Елена Педчак
Сложнейшие сочинения по русской литературе: Все темы 2015

Предисловие

   Сборник сочинений предназначен для учащихся старших классов и абитуриентов. Отбор литературного материала произведен на базе «Обязательного минимума содержания образования» с учетом принципа вариативности. Формулировки тем несколько отличаются по степени трудности с учетом двух возможных уровней глубины изучении предмета (базового и гуманитарного).
   Комплект тем располагается по разделам:
   1. Темы сопоставительного характера по русской литературе XIX и XX веков.
   2. Темы по русской литературе XIX и XX веков (в виде цитаты с указанием автора и произведения).
   3. Роль эпизода в произведении русской литературы XIX века.
   4. Анализ стихотворения поэта XIX или XX века.
   5. Темы, связанные с мастерством писателя XIX века.
   6. Темы, связанные с мастерством писателя XX века.
   7. Анализ идейно-художественного своеобразия произведения малой формы (рассказ, повесть, сказка, баллада, поэма).
   8. Темы, предполагающие раскрытие социальных, нравственных, этико-философских понятий (любовь, честь, патриотизм) на материале произведений русской литературы.
   Школьное сочинение считается творческой работой, ибо ученик создает свой текст. Однако написать любой текст вне жанра невозможно. Традиционное сочинение представляет собой аналогию литературно-критической статьи, хотя существует мнение, что школьное сочинение – самостоятельный жанр.
   При современном подходе к изучению литературы как искусства слова сочинения можно писать в различных жанрах прозы. Наиболее приемлемыми для этого являются литературно-критическая статья, рецензия, эссе, очерк, литературное путешествие.
   Следует обратить внимание на то, что теоретические сведения о жанрах, как и вся теория в школьном курсе, даются в педагогически обработанном виде. Важно учитывать, что границы жанров весьма подвижны, и в ученических сочинениях соблюдаются лишь их основные признаки.
   Помочь овладеть этими навыками – и есть наша задача. Как наиболее рационально использовать книгу? Вдумчивый анализ этих сочинений принесет несомненную пользу. Внимательно прочитав сочинение, вникнув в логику рассуждений авторов, систему их выводов, вы можете мысленно поспорить с ними, подумать, с какими положениями и выводами вы не согласны, что бы вы изменили в тексте сочинения.
   Вероятно, именно такой способ ознакомления с книгой позволит освоить содержание и жанр предложенных тем и успешно подготовиться к экзамену по литературе.

Раздел I. Тема сопоставительного характера

Молчалин и Софья. Значение образов в комедии А.С. Грибоедова «Горе от ума»

   Ах! Софья! Неужли Молчалин избран ей!
А.С. Грибоедов

   Александр Сергеевич Грибоедов – писатель, редкий даже для русской литературы, столь богатой удивительными и разнообразными талантами. Он был автором нескольких произведений, но именно комедия «Горе от ума» принесла ему известность. Прошло уже более ста семидесяти лет, а это произведение продолжает волновать читателей и зрителей. Хотя его герои и очень далеки от нас, мы воспринимаем их как живых людей, смеемся над ними, негодуем, презираем, любим. Почему же так происходит? Наверное, потому, что автор в этой пьесе поставил ряд важнейших проблем своего времени, а они и по сей день продолжают волновать людей.
   Главная тема комедии – противоречия между «веком нынешним» и «веком минувшим», то есть между прогрессивными силами общества и регрессивными элементами. Выразителем первых является главный герой комедии Чацкий, а противостоят ему Фамусов, Скалозуб, Молчалин и другие. Между этими персонажами находится одна из центральных фигур комедии – Софья.
   Образ Софьи объединяет несколько сюжетных линий и определяет одну из главных – «любовный треугольник» Софья – Чацкий – Молчалин. Именно наличие подобной сюжетной линии являлось обязательным по канонам классицизма, который господствовал на сцене театра в начале XIX века. Однако в комедии Грибоедова образ Софьи достаточно сложен и противоречив. С одной стороны, она воспитана на сентиментальных романах, ее голова начинена любовными приключениями, и себя она воображает их героиней. Софья – мечтательница, фантазерка, приписывающая все добродетели героев французских романов далекому от идеала Молчалину. Она не обладает ни душевной простотой, ни благородством. Слова Фамусова о московских девицах: «Словечка в простоте не скажут, все с ужимкой» – имеют прямое отношение и к его собственной дочери. Но все же есть в Софье нечто, привлекающее к ней того же Чацкого. В свои семнадцать лет она проявляет завидную независимость мнений, немыслимую для таких людей, как Молчалин или даже ее отец.
   Софья не лишена смелости, бескорыстия и способна пренебречь светскими предрассудками, может глубоко переживать и искренне любить.
   Но эти положительные черты характера Софьи не смогли победить в душной атмосфере фамусовского общества. Зато капризность изнеженной барышни, избалованность, самолюбие и обидчивость прослеживаются автором по всему ходу комедии. В Софье смешались хорошие задатки с лживостью, живой ум – с отсутствием всякого намека на убеждения. Вместе с тем очевидна и сила характера героини. Уж если она привязалась сердцем, то крепко. Ни отец, ни Чацкий не могут поколебать ее. Лишь подслушанный разговор Молчалина с Лизой открывает ей глаза на подлость и низость ее возлюбленного. Но, обманутая в своих чувствах, Софья не боится суда окружающих. Она говорит Чацкому: «Я виню себя кругом», а Молчалину велит убраться из дому.
   Но жизнь в светском обществе имеет свои законы. Обидевшись на Чацкого за его нападки на Молчалина, Софья мстит ему традиционным способом – распускает сплетню о его сумасшествии. Она настолько поддалась влиянию «фамусовщины», что сама незаметно стала защитницей такого образа жизни. Так Грибоедов показал, как незаурядная девушка порабощается той средой, в которой она воспитывалась и жила. Образ Софьи важен для комедии еще и потому, что определяет сюжетную линию, связанную со стремлением Чацкого узнать, кого же Софья предпочла ему.
   Так автор сталкивает двух героев – Чацкого и Молчалина. Они сверстники, люди из одного и того же общества, а мыслят и живут совершенно по-разному.
   Молчалин – страшная фигура. Он был, есть и будет во все времена. Такие люди имеют единственную страсть – желание любой ценой сделать карьеру. Ухаживание за дочерью своего начальника – это лишь способ преуспеть. В то же время Молчалин вовсе не видит для себя предела благополучия в женитьбе на Софье, и это заметно не только по его поведению, но и в разных мелких фактах и намеках, разбросанных в пьесе.
   В отличие от Чацкого, Молчалину прислуживаться совсем не тошно, наоборот, он жизни не мыслит без этого. Для него идеал – это высокое положение в дворянском обществе, и неважно, каким путем его достичь. Молчалин – большой мастер преподносить себя в выгодном свете. Он вроде домашнего кота, мягкого и ласкового, который бродит везде по дому, и если блудит, то втихомолку и прилично.
   Этот образ очень непрост и опасен. Если Скалозуб солдафон, то Молчалина и раскусить трудно, а некоторые свойства его характера могут быть представлены даже как достоинства, особенно в устах влюбленной в него Софьи. В этом, кстати, заключено и еще одно значение образов Софьи и Молчалина в комедии. Это значение связано со взаимодействием этих героев в пьесе: Софья как бы противостоит Чацкому в его наскоках на Молчалина. При этом ее аргументы достаточно обоснованны. Таким образом, как мне кажется, Грибоедов хотел показать трудность распознавания истинных целей таких людей, как Молчалин, их хорошо скрываемое лицемерие. Живучесть подобных типов основана на том, что Молчалин – защитник чинопочитания, подхалимства, но защитник умный, тонкий и обходительный. Он чуток к любым переменам, прекрасно ориентирован в социальной среде. Если бы не приезд Чацкого в дом Фамусова, он «достиг бы степеней известных». И не пропадет, и достигнет. Не в доме Фамусова, так в другом. Знает свое место и держится его строго и определенно.
   Молчалин все делает вовремя. Когда в доме Фамусова был скандал, он выслушал Софью и за секунду до появления отца незаметно ретировался в свой чуланчик, ушел в тень.
   Таким образом, два персонажа комедии, Софья и Молчалин, – типичные представители русского общества начала XIX века. Значение этих образов для построения сюжета комедии является определяющим.
   Крах терпит Софья: «Ферзь… разочарована на счет своего сахара медовича». Может быть, она и не примирится с Молчалиным, как предсказывает Чацкий, но «другой найдется, благонравный, низкопоклонник и делец». Однако во всех случаях высокое положение в фамусовском мире будет куплено ею ценой утраты тех человеческих качеств, которые ей давали право на любовь Чацкого. А это нравственная гибель, это трагедия. Нам жаль Софью, потому что лично она не безнравственна, как писал И.А. Гончаров, она – жертва той лжи, которая характерна для фамусовского общества, погубившего ее.
   Бесспорна и нравственная гибель Молчалина, героя с темной душой и низменными целями; героя, так блестяще развенчанного Грибоедовым в комедии, но такого неистребимого в жизни, ибо «Молчалины блажентствуют на свете!».

Чацкий и Фамусов. Сравнительная характеристика героев (по комедии А.С. Грибоедова «Горе от ума»)

   Мы говорим о бессмертии комедии А.С. Грибоедова «Горе от ума». Это не красное словцо. Комедия действительно бессмертна. Вот уже несколько поколений нас, читателей и зрителей, вовлекают в неравнодушный диалог с ее героями, который звучит и взволнованно, и современно. На мой взгляд, столь же современно и сравнение двух главных персонажей, так как это позволяет не только глубже понять идейно-художественные особенности произведения, но и лучше понять значение образов героев для раскрытия вечных ценностных смыслов жизни.
   Разумеется, у нас есть основание для сравнения двух самых ярких персонажей комедии – Чацкого и Фамусова. В чем его суть? Да в том, что оба живут в одну переломную эпоху в развитии русского общества, оба по своему социальному происхождению относятся к аристократическим верхам, то есть оба образа типические и социально обусловленные.
   Казалось бы, что может объединять столь несхожие персонажи! И все-таки у Фамусова и Чацкого есть некоторое сходство. Вдумаемся: и тот, и другой являются типичными представителями своей среды, оба имеют свой жизненный идеал, оба имеют чувство собственного достоинства.
   Однако различий в этих персонажах, конечно, гораздо больше, чем сходства. В чем же оно проявляется ярче всего? Присмотримся к героям попристальнее.
   Да, Чацкий умен. «Он не только умнее всех прочих лиц, – замечает Гончаров в статье «Мильон терзаний», – но и положительно умен. Речь его кипит умом, остроумием». Ум Чацкого сверкает в его пылких монологах, в его метких характеристиках, в каждой его реплике. Правда, мы в основном убеждаемся в вольномыслии Чацкого, а о других сторонах его ума можем лишь догадываться. Но это вольнодумие и есть то главное, что ценит в нем Грибоедов.
   Умный человек Чацкий противопоставлен глупцам, дуракам и в первую очередь Фамусову не потому, что тот глуп в прямом, однозначном смысле этого слова. Нет, он достаточно умен. Но ум его противоположен уму Чацкого. Он реакционер, а значит, глупец с общественно-исторической точки зрения, ибо защищает старые, отживающие, антинародные взгляды. Он глупец, потому что его не коснулось просвещение с его высокими идеями добра, гуманизма, облагораживающего влияния знаний на человека. Что касается «свободомыслия» Фамусова, то его хватает лишь на брюзжание в адрес «побродяг» учителей, а также модников – закономерная деталь всей его барской, патриархальной сути.
   Чацкий и Фамусов. Чем же еще разнятся эти персонажи? Да хотя бы тем, что оба героя имеют идеалы, но сколь они противоположны!
   Идеалом Чацкого является все новое, свежее, несущее перемены. Это образ, в котором достоверно воплощены черты личности гражданского склада.
   Каков же у Фамусова идеал человека? Идеалом для него является дядя Максим Петрович – вельможа екатерининского времени. В те времена, по выражению Чацкого, «не в войне, а в мире брали лбом, стучали об пол, не жалея». Максим Петрович был важным барином, ел на золоте, «езжал-то вечно цугом»; «когда же надо подслужиться, и он сгибался вперегиб». Именно таким путем он приобрел вес, «выводил в чины» и «пенсии давал» при дворе Екатерины II.
   Фамусов восхищается и Кузьмой Петровичем:

     Покойный был почтенный камергер,
     С ключом, и сыну ключ умел доставить;
     Богат, и на богатой был женат…

   Таким людям Фамусов стремится подражать, их способы получения чинов и денег он считает самыми верными.
   Отличает главных персонажей и их отношение к деятельности, к службе, рабской морали.
   Чацкий, несомненно, из породы деятелей. Он служил. Сфера его недавней деятельности вызывает у Молчалина зависть, у Фамусова – сожаление, возможно, некоторую даже зависть. Ведь Чацкий попал туда, в Петербург, ближе к «министрам», куда, не исключено, хотел бы в свое время попасть и Фамусов. Кредо Чацкого в этом вопросе таково: «Служить бы рад, прислуживаться тошно». Чацкого возмущает служба лицам, а не делу, чинопочитание, семейственность.
   Чем же является служба для Фамусова? Выполнением гражданского долга? Нет, служба для него – только средство получения наград, чинов и денег. Служебные дела Фамусова сводятся к подписыванию подготовленных Молчалиным бумаг. Как типичного бюрократа, Фамусова не интересует содержание этих бумаг, он смертельно боится только одного: «Чтоб множество не накоплялось их».
   Хвастаясь своим «обычаем», он говорит:

     А у меня, что дело, что не дело,
     Обычай мой такой:
     Подписано, так с плеч долой.

   Фамусов нисколько не смущен тем, что свел все служебные обязанности к подписыванию бумаг. Наоборот, он самодовольно хвастается этим.
   Разное у героев и отношение к просвещению. Чацкий – гуманист. Как патриот, он хочет видеть свой народ просвещенным, свободным.
   Для Фамусова же просвещение – это опасность, угрожающая привычным устоям жизни. Фамусов говорит с ненавистью:

     «Ученье – вот чума, ученость – вот причина,
     Что нынче пуще, чем когда,
     Безумных развелось людей, и дел, и мнений…»

   Антикрепостническая идеология Чацкого проявляется в высокой оценке характера, нравственных качеств закрепощенного народа. В противовес клеветническим утверждениям помещиков-крепостников о крепостном крестьянстве, Чацкий говорит о бодром, умном, то есть, во фразеологии декабристов, свободолюбивом народе.
   Фамусов же заядлый крепостник. Он ругает слуг, не стесняясь в выражениях, «ослами», «чурбанами», называет не иначе, как Петрушками, Фильками, Фомками, не считаясь ни с возрастом, ни с достоинством человека.
   Еще раз задумываюсь над характерами главным персонажей комедии. В чем же смысл сравнения Чацкого и Фамусова? Почему они противопоставлены друг другу в пьесе?
   Думается, что сравнение – великолепный прием, с помощью которого раскрываются идейно-художественные особенности произведения, становится гораздо понятнее замысел автора и его отношение к героям.
   Конечно, в какой-то мере и Фамусовы необходимы в жизни, ибо они вносят в общество здоровый консерватизм, устойчивость, традиции, без которых обойтись нельзя. Но цветом общества всегда является интеллигенция, которая будоражит общество, взывает к его совести, будит общественную мысль, жаждет нового. Таким дворянским интеллигентом, человеком декабристского круга, и был Чацкий – герой, завещающий нам любовь к Отчизне, благородное стремление к правде, свободолюбие и стремление служить людям.

Столичное и поместное дворянство в романе А.С. Пушкина «Евгений Онегин»

Вариант 1

   В романе «Евгений Онегин» Пушкин с замечательной полнотой раскрыл русскую жизнь столичного и поместного дворянства первой четверти XIX века. Перед глазами читателя живой картиной проходят надменный, роскошный Петербург, уютные деревенские усадьбы, прекрасная в своей изменчивости природа. На этом фоне любят, страдают, разочаровываются и погибают пушкинские герои. И та среда, и та атмосфера, в которой проходит их жизнь, нашли глубокое и полное отображение в романе.
   В первой главе романа, знакомя читателя со своим героем, Пушкин детально описывает его обычный день, заполненный до предела посещениями ресторанов, театров и балов. Так же «однообразна и пестра» жизнь других молодых петербургских аристократов, все заботы которых состоят в поисках новых, еще не приевшихся развлечений. Желание перемен заставляет и Евгения уехать в деревню; затем, после убийства Ленского, он отправляется в путешествие, из которого возвращается в привычную обстановку петербургских салонов. Здесь происходит его встреча с Татьяной, ставшей «равнодушной княгиней», хозяйкой изысканной гостиной, где собирается высшая знать Петербурга.
   Здесь можно встретить и «заслуживших известность низостью души», и «перекрахмаленных нахалов», и «диктаторов больных», и «дам пожилых // В чепцах и розах, с виду злых», и «девиц; // Не улыбающихся лиц». Это типичные завсегдатаи петербургских салонов, в которых царят надменность, чопорность, холодность и скука. Эти люди живут по строгим правилам «благопристойного лицемерия», играя какую-нибудь роль. Их лица, как и живые чувства, скрыты бесстрастной маской. Это порождает пустоту мыслей, холодность сердец, зависть, сплетни, злобу. Поэтому такая горечь слышится в словах Татьяны, обращенных к Евгению:

     А мне, Онегин, пышность эта,
     Постылой жизни мишура,
     Мои успехи в вихре света,
     Мой модный дом и вечера,
     Что в них? Сейчас отдать я рада
     Всю эту ветошь маскарада,
     Весь этот блеск, и шум, и чад
     За полку книг, за дикий сад,
     За наше бедное жилище…

   Те же праздность, пустота и однообразие заполняют московские салоны, где гостят Ларины. Яркими, сатирическими красками рисует Пушкин портрет московского барства:

     Но в них не видно перемены,
     Все в них на старый образец:
     У матушки княжны Елены
     Все тот же тюлевый чепец;
     Все белится Лукерья Львовна,
     Все то же лжет Любовь Петровна,
     Иван Петрович так же скуп…

   Все это создает ощущение застойности жизни, которая остановилась в своем развитии. Естественно, здесь ведутся пустые, бессодержательные разговоры, которых не может понять своей чуткой душой Татьяна.

     Татьяна вслушаться желает
     В беседы, в общий разговор;
     Но всех в гостиной занимает
     Такой бессвязный, пошлый вздор.
     Все в них так бледно, равнодушно;
     Они клевещут даже скучно.

   В шумном московском свете задают тон «франты записные», «гусары отпускные», «архивны юноши», самодовольные кузины. В вихре музыки и танцев проносится жизнь без всякого внутреннего содержания.
   Неоднозначно отношение автора к провинциальным помещикам, к которым принадлежит семейство Лариных. Описание их уклада жизни, привычек, нравов, занятий проникнуто мягким, добродушным юмором.

     Они хранили в жизни мирной
     Привычки мирной старины;
     У них на масленице жирной
     Водились русские блины;
     Два раза в год они говели,
     Любили круглые качели,
     Подблюдны песни, хоровод.

   Авторскую симпатию вызывают простота и естественность их поведения, близость к народным обычаям. Но автор вовсе не идеализирует патриархальный мир деревенских помещиков. Наоборот, именно для этого круга определяющей чертой становится ужасная примитивность интересов. Чем, например, запоминается покойный отец Татьяны? Только тем, что «был простой и добрый малый», «в халате ел и пил» и «умер в час перед обедом». Аналогично проходит в деревенской глуши жизнь дяди Онегина, который «лет сорок с ключницей бранился, // Смотрел в окно и мух давил». Этим благодушным лентяям Пушкин противопоставляет энергичную и хозяйственную мать Татьяны. В нескольких строках умещается вся ее духовная биография.

     Она езжала по работам,
     Солила на зиму грибы,
     Вела расходы, брила лбы,
     Ходила в баню по субботам,
     Служанок била, осердясь, —
     Все это мужа не спросясь.

   Сцена именин Татьяны позволила автору дать точную и емкую характеристику деревенских помещиков с их поразительным убожеством интересов, подавляющим однообразным существованием.

     С своей супругою дородной
     Приехал толстый Пустяков;
     Гвоздин, хозяин превосходный,
     Владелец нищих мужиков…

   Широкое и полное изображение всех групп дворянства в романе играет важную роль в мотивировке поступков героев, их судеб, вводит читателя в круг социальных и нравственных проблем.

Вариант 2

   Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними.
Р. Оуэн

   В 20-е годы XIX века, после Отечественной войны 1812 года в русском обществе произошло идейное расслоение на людей прогрессивных взглядов и на тех, кто еще остался в прошлом веке. Это было время подъема национального самосознания, усиления недовольства самодержавием.
   В романе «Евгений Онегин» отражены все стороны русской жизни начала XIX века, поэтому роман можно назвать «энциклопедией русской жизни». На фоне изменений в жизни России Пушкин рисует быт и нравы разных групп дворянства.
   В 20-е годы лучшая часть русского дворянства выступала против крепостного права и абсолютной монархии. А.С. Пушкин изобразил в своем романе русское общество начала XIX века.
   В романе нашло свое воплощение также и провинциальное общество. Таким образом, Россия XIX века изображена в романе А.С. Пушкина «Евгений Онегин» на примере представителей провинциального и столичного общества.
   Картины жизни столичного и поместного дворянства органически входят в реалистическое изображение Пушкиным различных сторон эпохи. Речь идет о взаимоотношениях человека со своей эпохой и своим обществом. А.С. Пушкин на примере главного героя раскрывает образ жизни «золотой дворянской молодежи».
   Онегин, утомленный шумом бала, возвращается поздно и просыпается только «за полдень». Поэт детально описывает времяпрепровождение главного героя, его кабинет, больше похожий на дамский будуар:

     Духи в граненом хрустале;
     Гребенки, пилочки стальные,
     Прямые ножницы, кривые
     И щетки тридцати родов
     И для ногтей, и для зубов.

   Жизнь Евгения однообразна и пестра: балы, театры, рестораны и снова балы. Такая жизнь не могла удовлетворить умного, мыслящего человека, поэтому можно понять, почему Онегин был разочарован в окружающем обществе, им овладела «хандра».
   Евгений Онегин – «лишний» человек, «умная ненужность». У него прогрессивные взгляды, широкие умственные интересы, способность воспринимать прекрасное.
   Высший свет в романе составляют люди эгоистичные, равнодушные, лишенные высоких помыслов. Их жизнь искусственна и пуста. Знания и чувства здесь неглубоки. Люди проводят время в бездействии при внешней суете. Пушкин описывает такое общество более подробно:

     Тут был, однако, цвет столицы,
     И знать, и моды образцы,
     Везде встречаемые лица,
     Необходимые глупцы…

   Таков высший свет. Нетрудно понять, почему Онегин, человек прогрессивных взглядов, устает от этого общества. Ему становится скучно, он холоден ко всему, его душа опустошена; он становится равнодушным.
   Так же без перемен проходит жизнь в доме Лариных. Каждый занимается своим обычным домашним делом. По вечерам они иногда устраивают балы или просто приглашают гостей. Жизнь в деревне проходит не спеша, без перемен, поэтому беседовать особенно и не о чем. И если появится какая-нибудь новость, о ней будут говорить очень долго. На балах одно и то же. Разговоры не идут дальше таких тем, как сенокос, вино, псарня. Не случайно Пушкин представляет поместных дворян в образах чудовищ в снах Татьяны. Они так оскудели умом, что немногим отличаются от животных.
   Гости на именинах Татьяны – это ярчайший пример помещичьей породы. Автор в фамилиях раскрывает их сущность: Скотинины, Буянов. Татьяна так же скучает в кругу этого провинциального общества, как и Евгений в кругу столичного. Она увлекается романами, в которых представляет своего будущего избранника.

     Ей рано нравились романы;
     Они ей заменяли все;
     Она влюблялася в обманы
     И Ричардсона и Руссо.

   Она видит своего суженого во снах. Чтение для нее является самым любимым занятием, что отличает ее от Ольги, которая с детства любила играть, резвиться во дворе с ребятами. Она более разговорчива, общительна, чем Татьяна. Ольга – яркий образ простых, и жеманных провинциальных барышень. Родная природа питает духовный мир Татьяны, она любит «предупреждать зари восход».
   В начале романа Татьяна – молодая провинциальная дворянка, в конце произведения мы видим ее великолепной светской дамой. Но с первых до последних страниц Пушкин в этом образе раскрывает лучшие черты русского характера: нравственную чистоту, цельность, поэтичность, простоту.
   Хочется сказать, что для того чтобы блеснуть воспитанием, чтобы прослыть тогда в русском обществе умным и милым человеком, нужно было обладать немногим: отличным знанием французского языка, манерами светского человека, умением танцевать, «кланяться непринужденно» и «с ученым видом знатока // Хранить молчанье в важном споре». Именно в высшем обществе человек поистине учится «язвительно злословить», скрывать подлинные чувства и мысли, лицемерить. Здесь все фальшиво, здесь нет искренности, кругом насмешники и эгоисты, которые почитают «всех нулями, // А единицами – себя». В этом обществе жизнь заполняется бесконечными балами и обедами, карточной игрой, интригами. Проходят годы, люди старятся, но в них не видно перемены…

Быт и нравы столичного и провинциального дворянства в романе А.С. Пушкина «Евгений Онегин»

   Исправить нравы устаревшей нации так же трудно, как сделать белым черное дерево.
Пифагор

   Говоря о романе А.С. Пушкина «Евгений Онегин» как об «энциклопедии русской жизни», необходимо упомянуть эпоху, в которую жил и работал Пушкин и в которую развивались события романа.
   Отечественная война 1812 года показала, что русский народ – великая сила, фундаментом, которой были прежде всего патриотизм и искренняя любовь к Родине. По окончании войны народ-победитель, народ-герой был возвращен в первоначальное состояние. Солдаты, которые завоевали победу на фронте, вернувшись домой, опять превратились в подневольных крестьян, все подвиги их были забыты.
   В связи с этими событиями в Москве и Петербурге дворянство разделилось на две неравные группы. Большая – преимущественно старшее поколение, консервативное по своим взглядам, привыкшее к своей жизни и не желающее ничего менять.
   Другая же – молодые прогрессивные дворяне, видевшие мир и умеющие сравнивать свободную от крепостничества Европу и рабскую, подверженную предрассудкам Россию. Из этого класса впоследствии выйдут знаменитые декабристы, к нему принадлежал сам поэт.
   Но наша задача – описать дворянство таким, каким оно было, с его сияющим блеском, балами и вечерами, дамами в шикарных нарядах и светскими львами. За внешней красотой скрывалось насквозь прогнившее общество, в котором «не вспыхнет мысли в целые сутки» и «везде встречаемые лица, // Непроходимые глупцы». Здесь мало кто получил серьезное образование и воспитание.

     Мы все учились понемногу
     Чему-нибудь и как-нибудь.
     Так, воспитаньем, слава богу,
     У нас немудрено блеснуть.

   На самом же деле образования в обществе не требуется вовсе, а для того чтобы блеснуть воспитанием, необходимо всего лишь знать французский и уметь «кланяться непринужденно» и танцевать, а также «с ученым видом знатока // Хранить молчанье в важном споре».
   Приобретая эти умения, человек становится своим среди подобнфых людей. Здесь он учится злословить, лицемерить и распускать сплетни.
   В среде столичных дворян нет дружбы и любви, они полностью поглощены собой. Дворяне по своей природе космополиты, люди без родины, они увлекаются всем иностранным, говорят «на смеси французского с нижегородским», не зная до конца родного языка, для них нет понятия Родины и патриотизма.
   Таков высший свет. Нетрудно понять, почему Онегину так быстро наскучило это общество, почему он отвернулся от всех его прелестей, поняв его суть.
   Но и поместное дворянство не обрадовало героя. Если столичное дворянство с его пороками было сливками всего русского общества, то о провинциальных помещиках, живших в изоляции от всего мира, невозможно было сказать даже пары добрых слов.
   Жизнь этих людей была настолько скучна, однообразна и лишена смысла, что Онегину даже не хотелось с ними видеться. Характерный пример провинциального помещика – дядя Онегина, сорок лет давивший мух и бранившийся с ключницей. Сорок лет «растительного» образа жизни этого человека обеспечивал труд крепостных крестьян.
   Другой помещик – Дмитрий Ларин, жизнь которого «катится спокойно». Все управление поместьем взяла на себя его бойкая жена, а Ларину остается только ежедневно дожидаться вечера, когда к ним собираются друзья, чтобы «и потужить, и позлословить, // И посмеяться кой о чем».
   Пушкин очень хорошо характеризует провинциальных помещиков, давая им меткие фамилии: Петушков, Буянов, Скотинины, Пустяков. Они говорят об этих людях так много, что продолжения характеристики не требуется.
   Итак, в своем романе Пушкин срывает маски с представителей высшего света и помещиков и показывает паразитическое общество того времени.

Система «двойников» Раскольникова как художественное выражение критики индивидуалистического бунта (по роману Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание»)

   Страшен не грех, но бесстыдство после греха.
Иоанн Златоуст

   Роман «Преступление и наказание» был написан Достоевским в 60-х годах XIX века, в период, когда обостряется социальная дифференциация, индивидуализм, становятся все более резкими контрасты бедности и богатства, возникают невиданные ранее картины человеческих бедствий и человеческого падения. Все это нашло яркое отражение в романе. Достоевский очень широко изобразил страдания обездоленных, бесчеловечность и жестокость современной жизни. Достоевский считал, что «признаки жуткой болезни», несущие вражду, хаос, лужиных и свидригайловых, охватывают все слои общества. Таким образом, роман вырос на основе глубоких и печальных раздумий писателя над важнейшими проблемами времени.
   Достоевскому с необыкновенной силой удалось показать в своем романе опасность для человечества индивидуалистического сознания, показать разоблачение идеи «сверхчеловека», которому можно все. Достоевский в течение всего романа показывает несправедливость и несовершенство теории Раскольникова, основывающейся на индивидуалистическом бунте, делении людей на «властелинов» и «тварей дрожащих». Достоевский в своем романе ставит перед нами вопрос: «Можно ли переступить через жизнь человека, пусть даже «бесполезного» для общества, ради добрых дел, облагодетельствования этого же общества?» И постепенно он доказывает несостоятельность теории Раскольникова, он показывает, что жизнь любого человека является святыней, и каким бы, по мнению общества, человек ни являлся, он имеет такие же права, как и тот, кто считает себя властелином.
   Достоевский использует систему «двойников» Раскольникова. В качестве «двойников» в романе выступают Лужин и Свидригайлов, которые, по существу, воплощают теорию Раскольникова в жизнь. Писатель показывает на примере этих «двойников», насколько ужасна теория Раскольникова. Например, Свидригайлов совершает свои преступления, не чувствуя никакой трагедии в душе, так как он тоже считает себя необыкновенным человеком. Конечно, Свидригайлов не знаком с теорией Раскольникова, не знает точных положений теории, принципа деления на обыкновенных и необыкновенных. Но в душе считает себя выше других, чувствует свое «превосходство» над другими и, совершая свои деяния, не испытывает никаких угрызений совести, так как он убежден, что имеет право это сделать. То же самое относится и к Лужину. Но Лужин и Свидригайлов стоят на разных уровнях деградации человека. Лужин находится на более низком уровне. Свидригайлов, в конце концов, кончает самоубийством: этот циничный и бессовестный человек не смог все-таки выдержать взятого на себя груза безнравственности.
   Таким образом, теория Раскольникова о возможности стоять над людьми, презирая все их законы, не нашла своего практического подкрепления в судьбе Свидригайлова.
   Что касается Лужина, то он, конечно, не способен на убийство в прямом смысле этого слова, на такое убийство, какое совершил Раскольников. Лужин высказывается за господство в обществе «разумно-эгоистических» экономических отношений. Лужина волнуют только собственная выгода, карьера, успехи. И исходя из этих интересов он совершает все свои поступки. Ведь именно с этим прицелом и облюбовал он Дунечку: она помогла бы ему выйти в высшее общество, так как Дуня была хорошего рода, умна и красива, к тому же она еще была из бедной семьи, и, женившись на ней, он мог впоследствии постоянно упрекать ее и требовать, чтобы она была ему благодарна за его «благодеяние». Кроме того, Достоевский показывает, что именно Лужины толкают на гибель совестливых и беспомощных Мармеладовых. Лужин по своей натуре не менее бесчеловечен, чем обыкновенный убийца. Но он не будет убивать – он найдет массу способов для того, чтобы раздавить человека безнаказанно – способ трусливых и подлых. Но ведь Лужин в душе тоже считает себя «Наполеоном» и поступает, в общем-то, по теории Раскольникова. Однако Раскольников ненавидит Лужина, так как тот издевается над людьми, которых любит Раскольников. Значит выходит, что Лужин и Свидригайлов, которые могут «преступить», относятся к необыкновенным людям, в то время как такие добрые и совестливые люди, как Дуня, Соня и многие другие, которые не могут преступить, являются «тварями дрожащими». Так Достоевский старается показать несостоятельность теории, а следовательно, невозможность деления людей на «властелинов» и подчиненных.
   Читая роман Достоевского, мы сталкивается с теорией, идеей, которая существует столько, сколько практически существует цивилизация. И всегда перед людьми стоял вопрос: «Стоит ли жизнь человека «счастья» всего общества?» Достоевский считает, что жизнь любого человека бесценна, и никто не может распоряжаться ею по своему усмотрению. Он доказывает, что это ужасная, сумасшедшая теория, и с ужасом думает о том, что эта теория может получить всеобщее распространение и привести в итоге даже к гибели цивилизации.

Базаров и его мнимые единомышленники

   Для низких натур ничего нет приятнее, как мстить за свое ничтожество, бросая грязью своих воззрений в святое и великое.
В. Г. Белинский

   В 10-20-е годы XIX века, когда складывались декабристские идеи и убеждения, стали возникать тайные общества, и в среде дворянской молодежи появилась мода на «секретнейшие союзы», члены которых не имели никаких политических убеждений. И потому грибоедовский Чацкий, человек стойких убеждений, которые вели его, как считал Герцен, «прямой дорогой на каторжные работы», резко бросает Репетилову: «Шумите вы, и только?». Да, за убеждения люди шли на тяжкие испытания и даже на смерть. Убеждения приводили к самоотверженным поступкам таких героев, как Инсаров, Рахметов, Базаров.
   На фоне дворянской среды, изображенной в романе В.Г. Белинского «Отцы и дети», фигура Базарова приобретает особую рельефность. Тургеневский герой убежден в необходимости коренной ломки существующего строя. «В теперешнее время полезнее всего отрицание», – говорит он и следует этому убеждению до конца. Всеразрушающую, проникнутую максималистским пафосом, устремленную за все и всякие пределы силу отрицания тургеневского героя нельзя себе представить отдельно от его внутренней свободы, от его неспособности как-то ограничивать, утешать или обманывать себя. Полюбив Одинцову, но поняв, что между ними пропасть, Базаров оставляет ее, хотя чувство любви сохраняет до самой смерти. Верность своим убеждениям ученого-атеиста он проявит и перед смертью, когда откажется от религиозных обрядов. Писарев был прав, утверждая, что умереть так, как умер Базаров, – все равно что совершить великий подвиг. Да, это действительно так: человек погибает, не поступившись своими убеждениями, своими принципами.
   В любви, дружбе, жизни Базаров трагически одинок. И это одиночество подчеркивается образами его «учеников», для которых выстраданные базаровские убеждения становятся просто модой. Насколько естествен Базаров со своей беспощадной резкостью и прямотой, настолько неестественны Ситников с Кукшиной. Ситникову очень хочется прослыть человеком, близким к Базарову, он щеголяет резкостью взглядов, но это человек без убеждений, готовый, поддавшись моде, стать «нигилистом». Кукшину Тургенев изображает резко карикатурно, показав на ее примере уродливые формы женской эмансипации. Это ничтожная женщина, у которой сумбур в голове и нет никаких собственных убеждений.
   В главе XIII, споря о женской эмансипации, Кукшина на слова Ситникова: «Вы заступаетесь за этих бабенок?», отвечает таким образом: «Не за бабенок, а за права женщин, которые я поклялась защищать до последней капли крови». Комическая важность поведения, поза, любовь к трескучим фразам в сочетании с вульгаризацией взглядов подлинного и последовательного отрицателя Базарова, одинаково, в принципе, характеризуют и Аркадия, и карикатурных Кукшину и Ситникова. Тургенев достигает этой цели иногда путем указания на жест, движение персонажа, чаще отдельными словами и выражениями персонажа (Кукшина поклялась защищать права женщин не как-нибудь, а «до последней капли крови»).
   Сцена романа, где изображается «пирушка» в доме Кукшиной, представляет собой злую карикатуру на людей, которые рядятся в модные одежды, чтобы прослыть «прогрессистами». В образах Ситникова и Кукшиной Тургенев запечатлел тех, кто слепо подражает модным веяниям и безрассудно ими увлекается. Базаров без труда выдерживает соседство с Ситниковым, как и Чацкий рядом с карикатурой на новых людей – Репетиловым. Ситников и Кукшина как бы сильнее оттеняют самобытность, величие, верность убеждениям Базарова, его трагическое одиночество.
   Базаров не оставил последователей, не выполнил громадной поставленной перед собой задачи. Но это не значит, что он не был нужен России. Герои не погибают бесследно: их жизнь, их стремления и неудачи и сама их смерть имеют историческое значение.
   Да, люди, имеющие собственные убеждения, верные им до конца, являются «двигателями истории», и, может, наши трагические неурядицы последних лет произошли потому, что для кого-то, к сожалению, для очень многих, реформирование общества, демократия, гласность стали модой, а не выстраданными убеждениями, и мы не сразу распознали опасность, исходящую от зла, рядящегося в чистые, белые одежды. Будущее благополучие нашей страны и ее народа зависит от деятелей нового типа, тех, для кого убеждения не станут модой, кто пойдет за них на плаху, но не остановится, не сдастся, выполнит свой долг человека и гражданина до конца.

Мать и дочь Раневские в пьесе А. П. Чехова «Вишневый сад»

   Чем больше привычек имеет человек, тем меньше он свободен и независим.
И. Кант

   «Вишневый сад» был написан Чеховым в завершение творческого пути писателя. Пьеса начинается с того, что Раневская приезжает в свое поместье, а в конце II действия уезжает снова во Францию. И между этими событиями – эпизоды жизни в поместье Гаева и Раневской. Отношения, переживания, чувства и стремления говорят о духовных процессах времени. В основном складывается впечатление «шаткости» общения персонажей. Например, обращение Лопухина к Раневской: «Вы, собственно, сделали для меня когда-то так много, что я… люблю вас, как родную… больше чем родную». Раневская обращается к Ане, целуя руки: «Ненаглядная дитюся моя…». Не только о любви друг к другу, но и о любви к Родине, вишневому саду говорит, почти плача, Раневская. Все ее излияния постоянно, однако, перемежаются совсем противоположными поступками. Раневская является представительницей старого, отжившего времени, в то время как Аня – женщина нового времени, у которой еще вся жизнь впереди. Этим и объясняются поведение и монологи Раневской. Гаев замечает: «Она хорошая, добрая, славная… все же, надо сознаться, она порочна…». Аня, с ужасом слушая, защищает мать и нападает на дядю. А сама говорит: «Едва доехали. И мама не понимает! Сядем, а она требует самое дорогое…». Безденежье и недовольство друг другом четко слышатся в репликах.
   Только Петя Трофимов «предчувствует счастье» в далеком будущем и зовет идти дорогой «необычайного, непрерывного труда». Раневская, конечно же, не верит Трофимову. Аня же, напротив, тянется к его идеям. Даже когда был продан вишневый сад и Раневская была в отчаянии, Аня успокаивала: «Мы насадим новый сад, роскошнее этого, ты увидишь его, поймешь, и радость, тихая, глубокая радость опустится на твою душу…». Одна Аня мечтает обрести «новый чудесный мир». Она стоит как бы в стороне от главного события пьесы. Хотя Аня и могла стать наследницей и матери, и дяди, но ее духовная жизнь складывается вне ее положения в семье.
   Раневская-мать стремится прожить жизнь, ничего не упустив. При этом она говорит: «Я точно потеряла зрение: ничего не вижу». Это как бы говорит о том, что герои пьесы не видят и не слышат движения истории, не улавливают переходов, изменений. При первом же знакомстве с Раневской-матерью мы видим в ней барыню, умиленную видом комнаты. Она проста, обаятельна, внешне добра. Но доброта ее оказывается чисто внешней: Раневская раздает милостыню в то время, как домашние слуги голодают; устраивает ненужный бал, когда нечем оплатить долги. Прожив жизнь, она остается большим ребенком (так же, как и Гаев). Вишневый сад дорог Раневской как воспоминание о детстве, молодости, благополучии.
   В образах Ани и Пети Трофимова Чехов представляет новое поколение. Он надеется на то, что они начнут переустройство жизни на новых, справедливых, демократических началах. Именно они должны превратить Россию в цветущий вишневый сад. Сама Аня легко расстается с погибшим имением. «Начинается новая жизнь, мама!» – объясняет она Раневской. Именно Аня при расставании с имением говорит: «Прощай, дом! Прощай, старая жизнь!».
   Можно заметить, что молодые герои «Вишневого сада» далеки от быта усадьбы, дни свои проводят в разговорах. Совсем иначе себя ведут герои старшего поколения, хотя и они не отличаются особой активностью.
   Мысль о будущем открывает в финале произведения далекие горизонты жизни. Открытый финал пьесы говорит о том, что жизнь продолжается и обещает заманчивые перемены.

Понтий Пилат и Иешуа. Смысл противостояния (по роману М. Булгакова «Мастер и Маргарита»)

   Писатель должен быть стойким, как бы ни было ему трудно. Без этого литературы не существует.
М. Булгаков

   Роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита» посвящен борьбе добра и зла. Автор в одной книге описывает события 20-х годов прошлого века и события библейских времен. Действия, происходящие» в разное время, объединены одной идеей – поисками истины и борьбой за нее. Перенесемся в далекий Ершалаим, во дворец прокуратора Иудеи Понтия Пилата. «В белом плаще с кровавым подбоем» появляется он пред человеком лет двадцати семи, у которого «руки связаны за спиной, под левым глазом синяк, в углу рта – ссадина с запекшейся кровью». Человек этот – звали его Иешуа – обвиняется в подстрекательстве к разрушению ершалаимского храма. Арестант хотел было оправдаться: «Добрый человек! Поверь мне…» Но его «научили» соблюдать этикет: «Крысобой вынул бич и ударил арестованного по плечам… связанный мгновенно рухнул наземь, как будто ему подрубили ноги, захлебнулся воздухом, краска сбежала с его лица, и глаза обессмыслились».
   Трудно не согласиться с тем определением, какое дал себе прокуратор: «свирепое чудовище». Понтий Пилат живет по своим законам: он знает, что мир разделен на властвующих и подчиняющихся им, что формула «раб подчиняется господину» незыблема, значит, он господин всех и вся. И вдруг появляется человек, который думает иначе! «…Рухнет храм старой веры, и создастся новый храм истины». Более того, этот «бродяга» смеет предлагать: «Мне пришли в голову кое-какие новые мысли, и я охотно поделился бы ими с тобой, тем более, что ты производишь впечатление очень умного человека». Он не боится возражать прокуратору и делает это столь искусно, что Понтий Пилат приходит на некоторое время в замешательство. У Иешуа своя жизненная философия: «…злых людей нет на свете, есть люди несчастливые». Арестант показался Пилату интересен. В его невиновности прокуратор убедился сразу. Конечно, он чудаковат и наивен, его речи несколько крамольны, но зато «бродяга» обладает чудесным свойством снимать головную боль, которая так мучает прокуратора! И у Понтия Пилата уже сложился план действий: он объявит Иешуа сумасшедшим и вышлет его на остров в Средиземное море, туда, где находится его (Пилата) резиденция.
   Но это оказалось невозможным. Иуда из Кириафа представил такие сведения о «безумце», что наместник кесаря не имеет права не казнить его. Прокуратор хотел и даже пытался спасти новоявленного «пророка», но тот решительно не хотел отказываться от своей «истины». «В числе прочего я говорил, что всякая власть является насилием над людьми и что настанет время, когда не будет власти ни кесарей, ни какой-либо иной власти. Человек перейдет в царство истины и справедливости, где вообще не будет надобна никакая власть».
   Всесильный прокуратор во власти страха теряет остатки гордого достоинства: «Ты полагаешь, несчастный, что римский прокуратор отпустит человека, говорившего то, что говорил ты? Или ты думаешь, что я готов запять твое место? Я твоих мыслей не разделяю!» Обнаруживается постыдное малодушие умного и почти всесильного правителя: из-за боязни доноса, боязни погубить собственную карьеру Пилат идет против своих убеждений, голоса человечности и совести. И Понтий Пилат кричит так, чтобы слышали все: «Преступник! Преступник! Преступник!». Иешуа казнен. Почему же мучается прокуратор? Почему ему снится сон, будто он не послал на казнь бродячего философа и целителя, будто они идут вместе по лунной дорожке и мирно беседуют, и он, «жестокий прокуратор Иудеи, от радости плакал и смеялся во сне»? Могущество Понтия Пилата оказалось мнимым. Он трус, верный пес кесаря. Совесть мучает его. Ему никогда не будет покоя – он понимает, что прав Иешуа. У Иешуа остался ученик и последователь – Левий Матвей. Он продолжит дело своего Учителя. В евангельской легенде заложены вечные истины, которые, будучи забытыми, непременно напомнят о себе нравственной деградацией общества.

Челкаш и Васька Пепел (сравнительная характеристика героев)

   В 90-х годах М. Горький обращается к теме босячества, пишет реалистические рассказы, в которых выводит ряд образов босяков, людей, выброшенных из жизни самой жизнью. В тысяча девятьсот втором году Горький пишет пьесу «На дне», явившуюся обличительным актом против капиталистического строя, безжалостно калечащего людей. Всю жизнь всем своим творчеством Горький борется за человека с большой буквы. В рассказе «Челкаш» и в пьесе «На дне» мы встречаемся с такой категорией людей, как воры. Ловкий, смелый вор Гришка Челкаш и потомственный вор Васька Пепел. Почему они попали на «дно»?
   Ваське Пеплу с детства твердили, что он «воров сын и сам вор». И действительно, никакой другой дороги в жизни для него не осталось, потому что общество, где человек человеку волк, никогда не протянет руку помощи. Почему ворует Гришка Челкаш? Из протеста против капиталистической действительности, против общества, где одни вынуждены гнуть спину, а другие ничего не делают. Ведь Гришка не грабит дома, он говорит: «на наш век добра хватит», имея в виду «хозяев жизни».
   Челкаш не работает, потому что не хочет работать на тех, кого считает ниже себя. А ради денег зачем исходить потом и кровью, если можно за одну ночь получить тысячу рублей? Пепел и рад бы жить честным трудом, но где найти работу в этом страшном мире?
   Челкаш больше всего на свете ценит свободу, хочет чувствовать себя свободным человеком, хочет противопоставить себя миру рабов и хозяев. Пепел же в душе мечтает начать новую жизнь, но выхода из существующей действительности не видит. И свобода представляется Пеплу как нечто невозможное, нереальное.
   И Пепел, и Челкаш считают, что хозяева жизни – сами воры. «Ты, слышь, опять два места мануфактуры слямзил?» – говорит Челкаш сторожу. Костылев, представляющий «большой» буржуазный мир, извлекает «копейку» даже из нищих и бродяг, он живет воровством Пепла. Пепел ненавидит Костылева, готов его убить. Гришка тоже всей своей жизнью протестует против действительной жизни.
   Несмотря на выражаемый босяками протест, Горький показывает непригодность таких людей, как Пепел, Челкаш, к общественному переустройству России. Протест Челкаша анархичен, а Васька Пепел и вовсе лишен социального бунтарства.
   И все же эти выбившиеся из колеи и попавшие на «дно» жизни отверженные в нравственном отношении выше хозяев жизни. Они обладают прекрасными человеческими качествами. Васька добр. Сатин отмечает: «Нет на свете людей лучше воров». Он хочет жениться на Наталии, начать новую жизнь, жить честным трудом: «Брошу воровство! Буду работать!» Как и всякий человек, он нуждается в любви, в ласке. «Ты пожалей меня!» – говорит он Наташе. Лука подтверждает: «Он – парень ничего, хороший! Только почаще напоминай ему, что он хороший!»
   А Челкаш бескорыстен, он ненавидит Гаврилу за его жадность, грубость, преклонение перед сильным. Сам он никогда не будет таким жадным, низким. Он с презрением отдал Гавриле все вырученные деньги и почувствовал себя героем. Он действительно был выше и Гаврилы, и безропотно несущих свой «крест» грузчиков, и боявшегося его начальства. Он никогда не унизился бы из-за денег. Сохраняя свое человеческое достоинство, он чувствовал себя свободным. Пепел же говорил: «Надо так жить, чтобы самому себя можно мне было уважать».
   Изображая босяков, Горький не старается идеализировать их, со всей полнотой показывает их отрицательные стороны. Он отказывается от всепрощающего сострадания. Для полноты изображения героев Горький дает развернутую портретную характеристику Челкаша, речевую характеристику Васьки Пепла. В рассказе «Челкаш» перед нами встает «длинная, костлявая, немного сутулая» фигура заядлого пьяницы, ловкого и смелого вора: «Даже и здесь, среди сотен таких же, как он, резких босяцких фигур, он сразу обращал на себя внимание своим сходством со степным ястребом». Это сильная натура, человек, умеющий постоять за себя и, если надо, за других.
   Таким образом, мы видим, что Васька Пепел и Гришка Челкаш – натуры незаурядные, достойные лучшей участи. Так почему же они на «дне»? Очевидно, что в этом виноват только существующий строй. В других условиях Пепел и Челкаш не стали бы ворами. Значит, нужно свергнуть изживший себя капитализм. Именно этой идее подчинено все творчество Горького, его реалистические рассказы и пьесы.

Гуманизм Луки и Сатина в оценке драматурга (по пьесе М. Горького «На дне»)

Вариант 1

   Ложь – религия рабов и хозяев. Правда – бог свободного человека.
М. Горький

   В самом начале XX века писатель, которому было суждено стать основоположником нового направления мировой литературы – социалистического реализма, создал пьесу, замечательную не только по экзотически яркому житейскому колориту, виртуозной отточенности и «крылатости» языка, но и по сложности, даже некоторой загадочности идейного содержания. Пьеса была создана накануне первой русской революции. Идейно-художественный эффект пьесы заключался, прежде всего, в своеобразной, отнюдь не прямолинейной и потому особенно действенной критике изжившего себя социальною устройства. Писатель обнажил противоестественность, бесчеловечность социальных отношений, делающих неизбежным возникновение «дна». В то же время он выявил в заостренной почти до гротеска форме те слабости и иллюзии, массивность и безволие, а также равнодушие, холодный скептицизм невежества, которые еще были свойственны какой-то части народа и мешали ему выйти на простор самостоятельного исторического деяния. Но едва ли не самое замечательное в пьесе – это луч надежды и бодрости, сперва приглушенный, почти незаметный, а потом все более упрямо и ярко пробирающийся сквозь мрак изображенного бытия…
   Герои пьесы рассуждают о правде и лжи. Горький побуждает современников поразмыслить над тем, что полезнее человеку «дна»: суровая правда или сладкая ложь? Слова Сатина, чьими устами говорит писатель, демократичны: «Ложь – религия рабов и хозяев. Правда – бог свободного человека».
   На «дне» жизни гибнут хорошие люди. Нас привлекает Сатин, он умен, интересно рассуждает о свободном человеке. Обнадеживает острое желание Клеща вырваться со «дна» благодаря своему трудолюбию. Нравится нам душевная чистота Наташи, мечта о честной жизни Васьки Пепла. Жаждет настоящей любви Настя. Интересен Актер с мечтой о сцене в бесплатной лечебнице для алкоголиков.
   Им нужна правда, а странник Лука утешает их сладкой ложью, поддерживает иллюзии ночлежников лишь из сострадания к «черненьким» мученикам и сеет новые, на время лечит раны босяков. Сам Лука не принимает мир несправедливости, но считает необходимым жалеть людей, облегчить их страдания. Для него все босяки ничтожны, все нуждаются в утешении. В его сладостных иллюзиях нуждаются люди со слабой душой: «Это мякиш для беззубых». Сам же Лука – скептик, убежденный в том, что реальное положение человека изменить невозможно, можно лишь изменить отношение человека к себе, можно примирить его с действительностью. Создание иллюзий Лукой для обитателей ночлежки – это действие пассивное, реакционное по сути. Правда жизни опровергает ложь Луки. Но вера Луки в человека («человек может… лишь бы захотел») не может не вызвать сочувствия.
   Противоречие между правдой жизни и утешительной ложью разрешается позицией автора, которую, в меру своих ограниченных возможностей, высказывает Сатин. Он начинает с объявления солидарности с Лукой: «Человек – вот правда!» Но заканчивает речь выводом, прямо противоположным взглядам Луки о лжи, которой прикрываются господствующие классы, чтоб оправдать свое господство и «обвинить умирающих с голода». Гуманизм Сатина носит истинный характер, а гуманизм Луки губит босяков, они тянутся к иллюзиям, не хотят бороться за изменение жизни. Сатин считает, что человека нужно не жалеть, а учить пользоваться свободой. В вопросе о правде Лука и Сатин расходятся, потому что по-разному представляют себе путь, по которому должен пойти человек. Луке близка идея спасительной лжи (притча о праведной земле), а Сатин призывает раскрыть глаза на жизненные противоречия и проблемы.
   Правоту Сатина подтверждает сюжет пьесы. Сам ход событий опровергает философию Луки: его ложь всем навредила. После ухода странника наступило пробуждение от иллюзий у обитателей ночлежного дома. Актер удавился. Настя порывалась кончить жизнь самоубийством. Васька Пепел угодил на каторгу, Квашня примирилась со своей участью. Клещ озлобился, Наташа погибла от злой руки Василисы. Мир «дна» опустошен: одни впали в отчаяние, другие рассеялись кто куда, третьи погибли. Ложь Луки оказалась несостоятельной, недоброй, поэтому умный Сатин и говорит: «Ложь – религия рабов и хозяев».
   Кроме Сатина правду о свободном человеке сказать некому. Однако Сатина нельзя назвать положительным героем. Он проповедует анархическую вольность босячества, он индивидуалист по своем натуре. Сатин призывает «не жалеть человека, не унижать его жалостью, а уважать человека», так как «хорошо это… чувствовать себя человеком!» У Сатина зреет мечта о свободной жизни, чистой, честной, светлой. Свободный человек добьется истины на земле: «Человек может верить и не верить… это его дело! Человек – свободен… он за нее платит сам: за веру, за неверие, за любовь, за ум – человек за все платит сам, и потому он – свободен!..» Сатин приходит к идее единения угнетенных. Его идеалом является человек с большой буквы: «Человек! Это великолепно! Это звучит гордо! Человек!» В его словах слышится сигнал к протесту.
   Но умный, образованный, опустившийся Сатин не желает работать, понимая, что в эксплуататорском обществе прожить честным трудом невозможно. Он презирает людей, которые слишком заботятся о том, чтобы стать сытыми: «Человек – выше сытости!..» Сатин проповедует ничегонеделание. Каждый босяк – индивидуален. Чувство социальной солидарности босякам чуждо. Изменить строй они не могут.
   Что касается персонажей пьесы, то их идеи не всегда соответствуют занимаемому ими положению. Если взгляды Луки гармонируют с его образом жизни, то идеи Сатина находятся в противоречии с его существованием – в этом заключается специфика философской драмы. Настроение пьесы отражало современную автору действительность. Жестокой правде жизни и утешающей лжи Горький противопоставил высшую правду борьбы за переделку жизни. Эта высшая правда является подтекстом пьесы, Горький по-своему решает возникший в пьесе философский спор.

Вариант 2

   Что лучше: истина или сострадание?
М. Горький

   Критики часто односторонне или просто неверно толковали горьковское произведение. Они игнорировали социальную основу драмы, ее революционный пафос, превозносили Луку-утешителя, умиляясь его «христианскими» речами, не замечая речей Сатина, выражающих веру автора в Человека и Правду, в их грядущее торжество. Другие, напротив, замалчивали, игнорировали Луку с его хотя и сострадательным, но искренним гуманизмом, возмущаясь тем, что «пропившиеся, обтрепанные субъекты» представлены «героями дна», и упрекали Горького в нарушении правдоподобия.
   Драма «На дне» – сложное, многогранное произведение с глубоким социально-философским содержанием. И, как всякое подлинно великое произведение искусства, пьеса не терпит однолинейного, однозначного толкования. Больше всего споров, длящихся по сей день в научной литературе и критике, вызывала трактовка образа Луки. Это заставляло Горького неоднократно обращаться к разъяснению замысла своей пьесы, в котором чувствовалась неудовлетворенность автора своим созданием.
   В 1903 году Горький заявил корреспонденту «Петербургской газеты»: «В ней [пьесе] нет противопоставления тому, что говорит Лука. Основной вопрос, который я хотел поставить, – это что лучше: истина или сострадание? Что нужнее? Нужно ли доводить сострадание до того, чтобы пользоваться ложью, как Лука? Это вопрос не субъективный, а общефилософский. Лука – представитель сострадания и даже лжи как средства спасения, а между тем, противопоставления проповеди Луки представителям истины в пьесе нет».
   Примерно то же Горький писал и говорил в последующие годы и в послеоктябрьский период, вплоть до статьи «О пьесах» (1933), выражая свое критическое отношение к философии христианского терпения и всепрощения, к псевдогуманным иллюзиям, уводящим от борьбы. «Именно таким утешителем, – писал он, – должен был быть Лука в пьесе «На дне», но я, видимо, не сумел сделать его таким».
   Не следует абсолютизировать критические самооценки автора. Они объясняются не казавшимися Горькому недостатками пьесы, а, как это ни парадоксально, высокими художественными достоинствами ее.
   Суровая и горькая правда русской действительности с ее острыми социальными противоречиями запечатлена в пьесе с необычайной силой художественной правды, непредвзято, в ярких, глубоко жизненных характерах действующих лиц. И Горький опасался однозначного, прямолинейного восприятия своих героев, и прежде всего образа странника Луки, доморощенного философа, сложного и трагически противоречивого. Когда Луку представляли идеалом автора, апостолом правды и умилялись его «христианскими» речами, Горький писал о «вредоносности» утешения Луки, называя его «жуликом», который «собственно, ни во что не верит». Однако тут же добавлял: «Но он видит, как страдают и мечутся люди. Ему жаль этих людей. Вот он и говорит им разные слова – для утешения…»
   Слабость Луки очевидна. Но нельзя забывать и о его положительной роли в пьесе. Это он, «старая дрожжа», как его назвал Сатин, «проквасил сожителей» «дна», возбудил в них все хорошее, что дремало беспробудно, и прежде всего чувство человеческого достоинства.
   Человек и его предназначение занимают большое место в разговорах ночлежников. Спор возникает между сторонниками двух концепций – традиционной (религиозной) и новой (атеистической).
   Православное, народное понимание человека воплощено в образе Луки. Для него человек – проводник Божьей воли. От того, как он выполняет эту роль, зависит его личное счастье. Чтобы добиться успеха, человек должен верить не в себя, а в Бога.
   С точки зрения Луки, есть «люди», а есть «человеки», как «есть земля, неудобная для посева… и есть урожайная земля…» Все обитатели ночлежки – всего лишь люди. Поэтому единственная благодать, которая будет им дарована, – смерть. Вот почему Лука убеждает Анну встретить смерть как долгожданное избавление от мучительного существования.
   Среди людей «дна» трудно встретить кого-нибудь, здорового и способного не к смерти, а к жизни. Пожалуй, только Наташа и Пепел обретают смысл жизни друг в друге. Они еще молоды. Они могут вырваться из-под власти обстоятельств. Они способны обрести веру в Бога. А значит, они достойны надежды и благодати. Остальные же обитатели ночлежки заслуживают, по мнению Луки, только жалости. И он жалеет их, не заслуживших иной благодати, кроме смерти.
   Жалость – вот что отличает религиозное понимание человека от атеистического. Для Горького это имело огромное значение.
   Атеистическая концепция Сатина отражает позицию автора. Он объявляет человека единственным законодателем, определяющим собственную судьбу. Воля каждого сильна и свободна. Человек свободен в своих поступках. Он в состоянии самостоятельно достигнуть благодати. Надо только верить в себя, а не Бога, не в «праведную землю», не во что-либо еще. Жалеть себя или другого бессмысленно, потому что никто, кроме самого человека, не виноват в его горестях. Разве можно жалеть того, кто осуществил свою волю? Если для верующих «блаженны нищие духом», то для сторонников атеистических взглядов «блаженны сильные духом». Пьеса Горького такова, что в ней сторонники религиозного взгляда заходят в логический тупик. Бог дает человеку закон. «Законопослушный» блажен, преступивший закон несчастен. Но ведь именно Бог, провидение, судьба делает тебя праведным или грешным! Это тоже закон. Может быть, поэтому в религиозной концепции и есть место жалости.
   Однако в критический момент утешитель Лука исчез, сбежал, дискредитировав себя и свою идею. И это не единственный сюжетный ход, позволяющий судить об авторской позиции, полагать, что сам Горький на стороне атеистов.
   Человек, замученный жизнью, может утратить всякую веру. Так и случается с Актером, который, разуверившись в милосердии Бога и не надеясь на себя, кончает жизнь самоубийством. Но самоубийство – высшее проявление свободы воли, а следовательно, отрицание религиозной жалости Луки. Смерть Актера означает для Горького победу атеистического взгляда на человека. Вот почему так спокойно реагирует на страшное известие Сатин. По его мнению, Актер обрел веру в себя.
   Все же М. Горький не идеализирует образ Сатина: как и другие босяки, он не способен ни к труду, ни к решительному действию, он заражен анархическими настроениями. В нем немало пороков, привитых ему ночлежкой: он пьяница и шулер, подчас жесток и циничен, но все-таки от других босяков его отличают ум, относительная образованность и широта натуры.
   В ночлежке раздаются знаменитые слова Сатина, заявляющего о праве человека на личную свободу и человеческое достоинство: «Все – в человеке, все для человека! Существует только человек, все же остальное, все же остальное – дело его рук и его мозга! Человек! Это – великолепно! Это звучит… гордо! Человек! Надо уважать человека! Не жалеть… не унижать его жалостью… уважать надо!».
   «Ложь – религия рабов и хозяев. Правда – бог свободного человека!» – такое высказывание Сатина воспринималось как революционный призыв. Заявляя о своей глубокой вере в творческие силы, разум и способности свободного человека, М. Горький утверждал высокие идеи гуманизма.
   Горький понимал, что в устах спившегося босяка Сатина речь о гордом и свободном человеке звучала искусственно, но она должна была звучать в пьесе, выражая сокровенные идеалы самого автора, который отмечал, что эту речь, «кроме Сатина… некому сказать, и лучше, ярче сказать – он не может».
   С большой силой обрушился Горький на буржуазную философию утешительной лжи. Лука считает всех людей ничтожными, жалкими, слабыми, не способными к активной борьбе за свои права и нуждающимися в соболезновании и утешении. Лука – сеятель иллюзий, утешительных сказок, за которые жадно хватались отчаявшиеся, слабые люди.
   «Ложь во спасение» – вот принцип, которому следует Лука. Ваське Пеплу он внушает мысль о поездке в Сибирь, где тот может начать новую, честную жизнь; Актеру обещает назвать город, где вылечивают от алкоголизма в роскошной лечебнице; умирающую Анну успокаивает надеждой, что за свои нестерпимые муки на земле она после смерти обретет покой и вечное блаженство на небе.
   Вполне понятно, что утешающая ложь Луки встречает сочувствие у ночлежников. Ему верят, так как хотят поверить в «существование иной правды, ведь они страстно желают вырваться из ночлежки и пробиться к другой жизни, хоть пути к ней неясны.
   Своей пьесой «На дне» Максим Горький опровергал идеалистические идеи: идеи непротивления, всепрощения, смирения. Вся пьеса проникнута верой в настоящего человека, Человека с большой буквы.

Раздел II. Тема, сформулированная в виде цитаты с указанием автора и произведения для анализа (по русской литературе XIX и XX веков)

«Война не любезность, а самое гадкое дело в жизни» (по роману Л.Н. Толстого «Война и мир»)

   Война есть одно из величайших кощунств над человеком и природой.
Н.Я. Мясковский

   Когда роман Л.Н. Толстого вышел в свет, далеко не все критики были в восторге от этого произведения. Один из участников Бородинской битвы писал, что он не мог без оскорбленного патриотического чувства дочитать этот роман. Другой критик обвинил Толстого в безнаказанном презрении своего Отечества и лучших страниц его славы.
   Что же так оскорбляло этих людей, в чем они видели презрение Толстого к своему Отечеству? В той правде, которую сказал писатель о войне. Им хотелось бы прочесть книгу о легкой, бескровной победе над Наполеоном. Их не устраивало то, что война в книге Толстого некрасива, безобразна, безнравственна.
   «Над всем полем, прежде столь весело-красивым, с его блестками штыков и дымами в утреннем солнце, стояла теперь мгла сырости и дыма и пахло странной кислотой селитры и крови».
   Такая война не нравилась некоторым критикам. Им хотелось прочесть о войне, описанной Бергом: «Армия горит духом геройства… такого геройского духа, истинно древнего мужества российских войск, которое они…выказали в этой битве 20-го числа, нет никаких слов достойных, чтоб их описать…» Но эти люди, предпочитающие манеру Берга, ошибались: патриотическое чувство в книге Толстого было, и оно было честнее и сильнее, чем заклинания противников романа. Война у Толстого выглядела некрасиво и устрашающе, но люди шли на нее без громких слов, потому что не могли не идти. Когда решалась судьба России, они вставали на защиту своей страны, зная, что пуля не помилует, и стояли насмерть. Так видел войну Толстой, и это ценили в нем другие современники. В «Войне и мире» писателя волнует прежде всего не военно-политическая сторона событий, а нравственный смысл совершенных людьми поступков. Поэтому ему и было важно сопоставить войны ненародные, которые велись в 1805–1807 годах за пределами России, и Отечественную воину 1812 года, которая знаменовала защиту народом своей независимости. Отечественная война 1812 года и составила центр толстовского романа.
   Отечественная война 1812 года воспета Толстым как защита Отечества и осуждена в своей универсально-бесчеловечной сути.
   Как же война влияет на жизнь мирных людей? «Живая жизнь», подчеркивает писатель, не прекращает своего течения и в пору военных испытаний. При этом войне у Толстого удивительным образом сопутствует душевный подъем. Так, отъезд Ростовых из Москвы отмечен своего рода азартом перемен и катастроф: «… веселы они были потому, что война была под Москвой, что будут сражаться у заставы, что раздают оружие, что все бегут, уезжают куда-то, что вообще происходит что-то необычайное, что всегда радостно для человека, в особенности для молодого».
   И это оживление перед опасностью у Толстого исполнено глубокого нравственного смысла. События 1812 года предстали в «Войне и мире» как суровая, но в конечном счете благая закалка русских людей. Жестокие уроки этой поры избавили от многих заблуждений и духовно обогатили героев романа, особенно Пьера Безухова.
   Но поэтизация военного времени имеет у Толстого свои границы. Стадия события, когда «страшно и весело», быстро проходит. Людей неминуемо ждет отрезвление. Перед ними вырисовывается война в ее отталкивающей прозаичности и неискупимых ужасах. 1812 год нанес семьям Ростовых и Болконских страшные удары: погибли князь Андрей и Петя; французское нашествие приблизило смерть старого Болконского; потеря младшего сына сломила графиню Ростову. Эпоха французского нашествия в освещении Толстого – это не только с честью выдержанное испытание, которое укрепило силы мира и единства, но и ужасы массового истребления людей.
   Наиболее резкие проявления жестокости этого времени Толстой опустил, что позднее дало повод упрекать его в приукрашенном изображении войны, которую вели русские. Но в романе не раз говорится о жесточайших физических страданиях, которые несла людям война 1812 года. Подобно любой другой, она, по Толстому, есть «противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие». Напомним хотя бы пожары и всеобщий плач в Смоленске накануне прихода французов. «Увидав дым и даже огни пожаров, видневшиеся теперь в начинающихся сумерках, бабы, до тех пор молчавшие, вдруг заголосили, глядя на пожары. Как бы вторя им, послышались такие же плачи на других концах улицы».
   Для Андрея Болконского (при всей силе его патриотического воодушевления накануне Бородинской битвы) война – «самое гадкое дело в жизни». «Цель войны, – говорит он, – убийство, орудия войны – шпионство, измена и поощрение разорения жителей, ограбление их или воровство продовольствия для армии; обман и ложь, называемые военными хитростями; нравы военного сословия – отсутствие свободы, то есть дисциплина, праздность, невежество, жестокость, разврат, пьянство».
   В тон герою высказывается и автор, повествуя о завершении Бородинской битвы: «Собрались тучки, и стал накрапывать дождик на убитых, на раненых, на испуганных, и на изнуренных, и на сомневающихся людей. Как будто он говорил: «Довольно, довольно, поди… Перестаньте… Опомнитесь. Что вы делаете?»»
   На мой взгляд, эти слова выражают глубочайшее душевное потрясение массовым уничтожением людей, потрясение, уже не связанное с мыслью о различиях между правыми и неправыми, обороняющимися и нападающими. И вряд ли Толстой любуется Бородинской битвой как звездным часом человеческого согласия. Война для писателя – явление ненормальное, нечеловеческое, она разделяет и противопоставляет людей, заставляет их отнимать жизнь друг у друга. Толстой явно сочувствует Пьеру, когда тот утверждает, что должно прийти время, когда войн не будет вообще. В толстовском понимании нормой человеческого бытия является мир, хотя должное сострадание общества не достигнуто.
   Идеологами жестокости как принципа военного времени в «Войне и мире» выступают люди, чуждые миру безыскусственности, как, например, Долохов. Денисов же, по духу близкий Ростовым, заявляет Долохову: «Смело скажу, что на моей совести нет ни одного человека. Разве тебе трудно отослать 30 ли, 300 ли человек под конвоем в город, чем марать, я прямо скажу, честь солдата». Но и Денисов не мешает Долохову после боя проявить жестокость. Убит Петя Ростов, только начинавший жить и не хотевший никому зла, убит теми же французами, которые перед этим пристрелили любившего всех «Платошу» и других измученных пленных. И холодный блеск глаз Долохова, не предвещавший захваченным французами ничего хорошего, вполне понятен: казнят действительно преступников.
   Позиция Толстого в этом вопросе, как мне кажется, сложна и неоднозначна. Он признает, что жестокая логика войны подчас сильное истинно человеческой доброты, и не пытается абсолютизировать принцип «не убий». Однако ему чрезвычайно близко стремление сохранять жизнь противников, когда это возможно, видеть во французах не только врагов, но и людей, достойных сочувствия и жалости.
   Естественно – доброжелательное отношение человека к человеку неистребимо даже войной. Рознь, ожесточенность, злоба имеют свои границы, они никогда не всесильны, даже во время сражения. Так, у Николая Ростова при стычке с французским офицером, которого он взял в плен, «дрогнула рука». Не от страха за себя, а из-за боязни убить человека.
   Даже в разгар наполеоновской агрессии, показывает Толстой, русские люди не преврашают свое возмущение навязанной им войной в злобную ненависть к отдельным ее участникам. Решительное противостояние русского народа агрессии имело своей целью не истребление французской армии как части нации, а лишь изгнание этой армии с территории России. И убийство людей было для него временной необходимостью, жестко-печальной, но не радующей. Многозначительны, на мой взгляд, слова о Кутузове, который «направлял все свои силы не на то, чтоб убивать и истреблять людей, а на то, чтобы спасать и жалеть их». Для Толстого не может быть заслуги в том, чтобы убивать. Ни Ростов, ни Андрей Болконский, ни даже лихой вояка Денисов нигде не показаны убивающими врагов. Смерть на войне не предстает в толстовском романе как результат чьего-то индивидуального действия, ее источники и причины безлики.
   Так выражает Толстой свою веру в подлинно этические начала, которые глубоко укоренены в жизни людей и перед которыми бессильна даже извечная жестокость войны.
   И в этой вечной устремленности к миру, к утверждению жизни как величайшего блага Толстой служит нам могучей духовной опорой в наш тревожный век.

«Нет величия там, где нет простоты, добра и правды» (по роману Л.Н. Толстого «Война и мир»)

   Природа наделила ядом тех, кто ползает. Сильным он ни к чему.
А. Мицкевич

   Главная идея романа-эпопеи «Война и мир» – утверждение общения и единения людей и отрицание разобщения, разъединения.
   В романе оказались резко противопоставленными два лагеря тогдашней России: народный и антинародный. Толстой считал народ главной, решающей силой истории. По мнению писателя, ведущую роль в национально-освободительном движении играет не дворянство, а народные массы. Близость того или иного героя романа «Война и мир» к народному лагерю является его нравственным критерием.
   Противопоставление Кутузова и Наполеона играет в романе важнейшую роль. Кутузов – истинный народный вождь, выдвинутый народом. В отличие от исторических деятелей типа Александра I и Наполеона, которые думают только о славе и власти, Кутузов не только способен понять простого человека, но сам он по натуре своей простой человек.
   В облике Кутузова Толстой прежде всего отличает его простоту. «Ничего от повелителя нет в том полном, рыхлом старике, в его ныряющей походке и сутулой фигуре. Но сколько в нем доброты, простодушия и мудрости!»
   Описывая Наполеона, писатель подчеркивает холодность, самодовольство, напускное глубокомыслие в выражении лица Наполеона. Особенно резко вырисовывается одна его черта – позерство. Наполеон ведет себя, как актер на сцене, он убежден, что все, что он говорит и делает, «есть история».
   Для Толстого Кутузов – идеал исторического деятеля, идеал человека. Толстой писал о цели, которой посвятил себя Кутузов: «трудно вообразить себе цель более достойную и более совпадающую с волей всего народа». Противопоставляя Кутузова Наполеону, писатель замечает, что Кутузов вообще ничего не говорил о себе, не играл никакой роли, казался всегда самым простым и самым обыкновенным человеком и говорил самые простые и обыкновенные вещи. Вся деятельность Кутузова была направлена не на возвеличивание своей особы, а на то, чтобы победить и изгнать врага из России, облегчая, насколько это возможно, бедствия народа и войска.
   В противопоставлении Наполеон – Кутузов, составляющем стержень романа, доказывается, что победит тот, кто действует в соответствии с ходом исторических событий, тот, «чья личность наиболее полно показывает общее».
   Толстовский Кутузов постоянно находится в самом центре военных событий. Кутузов всегда видит свое войско, думает и чувствует с каждым солдатом и офицером, в душе его есть все то, что есть в душе каждого солдата.
   Толстой постоянно подчеркивает в своем Кутузове гуманность, которая, по мнению писателя, могла оправдать власть Кутузова. Гуманность в сочетании с властью и представляла «ту человеческую высоту, с которой он направлял все свои силы не на то, чтобы убивать людей, а на то, чтобы спасать и жалеть их». Для Кутузова жизнь каждого солдата – драгоценность.
   При объезде Наполеоном поля боя после сражения мы видим на его лице «сияние самодовольства и счастья». Погубленные жизни, несчастья людей, сам вид убитых и раненых – основа счастья Наполеона.
   «Высшая человеческая высота» Кутузова находит выражение в его речи перед Преображенским полком, в которой он говорит, что до тех пор, пока французы «были сильны, мы их не жалели, а теперь и пожалеть можно. Тоже и они люди».
   Нельзя говорить о полном отрицании Толстым роли и значения личности в истории, в движении народных масс. Толстой настойчиво подчеркивал, что Кутузов один чувствовал подлинный смысл событий.
   Каким же образом мог этот человек так верно угадать значение народного смысла событий?
   Источник этой необычайной силы прозрения лежал в том «народном чувстве», которое Кутузов носил в себе во всей его чистоте и силе.
   Кутузов для Толстого – истинный народный вождь, выбранный народом. Образ Кутузова в романе – образ народного единства, образ самой народной войны.
   Наполеон же выступает в романе как главное, «концентрированное выражение самого духа разъединения».
   Сила и величие Кутузова именно в единении с армией и народом. Характерной чертой Наполеона, как отмечает писатель, является то, что французский полководец поставил себя вне людей и над людьми и поэтому не мог понимать ни добра, ни красоты, ни правды, ни простоты.
   Толстой писал, что там, где нет простоты, добра и правды, там не может быть подлинного величия. Величие Кутузова – величие добра, простоты и правды.
   Главный аргумент, который выставляет писатель против тех, кто считал Наполеона великим, заключается в следующем: «Нет величия там, где нет простоты, добра и правды». В оценке деяний исторической личности Толстой применяет нравственный критерий. Вслед за Пушкиным Толстой утверждает, что «гений и злодейство – две вещи несовместные».
   Толстой не только не отрицает, он утверждает великую личность, великого человека всем своим романом, потому что он утверждает величие народа. Впервые в мировой литературе эти понятия слились в единое целое. Толстым было впервые утверждено, что чем полнее личность воплощает в себе народные черты, тем она является более и более великой.

«Среди громов, среди огней, среди клокочущих страстей, в стихийном пламенном раздоре она с небес слетает к нам» (по лирике Ф.И. Тютчева)

   Поэзия есть огонь, загорающийся в душе человека. Огонь этот жжет, греет и освещает.
Л.Н. Толстой

   Поэзия – это действительно океан души. Настоящий поэт сам невольно и страданием горит, и жжет других. Таков мой любимый поэт – Ф.И. Тютчев.
   Любопытно, что через десять лет после смерти Федора Ивановича Тютчева Фет сочинил надпись «На книжке стихотворений Тютчева».
   Время подтвердило фетовскую оценку значимости поэзии Тютчева:

     Но муза, правду соблюдая,
     Глядит – а на весах у ней
     Вот эта книжка небольшая
     Томов премногих тяжелей.

   «Без Тютчева нельзя жить», – говорил Лев Толстой.
   Н.А. Некрасов писал, что стихотворения Тютчева «принадлежат к немногим блестящим явлениям в области русской поэзии».
   Достоевский почитал Тютчева как первого поэта-философа, которому равного не было, кроме Пушкина.
   Такова эта «книжка небольшая», какой мы представляем поэзию Тютчева…
   А между тем Тютчев никогда не стремился к собиранию своих стихов в книги, к изданию этих книг. Два небольших сборника его стихов, вышедших при жизни поэта, были изданы, в сущности, без участия Тютчева, а по выходе оставили его равнодушным к известности или неизвестности…

     Нам не дано предугадать.
     Как слово наше отзовется,
     И нам сочувствие дается,
     Как нам дается благодать…

   Есть у Тютчева стихотворение «Два голоса», которое Блок считал символом своей веры. В нем звучат два роковых голоса. Первый голос: «Мужайтесь, о други, боритесь прилежно, хоть бой и неравен, борьба безнадежна!» И второй голос: «Мужайтесь, боритесь, о храбрые други, как бой ни жесток, ни упорна борьба!» Оба голоса бесконечно суровы и трагичны. Звучит высокая героика:

     Пускай олимпийцы завистливым оком
     Глядят на борьбу непреклонных сердец.
     Кто, ратуя, пал, побежденный лишь Роком,
     Тот вырвал из рук их победный конец.

   Тютчев – не «в горнем Олимпе», где «блаженствуют боги», он не был ни олимпийцем, ни абстрактным философом. Поэт жил тревогами и страстями времени. Мировая политика, судьбы Европы и России глубоко занимали Тютчева вплоть до последних его минут.
   На мой взгляд, в поэзии Тютчева перед человеком, перед человечеством распахивается Вселенная:

     Небесный свод, горящий славой звездной,
     Таинственно глядит из глубины, —
     И мы плывем, пылающею бездной
     Со всех сторон окружены.

   Следует заметить, что природа для Тютчева – не предмет холодных умозаключений, но драматическая смена живых состояний, которые едины с душевной жизнью человека. Поэт наделен неутомимой потребностью любить, поклоняться, верить, и атмосфера любви, любовной страсти, воспоминаний о пережитой любви овевает всю поэзию Тютчева.

     Тут не одно воспоминанье,
     Тут жизнь заговорила вновь, —
     И то же в вас очарованье,
     И та ж в душе моей любовь!..

   Любовь, если поглубже вглядеться, – это солнце поэзии Тютчева. «Роман в романе» в поэзии Тютчева – дивный «денисьевский» цикл. Тут весь смысл тютчевского понимания жизни. Ибо если время и космос поглощают все, то победа человека – в силе переживаний, в страсти, бросающей вызов звездной бездне, в подвиге любви и служения.

     О вещая душа моя!
     О сердце, полное тревоги,
     О как ты бьешься на пороге
     Как бы двойного бытия!

   И все-таки, если выделить главное, – чему было отдано сердце Тютчева, тревоги и надежды всей жизни поэта? Мы должны произнести: «Родина, Русь, Россия…» Поэт готов был заслонить собою Родину от врагов, все отдать, чтобы выстояла Россия:

     Тебе они готовят плен,
     Тебе пророчат посрамленье, —
     Ты – лучших, будущих времен
     Глагол, и жизнь, и просвещенье!

   Так безмерна и непреклонна вера Тютчева в Россию…
   Конечно, в воззрениях поэта было немало утопических и консервативных черт. На мой взгляд, Тютчев предвидел «всемирную судьбу» России, но не догадывался, волею каких исторических сил Россия обретет эту «всемирную судьбу».
   Жизнь народная – в сердце поэта. Тютчева особенно ранило то, что он видел на Брянщине:

     Эти бедные селенья,
     Эта скудная природа —
     Край родной долготерпенья,
     Край ты русского народа!

   Сколько у Тютчева признаний в любви к родному краю, народу, русской природе! Вспомним стихотворение «Есть в осени первоначальной…»
   Это больше, чем пейзаж, чем картина природы. Это сама Родина. И какая новая, народная выразительность приходит в поэзию Тютчева!
   Так рождается знаменитое «внелогическое», стремительное, как русская атака, тютчевское четверостишие:

     Умом Россию не понять,
     Аршином общим не измерить:
     У ней особенная стать —
     В Россию можно только верить.

   Мне кажется, вполне возможно сочинить целую статью или даже книгу в опровержение этой одной строфы Тютчева. Однако гораздо труднее объяснить, в чем ее непререкаемое обаяние и поэтическая страсть. Ведь здесь не отрицание ума, но неприятие предвзятого ума, готового «аршина». И вера в тот народный ум, который в свой час найдет свое слово и предложит свой путь. Поистине современная мысль! Многие тревоги поэта за судьбу России, судьбу мира делают его нашим современником. Однако, несмотря на все тревоги, поэт выражает уверенность в будущем:

     Чудный день! Пройдут века —
     Так же будут, в вечном строе,
     Течь и искриться река
     И поля дышать на зное.

   Сегодня перед всем человечеством, перед нашим народом стоит задача сохранить, спасти «вечный строй» жизни от «последнего катаклизма», каким грозят планете ядерные безумцы. Тревога поэта за все живое еще понятней нам, современникам величайшего противоборства сил мира и сил войны.
   Тургенев писал, что Тютчев «создал речи, которым не суждено умереть». Поэзия – воля к бессмертию, воля к жизни. Залог этой воли – наш народ, сберегающий слово, землю, песню.

«Когда человек любит подвиги, он всегда умеет их сделать и найдет, где это можно. В жизни, знаешь ли ты, всегда есть место подвигам» (по ранним романтическим произведениям М. Горького)

   Нужны подвиги! Нужны такие слова, которые бы звучали, как колокол набата, тревожили все и, сотрясая, толкали вперед.
М. Горький

   Романтизм как новый стиль русской литературы появился в начале XIX века. Его чертами стали патетика, напряженная взволнованность речи героев, яркость образов и предельная гиперболизация качеств героев, необычность событий.
   Романтики восприняли от своего времени идею свободы личности, выдвинутую революцией, одновременно осознавая беззащитность человека в обществе, где побеждают денежные интересы.
   Именно поэтому для мироощущения многих романтиков характерны смятение и растерянность перед окружающим миром, трагизм личности. Художник-романтик не ставит перед собой задачи точно воспроизвести реальную действительность, скорее, он пытается высказать свое отношение к ней. Создать свой, вымышленный образ мира, чтобы через этот вымысел, этот контраст донести до читателя свой идеал, свое неприятие отрицаемого им мира. Герои романтизма беспокойны, страстны и неукротимы.
   Практически все герои ранних произведений Горького являются воплощением смелости, решительности, самоотверженности, веры в возвышенный идеал.
   В «Старухе Изергиль» Горький развивает тему смысла жизни. Рассказ состоит из трех частей, каждая из которых может служить основой отдельного произведения. Автор строит рассказ по принципу контраста. Он противопоставляет двух героев – Ларру и Данко. Люди обрекают Ларру, эгоистичного и высокомерного, на вечное одиночество. Величайшее благо – жизнь – становится вечной мукой. Смысл этой легенды в том, что человек не может жить для самого себя, вдали от общества, – он погибает морально, умирает от страданий. Это автор подчеркивает следующим предложением: «В его глазах было столько тоски, что можно было бы отравить ею всех людей мира». И так как глаза – зеркало души, то это определяет все душевное состояние героя.
   Противоположность Ларры – образ Данко, смелого, гордого, красивого и сильного. Все, чем он обладает, Данко отдает людям. Его жизнь становится подвигом, потому что он следует высокой цели – спасти людей; он горд, но горд не за себя, а за человека в целом. Он жертвует собой. Но Горький показывает, что и эта жизнь максималистична.
   В центре произведения Горький расположил рассказ о самой Изергиль. Сначала можно подумать, что образ старухи соединяет в себе черты и Ларры, и Данко, что ее личность является равновесием между двумя крайностями. Но при лучшем рассмотрении Изергиль становится ближе скорее к Ларре, а не к Данко. Она жила только для себя, и, хотя она и говорит, что человек свободен, сама хочет свободы лишь для себя.
   Вот почему, описывая ее портрет, автор акцентирует свое внимание на ее испепеленности, опустошенности: «…сухие, потрескавшиеся губы, заостренный подбородок с седыми волосами на нем и сморщенный нос, загнутый, словно клюв совы. На месте щек были черные ямы… кожа на лице, шее и руках вся изрезана морщинами, и при каждом движении старой Изергиль можно было ждать, что сухая эта кожа разорвется вся, развалится кусками и предо мной встанет голый скелет с тусклыми черными глазами». Также М. Горький подчеркивает скрипучесть ее голоса, который «звучал так, как будто это роптали все забытые века, воплотившись в ее груди тенями воспоминаний». Все это говорит о том, что судьба наказала Изергиль за неправильно прожитую жизнь.
   В рассказе «Макар Чудра» повествование идет от имени юноши. Здесь автор показывает нам два типа отношения к жизни. Сам Чудра считает, что смысл жизни – в славной доле бродяги, а рассказчик убежден, что смысл жизни в том, чтобы «учиться и учить».
   Макар Чудра рассказывает удивительную легенду о Радде и Лойко. Оба – красивые и сильные личности, оба властные и гордые. Они любят друг друга, но не могут быть вместе. Герои рассказа не хотят идти на компромисс, они не желают подчиняться никому, даже любимому человеку. И в выборе между подчинением и смертью Лойко отдает предпочтение последней. Герои погибают, а легенда продолжает жить в устах людей.
   Действительно, «в жизни… всегда есть место подвигам», и каждый решает для себя сам, совершать их или нет. Однако жить – значит, чувствовать и мыслить, страдать и блаженствовать, а всякая другая жизнь – смерть. Горьковские герои-максималисты открывают нам свою истину: жить – значит, жечь себя огнем борьбы, искания и тревоги.

«Не страшусь изображать суровую правду жизни такой, какова она есть» (по пьесе М. Горького «На дне»)

Вариант 1

   Свобода – во что бы то ни стало! – вот ее духовная сущность. Та свобода, ради которой люди опускаются на дно жизни, не ведая того, что там они становятся рабами.
К.С. Станиславский

   Пьеса М. Горького «На дне» была написана в 1902 году. Она остро ставит не только социальные проблемы, но и философские, главная из которых – сущность человека, его назначение. В пьесе «На дне» Горький изобразил жизнь босяков, обитающих в костылевской ночлежке, которая одновременно похожа на пещеру и на тюремную камеру.
   По ходу сюжета каждый персонаж бросает жестокую правду в лицо своему собеседнику, слыша ее и в свой адрес. Сатин и Бубнов предлагают подобной правдой проверять человека на излом: «По-моему – вали всю правду, как она есть! Чего стесняться?» Обитатели ночлежки – люди без будущего, да и прошлое-то не у всех есть, если Барон – бывший барон, а Сатин – бывший телеграфист, Актер – бывший актер провинциального театра, то Васька Пепел – отродясь вор, а у Насти прошлого вообще нет – не было ни родителей, ни семьи. В настоящем же все равны в нищете и бесправии.
   В этих условиях и обнаруживается истинная сущность человека. На вопрос, остается ли человек, лишенный всех условий нормальной жизни, человеком, Горький отвечает утвердительно. Человеческое в этих людях не погибло, оно прорывается в бытовых мелочах. Странник Лука, многое претерпевший в жизни, сумел сохранить в себе лучшие человеческие качества: внимание к каждому человеку, чувство сострадания. Его приход осветил ночлежку лучом доброты и ласки к людям, желанием помочь им. Атмосфера в ночлежке с приходом Луки стала человечнее, что-то давно забытое начало пробуждаться в душе каждого, начали вспоминать прошлое, когда у них были не клички, а имена.
   Лука принес в ночлежку не только доброту, но и свою философию, свою правду о человеке, правду спорную и противоречивую. Сущность позиции Луки раскрывается в двух притчах. Рассказ Луки о том, как он пожалел двух грабителей, замышлявших убийство, накормил и обогрел, то есть на зло ответил добром, подтверждает то, как отзываются о нем некоторые персонажи: «Хороший был старичок!» (Настя); «Он жалостливый был…» (Клещ); «Человек – вот правда… Он это понимал…» (Сатин).
   В притче о «праведной земле» ставится вопрос о том, нужна ли человеку правда. Человек удавился, когда узнал, что «праведной земли» не существует. Лука считает, что людям правда не нужна, так как положение их безнадежно. Жалея их, он в утешение им придумывает красивые сказки, вселяет в них веру в несбыточное. «Лгал из жалости к вам», – говорит Сатин. И эта ложь давала людям силы жить, сопротивляться судьбе и надеяться па лучшее.
   Пьеса «На дне» – это иносказание о человеке, для которого жизнь и правда полярно разошлись. Правда человека и правда о человеке никак не могут совпасть у героев пьесы. Например, у Насти. Бубнов и Барон смеются над выдуманной ею историей о любви к ней Рауля. За этой выдумкой стоит внутренняя потребность Насти в этой любви и вера в то, что такая любовь изменила бы ее и ее жизнь. Для нее это самая святая правда. Но правда Насти не может перейти из сферы мечты в сферу реальности. Она не отделилась от Насти и не перешла в факт ее жизни.
   Противоречие между правдой героя и правдой о герое характерно почти для каждого персонажа, включая Сатина, который любит повторять: «Хорошо это – чувствовать себя человеком!» А на деле он – «арестант, убийца, шулер». Горький в пьесе «На дне» перекинул мостик между понятиями «человек» и «правда». В завершающих спорах о правде и человеке в монологах Сатина эта мысль формулируется четко: «Что такое – правда? Человек – вот правда». «Существует только человек, все остальное – дело его рук и его мозга». По Горькому, голая правда не представляет ценности. Правдолюбец Бубнов обрисован драматургом с откровенной неприязнью. Он исповедует правду факта. Не следует пытаться что-то изменить в жизни, нужно смириться со злом и плыть по течению: «Люди все живут… как щепки по реке плывут».
   Эта позиция подрывает стремление каждого человека к лучшему, лишает его надежды, делает его пассивным, жестоким и бессердечным. В спор с Лукой и Бубновым вступает Сатин, который в своем знаменитом монологе утверждает свою правду о человеке. Отвергая убогий идеал сытости, основанный на власти денег, Сатин говорит о самоценности человеческой личности. Человек – центр мироздания, он творец, преобразователь жизни. «Существует только человек, все же остальное – дело его рук и мозга».
   Он говорит о равенстве всех людей, независимо от их социального положения и национальной принадлежности. Нужно только посмотреть правде в глаза, поверить в свои силы и изменить мир к лучшему. Слова Сатина, вселяющего веру в человека, в его разум и творческую энергию, только на время подействовали на ночлежников. Горький не столько ищет в пьесе готовый ответ на вопрос: «А есть ли на свете способ вырваться на свободу из этого порочного круга?», сколько ставит вопрос: «А можно ли считать человеком того, кто смирился и больше не ищет ответа на этот вопрос?».
   Отсюда и стержневой мотив пьесы – противоречие между Правдой раба и свободой Человека. Художественная ценность пьесы в том, что она задала этот острый и мучительный вопрос, а не в том, что найден ответ. Ответа не было и в жизни. И вопрос прозвучал как надежда для тех, кто отчаялся и смирился, и как вызов тем, кто предпочитал философствовать в комфорте.

Вариант 2

   Правда – целебна, и только она сможет вылечить нас.
М. Горький

   Произведение искусства, затрагивающее вечные вопросы, обычно имеет долгую жизнь. Я задаюсь вопросом: почему? Наверно, потому, что именно вечное всегда находит отклик в сердцах людей, заставляет задуматься о жизни. Такова пьеса М. Горького «На дне». Во всех произведениях М. Горького пассивный гуманизм, обращенный лишь к таким чувствам, как жалость и сострадание, противопоставляется гуманизму активному, возбуждающему в людях стремление к протесту, сопротивлению, борьбе.
   Этот мотив прослеживается и в пьесе «На дне». Сам автор отмечал, что пьеса явилась итогом его почти двадцатилетних наблюдений над миром людей. Это реалистическое произведение, социально-философская драма, в которой все подчинено философскому конфликту, столкновению различных жизненных позиций. Горький в своем произведении пишет о «философах поневоле».
   Пьеса открывается развернутой ремаркой, воспроизводящей подвал, похожий на пещеру. Упоминание последней не случайно. Люди обречены влачить здесь жалкое существование. Далее упоминаются тяжелые своды, которые словно давят на людей, «желая» их припугнуть, принизить. Разные причины привели всех этих людей в опостылевшую ночлежку. Жизнь обездолила их: кого-то лишила работы, кого-то – семьи. Под сводами костылевского подземелья оказались люди различного характера, различной жизнеспособности, различной сопротивляемости, различных социальных слоев. В начале пьесы мы видим, как каждый из героев одержим своей мечтой, своей иллюзией.
   Появление Луки с его философией утешения и примирения вселяет в обитателях ночлежки надежду на то, что их неясные и призрачные мечтания могут сбыться. Краткие диалоги героев, переплетаясь между собой, придают пьесе напряженность; по мере развития действия растут мечты героев. Каждый акт заканчивается чьей-либо смертью. Я считаю, что это очень символично: Горький – против пассивного гуманизма, когда наступает крах иллюзий, когда ложь Луки опровергается самой жизнью, он исчезает. Лука сыграл для ночлежников роль исповедника – ему, и только ему доверяли и раскрывали души, потому что люди хотят быть услышанными, а еще лучше – понятыми.
   В этой пьесе Горький представил три концепции жизни. Он задался вопросом: «Что же лучше – горькая правда или утешительная ложь?» Лука видит спасение людей, попавших на «дно жизни», в самообмане. Этот герой убежден, что человека нужно уметь пожалеть, особенно когда ему тяжело; нужно нести ему сострадание. Но это сострадание приобретает у Луки весьма своеобразную форму: он полагает, что людям страшнее подлинная правда жизни, ибо она слишком сурова. Чтобы облегчить их положение, надо украсить жизнь, привнести в нее красивую сказку.
   Совершенно иной позиции придерживаются два других обитателя ночлежки – Барон и Бубнов. Они настаивают на голых фактах, ни во что не верят и ничего не ждут. Их правда – очень жестокая, бескрылая. Их жизненную позицию выражают слова Бубнова: «Люди все живут… как щепки по реке плывут…» Третью философскую позицию выражает Сатин. Его правда заключалась в том, что нужно жить настоящим, трезво оценивая реальную действительность, но одновременно и мечтой о будущем.
   Сатин – самый сильный по характеру герой пьесы. Он – выразитель мыслей автора. Но Сатин пассивен, его мечта находится в противоречии с реальностью.
   С исчезновением Луки мир «дна» опустошается, и всем незадачливым мечтателям приходится вновь столкнуться с действительностью, безнадежной и беспросветной. Снова нищета, болезни, воровство, безжалостный гнет. И теперь им, поднявшимся на крыльях мечты и словно ударившимся о глухую стену жизни, становится еще тяжелее. Разбиваются их надежды, сердца. Трагически завершаются жизни некоторых героев. Страшно сбывается мечта Васьки Пепла: он отправляется в Сибирь, как и мечтал, но не как вольный поселенец, а как каторжник, осужденный за убийство; Наташа попадает в больницу, Анна умирает, Актер вешается.
   Люди позволяли обманывать себя, им хотелось быть обманутыми, чтобы оправдать свое унизительное, почти рабское положение. Главное обвинение автор адресует не Луке, а самим героям, не способным найти в себе силы противопоставить свою волю суровой и безжалостной действительности. Всех героев объединяет неудовлетворенность реальностью, резко критическое к ней отношение и полная неготовность что бы то ни было предпринять для того, чтобы изменить эту реальность к лучшему. Предмет изображения пьесы – сознание людей, попавших на «дно».
   Горький протестует против социальной несправедливости. Он скорбит о той социальной неустроенности России, которая бросает людей на «дно», заставляет их влачить жалкое существование в ночлежках без перспектив на улучшение. Автор скорбит о таком униженном существовании человека, о столь трагической его судьбе, на которую тот обречен в условиях бесчеловечной действительности. Он протестует против такого порядка вещей. М. Горький мечтает в своем произведении о таком будущем, когда в жизни не будет «дна».
   Меня поражает мастерство писателя, с которым он заставил нас, читателей, задуматься о суровых и бесчеловечных условиях существования людей на «дне»; мастерство, с которым ему удалось погрузить нас в мир «низов».
   Больше всего в пьесе поражает ее философская мудрость. Время, обстоятельства жизни, породившие социальное «дно», побудили Горького обратиться к новой для него теме.
   На протяжении всей своей жизни Горький близко наблюдал за существованием бездомных, изгоев общества, сброшенных в подвалы и ночлежки, и у него появилась потребность рассказать правду, представить ее на театральных подмостках. Автору хотелось, чтобы люди увидели «изнанку» жизни. Под темными сводами подвала торжественным гимном звучат слова о Человеке, о его призвании, о его силе и красоте: «Человек – вот правда!.. Человек!.. Че-ло-век!.. Это звучит… гордо!» Горький с неподражаемым искусством обнажил все проблемы «дна», и именно это является главной причиной актуальности и современного звучания пьесы и в наши дни.

«Нет поэзии в безмятежной и блаженной жизни! Надо, чтобы что-нибудь ворочало душу и жгло воображение» (Д. Давыдов) (по лирике поэтов Серебряного века русской поэзии)

   О свобода, очарование моей жизни, без тебя работа – это пытка, а жизнь – долгое умирание.
П. Прудон

   Серебряный век – время великих талантов, великих поэтов. Их стихотворения говорят сами за себя, они раскрывают их внутренний мир, чувства, переживания, мысли. Огромное влияние на Серебряный век оказал Золотой век. Среди замечательных поэтов этой эпохи начала XX века известны такие имена, как Николай Гумилев, Осип Мандельштам, Анна Ахматова, Владимир Маяковский… Многие из них были незаслуженно забыты. Но наконец настало время, когда в нашу историю возвращаются их имена. Одним из таких поэтов был основатель акмеистского течения в русской литературе Николай Гумилев. К сожалению, его книги не переиздавались с начала 20-х годов. К счастью, сейчас его творчество стало общенациональным достоянием.
   Я думаю, что ничто и никто не может сказать о поэте больше, чем его творчество. Вся душа, весь внутренний мир Гумилева – в его стихотворениях.
   Почти у всех поэтов трагическая судьба. Немногие из них доживают до старости. Однако жизнь Гумилева послужила ярким доказательством того, что можно убить поэта, но не его стихи: они всегда будут жить в сердцах людей. Его судьба – судьба всей русской интеллигенции начала прошлого столетия, представителем которой он являлся.
   Известность поэт приобрел с появлением в литературе нового направления – акмеизма, которое возникло на обломках символизма. В своем творчестве Николай Гумилев шагнул далеко за рамки теории, его лирике присущи ясность, правдивость и устремленность в будущее. Гумилев создал «Цех поэтов», в который вошли такие известные поэты, как Анна Ахматова, Осип Мандельштам… Огромное влияние на творчество раннего Гумилева оказал Валерий Брюсов.
   Прекрасный поэт, превосходный мастер слова – такие эпитеты можно перечислять бесконечно. Формирование литературных взглядов Николая Гумилева произошло в Царском Селе, где «сам воздух был наполнен поэзией». Первый сборник «Путь конкистадоров» заявил о романтических устремлениях молодого поэта, которому в ту пору было восемнадцать лет. Свое путешествие в Африку Гумилев воспел в одном из лучших стихотворений «Пятистопные ямбы»:

     Я помню ночь, как черную наяду,
     В морях под знаком Южного креста.
     Я плыл на юг…

   Можно только восхищаться его любовью к путешествиям, любовью и уважением к африканскому континенту, его культуре и обычаям. Поэзию Николая Гумилева можно назвать поэзией дальних странствий. Он сохранял верность этой теме на протяжении всей своей недолгой жизни:

     Мне ведомы все дороги
     На этой земле привольной.

   Любовная лирика поэта тесно связана с именем Анны Андреевны Ахматовой. Гумилев любил эту женщину, преклонялся перед ней. От его любовной лирики веет некоторой первозданной волей. Много великолепных стихотворений он посвятил признанной королеве русской поэзии, которая осталась любовью всей его жизни. Именно этой любовью пронизаны многие стихотворения поэта. Например:

     Вот я один в вечерний тихий час,
     Я буду думать лишь о вас, о вас.
     Возьмусь за книгу, но прочту: «Она»,
     И вновь душа пьяна и смятенна.

   Создается впечатление, что любовная лирика писалась Гумилевым как бы с учетом того, что слова будут переложены на музыку. Его стихи очень мелодичны, близки к романсу. Целый сборник «Романтические стихи» был посвящен Анне Андреевне. Широко использует Гумилев былинные образы и саму форму былин. Яркий пример – стихотворение «Из логова змиева…». Через языческие образы передано волшебное чувство любви. Герой любовной лирики – благородный рыцарь. Он преклоняется перед женщиной, преклонение доходит до жертвенности, как в стихотворении «Отравленный». Даже жестокая судьба не смогла убить это светлое чувство – любовь. Он пронес его через всю жизнь. Читая стихотворения Гумилева, начинаешь глубже чувствовать и понимать любовь.
   Первая мировая война не могла не повлиять на Гумилева, а следовательно, и на его поэзию. Он добровольцем ушел на фронт. Подтверждением его храбрости являются два Георгиевских креста за боевые заслуги.

     Знал он муки голода и жажды,
     Стон тревожный, бесконечный путь.
     Но святой Георгий тронул дважды
     Пулею не тронутую грудь.

   Поэт видел войну изнутри, поэтому он так правдиво рассказал о ее ужасах в своих произведениях. В сборнике «Колчан», вышедшем в свет в 1915 году, Гумилев раскрыл новую тему – тему России, которая нашла свое выражение в сборнике «Костер». Здесь звучат совершенно новые мотивы – Древняя Русь, творения Андрея Рублева.
   Всегда актуальная тема поэта и поэзии отразилась и в творчестве Гумилева. Как и великий поэт Золотого века Михаил Юрьевич Лермонтов, великий поэт Серебряного века Николай Гумилев страдал оттого, что теряется, пропадает и уходит искренний, неподдельный интерес к поэзии.
   Жизнь поэта оборвалась в тридцать пять лет, в полном расцвете жизненных и творческих сил. Но остались его стихи, отразившие личность талантливого поэта, бросившего вызов судьбе. О роли поэта Николай Гумилев говорил своим творчеством. Поэт-пророк, проклятый жизнью и церковью, Гумилев этого не боялся. Он, не страшась, высказывал правду в тяжелое для всех людей время, когда все были «запуганы и бледны // В громадах каменных домов»:

     Под рукой уверенной поэта
     Струны трепетали в легком звоне,
     Струны золотые, как браслеты
     Сумрачной царицы беззаконий….

   В этих строчках Гумилев подчеркнул всесилие поэта, владеющего потрясающим средством воздействия – словом.
   Гумилев – один из наиболее полюбившихся мне поэтов Серебряного века. Его стихотворения можно перечитывать много раз и каждый раз открывать в них для себя что-то повое, интересное и познавательное. Не признанный современниками и отвергнутый временем, Гумилев сегодня – один из самых читаемых поэтов Серебряного века. Его стихотворения завораживают своей простотой и трогательной искренностью. Мне бы хотелось закончить словами самого поэта: «Я бог таинственного мира».

«Я была тогда с моим народом…» (по лирике А.А. Ахматовой)

   …Ее поэзия… один из символов величия России.
О. Мандельштам

   Ахматовская поэзия, ярко отразившая всю необычность эпохи рубежа веков, величественным кораблем вошла в океан русской культуры. Она соединила разорванную, как казалось многим, «связь времен» – век XIX и век XX, запечатлела бег времени, по-своему рассказала о трагической истории нашей Родины:

     Что войны, что чума?
     Конец им виден скорый:
     Им приговор почти произнесен.
     Но как нам быть с тем ужасом, который
     Был бегом времени когда-то наречен?

   Теперь Анна Андреевна Ахматова – признанный классик русской литературы, ее имя блистает в ряду самых великих поэтов XX века: А. Блока, Н. Гумилева, Б. Пастернака, В. Маяковского и других. «Щедро взыскана дивной судьбою», она творила в переломную для русской культуры, русской духовности, русского самосознания эпоху. И самобытный ее голос был слышен не только в России, но и во всем мире. Именно муза Анны Ахматовой не давала забыть о человечности и доброте, о душе и Боге в их исконном, спасительном понимании. Своим ярким, не по-женски мужественным талантом поэтесса заслужила право на бессмертие:

     Забудут! Вот чем удивили!
     Меня забывали сто раз,
     Сто раз я лежала в могиле,
     Где, может быть, я не сейчас.
     А Муза и глохла, и слепла,
     В земле истлевала зерном,
     Чтоб после, как Феникс из пепла,
     В тумане восстать голубом.

   Поэтическая мощь творчества, упругая энергия стиха вызваны ее неистощимым оптимизмом, верой в духовное раскрепощение народа.

     Но все-таки узнают голос мой,
     И все-таки ему опять поверят.

   Пророческий дар Ахматовой рожден в недрах высокой культуры ушедшей России, идеалом которой для поэта был А.С. Пушкин, «смуглым отроком» явившийся ей в Царскосельском парке. И светлый образ первого русского поэта озарял ее трудную дорогу, полную испытаний и трагических изломов.
   «Страшный путь», на который вступила Россия в начале XX века, привел к новому мироощущению, так глубоко выраженному А. Блоком – «трагическим тенором эпохи». У него и у других поэтов-символистов училась Ахматова петь свои песни. Интуиция, провидческие озарения одухотворяли ее стихи, в которых она острее и тоньше чувствовала боль страны своей, страдания народа, тревоги и волнения женского сердца.
   Горечь, а не раскаяние и сожаление, часто звучит в поэтических шедеврах автора:

     Нет! и не под чуждым небосводом,
     И не под защитой чуждых крыл, —
     Я была тогда с моим народом,
     Там, где мой народ, к несчастью, был.

(«Реквием»)
   По-моему, в поэтическом мире Ахматовой есть удивительные параллели – «мой народ» и «голос мой». Едва ли они случайны, хотя и извлечены из произведений, созданных в разное время. Они так значительны, так важны, что в стихотворении «Подпись на книге» являются смысловой доминантой, а в «Реквиеме», повторяясь дважды, приобретают символическое значение. Напряжение гражданского чувства автора так высоко, так пронзительно, что зажигает поэтическую память читателя-друга, и сами собой вспыхивают в сознании строки боготворимого поэтессой и любимого мной А.С. Пушкина:

     Любовь и тайная свобода
     Внушали сердцу гимн простой.
     И неподкупный голос мой
     Был эхо русского парода.

   Поэтическая формула «солнца русской поэзии» – «голос мой // Был эхо русского народа» – отозвалась в пронзительных интонациях ахматовского послания «Многим» (1922):

     Я – голос ваш, жар вашего дыханья,
     Я – отраженье вашего лица.
     Напрасных крыл напрасны трепетанья, —
     Ведь все равно я с вами до конца.

   Мне кажется, Ахматова не просто провозглашает верность традиции, основанной Пушкиным, но и обостренно, чутко осознает, что большой поэт в годы народных потрясении не может не быть «голосом» своего Отечества. Это представление воплотилось, пожалуй, в самых интересных и художественно отточенных произведениях мастера: «Мне голос был. Он звал утешно». «Не с теми я, кто бросил землю…», «Мужество», «Родная земля». Объединяет эти подлинные шедевры, созданные в разные годы, то гражданское чувство, которое вызревало в душе Анны Ахматовой с ранних лет, становясь нравственным стержнем ее характера.
   Некоторым могло показаться, что обширная страна, народ, его суровая и простая жизнь не задевали чувств лирической героини ранних сборников стихов Ахматовой «Вечер» и «Четки». В них проявились основные особенности художественного мышления поэтессы: углубленный психологизм, ассоциативность образа, внимание к детали. Читая стихи из этих сборников, ощущаешь тревогу, предчувствуешь грядущую беду, угадываешь конкретные приметы эпохи, сулящей «неслыханные перемены, невиданные мятежи»:

     Все мы бражники здесь, блудницы,
     Как невесело вместе нам!
     О, как сердце мое тоскует!
     Не смертного ль часа жду?
     А та, что сейчас танцует,
     Непременно будет в аду.

   Не могу не отметить удивительную способность Ахматовой даже в самых интимных лирических миниатюрах отображать живой пульс современности, выражать неудовлетворенность настоящим, смутно предвидеть грядущее. Это помогает ей создать необыкновенно изящные в своей простоте стихи:

     Я научилась просто, мудро жить,
     Смотреть на небо и молиться богу,
     И долго перед вечером бродить,
     Чтоб утомить ненужную тревогу.
     Слагаю я веселые стихи
     О жизни тленной,
     Тленной и прекрасной.

   Для всякого знающего биографию Анны Ахматовой ясно, что «ненужная тревога», «тленная и прекрасная» жизнь – не просто стилевые приметы Серебряного века, а реальное отражение подлинных чувств и озарений недавней киевской курсистки Анны Горенко, жизнь которой отравляли оскорбительная бедность, страх смерти от туберкулеза и запрет отца, покинувшего семью, подписывать стихи родовой фамилией. Вдохновение автор книг, получивших широкую известность, черпала в обыденной жизни, что и позволило ей стать русским национальным поэтом:

     Мне ни к чему одические рати
     И прелесть элегических затей.
     По мне, в стихах все быть должно некстати.
     Не так, как у людей.

   Она решительно отвергает упреки в элитарности и утонченности:

     Когда б вы знали, из какого сора
     Растут стихи, не ведая стыда,
     Как желтый одуванчик у забора,
     Как лопухи и лебеда.

   Во время войны 1914 года Ахматова становится поэтом большого общественного звучания, проявляются новые грани ее дарования.

     Дай мне горькие годы недуга,
     Задыханья, бессонницу, жар,
     Отыми и ребенка, и друга,
     И таинственный песенный дар —
     Так молюсь за твоей литургией
     После стольких томительных дней,
     Чтобы туча над темной Россией
     Стала облаком в славе лучей.

   Так проникновенно и задушевно звучит «Молитва».
   Бытийный, общечеловеческий характер творчества и его глубокая религиозная основа выдвинули Ахматову в число самобытных русских поэтов. Она обращается к народному творчеству, обогащая свой поэтический арсенал, широко использует и народную образность, и народно-поэтические жанры – молитву, плач, причитание.
   Народно-патриотические мотивы становятся ведущими в сборнике 1921 года «Подорожник». Отточенностью формы и остротой содержания выделяется стихотворение из этой книги «Мне голос был. Он звал утешно…». И напряженный ритмический рисунок и книжная лексика подчеркивают силу негодования поэта против тех, кто бежал от русской революции:

     Мне голос был. Он звал утешно,
     Он говорил: «Иди сюда,
     Оставь свой край глухой и грешный,
     Оставь Россию навсегда»…
     Но равнодушно и спокойно
     Руками я замкнула слух,
     Чтоб этой речью недостойной
     Не осквернился скорбный дух.

   Это самое значительное послереволюционное произведение Ахматовой, показавшее ее человеком высокого мужества и патриотической верности родной земле.
   Мысли о правоте своего пути, не ушедшего в сторону от судьбы народа, звучат и в другом программном стихотворении:

     Не с теми я, кто бросил землю
     На растерзание врагам.
     Их грубой лести я не внемлю,
     Им песен я своих не дам.

   В нем поэтесса дает отповедь не только бывшим друзьям-эмигрантам, но и хозяевам «нового мира». Все стихотворение – красноречивое свидетельство того, как Ахматова воспринимает власть большевиков и не мыслит своей судьбы вне судьбы России.
   Кровавый террор не пощадил независимого и честного художника: уста замкнул на долгие четырнадцать лет; вырвал из семейного круга единственного сына и мужа. После расстрела Н. Гумилева и смерти А. Блока это был хорошо спланированный и безмерно жестокий удар. Долгие месяцы провела Ахматова в тюремных очередях, оказавшись в одном строю с народом, превращенным в лагерную пыль.
   Об этом не могла не поведать потомкам оскорбленная и униженная «Сафо русской поэзии». Страдания и боль народные она оплакала в «Реквиеме»:

     Звезды смерти стояли над нами,
     И безвинная корчилась Русь
     Под кровавыми сапогами
     И под шипами черных «марусь».

   В этом скорбном произведении, опубликованном спустя многие годы после смерти самой Ахматовой, впервые устами поэтессы говорит народ. Вместе со своей страной была она в годину Великой Отечественной войны, которую восприняла как самую жестокую трагедию мира. Вот почему так публицистически заостренно звучит «Клятва», а символом беззаветной любви к Родине становится «Мужество». «Русская речь, великое русское слово» становятся началом всех начал, связующим звеном между нацией и страной, основой русской культуры.
   Боль, страдания, утраты военных лет – еще одна незаживающая рана на сердце поэтессы, не отделяющей себя от общей скорби:

     А вы, мои друзья последнего призыва!
     Чтоб вас оплакивать, мне жизнь сохранена.
     Над вашей памятью не стыть плакучей ивой,
     А крикнуть на весь мир все ваши имена!

   С каким нетерпением она приближала победу, выступая со своими стихами перед воинами, как оплакивала и скорбела о погибших своих братьях и сестрах – ленинградцах! И какой болью отозвалось «осквернение пречистого слова» в 1946 году, когда против нее и М. Зощенко была начата настоящая охота.
   Однако горделивое чувство собственного достоинства и высшей поэтической, философской, гражданской правоты, органическая неспособность к показному и лживому покаянию ради милости правителей, презрение к своей трагической судьбе и преданность своей Родине позволили выстоять.
   Патриотизм А.А. Ахматовой – вовсе не пустая декларация, а глубокая вера в свое предназначение – быть вместе с народом, быть голосом его надежд и чаяний. Лучшим лирическим выражением гражданских чувств в мировой поэзии стало стихотворение поэтессы 1961 года «Родная земля».
   И автоэпиграф «И в мире нет людей бесследней, // Надменнее и проще нас», и подчеркнутая многозначность слова «земля» обнажили предельную искренность и глубину чувства:

     В заветных ладанках не носим на груди,
     О ней стихи навзрыд не сочиняем,
     Наш горький сон она не бередит,
     Не кажется обетованным раем.

   Отрицание сменяется чередой нарастающих, все усиливающихся утверждений:

     Да, для нас это грязь на калошах,
     Да, для нас это хруст на зубах.
     И мы мелем, и месим, и крошим
     Тот ни в чем не замешанный прах.

   Завершающее противопоставление – емкий, не подлежащий сомнению вывод:

     Но ложимся в нее и становимся ею,
     Оттого и зовем так свободно – своею.

   Само построение фразы не оставляет сомнения в том, что Ахматова говорит от лица русского народа, той его части, которая никогда и ни при каких условиях даже и не думала о том, чтобы покинуть родную землю – Родину, Отечество.
   В краткой автобиографии, которую писала больная, умирающая Анна Андреевна, читаем: «Я не переставала писать стихи. Для меня в них – связь моя с временем, с новой жизнью моего народа…»
   Прошли годы с печального 1966-го, горестного для всех, кому дорого имя А.А. Ахматовой. Унеслись тучи недоверия и зависти, рассеялся туман недоброжелательности и клеветы, и оказалось, что: лирика поэтессы, как огромный корабль, продолжает плавание, и каждого, кто возьмет на себя труд подняться на его палубы, ждет встреча с подлинной культурой и духовностью трагической и прекрасной эпохи, освещенной ярким талантом великого художника, голос которого звучит и будет звучать в унисон со временем.

Поэтический мир Анны Ахматовой (по лирике А.А. Ахматовой)

   Читать можно много раз одно и то же. Перечитываешь каждый раз по-новому. Внезапно находишь оттенки, ранее не замеченные. Открываются красоты, мимо которых проходил, как слепой. Громко отдаются перезвучия, к которым был глух. Блистают новые грани, наплывают новые смыслы. В сотый, в тысячный раз набредаешь на открытие, что в истинной поэзии царит согласие значения и звучания. Как кристалл в насыщенном растворе, вырастает на глазах ценность строфы, строки, слова. Хочется перевести ее на караты – единицу стоимости алмазов.
   Перечитываешь и одновременно выходишь за рубежи стихов и строф. Раздвигаются горизонты поэзии. Между стихами, разделенными годами, протягиваются магические нити. Из ростка, проглянувшего в одной строчке, произрастают целые циклы. Богатства поэзии высокой пробы не сразу даются в руки. Читатель стихов – своего рода старатель. Таким старателем становлюсь и я, вновь и вновь перечитывая стихи любимого поэта.
   В удивительном даре превращать крупицы самой обычной жизни в драгоценный слиток поэзии и заключается, на мой взгляд, то новое, что принесли с собой первые сборники, ахматовских стихов: «Вечер» (1912), «Четки» (1914), «Белая стая» (1917), «Подорожник» (1921).
   И поэтому так естественны были в стихах Ахматовой, так необходимы точные подробности каждодневного хода вещей:

     Я сошла с ума, о, мальчик странный,
     В среду, в три часа!
     Или вот это:
     Двадцать первое.
     Ночь. Понедельник.
     Очертанья столицы во мгле.

   Самые заурядные мелочи вводились в стих: «На стволе корявой ели муравьиное шоссе», «Ноги ей щекочут крабы, выползая на песок», «И везут кирпичи за оградой». Казалось бы, все очень обыденно, приземленно. Но тогда почему так завораживают ее стихи?
   По складу своего таланта Ахматова открывает мир с помощью такого тонкого и чувствительного инструмента, дарованного ей природой, что звучащие и красочные подробности вещей, жестов и событий легко и естественно входят к ней в стих, наполняя его живой, полудетски праздничной силой жизни:

     Пруд лениво серебрится,
     Жизнь по-новому легка?
     Кто сегодня мне приснится
     В легкой сетке гамака?

   Много лет спустя, раздумывая над трудностями и капризами поэтической работы, она написала:

     Когда б вы знали, из какого сора
     Растут стихи, не ведая стыда,
     Как желтый одуванчик у забора,
     Как лопухи и лебеда.

   Вновь я перелистываю страницы давно знакомой мне книги стихов и начинаю понимать: не в «несказанности», не в отрешенной таинственности черпала она энергию стиха, а в самой гуще невзгод, радостей, треволнений живого сердца. Сердца, ждущего любви. Сердца, жаждущего любви.

     Дорогу вижу до ворот, и тумбы
     Белеют четко в изумрудном дерне.
     О, сердце любит сладостно и слепо!
     И радуют пестреющие клумбы,
     И резкий крик вороны в небе черной,
     И в глубине аллеи арка склепа.
     Сердца, опьяненного любовью.

   И сердца, раненного любовью:
   Стихотворение «Обман» обращает на себя внимание тем, что здесь обострены «все впечатленья бытия». Мимолетные явления мира ощущаются как бы обновленными, первозданными. «И тумбы белеют четко в изумрудном дерне». Удесятерены и зрение, и слух. Удивительно, как разрозненные мгновения приведены в гармонию, объединены и слиты в поэтическом звучании слова.
   А как пронзительны траурные строки стихотворения «Хорони, хорони меня, ветер»!

     Закрой эту черную рану
     Покровом вечерней тьмы
     И вели голубому туману
     Надо мною читать псалмы.

   Да, поэзия Ахматовой вырастала из житейской почвы, не чуждаясь ее, никогда не порывая с ней.
   Еще приметней поразительная драматическая емкость и насыщенность лирического (как правило, очень небольшого – три-четыре строфы) стихотворения Ахматовой. Она необычайно сблизила обе поэтические стихии – лирическую и драматургическую. Драматическое начало вторглось в лирику. Но не ослабив и не оттеснив, а придав ей неведомый дотоле облик и наполнение.
   Созерцание, раздумья, порывы, томления, ожидания – все это, разумеется, было в ахматовской лирике. Но застучал, заколотился гулко пульс живой человеческой судьбы. Лихорадочно затрепетала чья-то доля, чья-то участь:

     Все тебе: и молитва дневная,
     И бессонницы млеющий жар,
     И стихов моих белая стая,
     И очей моих синий пожар.

   Драматическое содержание влекло за собой и драматургическую форму. Не о лирической драме в стихах идет здесь речь, а о драматургии, врезавшейся в краткое лирическое стихотворение, объявшей его.

     …Он вышел, шатаясь.
     Искривился мучительно рот…
     И сбежала, перил не касаясь,
     Я бежала за ним до ворот.

   Ведь это театр, не правда ли? Скупой диалог. Прекрасная мизансцена на лестнице. На первом плане «физическое действие» героини. «Перил не касаясь…». Удивительно мастерство поэтессы. Правда и глубина человеческого характера, сложность и драматизм отношений могут быть вложены в точно найденный жест.
   Мне вообще кажется, что редко у какого лирического поэта наблюдалось такое богатство жеста, как у Ахматовой, и такое тончайшее проникновение в душевное состояние через жест.
   Как красноречивы руки в ее стихах:

     И слезы со щеки стереть
     Ослабнувшей рукой.
     …
     Сколько раз рукой помертвелой
     Я держала звонок-кольцо.
     …
     Мои рука, закапанная воском,
     Дрожала, принимая поцелуй…

   Руки, ослабнувшие, сухие, «восковые», помертвелые, проникающие, сжатые, холодеющие… И актер, и режиссер, и живописец могут позавидовать необычайному владению оттенками и глубокому смыслу этих оттенков.
   Перечитываю часто одно стихотворение, почти балладу, – «Побег». Непрерывное действие, напряженный сюжет, лаконичный диалог.

     «Нам бы только до взморья добраться,
     Дорогая моя!» – «Молчи…».
     И по лестнице стали спускаться,
     Задыхаясь, искали ключи.

   Как на экране, быстро сменяется место действия. После спуска по лестнице – панорама: «мимо зданий, где мы когда-то танцевали, пили вино». Все зримо и слышимо. И все в динамике.
   Правда, это сюжетное стихотворение стоит особняком. Ахматовская лирика гораздо больше тяготеет к психологической драме.
   Вновь перечитывая любимые стихи поэтессы, приходишь к мысли, кажущейся неожиданной – Ахматова более, чем кто-либо из русских лириков, восприняла излучения, идущие от могучего психологизма русской прозы. Это давно открытая истина. Еще Мандельштам сказал, что Анна Ахматова принесла в русскую лирику огромную сложность и богатство русского романа XIX века.
   В чем выражается «оглядка на прозу»? На мой взгляд, прежде всего в отходе от психологической однозначности. Ахматовская лирика круто замешана на отношениях осложненных и жестких. В четырех, восьми, двенадцати строчках Ахматовой вмещалась целая лавина низвергающихся на человека страстей.

     Как подарок, приму я разлуку
     И забвение, как благодать.
     Но, скажи мне, на крестную муку
     Ты другую посмеешь послать?

   Вчитаемся в строки этого стихотворения. Бешеные всплески сталкивающихся, клокочущих чувств: «Ты угадал, моя любовь такая, // Что даже ты не мог ее убить». Или: «И с улыбкой блаженной выносит // Страшный бред моего забытья». Противоборство отменяющих друг друга, несовместимых, но накрепко спаянных желаний.
   Это стихотворение во многом раскрывает поэтику Ахматовой, указывая на ее любовь к кратким поэтическим конструкциям, на ее уверенность в том, что за пределами тесного круга строф вырастает обширный мир переживаний и событий.
   Перечитывая еще раз давно знакомые стихи, понимаешь: в лирике Ахматовой совмещаются полярные начала: чуть заметные штрихи, тончайшие психологические черточки и столкновения, доведенные до грани, до бурь.
   Каждый раз возвращаясь к любимым строчкам, убеждаешься: за всем, к чему прикасалась рука Ахматовой, стоит ее личность, исполненная величия, женственности, мужества и красоты.

Сочинение по творчеству А.А. Ахматовой (тему формулирует учащийся)

   Поэзия – это душа подвига, обращающего красоту в добро.
М. Пришвин

   Человеческие чувства – это не односложные реакции на боль и пищу, тепло и холод. Сильное чувство окрашивает наши отношения с жизнью вообще. Чем острее человек чувствует, тем богаче и разнообразнее его связи с миром. Описать чувства – значит описать и эти связи. Ахматова стала для меня поэтом огромного духовного богатства, пронзительной искренности и изящества.
   Поэзию Анны Ахматовой иногда считают чуть ли не личным дневником, немудреными записями пережитого.
   Но всмотримся пристальнее в изображенную ею природу. Образов русской природы в поэзии Анны Ахматовой великое множество. Они щемяще выразительны, печальны, трогательны. Драматические диалоги героев Анны Ахматовой очень часто происходят в окружении природы. «У кладбища направо пылил пустырь, // А за ним голубела река»; «Иглы сосен густо и колко // Устилают низкие пни».
   И вот эти строчки:

     Затянулся ржавой тиною
     Пруд широкий, обмелел,
     Над трепещущей осиною
     Легкий месяц заблестел.

   Это лишь несколько примеров из юношеских стихов Анны Ахматовой. Зоркость ее поразительна. Все эти примеры – не только фон для личных переживаний. Они вполне самостоятельны, эти пустыри и пруды, сосновые иглы и поросшие лебедою огороды, тонкая паутина и обледенелый сад.
   Мне кажется, что человек, занятый только собой и своим чувством, не может вместить столько богатств внешнего мира.
   Природа у Анны Ахматовой не только выразительна сама по себе, но и являет нам тонко подмеченные черты народной жизни: «У грядок груды овощей // Лежат, пестры, на черноземе»; «На взбухших ветках лопаются сливы, // И травы летние гниют». Тут в каждой строке приметы сельского труда, крестьянских забот, огорчений, радостей.
   А известные стихи о том, как «памятна до боли Тверская скудная земля»!

     Журавль у ветхого колодца,
     Над ним, как кипень, облака,
     В полях скрипучие воротца,
     И запах хлеба, и тоска.

   И еще заметим: Анна Ахматова не отбирает в природе лишь исключительные красоты. Да, она любит пышные города, памятники, сады, парки, цветы. Но она легко соединит «бензина запах и сирени». Она оценит «едкий, душный запах дегтя», «груды овощей», «листву растрепанной ольхи». Свободно рядом с изысканными признаками поставит самое обычное, самое простое.
   Читая эти точные и богатые наблюдения, забываешь об «интимном романе». Не одна лишь любовь занимает ее ум.
   Однако об Анне Ахматовой говорят, прежде всего, как о поэте-психологе, а о ее поэзии – как о поэзии чувств. Она действительно остро и глубоко переживала все то, о чем писала, хотя и редко произносила слова «любовь», «гнев», «печаль», «радость».
   Об их содержании мы узнаем по тому, как Анна Ахматова видит природу, какие детали быта бросаются ей в глаза. Чувства ее тесно связаны с предметным миром, они как бы обостряют ее зрение:

     Я вижу все. Я все запоминаю,
     Любовно-кротко в сердце берегу.

   И в самом деле, каждое стихотворение Анны Ахматовой наполнено подробностями окружающей жизни, обстановки, в которой действуют ее герои, признаками счастья, тоски, радости, размолвок, разлук…

     Дверь полуоткрыта,
     Веют липы сладко…
     На столе забыты
     Хлыстик и перчатка.
     Круг от лампы желтый…
     Шорохам внимаю.
     Отчего ушел ты?
     Я не понимаю…

   Чувства здесь не названы. Но это и не просто перечень разного рода мыслей. Каждая подробность играет свою роль в том, что случилось.
   Взволнованный взор фиксирует следы недавно происшедшего. Полуоткрытую дверь, в которую он только что вышел. Его поспешность и взволнованность. Вещи, столь необходимые дли верховой езды, оставленные в смятении и гневе: «На столе забыты // Хлыстик и перчатка». Заметьте, одна перчатка – признак чрезвычайной взволнованности и рассеянности.
   А дальше – одиночество покинутой, склонившейся в желтом круге лампы, надеющейся, что он опомнится и вернется – «шорохам внимаю».
   Придумывающей утешение и уговаривающей себя: Радостно и ясно // Завтра будет утро. // Эта жизнь прекрасна, // Сердце, будь же мудро.
   Вся эта сцепа полна психологического смысла. Кипят настоящие страсти. А мы видим полуоткрытую дверь, перчатку, хлыстик, круг от горящей лампы. Душевное состояние героев отразили окружающие их вещи.
   И так у Анны Ахматовой очень часто: ожидание, томление, муки, покинутость, счастье узнаются по горячей подушке, по морозному узору на окне, по лыжному следу… И еще – по жесту, по взгляду, брошенному на собеседника, по наклону головы или соприкосновению рук.
   И мне кажется, что это – найденный способ передать состояние. Окружающий мир хранит психологические приметы, если смотреть на него взволнованным, неравнодушным взглядом. Восхищаешься тем, что чуть ли не всякое сердечное движение Ахматова может выразить через предмет, жест, позу. Как она умеет соотнести их с внутренним самочувствием героев!
   Но Анна Ахматова не ограничивается лишь этим кругом личных чувств, психологических жестов. Ее чувства, вырываясь из заколдованного круга личных отношений, обращаются к природе, к Родине.
   Анна Ахматова может единым духом и взором, одной стихотворной фразой объять многое и разнообразное. «Малиновые костры, словно розы, в снегу цветут». Как далеки и мало соединимы в своей сути розы, снега и костры! Но Анна Ахматова с зоркостью необыкновенной уподобляет костер розе в снегу, соединяя беззащитную хрупкость цветка и убийственную силу холода. Можно сказать, что Анна Ахматова совмещает лед и пламень. Но при этом и лед не плавится, и пламень не гаснет.
   В ее лирике найдется немало страниц трагических и печальных. И наверное, выстраивая ее драматические образы в один ряд, можно было б нарисовать портрет поэта мрачного и скорбного. Но это неверно. Анна Ахматова не была таким поэтом. У ее трагизма существует тайна перехода в жизнелюбие. Стихотворение «Тот город, мной любимый с детства…» трагично воспоминаниями о безвозвратных потерях, сожалением, что «все унеслось прозрачным дымом». Но оно подводит к удивительно сильным заключительным строчкам:

     И дикой свежестью, и силой
     Мне счастье веяло в лицо,
     Как будто друг, от века милый
     Всходил со мною на крыльцо.

   Не только в давних любовных стихах, принесших ей когда-то славу, сказалась Анна Ахматова. Она проявила незаурядную силу характера, стойкость и волю, осуществленную в искусстве поэзии.
   Сами стихи ее как бы становятся судьбой поэта. В них мы находим внутреннюю его биографию.
   Главные жизненные центры поэзии Анны Ахматовой – природа, Родина, Россия. Границы личного дневника сметены глубоким и жадным интересом к внешнему миру.
   Простые чувства оказались не отдельно – любовью, отдельно – дружбой, отдельно – восприятием природы. Они связаны со всей жизнью человека, где одно немыслимо без другого, немыслимо без любви к этому миру. И сквозь нее мы видим картины милой природы, то шепотом, то громко беседуя с родной землей. Все, что произвела на свет Любовь – будь то ребенок или озарение мастера, – всегда прекрасна. И в этом бессмертная тайна Любви и Поэзии, которую нам, смертным, суждено разгадывать до конца своих дней. Именно так прекрасна и загадочна поэзия Анны Ахматовой.

«И если в этом мире не дано нам расковать последнее звено, пусть смерть приходит, я зову любую! (по лирике Н. Гумилева)

   Никто не может сказать о поэте больше, чем он сам может сказать о себе. Ни близкие поэту люди, ни его друзья не могут рассказать о нем больше, чем он сам говорит о себе в своих стихах. Поэт – это целый мир переживаний, радостей, мечтаний, желаний…
   Огромное влияние на Серебряный век оказал Золотой век, век великого Пушкина. Среди поэтических звезд конца XIX – начала XX веков известны такие поэты как Гумилев, Брюсов, Цветаева и многие другие истинные таланты.
   Не многие поэты дожили до старости, видимо, судьба уготавливает для поэтов не только неординарную жизнь, но и необычный ее конец. Судьба щадит их, даруя им вечную молодость.
   Среди таких вечно молодых поэтов – и муза русского поэта Николая Гумилева. Поэта, чье имя более полувека было под запретом, но чьи стихи проникали из одного десятилетия в другое. Проникали, в очередной раз доказывая миру, что судьба больше поэта; что можно убить творца, но не память о нем, но не его стихи.
   На примере Гумилева можно судить о трагической судьбе русской интеллигенции начала XX века. Интеллигенции, ярким и полноправным представителем которой был Гумилев.
   Николай Гумилев – человек сильной, можно сказать, «стальной воли» – делал себя сам, и потому признавал над собою только собственный суд. Было в нем что-то властное, гордое, что-то, что заставляло людей, не менее гордых, прислушиваться к нему, подчиняться ему. Так, Гумилев смог создать «Цех поэтов», в который вошли такие знаменитости, как Мандельштам, Зенкевич, Ахматова, Городецкий.
   Необычайной смелостью, своеволием, непокорностью, непримиримостью с обстоятельствами обладал этот человек.
   Судьба словно предсказывала «бурную жизнь» Николаю Гумилеву, родившемуся в штормовую весеннюю ночь. У поэта действительно была особая жизнь – он всегда был вождем.
   Большое внимание на творчество поэта оказал Валерий Брюсов, особенно в первые годы самостоятельного творчества.
   Любовная лирика поэта непосредственно связана с Анной Горенко, известной под именем Анны Ахматовой, с которой поэт знакомится в 1903 году и посвящает ей ряд стихотворений. Необычайно красиво стихотворение «Она», посвященное, несомненно, Анне Ахматовой. Вообще, красота и певучесть характерна всем стихотворениям Гумилева.
   Гумилев действительно любил, даже преклонялся перед Ахматовой:

     Назвать нельзя ее красивой,
     Но в ней все счастие мое.

   Мы узнаем, что у женщины, которую любит поэт, «четки сны ее, как тени».
   Так можно сказать только о поэтессе.
   Экзотика в поэзии Гумилева никогда не была самоцелью, но если сначала она присутствовала как выражение мечты («Озеро Дели»), то затем, в зрелом возрасте, стала отражением его, гумилевского мировидения и бытия.
   Романтика прекрасно уживалась в нем с трезвым отношением к поэзии, ибо одно было формой существования, второе – делом жизни, и в личности этого человека они являли единый сплав.
   Прекрасно по своим художественным качествам стихотворение «Отравленный». Оно просто наполнено романтикой:

     И приду к ней, скажу: «Дорогая,
     Видел я удивительный сон.
     Ах, мне снилась долина без края
     И совсем золотой небосклон».

   И вообще, слово «золотой» очень часто встречается в стихотворениях Гумилева: «звенели золотом копыт» («Царица»), «золотой небосклон», «стакан золотого вина», «и одно золотое с рубином кольцо» («Баллада»). Видимо, золото ассоциировалось у Гумилева с властью, гордостью, что было близко его душе.
   Хотя сомнений в себе, в своем таланте немало, Гумилев не отступается от мысли, что человек может сделать себя сам – даже поэтом.
   Вечно актуальная тема поэта и поэзии ярко отразилась в произведениях Гумилева. Подобно Лермонтову, Гумилев чувствовал, что поэт немеет:

     Они запуганы и бледны
     В громадах каменных домов.

   Но он более оптимистичен, нежели Лермонтов, если тот определенно скорбит об утерянном призвании поэта, то Гумилев говорит: «И ныне есть еще пророки».
   Гумилев так же, как и Лермонтов, скорбит о поэтах, к которым теряется интерес:

     Но только духи темных башен
     Те речи слушают, смеясь.

   Поэт и толпа – тема, ярко выраженная в творчестве Гумилева. И здесь он особое внимание уделяет пророческой речи поэта и тому, что эта пророческая речь никому не нужна.
   Еще очень многое можно сказать о поэте Гумилеве, и еще многое можно сказать о человеке Гумилеве, но всего в одном сочинении не скажешь.
   В заключение я хотела бы сказать, что Гумилев – один из самых полюбившихся мне поэтов Серебряного века. Особенно в его творчестве мне импонирует его открытость, красота стихотворений. Нет в его лирике резкости, скачков – просто текучая, «медная музыка стиха».
   И если уж так красивы его стихи – не могут их не читать.

«Сегодняшняя поэзия – поэзия борьбы, каждое слово должно быть, как в войске солдат» (по лирике В.В. Маяковского)

   Сатира должна быть колкою и веселою.
Вольтер

   Маяковский – один из самых талантливых сатириков XX века. Он создал классические образцы сатиры нового типа, отрицая и обличая все, что мешало успехам социализма, и тем самым расчищая путь для движения советского общества к коммунизму.
   В творчестве Маяковского прослеживаются традиции русской классической сатиры Гоголя, Некрасова, Салтыкова-Щедрина. В начале творческого пути Маяковского его сатира была направлена против старого мира. Затем она служила целям защиты рождающегося социалистического общества. Наконец, она стала орудием строительства нового общества и новых отношений.
   К дореволюционному творчеству Маяковского относятся сатирические гимны. Уже сами названия гимнов дают представление об их направленности. Они обращены к явлениям идеологического порядка либо, напротив, к тому, что существует извечно. Общим для всех гимнов является основной прием изображения сатирического персонажа. Главная черта, подлежащая осмеянию, гиперболизируется. Так возникает гротеск. Этим приемом пользовались многие сатирики: Гоголь, Салтыков Щедрин, Некрасов. Уже в названиях гимнов звучит ирония. В «Гимне судье» гипербола воспринимается как шутливый каламбур и вызывает смех, но «Гимн ученому» уже не является смешным. Герой «Гимна критику» вызывает не смех, а чувство гнева. В «Гимне обеду» сатира достигает трагического гротеска. Этот образ уже не смешон, а страшен. Но какие бы явления капиталистического мира ни освещал Маяковский, он видит в них одну общую черту, характеризующую строй в целом, – его враждебность к человеку.
   Маяковский чутко реагировал на события, происходящие в стране. Во время революционных событий, когда кадеты пытались обмануть народные массы, поэт создал «Сказку о Красной шапочке», в которой отозвался о кадетах так:

     «Жил да был на свете кадет.
     В Красную шапочку кадет был одет.
     Кроме этой шапочки, доставшейся кадету,
     ни черта в нем красного не было и нету».

   Сатирические произведения Маяковского 20-х годов поражают своим тематическим разнообразием. Кажется, нет такого отрицательного явления, которое не попало бы под увеличительное стекло поэта-сатирика. Перед нашим взором «целая лента типов тянется»: новый буржуй, вредитель, обыватель, ханжа, трус, взяточник.
   Важнейшими темами произведений Маяковского 20-х годов являются темы мещанства, нового быта. Врагов революции Маяковский делит на два лагеря: враг внешний и враг внутренний. Самый страшный для него внутренний враг – бюрократизм и мещанство. Против этих явлений общественной жизни направляет Маяковский острое перо сатирика. Мещане в разные времена по-разному меняют свой облик, но сущность их остается прежней. Единственный принцип мещанина – собственное благополучие. Мещане опасны, так как мещанство разъедает душу и тем самым лишает революцию ее бойцов. По мнению Маяковского, мещанство и гражданственность несовместимы.
   Образ советского мещанина дан в стихотворении «О дряни»:

     «… стеклись они,
     наскоро оперенья переменив,
     и засели во все учреждения.
     Намозолив от пятилетнего сидения зады,
     крепкие, как умывальники,
     живут и поныне
     тихие воды.
     Свили уютные кабинеты и спаленки».

   Политическая в своей основе сатира Маяковского проникает и в сферу быта, нравственности, эстетики. Прозаседавшиеся помпадуры, сплетники, трусы, обыватели, приспособленцы из категории «служителей муз» превращаются у Маяковского в людей, опасных для строительства новой жизни, утверждения новых духовных ценностей. Чтобы привлечь к ним внимание, сатирик пользуется различными способами укрупнения и заострения образа, создает особую, необычную ситуацию, близкую к фантастике.
   В 1920–1921 годах поэт создает ряд произведений, которые в жанровом отношении ближе к стихотворному фельетону. Это бытовая сценка «Сухаревка» (1920), «Рассказ про то, как кума толковала о Врангеле без всякого ума» (1920), «Сказка о дезертире, устроившемся недурненько» (1920–1923).
   Фельетоны и памфлеты, портреты и эпиграммы – еще не вся сатира Маяковского. Кроме легкой «кавалерии острот» Маяковский создал комедии «Клоп» и «Баня».
   Высокая культура сатирического смеха, богатство ритмики, острое слово – все это отлило форму драматического жанра. Маяковский продолжал традиции русской классической сатиры, безжалостно разоблачал любое зло. Эту традицию он завещал искусству будущего, искусству нашего времени.

Тема родины в творчестве С. Есенина

     Если крикнет рать святая,
     «Кинь ты Русь, живи в раю!»
     Я скажу: «Не надо рая,
     Дайте родину мою».

С. Есенин

   Творчество любого писателя может нравиться, а может не нравиться. Однако мало в России найдется людей, которым бы не нравились стихотворения Сергея Есенина. Его стихи, выражающие любовь к Родине, всегда будут любимы русскими людьми. Сергей Есенин навсегда займет место в истории русской литературы как певец своей Родины.
   К вершинам поэзии Сергей Есенин поднялся из глубин народной жизни. Его детство и юность прошли среди рязанских полей. Здесь он написал свои первые стихи:

     Там, где капустные грядки
     Красной водой поливает восход,
     Клененочек маленький матке
     Зеленое вымя сосет.

   И кто бы мог подумать, что пройдут годы, и этот рязанский паренек станет поэтическим сердцем России!
   И костер зари, и плеск волн, и шелест тростника, и небесная синь – вся красота родного края с годами отлилась в стихи, полные любви к русской земле:

     О Русь – малиновое поле
     И синь, упавшая в реку, —
     Люблю до радости и боли
     Твою озерную тоску.

   Каждый есенинский образ, каждая строка согреты чувством любви к Родине:

     Но более всего
     Любовь к родному краю
     Меня томила,
     Мучила и жгла.

   Боли и невзгоды крестьянской Руси, ее надежды и горести – все это вылилось у Есенина в задушевные и светлые, скорбные и гневные, грустные и радостные строфы.
   Даже в самые тяжелые минуты одиночества светлый образ Родины согревал его душу. Что происходит на родной Руси сегодня, что ожидает ее завтра – все это тревожит поэта.
   Есенин говорил: «Моя лирика жива одной большой любовью, любовью к родине. Чувство родины – основное в моем творчестве».
   Родина – это не географическое понятие. Родина – это прежде всего люди, народ, который живет на ее просторах.

     Где-то вдали, на кукане реки,
     Дремную песню поют рыбаки.
     Оловом светится лужная голь…
     Русская песня, ты – русская боль.

   Образы русских людей выписаны в ряде стихотворений с искренней заботой об их судьбе.
   Здесь и крестьяне, у которых «Заглушила засуха засевки, // Сохнет рожь и не всходят овсы»; и девочка-малютка, просящая со слезами «хлеба черствого кусок»; здесь и «Старый дед, согнувши спину, // Чистит вытоптанный ток»; и старушка мать, у которой сын воюет в далеком краю; здесь и деревенские парни-рекруты, которые и «до рекрутства горе маяли»; и девушка-крестьянка, чей любимый убит на войне.
   Война была для России непоправимым бедствием. Сколько крестьян не вернулось в свои дома после войны! «Война мне всю душу изъела», – скажет поэт в «Анне Снегиной».
   Суров, правдив в «Руси» рассказ о Родине во время военных невзгод. Атмосфера предчувствия беды видна уже в начале стихотворения:

     Потонула деревня в ухабинах.
     Заслонили избенки леса.
     Только видно на кочках и впадинах,
     Как синеют кругом небеса.
     Воют сумерки долгие, зимние,
     Волки грозные с тощих полей.
     По дворам в догорающем инее
     Над застрехами храп лошадей.

   Но поэту дорога эта Русь. Ему хочется верить, что беда обойдет родной край стороной. Но черные тучи уже застилают горизонт… Война!

     Понакаркали черные вороны
     Грозным бедам широкий простор.
     Крутит вихорь леса во все стороны,
     Машет саваном пена с озер.

   В «Руси» отчетливо слышна песня о Родине. По настроению она перекликается с блоковскими скорбными раздумиями:

     Россия, нищая Россия,
     Мне избы серые твои,
     Твои мне песни ветровые,
     Как слезы первые любви.

   Эти строки были написаны Александром Блоком еще в те годы, когда Сергей Есенин только начинал слагать свои стихи. Пример Блока воочию убеждал молодого рязанского поэта, что только сыновняя верность и любовь к Родине, только предельная искренность и правда чувств рождают в сердце поэта стихи.
   Стихотворение «Русь» – знаменательная веха во всем дооктябрьском творчестве поэта. Более всего оно заставляет вспомнить строки знаменитой некрасовской песни «Русь»:

     Ты и убогая,
     Ты и обильная,
     Ты и забитая,
     Ты и всесильная,
     Матушка Русь…

   И хотя в «Руси» Есенина слышится больше скорбный голос «музы печали», нежели «музы мести», нельзя не уловить главного: в этом произведении раскрывалось поэтом чувство любви к Родине. Этим оно и созвучно «Руси» Некрасова.
   И кто знает, не вспоминал ли бессмертные строки «Руси» Некрасова молодой поэт, когда слагал стихи, звучащие как клятва на верность Родине.
   Любовь Есенина к Родине, озабоченность поэта судьбой крестьянской Руси, ненависть к войне – все это определяет идейно-эстетическую ценность поэзии Есенина до 1917 года.
   Судьба Родины, народа, особенно многомиллионной массы русского крестьянства в бурную революционную эпоху, – вот что волнует поэта, вот что определяет идейно-художественное своеобразие стихов и поэм, написанных им в 1917–1918 годах.
   Мучительная дума не дает поэту покоя: сможет ли он жить по-новому, сможет ли прозреть будущее Родины? Но все эти чувства проникнуты любовью к Родине, которая всегда жгла душу поэта: «Я люблю Родину, я очень люблю Родину».
   И, конечно, не случайно в наши дни чем больше мы вчитываемся в стихи Есенина о России, чем больше поэзия Есенина занимает места в наших сердцах, тем ближе становится нам сам Есенин.
   Наполненная любовью к Родине, к людям, к человеку, к красоте родной земли гуманистическая поэзия Есенина активно живет и действует в наши дни. Глубоко человечное, свободолюбивое, в высшей степени патриотическое поэтическое слово Есенина доходит ныне до сердец многих людей.

«Мир тебе – деревянный дом!» (по лирике С. Есенина)

     Лицом к лицу
     Лица не увидать.
     Большое видится на расстоянии.

С. Есенин

   Чем крупнее художник, масштабней его творчество, самобытней талант, тем труднее порой современникам оценить его вклад в духовную жизнь нации, глубоко и всесторонне раскрыть все грани его дарования.
   «О поэтах, как о реках, надо судить, когда они в своих берегах. Иная речка весной так разольется, что кажется необозримо широкой, а спадет полая вода – и нет могучей реки. Ее уже можно перейти вброд, не замочив подвернутых брюк», – писал Василий Федоров.
   Иное – Сергей Есенин. Он огромен в своих берегах. К тому же берега его поэзии в нашем понимании раздвигаются, а русло углубляется. И дело тут не только в том, что мы находим все новые документы – стихи, письма, черновики. Но дело и во всем наследии поэта. Кажется, в стихах его все ясно. Но за этой ясностью, как и за ясностью стихов Лермонтова, есть загадка. Загадочен источник чувств, их глубина, а значит, и сами стихи. Поэзия Есенина органична, как и сама природа, познание которой растет с ростом нашего опыта. Познавая ее, мы познаем самих себя. «Нет более счастливой судьбы, чем такая, когда поэт и его читатели растут обоюдно».
   Мы любим сегодня Есенина за его глубокое понимание природы, за проникновение в ее глубинные тайны. Поэта обвиняли в неграмотности, отказывали ему в культуре. Все это давно опровергнутая ложь. Учился он много, жадно и торопливо. Но для такого поэта, как Сергей Есенин, огромное значение имело то, что, учась в земской школе, он учился еще в школе реки, в школе леса, в школе звездного неба.
   Поэт знал природу не по внешним поэтическим атрибутам, а по законам жизни. В его стихи естественно входили практические знания. Например, готовя сад к зиме, садовод обильно увлажняет землю вокруг деревьев. Делается это для того, чтобы предохранить корни от замерзания. И вот в стихотворении «Весна» мы читаем о клене:

     И выйдет девушка к тебе,
     Водой окатит из колодца,
     Чтобы в суровом октябре
     Ты мог с метелями бороться.

   Поэт обладал каким-то чувственно-телесным зрением. В его стихах мир всегда объемен, а человек космичен. Звезды, Луна, Солнце, Млечный Путь в его стихах стали деталями человеческого быта. И это не формальный поэтический прием, как утверждали некоторые критики, а мироощущение, вынесенное из школы природы. Да, в творчестве Есенина много чувства, но сколько и ума! Процитирую лишь одну мысль двадцатитрехлетнего поэта из его трактата «Ключи Марии»: «…Наших предков сильно беспокоила тайна мироздания. Они перепробовали почти все двери, ведущие к ней, они оставили нам много прекраснейших ключей и отмычек, которые мы бережно храним в музеях нашей памяти. Разбираясь в узорах нашей мифологической эпики, мы находим целый ряд указаний на то, что человек есть ни больше ни меньше как чаша космических обособленностей».
   Все творчество поэта проникнуто «лирическим чувствованием». Подобно пушкинскому лесу и левитанской осени, нам бесконечно близки и «зелено-косая» есенинская береза – самый любимый образ поэта, и его старый клен «на одной ноге», стерегущий «голубую Русь», и цветы, низко склонившие в весенний вечер к поэту свои головки.
   В стихах Есенина природа живет неповторимой поэтической жизнью. Она вся в вечном движении, бесконечном развитии и изменении. Подобно человеку она поет и шепчет, грустит и радуется. В изображении природы Есенин использует богатый опыт народной поэзии.
   Он часто прибегает к приему олицетворения. Черемуха у него «спит в белой накидке», вербы – плачут, «туча кружево в роще связала», «улыбнулась солнцу сонная земля».
   Природа у Есенина многоцветна и многокрасочна. Любимые цвета поэта – синий и голубой. Эти цветовые тона усиливают ощущение необъятности просторов России («только синь сосет глаза», «вечером синим, вечером лунным», «в летний вечер голубой»), выражают чувство нежности и любви («голубая кофта, синие глаза», «парень синеглазый», «Разве ты не хочешь, персиянка, // Увидать далекий синий край?»).
   «Искусство для меня, – отмечал Есенин в 1924 году, – не затейливость узоров, а самое необходимое слово того языка, которым я хочу себя выразить». Реальность, конкретность, осязаемость характерны для образного строя поэта. Вспомним, к примеру, есенинский месяц: «Ягненочек кудрявый – месяц // Гуляет в голубой траве», «А месяц будет плыть и плыть, // Роняя весла по озерам», «Рыжий месяц жеребенком // Запрягался в наши сани».
   Природа Есенина – не застывший пейзажный фон. Природа живет, действует, горячо реагирует на судьбы людей, события истории. Она – любимый герой поэта, она неотделима от человека, от его настроений, его мыслей и чувств.
   Белинский однажды заметил, что сила гениального таланта основана на живом, неразрывном единстве человека и поэта. Именно это слияние человека и поэта в лирике Есенина заставляет учащенно биться наши сердца, страдать и радоваться, любить и ревновать, плакать и смеяться вместе с поэтом.
   Казалось бы, все, о чем рассказывает Есенин в стихах, он рассказывает о себе. Но все это глубоко волнует каждого из нас. «Из своих двадцатых годов Есенин незримо шагнул к нам, в сегодня, и дальше – в будущее…».
   Поэт Борис Пастернак сказал: «Со времени Кольцова земля русская не производила ничего более коренного, естественного, уместного и родового, чем Сергей Есенин… Вместе с тем Есенин был живым, бьющимся комком той артистичности, которую вслед за Пушкиным мы зовем высшим моцартовским началом, моцартовской стихиею».

«О Русь, взмахни крылами…» (по лирике С. Есенина)

Вариант 1

     О Родина святая!
     Какое сердце не дрожит,
     Тебя благословляя!

В. Жуковский

   Сергей Есенин. Умение поэта как бы отгадать чувства читателя, его сокровенные переживания есть одна из первейших причин того, что стихи его неотделимы от духовной жизни человека, что они, как добрые друзья, вместе с читателем горюют и негодуют, когда придет суровый час.
   Могучая особенность поэзии Есенина – способность брать за душу других, брать в плен, касаться сердца другого, оставлять в нем глубокий след.
   Пушкин говорил: «Каждый талант неизъясним». И все-таки с тех пор, как существует искусство, люди пытаются проникнуть в тайны таланта. Так, по-видимому, десятки раз будет разъясняться и талант Есенина? и прежде всего его пронзительная, несравнимая ни с чем любовь к Родине, к России, ее людям, ко всему живому в ней. Более того, именно в этом суть его поэзии, ее проникновенности, ее особого «зова», обращенного к людям.
   Образ Родины, созданный в стихах Есенина, отличается особой сложностью. Он впитал в себя лирические, эпически пейзажные и символические элементы, а также некоторые черты песенного и календарно-обрядового фольклора.
   Когда вчитываешься в стихи Есенина, вбираешь в себя их свежие, чистые, пронизывающие ноты, кажется, это поразительное предчувствие того, что Русь – такая, какой она была столетия, – доживает свои последние дни, и одному из ее сынов хочется сказать, что в ней было, какая в ней жила красота; и если ей больше не быть такой, если родится другая Русь, помните и об этой, говорит поэт, не забывайте ее. Вот откуда это:

     Низкий дом с голубыми ставнями,
     Не забыть мне тебя никогда, —
     Слишком были такими недавними
     Отзвучавшие в сумрак года.

   Крестьянский двор… Крестьянский дом… Он вписывается в изображаемые Есениным жизнь и быт вместе со всеми добрыми традициями, накопленными русским народом. Он как бы отражает опыт, мудрость и талант людей, являясь своего рода хранилищем биографий и судеб. Всегда сочувствующий свидетель человеческих бед и радостей, он всегда ассоциируется с именем отца и матери, с родиной.
   Несомненно, устами поэта говорила эпоха. Но для того, чтобы его слово оказалось таким проникновенным, таким поэтически сильным, надо было сложиться воедино многим обстоятельствам, в том числе и сугубо личным. Есенину необходимо было родиться в русской деревне, жить ее жизнью, впитать ее дух, ее красоту, запомнить на всю жизнь не только «низкий дом с голубыми ставнями», но и то, как

     Пахнет рыхлыми драченами;
     У порога в дежке квас,
     Над печурками точеными
     Тараканы лезут в паз.

   Надо было подсмотреть, как это «говорят… коровы на кивянском языке»; все это воспринять сердцем и однажды как бы выдохнуть:

     Не видать конца и края —
     Только синь сосет глаза.

   Когда думаешь о поэзии Есенина, хочешь объяснить себе эту единственную, такую покоряющую ноту любви к Родине, которая живет в его стихах:

     Спит ковыль. Равнина дорогая,
     И свинцовой свежести полынь.
     Никакая родина другая
     Не вольет мне в грудь мою теплынь.

   Однако пока та, прежняя Россия, та ее красота, тот «низкий дом с голубыми ставнями», те ее годы были «слишком недавними», и поэт, оказавшийся на стыке двух эпох, говорит той России: «Не забыть мне тебя никогда». А то обстоятельство, что Есенин говорил это «не забуду» в дни, когда многие литераторы совсем отучились произносить слова «Родина», «русский», делало его тему и особенно острой, и поэтически смелой, более того, по-своему новаторской, потому что о давно известной теме он говорил тогда, когда она была по существу «потерянной».
   Есенин, конечно, находил эту «потерянную» тему во многом на старой почве. Но сквозь старые мотивы у него видна тяга к новому, тяга сильная, искренняя, порой безудержная. Есенин уже пишет, что он не только «гражданин села», но что он хочет быть «певцом и гражданином в великих штатах СССР». Более того, поэт восклицает:

     Полевая Россия! Довольно
     Волочиться сохой по полям!
     Нищету твою видеть больно
     И березам, и тополям.

   И даже:

     Я не знаю, что будет со мною…
     Может, в новую жизнь не гожусь,
     Но и все же хочу я стальною
     Видеть бедную, нищую Русь.

   Руками Есенина поэзия еще не ухватилась за руль трактора и, тем более, штурвал самолета, но она уже потянулась к ним, почувствовала рождение новой России, бескомпромиссно сказала ей: «Я твоя».
   С такой поэтической мощью, как Есенин, о России, о полноте бытия о родной природе, о понимании истинного пути Родины тогда не говорил никто. Более того, в силу отмеченных выше личных качеств поэта и его редчайшего лирического дара произошло так, что этот его голос в известной степени остался непревзойденным и сегодня.
   Вновь перечитываю любимые стихи:

     Потому и навеки не скрою,
     Что любить не отдельно, не врозь —
     Нам одною любовью с тобою
     Эту родину привелось.

   Почти каждая строка поэта убеждает, что его стихи – исповедь сердца, исповедь безоглядная, может быть, иногда отчаянная, рискованная, но абсолютно правдивая и, при всем высоком артистизме, а вернее, благодаря ему, действительно простая, человеческая. В лиричном стихотворении Есенин сказал: «Я ли вам не свойский, я ли вам не близкий», но это обращение к людям живет во всей его поэзии. И потому его свидетельства о жизни, о человеке так впечатляющи.
   Поэт изо всех сил хотел отстоять привязанность к патриархальному миру, ему было больно видеть наступление на него «города», «железного гостя» и других сил, которые он связывал с надвигающейся новью. В этом важном пункте своих отношений с действительностью поэт поступал неисторично. Он не сразу понял, что новая жизнь рождает дружескую смычку его любимого мира с «железным гостем». Но близость к людям, умение быть «свойским» им срывало шоры с его глаз. И поэт признавался:

     Мне теперь по душе иное…
     И в чахоточном свете луны
     Через каменное и стальное
     Вижу мощь я родной стороны.

   И пусть телега еще поет для него «песни», а мотор откликается «лаем», его новое желание непреложно:

     И, внимая моторному лаю
     В сонме вьюг, в сонме бурь и гроз,
     Ни за что я теперь не желаю
     Слушать песню тележных колес.

   Что это – измена самому себе, поэту «деревянной России», как он сам называл себя?
   И поэт хочет объяснить такой поворот любовью к Родине, к матери-Родине, всегда единственной и дорогой, что бы с ней ни происходило и какие бы испытания на ее земле ни выпадали на долю человека. Объяснение затягивается на многие и многие стихотворения. И понятно почему: поэт должен объяснить отказ от излюбленной мысли, которой он посвятил проникновенные произведения и такие волнующие душу строки, как эти: «Что-то всеми навеки утрачено. Май мой синий! Июнь голубой!», «Мир таинственный, мир мой древний…».
   Объяснение оказалось, как всегда у Есенина, и горячим, и запальчивым, и полным своеобразного высокого смирения перед новой правдой жизни, и потому удивительно просветленным. И, может быть, единственное, что еще оставляет Есенин за собой в капитуляции перед новым, – некоторый расчет на то, что его извинят за «измену» прежнему. Впрочем, конкретно это выражено с подлинной психологической глубиной. Поэт говорит:

     Знать, у всех у нас такая участь,
     И, пожалуй, всякого спроси —
     Радуясь, свирепствуя и мучаясь,
     Хорошо живется на Руси.

   В поэзии Есенина нас привлекает искренность человека, который на одном из самых крутых поворотов истории страстно думает о жизни, о Родине. Он «человек не новый», он потому и мучится, что не поймет, «куда влечет нас рок событий»:

     Но голос мысли сердцу говорит:
     Опомнись! Чем же ты обижен?
     Ведь это только новый свет горит
     Другого поколения у хижин…

   И этот «голос мысли» тоже его голос. И прорывается он в самых разных стихотворениях, и имеет не только такую четко выраженную форму признания нового. Чаще это признание выражается в тяге к родному дому, к людям и, наконец, в мотиве, который давался Есенину особенно трудно: «Приемлю все».
   Вообще, когда я вижу на обложках есенинских сборников изображение березок – а это непременная эмблема едва ли не всех его книг, – мне это представляется наивным. Конечно, душу поэта трудно передать, потому и появляются на обложке березки, но в действительности именно она, душа, – героиня всей его поэзии. Оттого, по-видимому, так драматичны, а иногда полны трагизма знаменитые пейзажи Есенина. И по той же причине так глубоко уходят в мысль-чувство все его яркие, а иногда и необычные метафоры. Они – не изобразительные средства, они – сама суть, само чувство, сама драма его произведений:

     Я последний поэт деревни.
     Скромен в песнях дощатый мост.
     За прощальной стою обедней
     Кадящих листвой берез.

   В этом стихотворении каждая деталь пейзажа находится под знаком мысли поэта, мысли о том, что он – последний поэт деревни и что все живое – это природа, поля, березы, а мертвое, страшное идет от «железного гостя» и его наступления на дорогие поэту поля.
   Неустанное слово Есенина о красоте родины, ее природы – это слово о том, без чего нет человека, без чего человек оскудевает и физически, и нравственно. Следовательно, его стихи – это стихи о самом фундаменте человечности, о богатстве духовного мира в людях.
   Знание своей истории, преодоление трудностей всегда делает нас крепче, прибавляет сил. Порой самые трудные минуты жизни, от которых охватывает отчаяние, оборачиваются благом приобретенного опыта, уверенностью. Из горя, из страдания, из боли мудрее выйдет душа, очистится от обид и суетности. И, поднявшись над временной неудачей, вы увидите, что навстречу идет, пусть издалека, неведомый, светлый день. И верится в есенинское:

     …Уж смыла, стерла дегот
     Воспрянувшая Русь.

   Как солнечные батареи работают прямо от солнца, так память, доброта и любовь поэта к Родине переливают прямо от сердца к сердцу живительную энергию созидания:

     О Русь, взмахни крылами,
     Поставь иную крепь!

Вариант 2

   Сергей Александрович Есенин родился в 1895 году. В январе 1914 года в печати появились его первые стихи. В Москве он публиковался в мелких, преимущественно детских журналах, пробиться в ведущие литературные издания ему не удавалось. Он стремился установить контакты с видными критиками и писателями, посылал свои стихи в различные журналы, в том числе петроградские, успехов подобные попытки не приносили. Есенин вращался в литературной среде, которая состояла преимущественно из малоизвестных литераторов-самоучек, группировавшихся вокруг суриковского литературно-музыкального кружка.
   В начале своего творческого пути Есенин не нашел близкого себе человека в той среде, где он вращался. Никто не мог увидеть сильные стороны его таланта. Блок первым разглядел огромную одаренность молодого поэта, своеобразие его таланта. «Стихи свежие, чистые, голосистые…» – так определил Блок свое впечатление.
   После встречи с Блоком Есенин начал делать первые шаги в большой литературе. Одной из характерных черт его духовного облика является редкая для молодого поэта независимость в литературно-художественной и эстетической позиции.
   Ранние стихи Есенина полны звуков, запахов, красок. Звенит девичий смех, раздается «белый перезвон» берез, звенят удила, «со звонами плачут глухари», заливаются бубенцы, слышится «дремная песня» рыбаков, шумят тростники, играет тальянка. Сельская жизнь предстает в светлом и радостном ореоле, с ней связываются самые лучшие чувства и верования поэта. Деревенская изба, родные широкие просторы обретают почти сказочную красочность:

     Полыхают зори, курятся туманы,
     Над резным окошком занавес багряный.
     Вьются паутины с золотой повети.
     Где-то мышь скребется в затворенной клети.

   Любуясь особенностями деревенской жизни, картинами природы, Есенин стремится не просто донести свою радость от их видения, а передать, заразить читателя ощущением полноты и красоты жизни.
   Однако за бросающейся в глаза красочностью и многозвучностью в его ранних стихах всегда виднеется нечто грустное и печальное. За мироощущением радостного приятия земного бытия чуть брезжит, но обязательно присутствует некая тайна – тайна краткости, конечности человеческой жизни, хрупкости человеческого счастья.
   У Есенина нередки картины разлук, панихид, похорон («мимо окон тебя понесли хоронить», «звонки ветры панихидную поют», «похороним вместе молодость мою»). Часто его героям судьба не дает возможности соединить свои жизни. Вариации подобных мотивов широки. Но во всех этих стихах (например, в «Хороша была Танюша», «Зашумели над затоном тростники», «Под венком лесной ромашки» и других) даже сама смерть выступает не как реальная кончина, гибель, а как поэтическая метафора несбывшихся желаний, сожалений об утраченном или недоступном счастье. Есенин ищет то, что даст ему «и в счастье ближнего поверить». Этим мерит и оценивает он жизнь.
   Мечта о человеческом счастье, боль от его отдаленности, недостижимости и хрупкости, сочувствие человеку – это коренные свойства поэзии Есенина, возникшие в его ранних стихах, развитые и пронесенные через все творчество. И еще одна главнейшая определяющая черта поэзии Есенина – полная слитность с народной жизнью. Есенину никогда не требовалось искать пути к народу, специально изучать его, постигать «душу народа».
   Талант Есенина раскрылся особенно ярко и самобытно в лирике. Он обладал неповторимым даром глубокого поэтического самораскрытия, даром улавливать тончайшие оттенки самых нежнейших, самых интимнейших настроений, которые возникали в душе поэта.

     Край любимый! Сердцу снятся
     Скирды солнца в водах лонных.
     Я хотел бы затеряться
     В зеленях твоих стозвонных…

   Есенин был блестящим мастером пейзажной лирики, вдохновенным певцом родной земли. Подобно шишкинскому лесу и левитанской осени, нам бесконечно дороги и близки «зелено-косая» есенинская березка – любимый образ поэта, и его старый клен «на одной ноге», стерегущий «голубую Русь».
   Есенин унаследовал пушкинскую поэтическую культуру в реалистическом описании родной природы. Однако его пейзажная лирика по сути своей отличается от пушкинской. В ней намного сильнее влияние традиционного русского фольклора и языческой мифологии:

     …Родился я с песнями в травном одеяле,
     Зори меня вешние в радугу свивали.
     Вырос я до зрелости, внук купальской ночи,
     Сутемень колдовная счастье мне пророчит…

   Это напоминает народную песню-заклинание. В творчестве Есенина сильно ощущается древнее, языческое отношение к природе. Полное признание ее самостоятельности, одушевленности. Есенин ощущает себя частью природы, ее учеником и собеседником. Поэтому у поэта нет чисто пейзажных стихов. У него природа существует вровень с человеком, может быть, даже выше его. Любовь к родной природе, к родным рязанским полям, к «стране березового ситца» перерастает в поэзии Есенина в огромную поэму любви к России.

     … О Русь – малиновое поле
     И синь, упавшая в реку, —
     Люблю до радости и боли
     Твою озерную тоску.

   Мне кажется, так о России до него не писал никто. В его стихах Русь живая, способная тосковать, страдать, испытывать боль, здесь Есенин – сын России, сострадающий своей стране «березового ситца». Есенин понимает, что уход от природы, отрыв от своих корней трагичен.
   Есенинское чувство родины жило в поэте не просто как стихийное чувство, оно осознавалось им именно как главная черта его творчества. И Розанов рассказывал в своих содержательных воспоминаниях, что поэт в 1921 году говорил ему: «Обратите внимание… что у меня почти совсем нет любовных мотивов. «Маковы побаски» можно не считать, да я и выкинул большинство из них во втором издании «Радуницы». Моя лирика дивна одной большой любовью, любовью к родине. Чувство родины – основное в моем творчестве».
   Это верно, что чисто любовные мотивы у Есенина получают развитие лишь в последние два-три года жизни. Но замечательно, что и эти мотивы вплетаются в думы о родине. «Сердцу милый край!» Разве образ его могут оттеснить жаркие краски полуденного юга или красота женщины? Весь цикл «Персидских мотивов», пронизанный таким изящным чувством к женщине, осененный светотенью ярких красок юга, отмечен в то же время постоянной думой о своей далекой северной родине:

     Потому что я с севера, что ли,
     Что луна там огромней в сто раз,
     Как бы ни был красив Шираз,
     Он не лучше рязанских раздолий.
     Потому что я с севера, что ли.

   Патриотическое чувство обогащалось у Есенина вместе с его идейным ростом в советские годы. И если в ранних стихах господствует Русь «уходящая», бедная, смиренная, то в 1925 году Есенин уже писал:

     Мне теперь по душе иное…
     И в чахоточном свете луны
     Через каменное и стальное
     Вижу мощь я родной стороны.

   Трудно назвать писателя, более русского, чем Есенин. Неяркие, скромные пейзажи средней полосы России вереницей тянутся в стихах этого сына рязанского крестьянина. Россия поистине дышит в лирике Есенина. Он слит со страной. И вся судьба России в его стихах. И та же грусть, и то же раздолье:

     Эх, бывало заложишь шапку,
     Да заложишь в оглобли коня,
     Да приляжешь на сена охапку, —
     Вспоминай лишь, как звали меня.

   Все, что есть в человеке и природе, волновало его чувства.

     …Колокольчик ли? Дальнее эхо ли?
     Все спокойно впивает грудь…

   Есенин был кровно связан с жизнью русского крестьянства. Красота родных русских раздолий, язык сограждан, молодецкая удаль и грустная боль русской песни, в которой звенит народная душа, – все это было для поэта органически родным и близким. Все, что несло горе и страдание его народу, – все это не было чуждо поэту. Есенинская лирика уходит своими корнями в ту реальную действительность, которая окружала поэта.
   Время Есенина – время крутых поворотов в истории России. От чудесных стихов о «стране березового ситца», шири степных раздолий, сини озер, шуме зеленых дубрав до тревожных раздумий поэта о судьбах России.

Вариант 3

     О родина святая!
     Какое сердце не дрожит,
     Тебя благословляя?

В. Жуковский

   В каждом человеке живет необъяснимое чувство любви к стране, в которой он родился и вырос. Это одно из сильнейших чувств, потому что ни одному другому – не дано его победить. Любовь, привязанность, дружба – все меркнет вдали от Отчизны.
   «В любви к Отечеству не уступим ни одному народу, и доказали это не раз перед целым светом», – сказал К. Ушинский.
   Я согласна с его мнением, и считаю, что в русский характер с колыбели заложено это огромное и светлое чувство. И хотя манит многих наших людей зарубежный «рай», все рано или поздно возвращаются, ведь тяга к русской земле, к ее просторам не исчезает никогда. Наоборот, она усиливается при расставании.
   «Чувство родины неизъяснимо, мы связываем его с чувством материнства, родина – это мать моя», – так говорил М. Пришвин. Да, оно очень похоже на любовь к матери. Ведь мама всегда рядом с нами. От березки под окном до звона часов на башне Кремля – все это доставляло с детских лет огромную радость.
   Многие поэты и писатели воспевали ее, свою Россию. Но есть и такие, которые посвящали ей все свое творчество, весь свой жизненный путь. И об одном из таких поэтов я и хочу рассказать в своем сочинении.
   Сергей Есенин… Он всегда был для меня певцом России.
   М. Горький назвал его чистым русским поэтом, да и сам Есенин признавался, что Родина – главное в его творчестве.
   «Обратите внимание, что у меня почти совсем нет любовных мотивов, моя лирика жива одной большой любовью, любовью к родине. Чувство родины – основное в моем творчестве», – говорит он. Действительно, воспевание Отчизны было основной его лирической темой. Даже интимная лирика не уводила его от этих мотивов. И в самых ранних стихах Сергея Есенина звучит неумолкаемой мелодией песня о Родине.

     Если крикнет рать святая:
     «Кинь ты Русь, живи в раю!»
     Я скажу: «Не надо рая,
     Дайте родину мою».

   Тема любви к родному краю, как мы видим, отодвигала на задний план даже христианские мотивы.
   Грустью порой веяло от его строчек, пейзаж был часто безрадостный и унылый. Но поэт «до радости и боли» восхищался родной природой, любил ее «озерную тоску». И пусть заброшен его край, пусть он в топях да болотах. Ведь надежда никогда не оставляла поэта. Он верил в Русь. «Тебя я люблю, в тебя я верую», – обращался к ней Сергей Есенин. Так, тема бедности, нищеты, убогости и разорения все же пронизана у него верой в будущее.
   События, происходившие в России в то время, не могли не отразиться на творчестве поэта. Великую Октябрьскую социалистическую революцию поэт принял с восторгом. Тогда же появились его поэмы «Наш путь», «Преображение», «Иорданская голубица», пронизанные революционным пафосом. Сколько вопросов возникало тогда в душе поэта! И главным из них был, без сомнения, вопрос о судьбе России.
   «…Русь моя, кто ты, кто?» – искал ответа Есенин.
   Часто он задумывался над переменами, происходящими в стране. Ушла старая «деревянная Русь». И в тысяча девятьсот двадцатом году выходит цикл «Сорокоуст», который стал своего рода панихидой (сорокоуст – поминальная церковная служба по усопшим).
   После окончания Гражданской войны Сергей Есенин уезжает в Европу. В этом же году и появляется его цикл «Москва кабацкая». Поэт сравнивал буржуазную Европу с российским НЭПом, где, пусть даже пронизанная чувством безысходности, любовь к Родине оставалась прежней.

     Нет: таких не поднять, не рассеять.
     Бесшабашность им гнилью дана.
     Ты, Рассея моя… Рас… сея…
     Азиатская сторона!

   Спустя полтора года Есенин вернулся в Россию. Советская страна осталась для него любимой родиной, но и перемены, произошедшие во время его отсутствия, поэт не мог не заметить:

     Иною кажется мне Русь,
     Иными – кладбища и хаты…

   О своем возвращении Есенин писал: «Объездил всю Европу и Северную Америку. Доволен больше всего тем, что вернулся в Советскую Россию. Что дальше – будет видно».
   В советский период творчества тема Родины затрагивается поэтом, на мой взгляд, наиболее глубоко. Появляются такие его стихотворения, как «Возвращение на Родину», «Русь советская», «Русь бесприютная», «Русь уходящая» и другие. Здесь раскрывается новый облик России. В поэтических картинах и в своеобразных диалогах показана и старая, уходящая Русь, и новая, молодая Русь, та советская страна, которую и пытался осмыслить поэт. Есенин пытается также найти себя в этой стране, претерпевшей такие перемены.

     Кого позвать мне? С кем мне поделиться
     Той грустной радостью, что я остался жив?

   Отношение к своей стране Есенин выразил так:

     Но и тогда,
     Когда во всей планете
     Пройдет вражда племен,
     Исчезнет ложь и грусть, —
     Я буду воспевать
     Всем существом в поэте
     Шестую часть земли
     С названьем кратким «Русь»!

   В стихотворении «Русь советская» Есенин сумел соединить национальное и современное. Он «гражданин села», но вместе с этим поэт искренне признает новую эпоху, ведь для России это было, без сомнения, время больших перемен.
   Обращусь теперь к другому циклу стихов Сергея Есенина, к его «Персидским мотивам». Да, цикл посвящен югу, но даже здесь в каждом стихотворении чувствуется нежная грусть по родным местам. Выражая свою симпатию к «голубой родине Фирдоуси», Хайяма, Саади, поэт сравнивал ее с необъятными просторами России и всей своей душой был с ней. Ведь именно те социальные проблемы, которые беспокоили Есенина, превалировали над его интимными мотивами. Даже любуясь Востоком, поэт вспоминает родной край:

     Отчего луна так светит тускло
     На сады и стены Хороссана?
     Словно я хожу равниной русской
     Под шуршащим пологом тумана…

   Как талантливо слил воедино Есенин мотивы севера и юга! Просто и естественно получилось это у поэта.
   Александр Твардовский так сказал о поэте: «Лирика Есенина несла в себе общезначимые ценности поэзии – покоряющую искренность выражения человеческих чувств: любви, утрат возраста, с особой остротой переживаемых в молодости, памяти детства, чувства природы, сыновней привязанности к родной земле».
   Сергей Есенин – национальная гордость России. Его поэзия раскрывает нам всю широту его души, его любовь к родной земле, его патриотизм. Он верил в свою Россию «на туманном берегу», в «страну березового ситца». Верил он, что взойдет над его Родиной «звезда пленительного счастья», как сказал великий предшественник Сергея Есенина Александр Пушкин.

«Война не любезность, а самое гадкое дело в жизни» (по роману Л.Н. Толстого «Война и мир»)

   Не может быть, чтобы со временем человеческое общество не поняло всю бессмысленность и жестокость войн.
А.С. Пушкин

   Неприятие автором «Войны и мира» привычной в литературе и искусстве эстетизации военных действий отмечалось многими. Как известно, война для Л.Н. Толстого – «противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие». Эта центральная идея «Войны и мира» в XIX веке вызывала возражения. Военные историки говорили, что мир в истории человеческого общества составляет скорее исключение.
   Однако понимание Толстым войны – подлинно историческое. В его понимании нормой человеческого бытия является мир, война же противна истинно человеческой природе, подлинному разуму. Но последним, по мысли автора «Войны и мира», противостоят социальные установления, приводящие к разъединению людей или их объединению в ненормальные, неестественные сообщества, в которых внешнее, показное подавляет внутреннее, существенное. Общество, допускающее войну, недостаточно человечно – к этой мысли подводит нас автор романа-эпопеи.
   Правда, Толстой не отрицает стройной красоты воинского механизма. Без всякого осуждения говорит он о том, как солдаты после тридцативерстного перехода всю ночь готовились к смотру под Браунау, так что «к утру полк, вместо растянутой беспорядочной толпы, представлял стройную массу двух тысяч людей, из которых каждый знал свое место, свое дело, из которых на каждом каждая пуговка и ремешок были на своем месте и блестели чистотой». Свое воздействие воинская эстетика оказывает и на Андрея Болконского, который накануне Аустерлицкого сражения «не мог равнодушно смотреть на знамена проходящих батальонов». Я думаю, что в этих своих мотивах «Война и мир» развивает традиции пушкинских поэм «Полтава» и «Медный всадник».
   Но главным образом показана в «Войне и мире» оборотная сторона, мрачная изнанка такого рода красоты военных действий. Так, Пьер, привлеченный «красотой зрелища» на батарею Раевского, сталкивается с войной во всем ее ужасе и безобразии. Ростову, ставшему свидетелем блестящей атаки кавалергардов под Аустерлицем, «страшно было слышать потом, что из всей этой массы огромных красавцев людей, из всех этих блестящих, на тысячных лошадях, богачей, юношей, офицеров и юнкеров… после атаки осталось только осьмнадцать человек». А князь Андрей, избавившись от иллюзий, называет войну убийством и обманом. Особенно потрясают ужасы войны, когда знакомишься с завершающим эпизодом Бородинского сражения: дождь, который стал накрапывать на убитых и раненых, испуганных и изнуренных людей, как будто говорил: «Довольно, довольно, люди. Перестаньте… Опомнитесь. Что вы делаете?»
   Мне думается, что изображение Толстым войны в ее ужасах и суровой прозаичности предварено лермонтовским стихотворением «Валерик», где создан образ войны как извечного, бессмысленного убийства людей друг другом.
   Отнюдь не эстетизируя изображаемые военные действия, Толстой вместе с тем не выдвигает на первый план безобразное, страшное и очевидно абсурдное в войне. Нет, безобразие и преступность войны поворачиваются в «Войне и мире» опять-таки не внешней стороной: значим сам факт смерти лучших людей (Андрея Болконского, Пети Ростова, безобидного Платона Каратаева), важно воздействие войны на умы и психологию, важно то, что гибнут жизненные ценности. Так, в «Войне и мире» показан пожар Москвы в целом, а не то, как горело какое-либо здание; не привлекают внимания автора и конкретные причины пожаров.
   Убийство человека человеком в романе-эпопее Толстого не показано ни в одной батальной сцене, не связано ни с одним персонажем. Насильственное умерщвление на войне у Толстого безлико, как бы стихийно, отвлечено от всего непосредственно человеческого. Зримых сцен убийства в книге только две – убийство Верещагина и расстрел пленных в Москве, но это не батальные сцены: изображение не войны как таковой, а наиболее преступных сопровождающих ее моментов. Исполнители казни показаны лаконично: «Молодой солдат с мертво-бледным лицом, в кивере, свалившемся назад, спустив ружье, все еще стоял против ямы на том месте, с которого он стрелял. Он, как пьяный, шатался, делая то вперед, то назад несколько шагов, чтобы поддержать свое падающее тело. Старый солдат, унтер-офицер, выбежал из рядов и, схватив за плечо молодого солдата, втащил его в роту». Этого достаточно, чтобы казнь предстала во всей ее бесчеловечности.
   Война в изображении Толстого – это прежде всего жестокое поругание человечности, но время военных действий, по мысли автора, не прекращает «живой жизни», однако продолжается она в непомерно трудных и противоестественных условиях.
   В отдельных эпизодах «Войны и мира» люди показаны испытывающими острые мучения, духовные и физические, действующими как бы на пределе возможного. Порой персонажи представлены в состоянии экстаза, истерики – и притом ведущими себя патетически. Так, добродушно и громко, а вместе с тем полуистерически хохочет пленный Пьер, выйдя ночью из барака и вслух думая о тщетности попыток держать в плену его «бессмертную душу». В состоянии экстаза зажигает купец Ферапонтов свой дом, чтобы тот не достался французам. Но это немногие моменты жизни военного времени, как она подана в «Войне и мире».
   Поэтизируемая Толстым народная война не сопряжена с какой-либо особой, специфической именно для нее эстетикой поведения. Достойные внимания и уважения герои романа в военной обстановке ведут себя столь же просто, столь же не причастны к демонстративной торжественности и импозантности, как и в мирное время. Таковы и Кутузов на Бородинском поле, и солдаты во всех изображенных Толстым сражениях, и Василий Денисов, и Тихон Щербатый в партизанском отряде. Действующие силы народной войны в глазах Толстого свободны от какой бы то ни было ритуальности и театральной эффектности. Нормой поведения человека на войне для автора является следование естественным законам жизни мирной – жизни как таковой. Здесь неизменно находится место и непреходящей человеческой доброте, и неотъемлемой заботе людей друг о друге, и радостному оживлению при вторжении в судьбу чего-то нового и неизведанного (будь то даже серьезная опасность), и шуткам, и веселому смеху.
   Не избавлены в «Войне и мире» от искуса величавости и импозантности, а также от иллюзии эстетической привлекательности военных сражений глазным образом те люди, которые психологически или практически причастны к силам агрессии. Так, профессиональный военный Наполеон, который способен любоваться полем сражения с изуродованными трупами, обнаруживает свою бесчеловечность также и тем, что сравнивает кровопролитное сражение при Бородине с шахматной партией: «Шахматы поставлены, игра начнется завтра».
   Таков именно военно-государственный ритуал, которому противопоставлена «дубина народной войны». Ритуал этот осуждается и применительно к русской военно-бюрократической верхушке. Как издевка воспринимается после всех ужасов и смертей помпезность встречи недавних врагов-императоров в Тильзите, награждение французским орденом солдата Лазарева (видимо, первого попавшегося).
   В батальных сценах наиболее прямой объект критики Толстого – нападение, атака, ибо для него оправданна лишь оборонительная война. Так, нелепым, комичным выглядит атака с музыкой и барабанами на бегущее из России, разваливающееся войско Наполеона.
   Внешне патетический ореол поведения в военных условиях предстает у Толстого как ошибочно приписанный народной Отечественной войне. Эта официальная версия абсолютно не соответствует тому, что было в действительности. В Бородинским сражении русские не атакуют, а защищаются. Решающее влияние на исход войны оказывает оставление Москвы армией и населением – действие, в буквальном смысле не героическое. Москвичи «уезжали и не думали о величественном значении этой громадной, богатой столицы… Они уезжали каждый для себя, а вместе с тем только вследствие того, что они уехали, и совершилось то величественное событие, которое навсегда останется лучшей славой русского народа».
   По Толстому, люди, сделавшие войну средством самоутверждения, в той или иной мере театрализуют свое поведение, будь то французские маршалы (тщеславный Мюрат и сознательно создающий себе мрачную обстановку Даву), немецкие или русские генералы. В шенграбенском эпизоде описывается «турнир храбрости» между двумя полковыми командирами, стоявшими под пулями, чтобы перещеголять друг друга, и забывшими о своих обязанностях командиров.
   Отмеченные выше особенности отношения Толстого к войне вполне отвечали его миропониманию, его понятиям добра, зла, человечности. Нить человечности – эту великую гуманистическую традицию русской литературы – Толстой унаследовал непосредственно от Пушкина, которого он называл своим «отцом».
   Идут годы. И новые поколения читателей открывают в романе Толстого новые грани. Сохраняя полностью свое героико-патриотическое значение, в наши дни роман «Война и мир» воспринимается также и как великое антивоенное произведение, автор которого решительно осуждает агрессивные, захватнические войны и их зачинщиков.

«Рукописи не горят!» (по роману М. Булгакова «Мастер и Маргарита»)

     Следы исчезнут поколений,
     Но жив талант, бессмертен гений.

Ф. Глинка

   Михаил Булгаков – выдающийся мастер слова, человек, посвятивший всю свою жизнь писательской работе, ни на минуту не оставил ее. Это человек трудной судьбы, живший в тяжелых условиях 30-х годов, в то время, когда брат убивал брата, лучший друг предавал друга. Булгаков пошел против власти и со дня на день ждал ареста. Но он не прекращал трудиться, писать, создавать свои великие творения.
   Его произведения долгие годы лежали на полках, их запрещали печатать, издавать, они не могли найти своего читателя. Спустя лишь четверть века их смогли опубликовать, они вошли в нашу жизнь, вызвали немало споров, дискуссий, разногласий, но прочно утвердились в литературе. И сегодня Михаила Афанасьевича Булгакова можно назвать одним из выдающихся писателей XX века, истинным мастером своего дела. Его пророчество сбылось: «Рукописи не горят»!
   Безусловно, роман «Мастер и Маргарита» является шедевром русской литературы, произведением, поражающим глубиной мысли, чувств, переживаний главных героев. Сегодня никто и не усомнится в истинном таланте автора, ведь соединить в одном произведении историю о Понтии Пилате и фельетон, миф и быт Москвы, лирику и фантастику может лишь человек, обладающий неординарным умом, силой воли, непоколебимым духом.
   Одним из главных героев романа является Мастер. Впервые мы встречались с ним в конце первой части книги в очень странном виде: будучи в больничном халате, он заглядывает в палату Ивана Бездомного, находящуюся в клинике Стравинского. Булгаков описывает его так: «бритый, темноволосый, с острым носом, встревоженными глазами и со свешивающимся на лоб клоком волос человек примерно лет тридцати восьми». Кажется, что сам автор смотрит на нас с картины, им же созданной. То же самое можно сказать и обо всей жизни Мастера, о его душевных тревогах, о трудностях, с которыми ему пришлось столкнуться.
   Роман, многосложный в художественном построении, многослойный, назван именем Мастера. Это не просто название, это выражение душевной стороны жизни писателя.
   Мастер – это человек возвышенный, духовный, весь во власти воображения, живет отдельно от мира, от людей, в небольшой квартирке, создавая роман о Понтии Пилате и Иешуа.
   Главное в его жизни – работа, творчество. Он не считает себя профессионалом, не беспокоится о том, сколько он заработает за свой роман. Для него это – род подвижнической работы, обет, данный самому себе, раскрытие тайн истории во всех подробностях.
   Булгаков считает, что Мастер – это не просто писатель. Это человек, в совершенстве владеющий своим ремеслом, любящий свою работу, посвятивший ей всю свою жизнь, отдавший все силы на создание лучшего произведения. Мастер уверен, что добрая и мудрая мысль не может погибнуть в жалком мире обыденности и суеты, она пройдет через все испытания времени, через все трудности, пробьется сквозь «пыль столетий», соединит настоящее и прошлое бесконечной цепью.
   Мастер – человек целеустремленный, верный своим идеям, убеждениям, внутренне свободный от предрассудков общества, в котором он живет. Этот человек всегда говорит правду, несмотря на робость и страх, затаенные в нем. Мастер способен сочувствовать, сострадать; он откликается на человеческую боль. Но простить врагов, забыть обиду, причиненную ему, он не в силах. «Об одном жалею, что на месте этого Берлиоза не было критика Латунского или литератора Мстислава Лавровича!» – заявляет Мастер, когда узнает о страшной смерти Берлиоза из разговора с Иваном Бездомным.
   Здесь можно провести параллель с самим автором. Мастер создавал своих героев, соединяя прошлое с настоящим. Он мечтал, чтобы произведение его нашло своих читателей, чтобы он полностью смог насладиться радостью жизни и знал, что она прожита не зря. Недаром во время встречи Мастера с Воландом последний попросил дать ему роман о Понтии Пилате, на что автор ответил, что сжег его. «…Этого быть не может, – возражает Воланд, – рукописи не горят».
   Таким образом, истинный талант, талант художника, не может исчезнуть бесследно. Духовная сила неизбежно докажет свою правоту. И, несмотря ни на какие препятствия, книгу Мастера будут читать люди, а Латунский будет наказан за свое невежество, пренебрежение идеями и мыслями Мастера, и потомки никогда не простят ему злобный навет.
   М. Булгаков в романе «Мастер и Маргарита» раскрыл проблему творчества, значения и роли писателя в жизни общества. Показал, что великие произведения великих мастеров не могут погибнуть и исчезнуть бесследно. В этом и есть непреходящий талант автора.

«Творение чисто русское, национальное, выхваченное из тайника народной жизни». (В. Белинский о поэме Гоголя «Мертвые души»)

   Как много у нас того, что нужно глубоко ценить и на что взглянуть озаренными глазами.
Н.В. Гоголь

   Русская классическая литература – литература оригинальная, самобытная. Оригинальность ее состоит прежде всего в том, что она ставила и разрешала острые социальные и моральные проблемы, исключительно важные именно для русского общества.
   Таким неподражаемо самобытным произведениям русской литературы стала поэма Н.В. Гоголя «Мертвые души». Своеобразие этого произведения заключалось в попытке соединить грандиозный размах кисти («вся Русь явится в нем») с глубоким проникновением во внутренний мир человека и полнотой его художественного воплощения.
   В поэме «Мертвые души» Гоголь донес до нас свои важнейшие мысли, выработанные долгими углубленными раздумьями о путях Родины: «В чем предназначение России? Почему, если она так сильна и самобытна, в ней так много слабостей? Почему, если она так слаба, в ней такие силы несметные, неумирающие? И в чем смысл этой ее двойственности?»
   Поэтому основная тема поэмы-романа – пути развития Росси, ее настоящее и будущее. Горячая любовь писателя к родной стране рождала его негодование против тех, кто сковывал развитие творческих сил нации, народа. Страстно веря в лучшее будущее России, Гоголь развенчивал «хозяев жизни» – тот класс общества, который считал себя носителем высокой исторической мудрости, создателем все духовных ценностей, накопленных страною в течение веков. Образы, нарисованные писателем, свидетельствовали о том, что люди, подобные Манилову, Собакевичу, Плюшкину, не могут быть ни воплощением исторического разума, ни создателями духовных ценностей. Нищие духом, они не способны на подлинное проявление творческой энергии.
   Угасание человеческого привилегированной среде выражается не только в духовном оскудении, но и в моральной деградации. Выключенные из сферы полезной человеческой деятельности, живущие своими узкими, ограниченными интересами, маниловы, коробочки, собакевичи и Плюшкины выступают носителями отсталости и инерции, неподвижности и творческой немощи.
   Один за другим, на мой взгляд, каждый духовно ничтожнее предшествующего, следует в поэме владельцы усадеб. Их чередование – страшное эскалация выветривания, огрубления, омертвения человечности, любви к Родине.
   Если Манилов несет в себе еще какие-то проблески человечности («голубое» прекраснодушие, сентиментальную мечтательность, желание «следить какую-нибудь этакую науку»), то коробочка полностью погрязла в тине бытовых мелочей, и все ее интересы сосредоточились на выгодах от продажи изделий собственного хозяйства. А Ноздрев, отчаянный мот и кутила, в сравнении с коробочкой страшный враг, опустошитель и разоритель хозяйства. Собакевич, вероятно, более хорош для крепостных, чем все другие помещики, но лишь из собственной выгоды. Этот законченный мошенник, человеконенавистник знает, что совершенно разоренные, обнищавшие крестьяне уже не способны приносить доход. В Плюшкине душевное очерствение, так свойственное Коробочке, Ноздреву и Собакевичу, превратилось в форму нравственного и физического вырождения. «А! заплатанной, заплатанной!» – вскрикнул мужик. Было им прибавлено и существительное к слову «заплатанной», очень удачное, но не употребительное в светском разговоре, а потому мы его пропустим. Впрочем, можно догадаться, что оно было выражено очень метко, потому что Чичиков, хотя мужик давно уже пропал из виду и много уехали вперед, однако ж все еще усмехался, сидя в бричке. Выражается сильно российский народ!..»
   На мой взгляд, в общий идейный замысел поэмы органически входит и образ Чичикова. Сформировавшийся вне дворянской усадьбы, Чичиков развертывает активную деятельность в сфере буржуазно-коммерческого предпринимательства. Стремясь накопить деньги, приобрести капитал, он проявляет бурную энергию. В отличие от маниловых и коробочек, Чичиков не страдает особой приверженностью к неподвижности и инерции. Настойчиво проявляя громадную изобретательность, он действует в любой обстановке, в условиях.
   Но, конечно, не Чичиков воплощает «ту удалую, полную силы национальность», о которой писал Белинский и которая противостоит «мертвым душам». Та нравственная деградация, которая составляет неотъемлемую особенность обитателей, в полной мере характеризует и Чичикова – героя «нового» склада. Глубокая отчужденность от больших интересов нации, проблем России столь же ясно проявляется в образе Чичикова, как и в образах помещиков. Недаром этого нового героя русской действительности Гоголь назвал не только «хозяином», «приобретателем», но и заклеймил его именем «подлеца».
   Не оставляет без внимания Н.В. Гоголь и вопрос о взаимоотношении губернской власти и народа. Это извечный больной вопрос в России. Губернские чиновники мало чем отличаются от уездного чиновничества. Они также живут и действуют тесной корпорацией, охраняющей выгоды и благополучие каждого ее члена. «Они жили между собою в ладу, – пишет Гоголь, – …все было очень семейственно». Не гражданский долг, не благо государства, а личный интерес, собственное благо были жизненными принципами чиновников. Ярко обрисован образ наглого хапуги – Ивана Антоновича, чиновника «крепостной экспедиции», в совершенстве знающего приемы получения взяток. Возглавлял эту корпорацию губернатор, «имевший Анну на шее» и ожидавший дальнейших награждений, но человек безличный и пустой, находивший удовольствие в вышивании по тюлю. Полицеймейстер, оказывается, «успел приобресть совершенную народность». Правда, Гоголь тут же разъясняет смысл своей иронии: полицеймейстер завоевал популярность среди купцов тем, что прикрывал их темные делишки. Хотя он «и возьмет, – говорили купцы, но зато уж никак тебя не выдаст». Таковы государственные мужи России.
   Размышляя над поэмой, приходишь к выводу: деятельность чиновников и состояние помещичьего класса тесно между собой связаны. Как помещики, так и чиновники не выполняют общественно полезной роли. Напротив, они стали социально вредными корпорациями, они обнаруживают черты антинародности, антигосударственности. Приговор господствующим в государстве сословиям и выносит сатирическая поэма «Мертвые души».
   Такое изображение действительности было возможно потому, что гоголь ясно ощущал, какие необъятные живые силы кроются в недрах страны, в недрах русского народа. Образом ничтожных, мелочных людей – поместных владетелей, чиновников, приобретателя Чичикова, в поэме ясно противопоставлен образ великой Руси, обладающей богатырской мощью. Здесь, на мой взгляд, как раз и получает свое полное раскрытие основная идея этого «чисто русского, национального произведения». Заключается она в отрицании общественного застоя, духовной косности, омертвения во имя прогресса, во имя широкого развития творческих сил народа.
   В «Мертвых душах» Гоголь показал то страшное воздействие, которое оказывало на народ зависимость от «хозяев». Именно в этом плане и нужно рассматривать образы дяди Митяя и дяди Миняя, крепостного слуги Плюшкина – Прошки, девчонки Пелагеи, не умевший различать, «где право, где лево». Все эти действующие лица поэмы несут на себе печать своего рабского состояния. Социальная подавленность, приниженность определяют их духовную неразвитость.
   Но отрицательным чертам, выраженным в этих действующих лицах, Гоголь вовсе не придавал всеобщего значения. Народ для него вовсе не сводился к Петрушке и Селифану, дяде Митяю и к дяде Миняю. Писатель необычайно высоко оценивал природную талантливость русского крестьянина, его бойкий, живой ум, острую наблюдательность.
   Гоголь набрасывает выразительный портрет беглеца Абакума Фырова, жаждущего вольной жизни. «Абакум Фыров! Ты, брат, что? Где, в каких местах шатаешься? Занесло ли тебя на Волгу, и возлюбил ты вольную жизнь, приставши к бурлакам?..»
   Мысль о свободе, к которой стремится Абакум Фыров, которая волнует многих русских людей, является естественным и необходимым выводом из эпизодов, рисующих народную Россию. Но мысль эта была одновременно и итогом изображения поместных хозяев.
   Да, неспокойно в крепостническом государстве. Полна скрытой жизни и внутренних сил Русь «с другого боку», и неизвестно, чем обернется «разгул широкой жизни народной». Но не видят этого равнодушные очи помещиков и правителей, занятых своими мелкими интересами, чуждых истинной любви к Родине, отмахивающихся от патриотов советами «искать самим себе средств». Ну, что ж, Россия найдет средства сдвинуть с места свою бедную, бесприютную жизнь. Гоголь не знает, какие это будут средства, и вряд ли подразумевает что-либо вроде повсеместного крестьянского восстания и тем более не средства буржуазного преуспевания. Писатель не знал, не видел реальных способов преодоления противоречия между состоянием подавленности страны и взлетом национального гения, расцветом России. Идеал его неясен ему самому. Но он есть, он выражен в поэме, он ее завершает. «Русь, куда ж несешься ты? Дай ответ. Не дает ответа. Чудным звоном заливается колокольчик, гремит и становится ветром разорванный в куски воздух; летит мимо все, что ни есть на земли, и, косясь, постораниваются и дают ей дорогу другие народы и государства».
   Мне кажется, что в своем обличении социального зла Гоголь объективно отражал протест широких слоев народа против общественной несправедливости. Именно на этой почве вырастала его сатира, пригвождавшая к позорному столбу «хозяев жизни», чиновных правителей, «рыцарей наживы». По своему освещению общественной жизни «Мертвые души» были произведением, имевшим объективно революционный смысл.
   Наверно, поэтому поэма читается с таким интересом и с такой болью и в наше трудное время. Взгляд писателя беспощадно проникает в человеческую душу, чтобы сказать нам всю правду о человеке, о России, как бы горька она ни была, чтобы мы ужаснулись, обнаружив в себе Коробочку и Ноздрева, Плюшкина и Чичикова.

Раздел III. Роль эпизода в произведениях русской литературы XIX века

«Пир на весь мир» (анализ главы из поэмы Н.А. Некрасова «Кому на Руси жить хорошо»)

   Поэма Н.А. Некрасова «Кому на Руси жить хорошо» показывает дореформенную и пореформенную Русь. Основная идея поэмы – неизбежность крестьянской революции, которая станет возможна на основе роста революционного сознания народа, руководимого демократической интеллигенцией. Композиционная структура призвана подчеркнуть основную идею произведения.
   Именно последняя глава «Пир на весь мир» имеет большое значение в деле раскрытия идейного содержания поэмы. В ней автор дает решение вопросов, поставленных ранее. Некрасов превратил «Пир на весь мир» в своеобразную революционную прокламацию.
   «Пир на весь мир» – традиционное для сказки выражение, означающее широкое и раздольное веселье. Пир налицо в этой части поэмы, но чем он вызван? Он вызван обретением свободы по случаю освобождения от князя Утятина, что существенно меняло жизнь тружеников. Именно эта глава объясняет, что, вспоминая свое прошлое, вахлаки поняли, что главное в жизни народа – обрести свободу, избавиться от «крепи».
   Характеризуя вахлацкую массу, поэт в первую очередь говорит не о ее прошлом, не о взаимоотношениях с духовенством, он вновь возвращается к спору о наемных лугах, в котором как раз и проявляется стремление тружеников занять свою жизненную позицию.
   Решили мужики продать наемные луга, чтобы расплатиться с податью. Вновь встречается Влас (в прошлом бурмистр). Этот образ важен как носитель еще одного типа крестьянского сознания, связанного с общинными идеалами.
   Влас вместе с тем боится верить, что крестьянину можно быть свободным, распоряжаться своей судьбой. Но Власа преобразила мечта о возможной свободе и независимости.
   Некрасов подчеркивает важность изменения содержания песен – отказ от старых и освоение новых. Автор построил сравнение, дающее представление о душевном подъеме крестьян, почувствовавших свободу. Например:

      У каждого в груди
     Играло чувство новое,
     Как будто выносила их
     Могучая волна
     Со дна бездонной пропасти
     На свет, где нескончаемый
     Им уготован пир.

   Таких крестьян не назовешь рабами. «Раб, сознающий свое рабское положение и борющийся против него, есть революционер», – писал В.И. Ленин.
   Очень важно, что Некрасов обязывает автора-повествователя, обобщающего этот процесс, увидеть перед собой не безликую массу, а живых разных людей, охваченных чувством радости. «У каждого в груди играло чувство новое».
   Автор заставит своего многоликого героя пережить своеобразное прощание с недавним прошлым. Этот герой многого еще не понимает, но одно он понял: себя он считает ответственным за свою жизнь, начавшуюся после «расчета с господином». Таков был Влас – типичный представитель этого народа. Он «… учится быть гражданином».
   Изменился и сам автор. Голос его звучит более четко, он прямо, сильно и отчетливо вводит прямые авторские высказывания. Работая над главой «Пир на весь мир», Некрасов воспользовался народной поэзией, чтобы сделать поэму доступной народу и при ее помощи воздействовать на народ в революционно-демократическом духе. В главу введено много песен, легенд и притч.
   Не случайно то, что прежде, чем зазвучит «Веселая», автор рассказывает о ее популярности. Это мобилизует внимание читателя.
   Песня «Барщинная» автором названа «протяжной», печальной. Другие слова нашел Некрасов для авторской характеристики исполнения «Голодной»:

     Медленно, как туча надвигается,
     Текли слова тягучие.

   Автор обращает наше внимание на то, как пели о доле народа, о его счастье, о его жизни. Каждая песня – «это чей-то голос или даже несколько голосов».
   В последней главе Некрасов подчеркивает пробуждение сознания крестьянства. В этой главе мы ясно видим, как углубляет автор тему о народе. Ведь мужики-правдоискатели шли искать счастливого, а попутно сколько вопросов возникло (что такое счастье, богатырство, как пробуждается сознание крестьян, что такое грех…).
   Вот перед нами холоп примерный, Яков верный. Обиженный жестоким помещиком Поливановым, он мстит ему тем, что на его глазах кончает жизнь самоубийством. Рабья смерть! Вместо того, чтобы убить жестокого помещика, отомстить ему, он умирает сам.
   Как бы подчеркивая всю нелепость такой бессмысленной мести, Некрасов вслед за рассказом «Про холопа примерного – Якова верного» дает притчу «О двух великих грешниках». Эта притча – одна из самых острых в политическом отношении. Герой некрасовской легенды – разбойник Кудеяр – кающийся грешник. Он получил прощение, лишь убив угнетателя. Дело здесь не во внешней форме. Художник поэтизирует новую «святость». Повесть о Кудеяре возводит убийство дворянина (пана Глуховского) в религиозный подвиг, за который сам Бог отпускает даже разбойнику все его грехи.
   Вставленные новеллы-легенды «О двух великих грешниках» и «Про холопа примерного – Якова верного», данные в порядке противопоставления, приводят к определенному выводу: пути к счастливой жизни крестьянства лежат через революцию, через свержение власти помещиков и царя.
   Но автор идет дальше. В этой же главе он дает запоминающийся образ революционера Григория Добросклонова. Для раскрытия этого образа Некрасов также широко использует песни, созданные им по образцу народных.
   Гриша Добросклонов – революционер-пропагандист – является своего рода связующим звеном между настоящим и будущим. Этому посвящены такие его песни, как: «В минуту уныния, о родина-мать…» и «Русь». В этих песнях ведущей является мысль о росте крестьянского самосознания. Искренность, горячая ненависть к угнетателям народа, призывы к борьбе звучат в каждой песне Григория.

     Довольно! Окончен с прошедшим расчет,
     Окончен расчет с господином!
     Сбирается с силами русский народ
     И учится быть гражданином.

   Григорий Добросклонов – революционер, который сознательно вышел на открытую борьбу. Он любит свой народ. Он во имя его стал на путь революционной борьбы.

     … Ему судьба готовила
     Путь главный, имя громкое
     Народного заступника,
     Чахотку и Сибирь!

   Новый человек, он отказывается от счастья для себя. Понятия «свобода», «родина», «счастье» слиты воедино с выступлениями Григория. Он чувствует себя счастливым от сознания правильности выбранного пути. Счастье Гриши в том, чтобы служить народу, и его счастье неотделимо от народного. Он говорит:

     Не надо мне ни серебра,
     Ни золота, а дай господь,
     Чтоб землякам моим
     И каждому крестьянину
     Жилось вольготно-весело
     На всей святой Руси!

   Вот и разрешена проблема счастья. Некрасов показывает, что не только в сознании, но и в чувствах его героя неразрывно связаны любовь к родной матери, родной вахлачине, родному народу.
   В поэме Некрасова «Кому на Руси жить хорошо» открывается перспектива победы светлых начал добра и справедливости над темными силами зла и угнетения, звучит вера в торжество народного счастья. Последняя глава поэмы «Пир на весь мир» раскрывает эти перспективы. Это и определило ее ведущее значение в поэме.

«Чичиков у Плюшкина». Роль эпизода в поэме Н.В. Гоголя «Мертвые души»

   Корыстолюбие отнимает у людей самые заветные чувства – любовь к Отечеству, любовь семейную, любовь к добродетели и чистоте.
Саллюстий

   У каждого художника есть произведение, которое он считает главным делом своей жизни, – произведение, в которое он вложил самые заветные, сокровенные думы, все свое сердце.
   Таким главным делом жизни Гоголя явилась поэма «Мертвые души». Именно в этом произведении раскрывается художественный мир писателя. Он шел по следу, проложенному А.С. Пушкиным, но шел своим путем. Реализм Гоголя, как и Пушкина, был проникнут духом бесстрашного анализа социальных явлений современности. Но своеобразие гоголевского реализма в том, что идеал писателя как бы отделился от изображения действительности. Никогда прежде трагические противоречия действительности России не были так обнажены, как в 30–40-х годах. Еще совсем недавно огромная полуазиатская, застывшая в деспотизме, в крепостничестве страна пережила два великих для нее потрясения – восстание Пугачева и 1812 год. Они пробудили социальное и национальное самосознание в России. Вот почему идеал и действительность резко разделяются в творчестве Гоголя. Писатель был убежден, что в условиях современной ему России идеал и красоту жизни можно выразить только через отрицание безобразной действительности. Именно в поэме «Мертвые души» полнее всего проявилась могучая сила гоголевского реализма. Она прежде всего – в пафосе бесстрашного анализа действительности. Гоголь не только изображал зло, он пытался объяснить, откуда оно происходит, что его порождает.
   Исследование вещественной, материально – бытовой основы жизни, ее невидимых черт и возникающих из нее нищих духом характеров, крепко уверенных в своем достоинстве и праве, было открытием Гоголя в истории отечественной литературе.
   Художественная структура «Мертвых душ» очень своеобразна. Сюжет состоит из трех внешне замкнутых, но внутренне очень связанных между собой звеньев: помещики, городское чиновничество и жизнеописание Чичикова.
   Почти все эти персонажи «Мертвых душ» воспринимаются читателем как бы двойным зрением: мы видим их, во-первых, такими, какими они, уверенные в себе, в истинности своей жизни и праве на нее, кажутся самим себе, и, во-вторых, какими они, соотнесенные с идеалом писателя, являются на самом деле. Этот контраст между мнимой значительностью героя и его истинным ничтожеством, между кажущимся благородством и подлинной низостью – источник глубокого комизма и сатиры. Такова галерея портретов помещиков. Однако, пожалуй, самый яркий эпизод, где этот контраст живого и мертвого и омертвление живого приобретает почти гротескное выражение – это, конечно же, знакомство с помещиком Плюшкиным.
   Эпизод встречи Чичикова с этим «приснопамятным» героем вносит нечто новое в типологические различия персонажей «Мертвых душ». Это новое, что мы чувствуем в Плюшкине, может быть кратко передано словом «развитие». Этот герой дан Гоголем во времени и в изменении. Изменение – и изменение к худшему – рождает минорный драматический тон шестой, переломной главы поэмы.
   Именно с этим эпизодом постепенно и незаметно входит в поэму авторская позиция – элегия уходящей молодости и жизни. Все, что есть лучшего в человеке – его «юность», его «свежесть», – невозвратно растрачивается на дорогах жизни. Сначала эта тема развивается применительно к образу автора. Затем мы это видим в описании дома Плюшкина. «Каким-то дряхлым инвалидом глядел сей странный замок, длинный, длинный непомерно». Потом этот ностальгический мотив прослеживается в картине запущенного сада. «Старый, обширный, тянувшийся позади дома сад, выходивший за село и потом пропадавший в поле, заросший и заглохлый, казалось, один освежал эту обширную деревню и один был вполне живописен в своем картинном запустении». Однако Гоголь здесь усложняет тему: сад запущен, но прекрасен, как все в природе, в противовес человеческому прозябанию и увяданию. Так подготавливается рассказ о трагических изменениях Плюшкина, а пейзаж становится визитной карточкой героя.
   Читая строки, посвященные описанию усадьбы Плюшкина, понимаешь особенности сатиры Гоголя, которая часто окрашена иронией. Она редко бьет в лоб, наотмашь. Смех писателя кажется добродушным, но он никого не щадит.
   Эпизод «Чичиков у Плюшкина» выявляет еще одну особенность в построении системы образов. У всех помещиков до Плюшкина нет прошлого. Но не таков Плюшкин. «А ведь было время, когда он только бережливым хозяином! был женат и семьянин, и сосед заезжал к нему пообедать, слушать и учиться у него хозяйству и мудрой скупости… Слишком сильные чувства не отражались в чертах лица его, но в глазах был виден ум; опытностью и познанием света была проникнута речь его, и гостю было приятно его слушать…»
   Вначале Плюшкин – человек совершенно иной душевной организации. Ядро образа сложится потом. В раннем Плюшкине есть только возможности его будущего порока («мудрая скупость»). Именно с главным героем нашего эпизода впервые в поэму входит биография и история характера. Зачем?
   Биография Степана Плюшкина не только раскрывает реальные истоки его всепоглощающей страсти (накопление), она отражает то, до какой глубочайшей деградации может дойти человек в определенных социальных условиях.
   И здесь мы явственно слышим гневный голос автора: «И до такой ничтожности, мелочности, гадости мог снизойти человек! мог так измениться! И похоже это на правду? Все похоже на правду, все может статься с человеком».
   Но чем больше овладевало Плюшкиным жажда накопления, тем ничтожнее становилась его жизнь, он сам.
   Духовное оскудение человека, его нравственное падение вызывают авторские чувства горечи и скорби. Именно в этом эпизоде показана, пожалуй, наибольшая мера угасания человеческого. Наибольшая потому, что Плюшкин был не всегда таким, каким он предстает перед нами в шестой главе.
   Нельзя не сказать о такой показательной детали портрета героя нашего эпизода, как глаза, описание глаз. Дело в том, что глаза наиболее яркое воплощение духовности. И вновь здесь контраст живого и мертвого, омертвление живого обозначается именно описанием глаз. О глазах Плюшкина говорится: «…маленькие глазки еще не потухли и бегали из-под высоко выросших бровей, как мыши, когда высунувши из темных нор остренькие морды, насторожа уши и моргая усом, они высматривают, не затаился ли где кот или шалун мальчишка, и нюхают подозрительно самый воздух.
   Истинно велик Гоголь и в психологической характеристике своих персонажей. Обратим внимание: скупость Плюшкина он показывает в действии и, что особенно замечательно, не в том, как он скупился, а в том, как он «расщедрился». «Поставь самовар, слышишь, да вот возьми ключ да отдай Мавре, чтобы пошла в кладовую: там на полке есть сухарь из кулича, который привезла Александра Степановна, чтобы подали его к чаю!.. Сухарь-то сверху, чай, поиспортился, так пусть соскоблит его ножом…»
   Сложность внутреннего мира человека, сочетание в нем света и теней реализуется как в ткани всего художественного произведения, так и в рассматриваемом эпизоде.
   Так, Плюшкин, услышав имя своего школьного приятеля, проявляет себя с неожиданной стороны. «И на этом деревянном лице вдруг скользнул какой-то теплый луч, выразилось не чувство, а какое-то бледное отражение чувства, явление, подобное неожиданному появлению на поверхности вод утопающего…» Но это лишь минутка.
   Герой на минутку как бы перестал быть Плюшкиным с тем, чтобы позднее снова сделаться им, и на этот раз окончательно, бесповоротно, навсегда.
   Страшная скупость создала непроходимую пропасть между Плюшкиным и его детьми. И по отношению к ним он не питает никаких чувств, и для них он не желает пойти ни на какие, даже самые незначительные жертвы.
   Накопительство Плюшкина превращается в собственную противоположность, приводя к самому дикому, бессмысленному уничтожению созданных трудом человека ценностей. Скопидомство и расхищение, накопление и уничтожение – все это неотделимо друг от друга, все это сливается в единый процесс его жизни.
   Этот эпизод не просто завершает собой галерею помещичьих мертвых душ. Плюшкин среди них наиболее зловещий симптом неизлечимой смертельной болезни, которой заражен крепостнический строй, предел распада человеческой личности вообще, «прореха на человечестве». Вот почему Гоголю казалось важным раскрыть этот характер в развитии, показать, как Плюшкин стал Плюшкиным.
   Вероятно, поэтому в этом эпизоде все строго и просто. Это проза в полном ее развитии и расцвете. Сколько здесь коренных русских слов, которые Гоголь посолил украинским юмором: «…всякое дерево – шитое, точеное, лаженое и плетеное: бочки, пересеки, ушаты, лагуны, жбаны с рыльцами и без рылец, побратимы, лукошки, мыкольники…»
   И эпитет, и метафора, и сравнение, и вся лексика этого эпизода, как и образы, – в двух планах. В плане полного до краев бытовыми дрязгами и мелочами, социально острого критикующего романа и в плане поэмы, мечтательной и философской. Раскрытие поэмы оставалось еще впереди.
   И угрюмое, и серое, и обыденное, и пошлое – все, даже и низвергнутое в яму, высоко поднято льющейся и звонкой прозой Гоголя, прозою истинной поэмы.

Раздел IV. Анализ стихотворения поэта XIX или XX века

Стихотворение А.С. Пушкина «Вновь я посетил…» (восприятие, истолкование, оценка)

   Печаль моя светла.
А.С. Пушкин

   «Наша память храните малолетства веселое имя: Пушкин. Это имя, этот звук наполняет собою многие дни нашей жизни». Такими словами начал Александр Блок свою речь «О назначении поэта», и я думаю, что ныне любой из нас безоговорочно согласится с этим утверждением. Поэзия Пушкина с детских лет до глубокой старости освещает своим ясным солнцем наши души. Без этого света, без этого солнца мы были бы обречены на духовное сиротство.
   Лирика Пушкина – чудо русской поэзии. Она сочетает в себе высокую гуманность, глубину мысли, гармоническое совершенство формы, которые так поражают и восхищают многочисленные поколения его читателей.
   В лирических стихах Пушкина с особенной полнотой и вместе с тем со скупой сдержанностью раскрывается личность самого поэта, внутренняя сила и богатство его восприятия жизни.
   Но поэт никогда не замыкался в узкой сфере своих личных впечатлений. Его лирика откликалась на все многообразие действительности, на все голоса окружающего мира.
   Однако следует отметить, что лирика Пушкина автобиографична, как и лирика всякого другого поэта. Более того, в пушкинской лирике сохранена конкретность и точная летопись событий его жизни. В своих стихах поэт с большой глубиной и правдивостью передает свои переживания, мысли и настроения, характеризующие его духовный мир, воссоздающие его духовный облик.
   Перечитаем хорошо всем известные строки.

     …Вновь я посетил
     Тот уголок земли, где я провел
     Изгнанником два года незаметных.
     Уж десять лет ушло с тех пор – и много
     Переменилось в жизни для меня,
     И сам, покорный общему закону,
     Переменился я…

   Стихотворение написано поэтом немногим больше чем за год до смерти (осенью 1835 года). Пушкин в это время после длительного отсутствия снова приехал в Михайловское, место своей ссылки. В этих знаменитых стихах, полных глубокой поэзии, несмотря на отсутствие рифмы, на простоту и неприукрашенность языка, создается образ времени, событий, текущих, изменяющихся и все же сохраняющих свое единство. Поэт говорит о прошедшем, о настоящем и заглядывает в будущее. Вернувшись через десять лет в Михайловское, где он «провел изгнанником два года незаметных», поэт вспоминает свое прошлое и видит перемены, которые произошли вокруг и в нем самом.
   Он вспоминает умершую няню, подругу дней своих суровых; видит снова домик, где он жил тогда; холм, на котором сидел; озеро, глядя на которое, он с грустью вспоминал «иные берега, иные волны», то есть Черное море, Одессу (там он оставил любимую женщину). Он снова видит три сосны, растущие на границе Михайловского, и зрелище выросшей за эти десять лет молодой сосновой рощи уводит его мысли в будущее. «Младая роща» делается символом будущих поколений, «племени младого, незнакомого», к которому усталый поэт обращает свое приветливое слово в надежде, что и он не будет забыт потомками.
   Пушкин писал удивительно сжато, коротко, лаконично. Каждое слово у него полно смысла и поэтичности; он не любил подробно разъяснять свою мысль, он рассчитывал на внимательного читателя, умеющего разобраться в содержании стихотворения, правильно осмыслить его образы и расшифровать заключающиеся в нем намеки.
   Вдумаемся в строки стихотворения:

     Вот холм лесистый, над которым часто
     Я сиживал недвижим и глядел
     На озеро, воспоминая с грустью
     Иные берега, иные волны…

   Чтобы правильно понимать мысль поэта, следует учитывать одно обстоятельство. Точность и конкретность поэтических образов стихотворения проясняются нашим знанием тех обстоятельств, того адресата, с которым соотнесено данное лирическое произведение. Расшифровка автобиографических намеков помогает лучше понять душевное состояние Пушкина, его мироощущение, отразившееся в стихотворении.
   Но не следует думать, что автобиографический «ключ» способен полностью объяснить содержание стихотворения, его идейную направленность, его художественную типичность. Для этого одних фактов биографии поэта явно недостаточно. Необходимо понять круг его идей, его мировоззрение, в котором факты личной жизни поэта являются лишь отдельными толчками, вызывающими своего рода «цепную реакцию» в его сознании.
   Так, в автобиографическом стихотворении «…Вновь я посетил…» поэт подводит итоги своих раздумий о смысле жизни, о своей судьбе и в то же время говорит о будущем, выражает свое утверждение жизни, ее неизменного круговорота.
   Следует заметить, что это стихотворение написано Пушкиным в очень трудный и тяжелый для него период. Это было время тягостного и двусмысленного положения поэта при дворе, и усугублялось оно пожалованием ему камер-юнкерского звания, нелепого и даже смешного в его возрасте. Неоплатные долги, расстройство хозяйственных дел, конфликт с великосветским обществом, которое не могло простить Пушкину его духовного превосходства, – все это неуклонно затягивало петлю вокруг поэта, шаг за шагом сужало круг его жизненного пространства.
   Пушкин пытался разорвать этот заколдованный круг. Поездка в Михайловское и явилась такой попыткой вырваться из круговерти столичной жизни, попытаться наладить новую жизнь.
   Пребывание в Михайловском не только возродило воспоминания о прошлом. Оно явилось толчком для переоценки всей жизни. Минувшее встает перед поэтом как призрак перемены, как свидетельство об «общем законе» развития жизни. Именно этот философский смысл заложен в стихотворении:

     Уж десять лет ушло с тех пор, и много
     Переменилось в жизни для меня,
     И сам, покорный общему закону,
     Переменился я, но здесь опять
     Минувшее меня объемлет живо,
     И, кажется, вечор еще бродил
     Я в этих рощах.

   Среди этих мыслей о прошлом Пушкина волнует воспоминание о няне. Облик няни теперь, в годы душевной тревоги, в обстановке обострившегося конфликта со «светом», становится особенно дорогим и близким:

     Вот опальный домик,
     Где жил я с бедной нянею моей.
     Уже старушки нет – уж за стеною
     Не слышу я шагов ее тяжелых.
     Ни кропотливого ее дозора.

   В этих полных нежной привязанности стихах – сожаление о прошедшем, благодарная память о няне.
   Далее Пушкин рисует точный будничный пейзаж – вид озера с рыбаком, тянущим невод, с рассеянными по берегам деревнями, скривившейся старой мельницей. Этот пейзаж передает вид, раскрывающийся с холма на озеро, картину, ежедневно наблюдаемую поэтом и в то же время подчеркивающую мирный, бедный характер всего края.
   Обращает внимание, что пейзаж, описание красот природы при всей их самостоятельной эстетической ценности, все же не является для поэта самоцелью. Природа в пейзажной лирике всегда связана с личностью поэта, с его переживаниями, с его отношением к жизни. Пейзажная картина со всеми приметами и деталями – как бы косвенное свидетельство настроения поэта, его мироощущения, восприятия жизни.
   Центральное место в стихотворении занимает описание любимых поэтом трех сосен, вокруг которых раскинулась молодая поросль. Образ молодой зеленеющей рощицы олицетворяет в этом стихотворении вечное движение жизни, ее развитие, веру поэта в будущее.
   Композиционно стихотворение делится на три части: вступительную, посвященную приезду в Михайловское и воспоминаниям, с ним связанными; центральную, где описываются холм и роща; заключительную, содержащую обращение к будущим поколениям. Стихотворение «Вновь я посетил…» композиционно завершено, хотя и имеет излюбленную Пушкиным форму лирического фрагмента.
   Композиционной ясности стихотворения соответствует и его словесное оформление. Оно написано с предельной простотой и точностью. Уже самый отказ от рифмы, обращение к белому, нерифмованному стиху означали стремление Пушкина к ясности и простоте, к адекватности слова и мысли. Безрифменный пятистопный ямб в стихотворении прекрасно выполняет свою роль: делает суждения, описания и повествование особенно выразительными. Отсутствие же рифмы переносит центр тяжести на смысловую интонационную роль ритма, на выразительность каждого слова.
   Жанр лирического стихотворения, требуя от поэта краткости, ограничивает его «площадью», обусловливает компактность и в то же время емкость в способах передачи мыслей, особые изобразительные средства, повышенную точность слова. И «опальный домик», и «холм лесистый», и «озеро с отлогими берегами», и заветных «три сосны», и «младая» зеленая роща – все это точное изображение окружающего пейзажа. Но эти подробности существуют не сами по себе. Они способствуют выражению основной мысли, идеи стихотворения – мысли о неизменности развития, вечности жизни. Пушкин завершил стихотворение горячим приветствием этой вечно обновляющейся жизни:

     Здравствуй, племя
     Младое, незнакомое! Не я
     Увижу твой могучий поздний возраст,
     Когда перерастешь моих знакомцев
     И старую главу их заслонишь
     От глаз прохожего. Но пусть мой внук
     Услышит ваш приветный шум, когда,
     С приятельской беседы возвращаясь,
     Веселых и приятных мыслей полон,
     Пройдет он мимо вас во мраке ночи
     И обо мне вспомянет.

   Действительно, у нашего великого поэта был особый, неповторимый, праздничный талант, где даже тоска, и грусть, и горе, и невзгоды несли отблеск величайшего жизнелюбия. Вероятно, поэтому над Пушкиным не властно время. Каждое новое поколение нашего народа обретает в нем своего современника, а каждый человек – близкого, верного, сердечного, как говаривали встарь, друга.
   Нет, «звуки чудных песен» не замолкли и не могут замолкнуть в наших душах. Они постоянно напоминают нам о могучем творческом начале, заключенном в человеке. И каждый из нас духовно красив уж тем, что его память хранит с малолетства веселое имя: Пушкин.

Стихотворение А.А. Фета «Шепот, робкое дыханье…» (восприятие, истолкование, оценка)

   Поэзия – музыка слов.
Т. Фуллер

   Самое знаменитое стихотворение А. Фета, то, с которого и началась громкая слава поэта и которое для многих русских читателей навсегда стало символом всей фетовской поэзии, – стихотворение «Шепот, робкое дыханье…»
   Это стихотворение появилось в печати в 1850 году. К этому времени Фет был вполне сложившимся поэтом со своим особым голосом: с субъективной окраской лирического переживания, с умением наполнять слово живой конкретностью и одновременно улавливать «мерцающие» нюансы в его значении, с обостренным ощущением роли композиции, динамики развития чувства. Фет новаторски разрабатывал образный строй стиха, его мелодику, удивлял свободным обращением с лексикой и вызывал возмущение нежеланием прислушиваться к элементарным законам грамматики.
   50-е годы можно назвать его «звездным часом», так как именно они принесли ему наибольшее признание у ценителей поэзии, если соотносить это время с общим фоном многолетнего непонимания, неприязни и равнодушия к нему читающей публики.
   Стихотворение «Шепот, робкое дыханье…», будучи опубликованным на пороге 1850-х годов, укрепилось в сознании современников как наиболее «фетовское» со всех точек зрения, как квинтэссенция индивидуального фетовского стиля, дающего повод и для восторгов, и для недоумения.
   В этом стихотворении неодобрение вызвала, прежде всего, «ничтожность», узость избранной автором темы, отсутствие событийности – качество, которое казалось неотъемлемо присущим поэзии Фета.
   В тесной связи с этой особенностью воспринималась и его выразительная сторона – простое перечисление через запятую впечатлений поэта, чересчур личных, незначительных по характеру. Нарочито же простую и одновременно до дерзости нестандартную форму можно было расценить как вызов.
   С другой стороны, нельзя было не признать, что поэт блестяще добивался своей цели – колоритного изображения картины ночной природы, психологической насыщенности, напряженности человеческого чувства, ощущения органического единства душевной и природной жизни, полной лирической самоотдачи.
   Попробуем определить, как Фет добивается, чтобы каждое выражение стало картиной, как он достигает поразительного эффекта сиюминутности происходящего, ощущения длящегося времени и, несмотря на отсутствие глаголов, присутствия внутреннего движения стихотворения, развития действия.
   Грамматически стихотворение представляет собою одно, проходящее через все три строфы восклицательное предложение. Но мы воспринимаем его как неделимую текстовую единицу, накрепко спаянную с ощущением его внутренней композиционной цельности, имеющей смысловое начало. Дробное перечисление через запятую, которое может показаться главным двигателем в динамике переживания, в действительности лишь структурный механизм. Главный же двигатель лирической темы – в ее смысловом композиционном развитии, которое основывается на постоянном сопоставлении, соотнесении двух планов – частного и общего, интимно-человеческого и обобщенно-природного.
   Этот переход от изображения мира человека к миру вокруг, от того, что здесь, рядом, к тому, что там, вдали, и наоборот, осуществляется от строфы к строфе. При этом характер детали из мира человека соответствует детали из мира природы.
   Робкая завязка в сцене человеческого свидания сопровождается первыми по впечатлению, возникающими вблизи от сцены действиями неброскими деталями ночного мира:

     Шепот, робкое дыханье,
     Трели соловья.
     Серебро и колыханье
     Сонного ручья.

   Во второй строфе взгляд поэта расширяется, захватывая крупные, дальние и в то же время обобщенные, более неопределенные детали. Эти изменения тут же отражаются на деталях изображения человека – туманных, расплывчатых:

     Свет ночной, ночные тени,
     Тени без конца,
     Ряд волшебных изменений
     Милого лица…

   В заключительных четырех строчках конкретность изображения природы и ее обобщенность сливаются, создавая впечатление огромности, объемности мира (в поле зрения поэта – небо, охваченное зарей). Состояние же человека само по себе делается одной из деталей мира, органически входит в него, наполняясь его общим содержанием:

     В дымных тучках пурпур розы,
     Отблеск янтаря,
     И лобзания, и слезы,
     И заря, заря!..

   Личному человеческому переживанию неизменно сопутствует нечто большее, мир человека находится в слиянии с миром природы. А конечное восклицание «И заря, заря!..» служит как бы замыкающей связкой обоих планов, являясь выражением высшей точки напряжения человеческого чувства и прекраснейшего мгновения в жизни природы.
   Оба плана проявляются соответственно в сосуществовании и чередовании двух зрительных рядов, в своеобразном монтаже зримых картин, кадров: укрупненные, близкие, подробные картины сменяются отдаленными, «смазанными», общими. Таким образом, поток чувства имеет здесь не только временную протяженность, но, будучи переданным через смену зрительных образов, обретает и пространственную характеристику. Стихотворение представляет собой «ряд волшебных изменений» и во времени, и в пространстве.
   Стихотворение абсолютно лишено аналитических моментов, оно фиксирует ощущения поэта. Конкретного портрета героини нет, а неясные приметы ее облика, по сути дела, переданы через впечатления самого автора и растворяются в потоке его собственного чувства (в этом сказывается индивидуальное свойство поэтического почерка Фета).
   Почти в каждом существительном, призванном передать состояние в данный момент человека и природы, потенциально заключено движение, скрыта динамика. Перед нами как бы само застывшее движение, процесс, отлитый в форму. Благодаря такому качеству перечисленных в стихотворении существительных, создается впечатление непрерывного развития, изменения, причем перечисление само по себе способствует нагнетанию напряжения.
   У нашего современника, читательское восприятие которого привычно к самым неожиданным и вычурным поэтическим формам, возможность существования стихотворения, написанного в виде одного предложения, вряд ли вызовет сомнения. Для сознания читателя 1850-х годов такой свободно, даже дерзко выраженный поток чувства, не знающий границ, был слишком необычен. Это стихотворение Фета отразило стремление лирики середины XIX века передать конкретный процесс прихотливого развития чувства, а через него – психологически сложный мир человеческой личности.

Раздел V. Тема, связанная с мастерством писателя XIX века

Юмор и сатира в романе А.С. Пушкина «Евгений Онегин»

   Юмор – один из элементов гения.
И. Гете

   Наверное, самый дорогой дар природы – веселый, насмешливый и добрый ум. Мне кажется, именно таким умом и обладал наш гениальный русский поэт. А судьба? Невольно задумываешься о назначении сатирического поэта и его судьбе. Итак, Пушкин, каким он явился в «Онегине»…
   Если прочесть роман повнимательнее, то мы увидим, что в нем одним из главных героев является Пушкин. И, конечно, сразу признаешь в нем блестящего сатирика.
   Меня всегда удивляло изящество его иронии, от еле заметной до едко насмешливой. Так, всем известно начало первой строфы: «Мой дядя самых честных правил…»
   Но понимаем ли мы, что хотел здесь сказать поэт? Ведь тут скрыта цитата из басни Крылова «Осел и мужик»:

     «Осел был самых честных правил:
     Ни с хищностью, ни с кражей незнаком…»

   Он нанялся сторожить огород и, добросовестно гоняя птиц, перетоптал все гряды своими длинными ногами.
   Похвала-то оказывается насмешкой!
   Далее мы узнаем, что его дядя «лет сорок с ключницей бранился, в окно смотрел и мух давил». Но оказывается: выражение «мух давить» значило «пьянствовать». Невольно вспоминаются слова Достоевского: «Зачем живет такой человек?» Удивителен сатирический талант Пушкина, поразителен его лаконизм: в одну фразу уложилась вся жизнь человека, вся его сущность, натура.
   Весь этот страшный мрак, бездуховность жизни русской деревни XIX века отдаются печалью и иронией в душе поэта. Не случайно уже в первой строфе слышна еле заметная ирония, – когда Пушкин говорит о «прелестном уголке». Чем дальше он описывает деревню, тем слышнее ирония. Дом дядюшки Онегина назван «почтенным замком», хотя обставлен он весьма скромно: «два шкафа, стол, диван пуховый…» Слово «замок» вызывает мысли о феодале, которому подчинены безропотно вассалы, о несправедливости, царящей там, где властвует «барство дикое».
   Такова русская деревня. Но как только Пушкин переходит к родителям Татьяны и Ольги, возникает усмешка:

     Отец ее был добрый малый,
     В прошедшем веке запоздалый;
     Но в книгах не видал вреда;
     Он, не читая никогда,
     Их почитал пустой игрушкой…

   Убийственная строчка: «в прошедшем веке запоздалый». Достойный сосед дядюшки Онегина, единственным чтением которого был «календарь осьмого года» (а действие происходит в 1812 году). Таких комических положений и характеристик в романе рассыпано очень много.
   Комична и одновременно грустна вся история матери Татьяны и Ольги, написанная Пушкиным подробно, хотя и коротко. Была романтическая девица, «писывала кровью она в альбомы нежных дев». Не «писала» – писать можно и один раз, а «писывала», то есть не раз, значит, проделывала это романтическое действие, – «звала Полиною Прасковью… корсет носила очень узкий», а книг не читала: слышала о модном тогда английском писателе Ричардсоне и его герое Градинсоне от своей московской кузины. И влюблена была очень возвышенно в романтического юношу, который на самом деле «… был славный франт, // Игрок и гвардии сержант.»
   Мать Татьяны и Ольги быстро преодолела свою «любовь к Градинсону»: ее выдали замуж за другого, а она «привыкла и довольна стала». Так Ларина силой привычки превратилась из возвышенного создания в чрезвычайно практичную особу:
   Она езжала по работам, Солила на зиму грибы, Вела расходы, брила лбы…
   Обыкновенная барышня стала обыкновенной барыней – вполне закономерное превращение!
   Саркастически смотрит Пушкин на стариков Лариных: они ведь добрые, в сущности, люди, а как тускло и мелко живут! «Привычки милой старины», царствующие в доме Лариных, приятны поэту:
   У них на масленице жирной Водились русские блины; Два раза в год они говели; Любили круглые качели, Подблюдны песни, хоровод…
   Но эта размеренная, спокойная жизнь по раз и навсегда установленным традициям не освящена мыслью, делом. Она бесполезна и потому страшна.
   Если, говоря о воспитании и поверхностном образовании своих героев, Пушкин прибегает к иронии, повествуя о стариках Лариных, часто использует комизм отдельных положений, то, рисуя соседей Лариных, поэт прибегает к сарказму.
   Если сравнить строки из сна Татьяны и описание собравшихся на бал соседей, сразу становится ясно, кто именно снился Татьяне. Тупые, ничтожные соседи Лариных только внешне походили на людей, а на самом деле вот они какие: «один в рогах с собачьей мордой, другой с петушиной головой… вот череп на гусиной шее вертится в красном колпаке…»
   Гротеск? Фантазия? Татьяна видела во сне не сказку, не просто ужасы, рожденные фантазией. Ее тонкий, хотя и суеверный, ум не мог не оценить по заслугам окружающих жалких людей.
   А чудовища из сна – вот они, наяву. И неизвестно еще, где они страшнее.
   С своей супругою дородной Приехал толстый Пустяков…
   Всего две строчки сказаны о Пустяковых, а больше ничего и не нужно: супруга дородная, сам толстый, а фамилия чего стоит: Пустяков…

     Гвоздин, хозяин превосходный,
     Владелец нищих мужиков…

   Фамилия объясняет, как он управляет своими мужиками: Гвоздин – от выразительного глагола «гвоздить».
   И здесь проявляется сатирический талант Пушкина. Как он умеет «одарить» героя фамилией!

     А вот и молодежь:
     Уездный франтик Петушков,
     Мой брат двоюродный, Буянов,
     В пуху, в картузе с козырьком
     (Как вам, конечно, он знаком)

   «Уездный франтик Петушков» – три слова, больше ничего не сказано. Но мы зрительно ощущаем этого пустопорожнего шалопая, с петушиным хохолком, в пестром одеянии, с дурным французским выговором и без единой мысли в голове. Но самая страшная фигура завершает галерею:

     И отставной советник Флянов,
     Тяжелый сплетник, старый плут,
     Обжора, взяточник и шут.

   Слова падают, как ядра: обжора, взяточник и шут!
   Сарказм в изображении внутреннего мира помещиков: паразитизм их существования, праздность, полная душевная опустошенность – черты, свидетельствующие о моральном вырождении дворянского класса.
   Так, сатирически изображая современное ему общество, Пушкин выражал тревогу за судьбу своей Родины, ибо любовь к Отечеству не терпит ни пустого краснобайства, ни бесплодного прекраснодушия.
   «Глаголом жги сердца людей!» – завещал Пушкин своим собратьям по призванию. Только живое, обжигающее, яркое и проникновенное слово трогает душу и пробуждает ум. Сатирическим писателем, обладающим живым словом, заставляющим размышлять и переживать, останется Пушкин в нашей благодарной памяти.

Сюжет, композиция и конфликт в романе М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени»

Вариант 1

   В 1838 году Михаил Юрьевич Лермонтов начал работу над «Героем нашего времени», опираясь на свои кавказские впечатления. В процессе создания произведения «Бэла» и «Тамань» были опубликованы в виде отдельных повестей, поэтому читатели закономерно ожидали не целостный роман, а сборник повестей, рассказов, очерков. Автор, видимо, не задумывал свое произведение как целостное и связное повествование. Однако, когда роман «Герой нашего времени» вышел в свет, повести, вошедшие в него, имели цельную композиционную структуру.
   Композиция романа построена так, чтобы с разных сторон раскрыть образ и характер главного героя. Последовательность событий специально изменена, что, впрочем, не меняет сюжетную линию.
   Исходя из хронологической последовательности событий, первой повестью должна была быть «Тамань». В Тамани Печорин останавливается по пути из Петербурга на Кавказ.
   Затем – «Княжна Мери». Печорин переезжает на воды, живет в Пятигорске и Кисловодске, убивает на дуэли Грушницкого. Из «Бэлы» мы узнаем, что за это он был выслан в кавказскую крепость под начальство Максима Максимыча. Затем – «Фаталист». Печорин приезжает в казачью станицу, знакомится с Вуличем.
   Прожив несколько лет в Петербурге, Печорин едет в Персию. В пути, во Владикавказе, он встречается с Максимом Максимычем; это событие описывается в одноименной повести.
   Возвращаясь из Персии, Печорин умирает. Об этом повествователь рассказывает в «Предисловии» к «Журналу Печорина».
   Также важным моментом в композиции романа является то, кто ведет повествование. Смена рассказчиков позволяет более широко раскрыть образ Печорина, показать его характер с разных точек зрения.
   Мы знакомимся с Печориным в «Бэле». Первый рассказчик, Максим Максимыч, – штабс-капитан, прослуживший с ним год на Кавказе. Максим Максимыч человек добрый, но характер Печорина он понять не в состоянии. Единственное, что он может сказать о Печорине, – это «славный малый», но «со странностями». Максим Максимыч и Печорин – совершенно разные люди, однако Максим Максимыч искренне привязывается к Печорину и любит его, как сына. Печорин же в «Бэле» скрытен и не стремится доверять Максиму Максимычу свои душевные тайны. История трагической любви Печорина, его разочарованность и его тоска поражают Максима Максимыча, но характер Печорина для него остается недоступен.
   Затем автор дает право описания Печорина проезжему офицеру, от лица которого ведется повествование. Здесь мы уже можем видеть психологический портрет героя, сделанный человеком, который в состоянии его понять. Также теперь мы имеем возможность сравнивать двух Печориных, описанных Максимом Максимычем и проезжим офицером.
   В следующих частях романа повествование ведет уже сам Печорин. Вот теперь мы по-настоящему узнаем героя, как бы выслушиваем его исповедь. Жажда жизни, поиск истинных ценностей, смысла человеческого существования порой приобретают в личности героя жесткие и даже жестокие формы. Разочарованность, скука, страдание – спутники его жизни и жизни людей, связавших с ним свою судьбу.
   В этом-то и проявляется конфликт в романе, конфликт героя, «лишнего человека» своего времени, со всем остальным миром. Трагедия Печорина, его поиск смысла жизни занимает центральное место в романе.
   Заключительная часть – «Фаталист» – на первый взгляд кажется лишней, выпадающей из закономерного развития сюжета. Но на самом деле в «Фаталисте» заключена важнейшая мысль повествования, к которой постепенно вел автор.
   Печорин переходит от самооценки к размышлению о своем поколении.
   «Фаталист» возвращает нас в крепость, где произошла трагедия с Бэлой. Круг замкнулся. «Кольцевая» композиция романа подчеркивает обреченность героя. Печорин пытается решить самый важный для себя вопрос: насколько человек волен распоряжаться своей судьбой.
   Таким образом, в романе рассматриваются социальные, нравственные и философские проблемы, а также психологически точно дается картина взаимоотношения общества и личности.

Вариант 2

     Печально я гляжу на наше поколенье
     Его грядущее – иль пусто, иль темно,
     Меж тем, под бременем познанья и сомненья,
     В бездействии состарится оно…

М. Ю. Лермонтов

   Значительность поставленных вопросов, яркость и типичность характера главного героя, знаменующего собой целую эпоху русской жизни, высокие художественные достоинства делают роман М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени» одним из самых выдающихся произведений не только русской, но и мировой литературы.
   Лермонтов ярко изобразил в романе «Герой нашего времени» судьбу поколения 30-х годов XIX века. В образе Печорина он дал выразительный реалистический и психологический портрет «современного человека, каким он его понимает и, к сожалению, слишком часто встречал».
   Работа Лермонтова над романом продолжалась около двух лет: 1838–1840 годы. Появился роман в печати не сразу, а выходил частями. В марте 1839 года в «Отечественных записках» была опубликована повесть «Бэла», а затем там же появились «Фаталист» и новелла «Тамань». В 1840 году выходит отдельное издание романа, в нем впервые публикуются повесть «Княжна Мери» и рассказ «Максим Максимыч». Порядок расположения повестей в этом издании не соответствовал последовательности их опубликования. На выход в свет романа «Герой нашего времени» живо откликнулась критика тех лет: многих он задел за живое, некоторые, почувствовав возможность симпатии публики к герою, объявили Печорина безнравственным, другие отрицали правдоподобность характера главного героя или писали, что Печорин – всего лишь портрет самого автора. Разноречивые и в основном недружелюбные толки заставили Лермонтова написать к новому, второму, изданию предисловие, где он отвергает неверные толкования образа Печорина, отчасти раскрывает свое отношение к нему и объясняет свои творческие принципы.
   Изображение судьбы современника – тема романа. Рисуя Печорина, автор создавал портрет «героя своего времени», портрет, составленный «из пороков всего… поколения, в полном их развитии».
   Такая тема была продиктована самой жизнью. Создав типичный образ человека 30-х годов XIX столетия, Лермонтов ставил вопрос, почему именно такие герои появились в те годы, почему безрадостной была их жизнь, кто виноват в трагической судьбе целого поколения.
   Творческим принципом автора в изображении героя было следование правде жизни и критическая оценка его.
   Лермонтов высказывал эти «едкие истины» и показывал «болезнь» века в художественных образах и через изображение судьбы и жизни Печорина. Поэтому он стремился глубже и всесторонне показать своего героя. Этому стремлению отвечает сложная композиция романа.
   Лермонтов прибегнул к такой оригинальной композиции, потому что он хотел раскрыть характер и внутренний мир героя с наибольшей объективностью, глубиной и всесторонностью. Поэтому он в каждой повести помещает Печорина в иную среду, показывает в разных обстоятельствах, в столкновениях с людьми различного общественного положения и психического склада. Каждый раз Печорин открывается с новой стороны, обнаруживает новые грани своего характера. С этой же целью Лермонтов дает в романе трех рассказчиков.
   Сначала мы узнаем о Печорине от старого офицера, человека простого и скромного – Максима Максимыча, жившего с ним в крепости. Затем Печорина видит человек одного с ним круга – автор; рисуя портрет героя, он показывает новые черты.
   Максим Максимыч и автор рассказали о поступках героя в определенных жизненных обстоятельствах, обратили внимание на «странности» его характера. Полностью герой раскрывается в дневнике, где он пишет о себе сам. Сначала он выступает участником приключения в Тамани и еще очень мало рассказывает о своих переживаниях. Характер его проявляется главным образом в действиях и поступках. В двух же последних повестях внутренний мир героя раскрывается им самим, «странности» этого человека получают объяснение, и Печорин полностью предстает во всей сложности и противоречивости своей натуры. Такое построение романа позволяет действительно глубоко раскрыть трагедию незаурядного молодого человека, не нашедшего себе места в русской жизни тех лет. Описанные в романе события жизни Печорина не являются столь уж обычными. В основе сюжета каждой повести, кроме повести «Максим Максимыч», лежит либо острый конфликт, либо захватывающее приключение: похищение черкешенки («Бэла»), столкновение с контрабандистами («Тамань»), смелая попытка испытать судьбу («Фаталист»), сложная игра, оканчивающаяся дуэлью («Княжна Мери»). Но именно такие необычные события оказываются типичными для Печорина – они соответствуют его природе, характеру.
   Единство мысли романа, посвященного вопросу о судьбе незаурядного человека в России 30-х годов, подчеркнуто композицией, группировкой образов. Общий конфликт, легший в основу сюжета и определивший композицию, – это глубоко типичный социально-психологический конфликт богатой человеческой личности с обществом, препятствующим ее развитию. Типичность и актуальность конфликта определили важнейшее место романа не только в истории литературы, но и в развитии русской общественной мысли.
   Роман «Герой нашего времени» дает основание прийти к выводам о политической смелости автора. Глубина мысли, критическое отношение к герою, постановка проблем выделяют Лермонтова из числа передовых дворян того времени.

Мастерство автора в создании характера романтического героя (по одному или нескольким произведениям)

   Романтизм – это литературное направление, пришедшее на смену сентиментализму в конце XVIII – начале XIX века. Возникновение романтизма связано с острой неудовлетворенностью социальной действительностью и порывом к иной, лучшей жизни. Стремление к свободе, неукротимость духа, вечное несогласие с окружающим – вот некоторые наиболее яркие качества романтических героев. В поэмах К. Рылеева, в балладах В.А. Жуковского, в южных поэмах А.С. Пушкина действуют сильные, волевые люди, бунтари, стремящиеся к свободе. Более десяти произведений посвятил таким людям М.Ю. Лермонтов.
   В романтической поэзии Лермонтова ярко проявились две основные тенденции, объясняемые историческими условиями: тенденция отрицания и тенденция утверждения. Решительное неприятие Лермонтовым эпохи николаевской реакции породило в его творчестве «начало отрицания», которое достигло предельной силы в поэме «Демон». Но в романтизме Лермонтова отчетливо выражена и противоположная тенденция – «начало утверждения». В этом отношении поэме «Демон» противостоит поэма «Мцыри», где утверждается идеал свободной, яркой, подлинно человеческой жизни.
   Мцыри является полной противоположностью многим героям романтических поэм в духе Жуковского, где поэтизируется разрыв с реальным миром, а идеал выносится за пределы земной жизни. Мцыри сродни романтическим героям декабристской поэзии, которым были свойственны жажда свободы, стремление к борьбе за свободу, готовность отдать все для осуществления своей высокой страсти.
   Еще ребенком попав в монастырь, Мцыри проявил «могучий дух отцов»: стойкость, гордость, выносливость. Он не мог примириться с жизнью в монастыре и стремился к свободной, полноценной жизни. Ему хотелось вырваться из плена, чтобы преодолеть одиночество:

     Я мало жил, и жил в плену.
     Таких две жизни за одну,
     Но только полную тревог,
     Я променял бы, если б мог.

   Мцыри рвется к борьбе в «краю отцов», и перед смертью это его желание вспыхивает с еще большей силой:

     Я знал одной лишь думы власть,
     Одну – но пламенную страсть…
     Она мечты мои звала
     От келий душных и молитв
     В тот чудный мир тревог и битв,
     Где в тучах прячутся скалы,
     Где люди вольны, как орлы.

   Мцыри не удается бежать из монастыря. Но он все же познал блаженство вольной сказочной природы Грузии, ощутив себя частью сказочной природы Грузии:

     Кругом меня цвел божий сад;
     Растений радужный наряд
     Хранил следы небесных слез,
     И кудри виноградных лоз
     Вились, красуясь меж дерев.

   В смертельной схватке Мцыри с барсом проявилась героическая суть характера героя. Мцыри победил в неравном бою, потому что сердце его было зажжено «жаждою борьбы и крови». Три дня он жил настоящей, свободной жизнью и обнаружил в себе ранее неведомые ему качества: восторг перед природой, ярость битвы, томление любви.
   Истории всей жизни Мцыри посвящена лишь одна глава, а трем дням, проведенным на воле, – почти вся поэма. Этим Лермонтов хотел подчеркнуть важность и ценность вольной жизни. Именно на воле Мцыри познал и пышную красоту Кавказа, и «сладкую тоску» при виде молодой грузинки.
   Именно на воле мечта «пройти в родную страну» могла осуществиться. Однако Мцыри умирает, хотя дух его не сломлен. Перед смертью он просит отнести его в то место сада, откуда виден родной Кавказ:

     Сияньем голубого дня
     Упьюся я в последний раз.
     Оттуда виден и Кавказ!
     Быть может, он с своих высот
     Привет прощальный мне пришлет…

   В образе Мцыри Лермонтов выразил свои мечты о человеке-герое, который стремится к свободной жизни и борется за нее. Очень любил и ценил поэму «Мцыри» В.Г. Белинский. О романтическом герое поэмы он писал так: «… что за огненная душа, что за могучий дух, что за исполинская натура у этого Мцыри! Это любимый идеал нашего поэта, это отражение в поэзии тени его собственной личности».
   Творчески развивая революционный романтизм поэтов-декабристов и Пушкина, Лермонтов создал нового героя, волевого и сильного, готового, по мнению поэта, к дальнейшей борьбе.

Образ города в поэме Н.В. Гоголя «Мертвые души»

   Внутреннее безобразие весьма часто и очень искусно прикрывается внешним благообразием.
М. Горький

   Образ города в поэме складывается из описания улиц, домов, интерьеров гостиниц, трактиров и описания нравов, характеров, образа жизни персонажей литературного сочинения.
   О городе многие узнали из разговоров о нем, путем сравнения его с другими городами, а самое главное – по населяющим его людям.
   Поэма (ее композиция) выстроена таким образом, что начинается она с приезда в город N нового лица, некоего Чичикова. Название города умышленно не уточняется. Это дает писателю возможность более глубокого развития идеи типичности всех губернских городов России того времени.
   Жизнь в таких городах течет по заранее заведенному графику. Каждый день начинается с визитов к чиновникам: «поутру ранее даже того времени, которое назначено в городе N для визитов…». Вечера тоже проходили по уже сложившимся традициям. Впрочем, как замечает Гоголь: «В переулках и закоулках, неразлучных с этим временем во всех городах, где много солдат, извозчиков, работников и особенного рода существ в виде дам в красных шляпах и башмаках без чулок, которые как летучие мыши, шныряют по перекресткам».
   Что касается разговоров в переулках, то это были «…те слова, которые вдруг обдадут, как варом, какого-нибудь замечтавшегося двадцатилетнего юношу». Как заведено в губернских городах, гостиницы в городе N были с тараканами, кирпичные дома все выкрашены в серый, трактиры напоминали «русские избы в несколько большем размере». Как ни странно, в трактирах на полочках стояли образа, за которыми лежали фарфоровые вызолоченные яички. Однако в порядке вещей и то, что «зеркало показывает вместо двух четыре глаза, а вместо лица какую-то лепешку». Первое понимание, представление о городе мы получаем именно из впечатлений о нем самого Чичикова.
   Не остался безразличным и город к Чичикову. Как известно, слухи и сплетни очень быстро распространяются. К тому же жители таких городков любят подолгу обсуждать какие-нибудь новости, ведь в уездном городке они случаются так редко: «словом, пошли толки, толки, и весь город говорил про мертвые души и губернаторскую дочку, про Чичикова и мертвые души, про губернаторскую дочку и Чичикова, и все что ни есть поднялось, как вихорь взметнулся дотоле, казалось, дремавший город!». К тому же «ко всему этому присоединились многие объяснения и поправки по мере того, как слухи проникали наконец в самые глухие переулки».
   Что же еще не упомянуто об основных характеристиках подобного уездного города?
   Отношение жителей этого города к москвичам и петербуржцам. Из вопросов жителей о столицах видно, что они имеют о них маленькое представление. Складывается впечатление, что в понимании жителей города N Петербург и Москва – «сказочные» города.
   Весьма немаловажным фактом в понимании, представлении города является описание его чиновников. Этот небольшой уездный город вместил в себя все «виды» чиновников. Здесь собрались и лживые добродетели, и любители пошутить, и расточители казны, и грубияны. Но всех их объединяет одно общее качество. Все они выполняют одну «важную» функцию городского аппарата власти. Они носят название чиновников. Это их основная обязанность. Для такого рода высокопоставленных людей того времени образ жизни определялся игрою в карты, наживой и широким кругом знакомств. Предполагаемые их действия в области своих чиновничьих обязанностей – служба во благо государства – были для их умов чем-то далеким и неосмысленным.
   Удивительное мастерство автора проявляется в поэме «Мертвые души». Автору превосходно удается выразить лживую жизнь городков N несколькими предложениями, метко подчеркивающими тот факт, что зачастую развалившийся аппарат городской системы и заурядная жизнь этого города прикрываются преподносимым его обитателями образом маленького, уютного и очаровательного уездного городка.

Салтыков-Щедрин – сатирик

   Этот серьезный и свирепый юмор, этот реализм, трезвый в своей ясности среди самой дикой игры воображения, и особенно этот непоколебимый здравый смысл…
И.С. Тургенев

   Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин является непревзойденным художником слова в области социально-политической сатиры. Он был революционером-демократом, оружием сатиры боровшимся против самодержавия, крепостничества и его пережитков, против правящих классов России. В своих произведениях он ставил и разрешал в революционно-демократическом духе наиболее важные вопросы своего времени.
   В эпоху Салтыкова-Щедрина главным врагом народа было самодержавие. И в первую очередь на него и обрушивал сатирик свои удары. В своем творчестве сатирик применял все средства и способы обличения, чтобы вызвать чувство отвращения к самодержавию. Он с убийственной силой умел пригвоздить к позорному столбу власть, враждебную народу. До высокого совершенства довел Салтыков-Щедрин характерные черты своей сатирической манеры, в которой обычно приемы реалистического стиля свободно сочетаются с гиперболой, гротеском, фантастикой, пародией, в произведении «История одного города». Беспощадному осмеянию подверг сатирик «мрачных идолов» и «прохвостов», правящих городом Глуповым.
   Это произведение в яркой сатирической форме обличало уродливые проявления жизни помещичье-бюрократического общества, всю систему дикого правительства. Один за другим проходят перед нами нелепые и отвратительные в своей жестокости, тупоумии, злобной ненависти к народу глуповские градоначальники. В своей сказке «Медведь на воеводстве» писатель осмеивает непосредственно верхи самодержавия.
   Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин очень любил свой народ. С тоской и гневом говорил он о забитости и покорности народа, с радостью отмечал ростки народного недовольства. Суровыми, горькими, полными осуждения выражениями Салтыков-Щедрин порицал смирение, благодушие и пассивность народа, выносящего на своих плечах Угрюм-Бурчеевых и им подобных. Трагическое положение закабаленного народа, его каторжный труд, плоды которого достаются «пустоплясам», показаны сатириком в сказке «Коняга». Образ Коняги – это обобщенный поэтический образ всего подневольного русского крестьянства старой России. Жизнь народа – непрерывный каторжный труд. Трудом Коняги живут «пустоплясы», которые могут только вести праздную болтовню о причинах несокрушимости Коняги. С ненавистью и презрением нарисовал Щедрин образы «пустоплясов» – врагов народа, с горячим сочувствием и любовью – образы мужика и Коняги. Своей сказкой сатирик вызывает в нас чувства негодования и активного протеста против социального неравенства и политического деспотизма.
   Типичными фигурами для эпохи, в которой жил писатель, были беспринципные, подлые буржуазные интеллигенты, служащие царскому правительству. Образы таких интеллигентов нарисованы Щедриным в сказках «Либерал», «Вяленая вобла», «Гиена».
   «Щедрин, – писал Ленин, – беспощадно издевался над либералами и навсегда заклеймил их формулой: «применительно к подлости»». Презрительно и гневно смеялся Салтыков-Щедрин над трусливыми обывателями, думавшими только о спасении собственной шкуры. Такой трусливый обыватель выведен им в сказке «Премудрый пескарь». Писатель презрительно издевается над трусливою «мудростью» пискаря. Пескарь прожил бесцельную, жалкую жизнь. «Он жил – дрожал, и умирал – дрожал».
   В своих работах сатирик использовал эзоповскую манеру письма, которая помогала ему рисовать такие стороны русской жизни, какие иным путем осветить было бы невозможно. Например, обездоленного мужика он называл «человеком, питающимся лебедой», царских чиновников – «топтыгиными». Прекрасной характеристикой щедринских героев является их речь. Ограниченность генералов из сказки «Как один мужик двух генералов прокормил» мы понимаем из выражения: «Отчего солнце прежде всходит, а потом заходит, а не наоборот?»
   В произведениях Щедрина во весь рост встает старая Россия. По силе дарования и по значению творчества Салтыков-Щедрин был одним из наиболее ценимых К. Марксом и Ф. Энгельсом писателей. М. Горький писал о Щедрине: «Значение его сатиры огромно, как по правдивости ее, так и по тому чувству почти пророческого предвидения тех путей, по коим должно было идти и шло русское общество…»

Сатирическое изображение чиновничества и помещиков в поэме Н.В. Гоголя «Мертвые души»

   Кто не сделался прежде всего человеком, тот плохой гражданин.
В.Г. Белинский

   В своей поэме Гоголь светом сатиры беспощадно бичует чиновников. Они как коллекция странных и неприятных насекомых, собранная автором. Не очень привлекательный образ, но разве приятны сами чиновники? Если вспомнить, что все эти «государственные мужи» состоят на службе; если вспомнить, что Гоголь описал провинцию (где картина государства наиболее типична); если вспомнить, что Гоголя очень критиковали (что ярче всего показывает правдивость поэмы, несмотря на весь гротеск) за его произведение – становится поистине страшно за Россию, за то, в каком виде она существовала. Рассмотрим поближе эту жутковатую коллекцию.
   Россия всегда делилась современными критиками на две части: крестьянство, народ, и помещики с чиновниками. Сюда надо бы добавить третий слой, в то время еще нарождающийся; его представитель – Чичиков. Он – как бледная поганка, вырастающая на телах рушащихся в небытие помещиков. Но в самом ли деле помещичий и чиновничий слой был обречен? Ведь государство существовало, и вроде бы неплохо…
   Что же представляет собой городское общество? В его описании Гоголь использовал один, но очень яркий образ: чиновники «… мелькали и носились врозь и кучами тут и там, как носились мухи…. а воздушные эскадроны…, поднятые легким воздухом, взлетают смело, как полные хозяева… не с тем, чтобы есть, но чтобы только показать себя…» Одним сравнением Гоголь сразу показывает великую Пустоту, Пустоту с большой буквы, царящую в умах и душах чиновников.
   Что же представляют из себя помещики и чиновники в отдельности? Начнем с «государственных мужей», находящихся на службе, олицетворяющих государственную власть; от которых зависит жизнь народа.
   Прокурор. Его «молчаливость» и «серьезность», принимаемые всеми за признак большого ума, есть всего лишь свидетельство того, что ему просто нечего сказать. Видно, что он – самый большой взяточник: весть о «мертвых душах» и волнения, связанные с ней, настолько потрясают его, что он, не выдержав огромного, всепоглощающего страха… умирает.
   Вот председатель палаты. Он «весьма» рассудительный «любезный человек». Все! На этом его характеристика и заканчивается. Ничего не сказано ни об увлечениях, ни о склонностях этого человека – говорить просто не о чем!
   Почтмейстер немногим лучше остальных. Только на время карточной игры на его лице изображается «мыслящая физиономия». В остальное время он «речист». Но и о содержании речей ничего не сказано. Очевидно, за ненадобностью.
   Не следует думать, что между помещиками и чиновниками есть важные различия. И те, и другие наделены властью, приносящей деньги.
   И у тех, и у других высокое положение в обществе. И у тех, и у других гнетущий вакуум в умах и душах. Они – две стороны одной медали, точнее, фальшивой монеты с именем «паразитизм». Городскую жизнь обитателей города мы уже видели. Обратимся теперь к деревне.
   Чичиков последовательно посещает в поэме четырех помещиков. Визит к Манилову показывает высшую степень пустоты и никчемности. Манилов, о котором можно сказать, что его хобби – мечты – превратилось в «профессию», довел свое хозяйство до такого состояния, в котором все рушится от воздушной ветхости и шаткости. О дальнейшей судьбе Маниловки и имения можно догадаться: они будут заложены, если раньше не развалятся.
   Коробочка и Плюшкин. Это две ипостаси одного и того же явления: бессмысленного и алчного накопительства. Эта алчность доведена до абсурда: Коробочка и Плюшкин различаются лишь величиной самого мелкого и никчемного предмета, притаскиваемого в дом, в сундуки, вообще «внутрь». И у Коробочки, и у Плюшкина – полнейшая закрытость и изолированность от мира, у одной выражающаяся в глухом заборе и цепных собаках, в безвылазном сидении дома; у другого – в мизантропизме, ненависти ко всем потенциальным расточителям, как следствие – ко всем людям. Хозяйство Плюшкина – уже разваленные останки; хозяйство Коробочки – «крепость», готовая заплесневеть и провалиться внутрь себя.
   Собакевич – крепкий хозяин. Похоже, что именно его хозяйство – крепкое, хотя неотесанное, дубовое – продержится дольше всех. Крестьяне живут относительно сытно… Хотя мы не знаем, так ли это – о крестьянах Собакевича мы знаем только по их жилищам – серым, но крепким избам. Можно догадаться, что Собакевич держит своих крестьян в строгой дисциплине. Кто может гарантировать, что в какой-нибудь неурожайный год крестьяне не взбунтуются и не сметут Собакевича с его семейством и имением? Русский бунт будет тем более бессмыслен и беспощаден, что к нему наверняка присоединятся крестьяне из Маниловок, Вшивых Спесей и других сел.
   И вот – Чичиков, по должности – чиновник, по намерениям – помещик, по натуре – лукавый раб, унижающийся перед нужным человеком. «Приспособляясь, люди хотят сохранить себя, и в то же время теряют себя», – сказал русский писатель-эссеист М.И. Пришвин. Это очень похоже на Чичикова. Глядя на те маски, под которыми скрывается Чичиков, еле-еле можно увидеть его истинное лицо подлеца и приспособленца. Но неудачи, преследующие его, есть неизбежное следствие его махинаций, направленных против людей.
   Что же касается той обстановки, в которой появились такие уродливые персонажи, то они и формировали ее, подстраивали под себя. Среда же, затхлая и темная, делала все новых и новых чиновников и помещиков, служащих ей. Разорвать этот порочный круг могла только революция, в конце концов и свершившаяся уже после 1861 и 1905 годов.
   Итак, где же будущее России, которому в конце концов предстоит взойти и цвести? Уже ясно, что это ни помещики, ни Чичиков, – последний даже не имеет своего четкого лица, он, скорее, исключение; ни чиновники, подмявшие под себя власть и закон. Народ, русский народ, который поднимется, почувствовав, наконец, свободу, частью которого является и интеллигенция, и часть действительно по-хорошему цепких, деловых людей, – это и есть Россия, мы и наше будущее.

Смех как действующее лицо в комедии Н.В. Гоголя «Ревизор»

   Смех – одно из самых сильных орудий против всего, что отжило.
А. Герцен

   Одна из особенностей гоголевской драматургии определяется отношением ее к смеху, к комическому. Гоголь – комический писатель в целом – и как новеллист, и как автор поэмы «Мертвые души», и как драматург. Тем не менее именно драматургия (комедии «Ревизор», «Женитьба», а затем ряд пьес, объединяемых рубрикой «Драматические отрывки и отдельные сцены») проявила комическую природу гоголевского гения наиболее цельно.
   Комическое составило преимущественный аспект гоголевского драматического мира. Отныне (с 1836 года) постоянной и самой вольной темой Гоголя станет мысль о глубокой духовной обусловленности и обеспеченности смеха. Высокий смех ничего не имеет общего с тем смехом, который порождается беглой остротой, каламбуром или же намеренной утрировкой. У него свои этические и педагогические функции: осмеяние «прячущегося порока», поддержание возвышенных чувств.
   Именно в комедии «Ревизор» происходит осмысление смеха глубины, его основательное и, так сказать, многоярусное эшелонирование: юмор, ирония, сарказм, гротеск.
   Следует отметить, что комическими называют такие жизненные явления, в которых содержится несоответствие общепринятой норме, алогизм. Постоянным источником комического в жизни является необоснованная претензия. Так и в комедии «Ревизор» прием ошибки, несоответствия является основой комического, основой конфликта.
   Вспомним о времени, когда была написана комедия «Ревизор» (1836 г.): мрачная эпоха Николая I, действует система доноса и сыска, распространены частые инспекторские наезды «инкогнито». Сам Гоголь замысел «Ревизора» определил так: «В «Ревизоре» я решил собрать в одну кучу все дурное в России, какое я тогда знал, все несправедливости… и за одним разом посмеялся надо всем».
   Гоголь отказался от введения в комедию положительных героев. И это было до конца обдуманным решением. Сатирическое изображение жизни в комедии отнюдь не означало забвение писателем положительных идеалов. Как раз наоборот, исходя из этих положительных идеалов, заключающихся в раскрепощении народа, развитии его сил и процветании, Гоголь и характеризовал общественные явления. Не случайно писатель отмечал, что «яркостью собранных преступлений и пороков уже рисуется сама собою противоположность в голове каждого». Подлинным положительным героем в комедии, по словам писателя, явился смех.
   Именно поэтому гоголевский комедийный мир подчеркнуто однороден. Ни среди действующих лиц, ни среди персонажей внесценических мы не встретили таких, которые были бы «взяты в образец», сигнализировали бы о существовании иного морального и этического уклада. Все гоголевские герои выкрашены в один цвет, вылеплены из одного и того же теста, все они выстраиваются как бы в единую и ничем не нарушаемую перспективу. Это перспектива последовательного комизма.
   Следует отметить еще одну новаторскую особенность комедии. В «Ревизоре» писатель смело вынес действие за пределы семейно-бытовых, любовно-лирических отношений.
   В основу комедии положены острые общественные конфликты, которыми определено все ее внутреннее развитие. Социальная практика действующих лиц выступает в комедии как решающий критерий оценки человеческих качеств. Герои «Ревизора» терпят поражение не просто вследствие своей моральной ущербности, а в силу своей общественной несостоятельности. Основной идее комедии подчинена и обрисовка семьи городничего, принимающей столь активное участие в пышной встрече приезжего из столицы – ревизора.
   Кстати сказать, не Гоголь впервые ввел «ситуацию ревизора» в литературу. Она разрабатывалась и до него. Но глубина и последовательность художественного решения Гоголя не входит ни в какое сравнение с решениями предшественников.
   «Ревизор» – произведение более глубокое. Смысл этой комедии вовсе не в том, чтобы обличить группу чиновников в злоупотреблениях. Эта тема была уже достаточно освещена в сатире и комедиографии XVIII века. Гоголь чрезвычайно расширил границы своей комедии, в различных ситуациях которой отразились самые разнообразные стороны всего строя жизни России. Избегая лобового обличительства, весело и непринужденно писатель познакомил нас с жизнью своих героев и показал, какой грандиозной разрушительной силой обладает смех.
   Гоголь, по словам Добролюбова, владел «тайной смеха». Он умел видеть смешное в общественных и бытовых неурядицах, в характере и поведении человека, в его манерах, в языке. Юмор проникает во все поры гоголевского текста – его содержания, стиля и языка.
   Вот начинаются приготовления к встрече «ревизора». Ни на какое установление «дивной исправности по делам», хотя бы и кратковременное, нет и намека. Все распоряжения городничего относятся к внешнему виду: прибрать в присутственных местах, надеть на больных чистые колпаки, вымести улицу до трактира, то есть ту, по которой проедет «ревизор». Словом, нужно только соблюсти форму. Положение ревизуемого вовсе не требовало, чтобы проводить какие-либо улучшения и исправления по существу. Городничий это отлично сознает: «Насчет же внутреннего распоряжения и того, что называет в письме Андрей Иванович грешками, я ничего не могу сказать. Да и странно говорить. Нет человека, который бы за собою не имел каких-нибудь грехов».
   Но и другая сторона ведет в «ситуации ревизора» определенную игру. Эту игру невольно – в силу особенностей своего характера – ведет Хлестаков. Вернее, ее ведут сами с собой городничий и компания – с помощью Хлестакова. Осведомленность «ревизора» («все узнал, все рассказали проклятые купцы!»), угроза наказания, намек на взятку («Эк куда метнул!»), нежелание прямо говорить о своей миссии («… хочет, чтобы считали его инкогнито») – все эти наблюдения служат для городничего доказательством того, что его собеседник правильно играет свою роль, что, следовательно, перед ним настоящий ревизор. Обман, вернее, самообман, городничего оказался возможным потому, что он готовился сыграть свою роль с ревизором, причем с ревизором, ведущим, в свою очередь, игру. Этого требовала логика ситуации, хорошо усвоенная городничим за долгие годы службы («… трех губернаторов обманул»). А пришлось ему играть с чистосердечным Хлестаковым.
   Весь эпизод пронизан гоголевской иронией. Драматургия этой очень сложной сцены разработана с ювелирной точностью. Здесь все время переплетаются прямой смысл разговора, который ведут между собой персонажи, и скрытый, как всегда оказывающийся самым важным. Внешний алогизм оборачивается вполне определенной логикой, совершенно понятной участвующим в разговоре персонажам.
   Городничий и Хлестаков – выразители одной и той же действительности. Оба – пройдохи и плуты, хотя они по-разному выявляют себя. У них общая логика поведения и языка. Несообразности и странности в поведении столичного гостя никак не озадачивают городничего, ибо они вполне соответствуют его представлениям о том, как должен вести себя важный чиновник из Петербурга. У персонажей Гоголя своя логика, далеко не всегда совпадающая с общепринятой.
   В «Театральном разъезде» словами «очень скромно одетого человека» Гоголь метко определил своеобразные черты комизма действующих лиц «Ревизора»: «… Признаюсь, я чувствовал радость, видя, как смешны благонамеренные слова в устах плута и как уморительно смешна стала всем, от кресел до райка, надетая им маска». Слова эти относятся не только к городничему, но и к другим чиновным правителям.
   Точно так же, как смешна маска лицемерия и ханжества, неотразимое комическое впечатление производят необъятные претензии ничтожных людей на значительность, мудрость и величие, которые мы встречаем не только у Хлестакова, но и у Ляпкина-Тяпкина, убежденного в необычайной тонкости и глубине своего ума, и у Земляники, уверенного в том, что если кто и достоин высоких почестей, так именно он. И городничий смешон не только тогда, когда он изливается в благонамеренных речах, но и в том случае, когда самодовольно хвастается, какой важной птицей он стал, соединяясь узами родства с Хлестаковым.
   Стремясь показать во всей полноте общественные «пороки и преступления», Гоголь рисовал своих героев «крупным планом», смело прибегал к гиперболе, к гротеску. Отсюда возникают «курьеры, курьеры, курьеры… можете представить себе: тридцать пять тысяч одних курьеров!». Или такие характеристики: «Вот смотрите, смотрите, весь мир, все христианство, все смотрите, как одурачен городничий! Дурака ему, дурака старому подлецу! (Грозит самому себе кулаком)… Вон он теперь по всей дороге заливает колокольчиком! Разнесет по всему свету историю». Гротеск, при котором деформируются реальные жизненные соотношения, правдоподобие уступает место карикатуре, фантастике, позволяет не только выразительно, крупно очертить действующих лиц, но и включить их в широкие социальные соизмерения.
   Гоголь мечтал о комедии, которая явилась бы «великой школой» для общества и беспощадно карала бы смехом «плевелы» русской действительности. Разъясняя смысл «Ревизора», писатель указывал на роль смеха, сатиры: «… мне жаль, что никто не заметил честного лица, бывшего в моей пьесе. Да, было одно честное, благородное лицо, действовавшее в ней во все продолжение ее. Это честное, благородное лицо – был смех…»
   Гоголь подчеркивает, что он решился выступить с осмеянием презренного и ничтожного, зная о том, что это вызовет к нему неприязнь многих. В смехе, в выведении на «всеобщие очи» дурного писатель видел могучее средство воздействия на общество. Этим он подчеркивал главное в своих эстетических воззрениях, в своем отношении к обществу. Оно заключалось в обосновании позиций страстного защитника правды, грозного обличителя социального зла. Высокий реализм тесно слился в «Ревизоре» с сатирой, сатира – с воплощением важных социальных идей. Тупое насилие и корыстолюбие, забвение общественного долга и претенциозное невежество, властительное чванство и изворотливое подхалимство нашли в гоголевской комедии яркое и глубокое выражение. Ее образы оказывали и оказывают действенное влияние на общество, продолжают интенсивно жить, вступая в тесное соприкосновение со многими современными социальными явлениями.

Характер героя и средства его создания в одном из произведений русской литературы XIX века (по роману И.С. Тургенева «Отцы и дети»)

     Но нет пощады у судьбы
     Тому, чей благородный гений
     Стал обличителем толпы,
     Ее страстей и заблуждений.

Н.А. Некрасов

   И.С. Тургенев в романе «Отцы и дети» представил конфликт двух поколений, но в основу романа положен конфликт не возрастной, а социальный, между аристократами Кирсановыми и разночинцем-демократом Базаровым. Он порожден эпохой 60-х годов, когда разногласия между либералами и революционными демократами обострились. Это были годы изменения общественного строя России. Ряды демократов стали пополняться. Демократы активно выступали против угнетения народа, вызывая страх у царского правительства.
   Передовая часть общества пыталась довести до народа гнилость крепостного права, политической системы России, бездейственность и паразитизм царского правительства. Время было смутное. Обстановка того времени и дала повод Тургеневу изобразить в романе столкновение «передового человека» – Базарова с сельскими «аристократишками» – Кирсановыми. Изображая как бы конфликт характеров и мировоззрений, Тургенев показал социальную обстановку 60-х годов, где Базаров играл главную роль, да еще и очень прогрессивного нигилиста-демократа.
   Чтобы глубже понять духовный мир Базарова, быть может, уместно, хотя и забегая вперед, упомянуть о прошлом Базарова, о его родителях. Базаров родился в небольшой деревушке, в семье «штаб-лекаря». Даже по облику деревушки, дома и по описанию родителей можно о чем-то судить. Дворянский домик был небольшой, под соломенной крышей. Родители простые и добрые люди. Отец, бывший в военной службе, был истинным тружеником. Все работы по хозяйству выполнял сам, не без чувствительных для себя пожертвований, посадил крестьян на оброки. Отдал им свою «земную исполу» и даже занимался врачеванием. И, казалось бы, в такой глуши трудно было получить достойное образование, но путь типичного разночинца-труженика привел к тому, что годы упорного труда, прежде всего над самим собой, сделали его эрудированным и образованным человеком, осведомленным в области медицины, химии, ботаники, зоологии и ряда других предметов.
   В романе Базаров предстает перед нами как друг Аркадия Кирсанова. Постепенно образ главного героя – Базарова раскрывается в общении с братьями Кирсановыми и, конечно же, с Аркадием во время их пребывания в усадьбе Кирсановых. Только в общении раскрываются все стороны жизни Базарова. И уже после некоторого знакомства с героем нам становится ясно, что он резко противопоставляется остальным героям. Не только Павел Петрович, но и мы обращаем внимание на то, что буквально все – одежда, внешний облик: «… Длинное и худое, с широким лбом, плоским кверху, заостренным снизу носом, зеленоватые глаза, самоуверенность и ум на лице…», развязная речь, манеры, взгляды на жизнь – отличают его от братьев Кирсановых, а больше раздражает их, особенно Павла Петровича: «Ненавижу я этого лекаришку; по-моему, он просто шарлатан; я уверен, что со всеми своими лягушками он в физике недалеко ушел».
   Павел Петрович всеми силами души своей возненавидел Базарова. Он считал его гордецом, нахалом, циником, плебеем. Он возненавидел его за совершенную развязность и неуважение к себе. Он подозревал, что и Базаров презирал его – П. П. Кирсанова – уважаемого всеми за аристократические манеры и удивительно пышный образ жизни. Ему хотелось всячески доказать свое превосходство над этим наглым нигилистом. Базаров же указывал на обратное в Павле Петровиче: на бессмысленность жизни аристократов, на их бесполезность для общества. Базаров расходился во мнениях с Павлом Петровичем и никогда не отступал от своих взглядов, стоял на своем. Но в то же время никогда не доходил до обид и оскорблений. Павел Петрович же рвется в бой, отстаивая свои принципы, едва заслышав о нигилизме Базарова. Ему никак не удается убедить Базарова, и он прибегает к оскорблениям, доходя до ехидства и насмешек, употребляя, к примеру, слово «германцы» вместо немцы, но Базаров не реагирует на эти выпады, считая их мелочами, а бережет силы для настоящего боя. Главная причина, вызвавшая ненависть Павла Петровича Кирсанова к Базарову, была в том, что он перечеркивал всю бесцельную и пустую жизнь Павла Петровича, не оставляя ни малейшей надежды.
   Базаров не щадит и брата Павла Петровича – Николая Петровича. Несмотря на заметный прогресс в мышлении Николая Петровича, он все же, как и брат его, является приверженцем аристократизма, частью аристократического гнезда в романе. Николаю Петровичу можно приписать все «грехи», выявленные Базаровым у его брата. Являясь культурным и образованным, он все же извергает меньше гнева, чем брат его, хотя подчас и согласен с братом. Он старается не вмешиваться в их «идейные» споры. Он покорно признает превосходство Базарова, чувствуя в нем цельность, практичность и твердость. Он побаивался его и сомневался в пользе его влияния на Аркадия, но он охотно беседовал с ним и слушал его, просил его совета и интересовался всем, чем занимался Базаров. Вот что заметил Базаров после осмотра его владений: «… Добрые мужики надуют твоего отца всенепременно». Тургенев также отмечает несостоятельность Николая Петровича, его существование столь же бессмысленно, как и существование его брата. Удивляясь, Николай Петрович говорит: «… Кажется, я все делаю, чтобы не отстать от века: крестьян устроил, ферму завел, так что… красным величают; читаю, учусь, вообще стараюсь стать в уровень с современными требованиями, – а они говорят, что песенка моя спета».
   И поэтому, накопив много обид за себя и за брата, Павел Петрович, привыкший подчинять себе всех, не повышая голоса, идет на дуэль, отступая от своих аристократических принципов. Причина же принятого решения была такова: «… Вы же на мой вкус здесь лишний, я вас терпеть не могу, я вас презираю…» Автор, как мне кажется, делает сравнение с тем, как в то время расправлялись с демократами. Таким способом Павел Петрович пытается выиграть спор. Базаров отмечает глупость принятого им решения, но он не трус, и принял вызов достойно. «… Фу ты, черт! Как красиво и как глупо! Экую мы комедию отломали!». Поэтому-то и застрелить друг друга они так и не смогут.
   Несмотря на желание общаться с людьми, Базаров бесконечно одинок. Несмотря на то, что он подтрунивал над ними, они чувствовали, что он все-таки свой брат, а не барин. Базаров отмечал, что таких, как он, немало, но в романе мы не видим ни одного его единомышленника. Один из мнимых учеников и последователей был «мякенький либеральный барин». Аркадий – друг Базарова, он был очень привязан к нему, и в первых его репликах видно слепое копирование поступков Базарова. Аркадий подражает ему и даже всем хвалится о достоинствах Базарова. В Аркадии не видна его реальная позиция, его отношение к действительности. Он всего лишь игрушка в руках Базарова, что отмечают многие герои романа. И, несмотря на противоречивые суждения Аркадия, мы видим в нем романтика. Нередко он искренне восторгается, любуется красотой природы, он испытывает высокие чувства, что вызывает отрицательные эмоции у Базарова. Аркадию нередко противны и циничны его слова, реплики. Базаров позволяет себе грубыми и пошлыми словами выражать свое отношение к предмету разговора. Впоследствии Аркадий все чаще солидарен со своим дядей Павлом Петровичем, не соглашаясь с Базаровым. Его удивляет бесцеремонность и резкость Базарова. Аркадий быстро расстается с нигилистическим обществом Базарова. И оставляет «дань молодости» в прошлом – в юношестве, оставаясь привязанным к Базарову. Разрушив последние надежды на перевоспитание Аркадия, Базаров, прощаясь с ним, говорит: «… для нашей горькой, терпкой, бобыльной жизни ты не создан. В тебе нет ни дерзости, ни злости, а есть молодая смелость да молодой задор; для нашего дела это не годится».
   Любовь Базарова к Одинцовой играет немаловажную роль в раскрытии его духовных качеств. Любовь раскрывает его как натуру сильную, страстную и глубокую. Раскрываются те качества, которые не могли проявиться в другой ситуации. До встречи с Одинцовой он, очевидно, не знал настоящей любви, и поэтому перед Аркадием высмеивал рыцарские чувства к женщине, романтизм, можно сказать, саму любовь. На практике получилось обратное. Они нравились друг другу, беседовали вдвоем и делились сокровенными мыслями. Но в то же время находили в себе и недостатки. Одинцова видела в нем что-то новое, с чем ей не случалось встречаться, а она была любопытна. Не имея никаких предрассудков, даже сильных верований, она ни перед чем не отступала и никуда не шла, точнее, никуда не стремилась. Жила она спокойно и размеренно, ни в чем себе не отказывая. И, как мы понимаем, такая довольно праздная жизнь не радовала Базарова, и он, не смущаясь перед ней, говорил о ее «аристократических замашках», осуждал в ней то, что ему чуждо. Ему не нравилась торжественная правильность ее жизни. Но говорил, что «… не будь она богата и независима, она, быть может, бросилась бы в битву, узнала бы страсть…» Он понял, что в вопросе перевоспитания Одинцовой «… с ней не добьешься толку» – она «тертый калач». Но и Одинцова замечала, что как бы он ни любил ее, он не пожертвует во имя любви своими убеждениями, которые подчас кажутся довольно резкими и пошлыми. Однако и пребывание в кругу Одинцовой не прошло даром. Он понимает, что буквально все нельзя отрицать, можно лишь подвергать сомнению. Он, вопреки нигилистическим запретам, глубоко и сильно чувствует. Он далее не может быть таким «свирепым», каким он хотел видеть себя ранее, но и стать таким, как Одинцова или его отец, он не может, для него это значит смириться со своей тяжкой долей.
   Но так уж сложилась судьба у Базарова, что не пришлось ему стать ученым-материалистом, общественным деятелем. Не смог он бороться со всеми в одиночку, не имея единомышленников. Это обстоятельство указывает на то, что время Базаровых еще не пришло. Сам Базаров это ощущает. Умирая, он произносит слова: «Я нужен России… Нет, видно, не нужен!» Его мучает сознание того, что он боролся за великие идеи, но сам ничего не успевает сделать для достижения своей цели: «И ведь тоже думал, обломаю дел много, не умру, куда! Задача есть, ведь я гигант!» Но и обвинять его за то, что сражался впустую, нельзя. Ведь если подумать – что он мог один сделать в такое смутное и тяжелое время?
   Перед лицом смерти проявляются лучшие свойства Базарова: нежность к родителям, скрытая под внешней суровостью, поэтическая любовь к Одинцовой; жажда жизни, труда, подвига, общественного дела, сила воли, мужество перед угрозой неизбежной смерти. Страницы, рисующие болезнь и смерть Базарова, наиболее отчетливо выражают отношение автора к его герою. Он преклоняется перед его стойкостью: скорбит над ним. Последние строки вызывают горечь и сочувствие, и нельзя не почувствовать сожаление и скорбь. Читатель прощает Базарова-нигилиста, а помнит только Базарова как непобедимого и стойкого бойца за демократию.
   Тургенев писал: «… Если читатель не полюбил Базарова со всей его грубостью, бессердечностью, безжалостной сухостью и дерзостью, если он его не полюбит, повторяю я – я виноват и не достоин своей цели».
   По-моему, он достиг цели, и я, читатель, понимаю Базарова.

Мастерство Н.А. Некрасова в изображении народной жизни (по поэме «Кому на Руси жить хорошо»)

     Ты и убогая, ты и обильная,
     Ты и могучая, ты и бессильная
     – Матушка Русь!

Н.Л. Некрасов

   К созданию поэмы Некрасов приступил в 1863 году, после реформы, освобождавшей крестьян от крепостной зависимости. Поэма была задумана как «народная книга», включающая в себя все сведения о жизни простого народа, всего «мужицкого царства». Она отражает крестьянские радости и горести, сомнения и надежды, крестьянскую жажду воли и счастья. После реформы крестьяне получили «волю». Но юридически отмененная «крепь» продолжает жить, проникая во все сферы жизни народа. Крестьяне так же, как и до реформы, находятся под ярмом у помещиков, у церковников. Они так же забиты, невежественны, вся их жизнь – тяжелая и изнурительная работа. Но цель Некрасова – показать, что именно эти люди являются носителями и хранителями веками создававшейся богатейшей русской культуры.
   Героем своей поэмы Некрасов избрал не какого-нибудь одного человека, а весь русский народ, все многомиллионное «мужицкое царство», всю «сермяжную Русь». Поэтому действующих лиц в поэме очень много. Так, открывающие пролог семь мужиков уже к концу его становятся странниками-правдоискателями. С подлинно мужицким стремлением докопаться до корня отправляются они в путешествие, бесконечно повторяя, варьируя и углубляя вопрос: кто счастлив на Руси? Они оказываются символом всей проснувшейся, сдвинувшейся с места, ждущей перемен пореформенной народной жизни. Они проходят через великое множество русских селений, деревень, встречают множество людей. С каждым персонажем появляется новая история жизни, раскрываются новые проблемы и радости, т. е. мы знакомимся с новыми сторонами крестьянской жизни. Широта охвата действительности является одной из отличительных черт поэмы и делает ее подлинно народной.
   Поэма затрагивает не только жизнь простого крестьянина. Дорожная стычка мужиков становится великим спором, в который вовлечены все слои русской жизни, все ее социальные силы. Перед нами проходит история и помещика, и попа. Однако и поп, и помещик, рассказывая свою историю, повествуют об истории возникновения и развития всего духовенства и всего дворянства. Очень сложны в пореформенной России отношения помещиков и крестьян. Формально освободившиеся от крепостной зависимости, крестьяне на деле остаются под ярмом помещика. Их положение по-прежнему остается самым бедственным; они все так же платят подати своим бывшим владельцам, несут многочисленные барские повинности!
   Без земли крестьянин перестает быть крестьянином, а ведь выкуп земли в частную собственность целиком зависел от воли помещика. Помещики, со своей стороны, не очень-то стремились делать уступки народу. Примером может служить князь Утятин, которого крестьяне между собой называют «последышем». Князь Утятин – существо не только полуживое, но и полуживотное. Цель его жизни – чувствовать себя господином, хозяином, быть уверенным в том, что «его» крестьяне безраздельно подвластны ему, что он имеет право «казнить и миловать» по своему усмотрению. Но ведь и забитые, отсталые крестьяне, соблазненные посулами, продолжают «играть» в крепостное право, давая возможность таким вот князьям Утятиным издеваться над народом, эксплуатировать его.
   Однако уже и в этой темной, сгорбленной непосильным трудом массе начинает просыпаться недовольство положением бесправных «лакеев», появляются люди, готовые встать на борьбу за свободу, за право жить и чувствовать по-своему:

     Крестьянское терпение
     Выносливо, а временем
     Есть и ему конец.

   В бывших владениях князя Утятина такой человек – Агап. Один он из всех вахлацких мужиков сумел сказать своему барину прямо в лицо, что он – «шут гороховый». Другим примером «русского пролетария» является Савелий, богатырь Святорусский. В образе Савелия много такого, что объединяет его со всей крестьянской массой. Но есть и то, что Савелия над этой массой возвышает как личность исключительной судьбы. Савелий – бунтарь, пробывший на каторге 20 лет за убийство своего управляющего Фогеля. Но одновременно он и своеобразный народный философ. Его раздумья о богатырском терпении народа трагичны. Он не осуждает и не оправдывает народ за долготерпение. Он видит все сложности жизни крестьянства и не спешит выносить окончательные решения:

     Не знаю я…
     Не знаю, не придумаю,
     Что будет? Богу ведомо!

   Примером умного, справедливого, рассудительного крестьянина является Ермил Гирин, нашедший в себе мужество тягаться с купцом. Однако Некрасов говорит нам, что не в торгах дело, а в способности народа выступить всем миром. Ведь только благодаря поддержке других крестьян Ермил выторговал мельницу у купца.
   Описывает в своей поэме Некрасов и все тяготы жизни русской женщины. Ведь женщина – главная носительница жизни, выражение ее полноты, символ национального существования. Вот почему Некрасов с таким вниманием вглядывался в ее судьбу, художественно исследовал ее в поэме о народе. Жизнь женщины-крестьянки предстает перед нами после рассказа Матрены Тимофеевны Корчагиной. Описывая ее жизнь, поэт пытался привести как можно больше примеров судеб крестьянок. От лица Матрены Тимофеевны он рассказывает и о подневольном положении в семье, и о тяготах материнства, о тяжелой работе крестьянки и о доле солдатки, хотя Матрену Тимофеевну миновала эта участь.
   Всюду автор вводит в поэму элементы русского народного творчества. С самого начала мы ощущаем особый, почти былинный тон повествования; неторопливого полурассказа-полупесни, по-народному протяжной. На протяжении всей поэмы мы видим шутки, прибаутки, пословицы, загадки, песни. Лучше всего раскрывают душу народа песни. В голодное, трудное время крестьяне поют горькие, заунывные песни, отражающие их душевный настрой («Горькая», «Соленая»). Умеют крестьяне и повеселиться. В главе «Сельская ярмонка» автор рассказывает об отдыхе крестьян, об их веселых песнях, плясках, описывает их наряды.
   На протяжении всей поэмы автор говорит о главном пороке крестьянина – о его пристрастии к спиртному. Водка лишала крестьян способности трезво судить об их настоящем положении, не давала времени на осмысление его. Некрасов показывает нам, что вся жизнь крестьянина – это работа, чтобы не умереть с голоду, и попойка, чтобы на время позабыть все тяготы жизни.
   В заключении можно сказать, что автор открыто восхищается величием и красотой души русского народа. Народ, под бременем крепостничества и сумевший сохранить величие души, бодрость духа, не разучившийся веселиться, шутить, петь, не может не вызывать восхищение. Некрасов подчеркивает широту души русского крестьянина, его способность воспринимать горе ближнего, как свое собственное. Поэма Некрасова стала темой народной жизни пореформенной России. Читая поэму, мы узнаем как о жизни простого народа, так и о жизни высших слоев общества.

Изображение внутреннего мира человека в произведении XIX века (по роману Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание»)

   Мастерство обнаруживается не в чувственной красоте форм, а во внутренней одухотворенности, и это приводит к мастерству изображения.
Гегель

   Все произведения Федора Михайловича Достоевского глубоко психологичны. Основной задачей писателя является раскрытие духовного мира человека. Внутренний мир героев предстает перед нами в особом ракурсе: мы почти не видим у Достоевского нейтральных психологических состояний, душевная жизнь показана в ее крайних проявлениях, в моменты наибольшей психологической напряженности. Герои всегда на грани внутреннего срыва. Благодаря этому, Достоевский показывает всю глубину человеческой души, противоречивость сознания и подсознания. Герои Достоевского поглощены своей «идеей», и вся система изобразительных средств подчинена раскрытию этой «идеи» и показу ее развития. Я считаю, что самыми интересными персонажами произведений Ф. М. Достоевского являются герои романа «Преступление и наказание». Чем же они так интересны? Какие средства помогают автору раскрыть их внутренний мир?
   Идейно-нравственной сущностью главного героя «Преступления и наказания» Раскольникова становится его теория о «праве на кровь». Вся жизнь его становится проверкой этой теории, главный герой пытается выяснить, к какому типу людей он принадлежит, «необыкновенный» он человек или «вошь, как все». Другие персонажи романа также в той или иной степени «идеологи», причем их «идеи» так или иначе сочетаются с «идеей» главного героя.
   В изображении внутреннего мира человека в романе важную роль играет внутренний монолог. У Достоевского он приобретает черты диалога. Это как бы борьба с самим собой, борьба сознания и подсознания. С первых страниц романа Раскольников постоянно размышляет, мы видим его терзания перед убийством, а также мучения после его совершения. Также важен диалог, который раскрывает авторские идеи и воззрения. Интересно то, что очень часто на страницах романа диалог приобретает форму допроса. Это относится не только к разговорам Раскольникова и Порфирия Петровича; таким является диалог Раскольникова со Свидригайловым, когда последний рассказывает историю о том, как Марфа Петровна «посещать изволит». Для романа Достоевского также характерны диалоги-исповеди. Таким является разговор Раскольникова с Соней, когда он признается в убийстве. В этом произведении и повествование, и прямая речь героев – все пронизано психологизмом. Большое значение в раскрытии внутреннего мира человека играют сны и сновидения. Все сны героев ужасны, и из кошмарного сновидения они переходят в кошмарную действительность. Сны отражают тот ужас, который герои носят в душе. В сновидениях проявляются черты персонажей, которые не всегда видны в их действиях наяву. Например, во сне с лошадью обнаруживается доброта, сострадание Раскольникова. Также важна портретная характеристика героев. Писатель дважды прибегает к портретной характеристике главных героев, фиксируя как бы два основных момента в их жизни. В этом можно убедиться на примере портретов Раскольникова. Первый дается как бы мельком в начале романа, следующее же описание предстает перед нами уже после убийства. Во втором портрете мы видим черты, резко контрастирующие с описанием, данным до убийства, которое жестоко ранит его душу.
   Особую роль в портретах героев «Преступления и наказания» играют глаза. Так, описывая Свидригайлова, Достоевский замечает, что его глаза смотрели «холодно, пристально и вдумчиво». Глаза являются зеркалом души героев, по глазам можно узнать их идею, раскрыть их тайну. Большую роль в портретных характеристиках героев играют также губы. Их мимические движения – улыбка, насмешка, причем каждый раз иная, – соответствуют психологическому состоянию персонажей.
   Раскрытию внутреннего мира героев способствует и их речевая характеристика. Например, речь Раскольникова в основном характеризуется прерывистостью, незаконченностью.
   Обстановка и пейзаж у Достоевского также являются способами характеристики героя. У Раскольникова, закрытого от мира, – комната, напоминающая гроб, у Сони же, открытой миру, – комната «большая, с тремя окнами». Мир, окружающий человека, дается как часть души этого человека, становится как бы «внутренним пейзажем» героя и определяет его поступки.
   У Достоевского во всей структуре повествования нет буквально ни одной детали, которая бы не служила прямому или косвенному воспроизведению внутреннего мира. Раскрытию этого мира способствуют такие художественные приемы, как двойное портретизирование, внутренний монолог, описание снов и видений, диалоги персонажей. Достоевский стремится показать независимость сознания героя от сознания автора. Он прежде всего стремится дать слово самому герою. Все это делает произведения Ф. М. Достоевского шедеврами русской литературы XIX века и доказывает, что их автор – замечательный психолог, который с необычайным мастерством раскрывает глубины человеческой души.

Изображение губительного воздействия ложной идеи на сознание человека (по роману Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание»)

   Грех есть нарушение морального закона как божественной заповеди.
И. Кант

   Одной из характерных черт творчества Федора Михайловича Достоевского является острый интерес к этической проблематике. Современный этап развития общества выдвигает нравственные вопросы на весьма важное место во всей нашей жизни. И поэтому вполне закономерно, что, говоря о нравственных аспектах нашей жизни, мы обращаемся к богатой и сложной нравственной проблематике произведений Достоевского.
   Не следует, однако, забывать, что при всем могучем нравственном потенциале, который свойствен творчеству Достоевского, ответы его на главные вопросы личной и общественной нравственности не свободны от тех же глубоких противоречий, какие присущи всем сторонам мировоззрения великого писателя.
   Достоевский был горячим поборником освобождения личности. Он отвергал любое насилие и надругательство над человеком, неотделимые от природы классового, дворянского и буржуазного общества, и доказывал, что не может быть оправдано никакое решение общественных вопросов, которое не опиралось бы на свободу каждого члена общества, не отвечало бы его глубинным духовно-нравственным чаяниям и идеалам.
   Но Достоевский показал в своих романах и другое: нет и не может быть большего врага свободы личности, чем сама же мнимо «свободная» буржуазная личность. Ибо буржуазная свобода личности на практике легко превращается в принцип «вседозволенности», неизбежно рождая преступление, деспотизм, стремление к господству сильного над слабым, вызывая в умах и душах людей самые «фантастические» бесчеловечные, индивидуалистические идеи и стремления.
   Как же преградить дорогу развитию буржуазного индивидуализма и анархизма? И какой нравственный принцип должен быть противопоставлен принципу «вседозволенности»? Достоевский отвечает на этот вопрос в своем романе «Преступление и наказание».
   Художественный анализ духовного мира человека, теоретика-индивидуалиста, его вины, осуществленный в романе, имел принципиальное значение.
   Изображению умонастроений Раскольникова Достоевский уделяет исключительное внимание. Сначала возникают лишь разрозненные суждения и намеки: раздумья героя о предрассудках и страхе людей перед «собственным новым словом», беглые упоминания о его «странной мысли». Развивая сюжет, писатель полнее обозначает не только обстоятельства внешней жизни, но и идейные побуждения героя. Отдельные черты нравственных принципов («все в руках человека») выстраиваются в систему поведения и мышления, обретают очертания цельной философии «права» новоявленного «кандидата в Наполеоны», теоретика, идеолога.
   В изображение духовной жизни героя Достоевский вложил весь свой талант. Опираясь на плодотворные литературные традиции («Пиковая дама» Пушкина), Достоевский выступает как художник-новатор. Так, Герман – человек практического действия. Его стремление к богатству и самоутверждению – пагубная «страсть», переходящая в навязчивую неподвижную идею. У героя Достоевского, напротив, «идея» становится страстью. Она – подлинный идол его жизни, ею он живет, ради нее совершает страшный «эксперимент». Но ложная индивидуалистическая идея не может служить основой по-настоящему значительной и цельной личности. Она противоречит «родовой» сущности человека. Поэтому она вносит глубокий раскол во внутренний мир личности. Раскольников живет как бы двойной жизнью – реальной и миром логических абстракций. «Идея» порабощает его сознание, ему трудно отличить явь от «бреда». Его вина в том, что внутренние устои в нем разрушены: прежде чем пролить кровь старухи-процентщицы, он не раз проливал ее мысленно. Нравственно опустошенным человеком он предстает в романе еще до совершения преступления. Индивидуалистическое «освобождение» человека от нравственных преград («кровь по совести»), столь прославляемое буржуазными идеологами, на самом деле ведет к полному разрушению личности. И это исследует русский писатель на всем протяжении романа, изображая душевные муки героя, его одиночество, нарастающие в нем цинизм и отчаяние, утрату духовного благородства и нравственное безразличие к проблемам добра и зла. Например, в неожиданном сближении со Свидригайловым, человеком, ему глубоко чуждым, его кровным врагом.
   Достоевский всесторонне выявил губительное воздействие ложной буржуазно-индивидуалистической идеи на сознание человека. Тем самым он расширил возможности реализма, углубив понимание диалектики характера и обстоятельств. «Идея оказалась таким же важным фактором формирования характера человека, как и привычная «среда». Достоевский так достоверно и убедительно воплотил эту диалектику в поведение своего героя, что внезапное прозрение Раскольникова и его освобождение от ложной теории в эпилоге романа воспринимается как желанное, хотя фактически оно – дань писателя логической мысли. Средствами символики, через голову героя, он еще раз подчеркнул мысль о пагубности буржуазного индивидуализма.
   Размышляя над сюжетными перипетиями романа, мы приходим к более глубокому постижению его смысла и вины героя. В индивидуалистическом сознании общечеловеческая проблема, возмущение социальной несправедливостью получили извращенное, ложное решение. Протест Раскольникова против вселенского горя, освященного мещански-лицемерной христианской моралью, обернулся эгоистическим самоутверждением, анархическим бунтом. Понимая опасность индивидуалистической философии, Достоевский показал, что она закономерно приводит к преступлению.
   Нетерпеливый и озлобленный Раскольников, потрясенный всеобщей несправедливостью, бунтует против векового миропорядка, отвергает веру в «Божий промысел», а вместе с ним и совесть как предрассудок, «напущенный страх». «Сломать что надо… и страдание взять на себя» – его самый заветный девиз.
   Кумир Раскольникова – не знающий сомнений «властелин». Он сам «кандидат в Наполеоны», и его идеал – «свобода и власть» «над муравейником». Такова «поэма» Раскольникова, которую он излагает в беседах с Соней. Это не теоретическая концепция, а именно «поэма», надуманная, «сочиненная» героем в его комнате-гробу.
   Убийство «жалкой старушонки», заедающей чужой век, нравственно оправданно – это «эксперимент», пробный камень для его «возвышенной» идеи. Раскольников сам, независимо от обстоятельств, уговаривает себя на преступление. Теоретик, экспериментатор, он в своем страшном душевном подполье попирает нормы нравственности. И поэтому несет заслуженную кару – духовную же. Поруганная человечность мстит за себя. В этом мудрость художника-гуманиста, непримиримого к соблазнам буржуазного анархизма и индивидуализма. Совершив преступление, практически разрешив свои сомнения: «Тварь ли я дрожащая, или право имею?», – герой вычеркнул себя из жизни, достойной человека. Реально, а не фантастически, стать «властелином» – значит идти по дороге Лужина, Свидригайлова, от одного преступления к другому. Единственный выход и возможность избежать окончательного нравственного падения – обрести мужество и преодолеть себя. Так спор с Раскольниковым с самого начала романа превращается в спор за него же, за его духовное прозрение.

Образ народа в романе Л. Н. Толстого «Война и мир»

   Неотъемлемыми качествами русского парода являются бодрость, смелость, находчивость, трудолюбие, мудрость, героизм в борьбе с иноземными захватчиками.
В. Г. Белинский

   «Война и мир» – одно из величайших произведений гениального русского писателя, по праву вошедшего в сокровищницу русской и мировой литературы. «Война и мир» – это не просто роман, а роман-эпопея. Толстой рисует в нем целую эпоху в жизни народа, объясняет ход истории, ее движущие силы, совмещает описание исторических событий с повествованием о судьбах главных героев романа, создает целостный образ русского народа, описывает жизнь народную и жизнь великосветскую. В романе показана широкая панорама русской жизни. Все это вместе и составило тот уникальный жанр, названный романом-эпопеей.
   Образ народа… Несомненно народ играет очень большую роль в романе «Война и мир». Любовью к народу и пониманием его роли в ходе истории пронизана каждая страница произведения. Наиболее ярко образ народа представлен во время военных действий, Отечественной войны 1812 года.
   Отечественная война 1812 года – истинно «народная война», ставшая таковой после вторжения французов на русскую землю. Во время этой войны наиболее ярко проявилась огромная нравственная сила русского народа, его стойкость и мужество. Пик Отечественной войны 1812 года – Бородинское сражение. Именно здесь проявилась моральная сила русского войска, которую так хорошо понимал Андрей Болконский. Не случаен его ответ на вопрос Безухова о том, отчего зависит успех сражения: «Успех никогда не зависел и не будет зависеть ни от позиции, ни от вооружения, ни даже от числа. Успех зависит от того чувства, которое есть во мне, в нем, – он указал на Тимохина, – в каждом солдате». И далее Болконский говорит: «Сражение зависит не от мастерства полководца, руководящего армией, а от воли самих солдат, составляющих эту армию. Если полководец понимает это, то он велик, и армия, им руководимая, победит».
   Именно таким нарисовал Толстой образ Кутузова на страницах своего романа. Толстой подчеркивает негероичный облик Кутузова, возвеличивая тем самым его нравственные, моральные силы. Кутузов был убежден, что решающее значение в войне имеет «дух войска». «Дух войска» – это понимание солдатами и офицерами задач священной оборонительной войны. Поэтому Кутузов стремился поднять «дух войска», воодушевить русскую армию.
   Нелегко далось Кутузову решение оставить Москву. Страшный вопрос встал перед ним в Филях: «Неужели это я допустил до Москвы Наполеона, и когда же я это сделал?» Но все же он не поддался отчаянию. «Да нет же! Будут же они лошадиное мясо жрать, как турки». Кутузов до конца сохраняет уверенность в победе над врагом и внушает это всем – от генерала до солдата. В Кутузове жило «народное чувство», роднившее его со всеми истинными защитниками Родины. Во всех поступках Кутузова лежало народное и потому истинно великое и непобедимое начало.
   В своем романе Толстой создал картины народной партизанской войны и раскрыл ее истинный смысл и значение. Ведя партизанскую войну, русские люди «сделали все, что можно сделать для достижения достойной народа цели». Участники Отечественной войны 1812 года считали, что «мужики более, чем войска, победили французов». Кутузов считал, что победа была достигнута соединенными усилиями армии и народа.
   Толстой показывает Бородинское сражение в основном глазами Пьера, невоенного, непредубежденного человека. Мне кажется не случайным то, что во время Бородинского сражения Пьер попадает на батарею Раевского, в самую гущу военных действий. «Солдаты эти сейчас же мысленно приняли Пьера в свою семью, присвоили себе и дали ему прозвище. «Наш барин» прозвали его и про него ласково смеялись между собой». Вот оно, единение простых солдат, народных героев, и дворянина Безухова, представителя высшего сословия. Безухов совершенно свободно чувствует себя среди солдат, в те мгновения он – один из них, он чувствует то же воодушевление, что и они, его волнуют те же проблемы, он испытывает те же чувства.
   Одна из основных смысловых частей романа – это общение в плену Пьера Безухова с Платоном Каратаевым, простым русским мужиком. Почему же в плен попадает именно Пьер, а, к примеру, не Андрей Болконский? Мне кажется, что князь Андрей не понял бы всего того, что вынес из общения с Каратаевым Пьер. Князь Андрей – аристократ, и он не смог бы так сблизиться с Платоном, он был бы выше его. Пьер же в тех обстоятельствах абсолютно равен с Каратаевым. Пьер познает простую русскую душу. Главное, что покоряет его в Каратаеве, – это любовное отношение к миру. Каратаев оказывает исцеляющее влияние на душу Пьера, израненную зрелищем расстрела. Влияние это скрыто в особом даре любви. Для Пьера Каратаев «был непостижимым, крупным и вечным олицетворением духа простоты и правды». Именно общение с Платоном Каратаевым приводит Пьера к более глубокому пониманию смысла жизни. Пьер познает истину, а вместе с ней чувство гармонии и счастья. Знаменательно, что истину эту ему открыл народ в лице Платона Каратаева, который внес успокоение в его душу.
   Линия влияния народа на характер героев романа проходит через все произведение Толстого. Как потряс Наташу отказ маменьки взять с собой раненых во время отъезда из Москвы! Наташа не может понять, как можно бросить раненых в оставленной французам Москве, но увезти с собой ковры, перины и безделушки. Она понимает, какой великий подвиг совершили эти люди, вставшие на защиту России, и поэтому она преклоняется перед ними и перед всем русским народом.
   Более века прошло с тех пор, как впервые вышел в свет роман «Война и мир», но людей всего мира до сих пор восхищает нравственная красота и сила русского народа, изображенного Толстым на страницах своего романа. Л. Н. Толстой показал величие русского духа, русской культуры, русского самопожертвования. Все это помогло нашему народу победить Наполеона в 1812 году, это делает роман великим. И в заключение я бы хотел привести слова Максима Горького, сказанные о великом русском писателе Льве Николаевиче Толстом, авторе бессмертного романа «Война и мир»: «Не сирота я на земле, пока этот человек есть на ней».

Изображение внутреннего мира человека в одном из произведений русской литературы XIX века (по роману Л. Н. Толстого «Война и мир»)

Вариант 1

   Прямая обязанность художника – показывать, а не доказывать.
А. Блок

   Творчество Л. Н. Толстого охватывает большой период времени – с 50-х годов XIX века до 10-х годов XX века. Он принимал участие в Крымской войне, видел жизнь крепостных крестьян, был свидетелем реформы 1861 года и нарастания революционного движения в 90-е годы прошлого века.
   Изображение духовного роста человека, «диалектики души» – самое, пожалуй, характерное в творчестве Толстого. Но этим истинно человеческим качеством – богатством душевного мира – он наделяет только симпатичных ему людей. Эта своеобразная традиция прослеживается на протяжении всего творческого пути писателя. Толстой пишет так, что ясно видно: чем больше влияет на человека светское общество, тем беднее его внутренний мир; человек может достигнуть внутренней гармонии в общении с народом, с природой. Толстой убежден, что сословные преграды угнетающе действуют на развитие характера.
   В раннем произведении, трилогии «Детство. Отрочество. Юность», рассказана история молодого дворянина; здесь много биографических черт, но это не биография автора, это история становления внутреннего облика молодого человека. У героя трилогии Николеньки Иртеньева богатый душевный внутренний мир, потому что он способен видеть и впитывать в себя многочисленные явления жизни, анализировать их, способен видеть «душу живую» в других людях и может в определенный момент произвести переоценку ценностей. В трилогии уже намечен образ, черты которого мы будем находить в других героях, например, в Андрее Болконском и Пьере Безухове.
   В романе «Война и мир» Толстого не случайно многие страницы посвящены психологии героев, их внутреннему миру, нравственным исканиям. Автор сумел рассказать о побудительных причинах поступков человека и сам определил, что понимает под словами «духовный мир» героя: «жизнь сердца и интересы мысли». Любимые герои писателя – те, кто мучительно ищет «что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?». Такими ищущими смысла жизни людьми предстают перед нами князь Андрей Болконский и граф Пьер Безухов. Умственные и жизненные искания героев сближают их, делают интересными друг другу и друзьями, для которых светская жизнь не имеет смысла.
   В тот момент, когда мы впервые встречаемся с ними в салоне Анны Павловны Шерер, известной фрейлины и приближенной императрицы Марии Федоровны, Пьеру двадцать лет, он только что вернулся из-за границы, где прожил девять лет, получил образование и воспитание. Князь Андрей старше на семь лет, женат, «свой» человек в светской гостиной. Но «все бывшие в гостиной не только были знакомы, но уже надоели ему так, что и смотреть на них, и слушать их ему было скучно». Только Пьеру он радостно улыбается, потому что он единственный там человек, который ведет себя естественно, говорит то, что думает. Болконский видит, что Пьер тянется к нему, доверяет ему во всем, и отвечает ему тем же. Андрей раскрывает перед ним самые сокровенные мысли и чувства: признается, что несчастлив, что ведет жизнь, которой недоволен, что мечтает уехать в армию.
   Следующая их встреча происходит в Богучарове, когда по дороге из своих южных имений Пьер заехал к князю Андрею, так как чувствовал душевную потребность свидания с другом. Шел 1808 год. Много событий произошло в жизни каждого из них, во многом они изменились в результате переживаний, страданий, оставивших след в душе.
   Князь Андрей, участвуя в военных событиях 1805 года, «почитал свой собственный интерес в ходе общего дела», храбро сражался под Шенграбеном и Аустерлицем. Последнее сражение в корне изменило его представление о славе и перечеркнуло его идеал. Он увидел грязь, кровь, страдания и муки людей, познакомился с истинным героизмом батарейцев Тушина, понял, что подвиги совершаются не ради личной славы, а во имя Родины, для спасения людей. Окончательный крах идеи бонапартизма потерпели на Праценской высоте, где раненый Болконский увидел объезжающего поле битвы Наполеона и, еще вчера мечтавший о «собственном Тулоне», совершенно иначе оценил свой прежний идеал: «так мелочен ему показался сам герой его».
   От большой доли эгоизма князь Андрей освободился под влиянием смерти жены во время родов; «он почувствовал, что в душе его оторвалось что-то, что он виноват в вине, которую ему не поправить и не забыть».
   Жизнь Пьера в эти годы складывалась иначе. Он пережил увлечение жизнью «золотой молодежи», пытался найти счастье в семейной жизни, вступил в общество масонов, колеблясь, но желая поверить в его заповеди и устав. Безухов хочет быть полезным людям, он отправляется в южные имения, чтобы облегчить жизнь крепостных крестьян (князь Андрей сделал то же самое в Богучарове). Пьер твердо верит, что «наслаждение делать добро есть единственно верное счастье в жизни». Его желание жить для других, делая им добро, благотворно влияет на грустное и критическое настроение Андрея.
   Под влиянием встречи с Пьером, с семьей Ростовых в Отрадном, под воздействием желания быть нужным и полезным людям князь Болконский возвращается в Петербург, работает над проектом устава армии, а затем принимает участие в работе комиссии Сперанского. Его жизнь украсилась любовью к Наташе, истинной дружбой Пьера. Но дела, которое принесло бы князю удовлетворение, он так и не нашел. Начавшаяся Отечественная война 1812 года застает его ожесточившимся, неудовлетворенным, несчастным. Только в условиях единения с народом в борьбе против захватчиков князь Болконский приобретает душевное равновесие.
   В годы, предшествовавшие Отечественной войне 1812 года, «в душе Пьера происходила сложная и трудная работа внутреннего развития», а внешне его жизнь была обычной и даже обыденной для богатого хлебосольного русского барина, «кошелек его был открыт для всех». Графа Безухова мучила неудовлетворенность собой и фальшь «деятельности» масонов. После поездки за границу и выступления перед «братьями», после вступления в масонство любовника его жены Бориса Друбецкого Пьер мучается и терзается сомнениями сильнее, чем прежде, но найти свое место в жизни пока, к сожалению, не умеет.
   Путь друзей – Андрея Болконского и Пьера Безухова – путь сближения с народом, путь познания народной жизни. Как и вся лучшая часть русского дворянства в канун Бородинского сражения и после него, они приходят к единственно верному в этих обстоятельствах суждению о смысле бытия человека на земле. Князь Андрей выражает отношение всего русского народа к врагам, вторгшимся на территорию исконно русской земли: «Надо их казнить». А Пьер после великого Бородина говорит себе: «Солдатом быть, просто солдатом». Под влиянием этих мыслей он остается в охваченной пожаром Москве, чтобы убить Наполеона. Это наивысшая форма проявления истинного патриотизма.
   Такими мы видим друзей в Отечественной войне 1812 года, и таков, на взгляд Толстого, закономерный результат нравственных исканий представителей передовой части русского дворянства первой четверти XIX века. Главные герои действительно достойны звания «лица нации». Они – воплощение лучших черт русского национального характера. Лев Толстой – величайший русский классик пера и великолепный мастер психологического портрета. С присущим только ему мастерством он, используя художественные средства языка, словно художник, рисует перед нами картину внутреннего мира героев. Автор заставляет пройти героев через трудные жизненные испытания, чтобы привести их, наконец, к пониманию мира и своего места в нем. И герои с честью выдерживают эти испытания, показав всю силу и достоинство своих характеров.

Вариант 2

   Честь есть краеугольный камень человеческой мудрости.
В. Г. Белинский

   В жизни бывают события, похожие на встречу со старыми друзьями. А такая встреча – всегда проверка. Непреднамеренная, невольная и, тем не менее, самая нелицеприятная. Оглядываешь беспристрастным взором свое собственное житье-бытье, и лукавить с самим собою не приходится. Такой встречей оказалось для меня знакомство с Андреем Болконским – героем романа Л. Толстого «Война и мир».
   Князь Андрей, прежде всего, человек действия. Он объясняет Пьеру, зачем идет на войну: «Я иду потому, что эта жизнь, которую я веду здесь, эта жизнь – не по мне!» Он говорит о надеждах и силах, пропадающих в светском существовании. Князь Андрей не хочет допустить, чтобы случайности жизненного потока распоряжались его судьбой, не он будет соответствовать окружающей жизни, а жизнь должна быть по нем. Он верит в свое высокое назначение, и тем самым он, кажется, решил для себя общий вопрос о смысле человеческой жизни, о чести человека.
   Князь Андрей верит в свою звезду. Он не случайно, без цели заброшен в мир, он верит в то, что рожден для подвига и величия. Эта вера связана у него с фамильной «болконской» гордостью.
   Мечтая о своем Тулоне, Болконский отправляется на войну. Итак, князь Андрей на войне… Перед нами аккуратный, исполнительный штабной офицер. Читая об этом, испытываешь разочарование: неужели князь Андрей шел на войну, чтобы составлять меморандумы? Мы хотели бы видеть его в битве, в пороховом дыму, впереди войск, а тут кабинет, шорох бумаг, тихие шаги по ковру…
   Но вот что удивительно: князь Андрей «много изменился за это время… он имел вид человека… занятого делом приятным и интересным».
   Дело в том, что война состоит не только из грохота орудий, сражений и подвигов. Здесь, как и в мирной жизни, бывают свои будни – и, может быть, труднее вести себя достойно в будничной жизни войны, чем в сражениях.
   Но вот о чем хочется задуматься: кажется, он легче справляется с собой в бою, чем в буднях. В сражении все ясно: позади – свои, впереди – чужие, а в буднях все переплетается, и трудно бывает понять, кто свой, кто чужой и где главные враги.
   Вот он скачет в Брюнн к австрийскому двору с известиями об одержанной русскими победе. Он радостно возбужден, взволнован, многое перенес за сутки, настроен торжественно. Но австрийский двор вовсе не так обрадован победой русских, как представлялось князю Андрею.
   Дипломат Билибин объясняет князю то, что ему непонятно.
   Какая радость австрийскому двору от победы русских войск, когда австрийские генералы один за другим подвергаются полному поражению? Оказывается, и здесь живут и диктуют свою волю те законы, от которых князь Андрей бежал из петербургского света.
   Вернувшись к Билибину, князь Андрей узнает, что французы приближаются к Брюнну. Значит, и армия погибла? Она будет отрезана.
   Известие о безнадежном положении русской армии «было горестно и вместе с тем приятно князю Андрею… ему пришло в голову, что ему-то именно предназначено вывести русскую армию из этого положения, что вот, тот Тулон, который выведет его из рядов неизвестных офицеров и откроет ему первый путь к славе».
   Билибин уговаривает его – очень разумно, с точки зрения здравого смысла, – не возвращаться в армию Кутузова, где его ждут «или поражение и срам», или мир, если он будет заключен.
   «Этого я не могу рассудить, – холодно сказал князь Андрей, а подумал: «Еду для того, чтобы спасти армию».
   Кто из них прав? Да, рассуждения Билибина совершенно справедливы, и положение русской армии безнадежно, и незачем князю Андрею ехать, но сам же Билибин, вопреки всякому здравому смыслу, признает: «Мой милый, вы герой». Потому это умение поступать вопреки здравому смыслу, повинуясь только голосу своей совести, только чувству долга, своей ответственности перед людьми, страной, армией – это умение и называется героизмом.
   «А ежели ничего не остается, кроме как умереть? – думал князь Андрей уже в дороге, направляясь навстречу русской армии. – Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».
   Вот что имел в виду старик Болконский, когда взвизгнул: «… коли узнаю, что ты повел себя не как сын Николая Болконского, мне будет… стыдно!». Эти трудные, эти гордые люди превыше всего ставят честь, свое мужское и человеческое достоинство. Отказавшись ехать с Билибиным и направляясь к армии Кутузова, князь Андрей ведет себя как сын Николая Болконского. Впереди его ждет небо Аустерлица.
   Что же понял князь Андрей на поле Аустерлица? Нет, он не пришел к Богу, как мечтала сестра, княжна Марья, надевая на него образок. Вера Марьи кажется князю Андрею слишком ясной и простой, все на самом деле сложнее. Но одно он понял под высоким и добрым небом: прежние стремления к славе, к любви людской суетны и потому ничтожны. Что-то другое должен человек искать в жизни, но что?
   После безвыездного житья в деревне Болконский уехал в Петербург, чтобы быть полезным людям.
   С первых же строк, рисующих появление князя Андрея в Петербурге, Толстой подготавливает нас к его будущему разочарованию. Князь Андрей еще полон надежд. Но мы, благодаря Толстому, уже видим, как холоден с ним царь, недовольный тем, «что Болконский не служил с 1805 года», как тупы глаза Аракчеева и почти невежлив его тон; как неестественен Сперанский, в котором князь Андрей ждет найти «полное совершенство человеческих достоинств».
   Душевная драма, которую переживает Болконский после разрыва с Наташей, обостряет его нравственные, философские искания.
   Однако то стремление рассматривать свою жизнь в широких связях с жизнью других людей, которое родилось у князя Андрея в результате преодоления индивидуалистических предубеждений, ясно и сильно проявляется в дни народных испытаний, в дни Бородинского сражения. Болконский ощущает подлинную близость своих мыслей и желаний мыслям и желаниям широких слоев народа. В патриотических чувствах, стремлениях Болконского отражаются и непосредственность, сила его глубокой любви к родной земле, острота его раздумий, жизненных исканий на пути чести.
   Мне этот герой очень дорог, так как помог понять одну важную мысль.
   В жизни, в любом самом обыденном деле понятие чести и большая цель – даже не осознанная, не обдуманная до конца, а лишь ощущаемая постоянно, томящая душу, – заставляет нас совершенствоваться. Одухотворяет. Возвышает. И профессионально, и нравственно.

Особенности изображения «маленького человека» в прозе А. П. Чехова

   Творчество А. П. Чехова – одна из ярчайших страниц русской литературы. В его реалистических рассказах и пьесах отражается жизнь русского общества конца XIX – начала XX веков. В рассказах Чехова слышен и уничтожающий сатирический смех, и горькое разочарование в современном обществе, где процветают пошлость, мещанство, раболепие.
   Проблема духовной деградации людей волновала писателя еще в начале творческого пути. С течением времени произведения становились острее, злободневнее, но неизменной оставалась авторская позиция неприятия «мерзостей жизни».
   Рассказы Чехова, собственно, и посвящены исследованию различных граней духовного подчинения и рабства, начиная от самых простых до сложнейших.
   В чеховском повествовании среда перестала быть внешней, посторонней человеку силой, и персонажи зависят от нее в той мере, в какой сами же ее создают и воспроизводят. Поэтому у Чехова, в отличие от большинства других писателей, разрабатывавших именно тему конфликта со средой, так много рассказов о достигнутой цели, о сбывшейся мечте, о людях, добившихся «счастья». Чем полнее чеховский персонаж соответствует «среде», тем меньше он похож на человека.
   Чехов дал множественный анализ причин, принуждающих людей к подчинению и неволе.
   В рассказах Чехова завершилась и тема «маленького человека» – тема Гоголя и Достоевского, поднявших «малость» и унижение до трагедийных высот. Чехову принадлежат удивительные слова о человеке, в котором «все должно быть прекрасно – и лицо, и одежда, и душа, и мысли», и люди в его глазах, вероятно, вообще не могли быть «маленькими».
   Быть может, весь секрет заключается в том, что Чехов изображал и обобщал маленькое в людях.
   Среди ранних рассказов Чехова выделяются те, где смешное не столько развлекает, сколько заставляет задуматься и содрогнуться. В рассказе «Смерть чиновника» маленький человек, чиновник Червяков, случайно чихнул в театре на лысину генерала. Червяков извинился, но успокоиться не смог. Его обуял животный страх. Он пытается снова и снова принести генералу извинения, чем вызывает раздражение статского генерала. Червяков с испугу умирает, не сумев обуздать страх: «Придя машинально домой, не снимая вицмундира, он лег на диван и… помер». У этого смешного рассказа очень грустный подтекст. В облике Червякова слышна авторская критика рабской психологии человека.
   Той же самой теме посвящен рассказ «Толстый и тонкий». Встреча двух старых школьных приятелей перерастает в комическую сцену. Когда «тонкий» узнал, что его друг уже тайный советник, он вдруг «съежился, сгорбился, сузился…». Его чемодан, узлы и картонки «съежились, поморщились…» Чинопочитание, подхалимство «тонкого» вызывает тошноту не только у «толстого», но и у самого автора, выставившего это уродливое явление на суд читателей.
   Писатель вскрывает все негативные стороны жизни, характерные для общества того периода. Можно упомянуть рассказы «Маска», «Унтер Пришибеев», «Хамелеон», каждый из которых высмеивает различные проявления «пошлости жизни».
   Элементы зоологического уподобления встречаются в рассказе Чехова «Хамелеон», где полицейский надзиратель Очумелов и золотых дел мастер Хрюкин по-хамелеонски «перестраиваются» в своем отношении к собаке, в зависимости от того, «генеральская» она или «не генеральская».
   Очень часто в раннем творчестве Чехов комически обыгрывает традиционные в русской литературе драматические ситуации. По-новому решает он, например, излюбленный в нашей классике конфликт самодура и жертвы. Начиная со «Станционного смотрителя» Пушкина, через «Шинель» Гоголя к «Бедным людям» Достоевского и далее к творчеству Островского тянется преемственная нить сочувственною отношения к «маленькому человеку», к жертве несправедливых общественных обстоятельств. Однако в восьмидесятые годы, когда казенные отношения между людьми пропитали все слои общества, «маленький человек» превратился в мелкого человека, утратил свойственные ему гуманные качества.
   Один из ранних рассказов Чехова называется «Мелюзга». Символическое название! Большинство персонажей в его произведениях первой половины восьмидесятых годов – мелкие чиновники Подзатылкины, Козявкины, Невыразимовы, Червяковы. Чехов показывает, как в эпоху безвременья мельчает и дробится человек.
   В чеховских рассказах не найдешь привычных литературных героев, раскрытых в глубоком противоречии со средой. В сравнении с этими монументальными образами персонажи Чехова казались беглыми набросками в два-три штриха; старая русская критика полагала, что это – следствие излишней краткости; в наше время возникла теория, упростившая проблему: эпоха была «безгеройная, люди были маленькие, эмоции были мелкие, поэтому и роман у Чехова «не вытанцовывался».
   Антон Павлович Чехов в своих рассказах изображает типичные явления того времени. Герои чеховских произведений – это слепки с натуры. Имена некоторых персонажей стали нарицательными, как, например, Беликов из рассказа «Человек в футляре». Болезнь русского общества глубоко волнует писателя, выступавшего противником «футлярной жизни», деградации личности. Чехов показывает реальную жизнь изнутри, горьким смехом вынося ей приговор.

Роль портрета героя в его характеристике (на примере одного или нескольких произведений русской литературы)

   В искусстве слова все являются учениками друг друга, но каждый идет своим собственным путем.
М. Пришвин

   Любим ли мы читать описание внешности героя? Находим ли мы эстетическое наслаждение в такого рода портретах? Пожалуй, не всегда, а ведь мир искусства, литература-большая мастерская, в которой все работают, создавая единую галерею любимых героев. И портреты их так же запоминаются, так же остаются навсегда с нами, как и любимые картины художников.
   Искусство портрета достаточно тонко и сложно. Оно требует, чтобы наряду с внешним сходством в облике человека отражались его духовные интересы, социальное положение, типические черты той эпохи, в которую он жил. К тому же автор портрета, как правило, не бесстрастный регистратор внешних и внутренних особенностей портретируемого. Личное отношение художника слова к герою, его собственное мировоззрение, его творческая манера накладывают на произведение зримый отпечаток.
   Характер портрета и, следовательно, его роль в произведении могут быть самыми разнообразными. В литературе чаще встречается психологический портрет, в котором автор через внешность героя стремится раскрыть его внутренний мир, его характер.
   Возьмем, к примеру, пушкинские портреты. Как известно, краткость и точность – вот свойства подлинного гения. И действительно, пушкинские портреты кратки. Почти всегда он сообщает возраст героя, цвет и общий облик одежды и самое общее представление о внешности. В «Арапе Петра Великого» «графиня Д., уже не в первом цвете лет, славилась еще своею красотою; Наталье Гавриловне «было около шестнадцати лет, она была одета богато, но со вкусом…»
   Может создаться впечатление, что Пушкину просто не важна внешность героя (тем более, что в его романе в стихах ни Онегин, ни Татьяна вообще внешне не описаны, а Ленском известна только одна деталь – «кудри черные до плеч». Такой вывод был бы слишком поспешен.
   Пушкинский принцип описания живописный, как на портрете, сделанном художником, это и есть главное во всех пушкинских портретах, даже самых кратких. Они дают материал для иллюстрации, но не помогают понять характер, психологию героя.
   Хотя здесь, пожалуй, следует оговориться. Пушкин умеет создавать самые необычные портреты героев. Обратимся к портрету знаменитой героини пушкинского романа в стихах «Евгений Онегин».
   Татьяне посвящены четыре строфы, в трех из них бросается в глаза настойчивое повторение частиц не и ни:

     Ни красотой сестры своей,
     Ни свежестью ее румяной
     Не привлекла б она очей…
     …Она ласкаться не умела
     К отцу, ни к матери своей;
     Дитя сама, в толпе детей
     Играть и прыгать не хотела…

   Пушкин рассказывает не столько о том, какой была Татьяна, сколько о том, какой она была необычной. В Татьяне все свое, все необычное, не похожа она ни на девиц из романов, ни на свою сестрицу Ольгу и ее подруг.
   В пушкинской же прозе характеры людей раскрываются в поступках, в действии. Читатель познает внутренний мир героев, наблюдая их поведение, конфликт с обществом, отношения с другими людьми.
   У Лермонтова задача иная: понять «историю души человеческой», заглянуть в эту душу так глубоко, как никто до него не заглядывал. Все подчинено этой задаче: композиция романа и подбор героев, описания природы и диалоги. Выполнению этой же задачи сложит портрет Печорина – первый психологический портрет в русской литературе.
   «Он был среднего роста; стройный, тонкий стан его и широкие плечи доказывали крепкое сложение, способное переносить все трудности кочевой жизни и перемены климатов, не побежденное ни развратом столичной жизни, ни бурями душевными…»
   Лермонтов начинает с того же, с чего любил начинать свои портреты Пушкин: рост, сложение. Но для Лермонтова важно не «живописное» впечатление от Печорина, а те особенности его внешности, которые помогают понять характер, психологию. С первого взгляда в Печорине угадывается сильный человек, сильный как физически так и душевно.
   От роста и сложения Лермонтов, как и Пушкин, переходит к одежде: «пыльный бархатный сюртучок», «ослепительно-чистое белье, изобличавшие привычки порядочного человека»; «запачканные перчатки казались нарочно сшитыми по его маленькой аристократической руке…»
   В этом описании сразу бросается в глаза несоответствие аристократического облика Печорина тому дорожному одеянию, в котором мы его видим. Маленькие руки, бледные пальцы, ослепительно чистое белье – все это признаки аристократа, человека «порядочного». Описывая Печорина, Лермонтов обозначает этим словом социальную принадлежность своего героя к аристократии.
   Рядовой аристократ вместо того, чтобы блистать в гостиных, сидит на скамье у ворот грязной гостиницы и, зевая, ждет, когда наконец заложат его лошадей. Зачем он здесь? Почему? Естественно возникают эти вопросы. Какая-то противоречивость бросается в глаза сразу. Во всем, что мы прочтем дальше, это ощущение противоречивости усилится.
   «Его походка была небрежна и ленива, но… он не размахивал руками, – верный признак скрытности характера… Когда он опустился на скамью, то прямой стан его согнулся, как будто у него в спине не было ни одной косточки…»
   Небрежность и сдержанность. Стройность, прямизна стана и расслабленность. Отметив сначала широкие плечи и крепкое сложение Печорина, Лермонтов теперь находит в его позе «нервическую слабость» и даже что-то женственное.
   Вспомним еще раз точные живописные пушкинские портреты: в них нет и не может быть психологических оттенков, какие мы видим в портрете Печорина. Пушкин описывает внешность героя. Лермонтов через внешность показывает психологию, характер, душу. Этому научились у него Гоголь, Тургенев, Достоевский, Толстой – те великие писатели, которых мы называем классиками.
   А как выразительны и тонки портретные характеристики героев Гоголя! Очень показательна такая деталь портрета его персонажей, как глаза, описание глаз. Дело в том, что глаза – наиболее яркое воплощение духовности, существующей, по определению Гегеля, как «внутреннее начало, испускающее из себя лучи света».
   У Гоголя контраст живого и мертвого, омертвление живого часто обозначается именно описанием глаз. С одной стороны, «небесные глаза» красавицы в сновидении Пискарева в «Невском проспекте». Одушевлены и глаза поселянина в «Главе из исторического романа»: «Огонь вылетал из небольших карих глаз, и в огне этом высвечивались попеременно то хитрость, то простодушие». Но уже о старухе из того же произведения замечено: «Ни искры какой-нибудь живости в глазах…» Отметим, кстати, что столь значащая в поэтике Салтыкова-Щедрина деталь, как «оловянные глаза», прямо ведущая его к другому образу – оловянных солдатиков – встречается уже у Гоголя. У Настоятеля в «Кровавом бандуристе» «оловянные глаза, которые, казалось, давно уже не принадлежали миру сему, потому что не выражали никакой страсти…»
   В «Мертвых душах» в портрете персонажей глаза или никак не обозначаются, или подчеркивается их бездуховность. Опредметчивается то, что по существу своему враждебно механической, неживой природе. Так, Манилов «имел глаза сладкие, как сахар», а применительно к глазам Собакевича отмечено то орудие, которое употребило на этот случай натура, – «большим сверлом ковырнула глаза» (как в деревянной кукле!)
   О глазах Плюшкина говорится: «Маленькие глазки еще не потухнули и бегали из-под высоко выросших бровей, как мыши, когда высунувши из темных нор остренькие морды, насторожа уши и моргая усом, они высматривают, не затаился ли где кот или шалун мальчишка, и нюхают подозрительно самый воздух». Это уже нечто одушевленное и, следовательно, более высокая чем одеревенелый или опредмеченный взгляд (насколько сам Плюшкин, как и Чичиков, несколько возвышаются над другими персонажами). Но это не человеческая живость, а еще животная. В самом развитии условного, метафорического плана передана бойкая юркость и подозрительность мелкого хищника. Во всех случаях сближение человеческого с неживым или животным происходит по-гоголевски тонко и многозначно.
   Мертвая душа! Это явление кажется противоречивым в самом себе составлены из исключающих друг друга понятий. Разве может жить мертвая душа, мертвый человек, то есть то, что по природу своей одушевленно и духовно! Не может жить, не должно существовать. Но существует.
   От жизни остается некая форма, от человека – оболочка, которая, однако исправна отправляет жизненные функции. И тут нам открывается еще одно значение гоголевского образа «мертвые души». И помогает этому мастерски исполненный портрет героя.
   А вот портрет одной из героинь Л. Н. Толстого. «Она была велика ростом, худа, очень бела и казалось постоянно грустной и изнуренной. Улыбка у нее была печальная, но чрезвычайно добрая, глаза большие, усталые и несколько косые, что давало ей еще более печальное и привлекательное выражение. Она сидела не сгорбившись, а как-то опустившись всем телом, все движения ее падающие».
   Так Л. Н. Толстой описывает в «Юности» немолодую женщину Ивину. Мы сознательно выбрали описание не главных героев, чтобы яснее был виден принцип изображения человека. Здесь явно прослеживается лермонтовский принцип.
   Конечно, каждый из писателей, пришедших в русскую литературу после Лермонтова, внес в нее свое. Но влияние Лермонтова на каждого из них очевидно.
   Таким образом, роль портрета героя в раскрытии его внутреннего мира очень велика. Более того, в портрете писатель через черты индивидуальные, присущие конкретному человеку, может выявить и черты общие, свойственные определенной социальной среде, как в «Герое нашего времени» Лермонтова. Портрет является одним из важных средств создания художественного образа и выступает в сочетании с другими художественными приемами, неся печать авторской индивидуальности. Нас же, читатели, такой портрет учит внимательно вглядываться в людей, постигая старую истину: каждый человек – это целый мир.

Раздел VI. Тема, связанная с мастерством писателя XX века

Мастерство художественной детали в рассказах А. П. Чехова

Вариант 1

   В русской литературе Чехов заговорил голосом такой искренности и правды, что после него стало невозможным ничто приблизительное, ничто фальшивое…
А. Н. Толстой

   Антон Павлович Чехов – великий драматург и писатель. Мы почитаем его не только потому, что он является нашим земляком, но и потому, что рассказы его, знакомые нам с самого детства, раскрывают нам основные жизненные принципы самого Чехова. Чехов говорил: «… Мое святая святых – это человеческое тело, ум, здоровье, талант, вдохновение, любовь и… свобода от силы и лжи… Я ненавижу ложь, насилие во всех их видах… Фарисейство, тупоумие и произвол царят… в науке, в литературе, среди молодежи». Именно против этой косности, лжи и злобы восстает Чехов в своих рассказах. Заслуга его состоит в том, что он довел жанр до совершенства, добился того, что рассказ при небольшом объеме отражал с наибольшей глубиной, силой и правдивостью все стороны жизни.
   Рассказы Чехова впечатляют своей краткостью. Писатель говорит: «Краткость – сестра таланта». Он стремится устранить из рассказа все ненужное, излишнее, сделать материал наиболее компактным. Максимально сокращая написанное, но без утраты того ценного, нового, что хочет сказать писатель, Чехов создает оригинальные короткие рассказы, в которых заново решаются вопросы о композиции образа, о соотношении действующих лиц, о языке автора. Писатель не придумывал каких-то новых элементов художественного произведения, но уточнил их роль, исходя из требований сжатого рассказа и имея в виду того читателя, на которого такой рассказ рассчитан.
   Читателя, на которого ориентируется Чехов, нельзя назвать буржуа или обывателем, увлекающимся бульварной литературой. Это демократически настроенный интеллигент, способный понять смысл рассказов и оценить тонкий юмор писателя. Это читатель не романа, не повести, а короткого рассказа, умеющий в малом увидеть большое. Он должен о многом догадываться сам, для чего ему необходима активная, очень интенсивная работа. Для того чтобы помочь читателю разобраться в рассказе, писатель не должен загромождать рассказ обилием проблем и героев, а обязан найти средства, держащие читателя в напряжении. Это касается прежде всего действующих лиц.
   Чехов стремился к тому, чтобы действующих лиц в рассказе было немного, характеры были готовые, сложившиеся и, по возможности, контрастирующие друг с другом. И мы видим, что все персонажи Чехова являются яркими людьми, выделяющими и подчеркивающими недостатки и достоинства друг друга.
   Сюжеты рассказов Чехова строятся на одном эпизоде, очень занимательном и остром. Чехов не разбавляет драматическое действие сценками, так как считает, что читателя нужно держать в напряжении. Разумеется, в коротком рассказе не все в характерах и отношениях людей удается раскрыть, но Чехов предоставил читателю право самому додумать недостающее. Рассказы Чехова можно разделить на три основных вида. Это юмористические, сатирические и лирико-драматические рассказы.
   В юмористических рассказах Чехов берет существенные стороны жизни и дает правдивые широкие обобщения. Центральное место в этих рассказах принадлежит комизму характеров и быта, все остальное играет второстепенную роль и помогает полноценно раскрыть действующих лиц и общий смысл рассказа. Сюжеты юмористических рассказов Чехова всегда служат цели осмеяния в человеческих характерах того, что действительно заслуживает насмешки. В основу сюжета берется исключительный, но правдоподобный случай, который наилучшим способом показывает смешное в характере и быте героя. Примерами являются рассказы «Неудача», «Радость» и другие.
   Наряду с сюжетом другим очень существенным средством юмора Чехова является диалог. Это сжатая речь, направленная на то, чтобы выявить наиболее характерные черты героя и показать его в комическом освещении. В индивидуальной речи героев Чехова нередко отражается их бескультурье, темнота, неумение логически мыслить. Чехову не нравятся шаблонные речи. Несоответствие слов и мыслей давало писателю обильный материал для юмористических рассказов. Персонажи чеховских рассказов чаще всего смешивают три речевых стиля: просторечие, литературный язык и научные термины. На таком смешении лексикона построен комизм языка в рассказах «Винт», «В овраге», «Сельский эскулап».
   Дополнительным средством, помогающим осветить характеры героев, является портретная характеристика. Обычно портреты Чехов дает не сразу, а частями, по ходу действия. Особым приемом Чехова являются контрастирующие портреты. Это ярко проявляется в рассказе «Последняя могиканша», где даются конкретные портреты Досифея Андреича Хмыкина и его жены.
   Подобно портрету, одним из средств юмористического изображения в рассказе Чехова является пейзаж. Природа и окружающие предметы участвуют в жизни людей, разделяют их радости и печали. Примером этого может служить рассказ «Дачники» и другие рассказы.
   Наряду с юмористическими рассказами Чехов создал также множество сатирических рассказов, где острие сатиры было направлено на правящие классы, на царских чиновников, на семейные нравы.
   Писатели-сатирики часто пользуются аллегорическими образами, эзоповским языком. Этим путем пробовал идти и Чехов. Однако аллегорические образы не заняли много места в сатире Чехова. Он создал всего несколько произведений с аллегорическими образами.
   Чехову больше нравились гиперболы. В ситуации сатирического заострения герой поставлен в особое положение, находится в необычном состоянии, взволнован, раздосадован, раздражен, и присущие ему грубость, деспотизм или нечто другое проявляются с особой силой и делают его не только неприятным, но и смешным. Таков гиперболичный и панический страх перед начальством у Червякова в рассказе «Смерть чиновника», таково назойливое стремление вмешиваться не в свое дело у Пришибеева в рассказе «Унтер Пришибеев».
   Приемом гротеска Чехов пользуется очень редко. В рассказе «Толстый и тонкий», например, раболепство мелкого чиновника передается и его вещам: «его чемоданы, узлы и картонки съежились, топорщились». Однако Чехов в сатире старается не допускать фантастики, а предпочитает говорить ясными образами.
   В 90-е годы основную линию творчества писателя определили лирико-драматические рассказы. В основе этих рассказов всегда лежит драматический конфликт. Внимание Чехова привлекает стремление человека к свободе, счастью, правде и его неизбежное столкновение с общественной средой, традиционными взглядами, предрассудками. Поэтому конфликт носит социальный и семейный характер.
   С драматизмом рассказов тесно связан лиризм, окрашивающий характеры героев. Иногда лирическую настроенность рассказа передает персонаж, а иногда автор говорит от себя, вплетая в повествование свои собственные переживания. Такой характер лирического отступления мы можем проследить в рассказе «Дама с собачкой».
   Лирико-драматические рассказы Чехова, помимо мечты о лучшей жизни и драматической напряженности, обычно включают в себя элементы юмора и сатиры. Юмор и сатира, освещая среду, которая подчиняет себе героя или вызывает его на борьбу, раскрывают всю сущность конфликта, лежащего в основе рассказа.
   Для раскрытия конфликта Чехов пользуется различными художественными приемами: прямой характеристикой, внутренним монологом героя, психологическим пейзажем, лирическими отступлениями. Одним из приемов, наиболее характерным для лирико-драматических рассказов Чехова, является двуплановость композиции. Писатель понимает, что у людей часто бывают две жизни: внешняя, видимая всем, и внутренняя, незаметная и часто неинтересная для других. Именно противопоставление этих двух сторон жизни Чехов сделал сознательным художественным приемом. Мы встречаем двуплановую композицию в рассказах «Тоска», «Поленька» и других.
   Таковы, на мой взгляд, основные принципы мастерства А. П. Чехова.
   Когда мы читаем рассказы А. П. Чехова, то невольно поддаемся обаянию юмора писателя, задушевному лиризму и все больше понимаем мастерство великого писателя. Оно получило широкое признание и за рубежом, как на Западе, так и на Востоке. Дж. Пристли утверждал, что «художественный метод Чехова – это метод, который усвоят лучшие мастера повествовательного искусства». Рассказы Чехова занимают особое место в литературе, ибо писатель вкладывал в них всю свою душу. Он раскрыл новые пути для литературы. Мне хочется закончить словами А. Н. Толстого: «Чехов – это русская слава».

Вариант 2

   …Даже просто непонятно, как из такого простого, незатейливого, совсем даже бедного по содержанию рассказа вырастает в конце такая неотразимая, глубокая и колоссальная идея человечества.
И. Е. Репин

   Наблюдая за жизнью героев Чехова, за их поведением, мы видим, как умел Чехов проникать в глубину человеческой души, каким он был тонким и чутким психологом. Но прежде чем изучать творчество Чехова, надо уметь читать его произведения. Легко ли читать Чехова? Ответ на этот вопрос напрашивается сразу же: Чехов пишет просто, легко и ясно, и читать его нетрудно.
   Эта простота сказалась не только в языке произведений Чехова, но и в их сюжетах. Чеховские сюжеты развертываются спокойно, без «опасных поворотов» и поражающего воображение читателя рокового стечения обстоятельств.
   Редко прибегает Чехов и к ретроспективному описанию событий, к их перестановке во времени. Отступление от хронологической последовательности событий он допускает только в произведениях, где, кроме обычного повествования, есть еще и герой-рассказчик, который делится с другими героями воспоминанием о каком-либо случае из жизни.
   Двух охотников, учителя гимназии Буркина и ветеринарного врача Ивана Иваныча Чимша-Гималайского, застигла ночь, и они, расположившись в сарае деревенского старосты, коротают время за разговорами. Учитель вспоминает историю своего бывшего сослуживца Беликова. Эта история и составляет главное содержание рассказа «Человек в футляре».
   В другой раз охотников застает в дороге проливной дождь, и они, укрывшись в усадьбе помещика Алехина, коротают время за воспоминаниями о том, во что превратилась мечта Николая Иваныча Чимша-Гималайского об имении с крыжовником («Крыжовник»), а Алехин рассказывает о своей любви к Анне Алексеевне («О любви»).
   Все три истории происходят в прошлом, а настоящее дает толчок к воспоминаниям. Замкнутая жизнь Мавры в первом рассказе напоминает Буркину историю человека в футляре; Иван Иваныч Чимша-Гималайский, находясь под впечатлением рассказа Буркина, приводит историю брата; а исповеди Алехина дает толчок присутствие в доме красивой горничной Пелагеи, которая любит непутевого пьяницу – повара Никанора.
   Как видим, хотя события прошлого и настоящего в этих рассказах следуют в обратном порядке, связь между ними гармонична. Никаких диссонансов и ошеломляющих читателя параллелей между авторским повествованием и рассказом нет, перекличка между ними основана не на контрастах, а на сходстве явлений, наблюдаемых героями в момент встречи, и событиями прошлого.
   Сам Чехов в большинстве случаев отзывался о своих рассказах шутливо или пренебрежительно, и если бы собрать вместе все авторские высказывания этого рода, впечатление было бы малоутешительным.
   «… Маленький, чувствительный роман для семейного чтения» – этот ироничный отзыв относится к «Попрыгунье».
   «Кончаю повесть, очень скучную, так как в ней совершенно отсутствуют женщина и элемент любви. Терпеть не могу таких повестей», – так писал Чехов о «Палате № 6».
   Камерным произведением выглядит в оценке Чехова один из самых значительных его рассказов – «Дом с мезонином»: «У меня когда-то была невеста… Я ее очень любил. Об этом я пишу».
   А какая усталость слышится в словах писателя в его последнем рассказе – «Невеста»: «Такие рассказы я уже писал, писал много раз, так что нового ничего не вычитаешь».
   Между тем содержание этих произведений значительно шире и глубже, чем это может показаться из слов самого писателя. Сюжет «Попрыгуньи» выходит далеко за рамки «чувствительной» истории о том, как жена изменяла своему мужу, и он потом погиб. А «больничным» духом проникнуто одно из самых глубоких художественных воплощений российского режима в русской литературе – повесть «Палата № 6». Лирический рассказ о девушке с нежным именем Мисюсь – «Дом с мезонином» – возбудил в критике шумные толки о способах улучшения бедственного положения крестьян, о теории «малых дел», о нравственной обязанности человека перед народом.
   Словами о незначительности своих сюжетов или их художественном несовершенстве Чехов выдавал одну из главных тайн своего творчества. И история семьи Дымовых в «Попрыгунье», и больничная жизнь в «Палате № 6», и любовь художника к Мисюсь в «Доме с мезонином» – все это, действительно, составляет стержень повествования в названных произведениях. Но тем-то и сильна зрелая проза Чехова, что конкретные, как будто бы незначительные события в ней почти незаметно для читателя подводят к какой-то общей, всегда значительной идее. Незримость связи между тем, о чем рассказывает повествователь, и мыслями автора, вытекающими из всего содержания рассказа, – одна из сильнейших сторон искусства Чехова-рассказчика.
   В рассказах Чехова дети – самые активные защитники справедливости, они вступают за обиженных и возмущаются дурными поступками взрослых. Они умеют быть благодарными за доставленную им радость, умеют и сами заботиться о тех, кто слаб и нуждается в помощи. Дети появляются уже в самых ранних произведениях Чехова: гимназист-двоечник в рассказах «Папаша» и «Случай с классиком», «злой мальчик» в одноименном рассказе. Но пока это эпизодические лица. Они лишены того главного свойства, которое составляет прелесть будущих маленьких героев Чехова, – наивного и свежего взгляда на мир. Для начинающего писателя душа ребенка словно еще закрыта. Только в 1885 году с рассказа «Кухарка женится» начался цикл собственно «детских» рассказов Чехова («Гриша», «Мальчики», «Дома», «Степь», «Событие», «Житейские мелочи», «Детвора», «Беглец» и др.).
   Вспомним, какой человечностью и справедливостью освещены надежды девятилетнего Ваньки Жукова на возвращение в деревню. Это вовсе не поэтическая мечта об улучшении только собственной участи, это движение души, нравственно чистой и доброй. Когда, измученный выволочками хозяев, насмешками подмастерьев, обессилев от недоедания, недосыпания и не по возрасту тяжелой работы, Ванька в своем письме просит деда взять его обратно в деревню, то ни на минутку не забывает о самом дедушке. Он не старается сесть на шею старика и заранее обдумывает возможность заработка: «А ежели, думаешь, должности мне нету, то я Христа ради попрошусь к приказчику сапоги чистить, али заместо Федьки в подпаски пойду». Ванька мечтает о том, чтобы быть полезным дедушке, он готов для него и табак тереть, и Богу молиться… «А когда вырасту большой, то за это самое буду тебя кормить и в обиду не дам, а помрешь, стану за упокой души молить, все равно как за маму Пелагею», – так выражает мальчик свою готовность отплатить добром за добро.
   К рассказам более зрелого возраста писателя можно отнести следующие: оскудение души («Крыжовник», «Ионыч», «Человек в футляре»), душевность без духовности («Душечка»), духовная драма старого человека («Скучная история»), пробуждение совести («По делам службы», «Случай из практики» и др.), навстречу новой жизни («Невеста»).
   Чехов-психолог не только замечательно создавал и значительные, и ничтожные характеры, но и предъявлял высокие моральные требования к своим героям.
   Чеховские герои расплачиваются неудачной личной жизнью за настойчивые поиски смысла жизни. Счастливых людей в мире Чехова нет, но зато есть люди ищущие, думающие, и мысли их часто обращены прямо к нам.
   …М. Горький, познакомившись с Чеховым в последние годы его жизни, писал после смерти писателя: «Хорошо вспомнить о таком человеке, тотчас в жизнь возвращается бодрость, снова входит в нее ясный смысл».

Новаторство Чехова-драматурга (по пьесе «Вишневый сад»)

   Человек, который задолго предчувствовал многое из того, что теперь совершил, сумел бы принять все предсказанное им.
К. С. Станиславский

   Антон Павлович Чехов является в истории русской драматургии не только выдающимся драматургом – автором известных пьес «Три сестры», «Чайка», Дядя Ваня», но и драматургом-новатором. И его творческое своеобразие особенно проявилось в пьесе «Вишневый сад».
   Эту пьесу Чехов назвал комедией. В своих письмах он неоднократно подчеркивал это. Но современники воспринимали его новую вещь как драму. Станиславский писал: «Для меня «Вишневый сад» не комедия, не фарс, а трагедия в первую очередь». И он поставил пьесу «Вишневый сад» именно в таком русле.
   Эта постановка, несмотря на шумный успех у зрителей, не удовлетворяла Чехова: «Одно могу сказать: сгубил мне пьесу Станиславский». Сгустив драматические краски, Станиславский, очевидно, нарушил чеховскую меру в соотношении драматического с комическим, грустного со смешным. Получилась драма там, где Чехов мечтал о лирической комедии.
   Но в этой удивительной по содержанию и точности «предсказаний» драме Чехов воплотил свою идею о том, что «все давно уже отжило, состарилось», и все только ждет «начала чего-то молодого, свежего». Возможно, этим и объясняется своеобразие «новой чеховской драмы».
   Прежде всего Чехов разрушает ключевое событие, организующее сюжетное единство классической русской драмы. С его исчезновением сюжетные линии отдельных героев в пьесах Чехова децентрализуются. В пьесе нет главного героя, как, например, в пьесе колосса русской драматургии Островского «Гроза» – Катерины. Основные действующие лица этой пьесы совершенно отчетливо делятся на три группы: старые хозяева Гаев и Раневская; Лопахин, представляющий собой новый класс буржуазии, который придет на смену поколению дворянства; и последняя группа образов – это Аня и Трофимов – новая социальная сила, противостоящая дворянству и буржуазии. Однако драма при этом не рассыпается, а собирается на основе иного, внутреннего единства. Из множества разных, параллельно развивающихся жизней, из множества голосов различных героев вырастает единая судьба, формируется общее для всех настроение.
   С исчезновением сквозного действия в пьесах Чехова устраняется и классическая одногеройность – сосредоточенность драматургического сюжета вокруг главного, ведущего персонажа. Уничтожается привычное деление героев на главных и второстепенных, каждый ведет свою партию, а целое, как в хоре без солиста, рождается в созвучии многих, равноправно звучащих голосов и подголосков. Господа и слуги, старые и новые хозяева сада, отцы и дети – все они объединены вишневым садом, который сплачивает и разъединяет их.
   Чехов приходит в «Вишневом саде», в других пьесах к новому раскрытию драматургического характера. В классической драме герой выявлял себя в поступках и действиях, направленных к достижению поставленной цели. Чехов открыл в драме новые возможности изображения характера.
   Он раскрывается не в борьбе за достижение цели, а в переживании противоречий бытия. Пафос действия сменяется пафосом раздумья. Возникает неведомый классической драме чеховский «подтекст».
   У героев Чехова смыслы слов размыты, люди никак в слово не умещаются и словом исчерпаться не могут. В «Вишневом саде» во втором акте пьесы в глубине сцены проходит герой Епиходов – живое воплощение несуразности и несчастья. И это нескладность чувствуется даже в диалоге, когда речь заходит о Епиходове:

   Любовь Андреевна (задумчиво). Епиходов идет…
   Аня (задумчиво). Епиходов идет…
   Гаев. Солнце село, господа.
   Трофимов. Да.

   Души героев через обрывки слов показывают о неустроенности и нелепости своей несложившейся, обреченной жизни. При внешнем разнобое и нескладности диалога есть внутреннее душевное сближение, на которое откликается в драме какой-то космический звук: «Все сидят, задумались. Тишина. Слышно только, как тихо бормочет Фирс. Вдруг раздается отдаленный звук, точно с неба, звук лопнувшей струны, замирающий, печальный».
   В драме Чехова умышленно стушевана речевая индивидуализация героев. Речь их индивидуализирована лишь настолько, чтобы она не выпадала из общей тональности драмы. По той же причине речевая стихия героев Чехова мелодична, напевна, поэтически напряжена. «Аня. Я спать пойду. Спокойной ночи, мама». Вслушаемся в эту фразу: перед нами ритмически организованная речь. Эта ослабленность речевой индивидуализации и поэтическая приподнятость языка героев нужны Чехову для создания общего настроения, пронизывающего от начала до конца его драму и сводящего в художественную целостность царящий на поверхности речевой разнобой.
   События в драмах Чехова можно назвать лишь репетицией, лишь проверкой или предварительной подготовкой к решительному конфликту, которому пока разыграться не дано, но который наверняка произойдет в будущем. А пока идет лишь медленное накопление драматических сил, к решительным поединкам они еще не готовы. Драматичность «Вишневого сада» в том, что самые трагичные процессы произойдут после окончания пьесы. Нам неизвестно, что произойдет с героями дальше, как сложится их жизнь. Ясно одно – это будет трагедия.
   Для чеховских драм характерно четырехактное построение. Первый акт начинается с относительно медленного вступления, как бы экспозиции к действию. Движение первого акта довольно быстрое, бодрое.
   Затем второй акт – замедленный, движение и общая тональность приглушены, общий характер этого акта – лирическое раздумье. В этом акте психологически подготавливается кульминация.
   Третий акт у Чехова обычно кульминационный. В нем происходит нечто важное. Движение этого акта всегда оживленное.
   Последний акт необычен по развязке. Движение его замедляется. Последовательный спад возвращает действие после взрыва в обычную колею. Будничное течение жизни продолжается. Чехов бросает взгляд в будущее, развязки как завершения человеческих судеб у него нет. Поэтому первый акт выглядит как эпилог, а последний – как пролог драмы.
   Новаторство Чехова-драматурга граничит с гениальностью. Вероятно, это и является разгадкой того, что пьесы Чехова и сейчас в репертуарах не только российских театров, но и зарубежных. И каждый из нас, кто вновь и вновь встречается с драмами А. П. Чехова, заряжается вечными человеческими ценностями: надеждой, верой и любовью.

Жанровое своеобразие пьесы А. П. Чехова «Вишневый сад»

   У писателя форма неразрывно связана с содержанием и рождается сама собой из содержания.
ИЛ. Бунин

   Пьеса была написана в 1903 году. Это было сложное время, когда противоречия в российском обществе приближались к кульминации. Еще в начале 1901 года у Чехова возник замысел «Вишневого сада» как «веселой пьесы», но уже тогда по ее поводу у автора была масса сомнений. «Сюжет есть, но… не хватает пороху», – вот слова самого Чехова, адресованные Ольге Книппер в письме к ней. «Сам еще не понимаю, какая она у меня будет, удастся ли, и меняется она каждый день», – говорил он о своем будущем детище. Тем не менее, когда работа над пьесой началась, Чехов уже имел линию, которой он собирался придерживаться. «Если пьеса выйдет не такая, как я ее задумал, то стукни меня по лбу кулаком. У Станиславского роль комическая, у тебя тоже», – писал он жене. Когда же пьеса была почти закончена, Чехов решил, что «назовет ее комедией». 17 ноября 1904 года состоялась премьера пьесы «Вишневый сад».
   Чеховский «Вишневый сад», мне кажется, нельзя назвать оптимистическим произведением. Слишком грустно настроение в конце, когда приходит известие о продаже сада и его бывшие владельцы покидают имение. Конец вишневого сада – это крушение уклада жизни, крутой поворот в судьбах его обитателей, во многом трагедия; а пьеса, вместе с тем, называется комедией. Нет ли здесь противоречия, не драма ли на самом деле «Вишневый сад»? На этот счет было и есть много разных мнений, и все они в конечном счете сводятся к вполне традиционным определениям жанра пьесы. У самого автора были на этот счет расхождения с режиссерами, ставившими эту пьесу, и актерами, игравшими в ней. Чехов так высказался об этом: «Почему на афишах и в газетных объявлениях моя пьеса называется драмой? Немирович и Алексеев (Станиславский) видят в моей пьесе положительно не то, что я написал». Так, может быть, и в самом деле «со стороны виднее», и критики и режиссеры поняли пьесу глубже, чем сам автор? Посмотрим, так ли это.
   … Итак, 17 января 1904 года состоялась премьера. Пьеса была встречена прохладно, как и многие другие пьесы Чехова. По воспоминаниям Станиславского, «как спектакль, «Вишневый сад» налаживался трудно». Немирович-Данченко также отмечал, что «пьеса дошла до зрителя не сразу». Сам Чехов, проживая в Ялте, писал, что там ее ставила «какая-то проезжая дрянь», что тоже мало могло способствовать успеху. Кроме того, на зрителей влияло слово «комедия», все же появившееся на афишах и в программах: ожидая чего-то «чрезвычайно веселого», многие оставались разочарованными. Первыми спектаклями не был удовлетворен и Чехов. «Шла моя пьеса, настроение поэтому неважное», – это слова самого автора, написанные на второй день после премьеры. Вообще же прохладное отношение к пьесе и ее отрицательные оценки был во многом обусловлены ее новизной и необычностью.
   Печать также была настроена не особенно благосклонно. Критика направлялась если не против Чехова, то против его любимых героев. В большинстве отзывов выражалась неудовлетворенность образами Лопахина и Трофимова. Журнал «Русь» заявил, что пьеса поставила «памятник над могилой симпатичных белоручек». А Горький в статье, написанной вскоре после смерти Чехова, просто заклеймил Раневскую и Трофимова как эгоистов, «дряблых, как старики», и паразитов, «опоздавших умереть вовремя». А между тем Чехов предусматривал возможные неясности, например, в образе Трофимова: «Ведь Трофимов то и дело в ссылке. Его то и дело выгоняют из университета, а как изобразить сии штуки?» Автор был в чем-то прав, когда говорил, что его пьесу «ни разу не прочли внимательно».
   А что думали по поводу пьесы те, кто ее ставил, принимал в ней участие? Станиславский, рассказывая о ходе постановки, говорил: «Пьеса долго не давалась, особенно второй акт. Он казался на репетициях очень растянутым. Было необходимо показать скуку ничегонеделания так, чтобы это было интересно». Несмотря на сокращения, сделанные в связи с этими трудностями, на сцене все равно происходило смещение необходимых пропорций. Театру не удавалось взять нужную меру смешного и грустного, как ее видел писатель. По словам Чехова, «дело шло вяло», и автор, и Художественный театр были часто недовольны друг другом. Однако, присутствуя не репетициях, Чехов давал много ценных советов, обсуждал, спорил; и, работая над пьесой каждый день, доводил ее до окончательного варианта. Результатом явился пришедший позже успех.
   По свидетельству современников, Чехов, Станиславский и Немирович-Данченко были большими друзьями. Однако «дружба… вовсе не была такой идиллической, как об этом пишут» (слова Мейерхольда). «Чехов со многим в театре не соглашался, многое прямо критиковал», и это было связано не только с неправильным или упрощенным толкованием пьесы, но и с принципиальными разногласиями в этом вопросе. С толку сбивало подавленное настроение персонажей, непривычность образа интеллигентного купца («Лопахин – роль… центральная»), важность кажущихся второстепенными персонажей («роль Шарлотты – из важнейших!). Автор уделял этим «мелким» деталям большое внимание, и недаром: они оказались ключевыми.
   Современные взгляды на своеобразие пьесы Чехова допускают много толкований ее жанра. Например, высказывается мнение о том, что у Чехова не получилось написать комедию. Драма, якобы получившаяся у него, сохранила название комедии, потому что Чехова-драматурга привыкли видеть в амплуа автора водевилей или шуточных пьес. Другие считают, что автор написал именно то, что хотел, – драму. А назвал ее комедией для того, чтобы контрастно подчеркнуть трагедийность резкого изменения жизни людей, а то и просто для рекламы. А многие современные исследователи полагают, что таким было специфичное свойство так называемого Русского Смеха – смех сквозь слезы, или даже без слез, потому что потеря имения хозяевами, жившими в нем всю жизнь, было явлением обычным и никого не трогающим.
   Версии достаточно разнообразны и в равной мере имеют право на существование. Но, вероятно, была и еще одна причина, которая могла заставить Чехова назвать пьесу таким образом. По моему мнению, нельзя однозначно определить «Вишневый сад» как пьесу, изображающую владельцев сада как представителей умирающего класса. Она не является революционным произведением, воспевающим деловых людей – выходцев из крестьян. Это, скорее, трагикомедия, созданная для того, чтобы выполнить основную функцию театра: принести зрителям наслаждение искусством, попутно вызвав сочувствие к людям, чья судьба сложилась так странно и грустно; заставив, как всегда, задуматься и осмыслить свое место в этом мире и смысл своей жизни. Чехов не был моралистом и обличителем. Показывая зрителям их недостатки, он хотел прежде всего помочь им улучшить себя, не навязывая своего мнения.
   Итак, рассмотрев историю создания пьесы, мнение Чехова, его и наших современников по ее поводу, можно прийти к выводу, что «Вишневый сад» – редкое по своему своеобразию произведение. Чехов, создавая его, с самого начала хотел мягко и ненавязчиво показать живого Человека, со всеми его эмоциями, сильными и слабыми сторонами. Новизна и непривычность такого подхода вызвали поначалу непонимание, однако позже все были покорены чеховским искусством.
   Чехов в своей пьесе не отнимал у людей права быть такими, какие они есть, вместе с тем не оправдывал их недостатков. Стремясь к полному и более верному раскрытию их образов, конфликтов между ними, он создал новые художественные формы. Не события или исключительные обстоятельства, а обычное повседневное поведение и состояние людей нашли отражение у Чехова. Закончить мне бы хотелось строками Саши Черного из стихотворения «Простые слова»:

     … Вот ты жил меж нами, нежный, ясный,
     Бесконечно ясный и простой, —
     Видел мир наш, хмурый и несчастный,
     Отравлялся нашей наготой
     И ушел…

«Дворянское гнездо» в пьесе «Вишневый сад» в изображении А. П. Чехова

   … Простите, таких легкомысленных людей, как вы, господа, таких неделовых, странных я еще не встречал.
А. П. Чехов

   Действие пьесы происходит на границе двух веков, когда на смену старой, отжившей эпохе крепостничества и повсеместного господства дворян приходит новое время, новые люди, новые взгляды на жизнь. Пришло время капиталистов и предпринимателей. И «дворянское гнездо», изображенное в пьесе, представляет собой осколок прежней жизни; и внешние, и внутренние условия показывают, что оно обречено.
   К представителям «дворянского гнезда» можно, как мне кажется, отнести Любовь Андреевну Раневскую, ее брата Гаева, а также соседского помещика Симеонова-Пищика. Остальных же обитателей имения отнести к обитателям «дворянского гнезда» нельзя ни по происхождению, ни по убеждениям.
   Мне бы хотелось подробнее остановиться на образах Раневской и Гаева, так как они раскрыты в пьесе наиболее полно. И Раневская, и Гаев, безусловно, относятся к эпохе уходящей. Если раньше они считались «верхушкой общества», на что им давало право их происхождение, то теперь, когда их дворянство не дает им никаких преимуществ, когда перестали поступать доходы от крестьян, от сада, они оказываются беспомощными перед лицом действительности. А жизни, которую они вели раньше, к которой привыкли, скоро неминуемо должен был прийти конец, и они, как мне кажется, прекрасно это понимают. Недаром Раневская восклицает: «Я все жду чего-то, как будто над нами должен обвалиться дом».
   И Гаев, и Раневская являются аристократами в полном смысле этого слова: они образованны, умны, культурны. Все окружающие признают за Любовью Андреевной женственность, доброту. «Хороший человек. Легкий, простой человек», – говорит о ней Лопахин». «Она хорошая, добрая, славная», – вторит ему Гаев, но тут же добавляет: «Все же, надо сознаться, она порочна». В чем же тут дело? Наверное, в том, что у нее нет твердого жизненного стержня, и все ее чувства и душевные порывы очень легковесны, недолговременны, а любовная связь еще больше подорвала ее душевные силы. Что же касается Гаева, то он вообще малосимпатичен: будучи взрослым мужчиной, он не может ни принимать какие-либо важные решения, ни делать что-либо полезное для общества, в котором живет, или хотя бы для семьи. Его инфантильность выражается уже в том, что он не может элементарно заботиться о себе, и этим приходится заниматься престарелому Фирсу. Единственное, в чем Гаев преуспел, – это прочувствованные монологи, настолько сентиментальные, что окружающим становится просто-напросто неудобно за него. «Баба», – коротко говорит о Гаеве Лопахин.
   Отношения между обитателями «дворянского гнезда» очень дружеские, теплые, ведь их связывают общие воспоминания, воспитание, взгляды на жизнь. Эти взаимоотношения характеризуют их как добрых и мягких людей. Но отношение Гаева и, еще в большей степени, Раневской к людям, зависящим от них, заставляет посмотреть на них с несколько иной точки зрения. Раневская, не задумываясь, тратит последние деньги на обеды в ресторане, чаевые лакеям, еврейский оркестр, тогда как ее слуги чуть ли не голодают. Варя мечтает о ста рублях, чтобы уйти в монастырь, не говоря уж о том, что имение продается с молотка.
   Несостоятельна Раневская и как мать. Да, она с любовью и добротой относится к дочерям, но ни воспитать их как следует, ни обеспечить их материально, ни уделять им достаточно внимания она не может. Я думаю, что о ней можно сказать однозначно: она плохая мать.
   Очень интересно и несколько странно отношение Раневской к вишневому саду: она говорит о своей глубокой любви к нему, о том, что не сможет без него жить, но, получив деньги от Аниной бабушки, с легкостью покидает его и едет в Париж к своему любовнику. Не свидетельствует ли это в очередной раз о некоторой легковесности ее чувств? Удивляет также легкость, с которой она присваивает деньги, присланные Ане.
   Для раскрытия образов Гаева и Раневской Чехов пользуется таким приемом, как пародийное дублирование. Дуняшу и Шарлотту Ивановну можно рассматривать как карикатуру на Любовь Андреевну, Яшу – на Гаева. В этих людях, каждый из которых является трагикомическим персонажем, нашли отражение худшие черты представителей «дворянского гнезда», не прикрытые культурой, образованностью, интеллигентностью последних.
   Проанализировав образы Раневской и Гаева, можно сделать вывод, что их время прошло. Может быть, их нежелание отдавать сад под дачи продиктовано в большей степени не презрением ко всяческому делячеству и накопительству, а элементарной неспособностью к любой практической деятельности? Не знаю, да дело, наверно, и не в этом. Взгляды этих людей, их принципы, привычки отжили свое, и как нам ни жаль их, но надежды Любови Андреевны и Гаева на новую жизнь после продажи сада, скорее всего, не оправдаются. Да, сад продан, быт их, конечно, изменится, но сами люди остались прежними. И будущее не за ними, а за Аней, Петей. Однако будущее, светлое, радостное, по мнению Чехова, все же есть. Поэтому все произведение можно рассматривать как оптимистичное, несмотря на печальный для «дворянского гнезда» конец. И главное, на мой взгляд, – пьеса учит искусству жить, которое всегда слагалось, в основном, из умения глядеть вперед.

«Несостоявшиеся судьбы» героев пьесы А. П. Чехова «Вишневый сад»

   Каждому человеку судьбу создают его нравы.
Античный афоризм

   «Вишневый сад» – последняя пьеса А. П. Чехова. Когда он держал в руках ее печатные оттиски, жить ему оставалось недолго, несколько считанных месяцев. Как и любая пьеса, она населена различными действующими лицами: среди них – главные, второстепенные, эпизодические. Но все характеры, созданные зрелым Чеховым, почти всегда открывают нам противоречивое смешение света и тени, добра и зла, смешного и трагического. Однако это не значит, что Чехов лишен и лишает нас ясности в оценках, симпатиях и антипатиях. Нет. Вглядываясь в жизнь вместе с Чеховым, мы никогда не ошибемся в том, что хорошо, что дурно, что благородно, что подло. Познание творчества Чехова поможет нам избежать примитивного взгляда на жизнь, который неизбежно приведет нас к печальным или трагическим ошибкам.
   Вряд ли случаен тот факт, что одновременно с работой над «Вишневым садом» Чехов пишет рассказ «Невеста» – о девушке, уходящей в новую жизнь, «широкую, просторную». И этот рассказ начинается картиной майского сада, только ночного, прекрасного, таинственного. А первое действие пьесы начинается ранним утром: «Рассвет, скоро взойдет солнце. Уже май, цветут вишневые деревья, но в саду холодно, утренник». Настроение утренней бодрости, свежести, ожидание солнца, восхищение красотой мира – это тяготение к будущему, а не к прошлому, и выявляет основную авторскую позицию.
   Действие начинается в детской. «В этой детской я спала, глядела отсюда на сад, счастье просыпалось вместе со мною каждое утро, и тогда он был точно таким, ничто не изменилось», – вспоминает Раневская. Но и она знает, и мы видим, что все изменилось: и саду грозит гибель, и сама Любовь Андреевна, утратив все лучшее в жизни, стоит на пороге бедной и горькой старости.
   Почему же судьба Раневской не состоялась? Ведь к Любови Андреевне все относятся с любовью или неподдельной симпатией – и дочь, и брат, и Лопахин, и Петя, и Симеонов-Пищик, и слуги. «Хороший она человек. Легкий, простой человек», – говорит Лопахин. Раневской свойственны изящество, эмоциональность, быстрая возбудимость, душевная легкость. Это отражается и в ее внешности. Ей, надо полагать, сорок с лишним, но ее легкость, грация скрадывают возраст. «Вы все такая же великолепная», – говорит Лопахин.
   Природа же человеческого характера такова, что при определенных условиях развития той или иной черты может обратить ее во что-либо противоположное. Жизнь «на чужой счет», жизнь без высокой цели и долга постепенно стирает границу между легкостью и легкомыслием, простотой и пустотой.
   Чехов демонстрирует это уже в первом действии. Раневская, появившись в родном доме после длительного отсутствия, осыпает всех поцелуями: брата, Варю, слуг, даже шкаф. Но вот она садится и начинает пить кофе, услышав действительно печальную новость: умерла няня, на руках у которой она выросла.
   Еще раньше мы узнали от Ани, как она с мамой, Шарлоттой, Яшей ехала из Парижа домой: «… не осталось ни копейки, едва доехали. И мама не понимает! Сядем на вокзале обедать, и она требует самое дорогое и на чай лакеям дает по рублю…» Милая, невинная непрактичность… Но она оборачивается равнодушием к дочери. Ведь Раневская оставила дочь девочкой одиннадцати-двенадцати лет…
   Наблюдая Раневскую, нельзя не заметить, что горничная Дуняша в чем-то напоминает свою госпожу. Очевидно, что сходство слуг и господ не случайно, и Чехов стремится создать пародию на Раневскую и Гаева через их лакеев. Дуняша карикатурно отражает излишнюю эмоциональность Раневской, превращая ее в манерность и навязчивость. «Я скажу вам сейчас, одной минутки не могу утерпеть…» Дуняша подспудно повторяет Раневскую и в своей любви. Барыня любит подлеца, который ее обобрал и бросил. Дуняша же любит наглеца и хама Яшу, человека низкого и мелкого.
   Гаев, брат Раневской, представляет собой человека, в котором нет ничего основательного, прочного. В его жизни есть лишь две настоящие страсти – бильярд и леденцы. Гаев очень любит произносить речи и произносит их с несомненной искренностью, даже при обращении к шкафу. Он убеждает Варю и Аню, что выход найдется, имение не будет продано. Он настолько разбушевался, поверил в свои силы, в самого себя, что отсылает старика лакея, свою заботливую няньку. «Ты уходи, Фирс. Я уж, так и быть, сам разденусь». Это было истинным «подвигом» пятидесятилетнего «ребенка».
   Раневской и Гаеву присущи общие грехи: безделье, пустое философствование, бездушное отношение к прислуге, мужикам, рабочим, фальшивая интеллигентность. Петя Трофимов объясняет истоки этой болезни: «Владеть живыми душами – ведь это переродило вас всех, живших раньше и теперь живущих…»
   Но разве виноваты Раневская и Гаев, что родились в помещичьей семье? Однако у них впоследствии была возможность выбора жизненного пути. Они могли распорядиться жизнью по своему усмотрению. И они сделали свой выбор. Очевидно, что их жизнь прожита впустую. Впереди у них нет абсолютно никакой надежды.
   Удивительно, что после продажи имения все, по словам Гаева, «успокоились, повеселели даже», Раневская стала хорошо спать, хотя она ясно понимает, а Гаев лишь смутно догадывается, что впереди полная безысходность. Но что бы ни случилось дальше, они так и закончат свою жизнь в долг, за чужой счет. Скорей всего, за счет Ани. Типичность такого жизненного пути подтверждает и образ Симеонова-Пищика, и образы многих других персонажей – Фирса, Вари, Шарлотты, Епиходова, Яши, – втянутых в орбиту несчастной и никчемной жизни Раневской и Гаева.
   Глубокого значения полон образ Фирса. Фирс, с его неприятием «воли» и собачьей преданностью, – живое прошлое, то самое крепостническое прошлое, которое сформировало Раневскую и Гаева. Забытый в доме и остающийся умирать, Фирс трогает нашу душу. Звучит приговор: «Жизнь-то прошла, словно и не жил… Эх ты… недотепа!..» Недотепа – последнее слово пьесы. Оно звучит итогом не только жизни Фирса, но и всей прежней жизни, которая погубила вишневый сад.
   Все попытки спасти имение оказались тщетными. Вишневый сад, центральный образ пьесы, вырастает до символа России, в которой неизбежна гибель старого уклада жизни. Чехов показывает это, вводя стук топора, вырубающего сад, в финал пьесы. Вина за гибель вишневого сада возложена на всех героев пьесы. Но, вопреки всему, прошлое уходит безвозвратно, освобождая дорогу будущему.

Идейно-художественное своеобразие романтических рассказов М. Горького

   Нужны подвиги! Нужны такие слова, которые бы звучали как колокол набата, тревожили все и, сотрясая, толкали вперед.
М. Горький

   Горький начал свою литературную деятельность в 90-е годы. Россия в это время переживала третий этап освободительного рабочего движения, в котором главная роль принадлежала пролетарским массам. Это был период, когда в народе зрел протест против эксплуататорских порядков, росла жажда новой жизни. И в январе 1900 года Горький пишет Чехову: «Настало время нужды в героическом…» Необходимо было выразить настроение народа, его интересы. И в ранней романтике Горького нашли отражение следующие проблемы: протест против капиталистических порядков, стремление к новой жизни, страстное желание свободы, призыв к борьбе с угнетателями.
   В романтических рассказах Горького мы видим эволюцию революционного образа. Так, в сказе «О Чиже, который лгал, и о Дятле – любителе истины» перед нами предстает мечтатель Чиж, зовущий птиц к свету: «Туда – в страну счастья!.. Туда – в это чудное «вперед»!». Однако он оказывается бессильным перед «мудростью» Дятла. Чиж не уверен в том, что имеет право вести за собой птиц, потому что он не знает, что их ждет впереди. И поэтому Чиж отступает перед Дятлом. Но история показала, что движение вперед всегда лучше, чем пассивное ожидание. Да, существующие порядки несправедливы, но они не вечны. Борьба за изменение жизни, постоянное движение вперед – вот в чем заключена истина, утверждает автор.
   И следующий герой Горького, гордый Сокол, вступает в битву с врагами. Ему противопоставляется Уж, который живет, «гордясь собою». В образах Ужа и Дятла обличается мещанско-обывательское самодовольство, самоуспокоенность, за которыми скрывается желание жить только для себя и уверенность в том, что все люди хуже, чем они сами. Этими образами Горький изобличил либералов, испугавшихся бури, о приближении которой возвестил смелый Буревестник.
   Горьковский Буревестник – это символ героя, призывающего к борьбе. Причем над ним стихия уже не властна. Он торжествует победу: «Силу гнева, пламя страсти и уверенность в победе слышат тучи в этом крике».
   «Песня о Буревестнике» делится на три композиционные части. Так, в первой – ветер только собирает тучи. Во второй – он «в дикой злобе бросает волны на утесы». И в третьей части разражается сама буря, ставшая символом грядущей революции.
   Хочется отметить, что, хотя обе песни написаны в прозе, им присуща ярко выраженная ритмичность. И поэтому «Песни» Горького воспринимаются как стихи. Во всех трех рассказах писатель использует символику. Сокол – символ отваги и бесстрашия. Буревестник – символ борца, образы Ужа и Дятла символизируют довольных собой мещан. Но символичность у Горького недвусмысленна. Она понятна каждому. Художественные особенности этих рассказов заключаются в том, что Горький выбрал для повествования народные жанры: песню, сказку.
   Своеобразие Горького-художника состоит еще и в необычном пейзаже, который всегда гармонирует с характером героя. В «Сказке о Чиже, который лгал…» на призыв птицы откликается и природа: «Роща, много слышавшая песен, встрепенулась, удивленно и тихо шелестит листьями». В песнях действия происходят на фоне бушующего моря, вьются «огненные змеи» молний, «синим пламенем пылают стаи туч над бездной моря». С помощью всех этих приемов еще более усиливается то действие, которое оказывает рассказ на читателей.
   Таким образом, раннее романтическое творчество Горького затрагивает самую животрепещущую проблему того времени, отвечает на вопрос, что же надо делать, чтобы жизнь была светлой и чистой. Для этого необходима постоянная борьба с существующими порядками. Но не только эту проблему решают романтические рассказы Горького. В таких произведениях, как «Макар Чудра» и «Старуха Изергиль», писатель говорит о высоких человеческих идеалах, об отношении личности и коллектива, решает вопрос о смысле человеческой жизни.
   В рассказе «Макар Чудра» повествование идет от имени юноши. Но образ рассказчика не является образом автора, потому что не всегда мнение писателя совпадает с его мнением. В рассказе «Макар Чудра» Горький показывает нам два типа отношения к жизни. Сам Макар Чудра считает, что смысл жизни заключен в славной доле бродяги: «Так и надо: ходи и смотри, насмотрелся, ляг и умирай – вот и все!» Рассказчик убежден, что смысл жизни в том, чтобы «учиться и учить». Надо сказать, что каждый из героев в какой-то степени прав. Да, действительно, необходимо «учиться и учить», но для этого надо самому хорошо знать жизнь людей, знать их горести и печали. А причины горестей и печали заключены в несправедливом устройстве общества, и отсюда вытекает необходимость борьбы с ним, чтобы труд был не в тягость, а в радость.
   Макар Чудра рассказывает удивительную легенду о Радде и Лойко. Радда, гордая и красивая, больше самой жизни ценила волю и независимость. Разочаровавшись в Лойко, который оказался эгоистом и себялюбцем, как и многие другие, она предпочла смерть рабской жизни. Радда оказалась духовно выше Лойко. Конец рассказа подтверждает это: «А они оба кружились во тьме ночи», плавно и безмолвно. И никак не мог красавец Лойко поравняться с гордой Раддой».
   Этот рассказ – гимн свободе. В его основе лежит цыганская легенда, что еще раз подтверждает своеобразие Горького-художника, который использовал в своих произведениях обработанный народный фольклор. Очень ярко описаны образы молодых цыган: «Усы легли на плечи и смешались с кудрями, очи, как яркие звезды, горят, а улыбка – целое самое, ей-богу!»
   В «Старухе Изергиль» Горький продолжает разрабатывать вопрос о смысле человеческой жизни. Рассказ состоит из трех частей, каждая из которых может служить основой отдельного произведения. Автор строит рассказ по принципу контраста. Противоположность двух главных героев, Ларры и Данко, – основа композиции рассказа. В легенде о Ларре автор заклеймил эгоизм и высокомерие. Себялюбца Ларру народ обрекает на вечное одиночество. Величайшее благо – жизнь – становится для него невыносимой мукой. «В его глазах было столько тоски, что можно было бы отравить ею всех людей мира». Человек не может жить только для себя, человек вне общества обречен на вечные страдания. Вот в чем смысл легенды о Ларре. Надо сказать, что для Горького-художника очень важна деталь. В Ларре он подчеркивает глаза, гордые и холодные. Еще Чехов сказал, «что глаза – это зеркало души». И выражение глаз Ларры говорит о сущности его натуры.
   Образу Ларры противопоставлен образ Данко. Он, как и Ларра, горд, смел, красив и силен. Но все лучшее, чем он обладает, Данко отдает людям. Вообще слово «гордый» – это один из самых любимых эпитетов Горького. Им автор характеризует положительных героев. Таков Данко. Его гордость – это не любование собой, а гордость человека с большой буквы. Он гордится тем, что сумел помочь людям: «Кинул взор вперед себя на ширь степи гордый смельчак Данко, – кинул он радостный взор на свободную землю и засмеялся гордо». Данко, который не пожалел для освобождения людей своего сердца, обрел подлинное бессмертие. Жизнь становится подвигом, а человек – народным героем только тогда, когда он имеет перед собой высокую цель и готов на все ради освобождения людей, – вот какую идею заключает в себе легенда о горящем сердце.
   Сама Изергиль провела бурную жизнь. Это свободолюбивая женщина. Но она жила только для себя, у нее не было цели в жизни. И поэтому Изергиль ближе, скорее всего, к Ларре, а не к Данко. Неспроста старуха Изергиль говорит: «И живу я вот! Одна живу… Нет, не одна, а вон с теми». Она боится одиночества, боится стать отверженной. Старуха Изергиль заслуживает жалости, но не уважения.
   Для того чтобы лучше раскрыть характеры героев, Горький применяет своеобразные художественные приемы. Уже само вступление к рассказу настраивает читателя на необычную легенду или сказку. Каждое предложение буквально насыщено определениями. Горький рисует необычайно красивую картину летнего вечера. Автор очень любит яркие краски: звезды у него золотые, луна имеет кроваво-красный цвет.
   Писатель использует гиперболы, сравнения, метафоры для подчеркивания исключительности своих героев. Данко так любит людей, что вырвал из своей груди сердце. Усы Ларры переплелись с его кудрями. Горький сравнивает человека с вольной птицей, а разъяренных людей – со стаей волков. Болото у Горького олицетворяет силы реакции, которые пытаются задержать людей на пути к свободе. Автор прибегает к необычной структуре предложений. Он очень часто употребляет союзы «и» и «а»: «И всегда, днем и ночью, вокруг тех людей было кольцо тьмы, а они привыкли к степному простору. А еще страшней…»
   В «Старухе Изергиль», как и в «Песнях», характер пейзажа удивительно гармонирует с происходящими событиями: «… сияло солнце, вздыхала степь, блестела трава в брильянтах дождя, и золотом сверкала река…» Природа вместе с людьми радуется их освобождению. Таким образом, в рассказе все художественно подчинено утверждению правоты «подвига во имя жизни», жизни во имя народа.
   Горький – глашатай, совесть передового, прогрессивного человечества, борющегося за торжество свободы, демократии и счастья людей. Его романтические произведения не потеряли своего значения и в наше время, потому что в них поднимаются вопросы о смысле жизни, о счастье, которые всегда волнуют молодое поколение. Рассказы Горького и сейчас звучат как «колокол набата, тревожат все и, сотрясая, толкают вперед», зовут к борьбе за светлые идеалы добра и справедливости, против тех, кто предпочитает личное спокойствие.

Образ народа в ранних рассказах М. Горького

   Народ – сердце страны; стоит только затронуть его, чтобы обнаружить сокровища бескорыстия, безропотности, мужества.
А. Ламартин

   Горький вступил на писательский путь в то время, когда социал-демократия, по выражению Ленина, переживала процесс «утробного развития». Прежде чем вступить в литературу, Горький прошел многотрудную, но плодотворную школу жизни, вольные «университеты» передовой мысли и общественно-политической деятельности.
   Многообразные наблюдения над жизнью народных масс при капитализме показали Горькому всю несправедливость этого строя, всю его бесчеловечность, пробудили в нем мечту о лучшей жизни для народа. Хождения по Руси дали Горькому богатый жизненный материал, показали народ, его разные слои – людей, забитых и замордованных подневольным трудом, выбитых из колеи жизни, талантливых самородков и тех, кто вступил на путь революционной борьбы. Придя в литературу, Горький стал создавать типы людей сильных, мужественных, ярких, ищущих народную правду.
   В рассказах о народе Горький изображает не только общественное зло, гнет прошлого, вековечные страдания, тьму жизни, уродование человека, но и побеги будущего, нового сознания, накопляющийся стихийный протест масс, разгорающуюся мечту о лучшей жизни. Горький отразил в этих рассказах «подъем чувства личности», период народного брожения и пробуждения.
   Большое место в ранних произведениях Горького занимают рассказы о «босяках», людях, выброшенных жизнью. Босяки и бродяги привлекали Горького как носители свободолюбия, стихийного народного протеста, исканий лучшего порядка жизни. Рассказы о босяках были одним из сильных и действенных средств обличения уродства капиталистического строя. Герои этих рассказов обладают разнообразными, ярко выраженными характерами. В эпоху пробуждения масс человек из народа рисуется Горьким не как «маленький» человек», он вырастает у Горького в большого человека со сложной внутренней жизнью. Это человек, задумавшийся над большими вопросами жизни, жаждущий понять причины общественного зла, охваченный протестом против несправедливого порядка, мечтой об иной лучшей жизни. Таким изображен в его рассказе Коновалов. Незаурядная, талантливая личность Коновалов, таящий в себе огромную энергию, все же гибнет, так как в окружающей действительности не находит той точки, к которой он мог бы приложить свои силы, неистощимое желание творчества. Человек старого мира побеждает во внутренней борьбе рождающегося человека новой эпохи. Еще полнее и глубже раскрывает Горький психологию человека из народа, не находящего применения своим силам и не имеющего ответа на свои духовные запросы.
   В рассказе «Супруги Орловы» Григорий Орлов – человек с «беспокойством в сердце», не удовлетворяющийся малым, смутно жаждущий иной жизни, не только для себя, но и для других людей. Сначала он с увлечением работает в холерном бараке. Но ему все более кажется, что вся жизнь подавленных, бедных людей нуждается в каком-то радикальном лечении. Путей к перестройке ее он не находит. Его социальный протест выливается в бессмысленное бунтарство. Горький показал, что даже у людей, замордованных подневольным трудом, вечно живо чувство прекрасного.
   В рассказе «Двадцать шесть и одна» описывается тяжелый труд в крендельной. Двадцать шесть человек, грязных и измученных, ненавидящих свой труд у печи, оживают с появлением шестнадцатилетней горничной Тани. Она, как солнечный луч, разгоняет тьму подвала, являясь олицетворением прекрасного и светлого. Горьким был показан трудовой коллектив в своих эстетических чувствах, объединяющих людей в единое целое.
   Образ народа в ранних произведениях Горького внушает веру в безграничные возможности, заключенные в народной массе и способные раскрыться в условиях свободной жизни. Горьковский человек из народа, в условиях новой эпохи пролетарской борьбы, освобождается от страха перед жизнью, перед гнетущими его силами, он осознает, что его страдания не беспросветны, у него разгорается протест, жажда свободы и борьбы, он гордо поднимает голову и оглядывает окружающий мир, хозяином которого он готовится стать.

Рецензия на книгу стихов И. Бунина

   Поэзия есть внутренний огонь всякого таланта.
Ф. М. Достоевский

   Второй съезд писателей встретил овацией слова о том, что И. Бунин должен быть возвращен русской литературе. И он был возвращен. Были возвращены на родину драгоценнейшие бунинские произведения, а в их числе великолепная лирика.
   О прочитанной мной книге стихов поэта писать трудно, почти невозможно, так же как и о самом Бунине. Он так талантлив, так щедр, так многообразен, так беспощадно и точно видит любого человека, так удивительно ясно, одновременно строго и нежно говорит о природе, неотделимой от течения человеческих дней, что писать об этом, как говорится, «из вторых рук» бесполезно и почти бессмысленно.
   Бунина надо читать и навсегда отказаться от попыток рассказывать обыденными, не бунинскими словами о том, что написано им с классической силой и четкостью.
   Нельзя рассказать своими словами «Ненастный день потух…» Пушкина, «Над вечным покоем» Левитана или «Воздушный корабль» Лермонтова. Поэтому я не буду делать напрасных попыток пересказывать Бунина и толковать его стихи применительно к «злобе дня».
   «Злоба дня», иными словами, понятие современности, не может существовать без теснейшей связи со всем, что предшествовало нашему времени и что в какой-то мере его определило.
   Книга стихов Бунина тем и замечательна, что она целиком – в своем времени и вместе с тем связана живой связью с прошлым нашего народа. В поэзии Бунина, на мой взгляд, явственно присутствует и ощущение жизни как длительного и, в основе своей, прекрасного пути от рождения человека до его смерти.
   Сборник лирики поэта – это не только прославление России, не только итог жизни Бунина, не только выражение глубочайшей и поэтической его любви к своей стране, выражение печали и восторга перед ней, изредка блещущего со страниц книги скупыми слезами, похожими на редкие ранние звезды на небосклоне. Вспомним строки из стихотворения «Родине»:

     Они глумятся над тобою,
     Они, о родина, корят
     Тебя твоею простотою,
     Убогим видом черных хат…

   Прочитанная мною книга стихов И. Бунина свидетельствует о том, что поэт прожил сложную, противоречивую жизнь. Он много видел, знал, много любил и ненавидел, много трудился, не раз ошибался, но всю жизнь величайшей, нежнейшей, неизменной его любовью была родная страна Россия.
   Срединная наша Россия предстает у Бунина в прелести серых дней, покое полей, дождях и туманах, а порой в бледной лучезарности, в тлеющих широких закатах:

     Не видно птиц. Покорно чахнет
     Лес, опустевший и больной.
     Грибы сошли, но крепко пахнет
     В оврагах сыростью грибной.
     Глушь стала ниже и светлее,
     В кустах свалялася трава,
     И, под дождем осенним тлея,
     Чернеет темная листва.

   Здесь уместно будет сказать, что у Бунина редкое и безошибочное ощущение красок и освещения. Мир состоит из великого множества соединений красок и света. И тот, кто легко и точно улавливает эти соединения, – счастливейший человек, особенно если он художник или писатель. В этом смысле Бунин был очень счастливым поэтом. С одинаковой зоркостью он видел все: и русское лето, и пасмурную зиму, и «свинцовые, спокойные дни поздней осени»:

     И ветер, и дождик, и мгла
     Над холодной пустыней воды.
     Здесь жизнь до весны умерла,
     До весны опустели сады.

   Есть некая крепкая связь между такими явлениями, как свет, запах, звук и цвет. В чем эта связь? Хотя бы в том, что, глядя на неизвестные, похожие на огромные крокусы, цветы, на картине Ван-Гога, глядя на плотный свет, напоминающий прозрачный сок каких-то заморских плодов, неожиданно вдыхаешь сладковатый дразнящий запах этих плодов и свежее и слабое дыхание сырого морского песка. Этот запах как бы доносил ветер с чужих островов.
   Читая Бунина, часто ловишь себя на ощущениях такого же рода. Краска рождает запах, свет – краску, а звук восстанавливает ряд удивительно точных картин. Все это вместе рождает особое душевное состояние то сосредоточенности и печали, то легкости и радости жизни с ее теплыми ветрами, шумом деревьев, милым смехом детей и женщин:

     В чаще шорох потаенный,
     Дуновение тепла.
     Тополь, сверху озаренный,
     Перед домом вознесенный,
     Весь из жидкого стекла.

   Перед нами бесчисленное множество раз воспетая лунная ночь. На первый взгляд ничего такого особенного в этой ночи нет.
   Тополь серебрится под луной. Ночь тепла и прекрасна. Но чтобы до конца оценить стихотворение «Восход луны», нужно быть очень внимательным, вслушаться в тишину ночи, различить еле уловимы шорохи в чаще. И после всего этого вдруг изумиться удивительной красоте тополя, высящегося над домом. Бунин же для него нашел прекрасный образ – «весь из жидкого стекла».
   Может быть, это просто красивая фраза?
   Вдумаемся: гляну – витые листья в лунном свете похожи именно на стекло. В стекле же есть и другие необходимые качества, родственные листьям тополя, – тяжесть и плотность. Но сравнение просто со стеклом сделало бы картину слишком неподвижной, мертвенной. Поэтому тополь «из жидкого стекла», расплавленного, теплого, сверкающего.

     Тополь льется, серебрится,
     Весь трепещет и струится
     Стекловидною водой.

   И мы поражаемся недопустимой нашему зрению поэтической зоркости.
   Так один по-настоящему новый образ осветил все стихотворения Бунина. В этом небольшом, казалось бы, открытии выразилось настроение сдержанного восторга перед красотой природы.
   Русский пейзаж с его мягкостью, застенчивыми веснами, с его невзрачностью, которая через короткое время оборачивается тихой печальной красотой, нашел, наконец, своего выразителя, никогда не пытавшегося его приукрасить. Не было в русском пейзаже даже самой малой малости, которую бы не заметил и не описал Бунин.
   Язык поэзии Бунина прост, почти скуп, чист и живописен. Но вместе с тем он необыкновенно богат в образном и звуковом отношениях – от Кимбального пения – до звона родниковой воды, от размеренной чеканности – до интонаций удивительно нежных, от легкого напева – до гремящих библейских обличений, а от них – до меткого, разящего языка орловских крестьян.
   Говоря о Бунине, невольно делаешься человеком навязчивым. Все время хочется показать собеседнику-читателю прекрасные места бунинской книги, одно за другим.
   Все кажется, вот это – последнее. Но оказывается, что дальше – еще лучше, и нет сил промолчать о нем. Чем больше читаешь Бунина, тем яснее становится, что он почти неисчерпаем. Во всяком случае нужно много времени, чтобы осмыслить все им написанное и узнать бунинскую бурную, неспокойную и стремительную в своем движении жизнь.
   А самое главное, мы словно заново чувствуем, как зелена трава, прозрачно небо, зеркально озеро. Как все это постоянно и в то же время изменчиво. Читая Бунина, мы учимся видеть, слушать, наблюдать.
   Учимся называть краски и формы, запахи и звуки природы. Учимся ценить полновесный смысл слова.

Вызов буржуазному миру в лирике В. Маяковского

   Бессмысленна, постыдна и противна вся эта жизнь, в которой непосильный и рабский труд одних бесследно весь уходит на то, чтобы другие пресыщались и хлебом, и дарами духа.
М. Горький

   С 1922 по 1929 год Маяковский девять раз бывал за границей. Он посетил такие капиталистические страны, как США, Франция, Германия и другие. Поэт увидел капиталистический «новый свет» глазами гражданина Советского Союза. Во время пребывания в буржуазных странах поэт чувствовал себя глашатаем нового мира. Его стихотворения «Парижанка», «Небоскреб в разрезе», «Бродвей», «Бруклинский мост» и очерк «Мое открытие Америки» характеризуются острой социальной направленностью и резкой критикой буржуазного мира, и почти в каждом стихотворении Маяковский не забывает сказать о России и революции. Поэт являлся в страны капитализма как горячий патриот своей Родины.

     Я хотел бы
     жить
     и умереть в Париже,
     если б не было
     такой земли —
     Москва, —

   заявляет он в стихотворении «Прощанье». В этих строчках выражена огромная любовь поэта к своей родной земле. Маяковский ехал за границу не как турист, а как поэтический представитель новой, советской жизни, советской культуры.
   Из многочисленных произведений поэта о капиталистической действительности особенно выделяются его стихи и очерки о Париже и Америке. Несмотря на их тематическое и художественное разнообразие, все они были объединены одним чувством поэта – ненавистью к буржуазному миру и горячей любовью к своей Родине. Известно, что к теме разоблачения буржуазного мира Маяковский обращался и до революции в таких стихотворениях, как «Вам!», «Гимн судье», «Гимн ученому» и других. Это оригинальные по форме и содержанию стихотворения.
   В 1915 году им была написана знаменитая поэма «Облако в штанах». Поэма о трагической любви перерастает в поэму о борьбе против буржуазной любви, против буржуазного искусства, религии, против всего буржуазного строя.
   В своих стихах и очерках об Америке Маяковский снова возвращается к изображению уродств капиталистического общества. Буржуазная Америка не сумела обмануть поэта.
   Поэт убедился, что быт и нравы Америки напоминают времена царской России. И, возмущенный увиденным, он восклицает:

     Я смотрю,
     и злость меня берет
     на укрывшихся
     за каменный фасад.
     Я стремился
     за 7000 верст вперед,
     а приехал
     на 7 лет назад.

   Развитая буржуазная техника привлекала внимание поэта. Любуясь «стальной милей» Бруклинского моста, он говорит:

     Бруклинский мост —
     да…
     это вещь!

   Однако в стихотворении «Бруклинский мост» поэт замечает, что здесь жизнь была для однимх – беззаботная, для других – голодный протяжный вой. Иначе говоря, он показывает в этом стихотворении, что техника являлась средством бесчеловечной эксплуатации угнетенных и обездоленных. Поэт рисует не только Америку небоскребов, трестовских воротил, но и ту Америку, где в пяти минутах езды от сверкающего рекламными огнями Бродвея ящики со всевозможными отбросами, из которых нищие выбирают объедки. Маяковский разоблачает лживые заявления о том, что Америка является демократической страной. В своей пьесе «Мистерия-буфф», написанной еще в 1918 году, поэт с едкой иронией пишет о буржуазной демократии:

     …Одному – бублик, другому – дырку от бублика.
     Это и есть демократическая республика.

   Такой оказалась и «демократия» Америки. «Мое открытие Америки» – так назвал Маяковский свой очерк, в котором он разоблачил иллюзии по поводу свободы в буржуазном обществе и показал ханжество капиталистов. Поэт развенчивает лживый характер буржуазных «свобод», растленность, продажность буржуазной культуры и морали. На каждом шагу поэт сталкивается в американской жизни с поруганием достоинства человека. Истребление туземного населения Америки безжалостными носителями тогдашней «цивилизации», угнетение якобы равноправных негров – все это нашло свое отражение в стихах и очерке Маяковского. Поэт показывает, что негры – бесправные существа, которые выполняют самый тяжелый и грязный труд.
   «Белую работу делает белый, черную работу – черный», – пишет Маяковский в стихотворении «Блэк энд уайт». Это стихотворение заканчивается размышлениями поэта о судьбе тружеников буржуазных стран, которые еще не осознали своего тяжелого положения.
   С особым негодованием рассказывает поэт о тяжелом положении женщины в буржуазном обществе. Контраст с мечтой о «светлом будущем: когда женщина станет равноправным членом общества, товарищем мужчины в труде и семье, помог поэту создать проникновенный образ женщины в стихотворении «Парижанка». В противовес тому приукрашенному представлению об элегантной парижанке, которое стало привычным в литературе тех лет, он рисует скромную женщину, изнуренную тяжелым трудом. «Очень трудно в Париже женщине, если женщина не продается, а служит», – говорит Маяковский. Ничто не изменилось с тех пор, когда поэт писал в стихотворении «Сифилис» о негритянке-матери, которая продает себя подгнившему мистеру Свифту. Разоблачая буржуазный мир, поэт показал, что здесь правят деньги. Печать, искусство, наука, религия – все это служит тому, кто их оплачивает. Обирая, хапая, выступает «капитал – его препохабие». Этому «препохабию» бросает поэт вызов прогрессивного, здравомыслящего человека:

     Я полпред стиха – и я с моей страной
     Вашим штанишкам бросаю вызов.

   С путешествиями связаны и глубоко личные стихи Маяковского о любви – «Письмо товарищу Кострову…» и «Письмо Татьяне Яковлевой». В этих стихотворениях (особенно в последнем) говорится о разъединении любящих друг друга людей, не только разных стран, но и разного мировосприятия. Та же мысль о противопоставлении людей, миров, но не осложненная личными переживаниями, дана и в знаменитых «Стихах о советском паспорте», замыкающих не только зарубежные стихи Маяковского, но и в какой-то мере все творчество поэта в целом.
   Можно спорить сегодня о творчестве Маяковского. Но заслуги его перед Родиной несомненны. Он писал искренне и правдиво, а некоторые его стихи актуальны по сей день. Именно в нашей современной жизни начинают появляться те черты, которые так ненавидел Маяковский: бездушие, власть денег, пошлость, ханжество и лицемерие. Стихи Маяковского помогают бороться с этими пороками и смотреть в будущее с надеждой и оптимизмом.

Новаторство поэзии В. Маяковского

   Маяковский обходит мир с «заготовками» новых дум и чувств, он учил мужеству выбора.
И. Эренбург

   В творчестве Маяковского сочетаются лучшие традиции русской классической литературы и новаторство поэзии социалистической эпохи.
   Противники Маяковского пытались представить его нигилистом, обвиняли в пренебрежительном отношении к культурному наследию. Маяковский резко возражал против этих измышлений. В ответ на обвинение в «уничтожении классиков» он в 1930 году говорил: «Никогда я этим глупым делом не занимался…»
   Отношение Маяковского к крупнейшим русским поэтам XIX века свидетельствует о том, как высоко он ценил великих мастеров классики.
   Когда наша страна праздновала стодвадцатипятилетний юбилей со дня рождения Пушкина, Маяковский написал известное стихотворение – «Юбилейное» (1924) и в нем выразил свою глубокую любовь к великому поэту. «Я люблю вас, но живого, а не мумию!», – страстно восклицает Маяковский, протестуя против того «хрестоматийного глянца», который наводили на поэта псевдоученые педанты.
   Высоко ценил Маяковский Лермонтова. Он защищал поэта от вульгарных критиков, высмеивал их попытки объявить его «индивидуалистом, потому-де, что в его поэзии «целые хоры небесных светил и ни слова об электрификации». В стихотворении «Тамара и Демон» Маяковский использовал образы лермонтовской поэзии.
   Наследуя лучшие традиции классиков, Маяковский вместе с тем выступил как поэт-новатор. Для нового содержания он нашел новые средства художественного выражения. Художественное новаторство было рождено новой эпохой в развитии человечества – эпохой пролетарской революции. В борьбе народов России за победу социализма сформировалась личность поэта. Революционная эпоха определила содержание и характер его лирики, своеобразие его поэтического стиля, столь органично сплавившего реалистическую точность и конкретность изображения с масштабностью поэтического видения мира.
   Сближая поэзию с политикой, Маяковский поставил искусство на службу революции. Мастер политического плаката, газетного стиха, он необычайно широко и оригинально использовал в своем творчестве средства и приемы художественной условности. Его метафора не только подчиняется конкретному идейному замыслу, но и вбирает в себя важнейшие социальные ассоциации эпохи. Так, например, рождаются образы революции-потопа, а также развернутый образ «войска стихов». Свойственный стилю Маяковского гиперболизм становится политическим отражением характерного для революционной эпохи накала социальных столкновений и гигантского размаха социалистических преобразований страны. С невиданной ранее широтой Маяковский вводит в поэтический язык живую современную речь, социально-политическую фразеологию эпохи. В основе его поэзии лежит разговорная речь. «Большинство тона вещей построено на разговорной интонации», – писал Маяковский. Не случайно многим своим стихотворениям он давал название:
   «разговор», «рассказ», «послание» и т. п. Чаще всего в произведениях Владимира Маяковского слышатся ораторские интонации поэта-трибуна, «агитатора, главаря».
   Маяковский постоянно боролся против ложного представления, будто существует особый «поэтический язык», которым только и можно писать стихи. Он резко критиковал поэтов, которые писали на условно-поэтическом жаргоне.
   С такой же энергией боролся против литературных штампов, избитых, омертвевших, ничего не говорящих выражений. Маяковский широко пользовался всеми богатствами русского языка. Когда это было нужно, поэт не пренебрегал старыми словами: архаизмами и славянизмами. Маяковский часто употреблял и неологизмы – слова, созданные им самим. Их особенность в том, что они создавались на основе общеупотребительных русских слов и всегда были ясны по своему смыслу: «Молоткастый, серпастый советский паспорт», «Я планов наших люблю громадье» и т. п. Как эти, так и другие неологизмы Маяковского имеют цель наиболее выразительно выявить содержание стихотворения, его смысл.
   Очень большое значение в произведениях Маяковского имеет рифма. Но поэт не удовлетворился старым способом рифмовки. Он часто рифмует слова, учитывая не только их окончания, но и предшествующие звуки, не только буквальные совпадения слогов, но и созвучия слов. Рифмы Маяковского исключительно разнообразны и выразительны.
   Нужно сказать, что за послеоктябрьские годы советская поэзия выдвинула многие имена, занявшие место в одном ряду с крупнейшими поэтами прошлого. И можно смело утверждать, что за всю историю русской литературы не было еще такого периода, когда за сравнительно короткий исторический срок появилось бы такое обилие и разнообразие поэтических талантов. Плеханов и Сельвинский, Пастернак и Есенин, Луговской и Заболоцкий, Багрицкий и Прокофьев, Твардовский и Леонид Мартынов, Светлов и Асеев, Маршак и Антокольский – вот далеко не исчерпывающий список имен современников Маяковского, которыми мы можем гордиться. И это, несомненно, огромное богатство! Каждый из названных писателей – яркая самобытная поэтическая величина, каждый из них заслуженно может быть назван большим поэтом.
   И среди этих поэтов мы выделяем Маяковского, называя его не только «большим», но и великим. Этот человек завоевал особое место даже среди лучших из лучших наших поэтов.

Зрелище образов в ранней лирике В. Маяковского

   Я поэзии одну разрешаю формулу: краткость, точность математических формул.
В. Маяковский

   Есть стихи, в которых простое и сложное друг от друга неотделимы, друг другу не противоречат. Из простого складываются сложные и серьезные мысли. А сложное в каждом отдельном проявлении кажется не таким уж сложным.
   Спросим: сложный ли поэт Маяковский?
   Кто скажет – сложный, кто – простой. А на самом деле – простой и сложный одновременно. Я буду говорить не обо всем Маяковском. Мне хочется найти код его жизни. Или скажем так: научиться угадывать мысль, которая стоит за образом, почувствовать героя, мыслящего нередко фантастическими картинками.
   Задача на первый взгляд не сложная. Герой Маяковского не прячется в искусно нарисованный пейзаж или за сценой. Он выходит на самое видное место и говорит о себе громко и прямо. «Эй, вы! Небо! Снимите шляпу! Я иду!» – слышим мы повелительный голос.
   С самого начала – уже в первых стихах и книгах – задан этот масштаб: «Рядом луна пойдет – туда, где небосвод распорот. Поравняется на секунду, примерит мой котелок». Шаг поэта не знает расстояний, одним махом достигая луны.
   Даже сама Вселенная – хотя большой, но вполне домашний и не страшный зверь: «Вселенная спит, положив на лапу с клещами звезд огромное ухо». Живая, доступная Вселенная – и человек, равный ей.
   Человек поставлен у Маяковского лицом к лицу с человечеством, с Землей, с космосом. Все остальное измеряется этими грандиозными масштабами.
   Мир, солнце, звезды, кометы у Маяковского не отвлеченные и далекие понятия. Это как бы существа, соизмеримые с человеком или подвластные ему, находящиеся у него в подчинении.
   Отношение человека к ним свободное, повелительное, даже небрежно-снисходительное.
   Вот он на улице: «Я вышел на площадь, выжженный квартал надел на голову, как рыжий парик». Заметим, что не улица поглотила человека, а он целый квартал нахлобучил на голову и пошел, как его хозяин.
   Но что квартал! «…В небе, лучик сережкой вдев в ушко, звезда, как вы, хорошая, – не звезда, а девушка». По старым литературным традициям любимую сравнивали с луной, звездой, солнцем. Для Маяковского звезда – хрупкая девушка. Он ощущает ее как свою спутницу, идущую рядом.
   А в поэме «Облако в штанах» маленькая сценка являет уже острый конфликт. Из сигарного дыма, похожего на ликерную рюмку, вытягивается пропитое лицо поэта богемы, любимца непритязательной развлекающейся публики. Герой с презрением бросает слова: «Как вы смеете называться поэтом и, серенький, чирикать, как перепел!»
   И тут уже поэт показывает иные принципы, иные отношения с миром: «…уйду я, солнце моноклем вставлю в широко распространенный глаз». Настоящий поэт на свет смотрит не через ликерную рюмку, а через солнце! Его зрение открывает дальние миры. Оно щедро одаряет читателя: «… хотите, из правого глаза выну целую цветную рощу?!»
   Поэт может сотворить новую жизнь, дать ей форму и название. Материал для его творения – весь мир.
   Маяковский, на мой взгляд, так и поступает. Он всю Вселенную называет человечьим именем. Все ее немыслимые пространства и объемы примеряет к человеку, помещает в его душу, освещает его жизнью.
   Луна для него – «жена моя. Моя любовница рыжеволосая».
   Один из героев трагедии «Владимир Маяковский» говорит: «Мы солнце приколем любимым на платье, из звезд накуем серебрящихся брошек».
   Почти то же обещает и сам поэт в стихотворении «Мы»: «Перья линяющих ангелов бросили любимым на шляпы, будем хвосты на боа обрубать из комет»…
   Чтобы проникнуть в поэтический мир Маяковского, надо научиться «читать» эти образы. Мало представить эти грандиозные зрелища. Мало удивиться фантастической красоте и смелости. Надо еще установить их значение. Не только оценить эмоциональный напор – то, что сказано – это вызывающе, дерзко, по-своему красиво и необычно, – но понять, что именно хотел сказать Маяковский, какая мысль его занимала и мучила, когда он это писал. Иными словами – понять общий принцип. Если говорить совсем точно – отношение к жизни.
   Вдоволь насмотревшись, вдумаемся в эти фантастические картины.

     Если б был я маленький, как Великий океан, —
     на цыпочки б волн встал, приливом ласкаясь к луне бы.
     Где любимую найти мне, такую, как и я?
     Такая не уместилась бы в крохотное небо!

   Герою Маяковского кажется, что он больше Великого океана. Вся его ранняя лирика и поэмы построены на гиперболах. В том же стихотворении гиперболы следуют одна за другой: «О, если б я нищ был! Как миллиардер!», «Если б мне быть косноязычным, как Данте или Петрарка!», «О, если был я тихий, как гром»…
   То есть понимайте так: он богаче миллиардера, красноречивее Данте и Петрарки, громче грома… Фантастично!
   Как видим, Маяковский не вникает в подробности быта, в психологические оттенки. Не рассматривает развитие чувства словно под микроскопом. Его воображение захвачено космическими масштабами. И оттого он так укрупняет, гиперболизирует чувства.
   Человек для Маяковского – в центре мира. Он связан с самыми крупными его явлениями. Он не разменивается на мелочи, не погружается в частности. Он живет Главным. Живет жизнью общечеловеческой, мировой, космической. И тем самым равен Вселенной. Жаждет помериться с нею силами. Противостоит мировому злу и всегда готов сразиться с ним – «величайший Дон Кихот!»
   Можно ли представить такого человека? Живой ли он? Не выдумка ли это?
   Ведь сколь ни будет человек могущественным, ему все равно не носить в глазу солнце вместо монокля. И не выковать из звезд брошки. Или этот призыв: «Люди! Будет! На солнце! Прямо! Солнце съежится аж!» Не съежится, конечно. Есть и более решительные заявления: «Через секунду встречу я неб самодержца – возьму и убью солнце!» Чтоб досадить «Богу» – убить солнце! Возможно ли?
   Мне представляется, что это гиперболы, то есть художественные преувеличения, которые должны показать могущество человека, его высокое предназначение и место в жизни.
   В космосе Маяковского, в его сверхмогущественном герое нам предстоит найти и оценить живого человека. И если его не окажется, то вся эта феерия – волшебное, пышное, красочное зрелище – ничего не значит. Будем дальше вчитываться в гиперболы и метафоры Маяковского. Попробуем найти «шифр» к их разгадке.

Смех – оружие борьбы с пошлостью, мещанством, консерватизмом (по рассказам А. П. Чехова)

   Шутка призвана карать любые пороки человека и общества; она оберегает нас от постыдных поступков, помогает нам ставить каждого на его место и не поступаться собственным.
Н. Шамфор

   Антон Павлович Чехов (1864–1904) признан одним из классиков мировой литературы. Он обладал огромным художественным даром. Являясь продолжателем традиций М. Е. Салтыкова-Щедрина, Н. А. Некрасова, А. Н. Островского, Чехов осмеивает пороки современного ему общества. Гуманистические убеждения писателя нашли отражение во всем его творчестве, в частности, в его юмористических произведениях. Смех Чехова ярок, содержателен, он обличает все то, что ненавидел Чехов в русском обществе. За смешными словами Чехова мы видим стыд писателя за мир, погрязший в пошлости и лицемерии, мы видим его желание изменить этот мир с помощью обличительного смеха.
   Смех в рассказах Чехова – это оружие борьбы с пороками общества. Наиболее ярко это видно в рассказах, созданных в ранний период его творчества. Эти рассказы включают в себя такие шедевры, как «Толстый и тонкий», «Хамелеон», «Смерть чиновника», «Хирургия», «Унтер Пришибеев». Чехов создает рассказы-миниатюры, вводит в структуру рассказов бытовые сценки и анекдоты. Таковы рассказы «Злой мальчик», «Толстый и тонкий», «Радость». Большинство сюжетов для рассказов были взяты Чеховым из реальной жизни. Он брал за основу случаи свидетелем которых он был, рассказы друзей, газетные заметки. Сама жизнь помогала Чехову увидеть социальную несправедливость, пороки общества, в котором он жил.
   Юмор Чехова многогранен. В рассказе «Толстый и тонкий» Чехов высмеивает холуйство, чинопочитание, самоуничижение. Здесь юмор писателя соседствует с социальной критикой общества. Юмор и сатира переплетаются во всех рассказах Чехова. В рассказе «Хамелеон» писатель высмеивает жителей маленького города, погрязших в пошлости, подхалимаж полицейских. В своих рассказах Чехов также затронул народную тему. Чехов бывал в русских деревнях, где его поразила темнота и необразованность русского народа. Это нашло отражение в таких его рассказах, как «Налим», «Злоумышленник». Во многих своих рассказах Чехов высмеивает мещанство, обывательщину. Таковы рассказы «Папаша», «Письмо к ученому соседу», «Загадочная натура», «Из дневника помощника бухгалтера».
   Чехов ненавидит пошлость, мещанство, консерватизм, в котором погрязло русское общество. Все это он нещадно высмеивает на страницах своих рассказов. Сытая пошлость с ее равнодушным презрением ко всему находит в лице писателя непримиримого врага. Меня потряс рассказ «Загадочная натура», где пошлая и глупая женщина, считающая себя «страдалицей во вкусе Достоевского» (!), рассказывает молодому писателю, пишущему «новэллы», о своей несчастливой жизни, о напрасных поисках счастья, о жизненных препятствиях в лице «богатых стариков», за которых она, несчастная мученица, вынуждена выходить замуж… Какая злая насмешка, едкая ирония чувствуется во всем этом! И как больно за Россию, развращенную такими людьми!
   Необычен литературный стиль ранних рассказов Чехова. В большинстве своем это рассказы-миниатюры, в которых поражает художественная простота, ясность. Оставаясь в рамках этого жанра, он его преобразовал. Чехов добился умения выражать в пределах жанра короткого рассказа глубокие художественные обобщения, создавать целостные образы. Чехов продолжает традиции Фонвизина, Грибоедова, Островского и дает своим персонажам «говорящие» фамилии: Очумелов, Хрюкин, Пришибеев, Червяков, Бризжалов, Шигалов, Глоткин. Описания Чехова точны и лаконичны, передают суть событий и поступков героев.
   Чехов поднял смех на новую высоту, и в этом заключается его вклад в русскую и мировую литературу. Мне кажется, что смех Чехова поразителен – веселый, сверкающий и вместе с тем направленный не на случайное и побочное, а всегда умеющий открыть какую-нибудь важную, типическую сторону общественных отношений. Чехов сделал смех оружием борьбы с пошлостью и мещанством, и в этом заключается его заслуга, его гений.

Художественные особенности лирики С. Есенина

   Поэзия Есенина живет потому, что в ней читатель находит близкие ему картины родной природы и милые сердцу чувства большой, бескорыстной и непроходящей любви к своей великой Родине».
И. С. Эвентов

   Сергей Есенин прожил всего тридцать лет, но его творческое наследие содержит большое идейно-художественное богатство. В нем отразились противоречия, искания, сложная психология человека переходного времени. Все темное и мучительное, что посещало поэта, в конечном счете было связано со вчерашним днем, с тем, что уходило в сумерки истории. Все светлое и чистое в его поэзии, все его надежды и радости имели своим источником яркое утро революционной России – первую страницу новой истории человечества.
   Поэзия Есенина уходит своими корнями в глубокую народную почву. Это со всей очевидностью сказалось и в художественных особенностях его поэзии, тесно связанных с народным поэтическим творчеством.
   Характерной особенностью русского фольклора является принцип психологического параллелизма: окружающая природа тесно связана с мыслями и чувствами человека, она как бы разделяет с ним радость и горе, сочувствует ему, остерегает его, вселяет в него надежду, плачет над его несбывшимися мечтами. Эта исторически сложившаяся особенность русской народной поэзии лежит в основе всей лирики Есенина. Поэт постоянно обращается к русской природе, когда высказывает самые сокровенные мысли о себе, о своем месте в жизни, о своем прошлом, о настоящем, о будущем. «Скоро мне без листвы холодеть», «Языком залижет непогода прожитой мой путь», – говорил он в час горьких раздумий. Изображение собственных переживаний через картины родной природы приводило к ее очеловечиванию: «Отговорила роща золотая березовым веселым языком», «Спит черемуха в белой накидке», «Где-то на поляне клен танцует пьяный», «Зеленокосая, в юбчонке белой стоит береза над прудом…» Такой принцип изображения необычайно приближает природу к человеку, заставляет особенно горячо полюбить ее.
   У русской природы Есенин позаимствовал и многие краски своей поэзии. Он не просто копирует их, каждая краска имеет свой смысл и содержание, в результате чего достигается цветовое отражение чувства.
   Синий и голубой – эти цвета наиболее часто встречаются в русской природе, это – цвет атмосферы и воды. В поэзии Есенина синий цвет символизирует покой и тишину, душевное равновесие; человека: «Несказанное, синее, нежное…», Тих мой край после бурь, после гроз…». Голубой цвет передает радостное ощущение простора и свободы: «голубое поле», «голубые двери дня», «голубая звезда», «голубая Русь…»
   «Алый цвет мил на весь свет», – гласит народная поговорка. Этот любимый Есениным цвет всегда обозначает в его поэзии девственную чистоту, незапятнанность, непорочность чувства («Выткался на озере алый цвет зари…»). Розовый цвет символизирует юность и «свежую розовость щек», «помыслы розовых дней…». Незабываем «розовый конь» Есенина.
   Эти краски-символы весьма характерны для поэта-романтика, который использует цвета не столько в прямом, сколько в условном значении. В цветовом отображении мыслей и чувств кроется одна из причин сильнейшего эмоционального воздействия лирики Есенина.
   Связь его поэтики с народным творчеством наиболее заметна в использовании загадок, пословиц, поговорок.
   В основе народной загадки всегда есть зерно образа. Есенин хорошо чувствовал это и широко пользовался метафорическим строем народных загадок.
   Есенин не просто повторял загадки, он развивал тот метафорический принцип, который в них заложен, подвергал их оригинальной поэтической обработке. Существует известная загадка о солнце: «Белая кошка лезет в окошко». Мы встречаем у Есенина ее прямое использование: «Ныне солнце, как кошка…» Но в то же время на основе этого сравнения он создает производный поэтический образ, передающий картину вечерней зари: «В тихий час, когда заря на крыше, как котенок, моет лапкой рот…» Можно не сомневаться, что «заря-котенок» ведет свою родословную от «солнца-кошки».
   Несомненна связь Есенина и с народными пословицами, поговорками, в которых отразилась одна из ярчайших особенностей русского фольклора – афористичность языка.
   На этом богатейшем художественном материале воспитывалось не одно поколение русских писателей, начиная с Грибоедова, Пушкина и в особенности Некрасова. Каждый из писателей по-своему осваивал это великое наследие. В творчестве Есенина нетрудно заметить прямое следование пословицам и поговоркам. Так, в основе его строк «Горит в саду огонь рябины красной, но никого не может он согреть» несомненно лежит поговорка: «Светит, да не греет». Но поэт не остановился на подобных перифразах.
   Лиризм и эмоциональность поэзии Есенина повлекли за собой своеобразное использование афористического склада русской речи, с таким блеском отраженного в пословицах и поговорках. Формулы чувства – так можно назвать афоризмы Есенина, проникновенного лирика. Эти формулы скрепляют его стих, придавая ему огромную силу художественного воздействия, делают его особенно запоминающимся: «Так мало пройдено дорог, так много сделано ошибок», «Кто любил, уж тот любить не может, кто сгорел, того не подожжешь», «Коль нет цветов среди зимы, то и жалеть о них не надо…».
   С народно-поэтическим творчеством поэзию Есенина сближает наивность его лирики. Не случайно многие его стихотворения положены на музыку.
   «Моя лирика жива одной большой любовью, любовью к Родине. Чувство Родины – основное в моем творчестве», – говорил Есенин. Эта любовь и эти чувства ярко запечатлелись не только в содержании его лирики, но и в самой его поэтике, органически связанной с поэтикой народа.
   Поэзия Есенина с большой романтической глубиной воплотила мир человеческих чувств, вызванных небывалой ломкой общественной жизни России, она запечатлела сложный, трудный, противоречивый процесс становления сознания широких народных масс, вовлеченных в революционное переустройство действительности. Интерес к внутреннему миру человека, к его раздумьям, чувствам, психологии, изменяющейся в ходе строительства новой жизни, как и постоянное неустранимое стремление выразить это искренне, правдиво, каждый раз толкало поэта к отбору все новых и новых стилевых средств.
   Преодолевая многочисленные влияния и противоречия, Есенин утверждал своим поздним творчеством такие художественно-эстетическое принципы изображения жизни, которые утвердились и получили развитие в литературе социалистического реализма.
   Поэзия Есенина – неотъемлемая часть национального художественного творчества. Она эмоционально-психологически отражает наиболее сложную эпоху общественной жизни. Вот какие общие выводы о поэзии Есенина можно сделать, читая некоторые его произведения. Несмотря на сложность жизненных исканий Есенина, он все же нашел свою дорогу, идя по пути революции, по пути коренных преобразований России. Он осознал красоту России новой, идущей на смену его, есенинской России. Есенин – поэт, стоящий на распутье между старым и новым, несмотря на это, лирика его трогает наши сердца своей искренностью, любовь к Родине, глубиной чувств.

Философская проблематика романа Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита»

     Следы исчезнут поколений,
     Но жив талант, бессмертен гений.

Ф. Н. Глинка

   Роман Булгакова «Мастер и Маргарита», над которым автор работал до последнего дня своей жизни, остался в его архиве и был впервые опубликован в 1966–1967 годах в журнале «Москва». Этот роман принес автору посмертную мировую славу. Это произведение явилось достойным продолжением тех традиций отечественной литературы, которые утверждали прямое соединение гротеска, фантастики, ирреального с реальным в едином потоке повествования.
   Булгаков писал «Мастера и Маргариту» как исторически и психологически достоверную книгу о своем времени и его людях, и потому роман стал уникальным человеческим документом той примечательной эпохи. И в то же время это «многосмысленное» повествование обращено в будущее, является книгой на все времена, чему способствует ее высочайшая художественность. Есть основание предположить, что автор мало рассчитывал на понимание и признание его романа современниками.
   Произведения Булгакова отличаются очень естественным переплетением в повествовании планов реального и фантастического. Булгакова нельзя назвать писателем-фантастом, как, например, братьев Стругацких. Но повести «Собачье сердце» и «Роковые яйца», безусловно, будут отнесены к области научной фантастики. Роман «Мастер и Маргарита» – роман притчевый, философский, в котором, скорее, метафизическое начало, – традиционно классифицируется как фантастический. Фантастика для Булгакова, научная или мистическая, не самоцель. В первую очередь для него важно осмысление картины человеческой жизни, человеческой сущности и соотношение в человеке и мире темного (от Сатаны) и светлого (Божеского) начала. Все остальное – это лишь средства для раскрытия и более полного освещения замысла.
   В романе переплетаются три пласта: реальный, метафизический (фантастический) и исторический. В произведении нет границы между реальностью и фантастикой. Она стерта, или, лучше сказать, разрушена вторжением в реальный мир персонажей мистико-фантастических: Воланда и его свиты, Понтия Пилата, Иешуа и его посланца, а также гостей на балу у Сатаны. Стираются в романе и временные границы, которые, впрочем, оказываются литературными границами (роман Мастера). В романе присутствуют как бы два романа. Главы этих романов тесно связаны между собой. События происходят в них в разное время: в «ершалаимских» главах Понтий Пилат спорит с Иешуа, в «московских» главах Сатана проверяет жизненные ценности москвичей.
   Наиболее интересен и важен момент пришествия Воланда на землю. Сам по себе являющийся Властелином Тьмы и, соответственно, носителем зла, он, вступая в контакт с представителями человеческого рода, оказывается Судией, восстанавливающим истину и наказывающим во имя ее. При помощи этого приема Булгаков раскрывает темную сторону человеческой природы, по сравнению с которой сам Сатана становится пророком истины. Переплетение фантастического и реального создает в романе глубокий пласт философского смысла. С его помощью Булгаков в притчевой форме переосмысливает глобальные проблемы и переоценивает догматические ценности.
   Тяготение Михаила Булгакова к притчевой форме повествования и объясняет столь масштабное соединение в его произведениях реальных событий и героев и персонажей фантастико-аллегорических.
   Булгаков переосмысливает библейский сюжет не только на примере Пилата, у него другой Христос, не Богочеловек, а всего лишь Тот, Кто знает и несет Истину. Его образ лишен чудесного, в отличие от Воланда, который является в романе не абсолютным Злом, но карающим мечом правосудия, прокладывающим дорогу к познанию Истины.
   Искания Мастера – это искания всякого писателя, равно как и любого творческого человека. Он проходит испытания главным в его жизни – романом и любовью, – не выдерживает, кажется, даже второго, потому что не выдерживает первого, сжигая рукопись. Но для Булгакова важно, что «рукописи не горят» и вечная любовь существует.
   «Каждый получает то, что выстрадал», – так можно трактовать финал романа. «Прощенный в ночь на воскресенье… жестокий пятый прокуратор Иудеи, всадник Понтий Пилат» уходит по лунной дорожке, беседуя с Иешуа. «Кто-то» отпустил «на свободу Мастера», даровав ему и Маргарите Небесный, но его собственный и Маргариты рай – полное спокойствие. Иван Бездомный, став профессором философии и истории без псевдонима, знает то, что он хочет знать, мучаясь и сомневаясь лишь в дни полнолуния. Но для самого Булгакова «рукописи» по-прежнему «не горят». Эта главная для писателя истина проверена временем на примере его произведений.
   Ныне творчество Михаила Булгакова получило заслуженное признание, стало неотъемлемой частью нашей культуры. Однако далеко не все осмыслено и освоено. Читателям его романов, повестей, пьес суждено по-своему понять его творения и открыть новые ценности, таящиеся в глубинах его творчества.

Художественное мастерство (поэтика) Михаила Булгакова в романе «Мастер и Маргарита»

   Рукописи не горят!
М. Булгаков

   С необыкновенным интересом читается роман Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита». По-моему, это гениальное произведение. Сначала меня поразило то, что писатель создавал его в течение двенадцати лет, с тысяча девятьсот двадцать восьмого по тысяча девятьсот сороковой год. А потом я поняла, что для такого творения, каким является это бессмертное произведение, этот срок даже слишком мал.
   Роман затрагивает такие вечные проблемы, как проблема нравственного выбора человека, проблема борьбы добра и зла. «Мастер и Маргарита» кажется мне грандиозным сооружением, опорами которого служат Евангелие, трагедия Гете «Фауст» и рассказ А. Франса о Понтии Пилате. Уже эта высокая литература прошлого, вошедшая в роман Булгакова и переосмысленная в нем, сделала его произведение возвышенным, стоящим выше многочисленных «вещей-однодневок». Но когда мы ближе знакомимся с построением романа, ощущение грандиозности усиливается.
   Роман вобрал в себя бесконечность времени – от античных времен до двадцатых годов двадцатого столетия. Действие разворачивается на безмерном пространстве – от древней Иудеи до Москвы. Иногда книга напоминает легендарный лабиринт, в котором нужно идти к конечному смыслу, протягивая длинную нить Ариадны и все время сопоставляя образы, чтобы не заблудиться. А порой возникает чувство, что ты идешь по огромному кругу, где по краям выставлены театральные балаганы, один красочнее и занимательнее другого. Это одна из особенностей романа – его театрализованность. Все произведение становится сплошным представлением. Здесь Воланд творит зрелище сценических переодеваний, тут идет спектакль в московском «Варьете». И все же можно выделить три «сегмента»: исторический, реальный и фантастический. Они рядом, примыкают друг к другу, но иногда, как в калейдоскопе, меняются местами.
   В романе «Мастер и Маргарита» Булгаков выступил как новатор, использующий множество новых и необычных художественных приемов. В первую очередь это «роман в романе». Это история Понтия Пилата и Иешуа. Рассказывая о том, что произошло две тысячи лет назад, разворачивая действие среди пейзажей древней Иудеи, автор заставляет нас присутствовать при сценах, где творится сама История, где решаются те же проблемы борьбы добра и зла, что волновали людей в двадцатые годы двадцатого века, волнуют и сейчас. Восхищает мастерство Булгакова, с которым он заставляет читателя переноситься во времени и пространстве. Удивителен и необычен сюжет: он не линейный, а «ветвящийся», многогранный, раскрывающийся с разных сторон.
   Очень интересна и та тема романа, которая относится к «реальному» его сегменту – истории Мастера и Маргариты. В ней, как мне кажется, писателю удалось воплотить черты возвышенного. Мастер соотносится с великим Фаустом: ему тоже свойственна жажда познания, поиск истины, поиск того мгновения, которое можно назвать прекрасным. Он тоже пытается проникнуть в толщу истории, чтобы разобраться в вечном. Мастер весь живет во власти творчества, осмысляя свои возвышенные идеи и претворяя их в образы. В этом человеке есть чистота души, он не безгрешен, но ему удалось сохранить внутреннюю независимость. Его занимают вечные общечеловеческие проблемы, которыми он мучается как творец. А рядом с Мастером его муза – Маргарита. По-иному и ей свойственны черты возвышенного, светлого. Она является носительницей огромной, вдохновенной любви, которая в романе названа вечной. Маргарита способна и на преданность, и на подвиг верности. Кроме того, она способна бороться за свою любовь, за своего Мастера. Конечно, и она грешила, но нет безгрешных людей. Но, несмотря ни на что, ей, как и Мастеру, удалось сохранить внутреннюю независимость. Именно поэтому Мастер и Маргарита обретают вечный покой, некое пограничное состояние. В этом проявилось новаторство Булгакова-писателя – необычность финала произведения, побуждающего читателя думать и делать свои выводы.
   Следует отметить еще один художественный прием: автор использует фантастическое, которое позволило ему сосредоточить внимание на внутреннем мире героев, их психологии. Следовательно, роман написан в манере психологического реализма.
   Это было нечто новое и необычное в литературе, особенно композиция романа. События, происходящие в разное время, объединены одной идеей – поисками истины и борьбой за нее.
   Вечное стремление людей к добру непреодолимо. Наверное, в этом главная заслуга Булгакова: ему удалось заставить нас переосмыслить вечные проблемы добра, зла и истины. Многого в его творчестве мы не понимаем – слишком сложно воплотил свои идеи автор.

Авторская позиция и способы ее выражения в повести Михаила Булгакова «Собачье сердце»

   Михаил Афанасьевич Булгаков – один из величайших русских писателей, сатириков, талант которого, что называется, был дан от бога. Кроме того, он был великий философ и мудрец. Все его произведения буквально пронизаны глубочайшим философским смыслом, который, к великому сожалению, не был понят его современниками. Повести же Булгакова – это предмет особого разговора. Вместе взятые, они ничуть не менее значительное явление, чем лучшие из романов писателя. В каждой из них заключены чрезвычайно важные наблюдения и мысли. Каждая содержит предостережение, которое, будь оно услышано современниками, сыграло бы свою роль ни много ни мало – в истории нашей страны.
   Что касается «Собачьего сердца» – эта повесть, написанная в 1925 году, была последней из сатирических повестей писателя, по остроте своей ничуть не уступавшая предыдущим.
   Свою позицию, свои взгляды на происходящие вокруг события Булгаков проявлял буквально во всем, в каждой детали описания жизни собаки, профессора и «новых людей», пролетариата. Особенно авторская позиция ярко проявилась в самом сюжете. Так, в основе повести лежит достаточно рискованный эксперимент. Ведь все, что происходило вокруг и именовалось строительством нового общества, социализма, воспринималось Булгаковым именно как эксперимент – огромный по масштабам и более чем опасный в попытках создания нового совершенного общества революционными, то есть не исключающими насилия, методами. К воспитанию теми же методами нового «свободного» человека он относился крайне скептично. Для него это было таким вмешательством в естественный ход вещей, последствия которого могли оказаться плачевными для всех, в том числе и для самих «экспериментаторов». Об этом «Собачье сердце» и предупреждает читателей.
   Когда профессор Преображенский в ходе своих научных опытов неожиданно для себя самого получает из собаки человека и затем, делать нечего, пытается воспитать это существо, у него есть основания рассчитывать на успех. Он ведь крупнейший ученый, человек высокой культуры и потомственный приверженец высоких нравственных правил. Но и он терпит поражение. Почему? Отчасти, может быть, потому, что в процесс воспитания из собаки человека вмешивается сама жизнь. Прежде всего в лице Швондера, который норовит немедленно превратить это дитя эксперимента, с его еще собачьими привычками, повадками, в сознательного строителя социализма. Лозунгами его напичкивает. Энгельса дает почитать. Это вчерашнему-то Шарику! Конечно, последнее – сатирический выпад писателя против Швондеров – больших и маленьких.
   Но дело, по Булгакову, не только в них. Дело еще и в наследственности, чего не учел и сам Преображенский. А наследственность… Задатки бездомного, вечно голодного и унижаемого соединились с задатками уголовника и алкоголика. Так и получился Шариков – существо, по природе своей агрессивно наглое и жестокое. Только одного ему и недоставало: известного революционного посула – «кто был ничем, тот станет всем», – чтобы уже не только Преображенскому, на которого науськивает его Швондер, но и самому Швондеру стала угрожать смертельная опасность. Именно в этом Булгаков видел сущность шариковщины как морального явления в нашей стране. Он хотел показать, что такие люди, как Шариков, могут предать, донести, расстрелять, отказаться не только от своих физических, так сказать, отцов, которым они обязаны своим физическим существованием на этом свете, но и от своих духовных отцов, наставников, старших братьев – партийцев, которым шариковы обязаны своим возникновением как личности, своими мыслями, какими бы то ни было суждениями.
   Живучесть шариковщины в ее философии, истинно пролетарской философии, отрицание здравого смысла, философии насилия, которое в этой стране нашла благоприятную почву для своего развития. Сущность же шариковщины как социального явления я вижу в том, что каждый, самый ничтожный, недостойный не только уважения, но и внимания, в прошлом бандит и пьяница, не умеющий даже нормально читать и писать, нахватавшись лозунгов и, следовательно, став пролетарием после 1917 года, уже невольно, по природе своей, не только ненавидит, но вообще не признает всякое маломальское проявление человеческого разума и образованности, не говоря уже о таких светилах науки, как профессор Преображенский, и готов «душить-душить» этот «луч света в темном царстве» невежества до конца. Самое же странное то, что в нашей стране, в России того времени (да и сейчас тоже), к величайшему несчастью, почва для шариковых оказалась настолько благоприятной, что они расплодились почище гадов из булгаковских «Роковых яиц».
   Шариковы оказались очень стойкими и живучими, так как по сути своей они существа наглые, жестокие, лживые, беспощадные, готовые свою мать продать, на друга донести, отца расстрелять только с той целью, чтобы самим выплыть «на поверхность», то есть захватить власть (не имеет значения, какую – хоть должность «начальника подотдела по уничтожению котов»), утвердиться у кормушки, жить, ничего не делая, получать пайки, не работая.
   Что касается художественных приемов Булгакова в передаче всего ужаса, неестественности всей обстановки в стране после 1917 года, то он использует такие сатирические приемы, как гипербола, доходящая до фантастических границ, гротеск, с помощью которых автор высекает розгами как Швондеров, так и самого профессора: «Старый осел… Вот, доктор, что получается, когда исследователь вместо того, чтобы идти параллельно и ощупью с природой, форсирует вопрос и приподымает завесу: на, получай Шарикова и ешь его с кашей».
   Умная история с экспериментом почти идиллична: Преображенский возвращает Шарикова в его исходное состояние, и с тех пор каждый занимается своим делом: профессор – наукой, Шарик – собачьей службой хозяину. В жизни же все оказалось куда мрачней и печальней: шариковы распространились, найдя благодатную почву в этой стране, и уже они, говоря словами Полиграфа Полиграфыча, «душили-душили».

Раздел VII. Анализ идейно-художественного своеобразия произведения малой формы (рассказ, повесть, сказка, баллада, поэма) XIX или XX веков

Сюжет, герои и проблематика одной из баллад В. А. Жуковского

     Его стихов пленительная сладость
     Пройдет веков завистливую даль…

А. С. Пушкин

   В притягательный и фантастический мир баллады мы погружаемся с детства. Нас пленяют веселость и отвага героя английских народных баллад смелого и справедливого Робин Гуда, зачаровывает мрачный и таинственный колорит сюжетов Вальтера Скотта. Мы помним предания прежних веков, переложенные Фридрихом Шиллером, Гёте и другими писателями. Столь же богат и русский балладный мир, созданный Жуковским, Пушкиным, Лермонтовым, Фетом, А. К. Толстым.
   Интерес к приключениям балладных героев появился в европейской литературе вместе с потребностью лучше узнать прошлое каждого народа.
   А интерес к художественной обработке народных баллад возник во второй половине XVIII века.
   Расцвет жанра литературной баллады был вызван большими переменами в общественной психологии людей. Феодальный строй, подавлявший чувство личности, переживал острый кризис. Народы уже не хотели далее терпеть ни феодальной зависимости, ни других ограничений свободы. Их жизнь одухотворили настроения, наполненные чувствами вольного бытия, не скованного сословными ограничениями, религиозными предрассудками и суровыми запретами, наложенными дворянской идеологией. Тогда-то философы и писатели обратили взоры на историческое прошлое собственных народов, на их древнюю поэзию. Они хотели понять, как складывался национальный характер и каковы его коренные нравственные свойства.
   При переходе от феодального общества к буржуазному рушились старые моральные нормы и возникали новые. Человек той эпохи отвергал нравственные догмы, сложившиеся в Средневековье, и противопоставлял им принципы, выдвинутые рождающейся буржуазной эпохой. Новые этические понятия еще не были господствующими и потому выступали как частные, разделяемые лишь некоторыми людьми. И именно баллада стала полем борьбы между укоренившейся в веках официальной этикой и этикой личной.
   «Русские» баллады Жуковского, как и другие виды его баллад, были в основном переводными. Поэт перелагал уже известные балладные образцы на русский лад и тем самым широко вводил балладу в русский литературный обиход. Неоригинальность сюжетов искупалась исключительным своеобразием изложения, стилистической и стиховой изобретательностью автора.
   «Людмила», первая из более чем сорока баллад, написанных Жуковским, возбудила особый интерес в русских читателях. Она была воспринята как произведение необычное и даже небывалое в русской литературе, как выражение откровенного разрыва с искусством предшествовавшей эпохи. Здесь была воспроизведена такая фантасмагория, какой не потерпели бы уважающие себя художники классицизма и сентиментализма. Откровенно нелогичная, мрачная фантастика стала главным предметом изображения, и эта целевая установка поэта буквально взрывала все литературные каноны, складывающиеся десятилетиями.
   С точки зрения людей, воспитанных на идеях просветительства, обращение к подобной чертовщине нелогично и даже вредно. Разум должен рассеивать тьму невежества, суеверий и фантастических представлений, должен прямым путем вести нас к истине. Однако в глазах современником Жуковского разум был достаточно скомпроментирован: они уже начинали понимать, что человек не сводится к интеллекту, что отношения между людьми нельзя строить на основе голой логики. Кроме разума человек обладает душой и сердцем, совестью и чувством прекрасного, сознанием долга, достоинства и вместе с тем – предрассудками, темными предчувствиями, нелогичными симпатиями и антипатиями.
   Опубликование баллады «Людмила» Жуковского позволяло сделать предположение, что в русской литературе начался период романтизма. Это близко к истине: в художественном строе этой баллады решительно осуществился разрыв с характерологией, поэтикой и стилистикой доромантической поэзии.
   Вся система поэтических средств, примененная Жуковским в «Людмиле», подчинялась одной задаче: он создавал совершенно новый для русского читателя мир. Мотивы, уже освоенные в элегиях (тоска разлуки или утрат, пережитое и невозвратимое), предстают здесь в необычных образах. Сюжет баллады таков: Людмила томится в ожидании жениха, ушедшего на войну «с грозной братию славян», подозревает его в неверности, уповает на скорую встречу. Но вот грозная рать возвратилась после славных побед, а жениха все нет: он погиб. Людмила ропщет на судьбу, выражает сомнение в справедливости вселенского устройства, а далее следует беспощадное наказание за ее маловерие.
   В «Людмиле» затрагивается тема любви и смерти. Героиня не верит в вечную силу любви и желает смерти, но не в надежде на «сладкий час – соединенье» с женихом в вечной жизни, а в состоянии полной безнадежности:

     Милый друг, всему конец;
     Что прошло – невозвратимо;
     Небо к нам неумолимо…

   Мать Людмилы предостерегает героиню от греховного ропота на провиденье. О том же говорит и автор: «Смертных ропот безрассуден».
   Однако смысл баллады сводится не к религиозно-моральной идее. Людмила пожелала смерти и получила ее. Но неверие в загробную встречу с любимым привело героиню к тому, что они соединяются не в вечной жизни, а в вечной смерти, в холодном гробу. Героиня изменила романтическому миропониманию, романтическому идеалу. «Верь тому, что сердце скажет», – призывал Жуковский. «Сердце верить отказалось!» – в отчаянии призналась Людмила. Это и привело ее к гибели.
   Баллада «Людмила» – это перевод бюргеровой «Леноры». Однако перед читателем предстало произведение отнюдь не чуждое: в повествовании Жуковского угадывались национальные русские мотивы. Например, роптания Людмилы, ее страстное отчаяние, ее бунт против своей участи отдаленно напоминают народные причитания и плачи по умершим.
   Обратимся к балладе. В первых восьми строфах Жуковский изобразил жизнь и сетования Людмилы как привычное для читателя, хотя и овеянное трагизмом бытие. Но далее, в девятой строфе, предстает непривычное и даже невозможное. Перед нами возникает по воле поэта ирреальный мир. Мертвый жених, давно истлевший в гробу, восстал из могилы и явился за Людмилой, но не по ее зову, а для наказания возроптавшей несчастной невесты. Это вообще характерно для балладного мира: призраки входят в земное бытие и на короткий миг приобретают материальное воплощение. Во всяком случае Людмила сначала не догадывается, что мертвец мчится с нею на призрачном коне: она обнимает жениха, она ощущает бешеную скачку, чувствует сопротивление воздуха.

     Мчатся всадник и Людмила.
     Робко дева обхватила
     Друга нежною рукой,
     Прислонясь к нему главой.
     Скоком, летом по долинам,
     По буграм и по равнинам…

   Два мира совместились – и это видоизменило их: призрачный материализовался, а земной приобрел какую-то недостоверность, хрупкость и зыбкость.
   Людмила и ее умерший жених оказались игрушкой неких непознаваемых и беспощадных сил. Мертвец лишен могильного покоя и превращен в орудие мести женщине, возмутившейся несправедливостью. Конь примчал героиню баллады к разрытой могиле, пропал из глаз, всадник оказался тем, кем он и был, – истлевшим скелетом, ожидавшим навеки обещанную ему невесту. Все человеческие нравственные нормы отошли, и вместо них основой справедливости оказывается нечто непостигаемое и, следовательно, бесчеловечное.
   Так в «Людмиле» обозначилась проблема, отличающая художественный мир подавляющего большинства баллад Жуковского: в этом мире нет успокоенности и нет надежд на торжество справедливости. Жестокий и дисгармоничный мир! Беспощадные силы ломают сопротивление даже самых могучих героев. И даже самые кроткие или предусмотрительные не могут добиться снисхождения судьбы.
   Так отразилась в балладном мире разочарованность романтика в результатах исторического развития. По законам жанра общее понимание человека и общества преломилось в этом фантастическом видении. Фантастика же нужна здесь для того, чтобы создать особую ситуацию, в которой наиболее полно раскрываются характеры героев. Фантастическая ситуация – это условность, хорошо понятная читателю Жуковского.
   Герои баллады «Людмила», как и герои других его баллад, весьма необычны. Участники конфликтов, где ставкой была жизнь, они действуют с крайним напряжением духовных и физических сил. Поэт обычно изображает однократное действие: в одном решающем событии исчерпывающе раскрывается натура героев. Каждый совершает один поступок, наиболее показательный для него.
   Говоря о героях баллады «Людмила», следует учесть еще одно обстоятельство. В системе образов почти каждой из баллад Жуковского помимо действующих лиц присутствует еще одно – это сам повествователь. Его нельзя слишком отождествлять с автором, но частица Жуковского, одна из сторон его души, несомненно, присутствует в нем.
   Образ повествователя складывается не из специальных характеристик. У него нет имени, портрета, биографических примет. Однако у него есть характер, есть своя жизненная позиция. Его личность проявляется в том – что он видит и как воспринимает увиденное. Представление о характере складывается по мере повествования, например, в описании переживаний Людмилы. О его вкусах, пристрастиях, нравственных понятиях свидетельствуют сравнения, метафоры, эпитеты. Характеризуя героев и указывая на то, что заслуживает удивления «или осуждения, повествователь тем самым характеризует себя.
   С образом повествователя в баллады входит лирическая струя. Потому баллады Жуковского следует рассматривать как шаг на пути к поэме нового типа, как предвестие романтических поэм Пушкина, Баратынского, Лермонтова. Без его баллад и последующих поэм намного замедлился бы путь овладения жанром поздней романтической и реалистической поэмы. Жуковский не только угадал важнейшую проблему современного ему искусства – общий поворот европейского искусства к углубленному психологическому анализу. Он все свои творческие силы сосредоточил на ее решении. Результаты его вдохновенного творческого труда были поистине феноменальными. И это было закономерным. Художник с громадным талантом и колоссальной силой лирических переживаний, он также обладал удивительным слухом, необычайным чутьем к звучащему, поэтическому русскому слову.
   Когда-то Пушкин сказал о своем учителе и друге:

     Его стихов пленительная сладость
     Пройдет веков завистливую даль.

   Слова оказались пророческими.

«Сказка – ложь, да в ней намек!..» А. С. Пушкин (по русской литературной сказке)

Вариант 1

   Выдумка спасает правду, для правды только и существует выдумка.
М. М. Пришвин

   Сказка – великое чудо, необычайный сплав народной фантазии, прекрасного языка, отражение истории России. «Что за прелесть эти сказки! Каждая есть поэма…» – писал А. С. Пушкин. Действительно, сказка всегда была достоинством и умом народа. Она укрепляла его нравственный облик, была его исторической памятью, праздничными одеждами души.
   Сказка никогда не выдавалась за действительность: она хороша именно как вымысел. Однако, несмотря на свою фантастичность, сказка выражает высокие жизненные идеалы народа, несет в себе веками сложившееся народное представление о том, что в жизни составляет правду и что – кривду.
   Русская литературная сказка на протяжении веков создавалась, черпая животворные силы из чистого родника народной души.
   Именно в сказках находится, как мне кажется, тот заповедный ключ, которым можно открыть загадочные тайники русской души. О нашем прошлом, настоящем и будущем рассказывают «преданья старины глубокой». Они дают «добрым молодцам урок», врачуют сердца спасительной «ложью» и победой добра над злом. И веришь, что в них, в сказках, можно отыскать ответы на все наболевшие вопросы о смысле бытия, о любви и ненависти, о высоком предназначении человека.
   Как люблю я русские сказки! Отогреваешься сердцем, читая их. Благодаря им я начинаю верить в то, что пройдут на Руси «смутные» времена, воссияет, наконец, наша матушка-Русь в золотом венце славы!
   Быть может, именно поэтому так нравятся мне и необычные сказки сатирического гения русской литературы М.Е Салтыкова-Щедрина. Писатель творчески овладел жанром сказки. В эту форму он как бы переливает все идейно-тематическое богатство своей сатиры и таким образом создает своеобразную малую сатирическую энциклопедию для народа.
   Всего Салтыковым-Щедриным написано тридцать две сказки, в которых он отразил все существенные стороны пореформенной России: царское самодержавие и положение угнетенного народа («Медведь на воеводстве»), отношения барина и мужика («Дикий помещик»), каторжный труд народа («Коняга»), подлость и трусость буржуазных интеллигентов, болтающих о свободе и демократии («Либерал»). Жанр сказки получает у Щедрина, писателя революционно-демократических убеждений, политическое звучание, становится средством сатирического изображения действительности, хорошо знакомым и доступным народу. Происходит переосмысление сказочных образов и сюжетов. В сказках Щедрина, в отличие от народных, отсутствуют неизменно счастливые концовки. Именно такими и стали сказки, посвященные осмеянию обывательщины («Премудрый пескарь», «Карась-идеалист»), на которых я хотел бы остановить внимание.
   Олицетворением бескрылой и пошлой обывательщины стал щедринский премудрый пескарь – герой одноименной сказки. Смыслом жизни этого «просвещенного, умеренно либерального труса» было самосохранение, уход от столкновений, от борьбы. Поэтому пескарь прожил до глубокой старости невредимым. Но какая это была бесцельная, унизительная жизнь! Она состояла из непрерывного дрожания за свою шкуру. «Он жил и дрожал – только и всего».
   Эта жизнь была в тягость и самому пескарю. Он, в сущности, не знал самых элементарных чувств и лишь наблюдал их проявление у окружающих: чувства радости, любви, ненависти, сострадания. Но даже этот жалкий пескарь под конец жизни понял, что жизнь его была совершенно бесполезна. Перед смертью, вспоминая все долгие годы сидения в своей норе, пескарь спрашивает себя: «Какие были у него радости? кого он утешил? кому добрый совет подал? кому доброе слово сказал? кого приютил, обогрел, защитил? кто слышал об нем? Кто об его существовании вспомнит? И на все эти вопросы ему пришлось отвечать: «Никому, никто»».
   И сны пескаря связаны с его пустой жизнью: «выиграл будто бы он двести тысяч, вырос на целых пол-аршина и сам щук глотает». Так оно, конечно, и было бы, если бы сны стали реальностью, ибо ничего другого в душу обывателя-собственника заложено не было.
   И если в начале сказки писатель называет пескаря «умным», не раскрывая прямо иронического смысла этого слова, то далее «мудрость» пескаря оборачивается бессмысленной глупостью. Даже другие рыбы говорят о пескаре: «Слыхали вы про остолопа, который не ест, не пьет, никого не видит, ни с кем хлеба-соли не водит, а все только распостылую свою жизнь бережет?»
   Сказка «Премудрый пескарь» высмеивает тех, кто боится жизненных тревог и борьбы. «Неправильно полагают те, кои думают, что лишь те пескари могут считаться достойными гражданами, кои, обезумев от страха, сидят в норах и дрожат. Нет, это не граждане, а по меньшей мере бесполезные пескари. Никому от них ни тепло, ни холодно, никому ни чести, ни бесчестия, ни славы, ни бесславия… живут, даром место занимают да корм едят».
   В сказке «Премудрый пескарь», как и в других сатирических сказках Щедрина, проявились основные признаки этого жанра. Каждая сказка имеет подтекст. Часто Салтыков-Щедрин говорит намеками, используя иносказательный, «эзоповский язык». Переплетение наивной фантастики народной сказки с правдивым изображением современной писателю жизни часто создает комической эффект. Так, в жизнь сказочных рыб писатель вводит детали из жизни людей: пескарь «жалованья… не получает и прислуги не держит», мечтает выиграть двести тысяч.
   В сказках Салтыкова-Щедрина действуют и условные комические персонажи, и образы-символы (животные). В сказке «Премудрый пескарь» он создает обобщающий образ-аллегорию, передающий опасливую осторожность, бессмысленность и бесплодность жизни «мудреца»-обывателя.
   Излюбленные приемы щедринской сатиры – гипербола и гротеск. «Жил – дрожал, и умирал – дрожал».
   Сказки великого сатирика тесно связаны с фольклором, с народным творчеством. Это видно как при создании традиционных сказочных образов животных, так и в использовании сказочных зачинов («жил-был пескарь»), поговорок («помаленьку да полегоньку», «гляди в оба»), выражающих трусость и инертность пескаря.
   На мой взгляд, Щедрин довольно часто употребляет русские пословицы, помогающие развернуть сюжет и охарактеризовать персонаж. Сказка «Премудрый пескарь» восходит отчасти к пословице «на то и щука в море, чтобы карась не дремал», ведь в ней появляется хищная щука: «у самой норы щука стоит и зубами хлопает».
   Да, мир сказки бесконечно разнообразен. Она и по сегодняшний день покоряет нас художественностью своих образов, богатством вымысла и неистощимостью фантазии.
   «Сказка – ложь, да в ней намек! Добрым молодцам урок». И великолепная сказка Салтыкова-Щедрина преподает нам такой урок. Она учит не бояться жизни, не уклоняться от житейской борьбы со злом, помнить о высоком предназначении человека. Честь и хвала гению Щедрина-сказочника за это.

Вариант 2

   Правда не всегда искусство. Искусство не всегда правда, но правда и искусство имеют точки соприкосновения.
Ж. Ренан

   С самого раннего детства мы входим, пока еще с помощью взрослых, в прекрасный мир сказок. Но чтобы жить в этом мире и понимать его, надо знать его законы. Ведь мир сказок – это мир фантастики, условностей. И мы принимаем их, зная, что «сказка – ложь», то есть вымысел, устный рассказ о вымышленных событиях. Сказка потому и остается нестареющим поэтическим жанром, что в ней художественно зримо и емко отражены национальные особенности характера, нравов, обычаев, склад ума народа, его умение по-своему, поэтически осмыслить факты и явления реальной жизни. В сказках народ стремился воплотить свои мечты о справедливой жизни, свои думы и чаяния.
   Однако фольклорная сказка и сказка литературная имеют значительные отличия: литературная сказка содержит в себе не только народные представления о мире, но, главным образом, несет идеалы автора, выражает его миропонимание. «Сказка – ложь, да в ней намек!». Этот прекрасный пушкинский афоризм раскрывает еще одну жанровую сторону сказки: ее дидактичность, назидательность. Используя свой писательский опыт, автор обогащает и обновляет сказочный мир, делает его средством для выражения народной морали, народной мечты о справедливой жизни, в которой побеждает добро, а не зло. Сказка становится средством для обличения недостатков современного автору общества. И нам, современным читателям, ничуть не сложнее увидеть это в сказках, чем в других литературных произведениях. Мы с благодарностью принимаем сказочное наследие прошлых поколений.
   Таким прекрасным наследием стали для нас сказки М. Е. Салтыкова-Щедрина. Писатель в своих «Сказках для детей изрядного возраста» создает свою жизнь, и мы смотримся в эту жизнь, и отворачиваемся от нее, и «разбиваем в злобе», как зеркало в пушкинской сказке, и возвращаемся к ней снова, потому что без этой вымышленной жизни наша действительная жизнь бедновата и расплывчата. Она, эта созданная очень хорошим писателем жизнь, поднимает нас на новую ступень миропонимания и делает наш взгляд пристальнее, а ум – смелее. Там, в этой созданной Салтыковым-Щедриным жизни, уже живут и величие, и мерзость, и радость, и горе, и счастье, и несчастье.
   Сказки Салтыкова-Щедрина, на первый взгляд, бесхитростнее, очевиднее его же сатирических очерков и романов. Более определенным, зримым контуром очерчена в них заветная авторская идея.
   Салтыков-Щедрин-сказочник использовал различные жанры народного творчества: сказки о животных, волшебные, сатирические сказки, пословицы и поговорки. Очевидно, что сказочный мир писателя не растворяется в народнопоэтической стихии, что щедринские сказки возникли на основе фольклорных сказок, которые способствовали их формированию.
   Работая над сказками, Салтыков-Щедрин поэтически реализует свои излюбленные представления о литературе как действенной пропаганде, как о школе гражданского воспитания. И как всякая настоящая школа, щедринская сказка («добрым молодцам урок!») имеет несколько восходящих «ступеней», ориентированных на различные уровни читательского понимания и стимулирующих читательский рост и переход из «класса» в «класс», со «ступени» на «ступень».
   Прежде всего во многих сказках есть ряд внешне сюжетный: легендарный, бытовой, близкий к басенному (щедринские сказки о животных). Он понятен и доступен каждому: и мораль, и социально-психологические обобщения его без особого труда, самостоятельно выводятся читателем, которому не чужд мир народной сказки.
   Щедринские сказки о животных – это словно бы развернутые поэтические басни в духе завещанной Крыловым народности, значительно более плотно заселенные и обогащенные устойчивыми, но всегда у Салтыкова-Щедрина неожиданными, несущими в себе комический заряд народно-сказочными элементами. И, вместе с тем, в сказках Салтыкова-Щедрина сохраняется присущая басне концептуальность, целеустремленность и многозначность.
   Автор всегда ведет нас, читателей, в глубь сюжета, заинтересовывая развитием действия, акцентируя внимание на борьбе антагонистических жизненных начал. Сказки Салтыкова-Щедрина не столько рассчитаны на уже сложившееся миропонимание, сколько способны пробуждать рост гражданского, классового сознания. Они исподволь наталкивают на трудные вопросы, решить которые нельзя, руководствуясь просто прописными истинами.
   Ум – одно из почитаемых человеческих достоинств, но в понятие это люди склонны вносить самое разнообразное, часто взаимоисключающее содержание. И Салтыков-Щедрин – просветитель, поборник разума, светлого, чуждого догматической инертности, выносит в заголовок сказки говорящий, недвусмысленно оценочный эпитет: «Премудрый пескарь».
   Премудрость, по Далю, является высшим состоянием нравственного и умственного совершенства. Поначалу сохраняется вера в несомненность этого определения: и родители у пескаря «были умные», и советом родительским его не обошли, и у самого героя сказки, оказывается, «ума палата была». Шаг за шагом прослеживая ход пескариных умозаключений, передаваемых в форме несобственно-прямой речи, автор возбуждает в читателе лукавую насмешку, ироническую реакцию, наконец, чувство брезгливости, а в финале даже сострадание к житейской философии тихого, безгласного, умеренно-аккуратного существа.
   Житейское кредо премудрого пескаря – самосохранение. Он запуган, и страх выел его душу. Жалкий, никому не нужный пескарь не способен к борьбе. Его ум и сердце волнует лишь одно: как бы не попасть в уху или щуке в «хайло». Сатирик противопоставляет мудрость «осмотрительного» пескаря глупости его сверстников, не имеющих «здравых понятий об ухе», добровольно лезущих на «глупейший снаряд» – удочку.
   «Да ведь с нами, пескарями, что глупее, то вернее», – рассуждает отец-сатирик пескаря. «Надо глядеть в оба, а не то как раз пропадешь» – такова несложная мудрость испугавшегося интеллигентика «сумеречных» годов.
   В комических тонах Щедрин рисует повседневную жизнь пескаря: «Ночью моцион делал, в лунном свете купался, а днем забирался в нору и дрожал. Только в полдни выбежит кой-чего похватать – да что в полдень промыслишь! В это время и комар под лист от жары прячется, и букашка под кору хоронится. Поглотает воды – и шабаш!».
   Опасливая осторожность «мудреца»-обывателя, бессмысленность и бесплодность его жизни как бы подчеркнуты многократным употреблением слова «дрожал»: «Все дрожал, все дрожал», «Жил – дрожал, и умирал – дрожал».
   Трусость и инертность пескаря выражены Салтыковым-Щедриным и с помощью весьма удачного подбора поговорок: «помаленьку да полегоньку», «гляди в оба», «жить да поживать» и других.
   Щедринскому пескарю, подводящему итоги долгой жизни, открывается тоскливая истина: «Неправильно полагают те, кои думают, что лишь те пескари могут считаться достойными гражданами, кои, обезумев от страха, сидят в норах и дрожат. Нет, это не граждане, а по меньшей мере бесполезные пескари. Никому от них ни тепло, ни холодно, никому ни чести, ни бесчестия, ни славы, ни бесславия… живут, даром место занимают да корм едят». Рой вопросов смущает пескаря: «Какие были у него радости? кого он утешил? кому добрый совет подал? кому доброе слово сказал? кого приютил, обогрел, защитил? кто слышал об нем? кто об его существовании вспомнит?». Пескаря гложет обида, что другие рыбы, которые «мимо его норы шмыгают», именуют его не иначе как «остолопом», «дураком», «срамцом», искренне дивясь, «как таких идолов вода терпит».
   Сказка «Премудрый пескарь» восходит отчасти к пословице «На то и щука в море, чтобы карась не дремал», ведь в ней появляется хищная щука: «У самой норы щука стоит и зубами хлопает». Но содержание сказки гораздо шире, богаче, социально острее, чем в любом фольклорном источнике.
   Итак, народность стиля, поэтическая аллегория в духе животного эпоса, принцип социальной антитезы, особенности диалога и пейзажа – все эти кратко охарактеризованные нами проявления художественного метода Салтыкова-Щедрина в сказке «Премудрый пескарь» свидетельствуют о высоком мастерстве сатирика. Но, конечно, оригинальность и сила Щедрина-художника заключается, прежде всего, в могуществе его сатирического смеха, в искусстве применения элементов фантастики для реалистического воспроизведения действительности, в неистощимой изобретательности эзоповского иносказания.
   Социальные типы, против которых ополчалась воинствующая щедринская сатира, давно исчезли в нашей стране как привилегированное классовое явление, но они все еще встречаются как психологический пережиток, нередко принимающий вполне современное обличье и обнаруживающий большую живучесть.
   Вот почему «Сказки» Салтыкова-Щедрина остаются по-прежнему любимой книгой современных читателей. Из этого источника мы и сегодня нередко черпаем мудрую мысль, меткий образ, острое слово, яркий афоризм, которые облагораживают и воспитывают человека в духе высокого гражданского призвания.

Тематика и образы одного из ранних рассказов М. Горького

   Жизнь человека – вот его характер.
И. Гёте

   Большой светлой полосой пролег через десятилетия жизненный и творческий путь Максима Горького.
   Для многих людей на земле великий писатель служил и ныне продолжает служить примером борьбы за справедливость, правду, красоту человеческих отношений, примером борьбы против лжи, подлости, насилия. Горький – с каждым человеком, который борется за осуществление самых передовых идеалов.
   В наше время, когда все острее и глубже становится борьба за Человека новой морали, нового миропонимания, еще глубже, во всем своем настоящем значении, встает перед нами Горький-художник – борец с миром «свинцовых мерзостей», певец подлинного героя истории – человека труда. Выражаясь словами самого писателя, всякий раз, когда он выступал в литературе, он чувствовал себя вступающим в бой. И действительно, возьмем ли его ранние рассказы, его повести и пьесы, публицистические статьи, написанные в разное время, – везде Горький ведет бой, спор за Человека с большой буквы, за кровно близкие ему идеалы добра и справедливости, свободы, поэтому мысли и чувства автора особенно близки и необходимы нам.
   Особенно привлекательно, на мой взгляд, раннее творчество Горького – глубоко новаторское, знаменательное явление в литературе и общественной жизни России конца двадцатого столетия, художественно выразившее процесс начавшейся переоценки ценностей в русском обществе.
   Как реалист, Горький считал, что правда искусства требует изображения людей такими, как они есть, но он говорил, что это будет не вся правда. Наряду с этим писатель должен показывать людей такими, какими они должны быть. Романтические образы будили мысль и чувства, звали людей к переделке действительности.
   Одно из наиболее ярких произведений этого типа – «Старуха Изергиль». Сравнительно небольшой рассказ поражает богатством и глубиной заключенных в нем мыслей автора: прославление радости и красоты жизни, гимн свободе, стремление к подвигам, величие самопожертвования и низменность эгоизма. Это важнейшие вопросы, раскрывающие смысл человеческой жизни.
   Художественные средства рассказа (эмоциональные эпитеты, красочные пейзажи, резкие контрасты) подчинены основной творческой идее – передать приподнятое настроение автора, его веру в светлые начала жизни.
   Антитеза – основа композиции рассказа. Если образ Данко раскрыл духовную красоту волевой, целеустремленной личности, то легенда о Ларре показала всю бесплодность и бессмысленность крайнего индивидуализма.
   Анализируя это произведение, обычно говорят о противопоставлении двух образов – Ларры и Данко. Такое противопоставление действительно бросается в глаза, но не следует забывать, что есть и некоторые черты, сближающие этих героев. Как и Данко, Ларра – герой романтический. «Свободный, как отец его», «вольный, как птица», – эти характеристики гордого, независимого Ларры с его сильным духом не назовешь отрицательными, хотя то его свойство, что он, «кроме себя, не видит ничего», писатель безоговорочно отвергает. Ларра жесток к людям, однако ведь и люди жестоки к нему, жестоки так же, как к Данко. Ларра заслужил суровое возмездие, хотя задатки этого героя были богаты: он многое унаследовал от отца своего – вольного орла, того орла, что «…поднялся, в последний раз, высоко в небо и, сложив крылья, тяжело упал оттуда на острые уступы горы, насмерть разбился о них…».
   Разве не напоминает это «Песню о Соколе»? Да и к стремлению Ларры «сохранить себя целым» Горький не относится однолинейно отрицательно, не отказывается от идеи самоутверждения личности. Все дело в том, какой ценой достигается это самоутверждение. Если жить, как Ларра, только ради себя, то и другим принесешь горе, и для себя не добудешь счастья, – вот о чем говорит легенда старой Изергиль.
   Повествование о Ларре осуждает эгоизм и индивидуализм. Ларра «был ловок, хищен, силен, жесток», он презирал людей и думал, что может обойтись без них. Однако и для него одиночество оказалось страшным: отвергнутый всеми, он стал искать смерти и мечтал о ней, как об избавлении от мук. Да, одиночество страшнее смерти. Это самое невыносимое наказание, потому что жизнь человека вне человеческого общества бессмысленна. В служении обществу – подлинный смысл человеческой жизни. Отдать жизнь за людей – это величайшее счастье, доступное человеку.
   В этом смысле Данко действительно противопоставлен Ларре. Но и об этом герое нельзя сказать, что новый идеал уже полностью воплощен в нем. Что в этом образе ново, а что традиционно?
   Данко – спаситель. Но это не богочеловек, не просто пастырь людского стала, стада неразумных «агнцев», любящий и жалеющий их, неблагодарных, отдающий жизнь за тех, кто над ним же требует суда.
   «– Вы сказали: «Веди!» – и я повел! – крикнул Данко, становясь против них грудью. – Во мне есть мужество вести, вот потому я повел вас! А вы? Что сделали вы в помощь себе? Вы только шли и не умели сохранить силы на путь более долгий! Вы только шли, шли, как стадо овец!
   Но эти слова разъярили их еще более.
   – Ты умрешь! Ты умрешь! – ревели они!».
   При всей традиционности коллизии ее разрешение у Горького во многом новаторское.
   Вопреки идеалу смиренного долготерпения писатель выдвигает идеал победный, идеал активного действия во имя народа. Не царство Божие где-то там, на небесах, а освобождение народа здесь, на земле, – вот цель, за которую не жаль отдать горящее сердце. Не культ страдания, а освобождение от страданий! В этом Данко, в отличие от Ларры, находит – пусть на один лишь ослепительный миг – и свое личное счастье. «Кинул взор вперед себя на ширь степи гордый смельчак Данко, – кинул он радостный взор на свободную землю и засмеялся гордо». И после гибели его мы видим людей «радостными и полными надежд».
   И тем не менее перед нами здесь еще не идеал освобождения народом себя самого. «Но тут явился Данко и всех спас один». Один – всех. Альтруизм Данко противоположен эгоистичности Ларры, но тут нет еще того, что Горький – напомним его теоретические взгляды – назовет позже «романтизмом коллективизма».
   Ларра, при всех его романтических чертах, сурово осуждается за нежелание считаться с людьми. Но и Данко, который до сих пор дорог нам «призывом гордым к свободе, к свету», не стал еще, строго говоря, носителем идеалов коллективизма, не слился с теми, кого он вывел к солнцу, и не поднял их на ту нравственную высоту, на которую поднялся сам. Не случайно одно из самых впечатляющих мест в легенде – то, где говорится, что люди «не заметили смерти его и не видали, что еще пылает рядом с трупом его смелое сердце. Только один осторожный человек заметил это и, боясь чего-то, наступил на гордое сердце ногой… И вот оно, рассыпавшись в искры, угасло…».
   Необыкновенно гармонична композиция рассказа. Он состоит из трех частей: две легенды – о Ларре и о Данко – соединены повестью о жизни Изергиль, реалистические детали которой подчеркивают романтическую возвышенность легенд. Описание бурной жизни мятущейся Изергиль, женщины с сильным характером и отзывчивым сердцем, но без ясной цели в жизни, является естественной связью между легендами об эгоисте Ларре и беззаветном герое Данко.
   Как это ни странно, при всей любви к независимости, к свободе, при всем осуждении проходящего за отрыв от людей, сама-то Изергиль по духу своему эгоистична и внутренне мало связана с теми людьми, среди которых жила.
   Идеалом жизни горьковской героини была свободная любовь, которую она ставит превыше всего. И с теми, кто пытался в этом ущемить ее права, Изергиль обходилась решительно и сурово. Однако и сама героиня в своей любви оказалась эгоистичной. Поцелуи ее нередко приносили людям страдания, вели их к гибели. Но на это Изергиль смотрит как на что-то обычное, мало интересное ей. Это и понятно, ибо в любви она «для себя лишь хочет воли». Это лишний раз говорит о глубокой противоречивости характера героини, ее индивидуализме и эгоизме.
   Таким образом в рассказе Горького ярко и образно выражены мысли автора о подлинных и мнимых героях, о подлинном и мнимом содержании человеческого характера.
   Подлинные герои, утверждал писатель, – это люди, способные к поступкам «цельным, крупным и дело жизни оживляющим», и прежде всего люди из народа, для которых борьба за свою свободу была в то же время борьбой за свободу других.

Раздел VIII. Тема, предполагающая раскрытие социальных, нравственных, этико-философских понятий (любовь, честь, патриотизм) на материале произведений русской литературы

Проблема поиска истины в одном из произведений русской литературы

   …Идея «Героя нашего времени» для многих оставалась доныне тайною и останется для них тайною навсегда!..
В. Г. Белинский

   «Герой нашего времени» – первый в русской литературе лирико-психологический роман. Лирический потому, что у автора и героя «одна душа, одни и те же муки». Психологический потому, что идейным и сюжетным центром являются не события, а личность человека, его духовная жизнь. Поэтому психологическое богатство романа заключается в образе «героя времени». Через сложность и противоречивость Печорина Лермонтов утверждает мысль о том, что нельзя до конца все объяснить: в жизни всегда есть высокое и тайное, которое глубже слов, идей.
   Как всякое подлинно классическое произведение, «Герой нашего времени» вот уже на протяжение полутора веков живет интенсивной художественной жизнью, постоянно обновляясь в сознании новых и новых поколений. О подобных произведениях Белинский писал, что они принадлежат к «вечно живым и движущимся явлениям… Каждая эпоха произносит о них свое суждение. И как бы ни верно поняла она их, но всегда оставит следующей за ней эпохе сказать что-нибудь новое и более верное, и ни одна никогда не выскажет всего». Говоря же непосредственно о «Герое нашего времени», великий критик утверждал: «Вот книга, которой суждено никогда не стереться, потому что при самом рождении она была вспрыснута живою водой поэзии».
   Роман Лермонтова «Герой нашего времени» классически прост, доступен каждому, даже самому неискушенному читателю, вместе с тем сложен и многозначен и в то же время глубок и непостижимо загадочен. Все это продолжало и продолжает порождать постоянные споры и дискуссии о нем – с момента его появления на свет и вплоть до наших дней. Для истории его изучения характерна не только разноречивость, но и порой даже полярная противоположность суждений, как о романе в целом, так и о главном герое, Печорине, в частности.
   Отсюда одной из особенностей композиции является нарастание раскрытия тайны. Лермонтов ведет читателя от поступков Печорина (в первых трех повестях) к их мотивам, то есть от загадки к разгадке. При этом мы понимаем, что тайной являются не поступки Печорина, а его внутренний мир, психология. Лермонтов ведет к тому, что истину следует искать именно в сути духовного мира такого человека, как «герой времени».
   В первых трех повестях («Бэла», «Максим Максимыч», «Тамань») представлены лишь поступки героя. Лермонтов демонстрирует пример печоринского равнодушия, жестокости к окружающим его людям, показанным либо как жертвы его страстей (Бэла), либо как жертвы его холодного расчета (бедные контрабандисты). Невольно напрашивается вывод, что в понимании Печорина истиной существования являются власть и эгоизм: «Какое дело мне, странствующему офицеру, до радостей и бедствий человеческих?»
   Но не все так просто. Вовсе не так однозначен герой. Перед нами одновременно совестливый, ранимый и глубоко страдающий человек. В «Княжне Мэри» звучит трезвый отчет Печорина. Он понимает скрытый механизм своей психологии: «Во мне два человека: один живет в полном смысле этого слова, другой мыслит и судит его». А позже Григорий Александрович открыто формулирует свое жизненное кредо: «Я смотрю на страдание и радости других только в отношении к себе как пище, поддерживающей мои духовные силы». На основании этого правила Печорин развивает целую теорию истинного счастья: «Быть для кого-нибудь причиной страдания и радости, не имея на то никакого положительного права, – не самая ли это сладкая пища нашей гордости? А что такое счастье? Насыщенная гордость». Казалось бы, умный Печорин, знающий счастье, и должен быть счастлив, ведь он постоянно и неутомимо пытается насытить свою гордость. Но счастья почему-то нет, а вместо него утомление и скука. Почему же судьба героя так трагична?
   Ответом на этот вопрос является последняя повесть «Фаталист». Здесь решаются уже проблемы не столько психологические и нравственные, сколько философские.
   Повесть начинается с философского спора Печорина с Вуличем о предопределении человеческой жизни. Вулич – сторонник фатализма. Печорин же задается вопросом: «Если точно есть предопределение, то зачем же нам дана воля, рассудок?» Этот вечный спор об истине существования проверяется тремя примерами, тремя смертельными схватками с судьбой. Во-первых, попытка Вулича убить себя выстрелом в висок; во-вторых, случайное убийство Вулича на улице пьяным казаком; в-третьих, отважный бросок Печорина на убийцу. Не отрицая идею фатализма, Лермонтов приводит к мысли о том, что нельзя смириться, быть покорным судьбе.
   Герой относится к фатализму предков двойственно: с одной стороны, он иронизирует над их наивной верой в светила небесные, с другой стороны, он откровенно завидует их вере, так как понимает, что любая вера – благо. Но, отвергая прежнюю наивную веру, он сознает, что в его время нечем заменить утраченные идеалы. Несчастье Печорина в том, что он сомневается не только в необходимости добра вообще; для него не только не существует святыни, он смеется «над всем на свете».
   Автор проносит и поддерживает идею свободы; его герой говорит: «Я готов на все жертвы, кроме этой: двадцать раз поставлю свою жизнь на карту, но свободы своей не продам». Печоринская свобода – это личная независимость.
   Повесть «Фаталист» не случайно замыкает роман: именно в этой повести Лермонтов касается самых важных вопросов бытия, что и придает повести философское звучание. В ней автор касается очень важных и сложных вопросов: существует ли предопределение, судьба, рок? Или же, может быть, человек сам является творцом своей судьбы? В чем истина?
   И есть ли истина вообще?
   Свобода, неповиновение судьбе, холодный рассудок – вот в чем заключается лермонтовская истина. И если автор и ошибается насчет «своей» истины, то почему же читатель так часто обращается к этому роману в поисках ответа именно на перечисленные выше вопросы?
   «Я люблю сомневаться во всем; это расположение ума не мешает решительности характера; напротив, что до меня касается, то я всегда смелее иду вперед, когда не знаю, что меня ожидает. Ведь хуже смерти ничего не случится – а смерти не минуешь!» И в этом – весь Печорин, его суть, лермонтовская истина.

Мотивы одиночества в лирике М. Ю. Лермонтова

     Одинок я – нет отрады;
     Стены голые кругом;
     Тускло светит луч лампады
     Умирающим огнем.

М. Ю. Лермонтов

   Открывая томик Лермонтова, погружаешься в мир авторской жизни, его мыслей, переживаний. Его произведения пронизаны безысходной грустью; почему-то не можешь представить его улыбающимся, спокойным, счастливым. Лицо автора невольно представляется мрачным, лишенным мимики, с темными глазами, в которых застыли одиночество и тоска. В чем же причина этого трагического разлада с жизнью? В том, что судьба рано лишила его родительской ласки, отказалась подарить ему и женщину, которая бы его любила, понимала? В том времени, когда страх преследований стал нормой отношений между людьми? Не знаю. Возможно, все это переплелось и соединилось в этом «мрачном гении» России.
   Но, скорей всего, лучше о душе и чувствах поэта скажут его стихи. Малейшие нюансы, все оттенки одиночества можно отыскать в его поэзии. Пожалуй, наиболее выраженное чувство одиночества проявилось в стихотворении Лермонтова «Выхожу один я на дорогу…»
   Одиночество тюрьмы обусловливается обстоятельствами, которые не зависят от человека. Но почему же тогда писатель одинок и в кругу столь горячо любимой им природы? Красота природы всегда притягивала и очаровывала Лермонтова. Она волновала его душу, наполняла ее несравненной энергией, любовью. Казалось бы, это счастье. Тем не менее автор не может успокоиться. Что-то томит его. Что-то очень сильно его волнует, не дает покоя, заставляет забыть все прелести жизни. Ничто не может развеять тоску писателя. Даже природа, где все полно и гармонично.

     В небесах торжественно и чудно!
     Спит земля в сиянье голубом…
     Что же мне так больно и так трудно?
     Жду ль чего? жалею ли о чем?

   Настроения автора всегда изменчивы. Ощущение покоя и тишины часто резко прерывается ощущением внезапной боли. Лермонтов сам задается вопросом, пытаясь разобраться в собственной отъединенности от мира, в причине своего беспокойного одиночества. Но в чем же кроется суть печали Лермонтова, если он не жалеет о прошлом и не ждет ничего от будущего?

     Я ищу свободы и покоя!
     Я б хотел забыться и заснуть!

   Эту мечту можно понимать по-разному. Как гармонию с миром и как надежду на встречу с близкой родственной душой. Но Лермонтов обречен на вечные скитания среди чуждых ему людей. Он «плавает» в обществе лжи, фальши и скуки. Из царства фальши и пустоты он уносится в незабываемый мир детства. Память оживляет в нем милые сердцу картины: «сад с разрушенной теплицей», «спящий пруд», «высокий барский дом».
   Лермонтов отрекается от всех чувств. Он смотрит с «холодным вниманьем» вокруг, трезво оценивая все происходящее.
   В стихотворении «И скучно и грустно» уже нет того всплеска эмоций, который присущ писателю.

     Желанья… что пользы напрасно и вечно желать?
     А годы проходят – все лучшие годы.

   Но, если задуматься, разве человек может жить без мечты и желаний? Они ведь дают незримую силу, энергию, наполняют жизнь смыслом. Но Лермонтов не хочет «вечно желать». Он хочет обрести покой и найти вечную любовь, которая бы связала его с близким ему человеком:

     Любить…. но кого же?…на время – не стоит труда,
     А вечно любить невозможно.

   Вот именно это, то, что «вечно любить невозможно», и делает писателя обреченным на вечное одиночество. Лермонтов осознает, что никогда не сможет удовлетворить свою душу вечной любовью. Когда-нибудь может произойти разрыв. Тогда какая разница – когда быть одиноким и страдать: потом или сейчас?
   Стихи автора непосредственно отражают его мысли, ощущения. Его стихи об одиночестве навевают светлую грусть. Поэт высказал в своих произведениях нечто схожее и родственное, практически, каждой душе.

Тема судьбы в произведениях русской литературы XIX века (по лирике и прозе М. Ю. Лермонтова)

   Много жизни, много радостей в золотом бокале юности, – и благо тому, кто не осушал его до самого дна, кто не ведал тоски пресыщения!
В. Г. Белинский

   Мы знаем: Пушкин жил и формировался в эпоху расцвета декабризма, а Лермонтов отразил в своем творчестве эпоху последекабрьского безвременья. Но мы далеко не всегда представляем себе, что это значит – безвременье.
   В 1814 году, когда Лермонтов родился, а Пушкину было пятнадцать лет, Россия еще остро помнила горечь бед и потерь Отечественной войны 1812 года, но уже гордилась победой над Наполеоном. Эта победа укрепила веру лучших людей России в силы своего народа, заставила задуматься над его судьбой, вступить в борьбу за его освобождение. Лицеист Пушкин рос в атмосфере страстных споров о будущем России – юноши его поколения верили, что это будущее зависит от них, от их ума, таланта, деятельности. Они готовили себя к этой деятельности: один хотел быть полководцем, другой – ученым, третий – создателем новых законов. И все они вместе мечтали ввести в России новое, более справедливое законодательство, спорили о республике, о конституции.
   В 1829 году, когда Лермонтову было пятнадцать лет, а Пушкину – тридцать, надежды на конституцию, республику, освобождение народа рухнули. Николай I твердо запомнил уроки 14 декабря 1825 года. Он не только отправил декабристов на виселицу и каторгу, он принял меры к тому, чтобы их дело не возродилось. Ровесники Лермонтова не могли мечтать о деятельности, потому что деятельность в эпоху Николая I сводилась к повиновению. Полководцы нужны были для подавления народа, судьи – для свершения суда несправедливого, поэты – для прославления царя. Атмосфера мысли, споров, надежд сменилась атмосферой подозрительности, страха, безнадежности.
   Поколение же Лермонтова уже не могло идти дорогой декабристов, ошибки которых стали очевидны после их разгрома.
   Нового же пути это поколение не выработало.
   «Все мы были слишком юны, чтобы принять участие в 14 декабря, – писал Герцен. – Разбуженные этим великим днем, мы увидели лишь казни и изгнания. Вынужденные молчать, сдерживать слезу, мы научились, замыкаясь в себе, вынашивать свои мысли – и какие мысли!.. – то были сомнения, отрицания, мысли, полные ярости».
   Эти слова можно сказать и о Лермонтове. Он сам, Михаил Юрьевич Лермонтов, – лирический герой почти всех своих стихов. Его лирический герой – это человек одинокий, бурно тоскующий, предчувствующий раннюю свою гибель и всегда страстно жаждущий деятельности, счастья:

     Отворите мне темницу,
     Дайте мне сиянье дня,
     Черноглазую девицу,
     Черногривого коня.
     Дайте раз по синю полю
     Проскакать на том коне;
     Дайте раз на жизнь и волю,
     Как на чуждую мне долю,
     Посмотреть поближе мне.

   Это стихотворение созвучно с написанным в том же году «Парусом». Но почему «жизнь и воля» представляются поэту «чуждой долей»? Почему парус «просит бури»?
   Дело в том, что Лермонтов уже в четырнадцать лет ощутил обреченность своего поколения на бездействие:

     Поверь, ничтожество есть благо в здешнем свете.
     К чему глубокие познанья, жажда славы,
     Талант и пылкая любовь свободы,
     Когда мы их употребить не можем?

   В лирике Лермонтова отчетливо видна личность человека его времени, рано сформировавшегося и рано отчаявшегося.

     Мы, дети севера, как здешние растенья,
     Цветем недолго, быстро увядаем…
     Как солнце зимнее на сером небосклоне,
     Так пасмурна жизнь наша. Так недолго
     Ее однообразное теченье…
     И душно кажется на родине,
     И сердцу тяжко, и душа тоскует…

   Именно в эти годы поэзия Лермонтова становится поэзией страстно ищущей и беспощадно анализирующей мысли, именно в ней молодое поколение начинало осознавать свою трагедию.

     Не зная ни любви, ни дружбы сладкой,
     Средь бурь пустых томится юность наша,
     И быстро злобы яд ее мрачит,
     И нам горька постылой жизни чаша,
     И уж ничто души не веселит.

   А какая горечь наполняет строки более позднего стихотворения, ставшего трагической думой всего поколения:

     Печально я гляжу на наше поколенье!
     Его грядущее – иль пусто, иль темно,
     Меж тем, под бременем познанья и сомненья,
     В бездействии состарится оно.

   И сразу возникают в памяти строки:

     К добру и злу постыдно равнодушны,
     В начале поприща мы вянем без борьбы;
     Перед опасностью позорно малодушны
     И перед властию – презренные рабы.

   Но ведь не о физическом малодушии говорит Лермонтов. Много храбрых людей среди молодежи, но и отвага их растрачивается впустую. Кто из них способен на подвиг декабристов? Власть превратила их в рабов, и сами понятия родины и чести по-рабски извращены ими. И не сочувствие, а презрение вызывают к себе эти духовные рабы, не сознающие своего рабства и находящие удовлетворение в своем унизительном существовании. Страшные строки, и нужно было много выстрадать и многое понять, прежде чем написать их. Именно поэтому поэзия Лермонтова – это подготовка к блестящему подъему на вершины его прозы.
   Цель лермонтовского «Героя нашего времени» – создать «портрет, составленный из пороков всего поколения». Однако в предисловии к роману автор насмешливо предупреждает, что у него нет гордой мечты «сделаться исправителем людских пороков».
   Ведь недостатки каждого отдельного человека могут быть присущи только ему – тогда можно пытаться их исправить. Но когда недостатки или пороки свойственны целому поколению, вина ложится не на отдельных людей, а на общество, породившее эти пороки.
   «Герой нашего времени». Мы видим героя в разных эпизодах его жизни. В «Бэле» он активен, деятелен, неутомим, на кабана ходил один на один; не побоялся вступить в борьбу с целым кланом родственников Бэлы; не страшился ни чеченских пуль, ни кинжала Казбича. Но уже и тогда Максим Максимыч поражался внезапной изменчивости его характера: «А другой раз сидит у себя в комнате, ветер пахнёт – уверяет, что простудился; ставнем стукнет – он вздрогнет и побледнеет…». Через пять лет он стал холоден и равнодушен.
   Эти пять лет понадобились Лермонтову, чтобы показать: в жизни Печорина ничего не меняется, не возникает ни радостей, ни надежд, ни деятельности. Надежды не остается, герой обречен на бесплодную жизнь и бесславную смерть.
   У Печорина «ненасытная жадность» участвовать во всех событиях чужой жизни. И это вовсе не плохое свойство характера.
   Но выдающиеся силы Печорина растрачены на достижение отнюдь не выдающихся целей. Украсть горянку и добиться ее любви; разыграть влюбленного перед княжной Мэри; застрелить человека в конечном счете из-за пустяков – в этих стычках Печорин добивается самоутверждения личности. Однако итог оказывается неутешительным: наступает раннее опустошение. Печорин сам осознает причину своего краха: «Пробегаю в памяти все мое прошедшее и спрашиваю себя невольно: зачем я жил? Для какой цели я родился? А, верно, она существовала, и, верно, было мне назначение высокое, потому что я чувствую в душе моей силы необъятные… Но я не угадал этого назначения, я увлекся приманками страстей пустых и неблагодарных; из горнила их я вышел тверд и холоден, как железо, но утратил навеки пыл благородных стремлений, лучший цвет жизни».
   Печорин не образец для подражания; он только герой своего времени. Вслед за ним пошли другие времена и другие герои. История России не остановилась – она шла дальше. Печорин нам дорог, потому что, читая роман, мы узнаем важные сегодня вещи. Мы узнаем, что жестокость, равнодушие, невозможность действовать и трудиться – все это тяжелая ноша для человека. У Печорина не было возможности осуществить свои стремления, поэтому он несчастлив. В наше время люди сами распоряжаются своей судьбой, от нас самих зависит сделать свою жизнь полной или опустошенной. Читая о Печорине, читая стихи Лермонтова о молодом поколении, мы учимся ценить полноту нашей жизни.

Горькая дума Лермонтова о судьбах своего поколения (по лирике и роману «Герой нашего времени»)

   Когда жизнь человека теряет смысл, становится ненужной для него или для других, тогда человеку остается только умереть.
В. В. Воровский

   Величайший поэт России Пушкин предательски убит, другой, в то время еще малоизвестный, поэт пишет на его смерть стихи. Они звучат ответным выстрелом не только по убийце поэта, но и по тем, кто направил его руку. Так в русской поэзии в эпоху тоски и мрака появился Лермонтов.
   Это была эпоха безвременья, когда после разгрома восстания декабристов молодое поколение дворянских интеллигентов переживало глубочайший идейный кризис и не могло уже открыто выступить против деспотического режима. В 1842 году Герцен писал: «Поймут ли, оценят ли грядущие люди весь ужас, всю трагическую сторону нашего существования, а, между тем, наши страдания – почва, на которой разовьется их счастье».
   Исцелением от этих душевных страданий явилось для Лермонтова ощущение слияния с народной Россией, с Отчизной, в «странной любви» к которой признавался поэт в одном из самых прекрасных стихотворений – «Родине»:

     Но я люблю – за что, не знаю сам —
     Ее степей холодное молчанье,
     Ее лесов безбрежных колыханье,
     Разливы рек, подобные морям…

   Вот что окрыляло поэта, позволяло почувствовать себя хоть ненадолго всесильным господином «царства дивного», хоть ненадолго вырваться из мира «блеска и суеты» «ледяного, беспощадного света».
   На фоне этих размышлений поэта особенно страшным кажется мотив безвременной старости души, знакомый по «Монологу».

     Не зная ни любви, ни дружбы сладкой,
     Средь бурь пустых томится юность наша,
     И быстро злобы яд ее мрачит,
     И нам горька постылой жизни чаша;
     И уж ничто души не веселит.

   Так кончается стихотворение, написанное пятнадцатилетним мальчиком. Это необычный юношеский пессимизм. Лермонтов еще не умел объяснить, но уже заметил и понял, что человек не может быть счастлив, будучи лишенным возможности действовать. Через десять лет после «Монолога» он напишет роман «Герой нашего времени», где объяснит психологию своего поколения и покажет безысходность, на которую обречены его сверстники.
   С особой болью и силой эта безысходность выражена в «Думе»:

     Печально я гляжу на наше поколенье!
     Его грядущее – иль пусто, иль темно,
     Меж тем, под бременем познанья и сомненья,
     В бездействии состарится оно.

   В этих горьких словах Белинский услышал «громы негодования», он почувствовал в них «грозу духа, оскорбленного позором общества». Великий критик воспринял «Думу» как исповедь одного из лучших представителей поколения, живущего в страшные годы реакции. «Эти стихи, – с волнением говорил Белинский, – писаны кровью, они вышли из глубины оскорбленного духа: это вопль, это стон человека, для которого отсутствие внутренней жизни есть зло, в тысячу раз ужаснейшее физической смерти!»
   Трагический голос поколения звучит и в стихотворении «И скучно и грустно…», написанном двумя годами позже. С горечью пишет поэт о разобщенности людей, о тоскливом одиночестве, о том, что

     … некому руку подать
     В минуту душевной невзгоды…

   Почти всегда Лермонтов писал о себе – и в то же время всегда готовился написать не о себе. О человеке своего поколения. О герое своего времени. И, может быть, вся его поэзия – подготовка к непостижимому подъему на вершину его прозы.
   Да, цель Лермонтова – создать «портрет, составленный из пороков всего… поколения». Однако поэт не собирался сделаться исправителем людских пороков. Нет, все дело в том, что недостатки каждого отдельного человека могут быть присущи только ему – тогда можно пытаться их исправить. Но когда недостатки или пороки свойственны целому поколению, вина ложится не на отдельных людей, а на общество, породившее эти пороки.
   В чем же Лермонтов видел болезнь своего поколения?
   Прежде всего в отсутствии у него будущего, в бесцельности существования.
   Возьмем, к примеру, Печорина. Григорий Александрович Печорин – это тоже портрет, но не одного человека. Тип, составленный из пороков целого поколения! Поколения, которое больно временем. Его пустотой и невозможностью употребить разумно «силы необъятные».
   Белинский определял лермонтовского героя как «человека с сильной волей, отважного, не бледнеющего перед опасностью, напрашивающегося на бури и тревоги, чтобы занять себя чем-нибудь и наполнить бездонную пустоту своего духа, хотя бы и деятельностью без всякой цели».
   Действительно, Печорина отличает воля, взрывная собранность, способность все силы подчинить замыслу и находить путь для достижения цели. Он действительно превосходит окружающих людей и кажется им человеком необычным, исключительным, странным. Однако куда направлены все эти возможности? Выдающиеся силы Печорина растрачены на достижение отнюдь не выдающихся целей.
   Правда, мне кажется, здесь впрямую рассмотрен единственно возможный в лермонтовское время вариант сопротивления существовавшему порядку вещей. Вариант, при всей исключительности характерный именно для последекабристской оппозиционности.
   Если он и герой, то герой времени, когда единственно возможной формой оппозиции стало не открытое сопротивление самодержавному режиму, а идущий вразрез с официальным стереотипом образ чувств и мыслей, свободный внутри государственной несвободы.
   Свобода внутри несвободы – это позиция и самого Лермонтова. Ведь он был поэтом своеобразного времени – рубежа, когда пора дворянской революционности уже исчерпала себя, а революционно-демократическая идеология еще только складывалась. В этих обстоятельствах приходилось искать спасение в себе самом.
   Однако самоутверждение в плане личном не может принести удовлетворение. Поэтому Лермонтов приводит нас к неизбежному выводу: человеку для полного раскрытия его духовных возможностей необходимо общественное поприще.
   Да, жизнь жестоко обошлась с Печориным: он сознает, что под воздействием света он «сделался нравственным калекой» и возрождение невозможно.
   Недовольный своей бесцельной жизнью, страстно жаждущий идеала, но не видящий, не нашедший его, Печорин спрашивает: «Зачем я жил? Для какой цели я родился?.. А, верно, она существовала, и, верно, было мне назначение высокое, потому что я чувствую в душе моей силы необъятные…».
   Долгая, полная деятельности и смысла жизнь Печорина не состоялась. Он умер на страницах романа, но многих и многих молодых людей он заставил задуматься о своей жизни, понять ее, искать выхода.
   Лермонтов не дожил до того дня, когда его книга была понята и оценена по достоинству всеми, кто умеет читать. Но книга жила и делала свое дело. Печорин на сей раз нес добро, а не зло: он учил людей заглядывать в свою душу, судить себя, быть к себе беспощадным. Он учил людей думать.

«Пафос поэзии Лермонтова заключается в нравственных вопросах о судьбе и правах человеческой личности» В. Г. Белинский

   В творчестве каждого большого поэта наряду с произведениями о любви, о смысле жизни, о Родине всегда есть стихотворения, в которых отражаются устремления к свободе. Перечитайте Гейне, Шиллера, Байрона и других поэтов, и вы обнаружите целые циклы стихотворений вольнолюбивой лирики. Не являются исключением и великие русские поэты: Пушкин, Лермонтов, Некрасов.
   Вольнолюбивые мотивы становятся как бы одной из обязательных составляющих творчества Лермонтова. Позже поэт приходит к пониманию того, что свобода является одним из условий нормальной жизни человека. Это философское обобщение вызывает целый ряд стихотворений, проникнутых ненавистью к любому угнетению, к любым формам его проявления.
   В 1842 году Герцен писал: «Поймут ли, оценят ли грядущие люди весь ужас, всю трагическую сторону нашего существования, а между тем, наши страдания – почва, на которой разовьется их счастье». Такова была трагическая судьба поколения. Что же оставалось? В этих обстоятельствах приходилось искать спасение в себе самом. Единственно возможной формой протеста стало не открытое сопротивление самодержавному режиму, а идущий вразрез с официальным стереотипом образ чувств и мыслей – свободный внутри государственной несвободы.
   Свобода внутри несвободы – это позиция и самого Лермонтова. В 1831 году, шестнадцати лет от роду, Лермонтов написал удивительные по точности и глубине аналитического вывода стихи:

     Но, потеряв Отчизну и свободу,
     Я вдруг нашел себя, в себе одном
     Нашел спасенье целому народу,
     И утонул деятельным умом
     В единой мысли, может быть, напрасной
     И бесполезной для страны родной.

   Речь идет, разумеется, не об отказе от «русского гражданства», не об утрате его. Однако у Лермонтова уже не было Отчизны в том смысле, какое вкладывал в это понятие юный Пушкин, когда писал, обращаясь к Чаадаеву:

     Мой друг, Отчизне посвятим
     Души прекрасные порывы.

   Лермонтовский лирический герой понимает, что жизнь – это то, что ты сделал. Поэтому жажда деяния стала одним из ведущих мотивов обширного стихотворения «1831-го июня 11 дня».

     …Так жизнь скучна, когда боренья нет.
     В минувшее проникнув, различить
     В ней мало дел мы можем, в цвете лет
     Она души не будет веселить.
     Мне нужно действовать, я каждый день
     Бессмертным сделать бы желал, как тень
     Великого героя, и понять
     Я не могу, что значит отдыхать.

   Мне кажется, что среди лирических стихотворений М. Ю. Лермонтова «Дума» 1838 года выделяется широтой авторского замысла. О ком поведал Лермонтов в своей «Думе»? Кого клеймил? К кому обращал свой призыв?
   «Мы вянем без борьбы»; «И ненавидим мы, и любим мы случайно…». Поэт будто перевоплощается в тех, кого обличает. Он проникает в их внутренний мир, в тайну их судьбы, вбирает в себя всю их душевную боль, всю немощь, чтобы затем изнутри взорвать зло. Он пришел к ним не как посторонний, которому так легко бичевать страдальцев. Напротив, Лермонтов готов взять на себя вину этого поколения, если уж им суждено жить в одно время. Повторяя слово «мы», поэт хочет сказать, что он и себя не пощадил бы. Вот откуда потрясающая сила его обвинений. Дорогой ценой куплено им право на беспощадность.
   Когда поколение «Думы» вступало в жизнь, были и у него «юные силы», «надежды лучшие и голос благородный… страстей», да и теперь еще «огонь кипит в крови», и оно «жадно бережет в груди остаток чувства».
   Родись эти люди чуть раньше, возможно, они примкнули бы к декабристам. Во всяком случае у них хватило бы на это и мужества, и благородства. Но теперь все лучшее в незаурядных натурах «неверием осмеяно», превратилось в «бесполезный клад».
   Они бездействуют потому, что у них нет целей, нет былых надежд, былой веры. И в том ли дело, что новое поколение не способно возвыситься до идеалов, привлекавших декабристов? Причина не только в нем самом: мечты и надежды «отцов» не оправдали себя.
   При всем своем великом историческом значении декабристское движение страдало известной ограниченностью, которая обнаружилась после его разгрома. И представители новой дворянской смены говорят о себе с горькой иронией:

     Богаты мы, едва из колыбели,
     Ошибками отцов и поздним их умом,
     И жизнь уж нас томит, как ровный путь без цели,
     Как пир на празднике чужом.
     …
     И к гробу мы спешим без счастья и без славы,
     Глядя насмешливо назад…

   Вот все, что осталось этому поколению. Да, умереть не страшно – страшно жить.
   И в то же время поэт отчетливо осознает, что какого бы то ни было обновления ждать от нынешних героев бесполезно. Они не возродятся для борьбы. Для этого у них нет решительности и отваги. Героев, обладающих такими качествами, Лермонтов видит в прошлом. Это были люди, способные защитить свое человеческое право на справедливость, правду, свободу, счастье, честь и достоинство. Обратимся к «Песне про купца Калашникова», где проблемы чести и долга поставлены особенно остро. В современной жизни Лермонтов не видел такого жизненного материала, который дал бы ему возможность создать художественную ситуацию, полно и глубоко раскрывающую эту нравственную проблему:

     Перед опасностью позорно малодушны
     И перед властию – презренные рабы.

   Поэт обращается к истории, к временам Ивана Грозного, и создает такую жизненно правдоподобную ситуацию, которая требует от главного героя свершения подвига во имя чести и долга.
   Содержание поэмы «Мцыри» не отражает каких-то конкретных жизненных картин, как в «Песне про купца Калашникова». Это произведение символико-философского характера. В плане нравственном в «Мцыри» ставится и разрешается проблема смысла жизни, в ней утверждается жизнь-борьба, и только такая жизнь, по Лермонтову, имеет смысл:

     Я мало жил, и жил в плену.
     Таких две жизни за одну,
     Но только полную тревог,
     Я променял бы, если б мог.

   В основе сюжетов обеих поэм – стремление героя к достижению определенной цели. В «Песне про купца Калашникова» Степан Парамонович стремится отомстить обидчику и тем самым отстоять семейную честь. Главный мотив, побуждающий Калашникова к действию, – чувство собственного достоинства. В поэме «Мцыри» герой стремится вырваться из монастырского плена на свободу. Главный мотив, побуждающий его к побегу, – свободолюбие. Это взгляд на жизнь как на активное действие, отказ от жизни, если она – не борьба.
   Твердая убежденность в необходимости действовать, единство мысли и дела позволяют нам видеть в Мцыри «самый ясный и единственный идеал поэта», отражение тени его самого – борца за права человеческой личности.
   Когда читаешь поэзию Лермонтова, то тебе импонирует все: и романтика сильных страстей, и нравственная взыскательность к судьбе человека, и мысли о естественных правах человеческой личности на свободу и счастье. Поэт невольно и нас подталкивает к нравственным усилиям в борьбе за самого себя, за становление себя как личности, к духовной неуспокоенности. И мы благодарны ему за это, ибо «жизнь без нравственного усилия есть сон».

Своеобразие гуманизма Ф. М. Достоевского (по роману «Преступление и наказание»)

   Страдание при виде непризнанного человеческого достоинства, оскорбленного с умыслом и еще больше без умысла, – это то, что называют гуманностью.
В. Г. Белинский

   Федор Михайлович Достоевский вошел в историю русской литературы как гениальный художник, гуманист, исследователь человеческой души. В духовной жизни человека своего времени Достоевский видел отражение процессов исторического развития общества. В своих произведениях писатель показал влияние социальной несправедливости на жизнь людей, страдание «униженных и оскорбленных». Достоевский неустанно ищет ответы на мучающие его вопросы: как добиться справедливости, как защитить бесправных и угнетенных? Для героев Достоевского характерны поиски справедливости. Этими мучительными поисками пронизан роман «Преступление и наказание». Автор слишком хорошо знал душу людскую, поэтому он и сумел выполнить великую задачу: показать мятежную и преступную душу изнутри, проникнуть в ее мысли.
   В. Г. Белинский сказал молодому писателю Достоевскому: «Цените ваш дар – и будете великим художником». Должно быть, в дни тяжелых испытаний воспоминание об этом грело душу «государственного преступника» Достоевского. И, вероятно, именно на каторге и зародилось желание написать книгу о душевных муках преступника, о болезненной ломке его гордой теории. В переживаниях Раскольникова чувствуется что-то личное, авторское, хотя в главном писатель и его герой противоположны.
   Роман «Преступление и наказание» Достоевский создавал ради исследования социально-нравственного вопроса: возможно ли «разрешение крови по совести», может ли гуманный человек позволить себе убийство хотя бы одного «никчемного» существа ради избавления от страданий и мучений многих благородных людей?
   Этот вопрос ставит перед собой главный герой романа – Родион Раскольников. Он обычный русский студент, бросивший учебу из-за отсутствия денег. Ютится в жалкой каморке. Сама обстановка этой клетушки, похожей на шкаф, может свести с ума. Два года он кое-как перебивался дешевыми уроками и скудной поддержкой матери, жившей в провинции. А потом «озлился», забился в свою «конуру» и бросил учебу. Родион Раскольников ощущает в себе ясный и сильный ум, склонный к анализу, отточенный изучением юридических наук. Он, безусловно, человек недюжинных способностей, сильного характера, особого склада ума.
   Всех этих обстоятельств оказалось достаточно, чтобы в душе героя романа произошел перелом. Этот новый взгляд он подкрепляет теорией собственного сочинения. Она росла и крепла, заслонила его думы и подчинила волю. Смысл ее в том, что человечество делится на «тварей дрожащих», «людской муравейник» и на небольшое число избранных, «право имеющих». Он открывает «закон»: «… Кто крепок и силен умом и духом, тот над ними и властелин. Кто много посмеет, тот у них и прав. Кто на большее может посягнуть, тот у них и законодатель…» Так доселе велось и так всегда будет: достигнув власти, встав над этим «муравейником», можно тогда осчастливить людей, которые, как полагает Раскольников, сами не способны понять, в чем их счастье.
   Вот и начало его преступления. Всеми силами души всю жизнь боролся писатель с тем взглядом, который проповедовали очень разные и порой внутренне честные люди, что цель оправдывает средства. Что можно загладить «крохотное преступление тысячами добрых дел». Нет! Достоевский убедительно показывает, что если средство преступное, цель не может быть хорошей. Уже потому, что переход нравственных границ, насилие над человеком, а тем более убийство, сжигает душу того, кто полагает осчастливить людей. Достоевский дает понять, что поставившие себя в особое, исключительное положение, сами давшие себе особые права, присвоившие право решать, что хорошо, а что плохо для масс, такие люди становятся противоположностями своим взглядам.
   Раскольников чувствует противоречивость своей теории. Одинокий и озлобившийся «теоретик» не доходит до осознания того, что очень трудно делать хорошее, выбирая для этого преступный путь. Верно подмечает это К. И. Тюнькин в статье «Бунт Родиона Раскольникова: Где найти критерий добра, если освободиться от моральных критериев?» Остается только решать с точки зрения своего блага. Мы видим, как трудно и болезненно приходит к пониманию порочности своего убеждения Родион Романович. Только на каторге, по словам автора романа, происходит полное сознание того, что не насилие, а любовь к людям может исправить мир. И не какие-то аргументы убедили его, а собственная натура, которая не выдержала терзаний совести и огромной душевной ноши. Внутренним и самым страшным наказанием для человека, возомнившего себя Наполеоном, оказались душевные муки, невозможность преодолеть совесть и добрые чувства.
   Хотя ум Раскольникова не может противостоять железной логике его теории, но душа восстает. По теории, он должен жить для себя, а отдает последние деньги на похороны, устраивает свадьбу сестры. Зачем все это? Не понимает Родион Романович, что это чувство любви и сострадания – степень человечности общества, не будь его, давно бы оно распалось. Столько вокруг несправедливости, а если каждый начнет пробовать, какой он, обыкновенный или нет…
   Хотя и на каторге Раскольников убежден в правоте своей антигуманной идеи, но в душе его все больше крепнут новые чувства. И мы ясно видим, что только любовь к людям, вера в них могут спасти человека и все человечество. «Возлюби ближнего, как самого себя». Это идея, которую проповедует Достоевский на протяжении всего романа. Автор дает Раскольникову последний шанс вернуться к нормальной жизни. Этот шанс – Соня. Только любовь к ней может спасти Раскольникова. Его тянет в Соне как отверженного к отверженной. Эта любовь спасет обоих.
   Чем больше вчитываешься в роман «Преступление и наказание», тем больше понимаешь правоту слов М. Горького о том, что гениальность Достоевского как гуманиста неоспорима, а по силе изобразительности его талант равен, быть может, только Шекспиру.

«Нравственный абсолют» произведений А. И. Куприна

   Нравственность – это разум сердца.
Г. Гейне

   Среди выдающихся людей, находящихся на Олимпе русской классической литературы, А. И. Куприн занимает видное место. Я открыл для себя этого писателя несколько лет назад. Помню, что первыми чувствами были удивление и восхищение. Меня поразило то, что Куприн смог открыть весь мир человеческой души и возвысить человека, проведя его через испытания чувствами. Я был очарован красотой литературного языка Куприна, необыкновенным обаянием героев писателя. Именно с тех самых пор книги его стали для меня школой чувств, а сам я погрузился в бурный поток «реки жизни», созданной им. Как упоителен каждый миг, который я провожу наедине с одним из его рассказов! Как ярок мир, раскрывающийся передо мной! Как высоки чувства! И как чисты слезы, пролитые над дорогими сердцу страницами! Говорят, что слезы очищают душу. Могу подтвердить, что это действительно так. После общения с героями Куприна я чувствую себя обновленным и умиротворенным. Мне кажется, что этого писателя по праву можно назвать «лекарем души». Его произведения заставляют задумываться о том, что является святым для каждого человека, о том, без чего жизнь теряет свой смысл и становится всего лишь отрезком биологического существования. Это святые чувства. Многие пытались передать мир человеческих переживаний, но сделать это удалось лишь Куприну.
   В этом писателе меня восхищает все. Через всю свою жизнь он пронес веру в любовь, доброту, красоту, справедливость. Читая его биографию, я невольно прихожу к мысли, что сам Куприн был Дон Кихотом своего времени. Он всегда стремился встать на защиту «униженных и оскорбленных». В качестве примера можно привести случай, произошедший с писателем во время его армейской службы.
   Некий офицер позволил себе унизить подчиненного, попрекая его крестьянским происхождением и «неизяществом» чувств. Куприн вступился за солдата, несмотря на то, что этим навлек на себя большие неприятности. Это ли не служит доказательством гуманизма, чистоты души и чувств писателя! Только смелый и чистый сердцем может бросить вызов всем, отстаивая свои идеалы.
   А. И. Куприн жил в век противоречий. Среди основ того времени бытовало мнение, что изящество чувств передается с благородством крови, а простым людям высокие чувства недоступны. Александр Иванович эту точку зрения не принимал. Основная черта его героев – их обыкновенность. Но именно эти обыкновенные люди и составляют ту «реку жизни», чей бурный поток протянулся из прошлого в будущее. Именно эти простые, казалось бы, люди и возвеличивают себя глубиной чувств.
   В ряде своих произведений писатель срывает маски со снобов из высшего общества, изобличая их мелкие душонки. Назанский, герой повести «Поединок», говорит об одном таком человеке: «…он стыдится иначе говорить о женщинах, стыдится. Из боязни потерять свое реноме циника, развратника и победителя…» Таким образом, Куприн пытается доказать, что благородство крови вовсе не является гарантией утонченности чувств. Чаще всего «голубая» кровь в жилах способствует развитию ущербной души. Чувства-калеки являются бичом любого общества. Как проказа разъедает тело человека, так и они уничтожают душу, убивая все ростки прекрасного, заложенные в ней. Писатель восстает против этого, обличая низменное и противопоставляя ему высокое и чистое.
   Ведущей темой в творчестве Куприна является тема любви. Сам писатель говорил: «Истинная любовь заключает в себе все целомудрие, поэзию, красоту и молодость». Куприн не мыслил жизнь без любви. Мне кажется, что девизом писателя можно выдвинуть слова С. Надсона:

     Верь в великую силу любви.
     Свято верь в ее крест побеждающий,
     В свет ее, лучезарно-спасающий,
     Мир, погрязший в грязи и крови.
     Верь в великую силу любви.

   Именно в эту силу верил Куприн и свято хранил веру в своей душе.
   Лучшие из героев писателя проходят через испытание любовью, которое раскрывает их человеческую сущность. Ведь недаром К. Д. Бальмонт сказал: «…и ради любви совершим геройство, и ради любви совершим преступление…» Одним героям Куприна любовь кажется радостью, величайшим счастьем, посланным Богом на эту грешную землю. Для других любовь – рок, от которого не скрыться, не убежать, а лишь нести свой крест до конца. Для них «крепка, как смерть, любовь», а сами любящие стоят выше царей и цариц, потому что любовь открыла их избранность.
   «Тайна любви больше, чем тайна смерти», – говорит Суламифь в тот миг, когда жизнь уходит, а смерть коснулась уже ее своим крылом и дала ей свою мудрость. Это так, ибо сердце захочет жить и умереть ради любви, но не захочет жить без любви. Все герои Куприна мечтают о высоком чувстве, о том, когда «любовь, освобожденная от темных пут собственности, станет светлой религией мира».
   Героев рассказов объединяет также и то, что они дарят свою любовь, ничего не прося взамен. Когда я читал повесть «Суламифь», мне казалось, что сама богиня любви коснулась рыжекудрой тринадцатилетней красавицы и дала ей особый дар. Из глубины веков до меня доносились отблески огня, пылавшего в груди юной возлюбленной Соломона. Суламифь представала символом искренней любви, не требующей ни клятв, ни жертв.
   Моим любимым рассказом является «Гранатовый браслет». Писатель еще раз доказывает, что простой человек способен любить чисто, глубоко, верно. Для чиновника Желткова любовь стала смыслом жизни и вылилась в слова: «Да святится имя твое». «Маленький человек» Желтков, подобно возлюбленной Соломона, подобно девушке из Полесья, подобно многим другим героям писателя, обрел бессмертие, силой своей любви преодолев суету и тлен.
   Читая последние страницы этой книги, я не мог сдержать слез. С тех самых пор соната Бетховена стала для меня частью «Гранатового браслета». Мне кажется, что этот рассказ дал мне новое ощущение жизни, пробудил во мне ту способность сострадать, которой обладают все герои моего любимого писателя.
   Куприн писал не только о любви. Еще одной ведущей темой писателя была правда. Всем известны его правдоискатели. Только сильные духом могут посвятить свою жизнь поискам правды, справедливости. И снова писатель воспевает необходимые качества обычного человека.
   Куприн считает, что для человека главным является не власть, богатство или еще что-либо материальное, а осознание своей сущности, человеческой значимости, духовности.
   Невозможно охватить все произведения Куприна. Но для меня писатель является, прежде всего, автором «Гранатового браслета», «Суламифи», «Поединка», «Олеси». Куприн – Оракул, провозглашающий вечное царство нравственных абсолютов. Именно это выразилось в его произведениях, ставших памятником горячему человеческому сердцу.
   Куприн верил в вечность любви, правды, красоты. Недаром он часто обращался к предсмертному стихотворению Г. Р. Державина:

     Река времен в своем стремленье
     Уносит все дела людей
     И топит в пропасти забвенья
     Народы, царства и царей.

   Мне кажется, что большой заслугой писателя является то, что он признавал равные права всех людей, пытался увидеть в каждом лучшее.
   Многие считают, что Куприна нельзя ставить в один ряд с Гёте, Шекспиром и другими писателями и поэтами, освещавшими в своих произведениях вечные для человечества «проклятые» темы. Но что же может быть более актуальным, чем справедливость? Я считаю, что Александр Иванович Куприн занимает в русской литературе то же место, что и А. Дюма – во французской, а Джек Лондон – в американской. Куприн воспевал нравственные идеалы, среди которых особое место занимает любовь. Я восхищаюсь им и его книгами, которые стали моими верными спутниками жизни. Такие люди, как Куприн, живут вечно. Я верю в их путеводную звезду, верю в их силу. Его произведения актуальны и для наших дней. Они будут актуальны всегда. А для меня Куприн всегда останется «моим Куприным» – одним из тех, кто познал вечное. «Да святится имя твое», – говорит герой его рассказа. И я повторяю это. Да святится имя твое, Александр Иванович!

Любовь, смерть и подвиг в ранних романтических произведениях М. Горького

   Только те, кто готов умереть за нее, знают, что такое свобода.
А. Сталь

   В своих ранних произведениях Горький предстает перед читателем писателяем романтиком. Романтизм предполагает утверждение исключительной личности, выступающей один на один с миром, но которая бы соответствовала действительности и которая выдвигала бы действительности исключительные требования. Герои Горького стоят на ступень выше всего общества и отвергаются им. Этим обусловлено столь типичное для романтического героя одиночество, ибо люди не принимают его, как не принимают его идеалов.
   Именно такими мы видим героев ранних романтических рассказов Горького. Старый цыган Макар Чудра предстает перед читателем в романтическом пейзаже: его окружает «мгла осенней ночи», которая «вздрагивала и, пугливо отодвигаясь, открывала на миг слева – безграничную степь, справа – бесконечное море». На фоне романтического пейзажа изображена и старуха Изергиль: «Ветер тек широкой, ровной волной, но иногда он точно прыгал через что-то невидимое и, рождая сильный порыв, разрывал волосы женщины в фантастические гривы…»
   По мнению Макара Чудры, человек, обрекший себя на рабскую участь, не видит и не понимает главного: ему неведома воля, непонятна степная ширь. Только свобода способна наполнить человека высшим счастьем и смыслом. О таких людях повествует рассказанная им легенда. Эта история о любви двух молодых цыган необычна тем, что ее трагический финал вызван не внешними обстоятельствами, а характерами героев, их отношением к жизни. Перед влюбленными нет никаких препятствий: ни социального неравенства, ни ревности, зависти или подлости окружающих. Их любовь сильна и глубока, но каждый из героев еще больше любит свободу. Не желая подчиниться друг другу, они попадают в тупик, который сами же создают. Разрубить этот сложный, запутанный узел может только смерть. К такому решению приходит Лойко, убив Радду на глазах всего табора и погибнув сам. И девушка благословляет его поступок, улыбаясь ему. Для таких сильных, гордых, свободолюбивых натур невозможна тихая обыденная жизнь в кругу семьи. И они гибнут, смертью своей утверждая свободу. Но их смерть небесполезна. Смерть для них – своеобразный подвиг во имя любви и свободы.
   Свобода… Это слово постоянно встречается в романтических рассказах и песнях Горького. К ней стремятся герои легенд, рассказанных старой молдаванкой Изергиль.
   Подвиг героев Горького не обязательно связан с собственным счастьем. Данко тоже стремится к свободе, но это стремление порождено его любовью к людям своего племени, изгнанным в глубь темного непроходимого леса жестокими и злыми врагами. Данко не может видеть страдания своего народа – он решает вывести его к свету. Всеобъемлющая любовь Данко к людям поднимает его на ту ступень (нравственную высоту), которая заставляет преодолеть обиду и несправедливость. Герой идет на подвиг ради своего народа, ради него он жертвует собственной жизнью. Спасая свой народ, он, в отличие от Ларры, находит – пусть на один ослепительный миг – свое счастье.
   Тема любви, смерти, свободы и подвига присутствует во всех романтических рассказах Горького. Все четыре составные этой темы глубоко взаимосвязаны. Герой писателя идет на подвиг во имя любви и свободы, а финальным итогом подвига становится смерть. «Летальный исход» рассказов необходим для подчеркивания абсолютной преданности героя своей идее. Это исключительность, исключительность его идеалов.

Современность пьесы М. Горького «На дне»

   Искусство – сама жизнь, и оно не знает смерти.
О. Уайльд

   Пьеса «На дне» была написана Горьким в тысяча девятьсот втором году и поставлена на сцене МХАТа. Знаменательно, что о пьесе сразу же было написано невиданное количество критических статей и монографий. Пьеса всколыхнула весь литературный мир, всю общественность. Действительно, произведение было необычным. Казалось, что там нет сюжетной линии, нет конфликта. Поначалу была непонятна цель автора, который развивал действие как бы по нескольким направлениям, параллельно. Очень хорошо об этом сказал известный критик Б. Велик: «Перед нами своего рода менделеевская Периодическая система элементов, только элементов не химических, а духовных». Все же в этой пьесе есть конфликт, столкновение двух противоположностей. Известно, что особенностью творчества Горького, особенностью его драматургии было то, что конфликт у него всегда выражен не внешне, не в сложной интриге, не в эффектных столкновениях, а во внутреннем движении пьесы. Таким образом, основной конфликт пьесы заключается в столкновении идей, в борьбе мировоззрений, социальных принципов и политических взглядов. Главный конфликт, положенный в основу пьесы, – это противоречия между классами и самодержавными порядками буржуазно-помещичьей России, которые низводят людей до трагической участи бездомных бродяг.
   Центральной проблемой пьесы является проблема ложного и истинного гуманизма. Горький первый поставил эту проблему так широко и так страстно, пробудив задуматься над этой проблемой миллионы людей во всем мире. Горький поставил вопрос: «Что же лучше: знать горькую правду или слушать красивую ложь»? Красивая ложь именно тем и опасна, что она мешает понимать действительность жизни, тем самым останавливая движение народных масс в их борьбе за освобождение, за светлое будущее их страны. А это как раз на руку буржуазии, крупным капиталистам, фабрикантам. Им невыгодно, если рабочие будут устраивать забастовки, если будет наблюдаться рост их политической сознательности.
   Этой цели очень хорошо служит религия. На Западе существует очень много различных религиозных сект, которые всячески призывают к смирению и к «непротивлению злу насилием». Церковники говорят, что если на «этом свете» терпишь такие муки, то на «том свете» тебя обязательно ждет рай и всякие блага. Именно эту же идею в пьесе Горького проповедовал и странник Лука. Он утешал и умирающую Анну, и обещал Актеру лечебницу от алкоголизма, и сулил разные блага всем обитателям ночлежки. Его теория проверялась самой жизнью, сложной и противоречивой. И теория утешительной лжи потерпела полный крах. Первое поражение Лука терпит от Анны. Лука говорит умирающей Анне, не знавшей при жизни покоя: «Ты – с радостью помирай, без тревоги…»
   А в Анне, напротив, усиливается желание жить: «… еще немножко… пожить бы… немножко! Коли там муки не будет… здесь можно потерпеть… можно!» Далее Лука рассказывает Наташе о «праведной земле», чтобы убедить ее в пагубности правды и в спасительности обмана. А Наташа делает совсем другой, прямо противоположный вывод о герое этой притчи, покончившем с собой: «Не стерпел обмана!» И эти слова проливают свет на гибель Актера, поверившего Луке и не вынесшего той трагедии, что красивые слова старика оказались лишь жалкой ложью. Так и в современном буржуазном обществе гаснут все лучшие порывы людей социального «дна»: вырваться к свету, найти «свое место под солнцем».
   Чего только не предпринимает буржуазия для ослабления рабочего движения! Она создает и так называемую «рабочую аристократию», которая ведет соответствующую пропаганду в народных массах. За рубежом существует также много различных партий, «прислужников» буржуазии. Они ненавидят рабочих, которые борются за обыкновенные права человека на нормальную, здоровую жизнь. Активную борьбу с этими партиями ведет более сознательная часть народа под руководством социалистических партий. Если можно так сказать, то социалисты являются как бы носителями идеи истинного гуманизма. Они – за правду, они – за человека. На всех языках мира сейчас повторяются вдохновенные слова Сатина из пьесы Горького «На дне»: «Человек – вот правда!»; «Человек – это звучит гордо!»; «Всё – в человеке, всё для человека!»
   В пьесе Сатин противопоставлен Луке. Именно в их столкновении и заключается основной конфликт пьесы. Сатина ни в коем случае нельзя считать положительным героем. Но именно этим образом Горький хотел показать, что и на «дне» люди еще не потеряли веры в лучшее, веры в победу. Вдумываясь в образы «дна», многие люди говорят себе: «Если даже отброшенный назад, почти к пещерному образу жизни, человек не превращается в зверя – значит, человеческое сильнее звериного, если даже на самом «дне» жизни в человеке вспыхивают искры веры в возможность счастья на земле – значит, эта вера неугасима; если даже во мраке ночи, когда «путь-дороги не видать», человек не поддается отчаянью, он найдет дорогу». И человек находит этот истинный, единственно верный путь жизни.
   Пожалуй, одной из самых острых проблем в мире является проблема безработицы. Проблема «лишнего человека» в обществе стояла очень давно. Многие поколения писателей уделяли этой проблеме очень много внимания, подходили к ней с разных сторон, рассматривали ее с разных позиций. Об этом писали и гении русской классики: Пушкин, Лермонтов, об этом писал и родоначальник литературы социалистического реализма A. M. Горький. Проблема «лишнего человека» стоит в пьесе «На дне» очень остро. В пьесе изображен образ безработного Клеща, потерявшего свою работу в результате кризиса шестидесятых годов. В прошлом он слесарь и гордится этим: «я рабочий человек… я с малых лет работаю… Ты думаешь – я не вырвусь отсюда? Вылезу… кожу сдеру, а вылезу…» Это он говорит в начале пьесы. Но потом, надломленный тяжелой жизнью и поддавшийся утешительной лжи Луки, он меняет свои позиции и даже становится защитником Луки. Это еще одно доказательство действия красивых лживых слов на человека, рабочего человека.
   В пьесе Горький изображает судьбы таких «лишних людей», как Актер, Пепел, Настя.
   Вся беда состоит в том, что эти люди социально неизлечимы. В пьесе сама по себе ночлежка – порождение того общества, где дороже всего ценится рубль. В авторских ремарках мы читаем описание ночлежки: «Подвал, похожий на пещеру. Потолок – тяжелые, каменные своды, закопченные, с обвалившейся штукатуркой. Свет – от зрителя и, сверху вниз, – из квадратного окна с правой стороны». Даже сюда, на «дно» жизни, проникают собственнические инстинкты и мещанские предрассудки. Великий гуманист Горький обличает хозяев ночлежки, и тема обличения тем более усиливается, что ночлежники зачастую люди недюжинные. Обитатели «дна» выброшены из жизни в силу условий, царящих в обществе. Человек предоставлен самому себе. Если он споткнулся, выбился из колеи, то ему грозит «дно», неминуемая нравственная, а нередко и физическая гибель. Погибает Анна, кончает с собой Актер, да и остальные изломаны, изуродованы жизнью до последней степени.
   Главным злом, причиной попадания людей на «дно» является само общество, насквозь прогнившее и неизлечимо больное в социальном плане. Сколько хорошего гибнет в нем, сколько прекрасного! Само общество повинно и в страданиях людей, в их нищете, в их бедствиях, в безработице. Само же оно от этого и страдает. Отсюда мы делаем вывод, что так жить нельзя, что с этим обществом нужно покончить раз и навсегда.
   Именно эта идея проходит красной нитью через всю пьесу Горького «На дне». В пьесе Горький опровергает пассивный гуманизм, обращенный лишь к таким чувствам, как жалость и сострадание, и противопоставляет ему гуманизм активный, революционный, возбуждающий в людях стремление к протесту, сопротивлению, борьбе. Пьеса проникнута протестом против социальных порядков капиталистического общества и неукротимым призывом к другой, справедливой и свободной человеческой жизни. Под темными и угрюмыми сводами ночлежного дома, среди жалких и искалеченных, несчастных и бездомных бродяг звучат торжественные слова о Человеке, о его призвании, о его силе и красоте.
   Гордые слова о том, каким может быть и каким должен быть человек, еще резче оттеняют ту картину действительного положения человека, которую рисует писатель. И этот контраст приобретает революционный смысл. Если человек в своей сущности прекрасен и только строй, основанный на эксплуатации, низводит его до такого ужасающего состояния, стало быть, нужно сделать всё, чтобы этот строй уничтожить и создать условия, при которых человек станет поистине свободным и прекрасным. Таков был вывод пьесы. Таков вывод жизни. Только в борьбе можно завоевать счастье, достигнуть великих целей, которые стоят перед народами планеты.

Сочинение по творчеству В. Маяковского. «Человек бунтующий» (по ранней лирике В. Маяковского)

   Только то есть поэзия, что делает меня чище и мужественнее.
Р. Эмерсон

   Герой дореволюционного Маяковского – Человек с большой буквы. Он как бы разместил в своей душе все, что доступно взору и воображению, – колоссальный мир с конфликтами, катастрофами, революциями. А потому все вокруг этого человека пронизано его волей, его мыслью, все оживает под его взглядом.
   Позиция раннего Маяковского необыкновенно активна. Она преображает мир. Этот мир кажется фантастичным. Все оттого, что страсти, в нем бушующие, организуются в целенаправленные потоки, наводят свой порядок, предпринимают переоценку ценностей, устанавливают свою меру.
   Герой, нарисованный Маяковским, решительный, деятельный, непримиримый, сразу же столкнулся с современным ему буржуазным обществом.
   Буржуазный существователь, мещанин и делец и установленные им социальные отношения не выдерживали требований героя.
   «Повелитель Всего» – так в поэме «Человек» назван хозяин буржуазного мира, поработивший людей и вещи, – нелеп и абсурден в звездной Вселенной, в которой живет герой Маяковского.
   Если все, что связано с главным героем, оживает, обретает лицо, начинает проявлять разнообразные чувства, то рядом с этим «Повелителем», наоборот, все мертвеет, разлагается, превращается в вязкую массу.
   Потому прежде всего и сам «Повелитель Всего» не имеет ни лица, ни смысла. Это обожравшаяся, ненасытная утроба – «желудок в панаме»! Это – слепая кишка, а «на слепую кишку хоть надень очки, кишка все равно ничего б не видела». Это – «рот один, без глаз, без затылка», «Брюхо», на котором можно «играть в крокет», «туша опоенная».
   Человека тут проглотила утроба. Неразличимо его лицо. У него нет сколь-нибудь сложных мыслей, кроме «нажраться лучше как». Все невероятно упрощено, элементарно. От человека остались только односложные качества, так что даже страшно. И для поэта фантастичны не его собственные отношения с миром огромных измерений, со звездами и кометами, с небом и солнцем – они в порядке вещей, – а фантастично вот что:

     Неведомое ни на суше, ни в пучинах вод, старательно работает над телячьей ножкой загадочнейшее существо.
     Глядишь и не знаешь: ест или не ест он.
     Глядишь и не знаешь: дышит или не дышит он.
     Два аршина безлицего розового теста: хоть бы метка была
     в уголочке вышита.
     Два аршина без метки.
     Неодушевленная масса.
     Студень.
     Слизь.
     Чем-то напоминающее человека, но не человек!

   И опять это не случайная картина. Нам предстоит вчитываться в новые ряды образов, где по своему происхождению живое оказывается мертвым, индивидуальное – безликим, значительное – ничтожным.
   Обратим внимание на то, какие яркие сатирические образы находит поэт! Ресторанная публика – «Кресла облиты в дамскую мякоть». Гробокопатель – ученый – «Смотрят: и ни одного человеческого качества. Не человек, а двуногое бессилие». Судья – механизм – «Глаза у судьи – пара жестянок мерцает в помойной яме». Женщина, ставшая приложением к своему туалету – «На вас белила густо, вы смотрите устрицей из раковины вещей».
   Вот так прекрасное тело становится бесформенной мякотью; человек разумный – двуногим бессилием.
   Но проследим дальше, как развивается тема. Из этой неодушевленной материи, из одноклеточных существ, внешне похожих на людей, возникают полуорганические массы и фантастические чудовища: «массомясная быкомордая орава», толпа – «стоглавая вошь»; «обрюзгший жир», вытекающий по человеку из дверей ресторана.
   Эта ожиревшая, жрущая, дрожащая, разлагающаяся, вязкая масса не только отвратительна сама по себе.
   Она своим существованием оскорбляет Человека, того человека, который достоин самой прекрасной участи.
   «Стоглавая вошь» засиживает и загрязняет мир. Она словно залезает в глаза Человеку, чтобы разрушить установившиеся дружеские связи со Вселенной, извратить их смысл и цели. Возникает трагическое несоответствие между лучшими стремлениями Человека и непосредственным социальным бытием, его фантастической тупостью, несправедливостью, невежеством.
   Маяковский ненавидит обожравшийся торгашеский мир.
   Его ненависть ищет союзников.
   «Братьями» и «сестрами» поэта становятся отверженные, оскорбленные, выкинутые за порог общества: «В гное моргов искал сестер. Целовал узорно больных».
   Он – предводитель этих несчастных и униженных: «Все эти, провалившиеся носами, знают: я – ваш поэт». С вызовом, пугая лицемерно-благопристойных буржуа, он предлагает свое имя на знамя забитым и презираемым.
   Он открыто призывает к мятежу: «Ищите жирных в домах-скорлупах и в бубен брюха веселье бейте! Схватите за ноги глухих и глупых и дуйте в уши им, как в ноздри флейте».
   На мой взгляд, поэтический мир Маяковского необыкновенно контрастен.
   Вдумайтесь: Человек, равный Вселенной, объединяется с людьми «дна», которые отброшены и задавлены наглыми хозяевами жизни. Похоже на неравный союз! Но в чем же тогда его смысл?
   Для Маяковского красив не единственный избранный человек. Красивы люди, освобожденные от цепей «Повелителя Всего», «адища города». Они способны построить другую, лучшую жизнь. Он видит человеческое везде, где только можно его увидеть. Все люди – великая ценность. Надо только суметь открыть в них «душ золотые россыпи».
   Думается, главный герой Маяковского как бы объединяет в себе все человеческие сокровища. В нем «золотые россыпи» превратились в целые залежи, в сплошное человеческое чудо: «черепа шкатулку откройте, сверкнет драгоценнейший ум». Все потому, что в шкатулку эту по крупицам собрана мудрость людей, тех, над которыми он «водительствует», которых зовет к мятежу.
   Но одновременно в нем – и все их страдания. Он и расплачивается за всех. В нем – горе и боль всей земли. Они переполняют его: «Вот я, весь боль и ушиб»; «Затравленным зверем над миром встаю».
   В стихотворении «Я и Наполеон» – целое собрание образов нечеловеческой муки, к которой приговорила его роль отверженных. «Он раз к чуме приблизился троном, смелостью смерть поправ, – я каждый день к зачумленным по тясячам русских Яфф!»
   В 1799 году в Яффе, чтобы ободрить павших духом солдат, Наполеон посетил чумной госпиталь.
   Человеку, сострадающему всем людям, говорит Маяковский, каждый день едва ли не тысячу раз приходится совершать этот подвиг.
   И если такому человеку грозит гибель, то с ним погибает огромный мир. Гибель его превращается в действие вселенского масштаба. «Привяжи меня к кометам, как к хвостам лошадиным, и вылечи, рвя о звездные зубья». Маяковский ненавидит зло всей жизни, и он сочувствует всем угнетенным и отверженным. Фантастические зрелища раннего Маяковского, весь оживший, страдающий мир – от солнца и звезд до безглавых калек и увечных – это не искусные выдумки. За ними стоят муки человека, не удовлетворенного существующим порядком жизни.
   Это человек, торопящий события, стремящийся переделать несправедливую жизнь. Это человек, в своем воображении рисующий утопические картины человеческого братства и новое благоустройство мира, торжество справедливости и разума, распространяющегося не только на Земле, но во всей Вселенной.
   Такова поэзия раннего Маяковского: не только исследующая, анализирующая, но и преображающая мир.

Природа в лирике С. Есенина

   Каждый поэт входит в храм природы со своей «молитвой» и своей палитрой.
В. Базанов

   Наверное, у каждого человека, родившегося в России, ощущение и восприятие природы всегда были такими трепетными, как, может быть, ни у кого в мире. Весна, лето, осень и особенно русская «зимушка-зима», как любовно говаривали о ней в нашем простом, но великом русском народе, брали и берут за живое душу, заставляя испытывать глубокие чувства, схожие с волнительными любовными переживаниями. Да и как не любить всю окружающую нас красоту и прелесть: белый снег, свежую зелень необъятных лесов и лугов, темную глубину озер и рек, червонное золото опадающих листьев, которые с детства радуют глаз своей многоцветностью, переполняя бурлящими эмоциями взволнованное сердце любого человека, но особенно поэта и творца слова. Такого, как замечательный поэт Сергей Александрович Есенин, который в своем многоликом творчестве, в своей задушевной лирике оставил особое место иногда суровой, но всегда прекрасной российской матушке-природе. И это не мудрено.
   Родившись в селе Константиново, в центре России, Есенин видел и созерцал вокруг себя такую неописуемую красоту и прелесть, которые можно найти только на Родине, чьи необъятно широкие просторы, чье торжественное величие навеяли уже в детстве те думы и размышления, которые он передал нам позже в своей вдохновенной и волнующей лирике.
   Село Константиново, родная Рязанщина – эти места пробуждали в Сергее Есенине трепет и поэтическую страсть к творчеству. Именно родной север явился наиболее вдохновляющим для поэта. Я думаю, что только там, только на севере России, с его особым, сильным, но нежным духом, можно было проникнуться теми же чувствами, что пережил Есенин, рождая в один из долгих зимних вечеров эти волшебные строки:

     Еду. Тихо. Слышны звоны
     Под копытом на снегу,
     Только серые вороны
     Расшумелись на лугу.

   Это не обычный «Ямщицкий романс». В нем отсутствуют и ямщик, и седок, их заменяет сам поэт. Поездка не вызывает у него никаких ассоциаций, он обходится без обычной дорожной грусти. Все исключительно просто, как будто списано с натуры:

     Заколдован невидимкой,
     Дремлет лес под сказку сна,
     Словно белою косынкой
     Подвязалася сосна.

   В простоте этих строк, в естественности слога заключаются подлинные гениальность и мастерство, выраженные поэтом с помощью могучего русского языка. Это мастерство заставляет представить так живо и вьюгу, и зимний лес, и звон копыт по снежному насту, что уже не нужно видеть настоящую картину: воображение, выпущенное на волю, тут же дорисует картину зимнего леса. Ну как тут не вспомнить Сурикова, Шишкина, Саврасова!
   Как кисть художника-живописца, так и есенинское перо живо и ярко вывело на белых листах бумаги те замечательные картины, за которыми не надо было ехать далеко от дома в Испанию, Францию, Германию или куда-либо еще: они были прямо здесь – в лесах Рязанщины, в белых ночах Петербурга, в по-осеннему позолоченном Константинове. Куда бы поэт ни кинул взгляд, всюду на него как бы накатывали волны творческого воодушевления, подчас пронизанные грустью и тихой тоской, как и сама природа:

     Край ты мой заброшенный,
     Край ты мой, пустырь,
     Сенокос некошеный
     Лес да монастырь.

   Когда читаешь стихи Есенина о природе, вся полнота мощи великого и могучего русского слова обрушивается на твое сознание, заставляя его взывать к подлинным жизненным образам, может быть, никогда по-настоящему еще не увиденным, но таким удивительно реальным.

     Гой ты, Русь моя родная,
     Хаты – в ризах образа…
     Не видать конца и края —
     Только синь слепит глаза.

   Только слова такого великолепного мастера, как Сергей Есенин, могут творить образы, которые иначе, как собственными глазами, и увидеть-то нельзя. А сила и воодушевление, какие редко можно найти даже в запахе, звуках, цвете окружающей нас жизни, но запечатленные на бумаге, так и хлещут из каждой есенинской строки – вот как в приводимом ниже отрывке:

     Как птицы свищут версты
     Из-под копыт коня.
     И брызжет солнце горстью
     Свой дождик на меня.

   В этих коротких строчках поместилось, не теряя своей полноты, изумительное изображение широкой степной дороги, вольного ветра и яркого солнечного дня. Иному не хватит многих слов, чтобы до такой степени точно, ярко и метко отобразить невольно предстающий перед нами притягательный вид российской проселочной дороги.
   Читаешь – и наслаждаешься простотой поэтического мастерства Сергея Есенина, которого недаром ставят на одно из первых мест в ряду великих русских поэтов.
   Есенин утверждал, что он, «последний поэт деревни» в России. В его стихах любовно выписаны мелкие подробности деревенского быта:

     Пахнет рыхлыми драченами;
     У порога в дежке квас,
     Над печурками точеными
     Тараканы лезут в паз.
     Вьется сажа над заслонкою,
     В печке нитки попелиц,
     А на лавке за солонкою —
     Шелуха сырых яиц.

   Что ни фраза – то художественная деталь. И мы чувствуем: каждая подробность вызывает нежность поэта, все это – родное для него.
   Он часто прибегает к приему олицетворения. Черемуха у него «спит в белой накидке», вербы – «плачут», тополя – «шепчут», «туча кружево в роще связала».
   Природа у Сергея Есенина многоцветная, красочная. Любимые же цвета поэта – синий и голубой. Эти цветовые тона усиливают ощущение необъятности голубых просторов России («синь, упавшая в реку», «только синь сосет глаза», «на небесном синем блюде»).
   И всегда описание природы у Сергея Есенина соотносятся с выражением настроений поэта. Как ни тесно связанно его имя с представлением о поэтических картинах русской природы, его лирика не является пейзажной в соответственном смысле слова. Клен, черемуха, осень в стихах поэта – не просто приметы родной русской природы, это цепочка метафор, с помощью которых поэт рассказывает о себе, о своих настроениях, о своей судьбе. Поэзия Сергея Есенина и нас учит видеть, чувствовать, размышлять, то есть жить.

Тема родины в творчестве С. Есенина

Вариант 1

   Моя лирика жива одной большой любовью – любовью к родине. Чувство родины – основное в моем творчестве.
С. Есенин

   О Есенине я слышал еще в детстве, но знал о нем очень мало. Только то, что он поэт и стихи у него неплохие. Но сейчас, когда я познакомился с его лирикой ближе, я понял, что это великий русский поэт и к тому же «простой деревенский человек, мечтатель, мягкий парень».
   И стихотворения чем-то похожи на него. Они такие же простые, искренние, легко понимаемые.
   Тема Родины – одна из главных в лирике поэта. Перелистывая томик Есенина, убеждаешься вновь и вновь, что каждая строчка его стихов – это признание в любви родным полям, березам, перелескам. Отними у Есенина все это – и поэт погибнет, ведь Есенин живет и дышит родиной:

     О Русь – малиновое поле
     И синь, упавшая в реку, —
     Люблю до радости и боли
     Твою озерную тоску.

   Немногие поэты так видят, чувствуют красоту родной природы, как Есенин. Она мила и дорога сердцу поэта, хоть и неярки, незатейливы ее краски. Есенин сумел передать в своих стихах всю бескрайность деревенской России:

     Гой, ты, Русь моя родная,
     Хаты, в ризах образа,
     Не видать конца и края —
     Только синь сосет глаза.

   Но рядом «у низеньких околиц звонко чахнут тополя». Не все радует взор поэта в старой деревенской Руси, но она гораздо ближе Есенину, чем новая индустриальная Россия.
   Он с тревогой и болью переживает ломку привычного уклада, называя себя «последним поэтом деревни». Поэт вдруг ощутил, что Родина, которую он знал и любил и которая была ему опорой, изменяется до неузнаваемости. Агрессивная цивилизация уничтожает живую природу, душу России. В основе стихотворения «Сорокоуст» – незатейливая бытовая сценка. Лирический герой, едущий в поезде, видит, как за составом скачет жеребенок, пытаясь его догнать. Этот эпизод становится основой поэтического конфликта живой природы с наступающей «стальной конницей». В этом стихотворении красногривый жеребенок обречен.

     Милый, милый, смешной дуралей,
     Ну куда он, куда он гонится?
     Неужель он не знает, что живых коней
     Победила стальная конница?

   Мотив неприязни к городу явственно звучит в стихотворении «Мир таинственный, мир мой древний»:

     Город, город! Ты в схватке жестокой
     Окрестил нас как падаль и мразь.

   Но, пожалуй, вершина отчаяния – стихотворение «Не ругайтесь, такое дело!».

     Не ругайтесь, такое дело
     Не торговец я на слова.
     Запрокинулась и отяжелела
     Золотая моя голова.
     Нет любви ни к деревне, ни к городу.
     Как же смог я ее донести?
     Брошу все, отпущу себе бороду
     И бродягой пойду по Руси.

   Кажется, все мосты сожжены: «Нет любви ни к деревне, ни к городу». Действительно, Есенин так и не стал городским жителем, даже путешествие в Европу и Америку не вызвало у него преклонения перед бездушной технической цивилизацией, наоборот, он назвал свои путевые очерки «Железный Миргород», подчеркивая их мещанское содержание. Но разрыв с родной землей обернулся для поэта и личной, и поэтической трагедией. По-моему, весь цикл «Москва кабацкая» и другие близкие к нему стихотворения появились как реакция на эту внутреннюю боль и страдание.

     Я усталым таким еще не был
     В эту серую морось и слизь.
     Мне приснилось рязанское небо
     И моя непутевая жизнь.
     …И теперь даже стало не тяжко
     Ковылять из притона в притон, —
     Как в смирительную рубашку,
     Мы природу берем в бетон.

   Последний период творчества Есенина является вершиной его поэзии. Это поэзия примирения и подведения итогов. «Возвращение на родину», «Русь советская», «Русь уходящая» – все это грустная констатация того, что старое ушло безвозвратно, а новое непонятно и совсем не похоже на то, о чем мечталось раньше:

     Я человек не новый!
     Что скрывать?
     Остался в прошлом я одной ногою,
     Стремясь догнать стальную рать,
     Скольжу и падаю другою.

   Именно в эти годы Есенин пишет знаменитое «Письмо матери», которое воспринимается не только как обращение к конкретному адресату, но шире – как прощание с матерью-родиной:

     Ты одна мне помощь и отрада,
     Ты одна мне несказанный свет.

   Эти же мотивы явственно звучат в других строках:

     Мы все уходим понемногу
     В ту страну, где тишь и благодать.
     Может быть, и скоро мне в дорогу
     Бренные пожитки собирать.
     Милые березовые чащи!
     Ты, земля! И вы, равнин пески!
     Перед этим сонмом уходящим
     Я не в силах скрыть моей тоски.

   И, наконец, последнее признание в любви к Родине – цикл «Персидские мотивы». В них лирическое начало достигает своей максимальной выразительности, интимное, сугубо личное проникнуто ностальгическими нотами, и, наоборот, любовь к России согрета жаром внутреннего чувства.

     Шаганэ ты моя, Шаганэ!
     Потому, что я с севера, что ли,
     Я готов рассказать тебе, поле,
     Про волнистую рожь при луне,
     Шаганэ ты моя, Шаганэ.
     …
     Потому, что я с севера, что ли,
     Что луна там огромней в сто раз,
     Как бы ни был красив Шираз,
     Он не лучше рязанских раздолий,
     Потому, что я с севера, что ли.

   Эта любовь к родной земле, к родному краю особенно дорога мне в поэзии Есенина. Она красной нитью протянулась через всю его жизнь и творчество. Я горжусь Есениным, ведь он никогда не отделял своей судьбы от судьбы родины и народа на крутом повороте истории. Он мог, как многие русские поэты, найти приют в какой-нибудь стране, и «прощай, немытая Россия», с которой еще неизвестно, что будет. Но Есенин предпочел остаться верным своему завету, словами которого я и хочу закончить свое сочинение:

     Если крикнет рать святая:
     «Кинь ты Русь, живи в раю!»,
     Я скажу: «Не надо рая,
     Дайте родину мою».

Вариант 2

     Если крикнет рать святая:
     «Кинь ты Русь, живи в раю!»
     Я скажу: «Не надо рая,
     Дайте родину мою».

С. Есенин

   Стихотворения, посвященные Родине, мы найдем в творчестве любого поэта. О России писали и Пушкин, и Лермонтов, и Некрасов, и многие другие поэты XX века. Но, пожалуй, только Есенин посвятил все свое творчество «шестой части земли с названьем кратким «Русь». «Моя лирика жива одной большой любовью, любовью к родине. Чувство родины – основное в моем творчестве», – писал поэт. Мы знаем чувство любви, ненависти. Но что значит чувствовать Родину? По-моему, это наивысшее проявление патриотизма.
   Молодой поэт, на которого оказали влияние природа и крестьянский быт родной Рязанщины, народное творчество, русская классическая литература, воспринимал Родину как земной рай. Край прекрасной природы, вековых традиций, православной культуры.
   «Чувство Родины» – это прежде всего любовь к родной природе. Поэт называет Россию «страна березового ситца». Ему одинаково дороги «топи да болота», «сенокос нескошенный», «лес да монастырь» – все это «край любимый», «край заброшенный».
   Есенинский пейзаж не изобилует яркими красками. Это, скорее, темные приглушенные тона. Именно такая его родная Рязанщина. Наиболее часто встречаются три цвета: синий, красный и золотой:

     Загорелась зорька красная
     В небе темно-голубом,
     Полоса явилась ясная
     В своем блеске золотом.

   Синий – любимый цвет поэта. В его стихотворениях мы видим всю палитру синего: от голубого до темно-синего. Синий – это цвет бескрайних просторов, безграничной дали. Не случайно Русь у Есенина «голубая».
   В стихотворениях Есенина природа выступает как живое существо:

     Зеленая прическа,
     Девическая грудь,
     О тонкая березка,
     Что загляделась в пруд?

   Да и сам Есенин ощущает свою связь с родной природой. Нередко он сравнивает себя с кленом:

     Сам себе казался я таким же кленом,
     Только не опавшим, а вовсю зеленым.

   Поэт считал клен «своим» деревом.
   С любовью Есенин пишет не только о природе, но и о живых существах, подаренных матерью-природой. Вспомним хотя бы его стихотворения «Корова» и «Песнь о собаке».
   Поэт бережно сохраняет и традиции православия. Но Бог у Есенина не всесилен. Даже он не может победить мировое зло. А причиной всех бед Родины он считает то, что Россия отошла от истинной веры.
   «Он поэт, поэт народный. Он поэт родной земли». Так можно сказать о Есенине строчками его стихотворения «Поэт». Есенин был с народом в самые тяжелые моменты истории. В стихотворении «Русь» поэт пишет о войне, которая несет разрушение и смерть его Родине. Ему чужд «воинствующий патриотизм», которому поддались все. Появляются образы «черных воронов», символов войны.
   Есенин создает картины крестьянского быта:

     Там, где капустные грядки
     Красной водой поливает восход,
     Клененочек маленький матке
     Зеленое вымя сосет.

   Такие строки мог написать только человек, хорошо знающий деревенскую жизнь. Именно деревня всегда была символом гармонии, местом, где страна – духовная мощь русского народа. Есенин никогда не принимал города. Его родиной была деревенская Россия.
   Но двадцатый век распорядился иначе. Произошла революция. Отношение к революции у Есенина было сложным. Нельзя рассматривать вопрос с точки зрения – принял или не принял поэт революцию. Революция уничтожила то, что так любил Есенин – деревню.
   Об этом он пишет в стихотворении «Я последний поэт деревни». Это стихотворение трагично по теме. Это прощание поэта с миром деревенской гармонии. Гибель деревни поэт воспринимает как свою собственную. Причина гибели – в приходе «железного гостя»:

     На тропу голубого поля
     Скоро выйдет железный гость.
     Злак овсяный, зарею пролитый,
     Соберет его черная горсть.

   Есенин не выражает протест против машин. Он лишь оплакивает уход деревенского рая.
   В стихотворении «Сорокоуст» вновь появляется мотив прощания. С болью поэт пишет об исчезновении того, чему он посвятил свою жизнь. Символом исчезающей деревни становится «красногривый жеребенок», который гонится за «чугунным поездом», символом нового мира городской цивилизации:

     Милый, милый, смешной дуралей,
     Ну куда он, куда он гонится?
     Неужель он не знает, что живых коней
     Победила стальная конница?

   Поэт понимает, что его Россия ушла. Он чувствует рок, довлеющий над ним. Поэтому появляется его сборник «Москва кабацкая». Но уже к концу сборника скандальность исчезает, и… появляется тема Родины.
   В двадцатых годах в лирике Есенина появляется мотив прощания с прежней родиной, с собой прежним. Так, его стихотворение «Письмо матери» указывает на контраст между деревенским миром матери и греховной жизнью города.
   Материнский дом становится символом всего доброго, гармоничного и прекрасного, символом родины:

     Я по-прежнему такой же нежный,
     И мечтаю только лишь о том,
     Чтоб скорее от тоски мятежной
     Воротиться в низенький наш дом.

   Если в раннем творчестве Есенина царила гармония, после революции появился мотив прощания, то в конце творческого пути появляются трагические мотивы.
   Хотя Есенин много путешествовал по Европе и Америке, он ни на минуту не забывал о Родине. Даже экзотика Востока не прельстила его. В стихотворении «Шаганэ ты моя, Шаганэ!..», которое начинается с обращения к любимой женщине, Есенин говорит о своей любви к Родине. Он понимает, что не может забыть родные «рязанские раздолья». Даже с любимой женщиной он готов говорить о любви к Родине:

     Я готов рассказать тебе поле.
     Эти волосы взял я у ржи,
     Если хочешь, на палец вяжи —
     Я нисколько не чувствую боли.
     Я готов рассказать тебе поле.

   Но самое трагичное, наверное, стихотворение «Русь советская». В нем «Родина кроткая» становится страшна. Поэт, который столько лет служил этой стране, становится не нужен. Его не узнают близкие – «в своей стране я словно иностранец». Безумно горюет поэт о том, что его стихи здесь больше не нужны:

     С горы идет крестьянский комсомол,
     И под гармонику, наяривая рьяно,
     Поют агитки Бедного Демьяна,
     Веселым криком оглашая дол.

   В стране выросло поколение, у которого нет Родины, потому что вся земля им мать. В стихотворении нет открытого протеста, но мы понимаем, что произошла трагедия, и в душе поэта надлом.
   И все же Есенин позже смирится с этой новой Россией. В стихотворении «Неуютная жидкая лунность» поэт пытается убедить читателя в том, что:

     Мне теперь по душе иное…
     И в чахоточном свете луны
     Через каменное и стальное
     Вижу мощь я родной стороны.

   Но истинное настроение поэта – в других строчках не «хочет стальною видеть бедную, нищую Русь». Вся трагедия Есенина и заключалась в том, что:

     Отдам всю душу октябрю и маю,
     Но только лиры милой не отдам.

   Смерть Есенина была предопределена. С ушедшей Россией он ушел как поэт. Его поэзия не нужна строителям новой жизни. Он пишет песни, а не лирику. «Большое видится на расстоянии…» – писал Сергей Есенин. И чем больше проходит времени, тем яснее мы видим, какой поэт ушел. В его стихах нет «космичности», как у Блока, «экспериментальности», как у Хлебникова, «громадности», как у Маяковского. Его стихи просто напевны, и в том главная их заслуга, что они пробуждают у читателя патриотизм, заставляют гордиться страной, в которой живешь.

Проблема поиска истины в одном из произведений русской литературы

   Без истории трудно жить.
А. Платонов

   Есть писатели, в мир книг которых входишь легко, «без приглашения». Среди таких художников слова можно выделить Пушкина, Есенина, Тургенева. А есть такие, чьи книги читать совсем не просто, для них нужен особенный настрой и даже предварительная подготовка. Для меня таким писателем явился М. А. Булгаков.
   Роман «Мастер и Маргарита», написанный Булгаковым, вошел в ряд подлинных шедевров русской литературы. Михаил Афанасьевич писал «Мастера и Маргариту» как исторически и психологически достоверную книгу о своем времени и его людях, и потому роман стал уникальным человеческим документом той примечательной эпохи. И в то же время это многосмысленное повествование обращено в будущее, является книгой на все времена, чему способствует и высочайшая художественность.
   Среди наших писателей послевоенной эпохи Михаил Афанасьевич Булгаков теснее других связан с поисками истины.
   Истина… Какое глубокое и емкое слово! Стараясь осмыслить его, мы говорим «истинная любовь, истинное великодушие, истинная доброта». Каждому человеку, хоть немного приобщенному к духовному опыту предшествующих поколений, свойствен поиск и осознание этой истины. Люди совестливые, считающие себя ответственными за все происходящее на земле, всю жизнь старались найти правду, благодаря которой можно изменить себя и окружающий мир.
   В поисках истины провел свою жизнь Лев Николаевич Толстой, анализируя каждый прожитый час. Страдал и мучился Федор Михайлович Достоевский, отыскивая в истине пути совершенствования души человека.
   Для Михаила Афанасьевича Булгакова основным источником истины стала религия. Он был убежден, что только через приобщение к Богу человек обретает духовное пристанище, веру, без которой невозможно жить. Духовно-религиозные искания для людей творческих – это знак, которым отмечены их творения. У писателя носителями этого знака являются герои его книг.
   Герои произведений Михаила Булгакова реалистичны и современны. Именно они помогают читателю осознать позицию автора, его отношение к добру и злу, его глубокое убеждение в том, что человек должен сам принимать решения и отвечать за свои поступки. Проблема нравственного выбора, ответственности и наказания становится главной проблемой романа.
   Роман «Мастер и Маргарита» начинается со спора двух литераторов – Берлиоза и Бездомного – со встретившимся им незнакомцем на Патриарших прудах. Они спорят о том, есть ли Бог или нет. На утверждение Берлиоза о невозможности существования Бога Воланд возражает: «Кто же управляет жизнью человеческой и всем распорядком на земле?» Иван Бездомный сумел ответить на этот вопрос: «Сам человек и управляет».
   Но развитие сюжета романа Михаила Булгакова опровергает этот тезис, раскрывает зависимость человека от тысячи случайностей. Например, нелепая смерть Берлиоза. А если жизнь человека зависит от тысячи случайностей, то можно ли ручаться за будущее? Что же является истиной в этом хаотичном мире? Этот вопрос и становится главным в романе. Ответ на него читатель находит в «евангельских» главах, где автор размышляет об ответственности человека за все добро и зло, происходящее на земле, за собственный выбор человеческих путей, ведущих или к истине и свободе, или к рабству и бесчеловечности.
   «В белом плаще, с кровавым подбоем» появляется прокуратор Иудеи Понтий Пилат. Перед ним стоит трудная задача. Он должен решить судьбу другого человека. В душе Понтий Пилат осознает, что Иешуа невиновен. Но Михаил Булгаков показывает зависимость прокуратора от государства, он не имеет права руководствоваться нравственными принципами. Его образ драматичен: он и обвинитель, и жертва. Отправив на смерть Иешуа, он губит свою душу. Вынося приговор, он восклицает: «Погибли!». Это означает, что он гибнет вместе с Иешуа, гибнет как свободная личность. Но в споре между Понтием Пилатом и Иешуа об истине и добре побеждает последний, потому что он идет на смерть, но не отказывается от своих убеждений, оставаясь истинно свободным.
   Иешуа у Булгакова – обычный смертный человек, проницательный и наивный, мудрый и простодушный. Но он – воплощение чистой идеи. Ни страх, ни наказание не могут заставить изменить идее добра, милосердия. Он утверждает «царство истины и справедливости», где не будет «ни власти, ни кесарей, ни какой-либо иной власти». Иешуа верит в преобладание доброго начала в любом человеке и в то, что «царство истины» обязательно наступит.
   В романе Михаила Булгакова Иешуа – прообраз Христа, но это не богочеловек, а тот, кто знает и несет истину. Он – проповедник, носитель вечного идеала, вершина бесконечного восхождения человечества на пути к добру, любви, милосердию.
   Но в мире булгаковского романа появляется и Сатана – Воланд – со своей свитой, которому окружающий мир открыт без прикрас, и этот иронический взгляд Воланда на окружающее близок автору. Всего на три дня Воланд и свита остаются в Москве, но спадает покров серой повседневности, и человек предстает перед нами в своей наготе: «Они – люди как люди. Любят деньги, но ведь это всегда было… Человечество любит деньги».
   Меру зла, порока и корысти Воланд определяет мерой истины, красоты и добра. Он восстанавливает равновесие между добром и злом и этим служит добру. Всевидящий Воланд утверждает, что никакой ход истории не меняет человеческой природы. Именно эти страницы романа заставляют читателя задуматься над вопросом: человек полностью зависит от случая и все в нем предсказуемо? Что же может противостоять стихии жизни, и можно ли изменить этот мир? На эти вопросы автор отвечает, рассказывая нам романтическую историю Мастера и Маргариты.
   Поведение романтических героев определяет не стечение обстоятельств, а следование своему нравственному выбору. Мастер устанавливает историческую истину, написав роман об Иешуа и Понтии Пилате. Читая этот роман Мастера, мы понимаем, почему «рукописи не горят». Мастер в своем романе вернул человеку веру в высокие идеалы и в возможность восстановить истину, вопреки тем, кто не хочет с нею считаться. Но Мастер не герой, он лишь служитель истины. Подобно римскому прокуратору, в условиях тоталитарного государства, от которого нельзя спастись, он падает духом, отказывается от романа, сжигает его.
   Подвиг совершает Маргарита, она умеет бороться. Она преодолевает страх во имя жизни, собственный страх во имя веры в талант Мастера: «Я погибаю вместе с тобой». Она идет на самопожертвование, закладывая душу дьяволу. Так Маргарита сама творит свою судьбу, руководствуясь высокими нравственными принципами.
   Прочитав роман, я еще долго размышляла над тем, что человеческую судьбу и сам исторический процесс определяют непрерывный поиск истины, следование высоким идеалам добра и красоты.
   Так что же такое истина, по Булгакову? Истина – это ответственность человека за все добро и зло, которые совершаются на земле, это собственный выбор жизненных путей. Истина – это всепобеждающая сила любви и творчества, возносящая душу к высотам настоящей человечности.

Русский писатель XX века (идеалы, творчество, судьба)

Вариант 1

   Настоящие писатели – совесть человечества.
Л. Фейербах

   Первая треть XX века в России была описана многими советскими писателями. Но лишь несколько авторов решились написать действительную правду, не побоялись преследований со стороны власти.
   Одним из таких писателей был Михаил Афанасьевич Булгаков – человек твердых убеждений и непоколебимой порядочности. Учителем своим автор «Мастера и Маргариты» называл Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина. Любимым же его писателем с детства был Николай Васильевич Гоголь. Булгаков писал о Гоголе: «Он придет в первых картинах представления, а в последней уйдет, подернутый пеплом больших раздумий».
   В этих словах не только судьба Николая Васильевича Гоголя, но и пророческое предсказание жизни самого Булгакова. Как и Гоголь, писатель ставил человека перед лицом вечности, задавался вопросом о нравственной цели бытия. Извечная борьба добра и зла – постоянная тема произведений писателя. Разочарование в человеческом мире он надеялся победить любовью, добром, справедливостью, честью и творчеством. Любовь и семейный уют с кремовыми шторами, зеленой лампой над столом, цветами, музыкой и обязательными в этой обстановке книгами царят во всех произведениях писателя, начиная с «Белой гвардии» и кончая «Мастером и Маргаритой».
   Идея служения добру пронизывает еще «Записки юного врача», его первое произведение, связанное с профессиональными интересами в молодости. Однако здесь уже проступал свойственный Булгакову беспощадный взгляд на вещи, драматизм, граничащий с трагедийностью. К «Запискам юного врача» примыкает рассказ «Морфий» о судьбе врача, не выдержавшего однообразия провинциальной жизни. В рассказе явственно звучат автобиографические ноты: «Велика штука, подумаешь, уездный город? Но если кто-нибудь подобно мне просидел в снегу зимой, в строгих и бедных лесах летом, полтора года, не отлучаясь ни на один день, если кто-нибудь разрывал бандероль на газете от прошлой недели с таким сердечным биением, точно счастливый любовник голубой конверт, ежели кто-нибудь ездил на роды за восемнадцать верст в санях, запряженных гуськом, тот, надо полагать, поймет меня».
   Но как ни близка была Булгакову врачебная практика, социальные катаклизмы тех лет, трагедийные месяцы Киева стали более мощным эмоциональным и сюжетным источником художественных исканий молодого писателя. Известно, что, проехав через всю революционную Россию и попав в тысяча девятьсот восемнадцатом году в родной Киев, писатель пережил многие повороты судьбы и опаснейшие приключения, был мобилизован одной из банд, бежал, спасся чудом. Его впечатления о том периоде жизни отразились в рассказах «Я убил» и «Налет». Но понадобилось несколько лет, чтобы утихла боль воспоминаний и из доставшегося жизненного опыта родился знаменитый роман «Белая гвардия».
   «Белая гвардия» – одно из первых произведений в нашей литературе, запечатлевшее глубокую драму представителей русской потомственной интеллигенции, не принявших революции. Оказавшись в белом стане, Алексей Турбин и Мышлаевский переживают духовную трагедию, крах своих жизненных представлений.
   В 1925 году первые главы романа «Белая гвардия» вышли в свет, и через некоторое время Московский художественный театр поставил написанную Булгаковым на материале романа «Белая гвардия» пьесу «Дни Турбиных», принесшую и театру, и ее автору как славу, так и множество неприятностей: спектакль то запрещалин, то вновь разрешали.
   С этого времени жизнь писателя тесно связана с театром. Им написаны несколько пьес, но ни одна из них не была разрешена к постановке.
   Приблизительно в этот же период жизни Булгакова появились повести «Дьяволиада», «Роковые яйца» и «Собачье сердце». В этих повестях ярко проявляется сатирический дар писателя.
   Обращает на себя внимание повесть «Роковые яйца». Всего год-полтора отделяют «Дьяволиаду» от этой повести, но какой путь проделала мысль писателя-сатирика, насколько емкая, прозрачная проза стала выходить из-под его пера!
   Главный герой повести – профессор Владимир Ипатьевич Персиков, изобретатель красного «луча жизни». Именно с помощью этого луча выводятся на свет чудовищные пресмыкающиеся, создающие угрозу гибели страны. Красный луч – это символ социалистической революции в России, совершенной под лозунгом построения лучшего будущего, но принесшей террор и диктатуру. Гибель Персикова во время стихийного бунта толпы, возбужденной угрозой нашествия на Москву непобедимых гигантских гадов, олицетворяет ту опасность, которую таил начатый большевиками эксперимент по распространению «красного луча» на первых порах в России, а потом и во всем мире.
   Повесть полна трагической символики крови, огня и смерти.
   Говоря о «Собачьем сердце», можно сказать, что это произведение – шедевр булгаковской сатиры. Здесь важен образ профессора Преображенского. Достаточно вдуматься в случайно брошенные слова «подходящая смерть», ведь здесь мы видим отношение профессора к жизни и человеку. Но самодовольство профессора, вздумавшего улучшить саму природу и создать по заказу нового человека, было наказано быстро и жестоко.
   Булгаков предвидел, что шариковы легко могут сжить со свету не только Преображенских, но и швондеров. Сила Полиграфа Полиграфыча – в отсутствии совести и культуры. Профессор Преображенский грустно пророчествует, что в будущем найдется кто-то, кто натравит Шарикова на Швондера, как сегодня председатель домкома натравливает его на Филиппа Филипповича. Писатель как бы предсказал кровавые чистки 30-х годов, когда одни швондеры карали других, менее удачливых.
   В этом же произведении автор приводит своего героя к знаменательному выводу: «На преступление не идите никогда, против кого бы оно ни было направлено. Доживите до старости с чистыми руками».
   Юмористический сарказм Булгакова настолько меток, беспощаден и вместе с тем обладает такой силой философского обобщения, что понятны злоба тогдашних чиновников и бесконечные нападки критики на его прозу и пьесы.
   К концу 20-х годов Булгакова лишили дороги к читателю.
   Вынужденная творческая немота угнетала писателя. Но он, тем не менее, продолжал трудиться над своим романом «Мастер и Маргарита». Работа над ним началась едва ли не в конце 20-х годов и продолжалась до самой смерти писателя. Это произведение является вершиной его творчества.
   Развитие событий в «Мастере и Маргарите» начинается «однажды весной, в час небывало жаркого заката, в Москве, на Патриарших прудах».
   Фантастический поворот дела позволяет писателю развернуть перед нами целую галерею персонажей весьма неприязненного характера и резко обнажить алогичное, безнравственное в самой жизни.
   Внезапная встреча с нечистой силой выворачивает наизнанку видимость всех этих берлиозов, латунских, майгелей, алоизиев могарычей. Сеанс черной магии, который Воланд со своими помощниками дает в столичном варьете, в буквальном и переносном смысле раздевает некоторых граждан из зала. При этом дьявольские мишени избирательны.
   Но не дьявол страшен Булгакову. Дьявол, пожалуй, для Булгакова не существовал, как не существовал и богочеловек.
   В его романе живет иная вера, вера в непреложные нравственные законы. Я думаю, что для Булгакова нравственный закон заключен внутри человека и не должен зависеть от религиозного ужаса перед грядущим возмездием, тем самым страшным судом, параллель которому можно найти в бесславной гибели Берлиоза.
   В целом все творчество Булгакова наталкивает на мысль о том, что автор, высмеивая быт и нравы своего времени, стремился не дать самодовольству и пошлости проникнуть в наши души.
   В жизни у него было два пути: смириться с временем, писать безобидные фельетоны и жить «как все» или же ценой страданий и лишений писать правду. Он выбрал второй путь, путь служения своим идеалам и принципам. В судьбе его нет случайностей. Знакомясь с историей его жизни и творчества, понимаешь, что человек скорее создает, нежели встречает свою судьбу. А судьба Михаила Булгакова – его книги.

Вариант 2

   Люди как Реки.
Л. Толстой

   Его имя известно всему читающему миру. Произведения Михаила Александровича Шолохова переведены на множество языков планеты.
   Русский по традициям, картинам воссозданной им жизни, самобытным человеческим характерам, нарисованным сочной реалистической кистью, Шолохов покорил читателей разных континентов бесстрашной правдой, художественным совершенством своих произведений.
   Мировая пресса, говоря о книгах Шолохова, называет их «шедеврами века», «глыбами мировой литературы», «гигантскими эпохальными фресками XX века». Эпос Шолохова не только друзья, но порой и противники сближают с эпосом Льва Толстого.
   Всемирная слава Шолохова – ярчайшее свидетельство его глубокого интернационализма. Творчество этого русского писателя XX века одухотворено великой гуманистической целью сближения людей, сплочения их. Михаил Александрович, полемизируя с популярными в философии и литературе Запада пессимистическими концепциями «отчуждения», экзистенциалистического толкования проблемы личности, высказал то, чем жил, во что верил: «Я принадлежу к числу тех писателей, которые видят для себя высшую честь и высшую свободу в ничем не стесняемой возможности служить своим пером трудовому народу».
   Отсюда проистекает все, все идеалы. Отсюда следуют выводы о том, каким мыслится ему как русскому писателю место художника в современном мире.
   Непревзойденный мастер романа, Шолохов не ограничивает этими рамками свое магическое дарование воздействовать на читателя. Не менее великолепно его мастерство рассказчика, проявившееся уже в «Донских рассказах», достигшее огромной силы в рассказе «Судьба человека», покорившем мир своим гуманизмом. А сколько блестящих новелл органически впаяно в эпическую основу его романов!
   Появление гениального произведения всегда неожиданно, как чудо. «Тихий Дон» поражает воображение, как все, что несет на себе печать могучего таланта, но это шолоховское чудо не столь уж неожиданно. Во-первых, оно созревало в «Донских рассказах», позволивших начинающему писателю, изображая отдельные эпизоды Гражданской войны на Дону, начать творческое освоение материала, не совсем для литературы, чтобы вскоре перейти к целостному, более глубокому историческому и философскому его осмыслению. Три года, отданных напряженной работе над первой книгой «Тихого Дона», и двенадцать – над следующими, то есть пятнадцать лет, совпавших с подлинной культурной революцией в стране, – все это нужно учитывать, если хочешь понять происхождение чуда.
   Дерзость молодого Шолохова была сродни дерзости революционного времени, когда молодые люди, не учившиеся в военных академиях, становились прославленными полководцами, а затем государственными деятелями, когда двадцатичетырехлетний Маяковский создал произведения, и сегодня потрясающие мир. Революция подняла гигантскую волну народного творчества. Эта волна и вынесла на вершины мировой славы Шолохова.
   Внимательно читая роман-эпопею «Тихий Дон», без особого труда можно отметить случаи стилевого сходства с «Донскими рассказами», как, в свою очередь, в последних – отдельные, конкретно намеченные образы, которые обретут плоть и кровь в эпопее. Например, образ Дуняшки в рассказе «Пастух», у которой щеки, глаза, губы – все смеется, потому что ей идет 17-й год, манерой изображения подготавливает смешливую, быструю мелеховскую Дуняшку. Переклички можно встретить и в «Поднятой целине», хотя некоторые характерные для прозы 20-х годов увлечения (например, так называемой «рубленой прозой») будут преодолены Шолоховым очень скоро.
   Но дело не в отдельных элементах сходства и различия, как бы ни были они важны. Существеннее единство исторической и гуманистической концепции (даже в тех случаях, когда резко меняется угол зрения).
   В «Донских рассказах» все происходящее как бы увидено и осмыслено участниками революции: казачьей беднотой, комсомольцами, людьми, отколовшимися от старозаветной казачьей среды. Дон охвачен пожаром классовой борьбы. В этой борьбе много жестокого, но идет оно от тех, кто защищает старое, отжившее, вызывая неизбежные ответные действия. Господствует мотив: революция пробудила в забитых и униженных чувство человеческого достоинства, готовность, не щадя своей собственной жизни, бороться за счастье народа, жажду знания.
   В противоположность бесчеловечности старого мира революция несет утверждение гуманизма. В простых, порою неграмотных, непримечательных на первый взгляд людях молодой писатель увидел удивительные, железной прочности характеры. Прибегая к динамичному сюжету, порой к сказовой манере, автор стремится передать напряженность борьбы, самобытность вышедших на авансцену истории народных типов. Все это (чему способствовал избранный писателем жанр романа) предстало в «Тихом Доне».
   Меняется ракурс: те, что устанавливали на Дону советскую власть и были героями «Донских рассказов», не обойдены вниманием и в «Тихом Доне», но на первый план здесь выступают люди, втянутые в борьбу против Красной Армии. Это необычайно усложняло задачу утверждения неотвратимости торжества революции, а именно в этом пафос эпопеи. Развертывая широкую панораму исторических событий, показывая как бы изнутри участие в них донского казачества, его полное противоречий поведение в Гражданской войне, писатель углубляет, совершенствует принципы художественного классового анализа. Это и позволило увидеть нераздельность судеб основной массы казачества и всего народа. Часть казаков, вовлеченная в борьбу против интересов народа, а значит, и против своих собственных интересов, против лучшего в казачьих традициях – вольнолюбия, оказалась в трагической ситуации.
   Истоки. Традиции. Судьба… Мудрое решение этих проблем, вызывающих столько споров, находим мы в «Тихом Доне».
   Писатель ставит на перекресток больших исторических событий среднезажиточную казачью семью Мелеховых. Шолохов со свойственной ему силой художественной конкретизации показал, как сказывалось на поведении ее членов, в особенности Григория, при всех его индивидуальных особенностях, то, что кровью связывало казаков с народом, и то, что вследствие целенаправленной политики царизма превращало их в «сословие», якобы призванное защищать «верхи» от «низов». Читая «Тихий Дон», поражаешься удивительному мастерству тончайшего диалектического анализа взаимодействия человека и условий его бытия, власти традиций, умению отделить в них прочное, трудовое, народное от наносного, реакционного. Как наглядно показано столкновение одного с другим внутри одной и той же личности, – особенно острое в условиях гигантской общественной ломки! Все это требовало глубокого проникновения в социальные и индивидуальные мотивы человеческого поведения в ответственейший час истории.
   Еще не закончив третьей книги «Тихого Дона», Шолохов пишет «Поднятую целину», где казачество в своей основной массе предстает активной силой перестройки деревни.
   Первостепенное значение имеет умение писателя показать разум масс, рост самосознания народа. Изображая переломные этапы истории, писатель в своих романах не просто сосредоточивает внимание на событийной стороне – в центре у него всегда человек, не только переживающий гигантский процесс переустройства жизни, но и стремящийся осмыслить происходящее. И именно в результате глубоких, порой мучительных раздумий герой Шолохова, простой, рядовой человек, как правило, оказывается способным подняться на гребень истории. Таковы Кондрат Майданников, Андрей Соколов и другие.
   Как безошибочно условлено писателем изменение психологии крестьянства, почувствовавшего себя частью страны!
   Какой бы переломный этап жизни страны ни изображал Шолохов, его всегда волнует прежде всего судьба человека. Есть все основания говорить о шолоховском открытии человека, наиболее глубоком после горьковского. В чем его суть?
   Шолоховские полуграмотные казачки Наталья и Аксинья по обаянию, глубине переживаний не раз сопоставлялись в критике с героинями толстовских романов. Параллель знаменательная, но не раскрывающая главного в шолоховском изображении человека – новаторства писателя.
   Суть этого главного, как мне представляется, состоит в умении увидеть и показать в человеке, простом, рядовом труженике, неисчерпаемые источники непрерывного обновления. Его герои типичны для определенной среды, определенного конкретного времени и всегда таят в себе готовность и возможность сделать рывок вперед. Они бесконечно богаче того, на что обрекали их время, среда. Писатель, рисуя эти образы, как бы говорит: «Смотрите, как неисчерпаемо богат человек! Сколько талантов кроется в народе! И как велика в нем жажда справедливости!»
   В этой способности рядового труженика к непрерывному обновлению – источник великого оптимизма. Здесь источник бесстрашия писателя перед самыми трагическими коллизиями.
   Неисчерпаем и бессмертен реализм Шолохова, позволяющий передать диалектику вечного обновления в покоряющих читателя художественных образах. Вероятно, в этом и состояла задача Шолохова как русского писателя, определившая всю его человеческую и творческую судьбу.

Тема судьбы в произведениях М. Шолохова

   Ничто не кончено для того, кто жив.
Р. Роллан

   Есть в истории человечества художники, произведения которых определяют на многие годы развитие мыслей, чувств, мироощущений целых поколений. Сила их творчества такова, что не подвластна она ни границам, ни разности языков, ни времени. В числе таких художников по праву называют имя Михаила Александровича Шолохова – писателя, лауреата Нобелевской премии.
   Жизненность его героев, гуманизм и твердая вера в победу добра, высокая духовность – вот что делает творчество Шолохова по-настоящему народным, по-настоящему нужным людям.
   Трудно рассказать о личности такого крупного писателя, и я хочу лишь дать представление о некоторых чертах человека, художника слова, общественного деятеля М. Шолохова.
   Великие писатели открывают нам новый, прекрасный и неизвестный мир – мир героев, мир природы. Истинный художник и узнается, прежде всего, по этому своему миру жизни, миру человеческих страстей и надежд. Бесконечно многообразен этот мир.
   Шолохов вошел в литературу как певец народа, певец мощных характеров, живущих всей полнотой человеческих чувств. Григорий Мелехов, Аксинья, Наталья, Семен Давыдов, Макар Нагульнов, Андрей Соколов, Лопахин, Звягинцев. Мы не можем представить свой нравственный и эстетический опыт без этих героев Шолохова, которые вошли в наше сознание, нашу жизнь как близкие и дорогие люди.
   Искусство по самой своей природе поддерживает чувство общности, сознания единых судеб человечества, оно обращается к самому благородному, доброму в человеке, в нем вера в человека, вера в будущее человечества.
   Таким подлинным искусством является творчество М. А. Шолохова. Поэтому так важно обращение к нему, проникновение в его мир.
   На протяжении более чем 55-летней творческой деятельности Шолохов неизменно утверждал высокое назначение искусства, веровал в его способность благотворно воздействовать на человечество.
   «Говорить людям правду – подчас суровую, но всегда мужественную, укреплять в человеческих сердцах веру в будущее, в свою силу, способную построить это будущее», – так определял Шолохов задачи литературы в речи после вручения ему Нобелевской премии в декабре 1965 года.
   Почему мы сегодня говорим о Шолохове? Потому что это делает нас сильнее, человечнее.
   Через все произведения Шолохова проходит всепобеждающий мотив жизни. Через страдания, горе и утраты проходит утверждение несокрушимой силы жизни. Оно прозвучит в самых трагических обстоятельствах: в фашистском лагерном бараке, в котором оказался пленный русский солдат Андрей Соколов; во время трагического летнего отступления 1942 года, когда Звягинцев увидит обугленный пшеничный колос, и он напомнит ему о том, что было для него и для многих миллионов жизнью. Этот победоносный мотив прозвучит в лирических отступлениях «Тихого Дона», «Поднятой целины».
   Своеобразным поэтическим гимном звучит описание зимней степи в «Тихом Доне» накануне верхнедонского восстания, тяжкого по своим последствиям для казачества. «Но под снегом все же живет степь. Там, где, как замерзшие волны, бугрится серебряная от снега пахота, где мертвой зыбью лежит заборонованная с осени земля, – там, вцепившись в почву жадными, живучими корнями, лежит поваленное морозом озимое жито… И оно встанет, выждав время! Будут жить в нем перепелы, будет звенеть над ним апрельский жаворонок. И так же будет светить ему солнце, и тот же будет баюкать его ветер».
   Для Шолохова жизнь природы и жизнь людей – единое проявление вечно творящего потока. Отсюда следует одна из главных особенностей поэтического мышления Шолохова: переживания, чувства людей находят свое выражение в сходных явлениях жизни природы. Жизнь природы же нередко получает воплощение в явлениях, сходных с чувствами и переживаниями людей.
   Всем памятны финальные страницы «Тихого Дона», повествующие об утратах, о страшном горе, которое переживал Григорий Мелехов, потерявший свою Аксинью. Как ная палами степь, черна стала жизнь Григория. В этом образе «выжженной палами степи», над которой «не гнездует птица, стороною обходит ее зверь», с огромной трагической мощью было выражено душевное состояние Григория, потерявшего самое дорогое, что еще связывало его с миром, с жизнью.
   Любовь к человеку в творчестве Шолохова – это и любовь к окружающему его миру. Художник с поразительной силой воссоздает мир, окружающую жизнь, показывает те незримые нити, которые связывают человека с природой, землей.
   Через все книги Шолохова проходит любовь к родной земле, к родной донской степи.
   Из самой глубины любящего и сострадающего сердца вырвалось былинное по своему характеру описание донской степи в «Тихом Доне»: «Степь родимая! Горький ветер, оседающий на гривах косячных маток и жеребцов. На сухом конском храпе от ветра солоно, и конь, вдыхая горько-соленый запах, жует шелковистыми губами и ржет, чувствуя на них привкус ветра и солнца. Родимая степь под низким донским небом! Вилюжины балок суходолов, красно-глинистых яров, ковыльный простор с затравившим гнездоватым следом конского копыта, курганы в мудром молчании, берегущие зарытую казачью славу… Низко кланяюсь и по-сыновьи целую твою прекрасную землю, донская, казачьей, не ржавеющей кровью политая степь!»
   Глаз Шолохова повсюду видит бесконечное многообразие жизни. Он открывает нам скрытую красоту неисчислимых проявлений ее.
   Любить человека, любить жизнь во всех ее проявлениях – один из немеркнущих заветов русской классической литературы. Такой подход – в самом характере поэтического мышления Шолохова. Он органичен для писателя-гуманиста.
   Современный человек все больше осознает свою связь и зависимость от мира природы, взаимообусловленность и связь всего сущего. Книги Шолохова возвращают человечеству сознание единства жизни. Одним этим он вносит неоценимый вклад в сокровищницу социального и нравственного опыта, накопленного человечеством за всю его историю.
   Шолохов – писатель, творчество которого исходит из понимания бесконечных творческих сил народа. Революционное переустройство мира приветствуется им как естественное выражение извечного стремления человека к счастью, свободе и творчеству.
   Судьба человека в эпосе Шолохова всегда соотнесена, обусловлена историческим бытием народа. Эта масштабность этического мышления – коренное свойство таланта М. А. Шолохова.
   В его произведениях человек – не песчинка, брошенная в мир для того, чтобы страдать. Созидая и разрушая, радуясь и страдая, терпя горе и лишения, он ищет пути для понимания. В нем присутствует или рождается, пробуждается чувство исторической ответственности, причастности ко всему, что происходит с ним или с другими. Через все творчество Шолохова проходит утверждение социальной активности, героического дерзания, гордости и человеческого достоинства.
   Не случайно ко многим своим героям Шолохов применяет эпитет «гордый» – гордая Аксинья, гордая Ильинична… Само это определение выражает то человеческое, мужественное, что отличает любимых героев писателя. Неистребимая любовь к жизни становится одним из важнейших проявлений человеческой сущности.
   Со страниц книг М. А. Шолохова встает настоящая жизнь, и, может быть, это самая высокая оценка творчества великого художника XX века.
   Все творчество М. А. Шолохова стало убедительным свидетельством творческих возможностей русской литературы, искусства, которое бесстрашно вторгается в самые сложные общественные явления и которое стремится познать сокровенные тайны человеческой жизни в сопоставлении с движением и развитием истории.
   Творчество Шолохова – свидетельство неисчерпаемых духовных, созидательных сил нашего народа.

Катерина – решительный, цельный русский характер (по пьесе А. Н. Островского «Гроза»)

   Характер – это судьба человека.
Древнеиндийское изречение

   В XIX веке русская литература приобрела всемирное значение. В России шли бурные социальные процессы. «Переворотился» старый патриархальный порядок, «укладывался» новый, еще неведомый русским людям строй – капитализм. Перед литературой стояла задача показать русского человека переходной эпохи.
   На этом фоне Островский занимает особое место. Он был единственным русским писателем первого ранга, целиком посвятившим себя драматургии и написавшем около пятидесяти пьес. Своеобразен и тот мир, который Островский принес в литературу: нелепые купцы, старомодные стряпчие, бойкие свахи, кроткие приказчики и строптивые купеческие дочки, актеры провинциальных театров.
   Пьеса «Гроза», опубликованная в 1860 году, явилась своеобразным источником творческих достижений Островского. В этой пьесе драматург изобразил не только мертвящие условия «темного царства», но и проявления глубокой ненависти к ним. Сатирическое обличие естественно слилось в этом произведении с утверждением в жизни новых сил, положительных, светлых, поднимающихся на борьбу за свои человеческие права. В героине пьесы Катерине Кабановой писатель нарисовал новый тип – самобытной, цельной, самоотверженной русской женщины, решительностью своего протеста предвещавшей наступление конца «темного царства».
   Действительно, цельность характера Катерины прежде всего отличает эту иронию. Обратим внимание на жизненные истоки этой цельности, на культурную почву, которая ее питает. Без них характер Катерины увядает, как подкошенная трава.
   В мироощущении Катерины гармонически сочетается славянская языческая древность с веяниями христианской культуры, одухотворяющей и нравственно просветляющей старые языческие верования. Религиозность Катерины немыслима без солнечных восходов и закатов, росистых трав на цветущих лугах, полетов птиц, порханий бабочек с цветка на цветок.
   Вспомним, как молится героиня, «какая у нее на лице улыбка ангельская, а от лица как будто светится». Что-то иконописное есть в этом лице, от которого исходит светлое сияние. Но излучающая духовный свет земная героиня Островского далека от аскетизма официальной христианской морали. Ее молитва – светлый праздник духа, пиршество воображения: эти ангельские хоры в столпе солнечного света, льющегося из купола, перекликающиеся с пением странниц, щебетанием птиц. «Точно, бывало, я в рай войду, и не вижу никого, и время не помню, и не слышу, когда служба кончится». А ведь «Домострой» учил молиться со страхом и трепетом, со слезами. Далеко ушла жизнелюбивая религиозность Катерины от изживающих себя норм старой патриархальной нравственности.
   В мечтах юной Катерины есть отзвук христианской легенды о рае, божественном саде Эдеме, возделывать который завещано было первотворным людям. Жили они, как птицы небесные, и труд их был свободным трудом вольных людей. «Я жила, ни об чем не тужила, точно птичка на воле. Маменька во мне души не чаяла, наряжала меня, как куклу, работать принуждала; что хочу, бывало, то и делаю… Встану я, бывало, рано; коли летом, так схожу на ключок, умоюсь, принесу с собою водицы и все, все цветы в доме полью». Очевидно, что легенда о рае обнимает у Катерины и всю красоту жизни земной: молитвы восходящему солнцу, утренние посещения ключей – студенцов, светлые образы ангелов и птиц.
   В ключе этих мечтаний Катерины и другое нешуточное стремление – полететь: «Отчего люди не летают!.. Я говорю: отчего люди не летают, как птицы? Знаешь, мне иногда кажется, что я птица. Когда стоишь на горе, так тебя и тянет лететь».
   Откуда приходят и Катерине эти фантастические мечты? Не плод ли они болезненного воображения? Нет. В сознании Катерины воскресают вошедшие в плоть и кровь русского народного характера языческие мифы. А для народного сознания характерны всевозможные поэтические олицетворения. И Катерина у Островского обращается к буйным ветрам, травам, цветам по-народному как к существам одухотворенным.
   Не осознав этой первозданной свежести ее внутреннего мира, не поймешь жизненной силы и мощи ее характера, образной красоты ее народного языка. «Какая я была резвая! Я у вас завяла совсем». И верно, цветущая заодно с природой душа иронии действительно «увядает» в мире Диких и Кабановых.
   Нежность и удаль, мечтательность и земная страстность сливающих друг с другом в характер Катерины, и главным в нем оказывается не мистический порыв прочь от земли, а нравственная сила, одухотворяющая земную жизнь.
   Душа героини Островского из числа тех избранных русских душ, которым чужды компромиссы, которые жаждут вселенской правды и на меньшем не помирятся.
   В кабановском царстве, где вянет и иссыхает все живое, Катерину одолевает тоска по утраченной гармонии. Томление героини по земной любви духовно возвышенно, чисто: Каталась бы я теперь по Волге, на лодке, с песнями, либо на тройке на хорошей, обнявшись». Ее любовь сродни желанию поднять руки и полететь, от нее героиня ждет слишком многого. Любовь к Борису, конечно, ее тоску не утолит. Ни потому ли Островский усиливает контраст между высоким любовным полетом Катерины и бескрылым увлечением Бориса.
   Душевная культура Бориса совершенно лишена национального нравственного приданого. Он единственный герой в «Грозе», одетый не по-русски. Калинов для него трущоба, здесь он чужой человек. Судьба сводит друг с другом людей, несоизмеримых по глубине и нравственной чуткости. Борис живет настоящим днем и едва ли способен в серьез задуматься о нравственных последствиях своих поступков. Ему сейчас весело – и этого достаточно: «Надолго ль муж – то уехал? О, так мы погуляем! Время-то довольно… Никто и не узнает про нашу любовь… Сравним его реплики со словами Катерины: «Пусть все знают, пусть все видят что я делаю!.. Коли я для тебя греха не побоялась, побоюсь ли я людского суда?»
   Какой контраст! Какая полнота свободной и открытой всему миру любви в противоположность робкому, сластолюбивому Борису!
   Объясняя причины всенародного покаяния Катерины, не следует делать упор на суеверия и невежество, на религиозные предрассудки и страх. Подлинный источник покаяния героини в другом: в ее чуткой совестливости. Страх Катерины – внутренний голос ее совести. Катерина равно героична как в страстном и безоглядном любовном увлечении, так и в глубоко совестливом всенародном покаянии. Какая совесть! Какая могучая русская совесть! Какая могучая нравственная сила!
   Трагедия Катерины, на мой взгляд, в том, что жизнь, ее окружающая, лишилась цельности и полноты, вступила в полосу глубокого нравственного кризиса. Душевная гроза, пережитая, – прямое следствие этой дисгармонии. Катерина чувствует свою вину не только перед Тихоном Кабанихой и не столько перед ними, сколько перед всем миром. Ей кажется, что вся вселенная оскорблена ее поведением. Только полнокровная и духовно богатая личность может так глубоко ощущать свое единство с мирозданием и обладать столь высоким чувством ответственности перед высшей правдой и гармонией, которая в нем закреплена.
   Для общего значения пьесы очень важно, что Катерина, решительный, цельный русский характер, появилась не откуда-то извне, а сформировалась в калиновских условиях. Именно в душе женщины из города Калинова рождается новое отношение к миру, новое чувство, еще не ясное самой героине. Это просыпающееся чувство личности. И это внушает надежду, что зреют в народе новые, свежие силы. Значит, и обновление жизни, радость свободы не за горами.

Природа и человек (по роману Л. Леонова «Русский лес»)

   Книга о которой я хочу рассказать и поделиться своими размышлениями, – «Русский лес» Леонида Леонова.
   В конце романа обозначены даты его создания: январь 1950 – декабрь 1953 года. Нет секрета в том, что не так много произведений литературы тех лет лет оставили заметный след.
   Глубокое же дыхание реальной жизни во многом пришло с романом «Русский лес» Леонида Леонова. Климат этой книги оказался как нельзя кстати. С тех пор на судьбу леса мы смотрим глазами Леонова. Этот роман – тревожное письмо на множестве страниц от имени нового мира. Страницы произведения волнуют и ранят. Повесть временных лет о лесе, у которой и сейчас еще нет благополучного конца.
   Создавая «Русский лес», Леонов перечитал все, что говорилось и писалось тогда в лесной науке. Через Ивана Вихрова он наделил эту науку человеческой чуткостью, поэтическим вдохновением.
   Новаторство романа было настолько очевидно, что в 1957 году Л. Леонов удостаивается высокой чести – становится одним из первых лауреатов Ленинской премии.
   Русская природа всегда была любимым образом нашей литературы.
   Современниками Леонова были такие мастера, как Михаил Пришвин и Константин Паустовский. Для них любовь к родной природе была немыслима без любви к Родине.
   Однако, я думаю, никогда еще жизнь природы не сближалась так тесно с человеческой историей, как это случилось в романе Леонова. Лес таит в себе лучшие человеческие достоинства, переливая в душу людей красоту и силу. Лес, как и человек, стремится в высоту, к небу. Конечно же, здесь образная, поэтическая символика, но есть в ней прелесть высшей природы. Это искусство.
   Вот каким выглядит русский лес после только что отгремевшего жестокого боя… Но и деревья здесь выглядели, как люди. Одни лежали навзничь с вырванными корнями, другие же, еще стремились вон из западни, наклоняясь вперед расщепленными стволами, а наиболее рослые и стойкие, сами в глянцевитых обдирах и ранах, казалось, вели куда-то пошатнувшихся товарищей».
   Ощущение такое, что смотришь драматическую картину, посвященную солдатскому мужеству и стойкости.
   На мой взгляд, дело Ивана Вихрова, а, говоря шире, философско-нравственное настроение романа сегодня поднято на уровень народного сознания. Оно оформлено в законы об охране леса, рек, воздуха.
   Лес – зеленый океан страны – тоже имеет свои горизонты берега.
   Как говорит история устами леоновского героя, лес может разбиться на моря, малые озера и даже исчезнуть в миражах степей и пустынь или упорхнуть, как золотая рыбка, если идти к нему только с топоро.
   Герой Леонова и живет для того, чтобы никогда не умолкали пенистые, веселые волны этого зеленого шума. Как истинного сына своего времени, Вихрова смущает, что он своими идеями и мечтами не поспевает за темпами жизни. В пять – четыре года брались самые крутые вершины: Магнитка, Днепрогэз…
   А сосновому бору нужно сто лет, чтобы достигнуть зрелости. Занимаясь таким важным делом, как защита и восстановление лесов, он порой испытывает неловкое чувство «как если бы состоял хранителем Большой Медведицы или смотрителем черноморского пойзажа».
   Пронырливой «грацианщине» не состоит большого труда времен не убедить общественность в гражданской ненадежности вихровских идей.
   Привлекателен характер главного героя Ивана Вихрова.
   Встретившись со своими противниками с глазу на глаз, Вихров теряется, настолько очевидным кажется ему то, что он защищает. А кто они, эти «вертодоксы», начетчики, как сказали бы мы, – Вихров не знает. Он только чувствует их нравственную неопрятность. Для него бесспорно, что человек – это то, что он любыми неудобствами, когда речь идет о самом важном в его жизни.
   Вот он в трудную минуту приходит на дачу и Чередилову – тоже товарищу студенческих лет. Но Чередилов уже не тот юноша, певший «Ноченьку» так, что прохватывало душу. Это всего лишь заурядный бюрократ, пропитанный невежеством и ложью. Он даже не приглашает бывшего товарища в дом и взирает на Вихрова с дачной веранды. Слышно, что за его спиной позвякивает самодовольное, не по заслугам благополучие.
   Снова Иван Вихров вроде бы как унижает себя. Он стоит, задрав голову, в предгрозовой духоте, доказывая свою правоту: «Смысл моих знаний, я полагаю, в том, чтоб содержать в порядке и сигнализировать народу о всех изменениях в его состоянии».
   Но Леонов с таким мастерством выписал эту сцену, что мы видим только Вихрова, причем, во весь рост, с предельной ясностью, крупным планом, а сумеречный Чередилов выкрикивает свои угрозы, словно из потаенного гнезда.
   Вихров договаривает последние слова в этом споре уже под проливным дождем и уходит как человек, достойно исполнивший свой долг.
   Эдгар По писал, что нужны четыре условия счастья, как он его понимал: первое – жить на природе; второе – быть любимым; третье – отказываться от честолюбивых планов; четвертое – творить.
   Думается, герой Леонова следовал этой «программе». Однако с одним пунктом на тему герою не повезло – в любви. Тут редкий случай, когда он и она без вины виноватые.
   Лену, Елену Ивановну – жену Вихрова, трехлетней девочкой оставили у дверей барского дома, сообщив в записочке ее имя и возраст. Так оказывается она между двух враждующих берегов. В когда-то богатом, пустующем доме терпит обиды от своих «братьев» и сварливой хозяйки, а для крестьянских девушек она барышня, чужая.
   Дом живет в страхе, что надвигается революция и быть большому огню. Этот страх передается и Лене. Вот в такое время и узнает ее лесничий Иван Вихров. Инстинкт том женского сердца она угадывает, что пришел ее избавитель, и, не раздумывая, сразу же решается уйти с ним из ненавистного дома.
   Но пройдет несколько лет, и снова темный облик страха настигнет Елену. Но причина в другом. Она страдает, что жизнь бежит мимо, а на любовь доброго, хорошего человека она не может ответить таким же беззаветным чувством. Однажды вместе с дочерью Полей Лена уходит из вихровского дома, чуть не сложив этим покинутого друга.
   На родине, работая в деревенской больнице, Елена Ивановна обретает уверенность, людское признание. Настанет час, уйдет в партизанский отряд и в конце романа встречается с Иваном Вихровым.
   Размышляя над романом, я пришла к выводу, что каждая строка романа зовет к справедливости и, как стрелка компаса, показывает, что этот честный мир – наша Родина. Надо сегодня, сейчас трудиться, чтобы не скудели ее недра, и никогда не носились черные бури над полями, и чистыми глазами смотрелись наши озера и реки в синеву неба.
   «Природа и человек» – эта проблема уже нашла отражение в нашей литературе: «Белый пароход» Айтматова, «Царь-рыба» Астафьева, «Прощание с Матерой» Распутина…
   Открыл этот путь Леонид Леонов «Русским лесом». С годами ни одно слово «Русского леса» не увяло, не поблекло, оно заставляет размышлять и думать.

Раздел IX. Темы, посвященные анализу произведений о Великой Отечественной войне

Нравственные истоки подвига человека на войне (по одному или нескольким произведениям о Великой Отечественной войне)

   Выбирающий не выбирал.
Б. Слуцкий

   Рассветным утром 22 июня 1941 года взорвалась мирная тишина нашей Родины. Пожары, жестокие бои… И еще – недвижные часы на вокзалах, площадях, улицах… Брызнув стеклами, они остановились в грохоте бомб. Так остановилась мирная жизнь.
   Не стало большей задачи, чем отстоять свою землю, любой ценой защитить свободу.
   Она была огромной, Великая Отечественная война, она ворвалась в судьбы такого множества людей, что каждый день ее помнят миллионы тех, кто добывал победу. И таким же огромным, как война, был нравственный подвиг наших соотечественников. В чем же истоки этого великого подвига?
   Мне думается, что фронтовики – люди особых душевных качеств. Настойчивость, прямота, смелость и товарищеская чуткость всегда отличали их.
   Память… Потому, наверное, мы и называем ее «вечной» или «светлой», чтобы ясно и четко отделить от прошлого то, что запоминается человеком и без чего он не может жить. И ведь именно такой – сосредоточенно одухотворенной и тем защищенной от стихии мирской суеты – она нам нужна. И не только как нескончаемая дань павшим. Она нам нужна как вера, как приобщение, испытание.
   Характерна в этом смысле одна из любимых мною книг – повесть Бориса Васильева «В списках не значился». Юноша, почти мальчик, Плужников сравнивается с вечными воинами, с бессмертными людьми из преданий, потому что подвиг этого добровольного защитника крепости – дело исключительного мужества, непостижимой выносливости, к которой еще приложен талант вести в одиночку оборону крепости, окруженной фашистами. Был ли Плужников наделен необычайной силой, был ли он стратегом? В чем секрет его подвига?
   Я думаю, секрет этот не в воинских достоинствах Плужникова, а в чем-то ином, находящемся на шкале нравственных категорий. Мы видим, как связываются совершенно непостижимо победы юноши Плужникова с его мировоззрением, с его воспитанием, с нравственным кодексом его времени – довоенной поры: всегда стоять на защите общественного интереса, никогда не искать лазейки, никакой слабости не поддаваться, от себя требовать того же, чего ждешь от других. Поражающая всех стойкость лейтенанта питается его юношеской ортодоксальностью, от которой всем его окружающим подчас приходится нелегко.
   Так в чем же все-таки нравственные истоки подвига на войне? Мне представляется, прежде всего, в нравственной особенности ушедшего поколения.
   Максимализм был нравственной сущностью времени:

     Мое поколение —
     это зубы сожми и
     работай.
     Мое поколение —
     это пулю прими и
     рухни.

   Николай Плужников – двойник героя этих стихов. Каждодневная жизнь подготовила его к подвигу, всей жизненной обстановкой формировалось героическое отношение к жизни. Поэтому, когда ему пришлось выбирать свой путь, он зачислил себя в списки защитников крепости. Между спасением и подвигом он выбрал подвиг, потому что так поступить было для него нравственной нормой.
   Я думаю, что в том, как мыслили, как жили эти простые ребята, и были нравственные истоки героического поступка в нужный час.
   Именно это с особой тонкостью подметил Борис Васильев. Именно в этом, на мой взгляд, особые приметы отраженного им героического образа, описанного им подвига. Писатель сравнивает жизнь лейтенанта Плужникова с жизнью подвижников. Плужников в подвалах-катакомбах, Плужников несет свет в души, и это тот свет, который разгоняет тьму.
   Вновь вдумываюсь в тему: так в чем же нравственные истоки подвига на войне? Мне кажется, еще и в том, что героизм становится естественным выражением повышенного ощущения жизни. Сразу вспоминаю любимую всеми повесть Бориса Васильева «А зори здесь тихие…» Вспоминаю мечты, надежды и жажду жизни каждой из пяти девочек-героинь, отдаю им свою любовь, свое сочувствие. Но мне не хочется унижать величие их подвига сентиментальным оплакиванием, потому что понимаю, сколь неоплатен наш долг – живых перед мертвыми.
   В последний миг жизни, независимо от их воли, в сознании каждой из девушек вспыхивает мечта. Из отдельных сцен предсмертного видения мы узнаем, чего хотела и ждала от жизни каждая из них, ничего не имеющая, кроме богатого сердца.
   Одна из них жила воображаемой идеей детства, которого у нее не было. Другая мечтала о любви, которая еще не вошла в ее застенчиво одинокую жизнь. Третья жила воспоминаниями и надеждой на возвращение в семью, уничтоженную войной. Четвертая ждала от жизни просто счастья, потому что была красива и весела. Пятая, которой общее дело и война не давали возможности побыть с маленьким сыном, хотела бы увидеть его выросшим и взрослым.
   В каждом этом человеческом порыве к мечте в миг окончательного ее разрушения мы видим соотношение того, что дает общему делу человек и что он получает за свой бесценный дар. Вопрос о праве личности на счастье здесь передан на решение самого героя. Каждая из девушек могла выбирать. Она сделала тот шаг, который считала для себя единственно возможным.
   На уровне большой философии эту мысль сформулировал Борис Слуцкий: «Выбирающий не выбирал».
   Мне кажется, что, решая проблему нравственных истоков подвига на войне, нельзя обойти и проблемы духовного расцвета, таланта воина-освободителя.
   Для того чтобы понять ее, нужно вспомнить Васкова. Он не выдающийся, не исключительный, он, как его представляет сначала автор, – в общем, средний человек. И именно этот средний человек ведет себя как личность исключительная. Васков абсолютно храбр, он ведет себя с той разумностью, продуманностью, которые исключают наличие страха. Но он не только бесстрашен. Васков талантливо действует в трагической ситуации. Поразительны сцены, когда он ведет пятерых девушек против шестнадцати фашистских солдат.
   Обыденность личности Васкова заменяется исключительностью от сознания, что он призван защитить нечто большее, чем самого себя и свою жизнь. Васков талантлив в том, как ведет разведку, в том, как знает природу, как при всей своей простоватости проникает в психологические тайны подхода к этим чужим для него девушкам.
   И видим мы это по тому, как принимает Васкова северный лес со всеми его тайнами, западнями и обманами, как его принимают девушки и как ему дается военная операция, которую он, Васков, выигрывает при безнадежных для него условиях.
   В каком-то человеческом вдохновении Васков напрягает мысль и волю, в его игре одна огромная ставка – спасение Родины, а другая – спасение девушек. Исход трагедийно героичен. Потому и пробуждается в этой обычной личности необычность. Так открывается то, что можно назвать рождением личности под давлением высокой исторической необходимости. Таковы нравственные истоки этого подвига.
   Интересно, что этот мотив звучит и в «Альпийской балладе» Василя Быкова. История Терешко и Джулии носит признаки героической баллады. Белорусский колхозник крайне прост, незатейлив. Итальянская горожанка Джулия – изящная чужеземка – превосходит его культурой, воспитанием. Она широко приемлет мир: для нее Россия, Белоруссия, деревня и все «руссо» – близки и дороги.
   Джулия Новелли любит их за «коммунизмо», как она говорит, красочно мешая свой итальянский, русский и немецкий языки. Она и Иван Терешко случайно встретились, спасаясь из фашистского плена. Их бегству способствовал взрыв шахты, в котором участвовал «руссо», неугомонный и в плену.
   И как настоящий возвышенный герой, Иван Терешко гибнет из-за неизвестной ему итальянской девушки, с которой и объясниться-то на первых порах он не мог. В чем же здесь особенность «руссо» – героя сороковых годов?
   В том, я думаю, что пройти мимо чужой беды он никогда бы не мог. Был момент его искушения: уставшая, замерзающая Джулия просит оставить ее в горах, она не может идти дальше. Сама отказалась. И Иван Терешко решается. Он уже отбивает босыми ногами шаг за шагом: ноги несут его, горы бегут назад, но то, что называется сознанием, уже повернуло его волю.
   И Иван возвращается обратно к Джулии, дремлющей в горах под смертную колыбельную метели. Он тоже не был зачислен ни в один список. И сам зачислил себя в труднейший из всех, этот белорусский парень из деревни Терешки.
   Сила должна служить добру. Иван, обладающий незаурядной силой плоти и духа, способный к борьбе против фашизма в самых невероятных условиях, проверяется тем, что ради спасения чужой и далекой ему девушки отдает свою жизнь. В этом смысл идеи человечности.
   И эта могучая сила человечности делала простого обыкновенного человека на войне героем, то есть тем, кто творил жизнь вопреки смерти, кто побеждал смерть.

«Солдат свободы» (по произведениям современной русской литературы о Великой Отечественной войне)

     Ах, год сорок пятый, великий и святый!
     От щедрого сердца не требуя платы,
     Свободу и счастье дарили солдаты,
     А сами ложились под холмик горбатый.

С. Орлов

   Великая историческая победа, одержанная советским народом в Великой Отечественной войне, не только обрадовала людей всего мира, но и потрясла их. Мир вздохнул: все же победили!
   А наш солдат, присев устало на ступеньку Рейхстага и свернув козью ножку, как пахарь, только что вспахавший поле, сказал: «Вот и победили». И в этом «вот и победили», может быть, и есть разгадка той загадочной русской души, которую не могут разгадать до сих пор пор на Западе.
   Но ведь, чтобы воспитать солдата, не потерявшего веру в себя даже тогда, когда враг был у стен Москвы и Сталинграда.
   Надо было воспитать в советских людях патриотизм, этот фундамент героизма. Об этом – «Молодая гвардия» А. Фадеева, «Нашествие» П. Леонова, «Непокоренные» Горбатова, «Горячий снег» Ю. Бондарева; в этом же ряду повесть «Сашка» Вячеслава Кондратьева, в которой развернута картина фронтовых будней под Ржевом.
   Осенью 1941 года Ржев был оккупирован немецко-фашистскими захватчиками, а с начала 1942 года по март 1943 года на подступах к городу велись ожесточенные бои с крупной фашисткой армией «Центр». Памятью этих изнурительных, затяжных боев подсказано А. Твардовскому одно из самых горьких военных стихотворений «Я убит подо Ржевом…»

     Фронт горел, не стихая,
     Как на теле рубец.
     Я убит и не знаю:
     Наш ли Ржев наконец?…
     Летом, в сорок втором,
     Я зарыт без могилы.
     Всем, что было потом,
     Смерть меня обделила.

   От индивидуального «я» рассказ переходит к солдатскому «мы»:

     Наши очи померкли,
     Пламень сердца погас,
     На земле на поверке
     Выкликают не нас.
     Нам свои боевые
     Не носить ордена.
     Вам – все это, живые,
     Нам – отрада одна:
     Что недаром боролись
     Мы за родину-мать.
     Пусть не слышен наш голос, —
     Вы должны его знать.

   Двадцатилетний Сашка из одноименной повести В. Кондратьева воюет подо Ржевом. Остался ли он в живых, как далеко прошел дорогами войны, чем отличился, нам знать не дано. Не исключено, что мы стали свидетелями недолгих страниц жизни одного из тех сотен и тысяч, чью судьбу и чьи чувства выразил А. Твардовский в своем стихотворении.
   Сашка участвует в боях местного значения, переживает свою первую любовь к медицинской сестричке, приводит своего первого пленного, отправляется на нейтральную полосу за валенками для командира, которые присмотрели на мертвом немце.
   Писатель, как мне представляется, прежде всего выявляет гуманистическую основу народного характера, который призван вершить свой справедливый суд над противниками. В грязи, холоде и голоде, в дни, когда мало кто из стоявших на одном рубеже с ним мечтал или надеялся дожить до победы, Сашка по совести решает поставленные перед ним жизнью нравственные проблемы и выходит из испытаний возмужавшим и духовно окрепшим.
   Прочитав повесть Кондратьева, я вновь задумался о характере советского воина-освободителя, о поведении человека на войне. И, конечно же, сразу вспомнился любимый, прекрасно выписанный, жизненно и художественно достоверный образ Андрея Княжко из романа Юрия Бондарева «Берег».
   С Андреем Княжко мы знакомимся в майские дни 1945 года, когда мир праздновал победу над гитлеровской Германией и перед оставшимися в живых открывались пути в ту жизнь, о которой они мечтали четыре суровых, кровавых года. В те дни радость жизни, счастье жить в условиях мира ощущались с особой силой, а мысль о смерти казалась невероятной. Чувство почти «одурманивающей тишины» испытывают бойцы батареи, расположенной на отдых в маленьком, словно игрушечном, не пострадавшем от войны немецком городке Кенигсдорфе.
   Тем более нелепа и неожиданна среди этой «одурманивающей тишины» внезапная атака фашистских самоходок. Снова бой, снова жертвы. И когда атака подавлена и вновь наступило затишье, героически гибнет лейтенант Княжко, сознательно, как некоторым кажется, вопреки здравому смыслу и суровым законам военного времени подвергнув себя смертельной опасности.
   Андрей Княжко идет на смерть, желая предотвратить дальнейшее кровопролитие, желая спасти перепуганных и жалких немецких юнцов из «Вервольфа», засевших в здании лесничества. Выстрелов не было. Воющие крики людей не затихали в лесничестве. Княжко, невысокий, узкий в талии, спокойный с виду, сам теперь похожий на мальчика, шел по поляне, размеренно и гибко ступая сапожками по траве, размахивая носовым платком.
   В поединке благородства и человеколюбия, живым олицетворением которого выступает русский лейтенант, с человеконенавистничеством, воплощенным в командире «Вервольфа» – рыжем эсэсовце, побеждает Княжко. Ценой собственной жизни спасает он несколько десятков оболваненных немецких подростков, одетых в военную форму и поставленных умирать за фюрера уже после того, как стало ясно, что неминуема полная капитуляция фашистсккой Германии. В изъявлении доброй воли Андрея Княжко проявился реальный гуманизм Советской Армии-освободительницы.
   «Он был очень молод, этот лейтенант Княжко, – рассказывает Юрий Бондарев о своем герое, – и так тонок в талии, и так подогнан, подтянут стан аккуратной гимнастеркой, крест-накрест перетянутой портупеей, и так нежно, по-девичьи зеленоглаз, что каждый раз при появлении его во взводе рождалось ощущение чего-то хрупкого, сверкающего, как узкий лучик на зеленой воде».
   И этот сверкающий лучик, короткая и прекрасная жизнь погибшего лейтенанта, светит из далекого прошлого людям современного мира. Роман «Берег» проникнут атмосферой добра, которая несла немецкому народу наша армия.
   Советская литература, обращенная к событиям Великой Отечественной войны, активно участвует в современной идеологической борьбе, раскрывая гуманистическую миссию, выполненную советским народом и его армией.
   Жертвы, понесенные Великим Союзом в войне, невосполнимы, и горе народное неубывно. Сколько бы лет ни прошло, наша общая боль и общая наша память – память о войне, память о воине-освободителе.
   Да, советский солдат-освободитель прошел по улицам Белграда и Варшавы, Будапешта и Софии, Вены и Бухареста для того, чтобы прийти в Берлин. Гитлеровцы порабощали народы Европы, советский воин их освобождал; гитлеровцы разрушали города Европы, советский солдат помогал их восстанавливать; гитлеровцы убивали детей, Советская Армия несла им спасение, жизнь и свободу. Вот почему мы победили.
   Мы смотрим на прожитую воинами жизнь-подвиг и, восхищаясь, говорим: «Вот какие люди бывают на свете!».
   Они нам помогают жить и оценивать себя по самому большому счету. Их трудная, но счастливая судьба вплетается во многие судьбы других людей. И отступает назад все мелкое, наносное. И солнце по-другому светит, и холодный дождь кажется уж не таким холодным, и ветер, пронизывающий до костей, не таким сильным. Жизнь наполняется новым чувством – большим, светлым, высоким.
   Есть у Михаила Луконина замечательные слова:

     Я бы всем запретил охать,
     Губы сжав, – живи!
     Плакать нельзя!
     Не позволю в своем присутствии плохо
     Отзываться о жизни,
     За которую гибли друзья.

Раздел X. Творческое задание, представляющее собой проблемный вопрос, связанный с содержанием не только предъявленного отрывка, но и всего произведения в целом

Задание. Пересказать текст из романа М. Ю. Лермонтова «Герой нашего времени»
Ответить на вопрос: «В чем же причина печоринской скуки?»

//-- Фрагмент текста --//

«Послушайте, Максим Максимыч, – отвечал он, – у меня несчастный характер: воспитание ли меня сделало таким, бог ли так меня создал, не знаю; знаю только то, что если я причиною несчастия других, то и сам не менее несчастлив. Разумеется, это им плохое утешение – только дело в том, что это так. В первой моей молодости, с той минуты, когда я вышел из опеки родных, я стал наслаждаться бешено всеми удовольствиями, которые можно достать за деньги, и, разумеется, удовольствия эти мне опротивели. Потом пустился я в большой свет, и скоро общество мне также надоело; влюблялся в светских красавиц и был любим, – но их любовь только раздражала мое воображение и самолюбие, а сердце оставалось пусто… Я стал читать, учиться – науки также надоели: я видел, что ни слава, ни счастье от них не зависят нисколько, потому что самые счастливые люди – невежды, а слава – удача, и чтоб добиться ее, надо только быть ловким. Тогда мне стало скучно… Вскоре перевели меня на Кавказ: эта самое счастливое время моей жизни. Я надеялся, что скука не живет под чеченскими пулями, – напрасно, через месяц я так привык к их жужжанию и к близости смерти, что, право, обращал больше внимания на комаров, – и мне стало скучнее прежнего, потому что я потерял почти последнюю надежду. Когда я увидел Бэлу в своем доме, когда в первый раз, держа ее на коленях, целовал ее черные локоны, я, глупец, подумал, что она ангел, посланный мне сострадательной судьбою… Я опять ошибся: любовь дикарки немногим лучше любви знатной барыни; невежество и простосердечие одной так же надоедают, как и кокетство другой. Если вы хотите, я ее еще люблю, я ей благодарен за несколько минут довольно сладких, я за нее отдам жизнь, – только мне с нею скучно. Глупец я или злодей, не знаю; но то верно, что я также очень достоин сожаления, может быть, больше, нежели она: во мне душа испорчена светом, воображение беспокойное, сердце ненасытное; мне все мало: к печали я так же легко привыкаю, как к наслаждению, и жизнь моя становится пустее день ото дня; мне осталось одно средство: путешествовать. Как только будет можно, отправлюсь – только не в Европу, избави боже! – поеду в Америку, в Аравию, в Индию, – авось где-нибудь умру на дороге! По крайней мере, я уверен, что это последнее утешение не скоро истощится, с помощью бурь и дурных дорог». Так он говорил долго, и его слова врезались у меня в памяти, потому что в первый раз я слышал такие вещи от двадцатипятилетнего человека, и, бог даст, в последний… Что за диво! «Скажите-ка, пожалуйста, – продолжал штабс-капитан, обращаясь ко мне, – вы вот, кажется, бывали в столице, и недавно: неужто тамошняя молодежь вся такова?»
Я отвечал, что много есть людей, говорящих то же самое; что есть, вероятно, и такие, которые говорят правду; что, впрочем, разочарование, как все моды, начав с высших слоев общества, спустилось к низшим, которые его донашивают, что нынче те, которые больше всех и в самом деле скучают, стараются скрыть это несчастие, как порок.

Вариант 1

   «Герой нашего времени» – центральное произведение Лермонтова. Созданный в годы творческой зрелости, роман обнаружил разносторонность и мощь художественного дарования автора. По мнению Белинского, «Герой нашего времени» – «это грустная дума о нашем времени». Определение емкое и точное. Художественное своеобразие лермонтовского произведения во многом определило то, что в нем фокус изображения был перемещен с истории жизни (рассказа о деяниях его героя) на его внутренний мир, то есть на интеллектуальную жизнь героя и мир его чувств. Каков же этот герой?
   Биография Печорина, как он сам ее излагает, исповедуясь перед Максимом Максимычем в своем «несчастном характере», складывается из ряда однотипных отрезков его жизни. На каждом таком отрезке герой практически познает ту или иную сферу действительности. «В первой молодости», выйдя из-под опеки родных, он стал «бешено» наслаждаться «всеми удовольствиями, которые можно достать за деньги». Потом пустился в большой свет, но скоро и общество также надоело. Влюблялся и был любим, но это лишь раздражало его самолюбие, а «сердце оставалось пусто». Чтение, науки также надоели, ибо ни слава, ни счастье от них нисколько не зависели. И каждый раз герой приходил к негативному итогу – неизменному «скучно».
   Напрасно Печорин надеялся, что «скука не живет под чеченскими пулями»: через месяц он привык и к «жужжанию пуль», и к близости смерти.
   Стало еще «скучнее прежнего», когда потерял последнюю надежду. Ведь была еще надежда на любовь чистой, юной Бэлы. Однако «любовь дикарки» оказалась «немногим лучше любви знатной барыни». Вновь та же скука.
   Глупец он или злодей, герой и сам не знает, но сам-то он понимает, что достоин сожаления даже больше, чем Бэла.
   Максим Максимыч при всем своем недоумении от неожиданной исповеди чутьем доброго человека понимает это, сочувствуя Печорину, жизнь которого «становится пустее день ото дня» и которому «осталось лишь одно средство: путешествовать». Жизнь настолько тяготит его, что смерть покажется избавлением.
   Невольная исповедь героя поразила Максима Максимыча, потому что в первый раз слышал он такие вещи от 25-летнего человека. Но он чувствует, что Печорин должен быть не один в своем разочаровании. Поэтому штабс-капитан спрашивает Максима Максимыча: вся ли столичная молодежь такова? Он с удивлением узнает, что разочарование стало модой, ему подражают, его донашивают, как платье. Однако те, кто и в самом деле скучает, скрывают это несчастье, как порок.
   Причину этой печоринской скуки постигнуть нелегко. Масштабы личности Печорина столь разительно не совпадают с масштабами и характером его действий, гнетущая его скука приобретает столь необычные размеры, что нам просто необходимо знать: откуда это? отчего?
   Причин тому много.
   Печорин – герой переходного времени, основным признаком которого было отсутствие высоких общественных идеалов. Безверие, индивидуализм, сомнения стали системой его взглядов. Он гибнет от тоски, от скуки, обнаружив вокруг себя абсолютный вакуум – отсутствие сферы деятельности, где бы нашли реализацию его активность и великие возможности.
   Именно невозможность примириться с действительностью и неумение подняться до правильного понимания смысла жизни – основные причины скуки и разочарования Печорина. Свободолюбивые идеи, воспринятые им в ранней юности, сделали его непримиримым по отношению к действительности. Эпоха, в которую жил герой, не только лишила его возможности действовать в духе этих идей, но и поставила под сомнение эти идеи.
   Однако лермонтовского Печорина, как одного из задушевных героев поэта, томит тоска по гармонической жизни. Это то, что заложено в его натуре. Но он противоречив. Противоречиями отмечен его характер, противоречивы и его представления о самых главных ценностях человеческой жизни: о дружбе, любви, счастье. Сам Печорин признается, что в нем два человека: один живет в полном смысле этого слова, другой мыслит и судит его. Мы можем уточнить: один из двух людей, сосуществующих в Печорине, создает в душе высокие идеалы, другой – скептик, пытается их очернить. И под влиянием этого второго Печорин пересматривает свои возвышенные представления о славе и счастье. И тогда слава ему представляется удачей, и кажется, что, для того чтобы достигнуть ее, нужно быть только ловким, а счастье он начинает видеть в насыщенной гордости.
   Эти искаженные представления о славе и о счастье у Печорина возникают в атмосфере искусственной жизни петербургского высшего общества – «света», где, как в кривом зеркале, все истинно человеческое теряет свои естественные очертания и приобретает искаженные пропорции. Сам Печорин отдает себе отчет в том, что в нем душа испорчена «светом». Жизнь начинает томить его, вызывает скуку и разочарование.
   Эта усложненность сознания Печорина обусловлена исторически, так же как исторически обусловлена и его трагическая судьба. Если нет места в определенной ему действительности, он в ней «лишний». Отсюда противоречивость между «глубокостью натуры и жалкостью действий», так как изнуряющее чувство пустоты, скуки толкает его на любые столкновения с жизнью, на любую авантюру. Всякая опасность для него – приманка. Однако и это не излечивает от скуки.
   Историческая реальность и типичность Печорина вне сомнений, но только ли исторической реальностью можно объяснить неизменную скуку Печорина?
   Пожалуй, нет. Главный психологический «нерв» характера героя, главная внутренняя пружина его побуждений и поступков, его скуки – индивидуализм. Действительно, на всем протяжении романа Печорин обнаруживает себя перед нами человеком, привыкшим смотреть «на страдания и радости других только по отношению к себе» – и как на «пищу», поддерживающую его «душевные силы». Именно на этом пути ищет он забвения от преследующей его скуки, именно этой «пищей» пытается заполнить гнетущую пустоту своего существования. Он идет по жизни, ничем, в сущности, не жертвуя для других – даже для тех, кого любит. Он любит лишь «для себя», «для собственного удовольствия». Но именно индивидуализм, именно эта психологическая доминанта печоринского характера делает неизбывной его скуку. Ведь для того чтобы почувствовать себя сопричастным миру, жизни, надо обрести способность в «ином» ощущать родственную душу. Неправильное воспитание и жизнь в светском обществе не позволили герою подняться до такого восприятия жизни.
   Печорин – герой первого психологического романа в прозе, в котором показана изнутри жизнь сердца и напряженная работа ума современного человека. Опыт романтиков в изображении внутреннего мира человека, достижения «поэзии мысли», опыт Пушкина – все это позволило Лермонтову выработать собственные принципы изображения современного человека в соответствии с историей и окружающей средой. Углубляясь во внутренней мир необыкновенной рефлексирующей личности, изнуренной чувством пустоты, скуки, Лермонтов нашел художественные средства для передачи оттенков ее душевных движений и логики (или, точнее, алогизма) мысли. Благодаря гениальному мастерству автора, Печорин – «портрет, составленный из пороков всего нашего поколения», – вызывает наше горячее сочувствие и даже сострадание. Мы понимаем: его скука есть бессильное томление души от отсутствия «жизненно-главного».

Вариант 2

   Печорина постигнуть нелегко, очень нелегко. Масштабы личности героя столь разительно не совпадают с масштабом и характером его действий, гнетущая его скука приобретает столь необычные размеры, что нам необходимо знать: откуда это? отчего? В чем загадка героя?
   Не раз предлагалось четкое, твердое истолкование изображаемого – истолкование, не оставляющее, собственно, места для загадок. Суть его такова: на мелкие, мелочно-жестокие затеи и вечную скуку Печорин «обречен» – временем, обстоятельствами, «косной средой». В романе четко представлена проблема обусловленности судьбы и личности человека общественными условиями. Иногда добавляют: Печорин искал, но не нашел для себя «большой цели», «широкой деятельности», почему ситуацию «обреченности» переживает особенно остро. Социальные факторы в этих суждениях получают значение роковой силы, безусловно предопределяющей и поведение, и жизнеощущение героя, и его скуку.
   Лермонтов дал своему роману обобщающее название, что, казалось бы, позволяет вывести литературный образ к наиболее общим закономерностям названной эпохи. Из этих предпосылок и возникла мысль об обусловленной безысходности, историческая содержательность которой – вне сомнений. Но обобщающее название – все-таки название романа, а не документального очерка. Оно не повод для прямых исторических аналогий, а знак истины, добытой художником. Печорин сам себя сознает фатальным орудием зла (играет «роль топора в руках судьбы»), но это, конечно же, не приходится толковать в обратном смысле, то есть выводить отсюда, будто такая роль Печорину уготована обстоятельствами. Тем более, что его поведение, поступки показаны как нечто им самим планируемое и регулируемое. Он действует «от себя», осуществляет собственные, замыслы. Он сам судит свои удачи и неудачи – по собственной мерке. Он подотчетен только суду своей совести.
   Следует отметить, что главный психологический «нерв» характера Печорина, главная внутренняя пружина его побуждений и поступков – индивидуализм. Действительно, Печорин обнаруживает себя перед нами человеком, привыкшим смотреть «на страдания и радости других только по отношению к себе» – и как на пищу, поддерживающую его душевные силы. Именно на этом пути ищет он забвения от преследующей его «скуки». Он идет по жизни, ничем, в сущности, не жертвуя для других – даже для тех, кого любит: он любит тоже лишь «для себя», для собственного удовольствия.
   Гедонистический (наслажденческий) идеал счастья стал для Печорина господствующим, а его бездумное осуществление лишь приблизилось к «несчастному сознанию» – пределу пессимизма.
   Да, трудно жить, обладая несчастным сознанием. Что же делать? Как уйти от неизбывной скуки? Давно и верно сказано: источник всех бедствий – в наших душах. И поэтому, чтобы поправить что-то в своей разлаженной жизни, необходимо, прежде всего, восстановить свое душевное здоровье. Лечение души, или борьба со своими страстями – вот самый надежный способ преодоления несчастий и скуки. Страсти же, которым предается герой, оставляют после себя пустыню. Однако выбравший страсти становится их рабом. Это рабство изменяет его внутренний мир, привнося в него элемент трагичности. Личное, социальное и природное состояние извращаются, несчастья и скука вторгаются в мир героя.
   Пожалуй, все сложности Печорина (в том числе и постоянная скука) оттого, что ничто в мире не способно насытить его эгоизм. Тем не менее он всячески стремится осуществить эту заведомо неосуществимую цель.
   Думается, что действительное самоосуществление человека состоит не в этой цели, а в любви. Есть любовь между людьми – нет антагонистических проблем, нет скуки. Без понимания первостепенной важности нравственных ценностей человек не может жить: погибнет от одиночества и скуки. «Прочь страсти! Прочь беспокойные волнения себялюбия! Живши для других, живешь вполне для себя: вот истинное счастие, единственно возможное, другого нет!» Запомним эти слова русского философа П. Чаадаева, нашего великого соотечественника, как нельзя лучше объясняющие причину несчастий и изнуряющей скуки Печорина.

Задание. Пересказать отрывок из романа Л. Н. Толстого «Война и мир»
Дать аргументированный ответ на вопрос: «Почему князь Андрей видит дуб при второй встрече другими глазами?»

//-- Фрагмент текста --//

   Весной 1809 года князь Андрей поехал в рязанские именья своего сына, которого он был опекуном.
   Пригреваемый весенним солнцем, он сидел в коляске, поглядывая на первую траву, первые листья березы и первые клубы белых весенних облаков, разбегавшихся по яркой синеве неба. Он ни о чем не думал, а весело и бессмысленно смотрел по сторонам.
   Проехали перевоз, на котором он год тому назад говорил с Пьером. Проехали грязную деревню, гумна, зеленя, спуск с оставшимся снегом у моста, подъем по размытой глине, полосы жнивья и зеленеющего кое-где кустарника и въехали в березовый лес по обеим сторонам дороги. В лесу было почти жарко, ветру не слышно было. Береза, вся обсеянная зелеными клейкими листьями, не шевелилась, и из-под прошлогодних листьев, поднимая их, вылезала, зеленея, первая трава и лиловые цветы. Рассыпанные кое-где по березняку мелкие ели своей грубой вечной зеленью неприятно напоминали о зиме. Лошади зафыркали, въехав в лес, и виднее запотели.
   Лакей Петр что-то сказал кучеру, кучер утвердительно ответил. Но, видно, Петру мало было сочувствия кучера: он повернулся на козлах к барину.
   – Ваше сиятельство, легко как! – сказал он, почтительно улыбаясь.
   – Что?
   – Легко, ваше сиятельство.
   – «Что он говорит? – подумал князь Андрей. – Да, о весне верно, – подумал он, оглядываясь по сторонам. – И то зелено все уже… как скоро! И береза, и черемуха, и ольха уж начинает… А дуб и незаметно. Да, вот он, дуб». На краю дороги стоял дуб. Вероятно, в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще и в два раза выше каждой березы. Это был огромный, в два обхвата дуб, с обломанными, давно, видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюже, несимметрично растопыренными корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца.
   «Весна, и любовь, и счастие! – как будто говорил этот дуб. – И как не надоест вам все один и тот же глупый, бессмысленный обман! Все одно и то же, и все обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастья. Вон смотрите, сидят задавленные мертвые ели, всегда одинокие, и вон и я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, где ни выросли они – из спины, из боков. Как выросли – так и стою, и не верю вашим надеждам и обманам».
   Князь Андрей несколько раз оглянулся на этот дуб, проезжая по лесу, как будто он чего-то ждал от него. Цветы и трава были и под дубом, но он все так же, хмурясь, неподвижно, уродливо и упорно, стоял посреди их.
   «Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, – думал князь Андрей, – пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, – наша жизнь кончена!» Целый новый ряд мыслей безнадежных, но грустно-приятных в связи с этим дубом возник в душе князя Андрея. Во время этого путешествия он как будто вновь обдумал всю свою жизнь и пришел к тому же прежнему, успокоительному и безнадежному, заключению, что ему начинать ничего было не надо, что он должен доживать свою жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая.

   Будучи опекуном своего сына, князь Андрей отправился в рязанские имения своего сына.
   Сидя в коляске, пригреваемый весенним солнцем, он бездумно и весело смотрел на первую траву, на первые листья березы и клубы весенних облаков.
   Миновали перевоз, где когда-то говорили с Пьером, миновали грязную деревню, гумна, мост, подъем по размытой глине и въехали в березовый лес. В лесу было безветренно и почти жарко. Березы, все в зеленых клейких листочках, не шевелились, и из-под прошлогодних листьев вылезала первая трава и лиловые цветы. О зиме напоминали своей грубой вечной зеленью лишь мелкие ели, кое-где видневшиеся по березняку. Вспотевшие лошади зафыркали, въехав в лес.
   Лакей Петр перемолвился о чем-то с кучером. Потом Петр, повернувшись на козлах к барину, обратил его внимание на особую мягкость весеннего воздуха.
   Сначала не поняв вопроса, князь Андрей затем догадался, что лакей говорит, верно, о весне. Действительно, как скоро все стало зеленым! И береза, и черемуха, и ольха начинает. Только не дуб.
   Вот и дуб, стоящий на краю дороги. Он был в десять раз и старше, и толще окружающих его берез. Это был огромный дуб, со своими неуклюже растопыренными корявыми ветвями. Старым, сердитым и презрительным уродом стоял он среди улыбающихся берез. И не хотел ни подчиняться обаянию весны, ни видеть солнца.
   Всем своим унылым видом дуб как бы утверждал, что все происходящее вокруг, – глупый и бессмысленный обман. Нет ни весны, ни солнца, ни счастья. Подтверждение тому и мертвые, всегда одинаковые ели, и сам обломанный и искореженный дуб, не верящий ни надеждам, ни обманам.
   Проезжая по лесу, князь Андрей несколько раз оглянулся на этот дуб, будто ожидая от него чего-то. Под дубом росли и трава, и цветы, однако он оставался все таким же хмурым, неподвижным и уродливым.
   Князь Андрей подумал, что тысячу раз прав этот дуб, что пусть будет уделом молодых поддаваться на этот обман, а для таких, как он, жизнь кончена. И целый ряд безнадежных, но грустно-приятных мыслей охватил князя Андрея. В этом путешествии он как будто вновь обдумал всю свою жизнь и пришел к успокоительному и безнадежному выводу: доживать жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая.

   Использование писателем картин природы обогащает произведение в идейном и художественном отношениях. Пейзаж может выполнять огромное число самых разнообразных функций: он незаменим для тонкого анализа психологического состояния героев, для усиления картин каких-либо событий, яркой характеристики обстановки, в которой разворачивается действие. Картины природы могут служить для выражения какой-либо мысли автора или его чувств и переживаний, выполнять идейно-композиционную роль, то есть помогать раскрытию идеи произведения.
   По стилевой манере воссоздания картин природы можно судить об отношении автора к своим героям и о его взглядах на природу, ее роль в жизни общества и человека. Ярким примером может служить Л. Н. Толстой. Как человек, духовно близкий к народу, художник не мог не отразить в своих книгах и народную точку зрения, хотя сам писатель мыслит, несомненно, масштабнее, шире, историчнее, у него более глубокое, чем у народа, понимание природы, ее роли в жизни человека. Природа для Толстого – это высшая мудрость, олицетворение нравственных идеалов, мерило истинных ценностей. Человек учится у природы, он – высшее существо в природе, но он не превзошел ее. Человек «естественный», близкий к природе, был идеалом писателя. Поэтому одной из важнейших характеристик героев Толстого всегда бывает их отношение к природе.
   Чутко воспринимают природу любимые герои Толстого, близкие к идеалу писателя – «естественному человеку». Это люди духовно красивые, непрерывно ищущие, внутренне близкие к народу, мечтающие о полезной деятельности. Их жизненный путь – это путь страстных исканий, ведущий к правде и добру. Богатство внутреннего мира, диалектику души этих героев Толстой раскрывает с помощью их близости к природе.
   Таков князь Андрей Болконский – один из главных героев романа Л. Н. Толстого «Война и мир».
   Толстой часто использует пейзаж для анализа душевного состояния князя Андрея в минуты его душевной подавленности или эмоционального взлета. Природа часто помогает и самому герою уяснить свое состояние, разобраться в «путанице мыслей и надежд», ибо именно у нее учится человек. Олицетворением высшей мудрости выступает природа в сценах встречи князя Андрея с дубом по дороге в Отрадное и на обратном пути. Андрей Болконский едет в Отрадное в состоянии душевного кризиса, и его мрачные мысли о жизни усиливает, дополняет дуб, уродливый и сердитый. Глядя на дуб, князь Андрей видит не ветви, не кору, а «руки», «пальцы» – «старые болячки». Дуб представляется ему живым существом, «старым, сердитым, презрительным уродом», который наделен способностью думать, хмуриться и презирать веселую семью «улыбающихся берез». Князю Андрею кажется, что этот дуб говорит, и слова, которые он произносит, полностью совпадают с его мыслями, «безнадежными, но грустно-приятными».
   Действительно, князь Андрей, пережив тяжелое ранение и смерть жены, был в таком состоянии, когда «он как будто вновь обдумал всю свою жизнь и пришел к тому же прежнему и безнадежному заключению, что ему начинать ничего было не надо, что он должен доживать свою жизнь, не делая, зла, не тревожась и ничего не желая».
   Мысль о том, что он может воскреснуть к новой жизни, любви, деятельности, – мысль эта неприятна ему. Поэтому, увидев на краю дороги старый корявый дуб, как будто не желающий расцветать и покрываться листьями, князь Андрей грустно соглашается с ним: наша жизнь кончена.
   Ему тридцать один год, и все еще впереди, но он искренне убежден, что «ему начинать ничего не надо», что он должен лишь доживать свою жизнь.
   Наташа ли вошла в эту жизнь и перевернула, ее или князь Андрей, сам того не зная, был уже готов к тому, чтобы воскреснуть душою?
   Вероятно, и то, и другое справедливо. Ведь когда он приехал по делам в имение Ростовых и увидел Наташу, его только встревожила ее неистребимая жажда жизни. «Чему она так рада?.. И чем она счастлива? – думал князь Андрей, невольно завидуя этому умению быть счастливой.
   Но после встречи с Наташей князь Андрей иными глазами смотрит вокруг себя – и старый дуб теперь подсказывает совсем другое.
   Действительно, в ином, радостно-возбужденном состоянии возвращается герой из имения Ростовых. И его новое состояние возвращения к жизни после тяжелого душевного кризиса оттеняется уже расцветшим дубом. Князь Андрей смотрит на этот дуб, и «беспричинное весеннее чувство радости и обновления» одолевает его.
   «Да где он?» – подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и, сам того не зная… любовался тем дубом, которого он искал. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого горя и недоверия – ничего не было.
   Так он приходит к выводу, что надо, чтобы не для него одного шла его жизнь, что следует быть полезным людям. Теперь, воскреснув духовно, он жаждет деятельности, он полон жизни и, не сознавая того, ждет новой любви.

Задание. Пересказать отрывок из романа Л. Н. Толстого «Война и мир»
Дать аргументированный ответ на вопросы: «Может ли, по Л. Н. Толстому, отдельный человек оказывать влияние на ход исторических событий? Как в этом отрывке и в романе в целом отражается взгляд Л. Н. Толстого на роль личности в истории?»

//-- Наполеон --//

   Страшный вид поля сражения, покрытого трупами и ранеными, тяжесть головы, известия об убитых и раненых двадцати знакомых генералах, сознание бессилия своей прежде сильной руки произвели неожиданное впечатление на Наполеона, который обыкновенно любил рассматривать убитых и раненых, испытывая тем свою душевную силу (как он думал). В этот день ужасный вид поля сражения победил ту душевную силу, в которой он полагал свою заслугу и величие. Он поспешно уехал с поля сражения и возвратился к Шевардинскому кургану. Желтый, опухлый, тяжелый, с мутными глазами, красным носом и охриплым голосом, он сидел на складном стуле, невольно прислушиваясь к звукам пальбы и не поднимая глаз. Он с болезненной тоской ожидал конца того дела которому он считал себя причастным, но которого не мог остановить. Личное человеческое чувство на короткое мгновение взяло верх над тем искусственным призраком жизни, которому он служил так долго. Он на себя переносил те страдания и ту смерть, которые видел на поле сражения. Тяжесть головы и груди напоминала ему о возможности и для него страданий и смерти. Он в эту минуту не хотел для себя ни Москвы, ни победы, ни славы. (Какой нужно было ему еще славы?) Одно, чего он желал теперь, – отдыха, спокойствия и свободы. Но когда он был на Семеновской высоте, начальник артиллерии предложил ему выставить несколько батарей на эти высоты, для того чтобы усилить огонь по столпившимся русским войскам. Наполеон согласился и приказал привезти ему известие о том, какое действие произведут эти батареи.
   Адъютант приехал сказать, что по приказанию императора двести орудий направлены на русских.
   – Наш огонь рядами вырывает их, а они стоят, – сказал адъютант.
   – Им еще хочется! – сказал Наполеон охриплым голосом.
   – Государь? – не расслышав, повторил адъютант.
   – Еще хочется, – нахмурившись, прохрипел Наполеон осиплым голосом, – ну и задайте им.
   И без его приказания делалось то, чего он хотел, и он распорядился только потому, что думал, что от него ждали приказания. И он опять перенесся в свой прежний искусственный мир призраков какого-то величия, и опять (как та лошадь, ходящая на покатом колесе привода, воображает себе, что она что-то делает для себя) он покорно стал исполнять ту жестокую, печальную и тяжелую нечеловеческую роль, которая ему была предназначена.
   И не на один только этот час и день были помрачены ум и совесть этого человека, тяжелее всех других участников этого дела носившего на себе всю тяжесть совершавшегося; но и никогда, до конца жизни своей, не мог понимать он ни добра, ни красоты, ни истины, ни значения своих поступков, которые были слишком противоположны добру и правде, слишком далеки от всего человеческого, для того чтобы он мог понимать их значение. Он не мог отречься от своих поступков, восхваляемых половиной света, и потому должен был отречься от правды и добра и всего человеческого.

   Автора «Войны и мира» нередко упрекают за пристрастное отношение к Наполеону. Но ненависть и презрение к Наполеону в «Войне и мире» – не прихоть, не каприз Толстого и не пристрастие русского патриота, а строгая последовательность художника и верность принципам искусства. Таким он предстает перед читателями в романе «Война и мир».
   Наполеон любил рассматривать убитых и раненых – так он испытывал свою душевную силу. Теперь же вид поля сражения, усеянного трупами и ранеными, известие об убитых и раненых двадцати генералах произвели на него неожиданное впечатление – сознание бессилия своей прежде сильной руки. Страшный вид поля сражения победил его душевную силу, которую он считал основой своих заслуг и величия. Он поспешно возвратился к Шевардинскому кургану. Желтый, опухший, тяжелый, не поднимая глаз, он сидел на складном стуле и прислушивался к звукам пальбы. Дело, которое он не мог остановить и к которому он считал себя не причастным, вызывало мучительную тоску. Лишь на один миг простое человеческое чувство одолело тот призрак жизни, которому он служил. Сейчас он на себя примерил и страдания, и смерть, которые видел на поле сражения. Тяжесть головы и груди напоминали о возможности и для него боли и смерти. Сейчас он не хотел ни Москвы, ни победы, ни славы. (Какой еще славы?) Более всего он желал теперь отдыха, спокойствия и свободы. Однако во время его пребывания на Семеновской высоте он не отверг предложения начальника артиллерии усилить огонь еще несколькими батареями. Он не только согласился, но и велел сообщить о том, какое действие произведут эти батареи.
   Приехавший адъютант доложил о том, что еще двести орудий направлены на русских. Он был поражен тем, что смертельный огонь не поколебал стойкости русских.
   Однако и без его приказаний все делалось так, как он хотел. И он вновь перенесся в свой прежний искусственный мир призраков какого-то величия и покорно продолжал исполнять жестокую и печальную роль, которая ему была отведена.
   И не только в этот час и день были помрачены ум и совесть этого человека, более других виновного во всем происходящем. Никогда, до конца своей жизни, он не мог понимать ни добра, ни красоты, ни истины, ни значения своих поступков. Слишком далек он был от всего человеческого, чтобы понимать их значение. Не в его силах было отречься от своих поступков, которые восхваляла половина света, а значит, должен был отречься и от правды, и от добра, и от всего человеческого.
   Историю, по убеждению Льва Толстого, делают народы, а не цари и полководцы. Роль же в истории так называемых великих людей ничтожна. «Царь – раб истории», – утверждает Толстой. Цели истории, по Толстому, людям неизвестны. Поэтому нельзя сказать, вредна или полезна деятельность того или иного исторического лица. И Толстой осуждает Наполеона не как полководца и императора, а как частное лицо. Нельзя сказать, что он не признает полководческий талант Наполеона. Наполеон в Бородинском сражении исполнил свое дело представителя власти так же хорошо и еще лучше, чем в других сражениях. По своим низким человеческим качествам он подошел на роль палача народов, предводителя войска численностью в несколько сот тысяч человек, пришедших с Запада в Россию и совершивших множество самых тяжелых преступлений. Провидение, по мнению Толстого, использовало Наполеона для своих целей, совершенно неизвестных и недоступных людям. Наполеон считал себя властелином мира, полагал, что по его воле происходят войны и в его руках судьбы народов. Но это была иллюзия. В действительности он был не господином, а рабом. Величие, слава, в глазах Толстого, – одурманивающее средство, с помощью которого Провидение заставляет человека выполнять «жестокую, печальную и тяжелую, нечеловеческую роль…».
   Толстой сравнивает Наполеона с лошадью, ходящей «на покатом колесе привода» по кругу и воображающей «себе, что она что-то делает и для себя».
   Этот образ клячи не раз возникает в «Войне и мире» как олицетворение несвободной деятельности.
   Толстой в романе иронизирует над историзмом и приписывает его ограниченным людям, полагающим, что свойства людей изменяются со временем. Это, несомненно, полемические крайности. Они были свойственны великому писателю. Он всегда шел против общего потока и был особенно нетерпим к общепринятому. В этом – своеобразие личности писателя, объясняющее во многом редкие перемены в его мировоззрении и судьбе.
   Он ведет полемику по принципу прямо противоположных утверждений. Великий? Нет, ничтожный. Царь есть раб истории. Скромный человек – настоящий герой. И самое ценное в полемике Толстого – то, что она открывает новые стороны, которые игнорировала общепринятая точка зрения.
   Толстой не выяснил, какое место в истории занимают полководцы, но он способствовал разрушению предрассудка, согласно которому великий человек может по своей прихоти определять ход исторических событий.

Творческое задание, требующее от учащегося продолжить, развить, конкретизировать разбор изученного произведения, проводимый критиком или литературоведом

Задание. Перескажите текст отрывка из статьи В. Г. Белинского. Опираясь на анализ одного-двух лирических произведений А. С. Пушкина, подтвердите основную мысль автора

//-- Отрывок из пятой статьи В. Г. Белинского «Сочинения Александра Пушкина» --//

   Что составляет содержание мелких пьес Пушкина? Почти всегда любовь и дружба, как чувства, наиболее обладавшие поэтом и бывшие непосредственным источником счастия и горя всей его жизни. Он ничего не отрицает, ничего не проклинает, на все смотрит с любовью и благословением. Самая грусть его, несмотря на ее глубину, как-то необыкновенно светла и прозрачна: она усмиряет муки души и целит раны сердца. Общий колорит поэзии Пушкина, и в особенности лирической, – внутренняя красота человека и лелеющая душу гуманность. К этому прибавим мы, что если всякое человеческое чувство уже прекрасно по тому самому, что оно человеческое (а не животное), то у Пушкина всякое чувство еще прекрасно как чувство изящное. Мы здесь разумеем не поэтическую форму, которая у Пушкина всегда в высшей степени прекрасна; нет, каждое чувство, лежащее в основании каждого его стихотворения, изящно, грациозно и виртуозно само по себе: это не просто чувство человека, но чувство человека-художника, человека-артиста. Есть всегда что-то особенно благородное, кроткое, нежное, благоуханное и грациозное во всяком чувстве Пушкина. В этом отношении, читая его творения, можно превосходным образом воспитать в себе человека, и такое чтение особенно полезно для молодых людей обоего пола. Ни один из русских поэтов не может быть столько, как Пушкин, воспитателем юношества, образователем юного чувства. Поэзия его чужда всего фантастического, мечтательного, ложного, призрачно-идеального: она вся проникнута насквозь действительностью; она не кладет на лицо жизни белил и румян, но показывает ее в ее естественной красоте… (…) И при всем этом, кроме высокого художественного достоинства формы, такое артистическое изящество человеческого чувства! Нужны ли доказательства в подтверждение нашей мысли? – Почти каждое стихотворение Пушкина может служить доказательством. Если б мы захотели прибегнуть к выпискам, им не было бы конца…
(В. Г. Белинский. Из статьи «Сочинения Александра Пушкина»)

   Пушкин, величайший гений русской и мировой литературы, всегда привлекал к себе внимание Белинского.
   Великий поэт нашел в великом критике такого истолкователя, какого не имел до того ни один поэт в мире. Никто ни до, ни после Белинского не дал такого глубокого и вдохновенного анализа творчества поэта, какой дал Белинский. Пристальное внимание и тонкое понимание поэзии Пушкина содержит и пятая статья В. Г. Белинского «Сочинения Александра Пушкина».
   Исходным пунктом суждений Белинского о Пушкине было признание его творчества реалистическим, выросшим на почве современной Пушкину русской действительности. Одним из отличительных свойств лирической поэзии Пушкина Белинский считает ее гуманность. Поэт ничего не отрицает, не проклинает, но на все в жизни смотрит с любовью и благословением. Чувства любви и дружбы, бывшие постоянным источником счастья и горя в жизни Пушкина, в его поэзии удивительно светлы и прозрачны, способны смирять муки души и целить раны сердца.
   Другими замечательными свойствами поэзии Александра Пушкина Белинский считал особое изящество чувства. Каждое чувство, лежащее в основе его стихотворения, – это не просто чувство человека, но чувство человека-художника, человека-артиста. Оно всегда благородно, кротко, нежно и грациозно.
   Отличительной чертой поэзии Пушкина Белинский считал также ее естественность, правдивость, искренность, отсутствие позы, манерности, ходульности. Поэзия Пушкина вся проникнута насквозь действительностью, но показывает ее в ее действительной красоте и форме, полной художественного достоинства.
   Все лучшие возможности, все богатства человеческого духа раскрыты в поэзии Пушкина. К особенным ее свойствам Белинский относил ее способность развивать в людях чувство гуманности, разумея под этим словом бесконечное уважение к достоинству человека как человека.
   Все эти благороднейшие особенности поэзии Пушкина приводят к тому, что, по мнению Белинского, «ни один из русских поэтов не может быть столько, как Пушкин, воспитателем юношества, образователем юного чувства».
   В заключение Белинский говорит о том, что каждое стихотворение поэта может служить доказательством истинности его выводов.
   Разделяя точку зрения великого критика на достоинства поэзии Пушкина, в качестве иллюстрации его мыслей обратимся к прекрасным творениям поэта.
   В стихотворении «Я вас любил…» А. С. Пушкина выражено удивительное по чистоте и подлинности человеческое чувство. Чуждое всякого эгоизма, человечное! Поэт любит, его не любят. Но нет в душе ни тени досады или обиды. Ни слова упрека той, которая не отвечает ему взаимностью! Все мысли о ней: только бы не опечалить, не потревожить.
   Перечитаем последние четыре строки стихотворения:

     Я вас любил безмолвно, безнадежно,
     То робостью, то ревностью томим;
     Я вас любил так искренне, так нежно,
     Как дай вам Бог любимой быть другим.

   Только одно желание у поэта: чтобы она была счастлива с тем, кого любит, чтобы тот, другой, любил ее так же «искренно и нежно», как любил ее поэт.
   Вот это отсутствие всякого эгоизма, эта человечность, гуманность и волнует нас, потому что поэт сумел нам это свое высокое чувство передать.
   А как просто оно написано! Практически все слова употреблены поэтом в своем прямом значении, единственное исключение – глагол «угасла» по отношению к любви, однако это метафорическое употребление не выглядит каким-то выразительным приемом.
   По жанру это стихотворение – элегия. В создании эмоциональной напряженности большую роль играет трехкратное повторение словосочетания «я вас любил…», а также параллели и повторы однотипных конструкций («безмолвно, безнадежно», «то робостью, то ревностью», «так искренно, так нежно»).
   Эти повторы создают энергию, многообразие лирического волнения и одновременно элегическую наполненность поэтического монолога, который заканчивается гениальной пушкинской находкой – исповедь сменяется страстным и прощальным пожеланием: «Как дай вам бог любимой быть другим».
   Музыка стиха чарует нас. Слова – обычные, и интонация – живого доверительного разговора, как будто это и не стихи вовсе, а просто поэт с другом разговаривает. Гармоничность и музыкальность стихотворению придает пятистопный ямб с пиррихиями и точные, простые рифмы, а также отсутствие переносов, совпадение синтаксической структуры словосочетаний и предложений со стихотворной строкой. Великолепна звукопись в стихотворении: чередование ласкового и печального звука [л] с сонорными [р] и [н].
   Действительно, истинны слова Белинского о поэзии Пушкина, что чувство, лежащее в ее основе, всегда кротко, глубоко и гуманно. Это ли не призвание поэта – будить лучшие чувства! Во всех людях. И даже в тех, которые не понимают и не принимают «высокого искусства».

Список литературных произведений, входящих в программу по русской литературе для поступающих в вузы

   1. А. С. Грибоедов. «Горе от ума».
   2. И. А. Гончаров. «Мильон терзаний», «Обломов». Н. А. Добролюбов. «Что такое обломовщина?»
   3. А. С. Пушкин. «К Чаадаеву», «Деревня», «К морю», «К*» («Я помню чудное мгновенье…»), «19 октября» («Роняет лес багряный свой убор…»), «Пророк», «Няне», «Во глубине сибирских руд…», «Арион», «Анчар», «На холмах Грузии лежит ночная мгла…», «Зимнее утро», «Я вас любил…», «Осень», «Вновь я посетил…», «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…», «Медный всадник», «Евгений Онегин», «Капитанская дочка».
   В. Г. Белинский. «Сочинения Александра Пушкина» (статьи 8-я и 9-я, в сокращении).
   4. М. Ю. Лермонтов. «Парус», «Бородино», «Смерть поэта», «Молитва» («Я, Матерь Божия, ныне с молитвою…»), «Дума», «Поэт», «Как часто пестрою толпою окружен…», «Благодарность», «И скучно, и грустно…», «Есть речи – значенье…», «Тучи», «Родина», «Они любили друг друга так долго и нежно…», «Утес», «Выхожу один я на дорогу…», «Пророк», «Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова», «Мцыри», «Герой нашего времени».
   В. Г. Белинский. «Стихотворения Лермонтова» (в сокращении), «Герой нашего времени» (в сокращении).
   5. Н. В. Гоголь. «Шинель», «Ревизор», «Мертвые души».
   6. А. Н. Островский. «Гроза», «Бесприданница». Н. А. Добролюбов. «Луч света в темном царстве».
   7. Н. Г. Чернышевский. «Что делать?».
   8. Ф. М. Достоевский. «Преступление и наказание».
   9. Н. А. Некрасов. «Тройка», «Родина», «Вчерашний день, часу в шестом…», «Несжатая полоса», «Поэт и Гражданин», «Размышления у парадного подъезда», «Зеленый шум», «Надрывается сердце от муки…», «Железная дорога», «Памяти Добролюбова», «Элегия» («Пускай нам говорит изменчивая мода…»), «Сеятелям», «О Муза! я у двери гроба…», «Мороз, Красный Нос», «Кому на Руси жить хорошо».
   10. И. С. Тургенев. «Записки охотника» (2–3 рассказа по выбору), «Отцы и дети».
   11. Ф. И. Тютчев. «Весенняя гроза», «Как океан объемлет шар земной…», «Осенний вечер», «Как над горячею золой…», «Silentium!», «Сижу задумчив и один…», «29-е января 1837 года», «Эти бедные селенья…», «Певучесть есть в морских волнах…», «Умом Россию не понять…».
   12. А. А. Фет. «Я пришел к тебе с приветом…», «Шепот, робкое дыханье…», «Певице» («Уноси мое сердце в звенящую даль…»), «Сияла ночь. Луной был полон сад…».
   13. Л. Н. Толстой. «Война и мир».
   14. Н. С. Лесков. «Очарованный странник».
   15. М. Е. Салтыков-Щедрин. «Господа Головлевы». Сказки (2–3 по выбору).
   16. А. П. Чехов. Ранние юмористические рассказы (2–3 по выбору), «Человек в футляре», «Ионыч», «Вишневый сад», «Дом с мезонином», «Дама с собачкой».
   17. А. М. Горький. «Макар Чудра», «Старуха Изергиль», «Челкаш», «На дне», «Мать», «Детство».
   18. А. П. Куприн. «Поединок», «Гранатовый браслет».
   19. И. А. Бунин. «Антоновские яблоки», «Деревня», «В Париже», «Господин из Сан-Франциско», цикл «Темные аллеи», «Жизнь Арсеньева».
   20. Л. Н. Андреев. «Жили-были», «Христиане», «Губернатор», «Рассказ о семи повешенных».
   21. А. А. Блок. «Я и молод, и свеж, и влюблен…», «Вхожу я в темные храмы…», «Незнакомка», «Русь», «О весна, без конца и без краю…», цикл «На поле Куликовом», «Россия», «О доблестях, о подвигах, о славе…», «На железной дороге», «Да. Так диктует вдохновенье…», «Земное сердце стонет вновь…», «Рожденные в года глухие…», «О, я хочу безумно жить…», «Скифы», «Двенадцать».
   22. С. А. Есенин. «Топи да болота…», «Гой ты, Русь моя родная…», «Не бродить, не мять в кустах багряных…», «Нивы сжаты, рощи голы…», «Я последний поэт деревни…», «Не жалею, не зову, не плачу…», «Письмо к матери», «Возвращение на родину», «Мы теперь уходим понемногу…», «Русь советская», «Неуютная жидкая лунность…», «Спит ковыль. Равнина дорогая…», «Анна Снегина».
   23. В. В. Маяковский. «А вы могли бы?», «Нате!», «Послушайте!», «Скрипка и немножко нервно», «Дешевая распродажа», «Левый марш», «Необычайное приключение, бывшее с Владимиром Маяковским летом на даче», «Прозаседавшиеся», «Юбилейное», «Небоскрёб в разрезе», «Разговор с фининспектором о поэзии», «Товарищу Нетте – пароходу и человеку», «Письмо товарищу Кострову из Парижа о сущности любви», «Стихи о советском паспорте», «Во весь голос», «Облако в штанах», «Неоконченное» («Любит? Не любит? Я руки ломаю»), «Хорошо!».
   24. М. И. Цветаева. «Генералам двенадцатого года», «Мне нравится, что Вы больны не мной…», «В огромном городе моем…», «Стихи к Блоку («Имя твое – птица в руке…»), «В черном небе – слова начертаны…», «Рассвет на рельсах», «Письмо», «Тоска по родине!..», «Лебединый стан».
   25. А. А. Ахматова. «Песня последней встречи», «Настоящую нежность не спутаешь…», «Я не любви твоей прошу…», «Есть в близости людей заветная черта…», «Когда в тоске самоубийства…», «Мне голос был. Он звал утешно…», «Не с теми я, кто бросил землю…», «Творчество», «Мне ни к чему одические рати», «Клятва», «Мужество», «Родная земля», «Реквием».
   26. Б. Л. Пастернак. «Определение поэзии», «Зимняя ночь», «Во всем мне хочется дойти до самой сути…», «Быть знаменитым некрасиво…», «Когда разгуляется…», «Единственные дни», «Доктор Живаго».
   27. М. А. Булгаков. «Собачье сердце», «Мастер и Маргарита».
   28. А. П. Платонов. «Котлован».
   29. М. М. Зощенко. 2–3 рассказа по выбору.
   30. А. Т. Твардовский. «Василий Теркин», «По праву памяти».
   31. М. А. Шолохов. «Тихий Дон», «Поднятая целина», «Судьба человека».
   32. А. И. Солженицын. «Один день Ивана Денисовича», «Матренин двор».
   33. Гражданская война в отечественной литературе XX века. И. Бабель. «Конармия»; М. Булгаков. «Белая гвардия»; «Дни Турбиных», «Бег»; А. Веселый. «Россия, кровью умытая»; Б. Лавренев. «Сорок первый»; Б. Пастернак. «Доктор Живаго»; А. Серафимович. «Железный поток»; А. Фадеев. «Разгром»; Д. Фурманов. «Чапаев»; И. Шмелев. «Солнце мертвых»; М. Шолохов. «Донские рассказы».
   34. Великая Отечественная война в литературе XX века. Б. Полевой. «Повесть о настоящем человеке»; М. Алигер. «Зоя»; К. Симонов. Лирика военных лет; А. Твардовский. «Василий Теркин»; М. Шолохов. «Судьба человека»; В. Некрасов. «В окопах Сталинграда»; Ю. Бондарев. «Горячий снег»; В. Быков. «Сотников», «Знак беды», «Карьер»; Б. Васильев. «А зори здесь тихие…», «В списках не значился»; В. Кондратьев. «Сашка»; К. Воробьев. «Убиты под Москвой; А. Адамович. «Хатынская повесть»; Д. Гранин, А. Адамович. «Блокадная книга»; С. Алексиевич. «У войны не женское лицо»; В. Гроссман. «Жизнь и судьба»; Г. Владимов. «Генерал и его армия».
   Кроме того, абитуриент обязан знать два-три произведения русской литературы 60–90-х годов XX века по каждой из сформулированных ниже тем:
   1. Судьба русского крестьянина в современной русской литературе (Ф. Абрамов. «Братья и сестры»; В. Астафьев. «Последний поклон»; В. Белов. «Привычное дело», «Кануны»; Б. Можаев. «Живой»; В. Распутин. «Последний срок»; рассказы В. Тендрякова, В. Шукшина и др.).
   2. Прошлое и настоящее русской интеллигенции (А. Битов. «Пушкинский дом»; Ю. Домбровский. «Факультет ненужных вещей»; В. Дудинцев. «Белые одежды»; С. Залыгин. «После бури»; В. Маканин «Один и одна»; В. Пьецух. «Предсказание будущего»; Ю. Трифонов. «Время и место» и пр.).
   3. Человек и природа (Л. Бородин. «Третья правда»; В. Астафьев. «Царь-рыба»; В. Распутин. «Прощание с Матерой», «Байкал, Байкал…»; Л. Ким. «Белка» и др.).
   4. Историческое прошлое России (Д. Балашов. «Государи московские»; Ю. Лошиц. «Дмитрий Донской»; В. Шукшин.
   «Я пришел дать вам волю»; В. Пикуль. «Исторические миниатюры» и др.).
   5. Трагические страницы советской истории (А. Солженицын. «Архипелаг ГУЛАГ»; В. Шаламов. «Колымские рассказы»; Г. Владимов. «Верный Руслан»; С. Довлатов. «Зона»; Э. Лимонов. «У нас была великая эпоха» и др.).
   6. Нравственные проблемы современного общества (В. Астафьев. «Печальный детектив»; С. Довлатов. «Чемодан»; В. Кручин. «Спасенье погибших»; В. Маканин. «Человек свиты»; Л. Петрушевская. «Время ночь»; В. Распутин. «Пожар»; Т. Толстая. «Сомнамбула в тумане» и др.).
   7. Великая Отечественная война (В. Астафьев. «Пастух и пастушка», «Прокляты и убиты»; В. Богомолов. «Иван», «Момент истины»; Ю. Бондарев. «Берег», «Непротивление»; К. Воробьев. «Убиты под Москвой»; Г. Владимов. «Генерал и его армия»; В. Гроссман. «Жизнь и судьба»; В. Распутин. «Живи и помни» и др.).
   8. Русская драматургия 1960–1990-х годов (пьесы А. Вампилова, А. Гельмана, Г. Горина, И. Дворецкого, А. Казанцева, В. Мережко, Л. Петрушевской, Э. Радзинского, В. Розова, М. Рощина, В. Славкина и др.).
   9. Русская поэзия 1960–1990-х годов (стихи Б. Ахмадулиной, И. Бродского, Е. Винокурова, А. Вознесенского, В. Высоцкого, Г. Горбовского, А. Дементьева, Е. Евтушенко, Р. Казаковой, Ю. Кузнецова, С. Куняева, Ю. Мориц, Б. Окуджавы, Р. Рождественского, Н. Рубцова, В. Соколова, Д. Самойлова, В. Шефнера, И. Шкляревского и др.).
   10. Возвращенные имена (Е. Замятин, В. Набоков, Б. Пильняк, Н. Гумилев, О. Мандельштам, В. Ходасевич и др.).

Елена Педчак Сложнейшие сочинения по русской литературе: Все темы 2015

Предисловие

Раздел I. Тема сопоставительного характера

Молчалин и Софья. Значение образов в комедии А.С. Грибоедова «Горе от ума»

Чацкий и Фамусов. Сравнительная характеристика героев (по комедии А.С. Грибоедова «Горе от ума»)

Столичное и поместное дворянство в романе А.С. Пушкина «Евгений Онегин»

Вариант 1

Вариант 2

Быт и нравы столичного и провинциального дворянства в романе А.С. Пушкина «Евгений Онегин»

Система «двойников» Раскольникова как художественное выражение критики индивидуалистического бунта (по роману Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание»)

Базаров и его мнимые единомышленники

Мать и дочь Раневские в пьесе А. П. Чехова «Вишневый сад»

Понтий Пилат и Иешуа. Смысл противостояния (по роману М. Булгакова «Мастер и Маргарита»)

Челкаш и Васька Пепел (сравнительная характеристика героев)

Гуманизм Луки и Сатина в оценке драматурга (по пьесе М. Горького «На дне»)

Вариант 1

Вариант 2

Раздел II. Тема, сформулированная в виде цитаты с указанием автора и произведения для анализа (по русской литературе XIX и XX веков)

«Война не любезность, а самое гадкое дело в жизни» (по роману Л.Н. Толстого «Война и мир»)

«Нет величия там, где нет простоты, добра и правды» (по роману Л.Н. Толстого «Война и мир»)

«Среди громов, среди огней, среди клокочущих страстей, в стихийном пламенном раздоре она с небес слетает к нам» (по лирике Ф.И. Тютчева)

«Не страшусь изображать суровую правду жизни такой, какова она есть» (по пьесе М. Горького «На дне»)

Вариант 1

Вариант 2

«Нет поэзии в безмятежной и блаженной жизни! Надо, чтобы что-нибудь ворочало душу и жгло воображение» (Д. Давыдов) (по лирике поэтов Серебряного века русской поэзии)

«Я была тогда с моим народом…» (по лирике А.А. Ахматовой)

Поэтический мир Анны Ахматовой (по лирике А.А. Ахматовой)

Сочинение по творчеству А.А. Ахматовой (тему формулирует учащийся)

«И если в этом мире не дано нам расковать последнее звено, пусть смерть приходит, я зову любую! (по лирике Н. Гумилева)

«Сегодняшняя поэзия – поэзия борьбы, каждое слово должно быть, как в войске солдат» (по лирике В.В. Маяковского)

Тема родины в творчестве С. Есенина

«Мир тебе – деревянный дом!» (по лирике С. Есенина)

«О Русь, взмахни крылами…» (по лирике С. Есенина)

Вариант 1

Вариант 2

Вариант 3

«Война не любезность, а самое гадкое дело в жизни» (по роману Л.Н. Толстого «Война и мир»)

«Рукописи не горят!» (по роману М. Булгакова «Мастер и Маргарита»)

«Творение чисто русское, национальное, выхваченное из тайника народной жизни». (В. Белинский о поэме Гоголя «Мертвые души»)

Раздел III. Роль эпизода в произведениях русской литературы XIX века

«Пир на весь мир» (анализ главы из поэмы Н.А. Некрасова «Кому на Руси жить хорошо»)

«Чичиков у Плюшкина». Роль эпизода в поэме Н.В. Гоголя «Мертвые души»

Раздел IV. Анализ стихотворения поэта XIX или XX века

Стихотворение А.С. Пушкина «Вновь я посетил…» (восприятие, истолкование, оценка)

Стихотворение А.А. Фета «Шепот, робкое дыханье…» (восприятие, истолкование, оценка)

Раздел V. Тема, связанная с мастерством писателя XIX века

Юмор и сатира в романе А.С. Пушкина «Евгений Онегин»

Сюжет, композиция и конфликт в романе М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени»

Вариант 1

Вариант 2

Мастерство автора в создании характера романтического героя (по одному или нескольким произведениям)

Образ города в поэме Н.В. Гоголя «Мертвые души»

Салтыков-Щедрин – сатирик

Сатирическое изображение чиновничества и помещиков в поэме Н.В. Гоголя «Мертвые души»

Смех как действующее лицо в комедии Н.В. Гоголя «Ревизор»

Характер героя и средства его создания в одном из произведений русской литературы XIX века (по роману И.С. Тургенева «Отцы и дети»)

Мастерство Н.А. Некрасова в изображении народной жизни (по поэме «Кому на Руси жить хорошо»)

Изображение внутреннего мира человека в произведении XIX века (по роману Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание»)

Изображение губительного воздействия ложной идеи на сознание человека (по роману Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание»)

Образ народа в романе Л. Н. Толстого «Война и мир»

Изображение внутреннего мира человека в одном из произведений русской литературы XIX века (по роману Л. Н. Толстого «Война и мир»)

Вариант 1

Вариант 2

Особенности изображения «маленького человека» в прозе А. П. Чехова

Роль портрета героя в его характеристике (на примере одного или нескольких произведений русской литературы)

Раздел VI. Тема, связанная с мастерством писателя XX века

Мастерство художественной детали в рассказах А. П. Чехова

Вариант 1

Вариант 2

Новаторство Чехова-драматурга (по пьесе «Вишневый сад»)

Жанровое своеобразие пьесы А. П. Чехова «Вишневый сад»

«Дворянское гнездо» в пьесе «Вишневый сад» в изображении А. П. Чехова

«Несостоявшиеся судьбы» героев пьесы А. П. Чехова «Вишневый сад»

Идейно-художественное своеобразие романтических рассказов М. Горького

Образ народа в ранних рассказах М. Горького

Рецензия на книгу стихов И. Бунина

Вызов буржуазному миру в лирике В. Маяковского

Новаторство поэзии В. Маяковского

Зрелище образов в ранней лирике В. Маяковского

Смех – оружие борьбы с пошлостью, мещанством, консерватизмом (по рассказам А. П. Чехова)

Елена Педчак
Сложнейшие сочинения по русской литературе: Все темы 2015

Задание. Пересказать текст из романа М. Ю. Лермонтова «Герой нашего времени»
Ответить на вопрос: «В чем же причина печоринской скуки?»