечу. Шлем мгновенно откинулся назад, демонстрируя обыкновенное лицо обыкновенного мужчины. Незнакомцу на вид было лет тридцать. Короткая стрижка. Шрам на правой щеке. Отсутствие татуировок. Ничего загадочного или жуткого.
   – Меня зовут Алексей, – басом представился мужчина. – Кто я? Откуда? Никого из вас волновать не должно. Знайте следующее: лишь благодаря нам вы ещё живы. Будете нас слушать – всё будет хорошо. Надеюсь, всем ясно? – из разных концов толпы послышалось робкое «да». – Хорошо. Слушаем указания. Когда Ларий вас отпустит, выстраиваетесь в очередь и по одному подходите к сцене. Называете свои имена, отвечаете на наши вопросы. Затем идёте туда, куда вам укажут. Там располагаетесь, – Алексей сделал паузу. – Любая попытка к бегству будет караться жестокой смертью. Место, куда скажут идти, будет вашим жилищем. Располагайтесь там, отдыхайте. Спите. Но, – Алексей повысил тон, – в каждой комнате, вверху, над дверью, имеется цилиндр. Оттуда будут поступать команды. Не медля выполняете их, иначе – жестоко покараем. Всё запомнили? – на этот раз «да» было более чётким. – Теперь хочу всем вам кое-что продемонстрировать. Любой, кто от страха начнёт безумство, будет убит. Так что – выбирайте.
   Счастливчику стало по-настоящему интересно. Что же хочет показать этот Алексей?
   Стена за сценой слегка разошлась. Люди в странных доспехах выкатили массивную клетку. В ней лежал голый мужчина. Пленному, видимо, было очень плохо. Его тело билось в судорогах, изо рта лилась кровавая пена. Мраки (так прозвал для себя Кермиш людей в странных доспехах) цепями приковали клетку к скобам в сцене.

   – Подняли трупы вверх! Подняли! – рычал Ратрон. – Держим! Прикрываем ими сражающихся! Меняемся с уставшими! Живей! На том свете отдохнёте! Давай!
   Западнико-азорники прикрывали головы от болтов арбалетчиков трупами. Потихоньку отряд сдвигался назад, подальше от Безбрачных дворов. Зажатые между западнико-азорниками и Стражниками Короны холодные дрались отчаянно. Но шансов у них не было. Действиями беззаконников никто не руководил.
   Что же до второго отряда холодных, не позволяющих западнико-азорникам покинуть злополучный переулок, то у них дела обстояли намного лучше. Арбалетчики почему-то не особо уделяли им внимание. Поэтому холодные себя чувствовали весьма уверенно, хотя и уступали западнико-азорникам шаг за шагом.
   – Не сдаёмся! – не умолкал Ратрон. – Главное – прорвать цепь холодных. А там – ни арбалетчиков, ни Стражников. Справимся!
   Ещё бы! Беззаконник легко затеряется в Нордоре. Найдёт место. Спрячется. С собаками не найдёшь…
   Первую линию защиты западнико-азорников возглавлял чернокожий гигант. Базур без устали махал бумерангами. Болты отскакивали от его кожи. Он был настоящим воином.
   Ратрон, обеспечивающий общую защиту, управлял задним флангом. Август же, отделившись от всех, бесшумно расправлялся с арбалетчиками. Прыжок от отвесной стены на другую, там на балкон, затем – на крышу. Один удар – минус один арбалетчик.
   Белый ландыш поднял голову, выискивая новую цель.
   По Безбрачным дворам, навстречу бьющимся людям, шла толпа в чёрных рясах! Бандажники. Словно ратные воины герб, верующие подняли высоко над головами крест с распятым на нём собратом. Впереди всех шёл Красавич, размахивающий кадилом. Глас Тарона заунывно читал молитву.
   Бандажники без страха приближались к Стражникам Короны.
   «Зачем? – не мог понять Август. – Для чего они здесь? Ведь ни у одного в руках нет оружия».
   Бандажники разом опрокинулись наземь, не дойдя до Стражников Короны около сотни шагов. Верующих свела судорога…

   Судорога свела человеческое тело. Изо рта пузырилась кровавая пена. Зрачки закатились.
   Мгновение – и кожа стала разрываться. Нечто вырождалось наружу. Восемь лап твёрдо встали на землю, удерживая изуродованное тело, сцепленное спиной с паучьим брюшком. Две бугристые пятипалые руки быстро собирали остатки нордорца. Нечто в спешке пыталось насытиться.
   Хелицеры хищно впивались в мясо, а множество глаз, посаженных на человеческую голову, смотрели по сторонам.
   Было жутко осознавать, но нечто ничуть не уступало в размерах обычному нордорцу. Как это существо жило в человеке, учитывая его масштаб? Являлось загадкой, ответ на которую пока никого не волновал.

   Паукообразное чудовище, вырожденное из нутра Хенона, с мерзким чавканьем поедало Стражника.
   Азорник разумом чётко понимал: нужно как можно быстрее убегать от чудовища. Но тело его отказывалось подчиняться!
   Хан стоял и смотрел. Монстр, покрытый кровавой слизью, быстро орудовал двумя лапами. Кусок за куском Хенон исчезал в глотке существа. Наконец от дозорного ничего не осталось.
   Нечто повернуло голову на Хана, и он сорвался с места.
   Существо в мгновение ока догнало беззаконника. Могучие руки подняли визжащего азорника, поднося к хелицерам.

   Нордорцы в страхе отшатнулись от сцены. Существо, заточённое в клетку, вызывало отвращение одним видом.
   – Арахнид Сапиенс, – Алексей махнул рукой в сторону существа. – Или, как мы говорим, Таурус. Вы же можете называть их пауками, восьминогими, арахнидами, существами, монстрами, и так далее, – Алексей окинул взглядов нордорцев.
   Одни, оцепенев от ужаса, не отрывали глаз от существа; другие – зажмурившись, затыкали уши; третьи – облокотившись на соседа, сгибались в спазматических приступах.
   Алексей взял в обе руки висящее до этого на шее хрупкое оружие. Прозвучал хлопок – голова Тауруса разорвалась, а само тело, упав, забилось в судорогах.
   Алексей опустил оружие:
   – Этот Таурус не единственный. Смею заверить: их сейчас несколько сотен. И все они в Нордоре, – пауза. Мраки в спешке укатывали клетку обратно. – Люди, оставшиеся в городе, уже мертвы. Вы же – единственные выжившие, и если будете слушать нас – спасётесь, – Алексей замолк.
   В пещере воцарилась тишина. Нордорцы, ещё не отошедшие от шока, думали.
   – Ларий, командуй, – развернувшись, Алексей сошёл со сцены.

   Люди, не сговариваясь, прекратили сражение. Опустив оружие, нордорцы с широко открытыми глазами, наполненными ужаса, смотрели на Таурусов:
   «Что это? Происки ведьмаков? Детища некромантов? Или, возможно, общее помутнение рассудка? Что ЭТО?»
   Нордорцы боялись шелохнуться. Все надеялись, что миражи исчезнут, растворятся в воздухе – нужно только подождать маленько. Мышцы восстановятся, и разум сразу придёт в норму.
   Таурусы моментально сблизились со Стражниками Короны. Послышались истошные вопли, омерзительное чавканье: арахниды поедали людей!
   Крики о помощи, хруст человеческих костей, звук рвущейся плоти привели нордорцев в чувства. Началась суматоха. Беззаконники, Стражники, побросав оружие, разбегались в разные стороны.
   – Стоять! – рычал Ратрон, хлёсткими ударами вразумляя западнико-азорников. – Сражаться, я сказал! Выхода нет!
   – Псы! Кто убежит – самолично порву! – глаза Базура налились кровью. – Все в бой!
   Чернокожий гигант ринулся на арахнидов. За ним – обезумевший Ратрон. Следом – ещё пара храбрецов. Потом ещё…
   Август видел такое впервые. Беззаконники с разных Четвертей бились спина к спине. Даже несколько Стражников Короны остались сражаться.
   Белый ландыш присоединился к ним.
   Уставшие, с дикими криками, нордорцы столкнулись с Таурусами. Арахниды были чрезвычайно быстры. То там, то здесь слышался предсмертный хрип. Обессиленные люди размахивали оружием направо и налево, изредка попадая по существам. В то время как Таурусы точными ударами бугристых рук ломали черепа, рвали плоть, крошили кости.
   Базур, покрытый каменной коркой, ударом плеча валил наземь одного арахнида за другим.
   Ратрон же лишь малость уступал гиганту. Своим тесаком он напрочь отрубал конечности Таурусам, одну за другой. С адской ухмылкой смотрел, как арахнид, оставшись на двух-трёх лапах, заваливается назад – король входил в кураж.
   Что же до остальных нордорцев, то перевес был однозначно в пользу существ.
   Белый ландыш на мгновение ускорил мышцы. Следовало оценить возникшую ситуацию. Увиденное не обрадовало. Спецназовец, стоивший один десятка бойцов, осознавал: единственным выходом было уходить.
   Первые ряды Таурусов сдерживали атаки нордорцев. В то время как задние, выплёвывая из хелицер тонкую белёсую нить, вили нечто похожее на огромную чашу.
   Чернокожий гигант, громко хохоча, расправился с ещё одним арахнидом. Его зрачки, размером с булавку, нашли очередную жертву; взревев, Базур бросился к Таурусу.
   Существо выплюнуло навстречу гиганту белёсую нить, плотно связавшую ноги. Базур, не ожидавший такого поворота событий, с грохотом пал наземь, а Таурус, схватив руками паутину, резким движением запустил гиганта в воздух. Азорник перелетел через существ, точно попав в середину «чаши».
   Теперь Таурусы не убивали людей. Оглушив, опутав паутиной, они бросали нордорцев в приготовленную чашу.
   Белый ландыш стремглав понёсся к Ратрону. Как раз вовремя. Арахнид уже опутал ноги короля, собираясь закинуть того в «чашу». Август с размаху ударил шпагой по паутине, но клинок отскочил от неё, не повредив. На мгновение удивившись, альбинос воздушной волной опрокинул Тауруса, схватившего Ратрона.
   Белый ландыш забросил негласного короля к себе на плечо. Тот что-то говорил, упирался, но альбинос не придал значения. В несколько прыжков он оказался на одной из крыш. Этот бой был для них закончен. Теперь – только к Западным Воротам, только в Белийские топи.

   Фархат отбросил Роксану в сторону, но, к сожалению, ничего больше не успел сделать. Арахнид одним хлопком раздавил череп телохранителю.
   – Всем уходить! – вскричал опомнившийся усач. – Дальше в лес. Я задержу его! – и так, с улыбкой, с иронией, добавил: – Надеюсь.
   Биф, скинув рюкзак, бросился на арахнида. Возможно, в любом другом случае юноша и послушал бы Ваню, но не сейчас, когда Роксана в опасности.
   Юноша с невероятной скоростью сблизился с Таурусом. Он практически достал коленом подбородка существа.
   Арахнид сокрушительным ударом прибил Бифа к земле. Юноша, чудом не потерявший сознание, закашлялся, вместе со слюной отхаркивалась кровь. Всё тело раздирала жуткая боль.
   – Уродец, уводи девушек! – прокричал Ваня.
   – Понял, – ответил кот. – За мной, Авелина, Роксана.
   Девушки побежали за Уродцем вглубь леса. Таурус было погнался за ними, но Снежок, грозно рыча, схватил арахнида за одну из лап, а Ваня, выхватив из-за ремня охотничий нож, размахивал им перед мордой существа. Дядюшка Утлер тем временем копошился в своей дорожной суме.
   Арахнид схватил дьявола за шею и со всего маха ударил о дерево. Снежок только взвизгнул. Усач в этот момент накинулся на существо, хищное зазубренное лезвие полоснуло по глазам Тауруса.
   Лес наполнился чудовищно-металлическим рёвом.
   – Не нравится? Да? – ликовал лавр. – То ли ещё будет!
   Арахнид попятился назад.
   – Он боится! – обрадовался усач. – Сейчас…
   Договорить Ваня не смог. Белёсая нить, выпущенная из хелицер, опутала его, связав по рукам и ногам. Таурус моментально сблизился с усачом, бугристые руки схватили лавра, поднося к пасти.
   – Нашёл! – Утлер извлёк из сумы небольшую колбу с жидкостью лазурного цвета.
   Бросок – и склянка разбилась о тело Тауруса. Арахнид взревел от внезапной боли, отбросив лавра. Три его лапы были напрочь заморожены лазурной жидкостью.
   Повернув голову, существо выплюнуло паутину в алхимика, Утлер, крякнув, завалился назад.
   Биф, словно выросший из-под земли, хлёстким ударом отрубил замороженные лапы. Кусочки фейерверком разлетелись в разные стороны.
   Взревев, Таурус нанёс ответный удар по голове юноши, Биф мешком осел наземь.

   Гивус с благоговением смотрел на любимую женщину, на свою девочку.
   Хоть в человеческом обличии, хоть в паучьем, всё его мужское начало хотело её. Требовало.
   Негласный король Северной Четверти во время уединений часто просил Мелинду стать пауком. Ему нравилось гладить восемь её нежных лохматых лапок, во время пика наслаждений – видеть содрогание хелицер Мелинды, чувствовать прикосновение ядовитого жала к возбуждённой плоти.
   Гивус расплылся в улыбке, предвкушая очерёдную ночь.
   – Любимый, я знаю, где находится Нигмунд VI.
   – Ты хочешь убить его, Мелиндочка? – спросил Гивус. – Может, это сделает кто-нибудь из наших детей? Смотри, как они славно справляются со всем.
   Внизу Таурусы уже заканчивали сражение. Оставшиеся свободные нордорцы разбегались в разные стороны.
   – Нет. Детям нашим ещё предстоит много работы, ведь нужно отыскать убежавших, поймать их. А я справлюсь с этим быстрее.
   – Хорошо, любимая. Но только недолго – я буду ждать тебя здесь.
   – Конечно, – Мелинда наклонилась и поцеловала в щёку Гивуса. Если, конечно, прикосновение шевелящихся хелицер можно так назвать.
   Мелинда спустилась вниз по отвесной стене. Нигмунд VI. Она чувствовала его запах. Улавливала исходящий страх.
   Безошибочно определив крышу, где прятался монарх, арахнид взобралась наверх.
   Нигмунд VI представлял собой жалкое зрелище. Обхватив ноги руками, он сидел на краю крыши, покачиваясь взад-вперёд, что-то бормоча себе под нос, монарх отрешённо, исподлобья поглядывал на Таурусов.
   Вначале у Мелинды были иные планы на Нигмунда VI. Она хотела посадить в него своё семя, но сейчас… Монарх оказался омерзительным, недостойным.
   Арахнид подошла к нему. Нигмунд VI даже не повернулся. Мелинда, точно убедившись в его жалости и непригодности к взращению семени, поддалась второму искушению – голоду. Даже такие омерзительные существа пригодны в пищу. И её бугристые руки потянулись к голове монарха…
   Сторонний наблюдатель отметил в реестре памяти действия объекта номер шесть. Он, проявив осторожность, из пункта «Б» перешёл в пункт «А». Номер первый, следуя показателям сверхчутких сенсоров, был сейчас в подавленном состоянии.
   Сторонний наблюдатель снял объективные копии каждой цели. Номер шесть, испытав неизвестно с чем связанные отрицательные эмоции, проявил активность.
   Наблюдатель, использовав тепловой сенсор, убедился в проникновении объекта «икс» из номера один в номер шесть. Задание было выполнено: руководствуясь условиям задачи, наблюдатель покинул пост.

   Кермиш осмотрел свою комнату. Мда, она оставляла желать лучшего. Даже самые жалкие, ничтожные беззаконники в Нордоре имели более комфортные условия жизни.
   Комнатушка размером четыре на четыре шага не изобиловала удобствами. Возле одной из стен стояла кровать, в углу – ведро. Счастливчик подозревал о предназначении данного инструмента и надеялся, что не придётся использовать «такую роскошь». Над дверью висел упомянутый Алексеем цилиндр, рядом с ним – серый куб, издающий шум. Вверху, на потолке, находилась небольшая грушевидной формы колба, испускающая тусклый жёлтый свет.
   Поразмыслив, Кермиш решил прилечь и спокойно обдумать происходящее.
   Кровать оказалась вполне сносной.
   После ухода Алексея со сцены Ларий приказал всем выстроиться. Начиналась проверка. Нордорцы по очереди подходили к сидящим за столами мракам. Те внимательно осматривали человека. Дотронься пальцем до кончика носа. Присядь. Покажи зубы, ногти. Заставляли пройти по прямой.
   Когда внешний осмотр заканчивался, мраки начинали опрос. Счастливчик чувствовал, что от ответа зависит дальнейшая жизнь.
   – Имя? – спросил мрак.
   – Кермиш.
   – Полных лет?
   – Двадцать.
   Мрак странной палочкой записал на бумаге.
   – Чем занимался в Нордоре?
   Вопрос заставил задуматься. Ведь не скажешь, что промышлял беззаконием. Ещё чего доброго – повесят, от греха подальше. А представишься простым работягой, наверняка учтут, потом загоняют. Пара рук никогда лишней не бывает.
   – Так чем занимался в Нордоре? – в голосе мрака чувствовалось раздражение.
   Кермиш лихорадочно перебирал ремёсла. Алхимик? Отравишься быстрей. Всякие жидкости, испарения, яды. Повар? Учитывая количество только одних нордорцев, уже о сне можно будет забыть. Скоморох? Кому он нужен-то? Служитель Бога. Ведьмак? Вообще даже не ремесло. Воин? К своему оружию не допустят. А со стилетом на арахнида, если, конечно, они вправду правят Нордором – как-то не лежит душа. Торговец? Корчмарь?
   – Я был мастером оружейной техники, – выдал Кермиш.
   Сказал и сам удивился.
   – Хм, – мрак задумался. – А в чём именно мастер?
   – Нас работало несколько мастеров, мы занимались механизацией различного оружия. Конечно, с нами работали ещё алхимики, но, в основном, всю работу выполняли мы, – на одном дыхании выдал Кермиш.
   Мрак удивлённо покачал головой.
   Кермиш потянулся на кровати. Вскоре увидим, как отразятся на его жизни данные ответы.
   Есть и другие вопросы, например, причина местонахождения Счастливчика в запертой комнате. Даже если согласиться с мраками в существовании треклятых арахнидов, вставал вопрос: зачем они спасают нордорцев? В добрую волю Кермиш не верил.
   Счастливчик больше склонялся к тому, что на самом деле Таурусов нет. Существо, появившееся в клетке – дело рук ведьмака или некроманта. Людей заманили, напугали, пообещав спасти их жизни, взамен на послушание. Большинство нордорцев согласится, будут в рот заглядывать мракам, наверняка работать. Скорей всего, организуется добыча золота, или ещё чего-нибудь.
   Нордорцы начнут добычу, искренне веря в ужасных Таурусов, а мраки, создавая напыщенный вид спасителей, будут жить припеваючи.
   Вот это скорей всего. По-житейски цинично.
   Но, как бы то ни было, Счастливчик не был намерен торопиться. Всему своё время, может, и правда Нордор захвачен арахнидами? Что тогда? Нет, нужно вначале всё разузнать, а потом делать выводы.
   Из всех размышлений Кермиш уяснил лишь одно. Он сейчас находится в очень глубоком, узком и тёмном месте, в котором цветочками не пахнет.

   Два неизвестных мужских голоса шептались в непроглядной тьме:
   – Откуда?! – властный, сильный тон человека заставлял дрожать, подчиняться ему.
   – Я, я… Мимо проходил. Мимо, – обладатель писклявого голоса, видимо, желал одного – уйти от грозного собеседника.
   – Лжёшь!
   – Ни за что. Я б не посмел. Я…
   – Говори! Сейчас же. Кто приказал?
   – Я случайно. Я не хотел.
   – Последний шанс. Отвечай!
   – Но, я, правда, ничего не знаю. Откуда мне… Нет! Не надо!
   Маленький огонёк внезапно осветил напуганное лицо человека, пытающегося заслониться от чего-то руками.
   – Со мной не шутят! – и острое зазубренное лезвие ножа вошло в правый глаз незнакомца…
   Биф видел, как его иссохшие старческие руки быстрыми движениями зажигают факел. Он бросает взгляд вниз на убитого человека. Одним ударом сапога размозжает череп и быстрым шагом куда-то идёт.
   Мимо Бифа проносятся пышные залы, узкие коридоры, маленькие комнатушки с пугающими механизмами. Наконец, оказывается в спальне. Посреди комнаты стоит детская кроватка.
   Биф подбегает к ней. Нагибается и берёт на руки младенца.
   – Тише, девочка моя, тише, – нашёптывает он. – Нам нужно уйти, родная. Всё будет хорошо, – Биф прижимает младенца к себе.
   На юношу смотрит омерзительный младенец, закутанный в пелёнку, с множеством глаз и хелицерами вместо рта.
   Биф вскрикивает…
   – Биф, вставай! – орал Ваня, пытаясь разорвать сковывающую его паутину. – Вставай, мать твою!
   Юноша закрутил головой. Арахнид приближался к девушкам, живой стеной вставшими пред барахтающимся Утлером. Позади них бегал взад-вперёд Уродец, вереща.
   Биф, не думая, помчался к Таурусу. Прыжок.
   Юноша крепкой хваткой вцепился в шею арахнида. Монстр от неожиданности вздрогнул. Биф сжал ещё сильнее, пытаясь задушить Тауруса. Взревев, арахнид резким сильным движением разорвал захват юноши, обеими руками снял со спины человека.
   Биф увидел над собой искажённую гримасой боли морду Тауруса, с хелицер капала склизкая слюна. Арахнид, держащий юношу за предплечья, начал подносить его к пасти. Биф задёргал ногами, надеясь достать Тауруса.
   Животный страх охватил Бифа. Почти свыкшийся с мыслью о смерти, юноша втянул голову в плечи, бессознательно направив на Тауруса ладони: внезапный сноп света, вырвавшийся из них, окутал морду арахнида.

   – Ну как, милая моя? – Гивус маслеными глазами смотрел на обнажённую Мелинду, принявшую человеческий облик.
   – Всё, дорогой, – женщина приблизилась к негласному королю, – Нигмунда больше нет, и… – она ноготком притронулась к его губам, – … я хочу ещё деток.
   – Конечно, любимая, – расплылся в улыбке Гивус. – Но твой монарх получит вознаграждение? Ведь правда?
   Мелинда звонко рассмеялась:
   – Получит, – Мелинда поцеловала его. – Только чуточку позже. Сейчас дам распоряжение нашим деткам, и я твоя.
   – Это хорошо, – Гивус в очередной раз улыбнулся. – Нужно отправить погоню за Белым ландышем, он вместе с Ратроном убежал.
   – Никуда они не денутся, дорогой, – успокоила Мелинда. – Всё будет хорошо.

   Капитан Алексей Брословский вместе с командным составом сидел за столом. Старший лейтенант Максим Туркменов, отвечающий за техническую часть. Прапорщик Михаил Бердяев, в чьи обязанности входит полное снабжение солдат. Капитан Владимир Сулейманов – психолог боевого полка. А также множество офицеров, являющихся ротными да командирами отделений.
   Около месяца назад полк специального назначения был заброшен в это место. Главной целью являлся розыск и устранение профессора Александра Добролюбова, совершившего серию особо тяжких преступлений. Также в их задачу входила полная изоляция данной территории от аборигенного населения, проживающего вне зоны.
   Для выполнения цели, до полка специального назначения были отправлены отряды разведки, которые установили контакт с аборигенным населением, заручившись их поддержкой.
   Ранее уже проводилась операция по поимке Александра Добролюбова, к сожалению, она с треском провалилась.
   Прошлой команде удалось записать волны мозговой деятельности профессора, но в один момент они пропали со всех пеленгаторов. Операция была свёрнута.
   И вот, спустя семнадцать лет, пеленгаторы вновь уловили активность профессора. Сигнал был слабым. Мало того. Он был единичным, появляющимся на несколько минут раз в три-четыре дня, из-за чего являлось невозможным установление точного местонахождения Александра Добролюбова.
   – Итак, – начал Алексей. – Подведём итоги. На повестке дня…
   Но договорить не успел. Воздух над столом задрожал, заискрился. Появилась небольшая грозовая туча, хищно сверкающая молниями. Сжавшись в тугой комок, она лопнула, образовав над столом обруч, окаймлённый серой дымкой – портал.
   Из него на офицеров смотрел пожилой мужчина лет шестидесяти. Генерал армии Лаврентьев Валентин Алексеевич.
   – Добрый вечер, сынки, – поздоровался он. – Слушаю ваши известия.
   – Здравия желаю, Валентин Алексеевич, – отозвался капитан Брословский. – Аборигенное население, проживающее в городе Нордор, изолировано от заражения Таурусов. Арахниды проявили активность. Также: внутри самки, единственной на данное время, уже находится взрывной механизм, о чём свидетельствует реестр памяти поставленного нами наблюдателя. Ждём Вашего разрешения на приведение его в действие.
   – Однозначно – нет! – отрезал генерал армии. – Пока Александр Добролюбов не будет пойман, я категорически запрещаю убивать самку! Какие новости по поводу него?
   – Несколько минут назад пеленгаторы уловили мозговую деятельность профессора. Туда уже отправлен боевой отряд.
   – Хорошо. Отправьте мне все реестры памяти наблюдателей, – Валентин Алексеевич хлопнул по столу. – Приказ: оцепить Нордор, не позволяя ни одному Таурусу выйти из города. Второе – отловить самку и провести генетический анализ. Но ни в коем случае не убивать! Она – единственное, что может вывести нас на Добролюбова. Если операция в очередной раз провалится, я вас уверяю – разразиться мировой скандал. К вам будут отправлены миротворческие войска стран-союзников. А это, сами понимаете, – генерал развёл руками, – плохо отразиться на нашем будущем. Исполнять!
   – Есть исполнять, – ответил Алексей. Портал исчез. – Офицеры, всем всё ясно? – раздалось единодушное «Так точно». – Вот и хорошо. Лейтенант Молчанов, ваша рота обеспечит оцепление с Западной стороны города…

   Арахнид в конвульсиях бился на земле, Биф, стоящий рядом на коленях, мотал головой, пытаясь прийти в себя. Все были шокированы произошедшем.
   – Дядюшка Утлер, у Вас есть какая-нибудь травка, чтобы избавиться от паучьей дряни? – лавр гусеницей подползал к алхимику. – Нам нужно срочно уходить. А так я далеко не уйду.
   – А? – опомнился Утлер. – Сейчас что-нибудь придумаю. Авелиночка, найди в моей сумке жёлтый бутыль и оранжевый. Смешай их …
   – Дедушка, есть способ проще, – отозвалась девушка.
   Авелина подошла к кряхтящему лавру, пару раз тяжело вздохнула, прикрыла глаза. Поднесла ладонь и одним ударом разрубила паутину! Голой рукой!
   Усач опешил, но ещё больше – сам Утлер!
   Авелина таким же образом освободила покрасневшего алхимика и встала рядом с Роксаной, словно ничего не произошло.
   – Авелина… Внучка моя… – Утлера переполняли эмоции.
   – Попрошу внимания, – прервал его лавр. – Все вопросы и так далее, потом. Сейчас нам нужно срочно уходить отсюда.
   – А как же Август? – подал голос Утлер.
   – Некогда ждать. Если он жив, – Ваня аж сам поперхнулся от сказанного, – он нас догонит. Теперь же – в путь.
   Усач подошёл к бормочущему Бифу.
   – Ты как?
   Юноша никак не отреагировал. Хмыкнув, Ваня залепил ему пощёчину. Помогло, Биф вскочил на ноги, непонимающе оглядываясь по сторонам.
   – Свои, брат, свои, – помахал руками возле его лица Ваня. – Хватай рюкзак и пошли – уходить надо.
   – Ага, – кивнул головой Биф. – Понял.
   – Мда-а-а-а, – усач почесал затылок. – Ладно. Девушки, берите под белые ручки нашего героя, а то смотрю – он какой-то не такой, и уходим. Снежо-о-о-ок!
   Сумчатый дьявол, виляя хвостом, подбежал к лавру.
   – Ну, что, Снежок, – пожал плечами Ваня. – Уж извиняй, но второй рюкзак придётся нести тебе, пока, а то два я не осилю.
   Снежок недовольно фыркнул. Сзади послышался скрипучий смех Уродца.
   – Ты у меня сейчас дорадуешься, блохастый, – погрозил пальцем усач. – И тебе достанется ноша, будешь смеяться у меня.
   – Нет, – отозвался кот, гордо махнув хвостом.
   – Ладно, хватит трендеть. Уходим! – скомандовал Ваня.

   Базур открыл глаза. Увиденное его не обрадовало: гигант был в незнакомом тёмном коридоре, связанный по рукам и ногам паутиной. Единственное, чем он мог свободно шевелить – это голова.
   Оглянувшись, азорник понял, что он здесь не один. Рядом с ним точно в таком же положении находятся люди, очень много людей.
   Одни стонали, другие бились в истерике, следующие, просто закрыв глаза, тихо вздыхали, а где-то вдалеке слышался чей-то смех.
   Базур напряг мышцы, попытавшись разорвать паутину, но ничего не вышло. Яростно скрипнув зубами, гигант попробовал ещё раз. Вдалеке послышались шаги. Базур замер, прислушался.
   По топоту ног, казалось, идёт человек пять, но слышны были голоса лишь двух людей. Причём один из них – весьма знакомый! Потом кто-то вскрикнул. Шаги приближались.
   Различив идущих, Базур похолодел: это был арахнид, а рядом с ним – Гивус! Гигант взревел, попробовав в очередной раз порвать паутину, но даже ярость не помогла.
   – Сейчас мы и к тебе подойдём, Базурчик, – нагло улыбнулся Гивус, завидев гиганта. – Подожди немножко.
   Арахнид остановилась напротив мужчины, висящего рядом с азорником. Злобно щёлкнула хелицерами и вонзила жало ему в живот. Мужчина истошно заорал, и Базур увидел, как паучье брюшко монстра раздувается, сжимается, словно выплёскивало что-то в человека.
   Закончив, арахнид вынул жало, и, к удивлению гиганта, живот моментально затянуло белой коркой.
   – Ну что, вот и твоя очередь пришла. Ты рад? – ехидно спросил Гивус. – Любимая, ты уверена, что из него хороший получится ребёночек?
   – Конечно, дорогой, – ответила арахнид. – Вот увидишь.
   Гигант озверел. Так просто он им не достанется! Азорник напрягся, предавая телу каменное состояние. Кожа, с лёгкостью отражающая летящий болт. Посмотрим, как они справятся.
   Арахнид отвёл жало в сторону. Миг, и оно рвануло навстречу Базуру. Каменная кожа не стала помехой для монстра, жало вошло в живот гиганта. Азорник вскричал, всё его тело разрывала адская боль.
   Базур, чувствовал, как нечто вливается в него, наполняет пустоту, теплится, а затем – начинает шевелиться! Арахнид вынула жало: и боль ушла; лишь одно напоминало о чуждом вторжении – странная тяжесть в животе.
   Базур закрыл глаза, потекли предательские слёзы. Вот так бесславно и погибнет, став пищей для пауков.
   Неизвестно, как долго он бился в истерике, но, наконец, пришёл в себя. Свыкшись с собственной смертью, он твёрдо решил отомстить всем, до кого сможет добраться.
   Базур попытался зубами перегрызть паутину, но ничего не вышло. Подняв язык к нёбу, гигант выплюнул смертельную слюну на «паучью сеть». Огромные бумеранги и каменная кожа – не единственные боевые таланты Базура.
   Зашипев, паутина надорвалась, на немного, но всё же…
   Медленно, но методично азорник стал разрывать паутину.

   Лишь к заходу солнца Белый ландыш нагнал спутников. Неунывающий лавр шутками да прибаутками подгонял измученных людей, подыскивая место для ночлега. Биф, позабыв о своих намерениях к Роксане, под тяжестью рюкзака в сердцах ругал Ваню:
   «Когда же? Когда мы разобьём лагерь?»
   Наконец это произошло, но опостылевший усач так и не дал отдохнуть, найдя всем работу.
   Белый ландыш вместе с девушками начал расставлять импровизированные маленькие домики. «Палатки» – так их назвал альбинос. Утлер остался присматривать за измождённым Ратроном. А Биф принялся колоть полешки для разведённого костра, на ночь.
   – Чтобы дозорный не отвлекался на такую мелочь, как топливо, – пояснил лавр.
   Сам же усач колдовал над костром, шипя и пританцовывая вокруг небольшого котла, готовил ужин.
   Только Снежок с Уродцем придавались долгожданному отдыху. Сумчатый дьявол тихонько посапывал, а кот, мешаясь под ногами, так и норовил прижаться к одной из девушек.
   Вскоре палатки были поставлены, ужин приготовлен, дрова наколоты. Пришло время отдыхать. Все собрались вокруг костра. Сияющий лавр с гордостью наполнял чашки супом.
   – Я вот уверен, – хвастался Ваня, – вкуснее, вы ничего не пробовали, ведь мы – лавры, самые искусные кашевары. Смотрите, язык не проглотите от удовольствия.
   Усач не обманул: суп и вправду был вкусный, хотя про самых лучших кашеваров, он, конечно, приврал.
   – Что ж, – когда все наелись, начал лавр. – Давайте решим, что дальше-то делаем?
   Альбинос, прислонившись к стволу берёзы, ответил:
   – Нечего здесь думать. Будем придерживаться изначального плана: идём в Белийские топи. Все, надеюсь, согласны?
   – А разве есть другие варианты? – спросил Ратрон. – В Нордоре только смерть искать. До других городов мы не дойдём, разве что в Вендетские горы. Да я сомневаюсь в радушии коренного населения, поэтому только в топи, а там уже решим; что да как, – король поглядел на дочь. – Кстати, а где телохранители?
   – Из одного вылезло паукообразное существо, – ответил лавр. – Мерзкая, я вам скажу, тварь, кое-как одолели. Спасибо Бифу за это. А второй – погиб.
   Ратрон посмотрел на юношу.
   – Ну, раз заговорили о Бифе…
   Но альбиноса прервал Утлер:
   – Август, я могу кое-что у тебя узнать?
   – Конечно.
   – Скажи, ты обучал Авелину боевой науке?
   – Дедушка…
   Но Утлер остановил внучку:
   – Не встревай, Авелина. Так что, Август?
   – Мы думали тебе сказать об этом позже, – ответил Белый ландыш. – Но раз ты узнал… Авелина, расскажи, пожалуйста.
   Девушка собралась с силами:
   – Дедушка, это я попросила Августа обучить меня. Прости, но мне неинтересна алхимия, я люблю оружие, искусство боя, понимаешь?
   – Вся в мать, – со скорбью произнёс Утлер.
   – Дедушка, я понимаю, тебе больно это слышать, но я твёрдо решила. Мне остался ещё год.
   – До чего?
   – Через год я окончу школу боевых искусств, получу звание ротного воина.
   – Значит, по ночам ты с Августом…
   – Да, – ответил альбинос. – По ночам мы тренировались. Дядюшка Утлер, а ты, чем, думал, мы занимались?
   Алхимик слегка переменился в лице, покраснел:
   – Извините, я стар стал, устал за день. Всем спокойной ночи.
   Алхимик, кряхтя, встал и пошёл к одной из палаток.
   – Я тоже пойду, простите, – чувствовалось, что у Авелины дрожит голос.
   Проводя взглядом девушку, Биф спросил:
   – А что произошло-то?
   – Давненько, – отозвался альбинос. – Дочь Утлера умерла в одном из боевых походов, она тоже была воином. И тогда он решил, что внучка не станет подвергать себя опасности, как мать. Утлер оградил её от всего, связанного с боевым искусством, хотел передать ей все знания алхимии, но, как видишь, Авелина пошла по стопам матери.
   – Печально, – Биф склонил голову. Неизвестно почему, но ему стало стыдно.
   – Бывает, – согласился Август. – Но перейдём к тебе.
   Юноша вопросительно посмотрел на Белого ландыша.
   – Пока достоверно известно немного: в экстренных ситуациях ты используешь технику спецназа, помимо неё – тепловой луч Тарона…
   – Кстати, – встрял усач. – Им-то он и убил вылупившегося монстра!
   – О чём я и говорю, – Август стал загибать пальцы. – Далее – именно Тарон попросил спасти тебя. Как он узнал будущее – не знаю, но факт остаётся фактом.
   – Моя дочь лишь при тебе начинает говорить, – Ратрон, до этого лежавший, присел. – И я надеюсь, вскоре она обретёт речь.
   – Да, – согласился альбинос. – Также, как написал Бергер, твоё прошлое каким-то образом связано с Белийскими топями. Но, знаешь, я внимательно изучил письмо Тарона, в нём упоминается о каких-то видениях. Ничего не хочешь сказать?
   – Ну, – Биф призадумался. – У меня и правда случаются странные видения, они в большинстве своём непонятны и не связаны друг с другом. Я их часто вижу, но объяснить не могу.
   – Допустим.
   – Ну, например. В первом – я сражаюсь. Вокруг люди, много людей – идёт битва. В конце убиваю мужчину с длинной рыжей бородой, отрезаю её, наматываю на кулак и кричу всем остановиться. Воины прекращают бой, а я смотрю на свою руку, понимаю – она не моя. Это рука старика.
   – Чего?! – в один голос спросили Август с Ратроном.
   – Подожди, – остановил его альбинос. – Ты убиваешь мужчину с рыжей бородой?
   – Да. А что?
   – Просто… – Ратрон кашлянул. – Тарон, прежде чем стать негласным королём Нордора, убил Рыжего. Мужчину, державшего большую часть города под своим контролем.
   – И то, что ты описываешь, – продолжил Август, – похоже именно на бой с ним. Ещё помнишь какие-либо видения?
   – Я увидел его более чётко сегодня, – Биф закусил губу. – Во время боя с существом. В нём я убиваю незнакомца, потом бегу куда-то, захожу в спальню. Из колыбельной кровати беру на руки младенца, а этот ребёнок, – юноша запнулся. – Ну, это не он.
   – В смысле?
   – Понимаете, это не ребёнок. У него много глаз… Ну, он как существо, точь-в-точь, только маленький. Вот.
   – Странные видения, – подвёл итог альбинос. – Если первое напоминает битву с Рыжим, то второе… Даже не знаю.
   – Всё очень странно, – согласился Ратрон. – Но если бы ты не был столь юным, я мог предположить, что ты и есть Тарон. Либо… – он исподлобья посмотрел на Бифа, – … что-то от нас скрываешь.
   – Да нет же! – вскричал юноша. – Я говорю всё, как есть, зачем мне врать-то?
   – Не знаю, – честно признался Ратрон. – Но, как вариант, вполне уместно.
   – Предлагаю провести анализ, – альбинос снял перчатки и положил на колено. – Начнём, пожалуй, с Роксаны. Ратрон, – он перевёл взгляд на короля. – Понимаю, что тебе этот разговор неприятен, но всё же… В Нордоре молва гласит, что Тарон украл у неё душу.
   – Лгут люди, – западник сжал кулаки. – Тарон спас ей жизнь. Если бы не он – Роксана умерла бы вместе с моей женой. Я не знаю, как Тарон сделал это, но, понимаете, – на глазах Ратрона появились слёзы. Роксана подошла к отцу и молча обняла его. – Я благодарен ему за дочь. Тарон несколько седмиц был рядом с ней, отпаивал взваром, ухаживал, до тех пор, пока Роксана не окрепла. И все слухи… Это полная чушь! Да, моя дочка после исчезновения Тарона перестала говорить, но, как бы то ни было… Я уверен: Тарон в этом не виноват, и если… – голос западника задрожал. Он несколько раз вздохнул, – … если, чтобы помочь Тарону, нужно помочь Бифу – я сделаю это, ведь… – очередная пауза. Несколько вздохов, – … я очень хочу, чтобы моя дочурка поправилась. А Тарон, он вылечит её. Тарон всё может.
   – Что-то мне подсказывает, – осторожно начал Август, – Роксана вскоре сама заговорит.
   Повисло молчание.
   – Биф, – Белый ландыш посмотрел на юношу, – надеюсь, ты вылечишь Роксану.
   – Я? – Биф удивился. – С чего вы решили? Я ведь простой парень, пришлый.
   – Нет, – усач покачал головой. – Ты далеко не простой парень.
   – Хорошо, – альбинос перевёл взгляд на лавра. – Теперь твоя очередь.
   – Не понял, – Ваня почесал затылок.
   – Немногие знают, из-за чего лавры ненавидят Тарона.
   – А, ты про это, – усач хлопнул себя по колену. – Тут нечего рассказывать: Тарон по ночам разрывал могилы усопших лавров, да забирал мертвецов для каких-то своих безумных исследований, – Ваня сплюнул. – Могила моих родителей также была осквернена, поэтому я не питаю хороших эмоций к вашему Тарону, на мой взгляд, наоборот, замечательно, что его больше нет.
   – Ясно, – Белый ландыш потянулся. – На сегодня хватит информации, нужно всё обдумать. А сейчас всем спать. Первым пусть дежурит Биф, затем – Ваня, после него – я.

   Егор Смирнов – младший сержант, командир отделения третей роты войск специального назначения, осмотрелся вокруг. Ночной визор ничего пока не улавливал, в отличие от радара. Зелёная стрелка, крутящаяся по кругу, явно указывала о приближающихся объектах.
   Его отделение, как одно из образцовых, было брошено в погоню за самим Александром Добролюбовым – рецидивистом, бывшим солдатом федеральной службы безопасности, доктором наук в различных областях.
   Егор поднял руку. Внимание! Неизвестные объекты должны были вот-вот появиться на визорах. Солдаты приготовили оружие.
   Неизвестно, как арахниды прошли сквозь оцепление, но в любом случае их следовало уничтожить. Благо существа, несущиеся сломя голову, не заметили притаившихся солдат.
   – Огонь! – скомандовал младший сержант.
   Послышались множественные хлопки, арахниды, клацая хелицерами, попадали.
   Михаил повесил автомат на плечо:
   – Мы это сделали!
   – Да, было круто, – ответил Владимир.
   – Ребята, – Михаил аж задрожал от возникшей идеи. – А сфотографируйте меня возле трупа Тауруса, вот у меня девчонка обалдеет-то.
   – А как же военная тайна? – улыбнулся Егор.
   – Да ладно, – Михаил отмахнулся. – Альбомы-то с этого рейда, небось, все готовим.
   Младший сержант лишь махнул рукой. Егор не видел ничего плохого в таких снимках. Конечно, если про них узнает начальство – придётся туго. А с другой стороны, что плохого, если парень решил похвастаться перед девушкой небольшой победой?
   Михаил в это время, грозно насупил брови и подняв вверх автомат, поставил ногу на Тауруса. Владимир, достав фотоаппарат, настраивал режим съёмки. Оставшиеся солдаты с завистью смотрели на Михаила. Почему им первым не пришло это в голову? Но ничего. После него и они сфотографируются. Егор разрешит. Он – мировой командир.
   – Ну, не томи, – Михаилу не терпелось увековечить момент. Фотография получится превосходной, она по праву займёт почётное место в его рейдовом альбоме.
   – Да подожди ты, не мешай, – Владимир поднёс фотоаппарат к лицу. – Всё. Готов?
   – Да.
   – Скажи: «С…
   Одновременно со щелчком фотоаппарата ожил Таурус, и одним ударом руки снёс голову Михаилу.
   – Мать вашу! – вскричал Егор, открывая огонь.
   Солдаты мгновенно поддержали его. Таурус не успел ничего больше сделать: существо, изрешечённое пулями, пало наземь, придавив обезглавленный труп Михаила.
   – Так, все слушаем меня! – вскипел младший сержант. – Больше никаких фотографий! Сейчас быстро делаем контрольные выстрелы по Таурусам и движемся в назначенную точку. Исполнять!
   Егор нервно повёл шеей. Смерть Михаила он спишет на стычку с арахнидами, причём ни о каких фотографиях там и речи не будет, но всё же – неприятный эксцесс может плохо отразиться на его карьерном росте.

   Биф, повернувшись к костру спиной, внимательно вглядывался во тьму. Пока всё было спокойно. Где-то в траве мелодично просыпались сверчки, мерно потрескивали дрова в костре, из палаток доносилось сопение и храп.
   Биф, почти убаюканный музыкой ночи, не услышал, как к нему подошли. На его плечо легла ладонь. Юноша вздрогнул, лихорадочно пытаясь предугадать дальнейшее развитие событий.
   Позади стояла Роксана. Улыбнувшись, девушка присела рядом с ним, нежно обняла руку, склонив голову на плечо.
   Смущённый Биф боялся шелохнуться. В голове ничего, кроме дурацкого вопроса: «Почему ты не спишь?» – не было. Юноша думал, каждое мгновение, казалось, длится вечно.
   – Хорошая ночь, – наконец, выдавил из себя Биф. – Правда?
   Роксана посмотрела на юношу, улыбнулась. Неизвестно из-за чего, но у юноши потекли слёзы. Он тоже улыбнулся.
   – Роксана…
   Но девушка не дала ему договорить, ещё сильней прижалась к Бифу, уткнувшись головой в его грудь. Юноша обнял её. Роксана. Она была такой маленькой, такой беззащитной, такой…
   – Я люблю тебя, – еле слышно произнёс Биф.
   Девушка приподняла голову, посмотрела на него. Юноша явственно видел, как её глаза-льдинки наполняются слезами.
   – Правда? – её нежный голосок дрожал.
   – Правда, – прошептал Биф. – Правда.
   Девушка, улыбнувшись, снова уткнулась в его грудь. Её плечики стали подрагивать. Роксана тихо-тихо плакала, Биф, не зная, как поступить, просто прижал её к себе, прижал и стал успокаивать…
   Долгое время они сидели, обнявшись. Биф тихо, нежно-нежно, шептал Роксане, шептал, как любит её, что никому не отдаст, что всегда будет рядом, а девушка, успокоившись, слушала его, слушала и улыбалась…
   Роксана слегка отстранилась от Бифа. Сзади, из-за ремешка, достала маленькую книжечку. «Дневник Тарона» – безошибочно определил юноша. Как же книга оказалась у Роксаны? Было загадкой. Ведь «Дневник Тарона» всегда находился у Августа.
   Девушка открыла книжечку, быстро начала листать её, пока не остановилась на одной из страниц. Усердно положив пальчик на строку, Роксана стала читать.
   О, какой прекрасный у неё был голосок! Нежный, ласковый, завораживающий, такой родной. Сердце юноши сжалось. Неужели Роксана заговорила? Неужели он сможет слышать её голос каждый день? Каждое мгновение. Каждый вздох.
   – Поздравляю, ты на шаг ближе к своему прошлому, – читала Роксана. – Предупреждаю, никто не должен знать об этом, даже Августина, – девушка читала медленно, иногда запинаясь. – Предугадывая, каким ты стал – начну с фактов, надеюсь, они убедят тебя в том, что я не лгу. К сожалению, не могу знать: испробовал ли ты тепловой луч? Это энергия, потоком выходящая из твоих ладоней.
   Тепловой луч построен на основе чертежей Николы Тесла. Его смысл заключается в трансляции энергии и концентрации на определённом объекте. Генерируется луч в маленьких механизмах, внедрённых тебе под кожу в область запястья. Их включение происходит мозговыми импульсами в момент наивысшей опасности, благодаря адреналину, либо путём сосредоточенной подачи команды разумом. Хотя я сомневаюсь, что твой мозг способен в данное время использовать их без адреналина. Как бы то ни было – ты можешь проверить мои слова. Надрежь немножко запястье и увидишь короткие проводки – это будет доказательством, – Роксана остановилась, перевела дух и продолжила. – Теперь слушай. Ты должен найти некую Серину, проживающую рядом с Белийскими топями, но учти: тебе не следует встречаться с болотным населением – лаврами. В противном случае всё может обернуться очень плачевно. Серине ты покажешь запястья. Когда она убедится, то отдаст тебе одну вещь, в ней лежит ключ к твоему прошлому. Смотри, береги её, как зеницу ока, – Роксана вздохнула. Тяжело ей давалось чтение. – Затем найди в Нордоре Мелинду, в младенчестве я отдал её Гивусу. Сомневаюсь, что с ними двумя что-либо произошло. Когда встретишь Мелинду – уверяю, ты многое вспомнишь. Роксана позже тебе прочтёт ещё одну мою запись, надеюсь, она поможет тебе в поисках прошлого.
   Девушка захлопнула книгу. Закрыла глаза.
   – Роксана, с тобой всё в порядке? – взволновался Биф.
   Но девушка не ответила. Она, убрав дневник, молча встала и пошла в палатку. Биф проводил её взглядом. С Роксаной всё будет хорошо.
   Пытаясь собрать полученные сведения за сегодняшний день, юноша пощупал запястье на левой руке. Вроде ничего необычного, но всё равно – следует проверить. Осторожно, закусив губу, Биф сделал надрез, подошёл к костру, стал внимательно разглядывать запястье.
   Красная плоть, сочащаяся кровь, как у всех. Легонечко, остриём ножа, раздвинул кожу, наружу показалась голубого цвета тоненькая нить, как писал Тарон – проводок!
   Юношу пробрала дрожь. Кто же он вообще такой?!
   – Биф, ложись спать, – вышел из палатки Ваня. – Моя очередь пришла.
   – Хорошо, – кивнул юноша.
   Перед сном нужно было всё обдумать.

   Базур прожёг последнюю нить, сковывающую его, мягко опустился на пол. Висящий рядом мужчина, завидев освободившегося азорника, чуть ли не закричал:
   – Помоги мне! Я… Я отблагодарю! Освободи…
   Базур мгновенно свернул ему шею:
   «Ещё не хватало выдать себя. Рано».
   Гигант осмотрелся вокруг, в поисках подходящего оружия. Ничего похожего не было. Злобно скрипнув зубами, Базур тихонько пошёл вдоль коридора. До тех пор, пока не будет оружия, месть откладывается.
   Вдоль стен, впритирку друг к дружке, висели люди, большинство из них уже бредили, бормотали себе под нос что-то. Базур увидел у одного из пленников двуручный меч. Клинок лояльно лежал в ножнах у бедра мужчины. Азорник, не стесняясь, взял его. Всё же меч ему нужнее, чем этому бедолаге!
   Подняв клинок над головой, Базур, уже не прячась, побежал по коридору. Грозно ревя, он на бегу бил изо всех сил мечом по колоннам, отчего в коридоре поднялся оглушительный звон.
   Первый попавшийся на глаз Базуру Таурус в мгновение ока развалился на две части. Следующий, вереща, пал на пол, пытаясь убрать с морды смертельную слюну гиганта. Потом появилось ещё два арахнида, но и они не стали преградой Базуру.
   На рёв азорника прибегало всё больше и больше Таурусов; гигант, не чувствуя усталости, рубил мечом направо и налево. Висящие на стенах люди, во все глаза наблюдая за чернокожим гигантом, казалось, начинали улыбаться. Они почему-то верили, что Базур непременно справится с арахнидами, а потом – освободит их.
   Таурусы в один момент остановились, стали пятиться назад от разгорячённого Базура. Гигант, решив, что арахниды испугались, громко захохотал. Вытерев левой рукой пот со лба, он покрепче перехватил меч и пошёл на них. Базур избавится от всех! От каждого существа! А потом – будет долго глумиться над Гивусом. Не торопясь, с наслаждением, лишая его жизни!
   Таурусы, сбившиеся в кучу, расступились, пропуская нечто. Базур завидев ЕГО, выронил меч. По телу прошла холодная дрожь, страх сковал гиганта. Азорник в ужасе, словно выброшенная на берег рыба, открывал рот, дрожащими руками закрыл лицо.
   Нечто подходило всё ближе и ближе.
   Зловонное дыхание существа, окутавшее его, было последним, что ощутил Базур.

   Отделение Егора давно покинуло назначенную точку. Место, где уловили пеленгаторы волны мозговой деятельности Добролюбова, было тщательно осмотрено.
   Младший сержант отнёсся к этому делу очень серьёзно, солдаты не только произвели видеозапись, но и сделали объёмные копии многих объектов в информационные реестры. Также для анализа взяты кусочки плоти убитого Тауруса.
   Возможно, после этого отделение отправилось бы на базу, но внезапно пеленгатор засёк на кратковременный срок одну мозговую волну, на семьдесят процентов схожую с Добролюбовской.
   Егор не мог не проверить: ведь если его отделение поймает беглого рецидивиста, ему не только сойдёт с рук смерть Михаила, но и однозначно упадут звёзды на погоны. Младший сержант не мог пренебречь таким шансом.
   Смирнов поднял руку вверх. Недалеко горел костёр. Отделение в момент замерло. Егор переключил визор на тепловой режим. На поляне стояло три палатки. В одной – два человека; в другой – трое; в следующей – один и ещё кто-то, очень похожий на собаку, плюс возле костра ещё один. Получилось где-то семь-восемь.
   Пеленгатор, как назло, молчал. Что ж, придётся, по возможности, брать живьём. Смирнов принялся жестами объяснять солдатам их действия.

   Ваня задумчиво ходил вокруг костра. Какое-то десятое чувство говорило ему о нарастающей опасности. Лавр снова замер на месте, принявшись пучить глаза в темноту: ничего не видно, ничего не слышно. Странно, почему тогда внутренний голос кричал?
   – Бр-р-р, – встряхнул головой усач. – Что за ересь? Хотя…
   Ваня расплылся в улыбке. В голове мелькнула шальная мысль. Его разум, в детстве пострадавший, как у всех лавров, от закономерной смерти, временами выдавал такие идеи, появлению которых даже сам Ваня удивлялся, но тем не менее – делал.
   Усач чуть ли не вприпрыжку подошёл к маленькой поленнице дров, огляделся.
   – Ага! – вскричал лавр и кинул полешко во тьму. – Попались!
   Внезапный крик с последующими матам обескуражили усача.
   – Чего? – сам себя спросил Ваня, но тут же опомнился. – Тревога!
   Мужчины в один момент повыскакивали из палаток. Август с обнажённой шпагой, покачивающийся Ратрон с тесаком и Биф, сонно потирая глаза; вслед за ними появился рычащий Снежок.
   Девушки и алхимик вышли чуть позже, но, видимо, тоже не с добрыми намерениями. Утлер держал в руках несколько склянок, Авелина приняла грозную стойку, а Роксана держала двумя руками охотничий нож. Только Уродец, потягиваясь на ходу, недовольно спросил:
   – Ну, чего разорались? Ночь же на улице.
   Все посмотрели на кота, и Уродец, смекнув – его словам не рады, благоразумно притих.
   – Сдавайтесь, – послышалось из темноты. – Оружие на землю, руки вверх.
   Белый ландыш, решив не церемониться с ночными гостями, ускорил мышцы. Время почти замерло:
   «Так, теперь разберёмся с ними».
   Альбинос успел сделать пару шагов, но тут раздался хлопок. Земля под ногами Августа задымилась.
   – Самый умный? – спросил всё тот же голос. – А ну, в обычный режим перешёл, пока не застрелил.
   «Откуда?» – негодовал Август. Ведь он сам разработал эту технику.
   – Делайте, что говорят, – скомандовал альбинос спутникам, вернувшись в обычное мировосприятие. – Перевес пока у них на стороне, – и отбросил шпагу в сторону. Все последовали его совету.
   Голос похвалил:
   – Правильно. Теперь мы выходим, и без глупостей!
   На поляну вышло около дюжины человекоподобных существ в странных чёрных кольчугах.

   – Выстроиться всем в один ряд! – скомандовал Егор.
   Пленные с неохотой выполнили приказ.
   «Да-а-а-а! Ну и компашка собралась», – младший сержант покачал головой. Две девушки, старик, юнец, кот с собакой, усач в одежде времён СССР, и белобрысый, на вид слегка инфантильный мужчина. Умеющий к тому же ускорять свой организм, не используя адреналиновую кнопку!
   Ничуть не сомневаясь, что альбинос, скорее всего и есть Александр Добролюбов, Егор приказал:
   – Володь, достань-ка пеленгатор, проверь их.
   – Есть, – ответил тот.
   Владимир снял с ремня пеленгатор, активировал. Зелёный монитор засиял, отображая поиск мозговых волн. Пеленгатор автоматически производил сравнительный анализ, выражая выводы на табло: два процента, четыре.
   – Ну, что там? – поинтересовался Егор.
   – Подожди, – ответил Владимир.
   Пеленгатор вывел на монитор данные анализа. По его расчётам, процентов пятьдесят получил объект номер три, и им являлся никто иной, как… Юнец!
   Егор изумлённо перевёл взгляд с табло на юношу:
   «Как так?! Пятьдесят процентов – для совпадения слишком много. Но возраст! Александр Добролюбов был мужчиной пожилым, а тут – мальчишка! Да не может быть такого!»
   – Занести в реестры памяти его объёмную копию! – скомандовал младший сержант.
   Однозначно стоило доставить юношу начальству, без промедления, а там уж решат: совпадение или нет.
   – Егор, сделано, – последовал ответ. – Копия отправлена.
   – Хорошо, – кивнув головой, Смирнов повернулся к пленникам. – Мы забираем у вас мальчишку, остальные нам не нужны
   Волчий вой прервал Егора. Младший сержант повернул голову. На них неслась огромная стая, голов в сорок, волков.
   – Все к оружию! – прокричал Егор, прицеливаясь из автомата.
   Морда волка только-только оказалась на перекрестии. Командир уже отпускал курок, собираясь отправить зверя на тот свет, но внезапно их окутал плотный белёсый туман, да такой густой, что дальше трёх шагов ничего не было видно.
   – Всем включить реестры! – приказал Егор, покрепче хватаясь за оружие. Автомат – в правую руку, нож – в левую.

   Кермиш, положив руки под голову, отдыхал на кровати.
   Счастливчик облизал губы. Измученно вздохнул и перевернулся на бок. Кто знает, что будет завтра? Поэтому не мешало бы вздремнуть.
   Но у судьбы на этот счёт были иные планы: из-за стены раздался стук.
   Счастливчик затих. Пара коротких стуков, несколько длинных, потом ещё. Кермиш соскочил с кровати и подошёл к стене, откуда доносились звуки. Азбука перестуков. Каждый себя уважающий беззаконник знал её, Счастливчик в том числе.
   «Крот» – про себя перевёл западник.
   Кодовое слово. Его часто использовали беззаконники, чтобы передать информацию именно своему человеку. Кермиш улыбнулся. Всё же не зря его звали Счастливчиком. Ведь кто мог подумать?! «Крот» – кодовое слово его бригад! Бригад Счастливчика!
   Длинные и короткие стуки, издаваемые Кермишом, были полной неразберихой, не означающей ровным счётом ничего. Или – почти ничего. Для членов бригад же Счастливчика это был своеобразный позывной, подтверждение, ответ на кодовое слово.
   «Кто ты? Представься», – простучал Счастливчик.
   «Кронгер. А ты?»
   Счастливчик открыл рот. Ба! Удача была полностью на его стороне. Самый верный член бригад, почти правая рука.
   «Кермиш.»
   «Неужели? А я думаю, почему мне везёт?»
   «Поясни», – не понял Счастливчик.
   «Через стену со мной поселён Супран. Далее – Трео. И так далее».
   Вот это поворот! Кермиш почесал висок. Все знакомые лица, неплохо.
   «Дальше ещё кто-то из наших, – стучал Кронгер. – Не успел расспросить. Но факт в том, как я понял, где-то дюжина комнат – все знакомые».
   «Замечательно, – ответил Кермиш. – Теперь слушаем указания».
   «Да».
   «Узнай сколько именно комнат? И кто в них живёт? Также передай всем нашим, чтобы завтра были очень внимательны. Вечером, я уверен, мы снова будем в этих комнатах. Всё, что произойдёт завтра – мне перестучишь».
   «Хорошо».
   «Всё, до завтра».
   Счастливчик лёг обратно на кровать:
   «Нет, всё же не зря он носил такое прозвище. Ох, не зря!»

   Егор в спешке переключил визор на тепловой режим.
   – Отделение! – заорал младший сержант. – Отбросить визоры! Полагаться только на себя!
   Смирнов резко откинул очки на затылок:
   «Странно, визоры, предназначенные улавливать тепло сквозь бетонные стены, оказались бездейственны против неизвестного тумана».
   Рядом послышался звериный рык. Развернувшись, сержант пустил короткую очередь из автомата, надеясь зацепить волка.
   – Идём на звук! – кричал Егор, – Отделение, группируемся!
   В данной ситуации было жизненно необходимо собраться вместе, в противном случае их шансы остаться целыми заметно сокращались.
   Волк с оскаленной пастью вылетел из тумана. Рыча, зверь прыгнул на Егора, нацеливаясь на шею, но младший сержант, до автоматизма доведенным движением нажал на адреналиновую кнопку. «Ускоритель» – так прозвали её солдаты.
   Адреналиновая кнопка – одно из самых жутких оружий, когда-либо появляющихся у человечества. При её нажатии в кровь посредством пластиковой трахеи, соединяющей солдата с защитным костюмом, впрыскивалось огромное количество химических элементов, благодаря которым и происходило ускорение всего организма, тем самым человеку казалось, что окружающий мир застыл вокруг. Конечно, в дальнейшем, в старости, данное вмешательство очень страшно проявляло себя, в виде неизлечимых болезней, но на всём протяжении использования «ускорителя» никто так и не дожил даже до сорока лет.
   Егор быстрым движением проткнул шею застывшему в воздухе зверю, ударом бёрца направил его в другую сторону:
   «Надо уходить. И желательно всем отрядом».
   Младший сержант побежал. Он всё же рассчитывал на отточенную в тренировочном лагере специфику проведения боя, ожидал подобных действий от подчинённых.
   Перед началом захвата объекта было условлено в экстренной ситуации встретиться в определённой точке. Всё же отделение специального назначения – далеко не восемнадцатилетние сопляки, за спиной каждого, как минимум десяток боевых выходов.
   На месте Егор увидел озирающегося по сторонам Владимира. Солдат, видимо, тоже использовал адреналиновую кнопку, поэтому появлению сержанта не особо удивился.
   – Какие новости? – подбегая, спросил командир.
   – Рината убили, – констатировал Владимир. – Про остальных не знаю.
   – Ясно. Держим оборону минут пятнадцать, а потом уходим, – распорядился Егор.
   Странный эффект, связанный с ускорителем, учёные умы назвали «провалом». Оно всё ещё не было полностью исследовано, из-за чего постоянно разгорались споры в научных, да и не только, кругах.
   Дело в том, что при использовании адреналиновой кнопки биологические часы не переставали идти. Мало того. Механические, либо иные другие часы, находящиеся при человеке, шли обычным ходом. В то время как весь мир, практически, застывал. Но стоило эффекту «ускорителя» пройти, за ним следовал «провал». Неизвестно, какие силы производили данное, но часы возвращались в почти исходное состояние. Добавляя лишь минуты стрелкам или циферблату, которые истекли в реальном времени.
   – Всё, уходим, – скомандовал Егор.
   За отведённые пятнадцать минут так никто и не пришёл. Только замершие в воздухе волки медленно выплывали из тумана.
   Двое солдат побежали. Нужно срочно возвращаться на базу.
   Благодаря «ускорителю» они с лёгкостью оторвались от волков. Егор хотел отдать приказ по отключению адреналиновой кнопки, но внезапно туман рассеялся. Сержант в недоумении замер на месте.
   Многочисленные компасы, навигаторы, встроенные в защитный костюм абсолютно точно указывали им путь. Исходя из их показателей, они должны были находиться в лесу, граничащему с аборигенным городом – Нордором.
   Но на самом деле сержант стоял в неизвестном месте, больше походившем на болото.
   – Егор, – в голосе Владимира чувствовался страх.
   Командир повернул голову на подчинённого. Позади них стояла стая волков!
   – Приготовиться к бою! – сержант покрепче перехватил автомат.
   По телу прошла холодная дрожь, все мышцы разом напряглись и расслабились. Это могло означать лишь одно: «ускоритель» по непонятным причинам перестал действовать!
   Время пошло обычным ходом.
   Звери однородной серой массой ринулись на солдат. Егор сорвал гранату, краем глаза заметив: Владимир также оказался без воздействия адреналиновой кнопки.
   Снаряд попал прямо в гущу волков. Десятки зверей разлетелись в стороны кровавым месивом, но их это не остановило. Волков было слишком много. Сержант не ослаблял огонь ни на секунду, Владимир поддерживал командира.
   Волки, скуля, один за другим падали замертво, но на их месте появлялись другие. Внезапно на Егора напрыгнули со спины. Сержант моментально скинул зверя, добив того очередью, и бросил взгляд назад.
   Сзади точно такой же стаей на них бежали волки:
   «Не может быть! Как?!»
   Лесные звери, проявив недюжинную смекалку, просто-напросто взяли людей «в капкан». Егор не мог поверить в происходящее. Судорожно нажал на «ускоритель»: ничего не произошло!
   – Володь, сзади! – только и успел предупредить сержант.
   Волки настигли их. Польза в автомате отпала, Смирнов перехватил нож. Одному зверю он снёс череп ударом бёрца, другого – посадил на лезвие.
   Да, солдаты специального назначения были далеко не восемнадцатилетними мальчишками, но и их силам имелся предел. Умирая, раздираемый волками, Егор подумал лишь об одной вещи. Младший сержант надеялся, что его дочь всё же родится, ведь погибал Смирнов задолго до рождения своих собственных родителей.

   По тревоге поднятый командный состав, заспанно потирал глаза.
   – У нас появилось срочное донесение, – начал капитан Брословский. – Буквально десять минут назад к нам поступили реестры отделения младшего сержанта Смирнова. К сожалению, судя по ним, никто не выжил. Но есть и хорошая новость. В принципе, из-за неё я всех вас собрал здесь в столь позднее время. Отделение, несмотря на неожиданное стечение обстоятельств, всё же выполнило задание. Ими были присланы не только реестры памяти, но и анализы пеленгатора вместе с объёмной копией объекта. Спешу обрадовать. Объектом является один из тех, за кем тщательно следили наблюдатели, так что ошибки быть не может. Александр Добролюбов вычислен.
   Офицеры заметно приободрились.
   – Объектом оказался некий юнец по имени Биф, – предвидя возмущение, Брословский сразу отрезал, – Не знаю, каким образом Добролюбов добился данного эффекта, но факты на лицо. Пеленгатор уловил сходство их мозговых волн, обозначив в пятьдесят процентов. Также, временами, как мы все знаем, число увеличивается на некоторое время до семидесяти-девяноста. Повторюсь: мне пока непонятно, каким образом Добролюбов помолодел, либо изменил мозговые волны, но с уверенностью в девяносто девять процентов смею заверить: Александр Добролюбов, или как он назвал себя сам в этом времени – Тарон и Биф – одно и то же лицо. Поэтому завтра мы начнём действовать. Аборигенное население, сотрудничающее с нами под командованием Лария, будет отправлено в Нордор на поимку самки-арахнида. Туркменов, их экипировка и обязательное употребление капсул ложится на твои с прапорщиком Бердяевым плечи.
   – Есть, – отрапортовал лейтенант.
   – Что касается простых жителей, то используем их, как и намеревались, пусть поработают на благо будущего. Ничего страшного, – махнул рукой капитан. – Оцепление с города ни в коем случае не снимаем, нельзя позволить арахнидам разойтись по миру. Лейтенант Глыба.
   – Я, – отозвался Олег.
   – Ваша рота завтра, после обеда будет отправлена в погоню за Добролюбовым. Сейчас я отошлю Вам реестры отделения Смирнова, посмотрите их, чтобы знать, к чему готовиться.
   – Будет выполнено!
   – Надеюсь, Олег, ты понимаешь: от исхода выполнения задания зависят не только наши карьеры, но и жизни в том числе.
   – Я не подведу, – Олег гордо погладил голубую тельняшку. – Алексей, ты же знаешь меня.
   – Да, – согласился Брословский. – Знаю.
   Лейтенант Олег Глыба, в отличие от большинства офицеров, свою карьеру начинал с рядового. Не было никаких кадетских корпусов, никаких школ, где якобы тяжело молодым парням. Не было срока в пять лет ради двух звёзд.
   Олег начинал с самого низа, он знал военную службу изнутри. Стоило отслужить по срочке ему полгода, как разразился международный конфликт. Молодого девятнадцатилетнего паренька в момент со всей ротой бросают в горячую точку. Выжило немного. Контуженный Олег был доставлен в госпиталь, а оттуда – прямиком, еле окрепшего, на очередную бойню.
   Пять лет ради двух звёзд. Пять лет в кадетской школе ради двух звёзд. Или пять лет в окопах, сжимая в руках оружие, закапывая товарищей, ради спокойствия близких, Родины. И как итог – две звезды. Есть разница?
   – Знаю, – повторил Брословский. – Знаю… Всем всё ясно?
   Офицеры закивали головами.
   – Тогда, – разрешил Алексей, – расходимся.
   Капитан Брословский смотрел, как командный состав лениво покидает кабинет. Да, перед ними стояла огромная миссия, ведь если что-то пойдёт не так, то будущее… Вернее, их настоящее, кардинально изменится, и рождённые дети, на самом деле, возможно, никогда не появятся на свет, не увидят красоты мира.
   Александр Добролюбов хоть и слывёт безумцем, но всё равно – понимает это. Потому и скрылся в Нордоре. В городе, который должен, согласно истории, исчезнуть с лица земли вместе с окрестностями. В ином случае – будущее изменится, и его любимый двор никогда не осветит яркое солнце.

   Гивус нежно смотрел на спящую на его руке Мелинду:
   «Милая, – негласный король любил её, не смотря ни на что. – Спасибо Тарону за его девочку. За счастье. Спасибо».
   Гивус помнил, словно всё было вчера.
   Поздно ночью Тарон пришёл к нему с младенцем на руках. Он был взволнован, напуган чем-то.
   – Гивус, мальчик мой, – сказал тогда он. – Ты хочешь покорить весь мир?
   Зная о безумствах Тарона, Гивус ответил:
   – Может, поговорим об этом завтра? – надеясь, что с утра негласный король Нордора вновь придёт в себя, как часто случалось.
   – Нет, – Тарон помотал головой. – Я ухожу. Сейчас. Так тебе нужен мир?
   – А кому – нет? – усмехнулся Гивус.
   – Тогда слушай…
   В эту ночь холодный впервые увидел Мелинду, ей было около двухсот дней. Тарон всё рассказал: о настоящем облике, о её способностях, попросив лишь взамен хранить Мелинду, как зеницу ока.
   Гивус согласился, Тарон отдал младенца и ушёл. С тех пор колдуна никто не видел.
   Признаться честно, Гивус вначале побаивался ребёнка. Чуть позже страх пропал, но чувство омерзения было велико. Лишь мечта о возможном господстве заставляла Гивуса воспитывать девчонку. Но потом гадкий утёнок превратился в прекрасного лебедя, из худощавой, вызывающей омерзение девчонки, Мелинда стала будоражащей девушкой, с прекрасными чертами лица, возбуждающими изгибами тела, нежнейшей кожей. Даже её перевоплощение стало некой изюминкой.
   Да, в начале это было просто влечение, желание, но затем – появилась любовь.
   Гивус всё ещё не мог понять: как это случилось? Найти переходный период? Да и к чему?
   Гивусу с Мелиндой было хорошо. А остальное – неважно.

175 день 900 год

   Проснувшись, Биф не сразу открыл глаза. Хотелось ещё понежиться, полежать, а получится – поспать не мешало бы.
   Вчерашний день сильно измотал юношу. Сначала поход, затем – битва с монстром, бегство, странное послание Тарона, ночное нападение, Серина… Кстати, о ней.
   Незнакомка появилась вслед за стаей волков.
   Опешивший Биф с ужасом смотрел, как звери бегут на них. Инстинктивно сжав зубы, юноша поднял руки, закрыв Роксану спиной. Август, успев схватить шпагу, хищно наставлял её в сторону волков. Алхимик вытащил неизвестно откуда какие-то склянки. Ваня, Авелина, Снежок, Ратрон – все готовились подороже отдать свои жизни, даже Уродец, встав дыбом, шипел.
   Волной несущиеся волки, к удивлению, обегали их стороной. У зверей была иная цель – странные незнакомцы.
   – Не бойтесь, – произнесла Серина. – Они вам ничего не сделают.
   – Ты кто такая?! – прокричал усач.
   – Неважно пока, – ответила женщина. – Пойдёмте ко мне в дом, там я всё расскажу.
   Все вопросительно посмотрели на Августа.
   – Пойдёмте, – положив шпагу в ножны, ответил альбинос. – Тут всё равно небезопасно.
   Доверившись Белому ландышу, они пошли за незнакомкой. Дом Серины оказался недалеко. Рассудительный Август решил отложить до утра все разговоры, хозяйка охотно согласилась, быстро найдя каждому по кровати. На этом вчерашний день закончился.
   Отчётливо осознав, что уже не уснёт, Биф открыл глаза. Со стороны захлопнутой двери доносились голоса. Тихо одевшись, юноша стал подкрадываться к выходу, прислушался.
   – Так вот. После того, как она распустила слух про моего батьку, – голос Вани нельзя было ни с чем спутать, – он решил ей отомстить. А отец-то мой был единственный в то время печник, все к нему с поклоном шли. Во-о-о-от, – усач на миг замолчал. – Как-то ночью мой батька залез к ней на крышу да и прикрыл печную трубу стеклом. Что тогда было? Смешно вспомнить. Сейчас расскажу. Прибежала она к отцу. Мол, так и так, дым весь в дом идёт, посмотри, пожалуйста. А он – ничего не получится. Извиняйся при всех, мол, тогда посмотрю.
   – И что? – спросила Авелина.
   – Прощения просила у отца на общем собрании. Крас-с-с-сная была. Из дома потом седмицу не выходила.
   Биф открыл дверь. Все, включая Серину, уже проснулись.
   – Встал? – усач улыбнулся. – Это хорошо, а то мы уже будить собирались. Вот, жребий тянули, Роксане выпало.
   Девушка вмиг покраснела.
   – Да шучу, шучу, – отмахнулся лавр. – Знакомься давай с нашей спасительницей. Серина – будущая жена Уродца.
   – Альфреда, – поправила женщина. – А не Уродца. Его Альфред зовут.
   Биф потупил взгляд. Чего? Кто? Какая жена? Аль… Альфред?
   Улыбающийся кот сидел на коленях у Серины, радостно повиливая хвостом.
   – Брррр, – встряхнул головой Биф.
   – Сейчас поделюсь с тобой, мой юный друг, – Уродец был чрезмерно любезен. – Как все знают, некий ведьмак заколдовал меня. Я научился говорить, но вот с противоположным полом вышла загвоздка. Мне ничего не оставалось делать, как уйти, – кот склонил голову. – До того случая я питал некую страсть к живущей со мной кошке – Серине. Но после превращения… кх-кх… сами понимаете.
   – Но стоило Альфреду уйти, – подхватила Серина, – наш хозяин снова напился и превратил меня в женщину, – на её щеках проступил румянец. – Как всегда, неудачно. В общем, мне по-прежнему нравятся коты. Тогда-то я и решила отыскать Альфреда, надеясь, что мы будем вместе.
   – Одним словом, Серина чисто случайно увидела вчера нашего… – усач посмотрел на женщину, – … Альфреда и благодаря ей мы живы. Спасибо, спасительница наша.
   – Ой, не стоит, – Серина прикрыла лицо ладонями. – Это вам спасибо, что сберегли для меня любимого, – она нежно поцеловала Уродца в макушку.
   Кот закатил глаза от удовольствия.
   – «Серина!» – пронеслось в голове Бифа. – «А не та ли она Серина, о которой упоминал Тарон? Нужно проверить».
   – Так, – произнёс Август. – Я всё понимаю, но, извините, давайте решим о дальнейших действиях.
   – Да, я согласен, – поддержал его Ратрон.
   – Предлагаю сегодня после обеда отправиться в путь. Не стоит медлить, нет полной уверенности, что ночные гости не появятся больше.
   – Эти, – Серина посмотрел на Августа, – не появятся, я обещаю.
   – Они не могли действовать одни, – не согласился Ратрон. – К тому же, в Нордоре полно некромантских отродий. Нужно уходить, и чем дальше, тем лучше.
   – Я того же мнения, – произнёс Ваня. – У нас, в Белийских топях, безопасней, а оттуда, если кто захочет, можно без особых проблем попасть в соседние державы.
   – Значит, решили, – постановил Август. – Кстати, Биф, тебя не терзают сомнения, что ночные гости пришли именно за тобой?
   – Терзают, – признался Биф. – Но, сами понимаете: я ничегошеньки не знаю о своём прошлом. Какие-то видения. Письмо Тарона. Люди в странных доспехах, – он развёл руками.
   – Ясно, – Август задумчиво погладил волосы. – Бергер сказал, что твоё прошлое тянется с Белийских топей. Думаю, там мы и найдём подсказку.
   – Хорошо бы, – понуро ответил Биф.
   – Не сомневайся, – альбинос встал. – Серина, ты упоминала какой-то горячий источник.
   – Да, да, да, – девушка улыбнулась.
   – Позволь, мы перед дорогой искупаемся в нём.
   – Конечно. Плескайтесь, сколько захотите.
   – Спасибо, – поблагодарил Белый ландыш. – И ещё. Подумайте с Альфредом над моим предложением. Здесь отнюдь не безопасно.

   Ларий, облачённый в доспехи мраков, величаво окинул взглядом своих собратьев – теней. Вот и наступил решающий бой. Сегодня они встретятся лицом к лицу с арахнидами.
   Тени были поделены на отряды. Первыми в атаку должны броситься спецназовцы бета, снося Таурусов массой, они причинят непоправимый урон. Альфа со своей неуловимой скоростью добьют раскиданных арахнидов. А гамма, подобно хамелеонам, слившись с окружающим миром, будут исподтишка расправляться с монстрами.
   Но даже если допустить, что Таурусы окажутся намного сильней, последний отряд – омега – окончательно расправится с ними. Ларий в этом не сомневался. Ведь нынешнее поколение омеги – не просто совмещение всех трёх техник, как было при Тароне, а намного большее. Каждый боец обладал специфическими особенностями. Кардинально отличающимися друг от друга. И всё благодаря появлению русских солдат, как назвали сами себя мраки.
   Это случилось около семнадцати лет назад.
   Ларий, решив посвятить себя изучению техники теней, ушёл в Вендетские горы, где и создал некую школу – лагерь по обучению спецназовцев.
   Всё шло своим чередом. К нему приходили люди, многим он отказывал, единицы – принимал. С раннего утра и до позднего вечера изнурял тела будущих теней, обучал, не забывая совершенствовать собственную технику.
   Но однажды над тренировочным лагерем возникла огромная чёрная сфера, из её зияющего нутра стали выпрыгивать человекоподобные существа. Тени, не задумываясь, атаковали их, но результат, к сожалению, оказался плачевным.
   Даже сам Ларий ничего не смог им противопоставить – настолько существа были сильны. Спецназовцев взяли в плен. Несколько дней их методично избивали, пока, наконец, один из них не вызвал Лария.
   Состоявшийся разговор напрямую определил судьбы теней. Мрак сделал предложение, от которого Ларий был не в силах отказаться. Русский солдат пообещал обучить спецназовцев новым тактикам боя, а взамен попросил помощи в освобождении Нордора от врагов, спасении жителей.
   Ларий недоумевал. Зачем? Он, и так бы однозначно не бросил нордорцев в беде. Ведь даже сам Тарон создавал спецназовцев именно для этой цели.
   Поэтому Ларий, не долго думая, согласился, тем более что помощь нужна была где-то через пятнадцать-двадцать лет…
   С тех пор отряд омега изменился. Он стал намного сильнее.
   – Монтес, строй всех, – приказал Ларий. – Сейчас все получат оружие, – Монтес непонимающе посмотрел на него. Ларий пояснил, – На всякий случай, вдруг пригодится.
   Хотя, если честно, Ларий сам сомневался в надобности оружия. Спецназовцы и так справятся с арахнидами, тем более если учесть, что многих они убили ещё в утробе. Кого собственными руками – Харам; других через посредников – Литак. Общим числом получилось около трёх десятков. Неплохо за несколько дней, причём убийц никто не смог вычислить: чистая работа!
   – Подходим по одному, – подал голос появившийся мрак. – Получаем оружие, проглатываем пилюлю, уступаем место другому. Надеюсь, всё пройдёт быстро, ведь никому неохота тянуть кота за хвост? Верно? – шутку никто не оценил. – Ладно, – посуровел мрак. – Начали!
   Первым пошёл Ларий.

   Авелина с Роксаной первыми пошли опробовать горячий источник. Август, Ратрон и Ваня покинули дом, решив подышать свежим воздухом, Снежок куда-то убежал. А Уродец (или Альфред?) с гордым видом попросил выйти Утлера, дабы поговорить с алхимиком о «важном деле».
   В комнате остался лишь Биф да Серина. Немного помолчав, собираясь с силами, юноша всё же решился:
   – Серина, а ты была знакома с Тароном?
   – К чему такой вопрос? – не поняла женщина.
   – Ну, понимаешь… – смутился он, – … как бы объяснить, не знаю. Не подумай неправильно, но, – Биф закусил нижнюю губу, – Не могла бы ты посмотреть на мои запястья?
   Серина изменилась в лице. Посуровев, она подошла к юноше.
   – Покажи, – приказным тоном сказала хозяйка.
   Биф вытянул руки. Серина обхватила запястья, пристально посмотрела на них. На мгновение юноше показалось, что зрачки у женщины вновь сталь кошачьи.
   – Это ты, – отпустив руки, расслабленно произнесла Серина. – Извини, просто я должна была удостовериться, что ты именно тот, о ком упоминал Тарон.
   – А кто? – надеясь получить ответ, спросил Биф. – Кто я?
   Серина покачала головой:
   – Я ничего не знаю, мне Тарон не удосужился объяснить. Просто попросил передать одну вещь – и всё.
   Биф расстроено вздохнул:
   – Жаль.
   Женщина развела руками:
   – Я здесь бессильна… Сейчас, подожди немного.
   Серина покинула комнату. Биф, сгорая от нетерпения, остался ждать. Вспомнилась строка из записи Тарона: «… в ней лежит ключ к твоему прошлому…». Интересно, что это?
   Юноша терялся в догадках. Таинственная вещь, о которой никто не должен знать. Ужасный механизм? А может, алхимический камень? Или записка, в которой рассказано о его прошлом? Всё возможно. Ничто не исключено.
   Вошедшая Серина прервала ход мыслей Бифа.
   – На, держи, – женщина протянула юноше нечто маленькое, обёрнутое бумагой. – Тарон просил мне никому не говорить о вещи, я исполню его просьбу. Можешь не волноваться…
   Серина бросила взгляд через окно на улицу. По-барски переваливаясь, Уродец волок по земле тушу убитого оленя. А за ним, ухмыляясь, шёл Утлер.
   – …извините, мне нужно похвалить своего героя, – закончила фразу хозяйка, бросившись навстречу коту.
   Биф остался один. Он бережно развернул бумагу. Таинственной вещью оказался небольшой бутылёк с иссиня-чёрной жидкостью. Юноша почесал затылок. Мда. Каким, интересно, образом связано его прошлое с этой склянкой? Хотелось бы знать.
   Биф завернул бутылёк, осторожно спрятал во внутренний карман. Теперь вставал вопрос: «Что дальше делать?» Тарон дал прямое указание после встречи найти некую Мелинду, живущую у негласного короля Северной Четверти. Но вот незадача. В Нордор сейчас нельзя. Да и Биф, если честно, сомневался, что Гивус или Мелинда ещё живы. Нет. В Нордор он точно не пойдёт… По крайне мере, сейчас.
   Смеющиеся девушки появились в комнате.
   Биф посмотрел на Роксану. На его лице появилась улыбка. Порозовевшая Роксана, такая нежная, такая родная… Один её вид вызывал у юноши чувство умиления, счастья, захотелось подойти к Роксане и обнять её…
   Биф из последних сил удержался. Нет, нельзя. Почему? Юноша не мог объяснить.
   – Биф, сходи искупайся, – посоветовала Авелина. – Вода – просто чудесная!
   – Хорошо, – ответил он.
   – Сходи, не пожалеешь, а мы пока прихорашиваться будем.
   Биф остался один, мысли снова вернулись в прежнее русло:
   «Хорошо, в Нордор он сейчас не пойдёт. Допустим. Но Тарон писал, что и с лаврами ему видеться не стоит. Почему же? Хотя Август говорит об обратном. Мол, именно в Белийских топях и лежит разгадка о его прошлом. Что делать?»
   – Э-эх, – махнул рукой Биф. – Пойду-ка искупаюсь, а там что-нибудь да придумаем.
   Юноша вышел из комнаты, проследовал в сени. Дверь в горячий источник была большой, массивной, обитой шкурами. Биф с натугой её открыл. Изнутри пошёл тёплый пар.
   Юноша, плотно закрыв за собой, присел на одну из скамеек. Непосредственно перед источником была небольшая комната, что-то вроде предбанника. Биф принялся раздеваться, отметив на скамье плащ с фибулой в виде ландыша. Что ж, вдвоём веселее будет. Аккуратно сложив одежду, юноша прошлёпал ко второй двери, не задумываясь распахнув её, вошёл.
   По телу прошло расслабляющее тепло. Горячий источник был невообразимо красив!
   Пол, устланный жёлтыми гладкими досками, приятно щекотал нос запахом свежей древесины, стены и потолок, словно вытесанные из глыбы, поблёскивали, а сам источник, представляющий собой огромный чан с бурлящей водой, был выложен из камня. Позади него росло чудное растение с широкими веерообразными листками.
   Налюбовавшись красотой источника, Биф начал подходить к воде. Альбинос, прикрыв глаза и запрокинув голову назад, расслабленно сидел к юноше спиной.
   – Август, двигайся, я решил тебе кампанию составить, – весело произнёс Биф.
   Вздрогнув, Белый ландыш повернулся в сторону юноши. От удивления у Бифа отпала челюсть, и лишь спустя несколько мгновений он в спешке одной рукой закрыл себе глаза, а другой… то, что ниже пупка.
   У Августа была маленькая, но всё же женская грудь!
   – Извини, – опешил Биф. – Я не…
   – Успокойся, – вздохнула Белый ландыш. – Я понимаю.
   – Так ты… – никак не мог сформулировать речь юноша, – … или это…
   – Да, я – женщина, – подтвердила догадку Август. – Просто скрываю это от всех.
   – А… Зачем?
   Белый ландыш, тяжело вздохнув, вылезла из источника. Смущённый Биф мгновенно развернулся, уставившись лицом в стену.
   – Тебе не понять, – проронила Август (Августина?)
   – Возможно, – согласился юноша. – Но… но… я попытаюсь.
   – Вряд ли, – послышались удаляющиеся шаги. – Простым людям не понять меня.
   Юноша склонил голову:
   – Знаешь, – из глаз Бифа потекли слёзы. – Я очень хотел бы стать простым. Обычным человеком, как всё. А не пришлым без прошлого, без рода. Простым, понимаешь?
   Августина остановилась:
   – Я люблю Авелину, и… – чувствовалось, что ей тяжело говорить, – …я – женщина, – усмехнулась. – Знаешь, Биф, любовь порой принимает странные формы. И поэтому я готова всю жизнь оставаться мужчиной, лишь бы иметь возможность видеть Авелину. Слышать её голос. Быть рядом. Понимаю, что нам не суждено жить вместе, растить детей, понимаю. Но от этого не легче. Я люблю её, – Августина подошла к двери. – Только никому не говори об этом.

   Над столом возник портал. Капитан Брословский, находившийся один в конференц-зале, увидел как всегда серьёзного генерала армии Лаврентьева.
   – Здравия желаю, Валентин Алексеевич, – поздоровался Алексей.
   – Добрый день, – поприветствовал капитана генерал. – Ну что, какие известия?
   – Новости хорошие, Валентин Алексеевич, – ответил Брословский. – Нами был найден человек со схожими волнами мозговой деятельностью.
   – Добро, добро, – похвалил генерал. – Какой процент?
   – Диапазон от пятидесяти до семидесяти, в среднем пеленгатор выдал шестьдесят два процента. Были также сняты объёмные копии. Благодаря техническому отделу выявлены идентичные физиологические признаки. Возможность ошибки приравнивается к пяти процентам. Имеется лишь один неразрешённый вопрос, который не позволяет дать полную гарантию.
   – Слушаю.
   – Объекту где-то шестнадцать-восемнадцать биологических лет.
   – Вот это действительно странно, – насупив брови, согласился генерал. – Вышли всё имеющиеся данные.
   – Есть.
   – Объект, тем не менее, стоит заполучить. Добролюбов очень хитёр – нельзя не доверять результатам пеленгаторов.
   – За ним уже отправлена рота лейтенанта Глыба, – о смерти отделения Смирнова Брословский решил пока умолчать. – В скором времени объект будет у нас.
   – Хорошо, – генерал нервно застучал пальцами. – Группа захвата отправлена на поимку самки?
   – Да, – ответил Алексей. – Аборигенная команда, обученная нами военной тактике, уже ушла. Несколько наблюдателей следуют за ней, так что в любой момент сможем получить информацию о них.
   – Это те аборигенные жители, которым вводили экспериментальные препараты?
   – Да, они.
   – Хорошо. Надеюсь, оцепление не снято?
   – Конечно, Валентин Алексеевич, мы понимаем всю серьёзность задания.
   – Хорошо, если так, – похвалил генерал. – Ничего непредвиденного, надеюсь, не произойдёт. Министерство, наконец, смогло найти общий язык с возмущающимися странами. Был заключён негласный договор. Из него следует, если временные датчики заметят хотя бы малейшее изменение – к вам нагрянут миротворческие отряды, а это, сами понимаете…
   – Да, Валентин Алексеевич, – кивнул капитан. – Понимаем.
   – Так что смотрите. Ни один арахнид, ни один коренной житель не должен выжить после поимки Добролюбова, иначе наше с тобой настоящее изменится. Если не временными потоками, то миротворческими войсками точно. А теперь – исполняй приказы.
   – Есть исполнять!
   Портал исчез.
   Капитан Брословский посмотрел вверх, переваривая полученную информацию. Его взгляд был устремлён ввысь и одновременно в никуда. Алексей думал. И ничего не замечал вокруг. А зря.
   Маленькая зелёная сфера на стене тихонько сдулась. Тонкий волосок, родивший её, быстро, сквозь пористую породу, вернулся к хозяину. Мальчишка лет шестнадцати, являющийся сыном одного из теней, скрипнул зубами. Тонкий волос скрылся под его кожей.
   Что ж, не зря отец с Ларием тренировали его. Не зря утвердили в статусе спецназовца. Не зря оставили в бункере. Не зря…
   Мальчишка в мгновение ока слился со стеной. Нужно срочно догнать Лария и сообщить об услышанном.

   Белийские топи кардинально отличались от жиденького леска, находившегося возле Нордора. На мягкой, покрытой ярко-зелёным мхом земле, от каждого шага путников оставались следы, за какие-то вздохи заполняемые водой. Со всех сторон стояли узловатые скрюченные деревья, покрытые тёмным лишайником, слышались кваканье лягушек и странные завывания птиц, а в воздухе пахло сыростью.
   – Слышите звуки? – спросил лавр. – Это поёт птица, которую мы называем выпь.
   – Её так всё называют, – со знающим видом отметил Уродец, сидящий на плече у Серины.
   Кот с женщиной долго думали: стоит ли идти к лаврам? В конечном итоге они пришли к выводу, что в компании безопаснее.
   Биф шёл рядом с Роксаной, бережно держа её за руку. Девушка постоянно оглядывалась по сторонам, изредка прижимаясь к нему. Идущий позади них Ратрон, радуясь за дочь, улыбался в такие моменты.
   – Говорят, что в топях Белийских, – заговорил Утлер, – очень много неизвестных химических элементов. Есть даже такие, с помощью которых возможно создание философского камня.
   – Хэ-х, – усмехнулся усач. – Насчёт камня не знаю, но пиво хмельное, настоянное на мху, у нас отличное получается: в голову с одной кружки бьёт.
   – Кто про что, а баба про самовар, – высказался кот.
   – Цыц! – улыбнулся Ваня. – Но, если серьёзно, дядюшка Утлер, то есть у нас одна знахарка. Она хоть и слепая, но многое знает про топи, в том числе про хим… – запнулся, почесал затылок, – химические элементы. Могу познакомить. Кстати, – было видно, как глаза лавра заискрились, – она весьма недурна для своих годков.
   – Ваня, – почти удивлённо произнесла Августина, – сваха ты усатая.
   – А что я? – окинул себя взглядом лавр. – Мне ведь главное что?
   – Что? – спросил Биф.
   – Всех вас пристроить. А потом уж и мне можно.
   – Утверждение неудачника, – отпустил едкую реплику кот.
   – Ну-ну, – усмехнулся усач. – Давно ты от разъярённых братьев да отцов по крышам не убегал.
   – Альфред? – Серина вопросительно посмотрела на Уродца.
   – Да кого ты слушаешь, – начал оправдываться кот. – Врёт он всё, посмотри: какая харя хитрая. Вот, честное слово, лжёт, век молока не пить!
   – Ладно, – засмеялась Серина. – Что было до меня – не считается. Но если…
   – Никаких «если», милая, – Уродец лизнул женщину в ушко. – Я тебя люблю и больше мне никто не нужен.
   – Подкаблучник, – подвёл итог Ваня. – Давайте отдохнём малость.
   – Это ещё зачем? – насупила брови Белый ландыш.
   – Дальше пойдём по тайной тропке, – пояснил лавр. – Я давно по ней не ходил, потому не мешало бы тычку взять. На всякий случай.
   – Звучит обезнадеживающее, – прокомментировал Ратрон.
   – Ладно. Ничего не поделаешь, – согласилась Августина. – Давайте отдохнём.
   Путники в момент приняли сидячее положение. Один лишь Ваня, достав нож, отправился на поиски: тычку выбирать.
   Белый ландыш смотрела по сторонам, Утлер с задумчивым видом копошился в своей дорожной суме, Снежок, положив морду на колени Авелине, тихонько сопел. Ратрон же наблюдал за счастливыми парами: Уродец с Сериной, Биф с Роксаной. Бывший негласный король улыбался. Его дочка с сияющим лицом положила головку на плечо юноше. Как заметил западник, она уже два раза за день что-то шептала Бифу на ухо.
   Сердце отца ликовало: неужели ещё немного и Роксаночка заговорит?!
   – Это ещё что такое?! – послышался голос лавра.
   Все, не сговариваясь, рванули к усачу, на ходу вытаскивая оружие. Лавр стоял с выструганной уже тычкой, посматривая вниз, в густую траву, в которой что-то лежало.
   – Что случилось? – подбегая к усачу, спросила Августина.
   Ваня ткнул пальцем вниз и, Белый ландыш посмотрела в указанном направлении. В густой траве застыла мёртвая сцена.
   Труп мужчины, точнее старика, лёжа на спине, удерживал над собой на лезвии меча мёртвое тело странного существа. Августина присела, но тут же вскочила на ноги. Рядом с ними покоился в позе эмбриона труп ребёнка, на вид годков десяти. Ратрон от ужасной находки открыл рот. Роксана, отвернувшись, прижалась к Бифу.
   Без вести пропавший негласный король всего Нордора и великий ведьмак был мёртв!
   Повисла тишина.
   Биф, не осознавая, в чём дело, с непонимающим взглядом смотрел на угрюмые лица Ратрона и Белого ландыша.
   Выждав паузу, он спросил:
   – В чём дело? Кто эти люди?
   Августина, проведя рукой по волосам, ответила:
   – Это, мой мальчик, Тарон. Мужчина, который, собственно, и спас тебе жизнь.
   – А ребёнок?
   Белый ландыш отрицательно качнула головой.
   – Про него никто точно не скажет, – Ваня нагнулся над не успевшими разложиться телами. – Но с уверенностью могу заверить: умерли они где-то дня два назад. Ребёнок, видимо, от страха, а вот Тарон – отравлен ядом Болотника. Видите существо? – все кивнули. – Истощённое тело, перепонки, гребень на голове – всё указывает на преклонный возраст Болотника. Даже не знаю, по какой причине существо вышло из норы? Кто вынудил? Непонятно. Но факт остаётся фактом.
   – И много таких чудес обитает у вас? – спросил Ратрон.
   – Когда-то Болотники жили в Белийских топях, но лавры их почти всех истребили. Агрессивное слишком животное…
   – Не дождался, значит Тарон, – с горечью в сердце прервал Утлер.
   – Но как… – Биф запутался, – … он ведь о помощи просил… обещал помочь с прошлым…
   – Не волнуйся, Биф, – успокоила Августина. – Теперь твоё прошлое – дело чести. Я уверен, что ты как-то связан с Тароном, возможно, ты его сын. Но пока нам нужно добраться до лавров. За нами выслана погоня.
   – Надо уходить, – согласился Ратрон. – Но не оставим же мы тела здесь?
   – Что ты предлагаешь? – Августина подняла бровь.
   – Давайте похороним. Или возьмём с собой, а после – предадим земле, – ответил Ратрон.
   – Сейчас хоронить – времени нет, а с трупами не сможем пройти по топям.
   – Но…
   – Я могу предложить, – подал голос Ваня. – Если так хотите похоронить трупы, у меня есть вариант. Положите в топи, болото быстро примет их.
   – Разумно, – согласилась Августина. – Ты, надеюсь, не против таких похорон, Ратрон?
   – Это лучше, чем ничего, – ответил западник.
   – Тогда приступим.
   Белый ландыш с Ратроном бережно подняли труп Тарона; Биф с Ваней – ребёнка, и в полном молчании понесли к болоту…
   Трясина медленно, но верно принимала мертвецов. Биф, прекрасно понимая, что потерял ещё одну нить прошлого, прижимал к себе Роксану. Девушка перестала плакать, но всё равно не убирала голову с груди юноши.
   Биф смотрел на спутников. Ему показалось на некоторое время, что глаза Августины и Ратрона наливаются слезами. Тарон для них очень многое значил.

   Гивус с улыбкой смотрел на обнажённую Мелинду. Она была так прекрасна! Ни одного изъяна, словно Бог красоты решил создать равную себе, дабы ослепила она весь мир.
   Женщина оторвала от виноградной кисти одну ягоду и положила в рот:
   – Милый, у меня много новостей от детей наших. Хороших и плохих.
   – Я весь во внимании, любимая.
   – С каких начать?
   – Давай с хороших, радость моя.
   – Ладно, – Мелинда на коленях подползла к Гивусу, присела рядом, прижалась к нему. – Дворец монарха полностью очищен, как и весь Нордор. Также найдено убежище, где прячутся люди.
   – Это всё?
   – Да, дорогой, – женщина вздохнула. – Плохих новостей побольше. Во-первых, пришлось убить Базура…
   – Ну, это не плохая новость, – Гивус обнял Мелинду. – Не расстраивайся, любимая.
   – Также была убита погоня, отправленная за Белым ландышем. Помимо этого, Нордор окружён странными людьми в неизвестных доспехах. Они очень сильны, хотя и смертны.
   – Что-то ещё? – Гивус помрачнел.
   – Да. Отряд таких людей направляется к нам. Следует принять бой, поэтому предлагаю нам одеться и выступать.
   – Они правда очень сильны? – взволновался Гивус.
   – Правда, – улыбнулась Мелинда. – Но только по сравнению с теми детьми, которые сейчас на поверхности.
   Негласный король, улыбнувшись, поцеловал женщину. Но ведь такого не бывает? Красивая, умная, любимая, драгоценная, единственная, родная – всё это одна женщина. Причём, его!

   Отряд теней без проблем вошёл в Нордор. Странно, Ларий ожидал яростного сопротивления. Но оного не было.
   Изредка попадались Таурусы, но от них легко избавлялись. Медлительный арахнид – не соперник быстрым альфа. Ларий уже начал терять бдительность. Отряд омега вышел на передний план, возглавляя спецназовцев. Тени оставляли за собой тела Таурусов.
   Монтес, идущий рядом, шаркал сапогами, поднимая пыль. Несколькими движениями рук он превращал её в маленький вихрь и затем – отправлял вперёд. Такое пылевое создание могло не только передать картину о том, что вдалеке, но и с лёгкостью разорвать на куски человека.
   – Ларий, – окликнул его Монтес.
   – Да.
   – Впереди нас ждёт радушный приём, – предупредил тень. – И, как я понимаю, встречает нас твой хороший знакомый. Не желаешь его обрадовать?
   – Я не против. Позабавимся.
   Ларий вмиг сменил облик, и перед отрядами предстал Брандэ.
   – Так, всем приготовиться, – скомандовал Ларий. – Сейчас я поговорю с товарищем, потом – омега отходит назад, остальное всё по плану. Приготовились!
   Тени вывернули на обширную улицу. Им навстречу шла орда Таурусов, возглавляемая сидящим на одном из арахнидов Гивусом.
   – Склоните головы! – произнёс негласный король. – И я позволю каждому из вас прожить некоторое время! Позволю стать одним из наших детей!
   – Ой, как здорово! – Ларий хлопнул в ладоши. – Вы само великодушие.
   – Брандэ?! – Гивус открыл рот от удивления, завидев Лария.
   – Да, это я. По крайне мере, был им последние дней тридцать.
   Спецназовец улыбнулся.
   Ещё в самом начале операции было принято решение о внедрении теней во многие закрытые общества и на высокие должности. Одну из важнейших ролей выполнял Ларий, став приближённым Гивуса – актёром Брандэ. Устранение советника не составило труда для многоопытного спецназовца, сложнее было после смерти вынуть его воспоминания из головы и поместить в свою. С помощью аккуратнейшей операции по извлечению, в память тени были добавлены все моменты биографии Брандэ, поймать его на сопоставлении фактов было невозможно. Природная харизма и актёрское мастерство Лария помогли ему оставаться неузнанным до настоящего момента.
   По сути дела, именно теням и было необходимо столкновение всех королей с монархом. Они тем самым надеялись убрать арахнидов перед последней битвой, ведь чем быстрей они избавятся от Таурусов – быстрей исчезнут русские отряды. Защитить нордорцев от существ, да найти какого-то беззаконника.
   Не будет Таурусов – половина дела сделана. А беглеца найти – раз плюнуть. Да, они всё продумали.
   Взрывной механизм, благодаря обману Кельмута-Монтеса, находился внутри самки. Детонатор – в руках Алексея, так что, если что-то пойдёт не так – Мелинда исчезнет в момент. «Смерть Брандэ» было плёвым делом – спасибо Густаву Ужасному. Он всё же сослужил неплохую службу. Его труп так пригодился при имитации смерти советника! Ведь не отличишь: это обгоревшее тело Брандэ или какого-нибудь оборванца?
   – Бета, вперёд! – приказал Ларий.
   Тени, не медля, понеслись на Таурусов. Омега переместилась в задние ряды, уступая непробиваемым место. Арахнид, на котором восседал Гивус, скрылся за ряды других монстров. Завязался бой!

   Олег сравнил показания датчиков, улыбнулся. До цели оставалось не так уж далеко, буквально несколько минут. Конечно, лейтенант всем своим нутром не любил адреналиновую кнопку, но по-другому догнать цель они были не в силах.
   Олег перед боевым выходом дополнительно изучил материал, полученный от отделения Смирнова. Мягко говоря, он был удивлён сложившимися обстоятельствами. Странный туман, разумные волки, несрабатывание «ускорителя» – не радующий список.
   Но, как бы там ни было, его рота подготовилась, и вряд ли эти неожиданности настигнут их врасплох.
   – Осторожно! – прикрикнул Олег на двух солдат, несущих небольшой ящик.
   Рядовые не маленьких размеров из последних сил передвигали ноги. Деревянный ящик постоянно качался из стороны в сторону, а изнутри доносилось сопение.
   – Сменить их, – приказал лейтенант. – А то ещё уронят.
   – Есть, – ответил один из командиров отделений.
   Рядовые тут же сменились. Из ящика послышались фыркающие звуки, обитатель деревянного убежища был недоволен.
   – Какой-то он разговорчивый, – решил приободрить солдат Глыба. – Обычно присоска молчит, а тут – на тебе: всё фырчит и фырчит.
   Датчик замигал.
   – Выключить «ускоритель», – моментально приказал лейтенант. – Мы у цели. Действуем строго по плану. Главное – юнца оставить в живых.
   Адреналиновая кнопка перестала действовать, и произошёл провал.

   Утро Кермиша желало оставлять лучшего.
   Молчавший всю ночь цилиндр внезапно противным режущим слух голосом заговорил:
   – Всем проживающим в блоке С-1 немедленно приготовиться к рабочему дню. Одеться и ждать, как откроют дверь.
   Повисла тишина.
   Счастливчик поднёс к лицу ладони. Жутко хотелось спать. В голове мелькнула крамольная мысль:
   «А, может, к бесу их?» – но тут же исчезла. – «Нет, надо вставать. Сейчас не то положение».
   Заставив себя сесть на кровати, Счастливчик, не открывая глаз, начал одеваться. За дверью послышались шаги. Потом – скрежет ключа.
   В комнату ударил яркий свет. Стоящий в дверном проёме мрак раздражённо прикрикнул:
   – На выход!
   Кермиш не стал перечить, и, зевая, вышел наружу. Его вместе со всеми послали в узкий коридор, где они выстроились. Один из мраков объявил, что если хотите выжить, то нужно работать. Затем их поделили на отряды по десять-двенадцать человек, рабочие группы.
   Счастливчик с сожалением отметил, что знакомые оказались вне его отряда. Вместе с ним поставили пятерых вендийцев – ничего хорошего это не предвещало. После нескольких наставлений мрака их отправили по рабочим местам, на объекты.
   Как и предполагал Кермиш, нордорцам досталась самая грязная работа. Мастер оружейной техники. Ха! Да мракам, как понял западник, вообще плевать на их профессии.
   – Слушаем меня внимательно, – начал мрак, к которому приставили их отряд. – Ваша задача – очистить данное помещение.
   Счастливчик окинул взглядом фронт работы. Обширная зала, на потолке которой висят грушевидной формы колбы, испускающие яркий свет. На стенах – шумящие короба.
   – Вы должны убрать весь сор, землю. Чистите вот досюда, – мрак носком ботинка прочертил полосу. Слегка раскинул землю. Под ней показалась бледно-розовая каменная плитка. – В углу лопаты, мётла, вёдра. Весь мусор сваливается в одну кучу. Завтра нам нужна чистая комната. Ясно?
   Нордорцы закивали.
   – В полдень принесу обед и проверю. Если что-то меня не устроит: голодными будете. За дело.
   Мрак покинул комнату. В двери щёлкнул замок.
   Счастливчик зевнул, посмотрел на потерянных нордорцев, затем на угол с инструментами. Спать хотелось жутко. Размял плечи и пошёл к инструменту. Нордорцы, ещё четыре человека последовали за ним, но пятеро вендийцев остались стоять.
   Кермиш подошёл к инструменту, взял ведро. Лихо перевернул его и присел, прислонившись спиной к стене! Всё, долгожданный отдых! Четыре нордорца, на мгновение замерев на месте, последовали его примеру. Счастливчик уже начал засыпать…
   – Эй, слышишь, вы чего расселись?!
   Кермиш открыл один глаз: пятеро вендийцев озлобленно смотрели на них. Всем им было около двадцати лет. Счастливчик напряг память. Нет, они ничего не значат, даже если и занимались беззаконием, то выше шестёрок не поднялись.
   – Не поняли?! – вендиец начал подходить к ним. – Слышали, что сказали? Убрать комнату! Взяли вёдра, лопаты и – за дело! Быстро!
   «Горцы», – скрипнув зубами, подумал Кермиш.
   – С какой стати мы должны что-то делать? – ответил нордорец.
   – Чего?! – вендийцы впятером двинулись на него.
   – Глухой, что ли? – мужчина встал. – Вам надо, вы и работайте.
   Горцы подошли к нему.
   – Последний раз говорю. Встали все и начали работать.
   – Да пошли вы.
   Вендийцы разом накинулись на нордорца. Тот ничего не смог сделать. Кермиш окинул всех взглядом, никто даже не шелохнулся:
   «Трусы. Встали бы все, Счастливчик бы тоже поднялся. А так, ради горстки ничтожеств, уж увольте. А за себя – постою».
   Нордорец, прикрыв лицо руками, еле стоял на ногах.
   – Взяли лопаты, мётла! – повторил горец. – Или на тот свет торопитесь?
   Трое мужчин, молча, с неохотой встали с вёдер и пошли за инструментами. Даже избитый нордорец направился вслед за ними! Кермиш печально вздохнул. Что ж, он-то надеялся, хоть кто-то поддержит его.
   – А ты чего расселся?
   Ну вот, теперь добрались и до него.
   – А что? – не открывая глаз, спросил Счастливчик. – Почему бы не посидеть?
   – Работать! Иначе не пообедаем!
   – Так помогите им. Что ж вы расшумелись-то? Взяли лопаты, мётла…
   Договорить Кермиш не сумел, из-под него кто-то выбил ведро, и Счастливчик бухнулся на пол.
   – Не понял?!
   Западник поднял голову. Покрасневший вендиец с выпученными глазами смотрел на него.
   – Понял, понял, – пробурчал Кермиш. Четверо уже начали уборку. – Иду.
   Счастливчик подошёл к инструменту. Замер.
   – Ты чего? Уснул?!
   – Да я вот думаю. Что лучше взять-то.
   – Ах, ты… – вендийцы, грозно расправив плечи, пошли к нему.
   Кермиш со всего маху ударил плашмя лопатой в висок самому первому, горец даже не вскрикнул. Второму врезал в нос черенком, вендиец, вереща, присел, и, мотая головой, пытался руками унять кровь. Тем временем трое остановились на месте.
   – И чего вы замерли?! – Счастливчик направил на них лопату. – Давай, подходи. Чего испугались-то?
   – Эй, давай нормально поговорим, – подняв ладони, предложил горец.
   – Чего говорить? Я сказал – не буду. Вам надо – вот и работайте, а я – спать. Что-то не устраивает?
   – Спи, если хочешь, – согласились вендийцы. – Мы видим: ты – нормальный парень. Извини, что так получилось.
   – Хорошо, – Кермиш опустил лопату. – К обеду разбудите.
   – Ладно, – трое сразу закивали.
   Счастливчик пошёл обратно. Ну, вот и всё. Горцы теперь будут считаться с ним. Кермиш, присев на ведро, прикрыл глаза. Рядом положил лопату. Конечно, вендийцы больше не полезут, но кто знает. Всякое бывает.
   Счастливчик без проблем проспал до обеда, и никто не тревожил его сон. Пришедший мрак одобрительно кивнул.
   Каждому вручил по чаше какой-то странной каши, по куску хлеба. Пообещал подойти к ужину и покинул комнату. Как Счастливчик ожидал, вендийцы быстро поделили обед, оставив четырём нордорцам две чашки, но на кашу Кермиша никто не покушался.

   Ларий с удовольствием наблюдал за ходом битвы. Тени вмиг сносили медлительных, неповоротливых арахнидов. Бета стальным тараном опрокидывали Таурусов, втаптывая сапогами их плоть в землю. Альфа акробатическими приёмами добивали выживших, а гамма, слившись со стенами домов, обстреливали арахнидов.
   Ларий изредка кидал в сторону трупов Таурусов ножи. Мёртвые арахниды, пробуждаемые рукой тени, пошатываясь, вставали. Всегда полезно иметь рядом лишних бойцов. Спецназовцы омега недовольно топтались на месте, им не терпелось вступить в бой. Но пока справлялись и без их участия…
   Арахниды внезапно разбежались в стороны. Опьянённые схваткой тени не заметили главного: Таурусы просто ждали, тянули. Ларий в ужасе открыл рот. Откуда? Как?
   Громадные безобразные тела в виде продолговатых шаров медленно шли над землёй, опираясь на восемь лапок. Их колени возвышались над самими существами, напоминая кузнечика, а из пигментной с редкими чёрными волосками кожи на землю текла кроваво-бурая слизь.
   Существа, издавая рёв, открывали пасть с мелкими клыками. Розовый язык выкатывался наружу, хватал первое, что попадётся и засовывал в глотку. Клыки начинали быстро-быстро перемалывать добычу; из краешков рта текла вязкая слюна.
   – Тени, в бой! – заорал Ларий, первым отошедший от шока.
   Бета единой волной рванули навстречу громадным существам, размерами превосходящим человека в сотню раз.
   Медлительные существа не смогут избежать непробиваемого напора бета. Их омерзительные туши не выдержат сокрушительных ударов теней. Альфа, бегущие вслед, на ходу разбрасывали Таурусов. Гамма отстреливали арахнидов, предоставляя Ларию новых бойцов. Всё шло, в принципе, неплохо, но в один миг характер боя изменился.
   Бегущие бета внезапно остановились: кроваво-бурая слизь, порождаемая существами, прочно связала ноги теням. Спецназовцы пытались вырваться из плена. К сожалению, их потуги не приносили результата.
   Дёргаясь, тени падали навзничь. Слизь моментально схватывала их, превращая в неподвижных, ждущих неминуемой участи жертв. Альфа по их телам приближались к существам.
   Обнажив ножи, они решили запрыгнуть на монстров. Толчок, прыжок. Несколько десятков спецназовцев набросились на существ. В полёте они замахнулись. Ножи должны войти в плоть чудовищ, позволив удержаться на них.
   Но лезвие не повреждало податливую, на взгляд, плоть существ. Альфа пытались удержаться, но пигментная кожа оказалась слишком скользкой. Тени падали вниз с существ, прямиком в вязкую кроваво-бурую слизь.
   Гамма, увидев происходящее, направили арбалеты на цели. Болты со свистом летели в монстров, не причиняя вреда. Что произошло со снарядами? Никто не понял. То ли они достигли цели, то ли нет?
   Громадные арахниды, медленно продвигаясь вперёд, языком хватали визжащих теней. Будущее попавших в вязкую слизь предрешено.
   Ларий судорожно сглотнул:
   – Омега, пошли!
   Мёртвые арахниды стеной направились на живых собратьев. Спецназовцы из группы омега разошлись друг от друга в стороны. Для их умений требовалось хоть какое-то свободное пространство.
   Монтес первым показал своё мастерство. Пылевой вихрь стрелой понёсся к существам, раскинув нескольких арахнидов, но увяз в кроваво-бурой слизи. Тень повторил, эффект был тот же. Вихрь не мог дотронуться до существ.
   Другой спецназовец, выхватив нож, полоснул себя по венам. Кровь струёй рванула ввысь, и москитным облаком зависла над хозяином.
   – Дха?! – удивился Монтес.
   Юноша с бордовыми волосами улыбнулся:
   – Недавно изучил, когда фолиант одного некроманта читал. Преобразование крови в пожирающие частицы.
   – А как же твои «живые ножницы»? – запуская пылевой вихрь в Таурусов, спросил Монтес.
   – Наскучили.
   Кровавые тельца по воздуху поплыли на существ. Алое облако соприкоснулось с нечтом, и громадный арахнид взревел. На его пигментной коже образовался внушительных размеров ожог.
   – Они не бессмертны! – вскричал Дха. – Наваливаемся!
   Два десятка спецназовцев. Два десятка различных умений, граничащих с некромантией, колдовством. Два десятка людей, с лёгкостью заменяющих армию небольшой державы, вступили в бой с арахнидами, существами, порождёнными больным разумом некроманта.
   Первый громадный арахнид пал, заливая всё вокруг кровью, за ним – второй. Да, они были сильны, но слишком медлительны. Хотя тени несли значительные потери.
   Отряды альфа и бета были стёрты, и гамма ничем не могли помочь – только отстреливая простых Таурусов. Единственной силой были омега. Мёртвые арахниды на время задерживали живых собратьев, предоставляя теням время проявлять свою технику.
   Ларий понимал:
   «Да, бой этот будет очень тяжёлым! Но если ничего не произойдёт, спецназовцы всё же выстоят, с большими потерями, со многими смертями, но всё же – выстоят!»

   – Вот, здесь начинается тайная тропа, – шёпотом произнёс лавр. – Идти нужно строго по ней. Чуть шаг в сторону – и всё, пиши пропало.
   – А ничего попроще ты не мог найти? – зевнул Уродец.
   – Это самый короткий путь до лавров, – ответил Ваня. – По ней мы к сегодняшнему вечеру дойдём, так что все идём след в след за мной.
   Биф недоверчиво посмотрел на тропу Вани. Перед ним расстилалось обыкновенное болото. Возле зыбучего берега зелёной стеной росли камыши, а далее за ними – мутная водяная гладь, нарушаемая лишь живущими здесь насекомыми.
   – Ваня, – окликнул Биф усача. – А ты уверен? Ну, в тропе-то?
   – То, что она есть – да, – ответил лавр. – Только я не полностью её помню, поэтому мы и взяли с собой чудесную вещь – тычку! – усач поднял вверх палку. Лицо его сияло от радости.
   – Мда, – Уродец не разделял восторга Вани.
   – Пойдёмте, – предложил лавр.
   Усач сделал первый шаг. Его сапог утонул по щиколотку.
   – Не потерял я сноровки! – восхитился собой лавр.
   – Ваня, спешить надо, – произнесла Августина.
   Осторожно тычкой нащупав тайную тропу, лавр сделал следующий шаг. Почесав затылок, повернулся на девяносто градусов, проверил тычкой и снова шагнул. Ратрон многозначительно кивнул головой.
   – Снежок, айда ко мне, – вытянула руки Августина.
   Сумчатый дьявол прыгнул к Белому ландышу. Оказавшись у альбиноса на руках, зверь лизнул её в щёку.
   – Сиди мирно, – приказала Августина. – А то живо – на своих пойдёшь.
   Ваня тем временем сосредоточенно шёл по тропе. Тайная дорожка виляла очень сильно, временами выдавая замысловатые петли. Группа уже миновала зелёную стену камышей, но впереди виднелась лишь мутная гладь.
   – Сзади! – голос Ратрона разрезал спокойную тишину.
   Все обернулись. Из кустов мелкими перебежками появлялись человекоподобные существа – мраки.
   – Что им надо?! – вырвалось у Бифа.
   – Какая разница? – Августина резко развернулась. – Не похоже, что они просто так сюда пришли.
   – Кто там? – спросил усач.
   – Ваня, не останавливайся, нужно срочно уходить. Веди.
   – Хорошо, – бравадно ответил лавр, ускорив движения.
   – Ратрон, держи Снежка, я их задержу.
   – Нет, – Бифу показалось, что Утлер стал намного больше. – Моя очередь.
   – Дедушка…
   – Авелина, хватит! Я уже пожил своё, тем более, – он хищно блеснул глазами, – кто сказал, что мне стоит чего-то бояться?
   Авелина опустила голову, в уголках её глаз появились слёзы.
   – Всё будет хорошо, внучка, – алхимик поцеловал её. – Ничего со мной не случится. Тем более, меня невестка ждёт – знахарка одна. Да, Ваня?
   – Конечно, дядюшка Утлер. Ждёт, – отозвался усач.
   Алхимик достал из сумки одну из своих склянок, выдернул пробку и залпом выпил.
   – Я пошёл! – Утлер поднялся в воздух над мутной гладью. Длинные усы двумя дугами взлетели над ним.
   Алхимик стал приближаться к берегу. Мраки почти полностью заполнили его, наставив на них неизвестные оружия. Утлер усмехнулся:
   «Знал бы хоть кто-нибудь, что за зелье выпил старец. И почему он не использовал его, чтобы легко миновать топи? Знал бы хоть кто-нибудь…»

   Громадные арахниды были очень сильны. Большие потери они принесли теням, но всё же Ларий видел – омега могут одержать победу.
   Отступая назад, спецназовцы издали наносили сокрушительный урон. Монтес пылевыми созданиями убивал мешающихся Таурусов. Ларий сразу возрождал их под своим контролем. Дха, потеряв достаточно крови, использовал иную технику. Огромные ножницы летали над арахнидами. Словно портной, они разрезали кожу гиганта. Ещё один спецназовец бил кулаком по земле, и от ударов возле существ вырастали каменные стены…
   Омега просто обязана победить!
   Тень в очередной раз ударил в землю, но что-то пошло не так! Спецназовец дико заорал, хватаясь левой рукой за правую кисть. Ларий бросил на него взгляд: руку тени облепили маленькие чёрные жучки. Хаотично двигаясь, они полностью обволакивали спецназовца. Тень истошно орал, пытаясь скинуть их с себя, но ничего не выходило. Забившись в судорогах, спецназовец пал наземь. Рядом с ним ещё одну тень схватили подобные твари.
   Ларий в страхе отбежал от них в сторону, взглядом ловя очередную опасность. В воздухе появились жуткие существа.
   Прозрачные продолговатые крылья, напоминающие крылья стрекозы, выходили из-под лопаток человеческого тела, а из разорванного брюха, подрагивающие в воздухе, появились наружу четыре паучьи лапки. Изуродованная голова, клацая хелицерами, издавала тонкий писк. Что могло это существо? Ларию ещё предстояло узнать.
   – Отступаем! – взревел он. – Отступаем!
   Если спецназовцы и справлялись с обычными Таурусами, то с этими… Ларий уже был уверен в поражении.
   – Используем все гамму и отступаем, – орал Ларий.
   Вдалеке тень увидел ещё одного арахнида. Ещё один вид. Он полностью походил на обыкновенного Тауруса, за исключением детали. Вместо хелицер у него был хоботок. Существо склонялось над мёртвым арахнидом. Его хоботок присасывался к трупу, начинал раздуваться-сжиматься, и происходило невозможное! Таурус оживал! Причём восставали не только обыкновенные арахниды. Тоже происходило и с громадными существами!
   – Уходим! – последний раз крикнул Ларий, слившись со стеной дома.

   Капитан Брословский с командным составом сидели в конференц-зале. Над столом висел портал. Генерал армии Лаврентьев, не отрываясь, смотрел на монитор. Все были шокированы.
   Наблюдатели, отправленные вслед за аборигенным населением, напрямую передавали реестры памяти. Модули моментально производили раскодировку, выводя на монитор изображение, объёмные копии через временной портал отправлялись по экстренным каналам в лаборатории. Оттуда приходили предварительные и неутешительные результаты.
   Алексей судорожно читал их.
   Таурусы за короткий срок сделали гигантский скачок по эволюционной лестнице, причиной тому, судя по объёмным копиям, послужило химическое вмешательство – мутация. Из одного вида Таурус образовались ещё четыре, кардинально отличающихся от начального образца!
   – Ну что, сынки, – Валентин Алексеевич был явно не рад произошедшему. – Пришли предварительные результаты. Начну по порядку. Итак, – генерал вздохнул, опустив взгляд на монитор. – Огромные арахниды, или как назвали их в лаборатории – Резонаторы. Хм. Я бы прозвал их Мозгами. В общем, сынки, помимо клыков да роста у них имеется, как все заметили, вязкая слизь. Её функция, я думаю, всем понятна. Также их тела покрыты чем-то очень скользким. И… – Валентин Алексеевич в момент помрачнел, – … в лаборатории заметили, что при их присутствии происходит какой-то странный эффект, не позволяющий использование адреналиновой кнопки. Вернее, включить «ускоритель» можно, только неизвестны последствия. Поэтому использование адреналиновой кнопки категорически запрещено.
   Повисла тишина.
   – Дальше, – генерал напрягся. – По поводу летающих арахнидов, стрекоз, или – Флайферы, – Валентин Алексеевич медленно произнёс их имя. – С ними ничего неизвестно. Что до маленьких жучков, каннибалов – Крапперов. Передвигаются стаями по мягкой почве, более жёсткие поверхности встают для них преградой. И последние. С хоботом. Медики. Веритасы. Существа, не имеющие собственной защиты, но по непонятным причинам оживляющие целые трупы арахнидов, – генерал выдохнул. – Вот так, сынки.
   Все переглянулись. Такого поворота событий никто не ожидал.
   – Слушаем приказ, – генерал посмотрел на капитана Брословского. – Ваша задача не допустить их размножения, вы не должны позволить этим существам разбрестись по миру. Продержитесь до завтрашнего дня. Учтите, коренное население должно погибнуть вместе с Таурусами. Завтра. Иначе изменится ход событий. А это, понимаете, чем грозит всем нам. Также не забудьте о главной миссии: о поимке Александра Добролюбова. Какие известия от лейтенанта Глыба?
   – Они напали на след объекта. По времени – произошло столкновение, значит, скоро поступит отчёт.
   – Хорошо, – генерал закусил губу. – Как поступит, сразу же доложить мне.
   – Есть.
   – И ещё, сынки, – Валентин Алексеевич прислонился ближе к порталу. – Надеюсь, вы понимаете, в данной ситуации мы ничем не можем им помочь. Если произойдёт отправка повторных отрядов к вам – миротворческие войска тут же начнут действовать. Я осознаю всю сложность ситуации. Вы – наша последняя надежда, поэтому не подведите свою Родину! – с последними словами портал исчез.
   – Какие будут идеи? – спросил всех сидящих капитан Брословский.
   Первым отреагировал прапорщик Бердяев:
   – А если накормить аборигенное население таблетками от возможного размножения арахнидов, да отправить в бой?
   – Пользы-то? – Алексей покачал головой. – Они ничем не помогут.
   – Я предлагаю следующее, – произнёс старший лейтенант Туркменов. – Нам нужно просто продержаться до завтра. Закрываемся все в бункере, держим охрану. Как понимаю, Капперы через камень до нас не доберутся. У Глыбы имеется экстренный портал, так что за него переживать не стоит. Чтобы протянуть время, отправляем на поверхность присосок, а по периметру выставляем наблюдателей. По-моему единственно возможный вариант.
   Все утвердительно закивали.
   – Согласен, – признался Алексей. – Так и сделаем. Только нужно ещё аборигенное население согнать в одно место, чтобы без лишней мороки избавиться от него, – капитан Брословский задумался. – Лейтенант Туркменов, какова площадь поражения завтрашнего происшествия?
   – Исходя из данных, она равна нескольким сотням километров. Это около трёх-четырёх дней пути.
   – Замечательно, – Алексей откинулся на спинку стула. – Арахниды при всём желании не скроются.
   – А как же Стрекозы? – спросил капитан Сулейманов.
   – Флайферы? Вы думаете, наше оцепление сдержит их?… Сомневаюсь. Да, и что касается Капперов – мы их тоже не в силах сдержать, – Брословский закинул руки за голову. – Нет, арахниды не будут пока уходить. Мы открыли своё местоположение, а им нужны новые солдаты. Они обязательно попытаются добраться до нас – я уверен. Поэтому, лейтенант Туркменов, объявите по каналам об отмене оцепления, а прапорщик Бердяев позаботится об аборигенном населении. Насколько помню, произойдёт событие где-то в полдень.
   – Да, – подтвердил лейтенант Туркменов. – Ровно в 12:01 по данному временному потоку.

   Нурминово зелье, так алхимики называют снадобье, пробуждающее в человеке скрытые возможности, начиная от полёта и заканчивая пробуждением мёртвых.
   С помощью химических элементов организм с особой скоростью расходует свои собственные жизненные силы. В течение этого времени человек использует скрытые возможности с непоправимым ущербом для себя, и как итог – погибает, сжираемый собственным организмом.
   Утлер выпил именно его.
   Паря над поляной, алхимик грозно смотрел на мраков. Те суетливо бегали из стороны в сторону, занимая позиции. Старец запустил руку в дорожную суму, извлёк наугад различные колбы и запустил их в людей.
   Отовсюду послышались вопли. Разбиваясь, колбы производили различные эффекты. Некоторые порождали яркое жаркое пламя, другие – вмиг замораживали всё вокруг, третьи – разъедали камни, почву, живую плоть, высвобождая белый пар.
   Утлер, схватив дорожную суму за низ, одним махом выкинул из неё все колбы. Кто-то из мраков заорал. Раздались взрывы.
   Старец дьявольски захохотал. Выпущенные из неизвестного оружия мраков снаряды повисли в воздухе. Нурминово зелье действовало, вокруг Утлера образовался непробиваемый энергетический слой. В то же время колбы собирали очередной кровавый урожай, кроме одной.
   Утлер удивился произошедшему. Химические элементы, неизвестно по какой причине, образовали на месте падения маленькие пушистые комочки – существ с лапками и чёрными глазами-бусинками. Белые комочки, фыркая, вставали на дыбы.
   Мрак хотел пнуть их, но алхимик не позволил, энергетической волной он сбил нахала. Своим взглядом осторожно поднял существ в воздух. Комочки запищали, пытаясь разбежаться в стороны.
   Утлер бережно положил их как можно дальше от мраков:
   «Пусть живут маленькие. Авось разрастутся да усеют Белийские топи белым цветом».

   Гивус, восседающий на Мелинде-арахниде, смотрел за ходом сражения. Тени, обладающие совершенной техникой боя, никак не могли совладать с их детьми. Хотя победа и была очевидна, короля всё же глодал факт обмана.
   – Брандэ, – вырвалось у холодного.
   – Любимый, не переживай так, – попыталась успокоить Мелинда. – Ничего страшного.
   – Как ничего? – возмутился Гивус. – Меня обманывали всё время!
   – И что, подумаешь, – арахнид повернула на него голову. – Зато сейчас мы побеждаем. Мы станем править Нордором, а потом и всеми остальными державами.
   Гивус задумался.
   – Знаешь, родная, а ты права, – король нежно поцеловал Мелинду в её обезображенный лоб. – Скажи, откуда ты знакома с алхимией?
   – Я занимаюсь ей чуть ли не с детства, а ты только сейчас спросил.
   – Ну, любимая, – насупил брови Гивус. – Я же не могу о тебе всё знать, это всё равно, что пытаться объять необъятное. Ты у меня такая разносторонняя.
   – Да, – арахнид игриво блеснула всеми глазками. – А зачем ты хочешь знать?
   – Наши новые дети, благодаря алхимии, такие чудесные. Так откуда, любимая?
   – Можно сказать, получила в наследство, – ответила Мелинда.

   Ларий, слившись с окружающей средой, стремглав мчался прочь от арахнидов. Тень внутренним чувством ощущал рядом с собой бегущих Монтеса и Дха. Остальные, по-видимому, стали добычей Таурусов.
   Каковы были его дальнейшие действия? Ларий не думал над этим. Сейчас главное – скрыться.
   Вдалеке Ларий увидел бегущего к ним навстречу мальчишку. Кротос – шестнадцатилетний спецназовец, оставленный в бункере. Зачем? Ларий не стал занимать голову данным вопросом. Он просто схватил мальчишку на руки, прошептав:
   – Быстро используй гамму.
   Кротос вмиг исполнил сказанное. Ларий дальше продолжил бег, не отпуская мальчишку. Молодой ещё – не угонится за взрослыми тенями… Когда арахниды оказались далеко позади, Ларий решил остановиться, чтобы обдумать дальнейшее.
   – Дха, Монтес, вы здесь?
   – Да, – отозвались спецназовцы.
   – Ещё кто-нибудь есть? – спросил Ларий.
   Никто не ответил.
   – Значит, нас осталось четверо. Плохо, – подвёл итог Ларий. – Кстати, Кротос, ты что здесь делал?
   – Я пришёл сообщить очень важную новость, – ответил мальчишка.
   – Она, видимо, не требует отлагательств, раз ты покинул бункер.
   – Когда вы все ушли, я подслушал разговор Алексея с человеком из портала.
   – И?
   – Они нам солгали. Русские солдаты после поимки Александра Добролюбова собираются всех убить.
   – Что?! – тени в один голос вскричали.
   – Как убить? – переспросил Ларий.
   – Иначе, они сказали, их настоящее изменится.
   – Мда, – Монтес не знал, что и сказать.
   – Какие у кого есть предложения? – Ларий недоумевал.
   – Предлагаю, – решил высказаться Дха, – расположиться невдалеке от бункера, и там всё спокойно обдумать.
   – Здравое решение, – согласился Ларий. – Давайте так и поступим.
   Возражать никто не стал.

   Присоска – один из видов биологического оружия, запрещённого к использованию всемирными конвенциями, но, как часто случается, их производство ни на секунду не прекращалось. А уж использование и подавно.
   Хотя очень часто это вызывало международные скандалы; присоска активно участвовала в военных действиях. Данное существо было очень нестабильно. Где-то в десяти процентах оно не оправдывало вложенных на её выращивание денег, зато в оставшихся девяносто – с лихвой перекрывала недостатки.
   Суть присоски заключалась в следующем. Существо, выпущенное на свободу и заранее запрограммированное создателем, отыскивало себе хозяина. Причём неважно, кто им становился – живое существо или нет, – а затем присасывалось к нему.
   Оно производило смешение генов, некую эволюцию хозяина. Мутацию, протекающую в ускоренной форме. Полученное существо, следуя заранее заложенной программе, в дальнейшем преследовало определённую цель, по достижению которой происходило отторжение хозяином присоски. Оба существа погибали.
   Лейтенант Глыба орал на солдат:
   – Как так? Немощный старик уже несколько минут подавляет все атаки, убивая одного за другим. Выпускать присоску опасно. Не факт, что она сможет слиться.
   – Передвигаемся! – приказывал Олег. – Не стоять!
   Глыба кинул гранату в старика. Снаряд разорвался в нескольких метрах, а ему хоть бы хны! Что творится? Какое-то аборигенное население в одиночку противостоит новейшим технологиям. Да где такое видано?!
   Старец повернулся в сторону болота. Из его ладони вырвалось несколько синих шаров со свистом вошедших в мутную воду, произошёл оглушающий всплеск.
   Олег прыгнул вперёд. Перекат, затем ещё один прыжок. Командиры командирами, но на войне все равны. В последнем перекате Глыба из-за голенища достал нож, из положения сидя лейтенант выпрыгнул вверх, навстречу парящему старцу.
   В этот момент старец пал наземь. Приземлившись, лейтенант посмотрел на него. На земле лежали иссохшие останки. Такое ощущение, что их только что выкинули из гроба, где они пролежали лет сто. Глыбу передёрнуло. Кто бы мог подумать, что их предки, пращуры, истоки цивилизованного общества, способны на подобные вещи?
   В одиночку удерживать оборону целой роты солдат специального назначения! И кто после этого скажет, что эволюция ведёт человечество вверх, а не вниз – как в очередной раз убедился Олег.
   – Командиры отделений ко мне! – приказал Глыба.
   К лейтенанту подбежало шесть человек.
   – Слушаем команды. Присоску живо в воду, это раз. Во-вторых – включаем приборы и смотрим, в каком направлении движется объект, ищем короткие пути до него. В-третьих, свяжитесь с капитаном Брословским. Выполнять!
   Командиры отделений разбежались исполнять приказы. Солдаты понесли присоску к воде. Открыв ящик, разбежались в стороны. Упаси Господь, если присоска выберет тебя, хуже смерти и не придумать.
   Небольшой зверёк, похожий на комок шерсти с человеческими руками и ногами, замер. Он искал хозяина. Люди, не дыша, стояли, гадая: кого он выберет?
   Зверёк фыркнул, подпрыгнул на месте и рванул в болото: хозяин найден.
   – Товарищ лейтенант.
   Глыба посмотрел на командира отделения:
   – Слушаю.
   – Пеленгатор засёк объект, он двигается в юго-западном направлении. По предварительным прогнозам, к аборигенному поселению, на диалекте проживающих – к лаврам.
   – Ясно. Возможные пути?
   – Только вокруг болота. Иного выхода нет.
   – Расстояние?
   – Около сорока километров.
   Олег прикинул в голове:
   – Объявить всем: приготовиться к марш-броску под ускорителем.
   – Есть!
   – Кстати, почему ещё не налажена связь с командиром части?! Быстро всё исправили, я не намерен ждать до старости!

   – Замерли, – лавр поднял вверх палец. – Сейчас убедятся, что мы – свои, и дальше пойдём.
   Биф скосил зрачки. На водной глади лежало огромное плоское существо с двумя выпученными глазами и длинным хвостом; оно шумно втягивало воздух через жабры.
   – Всё, идём, – разрешил Ваня.
   – Стесняюсь спросить, – произнесла Августина. – А с чего ты решил, что данная рыба убедилась?
   – Ну, она не нападает, – ответил усач. – Значит, всё нормально.
   – Звучит обнадёживающе, – Ратрон посмотрел на существо. Доверия оно не внушало.
   Шли они уже долго. Временами Ваня выводил их на небольшие островки, для кратковременного отдыха. Пока все набирались сил, усач ходил взад-вперёд, то тычку новую найдёт, то растение какое-нибудь принесёт, мол, покушайте – вкусно. Биф попробовал одно.
   Улыбающийся лавр тогда принёс странный волосатый плод. Адамово яблоко – так он назвал. От наслаждения закрыв глаза, Ваня медленно жевал плод. Предложил попробовать, вот Биф по глупости и согласился. Хорошо хоть до кустов успел добежать. А то сраму было бы! В самый раз – в болоте топиться. С того раза лавр ел один свои растения да плоды, но не забывал при этом предложить спутникам. Те, в свою очередь, тактично отказывались.
   Авелина же за всё время не перемолвилась ни с кем и словом. Все понимали девушку, пусть лучше пока так. А будут у лавров…
   – Это ещё что?! – Ваня в ступоре замер на месте.
   – Где?
   – Вон там смотрите, – усач указал пальцем на тину.
   Всё приглянулись. Из мутной воды появилось ярко-зелёное щупальце.
   – Наверное, ещё один из твоих дозорных, – предположил Уродец.
   Лавр покачал головой:
   – Нет.
   – Тогда быстрее веди нас к берегу, – Августина перехватила Снежка одной рукой. – Пока это существо не решило нас попробовать.
   – До берега ещё далеко.
   – Всё равно, лучше идти, чем ждать, пока нас заметят.
   – Хорошо, – лавр продолжил путь.
   Все постоянно оглядывались, судорожно смотрели по сторонам, реагируя на каждый всплеск. Было до ужаса неприятно осознавать, что где-то поблизости плавает странное существо с неизвестными намерениями. Изредка путники замечали появляющиеся на поверхности щупальца, они становились всё ближе и ближе.
   – Даже не знаю, что лучше, – у Ратрона от напряжения пересохло в горле. – Надеяться на их многочисленность, поэтому мы так часто видим щупальца. Или лучше представить, что это одно и тоже существо, только плывущее за нами.
   – Стоять, – Ваня замер. – Очередная проверка.
   Невдалеке на поверхности лежала ещё одна рыба с выпученными глазами. Она мерно хлопала хвостом по мутной глади. Вмиг глаза рыбы налились кровью. Широко разинув глубокую пасть, она бросилась к ним. Путники подумали, что рыба ринулась на них, но оказалось всё намного страшнее.
   Из глубины болота, в паре-тройке шагов от Бифа, всплыл хозяин щупалец. Именно его-то и воспринял дозорный, как чужого. Спрут с ярко-зелёной окраской схватил щупальцами дозорную рыбу, та яростно пыталась укусить его, выскользнуть из мёртвой хватки. Спрут не позволил.
   Он просто сдавил посильнее схваченную рыбу, послышался хруст костей. Выкинув её, он повернулся в сторону замерших путников, в этот момент Биф заметил сбоку у спрута неизвестный меховой комочек.
   – Ваня, быстрей уводи всех! – вскричала Августина. – Ратрон, бери Снежка, а я задержу его!
   – Не надо, – спокойно произнесла Серина. – Я попытаюсь. За…
   Щупальце с огромной скоростью понеслось на них. Августина молниеносно достала шпагу, направляя её навстречу удару. Все остальные лишь зажмурились. Но щупальце не достигло цели, оно остановилось в нескольких локтях от путников, натолкнувшись на неизвестную преграду.
   – Пойдёмте быстрей! – взмолилась Серина. – Долго я не смогу удерживать «барьер».
   Отошедший от шока усач сразу принялся за дело. Идти было жутко. Сбоку пристальным взглядом сверлил их спрут, он ни на мгновение не прекращал атаки. Щупальца постоянно зависали над головами путников.
   Нервничающий Ваня каждый вздох сбивался, чрезмерно часто останавливаясь, чтобы проверить ещё раз тропу. Стоило щупальцу появиться над головой, лавр моментально поднимал взгляд.
   – Ваня, успокойся, – произнесла Августина. – Ничем хорошим твоё волнение не закончится.
   – Да я спокоен, как евнух среди налож… Ох, ё! – лавр ушёл под мутную воду.
   – Ваня! – вскричала Августина.
   Вздрогнув, Серина посмотрела вперёд. Её мутный взгляд приобрёл ясность. «Барьер» спал.
   Ярко-зелёное щупальце с размаха упало на путников, разбросав их в разные стороны. Биф в полёте с ужасом видел, как Роксана скрылась под водой…

   Мелинда обходила своих детей. Гивус, сидящий на ней, нежно обнимал женщину-арахнида за шею.
   – Любимая, – на ушко шепнул король, – А может, направимся к сидящим под землёй людям? Деток наделаем, да и за Белым ландышем не мешало бы отправить кого-нибудь.
   – Милый, – Мелинда остановилась, – я понимаю, тебе не терпится расправиться со всеми, но давай немного повременим. Наши детки изранены и устали, им нужно отдохнуть.
   – Дорогая, а если на нас снова нападут?
   – Сомневаюсь, – арахнид улыбнулась. – Окружившие Нордор существа скрылись под землёй, так что я сомневаюсь в их нападении.
   – Ну, ладно, – не унимался Гивус, – а как же Ратрон, Белый ландыш?
   – Я думаю, о них уже не стоит волноваться. Посмотри на наших деток – они с любым справятся.
   – Но, любимая…
   – Родной, когда расправимся с теми, кто близко, потом ими займёмся. Хорошо?
   – Хорошо.
   – Только не обижайся, любимый. За сегодня детки отдохнут, вылечатся, а завтра с утра мы разберёмся с подземными жителями. Идёт?
   – Ладно. Только, – Гивус пальцем провёл по её брюшку, – с тебя причитается.
   – Ух, какие мы корыстные, – улыбнулась арахнид.

   Капитан Брословский снова сидел один в конференц-зале. Над столом зависал портал, уставший Валентин Алексеевич смотрел на него.
   – Какие новости, капитан Брословский? – генерал армии задал вопрос.
   – Только что лейтенант Глыба доложил о произошедшей операции.
   – Я слушаю.
   – Объект, в котором мы подозревали Александра Добролюбова, к сожалению, ушёл.
   – Что?! – Валентин Алексеевич грозно сверкнул глазами. – Как позволили?!
   – Виноват.
   – К чёрту «виноват»! – генерал армии ударил кулаком по столу. – Вы там совсем сдурели?!
   – Валентин Алексеевич, меры уже приняты, мы всё исправим.
   – Слушаю.
   – Примерно известно, куда идёт объект. Рота отправлена, в 24:00 будет на месте.
   – Координаты?
   – Это место поселения аборигенных жителей, именуемых лаврами. Координаты я сейчас отправлю. Также пеленгаторы уловили странную мозговую волну. Объект испытывает тёплые чувства к одной из девушек в группе.
   – И?
   – В худшем случае, лейтенанту было дано указание – доставить её.
   – Что ты хочешь этим сказать? – генерал начал успокаиваться.
   – Самка находится вблизи от нас, девушка тоже будет вскоре. Александр Добролюбов при всём желании не скроется, понимая это. Его либо поймаем мы, либо он будет стёрт вместе с окрестностями в полдень.
   – Разумно, – согласился Валентин Алексеевич. – Весьма.
   – Также, хочу заметить, вслед за объектом была отправлена присоска.
   – Сынок, не зря, я смотрю, тебя при таком звании на эту должность поставили, – похвалил генерал.
   – Служу Отечеству! – бравадно произнёс Алексей. – Разрешите узнать?
   – Разрешаю.
   – Скажите, пришли результаты обработки реестров памяти наблюдателей? Всех заинтересовал факт нахождения мужчины на самке-арахниде.
   – По этому поводу выдвинули лишь одно предположение, – Валентин Алексеевич в первый раз затянулся. – Как говорят учёные: «Самка не в состоянии сама воспроизводить арахнидов, ей необходимо семя». Но так как Таурусы не приспособлены к репродукции, она вынуждена использовать мужчину.
   Капитан Брословский покачал головой.
   – Я сам не верю, – согласился генерал. – Но пока это единственное объяснение. Теперь перейдём непосредственно к делу, я хочу услышать ваши дальнейшие действия.
   Алексей, вздохнув, начал приготовленную речь.

   В голове Бифа, словно что-то щёлкнуло. Мир размытыми красками замер на месте. Юноша почувствовал, что не падает, а просто завис в воздухе. Замерший спрут пустым взглядом смотрел на них. Биф огляделся. На тропе лежала Августина, прижатая ярко-зелёным щупальцем, остальные, видимо, уже скрылись под водой.
   «Роксана!» – пронеслось в голове.
   Юноша, не думая, спрыгнул в воду, стал яростно грести руками. Девушки не было видно! Мутная вода застилала глаза.
   «Где? Где Роксана?» – Биф вертел головой.
   Воздух заканчивался, юноша, стиснув зубы, плыл. Нельзя сдаваться! Если ему нечем дышать, то девушке и подавно. Он не позволит Роксане умереть. Он только её нашёл. И никто другой ему не нужен. Ни родственники, ни прошлое. Никто!
   В глазах Бифа помутнело. Юноша, подстёгиваемый инстинктами, попытался вздохнуть, в рот залилась горькая вода. В истерике Биф закрыл глаза. Мгновение – и его не станет… Подумаешь! Тоже нашёл, о чём сожалеть. Роксаны не будет!
   Биф, вздрогнув, открыл глаза. Неизвестно почему, организм не требовал глотка воздуха, ладони неимоверно горели. Юноша видел, как вода начинает бурлить возле него, вскипать.
   «Бред», – подумал Биф. – «Предсмертный бред».
   Внезапно его ослепила яркая вспышка света. Она была недолгой, но когда исчезла, юноша раскрыл рот.
   Ни один ведьмак, ни один некромант не может остановить воду, заставить разойтись в стороны, обнажив дно на многие шаги. Мутная вода бурлила, противясь происходящему, но не приближалась.
   Биф испуганно смотрел вокруг. Тайная тропа стеной возвышалась над ним. Юноша кинул взгляд по сторонам. Его трясло от страха, но стоило увидеть изящную женскую фигуру – всё прошло. Биф не отдавал отчёта действиям – он просто делал.
   Юноша подбежал к лежащей Роксане, осторожно взял на руки, посмотрел на стену-тропу.
   «Высоко», – подумал мозг.
   «Нормально», – отозвалось тело и сделало скачок вверх.
   В один прыжок Биф очутился на тропе. Отсюда было видно всё: лежащих на дне друзей, озлобленного спрута. Юноша бережно положил Роксану на тропу и прыгнул вниз…
   Последним Биф поднял со дна мокрого Уродца.
   «Что теперь»? – задался вопросом мозг.
   «Смотри», – ответило тело.
   Биф, не понимая, зачем, прыгнул на спрута. Мир, уставший томиться в ожидании, снова пошёл. Мутная вода нахлынула на начавшее подсыхать дно, юноша почувствовал на себе оживший разъярённый взгляд спрута. Его щупальца хлыстами понеслись на Бифа.
   «Смотри», – повторило тело.
   Из ладоней юноши вырвался яркий луч, пронзивший насквозь спрута. Несущиеся вперёд щупальца вмиг пали в воду, подняв столб брызг.
   Коснувшись воды, Биф оттолкнулся от неё в умопомрачительном прыжке, приземлившись обратно на тропу. Кто бы мог подумать, что присоска создаст такого монстра, использовав лишь одного малька, причём детёныша дозорных рыб.

   Рабочий день закончился, Кермиша привели обратно в его комнату. Выспавшийся за день Счастливчик просто лежал на кровати, обдумывая прошедший день. Он уже перестучался с Кронгером; теперь же пытался свести всё воедино.
   Как и предполагалось, рядом друг с дружкой сидела дюжина знакомых. Хоть были они из разных бригад, а некоторые – даже Четвертей, тем не менее о Счастливчике слышали.
   Полученная от них информация заставляла задуматься. Все до единого были отправлены по разным рабочим группам. Но задачи у всех одинаковые! Кермиша передёрнуло. Не к добру это. Вспомнилась фраза одного Стражника:
   «Что бы солдат ни делал, лишь бы устал».
   Нет, Алексей всё же солгал. Зачем столько людей посылать на уборку? Ведь если там, снаружи, арахниды, то есть дела и поважнее. Оборона, провиант… Да мало ли чего?! Но никак не уборка. Это, в данное время, бесполезная трата ресурсов.
   Конечно, можно предположить, что его блок основан на уборке, а другие, допустим, занимаются именно важными делами. Но Счастливчик не верил, его внутреннее чувство прямо говорило о несогласии.

   Ваня осторожно шёл по тропе. Тычка была утеряна, поэтому Ратрон придерживал усача за руку, пока тот ногой нащупывал тайную дорожку. По словам лавра, до поселения оставалось немного. Все шли в полной тишине, никто не задавался вопросом о произошедшем. Вернее, не озвучивал его, хотя каждый в голове пытался понять.
   Августина, да и Ваня, конечно, догадывались, кто избавил их от спрута, но вслух не говорили. Не до бесед сейчас – все измотаны и устали. Главное – дойти до лавров.
   – Подходим, – оповестил всех усач. – Кстати, не пугайтесь, у нас дома все ходят в облике навий.
   Ответных слов не последовало, даже Уродец решил промолчать.
   Биф посмотрел вперёд.
   На берегу виднелись поросшие мхом маленькие деревянные избушки, из труб кольцами вился чёрный дымок. В принципе, обычная деревня, только с мертвецами.
   Ваня, уже сменивший облик, измученно улыбался. Всё же возвращение на родину, какой бы та ни была плохой или забытой, всегда вызывает радость. На берегу уже собралась толпа лавров, с синей кожей, взъерошенными волосами, трупными пятнами.
   Путники вступили на берег. Из толпы вышел коренастый лавр:
   – Ба, Ваня! Какими судьбами?
   – Терентий, добрый вечер, – распахнув объятия, поздоровался усач. Лавры обнялись. – И вам братья да сёстры, добрый вечер.
   Толпа ответила взаимностью.
   – Ваня, но кого ты привёл к нам? Да ещё тропу тайную показал им?
   – Терентий, я всё объясню, не переживай. Тем более, где наша гостеприимность? Люди голодные, уставшие, а ты допрос устроил. Ведь со мной же пришли, значит, друзья.
   – Извините, гости, меня, – лавр поклонился. – Совсем старый одичал. Пойдёмте, я вас провожу, – посмотрел на собравшуюся толпу. – А вы давайте расходитесь, не стоит гостям докучать. Давайте, давайте.
   Терентий повёл их по деревне. Вокруг стояли одинаковые избушки, возле которых бегали маленькие лавры. Рядом ходили гуси, утки.
   – Терентий, а куда мы идём? – спросил Ваня.
   – В гостевой дом.
   – Э-э-э-э, нет, – улыбнулся усач. – Я туды не хочу, мы уж лучше под небом переночуем.
   – А куда ты хочешь? – изумился лавр.
   – В представительный дом, – Ваня так широко ещё не улыбался. – Так что, либо туды, либо мы здесь поспим.
   – Не, ну, ты жулик! – возмутился Терентий. – Ничуть не изменился. Ладно, пошли.
   Представительный дом оказался огромной двухэтажной избой, с ярко-красной черепицей, резными оконными створками.
   – Ваня, ты давай размещай гостей, – предложил Терентий. – А я прикажу принести поесть. Но потом, – лавр поднял палец, – не забудь, приди ко мне, да объясни всё толком.
   – Хорошо, – согласился Ваня. – Пойдёмте, ща я вас расселю.
   Нордорцы пошли вслед за усачом.
   – Ваня, – окликнул лавра Уродец, – я не понял, что за гостевой дом? Чем он плох?
   Усач остановился и посмотрел на кота:
   – В гостевом доме две комнаты. В одной спят мальчики, в другой – девочки. А здесь, – Ваня просто был в восторге, – очень много комнат, каждый ложится спать куда захочет, и самое главное – с кем захочет!
   Девушки, вместе с Бифом, зарделись.
   – Что, правда, здорово? – было непонятно: Ваня серьёзно радовался или просто издевался?

   Представительный дом был и вправду превосходным! Обширные залы, множество комнат с мебелью, подобной лишь в монаршем дворце. Нордорцы, разинув рты, ходили по дому, любуясь его красотой. Усталость вместе с голодом куда-то пропали, исчезли.
   Гостеприимные лавры принесли ужин. Биф, на горе себе, заметил чрезмерно большую чашу со знакомыми плодами, Адамовыми яблоками. Живот отозвался враждебной болью. Остальная же пища была совершенно неизвестна.
   Суетливый усач быстро загнал всех в обеденный зал. Рассадил. Пожелал приятного аппетита, и, пообещав скоро вернуться, покинул представительный дом. Все были насторожены.
   – Ну-с, – Уродец оглядел спутников, – Кто храбрый?
   – Мда-а-а, – Ратрон посмотрел на близлежащие блюда: ядовито-зелёное желе и прожаренные ломтики странного растения. – Меня терзают смутные сомнения по поводу их пригодности в пищу людям.
   Августина залилась смехом.
   – Предлагаю накормить Снежка, – выдвинул предложение кот. – А за ним уж и мы.
   Сумчатый дьявол оскалил клыки, разделяя мнения Уродца.
   Биф наколол на вилку кусочек белеющего мяса, внимательно осмотрел его и положил в рот. Вполне пригодно, главное – не знать, из чего приготовлено блюдо. Затем юноша попробовал неизвестные зелёные листья. Кисловато, непривычно, но есть можно. Нордорцы последовали примеру Бифа.
   Вначале все недоверчиво, по маленькому кусочку, пробовали неизвестные блюда, но потом – за обе щёки уплетали ужин лавров…
   За кроткий срок было съедено всё, за исключением адамовых яблок. К ним так никто и не прикоснулся, от греха подальше.
   – Теперь, я думаю, можно поговорить о наших планах, – произнесла Августина, когда все наелись. – Итак, мы у лавров. Может, кто-нибудь надумал, куда идти?
   – Я, если честно, – ответил Ратрон, – пошёл бы счас в Шумскую державу, там у меня есть знакомые, родственные связи. Но, – западник посмотрел на Бифа, – сейчас для меня важна моя дочь. Я всё же надеюсь, что она полностью поправится, поэтому собираюсь помочь Бифу с его прошлым. Взамен ожидая от тебя, юнец, исцеление Роксаночки.
   Юноша потупил взгляд.
   – Я согласен с тобой, Ратрон, – Августина откинулась на стуле. – Твоё прошлое, Биф, стало для меня делом чести. Хотя Тарон и умер, я всё же помогу тебе. А так как ключ лежит в Белийских топях, предлагаю остаться на время здесь.
   – Спасибо, – поблагодарил Биф.
   Альбиноса кивнула:
   – Авелина, а ты?
   – Август, я бы хотела остаться пока с тобой.
   – Хорошо, родная, – согласилась Белый ландыш. – А вы? – Августина посмотрела на Серину с котом.
   – Мы? – переспросил Уродец. – А куда мы пойдём?
   – Ясно, значит всё, пока, остаёмся здесь, – подвела итог Белый ландыш. – Не буду сегодня терзать всех дальнейшими расспросами. День был тяжёлым – давайте ложиться спать.
   Возражений не было. Всё разбрелись по разным комнатам, кроме, Серины с Уродцем, уединившимся вместе.

   Августина, постучав, вошла в комнату к Авелине. Девушка, уткнувшись лицом в подушку, рыдала. Белый ландыш села рядом с ней, и Авелина, почувствовав чьё-то присутствие, подняла голову. Увидев альбиноску, она присела на кровати, посмотрела на Белого ландыша, а потом легла к Августине на колени и снова зарыдала.
   Белый ландыш стала нежно гладить девушку по голове… Успокоившись, Авелина подняла взгляд на альбиноску:
   – Август, прости меня.
   – За что, родная?
   – Я такая слабая, вечно плачу, но ничего не могу с собой поделать. Дедушка Утлер… – Авелина закусила губу, пытаясь снова не заплакать, – … он ведь… я никому, кроме него не нужна была…
   – Глупости это всё!
   – Нет, – Авелина капризно покачала головой. – Не глупости, я никому не нужна.
   – Нужна, родная, нужна.
   – Кому? – девушка с надеждой посмотрела на альбиноску.
   – Мне, своим будущим деткам…
   – А знаешь, Август, – Авелина присела, – Если честно, я никому не говорила – боялась, но сейчас – скажу. Я ведь начала заниматься боевой наукой ради тебя. И только. С самого первого взгляда влюбилась в тебя. И сейчас – люблю. Очень сильно.
   Белый ландыш оторопела, но опомнилась. Не время.
   – Август, скажи, пожалуйста, только честно. Есть у меня шанс стать твоей женой? Я на всё готова ради тебя.
   Белый ландыш смерила взглядом Авелину. Сейчас одно неверное слово может убить её.
   – Есть, родная.
   Авелина вытерла рукой слёзы и улыбнулась.
   – А сейчас ложись спать, – попросила Августина. – Ты очень устала за сегодня.
   – Да.
   – Ты обещаешь мне не плакать больше?
   – Обещаю.
   – Вот и умничка, – Белый ландыш поцеловала её в лоб. – Спокойной ночи.
   – Сладких снов, любимый.
   Августина почувствовала, как сердце её защемило, на душе стало очень мерзко. Впервые за всю жизнь альбиноска подумала о собственной смерти.

   Тени расположились в непосредственной близости от бункера. Посты наблюдателей спецназовцы знали хорошо, поэтому не боялись быть замеченными.
   – Ну, что? – Ларий посмотрел на теней. – Как поступим?
   – Нордорцев нужно обязательно спасти, – ответил Монтес.
   – Да, это всё понимают.
   Дха невозмутимо ответил:
   – Думаю, будет разумным подождать до утра, вдруг что изменится. А уж потом и действовать.
   – Ты предполагаешь, что-то изменится? – спросил Ларий.
   – Да, – честно ответил Дха. – Могу разъяснить.
   – Давай.
   – Во-первых, солдатам очень хочется спать, поэтому мы без особого труда сможем проникнуть в бункер. Сами знаете, русские солдаты редко бодрствуют по утрам. А во-вторых, если никто не заметил, то оцепление Нордора снято. И я думаю, на утро у них что-то запланировано.
   – Согласен, – отозвался Монтес.
   – Я тоже, – одобрил Ларий. – За ночь они всё равно не справятся с арахнидами. Торопиться не будем, подождём до утра. Кротос!
   – Я слушаю Вас.
   – Ты – первый на вахте. Если что – буди. Сменит тебя Дха.
   – Хорошо, – согласился мальчишка.

   Биф уже засыпал, когда в его комнату кто-то вошёл. Юноша с трудом оторвал голову от подушки. На пороге стояла Роксана, в короткой ночной рубашке, не доходящей даже до колен. В руках она держала знакомую книжечку – «Дневник Тарона».
   – Роксана…
   Не слушая Бифа, девушка подошла к нему и присела на кровать. Юношу сразу обдало жаром. Роксана была такой соблазнительной…
   Биф мысленно шлёпнул себя ладонью по лбу, отгоняя прочь мерзкие мысли. Негоже мужчине думать о таком. Девушка открыла книжечку и стала листать её, пытаясь найти нужный отрывок.
   – «Это второе и последнее послание, – начала читать Роксана. – Если ты слышишь его, значит, всё же оказался у лавров. Я предвидел этот вариант, хотя надеялся на другой. Но произошло то, что произошло, – девушка придвинулась ближе к окошку. Лунный свет упал на страницы. – Наверняка, пока ты добирался до лавров, нашёл моё мёртвое тело. Я даже не удивлюсь, если не одно. Так, вот – знай, я всё ещё жив. Ты не потерял надежды найти своё прошлое. Эти тела – простой обман, не более. Но, – Роксана остановилась. Перевела дух, – если хочешь узнать своё прошлое, как можно скорее покидай деревню лавров, для тебя там очень опасно. Объяснить причину я не могу, главное – найди Мелинду. Как только встретишь её – твоё прошлое вспомнится. Надеюсь, ты примешь правильное решение».
   Роксана закрыла книгу и отложила в сторону. Биф смотрел на девушку. Она приближалась к нему, положив свои руки на его колени, Роксана коснулась носиком носа юноши, прикрыла глаза. У Бифа перехватило дыхание. Его руки так и норовили обнять девушку, почувствовать её нежное тело. Юноша всеми силами сдерживал себя, но понимал, что долго терпеть не сможет.
   Крик избавил юношу от терзаний. Роксана резко села на кровати, прислушалась. Посмотрела в окошко, и, оставив «Дневник Тарона», выбежала из комнаты.
   – Ты куда?! – попытался Биф было остановить её.
   Он быстро надел штаны и побежал вслед за Роксаной. Сгрохотала входная дверь.
   – Ратрон! Август! Роксана убежала! – кричал юноша на ходу.
   Из комнат выбежали все, вплоть до Уродца с заспанными глазами.
   – Куда? Почему?!
   Но отвечать было некогда, Биф пытался догнать девушку. Он выбежал из представительного дома. Посмотрел направо, налево, и вдалеке увидел мелькающую ночную рубашку.
   Такой прыти Биф не ожидал.
   Нагнал он Роксану только у большого вытянутого в длину дома, из которого доносились ужасные крики, стоны. Девушка посмотрела на Бифа, взяла его за руку и потянула к дому. Юноша не стал сопротивляться. Ведь захочет – она и одна пойдёт. Поэтому лучше уж вместе. Сердцу так спокойнее будет.
   Биф, ведомый Роксаной, вошёл в дом. От увиденного у юноши похолодело тело, а зубы предательски застучали.
   Это был не дом! Посреди до самой дальней стены шла дорожка, а по сторонам от неё стояли сколоченные из подогнанных друг к другу досок загоны для скота. Только в них сидели не животные. Младенцы с обезображенными лицами, трупными пятнами, с гниющей плотью. В ярости они рыли землю носом, руками; грызли стоящий забор, некоторые маленькими пальчиками выковыривали из своей гниющей плоти белёсых червей.
   Бифа передёрнуло. Он согнулся в спазматическом приступе, но кое-как сдержал себя.
   – Что вы здесь забыли? – на пороге стояли нордорцы в окружении десятка лавров.
   Биф собрался с силами, выпрямился, взял Роксану за руку покрепче:
   – Мы услышали крики. Думали, нужна помощь, вот и пришли.
   – Хм, – появился Терентий. – И чего вам не спится?
   – Да ладно, – из толпы вышел Ваня. – Всё хорошо.
   – Я так не думаю, – Терентий был взволнован.
   – Ой, да бес с предрассудками, – отмахнулся усач. – Братья, давайте расходитесь, я с Терешкой поговорю. Всё нормально.
   Лавры посмотрели на Терентия. Тот, подумав, одобрительно кивнул.
   – Я слушаю, Ваня, – произнёс Терентий, когда лавры разошлись. – С чего ты доверяешь им так?
   – Я уже говорил, – усач наклонил вбок голову. – Тем более, благодаря всем нам, ты знаешь, что происходит в Нордоре. Выставил патрули.
   – За предупреждение – большое спасибо, – согласился Терентий. – Но ты же знаешь: ясли – священное место, куда чужакам нет хода.
   – Охрану надо было ставить, – усач посмотрел на Бифа. – Да?
   – Ваня…
   – Терешка, – усач осуждающе посмотрел. – Что ж теперь – в болоте их утопить? Ты этого хочешь? Ну что за предрассудки такие? В самом-то деле? Чужаки… Да какие они чужаки?! Ты просто существ паучьих не видел или людей в чёрных доспехах. Вот это – чужаки, но никак не мои друзья. Понимаешь, мир меняется. Теперь даже вендийцы не такие чужаки.
   – Возможно, ты прав, – согласился Терентий.
   – Ко-ло-дец, – по слогам произнесла Роксана.
   Лавры удивлённо посмотрели на девушку.
   – Ваня, Роксана не зря привела нас сюда, – заговорила Августина. – Расскажи-ка про это место.
   – Ну… – усач носком сапога стал ковырять землю.
   – Это невозможно, – отрезал Терентий.
   – Я знаю, – Биф посмотрел на всех. Августина заметила в его глазах серую дымку, пелену. – Эти ясли – место, где фактически рождаются лавры. Здесь их воспитывают, держат до тех пор, пока человеческая сущность не победит звериную, а также – отпаивают водой из Преображённого колодца. Тем самым они борются с разложением умершего тела, частично восстанавливают, а также – вновь запускают функционирование мозга.
   – Откуда?! – Терентий открыл рот. – Кто рассказал?
   – Это не может быть Биф, – произнесла Августина.
   – При биологическом рождении, – продолжал юноша. – Младенцы лавров появляются на свет мёртвыми. Чтобы оживить их, шаманы-знахари проводят ритуал с использованием воды из Преображённого колодца, – Биф внезапно пал наземь.
   Роксана, всплеснув руками, стала поднимать его. Все остальные были откровенно сбиты с толку. Что происходит?
   Биф резко встал. Голова опущена, руки висели плетьми, спина чуть сгорблена, а вокруг фигуры образовался ярко-жёлтый ореол.
   Было ровно 24:00.

   Кермиша подняли среди ночи. Счастливчик, подгоняемый усердными тычками мраков, быстро оделся. Заспанно потирая глаза, он шёл в одной цепочке с такими же бедолагами.
   Какие-то коридоры, множество поворотов. Кермиш, даже если захотел, не смог бы запомнить дорогу, потому, изредка открывая один глаз, покачиваясь, шёл туда, куда вели. Наконец поход, показавшийся вечностью, был окончен, Счастливчика завели в огромную залу, где уже гомонил толпящийся народ.
   «Да ну вас», – злобно подумал Кермиш.
   Счастливчик забился в какой-то угол. Нашёл на ощупь рядом лежащее полотно, укрылся. Если будет что-то серьёзное – его разбудят, а нет – Кермиш предпочитал поспать.

   Лейтенант Глыба посмотрел на командиров отделений:
   – Нашей приоритетной целью является юнец, который скорей всего и есть Александр Добролюбов. Если по каким-либо причинам нам не удастся поймать его, то захватываем второстепенную цель – зелёноволосую девушку. По выполнению одного из двух заданий используем экстренный портал, – Олег облизал губы. – Теперь непосредственно к плану действий. Желательно всё сделать без лишнего шума. Аборигенное население не связано с Нордором, поэтому акцентироваться на нём не следует. Всё равно завтра в полдень их не станет. Так вот. Я возглавляю нападение, – Глыба никогда не любил отсиживаться. Пусть этим занимаются те, кто отдал целых пять лет ради двух звёзд в кадетских школах. Они на такие действия учились. – Ваша задача: если возникнет что-то неладное, мгновенно врываетесь в деревню и уничтожаете её. Помните о неожиданностях, случившихся у младшего сержанта Смирнова. Что ж, – окинул взглядом командиров, – За Отчизну, ребята. И, как говорится: никто, кроме нас.

   – Отойти всем в сторону! – вскричала Августина. – Это – не Биф!
   Ратрон рванул к дочери. В охапку схватив девушку, он насильно отвёл её в сторону.
   – А кто это тогда? – Ваня посмотрел на Белого ландыша.
   – Я не зна…
   Дверь в ясли с грохотом распахнулась. На пороге стояли мраки.
   – Осторожно!
   Августина отпрыгнула в сторону. На месте, где она стояла поднялась пыль.
   – Сдавайся! – приказал мрак.
   Белый ландыш пустила в ответ воздушную волну в мраков. Солдаты, словно заранее зная все её действия, разошлись в стороны. Воздушный удар пролетел мимо. Да кто же они такие?! Августина, обнажив шпагу, сблизилась с одним из мраков.
   – Меня зовут Олег Глыба, – мрак неуловимым движением схватил альбиноса за руки.
   От сокрушительного удара в переносицу Августина потеряла сознание.
   «Надо бы тоже его захватить, – подумал лейтенант. – Очень интересный человек».
   Биф статуей стоял на месте, не реагируя на происходящее, от юноши расходилась в сторону ярко-жёлтая аура. Мрак подбежал к Бифу, но подойти вплотную не смог – ореол плотной стеной стоял на пути.
   – Лейтенант, объект недостижим!
   – Выполняйте дополнительную задачу!
   Олег одной рукой отмахнулся от рыжеволосой воинственной девушки. Получив увесистый удар по щеке, она упала наземь, отплёвываясь кровью. Неизвестное существо, похожее на собаку, подбежав, получило бёрцем по подбородку. Снежок, взвизгнув, опустил голову, обиженно замотал ею.
   Ваня с Терентием с горем пополам расправились с одним из мраков, но на второго сил не хватило. Солдат сзади оглушил обоих.
   Серина была слишком слаба. О том, чтобы вызвать теневых волков или туман путников – не было и речи. Уродец, спрыгнув с её плеча, грозно шипел на мраков, вытащив когти, но много ли сделает кот против взрослого мужчины?
   Ратрон поставил Роксану в угол, а сам закрыл дочь спиной, вынув из петли тесак. Мрак остановился в паре шагов от западника, достав из-за спины странное хлипкое оружие. Король не стал разбираться в его предназначении. Выпад вперёд, замах тесака – голова мрака отлетела в сторону.
   Олег пнул чересчур агрессивного кота:
   «Откуда весь этот зверинец?»
   Подошёл и дал пощёчину женщине. Серина осела наземь. Глыба осмотрелся. Остался лишь один мужчина, заслонивший собой второстепенную цель – зелёноволосую девушку. Александр Добролюбов хоть и был рядом, но схватить его не представлялось возможным. Странный ореол не только не подпускал человека, но и пули из автомата не достигали его.
   – Сдавайся, – зевнув, приказал лейтенант. – Отдай девушку, и мы тебе ничего не сделаем.
   – Подходите, – зарычал Ратрон. – Посмотрим, что у вас внутри!
   Глыба окинул взглядом солдат:
   – Отделение, открыть огонь!
   Неизвестные орудия мраков тихо застрекотали. Западник почувствовал, как что-то холодное вонзается в его тело.
   – Роксана, дочка… – Ратрону тяжело было говорить, – …. Уходи.
   Негласный король поднял вверх тесак, пошатываясь, сделал шаг вперёд и упал.
   – Так, сворачиваемся! – скомандовал Глыба.
   Мрак подбежал к Роксане. Она испуганно смотрела на него, прислонившись к стене.
   – Ну, пошла! – заорал солдат.
   – Убь… ю, – Ратрон наотмашь ударил тесаком. Крепкая сталь подчистую срезала лодыжки мраку.
   – Да что ж это такое? – возмутился Олег. – С аборигенами справиться не можете, мать вашу!
   Глыба выстрелил в голову Ратрону, затем не церемонясь, добил верещащего солдата. Пусть уж лучше героем умрёт, чем мучиться всю жизнь будет.
   – Хватаем девушку, – раздражённо произнёс лейтенант, – вон того белобрысого. И мигом в экстренный портал – иначе здесь сейчас такое будет…

   Ореол исчез. Биф очнулся, мутным взглядом осмотрелся вокруг. На полу лежал кашляющий усач.
   – Ваня, что случилось? Где Роксана? Август?
   – У них.
   – У кого?
   – Да, у существ… людей в странных чёрных доспехах.
   – Ясно, – юноша медленным шагом направился к выходу из яслей.
   – Биф, ты куда?
   Но он молчал. Юноша вспомнил своё прошлое.

   Прошлое. Какое странное слово. Оно подразумевает в себе то, что уже произошло. Биф вспомнил своё прошлое, и начиналось оно намного позднее краха Нордора, как бы парадоксально это ни звучало.
   Биф, Тарон, а ведь звали его не так. Саша – вот настоящее имя. Александр Добролюбов.
   Родился он в 3898 году. В эпоху расцвета науки, воспрянувшей после века кризисов и ядерных войн. Уже после того, как человечество чуть не погубило себя. Цивилизация стала умнее, но люди ничуть не изменились.
   Александр Добролюбов спокойно жил и работал. Одновременно занимался исследованиями в естественных науках. Вначале – биология, анатомия, затем увлёкся временными потоками. Особых открытий, ценностей, в науку он не принёс. Писал диссертации, по вечерам занимался исследованиями, как многие-многие другие учёные.
   Цивилизация уже изобрела огромное количество безумств. Клонирование, перемещение во времени, присоска, фотонная бомба, и так далее. Запретила их разработку, создала специальные органы, пресекающие на корню данные действия.
   Поэтому Александр не сильно огорчался своей несостоятельности в науке. У него была хорошая работа, Добролюбов отдал лучшие годы федеральной службе безопасности Российской Федерации.
   Казалось бы, всё хорошо сложилось: спокойно дождался старости, помог своему ребёнку устроиться в жизни, увидел внучку. Что ещё надо? Но все мечты о прекрасной старости были в один момент растоптаны – когда умерла его жена, а затем дочь и зять от неизвестного заболевания головного мозга. Врачи лишь разводили руками.
   Александр остался со своей внучкой Викторией. Добролюбов стал внимательно следить за ней. Вскоре у ребёнка появились те же симптомы! И никто не мог помочь: ни врачи, ни государство, которому он посвятил многие годы. Александр не смог спасти и внучку. Тогда он решился на отчаянный шаг.
   Добролюбов взял у внучки генетический материал, позволяющий клонировать её. Вычислил в истории место, которое никоим образом не повлияет на ход будущего, и по временному порталу отправился туда, запутав за собой следы.
   В Нордоре он стал Тароном. Привезённая из будущего техника, а также его профессиональная тактика боя, сделали его негласным королём Нордора. Заручившись поддержкой аборигенного населения, он не забывал при этом о главной цели.
   Сперва Добролюбов хотел клонировать внучку, но, исследовав окружающий мир, понял: можно излечить всю семью, не дав им умереть. Конечно, он нарушал законы будущего, но, если честно, риск был оправдан.
   Какая разница, что будет происходить в Нордоре и его окрестностях? Ведь местные жители не повлияли на ход истории: они просто все в один день будут стёрты с лица земли. Всех их ждала гибель.
   Александр всё делал с холодным расчётом. Он создал теней, спецназовцев. Их предназначением являлось защита его от ожидаемого возмездия России. Выкопал Бездонный карьер, построив там бункер, который сможет спасти от ужасного события. Начал глубоко исследовать лавров, которые каким-то образом могли восстанавливать умершие клетки мозга.
   Параллельно с этим Добролюбов продолжал исследовать временные потоки. Всё было хорошо, Александр был готов вот-вот достигнуть цели. Он уже нашёл ребёнка, генетически похожего на внучку – Роксану. Дабы избежать смерти генетического материала Виктории, пришлось создать Мелинду. Добролюбов осознавал всю опасность мероприятия, но иного выхода не было: нужен был живой организм, способный защитить себя, в качестве хранителя генетических данных. Тем более что Александр рассчитывал, что проживёт Мелинда дней пятьсот, а потом он, наконец, сделает задуманное.
   Но нагрянувшие солдаты всё испортили. Во избежание краха следовало укрыться от них, а чтобы сделать это – нужно изменить мозговые волны, по которым его могли отследить.
   Александр работал над этим. Он, используя теорию вероятности и законы времени, воссоздал снадобье, полностью изменяющее частоту колебаний мозговых волн. Рассчитал пересечение нового себя со знакомыми аборигенами. Так он свёл Бифа и Августину вместе. Затем – произвёл сеанс гипноза с Роксаной, на подсознательном уровне внушив, что ей следует читать при определённых обстоятельствах. Поработал с Сериной. Новая личность потихоньку, не опознавая себя, должна была встретиться с хранителем генетических данных, которого он отдал на руки Гивусу. И только после этого – всё вспомнить, дабы затем сам Александр мог всё закончить.
   Но, видимо, он где-то просчитался. Солдаты слишком рано выявили его, несмотря на практически полное отсутствие у новой личности его воспоминаний, а также – несмотря на его раскиданные мёртвые тела по округе Нордора. (Александр перед началом операции возродил несколько собственных клонов, не способных к жизнедеятельности, надеясь смутить преследователей).
   Таково было прошлое Бифа.

   – Товарищ капитан, рота специального назначения прибыла с боевого задания, – отрапортовал лейтенант Глыба.
   Брословский посмотрел на Олега:
   – Какие успехи?
   – Захватить основной объект мы не смогли, но взяли в плен вторичную цель, а также, – Глыба махнул головой назад, – я отдал распоряжение захватить ещё одного человека. Этот альбинос использует ускорение без участия адреналиновой кнопки.
   Алексей окинул взглядом пленных. Зеленоволосая девушка, высокий блондин – оба были без сознания.
   – Молодцы. Выражаю всем благодарность, – послышалось громогласное «Служу Отечеству». – А сейчас – отбой.
   – Есть.
   – Пленных посадите в одноместные камеры; охрану назначьте из других рот.
   – Есть.
   Лейтенант Глыба с ротой покинули конференц-зал. Капитан Брословский хмуро посмотрел на часы. До подъёма оставалось совсем немного, пара часов.
   Закурив сигарету, Алексей позвонил по внутренней связи в технический отдел. Маленькую комнату с бодрствующим дневальным, обязанным всю ночь следить за данными пеленгаторов, радаров и реестров наблюдателей.
   – Технический отдел. Рядовой Сухожив.
   – Капитан Брословский. Какие есть новости?
   – Здравия желаю, капитан Брословский, – поздоровался Сухожив. – Мы только собирались доложить Вам. Исходя из данных пеленгаторов, объект Александр Добролюбов направляется к нам. Учитывая его скорость, ближе к полудню он окажется у бункера. Иных новостей нет. Таурусы по-прежнему не проявляют особой активности.
   – Ясно, – Алексей положил трубку.
   Что ж, если всё сложится, как он рассчитывает – Россия сведёт на нет мировой конфликт, связанный с русским рецидивистом Александром. Таурусы и Добролюбов в момент происшествия будут на поверхности, аборигенное население, уже согнанное в один зал, погибнут разом под обрушившимся сводом. Будущее не изменится. Все будут довольны.

176 день 900 год

   Шизофрения. Биф не знал такого слова, зато Александр Добролюбов прекрасно представлял, что это значит. В его молодом теле жило два человека, две личности, одна из которых была создана другой. И сейчас они боролись за право обладания телом.
   Юноша, доверяя Александру, двигался в сторону Нордора. Добролюбов подозревал о местонахождении русских солдат и вёл к ним Бифа. Задачи обеих личностей совпадали, поэтому никто не был против. Один хотел спасти возлюбленную, другой – хранителя генетических данных, и находились Роксана с Мелиндой, рядом, из-за чего споров, куда идти, не возникало. Неизвестно, как Александр Добролюбов делал это, но двигался юноша с неимоверной скоростью, не ощущая усталости.
   В пути Александр решил освежить память Бифу о Роксане, и лучше бы юноша не знал прошлого…
   Добролюбов работал над лекарством. Конечная формула полностью блокировала развитие заболевания. Последним человеком, на котором Александр Добролюбов опробовал её, была жена Ратрона.
   Перед самими родами он заразил мать Роксаны злосчастной болезнью. К сожалению, лекарство оказалось несовершенным, женщина умерла, но удалось спасти дочь. Генетические данные Роксаны являлись прототипом генетических данных Виктории. Добролюбов собирался улучшить лекарство и опробовать его на ней…
   Но не успел, по его следу уже шли…
   Необходимо было скрыться. Перед уходом он провёл с маленькой девочкой сеанс гипноза. Запрограммировал её на подсознательном уровне, из-за чего она и читала Бифу отрывки из «Дневника Тарона». А чтобы было легче в дальнейшем – заставил её полюбить свою вторую личность! Роксана для него была лишь подопытным зверьком.
   Биф почувствовал боль в сердце:
   «Роксана. Девочка моя. Как же так?»
   Он лишил жизни её мать. Создал омерзительных арахнидов, заставил полюбить себя. Юноша испытал отвращение к своей прежней сущности. Хотелось умереть, чтобы не испытывать мук совести, но Добролюбов желал иного. Он хотел спасти свою внучку. Дочку. Семью. Разве данная цель не оправдывает средства? Тем более если сегодня в полдень всё жители Нордора, по истории должны погибнуть. Какая разница? Подумаешь, умерли чуть раньше. Не беда. Самое главное – семья. И ничего больше.

   Сквозь сон Кермиш услышал знакомый голос и с неохотой открыл глаза. Слух не подвёл его.
   Недалеко от него стоял, окружённый десятком вендийцев, низкорослый юноша. Лысая голова, большие надбровные дуги, множество татуировок с изображением стилетов, Счастливчик ни с кем бы не спутал Кронгера. Юноша хоть и не из круга бригадиров, но имеющий вес среди всякой шушеры. Да, если честно, Кронгер не стремился к власти, он просто жил по справедливости. По своей справедливости. Но, что нравилось Кермишу в нём, так это свирепый нрав. Кронгер никогда ничего не боялся. Как говорил он сам:
   – Я боюсь всего: смерти, боли, высоты, темноты… Просто есть слово «надо». Надо всегда перешагивать через страх.
   Настоящий мужчина! Вот и сейчас, видимо, он решил перешагнуть через страх да парочку вендийцев.
   Кермиш встал. Встряхнул руки, ноги, и направился к нему. Нагло растолкав горцев, Счастливчик встал перед Кронгером.
   – Кермиш! – обрадовался тот.
   Счастливчик посмотрел на вендийцев:
   – Что надо?
   – Эй, ты кто такой, а? – чувствовалось раздражение в голосе горца.
   – Эй, – передразнил Кермиш. – Кто тут у вас главный?
   – Ну, я, – отозвался один из вендийцев. – Ты кто такой, чтобы влезать в наш разговор?
   – Я – Кермиш, Счастливчик. Этот человек – мой товарищ, скажем так. А ты кто?
   – Тамил.
   – Всё?
   – Да. Меня зовут Тамил.
   – Кронгер, что произошло? – Кермиш демонстративно повернулся к главному спиной.
   – Вот эти вот, – у Кронгера от злости подрагивала верхняя губа, – решили воспользоваться Сальвией, без разрешения. Бесплатно!
   – Ах, вот оно что, – у Счастливчика расширились глаза. – Тут вы не правы.
   Сальвия – развратная женщина, состоящая в рабочей группе Кермиша. Счастливчик посмотрел чуть в сторону и увидел полураздетую причину конфликта. Ну, уж нет, за «спасибо» её не получат!
   – Эта женщина – моя, – жёстко пояснил Кермиш. – И если хотел с ней отдохнуть, следовало заплатить. Ясно всем?!
   – Чего?! Эй, ты понимаешь, с кем говоришь? – расправил плечи Тамил.
   – С кучей болванов, спустившейся только-только с дерева. Вот с кем я говорю.
   – Сейчас мы тебя с полом сравняем, – главный вендиец свистнул, и горцы с неимоверной скоростью стали стягиваться к ним.
   – Кронгер, а где наши?
   – Я сказал им пока не вмешиваться, хотел курносым сюрприз сделать.
   – Зови.
   Кронгер лишь махнул рукой, и нордорские беззаконники явились.
   Кермиш оценил ситуацию. Толпа вендийцев, скучковавшись плотной группой, стояла у стены, напротив них – нордорские беззаконники, возглавляемые Счастливчиком. Их было значительно меньше. В нескольких шагах от них – простые нордорцы, во все глаза наблюдающие за происходящим. Да, перевес был не на стороне Кермиша.
   – И? – Тамил вальяжно стал подходить к Счастливчику. – Всё? Храбрость исчезла?
   – Я не боюсь обезьян, – приготовившись к бою, ответил Счастливчик.

   Ваня поднял голову. Вчера ночью он так и заснул, сидя за столом. Усач был измотан, ночь прошла ужасно. После столкновения с мраками лавр кое-как уложил спать Авелину да Серину с Уродцем. Если влюблённую пару не пришлось долго уговаривать, то с рыжеволосой девушкой было намного сложнее. Авелина порывалась идти на помощь Августу, рыдала, говорила, что любит его, что не может без него жить. Ваня заставил её поспать, пообещав с утра отправиться на поиски.
   Затем усач договорился с Терентием, и он пообещал сохранить мёртвое тело Ратрона. Всё же пусть Роксана похоронит отца, попрощается с ним. Когда дела были улажены, Ваня решил перед сном немного посидеть, подумать, да так и заснул за столом.
   – Э-э-э-эх, – потянулся лавр. – Нужно сходить проведать всех.
   Усач перво-наперво пошёл в комнату к Авелине. Осторожно приоткрыл дверь, посмотрел. Авелины не было!
   – Да что же это такое! – вскричал Ваня.
   На крик выглянула бодрая Серина:
   – Что произошло?
   – Авелина пропала, – Ваня почесал затылок. – И я, кажется, знаю, куда она ушла.

   Часть специального назначения с самого подъёма жила по непривычному распорядку дня. На все входы-выходы была поставлена усиленная охрана, в техническом отделе с самого утра находилось множество солдат, следящих за пеленгаторами и мониторами.
   Наблюдателей поставили за территорией бункера с одной задачей – следить за всем, что происходит на поверхности. Всех присосок, в количестве десяти, солдаты высвободили из ящиков. Существа, не особо думая, зарылись под землю, в поиске хозяина.
   Весь командный состав сидел в конференц-зале, наблюдая за поверхностью через мониторы. Наблюдатели знали своё дело: не было ни единого участка вблизи бункера, которое бы они не отслеживали.
   Капитан Брословский, выкуривая одну сигарету за другой, в руке вертел два детонатора. Один – от самки-арахнида; другой – от заложенных мин в зале, где находилось аборигенное население. Время подходило к полудню.

   – Милая моя, – нежно произнёс Гивус, восседающий на арахниде, – А ты правда меня любишь?
   – Глупенький, – арахнид раздвинул хелицеры. – Конечно, люблю.
   – Спасибо, – по сердцу Гивуса разошлось тепло.
   Армада арахнидов подходила всё ближе и ближе к Бездонному карьеру. Жалким людишкам не спастись от их детей, все падут к ногам, все до единого.

   В ладонь лёг то ли нож, то ли заточка. Кермиш метнул «подарок» в Тамила. Снаряд точно вошёл в правый глаз, и горец мешком осел на пол.
   – Ну! – счастливчик дёрнулся в сторону вендийцев. – Поехали!
   Но случай решил помочь своему избранному. Огромный пласт стены, возле которой стояли сыны гор, пал на них, образовав некий туннель. Горцы даже пискнуть не успели, каменная глыба придавила всех.
   – В очередной раз оправдываешь своё прозвище, Кермиш, – произнёс Кронгер.
   Из туннеля показались трое мужчин, и сзади мальчишка лет шестнадцати. Счастливчик различил среди них Лария – скомороха, заманившего их сюда.
   – Не расслабляемся, – приказал Кермиш. – У нас гости.
   – Мы пришли помочь вам, – начал говорить Ларий.
   – Да? Что-то мне не верится, – Счастливчик посмотрел на бывшего скомороха. – С чего бы?
   – Объяснять долго, да я и сомневаюсь, что вы поверите, – ответил Ларий. – Просто знайте: если останетесь здесь – погибните.
   – А с вами, значит нет?
   – С нами есть шанс выжить.
   – На другую каменоломню пойдём?
   Мужчина с бордовыми волосами дёрнулся, но Ларий остановил его, взяв за руку.
   – Решайте сами, – Ларий посмотрел на всех. – Кто хочет – может довериться нам, а кто нет – оставайтесь здесь, никто вас силой не тащит.
   – Нам нужно подумать.
   – Хорошо, только недолго.
   Кермиш повернулся в сторону беззаконников. Все нордорцы открыто перешёптывались, но никто не делал первого шага.
   – Что думаете? – спросил Счастливчик.
   – Да, с одной стороны, лучше идти – всё равно хуже не будет, – ответил Кронгер. – Но с другой, именно они нас и затащили сюда. Можно ли им доверять?
   – Знаете… – Счастливчик не договорил.
   Проталкиваясь сквозь толпу, к ним кто-то пытался подойти. Кермиш бросил взгляд, то были его родители.
   – Пропустите их! – приказал Счастливчик. – Живо!
   Нордорцы расступились. Зарёванная мать и покрасневший отец подошли к сыну. Кермиш смерил их взглядом.
   – Мы всё видели, – горько произнёс отец.
   – И? – Счастливчик ухмыльнулся.
   – Ты убил человека. И, судя по твоим друзьям, – отец окинул взглядом беззаконников, – это для тебя не в новинку.
   – Кермиш, сынок, скажи, что это неправда, скажи! – запричитала мать.
   – Что с этого? – спросил Счастливчик. – Ну, убил и убил.
   – Ты – беззаконник! – вынес вердикт отец.
   – Нет, я – уважаемый человек в серьёзных кругах. Смотри, отец, на окружающих меня людей…
   – Это воры, убийцы и насильники!
   – Замолчи! Эти люди ничем не хуже тебя с матерью! Ты – отец, каждый день лжёшь, чтобы продать товар. Точно также нарушаешь эдикты монарха, пренебрегаешь законом. Вспомни, седмицу назад ты продал пряности, купленные у чужеземных купцов по дешёвке, одному кузнецу, а через день он умер от отравления ими. И что?! Не заплати ты Стражникам, в петле бы уже висел. А мать? Безбоязненно крадёт ткань с мастерской тебе на продажу. Чем вы лучше всех нас?
   – Ах, ты! – отец замахнулся, но не ударил. Беззаконники злобно засверлили его взглядом.
   – Отец, я не советую, – предостерёг Кермиш. – Сын перерос тебя, смирись с этим. А если что-то не нравится – просто отойди в сторону, не мешай мне жить, – и повернулся в сторону «скоморохов». – Мы решили: ведите нас.
   Кронгер вопросительно посмотрел на Счастливчика. Кермиш улыбнулся и подмигнул ему:
   – Что-то мне сейчас подсказывает: они сейчас не лгут. Пойдём.
   Беззаконники последовали в туннель. Глупо не доверять предчувствию Счастливчика, оно его ни разу не обмануло. Вслед за беззаконниками пошли и простые нордорцы.

   Терентий так и не дал лавров на поиски Авелины, сославшись на необходимость усиленной охраны вокруг поселения. В сердцах плюнув на него, пришлось обходиться собственными силами. Серина с Уродцем и Снежком пошли в обход болота, а сам усач, прихватив тычку – по тайной тропе.
   Благодаря колдовскому дару Серины, они могли связаться друг с другом. Те-ле-па-тия. Так вроде называл Белый ландыш, когда в твоей голове появляются слова кого-то, находящегося вдалеке. И вы мысленно общаетесь.
   Чуть ли не бегом Ваня нёсся по тайной тропе.
   «И что Авелине не спалось? Ведь нормально же объяснил: проснёмся и вместе пойдём спасать Августа, Роксану да Бифа. Нет, надо проявить самодеятельность. Вот, найду и отшлёпаю, – думал Ваня. – Ей-Богу. Возьму и пройдусь ремнём по одному месту».
   Усач приближался к первому дозору. Оттуда слышались всплески. Что-то не так. Лавр увидел человеческую фигуру.
   Девушка отбивалась от рыбы какой-то корягой. Вот зачем так делать?! Зачем?! Ваня подбежал как раз вовремя. Дозорный хвостом сбил Авелину с ног, и девушка тяжело упала на тропу, чудом не свалившись в мутную воду. Рыба, разинув рот, попыталась заглотить её ноги, но усач не позволил.
   Лавр с разбега пнул по морде дозорного. Желание полакомиться девушкой у рыбы моментально пропало, дозорный развернулся, поплыл назад. Ваня, решив, что опасность миновала, повернулся к Авелине:
   – Вот скажи: зачем тебе это было нужно?
   Внезапно кто-то схватил усача за ногу. Ошарашенный лавр посмотрел вниз: рыба с налитыми кровью глазами сомкнула челюсти на его икре.
   – Ах, ты ж… – озверел Ваня.
   Усач, выхватив нож, стал яростно бить им. Рыба, мотая головой, стала тянуть Ваню на дно.
   Лавр с остервенелостью наносил удары: один, два. Левой рукой Ваня держался за тайную тропу, не позволяя рыбе утянуть его.
   Дозорный, поняв бессмысленность своих натуг, плотно сжал челюсти. Одним рывком ушёл на дно. Оставшийся без ноги лавр, сжимая зубы, лихорадочно смотрел вокруг:
   «Ну, где же ты? Где?»
   Всплеск – резкий поворот головы в сторону. Сразу же в другую сторону. Назад. Вперёд. Всплеск сбоку. Авелина, боясь вздохнуть, следила за усачом. Лавр, не останавливаясь, смотрел по сторонам. Рыбы не было. Выжидала. Ещё один всплеск.
   Рыба всплыла брюхом вверх, и Ваня облегчённо вздохнул.
   Лавры кардинально отличались от людей. Они при рождении умирали, поэтому боли не чувствовали, хотя лишение одной из конечностей – неприятное событие даже для лавров.
   Авелина бросилась к сидящему Ване. Позабыв обо всём, она обняла его и заплакала. Усач стал успокаивать девушку.
   «Ваня, какие известия?» – появилось в голове лавра.
   «Я нашёл её, – мысленно ответил он. – Возвращайтесь в деревню, мы скоро придём».
   – Прости, прости меня, – умоляла Авелина. – Я не хотела, чтобы так получилось, прости меня. Просто, просто…
   – Успокойся, – Ваня посмотрел на неё. – Всё хорошо. Пойдём обратно, нас уже ждут.
   – Но, а как…
   – Да, – махнул рукой усач. – Всегда хотел иметь деревянную ногу.
   Лавр взял тычку, сломил её пополам. Покрутил на ладони, выбирая одну из двух частей, и с размаху воткнул себе в культю понравившуюся палку.
   – Пойдём, – Ваня встряхнул девушку и лихо встал на ноги. – Я ещё на вашей свадьбе с Августом станцую.
   – Правда? – Авелина посмотрела на усача.
   – Ну, конечно, а теперь – пойдём. Болото – не место для красивых девушек.

   Биф сидел под кроной раскидистой берёзы. Зубчатая стена Нордора виднелась впереди, но юноше сейчас было не до неё. Внутри тела бились двое: Александр Добролюбов и Биф – их цели разделились.
   Биф хотел спасти Роксану с Августиной, а Добролюбов – исключительно хранителя генетических данных. Шла борьба.
   Биф, сжимая в руках заострённый сучок, пытался вонзить его себе в горло:
   «Либо мы спасаем Роксану с Белым ландышем, либо я покончу с нами».
   Александр сдерживал руки юноши:
   «Не смей. Покончишь с нами, Роксане точно не выжить».
   «Она и так умрёт, если мы не спасём её»!
   «Я тебя породил, ты должен слушать меня».
   «Не за что. Я люблю Роксану и жить не хочу без неё, слышишь»?!
   Сучок всё ближе и ближе подходил к горлу.
   «Не смей»!
   «А кто мне помешает»!
   «Ну, хорошо, – сдался Александр. – Спасаем их, а потом и хранителя. Идёт»?
   «Согласен».
   Биф выкинул сучок в сторону:
   «Если понадобится – я себе и пальцами глаза выколю».
   Александр достал из-за пазухи бутылёк, отданный ему Сериной, открыл, чуть-чуть капнул из него на землю – возник портал.
   «Он приведёт нас к Роксане».
   «А почему ты раньше не использовал её»? – удивился Биф.
   «Эта жидкость очень редка, не стоит её по пустякам расходовать, – ответил Добролюбов. – Пошли».
   Биф шагнул в портал.

   Армада Таурусов победоносным шагом шла по Бездонному карьеру. Командный состав с замиранием сердца смотрел на них через мониторы. Офицеры ждали появления присосок.
   Наконец, это случилось! Перед арахнидами разошлась земля. Огромный червь вылез наружу. На его спине маленькой точкой сидела присоска. Офицеры только присвистнули. Даже Резонаторы не шли в сравнение по величине с червём, он был чрезмерно огромен.
   Таурусы ринулись на него. Присоска в момент сжался, став значительно короче. Арахниды издали принялись окутывать червя белёсой паутиной. Зря. Присоска вытолкнул себя вперёд. Его огромная, усаженная мелкими зубами, в несколько рядов, пасть, мгновенно проглотила Таурусов. Затем червь ушёл обратно – под землю.
   Вынырнул он тут же, схватив парящих Флайферов, с рёвом пал наземь. От могучей дрожи несколько Резонаторов опрокинулись назад, дрыгая восемью лапками.
   Улыбаясь, офицеры стали хлопать друг друга по плечу.
   – Рано, – сурово произнёс Алексей.
   Он оказался прав. Несколько стай Капперов накинулись на присоску. Червь взревел, стал кататься по земле, пытаясь избавиться от маленьких арахнидов. Пару раз нырнул, вынырнул – не помогло.
   Червь, раздираемый адской болью, с рёвом бил хвостом по земле, а после – затих. Маленькие кровожадные Капперы шевелящейся массой пожирали присоску.
   В конференц-зале зазвонил внутренний телефон. Алексей взял трубку:
   – Капитан Брословский слушает.
   – Рядовой Сухожив, технический отдел. У нас плохая новость: Александр Добролюбов пропал со всех пеленгаторов.
   – Что?! – вскипел Алексей. – Быстро ищем его. Это приказ! – и положил трубку.
   Одну присоску убили, осталось ещё девять.

   Шестеро охранников одновременно вспыхнули ярким пламенем. Идущий к ним навстречу Биф потирал ладони. Тепловой луч – эффективное и многофункциональное оружие.
   Юноша зашёл в маленькую комнатку. Никого из солдат не было, зато по середине стояли две камеры с прозрачными стенами. В одной сидела Августина, в другой – Роксана.
   Сердце Бифа облилось кровью. Роксана сидела в углу, обняв руками колени. Она, загнанно смотрев по сторонам, вжимала голову в плечи. По её щекам текли слёзы.
   Юноша выпустил воздух сквозь зубы. Подошёл к камере, положил на стену ладони. Что-то зашипело. В прозрачной стене образовался широкий лаз.
   – Роксана, любимая моя, – позвал девушку Биф. – Солнышко, милая.
   Девушка подняла голову, и её лицо осветилось радостью. Роксана бросилась к Бифу. Юноша помог ей вылезти через проход, обнял. Августина спокойно сидела в камере. Улыбаясь, смотрела на Бифа с Роксаной.
   Юноша нежно обнимая девушку, что-то шептал ей на ушко, а она взахлёб, дрожащим голоском отвечала ему…
   Биф поцеловал Роксану в щёчку, вздохнул и подошёл к камере с Августиной. Тепловой луч без труда разъел прозрачную стену.
   – Белый ландыш, слушай внимательно, – произнёс Биф, как только альбиноска покинула камеру. – Я сейчас отправлюсь в одно место. Если через некоторое время не появлюсь – уходите в портал, не задумываясь.
   – Ты – Тарон?
   – Неважно, – отрезал юноша. – Как приду – сразу всё расскажу, а пока у меня дела. И ещё, – он посмотрел в глаза Августине. – Пожалуйста, если что-то со мной случится, присмотри за Роксаной.
   – Хорошо.
   Биф капнул из колбочки на землю, и появилось два портала. Один – для него, другой – для Роксаны и Белого ландыша.

   Из земли на поверхность выходила оранжевая слизь. По мере разрастания она начала формировать чудовищную фигуру. Вытянутая морда с близко посаженными кошачьими глазами качалась из стороны в сторону на длинной узкой шее. Хрупкое, на первый взгляд, изящное тело твёрдо стояло на четырёх двупалых лапах. От самого темечка и до хвоста, по спине, у монстра тянулся драконий гребень.
   Чудовище металлически взвизгнуло, обнажив загнутые внутрь клыки. Трёхконечный язык, распахнувшийся, словно бутон, выплюнул яйцо. Скорлупа треснула, из яйца стайкой поползли маленькие змейки, оставляющие за собой шлейф замёрзшей земли.
   Арахниды ринулись на очередного врага. Таурусы кинули «сети» на монстра, но паутина, дотронувшись до тела чудовища, со звоном лопнула.
   – Смотрите, у него девять присосок! – воскликнул прапорщик Бердяев.
   Алексей пригляделся. И правда, этот монстр – создание всех девяти присосок! За всю историю данного биологического оружия такого ещё не было – никогда присоски не работали сообща!
   Капперы, расправившиеся с червём, мгновенно набросились на монстра. Чудовище даже не пошевельнулось, мелкие арахниды дробью посыпались на землю. Запахло горелой плотью. В то же время змейки без труда ползли по вязкой слизи Резонаторов. Стоило им только дотронуться до арахнида, как тот вмиг покрывался голубой коркой, падал наземь и разбивался на множество синих кусочков.
   Монстр выплюнул очередное яйцо. Флайферы попытались подлететь к чудовищу, но на расстоянии нескольких шагов упали вниз с обожжёнными крыльями. Всё, бой предрешён: арахниды не в состоянии что-либо противопоставить группе присосок.
   Алексей расслабленно откинулся на стуле. С Таурусами они разобрались, теперь следовало в срочном порядке обнаружить Александра Добролюбова.

   Выйдя из портала, Биф оказался среди омерзительных Таурусов. Но, что самое странное: арахниды не нападали на него. Юноша доверился Александру, который повёл его куда-то. Было необходимо спасти хранителя генетических данных.
   Увидев арахнида с восседающим на нём мужчиной, Александр прибавил шаг. Время поджимало. Оказавшись в непосредственной близости от него, Добролюбов ласково произнёс:
   – Мелиндочка, девочка моя, как ты?
   Арахнид грозно посмотрела на него, клёцнула хелицерами и заговорила:
   – Тарон.
   – Вспомнила, радость моя.
   – Т-т-тарон? – дрожащим голосом переспросил сидящий мужчина.
   – Я, Гивус, – улыбнулся. – Наигрался, надеюсь?
   – Тарон, да что ты такое говоришь? – в глазах холодного царил страх.
   – Я про свою девочку, – перевёл взгляд на арахнида. – Мелиндочка, он не надоел тебе ещё?
   Глаза Гивуса округлились:
   – Тарон, ты о чём? Мы с Мелиндой любим друг друга, очень-очень сильно…
   Арахнид схватила Гивуса за голову и сняла со спины, удерживая перед собой в воздухе.
   – Родная моя, с-солнышко, М-мелиндочка, – начал заикаться холодный. – Что случилось, дорогая? Мы ведь любим друг друга, правда?
   – Нет, – ответила арахнид. – Мне нужно было лишь твоё семя. Не каждый согласится давать его паучихе, а ты был даже рад. Но сейчас – ты уже не нужен. Мы с папой и без тебя управимся, так что – прощай, – Мелинда сдавила череп Гивуса, он с хлопком треснул. Арахнид отбросила труп в сторону.
   – Смотрю, тут у вас проблемы, – заметил Александр, посмотрев на присоску.
   – Ага, папа, есть, – призналась Мелинда.
   – Не волнуйся, – успокоил Добролюбов, направившись к разбушевавшемуся монстру.

   Капитан Брословский хмуро смотрел на циферблат:
   – Уже ровно 12:01. Где, спрашивается, конец Нордора?
   Командование сидело в напряжении. Всё шло, как нельзя лучше. Ровно в назначенное время на поверхности находились все Таурусы и Александр Добролюбов, да только событие задерживалось.
   Алексей бросил взгляд на монитор. Александр начал бой с монстром.
   – Сейчас посмотрим на рецидивиста в деле, – усмехнулся прапорщик Бердяев.
   Офицеры в один миг ахнули. Александр, выставив руки вперёд, выпустил из ладоней яркий сноп света. На мониторах было отчётливо видно, как луч сжигает попадающих в него арахнидов, маленьких змеек, замёрзшие куски Резонаторов… Но только не присоску! Монстр чувствовал себя весьма комфортно в смертельном объятии луча. Алексей несколько раз моргнул.
   – Смотрите, – старший лейтенант Туркменов пальцами показывал на один из мониторов. – Вот оно! Дождались!
   История гласила: «В 176 день 900 года в 12:01 по старому времени на Нордор упало небесное тело, стерев с лица Земли данный город со всеми его окрестностями».
   – 12:03, – прокомментировал Алексей. – Считаем! Три, два, од…
   Александр Добролюбов, пытающийся сжечь тепловым лучом присоску, внезапно перенаправил атаку вверх. Яркий сноп света, разрезав облака, ушёл далеко ввысь, в метеорит. Присоска, хищно сверкнув глазами, пошла навстречу человеку. Александр, не придавая значения, продолжал атаковать небесное тело.
   Офицеры видели, как метеорит на огромной скорости влетел в атмосферу, но внезапно, словно натолкнувшись на невидимую стену, остановился в воздухе, повис! А спустя мгновение – цветным фейерверком разлетелся в стороны. Красные, оранжевые, синие кусочки метеорита, падая, сгорали, так и не успев приземлиться.
   – Этого не может быть! – Алексей вскочил с места.
   Офицеры не знали, что и ответить. Теперь их настоящее точно изменится.
   – Присоска, – в ужасе выдохнул прапорщик Бердяев.
   Капитан Брословский посмотрел на монитор. Монстр растворялся в воздухе, исчезал.
   – Это, это, – затараторил Алексей. – «Парадокс», – пронеслось у него в голове.
   Капитан Брословский посмотрел на командный состав. Офицеры, прапорщики, как и присоска, растворялись в перепутьях временных потоков. Алексей окинул себя взглядом: его тело исчезало, безболезненно, не торопясь, растворялось.
   Капитан Брословский в отчаянии бросился к столу, резко схватил два детонатора в руки, и в надежде спастись, нажал на кнопки.

   Клейтон – младший сержант армии Соединённых Штатов Америки, начальник технического отдела в войсках быстрого реагирования. Из-за сложившегося мирового конфликта, связанного с временным рецидивистом – Добролюбовым, он седьмую ночь не спал дома.
   Вместе со своими подчинёнными Клейтон следил за показаниями пеленгаторов. Временной датчик стал его второй женой или «любовницей», как говорила первая.
   – Джошуа, данные.
   – Без изменений, – рядовой повернулся к Клейтону. – Может, всё обойдётся? А, сержант?
   – Надеюсь, – ответил тот. – Но, если честно, не особо верю.
   – Почему же?
   – Ты когда-нибудь работал с русскими?
   – Нет.
   – Вот, – нравоучительно начал Клейтон. – А я работал.
   – Ясно, – Джошуа, улыбнувшись, повернулся к временному датчику, и его лицо исказилось. – Сержант, временные потоки изменяются!
   Клейтон рванул с места к микрофону. Вооружённый миротворческий отряд с неделю томился у открытого портала в Нордор, ждал хоть малейшего изменения потока. Стоило сержанту сказать «вперёд», как отряд в пару секунд преодолеет портал.
   Клейтон подбежал к микрофону и, не задумываясь, произнёс требуемое:
   – Свободная касса!
   Будущее изменилось. В нём Клейтон не солдат армии США, а работник общепита. Миротворческим войскам не хватило всего пары секунд.

   Биф стоял и просто смотрел вокруг. Арахниды, монстр растворялись в воздухе.
   «Во временном потоке» – подсказывало подсознание.
   Александр Добролюбов, остановивший огромную глыбу, падающую с неба, тоже куда-то исчез. Юноша не чувствовал его присутствия в себе. Рядом завопила Мелинда. Арахнид схватила себя руками за живот, её хелицеры задёргались. Мгновение – и Мелинду разорвала на части неизвестная сила. С Таурусами было покончено.
   Биф сделал шаг. Что ж, вперёд, к любимой! Юноша засунул руку за пазуху. Внезапная головная боль охватила его. Временные потоки изменялись. Биф понял, куда исчез Александр Добролюбов. Будущее его создателя корректировалось!
   Научный деятель Александр Добролюбов, разработавший теорию о временных парадоксах, вместе с группой учёных бился над спасением собственной жены, и в итоге неизвестное ранее заболевание головного мозга было побеждено. Антибиотик, созданный на основе Преображённого источника и Фуруфуров (маленьких белый болотных зверьков, напоминающих комочки с ножками) полностью заблокировал болезнь.
   Биф улыбнулся. По странному стечению обстоятельств, юноша, будучи парадоксом временных потоков, не исчезал. Почему? Пусть разбирается в этом Александр Добролюбов, а Биф отправлялся к Роксане.

   Сзади послышался ужасный грохот. Кермиш оглянулся. Скоморохи не обманули, в зале их и правда ждала смерть: каменный свод обрушился.
   Кронгер похлопал Кермиша по плечу:
   – Всё же не зря тебя Счастливчиком прозвали.
   Кермиш только кивнул:
   «Интересно, родители пошли, или остались там?»
   Нордорцы долго петляли по запутанным каналам бункера. Они то поднимались, то снова опускались, но, наконец, Ларий остановился:
   – Монтес, проверь обстановку.
   Мужчина шаркнул ногой по земле, сделал пасс рукой. Пыль закрутилась рядом с ним, образовав маленький смерч, который Монтес взмахом руки отправил на поверхность.
   – Ларий, давай-ка подождём, а то я ничего не пойму, – честно произнёс Монтес.
   – Ладно, – согласился он. – Так, сейчас все отдыхаем.
   Нордорцы были не против. Началось томительное ожидание… Кермиш уже подумывал о прекращении отдыха, но Монтес его опередил. Лицо мужчины просто сияло от восторга:
   – Ларий, не знаю, что произошло… В общем, ни Таурусов, ни солдат, ни наблюдателей нигде нет. Я даже сам Нордор и его окрестности проверил.
   Ларий кивнул:
   – Хорошо.
   Нордорцы вышли на поверхность. О, как же было хорошо! Даже солнце, казалось, радовалось освобождению людей, оно очень тепло и нежно согревало их.
   – Все свободны! – крикнул Ларий. – Не бойтесь, арахнидов больше нет, так что идите домой.
   Тени посмотрели на учителя.
   – Знаете, – Ларий улыбнулся, – В Нордоре есть один мой хороший друг, перед которым следует извиниться. Он пока, конечно, не дома, но, надеюсь, не обидится, если мы присмотрим за его хозяйством. Все со мной?
   – Все, – ответил Монтес.
   – Конечно, мы ведь уже как семья, – согласился Дха. – Правда, Кротос?
   – Ага, – кивнул мальчишка.
   – Тогда пойдёмте, – Ларий зашагал в сторону Нордора.
   Кермиш проводил теней взглядом:
   «Они были правы. Пора идти домой. Отдыхать, набираться сил».
   В дальнейшем Счастливчика ждёт прекрасное будущее, и всё благодаря его характеру да чрезмерной удаче.
   Кермиш сделал первый шаг. Внезапно над собой он услышал клёкот орла, поднял голову. Из-за облаков, на огромной скорости что-то неслось вниз. Кермиш не успел среагировать, странный предмет проломил ему голову.
   Нордорские орлы имели привычку разбивать жёсткий панцирь черепах о валуны, сбрасывая их сверху. Бритая макушка Счастливчика так не кстати напомнила птице камень.

   Биф вышел из портала, и Роксана сразу же повисла у него на шее. Он очень сильно любил её, но…
   – Роксана, послушай меня, – Биф отстранил девушку от себя, взял за плечи. – Сейчас очень внимательно смотри в мои глаза. Хорошо, любимая?
   Роксана кивнула. Белый ландыш с задумчивым видом наблюдала со стороны.
   Биф не знал ничего о гипнозе, но был точно уверен в своих действиях. Необходимо освободить девушку от заложенной программы, даже если после этого она перестанет любить его.
   Юноша посмотрел в глаза-льдинки Роксаны. Его руки методично стали щёлкать пальцами, отбивая непонятный ритм, а губы – шептали чуждую тарабарщину. Взор Роксаны помутнел, веки сомкнулись…
   – Очнись, любимая. – Девушка открыла глаза. – Как ты?
   – Хорошо, – ответила Роксана.
   Биф облегчённо вздохнул. У неё такой прекрасный голосок! Он готов его слушать вечно. Но сможет ли?
   – Роксана, я задам тебе один вопрос? – спросил Биф.
   – Задавай, – девушка непонимающе посмотрела на юношу.
   – Ты меня… – в горле вмиг всё пересохло. Язык отказывался поворачиваться, – … любишь? – Биф всё же совладал сам с собой.
   – Я? Люблю? – Роксана отвела взгляд.
   – Ясно, – внутри Бифа всё перевернулось. Сердце в груди отозвалось глухой болью. – Нам пора идти, – юноша повернулся в сторону портала. – Август, Роксана, пойдёмте.
   – Я… я… – закусив губу, девушка бросилась Бифу на плечи, – … всегда буду любить тебя. Всегда.
   Сердце юноши возликовало; закрыв глаза, он пытался скрыть слёзы радости…

   Пальцы убрали за ухо грязные длинные волосы. Испещрённое морщинами и шрамами лицо мужчины с одной единственной татуировкой – жёлтой короной на щеке – не выражало никаких эмоций. Незнакомец, почесав небритую шею, достал из-за пазухи маленький прозрачный бутылёк.
   Резко присев, опустил сосуд на тропинку дном вверх. Рукой загрёб землю, быстро встал, преподнеся бутыль к глазам. В сосуде был маленький чёрный жучок. Краппер.
   Мужчина, улыбнувшись, заткнул бутыль пробкой, посмотрел в сторону Кряжного леса. Засунув два пальца в рот, незнакомец свистнул.
   Из леса с огромной скоростью приближалось громадное сумчатое животное, напоминающее медведя. Зверь, подбежав к мужчине, остановился. Незнакомец, убрав бутыль за пазуху, сел на него, и животное неуклюжей походкой направилось обратно в лес.

   Массивный деревянный гроб с трупом Ратрона, покоящийся на постаменте из дров, окружала лёгкая ограда, сплетённая из прутьев Белийских кустарников, к которой по всему периметру гостеприимные лавры положили значительные охапки соломы. Роксана, держащая горящий факел, на дрожащих ногах подошла к ритуальному заборчику. Сдерживая слёзы, девушка подняла голову. Лазурное небо издевательски улыбалось яркой радугой.
   – Я с тобой, любимая, – подошедший Биф нежно взял Роксану за руку.
   Девушка посмотрела на юношу и осторожно подожгла погребальную ограду. Пламя быстро разошлось по соломе, со всех сторон обхватив плетень Белийских кустарников. Биф бережно отвёл Роксану в сторону. Девушка, уткнувшись в его грудь, из последних сил пыталась сдержать себя. Биф нежно обнимал её.
   Ваня, понуро опустив голову, переваливался с ноги на деревянный костыль. Серина прижимала Альфреда, казалось, сменившего белый окрас на серый в связи со случившимся горем. Августина, заключив в объятия Авелину, шептала похоронную песнь. Снежок, опустив уши, тихонько поскуливал. Негласный король Западной Четверти покидал этот бренный мир. Уходил вместе с чёрным дымом, застилающим голубые небеса, прощаясь со всеми треском погребального пламени.

Александр Каравдин Парадокс