-------
| Библиотека iknigi.net
|-------
| Людмила Александровна Дунаева
|
| Эльфрин
-------
Людмила Александровна Дунаева
Эльфрин
© Л. А. Дунаева, 2012
© Д. Юдина, илл., 2012
© Никея, 2012
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
Давным-давно в одном далёком королевстве случилась беда. В те времена подобные несчастья в далёких королевствах бывали довольно часто: в пустынных горах неподалёку от столицы поселился дракон. Ни один из рыцарей короля, ни все они вместе взятые ничего не могли с ним поделать. Дракон был столь ужасен, что при виде его даже самый храбрый воин терял рассудок от страха и омерзения. Очень скоро все отважные рыцари королевства сошли с ума, и их пришлось запереть в сумасшедший дом. Дракон продолжал бесчинствовать в своё удовольствие: жёг леса и пашни, отравлял воздух своим смрадным дыханием и время от времени – по большим праздникам – требовал на съедение девушку (чем, разумеется, портил горожанам весь праздник). В конце концов дракон обнаглел настолько, что приказал привести к нему королевскую дочь.
– Но у меня всего одна дочь! – вскричал в отчаянии король.
К счастью, принцесса была хорошей девушкой, и её любил не только отец. Многие придворные плакали вполне искренне, жалея бедняжку, не говоря уже о служанках, которым принцесса за всю свою жизнь не сказала ни одного грубого слова. Сердца женщин просто разрывались при мысли о том, что ждёт их прекрасную добрую госпожу. Дни напролёт служанки, проливая горькие слёзы, вспоминали и старые сказки, и жития святых, мечтая, чтобы кто-нибудь из легендарных воителей пришёл к ним в город и спас принцессу. Наконец, когда от горя и усталости они стали терять надежду, женщины вспомнили об эльфринах. Поскольку об этих существах знали далеко не все, служанки с большим интересом выслушали рассказ кормилицы, а она напоследок вздохнула и промолвила:
– Сказочные они, или нет, а больше нам надеяться не на кого! – И, утерев слезы, кормилица принцессы встала и пошла прямо к королю.
В тот же день в королевском дворце состоялся совет. После того, как все сановники заняли свои места, король велел говорить самому старому придворному учёному.
– Так называемые эльфрины вовсе не сказочные существа, – произнес учёный. – Они такие же люди, как и мы с вами – я имею в виду их происхождение…
– Почему же их называют эльфринами? – спросил король.
– Тёмные, необразованные люди, ваше величество, дали им такое название. Образ жизни и род занятий налагает на эльфринов особый отпечаток, сообщая им сверхъестественные, в нашем понимании, свойства. Из-за этого их и путают с эльфами или феями, что является сущей нелепицей. Эльфы и феи – существа хитрые, лукавые и далеко не всегда добрые, в то время как эльфрины…
– Даже если ваши эльфрины – такие чудесные существа, – перебил кто-то, – разве они смогут нам помочь? Ведь дракон – сам дьявол!..
– Именно с такими тварями эльфрины и сражаются, – ответил учёный. – Если вы позволите мне совершить экскурс в историю…
Совершить экскурс король позволил, однако посоветовал учёному быть кратким.
– Повинуюсь, ваше величество, – поклонился учёный. – Итак, с тех пор, как Господь сотворил Ангелов, и некоторая часть из них отвернулась от своего Творца, во вселенной идёт война. К сожалению, в неё после грехопадения наших прародителей втянуты и люди. Большинство, правда, предпочитает игнорировать это обстоятельство. Но существуют и те, кто сражается с сатаной наравне с Ангелами. Именно этих Небесных Воинов наш государь и решил позвать на помощь.
– Подождите, я еще ничего не решил, – буркнул король. – Сначала я хочу выяснить, чем я буду обязан так называемым Небесным Воинам, а проще, эльфринам за их услуги.
– К сожалению, эльфрины небескорыстны, – вздохнул учёный. – Кровь своих воинов они ценят высоко. Обычно взамен они требуют отдать им царского сына.
– Но у меня всего один сын! – возопил несчастный король.
Придворные расходились с совета в полном смятении.
– Они, может, и без пяти минут Ангелы, – шептались они, – но, знаете ли, Ангелы сами по себе тоже далеко не безобидные существа. Почитайте Священное Писание: сколько людей пострадало и даже погибло от их рук! Уж лучше нам держаться от всего этого подальше…
Но держаться подальше не было возможности: дракон не давал. И король принял решение. Подозвав к себе первого министра, король что-то сказал ему на ухо. Министр кивнул, поклонился и вышел из тронного зала.
Отсутствовал он недолго. Едва ли прошёл час, а министр уже снова появился в зале, ведя за руку маленького бедно одетого мальчика.
– Я усыновляю этого ребёнка, – произнёс король, и придворные, поняв что к чему, разразились бурными аплодисментами.
Мальчика вымыли, накормили и нарядили как принца. Король остался доволен.
Столица и её окрестности бурлили от волнения. Вместо того чтобы заниматься обычными делами, люди собирались кучками и обсуждали новости.
– Значит, король уже позвал.
– Слава Богу, не моего сыночка отдадут этим тварям!..
– Говорят, они такие страшные, что дракон сдохнет, как только их увидит!
– Что за напасть?! То дракон, то теперь ещё эти чудовища…
– А когда они приедут?
– А вдруг они уже приехали? Я слыхал, они могут делаться невидимыми. Стоят сейчас и слушают, что мы про них болтаем.
– Ай! Где?!
– Господи, а я их – чудовищами!..
Какие бы ужасы ни пересказывались о таинственных эльфринах, каждый житель города скорее бы умер, чем отказался посмотреть на них хотя бы одним глазком. Настроение в городе было скорее праздничное, нежели печальное, хотя приказ короля повелевал всем подданным облечься в глубокий траур.
– Пусть эльфрины видят, как мы горюем по новому принцу, – сказал король. – Ибо если мы будем веселы и беспечны, у них могут возникнуть подозрения…
Наконец, условленный день настал. С раннего утра горожане попрятались в своих домах. Крепко заперев двери и ставни, они приникли жадными глазами к замочным скважинам и оконным щёлкам. Лишь самые отпетые сорванцы побились об заклад, что они первыми встретят эльфринов, и залегли в кустах у Главной дороги, в траве у городских стен и в тени за городскими воротами. У дозорных на стенах от пристального внимания слезились глаза.
Весьма удивительно, что при такой всеобщей бдительности приезд отряда Небесных Воинов горожане всё-таки проворонили.
Кто-то на одно мгновение отвернулся от замочной скважины – и увидал лишь хвост последнего коня. Кто-то заметил на стене противоположного дома тень воина в высоком шлеме – и случайно упал с табуретки. Сорванцы в кустах у дороги, в траве у стены и в тени за воротами заигрались в кости, а когда услыхали стук копыт и подняли головы, отряд уже скрылся из виду. Дозорные протёрли слезящиеся глаза – а отряд уже въезжал на площадь перед королевским дворцом.
А король сидел на троне и ждал, когда дозорные сообщат ему о том, что эльфрины подъезжают к городу. Вместо этого в тронный зал, гремя железом, влетел стражник с выпученными глазами.
– Они здесь! – крикнул он, позабыв какие бы то ни было правила придворного этикета.
– Кто?! Что?! Как?! – вскочил с трона король.
А они уже входили в зал.
– Эльфрины! – завопил, не помня себя, король и бросился вон из зала.
За ним, потеряв от страха голову и теряя по дороге кошельки и туфли, устремились придворные. Многие из них со страху попрятались в шкафах и под кроватями. Куда спрятался король – военная тайна. Там все они и провели остаток дня и всю ночь.
На рассвете в тронный зал осторожно прокрались двое королевских шпионов. Они хотели выяснить, что поделывают эльфрины. Но когда шпионы проникли в зал, там никого не оказалось.
– Напугали до полусмерти, а потом исчезли, как призраки! – с досадой говорил король. – Вот вам и Небесные Воины! Может быть, они струсили и сбежали? Хорошо, что они забрали мальчишку, значит, нам удалось их обмануть…
В тот же миг в зал вбежал запыхавшийся дозорный.
– Простите, ваше величество, – проговорил он, с трудом переводя дух. – Но там такое творится!..
Словно в подтверждение его слов, пол тронного зала вздрогнул, как от землетрясения. Впрочем, задрожал не только дворец: весь город заходил ходуном от подвалов до самых крыш, причиняя кучу неприятностей горожанам. Кто-то, собираясь спокойно позавтракать, только-только приготовил себе бутерброд – и с перепугу уронил его. Бутерброд, конечно же, упал маслом вниз. Кому-то горячий чай выплеснулся прямо на колени…
– Опять эти эльфрины! – недовольно вздохнули горожане. – Нашли время затевать сражение, ничего не скажешь!..
Поскольку завтрак всё равно был испорчен, все устремились на городские стены. Король со свитой, направился туда же, а следом тайком от отца и воспитателем увязался маленький, но настоящий принц Виллибальд Христофор Фридрих Амадей.
Стоя на городской стене и глядя на клубящийся вдали чёрный дым, все сетовали, что нельзя подойти поближе: судя по тому, как содрогалась земля, бой был ужасен.
– А дракон-то наш – крепкий орешек! – неожиданно сказал король, опуская подзорную трубу. – Сколько они уже с ним возятся!..
Придворные, уловив королевское настроение, с готовностью захихикали. Они и сами радовались, что на грозных эльфринов нашлась управа. Ведь по милости этих чудовищ все они, от короля до последнего слуги всю ночь протряслись от страха…
Дым на горизонте побелел и вскоре рассеялся. Земля перестала ходить ходуном, и все поняли, что дракон повержен.
– Ну и прекрасно, – сказал король. – Теперь можно пойти отдохнуть. Больше никто не испортит нам праздников.
//-- * * * --//
Не интересно ли было бы узнать, кто был тот мальчик, которого король отдал эльфринам вместо своего родного сына?
Его звали Иоганн Теодор Георг Михаэль. Он вовсе не был важной особой – просто в тех краях было принято давать по нескольку имён даже бедным детям.
Семью Михаэля нельзя было назвать очень бедной, но и богатой она уж точно не была. У Михаэля были папа с мамой, старенькая бабушка и много братьев и сестёр (сколько их было в точности, Михаэль не знал, потому что не умел считать, но лет ему было примерно столько же). Большая семья жила неподалёку от городских стен в небольшом довольно ветхом доме на краю села, терпеливо несла тяготы жизни и, отличаясь трезвым рассудком, на лучшее не надеялась.
Каково же было изумление всех домочадцев, когда в один прекрасный день к старенькой хибарке подкатила карета с королевскими гербами! Важный придворный объяснил отцу и матери Михаэля, что его величеству королю было угодно усыновить первого встречного мальчика, который окажется на пути кареты после того, как она выедет из города. Этим мальчиком оказался Иоганн Теодор Георг Михаэль.
Он как раз возвращался домой из лесу с вязанкой хвороста за плечами. Придворный велел ему бросить хворост и сесть в карету. Карета отвезла его прямо во дворец.
У Михаэля дух замирал, когда его вели по широкой светлой лестнице. В тронном зале собралась целая толпа богато разодетых вельмож. Король, восседавший на троне, строго посмотрел на мальчика, и Михаэль растерялся настолько, что забыл даже поклониться.
– Я усыновляю этого ребёнка, – торжественно объявил король, и все, кто был в тронном зале, громко захлопали в ладоши.
– Подойди ко мне, дитя, – велел король. – Как тебя зовут? – спросил он.
– Иоганн Теодор Георг Михаэль, – дрожащим голосом отвечал мальчик.
– Прекрасно! – улыбнулся король. – Итак, да здравствует принц Михаэль!
Придворные подхватили клич. Михаэль заметил, что из-за трона выглядывает какой-то мальчик. Мальчик был разодет не менее богато, чем сам король, и, хотя у него на голове в настоящий момент не было короны, Михаэль догадался, что видит принца Виллибальда Христофора Фридриха Амадея.
– Здравствуйте, ваше высочество, – сказал Михаэль.
– Ты должен звать меня братом, – ответил принц Виллибальд. – Чтобы эльфрины не догадались, что ты не родной сын моего отца.
– Какие эльфрины? – удивился Михаэль.
– Злые, страшные эльфрины, – ответил принц. – Дракон ест девочек, а эльфрины – мальчиков. Они хотели съесть меня, но отец решил отдать эльфринам тебя…
– Виллибальд, что ты там говоришь? – обернулся король.
– Я не хочу к эльфринам! – закричал Михаэль. – Отпустите меня! Мне страшно!
Конечно, Михаэля никуда не отпустили. Король строго отчитал принца Виллибальда за то, что он пугает своего нового братика, а потом объяснил зарёванному Михаэлю, что эльфрины совсем не страшные, никого они не едят.
– Они просто хотели пригласить к себе в гости царского сына, – говорил король, – но Виллибальд не может поехать, ведь он – наследник престола, и ему не до развлечений…
– Ну кто тебя за язык тянул?! – шепнул он принцу Виллибальду, когда Михаэля уводили из тронного зала.
На следующий день король, принц, принцесса, Михаэль и все придворные собрались в тронном зале.
Все сидели и молчали. В огромном зале царила такая тишина, что можно было бы услышать, как пролетит муха, если бы старательные слуги давным-давно всех мух во дворце не перебили. И зря. Молчание без единого звука было невыносимым. Михаэль не выдержал, встал и подошел к окну. Уткнувшись лбом в прохладное стекло, он стал смотреть наружу.
«Какие красивые солдаты у нашего короля! – подумал мальчик, глядя на вереницу всадников, проезжавшую под окнами. – Тот, что впереди, и сам одет как король, и лошадь его покрыта золотой попоной. Ах, какая лошадь! Вороная, в белых чулочках и с белой мордой – сразу видно, добрая лошадка. Горячая, но добрая…»
Тут всадник, похожий на короля, поднял голову и посмотрел прямо в окно, у которого стоял Михаэль. У всадника было такое весёлое лицо, что мальчик невольно улыбнулся. А всадник помахал ему рукой.
Ехавшие следом два воина, увидав, что командир кому-то машет, тоже подняли головы. От их улыбок Михаэлю стало так радостно, что он чуть не рассмеялся.
Следующие двое всадников уже не поражали взгляд роскошью одеяний, и попоны их лошадей были вышиты не золотом, а серебром. Но в их глазах сиял свет утренней зари, хотя и утро, и полдень уже миновали.
Всё новые и новые всадники проезжали перед Михаэлем, и его сердце билось всё горячее. Следом за офицерами ехали простые солдаты. Они не махали принцу рукой, но их взоры были полны столь пламенного привета, что Михаэль жмурился, как котёнок на солнцепёке.
Последними ехали, видимо, новобранцы. Они почтительно склоняли головы перед названым принцем. Они не поднимали глаз на окно, и Михаэль был этому рад: его восторг и так был уже слишком велик и не помещался в душе, а лился наружу слезами счастья.
Замыкал колонну скромно одетый юноша на белой лошадке. Сначала Михаэлю показалось, что у него даже нет оружия.
«Только что из деревни, прямо как я!» – подумал мальчик, и его сердце сжалось от умиления: таким родным показался ему юный новобранец.
Михаэлю страстно захотелось увидеть его лицо.
«Я тут! Посмотри на меня!» – мысленно умолял его Михаэль, но юноша проехал мимо, так и не подняв светлой как лён головы.
Михаэль смотрел ему вслед, всё сильнее прижимаясь к стеклу… Но тут в зал вбежал стражник со своей страшной вестью. Началась паника и давка. А эльфрины уже входили в зал.
Впереди – в высоком шлеме, синем бархатном плаще и драгоценных доспехах – предводитель, тот самый, похожий на короля. За ним еще двое, и еще, и еще… Последним в зал вошёл светловолосый юноша и смиренно остановился у самых дверей.
Когда все они вошли, придворные уже успели сбежать. Перед Небесными Воинами остался один Михаэль.
– Куда это они все убежали? – весело спросил предводитель эльфринов, скидывая роскошный плащ и отдавая шлем одному из офицеров.
Голос у него был бодрый и звонкий, как боевая труба. Он тряхнул головой, рассыпая по плечам каштановые кудри, и уселся в кресло, которое поднесли ему двое солдат.
– Садитесь, мой принц, – предложил он Михаэлю, и мальчик обнаружил, что позади него уже стоит точно такое же кресло.
– Неужели, вы и есть эльфрины? – недоверчиво спросил Михаэль. – А все говорили, что вы страшные…
– Ха-ха-ха! Конечно, мы страшные! – рассмеялся предводитель. – А ты как думал? Мы же воины!.. А ты, как вижу, нас не боишься?
– Нет, – признался Михаэль.
– Всё правильно, – кивнул эльфрин. – Ведь ты царский сын и, возможно, наш будущий предводитель.
– А сейчас кто у вас предводитель? – спросил мальчик.
– Я, – улыбнулся эльфрин.
– Извините, ваша светлость!
– Сядь! – снова рассмеялся Предводитель. – Какая я тебе «светлость»? Наша Светлость – вон он стоит…
Предводитель махнул рукой, и, к великой радости Михаэля, юноша, стоявший у дверей, подошёл к своему повелителю и преклонил колено перед его креслом. На Михаэля он не взглянул, но мальчику показалось, что этот эльфрин видит его лучше всех и знает, как лучшего друга, и думает о нём, как брат. Одна из его мыслей коснулась Михаэля легонько, словно сквознячок – и в ней мальчик увидел себя: он сидел рядом с эльфрином и был счастлив как никогда в жизни…
– Да, пожалуй, – согласился Предводитель эльфринов. – Я поручу принца тебе.
Тогда юноша поднялся и, подойдя к Михаэлю, преклонил колено уже перед ним. Достав из простых, ничем не украшенных ножен меч, он положил его у ног мальчика. Клинок сиял, словно отражая луч солнца. Хотя за окнами было пасмурно.
– Ты принимаешь нашу дружбу, принц Михаэль? – строго спросил Предводитель в наступившей тишине.
Коленопреклонённый эльфрин наконец-то поднял голову и взглянул на Михаэля. Вот, почему так сияет обнажённый меч! Он лишь отражает свет этого лица – такого кроткого и прекрасного. От взгляда чудесных глаз – глубоких и ласковых, как само небо, теплеет холодная сталь…
– Да! – вскочив с кресла, Михаэль бросился к прекрасному юноше и крепко обнял его…
И упал в океан света и радости. Михаэль скакал по золотым рассветным облакам, конь, послушный, как мысль, обгонял утренний ветер, и плащ, как крылья, реял за спиной мальчика, а султан шлема почти касался самых ярких звёзд… У Михаэля закружилась голова…
– Осторожнее! – донёсся словно издалека голос Предводителя, и мальчик очнулся.
Его новый друг стоял перед Предводителем, смиренно выслушивая выговор.
– Потише мечтай, – строго говорил Предводитель. – Как знать, может быть, ничего этого не будет…
Глава эльфринов печально вздохнул, но тотчас взял себя в руки.
– Ладно, господа, завтра в бой, а сегодня всем приказываю отдыхать. Вольно, разойдись!..
Весь вечер новый друг Михаэля рассказывал мальчику о будущем, о таинственной и прекрасной жизни. Эльфрин не мог сдержать своей радости за Михаэля, и мальчику казалось, что даже воздух вокруг него искрится от счастья. Предводитель эльфринов с улыбкой поглядывал в их сторону. Лишь один раз он не удержался от замечания – когда прекрасный друг Михаэля словно нехотя упомянул о подвигах, которые, впрочем, не так трудны, как кажутся…
– Вы не больно-то его слушайте, ваше высочество, – сказал король, отозвав мальчика в сторонку. – Не то чтобы он обманывал вас – Небесные Воины всегда говорят правду. Просто ему самому уже никакой подвиг не труден и никакой труд не страшен. Но поначалу всем бывает нелегко. Жизнь у нас суровая – всё-таки, мы на войне…
– С вами мне не страшно, – сказал мальчик. – Я теперь, наверно, по-другому жить и не смогу…
Предводитель внимательно посмотрел на него.
– Запомни свои слова, принц Михаэль, – сказал он.
На рассвете Небесные Воины быстро и бесшумно собрались на битву. Михаэль сказал, что хочет идти с ними.
– Ты ещё не в отряде, – сказал Предводитель, – в битву тебе нельзя. Но проводить нас ты можешь…
Друг Михаэля взял мальчика к себе на седло, и мальчик, прижавшись к его груди, слушал, как стучит его сердце. Отряд, миновав сонные улицы и городские ворота, вышел на дорогу. Коней пустили галопом. Там, где дорога сворачивала в сторону драконьего логова, Предводитель велел остановиться.
– Тут мы расстаёмся Михаэль, – сказал он. – Молись за нас.
И они уехали. Вскоре за высокими холмами раздался яростный драконий рык, и густой чёрный дым повалил к ясному небу.
Михаэль зажмурился и заткнул уши, но рёв дракона слишком громок, и Михаэль, в страхе и смятении читавший «Отче наш», постоянно сбивался.
Битва длилась, как показалось Михаэлю, много часов. Он устал сидеть зажмурившись и открыл глаза. Дым из чёрного стал серым, потом побелел и пропал. Из-за холмов показались всадники.
Михаэль бросился им навстречу. С каждым шагом он всё лучше видел приближающийся отряд. И вот эльфрины остановили коней, окружив Михаэля. Небесные Воины были изнурены и печальны, может быть, многие были ранены. Светлость их прекрасных лиц стёрла тяжкая усталость. Но Предводитель нашел в себе силы улыбнуться.
– Ну, вот и всё, – сказал он. – С драконом покончено, и мы можем ехать. Выбирай себе лошадку, принц Михаэль, выбирай любую, каждый из нас с радостью уступит тебе седло.
– Я хочу ту, белую, – сказал Михаэль.
Лошадка тотчас подошла к мальчику. Всадника у неё не было. Её грива и седло были испачканы чем-то алым…
– Поедешь пока со мной, – сказал Предводитель, подавляя тяжёлый вздох.
Михаэль, словно не слыша, стоял и озирался.
– А где же… А где же…
Вдруг он всё понял. И сел на землю, прямо в пыль дороги.
– Не хочу, – прошептал он. – Не хочу!..
– Да, он погиб, – скорбно произнёс Предводитель.
Всадники обнажили головы. Михаэль заплакал.
Предводитель спешился.
– Михаэль, – тихо произнёс он, положив руку на голову мальчика, – я знаю, как тебе больно. Но наша скорбь сильнее, чем твоя, поверь. Ты не можешь заглядывать в сердца, а я могу…
– Не хочу! – повторил Михаэль.
«Если вы любили его, почему вы дали ему погибнуть?!»
– Мы сделали всё, чтобы помочь ему, – сказал Предводитель, – но справиться с вашим драконом мог только он, лучший из нас.
– Не хочу!..
«Лучше бы погиб кто-нибудь другой!» – подумал он.
Предводитель нахмурился.
– И кому же из нас ты желаешь смерти, принц Михаэль?
– Не хочу!..
Делая отступление, надо сказать, что за Михаэлем водился один грешок, более привычный для богатого мальчика: Михаэль иногда делался непереносимо упрям. Как говорил его отец, «Вожжа под хвост попала», а мама называла его «мой ослёнок», хотя лучше было бы как следует его отшлёпать. Но Михаэль был младшим ребёнком и потому всеобщим любимцем, никто не смел и пальцем его тронуть.
На беду, его скверная привычка всплыла в самое неподходящее время. Михаэль сидел в пыли и упрямо тряс головой, притворно затыкая уши, якобы для того, чтобы не слышать ласковых уговоров.
Однако он не знал, что на сей раз уговаривать его никто не собирался. Тем более, ласково.
Предводитель вскочил в седло.
– Михаэль, если ты решил ехать с нами, тогда поехали, – сказал он.
– Не хочу! – повторил Михаэль.
– Одумайся, Михаэль!
– Не хочу.
– Это лишь первое из испытаний!…
– Не хочу!
– Михаэль! – воззвал Предводитель. – Пойми, я не могу тебя уговаривать! Ты же царский сын! Поезжай с нами, и ты всё поймёшь!
– Не хочу!
Предводитель подобрал поводья. Его лицо стало грозным.
– Горе этому мальчику, – сказал он. – Горе этому городу. Горе королю, пытавшемуся обмануть эльфринов.
От его негромкого, печального голоса дрогнула земля. Михаэль зажмурился… а когда открыл глаза, на дороге перед ним никого не было.
Мальчик встал и отправился домой, в деревню.
А город тем временем готовился к празднику. Улицы украшались цветами, на кухнях варилось и жарилось угощение, на дворцовой площади устанавливались машины для фейерверка: ведь такого торжества город ещё не видел. Шутка ли – от дракона избавились!..
В домах царила суматоха: женщины сбились с ног, стараясь одеться понаряднее. Мужья сбежали от греха подальше и попрятались в винных погребах. К вечеру каждый из них был уверен, что дракона победил именно он, а эльфрины всем только приснились.
Праздник начался в сумерках. Небо зажглось разноцветными сполохами, музыка загремела на всю округу.
Сёстры Михаэля сбежали из дома на праздник, следом отправились братья. Папа с мамой, пошептавшись о чём-то, запрягли свою старую лошадь в большую телегу и тоже уехали.
Дома осталась только старая бабушка, которая была подслеповата, да и слышала неважно. Шум праздника не мешал ей тихонько дремать в уголке у очага.
А Михаэль пытался заснуть и не мог. Стоило ему закрыть глаза, как перед ним появлялся Предводитель эльфринов. И сердце мальчика снова и снова вздрагивало от грозных слов и грустного взгляда… Михаэль не выдержал, встал с постели и вышел на крыльцо.
Праздник был в самом разгаре. Фейерверки сверкали, музыка гремела, с городских стен залпами салютовали пушки… А с дальних холмов дул печальный, холодный ночной ветер.
«Они предупреждали, что я уже не смогу жить так, как раньше», – с безнадёжной тоской подумал Михаэль.
«Да нет, это же я сам сказал!..» – вспомнил он.
Мальчик сел на крыльцо и заплакал. Заплакал, как взрослый – понимая, что от слёз легче не станет, и следом за горем уже не придёт радость. Он упустил свой праздник. Так, приткнувшись к дверному косяку, он и задремал.
И во сне он увидел его. Его друг эльфрин был жестоко изранен, но та боль, что жила в его взоре, была стократ тяжелее, чем боль от ран.
– Что же ты наделал, Михаэль! – чуть слышно проговорил воин. – Что же ты наделал!..
– Я теперь проклят, да? – с замиранием сердца спросил мальчик.
– Проклят? Мы никого не проклинаем!
– Но Предводитель сказал «горе этому мальчику»!
– Ты мог стать Ангелом, но не стал им.
– Ещё он сказал «горе этому городу», а город веселится и празднует…
– Не до праздника ему будет в день Последней Битвы, когда у него не будет защитника. Ты стал бы им, и защитил бы свой город, но теперь…
– Ещё было сказано «горе королю»!..
– Чужие грехи пусть тебя не касаются.
– Мы с тобой больше не увидимся?.. – упавшим голосом произнёс мальчик.
– Я никогда тебя не оставлю, – ответил эльфрин, – ведь наш Предводитель поручил тебя мне. А вот увидишь ли меня ты, узнаешь ли…
Голос эльфрина звучал всё тише и тише, и сам он таял, как утренний туман. Михаэль бросился к нему… и проснулся.
Была уже глубокая ночь. Михаэль совсем озяб и вернулся в дом.
До утра веселился освобождённый город. До утра проплакал в подушку принц Михаэль.
//-- * * * --//
Прошло несколько лет – ровно столько, чтобы дети успели вырасти, взрослые начали стареть, а старики ещё не умерли. Братья и сёстры Михаэля женились и вышли замуж, только он всё ещё оставался одиноким. Считать его научили в школе, и он знал, что теперь ему уже целых двадцать лет. Впрочем, это не очень интересно.
Было нечто, никак не поддающееся счёту: это богатство, постигшее семью нашего героя буквально в одночасье.
Ибо вовсе не на прогулку в празднующий город отправились в ту далёкую, печальную для Михаэля ночь его родители. Путь их лежал совсем в другую сторону.
Отец Михаэля первым сообразил, что там, где дракон – там и золото. Теперь, когда дракон повержен, можно было совершенно безопасно воспользоваться его сокровищами. Проехав по обожжённой жестокой битвой безжизненной земле, родители Михаэля нашли драконью пещеру. Даже теперь, когда дракон был мёртв, и тело его обратилось в пепел, заходить в неё было страшно. Но страх прошёл, стоило им взглянуть на гору сокровищ. Отец очень пожалел, что у него только одна лошадь и одна телега. В две лопаты отец и мать нагрузили телегу до самого верха, так что лошадь едва могла стронуться с места. Телегу пришлось толкать сзади. Искатели сокровищ обливались потом от усилий.
Но как ни тяжко было им, они всё же заметили, что недалеко от драконьего логова среди мёртвого пепелища цветёт прекрасная белая лилия.
– Чудеса, да и только! – прохрипел отец.
Он хотел было сорвать цветок, но махнул рукой. Зачем им какие-то чудеса, если есть золото?
Выгрузив сокровища (их ссыпали в погреб, как картошку), родители хотели было съездить за добавочной порцией, но старая лошадь от усталости валилась с копыт, да и сами они выбились из сил. Решили дождаться следующей ночи.
Однако, приехав во второй раз, они не увидели и следа сокровищ. Идея о драконьем кладе, оказывается, пришла в голову не только отцу Михаэля. За сутки толпы старателей начисто подмели и даже кое-где перекопали драконью пещеру. Не сохранился и прекрасный цветок: его затоптали – не со зла, а просто не заметили.
Так для семьи Михаэля началась новая жизнь. У родителей хватило ума не хвалиться нежданным богатством. Тщательно скрывая своё счастье, они тратили его бережно, денежка за денежкой, а детям велели держать язык за зубами.
Потом отцу пришла мысль приумножить состояние, и он сделался купцом. Картофельный погреб постепенно становился мал, и вскоре отец купил дом в городе. Дом был красивый, просторный и, главное, с большим каменным подвалом, запиравшимся на несколько замков. У семьи началась новая жизнь без тяжёлого труда и заботы о хлебе насущном. Не радовались только Михаэль и его бабушка.
Бабушка наотрез отказалась покинуть старый дом, и просила увезти поскорее проклятое драконье золото. Её оставили доживать век там, где она родилась, жила и состарилась.
Михаэль же не радовался потому, что радоваться он разучился. Да и нечему было радоваться. С того самого дня, как он отказался ехать с эльфринами, жизнь его круто изменилась.
А началось все с того, что никто – ни папа, ни мама, ни братья, ни сёстры не обрадовались, когда после гибели дракона Михаэль вернулся домой.
– Мы думали, что король усыновил тебя насовсем… – разочарованно сказали они и разошлись по своим делам, оставив Михаэля один на один с его печалью.
Он попытался рассказать о том, что он пережил, но его не стали слушать. Когда все сели обедать, его отодвинули в дальний конец стола, и самые лакомые кусочки с тех пор обходили стороной его миску.
После переезда в город отец отдал сыновей в школу. Михаэля учитель посадил на заднюю парту вместе с двоечниками и больше о нём не вспоминал. За всё время учёбы Михаэль не получил ни одной оценки, правда, и розга не коснулась его ни разу. Однако его это не радовало. Уж лучше бы его секли, чем не замечали. Даже самому себе он начинал казаться призраком или просто пустым местом.
Люди, радости, скорби проходили мимо него. Михаэль хотел войти в жизнь и погрузиться в неё, как в глубину моря, но море жизни не принимало его, выталкивало на поверхность, как пробку.
Михаэль вырос, настало время заняться каким-нибудь делом. Однако какое бы дело он ни замышлял, ничего хорошего совершить ему не удавалось. Корабли тонули, здания рушились, а люди, которым он благотворил, становились лентяями и пьяницами.
– Бедный ты мой, бесталанный! – сказала бабушка, когда он с горя навестил её в старом доме. – Нет тебе в этой жизни доли, нет пути, нет счастья.
– Почему, бабушка?
– Видать, свернул ты со своей дороги.
– Что же мне теперь делать, бабушка?
– Молиться, Михаэль, молиться!
Молиться Михаэль не умел – давненько ему не приходилось этого делать. Да, в общем, и не хотел. Он неделю думал и рассудил: пускай за него молятся священники – работа у них такая. Михаэль пожертвовал на храм немалую сумму. На следующий день у храма рухнула колокольня.
Он снова помчался к бабушке – жаловаться на колокольню, которая его так подвела, но, подъехав к старому дому, увидел несколько человек, выносивших из дома тюфяки, подушки, посуду и прочие приглянувшиеся вещи.
– Да старуха уже четыре дня как померла, – сказали Михаэлю. – Вот вчера похоронили её, а теперь барахло забираем: вам-то оно без надобности…
В далёких королевствах, если кто не знает, зима совсем не такая, как у нас, ни мороза, ни снега там отроду не видали. Зима приносила с собой нескончаемые дожди, простуду и плохое настроение. Но в том году было удивительно сухо, и даже солнце порой выглядывало из-за туч.
Хорошая погода позволила накануне Рождества устроить в городе большую конскую ярмарку.
Михаэль любил лошадей. Он отправился на ярмарку, чтобы полюбоваться разными породами – от огромных тяжеловозов до маленьких смешных пони.
Михаэль бродил по ярмарке, его то и дело толкали локтями, но он уже привык быть для всех гвоздём в ботинке и не очень огорчался.
Набродившись вдоволь, он повернул было к дому, как вдруг за его спиной раздался голос:
– Господин, господин! Купите мою лошадку!
Михаэль удивлённо обернулся. На него, тепло улыбаясь, смотрел светловолосый юноша лет шестнадцати. Юноша держал под уздцы прекрасную белую лошадь, такую прекрасную, что у Михаэля захватило дух, и сердце кольнула боль: эта лошадь была точь-в-точь как…
– Как у эльфринов!
– Но, ваше высочество, как вы могли узнать, какие у них лошади?
– Не твоё дело, как я узнал. Уже больше десяти лет я талдычу вам о них, а вы и ухом не ведёте. Смотрите – скажу отцу, и он вышвырнет вас вон из дворца.
– Но, ваше высочество…
Михаэль и хозяин лошади низко поклонились, ибо к ним направлялся собственной персоной наследный принц королевства, Виллибальд Христофор Фридрих Амадей. Рядом с принцем шёл главный конюший, за ними два конюха: один нёс дорогое седло, другой – драгоценную уздечку. Перед принцем и за ним следовала стража.
Принц Виллибальд остановился перед белой лошадью и принялся разглядывать товар. А Михаэль украдкой разглядывал принца.
Принц был одет в изысканное платье для верховой езды. На высокомерном лице его застыла скука. Шёл он не торопясь, похлопывая тонким хлыстом по голенищу высокого сапога.
– Так-так, – проговорил принц, оглаживая лошадь, – недурно… очень недурно… я бы даже сказал… Эй, вы! Живо седлайте мне вот эту, – приказал он.
– Сколько ты хочешь за неё? – спросил конюший, доставая увесистый кошелёк.
– Сожалею, но лошадь уже продана, – ответил юноша и преградил дорогу конюхам принца. – Вот этому господину.
Он указал на Михаэля.
– Это неважно, – сказал конюший, скользнув по Михаэлю безразличным взглядом. – Я плачу вдвое. Доволен?
– Нет, – сказал юноша, – я не могу продать эту лошадь его высочеству.
Принц Виллибальд молча взмахнул хлыстом, и юноша схватился за щёку.
– Седлайте! – велел принц конюхам.
– Нет! – воскликнул юноша, и получил ещё один удар.
Если Михаэль, несмотря на нелёгкую жизнь, вырос кротким и добрым, то принц Виллибальд являл собой полную противоположность. Не было на свете принца упрямее и гневливее него.
– Сколько вы за неё дали? – спросил конюший уже у Михаэля.
– Да я, собственно, не покупал её, – смутился тот, хотя что-то ему подсказывало, что лучше промолчать.
– Так чего же ты мне, гадёныш, голову морочил! – обрушился конюший на хозяина лошади.
– Принцу нельзя садиться на эту лошадь! – в отчаянии воскликнул юноша. – Он с ней не справится!
Принц побагровел. Ничем он так не гордился, как своим умением ездить верхом.
– Дать ему кнута и в тюрьму! – велел он стражникам.
Михаэль решил под шумок удалиться, чтобы и с ним не произошло какой-нибудь неприятности. Он завернулся в плащ и стал потихоньку отходить от стражников, которые выкручивали руки бедному юноше. Тот вырывался.
– Михаэль! – вдруг воскликнул он, чуть не плача. – Михаэль!
Михаэль подпрыгнул, словно его ошпарили, и обернулся.
Он ещё успел перехватить полный страдания взгляд; потом стражники сомкнулись и увели свою жертву с площади.
Целый день Михаэль бродил по городу, пытаясь прийти в себя. Ночью он не сомкнул глаз и до утра ворочался в постели. Утром он встал, оделся и, даже не позавтракав, отправился в тюрьму.
Странно, но на городских улицах в этот ранний час было полным-полно народу. Михаэль сначала удивился, а потом всё понял. Горожане стояли кучками и горячо обсуждали новость: принц Виллибальд убился, упав с лошади.
– Принц ещё ни разу не падал!
– Но эта, говорят, зверюга страшная!
– Говорят, она огнём дышит!
– И может перескочить городскую стену!
– А хозяин её – бес из преисподней!
– Да, страшный, чёрный, как эфиоп!
– Когда его казнить-то будут, не знаете?
– Король велел, завтра, в самое Рождество!
– А что? Дело богоугодное…
Услыхав такие толки, Михаэль невольно замедлил шаг. Ноги его от страха стали ватными и тяжёлыми, как гири. Ему захотелось бежать подальше от города, или забиться в уголок, где его никто не найдет, лишь бы не делать того, что он собирался сделать.
И всё же он продолжал идти вперёд. И с каждым шагом всё больше удивлялся. Никто не сбивал его с ног, никто не пихал локтями; наоборот, ему улыбались, с ним здоровались, ему уступали дорогу…
– Молодой человек, купите яблок! Удивительно вкусные!
– Стричься-бриться не желаете?
– Возьмите цветочков для дамы сердца…
Михаэль замедлили шаг.
«Что случилось на белом свете? – недоумевал он. – Словно ко мне вернулось детство!.. Может, не стоит мне идти дальше, раз всё вдруг стало хорошо?.. Но тот юноша, которого приговорили, я хотел повидаться с ним… Впрочем, к чему это? Ну и что, что он знал моё имя! Да и нехорошо: его завтра казнят, а я буду приставать к нему с дурацкими вопросами. Нет, надо вернуться домой подобру-поздорову!»
Михаэль развернулся и отправился в обратный путь. Он шёл и улыбался. Сейчас он купит яблок, поболтает с парикмахером, зайдёт в кабачок выпить винца…
Но толпа вдруг сомкнулась перед ним. Михаэль с трудом пробирался сквозь неё.
– Ходят тут не пойми кто! – буркнула толстая женщина с корзиной, оттирая Михаэля в сторону.
– Простите… а сколько стоят ваши яблоки? – робко спросил Михаэль у торговца.
– Восемь, – лениво сказал тот, глядя в другую сторону.
– Простите… восемь чего?
– Грошей. За штуку, – уже с раздражением ответил торговец.
Михаэлю сразу расхотелось яблок.
«Странно! – подумал Михаэль. – Опять всё как было!»
Но стоило ему, из любопытства, снова повернуть к тюрьме, как толпа рассеялась, и встречные лица снова стали приветливыми.
И Михаэль понял, что задуманное надо исполнить непременно.
– Чем могу служить? – спросил Михаэля старший тюремщик.
– Мне… того, который… чья лошадь вчера… – пробормотал, смущаясь, Михаэль.
– Нет, к нему мы не пускаем, – сказал тюремщик.
– Это правда, что его… завтра…
– Да, зрелище будет хорошее, – довольно улыбнулся тюремщик.
– Значит, мне нельзя с ним поговорить? – печально вздохнул Михаэль.
– К сожалению. Вот если бы вы тоже были арестованы…
– Так арестуйте меня! – попросил Михаэль, кладя на стол тюремщика туго набитый кошель.
– Скажите, вы… как бы это выразиться… в своём уме? – после недолгого молчания поинтересовался тюремщик.
– Абсолютно! – Михаэль и сам весьма в этом сомневался, но заставил свой дрожащий голос звучать как можно увереннее.
– И за что же мне вас арестовывать? – спросил тюремщик.
– За попытку дачи взятки должностному лицу, – предложил Михаэль.
– Гм… Ну ладно, пойдёмте, воля ваша, – сказал, пряча кошелёк и поднимаясь из-за стола, тюремщик. – Вам кандалы надевать, или как?..
Вскоре Михаэль очутился в камере-клетке, всё убранство которой состояло из двух охапок соломы. Ему принесли кусок черствого хлеба и кружку воды.
Михаэль осторожно присел на солому. Напротив него ничком лежал жестоко избитый паренёк. Кажется, он был без сознания. Или спал…
– Воды! – вдруг проговорил он.
Михаэль взял свою кружку, подошёл к бедняге и помог ему приподняться. Юноша выпил воду и, выронив кружку, бессильно повис на руках Михаэля.
– Здравствуй, Михаэль, – сказал он.
– Откуда вы меня знаете? – Михаэль наконец-то задал вопрос, который почти сутки мучил его.
– А ты… разве не узнаёшь меня?
Михаэль, задрожав от волнения, всмотрелся в бледное лицо, и сквозь ничем не примечательную внешность ему на мгновение блеснул иной лик.
– Это ты! – воскликнул Михаэль.
Эльфрин слабо улыбнулся.
– Я боялся, что ты испугаешься, не придёшь, – сказал он. – А теперь всё в порядке, ты победил себя…
– Ну… кажется, мне немного помогли, – признался Михаэль.
Михаэль взял свою солому и перебрался к изголовью эльфрина. Час проходил за часом, а друзья всё не могли наговориться. Вернее, говорил по большей части Михаэль. Он рассказал другу обо всём, что испытал за эти десять с лишним лет, позабыв, что друг его всё знает. Но эльфрин всё равно внимательно слушал его и иногда тихо плакал.
– …И все эти годы мне было так грустно, так одиноко, – вздохнул Михаэль.
– Я знаю, – ответил эльфрин. – Это моя печаль жила в твоем сердце.
– …Я чувствовал себя чужим в этом мире…
– Это мы не давали миру завладеть тобой, Михаэль, я и мои братья по оружию. Все эти годы мы сражались за твою душу. Первого испытания ты не выдержал, когда был ребёнком. Второе испытание ждёт тебя завтра, Михаэль, и оно намного труднее, чем первое. Если ты не выдержишь и откажешься от него, третье испытание, ждущее тебя в старости, будет ещё тяжелей. Учти, Михаэль, мы не оставим тебя в покое…
В коридоре раздались шаги.
– Вот сюда, святой отец, – произнёс тюремщик, отпирая клетку.
В клетку вошёл священник. Лицо его скрывал капюшон, но было понятно, что священник молод. В руках он нёс крест и Евангелие.
– Когда закончите, кликнете меня, я вас выпущу, святой отец, – поклонился тюремщик, закрывая дверь.
Священник подошёл к Михаэлю.
– Сын мой, вы будете исповедоваться?
– Но ведь это не я… – начал было Михаэль, – то есть, казнят не меня….
– Ну, даже если и так, неужели вам не в чем каяться?
Михаэль крепко задумался.
– Да, – сказал он, наконец. – Я хочу покаяться в том, что я обманул своих друзей…
– Вот как! – вежливо промолвил священник.
– Да. Это долго рассказывать, но однажды наш король выдал меня за своего сына, и я не признался друзьям, что это не так… Они думали, что я царский сын, а я вовсе и не…
– Не нужно каяться в чужих грехах, – подал голос его друг эльфрин. – Разве не ты был тем мальчиком, который первым попался на пути королевской кареты?
– Да, но ведь я был обычным бедным мальчиком! Я родился у бедных родителей, я должен был работать, чтобы…
– С тех пор, как Царь Небесный родился у бедной Девы и работой плотника зарабатывал хлеб, всё это не имеет никакого значения, сын мой, – сказал священник. – Вы – царский сын, и этим всё сказано.
Молва преувеличила печальные новости. Принц Виллибальд не умер, хотя и был тяжело изувечен. Старый король в отчаянии метался по дворцу.
– За что?! За что?! – восклицал он. – О горе, горе мне!
Лучшие врачи города столпились у кровати принца, каждый предлагал свой способ лечения, однако все они говорили, что принц, если и выживет, останется калекой. Когда король совсем отчаялся, во дворец явился молодой священник, при виде которого короля чуть удар не хватил.
– Какая бестактность! – воскликнул он, едва обрёл голос. – Мой сын ещё жив, а попы уже слетаются к его ложу, как стервятники!
– Спасибо на добром слове! – сказал священник. – Я врач.
– Тогда снимите этот ваш… балахон!
– Не сниму. Я священник.
– Но мой бедный мальчик может испугаться! Он может подумать, что вы пришли исповедовать его… на смертном одре…
– Ваш бедный мальчик не испугался сесть на лошадь эльфрина! – повысил голос священник. – Исповедовать его я буду обязательно, но мне хотелось бы начать с вас!
Под его взглядом король осёкся и замолчал.
Давно у городских болтунов не было такого праздника.
– А когда все врачи отказались, откуда ни возьмись, появился он!
– Да, молодой священник.
– Говорят, очень красивый!..
– Замолчи, бесстыдница! Да, говорят, красивый и учёный.
– И врач к тому же!
– Да, он сказал, что принц скоро совершенно поправится…
– Он пустил принцу кровь…
– Да нет, он поставил ему клизму!
– Да откуда тебе знать?
– Не ты один тут умный!
– Сам дурак!
Смеркалось. Михаэль сидел на соломе около своего друга и смотрел в зарешеченное оконце.
– Я должен проститься с тобой, Михаэль, – тихо сказал эльфрин. – Плоть была дана мне ненадолго, к утру она истает… ничьи глаза больше не увидят меня. Ты должен будешь меня заменить.
– Ну что ж, – собрав всё своё мужество, ответил Михаэль. – Всё правильно. Ты однажды умер за меня… за всех нас. Теперь мой черёд.
Друзья помолчали.
– А умирать… это больно? – шёпотом спросил Михаэль.
– Думай о том, что ждёт тебя после…
И Михаэль снова увидел себя верхом, с мечом и шпорами, скачущим по золотым рассветным облакам. Плащ, как крылья, реет за спиной, султан шлема почти касается самых ярких звёзд, а конь, послушный, как мысль, обгоняет утренний ветер… Всю ночь ему снились светлые сны.
Проснулся Михаэль от крика старшего тюремщика.
– Куда он подевался?! Вчера ещё был здесь! Это какое-то колдовство!..
Ему отвечал спокойный голос молодого священника:
– Это Ангел. Он здесь, но вы его не видите.
– Да мне наплевать, кто он! Всё уже готово, народ ждёт… Вы понимаете, что будет, если казнь сорвётся?! Да мне придётся самому лезть в петлю!..
– Не печальтесь, – сказал Михаэль, – я готов… я готов умереть вместо него!
Тюремщик сначала не поверил собственным ушам, а потом несказанно обрадовался.
– Если б все заключённые были такими! – умилённо проговорил он, утирая невольную слезу. – Тихими, скромными, самоотверженными… Не волнуйтесь, палач у нас опытный, вы даже испугаться не успеете…
Михаэлю принесли стакан крепкого вина и чистую рубашку. Вино Михаэль выпил, но легче ему не стало. Ужас одолевал его. Он попросил, чтобы священник не отходил от него ни на шаг.
Так, уцепившись за его руку, как ребёнок – за руку отца, он и взошёл на эшафот.
На площади яблоку негде было упасть. Толпа напирала, и конные гвардейцы с трудом сдерживали её. Михаэль смотрел вокруг затуманившимся взором и краем уха слышал, как судья зачитывает приговор.
– …приговаривается к казни через повешение.
Михаэль уже терял сознание от страха, как вдруг к его лицу прикоснулось что-то холодное и влажное… Зрение вернулось к Михаэлю, и он увидел, как на площадь и на эшафот, кружась, танцуя, падают снежинки. Их становится всё больше и больше.
Судья удивился и замолчал. Площадь замерла. Люди изумлённо озирались. Лошади фыркали. Судья попытался смахнуть снег с приговора, но добился лишь того, что чернила размазались, и читать дальше стало невозможно.
Снег шёл всё гуще. Поднялась метель.
– Что это такое? – удивлялись все. – Это чудо! Настоящее чудо!
А снег всё падал себе и падал. В грудь Михаэлю угодил крепко слепленный снежок, и следом раздался озорной мальчишеский смех.
А снегопад усиливался с каждой минутой. Вот уже и на эшафоте намело сугробы по колено, стало холодно. Толпа начала рассеиваться, – или её просто не стало видно из-за снега?
В снежную бездну канули судья и палач; Михаэль и священник остались одни под мятущейся завесой снегопада.
– Рождество! – вздохнул священник, подставляя ладони и лицо снегу. Капюшон упал с его головы.
– Ах! – удивился Михаэль: перед ним стоял Предводитель эльфринов.
Предводитель положил ему на плечо тяжёлую руку, и Михаэль почувствовал, как душа его наполняется светом и отвагой. Предводитель улыбнулся.
– Так ты едешь с нами, принц Михаэль?
К ночи снегопад закончился. А утром на городских клумбах и в цветочных горшках распустились прекрасные белые лилии. Учёные бросились изучать столь удивительное явление, но нисколько в этом не преуспели: очень скоро все лилии были сорваны горожанами и, особенно горожанками, каждая из которых хотела заполучить хотя бы один цветок, чтобы украсить им причёску.
Лилии завяли, и город вернулся к своей обычной жизни: к труду и праздникам, к маленьким радостям и печалям. Ведь это был самый обычный город в обычном далёком королевстве. И жили там обычные люди, чья память не могла долго хранить ни бед, ни радостей. Забылся дракон, забылись и эльфрины.
Но в день Последней Битвы всё вспомнится. И люди поймут, что дракон появился у них не случайно, и пролитая за них кровь была дороже всего на свете. Поймут и заплачут от страха. Они ведь не знают, что у города теперь есть защитник.