-------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|  Макс Роуз
|
|  В объятиях Водолея
 -------

   Макс Роуз
   В объятиях Водолея

   Эра определяет духовно-нравственные идеалы эпохи, указывают на возможность достижения признания присутствия божественного начала в самом человеке, прекращение проецирования этих идей во вне, на различных богов или богинь. Так же эра Водолея может указывать на идею достижения внутренней свободы, когда определяющим влиянием на выбор и жизненный путь человека будут оказывать его природа и предназначение, а не социальная обусловленность.
 Материал из свободной энциклопедии «Википедия»


   ***
   Мужчина стоял в паре метров от меня. Уже изрядно выпивший, с трудом удерживающий равновесие, он облокотился на раковину и посмотрел в зеркало. Несколько секунд он стоял неподвижно, изучая свое отражение, потом включил воду и стал умываться.
   – Учитывая ваше состояние, могу предложить вам хороший абсорбент, – тоненьким голоском произнес медицинский автомат, – это средство выведет все токсины из организма и поможет прояснить разум.
   Мужчина что-то прокряхтел в ответ, однако было слышно, как он сунул карточку в автомат и начал нажимать на клавиши.
   – Спасибо что воспользовались услугами Центра здравоохранения. Удачного вам дня.
   Он что-то пробормотал, а потом снова принялся умываться. Момент был самый подходящий, ждать другого не имело смысла. Я резким движением открыл дверь туалетной кабинки, в которой прятался, и напал на него: сначала ударил ребром ладони по шее, потом быстро развернул его громоздкое тело и нанес удар в переносицу, отчего он завалился назад и мешком упал пол.
   Лежа на полу и прижимая рукой кровоточащий нос, мужчина очумело оглядел меня.
   – Кто вы, черт возьми? – хрипло спросил он.
   Я ничего ему не ответил, только засунул руку за пояс, вытащил «Мститель» с навинченным глушителем и направил ему в область груди. Мужчина сразу зашевелился и, забыв про свой нос, попытался встать, отталкивая меня. Его движения были хаотичны и сильно мешали мне, поэтому пришлось успокоить его сильным пинком в живот. Мужчина застонал и загнулся калачиком. Пинок в грудь заставил его снова разогнуться. Во избежание подобных инцидентов, я поставил ногу ему между ног и несильно надавил.
   Он взвыл, и глаз потекли слезы. Только теперь я полностью разглядел его: на вид около сорока, средней длинны волосы, намазанные чем-то блестящим, дорогой замшевый пиджак, начищенные туфли со шнурками и жалкая гримаса страха и безнадежности на лице. Несмотря на все отвращение и презрение, которое я к нему испытывал, его манера одеваться в стиле ретро заслужила моего уважение.
   Кроме нас здесь никого не было, на секунду стало очень тихо – был слышно лишь гул работающей вентиляции. Место было выбрано мной не случайно – мой клиент часто бывал в этом баре, предаваясь всем возможным вариантам порока, которых в этом месте было в избытке: любой наркотик, море амброзии, любые сексуальные удовольствия, причем не только традиционные. К тому же бар располагался в криминальном районе города и являлся важной его составляющей. В туалете постоянно находили трупов, один в неделю – точно, поэтому все располагало к тому, чтобы «поработать» с клиентом здесь.
   – Нет, пожалуйста, не надо, – взмолился он, – у меня семья, у меня дочка…
   – Я знаю, ее зовут Наташа, если не ошибаюсь?
   На секунду в его взгляде проскользнуло удивление, но потом снова хлынули слезы, глаза его сузились настолько, что стал похож на азиата.
   – Не бойтесь, мы просто поговорили. Она прекрасная девушка, только проблема в том, что она больше не считает вас своим отцом. Жена? Думаю, она только обрадуется вашей смерти, особенно после всех женщин, мужчин и… детей, с которыми вы спали.
   Его лицо искривилось еще сильнее, он продолжал размеренно выть, а потом разрыдался в полную силу. Отчаяние, безнадежность, безвыходность… человек так предсказуем, подобное поведение предугадать очень легко. И этот тип должен был умереть чисто по человеческим причинам, а не потому, что так решил заказчик. Я только что вспомнил этот момент, да-да, тот самый, за который этот субъект уж точно должен получить по заслугам.
   Я выпрямился, навел пистолет ему на лоб, потом перевел в область руки. Раздался хлопок, из «Мстителя» выскочила гильза и с насыщенным звоном упала на кафельный пол. Мужчина протяжно вскрикнул, тут же схватил свою поврежденную руку другой рукой и поднес к груди. Я присел над ним, вытащил из его нагрудного кармана носовой платок и сунул ему в рот. От боли он сжал его так сильно, что послышался хруст зубов от чрезмерного давления. Средний палец, который раньше был единым целым с правой кистью теперь лежал на полу в луже крови.
   – Когда я слышу, что в Церкви адепты так называемого «мира и любви» развращают маленьких мальчиков, то прихожу в ярость, но когда отец насилует свою дочь, это не заслуживает никакой пощады.
   – Нет, нет…
   – Нет? – взбесился вдруг я, – собственно, почему нет? неужели вы думаете, что такое вам сойдет с рук? Это низко и недостойно, так не поступают даже животные!
   Какое-то странное чувство овладело мной. Странно, что чувства вообще имели место быть: это непрофессионально, совсем не похоже на меня. Я выплеснул эмоции, хотя не должен был этого делать! Надо срочно взять себя в руки. Для этого я подумал о профессиональной стороне дела – сколько эонов я получу по выполнении задания, как буду готовить следующее дело и тому подобное. Даже вспомнил в деталях кабинет Паркера и «Мону Лизу», висящую в коридоре. Именно она вернула меня в рабочую атмосферу, остудив пыл и выключив эмоции.
   Мужчина продолжал стонать и рыдать. Я перевел дыхание, глубоко вздохнул, проверил обойму, вставил ее обратно и перезарядил пистолет. Потом снова навел на него, теперь уже в область головы.
   – Пожалуйста, – снова взмолился он, – ведь сегодня Новый год, новая эра. Я… я клянусь, Боже! Клянусь измениться.
   – Такие как вы никогда не изменяться! – крикнул я, – и эра Водолея не исправит вас! Ничто вас не исправит!
   Я еще раз глубоко вздохнул, и, тем самым, окончательно привел мысли в порядок. Снова ровный поток, никакой тревоги, никаких эмоций вообще, только чистое сознание. Ровная линия. На моем лице появилась мягкая улыбка Моны Лизы.
   – Извините за то, что сорвался. Ваш случай вполне подходит к вашему стилю. Кстати, вы знакомы с работами Зигмунда Фрейда? – спросил вдруг я, он не ответил, продолжая стонать, – Видимо, вы так и не смогли пересилить свое влечение к матери и воплотили это в своей дочери. Предсказуемо!..
   – Не надо! – высоким голосом завопил он, – не надо!..
   – Никакого развития, – продолжал я свою странную речь, – а ведь оно должно быть, несмотря ни на что. Жан Пиаже говорил, что обучение плетется в хвосте у развития, а Выготский думал наоборот. Но сейчас я выдвигаю новую теорию. Настает момент, когда развитие прекращается, оно останавливается, а потом молниеносно падает на животный уровень и вы – первый мой наблюдаемый объект. Я обязательно упомяну вас в своей диссертации.
   Раздался хлопок, потом еще два. Стоны затихли, единственным звуком было звонкое эхо упавших на пол гильз.
   Я вышел из бара и, ступив на эскалатор, направился домой, хотя сейчас логичнее было бы поймать такси, отправиться в контору и забрать деньги. До нее эскалатор шел почти прямо, а до дома надо переходить минимум на три. Однако, решение было окончательным.
   Сегодня у меня был выплеск эмоций, первый за несколько лет. Если его заметят, то решат, что я уже не гожусь для подобной работы. Чувства переполняли меня, я буквально начал мыслить через них. Мыслить так, как это делает сейчас большинство людей на планете.
   Меня не покидали риторические вопросы, основанные на глупом желании получить хоть какой-то ответ: почему люди бывают такими, как мой клиент? почему бывают инфантильные безумцы вроде моей бывшей жены? и почему есть такие как я? Ответов я, конечно, не получил, однако начал осознавать, что какая-то часть меня начала изменяться, а перемены всегда сопряжены с кризисом, особенно такие, которые не зависят от меня. Конечно, пока это было лишь смутным ощущением, почти незаметным, как быстро пронесшаяся тень перед глазами. Это было похоже на чувство предстоящей потери, но потеря здесь граничила с приобретением: что-то теряешь, что-то находишь, так всегда. Но что я теряю, а что приобретаю, оставалось загадкой.
   Эскалатор начал разворачиваться, поэтому я сошел с него и перешел на другой. Здесь ко мне прицепился какой-то нищий с восторженной улыбкой на лице.
   – Доброго вам здравия, господин!
   – Перестань! – отрезал я, – какой я тебе господин?
   – Вы – господин над самим собой. Радуйтесь! Эра Водолея вступает в свои законные права, наступает время приобретений и время счастья. Вы можете приблизить его.
   Я только усмехнулся. Боже, старая песня!
   – И как же?
   – Вы конечно заметили перемены в мире. Еще как заметили! они никого не оставляют в стороне. Войн и Кризиса больше нет, нищета практически искоренена и люди наслаждаются жизнью. Вы можете помочь себе и всей Вселенной; помогите несчастному, который перед вами, несколькими эонами.
   Я глубоко вздохнул, залез в карман и вытащил эон-карту. Потом поднес ее к шее нищего и нажал на голографическом дисплее цифры 1 и 0.
   – Десяти тебе должно хватить на то, чтобы как следует напиться.
   Нищий отстранился и исподлобья посмотрел на меня. Казалось, он был сильно поражен и даже обижен моими словами, однако, я и не думал извиняться.
   – Зря вы так. Я ведь совсем не принимаю амброзии. Эти деньги помогут мне протянуть еще немного, пока не наступит новая эра и мир в одночасье не измениться. Тогда я перестану нуждаться в деньгах и обязательно отблагодарю вас, господин.
   – Не стоит утруждать себя, – бросил я и сошел с эскалатора.
   ***
   Вечер наступил неожиданно. Буквально пару минут назад, когда я разговаривал с нищим, на улице светило солнце. Когда я оказался в своей квартире и подошел к окну, то смотрел уже на вечерний город, погруженный в бирюзовые сумерки.
   Я нажал кнопку на раме и стекло мгновенно исчезло; теплый воздух улицы смещался с прохладой комнаты, оба этих потока обняли меня с разных сторон. Этот вечер был, вероятно, самым оживленным, который когда-либо видел Город N за все время своего существования. Я глянул на соседние дома: света там практически не было, а, следовательно, в них не было людей. Однако улицы были сейчас морем огней, фонари светились как никогда ярко, в разных частях неба вспыхивали разноцветные фейерверки. Стоял гул, который все нарастал и нарастал – это все больше и больше людей, покидая свои дома, выходили на улицу. Один паренек из толпы заметил меня в оконном проеме. Потом он позвал своих друзей и вскоре добрый десяток человек стал хохотать над ненормальным, который в такой вечер остался дома. Я нажал на кнопку – снова появилось стекло, затем еще раз – и оно стало черным, оградив меня от окружающего мира.
   Я лег на воздушный диван и, закрыв глаза, не заметил, как заснул. Проснулся и сразу глянул на старые аналоговые часы – без пятнадцати двенадцать. Я медленно встал, подошел к окну и снова убрал стекло. Людей в парке стало раз в пять больше, они, в данный момент потерявшие индивидуальности, слились для меня в одну аморфную массу и стали цельным организмом – толпой, жаждущей великих событий.
   В доме напротив свет горел лишь в одной квартире: либо хозяева забыли выключить его, выбегая на улицу, либо там прячется кто-то похожий на меня – человек, которому все происходящее кажется нелепостью, ошибкой и полнейшим декадансом. Гул на улице усилился, уже не было слышно отдельных голосов, они слились в единый вой толпы. И этот вой выражал одно – всеобщее ликование в связи с этим переломным и поистине великим моментом для человечества – окончанием эры Рыб и переходом в эру Водолея.
   По заверениям политиков, Новый год должен стать особенной вехой в истории; всемирное объединение, наконец, закончиться, знаменуя собой начало Золотого века. Немногочисленные из оставшихся ученых говорили о том, что этот год ознаменует собой окончательный крах научного мировоззрения. Для них стало очевидно, что человек пошел по другому пути познания, отличному от научного. Он начал понимать и осознавать всю бесконечность и многогранность Вселенной, те вещи, которые наука так и не смогла в полной мере объяснить. То же самое касалось и религиозных структур, которые всячески пытались собрать крупицы того, что осталось от их веры, однако им, в отличие от ученых, было гораздо труднее признавать, что религия уходит в историю.
   У меня же не было конкретного мнения на счет того, что же ждет человечество в эру Водолея, особенно сейчас, когда до нее считанные минуты. По правде говоря, мне было все равно. Мой разум еще не был готов к такому переходу, и я не знал, будет ли он готов к изменениям вообще. Вся моя предыдущая жизнь была ровной, а теперь, когда человечество просто помешалось на этой глобальной смене жизненной парадигмы, я просто не мог найти себе места.
   До полуночи оставалось десять минут, когда я услышал звонок терминала.
   – Входящий звонок, – ровно сказал женский голос.
   Я отошел от окна и подошел к видеофону.
   – От кого?
   – Это Марта.
   Я вздохнул. Разговаривать с ней мне сейчас не хотелось. Несложно было предположить, о чем будет наш разговор, мне ужасно не хотелось общаться с ней, однако ради приличия ответить было нужно.
   – Хорошо, – сказал я, – соединяй.
   Голографическая панель замигала и через секунду на ней появилась фигура Марты. Она была одета в темное вечернее платье, на голове была экстравагантная завивка. Казалось, что все ее тело, усеянное мелкими стразами, сияло, излучая бледный свет. По обстановке вокруг я понял, что она находиться в каком-то ресторане.
   – Здравствуй, Натан! – воскликнула она, – с Новой эрой, дорогой!
   Я кисло улыбнулся, потом выпрямился и сухо поздравил ее.
   – Неужели тебе совсем некуда пойти? почему ты дома?
   – Мест много, Марта. Я просто хочу побыть один.
   – Смена эр происходит не каждый день. Как ты смотришь на то, чтобы приехать к нам, в «Репаблик»? Мы собрались коллективом из Академии, так что большинство ты сразу узнаешь.
   У меня не было никакого желания встречаться с этими людьми. Они, сначала казавшиеся мне умными, мудрыми и приятными в общении, с наступлением новой эры легко отказались от своих старых взглядов и стали похожи на детей, которым дали новую игрушку. Общения с ними я бы не смог стерпеть.
   – Нет, Марта, я, пожалуй, останусь дома. Спасибо за приглашение.
   Она еще некоторое время настаивала на том, чтобы я приехал, но решение было окончательным. Тогда она, немного разочарованная, но все же радостная, двинулась вперед и, насколько позволял голографический передатчик, подошла ко мне и обняла.
   – Загадай желание, – сказала она, – самое сокровенное, и оно исполниться.
   Я только усмехнулся.
   – Ты странно говоришь для девушки, которая всю жизнь отдала на то, чтобы удержать науку на плаву!
   – Мир меняется, и мы меняемся вместе с ним. Я уже давно не верю в науку и не стараюсь удержать и спасти ее. Академия уже не та, что раньше. Она изменилась, мир изменился. Если не изменишься и ты, то не будешь жить. Ты сам часто мне это говорил.
   – Те ценности, по которым я жил, давно разрушены. А сейчас рушится весь мир, и никто не знает, что будет после. Пожалуй, я не рискну примкнуть к нему.
   Она опустила взгляд, а потом отошла от меня.
   – Я всегда видела в тебе потенциал, но ты ничего не делаешь для его воплощения в жизнь, не развиваешь его. Поэтому мы и расстались.
   – Хочешь сказать, что все из-за меня? – удивился я, – с моей стороны измен не было ни разу! если хотела поговорить об этом, надо было найти другое время. И еще – я до сих пор жду от тебя сигнатуры на бумагах о разводе.
   С этими словами я прошел сквозь ее голограмму, подошел к пульту и отключил связь. Захотелось выпить, причем много. Я подошел к бару, взял стакан, как вдруг услышал бой курантов, отсчитывающих последние секунды уходящей эры. Я неосознанно задержал дыхание и замер, каждый удар раздавался в унисон с ударом моего сердца, к глазам подступили слезы.
   И тогда мне открылось это чувство потери, которое я пережил несколько часов назад. Мне наконец стало ясно, что уходило из моей жизни – эта была сама жизнь, та жизнь, которой я жил до этого момента. Она безвозвратно покидала меня, и на ее месте не оставалось ничего. Я посмотрел на ликующую толпу за окном, на ту толпу, у которой все начиналось с чистого листа. Вместе с уходом эры Рыб в историю уходила и моя жизнь.
   Внезапно раздался тихий высокочастотный треск. Я резко повернулся и увидел перед собой голограмму девушки в полный рост – виртуальный образ терминала, который я создал исходя из своего видения идеальной женщины (хотя до идеала она, конечно, не дотягивала). Она улыбнулась и протянула ко мне руки, будто желая обнять.
   – С Новой эрой, Натан!
   Я, поставил так и не налитый стакан обратно и лег на диван. Итак, свершилось. Настал тот момент, который еще несколько лет назад я ждал как ребенок своего дня рождения, ведь тогда я действительно верил, что мир и люди изменятся к лучшему, перестанут впадать в крайности и придут к равновесию. Я надеялся, что к этому моменту у меня будет любимая жена и минимум два ребенка, а вместо этого – оружие вековой давности с пафосным названием – «Мститель» – и сухое поздравление, которое выдает мне терминал. Во мне больше не было любви и чувств, были только мысли и моя личная отгороженность и даже неприязнь к окружающему миру. Лучше уж встречать Новый год в обществе виртуальной девушки, чем в компании тех взрослых детей, которыми сейчас наводнены улицы городов.
   Итак, старый мир погружался в забвение, новый еще не появился, и у людей не осталось никакой опоры, кроме смутной надежды на то, что все будет хорошо. Такой была Марта, она искренне надеялась на счастливое будущее, я же видел в нем только упадок. Рождение философии эры Водолея было нашим Большим взрывом, и мы начали с невероятной скоростью отдаляться друг от друга подобно галактикам.
   Конечно, так было не всегда. Первый месяц после свадьбы все было замечательно – поездки, романтические ужины, регулярные занятия любовью. Мы наслаждались друг другом, наслаждались миром вокруг нас и искренне верили в то, что это наслаждение продлиться вечно. А потом все рухнуло, неожиданно и безвозвратно.
   Секта, проповедавшая идеи эры Водолея, появилась еще в прошлом веке, однако с тех пор претерпела много изменений и стала настоящим общественным и даже политических движением, совсем как христианство в период своего расцвета. Люди скандировали странные лозунги, восхваляя приход новой эры и принижая все достижения и знания, полученные за сотни лет истории. Ценности стали лживыми и надуманными, а чувства и мысли – шаблонными и не содержащими жизни.
   И Марта буквально с первого дня загорелась новым веянием. Наши разговоры, прежде окрашенные неподдельной любовью и романтизмом, начали сводиться к бесконечным ссорам; на место ласковых слов тепла и нежности пришла ругань, а на место понимания – безразличие. Марта двигалась вперед как безумная, даже не понимая самой сути этого движения. Я же остался верен своим ценностям и идеалам и, как следствие, стал ее противником. Я никак не мог понять, почему Марта так быстро и легко могла отказаться от той жизни, которой жила до Кризиса; то знание, которое я получил за всю жизнь, было для меня свято, это был уникальный опыт и променивать его на иллюзорные возможности новой эры я не собирался. За это Марта называла меня черствым и ригидным эгоистом, не желающим понять ни ее, ни мир вокруг себя, а я же сравнивал ее с проституткой, которой неведомо понятие постоянства. Брань стала одним из главных факторов в наших отношениях, после чего мы расстались и я подал прощение о разводе.
   Но настоящим поводом было другое событие, случившиеся в то время, когда мы еще жили вместе. Терминал сообщил мне о том, что запечатлел Марту в одной из голографических трансляций по Всемирному телевидению. Программа рассказывала о новых способах изучения реальности, пришедших на смену научным, в частности про ритуал «Постижение». Если не прибегать к терминологии сторонников эры Водолея, то процесс сводился к следующему: тридцать человек, носившие звания магистров, устроили самую настоящую оргию прямо в актовом зале Академии… и среди них была моя жена. После этого она дала интервью, в котором очень ярко описала свои переживания во время этого бешенного полового акта, сказав о том, что никогда в жизни не чувствовала ничего подобного. А в момент оргазма, как она заявила, ей явился Бог. Когда она вернулась домой, то я не заметил ни единого намека на то, что ей стыдно, что она сожалеет об этом или раскаивается. Теперь подобное поведение стало в порядке вещей.
   ***
   Праздники растянулись на целых 2 недели, в течение которых рабочий процесс в Городе N будто остановился. Ни у кого не возникало ни малейшего желания заняться каким-либо делом, люди веселились и праздновали приход новой эры, в общественных парках образовались палаточные городки, в которых ночью происходили массовые совокупления подобные тому, в котором участвовала Марта. Окна моей квартиры как раз выходили на один из таких парков. В одну из ночей я проснулся от визжащих криков, громких взрывов и яркого света фейерверков, пришлось встать, включить полную звукоизоляцию и затемнить окна. А на утро я увидел около полутысячи людей, уснувших траве в парке, и все, как один, без одежды. Видимо ночью был просто праздник эротики, все дикие и похотливые желания вырвались наружу. И этот поток уже не сдержать, такое будет происходить и дальше…
   Я же был сосредоточен и терпеливо ждал окончания второй недели этого радостного ада. Практически не выходил из дома, смотрел стреограммы, читал и чистил «Мститель». Моя контора была еще закрыта, что меня очень сильно удивило; юристы – люди старого склада ума, и по идее адвокатские дома должны были открыться сразу же после основных двухдневных выходных. Но приказы Магистрата не обсуждались, и Паркер, не желая привлекать внимание к своей фирме, подчинился и объявил 2 недели.
   Однако, Академия, где работала моя бывшая жена, открылась через неделю после наступления новой эры, приказ коснулся всех, но только не сферы образования; в тот момент я сожалел, что ушел оттуда: работа в данный момент спасла бы меня и мое измученное сознание. Марта так и не подписала бумаги, и даже не выслала мне электронное подтверждение со своей сигнатурой, поэтому я, решив не дожидаться Паркера, отправился в Академию, чтобы самому решить данную ситуацию.
   Академия дышала жизнью, движение в ней никогда не останавливалось, даже во времена, когда студентов не было. Я стоял около входа в главный корпус, который возвышался надо мной примерно метров на сто. Я удивился, почувствовав запах сирени и услышав спокойную релаксационную музыку, звучащую из динамиков. Имитация лета! как инфантильно! Люди на улице выглядели так, будто на них наложили какое-то заклятие – все стояли и улыбались, смотря в небо… как зомби. Музыка звучала где-то там, казалось, в небесах…
   Я вошел в корпус, поднялся на третий этаж и вошел в кабинет Марты. Она выглядела почти так же, как когда я видел ее в последний раз: объемная экстравагантная прическа, короткое платье, туфли на высоком каблуке и – неизменный атрибут – широкая улыбка на лице. Как только она заметила мое появление в своем кабинете, то сразу одарила меня ей и бросилась обниматься.
   – Натан! – воскликнула она, повиснув на моей шее, – как я рада тебя видеть! С новой эрой, дорогой!
   Я поморщился (так, чтобы она не заметила) и отстранился; Только сейчас я заметил, что ее голос был схож с голосом моего терминала, когда тот находиться в режиме личного общения! Я чувствовал, что она действительно счастлива и рада меня видеть, такую лучезарную улыбку она никогда бы не смогла подделать.
   – Как я рада, – повторила она, кивнув, – ты все-таки пришел.
   – Да, – ответил я, – мне пришлось. Неужели нельзя было выслать сигнатуру?
   – Я считала, что ты придешь потому, что тебе будет чем со мной поделиться, что ты откроешь для себя нечто новое в новой эре. Ну так?..
   – Ничего подобного, – резко бросил я, – я пришел потому, что мне нужно тебя видеть, ибо процесс стоит на месте.
   Она вздохнула и отошла к своему столу.
   – Мой приход никак не было связан с тобой или с какими-то мифическими изменениями. Ничего не произошло, все по-прежнему.
   Она пожала плечами.
   – Очень жаль. Хорошо, что я – не ты, иначе умерла бы от скуки и тоски.
   – Да, это точно! я уж никак не похож на тебя сегодняшнюю. Ты отреклась от себя, еще во время Кризиса…
   – Хочешь сказать, что наш брак развалился только по этой причине? что я изменилась?
   Я только пожал плечами.
   – Ты прекрасно знаешь, почему он развалился! Я бы может и принял со временем твои изменения. Изменения, Марта! не измену!
   Она легко улыбнулась.
   – Ты говоришь о ритуале Постижения?
   – Уж не знаю как это у вас там называется. Говорю о той групповухе, в которой ты участвовала и которой так гордишься.
   – Боже, ты так жалок!
   Она села и многозначительно посмотрела на меня. Под этим взглядом я чувствовал себя в высшей степени неуютно. Она давила на меня: своей волей, эмоциями и странной новой мудростью. Она уже Великий Магистр, а я всего лишь убийца. Когда-то Марта была для меня опорой этого мира, мира, который сейчас так сильно давил на меня, что у меня почти не осталось сил сопротивляться.
   Но мне было все равно. Я давно перестал ненавидеть людей за их чувства и идеалы. У меня оставался единственный вопрос к тем людям, которые меняли свой старый мир на новый: а знают ли они что такое этот новый мир?
   – Я думаю, мы просто не любили друг друга… и все, – сказал наконец я, – давай не будем переливать из пустого в порожнее и выдумывать несуществующие причины. Я просто не люблю тебя.
   – У тебя все те же старые понятия, то же однобокое и плоское понимание любви. Ты говоришь мне о ней, но даже не понимаешь что это такое на самом деле! Ты даже не представляешь какие аспекты этого понятия можно узнать сейчас, даже не представляешь что можно почувствовать и испытать, погрузившись в Любовь!
   – Я могу увидеть и проанализировать свои чувства. И я точно знаю, что чувствую к тебе.
   Она пододвинулась и внимательно посмотрела на меня.
   – И что же это? Неужели там нет хотя бы частички всеобъемлющей любви?
   – Сомневаюсь, что в пустоте есть что-то кроме пустоты… – мрачно ответил я, – мои чувства к тебе – ничто, их просто нет. Сейчас я смотрю на тебя и не чувствую ничего, ни одного из тех чувств и переживаний, которые так волновали меня несколько лет назад. Ну разве только жалость, но это чувство у меня ко всему человечеству.
   Она усмехнулась и покачала головой. Потом протянула ко мне руку и погладила по щеке.
   – Тебе жалко человечество? нет, дорогой. Это человечеству жалко тебя. Но мир терпелив, когда ты будешь готов, он тебя примет.
   Я сидел почти неподвижно, а Марта, не отрываясь, смотрела на меня.
   – К чему ты стремишься, Натан? – спросила она, – знаешь ли ты к чему идешь?
   Я усмехнулся, потом залез во внутренний карман пиджака. Странно, но именно сейчас мне захотелось выхватить «Мститель» и всадить пулю в голову Марты. Она – уже давно не та, да и я не тот, каким был прежде. Мы стали абсолютно другими, настолько противоположными, что сойтись вновь просто не сможем, даже если очень захотим. Сейчас я искренне ненавидел ее, презирал и не видел на ее месте той, которую когда-то так страстно любил.
   Снова этот порыв: яркие эмоции, готовые вырваться наружу! Стоп! надо срочно взять себя в руки, необходимо полное спокойствие и тотальный контроль. Эмоции вредны, они для меня – непозволительная роскошь.
   Я на пару секунд закрыл глаза, глубоко вдохнул и, вместо того, чтобы достать оружие, я вытащил из кармана документы о разводе и бросил на ее стол. Она по-детски улыбнулась, однако, взяла бумаги и принялась отстраненно рассматривать.
   – Все еще любишь бумагу? – ехидно заметила она, – ты никогда не изменишься.
   – Лучше перелистовать листы, чем нажимать на кнопки, – парировал я, – больше вероятность, что материал останется в памяти.
   – Старая теория. Старая и несостоятельная. При помощи современных технологий можно…
   – Не надо мне говорить о том, что могут современные технологии, – отрезал я, – об этом мне прекрасно известно, но я всегда буду предпочитать материальные вещи виртуальным. Гораздо приятней любить по-настоящему, дружить по-настоящему, страдать по-настоящему, читать по-настоящему и убивать по-настоящему.
   Последняя фраза вырвалась у меня сама собой. Я уж точно бы ее никогда не произнес, однако, к моему счастью, Марта не придала ей никакого значения и просто улыбнулась.
   – Можно подумать, ты когда-нибудь убивал кого-нибудь, Натан.
   – Нас я смог убить, – выкрутился я, – подпиши бумаги и больше ты меня никогда не увидишь.
   Она вздохнула, бросила последний взгляд на документы, потом отложила их и встала из-за стола.
   – Прости, Натан, но я не могу этого сделать. У меня уже давно нет ручки. Отсканируй документы, заверь их у Стражи, а потом перешли мне; я поставлю свою сигнатуру.
   – Мой адвокат уже давно это сделал, но ты, видимо, не просматриваешь свою почту.
   Я залез во внутренний карман, вытащил золотой «Вотерман» и протянул ей. Марта только фыркнула в ответ.
   – Сожалею, но писать я тоже разучилась, Натан.
   Злость и ненависть все же взяли верх, я не в силах был сдержать их, как не в силах был предотвратить уничтожение Венеры. Я был готов взорваться в любой момент, выхватить из-за пояса пистолет и прикончить ее; снова сдержаться стоило мне неимоверных усилий.
   Манера поведения Марты была стандартна – она негативно относилась ко всему старому и фанатично проповедовала новое; спорить с ее взглядами было бессмысленно. Поэтому я убрал ручку в карман, потом подошел к столу и забрал бумаги.
   – Ты не хочешь разводиться, Марта? – спросил я.
   – Я не настолько глупа, Натан. Если бы…
   – Здесь речь не об уме или глупости! – крикнул я, – ты любишь меня или нет?
   – Любовь… – задумчиво проговорила она, – да ты даже не знаешь что это такое. Задаешь мне вопрос, но вкладываешь в него совершенно не то, что я. Ты даже не представляешь…
   Я чувствовал, что в третий раз сдержаться не получится. Переходить к крайним мерам совершенно не хотелось, поэтому я, стиснув зубы, как мне показалось, до хруста, поправил пиджак, развернулся и, недослушав ее, вышел.
   Вечером Марта позвонила мне. На этот раз она была более или менее серьезна, однако, лучезарная улыбка не покидала ее лица.
   – Боже, Натан! Зачем было так нервничать сегодня? Если бы только смог представить себе, что ждет нас в Новом мире! – с улыбкой произнесла Марта, – он даст нам безграничные и поистине божественные возможности. Мы станем…
   – Мир ничего нам не даст, Марта, – ответил я, – ничего, пока мы сами не сделаем что-то для него.
   – А разве мы не сделали? Больше нет войн, нет Кризиса и экономического хаоса. Эпидемия давно кончилась. Мы спасли этот мир, и теперь он отвечает нам.
   – Мы спасли самих себя, но никак не мир. Если бы смогли освоить межзвездные перелеты и не копошиться только в своей солнечной системе, то оставили бы Землю, однако колонии на Луне и Марсе – это все, что у нас есть. Мы спасли Землю только потому, что другого пути нет, но сделали это не потому, что любим нашу планету, а потому, что любим только себя.
   – Ты неисправимый пессимист, Натан.
   – Хорошо, что я это признаю, а ты никак не можешь. Я в очередной раз переслал тебе документы, поставь сигнатуру и оставь меня, наконец, в покое.
   Я подошел к терминалу и нажал на кнопку отключения сеанса. Образ Марты мгновенно растворился, и на экране высветилась сумма моего оставшегося кредита за связь.
   – У вас осталось менее ста эонов на счету, – сухо сказал женский голос терминала, – во избежание отключения от Всемирной сети рекомендую пополнить счет в ближайшее время.
   – Переведи две тысячи, – ответил я и наклонился над небольшой квадратной коробочкой, располагавшейся справа от терминала.
   Инфракрасный луч мгновенно прошелся по моей шее, отсканировал информацию с чипа и передал во Всемирную сеть.
   – Благодарю вас, Натан. Эоны поступят на ваш счет незамедлительно.
   – И тебе спасибо, что не дала мне сгинуть в забвении, – с усмешкой бросил я, – и, кстати, перейди в режим личного общения.
   Терминал на секунду замолчал, потом из него полился звенящий и даже приятный голос.
   – Хорошо, дорогой! Как я рада, что ты снова дал волю своим чувствам. Если хочешь, я поставлю для тебя одну очень откровенную стереограмму, от которой тебя сразу станет легче.
   – Нет уж, спасибо, – разочарованно ответил я, – поставь что-нибудь успокаивающее и перейди в режим ожидания.
   – Хорошо, мой любимый. Я буду с нетерпением ждать твоего возвращения. Наслаждайся.
   Терминал пикнул и голос оборвался. Вместо него из динамиков, расставленных по всей квартире, полилась спокойная и ненавязчивая трансовая музыка.
   – Включи режим определения порога звуковой чувствительности, – сказал я, и удалился в гостиную.
   Разделся, подошел к бару и достал бутылку амброзии. Налил стакан доверху, сел на диван и погрузился в приятное расслабление. Перед внутренним взором пролетали эпизоды последних дней – задание в баре, новая эра, невыносимые праздники, встреча с Мартой… Именно встреча была для меня ключевым эпизодом, не важным, а просто ключевым. Развод был некой загвоздкой, который мешал мне двигаться дальше. Марта останавливала меня и одновременно тянула с неимоверной быстротой в пропасть.
   Мы всегда были разные, поэтому изначально и сошлись. Однако, сейчас стали настолько далеки друг от друга, настолько противоположны и несовместимы, что снова быть вместе уже не можем. Кризис изменил наши мировоззрения, новая эра поставила нас по разные стороны жизни, а личная неприязнь и несовместимость ценностей заставили пойти на развод. Любовь взорвалась, подобно Венере, оставив после себя лишь облако пыли.
   Венера стала символом спасения человечества от угрозы полного уничтожения: именно туда десять с лишним лет назад свезли все ядерное оружие. Маленькая планета не выдержала такого взрыва и за пару секунд превратилась в космическую пыль, образовав еще один пояс астероидов.
   Уничтожение Венеры стало переломным событием в моей жизни. Человечество ликовало, все радовались тому, что опасности для Земли больше нет. Влюбленные сидели ночью на скамейках и с наслаждением взирали в ночное небо, созерцая то, что осталось от Венеры – теперь шлейф космической пыли на том участке звездного неба, где когда-то находилась планета, называли Венерианской туманностью.
   Для человечества это событие стало символом мира и спокойной жизни. Для меня же это было началом конца. Я верил в космические силы, и понимал, что их нарушение приведет к еще большему краху, нежели все атомное оружие; глобальное ликование – вещь проходящая, оно не продолжиться долго. После Кризиса все упивались этим мнимым спокойствием и радостью, которые давала иррациональность, доведенная до крайности. Им упиваются и до сих пор. А меня все еще не покидает ощущение чего-то ужасного. Человек уничтожил космический символ любви, погасил Вселенскую любовь и погряз в потоке невежества и незнания.
   После всех этих событий, я уже не считал себя тем, кто должен был внести в мир равновесие и снова заставить разум и чувства существовать в гармонии. После Кризиса из глубины моей души вырвался какой-то неясный позыв – я должен был стать тем, кем никогда не хотел быть. Вместо того, чтобы учить людей науке о благопристойном и даже божественном поведении, я стал лишать их жизни и не тратить зря свое время, чтобы вбить в их головы то, чего они никогда не поймут.
   Моя профессия стала никому не нужной; этика превратилась в нудную и бессмысленную науку, она стала бесполезной, если не сказать вредной, сдерживающей бесконтрольную энергию человека. Люди сменили контроль на до конца непонятную и хаотичную энергию чувств и эмоций. Они требовали нового, и это новое должно было проявиться немедленно, они устали от обещаний и рационального постоянства.
   Хуже всего было то, что большинство методологов считало современное мировоззрение совмещающим в себе как разум, так и чувства. На самом же деле большинство никак не анализировало свои поступки; на переломе эр люди стали просто жить, подобно древним грекам, наслаждаясь каждым моментом, а я считал себя тем, кто сможет удержать его от бессмысленного и хаотического движения, несмотря на цинизм моей новой «профессии».
   ***
   Стакан с напитком уже опустел, поэтому я налил еще столько же. Тут ход моих мыслей прервал голос терминала:
   – Натан, дорогой, извини, что отвлекаю, но ты помнишь, что тебе нельзя много пить? Амброзия довольно крепкий напиток. Надеюсь, ты помнишь о ее вреде для твоей печени?
   Я только отмахнулся.
   – Все в порядке. Выключи сенсоры наблюдения за организмом.
   – Хорошо, но в таком случае Центр здравоохранения очень скоро позвонит, чтобы убедиться, что ты в порядке.
   – Сымитируй голос и ответь за меня. Я не хочу ни с кем разговаривать.
   – Хорошо, дорогой! А если с тобой захочет поговорить Стража?
   – Думаю, ты что-нибудь придумаешь. Перейди, пожалуйста, в режим ожидания и дай мне отдохнуть.
   – Не буду отвлекать тебя, милый. Отдыхай, я все сделаю.
   Терминал снова пикнул, и спокойная музыка продолжилась. Я быстро осушил второй стакан с амброзией, потом налил третий, однако, не сделав ни глотка, поставил на стол, а сам лег и закрыл глаза.
   Голова уже начала медленно кружится, а музыка стала немного громче. Наверное, я выпил лишнего, мысли будто вращались по спирали, дыхание было неровным. Иногда я будто проваливался в пропасть, а потом резко поднимался ввысь.
   Но это состояние не продлилось долго. Дыхание восстановилось, я дышал в такт неторопливой и спокойной мелодии, она легонько подхватила меня и подняла как будто над миром. Гнетущих мыслей (например, о Марте) больше не было, я полностью отдался расслаблению и мотиву музыки. Перед моим взором рисовались различные калейдоскопические картины, я не видел темноты, были только цвета. Они переливались, переходили один в другой, взрывались, сжимались, крутились. Я снова почувствовал головокружение, причем гораздо сильнее, чем в начале, однако глаза открывать не хотелось.
   Внезапно кружение закончилось, а цвета, в последний раз поиграв между собой, резко слились и стали ярким белым светом. Что-то понесло меня вперед, быстро, даже оглушительно. Движение и свет стали сопровождаться пронзительным звуком, плавно переходящим в визг. И тогда, когда вынести его стало для меня невозможно, я открыл глаза.
   Однако, вместо того, чтобы увидеть привычную обстановку комнаты, передо мной предстала бесконечная зеленая долина, уходящая за горизонт. Солнце в чистом бирюзовом небе светило очень ярко, однако не слепило глаза и не жарило кожу. Подо мной вместо дивана была мягкая трава, вместо отопления – теплота солнца, а вместо музыки – пение птиц.
   Но что это? сонный бред, созданный моим воображением и амброзией или нечто большее? Во всем этом не было надуманности или воображения, я ощущал запахи, видел и даже чувствовал предметы. Мое воображение никогда не рисовало передо мной таких картин. Обычно иллюзии растворялись, как только я подумывал об их иллюзорности, однако сейчас все было по-другому. Мир представал таким ярким, как на самой высококачественной голограмме, которую я когда-либо видел. И как я не пытался отогнать от себя иллюзорность этого яркого и насыщенного мира, я не мог этого сделать – он был настоящим.
   Я дотронулся до своей кожи: по телу пробежала странная вибрация: это было совсем не похоже на обычные ощущения. Тоже касалось и зрения: я не мог полностью сфокусировать взгляд на каком-либо предмете. При малейшей попытке предметы расплывались перед моим взором, я не мог ухватить даже на секунду что-нибудь из этого удивительного мира. Однако, когда я не старался насильно сфокусировать взгляд, то мир сразу представал передо мной во всех мельчайших деталях – в обычной жизни все наоборот! И самым странным был он… силуэт, находившийся прямо передо мной.
   При малейшем усилии сфокусироваться он опять же расплывался, но что-то тянуло меня к нему, какая-то неведомая сила. И это желание понять дало мне энергии. Силуэт, стоявший передо мной, начал принимать человеческие очертания. Когда линии, наконец, четко очертились, я узнал его… А точнее ее.
   Анна… девушка, которую я знал очень давно. С ней у меня были одни из самых странных и романтических отношений, таких которых, наверное, уже нет в современном мире. Можно сказать, что это были те чувства, которые не проходят со временем, о которых помнишь тогда, когда имеешь кучу детей и даже внуков, о которых не расскажешь своей жене, только, может быть, лучшему другу, которого у меня, конечно, не было. Эта была та, которую я любил всю жизнь, несмотря на приходящие влюбленности.
   Она смотрела на меня прямо, почти не моргала и мягко улыбалась.
   – Аня… – произнес я и тут же удивился своему голосу.
   Он был приглушенным, однако четким и объемным и, казалось, исходил и всего вокруг, а не только из меня.
   – Не пугайся, Натан. С твоим голосом все в порядке. Я тоже долго привыкала.
   Мои разум и чувства начали растворяться в этом странном мире. Я начал ощущать что-то странное: приятное тепло, исходящее от Анны, которое вызывало в моем новом теле страсть и неземное желание.
   – Натан, – произнесла ласковым голосом Анна, – как давно я ждала встречи с тобой.
   Мысли покидали меня и уносились в этот странный новый мир с неимоверной быстротой, как будто я «терял» их в прямом смысле этого слова, как истекающий кровью. Я не мог уловить ни одной из них, однако сконцентрировался и вымолвил:
   – Аня, я теряюсь, не могу думать…
   – Ты должен собраться, Натан. Посмотри на меня и сконцентрируйся!
   С огромным усилием я сделал так как она сказала: поднял свой расплывающийся взгляд и посмотрел ей прямо в глаза. Ощущение телесности так же начало покидать меня, как вдруг какой-то невероятный поток подхватил все мои чувства и мысли и собрал в одно целое. Я не ощутил никакого движения, однако знал, что вокруг меня происходят удивительные передвижения тех нематериальных частиц, которые составляли мою душу.
   Взгляд стал ровным и нерасплывающимся, а мысли упорядоченными и ясными. Я дотронулся до своей кожи и ощутил ее такой, какой она была всегда. Единственно непривычной была удивительная акустика и вибрация этого мира.
   – Аня, я… что со мной случилось? Я будто распадался на части.
   – Первый раз так всегда бывает, с непривычки.
   Сконцентрировавшись, я вновь ощутил ту страсть и то манящее тепло, исходившее от Анны, поэтому, не теряя ни мгновения, решил двинуться к ней на встречу. Однако, не успел я сделать и шага, как ощутил непреодолимый барьер.
   – Погоди! Тебе еще рано передвигаться здесь. Сначала привыкни к обстановке, а потом сможешь делать поистине удивительные вещи.
   – Но ведь это сон… – отчаянно сказал я, – очень странный и необычный сон.
   – Ты прав, но только отчасти. Ты видишь сновидение, но наша встреча внутри него абсолютна реальна. Это другой уровень нашего мира, уровень эмоций, эфирный мир. Физически ты спишь. Я уже много времени думаю о тебе, но никак не могу войти в твои сны. Они… они, мягко говоря, шокируют. Я никак не могла в них пробиться. Но сегодня ты увидел этот прекрасный сад, и я не могла не прийти сюда…
   Я с трудом верил в реальность происходящего. Она говорила о практически невозможных вещах, о так называемом астральном плане существования, о путешествиях вне тела. И, выходит, сейчас я сделал это, сделал, совершенно не задумываясь и не желая.
   Человечество, скандирующее лозунги во славу эры Водолея, считало способность покидать физическую оболочку даром, которым обладали лишь единицы, это было сокровище, которого пытались достичь тысячи так называемых «пророков» в новой эре. Основная идеология была во всеобщем слиянии, в соединении всех астральных тел в одно единое. И кажется нелепым и странным, что, этот дар достался мне – убийце, который когда-то в детстве верил в существование Бога и души, а сейчас стал ярым рационалистом. В детстве все смеялись надо мной, когда я говорил об этом; сейчас же все грезят путешествиями вне тела! Как они могут желать то, чего даже не понимают и не могут ощутить?.. этот невероятный, захватывающий новый мир, он такой новый…
   – Что? – протянул я, – хочешь сказать, что я смог выйти в… астральный план?
   – Правильнее сказать, ты в преддверье этого плана; сновидение можно назвать дверью между двумя мирами.
   – Как же я смог это сделать? Это нелепая случайность!
   Аня мягко улыбнулась.
   – Ты же знаешь, что нет ничего случайного. Тебя позвала я. Это было предопределено, разве ты не помнишь? Десять лет назад ты сказал мне, что ничего не происходит случайно, что события, которые происходят в нашей жизни – это цепь, звенья которой мы куем сами. Когда-то наши звенья переплелись, образовав красивую, но не прочную цепь.
   – … и тогда я сказал тебе, что спустя десять лет мы снова встретимся и попробуем восстановить эту цепь, сделать ее еще более прекрасной и прочной, – закончил я.
   Она улыбнулась и кивнула.
   – Несмотря ни на что…
   – Да.
   Ее тепло снова окутало меня и в этот момент мне показалось, что я коснулся ее своими чувствами. Это было непередаваемое ощущение, несравнимое ни с чем земным. Как же глупы люди, когда говорят, что понимают чувства другого; как они далеки от истины!..
   – Ты же помнишь, как я хотела летать? Тогда, давно, когда ты предлагал мне бросить все и начать путешествовать вместе… я отказалась. Но потом, на переломе эпох я поняла, что мое призвание не в физическом мире, а в эфирном.
   – Аня, – медленно и напевно протянул я, – как же я хочу дотронуться до тебя… Пожалуйста.
   Снова попытка двинуться вперед – и снова неудача, непреодолимая стена энергии, которая так и не исчезла.
   – Подожди немного, Натан. Прошу тебя. Мы обязательно обнимемся, когда ты будешь готов. Мы обязательно увидимся здесь снова. Я искала тебя очень долго, и этот мир оказался наилучшим местом для нашей встречи.
   – Я не уверен, что это продлиться долго. Как мне найти тебя, в смысле в материальном мире?
   – Сомневаюсь, что это возможно… – печально ответила она.
   – Я не могу понять. Ты только что говорила о том, что мы снова можем переплести наши жизни, слить их в одну. Так почему же ты отказываешься?
   – Думаю, ты и сам знаешь почему. Потому же, почему и раньше. Причина всегда одна. Когда-то я была замужем, теперь ты женат.
   – Откуда ты… – начал было я свой вопрос, но потом решил, что смысла спрашивать нет, в этом мире все иначе, – неважно. Это ничего не меняет. Я развожусь.
   Анна не ответила, она пару секунд помолчала и начала потихоньку отходить от меня.
   – Ты научил меня очень многому, Натан. Спасибо тебя за это, и за ту любовь, которую ты мне дал. Десять лет прошло, мы нашли друг друга, и мы снова расстаемся. Думаю, этот мир – единственное, что нам дано.
   Я выпрямился, приложил все свои усилия и снова попытался сделать шаг вперед. Мир давил на меня всей своей мощью, той силой, которую я еще не понял, однако которой изо всех сил сопротивлялся. Под моими усилиями защита, которую выставила Анна, начала слабеть.
   – Нет! я не отпущу тебя, только не после того, что ты сказала. Аня, ты нашла меня, помогла мне покинуть физическую оболочку, и теперь, после всего сказанного, ты отказываешься от меня?
   Она вздохнула и отошла еще дальше.
   – Я люблю тебя, Натан, – тихо сказала она, – люблю, как никого другого…
   Внезапно ее образ потускнел и начал искажаться. Она будто растворялась в окружающем мире, и я понял, что она уходит обратно в материальный мир.
   – Аня! Стой! не оставляй меня!
   Я сделал последний решающий рывок, защита поддалась, и меня резко бросило вперед. Я понял, что вишу в воздухе, в нескольких сантиметрах от земли.
   – Прости, Натан… – сказала Аня.
   Она уже почти исчезла, когда я рванулся вперед и попытался схватить ее тусклый силуэт. В этот момент что-то сильно оттолкнуло меня, и я снова упал на землю. Тогда она окончательно исчезла. Вслед за ее уходом начал исчезать весь мир. Небо потеряло краски и стало серым, цвет теряла вся окружающая среда. Потом начали искажаться контуры и очертания, и тогда какая-то сила закрутила меня и начала уносить в неведомую пустоту. Тогда я, испытав тот дикий страх, который переживает человек, падая с огромной высоты, проснулся.
   ***
   Первый раз посетил адвокатскую контору «Паркер-энд-Макнамара», когда твердо решился на развод. После Кризиса почти все юристы остались не у дел: теперь люди, твердо уверовавшие в безграничные перспективы, которые открывала новая эра, предпочли решать свои дела самостоятельно, не обращаясь к помощи третьих лиц. Адвокаты были теми людьми, для которых новое время было в тягость, ибо они не захотели менять свои убеждения, как впрочем, и я. Марта, погруженная в новую жизненную философию, конечно, предложила решить все самим, но я был против и настоял на том, чтобы обратиться в Магистрат.
   Возможно, поэтому мы с Бенджамином Паркером так быстро нашли общий язык, и, можно сказать, стали лучшими друзьями прямо в день знакомства.
   – Мне необходим хороший адвокат, – прямо сказал я, – действительно хороший, а не тот, которого мне предоставляет Магистрат. Насколько я знаю, в вашей конторе работают лучшие юристы.
   Паркер мягко улыбнулся и пододвинул стул ближе ко мне.
   – Вы абсолютно правы. Скажу больше – еще ни один из наших клиентов не остался недоволен. Но прежде чем мы продолжим, ответьте мне – зачем вам нужен адвокат? Неужели вы не можете решить все сами?
   – Если бы хотел все решить сам, то не пришел бы к вам. Это дело будет достаточно сложным, так как развестись хочу только я, а моя жена не хочет.
   – Значит вот оно что, – заключил после недолгого молчания Паркер, – и самостоятельного решения, как я понял, хочет она?
   Я кивнул.
   – А вы, значит, не желаете мириться с последствиями Кризиса?
   – Вижу, и вы тоже?
   Паркер хитро усмехнулся.
   – Верно. Мы – юристы – люди рационального склада мышления, да и жизни. А какова ваша профессия, Натан?
   – Я доктор философии, преподаю этику в Академии.
   – Я всегда считал, что философам интересен факт смены мировоззрений. Чем вас не устраивает современное?
   – Не приемлю неосмысленную жизнь, окрашенную слоем гедонизма, – резко ответил я, – и презираю людей, готовых отказаться от прежней жизни в пользу глупой неизвестности.
   Паркер исподлобья посмотрел на меня и нахмурился, потом откинулся на спинку своего огромного кресла и широко улыбнулся. Я почувствовал себя в высшей степени неуютно, ибо решил, что у него в моем отношении есть какие-то тайные далекоидущие планы, однако старался вести себя спокойно и расслабленно. Паркер медленно поднялся и подошел к книжному шкафу. Только сейчас я оценил его истинный рост – невысокий, даже маленький, сгорбленный и на первый взгляд комичный, но за этим глупым внешним видом явно скрывалось что-то большее.
   – Вы любите читать, Натан? – спросил он, погладив корешок одной из книг.
   – Да, очень.
   – Как видите, у меня достаточно обширная библиотека.
   – Впечатляет, – равнодушно ответил я, – однако тут нет интересующей меня литературы.
   Паркер повернулся и внимательно посмотрел на меня.
   – Вы так быстро смогли оценить мои книги?
   Я усмехнулся и откинулся на спинку кресла.
   – Я вообще быстро оцениваю обстановку. Ваша библиотека – сплошной неоренессанс, попытка совмещения старого и нового взгляда на вещи. Неоригинальная философия, честно говоря. Единственная книга, которая производит впечатление, так это «Государь» Макиавелли.
   Паркер нахмурился, вздохнул и облокотился на стеллаж.
   – Конец восемнадцатого века. Знаете, мне ее подарил мэр. Еще лет пятьдесят назад она бы стоила целое состояние, но теперь расценивается лишь как очень красивый подарок. Настало странное время. Я думаю, что будь я в Париже, то без проблем скупил бы половину Лувра!
   – Сейчас всем наплевать на искусство.
   – Именно. И это чрезвычайно грустно. Спасибо вам за прямолинейность, Натан, и за вашу наблюдательность. Немногим это свойственно. У меня другой вопрос – как вы, в таком случае, относитесь к выпивке?
   – Равнодушно.
   – Ну вы же не откажетесь от стаканчика, так?
   Я пожал плечами.
   – Не откажусь.
   Паркер повернулся к стеллажу, взял том Макиавелли и потянул за корешок. Книжный шкаф затрещал, пришел в движение и начал медленно отодвигаться в сторону. Через несколько секунд книги исчезли за стеной, а на их месте появился огромный бар с десятками разноцветных бутылок разной формы. Паркер снова повернулся ко мне, потом выпрямился и, явно гордый своим баром, улыбнулся.
   – Что желаете?
   Я не слишком хорошо разбирался в алкоголе, поэтому растерялся и оставил выбор за ним.
   – Очень хорошо, – радостно произнес он, взял вытянутую бутылку с переливающейся розовой жидкостью внутри и два бокала.
   – Что это? – удивленно спросил я.
   – Это, друг мой, напиток богов, – сказал Паркер, наливая искрящуюся розовую жидкость в бокал, – у нас его называют амброзией.
   Он протянул мне бокал, однако я только отшатнулся.
   – Легальный наркотик?
   – Бросьте, Натан, – спокойно сказал он, протягивая бокал, – вы же знаете, что все, о чем говорят в новостях – ложь. Амброзия просто помогает видеть мир… ну, немного по-другому, чем нам его преподносят, поэтому об этом напитке столько разговоров. Пейте! смелее!
   Я неуверенно взял бокал и сделал глоток. Напиток будто затрещал и зашипел у меня во рту, однако через мгновение я ощутил приятную сладость, сравнимую со вкусом клубники. Самое удивительное было то, что я не ощутил в нем ни грамма алкоголя.
   – Ну как? – весело спросил Паркер.
   – Не дурно, – ответил я, – на наркотик нисколько не похоже.
   – А я вам что говорил! В таком случае тост – за дальнейшее сотрудничество и возможную дружбу, на которую я искренне надеюсь.
   Раздался звон бокалов, мы выпили до дна.
   С того дня я начал увязать в компании все глубже и глубже. Мы ежедневно связывались друг с другом, и Паркер уверял меня, что работает над моим делом, однако процесс шел медленно. За все время он общался с Мартой всего один раз, однако заверил меня, что этого вполне достаточно для того, чтобы выиграть дело. Она же встретилась с ним неохотно, однако при встрече, как он сказал, сияла и неподдельно радовалась жизни.
   – Складывается такое впечатление, что она не хочет разводиться, – сказал мне тогда Паркер, – а еще, что она до сих пор любит вас.
   – Рад за нее, – буркнул я.
   После этого мы никогда не возвращались к этому разговору. Паркер занялся судебной стороной дела, а мне оставалось только ждать.
   Тем временем у меня катастрофически не хватало денег, и Паркер об этом догадывался. Сначала я оплачивал счета вовремя, а потом все чаще и чаще начал просить отсрочки. В один из дней, когда он снова выставил мне счет, мы вместе ужинали в ресторане. Он сделал это так легко и ненавязчиво, что я растерялся. Официант как раз принес второе блюдо, когда Паркер протянул мне исписанный бланк.
   – О, кстати! Держи, это квитанция.
   Я неуверенно положил вилку и автоматически принял бумагу. Паркер нахально улыбнулся и, сложив руки вместе, замолчал. Я же, держа в руке счет, не знал, что делать дальше – сумма была в два раза больше предыдущей.
   – Простите, Бенджамин, но…
   Паркер только отмахнулся.
   – Не переживай, Натан. Я все понимаю, у тебя тяжелое время. Однако, у меня есть идея.
   – Какая же?
   – Ты уже нашел работу?
   Я глубоко вздохнул.
   – Нет еще. Думаю, для меня работы не будет еще очень долго.
   – А чем ты планируешь заняться? Неужели снова преподавать? Не собираешься же ты снова наступать на одни и те же грабли – нести истину туда, где она никому не нужна?
   – К сожалению, больше я ничего не умею.
   – Чепуха! Ты способен здраво оценивать ситуацию и замечать любые мелочи. Знаешь, будь ты агентом Стражи, из тебя бы вышел отличный шпион. Короче, я хочу предложить тебе работу, у нас как раз появилась… хм, вакантная должность.
   Я почувствовал себя несколько неуверенно и порядочно растерялся от такого предложения. Конечно, мы были знакомы уже полгода, и я просто страстно желал перенестись в тот день, когда он предложит мне хоть какую-нибудь работу, но предложение было сделано уж слишком неожиданно. Сам я никогда не просил его об этом, уж слишком много честолюбия было во мне.
   – И на какую же должность вы меня возьмете?
   – О, все достаточно просто, – он прищурился и хищно посмотрел на меня, – нужно будет устранять конкурентов.
   Я отпил немного воды и внимательно посмотрел на Паркера.
   – Что вы имеете ввиду под «устранением»?
   Видимо, он уловил мой серьезный тон, поэтому в следующую секунду выпрямился и рассмеялся.
   – Ну уж не то, о чем ты подумал, Натан! Все мирно и… с наилучшими намерениями, так сказать.
   – Что-то не убеждает, – недоверчиво сказал я, – а как по деньгам?
   – Могу сказать одно: если будешь выполнять работу хорошо и качественно, то одной трети твоего месячного заработка хватит на то, чтобы перекрыть все накопившиеся долги.
   Тогда перспективы искренне обрадовали меня: работа была достаточно легкая, хотя приходилось много ходить по разным фирмам и проводить бесконечные переговоры, однако потраченные усилия с лихвой окупались в материальном эквиваленте – через три месяца я уже смог позволить себе приличную квартиру в центре, правда, заняв четверть суммы у компании. Судебное дело по моему разводу почти подходило к концу – документы были готовы, осталось лишь пара подписей у главного судьи из Верховного Магистрата и подпись Марты. Однако развод стал волновать меня гораздо меньше чем раньше.
   Дел было достаточно много, а на выходных, если такие и были, мы с Паркером и ближайшим окружением выбирались на совместный отдых; особенно в фирме ценилась охота. Именно тогда я научился стрелять и настолько хорошо преуспел в этом деле, что это стало моим хобби. Я обзавелся «Мстителем» и стрелял постоянно, как только выдавалась свободная минутка. Сам процесс захватывал меня, а пистолет стал для меня вершиной инженерной мысли, в которой каждая деталь идеально дополняла другую.
   Вот так, в общем-то, и началась моя новая жизнь, в которой я, заменив круг людей на круг вещей, стал тем, кем стал – человеком, прерывающим чужие жизни, тем, кто, стоя на границе двух эр, не принадлежал ни к одной из них. Я никогда не задавал вопросов, просто убивал и не чувствовал ни раскаяния, ни угрызений совести. Этих понятий больше не существовало в моем мире.
   Итак, вот что вкратце можно рассказать о конторе «Паркер-энд-Макнамара» : она была одной из самых известных компаний Города N, предоставлявшей частные адвокатские услуги, и авторитет и уважение были заработаны вполне заслужено – Паркер не врал, ни один из клиентов, которых обслуживали тамошние юристы, не оставался разочарован. Возможно, так было потому, что только 15% клиентов действительно обслуживались как подобает – судебные прения, разбирательства, иски, вердикты и прочая юридическая чушь. Их обслуживали как надо и денег требовали соответствующе, но они в последствие оставались довольны. Остальные 85% оставались довольны потому, что были мертвы…
   Подпольная деятельность компании была связана напрямую с Кризисом Идеалов. Когда человеческие ценности начали кардинально меняться, адвокатский бизнес практически угас, так как большинству не было никакого дела до каких-то там судебных разбирательств. Люди, воодушевленные приходом новой эры, вдруг начали решать все проблемы сами, сначала неумело и по-детски, но потом научились находить выход практически из любой ситуации, не прибегая к помощи третьих лиц. Рациональность и холодный расчет, которым славились юристы, отошли на второй план, уступив место дикой иррациональности и инфантильному позитивному настрою. Проблемы не решались как таковые, люди просто находили из них самый простой выход. В основном это был просто уход от реальности и подмена сущности проблемы чем-то другим. Проще говоря, они, наплевав на решения как таковое, занимались чем-то сторонним – находили утешение в наслаждениях, детской радости и так называемой «подготовкой себя к объятиям Водолея».
   Причина, по которой Бенджамин Паркер решил заняться частными убийствами, состояла в следующем. Разум во всем мире отходил на второй план, уступая место чувствам и эмоциям. В большинстве случаев эти чувства были позитивными – все ждали от Новой эры чего-то доброго и светлого. Однако, наружу выплескивался и негатив. Его порождали люди, в которых было больше отрицательных эмоций, нежели положительных, и если раньше разум и рациональные рамки сдерживали этих людей, то теперь все рухнуло. Границ и оков больше не было, поэтому именно эти люди и были первыми клиентами Паркера, которым потребовалось физическое устранение конкурента вместо судебного. Такие люди были помехой, их невозможно было контролировать, с ними невозможно было вести дела. И еще остались те, кто не променял свои рациональные идеалы в пользу нового и туманного «режима иррациональности». Эти немногие были теми, для кого убийство являлось бизнесом и способом ведения дел, то есть собственно заказчиками. Вот так частные убийства в компании «Паркер-энд-Макнамара» пошли в гору, и Паркер не стал останавливаться.
   Сегодня был самый обычный день. Ничего не предвещало плохой погоды – небо было чистым, воздух в меру прохладным, а мое настроение равным и спокойным. И именно сегодня я должен буду получить довольно неплохие деньги за последнее дело. Паркер обещал за него приличную сумму, и именно ее мне и не хватало, чтобы надолго уехать куда-нибудь подальше и отдохнуть.
   Я вышел на улицу, вдохнул свежий очищенный воздух и встал на эскалатор. Брать слайд-такси мне не захотелось, ибо поездки на эскалаторах я считал необходимыми для себя: чем больше соберешь информации о жизни людей, их привычках и паттернах поведения, тем лучше будешь защищен в кризисных ситуациях. Конечно, в большинстве своем занятия окружающих были однообразны и даже занудны – посиделки в парках культуры, выступления служителей экуменической Церкви на каждом углу с призывами сохранить всеобщую Религию, радостные выкрики случайных прохожих в честь наступления новой эры и другая подобная ерунда.
   Эскалатор подходил к концу, поэтому я сошел с него и перешел на следующий. Картина на другой улице была точно так и на предыдущей. Я только грустно улыбнулся и покачал головой. До конторы оставалось еще минут пять, поэтому я расслабился, закрыл глаза и принялся ждать.
   Погрузившись в свои мысли, я вспомнил об Анне и о том видении, в котором она приходила ко мне. Был ли это сон или реальность? Если сон – то слишком уж яркий, продолжительный и на удивление запоминающийся. Обычно я помню сны около нескольких часов, потом из памяти начинают стираться детали, образы и краски и вскоре остается только каркас сновидения, на который натянут какой-то скудный сюжет. Сейчас же все было наоборот. Звуки, голоса, запахи, визуальные образы… все сохранилось удивительно ярко и четко. И это было довольно странно, настолько странно, что я в серьез задумался о том сон ли это был или некое путешествие во сне?
   Из потока мыслей меня вырвал сигнал автомата, встроенного в эскалатор, оповещавшего о том, что конечная цель достигнута и можно сходить. Я открыл глаза и увидел перед собой девяностоэтажное здание конторы. Потом поправил пиджак, убедился о наличии пистолета на поясе и сошел с эскалатора.
   Бенджамин Паркер был известен как ценитель и знаток всего старинного и раритетного. Именно из этих соображений он исходил, когда покупал здание для своей фирмы, для чего выбрал самый старый небоскреб в Городе N, возраст которого насчитывал около двухсот лет.
   Арочный проход, полностью сделанный из натурального красного дерева, был оплетен невидимыми датчиками, которые мгновенно просканировали мою личность. Через микросекунду компьютер внутренней системы безопасности, идентифицировав мою личность, поприветствовал меня приятным женским голосом.
   – Доброе утро, Натан.
   Я, не обращая внимания на приветствие, быстрым и уверенным шагом прошел по залу к лифту. В середине рядом с высокими резными колоннами на роскошных кожаных диванах сидели и ждали аудиенции клиенты. По их виду я сразу понял, что они здесь не для того, чтобы сделать Паркеру очередной заказ на убийство. Скорее всего, девяносто девять процентов из них пришли сюда по делам судебным. Таких людей сразу заметно – это любо парочки, решившие развестись, либо пожилые старушки, желающие перед смертью завещать свое имущество, либо неуверенные в себе предприниматели, у которых проблемы с безопасностью (обычно у них забитый вид, а в руке кейс с терминалом). Те же, кто хотят оформить контракт на убийство обычно не сидят в этом зале. Почти все они состоявшиеся и властные личности, которым не зачем светиться на рисепшне. Такие обычно обсуждают делали либо в кабинете охраны, либо напрямую с Паркером.
   Не успев миновать ресепшн, я услышал знакомый голос.
   – Натан! Так и пройдешь не поздоровавшись?
   Я повернулся и подошел к столику регистрации. За ним возле большого терминала сидела Мария, приятная стройная девушка лет двадцати пяти, однако, с непропорционально ее телу большой грудью. Как и все, она была воодушевлена приходом новой эры.
   – Здравствуй, Мария.
   – Рада, что обратил на меня внимания, Натан. Ну как, ощущаешь это?
   – А «это это что?
   Она нахмурилась и разочарованно посмотрела на меня.
   – Все вы адвокаты такие. Новая эра, глупенький! Как ты можешь не чувствовать это дыхание нового времени, этот ветер перемен?!
   Я только покачал головой.
   – Как ты сказала, нам адвокатам этого не понять. Мы все в работе, мы – люди старого склада ума.
   – Ты никак не хочешь впустить в свою жизнь что-то новое. Скажи, зачем тебе это кольцо? – спросила она, показав на мой безымянный палец, – ты работаешь здесь уже несколько лет, выиграл кучу разводов, а свои проблемы решить не можешь. Странный ты человек.
   – И не говори, Мария. Я порой сам поражаюсь себе!
   – Помяни мое слово – когда-нибудь ты послушаешь меня. Новая эра захватит тебя и изменит навсегда. Ты просто не хочешь быть счастливым.
   – Либо живешь осознанно, либо счастливо, – ответил задумчиво я, – говорю как бывший преподаватель этики. Я выбрал осознанность, а ты – счастье. Каждому – свое.
   Она снова нахмурилась и сложила руки на груди, как обидевшийся ребенок.
   – Грустно как-то. Не хочу жить так как ты. Ну ладно, иди на свою противную работу. Ты меня в тоску загонишь своими разговорами.
   – Ладно! – сказал с улыбкой я, – не принимай близко к сердцу. Уверен, что я когда-нибудь обязательно изменюсь. Но не сейчас. Пока работа прежде всего.
   Я вышел из кабины лифта и пошел по длинному коридору. Пол устилал темных тонов палас, а в воздухе витал свежий запах какого-то диковинного бодрящего благовония. На стенах висели разнообразные картины, возраст некоторых составлял ни одну сотню лет. В конце коридора висела большая репродукция «Джоконды» да Винчи. Загадочная улыбка, которой Мона Лиза одаривала каждого, кто взглянет на нее, раздражала меня, ведь в моем сознании она ассоциировалась лишь со смертью. После того, как я забираю остаток своей «зарплаты» у Паркера, то улыбаюсь точно также. Я завернул за угол, прошел кабинет, где проводились ежедневные совещания и планерки, подошел к кабинету Паркера, дернул за ручку и вошел внутрь.
   Он сидел в своем гигантском кожаном кресле, которое не шло ни в какие сравнения с его ростом, и разговаривал по терминалу. Я подошел к его столу, присел на похожее кресло, и стал ждать. Он выпалил долгожданное «я перезвоню», взглянул на меня и улыбнулся.
   – Дурацкие праздники! – сквозь зубы процедил он, – работать просто невозможно!
   Меня искренне порадовал его настрой, и я улыбнулся.
   – Полностью с вами согласен. Я уже просто не знал чем заняться.
   – И не говори. Пара дней – это нормально, но две недели… Как прошло последнее дело?
   – Как обычно.
   Паркер расплылся в улыбке, потом достал из стола конверт и вручил мне. Я нахмурился и посмотрел на него, а он наигранно удивился.
   – Что?
   – Вот и я спрашиваю «что»?
   – Тебя что-то не устраивает?
   – Да, меня не устраивает толщина конверта. Насколько я помню, он должен быть раз в пять толще. И почему наличными?
   Он вздохнул.
   – Ну, наличные деньги отмывать гораздо легче, чем возиться с чип-переводом. Сейчас Стража установила неплохие защиты на всех депозитах. И нас начинают тщательно проверять.
   – Неважно. Почему такая маленькая сумма?
   – Извини. Я знаю, ты хотел в отпуск, но последнее дело и…
   – Ну нет! – отрезал я.
   – Прошу, – взмолился Паркер, – действительно последнее. Я ж не виноват, что поступил такой срочный заказ. Просто заказчик – мой добрый друг, он, кстати, обеспечивает наше прикрытие.
   Когда Паркер заводит эту песню про прикрытие, то во мне пробуждается целый букет эмоций, начиная от страха, ненависти и недоверия и заканчивая жалостью и разочарованием. В начале моей «карьеры», когда я отказывался от какого-то задания и Паркер говорил об этом прикрытии, то меня, конечно, бросало в холодный пот, однако потом я привык к этой фразе. Если посчитать, сколько раз он ее говорил, то получиться, что чуть ли не каждый житель Города N покрывает меня и не дает сцапать Страже. Но одно неоспоримо – Паркер хорошо знает, что с помощью этого жеста может надавить на меня.
   – И кто он? – спросил я, после чего глубоко вздохнул. Паркер широко улыбнулся.
   – Джон Терман, – он нажал пару кнопок на терминале, через секунду на голографическом экране появилось лицо мужчины, – владелец сети мастерских по ремонту слайдеров. Начинал с малого, потом привлек каких-то инвесторов и организовал неплохое дело.
   Я смотрел на голограмму: на вид – лет сорок, плотный, мускулистый, лицо, говорящее о том, что «со мной лучше не связываться»; на изображении он стоял возле своего черного слайдера довольно интересной формы, на котором была красивая надпись «Ананке», и смотрел куда-то вдаль. На нем – комбинезон, в который одеваются рабочие слайд-сервисов.
   Вдруг что-то меня насторожило. Где-то я его уже видел… Мои воспоминания редко меня подводили, мы точно с ним где-то встречались, но только где и когда?
   – Эта голограмма из «Нового Эона», там он был в первой рубрике, может видел?
   Я исподлобья посмотрел на него.
   – Новостями не интересуюсь.
   Паркер улыбнулся и продолжил.
   – Сделана около двух лет назад. Здесь он оделся простым слесарем. Типа, хочу, чтобы все знали, что я – один из народа, такой же трудяга как и все…
   Словесный «понос» Паркера мне уже порядком поднадоел, а вкупе с тем, что он дал мне задание именно тогда, когда я собирался уехать, так и вовсе выводил из себя. Однако я, конечно, сдержал свои эмоции.
   – Ближе к делу! – резко сказал я, – не ходите вокруг да около.
   – Да, да. Ты прав.
   – Что же он такого сделал? кому не угодил?
   – Нашему заказчику и не угодил. Понимаешь, это упертый тип. На достигнутом не остановится, всегда хочет больше. К тому же крепкого телосложения. Именно из-за этого все и началось. Нашему заказчику нужна была земля Термана для застройки, но он там уже построил свой слайд-сервис и не захотел отдавать землю даже под угрозами. Мой друг еще сказал, что поквитается с ним. Потом Терман на какой-то вечеринке набил морду его сыну, из-за чего – не знаю. Ну, это была как бы последняя капля, так что ты – оружие его мести.
   Пока Паркер рассказывал мне он нем, я все копался в своих воспоминаниях, пытаясь выудить оттуда хоть какую-то информацию. Кто он такой?.. где я его видел?..
   – Натан? – сказал громко Паркер, – ты где?
   – Что? – переспросил я, – все нормально. Жена у него есть?
   – По-моему нет. Знаю, что есть сестра, достаточно хорошенькая и милая в общении. К сожалению, голограммы нет, так бы дал полюбоваться.
   – Вы что, знаете ее?
   – Пару раз пересекались на каких-то светских приемах. Обычно приглашали Термана, но он ни разу не явился, постоянно присылал ее. Черт, никак не могу вспомнить ее имя!
   – Не очень красиво с его стороны. Тот еще братец.
   Паркер вдруг расхохотался.
   – Что? – удивился я, – я сказал что-то не то?
   – Нет, Натан. Просто обожаю, когда ты начинаешь обращаться к морали. В который раз убеждаюсь, что ты был хорошим преподавателем этики.
   Когда он так говорил, я замечал ехидность в его голосе, однако именно фразы, которые касались моей предыдущей работы, я любил больше всего. Именно эти слова были единственными, которые мне нравилось слышать от Паркера.
   – Кстати, ты не думал сменить оружие?
   – Вы уже спрашивали, и не один раз. Мне нравиться мой пистолет; по-моему, это самое надежное, быстрое и удобное оружие из всех. Не то, что эти современные «гуманные» игрушки.
   – Ну ты знаешь, сейчас к смерти относятся с должным уважением. Нельзя причинять боль и мучения своей жертве.
   – Я вас умоляю! Это все равно будет убийством, так что давайте не будем об этом. Можно подумать, вы и сами в это верите? – Паркер улыбнулся и весело покачал головой. – Что-то еще относительно задания?
   – Да, сроки.
   – Когда надо сделать?
   – Завтра.
   Я усмехнулся.
   – Невозможно.
   – Крайний срок – послезавтра, но тогда и денег меньше.
   – А как же наблюдение? прослушка? распорядок его дня? Я – не любитель, не действую наугад.
   – Заказчик щедро платит. Сделай это и толстых конвертов будет около десяти.
   – Не выйдет.
   Паркер откинулся на спинку кресла, сложил руки вместе и на секунду задумался. Потом продолжил.
   – Я прекрасно все понимаю. Ты устал и хочешь отдохнуть; ты хорошо выполняешь даже самые сложные задания и никогда не мешкаешь. Я прошу тебя выполнить только это задание. Потом будем разговаривать уже на твоих условиях.
   Я сделал вид, что тоже задумался, выждал паузу и продолжил:
   – Вы же понимаете, что я не могу отвечать за качество в таком случае. Да и прикрытие с вашей стороны должно быть надежней.
   – Это уже учтено. Сделай это завтра, сынок, и отправишься в долгожданный отпуск.
   Разочарованный, я молча встал, взял два конверта и вышел из кабинета. Вопрос о том, где я видел свою будущую жертву, никак не выходил у меня из головы. Также меня в последнее время волновал Паркер. Он будто отстранился от меня, его фразы стали какими-то неискренними и лживыми, а движения робкими, будто он опасался чего-то, когда я был рядом. Он что-то скрывал, я это чувствовал. Именно чувствовал, а не понял; это появилось недавно, чувство интуиции, я будто начал видеть людей насквозь. Ratio не принимало здесь никакого участия, все происходило само собой, я ничего не анализировал, никак не оценивал обстановку, результат был по большей части подсознательным и появлялся ниоткуда. И вот сейчас я, побыв эти полчаса наедине с Паркером, понял, что он что-то скрывает от меня, что-то, что угрожает мне. И эта его фраза «ты отправишься в долгожданный отпуск»… уж не собирается ли он от меня избавиться?
   ***
   Я заснул на удивление быстро. Днем я сильно вымотался, пытаясь найти в Сети хоть что-то, связывающее меня с Джоном Терманом, однако не нашел ничего общего кроме Академии. Я учился на философском, а он – на экономическом, но гораздо раньше меня, я не мог его там видеть. Утомленный безрезультатными поисками, я рухнул в кресло и заснул прямо там.
   Когда я проснулся, то от страха у меня сразу перехватило дыхание, ибо обстановка была не совсем обычная: я висел в воздухе на высоте нескольких километров над уровнем моря! Внизу простиралась безбрежная гладь океана, а посередине был небольшой остров. Ощущение парения было фантастическим: потихоньку я преодолел ужас, охвативший меня в первые минуты и постарался приспособиться к окружающей обстановке. Удивительно как легко давалось мне передвижение, главное было – успокоиться. Я мог двигаться в трехмерном пространстве, а не только вперед и назад. Попробовал подняться вверх – достаточно тяжело для того, кто никогда не летал. Падать вниз и останавливаться оказалось гораздо приятнее.
   Я также заметил, что изменилось мое восприятие, окружающую меня природу я стал замечать хуже, однако мог по желанию приближать объекты, как в подзорную трубу. Я попробовал заглянуть в морские глубины: перспектива была захватывающая. Живые организмы – рыбы и млекопитающие – светились, каждый – своей неповторимой аурой с замысловатыми оттенками. Под воду я сунуться не решился, надо было сначала привыкнуть к воздушной среде!
   Подводный пейзаж был, конечно, захватывающим, но однообразным. Поэтому я сконцентрировал свой взгляд на острове. Он притягивал меня так же, как мужчину притягивает к женщине. С высоты он, казалось, светился собственным невообразимым светом, этот свет, подобно ауре, окружал его и отграничивал от бескрайних просторов океана, цвета в нем постоянно менялись, начиная от тусклых серых тонов и заканчивая кричащими салатовым и малиновым.
   Я спустился чуть ниже и с этой высоты смог различить тысячи таких же светящихся точек – это были живые существа. Остров, казалось, сам жил своей жизнью, однако и на нем самом было бесчисленное количество маленьких жизней, нашедших там свой дом. Я спустился еще ниже и теперь находился буквально метрах в ста от крон деревьев. Чувство свободы и раскрепощенности охватило мое астральное тело, и я решил испробовать новые способы передвижение – на спине, задом наперед, вверх ногами. Каждый пируэт был захватывающим, каждое движение наполняло мое тело неописуемой радостью, такой, которую испытывает только ребенок!
   Облетев северную часть острова, я снова взмыл в небо, однако, бросив беглый взгляд вниз, вдруг остановился. В нескольких метрах от небольшой лагуны, я увидел поляну. Растительность и светящиеся силуэты животных уже не интересовали меня – к подобным удивительным вещам мой взгляд уже привык. Посредине поляны было яркое свечение, не похожее ни на какое другое. Этот феномен одновременно заинтересовал меня и напугал. Может, тут есть вещи и явления, которые мне не нужно познавать? есть двери, которые я не должен открывать?.. Но свечение манило меня к себе, будто бы это из-за него я оказался на этом острове. Интерес пересилил страх, и я рванулся вниз.
   Приземление прошло плавно; я замедлил полет и легонько коснулся земли, в этот момент возникло ощущение, что от этого касания слабая рябь пробежала по поверхности, как когда камень кидают в воду. Сейчас, стоя на твердой почве, я чувствовал, что мое тело наполняется какой-то неведомой силой, будто сам остров делится со мной своей неиссякаемой мощью. Воодушевленный, я двинулся вперед, к яркому силуэту, светившемуся мягким бирюзовым светом. Даже находясь на расстоянии от него, я чувствовал его силу, восторгался его могуществом, однако одновременно испытывал и волнение.
   Сделав несколько шагов, я остановился. По мере моего приближения, свет от силуэта становился все менее ярким и, в тот момент, когда нас стала разделять какая-то пара метров, погас полностью, только бирюзовая дымка витала вокруг фигуры. Однако, аура меня интересовала сейчас меньше всего. Как только сияние угасло, я застыл на месте, пытаясь поверить в то, что вижу перед собой, а точнее кого.
   Передо мной стояла Аня. Прошлый опыт подобной встречи дал мне повод задуматься: стоит ли идти прямо к ней или нужно немного подождать, ведь в тот раз она каким-то образом сдерживала мои порывы. Но мне решать не пришлось – Аня продумала все заранее.
   – Подойти, Натан, – мягко сказала она, – думаю, теперь ты готов испытать это.
   Я не стал долго размышлять, а просто поднялся на пару сантиметров над землей и направился к ней. По мере приближения во мне возникали и усиливались самые разнообразные чувства, и самым доминирующим из них была любовь, но любовь не земная. Это было Чувство с большой буквы, нечто, выходившее за любые рамки. Я будто становился больше, больше во всех отношениях, тепло и свет, исходившие от меня, расширялись, я дарил их миру и Ане. С ее астральным телом происходило то же самое, аура снова начала вибрировать ярким светом, она одаривала меня нежностью и теплотой. И когда я приблизился к ней настолько близко, что нашли ауры соприкоснулись, я почувствовал это.
   Нас притянуло друг к другу как два полюса магнита, мы вошли друг в друга и стали одним целым, то, что греки называли άνδρόγυνος. Первое, что я услышал – это шум и неразборчивую речь, хотя понимал, что Аня не произносит ни слова. Спустя пару мгновений, я понял, что это ее мысли, так ее сознание общалось с моим. Сперва все было сумбурно, будто все мысли вылили в один стакан, подобно замысловатому коктейлю, и стали перемешивать. Я слышал отдельные слова, словосочетания и предложения, но все они были на разные темы, не было структуры, к которой я так привык. А потом какая-то сила все это остановила…
   – Не теряйся, Натан. Поначалу всегда трудно, но ты быстро научишься. Это – слияние сознаний, ментальный поцелуй, как я это называю.
   Сумбура в моем сознании больше не было, и я понял, что могу мыслить сам. Только я подумал о том, чтобы выразить благодарность Ане, как она тут же направила мне еще одну мысль.
   – Не благодари. Это я должна благодарить тебя, ведь это ты открыл для меня этот чудесный мир. Помнишь, как тогда, в Академии, когда я хотела летать? именно ты рассказал мне о принципах путешествий…
   – Но тогда это было лишь теорией, – подумал я, – я никогда не думал об этом и уж тем более не делал этого на практике.
   – Но ты знал, что мир имеет разноплановую структуру, верил в нечто высшее, а я всегда верила в тебя. Теперь нам больше не нужно верить: мы и так знаем, что этот мир существует, ибо мы в нем…
   – Предыдущая наша встреча перевернула мое мировоззрение, теперь я не знаю во что мне верить.
   Аня будто поникла, ее аура вдруг стал бледно-алой, она, видимо, почувствовала неуверенность и слабость, исходившую от меня. Однако, в следующий момент нашла в себе силы. Ее аура приобрела ярко-красный оттенок.
   – Я все еще не могу полностью понять тебя, – сказала она, – твоя жизнь… твои мысли… они будто пусты. Я чувствую, что ты не выставляешь барьера, но все равно не могу полностью погрузиться в тебя.
   – Так же как и я. Будто натыкаюсь на какое-то препятствие.
   – Это моя защита. Всегда должно остаться что-то мое…
   – Резонно, но ведь я ничего не делаю…
   Тут я замолчал и отстранился от нее. Я понял что это за мысли – это были те убийства, которые я совершал, все мои действия, о которых я не мог ей сказать. Какая-то неведомая мне сила защищала ее от меня, и этой силе я был искренне рад.
   Она поняла, что я чего-то опасаюсь, поэтому перевела разговор на другую тему.
   – Завтра утром я свяжусь с тобой, и мы обязательно встретимся там, в физическом мире.
   В следующее мгновение неведомый поток энергии перенес меня в мою квартиру. Однако, я все еще был в астральном мире и… висел в воздухе прямо над своим телом. Мне на мгновение показалось, будто я умер, и моя душа покидает этот мир. Как же странно видеть себя со стороны в прямом смысле этого слова. Физический Я лежал в кровати, глубоко и редко дышал. Моя поза была похожа на позу новорожденного, я прижал руки к груди и сложил ноги в коленях. Как же это все-таки странно!..
   Я подлетел поближе к своему телу и, осмотрев его более детально, увидел, что из солнечного сплетения к моему астральному телу проходит едва заметная серебряная нить. У многих народов была теория, согласно которой все наши сущности связаны друг с другом, некоторые учения говорили о тонких нитях, соединяющих различные аспекты нашего существа. Вот одна из них, серебряная нить, соединяющая астральное и физическое тело. Я дотронулся до нее, она несильно завибрировала. Даже подумать страшно, что произойдет, если нить порвется!
   Я протянул руку и коснулся своей физической ноги, дотронулся до мягких тканей голени. И… в следующую секунду проснулся от невыносимой боли.
   – Свет! – почти крикнул я.
   Комната тут же заполнилась тусклым желтым светом.
   – Что случилось, Натан? – спросил мягкий голос терминала, – мне связаться с Центром здравоохранения?
   Я сел на край кровати и посмотрел на свою ногу. На том месте, до которого я легонько дотронулся, будучи в астральном плане, теперь был огромный синяк.
   ***
   Главный офис слайд-мастерской «Terman inc.» находился в двух кварталах от моего дома и его было видно даже из моего окна. Эскалатор проходил рядом с ней, и, быть может, там я видел его?
   Ночью Паркер связался со мной и сказал, что рано утром Джон приедет в мастерскую на своем слайдере из загородного дома. Эта новость меня особо не обрадовала, так как теперь придется убить его на глазах у прохожих.
   Сейчас было около шести утра. На дорогах и в воздухе движения практически не было. Небо также было чистым и спокойным, а яркий рассвет обещал хороший день. Я уже оделся и был готов идти, на мне был серый пиджак, под которым висела кобура со «Мстителем». Странно, но ко мне в душу закралось волнение. Задание было достаточно обычным, если не считать этой глупой спешки, однако плохое предчувствие не покидало меня.
   Я подошел к двери и посмотрелся в зеркало. Потом вздохнул и отчаянно покачал головой. Кем я стал? что произошло в моей жизни? зачем я занимаюсь тем, чем занимаюсь? Ответы на эти вопросы, естественно, остались без ответа, поэтому я открыл дверь и вышел на улицу.
   Время шло, а его все не было. Улицы заметно оживились по сравнению с тем, что было полчаса назад, что достаточно сильно усложняло положение. Сейчас я прогуливался в районе слайд-сервиса, в напряжении ожидая клиента. У меня даже не было схемы действий, но для любителей слайдеров у меня была особая тактика – полкило взрывчатки с таймером, однако для этого надо залезть под его слайдер, что довольно проблематично сделать в такой обстановке.
   Я услышал слабый шум, который начал постепенно нарастать, пока не превратился в рев. Так работал двигатель плоского слайдера красного цвета с тонированными стеклами. Он появился будто ниоткуда и сейчас медленно снижался, заходя на посадку. Я завернул за угол и приготовился ждать.
   Дверь резко открылась, и из слайдера вышел Джон Терман. Выпрямился, огляделся по сторонам и быстрым шагом направился к двери. Именно тогда я вышел из-за угла дома и пошел прямо к стоянке. По всему периметру здания были расставлены камеры наблюдения, что еще больше тормозило процесс выполнения задания. Я достал из внутреннего кармана мобильный терминал и запустил его в режиме глушилки. Эту функцию аппаратов обнаружил один инженер голографических сетей, работающий на Паркера. Экспериментируя с терминалом, он обнаружил, что если настроить его как ресивер, то можно вносить помехи во все коммуникации, расположенные в радиусе до ста метров. Паркер, конечно же, поставил эту технологию на вооружение, однако доверил ее только лучшим и проверенным сотрудникам, среди которых был и я.
   До слайдера оставалось метров двадцать. Я огляделся, увидел, что по обеим сторонам улицы движения нет и перебежал на другую сторону. Взрывчатка оказалась единственным возможным способом выполнения задания: войти в мастерскую и устроить пальбу было бы не логично. Когда расстояние сократилось до одного метра, я достал из внутреннего кармана небольшой сверток, вытащил взрывчатку с таймером и набрал 15:00. Я поравнялся со слайдером и – вот неожиданность! – выронил из руки терминал. Пары секунд хватило на то, чтобы незаметно закрепить устройство под бампером и поднять аппарат.
   Странное чувство охватило меня: спокойствие и одновременно какое-то неудобство. Ну не бывает не спланированная операция такой простой! Хотя точно этого я не знал, просто предполагал – ведь провалов у меня никогда не было. Но новое чувство интуиции, которым я обзавелся, говорило мне – что-то точно пойдет не так! Как только я отошел от слайдера, раздался щелчок, а потом открылась вторая дверь. Это был щелчок, который защемил мое сердце.
   – Натан, – раздался женский голос, – неужели это ты?
   Он был на удивление знаком, однако, я не мог точно его идентифицировать. Я застыл на месте и начал медленно поворачиваться, а потом увидел ее. В тот момент я был где угодно, но не здесь, испытывал чувства, которые никогда не испытывал, однако одно чувство было доминирующим – паника!
   Она стояла и радостно смотрела на меня. Волосы цвета черного кофе, белая блуза и простенькие синие штаны. Она оперлась на крышу слайдера и улыбалась. Анна… Ассоциации скакали у меня в сознании с неимоверной быстротой – Анна… Джон… они… смерть… слайдер… взрывчатка… брат и сестра… голограмма…
   – Аня, – наконец вымолвил я.
   – Натан! – воскликнула она и бросилась ко мне.
   Побежала, крепко обняла. Я же стоял, не в силах сдвинуться с места, но автоматически сжал ее в объятиях.
   – Как же это возможно? ты нашел меня!
   – Да, – промямлил я, – я же обещал тебе.
   Она отстранилась, но продолжала ласково улыбаться. Я же стоял в прежней позе, не зная, что сказать и что сделать. Вдруг как удар: пятнадцать минут! Она же полетит вместе с ним!!!
   – Я не могу снова потерять тебя, Аня. Тогда, на поляне ты сказала, что любишь меня. После этой встречи моя жизнь перевернулась, и теперь я не отпущу тебя.
   – Натан, – ровно сказала она, – я планировала встречу с тобой на вечер, сейчас мы с Джоном немного заняты – едем домой к родителям.
   – Родители – это конечно очень важно, – быстро проговорил я, – родители… так он твой… твой…
   – Что? – удивленно спросила она, – он мой брат. А то ты не знал?
   – Боже мой… Боже…
   Видимо, я бледнел на глазах, так как Анна серьезно и озабочено посмотрела на меня. А пятнадцать минут тем временем утекали.
   – Натан, – сказала она, – что с тобой? Как ты мог забыть его? Я же знакомила вас, один раз мы даже обедали вместе.
   Меня вдруг начало шатать, и я присел на капот слайдера.
   – Натан? да что с тобой?
   – Аня, – сказал я, встав с капота и выпрямившись, – давай хотя бы пройдемся, или посидим где-нибудь и выпьем. Как ты на это смотришь?
   – Я бы рада, но я же говорю, что мы с Джоном должны ехать к родителям. Как на счет вечера? Мы смогли бы без спешки и суеты сходить в ресторан.
   – Нет! – почти крикнул я, – сейчас! давай сделаем это сейчас, нам так много надо друг другу рассказать. Джон поймет, давай просто пройдемся. Посидим в парке, потом я отвезу тебя куда хочешь.
   – Да что с тобой такое? – спросила удивленно она, потом достала из сумки бумажную салфетку и протерла мне лоб, – ты весь горишь. Тебе не хорошо?
   – Нет, нет…
   – Мы же можем видеться в эфирном плане хоть каждую ночь…
   Дверь отворилась, и на улицу вышел Джон, точно такой, как на фотографии, даже моложе. С недовольным выражением на лице он подошел к машине и презрительно посмотрел на меня.
   – Это кто? – спросил строго он.
   – Это Натан, – ответила Аня, голос ее был таким, будто она в чем-то провинилась, – мой приятель по Академии.
   – А что это с ним? Под кайфом что ли?
   Аня усмехнулась, но как-то с прискорбием, типа, «прости, иногда он бывает настоящим грубияном!» Я же в это время стоял перед своей жертвой, и, чувствовал как лицо и все тело покрывается потом. Обычно в таком состоянии оказывается клиент, а не я. И сейчас всему виной была спешка, спонтанность действий, неорганизованность и недостаточная информированность. «К сожалению, голограммы нет, так бы дал полюбоваться», – вспомнил я слова Паркера. Черт, почему ее у тебя не было?
   – Нам с Анной нужно срочно поговорить. Ты не против, если она приедет к тебе позже.
   – Что? – спросил он, на его лице начала прорисовываться злость, – что ты сказал?
   – Аня, ты не против, если мы прогуляемся? – спросил я у нее. Она улыбнулась и неуверенно кивнула.
   – Так, а меня тут кто-нибудь спросил? – настоял Джон.
   «Идиот, я спрашивал тебя об этом только что, – подумал я, – как же сложно разговаривать с тем, для кого статус и внешний лоск дороже человеческих отношений». Он не примет отказа, я это знал. Ему нужна была Аня, но не потому, что он хотел видеть ее рядом, а потому, что она была его неотъемлемым атрибутом. И в этом плане он настойчив и решителен, такой же как я… и это самое печальное.
   Оставалось около восьми минут, а прогрессом и не пахло. Джон был человеком прошлой Эры, не идущим на компромиссы. В другой ситуации я, может быть, отнесся бы к нему с неподдельным уважением, однако сейчас просто ощутил ненависть. Уговаривать его было бесполезно, поэтому я решил переключиться непосредственно на Аню. Тогда ко мне на помощь пришел старый психологический прием, о котором я узнал еще в Академии – сказать о том, насколько это важно лично для меня. Конечно, я не был уверен, что это сработает с Аней, но ситуация была безвыходной и необходимо было рискнуть.
   – Аня, – я старался выговорить каждое слово и сделать акцент на каждую букву, – мне очень нужно поговорить с тобой, и я был бы счастлив, если бы ты прогулялась со мной немного, хотя бы десять минут. Этим ты окажешь мне неоценимую услугу.
   Она явно была поражена, однако, шутливо посмотрела на меня, мол «Ага! знаешь мое слабое место, да?» Потом повернулась к брату.
   – Ну действительно, Джон? Давай я позже подъеду, Натан отвезет меня.
   – Встретила старого дружка – и родители отошли на второй план? – резко спросил он, – зачем тогда было вводить мать в заблуждение? Давай закончим этот цирк: садись в слайдер, нам пора.
   – Я прошу тебя, Джон, – сказал я, – мы не виделись десять лет, а завтра я улетаю из страны. Нам нужно поговорить.
   На секунду он задумался, однако это молчание не продлилось долго.
   – Садись в слайдер, – сказал резко он.
   Я готов был сорваться, выхватить «Мститель» и пристрелить его прямо здесь, однако, после этого пришлось бы убить и Анну из-за того, что она стала невольным свидетелем, а этого я не мог допустить. Она видит мою реакцию, видит, что я напряжен и взволнован как никогда… Так или иначе она меня сдаст меня Страже. Однако, сейчас я больше думал о ней, нежели о себе, и просто не мог позволить ей умереть.
   – Иногда ты бываешь таким снобом! – выпалила она. Потом подошла ко мне, буквально схватила меня за руку и почти потащила вперед к эскалатору. Я был поражен.
   – А ну-ка вернись! Вернись, говорю тебе.
   Она даже не оглянулась. Я вздохнул с некоторым облегчением, выпрямился и постарался поймать ритм ее походки. Мы ступили на эскалатор и двинулись вперед.
   – Ну вот мы и одни.
   – Да.
   – Я все еще не могу поверить, что ты нашел меня, Натан. Не думала, что наша встреча в эфирном плане так на тебя повлияла.
   – Эта встреча полностью изменила мою жизнь. Именно тогда я понял, что Водолей повлиял на меня гораздо больше, чем я думал.
   – Вы с Джоном похожи, оба стоите на перепутье двух эр. Боже, столько всего произошло за эти десять лет! Расскажи мне, как ты.
   – Ну… нормально в общем.
   Ее явно это не устраивало. Она коварно улыбнулась и посмотрела на меня.
   – Хорошо, тогда начнем со стандартного вопроса: кем ты сейчас работаешь?
   Пот снова выступил у меня на лбу, а голова закружилась. Оставалась минута, а где-то недалеко взревел двигатель красного слайдера. Я обернулся и увидел, что он выехал на воздушную трассу и быстро рванулся в противоположную от нас сторону. За пару секунд развил просто немыслимую скорость и, обогнув угол, скрылся за громадами небоскребов. Я же снова пришел в себя и с облегчением вздохнул – то, что Аня не увидит смерть своего брата, было только к лучшему.
   Мы прогуливались по городу в тот же момент, когда Джона не стало, и именно тогда я ощутил приступ тошноты, причиной которого было мое лицемерие. Однако, спустя полчаса постепенно унял бушевавшее во мне волнение, отдался приятным мгновениям, и теперь шел рядом с ней и улыбался. Мы непринужденно разговаривали и делились впечатлениями. Она узнает о смерти брата только через несколько часов, а я – тот человек, который убил его – сейчас хожу рядом с ней, раскованно болтаю и не подаю никакого вида, что что-то произошло.
   Несмотря на пока еще неизвестную смерть Джона, мы с Аней прекрасно провели день. Именно тогда я понял, насколько сильно изменился, если могу быть рядом с любимой девушкой, у которой только что отнял брата, и непринужденно общаться, делая вид, что ничего не произошло.
   Первое, что мы сделали, это посидели в небольшом кафе в двух кварталах от слайд-сервиса. Аня сидела и смотрела на меня таким пристальным взглядом, что мне становилось не по себе, и я специально отводил глаза, смотрел либо в сторону, либо в чашку с ярко-голубым тонизирующим напитком. Она же продолжала смотреть прямо на меня.
   – Ты изменился, – сказала она наконец, – и, как мне кажется, в лучшую сторону.
   – И в чем же это выражается? – спросил я, бегло посмотрев ей в глаза.
   В этот момент она будто поймала мой взгляд и какой-то неведомой мне силой удержала. Я же, как не старался, не мог сделать ровно ничего, и меня снова охватил страх: она знает! а если не знает, то вот-вот догадается! Однако, Аня только улыбнулась, а я улыбнулся в ответ.
   – Ну, ты возмужал, с годами только похорошел. Выглядишь уверенно, да и речь твоя тоже стала уверенней.
   – Работа такая, – сказал я, и тут же понял, что зря об этом обмолвился.
   Слова, казалось, сами слетали с моих уст, я перестал контролировать свою речь. Создавалось такое впечатление, что Аня сама управляет разговором, а я являюсь тем, кто предоставляет ей информацию.
   – Так, один секрет загадочной жизни Натана начинает раскрываться! Так кем ты работаешь?
   Я понял, что на этот раз от объяснений я никуда не денусь, поэтому решил выложить ей ту легенду, которую предоставлял всем, кто меня спрашивал о карьере.
   – Сейчас я юрист, – начал я, – работа достаточно непыльная, и с финансами проблем нет.
   – Юрист?! – сказала она, неподдельно удивившись, – вот уж не думала, что ты когда-нибудь заинтересуешься юриспруденцией. С философией не сложилось?
   – Я преподавал этику в Академии, но в связи с Кризисом, подобное знание стало никому не нужно. Да и юриспруденция уже изживает себя.
   – Люди стремятся решить все сами.
   – Именно. Но я уже давно не занимаюсь судебными процессами.
   – А чем же?
   – Ну… – я не знал, что ответить, поэтому решил сказать то, что сказал мне Паркер, когда приглашал меня в фирму, – моя работа – устранение конкурентов.
   Аня исподлобья посмотрела на меня и слабо улыбнулась. Видимо, это словосочетание заставляло задуматься каждого о сущности данного действия. Я же повел себя также как и Паркер тогда:
   – Не подумай ничего такого! Все честно и… с наилучшими намерениями.
   – Да уж надеюсь! Ты работаешь на Магистрат?
   – Нет, на частную компанию.
   Она вопросительно посмотрела на меня, и я решил идти ва-банк, чтобы выглядеть достоверно. Любая ошибка – и она меня раскусит, а сейчас я еще не был к этому готов. В очередной раз я убедился, что Аня как-то невербально влияет на меня, даже принуждает делать и говорить то, чего мне не хотелось.
   – Контора «Паркер-энд-Макнамара». Может быть слышала?
   – Ого! – почти воскликнула она, – высоко летаешь, Натан. Такая компания надежней любого Магистрата! Да и Бенджамина я немного знаю.
   – Вы встречались?
   – Да, на званом ужине в годовщину окончания Кризиса. Он произвел на меня какое-то двойственное впечатление. Выглядит он, без сомнения, дружелюбно, общается так, будто ты – его лучший друг. Но… в нем есть некая загадка… странная и даже страшная загадка. Однако, за своей харизматичностью он легко ее скрывает.
   – Как ты смогла его оценить за один вечер?
   – А неужели я неправа? Ты-то лучше его знаешь, вот и ответь мне.
   – В том-то и дело, что права. Попала прямо в точку! Он – странный тип, но… к раскрытию его тайны я так и не подошел.
   Аня снова искоса посмотрела на меня и мне показалось, что я слышал шепот ее мыслей: «ты чего-то не договариваешь». Однако, списал это на галлюцинации, вызванные перевозбужденным состоянием.
   – Ладно, не хочешь говорить – не надо.
   Может, все по-настоящему? она внушает мне что-то, пытается раскрыть меня!.. Я почувствовал, что моя рубашка стала мокрой от пота, ладони так же стали влажными, поэтому пришлось встать, извиниться и направиться в уборную. Там я перевел дыхание, ополоснул лицо и попытался успокоиться.
   Что же такое происходит? Она действительно как-то влияет на меня помимо моей воли, или же это просто мое оживленное физиологическое и эмоциональное состояние заставляет меня так думать? Надо собраться, и, если влияние действительно имеет место быть, обороняться, чтобы не выдать всей правды раньше времени! С другой стороны, меня снова захватила экзистенциальная тошнота, вызванная моим притворством и лицемерием. Как же это омерзительно – врать той, которую любишь, да еще о таком событии, как смерть мужа. Я еще раз ополоснул лицо и вышел в зал.
   Аня по-прежнему сидела за столиком. Вероятно, она только что закончила какой-то разговор, так как убирала терминал в сумочку. Я же заметил, что ее лицо было слегка обеспокоенным.
   – Что-то случилось? – спросил я, присаживаясь.
   – Нет-нет, ничего. Просто Джон еще не приехал, и я не могу с ним связаться. Наверно, выключил терминал, не желая со мной разговаривать. Вот упертый!
   Я хотел было ответить, что все в порядке, поддержать ее, но оставил эту затею и промолчал.
   – Кстати, у меня для тебя сюрприз, – сказала она, вставая из-за столика.
   – Мы уже уходим?
   – Да, примерно через минуту.
   – Есть какие-то планы?
   – Я же сказала, это – сюрприз!
   Ох уж мне эти сюрпризы! тем более сегодня. Я насторожился, однако, не подавая виду, улыбнулся, встал и пошел к кассе. В моих мыслях пронеслись тысячи вариантов развития событий – от самых безобидных до катастрофических, от банального подарка до того, что Аня может оказаться агентом Стражи!
   Однако, катастрофы не последовало: мы вышли на улицу, где нас ждал черный спортивный слайдер. Двигатель его протяжно ревел грубым басом, от которого почва под ногами вибрировала, а черный цвет корпуса буквально поглощал дневной свет. Рядом с ним стоял молодой паренек, с которым Аня в данный момент разговаривала. Он передал ей ключи и вскоре удалился. Я подошел к ней.
   – Твой?
   Она посмотрела на меня и как-то хищно улыбнулась.
   – Знаешь, я не люблю сидеть на пассажирском сидении, мое место – место пилота. Предлагаю немного покататься, потом я отвезу тебя домой, а сама съезжу к родителям. А вечером мы встретимся и продолжим наше общение.
   Я кивнул. Эта идея меня полностью устраивала.
   – Как ты относишься к нарушению правил воздушного движения?
   – Честно говоря, равнодушно. Предпочитаю не попадаться Страже.
   – Ой, да брось! Сегодня такой замечательный день! давай-ка вспомним молодость. Запрыгивай!
   Я пожал плечами, потом обошел слайдер, открыл дверь и залез внутрь. Салон был выполнен в достаточно лаконичном стиле – ничего лишнего, два места, встроенный терминал, штурвал и немного кнопок, значение которых мне было неизвестно. Сидение было достаточно жестким, но удобным. Аня пристегнулась и посоветовала мне сделать тоже самое. Потом она запустила терминал и отключила автоматическое управление.
   – Тебе не нравиться стиль вождения автопилота? – поинтересовался я, – знаешь, есть достаточно экстремальные формы вождения…
   – Предпочитаю управлять сама, – ответила она, – если слайдер будет вести терминал, то зачем тогда нужна я? Домой можно добраться и на такси!
   Я понял, что полет будет еще тот, поэтому еще раз проверил ремень безопасности и инстинктивно вжался в сидение. Аня резко переключила скорость, и слайдер, взревев, резко взмыл вверх. У меня тут же перехватило дыхание и закружилась голова. Аня же быстро вырулила на воздушную трассу и прибавила скорости.
   – Я так думаю, что он не на солнечных батареях работает, – предположил я.
   Она только усмехнулась.
   – Конечно нет! Только не пугайся, но эта штука – ядерная.
   – Что?.. Хочешь сказать…
   – Да-да! знаю, что это запрещено, но из современных игрушек хорошей скорости не выжмешь, я люблю летать со скоростью звука.
   – Но…
   – Я также знаю, что в городе запрещено пересекать звуковой барьер, не напоминай. Знаешь, даже Стражи редко идут на это. Поэтому воздержимся от этого… пока!
   Она резко дернула штурвал, и нас снова подбросило вверх. Слайдер, несмотря на свою агрессивность и довольно большую скорость, без труда перестроился на другую трассу. Здесь движения практически не было: очень редкий слайдер мог взлететь так высоко, обычно автопилот просто не дает подняться на последнюю воздушную трассу, однако наш был выключен и не мог ограничивать полет.
   Мы обогнали несколько таких же лихачей, которые с завистью через иллюминаторы посмотрели на наш аппарат, и рванули вперед. Теперь нас ничто не ограничивало, трасса была пустой. Аня еще больше нарастила скорость, и буквально через минуту мы покинули пределы Города N и вышли на загородную трассу.
   Сработал сигнал, предупреждающий, что скорость приблизилась к звуковому барьеру. Аня полностью проигнорировала это и выключила звуковое оповещение. А буквально через секунду раздался мощный взрыв, нас вжало в сидения и резко бросило вперед. Я почувствовал легкую дрожь и посмотрел на Аню. Она чуть прищурилась и, держа штурвал одной рукой, блаженно улыбалась.
   – Только так я чувствую себя живой, – сказала она то ли мне, то ли себе самой, – это вырывает меня за грань привычной реальности. Посмотри, как растворяется пейзаж, как искажается весь материальный мир! Ни это ли истинное доказательство того, что все иллюзорно?
   Она сделал крутой вираж, немного сбавила скорость и перешла на нижнюю трассу.
   – Ты уже летал, Натан? я имею ввиду, по-настоящему. Ощутил эту силу? эту возможность перемещаться сразу в трех измерениях?
   – Да, – ответил я, – тогда, когда мы встретились на этом острове. Это было истинное наслаждение, хотя сначала я слегка растерялся и даже испугался.
   – Первый раз всегда сложно. Помнишь, когда мы только встретились? ты даже пошевелиться не мог!
   – Я чувствовал какое-то давление, думал, это ты меня сдерживаешь.
   – Ну, в общем-то так отчасти и было. Если бы ты сразу вырвался, то окончательно бы потерял ориентацию. В тонком мире все нужно выполнять постепенно, спешка ни к чему.
   Я активировал терминал и запустил режим автопилота. Аня, видимо, не ожидавшая такого, вздрогнула, когда штурвал вдруг сложился и стал частью корпуса.
   – Эй! – воскликнула она, – зачем ты это сделал?
   Я повернулся к ней и дотронулся до ее руки. Она же перевела на меня свой еще возмущенный взгляд. Я не знал, что точно должен был сказать, однако, теперь, когда мы были одни, когда встретились в материальном мире, мне представился шанс выразить свои мысли и чувства.
   – Там, на острове, ты сказала, что любишь меня. Относится ли это к… данному измерению нашей жизни?
   Она вздохнула и отвела взгляд.
   – Ты и сам знаешь ответ. Я не буду говорить об этом, так как не смею.
   – Послушай, я сделал много вещей, которых теперь стыжусь. Знаешь, моя жизнь не такая безоблачная, даже более того – она сложилась не совсем удачно. Раньше я этого не понимал, но, встретив тебя, понял, что до этого момента жил как в тумане.
   – Натан, я… не могу. Ты это знаешь.
   – Знаю, но уже поздно. Неужели ты надеялась встретиться в астральном плане, а потом никогда не встретиться в материальном? Наша встреча здесь – повод задуматься.
   Я дотронулся до ее щеки и ласково погладил. Потом почувствовал, как она едва заметно вздрогнула, но все же не остановила меня. Я отстегнул ремень безопасности и, пододвинувшись к ней, обнял.
   ***
   Мы решили не встречаться вечером, я заранее знал, что это будет невозможно, так как по возвращении домой она сразу узнает про смерть брата. Поэтому я сослался на важные дела и предложил встретиться в другой раз. Она согласилась, хотя и не сразу.
   Придя домой, я тут же рухнул на диван и почувствовал, как от волнения колотиться мое сердце. Попытался взять себя в руки, однако гложущие мысли и чувства не давали мне покоя.
   Я опасался выходить в астральный план и, как следствие, боялся даже заснуть. Всегда была опасность того, что Аня сможет найти меня, и тогда я должен буду сказать ей правду; ложь в астральном плане представлялась мне невозможный феноменом. Хотя сейчас она вряд ли будет искать встречи со мной. Ей уже наверняка стало известно про смерть Джона, шок захватил ее до глубины души. Вероятно, она догадалась о том, что я как-то к этому причастен. Следовательно, если мы встретимся в астральном плане, то она прочтет мои мысли и тут же все поймет. В путешествиях вне тела Аня гораздо сильнее меня, она больше знает и больше может, поэтому сон для меня был губителен.
   Чтобы не заснуть, я принял сильную дозу энергетика и занялся тем, чем давно не занимался: принялся штудировать произведения великих философов двадцатого века. Меня хватило примерно на три часа, я чувствовал, что сон невидимым покрывалом накрывает меня и, как только засел за «Толкование сновидений» Фрейда, то тут же отключился.
   Поток мощной энергии вырвал мое астральное тело из физического и понес в неизвестном направлении. Снова яркий белый свет и оглушительный гул как в первый раз. Однако теперь полет не был хаотичным, какая-то сила несла меня в определенное место, я почувствовал, что у этого путешествия есть какая-то цель, которую, увы, задал кто-то другой. Моя роль здесь заключалась только в оценке обстановки и своего состояния, но как-то повлиять на свой полет я не мог, не мог изменить ни траекторию движения, ни снизить скорость. Осталось только подчиниться этой неведомой силе, а далее, если мне будет разрешено, действовать по обстоятельствам.
   Свет стал угасать, звук стих, движение замедлялось… и реальность разорвалась. В следующее мгновение я стоял посредине поляны. Перед моим взором раскрывалась удивительная перспектива – невысокая зеленая трава, озеро, наполненной кристально чистой водой. За озером темно-зеленое полотно поляны прерывалось и переходило в вечнозеленый лес, уходивший далеко вперед. И где-то в дали, в тумане стояли неприступные горы, разрывающие небосклон бесконечно длинными пиками.
   Храм стоял посреди вечнозеленой поляны. Он был выполнен в готическом стиле: остроконечные вытянутые шпили, две башенки по бокам, узорчатые барельефы, статуи ангелов на балконах. Вход в него украшали резные колонны, а дубовая дверь подчеркивала прочность и даже вечность строения. Его фасад был оплетен виноградной лозой и какими-то другими неведомыми мне вьющимися растениями. Рядом с храмом, метрах в десяти по левую сторону располагался небольшой сад с беседкой. Стоя рядом с ним я не чувствовал себя полноценно, скорее даже ощутил такое гложущее чувство собственной ничтожности и неполноценности, какое не испытывал никогда.
   Какое-то движение заставило меня обернуться. На первый взгляд казалось, что это ветер колышет ветви деревьев, однако тут присутствовала некая другая составляющая… даже не человеческая, а какая-то неземная. Я чувствовал себя уже достаточно опытным путешественником вне тела, в довесок ко всему, в материальном мире я был бесстрашным убийцей, поэтому смело повернулся и принялся прочесывать местность. Движения уже не было, однако след присутствия чего-то оставался. Я сосредоточился на месте около входа в Храм, ибо знал, что это что-то находится именно там.
   В следующую секунду мои ощущения перешли на другой уровень. Они… материализовались, если это слово вообще уместно использовать по отношению к этому удивительному миру. Передо мной возник силуэт. Он был недостаточно четким, чтобы разглядеть в нем черты лица, просто серая тень, издалека напоминающая человека.
   – Ты знаешь что внутри этого Храма? – спросил силуэт.
   Я отлетел немного в сторону, опасаясь неожиданностей, ибо еще не понял намерений данного существа. В материальном мире я привык всегда быть настороже, чтобы предотвращать любое нападение, даже от того, кто заверяет меня в своих добрых намерениях. Возможно, именно благодаря этому качеству я еще был жив. Здесь же, в астральном плане, я не был намерен переделывать свою сущность и решил вести себя также, как если был на каком-нибудь задании.
   Однако, теперь у меня не было никакого оружия, а астральное тело предоставляло мне совершенно иные возможности по сравнению с физическим, но их я еще не постиг. Здесь я мог полагаться только на себя, на свой разум и, как бы это не было сложно, на свои эмоции. Силуэт немного преобразился, в нем начали проявляться очертания человеческой фигуры, однако его по-прежнему окружала темно-серая завеса света и дыма.
   – Кто ты? – спросил я.
   – А знаешь ли ты ответ на этот вопрос? – парировал он, – насколько хорошо ты знаешь самого себя? Можешь ли узреть и определить свою истинную сущность?
   Голос незнакомца, казалось, присутствует везде, в земле, в воздухе и вокруг меня. Он говорил гулким басом, от которого по моему астральному телу пробегали мурашки, но я не собирался пасовать перед ним, и тем более отвечать на его вопросы.
   – От меня ты ничего не добьешься, – дерзко ответил я, – я не собираюсь открываться… первой попавшейся сущности. Тем более, я не знаю как ты используешь знание обо мне.
   – Поверь, я не причиню тебе вреда.
   – Если кто-то так говорит, то обязательно причинит вред, рано или поздно.
   Его очертания становились все четче, голос потерял свою размытость и я, наконец, увидел перед собой человека в темно-синем балахоне. На голову был натянут капюшон, поэтому лица не было видно; вместо него – чернота. Однако, что-то вдруг изменилось. Внезапно я почувствовал, что незнакомец мне близок, я будто знал его раньше. Несмотря на сиюминутность этого чувства, я проникся доверием к нему; эмоции гигантской волной накатили на разум и захлестнули меня. Возникло чувство, что мое тело начало растворяться и увеличиваться, я взглянул на свою руку и заметил, что из нее исходит странное зеленоватое сияние, яркость которого постоянно увеличивалась.
   – Что со мной происходит? – спросил весело я.
   Не было никаких причин для веселья, однако эмоции стали мне неподвластны. Они захватили меня полностью, и я невольно отдался их потоку. Во мне ключом била радость, искрилось счастье, но причина этого была неизвестна. Фигура незнакомца также начала излучать приятный голубой цвет. Мог ли он вызывать эти чувства?
   Незнакомец подошел поближе, и я сделал то же. Когда мы стояли уже почти лицом к лицу, наши цвета «коснулись» друг друга… и фигура моего странного собеседника мгновенно растворилась. Я тут же отшатнулся и опустился на землю. Его энергия мгновенно привела меня в чувства, и я попытался трезво оценить обстановку. Передо мной – таинственный храм, я стоял на поляне в нескольких метрах от него. Незнакомца и след простыл.
   Когда наши «цвета» слились, я почувствовал нечто странное – в моем сознании за один миг пронеслись тысячи, сотни тысяч образов, на первый взгляд несвязанных. В одном была пожилая женщина, лежащая на смертном одре и говорящая что-то маленькой девочке; в другом – толстый и уродливый старик с огромной короной на голове, умирающий на своем троне; в третьем – молодой парень, стоящий на пустынном пляже и держащий пистолет у виска; в четвертом – женщина, лежащая на операционном столе, в пятом… Образы начали терять свою яркость и насыщенность по мере того, как я пытался удержать их в памяти и проанализировать. Они были ничем не связаны друг с другом, но одна деталь была общая – эти люди умирали, и рядом с ними постоянно находился мой таинственный незнакомец. Я ощутил свою принадлежность к ним, ко всем им, будто… это я был ими, чувствовал как они и умирал как они.
   И тут – озарение! – я неожиданно осознал, что действительно являюсь этими людьми. Они – мои прошлые инкарнации, мои прошлые жизни. Стало понятно, почему незнакомец так поспешно исчез – он не должен был касаться меня, не должен был показывать то, что показал. Так кто же он такой, черт возьми?!
   Взлетев, я оглянулся по сторонам, но не увидел никакого сияния – человек в темно-синем балахоне исчез. Но на его месте что-то все-таки осталось; непонятная энергия, от которой меня бросало в дрожь. Я снова опустился на землю и оказался метрах в двадцати перед входом в Храм. Там, на ступенях в данный момент происходило что-то странное. На месте, где стоял незнакомец, появилось серое облако, похожее на тучу, в нем, как и в настоящей туче, били молнии, слышался тихий гром. Своим обострившимся восприятием я почувствовал, что эта субстанция не несет мне ничего доброго в отличие от незнакомца. Более того, несмотря на отрицательное содержание, темно-серая туча все же распространяла знакомые флюиды.
   – Теперь вы можете встретиться лицом к лицу, – раздался голос, исходивший, казалось из каждой точки окружающего пространства, – никакие силы больше вас не сдерживают. Это – твое творение, Натаниэль.
   В следующее мгновение серая туча сжалась, стала более концентрированной и приобрела форму сферы. Но самое страшное было еще впереди – она медленно двинулась на меня. И тогда меня охватил ужас, ужас от того, что я осознал в данный момент. Неясно откуда ко мне пришло это понимание, однако факт оставался фактом – темной субстанцией был… Джон, и он жаждал мести.
   К астральным боям я был еще не готов, поэтому молниеносно поднялся над землей и пулей взмыл в воздух, все больше и больше наращивая скорость. А когда силы постепенно стали покидать мое астральное тело, я ощутил покалывание в ногах, сначала незначительное, потом – невыносимое. Оно постепенно перешло в область таза, а потом все выше и выше, и в этот момент я проснулся.
   Ночь выдалась долгая, долгая и болезненная. Я никогда так не ощущал события сновидения на физическом уровне. Все тело болело, мышцы были в постоянном напряжении, сердце напоминало о себе легким, но болезненным покалыванием, дыхание было частым.
   Однако проблемы личного характера были несовместимы с моей работой. Как обычно пришлось отправиться в контору, чтобы разрешить насущные дела, несмотря на «легкое недомогание». Я вошел в кабинет к Паркеру как ни в чем не бывало, таким же бодрым и отдохнувшим (по крайней мере, мне так показалось). Войдя туда, я полностью погрузился в насущные дела, оставив личные привязанности в стороне.
   – Меня раскрыли, – сказал я, – она знает.
   Паркер ничего не ответил, видимо, ждал, что я добавлю еще что-то, но добавлять мне было нечего.
   – Кто? – спросил он.
   – Его сестра, Анна.
   Паркер вздохнул, потом скрестил руки и нахмурился. Несколько секунд он пребывал в раздумье.
   – Это точно?
   – Нет, но она видела мою реакцию, скорее всего она уже рассказала обо всем Страже.
   – Так в чем была проблема? Мог бы и ее убрать.
   – Вы сами не понимаете, о чем говорите! – крикнул я и подскочил с кресла, – вы хоть представляете себе, кто она такая? Это моя юношеская любовь!
   – В твоей работе нет места чувствам, Натан, и это знаешь!
   – Я же говорил, что нужно серьезное прикрытие! Предупреждал вас о том, что необходимы превентивные меры, но нет! вам нужен был труп Термана немедленно.
   – А если бы разведка была? Что если бы ты узнал все о нем, кто он такой и кто его сестра? смог бы ты тогда убить его?
   Вопрос Паркера поставил меня в тупик, но я не намерен был сдаваться.
   – Не сомневайтесь! На него мне плевать, но не на нее.
   – Это все ерунда, Натан. Ты провалился и теперь фирма не может больше прикрывать тебя. Ты уже давно проявляешь неосторожность, я об этом уже говорил. Последнее время в тебе бушуют эмоции, ты забыл о самоконтроле. Думаешь, я не знаю, как ты сорвался на прошлом задании?
   Я искоса посмотрел на него, потом подошел почти вплотную и сквозь зубы проговорил:
   – Вы что, следили за мной?
   Паркер усмехнулся и покачал головой.
   – Не думал, что ты такой простак! Разве ты надеялся, что я буду доверять тебе? о каком доверии вообще может идти речь, когда дело касается убийства?!
   – Я вас ненавижу.
   – Это я тоже прекрасно знаю. А ты прекрасно знаешь, что такое настоящее убийство в наше время. Я не говорю о тех ненормальных, которые убивают друг друга на улицах, напившись амброзии. Нет, я говорю о качественном убийстве, которое когда-то давно ценилось очень высоко. Но теперь это только философия, и это уже не важно.
   Дверь отворилась, и в кабинет вошел невысокий лысый мужчина в пальто. Он прошел немного вперед, потом остановился в паре метров от меня.
   – Смена кадров, Натан, – сказал Паркер, – знакомься, это Дмитрий.
   Только теперь я все понял, осознал всю нелепость и ничтожность своего положения. Как я был слеп и наивен! Боже, а ведь я действительно доверял Паркеру. Во мне была юношеская вера в добро, в то, что мы караем грешников и все такое, но… Конечно, Паркер был редкой сволочью, и с моей стороны было глупо упустить этот факт. Дмитрий выпрямился, потом сложил руки на груди.
   – И что теперь? – спросил я, медленно опуская руку к кобуре.
   – Теперь? Для тебя – ничего, долгожданный отпуск. Бессрочный. И это хорошо в твоем случае, Натан. Знаешь почему?
   Я не ответил, а он тут же продолжил:
   – Потому, что я передал информацию о тебе Страже. Ты – недобросовестный адвокат, решивший устроить самосуд над клиентами. Именно так ты войдешь в историю. Да, кстати, не волнуйся насчет Анны. Считай это моим последним подарком тебе. Если бы ты смотрел новости, то знал бы, что смерть Термана была признана несчастным случаем. Ты же видел его слайдер! Парень любил скорость, любил мощные машины, и эта мощь погубила его. Двигатель не выдержал перегрузки и взорвался.
   – Спасибо, – сквозь зубы проговорил я, – но могли бы и не стараться.
   – Да ладно тебе! – отмахнулся Паркер. – Но не будем устраивать душераздирающего прощания. С тобой было приятно работать, Натан. Я буду скучать, честно. А сейчас Дмитрий проводит тебя. Ты отправляешься в отпуск.
   Лысый сделал шаг вперед, и в это же мгновение моя рука метнулась за пояс. Я резко выхватил пистолет и направил на голову Паркера. Дмитрий тоже не растерялся и достал оружие, но моя реакция оказалась быстрее. Я обошел кресло своего бывшего начальника и встал за ним, потом вплотную приставил пистолет к его затылку.
   – Видит Бог, я этого не хотел, – сказал я, – вы могли просто отпустить меня, и теперь мы все в довольно сложной ситуации.
   – И чего же ты хочешь? – спросил спокойным голосом Паркер, – планируешь убить меня и выйти из здания живым?
   – Вообще-то, да.
   – Тогда спешу тебя разочаровать. В службе внутренней безопасности идет прямая трансляция вон с той маленькой камеры, – Паркер ткнул пальцем небольшую точку в углу комнаты, – вероятно, Галиб уже поднимается сюда.
   Я резко перевел «Мститель» в направлении камеры и пару раз выстрелил. Миниатюрное устройство затрещало и задымилось. И тут Дмитрий не выдержал. Он рванулся вперед, вскинул свой тазер и нажал на курок. Я же быстро схватил Паркера за пиджак, приподнял так высоко как мог и бросил вперед как мяч. Две иглы с суммарным напряжением около десяти тысяч вольт воткнулись ему в грудь. Он протяжно вскрикнул, задергался в конвульсиях, но через несколько секунд успокоился и рухнул на пол.
   Дмитрий, быстро оценив ситуацию, выбросил свое оружие и бросился на меня врукопашную. Однако, добежать до меня не успел – две пули угодили в него, одна в левое плечо, другая – в шею. Он схватился за рану, пытаясь остановить поток крови, но было уже поздно. Он захрипел и упал на пол рядом с Паркером.
   Я не стал расслабляться и радоваться своей победе. Необходимо было действовать, в противном случае я действительно мог не выйти из здания живым.
   Положение было действительно сложным. Галиб, скорее всего, сейчас поднимался на лифте в кабинет Паркера, чтобы расправиться со мной. Он был заместителем начальника безопасности, одним из тех, в чьей юрисдикции были особо изощренные допросы и смертельные пытки. Его «клиентами» были те, которых я доставлял Паркеру живыми.
   Я подошел к стене, на которой висел «Черный квадрат» Казимира Малевича. Секунду всматривался в картину, пытаясь разглядеть там хоть что-то, но тщетно. Я снял картину с крепления и поставил на пол. За ней скрывался сейф Паркера, именно там он хранил деньги и то, чем дорожил больше всего. Купить что-то за наличные было действительно сложно в наше время, однако, больше в сейфе я ничего не нашел, кроме миниатюрного тазера, который обычно прячут в носке ботинка или в кармане на груди.
   Другого выхода, кроме побега, у меня не оставалось. Все, что сказал Паркер, было правдой: внизу меня ждали около пятидесяти охранников, с которыми я бы ничего не смог сделать, меня бы оглушили тазером, потом бы жестоко пытали, прежде чем убить. Такая перспектива меня не устраивала. Поэтому я решил воспользоваться пожарной лестницей, ходом, который не использовали уже в течение добрых пяти десятков лет.
   Я стоял возле окна и смотрел на тело Паркера, лежащее от меня в паре метров. Он был без сознания, но все еще жив. Необходимо было избавиться от него сейчас, другой возможности может и не представиться. Я достал пистолет и навел на него, однако неожиданно меня окликнул знакомый голос.
   – Не ожидал от тебя предательства, Натан.
   Это был Галиб. Он стоял в дверях со вскинутым тазером и как-то печально смотрел на меня.
   – Думаю, моя фраза «ты все не так понял» ничего не решит, – сказал я, – это так?
   Он пожал плечами.
   – Дай мне обдумать это. Ты хочешь убить нашего начальника? Я не могу позволить тебе сделать это. Но и тебя убить не могу – мне очень важны те люди, которые не раз выручали меня из сложных ситуаций, ты именно такой человек. Я ценю это, ценю твою помощь, поэтому дам тебе уйти сейчас.
   Я только усмехнулся.
   – Еще неизвестно кто кому дает уйти! Но я рад, что хоть в ком-то осталось что-то человеческое. Из всех людей в этой конторе ты – самый настоящий человек. Уверен, мы еще встретимся.
   Вступать в конфликт с Галибом не хотелось, поэтому я решил повременить с устранением Паркера и вышел из здания, спустившись по пожарной лестнице.
   ***
   Я пулей забежал в квартиру и захлопнул дверь. Не разуваясь, подбежал к коммутатору и вырвал с корнем все кабели, дабы лишить Стражу обратной связи.
   Остался один пункт, самый важный и самый безрассудный, тот который навсегда вычеркнет меня из этого мира. Я прошел в ванную, разделся и включил холодную воду. Наполнив ее доверху, я погрузил в нее ноги. Ледяная вода мгновенно вызвала несильные судороги, однако я сдержался. Потом кое-как умудрился сесть на холодный мрамор ванной и вскоре, привыкнув к леденящей кровь воде, задержал дыхание и погрузился полностью.
   Через полминуты послышался пронзительный писк медицинского автомата, сигнализирующий о том, что мои физические показатели кардинально снизились. Черт! как я мог забыть о нем? Пришлось снова вынырнуть, схватить пистолет и выпустить пару пуль в блок питания. Автомат пикнул последний раз, потом затрещал, задымился и вскоре замолчал. Я же снова погрузился в холодную воду.
   Решающий момент наступил тогда, когда я понял, что не чувствую ног. Я резко вынырнул и схватил нож, заранее положенный мной на полку с мылом. Не задумываясь, я вонзил его в правую часть горла. Вода мгновенно стала красной от крови, дышать стало невозможно.
   Счет шел на секунды, необходимо было действовать, пока я еще был в сознании. Резко крутанув нож по часовой стрелке, я разрезал мягкую плоть. Голова уже начала кружиться, однако я старался сохранять контроль, ибо знал, что если потеряю сознание, то мне конец. Нащупав пальцами в своей шее что-то твердое и неживое, я тут же рванул за него.
   Это был чип, важная составляющая моего существа, благодаря которой числюсь в списках Стражи, моя электронная личность, то, благодаря чему я существую в социуме, и то, с помощью чего меня могут выследить. Я знал свойства средств слежения Стражи, им было плевать на всякую «личную свободу», их сканеры проникали в любое место и могли засечь тебя в любое время… но только если у тебя есть чип. Любой бездомный имеет его, чип имплантируют в тело сразу после рождения. И теперь я разорвал эту социальную нить.
   Последнее, что я помню, это то, что открыл небольшую бутылочку и высыпал ее содержимое в ванну. Это были медицинские нанороботы, которые должны были заживлять мои раны после извлечения чипа, однако я точно не знал, смогут ли они заштопать ту дыру в моей шее, которую я проковырял, чтобы извлечь чип. Но выбора не оставалось. Последнее что я почувствовал – это легкое покалывание в области шеи, после этого сознание покинуло меня.
   Примерно через день должны начаться мои поиски. Теперь я исключен из списков Стражи, в чем, конечно, есть несомненный плюс, однако минусов тоже не мало. В подобном положении у меня фактически не осталось никаких прав и гражданских свобод. Теперь я не существую; вероятно меня объявят пропавшим без вести, а через некоторое время, если не найдут, то сочтут умершим.
   Вход в большинство федеральных учреждений мне теперь закрыт, мне необходимо будет принимать довольно экстраординарные способы поведения, чтобы выжить. Одним из таких способов была небольшая пластиковая карточка с виртуальной личностью, которую можно было использовать вместо чипа, скажем, для оплаты счетов или прохода в учреждения. Всегда можно было сказать, что мне сделали операцию, и чип временно не функционирует. Я пользовался этой картой, когда не хотел, чтобы меня могли отследить, теперь она – моя личность.
   Я сошел с эскалатора и направился к конторе. Было ясно, что там меня ждет ловушка, но выбора не было; я должен был убить Паркера не только из-за мести, но и из более благородных намерений. Хотя самой главной причиной была Аня – я просто не мог допустить, чтобы он причинил ей боль.
   Глушилка должна была сбить с толку системы безопасности, хотя бы на некоторое время, и в течение этого времени я должен был пройти на самый верх и сделать то зачем пришел.
   Датчик чипа, вмонтированный в дверь, мгновенно замигал красным цветом, сигнализируя о том, что человек, вошедший в здание, подозрителен. Не растерявшись, я засунул руку в карман и активировал глушилку. Датчик помигал еще несколько секунд, в потом снова замер, сменив цвет на зеленый.
   Я же быстро направился на рисепшн, на котором неизменно сидела Мария. Она уже заметила меня и, убедившись что я не опасен, улыбнулась.
   – Привет, Натан, – приятным голосом сказала она.
   – Привет, – бросил я, – а что это с датчиками?
   – Понятия не имею; видимо сбой какой-то. А ты к мистеру Паркеру?
   Я кивнул.
   – Ага, пришел за… зарплатой.
   – Не уверена, что он у себя, хотя…
   За моей спиной раздался шипящий звук открывающейся двери. Я обернулся и увидел, что из кабинета внутренней безопасности выходит Галиб.
   Он немного опешил, увидев меня, потом улыбнулся и быстрым шагом направился в мою сторону.
   – Ну привет! – весело сказал он, – а я уж думал что-то случилось! Где тебя вчера носило?
   – Долго рассказывать, – отмахнулся я, – дела, как знаешь!
   Галиб прищурился и медленно закивал. У меня сразу закрались подозрения на счет его честности. Наверняка он уже получил на меня ориентировку от Паркера, но вспоминая нашу прошлую встречу, я все еще надеялся, что его человеческая натура возьмет верх. Чтобы не случилось, я решил пока не подавать виду и не показывать своих подозрений.
   – Кстати, Мари, – сказал Галиб, посмотрев на нее через мое плечо, – камеры наблюдения накрылись, вызови техников.
   – Хорошо, – ответила она и принялась устанавливать соединение с техотделом.
   Мы с Галибом продолжали стоять друг напротив друга. Я решил начать разговор первым.
   – Может, ты знаешь: Паркер у себя?
   – Конечно, где ему еще быть. Он с утра все о тебе говорил, даже волновался, как мне показалось.
   Я сделал удивленное выражение лица.
   – Серьезно? Что-то мне не вериться, что наш босс способен волноваться о ком-то кроме себя и… своих клиентах.
   – Зря ты так. Хороших сотрудников он тоже бережет, – ответил он, потом выражение его лица приобрело серьезные очертания, – конечно, кроме тех кто его предает…
   Потом он вдруг снова повеселел и похлопал меня по плечу.
   – Но это случается крайне редко, а ты один из лучших сотрудников. Пойдем вместе, я тоже к нему собирался.
   Мои подозрения развеялись как дым и превратились в очевидный факт: Галиб выполнял приказ Паркера по моему устранению. Теперь настало время действовать, пока не стало поздно.
   Отказаться от предложения Галиба было бы неразумно: начни я сопротивляться сейчас, он бы свернул мне шею на глазах у Марии, поэтому надо было подождать более подходящего момента.
   Мы отошли от рисепшена и пошли по направлению к лифту. Галиб тем временем нес какую-то чепуху о том, что Паркер совсем не ценит его старания, но вскоре он покажет ему истинный класс. Я же все это время думал о том, как незаметно избавиться от него; лучшим способом для этого был лифт.
   Как только двери лифта закрылись, я прижал Галиба к стенке и направил на него пистолет. Он, казалось, не понял всего смысла происходящего и смотрел на меня как на безумного.
   – Что ты делаешь? – спросил он.
   – А ты как думаешь? Тоже чтобы и сделал ты, если бы я не начал действовать раньше.
   Он только усмехнулся.
   – Ты действительно решил, что я здесь, чтобы убить тебя? Брось, это было бы слишком просто. К тому же, неужели ты забыл нашу предыдущую встречу? Думаешь, я так просто отпустил тебя?
   – Еще неизвестно кто кого отпустил, Галиб. Ты прекрасно осведомлен о моих способностях. Я мог всадить тебе пулю без колебаний.
   – Тем не менее, ты заколебался. У тебя были сомнения.
   Я слегка разжал хватку.
   – Только потому, что я увидел в тебе то, чего не видел очень давно, нечто человеческое.
   Галиб как-то грустно вздохнул.
   – Теперь уже никто не знает, что такое быть человеком. Все мы – нелюди, и с этим должен смириться даже такой идеалист как ты. Мы убийцы, Натан, и больше ничего.
   – Мы – лишь орудие. Истинный убийца находится на самом верхнем этаже этого здания. И сейчас я планирую положить конец его существованию.
   – Но это все равно убийство. Несмотря на все свои недостатки, Паркер – человек.
   – Человек? – возмутился я, – такого как он нельзя назвать человеком. Ты сам сказал: сейчас мало кого можно назвать этим словом. Большинство людей просто животные, но никак не человеки.
   Галиб на секунду замолчал и опустил голову. Казалось, он, впал в какой-то транс, обдумывая наш разговор.
   – Не стану тебя разубеждать. В твоих словах есть доля истины, поэтому я не стану мешать тебе. Если ты прав, то Аллах на твоей стороне. Я же не буду в этом участвовать.
   Лифт становился. Двери открылись, и я прошел вперед. Потом повернулся и увидел, что Галиб все еще стоит, облокотившись на поручни.
   – Ты действительно не хочешь со мной? Ты сделаешь благое дело.
   – Мне уже поздно делать благие дела. Я никогда не смогу очиститься. Но у тебя другой путь. Пусть Аллах поможет тебе пройти его с честью настоящего воина.
   Галиб сложил руки вместе и поклонился мне. Потом улыбнулся, кивнул и нажал кнопку лифта. Двери закрылись, я остался один.
   Один… вспоминая свой прошлый опыт, я понял, что имею теперь очень небольшие шансы выйти из здания живым. Паркер наверняка подготовился к моему приходу. Несмотря на то, что он был животным, он не был дураком, к тому же он знал мои паттерны поведения, знал, как я поведу себя в следующий момент. А я, одержимый ненавистью, пришел в логово зверя без какой-либо подготовки, имея при себе только «Мститель». Боже, о чем я только думал?..
   Только сейчас на меня снизошло озарение. Не удивительно, что Галиб не пошел со мной, он сразу понял, что эта битва не принесет нам победы. Я стал все больше и больше подвержен эмоциям, я перестал думать здраво и теперь чуть не совершил роковую ошибку.
   Осознав свою собственную глупость, я отошел в сторону, облокотился на стену и перевел дыхание. Потом вызывал грузовой лифт, спустился вниз и вышел через запасной выход.
   ***
   Единственным способом связаться с Аней можно было только в астральном плане, однако как я не старался ночью найти ее, все мои попытки ни к чему не привели, ибо я снова и снова оказывался около Храма. Сначала я пытался понять причину этого, медитируя в саду неподалеку, однако мои попытки понимания всегда заканчивались провалом. К тому же возле Храма постоянно появлялся дух Джона Термана, который, как пелена, застилал мой астральный взор. Позже мне стало ясно, что именно он каким-то образом блокирует путь к моей встрече с Аней, поэтому ничего не оставалось, как встретится с ним и, если надо, дать отпор. На пятый выход я все же набрался смелости, вышел из физического тела и тут же оказался около Храма.
   Дух естественно был здесь. Как и раньше, он представлял собой размытую, полупрозрачную субстанцию бледно-серого цвета и витал над землей по кругу, а когда приближался ко мне, я слышал протяжный звук, похожий на стон. Я насторожился, немного приподнялся над землей, готовый в любой момент улететь, и встал на пути его странной траектории.
   Видимо, он заметил меня, так как немного замедлил движение. Однако в следующую секунду снова двинулся вперед и… прошел сквозь меня. Я тут же пошатнулся, хотел взлететь и даже вернуться в физическое тело, однако ощутил, что сил совсем не осталось.
   Я понял, что лежу на траве почти без чувств, а надо мной в нескольких сантиметрах парит дух Термана. Теперь это уже не было облако, это была неизвестная мне субстанция, очертаниями очень напоминающая человека. Дух будто вытягивал те силы, которые у меня еще оставались. И в тот момент, когда я уже почти потерял сознание, произошло нечто странное и удивительное. Реальность треснула, как стекло, перед моим взором проносились тысячи эпизодов из жизни… Джона Термана. Я наблюдал ее так ясно, будто был им: все его чувства, эмоции и мысли были в данный момент моими. Это было слияние, но не такое как у нас с Аней. Сейчас была только невыносимая душевная боль, страдания и мучения. Если ад и существовал, то я сейчас был в нем.
   Вот рождение, беззаботное детство, отрочество, беспечная юность; первый синяк, первый поцелуй, первая неудача; родители, друзья, знакомые, коллеги… и Анна. Она была несомненно важным персонажем в его жизни и фигурировала во множестве эпизодов. Вот первая работа, первые деньги, первый слайдер; успех, независимость, зависть, уважение… И неожиданная смерть.
   Красный слайдер мчится с невероятной скоростью по воздушной трассе, грохочущим звуком мотора сотрясая воздух. Значок на приборной панели показывает перегрев двигателя, бортовой компьютер рекомендует сбросить скорость, однако она только нарастает. В душе – гнев, обида и ревность.
   Последний эпизод, который предстал передо мной, был таков: система мониторинга показала наличие инородного тела под передним бампером, а голографический экран мигал красным, настойчиво требуя сбросить скорость. В этот момент произошел взрыв. Дух вырвался из тела и метеором рванулся ввысь. В тот момент физическое проявление Джона Термана перестало существовать.
   Главным чувством было недоумение и удивление. Но была еще и ярость. Если я в данный момент был Джоном, то логично предположить, что и он был мной. И если это было так, то он, конечно, смог увидеть мои мысли и понять насколько важную роль я сыграл в его жизни. Как я не старался заглушить все переживания, связанные с ним и с Аней, ничего не выходило. Сил у меня практически не осталось, и барьер я выставить не мог. Хотя если даже это у меня получилось, вряд ли это сдержало бы Джона. Его тело не было астральной субстанцией, он был чем-то другим, непонятным и недосягаемым.
   Я почувствовал, что задыхаюсь. Дух опустился ниже и начал медленно проникать в меня, доставляя мне сильную боль, не похожую ни с какую физическую. В сравнение можно было привести лишь ранение, полученное от ржавого ножа, который медленно прокручивали в теле. Я чувствовал, как он растягивает серебряную нить и вот-вот ее порвет, и если ему это удастся, то последствия разрыва сложно было даже представить. Дух проник в мои мысли и начал разговор.
   – Теперь ты чувствуешь, что я переживаю? – гулким голосом произнес он, – чувствуешь как это, когда болтаешься между мирами?
   Я ничего не смог ответить, не смог даже помыслить ответ, ибо все оставшиеся силы бросил на то, чтобы как можно дольше продержаться в этом океане душевной боли.
   – Ты отнял у меня все! – продолжал дух, – забрал жизнь! Кто дал тебе право убивать меня?! Кто вообще может дать такое право?..
   Внезапно его хватка ослабла. Он отстранился от меня и снова завис в воздухе. Я же, снова ощутив как дыхание жизни наполняет меня, бросил все силы на то, чтобы взлететь. Однако, дух не обратил никакого внимания на меня. Его силуэт дернулся, и он медленно полетел к двери Храма. Но, не успел он пролететь и пары метров, как застыл на месте.
   Мне нисколько не хотелось снова оказаться рядом с Джоном, однако, то, что я увидел, заставило меня прервать полет. Храм будто начал светиться изнутри, его шпиль сиял и переливался всеми цветами радуги. Дверь приоткрылась, и изнутри полился чистый свет, настолько яркий, что мне пришлось отвернуться, чтобы не ослепнуть. Дух тоже развернулся, хотя, думаю, что в его состоянии нельзя вообще говорить о развороте. Когда я снова обратил взгляд на Храм, свет был не такой яркий. Двери уже практически закрылись.
   На пороге стоял человек, закутанный в балахон темно-серого цвета. Он медленно сдвинулся с места и двинулся к нам, причем не было ясно идет ли он или парит над землей: балахон скрывал его ноги полностью. Дух Джона пошатнулся и отпрянул назад, я, непонятно почему, последовал его примеру. Во мне в тот момент возникло чувство беспомощности и какого-то унижения – этот человек – кем бы он ни был – являлся фигурой важной, значимой и, без сомнения, могущественной.
   Он приблизился к нам, выпрямился и будто застыл на месте, однако я понял, что он изучает нас, поэтому сразу выставил барьер.
   – Не трать зря силы, – мягким, громким и даже распевным голосом произнес человек в балахоне, – я смогу обойти твой барьер в одно мгновение.
   Я опустился на землю и, миновав застывшего на месте духа Термана, подошел к незнакомцу. Он же стоял прямо и невозмутимо.
   – Кто ты? – неуверенно спросил я.
   – Проводник, – прямо ответил он.
   – Ты не тот человек, которого я видел не так давно около Храма?
   – Ну во-первых, мы – не люди. Мы – субстанции, помогающие вам переходить на новый этап жизненной эволюции. Во-вторых, нет, это не я. Я не твой Проводник, Натаниэль. Но знаешь ли ты ответ на простой вопрос – кто ты?
   Я не медлил с ответом, скрывать мне было нечего, особенно от такого могущественного существа.
   – Прекрасно знаю. Убийца.
   – Я рад, что ты это понимаешь. Это редкое качество для человека – признавать правду.
   Внезапно я испугался, мало того – меня охватил дикий ужас перед смертью. Ведь Проводник, скорее всего, пришел за мной, чтобы наказать за все грехи, хотя и сказал, что не имеет ко мне никакого отношения.
   – Вы…
   – Нет, – мягко ответил он, – твое время еще не пришло. Ты – сильный человек, умеешь путешествовать в тонком мире и умеешь отнимать жизни. Твое время придет еще нескоро, хотя это и не мне решать.
   – Тогда зачем вы здесь? Вы же пришли помочь не мне? Джон имел полное право разорвать мою нить, ведь я убил его.
   – Ты прав, но твою судьбу решает не Джон, да и ты не особо повлиял на него – только отнял физическую оболочку. Я пришел за ним, так как я его Проводник и должен помочь ему переродиться.
   Я ощутил приятную вибрацию, пробежавшую по земле. Она разлилась по моему телу и превратилась в согревающее тепло, успокаивающее и дарящее силы. Вокруг Проводника тем временем появилась золотая аура, и я понял, что он улыбнулся. Дух же все еще статично висел в воздухе по правую сторону от меня и не подавал признаков жизни.
   Проводник отошел от меня и подошел к нему, аура его начала светиться гораздо ярче, чем мгновение назад. Дух видимо почувствовал энергию, исходившую от него, и пришел в движение, начав раскачиваться из стороны в сторону.
   – Здравствуй, Габриэль, – сказал он духу, – наконец-то мы снова встретились.
   – Почему ты так меня называешь? – грустным и мрачным голосом спросил дух, – мое имя Джон.
   – Есть только одно Имя, и именно оно является настоящим. Слово «Джон» – просто номинация, которая была привязана к тебе в материальном мире. Здесь, на границе миров, ты вновь должен обрести истинного себя, того, кем ты являешься на самом деле. И я помогу тебе в этом.
   Проводник медленно двинулся вперед, потом, сложив руки, как в молитве, прошел сквозь тело духа. В следующую секунду аура Проводника засияла ярче солнца, настолько нестерпимо, что мне пришлось отвернуться. Я слышал, как дух начал стонать, и этот стон был самый печальный и жалостливый из всех, которые я слышал. Мне также не давало покоя ужасное предчувствие собственной смерти, даже несмотря на обнадеживающее обещание Проводника.
   Стон стал тише, а потом и вовсе прекратился. Тогда я смекнул, что та процедура, которой подверг духа Проводник, уже закончилась и можно поворачиваться. Теперь передо мной стояло уже два человека: один в синем балахоне, другой – в светлом белом, причем кто из них Проводник, а кто Джон, было не ясно, так как дух бесследно исчез.
   – Теперь ты переродился и снова стал собой, Габриэль, – сказал белый, – моя ноша теперь твоя.
   Вокруг Джона засияла бирюзовая аура, однако, она была очень тусклой и не такой яркой и насыщенной, как у Проводника.
   – Вместе с тобой переродился и я. Теперь ты Проводник, а я…
   Тут он повернулся ко мне, и его аура снова ярко засияла. Его энергия стала намного мощнее, чем была раньше, и от этого я заволновался еще больше – кто знает, сколько у него сейчас полномочий? Поэтому я взлетел и завис в метре от земли.
   – Тебе пора, Натаниэль, – твердо сказал он, – ты и так задержался здесь дольше, чем положено и видел вещи, которые еще не в состоянии понять.
   – Я хотел…
   – У тебя много вопросов, но я не имею права на них отвечать.
   – Тот человек в темно-синем балахоне… он мой Проводник? – настойчиво спросил я.
   – Не могу сказать.
   – Как мне найти его?
   – Не могу сказать.
   – Какое мое настоящее имя?
   – Его знает только твой Проводник и Всевышний.
   Я понял, что никаких ответов я от него не дождусь, однако оставалось одно незаконченное дело, то, без чего нельзя было вернуться. Я опустился на землю и подошел к Джону, ставшему теперь Проводником. Под капюшоном не было видно лица, только вуаль тьмы, за которой ничего не видно.
   – Мне жаль, что пришлось прервать твое материальное существование, – сказал я, – но я не извиняюсь…
   – Бог рассудит, – спокойным голосом ответил Джон.
   Несмотря на то, что ничего определенного он не сказал, мне все же стало легче и спокойней, хотя чувство вины, конечно, осталось. Я поднялся над долиной и полетел, однако, чувство тревоги не покидало меня. Если я смог встретить Джона Термана в этом мире, то не встречу ли вскоре всех своих жертв?
   ***
   Аня позвонила мне рано утром, я давно ждал ее звонка, ибо сам позвонить не решался. Однако, я не сразу ответил ей: не давали покоя мысли о вчерашней встрече с Джоном. Что же все-таки произошло? обрел ли его дух наконец покой или до сих пор скитается по необъятным просторам неведомого мне мира? и кто такие эти Проводники?
   Ситуация требовала отстраниться от этих вопросов и ответить Ане. Я решил подумать о них позже и дал команду терминалу, чтобы он соединил нас. Ее образ тут же предстал передо мной. На ней было темное облегающее платье, волосы были лаконично завязаны в хвостик. Лицо ее не выражало ничего, оно было спокойным, даже малейший признак какой-либо эмоции было сложно разглядеть.
   – Здравствуй, Натан, – ровно сказала она.
   – Аня, – медленно произнес я, – рад тебя видеть.
   Я решил не показывать того ужаса, который владел мной; пришлось притвориться, что о смерти ее брата я ничего не знаю, однако от этого мне стало еще хуже.
   – Натан… – протянула она, – понимаешь… Джон… он погиб.
   Я изобразил удивление на лице и присел на кресло.
   – Что? как это произошло?
   – Его слайдер… взорвался. Боже, Натан! Как это могло произойти?!
   – Стража дала свое заключение?
   – Да, якобы перегрев двигателя. Но какая разница?! Он погиб! его больше нет!!!
   Она присела на диван и, закрыв лицо руками, заплакала. Как же мне было больно смотреть на нее, мне – тому, кто отнял жизнь ее брата! Мои жертвы всегда были мне безразличны, возможно потому, что 99% из них я даже не относил в разряд людей, но этот случай был особый. Я отнял брата у любящей сестры, разрушил семейные узы. Вся жизнь Джона снова пронеслась в моем сознании: Аня всегда поддерживала его, ее присутствие давало ему сил, он считал своим долгом защищать младшую сестру.
   – Боже! – всхлипнула она, – я сейчас с ужасом думаю о том, что если бы ты тогда не забрал меня, то я бы погибла вместе с ним.
   Я промолчал, она же продолжила:
   – Ты так волновался тогда. Ты чувствовал, что произойдет что-то страшное, поэтому забрал меня. И я тебе благодарна.
   Опасность! она вот-вот подберется к истине. Нельзя, чтобы она догадалась обо всем сама; я должен признаться в содеянном.
   – Нам нужно встретиться, – твердо сказал я, – тогда мы сможет нормально поговорить.
   – Хорошо. Давай встретимся там, где мы когда-то расстались.
   Я не стал спорить с ней и согласился.
   Выходить на улицу было опасно, а идти в Академию – так и вовсе безрассудно. Однако, пойти туда было необходимо, ибо там меня ждала Аня.
   Мне в сознание закралась мысль о том, что встреча в физическом мире была не очень хорошей идеей. Самым разумным выходом в данной ситуации было бы уехать как можно дальше, на какой-нибудь остров в Тихом океане, или вовсе отправиться в колонию на Марс, пока еще есть такая возможность. Так я бы обезопасил нас обоих и от Стражи, и от наемников Паркера.
   Меня также терзал другой вопрос: неужели она догадалась, что это я убил Джона? Аня всегда отличалась отличной интуицией, и сделать подобное заключение для нее не составляло никакого труда. Видимо, сейчас она была настолько переполнена эмоциями, что не могла даже думать от такой возможности.
   Я вышел из дома и прикинул как лучше добраться до Академии. Ехать на эскалаторах было ненадежно, было очевидно, что на них дежурят люди Паркера. Поэтому я решил вызвать такси и, поднявшись как можно выше над городом, незаметно достигнуть Академии. Пистолет я, конечно, взял с собой.
   Связаться с Аней и точно оговорить время встречи было уже невозможно, я отключил все свои средства связи, опасаясь слежки. Без чипа меня будто и не существовало, и пройти в Академию через пост охраны стало для меня проблематично: там меня почти все знают, и если я предъявлю поддельные документы, то моя поимка будет делом нескольким минут.
   Аня сказала, что будет ждать меня внутри, около двери моей кафедры, но не сказала когда.
   Таксисту была неважна моя личность – я заплатил ему втрое больше с помощью своей карты, он был так доволен, что не стал задавать вопросов. Мы остановились около главного корпуса и я попросил водителя подождать, даже если меня не будет очень долго. Потом направился к гуманитарному корпусу.
   На посту охраны как всегда сидел Аркадий. Ему было лет сорок, он был крепко сложен, однако имел дурашливое и даже детское поведение, за которым, как мне казалось, скрывалась его темная сущность – раньше он был агентом Стражи, где занимался всякой грязной работой. Однако, уговорить Аркадия было не так сложно. Мы знали друг друга достаточно давно, доверяли друг другу и, можно сказать, даже были друзьями.
   Как только я прошел сквозь арку, то его терминал немедленно сигнализировал о том, что в здание вошел незарегистрированный субъект. Однако, глушилка тот час сработала и сигнализация затихла.
   Аркадий не обратил на нее никакого внимания. Я подошел к нему, и мы обменялись рукопожатиями.
   – Привет, Натан, – радостно сказал он, – давно я тебя не видел!
   Я постарался выглядеть раскрепощено и облокотился на стену.
   – Дела, знаешь ли. Работаю, в отличие от тебя!
   Мы рассмеялись, и он предложил мне кофе, от которого я отказался, ссылаясь на встречу.
   – К Марте? – спросил он.
   Я показал ему свой безымянный палец, на котором уже не было кольца. Он, как мне показалось, опечалился данным фактом.
   – Жаль, а я надеялся, что вы еще сойдетесь.
   – Ну уж нет! не хочу жить со взрослым ребенком.
   – Ладно, не мое это дело.
   – Я на кафедру. Поболтаем, когда буду возвращаться.
   Он весело кивнул и снова засел за свой пульт, а я прошел к лестнице и поднялся на третий этаж. Подошел к своей бывшей кафедре, однако, прошел ее и зашел в небольшой холл. Аня уже была здесь. На ней было то же самое платье и то же самое каменное выражение на лице.
   – Ты пришел, – сказала она, обняв меня, – пришел.
   – Аня, – сказал я, разжав объятия, – мне нужно поговорить с тобой… о Джоне.
   Я решил сразу перейти к делу, так как боялся, что потом мне не хватит на это мужества. Скорее всего, после этого она будет ненавидеть меня, но я должен был сказать ей правду.
   – Нет! – резко сказала она, – давай не будем о нем. Мне и так тяжело.
   Меня поразила ее реакция, однако разговор надо было довести до конца.
   – Пожалуйста, дай мне сказать. Это насчет того… насчет его убийцы.
   Она тут же изменилась в лице, отстранилась и удивленно посмотрела на меня.
   – Почему ты думаешь, что его убили? Стража установила, что взрыв был из-за перегрева двигателя. Его слайдер был очень старым…
   – Это неправда. Слайдер был в порядке. Причиной взрыва была бомба.
   – Перестань! – крикнула она, – не хочу слышать!
   – Это важно! – настоял я, – я должен тебе сказать…
   – Что сказать? Откуда ты это знаешь? И почему тебя так интересуют подробности его…
   – Потому что его убил я!
   В воздухе повисла пауза, а по коридорам пронеслось эхо: «убил я! убил я!» Аня испугано смотрела на меня, как малыш, который смотрит на темную комнату и боится войти в нее. Ее нижняя челюсть задрожала, а из глаз потекли слезы.
   – Ты… ты?..
   Я молчал. Она бросилась ко мне и разрыдалась. Я попытался обнять ее, однако она резко дернулась, не желая моих объятий.
   – Как ты мог? Зачем ты сделал это? чем он навредил тебе?
   – Ничем, – спокойно ответил я, – когда мне дали это задание, я даже не знал кто он такой. Лицо на голограмме было мне знакомо, но я никак не мог вспомнить его. До тех пор, пока не увидел тебя с ним…
   – Устранение конкурентов… – вспомнила она мою фразу, – ты убийца…
   Видимо только сказав эту фразу, она, наконец, поняла кто я на самом деле. В ее глазах я больше не был романтиком, философом, лучшим другом и любовником. Лишь тем, кто отнял жизнь ее брата.
   – Да, – ответил я, подтвердив ее фразу и окончательно расставив все точки над i.
   – Вот почему тебя так трясло, когда ты встретил меня. Волнение, да? Какого черта! ты уже подложил бомбу в машину, когда я вышла. Если бы я этого не сделала, то умерла бы вместе с ним…
   – Да.
   – Перестань говорить со мной таким спокойным и безразличным тоном!
   – Я спокоен, но уж никак не безразличен. Мне искренне жаль его, но я ничего не могу поделать с тем, что я сделал. Это свершилось. И возможно я спокоен потому, что физической смертью существование твоего брата не закончилось.
   Она отстранилась и с непониманием посмотрела на меня заплаканными глазами.
   – Что ты хочешь этим сказать?
   – То, что теперь он свободен. Я встретил его в астральном мире.
   – Он… приходил к тебе?
   – Да. И теперь я точно знаю ответ на извечный вопрос о жизни после смерти – да, она определенно есть.
   Аня не спешила продолжать разговор. Она вытерла слезы, отошла к окну и пару минут смотрела на серую улицу. Я не хотел нарушать ее уединение: ей нужно было время, чтобы свыкнуться со сложившейся ситуацией.
   – Так странно, – сказала, наконец, она, – он продолжает жить, а мне все равно его не хватает. Это я смогу принять, просто нужно немного времени. Но самое странное то, что я так легко приняла тот факт, что его убил ты. Возможно ты, сам того не сознавая, освободил его. Скажи мне, как он?
   – Он… – я задумался, не зная что ответить, – он изменился. Сперва он пытался отомстить, хотел убить меня, что понятно. Однако, его прервали.
   – Прервали? – удивленно спросила Аня.
   Я кивнул
   – Произошло нечто странное. Ты когда-нибудь слышала о Проводниках?
   Аня помедлила с ответом. Потом отошла и исподлобья посмотрела на меня.
   – Ты видел их?
   – Да. Того, кто помог Джону… и мне разумеется.
   – Раньше их называли ангелами-хранителями, оберегающими нас. До тех пор, пока они сами не назвали себя: Проводники. У каждого человека есть свой Проводник, по-другому и быть не может.
   – И что? Они занимаются только тем, что защищают нас?
   – Не только. После физической смерти они помогают нам двигаться дальше.
   – … или берут в свои ряды? Как Джона?
   – О таком я не слышала. Очень редко обычный человек может стать Проводником. Это тяжелая ноша на самом деле. Ведь они переживают то, что переживаем мы, только во сто крат сильнее.
   Она секунду помолчала, потом мягко улыбнулась и продолжила:
   – Я рада, что теперь Джон свободен, рада, что он движется дальше.
   Аня подошла по мне и робко обняла.
   – Возможно, физическая смерть для него стала лучшим выходом. Она освободила его от земных проблем… ты освободил. Понимаешь ли ты что это значит? Больше нет смерти как таковой! Ты не убил его, Натан, ты сделал ему одолжение!
   Я только покачал головой.
   – Все равно это убийство, Аня. Я не имел права «освобождать» его, как ты говоришь. У каждого свое время, и его время еще не пришло. Я отнял его у тебя, такое нельзя простить или забыть.
   – А я и не прощаю, и уж тем более не забываю! – воскликнула она, – я полностью осознаю твой поступок, понимаю что ты сделал, и совершенно не виню тебя. Я люблю тебя, Натан! Даже теперь, когда я узнала тебя настолько близко. Ты прервал его физическое существование, но я все равно люблю тебя, и моя любовь стала еще более осознанной. Натан, теперь наши цепи сплелись настолько, что даже смерти не под силу их разрушить.
   Я был шокирован. Даже теперь, когда вся правда стала явной, она все равно любит меня. Я ожидал любой реакции, но никак не такой. Но от этого мне стало еще тяжелее. Ее поведение не укладывалось ни в какие рамки: еще десять минут назад он рыдала и, вероятно, проклинала меня за смерть своего мужа, а теперь радуется тому, что он ушел. Что это? новый тип поведения и новый тип мировоззрения в мире, где нет смерти?
   Она подошла ко мне и обняла. Когда ее губы были в паре сантиметров от моих, я почувствовал дрожь, волнение переполняло меня. Однако, Аня не дала ему захватить меня – в следующую секунду притянула меня к себе, и мы поцеловались.
   Земной поцелуй, конечно, не вставал ни в какое сравнение с астральным, однако доставлял определенное удовольствие. Волнение отступило, вихрь чувств и эмоций, радостных, ярких и неподдельно искренних, закружил нас. Мы не могли слиться воедино, как тогда на острове; сейчас удовольствие нам доставлял сам процесс стремления к этому. И хотя мы знали, что эта попытка заведомо обречена на неудачу, но все же пытались получить от поцелуя максимум.
   Наше феерическое слияние завершилось довольно быстро. Еще в процессе поцелуя я услышал цоканье каблуков по коридору, но не придал ему никакого значения. Мы прервались только тогда, когда звук каблуков оборвался прямо рядом с нами и когда шедший заговорил.
   – Здравствуй, Натан.
   Голос я узнал сразу, это была Марта. Она изучающе оглядела нас, потом посмотрела на Аню и улыбнулась.
   – Аня, здравствуй! Рада тебя видеть.
   – Привет, Марта. Я тоже очень рада.
   Они как-то робко подошли друг к другу и неловко обнялись. Потом минуты две говорили о том, как у кого сложилось жизнь, кто как устроился и, самое главное, как каждый себя чувствует в новой эре. На эту тему Марта разродилась огромной и пафосной тирадой, прославляющей наступившую эру. Аня только вежливо кивала в ответ и сказала, что Новое время открыло для нее новые возможности. Смерть Джона также не осталась незамеченной, и Марта искренне посочувствовала ей, на что Аня ответила, что так будет лучше.
   Смотря на них обеих сейчас, я не мог не удивиться: раньше они были абсолютно противоположными, Аня была Мартой, а Марта Аней. Сейчас же все изменилось, однако одно я понял точно – я все время любил не одного человека, а ту душу, которая была в человеке. Когда-то Марта была такой, как Аня сейчас, и тогда я любил ее. Потом она изменилась, и наши чувства исчезли.
   – Спасибо за сигнатуру, – сказал, наконец, я, – извини, но нам пора.
   Я подошел к Ане, взял ее за руку и мы двинулись вперед. Она сначала немного сопротивлялась, но потом видимо поняла мои чувства и ускорила шаг. Аркадия на посту не оказалось, и этот факт успокоил меня – не было необходимости останавливаться и беседовать с ним.
   Мы вышли на улицу и завернули за угол, в единственное место, где не было камер Стражи. Мы прижал Аню к стене, обнял ее и нагнулся над ухом.
   – Натан, – удивленно спросила Аня, – что с тобой такое?
   – Здесь нам нельзя разговаривать, – шепотом сказал я, – давай сегодня встретимся на нашем острове, и я расскажу тебе все.
   Она кивнула.
   – За мной следят, и я не могу подвергать тебя опасности.
   – Следят? кто?
   – Потом. Сейчас нам необходимо расстаться. Расходимся в разные стороны. Около главного корпуса стоит такси, садись в него и отправляйся домой.
   – Но Натан!..
   – Не сейчас. Я все расскажу позже, обещаю.
   Мы снова поцеловались.
   – Жду тебя на острове, – сказала она, – на нашей поляне.
   Я кивнул, поцеловал ее в щеку и скрылся за углом.
   ***
   Когда я вышел из физического тела, то снова оказался у Храма. Однако теперь обстановка снова была наполнена спокойствием и умиротворением. Все здесь располагало к медитации и релаксации. Но задерживаться я здесь не мог, мы с Аней должны были встретиться на нашем острове. Поэтому я сосредоточился так, как это возможно, представил остров во всех деталях, так, как видел его в первый раз. Храм тот час растворился, и передо мной открылась поляна, на которой уже ждала меня Аня.
   Я тут же рванулся к ней, а она ко мне. Наши тела слились в неистовом астральном поцелуе. Однако, в следующее мгновение я отстранился и настроился на серьезный разговор. Аня поняла это, ее аура приобрела бледный оттенок, однако волнение не покидало ее.
   – Я бы рекомендовал тебе уехать. Меня ищут, и не остановятся ни перед чем, чтобы найти.
   – Кто? теперь тебя никто не слышит, можешь рассказать мне все.
   – Хорошо. Меня ищут две противоположные… хм, «структуры». Одна из них – Стража.
   – Стража? – удивилась Аня, – Боже, что же ты такого натворил?
   – Это не важно. Главное, что у меня нет чипа, и, следовательно, мои документы не действительны. Фактически, я не существую. Рано или поздно меня поймают. Поэтому прошу тебя уехать, желательно подальше.
   – Поехали вместе, умоляю тебя, – жалобным голосом сказала Аня, – я не смогу оставить тебя здесь.
   – Ты даже не представляешь, о чем просишь. Теперь я – никто. С поддельными документами я долго не продержусь, меня найдут, но сперва они найдут тебя. Именно поэтому я прошу тебя уехать, для твоей же безопасности. Это будут либо Стража, либо Паркер. Такой вот замкнутый круг.
   – Ах, Паркер, – сказала она со вздохом, – тот самый Бенджамин Паркер. Но чем ему не угодил мой брат? Они довольно хорошо общались. Ответь же мне!
   Я молчал. Смысла говорить что-либо не было, Аня уже и сама догадалась в какую сложную ситуацию мы попали.
   – Паркер только принимает заказы. Заказчиком был другой человек, какой-то конкурент Джона. Контора Паркера – это не только адвокатский дом. По большей части это компания, занимающаяся убийствами. Теперь ты понимаешь, с какими людьми мы имеем дело?
   Сейчас молчала Аня. С виду она не произносила ни звука, но я чувствовал вибрацию волнения, исходившую от нее и, казалось, тихий и протяжный стон.
   – Он знает тебя, знает, что мы вместе. Если его люди поймают хотя бы одного из нас, считай, что мы проиграли. После моей очередной неудачи он усилил охрану, его люди на каждом эскалаторе, и даже в такси. Теперь я просто не представляю себе, как убить его и покончить со всем этим…
   Она только покачала головой.
   – Новый мир открыл тебе такие грани мироздания, но даже здесь ты думаешь об убийстве.
   Я стушевался. Неужели я действительно прирожденный убийца и не могу делать ничего другого, если даже в этом удивительном мире думаю о том, как убить моего врага №1? Новые грани… Новые грани? Одну минуту!
   Это было как озарение. Аня, сама того не желая, подсказала мне выход!
   – Есть способ избавиться от Паркета, – сказал вдруг я, – не придется даже брать пистолет и снова идти в контору.
   – О чем ты говоришь? – удивленно спросила Аня.
   – В одном из своих первых путешествий я провел небольшой эксперимент – дотронулся до своего физического тела, находясь в астральном плане.
   – И ощущения не очень приятные?
   – Именно. У меня тогда огромный синяк остался. А представляешь, что будет, если усилие умножить в несколько раз?
   Аня отстранилась и немного покружила вокруг меня.
   – Неужели ты думаешь только об убийствах? – спросила разочарованно она, – хочешь задушить Паркера во сне? Ты сам говорил о том, что у каждого свое время.
   – Это все только ради нас. Не думай, что мне приятно то, чем я занимаюсь.
   – Агентов Стражи ты будешь устранять таким же образом?
   – Со Стражей я иметь дело не буду.
   – Но придется. Рано или поздно они поймут, что ты жив. Как ты поступишь тогда?
   Сейчас я ничего не смог бы ей ответить, даже если бы очень хотел. Не было гарантии, что я не сорвусь и не начну убивать агентов; если до этого дойдет, то пути назад не будет, тогда я – труп. Но в одном Аня права – Стража рано или поздно найдет меня и тогда придется действовать. Оставался вопрос – как? Если бы я был один, было бы проще, но я был с Аней, что намного осложняло положение. Хуже всего было то, что ее – невинную и практически беззащитную – могли убить.
   Однако, с Паркером надо было что-то решать и сделать это надо было как можно скорее. Идея с астральным убийством была самой разумной в этой ситуации. Если все получиться, то никто не сможет обвинить меня в его смерти. Аня ошиблась в одном – я не собирался убивать его во сне, я решил сделать это среди бела дня, во время какого-нибудь очередного совещания.
   – Делай то, что считаешь нужным. Я верю тебе.
   С этими словами она растворилась в воздухе.
   Быть может, она права, во мне не осталось ничего от того, кем я был раньше. Однако, время идет, развитие продолжается, мы не стоим на месте. Каждый развивается так, как может, но, если в тебе есть что-то человеческое, то ты в любом случае будешь развиваться. Я развивался по своему пути.
   Аня полностью доверяла мне. Поэтому я решил действовать немедленно.
   Я вышел в астрал днем, выпив перед этим пару бокалов амброзии, чтобы скорее забыться. В этот момент Паркер должен был сидеть в своем кабинете и подводить итоги дня. Я нарисовал в своем воображении ненавистный кабинет, в который наведывался за своей «зарплатой» и в следующий миг оказался напротив стола Паркера.
   Он как обычно сидел в своем огромном кресле и, разбираясь с бумагами, медленно потягивал амброзию. Оценив обстановку, я решил сначала как следует припугнуть Паркера: к такому «клиенту» нужен особый подход. Каждый предмет переливался своей индивидуальной аурой, и я сосредоточился на стакане с амброзией, который он поставил на стол. Он излучал ярко-розовый цвет, пузырьки напитка исчезали, создавая при этом вибрацию, от которой вибрировала вся аура, казалось, будто стакан был живым. Я сначала легонько дотронулся до него, стакан покачнулся, но не упал.
   Паркер тот час вздрогнул. Что за чертовщина происходит?! Он удивленно посмотрел на стакан, потом встряхнул головой, протер глаза, усмехнулся и продолжил работу.
   Что ж, не впечатляет? тогда будем действовать по-другому. Я сосредоточился, сконцентрировал взгляд только на стакане, все остальные предметы перестали для меня существовать. И когда уже ничего кроме него не существовало, я сделал выпад и со всей силы ударил по нему. Стакан сорвался с места, молниеносно долетел до стены и разбился вдребезги. Паркер тут же вскочил с кресла и отпрянул.
   – Какого черта здесь творится? – в ярости вскрикнул он.
   Но результат еще не был достигнут. Через пару секунд предметы кабинета будто ожили: карандаши, ручки, книги, стулья… все пришло в движение. В данный момент я находился около стеллажа с книгами, которыми Паркер так гордился. Я вскинул руку и бросил на пол произведение Макиавелли. Шкаф тот час отодвинулся, открывая скрытый в недрах кабинета бар. Я же склонился над книгой, потом снова сосредоточился и бросил ее прямо в Паркера. «Государь» угодил ему в грудь. Он отлетел к стене, однако удержался и не упал. Потом бросил взгляд вниз…
   – Боже… – медленно проговорил он, – что же это?..
   – Бог тут не причем, – сказал я, хотя и не знал, слышит ли он меня.
   Видимо, голос из астрального мира все же имел место быть, так как Паркер заметался по кабинету в поисках источника звука.
   – Кто здесь?
   – Не Бог. Всего лишь ваш старый знакомый.
   С этими словами я рванулся вперед и пролетел сквозь физическую оболочку Паркера, вытолкнув его астральную сущность наружу. Сделать это оказалось не так просто. Пришлось использовать все свои силы, уж очень сильно он цеплялся за материальный мир! Мне не хватало сил, поэтому я бросил его. Потом отлетел подальше, как следует разогнался и, словно пуля, выпущенная из «Мстителя», прошел сквозь физическое тело Паркера. На этот раз мне удалось разделить две его сущности, я завис под потолком, держа Паркера за астральную ногу.
   – Нет! – вопил он, – нет! что ты делаешь?!
   Я не ответил. Вместо этого раскачал его и бросил прямо в бар. Раздался звук битого стекла. Паркер не упал на пол, он парил сантиметрах в пяти, но силы явно оставляли его.
   – Натан! – проговорил он, было видно, что речь дается ему с трудом, – что ты сделал со мной?
   В этот момент он, видимо, заметил свое физическое тело, лежавшее без сознания в противоположном углу кабинета.
   – Я умер?
   Надо было действовать, пока он не адаптировался в этом мире и не решил дать мне отпор.
   – Еще нет, мистер Паркер, но поверьте, это ваши последние мгновения.
   Мне вдруг показалось, что он усмехнулся.
   – Что ты надеешься этим доказать, Натан? – спросил Паркер приглушенным голосом, – ты не смог убить меня тогда, почему думаешь, что у тебя получиться сейчас?
   – Возможно потому, что в этом мире я знаю гораздо больше, чем вы. Здесь мы поменялись местами. Правда я надеялся, что все будет проще, однако, это небольшие трудности меня не остановят.
   В следующую секунду я оттолкнулся от пола и взлетел к потолку. Паркер бешенными глазами посмотрел на меня, затем развернулся и собрался бежать, но не мог даже пошевелиться. Тем временем я опустился возле него.
   – Я перестану тебя преследовать, даю слово, только отцепись от меня! – заорал он.
   – Ваши слова не вызывают доверия, Бенджамин, – сухо сказал я, – у меня на хвосте еще и Стража. С ней я совладать не смогу, но с вашей конторой – вполне.
   С этими словами я сделал резкий выпад и сильно толкнул Паркера в грудь. Стена за ним пошатнулась, искривилась и поглотила его. Я прыгнул вслед за ним, а когда вынырнул с другой стороны, Паркер уже летел вниз с девяностого этажа своего здания. Когда его астральное тело соприкоснулось с землей, по нему прошла частая вибрация, которая, однако, через пару мгновений замерла. Он не смог вовремя сориентироваться, не смог за пару секунд научиться летать, а ведь у него был шанс на спасение. Он был слишком привязан к физике материального мира, поэтому упал и разбился, хотя мог только помыслить о полете и тут же завис бы в воздухе.
   Я медленно спланировал на землю и подлетел к телу Паркера. Его аура уже не вибрировала, ярко-красный цвет постепенно становился бледным и не переливался как раньше. Я испытал облегчение – одной проблемой на моем пути стало меньше.
   – Зачем ты это сделал? – раздался голос за моей спиной.
   Я тут же обернулся и увидел перед собой человека, закутанного в балахон цвета индиго. Одежды покрывали его полностью, на голове был натянут капюшон.
   – Кто ты? – испуганно спросил я, – его Проводник?
   Секундное молчание. Казалось, я поставил его в тупик.
   – Ты еще не покинул физическую оболочку, а уже знаешь о нас? Впечатляет!
   Я уверенно посмотрел на него.
   – Впечатляют также твои путешествия в Эфире, а еще то, что делаешь ты это на удивление хорошо, даже мастерски. За это тебе – мое уважение.
   – Спасибо, – неуверенно промямлил я, – но все же зачем ты здесь? Забрать его?
   – Он был моим Подопечным, – печальным голосом ответил Проводник, – и я снова задаю тебе вопрос: зачем ты убил его?
   – Он был тем, кто не должен жить, – резко ответил я.
   Проводник гулко рассмеялся.
   – Кто ты такой, чтобы решать человеческие судьбы?
   Теперь засмеялся я.
   – Если ты Проводник Паркера, то должен знать кто я. Мы очень давно знаем друг друга.
   – Верно; твое лицо мне знакомо. Но я понятия не имею кто ты. Пока ты был в физической оболочке, мне было все равно. Теперь же я озадачен. Поэтому ответь мне – кто ты?
   – Я тот, кто несколько лет убивал людей по приказу этой скотины!
   Злость вновь захлестнула меня, и я в ее приступе сильно пнул уже исчезающее астральное тело Паркера. Краем глаза я заметил, что Проводник вздрогнул.
   – Прошу тебя, не делай этого. Дай мне упокоить его, иначе он вечно будет метаться по Эфиру. Антаниэль должен переродиться и познать новую жизнь.
   – Чтобы он и в следующей жизни был таким же мерзавцем? Да ни за что!
   – За него я могу поручиться. Таким как в этой жизни, он не будет никогда. Спроси себя – а не останешься ли ты таким, каким являешься сейчас. Ведь ты еще существуешь в материальном мире, насколько я понял, ты еще не мертв.
   – Не думай, будто знаешь меня, Проводник! Я не по собственному желанию стал убийцей.
   – Но насильно тебя тоже никто не принуждал, у тебя был выбор. Я поговорю с твоим Проводником.
   – Будь любезен, я очень хочу с ним встретиться. И… можно попросить кое о чем?
   – Слушаю тебя.
   – Сделай так, чтобы Паркер переродился в того, в кого достоин. В крысу, например.
   ***
   Даже дома меня не покидали мысли о преследовании. Я часто выглядывал в окно и смотрел на улицу. В любом прохожем я видел либо одного из наемников Паркера, либо агента Стражи, хотя первые были уже не так страшны. Сейчас в конторе, вероятно, все в недоумении по поводу внезапной и таинственной смерти босса, но мне это только на руку. А вот Стража все еще представляет реальную угрозу. Тогда в Академии Аркадий, вероятно, заметил, что я чем-то встревожен, он точно понял, что что-то случилось. Хотя он, вероятно уже забыл все, чему научился в Страже, но он был достаточно умным и проницательным человеком с хорошими инстинктами. Может, он все еще агент?.. А Марта? Она-то точно раскусила меня. Она расскажет о нас с Аней Аркадию, даст мой адрес и вот тогда мне точно конец.
   Я подошел к двери и еще раз убедился, что она закрыта. Для пущей надежности я опечатал ее невидимой голограммой и включил систему безопасности. Голографический проектор над дверью мгновенно включился, показывая мне периметр здания и близлежащую территорию в радиусе двухсот метров.
   – Натан! – радостно воскликнул терминал, – что случилось? зачем ты усиливаешь безопасность?
   Голос раздался слишком внезапно, так, что я испугался и подпрыгнул на месте, видимо, мания преследования доконала меня окончательно. Развязный и писклявый голосок терминала, в большинстве случаев забавляющий и даже успокаивающий, сейчас начал раздражать меня, не давая сосредоточиться.
   – Выключи режим личного общения, – резко сказал я, – подключись к каналу Стражи и сообщи, если они направятся сюда.
   Голос Терминала мгновенно изменился:
   – Подключение прошло успешно, стелс-режим активирован, статус защиты данных – наивысший. Сейчас в обозначенном периметре находятся по меньшей мере два человека с системами слежения, на которых проставлены коды Стражи. Вероятность того, что эти субъекты являются агентами – девяносто пять целых и девять десятых процентов.
   Я выругался, однако тут же понял, что эмоциями делу не поможешь. Пришлось сесть, перевести дыхание и налить себе амброзии, чтобы привести мысли в порядок. Итак, несмотря на все мои старания, меня все же выследили; не помогло даже извлечение чипа. Я прикинул в уме все возможные пути решения, и, не найдя ни одного стоящего, обратился к терминалу.
   – Предложи возможные планы отступления.
   Терминал не ответил, видимо, анализировал информацию. Когда молчание затянулось, я повторил вопрос.
   – На данный момент есть только один путь выхода из здания – через пожарную лестницу. На этом участке расположены три камеры наблюдения, две из которых можно будет отключить. Третья находится вне зоны досягаемости моего генератора помех. В данном случае вероятность успеха…
   – Никаких цифр! – резко сказал я, – начинай глушить их частоты и попробуй вывести из строя терминалы агентов.
   – Данная задача для меня не выполнима. Схемы работы их терминалов заведомо предотвращают любое вторжение в систему.
   Выбора не оставалось. Я посмотрел на голограммы, дающие обзор окрестностей и понял, что круг замыкается. К двум агентам присоединились еще трое, которые, о чем-то посовещавшись, разошлись в разные стороны. Они окружали меня, и ничего не оставалось, как прибегнуть к самым крайним мерам; так или иначе, в свою квартиру я возвращаться больше не собирался.
   Терминал уловил, что мое молчание затянулось и продолжил разговор.
   – Какие будут дальше указания, Натан?
   Вместо ответа я подошел к центральной консоли и набрал несколько коротких команд. Приятная глазу бирюзовая аура голограммы сменилась на агрессивную красную, а вместо ровного голоса, которым разговаривал терминал, звучало грозное предупреждение:
   – Внимание! Активирован режим самоликвидации системы. Во избежание последствий рекомендуется настоятельно покинуть зону поражения.
   Я ни разу не испытывал эту систему в действии и, как смог убедиться, даже терминал не располагал точными сведениями о последствиях ликвидации. Предполагалось, что классического взрыва с огнем, грохотом и жертвами не будет. Самоликвидация заключалась в перегрузке системы терминала, вследствие чего ядерный реактор, питающий его голографический процессор, высвобождал особый вид энергии. Она оказывала болезненное, но не смертельное действие на человека, посылая в его мозг импульсы пока еще неизвестной науке природы, а эти импульсы в свою очередь вызывали припадок, сравнимый с эпилептическим. На технику эта энергия влияла гораздо больше и наносила более серьезный ущерб, выводя из строя любые электрические схемы. Учитывая мощность моего терминала, радиус поражения должен будет составить минимум триста метров. Этого было вполне достаточно, чтобы на время отделаться от агентов, уничтожить все камеры и выйти из здания незамеченным. Однако, эта была лишь теория, теория, которую нужно было подтвердить на практике.
   Я подошел к стене и, отодвинув голографическую картину с изображением вечернего пляжа, начал открывать сейф. Замок на нем был достаточно сложный, состоящий из нескольких систем безопасности – проверка сетчатки и отпечатка пальца, идентификация голоса и ввод пароля – поэтому открытие данного хранилища отняло у меня еще одну драгоценную минуту. Из него я достал несколько эон-карт, документы, запасные обоймы для «Мстителя» и шлем, опоясанный разноцветными проводами. Именно он должен выручить меня после ликвидации Терминала, защитив мой мозг от излучения, однако, опять же это была лишь теория.
   Я расфасовал остальное по карманам, обоймы положил в отсек кобуры и надел шлем. Когда случайно взглянул в зеркало, то невольно улыбнулся – складывалось такое ощущение, будто надел на голову половинку арбуза!
   Терминал отсчитывал последнюю минуту. Я медленно осмотрел свою квартиру – убежище греха и порока, в котором я жил и прятался от окружающего мира; теперь настало время вновь вернуться в изменившуюся и ставшей мне чужой действительность. Быть может, у меня еще остался шанс? последняя попытка примириться с миром и с самим собой? Через десять секунд я так или иначе это выясню…
   Пять, четыре, три, два, один, ноль… Большой голографический экран терминала моргнул последний раз и потух. И больше ничего не произошло: ни взрыва, ни постороннего запаха, ни каких-либо звуков, он просто выключился и тут я действительно испугался. Неужели не сработало? Что мне делать теперь? убивать агентов?
   Я резко сорвал с головы шлем и бросил его на диван. Потом, решившись на последнюю и отчаянную попытку бегства, подошел к окну. Агенты уже, конечно, взяли под контроль главный и запасной выходы, оставалось только надеяться, что пожарная лестница охраняется слабо. Это был крик отчаяния, ибо я прекрасно знал, что никуда от них не денусь.
   Я потянулся к защелке и приложил палец в паз, однако, ничего не произошло – механизм открывания не сработал; повторная попытка также не дала результатов. Тогда я посмотрел за окно и то, что увидел, мягко говоря, поразило меня. Люди на улицах лежали и бились в конвульсиях, несколько слайдеров упали в располагавшийся неподалеку парк, освещения и праздничной иллюминации будто никогда и не было. Я боялся только одного – что из-за моего бегства кто-нибудь лишиться жизни, а жертвы, скорее всего, уже есть; достаточно было взглянуть на дымящиеся в парке слайдеры.
   Предположительно, паралич мозга, вызванный уничтожением терминала, не продлится долго, поэтому мне нужно было действовать быстро. Я схватил небольшую сумку с вещами и выбежал в холл. Самоликвидация прошла как раз вовремя – в паре метров от моей двери, скорчившись, лежал агент Стражи; его сразу можно было узнать по мрачной черной одежде, которую в наше время не носил практически никто, и по характерной татуировке в виде цепи, которая накалывалась вокруг шеи. Я быстро пробежал мимо него, вышел на лестницу и начал бегом спускаться.
   Внизу около парадной двери лежали еще два агента. Я быстро прошел мимо них и вдруг неожиданно упал. Резко обернулся: один из них, видимо, самый здоровый и выносливый, уже пришел в себя и схватил меня за ногу. Пришлось сильно ударить его по голове. Он разжал хватку, я тут же вскочил, выхватил из-за пояса тазер и пустил ему сильный разряд.
   Выбежав на улицу, я вдруг осознал, что совсем не знаю куда идти. Уехать из города уже не представлялось возможным, необходимо найти безопасное место и переждать там. Эскалатор был слишком медленным и я, не боясь привлечь чье-либо внимание, быстро побежал. Через метров сто я перешел на шаг, отдышался и завернул за угол, а пройдя еще столько же, заметил, что на улицах жизнь восстанавливается; люди поднимались с земли, оттряхивались и в недоумении смотрели друг на друга. Дабы не вызывать подозрений, я начал идти очень медленно, держась за голову и пытаясь как можно достовернее показать, что тоже пострадал от инцидента. Никто не обратил на меня ровно никакого внимания, поэтому я продолжил идти дальше, ибо вспомнил, что за ближайшим поворотом должен быть небольшой отель.
   Администратора я знал давно, и общение с ним не доставляло мне особого удовольствия. Он был одним из тех, кто не отказался от своей прошлой жизни и своего дела. Однако, им двигали не мотивы, связанные с самосознанием и нежеланием принять современную глупую действительность. Его приоритетом было только собственная выгода, ибо он в какой-то момент понял, что дурачить современное поколение и выжимать из них как можно больше денег стало гораздо легче, чем раньше. Его не интересовала экуменическая Религия и уж тем более новые «сверхспособности», которые так пропагандировали ярые последователи Водолея. Проще говоря, у него не было вообще каких-то моральных принципов и убеждений, и это меня настораживало, от таких типов можно ожидать чего угодно, а в данной ситуации неопределенность была моим самым страшным врагом. Однако, выбор был не велик: домой возвращаться нельзя, в Академию – опасно, ровно как и в порядочные гостиницы. С Николя – так звали этого типа – я мог договориться, и не потому, что мы были знакомы, а только потому, что у меня были деньги.
   Когда я вошел, он сразу же расплылся в улыбке. С момента нашей последней встречи, он сильно изменился – полысел, серьезно набрал в весе и остался практически без передних зубов.
   – Неужели твоих грязных денег не достаточно, чтобы привести себя в порядок? – спросил с ходу я, – на тебя противно смотреть!
   Николя только расхохотался. Потом вышел из-за стола и подошел ко мне. От него повеяло вонючим потом вперемешку с запахом амброзии, однако я все же изобразил на своем лице дружеское выражение и пожал ему руку.
   – Ты прямолинеен как всегда! А я все ждал, когда ты, наконец, появишься.
   Я отстранился и исподлобья взглянул на него. Тот продолжал глупо улыбаться, потом, заметив мою настороженность, решил пояснить.
   – То, что ты грохнул Паркера, вызывает уважение, Натан. И причем как ты это сделал?! Тебя даже никто не заметил!
   – Почему ты решил, что это я? Меня в тот день там не было, я находился у себя.
   – Да ладно тебе скромничать! Вся компания говорит о том, что это был ты, на тебя объявлена охота, друг мой, причем как со стороны компании, так и со стороны Стражи. Перед тем, как сыграть в ящик, Паркер сдал тебя им.
   Я только кивал в знак согласия, ибо отрицать очевидное было бесполезно. Да, Паркера убил я, но ведь никто этого не видел; физически в тот день я был дома, однако рассказывать Николя про астральное убийство я не был намерен.
   – Как я понял, – продолжал Николя, – ко мне ты зашел не просто так.
   – Именно. Мне нужна комната.
   Он только покачал головой.
   – Ты же меня знаешь. Если бы Паркер был жив, то я бы не задумываясь сдал тебя. Уж извини, таков преступный мир.
   – Спасибо за честность, – сказал я и положил руку на пояс.
   – Но Паркер мертв. Между прочим, – он снова широко улыбнулся, демонстрируя свои зубы, а вернее их отсутствие, – этой шикарной улыбке я обязан тебе. Ко мне приходили головорезы Паркера и мы… достаточно мило побеседовали.
   – Таков преступный мир, – повторил я, – не скажу, что мне жаль.
   – Да я на тебя и не сержусь и уж тем более не держу зла. Ты – единственный в этой компании, к кому я питаю симпатию, но позволить тебе остаться не могу.
   – Разумно, – сказал со вздохом я, – думаю, мои угрозы на тебя особо не подействуют.
   – Тоже верно.
   – Тогда как насчет эонов?
   При слове «эон» Николя замолчал и почесал затылок, однако потом развел руками и похлопал меня по плечу.
   – Извини, Натан. Пушкой ты всегда умел убеждать лучше, чем словами. К сожалению, сейчас на меня не подействует ни то, ни другое. Я не могу позволить тебе остаться и поставить себя под прицел Стражи. Все же помочь я смогу. Ты давно был в Старом городе?
   – Давно, – ответил я, – и честно говоря, не горю желанием туда возвращаться.
   – Если тебе дорога жизнь, то имей в виду – там есть тот, кто может помочь.
   – Кто-то вроде тебя?
   – Именно, друг мой. Держи, – он вытащил из кармана небольшую голограмму и передал мне.
   На ней был изображен небольшой двухэтажный коттедж с садом и красивой оградой. Рядом было большая вывеска «Отель „Разбитое сердце“».
   – Это что? – удивился я, – хочешь поселить меня в месте, где встречаются влюбленные, у которых нет денег, чтобы снять нормальный номер?
   – Ну вообще-то это бордель, лучший в Старом городе, между прочем. Им заправляет Руслан, мой хороший друг. Если интересует, могу с ним связаться. Уверен, что он сможет помочь.
   Я замолчал и облокотился на стойку. Выбора, как обычно, не оставалось, поэтому разумней согласиться, однако иметь дело с еще одним Николя было для меня настоящим испытанием. Я еще немного помолчал, потом повернулся к нему и кивнул.
   – Хорошо, – сказал я, – согласен. Надеюсь, там меня искать не будут?
   – Сам же знаешь, тот, кто ищет рано или поздно всегда найдет. Однако, это даст тебе время обдумать положение и подготовить следующий шаг.
   Николя удалился и закрыл за собой дверь. Я снова облокотился на стойку и закрыл глаза. С другой стороны, он был не таким мерзавцем, как я раньше думал. Однако, как обернется его помощь в будущем?
   Также меня волновала Аня. Мы не виделись уже два дня, и это давало повод для беспокойства. Мне было необходимо хотя бы подобие покоя, чтобы выйти в астрал и связаться с ней. Если с комнатой все получиться, то необходимо будет встретиться сегодня.
   Вышел Николя. На лице – широкая улыбка.
   – Сделано! – воскликнул он, – Руслан приютит тебя, за деньги, конечно, но оно того стоит. Думаю, на эскалаторе тебе ехать опасно; я отвезу тебя.
   До Старого города мы добрались без особых трудностей, если не считать заторов на воздушных трассах, в которых мы пару раз пересекались с темными слайдерами Стражи. Старый город находился за небольшой лесополосой, разделяющий город на две неравные части. По площади этот район был небольшим, но в сравнении с Городом N, он мог бы сойти за поселок. Мы прибыли туда поздно, когда Солнце уже село за горизонт. В центре Города N горела праздничная иллюминация, он был словно наполнен светом, в то время как Старый город представлял собой тень основного города, хорошее освещение было лишь на центральной улице. Отель «Разбитое сердце» находился далеко от центра, но все же его можно было узнать по пестрой голографической вывеске, которая переливалась различными цветами.
   Мы приземлились и вышли из слайдера.
   – Думаешь, меня не найдут в таком… ярком месте? – скептически спросил я.
   – Какое-то время, – ответил Николя, – в Старый город не рискует заходить даже Стража, сюда посылают агентов-штрафников или просто неудачников, так что будь спокоен.
   – Как бы меня самого тут не убили, – насторожено сказал я, – будет глупо, если это будет какой-нибудь бомж, нуждающийся в выпивке.
   – Ну с твоими способностями никакие бомжи не страшны, – заметил Николя, – ладно, пойдем, познакомишься с Русланом.
   Мы вошли в зал. Роскошная обстановка абсолютно не соответствовала внешнему виду полуразвалившегося обшарпанного здания, вызывающему отвращение. На больших кожаных диванах, расставленных вдоль стен, окутанные полумраком, сидели полураздетые девицы, совращающие клиентов. За столиками в центре большого зала сидела разношерстная публика – от обычных пьяниц и представителей преступного мира до влиятельных деятелей Города N. Это место было не времени, казалось, оно остановилось здесь примерно в конце двадцатого века.
   Мы прошли мимо столиков и пристроились у рисепшна. Николя подозвал администратора и что-то шепнул ему. Тот кивнул, отложил свои дела и удалился.
   – Ну как тебе место? – спросил Николя.
   Я только усмехнулся.
   – Не в моем вкусе, честно говоря.
   – Да ладно тебе! Я и сам часто захожу сюда… ну сам понимаешь зачем.
   – Не понимаю я такого отдыха, – отрезал я.
   Мне ужасно не хотелось сидеть здесь в ожидании Руслана. Усталость неожиданно навалилась на меня, а голова закружилась; мне хотелось только одного – уснуть, а пока тело отдыхает, выйти в астральный план и встретиться с Аней. Я не думал о нас, сейчас меня больше волновала ее безопасность, нежели наше совместное будущее.
   Мои мысли прервал голос Николя.
   – А вот и мой друг.
   Руслан был его полной противоположностью: высокий и худой, с длинными волосами, завязанными в хвостик. На нем был твидовый пиджак малинового цвета, на шее – толстая золотая цепь. Николя подошел к нему, они пожали друг другу руки и обнялись. Потом подошли ко мне.
   – Это Натан, – сказал Николя.
   Я протянул Руслану руку в знак приветствия, однако он проигнорировал мой жест и оценивающе оглядел меня.
   – Значит, ты и есть тот киллер, о котором я столько слышал?
   – Предпочитаю, если мы будем общаться на «вы», – резко сказал я, – не выношу фамильярности.
   Руслан усмехнулся, потом подошел ко мне и ткнул пальцем мне в грудь.
   – Не говори мне, как себя вести на моей территории. Внешне ты вообще не похож на киллера, гонора много, а вот способности…
   Он не успел закончить, как я схватил его за руку, резко дернул вперед и опрокинул на стойку. Потом резко выхватил «Мститель» и приставил ему к затылку. Разнообразные «гости», сидевшие за столиками, вскочили с мест, достали оружие и направили на меня; через секунду я был в окружении по меньшей мере десяти стволов. Однако, я не был намерен так быстро сдаваться.
   – Только одно утверждение обо мне неверно. Раньше я был расчетливым, прямолинейным и внимал в основном голосу разума. Теперь же я плохо контролирую эмоции, поэтому не советую со мной ссориться, Руслан, ибо я привык только к одному способу решения проблем.
   – Отпусти его! – крикнул кто-то из толпы, – иначе…
   – Заткнись! – рявкнул Руслан, – опустите пушки!
   Те, видимо удивленные подобным поведением босса, подчинились.
   – У нас есть проблемы, Руслан? – спросил я.
   – Нет, Натан. Я понял вашу позицию.
   Я разжал хватку и убрал оружие. Руслан выпрямился, поправил пиджак и улыбнулся.
   – Теперь я понимаю, что недооценивал вас. Будем знакомы.
   Он протянул руку, и я пожал ее. Николя только покачал головой. Мы втроем уселись за столик и заказали амброзию. Руслан сказал, что выделит мне комнату рядом с запасным выходом и назвал цену. Сумма в тысячу эонов за неделю меня вполне устраивала, однако он отказался от перевода денег через эон-карту, настояв на наличных. Слава богу достаточная сумма имелась у меня в твердой валюте. Также он заверил меня, что я смогу бесплатно пользоваться услугами его заведения, от чего я вежливо отказался.
   Комната оказалась достаточно просторной, однако похотливая и развязная атмосфера заведения царила и здесь. На столике стоял кальян, рядом с которым лежали несколько стереограмм откровенного содержания. Постельное белье было из качественного искусственного шелка розового цвета, а на кресле лежал чей-то пеньюар. Руслан сказал, что завтра здесь все уберут, позвонил на рисепшн и попросил принести чистые белые простыни, за что я выразил ему свою большую благодарность. Через десять минут они с Николя удалились, а я прямо в одежде упал на кровать.
   ***
   Теперь стало ясно, что меня загнали в угол. Я лежал в темной комнате отеля и, не в силах уснуть, ожидал агентов Стражи. Я хотел спать, безумно, усталость захватила меня, но сон не шел, ибо гнетущие мысли захватили мое сознание.
   Надежды на счастливый исход уже не осталось, единственным вариантом была кома. В этом состоянии я смог бы жить в астральном плане, не возвращаясь в физическое тело. Однако, этот выход был временной отсрочкой: так бы я прожил от силы лет десять, потом меня бы отключили от аппаратов, поддерживающих жизнь и дальнейший исход был бы неясен. Я же хотел все решить сам.
   Придумать выход для себя было несложно, гораздо сложнее придумать выход для двоих. Вот здесь передо мной встала настоящая дилемма. Единственный, кто мог мне помочь, был мой Проводник, но как его найти, я не знал, ибо видел его только один раз. Я был абсолютно уверен, что в его власти помочь нам обоим, поэтому, чтобы уснуть, я принял снотворное, и, выйдя в астральный план, решил направиться к месту, где он мог бы быть, туда, где мы встретились в первый раз – около Храма.
   Очутившись там, я понял, что не один здесь. Я резко обернулся и увидел ее, Аню. Она стояла напротив меня со слабо-сияющей аурой, у меня сложилось такое чувство, что она вот-вот расплачется.
   – Я не смогла уехать, – дрожащим голосом сказала она, – не могу оставить тебя.
   – Аня, прошу! Тебе необходимо уехать, пока я не придумал выход для нас обоих. Стража может ворваться в мою комнату в любой момент. Они убьют любого, кто окажется рядом со мной.
   Я почувствовал ее волнение и разрывающее душу отчаяние и подлетел поближе.
   – Я думаю… – неуверенно начала она, – я почти уверена, что мы сможем спастись. Я смогу перерезать нить, не повредив астральное тело.
   – Каким образом тебе это удастся? Ты даже не уверена в исходе. Вдруг вместо свободы мы получим забвение. Самоубийство – не выход.
   – Ты можешь убить меня, а потом попасть под огонь агентов. Это не будет самоубийством.
   Я подлетел к ней и погладил ее ауру, от чего она завибрировала и стала чуть более яркой. Я почувствовал жар, исходящий от нее, и понял, что она на грани срыва и готова на самый отчаянный и безрассудный шаг.
   – Это все равно будет грехом, а я больше не хочу брать на себя ни одного.
   – Скажи мне, где ты, – взмолилась она, – вместе мы придумаем что-нибудь.
   Я покачал головой.
   – Не могу, это слишком опасно.
   Аню явно не устраивал такой ответ. Она отлетела немного в сторону, а потом резко рванулась ко мне. Я даже помыслить не успел, как она прошла сквозь меня и… исчезла. Боже! теперь она точно знает, где я, ведь я даже не успел выставить и подобие барьера, так быстра она оказалась. Хорошо, пусть будет так, как она хочет. Возможно и к лучшему, если мы будем вместе.
   Однако, я все еще не нашел того, кого искал, того, кто должен был помочь мне и моей любимой покинуть этот мир. Я подлетел к лестнице и сел на ступени. Что теперь делать? как позвать его? Сколько бы я не напрягался, ничего не выходило, он не слышал моего внутреннего зова, а может делал вид, что не слышит. Тогда я в отчаянии взмыл в небо, завис около шпиля Храма и во весь голос заорал:
   – Проводник! Ты нужен мне!
   Подождал немного. Никаких изменений.
   – Я не справлюсь без тебя. Помоги мне! иначе мне конец.
   По-прежнему ничего.
   – Проводник!
   Видимо, он действительно не слышал. Может, был занят другими делами, хотя какие там дела! единственное его дело – я. Безответственный трус! Я снова спустился к Храму, сел на ступеньки и закрыл глаза руками. Время шло, его все не было, и надежда на счастливый конец стала потихоньку сходить на нет.
   Прошло еще какое-то время. Я уже окончательно впал в отчаяние и принял кардинальные меры – убивать! Убивать Стражей так, как убил Паркера, этот способ был беспроигрышным. Может, после десятка убийств, Проводники поймут, что в их мире завелся астральный маньяк и начнут действовать? В любом случае, я должен сделать все, чтобы обезопасить себя и Аню.
   Я встал, отошел на небольшое расстояние от лестницы, закрыл глаза и уже приготовился вернуться в физический мир, как меня окликнули.
   – Не стоит этого делать, Натаниэль!
   Я резко развернулся, выставил барьер и приготовился улететь сразу, как только почувствую хоть малейшую опасность. Но все эти меры предосторожности оказались лишними. На ступенях лестницы, точно в том же месте, где пару мгновений назад сидел я, сейчас сидел мой Проводник. Именно он встретил меня у Храма в первый раз, мой таинственный незнакомец. Его фигура была абсолютно безлика – капюшон по-прежнему скрывал лицо, однако я знал, что это – он, мой Проводник.
   Спустя пару секунд он встал со ступеней и подошел ко мне. Во мне снова возникло это чувство радости и счастья, как в первый раз, я ощутил, как моя аура расширяется при его приближении. Мы подошли друг к другу почти вплотную и соприкоснулись свечениями. И снова перед моим внутренним взором пронеслись картины прошлого, видения, в которых я был другими личностями в другие эпохи, но это был я. И мой Проводник неизменно присутствовал там в моменты моих смертей.
   – Здравствуй! – воскликнул радостно я, – очень рад, что ты пришел.
   – Я также рад снова тебя видеть, – искренне ответил он.
   Потом Проводник опустил голову и, мне показалось, что он чем-то опечален. Его аура немного потускнела и ее интенсивность уменьшилась.
   – Мне нужна твоя помощь, – сказал я, переходя сразу к делу, – впрочем, ты, наверное, уже и сам обо всем знаешь. В вашей вселенной новости разносятся быстро… особенно об астральных убийствах. Беспрецедентный случай, я полагаю?
   – Редкий, – ответил он, – но не беспрецедентный. Впрочем, от тебя я ожидал такого, Натаниэль. От таких, как ты, подобных действий можно ожидать.
   – Таких? – удивился я, – что это значит? И почему ты называешь меня моим земным именем? Скажи мне мое настоящее имя!
   – Его можно говорить только тем, кто уже покинул свою физическую оболочку.
   – Но я как раз собираюсь это сделать! – почти крикнул я, – я и моя любимая!
   – Только тот, кто покинул материальный мир, может узнать свое настоящее имя. Это знание, которому не место там, внизу. Оно просто сведет тебя с ума.
   – Я не останусь там надолго. Мне нужно только забрать Аню и тогда ты поможешь нам переродится в астральном плане, поможешь покинуть физический мир.
   Проводник замолчал, однако потом поднял голову. Его аура снова засияла, причем гораздо ярче чем раньше; я чувствовал вибрации его разума, чувствовал, что перед ним стоит трудный выбор.
   – Натаниэль, – сказал он.
   – Что? Говори.
   – Это и есть твое имя. Теперешняя твоя инкарнация наиболее удачна, ибо твое имя сейчас соответствует истинному. Ты истинен во всех сферах бытия.
   Я и не знал, как относиться к подобной новости. То ли радоваться, то ли печалится. Я всю жизнь был истинным и не знал этого. И больше никем стать не смогу – остается только познавать себя, изучать бесконечный мир своей души. Я – это и есть я, что ни говори, но это удивительно! Боже, как я был слеп!
   – Не переживай, Натаниэль, – мягко сказал Проводник, – я понимаю твое состояние, достаточно необычно узнать то, что ты знал на протяжении всей своей жизни.
   – Это точно.
   – Но ты ведь пришел сюда не затем, чтобы узнать своей настоящее имя, это для тебя не так важно. Сейчас гораздо важнее жизнь твоей любимой.
   – Положение мое безвыходное. Мне необходимо уйти из материального мира.
   Аура Проводника слабо завибрировала, и я понял, что он смеется. Однако мне было не до смеха – времени оставалось мало, ведь здесь оно шло гораздо быстрей.
   – Ответ мне нужен немедленно, – настоял я, – ты поможешь нам?
   – Нам? – удивленно спросил он, – я могу сказать только за тебя.
   – Без нее я не уйду! Без нее любой мир не имеет для меня никакой ценности.
   – Ты даже не знаешь, в какие удивительные миры может занести тебя твое путешествие…
   – Все равно! Без нее ни один из них мне не нужен.
   Проводник замолчал. Потом подошел ко мне, сложил ладони и опустил голову. Его аура засияла гораздо раньше, увеличилась и захватила меня. Я ощутил сильное давление, однако не стал сопротивляться. Проводник отошел, его аура уменьшилась в размерах и потускнела.
   – Ты сильно ее любишь, сильнее, чем самого себя, что поражает и восхищает.
   – Твой ответ? – настаивал я.
   – Как я и сказал, за нее решает ее Проводник. Но тебе я помогу.
   – Если ее не будет со мной, твоя помощь будет напрасной. Я лучше подвергнусь забвению, чем буду жить без нее.
   – Не говори так, ты даже не знаешь толком, что такое Забвение. Но твои чувства к ней говорят о том, что ты без колебаний пойдешь на это. Однако, прежде чем мы приступим к каким бы то ни было действиям, я хочу показать тебе будущее, то, к чему приведут способности по путешествию в тонком мире. Посмотри, для чего ты их используешь, Натаниэль; с помощью этих сил ты уже убил одного человека. Только представь на что способны люди с дурными помыслами, если будут использовать эти силы? мир рухнет, от прежней жизни не останется и следа.
   Его слова не произвели на меня особого впечатления, хотя и заставили немного задуматься. Смерть Паркера была подтверждением его слов: мы – люди – существа, которым нравится уничтожать себе подобных просто ради развлечения, и эра Водолея не сможет нивелировать эту потребность, заложенную еще в первобытные времена.
   Проводник указал на озеро, и мы медленно подошли к его берегу. Прозрачная водная гладь постепенно начала становится темной, потом стала переливаться различными цветами, которые начали меняться с неимоверной быстротой, пока я, наконец, не увидел стройную картину, будто смотрел голограмму по терминалу.
   Передо мной предстала главная площадь Города N; по центру располагалась большая сцена, на которых стояло несколько шестов, расположенных кругом. Вокруг сцены стояли люди, огромное множество людей, чуть меньше, чем на церемонии празднования новой эры. Погода была ненастная, темные слоистые облака медленно сгущались над городом и видимо Магистрат не собирался их разгонять. Начался дождь.
   Посреди сцены в круге из шестов располагалась невысокая трибуна, за которой стояла какая-то женщина в плаще цвета индиго. Она подняла руки вверх и толпа тут же затихла; потом она поднесла руки к капюшону и резким движением откинула его. И тут меня словно ударило током: передо мной стояла уже изрядно постаревшая, но все та же Марта; как я смог понять, она стала Величайшим Магистром и главой Магистрата. Она начала произносить какую-то речь, однако я не мог услышать ни слова – звукового сопровождения не было.
   – Что там происходит? – спросил я, – какое это время?
   – Не столь важно, – ответил Проводник, – знай, что это – ближайшее будущее, не столь отдаленное. И еще – она говорит о тебе, если интересно.
   Я удивленно и с недоверием посмотрел на него.
   – И о чем же она говорит? У конечно не о моих заслугах в области преподавания этики?
   – Нет, Натаниэль. Если честно, то она проклинает тебя, ибо ты стал, вернее станешь тем, кто начнет все это безумие, ты и Аня. Я не могу рассказать тебе всего, знай только, что никакое действие не проходит в пустоту, всегда есть следствие, особенно у неординарных и выходящих за привычные рамки поступков, таких, которые совершали вы.
   – И что же мы такое совершили интересно узнать?
   Он не ответил, а только показал на водную гладь, на которой, как на голограмме, показывались мгновения грядущего. Я без вопросов продолжил смотреть и, больше не надеясь на помощь Проводника, попытался понять суть происходящего. Марта продолжала произносить свою речь.
   На сцену вывели небольшую группу людей в белых балахонах. Их было ровно десять, столько, сколько и шестов. Из-за кулис вышли несколько человек и по очереди привязали их к шестам. Марта тем временем продолжала свою речь, однако уже не так спокойно и ровно как в начале. Эмоции захватили ее – в основном гнев, ярость и негодование – от былой скромности не осталось и следа. Она стала бурно жестикулировать, часто показывая на привязанных к шестам людей и иногда на ликующую непонятно от чего толпу.
   Внезапно зажглись десять прожекторов, расположенных под каждым шестом. Тени падали так, что привязанные были похожи на падших ангелов, которых по какой-то причине лишили крыльев. Марта вышла из-за трибуны и приблизилась к одному из них. После произнесения небольшой речи она откинула белый капюшон. Первым оказался молодой человек лет двадцати, по синякам и ссадинам на лице было заметно, что его долго избивали или даже пытали. Парень стоял с полузакрытыми глазами и безвольно мотал головой. Толпа же была возмущена и, видимо, громко кричала о чем-то. Марта властным жестом снова заставила всех замолчать. Она обошла каждого из несчастливой десятки, откидывая белые капюшоны и говоря что-то.
   – Что она делает? – спросил я, хотя уже заведомо знал, что он не удостоит меня ответом.
   Мне было необходимо получить хоть немного информации, ибо в моей голове было слишком много вариантов развития событий, но самый явный, из-за которого в мою душу стал проникать вселенский ужас, – этих людей привели на публичную казнь. Я не мог поверить, что Марта способна на такое.
   – Ты сам все увидишь, – ответил Проводник, – помни, что в том, что сейчас произойдет, есть часть твоей вины, причем очень весомая.
   – Но в чем я виноват? – возмутился я, – в чем виновата Аня? Мы же просто хотим быть вместе! неужели это так сложно понять?!
   – Смотри, – сказал Проводник, игнорируя мое негодование.
   Я неохотно подчинился. Марта отошла к центру сцены, встала за трибуну и снова начала говорить. Тем временем около кулис у небольшого пульта какой-то мужчина, видимо, агент Стражи, что-то настраивал. Марта повернулась к нему, потом медленно кивнула головой. Толпа замерла. В следующую секунду яркая вспышка озарила всю площадь. Десять шестов с привязанными к ним людьми вспыхнули дьявольским зеленым пламенем и через полминуты погасли.
   Когда все закончилось, на сцене осталась только Марта в окружении десяти шестов; от людей в белых балахонах не осталось и следа. Марта снова произнесла какую-то короткую речь, и тут изображение стало нечетким, смазалось, расплылось и исказилось; по водной глади снова заплясали различные цвета, потом и они исчезли, и вода снова стала прозрачной.
   Я резко повернулся и отошел от берега озера. Так что же там произошло? Через какое-то количество лет – вероятно, через 30, – Марта станет главой Магистрата и, следовательно, главой Стражи. Начнутся какие-то непонятные гонения, которые будут заканчиваться публичными казнями на центральной площади. Все человечество, сейчас так возбужденное приходом новой эры и купающееся в океане детской позитивной энергии, станет единым жестоким организмом, требующим кровавых зрелищ. Как мог мир так кардинально измениться, причем за такой короткий промежуток времени? И самое главное – причем тут мы с Аней?
   – Я знаю, у тебя много вопросов, – начал Проводник, который уже, безусловно, прочел мои мысли, – но на большинство из них я не отвечу.
   – Этого следовало ожидать. Скажи только одно: этот кошмар можно предотвратить или это неизбежно?
   Проводник промолчал. Он подошел ко мне и положил руку на плечо. От его прикосновения мне сразу стало спокойней и легче на душе, хотя поводов для волнений и беспокойств было более чем достаточно.
   – Ты боишься, Натаниэль. Это понятно, не пытайся убежать от своего страха. А будущее… его можно…
   Вдруг Проводник обернулся и отошел от меня.
   – Что с будущим? – резко спросил я, – что с ним можно сделать?
   Он, как обычно, не ответил. Вместо этого сложил ладони вместе, как во время молитвы и немного оторвался от земли; его озарила яркая голубая аура. Через несколько мгновений в нескольких метрах от нас начали появляться силуэты; сначала это были неясные белые ауры, но потом обозначились в человеческие фигуры. Их было ровно десять, и я сразу понял кто они. И тут же у меня пропало всякое ощущение реальности происходящего – в каком же времени и пространстве мы сейчас находимся? Неужели в этом ужасном будущем, где люди горят на центральной площади в зеленом пламени под аплодисменты толпы?
   – Почему они здесь? – спросил я, – разве это их время?
   – Они здесь, чтобы объяснить тебе суть происходящего. Им нужно увидеть того, по чьей вине они покинули материальный мир раньше положенного срока.
   Я прошел немного вперед, однако остановился только тогда, когда вошел в центр круга, образованного десятью астральными телами. Совсем как Марта, подумал я, однако в мои планы не входило снова мучить этих несчастных.
   – Почему я? это из-за меня?
   Фигуры не двигались, они стояли молча, будто сами не понимали причину своего пребывания здесь. Ко мне подлетел Проводник, его аура по-прежнему сияла ярким голубым цветом, однако, видимо, этого ему было мало. Аура приобрела более темный оттенок, расширилась в пространстве, захватив и меня и несчастливую десятку. Однако, я не заметил присутствия в себе мыслей и эмоций Проводника, по какой-то причине его воздействие обошло меня стороной. Продолжалось это «расширение» недолго, однако в течение этого времени белые балахоны десятки приобрели бледно-синий оттенок.
   – Теперь мы можем ответить тебе, – раздался мягкий и ласковый женский голос, – теперь мы все знаем, Натаниэль. Ты – один из первых путешественников Нового Времени, ты и твоя любимая. Вы – пионеры путешествий вне тела, и вы – наши палачи.
   – Я не понимаю! Как подобная практика способна привезти к тем ужасам, которые я видел?
   – Подобные способности дают определенные возможности тем, кто нечист в своих помыслах. Убийство Габриэля и Антаниэля доказало это. Понимаешь, в тот момент, когда ты лишил его жизни, там присутствовали не только их Проводники, но и представители других сил, тех, которые можно назвать темными. Это нечистая энергия, та, которая вселяет сомнения, страх и ненависть в сердца людей. Она не имеет ни материального, ни эфирного, ни ментального, ни какого бы то ни было другого выражения; она просто есть и имеет силу воздействия на слишком открытых и слабых духом.
   – Выходит я был слаб духом, когда убил Паркера? мной овладела эта самая темная энергия?
   – Ты не слаб, Натаниэль. Ты – один из самых сильных представителей своего рода, во всех смыслах этого слова, ибо ты – человек Истинного имени.
   – Да-да, уже слышал. Мое имя одинаковое во всех планах бытия, – отмахнулся я, – но сейчас это меня не так сильно интересует. Единственный вопрос – почему же я виновен в том, что случилось с вами? Моя вина в том, что я убил Паркера, в этом я сознаюсь, но не каюсь. Я – убийца и лишаю человека жизни осознанно. И не моя вина в том, что какая-то там темная энергия следила за мной.
   – Ты еще не полностью осознаешь всю сущность своего и нашего положения. Твоя жизнь во всех планах Бытия очень динамична, события развиваются слишком быстро, ты просто не успеваешь все проанализировать…
   – Я анализирую проблемы по мере их поступления, – резко бросил я, – это был мой принцип в материальном мире, остался и в астральном. До сих пор подобная установка мне помогала.
   – Она изменится, – сказал гулким басом Проводник, – panta rhei!
   – Я не собираюсь с вами спорить. То, что случилось с вами – моя вина. Я так понял, что темная энергия овладела Мартой, она сама вышла научилась выходить в астральный план и увидела в этом зло. Все, что я могу обещать – это попытку как-то повлиять на Марту, а если не получится…
   – Ты не будешь убивать ее, Натаниэль, – прервал Проводник.
   – Я об этом и не думал, – сказал я, хотя знал, что вру, и Проводник читает мои мысли, – ну ладно, может и подумал, но лишь на мгновение. Я не убью свою бывшую жену, даю слово. Так же даю слово, что попытаюсь помочь вам. Но мне нужно кое-что взамен, – я посмотрел на Проводника, – и вы знаете что!
   – Конечно знаю, и ты вправе требовать это. Нашей ошибкой было, а вернее будет то, что мы сами пытались воздействовать на твою жену, пытались показать ей всю прелесть и красоту тонкого мира и сделать ее помыслы чистыми. Но она – слишком эмоциональный человек, у нее много привязанностей, и одна из них, далеко не последняя, – ты. Именно ты должен показать ей этот мир во всем его великолепии.
   Марта… сейчас такая раскованная, открытая и наивная. Видимо, это и сыграло решающую роль, именно поэтому темная энергия смогла проникнуть в нее и управлять ею, из-за того, что меня не было рядом. Эмоции – ее злейший враг, которого она считает другом. Мне же снова предстоит попытка привести в гармоничное равновесие ее разум и чувства, и попытка эта теперь не должна быть безуспешной.
   Моя бедная Марта… ты, отдавшаяся объятиям Водолея, открывшаяся новой энергии, не поняв ее сущности… эта энергия захватила тебя и в ближайшем будущем превратит в злобного тирана.
   Теперь передо мной, помимо спасения нас с Аней, стоит еще и задача спасения мира, а вернее, двух миров. С другой стороны, это просто сделка, еще один контракт, только теперь не материальный, а астральный: нас с Аней освобождают от бремени физического мира и дают возможность жить в другом плане Бытия, а я «заряжаю» Марту позитивной светлой энергией и не даю тем самым возможности в будущем уничтожить человечество путем астрального беспредела! Боже, если бы мне месяц назад сказали, что я буду заниматься чем-то подобным, я бы не раздумывая сдал такого человека в психушку, либо просто застрелил бы! Сколько проблем навалилось за такой короткий срок!
   ***
   Идти к Марте в Академию я не мог, меня бы тут же схватили; я думаю, что Аркадия уже проинформировали его бывшие коллеги относительно меня, да к тому же по всей информационной Сети вероятно уже разослана моя ориентировка. Поэтому придется действовать проверенным методом, тем который уже стал для меня гораздо привычнее обычного физического движения.
   Я очень надеялся, что она спит, не хотелось витать призраком рядом с ней на каком-нибудь фуршете или званом ужине; еще хуже было застать ее в постели не одну. Все же, я вышел из тела, без особых проблем пролетел над Городом N и проник в ее квартиру.
   Здесь все осталось по-прежнему: тот же небольших размеров терминал в углу, тот же огромный гелиевый диван, который мы так любили и который, казалось, дышал, вздыхал и стонал вместе с нами, когда мы занимались на нем любовью. Повсюду были расставлены искусственные цветы с их странным искусственным запахом, который так раздражал меня и так нравился ей. Все осталось по-прежнему, внешне в ее жизни ничего не изменилось. И тут же ко мне пришла странная мысль – может ее увлечение новой философией эры Водолея было чем-то надуманным и нереальным? Действительно ли она верит в то, что проповедует? Верит ли в это человечество в целом или это лишь массовое помешательство? фарс в масштабе целой планеты? Я не стал останавливаться и зацикливаться на этой мысли, отбросил ее и проскользнул в спальню.
   Вошел я туда достаточно эффектно, как мне самому показалось: открыв дверь. Открывалась она старым способом – путем поворачивания ручки и физического давления, никакой автоматики, только старинный ручной механизм. Воздействовать на дверь из астрального мира почему-то оказалось достаточно сложно, однако трата энергии стоило того. Дверь протяжно скрипнула и открылась. Марта в это время сидела перед зеркалом и наносила на лицо какой-то крем. Когда дверь со скрипом открылась, она непроизвольно повернулась в мою сторону и, не увидев ничего, насторожилась, видимо решила, что в комнату кто-то проник. Приподнялась, подошла к кровати и внимательно посмотрела в коридор. Вот тут-то и наступил самый подходящий момент для начала нашего «разговора», по крайней мере, в тот момент мне так показалось. Я рванулся вперед и, пролетев сквозь физическое тело Марты, вытолкнул ее астральную сущность из материальной оболочки. Ее инстинкты сработали незамедлительно, и если бы я не удержал ее астральное тело, она тут же вернулась бы в материальный план, как это было с Паркером.
   Тут же я почувствовал безграничный страх и даже откровенный ужас, который излучала вся ее сущность, и понял, что поступил в высшей мере глупо – нужно было поступить так, как поступила Аня, вытащив меня плавно и медленно, дабы я не испытал того, что сейчас испытывает Марта. Паркер заслуживал того, чтобы пережить такой страх, но не Марта. Я не дал этой мысли вырваться наружу и выставил барьер, ведь Марта теоретически может прочесть мои мысли и уловить мое волнение и неуверенность. Теперь мне стала понятна одна из причин, почему в будущем она стала тираном – возможно, ее Проводник вытащил ее из физического тела именно так, резко и грубо, не дав сориентироваться в пространстве. Кому охота существовать в таком ужасном мире?
   Я вспомнил себя и свое первое путешествие – мысли путаются, ощущения накладываются одно на другое, чувства переплетаются, как тела в позах камасутры… бедная Марта, зачем же я так с тобой поступил? Хотя через мой барьер не проникала никакая тревожная мысль, исходившая от меня, но этого было не достаточно, и я решил немного «настроить» его, чтобы забрать часть негативных эмоций Марты и передать часть светлых мыслей и чувств ей. Странно было переживать то, что мы пережили когда-то: из глубин моего подсознания вырвались давно забытые переживания, выплыли наружу старые привязанности. Можно сказать, что я снова переживал влюбленность, снова испытывал к Марте те вдохновенные чувства, которые связали нас в первый раз.
   Барьер немного изменился. Если раньше он был непробиваемой стеной, не позволяющей негативной энергии проникать внутрь и воздействовать на ауру обладателя, то теперь он стал подобен фильтру, впитывающему весь негатив, исходивший от Марты, и преобразующему его в поток позитивной энергии. Я испытал огромное счастье от успеха этого предприятия, и это счастье передалось Марте. Ее поначалу бесформенный бледно-розовый силуэт постепенно приобрел очертания и трансформировался в человекоподобную фигуру, вокруг которой витала алая аура.
   – Натан? – испуганно спросила она, и тут же поразилась своему голосу, который распространялся повсюду и исходил, казалось, из каждой точки пространства, – это ты? Но что… что со мной?
   – Успокойся, Марта, – мягко и нежно сказал я, – ты в безопасности; считай, что ты внутри своего сна.
   – Но я осознаю себя, могу независимо мыслить. Это не сон, а если и сон, то в высшей степени осознанный.
   – Я все тебе объясню, – я отпустил ее и, немного отлетев в сторону, оглядел комнату.
   Астральный зрением я видел ее в мягком розовом свете, она была будто пропитана мягкой наивностью Марты, наивностью и открытостью, этими двумя качествами, которые в будущем приведут к катастрофе. Я не знал как сказать ей о том, что в будущем она, став главой Магистрата, будет сжигать путешественников по астральному миру на центральной площади города. Прямо в лоб об этом говорить не хотелось, поэтому я решил пойти обходным путем, хотя и не любил подобные способы убеждения. От Марты исходили волны удивления и интереса, которые были подобны теплому и мягкому летнему ветру; она уже начала привыкать к этому миру и искренне желала изучить и познать его.
   – Я чувствую тебя, Натан. Это прекрасно и замечательно, парить вот так над своим телом.
   Она приняла горизонтальное положение и зависла над кроватью, потом протянула вперед свою астральную руку.
   – Не стоит, – предупредил я, – даже мягкое прикосновение может дать… хм, неожиданный результат.
   Марта отстранилась, поменяла положение тела и подлетела ко мне. Мы соприкоснулись аурами и почувствовали друг друга; я искренне отдал ей часть своих добрых и теплых мыслей, тех, на которые вообще был способен.
   – Как же хорошо, – промурлыкала она, – как приятно, Натан! до чего же необычные ощущения!
   – То ли еще будет, Марта, – сказал я, – тебе еще столько предстоит узнать, ощутить и увидеть. Этот мир ждет тебя.
   – Давно ты здесь? давно переживаешь это?
   – Не очень.
   – Я всегда знала, что за твоей черствостью и консерватизмом скрывается что-то возвышенное и прекрасное. Всегда знала, что ты не тот, кем хочешь казаться.
   Необходимо было действовать и как можно скорее. Я чувствовал, что не смогу долго держать барьер в состоянии фильтра, а ведь надо было еще оградить Марту от темной энергии, хотя бы в начале ее пути. Однако, для этого надо было сказать ей правду, или хотя бы часть ее.
   – Послушай, Марта. Я должен поговорить с тобой, должен сказать тебе нечто важное. Скоро, очень скоро меня здесь не будет, и мы вряд ли увидимся вновь.
   – О чем ты? – спросила она, а потом я почувствовал, что она все поняла, – знаю. Аня, да? Я не виню тебя, мы уже давно не вместе, у нас у обоих началась другая жизнь. Но чего же ты ждешь от меня?
   Я точно не знал, что ей ответить, обходной путь приводил меня в тупик. В убеждающих высокопарных словах смысла не было, поэтому я решил говорить прямо, то, что шло от души.
   – Ты была права на счет эры Водолея, а я ошибался, думая, что перемены ничего нам не принесут; мир изменился кардинально, а в ближайшем будущем этих перемен будет еще больше, и ты будешь одной из тех, кто определит судьбу человечества. Рано или поздно ты бы все равно узнала об этом мире и о его возможностях, и я должен провести тебя по правильному пути, хотя и понимаю, что не гожусь на роль наставника.
   – Ты был отличным преподавателем, Натан, многие прислушивались к твоим словам. Но было бы лучше, если бы ты рассказал мне все как есть, ничего не скрывая. Прошу тебя.
   И я решил внять ее просьбе. Мы снова почувствовали, что стали близкими людьми, снова стали понимать друг друга. Поэтому я ослабил барьер и открыл ей практически все свои мысли: показал свой первый выход из физического тела, первую встречу в Аней, убийство Паркера и – самое главное – то видение, которое показал мне Проводник. С каждым мгновением аура Марты становилась все бледнее, а эмоциональный фон сменился с восторженного и ликующего на обескураженный и расстроенный, однако она не теряла стойкости и упорства и была всячески нацелена на осознание грядущего. Она боялась, но познавала, терялась в многогранных и пестрых видениях, но не оставляла попыток собрать картинку воедино. Из пассивной и по-детски наивной девушки, которой она стала с приходом новой эры, Марта, вместо того, чтобы бессознательно существовать в мире, на моих глазах превращалась в богиню и музу, которую я когда-то любил, жаждущую новых знаний и стремящуюся обрести жизненную мудрость. Она все еще испытывала страх, поэтому я, собрав все свои силы, снова дал ей заряд позитивной энергии, и бессознательный страх отступил, не в силах выдержать такой поток любви и душевной теплоты.
   – Теперь я поняла, Натаниэль. Больше не существует прежней Марты и никогда не будет существовать той, которую мы видели. Ты передал мне свое знание, свои мысли и чувства, и я вижу, что они искренни. Ты никогда не был так чист и открыт как сейчас, для меня это очень важно. Будь уверен, Натаниэль, я не подведу тебя.
   Я ничего не ответил, вместо этого с моей стороны последовала странная эмоциональная реакция – одновременная бурная и спокойная, необузданная и скромная, но выражающая лишь одно – искреннюю благодарность; я сказал ей «спасибо» на языке чувств и эмоций.
   – Я надеюсь, что вы с Аней будете счастливы, действительно, Натаниэль, я верю в это и хочу этого. Вы оба достойны счастья.
   Она говорила правду, ее слова были честны, однако что-то в ее душе испытывало грусть. Это были воспоминания, те, в которых мы были вместе. Но Марта быстро нивелировала их, удалив из плана сознания, и снова переключилась на позитивные мысли о новом будущем. В ней еще оставались неуверенность и сомнение, но я знал, что она с ними справится. Я сделал все, что было в моих силах, был настолько честен и открыт, насколько вообще мог выразить эти качества. Теперь все зависело от нее.
   – Тебе пора, – сказала каким-то беспокойным тоном она, тем самым освободив меня от прощальной речи, – у тебя не так много времени; Стража скоро будет у тебя.
   ***
   Я не смог проститься с ней подобающим образом, все, что мне удалось – это послать прощальный эмоциональный и мысленный поцелуй. Ответила она мне или нет – этого я не знаю, ибо в тот же момент проснулся у себя в номере отеля.
   Первое, что я сделал после того как вскочил с кровати, это схватил терминал, который уже во всю сигнализировал о приближении Стражи. В данный момент три слайдера направлялись к отелю; сейчас они находились где-то в районе лесополосы, разделяющей Город N и Старый город, и по расчетам терминала должны прибыть где-то минут через 15. За это время мне предстояло связаться с Аней, войти вместе с ней в астральный план, найти наших Проводников и только тогда покинуть материальный мир. В астральном мире время шло гораздо быстрее, поэтому у нас оставалось где-то около минуты астрального времени до того момента как агенты ворвутся в мой номер и разорвут контакт между мирами.
   Разочарованный и изрядно уставший, я снова лег на кровать и не успел закрыть глаза, как в дверь постучали. Не могла же Стража приехать так быстро?! неужели терминал ошибся в расчетах? Я схватил «Мститель», вскочил с кровати и подошел к двери.
   – Кто? – спросил я.
   – Это Руслан, – раздался знакомый голос, – ты будешь удивлен, Натан, но к тебе пришли.
   – Пришли? – удивленно переспросил я, – случайно не странные типы в черной форме? кроме них я никого не жду.
   – Нет. Девушка. Она сказала, что ей жизненно необходимо встретиться с тобой.
   – Девушка?..
   Я резко открыл дверь и увидел перед собой Руслана. Вид у него был потрепанный, от него отчетливо разило амброзией. Он слабо улыбнулся, потом отошел в сторону, а из-за угла вышла Аня. Минуту мы смотрели друг на друга как зачарованные, потом она бросилась ко мне и мы обнялись.
   – Я, пожалуй, оставлю вас, – с долей смущения сказал Руслан и, пошатываясь, удалился.
   Мы зашли в номер.
   – Я же сказала, что не оставлю тебя одного, Натан. Не могу, даже в физическом пространстве. Я хочу быть с тобой в этом мире до конца…
   – Боже, зачем? – мягко сказал я, целуя ее, – Ведь мы и так могли встретиться, любимая, не обязательно было приезжать сюда.
   – Я люблю тебя, и не хочу расставаться ни на миг. Это наш путь, и мы должны пройти его вместе, до конца.
   – Времени очень мало. Скоро, совсем скоро, здесь будут агенты Стражи. Поэтому до их появления нам нужно покинуть этот мир. Но я не думаю, что мы успеем…
   Аня присела на кровать и подозвала меня к себе. Я подошел, присел подле нее на корточки и положил руки ей на колени. Она мило улыбнулась мне и погладила по голове.
   – Я обо всем позаботилась, – спокойно сказала она, – главное сейчас – выйти из тела, мой Проводник уже обо всем позаботился и все подготовил.
   Я немного отстранился и удивленно посмотрел на нее.
   – Он решил все за меня? – неуверенно спросил я, – мой Проводник… дал мне задание, выполнив которое я получаю право уйти из этой жизни и взять тебя с собой. Я справился, теперь мы можем быть свободны.
   Теперь настало время удивиться Ане.
   – Он дал тебе задание, пообещав новую жизнь? Ты удивишься, но мой Проводник сказал мне то же самое, и я то же справилась со своим заданием.
   Мы не стали расспрашивать друг друга о заданиях, ибо понимали, что времени нет. Необходимо было как можно скорее выйти в астральный план, а там мы бы смогли за мгновение обменяться информацией. Я бросил взгляд на терминал: голограмма показывала три слайдера, которые, преодолев лесополосу, летели по аэротрассе Старого города, держа курс на отель. Таймер показывал расчетное время – чуть больше пяти минут.
   Я снова повернулся к Ане и обнял ее. Мы оба понимали, что это наши последние мгновения в материальном мире, последние при любом раскладе; я погладил ее по щеке и поцеловал.
   – Скоро мы сможем быть вместе, ничего не опасаясь, – заверил я, не до конца уверенный в своих словах.
   Аня мягко улыбнулась и вытащила из кармана 2 пилюли ярко-синего цвета.
   – Это снотворное поможет нам заснуть за одно мгновение. У него нет побочных эффектов, я уверена, что его действие не повлияет на астральный выход.
   – У нас все получится, – сказал я, принимая пилюлю, —, главное – не разделяться, если кто-то из нас выйдет из тела первым, то он ждет другого и по возможности помогает ему. Хорошо?
   Аня кивнула.
   – Я тебя не брошу. Мы сделаем это вместе.
   Мы поцеловались… а потом одномоментно рухнули на кровать. Последнее, что я успел заметить, это ярко-красный сигнал терминала, оповещающий о том, что агенты Стражи уже возле отеля.
   Вихрь энергии резко вырвал меня из материального тела, резко подбросил вверх, и я, с трудом сориентировавшись, завис над своим телом и стал ждать выхода Ани. Ее тело тускло светилось бледно-синей аурой, я слегка коснулся ее, и в момент моего касания оболочка слегка дрогнула, по ней прокатилась волна возбуждения. Видимо, Аня потеряла сознание, так как ее астральная сущность все еще была запечатана в физическом теле. Стало ясно, что без помощи она не сможет совершить выход, по крайней мере, не так быстро, как это было необходимо. Тогда я решился на отчаянный шаг. Чтобы уменьшить возможный вред, пришлось снова настроиться на позитив и искренне поверить в успех операции. Секунду повисев над ней, я рванулся вниз и, проникнув через ее физическое тело, вырвал ее астральную сущность наружу.
   Аура ярко запылала и стала похожа на синее пламя. Я почувствовал Анин испуг и передал ей часть своих позитивных мыслей и эмоций. Невидимыми энергетическими нитями я поддерживал ее, будто привязав к своей астральной сущности; мы рванули вверх и, пролетев сквозь здание отеля, оказались на улице. Ночью астральным зрением окружающая обстановка виделась мне наполненной зеленым светом.
   Перед зданием отеля уже стояли три слайдера, увенчанные эмблемой Стражи. Их них вышла и прошла в здание добрая дюжина агентов. Еще пара минут и все будет кончено – они разбудят нас и разорвут эту хрупкую связь.
   Аня по-прежнему не отвечала мне, и я тащил ее за собой как на буксире. Ее аура сияла очень ярко, я слышал ее мысли и переживал ее чувства, но это было общение в одну сторону – она не слышала меня. На свободный полет времени не оставалось, поэтому я представил во всех деталях образ Храма и вложил эту картину в образы Ани. Потом почувствовал, что она приняла их и готова последовать за мной.
   Постепенно перспектива улицы стала исчезать и на ее месте стали появляться очертания Храма. Мы оказались прямо около массивной двери, той, за которую нельзя было пройти при жизни. Я осмотрелся, однако пространство вокруг было пустым – не было ни единого признака Проводников. Пустота, казалось, заполняла все вокруг: не было слышно ни журчания воды, ни пения птиц, не чувствовалось ветра, а воздух будто не имел запаха, даже облака на небе застыли; время будто замерло.
   Тем временем Аня начала приходить в себя, она пошатнулась, а я, не отпуская энергетических нитей, поддержал ее.
   – Ты в порядке? – взволнованно спросил я, – как себя чувствуешь?
   – Нормально, – неуверенно ответила она, – мысли немного спутались, а так полный порядок. Можешь отпустить, оставь тебе хоть немного энергии.
   Я последовал ее просьбе – разжал объятия и разорвал все энергетические нити кроме одной (решил оставить на всякий случай). Меня охватило беспокойство – что же все-таки произошло с этим местом? И если здесь время остановилось, то остановилось ли оно там, в материальном мире, в частности в комнате отеля? Раньше само здание Храма казалось мне живым, теперь же он превратился в обычное архитектурное сооружение, величественное, но по-мертвому безличное. Мы спустились по ступеням и ступили на траву. В мои прошлые визиты она была мягкой и гибкой, сейчас же вообще не двигалась и была подобна жесткому ковру, идти по которому было крайне неудобно. Мы немного поднялись над землей и осмотрелись.
   Около входа я, наконец, заметил какое-то движение, вокруг дверей появилась легкая дымка. Аня также заметила ее. Дымка начала сгущаться, пока наконец не приняла очертания человека. Это был мой Проводник.
   – Натаниэль, подойди, – громким басом сказал он; я не мог не подчиниться, – ты выполнил свою часть… сделки, как ты это называешь. Марта осознала свою роль в создании настоящего и будущего, она больше не обременена жертвами.
   Рядом с ним в желтой дымке появился еще один Проводник. Посмотрев на контуры тела, я понял, что это женщина, или когда-то была ею. Ее голос – мягкий и томный сопрано – звучал как музыка.
   – Дина, я была уверена в тебе, обратилась она к Ане, – я знала, что ты справишься и совладаешь со своими чувствами. За это тебе – моя безграничная благодарность.
   Между двумя Проводниками в белом тумане появилась третья фигура. Его голос был на первый взгляд непримечательным, но имел внутреннюю силу и мощь, противиться которой было бесполезно, в нем была магическая сила истинного убеждения.
   – За то, что вы сделали, мы вняли вашему желанию и исполним его с превеликим удовольствием. Вы доказали, что достойны новой жизни также, как достойны друг друга. Ваши чувства трудно назвать любовью, это выше любого определения и понятия, их невозможно выразить никаким словом, они прекрасны и чисты, значит не представляют угрозы ни для одного из миров.
   – Значит, в этом все дело? – спросил я, – чтобы не представлять угрозы? И кто вы вообще такой?
   – Можешь называть меня Высшим Проводником. Поверь, Натаниэль, я не хотел обидеть вас, но мой статус обязывает меня проверять намерения тех, кто пытается покинуть один мир и перейти в другой. Все те явления, которые мы называем негативной энергией, имеют в своей причине недобросовестность Проводников древности, которые не производили подобных проверок.
   – Хотите сказать, вы следили за нами? – неуверенно спросила Аня.
   Проводник в белом пожал плечами и, как мне показалось, усмехнулся: юморист, черт бы его побрал! Между прочим, я до сих пор не знал, остановилось время или нет, однако, судя по тому, что мы не вернулись в наши физические тела, я был склонен дать положительный ответ на этот вопрос. Но уточнение было необходимо.
   – Не хочу быть неучтивым, – начал я, – но там, внизу, у нас небольшая проблема: с минуты на минуту к нам в комнату ворвутся агенты Главной Службы Всемирной Безопасности и своими действиями вернут нас в наши физические тела, и, скорее всего, вернуться сюда мы уже не сможем, я – уж точно. Как насчет времени? оно… остановилось?
   Проводник недолго помолчал, а потом ответил.
   – Время невозможно остановить, тогда бы прекратилась всякая жизнь, но можно замедлить его движение. В вашем мире время идет гораздо медленнее, чем здесь, однако и это не продлиться долго. Рано или поздно Стража дойдет до твоей двери, даже делая одно незначительное движение в минуту.
   Проводники встали по трем сторонам треугольника и, вероятно, начали о чем-то совещаться.
   – Не знал, что твой Проводник – женщина, – мысленно сказал я Ане, – я вообще не знал, что в этом мире есть женщины, думал, тут сплошной патриархат!
   – Женщину полностью поймет только женщина, – с усмешкой ответила Аня, – в любом из миров.
   – А какое задание она дала тебе?
   Аня заколебалась.
   – Ты действительно хочешь это видеть? Не очень приятное зрелище, как собственно и сама ситуация.
   – Покажи мне, – настоял я.
   Она согласилась. Мы взялись за руки и открылись друг другу. Пока Аня изучала мое задание, я полностью погрузился в ее мысли и образы. Она стояла на той самой поляне на острове, где мы впервые встретились, и общалась со своим Проводником. После этого, видимо, получив задание, она переместилась в какое-то темное место, похожее на пещеру. Единственным светом было бледно-зеленое сияние, его источник не имел какого-либо расположения, свет казалось исходил из стен пещеры, это была аура этого места. По стенам передвигались устрашающие бесформенные тени.
   Аня продвинулась вперед, прошла по длинному коридору и вышла в большую залу. Бледно-зеленый свет стал ярче. И тогда взору предстал человек в синем балахоне, стоящий посреди залы в большом треугольнике, образованном тремя кристаллами, которые и являлись источниками света.
   Сначала он показался Ане Проводником, однако от него не исходило той ауры силы и мощи, которая была свойственна Проводникам. Он казался обычным человеком, однако Аня знала, что он – тот кто ей нужен, он – причина, по которой она здесь, ее задание. Она продвинулась немного вперед и остановилась на небольшом расстоянии от него. Он поднял голову и посмотрел на нее. В это мгновение вокруг его фигуры подобно ауре появилась незаметная серая дымка.
   Я решил действовать самостоятельно, поэтому немного отстранился от Ани, я должен был подтвердить свои догадки. Я дотронулся до дымки и тут же перед моим внутренним взором пронеслись тысячи воспоминаний – знакомство, зависть, ревность и… его убийство. Перед нами стоял Джон Терман. Однако, помимо прошлого, я увидел и то, что случилось с ним после перерождения, когда он стал Проводником. В его душе остались сомнения, целая гора сомнений и огромная неуверенность, и именно эти качества переросли потом в страх и даже ненависть. Жизнь Джона слишком резко и кардинально изменилась, и он не был готов к таким переменам.
   Только теперь я понял сущность той негативной энергии, которая повлияла на Марту и заставила ее стать тем тираном, которого я видел в будущем. Этой энергией был Джон, «темный Проводник». Марта была наивна и открыта для нового знания, и Джон воспользовался этим, внушив ей, что астральный мир – мир зла и жестокости.
   – Джон, – произнесла Аня, – ты узнал меня?
   – Как ты меня назвала? – резко бросил он, – Ха! Джон! Теперь у меня новое имя, меня зовут Габриэль, и скоро это имя будет у всех на устах.
   – Что с тобой произошло, Джон? – ласково спросила Аня, – откуда в тебе столько злости и ненависти? Ты ведь не был таким…
   Джон замолчал, потом резко рванулся вперед и схватил Аню за руку. Я хотел было помешать ему, однако не смог ничего сделать, ведь меня не было здесь как такового, я был только наблюдателем в воспоминаниях Ани. Поэтому мне оставалось только смотреть.
   – Ты даже не представляешь как это – умереть, особенно быть разорванным на куски в своем собственном слайдере! И кем? Твоим ухажером!
   Дотронувшись до Ани, он, конечно, смог прочитать все ее мысли и увидеть все воспоминания, даже несмотря на барьер, ведь он был Проводником! Она сопротивлялась, пытаясь не пустить его в свой внутренний мир, но естественно, не смогла бороться против Проводника.
   – Вот значит как, – со вздохом сказал Джон, – значит я был просто мишенью для него? очередным заданием… и ты действительно любишь такого человека? который без раздумий убил твоего брата?
   Она уверенно кивнула.
   – Что ж, хорошо. Знаешь, он приходил ко мне, и тогда я чуть не убил его, но он помог мне, сказал правду, ничего не утаивая. И тогда я простил его… но обида все равно осталась, обида и ненависть.
   На этот раз она схватила и крепко сжала его руку. Анины воспоминания о будущем подобно лавине обрушились на сознание Джона. То видение о грядущем, которое показала Ане ее Проводница, было очень похоже на мое. В нем фигурировала та же центральная площадь Города N, однако перспектива была несколько иная. Вместо ликующей и жаждущей крови толпы, которую видел я, на площади были кучи трупов. Они были расположены по пяти углам гигантской пентаграммы. Через секунду раздался громкий и властный голос, и я сразу узнал его, несмотря на хрипоту, – он принадлежал Марте.
   – Я видела будущее, – говорила она, – астральный мир враждебен и опасен для нас, никто не имеет права путешествовать там, кроме Паладинов Магистрата, которые служат Благому Габриэлю! Все, кто преступит этот закон, подвергнуться мучительным пыткам и будут казнены!
   Я оглядел площадь, но все, что увидел помимо трупов, это сцену, на которой находились две сущности: одна в форме серой дымки, другая – ярко-красная субстанция овальной формы. Мне не составило труда определить кто есть кто.
   – Паладины! – снова раздался голос Марты, – Сожгите тела!
   И снова яркая вспышка, и снова зеленое пламя, в котором горят тела людей. В этот момент Аня одернула руку, и мы снова оказались в пещере.
   Выходит, что Джон и Марта действительно связаны, вернее, должны были быть связаны; он, одолеваемый обидой и ненавистью, повлиял бы на нее и стал бы ее «темным Проводником». И еще эти Паладины, путешествующие в астральном мире… Кто они? тайная астральная полиция Магистрата? Как бы то ни было, это будущее, которому не суждено сбыться.
   Они по-прежнему держались за руки. Аня смотрела под темно-синий капюшон и тщетно пыталась различить хотя бы очертания лица того, кто когда-то был ее братом.
   – Я попытаюсь помочь тебе, Габриэль, – почти взмолилась она, – я полностью открыта тебе и нечего не утаиваю. Ты же закрываешься от меня непреодолимой стеной, ты неуверен и напуган, даже если и не можешь признать этого. Я только хочу тебе помочь.
   – Это они тебе так сказали, – обреченно проговорил Джон, – дали это задание, мол, разубеди его и наставь на путь истинный, чтобы в будущем он не уничтожил мир. А что же взамен? Счастье в астральном или в каком-нибудь другом мире. Поверь мне, я видел эти другие «высшие» миры, и не могу сказать, что они меня вдохновили. Во всех мирах все одно и тоже… что наверху, то и внизу. А теперь еще и ты, если выполнишь задание, будешь постоянно где-то неподалеку. Я этого не вынесу. В этих мирах еще меньше места, чем в физическом.
   Сказав свою последнюю фразу, Джон снова сжал ей руки, и в следующее мгновение они были уже около Храма. Тогда он отпустил ее, поднялся по ступеням и остановился около двери.
   – Я не смогу быть рядом с вами и радоваться вашему счастью. Для вас этот мир желанный, для меня – нет. Натаниэль это прекрасно понимает, да и ты, я думаю, тоже. Некоторых людей не сможет изменить никакая реальность и никакая новая эра. Выход один – кто-то должен уйти.
   В душу Ане стал пробираться страх. Волнение охватило ее, а ярко-желтая аура завибрировала в такт волнам страха. Она было двинулась к Джону, но он жестом остановил ее.
   – О чем ты говоришь? – неуверенно спросила она.
   – Я говорю о том, что недостоин того дара, которым меня наделили, он попросту мне не нужен. Вы с Натаниэлем познали этот мир, и он принял вас. Мне же больше не нужен никакой из миров. Знаешь, Дина, я всегда считал, что со смертью наша жизнь заканчивается и наступает забвение. Натаниэль шокировал меня, доказав, что это не так. Меня зачем-то сделали Проводником. Зачем, черт возьми?
   – Мы придумаем что-нибудь, Габриэль, – отчаянно сказала Аня, – я уверенно, что высшие силы помогут…
   – Мне не нужна их помощь, – отрезал Джон, – я всегда все решал сам и не собираюсь изменять этому принципу и сейчас.
   Он резко повернулся и схватился за ручку массивной двери. В душе Ани что-то вспыхнуло – она не думала, что потеряет Джона по-настоящему, ведь она теперь точно знала, что жизнь не заканчивается физической смертью. Однако теперь их связь подходила к концу, ибо Джон принял роковое решение.
   – Теперь я прощаю вас обоих, прощаю по-настоящему. Желаю счастья вам с Натаниэлем, и будь уверена в том, что такого ужасного будущего не будет, ибо не будет меня…
   – Габриэль!..
   Аня рванулась вперед и тут же остановилась, замерев на месте. Джон открыл дверь и шагнул вперед. В этот момент долина озарилась ярким белым светом, который проникал через каждый объект, через каждый атом, каждую мысль и каждое чувство. Аня отвернулась, пыталась закрыться от него, но не смогла, он был вездесущим. Поэтому она проснулась.
   На этом воспоминание окончилось, и наша ментальная связь разорвалась, она отпустила мою руку.
   Мы долго стояли, не зная, что сказать друг другу. Проводники все еще стояли по сторонам треугольника и совещались, ведь наш сеанс обмена мыслями занял лишь мгновение. Кто бы мог подумать, что в будущем Марта и Джон – моя бывшая жена и ее брат – будут вместе вершить судьбу Мира? Марта выбрала путь познания, Джон – забвение. Марта была открыта и восторгалась всем новым, и с приходом новой эры ее жизнь кардинально изменилась. Джон же был подобен Паркеру – он нисколько не изменился в новое время. «Они сошлись – вода и камень, стихи и проза, лед и пламень…», сошлись для того, чтобы уничтожить человечество. Но в обоих случаях нам помогла открытость – мы были честны с теми, кто был нам близок, и они откликнулись на наш зов.
   Ане, безусловно, было тяжелее, чем мне, она потеряла своего родного брата, того, кто защищал и оберегал ее на протяжении всей физической жизни, вряд ли они еще когда-нибудь встретятся. Что там, за дверью Храма, мы не знали, возможно Он, однако слово «забвение» наводило на печальные мысли. Я чувствовал эту печаль в душе Ани, несмотря на то, что она пыталась всячески нивелировать их.
   Мы стояли и ждали. Я уже почти не волновался о Страже, ибо верил в то, что этот странный «Высший» Проводник поможет нам.
   – Что ждет нас дальше? – задумчиво спросила Аня.
   – Не думаю, что понятие времени будет для нас существовать, – ответил я, – главное, что мы будем вместе, а это самое важное.
   – Но чем мы будет заниматься? Кто теперь будет вершить наши судьбы?
   Я снова взял ее за руку. Потом мы, ощутив непреодолимое желание, слились в астральном поцелуе.
   – Не хотелось бы вас прерывать, но мы готовы, – сказал Высший, – у меня один вопрос: готовы ли вы? готовы переступить порог прошлой жизни и вступить в новую?
   Мы ответили утвердительно. Наши Проводники расступились и сделали пригласительный жест, чтобы мы поднялись по лестнице. Высший распростер руки, будто собирался заключить нас в объятия.
   – Поднимитесь и примите Его дар!
   Мы подчинились и, не отпуская друг друга, поднялись по лестнице. Двери открылись и вместо того ослепительного света, который мы наблюдали перед исчезновением Джона, пред нами появилась комната отеля; на кровати неподвижно лежали я и Аня, а рядом вокруг нас стояли Стражи. Один из них подошел ко мне и провел терминалом над моим телом.
   – Мертв, – констатировал он, – причину установить невозможно. Не могу понять, что случилось.
   Агент явно был в недоумении. Он провел терминалом над Аней – тот же результат. Его размышление прервал другой, настроенный более категорично.
   – Что значит невозможно? Терминал всегда может установить причину смерти!
   – Из них просто ушла жизнь, – рассеяно ответил первый.
   На этом картина исказилась и превратилась в яркий белый свет, который полностью окутал нас.