Диана Дмитриади
Шоколадное море

Посвящается женщинам

Глава 1. Свободная или одинокая?

   Осеннее московское утро… Дождь барабанит по стеклу и звук ударяющихся капель напоминает мне, что на часах уже половина восьмого, и если я хочу приехать в офис без опоздания, нужно вставать. Но выбираться из теплой постели на холодную улицу совсем не хочется.
   Сейчас я бы с большим удовольствием зарылась в свое пуховое одеяльце и проспала бы до обеда, а потом спустилась бы в ресторан, недавно открывшийся на первом этаже в моем доме, и съела бы вкуснейший стейк с картофелем фри…
   – Ева, – строго говорю я себе вслух, – заканчивай фантазировать и вставай! Никто за тебя на работу не пойдет, это раз, а два – ты все равно не можешь позволить себе есть такие продукты – стрелка на весах и так уже зашкаливает.
   Это мой строгий внутренний голос, который временами прорывается наружу и отчитывает меня по полной. И ведь не поспоришь – голос абсолютно прав! И про работу, и про то, что если бы я могла хоть сколько-нибудь дольше недели продержаться на диете и ходить в спорт-зал, я могла бы запросто позволить себе и стейк, и бигмак да вообще все что угодно.
   Силы воли мне не хватало ни-ког-да! Ни в школе, когда нужно было дать отпор обидчикам, ни в институте, когда преподаватели ругали меня за высказанное мнение, которое не совпадало с мнением педагога, ни вот сейчас, когда хорошо бы сбросить лишние пять килограммов… И по возможности сменить работу….
   Я выбираюсь из постели и в полусонном состоянии бреду на кухню, машинально включаю чайник и опять бездумно пялюсь в окно. Напротив моего дома возвышается «сталинка», облицованная серым рельефным кирпичом, которым, кажется, еще Гитлер хотел выложить дорогу для себя – свой триумфальный вход в поверженную Москву. Но этого, слава Богу, не случилось, а камень пустили на строительство. В это хмурое осенние утро «сталинка» смотрится еще более мрачно и монументально. Но меня это нисколько не раздражает, а даже наоборот – как будто повергает в благоговейное состояние от осознания масштаба архитектуры. Мой дом – тоже эпохи советского вождя – с большими балконами и высокими колоннами, помпезной лепниной и огромными квартирами. Здесь живут бизнесмены, политики, депутаты, их любовницы, дети и жены, сюда же из жалкой хрущевской пятиэтажки въехала и я.
   Тверская… Я, кажется, мечтала здесь жить с детства. Лучшие магазины, респектабельные соседи и нереально просторная квартира, в которой можно заблудиться! Естественно, как только представилась возможность снять здесь жилье, я тут же переехала сюда. И несмотря на то, что я въехала сюда не так уж и недавно, я до сих пор невольно улыбаюсь от восторга, перешагивая порог этой квартиры.
   Резкий и пронзительный звонок вырывает меня из мыслей. Чашка крепкого кофе и ненавистная, но полезная овсяная каша (я честно пытаюсь худеть… иногда пытаюсь) и – вперед на работу.
   Быстро одеваюсь в строгий костюм от Армани: пиджак, белая рубашка и узкая юбка до колена. В моей компании – дресс-код. Может кто-то его и терпеть не может, но я обожаю костюмы, и поэтому мне только в радость это правило. Конечно, при моем небольшом росте каблуки – это главное! Я обожаю обувь, подруги говорят, что я – настоящий обувной маньяк, и это правда. Небольшая гардеробная в моей квартире уставлена туфлями, ботильонами, сапогами, и все – только на каблуке. Вот и сейчас, несмотря на дождь, я влезаю в лакированные туфельки на шпильке не меньше 20 сантиметров. Меня поймут только девушки маленького роста, которым вечно приходилось увеличивать свой рост за счет обуви. С годами так привыкаешь к каблукам, что можешь запросто выиграть на них спринтерский забег, если понадобится. Поэтому я бодро бегу к лифту, который везет меня вниз, и также бодро выскакиваю на мокрую улицу, где дождь льет как из ведра, перескакиваю через лужи и, нашарив в сумке ключи от машины, нажимаю на брелок. Мне приветливо мигает фарами моя «малышка» – новенькая, только из автосалона. Она, как и квартира на Тверской, стала реализацией моей мечты о машине, а если точнее – о Мерседесе С180. Знаю-знаю, возможно, и дороговато, но я так долго на нее копила, что не смогла устоять.
   Я сажусь в пахнущий новой кожей светло-бежевого цвета салон и несколько секунд с наслаждением вслушиваюсь в мерный звук работы мотора. Потом резко нажимаю на газ и выезжаю на Тверскую, опять опаздываю! Хотя до моего офиса не так уж и далеко, я всегда хотя бы на чуть-чуть, но опаздываю. Вообще вставать рано для меня – катастрофа; больше всего на свете я бы хотела, чтобы мой рабочий день начинался часа в два дня. Я каждый раз прошу высшие силы ниспослать мне это счастье, и каждый раз мой рабочий день начинается ровно в 9-00. И сегодня я опять подъезжаю к Москва-Сити на полчаса позже положенного времени. И, проклиная пробки и свою лень, мчусь в офис.
   Да-да, я работаю в Москва-Сити – прямо как в американском кино. Правда? Высокое стеклянное здание в 50 с лишним этажей и потрясающий панорамный вид – только за это многие отдали бы все! Наша компания занимает весь 31 этаж, и мой кабинет выходит окнами на Москву-реку…
   – Ева, опять опоздала! – слышу за спиной голос начальника. Вот черт, не хватило всего лишь секунды, чтобы открыть дверь кабинета…
//-- * * * --//
   Кстати, о работе, она вполне любимая, но за последние шесть лет надоела мне жутко. Я работаю журналистом в одном столичном рекламном агентстве. Когда я только пришла на эту должность, меня приводило в восторг буквально все: от поездок в разные уголки нашей родины до репортажей с митингов и интервью со знаменитостями. Мне, проработавшей после окончания института в скучном финансовом издании, и, кажется, знающей все о дебетах, кредитах и бухгалтерских отчетах, новая работа казалась фантастически интересной. Я с нечеловеческим рвением кидалась в любую командировку, писала грандиозное количество статей в день, которые и десятерым журналистам было бы сложно написать за месяц, была первой, если нужно было отправиться ночью на какое-нибудь расследование или выследить звезду, сидя в машине много часов подряд. Такое рвение напрягало коллег и радовало начальство, и через два года я стала правой рукой своего начальника. Формально оставаясь простым журналистом, я фактически стала заместителем генерального директора агентства. Мой оклад стал далеко не журналистским, появился собственный кабинет, и я наконец-то купила машину, о которой так долго мечтала. Теперь в перечень моих обязанностей входили деловые встречи, совещания и переговоры с важными клиентами.
   Все это несказанно льстило моему самолюбию, и я с удовольствием работала в новой для себя сфере. Но постепенно я поняла, что моя работа – достаточно однообразна, меняются только лица. Никогда бы не подумала, что столкнусь с проблемой дом-офис-дом, но так и вышло. Я уперлась в «потолок» – дошла до своей невидимой точки, и мне захотелось развития, а его не было. Командировки сменялись встречами, а встречи – командировками… Я говорила один и тот же заученный текст, заключала новые рекламные контракты с компаниями и возвращалась домой… И 365 дней в году ничего не менялось. Даже отпуск мне не был нужен. От чего отдыхать? От любимой работы? Нет, отпуск нужен тем, кто занимается нелюбимым делом. Вот так я и жила, пока две недели назад мне не стукнуло 35… И в гости не заявилась моя давняя школьная подруга.
   Знаете, как бывает? Когда ты начинаешь задумываться о том, что в твоей жизни что-то не так, обязательно появляется тот, кто укажет тебе на все недочеты в твоей жизни, даже на те, о которых ты и не задумывалась. Также и Наташа, перешагнувшая порог моей квартиры в день своего приезда в Москву, принесла в мой мир хаос и смятение.
   На самом деле нечего было ее даже слушать! Она по сравнению со мной была серой провинциальной мышкой. Но, опять же, как это часто бывает, она попала в нужное время и в нужное место. И как и большинство людей, ровным счетом ничего из себя не представляющих, сумела выставить свою жизнь как образец идеального существования.
   После школы она так и не поступила ни в какой вуз, зато влюбилась в парня из Винницы и, не долго думая, перебралась к нему в его крошечный городок в западной Украине, родила ему аж двоих детей и устроилась на работу в самый большой торговый центр в их районе.
   Что и говорить, Наташа, конечно, счастлива, а я, разумеется, по ее личному мнению, абсолютно несчастная и одинокая старая дева. И как, ты еще не замужем?! И ни с кем не встречаешься?! Не планируешь в ближайший год выти замуж и родить ребенка?! Как так?! И тебе уже пора! Не родишь сейчас – не родишь никогда!
   В общем, на любые мои разумные доводы, что не все хотят выходить замуж, иметь детей и заводить длительные романы, Наташа реагировала сочувственными кивками: «мол, я все понимаю, тебе нужно какое-то оправдание своей нелепой и никчемной жизни, и на самом деле ты завидуешь мне, но хочешь казаться столичной бизнес-вумен или Кэрри Бредшоу из «Секса в большом городе», но мы живем в России и здесь так не принято, и ты это понимаешь, но не хочешь признавать».
   Затем шел долгий рассказ о том, как приятно просыпаться в далеком от московской суеты городке, тащить из колодца воду, для того чтобы умыться и приготовить завтрак (оказывается, у ее возлюбленного – прекрасный дом с удобствами во дворе), и как прекрасно, когда видишь как растут дети, и ожидания мужа с рейса (оказывается, он работает дальнобойщиком и именно благодаря этому они и познакомились – он был проездом в Москве).
   Я не оценила всех этих «прелестей» провинциального бытия и лишь вежливо поддакивала, чем, наверное, еще больше убедила подругу в ее мнении обо мне. Она тщетно пыталась меня убедить в том, что я – самая разнесчастная девушка во вселенной, а я смотрела в ее какое-то уже изрядно «помятое» семейной жизнью лицо и думала о том, куда девалась моя прежняя Наташка. Веселая, беззаботная и не занудная, готовая первой броситься с головой в любые приключения. Любительница модных платьев и высоких каблуков. Но в то же время умная, эрудированная и, как говорили в школе, «подающая большие надежды». А она и вправду подавала… Окончила школу с золотой медалью и как и я хотела пойти учиться на журналиста. Но сейчас передо мной сидела унылая домохозяйка с усталым и раньше времени постаревшим лицом в поношенном платье-свитере и черных шерстяных колготках в катышках и самое красивое и модное, что на ней сейчас было надето, – это мои тапочки от Боте-га Винетта.
   Вы когда-нибудь замечали, как меняются одноклассники? Точнее, как те, что были впереди в школе, оказываются далеко позади после ее окончания. Однажды я поддалась на уговоры и пошла на встречу одноклассников – первый и последний раз. Мероприятие проходило в бюджетном пивном ресторанчике с не слишком чистыми столиками и не вкусной едой. Но, кажется, это смущало только меня и еще пару моих одноклассников.
   Меня шокировало в бывших приятелях и друзьях все. Это были совсем не те мальчики и девочки, которых я помнила, это были полноватые дядьки и тетки. Эта встреча произошла накануне моего 25-летия и, следовательно, этим «незнакомым» мне людям даже не стукнуло и 30. Но все они выглядели так, словно им уже далеко за 40.
   Вон Ленка Орлова была такой милой и симпатичной девчоночкой, хорошисткой в школе… Сейчас же, по ее словам, у нее – любимый человек и сынуля-малютка… Где работает? В сфере ЖКХ. Хотя по ее лицу прекрасно видно, что она – любительница выпить и сфера ЖКХ – всего-навсего малюсенькое окошко в каком-нибудь ЖЭКе с окладом настолько мизерным, что с трудом можно прокормить себя и ребенка. Возлюбленный? Судя по всему, его никто и в глаза-то никогда не видел.
   А вон сидит и смеется Маша Макаренко, тоже хорошистка… Сейчас живет далеко от Москвы, работает на заводе… Какие перспективы? Да никаких! Просто нравится жить в маленьком городке под Тулой. Врет, конечно, ничего у нее не сложилось ни с работой, ни с личной жизнью…
   Моя подружка в начальных классах – круглая отличница Катя Черкашина – вот у нее все правильно – закончила вуз по специальности экономист, работает в крупной компании по профессии, живет с родителями – не замужем… Все слишком хорошо и слишком правильно на столько, что даже скучно слушать. Никто и не удивляется: все были уверены – у нее все так и будет. Девочка из хорошей семьи…
   Многие врут, выдумывают, что у них все отлично, и они «как сыр в масле катаются», но по лицам видно сразу, что все сложилось совсем иначе… Вон Люся болтает без умолку – она бьюти блоггер, у нее куча больших проектов и планов, а еще муж – почти олигарх и она счастливая мама. По-моему, планов у нее гораздо больше, чем настоящих проектов. Она показывает фотки своей странички в социальной сети… Вот она сама, вот ее муж-лапочка, да-да, он еще и совладелец клуба… Дешевый пиджак и лицо продавца с рынка… У нее и вправду все хорошо. Она довольна своим положением и достатком… Хотя привирает основательно. Но, кажется, это вижу только я… Все остальные жадно внимают каждому ее слову.
   Я смотрю на своих одноклассников, не своевременно постаревших, с удовольствием жующих подгоревшее мясо и запивающих все это дешевым пойлом, по недоразумению именуемым здесь пивом, и думаю, что те успехи, которые они делали в школе, оказались ничтожными в жизненных реалиях… Почти каждый из них закончил институт или университет, но на большее школьных знаний не хватило.
   В тот вечер, придя домой, я еще долго думала о том, как все в жизни распределилось, и что те, кто не показывал ровно никаких талантов в школе, сейчас работают в банке, открывают собственный магазин или живут в Америке, а та девочка, которая была, по мнению многих, слегка туповата, – известная спортсменка. Жизнь – она такая… Пожалуй, даже слишком предсказуемая… Только когда тебе 15 лет, ты еще об этом не знаешь…
   Но вот когда мне исполнилось 35, ко мне заявилась Наташа. До ее приезда я была искренне уверена в том, что я счастлива. Да, мне надоела работа, но разве это большая проблема? Я никогда не стремилась выйти замуж и родить детей. Мне всегда была интересна карьера и материальное благополучие. Наташа была иного мнения и, в конце концов, видя, что ее старания напрасны, и я не уверилась в том, что моя жизнь – несчастна, она, стоя уже в прихожей и почти опаздывая на поезд, который должен был умчать ее в объятия мужа и детей, бросила свой последний козырь:
   – Ева, тебе 35 лет, ты – далеко не молодая 20-летняя девчонка, и тебе нужно думать о будущем… Ты разве не видишь, что ты одинока?! У тебя даже кошки нет, у тебя есть только работа, – взывая к последнему чему-то разумному во мне, сказала трагическим голосом подруга, с сочувствием глядя на меня. Так смотрит психиатр на своего подопечного, который никак не хочет понять, что его система ценностей – это всего лишь плод воображения. И дальше она сказала фразу активного пользователя социальных сетей:
   – Работа и материальные блага не обнимут и не приласкают, когда тебе будет плохо и одиноко. Работа и успех не заменят тебе любящего мужчину рядом. Если ты не опомнишься, Ева, ты останешься одна, – с этими словами она сбросила с ног мои тапки Ботега Винетта и, одев свои жуткие из кожзаменителя, сапоги умчалась в Винницу. Наверное, ради того, чтобы не остаться как я одна…
   Когда дверь за Наташей закрылась, я только презрительно фыркнула: кому нужна такая жизнь, как у моей подруги – с одной сплошной бытовухой?
   Целый день я была занята в офисе и совершено забыла о словах, сказанных подругой, но, вернувшись поздно вечером домой, я мысленно прокрутила в голове наш с ней диалог. И тишина в моей замечательной, уютной квартире с видом на центр города показалась мне одиночеством.
   – Черт, – выругалась я вслух, – вот стерва, все-таки посеяла во мне сомнения!
   Я налила себе бокал красного вина и подошла к окну… За ним шумел город, люди даже в этот поздний час спешили по своим делам. Я снимаю эту квартиру уже ровно год, и мне всегда нравились огни никогда не спящего города, города, который всегда находится в непрерывном движении.
   После долгого рабочего дня мне так нравится возвращаться сюда – это мой мир, где я могу отдохнуть, набраться сил и остаться наедине с собой. Только теперь мне почему-то показалось, что здесь дико неуютно и одиноко.
   – Что за бред?! – подумала я. – Мне, всегда стремившейся к свободе и независимости, нравится моя квартира! Я никогда не разрешала здесь задерживаться надолго мужчинам. Мои мимолетные романы проходили либо на территории моих любовников, либо в отелях других стран, куда мы летали на выходные. И очень редко мои мужчины оказывались у меня дома.
   У меня не было длительных отношений, хотя многие мужчины предлагали выйти замуж, но мне было интересно заниматься моей работой, и я не могла представить себя в роли заботливой жены и хозяйки. Это скорее пугало меня, чем вызывало желание броситься в омут семейной жизни.
   Я всегда считала, что все это – закоренелые правила социума, вложенные в головы человечества испокон веков, и настолько устаревшие и прогнившие, что современной женщине даже в такой стереотипной стране как Россия, не стоит обращать на них внимания. Но, кажется, социум в лице моей подруги Наташи считал иначе, и продолжал утверждать что: женщина должна быть хранительницей очага, выйти замуж до 30 лет и успеть до той же временной отметки родить пару орущих карапузов, уметь хорошо готовить и быть именно ЗА мужем, положив себя на благо семьи, и если этого не произойдет в заданный интервал, то женщину можно считать не состоявшейся, попросту говоря, неудачницей.
   Да, и еще, конечно же, мои 35 лет – это уже старость. Я подошла к зеркалу, критически рассматривая себя: белокурые волосы, голубые глаза, практически идеальная кожа… Ни единого следа старения, ну, может, пару морщинок вокруг глаз и на лбу, но они почти не заметны, и это без всяких там инъекций ботокса. Кстати, моя мама в свои 57 выглядит максимум на 40 лет. Так что, у меня хорошая наследственность и потому на свой возраст я тоже не выгляжу. Правда, фигура несколько полновата при росте всего метр шестьдесят, но зато грудь и попа – отличные… Так почему же я должна считать, что мой «поезд» безвозвратно ушел?
   Я всегда была против каких бы то ни было правил. И уж тем более я была против социальных норм. И всегда считала, что смогу избежать стереотипов. Но однажды перешагнув порог моей квартиры, Наташа испортила мне настроение и еще и заставила пошатнуться мое мировоззрение.
   И всего лишь потому что я последние несколько месяцев только и думаю о том, что хочу поменять свою жизнь… Кардинально изменить… Если бы она приехала несколько лет назад, да даже год назад, я бы рассмеялась подруге в лицо и даже не задумалась над ее словами, а сейчас я стою в нижнем белье посреди квартиры и как дура пялюсь на свое отражение в зеркале, на полном серьезе раздумывая, одинокая я или свободная?
   Похоже, лучшее, что я могу сейчас сделать, – это лечь спать! Иначе я сама сведу себя с ума. Выпив еще пару бокалов вина, я залезла в постель и крепко заснула.

Глава 2. Офисный планктон

   Наш офис отличается ото всех прочих тем, что мы занимаемся, по сути, творческой работой, ибо нет ничего более коммерческого и творческого одновременно, чем реклама. Коллеги, которые после моего неформального, но однозначного повышения стали моими подчиненными, терпеть меня не могут и только и ждут чего-то такого, чтобы могло меня скомпрометировать или выставить полной дурой в глазах начальника.
   Большинство сотрудников – женщины и они, разумеется, уверены, что все, чего я достигла, – это благодаря упорному труду в постели с генеральным директором. Как нам удается скрывать наш роман? Да мы и не скрываем, и они, сотрудники, все видят!
   Хотя на самом деле у меня с моим начальником ничего не было, правда, отношения у нас почти дружеские, и тем, кто хочет увидеть какой-то скабрезный подтекст в обычной дружеской шутке, удается это на ура. Генеральный – мужик с юмором и поэтому сквозь пальцы смотрит на этот бабий треп и слухи, распространяемые коллективом. Вообще иногда мне кажется, что ему даже льстит, что его считают ловеласом.
   Я же никому и ничего не объясняю и не влезаю в глупые разговоры о моей личной жизни в «курилке». За шесть лет работы я наслушалась о себе такого бреда, что роман с начальником – это еще «цветочки». Я, по мнению коллег, была и лесбиянкой (вполне логично мужа или бойфренда они рядом со мной никогда не видели), и старой девой (по той же причине), и проституткой (тут, похоже, дело только в чьей-то больной фантазии); за это время было выдвинуто множество гипотез, но, увы, ни одна из них так и не подтвердилась. Именно поэтому наши дамочки пришли к «очевидному» выводу – я встречаюсь с шефом! Ну что ж, пускай так.
   Мужчины в нашем коллективе тоже имеются и все они не без своих странностей и своего неприятия меня в роли их начальника. Например, программист Егор – ему чуть за сорок, лентяй и жутко завистливый тип, любящий считать чужие деньги, и уверенный в том, что ему все чем-то обязаны. Он первый не преминул мне в открытую сказать, что «наверное, я хорошо работаю своим язычком», за что тут же получил от меня пощечину, и на этом инцидент был исчерпан. Я получила прозвище «истерички» и была награждена постоянным игнором с его стороны. Возможно, стоило наябедничать шефу об этом, но мне было жаль тратить свои нервы и время на скандалы. Да и впереди намечался серьезный контракт с англичанами, и мне было чем заняться.
   Есть у нас и Андрей, которого я зову «Евааа», потому что любое дело, которое он бы не начал, заканчивается стуком в деверь моего кабинета и слегка гундосым: «Евааа, ну я не знаю, что мне делать…». Андрей сидит на антидепрессантах, потому что его нервирует все и вся, начиная от жены, которая пытается забеременеть второй раз, до рекламы, которую нужно продавать, а она – ну никак не продается. И он, также как и половина сотрудников нашего агентства, уверен в том, что ему должны повысить зарплату, а я свои деньги ни за что получаю. Отчасти мне его даже жаль, потому что жить в однокомнатной квартире с женой, ребенком (кстати, даже не его), и пытаться завести еще одного, кажется, ему уж точно не нужного малыша, – это ад. Прибавьте к этому еще и мизерную зарплату, и вам тоже станет его немного жаль. Но с другой стороны, в нашей компании его никто не ограничивает, и возможности к росту есть. Андрей же, кажется, принципиально не пользуется этими возможностями, чтобы в очередной раз начать ныть у меня в кабинете о том, как у него все плохо.
   Мужчины, похоже, все думают, что раз я женщина – значит они могут разжалобить меня слезливыми историями о своей неудачной семейной жизни. Но я на такие разговоры не ведусь и сразу их пресекаю. Но с «Евааа» каждый раз все начинается с начала, даже если его выставлять вон (я пробовала, честно), он как бумеранг возвращается опять.
   А вот еще один тип – Николай Александрович – в прошлом работник крупного медийного холдинга «дочки» известной нефтяной компании, уволенный за пьянство. А в нашем агентстве он и первый заместитель генерального директора, и редактор статей, и коммерческий директор, в общем, и швец, и жнец, и на дуде игрец. Через него идут все финансовые потоки нашей организации, и он, если честно, в свой карман направляет немалую толику этих потоков. И пока никто за руку его за этим действом не поймал и даже более того – все в курсе того, куда уходят деньги компании. Оклад у Николая Александровича более чем солидный плюс процент, плюс «украденное», но он все равно постоянно жалуется на то, что денег у него нет. И что несчастнее и беднее его могут быть разве что церковные мыши. В нашем агентстве его ненавидят примерно также сильно, как и меня. И исключительно по той причине, что он зарабатывает во много раз больше всех остальных.
   Все остальные 40 человек – женщины. В общем, бабье царство, и работать в нем – непросто, особенно, когда сотрудники настолько разные, что, кажется, проще всех уволить и нанять новых, чем суметь соединить вместе людей абсолютно ничем не связанных ни единой целью, ни мировоззрением, совсем ничем! Но мой шеф считает, что это слишком жестко – увольнять людей, которые проработали в компании ни один десяток лет. Вот и приходится воевать на том поле, на котором идет сражение…
   Прибавьте еще к этом критические дни у молодых женщин и климактерические эмоциональные всплески у женщин, перешагнувших 50-летие, и вы получите наш офис! Каким бы одним словом я описала его, если не касаться ненормативной лексики? Пожалуй, дурдом.
   И все в этом дурдоме уверены, что все зло кроется во мне и в Николае Александровиче, но в основном все-таки во мне, потому что с ним все ясно – он ворует, а я-то вообще ни за что получаю свою зарплату. Да и вообще, раз у меня роман с начальником могла бы и бесплатно поработать! Вот так считает наш «милый» женский коллектив.
   Им не важно, что я вкалываю 24 часа в сутки и мотаюсь во все возможные командировки, нет, этого наш «дружный» коллектив не видит, зато он знает, что я живу в центре города и мои шмотки – из бутиков.
   Знаете, что меня всегда поражало на работе? Откуда берутся такие люди, которые считают, что им все должны? Должны повысить зарплату, должны увеличить отпуск, должны отпускать с работы раньше и так далее… Но при этом сами они ничего делать не будут. Просто будут сидеть и ныть о том, что жизнь не справедлива к ним. Вот откуда берутся такие люди?..
   Большинство из них как ни странно – не дети олигархов, с малых лет привыкшие к роскоши, они – из вполне себе среднестатистических семей где черной икрой холодильники вряд ли были забиты. Но почему-то именно такие люди, выросшие в обычных квартирах, учившиеся в обычных школах и институтах, оказываются самыми завистливыми и никчемными специалистами, хотя вроде бы у них в генах должно быть заложена функция работать, а не халявить.
   Большинство из них свято верит в то, что без связей ничего не добиться, и устроится на высокооплачиваемую работу невозможно. И что большинство из тех, кто занимает высокие посты и должности, – либо чьи-то родственники и друзья, либо сделали это через постель (касается почему-то только женщин). Из этого умозаключения следует только одно – если все хорошие места заняты и все сладкие «куски» пирога розданы, то и пытаться куда-то пробиться и что-то делать не стоит вообще.
   Но есть и исключения, например, моя лучшая подруга Аня. Ее родители были беженцами из Таджикистана, и денег им всегда катастрофически не хватало. Помимо Ани в семье было еще два старших брата, и все они с малолетства работали с родителями на рынке, где отец подруги разгружал машины с продуктами, а мать ими же и торговала. Аня с детства поняла, как трудно даются деньги, и поэтому сколько помню ее – она все время стремилась к обеспеченной жизни. Наверное, поэтому она получила отличное высшее образование и сейчас открыла собственную компанию. Она всегда мечтала о том, чтобы ее семья ни в чем не нуждалась и шла к своей мечте, несмотря ни на что. Ни на то, что ей повесели клеймо «беженки» и «второсортной», ни на, то что помимо учебы приходилось работать то официанткой, то уборщицей. И она добилась своей цели. Но таких примеров я знаю мало. Хотя верю, что их гораздо больше, просто мне почему-то они попадаются не часто.
   Я сама выросла в небогатой семье. Нет, конечно, мы не голодали, но и многие блага нам были недоступны. Я донашивала вещи старшей сестры, а о новых платьицах и юбочках даже и мечтать не могла. Мы жили в обычной двушке с почти картонными стенами, в которой всегда и всем было известно, чем занимаются соседи: ругаются, любят друг друга или готовят обед, с вечным сквозняком, который, казалось, ночью мог сорвать одеяло и унести его в неизвестном направлении, и воняющим кошачьей мочой подъездом. Каждый, кто жил в таком же доме, поймет, о чем я говорю, и сможет про себя дополнить этот список тысячами других мелочей бытия в обычной «хрущевки».
   Но все это не сделало меня завистливой или жадной, нет, я просто как и Аня шла к своей мечте. Я не завидовала другим детям в красивой одежде и с новыми игрушками, я просто знала у меня все это тоже когда-нибудь будет и так и произошло… Правда, игрушки изменились.
   Сегодня я успешная женщина и при этом ничуть не обделена мужским вниманием. Да, у меня нет семьи и детей, но это – мой осознанный выбор. Я не чувствую в себе желания заводить длительные отношения, с кем-то связывать себя надолго, может это от того, что я привыкла к свободе и к тому, что все решаю сама? Может быть. Но мне комфортно в этом состоянии. Единственное, о чем я сейчас переживаю, – это о том, что, кажется, в этой сфере и на этом рекламном и журналистском поприще мне нечего делать. Мне скучно. Знаете, это похоже на прогулку по горной тропе, вы проходите по ней слегка неуверенно первый раз, и вас все завораживает и восхищает, вы проходите второй раз уже более уверенно, в таком же восторге и эйфории, и в третий, и в четвертый вам все так же весело и интересно, но когда наступает сотый, сто первый раз, вы просто идете по тропинке и не замечаете красоты и величия природы, вы идете с почти закрытыми глазами и знаете этот маршрут наизусть. И самое неприятное в этом то, что новый поворот ничего не принесет и ничего не изменит, и тропинка все также будет петлять как и раньше. Возможно, для гор это хорошо, но для жизни точно нет.
   Наверное, кто-то сейчас скажет что я «зажралась» и, возможно, в какой-то мере будет прав, но я уверена, что сейчас для меня настало время все изменить. Начать сначала, начать с чистого листа…
   Я подумала о том, что у меня есть немного накопленных денег и огромный стаж, так что в любом случае без работы я не останусь.
   Я подхожу к окну и смотрю на город: сегодня он опять серый… Но мне почему-то абсолютно не грустно от этого, я чувствую каждой клеточкой своего тела, что меня ждет что-то новое и необыкновенное.
   Быстро пишу заявление по собственному желанию и иду к начальнику. Шеф с недоумением смотрит на меня, его привело в тупик мое желание уволиться.
   – Ева, ты хорошо подумала?
   – Более чем.
   – Я хотел сделать тебя партнером агентства, – с некоторой досадой в голосе говорит начальник. – Но если ты решила… – он делает паузу, как будто надеясь, что я передумаю или, наоборот, считая меня совершенно глупой.
   – Я решила, я ухожу. Хочу начать все сначала, – молча поворачиваюсь и выхожу из кабинета, потому что знаю, что он мне скажет, что «от таких предложений как управляющий партнер не отказываются, и что я проработала в компании слишком долго, чтобы просто взять и уйти».
   А я не хочу это слушать, потому что боюсь, что струшу и передумаю. Поэтому я просто иду собирать свои вещи. Когда я выходила из офиса с коробкой в руках, в которой лежало, по сути, совсем не много за шесть лет работы, – канцелярские принадлежности, подарки клиентов, айпад и макбук, – никогда не любила много вещей, мои бывшие подчиненные проводили меня недоуменными взглядами. В них не было ни ненависти, ни злости одно недоумение. Я знала, что в нашем офисе новости разносятся быстро и все уже были в курсе моего увольнения и, кажется, судя по лицам людей, на этот раз я разрушила полностью всю их теорию обо мне. Ведь те, кто живут сытой жизнью, «подстилки» начальника не пишут заявления по собственному желанию и не начинают все сначала…

Глава 3. Личная жизнь после 30…

   Что можно сказать о личной жизни после 30 лет, когда ты находишься на работе 24 часа в сутки и не пять дней в неделю, как все обычные офисные работники, а все семь! О личной жизни можно сказать либо ничего, либо немного.
   Все мои подруги бизнес-вумен всегда жалуются на нехватку времени на личную жизнь, а те, кто не жалуется, лет в 20 успели родить двоих, а то и троих детей, и выскочить замуж. Моя же личная жизнь меня особенно никогда не волновала, ибо ухажеров хватало и любовников тоже, а о будущем я не думала.
   Я умудрялась знакомиться с мужчинами в ресторанах, на деловых переговорах, в поездках, некоторые из них сразу переходили в разряд друзей, а с другими завязывались романтические отношения. Сколько длились мои самые долгие отношения? Год, а может и меньше. Почему мы расстались? Он захотел более серьезных отношений, чем наши встречи пару раз в неделю в любимом мной отеле «Риц Карлтон», кстати, всегда было удобно утром ходить оттуда домой пешком. Считаете меня слишком циничной? Или, может быть, считаете, что я рассуждаю как мужик? Да, возможно. Но мне и вправду не хотелось длительных отношений. Я не очень понимала и сейчас не понимаю, для чего они нужны. Жить вместе вообще для чего? Ведь когда мы встречались на стороне, всем было хорошо. Цветы, ужин в красивом номере с видом на Красную площадь, вкуснейший Моэт в бокале и страстные ночи. Как говорится, кто скажет, что это плохо, пусть первым бросит в меня камень. Меня лично такие отношения очень устраивали. Но тот парень – Никита, с которым мы расстались, кажется, не был доволен таким положением дел. Он сделал мне предложение в одну из наших встреч и очень удивился, когда я ответила твердым отказом. Помнится, он посмотрел на меня ошалелым взглядом и спросил:
   – И что вот так вот просто? И даже не скажешь традиционное: «Я подумаю».
   – Мне не о чем думать. Я не хочу замуж, – ответила я.
   На том и расстались. Были ли у меня романы с женатыми мужчинами? Да. Считаю ли я это плохим поступком и что: «рано или поздно это случится и со мной» – нет!
   Я считаю, что крепкую и любящую семью не способна разрушить никакая любовница. А уж если «верный» муж оказался в постели с другой женщиной, значит, в супружеских отношениях что-то не так.
   Алекс – мой женатый любовник. Между прочим, мы и сейчас изредка с ним встречаемся, но поначалу мы просто не вылезали из кровати. Мы познакомились с ним в Милане – он, конечно, никакой не Алекс, а всего-навсего Алесей, но представился он именно так. Я была в Италии по делам своей компании, он приехал на деловую встречу. Мы всю ночь прогуляли по старинным улочкам Милана, а под утро оказались в моем номере. Алекс оказался страстным и очень внимательным любовником – он как будто всегда знал, чего хочет мое тело. Пожалуй, он умел ласкать, целовать и заниматься сексом со мной как никто другой.
   И да, он был женат, ко всему прочему, на тот момент у него родился ребенок. Оказалось, что его жена не подпускала его к себе все 9 месяцев своей беременности, а после появления малыша вообще охладела к нему. Он ни разу за все это время не изменил ей, но перед отъездом в Италию они сильно повздорили и, как это обычно бывает, «любимая» обвинила своего благоверного в невнимательности, неискренности, незаинтересованности и прочем…
   Хотя даже за ту неделю, которую мы провели в Милане, я никогда бы в жизни не подумала о том, что Алекс невнимателен. Даже мне он постоянно дарил какие-то милые и, надо заметить, недешевые подарочки, всегда цветы, всегда шампанское… Да о таком муже можно только мечтать, если он даже своей, прямо скажем, внезапной любовнице уделяет столько внимания, представляю, как он крутился вокруг своей женушки…
   Наши с ним отношения сошли на нет только из-за моей и его загруженности на работе и из-за того, что он был из Санкт-Петербурга, а не из Москвы как я. После Италии мы продолжили встречаться и на родине – то я к нему летала, то он ко мне. Но это все же было неудобно, мы оба – занятые люди. Но если Алекс приезжает в Москву, мы с ним встречаемся, и секс у нас – просто феерический. Кстати, жену он очень любит, и разводиться не собирается…
   В общем, таких легких отношений у меня было достаточно. Замужние подруги утверждают, что я со своей работой и вправду стала рассуждать как представители противоположного пола: «Зачем жениться? Нам и так хорошо», «Хорошее дело браком не назовут». А что мне делать, если я так считаю? Разве правильно было бы идти против себя и рассказывать всем как я хочу семью и детей и еще пытаться убедить в этом себя?
   Я честно считаю, что все это – тупые правила социума, он пытается всех причесать под одну гребенку, забывая о том, что каждый из нас – это, прежде всего, личность со своими эмоциями и взглядом на мир. Ну, хотя понятно, почему «социум» мало обращает внимания на индивидуальность; вот уже много веков подряд ему удается заставлять людей жить по одному и тому же шаблону, только слегка измененному в соответствиями с реалиями современного мира. А те, кто пытается жить иначе, становится изгоями общества – не такими как все, и подвергаются публичному осуждению.
   А я всегда свято верила в то, что мое предназначение на этой земле куда шире простого материнства и замужества. Я хочу чего-то волшебного, а не обыденного! Вы скажете: такие умные вещи говорила, а тут сказочного ей подавай! Что за бред?!
   Да, я такая. Я могу быть умной, занудной, деловой, но в тоже время во мне всегда живет маленькая девочка, которая верит в сказки и волшебство. Я влюбляюсь в людей, события, музыку, города, в платья, туфли и машины и мне все это безумно нравится. А тот, кто сочтет меня сумасшедшей, сам живет в черно-белом мире – скучном и тоскливом, где нет градации полутонов, а есть только черный и белый, плохой и хороший.
   Вот и сейчас, уволившись с работы, я сижу дома на полу перед окном. Рядом – гора фантиков от любимых конфет «Золотая нива» хотя они такие дурацкие на вкус, и в мире найдется много гораздо более вкусных конфет, но почему-то все, и я в том числе, их просто обожают. В руке у меня – бокал розового вина, я смотрю на город и раздумываю о том, правильно ли я поступила, уволившись. Я знаю точно: даже если сейчас передумаю, испугаюсь неизвестности все равно не разрешу себе свернуть с намеченного пути. Вот опять эти стереотипы… Они как будто вылезают из подсознания, в самый неподходящий момент тихий еле слышный голосок внутри вас начинает шептать: в 35 лет не поздновато ли начинать все сначала и много ли ты знаешь людей, которые, в этом возрасте начав все сначала, добились успеха? Ни одного? Я так и думал!
   Вот откуда это в моей голове? Хотя нет, знаю откуда! Первым делом придя с работы домой, я позвонила одной из своих лучших подруг для того, чтобы поделиться переменами в своей жизни. Но вместо поддержки я услышала совсем другое.
   – Ева, ты сошла с ума, – расстроено сказала мне Юля после того как выслушала мою пламенную речь о том, как круто и смело я поступила, и что впереди меня ждет светлое будущее, не замутненное походами в офис и прочей скучной ерундой.
   – Я не сошла с ума! – слегка опешив от такой реакции, сказала я. – И вообще, я думала, что подруги должны поддерживать, а не…
   – Дорогая, – перебила она меня, – я, конечно, поддерживаю тебя, но начинать в 35 лет все сначала – это же полный бред! И особенно когда тебе хотели предложить стать управляющим партнером…
   – Ты что, как и Наташка, хочешь сказать, что я – стара для глобальных перемен?
   – Да, что ты, нет! Просто я не понимаю, как можно было уйти с такой работы. А если ты захочешь вернуться туда, тебя возьмут обратно? – еще более расстроенным голосом спросила подруга, как будто пытаясь воззвать к моему здравому смыслу.
   – Во-первых, я сама не захочу туда вернуться, во-вторых, нет, не возьмут, – на другом конце провода сначала повисла долгая пауза, а потом послышался тяжелый вздох. – И еще, Юль, мне скучно там работать, я хочу развиваться, а не тухнуть в офисе.
   – Скучно? – вдруг резким и холодным голосом спросила подруга. Ненавижу, когда она начинает со мной разговаривать в такой манере. – Да ты знаешь, сколько бы людей удавились за такую работу с таким окладом как у тебя?! Нам всем порой бывает скучно на своих работах, но это не повод взять и все бросить. В конце концов, есть обязанности, Ева! Ты о родителях подумала хоть? Как ты будешь им помогать?!
   От такого напора я слегка растерялась но решила позиций не сдавать:
   – Ну и пусть удавятся те, кому нужна такая работа! Она мне не нужна. И родителям я смогу помогать всегда… У меня есть сбережения, их немного, но они есть, – судя по молчанию в трубке Юля посчитала мои доводы детскими. Хотя звучали они, и правда, как-то слегка по-детски, слишком по максималистски.
   – Ева, мне не нравится все, что ты сейчас говоришь! Это слова ребенка, а не взрослой женщины.
   Я поймала свое отражение в зеркале и подумала, что она в чем-то права. Я надулась, словно обиженный карапуз, которого ругает мама, щеки покраснели, осталось еще только упрямо топнуть ногой.
   – Ю, – сказала я, – я хочу все по новому, понимаешь? Я смогу найти себя, поверь…
   – Ну, и в чем же сейчас ты собралась себя искать? – саркастически спросила подруга.
   – Я не знаю, – честно ответила я, – пока не знаю…
   – О, Боже, – так и представляю, как на этой фразе Юля закатывает глаза, – и что я могу тебе на это возразить? Как найдешь себя, вот тогда и набери меня! А пока это просто баловство с твоей стороны и только. Капризное великовозрастное дитя бесится с жиру! – я даже ничего не успела ответить, как Ю повесила трубку.
   И да когда она повесила трубку, я все-таки топнула ногой. Ну как так можно, скажите мне? Друзья должны поддерживать, а не осуждать. И вместо того, чтобы сказать мне, что я бешусь с жиру, могла бы сказать что-нибудь типа: «Молодец, Ева, деньги – это не главное», хотя финансист вряд ли мог такое сказать.
   И вот теперь я уже часа два сижу перед окном, ем конфеты и размышляю о том, что, кажется, никто не считает мое решение правильным, даже лучшая подруга. Даже мама, которой я позвонила почти сразу после звонка Юле. Она, кажется, впала в не меньший шок, чем подруга, и смогла только выдавить из себя: «Поступай как считаешь нужным, доченька», а потом всхлипнула и, сославшись на подгорающую на плите курицу, повесила трубку.
   Родителям я стала помогать, как только пошла работать. Их пенсия, разумеется, слишком мала для того, чтобы они могли безбедно жить на нее. На нее разве что можно существовать. Но когда я стала хорошо зарабатывать, я начала отдавать им некоторую часть своей зарплаты, которой им хватает не только на бытовые расходы, но и на воскресные ужины в ресторанах и отдых заграницей четыре раза в год. Конечно, мне не хватало нужной суммы для того, чтобы купить им квартиру, но родители сумели удачно продать квартиру в «хрущевке» и переехать в новостройку, правда, за мкадом. Как говорит мама: «Ну и что, что далеко, зато парк рядом».
   И чего она так расстроилась? Ведь знает же, что я копила им на подарок на годовщину свадьбы, хотела подарить дом и участок в Подмосковье. Теперь просто отдам деньги и пусть распоряжаются ими, как посчитают нужным. Кстати, там даже больше, так что, и мне останется что-нибудь…
   Но все же, кажется, несмотря ни на что, мои близкие недовольны моим решением. И когда это я упустила из виду тот факт, что в 35 ты слишком стар для подвигов и приключений? Где это было написано или кем было сказано, что в 35 лет нельзя начать все с чистого листа? Наверное, об этом где-то предупреждают, но я не заметила этих предупреждающих знаков или, быть может, не увидела как в день моего рождения люди вокруг начали махать руками и показывать мне разные предостерегающие знаки, чтобы, ни дай бог, я не начала все сначала.
   Ну вот, заревела! Я дотягиваюсь до низкого журнального столика и хватаю салфетки.
   – Нечего тут рыдать, – строго говорю себе вслух. – Тут нужно доказывать, что ты можешь найти себя в другой сфере, а не реветь. И доказывать, прежде всего, себе, а не окружающим. Не смей дать им повод разубедить себя в правильности твоего выбора! – но уговоры из книжек по психологии совершенно не действуют, и я заливаюсь слезами с новой силой.
   Через полчаса рева, полного отчаянья, жалости к себе и ненависти к окружающему миру, я, всхлипывая, бреду в ванную. Ледяная вода немного приводит в чувства – слез больше нет, точнее, слезы-то, может быть, и есть, но вот сил рыдать больше точно нет.
   Одеваю толстовку с глубоким капюшоном, чтобы никто не заметил моих припухших глаз и вообще не увидел растрепанного состояния моей души, натягиваю джинсы и кеды (откуда они у меня? Они же без каблука!) и спускаюсь на первый этаж в ресторан – сегодня буду есть все, что захочу!

Глава 4. Про дружбу, семью и детей

   С детьми у меня странные отношения они меня любят, а я их нет. Разумеется, как здравый и воспитанный человек, я не ору на них, не пытаюсь быть грубой и, каждый раз оказываясь в обществе детей, я похожа на милую и добрую Мэри Поппинс. Увидев меня, играющую с ребенком, вы никогда не подумаете, что я не люблю детей. Но, тем не менее, это так.
   Когда я была совсем маленькой, я думала, что в 20 лет у меня обязательно будет дочка, и я буду молодой мамой, но когда мне стукнуло 20, я и думать забыла о детях. Хотя, например, моя бывшая лучшая подруга Ленка (ну та самая моя одноклассница из ЖКХ помните, да?) заявляла о своем желании родить ребенка и в 10, и в 15 лет, а в двадцать с чем-то уже родила… Но меня, когда она это заявляла, куда больше интересовало, как лучше прокатиться на тарзанке – с угла высоченного гаража или все-таки с чуть более низкого дерева. А в то время пока она рожала, я вообще училась в институте, и мне было не до этого.
   Мои родители, правда, считали, что это пройдет со временем, и я рожу им милого внука или внучку, а, может быть, и обоих и они с удовольствием будут нянькатся, покупать пеленки-распашонки и всячески баловать. Но, кажется, зря они надеялись на это, сейчас мне 35 и детей у меня нет.
   У меня не вызывает умиления ребенок, который измазался в шоколаде, или играет с собакой, которая в два раза больше его, я не впадаю в восторг от смеющегося над собственными частями тела малыша. Зато почти все мои подруги именно такие. Они первыми бегут сюсюкаться к чужим детям, первыми радуются: новому зубику, животику без коликов, гипоалергенному крему или подгузникам.
   Это их мир, и он так же мне не понятен как им – мой. Я смотрю на свою подругу Женю, которая как и я, без особого энтузиазма относилась к детям, и не узнаю ее. Она, всегда такая эмансипированная красотка, сейчас находится в ожидании второго ребенка и, словно зомбированная, рассказывает о том, как здорово, что появилось средство от растяжек на груди, о чудесном молокоотсосе и о том, где она собирается рожать. А вот Юля – мама аж троих детей, и она всегда выглядит очень усталой, но как только тема касается ее чад, она сразу оживляется и может часами рассказывать о том, каких успехов добился Юра в школе, как Танечка научилась плавать, и как Стасик смешно пускает слюнки.
   Обе мои подруги в какой-то момент в одночасье превратились в клуш. Мы перестали часто видеться потому что: «Понимаешь, у всех свои дела, заботы» и «Какой клуб? Вот будут у тебя дети, тогда ты нас поймешь». И почему я звоню так поздно? Разве я не знаю, что: «Юре завтра в школу, и ты перебудила весь дом». Или «У тебя что-то срочное? Что, тебя бросил парень? Перезвони позже, поболтаем, мне ребенка нужно укладывать спать». Я сразу почему-то превратилась из лучшей подруги в «легкомысленную и ничем не обремененную» девушку, почти чужую для них, с их общими интересами и переживаниями.
   Поначалу я не сдавалась и предлагала оплатить няню, только чтобы встретится с подругами, благо на работе было немало мамочек, готовых поделиться контактами действительно ответственных и хороших нянь. Но нет, и тут выходила проблема: «Я не могу оставить детей с чужим человеком». Когда же их дети подросли, чтобы их можно было вполне брать с собой, любые наши посиделки оборачивались ревом, ором, беготней и разозленными мамами Юлей и Женей.
   И почему-то крайней всегда оказывалась я, ибо именно я потащила подруг в кино, ресторан, кафе и так далее. Хотя я, так отчаянно скучающая по нашему общению, выбирала только те места, где с детьми можно было отдыхать приятно и легко. И все посетительницы со своими маленькими и не очень детьми отдыхали и спокойно пили кофе и беседовали в обществе своих подруг, мужей или родителей и только почему-то у нас все выходило всегда шиворот навыворот.
   В конце концов, мне надоело, как говорится, играть в одни ворота, и наши дружеские отношения перешли в простые телефонные «привет-как-дела-все-ок-пока».
   Мой мир тоже не был понятен ни Юле, ни Жене. Они считали, что я запаздываю с материнством (мои родители в этом вопросе были с ними солидарны) запаздываю с замужеством и вообще слишком много пропадаю на работе, хотя стоило бы искать себе: «достойного человека, с которым можно будет встретить старость» и, конечно, «того, кто сможет подать мне стакан с водой». Они сами, когда-то заядлые тусовщицы, теперь как-то косо смотрели в мою сторону и переглядывались между собой, когда я рассказывала о том как классно этим летом было в Монте-Карло.
   Также они реагировали, когда я рассказывала об очередном мимолетном романе с женатым мужчиной. Мы неожиданно оказались по разные стороны баррикад. Я стала «разлучницей», той, которая «разбивает семьи». Хотя всего пару лет назад Женя сама пыталась развести своего женатого любовника с его благоверной. И прибегала, прямо скажем, к довольно агрессивным методам, и звонки среди ночи в этой системе низведения жены были детским лепетом по сравнению с тем, что она придумывала еще. И никто ее не осуждал. Пару раз мы даже с Юлей помогали ей во всем этом. И, кстати, «громы и молнии» не разбили нас, и даже когда разгневанная женушка Жениного любовника кричала нам в след проклятья, ничего плохого не случилось, ну разве что у моих Лабутенов сломался каблук.
   А потом мои подружки выскочили замуж и родили детей, и на этом наша дружба как-то сама изменилась. И не в лучшую сторону. Чтобы вы там не думали, что между нами с подругами были только тусовки, клубы и рестораны, хочу сказать, что мы были друг другу как сестры, даже больше, чем сестры, мы были самыми-самыми близкими друг другу людьми, которые в любой ситуации помогут и подставят дружеское плечо. Были и дикие любовные переживания из-за расставаний с мужчинами, как выяснялось, не нашей мечты, и безработица, и неудачи. И еще много-много всего, что происходит почти с каждым в жизненных перипетиях. Мы помогали друг другу, ругались, мирились, улыбались, были готовы примчаться среди ночи только по одному звонку, одной эсэмэске.
   А сейчас для своих подруг я стала той, «кому нечего делать», и той, «у которой на уме одна ерунда». Я знаю, что они меня все равно любят, как и я их, но наша дружба закончилась.
   Скажите, почему так происходит? Вы когда-нибудь задавали себе вопрос: почему, как только ваши подруги или друзья меняют статус в графе семейное положение на «замужем/женат» вашей многолетней дружбе приходит конец? Почему больше не находится минутки, чтобы просто поболтать ни о чем, не находится и получаса, чтобы выпить кофе да даже бывает и на телефонный звонок времени не находится.
   Это все потому, что женщины и мужчины обязаны создавать семьи, ячейки общества и воспроизводить новых людей, которые потом также будут создавать эти самые ячейки общества? Только поэтому? Ну а как же старые друзья? Почему место ваших верных и дорогих товарищей, с которыми вы прошли огонь и воду и медные трубы, вдруг занимает мужчина или женщина, которую, собственно, никто особо и не знает, и ваш друг заявляет: «я люблю его/ее», и вы с этим соглашаетесь, не зная, что тем самым подписываете себе приговор и приговор вашей многолетней дружбе. Потому что потом он или она запросто вытеснит вас из жизни вашего друга или подруги.
   Окей, я соглашусь с тем, что всем нужны возлюбленные, но это отнюдь не значит, что можно вот так запросто наплевать на дружбу. Ведь именно с друзьями вы идете рука об руку через все радости и невзгоды и бросаете их же, когда приходит она – «любовь». Люди любят повторять, что человек в отличие от животного – существо разумное и может сам руководить своими поступками и эмоциями, но почему-то дружбы это никогда не касается. Зато касается: «Ну ты же понимаешь, – семья», «У меня не было времени – ведь у меня маленький ребенок», «Нет, я не могу приехать, меня не отпускает муж/жена». Что за… хочу спросить я вас? Посмотрите вокруг, много ли вы можете назвать людей, которые сохранили свою дружбу после того, как создали семью. Их можно пересчитать по пальцам….
   Можете считать меня просто обиженной, но я никогда не позволяла и не позволю себе вот так просто забыть про хороших друзей и всегда приеду и помогу, чем смогу, если это необходимо. И ни мой муж, ни кто бы то ни было еще не сможет мне в этом помешать. И точка. И, знаете, если кто-то сейчас подумает: «Да у нее просто семьи нет. Посмотрим, как она запоет, когда появятся заботы и хлопоты», я сразу вам отвечу: «Заботы и хлопоты – это дешевая отмазка для тех, кто просто не хочет помогать, приезжать, поддерживать».
   Мое мнение родители считают уж слишком радикальным но я правда так считаю… Мне сейчас немного грустно от того, что я сижу за столиком одна и никто не скажет: «Эй, Ева, выше нос», но это все равно приятнее, чем слушать в телефонной трубке, как я не права.

Глава 5. Человек из прошлого

   – Приветь, – слышу я детский голосок рядом с моим столиком. Поворачиваю голову и вижу маленькую девочку, которая, не дожидаясь моего приглашения, влезает на соседний стул.
   – Привет, – как можно более приветливо отвечаю я. – Может, хочешь пирожное? – я протягиваю ей тарелочку с нетронутым тирамису.
   – Неть, – девочка отодвигает предложенное ей угощение и выжидательно смотрит на меня.
   – Ну, может быть тебе что-то заказать из меню? – не понимая ее взгляда, спрашиваю я. Но тут, к счастью, я слышу женский голос, который строго обращается к девочке:
   – Алена, опять пристаешь к людям, – голос принадлежит стройной, высокой блондинке в обтягивающих джинсах светло-голубого цвета и изумрудного цвета свитере, а на ногах ее – просто мечта – ботильоны из лимитированной коллекции Дольче. Волосы небрежно зачесаны на одну сторону, макияжа почти нет, но при этом она выглядит сногсшибательно. Знаете, есть такие девушки, которые в любой ситуации и в любое время дня и ночи выглядят на все сто. Эта красотка явно была из таких.
   Она капризно скривила свои пухлые губки и опять обратилась к девочке:
   – Я же говорила тебе: нельзя так делать! Иди сюда быстро, – она протянула свою ухоженную руку с длинными наманикюренными ноготками к девочке. – Извините пожалуйста, она бывает жутко приставучей, – это уже было обращено ко мне. Девочка неохотно сползла с сиденья и последовала за блондинкой.
   Я молча улыбнулась и вежливо кивнула, мол, все понимаю – дети. Блондинка также вежливо улыбнулась и уже почти собралась отойти к своему столику, как вдруг в ее карих глазах мелькнуло что-то вроде: «А, это ты!» и, не дожидаясь приглашения, плюхнулась на стул рядом со мной.
   – Н-да, – подумала я, – теперь ясно, у кого Алена набралась таких манер. Девочка же увидев, что никто никуда не собирается вновь уходить, вновь вскарабкалась на стул и, пододвинув к себе десерт, начала уплетать его за обе щеки.
   – Извините, – пробормотала я, удивленная развитием событий, – мы знакомы?
   – Я смотрю на тебя – ты или не ты?! А потом думаю: ну нет же, она!!! – смеясь, сказала девушка.
   И что я могу понять из этого, подумала я.
   – Простите, но я не совсем уверена в том что мы, – я вгляделась в лицо блондинки – да нет, точно не знаю ее, – знакомы.
   – Конечно, знакомы! – заверила меня она. – Ты же Ева Смирнова! А я Ника, Ника Островерхова.
   Я еще раз вглядываюсь в лицо девушки, пытаясь сопоставить образ сидящей передо мной блондинки с той Никой Островерховой, которую я знала.
   А Нику я действительно знала: мы учились с ней на первом и втором курсе института, только я его закончила, а ее отчислили за неуспеваемость. И выглядела она в то время совсем иначе. Худящая с жидкими волосами мышиного цвета и в вечно какой-то поношенной одежде, явно не подходящей ей по размеру.
   Сейчас же передо мной сидела абсолютно другая Ника. И ее лицо и фигура явно претерпели изменения, не без помощи пластики. Нос стал тоньше, лицо – без единой морщинки, хотя лоб почти не двигался из-за инъекций ботекса, губы стали гораздо пухлее, а грудь, которая раньше едва ли дотягивала до единицы, теперь была не меньше хорошей четверки. Она превратилась из незаметной студентки в роскошную женщину, которая явно ни в чем не нуждалась.
   – Ника, ну конечно! Я тебя не узнала, ты очень сильно изменилась! – я и вправду была шокирована столь кардинальными переменами, и в то же время была очень рада видеть ее. Хотя мы никогда и не дружили, но эта кроткая и слегка застенчивая девушка мне всегда нравилась.
   Ника довольно улыбнулась и сказала:
   – Мне так все говорят! И это приятно: я приложила серьезные усилия для того чтобы от той девочки с нашего институтского потока ничего не осталось. А это, кстати, – моя дочь Алена.
   – Да, мы, в общем-то, уже практически познакомились, – ответила я, глядя на то, как миниатюрная копия своей мамы уминает десерт. – Как ты? Как у тебя дела?
   – У меня все отлично! Вышла замуж, живу в Италии, не работаю… – весело сказала Ника, подзывая официанта и заказывая два сухих мартини.
   – Ничего себе! А чем занимается твой муж? – не удержалась от бестактного вопроса я.
   – Он – ресторатор, и еще у него – сеть отелей по всему миру.
   – Ну и ну! Я безумно рада за тебя, – искренне сказала я.
   – Ох, ну знаешь, поначалу-то не все было так безоблачно. Особенно, когда меня выперли из института. Пришлось устраиваться работать – хорошо друзья смогли устроить администратором в гостиницу. Адская работенка была, я тебе скажу. Ни сна, ни отдыха – то клиент не заплатит, то номер разнесут… Как белка в колесе круглые сутки. Я проработала там полгода – на большее меня просто не хватило. Я подумала, что если сейчас оттуда не свалю – сойду с ума. Хорошо хоть зарплата была более-менее приличная, сумела скопить немного и отправилась в Италию отдыхать. Вот там-то и произошла моя судьбоносная встреча с Филиппом.
   И, не дожидаясь моих расспросов, Ника начала рассказывать историю их знакомства.
   – Филипп как раз исполнил свою мечту и открыл гостиницу в родном Милане. Ох, если бы ты знала, сколько денег это там стоит, ты бы офигела! – Островерхова закатила глаза к потолку, усиливая эффект от сказанных слов, и чтобы я лучше могла понять, насколько там все дорого. И продолжила. – Ну и вот, открыл он там гостиницу, а внизу на первом этаже – шикарный ресторан. А я как раз со своими подружками… Там же, в Милане познакомились, – уточнила Ника, – собиралась поужинать в каком-нибудь красивом месте. Деньги у меня заканчивались, но гульнуть напоследок хотелось. И вот мы и оказались вечером в ресторане Филиппа. И ты представляешь, мой будущий муж сидел за соседним столиком! Это была любовь с первого взгляда. Мне сейчас кажется, мы в тот вечер сразу влюбились друг в друга. И с того времени больше не расстаемся. Поженились буквально через месяц. – Ника довольно улыбнулась своим приятным воспоминаниям и отпила принесенный мартини. – А у тебя-то как дела?
   – Ну, у меня все ок, – я почему-то подумала, что мои какие-то карьерные победы не дотягивают до ее романтической истории. – Вот с работы уволилась…
   – То-то я смотрю у тебя лицо какое-то «перевернутое»! А почему уволилась? Или все-таки уволили?..
   Я посмотрела на Нику – в ее карих глазах плескалось и любопытство, и что-то вроде сопереживания. И тут меня как прорвало, и я вывалила на нее все! И про подруг, и про то, что меня никто не поддерживает, и про то, что я хочу полностью изменить свою жизнь.
   Ника слушала, не перебивая, лишь изредка сочувственно покачивая головой и вставляя что-то вроде: «Не может быть» или «Да ты что». А я все говорила и говорила. Так прошел ни один час, и был выпит ни один бокал мартини. И даже Алена успела задремать, прислонившись к плечу своей мамы, а у меня как будто не заканчивались слова… К своему ужасу я еще заметила, что слезы сами собой катятся по моим щекам, и сколько бы я их не вытирала, они продолжают катиться снова и снова. А Ника лишь заботливо протягивала мне салфетки.
   – Ну вот, – сказала я, когда с трудом собрав остатки воли в кулак, я в буквальном смысле заткнула свой словесный поток, – наговорила тут тебе… Проблемы свои на тебя повесила… Ник, мне так неловко, правда… Извини, – прошептала я и виновато уставилась перед собой. Не узнаю себя – никогда раньше я вот так запросто не вываливала свои проблемы чужому человеку.
   – Перестань, – ответила Ника. – Я все понимаю. Но знаешь, по моему, мы выбрали с тобой не слишком удачное место для душевных изливаний…
   – Излияний, – машинально поправила я.
   – Вот-вот, ну ты понимаешь, о чем я! Может быть, поедем ко мне в отель? Я остановилась в «Рэдиссон». И Алена уже почти спит – ее хорошо бы уложить. Хотя она у меня привычная.
   Я не стала уточнять, к чему именно она привычная, а просто предложила:
   – Я же живу в этом доме! Зачем тащится куда-то, ведь уже так поздно. Может, просто поднимемся ко мне? – На самом деле я даже не заметила, как стемнело и стрелки часов над барной стойкой давно перевалили за полночь. – И вы спокойно можете остаться на ночь… – продолжила я. – Да и вообще, насколько захотите…
   Ника кивнула, и мы, расплатившись по счету, поднялись в мою квартиру.
//-- * * * --//
   – А у тебя тут уютно, – сказала Островерхова после того, как, уложив Алену, обошла все комнаты. – И эти окна в пол – ммм… мечта! У нас в Милане – и квартира и дом в пригороде. Но меня почему-то постоянно тянет в Москву.
   – Скучаешь по родине?
   – Что-то вроде того, – усмехнулась Ника. И тут внезапно, как будто вспомнив о чем-то важном, она убежала в прихожую. А вернувшись через несколько минут, сказала: – Знаешь, сегодня был сложный день, и нам нужно хорошенько расслабиться, – при этих словах в ее глазах появился какой-то таинственный блеск.
   Я недоуменно посмотрела на нее.
   – Выпьем еще вина? – хотя, если честно, мне вообще не хотелось больше спиртного – мы и так уже успели «уговорить» целую бутылку французского полусухого, не считая выпитого в ресторане мартини.
   – Нет, у меня есть кое-что получше! Тадааам! – она разжала пальцы, в которых до этого что-то прятала, и с восторгом собаки, принесшей дичь своему хозяину, она протянула мне маленький пакетик с травкой. – Это не какая-нибудь тебе второсортная фигня – чистейшая марихуана! – с гордостью добавила она.
   – Эээ…. Ну, я как бы не очень любитель, – несколько опешив, пробормотала я. Не то чтобы я никогда не курила траву, но делала это настолько редко, что и «курением» в широком смысле слова это назвать было нельзя.
   – Давай-давай! Я тоже не любитель, но эта вещь так хорошо спасает от любой хандры и переживаний. – Ника уселась на пол перед окном и, ловко скрутив два «косяка», раскурила их.
   Я несколько секунд помешкала, но потом тоже села рядом с ней и взяла протянутый «косяк». Первые две затяжки практически сразу сделали свое дело я – расслабилась, и все вокруг показалось не таким уж мрачным и враждебным. Ника оказалась права – «трава» оказалась действительно крепкой и забористой.
   Несколько минут мы просто молча сидели и курили, потом Островерхова неожиданно сказала, вырывая меня из приятного блаженства:
   – А ты знаешь, насчет баб ты права – все они по сути предательницы.
   Я с удивлением посмотрела на Нику. А она, поймав мой недоуменный взгляд, продолжила:
   – Я вот тоже всех подруг растеряла, когда они замуж повыскакивали, – такие сучки, если честно. Все хорошее, что я им сделала, мигом забыли, и давай в семейную жизнь играть. Ну и я тогда решила про них забыть. А когда в Италию переехала, сразу все начали звонить, писать. Спрашивать как дела, напрашиваться в гости с мужьями и детьми, а я им сразу сказала: «Нет уж!». Где вы были, когда у меня бабла не было, чтобы даже нормально поесть?!
   Слава Богу, у меня там – заграницей – появилась пара нормальных подруг, в которых я уверена на все сто процентов. Я, знаешь, когда Аленку родила, что решила ни за что не буду похожа на этих всех клуш. И не буду на все эти темы «молодых мамочек» разговаривать. – Ника скорчила физиономию, как будто ее сейчас стошнит. – Нет, ну скучно же все это обсуждать!
   Я сразу и няню ей поэтому самую хорошую наняла, чтобы не отставать от жизни, – тусоваться и веселится. У меня же муж младше меня на 5 лет! А это знаешь как бывает чувствуется. Поэтому нужно и себя в форме держать, и за модой следить. Ну ты понимаешь… А все эти мамани, Ев, они завидует тебе просто! Сами вписались в семейную жизнь – сами не рады. И нужно же кого-то виноватого найти. – Ника затянулась и, посмотрев на меня, неожиданно спросила. – А ты Настю помнишь?
   – Настю? – я попыталась понять, о ком идет речь.
   – Ну, помнишь Настю Лисовецкую? Или Лису, как ее все звали.
   – А, конечно, помню. Чего ты вдруг про нее заговорила?
   – Ну она же – прямое доказательство того, что все телки – дуры.
   Я тупо смотрела на Нику и не понимала, куда она клонит.
   – О, господи, ты же ничего не знаешь! – моя уже почти подруга легонько стукнула себя рукой по лбу. – Слушай, короче.

Глава 6. Настя

   Ника и Настя дружили с детства. Они жили в одном дворе, ходили вместе в школу, гуляли, играли, в общем, были – не разлей вода. Но все это было, как оказалось позже, до поры до времени.
   Обе девочки давно перестали считать себя просто подругами, они были друг другу сестрами. Настя знала все о Нике, а Ника – о Насте. Между ними не существовало никаких секретов и, что удивительно, – это трепетное и доверительное отношение они перенесли с собой и во взрослую жизнь.
   Они радовались успехам друг друга, утешали, когда что-то шло не так, поддерживали и переживали, смеялись и плакали вместе и, казалось ничто не могло разрушить такую крепкую и тесную связь между ними. Пока в один далеко не прекрасный день на горизонте не появился Леша – парень Насти.
   Разумеется, у каждой из подруг случались любовные романы, но это скорее можно было назвать лишь увлечениями, а не чем-то серьезным. Но Леша, кажется, решил войти в жизнь Насти всерьез и надолго.
   Этого парня, приехавшего в Москву из маленького поселка под Хабаровском даже Лешей-то никто не звал. У него было что-то вполне созвучное собачьей кличке – Киш. Хотя в последствии выяснилось, что это всего на всего аббревиатура группы «Король и Шут» чьим поклонником он являлся.
   Парень, прямо скажем, ничего из себя не представлял и работать в Москве собирался сначала барменом, а позже выяснилось, что у него нет ни военного билета, ни – что самое главное – паспорта, затем решил подрабатывать курьером, но и там долго не продержался и в результате всего оказался конюхом в паршивой конюшне в гаражах где-то на краю города. Опыта работы с лошадьми у него тоже не было, но там об этом никто и не спросил, ибо хозяину было на это наплевать. От Киша требовалось только чистить, кормить и зарабатывать деньги, катая людей верхом. К лошадям здесь было соответствующее отношение – о них плохо заботились и держали в жутких условиях; от них также как и от Киша требовалось только одно – зарабатывать деньги. Вот там Леша и задержался надолго.
   Настя не спешила знакомить Нику со своим новым парнем, вполне здраво пологая, что ее провинциальному бойфренду не о чем будет разговаривать с будущей журналисткой Никой. Но зато он стал неизменно присутствовать во всех ее рассказах: «Леша сегодня сделал то», «Мы сегодня ходили туда-то», «Он такой заботливый», «Он считает то-то». Ника спокойно реагировала на рассказы подруги, составив уже свой мысленный портрет Киша, и сделав определенные выводы о нем. К слову сказать, Ника имела что-то вроде дара или таланта составлять точный «портрет» человека, даже его не зная. Она каким-то непостижимым даже для нее образом могла точно сказать все о характере девушки или парня – даже то, что они пытались скрыть.
   Вот и о Кише она поняла все и сразу, и то, что он никогда не станет работать, потому что жуткий лентяй, и то, что пьет, и то, что изменяет Насте. Она даже попыталась убедить подругу в том, что Леша ей абсолютно не пара. И открыть глаза на него. Но Настя только отмахивалась от нее и продолжала встречаться со своим «любимым». Настя считала, что Ника просто ревнует ее и не более того.
   По правде говоря, как это и бывает в дружбе между девочками, Ника ревновала Настю к ухажерам, но в той мере, в которой это допустимо. Разумно считая, что привязать она ее к себе не может и у любой девушки должен быть любимый мужчина рядом. Хотя она также понимала, что со стороны она действительно выглядит как ревнивая стерва, которая хочет разрушить счастье подруги.
   Но больше всего на свете на тот момент Нике хотелось чтобы Настя не наделала кучу ошибок, о которых потом пришлось бы жалеть. Да и не могла она понять такого великого «счастья», как жизнь с неудачником, а уж особенно – с тупым и пьющим не удачником.
   Но Настю все сильнее и сильнее, словно воронка в Бермудском треугольнике, засасывала ее любовная история. Вскоре, несмотря на все увещевания Ники и Настиных родителей, она переехала к нему – в крошечную комнатенку в пропахшей мочой и навозом конюшне. А дальше – больше: она сама, бросив учебу, стала там работать.
   Ника сначала впала в шок, потом начала умолять Настю опомниться, но все было бесполезно. В конце концов, Настя, решив, что подруга уж слишком достает ее своими, как она считала, нравоучениями, и вовсе вычеркнула Нику из своей жизни.
   Зато Ника никого не вычеркнула, она как только могла искала встреч с подругой, и если ей это удавалось, она снова и снова просила Настю остановится.
   Нике было больно видеть, как из хорошенькой девчонки ее лучшая подруга превращается в прожженную бабищу и фактически жену алкоголика. В какой-то момент она, видя что ее попытки тщетны, решила пересечься где-нибудь с Настей и Кишом. В ее душе вдруг затеплилась надежда, а вдруг она ошибается? И он, Киш, на самом деле не такой и на самом деле, как рассказывала Настя, пытается бросить пить и устроиться на приличную работу. Да-да, именно это при каждой встрече рассказывала Нике Настя.
   Но когда она увидела их вместе, этот еле теплящейся огонек разом погас. Все было гораздо хуже. Киш был абсолютным спивающимся бомжом – парню было сложно дать его 22 года – выглядел он на все 42! И Настя, кажется, была довольна всем происходящим и нежно обнимала его за шею.
   Ника вдруг отчетливо поняла, что вот уже несколько лет как она пытается вытащить подругу из болота, а то совершенно этого не хочет… Да, Настя изменилась внешне, но у нее как ни странно все хорошо, и еще куча сил, чтобы помогать Кишу на конюшне… А сама Ника за это время заработала гастрит и бессонницу. В этот момент она была настолько зла на подругу, что поставила ей ультиматум – либо она выбирает ее, либо Лешу. Ника знала, что проиграет в этой битве, но в глубине души надеялась, что Настя вспомнит об их десятилетней дружбе и выберет ее. Но Настя только покачала головой и сказала:
   – Ника, я не люблю, когда меня заставляют выбирать! Поэтому я остаюсь здесь, с Лешей. И поверь, когда ты влюбишься, ты меня поймешь.
   Ника, глотая слезы, уехала домой и еще долго переживала из-за предательства подруги. А Настя с того времени и вовсе перестала даже изредка звонить теперь уже бывшей лучшей подруге.
//-- * * * --//
   – Знаешь, – сказала Ника, обращаясь ко мне, – я потом узнала, что она и аборт сделала от Киша, а через несколько лет все-таки родила от него ребенка – сына. Они переехали из конюшни жить к ее родителям, но потом он стал ей открыто изменять. От него залетела какая-то девка, и они с Настей расстались. У нее никогда особо не было гордости, но, кажется, тут был предел.
   Я потратила на то, чтобы ее образумить, несколько долбанных лет. А в результате, когда ей надоело играться в жизнь «бомжей», она сама вернулась домой, восстановилась в вузе, и у нее сейчас все хорошо. И, кстати, она потом уже пыталась наладить общение со мной, но я для себя решила, что все, поезд ушел. Она стала чужой. Вот такие они, лучшие подруги…
   Я согласно кивнула, конечно, мои отношения с Женей и Юлей не были омрачены столь неприглядной историей, но в тоже время я прекрасно понимала Нику, которая не желала прощать предательницу.
   – После этой истории я стала подходить ответственнее к выбору друзей, – продолжала Ника, – и в Италии у меня две просто золотые подруги. Они – самые лучшие, и в них я уверена. Каждая из них замужем, и у каждой по ребенку, но они всегда готовы прийти на выручку, ну, и пойти со мной развлекаться. И знаешь, что я тебе скажу? Будут и у тебя друзья – настоящие и верные. Так что, и горевать тут не о чем.
   – А я вот с тобой поговорила, и мне легче стало, – сказала я, – и еще я поняла самое главное, что я ни в чем и ни перед кем не виновата.
   – Вот это правильно, – улыбнулась Ника. – А теперь пойдем спать может? – она взглянула на часы. – Ох, и нечего себе время – 4 утра… Самое время баиньки.

Глава 7. Неожиданное предложение

   Утро в лице голодной Алены застало нас часа в два дня. Алена, которая встала гораздо раньше нас, уже успела стрескать все печенье на моей кухне и теперь требовала настоящей еды.
   Мы с Никой, сонные и разбитые, соорудили для нее не хитрый «завтрак», состоящий из бутербродов и овощного салата, а сами сели за стол с огромными чашками кофе в руках и, пытаясь собрать себя в кучку после вчерашнего.
   Слава тому, кто придумал кофе! С каждым глотком обжигающего черного напитка мне становилось все лучше и лучше, и тело прямо-таки возвращалось к жизни.
   – Может, через часик съездим в «Гудман» пообедать? – предложила Ника.
   – Дя, – ответила Алена, – обедать!
   – Ну, раз все согласны, – сказала я, улыбаясь, – то и я только «за».
   Приведя себя в порядок, мы действительно через час спустились вниз и, сев в мою машину, отправились в стейк-хаус. Благо – ехать было недалеко – ресторан располагался тут же, на Тверской, чуть дальше от моего дома.
   В этот время здесь было многолюдно и вкусно пахло свежеприготовленной едой. Мы удачно расположились за столиком рядом с окном и, сделав заказ, от нечего делать стали разглядывали посетителей «Гудмана».
   Большую часть составляли мужчины – менеджеры среднего звена – оно и понятно – «Гудман» – хоть и не самый дорогой ресторан, но позволить себе обедать здесь может далеко не каждый. Хотя тут был и контингент попроще – тот, что исправно сбегает на обеденный перерыв из офиса на стандартный бизнес-ланч по фиксированной цене.
   Женщин было гораздо меньше, потому что в меню были представлены по большей части мясные блюда, а вот буквально за стеной находился рыбный ресторан, и вот там дам, наверняка, хватало. Мясо, конечно, не каждая девушка может себе позволить в отличие от какой-нибудь низкокалорийной дорады.
   Вот Ника запросто уплетала за обе щеки стейк, а я хоть и заказала себе тоже самое и решила плевать на собственную фигуру, в тайне завидовала хрупкой и изящной Остро-верховой, которая, казалось, могла есть все что угодно и не толстеть.
   – Знаешь, что я подумала про наш вчерашний разговор? – сказала мне Ника, а я-то в глубине души надеялась, что она забыла про него. Но, как оказалось, нет. – У меня есть идея.
   – Идея? – переспросила я.
   – Ну да! Вот скажи мне, что тебя сейчас держит здесь?
   – Ммм… пожалуй, пара неоплаченных штрафов за неправильную парковку и несколько квитанций за квартиру, – ответила я.
   – И все? – уточнила Ника.
   – И все!
   – Вот и прекрасно! Тогда оплачивай поскорее штрафы, иначе тебя не выпустят заграницу, и летим в Италию!
   – Как это?! Погоди, как это в Италию?! – я слегка опешила от такого предложения.
   – Я приглашаю тебя в Италию! Вчера я долго думала, как бы я могла тебе помочь, а потом вспомнила, что когда у меня все пошло кувырком, я отправилась именно в эту стану и все изменилось. Изменится и у тебя! – Ника вся просто святилась от восторга и от того, насколько гениальную идею она мне предлагает. Поэтому я не стала спрашивать, с чего вдруг она вывела такую закономерность между изменениями в ее и моей жизни.
   – Ну, это весьма неожиданное предложение, – сказала я.
   – Точно такое же неожиданное, как и твое решение уйти с высокооплачиваемой работы, – резонно заметила Ника. – И к тому же – представь лица своих подруг, когда они, уверенные в том, что ты – совершенно конченый человек, вдруг услышат, что завтра ты улетаешь в Милан! – Ника запила кусок стейка бокалом красного вина и продолжила. – Они, наверняка подумают, что ты что-то скрываешь от них. Да ты повергнешь этих клуш в шок!
   Я смотрела на Островерхову, заливающуюся соловьем о том, как будет круто в Италии, и думала о том, что я не хочу никого повергать, как она выразилась, в шок я просто хочу чего-то нового. И то, что она мне предлагала, было не просто новым, а мега-новым, да и к тому же, Италию я всегда любила…
   – А знаешь, – сказала я, – мне нравится твоя идея! И я хочу в Милан!
   – Вот и отлично! – обрадовалась Ника. – О жилье можешь даже и не думать – у нас огромная квартира – места всем хватит, а захочешь – можешь жить в пригороде – там двухэтажный дом. Хотя я больше бы хотела, чтобы ты осталась в городе. Сможем тусоваться дни напролет, я тебе все покажу. И кстати, о еде тоже можешь не беспокоиться – у Филиппа же свой ресторан, – Ника весело рассмеялась.
   – Да-да, ты говорила, – ответила я. – И все это так мило с твой стороны. Но ты уверена, что твой муж не будет против такой щедрости?
   Ника обняла свою дочь и, улыбаясь своей идеальной белозубой улыбкой, сказала: – Все что хочет Филипп, – это чтобы его девочки были счастливы. А его девочки хотят, чтобы их подружка жила с ними, и это значит, что решаем здесь все мы. – Алена точно также как и ее мама, кажется, ничего не понимала, но была счастлива от происходящего. Оба этих таких простодушных и совершенно восторженных от своей затеи лица с такой надеждой сейчас смотрели на меня, что я тоже улыбнулась и сказала:
   – Ну, хорошо, уговорили! А когда мы поедем?
   – А когда хочешь, хоть прямо сейчас.
   – Сейчас? – у меня даже дыхание перехватило от того, что можно прямо сейчас отправиться в аэропорт и уже через четыре часа оказаться в солнечной Италии. Боже, это же настоящее приключение, то, о чем я мечтала все эти последние месяцы.
   – Сейчас! Давай, будет круто! – я позвоню и предупрежу Филиппа о нашем приезде, пусть скажет горничной, чтобы она подготовила комнату для гостей. – С этими словами она вытащила телефон и, набрав номер, быстро-быстро что-то затараторила по-итальянски.
   Вот и начинается моя новая жизнь. Я отпила вина из бокала, мне все происходящее начинало безумно нравится, а внутри как будто бабочки запорхали. Знаете, это ощущение? Оно очень похоже на ожидание чего-то очень приятного и волнующего. Я могла бы сравнить его с тем чувством, которое испытывает ребенок в ожидании подарков на Рождество.
   – Филипп очень рад, что мы возвращаемся, и сказал, что будет счастлив познакомиться с моей московской подругой. Ну что, пойдем? А то ведь нам еще собираться нужно. Подбросишь нас до гостиницы?

Глава 8. Аэропорт

   После того как я отвезла Алену и Нику в «Рэдисон», я заскочила в банк и оплатила все счета, потом заехала к родителям и отдала им деньги, шокировав известием о том, что улетаю в Италию. Я заверила близких, что это взвешенное и обдуманное решение. Хотя мама провожала меня все равно со слезами на глазах. Я, правда, тоже чуть не прослезилась, но вовремя сдержала эмоциональный порыв, потому что иначе бы тут же передумала куда-то ехать. Ненавижу, когда мама плачет.
   Оказавшись дома, я собрала чемодан и решила, что много вещей из своей старой жизни я брать с собой не буду. Пусть остаются в Москве и ждут обновленную меня. Правда, я ни сразу выбрала, что именно хочу взять с собой. Поэтому когда через два часа одежда была упакована, я, оглядев свою квартиру, ужаснулась. Везде были разбросаны туфли, сапоги, ботильоны, куртки, плащи, платья и нижнее белье… Все это было разбросано в таком жутком хаотичном беспорядке, будто только что здесь прошел ураган, а не всего-навсего девушка паковала чемодан.
   Ладно, с уборкой разберется моя приходящая Маша. Почему я называю ее «приходящая Маша»? Да потому что называть ее горничная, прислуга, домоправительница у меня язык не поворачивается. Она – абсолютно очаровательная женщина лет 50, которая, первый раз появившись в моей квартире, кажется, осталась здесь навсегда. Она – в отличие от меня замечательная хозяйка и всегда знает, что и где у меня лежит. Если бы не она, я, наверное, погрузилась бы в полный хаос, примерно как сейчас. А еще она печет отличные пироги и всегда подбодрит добрым словом, поэтому Маша для меня – верная помощница, но никак не прислуга.
   Я отнесла вещи к входной двери и по дурацкой русской привычке присела на дорожку. Что ж, до свидания, моя квартирка, жди меня и я даже буду немного скучать по тебе и по нашим ночам с бокалами французского сухого и по каждому утру, которое начиналось чуть раньше, чем мне бы этого хотелось, но всегда с ароматного кофе. До свидания, моя лучшая во всей Москве квартира, и пожелай мне приятного полета. Я встала и, выйдя за дверь, повернула ключ в замке. Все, вперед в новую жизнь!
   С Никой мы договорились встретиться уже в аэропорту, ей же в фойе гостиницы я дала деньги на билет в один конец.
   Как только я вошла в зал ожидания, мне на встречу вынеслась Алена, она схватила меня за руку и с воплем: «Приветь!» поволокла к маме.
   Надо заметить, что Алена говорила не так уж и мало, но столь сумбурно и непонятно, что в большинстве случаев я только улыбалась, поддакивала и кивала, если она меня о чем-то спрашивала, не понимая ни слова. Но обычно девочка была занята каким-нибудь очень важным делом типа разговора с плюшевым мишкой или Барби, поэтому она редко обращала внимание на то, что делают взрослые. Иногда мне даже казалось, что этот ребенок настолько самобытен, что и в родителях он особо не нуждается – скорее, Ника больше нуждалась в малышке, чем она в ней.
   – О, ну вот и ты! Наконец-то, – Ника отложила в сторону журнал, который читала. – Пойдем, ты и так опоздала, посадку уже объявили.
   – На дорогах ужасные пробки, – сказала я.
   – Да, я понимаю. Очевидные преимущества ВИП-терминала в том, что можно приехать всего за полчаса до посадки и не снимать обувь. – Ника улыбнулась и мы, пройдя контроль, отправились по зеленому коридору прямиком в самолет, который должен был доставить нас прямиком в самое сердце Италии – Милан. Нику и Алену домой, а меня – в мою такую желанную неизвестность, полную новых встреч и приключений.
   Когда самолет пошел на взлет, я посмотрела на огоньки Шереметьево, которые становились все меньше и меньше. Кажется, я сделала это! По крайней мере, первый шаг точно. В душе я ликовала. За последнее время все изменилось до неузнаваемости, весь привычный уклад нарушился. Увольнение с работы, окончательная ссора с подругами. Кстати, пока я собирала вещи, мне позвонили и Юля, и Женя – видимо, мама уже рассказала им о том, что я улетаю. Они по конференц-связи попытались уже вдвоем отчитать меня, но я пресекла это на корню и просто повесила трубку.
   Впервые в жизни я чувствую себя совершенно свободной от всего: правил, предрассудков и чужого мнения. И впервые я не стала убеждать подруг в своей правоте, а просто продолжила поковать чемодан.
   А сейчас я уже в самолете, и рядом со мной две замечательные девочки – мои проводники в Италию – страну, в которой все изменится к лучшему, как еще тысячу раз сказала Ника.
   Как же странно – Женя и Юля, с которыми я дружила 15 лет, стали для меня чужими, а девушка, которую я почти не знаю, стала очень близкой и смогла сделать для меня всего за несколько часов очень многое. Ладно, не буду думать об этом. Даю слово, теперь я новая. А новая Ева не тащит за собой свое прошлое.

Глава 9. Знакомство с Италией

   Аэропорт Мальпенса встретил нас проливным дождем и огромным количеством народа, спешащим по своим делам. Я с удовольствием глазела по сторонам, вдыхала пасмурный воздух Италии и слушала чужую и не понятную речь вокруг. Люди в аэропорте, кажется, говорили на тысяче разных языков. Вон туристы из Японии с огромными рюкзаками за спиной, а чуть поодаль – группа арабов, приехавших в эту страну явно с деловым визитом, вот какая-то недовольная англичанка требует найти свой багаж, а вон пожилая чета немцев радостно обнимается и о чем-то восторженно рассказывает друг другу.
   – Здравствуй, Италия! – говорю я вслух.
   Ника довольно улыбается, глядя на меня, а какой-то итальянец в ответ на мое приветствие кричит на весь зал:
   – Чао, бэлла! – А мы только смеемся этой неожиданной и эмоциональной реакции незнакомого парня.
   На выходе из аэропорта Ника начинает кому-то неистово махать, а Алена, высвободив свою маленькую ручку из маминой ладони, устремляется вперед. Я вижу, как она подбегает к высокому и толстому, словно колобок, мужчине, который тут же заключает ее в свои объятия.
   – Филипп? – неуверенно спрашиваю я.
   – Угу, – кивает Ника.
   Н-да, не так я себе представляла Филиппа. Я думала, это высокий, красивый мужчина с шикарным торсом – ресторатор и бизнесмен. А тут… Мы подходим к нему, и Ника нежно целует его в щеку и весело щебечет по-русски:
   – А вот и мы! – потом, опомнившись, повторяет эту фразу на итальянском. Филипп радостно улыбается, а Ника, между тем, знакомит нас. Слава Богу, с английским у меня проблем нет, да и у мужа Островерховой тоже, и уже через несколько минут, сев во вполне семейный Лэнд Ровер, мы мило беседуем о том, как прошел полет, и не хотим ли мы сразу же перекусить где-нибудь.
   Ника настояла на том, чтобы мы поехали к ним домой, потому что время, как она выразилась, то ли слишком раннее, то ли уже слишком позднее для походов в ресторан. Я смотрю на Алену – она, кажется, и вправду привычная к такому ритму – девочка ни сколько не устала в отличие от меня. Сегодня для меня слишком много впечатлений, и все, что я сейчас хочу, – это завалиться в кровать и проспать часиков восемь.
   Пока я мечтаю о мягкой постельке и продолжительном сне, мы подъезжаем к красивому пятиэтажному дому – у семейства Ники собственный вход с очень уютным крылечком. Мы оставляем Филиппа разбираться с багажом, а сами заходим в квартиру.
   – Этому дому сто лет, – торжественно сообщает мне Ника и нажимает на выключатель.
   Все пространство заливает мягкий свет. Интерьер, представший моему взору, поражает своим великолепием – я не очень разбираюсь в стилях, но я бы сказала, что это что-то между Людовиком XIIII и современной классикой.
   Огромный холл плавно перетекает в гостиную-столовую, посреди которой стоит тяжелый дубовый стол, а вокруг него – изящные стулья с резными спинками. Портьеры на окнах – с золотым тиснением, картины в дорогих рамах, кресла, на подлокотниках которых искусно вырезаны головы львов, и прочие предметы роскоши только подчеркивают всю помпезность этой комнаты.
   – Ну, что ты застыла! – Ника легонько подтолкнула меня в спину. – Идем, я покажу тебе твою комнату.
   Мы идем по длинному коридору, устланному мягким ковром.
   – Это ручная работа, – небрежно бросает Островерхова, показывая рукой на пол. – Филипп, кажется, в Дубае купил.
   Я киваю и рассматриваю замысловатый арабский рисунок, поражаясь красоте завитков и линий. И тому, как этот восточный ковер запросто уживается с Людовиком XIIII.
   – А вот и твоя комната, – говорит Ника и распахивает передо мной дверь цвета слоновой кости.
   – Не фига себе, – я не могу сдержать восторга. Окно в пол, как я люблю, с потрясающим видом на городскую площадь и широченная кровать под балдахином. Я подхожу к этому роскошному ложу с шелковым постельным бельем и провожу рукой по прохладной ткни. – Ника, это бесподобно!
   – Я знала, что тебе понравится, – она довольно улыбается и указывает на еще одну дверь в комнате, – там ванная. Ты тут располагайся и поскорее ложись спать, а завтра увидимся! – она посылает мне воздушный поцелуй и выходит.
   А я стою посреди своей шикарной спальни в какой-то полной эйфории и думаю о том, что хорошо бы принять душ, и заодно посмотреть, как обставлена ванная комната. Но мне почему-то так лень, что я просто валюсь на постель и тут же засыпаю.

Глава 10. Просто про Милан

   Те, кто ни разу не бывал в столице моды, Вам обязательно нужно сюда приехать. Я этот город просто обожаю и сейчас немного расскажу о нем то, что знаю. Это будет, так сказать, небольшой экскурс в жизнь Милана.
   Милан – красивый современный город, где исторические памятники и сооружения прекрасно уживаются с высотными зданиями и индустриальными пейзажами.
   Как Москва – официальная столица нашей страны, а Санкт-Петербург – культурная, так и в Италии существует соперничество двух городов: Рима и Милана. Если Рим – это традиции, классика и устои, то Милан, справедливо носящий звание столицы мировой моды, – это новаторство, революционность во взглядах и свобода в самовыражении. И тот, и другой город очарователен по-своему, но я больше всего люблю все-таки Милан – город, владеющий секретом красивой жизни.
   Красота тут действительно повсюду. И речь даже не об архитектуре, пропитанной вековой стариной, и не о поражающих изысканной роскошью магазинах. Красивы, в первую очередь, люди этого города. Одну из причин подобной концентрации людской красоты установить несложно: будучи центром мировой моды, город притягивает к себе множество работников фэшн-индустрии: моделей, дизайнеров, стилистов и пр. Встретить Кейт Мосс в булочной за углом так же реально, как своего соседа по подъезду. Но даже если исключить «модный» компонент, факт остается фактом: красивых людей тут очень много, как и вообще на севере Италии. А вот на юге, наоборот, мало кто может похвастаться природной красотой. Такое вот странное внешностно-географическое разделение. Если видишь дочерна загорелого человека с грубыми чертами лица и обилием золотых украшений на всех частях тела – перед вами стопроцентно житель южной Италии.
   Конечно, Милан – это еще и собрание красивых вещей. В этом городе можно найти все бренды мировой моды – от категории люкс до самых демократичных. Туристы обычно отправляются на улицу Монте-Наполеоне (Via Monte Napoleone) или иначе улицу бутиков. Это самая знаменитая модная улица Милана. Шанель, Диор, Прада – здесь есть все. И процентов на семьдесят дороже, чем оно стоит на самом деле. Правда такова, что на Монте-Наполеоне за покупками ходят только или очень-очень богатые люди, которых не пугает семидесятипроцентная накрутка на товары, или туристы. Причем, преимущественно русские. Сами итальянцы предпочитают одеваться в другом месте и за другие деньги. Приблизительно в 70 км от Милана расположилась модная деревня – Fidenza Village. Час езды – и вы попадаете в эпицентр модных бутиков (их тут около 90). И, что самое приятное, – по очень привлекательным ценам. Скидки и распродажи в Fidenza Village – постоянное явление. Приобрести сумку от Louis Vuitton или платье от Versace со скидкой в 70–80 процентов – не фантастика, а самая настоящая реальность! Устал от шопинга – в деревне есть несколько ресторанов с очень хорошей кухней, а также СПА-салон для полного восстановления сил. Fidenza Village – рай на земле для шопоголиков. Добраться в деревню, если нет машины, можно на автобусе – он отходит от площади Piazza Castello.
   Одна из самых удивительных особенностей Милана в том, что у него отсутствует географический центр. Нет, официально он, конечно, есть. Например, площадь Кадорна (Cadorna) – маленькая по размеру, но очень важная для ориентирования в городе. Она – средоточие городских коммуникаций – городского железнодорожного вокзала и пересадочной станции метро Cadorna FNM-Triennale, которая соединяет красную и зеленую линии метрополитена. Мимо этой площади вы не пройдете точно хотя бы потому, что на ней установлен один из самых необычных памятников в мире – скульптурная композиция, представляющая собой огромную иглу, воткнутую в землю, с продетой в нее нитью. Композиция состоит из двух частей. Одна – собственно иголка с ниткой, и вторая – узелок, выглядывающий из-под земли в маленьком фонтанчике через дорогу. Эта скульптура – символ Милана, напоминание, что этот город – территория большой моды. Но есть и второе значение. Нить раскрашена в три цвета – желтый, зеленый и красный. Это цвета трех линий городского метро.
   Или площадь Дуомо (Duomo) – сердце Милана. На ней находится знаменитый Миланский кафедральный собор – второй по величине христианский храм в мире, а также самый большой на свете готический собор. Нет таких слов, чтоб описать его красоту – грандиозное здание кажется легким и невесомым, потому что все оплетено уникальным каменным кружевом. Будете в Италии – не проезжайте мимо. Но готовьтесь, что на площади Дуомо будет тесновато – полюбоваться на красоты собора каждый день приходят тысячи людей. На этой же площади во время Недели миланской моды устанавливается огромный подиум и каждый может своими глазами увидеть творения великих кутюрье, впрочем, как и их самих.
   И площадь Дуомо, и маленькая Кадорна, без сомнения, находятся в центре Милана. Но у самих миланцев на этот счет есть любопытная городская легенда, содержащая изрядную долю истины. В нескольких словах она звучит так: Городской центр путешествует за магазином «Картье». И что-то в этом есть, ведь когда магазин «Картье» по какой-то причине меняет свой адрес, в этот район города начинается настоящее паломничество богатых людей. В ответ на него в соседних зданиях начинают стремительно открываться многочисленные рестораны и кафе, к ним присоединяются магазины и салоны. Район расцветает, приобретая популярность. И так до тех пор, пока городские власти, прочувствовав ситуацию, не поднимают до заоблачных высот арендную плату. «Картье» съезжает на новый адрес, и история повторяется…
   Итальянцы в общении – зрелище еще то, скажу я вам. Невероятно эмоциональные, громкие, активно жестикулирующие. Рабочие вопросы они решают до смешного экспрессивно. Глядя на них со стороны, кажется, что эти два офисных сотрудника, решающие рядовую рабочую проблему, вот-вот подерутся: они кричат, наскакивают друг на друга, не брезгуя неприличными жестами. Но уверяю: до драки дело не дойдет. Более того, прокричавшись, через пять минут они обоюдно забудут о недавнем инциденте и как ни в чем ни бывало продолжат работу.
   Они вообще – очень мирная нация. Вспомните, много ли было войн, где принимала участие Италия? Это страна мастеровых. Овладев каким-то ремеслом, они доводят его до совершенства. При этом в бизнесе очень развита семейственность. Множество родственников в одной компании – повод не для усмешек, а для гордости. Они бережно хранят секреты своего семейного мастерства, передавая его из поколения в поколение. «Сыры от сеньора Джузеппе» – подобные фразы вы услышите не раз. И будьте уверены: сыры эти будут превосходного качества. Что именно делает сеньор Джузеппе при их приготовлении, никому не известно (кроме членов его семьи), но в этом и изюминка – пусти подобный сыр в массовое производство, и он тут же растеряет большую часть своих бесподобных вкусовых качеств.
   Или другой пример. Под Миланом есть деревня, где делают макароны ручной работы. Удивительное зрелище: вся женская половина семьи рассаживается за большим столом и, заведя песню, начинает крутить макароны. Потом их сушат под солнцем и вот такие, свежие, пропитанные солнечными лучами, продают.
   Очень развито фермерство. Свои овощи и фрукты, сыр, масло, яйца – все экологически чистое и очень вкусное. Наверное, поэтому их незатейливая, в общем-то, кухня так притягательна. Чтобы приготовить плохое блюдо из таких продуктов, нужно очень постараться!
   В Италии довольно своеобразное отношение к женщинам. Зайдите в любой миланский ресторан и попробуйте найти там итальянку. Итальянские женщины крайне редко посещают эти заведения, а если и посещают, то находятся там максимум до 11 вечера. Увидели особу женского пола в более позднее время? Одно из двух: это либо туристка-иностранка, либо путана. Да, вот таким ретро-словом называют в Италии жриц любви. У каждого приличного итальянца, кроме жены, обязательно имеется любовница – путана. Это такой сложившийся негласный многовековой закон. Бороться с ним бесполезно: несмотря на явное неудовольствие законных «половин», институт любовниц процветает и поныне. В Италии есть даже такая поговорка, которую любят повторять итальянские мужчины: «У меня есть две женщины – мать и дочь. Жена? Да это же первая путана, раз вышла за меня замуж!». При этом отношение к продажным женщинам в Италии очень уважительное. Они никогда не услышат в свой адрес грубых слов и не увидят презрительных взглядов. Путаны – часть итальянского менталитета.
   Красивые сами, жители этого красивого города изо всех сил стараются сделать свою жизнь еще более красивой. Они очень трепетно подходят к городской архитектуре. Щепетильно восстанавливают многочисленные старинные здания. И даже современная застройка копирует стиль прошедших эпох. Итальянцы любят наполнять роскошью свои дома. Мраморный пол – любимое покрытие состоятельных миланцев. А те, у кого не хватает денег застелить мрамором всю площадь, все равно привносят в дом частичку роскоши в виде мраморных осколков, влитых в бетон.
   Очень любят красиво принимать пищу – в хороших ресторанах, в шикарной атмосфере. Причем, тут они схожи с французами, за столом больше говорят, чем едят. Очередь перед дверью в дорогой ресторан – привычное явление. В общем, этот город действительно стоит посетить и влюбится в него навсегда.

Глава 11. Опасное приключение

   Как же хорошо проснутся в два часа дня в огромной квартире, сидеть, поджав ноги на кресле и пить ароматный кофе с пирожными.
   Я сижу в футболке и коротких шортах и смотрю на город. Да, это моя любимая привычка, кто-то по утрам включает телевизор, а я в любой точке мира свое утро начинаю именно с этого.
   Как выяснилось, семейство Ники уже успело умотать куда-то по делам. Горничная передала мне записку, в которой было сказано, что вернутся они только через несколько дней, им пришлось срочно уехать в другой город, и Ника очень-очень, сильно-сильно извиняется передо мной. В конце для пущей убедительности она пририсовала грустный смайлик.
   Именно поэтому я позволила себе сидеть в таком не совсем подобающем для гостей виде и целый час тупо пялиться в окно. Я смотрела за тем, как человечки снуют туда-сюда, как в кафе официанты торопливо обслуживают посетителей, и как торговец овощами и фруктами успел схватить за руку мальчишку, попытавшегося украсть яблоко. Судя по разъяренному и красному лицу, он отчитал парнишку по полной, а потом все-таки отдал ему яблоко.
   Я чувствую себя совершенно расслабленной и умиротворенной, потому что знаю: мне не нужно никуда торопиться, и я могу так просидеть хоть целый день. Хотя нет, целый день не хочу.
   Допиваю кофе и иду одеваться, мне почему-то безумно захотелось мороженого. Знаете, такого в большом хрустящем рожке с разноцветными шариками мороженого сверху, а еще лучше, чтобы они были посыпаны какими-нибудь орешками или шоколадной крошкой.
   В кафе напротив я покупаю свою маленькую «мечту» и довольная бреду по улице, то и дело откусывая от вкусного итальянского лакомства. В этой стране я была несколько раз и в каждый свой приезд сюда я покупаю мороженое – оно здесь просто нереальное! И на любой вкус.
   Я бесцельно бреду по улицам разглядываю магазины и прохожих, и я счастлива. Хотя мне немного непривычно – обычно в это время я поглощена делами компании и вокруг меня кипит офисная жизнь. Но сегодня вокруг меня только незнакомые улицы и люди и я очень этому рада.
   Я решаю, что сегодня не буду заходить ни в какие магазины или музеи, просто поброжу где вздумается… Да и вообще, если честно, я не очень люблю музеи. Нет, искусство я очень люблю, но когда это искусство собрано под одной крышей и занимает тысячи квадратных метров… на меня это навевает тоску. Нельзя же смотреть все вперемежку – от Ренессанса до современности – и всего за один день или даже несколько часов. Но многие туристы, думаю, со мной не согласятся – вон целая очередь выстроилась за билетами в кассу рядом с каким-то музеем. Им еще придется простоять пару часов для того, чтобы увидеть красоту картин, статуй и что там еще обычно выставляют в музеях. Пронесясь по разным залам и выскочив на улицу, в голове у них останется, скорее всего, одна лишь каша из прекрасных Рафаэля, Микеланджело, Рембранта и других не менее именитых творцов… Но зато в своей стране они смогут с гордостью рассказывать как посетили галерею Амвросиана, Брера или музей Леонардо да Винчи. Поэтому я предпочитаю ходить только на небольшие выставки понравившихся мне художников или скульпторов.
   Я сама не заметила, как настолько углубившись в свои размышления, вышла в совершенно незнакомый район города.
   – Блин, да я заблудилась, – подумала я. – И карты с собой нет.
   Вытаскиваю айфон и начинаю тыкать пальцами в сенсорную клавиатуру в надежде закачать карту Милана. Но дурацкий модный девайс показывает, что у него нет возможности выхода в интернет. Иду дальше, памятуя о старинной русской поговорке – «Язык до Киева доведет», но как назло мне не попадается ни один человек. Что за …? На дворе день, а все как будто испарились… Я продолжаю свой путь по узкой улочке между двумя домами которым, кажется, сотня лет, и к своему удивлению выхожу на огромный пустырь, с одной стороны окруженный глубоким оврагом, поросшим какими-то кустами, с другой – недостроенными зданиями, больше всего походящими на складские помещения.
   Кто бы знал, что в Милане можно наткнуться на такое? Я оглядываюсь в нерешительности по сторонам – что делать? Продолжать идти прямо по дороге которая уходит к какому-то шоссе или вернутся назад? Я уже почти решаюсь идти к шоссе и ловить машину, как вдруг из кустов вылезает парень… Этого мне только не хватает! Он не меньше двух метров роста со смуглой кожей и лицом, на котором ровным счетом ничего не отражается… Знаете, такие лица бывают обычно у героев-маньяков каких-нибудь триллеров. Парень между тем с таим же холодным и каменным лицом направляется ко мне. Я инстинктивно делаю шаг назад к узкой улочке. Вот черт, ну и попала же я…
   – По моему, Ева, пора бежать, он, кажется, собирается на нас напасть, – вопит мне в ухо инстинкт самосохранения. И я, резко повернувшись на каблуках (как хорошо, что сегодня на мне ботильоны всего с пятисантиметровым каблуком), бегу со всех ног, петляя между домами и проклиная все на свете. Двухметровый тут же бросается вдогонку.
   Парень бежит очень быстро – еще бы с такими ногами. Я оборачиваюсь и вижу, как он стремительно сокращает расстояние между нами. Я ускоряюсь насколько могу, но к своему ужасу чувствую, как его рука хватает меня за капюшон куртки, и я падаю на спину. Парень тут же пытается выхватить мою сумочку…
   И, наверное, другая бы на моем месте тут же отдала ее, но только не я! Я вижу, как в мою прекрасную Луи Виттон вцепляются пальцы вора. Я только сильнее сжимаю ручку сумки и с силой дергаю ее на себя – парню приходится наклониться ко мне, и я со всего размаху даю ему ногой в лицо. Вор, не ожидая такого отпора, инстинктивно хватается за свою физиономию и на несколько секунд оказывается дезориентирован. Мне этого вполне хватает для того, чтобы быстро вскочить на ноги и отбежать на несколько метров. Улица такая прямая и длинная, что здесь некуда даже свернуть. Я мчусь по ней, изредка оборачиваясь, чтобы видеть насколько сокращается расстояние между мной и грабителем. Он, оправившись от шока и моего весьма сильного удара (как я вообще сумела его стукнуть?), продолжает погоню за мной. И что-то мне подсказывает, что если он меня догонит, то похвалы за свой мастерский удар мне не придется ждать. Я молю святого Франциско (из итальянских святых мне вспомнился только он), чтобы впереди была какая-нибудь оживленная улица. Я чувствую, как еще чуть-чуть – и я просто грохнусь на мостовую, потому что сил бежать почти нет. А парень, кажется, самый настоящий спринтер – я оборачиваюсь и вижу, как он, чувствуя свою скорую победу, бежит с удвоенной силой. Я же чувствую, как мои ноги перестают слушаться меня. И – о, чудо! – небесная канцелярия сжалилась надо мной, впереди улица делает резкий поворот, и я вижу приоткрытые ворота. Думать мне некогда, и я протискиваюсь между створками и оказываюсь в темноте. Это какая-то подворотня, здесь сыро… И пахнет гнилью, после ярко освещенной улицы мои глаза не сразу привыкают к темноте. Но первое, что я вижу, выхода отсюда нет – это тупик. Спасение оказалось ловушкой. Больше всего это похоже на питерский двор, колодец, только гораздо меньший по размеру.
   Я слышу, как двухметровый на незнакомом мне языке, даже не на итальянском, выкрикивает какие-то ругательства. Он по инерции пронесся мимо, и теперь я слышу, как он возвращается – шаги становятся все ближе и ближе. Я понимаю, что мимо подворотни он никак не пройдет!
   Как загнанный в угол зверек я мечусь в темноте, не зная, что мне делать. В полной панике я задираю голову вверх и вижу голубое небо, по которому мирно плывут облака. Но помимо этого в другой ситуации приятного зрелища я вижу лестницу! Знаете, такую высокую пожарную лестницу, которая крепится к дому. Она, правда, висит достаточно высоко над землей, и мне приходится подтянуться, чтобы забраться на нее (вот и уроки физкультуры пригодились, как хорошо, что у меня по ним всегда стояла твердая четверка). Как только обе мои ноги оказываются на перекладине, в подворотню вбегает мой преследователь и тут же пытается схватить меня – его роста вполне хватает для того, чтобы, подпрыгнув, коснуться одной из моих щиколоток но под его ногами что-то предательски чавкает и он, поскальзываясь, падает. А я, быстро-быстро перебирая руками и ногами, начинаю карабкаться вверх.
   Святой Франциско, ты издеваешься надо мной сегодня, да? – мысленно обращаюсь я к святому, у которого несколько минут назад просила помощи.
   Я устала, и лестница мне кажется высоченной, но я упорно лезу вверх. Парень же, еще больше обозлившись и крича в мой адрес явные угрозы и проклятия, оказывается в самом начале лестницы. Даже думать не хочу, что он там собирается сделать со мной, если поймает. Собрав все свои остатки сил, я преодолеваю последние несколько ступенек и оказываюсь на крыше.
   Эти итальянские крыши… они чудесны и прекрасны даже в такой жуткой ситуации, в которую вляпалась я, – разноцветная черепица делает дома похожими на игрушечные. Я тяжело дышу и разрешаю себе несколько секунд передохнуть.
   Что мне делать? Куда бежать? Я слышу, как двухметровый уже почти рядом с выходом на крышу, поэтому я как можно быстрее иду по черепице, стараясь не думать о том, что скаты довольно крутые, а вот бордюра, отделяющего меня, и пропасть не ниже пятого этажа – нет. Парень выскакивает словно черт из табакерки и быстро бежит в мою сторону в отличие от меня не опасаясь за свою жизнь.
   Мне приходится подчиниться его правилам, и я перехожу на бег. Видели бы меня сейчас мои подруги – то-то бы удивились. Мне удается ловко перепрыгивать с одной крыши на другую, слава Богу, дома стоят к друг другу настолько вплотную, что провалиться между ними практически невозможно. И, спасибо итальянским архитекторам, которые покатые крыши своих построек перемежали с плоскими. Пару раз, свалившись и ободрав в кровь руки, я бегу, перепрыгивая с одного дома на другой. Грабитель не отстает, но наши шансы сравнялись, он, кажется, тоже не имеет опыта скакать по крышам. Но, как в хорошем голливудском блокбастере, передо мной в какой-то момент появляются два строения, которые стоят не слишком близко друг к другу. Я бегу вдоль дома, надеясь, что увижу хотя бы лестницу, но ничего подобного нет.
   – Ева, – шепчет мне в ухо опять инстинкт самосохранения, – ты же не станешь прыгать, верно? Здесь слишком высоко. Но я не слушаю голос и, немного отойдя от края, разбегаюсь и сигаю через узкую улочку, которая проходит прямо подо мной. Ноги касаются черепицы другого дома, и я оборачиваюсь, чтобы посмотреть, где мой преследователь. Он, кажется, слегка ошарашен моим поступком, но тут же по моему примеру поступает также – ему этот прыжок дается легко – черт, ему бы в спортсмены, – думаю я, – такие ножищи. Я снова бегу по крыше и почти вижу часть выступающей лестницы, как вдруг грабитель преграждает мне путь к ней. Решил поиграть, – проносится у меня в голове. Этот парень мог бы уже схватить меня, потому что пока я бежала к спасительной лестнице, он поравнялся со мной и мог бы легко поймать. Но он предпочел поиграть, считая, что мне некуда бежать… а бежать мне и вправду некуда…
   Я быстро отбегаю на другой конец крыши и вижу, что дом напротив – намного выше того, на котором стою я. И запрыгнуть туда не под силу даже какому-нибудь каскадеру. Я озираюсь в поисках другого пути спасения, но от моего дома с трех сторон идут улицы, а бежать обратно невозможно – я не смогу забраться на дом, с которого спрыгнула, он тоже довольно высокий.
   Мне кажется, что я понимаю, что говорит двухметровый, который начинает медленно двигаться ко мне.
   – Ну что, допрыгалась, детка? Иди сюда, я тебя не обижу, – ну, может быть, и что-то другое, но я уверена – смысл тот же. Лицо у него при этом искажено гримасой абсолютно больного на голову человека.
   Мне становится не просто страшно, а дико страшно. Никогда не думала, что все закончится вот так, на крыше какого-то дома в Милане. Я отхожу к краю, грабитель не торопится наслаждаясь моментом своей победы. Я смотрю вниз и вижу балкон дома напротив – он находится на этаж ниже моей крыши и довольно далеко от меня, но попытаться стоит.
   – Ну что, – говорю я своему внутреннему голосу, – та крыша тебе казалась высокой, а что ты скажешь про эту? – но голос молчит, видимо, в стрессовых ситуациях он у меня включается не всегда.
   Я снимаю с ног свои ботильоны и отхожу подальше от моего спасенья либо… Нет, даже думать не хочу чего еще! Двухметровый, кажется, воспринял мое поведение по своему и решил что я сдаюсь, поэтому он, улыбаясь, раскинул руки в стороны: мол умница, иди сюда. А я резко поворачиваюсь и мчусь к заветному балкону другого дома. Я слышу, как он вопит что-то и бросается вдогонку. Но мое тело уже летит над улицей.
   Ммм… пронеслась ли передо мной вся жизнь? Нет. Успела ли я испугаться? Тоже нет. Единственное, о чем я подумала, так это о том, что я сейчас олицетворяю фразу Карандышева из «Жестокого романса»: «Так не доставайся же ты никому».
   Хотела бы я видеть себя со стороны – прыжок наверняка был выполнен мастерски… Я чувствую, как вдруг мое тело падает на что-то мягкое и пружинящее. Господи, что это? Я лежу лицом вниз и ощупываю руками то, на что я упала. Это, это кровать??? И вдруг меня словно снова подбрасывает в воздух, я вскакиваю и бегу к балконному ограждению, которое я так лихо перелетела когда прыгала. Где мой преследователь? Он остался на другой крыше или перепрыгнул со мной и сейчас где-то здесь? Но на крыше другого дома его не видно, я озираюсь по сторонам – на балконе его тоже нет. Где же он?
   От внезапной догадки мне становится очень холодно. Я медленно преклоняюсь через перила и смотрю вниз: – фак, так и есть. Мой преследователь лежит лицом вниз на асфальте в какой-то неестественное позе, а вокруг него уже столпился народ.
   Мне становится дурно, я сползаю на пол и тупо смотрю перед собой… Я что, теперь убийца? Да нет, конечно, он же сам прыгнул. Но от этого мне не легче. Что сегодня за странный день? Лучше бы в музей пошла – там бы я этого вора вряд ли встретила. Я на четвереньках доползаю до кровати, это действительно кровать, огромная занимающая почти весь балкон и спасшая меня от переломов. Приземлись я на мраморный пол – точно бы что-то сломала себе. Я забираюсь на нее и сворачиваюсь калачиком – сил куда-то идти нет…

Глава 12. Мой герой

   Не знаю, сколько прошло времени, и когда стих вой полицейских сирен внизу. Я лежала и лежала. Ощущение было такое, что по мне проехал каток. Единственное, что я сделала, это с трудом вытащила из сумки айфон и попыталась дозвониться до Ники. Но телефон предательски пискнул и выключился – батарея разрядилась.
   Наверное, стоило бы собраться и хотя бы спрятаться где-то – наверняка, хозяева квартиры скоро вернутся и совершенно не обрадуются, когда найдут меня здесь. Вывод, что в квартире никого нет, я сделала из того, что мое приземление, наверняка, не было таким уж тихим. Да и вой сирен, наверняка, привлек бы внимание хозяев. Но на балкон так никто и не вышел и, по сути, у меня была куча времени, чтобы спрятаться хоть за тем огромным кустом в горшке, но я не сдвинулась с места.
   Мне было плевать на хозяев, плевать на весь мир, сейчас я только чувствовала, как мое тело словно пригвоздили к кровати, и сил переместить себя куда либо у меня было. Солнце, между тем, медленно прокатившись по небосклону, оставило этот город до следующего дня. Наступил прохладный осенний день, пожалуй, настолько прохладный, что даже измученную меня он заставил подняться на ноги. Лежать на улице было больше невозможно, даже прогретые за день мраморные плиты остыли и неприятно холодили мои босые ноги. Я, пошатываясь, дошла до двери ведущей внутрь квартиры – не заперто.
   Я несколько секунд раздумывала, стоит ли мне заходить внутрь или это уже будет незаконным вторжением? Но потом уже почти заледеневшие пальцы сами толкнули дверь.
   Это была квартира-студия. Светлая и просторная. Даже в сумеречном свете мне удалось разглядеть камин, огромный белый диван (кажется, хозяева любят все большое) и такой же светлый стеллаж во всю стену с книгами.
   Я подошла к дивану, взяла со спинки как будто специально для меня сложенный плед и, укутавшись в него, быстро заснула.
   – Скузи, синьора! Скузиии! – кто-то настойчиво повторял одни и те же непонятные мне слова и тормошил за плечо. Я открыла глаза и не сразу поняла, где я. Да что там где я, я не сразу поняла, кто я. Несколько минут я просто пялилась в потолок и ничего не могла понять.
   – Скузи! – повторил настойчивый голос откуда-то слева. Я повернула голову и практически нос к носу столкнулась с парнем, который с удивлением смотрел на меня. Когда он понял, что я проснулась, и внимание мое, наконец-то, сфокусировалось на нем, он облегченно улыбнулся и что-то быстро-быстро заговорил на итальянском.
   – Я ничего не понимаю, – сказала я на английском, тщетно пытаясь сесть на диване, но все тело предательски болело. И я со стоном вновь улеглась.
   Парень, перестав что-то лопотать на своем языке, сказал на хорошем английском:
   – Синьора, с вами все в порядке? – надо же какой заботливый, – подумалось мне. Если бы я обнаружила у себя дома незнакомую девицу, я бы ее тут же выставила.
   – Все окей, – как можно более беззаботно ответила я, – извините меня, я сейчас встану и уйду, – я откинула плед и хотела уже встать, но тут итальянец воскликнул что-то типа: «О, Боже!» и уставился на мои ноги. Я машинально тоже посмотрела на них. Все джинсы около коленок были испачканы кровью…
   – О, это такая ерунда, – промямлила я. – Не беспокойтесь. – И снова попыталась встать. Парень, несколько секунд наблюдавший за моими бесплодными попытками, подошел и молча взял меня на руки. А затем все на том же великолепном английском сказал:
   – Идем в ванную, – и, не дожидаясь моего ответа, понес меня куда-то вглубь квартиры. Ногой толкнув дверь, он внес меня внутрь и поставил ногами в ванну. Его пальцы стали быстро расстегивать мои джинсы, и в другой ситуации мне показалось бы это неприличным, но в том положении, в котором оказалась я, меня мало интересовали вопросы интимного характера.
   Парень, между тем, стащил мои джинсы и включил воду – коленки и правда выглядели жутко – на них образовалось что-то вроде корки из засохшей крови. Н-да, такое с моими коленями было только в глубоком детстве, когда я бегала вместе с мальчишками по гаражам и лазила по заборам. Я как-то беспомощно посмотрела на парня. Он всучил мне душ и вышел. А когда вернулся, то в руках у него была, судя по всему, какая-то мазь и бинт. Он как следует промыл раны и, намазав их не слишком приятно пахнущим средством, перебинтовал. Затем тоже самое проделал с моими руками – все ладони от того, что мне пришлось карабкаться по скатам, были содраны. Итальянец заботливо завернул меня в полотенце и принес обратно в гостиную. Там уже был расстелен диван – он посадил меня и указал на халат. А сам молча вышел – я быстро скинула с себя промокшее нижнее белье и свитер, в котором стояла в ванной. И, надев халат, забралась под одеяло.
   – Меня, кстати, Макс зовут, – откуда-то с кухни донесся голос парня.
   – Ева, – ответила я.
   – Ну что же, будем знакомы, Ева.
   У меня было такое ощущение, что к этому итальянцу часто сваливаются с соседней крыши люди, потому что он не бросился звонить в полицию и со стороны как будто даже не удивился моему присутствию в его квартире.
   На кухне послышалось звяканье и писк включаемого электрочайника. Я же, сидя на диване, принялась разглядывать квартиру. Днем она выглядела очень уютно. Светлые стены и мебель заливал солнечный свет, а через двустворчатую дверь был виден балкон и крыши, по которым я вчера скакала…
   Груз вчерашнего дня снова навалился на меня. Я как маленький ребенок залезла с головой под одеяло и закрыла глаза. Пока Макс занимался моими коленями, я и забыла про то, почему я оказалась здесь. Наверняка, если меня кто-то видел, то меня уже давно разыскивает полиция Италии. Может быть даже, в городе развешан мой фоторобот и допрашивают всех похожих на меня женщин… Так, Ева, стоп! – сказала я самой себе. – Это уже паника какая-то. Надо взять себя в руки и подумать, что можно сделать…
   – Эй, – раздалось где-то поверх одеяла, – ты заснула?
   – Э… нет, я просто… просто задумалась, – ответила я, выбираясь из своего убежища.
   – Ясно. Я возьму на заметку твой способ. И когда мне нужно будет хорошенько о чем-то подумать, я им воспользуюсь, – улыбнулся Макс. В руках у него был небольшой под-носик, на котором стоял чай и сэндвичи. – Я подумал, вдруг ты голодная! – сказал он, протягивая мне чашку. Я взяла протянутую чашку и с благодарностью посмотрела на парня. Он поставил поднос на край дивана и опять улыбнулся мне.
   А этот парень – очень симпатичный. На вид лет 25 не больше, на загорелом лице очень ярко выделяются голубые глаза и белоснежная улыбка. Правильные черты выдают предков-аристократов, волосы длиннее, чем обычно носят мужчины, и вьются… больше всего он похож на принца. Я отпиваю чай, снова смотрю на Макса и задаю давно, как мне кажется, назревший вопрос:
   – А почему ты не спрашиваешь, откуда я взялась в твоей квартире?
   Макс пожимает плечами:
   – Ну… дверь была не взломана, ты спала на диване – значит ты точно не вор…
   – И это все?
   – Что все? – переспрашивает итальянец.
   – Ты только из этого сделал вывод, что тебе не о чем беспокоиться? – удивленно говорю я.
   – Ну и еще потому, что ты красивая.
   – Но, может быть, я какая-нибудь сумасшедшая!!!
   – Нет, ты абсолютно на нее не похожа, – уверено заявляет Макс.
   – А ты сталкивался с сумасшедшими?..
   – Знаешь, в этом городе все бывает…. – весьма туманно отвечает парень и, взяв сэндвич, задумчиво начинает его жевать.
   Ну и что тут скажешь? Парень настолько простодушен, что я даже начинаю думать о том, что хорошо, что в его квартире оказалась я, а не какой-нибудь грабитель… Кстати, о грабителях… Как только я начинаю вспоминать все произошедшее вчера, мне становится не по себе и снова хочется залезть под одеяло.
   – Что с тобой? – Макс встревожено смотрит на меня. – На тебе просто лица нет.
   – Все окей… – я медлю, раздумывая, рассказать ему все или дождаться пока подействует мазь и просто уйти.
   – Ничего не окей! Я же вижу!
   – Я просто… – и тут я слышу звук полицейской сирены – меня накрывает волна паники. Мне хочется вскочить и убежать, но колени так дико болят, что я просто мечусь по дивану. Вдруг Макс неожиданно резко и сильно хватает меня за руку и притягивает к себе. Я обхватываю его руками и начинаю плакать и рассказывать все-все, что произошло в тот злополучный день. А он слушает, не перебивая, и только гладит меня по голове.
   Выплакав, кажется, целое море слез, я вытираю лицо рукавами халата и, отстраняясь, смотрю на Макса.
   – Теперь ты пойдешь в полицию, да?
   – Нет, зачем мне это? – спокойно говорит итальянец. И, улыбнувшись, добавляет: – Да и тебе не стоит.
   Я смотрю на него и не понимаю, засмеяться мне или снова заплакать.
   – Но ведь я же… я же… преступница!
   – Какая ты преступница?! Разве преступление скакать по крышам? Ну, возможно, это нарушает правила порядка, но не более того. А тот мужик сам прыгнул. И ему закон, кстати, тоже не запрещал прыгнуть с крыши, если ему это взбрело в голову.
   – Спасибо, – тихо говорю я. – Ты не представляешь, как ты мне сейчас помог! И прости, что вот так свалилась на тебя.
   – Ну, не на меня, а на кровать на балконе… – рассмеялся Макс. – А если серьезно, то брось переживать из-за этого, если надо будет, я скажу, что ты весь день провела со мной, и мои друзья это подтвердят.
   – Спасибо, – еще раз повторяю я. – Не нужно, я сейчас быстро соберусь, и ты меня больше никогда не увидишь.
   – С чего ты взяла, что я не хочу тебя больше видеть? – спрашивает итальянец и в упор смотрит на меня, в его голубых глазах плещется что-то вроде иронии и жажды приключений одновременно. Странное сочетание, но приятное… Я слегка смутилась от его вопроса и почувствовала, как мои щеки начинают пылать.
   – Знаешь, – продолжает Макс, – я считаю, тебе нужно остаться здесь на пару деньков.
   – В смысле как?..
   – Ты, во-первых, не можешь уйти отсюда в грязных, испачканных кровью, джинсах, потому что если тебя кто-то и видел, то он точно позвонит в полицию. А во-вторых, кто будет заботиться о твоих коленях? – свой второй аргумент в пользу того, чтобы я осталась, он произнес самым серьезным тоном.
   Возражать не приходится, по сути, он прав, сейчас своими джинсами и «ковылянем» по улице я точно привлеку внимание. Наверняка, бездельницы-бабульки есть не только в России, но и в Милане, и кто знает, что они видели. И самое главное – как это интерпретируют.
   – Уговорил. Я остаюсь.
   – Вот и прекрасно. Давай-ка, сейчас тебе нужно отдохнуть, а когда проснешься, я уже приготовлю нам обед, – с этими словами он подходит к дивану и бесцеремонно укладывает меня, укутывая в одеяло. – Спи, я в магазин. Скоро вернусь.
   Я закрываю глаза и слушаю, как мой новый знакомый одевает куртку и обувь, и как хлопает дверь. Ушел. Поражаюсь себе: какого черта я верю в благие намерения этого незнакомого парня? Почему не одеваю свои шмотки и не ухожу? Да, он все верно сказал про то, что я привлеку к себе внимание, и разбитые коленки почти не сгибаются, но это не меняет того, что Я ЕГО НЕ ЗНАЮ!
   И все равно лежу в его постели у него дома. Но у меня есть оправдание! Я чувствую, что он не предатель. И что все, что он мне сказал, правда, он не пойдет в полицию. Можете смеяться, сколько хотите, но я всегда доверяла своей интуиции. И она никогда меня не подводила. Я верю Максу. Да и к тому же, что вы хотите от девушки, которая разговаривает сама с собой и слушает внутренние голоса? Так что… А еще сейчас мне больше всего на свете хочется, чтобы меня кто-то защитил. Чтобы я могла кому-то верить, и сейчас этот кто-то Макс.
   Я сама не заметила, как заснула, не слышала я, как вернулся домой мой новый знакомый, как он тихо готовил на кухне обед чтобы не разбудить меня, и как время обеда плавно перетекло во время ужина…
   – Ив, Ииив, – слышу я сквозь сон и первое, о чем думаю, как же тупо мое имя звучит на английском, обязательно нужно научить Макса говорить «Ева» на русский манер. Открываю глаза и вижу перед собой лицо итальянца. Он улыбается и протягивает ко мне руки, помогая сесть.
   – По-моему, пора ужинать. Я не хотел тебя будить, но подумал, что тебе стоит подкрепиться, – я втягиваю носом изумительный запах, доносящийся с кухни.
   – И что у нас на ужин? – спрашиваю я. Как-то быстро я освоилась, задаю такие вопросы, говорю у «нас».
   – Курица в винном соусе и салат.
   – Ммм… звучит очень аппетитно. Где ты научился готовить?
   – А я и не учился особенно. Просто когда съехал от родителей, пришлось самому себе готовить. Лапша быстрого приготовления каждый день, знаешь ли, кого угодно с ума сведет. Вот и стал экспериментировать.
   – Неси быстрее! Я очень хочу попробовать! – я усаживаюсь поудобнее на диване. А Макс идет в кухню и возвращается с подносом, уставленным едой, и тоже садится на край дивана.
   Несколько минут мы молча жуем его приготовление – нежные кусочки курицы просто тают во рту.
   – Это бесподобно, ничего вкуснее я в жизни не ела! – восторженно говорю я.
   – Да ладно, – отмахивается Макс, – это так… Это не сложно.
   – Знаешь, для меня, как для девушки, которая вообще не умеет готовить, – ты сотворил чудо! – мы оба смеемся. – Не считаешь, что это плохо для девушки, не уметь готовить? – почему-то спрашиваю я. Наверное, памятуя о том, что любой мужчина, услышав от меня фразу о том, что я не умею готовить, тут же начал бы упражняться в шутках о женской несостоятельности, которая по их мнению, заключалась в том, умеет она или не умеет стоять у плиты.
   Макс только пожимает плечами:
   – А что здесь такого? Это проблема, когда рядом нет ресторана, а перед тобой кусок сырого мяса. Но вряд ли в городе такая ситуация возможна, – мы снова смеемся.
   – Расскажи мне о себе, – просит Макс.
   – О, это займет много времени и, боюсь, мой рассказ покажется тебе скучным.
   – Не думаю, судя по тому, каким образом ты оказалась в моей квартире…
   – Ты же не думаешь, что я каждый день вот так вот бегаю по крышам?
   – Надеюсь, что нет. Но если так, то я привыкну к этому, если ты, конечно, научишь меня также прыгать… – Макс смотрит на меня чуть более серьезно, чем того требует ситуация, и я в который раз чувствую, как начинают пылать мои щеки. И для того, чтобы скрыть свое смущение, я говорю:
   – Так ты хочешь, чтобы я рассказала о себе или нет?
   – Хочу, – он облокачивается на спинку и ждет пока я начну свой рассказ.
   – Но только потом ты расскажешь о себе! – добавляю я.
   – Окей.
   Мы проговорили почти до самого утра. Знаете, так бывает очень редко, когда ты встречаешь человека, с которым тебе интересна любая тема. Сначала я рассказала о себе, а потом мы уже говорили обо всем на свете. У нас оказалось много общего – от предпочтений в еде до безумной любви к лошадям.
   Я, кстати, не говорила об этом! Лошадьми я увлекалась с детства. Правда, родители не могли позволить себе водить меня в школу при ипподроме, который находился у нас практически рядом с домом. Но на уроки одной частницы я исправно ходила раз в неделю. По-моему, она сама-то плохо разбиралась в лошадях, но очень их любила, и эту любовь она привила и мне. Я даже хотела стать конюхом и ветеринаром. Как вы знаете ни конюхом, ни ветеринаром я не стала, зато пару раз в месяц обязательно езжу верхом где-нибудь в Подмосковье.
   Макс точно также как и я, увлекался лошадями с детства. У его родителей были две лошади, которых он просто обожал. И точно также хотел связать свою жизнь с конным спортом. Но ему пришлось бросить это занятие для того, чтобы помогать родителям прокормить их большую семью (оказалось, что у Макса еще 3 брата и 4 сестры!).
   Вот так слово за слово мы все больше углублялись в детали наших жизней, рассказывая друг другу то, что другим нам бы и в голову не пришло бы поведать. Мы не заметили, как забрезжил рассвет, и как не по осеннему теплое солнышко заглядывает в окна квартиры-студии.
   – По моему, мы друг другу рассказали все, – сказал Макс.
   – Да, – ответила я. – Но я тебя сразу предупреждала, что это будет надолго!
   – Я давно так ни с кем долго не болтал. И это было круто. Хочется даже выкурить сигаретку – улыбнулся итальянец. – Давай пить кофе?
   – Давай.
   Ароматный кофе был как всегда кстати. Мы с наслаждением пили черный напиток и смотрели в окно… Черт, он также как и я, любит смотреть на город… Макс, как будто подслушав мои мысли, повернулся ко мне и сказал:
   – Это привычка с детства начинать свой день с кофе и глядя в окно. Я так всегда позволял себе расслабляться, перед тем как начинался долгий трудовой день.
   Я кивнула. Так приятно, когда даже в мелочах тебя понимают. Мы еще немного посидели, прислушиваясь к звукам просыпающегося города, а потом Макс взял подушку и хотел улечься на пол, ибо больше в этой квартире мест для того, чтобы спать, не было. Но я не разрешила ему этого сделать, и он, как истинный джентльмен, устроился на краешке дивана и тут же заснул.
   А я просто сижу, закутавшись в одеяло, и улыбаюсь. Впервые в жизни я оказываюсь в такой странной ситуации. И знаете, что удивительно? За несколько дней произошло столько событий, абсолютно перевернувших мой мир с ног на голову. И встреча с Никой, и поездка в Италию, и этот парень Макс в чьей квартире я оказалась, сиганув с крыши соседнего дома. Я даже пару раз ущипнула себя – это правда все я?
   Мне кажется, что до этого времени я и не жила вовсе. Но в один день, решив все изменить, я изменила и себя, и свою жизнь. Сделав один шаг, я оказалась в самом лучшем месте, о котором даже и мечтать не могла. А два незнакомых мне человека – Ника и Макс – стали для меня самыми близкими людьми. Только ради этого стоило сделать решительный шаг еще там, в Москве, только ради того, чтобы встретить этих двух людей.
   Я смотрю на этого парня, который даже когда спит, похож на принца, и невольно тянусь к нему, чтобы погладить его по волосам. Мои пальцы осторожно, чтобы не разбудить Макса, перебирают волосы, а он улыбается во сне. Я тоже улыбаюсь и нежно целую его в макушку. Сегодня ты мой герой.

Глава 13. Итальянец из Швейцарии

   Макс, оказывается, приехал в Милан из маленького городка, затерянного среди швейцарских гор. Как он сам сказал, что это и городком-то сложно было назвать, скорее, это была большая деревня. Он только наполовину итальянец, по матери – француз. Она перебралась в Швейцарию из Парижа, а когда вышла замуж за отца Макса, переехала в его дом в горах. Родители владеют небольшой фермой с пастбищами, на которых они и пасут своих коров и овец. Животные дают молоко и шерсть, и семейство удачно продает это на рынке каждый воскресный день. А по понедельникам они возят свой товар на телеге в соседний город, который давно уже облюбовали туристы со всех стран мира. И вот там идет настоящая торговля! Местные не очень покупали молоко, сливки, сметану, творог, масло, свитера, шарфы и носки из овечьей шерсти, имея возможность все это производить самостоятельно. А вот иностранцы, желавшие отдохнуть от суеты мегаполисов и почувствовать единение с природой, попробовать натуральные продукты, с удовольствием раскупали все. Собственно, это и был основной доход семьи Макса.
   Макс был не самым старшим в семье из семи человек, но уже с пятилетнего возраста помогал родителям по хозяйству и знал насколько трудно достаются деньги. Каждое утро подъем в 6 утра, а отбой далеко за полночь. Руки в мозолях, тело ломит от тяжелой работы, но это не повод для того чтобы на следующее утро снова не вставать в шесть. Когда пришло время идти в школу, ближайшая от их дома оказалась в 10 километрах, и Макс каждое утро ездил туда на велосипеде, а после уроков шел на поле помогать отцу.
   В общем, парень получил закалку – дай Бог каждому! Когда ему исполнилось 16 лет, отец поставил перед ним условие: либо он едет учится в Женеву, либо остается помогать вести дела на ферме. Старшие братья выбрали ферму и только одна из его сестер, Марианна, уехала поступать в институт сельского хозяйства, но на третьем курсе забеременела от какого-то турка и улетела жить в его страну, бросив образование. Отец, кажется, до сих пор сердился на свою дочь за этот поступок, поэтому все в семье очень ответственно подходили к выбору – остаться в родном городе или уехать в Женеву.
   И хотя Макс очень любил и животных, и ферму, он все же больше хотел посмотреть мир, а не ограничивать себя только провинциальной жизнью. Что могло произойти в этом крошечном городке? Телка отелилась, овца окатилась, жена Поля своему мужу изменила с почтальоном. И все новости!
   Молодому же парню хотелось размаха во всех смыслах этого слова. Поэтому он взял скопленные отцом деньги на образование и уехал в Женеву, поступил все в тот же сельскохозяйственный институт, предполагалось, что после его окончания он вернется обратно. И будет помогать семье. Но, проучившись ровно месяц, Макс понял – это ему не подходит. Изучать культуры растений и животноводство казалась ему безумно скучным.
   Он забрал документы и поехал в Милан, здесь уже прогулял по клубам и ресторанам все деньги и без единого цента в кармане устроился работать официантом. При этом отец ничего не знал, Макс продолжал ему врать, что учится в Женеве. А когда тот просил приехать на каникулы и помочь на ферме, ссылался на дополнительные занятия и различные факультативы. Так прошел год. За это время Макс из официанта стал администратором ресторана, в котором работал. Поменял кучу девушек и абсолютно и навсегда влюбился в архитектуру. Ему нравилось все – от фасадов великолепных старинных зданий до современного стиля высоких и подчас безликих домов из стела и бетона. Он накупил книг по архитектуре и решил поступать в Миланский технический университет. После работы он сидел над учебниками и, кажется, вызубрил каждый от корки до корки и поступил на архитектурный факультет. Уже на втором курсе будущего специалиста заметила одна из ведущих строительных компаний и пригласила работать в отдел, который занимался проектированием коттеджей и офисных зданий. Макс, конечно, сразу согласился и с удовольствием бросил шумный ресторан, работа в котором едва позволяла ему оплачивать тесную комнату в квартале с ворами и условно осужденными.
   Его жизнь изменилась сразу! Во-первых, он стал заниматься любимым делом, во-вторых, его теперешняя зарплата позволяла снять квартиру-студию в центре Милана и посылать семье неплохую сумму денег ежемесячно. Когда он рассказал отцу правду, тот, конечно, сначала накричал на него и велел никогда больше не появляться в его доме. Макс очень переживал из-за этой ссоры, но он знал, что отец вспыльчивый, но отходчивый. Через полгода парень поехал в отпуск в свой родной город и серьезно поговорил с папой. Тот все понял и больше не обижался на сына, поняв, что его мальчик выбрал профессию по призванию. Ну и, конечно, получая денежные переводы, он не мог не оценить высокооплачиваемую работу сына.
   – Знаешь, – сказал мне доверительно Макс, – это только кажется, что все было так легко и просто. На самом деле, после того как я прокутил все деньги, я не знал, что мне делать. Ночевал на вокзалах и даже есть было нечего – батон хлеба на четыре дня и вода. Это еще было очень сытно! А потом когда поступил в университет, все тыкали пальцами: мол свинопас решил архитектурой заниматься. Я провинциал, а на курсе большинство студентов – дети из обеспеченных семей. И только когда меня взяла на работу такая известная компания как Милано Архитект, ко мне стали относиться с уважением. И я стал примером не только для своего потока, но и для всего вуза.
   Вообще, архитектура для меня все! И средство зарабатывания денег, и великая история великой страны, и любимая женщина, которая никогда мне не изменяет.
   Оказалось, что помимо мимолетных романов, начинавшихся поздно ночью и заканчивающихся рано утром, и девушек, которые, как ночные звезды, исчезали на рассвете, у него была первая и очень сильная любовь.
   Ее звали Наташа, она приехала учиться в университет из Швеции. История стара как мир: он и она влюбились в друг друга с первого взгляда, и все было настолько сладко, что одногруппники уже начали делать ставки на то, когда же это все закончится.
   И, конечно, на горизонте появился парень из богатой семьи, на крутой тачке и с вертю в руках. Наташа ему сразу приглянулась, он начал ухаживать за ней. Макс безумно ревновал свою девушку, но кроме довольно скромной романтики ничего больше предложить ей не мог. В то время он еще работал администратором в ресторане. Наташа уверяла его, что деньги для нее не важны. Макс, конечно, верил любимой до тех пор, пока как это часто бывает не вернулся в неурочное время домой и не застукал Наташу в объятиях этого парня.
   Был жуткий скандал и жуткая драка, из-за которой Макс чуть не вылетел из вуза. Но талантливого студента отстояли преподаватели. Они же ради его спокойствия перевели Наташу в другой университет. Как говорится, с глаз долой из сердца вон… Но девушка решила вернуться к Максу. Не понятно почему она решила это сделать, то ли потому что она его действительно любила, то ли потому, что тот богатый парень, с которым она изменила Максу, наигравшись, бросил ее. И Наташа почти вымолила прощение у бывшего возлюбленного, но оказалось, что она беременна. Макс, конечно, не собирался воспитывать чужого ребенка и выгнал девушку. Она, правда, пошла на хитрость и сообщила ему, что дитя, которое она носит под сердцем, якобы его. Опять был скандал и на этот раз Макс, не выдержав, избил Наташу. Ну, не то чтобы избил, так, потрепал за волосы. Но полиция сочла такой аргумент несущественным. И на суде его признали виновным, приговорив к двухмесячным обязательным работам на благо Италии. Наташа же на суде, испугавшись, видимого, всего происходящего, призналась в том, что ребенок все же не его, и, разрыдавшись, клялась, что любит Макса.
   Естественно, в ее слова он не поверил, и после оглашения приговора они уже больше никогда не виделись. Когда обо всем узнали в университете, ему снова повезло – преподаватели опять вступились за Макса, но на время исполнения назначенного наказания от учебы его отстранили.
   В общем, в тот день когда он обнаружил меня на своем диване, он снова стал свободным гражданином. Все принудительные работы были выполнены.
   Теперь зато понятно, почему он не побежал сразу в полицию, а решил дождаться развития дальнейших событий. По словам парня, когда он увидел мирно спящую блондинку, он несколько минут пытался вспомнить, а не давал ли он ключи от своей квартиры кому-нибудь из знакомых. А потом, так и не припомнив ничего подобного, еще минут десять разглядывал меня, пытаясь понять, не спал ли он когда-нибудь со мной.

Глава 14. Мое новое утро

   Я стою на балконе и курю… Сто лет не курила сигареты. А сейчас вдруг безумно захотелось встать (на это ушло не мало времени) босыми ногами на прогретый солнцем мраморный пол и выкурить сигаретку. Как и к «травке» у меня к никотину нет абсолютно никакой тяги. Я если честно вообще не понимаю как люди пристрастились к этой дурно пахнущей и мерзкой на вкус дряни? Меня лично ни то ни другое не расслабляет даже наоборот напрягает потому что потом все жутко воняет табаком, а во рту остается горький привкус. Куда лучше вино и благороднее и вкуснее.
   Сигареты меня всегда интересовали как часть имиджа и конекта с нужными людьми я часто покупала их именно для этих целей. Девушка в дорого костюме с тонкой сигаретой зажатой между пальцев и сидящая за рулем мерседеса, что может быть сексуальнее? Или когда сидишь в обществе незнакомых тебе людей вредная никотиновая палочка тут же снимала не ловкое напряжение и все сразу начинали общаться как хорошие друзья.
   Но сегодня я просто стою и курю и сейчас мне это нравится. Макс давно уехал в универ, а я позавтракав и приняв душ стою и греюсь на солнышке. Кстати, я позвонила Нике они еще не приехали но я дала ей адрес квартиры Макса и велела сразу же ехать сюда. По телефону ведь о таком не расскажешь.
   Когда я вспоминаю обо всем произошедшем мне уже кажется что это было не со мной. Я несколько часов просидела в гостиной вспоминая события того дня. Мне важно было все проанализировать и успокоить себя.
   В результате я пришла к выводу, что разумеется ни в чем не виновата и это мой преследователь действительно сумасшедший и что настоящее чудо что я сумела допрыгнуть до балкона. Про себя я также решила эту тему больше не поднимать. И сейчас я даже думаю, что и Нике знать о таком совершенно не обязательно. Еще не известно как она на это отреагирует так что тут может стоит дозированно выдать информацию не пускаясь в детальные описания.
   Макс заверил меня в том что никакие фотороботы с моей физией в ближайших участках не висят он сам зашел в каждый из них чтобы это проверить.
   – А значит, – сказал он мне, – полиция сочтет это несчастным случаем или самоубийством.
   Это меня тоже немного успокоило больше всего на свете мне не хотелось разбирательства с правоохранительными органами, доказывать свою невиновность и еще больше не хотелось никуда уходить из этой квартиры.
   Мне тут безумно нравится. И кажется, что я уже когда-то жила тут и просто вернулась после долгого путешествия. Я вхожу обратно в гостиную и иду к дивану мое тело после той пробежки все еще никак не придет в себя хотя чудодейственная мазь помогла и колени почти не болят. Макс велел мне соблюдать постельный режим и я совершенно с ним не спорю. Залезаю под одеяло и уютно устраиваюсь немного посплю пожалуй, а потом буду ждать Макса.
   Кажется с каждым днем он нравится мне все больше и больше. Еще никогда я не встречала таких заботливых мужчин. Я бы назвала это детальной заботой. Он в самом деле замечает то на что обычный мужчина и внимания бы не обратил. Например, он помнит, что мне нужна новая одежда и главное нижнее белье… Хотя я об этом не обмолвилась ни словом и как ходила в халате так и хожу. Мне немного не ловко, конечно, но другого выбора у меня все равно нет. Джинсы и свитер после моих приключений похожи на одежду бомжа. И если я выйду в таком виде на улицу мне совершенно точно будут подавать милостыню. Поэтому его решено было выкинуть с ним же случайно в мусорное ведро я сунула и свои трусики с лифчиком. Потом еще долго искала их под диваном и проклинала себя за рассеянность. Но согласитесь после истории с грабителем меня можно понять. А еще Макс бережно перебинтовал мои коленки и купил целую гору фруктов чтобы я ела витамины. Ну скажите разве может незнакомый человек так заботится? Это что-то нереальное! Может быть это потому что у него большая семья и он привык заботится о младших? И эту заботу он переносит на своих друзей, женщин… И мне все это очень приятно. Я чувствую себя защищенной, чувствую, что он меня оберегает… И что с ним мне ничего не страшно.
   Ну и еще он красивый. Я никогда не была из тех женщин, которые утверждают, что в мужчине главное душа или что он должен быть чуть красивее обезьяны. Я – эстет. И внешность для меня играет важную роль. Не могу лечь в постель с толстым, неопрятным и внешне некрасивым мужчиной только потому что у него отличное чувство юмора или он наговорил мне кучу красивых комплиментов. Нет это точно не моя тема. Я не люблю уж простите полных мужчин меня это отталкивает на физическом уровне.
   Поэтому все мои любовники были возможно не красавцами с обложек глянцевых журналов (хотя и таких хватало все-таки в рекламе работала) но и не лишены привлекательности и подтянутого тела. А Макс если даже посмотреть не предвзято со стороны просто мечта любой девочки. Голубоглазый, с вьющимися волосами, загорелой кожей и не сильно но накаченный… про таких обычно говорят: «так бы и съела его».
   Прибавьте к этом какое-то очень мужское спокойствие, уверенность и то как он умеет заботится и вы получите просто идеального мужчину!
   – Блин да он действительно идельной, – думаю я. Я чувствую как внизу живота все наполняется каким-то приятным теплом, а когда я начинаю вспоминать как гладила его и как приятно пахнет от его кожи я чувствую легкое возбуждение. – Только этого мне не хватает! Никаких сексуальных фантазий! – приказываю я себе.
   Но мысли уже сами по себе движутся в нужном направлении. Я представляю себе как его руки ласкают меня везде, забираясь под халат… Как его губы целуют мои… и как, как…
   Так все хватит! Решила спать буду спать. Вообще по Максу совершенно не понятно нравлюсь ли я ему. А я тут начинаю фантазировать…
   Хотя если честно я бы хотела нравится такому парню как Макс. И мне бы хотелось чтобы он тоже думал обо не только как о странной девушке приземлившейся на его балкон с крыши. Я закрываю глаза и усилием воли заставляю себя не думать о нем. Потому что совершенно не реально чтобы он думал обо мне как-то иначе! Со стороны я выгляжу более чем странно и вообще человек который собирался в собственной квартире спать на полу может быть просто стесняется мне сказать: «Вон»!
   Все-таки если он и правда так считает это неприятно. Ладно буду думать, что это не так. А то настроение портится.
   Я не заметила как заснула и лучше я не буду рассказывать что мне снилось. Но поверьте это было не прилично и очень приятно!

Глава 15. Лучший день в моей жизни

   Макс вернулся ближе к вечеру с несколькими небольшими пакетами, на которых были названия модных брендов: Гуччи, Прада и Филипп Плейн. Макс не забыл о том, что обещал купить мне новую одежду. И к моему удивлению не пожелал взять у меня денег на них. Сказав, что это не по-мужски. Мне показалось, что я даже слегка обидела его, когда протягивала кошелек.
   Он положил все это на постель, а сам ушел в душ. Я, конечно, тут же залезла в бумажные пакетики… Вот кто бы что не говорил о том, что упаковка неважна, – это не правда. Как приятно, когда в бутике тебе выдают твою покупку в красивом с ленточками или бантиком пакете, а внутри все еще и упаковано в хрустящую тонкую бумагу. Это же самый настоящий праздник! Вроде бы, ты знаешь, что внутри, но все равно разворачиваешь покупку так, будто там может быть что-то другое!
   Вот и сейчас мои пальцы аккуратно вынимают коробку с надписью Гуччи, там оказываются белые с логотипом бренда кеды… Открываю остальные пакеты – светло-голубые джинсы, небрежно рваные на коленях, тонкая водолазка и кожаная куртка. О, еще один пакет, этот маленький нежно-розовый пакетик я сразу и не заметила – Агент Провокатор, люксовая английская марка, производящая весьма откровенные трусики, бюстгальтеры и пеньюары. Ну что ж, посмотрим, какое нижнее белье тебе нравится. Мне даже немного неловко, что незнакомый парень, с которым у меня ничего не было, УЖЕ покупает мне белье.
   Ого! Оно шикарное – тонкое белое кружево чуть более прозрачное, чем мне бы хотелось, и совсем крошечные, такие же белоснежные трусики-стринги. Со вкусом у него полный порядок, правда, мне становится еще более неловко, ведь он на сто процентов знает, какой на мне лифчик и трусы… Ну сейчас привередничать не приходится и я одеваю на себя все, что для меня купил Макс.
   – Я выбрал не узкие джинсы, – слышу я голос за спиной, когда, стоя в прихожей, придирчиво рассматриваю себя в зеркало, – так по «пацански» я еще никогда не одевалась, разве что в начальной школе, когда носилась с мальчишками во дворе. Бабушка всегда считала, что с моей фигурой полагается носить не рваные джинсы, а платьица и юбочки. – Подумал, надевать тебе их будет неудобно, – продолжает Макс. Ей Богу, этот парень меня своей заботой с ума сведет. Я поворачиваюсь и подхожу к нему:
   – Ты вообще настоящий?
   – В каком смысле настоящий? – удивленно спрашивает парень.
   – Понимаешь, не бывает таких заботливых парней, как ты! Ты все подмечаешь, ну просто все! Даже я сама не обращаю внимание на какие-то детали, а ты… – я не знаю, как закончить фразу и подобрать нужные слова. Назвать его поведение «материнским», «отеческим», «братским», каким?
   Макс немного смущен моими словами:
   – Буду считать это комплиментом.
   – А это и есть комплимент!
   – Просто дома у меня была младшая сестра и братья, и за ними нужно было присматривать. Сестренка вообще только родилась, когда мне исполнилось пять, поэтому менять пеленки, кормить и все прочее, что полагается делать с грудными детьми, я умею не хуже любой женщины. – Макс улыбается и смотрит на меня, я тоже улыбаюсь в ответ. – Братья, конечно, были старше, и их с ложечки кормить было не нужно, но все равно приходилось возиться. Поэтому у меня, можно сказать, это в крови. Я всегда чувствую желание о ком-то заботится. Это не лечится.
   – До того, как ты мне рассказал о своей семье в Швейцарии, я даже испугалась немного, насколько ты внимателен ко мне, а потом, когда я узнала, сколько у тебя братьев и сестер, моя догадка подтвердилась. А сейчас для меня все встало на свои места. Ты очень классный, любая девушка рядом с тобой должна чувствовать себя самой счастливой.
   Неожиданно Макс подходит ко мне и, взяв за лицо, целует его губы, такие же нежные, как я себе и представляла. Я кладу свои руки на его и сама целую Макса. Он отвечает мне, и его язык также нежно начинает ласкать мои губы, приоткрывая их и проникая внутрь. Я чувствую, как пространство вокруг становится как будто каким-то сладким и тягучим, и мне кажется, что наши движения становятся как в замедленной съемке такими неспешными, что каждое его прикосновение я ощущаю всеми клеточками своего тела. Мне хочется его целовать снова и снова, и чтобы его язык проникал все глубже и глубже и, не переставая, ласкал меня еще и еще. Его руки опускаются ко мне на талию и резко прижимают к себе. Я чувствую низом живота его возбуждение, и как его пальцы тянутся, чтобы расстегнуть молнию на моих джинсах.
   На секунду он замирает, переставая что либо делать, и смотрит мне в глаза, его губы прижимаются к моим, он как будто спрашивает меня, хочу ли я этого. А я безумно хочу почувствовать его внутри, и все мои мысли сейчас сконцентрированы только на этом.
   И я тоже несколько секунд смотрю на него, а потом мы оба начинаем друг друга раздевать, целуя и, не останавливаясь, потому что оба ждем только того момента, когда сольемся в единое целое.
   Избавив меня от джинсов и трусиков, он разворачивает меня к себе спиной. Я выгибаюсь и крепко обнимаю его за шею, впиваясь ногтями в кожу, и чувствую, как его член входит в меня и почти сразу начинает двигаться внутри. Я издаю громкий стон, а Макс опускается чуть ниже, страстно кусая меня в шею. Его руки крепко держат мои бедра. И когда его движения становятся слишком сильными, я инстинктивно пытаюсь отстраниться, но его пальцы лишь сильнее впиваются в мою кожу, не давая мне этого сделать.
   Я начинаю вырываться, но он, чувствуя это, все быстрее двигается во мне и не отпускает. Это какая-то животная страсть, перемешанная с такой же животной игрой. Мы как два хищника пытаемся победить друг друга, только в нашем бою нет проигравших. Есть только наслаждение, когда его движения становятся более резкими, я чувствую, как там, внутри меня, все сжимается, обхватывая его член. Я пытаюсь еще раз отстраниться, зная, что сейчас произойдет, но Макс опускает руку вниз между моих ног и сильно прижимает к себе, и я чувствую, как обжигающим потоком он кончает в меня.
   Мы стоим, тяжело дыша, и я все еще ощущаю его член у себя внутри. Я запрокидываю голову и страстно целую его в губы, он почти не отвечает мне, но я чувствую как с каждым поцелуем его член во мне начинает становиться все тверже и тверже. И вот он уже опять двигается, все больше наращивая темп. А я, не в силах сдержаться, просто кричу от удовольствия на всю квартиру, и мне кажется, что мое наслаждение слышно на другом конце Милана.
   Я уже не пытаюсь отстраниться, когда он снова кончает в меня, а только лишь улетаю вместе с ним куда-то далеко-далеко. И я забываю обо всем на свете я возвращаюсь на эту землю только тогда, когда чувствую, как его член выскальзывает из меня, и он застегивает свои джинсы. Потом Макс наклоняется и одевает меня.
   После такого фантастического секса у него еще есть силы на то, чтобы надеть на меня джинсы с трусиками… Я поворачиваюсь к нему и обнимаю за шею, мы смотрим друг на друга и улыбаемся – нам очень хорошо. Мы оба как будто еще не здесь.
   – Пойдем ужинать в кафе? – прерывает молчание Макс.
   – Пойдем, – отвечаю я.
   Мы спускаемся вниз и подходим к мотоциклу. Я по-моему еще не говорила, что Макс ездит на Дукати. Эта машина так подходит ему. Блестящий и черный мотоцикл с его обтекаемыми формами так и зовет разогнать его до предельной скорости. Макс протягивает мне один из шлемов и, надев их, мы мчим по узким улочкам города. И, наконец, останавливаемся рядом с уютной кафешкой, от которой по всей округе разносится запах кофе и свежей выпечки.
   – Я хочу кататься! – говорю я Максу.
   Парень смотрит на меня с нескрываемым восторгом:
   – Ты читаешь мои мысли, Ева. Тогда я возьму все на вынос, и мы поедим там, где нам понравится.
   Я киваю, и когда он уходит, вытягиваюсь на мотоцикле, дотягиваясь руками до руля. Слышу, как прохожие и посетители кафе мужского пола довольно цокают языками, проходя мимо и пялясь на мою задницу. А мне абсолютно все равно сейчас на все, даже на то, что я выгляжу несколько вульгарно. Мне кажется все мое тело сейчас настолько сексуально и раскрепощено, что я могу себе позволить лежать как угодно. Я смотрю на свое отражение в витрине: да-а, моя бабушка была точно не права насчет юбочек и платьиц. Кожаная куртка, джинсы, водолазка и кеды сидят на мне просто отпадно. И еще дома в зеркале я заметила, что похудела и кофта, которая сейчас обтягивала мою грудь и талию, только подчеркивает достоинства фигуры. Мои мысли прерывает Макс, который выходит из кафе с пакетом в руках. Девушки, сидящие на открытой веранде, просто пожирают его взглядами, а он подходит ко мне, и я, обхватывая его за шею, страстно целую, показывая, что он только мой.
   Он садится на мотоцикл, и мы продолжаем свой путь. Мы ели, пожалуй, самые вкусные булочки на мосту и смотрели, как мимо проплывают небольшие катера, пили какое-то абсолютно гадкое вино, которое мне тоже казалось самым вкусным в забегаловке рядом с готическим и очень красивым собором. А потом снова ехали, куда нам хотелось, сворачивая то налево, то направо, то туда, где нам казалось, нас ждут приключения. Люди, рестораны, дома проносятся мимо, сменяя друг друга. А мне хочется только одного – чтобы мы катались так целую вечность. И я знаю, что Максу хочется того же. И мы не останавливаемся.
   Как же романтично ездить по ночной Италии! Ночью Милан выглядит совсем иначе: он становится не таким шумным, как днем, но в то же время ты чувствуешь его ритм, его дыхание. И он зовет тебя проехать по его улицам и площадям, а потом выехать из города на безлюдное шоссе и разогнать Дукати до 200 километров. И мотоцикл несет тебя словно железная птица все быстрее и быстрее. И от этой скорости захватывает дух и хочется кричать от счастья. Весь мир в эту ночь принадлежит только нам двоим. И мы летим вместе с ветром, и кроме этого больше ничего нет, да и не надо, потому что это и есть истинное счастье.
   Знаете, катаясь на мотоцикле, я поняла одну важную вещь: не нужно бояться перемен и не нужно бояться изменить свою жизнь, потому что за своими страхами, нерешительностью, неуверенностью и прочими совершенно ненужными ощущениями мы теряем самое важное – саму жизнь. С ее удивительными открытиями, путешествиями, романами, встречами и ожиданием чуда. И ни в коем случае нельзя упускать шанс все изменить, даже если поначалу не знаешь, куда идти. Просто нужно действовать, а цель и верный путь, они сами появятся.
   В квартиру мы вернулись только ранним утром, и, тут же рухнув на теперь мой самый любимый диван, заснули.
   Я, правда, забыла про все на свете. Этот день тянулся бесконечно. И это был лучший день в моей жизни.

Глава 16. Возраст

   В России для всех женщин старше 20 лет это слово, начинающееся на «в» и заканчивающиеся на «т», является самым настоящим смертельным приговором. Об этом им напоминает в нашей стране буквально все: мужчины, политика, подруги, родители, реклама. Папа и мама и все тот же социум буквально с рождения твердят девочкам о том, что их время скоро истечет. И если они не успеют родить до 25, то превратятся в старородящих, если не выйдут замуж до этого же времени, то останутся старыми девами. Мужчинам 27-летние «старухи» не нужны – кричит реклама, в 55 – ты уже доживающая свой век бабка, пора на пенсию, вопит политика. «Что, тебя никто не трахает?!» – вопрошает социум и подруги – значит, ты никому не нужна!
   В любой другой стране слово возраст это просто строка в паспорте, в России – катастрофа, гонка, в которой каждый проиграет. Но в которой любая женщина обязана участвовать вне зависимости от ее желаний, потребностей и индивидуальности. Из поколения в поколение передаются «вечные ценности»: представительница слабого пола должна: родить, выйти замуж, стать хорошей хозяйкой и служить своему мужу. И вроде бы ничего плохого в этом нет. Но вы заметили, что перед перечислением «важных» для женщин правил бытия есть слово «должна»? Должна то есть обязана, то есть вне зависимости от ее согласия или не согласия, желания или нежелания принять правила игры в жизнь. Правила, которые для нее уже давно прописаны поколениями таких же, как она сама, женщин. Часто несчастных в браке, но продолжающих упорно вбивать в головы своих дочерей незыблемые «ценности». При этом еще и ограничивая будущую жену и мать по возрастной категории. Заставляя новую «хозяйку домашнего очага» торопится, не давая ей опомниться, повзрослеть, «заботливо» толкая в пучину семейных забот.
   Иногда мне кажется, что на каждой женщине, как и на продуктах, где-то стоит маркировка «best before» – «употребить до», а по истечению этого срока, если не найдется, тот кто «употребит» ее по назначению (смотри выше), она становится никому не нужной. И ей, в принципе, талантливой, красивой и даже молодой лучше повеситься, ибо счастья все равно больше не стоит ждать – время истекло.
   В эту несусветную глупость верят миллионы девочек, девушек и женщин в нашей стране, рано повзрослевших и так же рано постаревших. Они-то, «умудренные опытом» своей «счастливой» жизни, и продолжают нести свое ученье в массы. И это нельзя остановить. Ни смотря на то, что у нас, по статистике, много разводов, одиноких мамаш, жен алкоголиков и просто нищих семей. Каждый раз, когда на горизонте появляются те представительницы прекрасного пола, которые не хотят жить по законам «джунглей», эти самые «счастливые» женщины набрасываются на более успешных, ухоженных и борющихся за свои права женщин. Тут же к ним прикрепляются ярлыки: феминисток, лесбиянок, обижинок, шлюх, тех, кого никто не трахает, и другие нелицеприятные названия.
   Я никогда не была за феминисток, потому что то, что называется в нашей стране феминизмом, выглядит и жалко, и одновременно очень глупо. И в действительности больше всего это похоже на сборище разозленных баб, которые сами-то не очень понимают, за что они борются. Но я всегда была за то, чтобы каждый сам выбирал, как ему жить: рожать ли детей, выходить ли замуж или вообще взять и уйти в монастырь. Социум в лице моих подруг, родителей, политики и рекламы всегда был против моего мнения. Каждый из них по своему пытался добиться от меня подчинения сложившемуся стереотипу. Но я была в прямом смысле слова несгибаема и, в конце концов, от меня все отстали. Периодически кидая камни в мой огород, и сообщая, что «я неудачница».
   К сожалению, все те, кто не понимал меня в разные периоды времени в прошлом, не понимают меня и сейчас, да и большинство девушек и женщин примут меня за одну из тех, на кого принято и очень приятно повесить дурацкий ярлык. Они ни за что не увидят и того, что время изменилось, и на смену их «вечным ценностям» пришли другие. Время требует перемен и переоценки этих самых ценностей. Так же никто давно уже не замечает, что проще дать жизнь, чем научиться любить того, кому ты подарил жизнь. Люди все больше похожи на какой-то зомби-лэнд, где существует только: надо, должен, обязан. И больше ничего. Не важно, любишь ли ты детей, хочешь ли ты секса, нужна ли тебе семья, – ты должен и обязан. Вопреки желаниям и здравому смыслу нужно выполнить эту заданную веками программу.
   Как не грустно мне это признать, но это замкнутая система. И я не знаю, сколько еще нужно времени для того, чтобы люди изменили эту систему и перестали делать несчастными себя и своих детей.
   Вернемся все же к возрасту, я заговорила о нем не спроста. Поскольку мне много где пришлось побывать, я имею ввиду разные страны, я могу точно сказать: нигде так не относятся к возрасту, как в России. Вот тут, в Италии, женщины, которым за 50, 60, 70 и старше, ходят на каблуках и не стесняются одевать мини и красивые и яркие вещи, при этом на них никто не указывает пальцем, и они не становятся посмешищем. А в нашей стране женщине, которой стукнуло 40, уже противопоказано носить все облегающее, потому что это для «молодежи». В 50 еще молодую и привлекательную – записывают в старые бабки и всеми силами пытаются указать на то, что ее жизнь закончена. Вот и стареют наши женщины раньше времени.
   А в Англии никто не стали бы мне тыкать тем, что мне 35, а я еще не замужем и не успела к этой дате родить как минимум двоих детей. И все потому, что здесь ты спокойно до 30 учишься, работаешь, занимаешься чем угодно, но только не семьей. Здесь женщины в моем возрасте только выходят замуж и начинают задумываться о потомстве.
   Разумеется, везде есть исключения, но нигде вас не будет так беспокоить цифры, как у нас в России.
   Я не против брака, детей и радости семейной жизни, я только за то, чтобы все это было действительно по любви, а не было «обязаловкой», такой как сейчас.
   Меня мой возраст почти никогда не волновал, по крайней мере, в том смысле, в котором должен был волновать по «правилам» социума. Как вы поняли, на это мне плевать. Да и к тому же, если смотреть на эти самые «вечные ценности», мой поезд уже давно ушел…
   Но я не думала, что столкнусь с возрастом в ситуации, которая со мной вряд ли бы могла произойти в Москве.
//-- * * * --//
   Днем я проснулась одна. Макс оставил мне записку, в которой он написал что нежно целует меня, но ему нужно ехать в университет. Я с удовольствием позавтракала на его шикарном балконе, а потом позвонила Нике.
   – Привет, Ева! Где ты пропадаешь? Мы приехали вчера поздно ночью, но горничная сказала, что ты не появлялась дома с того момента как мы укатили в Верону! – голос у подруги был не на шутку встревоженный. – Когда ты мне звонила, я ничего не поняла из того, что ты мне пыталась объяснить да и связь была плохая. Ева, я очень волнуюсь!
   Я заверила Нику, что ей не стоит обо мне беспокоиться, но мы должны немедленно увидеться. Она дала мне адрес ресторана и я, вызвав такси, отправилась туда.
   Ника и вправду переживала: едва увидев меня еще в дверях ресторана, она бросилась на своих высоченных каблуках ко мне и крепко обняла. Если честно, я так отвыкла от того, что подруги могут за меня беспокоиться, что немного растерялась от ее реакции: надо же, как быстро привыкаешь к тому, что можешь полагаться только на себя. А все остальные заняты своими делами и им до тебя нет дела.
   Мы сели за столик и я стала рассказывать Нике обо всем, что успело произойти со мной всего за пару дней. Помню-помню я не собиралась этого делать, но когда увидела, как она тревожилась за меня, и с каким вниманием слушает мой рассказ, мне захотелось поделиться с ней всем!
   – Офигеть, – только и смогла произнести подруга, когда я закончила свое повествование. – Я думала, так только в кино бывает. Ев, это же чистый Голливуд.
   Я пожала плечами. Сейчас мне вся эта история тоже казалась почти киношной.
   – Ну а этот Макс, он вообще нереальный! – сказала Ника, про него я тоже успела ей рассказать. – Помнишь, я тебе сказала, что этот город меняет судьбы?! Видишь, так и вышло!!!
   – Да, но я не думала, что он изменит мою жизнь таким жестким методом.
   – Какая ерунда! Все же хорошо закончилось, важно то, что получилось в итоге. А в итоге у тебя крутое приключение и нереальный секс. Я думаю этот Макс – твоя судьба! – подруга была, по моему, рада даже больше, чем я.
   – Судьба? – зря я боялась, что Нику испугает история с грабителем. Похоже тот факт, что мужик свалился с крыши, прыгая за мной, ее вообще не волновал.
   – Ну, конечно, судьба! А как иначе? – она уставилась на меня широко распахнутыми от удивления глазами. – Разве ты можешь упустить его?
   – Да я как-то не думала про судьбу и все такое… Хотя он идеальный! – я улыбнулась, вспоминая о том как мы катались на мотоцикле.
   – Вот и я про то же. Не упусти его, детка, – подмигнула мне Ника. – Что сейчас собираешься делать?
   – Вообще я хотела доехать до университета и сделать ему сюрприз, – ответила я. Ты не знаешь, где находится архитектурный университет?
   – О, это не далеко отсюда. Я тебе покажу на навигаторе, кстати, возьми мою машину! Просто забьешь там координаты, и он тебя выведет.
   Я согласно кивнула. Если честно, ненавижу кататься на такси. Незнакомые люди за рулем меня напрягают, да и нельзя быть уверенной в мастерстве водителя. Мы выходим из ресторана и идем по тротуару вдоль дороги, пока Ника не останавливается рядом с красивым спорткаром.
   – Ого! Порше панамера! – восклицаю я.
   – Да, Филипп подарил мне ее, когда у нас родилась Алена, – с гордостью говорит Ника, проводя рукой по блестящей на солнце крыше.
   Я же с удовольствием разглядываю машину: она просто лучшее, что может быть в немецком автопроме. Красивая и дорогая…
   – Садись! – Ника открывает дверь, и я сажусь на удобное кожаное сиденье. – Послушай, какой голосок у этой крошки, – она наклоняется и, вставив ключ зажигания, нажимает на кнопку start. Панамера издает приятный рык сытого хищника и как будто ждет, когда же мы тронемся с места.
   – Не волнуйся, я буду аккуратной! – заверяю я Нику, вбивая координаты универа в навигатор. Ммм… он всего в нескольких кварталах отсюда.
   – А я и не волнуюсь, – улыбается подруга и весело машет мне рукой, когда я отъезжаю. Какая же она все-таки классная. Она и переживает за меня, и спокойно дает свою дорогущую машину, даже не зная, как я вожу.
   Но правда за свою машинку она точно может не переживать. Она как игрушечная: с ее управлением справится даже ребенок. Подъезжаю к университету, узнаю, где проходят занятия по архитектуре и рулю к выходу из корпуса.
   Как давно я не была в таких местах! Примерно с того времени, как сама закончила учиться. Ох уж эта университетская жизнь! Я стою, облокотившись на панамеру, и разглядываю снующих туда-сюда студентов. Как часто в хорошую погоду я и сама любила посидеть под деревом перед родным МГУ, вдыхая свежий воздух и читая какой-нибудь очень занудный учебник по издательскому делу. Да-да, журналистам это тоже приходится учить. Зачем, правда, не понятно, мне это ни разу не пригодилось. И, если честно, всему, чему нас там учили, на практике оказалось непригодным. Редакции работали совершенно по-другому. И их работа мало походила на ту, которая была описана в учебниках.
   Такая странная однако эта система образования… Наверняка, многие при устройстве на работу, также как и я, столкнулись с тем, что все, что они знали и учили до этого, совершенно не подходит. И приходится все учить заново.
   Я заранее просмотрела расписание студентов и, хотя точно не знала, в какой группе учится Макс, осталась ждать. Я даже готова была торчать тут до ночи… Но мне повезло, и я увидела, как из ворот корпуса выходит небольшая компания… Макс, высокий и накаченный, в белой рубашке и черных брюках, выделялся среди ни, как породистый жеребец среди полукровок.
   Я помахала ему рукой, на лице парня сначала появилось удивление, практически сразу сменившееся радостью. Он что-то сказал свои друзьям и подбежал ко мне, тут же заключая в объятия и целуя.
   – Что ты тут делаешь, Ева?
   – Я не знала, когда у тебя заканчиваются занятия, но решила сделать сюрприз.
   – Сюрприз удался! Но ты могла тут стоять очень долго!
   – Ну и что! Я и собиралась это сделать, – я улыбаюсь и целую его очень страстно, краем глаза замечая, как его друзья пялятся на нас и машину.
   – А ты еще не закончил? – спрашиваю я.
   – Нет, у меня еще пара. Мы с одногруппниками решили пойти перекусить. Пойдем с нами! – я киваю, и мы подходим к девушкам и парням. Макс представляет нас друг другу, и мы идем в кафешку на другой стороне улицы.
   Я разглядываю двух девушек и троих парней – Сальма, Андреа, Майкл, Нейл и Жан. Все из разных стран. Всем не больше 17–18 лет… У каждого из них отличный итальянский и английский, но из вежливости ко мне они говорят только на английском, изредка перебрасываясь фразами на ласкающем слух итальянском.
   Они смеются, обсуждают кого-то, о ком я не имею не малейшего представления. А после того как сделан заказ, начинают говорить о музыкальных группах, актерах и фильмах, о которых я также не знаю ничего… Боже, похоже я отстала от жизни. Девушки поглядывают на меня искоса, видимо, пытаясь определить, насколько серьезные отношения нас связывают с Максом. Они словно камеры видеонаблюдения: следят за его руками, за тем, как он прикасается ко мне, как обнимает или целует, «записывают» то, что он мне говорит, и что говорю ему я. Следят за мной, оценивают мою внешность, одежду, возраст…
   Мне немного неловко, я понимаю, что в их компанию я не вписываюсь. И даже не потому, что 35 и 18 не равнозначные цифры, а потому что я давно переросла их разговоры на интеллектуальном уровне. Шутки мне кажутся примитивными, истории дурацкими… Я смотрю на Макса и вижу, что его все это веселит и развлекает. Он точно также общается наравне со всеми, а я больше молчу. Почему-то сейчас я очень хорошо поняла, что этому мальчику совсем не 25, как мне подумалось в тот день, когда я впервые увидела его. Ему меньше, намного меньше, сейчас, в обществе своих однокурсников он выглядит гораздо младше.
   – Макс, – шепчу я ему на ухо, – Макс, сколько тебе лет?
   Он смотрит на меня и улыбается, а потом встает и тянет за руку. Я, ничего не понимая, иду за ним. Мы проходим через весь зал, и он тянет меня в туалетную кабинку. Вот черт, сто лет не занималась этим в таком месте. Но я не могу ему отказать, потому что чувствую, как он прижимает меня к одной из стенок, впивается своими губами в шею, его быстрые пальцы давно уже расстегнули мои джинсы и вместе с трусиками спустили их до колен. Я слышу, как звякает пряжка от ремня на его брюках, чувствую, как он раздвигает мои ноги, и его член входит в меня.
   Я закусываю губу, чтобы не застонать от удовольствия, и запрокидываю голову. Макс любит меня так, как никто и никогда не любил, мы совпали как две половинки пазла…
   Дыхание становится учащенным, внутри все как будто горит огнем, я чувствую, как пик наслаждения все ближе. Макс тихо стонет, и его губы снова целуют меня, его язык проникает в мой рот, не давая нам обоим кричать от удовольствия. И вот я уже чувствую, как его руки на моих бедрах сильнее прижимают меня к стенке.
   Мы стоим несколько минут, наслаждаясь этим спонтанным сексом, а потом, не торопясь, начинаем одеваться. Если бы мы могли, мы бы, наверное, и тут остались надолго.
   Я беру Макса за лицо и целую его.
   – Так ты не ответил на мой вопрос.
   – Ты задала какой-то вопрос? Я не расслышал, – улыбается парень.
   – Я задала его еще в зале.
   Макс смотрит на меня, а потом прижимает к себе и начинает жадно целовать. Я отвечаю ему тем же, а потом отстраняюсь, требуя ответа.
   – Двадцать, мне двадцать, – он берет меня за руку, и мы выходим.
   Я чувствую, как кружится моя голова то ли от секса, то ли от озвученной цифры. 15 лет разницы! Целая жизнь! Но когда он был дома, он совершенно по-другому себя вел. Я бы никогда… Стоп! Ну и что, что он младше, у вас же просто сек, ведь да? – задаю я себе мысленно вопрос. И к своему ужасу, не могу на него однозначно ответить.
   Машинально уже за столиком беру чашку с чаем и так же машинально отпиваю. Мне почему-то становится не по себе: у меня никогда не было любовников, точнее, таких молодых любовников.
   Он кажется мне теперь совсем мальчишкой. Я опять смотрю на его компанию и на него самого. Почувствовала ли я себя старой? Нет. Но я вдруг очень четко ощутила огромную пропасть между нами. Почему? Да потому что кому-то из нас это рано или поздно надоест. Я не смогу слушать бред, который несут эти почти школьники, а он моего взрослого «занудства». А если я не могу ответить на вопрос «просто ли у нас секс или нет», то пора уходить. Лучше мне это сделать первой.
   – Макс, – обращаясь я к парню, весьма невежливо перебивая очередную очень «смешную» историю одной из девушек, – я тут вспомнила, что мне нужно… нужно встретиться с Никой. Помнишь, я тебе рассказывала о моей подруге, у которой я живу? – Макс немного растерялся, но кивает и предлагает проводить до машины, но я отказываюсь. Встаю и иду к выходу, только сейчас замечая, как его друзья пялятся на меня, очевидно, понимая, что он только что трахнул меня в туалете. От этого мне вдруг становится так тошно, что я почти бегом добираюсь до машины и уезжаю прежде, чем Макс, который выносится следом, успевает догнать меня.
//-- * * * --//
   – Неужели ты позволишь глупым цифрам испортить тебе жизнь? – я уже дома сижу в своей спальне, а Ника сидит на кресле напротив меня и, внимательно выслушав мой рассказ, задает вопросы, на которые я и сама сейчас не в силах дать ответы.
   – Я не знаю… Но там, в кафе, меня безумно напугала эта разница. Мне показались эти девушки и парни – детьми! А я самой себе телкой, которая отстала от жизни, – я огорченно вожу пальцем по замысловатому узору на покрывале, даже не глядя на подругу, но очень отчетливо чувствуя ее укоризненный взгляд.
   – Какая ерунда, Ева! Я тоже много чего не знаю. Ну, не интересно тебе, и что с того? Вы же с ним прекрасно общались без его этой компашки и не только общались… а теперь ты расстроена только тем, что какие-то малолетки испортили тебе настроение своими 18-летними лицами. Ев, да ты посмотри на себя, они уродины по сравнению с тобой, да еще и неопытные. – Ника садится рядом и обнимает меня за плечи.
   – Да дело не в этом! Я не поэтому расстроилась, – по моему, пришло время признаться себе в этом. – Он мне понравился. И понравился сильно. Я не хочу, чтобы он первый сказал мне: «Давай, до свидания». Поэтому и ушла первой.
   – Ну, ты открыла Америку! Я это поняла, еще когда мы сидели с тобой в ресторане.
   – Да?
   – Да!
   – А я еще тогда не поняла…
   – Не ври! Все ты прекрасно понимала, просто боялась признаться себе, вот и все, – Ника делает предостерегающий жест рукой, словно говоря и-не-пытаяся-меня-разубедить. – Ты дурра, что сбежала. Надо было всем им там показать, что он только твой.
   – Я переспала с ним в туалете… Ну, точнее, это только фигурально выражаясь переспала, технически это сложно назвать этим словом, – я пытаюсь шутить чтобы подруга не поняла, что я совсем пала духом, но выходит не очень.
   – Знаешь, что? Ты обязана к нему вернуться, – уверенно заявляет Ника.
   – То есть как?
   – То есть сейчас, – она хватает меня за руку и тянет к входной двери, чуть ли не силой выталкивая на крыльцо. – Давай иди, если не пойдешь, я сама тебя туда отволоку. И даже если ты не скажешь мне адрес Макса, я объеду с тобой весь город и найду его квартиру.
   Я смотрю на решительное лицо Ники и понимаю, что мне сейчас не удастся что-то ей объяснить, и домой она меня не пустит, поэтому я просто киваю головой, и под ее пристальным взглядом иду к Порше. Отъезжаю за угол, где подруга точно меня не увидит, и утыкаюсь лицом в руль.
   Так странно: вроде бы ничего страшного не произошло, но услышав, что ему 20, я чуть не разрыдалась. Мне сейчас очень хочется поехать к Максу, но я не еду. И, знаете, я самой себе кажусь безумно глупой, потому что ничего не случилось, и мы даже еще не расстались, и он не сказал мне, что не хочет меня видеть. Но я почему-то уже заранее этого боюсь.
   И сегодня точно не поеду к нему. Мне нужно о многом подумать. И, прежде всего, понять себя: сейчас мне кажется, что за последнее время со мной произошло слишком много нового. И мне нужно взять тайм-аут для того, чтобы разобраться во всем этом. Сейчас я хочу разложить все по полочкам. Да, именно так. Никогда не любила этого делать, но сейчас мне это нужно как кофе по утрам. Я не поеду к Максу и не поеду к Нике, мне нужно побыть одной… А еще научиться не боятся ничего заранее, не придумывать того, что может быть, и не случится никогда…

Глава 17. Милан-Монако

   Вы не поверите, что я сделала! Да я и сама не верю, если честно. Я приехала в Монако!!! Это удивительно, но я здесь. Когда я поняла, что сижу в машине уже несколько часов подряд, я решила, что это вообще полный бред, потому что я приехала в Италию, чтобы изменить свою жизнь, а не сидеть в автомобиле хоть и в таком классном!
   И я приехала на железнодорожный вокзал и купила билет до Монако. И вот теперь я сижу в гостиничном номере и смотрю на море. Последнее время я только и делаю, что путешествую: мне кажется, что за всю свою жизнь я не сделала столько спонтанных поездок (так можно выразится?), как в эту неделю.
   В любом случае, перемена места должна как-то мне помочь. Ведь так же принято считать, да? Вот сейчас я, например, перед тем как пойти в номер, купила себе пару туфель и шикарное платье Алайя в фойе отеля. Теперь думаю: ужинать здесь или спустится в шикарный ресторан…
   Решаю, что буду сидеть здесь, есть что-нибудь вкуснющее из морепродуктов и смотреть на море. Так и делаю, заказываю лобстеров и белое вино, и когда официант приносит мой заказ, переодеваюсь в свой наряд и наслаждаюсь своим одиночеством и свободой.
   Все-таки, согласитесь, что такое понятие как «одиночество» весьма субъективно. Когда мы хотим побыть наедине с собой, мы называем это свободой, а когда нам хочется заботы и внимания, мы говорим, что мы одиноки. Как говорил один мой хороший друг: «Хорошо быть одному, когда на завтра тебе есть, кому сказать о том, как хорошо тебе было одному».
   Вот сейчас я ощущаю легкость и свободу. И мне уже действительно не кажется, что я такая бедная-несчастная, и вся такая в ожидании того, что меня бросит Макс. Наоборот сейчас я даже подумываю, а не вернутся ли мне назад.
   Наверное, я даже как-то не слишком хорошо поступила с этим парнем, так взяв и уехав, ничего не сказав… Но мне это было важно. Он, правда, очень мне нравится: о таком любовнике, мужчине, бойфренде можно только мечтать. Я не разрешаю себе долго разглагольствовать на эту тему, я решила, что пока не приду к какому-то однозначному решению по поводу Макса, не буду думать об этом.
   Поэтому я встаю и спускаюсь вниз в фойе отеля… Знаете, в чем прелесть Монако? В том, что здесь есть казино! Вот туда-то я и направляюсь. Мне очень хочется поиграть в блэк джэк или «автоматы».
   Эта любовь к азартным играм у меня проснулась лет восемь назад, когда в России еще не запретили игорные заведения. «Голдэн Пэлас» был моим любимым местом: там можно было и весело провести время, просто смотря за игрой других людей, и самой иногда проиграть, а иногда и выиграть. И просто выпить бокал вина.
   Да, когда у меня бывало плохое настроение, я сбегала туда. Там, где всегда праздник, и деньги – всего лишь фишки на игровом поле. Больше всего мне нравились игровые автоматы: в них не требовалось думать. Нужно было просто следить за символами. И ждать, когда тебе на экране выпадут нужные картинки.
   Вот и сейчас я, перейдя на другую улицу, оказалась совсем в другом мире. И никакой «Голдэн Пэлас» не может сравниться с казино в Монако. Здесь о роскоши знают все! Огромное, шикарное здание, внутри еще более роскошное, чем снаружи. Ковры, хрустальные люстры и много-много квадратных метров, заставленных столами для покера, блэк джека, рулетки и множества других неизвестных мне игр. То и дело отовсюду слышится: «Ставки сделаны, ставок больше нет», «14 красное», «Увеличиваю ставку»…. Все вокруг как будто заполняет азарт. Кажется, что ты чувствуешь его кожей.
   Быть в Монако и не зайти в казино – это было бы с моей стороны крайне неблагоразумно. Я покупаю фишки и погружаюсь с головой в мир игры. Все это меня так захватило, что я даже не заметила, как вечер сменился ранним утром, а я все играла, то проигрывая, то отыгрывая назад свои деньги. И это было то, что мне нужно сейчас: во всей Вселенной существовали только я и казино!
   И вот почти в полдень я завалилась в свой номер и, рухнув на кровать, тут же уснула. Кажется, это вошло у меня в привычку: приходить по утрам и тут же засыпать. В Москве, когда я работала, я не могла заснуть без нескольких бокалов вина, ибо в голове еще много часов подряд крутились мысли об офисных делах. Тот, кто страдает бессонницей, очень хорошо меня поймет. Это мерзкое ощущение, когда ты вроде устал, но спать абсолютно не хочешь. И, ворочаясь в кровати с боку на бок, только поглядываешь на часы которые отсчитывают часы: 2-3-4-5… а ты все никак не можешь уснуть, а в тот момент когда вставать на работу уже часа через два, тебя, наконец, вырубает, но мерзкий будильник обязательно напоминает, что уже 8 и пора бы вставать!
   Удивительно, как только я бросила надоевший офис, я тут же начала спать как младенец! Наверное, это потому, что теперь я не заставляла себя делать изо дня в день то, что мне не нравилось. Вот и сейчас я дрыхну без задних ног, и мне на все плевать.

Глава 18. Монако – город-сказка, город-мечта

   Монако – столица одноименной страны – княжества Монако. Это город миллионеров, казино, яхт и роскошных вилл.
   Монегаски (так называют себя местные жители) умудряются время от времени решать свой «квартирный вопрос», не объявляя соседней Франции войну. Сушу отбирают у моря, засыпая новые участки землей. Таким образом, появился район Фонтвьей площадью 220 000 кв. метров. Стоит ли упоминать, что метр земли в Монако стоит безумных денег?
   Не случайно в Европе Монако называют «заповедником для богатых» Сейчас здесь проходят гонки «Формулы-1», которые приносят в казну миллионы долларов, а богатые наследники проматывают целые состояния в здешних казино. Немалый доход Монако получает и от банковского бизнеса, дорогих отелей и ресторанов.
   Крохотная страна на границе Франции и Италии давно завоевала себе эту самую репутацию райского уголка для господ, чье состояние перевалило за десятки миллионов долларов.
   В принципе, княжество Монако внешне ничем не отличается от десятков курортных городов на побережье Средиземного моря, в том числе соседней Ниццы.
   Изысканность Монако проявляется в мелочах, поскольку именно незаметные на первый взгляд вещи говорят о шикарной жизни местных обитателей. Скажем, часто ли Вы, прогуливаясь по небольшому городу, невзначай выходили на улицу, буквально напичканную салонами дорогих и эксклюзивных авто – Бугатти, Феррари, Ламборджини? Опять же, трудно снова не упомянуть про гонки «Формулы-1», проходящие непосредственно по улицам города и собирающие десятки тысяч поклонников этого вида спорта со всего мира. Еще одним откровением, на этот раз для футбольных болельщиков, может стать неприметная Аллея Чемпионов. Здесь в буквальном смысле оставили свой след все величайшие игроки современности – Пеле, Роберто Баджо, Платини, Рональдо, Христо Стоичков, Марадонна и многие другие не менее именитые спортсмены.
   Что касается архитектурных форм, Монако является образцом приверженности единому стилю, которому соответствует преобладающее большинство всех построек небольшого государства. Возможно, это связано с тем, что здания строятся непосредственно на склонах гор, и в такой ситуации уже не до высокохудожественных изысков. Исключением, пожалуй, является центральная часть города, где расположен комплекс зданий правящей династии, выполненный в стиле, если не ошибаюсь, XVIII–XIX веков. В архитектуре я не сильна, вы же знаете. В непосредственной близости от него можно лицезреть каскад причудливых, но очень красивых фонтанов.
   Еще один любопытный момент, заслуживающий отдельного упоминания. Главным способом передвижения по городу являются… лифты. Да-да, именно бесплатные лифты, на которых можно подняться от побережья к самой высокой точке города. В виду специфического местоположения (Монте-Карло расположено в небольшом заливе), между двумя частями города барражируют катамараны. Впрочем, пользуются ими в основном туристы – всего за 1 евро можно осмотреть Монако с моря. К слову, море для местных обитателей является вторым домом, поскольку количество яхт, морских и прогулочных, с парусами и без, всевозможных расцветок и размеров, действительно поражает.
   Удивительно, но вода при этом остается кристально чистой и прозрачной. Добавьте сюда огромное количество зеленых насаждений непосредственно на побережье, а также пронзающие небо горы – все это в совокупности делает Монако сюрреалистически красивым местом.
   Прогулки по Монако – далеко не самое интересное занятие во время пребывания в этом княжестве. Куда больше привлекает внимание съезжающихся в эту страну туристов казино Монако. В состав княжества входит три города, и в каждом из них находится по несколько казино, слава о которых распространилась по всему миру.
   Монако – это всегда приемы, балы, праздники, светские рауты и, конечно же, азартные игры, причем почти с самого дня основания. Я думаю, что побывать в легендарных казино Монако – мечта почти каждого жителя планеты.
   Монте-Карло является одним из крупнейших игорных заведений в Монако, о нем знает весь свет. Паломничество царских особ, звезд шоу-бизнеса, миллионеров, плейбоев и просто игроков в храм азарта с тех пор как он распахнул свои двери, ни разу не прекращалось. При том, что ханжи всего мира подозревали Монако в отмывании грязных денег.
   Без скандалов не обходится: время от времени кого-то выдворяют за пределы княжества, кого-то арестовывают за различного рода финансовые нарушения и злоупотребления – но, в общем и целом, атмосфера в княжестве спокойная и благословенная.
   Практически любой человек может войти в казино Монте-Карло за 10 долларов и поглазеть на шикарный интерьер, который не утратил своего шика и актуальности и по сей день: люстры богемского хрусталя, позолоченная лепнина стен и потолка, колонны и немного вызывающая роспись стен. Все очень дорого и натурально: настоящие миллионеры и настоящий вышколенный доброжелательный и строгий персонал. Казино в наши дни дает не более 4,9 процента от всего государственного дохода и это скорее имидж и оберег, а не машина по отъему денег у посетителей.
   Монте-Карло – это бренд, синоним красоты и роскоши, дорогих аксессуаров, изысканных обедов, эксклюзивных бутиков, средневековых замков и настоящих принцев. Это Мекка миллионеров и снобов всего мира. Даже собачки шикарных дам здесь прогуливаются исключительно в ошейниках от Диора со стразами от Сваровски.
//-- * * * --//
   В пять часов я, приняв душ и купив новые отпадные джинсы и невероятные изумрудного цвета туфли, уселась в ресторане «завтракать». Да, Монако – это роскошь во всем ее проявлении. Мало того что у казино и моего отеля припаркованы самые дорогие тачки, которые только можно купить или взять в аренду, но это все ничто без интерьеров, где каждая деталь говорит о том, насколько все здесь дорого. И, конечно, контингент тут тоже соответствующий. Некоторые девушки и мужчины разодеты во все самое лучшее, что только можно купить за деньги, и даже в это время обвешаны бриллиантами и сверкают словно новогодние елки, но есть и те, на которых ты смотришь, и вроде обычная, одежда ничем не приметная… Но ты сразу понимаешь: вот перед тобой настоящий миллиардер, он ничем не выдает свое богатство, разве что только дорогими аксессуарами, часами Ролекс, кошельком из крокодиловой кожи, зажигалкой с драгоценными камнями и, разумеется, хорошей обувью.
   Второй тип богатых людей мне импонирует гораздо больше, чем первые: есть в этом какой-то стиль, известный только им, избранным, чьи имена и названия компаний входят в десятку Форбс. Хотя, знаете, первая категория не олигархов, но весьма и весьма состоятельных господ тоже по-своему интересна. Лично мне нравится разглядывать их наряды, следить за тем, что они заказывают и как ведут себя.
   Обычно мужчины всегда элегантно одеты, а вот их спутницы – это красивые силиконовые куклы. И смотреть на такие пары очень интересно, эстетически это в прямом смысле слова ласкает взор. Или как там говорят? Я никогда не была против пластических операций, увеличения груди и губ, ботекса, поэтому когда пластическому хирургу удается сделать из своей пациентки настоящую ожившую Барби, то, честное слово, смотреть на таких девушек одно удовольствие. Они идеальны. Может мне так нравится их разглядывать, потому что я в детстве не доиграла в куклы?!
   О, как же я забыла и еще об одной, третьей, категории: красивая кукла и престарелый бизнесмен. Нет, не подумайте, я не против того, чтобы девушки выходили замуж или становились любовницами мужчин, которые гораздо старше их. Но меня всегда волновал интимный вопрос… Да-да, я почему-то всегда, когда вижу такие парочки, думаю о том, как же они занимаются сексом: о, которому если судить по обрюзгшему лицу можно дать от 50 до 70 с огромным пивным животом, за которым он наверное только лет 15 назад последний раз видел свой член, и она, вся такая с 4 размером, в обтягивающем мини и нереально длинными ногами. Он, дойдя от номера до ресторана, уже дышит так, будто пробежал несколько километров… Боже, какие же звуки он издает при любовных утехах?..
   Но девушка, которая рядом с ним, мало обращает внимания на то, как он дышит или то, что даже дорогая туалетная вода Армани не перебивает запах пота этого «самца». Ее больше волнует то, куда они поедут летом, и какая коллекция у Дольче в этом сезоне. Честное слово, я не осуждаю таких девочек, но все по дурацкой привычке примеряю на себя. Я бы не смогла только из-за денег каждый раз ложиться в постель к такому «бобру», ну, возможно, я слишком брезглива для этого. Но, поверьте, ни деньги, ни путешествия, ни шмотки не смогли бы уложить меня рядом с таким вот экземпляром. Но опять-таки я выбрала путь, когда зарабатывать приходилось самой, а подружкам таких бизнесменов априори уже не нужно ничего зарабатывать. Они уже все имеют… А если их не трогает ни интимная сторона вопроса, ни эстетическая, то выходит, что все счастливы. Ну, и слава Богу!
   Один мой знакомый по имени Андрей сказал мне как-то в разговоре про таких девушек: «дурой быть плохо, а безмозглой – тем более». Я, помнится, тогда с ним не согласилась, вот не соглашусь и сейчас, ибо отсутствие мозгов очень облегает жизнь, оно же и не ставит вам ненужных рамок, не создает каких-то ненужных барьеров на пути к мечте. И кстати, мечты тоже очень достижимы, ведь они, по сути, очень посты: новые туфли, машина, квартира… и все это можно получить за счет своего молодого тела и внешних данных. Здесь все очень просто.
   Вы, конечно, скажете: молодость – это скоропортящийся продукт, но я отвечу вам на это: да, может и скоропортящийся, но только эти девочки будут иметь в свои 20 то, что не каждый и в 50 заработает. И, кстати, они вряд ли будут вкалывать на работе за гроши, им это просто не нужно… Мужчины сами им все купят и принесут.
   Вы опять скажите, это торговля телом или даже проституция, а я скажу, что все познается в сравнении. И неизвестно, что лучше – работать менеджером и еле-еле наскребать денег на еду для своей семьи, экономить на всем и за всю жизнь не накопить на квартиру или же найти себе богатого, но толстого и совершенно некрасивого мужика, который все это купит.
   Но, опять же, что касается меня, то я бы не смогла спать вот с таким толстосумом во всех смыслах этого слова… Опять я пустилась в рассуждения «за жизнь», но, правда, когда я сижу одна в ресторане, я всегда разглядываю посетителей – такое своего рода развлечение.
   – А вот ты где! – я подпрыгиваю на стуле и резко оборачиваюсь. Передо мной стоит Макс собственной персоной.
   – Ты напугал меня! – я удивлена примерно настолько же, насколько разозлена. – Да я могла от страха просто…просто… Да, блин! Нельзя же так подкрадываться!
   – Нельзя уезжать, ни слова не говоря, – он, не дожидаясь приглашения, садится рядом со мной. А я, забыв обо всем на свете, снова любуюсь его внешностью. В его глазах и правда хочется утонуть.

Глава 19. Самая счастливая

   – Как ты меня нашел, Макс? – Это было не трудно. Ты же звонила с моего домашнего телефона своей подруге. А когда ты не пришла, я вспомнил об этом. Но оказалось, что Ника не в курсе, где ты, потому что она думает, что ты у меня. Мы встретились и стали думать, куда ты могла деться. Твоя подруга сказала, что если бы она расстроилась из-за парня, то обязательно бы сбежала в какое-нибудь Монте-Карло или Монако чтобы забыться и проиграть кучу денег… Вот мы и стали обзванивать гостиницы и искать тебя. И я с удивлением обнаружил тебя в этом отеле. И приехал, чтобы спросить, из-за какого это парня ты расстроилась, Ева?
   – Из-за тебя.
   – Почему из-за меня?
   – Потому что!
   – Это какой-то детский разговор! Немедленно объясни, что я сделал не так, что ты умотала от меня так далеко.
   – Макс, понимаешь, это не так просто объяснить, – сейчас все, что я могла бы сказать ему, мне почему-то казалось безумно глупым. И я привела убийственный аргумент, почему я не хочу ему что-то объяснять. Я сказала чисто женскую фразу: – Ты не поймешь!
   Макс хмыкнул. Да я бы рассмеялась себе в лицо за тот бред, что сейчас несу. Но он только хмыкнул.
   – Ты попробуй и не волнуйся, я все пойму. Не забывай, у меня есть сестры, и женщин я научился понимать вот с такого возраста, – он опускает руку и показывает чуть ниже нашего столика, за котором мы сидим.
   – Окей. Но сразу хочу тебе сказать то, что я скажу, может показаться тебе бредом, – Макс кивнул. – Ты мне очень нравишься, и я боюсь, что могу влюбиться в тебя. Тебе 20, а мне 35… Разница достаточно ощутимая. Я это поняла еще там, в кафе, рядом с твоим университетом, когда ты познакомил меня со своими друзьями.
   – И?..
   – Ну как тебе объяснить?! Мы говорим на разных языках… – черт, мы и так говорим на разных языках с ним, ведь я из России, а он – из Швейцарии. Долбанный английский, который я так долго зубрила, а потом оттачивала в других странах, сейчас был абсолютно не способен выразить всех эмоций, которые испытывала я. И к тому же, я начала путаться в слова, переводя на английский, какие-то совершенно абсурдные фразы типа: «Да нет, наверное». Если вы переведете это на язык саксов, то получится полная ахинея из «йес, ноу и мэйби».
   Макс перестал что либо понимать в моих междометиях, неправильно построенных фразах и, просто взяв меня за руку, вывел прочь из ресторана.
   – Ты знаешь, я ничего не понял, но я хочу, чтобы ты знала только одно, – мы вышли на улицу, и он продолжал куда-то вести меня, – ты мне нужна. И как ни банально это прозвучит, я понял это, когда впервые увидел тебя. Когда незнакомая мне блондинка спала в моей квартире, неизвестно откуда появившись там.
   – Макс, это очень романтично, но послушай…
   – Заткнись, и дай мне закончить, – я чувствую, что парень начинает злиться и замолкаю. – Это может и звучит, как банальная романтика, но, поверь, я не думал, что смогу влюбиться в девушку с первого взгляда… – Макс сам замолкает, как будто сказал что-то лишнее. Мы не смотрим друг на друга, нам обоим отчего-то очень неловко.
   Мы просто идем, взявшись за руки, и каждый думает о своем. Мне кажется, что Макс не хотел говорить о том, что влюбился в меня, так же как и я, боясь быть отвергнутым. Мне было безумно приятно узнать о его чувствах, но я думаю, что это мимолетно. Знаете, так бывает, когда кажется, что ваша влюбленность надолго, а проходит всего пара дней или месяцев и вы понимаете, что былых чувств уже нет. Они исчезли, как будто вы никогда и не были влюблены.
   – Ева, – слышу я свой внутренний голос, – что ты несешь? «Мимолетные чувства»… Ты еще скажи, что приехала сюда искать свою любовь, с которой проживешь остаток жизни, или как там говорят все эти существа женского пола, которые считают, что самое важное и первостепенное – это выйти замуж и нарожать кучу детей. Парень тебе сказал, что влюблен, а ты идешь и думаешь о том, что он врет, и что, проснувшись поутру, скажет тебе: «Извини, все было хорошо, но». Сколько раз ты сама так говорила мужчинам? Сколько раз сама уходила? А теперь что, вдруг испугалась того, что он тебя кинет, а не ты его? – мой внутренний голос, который, как бы мне не хотелось, никогда не даст обмануть, прав. Я и правда боюсь, что впервые в жизни мне скажут «Давай, до свидания». – Ну и что из этого, Ева? – продолжаю я внутренний диалог с самой собой. – Ты сейчас зачем тратишь свое время вместо того чтобы заниматься сексом, отдыхать и развлекаться? Тебе нравится нудеть и лишать себя всего этого, да? – я действительно последние несколько дней только и делаю, что снова не даю себе делать то, что хочу. Ему хорошо со мной, а мне с ним! Что еще мне нужно?! Все, пора прекращать эту ерунду!
   Я останавливаю Макса, обнимаю его за шею и целую. Он улыбается и тоже целует меня.
   – Я тоже в тебя влюбилась, Макс. И мне безумно хорошо с тобой, – говорю я то, что должна была давно уже сказать. – Он опять улыбается, а потом неожиданно хватает меня за руку, и мы бежим куда-то по залитым солнцем улицам. И я чувствую себя такой счастливой, хотя со стороны мы выглядим как два абсолютно сумасшедших человека, один из которых очень ловко умеет бегать на каблуках.
   – Вот, – Макс останавливается и показывает куда-то рукой. – Я хотел тебе показать это.
   Мы стоим на пирсе, а с двух сторон от нас величественно покачиваются на волнах яхты. Солнце отражается в их блестящих бортах тысячами маленьких бликов. И сколько их здесь! Маленькие, большие, длинные и не очень… Похожие на настоящие крейсеры и на небольшие прогулочные катерки… Под разными разноцветными флагами они похожи на игрушечные кораблики. Я смотрю с восторгом на них, не в силах оторвать взгляд.
   – Пойдем, – говорит Макс. И тянет меня за руку. – Я хочу тебе еще что-то показать.
   Мы идем мимо всех этих «красоток», и я не перестаю восхищаться ими.
   – Почему я раньше никогда не каталась на яхтах? – спрашиваю я вслух сама себя. – Они нереальные! – Макс улыбается и отвечает:
   – Сейчас у тебя будет такая возможность, – мы останавливаемся перед красивой снежно-белой яхтой. – Я арендовал ее для нас.
   Я, не дожидаясь приглашения и дальнейших объяснений, бегу по трапу, мне не терпится всю ее осмотреть. Наверное, Макс потерял меня минут на двадцать, я облазила всю яхту и в совершеннейшем восторге сама нашла его. Как же этому парню идет роскошь! Он стоит, облокотившись руками на перила, и смотрит, как мы отчаливаем. Такой высокий, накаченный и загорелый, и только мой. Я подхожу к нему сзади и прижимаюсь к спине, чувствуя запах его парфюма и морской ветер.
   – Как тебе эта малышка? – спрашивает он меня.
   – О-о-о, она прекрасна. Только название какое-то дурацкое – «Шоколадное море». – Макс пожимает плечами. Ему, как и мне, сейчас абсолютно не до названий. Он поворачивается ко мне и, взяв за лицо, целует. Я только закрываю глаза и хочу, чтобы он продолжал…
   Мы стоим так еще довольно долго, лаская друг друга везде, и страстно целуясь, а потом ужинаем прямо на палубе. И не только ужинаем… Я никогда еще не занималась сексом на яхтах и скажу вам, это очень круто. Я даже забыла, что помимо нас тут есть еще и капитан, и официант. Но мне кажется, что мы с Максом не виделись так долго, что все мое тело просило одного – почувствовать его внутри.
   И вот сейчас мы лежим под пледом, а наша яхта покачивается на волнах. Макс обнимает меня за плечо, а я смотрю, как солнце медленно заходит за горизонт и как чайки кружат над морем. Почему-то когда я приехала в Италию она встретила меня проливным дождем, а потом, когда начались все мои приключения, погода была только солнечной. И совершенно не осенней. Вот и Монако меня радует такими же теплыми деньками. Хотя если бы сейчас начался ливень, я бы ничуть не огорчилась…
   – Слушай, – вдруг прерывает мои мысли Макс, – а чем ты собираешься заниматься дальше? Ведь ты, как я понял, в Москве уволилась с работы.
   – Не знаю, – беззаботно отвечаю я, – я еще не думала об этом! Может быть, устроюсь здесь в какое-нибудь рекламное агентство, а может быть придумаю еще что-нибудь.
   – А у меня есть к тебе предложение.
   – Какое же?
   – Мне нужна помощница. И если бы ты захотела, мы могли бы работать вместе. Ну это, конечно, не такая крутая должность, как у тебя была там, где ты работала, но… Мне бы хотелось, чтобы ты была рядом со мной… Даже на работе.
   – Помощницей? – переспрашиваю я, будто не поняла, кем он зовет меня работать в свою компанию. А у самой в груди сердце так радостно и колотится: он хочет, чтобы я была рядом с ним.
   – Да, ты не хочешь? Я понимаю, это не по твоему статусу, – парень явно понял все по своему.
   – Я очень хочу! Никогда не работала с известным архитектором, – он улыбается и крепче обнимает меня. И мы снова умолкаем, наслаждаясь друг другом и нашим планом на совместное будущее.
   Вот никогда бы не подумала, что буду лежать на палубе яхты с глупым названием «Шоколадное море» в открытом море и чувствовать себя такой счастливой. Как же хорошо, что я встретила Нику и она позвала меня к себе в Милан. Ведь если бы в тот день я испугалась куда-то ехать, я бы не встретила Макса. Я больше не проигрываю про себя то, что может произойти в будущем, мне просто интересно, что будет дальше. И я точно знаю, что сейчас я хочу засыпать и просыпаться рядом с этим человеком. Вот как странно: в Москве мне даже подумать было страшно, что я с кем-то буду жить вместе и видеться изо дня в день. А сейчас мне этого безумно хочется. И, конечно, я понимаю, что та работа, которую мне предлагает Макс, совершенно не то, чем я занималась, и зарплата там, наверное, будет маленькая, но для меня это что-то новое, и мне безумно хочется попробовать это.
   Я, наконец-то, научилась жить сегодняшним днем, и сегодня мне очень хорошо, а завтра будет завтра. Какая полная дура я была, что не разрешала себе стать счастливой прямо здесь и сейчас. Все дурацкая привычка строить какие-то догадки, придумывать то, чего нет, и, избавившись от нее, я почувствовала себя свободной. Жизнь – это то, что происходит со мной сейчас, и это самое важное.
   Подумайте, сами мы обычно и правда живем прошлым и думаем о будущем, а «сейчас» незаметно ускользает от нас, а ведь на самом деле важно только это «сейчас», потому что прошлого УЖЕ не существует, а будущего ЕЩЕ нет. Вот что я поняла за этот день. И я думаю, мне это мое прозрение очень пригодится. Оно уже мне пригодилось, потому что сегодня я – самая счастливая.

Глава 20. Мой новый мир

   На следующий день вместе с Максом мы уже на самолете прилетели обратно в Милан. И по прилету сразу же отправились к Нике. Мне нужно было извинится перед ней за то, что я так уехала.
   Конечно, не в характере подруги долго дуться, но для приличия она пообижалась на меня минут двадцать, а потом позвала всех обедать. Я в первый раз после моего приезда в Италию села за стол вместе с Никой и ее семьей. И, знаете, что произошло? Я почувствовала, что у меня теперь тоже есть семья, нет, я не о себе и Максе. Я о Нике, ее муже Филиппе и Алене. Нам всем было друг с другом очень легко и просто общаться. А Филипп, который, как оказалось, давно хотел перестраивать один из своих отелей, пригласил Макса в этом поучаствовать.
   Отель располагается где-то на Мальдивах, поэтому что-то подсказывает мне, что мое путешествие не заканчивается, и скоро мы летим на острова. Ника вообще пришла в дикий восторг от этой идеи и сказала, что тоже отправится туда с нами. А потом схватила меня за руку и отвела в свою спальню, как она выразилась, «секретничать».
   – Ну что? Ну, рассказывай! – затараторила она, когда мы оказались вдвоем. – Я так ждала, пока ты приедешь и все-все мне расскажешь!
   Я вкратце пересказала ей все – и про то, как Макс приехал, и про нашу поездку на яхте. Подруга слушала меня так, будто я пересказываю ей только что прочитанный роман или сюжет фильма.
   – Я же тебе говорила, что нужно было сразу ехать к нему, а не заморачиваться на ту ерунду, которую ты мне рассказывала перед тем, как сбежать в Монако. Знаешь, когда я его увидела, я вообще не поняла, как ты могла еще думать о том, бросить или не бросить его первой. Да таких, как он, не бросают! Он реально похож на принца, и ты бы видела, как он переживал за тебя! Он готов был лететь в Москву, я еле остановила его. Я первый раз вижу парня, который подумал, что тебя обидел! И ему даже в голову не пришло, что ты, глупая, могла уехать только потому, что решила все за него. – Ника, моя дорогая Ника, она, кажется, и сама бы с ним полетела ко мне, узнав, что я в России.
   – Ты была права, – сказала я честно, – только тогда до меня это еще не дошло, а сейчас я счастлива, что мне не пришло в голову поехать домой.
   – Да ладно, теперь это уже в прошлом, Ев. Теперь нам нужно подумать о том, что купить, перед тем как отправимся на Мальдивы. Ты знаешь, какой классный купальник я видела у Роберто Кавалли… – вот, Ника во всем этом! Она не может долго ни обижаться, ни расстраиваться. Ей хочется постоянного праздника. И как я сразу не заметила, что жить здесь и сейчас нужно учиться у нее?!
   После того, как мы обсудили все пляжные новинки и выпили кофе с вкуснющим домашним пирогом с яблоками, я и Макс, распрощавшись с семейством Ники, отправились к себе домой.
   – Нам понадобится квартирка побольше, – сказал мне Макс, когда мы сидели на его балконе.
   – А зачем? Мне эта очень нравится!
   – Но для нас двоих она слишком маленькая, – заметил парень. – И когда я работаю над своими проектами, поверь, мне нужно очень много места. Все пространство здесь заваливается бумагами и чертежами… – я рассмеялась. – Поэтому я хочу тебе показать фотки одной милой квартирки, она тоже недалеко отсюда и вид там просто фантастический, все как мы любим, – с этими словами он достал планшетник и стал листать фото нашего нового дома.
   – Это же пентхаус, Макс! Ты сказал квартирка, и я подумала, что речь идет о максимум двухкомнатной… А не о двухэтажном пенте!
   – Знаешь, когда риэлтор мне его показал, я сразу понял: он создан для нас и…
   – Погоди, погоди какой риэлтор?.. Когда ты все это успел? Ведь ты же ездил за мной и вообще… – я в удивлении уставилась на Макса.
   – А это было за день до того, как ты пропала. Я тогда точно решил, что найду тебя, где бы ты не была, и увезу в этот пентхаус, – он наклоняется ко мне и нежно целует в макушку.
   – Ты хочешь, чтобы я почувствовала себя виноватой, да? – я улыбаюсь и в шутку толкаю его в плечо. – Ты хочешь, чтобы мне было стыдно за свое поведение, и за то, что тебе пришлось ездить за мной! – Макс только смеется в ответ. – Но знаешь, ты этого не дождешься, потому что я безумно счастлива!
   Я забираю у него из рук планшет и сама листаю фотографии. Это высокое стеклянное здание почти как наш Москва-Сити, только ниже. Наша квартира, как полагается, на последнем этаже. И там не просто окна в пол, там целая стена в виде одного огромного окна.
   – Мне уже очень нравится, – говорю я. – Хочу туда переезжать!
   – А я с тобой хочу все! – отвечает Макс и обнимает меня, прижимая к себе.
   Я тоже обнимаю его и крепко сжимаю руками за спину. Мне так хорошо, что я бы так могла сидеть вечно. Я чувствую, что он мой мужчина на все сто процентов. Никогда у меня не было такого ощущения, как сейчас. Я действительно вернулась домой. И чужая страна тоже стала родной. Раньше, когда я встречалась с мужчинами, у меня никогда не возникало чувство какого-то родства, если хотите, какого-то понимания друг друга на интуитивном, бессознательном уровне. Все сводилось к банальному сексу, ну, и романтике. Но такого, чтобы мне хотелось проводить с мужчиной каждую минуту, каждую секунду своего времени… такого не было.
   И мне это очень нравится. Нет, такого не произошло, чтобы я враз захотела выйти замуж и родить детей, у меня просто появился очень близкий мне человек, на которого я могу положиться, и который доказал мне, что в этом циничном мире есть место поступкам. Пускай это звучит высокопарно, но есть те, кто может еще совершать сильные поступки. Помните, как в фильме «С легким паром!», когда Ипполит говорит главным героям: «…в нас пропал дух авантюризма, мы перестали лазить в окна к любимым женщинам. Мы перестали делать большие, хорошие глупости».
   И это касается не только меня и Макса, это касается всех, потому что мы живем в своих коробочках-домах и не видим, как все больше утопаем в бытовухе. И уже то, что соседка Маша развелась со своим мужем Мишей, для нас целое событие. Мы также легко забываем говорить близким о том, как любим их, забываем обнимать и целовать друг друга, не дарим подарки, даже секс превращается в обычную обязаловку, а уж о том, чтобы слетать к любимому или любимой в другой город, и говорить нечего.
   Но есть такие, как Макс, которые готовы ради своей мечты, ради своего счастья совершать именно эти «большие, хорошие глупости», которые, по сути, и есть поступки. И именно благодаря им, он тот, кто он есть, сильный мужчина. Поэтому я с ним, потому что он не дал мне уехать, потому что он решил идти, что называется, до конца.
   Далеко не многие в наше время поступают как он. И я сейчас не идеализирую Макса, а говорю по факту: он сделал себя и свою судьбу сам. И даже я, которая столько лет курсировала по маршруту дом-офис-дом, смогла изменить себя и свою жизнь.
   Поверьте, это было не просто, потому что еще до того, как мои подруги не одобрили моего решения, я и сама сомневалась. Вообще, сомневаться – это в природе человека, также как и бояться – это инстинкт самосохранения. И чем старше вы становитесь, тем сильнее он становится. И здесь очень важно понять, чего вы хотите, – всю жизнь прожить, огорчаясь и расстраиваясь из-за собственной несостоятельности, или один раз решиться на кардинальные перемены. И я говорю не только о карьере, я говорю и о любви тоже.
   У моей мамы есть подруга, она замужем 30 лет, и все эти годы она безумно мучилась с мужем, которого не любила. Постоянные скандалы, ссоры из-за пустяков, слезы по ночам в подушку и истрепанные нервы – вот ее жизнь. На мой вопрос, почему же она не бросит своего мужа, она ответила: «Мне его жалко». И это бред. Это исконно бабье «Мне его жалко» испортило ей 30 лет жизни! Вы только вдумайтесь, сколько всего она за это время могла бы сделать, но она не ушла раньше, и не уходит сейчас, продолжая рыдать по ночам в подушку. Зачем эта жертвенность, женщины? – хочется спросить мне. И заметьте, сколько женщин живет именно в таких браках, потому что «жалко», а вот мужчин, которые бы жили с женами по той же причине, не многие из вас вспомнят.
   Так к чему я это все? А к тому, что никогда не поздно ничего менять! Ни в 35, ни в 65! Я это поняла на своем опыте.
   А думаю ли я сейчас про нашу разницу в возрасте? Нет, не думаю. Ведь теперь я не загадываю наперед, и пусть все идет, как идет. А цифры – они всегда останутся лишь цифрами. И все дело, как к ним относиться, воспринимать всерьез или не обращать на них никакого внимания. Я думаю, что второе – это самое правильное отношение.
   У меня все хорошо и грузить себя всякими глупостями я не хочу. Ведь возраст тоже сделали чем-то очень важным именно люди. Все эти юбилеи, получение паспортов, совершеннолетие, выход на пенсию. С одной стороны мы празднуем даты, а с другой, становимся их заложниками. Ограничиваем себя тем что: «вот в этом возрасте нельзя то-то», «а в его возрасте так себя не ведут», «зачем в свои 40 она надела такие джинсы?» и еще куча подобных выражений, которые незаметно поработили нас.
   И даже я, которая никогда не смотрела на даты, чуть не попала под эти дурацкие ограничения. Точнее, чуть сама себя не ограничила в своих чувствах, в своих эмоциях, в своих желаниях.
   Но я вовремя успела себя остановить и теперь я сижу на балконе в Милане, и меня обнимает лучший мужчина на свете.

Глава 21. Просто сделай шаг

   Прошло уже полгода, и мы с Максом вместе. За это время я успела слетать в Москву, забрать кое-какие вещи и, конечно, поговорить с родителями обо всем, что со мной произошло. Мама была просто в шоке, а отец слушал меня без единой эмоции на лице. Я даже немного испугалась такой его реакции. Но потом, когда мама куда-то вышла, он обнял меня и сказал, что гордится своей дочкой. Сказал, что он всегда знал, что я, если даже и решила кардинально изменить свою жизнь и бросить все к … (здесь он употребил непечатное слово) я обязательно найду свой путь. А потом еще очень долго расспрашивал о Максе. И, кажется, по моим рассказам он остался им очень доволен.
   Я пообещала родителям, что, как только устроюсь в Милане, сразу приглашу их погостить. И через четыре месяца они прилетели в Италию.
   Мы с Максом, сняли тот пентхаус, хотя я и отговаривала его от этого. Он, конечно, хорошо зарабатывает, но это жилье явно еще нам не по карману. Но Макс настоял на том, чтобы мы жили именно там, сказал, что возьмется еще за несколько проектов, только чтобы арендовать пент! Я никогда раньше не жила в таких шикарных апартаментах! Там нереально! Правда, теперь я не часто смотрю по утрам на вид из окна в это время мы обычно занимаемся любовью, поэтому все время опаздываем на работу.
   Кстати, насчет работы. Мне нравится быть помощницей Макса, и я стала разбираться в архитектуре и это оказалось так интересно! Но зарплата у меня была по сравнению с московской – крошечная. И это меня, если честно, огорчало, потому что я привыкла к тому, что могу себе позволить потратить ни одну тысячу долларов на одежду, а вы помните, как я обожаю шмотки. Поэтому я пошла к начальству в надежде на то, что у них найдется местечко в рекламном отделе. Там меня выслушали, дали тестовое задание на составление рекламной компании, и я с успехом его выполнила. Да с таким успехом, что меня сразу назначили руководителем отдела. Оказалось, что они всех новичков тестируют на задании, которое априори невозможно или очень сложно выполнить. Ну а для меня, проработавшей в реалиях русского рекламного рынка, этот тест показался ерундовым. Ну и что, что маленький бюджет? Ну и что, что хотят провести акцию на главной площади Милана? Нужно – сделаем. Теперь у меня оклад очень хороший, с Максом мы в этом сравнялись.
   Хотя ему мой переход в начальники не очень понравился, а мне не понравилось то, что на мое место к нему в помощницы была назначена хорошенькая длиннонога брюнеточка. Поэтому почти каждый день я прихожу к нему в кабинет и мы занимаемся с ним сексом… А иногда и он заглядывает ко мне… Слава тому, кто придумал личные кабинеты для начальства, – вы спасли и одновременно разрушили много пар! Конечно, я занимаюсь с ним любовью в рабочее время не только, чтобы он не смотрел на задницу своей помощнице и вообще не смотрел на нее в целом! Но еще и потому, что я безумно хочу его, как только мы расстаемся, и каждый раз у нас это происходит так страстно и так нежно, что работать потом совершенно не хочется.
   С Никой мы по-прежнему дружим. И теперь это моя самая лучшая подруга. Мы вместе проводим кучу времени, и то она приезжает со своей семьей к нам погостить, то мы с Максом отправляемся к ним в загородный дом. На Мальдивы мы тоже летали. И пока наши мужчины занимались делами, мы вдоволь наплескались в океане и позагорали на пляже. В этой тропической стране очень красиво, но моя страна теперь – это Италия… Ну, и Монако, может быть. С этими странами у меня особые доверительные отношения, они знают мои тайны и секреты, они знают все обо мне. И именно здесь все для меня изменилось. Теперь я другая. Я хотела стать новой Евой, я ей стала.
   Ой, как же я забыла рассказать: Макс сделал мне предложение! По идее, я должна была рассказать об этом сразу, но совершенно забыла!
   Как-то вечером мы сидели перед окном и как обычно смотрели на город, и тут Макс вытащил красивую коробочку с надписью «Graff» и, ничего ни говоря, достал из нее кольцо. Потом взял мою руку и надел на палец. И только после этого сказал:
   – Ева, я знаю, что ты не хочешь замуж, но я очень хочу, чтобы ты стала моей женой, поэтому я как бы делаю тебе предложение. Но ты ответишь мне «да» только тогда, когда сама захочешь выйти за меня. А я подожду, сколько нужно: год, два, пять лет. В общем, вот так, – и снова, как ни в чем ни бывало, уставился в окно.
   Я удивилась, потому что ничто, так сказать, не предвещало этого предложения. И несколько минут рассматривала колечко у себя на пальце: белое золото и бриллиант каратов семь не меньше в форме сердца. Я всегда хотела иметь такое украшение, а он как будто знал, что я его хочу. А вот замуж я действительно не хотела. И, разумеется, как обычная среднестатистическая телка не бросилась к нему на шею с воплями: «Я согласна». Ну не хочу я выходить замуж, не-хо-чу! Но я, правда, была очень растрогана тем, как он сделал мне предложение. Поэтому я просто поцеловала его и сказала:
   – Спасибо, это именно то предложение, о котором я мечтала.
   Макс улыбнулся, и на этом тема брака у нас была закрыта. Хотя в офисе все стали считать, что теперь я его жена. Никого разубеждать в этом мы не стали. А мне просто очень нравилось ощущение, что мы принадлежим друг другу. Ну и то, что его помощница думает, что я его жена…
   А еще я поступаю учиться в университет на архитектора! Представляете, мне так понравилось все, что мне рассказывал Макс о домах, об их истории, о том, как их строили, что я сама «заразилась» этим и теперь тоже хочу учиться проектировать здания! И хотя больше не в моих правилах загадывать наперед, но я бы очень хотела, чтобы в будущем мы открыли свою компанию, которая будет строить новые дома и реставрировать старые!
   Знаете, что я хочу сказать всем тем, кто боится начинать все с чистого листа? Только одно – не бойтесь! Это так кайфово – чувствовать себя другой, такой, какой всегда хотелось быть. И сделав всего один шаг в направлении своей цели, вы увидите, как все изменится.
   Страх – это главный враг на пути к достижению цели… Часто из-за того, что мы боимся, – мы теряем много времени… Так начинающий бизнесмен боится сделать первый звонок потенциальному клиенту… Одинокая девушка боится позвонить любимому и признаться в том, что хочет быть с ним… Многие, как и я в свое время, боятся поменять работу или даже просто отправить свое резюме на более интересную и высокооплачиваемую вакансию. Сделайте первый шаг. И тогда страх отступит и растворится как мираж. Время – самое дорогое, что у нас есть, это единственный ресурс в природе, который невозможно восполнить! Лучше сделать и пожалеть об этом, чем пожалеть о том, что не сделал ни единого шага на пути к мечте… И помните: я в вас верю! У вас обязательно все получится!

Диана Дмитриади Шоколадное море