&nbsp;-------<br>|&nbsp;Библиотека iknigi.net<br>|-------<br>|&nbsp;&nbsp;Евгения&nbsp;Владимировна&nbsp;Оксенюк<br>|<br>|&nbsp;&nbsp;Деятельность Российского Общества Красного Креста в начале XX века (1903-1914)<br>&nbsp;-------<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Евгения Владимировна Оксенюк<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Деятельность Российского Общества Красного Креста в начале XX века (1903–1914 гг.)<br></h3><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рекомендовано для издания Советом Исторического факультета Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рецензенты<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;д-р ист. наук, ведущий научный сотрудник Института Российской истории РАН Г. Н. Ульянова,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;канд. ист. наук, ст. преподаватель кафедры истории России и архивоведения ПСТГУ Е. Н. Козловцева<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Научный редактор<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;канд. ист. наук, доцент кафедры всеобщей истории Исторического факультета ПСТГУ свящ. А. Постернак<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Введение<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Российское Общество Красного Креста – крупнейшая общественная благотворительная организация Российской империи, в основу которой были «положены гуманное воззрение на непосредственные жертвы войны и деятельное сочувствие и помощь к страданию людей без различия их национальности, социального положения и религии» [1 - Орлов В. Д. Русский Красный Крест и его задачи в военное и мирное время. Киев, 1904. С. 2.]. Деятельность Общества оказалась чрезвычайно широкой и затрагивала различные стороны организации санитарной части в армии и помощи людям различных сословий. Первые годы XX в. стали наиболее плодотворными в деятельности РОКК, когда его общины и комитеты находились в разных частях Российской империи, а санитарные отряды командировались в отдаленные и труднодоступные регионы. В это время Красный Крест уже не только занимался подготовкой профессионального медицинского персонала для работы в госпиталях во время войны, но и участвовал в организации помощи пострадавшим во время стихийных бедствий и эпидемий, оказывал регулярную медицинскую помощь практически всем категориям населения; под покровительством Красного Креста находились увечные воины, получавшие от общества субсидии и бесплатное лечение.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Несмотря на то что Общество Красного Креста являлось крупнейшей благотворительной организацией и имело огромное значение для становления и развития здравоохранения в Российской империи, а также формирования светского гражданского общества, его деятельность изучена мало и фрагментарно, хотя актуальность этой темы несомненна в период возрождения в современной России традиций благотворительности. В советское время благотворительность рассматривалась как «явление, свойственное лишь классовому обществу… Постоянным и неизбежным явлением благотворительность является в капиталистическом обществе, социальная структура которого обусловливает хроническое пребывание определенной части общества в состоянии бедности и нищеты» [2 - Большая советская энциклопедия. М., 1930. Т. 6. С. 466.]. Однако в новой России взгляд на благотворительность изменился, стали возникать различные благотворительные общества, для развития которых необходим опыт прежних и хорошо развитых организаций, которые продемонстрировали свою эффективность. «Прерванная традиция добротолюбия и попечения о нуждающихся, имевшая когда-то, еще в дореволюционной России, многообразные формы проявления, заставляет нас обращаться к опыту прошлого» [3 - Благотворительность и милосердие в Санкт-Петербурге / Сост. В. Н. Занозина, Е. А. Адаменко. СПб., 2000. С. 5.]. Прежде всего это касается Общества Красного Креста, которое за свою более чем 40-летнюю дореволюционную историю сделало огромный вклад в развитие медицины в России и стало одной из самых мощных благотворительных организаций в мире. При этом общественная благотворительность вообще и работа Красного Креста в частности были столь неразрывно связаны с деятельностью государства, что невозможно представить себе историю здравоохранения, государственной социальной политики в России без Общества Красного Креста. Эта тесная связь имеет и логическое объяснение, поскольку инициатива организованной благотворительности в империи изначально исходила от членов императорского дома, являвшихся действенным примером для российского общества.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Первым в России благотворительным обществом стало Ведомство учреждений императрицы Марии, с 1797 г. занимавшееся организацией воспитания сирот, обеспечением неимущих жильем и работой. За ним по старшинству следовало «Императорское человеколюбивое общество», основанное в 1802 г. [4 - См.: Ильинский В. Благотворительность в России // Библиотека реформатора на 1908 год. СПб., 1908. С. 15.], которое в основном создавало и обеспечивало учебные заведения пансионного типа. Во время Крымской войны (1853–1856) впервые на поле сражения появились сестры милосердия, исполнявшие обязанности санитарок и сестер по уходу. Они входили в Крестовоздвиженскую общину, во главе которой стояла великая княгиня Елена Павловна, и, по свидетельству современников, показали себя с самой лучшей стороны. И уже несколько лет спустя возникла специальная международная организация по оказанию помощи раненым во время войны: в 1863 г. в Женеве «открылся международный конгресс для обсуждения вопросов по оказанию помощи жертвам войны, и по инициативе швейцарского медика Генриха Дюнана 12 августа 1864 г. была подписана Женевская Конвенция» [5 - Афанасьев А. Г., Соколов А. Р. Благотворительность в России. СПб., 1998. С. 64.]. Ее символом стал красный крест на белом поле (негатив швейцарского герба), давший название Обществу Красного Креста. Впрочем, по мнению современников, инициатива создания организованной помощи больным и раненым воинам «принадлежит России в лице ее императорского высочества великой княгини Елены Павловны, когда для помощи раненым воинам нашей армии основывается в 1854 г…. Крестовоздвиженская община» [6 - Очерк о возникновении и деятельности Российского Общества Красного Креста. СПб., 1913. С. 1.]. Возникшее в 1867 г. и аналогичное европейскому Русское общество попечения о раненых и больных воинах в 1876 г. (официально в 1879 г.) было переименовано в Российское Общество Красного Креста, тогда же в его устав были внесены соответствующие изменения. Первое время оно строго придерживалось принципа помощи раненым только на театре войны [7 - См.: Там же. С. 3.], но очень скоро стало очевидно, что и в мирное время Красный Крест также чрезвычайно востребован для оказания помощи погорельцам, голодающим, пострадавшим при эпидемиях, переселенцам и т. п. [8 - См.: Ильинский В. Указ. соч. С. 15.] Впрочем, основным видом деятельности РОКК в мирное время оставалась подготовка (на протяжении нескольких лет) медицинского персонала для работы в военных госпиталях и благоустроенных лечебных заведениях.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Деятельность РОКК получила широкое распространение на территории империи, что было вызвано как его многосторонней деятельностью, так и простотой, с которой создавались на местах общины сестер милосердия: «Достаточно, чтобы нашлось в любом уездном городе, любом поселке пять лиц, желающих послужить гуманному делу Красного Креста, и они могут с разрешения губернатора открыть Комитет Красного Креста» [9 - Очерк о возникновении и деятельности… С. 5.]. При Александре III покровительство основной благотворительной деятельности империи и председательство в управлении Обществом Красного Креста приняла на себя императрица Мария Федоровна, бессменно возглавлявшая Общество вплоть до революции.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хронологические рамки данной работы охватывают период с 1903 года, – когда был принят «Нормальный устав общин сестер милосердия Российского Общества Красного Креста», в который были включены все изменения в структуре РОКК, от Главного управления до общины сестер милосердия, и официально зафиксировано участие государства в обеспечении Общества, – до июля 1914 г., когда началась Первая мировая война, а вместе с ней – новый и заключительный этап в развитии РОКК. Верхняя дата еще объясняется тем, что организация помощи больным и раненым воинам в годы Первой мировой является весьма обширной темой и требует отдельного исследования [10 - По этому периоду см.: Чистяков О. В. Организационное устройство и деятельность РОКК в годы Первой мировой войны: 1914–1918 гг.: автореф. дис…. к. и. н. М., 2009.]. При рассмотрении общей статистики данные временные рамки в некоторых случаях расширялись.<br>
&nbsp;//--&nbsp;Обзор источников&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Источниковую базу работы составили документы, которые можно разделить на четыре категории, а именно: официальная документация Главного управления Красного Креста и военного министерства (включающая в себя законодательные источники и нормативные акты), делопроизводство этих учреждений, периодика и источники личного происхождения. Материалы военного министерства необходимы для понимания общей статистики, а также для выявления в результате сравнительного анализа данных того, насколько существенной была помощь Красного Креста в условиях войны.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;К законодательным источникам Красного Креста относится Устав Российского Общества Красного Креста [11 - В работе использован Устав Российского Общества Красного Креста. Баку, 1915.], регламентировавший структуру Общества и регулировавший всю деятельность РОКК. Немаловажно упомянуть Нормальный устав общин сестер милосердия РОКК [12 - В работе использован Нормальный устав общин сестер милосердия РОКК. Иркутск, 1904.], утвержденный высочайшей покровительницей Общества императрицей Марией Федоровной 13 мая 1903 г. Согласно Уставу, была унифицирована организация общин. Материалы Российского государственного военно-исторического архива, в частности фонда Главного управления Российского Общества Красного Креста [13 - Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА). Ф. 12651.], содержат нормативные документы, касавшиеся регулирования деятельности Красного Креста внутри самого Общества. Сюда входят различные циркуляры, указания и инструкции, имевшие отношение к организации работы Красного Креста. Кроме того, важны законоположения и заключения Государственного совета, касавшиеся деятельности РОКК, и различные циркуляры Главного управления, которые являлись основным инструментом, регламентировавшим организационное устройство Красного Креста, – в соответствии с ними менялась и совершенствовалась структура Общества, появлялись новые комиссии и отделы, работавшие по новым направлениям, не отраженным в уставе. Все циркуляры Главного управления и решения Государственного совета относительно РОКК были собраны и опубликованы Главным управлением в 1912 г. в Санкт-Петербурге [14 - Сборник главнейших, касающихся деятельности РОКК законоположений и главнейших действующих циркуляров Главного управления названного Общества. СПб., 1912.]. Благодаря сравнительному анализу этих документов, можно понять, насколько реально структура Красного Креста соответствовала Уставу. Помимо циркуляров, работу учреждений РОКК более детально регулировали различные положения. В исследовании были использованы документы, регламентировавшие подготовку на местах к оказанию помощи больным и раненым во время войны, например: «Наставление для мобилизации учреждений Общества Красного Креста военного времени» [15 - Наставление для мобилизации учреждений Общества Красного Креста военного времени. СПб., 1912.], которым руководствовались окружные и местные Комитеты Красного Креста для формирования санитарных отрядов и госпиталей и отправки их на театр военных действий, в то время как «Положение о лечебных заведениях Российского Общества Красного Креста военного времени» [16 - Положение о лечебных заведениях Российского Общества Красного Креста военного времени. СПб., 1912.]упорядочивало внутреннюю дисциплину в лечебном учреждении во время войны. К вышеназванным источникам относится и «Положение о запасных сестрах Красного Креста военного времени» [17 - '’Положение о запасных сестрах Красного Креста военного времени. СПб., 1913.], касавшееся обучения и работы сестер милосердия в госпиталях Красного Креста и военного министерства. Нормативные акты военного министерства включают в себя уставы по организации медицинской части. В работе использованы «Наставление для мобилизации военно-врачебных заведений» [18 - Наставление для мобилизации военно-врачебных заведений. СПб., 1911.] и «Положение о военно-санитарных поездах» [19 - Положение о военно-санитарных поездах. СПб., 1912.], определявшие, кроме штата и обеспечения, взаимоотношения министерства с Красным Крестом. Выдержки из военных уставов и положений, касавшиеся санитарной части армии, также были обобщены и изданы [20 - См.: Белорецкий В. А. Русские законоположения по военно-санитарной части в военное время. СПб., 1912.], что облегчает исследовательскую задачу по сравнению деятельности лечебных учреждений военного ведомства и РОКК.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Документы делопроизводства РОКК представлены различными отчетами и очерками. Ежегодные отчеты Главного управления Красного Креста [21 - См.: Отчет РОКК. Общий обзор деятельности Общества за 1904 г. Ч. 1. Отд. 1. СПб., 1905; Отчет РОКК… за 1905 г. Ч. 1. Отд. А. СПб., 1906; Отчет РОКК… за 1906 г. Ч. 3. СПб., 1912; Отчет РОКК… за 1910 г. Ч. 2. СПб., 1912; Отчет РОКК… за 1911 г. Ч. 2. СПб., 1912; Отчет РОКК… за 1912 г. Ч. 2. СПб., 1913; Отчет РОКК… за 1913 г. Ч. 2. СПб., 1914.] представляют собой подробное описание работы всех общин и комитетов Общества по всей территории Российской империи, основанное на присланных с мест в Главное управление отчетах и изложенное как тематически, так и хронологически. Эти документы дают представление и о финансовой стороне деятельности РОКК, поскольку в них приведены общие данные о его доходах и расходах. Помимо отчетности, составители давали свою оценку деятельности РОКК и его взаимоотношений с общественными и государственными структурами. Отчеты в определенной мере субъективны, так как деятельность Красного Креста оценивалась авторами, являвшимися непосредственными его руководителями. Неудобство отчетов для исследования состоит в том, что, несмотря на четкую структуру, составители постоянно углубляются в описание мелких деталей и вдаются в пространные рассуждения не всегда по сути проблемы. Помимо общих ежегодных, Главное управление дополнительно публиковало отчеты, посвященные отдельным кампаниям по оказанию помощи, в которых Красный Крест принимал деятельное участие. За рассматриваемый период Обществом были опубликованы отчеты: об участии в Русско-японской войне [22 - См.: Отчет о деятельности Российского Общества Красного Креста во время Русско-японской войны. СПб., 1911. Т. 1–2.] (с полным обзором организации помощи больным и раненым воинам, а также финансовых затрат в течение всей войны); об оказании помощи во время голода в 1905–1906 гг. (в нем также рассматривается взаимодействие РОКК с другими общественными благотворительными организациями, принявшими участие в борьбе с голодом и эпидемиями) [23 - См.: Отчет Российского Общества Красного Креста об оказании помощи населению империи, пострадавшему от недорода хлебов в 1905–1906 гг. СПб., 1908.]; об организации медицинской помощи странам-участницам Балканских войн 1912–1913 гг. – как славянским, сочувствие которым было весьма велико в России, так и Турции [24 - См.: Деятельность Российского Общества Красного Креста на Балканском театре военных действий. СПб., 1914.]. Особо следует упомянуть об отчетах, не относившихся к ликвидации последствий войн или стихийных бедствий. Они освещают работу Общества по обучению санитарного персонала из числа нижних армейских чинов [25 - См.: Учебные курсы 1912 года санитаров Красного Креста из нижних чинов. СПб., 1913; Учебные курсы 1913 года санитаров Красного Креста из нижних чинов. СПб., 1914.]. Кроме итоговых документов, составленных Главным управлением на основании собранных и обобщенных данных по окончании кампаний. Обществом публиковались отчеты уполномоченных лиц, отвечавших за определенный участок или направление деятельности РОКК. Они не рисуют целостную картину деятельности Красного Креста в той или иной кампании, однако помогают оценить работу Общества в определенной области. Например, отчет, составленный сенатором С. П. Фроловым [26 - 2Ь См.: Отчет главноуполномоченного Российского Общества Красного Креста сенатора С. П. Фролова об оказании продовольственной помощи населению Симбирской губернии, пострадавшему от неурожая хлебов в 1906 г. СПб., 1908.], возглавлявшим Организацию помощи пострадавшим от недорода в Симбирской губернии в 1906 г., и отчет Н. К. Шведова, занимавшегося организацией курсов санитаров в Санкт-Петербургском военном округе в 1913 г. [27 - См.: Учебные курсы 1913 года санитаров Красного Креста из нижних чинов. Отчет Главному управлению РОКК по Петербургскому и Виленскому военным округам члена Главного управления генерал-лейтенанта Н. К. Шведова. СПб., 1914.], а также отчет, составленный уполномоченными лицами, участвовавшими в организации деятельности РОКК во время Русско-японской войны, в ответ на критику военным ведомством работы Красного Креста по эвакуации с Дальнего Востока [28 - См.: Отзывы бывших главноуполномоченных Российского Общества Красного Креста на Дальнем Востоке за 1904–1905 гг. СПб., 1911.], критиковавший, в свою очередь, работу Эвакуационной комиссии и представлявший доказательства целесообразности действий Красного Креста в деле эвакуации. Особой формой отчетности являлись очерки и обзоры деятельности отдельных учреждений Общества [29 - См.: Исторический обзор деятельности местных учреждений Красного Креста со времен их основания по 1908 г. СПб., 1911; Очерк деятельности Совета складов РОКК за семь лет (1906–1913 гг.) и описание зданий и сооружений главного склада. СПб., 1913; Отчет о 25-летней деятельности Лечебной комиссии РОКК. СПб., 1908.], которые публиковались, как правило, к очередному юбилею РОКК, подытоживали общую статистику и приводили краткий обзор деятельности, что позволяет составить целостную картину организации и работы учреждений Красного Креста. Делопроизводственный материал, представленный документами военного ведомства, исчерпывается ежегодными отчетами военного министерства [30 - См.: Отчет о действиях военного министерства за 1903 г. СПб., 1905; Отчет о действиях военного министерства за 1906 г. СПб., 1908; Отчет о действиях военного министерства за 1907 г. СПб., 1909.], – из которых в исследовании использованы лишь статистические данные по санитарной армейской части, – Отчетом о деятельности Главной эвакуационной комиссии за 1904–1907 гг. [31 - См.: Отчет о деятельности Главной эвакуационной комиссии за 1904–1907 гг. СПб., 1908.], который был составлен сразу после окончательного завершения эвакуации русских войск и материальной части русских войск с Дальнего Востока (этот источник, помимо статистики, содержит критику деятельности РОКК в деле эвакуации больных и раненых с театра военных действий) и, наконец, всеподданнейшим Отчетом о деятельности Главного управления военного министерства, вызванной войной с Японией [32 - См.: Всеподданнейший отчет о деятельности Главного управления военного министерства, вызванной войной с Японией. СПб., 1912.], изданным в Петербурге в 1912 г. Как и Отчет о деятельности РОКК, он представляет собой сведенные воедино статистические данные по всем сферам деятельности ведомств – соответствующие источниковые материалы помещены в отдельной главе, в которой рассмотрена санитарно-госпитальная часть военного ведомства. Данный Отчет структурирован более четко, чем аналогичные отчеты Красного Креста, и его авторы практически не дают оценок ни своей деятельности, ни деятельности других с трук тур, в том числе и РОКК. Данные фонда Управления главноуполномоченного РОКК на Дальнем Востоке [33 - РГВИА. Ф. 16273.] отражают совместную работу Общества с государственными структурами во время Русско-японской войны и содержат переписку с военным ведомством, освещающую вопросы совместной работы Общества и государственной санитарной части: это касается проблемы формирования санитарных поездов, отчетов о находившихся на лечении в госпиталях Красного Креста пленных японцах и т. д. Впрочем, архивные материалы в данном исследовании играют вспомогательную роль, поскольку обобщение деятельности Общества Красного Креста можно произвести на основании уже перечисленных, опубликованных Главным управлением документов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Другой группой источников являются периодические издания. Официальным печатным органом Общества Красного Креста за период с 1903 по 1914 гг. являлся «Вестник Российского Общества Красного Креста», издававшийся в Санкт-Петербурге при Главном управлении. Не отступая от принципа гласности, Красный Крест публиковал в «Вестнике» не только распоряжения Главного управления, но и данные по расходам полученных средств: они дублировались в отчетах Красного Креста и других статистических документах, поэтому сведения «Вестника» опять же лишь дополняют известную информацию.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;К источникам личного происхождения относятся дневники офицеров, врачей, сестер милосердия и священников, ценные тем, что они, как правило, не зависели от мнения руководства РОКК, изложенного в официальных изданиях Красного Креста. Дневники и воспоминания были обнародованы в периодической печати уже после выхода Манифеста 17 октября, и можно предполагать, что вмешательство цензуры в данные тексты было минимальным. Они неизбежно субъективны и несут на себе отпечаток настроения или характера автора, от чего зависит и трактовка той или иной стороны деятельности Красного Креста. Их можно разделить на два вида: воспоминания военных, описывавших внешние проявления деятельности Общества (они находились на лечении в госпиталях Красного Креста или наблюдали медицинскую часть со стороны), и воспоминания врачей и сестер милосердия, которые непосредственно участвовали в деятельности Общества, знали его внутреннюю жизнь и характер взаимоотношений персонала как внутри общины и госпиталя, так и с общественными и государственными структурами. К первой группе можно отнести дневник военного министра, генерала А. Н. Куропатки па [34 - См.: Куропаткин А. Н. Дневник. Б. м., 1923.], назначенного главнокомандующим Маньчжурской армией во время Русско-японской войны. Генерал Н. П. Линевич также оставил воспоминания [35 - См.: Линевич Н. П. Война. Из дневника Н. П. Линевича // Русско-японская война. Из дневников. Л., 1925.], в которых, помимо прочего, сравнивал государственную госпитальную часть и Красный Крест. Дневник офицера А. А. Игнатьева [36 - См.: Игнатьев А. А. Пятьдесят лет в строю. М., 1989. Т. 1. Кн. 2.], прошедшего не одну войну и после революции поступившего на службу советской власти, был издан только в 1989 г., – он содержит критику санитарной части и сообщает о превосходстве госпиталей Красного Креста в материальном и организационном отношениях над госпиталями военного ведомства. В исследовании использованы дневники офицеров А. В. Квитки [37 - См.: Квитка А. В. Дневник забайкальского казачьего офицера: Русско-японская война 1904–1905 гг. СПб., 1908.] и В. С. Кравченко [38 - См.: Кравченко В. С. Через три океана. СПб., 1910.], а также мемуары М. И. Костенко [39 - См.: Костенко М. И. Осада и сдача крепости Порт-Артур. Киев, 1907.]. Важными следует признать мемуары сестер милосердия О. А. фон Баумгартен, А. Григоровой, Н. В. Козловой [40 - См.: Баумгартен О. А., фон. В осажденном Порт-Артуре. СПб., 1906; Она же. Порт-Артур пал! СПб., 1907; Григорова А. Записки сестры милосердия 1904–1905 гг. // Братская помощь. 1907. № 8–9; 1908. № 3–7, 9, 12; Козлова Н. В. Под военной грозой // Исторический вестник. 1913. № 11–12.], которые или состояли в общинах Красного Креста, или служили в качестве волонтерок во время войны. Однако источники личного происхождения использованы как дополнительные, так как данное исследование основано главным образом на статистических и делопроизводственных материалах и имеет целью структурировать и обобщить данные о деятельности Общества Красного Креста.<br>
&nbsp;//--&nbsp;Краткий обзор научной литературы&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Для дореволюционного периода изучения деятельности Красного Креста типично отсутствие аналитической научной литературы. Монографии, посвященные данной теме, носят, как правило, описательный характер, хотя иногда содержат критику существующих порядков без подробного анализа проблемы. Эту литературу условно можно разделить на две группы. К первой следует отнести работы, посвященные развитию благотворительности в целом, например, сборник тематических статей «Благотворительная Россия. История государственной, общественной и частной благотворительности в России» [41 - Благотворительная Россия: история государственной, общественной и частной благотворительности в России. СПб., 1901. Т. 2.], второй том которого посвящен развитию благотворительных организаций, и обзорную монографию «Благотворительные учреждения России» [42 - Благотворительные учреждения России. СПб., 1901. Т. 1–2.]. С. К. Гогель в работе «Объединение и взаимодействие частной и общественной благотворительности» [43 - Гогель С. К. Объединение и взаимодействие частной и общественной благотворительности. СПб., 1908.], рассматривая переход отчастной благотворительности к общественной, утверждал, что «с течением времени изменяется объем и характер самих задач благотворительной деятельности… эти изменения обусловливаются изменениями в социальном строе, в степени культурности и вообще в общем развитии народов [44 - Там же. С. 1.]…переходя к частной благотворительности, следует признать, что, конечно, она развита у нас хорошо» [45 - Там же. С. 113.]. Обратного мнения был В. Ильинский, считавший бесспорным, что «благотворительность в наше время имеет более широкую постановку и более правильно организована, чем прежде, тем не менее она далеко не удовлетворяет предъявляемым к ней нуждой требованиям» [46 - Ильинский В. Благотворительность в России: история, настоящее положение и задачи. СПб., 1908. С. 18.], поскольку «самый общий уклад нашей общественной жизни тормозит развитие благотворительных обществ» [47 - Там же. С. 15.]. В работах второго направления речь идет о создании и развитии РОКК. К ним можно отнести очерк «Российское Общество Красного Креста. Организация и краткий очерк деятельности» [48 - Российское Общество Красного Креста (далее – РОКК). Организация и краткий очерк деятельности. СПб., 1911.], «Очерк возникновения и деятельности Российского Общества Красного Креста» [49 - Очерк возникновения и деятельности Российского Общества Красного Креста. СПб., 1913.] и «Российское Общество Красного Креста: исторический обзор деятельности» [50 - Российское Общество Красного Креста: исторический обзор деятельности. СПб., 1902.]. В названных кишах излагается история возникновения Красного Креста, его современная деятельность, в том числе и за рубежом. Подробнее на целях и задачах Красного Креста в военное и мирное время останавливается В. Д. Орлов в работе «Русский Красный Крест и его задачи в военное и мирное время» [51 - Орлов В. Д. Русский Красный Крест и его задачи в военное и мирное время. Киев, 1904.]. Он видит истоки современной благотворительности в становлении христианского мировоззрения, так как «если в древности любовь к ближнему и уход за больными и ранеными считались делом похвальным, то, по учению Христа, любовь эта в ее проявлениях сделалась обязательной для каждого христианина»; именно принцип христианского милосердия, по его мнению, и лежит в основе деятельности РОКК. Красный Крест как часть международной благотворительной организации был рассмотрен П. М. Богаевским в работе «Красный Крест в развитии международного права» [52 - Богаевский П. М. Красный Крест в развитии международного права. М., 1906.]. Исследуя деятельность РОКК, автор пришел к выводу, что следует объединить «все частные организации под флагом Красного Креста, что вполне соответствует необходимости их предварительной подготовки во время мира» [53 - Там же. С. 185.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В советское время благотворительность не могла стать объектом исследования профессиональных историков, поскольку само явление частной помощи противоречило существовавшей в стране идеологии. Советская литература, посвященная дореволюционному Российскому Обществу Красного Креста, ограничивается несколькими монографиями, в которых деятельность РОКК оценивалась согласно господствовавшим в исторической науке взглядам. В 1924 г. был издан «Обзор деятельности Российского Общества Красного Креста» [54 - Обзор деятельности Российского Общества Красного Креста. Орел, 1924.], в котором основное внимание составителей акцентировалось на послереволюционной деятельности Общества, поэтому предыдущий период освещен скупо и с идеологических позиций. М. И. Барсуков в работе «Красный Крест и Красный Полумесяц СССР» [55 - Барсуков М. И. Красный Крест и Красный Полумесяц СССР. М., 1944.] отмечал, что «Красный Крест дореволюционной России представлял собой замкнутую организацию, мало доступную для широких масс… Находясь под непосредственным покровительством царского двора, Красный Крест был вне общественного контроля… Протекционизм, хищения, чрезмерно раздутые штаты, разгульная жизнь – вот характерные черты тогдашнего быта отдельных управлений и учреждений Красного Креста» [56 - Там же. С. 32, 41.]. В некоторых случаях данная проблема находит отражение в литературе лишь в контексте других. В частности, А. Д. Степанский рассматривает РОКК наряду с другими общественными организациями, существовавшими на рубеже XI X–XX вв. [57 - См.: Степанский А. Д. Самодержавие и общественные организации в России на рубеже XI X–XX вв. М., 1980.]<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Только в 1990-е годы, когда в России стали восстанавливаться забытые традиции, в том числе начала возрождаться частная благотворительность, когда появились первые общественные благотворительные организации, нуждавшиеся в дореволюционном опыте, появились и новые исследования по истории благотворительности, в частности Г. Н. Ульяновой «Благотворительность в Российской империи (XI X – начало XX веков)» [58 - Ульянова Г. Н. Благотворительность в Российской империи (XI X – начало XX веков). М., 2005.], в котором рассматривается широкий круг проблем общественной благотворительности, в том числе и деятельность РОКК. Однако вследствие обзорного характера монографии исследователь оценил работу РОКК лишь в самых общих чертах. Необходимо упомянуть работу А. Р. Соколова «Благотворительность в России как механизм взаимодействия общества и государства» [59 - Соколов А. Р. Благотворительность в России как механизм взаимодействия общества и государства. М., 2005.] и его же исследование в соавторстве с А. Г. Афанасьевым «Благотворительность в России» [60 - Соколов A. R, Афанасьев А. Г. Благотворительность в России. СПб., 1998.], в которых обобщена научная литература по частной и общественной благотворительности. Причину успешного развития благотворительности в России во второй половине XI X века А. Р. Соколов видит в том, что «происходит децентрализация этой сферы деятельности, усиливается роль земств, и все это, в конечном счете, способствовало широкому развитию процессов благотворительности, которые оказывали большое воздействие на социально-нравственную сторону жизни в России» [61 - Там же. С. 14.]. Наибольшее развитие, по мнению Соколова, получило Общество Красного Креста, как по числу учреждений, оказывающих благотворительную помощь, так и по количеству человек, пользующихся ей [62 - См.: Там же. С. 64.]. Аналогичный взгляд на развитие русской благотворительности высказали составители тематического сборника «Благотворительность и милосердие: рубеж XI X–XX вв.» [63 - Благотворительность и милосердие: рубеж XI X–XX вв. СПб., 2000.]: «Простор для развития благотворительной деятельности в рамках гражданского общества открылся в России, пожалуй, лишь с великих реформ императора Александра II, освободивших страну от излишней опеки власти» [64 - Там же. С. 7.]. Е. Г. Литвинова придерживается сходного мнения: «В начале столетия в России не было единого органа, который бы координировал и контролировал работу общественных организаций» [65 - Литвинова Е. Г. Благотворительные организации г. Перми в начале XX в. // Благотворительность: история и возрождение. Пермь, 1998.], то есть наличествовала полная децентрализация деятельности русской благотворительности, чего не было, когда она еще только зарождалась. Однако И. В. Карпеев в книге «Российское Общество Красного Креста» [66 - Карпеев И. В. Российское Общество Красного Креста // Государственность России. Словарь-справочник. Кн. 4. М., 2001.], основываясь на факте непосредственного участия членов императорской фамилии в деятельности РОКК, рассматривает его исключительно как часть государственного аппарата. В своей диссертационной работе, посвященной деятельности РОКК в период с 1867 по 1921 гг. и его роли в истории России, М. В. Беляева [67 - См.: Беляева М. В. Российское Общество Красного Креста в истории России в 1867–1921 гг.: Автореф. дис… к. и. н. Ставрополь, 2002. См. также из последних работ о финансовом обеспечении РОКК: Окорокова О. В. Накопительный капитал Российского Общества Красного Креста Томской губернии в межвоенный период (1878–1903 гг.) // Мир науки, культуры, образования. 2012. № 5 (36). С. 208–210.] исследует эволюцию Общества и приходит к выводу, что организованное им тесное взаимодействие общества и государства создало оптимальные условия для развития благотворительности в России.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Большое внимание в историографии уделяется исследованию организации и деятельности общин сестер милосердия, входящих в состав Красного Креста. Например, П. В. Власов, отмечая мощный подъем движения благотворительных обществ в начале XX в., объясняет это тем, что движение сестер милосердия «духовно подпитывалось двумя социальными проблемами: недостатком обслуживающего медицинского персонала и социальным неравенством женщин, ограничивающим их участие в различных сферах общественной жизни» [68 - Власов П. В. Благотворительность и милосердие в России. М., 2001. С. 401.]. В общей работе докторов медицинских наук В. П. Романюка, В. А. Лапотникова и Я. А. Накатиса «История сестринского дела в России» [69 - Романюк В. П., Лапотников В. А., Накатис Я. А. История сестринского дела в России. СПб., 1998.] обобщены сведения о развитии организации медицинского ухода за больными и ранеными в различных странах Европы вплоть до конца XX в. Особое внимание авторами уделено становлению сестринского дела в России, в контексте которого исследована деятельность общин сестер милосердия РОКК в период со 2-й половины XI X до начала XX в., в то время как в монографии А. В. Постернака «Очерки по истории общин сестер милосердия» [70 - Постернак А. В. Очерки по истории общин сестер милосердия. М., 2001.] рассматривается организационная структура и общее развитие института общин сестер милосердия, прослеживается путь от христианского служения диаконисе до оформления организованной медицинской помощи. В работе «Московские общины сестер милосердия в XI X – начале XX века» [71 - Козловцева Е. Н. Московские общины сестер милосердия в XI X – начале XX века. М., 2010.] Е. Н. Козловцева подробно рассмотрела уставы, организацию и состав общин этого региона. Исследование также содержит повествование о конкретных судьбах сестер милосердия московских общин. Краткий очерк деятельности РОКК во время Русско-японской войны представлен в статье Н. А. Рудой [72 - Рудой Н. А. Деятельность Красного Креста во время Русско-японской войны 1904–1905 гг. // Проблемы социальной гигиены, здравоохранения и истории медицины. 2012. № 6. С. 59–61.]. Комплексному исследованию деятельности РОКК в годы Первой мировой войны и подготовки Общества к ней посвящена диссертация О. В. Чистякова «Организационное устройство и деятельность РОКК в годы Первой мировой войны: 1914–1918 гг.» [73 - Чистяков О. В. Организационное устройство и деятельность РОКК в годы Первой мировой войны: 1914–1918 гг.: автореф. дис…. к. и. н. М., 2009.], на документальных материалах Урала основана диссертация А. М. Олешковой о Красном Кресте на протяжении всего времени его существования [74 - См.: Олешкова А. М. Эволюция организации и деятельности Российского общества Красного Креста во второй пол. XI X в. – 1917 г. (на материалах Урала): автореф. дис…. к. и. н. Екатеринбург, 2012.]. Впрочем, расцвет деятельности РОКК, а именно период реорганизации с момента принятия нового устава (1903 г.), унифицировавшего работу всех его учреждений, до начала Первой мировой войны (1914 г.), изучен слабо, и данное исследование призвано восполнить существующую лакуну в отечественной историографии.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Глава 1. Организационная структура РОКК в начале XX в.<br></h3><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;§ 1. Общая структура РОКК<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В основание общественной благотворительности в российском и европейском обществе середины XI X в. наряду с общепринятыми христианскими ценностями было положено признание ценности человеческой жизни как таковой. Самой крупной в России общественной благотворительной организацией стало Международное Общество Красного Креста, имевшее к началу XX в. отделения во многих странах Европы и Азии. Российская империя вступила в эту международную организацию в 1876 г., создав комитеты помощи и сеть общин сестер милосердия, занимавшихся сбором средств и оказанием помощи больным и раненым воинам во время войны, а также инвалидам и их семьям в мирное время. Будет справедливым заметить, что пальма первенства в идее создания общин сестер милосердия принадлежала русским женщинам, а идея организации помощи больным и раненым воинам начала реализовываться еще до образования Красного Креста. Уже в 1844 г. по инициативе великой княгини Александры Николаевны и принцессы Терезии Ольденбургской была основана Свято-Троицкая община сестер милосердия, во время Крымской (Восточной) войны возникла Крестовоздвиженская община, сестры которой осуществляли первую медицинскую помощь на поле боя. Так, несколько стихийно, под тягостным впечатлением русского общества от тяжелого состояния воинов, пострадавших на войне, в России возникли общины сестер милосердия, которые позднее присоединились к Женевской конвенции и стали частью международной системы помощи больным и раненым солдатам, независимо от их принадлежности к одной из воюющих сторон.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;К началу XX в. Российское Общество Красного Креста стало одним из наиболее значимых и масштабных отделений Международного Общества. Пережив опыт Крымской и Русско-турецкой войн, руководство РОКК активно принялось за подготовку к следующей возможной войне, чтобы при первой необходимости предоставить армии максимальную помощь и поддержку. Российский Красный Крест все это время наращивал как свои материальные ресурсы, так и количество общин сестер милосердия по всей империи. Активное расширение системы Российского Красного Креста к началу XX в. уже требовало четкой структуризации в организации работы, поскольку в мирное время Общество не только увеличивало численность медицинского персонала, которому требовалась постоянная практика, но и постепенно расширяло свои функции, не ограничиваясь подготовкой штата профессиональных сестер, также оказывая помощь при различных стихийных бедствиях и гуманитарных катастрофах. Жесткая структура и регламентация деятельности до малейших мелочей оказалась необходима именно такому типу организации: Российский Красный Крест существовал за счет частных пожертвований, и это обязывало его обеспечить полную прозрачность своей деятельности на любом этапе. Чтобы этот принцип мог воплотиться в жизнь, Красный Крест постепенно превращается в разветвленную структуру с уставом, регламентирующим все стороны жизни Общества. Таким образом, представляется важным охарактеризовать Российское Общество Красного Креста в начале XX в. в организационном плане, а именно: какова была его реальная структура и насколько она соответствовала изначальным представлениям создателей Общества об организации общественной благотворительности.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Согласно уставу, регламентировавшему деятельность РОКК, руководящую функцию выполняло Главное управление, находившееся в Санкт-Петербурге, – «высший и центральный орган управления всего Общества» [75 - Устав РОКК. § 43.]. Главное управление «представляет собою коллегиальное учреждение, состоящее из 25 членов, избираемых на общем собрании Общества. Во главе Главного управления состоит председатель, избираемый членами сего управления и утверждаемый августейшей покровительницей Общества» [76 - РОКК. Организация и краткий очерк деятельности. СПб., 1911. С. 4.]. Однако если председатель общества назначался вдовствующей императрицей Марией Федоровной, также как и освобождался от своих обязанностей только после резолюции императрицы, то остальной состав Главного управления постоянно обновлялся. Устав предписывал ежегодно заменять шесть членов из двадцати пяти, причем должны были выбывать «старожилы»: люди, дольше других проработавшие в управлении [77 - См.: Устав РОКК. § 27.]. Впрочем, с обоюдного согласия общего собрания и членов управления, эти люди могли вновь избираться на свои должности. Очевидно, такой порядок был призван организовать работу Общества наиболее плодотворно. С одной стороны, во главе него стоял человек, облеченный доверием покровительницы Общества, – председатель являлся связующим звеном между императрицей и остальным Обществом, имел право докладывать ей о нуждах и перспективах организации, а также был обязан исполнять ее волю. С другой стороны, ежегодное обновление состава Главного управления помогало войти в него людям активным, положительно проявившим себя в соответствующей сфере, способным принести большую пользу Обществу на новом посту. Это обстоятельство обеспечивало руководству РОКК ротацию руководящих кадров и позволяло минимизировать опасность некоего «зазора» между управляющим аппаратом и остальными членами Красного Креста.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Для ведения общего делопроизводства при Главном управлении состоял строго регламентированный уставом штат чиновников, получавших жалование за работу: управляющий канцелярией, его помощник, бухгалтер, казначей и контролер [78 - См.: Там же. § 33, 34.]. По уставу члены Главного управления для обсуждения текущих дел должны были собираться не реже одного раза в месяц, причем решения принимались большинством голосов. Однако, чтобы решение получило законную силу, на подобных собраниях должно было присутствовать не менее пяти человек из двадцати пяти членов управления [79 - См.: Там же. § 49, 51.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Схематически Главное управление выглядело следующим образом (см. схему 1):<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Схема 1<br>
<br><img border=0 src="i_001.png"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Главное управление являлось последней инстанцией при принятии ключевых решений, связанных с деятельностью РОКК. Сюда для согласования присылались уставы новых общин сестер милосердия, больниц, приютов для престарелых и больных сестер и других организаций Общества. Управление проверяло уставы на наличие противоречий с основными положениями и принципами русского Красного Креста [80 - См.: Устав РОКК. § 48.]. Под его полным контролем находились все финансовые средства Красного Креста: как суммы на банковских счетах, поступавшие непосредственно в управление, так и суммы, полученные в регионах общинами сестер и комитетами от местных жертвователей. Чтобы осуществлять контроль, Главное управление особое внимание уделяло финансовой отчетности и отчетам о деятельности Красного Креста на местах, для чего требовало предоставлять информацию о численности общин и их составе. Кроме того, на все финансовые операции требовалось разрешение Главного управления, например, без согласования с управлением община не могла приобрести какую-либо недвижимость за счет средств Общества. Таким образом, в Главном управлении сосредотачивались все «сведения о капиталах, имуществе, личном санитарном составе, прочих средствах отделов Общества» [81 - Там же. § 45.]. Для обеспечения отчетности и во избежание путаницы Главное управление предоставляло местным комитетам и общинам формуляры отчетов и книг для записей различного рода сборов, а также образец печати, в то время как сама печать хранилась в управлении [82 - См.: Устав РОКК. § 59.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Следующий уровень в вертикали структуры Российского Общества Красного Креста занимали окружные и местные управления, где сосредотачивалось руководство региональными учреждениями Общества. Они занимались сбором средств наптекущие нужды и проекты Красного Креста, в частности, на борьбу с эпидемиями и голодом, а также на будущие военные нужды: «К числу тагах задач принадлежат образование сестер и санитарной прислуги, устройство складов» [83 - См.: Там же. § 62.]. Окружное или местное управление создавалось в регионах, не охваченных деятельностью Красного Креста. Основать его могли только действительные члены Общества, но обязательным являлось условие, что добровольцев должно было быть не менее пяти человек, из которых на общем собрании открытого управления избирались председатель (председательница), товарищ председателя и казначей, заведующий распределением и хранением финансовых средств управления [84 - См.: Там же. § 35.]. Четверть участников окружною или местного управления ежегодно переизбиралась во исполнение принципа организации работы Главного управления. Действительным же членом Общества становился человек, вносивший в столице 10 руб., а в провинции – 5 руб. или же совершавший единовременный взнос: в столице – 200 руб., а в провинциальных учреждениях – 100 руб. [85 - См.: РОКК. Организация и краткий очерк деятельности. СПб., 1911. С. 3.]<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Комитеты Красного Креста следовали общей политике организации – в более детальном выборе адресата для оказания помощи им предоставлялась полная свобода. Такая политика объяснялась самим характером общественной благотворительности – Красный Крест всегда заявлял о добровольности и свободе распределения помощи в рамках, не противоречивших основным принципам устава. Однако к началу XX в. РОКК стало разветвленной благотворительной организацией, что заставило его руководство придерживаться более жесткой управленческой дисциплины, сопоставимой с требованиями в любом государственном и коммерческом учреждении. Таким образом, местные управления Красного Креста хотя и «сохраняют права и обязанности, указанные для окружных управлений, но для единства действия приводят свои предположения по соглашению с подлежащими окружными управлениями» [86 - “Устав РОКК. § 66.], в то же время окружные и местные управления «приводят в исполнение свои предположения не иначе как по предварительном соглашении с Главным управлением и исполняют постановления и распоряжения сего последнего или непосредственно, или чрез местные комитеты… для сохранения единства действий Общества» [87 - Устав РОКК.§ 64.]. Каждое окружное управление собирало ежегодные отчеты с местных управлений и комитетов «для приобщения к их собственным отчетам» [88 - См.: Там же. § 90.]и предоставления в Главное управление для проверю!.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В ведение управлений, помимо прямых благотворительных задач, входило осуществление общего руководства и финансовый контроль над местными комитетами и общинами сестер милосердия. В свою очередь, комитет Красного Креста мог быть образован в любой самой глухой деревне по ходатайству местного управления и согласию генерал-губернатора, если бы нашлось пятеро добровольцев, желавших потрудиться в Обществе Красного Креста и принявших его устав. Обычно комитет в своей деятельности ограничивался сбором финансовых и материальных средств в пользу Красного Креста для нужд войны или оказания помощи во время общественных бедствий. Собранные средства он пересылал в Главное управление или же организовывал на месте пункт помощи. Однако, если число желавших вступить в Общество увеличивалось и если финансовое состояние комитета позволяло организовать более серьезную медицинскую помощь, при нем могла возникнуть община сестер милосердия. Она могла формироваться и без предварительной организации комитета – для руководства ею и подведомственных ей лечебных и иных учреждений устав предписывал сформировать комитет общины сестер милосердия [89 - См.: Нормальный устав общин сестер милосердия… С. 4.], который должен был состоять из членов-благотворителей и действительных членов. Членами-благотворителями становились лица, пожертвовавшие общине или подведомственным ей учреждениям значительные суммы не менее 2 000 руб. единовременно или ежегодно жертвовавшие 300 руб., а звание действительных членов, как уже говорилось выше, получали лица, единовременно передавшие Обществу не менее 200 руб. [90 - См.: РОКК. Организация и краткий очерк деятельности. СПб., 1911. С. 3.] Как и на других уровнях структуры Красного Креста, комитетом общины руководили выборные члены Общества. На общем собрании комитета избирался Попечительный совет, во главе которого стояла попечительница общины, она же председательница комитета. Обязательными членами совета с правом голоса становились главный врач, священник, сестра-настоятельница, а также уполномоченный от окружного или местного управления [91 - См.: Нормальный устав общин сестер милосердия… § 11. С. 7.]. На общем собрании избирались товарищ председательницы, делопроизводитель и, если требовалось, казначей [92 - См.: Там же. С. 17.]. Как попечительница, так и казначей, делопроизводитель и товарищ попечительницы избирались сроком на три года, по истечении которых общее собрание было вправе снова переизбрать этих людей, если они заслужили доверие, или заменить их другими членами общины [93 - См.: Там же. С. 9.]. В сферу ответственности Попечительного совета входило непосредственное управление общиной, решение ежедневных вопросов, касавшихся хозяйственных дел: например, установление платы для приходящих больных, заключение договоров по подрядам и поставкам, а также ежемесячная проверка кассы комитета [94 - См.: Там же. С. 8.]. Остальные, более серьезные вопросы, такие как утверждение отчета общины для окружною или местного управления, создание ревизионной комиссии для проверю! денежной отчетности, отчет по имуществу и осмотр всех учреждений, принадлежавших общине, формирование сметы на следующий год, покупка-продажа недвижимости, установление размера членского взноса или внесение изменений в устав общины – эти вопросы решались только общим собранием членов комитета общины [95 - См.: Там же. С. 6.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Внутренняя жизнь общины сестер милосердия полностью находилась под контролем сестры-настоятельницы, которая принимала в общину сестер исключительно христианского вероисповедания в возрасте от 18 до 40 лет. Испытуемая должна была сдать документы настоятельнице, у которой они хранились вплоть до выхода сестры из общины, а взамен претендентка получала вид на жительство [96 - См.: Там же. С.12.]. Несмотря на то что Общество Красного Креста являлось светской благотворительной организацией, внутренний распорядок общины со стороны был похож на монастырский общежительный устав. Все сестры были обязаны жить вместе в общежитиях при лечебных учреждениях Общества в полном послушании старшей сестре-настоятельнице [97 - См.: РОКК. Организация и краткий очерк деятельности. СПб., 1911. С. 6.]. Целью любой общины в мирное время являлась подготовка медицинского персонала для осуществления помощи больным и раненым воинам, а также пострадавшим во время общественных и стихийных бедствий. Обучение и практику сестры проходили или в лечебных заведениях Красного Креста, подведомственных общине, или, за неимением таковых по недостатку средств, в городских или сельских больницах [98 - См.: Нормальный устав общин сестер милосердия… С. 1.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;К началу XX в. устройство и развитие лечебных учреждений Красного Креста стало отдельным направлением деятельности Общества. Изначально, когда идея организованной помощи больным и раненым воинам только зарождалась, немногочисленные сестры милосердия обучались азам медицинского ухода в городских больницах. Впоследствии, при расширении деятельности Общества, когда появилась возможность формировать и содержать при общинах лечебные заведения, Российский Красный Крест стал активно открывать больницы не только для подготовки сестер, но и для оказания больным амбулаторной и стационарной помощи – бесплатно или за определенную плату, иногда достаточно высшую. Деятельность лечебных заведений Красного Креста регулировалась посредством циркуляров Главного управления и позже утвержденных покровительницей общества императрицей Марией Федоровной «Основных положений устройства и деятельности лечебных заведений Российского Общества Красного Креста, открываемых учреждениями этого Общества». Согласно циркуляру Главного управления от 4 мая 1901 г., эти правила не являлись обязательными к исполнению в уже существовавших к моменту подписания Положений лечебных заведениях и должны были лишь служить «основанием при разрешении открытия новых лечебных заведений, а также для существующих, но не имеющих утвержденных уставов, и ни в коем случае не изменяли бы утвержденных уставов общин и других лечебных заведений» [99 - Сборник главнейших, касающихся деятельности Российского Общества Красного Креста законоположений и главнейших действующих циркуляров Главного управления названного общества. СПб., 1912. С. 98.]. Однако Положения прекрасно иллюстрируют процесс разрастания структуры Общества за 35 лет, в частности, они позволяли общине сестер милосердия открыть больницу только в том случае, если она располагала специально отведенными на это средствами, чтобы содержание больницы не обеспечивалось за счет запаса, отложенного на случай войны. Средства должны были быть рассчитаны таким образом, чтобы хватило не только на обустройство лечебного учреждения, но и на ведение других дел. Если лечебное заведение открывалось не при общине сестер милосердия, а такое могло быть, если частное лицо жертвовало средства на конкретные дела, то вместе с организацией больницы нужно было подготовить для нее и санитарный персонал Красного Креста [100 - См.: Там же. С. 99.]. Главной целью открытия больниц при общине по-прежнему оставалась подготовка сестер в военное время для ухода за больными и ранеными воинами. По этой причине лечебные заведения Красного Креста не могли быть профилирующими, поскольку сестра милосердия должна была обладать всеми доступными навыками ухода за различными больными [101 - См.: Сборник главнейших, касающихся деятельности Российского Общества Красного Креста законоположений… С. 99.]. Как и в остальных учреждениях РОКК, лечебным заведением должен был управлять выборный врачебно-хозяйственный комитет. А специализированное управление, касавшееся организации лечебного процесса и требовавшее определенной квалификации, находилось в ведении главного врача. Во врачебно-хозяйственный комитет, помимо председателя местного комитета Общины Красного Креста, входили: главный врач, старшая сестра и член комитета, отвечавший за хозяйственную часть. В ведении врачебно-хозяйственного комитета находились правила приема больных: условия платного и бесплатного лечения, правила внутреннего распорядка и определение обязанностей санитарного персонала больницы [102 - См.: Там же. С. 100–101.]. Если позволяли средства, положения устройства лечебных заведений Красного Креста давали право «устраивать аптеки, склады и запасы врачебных и санитарных предметов» [103 - Там же.], в таком случае управляющий аптекой входил во врачебно-хозяйственный комитет.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Схематически сложная организационная структура управления общины выглядела так (см. схему 2):<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Схема 2<br>
<br><img border=0 src="i_002.png"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так выстраивалась управленческая вертикаль структуры РОКК, которой было свойственно строгое внутреннее соподчинение, как и в любом бюрократическом аппарате. При этом сохранялся некий элемент самостоятельности отделов, на которой и была основана общественная благотворительная деятельность, что выражалось в выборе руководства членами Общества на каждом уровне. Руководством РОКК большое значение придавалось общим собраниям, на которых присутствовали не только члены Главного управления, но и делегаты от окружных, местных управлений, комитетов и общин Красного Креста. Более того, не Главному управлению, а именно общим собраниям «принадлежит руководящая и контролирующая роль», в то время как «зависимость от Главного управления сводится лишь к общему направлению деятельности местных органов по наблюдению за выполнением основных требований устава Общества, за правильным расходованием сумм, за точной и своевременной отчетностью» [104 - Отчет РОКК за 1905 г. Общий обзор деятельности общества. СПб., 1906. Ч. 1. Отд. А. С. 10.]. Общие собрания занимались утверждением смет, новых видов деятельности Общества, решали вопросы о расширении кредитов [105 - См.: Там же.]. Именно на общем собрании представители окружных и местных управлений или комитетов имели возможность вынести на обсуждение свои предложения по нововведениям. Общие собрания могли быть годовыми и проводиться в конце каждого года или дополнительными и тогда созываться в начале года, если появлялись замечания к ежегодным отчетам, присылаемым с мест, а также чрезвычайными, созываемыми в особых обстоятельствах, с началом войны или другой крупномасштабной катастрофы, требовавших активизации усилий всех членов Красного Креста [106 - См.: Устав РОКК. § 96.]. Общее собрание считалось состоявшимся, а его решения легитимными, если на нем присутствовало не менее 30 человек, не менее пяти из которых являлись членами Главного управления, однако и в этом случае решение должно было быть поддержано не менее чем &nbsp;-------<br>|&nbsp;Библиотека iknigi.net<br>|-------<br>|&nbsp;&nbsp;<br>&nbsp;-------<br><br><br>/&nbsp;-------<br>|&nbsp;Библиотека iknigi.net<br>|-------<br>|&nbsp;&nbsp;<br>&nbsp;-------<br><br><br> голосов присутствовавших на общем собрании [107 - См.: Там же. § 100.]. Как показала практика, реальная власть в управлении Красным Крестом все же принадлежала Главному управлению, поскольку, несмотря на его формально подчиненное положение по отношению к общему собранию членов Красного Креста, чрезвычайные ситуации случались нечасто и «руководящая роль» собрания сводилась лишь к ежегодной проверке финансовых и других отчетов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Помимо вышесказанного, были и другие нюансы, которые отдаляли идеально четкую и прозрачную структуру Российского Общества Красного Креста от буквы устава. В начале XX в. в РОКК стекались огромные финансовые средства, что позволяло ему расширить границы своей деятельности, но четкая на бумаге структура власти Красного Креста в столице переставала справляться с задачей управления, поскольку изначально не была рассчитана на подобные масштабы. Речь идет о различных видах деятельности, хотя и предусмотренных уставом, и досконально не регламентированных. Под непосредственным руководством Главного управления в конце XI X – начале XX в. стали появляться различные подотделы и комиссии, отвечавшие за новые отрасли работы. Главное управление не стало усложнять ситуацию и вводить новые изменения в устав, а продолжило регулировать работы указанных комиссий с помощью циркуляров и положений. Одним из основных нововведений стало создание лечебной комиссии. Согласно «Правилам об отправке на лечебные станции и оказании пособий больным и раненым, имеющим право на покровительство РОКК», утвержденным в декабре 1908 г., «на лечебную комиссию при Главном управлении Российского Общества Красного Креста возлагается рассмотрение ходатайств о предоставлении лечения на средства Красного Креста» [108 - Сборник главнейших, касающихся деятельности Российского Общества Красного Креста законоположений… С. 206.]. Речь шла не о лечении в больницах и госпиталях Общества, что всегда было одним из основных направлений работы РОКК, а о направлении на лечебные воды и в курортные зоны нуждавшихся в этом офицеров и солдат, бывших не в состоянии оплатить такую поездку. История возникновения комиссии связана с именем графини Е. Н. Адлерберг, представившей в 1882 г. в Главное управление проект, согласно которому Красный Крест должен был иметь на лечебных водах и курортах свое учреждение для реабилитации больных и раненых солдат и офицеров. На тот момент финансовые средства РОКК не позволили проект осуществить. Но когда об этом стало широко известно, в Главное управление начали поступать предложения как от частных лиц, так и от организаций, предоставлявших Красному Кресту бесплатные места на бальнеологических и морских курортах [109 - См.: Отчет о двадцатипятилетней деятельности лечебной комиссии Российского Общества Красного Креста. СПб., 1908. С. 6.]. Для рассмотрения поступавших в большом количестве прошений от военных чинов на бесплатное лечение на водах и курортах и была создана лечебная комиссия при Главном управлении РОКК – в нее вошло пять человек, избиравшихся из членов управления на два года [110 - См.: Сборник главнейших, касающихся деятельности Российского Общества Красного Креста законоположений… С. 206.]. В 1883 г. были выработаны первые правила, определявшие, в каких случаях Красный Крест должен удовлетворять прошения о бесплатном лечении в курортных зонах и на санитарных станциях [111 - См.: Отчет о двадцатипятилетней деятельности… С. 7.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Помимо лечебной, при Главном управлении в начале XX в. функционировало еще несколько комиссий, отвечавших за различные направления деятельности. В обязанности строительно-технической комиссии входило рассмотрение проектов и смет на приобретаемые и строившиеся здания, а также на перестройку уже имевшихся в собственности Красного Креста. К тому времени Общество обладало уже большим количеством недвижимости и постоянно увеличивало собственность в разных населенных пунктах империи, поскольку средства это уже позволяли. В начале XX в. Красный Крест превратился в разветвленную структуру с солидными счетами в банке и постоянными денежными поступлениями от жертвователей. Для Главного управления было важно показать, что средства, поступавшие от жертвователей, не тратились впустую, а до последнего рубля шли на дело помощи больным и раненым воинам. Исходя из последнего соображения, было создано несколько разных комиссий для контроля над распределением финансовых средств РОКК. Так, при Главном управлении функционировала бюджетная комиссия, формировавшая бюджет на следующий год, а отдельно от нее работала комиссия по рассмотрению смет местных учреждений Общества, получавших пособие на содержание от Главного управления, которая также составляла бюджет, но только для общин Красного Креста, находившихся на финансовом обеспечении управления. Разные комиссии отвечали за распределение пособий врачебно-санитарному персоналу, трудившемуся на Дальнем Востоке во время Русско-японской войны (1904–1905), семьям погибших там сестер милосердия и врачей, а также увечным воинским чинам и сестрам, которым полагалось пособие по состоянию здоровья и выслуге лет. Особое место отводилось ревизионной комиссии, устраивавшей регулярные проверки в общинах и лечебных учреждениях Красного Креста, а также занимавшейся рассмотрением и обработкой ежегодных отчетов местных учреждений Общества. Как неоднократно подчеркивалось, Главное управление очень заботилось о сохранении собственной репутации, поэтому ревизиям в общинах и комитетах придавалось большое значение. Следует упомянуть и о наградной комиссии, которая составляла списки членов Красного Креста и других лиц, особо отличившихся на поприще благотворительной деятельности или же оказавших активную поддержку Обществу, для последующего награждения их знаками отличия РОКК [112 - См.: РОКК. Организация и краткий очерк деятельности. С. 13.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Основным новшеством в расширении деятельности Главного управления стал совет складов. После горького опыта Русско-японской войны Красным Крестом были сделаны определенные выводы о степени подготовки и скорости мобилизации Общества в случае начала военных действий. Тогда же было принято решение создать сеть складов с главным складом в Петербурге, чтобы в случае войны хотя бы в первое время не испытывать стеснения в снаряжении медицинских отрядов, снабжении всем необходимым полевых госпиталей Красного Креста и в оказании помощи лечебным учреждениям военного ведомства. Совет складов был создан в 1906 г.: в его состав вошли лица, участвовавшие в организации снабжения Красного Креста на Дальнем Востоке во время Русско-японской войны [113 - См.: Там же. С. 7.]. На главном складе в Петербурге, для которого было специально приобретено большое здание, хранилось снаряжение для десяти госпиталей на 200 кроватей, шести подвижных лазаретов на 50 кроватей, оборудование для четырех военно-санитарных поездов на 500 человек (каждый с кухнями и перевязочными) и для десяти питательных пунктов, пять из которых было рассчитано на 1 000 человек в день, а пять – на 500 человек.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Итак, Российское Общество Красного Креста по уставу обладало четкой и простой структурой, призванной облегчить управление и обеспечить прозрачность деятельности на любой ступени вертикали Общества. Схематически эта вертикаль выглядит следующим образом (см. схему 3):<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Схема 3<br>
<br><img border=0 src="i_003.png"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Организация работы всех звеньев управленческой структуры должна была быть достаточно простой. Свобода деятельности согласно общим принципам Красного Креста, финансовая подотчетность перед более высокой инстанцией и общее подчинение всех учреждений Красного Креста Главному управлению – все это должно было обеспечить оптимальные условия для работы Общества. Однако значительное расширение сферы его деятельности и увеличение финансового фонда к нач. XX в. сделали данную структуру неспособной курировать все направления работы. Хотя основная схема управления оставалась прежней, на практике она стала значительно сложнее и неповоротливее. Не изменив организацию работы Общества, Главное управление создало сеть отдельных комиссий, обеспечивавших новые направления деятельности и напрямую ему подчинявшихся. Это привело к значительному усложнению системы организации РОКК и запутывало работу рядовых членов комитетов и общин. Так как не существовало новой схемы управления, эта деятельность регулировалась циркулярами и положениями Главного управления, а требования к строгой отчетности оставались прежними, поэтому в комитетах и общинах РОКК резко возросла бумажная работа, что также не добавляло четкости в функционировании Общества. Вышесказанному способствовали не только изменения на высшем уровне управления. Финансовое обеспечение позволило открывать при общинах сестер милосердия различные лечебные учреждения, что, в свою очередь, регулировалось определенными положениями и увеличивало нагрузку все тех же общин милосердия. Таким образом, к началу XX в. структура Красного Креста в реальности представляла собой неповоротливую бюрократическую систему, связи между уровнями которой не были досконально продуманы, что увеличивало неразбериху и усложняло работу на уровне местных учреждений. Это не осталось незамеченным в русском обществе: в отчете Красного Креста говорилось о том, что «часть прессы и известная часть общества… старались всячески подорвать в глазах населения авторитет Общества Красного Креста, выставляя его “бюрократическим” учреждением, неспособным вести большое общественное дело» [114 - Отчет о деятельности Российского Общества Красного Креста во время Русско-японской войны. СПб., 1911 (далее – Отчет РОКК). Т. 1. С. 6.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Структура РОКК в нач. XX в. выглядела следующим образом (см. схему 4):<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Схема 4<br>
<br><img border=0 src="i_004.png"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однако и во время войны эта новая структура не сохранилась в прежнем виде. Русско-японская война стала первым серьезным испытанием для РОКК и первой возможностью развернуть деятельность в полную силу, использовать все ресурсы, которые до этого являлись неприкосновенным запасом. С началом мобилизации, следуя уставу, Главное управление созывало общее собрание, на котором оговаривались основные моменты организации помощи на Дальнем Востоке. Затем управление формировало исполнительную комиссию, на все время войны становившуюся центром управления деятельностью Общества на театре военных действий и в тылу. Над исполнительной комиссией формировался наблюдательный комитет, в задачи которого входило «наблюдение за распоряжением… денежными суммами и иными пожертвованиями» [115 - Орлов В. Д. Русский Красный Крест и его задачи в военное и мирное время. Киев, 1904. С. 30.], для чего он должен был «обозревать… делопроизводство, документы, отчетность, вещевые склады и всякого рода учреждения Общества Красного Креста… рассматривать отчеты исполнительной комиссии и главноуполномоченных, а также проекты всех инструкций… и давать предварительно утверждения этих отчетов и инструкций установленным порядком свое общее по ним заключение» [116 - Там же. С. 31.]. Приняв во внимание, что район, в котором велись боевые действия, и его ближайший тыл занимали огромную территорию, а коммуникации были развиты крайне слабо, исполнительная комиссия решила разделить его на несколько областей, в которые назначались свои главноуполномоченные, несшие ответственность только перед комиссией [117 - См.: Орлов В. Д. Русский Красный Крест и его задачи… С. 6.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В руководстве Красного Креста понимали, что будет весьма проблематичным руководить деятельностью Общества на территории Маньчжурии из Петербурга, поэтому было решено выбрать центр, координировавший деятельность РОКК через главноуполномоченных. В нем должны были находиться канцелярия и склады, туда должны были поступать телеграммы как из Главного управления, так и с мест. Для этой цели был выбран г. Харбин, являвшийся основным железнодорожным узлом в Маньчжурии, – связующим звеном не только с Европейской Россией, но и с крепостью Порт-Артур, которая имела огромное значение для защиты от нападения с моря [118 - См.: Отчет РОКК. Т. 2. С. 112.]. После того как главнокомандующим русской армией генералом А. Н. Куропаткиным было принято решение о разделении армии на три части, для исполнительной комиссии Общества «оказалось необходимым обособить в отдельные группы и все учреждения Красного Креста» [119 - Там же. Т. 2. С. 282.]. Так, помимо главноуполномоченных по районам, появились уполномоченные по каждой из армий, которые были подотчетны главноуполномоченным и являлись их помощниками, – они занимались оптимальным распределением лазаретов и отрядов РОКК по линии расположения «подопечной» армии, на них возлагалось «общее направление и руководство деятельностью всех общественных организаций на театре войны… при условии предоставления им внутренней самостоятельности и свободного распоряжения своими средствами» [120 - Там же. С. 723.]. Князь Б. А. Васильчиков, который, помимо северо-восточного района, заведовал эвакуацией, составил «Наказ по организации Российского Общества Красного Креста на Дальнем Востоке». «Согласно Наказу, заведывание лечебными и другими учреждениями Красного Креста было распределено между семью помощниками главноуполномоченных… по отдельным отраслям и роду их деятельности» [121 - Там же. С. 727.], а также по территориальному признаку. Деятельность РОКК расширялась с каждым днем – соответственно, его управление разветвлялось и обрастало новыми отделениями. Так, уже в марте 1905 г. «вся работа управления по роду дел была распределена между отделениями:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;1. Канцелярия главноуполномоченного;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;2. Отдел денежной отчетности;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;3. Отдел медицинский;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;4. Отдел хозяйственный;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;5. Отдел по размещению организаций Красного Креста и их персонала;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;6. Отдел по эвакуации больных и раненых» [122 - Отчет РОКК. Т. 2. С. 729.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Всеми перечисленными отделами заведывали пять помощников главноуполномоченных, кроме отдела эвакуации, который оставил за собой сам А. Б. Васильчиков [123 - См.: Там же. С. 727.]. Им, в свою очередь, подчинялись уже главные врачи, возглавлявшие лечебные учреждения РОКК на театре военных действий, уполномоченные санитарных поездов и т. д. – каждый по своей отрасли. С началом войны появились дополнительные контрольные и делопроизводственные отделы, которые должны были оптимизировать работу РОКК на Дальнем Востоке, однако позднее выяснилось, что Красный Крест не был подготовлен к таким условиям, и это повлекло за собой сложное разветвление структуры (см. схему 5).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Если сравнить организацию Общества, предписанную уставом, и ту, которая функционировала на самом деле, можно наблюдать очевидную бюрократизацию РОКК. Система, провозглашенная уставом, уже не работала: она оказывалась слишком примитивной, чтобы обеспечить функционирование Общества. Прежде всего это касалось узкой специализации Красного Креста, заданной изначально, при его создании. Однако в 1870-е гг. еще невозможно было предсказать успех в развитии его деятельности, когда его финансовые возможности могли превысить нужды армии в военное время. Чтобы исправить упущение, в 1872 г. в устав Общества (тогда еще Общества попечения о раненых и больных воинах) было внесено изменение, согласно которому оно должно было оказывать помощь не только солдатам и офицерам во время войны, но и всем, пострадавшим от других гуманитарных катастроф и общественных бедствий. Впрочем, изменением одного пункта в уставе регламентация работы РОКК в этом направлении и ограничилась. Неудивительно, что простая и прозрачная структура (общее собрание – Главное управление – окружное/местное управление – комитет – община сестер милосердия) – оказалась недостаточной. При некоей универсальности в деталях она не была переработана согласно потребностям Общества начала XX века, а годилась лишь для руководства несколькими объединенными общинами сестер милосердия, – каким и был русский Красный Крест на заре своего становления.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Схема № 5<br>
<br><img border=0 src="i_005.png"><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;§ 2. Сестры милосердия<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Основой Российского Общества Красного Креста являлись общины сестер милосердия, поскольку именно сестры как работники среднего звена претворяли в жизнь идеи и принципы Общества. Вся громоздкая организационная структура РОКК и контроль над его деятельностью были созданы в том числе и для обеспечения более продуктивной работы сестер милосердия. Сестрой милосердия могла стать только одинокая девушка или вдова, поскольку обязательным условием являлась жизнь при общине, в возрасте от 18 до 40 лет [124 - См.: Нормальный устав общин сестер милосердия… С. 12.]. Принадлежность к конкретному сословию значения не имела, однако претендентка должна была быть грамотной и в обязательном порядке знать четыре правила арифметики [125 - См.: Сборник главнейших, касающихся деятельности Российского Общества Красного Креста законоположений… С. 107.]. Несмотря на то что Красный Крест являлся светской организацией, для вступления в общины существовали конфессиональные ограничения: принимались только христианки, знавшие основные молитвы [126 - См.: Нормальный устав общин сестер милосердия… С. 12.]. В уставе оговаривалось, что сестрами могли стать только подданные Российской империи, однако циркуляром Главного управления № 1303 от 18 января 1911 г. «О порядке приема в общины иностранных подданных для подготовки к званию сестры милосердия» было решено «разрешить попечительницам общин производить таковой прием», однако «не иначе как с особого в каждом отдельном случае разрешения Главного управления» [127 - Сборник главнейших, касающихся деятельности Российского Общества Красного Креста законоположений… С. 141.]. Желавшие поступить в общину проходили собеседование с сестрой-настоятельницей и, лишь соответствуя всем требованиям, получив одобрение настоятельницы общины, претендентка зачислялась в штат в качестве испытуемой, а по истечении минимального испытательного срока на протяжении года становилась штатной сестрой милосердия [128 - См.: Нормальный устав общин сестер милосердия… С. 12.]. Такие строгие условия не кажутся чрезмерными: ведь задачами сестры милосердия были не только уход за больными в лечебных заведениях, но и работа в военных госпиталях, оказание первой помощи раненым на поле боя. А такая работа подразумевала в том числе и моральную поддержку умиравшим. Сестра милосердия должна была уметь помочь написать письма родным, оказать молитвенную поддержку. Чтобы выдержать трудности военной жизни, тяжелый изматывающий график госпиталя, сестра должна была обладать не только крепким здоровьем, но и твердым духом, иначе не могла в полной мере соответствовать своему призванию.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Насельницы общин различались уровнем профессионализма. Сестры делились на сестер-фельдшериц и сестер милосердия [129 - См.: Отчет Российского общества Красного Креста за 1905 г. Общий обзор деятельности общества. СПб., 1906. Ч. 1. Отд. А. С. 28.] – в то время как последние обучались полтора года, обучение фельдшериц продолжалось три [130 - См.: РОКК. Организация и краткий очерк деятельности. СПб., 1911. С. 6.]. В мирное время сестры практиковались в собственных лечебных заведениях, а в военное общины отправляли на театр военных действий персонал для работы в собственных и военных лечебных учреждениях. Для руководства работой женщин еще в 1871 г. были выработаны специальные «Правила для сестер милосердия, назначаемых для ухода за больными и ранеными в военных госпиталях», однако к началу XX в. они уже достаточно устарели, и приказом военного министра А. Ф. Редигера от 2 декабря 1908 г. были приняты новые «Правила для сестер милосердия, назначаемых для ухода в военно-лечебных заведениях», разработанные военно-медицинским учебным комитетом. Согласно этим правилам, сестры Красного Креста, попадая в государственное ведомство, полностью подчинялись правилам и распорядкам, введенным в военно-медицинском учреждении главным врачом. Однако все время работы в военном госпитале сестры находились под покровительством своей общины, которая «по соглашению с главным врачом назначает из них старшую по лечебному заведению сестру» [131 - Правила для сестер милосердия, назначаемых для ухода за больными в военно-лечебных заведениях // Сборник главнейших, касающихся деятельности Российского Общества Красного Креста законоположений… С. 159.], подчинявшуюся главному врачу и руководившую деятельностью сестер [132 - См.: Там же.]. Воспитанные в общине сестры понимали, что для плодотворной работы нужно, чтобы «дисциплина… была большая, а подчинение старшей сестре – полное» [133 - Козлова Н. В. Под военной грозой // Исторический вестник. 1913. № 11. С. 544.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Во время войны штат сестер для госпиталей и лазаретов военного ведомства формировался за счет запасных [134 - См.: Наставление для мобилизации учреждений общества Красного Креста военного времени. СПб., 1912. С. 9.]. Запасной сестрой милосердия становилась насельница, покинувшая общину по собственному желанию или по личным обстоятельствам, однако в случае войны или другого общественного бедствия готовая вернуться в ряды Красного Креста для участия в деятельности Общества. Их взаимодействие с общиной регулировалось «Положением о запасных сестрах милосердия Общества Красного Креста», утвержденным Главным управлением в 1913 г. Согласно Положению «сестры зачисляются в запас не более как на пять лет» и только до достижения ими 50-летнего возраста [135 - См.: Положение о запасных сестрах милосердия общества Красного Креста // Сборник главнейших, касающихся деятельности Российского Общества Красного Креста законоположений… С. 126.], однако по истечении пяти лет и если ей еще не исполнилось пятьдесят, сестра могла подать ходатайство о продлении срока запаса в Попечительный совет своей общины [136 - См.: Там же.]. Находясь в запасе, женщина не должна была терять связи с общиной, в которой состояла на учете, и при перемене места жительства была обязана уведомлять Попечительный совет. Данное условие было необходимо для более мобильной организации призыва сестер из запаса не только в военное, но и в мирное время. Запасную сестру милосердия община могла призвать во время общественных бедствий и эпидемий, для работы в общине и для частной практики, причем в последнем случае все положенное вознаграждение за работу получала сама сестра [137 - См.: Там же. С. 128.]. Получив уведомление о призыве, запасные были обязаны явиться в общину, и после медицинского обследования те, кто были признаны непригодными к работе по состоянию здоровья отправлялись к месту жительства за счет Красного Креста [138 - См.: Там же. С. 126, 128.], а остальные поступали в штат и назначались как в лечебные учреждения Общества Красного Креста, так и в военные госпитали и лазареты, подчиняясь правилам этих учреждений и пользуясь всеми видами довольствия штатных сестер. В отдельных случаях сестры могли быть исключены из запаса по постановлению Попечительного совета общины, в которой находились на учете, если в течение двух лет не предоставляли сведений о месте своего жительства, не являлись по призыву без уважительных причин, не проходили курсы переподготовки по истечении четырех лет пребывания в запасе, начинали работать в чужом лечебном учреждении или заниматься частной медицинской практикой, не поставив в известность Попечительный совет. Существовали и объективные причины, не связанные с нарушениями «Положения», при которых сестра исключалась из запаса, в частности, при поступлении в штат другой общины РОКК или по достижении 50-летнего возраста [139 - См.: Там же. С. 115, 126.]. Во всех перечисленных случаях сестра должна была вернуть в общину свою учетную книжку и свидетельство о звании сестры в случае нарушения «Положения о запасных сестрах» [140 - Там же. С. 128.]. Согласно уставу, по увольнении из общины, а также при выходе в запас, сестра больше не имела права носить как форму Красного Креста, так и нагрудный знак сестры милосердия [141 - См.: Нормальный устав общин сестер милосердия… С. 18.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Закономерен вопрос о том, как Красный Крест обеспечивал сестер после их выхода из общины, если они прослужили много лет, не имея возможности создать семью или отложить сбережения на старость. Для решения этого вопроса на общем собрании в декабре 1882 г. было утверждено «Положение об эмеритальной кассе», впоследствии дополненное циркулярами 1898 и 1899 гг. Согласно «Положению», женщины делали ежегодные вложения в кассу, из которой потом выплачивалась пенсия сестрам и фельдшерицам, прослужившим в Обществе Красного Креста не менее 15 лет по трем разрядам – в зависимости от срока участия в эмеритальной кассе. Если сестра делала взносы не менее пяти лет, ей назначалась пенсия в размере 120 руб. в год, при взносах на протяжении не менее десяти лет пенсия вырастала до 150 руб., а при участии в эмеритуре в течение двадцати лет пенсионерка получала 200 руб. в год [142 - См.: О пенсионном обеспечении санитарного персонала общества Красного Креста // Сборник главнейших, касающихся деятельности Российского Общества Красного Креста законоположений… С. 164.]. Однако эти условия действовали лишь для тех, кто начал делать взносы не позднее февраля 1898 г., поскольку в дальнейшем правила назначения пенсий изменились, а именно: стал учитываться срок службы в Обществе Красного Креста и увеличилось число лет для выслуги первой пенсии. Теперь сестра должна была прослужить в обществе не менее двадцати лет при участии взносами в кассе не менее пятнадцати лет для получения пенсии в размере 120 руб. в год; участвуя в кассе не менее двадцати лет, сестра увеличивала свою пенсию до 150 руб., по истечении 25 лет участия в эмеритуре, пенсионерка получала 200 руб. в год [143 - См.: Там же. С. 165.]. Такие неблагоприятные для сестер изменения в правилах можно объяснить увеличением числа желавших вступить в эмеритуру, а следовательно, и увеличением количества пенсионерок, которые после выхода на пенсию уже не могли делать взносы, но нуждались в обеспечении. При таком положении дел прежние, более выгодные условия становились убыточными, и эмеритальная касса перестала себя оправдывать. Сестры, поступившие на службу Красного Креста в юном возрасте, могли продолжать работу и после 25-летней выслуги, когда назначался максимальный размер пенсии. Для таких Главным управлением была предусмотрена финансовая компенсация в размере 100 руб. за каждый последующий год. Вся сумма, но не более 1 000 руб., выплачивалась единовременно при выходе сестры на пенсию [144 - См.: О пенсионном обеспечении санитарного… С. 165.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однако в 1901 г., когда Российское Общество Красного Креста уже стало важной опорой в социальной деятельности империи, на государственном уровне было принято решение о назначении пенсии пожилым и нетрудоспособным сестрам из сумм государственного казначейства, несмотря на то что их служба проходила в общественной благотворительной организации. Впрочем, такую пенсию могли получить не более трех тысяч человек. Общины подавали списки претенденток в Главное управление, которое переправляло их в Министерство внутренних дел. Назначенные пенсии переставали выплачиваться, если сестра или фельдшерица поступала на государственную службу, однако пострижение в монашество или замужество не лишали пенсионерку казенного обеспечения [145 - См.: Там же. С. 170.]. Пенсия назначалась сестрам, прослужившим не менее 25 лет или вышедшим из общины по потере трудоспособности после пятнадцати лет работы [146 - См.: Нормальный устав общин сестер милосердия… С. 18.]. В первом случае пенсионерка получала содержание в размере 200 руб. ежегодно, во втором – 150 руб. в год. За каждую сестру, состоявшую на службе РОКК и в будущем претендовавшую на пенсию, Главное управление вносило в государственное казначейство двенадцать руб. в год в ершей, установленные министром финансов [147 - См.: Приложение к § 56 Нормального устава // Сборник главнейших, касающихся деятельности Российского Общества Красного Креста законоположений… С. 81–82.], а само, в свою очередь, обязывало общины предоставлять эту сумму за каждую из сестер в центральную кассу управления [148 - См.: Нормальный устав общин сестер милосердия… С. 19.]. Взяв на себя опеку над пенсионерками, казначейство возлагало на Главное управление обязанность вести учет срока службы и уплаты пенсионных вычетов в казну, для чего общины должны были ежегодно к 15 января предоставлять поименные списки сестер и фельдшериц. На женщин, принятых из запаса, переведенных из одной общины в другую и перешедших из разряда испытуемых в штатные, общины должны были сразу направлять в Главное управление послужной список. А каждое полугодие в управление должны были поступать сведения о сестрах, оставивших службу или ушедших в другую общину [149 - См.: Циркуляр о составе в учреждениях общества женского санитарного персонала и о своевременном внесении за него в казну пенсионных вычетов // Сборник главнейших, касающихся деятельности Российского Общества Красного Креста законоположений… С. 184.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как говорилось выше, к моменту решения Государственного совета о выплате пенсий сестрам милосердия в Обществе существовала практика взносов в эмеритальную кассу. Теперь же весь денежный фонд передавался в государственное казначейство при условии, что сестры и фельдшерицы, уже получающие пенсию из кассы, и дальше будут ее получать в прежнем размере по правилам эмеритальной кассы [150 - См.: Приложение к § 56 Нормального устава… С. 82.], причем за участниц кассы, еще не вышедших на пенсию, ежегодный пенсионный взнос в государственное казначейство не производился в течение срока, который сестра состояла в эмеритуре [151 - См.: О пенсионном обеспечении санитарного персонала общества Красного Креста // Сборник главнейших, касающихся деятельности Российского Общества Красного Креста законоположений… С. 171.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сестры все время своего служения согласно уставу должны были жить в общине и не имели права выходить замуж. Одна из них писала в своем дневнике: «От нас требовалось, чтобы мы отказались от всякой личной жизни и чтобы наши интересы ставились нами на последнее место. Как много ни отдавали бы мы своим больным, все это было бы только должное: обязанности сестры неограниченны» [152 - Григорова А. Записки сестры милосердия 1904–1905 гг. // Братская помощь. 1907. № 9. С. 192.]. Нередко бывало так, что, посвятив свою жизнь служению больным, сестра в пожилом возрасте, с истощенным здоровьем, оказывалась совершенно одинока и беспомощна, мало отличаясь от людей, уходу за которыми посвятила себя. Общество Красного Креста не могло оставить без внимания проблему призрения состарившихся сестер, для чего были организованы учреждения по типу домов престарелых, называвшиеся убежищами. Прием сестер в них регламентировался «Положением об убежищах сестер милосердия Российского Общества Красного Креста». Спрос на места в них был больше, чем мест, которые могло предложить Общество, поэтому правила приема устанавливались строгие. В убежища принимались женщины, прослужившие не менее пятнадцати лет, или сестры, не выслужившие этого срока, но утратившие работоспособность на службе. Потерявшие трудоспособность после выхода из общины не могли претендовать на убежище. Инвалидность должны были подтвердить врачи из сформированной Попечительным советом комиссии. Обязательным условием являлось отсутствие у претендентки на убежище душевных болезней, поэтому в ходатайствах на заселение обязательно следовало указывать, что сестра не страдала заболеваниями в острой или хронической форме, делавшими соседство с ней неудобным [153 - См.: Циркуляр об отказе в приеме в убежища сестер, страдающих душевными болезнями // Сборник главнейших, касающихся деятельности Российского Общества Красного Креста законоположений… С. 197.]. Количество вакансий определяли устроители убежищ, которыми могли являться Главное управление, местные учреждения Красного Креста или частные лица, пожелавшие содержать убежище или учредить именную стипендию для пенсионерок при условии изначального обеспечения стипендии капиталом [154 - См.: Положение об убежищах сестер милосердия Российского Общества Красного Креста // Там же. С. 193.]. Для заселения общины должны были направить в Главное управление ходатайства, однако вакансиями распоряжались сами содержатели [155 - См.: Там же. С. 194.]. Убежища состояли в ведении Главного управления, но непосредственным руководством занимались их Попечительные советы: они обладали правом заводить собственную печать, имели избранных председателя и попечителя [156 - См.: Там же.]. Состав такого совета, порядок рассмотрения дел определялись индивидуально для каждого убежища особым постановлением Главного управления. Для ухода за престарелыми сестрами, ведения хозяйства Попечительным советом назначалась сестра-настоятельница из местной общины РОКК с соответствующим довольствием. Обязательную часть дохода убежищ составляли три четверти пенсии каждой из призреваемых сестер, удержанные в качестве оплаты за содержание [157 - См.: Там же.]. Оставшаяся часть пенсии поступала на личные расходы пенсионерки, и в дополнение к этому, независимо от размера пенсии, каждой призираемой сестре из средств убежища выделялось ежемесячно по 3 руб. Ежегодно пенсионерки получали отпуск, который мог длиться до 4 месяцев, во время него по-прежнему удерживалось три четверти суммы от пенсии, впрочем, на этот период сестры получали столовые деньги [158 - См.: Там же.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наличие пенсионных выплат и убежищ для пенсионерок являлось примечательной чертой жизни Общества Красного Креста в начале XX в. Именно в это время забота о престарелых сестрах милосердия обрела конкретные практические черты. С одной стороны, с начала образования РОКК прошло более 20 лет и сестры, пришедшие на службу в первые годы его деятельности, уже состарились и теперь сами нуждались в помощи. А с другой, как уже не раз подчеркивалось, Общество Красного Креста в начале XX в. было уже не локальной общественной организацией, а профессиональной службой помощи в экстремальных ситуациях в масштабах государства. Общество уже имело финансовую стабильность, способствовавшую его планомерному развитию, и не зависело от спорадических пожертвований. Именно материальная стабильность РОКК и его взаимодействие с государством предоставляли, хотя еще и не всем сестрам, материальное обеспечение в старости за службу, сопоставимую с государственной.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В период военных действий Общество Красного Креста максимально мобилизовывало силы для организации помощи больным и раненым. Опыт Русско-японской войны показал, что штатных и запасных сестер оказалось недостаточно для нужд РОКК во время войны. Зато первоначальный патриотический подъем способствовал тому, что множество женщин, желавших посвятить себя служению делу милосердия, обратилось в Главное управление с просьбой командировать их в прифронтовые госпитали. Некоторые из волонтеров стремились попасть в Маньчжурию по личным интересам, например, в силу авантюрного склада характера, что негативно сказывалось на репутации Красного Креста. Одни ехали на Дальний Восток, для того чтобы помогать больным и раненым, а о других А. А. Игнатьев, офицер, прошедший не одну войну, а после революции перешедший на службу в советскую армию, писал так: «Это уже была другая категория сестер: в большинстве – светские барыньки, которые надели косынки сестер милосердия либо для того, чтобы быть поближе к мужьям, либо в поисках приключений и сильных ощущений» [159 - Игнатьев А. А. Пятьдесят лет в строю. М., 1989. Т. 1. Кн. 2. С. 260.]. Чтобы предотвратить повторение подобной ситуации, Главное управление после Русско-японской войны сформировало вышеописанный разряд запасных: «Звание и права “запасной сестры Красного Креста военного времени” присваивается лицам, окончившим установленные Обществом Красного Креста курсы и выдержавшим надлежащее испытание» [160 - Положение о запасных сестрах Красного Креста военного времени // Сборник главнейших, касающихся деятельности Российского Общества Красного Креста законоположений… С. 113.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Условия для поступления в данный разряд были сходными с такими же для штатных сестер: на подготовительные курсы принимались русские подданные, христианки в возрасте от 16 до 40 лет. Претендентки должны были быть грамотными, знать четыре правила арифметики и главные православные молитвы [161 - 191 См.: Положение о курсах для подготовки запасных сестер Красного Креста военного времени //Там же. С. 107.], однако срок обучения отличался от периода учебы штатной сестры в общине и длился только год [162 - См.: Положение о курсах для подготовки запасных сестер Красного Креста военного времени //Там же. С. 107.]. Курсы запасных сестер милосердия военного времени были бесплатными, однако общины по предварительному согласованию с Главным управлением могли устанавливать плату [163 - См.: Там же.]. Прежде чем создать курсы запасных, община обращалась с ходатайством в Главное управление, а Попечительный совет общины предоставлял в Управление программу курсов, план учебных занятий, а также смету на их содержание. Поскольку Главное управление всегда уделяло особое внимание контролю над распределением средств [164 - См.: Там же.], каждая община, организовавшая курсы запасных, обязывалась предоставлять туда не только список удостоенных звания сестер, но и отчеты – денежный и учебный [165 - См.: Там же. С. 108.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После выпускного экзамена претендентка получала свидетельство в виде учетной книжки, в которой фиксировалась вся ее последующая деятельность на протяжении 10 лет, пока сестра имела право находиться в запасе. Впрочем, по истечении этого срока сестра могла направить соответствующее ходатайство в Попечительный совет, который мог продлить период пребывания в запасе, если просительнице не исполнилось 50 лет [166 - См.: Положение о запасных сестрах Красного Креста военного времени// Сборник главнейших, касающихся деятельности Российского Общества Красного Креста законоположений… С. 113.]. Все время пребывания в запасе сестра состояла на учете в общине, выдавшей ей удостоверение, и каждые четыре года проходила в ней курсы от 4 до 6 недель [167 - См.: Там же. С. 114.]. Учет сестер велся с года окончания курсов и с момента выдачи учетной книжки – год выпуска уже считался первым годом нахождения в запасе. Если сестра продлевала срок службы через десять лет, то получала новую учетную книжку, и учет начинался с этого времени [168 - См.: Наставление общинам сестер милосердия Общества Красного Креста о порядке ведения учета «запасных сестер милосердия Красного Креста военного времени» // Сборник главнейших, касающихся деятельности Российского Общества Красного Креста законоположений… С. 117.]. Запасные могли быть призваны на службу не только в военное время, но и в некоторых других случаях. Попечительный совет рассылал уведомления или публиковал в газетах обращение с соответствующим призывом в случае экстремальных ситуаций [169 - См.: Положение о запасных сестрах Красного Креста военного времени// Сборник главнейших, касающихся деятельности Российского Общества Красного Креста законоположений… С. 116.]. С началом военных действий сестры командировались на фронт и работали в госпиталях РОКК, санитарных поездах и лазаретах военного ведомства. В таких случаях сестры, «попавшие в военные госпитали, автоматически переходили в ведение военного ведомства, а распределенные в санитарные поезда подчинялись и главному врачу, и коменданту поезда» [170 - Постернак А. В. Очерки из истории общин сестер милосердия. М., 2001. С. 148.]. Все время, пока сестры запаса находились на действительной службе РОКК, они пользовались такими же правами и довольствием, как и штатные, имели право носить форменную одежду Красного Креста. Сестры, потерявшие трудоспособность на службе в общине, так же как и штатные, пользовались покровительством Общества [171 - См.: Положение о запасных сестрах Красного Креста военного времени // Сборник главнейших, касающихся деятельности Российского Общества Красного Креста законоположений… С. 114.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Помимо курсов запасных, увеличению числа сестер милосердия на случай военных действий должен был способствовать указ Святейшего Синода о привлечении монахинь и послушниц к деятельности Красного Креста. В декабре 1910 г. покровительница Общества, вдовствующая императрица Мария Федоровна, поручила членам Управления начать разработку этого вопроса. При Главном управлении была создана специальная комиссия, куда вошел представитель ведомства православного исповедания, которая разработала проект привлечения монахинь к деятельности РОКК без кардинального нарушения привычного уклада жизни обителей [172 - См.: Приложение к циркуляру «О привлечении монахинь и послушниц к деятельности Красного Креста» // Сборник главнейших, касающихся деятельности Российского Общества Красного Креста законоположений… С. 137.]. Было решено организовать курсы под готовки монахинь к уходу за больными и ранеными «по программе, установленной Главным управлением для сестер милосердия общин Красного Креста» в женских монастырях, которые имели лечебные заведения. К таким относились Санкт-Петербургский Воскресенский Новодевичий монастырь, Московская Владычне-Покровская обитель, Красностокский монастырь Гродненской епархии и Киевский Покровский монастырь. Святейший Синод поручил епархиальным епископам распорядиться, чтобы настоятельницы этих обителей оказывали всяческое содействие учреждениям РОКК в организации курсов сестер [173 - См.: Приложение к циркуляру «О привлечении монахинь и послушниц к деятельности Красного Креста»… С. 140.]. Все соответствующие расходы брало на себя Общество Красного Креста: врачи, преподававшие монахиням и послушницам основы ухода, приглашались настоятельницами в те обители, где не было своих врачей, а жалованье им выплачивалось из средств РОКК. В тех монастырях, где были свои лечебные заведения, врачам за счет Красного Креста устанавливалась доплата за увеличение нагрузки [174 - См.: Отчет РОКК. Т. 2. С. 138.]. Сестры милосердия из монашествующих по окончании курса обучения должны были выдержать экзамен, на котором присутствовал врач – представитель Главного управления, и только тогда монахини получали звание запасной сестры милосердия РОКК. Такие сестры из монашествующих призывались на службу во время войн и общественных бедствий, однако их не посылали на театр военных действий – они должны были заменить красно-крестных сестер, вошедших в состав лечебных отрядов и командированных в тыл. Они работали в лечебных заведениях РОКК, ухаживая за больными и ранеными, эвакуированными с территории конфликта [175 - Там же.]. Во время других общественных бедствий «монастырские сестры милосердия могут быть откомандированы Красным Крестом во все те местности, где Красный Крест выступит со своей врачебно-питательной помощью» [176 - Там же. С. 139.]. Для командирования монахинь Главное управление направляло соответствующую просьбу непосредственно настоятельницам, одновременно испрашивая разрешения у епархиального архиерея [177 - См.: Там же.]. Все расходы по содержанию монахинь на период командировки брало на себя Общество – все это время они должны были носить отличительные знаки сестер милосердия, то есть белый апостольник или белую косынку и нагрудный знак с нашитым красным крестом [178 - См.: Там же.]. Списки сестер запаса из монашествующих велись как монастырями, так и Главным управлением.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Подготовив таким образом достаточное количество сестер милосердия, Красный Крест во время войны рассчитывал не только обеспечить медицинским персоналом госпитали и отряды, командируемые на театр военных действий, но и не оставить без должного обслуживания собственные лечебные учреждения, находившиеся в тылу, при общинах. Война вносила коррективы в эти расчеты: в частности, во время Русско-японской войны по разным причинам медицинского персонала из штатных и вышедших на службу из запаса сестер не хватало. С одной стороны, военное ведомство, ожидая «маленькой победоносной» войны, не рассчитало свои потребности в санитарной части, и «личного персонала для приема и сортировки громадного количества больных и раненых оказывалось недостаточным» [179 - Отчет РОКК. Т. 2. С. 524.]. А с другой, Российское Общество Красного Креста впервые за свою историю столкнулось с крупномасштабной войной, к которой в полной мере не было готово. Для того чтобы своевременно восполнять нехватку людей, исполнительная комиссия РОКК посчитала целесообразным создать резерв санитарного персонала, который мог бы предоставлять сестер милосердия в случае необходимости, «так как убыль в персонале происходила постоянно» [180 - Отчет РОКК. Т. 1. С. 85.]. Для его пополнения «исполнительная комиссия остановилась на мысли учредить специальные подготовительные курсы по сокращенной программе, рассчитанные на шестинедельные занятия» [181 - Там же. С. 96.], которые могли бы хоть в какой-то мере разрешить трудности по медицинскому обслуживанию госпиталей. Они предназначались для первичного обучения женщин, желавших поступить волонтерками в Красный Крест, но укладывались в более короткие сроки, чем на стандартных курсах, поэтому «не имели ничего общего с той школой, которую проходят сестры в общине» [182 - Там же. С. 97.]. Естественно, такое обучение не могло быть столь же глубоким и разносторонним, как обучение в мирное время в общинах РОКК. Такая спешная подготовка привела к тому, что «во время Русско-японской войны в госпиталях Красного Креста имелось два типа сестер по цензу» [183 - Там же. С. 102.]: сестры, проходившие при поступлении в общину тщательный отбор и обучавшиеся в мирное время, когда «каждая община предъявляла свои требования при поступлении в сестры милосердия» [184 - Там же.], и сестры военного времени, принятые в общину за нехваткой медицинского персонала и прошедшие лишь шестинедельные курсы. Для Общества Красного Креста было крайне нежелательным и неудобным иметь в своем штате непривычных к медицинскому делу женщин. При нехватке персонала, когда приходилось принимать всех, кто пожелал пройти курсы, престиж РОКК мог пошатнуться вследствие их непрофессионального или неблагонадежного поведения, поэтому исполнительной комиссией было принято решение, чтобы «на Красном Кресте не лежало обязанности непременно принимать оканчивающих эти курсы в число сестер милосердия Красного Креста, отправляемых на Восток» [185 - Отчет РОКК. Т. 1. С. 98.], а также, чтобы «содержание курсов не должно было вызывать никаких расходов для Общества Красного Креста» [186 - Там же.]. Таким образом, отношение к волонтерам в общинах, формировавших отряды для отправки на театр военных действий, не всегда было лояльным.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Приходишь записываться в общины, – пишет в своем дневнике сестра-волонтерка Н. В. Козлова, – где тебя встречают с явным недоброжелательством и тайной подозрительностью. Ни малейшей тени поощрения и сочувствия к тому чувству, которое двигало нами» [187 - Козлова Н. В. Под военной грозой // Исторический вестник. 1913. № 11. С. 533.]. Так как люди, желавшие служить в Обществе Красного Креста, часто принимались на работу на время войны, поскольку в мирное время потребность в многочисленном персонале отпадала, то «исполнительная комиссия признала нужным только одно требование – согласиться с ней при избрании рода деятельности… и на месте военных действий подчиняться указаниям главноуполномоченных Общества Красного Креста» [188 - Отчет РОКК. Т. 1. С. 26.]. Исполнительная комиссия добилась сохранения «за лицами, откомандированными по различным ведомствам, на время деятельности Российского Общества Красного Креста по оказанию помощи… всех прав и преимуществ, коими они пользуются по их государственной службе, с сохранением за ними занимаемых должностей и получаемого содержания» [189 - Там же. С. 52.]. Первое время сестры военного времени приравнивались к штатным, и им полагалась такая же форма, как и у любой другой сестры, вследствие чего «нельзя было отличить общинскую сестру от волонтерки. Всякие безобразия прикрывались Красным Крестом» [190 - Баумгартен О. А., фон. В осажденном Порт-Артуре. СПб., 1906. С. 159.]. Чтобы прекратить подобные злоупотребления «вышел приказ, в котором запрещается носить передник с красным крестом на нагруднике, а дается им только право носить красный крест на повязке» [191 - Там же.]. В своих воспоминаниях сестра милосердия Ольга фон Баумгартен писала, что набор волонтеров давал численный штат госпиталям, но редко качественный: «За эти дни успела также познакомиться с нашей госпитальной командой… За исключением двух-трех, они все гроша не стоят» [192 - Баумгартен О. А., фон. В осажденном Порт-Артуре. С. 99—100.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Таким образом, «в результате, во время войны, получился по качеству крайне пестрый состав женского персонала» [193 - Отчет РОКК. Т. 1. С. 102.], который весь, в своем разнообразии, был так или иначе причислен к Обществу Красного Креста: сестры, состоявшие при какой-нибудь общине и являвшиеся полноценно обученным медицинским персоналом, и волонтерки, прошедшие краткосрочные курсы и отправлявшиеся на войну часто за яркими впечатлениями, не отдавая себе отчет о предстоящих трудностях.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Естественно, смена персонала происходила постоянно, а в штатах случалась неразбериха. Во избежание путаницы, связанной с сестрами милосердия военного времени, исполнительной комиссией была издана инструкция, упорядочивавшая штат сестер РОКК, с целью устранить беспорядок среди волонтеров. Следуя инструкции, «все сестры милосердия, возвращающиеся с театра военных действий, обязаны немедленно являться в командировавшие их общины» [194 - РГВИА. Ф. 12651. Оп. 3. Д. 246. Л. 1.], а всем «сестрам военного времени, не пользующимся приютом общины, немедленно предлагается снять форму сестры милосердия» [195 - Там же.], чтобы Общество более не несло ответственности за поведение волонтерок. Поскольку набор сестер военного времени происходил с поспешностью, то инструкцией предписывалось «просить каждую сестру-волонтерку… представлять письменный отчет о работе на войне со дня командирования до дня возвращения – для приобщения такового к делу» [196 - Там же. Л. 21.]. Затем исполнительной комиссией «было признано целесообразным учредить в Петербурге при Санкт-Петербургском Попечительном комитете специальное “Бюро попечения о возвращающихся с театра войны сестрах”. Бюро должно было разбирать их нужды, сноситься по их делам с Главным управлением Красного Креста, военным ведомством и всеми правительственными учреждениями. Помимо Бюро, сестры не имели права лично обращаться в другие учреждения со своими ходатайствами. Инструкцией на Бюро возлагалось также временное размещение по общинам возвращающихся волонтерок» [197 - Отчет РОКК. Т. 2. С. 90.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Таким образом, в начале XX в. в Общество Красного Креста входило три категории сестер милосердия: прежде всего, общинные сестры на постоянной службе РОКК, тогда как сестры запаса и военного времени призывались на службу только в экстренных ситуациях – на период войны или масштабного стихийного бедствия. Все сестры милосердия находились под контролем Общества, например, запасные были обязаны регулярно уведомлять Попечительный совет общины о своем местонахождении и профессиональной деятельности. В это же время были предприняты шаги по дальнейшему увеличению штата: открыты курсы сестер милосердия при общинах для всех желающих и при монастырях для обучения монахинь основам медицинского ухода. Помимо этого, были улучшены условия для престарелых сестер, которым назначалась пенсия из государственного казначейства. Так, Красный Крест не только расширял свою структуру по новым направлениям деятельности, но и способствовал развитию сестринского дела.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;§ 3. Система финансового обеспечения Общества Красного Креста<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Финансовое обеспечение – база деятельности любого благотворительного общества. «Основная причина существования некоммерческих благотворительных организаций носит скорее экономический характер» [198 - Барябина Е. Н. Волонтерство и благотворительность // Благотворительность и милосердие. Саратов, 1997. С. 55.], поскольку общественная благотворительность возникает там, где «государственные институты тратят на те или иные социальные программы меньше денег, чем следует тратить, по мнению одной из групп общества» [199 - Там же.]. Активное развитие благотворительности в XI X в. можно объяснить не только осознанием в российском обществе несовершенства государственного механизма социального обеспечения, но и способностью самого общества влиять на положение целых сословий или отдельных категорий людей путем создания благотворительных организаций и сбором пожертвований для определенных целей. Таким образом, к началу XX в. общественная благотворительность в империи достигла крупных масштабов наряду с ростом в обществе недовольства властью. Развитие РОКК и расширение его деятельности напрямую зависели от щедрости жертвователей, поэтому Главное управление особое внимание уделяло системе финансового обеспечения и контролю над движением средств. Во избежание возможных обвинений в их нецелевом расходовании, Главное управление приняло решение о полной гласности своих действий: «оно… должно постоянно оповещать членов этого миллионного союза (русское общество. – Е. О.) о своей работе и сделать ее вполне доступной критике» [200 - Отчет РОКК. Т. 1. С. 26.]. Для этого в «Вестнике Российского Общества Красного Креста» регулярно публиковались отчеты о движении денежных сумм. По уставу РОКК его финансовый фонд состоял из ежегодных членских взносов, единовременных пожертвований и различных сборов, направленных на конкретные цели [201 - См.: Нормальный устав общин сестер милосердия… С. 4.]. К началу XX в. Общество Красного Креста обладало неприкосновенным капиталом (своего рода эндаументом), созданным для нужд военного времени, используя для своей деятельности проценты [202 - См.: Очерк возникновения и деятельности Российского Общества Красного Креста. СПб., 1913. С. 4.]; кроме того, небольшой доход приносили платные услуги в лечебных заведениях Общества. Главное управление уделяло особое внимание систематизации каждого направления деятельности, и прежде всего финансового обеспечения.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Все денежные средства, которыми располагал Красный Крест, распределялись на три категории по характеру их назначения: расходные, специальные суммы и запасной капитал на случай войны. Расходные суммы были предназначены для финансирования повседневной жизнедеятельности Общества и формировались из поступлений в кассы всех учреждений РОКК: членских взносов и пожертвований без определенной цели назначения. В расходные суммы включались проценты с запасного капитала, обеспечивавшего пособия увечным воинам и на случай военного времени. В конце календарного года остаток этих средств делился Главным управлением на три части, причем две трети добавлялись к военному капиталу, а одна – к капиталу для пособий увечным воинским чинам [203 - См.: Там же.]. Специальные суммы складывались из пожертвований и сборов на конкретную цель, например, для борьбы с эпидемией или голодом, для оказания помощи пострадавшим в войне, в которой Российская империя участия не принимала и т. д. В особых случаях жертвователь сам определял, на что следует тратить деньги: на именные стипендии для поддержки престарелых сестер или для содержания отдельных кроватей в лечебных заведениях РОКК, и во всех случаях воля жертвователя должна была соблюдаться неукоснительно [204 - См.: Там же. С. 5.]. Организация сбора пожертвований на определенные цели в начале XX в. регулировалась изданным Главным управлением циркуляром. Получив соответствующее распоряжение, местные учреждения публиковали в общедоступных газетах и журналах информацию об открытии сбора, после чего все пожертвования принимались в кассах местных учреждений РОКК, члены которых были обязаны «вести самый строгий и точный учет поступающих в кассы пожертвований, занося их в кассо-бухгалтерскую книгу в графу специальных поступлений и выдавая жертвователям немедленно при внесении ими пожертвований надлежащие квитанции» [205 - О руководящих правилах сбора пожертвований на борьбу с проказой // Сборник главнейших, касающихся деятельности Российского Общества Красного Креста законоположений… С. 277.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Главное управление, распоряжаясь всеми средствами РОКК, при необходимости оказывало финансовую поддержку местным учреждениям, которые хотя и должны были содержаться за счет пожертвований и членских взносов, однако не всегда имели средства в достаточном количестве. В основном финансовая поддержка Главным управлением местных учреждений касалась трат, не относившихся к повседневной деятельности общины, например на строительство или ремонт зданий местных учреждений. Попечительный совет общины, которой оказывалась поддержка, обязывался предоставлять Главному управлению финансовые отчеты, донесения о проведении строительных работ – управление, в свою очередь, имело право прислать в общину ревизию для проверки [206 - См.: О правилах расходования местными учреждениями назначенных им из средств Главного управления пособий //Там же. С. 217.]. Центральная касса РОКК обеспечивала работу комиссий, для чего «по смете Главного управления ежегодно ассигнуется особый кредит, который расходуется не иначе как по постановлениям комиссии или по распоряжению ее председателя» [207 - Правила об отправке на лечебные станции и оказании пособий больным и раненым, имеющим право на покровительство РОКК //Там же. С. 206.]. Финансовые взаимоотношения местных учреждений и Главного управления в Петербурге не ограничивались оказанием денежной помощи общинам при ремонте или постройке новых зданий. Каждая община сестер или комитет РОКК были обязаны ежегодно отсылать в центральную кассу общества 10 % от своего дохода [208 - См.: О 10 %-м отчислении в пользу Главного управления // Там же. С. 222.], но, судя по циркулярам Красного Креста, местные учреждения не спешили исполнять постановление управления, и только ревизионные комиссии вынуждали их придерживаться этого предписания [209 - См.: О переходящих суммах учреждений Красного Креста //Там же. С. 225.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Для общин, комитетов, лечебных заведений и других учреждений РОКК существовала единая форма финансовой отчетности: кассово-бухгалтерские книги, в которые заносились сведения обо всех денежных поступлениях и приложения со сведениями о процентных бумагах на специальные капиталы. Окружные и местные управления должны были иметь книгу капиталов и специальных сумм, в которой отслеживались движение средств на нужды войны и реализация пожертвований на конкретные благотворительные цели. В любом местном учреждении РОКК должна была иметься квитанционная книга, поскольку каждый жертвователь, сделав взнос в кассу Красного Креста, получал специальную квитанцию, в которой была указана сумма пожертвования. Кроме финансовых документов, община или комитет должны были регулярно предоставлять Главному управлению и местному общему собранию написанный по определенному образцу денежный отчет, на основе которого проводились ревизии и составлялись сметы на будущее [210 - См.: О формах приходо-расходных и других книг и форме отчетности // Сборник главнейших, касающихся деятельности Российского Общества Красного Креста законоположений… С. 226.]. Согласно примечанию к § 89 устава РОКК, ревизия проводилась ежемесячно специально избранной для этого из состава комитета общины ревизионной комиссией, а результаты публиковались в «Вестнике Российского Общества Красного Креста». Зачастую общины пренебрегали этим пунктом устава, в результате чего при проверке отчетов Главным управлением вскрывались случаи растрат и злоупотреблений в местных органах [211 - 0 ревизии денежных средств местных учреждений //Там же. С. 266.]. Вследствие подобных происшествий и для сохранения репутации Главное управление особое внимание уделяло движению денежных средств в местных учреждениях. Помимо стандартных доходов в виде членских взносов и пожертвований, общинам иногда отписывались по духовному завещанию недвижимость или какое-либо другое имущество, и Попечительному комитету вменялось в обязанность немедленно сообщать об этом в Главное управление [212 - Циркуляр Главного управления от 18 июня 1909 г. № 10 // Там же. С. 95.]. В кассах общин и комитетов запрещалось хранить средств больше, чем нужно для обеспечения повседневной жизни сестер милосердия и лечебных заведений общины. Казначеи должны были оставлять небольшую сумму на ежедневные расходы у себя, а остальное помещать на хранение в отделения государственного банка или сберегательные кассы. За исполнением этого постановления должна была следить ревизионная комиссия, проводя ежемесячную проверку счетов Общества [213 - О хранении денежных сумм местных учреждений //Там же. С. 223.]. В обязанности ревизионной комиссии местного учреждения РОКК также входило составление ежегодного денежного отчета для предоставления его в Главное управление не позднее 1 мая следующего года или, в крайнем случае, в течение восьми месяцев после этого срока, что не всегда точно выполнялось местными органами. В результате «создается положение, при котором Главное управление не только лишается возможности своевременно отчитываться перед жертвователями, но и само не имеет сведений о деятельности своих филиальных учреждений» [214 - О представлении в Главное управление отчетов местными органами Красного Креста // Сборник главнейших, касающихся деятельности Российского Общества Красного Креста законоположений… С. 267.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Попытки Главного управления контролировать до мелочей движение сумм в местных учреждениях объясняются не только желанием исключить возможность недобросовестного распределения пожертвованных средств и сохранить добрую репутацию благотворительного общества, когда жертвователь мог быть уверен, что его помощь будет направлена на конкретную цель, но и стремлением структурировать всю работу Общества, изначально действовавшего не столь организованно. Прежде всего это касалось самой основы существования РОКК – сбора финансовых средств, поскольку строгая система с выдачей квитанции каждому жертвователю появилась далеко не сразу. Сбор пожертвований в первое время существования Красного Креста велся достаточно хаотично, правил организации таких сборов не существовало, однако в начале XX в. Главным управлением были предприняты попытки взять под контроль и усовершенствовать благотворительные сборы. Одним из основных являлся кружечный сбор в общественных местах, прежде всего в церквах, а также в государственных и коммерческих учреждениях, где всегда присутствовало большое количество людей. Расчет организаторов был верен, поскольку людям не нужно было специально куда-то идти, чтобы внести пожертвование, им было трудно отказаться на глазах у других, и они могли сделать это, не отвлекаясь от основных дел. Главное управление придавало большое значение такому виду сбора, о чем свидетельствует изданный в 1908 г. циркуляр, определявший недостатки «в этом весьма важном деле»: в частности, отсутствие в Главном управлении списка церквей и других общественных мест, куда местные учреждения помещали кружки для сбора, что не только препятствовало контролю над учетом поступавших таким образом средств, но и создавало благоприятную почву для аферистов, способных прикрываться именем Красного Креста ради личной выгоды. Чтобы исключить такую возможность, Главное управление каждому местному учреждению вменило в обязанность предоставлять вместе с общим ежегодным специальный отчет, в котором должны были быть указаны место установки и номер каждой кружки, время ее вскрытия и размер вынутой суммы [215 - Об улучшении постановки кружечного сбора в пользу Общества // Там же. С. 275.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В целом, общины и комитеты РОКК, распоряжаясь финансовыми средствами, должны были руководствоваться § 71 устава, «согласно коему для сохранения единства действий Общества местные комитеты приводят в исполнение свои предположения о развитии деятельности не иначе как по предварительному соглашению с местным или окружным управлением, через которое испрашивают разрешение Главного управления» [216 - Циркуляр Главного управления от 28 декабря 1912 г. // Сборник главнейших, касающихся деятельности Российского Общества Красного Креста законоположений… С. 91.], то есть нельзя говорить о финансовой независимости местных учреждений РОКК, в том числе и о свободе в выборе своей деятельности. Располагая денежными средствами, местные отделения не всегда следовали принципам Общества и оказывали помощь общего характера, не пересекавшуюся с деятельностью РОКК, например, бедным больным, но не воинским чинам [217 - См.: О недопустимости неподходящей к целям и задачам Красного Креста общеблаготворительной деятельности его органов //Там же. С. 102.]. Главное управление стремилось пресечь подобную деятельность Красного Креста, не отвечавшую его принципам, для чего, помимо всего прочего, и служила структура финансовой ответственности филиалов перед управлением. Такая централизация финансовых средств должна была благотворно сказаться на общем развитии РОКК, унифицировать деятельность его учреждений и помочь избежать нецелевой траты денежного фонда.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;§ 4. Взаимодействие РОКК с государственными ведомствами<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Помощь Красного Креста «отечественной военной администрации в уходе за ранеными и больными воинами во время войны» [218 - Нормальный устав общин сестер милосердия… С. 3.] предполагала его тесное взаимодействие с военным ведомством, выражавшееся прежде всего в формировании в военное время санитарных отрядов, полевых госпиталей и командировании сестер в полевые госпитали и лазареты, а также в обеспечении отрядов обученными санитарами из нижних воинских чинов [219 - См.: Наставление для мобилизации учреждений Общества Красного Креста военного времени. СПб., 1912. С. 7.]. Общество, если в этом возникала необходимость, занималось пополнением медикаментами и прочим оборудованием госпиталей военного ведомства из запасов РОКК. Красный Крест участвовал в эвакуации раненых, формируя санитарные поезда и пароходы, сборные пункты и снабжая всем необходимым поезда военного ведомства. Эвакуированные вглубь страны попадали в лечебные учреждения Красного Креста до своего выздоровления [220 - См.: Нормальный устав общин сестер милосердия… С. 38.]. Дальнейшее лечение в госпиталях РОКК в военное время зачастую было бесплатным: все время, проведенное раненым солдатом или офицером в лечебном заведении, оплачивалось военным ведомством, и размер оплаты за каждый день, проведенный в госпитале Красного Креста, устанавливался по договоренности ведомства с Главным управлением [221 - См.: Там же. С. 39.]. Такое разнообразие функций РОКК, однако, могло снизить его эффективность, поскольку «Красный Крест может дать определенное и целесообразное направление своей работе, только зная, чего от него ожидает правительственная военно-санитарная организация… при недостаточной организации военно-санитарной службы Общество расширяет до крайних пределов свою готовность ко всякого рода помощи и, не имея возможности сосредоточить работу в известных областях, рассеивает свои силы» [222 - Богаевский П. Красный Крест в развитии международного права. М., 1906. С. 183.]. Поэтому иногда «Красный Крест… выступал почти самостоятельно во многих отраслях военно-санитарной и врачебной деятельности», а «военное министерство не могло дать никаких определенных указаний о тех размерах помощи, до которой она должна быть доведена в различных районах» [223 - Там же. С. 140–141.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Это подтверждает и один из деятелей РОКК периода Русско-японской войны князь А. Б. Васильчиков: «Красный Крест не отвоевывал себе самостоятельного положения. Это положение он занял исключительно благодаря… попустительству военных начальников» [224 - Отзывы бывших главноуполномоченных Российского Общества Красного Креста на Дальнем Востоке за 1904–1905 гг. СПб., 1911. С. 4.]. Ведь военное ведомство не ставило перед Красным Крестом определенные задачи и не обозначало области, в которых Общество могло бы развивать свою деятельность. Действуя самостоятельно и независимо, Красный Крест, по сути, служил «восполнению сил правительственной организации повсюду, где таковое может оказаться необходимым» [225 - Там же. С. 218.]. Общество Красного Креста, следуя этому принципу, в то же время проявляло себя как вполне самостоятельная организация. В отчете исполнительной комиссии Главного управления говорилось, что, «приходя на помощь военному ведомству в деле снабжения его госпиталей… и снабжая военные лазареты сестрами милосердия, Красный Крест в то же время… выступил в качестве самостоятельного учреждения, организовав свои собственные лазареты, летучие отряды, питательные пункты, санитарные поезда, плавучие госпитали» [226 - Отчет РОКК. Т. 1. С. 3.]. При этом руководство Общества само решало, в каких направлениях военному ведомству будет оказана помощь. Даже учитывая то обстоятельство, что вся деятельность РОКК была построена на диалоге с военным ведомством, он всегда начинался со стороны Красного Креста, и никогда представитель государственного ведомства не участвовал в разработке направления работы Общества [227 - См.: Там же. С. 215.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сотрудничество РОКК с военным ведомством начиналось с момента объявления мобилизации. Участие Российской империи в военном конфликте входило в понятие «военного времени», для чего были прописаны основные принципы работы Общества и был устроен специальный денежный фонд. Главное управление обращалось в военное министерство с предложением помощи и на основании полученных сведений составляло предварительную смету и план деятельности. Затем созывалось общее собрание – высший орган руководства Общества Красного Креста, – на котором корректировались и утверждались денежная смета и план организации помощи, после чего Главное управление рассылало в окружные и местные управления уведомление о том, «какие предметы должны быть заготовлены на капиталы Общества… куда должен быть направлен личный состав» [228 - Устав РОКК. § 108.]. По соглашению с военным министерством и с одобрения императора Общество направляло в штаб армии отряд уполномоченных Красного Креста, призванных координировать, по согласованию с командованием санитарной военной части на месте ведения боя, деятельность отрядов и лечебных учреждений Общества во все время войны [229 - См.: Там же.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Общая работа Красного Креста и военного ведомства строилась на принципе взаимодополнения. «Был выработан совместно общий план для размещения лечебных учреждений военного ведомства и Красного Креста так, чтобы они, оказывая помощь раненым, дополняли друг друга» [230 - Отчет РОКК. Т. 2. С. 304.]. Однако это не означало полное финансовое обеспечение лечебных учреждений военного ведомства за счет средств Красного Креста там, где в этом была нужда. Неизбежно возникало некоторое соперничество между двумя организациями: военно-санитарной и общественно-благотворительной, вызванное параллельной и далеко не равноценной работой. Поскольку финансирование медицинского снабжения было совершенно разным, то и уровень обслуживания в госпиталях и лазаретах Красного Креста очень отличался от такового в обычных военных госпиталях. Причиной такого различия являлись, конечно, не только активное расширение объема помощи РОКК, но и неустроенность военно-санитарной части. «Положение, которое эти учреждения (Красного Креста. – Е. О.) приобрели и коим пользовались… даже отчасти на передовых линиях представляется мне ненужным, нетерпимым в армии с благоустроенною военно-санитарною частью… [231 - См.: Отчет РОКК. Т. 2. С. 304.] – свидетельствовал князь А. Б. Васильчиков, – при том положении самостоятельная и широкая деятельность Красного Креста становилась государственной и общественной необходимостью» [232 - Там же.]. Более выгодное материальное положение медицинского персонала РОКК вызывало зависть со стороны представителей санитарной части военного ведомства, не располагавшего столь же комфортными условиями. «Работа военных врачей несравненно труднее работы врачей Красного Креста. В военном ведомстве не спрашивают врача, в силе ли он справиться со своими больными; в наших госпиталях нет определенного числа больных в военное время, а у вас уже всегда определенное число и всегда спрашивают врача, может ли он справиться с работой. Вы работаете в роскоши, всего у вас вдоволь, а у нас во всем недостаток. А жалованье-то у вас какое огромное, вдвое больше нашего!» [233 - Там же. С. 18.] – сетовал один из врачей военного ведомства, обращаясь к О. А. Баумгартен, в то время как в медицинской части военного ведомства, по его словам, «во всем экономия, раскладки казенные, в обрез» [234 - Игнатьев А. А. Пятьдесят лет в строю… С. 254.]. Это привело к тому, что по свидетельству сестры Ольга фон Баумгартен, служившей на борту плавучего госпиталя «Монголия», «возникла война между военным ведомством и Красным Крестом. Красный Крест имеет большие запасы; военное ведомство имеет недостаток во всем и требует всего от Красного Креста. Последний помогает, насколько он находит возможным, но не забывает и себя» [235 - Баумгартен О. А., фон. В осажденном Порт-Артуре. С. 64.]. О том, что существовала вражда между медицинским персоналом военного ведомства и Общества Красного Креста, писал и генерал Н. П. Линевич: «Что касается военных госпиталей, то им надлежит желать еще очень многое. Не имеется должной чистоты, опрятности и имущества… Не удивляюсь, что все наши военные врачи, особенно главные, даже враждебно относятся к лазаретам Красного Креста» [236 - Линевич Н. П. Война. Из дневника Н. П. Линевича // Русско-японская война. Из дневников. Л., 1925. С. 106.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С 1904 г. санитарная часть военного министерства была выделена из ведения дежурного генерала и передана в особое управление начальника санитарной части армии. Вместе с изменением структуры военно-медицинского ведомства в «Положение о полевом управлении войск в военное время» были внесены изменения, которыми закреплялась прочная позиция Красного Креста в государственной медицинской службе. Так, начальнику санитарной части военного министерства подчинялись полевое военно-медицинское управление, во главе которого стоял военно-медицинский инспектор армии, и полевое военно-госпитальное управление, которое, в свою очередь, возглавлялось инспектором госпиталей армии и занималось «снабжением всех военно-врачебных заведений, при армии состоящих, предметами вещевого довольствия и прочими материальными потребностями» [237 - Положение о полевом управлении войск в военное время // Белорецкий В. А. Русские законоположения по военно-санитарной части в военное время. СПб., 1904. С. 13.]. Инспектор госпиталей следил за благоустройством подведомственных ему учреждений и содержанием в них больных. Кроме этих управлений начальнику санитарной части согласно «Положению» подчинялся главноуполномоченный Красного Креста – человек, избранный общим собранием для координирования деятельности лечебных учреждений и медицинских отрядов РОКК на всем театре военных действий [238 - См.: Там же. С. 24.]. Он распоряжался средствами, исходя из общих указаний начальника санитарной части, а получал он их не только от Главного управления, но и от частных лиц и общественных организаций [239 - См.: Там же. С. 23.]. Таким образом, получалось, что «вся частная помощь на театре войны сосредотачивается в заведовании представителя Красного Креста» [240 - Богаевский П. Красный Крест в развитии… С. 219.]. На основании указаний начальника санитарной части главноуполномоченный составлял свое мнение о требуемых размерах и видах помощи военной администрации госпитальным имуществом, инвентарем и медикаментами, после чего предоставлял эти сведения в Главное управление. Он был обязан в течение всей войны информировать начальника санитарной части о размере денежного фонда, которым располагал с позволения Главного управления и, руководствуясь его указаниями, распределял эти средства оптимальным образом. Прежде всего это касалось «оказания помощи таких видов и свойств, каких в распоряжении самой военной администрации не имеется» [241 - Положение о полевом управлении войск в военное время // Белорецкий В. А. Указ. соч. С. 24.]. Так как начальник санитарной части был ответственен за все лечебные учреждения, расположенные на театре военных действий независимо от их ведомственной принадлежности, главноуполномоченный не имел права открывать или закрывать госпитали и лазареты Красного Креста общих или отдельных медицинских отраслей без согласования с начальником санитарной части [242 - См.: Там же.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Несмотря на то что главноуполномоченный находился в подчинении начальника санитарной части армии и в своей деятельности руководствовался его распоряжениями, военный чиновник «не имеет права вмешиваться во внутренние дела Красного Креста и в отчетность по расходованию его средств. Он не имеет также права требовать высылки в армию тех или иных средств» [243 - Богаевский П. Красный Крест в развитии… С. 219.]. Главноуполномоченный был обязан ежегодно предоставлять отчет о деятельности своего ведомства начальнику санитарной части, отправляя копию в Главное управление, куда же предоставлял копии всех распоряжений, циркуляров и приказов, изданных своей канцелярией [244 - См.: Положение о полевом управлении войск в военное время… С. 25.]. Кроме того, главноуполномоченный постоянно взаимодействовал с инспектором госпиталей армии по вопросам снабжения лечебных учреждений военного ведомства необходимыми материальными средствами, а также с военно-медицинским инспектором армии по делам обеспечения армии медицинскими препаратами в должном количестве из запасов Красного Креста. Перед военными госпиталями часто вставала проблема нехватки нужного оборудования или препаратов, в то время как Красный Крест мог позволить себе заказывать лекарственные средства заграницей. «У наших военных врачей не было даже скипидара… а военно-медицинское начальство не позволяло снабжаться у Красного Креста, к которому приходилось обращаться поневоле» [245 - Квитка А. Дневник забайкальского казачьего офицера. СПб., 1908. С. 311.], – писал забайкальский казак А. Квитка. Также главноуполномоченный поддерживал постоянную связь с уполномоченным Общества, состоявшим при начальнике военно-окружных управлений, для постоянного согласования их распоряжений [246 - См.: Положение о полевом управлении войск в военное время… С. 24.]. У него имелись помощники, утвержденные Главным управлением, «для участия в полевых и тыловых эвакуационных комиссиях, заведования отдельными районами, складами и т. д.» [247 - Нормальный устав общин сестер милосердия… С. 46.]<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Начиная с Русско-японской войны, эвакуация стала важной частью деятельности РОКК, поскольку театр военных действий находился далеко от центральной России и военное ведомство оказалось к этому слабо подготовленным. По той же причине Главное управление особое внимание уделяло формированию и снабжению складов в районе ведения боевых действий. Для решения этих вопросов и создавались комиссии по эвакуации из различных частей армии и для формирования складов для снабжения госпиталей как Красного Креста, так и военного ведомства. В каждую комиссию обязательно входил представитель главноуполномоченного, занимавшийся содействием «имеющимися в его распоряжении средствами исполнению эвакуации и снабжением больных и раненых на сборном пункте и во время перевозок всем необходимым» [248 - Положение об эвакуации больных и раненых // Указ. соч. С. 57.]. Все перевозочные средства, поступавшие от жертвователей в распоряжение эвакуационной комиссии, допускались до эксплуатации только после осмотра их председателем комиссии и с разрешения начальника санитарной части армии или главного начальника военного округа [249 - См.: Там же. С. 58.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Красный Крест мог участвовать в эвакуации, формируя, полностью или частично, санитарные поезда, каждый раз согласовывая это с главным штабом армии, так как поезда находились в полном распоряжении военного руководства. При наличии медицинского штата от Красного Креста в каждый санитарный поезд назначался комендант из военных, хотя Главное управление при желании могло назначить особого уполномоченного, в ведении которого находился медицинский персонал [250 - См.: Положение о военно-санитарных поездах //Указ. соч. С. 67.]. Если последний предоставлялся Красным Крестом, то в обязанности коменданта не входило следить за медицинской и хозяйственной частью – ему следовало наблюдать за тем, чтобы больные, перевозимые на поезде, пользовались надлежащим уходом [251 - Там же. С. 70.]. Все ограничения по эксплуатации санитарных поездов РОКК были не случайны: они были внесены в «Положение о военно-санитарных поездах» во время Русско-японской войны, когда железная дорога являлась практически единственным средством сообщения с Дальним Востоком, поэтому заведование поездами было невозможно доверить неопытным людям, которые могли создать трудности в передвижении по железной дороге. Впрочем, поскольку потребность в санитарных поездах была велика, Красному Кресту позволялось обеспечить полностью поезд или отдельные вагоны специального назначения (кухни, аптеки-перевязочные, вагоны для душевнобольных и т. д.), снабдить продовольствием больных и раненых, перевозимых в поезде, оплатить аренду подвижного состава или стоимость пробега поезда по железной дороге [252 - См.: Положение о военно-санитарных поездах. СПб., 1912. С. 40–41.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Российское Общество Красного Креста во время войны осуществляло еще одну важную функцию, не реализованную государством, но при его поддержке. На основе ст. 14 «Конвенции о законах и обычаях сухопутной войны», подписанной на Гаагской конференции в 1899 г., Красным Крестом «с открытия военных действий в каждом из воюющих государств, а также и в нейтральных государствах, в том случае если они приняли на свою территорию воюющих, учреждается Справочное бюро о военнопленных… бюро поставляется в известность о местах водворения пленных, их перемещениях, равно как о поступлении в госпиталь и о смерти» [253 - VII международная конференция обществ Красного Креста // Доклад Главного управления РОКК. СПб., 1902.]. Справочное бюро освобождалось от уплаты почтовых расходов, а Красный Крест как международная благотворительная организация имел возможность собирать сведения о военнопленных и пропавших без вести с помощью аналогичных благотворительных обществ враждебных государств или через посольства этих стран, что было невозможно для государственного ведомства. Если воюющие страны подписали конвенцию, они обязывались беспрепятственно предоставлять друг другу все имевшиеся в их распоряжении сведения о военнопленных посредством справочного бюро РОКК, на которое возлагалась обязанность помогать военнопленным «в смысле собирания и доставления сведений о них, пересылки корреспонденции и пожертвований, и вообще в смысле поддержания связи между находящимися в плену воинами и близкими им лицами» [254 - Там же. С. 368.]. Причем «заведование военнопленными сосредоточено в руках военного ведомства, а учрежденное Обществом Красного Креста бюро должно было лишь отвечать тем принципам, которые были выработаны по этому вопросу Гаагской конференцией 1899 г.» [255 - VII международная конференция обществ Красного Креста… С. 368.]. Работа Бюро, состоявшего из восьми отделов, началась уже 28 мая 1904 года. «Отделы эти были следующие: 1) Составление списка русских военнопленных. 2) Выдача справок о русских военнопленных. 3) Перевод денег. 4) Текущая переписка. 5) Посылки. 6) Письма. 7) Составление списков и выдача справок о японских военнопленных. 8) Регистратура» [256 - VII международная конференция обществ Красного Креста… С. 369.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Таким образом осуществлялось взаимодействие государственного военного ведомства с обществом Красного Креста, однако военным временем оно не ограничивалось. Постепенно возрастала и степень некой взаимной зависимости государства и РОКК. В начале XX в. Красный Крест уже стал важной частью государственного механизма в ликвидации последствий войн и других общественных бедствий, так что в некоторые военные санитарные положения были внесены изменения, которыми регулировались его взаимоотношения с военным ведомством [257 - См.: Положение о полевом управлении войск в военное время… С. 13.]. К этому времени Красный Крест уже был юридическим лицом с правом приобретения и отчуждения собственности от своего имени, вследствие чего на законном основании получил исключительные права на употребление соответствующих названия и эмблемы [258 - См.: Богаевский П. Красный Крест в развитии… С. 225.]. Теперь несанкционированное использование знака Красного Креста преследовалось по 1357/4 статье «Уложения о наказаниях» и находилось в ведении мировых судей или уездных членов окружных судов [259 - См.: Об изменении § 7 устава Общества о пользовании эмблемой Красного Креста и об установлении уголовной ответственности за нарушение устанавливаемого новым текстом § 7 закона // Сборник главнейших, касающихся деятельности Российского Общества Красного Креста законоположений… С. 86.]. В 1912 г. циркуляром Главного управления в § 7 устава РОКК были внесены изменения, определявшие, кому было позволено использовать символику РОКК, «исключительно для покровительства или обозначения санитарных учреждений, а также личного состава и имущества» [260 - Там же. С. 64.]. В противном случае виновные в первый раз подвергались штрафу в размере 200 руб., если же злоупотребление эмблемой Красного Креста повторялось, нарушителю грозил или штраф в размере 500 руб., или арест от трех недель до трех месяцев [261 - См.: Там же. С. 85.]. Это касалось не только тех, кто носил форму Красного Креста, не являясь его членом, но и всех, кто размещал эмблему Общества на вывесках, каких-то изделиях или плакатах. Страны-участницы Женевской конвенции, находясь в состоянии войны, обязывались не подвергать обстрелу объекты, помеченные эмблемой Красного Креста, чем могли воспользоваться люди, желавшие уберечь свои хозяйства или дома от разрушения, вывесив на стены флаги РОКК. Такого рода обман заставлял военачальников относиться с недоверием к объектам с соответствующей эмблемой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С 1905 г. лечебные учреждения Красного Креста обязывались, наряду с государственными больницами, предоставлять местным врачебным управлениям сведения о больных, проходивших лечение как амбулаторно, так и стационарно. Поскольку Общество Красного Креста к началу XX в. уже широко практиковало прием местного населения в собственных лечебных заведениях, бесплатно или за небольшую плату, а качество лечения зачастую было выше, чем в государственных больницах, то неудивительно, что без статистических данных лечебных учреждений Общества сведения о состоянии здоровья русского общества становились уже неполными [262 - См.: О доставлении врачебным управлениям сведений о лицах, пользовавшихся больничными учреждениями Красного Креста // Сборник главнейших, касающихся деятельности Российского Общества Красного Креста законоположений… С. 297.]. Это «признание» государством Красного Креста как учреждения, конкурировавшего с военным ведомством, выразилось и в некоторых проектах Общества по подготовке к новой войне. Для обеспечения санитарами, способными вынести раненого с поля боя и оказать первую медицинскую помощь, Красный Крест в 1911 г. открыл санитарные курсы для нижних воинских чинов [263 - 2ЬЗ См.: Наставление для мобилизации учреждений Общества Красного Креста военного времени. СПб., 1912. С. 7.], и несколько военных округов, среди которых был и столичный, отправили рядовых солдат с места прохождения службы для обучения азам санитарного дела. Конечно, в этом отношении преимущество РОКК перед санитарной частью армии было, в первую очередь, финансовым. Достаточное материальное обеспечение позволяло Красному Кресту реализовывать проекты, недоступные по финансам военному ведомству, но со стороны государства Красный Крест также получал немалую поддержку: врачи, аптекари и ординаторы, работавшие в лечебных учреждениях РОКК, с 1900 г. пользовались правами должностных лиц на государственной службе [264 - См.: Приложение к § 14, 72 Нормального устава // Сборник главнейших, касающихся деятельности Российского Общества Красного Креста законоположений… С. 76–77.]. Общество Красного Креста пользовалось льготным тарифом на государственных железных дорогах, и санитарные отряды Общества, командируемые сестры милосердия, увечные и больные, следовавшие к месту лечения и обратно, а также сопровождавшие их сестры, перевозились бесплатно, равно как и различные необходимые грузы [265 - См.: Льготный тариф № 22 – 1902 г. // Там же. С. 199.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Применительно к началу XX в. можно говорить о некотором «огосударствлении» Общества Красного Креста, превращении его в часть государственной системы в области социального обеспечения. Этому способствовал международный статус РОКК, когда благотворительная организация, выражая общественное мнение, фактически вынуждала государственные органы принимать свои правила в период военного времени. Это не могло не привести к восприятию Общества Красного Креста в мире как части системы взаимоотношений между странами, то есть международной политики. В результате Красный Крест неизбежно попадал под патронат государства, а тесное сотрудничество с ним должно было обязательно повлиять на обе стороны и заставить их приспосабливаться друг к другу. В Российской империи немалую роль в установлении особого положения Красного Креста сыграло вхождение в него членов императорской фамилии во главе с императрицей Марией Федоровной, что обязывало высочайших особ оказывать ему активную поддержку. С этим связано, очевидно, и введение уголовной ответственности за несанкционированное использование знака Общества, и учет работы медиков в лечебных учреждениях РОКК как государственной службы, а также обеспечение сестер милосердия пенсией из государственного казначейства. Все вышеперечисленное стало важным фактором в развитии Общества Красного Креста как альтернативного государственной военно-санитарной части негосударственного органа, независимого в финансовом отношении, но готового взять на себя многие функции, недоступные военному ведомству.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;§ 5. Выводы<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В начале XX в. Российское Общество Красного Креста обладало разветвленной организационной структурой, которая имела в своей основе вертикаль, прописанную в уставе РОКК. Однако со временем эта вертикаль, созданная для управления узкоспециализированной деятельностью Красного Креста, превратилась в громоздкую бюрократическую структуру за счет комиссий и отделов, регулировавших новые направления деятельности, детально не проработанные в уставе. Первичной рабочей ячейкой РОКК являлись общины сестер милосердия. Нормальным уставом предписывался строгий отбор для женщин, желавших поступить в общину для обучения уходу за больными и ранеными, однако вскоре в связи с нехваткой персонала ситуация изменилась и Главным управлением были открыты курсы сестер милосердия, на которых могли обучаться все желавшие, не поступая в общину. Таким образом, сестры делились на три категории: общинные, запасные, которые, покинув общину, готовы были служить в учреждениях РОКК во время войн и других общественных бедствий, и сестры милосердия военного времени, окончившие курсы при общине Красного Креста. В начале XX в. улучшились условия и для пожилых и немощных сестер, которые не только могли жить в общежитиях, построенных для них Красным Крестом, но и получали пенсии из государственного казначейства. Финансовое обеспечение РОКК складывалось из пожертвований и средств, хранившихся в государственном банке. Сам способ структурной организации деятельности требовал централизации при распределении средств на местах, что выражалось в строгой отчетности перед Главным управлением учреждений РОКК в любых тратах. Такая финансовая политика была тесно связана с идеей прозрачной отчетности перед жертвователями. Красный Крест с помощью финансового контроля пытался унифицировать деятельность своих учреждений и избежать распыления сил в сферах, не отвечавших уставным задачам. Самостоятельность местных учреждений РОКК, заявленная как один из принципов работы Общества, в начале XX в. могла привести к хаосу, поскольку Красный Крест превратился в большую организацию с разветвленной сетью учреждений, требовавших системного управления. В начале XX в. государство в своей социальной политике уже передало некоторые функции Красному Кресту, ставшему незаменимым участником в организации помощи пострадавшим в войнах и других гуманитарных катастрофах и стихийных бедствиях. Работа РОКК прописывалась и в различных Положениях, регулировавших деятельность санитарной части армии. Продуктивное сотрудничество Красного Креста с государством постепенно превратило его в своего рода часть государственного аппарата: с одной стороны, он был независим в выборе деятельности и финансировании, а с другой стороны, пользовался многими льготами и всесторонней государственной поддержкой. В целом Общество Красного Креста в начале XX в. стало типичным бюрократическим учреждением своего времени. В пору становления РОКК, когда формировалась структура управления и корректировалась организация деятельности, еще невозможно было предсказать его стремительное развитие, поэтому на пике своего расцвета Красный Крест, развернув масштабную деятельность, тем не менее функционировал на основе громоздкого и неотлаженного механизма управления, постепенно приспосабливаясь к требованиям времени, но так и не успев детально отладить организацию своей работы к началу Первой мировой войны.<br>
<br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Глава 2. Обзор деятельности Российского Общества Красного Креста в начале XX в. (1903–1914)<br></h3><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;§ 1. Деятельность Российского Общества Красного Креста в период 1903–1905 гг. вне театра войны<br></h3><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;1.1. Общая статистика<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Российское Общество Красного Креста в начале XX в. пользовалось достаточно большим авторитетом в империи и было развито несоизмеримо больше, чем аналогичные благотворительные организации в европейских странах. Оказание медицинской помощи в мирное время бесплатно или за минимальную плату, а также участие в ликвидации последствий стихийных и общественных бедствий стало особенностью именно русского Красного Креста. Исследователи истории развития сестринского дела в России подтверждают, что «в подобных европейских организациях не было ни такой широкой подготовки сестер милосердия, ни правильно организованной помощи при общественных бедствиях. Учреждения Красного Креста в странах Западной Европы подчинялись в большинстве случаев военным ведомствам и готовили сестер только для работы в условиях войны» [266 - Романюк В. П., Лапотников В. А., Накатис Я. А. История сестринского дела в России. СПб., 1998. С. 66.]. К началу XX в. Красным Крестом уже была основана 81 община сестер милосердия, в которых состояло 1 603 женщины [267 - См.: Там же.]. К моменту объявления войны с Японией Общество состояло из «8 окружных управлений, 86 местных управлений и 311 местных комитетов. В ведении этих органов имелось… два санатория и семь колоний для больных на минеральных водах. Общин сестер милосердия было 94, число сестер милосердия… равнялось 2780» [268 - Отчет РОКК. Т. 1. С. 4.]. Помимо сестер милосердия, в Красный Крест входили рядовые члены, вносившие ежегодные взносы, и их число возрастало с каждым годом (см. таблицу I) [269 - См.: Отчет Российского Общества Красного Креста за 1905 г. СПб., 1906. Ч. 1. Отд. А. (далее – Отчет РОКК за 1905 г.). С. 7.].<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Таблица 1<br>
<br><img border=0 src="i_006.png"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Значительное увеличение числа членов в последнем отчетном году связано с Русско-японской войной. Развиваясь, Общество Красного Креста также увеличивало число своих лечебных учреждений как за счет Главного управления и центральной кассы Общества, так и по инициативе общин и частных лиц (см. таблицу 2) [270 - См.: Отчет РОКК за 1905 г. С. 22.].<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Таблица 2<br>
<br><img border=0 src="i_007.png"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Во время войны по числу лазаретов Общество Красного Креста легко могло конкурировать с военным ведомством, имея возможность их развертывать и снабжать всем необходимым. Однако в мирное время число госпиталей военного ведомства во много раз превышало количество лечебных учреждений Красного Креста. Только в 1903 г. военное ведомство имело 920 лечебных учреждений, из которых 27 госпиталей, в том числе и клиника для душевнобольных, 160 местных и 317 войсковых лазаретов, 416 приемных покоев [271 - См.: Всеподданнейший отчет военного министерства за 1903 г. СПб., 1905. С. 136.], в то время как Общество Красного Креста сформировало лишь 156 лечебных учреждений. Поэтому сестры милосердия РОКК, помимо больниц и амбулаторий общин, работали также и в лечебных заведениях военного ведомства, за что получали отдельное жалованье. В отчетном 1903 г. в госпиталях и лазаретах военного ведомства состояло 465 сестер милосердия Красного Креста, на содержание которых казной было потрачено 140 917 руб. [272 - См.: Всеподданнейший отчет военного министерства за 1903 г. С. 138.] Учреждения РОКК принимали как на стационарное, так и на амбулаторное лечение, за которое обычно взималась небольшая плата, хотя по согласованию с Попечительным советом общины лечение малоимущих могло проводиться бесплатно. Статистика приема в лечебных учреждениях Общества Красного Креста с учетом повторных посещений и без учета больных и раненых воинов, эвакуированных с Дальнего Востока, показывает, что Красный Крест оказывал в основном первую помощь, а не направлял свои усилия на лечение стационарных больных см. таблицу 3 [273 - 272 См.: Отчет РОКК за 1905 г. С. 35.].<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Таблица 3<br>
<br><img border=0 src="i_008.png"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Развивая и расширяя свою деятельность в различных направлениях, Главное управление не забывало заботиться и о сестрах милосердия, достигших преклонного возраста. В июне 1901 г. император Николай II утвердил мнение Государственного совета о предоставлении пенсий сестрам, прослужившим в общине не менее 15 лет, из государственного казначейства. Помимо этого, Общество Красного Креста открыло убежища для сестер милосердия, которые не могли оставаться на службе в общине по причине престарелого возраста, но которым негде было жить в дальнейшем. Таких убежищ было пять, но общее число содержавшихся в них сестер было небольшим (см. таблицу 4) [274 - См.: Там же. С. 54.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Внушительный капитал Общества Красного Креста складывался из разных составляющих и перед началом Русско-японской войны был распределен следующим образом (см. таблицу 5) [275 - См.: Орлов В. Д. Русский Красный Крест и его задачи в военное и мирное время. Киев, 1904. С. 26.].<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Таблица 4<br>
<br><img border=0 src="i_009.png"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Таблица 4<br>
<br><img border=0 src="i_010.png"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Таким образом. Российское Общество Красного Креста в первые годы XX в. по общей статистике демонстрировало неуклонный рост масштабов деятельности по всем показателям: количество членов увеличивалось с каждым годом, особенно во время Русско-японской войны, постепенно открывались новые больницы, приемные покои и аптеки, хотя только по одному или два лечебных учреждения в год. В это же время Обществом формировались убежища для престарелых сестер, которые получили от Государственного Совета право на обеспечение пенсией из государственного казначейства. Общество расширялось и развивалось не только по новым направлениям деятельности, но и по основному – подготовке медицинского персонала для оказания помощи больным и раненым во время войны.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;1.2. Деятельность Российского Общества Красного Креста до Русско-японской войны (1903–1904)<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;На заре своей деятельности Красный Крест строго придерживался принципа, согласно которому помощь оказывалась лишь пострадавшим во время войны, а в мирное время он накапливал капитал и готовил квалифицированный медицинский персонал. Однако участие Красного Креста требовалось и в оказании помощи во время стихийных бедствий, эпидемий и заразных болезней, что привело к включению в 1879 г. в устав Общества «права оказывать во время общественных бедствий населению Империи врачебно-продовольственную помощь» [276 - Очерк возникновения и деятельности Российского Общества Красного Креста. СПб., 1913. С. 3.]. Так, в 1903 г. Красный Крест принял участие в ликвидации последствий землетрясения в г. Андижане (совр. Узбекистан), во время которого погибло 5 000 человек и 10 000 получили ранения и увечья. Главное управление отправило на место трагедии отряды, которыми были организованы питательные пункты, столовые и чайные, а также бараки, куда переехали жители разрушенных домов. Были открыты лечебные пункты, где раненым оказывалась медицинская помощь, на что Обществом было израсходовано почти 77 000 руб. [277 - См.: Орлов В. Д. Русский Красный Крест… С. 25.] В этом же году Красный Крест оказал поддержку пострадавшим от неурожая в Финляндии, Старобельском уезде и Новгородской губернии, где от голода население страдало цингой [278 - См.: Там же.]. Одновременно с этими событиями отряды РОКК вели борьбу с эпидемией тифа в Екатеринославской губернии, а в Санкт-Петербурге, 12 ноября пострадавшему от сильного наводнения, жителям также была оказана помощь из средств Главного управления. На эти мероприятия Красным Крестом было израсходовано 50 000 руб. [279 - См.: Там же.] В 1903 г. по ходатайству профессоров Софийского университета на высочайшее имя Министерство иностранных дел поручило Обществу Красного Креста сбор средств для Македонии, охваченной в это время смутами. За два года было собрано и передано в русское консульство в Македонии 57 898 руб. [280 - См.: Очерк возникновения и деятельности… С. 37.]<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Помимо единовременной помощи, которую Красный Крест оказывал пострадавшим в случае необходимости, значимое место в его деятельности занимала постоянная врачебно-санитарная помощь, направленная на отдельные группы людей, нуждавшихся в ней в связи с их занятиями или сложными заболеваниями. Прежде всего, русский Красный Крест взял на себя организацию регулярной медицинской помощи архангельским рыбопромышленникам на побережье Баренцева моря, так называемом Мурмане. Еще в 1881 г. Главное управление пошло навстречу просьбам руководства губернии и местного комитета, выделив с Центрального склада все необходимое для обеспечения временного подвижного лазарета и временных покоев на Мурманском берегу в летний период [281 - См.: Исторический обзор деятельности местных учреждений Красного Креста со времени их основания по 1908 г. СПб., 1910. С. 22.]. Необходимость организовать медицинскую помощь во время навигации в этом регионе была вызвана тяжелым положением рыбопромышленников, вынужденных жить в страшной тесноте (в навигационный период их скапливалось до 3 000 человек) и антисанитарных условиях, что вкупе с сильной усталостью и плохим питанием становилось идеальной почвой для развития заразных и тяжелых болезней [282 - См.: Там же. С. 21.]. Членам санитарных отрядов предстояло также преодолеть недоверие рыбопромышленников, которые зачастую предпочитали свои методы лечения цинги – самого распространенного заболевания на Мурмане. Цинготных больных поморы считали лентяями и лечили, заставляя одевать несколько полушубков, брать на плечи мешки с песком и гоняя по становищу до полного изнеможения. Это делалось не от жестокости, а из уверенности, что цингу можно вылечить «разминанием» крови [283 - 282 См.: Там же. С. 36.]. Со слов самих рыбопромышленников, некоторые больные действительно поправлялись, но большинство умирало в состоянии глубокого обморока. Несмотря на популярность на берегу Мурмана народных методов лечения, в навигационный период тут функционировало в разные годы три приемных покоя в становищах в Териберке, Гаврилове и Рынде, а также медицинская помощь оказывалась в наемных помещениях в Вайда-Губе на полуострове Рыбачий и Киберге в Норвегии. Статистику посещения поморами этих медицинских пунктов в рассматриваемый период см. в таблице 6 [284 - См.: Там же. С. 41.].<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Таблица 6<br>
<br><img border=0 src="i_011.png"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Если учесть, что в навигационный период на Мурмане бывало до 3 000 рыбопромышленников, то можно отметить, что минимум каждый второй из них предпочел народным методам лечения медицинскую помощь Красного Креста.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С 1896 г. Общество Красного Креста приняло под свое покровительство зараженных лепрой (проказой): больные находились под постоянным наблюдением сестер милосердия, командированных к месту их пребывания [285 - См.: Романюк В. П. и др. История сестринского дела… С. 76.]. За счет Красного Креста в Закаспийской области призревалось 17 прокаженных, расселенных в кибитки или отдельные домики. В кип маке Махау, недалеко от Ташкента, был сформирован лепрозорий на 26 человек. В колонии для прокаженных г. Вилюйска находилась сестра милосердия Красного Креста для ухода за больными, а Общество снабжало колонию перевязочными материалами и медикаментами [286 - См.: Очерк возникновения и деятельности… С. 52.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;При поддержке РОКК в Санкт-Петербурге функционировал Комитет по оказанию первой помощи в несчастных случаях пострадавшим от общественных бедствий. Созданный еще в 1899 г. по инициативе императрицы Марии Федоровны, он по сути являлся первой в России станцией скорой помощи. Впрочем, работа Комитета была основана на практике аналогичных учреждений Вены и Берлина [287 - См.: РОКК. Организация и краткий обзор деятельности. СПб., 1911. С. 10.]. Комитет состоял из главной станции, где находилось управление первой помощи, и санитарных колонн, которые координировали всю работу Комитета, принимая вызовы. Помимо управления, на главной станции находилась амбулатория для оказания первой помощи с круглосуточным дежурством, отдел для транспортировки больных в санитарных каретах и общежитие для санитаров [288 - См.: Там же. С. 11.]. Комитет по подаче первой помощи имел шесть районных станций и один пост. Районная станция располагала двумя санитарными каретами с набором самых необходимых медикаментов и опытными санитарами, которые выезжали по вызовам и сопровождали больных и раненых. Пост представлял собой амбулаторию с круглосуточным дежурством врача и санитаров. За 10 лет работы комитет оказал помощь в 32 500 случаях [289 - См.: Там же.].<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;1.3. Деятельность Российского Общества Красного Креста в период Русско-японской войны в тылу (1904–1905)<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Во время Русско-японской войны «мирная» деятельность РОКК не была прекращена, однако и в европейской части империи, в тылу армии, для Красного Креста прибавилось работы по прямому назначению – оказанию помощи больным и раненым воинам и их семьям. Главное управление размещало больных и раненых, эвакуированных с театра военных действий на Дальнем Востоке, по согласованию с Главным штабом армии. В империи существовала практика размещения эвакуированных в домах частных лиц вне зависимости от желания последних. Сопряженные с этим расходы для казны, а также нежелание прибегать к принудительному распределению раненых по домам побудило Общество Красного Креста взять на себя организацию бесплатного размещения воинов на добровольных началах. По распоряжению императрицы Марии Федоровны для координации действий Общества в этом направлении Исполнительной комиссией в августе 1904 г. была образована Особая комиссия Красного Креста по бесплатному размещению больных и раненых, которую сначала возглавил сенатор, тайный советник граф В. А. Тизенгаузен, а затем губернатор Санкт-Петербурга А. Д. Зиновьев [290 - См.: Обзор деятельности Распорядительного комитета особой комиссии Главного управления Российского Общества Красного Креста. СПб., 1908.C. 2.]. Главной задачей Комиссии стало привлечение желающих бесплатно предоставить места для размещения раненых. Для этого она дала объявления в прессе, в которых были указаны правила приема и формы заявлений. Объявления рассылались губернаторам, архиереям, предводителям дворянства [291 - См.: Там же.] и вызывали множество откликов, а уже в середине октября 1904 г. Особая комиссия сформировала свой исполнительный орган – Распорядительный комитет под председательством товарища председателя Особой комиссии B. Н. Воейкова, в будущем последнего дворцового коменданта [292 - См.: Там же.]. Как любая организационная единица РОКК, Распорядительный комитет не обладал монолитной структурой в соответствии с самим принципом организации работы Общества. Поэтому он состоял из семи отделов: врачебного, снабжения медикаментами и перевязочными средствами, отдела по наблюдению, по перевозке, хозяйственного и денежного, по снабжению книгами и газетами, а также организационного отдела [293 - 292 См.: Там же. С. 5.]. Деятельность Распорядительного комитета началась с прибытием в Санкт-Петербург первого санитарного поезда, то есть в январе 1905 г. Всего же в столицу прибыло 137 санитарных поездов [294 - См.: Обзор деятельности Распорядительного комитета… С. 7.]. Офицерам, нуждавшимся в продолжении лечения и обратившимся за помощью в Распорядительный комитет, предоставлялись особые места в больницах и общинах Красного Креста. Всего Комитет располагал 179 такими местами и за время эвакуации принял 742 офицера. Помимо лечения в больницах общин, циркуляром Главного штаба Распорядительному комитету «было предоставлено право отправлять офицеров, нуждающихся в климатическом лечении, на курорты… в коих Красному Кресту были открыты вакансии» [295 - Там же. С. 8.]. Нижним воинским чинам Распорядительным комитетом также оказывалась помощь. Всего на попечение Комитета поступило 11 842 человека, которые были размещены в 221 лазарете на 3 582 местах [296 - См.: Там же. С. 7.]. Солдаты и офицеры, прибывшие с Дальнего Востока самостоятельно, но тем не менее нуждавшиеся в лечении, могли сами обратиться за помощью непосредственно в Распорядительный комитет. Всего за время работы комитета в лазаретах Красного Креста разместили 323 человека [297 - См.: Там же.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Работа по бесплатному размещению эвакуированных с Дальнего Востока воинов не ограничивалась Санкт-Петербургом. По согласованию с Главным штабом в каждом военном округе формировалась местная комиссия Красного Креста по бесплатному размещению больных и раненых, эвакуируемых с театра военных действий. Комиссию возглавлял председатель, а состав утверждался Исполнительной комиссией Главного управления. Помимо членов РОКК, в местную комиссию обязательно включались представители штаба округа, местной Эвакуационной комиссии и военно-медицинского ведомства [298 - См.: Там же. С. 47.]. Главная цель местной комиссии заключалась в размещении эвакуированных воинов для лечения до полного восстановления их здоровья как в больницах, так и в домах, предоставленных частными лицами. Комиссия требовала, чтобы обеспечение размещения, лечения и содержания воинских чинов было полностью бесплатным для самих воинов и не требовало никаких затрат со стороны военного ведомства и, соответственно, государственной казны [299 - См.: Там же.]. Помимо оказания помощи эвакуированным раненым, «одним из видов деятельности (Красного Креста. – Е. О.)… является забота об увечных воинах, вследствие ранения и болезни лишившихся возможности снискивать себе средства к жизни» [300 - Отчет РОКК за 1905 г. С. 47.]. Эта забота выражалась главным образом в ходатойствах перед государственными структурами об улучшении условий жизни инвалидов или выдаче им пособий из специального денежного фонда, созданного при центральной кассе Главного управления именно для этих целей. За 1905 г. Красным Крестом было выдано пособий на сумму 38 700 руб. [301 - См.: Там же. С. 49.] Увечные воины, нуждавшиеся в лечении, пользовались медицинскими услугами бесплатно в учреждениях РОКК, их посылали за счет Общества на климатическое лечение, если в этом была необходимость. В 1905 г. Главным управлением было удовлетворено 193 прошения об отправке в курортные зоны для прохождения лечения [302 - См.: Там же. С. 47.]. Общество Красного Креста по мере возможности оказывало помощь и их семействам, а также сиротам. Для этого за счет Главного управления были построены дома призрения. Всего в 1905 г. призревалось около 17 000 человек, причем в подавляющем числе случаев в ночлежных приютах, см. таблицу 7 [303 - См.: Там же. С. 48.].<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Таблица 7<br>
<br><img border=0 src="i_012.png"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В Российской империи не существовало организованной помощи солдатам-калекам, и любую даже самую минимальную денежную помощь получить было крайне сложно. В этом отношении Общество Красного Креста не только выделяло денежные пособия увечным, но и являлось связующим звеном между инвалидом и государственными структурами, поскольку не каждому из них было под силу преодолеть все бюрократические проволочки государственных ведомств.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Общество Красного Креста выдавало субсидии «различным учреждениям, хотя и не принадлежащим Обществу, но преследующим с ним однородные цели» [304 - Отчет РОККза 1905 г. С. 39.]. Финансовая поддержка была оказана Русскому обществу охранения здравия в размере 500 руб., русской амбулатории в Тегеране, принадлежавшей Обществу востоковедения, – 300 руб., а также больнице в Цетинье (Черногория) в размере 2 500 руб. [305 - См.: Там же.]<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В отчетном 1905 г. Общество Красного Креста помогало населению империи, пострадавшему от стихийных бедствий и неурожая: помимо борьбы с цингой и холерой, была организована регулярная медицинская помощь рабочим бригадам, проводившим земляные работы в устьях рек Днепра и Дуная [306 - См.: Там же. С. 42.]. Вместе с общеземскими организациями Общество Красного Креста весьма широко развило свою деятельность в регионах, пострадавших от недорода хлеба в 1905 г. Главным управлением был организован сбор пожертвований, открыты столовые и комитеты помощи там, где она не была оказана общеземскими организациями. Для борьбы с эпидемиями, разразившимися в Тульской губернии, Красным Крестом был сформирован и откомандирован туда отряд сестер милосердия [307 - См.: Там же. С. 43.]. Всего на преодоление последствий недорода и эпидемий было израсходовано около 40 000 руб. Осенью 1905 г. Обществом Красного Креста было открыто 11 бесплатных столовых на окраинах Санкт-Петербурга для женщин и детей рабочего сословия, находившихся в бедственном положении. На их содержание Главное управление ассигновало 9 600 pyб. [308 - См.: Там же. С. 45.] Красный Крест оказал помощь жителям Владивостока, пострадавшим от бывших в городе беспорядков, и жителям Саратова, закупив через местное управление дрова для раздачи самым бедным [309 - См.: Там же.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Итак, Российское Общество Красного Креста, не взирая на затраты, связанные с ликвидацией последствий Русско-японской войны, при активном участии в эвакуации больных и раненых воинов с Дальнего Востока и обеспечении их бесплатным лечением и организации помощи воинам-инвалидам, не оставляло попечением и других нуждавшихся, пострадавших во время стихийных и гуманитарных бедствий.<br>
<br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;§ 2. Деятельность Российского Общества Красного Креста на Дальнем Востоке во время Русско-японской войны (1904–1905)<br></h3><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;С момента подписания Российской империей Женевской конвенции и учреждения Красного Креста Русско-японская война стала первым военным конфликтом, в котором Россия принимала непосредственное участие, а русский Красный Крест мог организовать всестороннюю поддержку военно-медицинскому ведомству за счет накопленных за последние десятилетия XI X в. финансовых средств для нужд военного времени. В каком-то смысле для Красного Креста маленькая и даже не обязательно победоносная война была необходима для дальнейшего развития, так как в мирное время для стабильного функционирования Общество нуждалось в пожертвованиях, несмотря на то что основная его цель – помощь военно-санитарной части армии на войне – не претворялась в жизнь. Расширение направления деятельности Общества в области организации помощи пострадавшим при стихийных бедствиях и предоставления медицинских услуг малообеспеченным слоям населения в какой-то степени компенсировали проблему «простоя» учреждений РОКК, однако постепенно русское общество начинало испытывать к ним недоверие, так что даже «часть прессы и известная часть общества… старались всячески подорвать в глазах населения авторитет Общества Красного Креста, выставляя его “бюрократическим” учреждением, не способным вести большое общественное дело» [310 - Отчет о деятельности Российского Общества Красного Креста во время Русско-японской войны. СПб., 1911 (далее – Отчет РОКК). Т. 1. С. 6.]. Созданный для военных целей в мирное время Красный Крест работал как бы «в режиме ожидания», не тратя полностью ресурсы на организацию помощи при тех или иных обстоятельствах, не связанных с военным конфликтом. Его основные капиталы оставались нетронутыми, поскольку предназначались для войны, сестры милосердия, работая в лечебных учреждениях Красного Креста, получали опыт оказания медицинской помощи, для того чтобы реализовать его на театре военных действий. При стихийном бедствии Красный Крест оказывал поддержку пострадавшим, организовывая специальные сборы для конкретного случая, направляя на место бедствия столько медицинского персонала, сколько считало необходимым руководство Главного управления, однако всеобщей мобилизации учреждений Общества на фоне неизбежной с течением времени бюрократизации не происходило. Неудивительно, что несмотря на позитивное и немалое участие Красного Креста в ликвидации последствий различных стихийных и общественных бедствий, русское общество относилось к нему с изрядной долей скепсиса. Русско-японская война предоставила Красному Кресту возможность не только доказать жизнеспособность своей структуры, но и проявить талант в организации работы своих учреждений в сложных военных условиях. Впрочем, следует заметить, что достаточно неожиданное начало войны, удаленность театра боевых действий, низкая пропускная способность путей сообщения помешали Российскому Обществу Красного Креста основательно подготовиться к войне и детально разработать план организации помощи больным и раненым воинам.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;2.1. Организация работы Российского Общества Красного Креста на Дальнем Востоке<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В середине января 1904 г. руководство РОКК сформировало Исполнительную комиссию, которая на все время войны стала центром управления его деятельностью на фронте и в тылу. Ее председателем стал граф И. И. Воронцов-Дашков, которого в марте 1905 г. сменил князь А. Д. Оболенский. В состав Комиссии вошли такие люди, как граф С. А. Толь, граф А. А. Бобринский, граф П. П. Шувалов, граф В. А. Мусин-Пушкин, барон Ф. Е. Мейендорф и другие. Комиссия признала, что Общество Красного Креста не готово к войне, поскольку на территории Маньчжурии его деятельность еще не была хорошо развита, ближайшие к фронту общины сестер находились лишь во Владивостоке, Хабаровске и Иркутске, а основное количество общин работало в европейской части Российской империи. Исполнительная комиссия разделила всю территорию театра боевых действий и прилегающих тыловых территорий на несколько областей, каждую из которых возглавил отдельный главноуполномоченный, ответственный перед Исполнительной комиссией. Это были следующие области:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На Квантунском полуострове, включая крепость Порт-Артур, деятельностью Красного Креста руководил егермейстер высочайшего двора И. П. Балашев.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В Маньчжурии главноуполномоченным Исполнительной комиссии до января 1905 г. был камергер С. В. Александровский, а затем, до марта 1905 г., – церемониймейстер Вестман.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В Северо-восточном (в него входила Приморская область) и Николо-Уссурийском (Амурская область) районах руководство региональной деятельностью РОКК было поручено шталмейстеру князю Б. А. Васильчикову, которого в октябре 1904 г. сменил док тор С. С. Боткин, лейб-медик императорской семьи.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В Забайкальском районе до апреля 1904 г. главноуполномоченным был генерал-лейтенант Ф. Ф. Трепов, его сменил доктор Сулима, которого, в свою очередь, – камергер высочайшего двора князь А. Б. Щербатов; затем должность опять принял док тор Сулима, а после него до конца войны Забайкальским районом руководил П. Н. фон Кауфман.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Район, прилегавший к железной дороге от ст. Мысовой на Байкале до г. Самары, также оказался под руководством П. Н. фон Кауфмана [311 - См.: Отчет РОКК. Т. 1. С. 6.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Главное управление сознавало, что Исполнительной комиссии будет весьма проблематично руководить деятельностью РОКК на Дальнем Востоке из Петербурга, для чего было решено определить центр, который служил бы связующим звеном между Главным управлением и уполномоченными Красного Креста, где должны были находиться канцелярия и склады. «Выбор остановился на Харбине, где были сосредоточены и все тыловые учреждения армии. Преимущества этого города как главной базы Красного Креста, прежде всего, определялись его географическим положением» [312 - Отчет РОКК. Т. 2. С. 112.], поскольку город был главным железнодорожным узлом в Маньчжурии, обеспечивая связь не только с европейской Россией, но и с крепостью Порт-Артур, имевшей большое значение для русской армии. Однако «после падения Порт-Артура и отступления Маньчжурской армии от Мукдена число главноуполномоченных было уменьшено: районы действующей армии и Северо-восточный были подчинены главноуполномоченному князю Б. А. Васильчикову, а районы Забайкальский и Сибирский – П. Н. фон Кауфману» [313 - Отчет РОКК. Т. 1. С. 24.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После падения Порт-Артура освободившиеся от осады японские войска начали сосредотачиваться на подходах к Мукдену. Главнокомандующим русской армией генералом А. Н. Куропаткиным было принято решение о разделении армии на три части, после того как в войска пришло пополнение: 1-я под командованием Н. П. Линевича, 2-я – О. К. Гриппенберга и 3-я – А. В. Каульбарса. Для Исполнительной комиссии Красного Креста с образованием трех армий как самостоятельных единиц «оказалось необходимым обособить в отдельные группы и все учреждения Красного Креста… Исполнять обязанности старшего уполномоченного при 1-й армии было поручено Леману, при 2-й – Николаеву, при 3-й – Воробьеву» [314 - Отчет РОКК. Т. 2. С. 282.]. То есть, помимо главноуполномоченных по районам, появились еще и уполномоченные по каждой из армий. Последние были подотчетны главноуполномоченным по районам и являлись их помощниками. Уполномоченному подчинялись все лечебные учреждения Красного Креста, обслуживавшие вверенную ему часть армии, на него возлагалось «общее направление и руководство деятельностью всех общественных организаций на театре войны… при условии предоставления им внутренней самостоятельности и свободного распоряжения своими средствами» [315 - Отчет РОКК. Т. 2. С. 723.]. Чтобы проще осуществлять взаимодействие Красного Креста с общеземскими благотворительными организациями, которые формально находились в ведении Красного Креста, Исполнительная комиссия желала создать еще одно отделение в Харбине, которое решало бы вопросы согласования действий этих учреждений под председательством главноуполномоченного и с участием представителей от всех крупных общественных организаций и от военного ведомства, но «от образования такого органа пришлось отказаться и ограничиться частными совещаниями с участием представителей общедворянской организации и военно-санитарной части» [316 - Там же. С. 724.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Главноуполномоченный Северо-восточного района князь Б. А. Васильчиков составил «Наказ по организации Российского Общества Красного Креста на Дальнем Востоке», согласно которому «заведывание лечебными и другими учреждениями Красного Креста было распределено между семью помощниками главноуполномоченных по отдельным отраслям и роду их деятельности» [317 - Там же. С. 727.]. И если «лечебные учреждения, расположенные в самом Харбине и вдоль Китайской восточной железной дороги и южной ее ветви до ст. Куанчендзы, находились в непосредственном ведении главноуполномоченного или его управления в Харбине» [318 - Там же.], то одному из семи помощников вверено было «заведывание госпиталями, лазаретами и прочими учреждениями, расположенными в Приморской области по линии Уссурийской железной дороги… другому – все учреждения и подвижные лазареты от ст. Куанчендзы южной ветви Китайской дороги» [319 - Там же.]. В Северо-восточном районе помощником главноуполномоченного при армии был профессор С. С. Боткин. В Южном – князь Хилков, а затем А. Н. Гучков, в будущем военный и морской министр Временного правительства, доктор Е. С. Боткин, впоследствии расстрелянный в 1918 г. вместе с семьей императора Николая II, и М. М. Воронович.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Деятельность РОКК в Маньчжурии расширялась с каждым днем в соответствии с возраставшими потребностями санитарно-медицинской части армии в течение войны. При уже существовавшей бюрократизации даже временное управление Общества на период войны неизбежно разветвлялось и обрастало новыми отделениями. Исполнительная комиссия разработала общий план действий Красного Креста для всех выделенных районов:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;1) «Помощь военно-лечебным заведениям, лазаретам, эвакуационным пунктам и санитарным поездам персоналом и снабжением предметами, не полагающимися по табелям военного времени.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;2) Устройство собственных лазаретов… собственных этапно-питательных пунктов и приспособление к перевозке раненых парохода “Монголия”, барж и санитарных поездов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;3) Организация серии складов для питания как военно-лечебных заведений, так и учреждений Красного Креста на театре военных действий и в тылу армии» [320 - Отчет РОКК. Т. 1. С. 26.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Таким образом, не подготовившись к войне, не составив более детального плана организации работы своих учреждений, Красный Крест развивал свою деятельность так широко, как это позволяли человеческие и денежные ресурсы, поэтому далее происходило постоянное перераспределение приоритетов в деятельности на Дальнем Востоке: сначала через главноуполномоченных по районам, затем – уполномоченных по армиям, помощников главноуполномоченных и т. д. Не соответствовавшая военному времени «мирная» структура Красного Креста во время Русско-японской войны усложнилась и обросла множеством дополнительных отделов, чтобы справляться с увеличивавшейся нагрузкой.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;2.2. Лечебные учреждения Красного Креста и их обеспечение во время войны<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Помимо госпиталей и лазаретов, совокупность лечебных учреждений Красного Креста включала в себя летучие, бактериологические, дезинфекционные отряды и продовольственные пункты. В Русско-японскую войну Общество за неимением достаточного количества лазаретов и госпиталей военного ведомства активно занялось формированием собственных. «Выполнение этого оказалось возможным, благодаря широкому разветвлению учреждений Общества Красного Креста и наличности давно работающих общин сестер милосердия» [321 - Там же. С. 43.], – говорится в отчете Исполнительной комиссии Главного управления. Каждая община отправила на Дальний Восток для работы в лечебных учреждениях максимальное количество сестер, поэтому недостатка в них и врачах первое время лазареты РОКК не испытывали, чему способствовал и патриотический подъем, охвативший людей в начале войны, и желание сестер попробовать себя в опасном деле службы ближе к фронту. «Это обстоятельство, – говорится в том же отчете, – могло принести только пользу» [322 - Отчет РОКК. Т. 1. С. 49.]. Общины РОКК формировали санитарные отряды, которые, отправляясь на Восток, устраивали лазареты и госпитали. «Личный персонал санитарных отрядов формировался общинами согласно установленному штату, который определялся количеством кроватей каждого лазарета (см. таблицу 8) [323 - См.: Там же. С. 45.].<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Таблица 8<br>
<br><img border=0 src="i_013.png"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Такой расчет не всегда соответствовал реальному положению дел, но госпитали «имели возможность при наплыве раненых и больных развертываться до 755 и даже до 1 100 кроватей» [324 - Очерк о возникновении и деятельности… С. 30.], тогда как количество персонала оставалось неизменным.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;До этого времени Общество Красного Креста практически не развивало деятельности в Маньчжурии и потому на начало войны не располагало здесь достаточным количеством помещений, в которых могли бы разместиться его госпитали и лазареты. Очевидно, что любые более или менее пригодные для этого постройки были малочисленными, а потребность в них возросла во много раз, и «обеспечение учреждений Красного Креста помещениями на Дальнем Востоке представлялось задачей в высшей степени сложной» [325 - Отчет РОКК. Т. 1. С. 137.]. В Харбине, как в центре и основной базе Красного Креста и военного ведомства, должны были быть сосредоточены несколько больших госпиталей и больниц [326 - См.: Там же.], однако именно потому, что здесь находилось все управление армией и РОКК, «на большие помещения трудно было рассчитывать» [327 - Там же.]. Поэтому «другим пунктом для помещения лазаретов и госпиталей Красного Креста главноуполномоченный избрал Ляояп» [328 - Отчет РОКК. Т. 2. С. 113.]. Еще одним центром такого рода стал г. Нерчинск. Общество Красного Креста постаралось сформировать как можно больше госпиталей и лазаретов и расположить их, по возможности, на каждой железнодорожной станции, для чего «Исполнительная комиссия… решила и нанимать, и строить помещения, не останавливаясь перед денежными затратами» [329 - Отчет РОКК. Т. 1. С. 140.]. Руководство Китайской восточной железной дороги дало согласие «на предоставление Красному Кресту свободных построек в Харбине и на других станциях дороги» [330 - Там же. С. 139.], хотя в основном здания вдоль железной дороги уже были заняты и переполнены. Исполнительная комиссия, чтобы обеспечить Общество лазаретами и госпиталями в ближайшем тылу, «заручилась согласием военного министра на уступку Красному Кресту войсковых казарм. Местом нахождения таких казарм в Северо-Восточном районе были Гродсков, Никольск-Уссурийский, Спасское, Иман, Хабаровск, Раздольное, Владивосток, а в Забайкальском районе – Чита, Сретенск» [331 - Там же.], и «в Западной Сибири Обществом Красного Креста были получены постройки переселенческих пунктов по Сибирской железной дороге» [332 - Там же.]. Так, военным ведомством Обществу были уступлены бараки пограничной стражи, в которых оно могло разместить лечебные учреждения, однако многие из них были не достроены, а некоторые вообще не могли быть использованы под лазареты без предварительных ремонтных работ, которые проводились достаточно медленно, поскольку нанять рабочих было довольно сложно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В каждом госпитале РОКК административной и хозяйственной частью заведовал специальный уполномоченный. По регламенту Исполнительной комиссии свою должность с функциями уполномоченного должен был совмещать главный врач, но «найти хорошего врача, который был бы и хорошим администратором, нелегко, а потому в эту войну при многих лазаретах пришлось иметь особых уполномоченных – не врачей, но с полномочиями настолько туманными, что в иных случаях нельзя было определить, кто и за что был ответственен в лазарете» [333 - Отчет РОКК. Т. 1. С. 50.]. Бюрократизация Главного управления, максимальное разграничение сфер деятельности различных ведомств и соподчинение отдельных звеньев управленческого процесса не только не приводили к порядку структуру военного госпиталя, но, напротив, лишь создавали хаос. Не имея опыта организации госпиталей, сформированных на время войны, Главное управление составляло предписания исходя из представлений его собственных членов о работе такой структуры, не имевшие ничего общего с реальной жизнью, а инструкции, в условиях новой войны лишенные смысла, оставались на бумаге.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Исполнительная комиссия признала весьма желательным, чтобы в лазарете присутствовал священник для совершения Таинств, треб и оказания духовной помощи больным и раненым. В тыловых госпиталях вопрос решить было проще, поскольку подавляющее большинство солдат и офицеров были православными, поэтому к больным приглашались священники из местных церквей, «иногда же они назначались епархиальным начальством» [334 - Там же. С. 94.]. Иначе обстояли дела в Маньчжурии, где найти православного священника было делом нелегким, а потому Исполнительная комиссия РОКК всячески приветствовала присутствие духовных лиц «если и не в каждом отряде, то, по крайней мере, по одному на несколько лазаретов, расположенных по соседству» [335 - Там же. С. 91.]. Всего в госпиталях и лазаретах Красного Креста трудилось 14 священников. В армии служило определенное число людей других исповеданий, а поскольку Российское Общество Красного Креста являлось организацией светской, Исполнительной комиссией «был возбужден вопрос о командировании в действующую армию и в лазареты капелланов, пасторов и мулл» [336 - Там же.]. Так, вместе с Виленским санитарным отрядом на Дальний Восток прибыли священника! Католической Церкви для служения в госпиталях Красного Креста [337 - См.: Там же.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Война приносит человеку большие страдания, и люди не всегда могли психологически выдержать давление постоянную угрозу смерти и лишались рассудка. С каждым новым военно-техническим достижением таких людей становилось все больше. В Русско-японскую войну, более разрушительную, чем все предыдущие, врачи были вынуждены впервые поставить вопрос о специальном лечении душевнобольных солдат и офицеров, которому сначала не придавали большого значения, поэтому таких больных содержали в общих палатах вместе с другими ранеными. Но количество душевнобольных увеличивалось, им требовались особые лечение и уход, что привело к учреждению отдельного стационара для потерявших рассудок, до того как они будут эвакуированы на территорию империи: «только с 22 апреля 1904 г. для душевнобольных было отведено при сводном Харбинском госпитале отдельное помещение из шести небольших комнат» [338 - Отчет РОКК. Т. 1.С. 80.]. Это оказалось недостаточным и «для больных этой категории был устроен в Харбине центральный психиатрический госпиталь на 50 кроватей, лазарет на 15 кроватей в Чите и психиатрические эвакуационные пункты в Омске и Красноярске» [339 - Очерк о возникновении и деятельности… С. 31.]. Вышесказанное помогало решить проблему содержания душевнобольных, однако, по мнению членов военного ведомства, Харбинский психиатрический госпиталь, «как и многие учреждения Красного Креста, действуя совершенно самостоятельно и независимо, не считался ни с какими правилами и формальностями» [340 - Отчет о деятельности главной эвакуационной комиссии за 1904–1907 гг. СПб., 1908. С. 164.], например, госпитальное начальство выпускало солдат из психиатрического госпиталя Красного Креста без соответствующих документов. Военное ведомство не осталось в стороне от этой проблемы, поручив Обществу Красного Креста формирование и обеспечение госпиталей для душевнобольных, в то время как «для организации и обслуживания этих заведений военным ведомством за свой счет были командированы военные врачи и, кроме того, была установлена плата Красному Кресту по 1 р. 25 коп. за каждого больного» [341 - Отчет военного министерства… С. 252.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Еще одним нововведением Красного Креста было создание специальных дезинфекционных и бактериологических отрядов. Климат Дальнего Востока был непривычен для русских солдат, и участились случаи инфекционных заболеваний, тогда Исполнительной комиссией «решено было снарядить восемь дезинфекционных отрядов и два бактериологических. Каждый дезинфекционный отряд был сформирован из врача и 10 санитаров, которые должны были иметь специальную подготовку» [342 - Отчет РОКК. Т. 1. С. 76.], в то время как в военном министерстве тоже «для устранения и предупреждения развития заразных заболеваний… были сформированы три военных железнодорожных дезинфекционных отряда… В Сибирском округе… два летучих дезинфекционных отряда» [343 - Отчет военного министерства… С. 67.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Новым видом лечебных учреждений Красного Креста стали плавучие госпитали, которые предназначались для оказания помощи пострадавшим после морских боев и, согласно решению Исполнительной комиссии, должны были сопровождать военные эскадры во время рейдов. Такими госпиталями были пароходы «Казань» и «Орел», следовавшие за Тихоокеанской эскадрой, и «Монголия», находившаяся в Порт-Артуре. По мнению одного из корреспондентов порт-артурской газеты «Новый край», «“Монголия” представляет собой идеально устроенный госпиталь» [344 - Ножин Е. Заметка // Новый край. 1904. № 129. С. 5.]. По словам сестры милосердия Красного Креста, служившей на борту «Монголии», «лазарет устраивался на 200 человек… и у нас 5 врачей, один провизор, один завхоз, один казначей, 11 сестер милосердия, 9 студентов, 50 санитаров, 2 фельдшера, итого 80 человек» [345 - Баумгартен О. А., фон. Указ. соч. С. 7.], то есть он был наилучшим образом оборудован для оказания помощи больным и раненым. Однако «по обстоятельствам, в которых сложились действия нашего флота в открытом море, “Монголии” не представился случай решить эту главную свою задачу» [346 - Новый край. 1904. № 140. С. 6.]. Пароход был гордостью Красного Креста, на него были затрачены большие средства, однако «Монголия» «не принесла ни малейшей пользы и доказала, насколько она не приспособлена к своему назначению» [347 - Баумгартен О. фон. Указ. соч. С. 126.]: находиться в непосредственной близости от русской эскадры во время ведения боя ей было запрещено, так как японцы часто игнорировали флаг Красного Креста, и оказать своевременную помощь экипажу затонувшего или поврежденного судна она не могла. Исполнительной комиссии пришлось признать, что «содержание парохода обходилось непомерно дорого в сравнении с приносимой им пользой» [348 - Отчет РОКК. Т. 2. С. 28.]. В сходной ситуации оказались корабли «Казань» и «Орел» – один «плавучий госпиталь в своих функциях эскадренной больницы оказал пособие меньшему числу моряков, чем мог бы» [349 - Там же. С. 89.]. Так как штат военного судна был строго регламентирован и каждый человек был на счету, командование крайне неохотно разрешало офицерам и матросам покидать борт даже для лечения. Здесь сказалось отсутствие опыта у руководства РОКК в области организации масштабной помощи во время войны. Красный Крест мог себе позволить дорогостоящие эксперименты, в отличие от военного министерства, однако, как в случае с плавучими госпиталями, идея, хорошая на бумаге, на поверку оказалась лишь малоэффективной тратой средств жертвователей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На протяжении войны все возраставшей популярностью в госпитальной части стали пользоваться подвижные лазареты, поэтому Исполнительной комиссией «было решено большую часть летучих отрядов преобразовать в подвижные лазареты, оставив летучие отряды только при кавалерийских частях» [350 - Отчет РОКК. Т. 2. С. 284.]. В отличие от летучих отрядов, подвижные лазареты при достаточной мобильности располагали большими возможностями для оказания помощи. По штату «в подвижной лазарет должны входить два врача, два студента, четыре сестры милосердия и 15 санитаров… При подвижном лазарете должна состоять и летучка» [351 - Там же. С. 283.]. Кроме того, Красный Крест параллельно с военным ведомством формировал продовольственные отряды, задача которых состояла в обеспечении питания солдат и офицеров на передовой линии и железнодорожных станциях: Обществом «была развита целая сеть питательных пунктов в передовых отрядах, число их достигало шестнадцати» [352 - Отчет РОКК. Т. 1. С. 289.], в то время как у военного ведомства эта цифра достигала восьмидесяти четырех [353 - См.: Отчет военного министерства… С. 55.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Итак, по данным РОКК, всего на Дальнем Востоке Красным Крестом «в 143 учреждениях на 28 719 кроватей… была оказана помощь 597 611 лицам, проведшим 6 143 425 дней» [354 - Очерк о возникновении и деятельности… С. 30.] в течение всей Русско-японской войны. По данным исследования статистических материалов, «заболеваемость и убыль от болезней в войсках: Маньчжурских армий, тыла армий, Приамурского военного округа, Квантунского укрепленного района, Корейского и Сахалинского отрядов в период военных действий, то есть со дня начала войны (27 января 1904 г.) по день ратификации мирного договора (1 октября 1905 г.), – за это время заболело с эвакуацией в госпитали: офицеров – 11 788, нижних чинов – 346 289. Всего 358 077 человек» [355 - Кривошеев Г. Ф. Россия и СССР в войнах XX века: потери вооруженных сил. М„2001. С. 195.]. Из этой статистики следует, что Обществом Красного Креста была оказана помощь гораздо большему количеству людей, чем было раненых солдат и офицеров вообще за всю Русско-японскую войну. Данный факт вполне объясняется тем, что статистикой Исполнительной комиссии были учтены все случаи оказания помощи, в том числе когда один человек попадал в госпиталь или отряд Красного Креста несколько раз. Помимо солдат и офицеров, госпитали РОКК часто оказывали медицинскую помощь амбулаторно для приходящих из местных жителей, в то время как городские больницы становились военными госпиталями [356 - См.: Отчет РОКК. Т. 2. С. 24.]. Кроме амбулаторий, Красный Крест устраивал приюты, например, в Порт-Артуре при Мариинской больнице, где дополнительно еще было создано родильное отделение. Определить точное соотношение числа поступавших больных и раненых в военные госпитали и госпитали РОКК в период Русско-японской войны достаточно сложно, поскольку строгого учета не велось, а позже данные были обобщены. Но вполне достаточно такого сравнения: если Красный Крест имел 143 госпиталя и лазарета, то у военного ведомства было: 18 бригадных лазаретов, 91 дивизионных, то есть в целом – 109 лечебных учреждений [357 - См.: Отчет военного министерства… С. 91.]. Красный Крест имел восемь дезинфекционных отрядов и два бактериологических, а у военного ведомства было только 5 дезинфекционных отрядов. В формировании и обеспечении лечебных учреждений Общество намного превзошло военное ведомство. Помимо того что Красный Крест располагал большим количеством госпиталей, чем военное ведомство, он принимал и большее количество людей, оказывая помощь не только военным, но и местному населению. Общество обладало госпиталями и отрядами различного назначения, что опять же давало ему немалое преимущество перед военным ведомством.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как уже не раз упоминалось выше, Красный Крест, расширяя свою деятельность в течение Русско-японской войны, неминуемо обрастал различными отделами и комиссиями, что бюрократизировало и делало громоздким управление организацией помощи больным и раненым, а удаленность театра военных действий от Центральной России усложняло материальное снабжение госпиталей и лазаретов Общества. Материальное имущество РОКК, нужное для обеспечения лечебных учреждений, находилось на петербургском складе при Главном управлении [358 - См.: Отчет РОКК. Т. 1. С. 183.] – его было вполне достаточно для нужд Красного Креста в мирное время, учитывая, что в основном общины сестер милосердия находились на самообеспечении. Но так как, по словам Б. А. Васильчикова, помощь Красного Креста в эту войну «достигла размеров ненормальных», то одного склада в Петербурге было мало, чтобы учреждения РОКК в Маньчжурии ни в чем не испытывали недостатка, склад был не в состоянии принять все те предметы, которые в нем стали скапливаться в ожидании отправки на Дальний Восток» [359 - Отчет РОКК. Т. 1. С. 187.]. Сибирская железная дорога обладала низкой пропускной способностью и была постоянно перегружена, что влекло за собой неизбежные задержки грузов, поэтому «Исполнительная комиссия была вынуждена образовать в пределах России и Дальнего Востока склады, в которых сосредоточивались запасы всего необходимого и из которых они выдавались всем учреждениям по всем их требованиям» [360 - Там же.], а без организации систематического и бесперебойного снабжения учреждений Красного Креста на Дальнем Востоке степень его эффективности естественным образом снижалась. Вопрос снабжения своих учреждений был для РОКК одним из важнейших, так что было выделено управление складами в особый отдел. В отделе складов, «возникшем под руководством старейшего из членов Главного управления Н. К. Шведова, были сосредоточены дела по заготовкам, заказам и перевозкам; в его же ведении был и главный склад Главного управления» [361 - Там же. С. 12.]. В Москве великая княгиня Елизавета Федоровна активно способствовала благотворительным сборам в пользу воинов, поэтому достаточно скоро возникла потребность в организации особого склада уже под руководством великой княгини, деятельность которой проходила в тесном сотрудничестве с Красным Крестом. Таким образом, у Общества появилось «два центральных склада: один в Петербурге при Исполнительной комиссии, а другой в Москве, и они сообща должны питать все склады на театре военных действий и в тылу» [362 - Там же. С. 185.]. Петербургский склад при Главном управлении играл ведущую роль в деле снабжения госпиталей и персонала Красного Креста, и сюда стекался основной поток пожертвований.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«С развитием деятельности Красного Креста число заготовок настолько увеличилось», что «ввиду этого в начале марта в составе Исполнительной комиссии был образован новый отдел – заготовительный, в который перешли все дела по заготовкам и заказам, а также заботы о снабжении складов Красного Креста на Дальнем Востоке» [363 - Там же. С. 12.]. Управление заготовительным отделом принял на себя граф В. А. Мусин-Пушкин, и ведущая роль по приему и сортировке вещей была теперь сосредоточена здесь, а чтобы «деятельность заготовительного отдела находилась под контролем Общества, при нем была образована 18 декабря 1904 года Контрольная комиссия» [364 - Отчет РОКК. Т. 1. С. 15.], то есть и в этом новом направлении деятельности Красный Крест быстро оказался окутанным сетью подотчетных друг другу отделов и комиссий. При заготовительном отделе был сформирован главный склад для приема, хранения и отправки в район военных действий предметов снабжения лазаретов Красного Креста [365 - См.: Там же. С. 16.], находившийся в ведении графини В. В. Мусиной-Пушкиной. Организация главного склада оказалась мерой вынужденной и поспешной, поскольку петербургский склад функционировал независимо от заготовительного отдела, нуждавшегося в площади для хранения подготавливаемого к отправке груза. Неудивительно, что «главный склад не получил ни заранее выработанной инструкции, ни книг, ни бланков, ни формы отчетности» [366 - Там же. С. 201.]. Постепенно он «был подразделен на нижеследующие отделы: 1) приемный, 2) распаковочный, 3) прачечный, 4) метальный (для пришивания на одежду меток Красного Креста. – Е. О.), 5) закройный, 6) отдел раздачи и приема платной работы, 7) отдел раздачи и приема бесплатной работы, 8) медицинский, 9) перевязочный, 10) кладовая, 11) упаковочный, 12) экспедиционный» [367 - Там же. С. 16.], что структурировало его работу. Назначением склада было не только распределение, хранение грузов, но и «изготовление белья и обработка перевязочного материала» [368 - Там же. С. 203.]. Тем не менее двух названных складов оказалось недостаточно, поскольку пожертвования на нужды войны собирались по всей империи, и доставлять все необходимое на склады Петербурга и Москвы оказалось проблематичным. Тогда «было решено разделить Россию на районы и в каждом районе организовать склад для собирания и сортирования присылаемых пожертвований: таких складов возникло четыре» [369 - Там же. С. 185.]. Помимо петербургского и московского, были устроены склады «в Пензе и Самаре, а для местности, лежащей восточнее Самары, пунктом отправок был назначен Иркутск» [370 - Там же.]. «Кроме четырех названных складов, в различных городах европейской России возникли небольшие склады при местных учреждениях Общества Красного Креста, где скапливались пожертвования и производились заготовки» [371 - Отчет РОКК. Т. 1. С. 187.], откуда грузы отправлялись по железной дороге в Харбин. Такое разделение на районы намного упростило работу отделу складов в Петербурге и помогло избежать перегруженности других складов, потому что «с разделением всей европейской России на районы, тяготеющие к тому или другому складу, все учреждения Красного Креста должны были направлять накоплявшиеся у них грузы на склад своего района» [372 - Там же. С. 191.], а не на главный. Необходимо было организовать склады на территории Маньчжурии, прежде всего в Харбине, который стал бы основной базой материального снабжения на Дальнем Востоке. Однако «прежде чем Исполнительной комиссией было что-то предпринято в этом направлении, государыне императрице Александре Федоровне благоугодно было устроить в Харбине собственный ее императорского величества склад. Ввиду этого решено было склад Исполнительной комиссии соединить со складом ее величества» [373 - Там же. С. 188.]. Впрочем, сосуществовать они не смогли, поскольку «склад ее величества имел своей задачей снабжать всем необходимым военные госпитали и воинские части, тогда как грузы Исполнительной комиссии предназначались главным образом для удовлетворения потребностей госпиталей и персонала Красного Креста. Поэтому в июле 1904 года имущество Исполнительной комиссии было выделено и для него был образован особый склад» [374 - Там же.]. После организации склада в Харбине «в Маньчжурском районе были открываемы второстепенные склады в Ляояне, Гуньжулине и других местах» [375 - Там же. С. 189.], например, в Никольске-Уссурийском, чтобы «обслуживать учреждения Красного Креста в Северо-восточном районе» [376 - Там же.]. По ходатайству главноуполномоченных районов были открыты склады в Хабаровске, Челябинске, а также в апреле 1904 г. – в Чите, «для западного тыла армии или так называемого Забайкальского района» [377 - Там же.]. Деятельностью всех складов на Дальнем Востоке «руководили главноуполномоченные Общества Красного Креста; деятельностью же складов Пензенского и Самарского руководила непосредственно Исполнительная комиссия» [378 - Там же. С. 193.]. Существовали еще вспомогательные временные склады, которые «открывались в разных пунктах, в зависимости от передвижения армий» [379 - Очерк о деятельности… С. 30.]. Военное ведомство не обладало столь завидной оперативностью в плане материального обеспечения своих учреждений, поэтому часто испытывало недостаток порой даже в самых необходимых медикаментах и оборудовании. Впрочем, госпитальная часть армии вообще не обладала собственными складами. Была большая разница в финансовом обеспечении: если на деятельность складов Общество Красного Креста потратило, по нашим подсчетам, в целом 531 092 руб. 43 коп. [380 - См.: Там же. С. 246–261. (Подсчеты автора.)], то военное ведомство израсходовало на материальное обеспечение армии 492 209 руб. 49 коп. [381 - См.: Отчет военного министерства… С. 157–158. Подсчеты автора.] Неудивительно, что «Исполнительная комиссия в течение всей войны удовлетворяла потребности своих учреждений на Дальнем Востоке. Исполнительная комиссия не стесняла также главноуполномоченных Общества в отпуске белья военным госпиталям» [382 - Отчет РОКК. Т. 1. С. 250.].<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;2.3. Организация Обществом Красного Креста эвакуации во время Русско-японской войны<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Эвакуация больных и раненых стала одной из самых больших проблем для русского командования, поскольку связь с Россией осуществлялась либо по воде, – но господство на море быстро перешло к японскому флоту, – либо по Китайской восточной железной дороге, открытой накануне войны и обладавшей небольшой пропускной способностью; кроме того, по ней перемещались и другие военные грузы, что усложняло ситуацию. Как только начались боевые действия, созданная военным министерством Главная эвакуационная комиссия, начавшая действовать с 12 февраля 1904 года, развила активную переписку с Главным штабом, однако, как заметил князь Васильчиков, «в части, касающейся руководства Главной комиссии, дело эвакуации, по-видимому, шло успешно, но только в моменты, когда эвакуации не было» [383 - Отзывы главноуполномоченных Российского Общества Красного Креста на Дальнем Востоке в Русско-японскую войну. СПб., 1911. С. 5.]. Отсутствие четких указаний со стороны Главного штаба привело к тому, что «прошло шесть месяцев со дня объявления войны, в течение которых не только ничего не было сделано для обеспечения эвакуации, но даже не был решен главный вопрос: какой системы держаться при внутренней эвакуации. При отсутствии решения этого вопроса, само собой разумеется, не могло быть соответствующей подготовки эвакуации» [384 - Отчет о деятельности Главной эвакуационной комиссии за 1904–1907 гг. СПб., 1908. С. 49.]. Русский генералитет ожидал, что война с Японией продлится недолго и победа будет легкой, поэтому военное руководство не стремилось принять превентивные меры по эвакуации в расчете на небольшое количество раненых. Исполнительная комиссия РОКК изначально не планировала участвовать в эвакуации, поскольку военным ведомством «на Общество Красного Креста никаких определенных задач в деле эвакуации возложено не было» [385 - Отчет РОКК. Т. 2. С. 630.]. Однако задержка прибытия санитарных поездов в Маньчжурию могла создать ситуацию, когда госпитали оказывались неспособными принимать всех поступавших больных и раненых, что «побудило военное начальство просить главноуполномоченного Красного Креста помочь ему. Благодаря наличию резерва был сформирован персонал для первых поездов, составленных из вагонов Китайской восточной железной дороги» [386 - Там же. С. 136.]. Таким образом, Исполнительная комиссия включила эвакуацию в одно из основных направлений своей деятельности, особоуполномоченными по эвакуации были назначены граф А. А. Бобринский, с декабря 1904 г. – А. И. Гучков, затем князь Хилков, Ф. В. Абрамович и потом – А. К. Рженецкий. Главноуполномоченный РОКК по Северо-восточному району шталмейстер князь Б. А. Васильчиков в «Отзывах главноуполномоченных Российского Общества Красного Креста…» писал о том, что «Красный Крест не делал попыток брать на себя инициативу» [387 - Отзывы главноуполномоченных… С. 7.], однако «решительно и в полной мере брал ее на себя в целом ряде случаев: так, например, видя тот хаос, в котором находилось все дело эвакуации, усиленно сам занялся ей» [388 - Там же.]. И «пока шла канитель в Петербурге, на местах совместными усилиями военного ведомства и Красного Креста устраивали и вагоны-кухни, и санитарные поезда» [389 - Там же. С. 6.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Прежде всего и в наибольших размерах эвакуация больных и раненых проводилась на поездах, направлявшихся в Иркутск, являвшийся важным перевалочным пунктом, а оттуда – в Европейскую Россию. В итоге работа Главной эвакуационной комиссии, базировавшейся в Иркутске, выразилась в следующих цифрах (см. таблицу 9) [390 - См.: Отчет главной эвакуационной комиссии… С. 320–321. Несовпадение цифр прибывших и отправленных поездов объясняется тем, что ряд составов отправлялся непосредственно из Иркутска.].<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Таблица 9<br>
<br><img border=0 src="i_014.png"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В госпитали РОКК и военного ведомства по статистическим подсчетам попало «офицеров – 11788, нижних чинов – 346289. Всего 358 077 человек» [391 - Кривошеев Г. Ф. Россия и СССР в войнах XX века… С. 195.], то есть из Маньчжурии в Иркутск этими поездами была эвакуирована почти половина, или 43 %, всех прошедших лечение в госпиталях. Поскольку в Иркутске было расположено несколько госпиталей и лазаретов военного ведомства и РОКК, оттуда на территорию империи было отправлено уже больше половины, а именно 55 %, всех больных и раненых. В начале кампании Общество Красного Креста принимало участие в формировании санитарных поездов на местах для военного ведомства, пока Главный штаб определялся с планом эвакуации, производил расчеты и т. д. Позднее, когда возникла острая необходимость, Красный Крест начал устраивать собственные санитарные поезда, а Государственная эвакуационная комиссия на это средств не имела, потому как военным министерством было решено, что «эвакуация внутрь империи будет в весьма ограниченном размере и притом без всяких неожиданностей» [392 - Отчет Главной эвакуационной комиссии… С. 48.], и «эвакуационная комиссия не имела никакого основания принимать меры к подготовке эвакуации внутри империи в широких размерах, так сказать, на всякий случай, она вынуждена была действовать осторожно и бережливо» [393 - Там же.]. Таким образом, Красный Крест участвовал в отправке поездов следующим образом (см. таблицу 10) [394 - См.: Отчет РОКК. Т. 2. С. 686.].<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Таблица 10<br>
<br><img border=0 src="i_015.png"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Общество Красного Креста в сфере эвакуации развило свою деятельность в разы меньше, чем военное ведомство. Так, если последнее в среднем отправило 450 поездов, то Красный Крест – 138; военное ведомство перевезло более 300 тысяч человек, а Общество Красного Креста – свыше 11 600 [395 - См.: Отзывы главноуполномоченных… С. 40.]. Данный факт объясняется ограниченными возможностями Красного Креста, которому дозволялось лишь формировать поезда и передавать их военному ведомству, – в полном ведении Общества оставалось лишь некоторое количество санитарных поездов из числа пожертвованных частными лицами или членами императорской фамилии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Первые санитарные поезда РОКК начали эвакуацию уже в марте 1904 г. и были укомплектованы совместно с военным ведомством, которому нужно было освобождать госпитали и лазареты для вновь поступавших раненых. Военное ведомство стремилось «поторопить устройство первого санитарного поезда» с гарантией, что «поезда будут переданы попечению Красного Креста» [396 - РГВИА. Ф. 16273. Оп. 1. Д. 20. Л. 1.]. Общество Красного Креста принимало поезда военного ведомства или пожертвованные частными лицами и снабжало их всем необходимым для перевозки больных и раненых: медикаментами, одеждой, пищей и медицинским персоналом. Красному Кресту также были переданы поезда, принадлежавшие Китайской восточной железной дороге, но оборудованные за счет склада императрицы Александры Федоровны [397 - См.: РГВИА. Ф. 16273. Оп. 1. Д. 20. Л. 1.]. За недостатком средств военное ведомство часто рекомендовало Эвакуационной комиссии обращаться к Обществу за помощью: «Если со стороны интендантства встретится препятствие, благоволите снестись с Главным управлением Общества Красного Креста, которое необходимо просить о снабжении поезда госпитальным имуществом» [398 - Там же.]. Красный Крест командировал для ухода за эвакуированными больными 61 сестру милосердия [399 - См.: Отчет РОКК. Т. 2. С. 135.], организовал «14 продовольственных пунктов между Челябинском и ст. Мысовой» для проходивших по Сибирской железной дороге санитарных поездов [400 - См.: Там же. С. 690.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пока не была построена Кругобайкальская железная дорога, больных и раненых перевозили через озеро Байкал от одноименной станции до ст. Мысовая на частном пароходе, начиная с конца июня 1904 года. Переправа «была устроена… постановкой на линию между упомянутыми станциями парохода “Феодосий” с двумя баржами на буксире… Приспособление и оборудование парохода для перевозки больных и раненых произведено было Красным Крестом; он же взял на себя заботу и о довольствии больных во время переправы» [401 - Отчет Эвакуационной комиссии… С. 72.]. Но такой путь был крайне неудобен, поскольку совершать рейсы пароход мог только в тихую погоду, а срок навигации не превышал четырех месяцев, поэтому сразу после завершения постройки Кругобайкальской железной дороги 29 октября военно-санитарный поезд совершил первый рейс. Общество Красного Креста частично финансировало оборудование сформированных Эвакуационной комиссией пароходов, предназначавшихся для перевозки больных и раненых по Волге и Каме. Впрочем, навигация этих пароходов также не была продолжительной (см. таблицу 11) [402 - См.: Там же. С. 325.].<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Таблица 11<br>
<br><img border=0 src="i_016.png"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Эвакуация по рекам Волге и Каме не привела к предполагавшимся результатам и не оправдала произведенных на организацию ее расходов» [403 - Отчет Эвакуационной комиссии… С. 87.], а потому не получила своего развития.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вывезти раненых и больных из района боевых действий было задачей достаточно непростой, однако не менее сложным было разместить эвакуированных солдат в России – по дороге к дому, чтобы они имели возможность пройти лечение до своего выздоровления. Поэтому, «по воле ее императорского величества государыни императрицы Марии Федоровны была образована в конце августа 1904 года при Исполнительной комиссии РОКК Санкт-Петербургская Особая комиссия по размещению в Петербурге больных и раненых воинов на бесплатные места, предоставленные частными лицами и учреждениями, в пределах Петербургского военного округа» [404 - РГВИА. Ф. 12651. Оп. 5. Д. 13. Л. 3.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Оценивая деятельность РОКК в деле эвакуации, можно сказать, что это направление не было для него основным, хотя руководство Общества придавало ему большое значение. Наиболее важным пунктом стало обеспечение оборудованием и лекарственными средствами военно-санитарных поездов и пароходов. Оказывая поддержку военному ведомству, Красный Крест не обладал полной самостоятельностью, поскольку эвакуация с Дальнего Востока без государственного регулирования и надзора не могла осуществляться.<br>
<br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;§ 3. Деятельность Российского Общества Красного Креста между двумя войнами (1906–1914)<br></h3><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;3.1. Образование медицинского персонала<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Подготовка медицинского персонала для работы в госпиталях и лазаретах во время войны являлась одной из основных задач деятельности РОКК. Русско-японская война показала, что нужное количество квалифицированных сестер Красный Крест предоставить не может, поскольку общинных оказалось недостаточно, а волонтерки и запасные, по распространенному мнению, зачастую были плохо подготовлены. Чтобы в дальнейшем избежать подобной ситуации, «Главное управление… вошло в соглашение с ведомством православного исповедания относительно подготовки запасных сестер из послушниц и монахинь» [405 - Циркуляр Главного управления о женском санитарном персонале // Сборник главнейших, касающихся деятельности Российского Общества Красного Креста законоположений… С. 104.]. Они обучались при монастырях и готовились к работе в больницах Красного Креста вместо общинных, отправленных в составе санитарных отрядов на фронт, поскольку, по соглашению с ведомством православного исповедания, было решено не посылать монашествующих во фронтовые госпитали. Главное управление на опыте убедилось, что организация курсов для сестер запаса неизбежна даже без вступления учащихся в состав общин РОКК, так как, поспешно открывая курсы во время войны, общины выпускали сестер, совершенно не приспособленных к работе в госпиталях. Новые годичные курсы начали действовать в Санкт-Петербурге, Киеве, Чите, Верхнеудинске, Хабаровске и Москве [406 - См.: Там же.], в 1912 г. на них поступило свыше 200 человек. Помимо теоретических лекций, для слушательниц были обязательны практические занятия, проходившие как в больницах общин, так и в госпиталях военного ведомства или городских лечебных заведениях. По сравнению с общинными правилами, прием на курсы осуществлялся по более лояльным требованиям. Так, обучаться могли девушки от 16 лет, тогда как в общину принимались только с 18 лет, причем семейное положение не имело значения – учиться могли и замужние, в большинстве случаев жены или матери военных. На курсы принимались лица христианского вероисповедания, но не обязательно православного – 10 % курсисток были другого вероисповедания. По сословному составу почти половина слушательниц или являлись дворянками, или происходили из семей чиновников, причем до 70 % женщин ранее окончили какое-либо среднее учебное заведение [407 - См.: Циркуляр Главного управления о женском санитарном персонале… С. 104].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После Русско-японской войны Главное управление подняло важный вопрос об образовании санитарного персонала. Война показала, что санитарам были необходимы базовые знания об оказании первой медицинской помощи раненым при выносе их с поля боя. Обычно санитарами становились нижние воинские чины, назначаемые армейским руководством, или немногочисленные добровольцы. Общество Красного Креста приняло решение открыть курсы санитаров для солдат. Не имея возможности организовать нечто подобное, военное ведомство оказало поддержку Главному управлению в этом начинании, получившем высочайшее одобрение, и уже в 1912 г. десять военных округов направили для обучения своих солдат. Курсы проходили в Санкт-Петербурге, Минске, Киеве, Харькове, Москве, Воронеже, Казани, Самаре, Иркутске и Хабаровске – всего обучалось 1 300 человек [408 - См.: Учебные курсы 1912 г. санитаров Красного Креста из нижних чинов. СПб., 1913. С. 3.]. Для координации работы курсов Главное управление составило высочайше утвержденное «Временное положение о санитарах Красного Креста», буквально по часам регулировавшее процесс обучения санитаров. Программа была рассчитана на четыре недели, по два часа в день курсанты присутствовали на теоретических лекциях, остальное время посвящая практическим занятиям в военных госпиталях. Первый опыт курсов 1912 г. сразу выявил несколько проблем, не учтенных организаторами. В частности, программа была весьма насыщенной и интенсивной, учитывавшей многие нюансы медицинского ухода, однако обучавшиеся люди не имели навыка к учебе, – многие нижние чины оказались малограмотными и даже вовсе неграмотными, что делало их дальнейшее обучение практически невозможным [409 - См.: Там же. С. 16.]. Поэтому в следующем, 1913 г. курсы были возобновлены, но скорректированы с учетом реального положения дел [410 - См.: Учебные курсы 1913 г. санитаров Красного Креста из нижних чинов. Отчет Главного управления Российского Общества Красного Креста по Петербургскому и Виленскому военным округам члена Главного управления генерал-лейтенанта Н. К. Шведова. СПб., 1914. С. 5.]. Обучавшиеся вставали в шесть утра и до восьми занимались строевой подготовкой, после чего распределялись по группам и до 11.30 работали в госпитальных отделениях, исполняя обязанности санитаров. В 12 часов обедали и имели свободное время до 14 часов, когда начинались теоретические занятия, длившиеся до ужина в 18 часов. Вплоть до отбоя в 21.00 обучавшиеся повторяли пройденный материал и готовились к занятиям на следующий день [411 - См.: Учебные курсы 1913 г. санитаров Красного Креста… С. 29.]. Интенсивная подготовка разделялась между теоретическими и практическими занятиями следующим образом (см. таблицу 12) [412 - См.: Там же. С. 30.]:<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Таблица 12<br>
<br><img border=0 src="i_017.png"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Практическим занятиям организаторами курсов справедливо придавалось огромное значение, и они занимали почти три четверти учебных часов, что оправдывалось низким уровнем грамотности среди санитаров, с трудом усваивавших теоретический материал. На курсах в 1913 г. процент малограмотных нижних чинов составил 31,41 %, а совершенно неграмотных – 3,85 % [413 - 412 См.: Там же. С. 31.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Курсы начинали работу после торжественного молебна и расселения набранных солдат в госпиталях, где им предстояло участвовать в практических занятиях по уходу за больными [414 - См.: Там же. С. 8.]. Для единообразия в выполнении программы и для общей координации процесса обучения «на всех десяти курсах установлено было в 1912 г. Учебное совещание курсов» [415 - Там же. С. 16.], в состав которого вошли лейб-медики двора его величества, от командования армии генерал-майор Павлов и некоторые высшие чиновники. За внутренней дисциплиной обучавшихся следили два обер-офицера и четыре унтер-офицера, назначенные командованием данного военного округа. Поскольку в их обязанности входило постоянное наблюдение за своей командой, они на время проведения курсов освобождались от нарядов по месту службы [416 - См.: Там же. С. 9.]. Все зачисленные были поделены на группы по 30–40 человек – с каждой самостоятельно занимался отдельный преподаватель, посвящая два часа в день теоретическим занятиям, а остальное время – практике в госпитале и в классах [417 - См.: Учебные курсы 1913 г. санитаров Красного Креста… С. 23.]. Каждая группа на практических занятиях в госпитале разделялась на звенья по пять человек для равномерного посещения всех отделений и лучшего усвоения учебного материала [418 - См.: Там же. С. 24.]. Руководство курсов стремилось дать будущим санитарам как можно больше навыков ухода за больными и ранеными. Санитары участвовали в уборке палат, заправке кроватей, уходе за легкими больными, присутствовали на несложных операциях в хирургическом отделении. Их знакомили с условиями хранения медикаментов в аптеке и даже обучали начальным методам обеззараживания и стирки белья в прачечной [419 - См.: Там же. С. 25–26.]. Согласно предварительному опросу, проведенному руководством курсов, солдаты, как правило, были не осведомлены о целях прибытия в лечебное заведение, а узнав, что им предстоит обучаться уходу за больными и ранеными, многие не хотели оставаться на курсах и просили командование отправить их обратно к прохождению службы [420 - См.: Там же. С. 79.]. Несмотря на нежелание некоторых обучаться санитарному делу, они смогли сдать выпускной экзамен, состоявший преимущественно из практических заданий, почти все присланные и оставшиеся солдаты. Статистика на 1913 г. была нижеследующей (см. таблицу 13).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Организаторы курсов отмечали, что «практические занятия по уходу за больными, перевязкам, подаче первой помощи усваивались санитарами довольно легко и воспроизводились ими вполне правильно», однако «далеко не так легко усваивались необходимые теоретические сведения по физиологии и анатомии, подаче первой помощи, транспортировке раненых» [421 - Там же. С. 33.]. Курсы, открытые РОКК и общинами сестер милосердия на местах, стали попыткой предотвратить в будущей войне повторение ошибок Русско-японской войны путем увеличения числа квалифицированного медицинского персонала для работы в лечебных учреждениях и непосредственно на поле боя.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Таблица 13<br>
<br><img border=0 src="i_018.png"><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;3.2. Деятельность Совета складов<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;До Русско-японской войны Главное управление не придавало большого значения организации материального снабжения госпиталей и санитарных отрядов. В Санкт-Петербурге при Главном управлении функционировал центральный склад, однако Русско-японская война скоро показала неготовность Красного Креста мобильно организовывать материальное снабжение госпиталей и санитарных отрядов: «нужно было еще пережить ужасную Японскую войну 1904–1905 гг., чтобы дело организации складов и запасов Общества двинулось вперед» [422 - Очерк деятельности Совета складов за пять лет его существования (1906–1911 гг.). СПб., 1913. С. 6.]. По окончании войны Главное управление создает постоянный орган – Совет складов, в состав которого были приглашены члены РОКК, принявшие деятельное участие в организации материального снабжения склада. Председателем Совета стал член Главного управления Б. К. Ордин, являвшийся членом Наблюдательного комитета, сформированного на время войны для контроля над делопроизводством Красного Креста [423 - 422 См.: Там же. С. 8.]. Совет складов начал работу в мае 1906 г., получив право обсуждать вопросы, касавшиеся устройства и развития складов, бывшие на повестке дня у Главного управления, и предоставлять ему на утверждение свои предложения относительно улучшения ситуации. Члены Совета могли приглашать на заседания сторонних лиц, если их участие «будет признано полезным для дела» [424 - Там же.]. Первым делом Совета стали сбор и приведение в порядок имущества РОКК, оставшегося после войны: нужно было его разыскать и собрать со всех тыловых городов империи – Владивостока, Никольска-Уссурийского, Харбина, Благовещенска, Читы, Иркутска, Пензы, Сызрани, а также Москвы и Петербурга [425 - См.: Там же. С. 10.]. Требовалось ликвидировать ненужное и испорченное имущество, а остальное отсортировать, переписать и разместить на складах [426 - См.: Там же. С. 9.]. Приведение в порядок имущественных дел на Дальнем Востоке началось в августе 1907 г., на что Общество потратило почти 23 000 руб. [427 - См.: Там же. С. 12.] Помимо этого, Совет складов на ближайшие годы поставил перед собой следующие задачи:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«1. Разработка плана деятельности, положения о Совете, центральном складе и местных складах, правил и инструкций складам как в мирное, так и в военное время;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;2. Организация и постройка местных, провинциальных складов;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;3. Организация главного склада;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;4. Выработка каталогов имущества и формирование типовых комплектов его;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;5. Руководство практической службой главного склада и развитием его деятельности;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;6. Составление проекта сооружений главного склада, образование комиссии по постройке склада» [428 - Очерк деятельности Совета складов за пять лет… С. 9.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Совету было необходимо, «чтобы склады эти были живые, постоянно действующие и чтобы постоянно освежались запасы путем снабжения красно-крестных учреждений» [429 - Там же. С. 14.]. Петербургский склад стал базой, где не только учреждения РОКК, но и другие общественные благотворительные организации могли получать медикаменты и все необходимое для обустройства лазаретов, питательных пунктов и т. д. Деятельность Совета складов оказалась весьма интенсивной: главный склад ежедневно отпускал имущество, «во-первых, для оказания помощи по постановлениям Главного управления по случаю эпидемий и разного рода бедствий, во-вторых, за деньги для освежения запасов по требованиям многочисленных красно-крестных и иных учреждений» [430 - Там же. С. 24.]. Для упорядочения работы складов РОКК Совет разделил их на разряды по количеству хранимого имущества. Склады первого разряда располагались в Москве и Петербурге – для остальных городов каталог имущества разрабатывался Советом индивидуально. В складах второго разряда хранилось имущество, которое могло обеспечить организацию четырех госпиталей, двух лазаретов, двух санитарных поездов, четырех питательных пунктов. К этому добавлялось запасное имущество на 300 кроватей. Склады третьего разряда содержали имущество на два госпиталя, один лазарет, два питательных пункта и запас на 200 кроватей [431 - См.: Там же. С. 16–17.]. При этом госпитали были рассчитаны на 200 кроватей, лазареты – на 50 кроватей, питательные пункты – на 500 и 1 000 человек [432 - См.: Там же. С. 15.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Основными получателями медикаментов Главного склада в Петербурге были общины РОКК, не имевшие собственных складов, правительственные, городские и земские учреждения, а также воинские части и частные благотворительные общества, которые обращались на Главный склад во время эпидемий и стихийных бедствий и получали все необходимое как за плату, так и бесплатно. Например, «одно Санкт-Петербургское городское общественное управление по случаю холерной эпидемии взяло имущества на 52 139 руб. 77 коп., не считая имущества на 11 655 руб. 6 коп., отпущенного Красным Крестом безвозмездно» [433 - Очерк деятельности Совета складов за пять лет… С. 21.]. За первый же год работы Совета, Главным складом было отпущено имущества на 184 792 руб., в следующем, 1909 г. – на 185 120 руб., а в 1910 г. эта цифра возросла до 310 000 руб. Деятельность Главного склада в начале XX в. была весьма плодотворной. Хранившееся на складе имущество было хорошего качества, продавалось по низкой цене и всегда было доступно для учреждений, желавших участвовать в организации медицинской помощи нуждавшимся. Сотрудниками склада были разработаны каталоги снаряжения госпиталей и лазаретов с оптимальным сочетанием расходов и качества [434 - См.: Там же. С. 15.]. Существование такого склада было серьезным подспорьем в работе военного ведомства и в мирное время. Перемены в санитарной части армии происходили очень медленно, а Красный Крест располагал оборудованием и медикаментами, отвечавшими последним требованиям медицины. О широкой сфере деятельности можно судить по финансовой отчетности Совета складов. Например, в 1909 г. было отпущено имущества: «Санкт-Петербургским учреждениям Красного Креста на 21 000 руб., иногородним на 19 100 руб., Главному тюремному управлению на 31 300 руб., городским и земским учреждениям на 6 900 руб., Общественному управлению Санкт-Петербурга на 4 800 руб., разным учреждениям на 10 800 руб., войсковым частям и лазаретам 6 400 руб., сформированы два госпиталя на 200 кроватей каждый для астраханского склада, на что пошло имущества на 57 100 руб., и отпущено имущества для врачебно-санитарных отрядов, командированных в Акмолинскую область, Пензенскую губернию и в г. Харьков, и для санкт-петербургских дезинфекторских отрядов Красного Креста на 27 700 руб.» [435 - Там же. С. 25.]. Главный склад РОКК настолько активно развил свою деятельность, что скоро здание, где он находился, перестало вмещать все имущество, и в 1910 г. Совет складов с высочайшего соизволения купил за достаточно низкую цену землю у линии Варшавской железной дороги для оборудования дополнительных складов в Санкт-Петербурге.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;3.3. Другие виды деятельности РОКК: помощь пострадавшим от недородов, эпидемий и пожаров<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;После окончания Русско-японской войны Главное управление тратило огромные средства даже из запасного военного капитала на организацию помощи при различных стихийных бедствиях, чего не могло позволить себе ранее. Уже в 1905 г. несколько регионов империи поразил неурожай. Голод грозил жителям Поволжья, Закавказья, Кавказа и Донской области. Главное управление приняло решение направить основные силы на предотвращение распространения голода и следующих за ним эпидемий и выделило из неприкосновенного денежного фонда, хранимого на случай войны, 250 000 руб. в качестве аванса в счет будущих пожертвований для голодающих. Помимо этого, из капитала на оказание помощи в общественных бедствиях Красным Крестом было выделено 10 000 руб. Около 300 000 руб. было получено в качестве пожертвований и выручено от продажи инвентаря со складов Красного Креста [436 - См.: Отчет Российского Общества Красного Креста об оказании помощи населению империи, пострадавшему от недорода хлебов в 1905–1906 гг. СПб., 1908. С. 812.]. Местные учреждения РОКК также не остались безучастными: ими в Главное управление были перечислены 17 842 руб., включавшие в себя пожертвования, собранные Комитетами и выделенные из денежных фондов общин. Всего на преодоление последствий недорода в 1905 г. Красным Крестом было собрано 426 735 руб. [437 - См.: Там же.] Финансовая помощь, оказанная областям и губерниям, пострадавшим от недорода, была распределена следующим образом (см. таблицу 14) [438 - См.: Там же. С. 813.].<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Таблица 14<br>
<br><img border=0 src="i_019.png"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Остальные средства были израсходованы на формирование и отправку санитарных отрядов, упаковку и отправку материальной помощи в пострадавшие регионы. Однако в следующем, 1906 г. голод не только не прекратился, но им была охвачена уже почти вся территория Российской империи. Осознавая серьезность сложившегося положения, руководство РОКК, как и во время войны, мобилизовало все денежные и людские ресурсы. Использовав средства, оставшиеся от предыдущей кампании, Главное управление дополнительно выделило из военного капитала 2 000 000 руб. Красным Крестом были организованы повсеместные сборы пожертвований и, кроме перечислений из местных Комитетов и общин, были проведены сборы с заграничных паспортов, железнодорожные сборы, получены средства от Министерства внутренних дел и благотворительных организаций. Обществу удалось собрать 6 931 190 руб. Средства были распределены между пострадавшими от недорода губерниями следующим образом (см. таблицу 15) [439 - См.: Отчет Российского Общества Красного Креста об оказании помощи населению империи, пострадавшему от недорода хлебов в 1905–1906 гг. СПб., 1908. С. 817.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из этих же средств было выделено 84 040 руб. для организации продовольственной помощи безработным Петербурга и открытия бесплатных столовых.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Главным управлением были к тому времени разработаны принципы организации продовольственной помощи: в первую очередь, «была указана филиальным учреждениям Общества категория лиц, имеющих право на помощь Красного Креста, а именно: престарелые, больные, женщины, дети и нетрудоспособные» [440 - Там же. С. 827.], поскольку ранее нередки были случаи, когда люди не получали помощь, обойденные более предприимчивыми соседями. Главное управление предписало Комитетам и санитарным отрядам по возможности открывать столовые, а не раздавать продовольственные пайки, часто не доходившие по назначению. На основе опыта прошлых лет было решено упразднить денежные пособия и выдавать их только в самых исключительных случаях, чтобы избежать злоупотребления помощью Красного Креста [441 - См.: Там же.]. Помимо трудностей с поиском зданий под столовые и питательные пункты, организация продовольственной помощи усложнялась на этапе регистрации нуждавшихся лиц, поскольку «выбранные сельскими сходами для этой цели лица из личных счетов не вносили в списки тех, кто действительно нуждается» [442 - Отчет Российского Общества Красного Креста… от недорода хлебов в 1905–1906 гг. С. 828.]. Были случаи, когда население уезда или района протестовало против открытия столовых и требовало выдачи продовольственных пайков и денежных пособий на руки.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Таблица 15<br>
<br><img border=0 src="i_020.png"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В эту кампанию 1905–1906 гг. Главное управление передало организацию помощи на местах филиальным учреждениям Общества, лишь в исключительных случаях направляя в те или иные районы уполномоченного для более успешной постанови! дела. Важной особенностью организации помощи стало участие в ней новых благотворительных организаций, не имевших прямого отношения к РОКК: например, Попечительство о трудовой помощи и др. Главное управление рекомендовало филиалам особенное внимание уделить согласованию своей деятельности с работой этих благотворительных обществ [443 - См.: Отчет Российского Общества Красного Креста… от недорода хлебов в 1905–1906 гг. С. 827.]. В некоторых губерниях, например, Харьковской, Тульской, Казанской, Рязанской и Вятской, были открыты столовые, детские ясли и питательные пункты, рассчитанные только на школьников, – в других же регионах продовольственная помощь оказывалась всем нуждавшимся, в том числе престарелым и нетрудоспособным. Заведыванием столовыми и питательными пунктами в основном занимались сельские учителя и сестры милосердия местной общины, а в других местах – священники и земские начальники, находившиеся под контролем выборных от населения лиц [444 - См.: Там же. С. 829.]. В Симбирской губернии на помощь сестрам местной общины были командированы 12 монахинь симбирского Спасского женского монастыря [445 - См.: Отчет главноуполномоченного Российского Общества Красного Креста сенатора С. П. Фролова об оказании продовольственной помощи населению Симбирской губернии, пострадавшему от неурожая хлебов в 1906 г. СПб., 1908. С. 11.]. Несколько сестер милосердия, отправленных в районы эпидемии, заразившись, умерли, а один священник из Самарской губернии, не побоявшись весеннего разлива и отправившись за хлебом для голодавших через озеро в местный монастырь, утонул. Несмотря на такие печальные случаи, Обществу Красного Креста во многих областях удалось предотвратить или свести к минимуму распространение эпидемий, возникавших из-за цинги на почве недоедания. Например, усилиями местной общины сестер милосердия в Симбирской губернии число отдельных заболеваний оказалось меньше, чем в предыдущие годы [446 - См.: Отчет Российского Общества Красного Креста об оказании помощи населению империи, пострадавшему от недорода хлебов в 1905–1906 гг. СПб., 1908. С. 830.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Организация медицинских отрядов была сопряжена с финансовыми сложностями, поскольку поступившие в учреждения Красного Креста пожертвования не оправдали ожиданий Главного управления и не смогли полностью покрыть все расходы по организации продовольственной помощи [447 - См.: Отчет Российского Общества Красного Креста… от недорода хлебов в 1905–1906 гг. С. 831.]. Однако, несмотря на трудности, «Обществом Красного Креста командировались особые самостоятельные отряды в составе нескольких сестер милосердия во главе с врачом или отдельные лица медицинского персонала в распоряжение городских и земских управлений» [448 - Там же. С. 830.]. Всего за названный период Красным Крестом было открыто 13 989 питательных пунктов, среди которых было: 10 262 столовых, 1 763 пекарни, 1 813 пунктов раздачи продуктов, 41 ясли, 110 кухонь, которыми было приготовлено 85 939 916 обедов и 18 642 752 пайка, причем ежедневно выдавалось в среднем 358 080 обедов и 7 676 пайков [449 - См.: Там же. С. 832.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Неурожай повторился в 1911 г. в 16 губерниях империи. Главным управлением в район бедствия было командировано 43 отряда для оказания врачебно-питательной помощи в составе 44 врачей, 15 студентов-медиков, 281 сестры милосердия, 10 фельдшеров и 27 санитаров. Снабжение каждого отряда состояло из пяти аптек для амбулаторий, пяти комплектов для открытия столовых на 400 человек каждая и запаса медикаментов. Этими отрядами были открыты 1 150 столовых, 109 пайковых пунктов, 10 временных больниц и 33 амбулатории. На эту кампанию Красным Крестом было израсходовано 2 278 514 руб. [450 - См.: Очерк возникновения и деятельности РОКК. С. 50–51.]<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1906 г. в результате пожара, который жители не смогли остановить из-за сильного ветра, почти полностью была уничтожена Сызрань. Главное управление выделило 65 000 руб. на организацию помощи погорельцам и лишившимся имущества жителям [451 - См.: Романюк В. П. и др. История сестринского дела… С. 75.]. На эти средства в Сызрань было отправлено 25 брезентовых палаток для столовых и санитарный отряд, состоявший из пяти врачей, одного заведующего хозяйством, 15 сестер милосердия и 30 санитаров. В 16 вагонах была устроена временная больница на 182 кровати, где отрядом было принято 5 951 человек, а стационарное лечение прошли 418 больных [452 - См.: Очерк возникновения и деятельности РОКК. С. 47.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Для помощи пострадавшим в 1906 г. от пожаров в городах Гомель и Алатырь, местности Юрбург и множестве сел Калужской, Уфимской и Самарской губерний Красным Крестом было выделено местным комитетам 28 033 руб. [453 - См.: Там же.]<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1907 г. в Поволжье вспыхнула эпидемия холеры. Для организации медицинской помощи Обществом Красного Креста было командировано 58 сестер милосердия, из которых были сформированы 34 дезинфекционных отряда, а также было открыто 28 бесплатных столовых и 22 чайные [454 - См.: Романюк В. П. и др. История сестринского дела… С. 75.] в Астрахани, Царицыне, Саратове, Самаре и Сызрани – чай в них выдавался с лимонной кислотой для профилактики холеры, ежедневно каждая обслуживала до 10 000 человек вплоть до полного прекращения эпидемии в 1911 г. [455 - См.: Очерк возникновения и деятельности РОКК. СПб., 1913. С. 47.] Весной 1908 г. холера распространилась в рабочих кварталах Петербурга, где Красным Крестом были открыты 16 столовых и 14 чайных, дополнительно было сформировано десять дезинфекционных отрядов, к каждому из которых были приписаны один студент-медик и три санитара. Главный склад предоставил кровати и имущество на 700 больных, размещенные в здании политехнического института. Пять петербургских общин освободили в своих лечебных заведениях 182 кровати для нехолерных больных, чтобы изолировать их от зараженных и увеличить места для холерных в городских больницах. Кроме того, общины выделили из своего состава 56 сестер для ухода за зараженными [456 - См.: Там же. С. 48.]. При выписке из больницы самые бедные получали от Красного Креста теплую одежду и обувь. В 1909 г. холера снова вернулась в город и его пригороды. Главное управление снарядило 12 дезинфекционных отрядов и открыло 12 бесплатных столовых и 8 чайных. Столовыми было отпущено 1 160 313 обедов и 1 436 663 порции чая с хлебом, на что было израсходовано 92 000 руб. [457 - См.: Там же.] Несмотря на принятые меры, в 1910 г. эпидемия охватила 72 губернии и области империи: было зарегистрировано 230 232 заболевших почти в 12 000 населенных пунктах, 43 % из которых умерли [458 - См.: Романюк В. П. и др. История сестринского дела… С. 75.]. Особенно холера свирепствовала в пределах Донецкого горнопромышленного района, и Совет съезда горнопромышленников ходатайствовал перед правительством об объединении всех мер для борьбы с эпидемией и назначении для этого особого уполномоченного, которым стал председатель Медицинского совета РОКК академик Г. Е. Рейн. Ему были предоставлены 11 врачей, 19 студентов-медиков, 13 фельдшеров, 50 сестер милосердия, 31 санитар, а также денежный фонд в размере 47 500 руб. Весь медицинский персонал был разделен на 26 отрядов для работы в разных населенных пунктах района [459 - См.: Очерк возникновения и деятельности РОКК. СПб., 1913. С. 49.], в остальных пораженных эпидемией губерниях работало 20 врачей, 29 студентов-медиков, 85 сестер милосердия, 23 фельдшера и 62 санитара. Здесь на врачебно-продовольственную помощь было истрачено 102 000 руб. [460 - См.: Очерк возникновения и деятельности РОКК. СПб., 1913. С. 49.] Хотя к 1911 г. эпидемия холеры угасла, Главное управление в качестве профилактических мер продолжало содержать врачебные и питательные пункты в рабочих районах Санкт-Петербурга и угледобывающих районах Украины [461 - См.: Там же.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Помимо организации помощи пострадавшим от недородов, эпидемий и пожаров, Общество Красного Креста не оставляло заботой и отдельные категории людей, которым оказывалась регулярная поддержка на протяжении многих лет. В Архангельской губернии приемные покои РОКК по-прежнему оставались единственным местом по оказанию медицинской помощи для поморов-рыбопромышленников: количество посещений амбулаторий в Териберке, Гаврилове и Рынде только увеличивалось [462 - См.: Исторический обзор деятельности местных учреждений Красного Креста со времени их основания по 1908 г. СПб., 1910. С. 41.]. С 1909 г. малочисленным народам Севера регулярно оказывалась медицинская поддержка, которая «включала прививки, амбулаторную медицинскую помощь, дезинфекцию чумов» [463 - Романюк В. П. и др. История сестринского дела… С. 76.]. Начиная с мая 1909 г. в Туруханский край выезжал медицинский отряд для оказания помощи тунгусам, юркам, остякам и самоедам, страдавшим от оспы. Отряд работал до октября, объезжая тундру и рыболовные места, в его состав входили врач, два фельдшера, две сестры милосердия и один санитар, которые ежегодно делали до 600 прививок, 300 дезинфекций чумов, параллельно ведя амбулаторный прием [464 - См.: Очерк возникновения и деятельности РОКК. СПб., 1913. С. 52.]. С началом столыпинских реформ число переселенцев в сибирскую и азиатскую часть России увеличилось во много раз, однако государственные структуры на местах оказались неподготовленными к приему такого количества людей, и переселенцы зачастую страдали от неустроенности, плохого питания и болезней. Общество Красного Креста приняло на себя организацию посильной помощи переселенцам, и с 1907 г. в Акмолинской, Семиреченской и Тургайской областях (совр. Казахстан) непрерывно работали отряды Красного Креста, открывавшие столовые, пайковые пункты, амбулатории и временные лазареты. Каждый год Главное управление тратило большие средства на помощь переселенцам (см. таблицу 16) [465 - См.: Там же. С. 50.].<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Таблица 16<br>
<br><img border=0 src="i_021.png"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Российский Красный Крест являлся частью международной благотворительной организации, при необходимости оказывая поддержку иностранным Обществам Красного Креста. В 1909 г. Главное управление перевело из своих средств 100 000 лир итальянскому Красному Кресту на оказание помощи пострадавшим от землетрясения жителям Калабрии и Сицилии, а также 25 000 франков французскому Красному Кресту для ликвидации последствий наводнения в Париже. В 1911 г. русский Красный Крест пожертвовал черногорскому Обществу 10 000 динар «на принятие мер в борьбе с эпидемией холеры и 10 000 франков Обществу оттоманского Красного Полумесяца на оказание помощи пострадавшим от пожара, бывшего в Константинополе» [466 - Очерк возникновения и деятельности РОКК. СПб., 1913. С. 37.]. Примечательно, что в отчетах РОКК не упоминалось об аналогичной помощи ему иностранных благотворительных обществ.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;3.4. Участие РОКК в Балканской компании<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Главным «заграничным» предприятием РОКК до Первой мировой войны стало оказание медицинской помощи воинам во время Балканской кампании 1912–1913 гг. После Русско-японской войны Общество первый раз участвовало в военном конфликте, и для Красного Креста это был прекрасный случай проверить свою подготовленность к войне с учетом ошибок предыдущей кампании. Несмотря на то что Российская империя непосредственного участия в конфликте балканских стран не принимала, русское общество отнеслось с большим сочувствием к воевавшим славянским государствам, и Главное управление на следующий же день после объявления войны сформировало Мобилизационный совет под председательством А. И. Гучкова для разработки плана действий и денежной сметы. На заседании Совета было одобрено два типа лечебных учреждений для отправки в воюющие страны: госпиталь на 200 кроватей и лазарет на 50 кроватей, которые были укомплектованы и обслуживались санитарными отрядами согласно штату учреждений РОКК военного времени [467 - См.: Деятельность Российского Общества Красного Креста на Балканском театре военных действий в 1912–1913 гг. СПб., 1914. С. 7.]. Штат этапного лазарета на 50 кроватей состоял из старшего врача, младшего врача, заведующего хозяйством, шести сестер милосердия и десяти санитаров, а госпиталя на 200 кроватей – из старшего врача, старшего ординатора, трех младших врачей, заведующего хозяйством, заведующего аптекой фармацевта, шестнадцати сестер милосердия и тридцати пяти санитаров. Помимо больничного оборудования и медикаментов, госпитали и лазареты Красного Креста были снабжены походными кухнями и запасами консервов [468 - См.: Там же. С. XVIL]. Следуя принципам Женевской конвенции, Главное управление Красного Креста предложило помощь Обществу Красного Полумесяца, на что было дано согласие турецкого правительства. Непосредственное руководство деятельностью РОКК на Балканах было возложено на Мобилизационный совет, а снабжением санитарных отрядов занялся Петербургский главный склад. Помимо формирования персонала для госпиталей, Мобилизационный совет занимался регулированием передвижения отрядов и грузов Красного Креста, обеспечением персонала заграничными паспортами и пропусками [469 - См.: Там же. С. I X.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сотрудники Главного склада занимались не только выдачей всего необходимого заведующему хозяйственной частью отряда, но и составлением описей, оценкой выданного имущества, упаковкой и отправкой непосредственно на театр военных действий недостающих медикаментов и оборудования. Бесперебойное и своевременное снабжение лазаретов и госпиталей Красного Креста, отправленных на Балканы, стало возможным в результате предварительной деятельности склада и составления каталогов типичного обеспечения лечебных учреждений Общества. К формированию отрядов Главным управлением были привлечены шесть петербургских общин сестер милосердия и две московских, кроме того, на Балканы отправились санитарные отряды Киевской, Харьковской и Одесской общин [470 - См.: Там же. С. 8.]. Для своевременного снабжения лечебных учреждений в Болгарии Обществом был сформирован склад больничных и аптечных принадлежностей в Софии – «Передовой склад Российского Общества Красного Креста», который стал новаторским в деле обеспечения госпиталей, им руководили особоуполномоченный генерал-майор П. А. Тыртов и его помощник барон А. А. Врангель. Вещи, пожертвованные в России в пользу раненых болгарской и сербской армий, отправлялись на этот склад и распределялись между лечебными учреждениями по усмотрению особоуполномоченного [471 - См.: Деятельность Российского Общества Красного Креста на Балканском театре военных действий в 1912–1913 гг. С. XIV.]. Новинкой в их обеспечении стал рентгеновский кабинет, оборудованный аппаратом «Sanitas», в сербском госпитале отряда общины св. Евгении. За два месяца его работы был сделан 121 снимок. На съезде врачей РОКК после Балканской войны было отмечено, что, несмотря на частые поломки, рентгеновский аппарат принес огромную пользу [472 - См.: Там же. С. XLV, XLVIII.]. Стремясь как можно лучше и полнее снабжать свои учреждения и имея на это средства, Общество Красного Креста оборудовало некоторые походные госпитали небольшими лабораториями с микроскопами, что для лечебных учреждений в начале XX в. было большой роскошью [473 - См.: Там же. С. 104.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Русское общество также не осталось безучастным к деятельности РОКК на Балканах. «Целый ряд общественных учреждений и частных лиц изъявили готовность пожертвовать крупные средства на посылку в славянские страны дополнительных отрядов, при условии согласия Российского Общества Красного Креста взять на себя дело снабжения отрядов инвентарем и формирования персонала для них» [474 - Там же. С. XI.]. Средства на обеспечение деятельности РОКК выделили такие организации, как Санкт-Петербургская купеческая управа, которая, помимо медицинского отряда, содержала санитарный транспорт из 30 двуколок, направленный в Болгарию, где среди раненых начались эпидемии сыпного и брюшного тифов [475 - См.: Там же. С. XIII.]. Тиф распространился и в рядах сербской армии, расположенной под Скутари, где в годы Крымской войны впервые на помощь раненым пришла англичанка Флоренс Найтингейл – основоположница профессионального сестринского ухода на Западе. В апреле 1913 г. около 1 000 человек было эвакуировано для лечения в Салоники на предоставленном Добровольным флотом пароходе «Санкт-Петербург» [476 - Там же. С. XIV.]. Городская дума Москвы и Санкт-Петербургское Общественное управление сформировали и отправили на Балканы шесть санитарных отрядов. Последние финансировались и частными лицами, как аристократией (например, камергер высочайшего двора граф М. М. Перовский-Петрово-Соловово, оплативший работу врача, возглавившего летучий передовой отряд под Адрианополем), так и простыми людьми, подобными вдове отставного гвардии корнета Е. М. Терещенко, на средства которой были сформированы два лазаретных отряда [477 - См.: Деятельность Российского Общества Красного Креста на Балканском театре военных действий в 1912–1913 гг. С. XI, XIII.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Врачи, поступая на работу в лечебное учреждение РОКК, получали инструкцию по работе в госпитале и давали подписку о принятии должности, необходимую Главному управлению, поскольку врачи работали не благотворительно и получали достаточно высокое жалованье – 300 руб. в месяц, помимо подъемных 500 руб. и суточных на время следования из Санкт-Петербурга к месту назначения – по 3 руб. в сутки. По условиям подписки командировка врача могла быть прервана не иначе как по распоряжению Главного управления или главноуполномоченного на Балканах – в противном случае врач лишался суточных и ему не оплачивался проезд обратно в Санкт-Петербург [478 - См.: Там же. С. XXI–XXII.]. По прибытии в расположение армии санитарный отряд поступал в распоряжение местного Общества Красного Креста и главноуполномоченного, которые указывали место, где следует развернуть госпиталь. Старший врач являлся непосредственным начальником всего медицинского персонала и отвечал за работу и снабжение лечебного учреждения. Он не имел права публиковать никаких сведений о деятельности лазарета, а ежедневные отчеты был обязан предоставлять уполномоченному РОКК [479 - См.: Там же. С. XXIII.]. Помимо последних, каждое лечебное учреждение имело несколько форм отчетности, которые следовало заполнять по окончании работы госпиталя [480 - См.: Там же. С. XXVI.]:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;1. Книга о раненых и больных;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;2. Денежная приходно-расходная книга;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;3. Списки на различные выдачи персоналу;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;4. Расчетные книжки;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;5. Инвентарная книга;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;6. Приходно-расходная книга по материалам и припасам;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;7. Входящий журнал;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;8. Книга для записи денег, ценных вещей, знаков отличия и документов больных и оружия;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;9. Военно-походный дневник;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;10. Бланки счетов в израсходовании аванса;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;11. Бланки денежных отчетов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Помимо бланков официальной отчетности. Главное управление разослало старшим госпитальным врачам программы и опросные листы «для выяснения и всестороннего освещения вопросов организационного, военно-хирургического и военно-санитарного характера в деятельности бывших на Балканах лечебных учреждений Российского Общества Красного Креста» [481 - Деятельность Российского Общества Красного Креста на Балканском театре военных действий в 1912–1913 гг. С. XV.]. Всего за время Балканской кампании было сформировано и отправлено во все воюющие государства 28 лечебных учреждений и вспомогательных санитарных отрядов (см. таблицу 17) [482 - См.: Там же. С. XVII.].<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Таблица 17<br>
<br><img border=0 src="i_022.png"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;По странам эти лечебные учреждения распределялись следующим образом (см. таблицу 18).<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Таблица 18<br>
<br><img border=0 src="i_023.png"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Во всех воюющих государствах под эгидой русского Красного Креста работало 694 человека следующих специальностей (см. таблицу 19) [483 - См.: Деятельность Российского Общества Красного Креста на Балканском театре военных действий в 1912–1913 гг. С. XIX.].<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Таблица 19<br>
<br><img border=0 src="i_024.png"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Этот медицинский персонал распределялся по отдельным странам следующим образом (см. таблицу 20) [484 - См.: Там же.].<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Таблица 20<br>
<br><img border=0 src="i_025.png"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лечебные учреждения РОКК в Балканской кампании показали себя с наилучшей стороны. По свидетельству врача госпиталя общины св. Георгия Л. Р. Ивановского, находившегося в Болгарии, «все самые тяжелые раненые и больные сами стремились и исключительно направлялись в русские больницы не только с прибывающих поездов и транспортов, но даже и из болгарских больниц» [485 - Там же. С. 105.], поскольку «госпитали Российского Общества Красного Креста были полнее и лучше всех оборудованы и снабжены, не только в сравнении с болгарскими, но и всеми иностранными» [486 - Деятельность Российского Общества Красного Креста на Балканском театре военных действий в 1912–1913 гг.]. Всего медицинская помощь русского Красного Креста была оказана более чем 100 000 человек и распределилась следующим образом (см. таблицу 21) [487 - См.: Там же. С. XXX.].<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Таблица 21<br>
<br><img border=0 src="i_026.png"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;На организацию помощи больным и раненым воинам во время Балканской войны Обществом Красного Креста было израсходовано около 1 000 000 руб., причем пожертвования от организаций и частных лиц и сумма, взятая из военного капитала Красного Креста, распределились примерно поровну. Это редкий случай, когда сборы достигли 500 000 руб., но борьба славянских стран против Турции нашла самый горячий отклик в сердцах многих русских людей. Все средства, перечисленные на Балканскую кампанию, распределились следующим образом (см. таблицу 22) [488 - См.: Там же. С. LXX.].<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Таблица 22<br>
<br><img border=0 src="i_027.png"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сумма, указанная в отчете Главного управления, была неполной, поскольку пять лазаретов, сформированных на средства благотворителей с помощью санитарных отрядов Красного Креста, не предоставили подробные денежные отчеты, обязательные для всех лечебных учреждений, пользовавшихся помощью РОКК.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Оценивая балканскую деятельность Красного Креста, можно утверждать, что его руководством были учтены все недочеты и ошибки в организации медицинской помощи во время предыдущей войны. Помимо постоянной деятельности складов, готовых в любое время снарядить большое количество госпиталей и санитарных отрядов, Главным управлением на основе опыта Русско-японской войны был составлен и утвержден в начале 1912 г. общий Мобилизационный план РОКК, согласно которому должно было проходить развертывание лечебных учреждений в районе военных действий [489 - См.: Деятельность Российского Общества Красного Креста на Балканском театре военных действий в 1912–1913 гг. С. XV.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Что касается деятельности РОКК в целом в период между Русско-японской и Первой мировой войнами, она была развернута в огромных масштабах, охватив практически каждую сферу общественной жизни, где требовалась медицинская и продовольственная помощь. Сестры милосердия уже не только работали в госпиталях, ухаживая за воинами, но и командировались Главным управлением по всей Российской империи, будь то Азия или Крайний Север, тундра или степь. Там, где не справлялось государство, Красный Крест предлагал свою помощь, зачастую оставаясь единственным источником поддержки для нуждавшихся людей. И это межвоенное время стало особым этапом развития Красного Креста, превратившегося в альтернативную государственной машине социальную силу. Поддержка императорского дома, а вслед за ним и государственных чиновников была обеспечена, капиталы, достаточные не только для существования, но и для дальнейшего развития Общества, были накоплены, и в совокупности это фундаментально укрепляло организацию, уже не совсем общественную, но неукоснительно исполнявшую свою миссию.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Подвести итог деятельности РОКК в этот период можно словами одного из его членов. На съезде врачей Красного Креста по окончании Балканской войны председатель профессор Н. А. Вельяминов в своем выступлении так оценил работу РОКК после Русско-японской войны: «Это такой громадный, гигантский шаг вперед, что приходится только преклониться. Эта война была испытанием того, насколько Красный Крест удачно работал в мирное время за последние годы, и вместе с тем примером того, как он должен работать на войне» [490 - Сборник докладов врачей Российского Общества Красного Креста, участников Балканской кампании 1912–1913 гг. СПб., 1914. С. 124.].<br>
<br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;§ 4. Выводы<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В начале XX в. Российское Общество Красного Креста переживало расцвет: количество общин сестер милосердия увеличивалось с каждым годом, членов Общества перед Первой мировой войной насчитывалось более 20 000 человек [491 - См.: Очерк возникновения и деятельности РОКК. СПб., 1913. С. 4.]. Масштабы, которые приняла деятельность РОКК перед Первой мировой войной, были огромны, как по сравнению с предыдущим периодом деятельности Общества, так и в сравнении с аналогичными европейскими учреждениями. Русский Красный Крест был обязательным и главным участником не только в организации помощи военно-санитарной части армии во время войны, но и в ликвидации последствий стихийных и гуманитарных бедствий по всей территории Российской империи. Его деятельность охватывала даже те неразвитые и отдаленные регионы империи, где государственная медицинская часть не смогла организовать удовлетворительное медицинское обслуживание. Именно в этом и кроется причина стремительного и масштабного развития Общества Красного Креста. В государстве, в котором медицинская часть развита и обладает слаженно работающей структурой, нет необходимости в общественной благотворительности таких масштабов. Возможно, поэтому европейские Общества Красного Креста ограничивались, как правило, подготовкой сестер военного времени. В Российской империи по причине ее огромной территории, еще до конца не оформленной государственной системой здравоохранения после эпохи Великих реформ, повсеместно, даже на уровне земств, медицинское обслуживание было развито слабо. И именно это обстоятельство, а не только активность членов Общества стало причиной стремительного развития деятельности Красного Креста. В первые годы XX в. РОКК становится недостающим звеном в системе государственного здравоохранения. Красный Крест в полевых условиях использовал многочисленные инновации, его руководство разработало каталоги снаряжения госпиталей и лазаретов с оптимальным сочетанием расходов и качества, начало формировать бактериологические отряды и плавучие госпитали, открыло в полевых условиях рентгеновский кабинет и лабораторию. В мирное время Красный Крест разрабатывает систему организации помощи при голоде и эпидемиях, открывает первую в России станцию скорой помощи, то есть всячески способствует развитию современной на тот момент медицины. Рубежом в деятельности РОКК стала Русско-японская война, когда от Общества потребовалось напряжение всех сил и ресурсов. Но тогда же проявились все недостатки работы Красного Креста, что не помешало ему развить деятельность до небывалых размеров. По окончании войны Общество Красного Креста пересмотрело организацию деятельности, в его управление были внесены некоторые структурные изменения, в результате чего последующие годы стали самыми плодотворными в дореволюционной истории Красного Креста.<br>
<br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Заключение<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Активное расширение системы Российского Красного Креста к началу XX в. требовало его четкой структуризации, поскольку в мирное время Общество не только увеличивало численность медицинского персонала в своих общинах и лечебных учреждениях, но и постепенно расширяло свои функции, не ограничиваясь только подготовкой штата профессиональных сестер, оказывая помощь при различных стихийных бедствиях и гуманитарных катастрофах. Для обеспечения прозрачности деятельности и отчетности Красному Кресту требовалась жесткая регламентация работы всех его учреждений. Высшей инстанцией в управлении была августейшая покровительница Мария Федоровна, все важные решения принимались общим собранием членов Общества, а непосредственное руководство деятельностью возлагалось на Главное управление. Именно оно возглавляло всю вертикаль РОКК, в которую входили окружные и местные управления, комитеты и общины сестер милосердия. Бюрократическая модель управления РОКК была построена в строгом соподчинении друг другу различных инстанций.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В начале XX в. структура РОКК значительно расширилась за счет непредусмотренных уставом комиссий и отделов, контролировавших новые направления деятельности и подотчетных Главному управлению. Это привело к значительному усложнению системы организации Красного Креста, поскольку основная структура хотя и оставалась прежней, однако в деталях стала значительно сложнее и неповоротливее, уже не удовлетворяя нужды современного Общества Красного Креста начала XX века, поскольку закладывалась при его формировании, когда было невозможно предугадать быстрое развитие и расширение организации, а основной упор делался на развитие сети общин сестер милосердия.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Активная деятельность Общества привела к тому, что в начале XX в. оно было уже нелокальной общественной организацией, а профессиональной службой помощи в экстремальных ситуациях, что позволило эффективно развивать сестринское дело. В начале XX в. сестры разделялись на несколько категорий, в зависимости от степени обученности и занятости. Помимо общинных, были запасные и сестры военного времени, которые обучались на курсах в общинах РОКК и призывались лишь по случаю войны или другого масштабного бедствия. Как общинные, так и запасные сестры находились под контролем своих общин. Во время войны сестры делились на волонтерок и общинных, они подчинялись госпитальному начальству, однако находились под покровительством Красного Креста. Нововведением РОКК в начале XX в. стало привлечение к уходу за больными православных монахинь и открытие в некоторых монастырях курсов сестер милосердия. В это же время материальная стабильность и взаимодействие с государством позволили Российскому Обществу Красного Креста обеспечить сестрам милосердия пенсию по выслуге лет, назначавшуюся из казначейства.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Финансовое обеспечение РОКК состояло из взносов благотворителей и членов Общества, а также из процентов с капиталов, составленных из крупных пожертвований, находившихся в государственном банке. На общем собрании членов Общества составлялись ежегодные сметы и сметы на организацию помощи во время войны, в то время как регулированием текущего движения сумм занималось Главное управление. Все финансовые средства Общества хранились в центральной кассе и делились на три категории по характеру их использования: расходные, специальные суммы и запасной капитал на случай войны. Местные учреждения РОКК существовали за счет собственных средств, однако необходимые крупные расходы на создание или снабжение лечебных учреждений брало на себя Главное управление. В свою очередь, местные учреждения РОКК обязывались перечислять в центральную кассу 10 % дохода. Нельзя говорить о финансовой независимости местных учреждений Красного Креста: они не имели права финансировать какие-либо области деятельности без согласования с Главным управлением, которому представляли все финансовые отчеты. Таким образом, руководство стремилось пресечь развитие неуставной деятельности Красного Креста, для чего, помимо всего прочего, и служила структура финансовой ответственности филиалов перед Главным управлением. Такая централизация финансовых средств должна была благотворно сказаться на общем развитии Красного Креста, унифицировать деятельность его учреждений и помочь избежать нецелевой траты денежного фонда РОКК.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Характер деятельности Общества определял взаимодействие с государственными структурами, поскольку его основной целью являлась организация помощи военно-санитарной части армии. Общая работа РОКК и военного ведомства строилась на основе принципа взаимодополнения. Красный Крест развивал деятельность там, где недоставало государственных средств, что неизбежно приводило к расширению функций и делало его помощь государственной необходимостью. В такой ситуации неизбежно возникало некоторое соперничество между двумя организациями, вызванное параллельной и далеко не равноценной работой. В свою очередь, государство оказывало значительную поддержку РОКК, что выражалось в различных льготах, обеспечении пенсией сестер милосердия и содействии во всех проектах Общества. Применительно к началу XX в. можно даже говорить о некотором «огосударствлении» Общества Красного Креста: превращении его в часть системы государственного механизма по взаимодействию с обществом в области социального обеспечения. Этому способствовал международный статус Красного Креста, который, выражая общественное мнение, фактически вынуждал государство принимать свои правила деятельности в период военного времени. Соответственно, это не могло не привести к восприятию Общества Красного Креста в мире как части системы взаимоотношений между странами, то есть международной политики. В результате Красный Крест неизбежно должен был находиться под покровительством государства, а тесное сотрудничество с последним влияло на обе стороны и заставляло их приспосабливаться друг к другу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Деятельность РОКК в начале XX в. достигла колоссальных размеров: как по сравнению с предыдущим временем, так и в сравнении с работой аналогичных европейских учреждений. Красный Крест принимал участие в любых мероприятиях, где только требовалась организация помощи военно-санитарной части армии во время войны, а также в ликвидации последствий различных бедствий по всей территории Российской империи, прежде всего там, где государственная медицинская часть не смогла организовать удовлетворительное медицинское обслуживание, поскольку при наличии развитой государственной медицинской части нет необходимости в общественной благотворительности таких масштабов. В первые годы XX в. Общество стало основой для развития отечественного здравоохранения, используя в условиях военных госпиталей многочисленные инновации. После Русско-японской войны руководство Красного Креста пересмотрело и принципиально улучшило организацию своей работы. Таким образом, к началу XX в. Красный Крест развил деятельность далеко за пределами военно-санитарной помощи и стал неотъемлемой частью социальной истории Российского государства.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Список источников и литературы<br></h3>&nbsp;//--&nbsp;Неопубликованные (архивные) источники&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;1. Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА). Ф. 12651. Оп. 3. Д. 246.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;2. РГВИА. Ф. 12651. Оп. 5. Д. 13.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;3. РГВИА. Ф. 16273. Оп. 1. Д. 20.<br>
&nbsp;//--&nbsp;Опубликованные источники&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;1. Баумгартен О. А., фон. В осажденном Порт-Артуре. СПб., 1906.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;2. Баумгартен О. А., фон. Порт-Артур пал! СПб., 1907.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;3. Военное министерство. Всеподданнейший отчет о деятельности Главного управления военного министерства, вызванной войной с Японией. СПб., 1912.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;4. Война с Японией 1904–1905 гг. Санитарно-статистический очерк. Пг., 1914.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;5. Григорова А. Записки сестры милосердия 1904–1905 гг. // Братская помощь. 1907. № 8–9; 1908. № 3–7, 9, 12.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;6. Девиз (Охотина) М. И. Из дневника сестры милосердия // Исторический вестник. 1909. № 3.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;7. Деятельность Российского Общества Красного Креста на Балканском театре военных действий в 1912–1913 гг. СПб., 1914.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;8. Доклад исполнительной комиссии Главного управления РОКК по оказанию помощи больным и раненым на Дальнем Востоке за 1904 г. СПб., 1905.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;9. Записки сестры милосердия из поездки на Дальний Восток 1904–1905 гг. М„1912.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;10. Записная книжка сестры милосердия // Вестник знания. 1905. № 12.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;11. Игнатьев А. А. Пятьдесят лет в строю. М., 1889. Т. 1. Кн. 2.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;12. Из дневника сестры милосердия // Русский воин. 1906. № 17/18.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;13. Из записной книжки врача во время работ в передовых отрядах при отступлении от Вафангоудо Ляояна. СПб., 1905.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;14. Квитка А. В. Дневник забайкальского казачьего офицера: Русско-японская война 1904–1905 гг. СПб., 1908.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;15. Козлова И. В. Под военной грозой // Исторический вестник. 1913. № 11–12.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;16. Козловский И. И. Статистические данные о потерях русской армии от болезней и ранений в войну с Японией 1904–1905 гг. СПб., 1911.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;17. Костенко М. И. Осада и сдача крепости Порт-Артур. Киев, 1907.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;18. Кравченко В. С. Через три океана. СПб., 1910.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;19. Краснов П. И. Год войны: четырнадцать месяцев на войне. СПб., 1905–1911. Т. 1–2.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;20. Куропаткин А. И. Дневник. Б. м., 1923.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;21 .Линевич И. П. Война. Из дневника Н. П. Линевича // Русско-японская война. Из дневников. Л., 1925.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;22. Личный состав учреждений Российского Общества Красного Креста к 15 октября 1912 г. СПб., 1911.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;23. May Н. И. Маньчжурская война // Военный сборник. 1909. № 5–7.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;24. Маркович Т. М. Российское Общество Красного Креста и общины сестер милосердия. Заметка запасной сестры милосердия Красного Креста об одной из наиболее важных причин, вредно влияющих на постановку вопроса об уходе за больными и ранеными в России. СПб., 1910.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;25. Наставление для мобилизации учреждений Общества Красного Креста военного времени. СПб., 1912.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;26. Наставление для мобилизации военно-врачебных заведений. СПб., 1911.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;27. Наставление по продовольствию и составлению пищевых раскладок в лечебных заведениях Красного Креста. Б. м., 1914.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;28. Нормальный устав общин сестер милосердия Российского Общества Красного Креста. Иркутск, 1904.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;29. Отзывы бывших главноуполномоченных Российского Общества Красного Креста на Дальнем Востоке за 1904–1905 гг. СПб., 1911.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;30. Отчет о 25-летней деятельности Лечебной комиссии Российского Общества Красного Креста. СПб., 1908.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;31. Отчет главноуполномоченного Российского Общества Красного Креста сенатора С. П. Фролова об оказании продовольственной помощи населению Симбирской губернии, пострадавшему от неурожая хлебов 1906 г. СПб., 1908.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;32. Отчет о деятельности Главной эвакуационной комиссии за 1904–1907 гг. СПб., 1908.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;33. Отчет о действиях военного министерства за 1903 г. СПб., 1905.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;34. Отчет о действиях военного министерства за 1906 г. СПб., 1908.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;35. Отчет о действиях военного министерства за 1907 г. СПб., 1909.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;36. Отчет о деятельности Российского Общества Красного Креста во время Русско-японской войны. СПб., 1911. Т. 1–2.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;37. Отчет Российского Общества Красного Креста. Общий обзор деятельности Общества за 1904 г. СПб., 1905. Ч. 1. Отд. 1.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;38. Отчет Российского Общества Красного Креста. Общий обзор деятельности Общества за 1905 г. СПб., 1906. Ч. 1. Отд. А.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;39. Отчет Российского Общества Красного Креста. Движение сумм Общества за 1906 г. СПб., 1912. Ч. 3.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;40. Отчет Российского Общества Красного Креста. Общий обзор деятельности Общества за 1910 г. СПб., 1912. Ч. 2.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;41. Отчет Российского Общества Красного Креста. Общий обзор деятельности Общества за 1911 г. СПб., 1912. Ч. 2.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;42. Отчет Российского Общества Красного Креста. Общий обзор деятельности Общества за 1912 г. СПб., 1913. Ч. 2.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;43. Отчет Российского Общества Красного Креста. Общий обзор деятельности Общества за 1913 г. СПб., 1914. Ч. 2.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;44. Отчет Российского Общества Красного Креста об оказании помощи населению империи, пострадавшему от недорода хлебов в 1905–1906 гг. СПб., 1908.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;45. Очерк деятельности Совета складов Российского Общества Красного Креста за семь лет (1906–1913) и описание зданий и сооружений Главного склада. СПб., 1913.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;46. Погожева А. Н. Из дневника сестры милосердия // Братская помощь. 1907. № 6.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;47. Положение о военно-санитарных поездах. СПб., 1912.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;48. Положение о лечебных заведениях Российского Общества Красного Креста военного времени. СПб., 1912.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;49. Программа подготовительного двухгодичного курса для сестер милосердия Российского Общества Красного Креста. Рязань, 1912.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;50. Сборник главнейших, касающихся деятельности Российского Общества Красного Креста законоположений и главнейших действующих циркуляров Главного управления названного Общества. СПб., 1912.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;51. Сборник докладов врачей Российского Общества Красного Креста, участников Балканской кампании 1912–1913 гг. СПб., 1914.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;52. Управление по эвакуации больных и раненых воинов за 1904–1905 гг. Доклад заведующего эвакуацией, помощника главноуполномоченного Российского Общества Красного Креста на Дальнем Востоке Богдана Ив. Ханенко. СПб., 1906.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;53. Устав Российского Общества Красного Креста. Баку, 1915.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;54. Учебные курсы 1912 г. санитаров Красного Креста из нижних чинов. СПб., 1913.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;55. Учебные курсы 1913 г. санитаров Красного Креста из нижних чинов. СПб., 1914.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;56. Учебные курсы 1913 года санитаров Красного Креста из нижних чинов. Отчет Главного управления Российского Общества Красного Креста по Петербургскому и Виленскому военным округам члена Главного управления генерал-лейтенанта Н. К. Шведова. СПб., 1914.<br>
&nbsp;//--&nbsp;Периодика&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вестник Российского Общества Красного Креста. 1903–1914 гг.<br>
&nbsp;//--&nbsp;Литература&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;1. Барсуков М. И. Красный Крест и Красный Полумесяц СССР. М., 1944.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;2. Беляева М. В. Российское Общество Красного Креста в истории России в 1867–1921 гг.: автореф. дис…. к. и. н. Ставрополь, 2002.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;3. Благотворительность в России. СПб., 1907. Т. 1–3.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;4. Благотворительность: история и возрождение. Пермь, 1998.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;5. Благотворительность и милосердие / Под ред. В. Н. Ярской. Саратов, 1997.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;6. Благотворительность и милосердие: рубеж XI X–XX вв. СПб., 2000.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;7. Благотворительная Россия. История государственной, общественной и частной благотворительности в России. СПб., 1901.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;8. Благотворительные учреждения России. СПб., 1901. Т. 1–2.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;9. Блохина Д. //. Медицинские учреждения женских православных монастырей в деле охранения народного здоровья в дореволюционной России // Проблемы социальной гигиены, здравоохранения и истории медицины. 2001. № 4.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;10. Богаевский П. М. Красный Крест в развитии международного права. М„1906.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;11. Боцяновский В. Ф. Исторический очерк деятельности Российского общества Красного Креста. СПб., 1896.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;12. БухеЕ. А. Военнопленные. Обзор деятельности Центрального справочного бюро о военнопленных во время Русско-японской войны. СПб., 1907.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;13. Витте С. Ю. Вынужденные разъяснения графа Витте по поводу отчета генерал-адъютанта Куропаткина. СПб., 1909.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;14. Власов И. В. История благотворительности в России // Помоги ближнему! Благотворительность вчера и сегодня. М., 1994.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;15. Власов И. В. Благотворительность и милосердие в России. М., 2001.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;16. Гогелъ С. К Объединение и взаимодействие частной и общественной благотворительности. СПб., 1908.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;17. Доклад Главного управления Российского Общества Красного Креста. СПб., 1902.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;18. Ильинский В. Благотворительность в России: история, настоящее положение и задачи. СПб., 1908.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;19. Ильинский В. Благотворительность в России // Библиотека церковного реформатора на 1908 г. СПб., 1908. Т. 1.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;20. Ильинский В. К вопросу об организации приходской благотворительности // Церковный вестник. 1907. № 50.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;21. Ильинский В. Наша благотворительность // Церковный вестник. 1907. № 49.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;22. Исторический обзор деятельности местных учреждений Красного Креста со времени основания по 1908 год. СПб., 1911.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;23. История дореволюционной России в дневниках и воспоминаниях / Под ред. П. А. Зайончковского М., 1976. Т. 1.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;24. Кадырова М. 100 лет Общества Красного Креста России. Ашхабад, 1967.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;25. Карпеев И. В. Российское общество Красного Креста // Государственность России. Словарь-справочник. М., 2001. Кн. 4.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;26. Кауфман И. М. Красный Крест в тылу армии в японскую кампанию 1904–1905 гг. СПб., 1909. Т. 1–2.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;27. Козловцева Е. И. Московские общины сестер милосердия в XI X начале XX века. М., 2010.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;28. Кононова Т. Б. История российской благотворительности и ее связь с государственными структурами социального обеспечения: Автореф. дис…. к. и. н. М., 1997.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;29 .Кривошеев Г. Ф. Россия и СССР в войнах XX в.: потери вооруженных сил. М., 2001.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;30. Маркович Т. Российское Общество Красного Креста и общины сестер милосердия. СПб., 1910.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;31. Обзор деятельности Распорядительного комитета Особой комиссии Главного управления Российского Общества Красного Креста по бесплатному размещению больных и раненых воинов в пределах Империи. СПб., 1908.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;32. Обзор деятельности Российского Общества Красного Креста. Орел, 1924.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;33. Окорокова О. В. Деятельность Российского Общества Красного Креста Томской губернии по подготовке к приему больных и раненых воинов в период Русско-японской войны (1904–1905 гг.) // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов. 2012. № 12 (26). Ч. 2. С. 148–150.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;34. Окорокова О. В. Накопительный капитал Российского Общества Красного Креста Томской губернии в межвоенный период (1878–1903 гг.) // Мир науки, культуры, образования. 2012. № 5 (36). С. 208–210.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;35. Оксенюк Е. В. Деятельность Российского Общества Красного Креста в период Русско-японской войны // XX Ежегодная богословская конференция ПСТГУ. М., 2010. Т. 2. С. 109–114.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;36.Оксенюк Е. В. Обзор деятельности РОКК в начале XX века // XXII Ежегодная богословская конференция ПСТЕУ. М., 2012. Т. 2. С. 117–122.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;37. Олешкова А. М. Эволюция организации и деятельности Российского общества Красного Креста во второй пол. XI X в. 1917 г. (на материалах Урала): автореф. дис…. к. и. н. Екатеринбург, 2012.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;38. Орлов В. Д. Русский Красный Крест и его задачи в военное и мирное время. Киев, 1904.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;39. Очерк возникновения и деятельности Красного Креста на Балканском театре военных действий в 1912–1913 гг. СПб., 1914.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;40. Очерк возникновения и деятельности Российского Общества Красного Креста. СПб., 1913.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;41. Постернак А. В. Очерки по истории общин сестер милосердия. М., 2001.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;42. Ромашшша В. Е[. Деятельность Российского общества Красного Креста в годы Первой мировой войны. URL: http://www.white-guard.m/go.php?n=45&id=1202, (дата обращения: 24.04.2013).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;43. Романюк В. II., Лапотников В. А., Яакатис Я. А. История сестринского дела в России. СПб., 1998.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;44. Российское Общество Красного Креста: исторический обзор деятельности. СПб., 1901.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;45. Российское Общество Красного Креста: исторический обзор деятельности. СПб., 1902.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;46. Российское Общество Красного Креста: исторический обзор деятельности местных учреждений РОКК со времени их основания до 1908 г. СПб., 1911.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;47. Российское Общество Красного Креста. Организация и краткий очерк деятельности. СПб., 1911.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;48. Рудой Н. А. Деятельность Красного Креста во время Русско-японской войны 1904–1905 гг. // Проблемы социальной гигиены, здравоохранения и истории медицины. 2012. № 6. С. 59–61.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;49. Семячкова В. В. Сестры милосердия Среднего Урала на фронтах Русско-японской войны // Всероссийская научно-практическая конференция «Девятые Татищевские чтения», 19–20 апреля 2012 г. / Под ред. В. А. Шкерина. Екатеринбург, 2012. С. 118–122.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;50. Соколов А. Р. Благотворительность в России как механизм взаимодействия общества и государства. М., 2005.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;51. Соколов А. Р, Афанасьев А. Г. Благотворительность в России. СПб., 1998.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;52. Степанский А. Д. Самодержавие и общественные организации в России на рубеже XI X–XX вв. М., 1980.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;53.100 лет Красного Креста в нашей стране / Под. ред. Г. А. Митерева. М„1967.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;54. Ульянова Г. Н. Благотворительность в Российской империи (XI X начало XX веков). М., 2005.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;55. Урланис Б. Ц. Войны и народонаселение Европы. М., 1960.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;56. Чистяков О. В. Организационное устройство и деятельность Российского Общества Красного Креста в годы Первой мировой войны: 1914–1918 гг.: Автореф. дис…. к. и. н. М., 2009.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;57. Шапиров Б. М. Частная помощь и женский уход за ранеными и больными воинами. СПб., 1907.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;58. Шибкое А. А. Возникновение и основные направления развития РОКК(1867–1917) //Материалы научной конференции к 100-летию Красного Креста в СССР. Л., 1968.<br>
<br><br>