Воробьева Полина
ONTUDATLAN

Я не знаю, каким в точности существовал мир до меня. Но я совершенно точно убежден в том, что реальность сегодня никогда не будет реальностью в том смысле слова, который вкладывают в нее.

Глава 1

   Стоило мне отодрать голову от подушки, как на меня обрушился вой электротехники и прочих бытовых приборов, и я в который раз пожалел, что вообще додумался купить эту чертову систему MindTouch. Может в чем-то она и была хороша, но меня она все чаще выводила из себя. MindTouch представляла собой универсальную компьютерную систему, которая позволяла ее обладателю синхронизировать работу всех электро-и бытовых приборов в доме. Программа была рассчитана на то, чтобы срабатывать на мгновенные изменения давления, дыхания и кровообращения, когда человек пробуждается. Соответственно, стоило только открыть глаза, как программа запускала одновременную работу всех приборов в доме: кофеварки, телевизора, ноутбука, тостера и т. д. Эта системка была придумана лет 6 или 7 тому назад и стала настоящим прорывом в области компьютерных технологий и искусственного интеллекта. Девиз выпускавшей программу компании гласил: «Зачем самому делать то, что за тебя могут сделать другие? MindTouch – умная программа для умных людей, которые любят вставать с правильной ноги». Эта первая модель программы, MindTouch 800, и стояла у меня дома. Конечно, она морально устарела: сейчас на рынке выпускались более продвинутые версии MindTouch 1000, 1400, 1600 и 1800. Последние версии не только срабатывали на изменение физических параметров человека, но и постоянно отслеживали его физическое состояние. Ходили слухи, что компания, которая кстати на лени людей сколотила приличное состояние в несколько миллиардов долларов, готовила к выпуску еще одну модель, позволявшую реагировать не только на физические параметры человека, но и постоянно контролировать их: в программу забиваются такие физические параметры, которые в обычном состоянии считаются для человека нормой, и программа в течение каждого часа проводит их замер на предмет отклонения от нормы. Самым невообразимым новшеством компании, заявленным ею на недавно прошедшей всемирной конференции по компьютерным инновациям, было желание создать программу, которая не только бы отслеживала физическое состояние человека, но и автоматически вызывала бы медицинскую службу, если бы обнаружила отклонение от нормы. Я крайне скептически относился к этой идее и, честно говоря, думал, что руководству компании уже, мягко говоря, просто нечем удивить их покупателей.
   Впрочем, я совершенно точно отклонился от темы. Меня зовут Онту. Скромный ученый-кибернетик, который в свободное от работы время занимается хакерским промыслом. Но альтернативы я для себя не видел. Деньги, приносимые научной деятельностью, были неплохи и хватали для нормального существования ниже среднего уровня, но все же подавляющее большинство жителей планеты оставляли побоку от прелестей мира сего. Мой дедушка рассказывал мне, что когда он был маленьким ребенком, накрученные сотовые телефоны, планшеты и гаджеты только становились явлением повседневной деятельности, хотя при их быстром появлении также быстро успевали возникать и сопутствующие им психические расстройства. Вряд ли одиночество можно назвать психическим расстройством, но в дни уже моей молодости одиночество стало нормой. Техника и инновации вообще, казалось, способны были дать все, но на самом деле отнимали нечто большее, что существовало до их появления.
   Каждое утро, вставая с кровати, каждый член семьи – папа, мама, сын, дочь – все они первым долгом считают поздороваться со своим компьютерным другом – ноутбуком, планшетом и т. д. – и пожелать ему доброго утра. Далее вместе со своим компьютерным другом они перемещаются на кухню, где напротив каждого члена семьи не сидит другой член семьи, а стоит компьютерный друг. Общепринятым считаются поглаживание своего друга, говорение ему ласковых слов, даже празднования дня рождения – даты его сборки. Спросите, для чего нужен такой друг? Для того чтобы на все ваши комментарии, мысли, излияния чувств отвечать так, как вы того хотите. И знаете, все при этом ощущают себя комфортно и счастливо. Для чего тогда нужна настоящая семья, спросите вы? Банально, но единственную вещь, которую компьютерный друг еще не в состоянии заменить, так это продолжение рода. Процесс совокупления все еще остается за людьми, пока что. И пока что меня это радует. Видимо, не все еще остатки здравого смысла были потрачены человечеством.
   Компьютерный друг – член семьи. А природой положено, чтобы одни члены семьи уходили, а на их место приходили другие. Компьютерный парк семейства также обновляется, точнее обновлялся раньше. Природные материалы, которые уходили в основу создания компьютеров и прочей техники, давно истощились и сейчас свой век доживают последние его сохранившееся представители. В человечестве (я намеренно не говорю стране, потому что сейчас существует одно большое человечество, не разделенное принадлежностью к какой-либо стране) назревает кризис: люди, десятилетиями жившие бок о бок с компьютерными друзьями, не могут поверить в истощяемость ресурсов и вытекающую отсюда невозможность обновить своего друга. Мои коллеги по ученому миру, ученые в области восстановления невозобновляемых источников энергии и материалов, давно работают над проблемой создания искусственных веществ-заменителей, которые по составу копировали бы те элементы, из которых производится компьютерная техника. Они даже пришли к каким-то успехам. Они создали это самое искусственное вещество и пустили пробную партию техники, изготовленной из этого вещества. Но его цена оказалась слишком высокой. Только миллионщики и аудитория «миллионщики+» могут себе позволить купить товары из этой лимитированной партии. И вот на фоне этого назревающего кризиса, а, может быть, и гражданской войны (достоверно неизвестно, но по человечеству ходят слухи, что запасы необходимых ископаемых еще не источились, а находятся в руках некоторых государственных структур, которые зажимают их до нужного им времени) на свет готовится выйти одна разработка – точнее одно мобильное приложение…
   Итак, стоило мне отодрать голову от подушки, как на меня обрушился вой электротехники и прочих бытовых приборов, и я в который раз пожалел, что вообще додумался купить эту чертову систему MindTouch. Голова и так болела после вчерашней гулянки с бывшими одногруппниками по универу, а теперь голова и вовсе готова была взорваться от звона тысяч сирен, которыми разразились стоявшие на кухне телевизор, радиоприемник, микроволновка, тостер, кофеварка, а еще электровеник, бритва и голосовой определитель погоды. Я встал, шатающейся походкой доплелся до холодильника, открыл его и за несколько секунд осушил полный пол-литровый пакет молока. Мои глаза все еще были закрыты, и только после разбежавшегося по телу легкого холода от пакета молока они начали медленно приоткрываться. Сначала, как в тумане, я увидел какие-то цветные полосы, потом им на смену пришли чьи-то очертания, а потом эти очертания все же слились в силуэт телеведущей, вещавшей из моего телевизора. Она бодро вещала что-то про Ontudatlan. Ontudatlan – новое мобильное приложение, которым уже заели уши все средства массовой информации: телик, радио, газеты. Все вещали о чудо приложении Ontudatlan, в суть которого я не вникал. Когда я услышал о нем впервые, я только посмеялся, что начало названия приложения очень созвучно с моим именем: Ontudatlan – Онту. На этом мой интерес к нему иссякал.
   Да что же это такое, и ты здесь, – я с минуту отчужденным взглядом смотрел на телеведущую, после чего по неровной траектории опустил взгляд на лежавшую на столе газету. «Society times» считалось одним из самых объективных и авторитетных изданий нашего человечества, поэтому то я его все еще выписывал за огромные деньги. Выписка традиционных бумажных изданий в настоящее время была сильно ограничена государством в связи с катастрофической нехваткой лесных ресурсов на Земле, поэтому каждый новый бумажный номер газеты неизменно прибавлял в цене и терял годами нажитую аудиторию, которая хотела по старинке тереть бумагу и пачкать руки о свежую типографскую краску, не говоря уже о том, что у кого-то запах бумаги и чернил вызывал экстаз, сродни токсикомании. Впрочем, налагаемые государством ограничения касались не только производства периодических изданий, но и всей древесной продукции: от бумаги до деревянной мебели и карандашей.
   Такс…. – мой отупевший после сна взгляд медленно переползал с одного заголовка на другой, – «Межконтинентальное правитеьство вновь вводит налог на потребление электроэнергии сверх нормы для малообеспеченных семей», «С 1 июля стоимость литровой бутылки чистой арктической воды увеличивается в 2,5 раза», «Согласно последним исследованиям ученых, употребление человеком в пищу только мяса кролика может вызвать в нем неотвратимые генетические изменения» и «Ontudatlan – новая эра в разработке мобильных приложений».
   Черт… и здесь он. – Я с досады швырнул газету в мусорную урну, стоявшую в углу кухни. Что в нем такого?....
   Ясделал небольшой круг по кухне, после чего пошел в гостиную. Нужно было собираться на работу. У меня была одна из немногих профессий, которая позволяла приходить на работу тогда, когда хочешь. Здесь ценился только результат, а не время, затраченное на его получение. Я протаскивал голову через свитер, когда комната взорвалась от звонка мобильного телефона.
   I do not know
   How exactly the world existed before me.
   But I definitely convince
   That the reality will never be a reality in the sense
   That invest there.
   Мелодия доносилась откуда-то из-под кровати в спальне. Я метнулся туда, залез под кровать, нашел телефон, ударился головой о каркас, встал, пнул кровать ногой в припадке ярости и боли и нажал на кнопку.
   – Онту?… Онту?…
   – Да, это я…
   – Онту, это Ольве. С тобой все в порядке?
   – Да, только утро как-то хреново началось.
   – Ты на работу собираешься?
   – Ты застал меня в дверях…
   – Отлично! Нам подкинули одно важное дельце, ты нам срочно нужен.
   – Яуже в пути, Ольве.
   – Не сомневаюсь, Онту. Жду. – Ольве повесил трубку.
   Он оставил меня в еще более растрепанных чувствах. Я не любил это чувство «растрепанности» за то, что оно было таким странным. На нижнем слое твоего странного чувства покоился недосып и вызванные им такие физические симптомы, как зевота, красные глаза, почесывания во всем теле. На среднем уровне уютно громоздилось боязливое любопытство. Работа нашего отдела никогда не была связана с экстримом или непредвиденными ситуациями вроде этой. Мы работали по четкому плану-календарю, который составлялся каждые три месяца на последующие три месяца. И каждые последующие три месяца мы точно знали, что нам предстоит сделать то, продиагностировать это, разобраться с этим и т. д. Даже если и случались казусы или сверхурочная другая работа, о ней мы, как правило, узнавали из служебных записок, которые прикладывались поверх нашего плана с пометкой «Сделать в первую очередь». На самом верхнем уровне сидел уже страх. Меня тяжело было чем-либо напугать. Работа была полностью предсказуема. Мои хакерские проделки я совершал всегда очень аккуратно и изощренно, так что поймать меня на этом было практически невозможно. Но даже в таких ситуациях я всегда помнил о том, что что-то в какой-то момент может пойти не так. Если о моих проделках стало бы известно моим коллегам, то я автоматически лишился бы своего рабочего места, благодаря которому кормил себя и свою больную мать, вынужден был бы выплатить огромный денежный штраф за все те убытки, которые нанес компаниям, скачивая и устанавливая в обход действующего законодательства приложения и компьютерные системы, а может и получил бы срок и отбывал его где-нибудь в районе Бермуд. Я не хотел верить в этот сценарий, но, как я уже и сказал, один маленький процент все равно оставался за ним. Поэтому когда Ольве сообщил мне о том, что нам подкинули срочное дело и я там нужен, мое сознание выдало не вполне логичное объяснение этому факту – я супер профессиональный специалист, для которого нет ничего невозможного и нерешаемого, но оно же и запустило во мне страх, связанный с этим процентом.
   – Что за бред ты несешь? Возьми себя в руки!
   Я встрепенулся, схватил ключи от дома и побежал вниз по лестнице к выходу.

Глава 2

   – Онту, это бомба! – Ольве быстрыми шагами направлялся в мою сторону и протягивал левую руку для рукопожатия, – Пойдем, тебя все уже ждут!
   – Ольве, может, ты мне, наконец, объяснишь, что сегодня происходит?
   – Онту, дружище, ты даже не представляешь, как нам всем подфартило…
   – Пока что мне ничего об этом не говорит, напротив даже…
   – Онту, послушай, ты знаешь, что такое Ontudatlan?
   – К сожалению, я слишком часто слышу об этом везде. Какое-то новое приложение для мобильных устройств. Подробностей не знаю.
   – Вот именно, везде. К нам пришли ребята из этой компании.
   – Какой компании?
   – Как какой? Где разрабатывают Ontudatlan.
   Мы минули стеклянный переход, соединявший два корпуса здания, повернули направо и шли уже по длинному, серому, тускло освещенному коридору.
   – Да??? И что же эти ребята хотят от нас?
   – Они хотят, чтобы мы протестировали их приложение!
   – Не понял. Что значит, протестировали?
   – Онту, не строй из себя дурака. Ты уже забыл, как это делается?
   – Нет, не забыл. Но такие вещи….
   Ольве провел магнитную карту по экрану системы пропуска, и мы прошли в черного цвета комнату капсульной формы.
   – Горан, я привел его!
   – Отлично, – к нам подошел мой начальник, его лицо расползалось в самодовольной улыбке.
   – Добрый день, Горан.
   – Привет, Онту! Ольве уже ввел тебя в курс дела?
   – Ну…. если честно…
   – Ладно, пойдем, – Горан схватил меня за рукав свитера и как маленького ребенка, чья мать цепко держит его за любую часть одежды, чтобы тот не удрал от ее всевидящего ока, повел к своему рабочему столу.
   – Онту, послушай, это серьезные ребята, им нужна твоя помощь. И в долгу они не останутся. Речь идет о больших деньгах… Горан перешел практически на шепот.
   – Горан, я не люблю подобных сюрпризов.
   – Ты глупец, Онту!
   – Я просто не понимаю, зачем таким серьезным людям, которые деньги гребут лопатой, да еще и в собственном штате располагают огромными исследовательскими комплексами, социологическими службами и т. д., вдруг обращаться к какой-то вшивой научной организации с зашкаливающим уровнем амбиций с просьбой протестировать их приложение?
   – Ты грубиян и параноик! А еще не патриот!
   – Ну, с последним я скорее соглашусь.
   – Если бы не твоя золотая голова, Онту, ты….
   – Господин, Горан!
   – Ааа, Питер. Знакомьтесь, это и есть наш скромный гений, Онту.
   На меня уставилось скулистое бескровное лицо с пронзительными черными глазами. В ту секунду, когда Горан представлял меня этой лягушке, к нам повернулся еще один человек. Такой же склизкий, холодный тип, как и первый. Ну, хотя бы не такой урод, как первый, – подумал я.
   – Рад знакомству, Онту, – Лягушка протянула мне руку для рукопожатия.
   – Мы столько слышали о вас, – рука Лягушки стиснула пальцы на моей правой руке. Меня обожгло холодом.
   – Еще бы вы не слышали об Онту! Это наш гений, покорно склонивший голову перед великими тайнами науки.
   – Мистер Горан, – к начальнику вплотную подошел напарник Лягушки, – Мне необходимо вам показать кое-какую документацию, касающуюся нашего проекта, – он ловко взял Горана под руку и сильным движением потянул в сторону, – а мой коллега Питер подробно введет мистера Онту в курс предстоящего дела.
   – Да-да, конечно. Идемте, – они удалились и исчезли в полумраке комнаты.
   – Ну что ж, мистер Онту, теперь очередь за вами. Давайте немного прогуляемся по кабинету, – холодная рука Лягушки слегка коснулась моего плеча и подтолкнула меня вперед.
   Меня всего передернуло.
   – Вы нервничаете? – уголки губ Лягушки слегка приподнялись в вопросительной улыбке.
   – Я просто замерз, сегодня как-то слишком холодно, – только и проговорил я.
   – А, понимаю. Я сам не люблю, когда в мою жизнь вмешиваются непредвиденные обстоятельства: будь то погода или работа, – я быстро покосился на него. Мне показалось, что у меня даже слегка вылезли глаза на лоб от его слов. Но он сделал вид, что не заметил изменений в моем лице, хотя, конечно, он все заметил.
   – Мистер Горан рекомендовал Вас как очень хорошего специалиста, Онту.
   – Мне кажется, Горан как всегда преувеличивает.
   – Ну почему же? Только начальство или истинные гении могут опаздывать безнаказанно, – Лягушка подмигнула мне, – Вы, наверное, утром помогали вашей матери?
   – Я…? Я… проспал.
   У меня начинал заплетаться язык. Его намеки и наводящие вопросы затуманивали мне мозги.
   – Откуда, откуда вы знаете про мою мать?
   – Мы не принимаем на работу, пусть даже проектную, не проверенных людей, господин Онту, – Лягушка подошла к кулеру с водой и налила пол стаканчика воды.
   – Возьмите, – Лягушка протянула мне стаканчик, – быстрее согреетесь.
   – Спасибо, – я неловко кинул ему в знак благодарности и сделал небольшой глоток.
   – Мы всегда рады помочь тем сотрудникам, кто лично нуждается в нашей помощи. Или их родственники нуждаются в нас, – Лягушка остановила на мне свой пронзительный взгляд. Его глаза буравили меня.
   У меня пробежали мурашки по спине, и вообще складывалось впечатление, что его глаза работают не хуже любого детектора лжи.
   – Ээээ…. Что-то типа корпоративной социальной ответственности, – я решил скосить под дурочка.
   Брови Лягушки слегка вздернулись от недоумения.
   – Если вам удобно называть это именно так, – он кашлянул.
   Мы молча обмерили друг друга взглядами.
   – И что же говорит вам ваша корпоративная социальная ответственность? – я улыбнулся наглой, полной самоуверенности улыбки.
   – Она говорит нам о том, мистер Онту, что мы должны помогать близким наших сотрудников, особенно если это требует определенных больших материальных затрат для последнего.
   – А с чего вы решили, что я несу определенные большие материальные затраты? – еще секунда, и меня могло понести.
   – Ваша мать серьезно больна, и в ее случае обычными средствами не поможешь. А на не обычные средства нужны деньги, большие деньги, которые превышают скромную зарплату человека, занимающую должность вроде вашей, – он вплотную подошел ко мне и наклонился к моему уху, – здесь нужен гений хакера. Гений человека, который готов взломать любую систему и слить хранившуюся на ней информацию нужным людям, не за просто так, разумеется.
   В груди у меня все оборвалось. Глаза остекленели. Он отошел от меня на прежнее расстояние.
   – Как вы знаете, наши законы очень строго взыскивают за подобного рода проделки. Лично я знаю пару случаев, когда таких ребят ловили, взимали с них огромные штрафы за причиненные ими материальные убытки, а потом ребятки очень быстро исчезали. А их бывшие коллеги по официальной работе делали вид, что они и вовсе никогда не знали такого человека, – Лягушка слегка покрутила шеей из стороны в сторону.
   – Я верю в справедливость нашего Мирового Правительства и в то, что оно никогда не накажет невиновного человека. Хотя даже если, – я запинался – этот человек и будет виноват, то у него, наверняка, были…. то есть… есть обстоятельства, которые толкнули его на это!
   – Ну не горячитесь, Онту, – Лягушка улыбнулась.
   – Я… я…
   – Коллеги! – к нам подбежал Ольве. Его лицо было красным и мокрым.
   – Коллеги! Для нас накрыли стол с шампанским! Пойдемте выпьем за наш проект!
   – Да, господин Ольве, я как раз собирался отвести вашего друга к праздничному столу.
   Лягушка развернулась и, плавно переставляя ноги, пошла в сторону накрытого фуршетного стола.
   – У меня достаточно денег! – громко прошипел я вслед удалявшейся фигуре, – я смогу обеспечить и себя, и свою мать, чего бы мне это не стоило!
   Лягушка остановилась, повернула в мою сторону лицо и с гадкой улыбкой на лице произнесла:
   – А с чего вы решили, что я говорил о вас?
   – Коллеги! – Ольве кричал из дальнего конца комнаты. – Ну не хорошо же заставлять себя ждать!

Глава 3

   – Почему ты мне никогда не рассказывала об отце? Почему он уехал? – я пристально посмотрел в глаза матери. Они увлажнились, второй подбородок слегка подрагивал от волнения.
   – Зачем бередить воспоминания о том, чего практически и не было?…
   Она молчала. В этой гнетущей тишине я буквально слышал, физически сам ощущал, как встает камень у нее в горле и частыми становятся всхлипывания.
   – Онту… ты пошел в отца. Такой же маленький компьютерный гений, как и он.
   Она снова замолчала и затеребила в своих иссушенных старческих руках грязный носовой платок с вышитыми на нем инициалами.
   – Твой отец всегда знал, что не хочет жить жизнью простого обывателя. Он в прямом смысле насмехался над большей половиной человечества, которая жила по древнему, как оно само, принципу: ты рождался, учился, женился, поступал на работу, заводил детей, работал на протяжении десятков лет и почитал за великое счастье поехать в отпуск раз в году, выходил на пенсию, еще неопределенное время прозябал в почетной нищете и умирал. А потом твои дети повторяли этот же круг: учились, заводили свою семью, заводили своих детей, которых по-человечески могли вывезти раз в год и т. д…. Еще до нашего с ним замужества твой отец поставил меня перед фактом, что наш брак ничего не поменяет в его жизни и если он посчитает нужным, он уедет от нас реализовывать свои амбициозные планы.
   Мать примолкла и промокнула платком покатившиеся по лицу слезы.
   – Ооо, амбиции у него лились через край. Это похоже на палку о двух концах. Представь себе человека, который обладает воистину гениальными способностями. И он знает о том, что ими обладает. В первом случае, он знает, что он гений, и трезвонит об этом всему миру на каждом шагу при каждом случае. До какого-то момента его готовы слушать и слушают: «Мол, о себе надо заявлять, все правильно делает». А потом наступает момент, когда гения становится много, его слов и требований становится слишком много. До того много, что все вдруг начинают называть его амбициозным глупцом, который может только хорошо и много говорить. Такого глупца излишние амбиции погубят, попридержи их при себе. Во втором случае, человек знает, что он гений, но он не хочет никому об этом говорить. До какого-то момента его увещевают в том, что излишняя скромность ни к чему, если есть дар – поведай о нем всем. А потом наступает момент, когда скромный гений, рогом упершийся в свою скромность, становится уже никому неинтересным, его быстро предают забвению. И в том, и в другом случае общество предает тебя забвению. Наверное, твой отец относился скорее к первой категории гениев. Не только его слова, но и выражение его лица, его поза и походка как бы говорили о его избранности. Сам он считал себя великим… Возможно, он был осведомлен о предстоящих событиях, поэтому в такой спешке собирался в Канаду. Это произошло незадолго до того, как были открыты границы государств, и мы вступили под правление Мирового Правительства.
   Мать глубоко вздохнула. Каждое произносимое ею слово давалось с большим трудом. Голос подрагивал и начинал хрипеть.
   – Сейчас мы живем в эпоху относительной стабильности, а тогда нам всем казалось, что наступил Последний день человечества. Одни страны только и ждали момента, чтобы открыть свои границы и пойти навстречу всеобъемлющей глобализации, другим эта затея встала поперек горла. Тогда страны Ближнего Востока пытались дать отпор и образовали собственную конфедерацию государств. Но она существовала недолго. Экономическое эмбарго, постоянный контроль и слежка на пограничных границах, дипломатическое отчуждение и многое другое привело к тому, что им пришлось сдаться… До них… и еще долго потом продолжалось массовое переселение народов… Мать хмыкнула.
   – Половина населения одной страны, всегда считавшая, что жизнь в стране-соседе гораздо лучше ее, тут же устремилась туда, а половина населения страны-соседа – к ней. И им даже в голову тогда не закралась мысль о том, что теперь между ними с приходом новой власти не стало никакой разницы. Ни стало тех, кто был лучше и кто был худше…
   Она устремила свой уставший взгляд куда-то в окно. Казалось, мать вспоминала и снова переживала в своей памяти события тех времен, тех страшных перемен, перед которыми их, таких юных и неопытных, поставила жизнь.
   – С тех пор за все годы отсутствия мы не получили от него ни одной весточки. Мои родные, его родные, все мы безуспешно пытались его найти, куда-то писали, чего-то ждали, на что-то надеялись. Потом нам это надоело. По какому-то негласному и одновременному решению мы сошлись на том, что нам гораздо проще и удобнее считать его просто без вести пропавшим. Я не говорю сейчас о смерти. Нет. Такой человек, как твой отец, не мог просто так умереть или погибнуть. Он живой, только где-то не здесь, где-то там, о чем мы не имеем ни малейшего понятия…
   Ее слова угодили мне прямо в сердце. Я сидел и весь кипел. Нет, я не осуждал ее, хотя, мне кажется, мог бы. Выходя замуж, она сама пошла на такое потенциальное одиночество, и стоило только наступить этим самым условиям, как она довольно скоро отказалась от мужа совсем. Я очень хочу, чтобы она не была одинока, но и сам не в состоянии сгладить этого чувства…
   – Онту… милый… если бы мне даже сказали, что твой отец спустя столько лет где-то рядом со мной, и я могу его увидеть, я бы отказалась от этой возможности. Мое сердце с таким трудом затянулось за эти годы, что дырявить его снова я не нахожу нужным, да еще и на старости лет. Я наконец-то повзрослела и стала эгоистичней.
   Она глубоко вздохнула.
   – Но у меня есть ты… – она взяла мою руку в свои и грустно улыбнулась, – я никогда не стану осуждать тебя за то, что когда-нибудь, вдруг, ты решишь его найти. Только меня с тобой не будет.
   – Я даже никогда не думал о том, чтобы его искать… Я потупил глаза в пол и почесал затылок. Я чувствовал себя еще более раздавленным, чем когда вышел из рабочего офиса.
   – Боже, сынок!!! Прости свою глупую мать. Наверное, все женщины с возрастом становятся болтливыми и нравоучительными. Но я ни в коем случае не хочу тебя ничему учить, ты уже слишком взрослый мальчик для этого, – она крепко сжала мою руку в своих руках и поцеловала ее, – лучше расскажи, что за день сегодня был у тебя. Мне показалось, или ты сегодня сильно не в духе?
   – От тебя ничего не скроешь. Да.
   Она пристально вглядывалась в меня.
   – Просто я не люблю сюрпризов мама, а из сегодняшнего сюрприза может выйти история.
   – Ты можешь подробнее рассказать?
   – Да так… необычное деловое предложение с необычным продуктом и необычным клиентом…
   – Тебе не кажется, что слишком много необычного на один сюрприз?
   – Кажется, но я уже ничего не могу изменить, – я, в свою очередь, сжал ее руку.
   – Будь осторожен, Онту.
   – Да, да, мама… я крепко ее обнял. – Мне пора идти.
   – Конечно… подготовь мне только таблетки и, если не сложно, сделай бутерброд с ветчиной, я немного проголодалась.
   Я встал и пошел на кухню. Через минуту оттуда послышалась ругань.
   – Что случилось? – мать передернулась в кресле.
   – Да так… палец слегка порезал, – я подошел к ней с тарелкой в одной руке, порезанный палец другой руки при этом держал во рту.
   – Ровным счетом ничего не изменилось, – мама улыбалась доброй и искренней улыбкой, – в детстве я от тебя завязывала все шкафы, чтобы ты случайно ни на что не напоролся, и мой взрослый мальчик все равно находит острые углы.
   – Мама… – я невольно улыбнулся.
   – На, возьми… – ее лицо стало серьезным, и она протянула мне свой носовой платок с вышитым на нем инициалами, – боюсь, что сейчас я не найду тебе ни пластыря, ни бинта. Перевяжи хотя бы им.
   – Аххх, с кем не бывает. Мне просто нужно отдохнуть.
   – Конечно, иди.
   Я оставил ее сидеть на диване с подогнутой под себя одной ногой. Гостиная быстро уходила во мрак приближавшейся ночи – на улице вечерело.

Глава 4

   На улице было всего начало седьмого, но кругом уже стемнело. Я давно снял свою перевязку и теперь просто мял платок в кармане своего плаща по типу того, если бы это были настоящие четки. Один темный проулок сменял другой проулок, один темный и грязный пригород сменял другой. Где-то далеко, по другую сторону города, сейчас в спальных районах улицы были освещены электрическим светом, днем и ночью там было светло, и, на первый взгляд, безопасно. Криминальная обстановка во всем городе была накалена, но там, где был свет, криминальная сторона жизни принимала несколько иную сторону в отличие от той, что царила в той части города, где проживали я и моя мать. Разница лишь состояла в том, что в спаленках жил богатенький преуспевающий класс города. Этим счастливцам вместе с продажей квартиры в спальном районе продавалась еще и гарантия того, что этот уличный свет, зажигаемый по ночам, будет гореть у них всегда, независимо от обстоятельств: «Продается квартира в элитном районе со всеми коммуникациями: светом, водой и газом, – охраняемой территорией и ночным освещением!». Что же касалось нас, то гарантия ходить по освещенным в ночное и пасмурное время улицам исчезала сразу же, как только кто-то из жителей квартала не мог оплатить коммунальные услуги. Когда впервые остро встал вопрос об истощении месторождений нефти в Прикаспийской впадине и Персидском заливе, Мировое Правительство решило, что оно лишит прелестей коммунальных благ тех, кто не может ими грамотно распоряжаться. Таким образом, отключение уличного света в ночное время встало в длинный черед воспитательных мер, которыми Правительство наказывало недобросовестных плательщиков. Эта мера наказания была очень популярна в высоких кругах, так как, во-первых, казалась действенной, а, во-вторых, была обусловлена истощением месторождений: «Мы дадим их только тем, кто может за них хорошо заплатить».
   Я прошел еще один переулок. Меня уже минут 10 что-то беспокоило. Накатил необоснованный страх. Так бывало со мной и ранее. Вроде ты живешь обычной жизнью, но вдруг тебя накатывает волной паники, объяснить причину которой ввиду неожиданности ее возникновения представляется невозможным. Ты идешь, ты живешь с этим чувством, пока либо не сходишь с ума, либо не успокаиваешься сам собой с трудом.
   Мне отчетливо казалось, что все эти десять минут меня кто-то преследовал. Что-то скрюченное, мешковатое делало уже не первый поворот вслед за мной.
   Я решил проверить свое предположение. Впереди рядом с автобусной остановкой стоял одинокий живой еще фонарь, который отбрасывал слабый свет на площадку перед остановкой. Он освещал только краешек скамейки и одну из стен остановки, так что за задней стенкой снова наступала уже кромешная тьма. Я думал, что мне стоит ускорить шаг, чтобы оторваться от того, что преследовало меня, дойти до остановки и спрятаться за эту заднюю стенку, так чтобы меня не было видно. А потом…
   На что будет потом, я не стал тратить времени. Я ускорил шаг, дыхание участилось, я добежал до стенки и спрятался за ней. Здравый рассудок подсказывал мне, что мне нужно притаиться, затаить дыхание и наблюдать за действиями преследователя. Так сначала и было. Что-то еще некоторое время пыталось нагнать меня, но упустило и теперь в замешательстве нерешительно приближалось к остановке. Постепенно из темноты начала выглядывать человеческая фигура, похожая на большой мешок, в который в старину ссыпали сельскохозяйственные культуры. Этот мешок боязно приближался на свет фонаря. Видимо, тот человек, который скрывался под этим мешком, был подслеповат или просто даже такой тусклый свет способен был ослепить его: он протянул вперед себя руки и пытался ими что-то нашарить в воздухе. Я чуть-чуть выглянул из-за своего убежища и одним глазом следил за его передвижениями. Короткие руки загребали воздух, пока, наконец, не наткнулись на фонарь. Он обхватил его правой рукой, осторожно поводил по нему вверх и вниз грязными пальцами и остановился. Человек медленно поводил косматой головой в вязаной шапке из стороны в сторону, пока не опустил ее на правую руку, покоившуюся на фонаре. Он тяжело дышал. Сейчас он меньше всего напоминал мне преследователя, который следил за мной для того, чтобы обокрасть. Что-то другое было в этой понурой позе.
   Пока я разглядывал его, человек шевельнулся. Мне показалось, что он тяжело вздохнул или даже застонал. Отнял голову от руки, руку от фонаря и медленно разворачивался в ту сторону, из которой пришел.
   На меня что-то накатило. Я мигом выскочил из своего убежища, в три шага настиг мешка, схватил его за шиворот и потащил под самый фонарь. Человек еле сопротивлялся и прикрыл голову руками. Я потащил его под фонарь и сильно тряхнул, как копилку, из которой надеются вытрясти последнюю мелочь. Человек запищал и еще сильнее сжал голову руками. Я тряхнул его еще раз и с силой оторвал руки от лица, загнув их за спину мешка. На меня уставились два серых помутневших глаза, один из которых был слегка красным и слезился. Мелкие слезы стекали по его старому лицу. Над бровью красовался рубец.
   Мое сердце сразу защемило. Что-то до боли знакомое было в этом немолодом страдальческом лице. Какой-то посыл мне отправляли эти мутные серые глаза. Пока меня не осенило.
   – Янош!!!
   – Онту, мальчик…
   Я горячо обнял старика.
   – Я ничего, ничего не слышал про Вас с роспуска Академии…
   – Да, мальчик, да, мне пришлось тогда совсем несладко.
   – Я так рад… безгранично рад.
   – Я тоже, Онту, но нам лучше долго не стоять на одном месте…
   – Какие-то проблемы?
   – Проблемы у меня не прекращались с тех самых пор, как прошло наше совместное с представителями Комитета образования Мирового Правительства заседание. Задолго еще до роспуска…
   – Пойдемте, Янош, я знаю неприметное местечко здесь.
   Мы перешли через дорогу, прошли несколько метров вперед и свернули на неприметную лестницу, ведшую вниз, в место, которое называлось Коридор подвалов. Это был старый промышленный район города, в котором раньше располагались местные предприятия, окруженные кольцом жестяных контейнеров-домушек для рабочих. На такой контейнер приходилось по одному маленькому окошечку, сквозь которое просвечивал тусклый свет. Эти домишки тесно прилегали друг к другу, но свет из окон был все равно настолько неярок и терялся в темноте, что пространство между одной и другой стороной жестянок, образовывавших коридор, как бы вернее сказать читателю, был чуть светлее, чем остальная темнота. Как в подвале, вроде и не полная темень, но и не столь светло, как раз чтобы чуть-чуть проглядывали очертания предметов, чтобы не наткнуться на их острые углы. Мы долго шли по этому коридору, пока не остановились возле одной жестянки, к стене которой был прибит горшок с петуньей.
   Я постучался.
   Дверь приоткрыла черная фигура.
   – А, Онту… засмеялись сверкавшие в темноте глаза, – А это кто? – глаза уставились на Яноша.
   – Это свой, Нин.
   – Хорошо, проходите, – щелкнул запор, и дверь открылась.
   Мы быстро прошмыгнули внутрь.
   Нин, хозяин заведения, провел нас через всю комнату и усадил за стол в углу комнаты.
   – Прямо как в шпионских детективах или боевиках, – Янош приглаживал руками свои взъерошенные космы.
   – Вы, наверное, голодны, Янош. Я сейчас что-нибудь закажу, – я приподнялся и пошел к барной стойке. Когда я вернулся через три минуты, я застал Яноша облокотившимся о стену. Он спал.
   – Янош… – я тихонько потрепал его по плечу.
   – А! Что? – он вскрикнул и встрепенулся. – Это ты… он снова сник.
   – Держи.
   – Говяжьи колбаски! Какая непозволительная роскошь для меня, – и с минуты две было слышно только его чавканье.
   – А знаешь, Онту, ты несчастен.
   – Да? Почему?
   – Я чувствую.
   Я хмыкнул. Еще две минуты мы сидели в тишине, пока Янош доедал колбаски.
   – У тебя был такой талант, и вдруг все в один миг разрушилось. Ведь если я скажу, что ты вновь не возвращался к этому делу, я не ошибусь?
   – Не ошибешься…
   Он грустно улыбнулся.
   – Сразу после развала Академии я пошел на курсы по программированию, через полгода поступил в университет, закончил его, устроился в исследовательскую лабораторию и теперь работаю ученым.
   Я сам кисло улыбнулся после сказанного.
   – Мне самому смешно все это, – я отвернулся от Яноша и сделал вид, что высматриваю пятно на полу, хотя на самом деле просто хотел скрыть досаду, выпрыснувшую на мое лицо.
   – Пока я учил вас, я сделал для себя один очень важный вывод.
   Я снова посмотрел на него, прямо в глаза. Он не выдержал моего взгляда и опустил его на стол, а в руки взял тканевую салфетку и начал теребить ее.
   – В этой жизни ты должен оправдать только свои собственные ожидания, ожидания от самого себя. Не оправдаешь чужих ожиданий – это их проблема, не оправдаешь свои – это твоя катастрофа. Я часто задумываюсь о том, кем бы вы все могли стать, не случись того тогда. У нас отняли Академию, право писать по старинке, возможность рисовать по старинке и еще что-то рукотворное привносить в общество… Ты пошел по ожиданиям твоего отца…
   Я снова ухмыльнулся. На этот раз к горлу подступил комок.
   – Я практически ничего о нем не знаю. Он считал себя компьютерным гением, ушел от жены и маленького ребенка в неизвестность и за все эти годы не дал о себе знать.
   – Я не спорю и даже не сомневаюсь в этом. Но кто тебя знает, может, пойдя по его пути, ты решил, что так сможешь быстрее его отыскать?
   – Я? Что? Я не понял…
   Янош кинул салфетку обратно на стол и теперь второпях ощупывал карманы своего пальто.
   – Я не понимаю, Янош.
   Тот как-будто не замечал его и продолжал заниматься поисками неизвестно чего.
   Я спрашивал его, но ответа получать не хотел. Слишком больно укололи меня его слова.
   – Ты надолго здесь, Янош?
   – Нет. Мне нельзя было сюда возвращаться, но слишком сильно меня потянуло к своим корням.
   – Где ты сейчас?
   – Я езжу.
   – В каком смысле?
   – В прямом. Езжу.
   Я по-прежнему смотрел на него со слегка вздернутыми от удивления бровями.
   – Ну, хорошо, разъезжаю. Мне опасно оставаться на одном месте даже самое короткое время, поэтому мне ничего не остается, как постоянно находится в движении: с поезда на поезд, с попутки на попутку, с одной укромной тропы на другую. Я изгой, Онту.
   – Жизнь не могла с тобой так поступить…
   – Но как видишь. Если бы я был свободен, я бы уже давно стал писателем и опубликовал книгу о своих житейских передрягах, и, возможно, получил бы за это приличные деньги. Но я персона нон-грата.
   – Это неправда! Тебя давно уже простили и забыли о тебе.
   – Нет.
   – Да!
   – Не будь кроликом в розовых очках, Онту! – он начал раздражаться.
   Я замолчал.
   Янош еще какое-то время ерзал на своем месте, но потом внезапно раздался его крик.
   – Что случилось? – спросил я.
   – Они… они здесь.. там.. их тени… он вскочил из-за стола и вжался в самый угол.
   – Кто, я не понимаю?
   – Они там, за окном, они следили за мной! Нужно уходить, – он весь трясся.
   – Бежим через запасной выход!
   Я схватил его за руку, и мы выскочили через запасной выход на другую сторону коридора. Я потянул его в сторону лестницы, по которой мы спускались сюда.
   – Нет! – он вцепился мне мертвой хваткой в руку, – срочно на вокзал или на пригородную ветку.
   И мы дернули. Один проулок сменял другой, жестянки то появлялись, то исчезали, было то совсем темно, то где-то мелькал свет. Мы бежали как угорелые. Наконец впереди показалось здание Восточного вокзала. Мы проскользнули в ближайшую дверь и оказались на торговой галерее, которая шла параллельно путям. Через огромные окна был виден одиноко стоящий на перроне состав, который блистал огнями и, видимо, вот-вот отправлялся. Машинисты начинали закрывать двери.
   – Скорее! – Янош вырвался вперед и побежал к выходу на платформу.
   Я побежал за ним. Вдруг он резко повернулся и побежал обратно в мою сторону.
   – Тебе нельзя со мной! Спрячься где-нибудь здесь и пережди какое-то время.
   – Но?
   – Хоть иногда вспоминай меня, – он крепко сжал мою руку, с 10 секунд посмотрел мне в глаза, всхлипнул и побежал обратно к поезду. Я остался на месте и простоял так, пока он не выбежал из галереи. Потом я подошел к окну и медленно пошел вдоль галереи параллельно составу.
   Янош добежал до вагона и в последний момент вскочил в него. И практически в эту же минуту в уже закрытую дверь впечатались двое грузных парней в черном.
   Я тут же пригнулся и спрятался за сидение в заднем ряду.

Глава 5

   – И так, мы можем начинать!
   Мы сидели в небольшой комнате, жалюзи на окнах были приспущены. Каждый член команды, приглашенной для тестирования приложения, сидел за своим отдельным небольшим столом наподобие школьной парты.
   Лягушка обводила всех присутствующих строгим взглядом.
   – Напоминаю всем тем, кто вчера хорошо повеселился на фуршете в честь заключения договоренности между нашими учреждениями, – здесь он сделал многозначительную паузу, – что меня зовут Питер. Моего коллегу, вместе с которым от имени компании мы будем следить за ходом выполнения тестовых заданий, зовут Рони, – он махнул рукой в том направлении, где стоял Рони. Тот поймал его жест, сделал один шаг вперед, поклонился и снова сделал шаг назад.
   – Для начала я хотел бы изложить некоторые организационные моменты, касающиеся нашей предстоящей работы. Прежде всего, вы будете работать индивидуально. Каждому из вас будет выделено помещение под работу.
   По залу прошел легкий гул.
   – Во-вторых, по окончании рабочего дня каждый из вас будет представлять отчет о проделанной работе и о тех впечатлениях, которые вы получили от использования приложения. Ваши коллеги не должны знать о том, что содержится в вашем отчете.
   – А какой в этом смысл?
   – Что?
   – Я спрашиваю, какой в этом смысл? – с задних рядов послышался голос одного из наших с Ольве коллег: худощавый, высокий парень с постоянно дергающимся левым глазом, – рано или поздно мы встретимся в курилке или за обедом и все разболтаем друг другу.
   – Поверьте мне, что поводов для обмена мнениями у вас не будет.
   Питер сделал многозначительную паузу.
   – Помимо той базовой ставки, которую каждый из вас получит за выполненную работу согласно заключенному договору, за уникальность сведений, представляемых в отчетах, вы получите приятные бонусы, финансовые бонусы.
   – Хотите стравить нас друг с другом? – послышался тот же голос парня с дергающимся левым глазом.
   – Здоровая конкуренция между сотрудниками – это часть нашей, если так выразится, корпоративной культуры, – Питер немного рявкнул, – и это в одинаковой мере касается как сотрудника отдела продаж, так и сотрудника вашего отдела.
   Парень приоткрыл рот с намерением что-то возразить, но Лягушка опередил его.
   – Если у вас остались вопросы относительно организации нашего сотрудничества, то я с удовольствием на них отвечу, задавайте. Но в том случае, если таковых не найдется – он пристально оглядел всю комнату – то мы можем приступить к самому главному – к самому приложению Ontudatlan.
   В без того практически погруженной в темноту комнате стало совсем темно. Где-то по левую руку от Лягушки ударил яркий луч света, который на доли секунды осветил комнату, а потом сжался до размера небольшого комка, который прыгал по электронной доске.
   – Ontudatlan – новое мобильное приложение, которое позволяет его пользователю… которое позволяет его пользователю управлять чужими и своими мыслями, чувствами, эмоциями.
   Лягушка гордо распрямил плечи при последних словах, в то время как мои коллеги и я осунулись после них.
   – Это сложная многоуровневая система, – продолжал Лягушка, – в которой каждый пользователь может сам выбрать нужную опцию, однако, результат не будет получен до тех пор, пока пользователь не пройдет все уровни системы.
   По комнате пронесся гул голосов.
   – Мы ничего не поняли!
   – Объясните нам еще раз!
   – Что она там меняет???
   – Господа! – Лягушка озлобленно посмотрела в зал. По его лицу было понятно, что лишние вопросы здесь были ни к месту, – вы лучше узнаете обо всем на практике.
   – Ууууу……
   Лягушка развернулся уже было в сторону своего напарника, чтобы отдать ему указания, но его остановил один голос из толпы.
   – Стойте! – с задних рядов привстал грузный человек с сальными волосами.
   – Да? – Лягушка вернулся на свое место.
   – Стойте! – грузный человек облокотился одной рукой о стол, а другой мял краешек своего твидового пиджака.
   Лягушка стоял и нервно втягивал ноздрями воздух.
   – Вы сказали о том, что приложение может каким-то образом управлять чужими мыслями, чувствами, эмоциями, – грузный человек долго растягивал слова, – и своими тоже – он сглотнул.
   – Да.
   – А если это так, то как мы обезопасим самих себя от каких-либо изменений, от того, что в нас, например, что-нибудь не поменяется, или мы не свихнемся…
   По залу прошел одобрительный шелест.
   – Такие вопросы должны мало вас беспокоить, – Лягушка пожирал его глазами.
   – Как? Как они могут меня не беспокоить, когда мне работать с этим? И я не знаю, что в итоге со мной произойдет?
   Грузный человек убрал руку со стола и сделал небольшой шаг вперед. Он горячился.
   – Мне кажется, что вы втягиваете нас в эксперимент, а раз так, то вы сами прекрасно должны знать об этических нормах исследователя, проводящего эксперимент на живых людях! – грузный человек медленными неуверенными шагами пошел прямо на Лягушку.
   – Мне кажется, что вы переврали мои слова, – Лягушка сделал несколько больших шагов ему навстречу и теперь стоял практически в упор к нему, – Как Ваше имя?
   – Мое? – он замялся, – Иван.
   – Очень хорошо, Иван. Чтобы устранить любые недопонимания с наших сторон, предлагаю не откладывать дело в долгий ящик и прямо сейчас приступить к тестированию приложения. А вы, как самый заинтересованный из здесь сидящих, – Лягушка посмотрел грузному мужчине прямо в глаза, – будете первым испытателем и сами убедитесь в безопасности работы.
   – Нууу… эээээ….
   – Рони, – Лягушка окликнул своего партнера, тот вмиг подошел к нему, – покажите господину Ивану его рабочее место. Ему не терпится приступить к работе.
   Иван хотел что-то возразить, но не успел. Цепкая рука Рони быстро подхватила его под руку и повела по направлению к выходу. В этот же момент оттуда показались лица двух мужчин в белых халатах и черных очках.
   – Похвальное стремление к работе! Мы ценим такой подход к сотрудничеству, – Лягушка улыбнулся.
   – Не нравится мне этот тип, – Ольве до этого молча сидевший на своем месте заерзал и сильно толкнул меня в плечо.
   Я отшатнулся и помял плечо. Оно заныло.
   – Ты только посмотри, как он скалится. Ловко он Ивана сделал.
   – Да уж….
   – Интересно, его вправду увели на рабочее место или так ненавязчиво отвели мозги промывать, если не что-то еще….
   Молчание.
   – Взглянуть бы поскорее на свой новый кабинет. Ха-ха-ха-ха-ха, надеюсь, мне разрешат там повесить фото девочек. Думаешь, они поверят, что это действительно стимулирует работу моего мозга? – он загоготал.
   ……..
   – Онту, – он снова предпринял попытку толкнуть меня в плечо, но я вовремя увернулся, – да что ты обо всем этом думаешь?
   – Не знаю.
   – Тут столько происходит, а он не знаю!
   – Я знаю только то, что благодаря твоим стараниям у меня теперь ноет плечо! – я злобно зашипел на него.
   – Ну, ну, извини, – Ольве недовольно хмыкнул и отвернулся в сторону.
   И как раз вовремя. Наше шептание прервала громкая команда Лягушки.
   – Господа, прошу по местам! Вас сейчас разведут по кабинетам. Желаю продуктивной работы и встретимся снова вечером.
   Сотрудники по одному начали вставать со своих мест. К каждому подходил человек в белом халате и черных очках и приглашающим жестом руки указывал на дверь. Так сотрудники быстро покидали помещение.
   – Господа Ольве и Онту, – Лягушка обратился к нам, – прошу.
   Мы встали и вышли из комнаты в сопровождении странных людей в белых халатах и черных очках.
   – Ребята, что глаза прячете? Выпили вчера хорошо? Понимаю, сам не прочь побаловаться этим, – Ольве и я шли впереди них, и он постоянно оглядывался назад.
   – Ольве, эти ребята на шутки не настроены, отстань от них.
   – Блин, Онту, я первый раз вижу таких чудиков, – он подпрыгнул, – они же ведь не обидятся, если я задам парочку веселых вопросов ни о чем?
   – Не обидятся до такой степени, что вместе с мозгом прочистят тебе что-нибудь еще.
   – Не бухти, друг. Ничего они нам не сделают.
   Мы вышли в небольшой холл, который пересекало большое количество дверных проемов и коридоров. Спутник Ольве потянул его влево, мой – направо.
   – Эй…. – Буркнул Ольве.
   – Вам необходимо пройти на свое рабочее место, – сопровождающий с силой потянул Ольве влево.
   – Аккуратнее тут. Не мешки таскаешь. Увидимся вечером, Онту.
   И фигура Ольве исчезла в ближайшем дверном проеме.
   – Прошу Вас, – мой сопровождающий был более мягок, указал направление рукой.
   Я шел впереди, а он сзади командовал моими передвижениями.
   Мы шли по длинным узким коридорам вдоль бесконечного количества серых металлических дверей.
   – Извините меня, конечно, но я не смогу с первого раза запомнить дорогу и вечером мне придется поплутать здесь, – я повернул голову назад в его сторону.
   – Не переживайте. Я буду встречать вас каждый раз у рабочего места и провожать до него.
   – Ага, вот как. Ладно.
   Мы сделали еще один поворот и уперлись в дверь. На ней не было никаких опознавательных знаков: ни таблички, ни номера.
   – Подождите, – мой спутник потянулся к двери и открыл ее, стараясь прикрыть при этом руку, открывавшую дверной замок, другой рукой, так что не было видно ключа. Это моментально бросилось мне в глаза, но я решил промолчать.
   – Пожалуйста, – он открыл дверь, и я вошел в комнату.
   Небольшое помещение с большим прямоугольным окном, с приспущенными жалюзи. В центре комнаты – стол и стул, на столе лампа. В дальнем углу комнаты – кулер с водой.
   Я прошел внутрь. Сопровождающий прошел за мной. Я оглядывал комнату каким-то диким взглядом, но из всех сил не старался выказать своих чувств моему спутнику.
   – Все, что вам необходимо для работы, лежит на столе. Это телефон с приложением, инструкция по его запуску и чистые листы бумаги с ручкой для написания отчета. Если захотите пить, кулер с водой стоит в дальнем углу комнаты. Если понадобится что-то еще – нажмите специальную красную кнопку, вмонтированную рядом с дверью, на дисплее над ней засветится экран, и вы сможете передать свою просьбу.
   – А как я выйду отсюда?
   – Я приду за вами ровно по истечении рабочего дня, – он указал на часы, висевшие прямо напротив моего стола, – через три часа.
   – Хм…. Я присел за стол.
   – У вас есть ко мне вопросы? – человек в халате и очках стоял рядом, скрестив руки за спиной.
   – Ммм, нет, нет вопросов.
   – Тогда хорошо. Работайте и ни о чем не беспокойтесь.
   Он ушел. Защелкнул дверной запор. Я остался один, запертый в клетке.

Глава 6

   – Такс…. Ты один в комнате, заперт, у тебя есть задание, три часа, четыре стены, кнопка, человек в белом халате и черных очках, комната, задание, приложение, изменение чувств, белый лист… – мысли ворохом проносились в моей голове, и я все никак не мог их угомонить.
   Я встал и начал прохаживаться по комнате. Чувство страха, которое спускалось на меня так нечасто и непредвиденно, окутало меня сейчас с головой.
   – Зачем переживать? Это просто непростые меры предосторожности, и ничего более. Ребята, видимо, неплохо вложились в разработку этого приложения и делают на него большие ставки. Очевидно, когда на карту поставлено много, они не могут допустить утечки информации. Все это верно, но не только это меня пугает. А что же еще? Пространные намеки Питера на мою вне «основную» рабочую деятельность. Стоп, но если они знают, что я хакер, почему они сразу не сдали меня в соответствующие органы? Ты еще сам не уверен в том, знают они про хакерство или нет. А мать? Откуда они знают про мать? Они будут меня ею шантажировать? Для чего? Для того чтобы я только тестировал? Или… Они ждут от меня чего-то другого, поэтому так тщательно проверили меня.
   Я глубоко вздохнул, подошел к окну. Жалюзи приподнять мне не удалось, пришлось отогнуть один их край и рассматривать городской пейзаж только так. Но не много я увидел: шоссе, забитое машинами, а сверху нависающее газовое облако.
   – Для чего только вырубили полгорода и понастроили дорог. Хм….
   Я отошел от окна и сел за стол.
   – Послушай, от твоего хождения навряд ли что-то изменится. Приди уже в себя.
   Я обхватил голову руками. Меня чуть-чуть потряхивало. Я сделал глубокий вдох и выдохнул.
   Потом взял инструкцию.
   – Так… взять телефон, включить, ввести пин код, дальше… а дальше у нас что? Запустить приложение.
   В ходе моих первоначальных манипуляций экран сначала погас, а потом загорелся ярко синим. Начали появляться буквы, быстро складывающиеся в слова.
   – Если вы поняли, что ваша жизнь зашла в тупик и вы хотите изменений в ней, то немедленно заходите в приложение Ontudatlan. Ontudatlan – мир ваших реальных возможностей.
   – Фиииии…. Как пафосно, – думал Онту про себя, – нажимаем кнопку «Ок».
   Экран снова погас.
   – Надо взять на заметку, что он подтормаживает.
   Снова загорелся. На экране высветилась следующая инструкция: «Чтобы наша с вами работа была продуктивной, подумайте, пожалуйста, над проблемой, с которой вы столкнулись в жизни. Не спешите. Подумайте хорошо и помните, что проблема – это противоречие между одним фактом вашей жизни и другим, противоречие между тем, что есть, и между тем, что вы хотели бы иметь, противоречие между одно й моделью вашего поведения и между той, что вы хотели бы приобрести для достижения успеха.
   – Сделаю вид, что я подумал, – и Онту в очередной раз нажал кнопку «Ок».
   Приложение загрузилось дальше: «Теперь, когда вы подумали над проблемой, мы предлагаем помочь вам ее разрешить. Вы можете выбрать три вида помощи из предложенных: совет успешного человека, совет мудреца и опцию «Новое чувство». Каждый из этих видов помощи имеет разную стоимость и варьируется от менее затратного «Совета успешного человека» до самого дорогого – «Нового чувства». После того, как вы выбрали соответствующую иконку – вид помощи, нажмите на нее. Приложение автоматически предложит вам вкратце рассказать о своей проблеме. Нажмите кнопку «Ок» и вы автоматически перенесетесь в раздел оплаты, где вам будет предложено произвести оплату работы сервиса списанием определенной суммы с вашей банковской карты. Мы устанавливаем только минимальный порог цен, вы же на самом деле можете заплатить за него ту сумму, которую пожелаете. После того, как система подтвердит факт оплаты, через сутки вы получите ответ – совет от успешного человека, мудреца или нечто большее.
   – Прикольно… и кто у них, интересно, сидит в советчиках? Школьник или Лягушка сам строчит советы, – Онту ухмыльнулся, – а, стоп: «В качестве экспертов – успешных людей – к работе приложения вовлечены только лучшие бизнес умы человечества: главы крупных компаний, владельцы бизнеса, лучшие психологи мира и т. д, и т. д».
   – Допустим, попробую.
   Онту нажал на кнопку «Совет успешного человека», выскочило поле «Опишите свою проблему».
   – Хмм…. Мой отец бросил меня и мою мать, когда я был совсем маленьким ребенком ради того, чтобы стать гениальным компьютерным гением. С тех пор прошло более двадцати лет, но он ни разу не дал о себе знать. По части профессии я пошел по его стопам, хотя всю жизнь видел себя специалистом в другой области. Мне казалось, что если я пойду по стопам отца, то смогу стать ближе к нему, это поможет мне как-то найти его. Но сейчас я не уверен, хочу ли видеть его вообще. Должен ли я продолжать сложившийся образ жизни или мне нужно сменить работу на то, что будет по душе мне, но рискованно?
   – Ок.
   – Сумма к оплате – 100 y. e.
   – Неплохо завернули, ребята, – присвистнул Онту, – надеюсь, мне возместят эти расходы.
   – Ок.
   – Введите данные вашей банковской карты, – гласила инструкция.
   – Карта, карта, – Онту начал ощупывать свои карманы, но потом вспомнил, что у него решительного ничего с собой не было.
   – Что же делать, как проверять?
   Он потер себе виски.
   – Ладно, подождет пока. «Новое чувство».
   Он нажал на иконку «Меню» и, вернувшись обратно, нажал на «Новое чувство».
   Появилась другая инструкция: «Как часто мы сожалеем о том, что где-то мы недотянули: нам не хватило решительности, целеустремленности, азарта, уступчивости, проявления любви и т. д., и т. п. Как будет вести себя человек, преисполненный решимости сделать что-то? Ты можешь узнать об этом, перейдя в соответствующий раздел».
   – Это они типа могут научить меня любить или ненавидеть? Очередная глупость.
   Онту повертел телефон в руках и оглянул комнату. Его взгляд остановился на часах, которые висели напротив его стола. Они показывали, что до конца рабочего дня оставался час с небольшим.
   – «Новое чувство» – продолжал изучать приложение Онту – это опция, которая дает совет по тому, какое качество личности необходимо развить владельцу приложения на основе всестороннего анализа его проблемы. Мы дадим Вам целеустремленность, упорство, настойчивость… ага, в обмен на наши денежки, – Онту посмеялся. Но потом также внезапно замолк и несколько минут сидел в полной тишине.
   – Надо что ли для приличия написать что-нибудь для отчета, – Онту подтянул к себе листы чистой бумаги и ручку.
   – На первый взгляд приложение… А что собственно на первый взгляд? Ерунда! Но за такие слова меня вышвырнут отсюда.
   Онту положил ручку и встал из-за стола. Прошел два круга вокруг него, потом резко встал, как-будто его что-то осенило в миг.
   – Погодите-ка.
   Он подошел к двери и посмотрел на красную кнопку и дисплей, висевший рядом.
   – Я же могу попросить помощи у моего сопровождающего. Точно!
   Онту нажал на красную кнопку.
   Дисплей загорелся. Сначала он показывал пустой коридор с кучей дверей, потом перед экраном возникло лицо сопровождавшего в черных очках и белом халате.
   – Слушаю, сэр.
   – Эээээ – Онту стало неловко от того, что он не знал имени собеседника, и поэтому не знал, как к нему обратиться, – для работы приложения мне нужно произвести оплату некой суммы с банковской карты, но у меня с собой ее нет, и я…
   – Я понял, сэр. Одну минуту.
   Человек исчез, с полминуты монитор еще горел, потом тоже погас. Пропищала дверь, и вошел сопровождающий.
   – Вот, – он протянул Онту карточку, – можете пользоваться этой картой столько, сколько вам будет необходимо без ограничений, и вот паспорт к ней.
   – Ага, – Онту вглядывался в номер карты.
   – Напоминаю вам, что меньше чем через час у вас закончится рабочий день, и я приду за вами.
   Человек развернулся и вышел.
   – Посмотрим, как это сработает.
   Он вернулся к приложению и снова нажал кнопку «Совет успешного человека». Приложение попросило его снова описать проблему.
   – Опять вводить…. Им не помешало бы создать здесь архив жалоб на всякий случай.
   Онту заново расписал проблему и произвел оплату. Здесь же в приложении ему пришло уведомление о том, что оплата произведена: «Ожидайте совета в течение 24 часов».
   – Скоро поймем, чего ты стоишь.
   Онту отключил телефон и вернулся к написанию отчета.
   Он совсем не заметил, как быстро прошло время, и за ним пришел сопровождающий.
   – Господин, Онту, рабочий день окончен. Оставьте все здесь и следуйте за мной.
   – Подожди, я подпишу свой отчет.
   – В этом нет нужды.
   – Нет, так нет. Идем.
   И Онту вышел из комнаты.

Глава 7

   – А, здравствуй, Онту, проходи, присаживайся.
   – Добрый день, Магистр, – я пожал ему руку и присел на стул, стоявший напротив его большого рабочего стола. Магистр входил в число начальников одного из многочисленных отделов Министерства компьютерных и цифровых коммуникаций при Мировом Правительстве. По своему положению в службе он был чем-то вроде лица, приближенного к высшему эшелону власти: не бесправен и не без возможностей, но с несколько ограниченным кругом полета. Впервые я его увидел в университете, где он в числе других чиновников Министерства приходил к нам для проведения что-то вроде презентации Министерства как перспективного работодателя. Мы друг другу чем-то приглянулись, обменялись контактами, и с тех пор я старался поддерживать с ним необременительную, но постоянную связь на тот случай, если жизнь каждого из нас грозила уйти в резкий поворот.
   – Ну что, Онту, как твоя матушка? – он подошел к мини барчику и налил себе стопку водки.
   – Говорит, что все хорошо, но я сам знаю, что это не так. Она мучается, и с каждым днем ей становится все хуже…
   – Мне искренне жаль, Онту. Но что поделаешь? Когда человек чувствует внутреннее одиночество, он становится крайне уязвим для всего, что с ним происходит или даже происходит в нем самом.
   – Я всеми силами пытаюсь ей помочь, быть примерным сыном, но, видимо, каждый раз где-то недотягиваю…
   – Не вини себя, мой мальчик, – Магистр дружески похлопал меня по плечу. – Я знаю, как ты стараешься. Ты делаешь все возможное для нее: не жалеешь ни сил, ни времени, ни денег. Насчет последнего, я думаю, ваш новый проект с Питером над приложением во многом сможет помочь тебе.
   Я несколько удивился его словам.
   – Как? Вы знаете об этой сделке?
   – Онту, – Магистр рассмеялся во весь рот, – кто не знает о сделке века, о событии века!
   Я еще больше удивился ему.
   – Шутка! – Магистр крякнул, – конечно, это засекреченный проект, о котором знают только нужные люди.
   – А откуда узнают информацию об этих самых нужных людях?
   – Поясни, Онту, – Магистр взял стул и сел рядом со мной.
   – Положим, Питер предлагает мне принять участие в их засекреченном тестировании. Но даже до того, как заключить со мной сделку, он уже все обо мне знает.
   – Ну… конечно, – Магистр пожал плечами, – это обычная практика, когда будущего партнера проверяют на его чистоту и все о нем разузнают, не вижу ничего необычного.
   – Нет, Магистр, он знает обо мне абсолютно все… и даже больше, – я вплотную пододвинулся к нему.
   – Они что-то от тебя хотели? – Магистр потянулся к бутылке.
   – Нет…. Нет… в смысле я привел только гипотетическую ситуацию, не более, Магистр, – я ясно осознал в этот момент, что сказал непозволительно, даже губительно много.
   – Не забивай себе голову ненужными вещами, Онту. Обычные проверки в целях всеобщей безопасности.
   – Да… в противном случае они могут все потерять, – я незамедлительно постарался перевести разговор в другое русло.
   – Вот-вот… Выпьешь со мной? – он повертел перед моими глазами бутылкой.
   – Нет, спасибо… – я вскочил со стула, – я и так отвлек вас от работы.
   – Ээээ, – Магистр махнул рукой, – пустяки. От большого количества работы люди становятся несчастными, – он весело подмигнул мне, – или ты со мной не согласен?
   – Я? Не знаю… Не пробовал…
   – Ах-ха-ха. Узнаю в тебе себя молодым, – он улыбнулся до ушей. Кончик красного носа слегка подергивался, – сам когда-то был максималистом, многого хотел, о многом думал, многим мог пожертвовать.
   – А сейчас что?
   – А сейчас, Онту, возраст. Я уже пересек ту черту, когда мог жертвовать всем ради непонятно чего в будущем.
   Он опрокинул еще одну стопку.
   – Да я же просто работаю.
   – И работай, – Магистр открыл ящик письменного стола и достал оттуда электронную сигарету, – и ни о чем лишнем не думай, работе будет мешать, – На этих словах он закурил.
   Я невольно сглотнул.
   – Тогда я прямо сейчас работой и займусь. Спасибо, что уделили мне время Магистр, – я быстро пошел по направлению к двери.
   – Онту, погоди.
   Я уже нажимал на дверную ручку, но развернулся.
   – Подумай насчет мамы, – Магистр выпустил в мою сторону струю дыма, – я подыщу ей место в больнице с хорошими врачами и обслуживанием и полечим ее.
   – Спасибо, Магистр. Я обязательно передам ей ваше предложение.
   – Давай.
   Явышел и захлопнул за собой дверь. Секретарша Магистра проводила меня долгим и надменным взглядом. Я вышел из здания Министерства и пошел вниз по улице. День на редкость выдался очень хорошим: было тепло, солнце светило ярко, но не до слепоты, а очень мягко, нежный ветер слегка обдувал кожу. Листья начали только-только желтеть, хотя началась уже вторая половина сентября. Несмотря на неприятные мысли, не отпускавшие меня с момента появления в моей жизни этого таинственного проекта приложения, жизнь казалась спокойной и гармоничной, как если бы тебе открыли черепную коробку и достали оттуда все проблемы и мысли по их поводу и оставили только ощущения, ощущения прелести жизни, теплоты солнца, нежности ветра, легкового запаха ванили, который просачивался через форточки булочной.
   Я решил, что сегодня уже не буду больше возвращаться к своим делам и проблемам и решил заглянуть в Ойрих.
   Ойрих – школа-пансионат для детей в возрасте от 6 до 15 лет. В этой школе когда-то учился один мальчик, который вместе со мной ходил в группу к Яношу на уроки рисования. Часто после занятий я провожал его до пансионата, где мы с ним и расставались. Иногда я даже заходил к нему в школу: воспитательницы не препятствовали нашему общению и позволяли нам вместе играть либо на территории прилегавшего к пансионату небольшого парка с прудом, либо играть в большой столовой, когда там не накрывали. За более чем 10 лет, прошедшие с момента моей последней встречи с тем мальчиком, в школе поменялись только преподаватели, воспитательницы и нянечки остались теми же, только чуть-чуть покрылись сединой и морщинами. В те редкие минуты, когда я заходил к ним, они всегда были рады видеть меня, им льстило мое внимание и то, что остался хоть кто-то, кто мог с ними просто так, помимо детишек, поговорить.
   Ойрих имел несколько входов, один из которых располагался как раз на территории парка с прудом. Там стояло кованое ограждение, будка для охраны и висела куча камер. Охранник заступал на дежурство только вечером, так как в дневное время любой желающий мог пройти на парковую территорию школы и погулять там. После семи вечера территория закрывалась, и доступ на нее был закрыт.
   Мои часы показывали всего 20 минут шестого, поэтому я спокойно прошел и направился к главному входу в пансионат. В парке было пусто.
   – Наверное, у них тихий час, или детки делают домашнее задание, – подумал я, толкнув большую стеклянную дверь главного входа. В фойе было, как всегда, прохладно, и пахло рыбой.
   Яоглянулся. Кругом пусто. В воздухе замирало собственное дыхание. Я решил немного пройтись. Прямо на второй этаж вела широкая кованая лестница. В лестничном пролете по старинке висели стенды с фотографиями. Фотографии с лучшими преподавателями школы соседствовали с фотографиями лучших учащихся пансионата. Первые надменно сжимали губы, а вторые насмешливо посматривали в пустоту. Направо вел длинный коридор, который в конце заканчивался резким поворотом влево. Там находился Зал славы школы-пансионата: скромный музей, где в витринах пылились победные кубки, медали и печатные грамоты. Иногда школьников приводили сюда на экскурсию во время уроков истории. А налево от меня коридор мимо длинных рядов умывальников вел в столовую. Я решил пойти на запах рыбы в столовую. Полы совсем недавно вымыли с хлоркой. Вместе с запахом рыбы он вызывал у меня рвотный рефлекс.
   – В этом отношении у них ничего не успело поменяться, – я улыбнулся про себя. В этом коридоре свет тоже не горел.
   Я уже успел подойти практически к дверям столовой, как услышал тоненький детский плач. Он раздавался откуда-то из-за умывальников. Я свернул на него. В дальнем углу у умывальника стоял ребенок и пристально смотрел на себя в зеркало. Я подошел ближе и в полутьме разглядел девочку, которая стояла с влажным красным лицом и терла себе глаза. Сначала я подумал, что она плакала, но как бы в опровержение моей догадки она включила воду в кране, подставила руки, набрала воды и выплеснула себе на лицо. Повторила это еще раз, выключила воду и начала снова тереть себе глаза.
   – Зачем ты это делаешь? – не удержавшись, спросил я ее.
   Она повернулась в мою сторону и с недоумением посмотрела на меня.
   – У меня болят глазки, поэтому я и мою их водой.
   – А почему у тебя болят глазки? – я осторожно подошел к ней.
   – Я целыми днями общаюсь с Никки, а он совсем не хочет обращать на меня внимание.
   – А кто такой Никки?
   – Никки? Мой компьютерный друг, – девочка попыталась снова поднести ручку к глазам, но я быстрым движением руки остановил ее.
   – Дай мне посмотреть, – я взял ее за руку и подвел к окну на свет. Я увидел ярко красные глаза на бледном лице с большими синяками под глазами. Красные глазищи смотрели на меня устало и даже как-то пресыщенно.
   – Ты очень бледная… ты ходишь гулять на улицу?
   – Преподавательница запрещает нам отходить от своих мест, пока мы не закончим все свои дела с нашими друзьями, – девочка вздохнула, – Никки требует много сил.
   – Ты выглядишь очень болезненно.
   – Нет, как и остальные дети. Только глазки немного болят в последнее время.
   – А как тебя зовут?
   – Маришка. А тебя как?
   – А меня Онту, – я погладил девочку по голове.
   – Тебя тоже отдали в школу?
   – Нет, я сам пришел сюда.
   Она тяжело вздохнула.
   – Значит, – сказала она, – у тебя было право выбора. Это здорово.
   – А у тебя было право выбора?
   – Нет, меня отдали сюда родители.
   – Они приезжают за тобой на выходные?
   – Нет, за мной приходит бабушка. Но она уже очень старенькая, ей тяжело, поэтому часто на выходные я остаюсь здесь одна.
   На этот раз тяжело вздохнул я. Она заметила перемену в моем настроении и дернула меня за нос.
   – Не грусти, ты же большой. А большие должны быть сильными.
   Я улыбнулся кроткой улыбкой.
   – Ты очень бледная. Ты, наверное, совсем не ходишь гулять на улицу?
   – Неа, – девочка покачала головой, – я все время с ним.
   – А хочешь, сходим?
   – Туда? – она показала головой в сторону главного выхода.
   – Да, в парк.
   Она замялась, красные глазки забегали по комнате.
   – Идем, – я взял ее за руку и повел к выходу.
   Мы вышли из здания школы-интерната. В парке по-прежнему было пусто.
   Легкий ветер дул нам в лицо, солнце мягким светом застилало все вокруг. Мы спускались по прогулочной дороге, которая вела к пруду.
   Вдруг Маришка встала. Я встал вместе с ней и посмотрел на нее. Она стояла и молча смотрела в небо, задрав голову. На глазах наворачивались слезы.
   – Боже, как же красиво, – и она заплакала. Смотрела на небо и плакала.
   – Не надо так, – я приобнял ее, – совсем глаза испортишь.
   Я взял ее за руку, и мы продолжили спускаться к пруду. Спустившись, мы пошли вдоль него. Маришка, до этого державшая мою руку, отпустила ее и побежала впереди меня. Она скакала, как кузнечик, среди камыша и дергала его. Затем нашла маленькую тропинку и спустилась прямо к пруду.
   – Аккуратнее, иначе запачкаешь свои ботинки, – только и успел я крикнуть ей вслед и пошел за ней. Но девочка не обратила на мои слова внимание и весело подпрыгивала на месте.
   – Смотри, смотри, Онту, – она указала рукой на камыш, в котором прятался косяк уток: мама и штук шесть маленьких утят.
   – Онту, Онту, а как ее зовут, – девочка силилась прыгнуть мне на шею.
   – Это утка.
   – Утка! – она захлопала в ладоши, – а как она выглядит?
   – Ну, она небольшая, с длинной тонкой шеей и с острым, похожим на шило, хвостом. У нее коричневое оперение, белая грудь и живот.
   – Она, наверное, красивая… Жаль, что я не могу хорошо разглядеть ее, – девочка понурила голову.
   – Иди-ка сюда, – я посадил ее на траву, а сам стал рыскать в кустах в поисках палки.
   – Вот, – я достал длинный тонкий прут и осмотрел его, – сейчас мы ее нарисуем.
   И я начал выводить на влажном песке линии.
   – Вот, одна черточка, вторая, соединяем и получаем крыло…
   Маришка сидела и смотрела, как завороженная.
   Наконец на песке появилась уточка.
   Девочка сначала долго на нее смотрела, потом протянула руку к песку и начала ее стирать.
   – Она пропала!
   – Ничего страшного. Мы нарисуем новую, я улыбнулся и начал рисовать заново.
   На этот раз у меня получилось быстрее.
   Маришка долго всматривалась в новый рисунок.
   – Но она уже другая, – поджала она губы.
   – Конечно, я же заново ее нарисовал.
   Маришка взяла у меня из рук палку и начала сама выводить на песке рисунок.
   – А у меня все не так. Никки сам подбирает мне программы, я в них рисую и потом сохраняю. И каждый раз, когда я захочу заново открыть свой рисунок, он будет таким же, он не исчезнет. А если Никки что-то не понравится, он может сам подкорректировать рисунок. Вот! – она ткнула на свою уточку.
   Рисунок получился неуклюжим, неловким, но очень по-детски непосредственным.
   – Ты молодец!
   Я улыбнулся ей.
   – А как ты учился рисовать? У тебя был свой Никки?
   – У меня был свой Янош, и учил он меня рисовать на бумаге с помощью обычного карандаша.
   – Который из дерева?
   – Да, который из дерева.
   – А сейчас ты рисуешь?
   – Сейчас? Нет… к моему большому сожалению. Много поменялось с тех пор во всем.
   – Да… – протянула девочка, – я слышала, что раньше люди рисовали карандашами из деревьев, и у них была бумага. Но потом они начали исчезать.
   – Именно… я взял обратно у нее из рук палку и начал стирать свое художество. Я почти закончил, когда услышал пронзительный женский крик.
   Откуда-то сверху на нас налетела женщина, она цепким движением рук схватила Маришку и оттащила от меня.
   – Мерзавец, извращенец! – истошно кричала она.
   Я медленно встал и посмотрел ей в лицо.
   – Девочка, дорогая, что он с тобой сделал? – женщина рассматривала девочку с ног до головы.
   – Он хороший, госпожа преподавательница, он показал мне, как надо рисовать утку.
   Преподавательница состроила такое лицо, точно подобной ереси она в жизни не слышала.
   – Чушь!
   – Девочке нужно больше бывать на свежем воздухе, она не здорова, – попытался вмешаться в разговор я.
   – Вас здесь никто не спрашивал! Мерзавец.
   Она оттряхнула платье Маришки, взяла за руку и потащила за собой. Девочка начала бить ее ногами, но силы противников были слишком не равны.
   – Я не хочу!
   – Послушайте, ребенок не здоров. Вы видели ее глаза? Они очень красные.
   – Это не вашего ума дело!
   – Но ей же может стать хуже!
   Преподавательница на минуту остановилась.
   – О ней есть, кому позаботиться, в отличие от вас, если сюда немедленно придет охрана и упечет вас за решетку.
   Она обмерила меня взглядом.
   – Чтобы я никогда вас здесь не видела, слышите, никогда! Хоть на шаг попробуете подойти к школе, и я за последствия не отвечаю.
   Она оскалилась и продолжила свой путь. Ребенок силился вырваться, но хватка была слишком цепкой.
   – Не забывай меня, Онту!
   Я стоял и смотрел, как их фигуры становятся все меньше и меньше и, наконец, исчезают в дверях школы.

Глава 8

   После долгого трудового дня и очередного тестирования мы собрались в кафетерии на обед. Обслуживающий персонал провел всю нашу компанию: меня, Ольве и еще нескольких человек из нашего отдела, – к небольшому круглому столу, который стоял прямо рядом с кассой кафетерия. Мы расселись, и нам раздали меню.
   – Ну-с, – Ольве крякнул, – Хорошо работаешь, хорошо ешь, – Ольве одарил своих коллег лучезарной улыбкой, но они не ответили ему тем же. – Ладно, – попытался он тут же реабилитироваться, – думаю, у них здесь неплохая паста и пиво. Точно, я буду пиво.
   Я смотрел в свое меню, другие – тоже. В кафетерий потихоньку стягивались и другие сотрудники компании. Где-то вдалеке мелькали фигуры наших провожатых «психиатров», как называл Ольве людей в белых халатах и с черными очками, которые сопровождали нас до наших рабочих мест.
   – Что будете заказывать? – раздался голос официантки.
   Каждый из нас сделал заказ, она поблагодарила за него и ушла. Все невольно подтянулись ближе к столу.
   – Никто не видел Ивана? – пробасил Ири, наш коллега, высокий мускулистый парень, спортсмен в прошлом.
   – Нет, – неуверенно ответил ему его коллега, сидевший по правую руку.
   – Никто? – Ири повторил свой вопрос.
   Я взглянул на Ольве, он на меня.
   – Я не видел, – ответил я.
   – Я тоже, – Ольве пожал плечами.
   – Угу… Ири пробурчал что-то про себя и почесал макушку.
   – Почему ты об этом спрашиваешь? – спросил коллега, сидевший по правую руку.
   – Давно не видел, вот и спрашиваю, – ответил Ири зло.
   – А все-таки? – сосед не отставал от него.
   – Говорю же тебе, давно не видел, – Ири хотел со злостью взмахнуть рукой, но вовремя заметил, что к столу подходила официантка с подносом. Пока она расставляла напитки, за столом царила нервозная тишина, но стоило ей отойти на несколько шагов, в разговор вмешался Ольве:
   – Может, ты чего-то боишься? – он посмотрел Ири прямо в глаза.
   – Да, черт побери, да! – он сделал большой глоток виски, который заказал, – неужели ни одному из вас не кажется странным то, что Ивана за всю неделю тестирований так и не было видно?
   – Ты мог его просто не заметить – ответил ему коллега с другого конца стола.
   – Я бы не придал этому значения, если бы ни я один заметил его отсутствие после того организационного собрания.
   – Меньше парню болтать надо было, вот взяли и прочистили мозги, – Ольве попытался сострить.
   – Ольве, – осадил я его.
   – Я не знаю, где он пропадает, – развел руками Ольве, – но я не собираюсь делать из его отсутствия сенсации и тем более переживать.
   – А если это коснется тебя, – Ири не отставал от Ольве.
   – Меня? С какой стати? Я честно выполняю свою работу, пишу отчеты и лишнего не болтаю, – Ольве сделал два больших глотка пива, – да даже если бы и болтал в кругу своих коллег? Что такого? Мне не зазорно поделиться своими идеями насчет этого лохотрона со своими коллегами, чего не скажешь о тебе, Ири. Да, Ири?
   Ири сидел, сжав кулаки под столом. Если бы не сидевший рядом с ним коллега, он бы тут же вскочил из-за стола и надавал по морде самодовольного наглого индюка Ольве.
   – Да. Я никому не говорю о своих результатах. И это мое личное дело, в которое не нужно лезть всяким наглецам.
   – Ууу… не кипятись, Ири. Нервные клетки не восстанавливаются.
   Пока продолжалась эта словесная травля, в кафетерий зашла еще одна группа экспериментаторов. Также коллеги Онту и Ольве по отделу. Уже с третьего дня тестирования они объединились в свою мини группу, которой вместе ходили и обедали. Посторонних в свой круг они не впускали. Ольве любил над ними посмеяться. Впрочем, как и надо всеми.
   – Ооо, стая добралась до еды в полном составе! Как ваши успехи?
   – Спасибо, хорошо. А ваши?
   – Не жалуемся, делаем успехи, – весело ответил им Ольве.
   Глава группы слегка оскалился, кивнул Ольве и сел за стол вместе с остальными.
   – Извините, – Ири взял свою тарелку и напиток и направился в сторону стаи. Они разрешили ему присесть с ними.
   – Ну и пусть, спокойнее будет, – Ольве уткнулся носом в тарелку.
   – Зачем ты так с ним? – спросил коллега, сидевший по правую руку от Ири.
   – Он мне не нравится, – промямлил Ольве, – подозрительный, трусливый тип.
   На минуту за столом наступила тишина.
   – У тебя действительно есть идеи по работе приложения, или ты просто так бахвалился? – спросил другой коллега.
   Ольве внимательно посмотрел на него, вытирая губы салфеткой.
   – Нет. Совершенно точно, что создавая эту штуку, ее создатели не руководствовались благими целями спасения человечества. Наоборот, это новая финансовая пирамида, которая придумана с тем расчетом, чтобы выкачать все имеющиеся деньги из пользователей.
   – Стой! – коллега, задавший вопрос, схватил Ольве за руку, – нас внимательно слушают, – и кивнул в сторону «стаи».
   Ольве обернулся. Коллеги поспешно повернулись к себе и начали активно доедать обед.
   – Смотрите, – Ольве пододвинул к себе круглый поднос, на котором недавно лежала пицца, – один совет порождает необходимость получения второго совета, который, в свою очередь, порождает необходимость получить, скажем так, то качество характера, которого у тебя нет на данный момент для грамотного и правильного воплощения совета, – Ольве остановился и перевел дух.
   Коллеги молчали и с непониманием смотрели на него. Только в глазах Онту Ольве заметил яркий огонек, по которому он понял, что его друг думает приблизительно о том же самом, о чем и он.
   – Любой среднестатистический пользователь для начала воспользуется услугой проще, то есть начнет с совета успешного человека. Он дает ему в течение суток ответ, и наш пользователь начинает над ним думать, а, может, даже следовать, но тут выясняется, что для его выполнения ему не хватает или знаний, или еще какой-то подсказки, и он снова обращается к приложению. И так много раз.
   Ольве снова посмотрел на коллег. Туман непонимания все также застилал им глаза.
   – Как-то так, – Ольве кашлянул и развалился в кресле.
   – А тебе не кажется, что твоя теория несколько притянута за уши, и никакой закономерности здесь нет? – спросил Ольве один из коллег.
   – У меня есть интуиция, а я привык ей доверять.
   – Это смешно, – пробасил другой коллега, – наши проблемы настолько индивидуальны, что невозможно все простроить наперед так, чтобы заставлять людей обращаться за советами больше и больше.
   – Проблемы то может у всех и разные, а вот глупость одна, – Ольве почесал себе нос.
   – Ты как всегда оригинален, Ольве.
   – Зато мне не скучно, – улыбнулся Ольве и оглянулся в поисках официантки.
   – Нам пора идти дальше работать.
   Коллеги встали из-за стола. Ольве и Онту намеренно пропустили всех вперед.
   – Ты понял, о чем я? – почти шепотом спросил Ольве.
   – Да, и ты прав, – также очень тихо ответил ему Онту.
   – Нужно обсудить это вне работы.
   – Договорились, сегодня.
   Ольве кивнул в знак согласия и громко, так чтобы их слышали, произнес: «Есть сегодня футбол по телику?».

Глава 9

   Первые несколько минут Ольве и Онту шли молча. Вероятность того, что за ними шпионили, были невелика, но все же они предпочитали держать рот на замке. Только после того, как они были в двух кварталах от места работы, Ольве заговорил первым:
   – Что тебе насоветовала эта штука? Ты же ведь уже прошелся по этим уровням помощи?
   – Да, – не слишком охотно отозвался Онту.
   – И что? Какую проблему ты захотел решить?
   Онту искоса посмотрел на своего друга. Ольве понял, о чем думал Онту.
   – Послушай, я твой друг, мне ты можешь доверять.
   – Я… ты же знаешь, я говорил тебе, что у меня есть отец.
   – Да, помню. Ты еще сказал, что он бросил вас с мамой, когда ты только-только родился.
   – Я не знаю, хочу я его увидеть или оставить все, как есть…
   – А что тебе насоветовало приложение?
   – Родства и дружбы сила велика.
   – Это что, совет мудреца?
   – Как бы успешного человека.
   – Странно, мне казалось, это что-то из Эсхила… – Ольве пожал плечами.
   Онту ничего не ответил и продолжил движение.
   Спустя три минуты разговор снова начал Ольве:
   – Я не понимаю их, – он достал из кармана пачку сигарет и закурил, – они не могут всех нас держать за идиотов, которые не понимают, что они пытаются сейчас провернуть.
   Он сделал глубокую затяжку.
   – Может, у них есть еще какая-то цель, о которой мы не знаем? – Онту сощурил глаза от яркого солнца.
   – Ну да, и все мы – только прикрытие? – Ольве усмехнулся, – слишком затратно, старик.
   – Ха-ха-ха-ха, те затраты, которые они несут сейчас, не идут ни в какое сравнение с тем, сколько они получат, когда запустят приложение.
   – В этом я согласен, денег они огребут немерено.
   – Туши сигарету, – прошипел Онту и толкнул Ольве в бок.
   – Что случилось?
   – Полиция впереди, туши быстро.
   Ольве заметил темную фигуру полицейского, которая стояла впереди спиной к ним. Он быстро потушил сигарету пальцами и сунул окурок к себе в карман брюк. Только успел он отдернуть руку от кармана, как полицейский повернулся в их сторону и внимательно на них посмотрел:
   – Добрый вечер, господа.
   – Добрый вечер, господин полицейский.
   Ольве и Онту прижались друг к другу и сместились немного в сторону от полицейского. Поравнявшись с ним, они оба слегка улыбнулись ему и уже проходили мимо, когда полицейский остановил их:
   – Ваши идентификационные карты для проверки, пожалуйста.
   Ольве и Онту недовольно вздохнули, но практически одновременно протянули ему свои карточки.
   – Пожалуйста.
   – Спасибо, – полицейский взял карты в руки и вставил одну из них в считывающее устройство. На нем мгновенно отобразилась полная биография владельца и все его данные. Пролистав досье Онту, он, видимо, не найдя ничего, к чему можно было бы придраться, вынул его карту из считывающего устройства, отдел ему и вставил карту Ольве.
   Пока полицейский проделывал эти манипуляции, Ольве и Онту переминались с ноги на ногу. Ольве резко дернулся и пощупал карман брюк.
   – Что случилось, – шепотом спросил его Онту.
   – Карман… Я, видимо, плохо потушил сигарету, – Ольве общупывал карман брюк.
   Полицейский покосился на него.
   – Потерпи, сейчас отпустит.
   – Жжется…
   – Полицейский демонстративно медленно вынул карту из считывающего устройства и начал протягивать ее Ольве, но замер с карточкой в руке.
   – С вами все в порядке, сэр?
   – Да, мозоль только что-то замучила, господин полицейский.
   – Да? Неприятно. Тогда почему же вы трете карман брюк?
   – Пытаюсь нащупать пластырь там, вдруг остался с утра.
   – Мне найти вам аптеку? – полицейский отдал карту Ольве.
   – Не утруждайте себя, я справлюсь.
   – Хорошего пути, – полицейский слегка наклонил голову в их сторону. Ольве и Онту сделали то же самое и пошли дальше.
   Не оборачивайся, он наблюдает за нами, – Онту взял под руку своего друга и потянул в одну из боковых неприметных улиц, – сюда.
   Они свернули на маленькую улочку и пошли так быстро, насколько могли. Отойдя на приличное расстояние, Ольве высвободился из рук Онту и начал быстро выворачивать карман.
   – Черт, – оттряхивал свой костюм Ольве, – почему из-за чьей-то глупости, я теперь даже покурить на улице не могу!
   Он взглянул на Онту так, словно именно от него ожидал получить ответ. Но Онту только внимательно следил за его действиями.
   – Попортили тут напрочь экологию, а я тут ни причем и страдаю. Кстати, где мы?
   Онту посмотрел по сторонам.
   – Я не помню точно, но, кажется, знаю, куда мы сейчас выйдем.
   – Отлично, пошли.
   Они продолжили спускаться по маленькой улочке и вскоре уперлись в заграждение, увитое сорняком.
   – Хм… налево, – сказал в задумчивости Онту.
   Они повернули налево и пошли вдоль заграждения. Ольве попробовал потрясти сорняки, но те с трудом поддавались ему.
   – Крепко обвили… – констатировал он.
   Они дошли до конца заграждения и повернули уже направо. Скоро они увидели небольшую калитку, через которую можно было зайти на огражденную территорию. Рядом с калиткой стояла охранная будка, но она была пуста.
   – Ты уверен, что нам сюда можно? – спросил Ольве, пытаясь заглянуть в маленькое окошечко охранной будки.
   – Можно, пошли.
   Они пошли вперед по небольшой парковой аллее.
   – А ты какую проблему захотел решить? – спросил Онту Ольве, продолжая движение и смотря перед собой.
   – Я? Ну… как тебе сказать… мне все осточертело. Я хочу быть свободным человеком, предоставленным самому себе. Не знаю, как описать это желание…
   И Ольве замолчал.
   Пока он пытался разобраться в своих чувствах, разбуженных вопросом Онту, они подошли к небольшой поляне.
   – Смотри, – Онту аккуратно потрепал друга по плечу и указал рукой на темное приземистое здание, которое стояло за другим охранным ограждением на вершине небольшого холма.
   – Что это?
   – Это Ойрих, Ольве.
   – Та самая школа-интернат?
   – Да… – протянул Онту, – у меня с ней много воспоминаний связано.
   – А это не здесь живет та девочка, Маришка, кажется, про которую ты рассказывал?
   – Здесь…
   – Хочешь ее увидеть?
   – Меня не пустят туда. Эти люди умеют держать свое обещание.
   – Я думаю, это можно поправить. Хочешь, я туда схожу? – Ольве внимательно посмотрел на Онту.
   – Как ты ее найдешь, ты ведь знаешь о ней только с моих слов?
   – У меня есть самое главное – ее имя, остальное не важно, старик.
   – Хорошо, я буду ждать здесь.
   Ольве направился в сторону главного входа в школу-интернат. Онту начал прохаживаться вдоль ограждения, отделявшего парк от интерната.
   ***
   Ольве зашел в школу-интернат. В коридоре было пусто и темно, но откуда-то сверху он слышал рой детских голосов, который становился громче и громче. – Может, они на обед спускаются, – подумал он про себя и вошел вглубь здания.
   Интуиция его не подвела: где-то наверху громко скрипнула дверь и старинная чугунная лестница начала вибрировать. Потом он заметил появившиеся первыми фигуры мальчиков-воспитанников лет 7—8. Как ему показалось, они вяло переставляли ногами и могли бы упасть где-нибудь здесь, стоило только до них слегка дотронуться.
   – Эй, – крикнул он им, но они не заметили его и свернули в длинный темный коридор.
   Потом появились еще дети, еще и еще. Редко среди них встречались те, что шли бодрым шагом: в основном они все волочились, как улитки, еле двигая ногами и смотря в пол.
   – Эй, – пытался он выкрикивать, – вы не видели Маришку, кто-нибудь знает Маришку? – но му никто не отвечал. Все проходили с безразличным видом мимо него. В коридоре, куда сворачивали дети, уже давно зажгли свет.
   Ольве уже начал в нетерпении почесывать затылок и быстро бегать взглядом от лестницы к коридору и обратно.
   – Сэр, – услышал он чей-то взрослый голос.
   Перед Ольве возникла фигура немолодой женщины в строгом черном костюме, которая вопросительно смотрела на него.
   – Чем я могу помочь вам, сэр?
   – Я ищу одну девочку, она дочка моих старых знакомых, они очень просили навестить ее… выпалил Ольве, он немного нервничал при виде этой женщины.
   – Как зовут ребенка?
   – Маришка, Маришка, мэм.
   – Хм… За девочкой сейчас ухаживает бабушка, пока ее родители очень далеко, – медленно произнесла женщина, как-будто проверяя, не врет ли ей стоявший перед ней мужчина.
   Ольве понял, что она не доверяет ему и попытался включить все свое обаяние и сообразительность.
   – Да, мэм, они очень далеко, но они помнят о своей дочери, и именно это хотели сказать ей, посылая меня сюда.
   – А вы у бабушки уже были?
   – Нет, мэм, я прямо с самолета поехал сразу сюда, – Ольве сделал небольшой шаг вперед, как бы тесня ее назад.
   Она немного покачнулась, но не отступила.
   – У детей сейчас обед, вполне, возможно, вы сейчас пересечетесь здесь, – она натянуто улыбнулась.
   – Это будет здорово, – также натянуто ответил ей Ольве.
   Она хотела его еще о чем-то спросить, но ее отвлек громкий окрик нянечки: та зачем-то срочно звала женщину.
   – Извините, я скоро вернусь, – ответила женщина и быстрым шагом пошла в сторону нянечки.
   – Если я сейчас не увижу девочку, все пропадет, – подумал про себя Ольве. Сердце его начинало быстро биться.
   Он подошел ближе к лестнице и начал снова, но уже негромко звать: Маришка!
   – Не кричи, тебя все услышат, – осторожно сказал ему робкий детский голосок. Он обернулся на него и увидел девочку.
   – Ты Маришка?
   – Да. А ты кто?
   – Слава Богу! Я Ольве, друг дяди Онту, помнишь Онту, он недавно здесь был… при имени Онту девочка просияла и подпрыгнула от радости.
   – Да-да! Где он? Почему он сам не пришел?
   – Ему теперь опасно самому здесь появляться, он очень хотел, но нельзя.
   – Я скучала по нему.
   – И он по тебе тоже…
   Девочка снова улыбнулась.
   – Он просил спросить тебя, как ты себя чувствуешь?
   – Я стараюсь, но мне больно… и одиноко тут.
   Ольве погладил ребенка по голове.
   – Он скоро придет и поможет тебе…
   – Я знаю…
   – Сэр?
   Перед ними возникла фигура преподавательницы.
   – Мы встретились, как вы и говорили, по пути в столовую.
   – Очень хорошо, – женщина сдержанно улыбнулась, – надеюсь, дядя принес тебе хорошие новости от родителей, – она вопросительно посмотрела на ребенка.
   Ольве во второй раз подумал, что все провалилось. Но девочка не растерялась.
   – Они просили передать, что любят меня и помнят обо мне, – и девочка улыбнулась.
   Преподавательница улыбнулась ей в ответ.
   – А они разве не просили передать тебе, когда приедут сами.
   – Как только позволят дела, мэм, – поспешил вмешаться Ольве.
   – Понимаю, – женщина состроила обиженное лицо.
   – Спасибо, мэм, что дали мне возможность увидеться с ребенком, – и Ольве протянул ей руку для рукопожатия.
   Женщина дотронулась до его руки кончиками длинных бескровных пальцев.
   – Вы же знаете, мы не имеем права отказать посетителям в просьбе увидеть своих чад.
   – Признателен. Всего доброго, мэм. Пока, Маришка, – и Ольве быстро направился к выходу.
   – Пока, – помахала ему рукой девочка.
   ***
   – Она неважно выглядит, Онту, – тихо произнес Ольве. Он что-то жарил на медленном огне, постоянно помешивая. Онту сидел на полу своей кухни и снизу вверх смотрел на вид из прямоугольного окна.
   – Она надеется, что ты придешь за ней, – добавил Ольве и открыл выдвижной ящик в поисках чего-то. Он взял оттуда штопор и потянулся к бутылке красного вина, которая стояла рядом с плитой и готовящимся ужином. Ему пришлось немного повозиться с бутылкой, но, в конце концов, он вытащил начавшую крошиться пробку.
   – Онту, ты вообще слышишь меня? – и он обернулся лицом к другу, сидевшему на полу.
   – Слышу, – произнес Онту, все также глядя в окно.
   – А тогда почему ты ничего не отвечаешь?
   – Думал о смысле жизни, – ответил Онту, поднимаясь с пола.
   – И что же ты надумал, философ? – улыбнулся Ольве и начал разливать вино по бокалам.
   – Я думал о том, что для меня в этом приложении нет никакой исцеляющей силы. Если бы я мог купить за эти же деньги здоровье своим близким, то для меня это обрело бы смысл. А покупать за казенный и, слава Богу, казенный счет видимость счастья или решения проблемы, я не хочу, – и он чокнулся с Ольве, – твое здоровье.
   Ольве усмехнулся, но тост принял.
   – Ты уже подумал о том, как помочь ей? – Ольве сделал небольшой глоток из бокала.
   – Есть у меня одна мысль…
   – Какая?
   – Помнишь, я говорил тебе, что Магистр хотел помочь мне положить мать на лечение в больницу?
   – Ну да, помню, – приподнял брови Ольве, – ты думаешь, он согласится помочь тебе с девочкой?
   – Я не уверен, но пока другого выхода я не вижу.
   – Будь аккуратнее с ним, я сомневаюсь, что он в принципе делает что-то из добрых побуждений.
   – Ты даже его никогда не видел, чтобы делать такие суждения.
   – Слабый аргумент, Онту. Хочешь – звони, но я свою точку зрения высказал.
   Онту поставил бокал на стол и начал оглядываться в поисках телефона. Нашел, набрал нужный номер.
   – Алло, господин Магистр! Это Онту! Да. Извините, я не поздно? Хорошо. У меня все неплохо, да. Господин Магистр, я звоню вам по одному вопросу… Собственно… Вы помните, когда я был у вас в последний раз, вы предложили мне подумать над вашим предложением пристроить ее на лечение в больницу. Я тут подумал и решил детально обсудить этот вопрос с вами. Да. Хорошо. Согласен, – и Онту положил трубку.
   – Ну что?
   – Завтра мы встретимся лично и обсудим все.
   – Ну, за грядущее красивое реальное.
   Ольве и Онту подняли бокалы и чокнулись.

Глава 10

   – Как хорошо, что вы сегодня заехали к нам в офис, Магистр, – Онту крепко пожал руку Магистру.
   – Да, я сегодня у вас по делам, – Магистр быстро высвободил свою руку из руки Онту, – я так и думал, что рано или поздно ты обратишься ко мне с этой просьбой.
   – Если честно, здесь все не так уж и просто.
   – Понимаю, понимаю, – Магистр похлопал Онту по плечу, – давай отойдем куда-нибудь и спокойно поговорим, – и Магистр потянул Онту в один из боковых коридоров.
   – Я хочу помочь одному человеку… но я сейчас не про мать говорю, – Онту запнулся и остановился.
   Магистр удивленно посмотрел на него.
   – Да? А про кого же ты тогда говоришь?
   – У меня есть знакомая, маленькая девочка… она очень больна. Она сейчас воспитывается в Ойрихе, но ей нельзя там дольше оставаться, – быстрой скороговоркой выпалил Онту.
   Магистр все также внимательно на него смотрел.
   – Я знаю, вы ожидали другого, но прошу вас мне помочь.
   – А как же твоя мать, Онту?
   – Они мне обе очень дороги.
   – Придется сделать выбор, кто из них тебе дороже.
   – Но это невозможно.
   – Возможно, если очень нужно, – Магистр специально сделал ударение на слове «Нужно», – если кому-то понадобилось твое участие в тестировании приложения, значит, это было возможно.
   – Я не совсем понимаю вас, Магистр, – внимательно посмотрел на него Онту.
   – Я всего лишь хочу сказать, что твое участие в проекте было запланировано задолго до начала его реализации, – на лице Онту выразилось полнейшее недоумение.
   – Но кому это нужно было? Питеру и Рони? Зачем? И причем тут вы?
   – Я всего лишь был приманкой для тебя. Моя задача заключалась в том, чтобы держать тебя постоянно в поле своего зрения, посочувствовать, когда надо было, на что-то подтолкнуть, когда ты сомневался. Одним словом, направить тебя в нужном кое-кому направлении.
   – Так что получается, вы все это время врали мне?
   – Прости.
   – Я… я думал, вы порядочный человек, который поможет мне.
   – Я тоже думал, что всю жизнь буду порядочным человеком. Но жизнь доказала мне иное. Хоть мы и официальная власть, но мы нищие. У нас ничего нет.
   Я буравящим взглядом смотрел на него.
   – Все деньги крутятся в руках таких компаний, как компания Питера и Рони. Они многие и многие миллиарды сгребут за продажу последнего приложения для мобильных устройств.
   – А как же запасные фонды и резервы Мирового Правительства? Денежный и природно-ресурсный?
   – Там давно пусто. Более того, я тебе скажу, что ни у государства, ни у коммерческих компаний уже давно нет ресурсов, они исчерпаны. Только последние, в отличие от первых, придумали интересную штуку: они разработали и запустили в продажу мобильное приложение, ради которого каждый человек способен выложить все, что у него только есть, и полученные таким образом сейчас деньги позволят им еще долго тянуть свое существование в будущем.
   – А Мировое Правительство?
   – А что Мировое Правительство? У него есть то, чего нет у компании: легальной власти. Взамен на доступ к легальной власти компании тащат Мировое Правительство на тонкой финансовой ниточке, которая позволяет им не погибнуть от голода.
   – И вы на это купились?
   – Я тоже хочу есть, Онту. Если бы ты так сильно этого не хотел, то не встал бы на скользкий путь хакерства. Ты классный спец, но в тебе есть один очень большой минус – ты жутко наивный. А наивность, помноженная на высокий уровень профессионализма, – это признак трудового рабства на всю жизнь. Ты можешь даже быть безграмотным, как специалист, но если ты не дашь обвести себя вокруг пальца, то никто тебя и не запряжет как лошадь.
   – А вы самым последним образом продали себя!
   – Да! Продал. Но мне жаль не себя, а тебя. Скоро здесь будут люди Питера и Рони.
   – Свинья!
   – Это тоже часть моей работы ради тонкой финансовой ниточки.
   Я накинулся на него. Он не ожидал такой реакции, попытался отойти назад, но поскользнулся, упал на пол. Я свалился на него, схватил за воротник и начал сильно трясти. Соперник прикрыл лицо руками и протяжно завыл. Так прошло минуты две, пока он внезапно не умолк. Я остановился и чуть-чуть отстранился. Лицо все еще было прикрыто руками, но подергивалось, слабо, потом сильнее и сильнее до тех пор, пока Магистр не опустил руки и засмеялся во все горло. Я подробно мог рассмотреть его желтые обкуренные зубы.
   – Магистр… я отшатнулся еще дальше.
   – Не с места!
   Сильный толчок, и меня схватили под руки.
   – Какая неприятная неожиданность, господин Онту!
   По спине пробежал холод. Я узнал голос Лягушки.
   – Я думал, что вы порядочный человек, а вы ни с того ни с сего накинулись на уважаемого человека, государственное лицо.
   – Я…. Я…. Он….
   – Господин Магистр, мои люди отведут вас к доктору и помогут оказать необходимую медицинскую помощь.
   – Благодарю, Питер.
   Люди Питера помогли Магистру подняться и, придерживая его под руку, повели к выходу. Меня все это время сильно стискивали чьи-то руки. Магистр практически дошел до двери, но внезапно повернулся вполоборота.
   – Я надеюсь, мой обидчик получит по заслугам, Питер.
   – Не сомневайтесь в этом, господин Магистр. Сюда уже едет Комиссар с группой дознавателей. А пока господин Онту проведет время с нами. Пойдемте.
   Меня потащили впереди, Питер пошел за нами.
   – Боже, как я влип. Но… но я же ни в чем не виноват, – губы обсохли, ныла шея, руки затекли.
   От усиливавшейся боли время начинало растягиваться. Я видел только носки своих ботинок и голубизну пола, пока мы не остановились. Что-то пропищало, открылась дверь.
   – Заведите его!
   Меня с силой впихнули в помещение и посадили на стул. Я, наконец, смог распрямиться и вытянуть шею.
   Лягушка присел на краешек стола и открыл бутылку минералки. По бокам от него стояла охрана, которая меня сюда приволокла.
   – Эхх, господин Онту, я то думал, что вы порядочный человек, незаменимый коллега, хороший специалист, а вы, оказывается, руки можете распускать на представителей государственной власти…
   – Я… я не делал этого… он меня спровоцировал! – я чуть-чуть поддался вперед. Охрана мгновенно подскочила ко мне.
   – Не надо, ребята. Я хочу поговорить с ним. Выйдете вон.
   Охрана тут же отошла от меня и вышла из комнаты.
   – Онту, давай поговорим спокойно, без нервов и эмоций, – Лягушка спокойно рассматривал меня.
   – Этот человек подставил меня…
   – Онту, мне жаль, что с тобой сегодня случилось, но посуди сам, даже если такой высокоуважаемый человек, как Магистр, и подвел тебя, в чем лично я искреннее сомневаюсь, то кто ты против него. Он – представитель власти, в то время как ты обычный человек, не отличающийся хорошими манерами. Тебе просто никто не поверит. К тому же, если тебе удастся доказать свою невиновность и что ты и пальцем не тронул Магистра, но скрыть факт твоих махинаций с секретными файлами будет невозможно.
   – Что???
   – Только не говори мне сейчас, что ты не догадываешься, о чем идет речь, Онту. Лично нам наплевать на твои хакерские проделки, а вот у группы дознавателей и Комиссара сей факт вызовет много интереса. И поверь мне, тебе не избежать проблем.
   Он сделал внушительную паузу. У меня сердце готово было выпрыгнуть из груди.
   – Онту, не молчи. Ты сам прекрасно понимаешь, какими проблемами может грозить тебе раскрытие такой нелицеприятной информации о себе. Если не хочешь подумать о себе, подумай о своей больной матери, которая долго без поддержки сына прожить не сможет.
   – Пытаетесь разжалобить меня и заставить признаться в том, чего я не совершал?
   – Нет, я хочу, чтобы ты трезво оценил ситуацию. Мы поможем тебе избежать проблем и замнем сегодняшний инцидент.
   – Зачем вам это надо? На благодетелей вы мало похожи…
   – Мы просто понимаем, что нуждаемся друг в друге: мы – в тебе, ты – в нас.
   – Не вижу способа быть полезным вам…
   – Очень зря, Онту, очень… На этих словах Лягушка сделал последний глоток воды из бутылки, закрыл ее и начал целиться ею в мусорное ведро.
   – Я не стану, не стану… Голос мой дрожал.
   Раздался звонок мобильного телефона. Лягушка поднял трубку: «Господин Комиссар! Вы уже на подъезде? Замечательно. Мои люди будут ожидать вас у входа в здание. Ждем».
   – Я не стану… – Холодный пот пробегал по спине.
   – Господин Онту, вы сами все слышали. Предлагаю не тянуть больше время, а решить вопрос раз и навсегда. Вы оказываете нам небольшую услугу, а взамен на это мы замнем сегодняшний инцидент и поможем вам….. отыскать отца.
   Я не в состоянии передать того, что случилось со мной на последних словах: все поплыло перед глазами, казалось, земля ушла из-под ног, а сердце выскочило из груди. Я впервые в жизни испытал шок.
   Не знаю, сколько времени на самом деле прошло, пока я смог выговорить: «Отца?».
   – Да, Онту, отца. Мне казалось, вы всю жизнь мечтали найти того, кто произвел вас на свет. Разве нет? – он вопросительно поднял брови.
   – Да… но мы давно перестали думать, что он жив.
   – Абсурд, в который вы сами не верите, Онту, – Лягушка улыбнулся уголками рта. Позвольте мне рассказать вам одну историю.
   Я кивнул ему в знак согласия.
   – Это произошло давно, в Канаде. Я и мой напарник Рони прогуливались по набережной после завершения конгресса. Уже смеркалось, и мы направлялись к выходу из парка, проходя вдоль занятых отдыхающими скамеек. На одной из них наше внимание привлекла фигура спящего человека. Он спал сидя, сжимая в руках стопку желтых бумаг. Какие-то листы валялись рядом с ним на скамейке или под ней, еле приподнимаемые легким ветерком. Повинуясь своей интуиции, я подошел к этому человеку и начал собирать эти листочки. Я думал, это были просто бумаги, но это были целые россыпи математических символов и знаков, которые бисером были разбросаны по бумаге. Я тряхнул человека за плечо. Он дернулся и приподнялся на своем месте. Как же он был жалок: оборванный, недоедавший, с впалыми щеками и тусклыми глазами, весь заросший, он сидел и молча на меня смотрел. Потом его взгляд опустился на мои руки, все еще сжимавшие листки, он закричал и накинулся на меня. Но Питер быстренько его успокоил. Человек сел и затрясся от нервного напряжения, уставившись на меня диким взглядом. Так началось наше судьбоносное знакомство с твоим отцом, Онту.
   Я сглотнул.
   – Твой отец не стал отпираться, когда мы отвели его к себе домой, накормили, напоили и начали расспрашивать о том, кто он и откуда. Он долго и сбивчиво говорил нам о том, как приехал сюда в поисках лучшей доли, хотел реализовать свои амбициозные мечты, но то и дело наталкивался либо на непонимание, либо на обман: денег не платили, его идеи быстро воровали, а его самого безжалостно выкидывали на улицу. Говорил он нам, между прочим, и о том, что у него есть семья, жена и маленький сын, которых он оставил и которым даже не мог, не смел написать.
   Лягушка посмотрел на наручные часы.
   Влекомые чувством великого сострадания к этому несчастному человеку, мы решили дать ему шанс и пригласить к нам в компанию на собеседование. Он пообщался с нашими специалистами, тем его мысли и идеи показались крайне заманчивыми, и так он остался у нас.
   Я сидел и тупо смотрел на свои ноги.
   За все время работы с нами он показал себя хорошим работником: трудолюбивый, добросовестный, немногословный. Он был настоящим источником вдохновения для нас. Вместе с ним же мы и начали разработку нашего мобильного приложения Ontudatlan. Но по непонятным для нас причинам на этапе тестового запуска приложения в нем случились сбои, которые серьезно мешают нашей работе сейчас.
   – Что вы хотите от меня? – Онту еле ворочал языком.
   – Вы помогаете нам устранить проблемы, возникшие в работе приложения, а мы устраиваем вам долгожданную встречу двух заблудших душ. Мистер Онту, вы увидите своего отца.
   На этих словах щелкнула дверь и в комнату вошли люди из охраны. Один из них пробасил: «Господин Комиссар уже прибыл, куда нам следует отвести его?».
   – Проведите его в зал для переговоров, я спущусь к нему через две минуты.
   – Слушаемся, – охрана вышла, кабинет снова опустел.
   – Так что?
   – Я согласен, – только и смог произнести Онту.

Глава 11

   – Вы только видели это, – гудели все сотрудники в отделе.
   – Что случилось? – Онту вошел в кабинет и недоуменно рассматривал коллег, столпившихся возле большого монитора.
   – Онту! Иди, глянь!
   Онту подошел к ним.
   – Вот, – один из сотрудников отдела ткнул пальцем в монитор в то место, где на нем отображалась последняя сводка новостей. Таймер показывал, что 5 минут назад туда пришло сообщение-молния.
   «Сегодня рано утром при попытке пересечь границу одной из балканских стран был задержан лидер крупного подпольного образования Янош Голь. В прошлом он занимал должность руководителя Академии искусств, из которой вел подрывную деятельность, пропаганду антигосударственных ценностей и под видом обучения рисованию готовил себе в помощники группу захватчиков. Сейчас Янош Голь находится под стражей, его дело рассмотрит в ближайшую пятницу Центральный суд Мирового Правительства».
   Онту перечитывал сообщение раз за разом. Он не мог поверить в то, что оклеветали его учителя, его лучшего друга. Но оклеветали вместе с тем и его: «Неужели они хотят сказать, что я тоже захватчик?». От закипавшего в нем гнева он начал часто и неровно дышать, он сам чувствовал, как краснело его лицо.
   И сорвался с места.
   Он громко хлопнул дверью кабинета и помчался по коридору, не замечая ничего вокруг себя. Прочие сотрудники отскакивали от него, как ужаленные осой. Он спустился к одному незаметному запасному выходу и начал со всей силой колотить дверь запасного выхода.
   – Онту, хватит! – закричал кто-то за его спиной и попытался обхватить сзади руками.
   Это был Ольве.
   – Онту, прекрати, – кричал он на друга и схватил его за горло.
   Онту сначала пытался отбиваться и замахал кулаками больше, но очень быстро понял, что ему не хватает воздуха и уцепился руками за руки, сжимавшие его шею.
   – Отпустииии, – прошипел он.
   Ольве отпустил его и сделал два медленных шага назад.
   Онту потирал покрасневшую шею, но потом внезапно замер и прикрыл глаза.
   – Его оклеветали, Ольве! Его бесстыдно оклеветали! – по его щеке прокатилась первая слеза.
   – Онту, – вздохнул Ольве, – я, может, и веду себя как дурак и клоун, но на самом деле все вижу.
   Онту молча стоял и слушал его закрытыми глазами.
   – Если ты будешь так вызывающе себя вести, то тебя загребут одним из первых.
   – Но я не захватчик, и он не захватчик, он мой друг.
   – Им все равно, понимаешь? Этого человека будут судить и вряд ли оставят живым, а вот ты еще можешь спасти свою жизнь.
   – Я должен прийти на суд, – медленно произнес Онту, открыв увлажненные красные глаза.
   – Тогда тебя точно возьмут, – Ольве развел руками, как бы показывая тем самым, что он не понимает упертости друга.
   – Я не могу предать Яноша в такую минуту, все знают, что он просто мешался и из него легко было сделать козла отпущения.
   – Ты, возможно, это и знаешь, а другие – нет. Другие живут заблуждениями и навешанной на них информационной лапшой.
   Онту молчал. Ольве замолчал в ответ. Так они молчали с минуты три.
   – Ты пойдешь со мной в здание Центрального суда в пятницу? – с вызовом спросил Онту.
   – Кажется, у меня нет другого выхода, – ответил мрачно Ольве.
   – Как мне однажды сказала маленькая девочка, у тебя есть выбор, и именно поэтому ты счастливый человек. А вот у меня его нет, – Онту похлопал по плечу Ольве и пошел в обратном направлении.
   – Просто подумай, готов ли ты броситься, как на амбразуру, на защиту этого человека и не пожертвуешь ли чем-то другим, – тихо произнес Ольве вслед другу.
   Но тот уже не слышал его. Он мчался по длинным лабиринтам коридоров в сторону своей лаборатории.
   Несмотря на то, что, казалось бы, они с Ольве не так долго разговаривали друг с другом, в отделе произошли серьезные изменения. Еще только подходя к двери лаборатории, Онту увидел своих коллег, быстрой неровной походкой направлявшихся к нему на встречу. Лица были озабоченны.
   – Онту, как хорошо, что ты здесь, – крикнул Онту один из его коллег. – Где Ольве?
   – Где-то сзади шел. Наверное, отстал…
   – Ладно, не важно. Пойдем. – Он взял меня под руку и развернул в ту сторону, из которой я только что пришел.
   – Экстренное совещание, – как бы предвосхищая мой вопрос, ответил коллега.
   Все вместе мы вошли в кабинет Лягушки. Он стоял у большой электронной доски, рядом с ним стоял его помощник и еще несколько незнакомых мне человек. Они о чем-то очень оживленно говорили. Нас, сотрудников, рассаживали вокруг круглого стола, который стоял посредине комнаты.
   Лягушка заметил меня в толпе вошедших и строго, и внимательно на меня посмотрел. Я сделал вид, что не заметил его, и сел.
   В комнате сразу стало тесно и очень душно. Зал гудел. Все строили предположения о том, что происходило.
   Раздались звуки пожарной сирены.
   – Извините, – отчетливо в микрофон произнесла Лягушка.
   Сразу сотни глаз устремились на него.
   – У нас сегодня важный повод для встречи.
   Он сделал многозначительную паузу.
   – Как вы все знаете, по намеченному плану наши тестовые испытания должны продолжаться до конца следующей недели, – он сглотнул – но советом директоров компании было принято решение о запуске приложения Ontudatlan с завтрашнего дня.
   Лягушка затих, выжидая реакцию сотрудников.
   А она была совершенно разной, но общим для всех участников тестирования был невыраженный вслух, но летавший в воздухе вопрос о том, почему их руководители решили так поспешить с выводом нового продукта на рынок.
   – Мы прекрасно отдаем себе отчет в том, что, возможно, это сообщение несколько удивило вас всех, – Лягушка красивым легким движением тонких пальцев поправил галстук на шее, – но оно никак не отразится на дальнейшем ходе нашей совместной работы. Все денежные обязательства, которые мы взяли на себя на время организации тестирования, будут перед вами выполнены в полном объеме.
   Онту сидел среди всех этих людей и размышлял над услышанным. Оно его ни пугало и ни удивляло. Скорее, он насторожился. Он понимал суть сбоя работы приложения, но не понимал еще, как ее можно было решить.
   – Я остановился на полпути, – повторял он про себя, пока внезапно не дернулся от резкой вибрации телефона.
   – Черт, не вовремя как! – выругался он про себя и залез в карман брюк.
   – Тетя Мария? – удивился он, но отбил звонок.
   Звонившая ему женщина, Мария, никогда не состояла с ним в родственных связях. Это была лучшая и, пожалуй, единственная на сегодняшний день подруга матери. Они дружили с ней еще до времени замужества матери Онту и никогда не расставались друг с другом. Именно благодаря Марии мать смогла перенести уход мужа в первые годы его исчезновения.
   Телефон продолжал звонить. Онту злился и отбивал звонки.
   – Знаю, тетя, ты никогда не звонишь просто так, но мне сейчас не до тебя – думал он про себя.
   Его ерзанье начало привлекать всеобщее внимание, пока на него, наконец, не обратила внимание Лягушка.
   – Господин, Онту, если у вас серьезный звонок, ответьте на него, мы подождем.
   Онту застыдился. Он не желал признавать при всех, что у него тоже могут быть проблемы.
   Телефон зазвонил снова.
   – Отвечайте, никакой проблемы – сказала Лягушка сдержанно.
   Онту взял трубку.
   Разговор был очень коротким.
   – Извините, сэр, но я прошу у вас разрешения покинуть собрание, – произнес Онту сдавленно – мне только что сообщили о смерти матери.
   Коллеги разом повернулись в его сторону, на лицах выразилось неподдельное сочувствие.
   – Да… конечно, – произнесла Лягушка, – я позабочусь о том, чтобы вам потом донесли результаты совещания.
   – Спасибо, – Онту сделал легкий одобрительный кивок и начал протискиваться к двери. Кругом он слышал слова соболезнования, кто-то даже хлопал его по плечу.
   Он вышел из комнаты, а потом вышел и из здания организации.
   Перед глазами все начало плыть: люди, машины, рекламные объявления. Громкоговорители призывали отбросить все дела и окунуться в прекрасный мир Ontudatlan, который откроется перед жителями всего мира сегодня в полночь.
   Онту бежал к остановке аэротакси. Новый вид транспорта, который появился совсем недавно. Транспорт для богачей. Но сейчас Онту меньше всего волновал вопрос денег – ему важно было быстрее оказаться дома, где его ждала уже тетя Мария и их соседи по квартире, пришедшие выразить свое горе.
   Он вбежал на платформу, в очередь на посадку такси стоял всего один человек.
   – Пожалуйста, – подбежал к нему Онту, – мне нужно срочно, – и махнул рукой в сторону шедшего на посадку аэротакси.
   Незнакомец окинул его неодобрительным взглядом. Но, видимо, потерянный вид Онту и его бешеный взгляд сделал свое дело:
   – Проходите.
   Онту вбежал в такси, и они тут же тронулись.
   Полет занимал немного времени, даже несмотря на то, что Онту с матерью проживали в одном из самых удаленных уголков города. Но Онту это время казалось вечностью. Он упрекал его за то, что то не могло идти быстрее, когда это было так жизненно важно для него.
   Еще несколько минут, и они начали приземляться. Сели.
   Онту сунул водителю в руку первую попавшуюся ему крупную купюру и выскочил из такси.
   Водитель пытался крикнуть ему вслед, что он принимает только банковские карты, но Онту его, естественно, уже не слышал. Водитель недовольно сплюнул и залез обратно в кабину такси.
   Дальше Онту спустился в метро и проехал еще 4 станции. Выскочил из него и побежал к знакомому дому.
   Еще только подбегая к нему, он заметил внизу у входа в подъезд скопление людей, в основном стариков и старушек с собаками на привязи. Они увлеченно о чем-то беседовали. Рядом стояла карета скорой помощи.
   – Онту, – крикнул его голос из толпы.
   Это был голос Марии.
   Она подбежала к нему, обвила его шею руками и зарыдала.
   – Почему? – спросил Онту.
   – Говорят, сердечный приступ, – всхлипнула женщина.
   Онту крепко обнял ее.
   – Прости, я примчалась сразу же, как только она позвонила мне и сказала, что ей сделалось дурно.
   – Ничего, – он погладил ее по спине – Она там?
   – Да… Иди, поднимись.
   Онту отпустил ее, и они вместе направились к входной двери.
   – Сэр, – чья-то рука схватила его в тот момент, когда он коснулся ручки двери.
   На него смотрел полненький низенький человечек. Глаза его, как показалось Онту, весело горели.
   – Вы родственник умершей?
   – Да… ее сын. В чем дело?
   – Похоронное бюро. Полагаю, будете кремировать?
   Онту даже подавился слюной.
   – Не дергайте его, – Мария с яростью в глазах посмотрела на мужичка и взяла Онту за руку.
   – Иди, я обо всем позабочусь, – и она крепко пожала ему руку.
   Онту натянуто ей улыбнулся и вошел в подъезд.

Глава 12

   После похорон Мария подошла ко мне и взяла за руку.
   – Онту, я хочу, чтобы ты знал, если тебе нужна будет помощь, ты всегда можешь ко мне обратиться.
   – Спасибо, тетя Мария, – я приобнял ее.
   – Твоя мать была прекрасной женщиной, жаль, что судьба была не слишком ласкова с ней, – продолжила она, но потом осеклась.
   – Извини, я, кажется, сказала лишнее.
   – Все в порядке, тетя.
   Я смахнул с ее лица слезинку.
   – Онту, – тетя отошла от меня и принялась что-то искать в своей сумочке. Я внимательно следил за ее движениями.
   – Вот, это тебе, – она положила ему в руку маленький карманный справочник.
   – Ух ты, раритет, – Онту даже слегка улыбнулся.
   Он повертел в руках справочник и открыл его.
   – Хм…. Почему он пустой?
   – Он не пустой… улыбнулась Мария, – просто он настолько старый, что в нем успели стереться все буквы.
   – Аааа…. произнес Онту с легкой досадой в голосе.
   – Когда-то эта вещь принадлежала твоему отцу, – осторожно попыталась добавить Мария.
   Онту внимательно на нее посмотрел, но ничего не сказал. Он молча стоял и рассматривал предмет.
   – Онту, Мария! – их кто-то звал.
   Они обернулись на голос. К ним подошел муж Марии.
   – Как ты, сынок? – спросил он у Онту.
   – Держусь, – ответил тот уже без особой охоты.
   – А…. – муж Марии хотел еще что-то спросить, но жена одернула его:
   – Не дергай его лишний раз…
   – Хорошо, но я…
   – Я сказала, не дергай.
   – Который сейчас час? – спросил Онту, как бы очнувшись ото сна.
   – Без двадцати минут третьего.
   – Значит, я еще успею… пробормотал себе под нос Онту и засуетился.
   – Что с тобой? – почти одновременно спросили его супруги.
   – Мне пора!
   – Но куда? – только и смогли развести руками Мария с мужем.
   – Я потом все объясню, – уже на ходу крикнул Онту. Но потом остановился и обернулся.
   – Еще раз спасибо за справочник, из него выйдет неплохой ежедневник, – крикнул Онту на прощание и положил справочник в нагрудный карман пиджака.
   ***
   В четыре часа начиналось заседание над Яношем. Вокруг Центрального здания суда было не протолкнуться. Процесс, обещавший стать самым громким за последние несколько лет, собрал здесь самую разношерстную публику: представителей СМИ, чиновников, представителей творческих процессий, митингующих, обычных зевак. Все они толпились возле входа в здание. Процесс должен был начаться в четыре часа.
   Онту выскочил из автобуса и отправился прямо на толпу.
   – Онту, Онту! – ему наперерез выскочил Ольве.
   – Что ты здесь делаешь? У тебя же сегодня похороны матери?
   – А ты что здесь делаешь? – огрызнулся Онту в ответ и пошел дальше.
   – Я просто подумал, что надо сюда прийти… замешкался он, – не каждый день такое увидишь.
   – Поздравляю, – сердито буркнул Онту.
   – Да постой же ты, сумасшедший!
   – Ты меня не остановишь, мне нечего терять теперь! – во весь голос крикнул Онту. Его крик отпугнул проходивших мимо зевак, также спешивших к зданию суда.
   – Послушай, – Ольве схватил Онту за голову обеими руками, – я понимаю, как тебе сейчас тяжело, но умоляю, не делай глупостей. Онту силился вырваться из его крепких тисков, но у него это не получалось. Наоборот, он быстро устал. Ольве поймал эту точку наибольшего наката усталости и попробовал отпустить Онту. Тот спокойно стоял и смотрел на него.
   – Только никуда не отходи от меня, ладно? – Ольве заглянул прямо в глаза Онту.
   – Ладно.
   Они направились к входу. На входе их попросили предъявить электронные идентификационные карты, отсканировали ладонь каждого, пропустили через рамку металлодетектора и разрешили войти в здание суда.
   Кругом коридоры были забиты суетящимися людьми, которые шныряли туда-сюда по залам и демонстративно громко переговаривались между собой. В воздухе витало ощущение праздника, спектакля, который покажут первый и единственный раз.
   Следуя интерактивным указателям, расположенным на стенах, друзья направились в сторону Зала заседаний. Очень скоро они стали частью большого людского потока, который плыл по коридору в направлении входа в Зал заседаний. Их окружало плотное кольцо людей, которое медленно продвигалось вперед.
   Чтобы Онту ни сказал своему другу перед входом в здание суда, он решил для себя, что не сможет быть простым зрителем этого действа. Он должен был хотя бы на долю секунды тет-а-тет увидеть Яноша. Поэтому сейчас в толпе он пытался, сколько это было в его силах, разглядеть, какие помещения оставались на пути их следования, какие лазейки, которые позволили бы ему незаметно ускользнуть от Ольве и затеряться в толпе. Но толпа настолько сковала его, что он с трудом мог вертеть головой, и ему оставалось смотреть строго перед собой. Ольве шел плечом к плечу с ним.
   – Блин, как же мне удрать от него, – размышлял про себя Онту.
   Толпа в это время завершала еще один поворот, и Онту удалось разглядеть небольшой подвесной указатель. Он машинально ринулся в его сторону.
   – Онту, ты куда? – крикнул ему Ольве, заметив изменения рядом с собой.
   – В туалет! Мне нужно в туалет, – крикнул ему Онту и продолжил протискиваться сквозь толпу.
   По указателю он действительно мог пройти в туалет, а также в комнату матери и ребенка и в столовую. Недолго думая, он направился в сторону туалетных комнат.
   – Поднесите вашу идентификационную карту к табло, – пропищал чей-то голос над его головой, когда Онту попытался дернуть ручку туалета.
   – Черт! Ладно, – Онту поднес свою карточку к табло. Табло зажглось. С минуту он ждал, пока система обработает карту. Табло засветилось зеленым, и ручка двери туалета открылась автоматически.
   Он вошел и подошел к умывальнику. Он пытался сообразить, как он может найти в этом муравейнике Яноша, как поговорить с ним, и не будет ли сейчас слишком поздно для того, чтобы кинуться искать его.
   Он включил воду, расстегнул верх рубашки и подставил голову под холодную воду, лившуюся из крана.
   Он настолько сильно ушел в свои мысли, что не замечал ничего, что происходило вокруг. Между тем, в комнату зашел еще один человек. Он также подошел к умывальнику, но в отличие от Онту просто стоял рядом с ним.
   – Молодой человек, у вас, кажется, что-то на пол упало, – произнес незнакомец и подошел к Онту.
   Онту словно вывели из небытия. Он резко отдернул голову от крана и выпрямился во весь свой рост. Холодные капли воды стекали по его шее и мочили рубашку. Незнакомец между тем присел на корточки и подобрал с пола выпавший из кармана Онту справочник, – занимательная вещица, – повертел справочник в руках и отдал его Онту, – откуда он у вас?
   – Это когда-то принадлежало моему отцу, – Онту протер справочник тыльной стороной руки и, убедившись, что он был сухой, положил его обратно в карман.
   – А кто был ваш отец?
   – Я знаю, что он был высококлассным программистом, но ради своих амбиций бросил молодую жену и новорожденного сына и уехал. С тех пор о нем никто ничего не слышал. Извините, я тороплюсь, – и Онту пошел по направлению к выходу.
   – А вы хотели бы его увидеть?
   – Я не уверен в этом.
   – Может, тогда стоит попробовать, Онту.
   Онту, уже протянувший руку к двери, застыл. Его охватил ужас. Он медленно развернулся и посмотрел на незнакомца. Тот стоял, как ни в чем не бывало, и спокойно следил за движениями Онту.
   – Откуда вы знаете мое имя?
   – Я расскажу об этом подробно при личной вашей встрече с отцом.
   – Но этого не может быть. От него не было изветий на протяжении больше чем 20 лет!
   – Вы же сами сказали, Онту, что ничего о нем не слышали, но это еще не значит, что его нет в живых.
   – Разумеется… я не исключаю возможности того, что он все еще жив… Но спустя 20 лет это кажется нереальным.
   – Понимаю. Но все же вы хотели бы его видеть?
   Онту молчал.
   – Послушайте, вы видите табло над дверью? На нем еще бегают цифры.
   Онту обернулся и посмотрел на табло.
   – Так вот, система охраны Центрального здания суда построена таким образом, что на посещение каждого подсобного помещения здания вам дается не более 10 минут. Прежде чем зайти сюда, система отсканировала данные вашей идентификационной карты. Если вы не уложитесь в течение 10 минут, система просто заблокирует вашу карту, и вы уже не сможете выйти отсюда до прихода полиции, которая начнет выяснять, что так долго вы здесь делали.
   – А табло, – незнакомец глазами указал на него, – показывает, сколько вам осталось здесь пребывать. Сейчас уже меньше двух минут.
   Онту посмотрел на табло, потом опять на незнакомца.
   – Куда мне прийти, чтобы увидеть отца?
   – К зданию старого восточного железнодорожного вокзала. К девяти.
   – По рукам.
   Онту снова потянулся к дверной ручке.
   – Не советую вам искать Яноша, – проговорил напоследок незнакомец, – Уже поздно.
   Онту уже вышел из комнаты и бежал в ту сторону, где оторвался от толпы. Навстречу ему шли трое полицейских.
   – Сэр, куда вы направляетесь?
   – В Зал заседаний на процесс над Яношем Голем.
   – Почему вы тогда оказались здесь?
   – Мне стало дурно, когда я вместе с толпой шел в Зал заседаний, поэтому завернул в туалет хотя бы умыть лицо с холодной водой.
   Полицейские, видимо, поверили. Один из них понимающе кивнул.
   – Мы понимаем вас, сэр, но заседание уже началось, и по инструкции мы не имеет право впустить вас туда. Вам придется пройти на выход.

Глава 13

   Приложение Ontudatlan было запущено на следующий день после организационного собрания, проведенного Питером. Утренние новости на всех телеканалах уже взорвались сообщением о запуске нового приложения, которое должно было взбудоражить умы всего человечества без исключения. Питер по случаю своего появления на одном из центральных телеканалов даже приоделся в костюм более светлых оттенков и с застывшей на лице приветливой улыбкой, держа в руке телефон, рассказывал принцип действия приложения сидевшим рядом с ним телеведущим. Мужчина и женщина смотрели на него натянуто любопытствующим взглядом, но после окончания съемок, и это стало известно всем сотрудникам студии, в числе первых запускали приложение на своих гаджетах, попивая кофе или покуривая сигарету в это время.
   Одновременно с выпусками утренних новостей сообщениями о запуске приложения, которое способно решить любую проблему, были наводнены онлайн издания и новостные ленты. Телефоны граждан разрывались от постоянного потока уведомлений со ссылками на бесплатное скачивание приложения.
   Утренняя подготовка вызвала первую волну интереса ближе к обеду, когда обеденный перерыв на этот раз полностью ушел на изучение новой игрушки. Коллеги по работе со смехом и шутками обменивались первыми впечатлениями. Изучение нового приложения стало первым за долгое время серьезным развлечением, способным отвлечь от рутинного общения с компьютерным другом.
   Но основная волна интереса, конечно, пришлась на вечер, когда друзья, супруги, семьи, сидя за большим обеденным столом, обсудили новинку и тут же уткнулись в гаджет с установленным приложением, с тем чтобы описать проблему, касавшуюся, может быть, своего друга или супруги, сидевшего в нескольких метрах от него.
   Следующий день прошел относительно спокойно: те же новости, те же призывы изменить свою жизнь простым нажатием кнопки, те же лица лидеров компании-разработчика, которые расхаживали по самым бедным кварталам города и бесплатно раздавали гаджет с приложением бедняку с тем, чтобы тот, наконец, получил заслуживаемое им счастье в жизни.
   Настоящая суматоха поднялась на третий день. В прессе появились описания первых случаев чудесных «жизненных превращений» : «Я всего за один день полностью поменяла свою жизнь!», «Я всего за один день избавился от проблемы, которая мучала меня уже 20 лет!». И все в таком же духе. Просторы Интернета мгновенно заполнились подобными правдо – и псевдо историями, которые как главная новость дня, с удовольствием переадресовывались друг другу для прочтения.
   Врачи зафиксировали новый вид нервного расстройства, который они охарактеризовали онтудатлантизмом. Так как по условиям предоставления услуг приложения совет приходил в течение последующих 24 часов, то особо нетерпеливые пользователи оглядывались на свой гаджет каждые пять минут, каждые пять минут проверяли обновления, а под конец и вовсе не выпускали телефон из рук и, не отрываясь, смотрели в его экран.
   Во время подготовки к похоронам Онту не мог замечать происходивших вокруг него изменений, непосредственно связанных с его работой. Но если бы он обратил на них внимание сразу же, то сказал бы, что находится на краю кратера просыпающегося вулкана: вроде он может со стороны наблюдать, как внизу постепенно нагревается лава, но в то же время он не мог не заметить, что эта лава также постепенно поднимается и в какой-то момент может испепелить его.
   Со стороны могло показаться, что Питер достиг того, что хотел, запустив приложение. Всеобщий ажиотаж, истерия поглощали все большее количество людей на земле, деньги за работу Ontudatlan лились рекой.
   Но до него они не доходили.

Глава 14

   Часы показывали начало девятого. Онту выскочил из дома и направился в сторону старого восточного железнодорожного вокзала. Раньше это был крупный транспортный узел, который соединял город со многими соседними странами. Но после того как управляющая компания разорилась, в буквальном смысле смотреть за зданием вокзала и обслуживать составы стало некому: составы перебросили на другие вокзалы, часть из них убрали вообще, заменив новым видом воздушного сообщения – аэротакси дальнего следования. Огромное здание поначалу стояло никому ненужное, потом муниципалитет города объявил аукцион по его продаже. Теперь номинально здание принадлежало компании-производителю контейнеров и цистерн для хранения радиоактивных отходов, но по факту здание все еще пустовало.
   Онту шел как в беспамятстве. Ему казалось, что сама судьба решила за него, что ему необходимо увидеть отца: долгим раздумьям о том, как его искать, искать ли вообще, был положен конец. Но на самом деле это было не решение проблемы, это было только ее начало.
   Пока он бежал по переходам метро на ветку, по которой поезд донес бы его до вокзала, он даже и не подумал о том, где будет искать отца: здание старого вокзала было заброшено, частично огорожено высоким забором, который должен был предохранять зевак от попыток пролезть туда. Он даже не подумал о том, что этот незнакомый человек, встретившийся ему в Здании суда, мог просто его обмануть или выманить для других целей. Онту доверился непонятному обуявшему его наваждению и по инерции шел по направлению к вокзалу.
   Эта часть города, где располагалось здание вокзала, была также неосвещаемой, ее жителей также наказали за неуплату коммунальных платежей. Кое-где на улицах горели слабые одинокие фонари, которые слегка освещали одинокие автобусные остановки. Онту двигался к вокзалу практически на ощупь. Он был здесь когда-то на выпускных классах школы с одноклассниками: они катались тут на велосипедах, а потом, бросив велосипеды где-нибудь неподалеку, через знакомую только им лазейку пролезали на заброшенную территорию.
   ***
   Онту уже практически подошел к зданию вокзала. Слабый фонарь освещал угол забора. Он медленно пошел на него. Встал под ним. Обернулся, но никого не разглядел во мраки ночи. Он решил пойти по наитию в ту сторону, где у него со школьными товарищами находилась лазейка на территорию вокзала. Он сделал всего несколько шагов, как услышал за своей спиной чей-то голос.
   – Господин Онту!
   Он обернулся. Под фонарем его ждал человек. Онту развернулся и сделал несколько шагов к нему на встречу. Перед ним стоял тот самый незнакомец, которого он встретил в Здании суда.
   – Не бойтесь, подходите ближе.
   Онту подошел к нему. Теперь они оба стояли под светом фонаря.
   – Добрый вечер.
   Они пожали друг другу руки.
   – Хм, а вы всегда пожимаете руку собеседнику так, чтобы своя оставалась ладонью сверху? – улыбнулся незнакомец.
   – Не замечал за собой такого, – сухо ответил Онту.
   – Признак способности командовать, знаете ли, – снова улыбнулся незнакомец.
   – Мне, может быть, и приятно ваше внимание, но я хотел бы сразу приступить к делу: где мой отец?
   Улыбка пропала с лица незнакомца. Он вмиг стал серьезным.
   Он ждет вас в другом месте, нам следует проехать на машине.
   Онту без лишних слов последовал за незнакомцем в соседний квартал, где стоял автомобиль, и сел в него. Слабый свет габаритов еле освещал дорогу, поэтому Онту не видел и не догадывался даже, в каком направлении они едут. По его мнению, только спустя полчаса машина сделала резкий поворот, и они въехали в гараж какого-то невысокого здания. Пока он выходил из машины, и его спутник ставил ее на сигнализацию, он успел почувствовать сильный запах сырости.
   – Пойдемте за мной, – незнакомец поманил его рукой за собой.
   Они находились на подземной парковке, дошли до лифта, поднялись на какое-то количество этажей наверх и вышли. Онту оказался в большой комнате с высоким потолком и окнами во всю стену. Комната утопала в лучах лунного света, а из приоткрытого окна доносился запах моря.
   – Присаживайтесь вот здесь, – незнакомец указал Онту на диван.
   Сам незнакомец включил неяркий свет и сел напротив Онту на небольшой стул. Их разделял только стол.
   – Я подумал, что вам с отцом нужно встретиться в более-менее домашней обстановке.
   – Тем не менее, где он?
   Онту присел на самый краешек дивана и в упор посмотрел на незнакомца. Тот не шелохнулся со своего места и продолжал также спокойно сидеть на своем месте, как и до этого.
   – Нужно еще немного подождать.
   – Хорошо, я подожду, – Онту откинулся на диване.
   – Как обстоят дела с тестированием приложения, Онту?
   – Да, неплохо, – Онту поежился, – на днях запустили.
   – Это я заметил, – незнакомец странно улыбнулся.
   Какое-то время они сидели молча, смотря друг на друга. В комнате становилось холоднее.
   – Пожалуй, лучше закрыть окно, – произнес незнакомец и подошел к окну. В отражении от окна он увидел, как Онту достал справочник из брюк и медленно крутит его в руках.
   – Решение какой проблемы вы захотели найти, тестируя приложение? – незнакомец повернулся к Онту. Онту в свою очередь взглянул на него.
   – Какое это имеет значение?
   – Я хочу знать, как вы относитесь к этому, – он положил перед Онту на стол телефон и ткнул в него пальцем.
   – Это просто часть моей работы, и все.
   – Хорошо, давайте я переформулирую вопрос. Что если нам создают видимость реальности вместо показа самой реальности? Выдают, так скажем, желаемое за действительное?
   – Я не совсем понимаю вас.
   – Приведем простой пример. Запуск приложения сигнализировал всему обществу о том, что у него есть проблемы, что у каждого человека в голове сидит проблема. Не затруднение, не сложность, а проблема, высасывающая из него все жизненные соки. И приложение якобы эту проблему решает простым нажатием кнопки и одним советом. Но вот в чем дело: общество же может и надумать проблему, по факту ее может не быть. Человек в своих измышлениях мучается тем, что сейчас с ним происходит и является ли это проблемой или нет. А тут появляется что-то, что всерьез ему это доказывает, умело управляя его потребностями счастья, уважения, любви и многим чем другим?
   Онту внимательно слушал незнакомца. Ему казалось, что человек, стоявший напротив, нес ересь, а Онту вынужден был выслушивать это, ожидая появления своего отца.
   – Вы же тоже не знали, хотите ли вы на самом деле увидеть своего отца, которого не знали более 20 лет, или нет. Зачем это нужно было, если он поступил так подло? Не хотелось, но кололось, – незнакомец постарался заглянуть Онту в глаза, – а приложение вот взяло и решило вашу проблему.
   – Сомневаюсь, что пришедший мне совет так сильно помог мне.
   – На первый взгляд, нет, – незнакомец помолчал, – но не показалось ли вам удивительным совпадением то, что ваше желание или нежелание увидеть отца так быстро сбылось сразу после появления приложения и совета?
   Онту совершенно растерялся.
   – Да, возможно, это совпадение.
   – А что, если я знал о вашей этой просьбе, обращении в приложении, и специально устроил вам встречу с отцом?
   Онту ошарашенно посмотрел на него.
   – Вы не могли этого знать. Этого никто не мог знать, – чуть ли не выкрикнул Онту.
   – Мог.
   – Кто мог? – крикнул Онту – вы играете со мной в коши-мышки и читаете какие-то непонятные умонаставления. К чему?
   – Я просто давно вас не слышал.
   – Вы сумасшедший!
   – И буду им даже больше, если скажу, что тот человек, который узнал о вашей проблеме, описанной в приложении, есть разработчик этого приложения и по совместительству ваш отец?
   ***
   Онту испытывал состояние шока. Перед ним сидел незнакомец, который видел его всего насквозь и смел уверять в том, что являлся его отцом. Вот этот самый человек, который морочил ему голову весь вечер.
   – Наглая ложь, – только и смог произнести Онту.
   – Понимаю, это тяжело слышать, сын.
   – Мой отец мог быть подлецом, бросив меня и мать, но он не мог быть подлецом, сотворив то, что сейчас так активно начало разъедать людей! – и Онту ткнул пальцем в телефон, – или все-таки мог?
   – Послушай, Онту, мне нужно многое тебе сказать, но ты не сможешь воспринять это правильно на горячую голову, а сейчас ты слишком возбужден, – отец попытался наклониться к Онту, но тот только отшатнулся от него.
   – Ты хочешь начать оправдываться за то, что сейчас благодаря твоим стараниям миллионы людей несут из дома последние деньги в надежде на то, что приложение чудесным образом облегчит их жизнь?
   Отец Онту хотел что-то возразить ему, но Онту перебил его.
   – Я не глупец, и прекрасно знаю, что это пирамида, которая будет качать деньги из людей до тех пор, пока он не останется без всего, без нитки. По кругу, как в природе, – и Онту начертил в воздухе пальцем круг.
   – Да, но ты же догадываешься, что пригласить тебя только за этим в группу экспериментаторов было бы слишком просто. Они же обещали тебе, что если ты найдешь неисправность в приложении, то взамен на твои услуги они найдут меня, разве нет?
   Онту покраснел. Слишком много было совпадений, слишком много правды.
   – Согласись, догадаться о том, что схема оплаты советов устроена по принципу финансовой пирамиды, оказалось не так уж и трудно. Не ты один в рабочей группе догадывался об этом.
   – Тогда для чего же им понадобился я, и что еще я должен найти?
   – Наконец, я услышал правильный вопрос, – глаза отца Онту заблестели, – им нужен не ты, а я.
   – Как!!! Ведь они обещали, что если я все правильно сделаю, то получу свидание с тобой. Это подразумевало, что они сами найдут тебя.
   – Они и нашли меня, использовав сына, как приманку.
   Онту потирал себе виски. У него начала неимоверно болеть голова и подниматься температура. Когда он сильно нервничал, у него неизменно поднималась температура.
   – Я налью тебе воды, – отец Онту вышел в другую комнату и через минуту вернулся со стаканом воды. Поставил стакан рядом с Онту. Онту сделал несколько глотков и глубоко вздохнул.
   – Объясни мне все еще раз… – Онту потер руки, – они находят тебя на грани нищеты и в отчаянии, принимают тебя, и ты им создаешь приложение. Но потом что-то происходит, отчего ты вынужден уйти от них и, видимо, успев напортачить им. Они ищут тебя, но понимают, что так просто им тебя не выманить и именно поэтому выставляют меня в качестве наживки, надеясь разбудить твои отцовские чувства… Ты через меня должен сообщить им что-то, что они хотят услышать? Так?
   Отец Онту поморщил нос.
   – Так? Что ты им сделал?
   – Я слишком поздно понял, что натворил. Я хотел помочь людям в их желании сделать свои жизни легче. Я хотел создать нечто, что оправдало бы мое бесцельное и слишком амбициозное существование до этого. Однако мне вскоре стало понятно, что интерес, появившийся у Питера к моей идее приложения, касался не нее самой, а тех потенциальных выгод, которые они могли выручить из нее. А по их расчетам эти выгоды могли быть несметны.
   – Так сейчас же люди оплачивают услуги работы приложения, деньги уже идут к ним!
   – Идут, но не доходят.
   Онту допил воду в стакане до конца.
   – Они поступили правильно, размыслив, что такие суммы денег не могут циркулировать без защиты. В связи с этим для защиты они создали единый счет, на который все эти деньги поступают. По задумке, только у ограниченного количества сотрудников компании, включая Питера, есть специальный код, введя который в систему защиты, они могут получить доступ к счету.
   – И ты украл у них код?
   – Не совсем. Я быстро изменил его и исчез. Пока они поняли, что произошло, я был уже далеко от них.
   – Разве они не могут вычислить новый своими силами?
   – Нет.
   – Все так сложно! – воскрикнул Онту.
   Отец взглянул ему в глаза.
   – Онту, мне нужна твоя помощь… только вместе мы можем остановить эту катастрофу.
   Онту обхватил голову руками и закрыл глаза. Боль и слова сливались вместе.
   – Онту? – отец немного приблизился к нему, – сынок?…
   – Как я могу доверять человеку, который бросил меня, бросил мою мать, эгоисту, который жил только ради себя!!!
   – Сын, я знаю, что ты уже никогда не примешь меня, но, пожалуйста, ради общего блага давай сделаем это. Клянусь, что как тольо закончится эта заварушка, я никогда не подойду больше ни к тебе, ни к маме.
   – Мамы больше нет.
   – Нет?
   Отец в упор посмотрел на сына, потом отвернулся.
   – Не думал, что это произойдет так быстро, – произнес он дрожащим голосом.
   – Люди вообще часто не успевают следить не только за чужими жизнями, но даже за своей собственной.
   – Дай мне шанс… попросил дрожащим голосом отец.
   Онту обмерил его холодным взглядом.
   – Я не хочу.
   – Они все равно не отстанут от тебя и будут держать на привязи рядом с собой, пока ты не выполнишь того, чего они хотят.
   Онту покачал головой.
   – Да!
   Онту снова покачал головой.
   – Сын, поверь мне хотя бы раз в жизни. Только это, и мы больше не увидимся. Ты будешь жить дальше своей жизнью, а я – своей.
   Онту встал и подошел к окну, распахнул его настежь. На него хлынул поток свежего холодного соленого воздуха. Легкий морозец пробежал по коже. Он поднял руку и долго рассматривал свою ладонь. Потом сжал пальцы в кулак.
   – У тебя есть план?

Глава 15

   – Онту, подождите! – Питер окрикнул Онту, когда тот шел по коридору компании.
   – А, Питер, добрый день, – остановился Онту.
   – Если вы не против, я хотел бы с вами сегодня поговорить наедине.
   – Конечно, Питер.
   – Отлично. Сегодня в семь вечера в моем кабинете.
   ***
   После очередного сеанса тестирования сопровождающий зашел за Онту. Сначала они шли своей обычной дорогой, но потом вместо поворота направо они направились прямо.
   – Мы свернули с пути.
   – Вас ожидают в кабинете Питера в семь часов вечера.
   – Ааа, ну да, – Онту призадумался и взглянул на часы.
   – Но еще рано!
   – Продолжайте движение.
   Так они прошли еще минуты три и уперлись в огромную черную металлическую дверь. Сопровождающий приложил карточку, и дверь открылась. Онту вошел в комнату первым. Дверь захлопнулась. Сопровождающий остался с другой стороны. Онту начал бродить по комнате. Его охватывало чувство тревоги: «А если я что-то сделаю не так, я могу забыть что-то», – мысленно проговаривал он про себя. «Возможно, все разрешится сегодня». Он подошел к окну.
   – Красивый закат, – произнес он вслух.
   – Господин Онту, – Питер тихо зашел в комнату и встал позади Онту.
   – Добрый вечер, Питер, – Онту обернулся к нему. Он был несколько удивлен, когда увидел не только Питера, но и Рони.
   – Давайте присядем, – Питер указал ему на стул.
   Онту послушно присел. Питер и Рони встали напротив, слегка оперевшись о стол.
   – Онту, я хотел напрямую поговорить с вами о ваших успехах с тестированием Ontudatlan. Вы нашли что-нибудь?
   – Я ничего не утаиваю от вас, – начал Онту, – я все исправно представляю в отчете.
   Питера этот ответ не удовлетворил. Он хлопнул в ладоши.
   – Так… что вы думаете о приложении сейчас?
   – Сейчас я думаю о том, что вы создали неплохую финансовую пирамиду, просто и со вкусом, – Онту слегка улыбнулся.
   – Ну, здесь вы не одиноки во мнении, – Питер поморщился, – что еще?
   – Пока ничего.
   – Плохо, – Питер снова поморщился и посмотрел Онту в глаза, – вы нервничаете, Онту.
   – Возможно… Онту действительно нервничал, – я недавно потерял мать и…
   – Ааахх да… мои соболезнования, Онту, – Питер сделал неопределенный жест в воздухе, – может, вам нужен отдых? – и Питер начал набирать что-то по телефону.
   – Алло, я могу услышать Комиссара? Занят? Нет, я сам ему перезвоню. Хорошо.
   – Если вы попытаетесь что-нибудь со мной сделать, он не выйдет с вами на контакт.
   Питера передернуло от этих слов. Рони, тихо сидевший до этого на своем месте, тоже встрепенулся.
   – Кто не выйдет с нами на контакт? – Питер медленно приближался к Онту.
   – Вы знаете, о ком я говорю, – Онту наконец-то вышел из тревожного оцепенения и уверенно посмотрел в лицо своему противнику. Он вмиг понял, что момент настал.
   – И что хочет ваш отец?
   – Он хочет, чтобы вы раз и навсегда забыли о моем существовании: я никогда на вас не работал, вы никогда не видели меня. Взамен он просил передать вам это, – и Онту протянул небольшой листок бумаги.
   Питер кончиками пальцев взял его из рук Онту. Он как бы глазами спрашивал, что это. Онту понял выражение его лица.
   – Это название банка и номера ячейки, где лежит новый код от системы защиты приложения. Введете его и получите доступ к своим деньгам.
   Питер пару раз покрутил бумажку в руке, потом крикнул Рони: «Живо, машину!».
   – А с мальчишкой что? – Рони кивнул на Онту, который продолжал торжествующе смотреть на эту пару.
   – Ничего, пошли! – Питер сгорал от нетерпения.
   – А если он решил наколоть нас? – Рони пытался за руку остановить Питера, – он же сбежать может! Где мы его искать будем?
   – Не мы, так Комиссар найдет! – и Питер вылетел в коридор. Рони еще раз строго и недоверчиво посмотрел на Онту, но поспешил за своим коллегой.
   Онту встал и направился к выходу из компании. Сегодня он должен был встретиться с отцом.
   ***
   Питер и Рони мчались в банк. Каждый из них уже воображал себе, как открывает сейф, достает оттуда заветную бумажку с кодом и вводит его в защитную систему. А дальше…. А дальше обналичивает, обналичивает и еще раз обналичивает. И, желательно, делает это один.

Глава 16

   – Но как ты нашел меня?
   – Все получилось само собой, – отец Онту глубоко вздохнул, – на одной из близлежащих пригородных станций я зашел в кафе. Я шел туда с твердым намерением подкрепиться, но как только зашел, заметил легкую возню в нем. Недалеко от кассы стояла немолодая, но еще симпатичная женщина, которая пыталась что-то объяснить администрации кафе, вертя перед его носом банковскими картами. Но администратор не хотел ее слушать и на весь зал кричал, что сию же минуту вызовет полицию. Я подошел немного ближе к ним и спросил впереди стоявших людей, что происходит. «Женщина не может расплатиться за свой ужин, так как карточки, которыми она пыталась расплатиться, были полностью обналиченными, и платить ей было нечем». Также свидетели этой сцены сказали о том, что женщину факт отсутствия денег на картах поверг в шок, и что, по ее мнению, ее обокрали. Администрации на ее точку зрения было наплевать, они требовали только уплаты счета в любом виде, в противном случае грозили вызвать полицию и применить другие способы убеждения. Ситуация осложнялась тем, что женщина опаздывала на поезд, и с каждой минутой времени до его отправления оставалось все меньше и меньше. Я подошел к спорящим и напрямую спросил ее, сколько денег она задолжала. Она ошалело посмотрела на меня, но сумму все-таки назвала: «Хорошо, идите в вагон, я заплачу». Пока я расплачивался, она, вопреки моему пожеланию, стояла рядом и, не отрываясь, смотрела на меня: «А теперь нам нужно срочно отсюда уходить, буря будет долго укладываться». Я взял ее за руку, и мы пошли по перрону. Оказалось, что мы ехали в одном вагоне в один и тот же пункт назначения. Тут то по отправлении поезда мы и разговорились.
   Отец Онту остановился и два раза кашлянул.
   – Она представилась Марией. Она долго благодарила меня за помощь. Чтобы как-то остановить этот поток благодарностей я начал расспрашивать ее про, где она заводила карточки, как ими пользовалась и т. д. Я не большой спец в этом, но посчитал, что моих советов ей будет предостаточно, чтобы помочь ей грамотно подать жалобу и вернуть деньги. Моя мини лекция на этом закончилась, и я умолк. Она тоже долго сидела молча, иногда переводя взгляд с проплывавшего за окнами пейзажа на меня и наоборот, и вскоре сказала: «Как бы я хотела, чтобы у моей подруги был такой же муж, как и вы». И тут она рассказала про твою мать, Онту. Я сразу понял, что речь шла о вас. Интуиция не подвела меня.
   Отец Онту еще раз закашлялся.
   – Я не мог поверить своим ушам. Она говорила мне о моих родных людях, она их знала, более того, я сам когда-то был с ней знаком. На меня в тот момент нахлынули воспоминания. Видимо, у меня происходила такая страшная борьба на лице, что она прервала свой подробный рассказ и теперь только смотрела на меня. Без длинных предысторий скажу, что признался ей в том, кто я был. Опущу подробности того, как она пыталась поверить сказанному. При возможности ты сам у нее это спросишь. Мы уже подъезжали к вокзалу города, когда я просил ее передать вот этот маленький справочник тебе, который ты выронил в здании суда. Она спросила меня, почему бы мне самому не передать его тебе. На это я ей тогда сказал, что совсем скоро сам приеду к тебе и маме, пока им ничего не надо говорить, просто передать.
   – Почему она не отдала мне справочник сразу после приезда, а только сейчас?
   – Не знаю, видимо, она действительно верила в то, что совсем скоро я буду и передам все сам, как отец сыну. Но у меня начались проблемы с Питером и его командой, и мне пришлось в спешном порядке покинуть город и подальше уехать, а она, видимо, все ждала до последнего, когда уже бессмысленно было медлить.
   Онту понял, что отец сейчас говорил о смерти матери.
   – Меняются формы и способы, Онту, но суть остается такая же.
   Онту не стал ничего говорить. Они молча сидели с отцом в одном из придорожных кафе и не спеша обедали.
   – Ты думаешь, твой план сработает? – не выдержав, спросил Онту, – а что, если выйдет прокол?
   – Ты забыл, кто у тебя отец, – весело рассмеялся отец Онту.
   – Великий махинатор, – улыбнулся ему в ответ Онту.
   – Только не спорь, что ты хотя бы частично не пошел в меня, – отец Онту весело улыбался.
   – Возможно, но раньше я поступил бы по-иному.
   Отец ухмыльнулся. Последняя фраза расстроила его.
   ***
   Питера и Рони проводили в сейфовое хранилище. Сотрудник банка при них достал желаемую ячейку и отошел, оставив их одних. Они заглянули внутрь небольшой железной коробки. Там лежал небольшой клочок бумаги. Рони осторожно протянул руку к нему. Питер из-за его плеча смотрел на этот клочок бумаги.
   – Что там?
   Рони протянул клочок бумаги Питеру.
   – Цифры, шифр.
   Питер тоже повертел бумажку в руках.
   – Достань телефон, – отдал он распоряжение Рони. Тот послушно достал телефон и держал наготове в руке.
   – Пытаемся? – Питер посмотрел в глаза Рони.
   – Да, – задыхаясь, ответил тот.
   Они вошли в систему защиты. Сначала заново ввели старый код, но никаких изменений не произошло. Потом начали медленно вводить новый. Система начала медленно перезагружаться.
   – Что там, что? – нетерпеливо спрашивал Рони.
   – Погоди, пока ничего, – Питер тряс прибор в руках.
   – Система перезагрузилась и выдала сообщение, что код принят.
   – Неужели!
   – Да!
   – Не может быть!
   – Ты видишь это!
   Гул радостных криков оглушил помещение. Вся суровость, которой они прикрывались до этого, моментально исчезла с их лиц. Рони целовал бумажку с кодом десятки и десятки раз, пока Питер не вырвал ее у него из рук, высказывая ему, что она еще может понадобиться.
   Первый прилив радости улетучился. Они немного успокоились и в веселом возбуждении направились к выходу. Но как только они приложили свои идентификационные карточки к экрану, раздался оглушительный вой сирены. Они отшатнулись от двери и забились подальше в угол помещения.
   – Что происходит?
   – Дверь не открывается.
   – Так попробуй выломать ее, – кричал вне себя Питер.
   Рони несколько раз пнул дверь ногой.
   – Она не поддается!
   – Отойди! – оттолкнул Питер Рони и начал неистово дергать ручку двери.
   На пятый раз ему показалось, что дверь поддалась.
   Она действительно поддалась, но Питер не успел выйти из комнаты. Дорогу ему преградил Комиссар с отрядом помощников.
   – Господин Комиссар, как вы вовремя, – Питер протянул ему руку для рукопожатия, – случайная неприятность, мы не могли отсюда выйти, а тут подоспели вы.
   – Боюсь, что это не неслучайная неприятность. К нам поступил сигнал, что с этого аппарата, и он указал на телефон Питера, который тот держал в руке, – пять минут назад была взломана денежная резервная система Мирового Правительства.
   – Что? Это бред! – выкрикнул Питер, – эта вещь принадлежит мне и никому другому, Комиссар! Вы же знаете меня.
   – Как бы хорошо я вас ни знал, Питер, но я вынужден задержать вас и вашего спутника до выяснения всех обстоятельств.
   – Комиссар!
   – Мне жаль, Питер, но я ничего не могу сделать.

Глава 17

   Онту с отцом на машине Ольве подъезжали к морскому порту, откуда паромы и грузовые суда отправлялись в соседние страны. Они съезжали с горы, поэтому сейчас им, как на ладони, была видна прогулочная аллея, которая упиралась в терминалы порта и стоящие там корабли. Город и море нежились в первых лучах восходящего солнца. Казалось, все было мягко, воздушно и даже как-то сладко.
   – Сколько у нас времени до посадки? – спросил отец Онту.
   – Чуть меньше двух часов, – ответил Онту, поглядев на наручные часы.
   – Может, прогуляемся пешком до порта?
   – Да, пожалуй, сейчас припаркую машину.
   Онту съехал на обочину под громадный зеленый куст и поставил машину на сигнализацию.
   – Как пойдем? – спросил он отца.
   – А вот смотри-ка, здесь есть лазейка прямо к набережной. Идем!
   Они пригнулись и пролезли в небольшую дырку в заборе, от которого шла еле заметная протоптанная тропинка к набережной. Они вышли к небольшому причалу, где в основном стояли небольшие яхты и катера.
   – Это частный сектор, престижный, – произнес отец Онту, пройдясь немного по причалу.
   – Да… – подтвердил Онту.
   Над ними кружились крикливые жирные чайки, чей покой был нарушен вторжением двух мужчин. Отец Онту недолго разглядывал яхты и вернулся на тропинку, где его ждал Онту.
   – Умиротворяет, – вздохнул отец Онту.
   – Да, жить и жить бы здесь.
   Они пошли по небольшой прогулочной дороге, которая вилась вдоль моря. С одной стороны ласково плескалось море, над ними пели птицы, а с другой стороны на них пустыми глазами смотрели дома в викторианском стиле, до сих пор стоявшие здесь в хорошем состоянии.
   – С виду никого, – кивнул он в сторону домов.
   – Пока да, – ответил отец Онту, смотря в противоположную сторону на море, – но скоро начнется сезон, и аренда здесь будет безумно высокой.
   – Хм, искусство и покой дорого стоят, – Онту усмехнулся.
   Отец понимающе на него посмотрел, но ничего не сказал.
   Они шли дальше по дороге. Впереди был небольшой поворот. Когда они приблизились к нему, им открылась панорама города и порта. Все было затянуто легким утренним туманом. На самом верху виднелись горы, чуть ниже – крыши высотных зданий, а внизу в тумане утопали корабли и паромы. Послышался гул.
   – Загружать что ли что-то начнут сейчас? – как бы самому себе задал вопрос Онту.
   Теперь по левую руку начинался жилой квартал – коробки из бетона и стекла, которыми опоясывали город, как в Средние века рвом опоясывали крепость. Кто-то уже проснулся и тяжелым нетвердым шагом шел выкидывать мусор, кто-то настраивал аудиозапись по психологической самопомощи перед началом пробежки.
   – Город просыпается.
   – Сколько осталось до отправления парома, Онту?
   – Чуть меньше часа, 57 минут.
   – Хорошо, давай немного прибавим шаг.
   Они ускорили шаг. Онту наслаждался видом и природой, поэтому когда отец предложил ему ускориться, он не совсем понял, для чего это нужно было.
   Приблизительно через десять минут они уже вышли к самому крайнему терминалу морпорта.
   – Так, теперь надо найти паром, – и отец легким шагом подбежал к одному из матросов, которые стояли возле одного из паромов. Они поздоровались, быстро переговорили, и один из матросов кивнул рукой в каком-то направлении. Онту не разглядел.
   – Идем, – отец Онту позвал его на ходу.
   – Вот здесь мой терминал, – отец Онту показал рукой на закрытые еще стеклянные двери и посмотрел в лицо сыну.
   – Может, присядем?
   – Давай присядем.
   Они подошли к скамейке. Отец Онту по старой привычке протер ее ладонью руки, и они сели.
   Несколько минут они сидели молча. Отец смотрел куда-то перед собой. Онту достал свой телефон, на котором крупными цифрами отображалось время. Отец заметил, что сын достал что-то в руки. Телефон мирно покоился в правой руке Онту. До отправления парома оставалось меньше получаса.
   – Знаешь, а ведь я назвал эту штуку – отец ткнул пальцем в иконку телефона – в честь тебя: Онту – Ontudatlan.
   – Слабое утешение, – ухмыльнулся я.
   – Прости, но я хоть как-то хотел сгладить свою вину перед вами…
   – И именно поэтому решил сделать его достоянием общественности?
   Отец с минуту помолчал.
   – Это имя – это все, что осталось у меня от той счастливой жизни, которую я мог прожить. Последний мостик между какими-то оставшимися радостными воспоминаниями и грядущими мыслями о том, что мои собственные чрезмерные амбиции и чувство высокомерия сгубили меня. Я хотел быстрого результата, но никогда не получал его, я хотел, чтобы меня признавали, но мной только пользовались, я хотел, чтобы ничто не мешало мне в осуществлении моих грандиозных планов и идей, но посторонних обстоятельств появлялось только больше и больше.
   Он тяжело вздохнул. За то время, что он исповедовался, я искоса поглядывал на него, и только сейчас я впервые заметил, какой это был немолодой и избитый жизнью человек. Он почувствовал, что я на него смотрю, но не шелохнулся.
   Онту, – медленно начал он, – скажи мне, когда не стало мамы?
   Я предполагал с момента нашей встречи, что он может рано или поздно задать мне этот вопрос, но я морально я все равно не был к нему готов. И сейчас я колебался при ответе. Странно, но я первый раз почувствовал жалость к нему.
   – Ее… она ушла… медлил я – ее не стало за два дня до твоего появления.
   Он закрыл лицо руками и просидел так несколько минут. Он не рыдал, он просто отстранился от мира своими руками. Потом убрал их от лица, потер друг о друга и посмотрел исподлобья на меня.
   – Ты знаешь, нам нельзя быть вместе теперь. Я стал вечным изгоем, – тяжело вздохнул отец.
   – Раньше я думал, что у меня нет отца. Теперь он у меня есть, – Онту повернулся к старику, – и я не собираюсь от него отказываться уже.
   Отец Онту просветлел и заключил сына в крепкие объятия.
   – Мне пора, паром скоро отходит, – виновато произнес отец Онту.
   – Да, точно, – сын похлопал старика по спине и отошел от него.
   – Как ты теперь?
   – Не знаю, жизнь выведет, – слабо улыбнулся отец Онту.
   Послышался первый гудок. Все находившиеся на палубе засуетились.
   Онту потерял из виду лицо отца. Его заслонили пассажиры, которые налипли к перилам и силились разглядеть своих близких и помахать им руками в самый последний момент перед отправлением. Послышался еще один гудок. На миг из толпы выглянуло спокойное лицо отца. Он поднял руку в воздух и, сжав ее в кулак, прокричал: «Ты тоже храни себя!», – и затем скрылся в толпе. Онту не стал ждать, когда отшвартуют судно, и пошел прочь от морского порта. Теперь он направлялся в Ойрих.
   Конец

Эпилог

   На пароме, на котором переплывал через одну страну в другую отец Онту, сегодня было очень много людей. Гораздо больше обычного. Сегодня отмечали День образования Мирового Правительства, по случаю чего для всех гостей парома был устроен праздничный ужин, игра в рулетку, веселые конкурсы и раздача халявного алкоголя в местных магазинчиках. Когда паром только отчалил, и уставшие пассажиры были еще сонны и усталы, сидя за праздничным столом, все шло спокойно. О празднике узнали только по глухому голосу командира корабля, который через барахлившую радиосвязь передал: «Поздравляю Вас с великим Днем образования Мирового Правительства!». Все столы дружно чокнулись и продолжили доедать свой ужин. После него все как-будто вырвались на волю, и начался разгул. Алкоголь лился рекой, ставки делались, люди проигрывались, после чего шли в магазин за очередной бесплатной порцией виски, чтобы идти снова в казино и смотреть, как будут проигрываться другие. На самой верхней палубе, а она была открыта, находилась курительная комната. Там постоянно сновал народ. Туда шатающимся неровным шагом зашла компания мужчин, в числе которой был отец Онту. Они остались на палубе одни и о чем-то спорили. В ходе спора один из его участников быстро взобрался на перила и прыгнул в воду. Он быстро перебирал руками в воде и звал на помощь. Отец Онту быстро перелез через перила и также прыгнул в воду. Теперь они уже вдвоем плескались в холодной воде. Компания не сразу поняла, что случилось. Когда позвали за помощью персонал парома, было уже поздно: тела мужчин в темноте никто уже не обнаружил.
   Онту удочерил Маришку. Они жили своей маленькой семьей и покинули родной город Онту. Они уехали в район Балканского полуострова, где Онту устроился в местный интернат для детей с ограниченными возможностями. Днем он занимался IT поддержкой работы интерната, а вечером вместе с Маришкой они учили ребят рисовать на стенах детских площадок, прилегавших к территории интерната.
   История со взломом денежной резервной системы Мирового Правительства с участием Питера и Рони получила широкую огласку в СМИ. Вконец замученный бесконечными вопросами журналистов, Рони психанул и уехал на море, уверяя их в том, что его мучает жуткое нервное расстройство. Питер в это время, как в самой же для себя созданной камере, в одиночестве расхаживал по пустым коридорам своей корпорации. Он зашел в свой кабинет, даже не включая свет в нем, наощупь сел на стул:
   – Люди, оказывается, не в конец оглупели.

2 июня 2014 года. Воробьева Полина

Воробьева Полина ONTUDATLAN