Антон Медведев
Ключи от рая

Пролог

   Написав слово «пролог», я немного грешу против истины. Обычно в прологе описывают предысторию тех или иных событий, я же хочу просто собраться с мыслями и понять, с чего именно начать свой рассказ. Это не так просто, как может показаться на первый взгляд. Я долго думал, стоит ли рассказывать об этом вообще и не лучше ли все сохранить в тайне: ведь все равно мне никто не поверит, моя история вызовет лишь насмешки и скептические улыбки. Но осознание того, что кому-то все это может пригодиться или даже поможет спасти свою жизнь, заставляет меня браться за перо. Если человек знает о том, что с ним происходит, он уже не безоружен.
   Сегодня двенадцатое декабря. Кажется, какой-то праздник, хотя я могу и ошибаться. Только что часы пробили полночь, но спать не хочется. Я вообще теперь мало сплю. Большую часть свободного времени я просто сижу и жду. Заканчиваю работу, ужинаю, потом сажусь в кресло и жду. Хочется верить, что работа над этой рукописью поможет мне хоть на время уйти от тяжелых мыслей.
   Первый час ночи. Я сижу в своем кресле и вслушиваюсь в тишину, с надеждой на то, что вот-вот услышу знакомые голоса. Я не знаю, придут ли они: уж слишком много я наделал ошибок. И Чуи наверняка их отговорит, даже если они простят меня. Я действительно повел себя глупо, и у них есть все основания забыть обо мне. Это так – и все-таки я жду. Жду и верю. Ведь сказал же Кот, что они придут за мной, что мы еще встретимся. А Кот никогда не ошибается…
   С чего же все-таки начать? Никогда не думал, что писать так трудно. Но я попытаюсь…
   Итак, все это началось… Наверное, все началось с того, что я купил этот чертов дом…

Глава первая

   Этот дом я купил по случаю – просто так вышло. Думаю, основную роль здесь сыграла моя жадность, нежелание упускать подвернувшуюся возможность. Я давно собирал деньги на квартиру, но все никак не мог угнаться за вечным, как грязь на наших дорогах, ростом цен. То, что мог купить, не нравилось, а то, что нравилось, купить не мог. И когда мне неожиданно подвернулся этот дом, причем за совершенно смешные по нынешним временам деньги, я раздумывал очень недолго.
   Строго говоря, мой новый дом был не совсем новым. А если говорить точнее, совсем не новым, ему давно уже перевалило за сотню лет. Его почти не было видно с дороги: находясь в глубине участка, в трех десятках метров от обрывистого речного берега, дом целиком скрывался в густом заросшем саду. Это не был обычный плодовый сад – скорее, он напоминал девственный лесной уголок. Несколько берез, осины, два тополя рядом с древней проржавевшей калиткой. Густые заросли малины и смородины – уже много лет за ними никто не ухаживал, и они росли сами по себе, давая, по словам прежнего хозяина, неплохой урожай. Чтобы увидеть дом, надо было пройти от калитки метров десять – только тогда вы могли заметить массивные каменные стены, уже слегка поросшие мхом с северной стороны.
   Дом действительно был старым. По словам соседей, когда-то в нем жила знаменитая в этих местах гадалка, а по совместительству еще и колдунья. Потом этот дом принадлежал какому-то жандарму – меня не оставляла мысль, что его в этом доме привлекал огромный мрачный подвал. После того как большевики взяли власть в свои крепкие мозолистые руки, в этом доме поселился врач – весьма, говорят, неплохой. Однако в тридцатые годы следы врача затерялись где-то в районе Соловков, и все последующее время здесь жила чета художников, а потом их дети и внуки. И наконец этот дом купил я: так уж получилось, что последний отпрыск славного рода художников решил податься в Америку, а потому спешил избавиться от порядком поднадоевшей ему недвижимости. В цене сошлись быстро, благо отпрыск торопился на богатые заграничные земли, и я перебрался в эти хоромы.
   Правда, хоромы уже давно обветшали, но в целом дом был крепким и солидным – именно это мне в нем и нравилось. Со временем я надеялся что-то подновить, облагородить, привести это древнее сооружение в божеский вид. Дальнейшие мои планы были весьма меркантильными: я хотел продать особняк подороже и купить себе тихую уютную квартиру. Но вышло все совсем по-другому…
   Ремонт я и в самом деле сделал, в основном своими силами. Кое-как привел в порядок сад, потом дал в газету объявление о продаже. Но покупатели почему-то не ломились, да я и сам уже не слишком настаивал. Привык, привязался к этим старым стенам, к древним скрипучим половицам. А главное, почувствовал это место своим домом.
   За два последующих года я свыкся с домом окончательно и уже не помышлял ни о каком переезде. Мне здесь нравилось, я мог гулять в саду или выйти с удочкой на берег реки, спустившись по крутой извилистой тропинке. Правда, солидной рыбы здесь уже давно не водилось, но разве в рыбе счастье?
   Памятное для меня утро девятого мая началось вполне буднично. Была суббота, да к тому же еще и праздничный день. Правда, меня праздники никогда особо не интересовали: у меня свободный график, я работаю тогда, когда хочу или когда это нужно. Иногда неделями ничего не делаю, потом сижу за компьютером сутками. В этом есть как свои плюсы, так и минусы. Плюсы в том, что ты свободен, как ветер. Минус – в том, что поневоле становишься отшельником.
   Итак, утро девятого мая для меня ничем не отличалось от остальных дней. Проснулся я поздно, в половине десятого: вчера работал до трех ночи, отлаживая строптивую программу. Умывшись, соорудил немудреный холостяцкий завтрак – поджарил пару яиц да кусок колбасы, заварил чай. Открыв буфет, достал литровую банку с медом. Точнее, из-под меда: заглянув в банку, вспомнил, что мед мы доели с Андреем два дня назад. Это мой друг, он работает в нашем местном зоопарке – возится со змеями, крокодилами и прочей нечистью. Они его любят и почти не кусают. Впрочем, все его попытки приобщить меня к природе, то есть устроить в моем чудесном доме нечто вроде маленького зоопарка с массой всевозможных тварей, пока ни к чему не привели. Просто моя любовь к природе имеет свои пределы.
   Так вот, о меде. Обнаружив, что мед кончился, я встал и пошел в подвал. Чтобы попасть туда, надо выйти из столовой, зайти под ведущую на второй этаж лестницу и открыть низкую дверь, сбитую из крепких сосновых плах, что я и сделал. Включив свет, я спустился по стертым ступеням и оказался в подвале.
   Мне кажется, именно подвал представлял главную достопримечательность этого дома. Огромный и глубокий, с массивными каменными сводами, он поистине поражал воображение. Прямо посередине проходила столь же массивная стена, разделяя подвал на две равные части. Раньше он был забит всяким хламом и остатками гниющих овощей – купив дом, мне первым делом пришлось все тщательно вычистить. Потом я привез три кубометра свежих сосновых плах и соорудил массу всевозможных стеллажей, после чего подвал приобрел вполне приличный вид.
   Итак, спустившись в подвал, я подошел к интересующему меня стеллажу. Протянул руку – и замер в недоумении. Меда не было…
   Это было в высшей степени странно и необычно – глядя на пустую полку, я задумчиво поскреб затылок. Может, я его куда переставил или кому отдал? Вздор, не переставлял и не отдавал. А провалов в памяти я за собой раньше как-то не замечал.
   Я нахмурился. Нет, мне не было жалко пропавшего меда, – к слову, там стояли две литровые банки. Просто я не понимал происшедшего, именно это и беспокоило меня больше всего. Или кто-то сюда наведался в мое отсутствие?
   Это вроде бы все объясняло, если бы не было столь же невероятно. Во-первых, я никуда из дома в последнее время надолго не уходил, разве что в магазин бегал. Во-вторых, у меня достаточно крепкие замки, причем нестандартные, вряд ли кому под силу вскрыть их за такое непродолжительное время. Да и вообще это бред – лезть в подвал ради двух банок меда, когда в том же доме легко можно найти массу гораздо более ценных вещей.
   Я внимательно оглядел подвал, затем проверил содержимое полок, после чего нахмурился еще больше. Если мне не изменяет память, вот на этой полке у меня стояло пять банок сгущенки – а не три…
   Чертовщина какая-то… Еще раз оглядев подвал, я взял с полки банку с малиновым вареньем, пожал плечами и вылез из подвала.
   Настроение было испорчено. Открыв банку с вареньем, я намазал маслом кусок булки и стал пить чай, размышляя о том, что бы все это значило. Каюсь, ничего путного в мою голову не приходило – ну не привидения же стащили мед, в самом деле. Я уже допивал чай, когда из подвала донесся приглушенный грохот бьющегося стекла.
   Это было уже слишком. Подскочив и уронив недоеденный бутерброд, я быстро пошел в кладовку и взял тяжелую монтировку, думая, что теперь-то уж этот гад от меня не уйдет. Открыв подвальную дверь, щелкнул выключателем и осторожно спустился вниз. Оглядел подвал – и опустил свое страшное оружие. В подвале никого не было.
   Здесь и в самом деле никого не было, я тщательно оглядел каждый закуток. Ну негде здесь спрятаться, в этом я был уверен. И прошмыгнуть мимо меня никто не мог, в этом я тоже мог поклясться. Но в том, что здесь кто-то был, у меня не оставалось сомнений: на полу, прямо под стеллажом, лежали перемешанные с малиновым вареньем останки трехлитровой банки. В довершение всего я с удивлением обнаружил пропажу оставшихся банок сгущенки и баночки клубничного варенья. Если так пойдет и дальше, то скоро у меня останутся голые полки. А может, унесут и их.
   Нельзя сказать, что я испугался, это не так. Но происходила явная чертовщина, творилось что-то непонятное. Поневоле вспомнишь о всяких «барабашках».
   Я никогда не считал себя особо верующим человеком. Впрочем, и неверующим тоже. Допускал, что в этом мире могут происходить странные вещи, но столкнулся с ними впервые. Мой технически грамотный ум пытался уйти от чертовщины, выдвигая разного рода заумные гипотезы, но все его попытки ни к чему не привели. Не было у меня логичного объяснения произошедшему.
   Обыскав подвал еще раз, я сходил наверх, положил на место монтировку. Взяв ведро, совок и тряпку, спустился вниз и стал убирать учиненный «барабашками» погром.
   Шел третий час дня. Я сидел на втором этаже, в своем рабочем кабинете. Сидел и думал о том, что происходит в моем подвале, и как мне быть дальше. Из всех версий наиболее подходила версия полтергейста – правда, она совершенно ничего не объясняла. Никто еще внятно не объяснил, существует ли полтергейст на самом деле, и что он собой представляет. А кроме того, я не слышал, чтобы при полтергейсте что-то пропадало. Я даже мысленно поздравил себя: возможно, мой подвал впишет новую страницу в историю изучения этого таинственного явления.
   Впрочем, все это было чушью. Ну не верил я в эти полтергейсты – гораздо правдоподобнее было предположить, что кто-то все же нашел способ проникать в мой подвал. Кто его знает – может, там потайной ход? Дом-то ведь очень старый.
   Так я просидел до четверти третьего. А потом нашел выход – невероятно простой, как и все гениальное. Хорошо, пусть не выход – по крайней мере, моя затея могла пролить свет на происходящие в подвале события.
   Начал я с того, что отыскал древний пакет с мукой и сито, затем включил в подвале свет и спустился вниз. Все было на месте – убедившись в этом, я отсыпал в сито муки и стал осторожно посыпать пол…
   На то, чтобы засыпать весь пол, у меня ушло почти полчаса. Я сыпал муку очень тонким слоем, опасаясь, что ее не хватит. Впрочем, мои опасения оказались напрасны – оглядев свои труды, я удовлетворенно вздохнул. Если кто-нибудь сюда явится, он непременно оставит свои следы. Все остальное уже дело техники.
   Остаток дня я посвятил работе, это помогало отвлечься от истории с подвалом. В десятом часу вечера выключил компьютер, снова взял монтировку и осторожно спустился в подвал. Стоя на нижней ступеньке, внимательно оглядел видимую отсюда часть подвала – слой муки был девственно чист. Ничего, я подожду. Поднявшись наверх, я выключил свет и снова закрыл подвал.
   Больше в этот вечер я в подвал не спускался, в этом просто не было смысла. Спать я лег в начале второго ночи, с надеждой на то, что завтра все эти тайны наконец-то прояснятся.
   Проснулся я в начале восьмого, мне хватило терпения не броситься в подвал сразу – я умылся, не спеша позавтракал. И только после этого спустился в подвал, убеждая себя в том, что вряд ли увижу там что-нибудь интересное.
   Я ошибся, это стало ясно после того, как я разглядел на посыпанном мукой полу четкие маленькие следы. Удивляясь, что моя глупая затея сработала, подошел поближе, присел на корточки и внимательно вгляделся в отпечатки.
   Это были следы чьих-то маленьких башмаков. Впрочем, не таких уж и маленьких, отпечаток чужого башмака был лишь ненамного меньше отпечатка моего тапочка. Зато был гораздо уже, это я отметил особо. Не иначе здесь и в самом деле кто-то был.
   Оставалось понять, откуда приходит таинственный посетитель, – у меня не было никаких сомнений в том, что теперь я это непременно выясню.
   Я медленно шел вдоль следа. Ага, вот здесь незнакомец остановился и что-то у меня позаимствовал. Все верно, украл пакет с изюмом. А здесь у меня до сегодняшнего дня стояло малиновое варенье. Вчера я взял литровую банку, трехлитровую этот гад расколотил. Оставалось еще три литровых. Теперь ни одной…
   В груди у меня медленно росла злость: судя по всему, неизвестный воришка бродил здесь, как у себя дома. Поэтому я не стал выяснять, что у меня пропало еще, и быстро пошел по следам незнакомца. Дошел до конца подвала – и уперся в стену.
   Что-то не сходилось. Не сходилось до такой степени, что в голову снова полезли мысли о всякой чертовщине. Итак, еще раз: вот отсюда он вышел, следы очень четкие. Походил по подвалу, стащил варенье и пакет с изюмом, вернулся. И снова ушел… в стену?
   Не веря своим глазам, я еще раз внимательно все осмотрел: судя по всему, мой воришка действительно вышел из стены и в стену же ушел. Похоже, и в самом деле – привидение.
   Мне стало не по себе, вид уходивших в стену следов не укладывался в голове. Этого просто не могло быть, а потому я со всей серьезностью начал искать потайной ход. Я даже сбегал наверх за фонариком, я осмотрел каждый кирпич, осмотрел пол и потолок – и все впустую. Не было здесь хода. Ну не Копперфильд же сюда приходил, в самом деле. К тому же вряд ли бы он стал воровать у меня варенье.
   Итак, ситуация стала еще непонятнее – я смотрел на мощную каменную кладку, думая о том, что могло за ней скрываться. Мелькнула мысль пробить в стене дыру, но у меня хватило выдержки пока этого не делать. Правда, снаружи я дом все-таки осмотрел, но ничего подозрительного не обнаружил.
   Пришлось подняться на второй этаж, в свою спальню. Улегшись на кровать, я стал думать.
   Итак, в мой подвал явно кто-то проникал, я получил тому материальное подтверждение. Но этот некто проходил сквозь стену, что не укладывалось уже ни в какие рамки. Оставалось решить, что делать дальше.
   Конечно, можно было обратиться в милицию. Только неизвестно, как там отнесутся к рассказу о ворующем варенье привидении. После такого рассказа мне останется одна дорога – в дом с желтыми стенами. Меня это не прельщало, поэтому вариант с милицией отпадал.
   Что еще? Взять у Андрея видеокамеру и попробовать запечатлеть незнакомца. Хороший вариант, да и вообще было бы неплохо позвать Андрея. Только это можно сделать не раньше вторника: он в очередной раз умотал куда-то за своими зверюшками. Говорил, что ему обещали какую-то редкую жабу. А может, лягушку, для меня разница небольшая. В общем, до вторника его дома не будет, и это плохо. Вдвоем мы бы что-нибудь придумали.
   Около полудня я снова сел за работу – история с привидениями меня уже здорово достала. Нет, я люблю тайны, но не в том случае, когда они у меня в подвале.
   День прошел спокойно, воришка больше не появлялся – я специально спускался пару раз в подвал и вглядывался в следы. А ближе к вечеру у меня мелькнула очередная идея, весьма простая. Суть ее была такова: зачем мне видеокамера, если я все могу увидеть сам?
   Место для наблюдения я подготовил заранее, убрав с верхней полки одного из стеллажей всякий хлам. В том, что полка меня выдержит, я не сомневался: сам делал. Для удобства постелил сложенное вдвое одеяло. Получилось вполне терпимо. Пусть только этот негодяй теперь появится…
   На охоту за привидением я отправился в половине двенадцатого ночи, жалея о том, что у меня нет хорошего оружия. И хотя монтировка и черенок от лопаты при случае могли сыграть свою роль, было бы спокойнее иметь под рукой что-нибудь более солидное – калибра эдак двенадцатого. Увы, я никогда не относился к охоте с должным почтением, о чем теперь очень сожалел.
   Свет в подвале я, разумеется, не включал. Подсвечивая себе фонариком, осторожно забрался на полку, проверил, хорошо ли мне видно злополучную стену. Черенок от лопаты пристроил за спиной, монтировку и фонарик положил под руку. Правда, в душе все это вызывало у меня смех: вряд ли где-нибудь в мире кто-нибудь охотился за привидениями более экзотичным способом.
   К моему удивлению, странные звуки я услышал еще до полуночи – похоже, привидения не слишком-то соблюдали предписанный им режим работы. Сначала за стеной послышались чьи-то неторопливые и весьма тяжелые шаги, мне даже стало немножко не по себе: а что, если это нечто возьмет и войдет сюда? Не совсем ясно, кто из нас тогда окажется охотником. Сжав в руках монтировку, я затаил дыхание и замер.
   Однако незнакомец прошел мимо, я облегченно вздохнул и вытер со лба капельки пота. И тут же вздрогнул, услышав далекий утробный рев. Вслушавшись в эти жуткие звуки, я заколебался. Может, выбраться отсюда? Пока не поздно?
   Впрочем, выполнить это благое намерение я уже не успел…
   Сначала появился свет, и свет этот шел прямо из стены. Приглядевшись, я с удивлением понял, что стены как таковой уже просто не было – была лишь туманная, слегка колеблющаяся белесая полоса. Вот она шевельнулась сильнее, я закусил губу и покрепче сжал монтировку. Волосы на моей голове ощутимо зашевелились.
   Из стены показалась рука, худая и дряблая, с зажатым в ней масляным фонарем, по стенам скользнули призрачные тени. Затем туман окончательно расступился, и в нескольких шагах от меня очутился странный маленький человечек, его вид заставил меня вспомнить о гномах. Но это был не гном – по крайней мере, не такой, какими я их себе представлял. Ростом заметно выше метра, в сером мешковатом халате, перетянутом на талии веревкой, с большим грязным мешком за спиной и в мятой широкополой шляпе. Особенно удивили меня его башмаки – узкие, с загнутыми носками. Не было никаких сомнений в том, что на полу я видел именно их отпечатки.
   Мой гость огляделся, я непроизвольно затаился. Убедившись, что все спокойно, незнакомец удовлетворенно хмыкнул и хозяйской походкой пошел по подвалу. Его не было несколько минут, все это время я слышал лишь тихие шаги, довольное покашливание и невнятное бормотание. Наконец он вернулся, в зажатом в правой руке мешке явственно угадывались контуры нескольких банок.
   О том, чтобы схватить незнакомца, я даже не думал: все происходящее было настолько невероятным, что я просто лежал, жадным взглядом ловя каждое движение незнакомца. Вот он снова подошел к стене – взглянув на нее, я понял, что стена снова стала стеной. Обычные твердые кирпичи, самые настоящие. Но незнакомца это не смутило: поставив мешок на землю, он вытянул руку, глубоко и шумно вздохнул, после чего начертил пальцем в воздухе странный знак, нечто вроде перечеркнутого молнией скрипичного ключа. Стена шевельнулась и расплылась туманными струями.
   – Ха! Так-то вот, гляка барабука… – удовлетворенно произнес незнакомец, подхватил свой мешок и спокойно шагнул в колеблющийся туман. Мелькнули последние отблески света, и все исчезло…
   Я дрожащей рукой включил фонарик – и успел увидеть, как из растаявшего тумана проступила обычная каменная кладка.
   Медленно, никуда не спеша, тянулись минуты, а я все лежал и не мог шевельнуться. У меня не было сил подняться: дрожали колени, надрывные удары сердца отдавались в висках. Наконец я все-таки привстал, кое-как слез с полки. Подошел к стене и недоверчиво ощупал холодные камни.
   Это была самая обычная стена, массивная и неприступная, без всякого намека на недавнюю эфемерность.
   Не скрою, я чувствовал себя в эти минуты далеко не лучшим образом. Кое-как выбравшись из подвала, пошел на кухню, заглянул в холодильник. Пожалуй, впервые в жизни пожалел о том, что у меня в доме нет спиртного. Налив стакан купленного накануне кваса, залпом осушил его, поставил стакан на стол и медленно побрел в свою комнату.
   Никогда в жизни мне еще не было так плохо. Крепко закрыв за собой дверь, я сидел в кресле и думал о том, что мне теперь делать. В самом деле, что? Заложить стену кирпичом – покрепче, ряда в три? А что толку… Да и не в этом ведь дело. Я понимал, что пытаюсь уйти от основной проблемы, пытаюсь спрятать ее за глупыми мелочами. Проблема была во мне: хотел я того или нет, но приходилось признать, что все мои представления об окружающем мире летели в тартарары. Расскажи мне все это кто-нибудь, я бы не поверил. Но ведь никуда от этого не деться, я видел все собственными глазами. Видел незнакомца, видел окутанную туманом стену, из которой этот самый незнакомец и вышел. Как быть со всем этим? Это не пресловутые тарелочки, это не где-то там – это здесь, внизу, у меня в подвале.
   Надо ждать Андрея – это решение пришло само собой. Вдвоем мы что-нибудь обязательно придумаем. А сейчас я просто лягу спать – и будь что будет…
   Проснулся я лишь в десятом часу. В комнате играли веселые солнечные блики, в саду пели птицы. Если бы не проклятый подвал, жизнь вообще была бы прекрасна. Может, просто засыпать его землей? Или еще лучше – залить бетоном. А что, тоже идея…
   Позавтракал я без всякого аппетита, затем сел работать. Идти в подвал мне не хотелось, я пытался забыть о нем. Но работа не шла, все мои думы так или иначе возвращались к ночным событиям. В конце концов я не выдержал и выключил компьютер. Нельзя все это оставлять просто так. Надо что-то делать…
   Начал я с того, что надел старые джинсы и выгоревшую зеленую рубаху, напоминавшую о днях армейской службы. На ноги нацепил столь же старые, но еще крепкие кроссовки – не один десяток километров прошагал я в них по лесным и горным тропинкам.
   Подходящий для такого случая инструмент у меня был. Повозившись в сарае, я добыл оставшуюся от прежнего хозяина кувалду, большую ржавую кирку, молоток и узкое длинное зубило. После чего, прихватив весь этот металлолом, спустился в подвал.
   Судя по всему, этой ночью здесь больше никого не было. Я даже не стал выяснять, что стащил у меня незнакомец, и сразу принялся за работу – я буду не я, если не узнаю, что там, за стеной…
   Трудился я в поте лица – что и говорить, хорошо работали наши предки. За час мне удалось-таки выдолбить в стене огромную выбоину, но пробиться наружу пока не получалось: слишком уж толстой оказалась проклятая стена. Тем не менее, я не унывал: времени у меня было много, терпения тоже хоть отбавляй.
   Продолбить стену насквозь я сумел лишь к трем часам дня. Кое-как расковыряв дыру величиной с кулак, заглянул в нее, запустил туда руку, затем задумчиво растер на ладони комок сырой земли.
   За стеной ничего не было. Точнее, была самая обычная земля. И никакого подземного хода…
   Инструменты я бросил в угол, затем присел на нижнюю полку стеллажа и задумчиво взглянул на изуродованную стену.
   Выходит, здесь что-то совсем другое. Только что? Если туманное марево не вело за стену, то куда же оно вело? В какой мир?
   Я вздрогнул: похоже, мой ночной гость и в самом деле приходил из другого мира. Другой мир? Мистика какая-то. Но ведь я сам видел этого человека, видел, как он проходит сквозь стену. Ну не почудилось же мне все это.
   Попробовать? А почему бы и нет…
   Наверное, так уж создан человек, что именно любопытство толкает его на поистине безрассудные шаги. Дайте папуасу гранату, и он рано или поздно обязательно выдернет кольцо – выдернет только потому, что проклятое любопытство, проклятый вопрос: «А что, если сделать так?..» – заложены в него самим Господом Богом.
   Я не думал о том, что это может быть опасно, – просто подошел к стене и медленно повторил движение незнакомца. Перечеркнутый молнией стилизованный скрипичный ключ.
   Ничего не произошло, – впрочем, я ни на что и не рассчитывал. Разочарованно отступил в сторону, и вдруг краем глаза заметил туманное марево. Рывком обернулся…
   Это и в самом деле было нечто. Раскрыв от изумления рот, я стоял и смотрел, как разрастается светлое пятно, как поглощает оно добротную каменную кладку, превращая ее в невесомый струящийся туман.
   Мне было страшно – в то же время я был очарован этим зрелищем. Где-то в глубинах сознания одновременно возникли и теперь яростно боролись две мысли. Одна была полна восторга: «Все получилось! Иди и посмотри, что там!» – другая билась в истерике, пытаясь уберечь меня от необдуманных поступков.
   Победила, разумеется, первая. Я осторожно коснулся тумана пальцами, затем запустил в него руку по локоть. Ничего ужасного не случилось, я ощутил лишь очень необычный зуд в пальцах. Еще не до конца понимая, что делаю, я медленно и осторожно шагнул вперед…
   Вокруг клубился туман; вытянув руку, я сделал еще шаг, пытаясь разглядеть, что там впереди. Не зная, как отразится туман на моем и без того не слишком богатырском здоровье, я задержал дыхание и снова шагнул вперед. Где-то в глубине души раздался слабый окрик протеста, я подумал, не лучше ли вернуться, но как раз в это время туман передо мной начал светлеть и я, отбросив сомнения, сделал очередной шаг.
   Я стоял в лесу, позади меня, само по себе, клубилось белесое облако. Оно быстро таяло и вскоре исчезло совсем.
   Но мне уже было не до этого – я просто стоял и смотрел, ошеломленный открывшимся мне зрелищем.
   Это и в самом деле был другой мир. Вокруг высились величественные деревья с мощными бугристыми стволами, в ослепительно голубом небе белели пряди облаков. Медленно и величаво пролетела стая каких-то птиц, до меня донеслись их громкие гортанные крики. Здесь было очень красиво и спокойно – наверное, именно поэтому я так вздрогнул, когда где-то поодаль раздался свирепый протяжный рык.
   Пожалуй, мне лучше вернуться, впечатлений для первого раза более чем достаточно. Обернувшись, я посмотрел туда, где только что была стена тумана. Начертил в воздухе скрипичный ключ, перечеркнул его молнией. Ничего не произошло. Странно… Боясь поверить в случившееся, я повторил попытку – и опять безрезультатно.
   Плохо. Очень плохо… Меня стал охватывать страх, я неожиданно понял, какую совершил глупость. Может быть, самую большую в своей жизни.
   Попытался вернуться снова, и опять безуспешно. Озаренный внезапной догадкой, начертил знак в зеркальном отражении – ничего.
   Я чертил волшебный знак снова и снова, пытаясь открыть проклятый коридор, но ничего не получалось…
   Сердце билось громко и тревожно, по лицу ползли капельки пота. Колени ощутимо тряслись.
   – Идиот… – прошептал я, смахнув рукавом пот и испуганно оглядываясь вокруг. – Господи, какой же я идиот…
   Я попался – осознание этого горького факта наполнило мое сердце ужасом. Вдалеке вновь послышался рев неведомого монстра, мне стало совсем не по себе. Ничего более кошмарного я не мог себе и представить.
   Надо было что-то делать, но что? Пожалуй, сейчас я отдал бы что угодно, только бы этот кошмар оказался всего лишь сном.
   Но я оглядывался вокруг и все больше и больше убеждался в том, что это не сон.

Глава вторая

   Это и в самом деле был не сон. Ветер шевелил вершины деревьев, пели птицы, где-то неподалеку то и дело раздавалось рычание неведомого зверя. Мне определенно надо было возвращаться…
   Я провел на этом Богом проклятом месте часа два, перепробовав все, что только мог. Не меньше сотни раз начертил я чертов знак, я испытал все возможные и невозможные варианты – и все впустую. Стыдно сказать, но я даже молился – по-настоящему, стоя на коленях. Я обещал Богу все, что только мог, я пообещал ему даже построить храм, обещал не грешить и быть истинным христианином. Увы, Бог меня явно не слышал.
   Потом меня охватило уныние: я понял, что не смогу вернуться домой. По крайней мере, не смогу сам. Разве что дождаться этого нахального гнома и попросить его провести меня. Это была идея, я немного воспрянул духом. Надо просто постараться снова увидеть его…
   На всякий случай я хорошо запомнил место, откуда вышел в этот мир. Затем отошел к одному из деревьев, присел в тени ствола и стал ждать. Не может быть, чтобы этот мошенник не вернулся, ведь у меня в подвале так много всякого добра…
   Так прошло еще часа два, местное солнце уже начинало клониться к закату. За прошедшее время я слегка освоился со своим новым положением, оно уже не казалось мне таким жутким. Ничего, все образуется, скоро вернется гном и проведет меня назад. За это я щедро вознагражу его вареньем и сгущенкой.
   Впрочем, гном все не шел. Мне уже порядком надоело сидеть, поэтому я поднялся и стал осматривать окрестности, – в конце концов, надо пользоваться случаем. Когда мне еще удастся здесь побывать.
   Итак, я находился в лесу. Лес был довольно приятным – хотя бы тем, что в нем не было комаров. С одной из сторон – если судить по солнцу, это был юг – лес казался более гостеприимным. Он был светлее и чище, там было меньше бурелома и кустарников. Еще раз убедившись в том, что не потеряю заветное место, я медленно пошел в ту сторону.
   Впрочем, далеко идти не пришлось. Не прошел я и сотни шагов, как наткнулся на дорогу. И уже одно это говорило об обитаемости мира, в который я попал.
   Дорога оказалась довольно заросшей – судя по всему, автомобили по ней не ездили. Тем не менее, мне удалось различить на ней следы узких колес. Вероятно, здесь проехала телега.
   Сразу за дорогой снова начинался лес. Осмотревшись, я заметил дерево с характерной раздвоенной вершиной. Теперь я был уверен, что в случае чего без проблем отыщу заветное место. Решив, что для первой вылазки сделано более чем достаточно, я снова вернулся к своему дереву и стал ждать гнома.
   Я ждал его почти до ночи, страстно надеясь, что этот мерзкий человечишко все же вернется. А потом услышал звук, от которого волосы на моей голове ощутимо зашевелились.
   Это был рев все того же неведомого зверя, он раздавался уже совсем близко. Чудовище явно шло ко мне, в этом не было никаких сомнений. Треск сухих ветвей под его ногами становился все громче, потом я разглядел среди деревьев неясное шевеление. Еще минута – и я увидел зверя во всей его красе.
   Мне трудно предположить, что это было за животное, – уверен, Андрей от него был бы в восторге. Ростом зверюга оказался с хорошего быка, его мускулистое тело покрывала короткая шерсть, низко посаженную голову венчали острые рога. Животное скребло когтистыми лапами землю, расшвыривая сухие ветки, в его глазах читался явный гастрономический интерес к моей скромной персоне. И что удивительного в том, что я вскочил и бросился бежать?
   Не знаю, сколько я бежал – пять минут, десять. Выскочив на дорогу, я несся во всю прыть, чувствуя за спиной тяжелые прыжки зверя и слыша его громкий обиженный рев.
   Потом оно отстало, благо жертва оказалась на редкость прыткой. Уже совсем стемнело, когда я остановился у обочины и, тяжело дыша, опустился на землю. Оглянулся – дорога была пуста. Тем не менее, я не спускал с нее глаз, готовый в любой момент продолжить свой забег.
   Мне повезло, животное так и не появилось. Однако вернуться назад я бы не рискнул за все блага мира. Да, где-то там был поганый карлик, из-за которого я попал в этот чертов мир. Но где-то там бродил и зверюга. Шансов попасть ему на ужин было гораздо больше, чем шансов встретить карлика. Уж лучше я проведу здесь еще один лишний день.
   Так прошло еще около получаса, и я понял, что пора подумать о ночлеге. Даже в обычном земном лесу ночлег связан с определенными трудностями – особенно если у вас с собой ничего нет. А здесь, в чужом мире, полном неведомых мне существ, он представлялся мне настоящей проблемой.
   Я не решился забираться глубоко в лес: если не ошибаюсь, многие звери боятся выходить к дороге. Значит, переночевать надо где-нибудь здесь, а утром, как только рассветет, я вернусь к своему дереву и буду ждать карлика.
   Спать я устроился под большим деревом близ дороги. Было довольно тепло, это меня радовало: там, дома, в лесу обычно холодно и сыро.
   Сон не шел, я лежал и смотрел сквозь кроны деревьев на звезды. И хотя кроны заслоняли ночное небо, я окончательно убедился в том, что нахожусь в другом мире: звездное небо оказалось мне совершенно незнакомо. Я хорошо разбирался в астрономии, поэтому знал, что не ошибаюсь. Это и в самом деле был совсем чужой мир.
   Я не заметил, как уснул. Зато утреннее пробуждение имело все шансы навсегда отложиться в моей памяти.
   Проснулся я оттого, что кто-то довольно чувствительно пнул меня в бок. Открыв глаза, я сразу понял, кто именно.
   Рядом со мной стоял по-настоящему могучий человек – высокий, широкий в плечах, с огромными мускулистыми руками. Он был одет в увешанные металлическими пластинами кожаные доспехи, на его широком поясе висели меч и большой нож. Лицо здоровяка лоснилось от пота, губы растянулись в улыбке.
   – Гасклит… – радостно сказал он, глядя на меня. Потом обернулся. – Господин казначей, я гасклита поймал!
   Я перевел взгляд – и понял, что мы здесь не одни. На дороге стояла большая аляповатая карета, запряженная шестеркой странных мускулистых животных с длинными, похожими на крысиные мордами. В карете сидел щуплый человечек с кислым лицом, его свисавшая из окна кареты рука была унизана перстнями. Вокруг кареты расположилась охрана – десятка два боевиков верхом на тех же странных животных. Сложением и амуницией стражники заметно уступали стоявшему передо мной здоровяку.
   Лошади – если только можно было так назвать этих тварей – нетерпеливо повизгивали и перебирали когтистыми лапами, в воздухе стоял тихий звон сбруи. Сидевший в карете человек зевнул, потом наконец-то удостоил меня взгляда.
   – Гасклит? – лениво произнес он. – Давненько я их не видел.
   – Прикажете вспороть ему брюхо? – Здоровяк с готовностью вытащил меч, звук выползающей из ножен стали показался мне в высшей степени неприятным.
   – Даже не знаю, Лучо. Вряд ли стоит тащить его в Канкар.
   По лицу здоровяка расползлась довольная ухмылка. Взглянув на меня, он проворно поднял меч.
   – Подождите! Я же ничего не сделал! – вытянув руку, я с отчаянием взглянул на человека в карете – или казначея, как назвал его здоровяк.
   – Гасклиту не обязательно что-то делать, – кисло улыбнулся казначей. – Того, что ты здесь, вполне достаточно.
   – Но я попал к вам случайно! – произнес я, опасливо косясь на занесенный меч.
   – Об этом я и говорю… – вздохнул казначей. – Ладно, оставь его, Лучо. Отвезем его к Мастеру, он любит с ними возиться.
   – Как скажете, господин казначей. – Здоровяк с видимой неохотой сунул меч в ножны, потом угрюмо взглянул на меня: – Вставай…
   Свое приглашение подняться с земли он сопроводил довольно чувствительным пинком.
   Новый день оказался даже хуже предыдущего. Я с опаской взглянул на здоровяка. И что я, собственно, здесь делаю? Вместо того, чтобы сидеть сейчас за компьютером, я сижу на земле в каком-то Богом проклятом месте, и какой-то ублюдок пинает меня в бок ногой в драном кожаном сапоге.
   Впрочем, грустные мысли отнюдь не помешали мне быстро подняться с земли: кем бы ни был стоявший передо мной здоровяк, но шансов сладить с ним у меня сейчас явно не было, к тому же он был не один. На мгновение я посмотрел в лес, размышляя о том, не попытаться ли мне сбежать, но здоровяк быстро и удивительно ловко схватил меня за шиворот.
   – Удрать хочешь? – ухмыльнулся он, приподняв меня над землей. – От меня еще ни один гасклит не убегал.
   – Поторопись, Лучо… – сказал казначей, затем небрежно махнул рукой.
   Сидевший на передке кареты кучер взмахнул кнутом – странные лошади издали звук, очень отличающийся от обычного лошадиного ржанья, скорее это было похоже на визг; карета скрипнула и в сопровождении охраны покатилась вперед.
   – Ненавижу гасклитов, – произнес здоровяк, опуская меня на землю. – Попался бы ты мне одному…
   Держа меня за шиворот, он подошел к своей лошади, рывком поднял меня в воздух и перекинул через шею этого удивительного зверя. Потом забрался в седло сам, лошадь присела и обиженно взвизгнула.
   – Пошла… – Здоровяк намотал на кулак узду, лошадь снова взвизгнула и мягко побежала вперед.
   Нельзя сказать, что мне чересчур нравилось мое нынешнее положение. Моя свисающая вниз голова почти касалась колена здоровяка, шаги лошади отдавались в теле неприятной дрожью. Уцепившись руками за сбрую, я думал о том, что первый контакт с аборигенами оказался не слишком удачным. А может, наоборот – тут ведь смотря как считать. Хорошо уже то, что этот здоровяк меня не прикончил.
   К концу второго часа пути я окончательно выбился из сил. У меня болели ребра, болели ноги, болело все, что только может болеть. Уж лучше бы я просто бежал за этой уродливой лошадью и ее не менее уродливым наездником.
   Несмотря на мое неудобное положение, я все же умудрялся посматривать по сторонам, в основном мне была видна лишь левая сторона от дороги. Окружающий пейзаж не отличался разнообразием – кругом, куда ни глянь, тянулся все тот же лес. Впрочем, к концу второго часа пути стали появляться отдельные проплешины, один раз мы пересекли по деревянному мостику небольшую речушку. А потом и вовсе начались обжитые места.
   То, что я мог видеть, больше всего напоминало небольшие лесные хутора. Разбросанные там и сям бревенчатые домишки, клочки распаханной земли с уже пробивающимися ростками. Но самым странным было то, что я совсем не видел людей. Создавалось ощущение, что они просто прятались при виде нашей грозной процессии.
   А потом я увидел город – в том, что это именно так, у меня не было никаких сомнений. Он был окружен глубоким, заполненным водой рвом, сразу за рвом начинались постройки. Мы переправились через ров по широкому бревенчатому мосту, под колесами ехавшей впереди кареты загрохотала булыжная мостовая. Здесь уже было много людей, но большинство из них явно не горели желанием встречаться с нашим отрядом. Кто-то торопливо отходил прочь, иные прятались в дома. Те, кто не успел спрятаться, жались к стенам домов. Некоторые дома были каменными – похоже, в них жила местная знать.
   Улицы города не отличались особой чистотой. В некоторых местах, в основном рядом с лавочками торговцев, стоял тяжелый гнилостный запах. Если здесь когда и убирали мусор, то явно относились к этому без особого рвения.
   Прошло еще минут десять, и наша процессия под крики и свист мальчишек торжественно въехала на территорию огромного каменного замка. Следом за нами опустились массивные решетчатые ворота, я разглядел вооруженную стражу. Карета остановилась во внутреннем дворе замка, я устало вздохнул: ну наконец-то…
   Здоровяк слез с лошади, затем довольно грубо стащил меня на землю. Впрочем, я не обиделся, было невыразимо приятно вновь ощутить под ногами опору.
   – Гасклита поймали… – услышал я тихий смех стражников. – В тюрьму ведут. То-то Мастер обрадуется…
   Они явно говорили обо мне, я снова почувствовал себя неуютно. Не знаю почему, но встречаться с этим самым Мастером мне как-то не хотелось. Уж слишком зловеще это звучало.
   – Шагай… – угрюмо сказал здоровяк, толкнув меня в спину. Пришлось подчиниться.
   Мы прошли через всю дворцовую площадь, я увидел у стены небольшой навес. Под ним темнела сбитая из толстых досок дверь – судя по всему, это и была тюрьма. Подойдя к двери, здоровяк несколько раз стукнул в нее кулаком – дверь заходила ходуном, потом открылась, из нее высунулся худощавый человек в потрепанном камзоле.
   – А, Лучо… – сказал он, взглянув на здоровяка. – Давненько тебя не видел. Ты к Мастеру?
   – Нет, Кунс, в другой раз. Передай ему от меня подарок…
   Здоровяк небрежно подтолкнул меня к двери, лицо тюремщика расплылось в улыбке.
   – Смотри-ка – гасклит. – Он довольно потер руки. – Давненько они не попадались.
   – Не сезон, наверное, – усмехнулся Лучо. – Ладно, определи его…
   Он повернулся и пошел прочь, позвякивая амуницией.
   – Тебе сюда. – Тюремщик неприятно засмеялся, потом оглянулся. – Возьмите его.
   Из-за его спины появились три стражника, вооруженные мечами и короткими деревянными дубинками. Впрочем, габариты стражников, на мой взгляд, позволяли им вообще обходиться без оружия. Мне захотелось бежать, я рванулся прочь, но было уже поздно – да и куда бы я убежал? Меня схватили, потом долго вели по узким мрачным коридорам. Наконец лязгнул засов массивной двери, затем последовал сильный толчок в спину, и я растянулся на грязном каменном полу.
   – Гасклитов здесь не хватало, – раздался чей-то ленивый голос. Я услышал шаги, кто-то подошел ко мне и сочно сплюнул на пол – отвратительного вида плевок размазался по полу прямо передо мной. Это было уже слишком.
   Я медленно поднялся, отряхнул с колен пыль, потом взглянул на стоявшего передо мной человека. Он был в рваной, залоснившейся от грязи куртке и таких же штанах, по небритому лицу гуляла ухмылка.
   – Выворачивай карманы, – сказал он, продолжая ухмыляться. – Быстро…
   – Карманы? – тихо повторил я, чувствуя, как в груди у меня все закипает. – Сейчас…
   Я покорно кивнул, после чего коротким и точным ударом в челюсть отправил негодяя в нокаут.
   Я никогда не любил драться – там, в прежней жизни, я всегда предпочитал все конфликты улаживать миром. Но жизнь в большом городе поневоле заставляет чему-то научиться, и порой эти навыки оказываются востребованы.
   В камере стало тихо. Оглядев притихших заключенных – а их было человек десять, – я невольно усмехнулся. Судя по реакции, я только что сделал что-то совершенно недопустимое для гасклита.
   – Еще желающие будут? – спросил я, оглядев притихших сокамерников. – А то мне не жалко.
   Увы, желающие все-таки нашлись. Поднявшись с пола, ко мне медленно пошел невысокого роста оборванец, он был лыс и весьма крепок на вид. Следом поднялись еще двое, их недвусмысленно агрессивный вид заставил меня нахмуриться. Оборванца я, положим, еще уложу, но сладить еще и с этими…
   Ситуация принимала дурной оборот, но отступать было некуда. Повернувшись вполоборота, я стал ждать.
   – Если бы ты знал, как я не люблю гасклитов, – сказал лысый крепыш, приближаясь ко мне демонстративно развязанной походкой и потирая кулаки. – Гасклиты так забавно хрипят, когда их режешь…
   Я не стал ждать окончания его монолога – едва он приблизился на дистанцию удара, демонстративно замахнулся кулаком. Противник вскинул руки, я качнулся в его сторону и стукнул недомерка ногой в пах. Когда он согнулся, я обхватил его лысую голову и поддел снизу коленом.
   Получилось неплохо, но насладиться своим триумфом я не успел: подоспевшие приятели недомерка бросились на меня, к ним поспешили присоединиться остальные обитатели камеры.
   Будь у меня побольше свободного пространства, я бы мог продержаться дольше. Мне удалось пару раз достать нападавших, потом меня сбили на пол, в голове зазвенело от пропущенного удара. Все остальное я уже воспринимал в тумане: прижавшись спиной к полу, по возможности защищал локтями бока, уворачивался от ударов в лицо, отводил руками мелькавшие ноги и кулаки. Противников было много, они мешали друг другу, но все равно долго так продолжаться не могло. Пропустив очередной удар, я невольно открылся, затем в глазах сверкнуло, и все исчезло…
   Думаю, я пробыл без сознания считанные секунды, об этом говорил тот факт, что я остался жив. В камере что-то происходило – открыв глаза, я различил охранников, лупивших заключенных дубинками. Перевернувшись на живот, я встал на колени, попытался подняться – и тут же получил дубинкой по спине. После чего снова предпочел растянуться на полу.
   – Грязное отродье! Я вам покажу, как в мою смену драки затевать! – орал один из стражников, охаживая заключенных дубинкой. – Я из вас фаркахов сделаю!
   Наконец все утихло. Заключенные сбились в углы камеры, желания спорить со стражниками больше ни у кого не было. Мрачно оглядев притихших заключенных, начальник охранников подошел ко мне и злобно пнул в бок.
   – Поднимайся! Вечно из-за этих тварей проблемы!
   – Отведем его вниз, – предложил один из охранников. – Эти его все равно удавят.
   – Там же сварг, – возразил другой.
   – Ну и черт с ним, им обоим там самое место. А потом Мастер его к себе заберет.
   Начальник на секунду задумался, затем сунул дубинку за пояс.
   – Ладно, тащите его вниз. Поганый гасклит…
   Меня схватили за руки и вывели из камеры, затем по узкой лестнице повели куда-то вниз. Пока мы шли, я оценивал свое состояние: вроде бы ничего не сломано, даже зубы целы. А синяки и ссадины не в счет.
   Мы спустились метров на пять, не больше, затем прошли с десяток шагов по мрачному полутемному коридору – свет пробивался сюда сквозь маленькие отверстия, пробитые в потолке.
   Вот и камера – не иначе, для особо важных преступников. Лязгнул засов, один из охранников открыл дверь, после чего последовал уже знакомый мне толчок в спину. Правда, на этот раз я был готов к нему и сумел удержаться на ногах. Позади гулко хлопнула дверь, заскрежетал засов, я устало вздохнул и огляделся.
   Камера была маленькой, метра три на три, не больше. Как и в коридоре, свет сюда пробивался сквозь небольшое отверстие в потолке.
   На полу, справа от меня, сидел человек, на ногах у него я разглядел кандалы. От них к вмурованному в стену кольцу тянулась короткая толстая цепь.
   – Новый постоялец… – прокомментировал мое прибытие заключенный. – Еще и гасклит. Ладно, все не так скучно будет. Садись.
   Я послушно сел, ведь ноги и так уже меня почти не держали.
   – Как тебя звать? – спросил незнакомец.
   – Кирилл… – ответил я.
   – Интересное имя… Я Ив. Давно у нас?
   – Со вчерашнего дня.
   – Понятно… – Ив устало вздохнул. – Не повезло тебе.
   Я был полностью с ним согласен. Тем не менее, захотел кое-что уточнить.
   – Где я? – тихо спросил я, взглянув на собеседника.
   – В тюрьме, – усмехнулся Ив, демонстративно звякнув кандалами.
   – Это я уже понял. Почему меня все называют гасклитом?
   – Потому что ты гасклит. Ты вывалился из другого мира.
   Это я уже знал и сам. Тем не менее, ответ Ива возродил во мне какую-то надежду.
   – Я хочу вернуться назад. Как мне это сделать?
   Ив снова грустно усмехнулся:
   – Даже не думай. Это дорога в один конец.
   Мне снова стало не по себе. Я совсем не хотел провести в этом мире остаток жизни.
   – И что мне теперь делать? – спросил я, прижавшись спиной к стене.
   – Здесь не любят гасклитов, – признался Ив. – Когда тебя поведут к Мастеру, увидишь узкий мостик, под ним есть колодец – в нем раньше хранили воду. Если сумеешь туда прыгнуть, считай, тебе повезло.
   – Там есть выход? – быстро спросил я.
   – Выход? – Ив как-то странно усмехнулся. – Да, в каком-то смысле. Если тебе повезет, ты разобьешься. Все лучше, чем попасть к Мастеру.
   По спине у меня поползли мурашки. Мне все меньше и меньше нравились слова собеседника.
   – А кто такой Мастер? – Я снова взглянул на сокамерника.
   – О, это знаток своего дела, – опять усмехнулся Ив. – Настоящий виртуоз. Он проведет тебя по всем кругам ада.
   – Но зачем? – спросил я, чувствуя, как в душе все холодеет.
   – Зачем? – Ив потрогал кровоподтек под глазом. – Во-первых, это ему просто нравится. А во-вторых, вдруг ты знаешь, где находится Дверь.
   – Ты имеешь в виду место, где я попал в этот мир?
   – Вывалиться в этот мир можно где угодно. Я говорю о настоящей Двери.
   – Что такое настоящая Дверь?
   – Да какая тебе теперь разница… – Ив устало закрыл глаза.
   Несколько минут мы молчали, потом я снова взглянул на собеседника.
   – Почему я не могу вернуться назад?
   – Почему? – Ив снова открыл глаза. – Ваш мир очень плотный. Легко спрыгнуть со скалы, но попробуй потом на нее взобраться.
   – Хорошо, пусть труднее – но ведь можно? Я же сам видел, как туда проходил карлик.
   Ив замер. Потом очень медленно повернул ко мне голову.
   – Ты видел карлика?
   – Да. Он воровал у меня в подвале варенье, я видел, как он проходил сквозь стену. Он чертил в воздухе знак, появлялся туман. Я сделал так же. Потом меня чуть не убил мечом здоровенный детина, а теперь я здесь.
   – Лучше бы он тебя убил, – сказал Ив и закрыл глаза.
   Говоря откровенно, мой собеседник уже начал меня раздражать. Однако я сдержался. Ив молчал, молчал и я, не желая быть докучливым.
   – Ты помнишь то место? – нарушил Ив затянувшееся молчание.
   – Да. И очень хорошо.
   – Это плохо, – вздохнул Ив. – Все-таки тебе придется прыгнуть с мостика.
   – Но почему?
   – Почему? Ваш мир полон оружия. Будет очень плохо, если Корриган до него доберется.
   – А это еще кто?
   – Тоже очень милый человек, – усмехнулся Ив. – Уверен, теперь ты с ним познакомишься. А впрочем, дай-ка руку… – Ив крепко ухватил меня за запястье.
   Это было очень странное ощущение: казалось, я с головой окунулся в густой клубящийся туман. Все вокруг померкло, ушли в небытие звуки, в теле появилась ужасающая слабость. Я почувствовал, как замедлило свой стук сердце, оно билось все реже и реже – надрывно, с пугающими перебоями. Стало трудно дышать, я с трудом ловил ртом воздух, но сил на это оставалось все меньше и меньше.
   А потом все кончилось. Я лежал на полу, жадно глотая воздух, рядом сидел побледневший Ив. Его лицо было усталым, на лбу выступили капли пота.
   – Не получилось… – тихо прошептал Ив. – Проклятый Корриган…
   Я медленно приподнялся, прижался спиной к стене. Взглянул на Ива.
   – Что это было?
   – Что? – переспросил Ив. – Ничего особенного. Просто я хотел убить тебя.
   – Но за что?!
   – Скорее зачем. Если ты расскажешь о Двери, Корриган доберется до вашего оружия. В чем, в чем, а в этом вы мастера.
   – Но я не расскажу!
   – Ты еще не знаешь Мастера. Он вытянет из тебя все жилы, ты скажешь все, что знаешь, – и даже то, чего никогда не знал. Я бы убил тебя, если б мог…
   Ив отвернулся. Снова воцарилось молчание.
   – Ив… – Я тронул собеседника за рукав. – А при чем здесь ты?
   – При чем здесь я? – Ив повернулся и снова взглянул на меня, потом устало улыбнулся. – Просто я берегу свой мир, – на слове «свой» он сделал явный акцент. – Это моя работа. Если Корриган до него доберется, будет плохо.
   Признаюсь, я не сразу понял сказанное Ивом. И лишь когда весь смысл его фразы отложился в моем сознании, удивленно взглянул на сокамерника.
   – Кто ты, Ив? Ты тоже из другого мира.
   – Я сварг. Ты попал сюда из нижнего мира, я – из верхнего. Ты попал случайно, а я… – Ив опять грустно усмехнулся. – Я здесь работаю.
   – В тюрьме? – Я не смог удержаться от ехидного замечания.
   – Нет, – спокойно ответил Ив. – Сюда я попал случайно. Не повезло.
   – Понимаю. Мне тоже не повезло… – Я задумчиво посмотрел на собеседника. – И все-таки, Ив, я смогу вернуться назад? Через Дверь?
   – Вряд ли. Ваш мир очень плотный…
   Загрохотал дверной засов, в камеру вошли стражники. Один из них оглядел камеру, потом указал на меня пальцем:
   – Вставай…
   – Прощай, – прошептал Ив. – И не забудь о мостике. У тебя нет выбора…
   Я медленно поднялся и подошел к стражнику, его коллеги тут же схватили меня за руки и вывели из камеры. За спиной глухо лязгнул засов.
   Мы снова поднялись по лестнице, затем меня повели по узкому полутемному коридору. Коридор был очень длинным и извилистым, с многочисленными ответвлениями, пару раз мы поднимались и спускались по старым выщербленным ступенькам. А затем я увидел тот самый мостик, о котором говорил Ив, под ним зияло жерло большого глубокого колодца.
   Прыгать вниз я не стал. Во-первых, меня довольно крепко держали, а во-вторых, я был просто к этому не готов. Возможно, мне и суждено умереть скорее, чем я на то рассчитывал, но ускорять этот процесс не хотелось.
   А потом я оказался в просторном светлом зале, его сводчатые потолки напомнили мне подвал в моем доме. Все связанное с прошлой жизнью казалось уже чем-то далеким и нереальным, я с грустью подумал о том, что теперь-то уж точно не смогу к сроку закончить работу.
   Окна зала были забраны массивными решетками, в самом зале находилось множество разнообразнейших приспособлений, в коих мой изощренный технический ум без труда признал примитивные, но действенные орудия пыток. Если Ив не ошибался, то скоро мне придется с ними познакомиться. Впрочем, не только с ними…
   Меня усадили в большое металлическое кресло, стражники встали у дверей. Два человека в кожаных фартуках ремнями примотали мои руки к подлокотникам. Наверняка эти люди были подручными пресловутого Мастера. Я почувствовал себя весьма неуютно.
   – У Иова свежий эль появился, – сказал один из подручных. Он был довольно щуплым, его прыщавое лицо выражало скуку. – Сходим вечером?
   – Отчего не сходить… – зевнул его коллега, невысокого роста толстячок. – Сходим…
   – Надо и Гарта позвать. Он уже отлежался.
   – А чего с ним? – спросил толстяк. – Болел?
   – Ага. Сдуру к Эльвире полез.
   – Понятно, – кивнул толстяк. – Сглазила ведьма?
   – Не то слово – неделю корчился. С ней лучше не связываться…
   – Это точно, – согласился толстяк. – Я в прошлом месяце ее по заднице шлепнул, так мне потом так спину скрутило, не приведи Господи. Пришлось извиняться.
   – И что?
   – Что, сразу отпустило.
   – Ведьма – она и есть ведьма, – подытожил разговор первый подручный. – Ее бы к нам сюда, уж мы бы позабавились. О, Мастер идет…
   Я вздрогнул, представив, какое чудовище сейчас появится. Мое разгоряченное воображение рисовало огромного полуголого мясника в заляпанном кровью кожаном фартуке, с большими волосатыми лапами. Именно поэтому, увидев Мастера, я даже слегка разочаровался.
   – И кто же тут у нас сегодня? – спросил Мастер, подходя ближе. – Ай, какой симпатичный… Надо же…
   Мастером оказался человек лет шестидесяти. Он был невысок ростом, худощав и лысоват, его впалые щеки заросли густой щетиной. Его явно мучила одышка, к тому же он заметно хромал на левую ногу. На нем были старая серая рубаха с обтрепанными рукавами, кожаная безрукавка неопределенного цвета, вытертые штаны. Обут он был в короткие кожаные сапоги, в руках держал посох, на который тяжело опирался при ходьбе.
   Самым примечательным в этом человеке оказались его глаза: даже когда Мастер улыбался, они оставались холодными и блеклыми, словно затянутыми тусклой серой пеленой. Заглянув Мастеру в глаза, я невольно побледнел: от этого человека можно ожидать чего угодно.
   – Жалко… Ай, как жалко-то… – сказал Мастер, его подручные подобострастно захихикали. – А что делать? Гасклиты хуже чумы. Давим их, давим, а они все лезут и лезут. Дучо, приготовь инструменты…
   Толстячок бросился исполнять приказание Мастера, его щуплый напарник поставил рядом с моим креслом металлический столик.
   – Послушайте, я же ничего не сделал… – В горле появился комок, я тяжело сглотнул. – Я хочу вернуться домой.
   – Все хотят вернуться домой… – согласился Мастер, тяжело хватая ртом воздух. – А как это сделать? Как, я вас спрашиваю? Разве бы я был против… Дучо, не забудь длинные иглы… И ведь все лезут, лезут. Дома им места мало…
   – Но я не хотел, – торопливо сказал я. – Я же не специально!
   – Конечно, не хотел, – согласился Мастер. – А кто же хочет… Шел себе, гулял, а потом раз – и ты здесь. Нехорошо…
   Толстячок принес и поставил на стол большой металлический поднос – взглянув на него, я почувствовал себя еще хуже. И впервые подумал о том, что Ив был прав, когда говорил о мостике.
   Опираясь на посох, Мастер коснулся разложенных на подносе инструментов, их тихий металлический лязг привел меня в еще больший ужас. Похоже, Мастер прекрасно сознавал, что творится в моей душе.
   – Приятный звук, верно? – сказал он и засмеялся, его хриплый смех прозвучал в тишине зала особенно жутко. – Это же музыка…
   Выбрав один из инструментов, которым оказалось нечто вроде скальпеля, Мастер взглянул на меня и улыбнулся:
   – Будем начинать… Дучо, принеси воды.
   – Ему? – Дучо кивком указал на меня.
   – Мне, дурень. Мне…
   Дучо бросился выполнять приказ, Мастер задумчиво оглядел меня.
   – Заголи-ка ему рубаху, Мучо…
   – Да, Мастер… – щуплый помощник бросился исполнять приказание.
   Судя по всему, у подручных Мастера был накоплен в этих делах немалый опыт. На то, чтобы расстегнуть мне рубашку и стянуть ее до локтей, Мучо понадобилось несколько секунд.
   – Замечательно… – сказал Мастер, оглядев меня. – С таким материалом всегда приятно работать.
   – Можно я, Мастер? – попросил Мучо. – Ну хоть немного…
   – Не торопись, Мучо… Успеешь еще… Я тебе ноги оставлю…
   Наверное, я очень слабый человек, и вид сверкающей стали в руках Мастера не смог оставить меня равнодушным – тем более после услышанного от Ива. Кроме того, я не раз встречал в книгах мнение специалистов, утверждавших, что нет человека, способного противостоять пыткам, – особенно если работает мастер своего дела. Ты все равно выложишь все, что знаешь, это лишь вопрос времени. Об этом, кстати, говорил и Ив. Так стоило ли упорствовать? Может, надо придумать что-нибудь поумнее?
   – Подождите! – торопливо сказал я, почувствовав, как отточенная сталь коснулась моего плеча. – Я все скажу!
   – Я тебя еще ни о чем не спрашивал… – сказал Мастер и улыбнулся.
   Он слегка повел рукой – я почувствовал острую боль, по плечу поползли капли крови.
   – Я знаю, что вам надо! – быстро произнес я. – И я покажу вам Дверь – при условии, что вы меня отпустите.
   – Хитрец… – сказал Мастер. – Ты меня обманываешь.
   – Я говорю правду! Дверь в лесу, надо начертить рукой знак, тогда появляется туман. Я прошел через туман и попал к вам. И я могу показать, где это. Мы могли бы договориться.
   Мне показалось, или инструмент в руке Мастера и в самом деле дрогнул?
   – Это интересно… – сказал Мастер. – Кто тебе рассказал о тумане?
   – Да никто мне ничего не рассказывал, – ответил я. – Просто я живу в доме, где раньше жила колдунья. Она книжку оставила, там все было написано. Дверь у меня в подвале. Я попробовал, и у меня получилось. А назад вернуться не смог. Заснул у дороги ну и… попал сюда…
   Не знаю почему, но я пока решил не говорить о карлике – наверное, все еще надеялся на то, что он может помочь мне вернуться. А книга – это правдоподобно.
   – Занятно… – сказал Мастер. – Ну где тебя носит, Дучо… – взяв из рук прибежавшего помощника кувшин, Мастер не спеша отхлебнул воды, затем поморщился и вернул кувшин Дучо. – Холодная… Ты же знаешь, Дучо, мои зубы не любят холода…
   – Свежая… – Дучо виновато пожал плечами. – Бак только что наполнили. Не успела нагреться.
   Впрочем, вода Мастера уже не интересовала. Опираясь на посох, он задумчиво смотрел на меня, размышляя, что со мной делать. Дучо, желая искупить вину, заботливо подставил Мастеру стул, но тот на него даже не взглянул.
   – Гасклиты всегда были хитрыми… – пробормотал Мастер, внимательно глядя на меня. – Кто золото обещает, один вечную жизнь пообещал… – Мастер тихо засмеялся. – Удавил я его. Мучиться так целую вечность… – Он прижал руку к груди и закашлялся. – Не для меня это…
   – Я вас не обманываю. Умные люди всегда могут договориться – разве не так?
   – Да, говоришь ты складно… – кивнул Мастер. – И писать, конечно, умеешь?
   – Умею.
   – Оно и видно… – Мастер снова кивнул. – Грамотный… Только ведь ум не всегда пользу приносит. Обычно от него одни беды…
   – Может быть. Только я все равно говорю правду. И это легко проверить.
   – Проверим, конечно… Как не проверить. Только не ошибись, если обманешь – сильно пожалеешь. Неделю умирать будешь. Здесь, в этом зале… – Мастер устало вздохнул. – Ладно, Дучо, уведите его. Да, что еще – посадите в нашу камеру. Так спокойнее…
   Повернувшись, Мастер пригладил дрожащей рукой остатки волос и медленно пошел к выходу, тяжело опираясь на посох.

Глава третья

   Это была большая и довольно мрачная комната. Серые каменные стены навевали уныние, дневной свет с трудом пробивался сквозь узкие окна. Обстановка выглядела богато: несколько деревянных, отделанных золотом шкафов, заставленных серебряной и золотой посудой, огромные настенные часы с мерно качающимся маятником. Почти в центре комнаты, ближе к окну, стоял большой стол, рядом расположились два грубых кожаных кресла. Справа виднелась дверь в соседнюю комнату.
   У окна стоял человек, задумчиво глядя вниз, на дворцовую площадь, на раскинувшийся за территорией дворца город. Он был высок, хорошо сложен, одет в дорогую, хорошей выделки темную кожаную одежду. На широком поясе висели кобура и нечто круглое в небольшом кожаном мешочке.
   Черты лица человека были правильными и даже могли показаться приятными, но этому мешали их излишняя резкость и мрачное выражение. Особенно мрачным и холодным был его взгляд.
   В дверь постучали.
   – Войди… – процедил человек, не поворачиваясь.
   Дверь тут же открылась, в комнату скользнул слуга, невысокий человек в парадной ливрее с золочеными галунами.
   – Господин Корриган, к вам Мастер, просит принять его… – почтительно поклонившись, слуга взглянул на хозяина, ожидая его решения.
   – Пусть войдет, – холодно ответил хозяин, удостоив наконец слугу взгляда. – И принеси вина.
   – Да, Повелитель, – еще раз поклонившись, слуга попятился и вышел из комнаты.
   Проводив его взглядом, Корриган вздохнул, затем снова взглянул сквозь витую решетку на город.
   – Какое убожество… – пробормотал он и поморщился. – Это не Париж. И даже не Москва.
   Послышался скрип двери, Корриган обернулся – в комнату вошел Мастер.
   – Приветствую Повелителя… – Мастер слегка поклонился, опираясь на посох.
   Он тяжело дышал, при его одышке подъем к апартаментам Корригана и в самом деле был весьма трудным делом.
   Корриган задумчиво взглянул на Мастера. Что тут скажешь – нужный человек, преданный. Но вряд ли его хватит надолго, скоро придется подумать о замене.
   – Садись. – Корриган указал рукой на кресло. – Сейчас принесут вино.
   – Спасибо, Повелитель… – Мастер сел в кресло, устало перевел дух.
   Корриган опустился в соседнее кресло. Эту мебель изготовили местные умельцы по его чертежам.
   – Хорошо здесь. Мягко… – Мастер удовлетворенно вздохнул.
   Появился слуга. Поставив на столик бутыль с вином и пару серебряных кружек, поклонился и быстро выскользнул за дверь.
   Взяв бутыль, Корриган наполнил кружки, протянул одну Мастеру.
   – Держи. У тебя какие-то новости?
   – Да, Повелитель… – Мастер отхлебнул вина, поморщился. – Холодное. Зубы не терпят…
   – Дай сюда…
   Корриган взял у Мастера кружку, поставил на стол и коснулся ее ладонью. Его рука слегка задрожала, кружку окутало голубоватое сияние. Оно держалось несколько секунд, затем исчезло.
   – А теперь?
   Корриган подтолкнул кружку, Мастер осторожно взял ее.
   – Да, – сказал он, глотнув вина. – Теперь хорошо… – Закрыв глаза, Мастер медленно выпил содержимое кружки. – Замечательно…
   Поставив кружку на стол, Мастер снова взглянул на Корригана.
   – У меня там интересный человечек появился. Гасклит.
   – И что же в нем интересного? – сухо осведомился Корриган.
   – Он знает, где находится Дверь.
   – Наверняка лжет, – медленно произнес Корриган.
   – Да, наверное, – согласился Мастер. – Но он рассказал любопытные подробности.
   – А именно?
   – У него дом, в котором раньше жила колдунья. Дверь в подвале. По его словам, он нашел книгу, в которой все описано. Начертил знак, Дверь открылась… Он прошел через туман и оказался здесь. Назад вернуться не смог… Я поговорил с Лучо, он все подтвердил. Говорит, что нашли этого гасклита в лесу у дороги, он спал под деревом. Хотели убить, но Гуко приказал доставить его ко мне.
   – Занятно… – согласился Корриган. – Или ему кто-то рассказал об этом, или…
   – Или он нашел Дверь Серафимы.
   – Уже пытал его? – Корриган бросил на Мастера быстрый взгляд.
   – Нет пока. Это никогда не поздно… – Мастер усмехнулся. – Хорошее у тебя вино. Дышать легче становится.
   – Просто у тебя астма.
   – Что? – не понял Мастер.
   – Неважно… – Корриган снова наполнил кружки, затем слегка подогрел кружку Мастера. – Где он сейчас?
   – В камере, я его к себе посадил… – Мастер глотнул вина, причмокнул губами.
   – А что со сваргом? Молчит?
   – Ты же знаешь, их пытками не возьмешь. Это не гасклиты… Пусть посидит, может, что и надумает.
   – Мне это уже надоело. Не давай ему еды.
   – Сдохнет, – возразил Мастер.
   – С каких это пор ты стал таким жалостливым? – усмехнулся Корриган.
   – При чем тут жалость… Ты же сам говорил, что он может нам пригодиться. А впрочем… – Мастер устало махнул рукой. – Так что с гасклитом делать?
   – Я подумаю. И не забудь хорошо накормить его. Еда делает человека мягче.
   – Но потом ты отдашь его мне? – в голосе Мастера проскользнула тревога.
   – Ну разумеется, – улыбнулся Корриган. – В этом ты можешь не сомневаться.
//-- * * * --//
   Камера, в которую меня посадили, оказалась очень маленькой. Узенькое окошко было забрано толстыми металлическими прутьями, хотя особого смысла в этом я не видел, все равно протиснуться в эту щель было невозможно.
   Здесь тоже не оказалось кровати или нар: голый каменный пол, в углу – туалет в виде прикрытой крышкой низенькой деревянной кадки. Сев у окна – а точнее, под окном, – я прижался к стене, обхватил колени и стал думать.
   Итак, мне пока удалось избежать пыток. Надолго ли, нет, но удалось. Если они мне поверили, то наверняка захотят увидеть все собственными глазами. Значит, уже сегодня или завтра меня повезут к лесу. А вот что будет дальше?
   У меня не было ответа на этот вопрос. Да, я мог бы показать им Дверь. И что потом? Это не только грозит большими неприятностями моему миру – может пострадать мир Ива. Признаться, я пока не совсем разобрался в этом переплетении миров, но суть была ясна: нельзя показывать Дверь этим людям. Ив был прав: такое может привести к катастрофе. К тому же я не сомневался, что потом меня все равно убьют.
   Выходит, у меня остается единственная надежда – попытаться сбежать по дороге. В крайнем случае, завести этих гадов в какие-нибудь дебри, подражая незабвенному Ване Сусанину. Правда, я совсем не знал этой местности, но какая, в конце концов, разница?
   Были у меня и другие мысли. Судя по всему, появление гасклита – до чего мерзкое слово! – здесь никого не удивляет. Это только мы ничего не знаем о другом мире. А почему? Ив ответил на этот вопрос довольно ясно, сказав о дороге в один конец.
   Кое-что не сходилось. Если это дорога в один конец, то как ко мне попадал карлик? Насколько я успел понять, он вообще шлялся между мирами без каких бы то ни было проблем. Ходил в мой подвал, как к себе домой. Значит, вернуться можно? Да и Ив, как мне кажется, говорил не о Двери. И Мастер упомянул о том же: шел, шел, бац – и ты здесь. Вывалился, или провалился. Безо всякой Двери.
   Выходило, что я среди гасклитов занимаю особое положение. Я не вывалился в этот мир, я пришел сюда сам. Хотя лучше бы я этого не делал.
   Небо за окном уже начало темнеть, когда лязгнул замок моей камеры, дверь открылась. Я был уверен, что это не сулит мне ничего хорошего, но ошибся. Вошедший стражник поставил на пол миску с едой и кувшин воды. Будь он один, можно было бы попытаться сбежать, но за дверью маячили еще как минимум двое. А значит, придется отложить это удовольствие на будущее.
   Снова хлопнула дверь, я быстро подтянул к себе миску: только сейчас я почувствовал, как зверски голоден. Сколько я уже здесь? Как минимум сутки, даже больше. И за все это время я не проглотил ни крошки. Да и воды не выпил ни капли – потянувшись к кувшину, я с жадностью напился. Неплохо, теперь можно и перекусить…
   К моему удивлению, еда оказалась довольно вкусной – я и не знал, что здесь так хорошо кормят. Больше всего еда напоминала плов, особенно вкусны были тающие на языке кусочки мяса. Сюда бы еще немножко перца…
   Опустошив миску, я глотнул воды, после чего почувствовал себя значительно лучше. Более того, я даже стал думать о том, что буду делать, если выберусь отсюда. В смысле, если попаду домой. Разумеется, сразу все расскажу Андрею. А потом? Ведь знание о наличии соседних миров произведет настоящий переворот, это будет самое выдающееся открытие за всю историю науки. Мое имя встанет в один ряд с именами Ломоносова, Ньютона, Эйнштейна. А может, даже слегка потеснит их.
   Главное, чтобы все это не попало в ФСБ. Эти парни свое дело знают: сразу наложат на все гриф «Секретно», а то и «Сов. секретно», попытаются использовать все это в военных целях – не представляю, в каких именно и как, но они найдут способ, в этом можно не сомневаться. А вот для меня все может обернуться довольно скверно. Я ведь свидетель, к тому же главный, если вообще не единственный. Говорят, что ФСБ уже давно не занимается устранением свидетелей, но кто их знает. Во всяком случае, верить этим людям на слово не стоит. А это значит, что надо сразу поднять шумиху: газеты, радио, телевидение, – так, чтобы уже никто не мог это дело замять. Тогда я и в самом деле имею шанс попасть в учебники. И что самое приятное – еще при жизни.
   Вероятно, мои мысли были очень глупыми. Но так уж устроен человек – ему не хочется думать о грустном. И что удивительного в том, что я, лежа на холодном каменному полу в тюремной камере, мечтал о светлом будущем?
   Проснулся я еще затемно от холода и боли в боку, спать на каменном полу было чертовски неудобно. Перевернулся на спину, сунул руки под голову. Но заснуть уже не смог.
   Перед самым рассветом где-то запел петух. Это было удивительно – здесь, в чужом мире, слышать пение петуха. Немного другое, чем у нас, более хриплое и протяжное – и все равно такое родное. На глаза у меня невольно навернулись слезы. Только сейчас я понял, как же там, дома, было здорово…
   Уже совсем рассвело, когда дверь в мою камеру открылась, и хмурый охранник забрал пустую посуду, другой поставил миску с едой и новый кувшин с водой. Это было приятно: не иначе, у них здесь трехразовое питание.
   Позавтракал я с аппетитом, размышляя о том, как обмануть этих типов. Если моими конвоирами будут такие же громилы, как в прошлый раз, у меня есть шанс от них сбежать. Не думаю, что эти здоровяки смогут бежать по лесу в своей амуниции быстрее, чем я. К тому же на ногах у меня кроссовки, легкие и удобные, а это что-нибудь да значит. Мне бы только попасть в лес…
   После завтрака прошло минут сорок, когда дверь снова открылась, вошли четверо стражников. Учитывая, что больше в камере никого не было, мне стало ясно – это за мной.
   – Вставай… – сквозь зубы процедил один из стражников.
   Я не стал его расстраивать и поднялся.
   Остальное мне было уже знакомо: меня подхватили под руки и потащили по коридору. Вперед, налево, потом направо. Теперь прямо, вот и знакомый мостик. Мне стало немного не по себе, – похоже, меня снова вели к Мастеру.
   Так оно и оказалось. Правда, Мастера в пыточном зале пока не было, но это меня не слишком утешило: его прыщавый худосочный помощник раздувал мехами угли в небольшом каменном очаге. Я не мог понять одного: зачем тогда было меня кормить? Или они исповедуют древний принцип – накормить осужденного перед казнью?
   В зал вошел Дучо, второй помощник Мастера. Увидев меня, злорадно улыбнулся.
   – Ведите его сюда… Готово, Мучо?
   – В самый раз… – худосочный помощник взял большие щипцы и вытащил из углей раскаленный кусочек металла.
   Мне стало совсем нехорошо.
   Стражники потащили меня к очагу – я упирался, как мог, но это не помогло.
   – Головой к наковальне… – распорядился Дучо.
   Меня тут же сбили с ног, я упал на колени рядом с большой каменной тумбой, на которой был закреплен массивный металлический брусок.
   Послышался звон цепи, Дучо задрал мне голову и ловко одел на меня тяжелый металлический ошейник. Затем сжал его, меня снова приложили головой к тумбе. На мгновение я ощутил у шеи сильный жар – и только тогда сообразил, что происходит.
   Глухо застучал тяжелый молоток, края ошейника впились в кожу. Ловко расклепав раскаленную заклепку, Мучо отложил молоток, меня отпустили.
   – Готово, – сказал он, затем взял конец прикованной к ошейнику цепи и намотал ее на руку. – Гасклиту на цепи – самое место… – Мучо засмеялся, потом дернул цепь, заставляя меня подняться.
   Я встал на ноги, меня трясло от злости. Никогда в жизни меня еще так не унижали.
   – Ты не прав, Мучо, – возразил толстячок. – В петле гасклит смотрится гораздо лучше. Помнишь, как дрыгал ногами тот, последний?
   – Помню, – сказал Мучо. – Он мне тогда весь пол обгадил.
   Взглянув на прыщавого помощника, я оценил расстояние, слегка повернулся и со всего размаха поддел его ногой. Хорошо поддел, качественно, это я понял сразу. Охнув, Мучо вытаращил глаза и со стоном осел на пол, выпустив цепь из рук. Подхватив ее, я размахнулся и с разворота ударил концом цепи толстячка. Получилось тоже очень неплохо: толстяк вскрикнул и схватился за лицо, его пальцы тут же окрасились кровью.
   Большего мне сделать не дали. Один из стражников коротко и точно саданул меня кулаком в живот, второй стукнул по спине, вырвал у меня цепь и намотал на руку. Два других охранника тут же заломили мне руки за спину.
   – Убью… – шипел Мучо, корчась на полу, его прыщавое лицо перекосилось от боли. – Удавлю гадину…
   Дучо стоял на коленях и отплевывался, роняя на пол крупные капли крови. Наконец он поднялся с колен и посмотрел на меня, его взгляд был полон ненависти. Видимо, цепь раздробила ему челюсть – губы у Дучо были разбиты, с подбородка капала кровь. Захрипев, он подошел к очагу, взял тяжелую кочергу. Его руки тряслись. Ухватив орудие поудобнее, пошел ко мне. Я не питал никаких иллюзий относительно его намерений и приготовился к схватке, благо ноги у меня были свободны.
   Этого не понадобилось. Едва Дучо замахнулся, один из стражников вытащил меч и коснулся им груди толстяка.
   – Не велено, – сказал он.
   Дучо тяжело дышал, его глаза пылали злобой. Но меч у груди был хорошим аргументом – застонав от боли и от ненависти, Дучо бросил кочергу и отошел в сторону.
   – Ай-ай-ай, Дучо… Нельзя же быть таким неосторожным, – раздался у меня за спиной тихий хриплый голос. – Я ведь всегда говорил, что с гасклитами надо держать ухо востро… А ты, Мучо? Уж от тебя-то я этого не ожидал…
   Опираясь на посох, Мастер подошел ко мне, на его губах играла улыбка. – Нехорошо, друг мой. Это же казенное имущество… – Мастер тихо засмеялся.
   – Я не собака, чтобы меня привязывали на цепь, – мой голос дрожал от злости.
   – Собака? Знаю… Рассказывали… Только как же иначе? Я же не хочу, чтобы ты сбежал. А так хорошо будет… Покажешь Дверь, тебя отпустят. Не покажешь… – Мастер вздохнул и взглянул на стражников. – Ведите к воротам, его ждут…
   – Ты вернешься… – сказал Мучо, глядя на меня. – Ты еще вернешься…
   Что еще сказал Мучо, я не слышал. Стражники подхватили меня под руки и выволокли из зала.
   Весь путь по тюремным коридорам прошел на удивление спокойно; после того как мы вышли из зала, стражники позволили мне идти самому. Впрочем, цепь они держали крепко, что отметало всякие мысли о побеге.
   Никогда не думал, что солнце и свежий воздух – это так здорово. Даже если они совсем чужие. Меня вывели во двор, здесь было довольно людно. В сотне метров от меня, у парадного крыльца, стояла карета, рядом с ней прогуливались две дамы в явно роскошных по местным меркам туалетах. Увидев меня, одна из них что-то сказала подружке, затем обе рассмеялись. Я невольно скрипнул зубами.
   – Гасклита ведут… – послышался чей-то голос, сопровождаемый громким смехом.
   Посмотрев вправо, я увидел на ступеньках соседнего крыльца человек пять прислуги.
   – Куда его, как думаешь? – спросил один из слуг. – Топить?
   – Ты что, гасклитов не топят. От них вода портится.
   Новый взрыв смеха – я увидел, что ухмыльнулись даже мои суровые конвоиры.
   У закрывающих въезд во двор решетчатых ворот стояла еще одна карета, большая и открытая, запряженная восьмеркой лошадей. Лошади лежали на земле, отдыхая перед дорогой. Неподалеку от кареты, близ стены замка, расположился весьма внушительный кортеж, – на мой взгляд, он насчитывал не меньше трех десятков стражников. Их лошади были привязаны к вмурованным в стену металлическим кольцам, сами стражники находились поблизости. Кто-то проверял амуницию, другие расселись на ступеньках парадного крыльца. Увидев меня, стражники зашевелились, двое из них встали и пошли мне навстречу.
   – Этот? – спросил один из стражников, принимая цепь из рук моих конвоиров.
   – Да. И поаккуратнее с ним, шибко прыткий.
   – Что, дергается? – поинтересовался стражник, наматывая цепь на руку.
   Его напарник усмехнулся и положил руку на рукоять меча.
   – Ага. Он Дучо изувечил.
   – Да ну? И как?
   – Зубы ему цепью выбил. И Мучо досталось, теперь долго по бабам шляться не будет.
   Стражники загоготали. Наверное, это и в самом деле было смешно.
   – Ладно, учтем… – Мой новый конвоир потянул цепь. – Пошли…
   Мы двинулись в сторону кареты, теперь я смог разглядеть ее как следует. Судя по всему, в ней ездил кто-то из местной знати, она выглядела гораздо просторнее и комфортабельнее той казначейской. Карета была открыта сверху, но в задней ее части имелся подъемный полог – что-то подобное делают в кабриолетах, автомобилях с открытым верхом.
   – Залезай! – сказал стражник, когда мы подошли к карете.
   Я послушно забрался на задний ряд сидений, они оказались довольно мягкими. Впрочем, насладиться удобствами в полной мере мне не удалось: стражник перекинул цепь назад, натянул ее – так, что я даже не мог опустить головы. Потом привязал ее к чему-то, затем снова подошел ко мне. В руках у него появился кожаный ремень, с помощью второго стражника он связал мне ноги, затем повторил ту же процедуру с руками. Если у меня и были какие-то надежды на побег, то теперь они окончательно растаяли.
   – И запомни, – стражник сурово взглянул на меня, – если будешь перечить, он тебя убьет.
   Спрыгнув на землю, стражник отошел, оставив меня гадать, кто именно может отправить меня на тот свет. Впрочем, здесь это мог сделать любой.
   Прошло еще несколько минут, когда тихий гул голосов внезапно смолк, стражники вскочили со ступенек и почтительно вытянулись.
   Из дворца вышел человек. Он был высок, широк в плечах, черты его лица были резкими и необычайно мрачными. От него буквально веяло силой, это впечатление усугубляла темная, почти черная одежда. Но больше всего меня удивило другое: на его широком кожаном поясе, помимо странного круглого мешочка и кинжала в ножнах, висела кобура с пистолетом.
   Незнакомец неторопливо забрался в карету и сел рядом со мной. Небрежно махнул рукой, возница тут же вскарабкался на передок кареты, лошади лениво поднялись с земли. Охранники торопливо отвязывали лошадей и забирались в седла, заскрипел механизм подъема решетки – два стражника быстро вращали большой деревянный ворот. Наконец возница тронул вожжи, карета дрогнула и мягко сдвинулась с места.
   Незнакомец тихо вздохнул, затем внимательно посмотрел на меня. Под его тяжелым взглядом я почувствовал себя на редкость неуютно.
   – Как тебя звать? – тихо спросил он.
   От его голоса меня невольно бросило в дрожь. Странный это был голос – низкий, исполненный силы.
   – Кирилл… – столь же тихо ответил я.
   – Как ты попал сюда?
   Я прекрасно понял, о чем он спрашивает, но предпочел прикинуться дурачком. С них обычно меньше спрос.
   – Меня привели стражники.
   Собеседник мрачно улыбнулся, потом небрежно коснулся моего плеча. Сухо щелкнул разряд, я вскрикнул от боли и неожиданности…
   Еще будучи школьником, я как-то по незнанию коснулся высоковольтного провода в работающем телевизоре. Результат тогда был потрясающим: меня отбросило в сторону, я свалился на пол. По телу бегали мурашки, сердце испуганно колотилось. Сейчас, после прикосновения этого странного человека, я чувствовал себя не лучше.
   – Как ты сюда попал? – повторил свой вопрос незнакомец.
   – Прошел через Дверь… – ответил я, хватая ртом воздух.
   Только теперь я сообразил, что в руке у незнакомца ничего не было. Он просто коснулся меня пальцем.
   – Как ты ее нашел?
   – Я купил дом. Убирался в подвале и нашел тайник. В нем была книга с описанием того, как пройти в этот мир…
   – Ты лжешь, – спокойно сказал незнакомец и снова коснулся моего плеча.
   Это было ужасно. Я воочию видел струившийся по моему телу голубой огонь, я хрипел и дрожал от невыносимой боли – а незнакомец все не убирал руку. И когда он наконец отпустил меня, я бессильно повис на цепи.
   Мне понадобилось несколько минут, чтобы как-то прийти в себя. Сердце работало с ужасающими перебоями, мышцы неконтролируемо подергивались. Хуже, чем сейчас, мне еще никогда не было.
   Рядом ехал всадник, он смотрел на меня с нескрываемой ухмылкой. Я сразу узнал его, это был Лучо. Тот самый тип, что нашел меня.
   – Как ты нашел Дверь? – повторил свой вопрос незнакомец и холодно взглянул на меня.
   Я не мог обмануть этого человека. Кроме того, я совершенно точно знал, что еще одной такой экзекуции не перенесу.
   – У меня пропадали вещи… – Говорить было на редкость трудно, почему-то болело горло. – Я стал следить и увидел карлика. Видел, как он проходил сквозь стену.
   – Фарках… – пробормотал незнакомец. – Я так и думал.
   Он замолчал, несколько минут мы ехали молча. Наконец он снова взглянул на меня.
   – Если ты покажешь Дверь, у тебя будет шанс сохранить свою шкуру. Будешь хитрить – я убью тебя.
   Я молча кивнул, насколько мне позволила цепь.
   Снова воцарилось молчание. К этому времени мы добрались до моста через ров, под колесами наконец-то перестала грохотать мостовая. Стало удивительно тихо: карета мягко катилась по дороге, слышались лишь разговоры охранников, шорох от шагов лошадей да позвякивание конской сбруи. Встречавшиеся нам на пути жители, едва завидев кортеж, предпочитали разбегаться в стороны, и я их хорошо понимал.
   Надо ли говорить, что настроение у меня было довольно мерзким? Я просто не видел выхода из сложившейся ситуации. Сбежать я не мог, показать Дверь – тоже. Я был уверен, что меня убьют сразу после того, как я ее покажу. А не показать Дверь – значит обрекать себя на новые муки. Я уже был готов умереть, но быстро. Ив был прав, говоря о том, что у меня нет выбора. Там, в камере, он пытался меня убить. Выходит, он просто хотел мне помочь.
   Чтобы отвлечься от грустных дум, я стал смотреть по сторонам. Что говорить, это был довольно красивый мир. Кругом простирались леса, слева раскинулось большое живописное озеро. На воде покачивались лодки – наверняка рыбаки. Выходит, здесь тоже есть рыба. Да и как ей не быть, это же природа, а она, как известно, не терпит пустоты. Если есть вода, значит, в ней есть жизнь…
   – Из какого ты города? – спросил незнакомец.
   Я вздрогнул. Мне не хотелось говорить правду, а хитрить было опасно. Поэтому я выбрал промежуточный вариант:
   – Из Москвы…
   Нельзя сказать, что я однозначно врал, я и в самом деле несколько лет провел в столице. Но уехал, так и не сумев привыкнуть к жизни в этом мегаполисе.
   Глаза собеседника подернулись туманной дымкой – похоже, он погрузился в воспоминания.
   – И как там, в Москве? Все еще делят власть?
   – Да…
   Собеседник мрачно улыбнулся, но больше ничего не сказал.
   Это действительно был очень странный человек. И, кажется, я начал понимать, кто он. Ив упоминал какого-то Корригана, я был готов дать голову на отсечение, что это и был мой собеседник. Впрочем, я знал только имя, но понятия не имел, кем этот человек является. Ну, а от того, что он со мной проделывал, и вовсе попахивало какой-то чертовщиной.
   Шел третий час нашего путешествия, я с невольным ужасом узнавал знакомые места – еще немного, и мы приедем. И что тогда?
   У меня не было ответа на этот вопрос. Оставалось ждать – и молить Бога о том, чтобы он послал мне спасение. В крайнем случае, хотя бы быструю смерть.
   Вот и то место, где меня нашел Лучо. Выходит, стражник тоже отличался хорошей памятью – процессия остановилась, Лучо подъехал к Корригану.
   – Повелитель, это здесь. Вот тут я его нашел, под деревом…
   Кивнув, Корриган взглянул на меня.
   – Итак?
   – Это дальше, – сказал я, мой голос был хриплым и слегка подрагивал. – Я шел по дороге.
   – Только не пытайся водить меня за нос… – Корриган протянул руку к моему плечу, я вздрогнул.
   – Я говорю правду. Это действительно дальше.
   – Хорошо. Едем…
   Процессия двинулась дальше. Я уныло смотрел на медленно проплывающие мимо меня деревья, зная, что скоро появится знакомое дерево с раздвоенной вершиной. Что же делать?
   Не в моих силах было оттянуть неприятный для меня миг – минуты бежали удивительно быстро, и вскоре я заметил знакомую раздвоенную верхушку. Она все приближалась, поравнялась с нами – и осталась позади. Я промолчал.
   Лошади продолжали тащить карету, Корриган все так же мрачно смотрел вперед. Неизвестно, сколько бы все это продолжалось, если бы мы не прибыли к развилке. Одна дорога, более узкая, уходила влево, вторая загибалась вправо. Меня словно что-то подтолкнуло, я торопливо взглянул на Корригана.
   – Нам сюда, налево…
   – Стой! – скомандовал Корриган, потом взглянул на меня. – Ты в этом уверен?
   – Да, я пришел оттуда. Честно…
   Корриган задумался, потом взглянул на Лучо.
   – Куда ведет эта дорога?
   – В Гнилой лес, мой господин. А оттуда – к Речному тракту. Это короткий путь, здесь обычно купцы ездят. Удобно очень.
   – Поворачиваем… – хмуро сказал Корриган.
   Лучо и десяток стражников первыми свернули на дорогу. Следом повернула и наша карета, за ней потянулись остальные всадники.
   Эта дорога оказалась гораздо уже, карета то и дело цепляла кусты. Лошади недовольно повизгивали, возница тихонько бормотал что-то непечатное – наверняка в мой адрес. Я внимательно смотрел по сторонам, всем своим видом выражая крайнюю заинтересованность. Мне нужно было найти что-то характерное, чтобы я мог выдать это место за искомый знак. Тогда мы пойдем пешком, а там уж как получится.
   Неожиданно процессия остановилась, послышались ругань стражников и усилившееся повизгивание лошадей. Я пригляделся и увидел впереди на дереве, метрах в трех над землей, огромного рыжего кота. Его шерсть, скорее даже золотистая, нежели рыжая, лоснилась в лучах солнца. Удобно разлегшись на толстой ветке и свесив пушистый хвост, кот лениво вылизывал лапу.
   – Опять эта дрянь… – пробормотал Корриган. – Вперед!
   Повинуясь приказу, возница щелкнул вожжами, прикрикнул на лошадей, те протащили карету с десяток метров и снова остановились, не желая идти вперед. Кот теперь был совсем рядом.
   – Прекрати! – сказал Корриган, мрачно взглянув на кота. – Или я найду на тебя управу!
   – Никто не хочет поболтать с бедным старым котом… – произнес кот полным печали голосом.
   Я едва не поперхнулся. Не спорю, в этом мире много странностей – но говорящие коты… Это уже было слишком.
   – Мне некогда с тобой болтать! – сказал Корриган, с трудом сдерживая ярость.
   – Лучше болтать, чем воевать, – многозначительно ответил кот.
   Приподнявшись на ветке, он сладко потянулся, потом прищурил один глаз и взглянул на меня.
   – О, да у нас гости… Скверная компания, молодой человек, очень скверная. Но звезды благосклонны к отмеченным духом… Лучо, ты опять сэкономил на панцире? – Кот взглянул на командира стражников и демонстративно зевнул. – Зря, Лучо, зря, скупость еще никого до добра не доводила… Ладно, господин советник, мне и в самом деле пора. И берегите Глаз, он вам еще понадобится…
   Кот махнул хвостом, повернулся – и растаял в воздухе. Именно растаял, растворился – от него, в отличие от его знаменитого Чеширского тезки, не осталось даже улыбки.
   – Повелитель, о чем болтала эта глупая скотина? – почему-то шепотом спросил Лучо. – Он что-то сказал о моем панцире?
   Стражник окинул взглядом свои доспехи.
   – Я найду способ уничтожить эту мерзость, – раздраженно пробормотал Корриган. – Вперед!
   Возница тронул вожжи, лошади послушно рванулись вперед.
   – Далеко еще? – Корриган холодно взглянул на меня.
   – Несколько минут. Мне трудно ориентироваться, я же шел пешком. Просто я запомнил в том месте одно дерево и скажу, когда оно появится.
   Не знаю, удовлетворил ли мой ответ Корригана. Он едва заметно кивнул, его лицо было удивительно хмурым – казалось, он о чем-то задумался.
   – Что это за животное было – там, на дереве? – спросил я, осмелившись-таки задать вопрос.
   – Колдовская дрянь, – мрачно ответил Корриган. – То, что он говорит, всегда сбывается.
   – В каком смысле? – не понял я.
   – В прямом. Эту тварь называют Вещим Котом.
   Впереди показалась прогалина, я вгляделся вперед и увидел небольшую поляну. Пришлось на ходу сочинять новые подробности.
   – Почти приехали. Это там, за поляной…
   Корриган хмуро взглянул на меня, но ничего не сказал. Это было дурным знаком – если я не найду заветное место через пару минут, меня наверняка ожидает новая экзекуция.
   Кортеж выехал на поляну, дорога уходила вправо. Я уже хотел было дать новые ценные указания, но не успел – Корриган резко пригнулся, что-то со свистом скользнуло у моего лица, вспоров воздух. Через мгновение свист послышался снова, Лучо вскрикнул и схватился за грудь. Из пробитой нагрудной пластины его панциря торчало оперение арбалетной стрелы.
   И тут же лес взорвался криками, в воздухе засвистели стрелы. Несколько стражников повалились наземь, Лучо вытащил меч, но поднять его у него уже не было сил. Очередная стрела пробила ему горло, стражник захрипел и рухнул наземь, его лошадь испуганно шарахнулась в сторону.
   – Гони! – заорал Корриган, возница стеганул лошадей. Но уехать карете не дали: в лоб передней лошади попала стрела, животное отчаянно заверещало и упало, взрывая бьющими в агонии лапами землю, карета остановилась. А затем я разглядел и нападавших.
   Их было не меньше сотни. Одетые в рваное тряпье, они спрыгивали с деревьев, бежали к стражникам и стягивали их на землю длинными баграми, затем тут же добивали ножами и саблями. Остатки кортежа яростно сопротивлялись, защищая Корригана, но силы оказались явно неравными.
   Это понял и сам Корриган. Встав во весь рост, он выхватил пистолет – я с удивлением узнал в нем до боли знакомый «ПМ» – и открыл огонь. Но по-настоящему меня поразило другое: вокруг Корригана появилось голубое свечение, его словно окутал светящийся туман. И туман этот отражал стрелы! На моих глазах две стрелы впились в туман и были тут же отброшены яркими голубыми вспышками.
   Прежде чем кончилась обойма, Корриган успел уложить семерых нападавших. Очевидно, запасной обоймы у него не было, – а может, он просто осознал бесперспективность сопротивления. Мрачно взглянув на меня, Корриган сунул пистолет в кобуру и произнес короткую отрывистую фразу. Сияющий кокон полыхнул, я инстинктивно закрыл глаза. Когда я разжал веки, Корригана рядом со мной уже не было.
   Его исчезновение я воспринял на удивление спокойно. Был человек и пропал, эка невидаль! Бывает. Гораздо больше меня сейчас беспокоило другое, и с треском вонзившаяся в спинку сиденья стрела лишь подтвердила мою озабоченность. Немного правее – и угодила бы мне в переносицу.
   Последнего стражника убили прямо на моих глазах: высокий бородатый атлет сбил его на землю, прижал коленом к земле, достал нож и перерезал поверженному горло.
   Я не мог убежать, поэтому мне оставалось только сидеть и смотреть. И если сначала появление этих людей я счел своим спасением, то теперь, понаблюдав за тем, как спокойно и буднично бородач убил стражника, я впервые в этом усомнился.
   Стражник еще хрипел и бился в агонии, когда бородач поднялся и посмотрел на меня, его взгляд мне ужасно не понравился. Переступив через поверженного противника, бородач подошел ближе, запрыгнул в карету, с лезвия его ножа мне на колено стекла капля крови.
   – Вот дьявол… – пробормотал бородач и сплюнул на пол. – Гасклит.
   – Кто там, Инди? – с другой стороны кареты к нам подбежал невысокого роста человек.
   Он был лыс, на темени у него зиял огромный, едва затянувшийся шрам. Особый колорит его внешности придавали большие обвислые усы, своим видом этот человек напоминал матерого запорожского казака.
   – Гасклит… – с неприязнью произнес бородач. – Я думал, шишка какая.
   – А чего он в карете едет? Эй, ты чего здесь делаешь? – спросил казак, враждебно глядя на меня.
   – Я не знаю… – тихо ответил я.
   Говорить о Двери мне почему-то не хотелось.
   – Они поймали меня в лесу, отвезли в тюрьму. Сегодня утром одели ошейник и куда-то повезли.
   – Столько возни ради гасклита? – недоверчиво произнес бородач. – А может, у тебя есть золото?
   – Нет… – Я покачал головой.
   – Брось, Инди, откуда у гасклита золото…
   Казак повернулся и отошел к лежавшему ничком на земле Лучо. Перевернув стражника ногой, присел и стал методично обшаривать его карманы.
   – Откуда вы только беретесь… – с досадой пробормотал бородач и схватил меня за волосы, затем запрокинул мне голову и взмахнул ножом…
   – Инди! – послышался у меня над ухом звенящий женский голос, рука незнакомки в последний миг перехватила нож у моего горла. – Ты что, это же гасклит?!
   – И что? – возразил бородач. – Зачем он нам?
   – Не знаю, но зачем убивать? Или ты к Мастеру в подручные записался?
   – Не говори глупостей… – Бородач нахмурился, но нож все же опустил. – Что нам с ним делать?
   – Отпустим.
   – Ты с ума сошла, Яна. Его поймают люди Корригана, и он им все расскажет.
   – Инди, это глупо. Ты же сам видел Корригана.
   – Может быть, но его все равно нельзя отпускать.
   – Тогда возьмем с собой, – не сдавалась незнакомка.
   – А на кой он нам? Что я с ним буду делать?
   – Не знаю. Марку продадим.
   – Разве что… Ладно, сама с ним возись. А лучше убей, надежнее будет…
   Бородач вытер нож о мое плечо, сунул в ножны и спрыгнул на землю.
   Я перевел дух. Еще никогда в жизни я не был так близко от смерти. Медленно повернув голову, взглянул на свою спасительницу.
   Определить возраст стоявшей рядом со мной дамы оказалось довольно трудно – лицо незнакомки закрывала металлическая маска с прорезями для глаз. На украшенном бронзовыми бляшками поясе висела сабля, к сделанным из толстой кожи боевым нарукавникам были прикреплены металлические пластины. В целом незнакомка выглядела весьма воинственно, пятна чужой крови на одежде говорили о том, что во время боя она тоже не сидела без дела. Оглядев меня, незнакомка – если я не ошибся, ее звали Яной – залезла на сиденье, перегнулась через сложенный тент и отвязала цепь. Я наконец-то смог наклонить голову – затекшие мышцы отозвались болью, но все равно это было невыразимо приятно.
   – Спасибо, – сказал я. – Если бы вы еще сняли с меня этот ошейник…
   – Как? – усмехнулась Яна. – Разве что голову тебе отрубить…
   Вытянув из сапога небольшой изящный кинжал, она одним взмахом разрезала стягивающий мои ноги ремень, затем снова спрятала кинжал в сапог.
   – А руки? – напомнил я.
   – Ты слишком болтлив для гасклита.
   Разбойница вылезла из кареты и дернула цепь, я торопливо выбрался следом, морщась от боли в затекших ногах.
   – Стой здесь… – Яна сунула цепь мне в руки и пошла к бородачу.
   Проводив ее взглядом, я задумчиво посмотрел на недалекую стену леса. Попробовать убежать? А смогу ли?
   Шансы убежать и в самом деле были мизерные. Затекшие ноги только начинали отходить, по мышцам бегали мурашки – какой из меня сейчас бегун? Да стоит мне пойти к лесу, и меня тут же остановят. Сомневаюсь, что доводы моей спасительницы будут тогда играть хоть какую-то роль.
   Я предпочел остаться, хотя меня и одолевали сомнения в том, правильно ли я поступаю. Присев на землю, я стал наблюдать за разбойниками.
   Разбойники – назвать их как-то по-иному у меня не поворачивался язык – не сидели без дела. Они собирали оружие убитых стражников, снимали с них одежду, ловили разбежавшихся лошадей. Двое выпрягли лошадей из кареты, с убитой лошади сняли сбрую. Я заметил, что одежду снимают и со своих мертвых товарищей – их было человек десять, в основном те, кого убил Корриган. На моих глазах бандиты добили своего тяжелораненого товарища, это было сделано спокойно и буднично, без всякого намека на глупое сострадание и клановую солидарность. Работали разбойники удивительно слаженно, – похоже, в этих делах у них был накоплен немалый опыт.
   Наконец все закончилось. Оружие и амуниция были собраны и приторочены к спинам лошадей, разбойники начали покидать место боя. Я увидел идущую ко мне Яну и поднялся с земли; молча взяв из моих рук конец цепи, разбойница потянула меня за собой, через несколько минут мы уже шли по узкой лесной тропинке. Цепь от моего ошейника девушка намотала на руку, возможности сбежать у меня по-прежнему не было. Более того, теперь такая возможность вообще сходила на нет. Я еще мог надеяться удрать от тяжеловесных стражников, но скрыться от этих лесных оборванцев… К тому же как минимум половина из них вооружены арбалетами, а я совсем не хотел превратиться в утыканного стрелами ежика. Приходилось терпеливо ждать.
   Пока мы шли, я снова вспомнил кота – или Вещего Кота, как назвал его Корриган. Странно, но Кот и в самом деле многое угадал. Ведь сказал он, что лучше болтать, чем воевать, и кто скажет, что он ошибся? Сказал, что Лучо сэкономил на доспехах, – и пожалуйста, арбалетная стрела прошила их, как ржавую жестянку.
   Помнится, он что-то говорил и про меня. Про то, что звезды ко мне благосклонны, если только я правильно его понял. Хотя именно этой благосклонности я пока не ощущал. Впрочем, я пока жив, и это вселяло определенные надежды.
   Разбойники шли молча и очень тихо, было даже странно сознавать, что столь большой отряд идет в такой тишине. Изредка раздавались сдавленные стоны одного раненого – его везли, перекинув через спину лошади. Не знаю, почему его не убили: либо рана оказалась не слишком опасной, либо человек был нужный. Режим молчания продолжался часа два, пока мы наконец не вышли на очередную лесную дорогу.
   Судя по всему, опасные для разбойников места остались позади, я физически почувствовал, как спало напряжение. Послышался смех, разбойники начали перебрасываться шутками, обсуждать детали боя. Несколько раз мелькнуло имя Корригана, при этом разбойники явно сожалели, что не смогли его убить. Зато откровенно радовались его бегству – это они расценивали как большую победу.
   Яна тоже расслабилась. Перекинув цепь в другую руку, она сняла маску, я увидел рядом с собой женщину лет тридцати, весьма привлекательную. У нее были приятные черты лица, сплетенные в короткую косу темно-русые волосы. Я с некоторым удивлением разглядел вплетенные в косу тонкие металлические цепочки, и лишь с опозданием понял, что они имели чисто функциональное назначение – защищали шею от удара холодного оружия. Впрочем, тяжелый меч стражника наверняка бы не ощутил этой преграды.
   Мы шли еще с час, затем снова свернули с дороги в лес. Минут через сорок я различил впереди блеск воды – это оказалась большая спокойная река. Еще около получаса мы шли по тропинке вдоль нее, пока не добрались до большой поляны. Здесь разбойники остановились на привал.
   Конец моей цепи Яна обвязала вокруг тонкого деревца.
   – Попробуешь сбежать – убью, – сказала она и пошла к реке.
   Я не был особенно склонен верить ее обещанию – зачем тогда она меня спасала? – но все равно покорно сел на землю. Затем, воровато оглянувшись, зубами развязал узел и освободил руки, рассудив, что вряд ли меня за это убьют. Потом с наслаждением стал растирать затекшие руки, поглядывая на разбойников.
   Только сейчас, глядя на то, с каким удовольствием разбойники умываются и пьют чистую речную воду, я понял, насколько мучит меня жажда. Это понимала и Яна. Вернувшись, она хмуро посмотрела на меня, от нее явно не ускользнул тот факт, что я развязал руки. Отвязав цепь, разбойница потянула меня к реке. И хотя сделала она это довольно грубо, я был все-таки ей благодарен. Стоило ли волноваться из-за какого-то гасклита…
   Речная вода оказалась на удивление чистой и прохладной, я пил и не мог напиться. Затем с наслаждением умылся. Все это время Яна терпеливо ждала. Точно так же хозяева наших земных собак ждут на прогулке своих четвероногих друзей – без особого удовольствия, с пониманием того, что с этим ничего не поделаешь. Но когда я начал замывать кровавое пятно на рукаве рубашки – в том месте, где бородач вытер свой нож, – Яна деловито потянула меня прочь от реки.
   Насколько я успел понять, Яна была подружкой бородача, остальные разбойники обходились с ней подчеркнуто учтиво. На отдых лесные братья расположились небольшими группами по пять-десять человек. В моей группе, кроме Яны, бородача и казака, оказалось еще девять разбойников. Меня снова привязали к дереву – прижавшись спиной к стволу, я стал продумывать варианты побега. Через реку мне не уйти: и цепь тяжеловата, да и проклятые арбалеты не дадут. Выходило, что надо ждать ночи. Мне очень хотелось верить, что я до нее доживу.
   Пока я размышлял о своих перспективах, разбойники распаковали припасы, достали еду и приступили к трапезе. Насколько я понял, в основном они ели вяленое мясо, его длинные тонкие ломтики показались мне весьма аппетитными. Заметив мой неосторожный взгляд, Яна бросила мне надкушенный кусочек мяса, он упал в траву у моих ног. Я отвернулся, чем вызвал взрыв смеха со стороны разбойников; послышалось несколько обидных для меня реплик. Впрочем, разбойники быстро потеряли ко мне интерес, увидев вышедшего из леса человека. Один из бандитов вскинул арбалет, но тут же опустил его.
   Это был старик, его длинная седая борода развевалась на ветру. В руках он держал посох, одет был в простую холщовую одежду и выцветшую куртку из грубой кожи – довольно старую, перетянутую на поясе куском веревки. На ногах у него я разглядел столь же старые сапоги, покрытые многочисленными заплатами.
   – Мир вам… – сказал старик, подойдя ближе.
   – И тебе мир, Альварос, – ответил бородач. – Присаживайся.
   Старику освободили место, он сел, положив рядом с собой посох, пригладил ладонью бороду. Потом взглянул на бородача.
   – Давно тебя не видел, Инди. Поговаривали, что ты ушел на покой.
   – Собирался, – кивнул бородач. – Но какой может быть покой в наше время? Кругом люди Корригана, того и гляди, к Мастеру попадешь.
   – Я вижу, у вас удачный день? – спросил старик, от его внимательного взгляда явно не ускользнули обновки разбойников, многие из них уже успели нацепить на себя захваченные трофеи.
   – Да, повезло. Самому Корригану перья пощипали, – самодовольно отозвался бородач.
   Старик покачал головой, новость о стычке с Корриганом его не вдохновила.
   – Это было глупо, Инди. Корриган тебе этого не простит. Уже завтра леса будут кишеть его людьми.
   – А тебе-то чего беспокоиться, Альварос? – усмехнулся бородач. – Или боишься Корригана?
   Старик мягко улыбнулся.
   – Что может страшить старого человека?.. Мне просто жаль тех невинных, на ком Корриган выместит свою злобу.
   – У всех свои проблемы, – с ухмылкой отозвался бородач. – Угощайся.
   – Спасибо, Инди. У меня пост.
   – Опять? – как-то криво усмехнулся тот. – Уж не брезгуешь ли ты нашей едой, Альварос?
   – Если я скажу «да», что-то изменится? – Старик пристально посмотрел на бородача.
   Тот несколько секунд выдерживал его взгляд, затем отвернулся и подчеркнуто лениво откусил кусок мяса.
   – Зря, – сказал бородач, пережевывая мясо. – Это хорошая еда.
   – Я знаю, – согласился старик. – Я вижу, у вас пленник?
   – А, этот? – Бородач неприязненно взглянул на меня. – Гасклит. Ехал с Корриганом. Хочу продать его Марку.
   – У Марка не хватает работников?
   – Не знаю. Даст за него пару монет, и то ладно.
   – А если не даст? – Старик внимательно посмотрел на бородача.
   – Тогда я ему кишки выпущу. Мне гасклиты не нужны, от них одни неприятности.
   Бородач замолчал, молчал и старик. Я сидел под деревом и с невольной грустью думал о том, что с тех пор, как я попал в этот мир, все почему-то хотят меня убить.
   – Продай его мне, – неожиданно предложил старик.
   – Тебе? – удивился бородач. – А на кой он тебе сдался?
   – Мне нужен помощник по хозяйству. Что-то я сдал за последнее время, один уже не справляюсь.
   – Хорошо, Альварос. Десять золотых дашь? – На лице бородача мелькнула ухмылка.
   – Два, Инди. Он и одного не стоит, больше тебе за гасклита никто не даст.
   – Побойся бога, Альварос! Ты посмотри, какой гасклит, он же совсем свежий. Восемь монет, не меньше.
   – Пять.
   Старик полез в карман курки и под заинтересованными взглядами разбойников достал горстку золотых монет. Медленно пересчитал, их оказалось ровно пять. Взглянул на бородача.
   – Ровно пять, Инди. Или бери, или я ухожу… – Старик положил руку на свой посох.
   – Ладно, Альварос… – Бородач быстро протянул руку и взял монеты. – Только ради старой дружбы. Марк бы мне за него вдвое больше дал.
   – Может быть, – согласился старик, поднимаясь с земли. – Хотя скорее он бы просто у тебя его забрал.
   – Еще не родился тот человек…
   – Перестань, Инди. Ты ведь знаешь, что я прав. И лучше держись от Марка подальше, он в последнее время стал слишком многое себе позволять.
   Бородач промолчал, но глаза его неприязненно сверкнули.
   Старик подошел ко мне, прислонил посох к дереву, затем коснулся ладонями моего ошейника. Я почувствовал тихую вибрацию, ошейник дрогнул и рассыпался в пыль, обрывок цепи повис на дереве.
   За последнее время я устал удивляться чудесам, поэтому просто нагнулся и стряхнул с себя тусклую серую пыль – все, что осталось от ошейника. Потом взглянул на старика.
   – Пошли, – сказал старик.
   Взяв посох, он повернулся и медленно пошел прочь.
   Было обидно чувствовать, что меня купили. Купили, как некую вещь, как покупали в старые времена рабов. Тем не менее, я предпочел пойти за стариком, чем остаться с разбойниками.
   Старик не оглядывался, я шел следом – размышляя о том, не сбежать ли мне, благо сейчас это было совсем несложно. Но куда бежать? Кругом простирался лес, да что лес – чужой, неизвестный мир, в котором мне просто не было места. Поэтому я не сбежал и покорно шел за стариком по лесной тропинке до тех пор, пока мы не вышли к весело журчащему лесному ручью.
   Здесь старик остановился. Нагнувшись к ручью, он неторопливо напился, стряхнул с бороды сверкавшие в солнечных лучах капли воды и сел на поваленное дерево. И только после этого взглянул на меня.
   – Садись, – предложил он.
   Я покорно сел.
   – Как твое имя?
   – Кирилл…
   – Давно ты здесь?
   – Третий день.
   – Скверно. Говорил я Виго, что надо закрыть все дыры… – Старик устало вздохнул. – Что от тебя было нужно Корригану?
   – Я не знаю…
   Мне не хотелось говорить о Двери. Это знание и так уже чуть не стоило мне жизни.
   Не знаю, поверил ли мне старик, но настаивать он не стал. Отдохнув несколько минут, поднялся с дерева и взглянул на меня.
   – Ты можешь пойти со мной, можешь остаться. Выбор за тобой, – повернувшись, старик медленно пошел по тропинке.
   Я растерялся. Выходит, этот странный старик вернул мне свободу. В сознании вихрем закружились мысли, я подумал о том, что могу снова попасть в лапы бородача или того хуже – Мастера. Уж лучше я пойду за стариком…
   Он знал, что я иду следом, но за всю дорогу так ни разу и не оглянулся. И хотя меня подмывало задать тысячу вопросов, я терпеливо молчал.
   Мы шли около часа, пока впереди снова не послышалось журчание ручья. Ручей оказался не столь широк, как прежний, его берега густо заросли травой. В одном месте травы было меньше, тропинка подходила к самому берегу. Я подумал о том, что было бы неплохо снова глотнуть воды. Словно услышав мои мысли, старик остановился и взглянул на меня.
   – Дай руку, – сказал он и протянул ладонь.
   – Зачем? – вырвалось у меня.
   Тем не менее, я покорно подал руку, Альварос крепко схватил меня за запястье.
   – Иначе ты не найдешь мой дом, – ответил старик и потянул меня к воде.
   Это было очень странно: я ощутил в голове странный звон, словно где-то одновременно запели тысячи комаров, и тут же увидел перед собой перекинутый через ручей небольшой бревенчатый мостик. Он словно возник из ничего. Старик крепче сжал мою руку, и я ступил на мостик. Я понимал, что и здесь, вероятно, не обошлось без колдовства.
   Мостик оказался самым настоящим, без всякого намека на эфемерность. Сразу за мостиком звон прекратился, я увидел большую живописную поляну. Странно, но с той стороны ручья я этой поляны почему-то не видел. Еще более удивительным оказалось то, что на поляне, в нескольких метрах от меня, стоял большой, крытый соломой бревенчатый дом.
   – Если заблудишься, подойдешь к ручью и позовешь меня, – сказал старик. – Проходи в дом, там не заперто.
   Так оно и было. Приоткрыв дверь, я осторожно вошел внутрь.
   Дом выглядел вполне прилично. Три комнаты: две маленькие, с грубыми деревянными кроватями, и одна большая, с аляповатой кирпичной печью в центре. Сами кирпичи были довольно массивными и не всегда одинаковыми. Кроме печи, в комнате стоял большой деревянный стол и несколько лавок, справа я разглядел две небольшие двери, – вероятно, это были какие-то чуланчики. В целом все выглядело очень просто, но добротно. В окна вместо стекол оказались вставлены тонкие ледяные пластины – это смотрелось очень странно, если учесть, что и на улице, и в доме было тепло. Не веря глазам, я подошел к окну, коснулся «стекла» пальцем.
   Это и в самом деле был лед, я ощутил холод. Отнял палец, на «стекле» остался мой отпечаток.
   Скрипнула дверь, в комнату вошел старик. Я удивленно взглянул на него.
   – Это лед? – Я снова коснулся пальцем «стекла».
   – Лед, – согласился старик.
   – Но почему он не тает?
   – Потому что я этого не хочу, – в глазах старика мелькнула усмешка. – Садись, сейчас будем обедать.
   – Спасибо… – Я сел за стол, чувствуя себя почему-то очень неловко.
   Еда была простой, но сытной. Посудой служили большие глиняные тарелки, обожженные и покрытые стекловидной глазурью. В поставленном стариком на стол большом котелке лежали куски холодного вареного мяса, на чистой холстине красовался невероятно вкусный каравай, я с удовольствием отламывал от него большие ароматные куски. Дополняла обед чашка с «огурцами» – на вкус эти соленые овощи и в самом деле напоминали малосольные огурцы. Запивали еду странным напитком, он показался мне чем-то средним между пивом и медовухой, слегка шипел во рту и приятно пощипывал язык.
   За все время трапезы старик не проронил ни слова, – возможно, это была местная традиция, поэтому я не стал ее нарушать. Да и самого меня пока не слишком тянуло на разговоры, ведь за последние дни я впервые смог поесть по-человечески, за столом. Лишь наевшись, я отодвинул тарелку в сторону.
   – Спасибо… – поблагодарил я хозяина за обед, чувствуя, как разливается по телу приятное тепло. – Очень вкусно.
   – Хорошая еда, – согласился старик, поднимаясь с лавки. – У меня дела, я ненадолго отлучусь. Поставь мясо в ледник, тарелки сполосни в ручье. Я скоро приду.
   Старик вышел из дома, я остался один. Взяв котелок с мясом, подошел к двери одного из чуланчиков, открыл его – на меня пахнуло холодом, в воздухе заклубился туман. А я-то удивлялся, что мясо такое холодное.
   В чуланчике на полу были уложены большие куски льда, застеленные сеном. На сене лежала половина туши какого-то животного – наверное, именно его мясо мы и ели. Здесь же стояли разнообразные бочонки и кадушки – поставив котелок, я торопливо выскочил из чулана и захлопнул дверь, потому что холод пробирал до костей. Странно, но сквозь щели в двери не дуло. Холод держался только в леднике.
   Не знаю почему, но ледник уже не удивил меня так, как удивили ледяные стекла. Когда чудес слишком много, к ним начинаешь привыкать.
   Тарелки я помыл в ручье. Прямо перед домом находились небольшие мостки, там же стояла низенькая кадушка с мыльным зеленоватым раствором. Вернувшись в дом, я поставил тарелки на стол, затем вошел в одну из соседних комнат и прилег на кровать. Я не собирался спать – может быть, именно поэтому и заснул так быстро…

Глава четвертая

   До города Корриган добрался на чужом коне – забрал его у первого встречного всадника. Конь был довольно щуплым и лишь визжал, когда Корриган пришпоривал его, но быстрее от этого не бежал. Сразу за мостом, увидев группу стражников, Корриган спешился и поднял руку, призывая всадников остановиться. Да они и сами остановились, увидев, кто именно перед ними. Рядом начали собираться зеваки: не каждый день можно было увидеть Корригана так близко.
   – Коня… – мрачно сказал Корриган.
   Начальник стражи, статный широкоплечий человек в форме дворцовой гвардии, без лишних слов соскочил на землю и подвел своего великолепного коня – высокого, с буграми перекатывающихся под тонкой ухоженной шкурой мышц.
   – Прошу, Повелитель, – произнес стражник, вручая Корригану поводья. – Это большая честь для меня.
   – Твое имя? – спросил Корриган, забираясь в седло.
   – Барон Райв, старший конвойного отряда при дворе Его Величества короля Любомира.
   – Жду тебя через час во дворце, тебя пропустят…
   Корриган тронул поводья, конь взвился и ринулся вперед, сбив с ног несколько растерявшихся зевак. Конь и в самом деле был хорош – спеша во дворец, Корриган думал о том, что этот молодой стражник ему пригодится. Он без раздумий отдал своего коня, а не приказал это сделать кому-нибудь из подчиненных – это говорило о многом. К тому же он назвал Корригана Повелителем, что не совсем соответствовало истине: в стране номинально правил король Любомир. Впрочем, все знали – или догадывались, – что власть Любомира не распространяется дальше его апартаментов, и реально всем заправляет именно Корриган, главный королевский советник. Что до короля, то это был слабый и безвольный человек, после смерти королевы-матери он без особого энтузиазма принял трон и большую часть времени предпочитал проводить в замке или на балах и прочих увеселительных мероприятиях. Корригану это было на руку, и за последние пять лет вся реальная власть целиком сосредоточилась в его руках. Король не протестовал, с удовольствием переложив на плечи Корригана всю рутину государственных дел.
   Увидев Корригана, стражники быстро и без лишних слов подняли ворота. Он въехал во двор, бросил поводья в руки подбежавших слуг и быстрым шагом поднялся по ступенькам дворца. Зайдя внутрь, прошел в свои покои, стражники у дверей почтительно вытянулись. Не глядя на них, Корриган зашел в кабинет, закрыл дверь и устало опустился в кресло.
   Он был мрачен и зол. Да, на дорогах королевства неспокойно, он это знал. Но когда шайка какого-то отребья позволяет себе нападать даже на него… Такое никому нельзя спускать с рук, и кто-то за это обязательно ответит.
   – Луис! – позвал Корриган.
   Дверь кабинета тут же распахнулась. Вошел слуга, слегка поклонился.
   – Слушаю, Повелитель…
   – Графа Лядова сюда. И передайте Мастеру, что у него сегодня будет работа, пусть пришлет охрану.
   – Повелитель, графа нет во дворце, они только что отбыли с супругой в свое имение.
   – Мне плевать. Пошлите за ним, и чтобы через двадцать минут он был здесь.
   – Все будет сделано, Повелитель, – почтительно поклонившись, слуга быстро вышел.
   – Они мне за это заплатят… – пробормотал Корриган.
   Взглянул на часы: скоро полдень. Да, гасклит сбежал от него, но можно попытаться его вернуть.
   Он быстро поднялся с кресла, подошел к окну. Медленно и глубоко вздохнул, плавным движением вытянул из ножен на поясе кинжал. Сжал его обеими руками, взглянул на сверкающее в солнечных лучах лезвие.
   – Омра… Умра… Имра… – Голос Корригана был тихим и очень низким. – Асура гратос…
   Он поднес кинжал к груди, затем резким движением выбросил руки вперед, словно вонзая кинжал в невидимого врага, его тело задрожало от напряжения, на лбу выступили капли пота.
   – Арракос амра…
   Корриган расслабился, устало вздохнул, по губам его скользнула улыбка. Спрятав кинжал в ножны, он отошел от окна и сел в кресло. Секунду помедлив, открыл ящик стола, достал распечатанную коробку патронов. Пересчитав их, нахмурился. Мало, очень мало…
   – Грязное отродье… – пробормотал Корриган.
   Его взяла досада при мысли о том, что пришлось потратить на лесную шваль драгоценные патроны. Достав из кобуры пистолет, Корриган вынул обойму, медленно снарядил ее, любовно протирая платком каждый патрон. Затем вытащил из стола плоскую коробку с ветошью и начал не спеша разбирать пистолет. Разобрав, протер ершиком ствол, глянул сквозь него на свет. Эта неторопливая и приятная работа успокаивала его, давала возможность собраться с мыслями. Да и все равно ее нужно было сделать – после того как потратил восемь пуль на этих лесных негодяев. Оружие нужно беречь, особенно здесь, в этом мире.
   Запыхавшийся Лядов появился спустя четверть часа после отведенного ему срока. Войдя в кабинет Корригана, почтительно поклонился, его обычно бледное холеное лицо раскраснелось, на лбу блестели капли пота.
   – Прости, Повелитель, – произнес он, с трудом переводя дух. – Я спешил, как мог.
   – Вы знаете, что сегодня произошло? – спросил Корриган, задумчиво вертя в руках пистолет.
   – Н-нет… – запнувшись, ответил граф.
   – Мой кортеж был разбит бандитами, все погибли. При этом я потерял гасклита, имевшего очень важные сведения. А теперь скажите, граф, кто возместит мне потери? И как?!
   – Я не знал… – Лядов снова побледнел. – Вы бы сказали, я бы обеспечил вам надежную охрану…
   – Я говорю с вами не об охране. Я говорю о том, до каких пор эти твари будут шастать в моих лесах? – Голос Корригана тяжелел с каждой секундой.
   – Я уничтожу их, Повелитель… – В глазах графа мелькнул страх. – Я обязательно все сделаю…
   – Вы обещали мне это еще два года назад, после того как это отребье ограбило карету леди Гертруды. Я устал ждать, граф…
   Корриган положил пистолет на стол, хлопнул в ладони, в кабинет тут же вошел слуга.
   – Стражу сюда…
   Слуга вышел, Лядов побледнел еще больше.
   – Повелитель, простите меня… Я же был верен вам… Дайте мне еще один шанс, я не разочарую вас…
   Вошли присланные Мастером охранники. С ужасом взглянув на них, граф упал на колени.
   – Повелитель, сжальтесь… Пощадите…
   – Взять его, – неприязненно произнес Корриган.
   Графа довольно грубо подняли на ноги, один из тюремщиков забрал у него меч в дорогих парадных ножнах.
   – Меч оставь, – сказал Корриган.
   Тюремщик покорно положил оружие на стол.
   – Не надо, Повелитель! Умоляю вас! – закричал Лядов. – Я же ничего не сделал!
   – Об этом я и говорю, – холодно сказал Корриган. – Передайте Мастеру, что граф в его распоряжении. Он мне больше не нужен.
   Графа вывели, Корриган взглянул на слугу.
   – Позови Власа.
   – Да, Повелитель…
   Слуга быстро выскользнул за дверь, спустя несколько секунд в кабинет вошел невысокий человек в скромном сером одеянии.
   Корриган покачал головой: похоже, эта лиса подслушивала под дверью. Впрочем, это даже хорошо. Пусть знает, что бывает с лентяями.
   – Вы звали меня, Повелитель? – Влас улыбнулся и слегка поклонился.
   Корриган молча смотрел на стоявшего перед ним человека. Конечно, со временем его тоже придется отправить к Мастеру – или к тому, кто придет Мастеру на смену. Влас – хороший помощник, но в последнее время он стал слишком задирать нос. Взять хотя бы этот поклон: можно было нагнуться немного пониже и сделать это более почтительно. Увы, таковы люди – никогда не ценят доброты.
   – Вот что, Влас… – Корриган нехотя разжал губы. – Составьте графу подходящий приговор. Заговор против Его Величества и все такое. Покажете мне, потом отнесете королю на подпись.
   – А он подпишет? – недоверчиво осведомился Влас.
   – Подпишет. Отдайте приговор на подпись и тут же – повторяю, тут же – попросите его принять участие в судьбе несчастной графини. Скажите, что она молода, хороша собой, и негоже бросать столь милую даму на произвол судьбы. Король подумает – и подпишет. Распорядитесь, чтобы графиню сейчас же привезли во дворец. Отведите ей Розовую комнату, а там посмотрим. И пусть возьмет с собой служанку.
   – Я все сделаю, Повелитель, – Влас понимающе улыбнулся и снова поклонился. – Что-то еще?
   Корриган задумался, затем нехотя кивнул.
   – Да. Издайте распоряжение о розыске гасклита. Лет тридцати, мужчина, на щеке – вот здесь, внизу, – Корриган коснулся пальцем левой щеки, – у него родинка. Объявите за него награду в пятьсот золотых. Он должен прийти ко мне сам, но кто его знает…
   – Будет исполнено, Повелитель. Я могу идти?
   – Да. И посмотрите, нет ли за дверью барона Райва.
   – Он там, Повелитель, – снова улыбнулся Влас. – Я поинтересовался, кто он, перед тем как зайти к вам.
   – Тогда проси его… – Корриган раздраженно шевельнул рукой.
   – Да, Повелитель…
   Влас вышел, через пару секунд дверь открылась снова, в кабинет вошел Райв.
   – Я приветствую вас, Повелитель…
   Барон снял шляпу и отвесил поклон. Сделал он это, на взгляд Корригана, без особого трепета перед столь важной персоной, Корригану это даже пришлось по душе. Если человек подобострастно лижет ноги и клянется в верности, то самое верное решение – это немедленно его удавить. Стоявший перед ним молодой человек – на вид барону было не больше тридцати – Корригану понравился. Барон – и служит в королевской гвардии. Явно беден, но кого сейчас этим удивишь? Канкар полон обнищавших отпрысков древних родов, приезжающих в метрополию без гроша в кармане. И все надеются – на удачную карьеру, выгодную женитьбу…
   – Откуда вы прибыли в Канкар? – тихо спросил Корриган.
   – Из графства Ортисон, Повелитель.
   – Давно вы здесь?
   – Третий год.
   – Вы хорошо знаете графа Лядова?
   – Да, Повелитель, – Райв слегка наклонил голову. – Мне часто приходится с ним встречаться.
   – Что вы о нем думаете как о начальнике королевской гвардии?
   – Повелитель, не в моих правилах обсуждать своего командира.
   – Барон, я хочу знать ваше мнение о графе Лядове – хочу знать, что вы о нем думаете.
   – Он плохой командир. Замучил всех бесполезной муштрой, его люди ничего не умеют. Их просто некому учить – всех, кто хоть что-то может, граф отправляет на ордейскую границу. Считает себя первым на мечах и боится, что его обойдут.
   – Хорошо, Райв… У вас есть желание послужить королю?
   – И вам, Повелитель?
   – И мне.
   Корриган улыбнулся, подумав о том, что Райв не столь глуп. Впрочем, это даже хорошо.
   – Да, Повелитель. Приказывайте, и я сделаю все возможное. И невозможное тоже.
   – Хорошо, граф… – сказал Корриган.
   Райв вздрогнул.
   – Да, граф, да, я не ошибся. Назначаю вас командиром королевской гвардии. Это, – Корриган полез в стол, вытащил мешочек с золотыми монетами, – вам на первое время. Приказ о назначении через час будет доведен до сведения ваших подчиненных.
   – Благодарю вас, Повелитель… – Райв взял мешочек с монетами и поклонился. Он был явно ошеломлен, но держался молодцом, что Корриган не преминул отметить. – А теперь скажите, что я должен сделать, чтобы оправдать оказанное мне доверие.
   Корриган улыбнулся. Умен, ничего не скажешь.
   – Мой кортеж сегодня разбила банда лесных оборванцев, это произошло на дороге, ведущей к Гнилому лесу. Ты найдешь это место, тела стражников должны быть еще там. Так вот: эти негодяи увели у меня одного гасклита, это очень важный человек. Возможно, он мертв, тогда он должен быть в карете или где-то неподалеку, на нем ошейник с цепью. Если он жив, то сейчас направляется к замку. В любом случае, ты найдешь его и доставишь ко мне.
   – Я видел этого человека, – кивнул Райв. – У замка, сегодня утром.
   – Тем лучше. Найди мне его, а его похитителей уничтожь. Мне надоели вылазки этих оборванцев, мои леса должны быть чисты от всякой швали. Выезжай сегодня же, даю тебе два часа на сборы. И пусть привезут мою карету.
   – Да, Повелитель. Я все сделаю.
   – Тогда можешь идти. Хотя нет, постой… – Корриган остановил новоиспеченного графа. – Дарю тебе имение графа Лядова и все принадлежащие ему владения. Надо же тебе где-то жить.
   – Мой Повелитель, но как же… граф? – Райв нахмурился.
   – О графе больше не беспокойся. Что касается графини, то сегодня же ее перевезут в замок, Его Величество позаботится о ее судьбе. Дарственную на замок тебе передадут в канцелярии по возвращении. Ты понял меня?
   – Да, Повелитель, – Райв снова поклонился.
   – Вот и чудесно. Можешь идти…
   Райв вышел. Улыбнувшись, Корриган удовлетворенно вздохнул, взял со стола пистолет и откинулся на спинку кресла.
   – Он его найдет, – произнес Корриган, нежно поглаживая оружие. – Из-под земли достанет. Если только этот поганый гасклит еще жив.
//-- * * * --//
   Проснулся я оттого, что на меня кто-то смотрел. Поднял голову – и проснулся окончательно.
   Рядом с кроватью стояла девушка, ее взгляд был полон любопытства. Именно так дети смотрят в зоопарке на зверей – им и боязно, и интересно.
   – Прости, – сказала она. – Я не хотела тебя будить.
   – Ничего… – ответил я, поднимаясь с кровати. – А где Альварос?
   – Скоро придет.
   Теперь я смог как следует рассмотреть разбудившую меня незнакомку. Невысока ростом, лет восемнадцати-двадцати, одета в перетянутый красивым вышитым пояском сарафан. Ее русые волосы были довольно коротко подстрижены и едва касались плеч, карие глаза лучились озорством и смехом. Черты ее лица показались мне очень приятными. Девушка слегка шепелявила, что только добавляло ей шарма.
   – Как тебя звать? – спросил я.
   – Алина. А ты Кирилл, я знаю. Но я буду называть тебя Киром, хорошо?
   – Почему Киром?
   – Так лучше. Кирилл – это имя гасклита, у нас такого имени нет. Кир – совсем другое дело.
   – Ну ладно, – я пожал плечами. – Пусть будет Кир.
   Не спорю, мне было нелегко так просто кастрировать свое имя. Но я был в чужом мире, и это приходилось учитывать. Как ни крути, а эта девушка знает, о чем говорит.
   – Пошли к столу, я тебе эля налью, – сказала Алина и вышла из комнаты, ее шаги были удивительно тихими и мягкими.
   Встав с кровати, я провел ладонью по щеке: не мешало бы побриться, только как? Придется отращивать бороду. С этой мыслью я поднялся с кровати и пошел за Алиной.
   Элем оказался тот самый понравившийся мне напиток. Алина налила мне целую кружку, поставила на стол тарелку с полосками вяленого мяса.
   – А ты? – Я взглянул на девушку.
   – Я не люблю эль, – Алина демонстративно скривила губы. – От него морщины появляются.
   – Уж тебе-то это пока не грозит, – сказал я и отхлебнул пенящейся на языке жидкости.
   Алина улыбнулась – похоже, мой незатейливый комплимент ей понравился.
   Вяленое мясо оказалось слегка солоноватым, и это было восхитительно – в чем-в чем, а в еде местные жители явно знали толк. Я с удовольствием съел несколько кусков, запивая элем, потом с невольным сожалением отодвинул от себя пустую кружку. От предложения Алины налить еще я отказался: нельзя потакать чревоугодию. Все время, пока я ел, Алина сидела рядом и смотрела на меня, как на какого-то чудного зверя.
   – Ты дочь Альвароса? – спросил я, промакнув рукавом губы.
   – Скорее уж внучка, – улыбнулась Алина. – С ним хорошо, он очень добрый.
   – Он колдун?
   – Колдун? – переспросила Алина, наморщив лоб. – Скорее волшебник. Колдовство – это плохо.
   – А что, есть разница? – спросил я и тут же понял, что вопрос был глупым. Похоже, разница и в самом деле была.
   – Конечно, есть, – быстро сказала Алина. – Колдовство – это когда людям делают всякие гадости. Когда град насылают, или болезни, или ветер за тобой пустят. А волшебство – для добра.
   – Лед в окнах – это волшебство? – спросил я.
   Алина на секунду задумалась, затем пожала плечами.
   – Не знаю, – призналась она. – Это просто лед из заговоренной воды. А у вас не так разве?
   – Нет, – я покачал головой. – У нас не так. У нас окна стеклянные.
   – Знаю, – сказала Алина. – У нас в городе так, в богатых домах. Кто победнее, закрывают окна пузырями койвов.
   Меня не слишком интересовало, кто такие койвы, поэтому я постарался перевести разговор на другую тему.
   – Скажи, а гасклиты у вас часто появляются?
   – Когда как. Иногда каждый месяц, а иногда бывает, что и год нету.
   – И что с ними происходит? – признаюсь, этот вопрос интересовал меня особо.
   – Смотря куда попадет, – с готовностью ответила Алина. – Если к стражникам или если в город пойдет, то тогда плохо… – Она виновато отвела глаза, потом снова взглянула на меня. – В городе гасклитов не любят, говорят, что они несчастья приносят, болезни разные. А если где здесь, в лесу да выйдет к селению, то тогда ничего. Надо только одеться нормально, тогда тебя любой возьмет в работники.
   – А если узнает кто? Донесет в город?
   – А как узнает? Это сейчас на тебя любой глянет и сразу поймет, что ты гасклит. А без одежды все одинаковы – что люди, что сварги, что гасклиты. Если уж совсем плохо будет, скажешь, что перебежал из Ордеи. Никто не сможет проверить.
   – Что такое Ордея?
   – Страна такая, мы с ней всегда воевали. Они нас победили в последний раз, заняли наши земли. Теперь многие бегут оттуда сюда, в глубь страны.
   – В Ордее плохо?
   – Не лучше. К тому же у них язык другой.
   Это было уже интересно.
   – Другой язык? А какой?
   – Ордейский, – терпеливо объяснила Алина. – Похож на наш, мы понимаем друг друга, только они слова чудно выворачивают.
   – А сварги? Кто такие сварги?
   Алина погрустнела.
   – Сварги – это боги… Ну, не боги, конечно, они из другой страны. Так же, как ты. Только ты из нижнего мира, а они – из верхнего. У них там все совсем по-другому.
   – Лучше, чем здесь?
   – Лучше, – тихо ответила Алина. – Намного лучше. Они не воюют, у них там машины чудные, по воздуху летают. Вообще машин всяких много. К тому же сварги очень добрые. Мой отец был сваргом… – Алина опустила глаза, я не стал спрашивать, что с ним случилось.
   – Ты была там?
   – Всего один раз, и то очень недолго, – Алина виновато улыбнулась. – К тому же мне помогал дед. Он сразу вернул меня назад, а больше пройти у меня не получилось. Туда очень трудно попасть. Точнее, легко, только не каждый туда попадет.
   – Не пускают?
   – Нет, там другое. К нам вот Мика приходит, пастух, так он там часто бывает. Он добрый, ему туда можно. Сколько раз с ним пробовала пойти – он проходит, а я не могу.
   – Через Дверь? – спросил я с непонятной надеждой.
   – Да, Дверь, – оживилась Алина. – Их много везде. У нас только три штуки: одна у болота, одна у Гнилого леса, и одна совсем близко, за ручьем. Это сварги их сделали.
   – Зачем?
   – Чтобы хорошие люди уйти могли. Так бывает: не может человек пройти, не получается. А потом раз – и проходит. Кто-то потом назад приходит, но это редко. У нас только Мика всегда возвращается.
   – Ты говоришь, что могут уйти только хорошие люди. Выходит, ты плохая? Раз не можешь уйти?
   – Я не знаю. – Алина улыбнулась и пожала плечами. – Дед говорит, что я очень сварливая и завистливая, часто злюсь, поэтому Дверь меня не пускает.
   – А дед? Альварос может пройти?
   – Может, конечно. Только он туда не ходит. Говорит, что там для него все чужое, что его мир здесь. Здесь он родился, здесь и помрет.
   Не скажу, что мне все стало понятно. Тем не менее, помаленьку что-то начало проясняться.
   – Скажи, а кто такие факрахи?
   – Фаркахи, – поправила Алина, затем поморщилась. – Я не люблю их, они вредные. Всегда гадости делают, и шутки у них тоже гадкие.
   – Но кто они?
   – Ну, как тебе объяснить… – Алина заерзала на стуле. – Фаркахи – это… фаркахи. Дед говорит, что они появились задолго до нас, когда еще людей не было.
   Я хотел было уточнить насчет фаркахов, но вспомнил нечто гораздо более интересное.
   – А кто такой Вещий Кот? Откуда он?
   – Ты видел Кота? – оживилась Алина. – Когда?
   – Сегодня, – ответил я.
   И в самом деле, это было сегодня – а кажется, что уже прошло так много времени.
   – Я ехал с Корриганом, а Кот сидел на ветке.
   – Ты ехал с Корриганом?! – В голосе Алины смешались ужас и удивление.
   – Да, – ответил я. – В карете… – Мне не хотелось уточнять, как именно я ехал, поэтому я снова перевел разговор на Кота. – А этот Кот, он кто?
   – Не знаю, – пожала плечами Алина. – И никто не знает. Он появился давно-давно, тогда даже деда еще не было. Дед говорит, что его кто-то наколдовал. Только я бы сказала – наволшебничал. Он очень хороший, с ним интересно. Я его так давно не видела.
   – Он может предсказывать будущее? Знает, что случится?
   – Да, только не всегда. Иногда его просишь сказать что-нибудь, просишь – а он молчит, говорит, что не знает. А иногда начинает говорить и все-все рассказывает.
   – И всегда говорит правду?
   – Всегда. Он никогда не ошибается.
   Дальнейшим моим расспросам помешали чьи-то тихие шаги. Я насторожился, но Алина тихонько коснулась моей руки.
   – Не бойся, это дед. Чужой сюда не зайдет.
   Это и в самом деле оказался Альварос. Увидев внучку, он улыбнулся.
   – Познакомились уже?
   – Да, познакомились… Деда, Кир говорит, что Кот вернулся.
   – Знаю, видел уже. Говорит, жених твой скоро найдется.
   – Где?! – Алина вскочила из-за стола. – Где он, деда?
   – Неизвестно пока. Ты же знаешь этого глупого зверюгу: наговорит с три короба, и сам понятия не имеет, что к чему. Да живой он, не переживай. Объявится скоро.
   В глазах Алины стояли слезы, я чинно молчал, не желая вмешиваться в семейные тайны. Ну, а то, что у такой красивой девушки есть жених… Было бы странно, если бы его не оказалось.
   Дед явно находился в хорошем настроении. Взглянув на меня, он покачал головой.
   – Тебе надо переодеться. Смотреть не могу на эту гасклитскую одежу…
   Он прошел в соседнюю комнату. Я уже знал, что там стоят два больших сундука. Если не ошибаюсь, сейчас из меня начнут делать человека – именно так можно было понять утверждение Алины о том, что все двуногие твари делятся на людей, сваргов и гасклитов. Стать сваргом мне пока явно не светило, а вот превратиться в человека я, пожалуй, все-таки смогу. Обезьяне для этого потребовалось гораздо больше времени.
   Не могу сказать, что одеяние «настоящих людей» мне понравилось. Альварос заставил меня снять все до последней тряпки, после чего вручил тонкие мягкие кальсоны, уже порядком вытертые, штаны с кожаными заплатами на коленях, холщовую рубаху. Дополнили мой внешний вид столь же потертая кожаная куртка с большим капюшоном и короткие сапоги с завязками. Облачившись в новые для меня одеяния, я почувствовал себя удивительно неловко. И как только они могут в этом ходить…
   – Пояс и нож, – Альварос достал из сундука последние атрибуты моего гардероба. – Меч простолюдину не положен.
   – Спасибо…
   Я нацепил пояс, вынул нож – он оказался узким, длинным и неожиданно острым. Сунув в рот порезанный палец, я озадаченно покачал головой.
   Когда я вышел в зал – именно так я стал называть большую комнату, – Алина удивленно вскинула брови.
   – Ого! – воскликнула она. – И не скажешь, что гасклит.
   – Спасибо, – поблагодарил я ее за довольно сомнительный, с моей точки зрения, комплимент – и тут же вскрикнул от боли в спине.
   Мне показалось, что меня ударили ножом, боль была поистине адская. Я оглянулся, пытаясь понять, кто же меня ударил, но там никого не оказалось. Непонимающе взглянул на Альвароса, сделал шаг вперед. К моему удивлению, боль тут же ослабла. Остановился – вгрызлась в спину с новой силой.
   В глазах у меня потемнело, я снова сделал шаг вперед и запустил руку за спину, пытаясь нащупать рукоять ножа. Странно, но там ничего не было.
   – Асура гратос! – Дед удивительно быстро подскочил ко мне и схватил за плечи. – Имра! Умра! Омра!
   Боль вгрызлась в спину в последний раз и исчезла. Альварос помог мне добраться до скамейки.
   – Что это… было? – спросил я, хватая ртом воздух.
   Перед глазами у меня все еще плавали круги.
   – Колдовство, – ответил Альварос и покачал головой. – Похоже, ты очень дорог Корригану, если он хотел заставить тебя вернуться.
   Алина поднесла мне кружку с элем.
   – Выпей. Тебе повезло, что деда был рядом.
   Я трясущимися руками взял кружку, жадно влил в себя ее содержимое. Потом облегченно вздохнул, протянул Алине кружку.
   – Спасибо… Но как он это сделал?
   – Корриган? – переспросил дед. – Он очень сильный колдун. Этот вид колдовства заставляет человека идти к своему хозяину – то есть к тому, кто наложил заклятие. Когда идешь к нему, боль уменьшается. Надень-ка вот это… – Альварос снял с шеи и протянул мне маленький серебряный крестик. – Это амулет, он защитит тебя от разного мелкого колдовства.
   – Это вы называете мелким колдовством? – невольно усмехнулся я, надевая крестик. – А что же тогда крупное?
   – Есть вещи и похуже, – уклончиво ответил старик. – Но тебе пока ничего не грозит. Большинство людей здесь имеют амулеты, без них у нас жить очень трудно.
   – Дедушка их делает, – вставила Алина. – Заговаривает. И еще он людей лечит.
   – Иногда, – добавил дед.
   С удовлетворением взглянул на меня, затем посмотрел на Алину.
   – А ну-ка, прогуляйся немного…
   Алина вспыхнула, мне показалось, что она сейчас нагрубит деду. Но сдержалась – пожав плечами, тряхнула головой и вышла во двор.
   – Огонь, не девчонка… – усмехнулся Альварос. – Садись к столу, потолкуем…
   Я пересел на другую скамейку, дед достал вторую кружку, налил себе и мне эля из маленького бочонка. Сев напротив меня, сделал солидный глоток, зажевал его кусочком мяса. Вообще, сейчас он казался мне бесконечно более крепким, чем там, у разбойников. Теперь меня не покидала мысль, что это была всего лишь маскировка.
   – Хороший эль, – сказал дед, взглянув на меня. – Прошлый год удачным был.
   – Вкусный, – согласился я. – Похож на пиво.
   За прошедшие минуты я пришел в себя, воспоминание о колдовстве Корригана казалось кошмарным сном. Не думал, что колдовство способно причинить такую боль.
   Дед еще отхлебнул из кружки, потом внимательно посмотрел на меня, я почувствовал себя неуютно. Слишком много в этом взгляде было силы и какого-то странного, необъяснимого спокойствия.
   – Нам надо решить, как тебе быть дальше, – сказал Альварос. – Я не гоню тебя, можешь жить у меня столько, сколько захочешь, работы по дому хватит. Только это не решает вопрос. Тебе надо налаживать свою жизнь, нужно овладеть каким-то ремеслом. Кем ты был в своем мире?
   – Это сложно объяснить, – я невольно поморщился. – Я программист. У нас есть умные машины, они могут делать разную работу. Но их надо этому учить, я это и делаю.
   – Мудрено, – сказал Альварос, глотнув эля. – Здесь такого нет. Ну а можешь ты мечи ковать, шкуры выделывать, или хоть кружки делать? – Старик щелкнул ногтем по посудине с элем.
   – Нет, – ответил я. – Я никогда этим не занимался. Я о другом хочу спросить…
   – Ну так спрашивай, – усмехнулся Альварос.
   – Как мне вернуться домой? К себе, в мой мир?
   – Как вернуться… – Альварос едва заметно вздохнул. – Тебе лучше забыть об этом. Ваш мир не пускает назад.
   – Но ведь фаркахи могут туда попадать?
   – Это Алина тебе рассказала, – кивнул старик. – Фаркахи совсем другие – не такие, как мы. Фарках может попасть куда угодно, но человек – не фарках.
   – А если я покажу Дверь? Можно попасть в мой мир через Дверь?
   Альварос внимательно посмотрел на меня, затем взял бочонок и долил в кружки эля.
   – Теперь я понимаю, что от тебя было нужно Корригану, – сказал он, отставляя бочонок. – Ты и в самом деле знаешь, где находится Дверь?
   – Да. Это недалеко от дороги, ведущей к Гнилому лесу. Если ехать из города. Там растет дерево с двумя вершинами, надо свернуть налево и пройти метров сто.
   – Я знаю, – кивнул Альварос. – Это Дверь Серафимы. Она ведет в ее дом.
   – Теперь это мой дом, – сказал я. – Я купил его недавно, а потом увидел фаркаха. Видел, как он проходил сквозь стену.
   – Это Чуи, – вздохнул Альварос. – Уши оборвать негодяю.
   – Так я могу вернуться через Дверь? – Я невольно подался вперед, с надеждой глядя на Альвароса.
   – Нет, – тихо ответил Альварос. – Ты не сможешь пройти, у тебя не хватит силы. Даже я не пройду, а я в этом деле немножко смыслю.
   – И никто не сможет пройти? Никто не проходил?
   – Я этого не говорил, – возразил Альварос. – Серафима может ходить, когда захочет. Виго бывал в вашем мире.
   – Как они это делали? – Я не стал уточнять, кто эти люди.
   – У них есть сила. Если имеешь силу, все очень просто.
   – И где ее взять?
   – Где взять? – На губах Альвароса мелькнула усмешка. – Если бы все было так просто… Серафима – великая колдунья, ее с детства обучали всяким премудростям. Так же и с Виго. У тебя на это нет времени. Ты слишком стар.
   Я нахмурился. Никто и никогда еще не называл меня старым.
   – Пройти в мой мир может только колдун? – спросил я.
   – Великий колдун или великая колдунья, – уточнил Альварос.
   – Но они могли бы провести меня?
   – Нет. Дверь тебя не пропустит.
   Слова Альвароса рушили мои надежды. Понимание того, что мне придется провести в этом варварском мире остаток жизни, приводило меня в отчаяние. Я жадно припал к кружке, осушил ее до половины. Потом снова взглянул на деда.
   – А сварги? Мне могут помочь сварги?
   – Не думаю, – покачал головой старик. – Они не столь сильны. А кто тебе сказал о них? Алина?
   – Нет… – Я покачал головой. – Я видел одного в городе. В тюрьме.
   – Ты видел в тюрьме сварга? – с каким-то странным, непонятным для меня удивлением, спросил старик. – Когда это было?
   – Вчера, – ответил я, подумав о том, что это и в самом деле было только вчера, – хотя мне казалось, что с той поры прошла вечность. – Я сидел с ним в одной камере.
   – Кто он? Ты знаешь его имя?
   – Ив… Его звали Ивом.
   Тихо скрипнула дверь, я увидел взволнованное лицо Алины, – не иначе, настырная девчонка подслушивала под дверью наш разговор.
   – Ты видел Ива?! – Она зашла в дом, прикрыла за собой дверь, затем медленно подошла к столу. – Он в тюрьме?
   – Да, видел… – сказал я, еще не понимая ее взволнованности.
   – Он жив? С ним все в порядке?!
   – Жив… Но он прикован цепью к стене.
   На глаза девушки навернулись слезы.
   – Он жив, деда! Жив…
   – Ну конечно, жив… – Глаза деда блеснули. – Сказал же Котяра, что твой жених объявится. Вот и объявился…
   Наконец-то что-то начало проясняться. Не иначе, тот сварг и есть жених Алины!
   – Но ведь фаркахи искали его там, деда, – сказала девушка. – И не нашли.
   – Значит, плохо искали. – Дед поджал губы, потом взглянул на меня. – Где ты его видел? В какой камере?
   – Она в самом низу. Сначала меня посадили в общую, а потом перевели вниз. Надо спуститься по лестнице, потом пройти по коридору. Там всего одна камера, маленькая, в ней даже окон нет. А свет идет сверху, через дыру в потолке.
   – Глупые фаркахи, – пробормотал старик. – Я ведь говорил Чуи: ищите, ищите лучше… С ним все нормально?
   – Да, более-менее.
   Я не стал говорить о том, что жених этой красотки пытался отправить меня на тот свет.
   – Деда, надо идти к Чуи, – сказала Алина. – Сейчас же. Нельзя ждать, его могут убить.
   – Сядь, – сказал дед. – Не суетись.
   Алина села. Дед несколько минут молчал, то и дело прикладываясь к кружке с элем. Потом поставил пустую кружку, вытер усы. Взглянул на девушку.
   – Уже темнеет, ночью мы все равно ничего не сделаем. Выйдем на рассвете. Кирилл останется здесь.
   Я почувствовал себя неловко. Судя по всему, эти люди шли выручать сварга; я не знал подробностей, но догадывался, что это может быть очень опасным делом. Да, для Алины и Альвароса я чужой человек, я ничего не смыслю в местной жизни. И все-таки взять ее, а меня оставить дома… Это казалось мне неправильным. Мучило меня и еще одно чувство: как бы то ни было, Альварос спас мне жизнь, и я теперь просто обязан хоть чем-то ему отплатить.
   – Я знаю, от меня мало пользы, – сказал я, глядя на Альвароса. – Но все-таки я хотел бы пойти с вами. К тому же я был в тюрьме, я знаю, что и где находится.
   – В этом нет смысла, – ответил дед. – А впрочем, ты и так пойдешь с нами, надо поговорить с Чуи насчет одного дельца. Алина, собери на стол, надо поесть да ложиться спать.
   Девушка встала, принесла из ледника большую кастрюлю и поставила ее в печь, на толстую металлическую решетку. Сняв с выступа печи пустой глиняный горшок, широкий и плоский, сунула его под решетку, в горшке тут же вспыхнул огонь. Это было очень странно: казалось, что горит газ, разве что пламя было слегка зеленоватое. Оно вырывалось из горшка и жадно облизывало стоявшую на решетке кастрюлю.
   Встав со скамьи, я подошел к печи и недоверчиво заглянул в горшок – насколько мог. Пламя и в самом деле вырывалось из него, но как-то необычно, как будто оно возникало над горшком. В самом же горшке ничего не было, в этом я готов был поклясться.
   – Горшок, конечно, заговоренный? – спросил я, взглянув на деда.
   – Что-то в этом роде, – согласился Альварос. – Здесь все не так, как у вас.
   – Я вижу. Но как это может быть? Там же ничего нет… – Я указал на горшок.
   – Здесь все совсем по-другому, – повторил Альварос. – В вашем мире почти нет колдовства, он слишком жесткий. Наш мир гораздо мягче, он не связан вашими законами. Здесь возможно все, результат зависит только от твоей силы.
   Словно подтверждая свои слова, он протянул руку и взял с подоконника крохотный, размером с солонку, горшочек, прикрытый широкой плоской крышечкой. Сняв крышку, положил ее на стол, сверху поставил горшочек. Тут же с тихим хлопком в горшочке вспыхнуло пламя. Оно было маленькое, но очень яркое и солнечно-желтое, в комнате стало светло. Только сейчас я заметил, что на улице уже совсем стемнело.
   – Выходит, у вас много колдунов? – спросил я, не отрывая взгляда от пламени.
   – Нет, это не так просто. Всему надо учиться, ничто не дается просто так. У людей обычно просто не хватает терпения. Им нужно все сразу, – усмехнулся дед.
   – А в моем мире эта штука будет работать?
   – Нет, – покачал головой Альварос. – У вас это будет всего лишь горшок.
   Альварос замолчал, молчал и я, глядя на яркое теплое пламя. Было странно видеть то, чего не могло быть.
   Вскоре в кастрюле забулькало, Алина подошла к печи и вынула горшок, пламя тут же погасло. Поставив горшок на припечек, достала кастрюлю с едой, сняла крышку, в комнате аппетитно запахло.
   Еда и в самом деле оказалась вкусной, разве что непривычно было есть деревянной ложкой. Но постепенно я приспособился и съел целую тарелку супа – если только это был суп. Дед во время ужина молчал, молчала и Алина. Меня тоже не тянуло на разговоры – молча хлебая суп, я думал о том, как, должно быть, здорово было бы жить в таком мире. Ведь дармовой огонь – это энергия, это тепло. Бесплатное электричество, бесплатный свет. Каким чудесным мог бы быть такой мир…
   В голове у меня мелькнула интересная мысль, но пришлось попридержать ее до конца трапезы. Лишь поблагодарив хозяев за еду и дождавшись, пока Алина уберет тарелки, а дед вытрет усы после кружки доброго эля, я решился задать вопрос.
   – Я хотел спросить… Там, у сваргов, в их мире – у них тоже есть колдовство?
   – Отчего ж ему не быть, – усмехнулся Альварос. – Правда, они понастроили всяких машин, но есть и колдовство. Только они называют его по-другому. У них там даже наука есть соответствующая. Может, и сам еще все увидишь.
   – К ним можно попасть? – быстро спросил я.
   – Можно, – согласился дед. – Проще, чем в твой мир. Только не всякого туда пускают.
   – Я знаю, Алина рассказывала. А что они делают здесь? Что здесь делает Ив?
   – Следят, – ответил Альварос. – Наблюдают за тем, что здесь творится. Охраняют свой мир. Сейчас здесь всем заправляет Корриган, от него можно ждать любых гадостей.
   – Корриган – гасклит? – спросил я, ожидая утвердительного ответа. – Я видел у него оружие – наше оружие, из моей страны.
   – Нет, – несколько мрачно отозвался Альварос. – Будь Корриган гасклитом, было бы полбеды. Корриган сварг.
   – Сварг? – недоверчиво переспросил я. – А оружие? И мне показалось, что он бывал у нас.
   – Корриган – очень сильный человек. И очень сильный колдун. Когда-то, еще в мире сваргов, он совершил убийство. Его ждало изгнание, содержание на пустынном острове – и он предпочел бежать к нам. Его пытались поймать, но безуспешно, он нашел приют у Виго…
   – Вы уже упоминали Виго, – я невольно перебил старика. – Кто это?
   – Это могущественный колдун, прямой потомок колдунов прошлого. Корриган просил не выдавать его, каялся в своих ошибках, клялся, что искупит вину. Виго его принял и укрыл от сваргов, поверив в раскаяние юноши, – я забыл упомянуть, что Корриган тогда был очень молод. Его и звали иначе, это имя он взял себе сам.
   – А как его звали?
   – Не имеет значения, того сварга больше нет. Корриган учился у Виго девять лет, затем Виго отправил его в твой мир – по его же просьбе. В твоем мире он пробыл пять лет, потом вернулся. И вот уже шестой год живет здесь. Втерся в доверие к королю Любомиру, теперь здесь все пляшут под его дудку.
   – Значит, в мой мир все же можно вернуться? Ведь Корриган смог.
   – Я не говорил, что нельзя. Просто это очень сложно. При всем коварстве и подлости Корригана нельзя не признать, что он очень талантлив, поэтому у него получилось. На твоем месте я бы думал о том, как попасть в мир сваргов, это гораздо проще. Там живет много гасклитов.
   Снова стало тихо. Алина молча сидела на лавке у окна, задумчиво глядя на огонь, дед смотрел в темное окно.
   – Скажите, – я облизнул пересохшие губы, – насколько я понял, сварги живут хорошо. Так почему они не пытаются помогать вам?
   – Помогать можно по-разному, – ответил дед. – Они не любят вмешиваться, это противоречит их принципам. Нельзя привести людей к счастью силой, люди должны быть к этому готовы. Сварги сделали Двери в свой мир – уже давно, лет сто назад. Сначала местные правители пытались их охранять, боялись, что все убегут. А потом поняли, что в этом нет смысла: мало кто мог пройти через Дверь. Это не так просто, я сам смог пройти далеко не сразу. Глуп был.
   Альварос улыбнулся и погладил бороду.
   – Сто раз пытался, даже злился на сваргов – думал, что если уж я недостоин, то кто тогда? Потом успокоился, признал, что я недостоин того мира.
   – И что?
   – Ничего. Все получилось. Меня хорошо приняли, я прожил у них несколько лет. Но потом вернулся.
   – Вам не понравилось там?
   – Не в этом дело. Просто там совсем другой мир, много техники. Гасклитам там нравится, к тому же им все равно некуда деваться. Ну, а я вернулся. Здесь мне лучше.
   – Этих миров только три?
   – Сложный вопрос… – Альварос кивком указал Алине на бочонок, она послушно наполнила кружки. – Я ведь тоже обо всем этом знаю не слишком много. Виго говорил, что миров бесконечное множество, они – как гроздья ягод на ветках. Три наших мира очень тесно связаны, то, что происходит в одном из них, отражается на других.
   – В каком смысле?
   – В самом прямом. Если у вас война – неприятности и у нас, это тоже могут быть войны, землетрясения, ураганы. И наоборот: происходит что-то у нас – это отражается и на вашем мире.
   – Но как это может быть взаимосвязано? – не понял я. – В этом нет смысла.
   – Смысл есть. Мы не придаем значения мелочам, мы не видим связи между явлениями. Ты от нечего делать сорвал травинку – там, у себя. А у нас в результате лес сгорел… – Альварос отхлебнул из кружки, вытер пальцем усы. – Все гораздо сложнее, чем мы думаем.
   – И что теперь, травинку нельзя сорвать? – я невольно усмехнулся.
   – Не в том дело. Почему сварги живут хорошо – потому что глупостей не делают, относятся ко всему бережно. Тому же сваргу в голову не придет просто так сорвать травинку, от нечего делать: она ведь живая. Как ты к миру относишься, так и он к тебе.
   – А сварги? Разве на них наши миры не влияют?
   – Влияют, конечно. Но они понимают, как все происходит, и научились уничтожать это влияние. Раньше ведь как было: летит, скажем, их машина воздушная, что-то ломается в ней, и она падает. Не должно ломаться, не может – а оно ломается. Почему, спрашивается? Да потому что наши с тобой миры на них влияют. Если у нас плохо, то и у них будет плохо, сломается даже то, что никогда не должно ломаться. Люди называют это случайностью, совпадением, роком, не понимая, что за всем этим стоит царящее в наших мирах разрушение.
   – А что сделали сварги?
   – Сварги – мудрые люди. Они нашли пустыню, далеко от людей, окружили ее специальными машинами. Не знаю, как они это сделали, но именно туда стекает вся зараза от влияния наших миров, а машины все это уничтожают, сводят на нет. И все равно в эту пустыню лучше не ходить, там можно погибнуть. В этой зоне все всегда разрушается, там на ровном месте можно упасть и сломать ногу. Одежда рвется, ветер так и норовит сбить тебя с ног или швырнуть в глаза горсть песка. Если что-то раньше болело, то там заболит обязательно. Очень скверное место. Зато в других местах очень хорошо.
   – Вы были там? В той пустыне?
   – Был. Мне показывали.
   Альварос замолчал. Я медленно пил эль, думая о том, как мало мы знаем обо всем этом там, на нашей Земле. Выходит, мы действительно не одни, миров много, и они очень тесно связаны друг с другом. Пришла мне в голову и еще одна мысль: я не раз слышал о необъяснимой пропаже людей – так, может, не стоит все списывать на бандитов, на всякие несчастные случаи? Ведь это так просто: шел человек, шел – и вдруг пропал. Исчез, провалился. Вывалился. Его ищут, но кто поверит, что он просто попал в другой мир?
   Я снова взглянул на Альвароса.
   – Я вот о чем хотел спросить… Когда я ехал с Корриганом, и на нас напали разбойники, Корриган исчез…
   – Исчез? – с явным интересом переспросил Альварос. – Я думал, он просто успел убежать.
   – Нет, он исчез. Сначала он светился, – точнее, воздух вокруг него светился, даже стрелы отскакивали. А потом он исчез. Я хотел спросить: он ушел к сваргам?
   – Нет, – дед покачал головой. – Не к сваргам. У него было что-нибудь с собой?
   – Даже не знаю… Пистолет был, кинжал в ножнах, и еще на поясе что-то висело, в мешочке.
   – Он ушел в Потерянный Мир. Это очень плохое место.
   – Еще один мир? Четвертый?
   – Не совсем. Когда-то это действительно был полноценный мир. Но его уничтожили – давно, больше тысячи лет назад.
   – Разве можно уничтожить целый мир? – недоверчиво спросил я.
   – Можно. Раньше люди были гораздо сильнее, здесь жили великие колдуны – не чета нынешним. Но они все равно оставались людьми и так же, как все люди, не смогли избежать ошибок. Я не знаю, что у них произошло, – война, или еще что, или это была чья-то величайшая глупость. Только они сделали что-то такое, что уничтожило целый мир.
   – В каком смысле – уничтожило? Что с ним стало?
   – Этот мир теперь вне времени и пространства. Он затянут густым туманом, но это не туман. Попасть туда очень легко, зато выбраться назад очень трудно. А для простого человека почти невозможно.
   – Что значит – вне времени и пространства?
   – Там нет времени. Точнее, оно не связано с нашим. Ты можешь пробыть там вечность, а у нас не пройдет ни секунды.
   – Там можно жить? Если попадешь туда?
   – Ты не продержишься там долго, в том мире живут странные существа. Столкнувшись с ними, человек умирает.
   – Хищники?
   – Нет, это что-то другое. Они просто приходят и вытягивают из тебя все силы.
   – Вы их видели?
   – Нет. Те, кто их видел, мертвы. Сварги говорят, что эти существа отнимают энергию.
   – Корриган сейчас там?
   – Нет. Я же говорю, в том мире нет времени. Корриган удрал в тот мир, отыскал Дверь и вернулся назад – в тот же момент, как исчез. Сейчас он уже наверняка у себя в замке. Не забывай, он пытался тебя околдовать. А для этого надо быть в этом мире.
   – А как попасть в тот мир?
   – Я бы не советовал тебе этого делать, – усмехнулся Альварос. – Ты не сможешь вернуться.
   – Но Корриган же смог.
   – Корриган – колдун, к тому же у него есть Глаз, он возит его в мешочке на поясе.
   Говоря откровенно, моя голова уже начала пухнуть от всех этих новостей. Слишком много всего свалилось на меня за один раз, начиная от горшков с колдовским пламенем и заканчивая мирами вне времени и пространства.
   – Что такое Глаз? – решился я задать еще один вопрос.
   – Особый шар из горного хрусталя, с его помощью можно найти Дверь в Потерянном Мире.
   – Глаз… Кот говорил Корригану о Глазе, – вспомнил я. – Сказал, чтобы берег его, что тот ему пригодится.
   – Кот всегда говорит правду… – Альварос допил эль, потом взглянул на меня и устало вздохнул. – Однако хватит болтовни для первого раза. Нам пора спать.
   Я не возражал, потому что глаза и в самом деле уже слипались. Завтра утром мы пойдем к тому проклятому карлику – и я не я буду, если не выскажу ему все, что я о нем думаю.
//-- * * * --//
   День клонился к вечеру. Сидя в своем кабинете, Корриган просматривал отчеты графа Безрукова о состоянии дел на границе с Ордеей. Просматривал с нескрываемой усмешкой: судя по всему, в момент составления этой записки в душе графа не то чтобы бесы боролись с ангелами, – скорее, выбор шел между бесами и демонами. Было ясно как день, что граф безбожно воровал казенные деньги – на его месте, впрочем, это делал бы любой. Но за них надо было как-то отчитываться, вот и появлялись в отчетах разграбленные обозы, сгоревшие казармы, пропавшая от чрезмерной жары провизия. У солдат подозрительно быстро изнашивалась одежда, а оружие так просто разваливалось в руках – только мастеру-арбалетчику было заплачено, по утверждению графа, больше двух тысяч монет.
   По особой, наиболее прибыльной статье проходили ордейские осведомители. Это вообще был неиссякаемый источник, и граф им беззастенчиво пользовался. Если судить по называемым графом суммам, то в осведомителях у него ходили все жители Ордеи, включая самого Императора.
   Это была одна сторона медали. Другая заключалась в том, чтобы составить о себе выгодное мнение, для этого надо было отрапортовать о своих успехах. В успехах числилось многое, начиная с высокой воинской дисциплины, отменной выучки и пылкого боевого духа и заканчивая шестью повешенными ордейскими шпионами. За три отчетных месяца в королевство перебежало с Ордеи еще около пятисот человек, трое пытавшихся перейти на ту сторону схвачены, допрошены и преданы справедливому суду. Редкие вылазки противника всякий раз заканчивались неудачей и лишний раз демонстрировали высокую выучку вверенных ему, графу Безрукову, воинов. Потери упомянутых воинов за истекший период не превысили сорока человек, да и то в основном от лихорадки и простуды, вызванных нездоровым климатом…
   Закончив читать эту чушь, Корриган снова усмехнулся. То, что в одно и то же время люди умирали от простуды, а провизия портилась от жары, показалось ему забавным. Безруков, конечно, хороший малый, но на этот раз он явно хватил лишку. Не иначе, придется и в самом деле укоротить мерзавцу руки… Корриган небрежно бросил отчет графа на стол и устало зевнул.
   – Луис! – негромко крикнул он.
   В кабинет тут же вошел слуга.
   – Я слушаю, Повелитель… – Слуга почтительно поклонился.
   – Жену Лядова привезли уже?
   – С час как привезли, – ответил слуга. – Как вы и желали, поместили в Розовой комнате.
   – Она там?
   – Да, только что изволила отужинать.
   – Хорошо, ступай… – на лице Корригана появилась ухмылка.
   Хороша женушка: муж в подвале у Мастера, ей бы косы рвать на себе, как примерной жене – а она, видите ли, изволила отужинать…
   – Все они стервы… – пробормотал Корриган, глядя на закрывающуюся за слугой дверь. – Но некоторые из них удивительно хороши.
   Поднявшись с кресла, он спрятал бумаги в стол, несколько минут постоял у окна, задумчиво глядя вдаль. Потом зевнул и вышел из кабинета.
   Графиню он, как и ожидал, застал в отведенной ей комнате. Сидя за туалетным столиком, жена – а точнее, вдова – графа Лядова рассматривала себя в маленьком серебряном зеркальце. Рядом сидела совсем еще юная служанка; увидев вошедшего Корригана, она испуганно вскочила.
   – Вон отсюда… – лениво бросил ей Корриган.
   Девушка с побелевшим от страха лицом прошла вдоль стены, опасливо косясь на Повелителя, и выскочила за дверь. Ее хозяйка тоже слегка побледнела, но сохранила самообладание.
   – Господин Корриган… – Графиня поднялась ему навстречу и улыбнулась. – Рада вас видеть.
   Она присела в реверансе, Корриган с удовлетворением отметил, что у графини весьма недурная грудь.
   – К чему эти условности? – Корриган подошел к графине и посмотрел ей в глаза. – Думаю, мы теперь будем видеться довольно часто.
   – Это для меня большая честь, – на лице графини проступил румянец, она снова улыбнулась.
   Улыбка была не вымученной, это Корриган отметил особо. Да и глазки сверкают как-то уж чересчур сильно – и не скажешь, что это заплаканные глаза несчастной вдовы.
   – Вы очаровательны, графиня.
   Корриган обнял ее за талию, слегка прижал к себе. Графиня не отстранилась, лишь с губ ее сорвался тихий, едва заметный вздох.
   Корриган припал губами к атласной шее графини, та лишь тихо всхлипнула, ее руки шарили по спине Корригана.
   – Восхитительно, – сказал Корриган, отстранившись от графини. – Просто восхитительно…
   Он деловито развернул графиню и стал медленно расстегивать ее платье.
   Разбираясь с многочисленными крючками и завязками, Корриган думал о том, какой, в сущности, отсталой является местная мода. Лучше всего обстоят дела у гасклитов, там с этим совсем просто. У сваргов хуже: чересчур целомудренны, нет той простоты и свободы отношений, к которым он успел привыкнуть за проведенные в Петербурге и Москве годы. О, что это было за время…
   Покончив с завязками, Корриган плавно потянул платье вниз: графиня извивалась всем телом, стараясь быстрее освободиться от одежды. Потом вышагнула из упавшего на пол платья, оставшись в кружевных панталонах и столь же аляповатом бюстгальтере с глупыми рюшечками. Наверное, она казалась себе очень привлекательной в этом наряде, но Корриган лишь устало покачал головой. Не то, совсем не то. Они понятия не имеют, что такое бикини…
   Приходилось довольствоваться тем, что есть. С улыбкой взглянув на зардевшуюся от свалившегося на нее счастья графиню, Корриган поднял ее на руки и понес к кровати.
//-- * * * --//
   Уже совсем рассвело, когда мы вышли из дома. Сначала я думал, что у Альвароса где-то есть лошади, но быстро понял, что идти придется пешком. Я даже обрадовался, потому что не имел ни малейшего желания связываться с этими длинноносыми тварями. Странные, конечно, животные. Интересно, чем они питаются?
   Через ручей мы перешли по тому же узкому мостику. Сразу за мостиком я на секунду снова ощутил знакомый уже мне звон, обернулся, чтобы взглянуть на дом, – и не увидел ни дома, ни мостика. Говоря откровенно, я ждал чего-то подобного, поэтому не слишком удивился. Мне хотелось узнать, как это получается, но я все же предпочел пока не докучать Альваросу расспросами.
   На этот раз мы шли совсем в другую сторону. Тропинка узкой змейкой вилась среди зарослей, поэтому идти приходилось цепочкой. Впереди шел Альварос, держа в руке посох, за ним – Алина. Я, соответственно, замыкал процессию, перекинув через плечо тощий мешок с одеждой: если нам удастся вытащить сварга, все это ему понадобится.
   Пока мы шли, я снова обратил внимание на то, как тихо и бесшумно идет старик. Сначала я думал, что он просто избегает наступать на сухие ветки, но потом понял, что дело в другом. Когда Альварос наступал на ветку, она просто не трещала.
   Где-то через час нам снова встретился ручей, мы перешли его по выступавшим из воды камням. Я хотел было напиться, но Альварос запретил мне это.
   – Здесь плохая вода, – сказал он. – Заколдованная.
   – Козленочком стану? – с невольной усмешкой спросил я.
   – Это плохая вода, – с нажимом повторил Альварос, слово «козленочек» ему явно было незнакомо. – Болеть будешь, а много выпьешь – умрешь.
   – Много – это сколько?
   – Хватит пяти глотков, – уже более мягко объяснил Альварос.
   – А расколдовать нельзя? – спросил я.
   – Нет.
   – А как узнать, что вода заколдована?
   – Посмотри на нее. Она не блестит.
   Я пригляделся. И в самом деле, вода в этом ручье казалась необычайно тусклой, в ней словно не было жизни. Впрочем, именно так оно и было.
   – А трава? – спросил я. – Деревья? Им эта вода не вредит?
   – Нет. Ее колдовали для людей.
   Альварос пошел дальше, я вынужден был прекратить задавать вопросы, хотя их у меня было множество. Например, такой: если ручей впадает в реку, не отравит ли он и ее?
   Всю дорогу я с любопытством смотрел по сторонам. Теперь, когда надо мной не висел страх смерти, я живо интересовался всем встречающимся на пути. Мое внимание привлекало все: птицы, звери, трава и деревья. Глядя на окружающее нас разнообразие, я думал о том, как здорово было бы показать все это Андрею. То-то бы он обрадовался…
   А потом мы пришли: я понял это, лишь когда Альварос остановился, повернулся ко мне и взял меня за руку. Потом без лишних слов шагнул вперед, через пару шагов я ощутил знакомый звон. Еще несколько метров, и я увидел чью-то землянку. Или не землянку – не представляю, как правильно назвать это сооружение. Это был невысокий, заросший травой и деревьями холм метров десяти в диаметре, чуть сбоку из него торчала кособокая труба, выложенная из плоских каменных плиток. Над трубой колыхалось едва заметное марево, но дыма как такового не было.
   Землянка имела два окна: одно маленькое, второе еще меньше, оба «застекленные» кусками льда. Низкая, почти квадратная дверь была навешена на большие ржавые петли. Она находилась в небольшом углублении холма, защищенном от дождя примитивным соломенным навесом. Ведущие к двери ступеньки были выложены большими плоскими камнями, неподалеку от входа лежало толстое бревно. Наверное, оно служило скамейкой.
   – Я туда не пойду, – заявила Алина. – Мы с ним опять поругаемся.
   – Не глупи, Аля. Он обидится, – возразил дед.
   – Ну и пусть… Ну хорошо, хорошо… – согласилась девушка, наткнувшись на тяжелый взгляд деда. – Но если он опять будет надо мной смеяться…
   Первым, оставив посох у бревна, вниз спустился дед, за ним, положив мешок, я, и только потом Алина, делала она это с явной неохотой. Дед открыл дверь и пролез внутрь, следом протиснулся и я. Спустился еще на пять ступенек – сосчитал специально – и только тогда смог во всех деталях рассмотреть открывшуюся мне картину.
   Внутренне убранство этого странного жилища было под стать наружному. Простой глиняный пол, с глинистого же свода там и сям свисали корни кустов и деревьев. Три дерева росли снизу, пронзая свод насквозь, между ними были натянуты веревки. Около стен стояли несколько грубых деревянных шкафов, комод и короткая кривобокая кровать. Справа от входа расположилась каменная печь, вверх тянулась уже знакомая мне труба. Печь была проще, чем у Альвароса, здесь огонь горел под большим металлическим листом, порядком помятом и проржавевшем. Похоже, в центре листа прорезали отверстие, сейчас его прикрывал большой металлический чайник. Самым смешным было то, что это оказался мой чайник, – только сейчас я понял, что он уже давненько не попадался мне на глаза. А ведь лежал он в подвале, я положил его туда после того, как купил новый чайник, электрический. Выходит, я и не заметил, как его позаимствовал этот маленький негодяй.
   Сам негодяй сидел за столом в центре комнаты и с явным удовольствием ел мою сгущенку, зачерпывая ее из баночки металлической ложкой. Ложка была наша, земная, у меня были все основания полагать, что и эта ложка – моя. А значит, мерзкий карлик уже выбирался из подвала и шнырял по моему дому. Вот уж точно – проклятый фарках!
   – Альво! – закричал фарках, увидев Альвароса, его сморщенное лицо расплылось в улыбке. – Уважил Чуи! И не один, эта глупышка тоже с тобой… – При этих его словах глаза Алины гневно блеснули. – А там кто? – Фарках с интересом взглянул на меня, затем бросил ложку и всплеснул руками. – Глазам не верю – гасклит! Гасклит, гляка барабука! Зачем ты его сюда притащил, Альво? Зачем нам здесь гасклит?
   – А что, Чуи, ты не узнаешь его? – спросил Альварос, подходя к столу.
   Придвинув низенький колченогий табурет, он сел, я заметил, что в комнате остался всего один табурет. Хотел было предложить его Алине, но девушка чуть ли не силой усадила меня на него, затем взглянула на Альвароса.
   – Душно здесь, и сесть некуда. Я лучше там подожду…
   Она повернулась и быстро поднялась по ступенькам. Хлопнула дверь, мы остались втроем.
   – Любит она Чуи – ох, любит! – засмеялся фарках. – А какая она была хорошенькая, пока не выросла.
   – С возрастом мы все глупеем, а некоторые – особенно, – согласился Альварос. – Так как, узнаешь гасклита?
   – Узнаю? – удивился Чуи. – А почему, гляка, Чуи его узнавать должен? – Фарках снова запустил ложку в банку. – Для Чуи что один гасклит, что другой… Ты лучше вот это попробуй. Очень вкусно. – Фарках указал на банку, потом облизнул ложку и протянул ее Альваросу. – Только ему не давай.
   Альварос усмехнулся, однако ложку не взял.
   – Это действительно вкусно? – спросил он, повернувшись ко мне.
   – Еще бы, – ответил я. – Это сгущенное молоко. Из моего подвала. Еще у него здесь должны быть мед и варенье. А может, еще что стащил, я не знаю.
   – О чем это он? – озабоченно спросил Чуи, подтягивая к себе банку. – О чем он говорит, Альво?
   – Это его еда, Чуи. Ты таскаешь ее из его дома.
   Несколько секунд фарках удивленно смотрел на меня, потом почесал редкий ежик грязных засаленных волос.
   – Гляка барабука… – тихо произнес он. – Тот самый гасклит… Тот самый, не видать мне больше эля! – Он радостно засмеялся и хлопнул себя по коленям. – Но где ты его взял, Альво? Откуда он здесь?
   – Это надо у тебя спросить, – сухо ответил Альварос. – Ты почему мне ничего не сказал о Двери?
   – Дверь? А что Дверь… – Чуи пожал плечами, взял ложку и стал выскребать банку. – Дверь как Дверь. Хочу – хожу. Хочу – не хожу. Никому не мешаю. Мое дело.
   – А кто ответит за то, что он оказался здесь? – спросил Альварос. – И кто вернет его назад?
   – А при чем здесь Чуи? Чуи правила знает. Один хожу.
   – Чуи, ты маленький мерзавец. Этот гасклит видел, как ты прошел через стену. И пошел за тобой.
   – Чушь, – убежденно заявил Чуи. – Не сможет Дверь открыть. Знака не знает.
   – Знака не знает? Кир, покажи ему знак.
   Я послушно нарисовал в воздухе знак, однако это не произвело на фаркаха никакого впечатления.
   – Ты ему показал, – убежденно сказал он. – А Чуи не виноват.
   – Чуи, не зли меня, – медленно произнес Альварос. – Надо признавать свои ошибки.
   – Чуи не ошибается. Чуи как Вещий Кот, всегда говорит правду.
   – Мерзкий фарках… – Альварос нахмурился еще больше. – Коморус экто апирус, эт кросус кентро миратус…
   – Все, все, Альво, что ты! – В голосе фаркаха послышался испуг. – Не надо, зачем нам ссориться из-за какого-то гасклита?
   – Твоя работа? – Альварос указал на меня.
   – Раз говоришь, что Чуи виноват, значит, Чуи… – примирительно произнес фарках. – Хотя Чуи никогда…
   – Чуи! – грозно произнес Альварос.
   Фарках снова сжался.
   – Ну ладно, ладно… – плаксиво произнес он. – Недоглядел Чуи, не заметил. Вошел, походил… И вышел…
   – Просто так вышел? – спросил Альварос. – И ничего не взял?
   – Ну взял, ну и что? Взял-то всего ничего…
   – А ты знаешь, что у нас с ворами делают? – В голосе старика вновь послышалась угроза.
   – Да какой вор, Альво, – взял-то самую малость… У него там столько всего…
   – Чуи!
   – Ну взял, взял, Чуи больше не будет. Вот, возьми… – Он сдвинул ко мне пустую банку. – Чуи чужого не надо.
   – Мерзавец ты, Чуи, – произнес Альварос. Правда, в его голосе уже не было строгости. – Маленький грязный мерзавец.
   – Фарках, – уточнил Чуи. – Мы жили тогда, когда еще ни вас, ни сваргов, ни даже гасклитов не было. Мы самые древние, самые умные…
   – И самые хвастливые, – закончил за него Альварос. – У тебя вода закипела.
   – Ах, гляка…
   Чуи проворно соскочил с табурета, схватил чайник и отставил в сторону, затем вытащил из печи горшок и поставил на пол. Огонь в горшке тут же потух.
   – Твоя кастрюля? – спросил Альварос, взглянув на меня.
   – Да. Это чайник.
   – Чайник? – повторил старик непривычное слово.
   – Да. Чай – это напиток такой. Трава такая, ее заливают горячей водой и потом пьют.
   – Лекарство?
   – Нет, просто напиток. Но можно и лечиться, только тогда надо лесные травы заваривать.
   – Я понял, – кивнул Альварос. – Чуи, сделай-ка отвар гостю.
   – Гасклиту? – неприязненно произнес фарках.
   Альварос взглянул на него и сдвинул брови.
   – Да сделаю, сделаю, – быстро сказал Чуи. – Почему не сделать.
   Достав из шкафа небольшой мешочек, Чуи зачерпнул горсть сушеной травы и сыпанул в чайник, затем взял со стола ложку и размешал.
   – Ждать немножко, – сказал он, взглянув на меня и любезно улыбнувшись. – Вкусно будет.
   Только теперь, когда фарках вышел из-за стола, я наконец-то смог разглядеть его как следует. Его нельзя было назвать карликом – скорее, он был просто маленького роста. При этом все в нем выглядело на редкость гротескно, фарках казался пародией на нормального человека. У Чуи были чересчур худые руки и явно великоватые для этих рук ладони, морщинистое и мятое лицо покрывали редкие длинные щетинки. Несколько волосков торчали из ноздрей, сам нос напоминал дряблую картофелину. Чересчур длинные мочки ушей колыхались при каждом движении – казалось, они живут своей, независимой от хозяина жизнью. Желтоватые зубы размещались крайне неравномерно, маленькие круглые глаза жались друг к другу. Щеки, напротив, были пухлыми и выдавались в стороны, придавая Чуи крайне плутовской вид. Дополняли картину густые клочковатые брови, при этом левая была гораздо гуще правой. Да и вообще, складывалось впечатление, что Чуи в основном смотрел одним левым глазом, как бы выставляя его вперед.
   Усевшись за стол, фарках с улыбкой глядел то на Альвароса, то на меня. Альварос пытался быть мрачным, но это у него не слишком получалось. Я и сам уже все понял: Чуи был из той редкой породы людей – в данном случае фаркахов, – на которых совершенно невозможно сердиться. В их исполнении даже самая большая гадость казалась невинной шуткой, а главное – эти люди на самом деле не чувствовали за собой вины. Чем больше я смотрел на Чуи, тем лучше понимал всю безнадежность своего положения. Глупо рассчитывать на то, что он поможет мне вернуться домой. Да и вряд ли он сможет помочь: сказал же Альварос, что Дверь меня не пропустит.
   – Чуи, – сказал Альварос, внимательно глядя на фаркаха. – Ты когда-то хвастал, что можешь пройти куда угодно. Это так?
   – Хе, гляка барабука! – маленькие глазки фаркаха радостно сверкнули. – Куда угодно. Фаркахи все могут.
   – И даже к сваргам? – осторожно спросил Альварос.
   – К сваргам? Хе, могу и к сваргам. Чуи нет разницы.
   – Как же ты попадешь к сваргам? Ты же не пройдешь через их Дверь.
   – Пройду, – убежденно заявил Чуи. – Спорим.
   – Ты не ответил. Как ты попадешь туда?
   Чуи замялся, его маленькие глазки забегали, – видимо, он сообразил, что попал в ловушку. Не сказать нельзя, а говорить – не хочется.
   – Я жду, – напомнил Альварос. – Или мне снова прочитать заклинание?
   – Не надо заклинание, – торопливо сказал Чуи.
   – Тогда говори…
   – Кольцо… – произнес Чуи, на него в эти секунды было жалко смотреть. – У Чуи есть Кольцо.
   – Какое Кольцо?
   – Простое. На один раз.
   – Где ты взял его?
   – У мальчишек выменял. – Чуи виновато поднял глаза. – Им оно не нужно, они даже не знали, что это. А Чуи пригодится.
   – Где они его взяли?
   – А Чуи без разницы. Где взяли, там взяли.
   – Чуи!
   – Ну хорошо, хорошо… В горах они его нашли – давно, года два назад, даже больше. Там обвал был, они дыру увидели. Пещера оказалась, там раньше древние жили. Там и нашли.
   – Что там еще было?
   – Не знаю, они все уже продали. Книги были, еще что-то было, не знаю. Книги у них какой-то лавочник купил. Говорят, потом он их самому Корригану продал.
   – Почему ты мне не сказал? – нахмурился Альварос.
   – Ты же не любишь древних. Сам же не любишь, а Чуи виноват… – Фарках обиженно взглянул на Альвароса.
   – Где Кольцо?
   – Спрятал. Там же, у Золотого ручья. Тогда стражников много было – боялся, отберут. Думал, схожу потом, заберу.
   – Собирайся.
   – Туда?! – возмутился Чуи. – Не пойду. Лошадь ищи, или пусть вот он Чуи несет. – Фарках указал на меня. – А сам не пойду. Туда же целый день идти, да обратно еще, два дня будет. Не пойдет Чуи. Не проси даже.
   – К Золотому ручью мы пойдем завтра, – ответил Альварос. – А сейчас мы с тобой пойдем в город.
   – Зачем в город? – В голосе Чуи появилась озабоченность. – Не пойду в город. В городе не любят фаркахов. Чуи в последний раз чуть палками не побили.
   – Ты пойдешь, Чуи. Ты мне что тогда говорил про тюрьму?
   – Про тюрьму? – удивился Чуи. – А что тюрьма? Тюрьма ничего, стоит.
   – Я знаю, что стоит. Ты говорил, что вы ее всю обыскали, что ты сам чуть ли не под койкой у Корригана лазил. Говорил?
   – Ну, говорил… – Чуи неопределенно пожал плечами. Судя по всему, он все еще не понимал, к чему клонит Альварос. – Чуи всегда помнит, что говорил.
   – Тогда почему вы не нашли сварга?
   – Нет там сварга. Потому и не нашли, – убежденно произнес фарках. – Был бы, Чуи бы знал.
   – Нет, говоришь? – В голосе Альвароса проскользнуло ехидство. – А вот он, – старик ткнул в меня пальцем, – его видел.
   – Врет, – убежденно заявил Чуи. – Гасклиты всегда врут. Гасклитам нельзя верить. Чуи на твоем месте его бы выгнал.
   – А я бы на твоем налил ему отвара.
   – Ну ладно, налью. Почему не налить…
   Чуи довольно лениво поднялся с табурета, взял чайник. Налив в тяжелую керамическую кружку пахнущего травами отвара, поставил ее передо мной и усмехнулся.
   – Вот, бери. Чуи воды не жалко.
   – Спасибо… – произнес я, хотя никакого чувства благодарности к этому мерзкому существу у меня не было и в помине.
   – Так ты идешь, Чуи?
   – Куда? – удивился Чуи. – В тюрьму? Ни за что.
   – В тюрьму, Чуи. Сварг там, это так же верно, как верно то, что я сейчас превращу тебя в дерево.
   – Все! – Фарках примирительно поднял руки. – Чуи идет. И вообще, у Чуи в городе важные дела. Чуи и без вас туда собирался.
   – И не забудь Прутик, – напомнил Альварос, поднимаясь с табурета. – Жду вас наверху.
   Отвар оказался довольно вкусным и на удивление сладким. Тем не менее, мне не хотелось оставаться наедине с фаркахом, поэтому я отставил кружку в сторону.
   – Вкусно, – сказал я, взглянув на Чуи. – Только очень горячий. Я потом допью, когда вернемся.
   Альварос уже почти выбрался наверх, я вылез из-за стола и последовал за ним, спиной ощущая плутоватый взгляд Чуи. Только сейчас, поднявшись наружу, я понял, как жарко было в доме фаркаха. С удовольствием вдохнул полной грудью свежий лесной воздух – и замер…
   На бревне сидела Алина, а прямо перед ней жмурил свои огромные желтые глазищи Вещий Кот. Жмурил по той простой причине, что Алина почесывала его за ушами, гладила по голове, по сверкавшей золотистыми искрами спине.
   – А вот и Кот… – сказал Альварос, увидев зверя. – Ты как раз вовремя.
   Он наклонился и поднял свой посох.
   – Р-р-рад видеть тебя в здр-р-равии и благополучии… – промурчал Кот, продолжая жмурить глаза. – О, я вижу молодого человека… – Кот чуть пошире открыл глаза. – Вы уже не путешествуете с господином Кор-р-риганом?
   – Нет, – ответил я, во все глаза наблюдая за Котом. – Уже не путешествую.
   – Это пр-р-равильно… Господин Кор-р-риган – не тот человек, с которым стоит пр-р-роводить вр-р-ремя…
   – Я и не знал, что у вас водятся коты, – произнес я и тут же пожалел о сказанном: фраза показалась мне не только глупой, но и бестактной.
   Впрочем, Кот не обиделся.
   – Увы, молодой человек, я единственный Кот на этой земле, – грустно произнес он, даже его отсвечивающая золотом шерсть слегка потускнела. – Хотя возможно, я когда-нибудь и встречу своих сородичей.
   – У нас много котов, – сказал я. – Но они другие. Не говорят, и у них нет такой красивой шерсти.
   Кот выгнул спину, его шерсть вновь сверкнула.
   – Да, я слышал об этом… – сказал он, с интересом взглянув на меня. – Надеюсь, мне когда-нибудь удастся с ними пообщаться.
   – Может быть… – ответил я, присаживаясь на бревно рядом с Алиной. – Можно? – Я с опаской протянул к Коту руку.
   – Сделайте одолжение… – произнес Кот, вильнув хвостом.
   Его шерсть оказалась теплой и удивительно похожей на настоящую. Проведя ладонью по золотистой спине зверя, я почесал его за ухом, под подбородком, кот замурчал.
   Это было удивительное во всех отношениях животное. Или не животное – я вспомнил, как Корриган назвал Кота колдовской дрянью. Мне трудно было согласиться насчет дряни, но с тем, что здесь не обошлось без колдовства, спорить не приходилось. Только сейчас я сообразил, что у Кота совсем не кошачьи глаза: их зрачки оказались круглыми, а не щелевидными, как у кошек. Мне трудно было определить его вес, я не брал Кота на руки, но в целом я оценивал его массу килограммов в пятнадцать, не меньше. Там, на моей Земле, таких огромных котов нет – всякого рода лесных и прочих хищников я в расчет не беру.
   Кажется, мне удалось произвести на Кота впечатление. Ну еще бы: мне ли, земному человеку, не знать все слабые места этих животных? Кот жмурил глаза и перебирал лапами, я заметил, что у него весьма приличные когти.
   – Чудесно… – промурчал Кот. – Замечательно…
   Пожалуй, довольно – я убрал руку, Алина обхватила Кота за шею и притянула к себе.
   – Хороший зверь, – сказала она. – Добрый…
   – У вас что, нет домашних животных? – спросил я.
   – Ну почему нет? – возразила Алина. – У нас лурвики есть. Они милые, пушистые. Ты разве Каку у нас дома не видел?
   – Нет, – ответил я, пожав плечами. – Не видел.
   – В лесу где-то бегает, иногда по несколько дней пропадает. Еще увидишь его.
   Скрипнула дверь, показался Чуи с мешком в руках и с уже знакомой мне мятой шляпой на голове. Увидев его, Кот демонстративно зевнул и отвернулся в сторону.
   – Эге, вот это кто! – ухмыльнулся фарках. – А Чуи думает, чего это так завоняло…
   Чуи явно напрашивался на неприятности: на мой взгляд, Кот вообще ничем не пах. А и пах бы, не дело Чуи об этом говорить.
   – Чуи! – Альварос слегка повысил голос.
   – Перестань, Альво, – заявил Кот. – Стоит ли унижать себя препирательством с этим грубым примитивным существом?
   – Это ты кого назвал примитивным, мешок рыжий? – возмутился фарках. – Да Чуи из тебя половичок для ног сделает!
   – Половичок? – Кот отошел чуть в сторону и сел, задумчиво глядя на Чуи. – Как знать, Чуи, как знать. Ты вот говоришь, что будешь вытирать об меня ноги. А я почему-то уверен, что очень скоро буду лежать на твоих чудесных зеленых ветвях и точить когти о твою кору… – Кот выгнул спину и вонзил когти в бревно, послышался треск раздираемой древесины.
   Чуи замер, мне даже показалось, что он стал слегка ниже ростом.
   – То есть как это?.. – произнес он. – Ты о чем это говоришь? Альво, о чем это он?
   – А ты не догадываешься? – осведомился Альварос с мрачной улыбкой. – Мне кажется, что и я смогу иногда отдыхать в твоей тени. Из тебя получится отличное дерево.
   – За что, Альво? При чем тут Чуи? – Лицо фаркаха вытянулось, на него было жалко смотреть. – Чуи же ничего не сделал…
   Первым засмеялся Кот – я никогда не слышал, чтобы коты смеялись, поэтому смотрел во все глаза. Смех кота был тихим, слегка шипящим, его желтые глаза весело щурились. Следом засмеялась Алина, что касается Альвароса, то он лишь усмехнулся.
   Чуи несколько секунд смотрел на Кота, потом перевел взгляд на Алину, взглянул на Альвароса. Потом вдруг указал рукой на Кота и закричал:
   – Чуи все понял! Эта рыжая скотина солгала!
   Теперь уже засмеялся и я, это и в самом деле было смешно. Смеялся даже Альварос – тихонько, поглаживая бороду, – его глаза весело блестели.
   – Запомни, Чуи: будешь себя так вести, я и в самом деле превращу тебя в дерево. Ты удивительно мерзкий тип.
   – А разве Чуи виноват?! – запальчиво воскликнул фарках. – Что бы у вас ни случилось, всегда Чуи виноват!
   – Перестань, Чуи, – сказал Альварос. – Нам пора идти, надо до вечера успеть добраться до города. Прутик не забыл?
   – Чуи никогда ничего не забывает, – важно ответил Чуи, показав всем грязный обшарпанный мешок – тот самый, с которым он наведывался в мой подвал. – Чуи все помнит.
   – Так уж и не забывает? – Алина с усмешкой взглянула на Чуи.
   – То не считается! – быстро произнес Чуи. – И вообще, ее Мика забыл, Чуи здесь вообще ни при чем.
   – Нам пора, – напомнил Альварос. – Алина, вы с Киром подождете нас здесь, мы с Чуи вернемся завтра вечером.
   – Как это?! – возмутилась Алина. – Я пойду с тобой.
   – Вы останетесь здесь, – строго сказал Альварос.
   Я почувствовал себя неуютно. Выходит, Альварос не хочет брать меня в город. Не могу сказать, что мне так уж хотелось туда идти, скорее наоборот. Но существовали какие-то принципы, существовало, наконец, элементарное чувство благодарности. Альварос спас мне жизнь – и вот теперь он и этот мерзкий фарках шли в город вытаскивать из тюрьмы Ива, а я буду сидеть здесь? Никогда этого не будет.
   – Могу я сказать? – Я взглянул на Альвароса. – Когда я видел Ива, он был уже довольно слаб. Может быть, его нужно будет нести, не говоря уже о том, что его еще надо вытащить из тюрьмы. Только я знаю, где именно он сидит. Без меня вы его не найдете.
   – Это опасно для тебя, – возразил Альварос. – Может быть, ты не понял – у Чуи есть Кольцо, с его помощью можно открыть любую Дверь. Через пару дней мы с Чуи сходим за ним, и ты сможешь вернуться домой. Такая удача выпадает раз в жизни.
   Он говорил правду – я понял это, взглянув Альваросу в глаза. Я не знал, что это за чудесное Кольцо, мне было на это глубоко наплевать. Достаточно того, что я смогу вернуться.
   Это было невероятно, за последние сутки я уже свыкся с мыслью о том, что никогда не смогу попасть домой. Даже не то чтобы свыкся – скорее, просто отказывался об этом думать. И вот теперь мне говорят, что через пару дней я буду дома. На мгновение я ощутил эйфорию, я подумал о том, что скоро весь этот кошмар закончится. Будет снова нормальная жизнь, будет та милая моему сердцу обыденность, о ценности которой я раньше даже не задумывался.
   А потом эйфория прошла. Я взглянул на Альвароса, посмотрел на все еще сердитую Алину и самодовольного Чуи. Посмотрел на Кота – тот лениво подметал хвостом землю и жмурил глаза, всем своим видом показывая, что наши дрязги его не касаются. Я подумал о том, как буду себя чувствовать, сидя в этой берлоге – пусть даже вместе с красивой девушкой – и зная, что старик и этот маленький негодяй в данный момент где-то рискуют жизнью. Да после этого сам жить не захочешь.
   – Давайте сделаем так, – тихо сказал я. – Сходим в город, найдем Ива. А потом уже поговорим о Кольце.
   – Это будет пр-р-равильно, – промурчал Кот, потом взглянул на девушку. – А ты свое колечко не забыла? Оно тебе очень пригодится.
   – Нет, – несколько растерянно отозвалась Алина, взглянув на руку, – на пальце у девушки и в самом деле блестело небольшое золотое колечко. – Вот оно…
   – Это хорошо, – сказал Кот. – Надеюсь, тебе его не жалко. И запомни: желтый цвет – не твой цвет. Не сегодня.
   – Почему? – спросила Алина.
   – Не знаю. – Кот лениво вильнул хвостом. – Ты же знаешь, мне в голову приходят разные мысли, порой очень странные.
   Стало тихо. Молчал Кот, молчали Альварос с Алиной. Чуи хотел было что-то сказать, но тоже промолчал, опасливо покосившись на Альвароса.
   – Хорошо, – сказал Альварос. – Мы пойдем все вместе. Но я не думаю, что это очень хорошая идея. А теперь надо идти, солнце уже совсем высоко.
   – Пожалуй, и мне пора, – отозвался Кот. – Но мы еще увидимся…
   – Спасибо и на этом, – ответил Альварос.
   Облик Кота стал тускнеть и растворяться. Прошло еще несколько секунд, и Кот исчез.
   – Как он это делает? – спросил я.
   – Не знаю. Спроси у него сам, – ответил Альварос.
   – А он скажет?
   – Нет.
   Альварос поудобнее перехватил посох и шагнул вперед.

Глава пятая

   В любви графиня оказалась на удивление искусна. Да, она явно старалась произвести на него впечатление – и тем не менее, за всем этим проглядывало что-то еще. Корриган не сразу понял, что графине просто нравятся любовные утехи. Ну а то, что партнером ее был не кто иной, а сам Корриган, лишь сильнее возбуждало ее похоть. И когда утомленный ее ласками Корриган наконец-то поднялся с постели и начал одеваться, во взгляде графини промелькнуло сожаление. Она на четвереньках подползла к краю кровати, встала на колени и со стоном протянула к Корригану руки. Тот даже усмехнулся: графиня и в самом деле выглядела чертовски соблазнительно.
   – Куда же ты… – прошептала графиня. – Не уходи… – Она коснулась ладонями груди, бесстыдно демонстрируя Корригану набухшие соски, затем ее руки опустились к животу, скользнули ниже…
   – Посмотри на меня, – шептала графиня. Ее зрачки расширились, распущенные волосы волной легли на плечи. – Посмотри…
   Она действительно могла очаровать любого. Но Корриган умел властвовать не только над другими, но и над собой, к тому же он уже вполне пресытился ласками графини.
   – Продолжим в другой раз.
   Корриган с усмешкой смотрел на графиню. Ему вдруг пришло в голову, что бедный граф был мало что рогат, – пожалуй, столько рогов не сыскать и во всем королевстве. Да, графиня знает толк в любовном деле, в этом ей не откажешь. Но как-то неприятно сознавать, что ты у нее далеко не первый. Впрочем, это даже мягко сказано.
   Одевшись, Корриган в последний раз взглянул на графиню: она сидела на кровати, в глазах ее горело разочарование. Да, он действительно смотрел на нее в последний раз, теперь у Корригана не было в этом никаких сомнений. Опыт – это, конечно, хорошо, но юная непосредственность гораздо лучше. Ну, а что касается графини… Пожалуй, ее даже к королю допускать опасно – не вынесет дурачок, помрет, у него и так с сердечком плохо. А он ему пока еще нужен. Придется что-нибудь придумать. Разве что отправить ее к мужу…
   – Приятного отдыха, графиня… – натянуто улыбнувшись, Корриган повернулся и вышел из отведенных графине покоев.
   Утро следующего дня он встретил в скверном расположении духа. Настроение было отвратительное – Корриган даже стал подумывать о том, не спуститься ли к Мастеру. А может, просто пройтись по дворцу и кого-нибудь убить. Например, Власа… Корриган взглянул на вошедшего в спальню помощника.
   – Доброе утро, Повелитель. – Влас слащаво улыбнулся. – Прикажете подавать завтрак?
   Лежа на кровати, Корриган задумчиво смотрел на Власа. Вот ведь тоже – человечишко. Дрянь, ничтожество – а все туда же, себе на уме. Умным себя считает, хитрым. Считает, что его, Корригана, наизусть вызубрил. Знает, когда что сказать, а когда, напротив, промолчать следует. Когда попросить что-то можно, а когда, наоборот, лучше не соваться. «И ведь что главное, – думал Корриган, – стоит, улыбается, преданность в глазах собачья. А возьми сейчас случись со мной что-то: силу свою потеряю, в немилость к королю попаду, в клетку меня посадят, – так ведь этот паразит первым же мне в глаза и плюнет. Не по принуждению плюнет, по натуре своей собачьей».
   – Завтрак, спрашиваю, подавать? – снова спросил Влас и опять улыбнулся.
   Будь у него под рукой пистолет, он бы его, пожалуй, сейчас застрелил. Но вставать было лень, поэтому Корриган лениво кивнул.
   – Неси…
   Поклонившись, Влас вышел, через открытую дверь спальни Корриган разглядел вошедшего с подносом слугу. Поставив еду на стол в кабинете, слуга быстро удалился.
   «Боится, – подумал Корриган. – И правильно делает…»
   Ел он без особого аппетита, хотя пища была изысканной – такую, пожалуй, даже королю не подавали. Его Величество, как и любой монарх в окружении подлецов и негодяев, всегда опасался, что его отравят. И потому, как ни крути, всегда ел вторым – точнее, доедал то, что перед ним уже кто-то попробовал. Обычно это был королевский повар или его дети.
   Корриган таких опасений никогда не испытывал, его колдовские умения всегда позволяли ему отличить плохую еду от хорошей. Лет пять назад, на заре его дворцовой карьеры, Корригана и в самом деле пытались отравить. Это плохо закончилось для отравителя, больше подобных попыток не было.
   Запив еду превосходным вином, Корриган постучал ложкой по серебряному бокалу, вошедший слуга быстро убрал поднос с остатками трапезы. Удовлетворенно икнув, Корриган вздохнул и откинулся в кресле. На сытый желудок мир уже не выглядел столь мрачным.
   Вошел Влас, проскользнув в кабинет вороватой лисой.
   – Что еще? – спросил Корриган.
   Пистолет лежал рядом, в столе, только протяни руку. Но желание убить уже прошло.
   – Посыльный прибыл. От графа Райва.
   – Пусть войдет…
   Вошел посыльный. Это оказался воин лет сорока, пыльный и как-то по-особенному помятый, что говорило о проделанном им в большой спешке пути. Поклонившись, посыльный взглянул на Корригана.
   – Приветствую вас, Повелитель. Я от Райва…
   – Слушаю тебя.
   – Повелитель, мы нашли место боя, но гасклита там не было – ни живого, ни мертвого. Скорее всего, нападавшие забрали его с собой.
   – Кто они?
   – Люди Инди Бороды. Это их район.
   – Я слышал о нем. – Корриган лениво кивнул. – Где сейчас Райв?
   – Идет по следам разбойников. Хочет найти их логово, потом окружить и уничтожить. Вашу карету мы привезли.
   – Хорошо, – снова кивнул Корриган. – И напомни Райву, что гасклит мне нужен живым. Пусть присылает посыльных каждое утро. Иди…
   – Да, Повелитель… – Еще раз поклонившись, воин звякнул доспехами и вышел, придерживая меч.
   Хлопнула дверь, стало тихо. Сидя в кресле, Корриган задумчиво пожевал губами, потом поскреб пятерней шею. Итак, гасклит, вероятно, еще жив, как это и можно было предположить. Может быть, и колдовство на него не подействовало, иначе давно бы уже вернулся в замок. А значит, Райву надо постараться его найти. Это, кстати, и в его личных интересах.
//-- * * * --//
   К городу мы шли другой дорогой, в основном пробираясь узкими лесными тропинками. У Альвароса явно не было желания с кем-либо встречаться, поэтому он обходил попадавшиеся на нашем пути редкие поселения. Двигались мы на удивление быстро, мои опасения по поводу того, что фарках будет нас задерживать, рассеялись в первые же минуты. Фактически Чуи мог дать фору любому из нас: он шагал, очень резво перебирая ногами, на ходу что-то бормотал и размахивал в такт шагам левой рукой. Правой он придерживал перекинутый через плечо тощий мешок.
   Город я увидел на исходе второго часа пути, что стало для меня полной неожиданностью: я предполагал, что идти еще как минимум столько же. Наверное, мы просто шли более короткой дорогой. Отдохнув под большим раскидистым деревом, мы выбрались из леса и пошли к городу.
   – В городе тебе лучше молчать, – сказал Альварос, взглянув на меня. – Притворись немым, так будет безопаснее. Если что, ты – мой работник, в прошлом месяце бежал из Ордеи.
   – Хе, работник… – усмехнулся Чуи. – Пусть лучше скажет, что он прокаженный, больше подходит. У меня даже колокольчик есть.
   Чуи полез в карман и действительно вытащил маленький колокольчик.
   – Динь-динь… – сказал Чуи, звякнув колокольчиком. – Это просто, будешь ходить и звенеть. Никто не тронет, даже денег дадут. Возьми, – он протянул мне колокольчик. – Пригодится.
   Взгляд Чуи был теплым и доброжелательным. К тому же фарках явно лучше меня разбирается в городской жизни – подумав об этом, я протянул руку и взял колокольчик.
   – А теперь вдень его себе в нос, – сказал фарках и залился смехом.
   Засмеялась и Алина, даже губы Альвароса дрогнули в усмешке.
   – Чуи, ты маленький негодяй, – сказал Альварос. – А ты, – старик посмотрел на меня, – никогда не верь этому плуту.
   – Я это уже понял, – пробормотал я, сунув колокольчик в карман.
   – Эй, а колокольчик? – Чуи требовательно протянул руку.
   – Какой колокольчик? – спросил я, взглянув на фаркаха. – О чем это ты?
   – Мой колокольчик! – возмущенно заявил Чуи. – Верни сейчас же!
   – Ничего не знаю… – ответил я и под звонкий смех Алины прибавил шагу, оставив фаркаха позади.
   – Чуи, это тебе урок, – сказала Алина. – Никогда не связывайся с гасклитами.
   Чуи не ответил, однако до самого города я слышал позади себя его тихое раздраженное бормотание.
   То, что я принимал за окружавший город ров, на деле оказалось рекой. Там, у центральных городских ворот, реку просто сузили, засыпав часть русла, чтобы можно было построить мост. Альварос не решился идти через центральный въезд, где всегда дежурили стражники, поэтому мы подошли к городу километрах в трех правее моста. На реке было много рыбаков с лодками, один из них за два рейса переправил нас на другую сторону реки, получив за это от Альвароса пару мелких монет.
   Со стороны города берег оказался очень грязным, от груд мусора шло зловоние. У самой кромки воды лежал раздувшийся труп какого-то большого животного, похожего на корову. Выбравшись из лодки, Алина зажала пальцами нос и быстро пошла вперед, я последовал ее примеру. Альварос и Чуи уже ждали нас, они переправились первыми.
   – В центр сейчас лучше не ходить, – сказал Альварос. – Здесь неподалеку есть постоялый двор, подождем там до вечера, потом пойдем к Бучо. А тебе, – старик взглянул на меня, – лучше надеть капюшон.
   Я молча повиновался. Впрочем, накинув на голову глубокий капюшон, я и в самом деле почувствовал себя уютнее.
   Постоялый двор оказался в паре сотен метров от берега, это был большой трехэтажный дом, сложенный из массивных каменных блоков. Внизу располагалась харчевня, а верхние этажи занимали комнаты постояльцев.
   Хозяином оказался плюгавенький человек в замызганном красном халате. Увидев Чуи, он помрачнел и замотал головой.
   – Здесь нет места фаркахам. Убирайся отсюда!
   – Он со мной, – сказал Альварос, посмотрев хозяину в глаза. – Надеюсь, это компенсирует ваши неудобства. – Он протянул руку и положил в торопливо подставленную ладонь золотую монету.
   – Хорошо, – с готовностью согласился хозяин, проворно спрятав монету. – Но если он что-нибудь украдет, я позову стражу.
   – Он ничего не украдет, – успокоил хозяина Альварос. – Это очень хороший фарках.
   – Хороших фаркахов не бывает, – ответил хозяин. – Есть будете или комнату?
   – Сначала комнату, потом есть. – Альварос протянул хозяину еще одну монету.
   – Сколько вас?
   – Четверо. Дама будет с нами.
   – Второй этаж, шестая комната… – Хозяин извлек из кармана связку ключей, отстегнул один и передал Альваросу. – В девятой барон Шаро, поэтому старайтесь поменьше шуметь.
   – А что так? – поинтересовался Альварос.
   – Нервные очень… – с досадой отозвался хозяин. – Еду наверх прикажете?
   – Да, – кивнул Альварос и не спеша пошел к лестнице.
   Мы постарались не отстать.
   Комната оказалась довольно маленькой, мутные стекла единственного окна задерживали большую часть света, поэтому в помещении царил полумрак. У окна стоял большой деревянный стол, к стенам жались кровати. Рядом со столом стояли два стула, еще двумя стульями служили изголовья кроватей.
   На столе стоял масляный фонарь, точно такой же я видел у Чуи, когда он наведывался ко мне в подвал. Стекло у фонаря было очень толстым и состояло из четырех пластин, заключенных в металлический каркас. Одно стекло вынималось – вытащив его, Альварос взял с подоконника плоскую жестяную баночку, открыл ее, там оказались трут, кремень и кусочек рифленого металла, напоминающий обломок напильника. Подняв кремень над баночкой, Альварос стукнул по нему железякой, несколько крупных желтых искр метнулись к труту. Старик тут же раздул едва тлеющий огонек, потом осторожно взял горящий трут и зажег фитиль лампы. Кинув трут в баночку, закрыл ее и поставил обратно на подоконник. Потом вставил в лампу стекло и удовлетворенно вздохнул.
   – Так будет светлее, – сказал Альварос и сел на край кровати.
   – Хе, – хохотнул Чуи. – Ерунда какая. Хочешь, как днем будет?
   – Не хочу, – ответил Альварос. – Нам нельзя привлекать внимания.
   – Как хочешь. – Чуи сел на табурет, кинул мешок на пол. Подумав, поднял и положил его на кровать. – Почему еду не несут?
   – А ты сходи узнай, – посоветовала ему Алина.
   – И схожу, – заявил Чуи, однако не сделал попытки подняться с табурета. – А лучше ты сходи.
   Алина не ответила, фарках тоже предпочел не развивать не совсем приятную для него тему. Я сидел на дальней кровати, откинув капюшон и глядя на колеблющийся язычок пламени. Теперь, когда у меня появился шанс вернуться домой, я уже не смотрел на этот мир столь обреченно. Более того, старался запомнить как можно больше из того, что меня окружало, старался накопить побольше ощущений. У меня не было сомнений в том, что больше я в этот мир не попаду. Не хватит у меня духа пройти через Дверь во второй раз.
   Прошло еще несколько минут, и в коридоре послышались шаги, в дверь постучали. Вошел официант, если можно было так назвать этого человека в грязной затасканной одежде, и поставил на стол круглый поднос с четырьмя тарелками, наполненными чем-то вроде жареной картошки вперемешку с кусками мяса.
   – Сейчас принесу эль, – сказал он и вышел.
   – Эта моя, – заявил Чуи, привстав и подтянув к себе приглянувшуюся тарелку, – в ней и в самом деле еды было чуть побольше.
   Взяв с подноса большую трезубую вилку, фарках придвинул табурет и с аппетитом принялся за еду.
   – Чуи, как тебе не стыдно? – сказала Алина. – Даже подождать не можешь.
   – А чего ждать? – отозвался Чуи. – Еда есть, вилка есть. Чуи знает правила.
   – Я вижу, – хмуро сказала Алина и взглянула на меня. – Садись, Кир.
   Еда оказалась не особо вкусной, но вполне терпимой. Принесенный официантом эль показался мне несколько кисловатым, это подтвердил и Альварос.
   – Плохой эль, – сказал он. – Старый не продали, вот и смешивают с новым.
   – А ты наколдуй им чего-нибудь, – предложила Алина.
   – Ты же знаешь, этого нельзя делать.
   – Знаю, – согласилась Алина. – Но все равно было бы приятно.
   С постоялого двора мы вышли уже в сумерках. К моему удивлению, на узких улочках города оказалось довольно людно. Я снова натянул на голову капюшон и теперь смотрел на мир словно сквозь тоннель, ограниченный выступающими вперед краями капюшона. Альварос спокойно и размеренно шел впереди, стараясь поменьше привлекать внимание. Мы не отставали, даже заносчивый Чуи забился в середину нашей процессии, – похоже, фаркахов в городе и в самом деле не жаловали. Порой нам попадались весьма колоритные личности – глядя на этих людей, я жалел, что у меня нет с собой посоха, как у Альвароса. С крепкой дубиной в руках я бы чувствовал себя гораздо спокойнее. Несколько раз раздавались недвусмысленные намеки и оскорбления в адрес Алины. Альварос на них не реагировал, да и меня схватил за рукав, когда я огрызнулся в адрес одного не в меру расшумевшегося типа.
   – Мы здесь не для этого, – тихо сказал он. – Умей быть терпеливым.
   Примерно через полчаса такого путешествия улочки стали пошире, на них стало гораздо меньше грязи и всякой швали, да простит меня Бог за то, что я так отзываюсь о людях. И хотя за это время заметно стемнело, все почувствовали себя спокойнее. Впрочем, центральные улицы таили свои опасности: завернув в одном месте за угол, мы нос к носу столкнулись с армейским патрулем. Трое вооруженных мечами стражников явно скучали от безделья, их командир был слегка навеселе.
   – Стоять… – произнес он и вытянул руку. – Куда и кто такие?
   – Лекарь я, мой господин, – Альварос почтительно поклонился. – К барону Олафу иду. Это внучка моя, барон ее в услужение к баронессе берет, а это увечный один. – Альварос указал на меня, я торопливо кивнул и сложил руки у груди. – Барон обещал ему на конюшне место подыскать. Добрая душа у барона, да благословит его Господь.
   – А этот куда? – Стражник взглянул на сжавшегося Чуи, и его ладонь легла на рукоять меча. – Фаркахам запрещено проходить в центр города.
   – Знаю, господин, все знаю, – кивнул Альварос. – Но уж очень он хорошо лечит. А ведь барон так мучается, так мучается – ноги у него болят, еле ходит. И никто ведь помочь не может. Если его не пустить, барон осерчает. Я ведь обещал ему.
   – Осерчает, господин, очень осерчает, – подтвердил слегка ободрившийся Чуи. – А мне его вылечить – что плюнуть, никто так лечить не может. Любого вылечу… – Чуи замолчал, получив незаметный, но чувствительный удар в бок от Алины.
   – Мой господин, прошу вас, выпейте доброго эля за здоровье барона Олафа. – Альварос взял командира стражников за руку и что-то вложил ему в ладонь. – Желаю и вам всегда быть в здравии, и жене вашей, и детям…
   – Ладно… – Командир небрежно махнул рукой. – Идите. Но чтобы ни-ни у меня там!
   – Даже не сомневайтесь, мой господин. – Альварос поклонился и быстро засеменил прочь, мы постарались не отстать.
   – Принесла их нелегкая, – проворчала Алина. – Нигде от них покоя нету.
   – Мы почти пришли, – ответил Альварос. – Здесь близко.
   Это и в самом деле оказалось близко. Не прошло и пары минут, как я увидел очередной постоялый двор, или гостиницу, как назвал бы я это место на земной манер.
   Народу здесь было мало, сама гостиница казалась гораздо более уютной, нежели прежняя. Все выглядело на редкость чистым и аккуратным, даже стекла в окнах оказались прозрачными.
   Хозяин явно знал Альвароса. Увидев нас, он всплеснул руками и бросился навстречу.
   – Я знал, знал, что будут гости! – сказал он, подходя к Альваросу. – Как душа чувствовала.
   – Здравствуй, Бучо, – ответил Альварос. – Все в порядке у тебя?
   – Да конечно в порядке, разве может быть иначе?! Бучо порядочный человек, и клиенты у него порядочные люди… Алина, девочка моя, сколько лет я тебя не видел!
   Хозяин подошел к девушке и смачно поцеловал ее в щеку. Алина приветливо улыбнулась в ответ, но было видно, что поцелуй хозяина ей неприятен.
   Это был очень интересный человек – невысокий, толстенький и в то же время подвижный, как ртуть. Подойдя ко мне, он взял мою руку в ладони и заглянул в глаза, мне волей-неволей пришлось откинуть капюшон.
   – А это у нас кто? – осведомился Бучо. – Альво, познакомь меня с гостем.
   – Это Кир, мой новый помощник, – сказал Альварос. – Помогает мне по хозяйству.
   – Очень, очень рад. – Хозяин гостиницы крепко стиснул мне руку, потом мельком взглянул на Чуи и, не удостоив его внимания, вновь повернулся к Альваросу. – А вы, конечно, в городе по делу?
   – Да, – кивнул Альварос. – Вот переночуем у тебя, а там и делами займемся.
   – Конечно, конечно, – согласился Бучо. – У меня и номер есть хороший… Алиночка, конечно, будет отдельно?
   – Нет, Бучо, дай нам одну комнату на четверых. – Альварос протянул Бучо золотую монету.
   – Ну что ты, Альво, не стоило… – сказал Бучо, но монету все же взял. – Пойдемте, я вас провожу, у меня есть очень хорошая комната…
   Он подошел к стене, снял ярко горевший масляный фонарь и засеменил вперед.
   Комната и в самом деле оказалась хорошей. Большая и просторная, не с четырьмя даже, а с пятью кроватями. Бучо быстро зажег от своего фонаря две находившиеся в комнате лампы, стало совсем светло.
   – Вот и хорошо будет… – произнес Бучо, прилаживая на место стекло фонаря. – Тепло, светленько… Располагайтесь, я сейчас велю принести ужин…
   Он приторно улыбнулся и выскользнул за дверь.
   – Терпеть его не могу, – проворчала Алина. – Лучше где-нибудь под мостом ночевать, чем у него.
   – Перестань, Алина. – Альварос устало опустился на кровать. – Он, конечно, не золото…
   – Зато любит золото, – вставила Алина.
   – Любит, – согласился Альварос. – Так ведь это и хорошо. Пока я плачу ему, все будет нормально.
   – Хочется верить, – сказала Алина и тоже села на кровать. – Да, здесь ничего. Мягко.
   Мы с Чуи последовали ее примеру. Кровати действительно были хорошие, я подумал о том, что даже там, дома, далеко не в каждой гостинице встретишь такой комфорт.
   В дверь постучали, в комнату вошли три официанта в сопровождении Бучо. Повинуясь его указаниям, они быстро расставили на столе посуду, хозяин лично разлил в большие серебряные кружки эль. И хотя мы совсем недавно ели, я был не прочь перекусить снова – уж больно аппетитно все выглядело.
   – Я ухожу, – улыбнулся хозяин, подходя к дверям. – Приятного аппетита. Если что нужно, я внизу…
   Выскользнув в коридор вслед за официантами, Бучо аккуратно прикрыл дверь.
   – Прошу к столу, – сказал Альварос.
   Впрочем, кого-кого, а Чуи упрашивать не приходилось. Первым усевшись на табурет, он схватил вилку и подтянул к себе тарелку.
   – Еда ничего, – сказал он, прожевав первый кусок. – Но хозяин – дрянь.
   Я был склонен с ним согласиться.
   После ужина, и в самом деле оказавшегося на редкость вкусным, мы легли отдыхать: Альварос хотел дождаться глубокой ночи. Фонари не тушили, да никто и не спал. Лежа на кровати, я размышлял о том, как Альварос планирует пробраться в замок. За ужином я попытался было спросить его об этом, но Альварос молча прижал палец к губам и кивком указал на дверь. Намек был вполне прозрачным, я даже смутился – и как я не догадался, что нас могут подслушивать? И вот теперь, глядя в потолок, я думал о том, как мы проберемся внутрь. Вероятно, Чуи знает дорогу, не зря же Альварос взял его с собой. Но все-таки мне было немного не по себе, я не представлял, как мы, безоружные, справимся с охраной. И хотя у меня был подаренный Альваросом нож, я сомневался, что смогу противостоять вооруженным мечами стражникам. Хоть бы что-нибудь более солидное было – шпага какая-нибудь или сабля, как у разбойников. На худой конец, тот же меч, хотя это тяжелое оружие мне не нравилось. В итоге, как следует поразмыслив, я пришел к следующему выводу: если Альварос не позаботится об оружии, нам придется туго.
   Насколько я успел понять, время в городе определяли по колокольному звону дворцовых часов. Гулкий звук колокола раздавался каждые три часа, всегда было слышно пять ударов. Особой точности здесь не требовалось, жители уже давно привыкли к столь экзотическому способу, и трудно было предположить, что кто-то спутает полночь с тремя часами ночи. Не спутали и мы – когда снова раздался гул колокола, сообщая о трех часах ночи, Альварос поднялся с постели.
   – Пора, – сказал он и взглянул на сладко похрапывающего фаркаха – Чуи успел задремать. – Алина, толкни его…
   Алина так и сделала, причем не без удовольствия.
   – А? – Чуи поднял голову, его взгляд был сонным и непонимающим. – Чего?
   – Вставай, Чуи. Нам пора.
   Альварос надел сапоги, натянул на себя куртку, я последовал его примеру.
   – А, идти… – Чуи убито вздохнул, было видно, что ему чертовски не хочется вставать.
   Но спорить с Альваросом он не стал. Я сам не слишком верил в то, что старик способен превратить кого-то в дерево, но кто его знает. По крайней мере, Чуи в это явно верил, а потому без лишних проволочек поднялся с кровати. Обувь он не снимал, куртку тоже, поэтому оказался готов раньше нас. Пока мы одевались, он налил себе из оставленного хозяином маленького бочонка эля, с удовольствием выпил.
   – Хороший эль. – Чуи с сожалением поставил пустую кружку. – Вкусный. Не то что на берегу.
   – Росу доставай… – сказал Альварос, хмуро взглянув на фаркаха.
   – А, росу… – Чуи взял свой мешок, развязал его. – Чего ее доставать. Здесь она…
   Он поставил на стол небольшой пузатый флакон, потом вытащил с десяток перемотанных кусочками бечевы бумажных пакетиков. Пакетики были небольшие, размером с яйцо.
   Альварос взял два пакетика, взвесил на руке, потом протянул мне.
   – Держи.
   – Что это? – спросил я, с опаской беря пакеты.
   – Сонная роса.
   – Роса?
   – Ну, не совсем роса, просто мы ее так называем. Не задавай глупых вопросов.
   Я слегка обиделся.
   – Но я могу хоть узнать, для чего она?
   – Конечно, – в глазах Альвароса мелькнула усмешка. – Если тебя увидит стражник, кинь в него этот пакетик.
   – Это что, гранаты? – Я удивленно взглянул на старика.
   – Кинешь в стражника, и он уснет. Главное – попади, – терпеливо объяснил старик, я успел понять, что слова «граната» в его лексиконе не было. – И не забудь хлебнуть вот этого…
   Альварос взял флакон, открутил крышку. Понюхал содержимое, поморщился, потом пару раз отхлебнул из флакона. Поставив его на стол, быстро запил элем.
   – Чертова штука… – произнес он. – До костей пробирает.
   – А это что? – Я осторожно взял флакон.
   – Ты пей, – ответил Альварос. – Надо торопиться. Не меньше двух глотков.
   Пришлось пить – приложившись к флакону, я влил в себя пару глотков.
   Это оказалось даже хуже, чем я ожидал. Меня мгновенно бросило в жар, потом в холод, тело покрылось мурашками. Поставив флакон, я торопливо прильнул к кружке с элем.
   – Мне тоже пить эту гадость? – спросила Алина.
   – Нет. Ты останешься здесь, – твердо сказал Альварос.
   – Ну уж нет…
   Алина быстро подошла к столу, взяла флакон и поднесла ко рту. Я уже слегка отошел от шока и теперь с интересом наблюдал за тем, как эта гадость подействует на девушку.
   Подействовала, судя по всему, хорошо. Алина побледнела, быстро поставила флакон и схватилась за кружку с элем.
   – Проклятые фаркахи… – произнесла она, глотая эль, ее зубы стучали о край кружки. Поставив кружку, она быстро закуталась в куртку. – Только они могут сделать такую гадость.
   – Да, – важно подтвердил Чуи, ничуть не обидевшись. – Только мы и можем.
   – Ну да… – кивнула Алина. – Сами-то вы ее не пьете.
   – Чуи это не нужно, – столь же важно подтвердил фарках. – Чуи и так везде пройдет. Чуи стена не помеха. – Взяв флакон, он с важным видом закрыл крышку и спрятал его в карман.
   Девушка не ответила, Альварос подошел к ней и взял ее за плечи.
   – Алина, ты останешься здесь. И не спорь.
   Старик слегка сжал руки, девушка вскрикнула, затем ослабла. Подхватив Алину на руки, Альварос аккуратно уложил ее на кровать.
   – Прекрати! – гневно потребовала девушка, пытаясь пошевелиться, но тело ее не слушалось. – Сейчас же отпусти меня!
   – Ты останешься здесь, – повторил Альварос, – погасишь фонари и будешь сидеть у окна. Если увидишь что-то подозрительное, выберешься через кухню и встретишь нас на дороге от замка. Ты все поняла?
   – Я хочу с вами! – упрямо сказала девушка.
   Альварос вздохнул.
   – Я вообще тебя взял зря. Надо было оставить тебя у Чуи.
   – Надо было, – согласился Чуи. – Ей там самое место.
   – А ты молчи, – возмутилась Алина, пытаясь пошевелить руками, это ей кое-как удалось.
   – Все, Алина, мы идем. Жди нас и помни, что я тебе сказал.
   Альварос взял посох и взглянул на Чуи.
   – Прутик не забудь.
   – Вот он, – сказал Чуи, продемонстрировав старику небольшую веточку. – Чуи ничего не забывает.
   – Тогда пошли. – Альварос открыл дверь и вышел в коридор.
   В коридоре было темно, лишь на лестнице горел фонарь. Потихоньку, стараясь не шуметь, мы спустились вниз. Все постояльцы спали, но уйти незаметно нам не удалось – за столом, неподалеку от двери, сидела дородная женщина. Увидев ее, старик нахмурился, но отступать было некуда.
   – Извини, Гелла, мы немного подышим свежим воздухом. Скоро вернемся. А Бучо где?
   – Бучо? – Глаза женщины испуганно блеснули. – Спит Бучо. Он всегда ночью спит.
   – Хорошо, хорошо, пусть спит. Мы скоро придем…
   Альварос открыл дверь, женщина быстро встала из-за стола и всплеснула руками.
   – Ай, и куда же это вы в ночь-то, господин Альварос? – запричитала она. – Времена-то какие нонче, опасно ходить ночью. Посидели бы, я бы вам эля свежего принесла…
   – Тише, Гелла, не шуми. Я же говорю: скоро вернемся. И Бучо не буди, пусть спит.
   Мы вышли, я спиной чувствовал растерянный взгляд хозяйки, до нас доносились ее тихие причитания.
   – Ай, и как же это, а? Какая ж я после этого хозяйка, если гости среди ночи уходят? И постели мягкие, и еда хорошая, а уж эль-то, эль! Да нигде ведь такого эля нет…
   Улицы были темными и пустынными, – похоже, об уличном освещении здесь не имели никакого представления. Впереди теперь шел Чуи, за ним Альварос. Я шагал позади всех, перекинув через плечо мешок с одеждой и то и дело оглядываясь назад: мне казалось, что за нами кто-то идет. Впрочем, это были всего лишь ночные страхи.
   Вскоре мы свернули в узкий проулок – настолько узкий, что два человека уже с трудом могли здесь разминуться. Посмотрев вверх, я подумал о том, что дома весьма хороши для влюбленных: можно без помех шагнуть из окна в окно.
   А потом мы оказались в саду, это произошло довольно неожиданно. Сад был густым и тенистым, безлунное небо почти не давало света. Я начал всерьез опасаться, что потеряю Альвароса, – учитывая то, как бесшумно он умел ходить. Но не потерял; не прошло и пяти минут, как мы остановились у подножия высокой каменной стены, в темноте ночи она показалась мне просто огромной. Хотел было спросить у Альвароса, где мы, но он опередил меня.
   – Тихо… – прошептал он, указав пальцем куда-то наверх. – Там стражники.
   – Это замок? – изумленно выдохнул я.
   – Да, его тюремная часть. Мы подошли с тыла, со стороны сада. Положи мешок…
   Я положил мешок, потом снова взглянул наверх: ума не приложу, как можно туда взобраться. К тому же у нас даже нет веревки.
   Впрочем, веревка не понадобилась: Чуи встал у стены, поднял Прутик и начертил им контур Двери. Потом нарисовал в воздухе уже знакомый мне знак. И странное дело: знак засветился в темноте, а затем и вся Дверь пошла уже знакомыми мне туманными струями. Туман тоже слегка светился, было ощущение, что оттуда, из глубин замка, идет свет.
   – Только и делов, гляка… – прошептал Чуи и шагнул вперед.
   Альварос схватил меня за руку и потянул следом.
   Все было так же, как когда-то – там, у меня в подвале. Я ощутил уже знакомую мне щекотку, затаил дыхание, – проклятье, так и не спросил, можно ли здесь дышать. Пол под ногами слегка пружинил, словно я шел по какой-то мягкой, но упругой поверхности. Вцепившись в руку Альвароса, я молча поклялся никогда больше не влезать ни в какие передряги – если только смогу вернуться домой.
   Мы прошли метра два, когда Альварос остановился, я услышал тихий голос Чуи:
   – Прыгайте вниз. Невысоко…
   Первым прыгнул Альварос, едва не сдернув меня вниз. Потом потянул меня за руку.
   – Прыгай, я поддержу…
   Прыгать, не видя под ногами пола, оказалось очень мерзко. Я почему-то решил, что здесь глубже, и чуть не сломал лодыжку. Зашипев от боли, присел, потом медленно встал. Пошевелил ногой, попробовал наступить. Больно, но жить можно.
   – Все в порядке? – спросил Альварос.
   – Да… – ответил я. – Все нормально.
   – Сюда, сюда… – прошептал Чуи.
   Альварос снова нащупал мою руку и потянул вперед. Мы прошли шагов десять, потом тихо скрипнула дверь, я увидел полосу слабого света. Чуи открыл дверь сильнее, просунул голову. Убедившись, что все спокойно, махнул рукой:
   – Сюда…
   За дверью оказался длинный узкий коридор. На стене, метрах в пяти от нас, висел фонарь. Я огляделся, мучительно пытаясь понять, что это за место.
   – Ну? – Чуи взглянул на меня. – Куда теперь?
   – Не знаю, – ответил я. – Я здесь не был.
   – Чуи, ты болван, – прошептал Альварос. – Веди нас к камерам…
   – Правильно, куда вы без Чуи? – важно произнес фарках. – Чуть что – Чуи виноват, а как надо – никуда без Чуи…
   Он повернулся и пошел по коридору. Нам ничего не оставалось, как пойти следом.
   Шагов через десять коридор повернул влево. Чуи осторожно выглянул из-за угла, потом махнул нам рукой – можно идти. Мы прошли немного вперед, вышли к развилке – и я чуть не вскрикнул от радости, увидев знакомый колодец.
   – Все, я знаю, где это… – Я тронул Альвароса за плечо. – Здесь совсем близко… – Протиснувшись вперед, я быстро пошел по коридору, к явному неудовольствию Чуи.
   – Вот увидишь, – слышал я позади себя его тихое бормотание, – заведет он нас куда-нибудь…
   А потом случилось то, чего я боялся: из бокового коридорчика вышел стражник, здоровенный детина под два метра ростом, все произошло на редкость неожиданно. Мгновение мы смотрели с ним друг на друга, потом он выхватил меч, я схватился за нож. Сделать что-то большее я, к счастью, не успел – над моим плечом что-то мелькнуло, знакомый мне пакетик попал великану в грудь и лопнул, в воздухе появилось сверкающее серебристыми искрами голубоватое облачко. Стражник пошатнулся, выронил меч, оперся о стену и грузно сполз на пол.
   – Он умер? – Я ошеломленно взглянул на Альвароса.
   – Спит, – спокойно ответил Альварос. – Проснется под утро. Я ведь уже объяснял тебе.
   Только сейчас я вспомнил, что Альварос и в самом деле говорил мне об этом – там, в гостинице. Я нагнулся, намереваясь поднять меч, но Альварос остановил меня.
   – Он тебе не нужен. Куда дальше?
   Мне не хотелось оставлять меч, но пришлось подчиниться.
   – Сюда… – Я перешагнул через стражника и пошел дальше.
   Вот и знакомая мне камера, из-за двери доносился громкий храп. Увы, ребята, я не к вам. Мне сюда – отыскав лестницу, я взглянул на Альвароса и стал спускаться.
   Внизу было очень темно – кое-как спустившись по лестнице, я остановился. Очень жаль, что у меня нет фонарика.
   Судя по всему, Альварос подумал о том же. Не прошло и нескольких секунд, как в руке у него вспыхнул огонь. Оглянувшись, я увидел у него уже знакомую мне «свечу» – ту самую, что Альварос зажигал у себя дома.
   – Это там… – Я указал на дверь в конце коридора.
   Дверь была заперта примитивной железной щеколдой – на то, чтобы открыть ее, понадобились считанные секунды. Первым внутрь проскользнул Альварос, за ним шмыгнул Чуи. И лишь потом вошел я.
   Ив был здесь – сидя у стены, он щурился от яркого света и прикрывал глаза ладонью.
   – Я уже устал вас ждать, – произнес сварг, по его губам скользнула улыбка. – Что-то вы запоздали… О, а этот что здесь делает? – Ив удивленно взглянул на меня.
   – Помолчи, – оборвал его Альварос.
   Поставив «свечу» на пол, он присел рядом с заключенным, коснулся руками кандалов и на секунду напрягся.
   Это уже было мне знакомо: кандалы дрогнули и рассыпались серой пылью. Подойдя ближе, я помог Иву подняться на ноги, его ощутимо покачивало.
   – Чуи…
   Альварос протянул руку, Чуи торопливо подал ему флакон.
   Открыв крышку, Альварос молча подал флакон сваргу, тот без лишних церемоний отхлебнул два глотка, скривился. Я смотрел на него с сочувствием: штука и в самом деле на редкость мерзкая. Насколько я успел понять, именно благодаря ей мы могли пройти сквозь стену. Ив бы наверняка упал, если бы мы его не поддержали; его тело скрутило судорогой, и без того бледное лицо побледнело еще больше. Наконец он пришел в себя.
   – Какая гадость… – тихо сказал он, отдав флакон Чуи, его снова передернуло.
   – А теперь идем. – Альварос взял «свечу» и потянул сварга к двери.
   Первым теперь шел Чуи – поднявшись по лестнице, он прислушался, потом махнул нам рукой, мы поднялись следом. Альварос загасил «свечу», мы быстро пошли по коридорам, благо дорога теперь была знакома.
   Увы, уйти незамеченными нам не удалось: неподалеку от колодца мы наткнулись сразу на двух стражников. До них было метров восемь; увидев нас, один из стражников выхватил меч, второй громко заорал, зовя на помощь. После тишины подземелья его крик показался мне оглушительным. Возможно, я и пакет-то швырнул в него только для того, чтобы он замолчал.
   Пакет угодил стражнику в плечо, в воздух взметнулось голубоватое облачко. Бросили пакеты и Чуи с Альваросом – один из пакетов пролетел мимо, стукнулся о стену и упал на пол, почему-то оставшись целым, зато второй угодил ринувшемуся на нас стражнику точно в грудь.
   Никогда не думал, что тишина – это так здорово. Мы быстро прошли мимо поверженных стражников, Чуи на ходу поднял с пола уцелевший пакет с росой. Надо было торопиться: неизвестно, кого мог поднять крик стражника.
   Но все обошлось. Мы благополучно дошли до интересующей нас двери, Чуи распахнул ее, чтобы внутри было светло. Теперь я видел, что мы находимся в большой комнате, до половины заваленной всяким хламом. Пройдя к стене, Чуи поднял Прутик и очертил контуры Двери, для этого ему пришлось встать на цыпочки. Начертил знак, стена поплыла туманными струями.
   – Быстрее…
   Альварос потянул Ива за рукав, мы помогли ему залезть – «порог» двери располагался примерно на высоте метра. Следом пролез Альварос, за ним я и Чуи. Подумав, что для Чуи это высоко, я было протянул ему руку, но он даже не обратил на это внимания. Ну и черт с ним…
   Снаружи было все так же тихо, я с нескрываемым облегчением вдохнул прохладный ночной воздух. Подняв лежавший в сторонке мешок, Альварос быстро достал одежду и обувь, помог Иву одеться.
   – Идти сможешь? – спросил он, понимая, что Ив все равно слишком слаб.
   – Да…
   – Тогда пошли. Тебя могут хватиться в любой момент.
   Поудобнее перехватив посох, Альварос быстро шагнул в глубину зарослей.
//-- * * * --//
   Это было ужасно: лежать и не иметь сил пошевелиться. И вообще, они поступили с ней удивительно несправедливо – именно это раздражало Алину больше всего.
   Она сделала еще одну попытку. Руки уже немного двигались, но пройдет не меньше получаса, прежде чем проклятое колдовство сойдет на нет. Убедившись, что ей не подняться с кровати, Алина прекратила бесплодные попытки и молча лежала, кусая губы от негодования. О, если бы это был не дед, а кто-нибудь другой… Уж тогда бы она ему это так просто с рук не спустила. Впрочем, не мешает и деду устроить какую-нибудь мелкую пакость – пусть знает, как обращаться с ней таким образом.
   Шли минуты, гнев Алины постепенно утихал. В глубине души она понимала, что не права: там, в замке, она бы и в самом деле им только мешала. Но все равно они не имели права так поступать с ней…
   Ее глаза медленно обшаривали комнату. Да, здесь красиво. Ровные потолки, каменные стены. Камень всегда лучше дерева, из дерева таких ровных стен не сделаешь. И цвет красивый, теплый…
   Алина замерла: только сейчас она обратила внимание на то, что стены комнаты выкрашены в желтый цвет. А что ей сказал Кот? Он сказал, что желтый – не ее цвет. Не сегодня…
   Девушка попыталась встать – не получилось. Уже лучше, но тело все равно еще не слушалось. Теперь желтые стены комнаты казались ей зловещими, Алина с ужасом думала о том, что, если сюда сейчас войдут стражники, она ничего не сможет сделать.
   Ждать, надо ждать. Еще немного…
   Наверное, это были самые длинные минуты в ее жизни. Господи, как медленно ползет время…
   Наконец ей удалось сесть на кровати, Алина стала растирать бесчувственные ноги, хотя понимала, что это бесполезно. Не вовремя дед сотворил с ней эту шутку – ох, не вовремя…
   Итак, что ей надо сделать? Прежде всего, погасить лампы… Алина слезла на пол и на четвереньках подползла к стене, радуясь, что может двигаться хотя бы так. Вот они, лампы, в двух метрах от пола. Господи, как дрожат ноги…
   Медленно, по стенке, она поднялась на удивительно непослушные ноги. Ее шатало, на мгновение Алине показалось, что она сейчас упадет. Не упала – может, колдовство уже порядком выдохлось, а может, ей просто очень хотелось устоять. Протянув руку к ближайшему фонарю, сняла его с крюка, задула пламя. Повесила обратно. Теперь второй.
   В комнате стало совсем темно, Алина на дрожащих ногах подошла к окну. Это хорошо, что здесь такие прозрачные стекла…
   На улице было тихо. Сначала Алина не могла разглядеть ничего, но постепенно глаза привыкли к темноте, девушка смогла различить улицу и ближайшие дома. Тихо, но все равно надо уходить. Накинув куртку, Алина выждала еще несколько минут, чтобы окончательно прийти в себя, и осторожно выскользнула за дверь. Подойдя к лестнице, вспомнила наставления деда: надо уйти через кухню, так безопаснее.
   Увы, пройти на кухню не получилось. Едва Алина спустилась вниз, как лицом к лицу столкнулась с женой Бучо.
   – Алина, деточка, куда это ты? – ласково осведомилась Гелла.
   – Извините, мне надо идти… – Алина попыталась обойти толстушку, но та загородила дорогу.
   – Нельзя, Алина, ночь на дворе. Что Альво скажет, если я тебя выпущу?
   – Я иду к деду, он ждет меня, – уже твердо произнесла Алина. – Пропустите меня.
   – Никуда я тебя не пущу. – Гелла быстро схватила Алину за руку. – Вот еще что удумала, ночами бродить.
   – Отпусти меня! – Алина вырвала руку и снова попыталась обойти Геллу, та опять преградила путь.
   – Никуда ты не уйдешь! – прошипела Гелла, все ее напускное благодушие разом пропало. – А ну, иди сюда…
   Алина отшатнулась – Гелла снова попыталась ее схватить. Это ей не удалось, тогда толстушка стала теснить Алину к лестнице.
   – Удрать вздумала? – Гелла нехорошо усмехнулась. – Никуда ты отсюда не уйдешь…
   – Отпустите меня, вам же хуже будет… – прошептала девушка, уворачиваясь от толстых рук Геллы. – Не трогайте меня…
   – Она мне еще и угрожает! – засмеялась Гелла. – Ничего, дорогуша, скоро ты заговоришь по-другому…
   – Эдеро акос! – Алина вскинула руку и провела ладонью перед лицом хозяйки. Вскрикнув, та пошатнулась и закрыла лицо руками.
   – Ударила! Она меня ударила! – запричитала женщина, потом отняла руки и захлопала глазами. Странные это были глаза – белесые, словно затянутые туманом.
   – О Господи… – Губы Геллы затряслись, она дрожащими руками коснулась глаз. – Мои глаза…
   – Я предупреждала… – Алина проскользнула мимо хозяйки и бросилась к двери.
   Распахнула ее – и замерла, увидев приближавшихся к гостинице стражников. Их было много, не меньше десяти, двое держали в руках заряженные арбалеты. А впереди, семеня ногами и постоянно оглядываясь, шел Бучо.
   Алина медленно закрыла дверь, облизнула внезапно пересохшие губы. И бросилась к кухне…
   Кухонная дверь оказалась заперта на щеколду – открыв ее, Алина заскочила в кухню и бросилась к черному ходу, через него обычно заносили продукты. В кухне было очень темно, девушка надеялась лишь на свою память, благо раньше не раз видела это место. Но все равно зацепилась за что-то рукой, раздался грохот бьющейся посуды.
   Вот и дверь, Алина на ощупь попыталась открыть засов. Не получилось. Господи, да как же он открывается?.. Лишь через несколько мучительных секунд, показавшихся ей вечностью, Алина разгадала секрет щеколды: специальный металлический язычок блокировал ее движения, мешая возможным воришкам открыть дверь снаружи. Отжав язычок, Алина сдвинула щеколду, распахнула дверь и выскочила наружу.
   Стражники успели подойти совсем близко, она поняла это, услышав стук подкованных сапог по булыжной мостовой. Оглянулась – и бросилась бежать.
   – Стой! Лови ее!
   – Не стрелять! Приказано живыми!
   Крики раздались почти одновременно, Алина с ужасом поняла, что ей не удастся убежать: улица прямая, дома стоят впритык друг к другу, ближайший проулок слишком далеко. Ей не успеть…
   И все-таки она бежала, уже понимая, что это бесполезно. Или… не бесполезно? Ведь сладила же она с Геллой – надо просто вспомнить, чему ее учили.
   «Это хорошо, что здесь так темно, – думала Алина, продолжая бежать. – В темноте всегда легче затеряться. Да, двери домов закрыты, до проулка не добраться. А раз бежать бесполезно…»
   Подходящее место она увидела сразу – крохотный закуток за подпирающей свод большого роскошного крыльца колонной. Не закуток даже, просто густая тень. Остановившись, взглянула в сторону бегущих за ней стражников – и шагнула к колонне, прижалась спиной к холодному камню.
   Грохот сапог приближался, Алина испуганно закрыла глаза. Потом открыла: глаза должны все видеть.
   А потом пришло спокойствие, словно сошла на нее с небес неведомая благодать. Ушел страх, остались лишь оберегающая ее ночь и звездное небо. Еще осталась стена. Не такая уж она и холодная, если подумать, даже приятная, слегка шероховатая на ощупь. Прижаться, слиться с ней, позволить таящейся за колонной тьме поглотить себя. Это же так просто…
   Послушно замедлило свой бег сердце, почти сошло на нет дыхание. Замерли мысли. Слегка опущенные глаза смотрели в никуда, одновременно видя все.
   Вот они, совсем близко – кажется, можно почувствовать на лице их зловонное дыхание. Пробежал мимо один, другой, за ним еще несколько. А этот скользнул по ней взглядом – и не увидел…
   Еще трое, тоже пробежали мимо. Грохот сапог все дальше…
   Алина устало вздохнула: удалось. Но скоро они опомнятся, поймут, что их обманули. Пойдут назад, обыскивая каждую щель. А значит, надо бежать. Бежать…
   Но куда? С одной стороны дорогу перекрывают пробежавшие мимо стражники, с другой – стражники у постоялого двора. Ей не уйти.
   Но надо было что-то делать. Алина вышла из-за колонны и медленно, стараясь ступать как можно тише, пошла назад, внимательно оглядывая стены. Да, ее никто не впустит. Но ведь совсем не обязательно спрашивать…
   А вот и то, что она искала: высокая щербатая стена, ограждающая внутренний дворик. В другой ситуации девушка даже не попыталась бы на нее влезть, но сейчас выбора не было. Быстро скинув обувь, она перекинула сапожки через стену: в обуви здесь не залезешь.
   Снова послышались голоса – как она и ожидала, стражники возвращались. Нужно было спешить. Нащупала щель между каменными блоками, уцепилась, теперь найти опору для ног. Еще чуть-чуть…
   Ноги соскользнули, Алина сорвалась, в кровь раздирая пальцы и ломая ногти. Поднялась и снова полезла на стену. На глазах у девушки выступили слезы, но она, закусив губу, упрямо лезла вверх.
   Шаги все ближе и ближе, Алина с ужасом подумала о том, что все пропало. Руки уже нащупали верхний край стены, но стражники так близко, – странно, что они ее еще не заметили. Еще немного… Найдя опору для ноги, Алина приподнялась и легла на стену, закинула ногу. Почти получилось – перевалившись через стену, она повисла на руках, боясь прыгнуть вниз. Малейший шум – и ее поймают.
   – Да здесь она, здесь… – раздался совсем рядом чей-то хриплый голос, Алина вздрогнула. – Кто ее пустит…
   – Зарублю гадину, – зло отозвался другой стражник.
   Они находились совсем рядом – здесь, за стеной. Девушка затаила дыхание, опасаясь одного – что не удержится и сорвется. Не сорвалась, удержалась. Шаги удалились, Алина разжала руки и спрыгнула вниз, и только потом перевела дух. Получилось?
   Ее сапожки лежали здесь же – обувшись, Алина внимательно осмотрелась. Да, это внутренний двор чьего-то дома. И живет здесь кто-то богатый, она разглядела стоящую во дворе карету. Ей надо пробраться на другую сторону дворика, он выходит на соседнюю улицу. Да, было бы безопаснее затаиться и переждать здесь хотя бы пару часов, но тогда она не сможет предупредить Альво и всех остальных об опасности. Теперь у нее не осталось сомнений в том, что Бучо их предал. Только почему?
   Медленно, стараясь ничего не задеть, девушка прошла через дворик. Вот и стена, все такая же высокая. Но теперь будет гораздо проще – Алина разглядела стоящие у стены бочки.
   В бочках была соленая рыба, Алина почувствовала характерный запах. Забравшись на одну из бочек, осторожно выглянула из-за стены, осмотрелась. Все тихо. Быстро залезла на стену, свесила ноги, развернулась, легла на живот. Повисла на руках, потом спрыгнула вниз. Еще раз прислушалась и побежала в сторону замка.
//-- * * * --//
   Из сада мы выбрались вполне благополучно, я испытал невольное облегчение, когда мрачная громада замка осталась позади. Вот и невероятно узкий проулок, мечта всех влюбленных. Еще минут десять пути – и мы в гостинице…
   Впрочем, попасть в гостиницу нам было явно не суждено. Не успели мы выйти из проулка, как нос к носу столкнулись с Алиной.
   – Не утерпела все-таки, – произнес Альварос, увидев внучку. – Я же велел ждать.
   – Там стражники. Бучо предал нас, я едва убежала… Ив! – Алина увидела сварга и быстро шагнула к нему. – Ты живой…
   – Ну еще бы, – улыбнулся Ив, прижав к себе Алину. – Ну все, все, успокойся…
   – Надо уходить, – сказал Альварос. – Скоро нас будет искать весь город.
   – Чуи говорил, что Бучо дрянь, – вставил Чуи. – Так ведь кто когда Чуи слушает…
   – Да, Чуи, мы зря тебя на послушали, – примирительно сказал Альварос, Чуи важно задрал нос. – Нам надо попробовать выбраться из города.
   – Я проведу, – с готовностью предложил Чуи. – Все дороги знаю.
   – В другой раз, Чуи… Кир, не отставай.
   Наш маленький и весьма разношерстный отряд снова двинулся в путь. И хотя Чуи продолжал что-то ворчливо бубнить себе под нос, его уже никто не слушал.
   Альварос явно старался избегать больших, по местным меркам, улиц, предпочитая им узкие и извилистые второстепенные улочки. Я почти не мог ориентироваться в городе, но все же понял, что Альварос старается обойти гостиницу и по широкой дуге выйти к реке. Там нам останется лишь перебраться на другой берег, дойти до леса – и мы спасены. Я был уверен, что в лесу нам уже ничего не грозит.
   Сначала мы шли относительно спокойно: лишь один раз далеко впереди послышались людские голоса и повизгивание лошадей, Альварос тут же потянул нас в боковой проулок, где мы и переждали патруль. Вряд ли он искал нас, стражники не торопясь проехали по улице, о чем-то негромко переговариваясь.
   А потом мы встретили целый отряд, методично прочесывающий улицы – легко было догадаться, кого они ищут. Нам пришлось отойти немного назад, свернуть в очередной проулок. Альварос быстро вел нас городскими лабиринтами, Чуи беспрерывно болтал о том, что надо было доверить это дело ему, – болтал до тех пор, пока сварг не предложил ему помолчать. Судя по всему, Ив имел определенный авторитет, так как Чуи тут же замолчал.
   Мы уже почти дошли до реки, когда снова наткнулись на группу стражников. И хуже всего было то, что нас заметили. На наше счастье, стражники оказались пешими, но это лишь ненамного облегчило наше положение. Трезво оценив обстановку, я понял, что наши дела весьма плачевны: трудно предположить, что старик, ослабленный тюрьмой сварг, тщедушный фарках и девчонка смогут убежать от тренированных стражников. А убегать одному не имело смысла, мои надежды на возвращение были напрямую связаны с Альваросом. Да и не будь этих надежд, я все равно бы не мог убежать.
   У нас практически не было шансов, это понимали все, – и тем не менее, мы бежали. Впереди всех теперь несся Чуи, за ним поспевал Альварос. Мы с Алиной поддерживали за руки ослабевшего сварга. Очередной проулок, Чуи метнулся влево, мы за ним. Крики стражников раздавались уже совсем близко, нас постепенно догоняли.
   Новый поворот, узкая грязная улочка петляла из стороны в сторону. Ив уже выбился из сил, мы с Алиной буквально тащили его на руках. Медленно, слишком медленно: сапоги стражников грохотали уже совсем близко. Мне никогда не приходилось бегать с человеком на плечах, и все-таки я решился – остановившись, под непонимающим взглядом Алины быстро взвалил Ива себе на плечи. Побежал вперед – и опять остановился…
   – Чуи, куда ты завел нас? – медленно произнес Альварос. – Здесь тупик…
   Это и в самом деле был тупик – опустив Ива на землю, я взглянул на выросшую перед нами стену. Высоко, слишком высоко…
   – Ошибся немного, – виновато пробормотал Чуи. – Надо было свернуть на следующий раз.
   – Открывай стену, – торопливо сказала Алина. – Делай Дверь, Чуи! Быстрее!
   Чуи посмотрел на нас, затем виновато опустил голову.
   – Чуи не может. Прутика нет…
   – Он же был у тебя! – возмутилась Алина.
   – Но ведь он уже был не нужен. Чуи бросил его там, у замка…
   – Ты негодяй, Чуи. Маленький мерзкий негодяй… – Алина повернулась к Иву и обняла его.
   Бежать было некуда, это понимали все. Я достал из кармана пакет с росой, хотя и понимал, что это бесполезно. Можно усыпить нескольких стражников, но их там десятка два, не меньше. Вот, кстати, и они. Легки на помине.
   – Не стрелять! – послышался громкий и слегка хриплый голос. – Они нужны живыми!
   – Уходи, Чуи, – сказал Альварос. – Ты еще успеешь.
   – Нет, – ответил фарках. – Чуи один никуда не пойдет.
   – Зря… – Альварос вздохнул, потом взглянул на нас, – похоже, он только что принял какое-то решение. – Возьмитесь за руки. Быстрее!
   – Альво, мы не выберемся оттуда… – ответил Ив. – Это самоубийство.
   – У тебя есть другое предложение?
   – Нет, – неохотно признался сварг.
   – Взять их! – снова послышался хриплый голос, из темноты показались фигуры стражников.
   Ив схватил меня за руку, в другой руке я ощутил руку Альвароса.
   – Арракос эдеро этос! – громко произнес Альварос.
   Спустя мгновение все вокруг затопил туман, стало удивительно тихо.
   – Плохо, – сказал Чуи. – Очень плохо. Зря Чуи с вами пошел.
   – Замолчи, – оборвал его Ив, выпуская мою руку.
   Я удивленно огляделся: не иначе, мы куда-то переместились. Здесь было тихо и сумрачно, густой туман не позволял разглядеть что-либо дальше трех-четырех метров. Под ногами, насколько я мог судить, была довольно ровная каменистая поверхность – возникало ощущение, что я нахожусь в каком-то карьере, оно усиливалось благодаря странной акустике этого места. Голоса звучали так, как звучат они в большом пустом зале, – удивительно гулко и объемно. А может, они казались такими именно благодаря царившей здесь тишине.
   – Где мы? – спросил я.
   – В Чистилище, – грустно усмехнулся Ив.
   – Это Потерянный Мир, я тебе о нем рассказывал, – холодно пояснил Альварос. – Не отходите друг от друга, здесь легко потеряться. Алина, ты, кажется, всегда хотела здесь побывать?
   – Я уже об этом жалею, – пробормотала Алина. – Здесь удивительно мерзко. Этот туман… – Она взмахнула рукой, пытаясь его разогнать.
   – Это не туман, – вздохнул Альварос. – Впрочем, не будем об этом, у нас мало времени. Надо попытаться выбраться.
   – Очень трудно, – сказал фарках. – Даже Чуи не знает, куда идти.
   – Я запомнил звезды. – Ив задумчиво огляделся. – Вот там был север… – Он указал рукой влево, потом взглянул на Альвароса. – Надо пройти немного на юг, потом искать Дверь. Если получится, мы выйдем в лесу.
   – Мы так и сделаем. Не отходите друг от друга, а лучше возьмитесь за руки.
   – Чуи не потеряется, – заявил фарках. – Чуи сам пойдет.
   – Если бы ты не потерял Прутик, мы бы ушли от стражников и не сидели здесь, – напомнила ему Алина.
   Чуи снова насупился.
   Альварос к чему-то прислушался, потом потянул Алину за руку.
   – Мы должны идти.
   – Там кто-то есть? – шепотом спросила Алина.
   – Может быть…
   Мы осторожно пошли вперед. Первым шел Альварос, вытянув вперед посох, за ним, взявшись за руки, шли Ив и Алина. Замыкали шествие мы с Чуи, причем фарках явно был недоволен тем, что ему пришлось идти рядом с гасклитом. Впрочем, его фырканье и недовольное бормотание не производили на меня впечатления. Все это было слишком мелочно по сравнению с открывшимся мне новым миром.
   Странный это все-таки был мир. Глядя на туман, который, по словам Альвароса, совсем не был туманом, я пытался запомнить как можно больше из того, что нас окружало. Впрочем, особо и запоминать-то было нечего: под ногами все та же каменистая поверхность, кругом все тот же туман. Казалось, мы шли по какой-то бесконечной равнине; я ожидал хоть какого-то разнообразия, а его все не было. Альварос говорил, что когда-то это был целый мир – так почему же здесь нет травы, деревьев, хотя бы сухих и старых? Где следы живших здесь людей? Не может же быть, чтобы от них ничего не осталось. Словно все вымерло, исчезло – не осталось ничего, кроме этой сухой каменистой равнины.
   Так прошло больше часа, я стал подозревать, что Альварос уже давно заблудился, но просто не решается нам в этом признаться. Да и как здесь не заблудиться? Вот если бы у нас был компас…
   От мыслей о компасе я перешел к размышлениям о часах. Альварос говорил, что здесь нет времени. А если бы у меня на руке были часы, они бы шли или стояли?
   Впрочем, задав себе этот вопрос, я тут же осознал его глупость. Да, здесь часы бы шли. Можно провести здесь вечность – но там, в других мирах, не пройдет ни секунды. Выходит, время в этих мирах между собой не связано.
   Неожиданно Альварос остановился. Вытянув руку, он призвал нас к тишине.
   Все замерли, я внимательно вслушался в тишину. И услышал…
   Это было тихое ритмичное позвякивание, словно кто-то короткими подергиваниями тащил по земле привязанные к ниткам кусочки металла. Сходство было очень большое, я подумал о том, что там и в самом деле кто-то есть.
   Альварос схватил Алину за руку и потянул в сторону, прочь от доносившихся из тумана звуков; сварг и мы с Чуи торопливо пошли следом, стараясь как можно меньше шуметь. Звон вроде бы стал тише. Альварос снова изменил направление, пытаясь сбить неведомое существо со следа. Звон исчез, несколько минут мы шли очень быстро, временами сбиваясь на бег. Наконец Альварос остановился и снова призвал всех к тишине.
   Я вслушался в тишину и снова услышал позвякивание. Оно было едва слышно, но явно приближалось.
   – Оно приближается… – прошептал я.
   Альварос снова повел нас вперед.
   Так прошло еще минут сорок. Мы убегали от неведомого преследователя, некоторое время было тихо, затем позвякивающие звуки появлялись снова. В моем сознании появился другой образ, объясняющий эти странные звуки, а именно – образ неведомого зверя с металлическими когтями. При ходьбе когти стучат по камням, вызывая этот отвратительный звук.
   Вскоре наше положение ухудшилось: преследующих нас существ стало два. Первым это заметил Чуи.
   – Плохо, – сказал он, тревожно всматриваясь в туман. – Теперь их двое.
   – Если не удастся найти Дверь, мы пропали, – холодно сказал Альварос.
   – Как ее отыскать? – спросил я. – На что она похожа?
   – Ты не сможешь ее найти, – ответил старик. – Это надо чувствовать.
   Больше вопросов я не задавал – мы шли, я спиной ощущал преследующих нас существ. Чуи перебрался поближе к Альваросу, теперь я шел последним и чувствовал себя весьма неуютно.
   Через несколько минут Чуи схватил Альвароса за руку, остановился и указал вперед.
   – Там еще одно…
   – Проклятье, – прошептал старик. – Они собираются со всей округи.
   Мы снова, в который уже раз, изменили направление. Теперь я был уверен в том, что Альварос уже давно заблудился. Все, что нам оставалось, – это бегать от идущих за нами по пятам существ.
   – Почему они не нападают? – Алина на ходу взглянула на Ива. – Мы уже здесь так долго.
   – Нас слишком много. Они нападут, когда их станет больше.
   Больше вопросов Алина не задавала, разве что оглядывалась время от времени, выдавая этим свою тревогу.
   – Дверь, – сказал вдруг Чуи, указав рукой чуть в сторону. – Там Дверь.
   – Ты ошибся, Чуи, – осторожно сказал Альварос. – Я ничего не чувствую.
   – Потому что ты не фарках, – гордо сказал Чуи. – А фаркахи умеют искать Двери. Она там.
   – Он прав, – подтвердил я, это вырвалось у меня совершенно неожиданно. – Дверь там.
   – Тебе-то откуда знать? – спросил Ив, подозрительно взглянув на меня.
   – Не знаю… Только туда я хочу идти, – я махнул рукой в сторону, указанную Чуи, – меня туда тянет. А вот туда, – я указал в нашем прежнем направлении, – я не пойду за все деньги мира. Я просто боюсь туда идти.
   – И Чуи боится, – подтвердил фарках. – Они идут за нами, их там много. Будем долго болтать – они придут.
   – Иди вперед, Чуи, – сказал Альварос. – Не будем терять время.
   – Да, – согласился Чуи. – Не будем.
   Мы двинулись в указанном Чуи направлении, я старался не отставать – затеряться в этом тумане было проще простого. Пока мы шли, я размышлял о своих чувствах и пришел к выводу, что сглупил, рассказав о своих страхах и ощущениях. Уж слишком все это было субъективно, я даже начал опасаться, что своей невольной помощью фаркаху сбил нас с правильного пути. Самым же скверным во всем этом было то, что лязг когтей – а я уже не мог воспринимать этот звук как-то иначе – теперь раздавался совсем близко, я оценивал расстояние между преследующими нас существами и нами метров в двадцать. Не будь этого тумана, мы бы их обязательно увидели.
   – Ты молодец, Чуи, – произнес Альварос. – Дверь действительно там.
   Чуи расцвел:
   – Чуи знает, что говорит, – произнес он важно и напыщенно. – Без Чуи бы вы пропали.
   – Без Чуи мы бы сюда не попали, – напомнила расхваставшемуся фаркаху Алина. – Кто завел нас в тупик?
   – Бывает, – согласился Чуи. – Только все равно вы бы ничего без Чуи не сделали.
   Похоже, они и в самом деле нашли Дверь, но я почему-то не разделял их радости. По телу у меня пробежал озноб, я невольно застучал зубами. Да что же это…
   – Стойте… – произнес я, не в силах больше сделать ни шага. – Туда нельзя…
   – Перестань, Кир, – сурово произнес Альварос. – Мы почти пришли.
   Альварос и его спутники пошли дальше, мне ничего не оставалось, как идти за ними. Но не прошли мы и двух десятков шагов, как Альварос остановился сам.
   – Проклятье, – произнес он, прислушавшись. – Они ждут нас у Двери.
   Все замерли, в этой тишине стал отчетливо слышен стук когтей преследующих нас тварей.
   – Нас окружили, – испуганно заявил фарках. – Они везде.
   Ив прижал к себе Алину, его глаза внимательно смотрели по сторонам – он в любую секунду ждал нападения. Лязгающие звуки раздавались уже повсюду, потом послышался тихий неприятный треск, напоминающий звук сминаемой яичной скорлупы. Я обратил внимание на то, что мое дыхание вызывает пар – почему-то стало очень холодно.
   – Все, – заявил фарках и испуганно взглянул на Альвароса. – Мы пропали.

Глава шестая

   Ему снился сон. Он шел по Москве, по Красной площади, над головой сияло теплое летнее солнце. Было удивительно хорошо, Корриган с радостью думал о том, что наконец-то смог вернуться в этот мир. Он с невольным удовлетворением смотрел на неторопливо прогуливающихся горожан и гостей города, и даже вечные постовые казались ему на удивление симпатичными ребятами. А цвета, какие здесь были цвета! Удивительно голубое небо, рубиновые звезды башен, яркие пятна флажков в руках детей – не иначе, праздник какой-то. Корриган ощутил упоение: о, теперь все будет совсем по-другому!..
   А потом все исчезло, Корриган заворочался и открыл глаза. Посмотрел на протянувшиеся поперек комнаты унылые тени, отбрасываемые слабым огоньком ночника, увидел опостылевшие стены своей спальни. И даже застонал от разочарования: это был всего лишь сон!
   В дверь стучали. Осознав это, Корриган даже зарычал от злости. Не иначе, именно это его и разбудило.
   – Господин Корриган… Проснитесь, господин Корриган…
   Похоже, это был Влас. Корриган никогда не запирал дверь в свои покои, однако войти посреди ночи Влас не решился. Мысленно проклиная всех и вся, Корриган поднялся с кровати, босиком прошлепал из спальни в кабинет, подошел к двери и со злостью распахнул ее.
   Это и в самом деле оказался Влас. При виде Повелителя он поклонился, стоявшие у двери стражники почтительно вытянулись.
   – Ну?.. – холодно спросил Корриган, уже зная, что утром обязательно убьет эту мразь.
   – Гасклита нашли, – торопливо произнес Влас. – Он здесь, в городе. Его узнал хозяин харчевни.
   – Ты болван… – Корриган устало поморщился. – И из-за этого ты меня разбудил?
   – Но вы же сами велели…
   – Я велел сообщать мне о моем гасклите. – Корриган сделал упор на последние слова. – А не о всяком похожем на него сброде. Теперь каждый болван будет говорить, что видел гасклита, и ты будешь меня каждую ночь будить?
   – Но господин Корриган, этот человек был с Альваросом…
   – С Альваросом? – быстро переспросил Корриган.
   – Да, мой Повелитель. И у него есть родинка, его зовут Киром. Так сказал Бучо, хозяин постоялого двора.
   Корриган задумался. Итак, этот мерзкий старый колдун в городе, – вполне возможно, что гасклит и в самом деле с ним. К тому же Альваросу вполне по силам снять с гасклита заклятие. Только что им здесь нужно?
   – Их только двое?
   – Четверо, Повелитель. Эти двое, девчонка лет двадцати и фарках. Они сейчас спят. Бучо сообщил патрулю, командир патруля сообщил начальнику дворцовой стражи, а тот…
   – Хватит, – оборвал его Корриган. – Надеюсь, ты не приказал их схватить?
   Влас растерянно заморгал.
   – Но… Но вы же сами приказали… Я и распорядился…
   – Дур-р-рак… – процедил Корриган. – Неужели ты думаешь, что сможешь поймать Альвароса? Страна идиотов… – Корриган вернулся к кровати и стал одеваться. – Который час?
   – Скоро начнет светать…
   Корриган ничего не ответил, подумав о том, что все это, в сущности, бесполезно. И беспокоило его уже совсем другое: зачем этот вредный старик приходил в город?
   Лошадь несла его по ночному городу, позади звенели доспехами стражники эскорта. Глядя на унылые мрачные улицы, Корриган невольно вспоминал свой сон. И ведь был он там, был. И жил хорошо, весело – гасклитки весьма хороши собой. Так зачем же он вернулся? Почему?
   Корриган скрипнул зубами – потому и вернулся. Как можно жить, не отомстив? Не расквитавшись с теми, кто лишил тебя дома, лишил всего, чем ты жил и дышал? И разве может эта грязная скотина – Корриган пришпорил и без того летевшую лошадь – заменить летуна? Что может заменить радость полета, радость безмерной свободы – поганый гасклитский «мерседес»? Ведь не заменит, не сможет заменить. Тот, кто жил в мире сваргов, уже никогда его не забудет. И даже Красная площадь является лишь жалким подобием потерянного им блистающего мира.
   Вот и указанный Власом постоялый двор, рядом уныло стоят стражники. Даже по этой унылости можно понять, что у них ничего не получилось. Да и стоило ли ожидать иного…
   Корриган неторопливо слез с лошади, уже понимая, что спешить некуда. К нему тут же подскочил закованный в дешевые латы командир стражников.
   – Мой Повелитель, они сбежали. Мы зажали их в тупике, почти схватили. А они исчезли. – Стражник невольно перекрестился. – Прямо на моих глазах. Не иначе, колдуны…
   Корриган задумчиво повел губами: это уже было интересно. Выходит, Альварос предпочел Чистилище встрече с ним. Выбор понятный, вопрос в том, сумеют ли они оттуда выбраться. Смех да и только – не иначе, придется пожелать Альваросу удачи. Без него гасклит не выберется, а отыскать Дверь Серафимы без гасклита нет никакой возможности. Уж очень хорошо эта стерва ее спрятала.
   Из дверей постоялого двора вышел невысокий толстенький человек, ведя за руку женщину, своими пышными формами она была под стать ему. Женщина плакала и тихонько постанывала, прикрывая ладонью лицо.
   – Спаси, Повелитель… – толстенький человечек рухнул на колени перед Корриганом. – Околдовала, ведьма проклятая. Жену околдовала…
   Женщина с плачем убрала руку и взглянула на Корригана. Хотела взглянуть – увидев побелевшие глаза, Корриган мрачно усмехнулся. Дешевый трюк, но на идиотов вроде этой парочки может произвести впечатление.
   – Сколько их было? – Корриган снова взглянул на стражника, хозяин таверны и эта толстуха его больше не интересовали. Да и этот вопрос он задавал уже просто так, заранее зная ответ.
   – Пятеро, мой повелитель.
   – Пятеро? – Корриган удивленно поднял брови.
   – Да, мой Повелитель. Старик, двое молодых – один из них, наверное, ранен. Одна баба и один фарках.
   Корриган нахмурился: что-то не сходилось. Ну ладно, один молодой – это гасклит. А второй, раненый?
   – Почему ты решил, что он раненый? – спросил Корриган.
   – Слабый очень, еле шел. Тот, второй, даже на себе его нес. Потом мы их зажали, а они раз – и исчезли.
   Корриган нахмурился еще больше. Вряд ли это так, но чем черт не шутит…
   – Спаси, Повелитель… Ты же можешь… – Хозяин таверны на коленях подполз к Корригану. – Как же она работать теперь будет, слепая?
   Корриган даже не удостоил его взглядом. Молча забравшись на лошадь, повернулся к начальнику охраны.
   – Домой… – холодно произнес он. – Если я не ошибаюсь, там нас ждет еще один сюрприз.
//-- * * * --//
   Они были повсюду. Вслушиваясь в звон когтей и тихий бесконечный хруст, я лихорадочно искал выход – и не находил его.
   – Мне страшно, – сказала Алина, прижавшись к груди сварга. – Сделайте же что-нибудь…
   – Что? – угрюмо ответил Альварос. – Станьте ближе…
   Он подождал, пока мы не встали рядом, потом очертил вокруг нас посохом круг.
   – Это поможет? – с надеждой спросила Алина.
   – Нет. Пара лишних минут, не больше. Мы попались.
   Он был прав, и все-таки мне отчаянно не хотелось в это верить. Уж слишком глупо все получалось: уйти от Корригана, вытащить Ива из крепости, сбежать от стражников – и умереть в этой богом проклятой пустыне.
   – Но ведь Кот обещал, что мы еще увидимся, – вырвалось у меня. – А Кот никогда не врет.
   – Мое кольцо! – вспомнила Алина. – Кот что-то говорил про кольцо!
   – Дай его… – Альварос быстро протянул руку, Алина сняла кольцо и отдала его деду.
   – И что мне с ним делать? – угрюмо произнес Альварос, вертя в руках колечко, морщины на его лице стали еще глубже.
   – Что угодно, – подсказал Ив. – Не ошибешься.
   – Брось его, – предложил Чуи. – Далеко-далеко.
   – Иногда ты бываешь полезен, – ответил Альварос, размахнулся и зашвырнул колечко в сторону, подальше от Двери.
   Было слышно, как кольцо упало на камни, раздался усиленный акустикой этого странного мира звон. И тут же все вокруг пришло в движение. Я не видел, что и как двигалось, но ощущение движения было потрясающим. Словно все эти существа разом бросились за кольцом.
   Только через пару секунд я сообразил, что так оно, в сущности, и было. Исчез подбиравшийся к нам треск, отступила уже накрывшая было нас волна холода.
   – Быстрее! – Альварос схватил Алину за руку и потянул ее вперед.
   Ив побежал рядом, мы с Чуи старались не отстать.
   – Здесь… – выдохнул Альварос, остановился и начертил в воздухе знак.
   Я увидел голубоватое сияние – казалось, туман перед нами начал светиться. Не мешкая, Альварос подтолкнул вперед Алину, шагнул в туман сам, за ним поспешил Чуи. Я не знал, получится ли у меня пройти через Дверь, но Ив прервал мои размышления, схватил за руку и потянул к Двери. Я ощутил знакомую щекотку, сделал несколько шагов, мгновение спустя меня обступила темнота. Испуганно огляделся – и облегченно вздохнул, увидев над головой звездное небо…
   Мы находились в лесу, позади нас серебрилась туманными струями Дверь. Из нее пахнуло холодом, и она исчезла.
   – Выбрались, – тихо сказал Ив и засмеялся. – Мы все-таки выбрались.
   Только сейчас я ощутил, как сильно замерз. Замерзла и Алина, я слышал, как стучат ее зубы, да и остальные чувствовали себя не лучше.
   – Надо идти, – сказал Альварос. – Скоро нас будут искать.
   – Ты знаешь, где мы? – задумчиво спросил Ив.
   – Примерно… – Альварос взглянул на звезды. – Если идти вон туда, мы обязательно выйдем на дорогу. А там разберемся. Что скажешь, Чуи? – Альварос повернулся к одиноко стоявшему в сторонке фаркаху. – Ты нам здорово помог.
   Чуи приободрился и важно поднял голову:
   – Чуи знает, что делает. Что бы вы делали, если б не Чуи?
   – Жили бы долго и счастливо, – ответила Алина. – Деда, он неисправим. Давай превратим его во что-нибудь?
   – Ладно, оставь его, – миролюбиво ответил Альварос. – Фарках есть фарках, и с этим ничего не поделаешь. А сейчас надо идти, с рассветом нас могут начать искать. Кир, ты в порядке?
   – Да… Только замерз слегка.
   – Идти долго, согреешься. Не отставай…
   Альварос перехватил поудобнее свой посох, еще раз взглянул на небо и первым шагнул в темноту.
   Когда мы подошли к землянке Чуи, уже совсем рассвело. Не знаю почему, но я ощутил невольную радость при виде этого аляповатого сооружения. Особенно радовался Чуи – едва мы спустились вниз, он начал хозяйничать, беспрерывно болтая о всякой ерунде. Зажег огонь – если уместно так говорить об этом колдовском процессе, – поставил греться чайник с отваром. Мою кружку с недопитым давеча отваром отобрал, заявив, что отвар пьют только горячим, иначе это помет койвов, а не отвар. Кто такие койвы, он не пояснил, а я предпочел не уточнять, наслаждаясь теплом и непривычным уютом этого места.
   А потом начался пир. Стульев на всех не хватило, пришлось подтащить стол к кровати, на ней устроились Ив и счастливая Алина. В качестве угощения Чуи выставил не только местные деликатесы, но и до боли знакомую мне банку с медом. Немного подумав, фарках махнул рукой и с возгласом «эх, гляка…» вытащил баночку сгущенки.
   – Вот, – сказал Чуи, отодвинув к краю стола кастрюлю с какими-то дымящимися клубнями и поставив на ее место сгущенку. – Он знает, как называется. – Фарках ткнул в меня пальцем.
   – Это сгущенное молоко, – ответил я. – Тут даже написано. А это мед.
   – Чуи не читает, – пожал плечами фарках. – Чуи ест.
   – Скажи лучше, что Чуи не умеет читать, – усмехнулась Алина, беря банку в руки. – Деда, здесь не по-нашему.
   – У гасклитов другая письменность, – пояснил Ив. – Другие буквицы.
   – Буквы, – поправил я. – А у вас разве не так?
   – Немножко по-другому. Если когда-нибудь попадешь к нам, увидишь.
   – А язык? Почему тогда один и тот же язык?
   – Потому что все наши миры связаны, – ответил Ив. – Когда-то, очень давно, здесь жили одни фаркахи…
   – Мы и сейчас здесь живем, – вставил Чуи.
   – Да, Чуи… А потом из вашего мира сюда стали попадать люди. Они приносили свой язык, свою культуру. Участкам вашего мира примерно соответствуют участки этого, поэтому и границы распространения языков в вашем и нашем мирах в основном совпадают. Правда, были войны, многое перемешалось, но в целом это сохраняется и сейчас.
   – Тогда почему здесь нас так не любят? – спросил я.
   – Предрассудки. Людям всегда надо кого-то винить в своих бедах.
   В этом он был прав – кивнув, я с невольной улыбкой взглянул на Алину. Девушка пыталась открыть банку, с этим у нее возникли явные проблемы.
   – Как она открывается? – Алина ногтями подцепила краешек банки, затем вскрикнула и сунула палец в рот.
   – Черт… – сказала она, вынув палец изо рта и рассматривая ноготь. – Забыла, что сломала.
   – Не поминай нечистого, – строго сказал Альварос.
   – Дай сюда. – Чуи отобрал у Алины сгущенку, взял со стола короткий кривой нож и в два счета открыл банку. – Так-то вот, – гордо произнес он и облизнул нож.
   – Вкусно? – Алина взяла банку, осторожно зачерпнула ложкой содержимое, недоверчиво понюхала.
   – Ты не нюхай – ешь… – Чуи подтолкнул к ней кружку с отваром.
   – Да, вкусно, – сказала Алина, распробовав молоко. – Только сладкое сильно.
   – Его на хлеб мажут, – пояснил я. – Или в чай добавляют. В отвар, то есть. Так же и мед. – Я взял банку с медом, снял крышку. – Пчелы-то у вас есть?
   – Пчелы? – переспросила Алина, с готовностью пробуя мед. – Нет, пчелов у нас нет. Вкусно, только тоже сладко. У вас что, все такое?
   – Нет, конечно. Это так, сладости.
   – Поняла, – кивнула Алина и, следуя примеру Чуи, облизала ложку. – Это как у нас глутики.
   – А это что? – пришла моя пора задать вопрос.
   – Ты еще не пробовал? Чуи, у тебя есть?
   – У Чуи все есть, – важно ответил фарках.
   Встав с табурета, он открыл комод, долго рылся в нем, развязывая разные мешочки и узелки, потом нашел-таки пару странного вида коричневых корочек, напоминающих слегка подгнившие финики. Сдув с них крошки, торжественно вручил мне.
   – Отличные глутики, вкусные.
   – Чуи, они же засохли! – возмутилась Алина.
   – А отвар на что? – хмыкнул Чуи. – Размокнут.
   Не могу сказать, что я горел желанием отведать эти подозрительные деликатесы – а куда денешься? Размочив одну сморщенную корочку, я выудил ее ложкой и осторожно надкусил, затем медленно разжевал откушенный кусочек, прислушиваясь к своим ощущениям. Вкус был довольно странным, чем-то напоминавшим сушеные абрикосы, но с явным грибным оттенком. Осмелев, я съел оставшийся кусочек, это и в самом деле оказалось довольно вкусно, разве что мешали попадающиеся в мякоти твердые прожилки.
   – Вкусно, – сказал я напряженно ожидавшему моего вердикта Чуи. – Похоже на наши абрикосы.
   Чуи расплылся в улыбке.
   – Еще бы не вкусно, – важно сказал он. – Чуи сам ловил их осенью. Тогда они не так быстро бегают.
   В груди у меня что-то булькнуло, я медленно отодвинул от себя второго глутика. Пусть лучше его съест Чуи…
   Пока мы с Алиной и Чуи обсуждали вопросы питания, Ив и Альварос беседовали между собой. Я невольно прислушался к их разговору, уловив имя Корригана.
   – …Говорит, что у Корригана есть чертежи этой машины. Клянется, что видел их собственными глазами. – Ив внимательно смотрел на Альвароса. – Он сказал Корригану, что знает одного хорошего стеклодува, пошел за ним и сбежал, сейчас прячется в горах.
   – Тогда это довольно серьезно, – нахмурился Альварос. – И кто теперь у него вместо Верта?
   – Не знаю, я как раз тогда и попался, – пожал плечами Ив. – В любом случае, у нас еще есть время.
   – Так почему ваши не вмешаются?
   – Ты ведь их знаешь, – по лицу Ива пробежала тень. – Они не любят вмешиваться.
   – Даже когда это касается их самих?
   – Альво, у Корригана все равно нет ни единого шанса. Ну, проломит он Дверь, и что? Его у нас сразу встретят, он ничего не успеет сделать.
   – А если он добудет оружие гасклитов? – хмуро спросил Альварос.
   – Вряд ли. Ему не найти Дверь в тот мир.
   – Я бы не был так в этом уверен. Он ведь почти нашел ее.
   – Но Кир здесь, скоро он будет дома. Ты ведь сам говорил, что это была случайность, – пожал плечами Ив.
   – А если эта случайность повторится?
   – О чем это вы? – вмешалась в разговор Алина.
   – Так, ни о чем, – отмахнулся Ив. – Я сегодня домой иду. Пойдешь со мной?
   – Я же не пройду, – ответила Алина. – Плохие вы Двери сделали. Сами бы решали, кого пропускать, а кого нет. А то сделали эту гадость… – Девушка поморщилась.
   – Так уже когда-то пробовали, – согласился Ив. – Очень давно. Только ничего хорошего не получилось.
   – Почему?
   – А кто может решить, хорошая ты или плохая? Кто знает, что у тебя в душе, чего ты хочешь? Кто вообще вправе решать такие вопросы?
   – Но Дверь же решает, – возразила Алина.
   – Дверь – это машина. Ну, не совсем машина, но все равно механизм. Ее настроили, а остальное только от тебя зависит. Сможешь пройти – значит, и у нас сможешь жить. Ну, а не сможешь…
   Кое-что в этом разговоре показалось мне интересным.
   – Но ведь кто-то настраивал Дверь, – сказал я. – Придумывал для нее программу. А значит, и решал, кого пропускать, а кого нет.
   – Согласен, – в глазах Ива мелькнул интерес. – Но мы установили общие параметры, усредненные. Они даже менее жесткие, чем были бы, если б решали по каждому человеку в отдельности.
   – Но люди-то разные, – ответил я. – Не усредненные. Есть, скажем, очень хороший человек, добряк и умница, мухи не обидит. Ему бы жить у вас, а машина не пускает. Почему? Да потому что человек этот от жизни сволочной к бутылке прикладывается. Ему бы к вам, да полечиться – а машина не пускает.
   – Ты говоришь об алкоголе? – уточнил Ив. – Наша машина не регистрирует этот параметр.
   – Речь ведь не об алкоголе, – возразил я. – Я говорю в целом. Просто нельзя доверять машине решать судьбу человека – жить ему или умереть.
   – Это уже слишком. Вопрос так не стоит.
   – Разве? – невольно усмехнулся я. – Я бы так не сказал. Впрочем, вам там виднее.
   – Откуда у тебя такая неприязнь к сваргам? – спросил Ив.
   – У меня нет неприязни. Я о вас почти ничего не знаю.
   – Но ведь судишь.
   – Скорее, просто высказываю свое мнение. По поводу машины.
   – Он у себя тоже машинами занимался, – пояснил Альварос, с усмешкой глядя на Ива. – Объяснял им, что и как делать.
   – Оно и видно… – сказал Ив.
   Я с трудом подавил злорадную ухмылку. Не иначе, я все-таки достал этого небожителя.
   – Гляка барабука, да вы ешьте – а то спорят, спорят, – сказал Чуи. – Остынет, Чуи больше греть не будет.
   – Мы едим, Чуи, – примирительно сказал Альварос. – Все очень вкусно…
   Солнце уже поднялось совсем высоко, когда мы пошли провожать Ива. Он мог бы – и хотел – пойти сам, но Альварос не решился отпустить его одного, того же мнения придерживалась и Алина. Она вообще предпочла бы уйти вместе с Ивом, но Альварос или не заметил этого, или сделал вид, что не замечает. Я пошел, потому что хотел посмотреть на Дверь, с тайной надеждой, что она меня пропустит: ну не последний же я негодяй в этом мире. А Чуи просто не захотел оставаться один.
   Ближайшая Дверь находилась примерно в сорока минутах ходьбы от землянки Чуи. Я представлял ее себе как-то иначе и потому был слегка удивлен и даже разочарован, увидев в лесу столб тумана метров трех в диаметре и около пяти в высоту. Он стоял сам по себе, напоминая небольшое облако, и лишь его идеальные геометрические формы вкупе с аккуратно срезанной верхушкой напоминали о том, что это не банальное колдовство, а творение человеческого гения.
   – Попробуешь? – Ив взглянул на Алину.
   – Опять не получится… – Девушка пожала плечами. – Ты держи меня за руку.
   – Хорошо, – согласился Ив. – Пошли…
   Он потянул ее к Двери, я видел, как сварг вошел в туман. Следом вошла Алина, тут же послышался ее громкий голос.
   – Ай, не тяни, не пускает…
   Она вышла из тумана, следом снова появился Ив.
   – Ты слишком нервничаешь, – пояснил он, – и слишком хочешь пройти. Надо просто идти, ни о чем не думая. Попробуй…
   – Все равно не получится… – В голосе Алины промелькнуло раздражение, она нехотя подала Иву руку и вошла в туман.
   Так оно и получилось, через несколько секунд я увидел их снова.
   – Придется тебе еще подучиться, – сказал Ив и мягко улыбнулся, затем поцеловал девушку. – Я через пару недель вернусь.
   – Да, Ив. Я буду ждать.
   – И объясни им там все насчет Корригана. – Альварос пожал сваргу руку. – Это уже серьезно.
   – Обязательно, – кивнул Ив и подошел ко мне. – До встречи, Кирилл. Может, еще увидимся.
   – До встречи, Ив. И желательно не в тюрьме.
   Ив засмеялся, его рукопожатие оказалось довольно крепким, особенно учитывая его состояние. Я тоже постарался не ударить в грязь лицом.
   – Может, попробуешь? – Ив кивком указал на Дверь.
   – Не пропустит. У меня слишком много грехов.
   – И все-таки?
   – Ну ладно…
   Я подошел к Двери, внимательно осмотрел ее. Затем шагнул в туман. Один шаг, другой, третий – я вышел с другой стороны и снова подошел к Иву.
   – Видишь? И рад бы в рай, да грехи не пускают.
   – Не расстраивайся, еще получится.
   – А кто тебе сказал, что я расстроился? – Я внимательно посмотрел на Ива, тот тихо засмеялся.
   – Ладно, удачи тебе, может, еще увидимся. И спасибо за то, что вытащил меня оттуда. – Ив еще раз пожал мне руку и повернулся к Чуи.
   Фарках стоял чуть в стороне и делал вид, что все это его совершенно не касается.
   – Чуи, – сказал Ив. – До встречи.
   – До встречи, до встречи… – небрежно ответил Чуи и демонстративно сложил руки на груди, давая понять, что не снизойдет до рукопожатия с каким-то там сваргом.
   Впрочем, Ива это не расстроило – усмехнувшись, он покачал головой и пошел к Двери. Помахав нам на прощание, вошел в туман.
   – Все, Алина. – Дед обнял внучку. – Нам пора домой. Чуи, пошли! К тебе заходить не будем, напрямик ближе.
   – Куда это – пошли? – отозвался фарках. – Чуи домой пойдет.
   – Чуи, ты обещал принести Кольцо. Разве забыл?
   – Чуи ничего не забывает. Принесу Кольцо, почему не принести.
   – Нет, Чуи, так не пойдет, мы завтра сходим вместе. Так надежнее.
   Судя по всему, чертов фарках решил увильнуть. Я с грустью подумал о том, что мое возвращение домой слегка затягивается.
   – Чуи, пошли с нами, – сказал я, подходя к фаркаху. – Завтра сходим за Кольцом, я попаду домой и дам тебе десять банок сгущенки.
   – У тебя же нету, – быстро отозвался Чуи. – Я смотрел.
   – Я принесу из магазина, Чуи. Целых десять банок.
   – Десять мало, – заявил Чуи. – Надо больше.
   – Чуи, ты же считать не умеешь, – засмеялась Алина. – Ты же все равно не знаешь, сколько это.
   – А зачем ты сказала?! – вспылил Чуи. – Он не знал!
   Мне стало смешно.
   – Чуи, я дам тебе столько, сколько ты сможешь унести. Согласен?
   Фарках задумчиво пожевал губами.
   – Чуи может унести много.
   – Вот и хорошо, Чуи. Договорились? Я тебе еще и меду дам.
   – Хорошо, – согласился Чуи. – Идем.
   – Чуи, ты вымогатель, – усмехнулся Альварос.
   – Нет, – возразил Чуи. – Просто умный.
   Мы шли к дому. Впереди, как обычно, шагал Альварос, раздвигая посохом встречавшиеся на его пути ветки. За ним шла Алина, ее лицо казалось печальным и задумчивым, – наверное, думала об Иве. Чуть отстав от нее, семенил ногами Чуи, привычно размахивая на ходу рукой. Я шел позади всех и думал о том, насколько же все это странно. Чужой мир, чужая природа. Люди вроде бы чужие, еда чужая, непривычная, и пробыл я здесь недолго – хоть и кажется, что прошла уже вечность. Здесь все чужое, и все-таки в глубине души я понимал, что понемногу привыкаю к этому миру, привыкаю к новой для меня жизни. Да, скоро я вернусь домой, вернусь к друзьям и любимой работе. Это здорово – только теперь я осознал, насколько не ценил всего этого раньше. Все будет по-прежнему – но только теперь я понял, что всегда буду немножко скучать по этому странному колдовскому миру.
//-- * * * --//
   Когда его кортеж прибыл ко дворцу, небо уже начало светлеть. Спешившись у тюремного корпуса, Корриган поднялся по ступенькам и забарабанил в дверь, она тут же распахнулась. На пороге появился бледный, трясущийся от страха смотритель.
   – Господин Корриган… – пробормотал он, мертвея от страха. – Вы уже знаете…
   – Где сварг?! – не произнес – прорычал Корриган. – Ну?!
   – Его нет… – Губы Кунса тряслись, на него было жалко смотреть. – Пощадите, господин Корриган… Я не виноват… Он… Они усыпили стражу. Все двери были закрыты, я клянусь вам… Мы никого не пускали. Тихо было, а потом прибегают, будят… Я смотрю – а они спят. Проверили камеры, все там, а потом посмотрел, а сварга нету… У меня трое детей, господин Корриган… Пощадите…
   Корриган хмуро смотрел на тюремщика. Итак, это правда, сварг сбежал. Жаль, у него с ним были связаны определенные планы. Ну а Кунс… Да причем здесь, к дьяволу, Кунс. Его можно вздернуть, но что от этого изменится? Это все проделки Альвароса, да и без фаркаха явно не обошлось, только они могут открывать стены.
   Молча повернувшись, Корриган спустился по ступенькам и, не глядя на охрану, пошел через дворцовую площадь к входу во дворец. Поднявшись в свои апартаменты, не раздеваясь, упал на кровать. Устало вздохнул.
   – Ничего, – пробормотал он, глядя в потолок. – Бывало и хуже. А до этих гадов я обязательно доберусь.
   Посыльный явился около полудня, это был тот же ратник, что и в прошлый раз. На его латах появились вмятины, опытный глаз легко мог понять, что две из них оставлены арбалетными стрелами. Еще одна выдавала близкое знакомство с бандитской саблей.
   – Приветствую вас, Повелитель, – сказал посыльный и поклонился. – Я от Райва.
   – Надеюсь, ты принес мне хорошие новости? – Корриган задумчиво взглянул на посыльного.
   – Да, Повелитель. Вчера мы нашли стоянку Инди и его людей, сегодня утром, с рассветом, окружили их и уничтожили.
   – Всех? – поинтересовался Корриган.
   – Да, мой Повелитель. Если кто и сбежал, то их единицы, это уже ничего не меняет.
   – А Инди?
   – Нам удалось взять его живым, – в глазах ратника мелькнула гордость. – Я привез его, он сейчас здесь, в вашей тюрьме.
   – Даже так? – Корриган задумчиво покачал головой. – А гасклит?
   – Его с ними не было, – посыльный развел руками. – Райв приказал прочесать весь лес. Если гасклит там, то мы его найдем.
   – Хорошо… Передай Райву, что я доволен его работой. Ступай.
   – Да, Повелитель… – Ратник поклонился и вышел из кабинета.
   Откинувшись на спинку кресла, Корриган задумался. Итак, Инди у него – даст ли это что-нибудь? Вряд ли, гасклита у него уже нет. Но немножко поболтать с ним все же не мешает…
   – Луис!
   – Да, Повелитель… – в комнату тут же вошел слуга.
   – Скажи Кунсу, пусть приведет Инди.
   – Да, мой господин…
   Слуга поклонился и выскользнул из кабинета, в проеме двери тут же показалась голова Власа.
   – Я могу зайти, Повелитель? – Голос Власа был тихим, его масляные глазки сияли фальшивым благоговением.
   – Зайди… – Корриган зевнул. Так всегда: не выспишься ночью – и день потерян, ни о какой нормальной работе уже говорить не приходится. – Что у тебя?
   – Я насчет графини… – Влас подобострастно хихикнул. – Она потребовала себе карету и хороших лошадей. И еще требует денег на содержание, ей нужно сто золотых в неделю. Говорит, что она не какая-нибудь нищенка. Я ей, конечно, намекнул, что в ее положении нужно быть сдержаннее, но она послала меня к черту.
   – Ты попал почти по адресу, – усмехнулся Корриган и снова зевнул. – Сделай так: дай ей карету, лошадей и вот эти деньги… – Корриган полез в стол, достал мешочек с монетами и бросил его Власу. – Здесь пятьсот золотых, не вздумай украсть, я проверю.
   – Господин Корриган, да как вы могли подумать… – Влас в притворном ужасе прижал ладони к груди. Учитывая, что в них были деньги, это получилось довольно комично. – Чтобы я что-то взял без спросу…
   – Помолчи, – оборвал его Корриган. – Отдашь ей эти деньги, посадишь в карету. И отправь ее на ордейскую границу без права возвращения. Пусть гвардейцы немного развлекутся.
   – Графиню – на границу? – поморщился Влас. – Будут разговоры…
   – Мне плевать. Что касается графини, то ей там должно понравиться… – Корриган снова усмехнулся и знаком дал понять, что Влас свободен.
   Помощник ушел, Корриган подошел к окну и долго смотрел на улицу. Он думал о том, что беглый механик уже наверняка рассказал кому-нибудь о Машине, скоро это обязательно дойдет до сваргов. Это хорошо, на этом и строился расчет…
   В дверь постучали. Корриган медленно обернулся, подошел к своему креслу, сел.
   – Войдите…
   Это оказался Кунс, смотритель тюрьмы. Он еще не совсем оправился от ночного шока и не знал, чего ему ждать, а потому был бледен и растерян.
   – Господин Корриган, вы приказали… Я Инди привел… – произнес Кунс, потом, спохватившись, запоздало поклонился.
   – Ну так пусть введут. И не трясись, ничего с тобой не будет.
   – Да, господин Корриган…
   Кунс еще раз поклонился и торопливо вышел за дверь. Было слышно, как он распоряжается, затем четверо стражников ввели Инди.
   Корриган с интересом взглянул на разбойника: слишком много он слышал о нем разных историй. Конечно, многие из них наверняка выдуманы, что-то в них приукрашено, но и этого было достаточно, чтобы Корриган признал в бородаче законченного негодяя. Сейчас Инди был закован в цепи, под глазами у него расплылись синяки, на разбитых губах запеклась кровь. Тем не менее, держался он довольно уверенно.
   – Ну наконец-то, – произнес Инди, едва оказавшись в кабинете. – А то мне уже надоело иметь дело с этими идиотами.
   Корриган молчал, задумчиво рассматривая разбойника. Потом нехотя разжал губы:
   – Оставьте нас одних.
   Если его приказ и удивил стражников, то они ничем этого не выдали. Отпустив Инди, стражники поклонились и молча удалились.
   – Вот это дело, – ухмыльнулся Инди. – Это я понимаю.
   – Где гасклит? – холодно спросил Корриган.
   – Это который? – осведомился разбойник. – Я их, знаете ли, много на своем веку повидал.
   Корриган ничего не ответил, лишь взгляд его стал тверже, руки впились в стол. Инди вздрогнул, судорожно глотнул воздух, вздернул закованные в цепи руки к шее. Лицо разбойника побагровело, он захрипел и рухнул на колени.
   Это длилось считанные секунды. Недобро улыбнувшись, Корриган расслабился. Инди жадно задышал, в его глазах мелькнул испуг.
   – Тебе не следует со мной спорить, – сказал Корриган. – Итак, где гасклит?
   – Альварос… Его взял Альварос… Это колдун, в лесу живет…
   Корриган молча кивнул: так и есть, все сходится. Конечно, Альварос не Бог весть какой противник, но договориться с ним по-хорошему не удастся. А значит – Корриган задумчиво смотрел на разбойника, – значит, надо принимать меры.
   – Ты знаешь, где он живет? – взгляд Корригана стал тверже.
   Инди вздрогнул.
   – В лесу где-то, я не знаю. – Инди медленно поднялся на ноги, его глаза блеснули. – Но я мог бы узнать…
   – Даже так? – усмехнулся Корриган. – Ты думаешь, что я тебя так просто возьму и отпущу? После всех твоих преступлений?
   – Господин Корриган, это просто недоразумение… – Инди развел руками, насколько это позволяли цепи. – Меня обвинили по ложному доносу, пришлось прятаться в лесу. У меня было безвыходное положение. А вас я тогда просто не узнал. Ошибочка вышла, господин Корриган. Разве я посмел бы напасть на Повелителя?
   На лице Корригана появилась холодная улыбка. Этот негодяй ему определенно начинал нравиться.
   – А как быть с графиней Гертрудой – тогда, пару лет назад? С ней ты забавлялся тоже по причине безысходности?
   – Грязные сплетни! – возмутился Инди. – Графиня лжет!
   – Об этом, мой дорогой Инди, мне рассказала не графиня, – ответил Корриган. – Что касается графини, то после всей этой истории она была вынуждена удалиться в монастырь.
   – В самом деле? – удивился Инди. – Она мне сразу показалась исключительно набожной женщиной.
   Корриган снова улыбнулся.
   – Будем считать, что с графиней мы разобрались. А как быть с моими деньгами? Из казначейской кареты? Помнится, там было почти десять тысяч монет.
   – Сколько? – В голосе Инди сквозило неподдельное удивление. – Десять тысяч? Да будь у меня такие деньги, разве стал бы я сидеть в лесу? Купил бы себе титул барона, заплатил судье Лайкусу за индульгенцию и жил бы в свое удовольствие. Да в той карете и ста монет не было, ваш казначей клялся и божился, что деньги повезли другой дорогой.
   Корриган смотрел на разбойника – и понимал, что тот не врет. Ай да казначей, ай да граф, прикарманил-таки десять тысяч и списал все на этих лесных оборванцев! Определенно, в этом мире никому нельзя верить. Впрочем, как и везде.
   – Господин Корриган, мы могли бы договориться, – проникновенно сказал Инди. – Вы мудрый и сильный правитель, но вы о-го-го где, – разбойник посмотрел на потолок, – а мы там, внизу. И при всем вашем могуществе вам может быть полезен человек, способный выполнять разного рода щекотливые поручения.
   – Ты имеешь в виду себя? – с усмешкой уточнил Корриган.
   – Как всегда, вы правы. – Инди улыбнулся и звякнул цепями.
   Корриган задумался. Конечно, ничто не мешает ему отправить этого негодяя к Мастеру, а то и вовсе устроить показательную казнь. Это бы произвело впечатление. С другой стороны, люди вроде Инди и в самом деле могут быть полезны.
   – Хорошо, – сказал Корриган, – я тебя отпущу. Но при двух условиях: во-первых, ты перестанешь бесчинствовать на дорогах, это наносит урон моей репутации. А во-вторых, ты отыщешь мне логово Альвароса, получишь за это тысячу золотых. Ну а если вдруг приведешь гасклита, я и вовсе сделаю тебя бароном.
   – Господин Корриган, это самое мудрое решение в вашей жизни! – Инди широко улыбнулся. – Что касается гасклита, то можете считать, что он уже у вас.
   – Я бы на твоем месте так не говорил, – ответил Корриган. – И запомни, Инди: если ты меня обманешь, то пожалеешь об этом. Я поймал тебя один раз, поймаю и во второй. Ты меня понял?
   – Я очень понятливый, господин Корриган, – ухмыльнулся Инди. – Не извольте беспокоиться, все будет как надо.
   – Хорошо.
   Внимательно посмотрев на разбойника, Корриган полез в стол. Отсчитав сотню монет, сложил их в мешочек и кинул разбойнику.
   – Здесь сто монет, на мелкие расходы. Если что узнаешь, скажи торговке у ворот замка. Увидишь, толстушка такая, всякую дрянь продает.
   – Я знаю ее, Розой звать. – Инди снова довольно улыбнулся и звякнул цепями.
   – Тем лучше. Стража!
   В комнату быстро вошли стражники.
   – Снимите с него цепи и отпустите, он свободен. А лучше отвезите куда-нибудь на окраину, чтобы никто не увидел.
   – Спасибо, господин Корриган! – торопливо сказал Инди, сжимая в руках мешочек с монетами. – Вы не пожалеете!
   – Как раз в этом я совсем не уверен, – пробормотал Корриган, глядя на выходящего из кабинета разбойника.
   Снова вошел Влас, на его лице застыло удивление.
   – Вы его отпустили? – тихо спросил он.
   – Отпустил, – согласился Корриган. – Почему не помочь хорошему человеку?
   – Да, но он же… преступник!
   – Не более чем вы, мой дорогой Влас. – Корриган внимательно смотрел на помощника. – Я тут слышал странные слова о том, что в нашем королевстве можно купить баронский титул. Не поясните мне, как это можно сделать?
   Влас слегка побледнел.
   – Повелитель, но это невозможно. Все новые назначения, титулы и прочее проходят через вас, вы же лично все и подписываете…
   – С вашей подачи, – уточнил Корриган. – Так как мне это понимать?
   – Это ложь, Повелитель. Меня оклеветали… – Влас словно сжался, его маленькие глазки лихорадочно бегали.
   – Я вас еще ни в чем не обвинил, – усмехнулся Корриган. – Но если я об этом еще услышу… – Он многозначительно постучал по столу.
   Влас торопливо кивнул.
   – Я лично все проверю, больше таких случаев, если они имели место, не будет. Можете мне поверить.
   – Значит, мы договорились, – кивнул Корриган. – Да, вот еще что: позови-ка ко мне казначея.
   – Это сейчас невозможно, Повелитель, граф Гуко с проверкой в восточных землях. В последнее время там плохо платят налоги, вот он и решил проверить все лично.
   – Уверен, у него это получится. Но как появится, сразу ко мне. – Корриган снова постучал по столу.
   – Непременно, Повелитель. – Влас подобострастно поклонился. – Я могу быть свободен?
   – Можешь, – согласился Корриган, все с той же усмешкой глядя на Власа.
   Еще раз поклонившись, тот быстро выскользнул за дверь.
   – Плут и мошенник, – констатировал Корриган. – Но в своем деле он незаменим.
//-- * * * --//
   Это был очень хороший вечер. Алина сварила вкуснейшую уху, мы с Чуи по достоинству это оценили, попросив добавки. Точнее, просил я, а Чуи требовал, нетерпеливо стуча ложкой по столу. Альварос ел на удивление мало, зато с удовольствием смаковал вкусный эль. Что и говорить, вечер удался на славу. Мы вволю поболтали, я рассказывал о том, как живут гасклиты, потом слушал рассказ Алины об этом мире. Альварос рассказал много нового о мире сваргов. Чуи, как всегда, чудил, но его выходки никого не обижали.
   Спать мы легли поздно ночью, благо днем немного вздремнули. Наверное, впервые за последние дни я лег спать со спокойной душой. Завтра Альварос и Чуи сходят за Кольцом, я смогу вернуться домой – при мысли об этом я ощутил восторг. Господи, как это будет здорово! Уверен, я даже смогу наладить общение с этим миром, хотя бы через Чуи. Дать ему видеокамеру, научить с нею обращаться. Пусть снимает все, что сможет, а кассеты приносит мне. А если он принесет мне парочку живых глутиков или еще лучше – приведет лошадь, то это вообще будет здорово. И кто знает: может, мое имя однажды и в самом деле войдет в учебники?
   Когда я проснулся, в доме никого не было, по ледяным окошкам гуляли солнечные блики. Одевшись, я вышел во двор.
   Алину я нашел у ручья. Сидя у воды, она мыла посуду.
   – Доброе утро, Алина.
   – Доброго утра, – оглянулась девушка. – Как спалось?
   – Великолепно. А где Альварос и Чуи?
   – Ушли за Кольцом, сказали не будить тебя. Я и не будила, – улыбнувшись, Алина сдула со лба прядь волос, затем встала и подала мне деревянный поднос с посудой. – Отнеси в дом.
   – Да, конечно.
   Взяв поднос, я повернулся и понес его к дому, Алина шла следом.
   Зайдя в дом, я поставил вымытую посуду на стол, Алина глядела на меня с легкой усмешкой.
   – Сейчас приготовлю завтрак, – сказала она.
   Взглянув на девушку, я невольно улыбнулся в ответ. Что и говорить, Алина была весьма привлекательна, я даже начал слегка завидовать Иву.
   Допивая эль после немудреного завтрака, я стал подумывать, чем бы мне заняться. Затем вспомнил, что меня интересовал один весьма любопытный вопрос.
   – Алина, – я взглянул на девушку, – а что у вас с домом?
   – Как – что с домом? – не поняла Алина.
   – Он пропадает, если от него отходишь. И когда шли сюда, я его не видел, пока Альварос не взял меня за руку.
   – А, ты об этом… – кивнула Алина. – Это для того, чтобы чужие не приходили.
   – Это я уже понял. Но как это сделано?
   – Это сложно, – согласилась девушка. – Такое могут только фаркахи, Альво – ну, и еще кое-кто.
   – Как оно работает?
   – Я не знаю. – Алина пожала плечами. – Это как-то связано со временем. То, что снаружи – там, – Алина небрежно повела рукой, – чуть-чуть отстает от того, что здесь. Мы немножко впереди, поэтому нас не видно. Словно нас и нет.
   – А что нужно сделать, чтобы попасть сюда? – спросил я. – Чтобы увидеть дом?
   – Просто захотеть этого. – Алина снова пожала плечами. – Надо помнить это место, помнить дом, тогда все просто. А если не знаешь – не попадешь. Пошли, я покажу…
   Это и в самом деле оказалось на редкость просто. Сначала у меня ничего не получалось, Алина вволю посмеялась над моими бесплодными попытками. Возможно, это и в самом деле было как-то связано со временем – я шел по тому месту, где должен быть дом, а его не было. Лес, трава, пение птиц. Вода в ручье течет-переливается. И никакого намека на дом. Просто мистика какая-то… А потом что-то изменилось: я сделал новую попытку, уже понимая, что не смогу осилить эти колдовские штучки, и вдруг увидел дом. Увидел даже без привычного звона в ушах, дом появился передо мной совершенно неожиданно.
   – У тебя получилось! – радостно воскликнула у меня за спиной Алина.
   – Да… – растерянно согласился я. – Только я не понял как.
   На то, чтобы окончательно разобраться в технологии перехода, мне понадобилось еще минут десять. Теперь я понял свою ошибку: я пытался увидеть дом, а надо было просто к нему идти, не размышляя на эту тему. Это как с Дверью – Ив ведь говорил, что надо просто идти, ни о чем не думая. Может, в этом и кроется секрет?
   – Вот видишь, – улыбнулась Алина. – Это просто.
   – Просто, – согласился я. – Скажи, а здесь есть где-нибудь рядом Дверь? В мир сваргов?
   – Не много ли для одного раза? – усмехнулась девушка.
   – А все-таки?
   – Есть, совсем близко. Минут пять идти.
   – Сходим? – предложил я.
   – Если очень хочешь… – пожала плечами Алина. – Пошли.
   Дверь оказалась даже ближе, чем я думал. Мы перешли по мостику через ручей, минуты две шли по тропинке – по той, что вела к дому Чуи. А потом свернули направо и прошли еще чуть-чуть по лесу.
   Дверь была точно такой же – высокий туманный цилиндр, я с невольным благоговением взглянул на это странное сооружение. Самым удивительным было то, что туман держался сам по себе, его даже не сносило ветром.
   – Вот она, – сказала Алина. – Пробуй.
   – А если я пройду, назад смогу вернуться?
   – Нет ничего проще, – ответила девушка. – Это только туда трудно. Давай, пробуй.
   Я попробовал – раз, другой, третий. Ничего не вышло. Потратив на это гиблое дело еще минут десять, я с грустью убедился в том, что мои надежды оказались необоснованны. Каюсь, верил в душе, что у меня получится, что Дверь пропустит меня. Выходит, у меня и в самом деле слишком много грехов.
   – Не получается, – сказал я, подходя к Алине. – Жалко. Может, ты попробуешь?
   – Нет. – Алина покачала головой. – У меня тоже не выходит.
   – Но ведь вышло один раз, ты сама говорила.
   – Так это случайно, – ответила девушка. – К тому же дед держал меня за руку.
   – А ты попробуй, вдруг получится. Может, Ива найдешь.
   Это был неотразимый аргумент – глаза Алины вспыхнули, она слегка покраснела. Но к Двери все же подошла, хоть и с явной неохотой. Я видел, как она вошла в туман – и не вышла из него…
   Не веря своим глазам, я вошел следом, поискал – пусто. Вышел из тумана, задумчиво взглянул на Дверь.
   – Прошла, – тихо пробормотал я. – Надо же…
   Туман снова раздался, из него вышла Алина, веселая и раскрасневшаяся.
   – Получилось! – закричала она, подбежав ко мне, потом обняла и поцеловала. – У меня получилось! Если бы ты видел, как там красиво!
   – Поздравляю, – ответил я с невольной завистью.
   Нет, в самом деле, чем она лучше меня? А вот поди ж ты, прошла…
   – Я еще раз попробую, хорошо? – спросила она, словно от меня зависело, идти ей туда или нет. – И знаешь, если я… не вернусь, то ты иди домой, ладно? Ты ведь теперь сможешь попасть туда.
   – Хорошо, – согласился я. – Только тогда я уже могу тебя не увидеть, если ты задержишься. Альварос с Чуи принесут Кольцо, и я уйду к себе.
   – Я успею, – быстро ответила Алина. – Они же придут только завтра к вечеру, до Золотого ручья далеко. А я вернусь пораньше. Ты пока похозяйничай там дома, хорошо? И не обижайся…
   Она оглянулась на Дверь, затем еще раз быстро чмокнула меня в щеку. Отойдя к Двери, помахала на прощание рукой – и снова исчезла…
   Несколько минут я стоял, задумчиво глядя на Дверь. Можно было попытаться еще, но я не стал: что-то подсказывало мне, что Дверь меня не пропустит. Может, я и в самом деле не настолько хороший, как думал? Да и что во мне хорошего-то? Зла людям не делал? Но ведь и добра от меня не слишком много было, чего уж греха таить. Да, помогал кому-то иногда, друзьям старался никогда ни в чем не отказывать. Только какая же это доброта – это норма, по-другому просто нельзя. Да ведь и было-то как: делал что-то, но особого восторга от этого не испытывал. Впрочем, как и какого-то сожаления по этому поводу. Механически все делал, бесчувственно. Делал не потому, что так душа велела, а потому, что так положено, потому, что приличия этого требовали. А может, дело даже не в приличиях, – просто все это мне было безразлично. Нет у меня настоящей доброты в душе…
   Не спорю, мысли были грустные, мне хотелось, чтобы все оказалось не так. Но чем больше я размышлял на эту тему, тем больше понимал истинность своих суждений. У доброго человека в душе тепло, именно об этом как-то говорила Алина. Добро, свет – а у меня холод, я на все смотрю со стороны. Не знаю, может, от жизни нашей сволочной это, от того, что волк человек человеку, что, идя вперед, невольно отодвигаешь остальных. И любой успех, по сути, на чьих-то костях построен, просто не осознаем мы этого, не замечаем. Вот на работу меня взяли, скажем: конкурс выдержал, лучшим оказался. Приятно? Очень. Теперь могу работать дома, программы писать, платят неплохо – специалист все-таки. А другие? Что с другими-то, как у них все будет? Что будет, например, с тем белобрысым пареньком, которого я обскакал? Об этом я хоть раз подумал? Да, рынок, конкуренция, лучшим – лучшее. Только все равно тошнит от этого.
   Вы спросите, а как это должно быть? Не знаю. Не пророк я, не экономист даже, не философ – уж и не знаю, кто этими вопросами заниматься должен. Плохо то, что добра меньше стало, за себя теперь каждый. Подпрыгнул, урвал кусок – и затаился на время. Чтобы не заметили, не отобрали. И рад еще, что смог, что получилось. Что деньги какие-то в кармане водятся, позволить себе что-то можешь. Да и вообще мы странные люди – сколько раз ведь видел, как старики на помойках роются. И все видят, не я один. А помог хоть раз? Подошел хоть к одному: пошли, отец, поешь, обогрейся? Не подошел, и никто не подходит. Это ведь проблемы, заботы, а мы ой как лишних проблем не любим. Да что там, вдруг вши у него, чесотка или еще там что? А у нас дети… Не про себя говорю, я один живу – а так, в целом. Мы любим находить отговорки, в этом все дело: у кого-то дети, кому-то просто некогда, а чаще вообще ни о чем этом не думаем. Копается старик на помойке, ну и пусть себе копается, у каждого свои проблемы. Не повезло ему, ну так что теперь? И ведь что интересно: в подземных переходах, в метро иногда и кинем монетку кому-то – приятно почувствовать себя человеком. Не из жалости платим, тщеславие свое тешим.
   Правильно меня Дверь не пустила – не могла пропустить. Если в мире сваргов действительно живут люди, то мне туда вход заказан. И ведь что ужасное самое: все эти мои откровения ни к чему не ведут, не выльются они ни во что хорошее. Вернусь домой – и так же буду проходить мимо стариков этих, потупив взгляд. Не мы такие – жизнь такая. Хорошая фраза. С ней так легко жить…
   А любовь? Ведь есть, говорят, такое чувство – или было когда-то. Ведь я даже не любил никого еще по-настоящему – так, чтобы хоть на край света. Да, родителей любил, к друзьям хорошо относился. Но ведь не то это, не то. Выходит, и любви у меня в душе нет, один холод остался…
   Я задумчиво смотрел на Дверь: там, за туманом, совсем другая жизнь. И люди совсем другие – честные, добрые, отзывчивые. Не для меня это… Повернувшись, я медленно пошел по тропинке к дому, размышляя о посетивших меня откровениях. И как ни крути, на душе было очень гадко.
   В доме было тихо и пустынно; то, что я смог в него попасть, уже не вызвало у меня восторга. Попал, ну и Бог с ним. Подойдя к кровати, лег и закрыл глаза. Надеялся заснуть, но не смог, в голове крутились мысли о том, что там, дома, я и в самом деле жил не совсем правильно. Или совсем неправильно: не тем занят был, не о том думал. Выходит, даже любимая работа – это еще далеко не все.
   Сон не шел, поэтому, провалявшись около часа, я поднялся и снова вышел из дома. Вокруг не было ни души, я чувствовал себя весьма неуютно. Не потому что, по существу, забрался в чужой дом, пусть и с разрешения хозяев – просто лишь теперь я понял, насколько успел привыкнуть за эти дни к Алине и Альваросу. Да и к Чуи, несмотря на его отвратительный характер.
   Я посидел на берегу ручья, потом, повинуясь какому-то безотчетному импульсу, перебрался по мостику на другой берег. Оглянулся – дома не было видно. Странные здесь живут люди, так просто умеют играть со временем и пространством. Впрочем, слово «просто» здесь вряд ли уместно.
   Лес встретил меня тишиной и сумраком, солнце сюда почти не пробивалось. Теперь, когда мне никто не мешал, я смог как следует рассмотреть деревья – думы о природе помогали отвлечься от грустных мыслей. Здесь росло несколько видов деревьев: одни, наиболее многочисленные, напоминали наши дубы, только форма листьев была немного другой, к тому же они заметно блестели. Второй по численности вид напоминал ели, но иголки у них оказались более длинными и очень мягкими, почти пушистыми. Ели росли под кронами дубов – наверное, были более тенелюбивыми. Если завтра мне удастся попасть домой, надо будет непременно захватить несколько веточек. Отнесу их в университет, на кафедру ботаники – пусть попытаются понять, что это.
   Мысль была приятной, я невольно усмехнулся: то-то профессора головы поломают. Еще бы для Андрея поймать какую-нибудь живность, хотя бы того же глутика. Интересно, здесь они водятся? И где их искать?
   На поиски у меня ушел почти час. Я добросовестно осматривал деревья, рылся в опавшей листве, вглядывался в кусты. И все без толку: то ли эти существа здесь не водились, то ли я не умел их искать. А может, просто не время для них.
   От зоологических исследований меня отвлек какой-то звук – не слишком громкий, но достаточный, чтобы я насторожился. Присев, я внимательно вгляделся в лес. Снова послышались какие-то шорохи, – похоже, мне лучше вернуться. Быстро добежав до ручья, я спрятался за большим кустом и прислушался.
   Там определенно кто-то был, теперь я хорошо слышал треск сухих ветвей под ногами незнакомца. А затем увидел и его самого. Вернее, их.
   Это оказалась спасшая меня от ножа бородача разбойница, причем не одна – обхватив ее за шею, рядом тяжело шел уже знакомый мне казак. Его лицо было бледным, дыхание хриплым и тяжелым, куртка на правом боку набухла от крови, – тем не менее, в правой руке он все еще сжимал саблю. Разбойники явно от кого-то убегали; я понял это в тот момент, когда послышался тихий отрывистый свист, казак вздрогнул всем телом, охнул и тяжело осел на землю.
   – Лори… – Разбойница не удержала обвисшего казака и опустила его на землю. Все происходило метрах в пятнадцати от меня, я разглядел торчавшую из спины казака арбалетную стрелу.
   – Все, Яна… Уходи… – прошептал казак и стиснул зубы. – Быстрее…
   – Твари… – со слезами на глазах произнесла Яна. – Сволочи…
   – Уходи… – Губы казака дрогнули в последний раз, он обмяк и закрыл глаза.
   – Здесь они! Сюда! – закричал кто-то, рядом с головой девушки скользнула стрела и с треском вонзилась в дерево. – Быстрее!
   Теперь преследователей видел и я, их было много – слишком много для одной девушки.
   – Прости меня… – Яна нагнулась, быстро поцеловала мертвого разбойника и бросилась бежать.
   У нее не было никаких шансов. Это было настолько очевидно, что я даже не успел усомниться в том, правильно ли поступаю. Девушка бежала прямо на меня, мне оставалось лишь выйти ей навстречу.
   Ее реакция стала для меня полной неожиданностью: в руке разбойницы сама собой появилась сабля, по лезвию скользнул солнечный блик.
   – Стой! – запоздало воскликнул я, лезвие со свистом рассекло воздух у меня над головой.
   – Проклятье! – воскликнула Яна, с очевидным трудом изменив траекторию удара. – Тебя мне не хватало…
   Рядом вновь вспорола воздух стрела, Яна толкнула меня в грудь.
   – Беги, дурак! Убьют ведь!
   – Стой! Не туда! – Я торопливо схватил разбойницу за руку и потянул в сторону дома.
   – С ума сошел! – закричала Яна. – Туда нельзя!
   У меня не было времени что-то ей объяснять, присутствие стражников удесятерило мои силы. Сжав руку Яны, я подтащил ее к послушно возникшему мостику, радуясь тому, что у меня все получилось.
   – Это что за дрянь… – ошалело произнесла девушка, со страхом взирая на невесть откуда появившийся дом. Затем рывком обернулась и подняла саблю – в этот момент она выглядела на редкость воинственно.
   – Тише, они не придут сюда. – Я потянул девушку вниз, к земле.
   Опустившись на колено, Яна с тревогой смотрела в лес, да и я, говоря откровенно, не был столь уж уверен в нашей безопасности.
   А потом появились ратники, я почувствовал себя весьма неуютно. Трудно было поверить в то, что они нас не видят. Яна рванулась в сторону, я с трудом успел ухватить ее за ногу. Девушка упала, я тут же прижал ее к земле.
   – Тише, тише… – шептал я, сжимая ее плечи и со страхом глядя в лес. – Они нас не заметят…
   Ратники шли широкой цепью по обоим берегам ручья. Один из них находился метрах в десяти от нас, я уже и сам был готов вскочить и бежать прочь, как вдруг образ ратника дрогнул, исказился, словно в кривом зеркале, затем расплылся неясными цветными полосами. Эти полосы скользнули в стороне от нас, будто отражаясь на стенках огромного перевернутого бокала, я услышал совсем рядом звуки шагов и вжал Яну в землю.
   Шаги удалялись; приподняв голову, я увидел удивительную картину: метрах в двадцати позади нас цветные полосы снова собрались вместе, кривобокий и перекошенный облик ратника медленно принял нормальные формы. Держа наготове арбалет, боец медленно удалялся.
   Нас не заметили – осознав это, я облегченно вздохнул. Колдовские штучки Альвароса снова спасли мне жизнь. И не только мне.
   Ратники уходили все дальше, Яна медленно поднялась с земли.
   – Как это? – очень тихо спросила она, глядя вслед удалявшимся боевикам.
   – Не знаю, – ответил я. – Но работает хорошо.
   Яна вложила саблю в ножны, потом взглянула на меня, ее взгляд был полон удивления.
   – Вот уж не думала, что какой-то гасклит спасет мне жизнь, – тихо сказала она.
   – Значит, теперь мы квиты. Если бы не ты, тот бородач тогда точно перерезал бы мне горло.
   – Да, верно… – согласилась Яна, ее глаза внезапно блеснули. – Я поняла… Это хижина Альвароса. Он там? – Она указала на дом.
   – Нет, но скоро вернется.
   Впервые за последние минуты я подумал о том, что сделал ошибку. Этот дом принадлежит Альваросу, а я показал его чужому человеку, к тому же разбойнику. Вернее, разбойнице.
   – Я бы не хотела с ним встречаться, – сказала девушка. – Он нас немного недолюбливает.
   – Наверное, есть за что, – предположил я.
   – Да что ты об этом знаешь?! – с невольным вызовом произнесла девушка. – Ты не жил в городе…
   – В вашем я действительно не жил, – согласился я. – Но что такое город, хорошо знаю. Будь моя воля, я бы вообще их все уничтожил.
   – А ты не так глуп, – произнесла Яна.
   Я запоздало понял, что она могла понять мое заявление несколько в ином ключе. Ну и Бог с ней, у меня не было никакого желания с ней спорить или что-либо ей доказывать.
   – Значит, он живет здесь… – Яна снова взглянула на дом Альвароса. – Неплохая хата. У меня была почти такая же.
   – И где она сейчас? – Я запоздало прикусил язык.
   – Сгорела. Люди Корригана сожгли.
   Ей явно не хотелось говорить на эту тему. Еще раз взглянув на дом, Яна повернулась ко мне.
   – Я пойду. Скоро они вернутся, мне надо успеть добраться до Гнилого леса.
   – Это опасно, – возразил я.
   Впрочем, мое возражение не было искренним, в душе боролись два чувства: с одной стороны, я понимал, что ей опасно уходить, с другой – хотел, чтобы она ушла. В любой момент могли прийти Альварос и Чуи, могла прийти Алина. Будет неприятно, если они увидят здесь разбойницу.
   – Теперь уже нет, – усмехнулась Яна. – Тебя как звать-то?
   – Кирилл. Кир…
   – А я Яна… – Разбойница внимательно посмотрела на меня, в ее взгляде читалась усмешка. – А ты ничего. Жаль только, что гасклит. – Она медленно пошла к мостику, затем обернулась. – Будет время, похорони Лори. Он был хорошим человеком.
   – Я все сделаю.
   – Тогда прощай…
   Яна перешла по мостику ручей, затем обернулась и несколько минут стояла, молча глядя на дом. Точнее, на то место, где он только что был, – видеть его она уже не могла.
   – Удачи тебе! – крикнул я.
   Яна вздрогнула, повернулась и быстро пошла по тропинке. Я следил за ней до тех пор, пока она не скрылась за деревьями.
   Вот и все. Я присел на траву и несколько минут просто сидел, глядя на неторопливо несущий свои воды ручей. На душе было муторно: сегодня явно не мой день. Хотя при чем тут день, мне было противно сознавать, что я снова поступил не так, как нужно. Да, можно сказать, что я спас Яну, – вероятно, это и в самом деле так. А дальше? Что произошло дальше? Почему я не предложил ей остаться, почему не удержал? Ведь опасно сейчас в лесу, ее могут убить. Да, вряд ли бы она осталась, но ведь это уже совсем другое, я ведь даже не предложил. Испугался того, что скажет Альварос, побоялся предстать в дурном свете? Наверное. Господи, да почему же мы все такие пугливые… Почему, откуда в нас столько этого рабства, этого вечного нашего желания не спорить, не высовываться, не раздражать? Желания промолчать, стерпеть, не заметить – или сделать вид, что не заметили? Почему мы всегда чего-то боимся, почему наша жизнь превратилась в череду нескончаемых страхов? Ведь недостойно это человека. И что самое обидное – вроде ведь понимаю все, вроде бы можно теперь жить по-новому, а все равно делаю так, как раньше. Слишком уж глубоко въелся этот страх в сознание.
   Я поднялся и пошел к дому – искать лопату. Был уверен, что не найду, но нашел и даже не удивился этому. Тяжелая, кованая, с узким длинным штыком, лопала стояла в небольшом закутке позади дома. Не самый удобный инструмент, но все лучше, чем ничего.
   Лори – теперь я знал, как его звали, – лежал на боку, там же, где его оставила Яна. На мгновение я даже ощутил к ней неприязнь: могла бы остаться, помочь похоронить человека. Поймав себя на этой мысли, грустно усмехнулся – опять то же самое. Господи, ну почему мы все время кого-то судим? Этот плохой, этот вообще сволочь, это надо было сделать так, а это – вот эдак. Одни мы хорошие, одни мы безгрешны. Ушла она – так это ее право, не мне судить ее. Делай то, что должен делать, за собой следи. И не учи жить других…
   Земля здесь была мягкой и жирной – если бы не корни деревьев, я бы выкопал могилу гораздо быстрее. Я впервые занимался этим делом, и мне было немного не по себе. Но копал, изредка отдыхая, и к концу часа вырыл пусть и не слишком глубокую, но вполне приличную яму – даже в разговорах с собой я отказывался называть ее могилой. Все тот же страх? Может быть.
   Тело казака оказалось на удивление легким. Только теперь я понял, что передо мной был уже довольно пожилой человек, его застывшее лицо покрывала густая сеть морщин. На руках казака я заметил множество загрубевших мозолей – трудно поверить, что это руки разбойника. Для того, чтобы нажать на курок или взмахнуть саблей, особого труда не требуется. Да, нужны опыт, сила, но все равно это совсем другое. Если бы не пояс с ножнами, этот человек походил бы на простого крестьянина. А может, он и был крестьянином. И не мне судить, что заставило его взять в руки саблю.
   Опуская Лори в могилу, я немного замешкался – просто не знал, как его положить. Из спины у него торчала стрела, она будет мешать, а вытащить ее я не решился. Да, ему уже не будет больно, и все равно мне было неприятно. Неприятно до такой степени, что я снова опустил казака на землю, взял лопату и выкопал на дне могилы небольшую ямку – чтобы в нее вошло оперение стрелы. И лишь после этого опустил тело в могилу.
   Новая проблема: взяв лопату в руки, я понял, что не смогу просто так закидать Лори землей. Да, он умер, но не перестал от этого быть человеком. Не могу я бросить ему в лицо лопату земли, не по-человечески это. Пришлось собирать ветки, прикрывать его, на ветки я насыпал старой опавшей хвои – она оказалась очень мягкой, почти нежной. Лишь после этого я снова взялся за лопату.
   Когда все было закончено, я воткнул в изголовье могилы казака его саблю. Убедившись, что все сделано по совести, взял лопату и вернулся в дом.

Глава седьмая

   Утро следующего дня я встречал в одиночестве, никто так и не вернулся. Этого можно было ожидать, ведь Чуи упоминал о том, что за Кольцом надо идти целый день. Значит, вернутся они в лучшем случае сегодня вечером, да и Алина говорила о том же. И все-таки жаль, что они не взяли меня с собой. А может, и правильно: я чужой в этом мире.
   Я не был особо голоден, поэтому позавтракал несколькими кусочками сушеного мяса. Во время завтрака я думал о том, что полезного из моего мира я могу предложить Альваросу: просто необходимо чем-то отплатить за его доброе ко мне отношение. В итоге я пришел к выводу, что этот вопрос мне нужно будет обсудить с самим Альваросом – вдвоем мы решим, что ему может пригодиться. А Чуи переправит все эти вещи сюда.
   Наверное, я слишком задумался, поэтому не сразу услышал чьи-то шаги и тихое пение. Это был не Альварос – я понял это тогда, когда незнакомец открыл дверь и вошел в дом.
   Передо мной стоял среднего роста паренек – белобрысый, с добродушным взглядом и широкой улыбкой, в традиционных для этого мира одеждах. Его круглое лицо лучилось радушием – увидев меня, он приветливо кивнул, подошел и сел за стол напротив меня.
   – Мимо шел, – пояснил незнакомец. – Дай, думаю, зайду, пережду. Страшно ходить сейчас.
   – Да, – согласился я. – Сейчас ходить страшно.
   Теперь, как следует рассмотрев незнакомца, я понял, что он не так уж и молод, как мне показалось сначала, – ему было лет тридцать, а то и больше. И лишь странное детское выражение его больших серых глаз, светлая улыбка и ненаигранная простота делали его похожим на подростка.
   – А я Альво хотел увидеть. И Алину…
   Он с интересом смотрел на меня, я почему-то почувствовал себя неловко – таким теплом и непривычным для меня добродушием веяло от этого человека.
   – Их сейчас нет, – ответил я. – Альво придет вечером, а когда будет Алина, я не знаю.
   – А я и вижу, – согласился незнакомец. – Захожу, а их нету. Я Мика. А ты?
   – Кир. А про тебя мне Алина рассказывала. – Я и в самом деле вспомнил, как девушка упоминала это имя. – А Алина вчера к сваргам ушла, через Дверь. У нее получилось.
   – Получилось?! – Мика оперся о стол и радостно взглянул на меня. – Смогла?
   – Смогла. Сказала, что попробует найти Ива. Ты Ива знаешь?
   – Знаю, знаю… – Мика махнул рукой и засмеялся. – Ив хороший. Он мне столько показывал. И по воздуху возил. – Мика покрутил рукой над головой. – Так страшно было, а Ив говорит: «Не бойся, смотри», а я боюсь и глаза закрываю. А потом посмотрел – а там! Люди махонькие, все махонькое, а красиво!
   Мика на секунду замолчал, подняв глаза к потоку и загадочно улыбаясь. Потом ткнул в меня пальцем.
   – Я понял, ты тоже сварг! Ты тоже все видел, да?
   Мне было жаль его разочаровывать, но и врать я не мог. Вранье никогда до добра не доводит.
   – Нет, Мика, я не сварг. Я гасклит.
   – Жалко… – огорченно протянул Мика. – Я думал, ты меня тоже по воздуху повозишь. Ну ничего… – Он засмеялся и снова махнул рукой. – В другой раз. А где Альво? Когда придет?
   – Они с Чуи куда-то пошли. – Я не счел возможным рассказать Мике о Кольце. – А вернутся вечером. Я же говорил уже…
   – И Чуи с ним? – удивился Мика. – Вот здорово! – Он захлопал в ладоши. – Мы с Чуи ладим. Только он хитрый… – Мика широко улыбнулся. По губе у него сползла струйка слюны, он торопливо подтер ее рукавом. – А я к Альво шел. Прихожу, а тут ты… – Мика засмеялся, словно сказал что-то смешное, потом отвернулся к окну.
   Я тактично улыбнулся: за время нашего разговора я многое понял об этом человеке. Возможно, Бог не наградил его большим интеллектом, но дал взамен что-то другое. Доброту? Наверное. Глядя на Мику, я понимал, что этот человек и в самом деле очень добрый. Но было и что-то еще – непонятная мне теплота, открытость, – складывалось ощущение, что Мика смотрел на мир совсем другими глазами. Люди ведь очень разные: одни видят только зло и грязь, другие замечают и что-то хорошее. Мика явно видел мир в белом свете, мне казалось, что улыбка никогда не слетает с его губ. Сейчас он смотрел на лед в окне: солнечные лучи подсвечивали его снаружи, лед блестел и переливался мириадами разноцветных искр. Да, это было красиво, но Мика видел во всем этом что-то еще. Его глаза сияли, он зачарованно смотрел на сверкающий лед – и казалось мне, видел что-то неизмеримо большее, чем мог бы увидеть я. Это ведь тоже талант – видеть необычное и чудесное в обыденных на первый взгляд вещах. Падающий листок, журчание ручья, неторопливый бег облаков – захлестнутые делами, мы не видим красоты окружающего мира. А Мика все это видел, и не просто видел – восхищался открывшимися ему чудесами. Так что удивительного в том, что Дверь пропускает его в мир сваргов? Ведь не в интеллекте, выходит, дело, не в мудрствованиях всяких. Все так просто – и так неизмеримо сложно.
   – Я ночь люблю, – сказал Мика, снова повернувшись ко мне. – На звезды смотришь – они махонькие такие, а так светят… – Он улыбнулся.
   – Есть будешь? – несколько запоздало вспомнил я.
   – Нет, не надо… – Мика остановил меня. – Пойду я. Еще завтра отдыхаю, а потом мой день, я койвов пасу. Пастух я, на хуторе живу – тут, неподалеку… – Он снова почему-то засмеялся. – А к Альво я позже зайду. Потом…
   Мика поднялся, пригладил ладонью растрепанные волосы и вышел из дома.
   Я тоже вышел на улицу. Мика пошел не через мостик, а другой дорогой, обойдя дом справа. Он не оглядывался, я снова услышал его пение. Не то чтобы пение – скорее, Мика просто что-то бормотал себе под нос, то и дело повышая голос. А может, это и в самом деле была песня.
   Мика скрылся за деревьями, я облегченно вздохнул – и тут же поймал себя на этом. Опять то же самое. Ну неужели Мика мешал мне, если я радуюсь его уходу? Даже не радуюсь – скорее, просто почувствовал облегчение. Да и не у одного же меня так бывает – вспомните себя, когда к вам приходят гости. Вы вроде бы рады, веселитесь – и все равно облегченно вздыхаете, когда остаетесь одни. Ну разве это честно? Ведь лицемерие это, обычное лицемерие. Мы скрываем свои чувства, тщательно маскируем их за улыбками и правильными словами. А в душе? Да ничего в душе, пустота и холод.
   А Мика совсем другой. Не нравится ему что-то – он так и скажет. Не будет хитрить, не будет пытаться произвести выгодное впечатление. Увидит что-то хорошее – искренне обрадуется. Мы не такие – испортили нас каменные джунгли.
   Остаток дня прошел спокойно и достаточно скучно. Я не рискнул больше выходить в лес и большую часть времени просто сидел на берегу ручья. Ближе к вечеру попытался изучить волшебный горшок – тот самый, с огнем. Самым интересным оказалось то, что горел он только в печи: стоило сунуть его под металлическую решетку, как тут же вспыхивал огонь. Мне было интересно понять, из чего состояло пламя, оно выглядело почти бесцветным. Я даже сунул в него лезвие своего ножа, потом осмотрел – и не увидел никаких следов копоти. Провозившись с горшком около часа, я так и не смог понять, что же в нем горит. Огонь возникал из пустоты, сам собой.
   Когда мне надоело возиться с горшком, я занялся окнами – пытался понять, почему они не тают. После всех своих исследований я мог сказать только одно: воздух рядом с окнами не охлаждался, сами ледяные стекла не нагревались. И убей меня Бог, если я мог объяснить, как и почему это получалось.
//-- * * * --//
   Его вытолкнули из кареты на тихой пустынной улочке. Поднявшись с грязной брусчатки и посмотрев вслед удалявшемуся экипажу, Инди чуть не закричал от восторга. Выходит, его и в самом деле отпустили! Он не слишком надеялся на это, стоя перед порождением сатаны Корриганом, не верил, когда с него сняли кандалы и повели к выходу. Не верил, даже когда его посадили в карету и заставили пригнуться. И только теперь, глядя на пыльную грязную мостовую, разбойник и в самом деле ощутил себя свободным.
   Свобода… Вдыхая всей грудью пропитанный запахом гниющих отбросов воздух, Инди чувствовал себя по-настоящему счастливым. Свобода – это здорово. За свободу можно отдать все.
   Инди оглянулся: не видел ли кто его появления? Но улица была пустынна, этот район пользовался у горожан дурной славой. Убедившись, что его возвращение из застенков прошло незамеченным, он запахнул куртку и пошел к ближайшему постоялому двору – эти чертовы вояки не дали сегодня утром позавтракать по-человечески…
   Шагая по улице, он вспомнил Яну. Вряд ли ей удалось уйти: помнится, она пыталась помочь Лори, старый болван напоролся на меч. Дура, в такой ситуации каждый за себя. Жалко, конечно, хорошая была девка. А уж какие у них бывали ночи… Инди даже причмокнул губами, вспомнив, что вытворяла эта бестия. Жалко. Впрочем, такого добра навалом. Были бы деньги, а они у него есть – разбойник нащупал в кармане монеты и ухмыльнулся. Конечно, сто золотых для него не деньги, у него припрятано гораздо больше. В этом смысле ничего не значила даже обещанная Корриганом тысяча – чего совсем не скажешь о хороших отношениях с этим дьяволом. Благоволение Повелителя стоило многого – теперь, при его молчаливом содействии, появлялся шанс целиком прибрать к рукам этот поганый город.
   Увидев вошедшего Инди, хозяин постоялого двора, невысокий мужичок, бросился ему навстречу. Инди едва заметно улыбнулся: вот что значит авторитет.
   – Комнату, и вели баню истопить, – произнес он, окинув ленивым взглядом подобострастно смотревшего на него хозяина. – Мыться буду.
   – Да, Инди, конечно… Лучшая комната, я вас провожу…
   Хозяин, прихрамывая на левую ногу, проворно взбежал впереди него по лестнице. Когда Инди поднялся, хозяин уже стоял у открытой двери комнаты.
   – Сюда, Инди, это самая чистая комната, только для знатных персон. А баня уже топится, извольте чуть-чуть подождать.
   – Изволю.
   Не снимая обуви, Инди лег на жалобно скрипнувшую под его весом кровать. Посмотрел на хозяина: ну давай, крыса, посмей только что-нибудь сказать. Хозяин не посмел – поклонившись, он торопливо шмыгнул за дверь, Инди ухмыльнулся: то-то же! Пусть знает, с кем разговаривает. Теперь ему сам черт не брат.
   Воду ему пришлось ждать довольно долго. Прошло не меньше часа, прежде чем в дверь постучали, в комнату просунулась голова хозяина.
   – Вода готова. Изволите банщика?
   – Нет… – тяжело поднявшись с кровати, Инди зевнул, обнажив крепкие белые зубы, затем вышел в коридор.
   Пока он спускался вниз, хозяин расхваливал свою баню: и чисто там, и жарко, и венички новые. Инди уже не раз приходилось бывать здесь, поэтому, спустившись вниз, он неприязненно взглянул на хозяина – вся эта болтовня ему уже порядком надоела.
   – Замолчи и приготовь-ка что-нибудь вкусненькое. Принесешь в мою комнату. И эль не забудь, да смотри, чтоб свежий был…
   Отстранив хозяина, Инди зашел в длинный узкий коридорчик, ведущий к бане. Сделал несколько шагов и неожиданно столкнулся с невысокой пухленькой девушкой.
   – Не спеши так, красавица… – Инди обхватил вскрикнувшую девушку, оценил – на взгляд и на ощупь – ее формы.
   – Да ты просто фея… – засмеялся он, тиская руками зад девицы. – Как звать?
   – Марта… – пробормотала девушка, на щеках ее проступил румянец. – Мне надо идти, отец рассердится…
   – Так ты дочь хозяина… – протянул Инди. – А я-то думал, откуда здесь взялась такая пышечка?
   – Не надо… – Девица попыталась вырваться из рук Инди, но он лишь засмеялся.
   – Ну что ты, что ты… Пошли-ка, покажешь мне, что там да как… – взяв девушку за руку, он потянул ее к бане.
   Внутри оказалось довольно жарко. Инди улыбнулся: это хорошо. Сама баня была не очень большой, с низким потолком. У одной стены был сделан деревянный полок, в центре стояла большая, наполненная почти до краев бочка с горячей водой. Из стены справа выдавалась каменная кладка печи, на ней стояли металлический чан с кипятком и большой ковш. Оглядев убранство бани, Инди запер дверь на засов, подошел к бочке. Сунув руку в воду, удовлетворенно кивнул: в самый раз.
   – Хороша водичка… – Инди с ухмылкой повернулся к девушке. – Ты не находишь?
   – Да…
   – Красавица, не будь такой хмурой…
   Инди скинул с себя куртку, рубаху, потом медленно, то и дело с ухмылкой поглядывая на девушку, снял с себя все остальное. Демонстративно поиграл мышцами, девушка покраснела. Однако взгляд не отвела, это Инди отметил особо.
   – Надеюсь, ты составишь мне компанию? – Он подошел к Марте, засмеялся и начал быстро, одну за одной, расстегивать пуговицы на ее платье.
   – Не надо, что вы… – попыталась вырваться девушка. – Отец рассердится…
   – Ну что ты, дурочка… – ласково произнес Инди, стягивая с нее платье. – Что ты… Он тебе еще спасибо скажет… У, какая ты у нас красивая… – Он бросил платье на полок, его глаза блестели. – Да ты у нас просто богиня…
   – Мне попадет… – В глазах девушки блеснули слезы. – Мне нельзя…
   – Можно, красавица, теперь тебе все можно…
   Инди быстро и довольно грубо освободил девушку от остатков одежды, провел руками по ее телу. Девушка испуганно вскрикнула:
   – Не надо…
   – Ну что ты, милая… – Инди поцеловал ее в губы, в шею, в грудь, его рука скользнула вниз. – Тебе понравится… – Он посмотрел девушке в глаза и с силой прижал ее к себе.
//-- * * * --//
   Когда вернулись Альварос и Чуи, уже начало темнеть. Я услышал шаги, голос Чуи, потом дверь скрипнула, и на пороге появился хозяин.
   – А вот и мы, – сказал Альварос, заходя в комнату. – Засветло управились…
   Он удовлетворенно вздохнул, снял и повесил на вешалку куртку, следом вошел Чуи.
   – Конечно, засветло, – подтвердил фарках. – Чуи знает, что делает.
   – Не болтай, – оборвал его Альварос. – Из-за тебя чуть снова не попались.
   – Зато так ближе было. – Фарках и не думал отступать. – Иначе шли бы и шли… – Он подошел к столу и плюхнулся на скамейку. – Альво, ну где там эль?!
   Альварос взглянул на Чуи, но ничего не сказал. Взяв с полки кувшин, зашел в кладовую, набрал эля. Поставив кувшин на стол, принес три кружки, наполнил их, Чуи тут же схватил одну и подтянул к себе. С усмешкой взглянув на него, старик сел на скамейку и медленно, с удовольствием, отхлебнул большой глоток.
   – Хорошо… – сказал он и устало вздохнул. – А где Алина?
   – Она вчера прошла через Дверь. К сваргам. Сказала, что попробует найти Ива.
   – Вот дрянная девчонка. – Альварос покачал головой, но было видно, что он доволен. – Добилась-таки своего. Ну ладно, пусть потешится. Ты пей…
   Я кивнул и молча взял кружку с элем. Наверное, я вел себя не совсем естественно. Мне полагалось спросить о Кольце, о том, как все прошло, – ведь от этого, по сути, сейчас зависело мое будущее. А я молчал и даже вкусный эль пил без особого удовольствия. Это не укрылось от Альвароса.
   – Что-то случилось? – спросил он, внимательно глядя на меня.
   – Да… Вчера здесь были стражники, они прочесывали лес. Я как раз гулял и увидел девушку. Вы должны ее знать – это Яна, она была тогда с разбойниками.
   – Я знаю ее, – спокойно сказал старик.
   – С ней был еще один, раненый, Лори. Ему в спину попала стрела, он умер. А Яну я спрятал здесь, пока стражники не ушли. Потом ушла и она. Лори я похоронил. Там, за ручьем.
   – Дела… – протянул старик и покачал головой, мой рассказ явно не доставил ему удовольствия.
   – Я понимаю, что это не мой дом, и я не должен был никого сюда приводить, – тихо сказал я. – Но ее бы тогда убили.
   – Ты все сделал правильно, – вздохнул Альварос. – Поэтому забудем об этом. Кстати, а как ты ее спрятал?
   – Алина научила меня проходить в дом.
   – Понятно… – Старик кивнул, задумчиво взглянул на меня. – К слову сказать, это под силу далеко не каждому. Да, чуть не забыл – Чуи, отдай ему Кольцо.
   – Потом, – сказал Чуи. – Не сейчас. Потеряет еще.
   – Чуи!
   – Ну ладно, ладно… – быстро произнес Чуи и полез в карман. – Не забудь, у нас уговор! – Он протянул руку и разжал кулак.
   На его ладони лежало Кольцо – темное, почти черное, местами позеленевшее от окислов, шириной около сантиметра. Похоже, оно было сделано из меди – я думал так до тех пор, пока не взял Кольцо в руки.
   Оно оказалось на удивление тяжелым, рука невольно качнулась вниз – мое сознание не смогло сразу рассчитать нужного усилия мышц. Весило колечко с четверть килограмма – непомерно много для такой небольшой безделушки.
   – Из чего оно? – спросил я, внимательно разглядывая Кольцо.
   – Красное золото.
   Я пригляделся к металлу – это была самая обычная медь, теперь я готов был в этом поклясться. Меня смущал только непомерно большой вес.
   – У нас этот металл называют медью. Медь. – Я взглянул на старика.
   – Да, медь, – согласился Альварос. – Сварги тоже называют его медью.
   – Почему оно такое тяжелое?
   – Потому что у него есть сила. Если вещь пустая, она легкая. Все очень просто.
   Я не был согласен с утверждением старика насчет простоты, но спорить не стал и вновь взглянул на Кольцо. И в самом деле, удивительная вещь.
   – И это Кольцо поможет пройти через Дверь? – недоверчиво спросил я.
   – Поможет. Но только один раз.
   – Почему? – Я вновь посмотрел на Альвароса.
   – Оно для этого сделано. Носишь его на пальце – удобно, не потеряешь. Иногда оно может спасти тебе жизнь. Сейчас это большая редкость.
   – Чуи скажет – очень большая редкость. – Фарках плутовато взглянул на меня. – И очень, очень дорогая…
   – Чуи, ты будешь доволен, – ответил я, понимая, куда клонит фарках. – Ты ведь можешь приходить ко мне, когда захочешь?
   – Ха, еще бы! – гордо ответил Чуи. – Чуи – фарках, а фаркахи могут все.
   – Ты хвастун, – сказал Альварос. – Кир, если он потом будет тебе особенно надоедать, гони его в шею. Или я научу тебя заклинанию – если что, превратишь его в дерево.
   – Не получится, – засмеялся Чуи. – Он не умеет.
   – А вдруг? – усмехнулся Альварос. – Получилось же у него пройти в этот дом. Получилось открыть Дверь – там, у себя. Может получиться и с деревом.
   – Все равно не получится, – ответил Чуи, но уже не слишком убежденно. – О, идет кто-то!
   Альварос засмеялся: похоже, Чуи просто хотел увести разговор от неприятной для него темы.
   Однако на этот раз Чуи оказался прав. Дверь скрипнула, и в комнату вошла Алина.
   – А вот и путешественница! – сказал дед, увидев внучку.
   – Уже рассказал? – Девушка быстро взглянула на меня. Я кивнул, Алина бросилась к деду. – Деда, там так здорово! Дороги, машины всякие. А какие у них дома! Высокие, выше любых деревьев!
   – Да видел я все это, видел. Лучше приготовь-ка нам поесть чего-нибудь, все больше толка будет.
   Дед явно хотел приуменьшить достижения Алины. Наверное, в любое другое время девушка рассердилась бы на столь безразличное к себе отношение, но сейчас решила не обращать внимания на эти мелочи.
   – Хорошо, – сказала она и отошла к печи.
   Ужинали мы при свете свечи, Алина сварила что-то вроде борща. О том, из чего он приготовлен, я благоразумно не спрашивал. Вкусно – и ладно. За ужином мне пришлось еще раз рассказать – на этот раз уже Алине – о стражниках и Яне. Алина тут же согласилась, что я поступил правильно. Впрочем, сам я все еще не был в этом уверен. Зато известие о том, что приходил Мика, Алина восприняла с восторгом и сразу заявила, что скоро обязательно сходит с ним в верхний мир.
   Спать мы легли уже далеко за полночь: долго болтали на всякие темы, я старался как можно больше узнать об этом мире и о мире сваргов, думая, что вряд ли еще когда-нибудь сюда попаду. К Двери Серафимы, через которую я попал в этот мир, мы пойдем завтра утром, Чуи хвастался, что знает самую короткую дорогу. Альварос лишь улыбался, и я был уверен, что завтра мы пойдем так, как скажет он. Чуи выпросил у Альвароса – на время – большой мешок, в него он собирался складывать трофеи из моего подвала.
   Уже лежа в постели, я долго думал о том, как изменится теперь моя жизнь. Пожалуй, я не буду никому рассказывать об этом мире – разве что Андрею. Ну ее, эту шумиху, да и желание увидеть свое имя в учебниках у меня уже пропало. К тому же я не без оснований подозревал, что, если я начну чересчур много болтать, мое имя и в самом деле может появиться – на могильном камне. Не ФСБ, так ЦРУ и иже с ними, не спецслужбы, так мафиози какие-нибудь – мало ли в этом мире доброжелателей. Все захотят что-то урвать от этого мира, как-то к нему присосаться. Как минимум, я потеряю свой дом, а я уже успел к нему привязаться. Пусть уж лучше все будет так, как есть.
   Вышли мы рано утром, на рассвете. Небо хмурилось, собирался дождь. И хотя Чуи заявил, что дождя не будет, я ему не поверил.
   Перед тем как уйти, я обернулся и взглянул на дом Альвароса, понимая, что больше его никогда не увижу. Чуи нетерпеливо пританцовывал с мешком и бормотал какие-то непонятные слова – наверное, желал мне здоровья и благополучия. Алина и дед терпеливо ждали, на губах девушки играла улыбка.
   Что ж, это и в самом деле был хороший дом, добрый и гостеприимный. Я повернулся и взглянул на деда.
   – Я готов.
   – Тогда идем… – Альварос посмотрел на небо и шагнул к лесу. И тут же остановился, его лицо помрачнело.
   – Стой… – Он схватил Алину за руку. – Подожди.
   – Что? – спросила девушка одними губами, явно озадаченная поведением деда. – Там кто-то есть?
   – Тише…
   Альварос явно к чему-то прислушивался. Но не так, как прислушиваемся мы: не водил головой из стороны в сторону, не вглядывался в лес. Казалось, он прислушивается к чему-то внутри себя.
   – Корриган… – мрачно произнес он и поднял голову. – Он здесь.
   И тут же я уловил недалекий треск – так трещат сучья под ногами стражников.
   – Лучше бы Чуи пошел вчера домой, – пробормотал фарках. – От этого гасклита одни неприятности. Зачем ты его купил, Альво?
   – В дом? – Алина нерешительно взглянула на деда.
   – Нет… – покачал головой Альварос. – Это бесполезно, мы не сможем спрятаться от Корригана.
   – Тогда что нам делать, деда? – Алина испуганно взглянула на Альвароса.
   – Я не знаю.
//-- * * * --//
   В коридоре было темно. Около двери бани, притаившись, стоял человек.
   – Гвидо, ты где?
   – Тише… – шикнув на жену, Гвидо на цыпочках отошел от двери. – Не шуми…
   – Чего это ты здесь? – испуганно спросила жена.
   Глаза хозяина блеснули, он тихо засмеялся.
   – Иди сюда… Ну иди, не бойся… – Он потянул ее за руку к бане. – Только тихо…
   Жена нехотя повиновалась. Подведя ее к двери, Гвидо указал на тоненькую щелку:
   – Смотри…
   – Да не хочу я подгля…
   Жена не договорила, Гвидо зажал ей рот ладонью. Попыталась было вырваться – и вдруг замерла. Из-за двери донеслись тихие вскрики, смех и плеск воды. Она знала, что там сейчас Инди. Выходит, он не один?
   Женщина медленно приблизила глаз к щелке, вгляделась – и обмерла. Попыталась закричать, но Гвидо быстро оттащил ее в сторону.
   – Молчи, дура… Ты же ничего не понимаешь… – Он выволок ее из коридора.
   Жена тяжело дышала, ее волосы растрепались.
   – Марта… Это же Марта… Да как он смеет…
   Гвидо снова засмеялся.
   – Молчи, глупая… Да меня теперь никто пальцем не посмеет тронуть – это ты понимаешь?
   Жена ничего не ответила. Молча взглянув на мужа, она размахнулась и закатила ему звонкую пощечину. Потом заплакала, повернулась и медленно побрела на кухню.
//-- * * * --//
   Саблю Яна спрятала на опушке леса, для этого пришлось соорудить новый тайник. Старым она пользоваться не могла: теперь, когда их разбили и Корриган захватил Инди, это опасно. Нет, она не думала, что Инди выдаст ее, но там были и другие. Трое или четверо, кому не удалось убежать.
   Проклятый Корриган… Яна накрыла тайник дерном, отряхнула одежду и вышла к дороге. Ничего, все образуется. Ей бы только немного денег – купить себе новую одежду, потом устроиться служанкой к какой-нибудь знатной госпоже. И жить – тихо, спокойно. Она ошиблась, присоединившись к Инди. Нельзя победить Корригана.
   В город ее перевез лодочник, так было безопаснее. Расплатившись с ним парой завалявшихся в карманах медяков, Яна взглянула на небо: начинало темнеть. И куда ей теперь? Идти к Микоше теперь опасно, там в любую минуту могут появиться стражники. Пойти к Гвидо? Ну его, жутко мерзкий тип. К тому же они с ним не ладят – с тех пор, как он полез к ней со своими грязными лапами. Конечно, тогда она его здорово отделала, потом встретила Инди… Нет, к нему идти не стоит, теперь Гвидо может натравить на нее стражников. Он уже наверняка знает о том, что Инди схватили: дурные новости распространяются быстро.
   Тогда куда? К Берте? Не хочется. Теперь, без Инди, старая карга будет к ней относиться совсем по-другому. Но больше некуда, без денег ее никуда не пустят. До чего неудачно все получилось…
   Это было одно из тех мест, куда добропорядочные жители предпочитали не заглядывать. Постоялый двор Берты пользовался дурной репутацией, здесь опасались появляться даже стражники. Некогда он находился метрах в двадцати от реки и принадлежал совсем другому хозяину, но потом уровень воды поднялся, она затопила подвалы. Именно тогда его и приобрела Берта, одноглазая карга с повадками ведьмы. Некогда великолепный дом постепенно превратился в обычный притон. Его большие комнаты Берта разделила тонкими перегородками, получилось множество маленьких грязных клетушек. Сначала Берта сдавала их за гроши местным девицам, водившим к себе кавалеров, потом сама набрала девочек. Бизнес шел вполне успешно, в своих тайных мечтах Берта надеялась накопить денег и уехать куда-нибудь в другое место – туда, где можно будет начать совсем другую жизнь.
   У крыльца лежал мертвецки пьяный человек. Переступив через него, Яна поднялась по ступенькам и вошла в холл – если можно было так назвать это грязное заплеванное помещение. Слева, из обеденного зала, как гордо именовала его Берта, доносились ругань и пьяные крики. Оно и понятно: у Берты самая крепкая в округе кислушка.
   Яну встретил уныло сидевший за сбитым из толстых плах столом помощник Берты, лысоватый мужчина лет сорока – маленький, в засаленной одежде. Увидев ее, громко икнул – не иначе, тоже с перепоя.
   – Тебе чего? – спросил он, угрюмо взглянув на Яну. Потом вдруг, узнав, подскочил и вымученно улыбнулся. – Яна, душенька – сто лет тебя не видел. Подожди, я хозяйку кликну…
   Он как-то боком обошел ее и удивительно ловко шмыгнул в обеденный зал.
   Возможно, они еще ничего не знали об аресте Инди. Это хорошо – Яна облегченно вздохнула. По крайней мере, на эту ночь она жильем обеспечена.
   Появилась Берта. Она шла немного боком, слегка повернув вправо голову, словно выставляя вперед уцелевший левый глаз. Правый, пустой и высохший, был прикрыт длинным седым локоном. На Берте был поношенный халат из толстой дорогой ткани, ее худую шею покрывал шарф – все знали, что под шарфом хозяйка прятала огромный уродливый шрам. Семеня ногами, Берта с приторной улыбкой подошла к Яне.
   – Яна, деточка, – хрипло сказала она. – Как же я рада тебя видеть. Да что же ты стоишь – проходи, не стесняйся. А Инди где?
   Мутные серые глаза старухи смотрели холодно и требовательно, Яну не могла обмануть фальшивая улыбка. Выходит, эта ведьма уже что-то слышала.
   – У него дела, – ответила Яна. – Берта, мне нужна комната, я очень устала. И поесть немного.
   – Ну конечно, лапонька, конечно… – Берта взяла Яну за руку. Ее прикосновение показалось Яне невыносимым, но приходилось терпеть. – Пошли…
   Она провела Яну наверх, однако в самый конец коридора не повела – именно там у нее находились наиболее чистые комнаты.
   – Сюда, милая…
   Берта подошла к одной из дверей, общей для двух внутренних комнат, достала связку ключей. Повозившись с замком, распахнула дверь, потом посторонилась, пропуская Яну.
   – Проходи, деточка. Вот эта комната, правая… Там не заперто… Отдыхай, а я прикажу покормить тебя.
   Берта ушла, Яна уныло оглядела предоставленную ей комнату. Она оказалась маленькой и душной, на кровати лежал залоснившийся от грязи комковатый матрац. Справа на стене расплылось большое бурое пятно – не иначе, замывали чью-то кровь, – в воздухе стоял стойкий запах мочи.
   – Стерва… – прошептала Яна. – Ей все известно…
   Теперь у нее в этом не оставалось никаких сомнений: раньше Берта ни за что бы не посмела дать ей такую комнату. Даже за одну мысль об этом Яна лично вырвала бы ей остатки волос.
   Но выбирать не приходилось; теперь, когда Инди попал в лапы к Корригану, отношение к ней изменится. Уже изменилось – те, кто раньше готовы были ползать перед ней на коленях, теперь не преминут пнуть ее.
   Присев на край кровати, Яна закрыла лицо руками. Ей захотелось заплакать.
   Инди… Яна впервые подумала о том, что он, в сущности, никогда ей ничего не давал. Говорил, что все принадлежит ей, – а забирал себе. Да, тогда она не нуждалась в деньгах и брала все, что хотела: считалось, что за все потом платит Инди. На деле не платил никто, это все знали – знала и она. Тогда ее это мало беспокоило, но теперь… Теперь ей припомнят все. Ах, Инди, ну почему ты не оставил немного денег?
   Вошел половой, высокий прыщавый юнец, в руках он держал поднос с едой и зажженный фонарь – уже совсем стемнело. Молча и довольно небрежно поклонившись, он поставил на стол фонарь, тарелку с едой и кружку с элем, потом так же молча удалился – не забыв, правда, напоследок облапать Яну жадным взглядом. Раньше бы он себе этого не позволил.
   Закрыв дверь на засов, Яна села к столу. Она ожидала, что еда будет скверной, но чтобы настолько… Содержимое тарелки напоминало кухонные отбросы, эль оказался скисшим, – не иначе, Берта долго сливала это пойло из старых бочек.
   На глаза у Яны навернулись слезы. Не в силах притронуться к еде, она отодвинула тарелку, легла на кровать и закрыла глаза. До чего все плохо…
   Она не знала, что ей делать. Разве что убить эту стерву, а потом умереть самой. И все-таки до чего подлые люди. Ведь заискивали перед ней, лебезили, в друзья набивались. А стоило ей оступиться… Ну почему, почему они такие?
   Не все – Яне вдруг вспомнился тот молодой гасклит. Уж ему-то она зачем – а ведь спас, не побоялся. А может, просто глупый еще, не разобрался, что к чему. Гасклит – он и есть гасклит. Только обидно, что какой-то иноземец оказался лучше, чем все эти люди. Вот ведь как – попала она в беду, и даже помочь ей некому, не осталось друзей у нее. Лори, один Лори был – и тот погиб. Не успела, не смогла увести…
   Наверное, она заснула, потому что очнулась только от громкого стука в дверь. Подскочила, рука сама потянулась к поясу, пытаясь нащупать рукоять сабли. Осознав, где она, быстро сунула руку в правый сапог и вытянула из потайных ножен короткий клинок. Не возьмут они ее просто так. Не получится.
   – Яна! – раздался из-за двери до боли знакомый голос. – Открывай, черт бы тебя побрал!
   – Инди… – Девушка выронила нож и бросилась к двери. – Я сейчас, Инди!
   Дрожащими руками отодвинула засов, ее тут же подхватили крепкие мужские руки.
   Это и в самом деле был Инди, живой и невредимый. Уткнувшись ему в грудь, Яна заплакала.
   – Ты живой, Инди… Ты живой…
   – Ну еще бы, милая… – Инди похлопал ее по спине и оглядел комнату. – Ах, ведьма старая… Я ж ее вздерну сейчас… Берта!!!
   – Здесь я, Инди, здесь… – Нелепо приседая на ставших ватными ногах, хозяйка вошла в комнату. – А я вам уже и комнатку приготовила для двоих. Хорошая комнатка, светлая…
   Выпустив Яну, Инди повернулся и молча взял старуху за горло, слегка приподнял. Берта захрипела, в ее единственном глазу мелькнул ужас. Она вяло сучила ногами, пытаясь дотянуться до пола, сухие морщинистые пальцы вцепились в руку Инди. И лишь когда тело старухи начало биться в конвульсиях, Инди решил, что с нее хватит, и опустил хозяйку на пол. Рухнув на колени, Берта схватилась за горло и несколько минут хрипло дышала, то и дело надрывно кашляя. Все это время Инди с интересом наблюдал за ней, Яна стояла рядом, злорадно улыбаясь.
   – Достаточно? – спросил Инди, когда старуха кое-как поднялась на ноги.
   – Да, Инди, да… Все хорошо будет… Комнатку приготовила…
   – И запомни, старая ведьма: в следующий раз я тебя удавлю. Пошли, Яна.
   – Иду.
   Яна с любовью взглянула на Инди, потом быстро подняла с пола клинок и сунула в сапог.
   Они вышли из комнаты, старуха проворно ковыляла впереди. На ходу достав ключи, она открыла дверь последней комнаты, слуга тут же внес два фонаря.
   – Вот, Инди… – Берта перевела дух, ее единственный глаз со страхом смотрел на вернувшегося с того света разбойника. – Светло, чистенько… Сейчас еду принесут, эль свежий. А хочешь, кислушечки тебе налью? Хорошая у меня кислушечка, крепкая…
   – Сама свое пойло пей. – Инди подошел к столу, сел на табурет. – Ну где там еда, карга старая?!
   – Несут, Инди, уже несут. Я сейчас, чтобы побыстрее… – поклонившись, старуха торопливо выбежала в коридор. Инди с усмешкой проводил ее взглядом.
   – Видала? – Он взглянул на Яну. – Рухлядь старая, а туда же.
   – Инди… – Яна сквозь слезы смотрела на разбойника. – А я думала, тебя схватили.
   – Мне удалось удрать. Приставили ко мне идиотов… – Инди засмеялся и обнял девушку. – Я ведь тоже думал, что тебя убили. Прихожу сюда, а этот болван внизу говорит, что ты здесь. Я даже не поверил сначала. – Инди провел рукой по ее волосам. – Тебе удалось спрятаться?
   – Да, Инди. Ты не поверишь, мне гасклит помог. Ну, тот самый, помнишь? Которого ты Альваросу продал?
   – Гасклит? – Инди даже вздрогнул. – Ты не шутишь?
   – Да нет же, Инди. Мы с Лори шли, – Яна помрачнела, – его убили. Меня почти окружили, а тут смотрю – гасклит. Я чуть не зарубила его…
   В комнату вошли трое слуг, быстро расставили на столе еду. Поклонившись, так же быстро вышли, Инди встал и запер за ними дверь. Потом снова подошел к Яне, его глаза сверкнули.
   – Ну продолжай, продолжай! – сказал он. – Что с гасклитом?
   – Да ничего, – улыбнулась Яна, в глазах ее снова мелькнули слезы. – Он спрятал меня в доме Альвароса. Не знаю, как это получается, это колдовство какое-то. Стражники прошли мимо, а нас не увидели. Потом я ушла.
   – Милая, это же здорово! – У Инди даже затряслись руки. – Хорошо, что я тогда не убил его.
   – Да, Инди… – Яна взяла вилку, подтянула к себе тарелку.
   – Ты ешь, ешь… – сказал Инди, внимательно глядя на девушку. – Я у Гвидо недавно ел.
   – Ты был у Гвидо? – Яна удивленно вскинула брови.
   – Да, надо было кое-что узнать у него… – Инди неопределенно пожал плечами. – Так что там с Альваросом? Ты рассказывай, мне интересно.
   – Да я его даже не видела, – ответила Яна. – Когда стражники прошли, я сразу же и ушла.
   – Надо же, гасклит… – Инди засмеялся и покачал головой. – Ты не дала ему ничего? Денег, скажем?
   – Но у меня же ничего не было, – отозвалась Яна. – Что я могла ему дать?
   – Ну уж, во всяком случае, не себя, – снова засмеялся Инди, он явно был в хорошем настроении. – Надо бы что-нибудь дать ему, как думаешь? А то нехорошо как-то. Денег или еще чего-нибудь. Саблю красивую.
   – Да зачем гасклиту сабля, – теперь настала очередь рассмеяться Яне. – Что он с ней делать будет?
   – Не знаю. Траву рубить для койвов. – Инди тоже засмеялся. – Но все равно надо ему что-нибудь дать, как думаешь?
   – Если ты так хочешь. – Яна пожала плечами.
   – Давай завтра туда сходим, а? – предложил Инди. – Заодно денег из тайника возьмем, а то у меня ничего нет, все отобрали. Тебе ведь одежду новую надо, эта совсем вытерлась.
   – Завтра? – поморщилась Яна. – Но я так устала…
   – Милая, так ведь это поправимо. – Инди встал и пересел поближе к Яне, обнял девушку за талию. – Отдохнем как следует, а завтра утром и пойдем.
   – Я не знаю…
   – Значит, договорились… – Инди радостно хлопнул ладонями по коленям. – Ай да гасклит – никогда бы не подумал… Да ты ешь, ешь, успеешь еще раздеться. – Поймав удивленный взгляд Яны, Инди снова засмеялся и стал стягивать с себя одежду.
   Проснулась она рано. Рядом храпел Инди, на улице было еще совсем темно. Откуда-то снизу доносились пьяные крики, визжала женщина. Все как обычно…
   Повернув голову, Яна долго смотрела в темный прямоугольник окна. Если вчера идея пойти к дому Альвароса казалась ей вполне нормальной, то теперь в сердце закралось сомнение. С каких это пор Инди стал таким благодарным? Что ему какой-то гасклит?
   Странно все это. А может, она просто плохо знает Инди? Да и не к гасклиту же он идет – за деньгами. Так почему не зайти и не дать тому пару монет? Пусть он и гасклит, но помог все-таки, спас ее.
   Вроде бы все так. Только почему же тогда так грустно?
   Притон Берты они покинули на рассвете, Инди по-прежнему был в отличном настроении. Переправившись через реку, они добрались до леса, Инди добыл из своего тайника пару сабель. Теперь, с оружием на поясе, Яна почувствовала себя гораздо увереннее. Смутные времена, сложные. Прав тот, кто сильнее.
   До знакомого ей места идти было довольно далеко, и все эти часы Инди пытался ее как-то развлечь. Яна улыбалась его шуткам, порой даже смеялась, но радости не чувствовала. Уж очень ей не хотелось идти к Альваросу.
   Вот и знакомый ручей, именно здесь ее и Лори гнали стражники, в стволах деревьев до сих пор видны намертво засевшие арбалетные стрелы. А вот и могила Лори… Яна невольно остановилась, увидев ровный холмик земли с воткнутой в изголовье саблей.
   – Лори? – спросил Инди, кивком указав на могилу.
   – Да, – тихо отозвалась Яна. – Его похоронил гасклит…
   Она подошла ближе и вытянула из земли саблю, на ее место воткнула свою. Бережно счистив со старой щербатой сабли Лори землю, сунула ее в ножны. Сабля не вошла полностью, но это не беда: потом она подберет другие ножны. Если нельзя вернуть Лори, то пусть ее хранит хотя бы его сабля. Он был хорошим другом.
   – Ну и где это? – нетерпеливо спросил Инди, оглядываясь вокруг.
   – Здесь…
   Яна шагнула вперед, прошла с десяток метров вдоль ручья. Остановившись на берегу, молча взглянула на медленно текущую воду.
   – Это здесь, – сказала она. – Здесь есть мостик, только его не видно.
   Инди подошел к ручью, коснулся носком сапога воды.
   – Нет здесь ничего… – сказал он.
   – Это только кажется. Я точно запомнила, это здесь. Видишь, даже тропинка туда идет.
   Инди глянул на тропинку: и в самом деле, она подходила к самому ручью и терялась в траве.
   – Я сейчас позову его, – сказала Яна.
   – Подожди… – остановил ее Инди. – Мы же еще не взяли деньги.
   – Я просто узнаю, как он там. – Яна удивленно взглянула на Инди.
   – Не надо пока. Пошли. – Инди крепко схватил ее за руку и потащил прочь от ручья.
   – Мне больно, Инди… Что с тобой?
   – Ничего, – ответил Инди. – Я подумал о том, что там Альварос, а я не хочу с ним встречаться.
   – Тогда зачем мы шли сюда?
   – Мы шли за деньгами. Молчи и не задавай глупых вопросов.
   Инди отпустил ее и теперь быстро шел по тропинке, Яна едва успевала за ним. Ее душила обида – ну почему он с ней так…
   Тайник Инди устроил вблизи небольшого лесного озера. Когда впереди меж стволов деревьев блеснула вода, он остановился и хмуро взглянул на Яну.
   – Жди меня здесь.
   – Боишься, что украду? – В голосе Яны проскользнула обида, но Инди даже не удостоил ее ответом и молча пошел к тайнику.
   Сев на землю, Яна уткнулась лицом в колени и заплакала. Плакала она редко, но сейчас уже просто не могла сдержаться. Выходит, Инди просто обманул ее: он хотел узнать, где живет Альварос, не более того. И ему глубоко наплевать на спасшего ее гасклита.
   Когда Инди вернулся, она уже не плакала, разве что лицо ее было бледным и отрешенным.
   – Вставай, – бросил ей Инди и даже не остановился, чтобы подождать.
   Медленно поднявшись, Яна пошла следом. В глубине души у нее еще теплилась надежда, что Инди просто вспылил, что все еще наладится. Ведь было же в нем что-то хорошее, было. Или ей это просто казалось?
   Когда у развилки Инди повернул налево, к городу, Яна догнала его.
   – Инди! А как же гасклит? Мы не пойдем к нему?
   – Нет. В другой раз.
   – Но почему? Ты же сам хотел.
   – Я передумал.
   Больше вопросов Яна не задавала, все и так было ясно. Она снова почувствовала себя обманутой.
   За всю дорогу до города они не обмолвились ни словом, Инди шел впереди, Яна плелась сзади. Уже приближаясь к выходу из леса, она сняла саблю, подыскала подходящий куст и спрятала в нем оружие, сунув под опавшие листья. Пусть уж лучше лежит там, не стоит прятать саблю Лори в общий тайник. Неизвестно, кому она тогда достанется.
   Когда Инди прятал свою саблю, на Яну он даже не взглянул, – похоже, она его уже совсем не интересовала. Это выглядело в высшей степени странно: ведь еще этой ночью он шептал ей такие слова!
   Уже вечерело, когда они подошли к притону Берты. У Яны от долгой дороги болели ноги, она уже мечтала о том, как доберется до кровати. Лечь, отдохнуть, все остальное будет потом.
   Едва они вошли в комнату, как ставшие невероятно обходительными слуги тут же принесли еду. Сидя за столом, Яна все ожидала, что Инди заговорит с ней, извинится, – но он молчал, лишь изредка по его лицу скользила ухмылка. Наевшись, Инди выпил кружку эля, удовлетворенно вздохнул и слегка ослабил ремень. Встав, накинул на плечи куртку.
   – Куда ты, Инди? – спросила Яна. – Отдохни.
   – Сиди здесь, – холодно взглянув на нее, Инди повернулся и вышел за дверь.
   Яна нахмурилась: все это совершенно переставало ей нравиться. Обычно Инди во всем с ней советовался – так что же произошло? Что могло случиться такого, что он стал с ней настолько груб и холоден? Почему? Или он нашел себе новую подружку?
   Мысль была очень неприятная, Яна нахмурилась. Но если это так…
   Если это так, у нее нет времени на раздумья, – быстро надев куртку, Яна выскользнула за дверь.
//-- * * * --//
   Еще сутки назад Инди и представить не мог, что когда-нибудь по доброй воле пойдет к Корригану. И теперь, шагая узкими городскими улочками, он с невольной радостью думал о своей удаче. Ему и в самом деле повезло: ну кто мог подумать, что эта дурочка найдет дом Альвароса? Кто мог подумать, что она найдет гасклита? Невероятное стечение обстоятельств, способное в корне изменить его жизнь. Если благодаря его помощи Корриган поймает гасклита (интересно, почему он так ему нужен?), то в награду наверняка простит ему не только прошлые прегрешения, но и возможные будущие. Быть на короткой ноге с самим Повелителем – да об этом даже мечтать страшно. Ладно бы король, от него небольшой прок. Но Корриган…
   Чем ближе Инди подходил к центру, тем больше на улицах становилось народа. Харчевни, разного рода лавочки и питейные заведения громоздились на каждом шагу, повсюду шныряли лоточники, навязчиво предлагая свой товар. Контраст с унылыми и пустыми улочками окраин был очень большим.
   – Хлеб, вкусный хлеб, подходи-покупай! – звонким голосом кричала молодая торговка с пышной, едва прикрытой платьем грудью.
   Дела у нее шли неплохо, к ней то и дело подходили – если не хлеб купить, то хоть на грудь посмотреть.
   – Глутики, глутики, свежие глутики! – вторил ей невысокого роста паренек с лотком на шее. – Вкусные, сладкие глутики!
   – Рыба, живая рыба! – раздавался с другой стороны улицы зычный глас высокого бородатого мужика. На глазах покупателей он вынул из большого металлического чана рыбину, та ожесточенно забилась в руках, пытаясь вырваться. – Свежая рыба, вкусная…
   Инди любил такие места. Любил аромат разложенной на лотках снеди, любил побродить, потолкаться вдоль торговых рядов. Это напоминало ему молодость, когда он «работал» в этих рядах, обчищая карманы доверчивых простачков. Были времена, были…
   Миновав торговые ряды, Инди вышел к замку. Ворота оказались опущены, неподалеку сидели несколько торговок – они каждый день платили стражникам, чтобы те их не выгоняли. Торговали кто чем, в основном всякой женской чепухой в расчете на проезжающих здесь благородных девиц.
   Как обычно, Роза заметно выделялась среди торговок – прежде всего пышными телесами. Увидев Инди, расцвела.
   – Ну здравствуй, красавец. Сто лет тебя не видела. Где пропадаешь?
   – Дела, Роза. Тебе говорили обо мне?
   – Говорили, красавец, говорили. Какой же ты, однако: все о делах да о делах. В гости бы пригласил, а? Мы бы тебя обогрели. – Роза взглянула на подружек, они весело расхохотались.
   Инди не был склонен присоединяться к их веселью.
   – Передать кое-что надо, – сухо сказал он. – И быстро.
   – Какие вы все торопливые… – покачав головой, Роза тяжело поднялась со своего табурета. – Ну пошли, красавец, – прогуляемся…
   Роза шла медленно и важно, переваливаясь с ноги на ногу. Отойдя в сторону, взглянула на Инди.
   – Ну говори, чего там у тебя.
   – Передай, что я нашел гасклита. Срочно.
   – Быстрый какой, – усмехнулась Роза. – Сам и передай… Ладно, ладно, не кипятись… – Она засмеялась. – Иди в сад, там в стене дверь есть. Жди, тебя впустят.
   Повернувшись, она все так же неторопливо поковыляла к воротам. Подозвав к себе стражника, что-то сказала ему.
   – Койва… – пробормотал Инди, неприязненно взглянув на нее, потом повернулся и пошел к саду.
   Отойдя подальше и убедившись, что его никто не видит, спокойно сошел с тропинки в заросли.
   Сад встретил его прохладой и тишиной. Пробираясь среди деревьев, Инди думал о том, что последний раз был в этом саду очень давно, еще когда встречался с дочерью мельника. Вредная оказалась бабенка, да и папаша ее не лучше. Впрочем, о покойниках нельзя отзываться плохо.
   Вот и дверь, ее Инди помнил еще с детства. Тяжелая и неприступная, спрятанная в густых зарослях, она всегда его пугала. Остановившись у двери, Инди воровато оглянулся и стал ждать.
   – Инди… – раздавшийся за спиной голос заставил его вздрогнуть, Инди быстро обернулся. В трех шагах от него стояла Яна, в ее взгляде читались растерянность и непонимание. – Что ты здесь делаешь?
   – Что я здесь делаю? – Инди мельком взглянул на дверь, потом снова посмотрел на девушку и усмехнулся. – Сейчас объясню…
//-- * * * --//
   Она шла за Инди от самого борделя, стараясь не попадаться ему на глаза. Сначала это было трудно, пустые улочки окраин легко могли ее выдать. Потом стало проще: появились прохожие, – а ближе к центру Яна уже не опасалась, что Инди ее заметит. Беспокоило другое – что она потеряет его в толпе. Не потеряла и была немало удивлена, когда Инди вышел к замку.
   Ага, подошел к Розе… – остановившись у какого-то лотка, Яна краем глаза наблюдала за Инди. Знать бы, о чем они болтают…
   Куда-то пошли. Нет, остановились. Разговаривают. Странно все это – что общего может быть у Инди с этой сплетницей?
   Разговор оказался коротким – важно переваливаясь с ноги на ногу, Роза пошла назад. Ан нет, не назад – пошла к воротам, подозвала стражника. О чем-то с ним шепчется. А Инди?
   Инди повернулся и пошел по дорожке в сторону дворцового сада. Ясно, отправился в квартал оружейников. Это самый короткий путь.
   Она ошиблась. Яна поняла это тогда, когда Инди, мельком оглянувшись, свернул с дорожки в сад.
   – Негодяй… – пробормотала Яна и быстро пошла следом.
   Теперь у нее не оставалось никаких сомнений: этот недоносок и в самом деле снюхался с какой-то бабенкой. Потому и к ней так относится. Ничего, сейчас она им устроит… Она этой стерве все волосы вырвет. А Инди… С Инди она тоже разберется.
   По саду она шла очень тихо, прислушиваясь к шагам Инди. Заросли скрывали его, но тонкий слух Яны не оставлял ему возможности удрать – пробираясь среди деревьев, девушка думала о том, что именно скажет этому негодяю. И все же какой подлец…
   Затем ее что-то насторожило, спустя минуту Яна поняла, что именно: для встречи с подружкой совсем необязательно забираться в такие дебри. Если только он не идет…
   Это было озарение. Разрозненные части головоломки, как по волшебству, встали на свои места. Чудесное спасение Инди из рук Корригана, его интерес к гасклиту и дому Альвароса…
   Невероятное, чудовищное объяснение. Инди – и Корриган…
   И все-таки она еще сомневалась, еще не могла поверить, что Инди, ее Инди, снюхался с этим чудовищем. Что угодно, только не это. Но чем дальше шел Инди, тем меньше в ее душе оставалось надежды.
   Он остановился у двери, последние надежды рухнули. Неслышно ступая, Яна медленно приблизилась к Инди.
   – Инди… – тихо позвала она, тот рывком обернулся. – Что ты здесь делаешь?
   – Что я здесь делаю? – мельком взглянув на дверь, Инди вновь посмотрел на Яну и ухмыльнулся. – Сейчас объясню… – Он шагнул и схватил ее за руки.
   Яна не вырывалась, глядя ему в глаза. Итак, это правда. Инди предал их.
   – Почему, Инди? – Яна смотрела и не могла понять, как она могла любить эти стылые глаза, заросшее лицо, эти потрескавшиеся губы. Ведь любила же…
   – Почему? – снова ухмыльнулся Инди. – Потому что я люблю жизнь и хочу жить. И не просто жить – я хочу жить хорошо. А по возможности – очень хорошо. Мне надоело жить в грязи и ютиться в тесных домишках. Я хочу большой каменный дом, хочу свое имение. Свой герб, наконец. Ты разве не знала, что я незаконнорожденный принц? – Инди засмеялся, явно довольный своей выдумкой.
   – Но так нельзя, Инди! Что скажут те, кто тебя знал, кто в тебя верил?
   – Да ничего не скажут. Одни ничего не узнают, другие слишком глупы, чтобы что-то понять.
   – А гасклит? Зачем тебе гасклит?
   – Он нужен не мне, а Корригану, за него дают хорошие деньги. Глупо не воспользоваться удачей.
   – Но он же спас меня, Инди! Как ты можешь…
   – Это его проблемы… Да где же они, к дьяволу! – Инди снова взглянул на дверь.
   – А я? Как же я, Инди? Ты меня больше не любишь?
   – Тебя? – Инди с ухмылкой посмотрел ей в глаза. – Побойся Бога, Яна, о какой любви может идти речь? У тебя симпатичная мордашка, мне было приятно проводить с тобой время. Но сейчас, увы, наши пути расходятся. А, наконец-то…
   Скрипнула тяжелая дверь, из черной пустоты дохнувшего сыростью коридора появились два стражника.
   – Это ты к Хозяину? – грубовато спросил один из них.
   Инди торопливо кивнул.
   – Я, у меня важные сведения… Не пристроите куда-нибудь эту дурочку? Чтобы не сбежала?
   – Почему не пристроить? – усмехнулся один из стражников, невысокого роста крепыш. – Будет довольна… Надолго?
   – Как хотите, – пожал плечами Инди. – На усмотрение Хозяина.
   – Это можно… – Подойдя к девушке, стражник небрежно и весьма профессионально заломил ей руку за спину, свободной рукой ухватил за шиворот. Яна вскрикнула и привстала на цыпочки, ей было очень больно. Стражник слегка ослабил хватку и ухмыльнулся. – Пошли, красавица.
   – У нее нож в сапоге, – предупредил Инди. – Поаккуратнее там.
   – Прыткая? – осклабился стражник. – Я люблю прытких. Рино, проводи гостя… Иди…
   Он слегка сжал девушке руку, Яна вскрикнула и торопливо шагнула вперед. Девушка все еще не верила, что это происходит именно с ней, не понимала, как могло получиться, что Инди ее предал. А она, как она была глупа! Верила ведь ему, до последней секунды верила. Сама сюда пришла. Какая дура…
   Коридор был очень темным и сырым, откуда-то тянуло холодом. Поворот налево, в маленький боковой коридорчик, два десятка шагов, очередной коридор, более светлый и просторный. Узкие стрельчатые окошки, за ними видна зелень крон. Удастся ли ей когда-нибудь вновь увидеть лес? Как она ошиблась с Инди…
   Очередной поворот, три ступеньки вниз, хватка охранника не оставляет ей ни единого шанса. До ножа не дотянуться, теперь охранник о нем знает. Ах, Инди, Инди…
   Пять или шесть дверей – массивных, окованных металлом, с тяжелыми засовами. Слышала она уже об этих дверях – от тех немногих, кому чудом удалось выжить.
   – Стой!
   Грубо прижав Яну к стене, стражник, не отпуская ее заломленной руки, обшарил левый сапог, потом правый. Отыскав нож, удовлетворенно хмыкнул и сунул его в карман. Откинув засов двери, приоткрыл дверь и подтолкнул Яну внутрь.
   – Сиди здесь. У меня скоро смена заканчивается… – усмехнувшись, стражник окинул ее оценивающим взглядом и захлопнул дверь.
   Заскрежетал засов, послышались удаляющиеся шаги, потом стало совсем тихо. Яна огляделась.
   Никогда ей еще не доводилось попадать в такое место. Голые каменные стены с вмурованными в них металлическими кольцами, каменный лежак, высоко под потолком крохотное оконце с кусочком неба. Пахнет сыростью, сводчатый потолок покрыт плесенью. Не самое приятное место.
   Ей не сбежать отсюда – осознав это, Яна села на лежак, прислонилась спиной к стене и поджала ноги. Странно, но в эти минуты она почему-то не думала о себе. То, что произошло с ней, стало закономерным итогом ее глупости, ее ошибок. Она пошла с Инди, поверила ему. Но на поверку золотая монета оказалась фальшивой.
   Она думала о гасклите. Вот ведь как: тот, кому веришь, тебя предает. А какой-то гасклит спасает жизнь. Да, она тоже спасла его. Но она же и погубила. Глупо сомневаться в том, что теперь Корриган найдет его. Он ведь и тогда его вез куда-то, в ошейник заковал для надежности. Он что-то знает, этот гасклит, что-то очень важное. Такое, за что Корриган готов отдать многое.
   Кирилл. Гасклита звали Кириллом. Странное имя, гасклитское. И ведь не поможешь ему теперь. Да, Альварос силен, но даже ему не под силу совладать с Корриганом.
   Она ошиблась. И теперь будет пожинать горькие плоды своих ошибок – это стало ясно в тот момент, когда снова загрохотал засов. Дверь открылась, в камеру вошел все тот же стражник.
   – Вот я и свободен, – сказал он и усмехнулся, его глаза жадно блеснули. – Развлечемся немного?

Глава восьмая

   Треск ветвей под ногами стражников раздавался все ближе, я быстро огляделся, размышляя, куда нам бежать. Если мы попадемся, всему конец.
   – Сюда… – Альварос схватил Алину за руку и потянул в чащу, мы с Чуи бросились следом.
   Я не сразу понял, куда именно мы бежим, а когда сообразил, то едва не остановился: мы бежали к Двери в мир сваргов. Позади раздались крики – видимо, нас заметили.
   – Чуи! – на ходу крикнул Альварос. – Уходи!
   – Нет! Чуи с вами!
   – Прячься, дурак! Мы уйдем через Дверь!
   – Точно? – обеспокоенно спросил фарках.
   – Мы с Алиной пройдем, у Кира Кольцо. Один ты не сможешь… Уходи к реке!
   Судя по крикам, погоня была нешуточной. Альварос и девушка бежали изо всех сил, Чуи явно начинал отставать. Я бы мог бежать быстрее, но сдерживал себя и поэтому замыкал процессию, спиной чувствуя нацеленные на меня арбалеты. Странно, но в нас почему-то не стреляли.
   – Хорошо! – выдохнул Чуи. – Ухожу! Дома буду, туда приходите! – Он дождался большого куста и под его прикрытием очень ловко скакнул в сторону. Его голова пару раз мелькнула среди стволов и исчезла.
   Дверь была совсем рядом, я впервые подумал о том, насколько это удобно: всегда можно удрать в другой мир. Для того, разумеется, кто это умеет. Сумбур в моей голове прошел, я на удивление быстро свыкся с мыслью о путешествии в мир сваргов. Там совсем другой мир, там нет Корригана и стремящихся догнать нас стражников. Там, в конце концов, умные люди – неужели они не найдут способа вернуть меня домой?
   Мы почти ушли, – наверное, это поняли и наши преследователи. До Двери оставалось не больше сотни метров, когда вокруг нас засвистели стрелы, одна из них с треском впилась в дерево в метре от меня. А вторая…
   Вторая попала Алине в спину. Тихо вскрикнув, девушка неловко раскинула руки и рухнула на землю.
   В такие минуты сознание работает по-другому, да и тело способно творить чудеса. Опередив Альвароса, я подхватил Алину на руки и побежал к Двери, петляя на ходу. Возможно, в другой ситуации я бы удивился своей возможности так ловко нестись по лесу с девушкой на руках, но сейчас мне было не до этого – рядом то и дело вспарывали воздух стрелы, затем где-то позади раздался чей-то разъяренный крик, призывающий прекратить стрельбу. Его услышали.
   Вот и Дверь, Альварос почти выхватил девушку у меня из рук.
   – Быстрее, – сказал он. – Там ее спасут.
   Лицо Алины было совершенно бледным. Девушка почти не дышала, на губах у нее пузырилась кровь. Попыталась что-то сказать – и не смогла. Придерживая Алину, мы вошли в туман.
   Я верил, что у нас все получится, – и ошибся. Мы с Альваросом шли, но какая-то неведомая сила стала вырывать девушку из наших рук. Это напоминало упругий барьер, невидимый для нас, но удерживающий Алину.
   – Бесполезно… – хрипло произнес Альварос. – Ей не пройти.
   Он взглянул на меня, я увидел его глаза – и не смог отказать. Нет, он ни о чем не просил, но я понял его без всяких слов.
   – Береги ее, – сняв Кольцо, я надел его на палец Алине.
   – Прости… – Альварос отвел взгляд.
   Я его хорошо понимал.
   – Ничего, я хорошо бегаю… – Натянуто улыбнувшись, я шагнул вперед.
   Была у меня надежда, что Дверь пропустит меня и без Кольца. Не пропустила, я вышел из тумана и увидел все тот же лес. А потом увидел стражников. Их было много, они уже успели оцепить Дверь. Моя ловушка захлопнулась, с каждой секундой кольцо сжималось.
   – Не стрелять! – услышал я хорошо знакомый голос. – Ему некуда бежать.
   Корриган был прав. И все-таки я сделал еще одну попытку, отступив назад, в туман, с безумной жаждой уйти в неведомый мне мир. Каюсь, я даже молился – молча, без слов обратившись к тому, кто жил где-то там, в голубой вышине. И так же, как тогда, в лесу, у приведшей меня в этот мир Двери Серафимы, это ни к чему не привело.
   Я снова вышел из тумана и в нескольких шагах от себя увидел Корригана. Он был доволен, а позади него…
   Позади него стоял тот самый бородатый разбойник. Это было невероятно, но странное дело: все это меня уже не слишком беспокоило. Медленно, словно во сне, я вытянул из ножен кинжал, покрепче обхватил его и поднес к животу. Уж лучше так…
   На губах у Корригана мелькнула ухмылка.
   – Ну давай, попробуй. Это будет любопытно.
   Я глубоко вздохнул, нож в моих руках задрожал. Нет, я не боялся смерти. По крайней мере, мне хотелось так думать. Я боялся несущей смерть боли.
   Кинжал в моей руке снова дрогнул, я сжал зубы – и понял, что не смогу. Пусть уж лучше меня убьет он…
   Я медленно опустил кинжал и взглянул на Корригана, в его глазах все еще играла усмешка. Подойдя ко мне, Корриган молча вырвал кинжал из моих рук и отшвырнул в сторону.
   – Самурай хренов… – сказал он и усмехнулся. – Свяжите ему руки.
   Его пожелание было тут же исполнено. Мне заломили руки назад, в запястья впился тугой ремень.
   – А теперь веди, – произнес Корриган. – И быстрее, у меня мало времени.
   – Куда? – спросил я, хотя прекрасно его понял.
   – Опять за старое? – Корриган вздохнул, подошел ближе и положил руку мне на плечо.
   Это было хуже, чем тогда, в карете. Гораздо хуже. Я упал на колени, меня сотрясал струившийся из пальцев Корригана огонь. Тем не менее, на каком-то глубинном уровне сознания я даже был рад происходящему. Я понимал, что еще немного, и придет спасительная тьма. Лучшее лекарство от жизни.
   Я даже не сразу понял, что все закончилось. Надо мной голубело небо в зелени крон, потом его закрыло чье-то лицо. Мысли замерли, тело жило само по себе. Оно пыталось дышать, его еще сотрясали дрожь и судороги взбунтовавшихся мышц, сердце работало с перебоями, надрывно, то едва шевелясь, то сокращаясь с огромной силой. Это было в высшей степени странно: знать, что ты и тело – это что-то разное. Знать без слов: понимание приходило цельными глыбами, оно всегда было здесь, со мной, – как странно, что я не сознавал этого раньше. В свете открывшихся мне истин вопросы склонившегося надо мной человека звучали удивительно глупо.
   – Теперь ты покажешь? – спросил человек и снова коснулся меня рукой.
   Удивительно, но я даже не вздрогнул и просто смотрел на него, жалея о том, что он заслоняет мне небо.
   – Спрашиваю в последний раз: где Дверь?
   Человек напрягся, по телу того, что когда-то был мною, снова скользнула молния. Впрочем, она тут же исчезла.
   Голова человека совсем заслонила небо, он вглядывался мне в глаза.
   – Где Дверь?
   Этот человек был потрясающе глуп: спрашивать того, кто побывал на пороге вечности, кто уже сам вечность, о какой-то Двери. Это было смешно, мои губы – да, они все-таки мои – растянулись в улыбке, я засмеялся. Смех был тихим, прерывистым, и все-таки это был смех.
   – Ненавижу этих тварей…
   Голова человека исчезла, я снова увидел небо. Кажется, он пнул меня в бок, но я отметил это уже так, для проформы.
   – К Мастеру его…
   Мастер… Знакомое слово. Мастер и Маргарита… Нет, это что-то другое. Здесь совсем другой мастер. Но тоже специалист своего дела.
   Небо пропало. Мелькнула земля, незнакомые лица, потом я увидел перед глазами чью-то спину и ноги. Кажется, кто-то нес меня на спине. Его шаги были очень грубыми, каждый шаг отдавался в голове противным гулом. Это оказалось настолько неприятно, что я позволил себе потерять сознание.
   Где-то капала вода – мерно, ритмично, – звук падающих капель был единственным в окружившем меня безмолвии. Попытался открыть глаза – ничего не получилось. Или получилось? Странно, почему же тогда так темно…
   Я лежал на чем-то жестком. Пошевелив пальцами, нащупал под собой что-то холодное и шершавое. Каменный пол. С трудом приподнялся, морщась от боли.
   Темно, где-то рядом и в самом деле капает вода. Встав на четвереньки, осторожно ощупал пространство вокруг себя. Ага, стена, а это… Это вмурованное в стену железное кольцо. Я уже видел такое. Похоже, я снова в тюремной камере. Как же я здесь оказался? Ах, да…
   Облизнув пересохшие губы, снова прислушался к звуку падающих капель. Не иначе, где-то здесь есть кран. На ощупь стал пробираться к источнику звука, вскоре руки ощутили сырость. И не только: каменный пол покрывала плесень, прикосновение к холодной склизкой поверхности оказалось очень неприятным.
   Очередная капля, совсем близко – вытянув руку, я коснулся стены, попытался нашарить в темноте кран. Да где же он?..
   Мне понадобилось несколько минут, чтобы осознать глупость своих поисков. Здесь не было никакого крана, вода капала с потолка. Подставив ладони, я вскоре сумел поймать первую каплю, за ней вторую. После долгих усилий мне удалось кое-как смочить губы, но на большее рассчитывать не приходилось. В конце концов, я снова отполз в сухой угол камеры и забылся беспробудным сном.
   Впрочем, проснуться мне все-таки пришлось, и не по своей воле. Открыв глаза, я увидел горой возвышавшегося надо мной стражника.
   – Вставай… – прорычал он и пнул меня еще раз – вероятно, для того чтобы окончательно привести в чувство.
   Пришлось подняться, хотя делал я это без особого удовольствия. Все мышцы ныли, мысли ворочались невероятно тяжело, с трудом протискиваясь по лабиринтам извилин. Во рту стоял неприятный привкус. Итак, куда меня?
   Ответ на этот вопрос я получил спустя несколько минут. Нельзя сказать, что он удивил меня, – я ждал этого.
   Первым меня встретил Мучо. По его губам скользнула нехорошая улыбка, глаза неприязненно блеснули.
   – Я ведь говорил, что ты вернешься, – сказал он, подойдя ближе. – Теперь мы с тобой побеседуем…
   Мне показалось, что Мучо меня сейчас ударит, но этого не произошло: он остановился в паре метров от меня, опасаясь подходить ближе. Еще бы, ноги у меня свободны.
   – Посадите его в кресло, – велел Мучо стражникам, те послушно исполнили приказ.
   И хотя я пытался сопротивляться, это ни к чему не привело, вырваться из рук дюжих стражников мне оказалось не по силам. Зато мои трепыхания доставили Мучо массу удовольствия.
   – Чует, чем пахнет… – засмеялся он, приматывая мои руки к подлокотникам. – Теперь уж мы с тобой повеселимся… Свободны…
   Последнее относилось к стражникам – к моему удивлению, они послушно удалились. Не иначе, за время моего отсутствия Мучо повысили в должности.
   – Вот так-то… – произнес Мучо, закончив привязывать мои ноги, затем отошел и полюбовался своей работой. – Замечательно.
   Я молчал. Странно, но у меня не было ужаса перед тем, что меня ожидало. Казалось, я был не участником событий, а отстраненным наблюдателем. Именно поэтому я спокойно смотрел на Мучо, размышляя о том, откуда в этом человеке столько злости.
   Столик с инструментами уже стоял рядом, я видел хищный блеск отточенной стали. Мучо уловил мой взгляд и злорадно улыбнулся.
   Послышались шаги. Человек шел медленно, то и дело останавливаясь, я различил тихий стук посоха. Не иначе, Мастер пожаловал…
   Это и в самом деле был он. Странно, но за прошедшие дни Мастер сильно осунулся и постарел, – казалось, каждое движение дается ему с огромным трудом, взгляд Мастера стал совсем блеклым. Рядом с ним, поддерживая старика за локоть, шел Дучо. Я невольно улыбнулся, увидев разбитые губы толстяка, – что и говорить, здорово я его приложил. Приятно посмотреть на хорошо сделанную работу.
   – Стул… – выдохнул Мастер.
   Мучо быстро подтянул стул с высокой резной спинкой.
   Тяжело опустившись на него, Мастер вытянул ноги, его дыхание было хриплым и тяжелым. Около минуты он приходил в себя, хватая воздух широко открытым ртом. Наконец взглянул на меня, в его глазах появилось какое-то подобие интереса.
   – Снова ты… Я ведь говорил, не стоит обманывать… Так нет, все туда же. Глупец…
   Я молчал, – в сущности, мне просто не хотелось разговаривать. Пустое все это.
   – Молчишь?.. Ничего, разговоришься… Все молчат сначала… Зато как поют потом… И ведь одно и то же всегда… – Мастер закашлялся, прижимая руку к груди, потом снова помолчал, переводя дух. – Зря ты так… Зря… Не надо было спорить… Глупо… Ну ничего, что ж теперь… Все ошибаются… Дучо, займись им… Только аккуратно, он еще нужен…
   – С чего начать? – Дучо взглянул на Мастера.
   – Сам решай, ты теперь здесь главный… – Мастер усмехнулся, его тусклые глаза слегка ожили.
   – Да, Мастер, – кивнув, Дучо повернулся ко мне. – Поработаем?
   Он смотрел на меня оценивающим взглядом – возможно, выбирал, с чего именно ему начать, потом улыбнулся в предвкушении скорой расправы. Я заметил, что части зубов у него не хватало, и даже имел наглость улыбнуться в ответ.
   – Сейчас ты у меня посмеешься.
   Дучо взял со стола большие изогнутые щипцы. Мучо обошел меня сзади, я почувствовал на голове его руку. Затем его пальцы скользнули по моему лбу и впились в глаза.
   – Открой рот, – приказал Мучо, продолжая давить на глаза и запрокидывая мне голову назад. – Ну!
   Это было очень больно, в глазах вспыхнули сверкающие круги. Я невольно вскрикнул и тут же ощутил во рту холодный металл. Попытался вывернуться, но не смог.
   – Крепче держи… – сказал Дучо, орудуя щипцами.
   В ту же секунду к боли в глазах, и так непереносимой, добавилась новая.
   – Нравится? – осведомился Дучо, ухватив щипцами зуб и медленно поворачивая их из стороны в сторону. – Отпусти глаза, пусть смотрит.
   Мучо убрал пальцы, продолжая крепко удерживать мою голову; я открыл глаза. Все застилали слезы, лучи пробивающегося сквозь узкое окно света рассыпались на ресницах сверкающей радугой. Я моргнул, затем замычал от боли – Дучо снова начал покачивать щипцы.
   Это длилось несколько минут, Дучо искренне наслаждался своим триумфом. Затем с искаженным от злости лицом крутанул щипцы, в глазах у меня потемнело от боли. Выломав зуб, Дучо поднял окровавленные щипцы и поднес к моим глазам.
   – Видишь? – Он продемонстрировал вырванный зуб, затем бросил его в металлическое ведро. – И это только начало… – Дучо тяжело дышал, по его лбу катились капли пота.
   Я почти не слышал его, давясь хлынувшей кровью; в глазах потемнело от боли. И это только начало…
   – Плохо, Дучо, – тихо произнес Мастер. Он сидел неподвижно, напоминая восковую статую, и наблюдал за работой своего ученика. – Очень плохо… Красота, Дучо, где красота?.. Не должно быть злости… Не выйдет из тебя ничего… Мясник будет…
   – Мастер, можно, я теперь? – Мучо с надеждой взглянул на Мастера. – Вы будете доволь…
   Он не договорил, осекшись на полуслове, тут же глухо звякнули выпавшие из рук Дучо щипцы. Да и было от чего – рядом с окном появился человек. Он возник ниоткуда, из воздуха, даже я забыл о раскалывающей челюсть боли, удивленно глядя на незнакомца.
   Незнакомец был еще молод. Или не стар – разглядев его получше, я склонился ко второму выводу. Лет сорока пяти, среднего роста, он держался удивительно ровно, напоминая своей выправкой офицера. У него были длинные, до плеч, волосы, густая темная борода, одежда напоминала серый монашеский балахон с откинутым на спину капюшоном. Тонкий кожаный поясок подчеркивал стройность незнакомца, на ногах у него я разглядел традиционные для этого мира короткие сапожки.
   Но приковывала к нему внимание не одежда и даже не его чудесное появление – самым замечательным в этом человеке были его глаза. На что сильны были глаза Альвароса, но по сравнению с этим… Это было что-то неописуемое, исходившая от незнакомца сила заставила всех окаменеть. Даже Мастер перестал кашлять и теперь пристально смотрел на незнакомца.
   Незнакомец медленно подошел ближе, взгляд его черных глаз задавил даже мысли – я почувствовал себя подвешенным в пустоте, дыхание перехватило. Судя по всему, так себя чувствовал не я один: Дучо медленно опустился на пол, его худосочного прыщавого напарника била дрожь – я явственно услышал стук его зубов.
   – Виго… – процедил Мастер, его и без того восковое лицо стало совсем бледным. – Вот уж кого не думал здесь увидеть…
   Незнакомец даже не взглянул на него. Он медленно повернул голову к Мучо, их глаза на секунду встретились. Мучо вздрогнул, как от удара кнута, и бросился развязывать удерживающие меня ремни. Незнакомец посмотрел на Дучо, толстячок заскулил и уткнулся лицом в пол, его плечи то и дело вздрагивали. Только после этого незнакомец повернулся к Мастеру, их взгляды встретились. И странное дело – на лице Мастера появилась улыбка.
   Несколько секунд гость смотрел на Мастера, затем его губы дрогнули.
   – Я ведь предупреждал тебя, Уго. Почему ты меня не послушал?
   – Ты пришел наказать меня? – вопросом на вопрос ответил Мастер и тихо засмеялся. – Неужели ты думаешь, что в этом мире еще осталось хоть что-нибудь, способное меня напугать?
   – Мне жаль, что ты так ничего и не понял, – ответил незнакомец.
   – Да плевал я на тебя… – Мастер снова усмехнулся, затем его лицо дрогнуло и застыло, помертвевшие глаза затянула пелена.
   Стало очень тихо, лишь за окнами тюрьмы по-прежнему пели птицы, не ведающие о людских заботах. Посмотрев на безмолвного Мастера, незнакомец покачал головой.
   – Ты так ничего и не понял. Да простят тебя Боги… – Он повернулся и взглянул на меня. – Подойди.
   Я повиновался: в голосе и во взгляде этого человека чувствовалось столько силы, что поступить по-другому было просто невозможно. Подойдя к незнакомцу, я остановился перед ним, посмотрел ему в глаза – и тут же отвел взгляд. Словно заглянул в вечность…
   – Дай руку…
   Его прикосновение отозвалось во мне волной необъяснимого тепла, мне показалось, что я с головой окунулся в горячую воду. Хотел было что-то спросить, но не успел: стены тюрьмы растаяли, растворились, через мгновение на их месте возник обрывистый речной берег, в лицо пахнуло ветром. Я ощутил озноб.
   – Не бойся. Иди за мной…
   Незнакомец выпустил мою руку и шагнул вперед. Оглянувшись на бурлившую под обрывом реку, я торопливо пошел следом.
   Идти пришлось несколько минут. Сначала тропинка привела нас в лес, затем впереди показался широкий ручей с кристально чистой водой. Потом я увидел поляну и дом.
   Странный это был дом. Только подойдя ближе, я с удивлением понял, что он построен из живых деревьев. Впрочем, слово «построен» не совсем отражало суть того, что я увидел, – правильнее было сказать, что дом выращен.
   Стены этого поразительного сооружения были образованы стволами впритык растущих деревьев. На высоте крыши они загибались, образуя мощнейшую зеленую крону. В этом доме были и окна – не прорубленные, а устроенные между стволами: деревья в этих местах выгибались в стороны, оставляя место высоким овальным окнам; сами окна были «застеклены» колдовским льдом. Вокруг окон стволы сильно деформировались и сжались, сросшись воедино и образовав выступающие наружу волны, – отчего окна казались утопленными внутрь. Дверь была довольно узкой. Точнее, двери как таковой не существовало вообще – был дверной проем, прикрытый большой зеленой веткой. Сначала я решил, что технология постройки этого дома напоминала технологию выращивания бонсаи – миниатюрных деревьев, которые подрезали, гнули, обвязывали проволокой и мучили прочими варварскими способами, добиваясь их карликовости и декоративности. Но, войдя вслед за хозяином внутрь дома, я понял, что здесь все обстояло совсем по-другому. Дом был живым, он не воевал с хозяином, не боялся его – на каком-то необъяснимом уровне я почувствовал это, понял, что дом и его хозяин находятся в полной гармонии. Об этом говорила даже мебель, ничего подобного я в жизни еще не видел. Стол, кровать, несколько полок – все это было выступами и выростами стволов, переплетением ветвей и корней. Потолок как таковой отсутствовал, вместо него я увидел купол из плотно сросшихся стволов. Только пол в этом доме не был деревянным, его выстилали обожженные глиняные плитки кирпичного цвета.
   – Сядь… – произнес хозяин, указав мне на стул, точнее – на вырост ствола близ стола.
   Я сел, стул оказался довольно удобным – анатомическим, как сказали бы у нас. Хозяин сел по другую сторону стола.
   Теперь мне стало ясно, кто вытащил меня из рук Мастера и его своры. Это был Виго – тот самый знаменитый колдун, о котором упоминал Альварос. Да и Мастер назвал его по имени, лишь сильная боль не позволила мне тогда сообразить, кем был этот человек. Сейчас боль заметно поутихла, и лишь огромная солоноватая дыра в челюсти, которую я даже боялся трогать языком, напоминала о произошедшем.
   Виго молчал, задумчиво глядя на меня, под его взглядом я чувствовал себя маленьким и ничтожным. Это было даже не ощущение, а некое глубинное понимание. Я сравнил себя с этим человеком, и сравнение оказалось явно не в мою пользу. Молчание было для меня настолько тягостным, что я поспешил его нарушить.
   – Я благодарен вам за то, что вы меня оттуда вытащили. Спасибо…
   – Не стоит. Но при случае поблагодари Альвароса. Это он попросил помочь тебе.
   Я всегда считал себя достаточно неблагодарным существом – в силу скупости своих чувств, холодности характера. Но, услышав слова Виго, я почувствовал, как в душе у меня что-то шевельнулось. Выходит, Альварос меня не бросил…
   – А Алина? – вырвалось у меня.
   – С ней все в порядке. Сварги – мастера по части медицины. Даже вам до них далеко.
   Я заморгал, мои глаза стали влажными. Выходит, все получилось, и Алина жива, мое новое тюремное путешествие не было напрасным. Когда первый шквал эмоций прошел (странно, и с каких это пор я стал таким чувствительным?), мое сознание оценило вторую часть ответа Виго, касающуюся нашей медицины. Он о ней знает – значит, бывал у нас?
   – Вы были у нас? Там, в моем мире?
   – Пару раз, – ответил Виго и поднялся со стула. – Выйдем, мой дом не принимает тебя. Думаю, ты сегодня еще не завтракал…
   Я не совсем понял его слов насчет дома, но от упоминания о еде меня передернуло: развороченная челюсть все еще ныла и кровоточила.
   – Спасибо, но я не смогу сейчас есть… – произнес я, торопливо поднявшись вслед за Виго, но мой ответ его уже явно не интересовал.
   Выйдя из дома, колдун подошел к ручью, я остановился позади него. Нагнувшись, Виго похлопал по воде ладонью и стал ждать. Не прошло и минуты, как я увидел подплывающую рыбину. Довольно большую – чистая вода ручья еще увеличивала ее, – вот она подплыла к руке Виго и ткнулась ему в ладонь, колдун аккуратно вынул рыбину из воды. Рыба не билась, лишь легкий трепет прошел по ее телу.
   – Возьми. – Виго передал мне рыбину, она оказалась довольно увесистой – килограмма два, не меньше. – Вон там, – колдун указал рукой вниз по течению, – увидишь доску и нож. Почисти рыбу и неси за дом, там очаг.
   Вздохнув, он стряхнул с рук капли воды и пошел к дому. Посмотрев ему вслед, я пожал плечами и пошел искать указанное колдуном место.
//-- * * * --//
   Дучо не заметил, когда именно исчез вогнавший его в пот страшный колдун. Осознав, что стало очень тихо, он наконец осмелился поднять голову.
   Мучо стоял рядом, бледный и растерянный, его руки заметно тряслись. На стуле, глядя в никуда помертвевшими глазами, сидел Мастер. Ни колдуна, ни гасклита в пыточном зале не было.
   Поднявшись с пола, Дучо шмыгнул носом, потом очень медленно подошел к Мастеру. Он давно ждал этого момента, но не мог и представить, что все произойдет именно так.
   – Мертвый? – шепотом спросил Дучо, вглядевшись в лицо Мастера.
   – Да, – отозвался Мучо.
   – Это Виго его?
   – Нет. Вроде сам умер.
   – Это хорошо… – устало вздохнув, Дучо огляделся.
   Огляделся на правах хозяина: именно его Мастер прочил в преемники. То, что раньше являлось собственностью Мастера, теперь принадлежало ему. Это кресло с кожаными ремнями, стол, поднос с инструментами. Почти новая дыба, пилы, жуткая машина с винтовыми зажимами – все это и многое другое теперь было в его распоряжении. Мясник… Мастер был несправедлив к нему. Жаль только, что гасклит сбежал. Ну да ничего, даст Бог, еще свидятся.
   – Куда его теперь? – Голос растерянного Мучо звучал несколько глухо, нечетко. – Или тоже в ров?
   – Не знаю. – Дучо пожал плечами и снова посмотрел на Мастера. – Можно и в ров. Кому он теперь нужен.
   Говорить было трудно: почему-то сдавило горло, во рту пересохло. Тяжело сглотнув, Дучо подошел к окну, взял с подоконника кувшин с водой, сделал несколько глотков. И почувствовал себя еще хуже.
   – Мне… – раздался над ухом хриплый голос Мучо. – Дай мне…
   Припав к кувшину, Мучо отпил воды, остатки вылил себе на голову. Тряхнул головой, провел ладонями по лицу. В его глазах мелькнул страх.
   – Дышать… трудно… – Мучо открыл рот, запустил в него пальцы.
   Глянув на него, Дучо оторопел, разглядев посиневший, неестественно распухший язык напарника. И тут же понял, что с ним творится то же самое: язык распухал очень быстро, воздух с трудом проходил в сжавшееся горло. Его охватил страх – схватившись за горло, Дучо захрипел, закашлялся, затем несколько раз ударил себя по лицу, пытаясь прогнать навалившиеся на него колдовские чары.
   – Это Виго… – прохрипел Мучо, подтвердив его опасения. – Это он…
   Воздуха становилось все меньше – упав на колени, Дучо хрипел и задыхался, в его сознании почему-то возник образ паренька, ордейского шпиона. Сколько часов они тогда мучили его, добиваясь правды? Много, почти целый день. Потом, когда он рассказал им все – и даже то, чего никогда не знал, – его удавили петлей, закручивая ее короткой толстой палкой. Удавили не сразу, то и дело ослабляя петлю и давая агонизирующей жертве глотнуть воздуха. Это было весело, и, когда измученная жертва все-таки затихла, Дучо даже испытал разочарование. И вот теперь он смог понять, что именно испытывал тогда тот паренек: стоя на коленях, Дучо хрипло втягивал в себя воздух, в глазах плавали разноцветные круги. Рядом на полу бился в конвульсиях Мучо, раздирая себе ногтями грудь и испуская булькающие звуки. Это было страшно, в голове Дучо мелькнула мысль о том, что это все, конец, что ему и в самом деле уже не выпутаться. И когда он осознал, что совсем не может дышать, его охватил ужас. Дучо затрясся, вскочил, снова рухнул на пол, в желудке начались конвульсии, затем он ощутил, что его рвет. Давясь и захлебываясь рвотой, он взглянул на затихшего уже Мучо, перевернулся на спину и сжал руками горло. Его губы мелко затряслись, лицо побагровело, глаза налились кровью. А потом все кончились – бессильно разметав руки по каменному полу, Дучо лежал и смотрел в потолок уже ничего не видящими глазами.
   Стало очень тихо. Лишь за окном все так же пели птицы, но даже им уже было не под силу нарушить повисшую в зале тишину.
//-- * * * --//
   Когда заскрежетал засов камеры, Яна невольно вздрогнула, ожидая самого худшего. Бежать некуда, сопротивляться глупо, тем более что у нее отобрали нож. Как ни крути, а она все равно проиграет. Нет у нее шансов. Или… все-таки есть?
   Дверь открылась, вошел охранник – тот самый, что привел ее сюда.
   – Вот я и свободен, – сказал он, закрывая за собой дверь. – Развлечемся немного?
   Яна улыбнулась.
   – Я не против – если ты пообещаешь отпустить меня. Я даже потом сама буду приходить к тебе, честно.
   Это была игра, Яна знала, что охранник ни за что ее не отпустит. Но надеялась на то, что у него хватит сообразительности пообещать ей свободу в обмен на любовные ласки.
   – За дурака меня держишь? – Охранник усмехнулся и начал расстегивать пояс. – И учти: кричи, не кричи, тебя здесь никто не услышит. Я даже люблю, когда кричат.
   Он оказался даже более глуп, чем она думала. А может, ему просто хотелось взять ее силой, и ему совсем не нужна покорность. Что ж, придется зайти с другого бока.
   – Я не обманываю, – сказала она. – Честно, я буду приходить к тебе. Я живу здесь, у замка. Ты Розу знаешь, торговку? Это моя тетка.
   Охранник замешкался, даже нахмурился, – похоже, ее маленькая ложь попала в цель. Роза наверняка связана с Корриганом или его людьми, не зря с ней шептался Инди. И кто посмеет обидеть ее племянницу, рискуя нарваться на неприятности? В то же время, этого дурака нельзя отпустить, в нем ее единственный шанс на спасение.
   – Ну что же ты?.. – Яна встала и протянула к нему руки. – Иди ко мне…
   Лицо охранника выражало растерянность, он явно не знал, как ему поступить. А значит, надо брать инициативу в свои руки. Обольстительно улыбнувшись, Яна расстегнула куртку. Затем, не отрывая взгляда от глаз охранника, демонстративно коснулась ладонями скрытой холщовой тканью рубахи груди.
   Это выглядело чертовски соблазнительно, и охранник не устоял. Нерешительно оглянувшись на дверь, он торопливо расстегнул пряжку ремня, сбросил перевязь с мечом на пол и шагнул ей навстречу.
   – Ну, давай же…
   Яна обняла его, поцеловала в заросшую щетиной щеку – и когда руки охранника стали забираться к ней под рубаху, изо всех сил поддела его снизу коленом. Потом еще раз, и еще – для надежности. Удивленно глядя на нее округлившимися глазами, охранник испустил стон и завалился на пол.
   – Мразь…
   Переступив через поверженного громилу, Яна подхватила меч, стянула с него и бросила ненужные ей ножны. Открыв дверь, выглянула в коридор: никого. Быстро выскользнув из камеры, заперла ее на засов и неслышно пошла вдоль стены.
   Она хорошо помнила дорогу. Вот три знакомые ступеньки, теперь налево. Немного вперед – и будет большой светлый коридор.
   Яна почти дошла до него, когда путь ей преградила высокая фигура охранника. Он не ожидал нападения и лишь вскрикнул, когда тяжелая стальная полоса обрушилась ему на голову. Не глядя на осевшего охранника, Яна побежала к выходу.
   Вот и тот самый коридор, сквозь узкие стрельчатые окна видна зелень крон, слышен птичий щебет. Только бы добежать…
   Поворот, два десятка шагов, очередной поворот направо, могильный холод и сырость узкого коридорчика. И вот она, ржавая дверь, вестница свободы. С ходу схватившись за засов, Яна потянула его – и побледнела. Засов был заперт на большой висячий замок.
   Где-то далеко послышались крики – похоже, ее побег обнаружили. Плохо. Какая она дура, что не взяла у охранника ключи, – ведь видела же их…
   Тяжелый топот ног все ближе – хрипло втянув в себя воздух, Яна подняла меч и со всей силы обрушила его на замок. Один удар, второй, меч едва не вырвался у нее из рук. Не идет…
   Яну охватило отчаяние. Сунув меч в дужку замка, она всем весом навалилась на рукоять, моля об одном – чтобы меч выдержал.
   – Ну давай, давай! – застонала она, налегая на рукоять. – Давай же!
   И меч – хвала выковавшему его мастеру – выдержал: в замке что-то хрустнуло, злополучная дужка наконец-то отскочила. Бросив меч, Яна трясущимися руками сняла замок, рванула засов, освобождая дверь, потом налегла на ручку. Топот ног охранников раздавался уже совсем рядом, когда она обрела свободу.
   На то, чтобы шмыгнуть в заросли старого сада, ей понадобились считанные секунды. Была – и исчезла. Когда из распахнутой двери в сад вывалилась четверка разъяренных охранников, ловить уже было некого.
//-- * * * --//
   Рыба оказалась очень жирной, я подумал о том, что с нее могла бы получиться отличная уха. Сполоснув нож и разделочную доску, я положил их на место, промыл выпотрошенную рыбину и пошел к дому.
   Виго сидел перед небольшой металлической жаровней, под ней стоял горшок с крышкой. Стулом Виго служил выступающий из земли мощный бугристый корень, весьма удобный, рядом лежал короткий обрубок бревна. Взглянув на примятую траву, я понял, что бревно Виго принес только что.
   – Вот.
   Я протянул Виго рыбину, он молча взял ее и положил на решетку жаровни. Убрал с горшка крышку, с легким хлопком вспыхнул огонь.
   – Садись… – предложил Виго, кивком указав на бревно.
   Я сел, все еще не зная, как вести себя в присутствии этого человека.
   Немного помолчав, Виго взглянул на меня, его взгляд был спокойным и задумчивым.
   – Тебе надо решить, как жить дальше, – сказал он. – Ты можешь уйти, можешь остаться. Выбор за тобой.
   – Я могу вернуться домой? К себе, в свой мир?
   – Нет. Ты слишком слаб для этого.
   – Но слабый может стать сильным, – возразил я.
   – Может. Но не в твоем случае.
   – Почему?
   – Для этого нужны способности. У тебя их нет.
   Его слова заставили меня нахмуриться. Возможно, я не гений, но обвинять меня в бестолковости…
   Судя по всему, Виго прекрасно сознавал, о чем я думаю.
   – Ты зря обижаешься. То, что я сказал, является реальностью, фактом. А на факты обижаться глупо. Все, что мы можем, – это принять их к сведению.
   – Я не обижаюсь, – солгал я. – Просто не верю, что нет никакой возможности вернуться. Так не бывает.
   – Иногда бывает. Просто сейчас твои шансы вернуться столь мизерны, что их не стоит рассматривать всерьез.
   – Но я ведь почти вернулся, – возразил я. – Альварос дал мне Кольцо, я держал его в руках. Не может быть, чтобы оно было единственным.
   – Не может, – согласился Виго. – Но такие вещи попадаются очень редко. Ты упустил свой шанс, и вряд ли фортуна даст тебе второй. Я смотрю на вещи трезво и считаю, что ты не сможешь вернуться, любые попытки с твоей стороны будут напрасной тратой времени и сил. Твой мир для тебя навсегда потерян.
   Его слова буквально придавили меня к земле. Если даже Виго говорит, что у меня нет шансов, то на что мне тогда рассчитывать?
   Виго смотрел за тем, как жарится рыба. В то же время я был уверен, что он наблюдает за мной. Это было очень сложное ощущение, я не мог передать его словами. Впрочем, сейчас меня беспокоило совсем не это.
   – И что мне теперь делать? – спросил я.
   – Не знаю. Можешь построить себе дом и жить где-нибудь поблизости, здесь ты будешь в полной безопасности, люди Корригана боятся сюда заходить. А можешь вернуться за реку. Решать тебе. – Виго взял деревянную лопатку и перевернул рыбину.
   Я молчал. Да, здесь, наверное, я и в самом деле буду в безопасности. Но жить отшельником, всю жизнь от кого-то прятаться… Ладно, если бы все это имело какой-то смысл, давало какой-то шанс на возвращение. Но просто отсиживаться в лесу…
   – Вы действительно считаете, что я не смогу вернуться? – Я взглянул на Виго.
   – Да, – подтвердил колдун. – Лучшее, что ты можешь сделать, – это построить себе хижину и мирно прожить отпущенные тебе годы. Глупо спорить с судьбой.
   Он замолчал, молчал и я, глядя на блеклое колдовское пламя, изредка нарушаемое небольшими вспышками капель вытопившегося из рыбины жира. Чем дольше я сидел, тем лучше понимал сложившуюся ситуацию. Не выйдет из меня отшельника, не для меня это. Кроме того, ведь еще есть сварги, – странно, но я почему-то совсем забыл о них.
   – Но ведь я могу попасть к сваргам? – Я быстро взглянул на колдуна.
   – Можешь, – подтвердил колдун, – это намного проще. Но даже к этому ты еще не готов. К тому же мир сваргов – это все-таки не то, к чему ты стремишься. Он никогда не заменит тебе твоего мира.
   Слова колдуна вызывали во мне странное раздражение. Умом я, может быть, и соглашался с ним, но принять душой все сказанное им не мог. Более того, мне казалось, что колдун совершенно сознательно меня на что-то провоцирует.
   – Я вас не понимаю, – произнес я с плохо скрываемым раздражением. – Чего вы хотите от меня?
   Впервые на лице колдуна появилась слабая улыбка.
   – Сущего пустяка, – ответил он. – Я хочу, чтобы ты разделил со мной трапезу. Рыба уже готова.
   – Я не смогу есть.
   – Ты в этом уверен?
   Я непонимающе взглянул на колдуна – и вдруг понял: что-то и в самом деле изменилось. Провел языком по зубам…
   Зуба не было, но оставшаяся на его месте кровоточащая рана исчезла – зажила, затянулась. Это было настолько необычно, что я опешил.
   – Как вы это сделали? – спросил я, задумчиво глядя на колдуна.
   – Любые вещи в этом мире, даже самые невероятные, зависят исключительно от нашей силы. Это просто – для того, кто знает.
   – Спасибо… – произнес я, чувствуя невольное облегчение от того, что больше не чувствую боли.
   – Не стоит, – отмахнулся Виго. – Ты здесь, и мне не хочется есть в одиночестве…
   Рыба оказалась очень вкусной, разве что несоленой. Мне Виго отдал большую часть, заявив, что уже завтракал. Потом добавил, что если я хочу, он принесет еще.
   – Нет, спасибо, – поблагодарил я колдуна, потом замялся, не зная, куда деть лист лопуха – или похожего на него растения, служившего мне в качестве тарелки.
   – Брось его в ручей. И этот тоже.
   Виго передал мне свой лист, я встал и подошел к ручью. Кинув листья в воду, проследил за тем, как их унесло течением, потом помыл руки и вернулся к Виго.
   Колдун о чем-то думал, глядя на густую стену леса. Услышав мои шаги, взглянул на меня, слегка улыбнулся. Я отметил, что с момента нашей встречи он стал гораздо более земным – более мягким, что ли, похожим на обычного человека. Даже глаза его стали мягче, я перестал чувствовать себя букашкой в его присутствии. Присев на бревно, я вздохнул, подумав о том, что так и не знаю, что мне делать дальше.
   Видимо, колдун думал о том же.
   – Ты решил, что будешь делать? – спросил он, взглянув на меня.
   – Да, – ответил я.
   Потом спохватился было, хотел сказать, что это не так, что я не знаю, – и вдруг понял, что сказал правду. Решение уже было принято, и принято давно, – странно, что я осознал это только сейчас.
   Я молчал, пытаясь разобраться в себе, колдун не торопил меня. И лишь когда окончательность принятого решения стала для меня очевидной, я повернулся к Виго.
   – Я хочу вернуться домой. И вернусь.
   – У тебя нет ни единого шанса, – возразил Виго. – Ты просто погибнешь.
   – Пусть.
   – Значит ли это, что ты решил пойти до конца, каким бы он ни был?
   – По крайней мере, я попытаюсь.
   – Уверен, что не пожалеешь о своем выборе?
   – Не уверен, но это не имеет значения.
   Виго улыбнулся – хотя, на мой взгляд, здесь не было ничего смешного.
   – Хорошо, – сказал он. – Я ценю твою решимость. Возможно, я смогу все же кое-что для тебя сделать…
   Виго закрыл глаза, его лицо слегка побледнело, стало более жестким. Я отметил, что кожа у колдуна удивительно свежа для его возраста, сколько бы ему там ни было. Если бы не общее ощущение излучаемой Виго силы, он бы воспринимался гораздо моложе.
   Виго просидел неподвижно несколько минут, затем черты его лица разгладились, он открыл глаза.
   – Я только что говорил с Богами, – сказал он. – Они согласились дать тебе Путеводную Нить.
   – И что это значит? – не понял я.
   – Это значит, что Боги поведут тебя к твоей цели. У тебя будет шанс вернуться домой, хотя я не относился бы к нему серьезно.
   Нельзя сказать, что сказанное Виго особо меня обнадежило, – его разговор с Богами, в существование которых я не слишком верил, вызывал у меня серьезные сомнения. Тем не менее, я счел своим долгом поблагодарить Виго. В конце концов, именно он спас мне жизнь.
   – Спасибо, – сказал я. – Это вселяет надежды.
   – Не спеши благодарить, – ответил Виго. – Помощь Богов еще ничего не гарантирует. Ты мог прожить остаток жизни в тиши и спокойствии, но ты сделал другой выбор. Боги услышали тебя, они поведут тебя к цели, но путь этот может оказаться очень трудным. Уверен, ты еще не раз пожалеешь о сделанном выборе. А главное – у тебя теперь нет возможности отступить. Ты или победишь, или погибнешь. Я лично склоняюсь ко второму варианту.
   – Почему?
   – Ты слишком слаб. А Боги всегда на стороне сильных духом. Я попросил их быть с тобой, но однажды они могут покинуть тебя, если ты окажешься недостойным их помощи.
   – И в чем же заключается их помощь? – спросил я, стараясь, чтобы мой голос не звучал слишком уж агрессивно.
   – В удаче. Если ты будешь достоин их помощи, то в трудную минуту чаша весов склонится на твою сторону.
   – Хорошо, тогда что значит быть достойным их помощи?
   – А вот это тебе предстоит понять самому, – улыбнулся Виго. – И еще: самое глупое, что ты сейчас можешь сделать, – это сказать себе, что услышанное тобой от меня – всего лишь бредни старого сумасшедшего колдуна.
   Его взгляд заставил меня опустить голову. Похоже, Виго разбирался в моих чувствах едва ли не лучше меня самого. Мне хотелось сказать, что он не прав, что я совсем не считаю его сумасшедшим, – но я понимал: это будет глупо. Поэтому я промолчал и лишь кивнул в ответ на его слова.
   – Хорошо, – сказал Виго. – Возможно, из тебя и в самом деле что-нибудь получится. А сейчас тебе пора.
   Я вскинул голову – не иначе, колдун меня прогоняет?
   Глаза Виго сияли, – казалось, они и в самом деле светились изнутри.
   – Ты вступил на Путь, – произнес Виго. – А Боги не любят ленивых и нерешительных. У тебя слишком мало времени, чтобы тратить его на пустяки.
   Можно было сказать, что я устал, попросить остаться здесь хотя бы до завтрашнего дня. Но это показалось мне унизительным: меня прогоняли – и у меня больше не было никакого желания здесь задерживаться. Даже предложи он мне теперь остаться, я бы все равно ушел.
   – Куда мне идти? – спросил я, поднимаясь с бревна.
   – Не знаю, – пожал плечами Виго. – Решать тебе.
   Что ж, так тому и быть…
   – Спасибо вам за все, – сказал я, глядя на колдуна. – До свидания.
   – Будь сильным, – сказал Виго. – Слабые погибают.
   Я оглянулся, не зная, куда идти, потом вспомнил о реке. Наверное, мне туда – еще раз взглянув на Виго, я медленно пошел вниз по течению ручья.
   Говоря откровенно, настроение у меня было отвратительным. Слишком многое со мной произошло для одного дня: встреча с Мастером и его крысенышами, чудесное спасение, общение с Виго. Я только-только почувствовал себя в безопасности – и вот опять должен куда-то идти. Да, я сам выбрал этот путь, ведь Виго предлагал мне остаться. Выбрал – и все же то, что он меня так быстро выпроводил, оставило в душе тяжелый осадок.
   К реке я вышел через несколько минут. Она была широка и своенравна, быстрое течение заставило меня нахмуриться. Определенно, мне надо перебраться на ту сторону, только как? Я не настолько хороший пловец, чтобы отважиться на подобное мероприятие. Хмуро глядя на бурлящие речные воды, я с грустью подумал о том, что как-то не ощущаю хваленой помощи Богов. Постояв несколько минут, посмотрел на впадающий в реку ручей. Перебираться через него мне не хотелось, к тому же мне было безразлично, куда идти, – именно поэтому я повернулся и пошел вверх по течению реки, надеясь, что рано или поздно найду какой-нибудь способ перебраться на ту сторону.
   К концу второго часа пути я понял, что мои надежды оказались необоснованными: на всем протяжении моего путешествия я не заметил никаких признаков человеческой деятельности. И мои ожидания увидеть мост или какое-то селение, где я мог бы найти лодку, теперь представлялись мне ужасно глупыми. В довершение всего начал накрапывать дождь. Не прошло и нескольких минут, как он превратился в настоящий ливень.
   Спрятавшись под большим деревом, я сидел на прелых опавших листьях и хмуро смотрел на покрытую миллионами дождевых крапинок реку. Смотрел – и не мог понять, что я здесь делаю, как могло получиться, что я, человек двадцать первого века, оказался в этой Богом проклятой дыре. Почему именно я – вот вопрос, который жег мне душу и не давал покоя. Ведь не самый пропащий я в этом мире человек, ведь по-человечески жил, никому никогда гадостей не делал. Так почему, за какие такие грехи я здесь оказался?
   Дождь не прекращался, крона дерева все больше поддавалась потокам воды. На меня то и дело капали крупные капли, я прижался к стволу. Но это не помогло – не прошло и часа, как я вымок практически до нитки. Убедившись, что отсиживаться под деревом бессмысленно, я встал, подошел к краю берега. Оглянулся, не зная, куда мне идти. В самом деле, куда? Идти дальше вдоль берега? А что толку?
   Я провел ладонями по волосам, стряхнул капли воды. После чего медленно побрел назад, к хижине Виго.
   Дождь вскоре кончился, я шел уже знакомой дорогой и думал о том, что именно скажу колдуну. Нет, я не буду просить у него разрешения остаться. Я просто спрошу, как мне попасть на тот берег. Вполне безобидный вопрос…
   Идти в мокрой одежде оказалось очень неудобно. Рубаха липла к телу, в сапогах хлюпала вода. Выливать ее из сапог было бесполезно – стоило пройти по высокой мокрой траве сотню метров, как все повторялось. В конце концов я плюнул на это глупое занятие и просто шел, пытаясь заставить себя думать о чем-то хорошем. Но в голову, как назло, лезли самые мерзкие мысли, в итоге я стал еще более злым и раздраженным. Глядя на окружавший меня мокрый мир, я даже пожалел о том, что не могу сейчас встретить Корригана. Удавил бы его голыми руками, и никакие колдовские штучки ему бы сейчас не помогли.
   А потом я услышал какой-то звук. Прислушался, пытаясь понять, откуда он идет, оглянулся. И увидел плот…
   Это и в самом деле был плот, большой и высокий, с рядами весел по бокам. Экипаж плота, насколько я мог рассмотреть, составлял человек тридцать. Большинство из них гребли, это показалось мне откровенно глупым – течение и так было сильным. Кто-то из экипажа выкрикивал ритмичные команды, в такт им гребцы поднимали и опускали весла, заставляя плот лететь еще быстрее.
   Я нерешительно поднял руку – так у нас останавливают попутные машины. Потом, сообразив, что меня могут не заметить среди кустов и деревьев, закричал и замахал руками.
   – Эй! Я здесь! Возьмите меня!
   К этому времени плот почти поравнялся со мной, я смог лучше разглядеть его экипаж. А когда разглядел, ощутил в коленях противную дрожь.
   Гребцы оказались невольниками, я заметил приковывающие их к плоту цепи. Остальные члены команды – человек десять – напоминали обыкновенных, до зубов вооруженных бандитов. Ими они, собственно говоря, и являлись – на моих глазах один из разбойников стеганул короткой плетью нерадивого гребца, тот усиленно заработал веслом.
   Решение пришло мгновенно – я присел, пытаясь укрыться, страстно моля Богов о том, чтобы меня не заметили. Только этих головорезов мне и не хватало…
   Увы, Боги не помогли. Судя по всему, разбойники услышали мой отчаянный призыв – один из них что-то закричал, показывая рукой в мою сторону. Прозвучали какие-то команды, и плот, повинуясь воле главаря и усилиям гребцов, рванулся к берегу. Впрочем, даже сейчас я все еще чувствовал себя в относительной безопасности: уж очень сильным было течение, плот унесет слишком далеко.
   Я ошибся. Едва плот немного приблизился, как с него на берег полетели знакомые мне по фильмам о пиратах абордажные крючья. Три из них зацепились, я увидел, как разбойники натягивают и закрепляют канаты. Все было проделано так быстро и слаженно, что не оставляло сомнений в отличной отработке этого маневра. Если бы не угрожавшая мне опасность, я наверняка почувствовал бы восхищение действиями команды.
   Канаты натянулись, плот вздрогнул, накренился и по широкой дуге устремился к берегу. Один из якорей пополз, взрывая землю отточенными лапами, но два других смогли удержать плот. Не прошло и двадцати секунд, как плот выбросило на берег, с него тут же соскочили пятеро разбойников. И только тогда я сообразил, что мне, строго говоря, уже давно надо было уносить ноги. Разбойников отделяло от меня метров двести, когда я бросился бежать.
   Лес был густым и очень мокрым, я буквально летел в ворохе сбиваемых с кустов и травы брызг. Страх подстегивал меня, в сознании крутились жуткие мысли о том, что эти люди, кем бы они ни были, тоже наверняка не любят гасклитов.
   Отбежав примерно на километр, я затаился и прислушался…
   Звуков преследования я не услышал. Внимательно огляделся: куда мне теперь? Впрочем, о чем тут думать? Если разбойники плывут вниз по течению, то мне, соответственно, надо пойти вверх. Потом, когда они уплывут, я снова пойду к Виго.
   Я шел тихо и осторожно, то и дело останавливаясь и прислушиваясь. Не было никакого намека на опасность, я немного расслабился. Похоже, они меня потеряли и сейчас наверняка возвращаются к плоту, чтобы продолжить плавание. Просто глупо искать человека в таком густом лесу.
   Так думал я. Увы, разбойники думали иначе: я понял это в тот момент, когда узкая длинная плеть, вспоров воздух, обвила мне шею. Тут же последовал мощный рывок, я невольно качнулся вперед – и налетел на удар в лицо, от которого все заволокло туманной звенящей дымкой. Упав на колени, попытался содрать с себя удавку и тут же получил еще один удар, на этот раз ногой, от которого растянулся на мокрой траве. Я почти не чувствовал, как меня перевернули на живот, потом кто-то снял плеть с моей шеи, заломил мне руки за спину. Впился в запястья ремень, я понял, что меня связывают. В голове все еще звенело, мелькнула смутная мысль о том, что я влип в очередную передрягу. Уж лучше бы я остался у Виго…
   – Подымайся!
   Приказ сопровождался чувствительным пинком в бок, я нехотя подчинился. Плохой здесь для гасклитов климат. Совершенно неподходящий.
   – Шагай…
   Я пошел. Прошла минута, другая, я постепенно приходил в себя. Судя по всему, меня поймал и теперь конвоировал всего один разбойник. Но сбежать от него я не мог, к тому же на это у меня уже просто не оставалось времени: впереди послышались шаги, я разглядел еще троих разбойников.
   – Поймал! – хриплый голос моего конвоира был полон самодовольства. – Ох и прыткий же оказался…
   – Ты куда бежал, а? – злобно спросил один из разбойников, здоровенный долговязый детина с серьгой в ухе. – Ты от кого бежал, падаль? – Он размахнулся и отвесил мне звонкую оплеуху. В голове снова зазвенело – вот же гад…
   Можно было ответить ему ногой, но я сдержался. Перевес сейчас явно на их стороне.
   – Работать надо, а не по лесам бегать, – заявил второй разбойник, крепыш с бритой наголо головой, все засмеялись. – Вернемся, а то Гуго опять орать будет…
   – Шагай…
   Конвоир снова подтолкнул меня в спину, наша процессия двинулась к реке. Минут через десять мы вышли к берегу, я посмотрел вправо и увидел неподалеку плот. Если бы не мое плачевное положение, я бы непременно оценил тот факт, с какой точностью разбойники вышли к плоту. Но сейчас меня это не слишком интересовало – не прошло и пары минут, как я, подталкиваемый разбойниками, уже взбирался на плот.
   Сам плот представлял собой странное двухъярусное сооружение. Первый, несущий, ярус состоял не из бревен, как мне показалось раньше, а из узких и очень длинных лодок. Палубы этих лодок наглухо зашили досками, поэтому каждая лодка была подобна непотопляемому поплавку. Между собой лодки соединялись длинными жердями, из жердей же состоял и второй ярус, возвышавшийся над первым сантиметров на семьдесят. Палубу соорудили из досок, по бокам плота крепились две мощные жердины с гнездами для весел. Гребцы были обнажены до пояса и прикованы за ногу к плоту, сейчас они сидели на полу. Я заметил, что спины большинства их них покрыты шрамами и свежими ранами. Судя по всему, гребцов здесь не жаловали. Центральную часть плота занимал сбитый из досок грузовой отсек, заполненный какими-то тюками.
   Взобравшись на плот, я взглянул на подошедшего ко мне капитана, высокого угрюмого человека с трубкой в руке. Посасывая трубку, он молча оглядел меня, потом вынул трубку изо рта и разжал губы.
   – Сколько будет семь на восемь, быстро? Ну?
   – Пятьдесят шесть, – ответил я, несколько сбитый с толку его вопросом.
   – Гасклит, – произнес капитан и ухмыльнулся, его подчиненные загоготали. – К тому же очень глупый гасклит. Пито, ставь его вместо Дохлого…
   – С удовольствием!
   Мой конвоир осклабился и потянул меня к левому борту плота. Лишь там я понял, какая именно участь мне уготована.
   – Все, Дохлый, приплыли, – сказал разбойник, подходя к одному из гребцов. – Устал я от тебя.
   Гребец, которому адресовались эти слова, сидел на полу, у него был чрезвычайно жалкий и изможденный вид. Спина этого человека уже давно превратилась в незаживающую рану, при взгляде на нее меня передернуло. Вздрогнув, гребец поднял голову.
   – Не надо, господин Пито… – тихо произнес он, в его глазах мелькнул ужас. – Я буду работать, вы не пожалеете. Пожалуйста…
   – Не скули. Мало я тебя предупреждал? – Пито ухмыльнулся и вытянул из ножен саблю.
   Я никогда не видел, чтобы человек так дрожал. Встав на колени, гребец подполз к ногам Пито, позвякивая цепью. Потом поднял голову и умоляюще посмотрел в глаза конвоира.
   – Пожалуйста, господин Пито… Пощадите меня… Я ведь могу еще работать. В каменоломню меня отправьте, куда угодно – только пощадите…
   Подошел капитан, его взгляд был хмурым и злым.
   – Ну чего с ним возишься? – Он толкнул гребца ногой, тот растянулся на палубе. – Быстрее, мы опаздываем.
   – Да, Гуго…
   Подняв саблю, мой конвоир примерился и с хриплым выдохом опустил ее на ногу несчастного гребца. Удар оказался точным и сильным – гребец заорал и забился от боли, капитан подтянул за цепь отсеченную стопу, снял с нее металлическое кольцо кандалов, затем неприязненно выбросил за борт то, что еще секунды назад было ногой человека.
   В глазах у меня потемнело, я едва не упал и лишь огромным усилием воли заставил себя не потерять сознание. То, что я видел, просто не укладывалось в голове.
   Гребец выл и скрежетал зубами от боли, по лицу его текли слезы. Подтянув к себе култышку, он безуспешно пытался унять потоком хлещущую кровь.
   – Все, Дохлый… – Пито вытер саблю о плечо несчастного гребца и вложил ее в ножны. – Ты ведь, помнится, так мечтал о свободе… – Засмеявшись, он шагнул к пленнику и ударил его ногой, затем вторым пинком столкнул в воду.
   Я стоял и смотрел, чувствуя, как меня колотит дрожь. Голова гребца пару раз мелькнула в волнах и исчезла. Впрочем, его судьба уже никого не интересовала. Я услышал смех, один из разбойников кинул за борт ведро на веревке. Вытянув его, окатил палубу водой, смывая кровь.
   Пито повернулся ко мне.
   – Теперь это весло – твое. Чем лучше будешь работать, тем дольше протянешь. Хотя гасклиты обычно долго не живут.
   Он усмехнулся и протянул руку, один из разбойников подал ему веревку. Нагнувшись, Пито обвязал ее вокруг моей правой ноги, проверил, хорошо ли затянут узел. Потом привязал второй конец к вкрученному в одну из жердин металлическому кольцу – именно к таким кольцам были прикованы все гребцы.
   – Пока так, – сказал он, отшвырнув ногой в сторону цепь несчастного гребца. – А прибудем на место, привяжем тебя понадежнее. И не вздумай бежать, башку отрублю…
   Пито довольно грубо схватил меня за плечи, развернул, я почувствовал, что он развязывает стягивавший мои руки ремень. Ну да, еще бы – гребец ведь должен грести…
   Ноги противно дрожали. Если бы не страх опуститься на все еще заляпанную кровью палубу, я бы непременно сел. Впрочем, сидеть уже было некогда: разбойники вытянули якоря, плот дрогнул и медленно поплыл вдоль берега, гребцы правого борта заработали веслами. А потом настала и наша очередь – ухватившись за тяжелое весло, я попытался грести, следуя ритму остальных гребцов моего борта. Сначала у меня ничего не получалось, но несколько ударов плетью, ожегших спину даже сквозь рубаху, заставили меня приноровиться. И я греб, хотя сознание все еще отказывалось верить в происходящее. Раб на галерах – об этом я читал когда-то в книгах. Но никогда не думал, что все это мне предстоит испытать на практике.
   Два часа беспрерывной гребли показались мне сущим адом. Хуже всего было то, что следившие за нашей работой надсмотрщики сразу замечали малейший обман – стоило мне начать грести чуть менее усердно, как на мою спину сразу опускалась плеть. Я совершенно выбился из сил и с ужасом думал о том, что будет, если этим речным пиратам вздумается плыть против течения. Больше всего я сожалел о том, что у меня нет ножа, тогда бы я мог перерезать веревку и прыгнуть за борт. Да, я видел у этих разбойников арбалеты, шансы уйти выглядели ничтожными – и все равно это казалось мне меньшим злом, нежели качать из стороны в сторону уже набившее мне мозоли весло. Кроме того, я уже знал, что меня ждало дальше: когда мы прибудем на место, мне на ногу наденут кандалы. И это будет конец, я очень хорошо понимал, что долго так не выдержу. А как все это заканчивается, я уже видел…
   В глазах у меня уже темнело от усталости, когда слева показался небольшой и довольно спокойный залив, именно к нему и правил сидевший на корме рулевой. Подстегиваемые плетью, мы дружно навалились на весла – не прошло и минуты, как плот вошел в залив. Я увидел деревянную пристань, на берегу было довольно людно. Описав небольшую дугу, плот ткнулся носом в причал, я рухнул на палубу, не в силах даже вытянуть весло из воды. Но вытянул, для этого понадобились всего два удара плетью.
   Плот закрепили швартовыми, пираты – назвать их как-то по-другому я уже не мог – стали переносить груз на берег. Я разглядел мешки, плетеные корзины, набитые чем-то тяжелым, здесь же была лошадиная сбруя и многое другое. Не иначе, разграбили какую-то деревушку.
   А потом я снова увидел капитана: стоя на причале, он о чем-то разговаривал с бородатым человеком в роскошном красном кафтане. Говорили явно обо мне, я понял это после того, как капитан указал на меня рукой. Потом они и вовсе поднялись на борт и подошли ко мне.
   – Смотри, Марк, совсем свежий… – сказал капитан, потом пнул меня ногой. – А ну, встань!
   Я поднялся, меня все еще качало от усталости.
   – Хилый он какой-то… – с сомнением произнес бородач. – На что он мне?
   – Перестань, Марк, – возразил капитан. – Устал просто с непривычки. Ты же знаешь, гасклиты не годятся для такой работы. А у тебя ему в самый раз будет. И всего-то пять монет.
   – Побойся Бога, Гуго, – засмеялся бородач. – Пять монет за такую дохлятину?
   – Четыре, – отозвался капитан. – Даже три, но только для тебя.
   – Две, – отрезал бородач и полез за деньгами. – Я бы его вообще не взял, но мне нужны работники.
   – Так ведь и я о том же, – согласился капитан. – Я ведь слышал, что у тебя обвал был, кучу народа подавило. А куда тебе без работников, какая же это работа будет?.. – Капитан протянул руку и с готовностью взял протянутые ему бородачом монеты. – Вот и славно. А я себе получше гребца подыщу. С гасклита какой гребец…
   Слушая быструю речь капитана, я думал о том, как преображаются люди. Каким суровым и важным он был, пока мы плыли, – и как лебезит теперь перед этим человеком. Интересно, кто он? Впрочем, какая разница… Важно не это – важно то, что меня снова продали. И снова купили. Каюсь, я даже испытал облегчение – никогда не думал, что можно радоваться тому, что тебя покупают. Я понятия не имел, для чего меня купили, но все же надеялся, что меня ждет лучшая участь, нежели уготованная на плоту. Капитан прав, какой из гасклита гребец…
   – Отвяжи его, – велел бородач.
   Капитан быстро выполнил приказ, отрезав веревку от кольца. Потом столь же быстро отрезал ножом веревку у моей ноги, я молча воздел глаза к небу – не иначе, Боги и в самом деле сжалились надо мной. Впрочем, радовался я явно преждевременно: капитан обвил веревку вокруг моей шеи и затянул петлю – так туго, что я даже захрипел. Усмехнувшись, капитан слегка ослабил петлю и завязал какой-то мудреный узел, после чего протянул веревку бородачу.
   – Держи, Марк. Хороший работник будет, не пожалеешь.
   – Я на это надеюсь. Если он будет плохо работать, ты вернешь мне деньги. Пошли…
   Бородач потянул за веревку, я послушно поплелся за ним. Это было унизительно, и все же я испытал облегчение, сойдя с плота на пристань. И хотя натруженные греблей мышцы все еще ныли, я стал ненавязчиво оглядываться по сторонам, прикидывая, как мне лучше удрать.
   Удрать не удалось: едва мы отошли от пристани, как Марк передал меня в руки двух свирепого вида детин, вооруженных саблями и палками. И если сабли они пока в ход не пускали, то палками работали без всякого стеснения, в чем я тут же сумел убедиться.
   – К телеге, – произнес один из охранников и стукнул меня палкой по многострадальной спине.
   Я зашипел от боли, но протестовать не стал и послушно подошел к запряженной двумя облезлыми лошадьми телеге.
   Конец моей веревки привязали к борту телеги, я нахмурился, – похоже, так просто сбежать не удастся. Однако духом не пал: после того, что я видел и испытал на плоту, все это уже казалось мне детским лепетом. Убегу я – видит Бог, убегу…
   Телега была нагружена доверху. Стоявший рядом возница щелкнул кнутом, лошади взвизгнули и вяло потянули телегу вперед. Бородач выехал вперед на роскошном жеребце – да простят мне земные кони то, что я посмел назвать жеребцом местную остроносую тварь, – его окружал эскорт охранников на более скромных клячах. Впрочем, даже эти лошади оказались довольно резвы, Марк и его охрана быстро опередили нас и скрылись из глаз.
   У самого берега начинался крутой подъем. Возница без зазрения совести стал охаживать лошадей кнутом, мне тоже досталось от дубинки охранника, после чего я с готовностью уперся в борт телеги и стал помогать лошадям. Совместными усилиями мы с лошадьми выволокли телегу наверх, я вытер со лба пот. Ну до чего невезучий сегодня день… Начался пытками у Мастера, и неизвестно еще, чем закончится. Впрочем, история с Мастером казалась сейчас чем-то очень далеким – словно не сегодня утром это было, да и вообще не со мной.
   Преодолев подъем, лошади побежали быстрее, охранники запрыгнули на телегу. Я последовал их примеру и тут же получил дубинкой по голове.
   – Куда лезешь, тварь…
   Охранник замахнулся снова, я соскочил с телеги и побежал рядом. Провел ладонью по затылку, посмотрел на пальцы – они были в крови. Вот же гад.
   Охранники перебросились парой реплик, засмеялись, смеялся и возница. Я почувствовал злость: да что же это!..
   Бежать было трудно. Наверное, в другое время это не стало бы для меня большой проблемой, но после двух часов гребли я чувствовал себя совершенно разбитым. Несколько раз я чуть не упал, скользя по раскисшей от дождя дороге, потом, чувствуя, что долго так не протяну, ухватился рукой за телегу. Охранник поднял дубинку, потом сжалился, – возможно, его убедил мой плачевный вид. Что-то сказал напарнику, они снова расхохотались.
   Прошел почти час, прежде чем широкий раскисший тракт, по которому мы ехали все это время, сменился узкой лесной дорогой. Лошади пошли шагом, я наконец-то смог перевести дух. К тому же под ногами теперь была трава, а не раскисшая грязь, идти стало намного легче. Дорога петляла, иногда спускаясь в неглубокие низины – тогда мне приходилось придерживать телегу, порой подымалась на взгорки – тогда я налегал и толкал телегу вверх. Постепенно местность изменилась, то и дело стали встречаться выпирающие из земли валуны, сама дорога тоже стала на редкость каменистой. Лес поредел, чахлые деревья с трудом цеплялись корнями за покрывавший камни тонкий слой почвы. Вот телега перевалила высокую гряду, лес почти сошел на нет, я увидел далеко внизу узкий каньон, какие-то строения. И множество людей – они копошились в низине, в целом все это напоминало муравейник. Чем ближе мы подъезжали, тем лучше мне удавалось рассмотреть происходящее. Похоже, какой-то карьер. И едем мы именно туда.
   К карьеру мы добрались минут через тридцать, извилистая дорога заметно удлинила путь. Мне показалось, что мы въехали в ущелье: слева и справа высились отвесные каменные стены. Вход в карьер закрывали частокол и крепкие деревянные ворота, сейчас они были открыты – из карьера как раз выехала телега, груженная каменными блоками. Именно из таких блоков строились в городе дома знати.
   Охранники пропустили нас внутрь. Здесь и в самом деле было людно: одни работники грузили уже готовые каменные блоки на телеги, другие на нескольких площадках тесали неподатливый камень, придавая ему нужные очертания. В стороне, метрах в ста от нас, шла добыча камня, но разглядеть, как именно это происходило, я пока не смог.
   Мы не остановились, я продолжал идти рядом с телегой, чувствуя стыд от того, что меня, как собаку, привязали на веревку. Впрочем, на меня никто не обращал внимания, и это утешало. Я заметил, что у работников – а скорее рабов – на правую ногу надето кольцо кандалов. Правда, цепей я не увидел, они бы мешали работать. Возможно, рабов приковывали только на ночь.
   Замеченные мной еще раньше строения оказались дюжиной небольших каменных домов, весьма примитивных и неказистых, больше всего они походили на казармы. Зато в стороне, близ правой стороны каньона, высился весьма солидный двухэтажный особняк. Именно туда мы и направлялись.
   Остановились мы за домом, возле большого, широкого навеса. Охранники слезли с телеги, к ним подошли еще несколько человек, тоже вооруженных. Перебросившись парой слов с моими провожатыми, они начали выгружать вещи, скидывая их под навес. Один из моих охранников отвязал от телеги веревку и потянул меня за собой, я послушно пошел следом. Да и что я мог сделать?
   Как оказалось, мы шли в глубь карьера. Он оказался довольно длинным: прошло еще минут десять, прежде чем, наконец, впереди не показались еще какие-то постройки. Я услышал шум воды.
   Это шумел водопад – огромный столб воды низвергался с каменной кручи, окутывая все вокруг водяной пылью. Внизу вода пенилась и клокотала, мощный поток уносился вниз по ущелью и скрывался за поворотом.
   Здесь тоже оказалось довольно людно, я увидел десятка два охранников и множество рабов, не меньше полусотни. Левый склон каньона был изрыт каменными норами, на моих глазах один из рабов вытащил из норы набитый чем-то тяжелым мешок, взвалил его на спину. Пронеся два десятка шагов, высыпал содержимое мешка в большой металлический чан, несколько рабов тут же начали ритмично взмахивать тяжелыми молотами, дробя содержимое чана. Лишь подойдя ближе, я смог понять, чем именно занимались эти люди.
   Они добывали золото. Я убедился в этом окончательно, увидев примитивные промывочные машины. Из бушевавшей рядом реки по лоткам подводилась вода, сами промывочные машины имели необычную конструкцию. Насколько я сумел понять, здесь происходила грубая очистка: на моих глазах один из рабов нажал рычаг, нижняя доска промывочной машины опустилась, обогащенная смесь слилась в длинное узкое корыто. Корыто тут же отнесли в сторону, его содержимое вылили в десяток обычных промывочных лотков – практически таких же, какими у нас пользуются старатели. Рабы тут же разобрали лотки, сели на краю небольшой заводи – ее явно сделали специально – и принялись за промывку. Охранники зорко следили за каждым движением рабов. Оно и понятно – золото…
   Впрочем, самого золота я пока не увидел. Мой конвоир подвел меня к угрюмого вида бородатому человеку, его лицо обезображивал огромный рубленый шрам. На боку у незнакомца висел короткий меч в ободранных ножнах.
   – Принимай работника, – сказал конвоир, передавая веревку угрюмому типу. – Гасклит, поосторожнее с ним.
   – Не впервой. Пошли…
   Бородач потянул веревку – пришлось снова подчиниться.
   Меня привели в один из домиков, это оказалось что-то вроде кузницы или литейной. Скорее даже второе: на моих глазах один из находившихся в домике рабов длинными клещами вытянул из пышущей жаром печи небольшой раскаленный тигель, поднес его к изложнице и аккуратно вылил содержимое. За всей этой процедурой внимательно наблюдали охранники, по этой внимательности я понял, что здесь золото превращали в слитки.
   Было очень жарко, я разом вспотел. Меня провели в угол, усадили на каменный блок рядом с массивной наковальней. Один из работников без лишних слов взял из груды в углу дома ржавое кольцо кандалов, я подумал о том, что оно явно пережило не одного владельца. С помощью помощника работник срубил старую заклепку, слегка разжал кольцо, потом подошел ко мне.
   – Снимай сапоги… Оба…
   Протестовать я не мог, а потому безропотно снял обувь.
   – Ногу…
   Я вытянул правую ногу, мастер ловко надел кольцо кандалов, слегка подтянул меня к наковальне. Его помощник несколько раз с силой стукнул по кольцу тяжелым молотом, сжимая его, я невольно вздрогнул – мне показалось, что этот тип сейчас размозжит мне ногу. Когда отогнутые края кольца сошлись, мастер вставил в меньшее из двух имевшихся в кольце отверстий раскаленную заклепку, его помощник ловко расклепал ее. Увы, все это было мне уже знакомо. Благо хоть не на шею…
   Проверив, надежно ли держится кольцо на моей ноге, мастер взглянул на моего провожатого.
   – Готово.
   – Вижу… – отозвался бородач и потянул меня за веревку. – Вставай.
   – Сапоги… – Я протянул руку к сапогам, но бородач не дал мне их взять.
   – Они тебе не понадобятся.
   Веревка сильнее впилась в шею, пришлось встать и пойти за этим мерзким типом.
   Идти босиком оказалось жутко неудобно, острые грани камней и попадающиеся под ногами мелкие камешки превращали ходьбу в настоящую пытку. Мой провожатый был в сапогах, именно это обстоятельство вызвало во мне настоящую ярость. Можно было убить его сразу, на месте – я знал, что смогу это, достаточно было одного удара в затылок. Но осознание того, к чему это приведет, тут же смирило мой гнев. Нельзя сейчас этого делать, никак нельзя. Надо выждать, присмотреться, понять, что к чему. А потом бежать отсюда – я был уверен, что смогу это сделать. Просто не могло быть иначе.
   Мы подошли к пещерам – точнее, к каменным норам, – из которых то и дело выползали рабы с мешками породы. Чуть поодаль, прямо на земле, сидел невероятно щуплый человек лет шестидесяти, рядом с ним лежала груда мешков. Тут же стояли десятка два масляных фонарей, в одном из них сидящий как раз менял фитиль.
   – Объясни ему все… – угрюмо бросил бородач, отпустил веревку и пошел прочь.
   – Новенький? – щуплый человек взглянул на меня и улыбнулся. – Это хорошо… Я Уно. А ты?
   – Кир…
   Я опустился на землю – подошвы горели огнем, – попытался развязать веревку.
   – Я помогу…
   Уно потянулся ко мне, его тонкие пальцы вцепились в узел. Не прошло и минуты, как я был свободен – если в этой ситуации вообще можно говорить о свободе. Саму веревку Уно бросил на груду мешков.
   – Вот и чудесно… – Уно устало вздохнул. – Держи. – Он протянул мне один из мешков, потом взял фонарь и зажег его от другого фонаря, стоявшего рядом. – Это тоже тебе. И это… – Он запустил руку под мешки и извлек тяжелую кирку с короткой толстой ручкой. – Не потеряй, инструмент хороший, новый. Это тебе тоже пригодится… – Он покопался в мешках и выудил две полосы старой рваной кожи. – Обвяжешь вокруг коленок, вот тебе и ремешки для этого. Порвутся – скажешь, дам новые. Все понял?
   – Да… – тихо ответил я.
   Судя по всему, мне предстояло добывать руду.
   – Вот и хорошо… Вон того человека видишь? – Уно указал на стоявшего рядом с чаном мужчину с большим светлым мешком. – У него еда, за каждый мешок получаешь кусочек хлеба. Чем больше мешков, тем больше еды. Все очень просто… – Губы Уно тронула улыбка. – Но смотри, пустые камни не таскай. Увидишь, где блестит, то и бери. Следи за жилой, тогда все получится. А пустую породу таскай вон туда, в отвал. За нее еды не дают, поэтому следи за жилой. Иди за мной…
   Уно встал, я поднялся следом, взял свой инвентарь. Господи, до чего все глупо…
   – Привыкнешь, – произнес Уно, взглянув на меня, – казалось, он понимал, что творится у меня на душе. – Оно поначалу трудно, а потом втянешься. Пошли…
   Идя вслед за Уно, я думал о том, что непременно надо бежать, – не могу я здесь оставаться. Не для меня это. Бежать, попасть к сваргам. Они все же люди.
   – Сюда. – Уно указал на одну из крайних нор, потом поставил над входом крестик мелом – или чем-то подобным. – Это значит, что нора занята, – пояснил он. – Работаешь, пока не услышишь колокол. – Уно небрежно кивнул в сторону столба с подвешенной на цепи железякой. – Я тебя позову, не пропустишь. С охраной не спорь, и упаси тебя Бог руку на кого из них поднять – на глазах у всех башку оттяпают, чтоб другим неповадно было. И о побеге не думай, это невозможно. С беглецами здесь тоже не церемонятся. Будет кто на побег подбивать – не верь. Здесь вообще никому нельзя верить. Даже мне. – Уно улыбнулся, потом указал на мои ноги. – Ты намотай, намотай…
   Нагнувшись, я обмотал колени лентами кожи, Уно помог мне закрепить их ремешками и явно остался доволен своей работой.
   – Ну вот, – сказал он и удовлетворенно потер руки, потом взглянул на клонившееся к закату солнце. – Сегодня мало уже осталось. Попривыкнешь, а завтра уже начнешь как следует. Следи за маслом в фонаре, там оконце внизу есть. Будет кончаться – подойдешь, я долью. Лезь до конца, а там увидишь… – Он указал на нору.
   Вздохнув, я подхватил мешок и кирку, в правую руку взял фонарь и на четвереньках вполз в узкий лаз.
   Лезть было очень неудобно, на мгновение мне даже стало жутко: Господи, что я здесь делаю? Наверняка сегодня самый насыщенный день в моей жизни: начался он в застенках Мастера, и неизвестно еще, где и как закончится. Даже гребцом успел побывать, телегу толкал, теперь вот землекопом стал. Или не землекопом – как их там называют?
   Я полз и пытался вспомнить нужное слово. Нет, в самом деле, как их называют – тех, кто долбит камень в забоях? Шахтеры – те уголь добывают, а я? Кто я теперь? Рудокоп? Близко, но вроде бы все равно не то. А впрочем, какая разница. Есть более верное слово – раб…
   Нора слегка расширилась – оглядев стены, я понял, что здесь уже добывали золотоносную руду. Но мне наверняка дальше.
   Так оно и было, я прополз еще метров десять и уткнулся в стену. Поднес фонарь – и был очарован…
   Я никогда в жизни не видел золота. Не в украшениях, я говорю о настоящем самородном золоте. Слышал о нем, по телевизору видел. Но чтобы вот так, вживую…
   Здесь проходила самая настоящая жила. Вкрапленные в породу красноватые крупинки сияли дивным светом, это было здорово. Впрочем, я быстро пришел в себя, вспомнив о своем плачевном положении. Примостив фонарь справа, подтянул кирку, примерился. Стукнул по стене.
   Никакого эффекта. Стукнул сильнее, на землю упали несколько крошек. Подняв кусочек, я рассмотрел его, но золота не увидел. Похоже, это кварц, разве что какой-то сероватый. Кинул кусочек в мешок – и поразился тому, насколько он мал. Бежать, надо бежать, долго я так не протяну…
   Вздохнув, я снова поднял кирку и с хриплым выдохом всадил ее в неподатливый камень.

Глава девятая

   О том, что поганый гасклит снова сбежал, Корриган узнал от Власа. Перепуганный Влас путанно объяснил, в чем дело, Корриган скрипнул зубами и пошел во владения Мастера – убедиться во всем лично.
   Сам Мастер сидел на стуле, его остекленевшие глаза смотрели в пустоту. Неподалеку лежали его подмастерья, с первого взгляда было видно, что они мертвы. Перевернув одного из них на спину – это оказался Мучо, – Корриган нагнулся, вгляделся в его лицо. Оттянул ему челюсть, посмотрел на распухший до невероятных размеров язык. Потом поднялся.
   – Виго… – сухо процедил он. – Здесь был Виго…
   В стороне стояли унылые стражники – именно они первыми узнали о произошедшем. Хмуро взглянув на них, Корриган повернулся и пошел к себе, здесь ему делать больше было нечего. Зайдя в свои апартаменты, пошел в спальню, лег на кровать. Устало вздохнул.
   – Виго…
   Вмешательство старого колдуна не сулило ничего хорошего. Вообще, все выглядело на редкость странно: обычно Виго никогда никуда не впутывался, предпочитая всему свое уединение. Что ему какой-то гасклит. Значит, его попросили вытащить этого типа. И сделать это мог только один человек – Альварос.
   Лежа на кровати, Корриган думал о том, что зря он не расправился с Альваросом в свое время, ведь однажды такая возможность у него все-таки была. Поленился, решил, что зловредный старик для него не опасен – потому как тоже предпочитал не лезть в чужие дела. И вот чем все это закончилось…
   Корриган вздохнул: что-то в последнее время все его дела пошли наперекосяк. Не иначе стареть стал.
   А гасклит-то оказался с норовом. Недооценил его сразу, и вот к чему это привело. Ненадежный народ эти гасклиты, а главное – разный очень. Один тебе всю жизнь сапоги лизать будет, а с другим как ни бейся, все равно ничего не выйдет. Этот гасклит именно такой, с характером. И где его искать теперь? Пойти к Виго? Глупо, Виго себе на уме, и визит к нему может окончиться плачевно. Постараться выкрасть гасклита? Тоже не получится, колдун сразу узнает о его намерении, стоит только ему перебраться за реку. Странный человек этот Виго, ему даже звери служат. Сами служат, не по принуждению – вот что удивительно. С такими талантами Виго мог бы стать властелином мира, а вместо этого сидит в своей избушке. Ну разве это не глупо?
   Итак, что теперь делать? Гасклит наверняка будет отсиживаться у Виго, хотя бы временно, и заполучить его в свои руки пока нет никакой возможности. Но надо знать гасклитов: отлежится, отойдет от всего, и вот тогда-то его непременно потянет на подвиги. Не усидит, выползет из своей норы – тут-то ему и придет конец. Ну, а то, что он с норовом – Корриган мрачно усмехнулся, – так на всякий норов можно найти управу.
//-- * * * --//
   Работа оказалась очень трудной. Я откалывал неподатливый камень, собирал крошки в мешок и думал о том, как мне убежать. Одно плохо: уж слишком отвесные здесь стены, а все возможные выходы из карьера наверняка охраняют. К тому же кольцо кандалов на ноге, не зря же его надели. Скорее всего, пленников – я предпочитал не использовать слова «раб» – на ночь заковывают в цепи. Впрочем, это я скоро узнаю…
   Я едва успел наполнить четверть мешка, когда услышал глухой бой колокола, спустя минуту послышался голос Уно.
   – Эй, Кир! Вылезай!
   Эти простые слова вызвали у меня двоякое чувство. С одной стороны, я хотел поскорее выбраться из этой норы, с другой – боялся этого. Ведь неизвестно, что меня ждало наверху.
   Оказалось, что выбраться с мешком камней не так уж и просто, к тому же у меня с собой были еще фонарь и кирка. В конце концов я стал тянуть мешок за собой и кое-как выбрался из забоя.
   Снаружи уже было темно. Вытянув мешок, я с трудом разогнулся, страшно заныла поясница. И это только начало…
   – Всего-то? – Уно посветил фонарем, небрежно толкнул ногой мой мешок. – Маловато… А кайло надо было там оставить. Дай сюда. – Он взял кирку из моих рук и зашвырнул в нору. – Бери мешок, фонарь дай мне.
   Я отдал ему фонарь, взвалил мешок на плечи. Тяжеловато, а ведь он почти пуст.
   Уно направился к каменным чанам, рабочих возле них уже не было. Я шел следом, стараясь не поранить ноги. Зачем, спрашивается, было забирать сапоги? Да, надеть правый сапог было бы сложно, железяка эта проклятая на ноге мешает, но я бы что-нибудь придумал.
   – Высыпай, – сказал Уно.
   Я послушно вывалил скудное содержимое моего мешка в чан. Стоявший у чана надсмотрщик неприязненно оглядел добытую мной руду.
   – Это еще что? – хмуро спросил он, взглянув на меня. – Мало. Не будет еды.
   – Перестань, он же новенький, – попытался смягчить ситуацию Уно. – Научится еще. А из голодного какой работник.
   – Ладно… – Надсмотрщик нехотя согласился, нагнулся и достал из стоявшего подле него мешка кусочек чего-то серого, размером со спичечный коробок. – Бери.
   Мне дали хлеб. Я не столько понял это по ощущениям – в руке был какой-то сырой и холодный комочек, – сколько догадался. Ведь Уно говорил, что за каждый мешок породы полагается кусочек хлеба.
   – Мешок отдай. – Уно забрал у меня мешок. – Вон туда иди, со всеми, тебе покажут… – Он махнул рукой вдоль карьера.
   Мимо проходила группа рабочих, они только что отошли от промывочных машин, я пошел следом. Рабочие были угрюмы, шагали молча, некоторые из них на ходу ели. Вспомнив о еде, я ощутил голод, надкусил хлеб. Он оказался очень плотным, кисловатым и заметно отдавал плесенью. Тем не менее, я добросовестно перетер его зубами, проглотил – и понял, что ничуть не наелся. А я еще жаловался на то, что толстею. Похоже, теперь у меня были все шансы сбросить лишний вес, с такой диетой и работой это проще простого.
   Шли мы недолго и остановились у входа в большую пещеру, рабочие по очереди напились из бочки с водой, я последовал их примеру. Некоторые отходили в небольшой закуток, вырубленный правее пещеры, оттуда несло вонью, – похоже, там был туалет. Туда меня не тянуло, поэтому я вошел в пещеру, следуя за рабочими.
   Пещера оказалась достаточно велика, на стенах горели светильники. Вдоль стен лежали кучи примятой соломы – похоже, она служила невольникам постелью.
   – Живее, ублюдки!
   Один из находившихся в пещере охранников стукнул дубинкой попавшего под руку раба, тот покорно плюхнулся на ближайшее свободное место. Я последовал его примеру и лег рядом.
   За нескольких минут пленники расположились вдоль стен, послышался звон – охранники тянули из глубины пещеры две длинные цепи, по одной с каждой стороны пещеры. Пропуская цепь в отверстие кандалов, они по очереди обошли всех невольников, включая меня.
   Это было удивительное ощущение – понимать, что ты прикован, что выбраться нет никакой возможности. В самом деле, как? Вытащить ногу из кольца кандалов я не смогу, перепилить цепь мне нечем. Свободные концы цепей охранники вытянули из пещеры. Я не видел, что там происходит, но был уверен, что сбежать рабы не смогут. Другой конец цепи, вероятно, закреплен в глубине пещеры. А значит, побег возможен только во время работы, это надо учесть.
   – Настоящий концлагерь… – пробормотал я, поудобнее устраиваясь на сене.
   – Эй… – Мой сосед, человек лет тридцати пяти, с лицом, густо заросшим клочковатой, словно опаленной щетиной, встрепенулся и коснулся меня рукой. – Гасклит?!
   – Ну гасклит… – довольно холодно отозвался я. – И что с того?
   – Откуда будешь? – Сосед придвинулся ко мне, его глаза блеснули. – Где жил?
   – Из Москвы. – Я предпочел не говорить правду. – А что?
   – Москаль, значит… – Мой сосед тихо засмеялся. – А я из Харькова. С Украины.
   Я быстро повернулся к соседу.
   – Серьезно? И давно ты здесь?
   – А что мне врать. Месяца два уже.
   – И как попал сюда?
   Мне было приятно встретить собрата, я ощутил восторг: уж вдвоем-то мы отсюда точно выберемся!
   – Да как попал, – пожал плечами собеседник. – С работы шел, выпили слегка с ребятами. Ну, качало немного, не без этого. Гляжу: мигалка ментовская, – я в ближайший подъезд. И как провалился – упал, понять ничего не могу. Вроде дверь была, ступени – а под руками трава. Гляжу – а вокруг лес. Так и попал… Оказался в Ордее, но там вообще жить невозможно. Перебрался сюда, а тут… – Он махнул рукой, устало вздохнул. – Тебя как звать-то?
   – Кирилл.
   – А я Игорь. Слесарь я, в автосервисе работаю. Работал… – Собеседник помрачнел. – Ну, а ты как здесь?
   – Да почти так же, – снова соврал я. – Пошел за хлебом, ну и… – Я махнул рукой. – В банду какую-то попал, они и продали сюда. Я вот о чем спросить хотел, – оглянувшись на соседей, я придвинулся к Игорю. – Бежать не пробовал?
   – Нет, – покачал головой Игорь. – Поймают, ноги отрубят. Строго у них с этим. К тому же охрана кругом, ловушки…
   – Что еще за ловушки? – быстро спросил я.
   – А я знаю? – пожал плечами Игорь. – Принесли одного как-то – связал ремни, забрался по скале наверх. И все равно не убежал, ему грудь размозжило чем-то. Неделю подыхал потом.
   – А река? Река куда идет? По ней нельзя?
   – Нет, – покачал головой Игорь. – Говорят, там дальше еще один водопад. Высокий, внизу камни, все равно разобьешься. А обойти его нельзя. Здесь – как в ловушке, со всех сторон обложили.
   Игорь замолчал: в пещеру зашел охранник. Медленно пройдя вдоль стен, пересчитал пленников, затем так же неторопливо вышел. Проводив его взглядом, Игорь задумчиво взглянул на меня.
   – Есть у меня одна идея, – прошептал он. – Потом расскажу. А сейчас спать надо, затемно поднимают. Завтра поговорим… – Он лег на спину и закрыл глаза.
   Я не возражал, к тому же день выдался и в самом деле трудный. Поудобнее устроившись на сене, я закрыл глаза, с невольной радостью думая о том, что теперь все будет совсем по-другому. У меня появился друг, а вместе мы обязательно что-нибудь придумаем.
   Казалось, я только сомкнул глаза – и тут же был разбужен зычными криками охранников. Неужели уже утро?
   На улице было еще темно. Я взглянул на Игоря.
   – Подъем?
   – Да, черт бы их побрал…
   Игорь сонно взглянул на меня, потом зевнул. Тусклый свет фонарей придавал всему происходящему какую-то нереальность, вяло шевелились невольники, охранники вытягивали цепь. Я проследил за тем, как змейка цепи, звеня суставами-звеньями, выскользнула из кольца моих кандалов, с трудом поднялся на ноги. Все тело болело – болело так, как никогда в жизни. Казалось, меня пропустили через шестерни неведомого механизма, каждая клеточка тела просила отдыха. И еды – я ощутил зверский голод.
   – Утром не кормят? – Я взглянул на Игоря.
   – Нет. По куску за мешок. Не будешь работать – сдохнешь.
   Игорь явно был не в духе, я предпочел пока оставить его в покое. Потом поговорим, когда будет время.
   На улице было все так же темно, лишь узкий клочок неба на востоке, зажатый отвесными склонами каньона, слегка посветлел, возвещая приближение рассвета. Не прошло и десяти минут, как я уже стоял перед своей норой с фонарем в одной руке и мешком в другой. Устало вздохнул и полез внутрь.
   Кирка лежала метрах в трех от входа. Взяв ее, я полез дальше. И чем дальше я лез, тем неукротимее становилась моя жажда свободы.
   За день мне удалось наковырять четыре мешка золотоносной породы. Мог бы и больше, но золотая жила стала уходить куда-то вверх, пришлось вырубать массу пустой породы и таскать ее наружу, в отвал, это здорово замедляло работу. В целом я оценил местную организацию труда довольно высоко, все было придумано на редкость умно. Не существовало никакой нормы, стимулом к работе служил голод. Я заработал четыре кусочка хлеба, они показались мне каплей и не смогли утолить голода. Глядя на истощенные тела рабочих, я хорошо представлял свою дальнейшую судьбу. На моих глазах один из рабочих упал и уже не смог подняться. Охранники оттащили его в сторону, осмотрели, один из них вытянул из ножен меч. Я увидел, как сверкнуло лезвие, – судя по всему, уже виденный мной на плоту способ съема кандалов был здесь вполне обычным делом. Шум водопада заглушил крики обреченного. Его столкнули в воду, охранник не спеша вымыл лезвие меча. Подойдя к одной из нор, Уно ладонью стер крестик.
   Увиденное произвело на меня неизгладимое впечатление. Работая, я не прекращал думать о побеге. Более того, я понимал, что бежать надо как можно скорее. Питание явно не восполняло энергетических затрат, с каждым днем я буду становиться слабее, – а значит, все призрачнее будут мои шансы на удачный побег. Именно поэтому, вылезая из забоя с мешком золотоносной руды или пустой породы, я каждый раз слегка задерживался наверху, внимательно осматривая местность. Я не знал еще, как отсюда выбраться, но понимал, что удобнее всего это сделать вечером, после работы. Может, Игорь и в самом деле придумал что-то дельное. Вдвоем все гораздо проще.
   Когда снова раздался бой колокола, возвещавший о конце рабочего дня, я оставил мешок и кирку, подхватил фонарь и полез к выходу, мысленно репетируя детали предстоящего побега. Ведь все произойдет именно так, бежать надо после работы – в нашем распоряжении будет примерно полчаса, прежде чем нас хватятся. Если, конечно, мы уйдем тихо. Только как отсюда выбраться?
   Снаружи уже стемнело, я огляделся. Итак, если погасить фонарь и пойти вон туда, к отвалам пустой породы, то можно спрятаться, там темнее всего. Что дальше? Там, где Уно чинит мешки, есть ремни – если их связать, получится веревка. Даст ли это что-нибудь? Пока не знаю. Тем не менее, веревка может пригодиться.
   Долго задерживаться было нельзя, я побрел в сторону пещеры, пытаясь высмотреть Игоря. За день мне так и не удалось с ним толком поговорить: несмотря на то что его забой находился рядом, мы встретились всего один раз.
   Увидел я его только в пещере. Игорь выглядел слегка возбужденным – похоже, горел желанием поделиться своим планом. Я растянулся на сене, он тут же придвинулся ко мне.
   – Можно попробовать сбежать, – тихо прошептал он. – Должно получиться.
   – Как? – спросил я, незаметно оглянувшись по сторонам.
   – Есть способ… – Игорь замолчал, увидев вошедших охранников. Пропустив цепи через кандалы пленников, они удалились, Игорь снова придвинулся ко мне. – Я сегодня снова целый день думал. Выйти можно только через ворота, другого пути нет. А там охраны полно, не прорваться. Но можно по-другому… – Игорь снова настороженно огляделся. – Опасно, но может получиться. Надо захватить Марка в заложники, он у них главный. Тогда нас выпустят. А там мы его бросим – и в лес.
   Я задумался. План и в самом деле был рискованным, но, в принципе, мог сработать.
   – Он ночует в большом доме?
   – Да, ему обычно бабу какую-нибудь привозят. Там сзади дверь есть, и всего один охранник. Я отвлеку его на себя, а ты стукнешь сзади. Меч заберем, схватим Марка – тогда нас выпустят.
   В целом все выходило довольно сносно, однако кое-что меня все-таки смущало.
   – Только мы вдвоем? Может, еще кого взять?
   – Да боятся они, – зло процедил Игорь. – За побег ноги отрубают, будешь потом на карачках с лотком ползать, золото мыть – если сразу не сдохнешь. Но у нас все получится, вот увидишь. Решайся…
   Говоря откровенно, я не был до конца уверен в том, что у нас все получится, червяк сомнения продолжал грызть мою душу. Но вряд ли у меня будет другой шанс отсюда выбраться.
   – Хорошо… – сказал я, отбросив сомнения. – Когда?
   – Завтра вечером, – очень тихо ответил Игорь. – Чуть задержись после гонга, встретимся у отвала. Потом проберемся к дому Марка.
   – Но ты точно придешь? – Я взглянул на Игоря.
   – Обижаешь… А сейчас спать.
   Игорь отвернулся. Я смотрел в потолок пещеры и думал о том, что завтра, возможно, я обрету свободу. Или умру. Хотя, если подумать, смерть – это тоже свобода. Полное освобождение. Окончательное.
   Этот день во всем походил на предыдущий. Мне удалось вытянуть на поверхность целых шесть мешков золотоносной руды: то ли я освоился с этим делом, то ли меня подстегивал азарт предстоящего побега. Мог бы нарубить и больше, но часа за два до конца работы я отбросил кирку и растянулся на холодном полу забоя, подоткнув под голову мешок. Надо было отдохнуть, ведь этим вечером силы мне понадобятся. Съев последнюю пайку хлеба, я лежал и ждал удара колокола. Я был готов к нему, и все равно он прозвучал неожиданно. Задув фонарь, я подождал еще минут пятнадцать, после чего подхватил кирку и на ощупь пополз к выходу.
   Снаружи было тихо и темно, где-то у пещеры слышались голоса. Оглядевшись, я пригнулся и потихоньку пробрался к куче пустой породы.
   – Сюда… – послышался совсем рядом тихий голос Игоря. – Я здесь…
   Он сидел, прячась за кучей, в руках у него я увидел массивный железный прут – тот самый, которым Уно бил по колоколу, возвещая об окончании рабочего дня.
   – Держи… – Игорь передал мне железяку. – Хорошая штука, удобная. А кирку оставь.
   Я положил кирку, думая о том, что у Игоря, похоже, все продумано. Это вселяло надежду.
   – Пошли… – Игорь встал и скользнул вперед, я пошел следом – в конце концов, он знает здесь все гораздо лучше.
   Так оно и было. К моему удивлению, мы спокойно миновали нашу пещеру, обойдя ее вдоль противоположной стороны каньона, столь же удачно разминулись с парой охранников. Впрочем, охранников выдавали громкие голоса и смех, поэтому пройти мимо них не составляло труда. Так, время от времени останавливаясь и прислушиваясь, мы добрались до уже знакомого мне дома.
   В окнах на втором этаже был виден свет, у парадного крыльца расположилось два боевика. А позади дома…
   Позади дома, как и обещал Игорь, находился всего один охранник. Он сидел у двери на ступеньках и тихо напевал какую-то мелодию.
   – Я обойду его вокруг, – прошептал Игорь. – А ты доберись до угла. Когда увидишь, что он встал и пошел ко мне, действуй…
   Игорь ободряюще хлопнул меня по плечу и исчез в темноте. Хороший он все-таки мужик…
   Дав Игорю уйти, я осторожно пробрался к дому, чувствуя, как колотится сердце, – в такую ситуацию я попал впервые. Сжав дрожащими руками ржавую железяку, осторожно выглянул из-за угла. Отлично, охранник не заметит меня из-за навеса, к тому же там какие-то тюки. Остается ждать.
   Долго ждать не пришлось: охранник встрепенулся, встал, его ладонь коснулась рукояти меча. Медленно пошел вперед, туда, где сейчас должен быть Игорь. Моя очередь – я вышел из-за угла, на цыпочках быстро подкрался к охраннику и вскинул железяку…
   Увы, опустить ее на голову охранника мне не удалось. Рядом что-то коротко свистнуло, в глазах у меня сверкнуло. После чего и без того темная ночь стала совершенно черной.
   Очнулся я оттого, что на меня вылили ведро воды. Приоткрыл глаза – вокруг стояли люди, двое из них держали в руках фонари. Перевел взгляд и увидел Марка.
   – Вставай… – послышался чей-то очень знакомый голос, я ощутил пинок в бок.
   Интересно, который раз меня уже поднимают столь деликатным способом?
   Перевернувшись на живот, я встал на четвереньки, кое-как поднялся. Голова раскалывалась – не иначе, меня чем-то стукнули. Приподнял голову – и оторопел.
   Передо мной стоял довольный Игорь, его лицо сияло.
   – Видите, господин Марк, – произнес Игорь, – все так, как я и говорил. Он хотел убить вас вот этой железякой. – Игорь толкнул ногой все еще лежавший на земле металлический прут.
   – Я всегда держу обещание, – сказал Марк. – Отпустите его.
   – Да благословит вас Бог, господин Марк! – выкрикнул Игорь, двое охранников тут же оттеснили его в сторону. – Да будут долгими ваши дни!
   Шорох ног, удаляющееся пламя фонаря. И злые холодные глаза Марка…
   Только сейчас я начал понимать, что именно произошло. Не иначе, мой новый друг меня попросту подставил. Ну да, его отпустили – только что, на моих глазах. Он получил свободу – ценой моей жизни. У меня не было никаких сомнений по поводу моей дальнейшей участи.
   – Покараульте его до утра, – сказал Марк и сонно зевнул. – Завтра с ним разберемся… – Он повернулся и вошел в дом.
   – Пошел… – Один из охранников грубо толкнул меня в спину, я послушно шагнул вперед.
   Меня привели к одному из соседних домиков, это оказался каменный сарай без окон, с плоской крышей. Внутри стоял густой сумрак. Хлопнула за спиной тяжелая дверь, глухо прогремел засов, я остался один на один со своими мыслями.
   Мысли были муторными. Опустившись на четвереньки, я ощупал пол, наткнулся на солому. Лег, обхватив голову, и закрыл глаза.
   Никогда раньше я не сталкивался с предательством. И теперь, лежа в этом каменном склепе, не мог понять, как это могло произойти. Ведь свой, почти земляк, я бы за него жизни не пожалел. Правду говорю, не для красного словца – в моем положении можно говорить только правду. А он предал. Это не укладывалось в сознании, я пытался представить, что чувствует сейчас Игорь, – и не мог. Да, отпустили его, свободу дали. И не узнает никто никогда о его предательстве, ведь завтра меня уже не будет. Да, никто не узнает. Ну а как же он сам, как ему жить после этого? Неужто не шевельнется у него в душе ничего, неужели не станет ему тошно – от осознания подлости своей, низости и продажности? Как жить ему с этим – вот в чем вопрос…
   А может, и проживет. И душа у него болеть не будет, потому как нечему болеть. Ведь предупреждал меня Уно: не верь никому. Не послушался я его, забыл об этом. Думал, своего встретил…
   Такая вот жизнь. Эй, вы, Боги, где вы там? Что-то не вижу я, чтобы вы со мной были. Впрочем, глупо на вас обижаться. Не вы виноваты, сам вляпался. Самому и расхлебывать.
   Когда я проснулся, сквозь щели в двери пробивался солнечный свет. Все правильно, зачем им меня подымать затемно. Уно ведь говорил, что казнь должна быть показательной, а в темноте никто ничего не увидит.
   Словно подтверждая мои мысли, загремел засов, дверь открылась.
   – Выходи…
   Поднявшись, я медленно вышел из дома, щурясь от яркого света. Высоко уже солнышко. А охраны сколько…
   – Руки…
   Я покорно протянул руки, один из охранников тут же туго скрутил их ремнем. Больно, но ничего. Это ненадолго.
   – Шагай…
   Шагаю, а куда денешься. Интересно, куда меня ведут?
   Ответ на этот вопрос я получил очень быстро: меня вели как раз туда, где я работал. Ну, еще бы, мои коллеги по рабству должны видеть, что происходит с теми, кто пытается сбежать. Хотя нет, мое преступление хуже – я ведь, если верить Игорю, покушался на жизнь этой бородатой сволочи. Отсекут голову? Да разве я против? На кой мне сдалась такая жизнь…
   Мы подходили все ближе, рабочих уже согнали – для образцово-показательной казни все было готово. Даже плаха была, я с невольным изумлением – и с содроганием, чего греха таить, – увидел крепкий, массивный чурбак, рядом прохаживался плечистый детина. Не иначе палач. Не хватало только самого Марка, но я не сомневался, что он скоро появится. Кстати, а почему бы слегка не испортить ему мероприятие?
   От этой заманчивой мысли у меня даже повысилось настроение. Нет, мне не сбежать, я это знаю. Но ведь имею я право умереть по-своему?
   – Стой…
   Стою. А плаха совсем новая, чистенькая. Это даже приятно: видимо, давненько у них никто не пытался бежать. А вот и господин Марк…
   Хозяин рудника подъехал с шиком, когти его роскошного коня скрежетали по камням, едва не высекая искры. Лихо спешившись, Марк поправил пояс, смахнул невидимую пылинку с рукава своего богатого красного кафтана. Я ненавязчиво огляделся, запоминая расположение охранников, прикинул расстояние до бурлившей чуть в стороне от меня воды. Получится? Должно. Без Марка получится точно, но лучше сдохнуть на плахе, чем упустить шанс достать этого выродка.
   Собравшаяся вокруг толпа рабочих притихла, я заметил среди них Уно, его глаза были полны укоризны. Увы, дед, так получилось. Не серчай на меня.
   Марк подошел ко мне, я слегка шевельнул руками. Хорошо, что их связали перед грудью. А вот длинный кафтан Марка слегка мешает, это плохо: придется бить вслепую.
   – За последние годы на меня никто еще не пытался напасть, – сказал Марк, остановившись передо мной. – Беглецам я обычно отрубаю ноги, но у нас с тобой особый случай. Если тебе есть что сказать, говори.
   Каюсь, мелькнула мысль сказать ему, что я не виноват, что все подстроил Игорь. Но тут же пришло понимание того, что все это глупо и бесполезно. Зрители собраны, эшафот готов. Даже палач на месте. И неужели Марк решится отменить казнь из-за таких мелочей? Впрочем, играть так играть…
   Я демонстративно обвел взглядом притихшую толпу, оглянулся, словно ища поддержки в лице охранников. Неплохо стоят ребята, у меня будет секунды две, не меньше. А больше мне и не нужно.
   Оценив ситуацию, я снова посмотрел в лицо Марку и улыбнулся. Вероятно, улыбка моя была слишком нахальной, так как Марк нахмурился. Впрочем, спустя секунду он охнул и согнулся от боли, потому что в пах я ему стукнул от всей души, попав как раз железякой кандалов. Можно было добавить еще коленом или сцепленными руками, но на это у меня уже просто не оставалось времени, а потому приходилось довольствоваться малым – все равно я ему праздник испортил. И с девками ему теперь долго не забавляться – при мысли об этом мне стало совсем хорошо. Не опуская ноги, я ударил пяткой назад, сбив одного из охранников, второго с разворота ударил сцепленными руками в ухо.
   Судя по всему, я снова сделал что-то совершенно невозможное для гасклита. Оторопели не только зрители, но и охрана. Этого я и добивался. Путь был свободен – рванувшись вперед, я в несколько прыжков достиг края реки и прыгнул в бурлящую воду.
   Я знал, что вода здесь холодная, но не ожидал, что настолько. Разом перехватило дыхание, меня подхватило и поволокло течением. Мелькнули ошеломленные лица рабов и стражников, громоздкие промывочные машины, затем все исчезло – остались лишь белая от пены река и стремительно несущиеся мимо меня стены ущелья.
   Холодно было неимоверно. Меня бросало из стороны в сторону, я с трудом держался на поверхности. Говоря откровенно, я никогда не считал себя хорошим пловцом, и то, что мне как-то удавалось держаться на поверхности, да еще со связанными руками и железякой на ноге, выглядело настоящим чудом. Усердно работая ногами, я подобрался к правому берегу потока, выискивая что-нибудь, за что можно зацепиться. Тщетно: мимо меня стремительно неслась каменная стена, и, хотя она стала довольно низкой, выбраться из пробитого потоком русла не представлялось никакой возможности. Несколько раз я касался руками стены, меня отбрасывало в сторону – и все начиналось сначала. Давал о себе знать холод, я чувствовал, что окоченевшие от ледяной воды пальцы уже почти не работают. Вскоре впереди послышался далекий гул, и я мысленно попрощался с жизнью: скорее всего, это и есть их хваленый водопад. Я даже слегка разозлился: ну где же вы, Боги? У вас не так уж много времени, чтобы поразить меня своими чудесами. Или старый колдун лгал?
   Возможно, он говорил правду – я понял это в тот момент, когда увидел бьющееся в потоках воды дерево. Край каменистого склона обвалился, росшее у самой воды дерево упало в воду и держалось теперь лишь благодаря крепким корням, натянутым, словно струны. Стремительный поток уже ободрал часть его ветвей, обломанные сучья белели метровыми клыками, и неизвестно еще, что они мне сулили. Я понял, что мне предстоит на полном ходу влететь в это нагромождение сучьев, и не решился возблагодарить Богов. Велика разница: налететь на эти сучья или разбиться, упав с водопада.
   Эти и многие другие мысли промелькнули в моем сознании в считанные секунды. А потом я с треском вломился в обкромсанную крону, моих усилий хватило лишь на то, чтобы сберечь глаза.
   Страшный удар в бок – меня подкидывает, бросает в сторону – мощный рывок – и вот я уже лежу, прижавшись лицом к прыгающему подо мной стволу. Жив? Возможно…
   Я медленно приподнял голову, стараясь не наглотаться воды: меня все еще било волнами. Кстати, за что же я держусь? Воистину, Боги, вы милосердны! Или мне надо благодарить не Богов, а связавших мне руки охранников? Я зацепился связанными руками за сук – не будь этого ремня, не удержали бы меня замерзшие пальцы. Может, именно из-за холода я пока и не чувствую боли – хотя вижу, что у меня ободран бок. Да и руки как деревянные…
   Однако надо и выбираться. Только как? Гляжу вверх – до края обрыва метра три, не больше. Дерево долго не продержится, я это чувствую – чувствую всем телом. Оно гудит, вибрирует, корни едва его держат. Надо лезть наверх…
   Легко сказать – лезть, на деле все гораздо сложнее. Кое-как подтягиваю ноги, опираюсь на какие-то ветки. Примериваюсь – и титаническим усилием перекидываю руки на следующий сук. Получилось, а ведь сам в это не верил. Теперь еще немного… Ай, умница!..
   Я выбрался из потока, теперь меня не заливает волнами. Но впереди самое сложное – проползти вверх по голому участку ствола. Ползу, а куда денешься? Ну, давай, Кирюша, давай… Ты же можешь, у тебя все получится… Давай, родной…
   Больше всего мой путь наверх походил на кошмарный сон. Я соскальзывал, обдирая брюхо, снова лез, цепляясь негнущимися пальцами за шершавый ствол. Кое-как перебрался на опутанный корнями грязный комель, теперь спасительный берег совсем близко. Силы дерева на исходе – как и мои, – оно стонет и скрипит в объятиях речных валов. Только бы не упасть – перебираюсь по скользким корням на берег, чувствую под собой долгожданную твердь. На четвереньках отползаю в сторону – и падаю без сил…
   Не знаю, сколько я пролежал – пять минут, десять или целый час. Только очнулся я от боли. Болело тело, эту боль я помнил еще с детства – так, бывало, болели пальцы, когда я с санками приходил домой и отогревал озябшие руки у теплой батареи. Только сейчас все было в тысячу раз хуже. Но я не жаловался. Болит – это хорошо. Значит, жив еще. Снова выкарабкался, снова утер нос костлявой…
   Больше всего болели руки. Кое-как развязал зубами стягивающий их неподатливый кожаный ремешок, оглядел скрюченные пальцы. Ничего, все-таки я выплыл.
   Дерева уже нет, лишь обрывки корней свисают с речного берега. Впрочем, отмечаю это так, без особых эмоций. И понимаю, что не прав, ведь спасло меня именно это дерево. Или Боги? Не знаю. Не хочу я сейчас разбираться в хитросплетениях причины и следствия. Потом…
   Переползаю на прогретый солнцем пятачок, ложусь. Господи, как хорошо, что есть солнце. Не было бы без него этого мира. Или того, моего, не суть важно. Ходим мы, говорим, живем, делаем что-то. Машины ездят, самолеты, ракеты разные летают. А в основе всего – солнце. Именно оно растит для нас еду, – значит, живем и двигаемся мы именно благодаря солнцу, и в каждом нашем движении кроется частичка солнечного света. Бензин – из нефти, а нефть появилась благодаря жившим миллионы и миллионы лет назад растениям. А почему они жили? Потому что солнце щедро дарило им свое тепло. Так же и с углем – не будь солнца, не было бы и его. И так во всем, куда ни глянь. Ветер дует, река шумит – в основе всего тепло солнца. Куда бы мы без него…
   Я провел в этом чудесном месте часа два, согреваясь и зализывая раны. Впрочем, слишком серьезных повреждений я не заметил, и за это мне и в самом деле стоило поблагодарить Богов. Ссадины, порезы, брюхо слегка ободрал. Бок болит жутко – ребра вроде в порядке, хотя ушиб довольно сильный. Но кости целы – трудно было рассчитывать на что-то большее.
   Итак, куда мне теперь? Понятия не имею. Точнее, знаю куда – к Альваросу. Только как к нему попасть, как найти дорогу? Того и гляди, снова в рабство попаду. Да еще обуви нет – я хмуро взглянул на босые ноги, тронул кольцо кандалов, мне его пока никак не снять. Идти босиком я не смогу, – значит, начать надо именно с обуви. Вот, кстати, на правой ноге сохранилась обмотка для колена, – жаль, вторую сорвало. Крепкая, не разорвать. И ножа нет. Как же ее раскроить-то?
   Впрочем, человек и выбился-то из стройных рядов древних обезьян благодаря уму – а точнее, смекалке. Да, нет ножа. Но зато кругом полно камней. Положив кусок кожи на острый выступ, я поднял подходящий камень и в течение минуты перерубил полосу на две равные части. А затем почти час ломал голову над тем, как соорудить из этих кусков кожи и ремешка – того, что еще недавно стягивал мне руки, – что-нибудь пригодное для ходьбы. В итоге получилось не очень красиво, но терпимо, даже со шнурками из тонких длинных корней от моего спасительного дерева. Сделал несколько шагов – вполне нормально. Можно идти.
   Я не знал точно, в какую сторону мне идти, поэтому направление определил очень приблизительно. Мне нужно выйти к большой реке, а там будет проще. Знать бы, что этот бурлящий поток впадает именно в нее. С другой стороны, должен же он куда-нибудь впадать. Именно поэтому я и пошел вдоль унесшего меня из рук Марка потока.
   Как оказалось, до водопада я не доплыл примерно километр. Сам водопад меня впечатлил – попади я в него, возможности спастись у меня не было бы никакой. Столб воды бился о камни, бурлил и клокотал, по спине у меня пробежали мурашки. Не иначе, Боги и в самом деле ко мне благосклонны…
   Примерно к полудню моя река стала гораздо шире и спокойнее, да и местность заметно изменилась. Стало больше леса, исчезли выпиравшие из земли валуны. Потом, к моему огорчению, река вообще разделилась на несколько рукавов, я с явным опозданием понял, что забрел куда-то не туда. С сожалением подумал о том, что надо было взобраться на дерево на каком-нибудь бугре и оттуда осмотреться. Можно и здесь, но оттуда я бы точно увидел гораздо больше. И почему умные мысли всегда запаздывают?
   На дерево я все-таки взобрался. Рискуя сломать себе шею, влез на самую вершину и лишь оттуда смог разглядеть на фоне далекой дымки какие-то призрачные строения. Город? Похоже. А может, просто какие-то горы. Отсюда не разобрать, надо подойти ближе. Заметив направление, я слез с дерева.
   Сначала дорога была вполне терпимой, я шел часа три, делая редкие передышки да изредка срывая какие-то ягоды. Попробовал их с опаской, но потом плюнул на все страхи и обирал каждый встретившийся кустик. Впрочем, водянистые ягоды совершенно не утоляли голода и лишь дразнили мой аппетит.
   Я понял, что забрался в болото, когда земля под ногами начала чавкать. Остановился, не зная, куда идти, потом снова влез на ближайшее высокое дерево, огляделся.
   Это и в самом деле был город, теперь я в этом не сомневался. До него оставалось не больше десяти километров, однако я тщетно высматривал подходящую дорогу – кругом, куда ни глянь, простирался лес с частыми проплешинами болот.
   Пришлось рискнуть. Определив направление, я немного отдохнул и снова отправился в путь. Довольно долго мне удавалось лавировать меж топей, ориентируясь по островкам деревьев, но вскоре я понял, что дальше дороги нет. Ноги вязли в болоте, я едва не потерял свои чудо-башмаки.
   И куда теперь? Стоя на небольшом островке, я задумчиво огляделся. До города рукой подать, километров пять, не больше. Идти через болото? Рискованно, но что делать? Возвращаться назад и искать другой путь не было ни сил, ни желания. К тому же я помнил о помощи Богов – и, говоря откровенно, очень на нее рассчитывал.
   Я знал, что потеряю обувь при первых же шагах по болоту, поэтому снял свои обмотки, связал их и повесил на шею. Еще раз оценил направление – и с осознанием того, что делаю величайшую глупость, шагнул в чавкнувшую под ногами жижу.
   Минут сорок мне с горем пополам удавалось пробиваться вперед, хотя порой я проваливался почти до пояса – в такие минуты в сознание закрадывался холодок ужаса. Но каждый раз мне удавалось нащупать опору, и я, мысленно поблагодарив Бога за помощь, выбирался с опасного участка. Я даже подыскал подходящий шест – двухметровый ствол от погибшего деревца – и теперь чувствовал себя гораздо увереннее, к тому же местность стала улучшаться, среди гнилого сухостоя появились даже отдельные живые деревья, что было очень хорошим знаком. Именно эта уверенность меня и сгубила: вместо того чтобы обойти очередную подозрительную проплешину в колышущемся травянистом ковре, я пошел прямо. Тут же провалился по пояс, торопливо шагнул дальше, стремясь нащупать опору, – и лишь тогда понял, что сделал глупость. Попытался вернуться – и не смог, лишь завяз еще глубже. Положил шест поперек, оперся на него, попытался выбраться – гнилой ствол хрустнул и переломился пополам, я разом увяз по грудь. И с ужасом понял, что и в самом деле тону.
   Наверное, так уж устроен человек: он до последнего момента отказывается верить в то, что его земной путь подошел к концу. Я тоже не верил, не хотел верить, я все еще пытался выбраться, но каждое мое движение лишь ухудшало ситуацию. Игра шла только в одни ворота: если я не шевелился, то погружался медленно, если трепыхался, то тонул гораздо быстрее. В каких-то трех метрах от меня росло чахлое деревце, оно обещало спасение – но дотянуться до него у меня не было никакой возможности. И понесло же меня именно сюда…
   Распластав руки по поверхности трясины, я смотрел по сторонам, стараясь найти способ выбраться. Искал его – и не находил. Не было такого способа – осознав это, я понял и всю бесперспективность своего положения. Я попался…
   – Скверное положение, молодой человек. Очень скверное… – раздавшийся совсем рядом знакомый голос заставил меня вскинуть голову.
   – Кот! – заорал я, чувствуя, что болотная жижа уже касается моего подбородка. – Помоги мне!
   Это и в самом деле был Кот. Он сидел чуть в стороне на стволе поваленного дерева, его желтые глаза смотрели на меня с явной укоризной.
   – Люди – очень странные существа, – сказал Кот и демонстративно зевнул. – Хоть бы поздоровался сначала.
   – Я тону! Неужели ты не видишь?!
   – Почему же, очень даже хорошо вижу. Рад бы помочь, но как? – Кот пожал плечами, в другое время это чисто человеческое действие меня бы восхитило. – И ведь всегда так: если есть в округе одно-единственное болото, то человек в него обязательно попадет. Хлебом вас не корми, дай по болотам пошляться…
   Я не ответил, потому что вода уже коснулась моих губ, и лишь смотрел на Кота. Ну сделай же что-нибудь, шкура рыжая, сделай!
   – Прямо беда с вами, – вздохнул Кот, потом примерился и перескочил на соседнее дерево, его когти впились в ствол.
   Еще раз оглядевшись, он прыгнул снова, на росшее чуть правее меня деревце – именно до него я безуспешно пытался добраться. Медленно полез вверх, деревце качнулось. Осторожно перебирая лапами, Кот лез все выше, заставив деревце согнуться. Его вершина теперь качалась всего в паре метров надо мной, но и это было все еще слишком далеко.
   Видно, это понимал и Кот.
   – Обязательно вымажусь, – бормотал он, медленно ползя вперед. Тонкий стволик под его лапами ходил ходуном. – Вывожусь в грязи, как последний фарках… Я же не лурвик какой-нибудь, не привык я к таким трюкам… И зачем я вообще здесь оказался?
   Вершина дерева была совсем рядом – чувствуя, что захлебываюсь, я изо всех сил рванулся вверх и ухватился за жидкую крону. Деревце дернулось, Кот не удержался и полетел вниз. Но не упал – уцепившись когтями, повис под деревцем, его рыжий хвост почти касался воды.
   – Ну вот, – сказал Кот, впившись когтями в дерево. – Я же говорил… Знал ведь, что так получится… Да не тяни ты его так!
   – Как же не тянуть, когда я тону? – возразил я, судорожно цепляясь за дерево.
   – Не знаю, – отозвался Кот. – Подожди, пока я слезу… – Он попытался развернуться, у него ничего не получилось. – Вымажусь. Обязательно вымажусь.
   – А ты исчезни, – предложил я, – и все дела…
   – Легко сказать – «исчезни», – передразнил меня Кот. – Я не могу исчезать по желанию.
   – Как же ты тогда исчезаешь? – Я невольно удивился тому, что еще мог задавать вопросы, – положение к этому совсем не располагало.
   – Не знаю. Приходит время – и исчезаю.
   – А здесь как появился?
   – Как, как… – раздраженно ответил Кот. – Кто вас знает, как. Сидел себе, на солнышке грелся. А теперь вот здесь болтаюсь…
   Кот сделал еще одну попытку развернуться, ему наконец удалось это сделать, – правда, его роскошный рыжий хвост все же коснулся болотной жижи. Крепко вонзая когти в дерево, Кот начал медленно ползти по нижней стороне изогнутого, как лук, деревца. Я ждал, благо дерево помогало мне держаться на плаву. Когда ствол под лапами Кота достиг мало-мальски приличной толщины, вредное животное кое-как перебралось наверх. Оглянувшись на меня, Кот тряхнул хвостом и перепрыгнул на соседнее дерево, с него перелез на толстый поваленный ствол.
   – Ну вот, – сказал он, печально взглянув на хвост. – Все-таки вымазался…
   Впрочем, мне было уже не до Кота: подтягиваясь за ветви, я стал медленно выбираться из болота. Это оказалось чертовски трудно, болото никак не хотело расставаться с добычей. Я почти вылез, когда снова послышался голос Кота.
   – Судя по всему, мое появление все же не было напрасным. – Кот был явно доволен собой. – Видел бы кто-нибудь, как я спасал этого недостойного молодого человека – спасал, рискуя собственной шкурой!
   – Я видел, – прохрипел я, выползая из трясины. – Вот вылезу, почешу за ушком…
   – Этими грязными руками? – Кот прищурил глаза. – Вот уж действительно благодарность!
   – Не хнычь, сторгуемся…
   Ощутив наконец под собой дно, я на трясущихся ногах добрался до дерева, на котором расположился Кот, плюхнулся рядом. Сейчас бы сигарету…
   – Курить вредно, – заметил Кот.
   Я поднял голову.
   – Ты и мысли читаешь?
   – Иногда. Хотя обычно у людей очень глупые мысли. – Кот с неприязнью оглядел свой грязный хвост, лизнул его. – Фу, какая гадость. Придется мыть.
   Я смотрел на Кота – и чувствовал, что этот рыжий плут нравится мне все больше и больше. К тому же он, как ни крути, спас мне жизнь.
   – Спасибо тебе, – сказал я, чувствуя себя неловко. – Без тебя бы я не выбрался.
   – Может быть, – согласился Кот. – Хотя ты еще не раз пожалеешь, что не утонул сегодня.
   Мне стало не по себе. Кот несколько секунд смотрел на меня, потом засмеялся.
   – Шучу, – сказал он. – Все ждут от меня предсказаний. Это так весело.
   Я едва заметно вздохнул: убить паразита! Впрочем, тут же поймал себя на том, что этот шутник может читать мои мысли. Ну и ладно…
   – Задержался я здесь, – сказал Кот и зевнул. – А меня ведь ждут.
   – Кто? – быстро спросил я.
   – Не знаю, – пожал плечами Кот. – Но если я ухожу, значит, это кому-то нужно. До встречи, молодой человек.
   Кот снова зевнул и исчез. Это произошло так быстро, что я даже не успел задержать его. Проклятье, ведь столько всего хотел спросить у него…
   Медленно ползли минуты, я отдыхал – и думал о том, что снова, в который уже раз, сумел выжить. Очень хотелось верить, что и дальше мне будет сопутствовать удача. Но для начала надо хотя бы выбраться из этого болота, потом вымыться и выстирать одежду. Вид у меня сейчас был, прямо скажем, непрезентабельный.
   Мои чудо-башмаки все еще висели на шее – впрочем, надевать их было еще рано. Надо идти. Поднявшись со ствола, я обошел свою несостоявшуюся могилу и медленно побрел вперед, надеясь на то, что больше никаких сюрпризов сегодня не будет. Для одного дня их уже более чем достаточно.
   Из болота я выбрался где-то через час. Нацепил башмаки, идти стало гораздо веселее. Вскоре я наткнулся на старую заросшую дорогу. Она шла не совсем к городу, но это меня не смутило: в конце концов, мне и не надо в город – чего я там не видел? Пошел по этой дороге и вскоре увидел ручей.
   Это было здорово: я отмывался от грязи, купался в чистейшей воде и грелся на солнце. Осмотрел проклятую железяку кандалов, она уже порядком натерла ногу. Увы, избавиться от нее я пока не мог. Слегка подсушив одежду – до конца высохнет на ходу, – я пошел дальше, чувствуя себя уже почти человеком. Еще бы немного поесть…
   А потом лес кончился – это произошло как-то неожиданно, – стена деревьев расступилась, и я увидел город. Это был Канкар, я сразу узнал знакомые приметы. Вон колокольня, шпили замка Корригана, речушка, которую я некогда принял за ров, – похоже, она берет начало именно из моего болота. А вон там поблескивает и большая река, которую я так долго и безуспешно искал. Теперь я уже не заблужусь. Три часа хода – и я у Альвароса.
   Идти по открытой местности я не решился, поэтому город огибал по широкой дуге. Не так быстро, зато безопасно. Где-то через час я наконец выбрался на знакомую тропинку, идти стало совсем весело. Была бы обувь нормальная, вообще бы летел.
   Я шел и думал о встрече с Альваросом. И еще об Алине: как-то она там? Виго сказал, что с ней все в порядке, но все равно это не шутка – получить стрелу в спину.
   Солнце уже скрылось за лесом, когда я наконец-то увидел отблеск знакомого ручья. Последние метры, радостное предвкушение встречи. А вот и мостик…
   Я не сразу понял, что мостик абсолютно реален, что его больше не скрывают никакие колдовские штучки. И остановился, лишь когда увидел обугленные останки дома.
   Дома и в самом деле больше не было. Большое пепелище, каменный остов печи с обвалившейся трубой – вот и все, что от него осталось. Выходит, Корриган до него все-таки добрался…
   Это был удар, и удар жестокий. Я надеялся оказаться среди друзей, спешил сюда. И вот результат – даже не верилось, что все мои надежды внезапно обратились в пепел. Как мне теперь найти Альвароса? Да и где он? Может, у сваргов?
   У меня не оставалось выбора, поэтому, постояв у пепелища, я пошел к Двери. Шел и верил, страстно надеялся на то, что она меня пропустит. В стволах деревьев засели арбалетные стрелы, – все правильно, в нас же тогда стреляли. А вот и Дверь…
   Здесь ничего не изменилось. Убедившись, что все спокойно, я осторожно подошел к Двери. Взглянул на туманный столб, закрыл глаза и медленно шагнул вперед. Не может быть, чтобы она меня не пропустила. Не должно так быть.
   Глаза пришлось открыть. Я миновал туман – и снова вышел в лес. Ничего не произошло.
   – Дура глупая, – произнес я, повернувшись к Двери. – Чего тебе не хватает?
   Попытался пройти снова. Ну давай же, милая, что же ты…
   Все было напрасно, Дверь меня не пускала. Не соответствовал я еще нужным стандартам. Тихо выругавшись, я отошел в сторону и сел на землю. Полный провал…
   Так я сидел довольно долго, в сознании царила пустота. Я просто не знал, что мне делать. Господи, и угораздило же меня попасть в этот мир. Проклятый фарках…
   Фарках. Мысль была до того простая, что я даже удивился тому, как она не пришла мне в голову раньше.
   Больше всего я боялся, что собьюсь с дороги. Но память не подвела. Уже темнело, когда я наконец-то подошел к знакомому месту. Здесь было пусто, глазу не за что зацепиться, – но я понимал, что это всего лишь обман. В сознании всплыл образ кособокой землянки, я медленно шагнул вперед. Ощутил на мгновение знакомый звон – и с облегчением увидел жилище Чуи. В окошке мерцал свет: похоже, этот прохвост дома.
   Спустившись по ступенькам, я без стука отворил дверь и пробрался внутрь, помянув Чуи недобрым словом: не мог дверь сделать повыше. Фарках – он и есть фарках.
   Чуи сидел за столом и что-то пил из большой кружки. Увидев меня, поперхнулся, закашлялся, потом указал на меня пальцем и удивленно засмеялся.
   – Гасклит, гляка барабука! Разрази меня гром, гасклит вернулся!
   – Здравствуй, Чуи… – Я подошел к столу и без сил рухнул на колченогий табурет. – В гости вот зашел.
   – В гости! – снова засмеялся Чуи. – Альво тебя уже третий день ищет. С Виго из-за тебя поругался, Чуи житья не дает. А он – в гости! Ищем его, а он шляется. Гасклит, одно слово – гасклит!
   В землянке было тепло, пахло чем-то вкусным, я непроизвольно повел ноздрями. Чуи это заметил.
   – А и вид у тебя… – засмеялся он. – Ешь, смотри – вот лувы свежие, только что сварил, а тут мясо. Ешь давай… – Чуи поставил передо мной большую глиняную тарелку, подал двузубую вилку. – Ешь, ешь… Сейчас эля налью…
   Меня не надо было упрашивать, поскольку аппетит я себе за эти дни нагулял отменный. Пока Чуи стучал посудой, я успел отведать лувов – похожих на картофель клубней, покрытых листьями-обертками на манер кукурузы, – с наслаждением впился в кусок мяса. Да, я много читал о вегетарианстве и даже в чем-то был со всем этим согласен. Но именно сейчас я совершенно явственно ощутил, что человек по своей природе – хищник. Вкусное жареное мясо, ароматная мякоть лувов – если бы еще немного соли, было бы вообще здорово.
   – Вот, – сказал Чуи, поставив передо мной огромную кружку с пенящимся элем. На глаз в ней было литра полтора, не меньше.
   – Спасибо, Чуи… – произнес я с набитым ртом. – Только это много, я столько не выпью.
   – Хорошего эля? – хмыкнул Чуи. – Да такого эля даже Корриган не пьет. Ты попробуй.
   Эль и в самом деле оказался отменным, я разом осушил треть кружки – и понял, что смогу справиться и с остальным.
   Чуи был доволен. Сев на свой табурет, он облокотился на стол, подпер кулаками голову и теперь выжидающе смотрел на меня. Я ел – в глазах Чуи появилось нетерпение.
   – Ну давай, – сказал он, – рассказывай.
   – О чем? – Я взглянул на Чуи.
   – Как о чем?! – возмутился Чуи. – Говори, где был. Интересно.
   – Я сам не знаю, где именно и у кого я был, – ответил я, отхлебнув эля. – Но если тебе это так интересно…
   Я думал, что мне будет неприятно вспоминать события последних дней, но живой интерес Чуи, тепло его дома и хмельной напиток быстро развязали мне язык. Более того, я неожиданно стал находить во всем произошедшем со мной множество смешных моментов. Чуи хохотал и дрыгал ногами, когда я рассказывал ему о том, как был гребцом на плоту, как меня привязали к телеге и я помогал лошадям. Постепенно мне стало казаться, что я просто пересказываю содержание просмотренного накануне фильма, при этом Чуи уточнял и объяснял мне некоторые детали. Так, люди на плоту и в самом деле оказались речными пиратами, грозой небольших деревушек. С ними вроде бы боролись, – по крайней мере, деньги на эти цели выделялись регулярно. На деле все оседало в карманах заинтересованных лиц, пираты имели негласный договор с чиновниками и даже делились с ними частью добычи. В итоге все были довольны, а мнение жителей деревень вряд ли кого интересовало. Вопрос главаря пиратов «Сколько будет семь на восемь?» оказался обычной ловушкой, на которую клевали только гасклиты: население страны было едва ли не поголовно неграмотным. Ответившего на этот вопрос автоматически признавали гасклитом.
   – Чуи, а ты знаешь, сколько будет семь на восемь? – спросил я.
   – Знаю, – важно ответил Чуи. – Но не скажу.
   Карьер, куда я попал потом, формально тоже принадлежал королевству: туда отправляли каторжников со всей страны, а также разного рода бродяг – включая, разумеется, гасклитов. Фактически же хозяином карьера был Марк, бывший начальник дворцовой тюрьмы. Сменив тюрьму на карьер, он получил доступ к добыче золота, чем резко повысил свое влияние. Чуи был уверен, что половина добываемого золота разворовывалась и оседала в карманах все тех же чиновников, в том числе, конечно, и самого Марка.
   Мое чудесное спасение Чуи приписал Виго, сказав, что только ему по силам такие штуки. Когда же я сказал, что из болота меня втащил Кот, Чуи и вовсе пришел в восторг.
   – Тебе повезло, что Чуи не сделал из него половичок, – заявил он, уже порядком захмелев от изрядной порции эля. – Никогда не думал, что этот рыжий мешок на что-то сгодится.
   Потом я спросил про Альвароса. Оказалось, что Корриган спалил дом Альво в тот же день, когда схватил меня. Сам Альво живет сейчас в другом месте, ближе к городу, в маленьком домике, где он обычно принимал пациентов. Алина сейчас у сваргов, ей там нравится, и возвращаться она пока не собирается.
   – Без нее лучше. Вредная она. А Чуи тут один теперь, – грустно закончил фарках. – Сижу, скучаю. Эль пью. Завтра к Чуке собирался, это… ну, ты ее не знаешь. – Глаза Чуи блеснули, он самодовольно усмехнулся. – Далеко, хотел утром пойти. А тут ты… – Чуи шумно вздохнул и залпом допил содержимое своей кружки. Поставив ее на стол, громко икнул, взглянул на меня осоловелыми глазами.
   – Спать пора, – сказал он и снова икнул. – Утром к Альво пойдем.
   – Да, Чуи… – Я устало вздохнул, впервые за последние дни чувствуя себя по-настоящему счастливым. Я был сыт, слегка пьян, глаза слипались. Теперь только отдыхать, и ничего больше. Разве что снять с ноги эту железяку…
   – Чуи, как мне снять эту штуку? – Я продемонстрировал Чуи кандалы.
   – Раз плюнуть… – заявил Чуи и подошел ко мне. – А ну, давай сюда ногу…
   Я поставил ногу на табурет. Чуи ухватился за кольцо, его лицо напряглось. Увы, железяка никак не отозвалась на усилия Чуи.
   – Гляка барабука… – пробормотал фарках и вновь попытался совладать с непослушным кольцом.
   Результат был тот же.
   – Не хочет. – Чуи взглянул на меня и виновато пожал плечами. – Эль виноват. Давай завтра, а?
   – Хорошо, Чуи… – Я устало махнул рукой. – Давай спать…
   – Ложись на мою кровать, – великодушно заявил Чуи, окончательно проникшись ко мне симпатией. – А Чуи тут, на полу поспит…
   – Чуи, – сказал я, – посмотри на меня. Таких кроватей, как твоя, мне две надо. Поэтому давай на полу лягу я.
   Чуи почесал затылок, взглянул на меня, на кровать, снова на меня. И с сожалением признал, что я прав.
   – Ладно. У Чуи тут шкура есть…
   Он залез куда-то за комод, покопался и с явным трудом вытянул оттуда огромный бурый сверток. Хлопнул по нему рукой, подняв в воздух облачко пыли, пару раз дунул, потом развернул и расстелил на полу. Это и в самом деле оказалась шкура какого-то животного.
   – Вот, – заявил Чуи. – Почти мягко. Подушку тоже дам. – Он взял со своей кровати грязную засаленную подушку и подал мне.
   Я не посмел отказаться, не желая обижать Чуи.
   – Спасибо, Чуи…
   Кинув подушку на шкуру, я медленно опустился на пол, чувствуя, как ноет тело, – за эти дни ему изрядно досталось. Лег, подоткнул подушку под ухо. Чуи еще что-то говорил, но я его уже не слышал. Глаза закрылись, и я провалился в беспробудный сон.

Глава десятая

   Вместо Мастера Корриган взял Ядвигу, исключительно по рекомендации Власа. Впервые увидев ее, Корриган почему-то сразу решил, что с ней у него обязательно будут проблемы. И главную проблему он видел в ее красоте.
   Ядвига и в самом деле отличалась редкостной красотой и, без сомнения, сознавала это. Высокая и стройная, с едва заметной улыбкой на губах, новая хозяйка владений Мастера производила неотразимое впечатление. Она носила темные и весьма дорогие одежды, заколка с драгоценными камнями стягивала густые черные волосы в короткую косу. Ей уже было далеко не восемнадцать, однако выглядела она очень молодо. Облик Ядвиги лучился силой, белая кожа лица была чистой и свежей, без всякого намека на увядание. Ее действительно переполняла скрытая сила – впервые заглянув в пронзительные глаза Ядвиги, Корриган решил, что она колдунья. Но тут же понял, что ошибся. Не была она колдуньей, он бы это почувствовал. И девичью молодость ей давал ее сатанинский норов.
   Корриган впервые видел эту женщину, хотя не раз слышал о ней. Вдова графа Гофмана, бывшего начальника Армии Освобождения Ордеи – к слову, освободить, а точнее, захватить Ордею графу так и не удалось, – она заведовала в его хозяйстве допросами пленных, исключительно по собственной инициативе. Дело было явно не женское, однако Ядвига в нем преуспела. Даже среди ордейцев ходили жуткие слухи об этой даме. В частности, говорили, что она любит купаться в кадке, наполненной кровью казненных пленных. Упоминали и о ее любовных забавах с приговоренными к смерти, но разобрать, где тут правда, а где вымысел, было уже невозможно. Особенно она развернулась после смерти графа, ее изощренный садизм достиг таких высот, что в конце концов графиню ненавязчиво попросили удалиться. Ее деятельность бросала тень на армейское командование.
   И вот она здесь… Глядя на графиню, Корриган не сомневался, что Влас неплохо заработал, согласившись предоставить ей это место. Она явно знала, чего хотела.
   – Вы хотели меня видеть, Повелитель? – спросила Ядвига, ее тихий бархатный голос заставил Корригана вздрогнуть.
   – Да, графиня… – Корриган слегка кашлянул, прочищая горло.
   – Ядвига… – с улыбкой поправила его графиня. – Зовите меня просто Ядвигой.
   – Предоставьте мне решать, как вас называть, – холодно ответил Корриган, предпочитая сразу поставить на место зарвавшуюся бабенку.
   – Разумеется, Повелитель. – Ядвига с улыбкой поклонилась, потом снова взглянула на Корригана. – Мне жаль, что такой человек, как Мастер, покинул нас. И все же я верю, что смогу заменить его. Уверена, вы не пожалеете о сделанном выборе.
   Ее пристальный взгляд вызывал беспокойство, Корриган почувствовал себя неуютно.
   – Не сомневаюсь в этом, – согласился он. – Но не кажется ли вам, что для графини это не слишком подходящее занятие?
   – У каждого из нас свое призвание, – снова улыбнулась графиня. – Одни созданы, чтобы править миром. Другие должны им служить. – Графиня слегка поклонилась и снова взглянула на Корригана.
   «Она умна, – подумал Корриган. – И это даже плохо. Впрочем, иногда полезно иметь около себя хотя бы одного умного человека. Надо просто следить за тем, чтобы однажды это не вышло тебе боком».
   – Хорошо, графиня, – сказал он. – Принимайте хозяйство Мастера, подберите себе помощников. Со всеми вопросами обращайтесь к Власу.
   – Да, мой Повелитель. – Графиня снова поклонилась, на этот раз едва заметно, ее глаза блеснули. – Уверена, вы будете мною довольны. Особенно когда получше меня узнаете.
   Ее слова можно было истолковать по-разному, об этом говорила и улыбка графини. Кроме того, она действительно чертовски хорошо выглядела.
   – Хорошо, графиня, – кивнул Корриган. – Вы свободны.
   – Ядвига, мой Повелитель. Называйте меня Ядвигой… – Снова одарив Корригана улыбкой, графиня повернулась и медленно вышла из кабинета.
//-- * * * --//
   Проснулся я от какого-то громкого стука и сдержанной ругани Чуи. Открыл глаза: Чуи стоял на коленях около печи и собирал в кастрюлю раскатившиеся по полу лувы. Один клубень подкатился к моей руке, я протянул его Чуи.
   – Уронил, гляка барабука, – сказал Чуи, взяв у меня клубень. – Наверняка эта мерзкая девчонка где-то рядом. Она всегда мне гадости делает. Вот увидишь.
   – Брось, Чуи, – примирительно сказал я. – Как можно заставить тебя что-то уронить?
   – Она может, – проворчал Чуи, поднимаясь с колен. – Хорошего не сделает, а гадостей сколько угодно. О, слышишь?! Чуи всегда говорит правду.
   Скрипнула дверь, я торопливо поднялся с пола. И увидел Алину.
   – Здесь он, деда! Здесь! – громко сказала Алина и бросилась ко мне, я ощутил на щеке ее поцелуй.
   Это оказалось очень неожиданно, я даже растерялся. Особенно когда увидел в глазах Алины слезы.
   Следом за ней в землянку спустился Альво, он явно был доволен.
   – Нашелся, значит, – сказал он, поглаживая бороду. – Ну, слава Богу.
   – Просто заблудился немного, – ответил я, чувствуя себя очень неловко.
   Ведь именно я был причиной всех бед, именно из-за меня едва не погибла Алина, из-за меня Альварос лишился дома.
   – Это все Виго и его штучки, – уверенно заявил Альварос. – Он ничего не дает просто так. Считает, что человек должен все заслужить.
   – Как вы узнали, что я здесь? – Я взглянул на Альвароса.
   – Котяра сказал вчера. Жаловался, что хвост из-за тебя вымазал. – Альварос усмехнулся. – Потом заявил, что ты пьянствуешь у Чуи, и что вы вполне стоите друг друга.
   – Неправда, – тут же отозвался Чуи. – Врет он все. А кружка доброго эля еще никому не повредила.
   Фарках налил в кастрюлю с клубнями воды и поставил на печь, потом «разжег» огонь. Алина с улыбкой подала ему валявшийся у стола клубень. Чуи насупился, но клубень взял…
   Алина отказалась сесть за стол, заявив, что она уже ела. Чуи особо не настаивал, зато предложил мне снова рассказать о моих приключениях. Сегодня мои похождения уже не казались мне такими смешными, поэтому пересказал я их довольно кратко. Алина слушала очень внимательно, устроившись на кровати Чуи. Альварос изредка пояснял отдельные детали моего путешествия.
   – Тебе действительно нельзя было никому верить, – сказал он, услышав мой рассказ о карьере. – У них там правило: донесешь о готовящемся побеге – получишь свободу. Все это знают.
   – Но ведь он тоже гасклит, – хмуро заметил я. – Он сам мне все предложил.
   – Гасклит, не гасклит – какая разница. Люди везде одинаковы.
   – Даже у сваргов? – Я поднял голову.
   – Даже у сваргов. Получше, конечно, чем здесь, лучше, чем у вас. Но люди все равно остаются людьми, Корриган тому подтверждение. Он был очень талантлив, мог далеко пойти. Но предпочел свой путь. Кстати, мы собираемся к сваргам. Не хочешь составить нам компанию?
   – Так не получится, – возразил я. – Вчера только пробовал.
   – То вчера, – заметил Альварос. – Ты был уставший, голодный. Я, кстати, одежду кое-какую принес, обувь – переоденешься. – Он указал на оставленный у ступенек мешок.
   – Спасибо, – кивнул я, думая о том, что мне нечем отплатить Альваросу за его помощь. – Только все равно не получится.
   – Да, но давай все-таки попробуем.
   – Ну хорошо. – Я пожал плечами. – Попробуем. Но не раньше, чем я избавлюсь от этой железяки, – вытянув ногу из-под стола, я продемонстрировал Альваросу кольцо кандалов.
   – Так чего молчишь? – усмехнулся Альварос.
   Присев, он коснулся железяки, через пару секунд она рассыпалась в пыль.
   – Вот и все. – Альварос стряхнул пыль с рук и с улыбкой взглянул на меня.
   – Здорово… – Не скрою, я был очень рад, что наконец-то освободился от этого позорного рабского атрибута. – А как вы это делаете?
   – Простое заклинание, – с улыбкой ответил Альварос. – Но чтобы оно работало, надо иметь силу.
   – Но вы же ничего не говорили, – возразил я.
   – Не все заклинания надо произносить вслух. Алина, помоги Чуи, а то он никогда на стол не соберет.
   – Не нужна мне ее помощь, – возразил Чуи. – Без нее обойдусь. Да и вообще, все давно готово…
   Солнце уже высоко поднялось над лесом, когда мы наконец-то добрались до Двери. Я шел к ней со смешанными чувствами, но преобладал во мне, к сожалению, страх. Не страх даже – раздумья о том, что я буду делать, когда Алина и Альво уйдут к сваргам. Оставаться долго у Чуи я не могу, идти к Альваросу в его новый дом – тот, что близ города, – мне не хотелось. Насколько я понял, он не был заколдован, дорога к нему была хорошо известна – там Альварос по осени принимал пациентов. Выходило, что мне просто некуда податься. Не иначе, придется последовать совету Виго – забраться куда-нибудь в глушь, построить избушку и тихо-мирно доживать отпущенные мне Богом дни.
   Мы остановились у Двери, Альварос внимательно взглянул на меня и улыбнулся.
   – Я слегка повздорил с Виго, – сказал он. – Но теперь вижу, что Виго был прав. Твое небольшое путешествие пошло тебе на пользу.
   – В каком смысле? – не понял я.
   – Ты стал немного другим, хотя еще сам этого не замечаешь. Сейчас тебе не хватает одного – намерения пройти через Дверь.
   – Но Ив говорил, что, когда идешь через Дверь, ни о чем думать не надо.
   – Правильно, – согласился Альварос. – Но иметь намерение и думать о чем-то – это разные вещи. Просто иди, зная, что перед тобой Дверь, и что ты пройдешь через нее. Сейчас у тебя для этого есть сила. Попробуй…
   Я попробовал. Два раза пройдя через туман, я снова подошел к Альво.
   – Вот видишь.
   Моя неудача заметно обрадовала Чуи. Ну еще бы, ему совсем не хотелось оставаться одному.
   – Брось это глупое дело, – сказал он. – Лучше пойдем, Чуи научит тебя ловить глутиков.
   Это было жестоко, и он знал об этом. Знал, что я очень хочу увидеть живого глутика. И уж тем более, хочу научиться их ловить.
   – Да, Чуи, – отозвался я. – Сейчас пойдем.
   – Не торопись, – остановил меня Альварос. – У тебя почти получилось. Лучше скажи Чуи «до свидания».
   Это было смешно, но жесткий взгляд Альвароса заставил меня подчиниться.
   – До свидания, Чуи… – сказал я и даже помахал ему рукой. – Еще увидимся.
   – Хе, конечно увидимся. – Чуи сложил руки на груди и приготовился от души посмеяться над моими новыми попытками.
   – Аля, возьми его за руку, – распорядился Альварос. Алина подошла ко мне слева, сам Альво крепко ухватил меня за правую руку. – Идем… До встречи, Чуи.
   – До встречи, до встречи! – кивнул Чуи и усмехнулся.
   Мы вошли в туман, на секунду я ощутил слабое сопротивление, мне показалось, что туман стал более плотным. А потом я увидел цветы…
   Дверь была та же. Но мир вокруг стал другим.
   – Получилось! – завопила Алина. – У него получилось!
   – Я и говорил, что получится. – Альварос погладил бороду, я заметил мелькнувшее в его глазах облегчение.
   Ну еще бы, мало ли я принес ему забот.
   – Подождите, я к Чуи схожу. Обидится, дурачок. Вызови летуна… – Альварос снова шагнул в туман.
   Я огляделся, с трепетом понимая, что вокруг меня и в самом деле новый мир.
   Дверь окружала аккуратная, выложенная цветными плитками дорожка. Вокруг был разбит большой красивый цветник, тут же находились несколько уютных резных скамеек и странный белый столбик с двумя маленькими светящимися квадратиками. Чуть поодаль я увидел вертолетную площадку – трудно было назвать как-то по-другому этот аккуратный пятачок с мерцающими по кругу огоньками. Мы находились на поляне близ большой красивой реки, далеко за ней, в голубой дымке, виднелся город. Он был очень красивым, я различил призрачные шпили, огромные невесомые арки и эстакады, множество высотных зданий. Город казался невесомым, я с невольной грустью сравнил его с нашими городами, вечно грязными и пропитанными гарью.
   Что-то негромко щелкнуло, послышался мягкий и очень мелодичный женский голос.
   «Пожалуйста, присядьте на скамейку и немного подождите, к вам сейчас подойдут. Ничего не бойтесь, вам никто не причинит вреда…»
   Голос оборвался – Алина коснулась наборной панели на столбике.
   – Для чего это? – спросил я, кивком указав на столбик.
   – Если приходит новичок, за ним прилетают, так сделано у каждой Двери. Чтобы не прилетели, надо коснуться вот здесь. – Алина указала на верхний светящийся квадратик. – Это значит, что ты уже здесь не в первый раз, и тебе не нужен сопровождающий. А это – чтобы позвать летуна. – Девушка аккуратно коснулась второго квадратика, тот моргнул. – Сейчас прилетит.
   Слушая Алину, я невольно улыбнулся. Она сама тут несколько дней, а уже объясняет все с видом знатока.
   Снова появился Альварос.
   – Все равно обиделся, – сказал он. – Заявил, чтобы пару недель мы его не искали, он к Чуке уходит. И вообще, без нас ему гораздо лучше и спокойнее.
   – А кто это – Чука? – спросил я.
   – Подружка его. Та еще ведьма… – Альварос усмехнулся, Алина прыснула в ладонь. – Вызвала летуна?
   – А вон он.
   Алина кивком указала куда-то в сторону города, я заметил стремительно приближающуюся точку. Неведомый мне летательный аппарат двигался очень быстро – не прошло и минуты, как он, замедлив ход, плавно опустился на предназначенную для него площадку. Даже не опустился – завис сантиметрах в двадцати над ней, не касаясь земли. Приветливо распахнулась дверь салона, Алина потянула меня за руку.
   Похоже, вертолетами здесь давно не пользовались. Глядя на неведомый аппарат, я был вынужден признать, что сварги явно опередили нас в техническом отношении.
   Внутри аппарат выглядел весьма просто, я не увидел ожидаемых «наворотов». Два сиденья спереди – пилотское и пассажира, – задние сиденья расположены полукругом, на них могло разместиться еще человек пять. Отделка явно уступала отделке наших представительских лимузинов, но не выглядела грубой или дешевой. Скорее, она была чисто функциональной, салон выглядел удобным и просторным.
   К моему удивлению, Алина забралась в пилотское кресло, сделала она это с явным удовольствием.
   – Садись рядом… – сказала она, взглянув на меня.
   Я не стал возражать. Усевшись, оглянулся в поисках привязного ремня – и не нашел его.
   Двери салона закрылись сами, тут же послышался тихий мягкий голос.
   – Пожалуйста, назовите пункт назначения.
   – Площадь Цветов, жилой уровень, тридцать шестая площадка, – ответила Алина.
   – Принято. Площадь Цветов, жилой уровень, тридцать шестая площадка…
   Аппарат шевельнулся и бесшумно взмыл в воздух, я опять не сдержал улыбки: выходит, он летит сам. А я было запаниковал, что его поведет Алина.
   – Он что, всегда сам летает? – спросил я девушку.
   – Нет, – смущенно ответила Алина. – Просто мне не разрешено управлять. Вот, видишь… – Она решительно протянула руку к правой консоли своего кресла, положила на нее руку. Ничего не произошло, аппарат продолжал плавно набирать скорость, я слышал посвистывание ветра. – Видишь? Не слушается. А Ив сам летает, как хочет.
   – Она шевелится? – Я протянул руку к консоли, осторожно потрогал ее.
   – Да нет же, зачем? – удивилась Алина. – Просто думаешь – и он летит туда, куда тебе надо. Так Ив говорит.
   – Понятно… – ответил я и сосредоточился на проплывающем за окном пейзаже. Красиво, что тут скажешь.
   – Ты не боишься? – спросила Алина, удивленно взглянув на меня.
   – Нет. – Я снова повернулся к девушке. – А почему я должен бояться?
   – Ну, не знаю… – Алина пожала плечами. – Я в первый раз так перетрусила. Высоко ведь.
   – Алина, – вмешался в наш разговор Альварос, – ты забыла, что Кир – гасклит. Помнишь, я рассказывал тебе про самолеты? У них это в порядке вещей.
   – Да, забыла, – согласилась Алина. – Значит, у вас тоже летают?
   – Летают. Только немного не так. Но тоже здорово…
   Я замолчал, так как аппарат приближался к городу.
   Мимо пронеслись несколько похожих аппаратов, в основном они отличались от нашего только окраской: наш был зеленым с широкой желтой полосой на борту. Чем ближе мы подлетали, тем больше в воздухе становилось машин. Тем не менее, в их движении не было хаоса, потоки аппаратов подчинялись определенным закономерностям. Наш аппаратик плавно влился в один из таких потоков, пару минут мы летели в окружении нескольких летунов, как назвала их Алина. За окном одного из них, на заднем сиденье, я разглядел девчушку лет шести. Она несколько секунд смотрела на меня, потом показала язык и отвернулась. Я улыбнулся: по крайней мере, дети везде одинаковы.
   Город был красив, теперь я в этом убедился окончательно. Здесь трудно было найти привычную нашему глазу прямоугольную архитектуру, дома отличались самой причудливой конфигурацией. Почти на всех были многочисленные овальные выступы, расположенные на самой разной высоте и в самом разном порядке, эти выступы пестрели сочной травой и цветами, на многих из них росли деревья. Отдаленно это напоминало наши балконы – но какими же убогими казались мне наши земные балконные клетки по сравнению с этим великолепием!
   Летун немного опустился, пронырнул под огромной аркой, замедлил ход, затем ловко встроился в другой поток машин. Я заметил, что некоторые машины приземляются на отведенные для них большие площадки, другие с ходу ныряют в своеобразные норы, присутствующие в большинстве зданий. Впрочем, норы выглядели светлыми и просторными, поэтому уместнее было бы назвать их гаражами.
   Я понял, что мы подлетаем, когда увидел внизу огромную, полную цветов площадь. Цветы находились везде: они росли на клумбах, свисали с ажурных балюстрад, оплетали небольшие уютные беседки. Площадь пересекали дорожки, причем в их переплетении не было какой-то жесткой геометрической структуры; в нескольких местах били фонтаны. Выглядело все очень красиво. Летун замедлил ход и повернул к одному из окружавших Площадь Цветов зданий, потом нырнул в один из гаражей. Гараж оказался входом на большую посадочную площадку, наш аппарат выбрал место и аккуратно коснулся земли. Точнее, завис над ней на высоте все тех же двадцати сантиметров.
   Двери открылись, мы выбрались из машины.
   – Пока пойдем к нам, – сказала Алина, явно взявшая на себя роль хозяйки и проводницы. – А потом Ив покажет тебе твой дом.
   По широкой белой дорожке мы прошли к выходу – высокой красивой арке, украшенной цветами. Я заметил несколько табличек с надписями, но язык мне был незнаком. Точнее, мне были незнакомы даже буквы, они выглядели довольно необычно и отдаленно напоминали старославянский шрифт.
   – Сюда, – сказала Алина, когда мы миновали арку, и указала на широкий светлый коридор.
   Я не мог понять, откуда шел свет, – казалось, он здесь просто был. Коридор плавно повернул направо, я увидел несколько разноуровневых овальных площадок, к каждой из них вели аккуратные ступеньки. Сами площадки имели по бокам ажурную декоративную ограду – скорее для красоты, нежели для того, чтобы оградить человека от падения. Да и падать-то здесь, по существу, было некуда: самая высокая из шести площадок едва ли поднималась выше, чем на метр.
   На каждой площадке находилась дверь – квартирная дверь, как назвал бы я ее на земной манер. Алина уверенным шагом подошла к одной из площадок, коснулась двери рукой. Дверь тут же приветливо открылась. Точнее, отогнулась в сторону: я заметил, что у нее не было петель. Осторожно ступая вслед за девушкой, я вошел внутрь, Альварос шел чуть позади меня.
   – Ну и как тебе здесь?
   Алина развела руками, демонстрируя мне огромный светлый холл. Из холла через несколько дверей можно было попасть в комнаты, причем многие из них находились на разной высоте, к ним вели одна или несколько ступенек, – возможно, таковым было веление местной моды. В целом все выглядело довольно красиво, разве что излишне пустынно. Дом, как назвала его Алина, был похож на квартиру новосела: большую, чистую – и пустую…
   – Неплохо, – ответил я. – Мне нравится.
   Алина явно осталась не удовлетворена моим ответом – вероятно, ожидала от меня большего восторга. Хотела было что-то сказать, но наткнулась на насмешливый взгляд Альвароса и передумала.
   – Ладно… – Она махнула рукой и улыбнулась. – Идем, я покажу тебе свободную комнату.
   Мне отвели просторную светлую комнату с выходом на балкон – если уместно так назвать поросшую травой, цветами и даже деревьями площадку. Совершенно пустая комната в сочетании с белыми стенами напоминала больничную палату, но вскоре выяснилось, что цвет стен менялся по желанию жильца, для этого требовалось лишь четко и ясно назвать вслух интересующий тебя цвет. При необходимости заказ уточнялся, но иногда анализирующий мои слова механизм меня не понимал. Так, он не смог понять цвета, названного мной словом «салатный». В итоге я остановился на светло-зеленом, что примерно одно и то же.
   Мебель здесь тоже оказалась очень своеобразной. Точнее, ее не было совсем, и ее пришлось в буквальном смысле выращивать. Для этого Алина надела мне на голову небольшой золотистый обруч и приказала думать о том, что я хочу увидеть.
   Это было здорово и вместе с тем очень необычно. Сначала я вырастил кровать, для этого просто представил, что именно хотел увидеть. Пол комнаты начал шевелиться, вспучился и, повинуясь моим мыслям, мало-помалу принял требуемые формы. Не скажу, что у меня получилась совсем уж изящная вещь, но представители авангардных направлений в искусстве явно оценили бы ее по достоинству.
   Собственно постель вырастить было нельзя, Алина сказала, что мне ее принесут. Не получилось вырастить и стул – точнее, переставляемые стулья, отдельные от пола или стен. В итоге я вырастил еще пару шкафов, весьма неплохой и ровный стол, тумбочку у кровати и удобное кресло с видом на улицу. Да, я забыл сказать об окнах: они были очень большие, их конфигурация легко менялась с помощью все того же обруча. Стекла представляли собой все тот же странный материал, из которого были сделаны стены и все остальное, только в окнах он превращался в очень тонкую прозрачную пленку. При желании стекла можно было затенить, придать им любой цвет либо вообще сделать непрозрачными. Для этих действий обруч не требовался, достаточно было просто вслух высказать свои пожелания.
   Оказалось, что цвет мебели тоже можно менять, и тут уж я постарался на славу. Процесс обустройства комнаты мне чрезвычайно понравился, я занимался этим с огромным удовольствием. В итоге стол у меня стал «красного дерева», такими же были тумбочка и шкафы, кровать я сделал более светлой и украсил ее ажурной резьбой.
   Пока я занимался благоустройством, Алина находилась рядом – первое время стояла, потом я вырастил для нее стул. В самом начале она пыталась мне помогать и подсказывала, что и как делать, даже сердилась, когда я, по ее мнению, делал что-то неправильно. Но потом предоставила мне делать все самому и просто смотрела, затаив дыхание, – похоже, у меня действительно получалось неплохо.
   В итоге моя комната приобрела достаточно земной вид, здесь было вполне уютно. Я пожалел лишь об одном – что не могу вырастить телевизор.
   – Красиво, – сказала Алина, подведя итог моей работе. – У меня так не получается.
   – А посмотреть можно? – спросил я.
   – Нет, – твердо ответила девушка. – Потом… Пошли, покажу, где можно умыться…
   Местная ванная оказалась столь же удивительна. Сама ванна, как и все прочее оборудование, тоже была частью стен, особенно понравился мне кран. Собственно говоря, крана как такового не было, из стены выходил короткий изогнутый желобок. Стоило поднести руки, начинала идти вода, температуру можно было регулировать, просто говоря, теплее тебе нужно или холоднее. Неведомая мне аппаратура запоминала мои предпочтения, и теперь, по словам Алины, в любом месте этого мира – там, где есть такие дома, – сразу будет идти вода нужной мне «теплости», как выразилась девушка. Сначала пользоваться всеми этими штучками мне показалось довольно непривычно и даже неудобно, но вскоре я привык и понял, что все это не так уж и плохо. К тому же при желании все можно было поменять так, как тебе надо.
   Свет в комнатах включался тоже очень своеобразно: достаточно было просто сделать определенный жест рукой – например, указать вверх большим пальцем руки. Выполняя это действие в первый раз, я произнес слово «свет», машина запомнила жест и впоследствии реагировала на него, включая освещение. Жест мог быть любым – Альваросу, например, нравилось просто легкое движение кистью. Чуть повел вверх – зажигался свет, вниз – гас. Плавными движениями вверх-вниз менялась яркость. Интересно, что никаких приборов освещения вроде наших земных лампочек я так и не нашел. Свет просто был, – казалось, светился сам воздух. А может, так оно и было.
   Примерно через час я услышал мелодичный сигнал, Алина быстро пошла и открыла дверь. Оказалось, что принесли постель, ее доставили два добродушных молодых человека в яркой и очень пестрой одежде. Пожелав нам доброго дня, они ушли.
   Любопытно, но толстый, мягкий и очень легкий матрац точно соответствовал габаритам моей кровати. Я пришел к выводу, что умная машина сама вычислила, что именно мне нужно.
   – А всю мелочь потом выберешь сам, – сказала Алина. К этому времени мы уже часа два находились одни, Альварос ушел к Иву. – У них тут столько всего – ходишь и берешь, что надо. И ни за что не платишь! – Похоже, именно это нравилось Алине больше всего.
   – Коммунизм, – пробормотал я, уже слегка одурев от избытка впечатлений. – А говорили, что из этого ничего не получится.
   Алина быстро взглянула на меня. Хотела что-то спросить, но передумала и лишь пожала плечами.
   – Сейчас Альво придет, и пойдем обедать. Отдыхай пока, а я пойду у себя приберусь, – улыбнувшись, девушка вышла из комнаты.
   Признаться, я и в самом деле устал, а потому вышел на балкон, при этом дверь передо мной гостеприимно распахнулась.
   Балкон больше походил на цветущую поляну, его пересекали несколько узких дорожек, позволяя пройти едва ли не в любую часть этого дивного уголка. Мимо меня, в нескольких десятках метров, почти бесшумно скользили летуны, их нескончаемые вереницы мало-помалу стали для меня неотъемлемой частью пейзажа. Площадь Цветов отсюда видно не было, балкон выходил на другую сторону дома. Впрочем, с этой стороны тоже открывался очень неплохой вид, все выглядело на редкость красиво. Это только у нас есть парадная сторона домов, лицевая – и обратная, до которой обычно ни у кого не доходят руки. У сваргов, судя по всему, на все хватало и времени, и средств.
   Меня удивило, что у балкона отсутствует какое-либо ограждение: так ведь и вниз можно свалиться, и лететь тогда придется довольно долго. Ладно, взрослые люди не свалятся, а как же дети?
   Я медленно подошел к краю цветочной поляны и получил ответ на свой вопрос. Упасть оказалось невозможно: у самого края поляны я ощутил легкое сопротивление, что-то невидимое мягко тянуло меня назад. Или не пускало вперед. Чем ближе я подходил к краю, тем сильнее становилась эта сила. Сначала я решил, что это некое силовое поле, но потом сообразил, что здесь просто какие-то трюки с гравитацией. Хотя легко сказать – просто трюки… Чем больше я познавал окружающий меня мир, тем лучше сознавал нашу земную ущербность, наше огромное отставание. Еще бы, нам некогда делать все это или думать над тем, как все это можно осуществить: мы все воюем, ссоримся, не можем жить мирно и счастливо. Тратим огромные деньги на оружие, а не на благоустройство нашего мира. Сварги оказались гораздо умнее нас…
   Я вернулся в комнату, лег на кровать и закрыл глаза. Выходит, мне суждено теперь жить в этом мире. Вроде бы должен от счастья прыгать, только почему же нет его, счастья этого? И почему так нестерпимо хочется домой? Туда, к нашей серости и убогости, к нашим проблемам и заботам. Может, потому, что там мой дом, мои друзья? Мой мир, наконец? Сколько я здесь пробыл – три часа, четыре? Не больше, во всяком случае. И уже чувствую себя здесь чужим. Привыкну? Да, наверное, человек ко всему привыкает. Только все равно в душе вечно будет сидеть тоска по дому. Тоска по нашим рекам, по тайге, по простой задушевной беседе с друзьями. По Андрею со всей его живностью – ведь не увижу я его уже никогда. Да, грязь у нас, и живем небогато, чудес всех этих нет, а мерзости разной, наоборот, в избытке. Но все равно у нас хорошо…
   Наверное, только сейчас, ощутив щемящую тоску по дому, я осознал всю глубину падения иммигрантов. Хорошо, пусть не падения, не знаю даже, как описать свои чувства. Уехали они, живут в других странах – сытые, обеспеченные. Дома имеют, машины хорошие. Да, телу хорошо, комфортно. А душе? Душу-то куда деть – ведь болит она, страдает. И тянет ее из сытой Америки или еще откуда домой – туда, в серость и убогость, к нашим колдобинам на дорогах и вечной нехватке денег. А почему тянет? Да потому что дом ее там, туда душа стремится. И как ни прикармливай ее на чужбине, тяжко ей там.
   Кажется, я задремал, так как проснулся только от деликатного покашливания. Вскинул голову – и увидел Ива. Чуть позади него, сложив на груди руки, стоял Альварос.
   – Разбудил? – спросил Ив и улыбнулся.
   – Я не спал, – ответил я, сел на кровати и протер глаза. Потом встал. – Здравствуй, Ив.
   – Доброго дня, у нас здесь так говорят. – Ив пожал мне руку.
   Только сейчас я сообразил, что он одет совершенно иначе, чем там, в мире даотов, – именно так называли жителей того мира сварги. На Иве был легкий и явно очень удобный голубой комбинезон с многочисленными карманами, пряжками и ремешками, на широком кожаном – или похожем на кожаный – поясе висели несколько небольших приборов. В целом внешний вид Ива заставил меня вспомнить нашу земную милицию – с их дубинками, наручниками, рациями, пистолетами и прочими причиндалами, отличающими представителя закона от простого смертного. Переоделся и Альварос, теперь на нем были легкие светлые брюки и столь же легкая рубашка с открытым воротом. Если новый облик Ива я воспринял без труда, то Альвароса в первые секунды просто не узнал – настолько непривычно было видеть его в цивильной одежде. Впрочем, даже в ней Альварос выглядел весьма внушительно. Поистине, не одежда красит человека.
   – Мне Альво сказал, что ты здесь, – сказал Ив, взглянув на Альвароса. – Он уже рассказал о твоих похождениях, это впечатляет. Нам надо будет побеседовать с тобой, а пока приглашаю на обед.
   – Только сначала ему надо переодеться, – вставил Альварос.
   – Уже несу, – послышался голос Алины, она внесла аккуратную стопку одежды. – Пока ты дрых, – она с улыбкой взглянула на меня, – я пробежалась по лавкам. Здесь два комплекта, выбирай, что понравится.
   – Спасибо, – ответил я, взяв одежду.
   Алина снова улыбнулась и тактично вышла. Только сейчас, проводив ее взглядом, я понял, что и она переоделась в легкое летнее платье. Следом за ней вышел и Альварос, не желая мешать нашему с Ивом общению.
   Одежда оказалась вполне удобной и, на мой взгляд, весьма незначительно отличалась от земной. Те же «молнии», пряжки, застежки, кое-где сохранились даже пуговицы. Вполне традиционной оказалась и обувь, напоминая обычные земные кроссовки, разве что была менее объемной и очень легкой. Не скрою, одеться в цивильную одежду оказалось невыразимо приятно. И что говорить: если уж я не могу вернуться домой, то лучше жить здесь, чем у даотов.
   – Неплохо, – сказал я, надев кроссовки. – Почти как у нас.
   – Да, похоже, – согласился Ив. – Мы вообще у вас берем очень многое.
   – Но ты же говорил, что вы не можете попадать к нам? – Я быстро взглянул на Ива.
   – Не можем. Но мы научились посылать к вам специальные аппараты, собирающие нужную нам информацию. Кроме того, с нами сотрудничают некоторые ваши жители.
   – Как это? – не понял я.
   – Взаимовыгодно, – усмехнулся Ив и хлопнул меня по плечу. – Пошли обедать…
   Столовая, или обеденный зал, как назвал его Ив, находилась на этом же этаже, примерно в ста метрах от посадочной площадки. Все здесь тоже выглядело на редкость красиво и как-то по-особому воздушно, я уже давно заметил, что сварги не любили ничего грубого, монументального, тяжелого. Даже цвет стен и мебели, цвет самих домов и вообще всего, что нас окружало, был светлым, жизнеутверждающим, я не увидел ни одного темного, мрачного предмета. Не было и какой-либо вычурности, помпезности, окружавший меня мир был прост, светел, рационален – и может, именно поэтому так красив.
   Мы сели все вместе за один столик, он оказался как раз для четверых. Я сидел рядом с Альваросом, напротив нас – Ив и Алина.
   Способ выбора меню был столь же экзотичен и удобен, как и все, что я здесь видел. Стоило нам сесть, как перед каждым из нас возникло некое подобие экрана, изображение напоминало голограмму. Под ним на столе располагались пять светящихся квадратиков, что-то вроде клавиш управления. Чтобы сделать заказ, надо было с помощью двух клавиш со стрелками перелистать на экране меню, при этом появлялось цветное и на редкость аппетитное изображение предлагаемых блюд. Если какое-то блюдо нравилось, следовало нажать третью кнопку-квадратик, затем ты мог продолжить выбор блюд. Если ты ошибся, выбор можно было отменить с помощью четвертой кнопки. Наконец, нажатие пятой говорило о том, что ты все выбрал и ждешь свой заказ, при этом экран исчезал. От момента нажатия этой кнопки и до того времени, как красивая улыбчивая девушка привезла на небольшом летающем – иначе и не назовешь – подносе мой заказ, прошло меньше минуты.
   Сама еда показалась мне достаточно вкусной, однако каких-либо преимуществ местной кухни перед земной я все же не почувствовал. К тому же здесь не было столь привычных вкусу землянина специй, не было даже простой соли – хотя, по словам Ива, соль все же добавлялась при варке, именно поэтому блюда сваргов были вкуснее еды даотов, предпочитавших в основном пресную еду.
   Вся посуда после обеда осталась на столе, мы просто поднялись и ушли. Никакой платы за еду, как я понял, здесь не брали.
   – А теперь съездим ко мне, – предложил Ив, когда мы подошли к посадочной площадке. – Посмотришь, где я работаю.
   – С удовольствием, – согласился я.
   – А мы с Алиной тогда погуляем. До вечера…
   Альварос взял Алину за руку и чуть ли не силой утащил к одному из свободных летунов, несмотря на явное нежелание девушки нас покидать.
   Насколько я понял, здесь существовало два типа летунов: частные и общественные. Последних было на порядок больше, они отличались от частных широкой желтой полосой на борту. Если такой аппарат был свободен, в него мог сесть любой желающий. Остальное зависело от того, имел ли оказавшийся на борту летуна человек право управлять аппаратом. Если нет, то он просто называл место назначения или координаты ближайшей к нему посадочной площадки, при необходимости машина уточняла, куда именно лететь. Если допуск был, пилот мог вести машину сам, но даже в этом случае все находилось под жестким контролем автоматики. Любые непродуманные и опасные действия пилота тут же пресекались. Если их оказывалось слишком много, машина полностью брала управление на себя и спрашивала, где именно высадить неумелого водителя. К слову, сутки здесь – раз уж я заговорил о часах – длились ровно столько же, сколько и у нас. Уже одно это говорило о том, что наши миры очень тесно связаны и, по сути, являются некой вариацией, отражениями одного и того же мира.
   Ив вел машину сам, при этом явно не старался поразить мое воображение какими-то крутыми выходками. Ведомый им летун плавно огибал дома, нырял в тоннели, проходил под арками, пока, наконец, не опустился на посадочной площадке в одном из самых больших домов города. О том, что это здание одно из самых больших, Ив сказал мне сам.
   – Где мы? – спросил я, выбравшись из машины.
   – В Службе Контроля, – ответил Ив. – Я здесь работаю. Думаю, что здесь и для тебя место найдется. Пошли.
   – И чем занимается Служба Контроля? – спросил я, шагая рядом с Ивом.
   – У нас много задач, поэтому много разных подразделений. Я работаю в Отделе Наблюдения, наша задача – следить за вашим миром и за миром даотов.
   – И зачем это нужно?
   – Для нашей безопасности. Никогда не знаешь, что могут придумать люди. Твой Корриган, например, нашел недавно какие-то древние манускрипты и теперь пытается создать по ним машину, способную проломить Дверь в наш мир.
   – И зачем ему это?
   – Хочет отомстить нам, ведь мы его сюда не пускаем. Но с его стороны это глупо. Даже если он сможет проломить Дверь, мы его здесь просто схватим.
   – Корриган не произвел на меня впечатления глупого человека, – возразил я. – Жестокий, своенравный – это да. Но никак не глупый.
   – Именно поэтому мы и следим за ним. Скажу честно, наша работа очень престижна. У вас ведь тоже есть элитные подразделения, где служат самые опытные люди?
   – Есть, – кивнул я. – И довольно много.
   – Вот так и у нас. Пока мы работаем, люди могут спать спокойно. Нам сюда… – Ив потянул меня к одной из нескольких небольших открытых платформ. – Семнадцатый…
   Платформа дрогнула, скользнула в сторону и стала подниматься вверх, я невольно вздрогнул, ощутив под собой пропасть. Похоже, это был обычный лифт. Или что-то вроде лифта. Я задрал голову и увидел над собой уходящую в бесконечность шахту. Шахта выглядела очень широкой, платформа плыла в нескольких метрах от стен. Я ощутил дрожь в коленях – не дай Бог, упаду. Площадка-то открытая…
   – Не бойся, – сказал Ив, уловив мою тревогу. – Здесь барьер. Вытяни руку.
   Я повиновался – и ощутил, как рука уперлась во что-то упругое. Все встало на свои места: здесь было такое же поле, как на балконе. И выпустило оно нас лишь тогда, когда платформа достигла нужного этажа. Не скрою, я был искренне рад ощутить под собой твердую опору.
   – Это Отдел Наблюдения, он находится на семнадцатом уровне. А там моя лаборатория. – Ив прошел по коридору, коснулся одной из дверей, та призывно распахнулась.
   Я ожидал увидеть массу всевозможной техники, поэтому был слегка разочарован. Увиденное скорее напоминало музей: масса грубой одежды, оружия, лошадиной сбруи и прочих атрибутов мира даотов. У окна, близ стены, стоял стол, на его поверхности выделялась световая клавиатура с незнакомыми мне символами. За сегодняшний день я уже не раз видел разного рода непонятные надписи и знал, что письменность сваргов отличается от нашей. Хотя некоторые буквы были знакомы: оглядев клавиатуру, я заметил буквы «о», «с», «к», отдельные буквы отличались от наших небольшими деталями.
   – Садись. – Ив предложил мне стул. – Я уже поговорил насчет тебя с руководителями отдела, они не возражают, чтобы ты у нас работал.
   – Вот так сразу? – не поверил я. – Без проверки?
   – Ты смог к нам попасть, а это лучшая гарантия. Недостойные люди к нам не попадают.
   – И что я должен буду делать?
   – Что делать?.. – Ив почесал затылок. – Скажу сразу: ты волен отказаться, и никто ни в чем тебя не упрекнет. В нашем мире хватает работы, и вся она почетна, от уборки улиц до работы в Правлении. Наша работа считается очень опасной, такой она и является на самом деле – ты сам видел, где мы с тобой встретились. – Ив улыбнулся. – Но желающих все равно хватает, и берем мы далеко не каждого. Тебе предлагается стать Наблюдателем, эта работа предполагает временное нахождение в мире даотов, продолжительность зависит от полученного задания и от того, насколько успешно ты с ним справляешься. Тебе эту работу предложили по той простой причине, что гасклитов у нас очень ценят. Честно. – Ив снова улыбнулся, заметив мою скептическую улыбку. – Просто жизнь в вашем мире развивает у вас те качества характера, которые многие из нас воспитывают в себе с огромным трудом. Если говорить проще, вы лучше приспособлены к жизни, лучше противостоите трудностям – вам это привычно. Взять твой последний побег от Марка – не поверишь, но вряд ли кто из сваргов на такое способен. Ты выплыл из ледяного потока, не утонул в болоте и при этом даже не простыл. Мы на такое не способны.
   – Вы преувеличиваете наши возможности, – невольно усмехнулся я. – Мне просто повезло. А тому, что я не простыл, я и сам удивляюсь.
   – Ты хотел выжить – и выжил, – сказал Ив. – И это очень многое о тебе говорит. И еще: благодаря тебе жива Алина.
   Говоря откровенно, я совсем не чувствовал себя героем, мне было очень неприятно вспоминать те события.
   – Это не так, Ив. Если бы не я, она бы просто не попала в ту ситуацию. В основном я приношу одни неприятности.
   Ив улыбнулся.
   – Не вини себя. Многое из того, что с нами происходит, случается вопреки нашей воле. И главное не в том, что с нами происходит, а в том, как мы в трудной ситуации действуем. Ты всегда действуешь хорошо, у тебя к этому явный талант. Да, ты можешь убирать улицы, можешь немного подучиться и потом возиться с техникой – но поверь, это для тебя будет на редкость скучно.
   – Пока я от скуки не страдал, – вырвалось у меня.
   – Согласен. Но у нас работало и работает множество Наблюдателей, и за долгие годы мы выяснили некоторые интересные закономерности. В частности, большинство Наблюдателей, отдохнув, просят дать им новое задание. И очень переживают, когда работы для них по какой-то причине не находится. Здесь им просто скучно.
   Я молчал, перспектива снова вернуться к даотам меня совсем не радовала.
   – Ты можешь отказаться, – сказал Ив. – И в любом случае, завтра тебя никто никуда не пошлет, сначала тебе предстоит немного подучиться.
   Я продолжал молчать, но не потому, что не хотел соглашаться, – просто на ум мне пришла одна мысль, и я теперь пытался с нею разобраться. Да, я могу отказаться, найду себе тихую мирную работу. Но что мне это даст? Тогда у меня пропадет последний шанс вернуться домой. Если же я буду там… Если я буду там, то кто знает, вдруг я отыщу еще одно Кольцо? Или найду еще какой-нибудь способ? Ведь бывают в мире чудеса, я сам в этом убедился. Да и Боги ко мне, если верить Виго, благосклонны.
   – Хорошо, – сказал я и взглянул на Ива. – Я согласен. Что я должен делать?
   – Для начала тебе надо пройти в Отдел Восстановления, это пятый уровень. Потом снова приходи ко мне.
   – А что в Отделе Восстановления?
   – По-вашему, это что-то вроде клиники. Тебя осмотрят, исправят повреждения. Это не больно.
   – Ясно… И к кому мне там обратиться?
   – Тебя встретят, – по губам Ива скользнула усмешка. – Скажешь, что ты новый Наблюдатель. Провожать тебя не буду: привыкай, у нас здесь все очень просто. А мне пока надо написать один отчет… – Ив вытянул из стола листок бумаги.
   – Что, и у вас надо писать отчеты?
   – Увы. – Ив с усмешкой развел руками. – Без бумажки нельзя прожить ни в одном мире.
   К платформе лифта я подходил со сдержанным чувством страха – ох уж мне эта техника! Наши лифты куда лучше.
   На соседнюю платформу встала молоденькая девушка – улыбнувшись мне, назвала номер уровня, платформа приподнялась и вынесла ее в лифтовую шахту.
   – Пятый уровень, – произнес я, прочистив горло.
   Меня услышали. Лифт дрогнул, выплыл на середину шахты и стал быстро опускаться, у меня засосало под ложечкой. Мимо, совсем рядом, пронесся соседний лифт, я запоздало отшатнулся – и уперся спиной в силовое поле.
   Пятый уровень. Чувствуя, что колени слегка дрожат, я сошел с платформы и увидел сидевшую за столом симпатичную рыжеволосую девицу. Она читала книгу – увидев меня, отложила толстый том и поднялась мне навстречу.
   – Доброго дня, – сказала она с улыбкой, взгляд ее зеленых глаз был теплым и доброжелательным.
   – Доброго дня, – повторил я непривычную формулу. – Я новый Наблюдатель, мне надо пройти восстановление.
   – Конечно. Иди за мной…
   Далеко идти не пришлось. Через десяток шагов мы оказались в большом светлом зале, при виде установленной в нем разнообразной аппаратуры я почувствовал себя неуютно: с детства не люблю больниц. В центре зала высилось странное сооружение, чем-то напоминавшее орбитальную станцию.
   – Проходи, – просто и буднично сказала девушка. – Ты в первый раз?
   – Да, – кивнул я.
   – Тогда слушай. Разденешься – сними с себя все, – одежду можешь положить вот здесь. Затем ложись сюда, – она показала рукой на довольно узкое пластиковое ложе, – головой в эту сторону. А дальше выполняй команды машины. И не бойся, – добавила девушка, улыбнувшись, потом повернулась и вышла из зала, дверь за ней тихо закрылась.
   – Мудрецы… – пробормотал я, с сомнением глядя на жуткий аппарат.
   Огляделся: нет ли кого, – потом стал стягивать с себя одежду.
   Пластиковое ложе оказалось мягким и довольно удобным. Едва я лег, ложе приподнялось и медленно поползло в чрево адской машины. Прощай, Земля!
   – Расслабьтесь, – раздался совсем близко мягкий женский голос. – Закройте глаза и слушайте музыку…
   Музыку я и в самом деле услышал – тихую, успокаивающую, очень мелодичную. Где-то за моей головой бесшумно закрылся люк, стало совсем темно, потом я снова ощутил свет, очень яркий.
   – Держите глаза закрытыми.
   Я так и сделал. Голове почему-то стало очень тепло, затем эта теплая волна перебралась на грудь и медленно прошла вдоль всего тела.
   – Время восстановления – два часа двадцать шесть минут. Расслабьтесь и слушайте музыку…
   Куда бы я делся. Лежа с закрытыми глазами, я сначала вслушивался в музыку, потом просто стал думать о своем. К реальности меня вернула слабая боль в руке, – казалось, где-то в костях вертится и царапается маленький злобный червячок.
   – Не волнуйтесь, идет восстановление, – машина явно уловила мою тревогу. – Устраняются последствия перелома.
   Надо же, а я и забыл. Действительно, ломал я руку – упал когда-то в детстве с качелей. Шнур оборвался, я и рухнул. Полмесяца потом в гипсе ходил.
   Боль на мгновение стала очень острой, потом неожиданно прошла. Ну и слава Богу…
   Я плохо ощущал ход времени, мне казалось, что отпущенные машиной на восстановление два с половиной часа тянулись очень долго. За это время машина нашла у меня несколько десятков разного рода повреждений – я и не думал, что настолько болен. Жжение и боль появлялись в самых разных местах. Болели колени, ступни, очень сильно жгло позвоночник. Досталось и зубам, ощущение было такое, словно рот мой набит горячей губкой. Это было очень неприятно, но, когда ноющая боль и тепло схлынули, я с удивлением обнаружил на месте вырванного зуба новый. Еще я ощутил во рту несколько вылетевших старых пломб, – похоже, теперь они оказались просто не нужны. Не зная, можно ли их выплюнуть, я долго держал их во рту, потом, когда все это мне изрядно надоело, просто проглотил их.
   – Не рекомендуется глотать инородные предметы, – тут же откликнулась машина.
   «Дура глупая, – подумал я. – Могла бы сказать это раньше…»
   Прошло еще какое-то время, и удивительный аппарат наконец-то дал мне свободу – крышка люка за моей головой открылась, пластиковое ложе вывезло меня наружу.
   – Процедура окончена. Восстановление – девяносто шесть процентов.
   – А почему не сто? – спросил я, поднимаясь с ложа, но машина не удостоила меня ответом.
   Одевшись, я несколько раз присел, повел руками: вроде бы ничего.
   – Спасибо, – сказал я и вышел из зала.
   Рыжеволосая девица все так же читала книгу. Увидев меня, улыбнулась.
   – Все в порядке?
   – Вроде бы. Спасибо…
   – Это наша работа, – снова улыбнулась девица. – Будет нужно – заходи. Я Элла.
   – Кир, – сказал я, чувствуя какую-то неловкость. – Кирилл, точнее.
   – Удачи тебе.
   – Спасибо, Элла… – Кивнув, я подошел к шахте лифта и встал на платформу. – Семнадцатый уровень…
   Платформа приподнялась, девица помахала мне рукой, я махнул в ответ. Симпатичная, было бы неплохо пригласить ее на ужин. А вот интересно, шампанское у них есть?
   Остаток дня я провел вместе с Ивом, он познакомил меня с несколькими сотрудниками отдела. Все они встретили меня вполне доброжелательно, я с грустью подумал о том, что там, дома, такого отношения к людям не увидишь. Да, и дружба у нас есть, и любовь, но в целом мы гораздо строже, холоднее. Более закрыты, что ли, со всех сторон ждем подвоха. Улыбнется тебе кто-то – значит, ему от тебя что-нибудь надо. Да, не всегда так и не везде, но важен сам принцип, система. Может быть, все потому, что у нас выживают, а здесь живут?
   Как оказалось, мои опасения насчет местного бюрократизма были явно преувеличены. Более того, местные обычаи даже внушали мне некоторое опасение. Оказалось, что здесь нет никаких удостоверений личности, мне не выдали никакого документа, подтверждающего мой новый статус, – это просто никому не было нужно. В здании не существовало никаких мер безопасности, сюда легко мог войти любой желающий. Насколько я понял, в жизни этого мира очень многое, если не все, было построено на простом человеческом доверии. И если человек говорил, что он Наблюдатель, – значит, так оно и было, никто не требовал от него как-либо подтверждать свои полномочия. Впрочем, вскоре я узнал, что существовал более чем эффективный способ отыскать нужного тебе человека, для этого достаточно было спросить о нем у местной компьютерной системы. Просто жизнь сваргов оказалась так тесно связана с техникой, что потеряться человеку было практически невозможно. Уверен, наши поборники свободы личности взвыли бы от негодования, узнав, что каждый шаг человека здесь известен. И это действительно так: как сказал Ив, параметры моей личности были зафиксированы еще в тот момент, когда я попал в этот мир. И где бы я теперь ни находился: в доме, на работе, даже просто в глухом лесу, – все равно мое положение будет известно с точностью до полуметра. Другое дело, что здесь никому и в голову не пришло бы использовать эти возможности во зло.
   Для связи сварги пользовались линками – маленькими аппаратами, очень напоминавшими наши сотовые телефоны. Как объяснил Ив, размеры их определялись только удобством пользования. Привычных нам телефонных номеров не существовало, для связи с кем-либо требовалось просто назвать его имя или должность, при необходимости линк запрашивал уточнения. Самым интересным оказалось то, что линками можно было запросто обменяться или, потеряв свой аппарат, просто взять другой – компьютерная система безошибочно соединяла линк вызывающего вас человека с линком в вашем кармане. На мой взгляд, это было очень удобно. А вот видеоизображение говорившего с тобой человека отсутствовало. Как сказал Ив, оно только мешало, и от него уже очень давно отказались.
   Мне выделили кабинет, такой же большой и просторный, как и у всех сотрудников отдела. Кроме стола с компьютером – здесь компьютер просто называли Сетью, – в кабинете больше ничего не было. В одном из ящичков стола лежал уже знакомый мне обруч, на этот раз я справился с процедурой выращивания мебели гораздо быстрее.
   – У тебя неплохо получается, – оценил Ив мои усилия, зайдя в кабинет, в руках у него я увидел небольшой прибор. – Держи, это поможет тебе войти в курс дела.
   – Что это? – спросил я, с опаской беря прибор в руки.
   – Сонотрон, прибор для обучения. Очень удобная штука. Домой поедем часа через три, поэтому пока можешь изучить историю даотов – чтобы быть в курсе дела. Дай-ка сюда… – Он взял у меня обруч, небрежно надел его и в течение нескольких секунд вырастил удобную кровать. – Жестковато, но потерпишь. – Ив улыбнулся и снял обруч. – Ложись.
   Пришлось подчиниться.
   – Смотри, здесь все просто. – Ив поставил сонотрон рядом с кроватью, подал мне провод с двумя присосками и темные непрозрачные очки, больше напоминающие водолазную маску. – Кристалл памяти я уже вставил. Прицепи к вискам электроды. Смелее…
   Я прижал присоски, они прилипли на удивление крепко.
   – Эта кнопка, – Ив коснулся зеленого пятнышка на панели прибора, – включение. Захочешь выключить – нажмешь красную. Все очень просто. Развлекайся…
   Улыбнувшись, Ив вышел из моего кабинета.
   Судя по всему, работающие здесь люди предпочитали не терять времени даром. Я с опаской коснулся кнопки, надел очки и тут же ощутил на висках тепло, затем непонятно откуда донесшийся тихий голос – казалось, он звучал у меня в голове – предложил мне лечь поудобнее и внимательно смотреть. Я повиновался, и через пару секунд перед моими глазами возникла картинка.
   Это было здорово, на мгновение мне показалось, что я и в самом деле оказался в другом мире, – и только ощущение того, что я лежу на жесткой кровати, позволяло понять, что это лишь сон. Или не сон?
   Снова раздался голос, спокойный и доброжелательный. Неизвестный лектор сообщил, что я вижу мир даотов таким, каким он был около тысячи лет назад. После чего началась самая удивительная лекция в моей жизни…
   Не буду описывать все, что я видел, это займет слишком много времени. Скажу лишь, что через нескольких часов, пролетевших совершенно незаметно, я знал о мире даотов если не все, то очень многое. Казалось, я прожил в том мире много лет, я словно обрел вторую память, мир даотов даже стал для меня в чем-то родным. Ему очень не повезло, этому миру – в нем веками не прекращались войны, люди гибли от нашествий завоевателей и бесчинства собственных королей, умирали от голода и занесенных извне болезней. Я невольно ощутил вину: теперь я знал, почему даоты так не любили гасклитов, не без основания обвиняя их в распространении страшных заболеваний. Эти люди не имели иммунитета против наших болезней, и даже сваргам не всегда удавалось вовремя остановить эпидемию.
   Было в мире даотов и хорошее – прежде всего, волшебство. При этом сварги не считали его чем-то необычным, все объяснялось очень просто: энергетическая конфигурация этого мира позволяла человеку управлять теми процессами, о которых мы у себя либо знаем очень мало, либо не знаем ничего. Общий смысл сводился к тому, что все есть энергия, любой предмет является ни чем иным, как сгустком определенных энергетических вибраций. Мы можем изменять конфигурации предметов, воздействуя на них внешне, в этом же мире на предметы можно было воздействовать изнутри, на энергетическом уровне. Используя неизвестные нам законы природы, люди этого мира – не все, конечно, а наиболее опытные – могли добиваться удивительных результатов.
   Как и у нас, в мире даотов существовало множество языков, и понятие «даот» было довольно условным – так же, как и понятие «гасклит». Взять меня: я попал к даотам из России, но точно так же мог попасть в тот мир и англичанин, и француз, и немец – все они здесь были бы гасклитами. Насколько я успел понять, каждая местность – там, у нас – примерно соответствовала территориям в мире даотов. Именно поэтому в каждой местности был свой язык: там можно было найти тех же французов и англичан, испанцев, чехов, сербов и представителей многих других национальностей. Довольно небольшую территорию занимали китайцы, зато японцы в этом мире значительно расширили свои владения – за счет территории Кореи и Китая, если уместно так говорить в данном случае. В мире даотов совсем не было американцев в привычном для нас понимании, коренное население сумело сохранить здесь свои территории. Сохранило довольно жестокими методами: просто всякого белого гасклита, попадавшего в мир даотов на тех территориях, тут же убивали.
   Насколько я понял, именно в мире даотов нашли себе убежище многие исчезнувшие цивилизации, это было особенно хорошо видно на примере Центральной и Южной Америки. Именно там в свое время жили наиболее могущественные из земных колдунов – узнав о новом мире, пустом и девственно чистом, они просто увели туда свои народы, спасаясь от набегов иноземных завоевателей.
   А Ордея, о которой я уже столько слышал, оказалась местным аналогом Украины. И так же, как в нашем мире, два близких народа без конца выясняли отношения. Правда, в мире даотов все зашло гораздо дальше, чем у нас. При этом самым грустным было то, что население, спасаясь от набегов то одной армии, то другой, уже столько раз кочевало из стороны в сторону, что фактически стало единым народом. Об этом говорил, например, тот факт, что ордейским языком не пользовались даже в столице Ордеи, он сохранился лишь в нескольких западных регионах, живших на редкость обособленно.
   Все это подтверждало слова Альвароса о том, что наши миры очень тесно связаны, и события в одном из них неизбежно отражаются на другом. Плохо одному миру – плохо и другому.
   – Вставай, странник… – услышал я голос Ива.
   Изображение перед глазами потускнело и исчезло, – похоже, Ив нажал кнопку.
   Я снял очки и несколько секунд непонимающе смотрел на Ива, с трудом возвращаясь из мира грез. Наконец я поднялся, отлепил электроды, устало вздохнул.
   – И как тебе эта штука? – спросил Ив, сматывая провода прибора.
   – Замечательно… А про ваш мир есть такой фильм?
   – Есть, ты его просмотришь. Но завтра. Пошли, уже темнеет… – Ив положил прибор на стол. – Думаю, нас уже заждались.
//-- * * * --//
   Было уже довольно поздно – Корриган не любил, когда его беспокоили в это время.
   – Войди, – хмуро отозвался он, услышав осторожный стук в дверь.
   – Прости, что так поздно, Повелитель, – поклонившись, Влас медленно подошел к столу.
   Корриган нехотя собрал свои бумаги и прикрыл их кожаной папкой. Знал, что у Власа наметанный глаз, и не хотел доверять ему свои секреты.
   – Ну что там у тебя?.. – Он устало вздохнул и откинулся на спинку кресла.
   – Возможно, есть новости о нашем гасклите, – тихо сказал Влас.
   Уже по его тихому голосу, по почтительно склоненной голове и виноватым глазам Корриган понял, что новости плохие.
   – Не тяни… – сухо бросил он, глядя на Власа.
   – У Марка был похожий на нашего гасклита человек. Возраст, родинка на щеке, звать Киром. Все сходится.
   – Жив?! – Корриган даже подался вперед.
   – Боюсь, что нет, Повелитель. – Влас потупил взгляд. – Он пытался убить Марка, его схватили. Хотели казнить, собрали всех. А он ударил Марка, раскидал охрану и прыгнул в реку. Дальше там водопад, уцелеть невозможно. Да и вода ледяная.
   – Тело нашли?
   – Не искали, Повелитель. Они только вчера узнали, что мы ищем этого человека. Сообщили, я сразу к вам.
   – Выделите людей, – хмуро произнес Корриган. – Пусть все обыщут. Когда найдут труп, пусть привезут сюда, я должен посмотреть сам.
   – А если не найдут?
   – Скажи, что в этом случае я повешу каждого второго.
   – Я понял, Повелитель. Мне можно уйти?
   – Иди…
   Влас подобострастно попятился, потом повернулся и вышел, аккуратно притворив за собой дверь.
   Корриган несколько секунд сидел неподвижно, потом схватил чернильницу и запустил ею в стену. Брызнули осколки, по стене расползлось черное пятно.
   – Ненавижу… – пробормотал Корриган, его затрясло от злости.
   Провал, полный провал. Один раз в жизни выпал такой шанс, и он его упустил. Упустил – благодаря нескольким тупоголовым идиотам…
   Он задышал глубоко и медленно, пытаясь успокоиться. Пожалеют они, очень пожалеют… Корриган сдвинул бумаги в сторону, открыл ящик стола, достал коробку с ветошью. Вынув из кобуры пистолет, разобрал его и начал чистить.
   Это ему всегда помогало. Протирая ветошью детали оружия, Корриган думал о том, что еще не все потеряно. Ничего, сделает Машину, поквитается со сваргами, а там будет видно. Найдет он эту Дверь, непременно найдет. А не найдет – сам пойдет к Серафиме и из глотки вырвет у нее нужные сведения…
   Ему и в самом деле стало легче. Устало вздохнув, Корриган собрал пистолет, сложил ветошь обратно в коробку, закрутил пузырек с маслом. Да, было бы здорово поговорить с Серафимой. Но Корриган сознавал, что ничего у него не получится: эта ведьма в клопа его превратит…
   Сложив все в стол, Корриган сунул пистолет в кобуру и снова вздохнул. Хмуро взглянул на бумаги: какая, к черту, теперь работа! Собрав все в папку, спрятал ее в небольшой тайник в основании столешницы.
   За окном уже совсем стемнело, Корриган хмуро взглянул на волшебную свечу. Вот ведь штука – горит, и ничего ей не надо…
   В комнату снова постучали – тихо, но настойчиво. Это был явно не Влас, Корриган задумчиво взглянул на дверь. Кого это еще несет к нему ночью?..
   – Открыто… – холодно сказал он.
   Дверь приоткрылась, послышался шорох платья.
   – Я могу войти? – спросила Ядвига и улыбнулась. – Я видела Власа, он сказал, что вы не в духе.
   – В кои-то веки он сказал правду, – ответил Корриган, задумчиво глядя на Ядвигу.
   Он оценил ее наряд, весьма откровенный, оценил теплый блеск девичьих глаз. Этого было достаточно, чтобы понять, зачем она пришла. Ведь до чего умна, бестия, – выбрала момент…
   – Проблемы были, есть и будут, – сказала Ядвига, подойдя к Корригану. – Надо уметь отдыхать от них… – Она обошла его сзади, встала за креслом, ее изящные ладони коснулись его плеч. – Негоже Повелителю быть одному.
   Руки Ядвиги осторожно скользнули ему под рубашку и стали медленно шарить по груди. Корриган молчал, его лоб пересекли глубокие морщины. Да, она будет считать, что добилась своего. Ну так что ж? Не она первая, не она последняя. Он всегда успеет с ней расстаться.
   – Вы всегда так настойчивы, графиня? – спросил Корриган, продолжая неподвижно сидеть в кресле.
   – Когда чувствую в этом необходимость… – Бархатный голос графини прозвучал над самым ухом, Корриган ощутил на щеке ее поцелуй. – Не гоните меня, Повелитель… Я не буду вам обузой.
   Корриган медленно освободился от ее объятий, встал, задумчиво посмотрел на графиню. Та медленно подошла к нему, в ее глазах горело желание. К тому же от нее восхитительно пахло… Корриган попытался вспомнить, где он раньше встречал этот нежный пьянящий аромат, – и не смог.
   – Я мог бы вас выгнать, графиня, – сказал Корриган, положив руки Ядвиге на талию. – Но думаю, потом бы я об этом пожалел.
   Ядвига обольстительно улыбнулась и начала медленно расстегивать пуговицы на своем платье.
   – Не надо, графиня, – Корриган остановил ее. – Как раз это я предпочитаю всегда делать сам.
//-- * * * --//
   Проснулся я очень рано и еще долго лежал, вслушиваясь в доносившиеся с улицы слабые звуки. Я мог заглушить их совсем – достаточно было просто подать команду, – но не хотел этого делать. Не привык я к тишине. Там, у себя, я долго жил близ конечной остановки и каждое утро слышал, как ползет по кольцу, разворачиваясь, первый троллейбус. Еще раньше, ночью, проходила поливочная машина, ее натужное сопение всегда будило меня. Но раздражения не вызывало, – наоборот, я понимал, что вставать еще рано, и снова с удовольствием засыпал.
   Здесь этих звуков не было, лишь изредка раздавался едва уловимый свист проносящихся летунов. Тихо, даже птиц не слышно. Да и что им здесь делать, они наверняка просто боятся сюда залетать. Еще бы, столько страшилищ носится в воздухе.
   Я взглянул на часы, взятые вчера в магазине. Двадцать минут шестого. Интересно, во сколько они здесь встают?
   Шел восьмой час, когда ко мне зашел Ив. К этому времени я уже давно встал и теперь сидел на балконе, расположившись в удобном плетеном кресле, – два таких кресла вчера принесла Алина. Было интересно смотреть за тем, как просыпается город, я заметил высоко в воздухе несколько больших самолетов – не знаю, как правильно назвать эти огромные машины, легко и быстро скользившие в небе.
   – Проснулся? – спросил Ив, подходя ко мне.
   – Да. Доброго утра.
   – Доброго утра, Кир. Нам пора, позавтракаем в Отделе.
   – Хорошо… – Я поднялся, с удовольствием потянулся. – Идем.
   По дороге мы говорили с Ивом о нашей будущей работе. Именно о нашей: я уже знал, что через две недели Ив снова уходит к даотам. Его задача не изменилась: требовалось выяснить, где находится создаваемая Корриганом Машина, и уничтожить ее. Мне предстояло идти с Ивом, моя задача выглядела немного проще – быть связным между Ивом и Отделом. Впрочем, по возможности я должен был решать все ту же задачу поиска Машины. Альварос собирался вернуться в свой мир уже сегодня вечером, здесь ему не нравилось. Что до Алины, то она возвращаться пока не хотела, благо ей нашли работу по душе – приглядывать за рощей каких-то реликтовых деревьев. Завтра она обещала свозить меня и показать это место, там для нее уже построили дом.
   Мне же сегодня предстояло закончить знакомство с миром даотов, именно этим я и занялся сразу после завтрака. Прошло почти два часа, пока сонотрон не отключился, – запись кончилась. Самым удивительным было то, что полученные сведения засели в памяти очень крепко, я чувствовал себя так, словно прожил в том мире целую жизнь. Только теперь я понял, насколько наивен был, как много допускал ошибок, не зная местных особенностей.
   А потом настала очередь мира сваргов. К сожалению, эта запись не дала мне того, на что я рассчитывал. И мне была известна причина: просто узнать за несколько часов все секреты этого мира было немыслимо. Он развивался тысячи лет, и просто физически невозможно было передать мне все знания. Именно поэтому обучающая запись в основном касалась истории этого мира, его традиций, обычаев, образа жизни. Это был самый простой способ ввести меня в общество, позволить мне не чувствовать себя в нем чужим. Такой курс проходил каждый, кто попадал в мир сваргов; не стал исключением и я. Как сказал Ив, потом настанет очередь других, специальных курсов. Сам он весь день возился со своим снаряжением: готовил одежду, инструменты, оружие. Он пойдет к даотам под видом беглого ордейского механика. Будет делать оружие, латы, познакомится с влиятельными господами. Через них слух о талантливом мастере непременно дойдет до Корригана. А тому ох как нужен хороший механик…
   Ближе к обеду я закончил просмотр новой записи – и только теперь понял, как далеко ушли от нас сварги в своем развитии. Впрочем, я понимал и причины этого, одной из них являлось особое энергетическое качество этого мира. Как и мир даотов, мир сваргов допускал волшебство, здесь это все работало – работало на нужды всего мира. Основой благополучия сваргов стали энергетические установки, использующие волшебные возможности их мира. Впрочем, какое там волшебство – теперь я понимал, что это реальность, обычное и вполне разумное использование законов природы. И чудо – это не что иное, как непознанная реальность. Эти люди поняли структуру чудес, разобрались в их основах. И поставили на службу своему миру, научившись создавать поистине неиссякаемые источники энергии. Не имея ограничений в энергии, они смогли использовать даже невыгодные, но экологически чистые технологии – в мире сваргов исчезли вредные выбросы. Использование полевых форм искусственного интеллекта позволило создать удивительные компьютеры и «умные» материалы, способные менять форму по желанию человека. Производство товаров возросло до такой степени, что уже давно отпала необходимость в деньгах – каждый просто брал то, что ему нужно, при этом разумной бережливости сваргов обучали с детских лет. Работа в основном свелась к творчеству, ручной труд как таковой практически исчез. Для того чтобы выпустить какую-то новую вещь, местным инженерам было достаточно придумать ее, создать – опять же с помощью машин, чертежи и все остальное делалось на полностью роботизированных заводах. Любой человек мог принять участие в создании новых товаров, для этого существовал ряд специальных экспериментальных предприятий. Если в обычном технологическом процессе машина могла поспорить с конструктором, говоря о нецелесообразности того или иного решения, то в экспериментальном цикле рамки были менее жесткие – допускалось все, что хотя бы теоретически могло работать. Можно было придумать свою вещь, дать задание на ее производство и уже через сутки получить ее с доставкой на дом. При этом, правда, существовали и запреты, даже экспериментальное производство никогда не выпускало потенциально опасные для человека вещи. И вот что интересно: очень многое из того, что потом прочно входило в жизнь сваргов, создавалось как раз на таких экспериментальных производствах. Именно поэтому их не считали убыточными, они вносили весомый вклад в развитие этого мира.
   В мире сваргов тоже жили люди самых разных национальностей, но каких-то реальных границ между государствами не существовало. Тем не менее, каждый народ в территориальном плане жил достаточно обособленно, это был один из элементов национальной политики сваргов. Подразумевалось, что каждый народ, каким бы маленьким он ни был, имеет полное право на сохранение своей исторической самобытности. Более того, он даже был обязан пользоваться этим правом, бережно относясь к своим языку и культуре. Каких-то ограничений в передвижении из страны в страну не существовало, но, если человек навсегда уезжал со своей исторической родины, это считалось дурным тоном. Браки между представителями разных национальностей не запрещались, но и не приветствовались. Считалось, что это размывает нации и в перспективе может привести к исчезновению малочисленных народов. Насколько я понял, здесь очень хорошо относились к представителям других национальностей, люди жили мирно и счастливо. В немалой мере этому способствовало негласное правило, согласно которому иностранец, погостив или поработав, всякий раз уезжал на родину. Возможно, при этом играло свою роль и отсутствие экономически отсталых регионов – с материальной точки зрения человеку было все равно, где жить.
   Мне политика сваргов показалась очень мудрой. Ведь если у вас за стенкой живет сосед, вы можете быть с ним в самых дружеских отношениях, но при этом вам не придет в голову проломить стену и объединить квартиры, чтобы стать еще ближе. В мире сваргов те же украины и русы – так назывались здесь эти нации – жили мирно и счастливо и не только не испытывали национальных проблем, но даже не допускали мысли, что такое вообще может быть. Многие из них переживали по поводу того, что творилось в мире даотов, и уже не первый год пытались отменить закон, согласно которому запрещалось вмешательство в дела других миров. Но большинство выступало против подобного вмешательства, считая, что каждый мир имеет право идти своим путем. По их мнению, было вполне достаточно того, что у даотов установили Двери, это позволяло любому хорошему, доброму человеку перейти к сваргам. Но это же и критиковалось: ведь если все добрые люди уходят, то кто будет работать на благо того мира?
   Сфера отношений с другими мирами оказалась едва ли не единственным вопросом, по которому здесь существовали какие-то серьезные разногласия. Но решалось все цивилизованно, путем обычного голосования. Проголосовать можно было как из дома, сообщив свой выбор через Сеть, так и с работы или из любого удобного места. Голосование длилось от недели до месяца, в зависимости от важности вопроса, при этом свой голос, если человек вдруг изменял мнение, можно было забрать и проголосовать снова – требовалось только успеть сделать это до конца голосования. Правительства страны как такового не было, в каждом городе действовало самоуправление. Общие проблемы решались совместно представителями всех заинтересованных регионов, каких-либо принципиальных споров обычно не возникало. При необходимости представители регионов проводили голосование в своем кругу, важные вопросы выносились на общее голосование. В целом политическая система выглядела очень размыто – и в этом, на мой взгляд, было ее главное преимущество. К тому же у местных управленцев не существовало какой-то материальной заинтересованности, все просто честно выполняли свои обязанности. Не удивительно, что этот мир процветал…
   Сняв очки и отсоединив электроды, я сел на кровати, настроение у меня было не самое восторженное. Нет, мне очень понравилось все, что я узнал об этом мире. Просто я на редкость остро почувствовал, насколько сер и убог наш мир по сравнению с этим. Ведь можно жить по-человечески, можно – теперь я это знал. И, наверное, не в источниках энергии дело, хотя и они важны для процветания общества. Все упирается в наше сознание. Почему здесь везде так чисто? Да потому, что никому в голову не придет бросить мусор мимо утилизатора. Они так воспитаны, это вошло в кровь. Очень честны, да и странно, если бы было иначе: в мире, где все есть, нет смысла воровать и обманывать. И при всем этом не являются занудами, умеют веселиться, даже спиртные напитки здесь есть – очень легкие и вкусные вина. Музыка мелодичная, кино тоже есть. Вчера вечером, уже дома, смотрели с Ивом и Алиной фильм «Симфония неба». Он был о любви, причем действие происходило в моем мире. Сам фильм мне очень понравился, временами у меня на глазах появлялись слезы. Но все, что касалось деталей моего мира, не выдерживало никакой критики – уже по одному этому фильму я понял, что о моем мире здесь знают не так уж и много. Фильм, к слову, проецировался в воздух, мы смотрели его на фоне темной стены. Изображение выглядело очень объемно и красочно, гораздо лучше, чем в наших самых современных кинотеатрах. Похоже, здесь использовались какие-то лазерные технологии. А может, что-то другое, я со всем этим еще не разобрался.
   К вечеру я узнал, что мне выделили квартиру – или дом, как ее здесь называли. Выделили совсем близко от дома Ива, всего одним этажом выше. Мой новый дом оказался совершенно пустым, лишь на стене висел уже знакомый мне обруч. Я знал, что мог бы жить у Ива столько, сколько захочу, благо места хватало, но предпочел перебраться в свое новое жилище. С помощью Ива перетащил к себе матрац из своей прежней комнаты и кресла с балкона. Все остальное можно было заказать завтра. Я вырастил кровать под уже готовый матрац, после чего Ив заявил, что всем этим я займусь потом, и едва ли не силой утащил меня к себе. Весь вечер мы обсуждали – с участием Алины – самые разнообразные темы, и лишь когда стало уже совсем поздно, я ушел к себе, прихватив взятые в магазине бумагу и конверт. Еще днем Ив огорошил меня сообщением, что я могу написать письмо и отправить его в свой мир. По его словам, в пересылке неодушевленных предметов особой проблемы не существовало, сотрудничающие со сваргами жители моего мира без проблем доставят это письмо в любое указанное место.
   Ручки у сваргов тоже были очень необычные. Здесь не требовалось писать – так, как принято у нас, выписывая каждую букву. Кончик ручки был высотой со строку, около сантиметра, и узким, около двух миллиметров в толщину. Для того чтобы что-то написать, надо было просто вести ручкой по бумаге. Умная машинка улавливала твои мысли – уж и не знаю, как она это делала, – и преобразовывала их в готовые буквы. Фактически ты вел ручкой по строке, и слева от пишущей головки оставался готовый текст, очень ровный и аккуратный. При необходимости его можно было стереть, проведя ручкой в обратном направлении. Менялись и параметры шрифта – наклон букв, их конфигурация, величина, – все это зависело исключительно от твоего желания. Шрифт сваргов я выучил еще во время просмотра учебного фильма, все его отличия от нашего в основном сводились к другому начертанию букв – или буквиц по-местному – и добавлению во многих словах лишнего знака вроде нашей канувшей в небытие буквы «ер». Специально для того чтобы я мог написать письмо домой, Ив подарил мне ручку, пишущую земными буквами. Еще в Отделе, опробовав ручку и привыкнув к непривычной технике письма, я сказал Иву, что было бы здорово иметь такую ручку у себя дома – там, в моем родном мире. И добавил, что если когда-нибудь мне удастся туда вернуться, я обязательно захвачу ручку с собой.
   Ответ Ива меня разочаровал. Он объяснил, что в моем мире эта ручка просто не будет работать, для этого нужна и бумага их мира: была в ней некая особенность, без которой ручка не работала. Ив упомянул о каких-то маркерах, но я не уловил сути, а желания расспрашивать не было. Впрочем, можно было захватить с собой и бумагу…
   Итак, был вечер, я сидел в кресле возле выращенного стола, передо мной лежал девственно чистый лист бумаги. Шли минуты, а я все сидел и не знал, что мне написать. А главное – кому. Так уж вышло, что там, на моей Земле, у меня никого, кроме дальних родственников, не осталось. Что я им напишу? И зачем? Разве что написать Андрею. Предложить ему занять пока мой дом под зоопарк, а заодно и последить за ним. Уверен, он обязательно согласится. Правда, у него нет ключа от дома, но это не столь неразрешимая проблема. Только что же ему написать, как объяснить, где я? Несколько раз я начинал писать, потом проводил ручкой назад, стирая написанное. В итоге, после долгих и мучительных раздумий, я так и не решился сообщить, где я нахожусь, и ограничился туманными обтекаемыми фразами. В последних строках попросил его поставить в подвал ящик сгущенки и постараться не удивляться, если в доме будет происходить что-нибудь странное. Немного подумав, стер эти строки. Потом приписал снова. Быстро попрощался, сложил листок и сунул его в конверт. Заклеивался конверт очень просто: надо было просто провести пальцами по распечатанному краю. Чтобы открыть его, достаточно было провести пальцами в обратную сторону. Я не боялся, что кто-то прочитает письмо – в конце концов, кому это нужно? Написал адрес, получилось очень красиво – аккуратные черные буквы на белом фоне.
   Мое внимание привлекла марка. Точнее, небольшое изображение в верхнем правом углу конверта, там, где у нас обычно наклеивают марку. Изображение представляло собой стилизованный знак бесконечности – положенную на бок восьмерку. Знак был очень красив и необычен, слегка мерцал и переливался. Я подумал о том, что это даже плохо: там, на Земле, кто-нибудь может обратить на него внимание. Впрочем, сваргам виднее. Обещали доставить – значит, доставят. Обратного адреса я не написал.
   Спать я лег очень поздно и еще долго лежал, вслушиваясь в доносящиеся с улицы звуки. Да, здесь хорошо. Но дома все равно лучше…
   А потом был новый день, за ним еще один, и еще. Я втягивался в новую для меня жизнь, знакомился со своей предстоящей работой. Там, в мире даотов, мне предстояло быть знахарем, у сваргов это было очень распространенным прикрытием. Правда, когда мне предложили этот вариант, я едва не рассмеялся: да какой же из меня знахарь? Я в технике разбираюсь, в электронике всякой. А знахарство…
   Впрочем, мои сомнения оказались напрасны. Для начала мне дали просмотреть запись о методах целительства, – как обычно, запоминание информации было поразительным. Удивительное чувство: только что ты не знал ничего, прошло несколько часов – и ты вдруг понимаешь, что знаешь о целительстве очень многое. Знаешь названия и свойства неведомых тебе еще утром трав, знаешь, как приготовить целебные отвары и настои даже из самых ядовитых растений. Еще можно было лечить минералами, заговоренной водой – мне объяснили, что чуть позже я пройду курс прикладного волшебства. Наконец, последним этапом, который я встретил не без содрогания, стало вживление мне в ладони крошечных, напоминающих сплющенную спичечную головку, микроволновых генераторов. Насколько я смог понять, каждый такой генератор представлял собой очень сложный прибор, питающийся от тепла руки. Я знал, что и у нас на Земле целители лечат руками, но в данном случае сходство было только внешним. Генераторы позволяли за десяток сеансов справиться с самым тяжелым заболеванием. Обычно они «спали» и включались в работу только при соответствующем напряжении рук, специфическом для целительской деятельности. Вживление проводили с помощью специального аппарата, я не ощутил никакой боли. И даже не нашел потом следов операции.
   – Ты сможешь лечить и себя, – сказал мне Руди, вживлявший генераторы специалист. – Если где болит, просто приложи руку и думай о том, что идет процесс восстановления. Чем лучше сможешь это представить, тем лучше будет результат. Точно так же можно унять кровь, заживить рану, снять боль. Это просто, ты быстро научишься.
   – У вас у всех такие штуки? – Я с сомнением взглянул на свои ладони.
   – Нет, – покачал головой Руди. – Только у тех, кому это нужно.
   Вот так и получилось, что к концу дня я уже чувствовал себя настоящим докой в области целительства. Причем это не была голая теория, я ощущал у себя необходимые навыки – так, словно занимался этим делом многие годы.
   Потом пришла очередь волшебства. Я горел желанием прослушать этот спецкурс и был слегка разочарован, когда он закончился. Нет, я узнал очень многое, в моей памяти отложились слова заговоров и заклинаний, я по праву мог назвать себя дипломированным волшебником. Только вот на практике я пока не умел ничего, аппарат не мог привить мне, как в случае с целительством, нужные навыки. Здесь дело касалось манипулирования энергетическими потоками, а этому нужно было долго и упорно учиться. Теоретически я теперь знал все: как навести и снять порчу, как управлять погодой, как стать невидимым для врагов или приготовить волшебные порошки и снадобья. Знал, как создать временной сдвиг и спрятать в нем дом, как сделать сотни добрых чудес и еще больше разного рода мелких пакостей. Только вот на практике у меня пока ничего не получалось. Мне объяснили, что собственно знания в данном случае ничего не решают, все упирается в особенности конкретного человека. Не было пока у меня нужной силы, не умел я контролировать свою энергию – и уж тем более чужую. Как мне объяснили, чему-то я со временем научусь, но большая часть почерпнутых знаний так и останется для меня простой, ничего не значащей информацией.
   Я провел в мире сваргов три недели. Альварос к этому времени уже вернулся домой, мы проводили его до самой Двери. Пару дней назад Ив сообщил, что бригада строителей помогла Альваросу возвести новый дом, с их техникой это не составляло труда. Алина собиралась в ближайшее время навестить деда, я заметил, что она все же тоскует по своему миру. Да и как иначе…
   Затем настала очередь Ива. Перед отправкой ему слегка изменили внешность: подправили непонятными мне методами черты лица, вырастили с помощью специального аппарата клочковатую бороду и густые обвислые усы. Напоследок ему что-то сделали с голосовыми связками, отчего тембр голоса совершенно изменился. За неделю до отправки Ив начал работать над руками – они стали грубыми и мозолистыми, с грязными кривыми ногтями. Все эти ухищрения совершенно изменили его облик, я не сомневался в том, что Ива никто не узнает.
   Ив ушел, вместе с ним ушла и Алина – навестить деда. Я остался один, это было очень неприятное чувство. Да, у меня уже появились новые друзья, я даже несколько раз встречался с рыжей девицей из медицинского центра. Впрочем, наш краткий роман не получил какого-то продолжения – я просто не был готов потерять свою свободу, к тому же все еще надеялся вернуться домой. Тем не менее, мы все равно остались друзьями.
   А потом пришло мое время. Я и боялся этого момента, и с нетерпением ждал его. Специалисты Отдела поработали и над моим имиджем: удалили со щеки заметную родинку, вырастили бороду и усы. Борода и впрямь получилась неплохой – отлично поработали, что тут скажешь. Изменили мне и голос. Оказалось, что вернуть его в норму очень просто, для этого достаточно пару минут подышать горячим паром. Скажу честно, мой новый голос поначалу пугал меня, но потом мне дали прослушать его запись. Оказалось не так уж и плохо, голос был мягким и приятным. В целом к моменту отправки я и в самом деле стал походить на знахаря.
   Пышных проводов здесь не любили: в конце концов, это была всего лишь работа. Мне пожелали успеха, рыжая Элла даже чмокнула меня в щеку и заявила, чтобы я обязательно заглянул к ней по возвращении. Я не был против. Пожелав всем успеха, я подхватил мешок с целительскими аксессуарами и спустился к посадочной площадке. Найдя свободного летуна, забрался в салон и назвал номер Двери. Спустя считанные минуты аппарат плавно опустился у нужного мне места.
   Это была та самая Дверь, через которую я попал в этот мир, она казалась мне наиболее удобной. Не скрою, я волновался, подходя к туману: мало ли что. Еще раз оглядел свою потертую одежду: не упустил ли что? Любая неточность могла вызвать подозрения, а от них недалеко и до провала. Мне совершенно не хотелось снова встречаться с Корриганом.
   Отпущенный мною летун уже давно улетел, а я все стоял у Двери и не решался войти в нее. Потом оглянулся, окинул прощальным взглядом приютивший меня блистающий мир. И шагнул вперед…

Глава одиннадцатая

   В отношениях с женским полом Корриган всегда придерживался двух простых правил. Во-первых, он сам выбирал тех девиц, что ему нравились, их мнения по этому поводу он не спрашивал. А во-вторых, просто выгонял их, когда они ему надоедали.
   И вот впервые он понял, что этот отлаженный механизм отношений дал сбой: Ядвига была не из тех, кого можно было просто так выгнать. Кроме того, он и не хотел этого делать. Уж не любовь ли это? Корриган провел рукой по груди лежавшей рядом с ним Ядвиги, та открыла глаза и улыбнулась.
   – Не спится? – тихо спросила она, в ее глазах отразился огонек ночника.
   – Нет…
   Ядвига ничего не сказала и лишь плотнее прижалась к его плечу. В этом она тоже была совсем другой – не болтала без умолку, как другие бабы. И это ему нравилось, он терпеть не мог пустой болтовни.
   Корриган продолжал ласкать грудь Ядвиги, чувствуя, как твердеет под пальцами сосок. Устало вздохнул, повел глазами в сторону окна: скоро рассвет. Новый день, новые проблемы. Эти твари так и не нашли гасклита. Да, его могло затащить под какую-нибудь корягу. Только вряд ли это так.
   Вряд ли. Интуиция никогда не подводила его, вот и сейчас Корриган чувствовал, что гасклит жив. Жив, зараза…
   – Мне больно… – сказала Ядвига.
   Корриган очнулся и быстро разжал ладонь.
   – Прости…
   И это тоже было на него непохоже – с каких это пор он стал просить у женщин прощения? А вот ведь просит…
   – Ничего. У тебя проблемы? – Ядвига поцеловала его в плечо, провела рукой по волосам.
   – Так, мелочи…
   – Мелочи не стоят твоего внимания. Ими должны заниматься другие.
   – Если бы… – усмехнулся Корриган. – Здесь никому ничего нельзя доверить, все приходится делать самому.
   – Просто тебе надо кое-что изменить, – сказала Ядвига.
   – А именно?
   – Убери Любомира. Зачем тебе этот болван?
   – Он мне не мешает, – пожал плечами Корриган. – Пусть себе тешится.
   – Мешает, Корри… – возразила Ядвига. – Сейчас у тебя есть шанс взять все в свои руки. Люди ждут сильного вождя, они устали от этого дурака. И с радостью пойдут за тобой.
   – И как на это посмотрит двор? – сухо осведомился Корриган.
   – Большинство пойдет за тобой – кто с радостью, кто из страха. А остальные… – Ядвига улыбнулась. – С остальными позволь разобраться мне.
   «Вот так вот, – подумал Корриган. – Она подбивает меня на дворцовый переворот». Конечно, он уже думал об этом и сам. Но как быть с Иржи, маленьким принцем? Ему скоро девять, это будущий наследник престола.
   – Сейчас это проще, Корри, – сказала Ядвига. – Когда он подрастет, будет гораздо сложнее.
   Корриган невольно вздрогнул: вот ведьма. И как она знает, о чем он думает?
   – Ты предлагаешь убить его? – поинтересовался он.
   – Как грубо, Корри… – Ядвига тихо засмеялась. – Как грубо… Тебе не нужно его убивать, он умрет сам. И это будет отличный предлог для смещения Любомира.
   И в самом деле, ведьма… Корриган покачал головой. И ведь как ловко придумала, ему это и в голову не приходило. Убрать Иржи, вину свалить на короля. Изумительный план.
   – Скажи, Ядвига, – спросил Корриган. – Твой муж умер своей смертью?
   – Который? – лениво бросила девица и взглянула на Корригана.
   Тот не выдержал и рассмеялся. Поистине, не все в этом мире так плохо.
   – Стерва ты, – сказал он, отсмеявшись. – Настоящая стерва.
   Ядвига приподнялась, стянула с него одеяло и обольстительно улыбнулась.
   – Милый, – сказала она, нагнувшись и поцеловав его. – Это и есть мое главное достоинство.
//-- * * * --//
   Мастерская Ива находилась в двух минутах ходьбы от дворца, в квартале оружейников, ее выкупили для него еще месяц назад. Я должен был найти для себя жилье сам, благо денег для этого мне дали вполне достаточно. Несколько дней я провел в гостинице у Бучо, толстячок меня так и не узнал – как и его жена, уже вполне к тому времени прозревшая. Нюхом учуяв во мне состоятельного клиента, Бучо отвел мне хорошую комнату, я щедро отблагодарил хозяина, небрежно сунув в его широкую потную ладонь золотую монету.
   Теперь, зная нравы этого мира и его обычаи, я чувствовал себя не в пример увереннее. Еще в Отделе мне помогли составить соответствующую «легенду», я мог не опасаться стражников: пусть попробуют доказать, что я не тот, за кого себя выдаю. Я даже мог назвать своих родственников, рассказать, где они живут и чем занимаются. Вряд ли кому захочется проверять это, а если и проверят, у меня все чисто. Что скажут родственники? А пусть попробуют не узнать во мне сбежавшего из дома двадцать лет назад мальчишку – к слову, бесследно где-то сгинувшего. И учитывая, что я не какой-нибудь бандит, а уважаемый человек, они и раздумывать не будут. Именно поэтому я чувствовал себя более чем спокойно, бродя по улицам в поисках подходящего дома.
   Дом я все-таки нашел – небольшую бревенчатую избушку в конце узкого переулка. С хозяйкой, оставшейся в одиночестве после смерти мужа и живущей у дочери неподалеку, договорился быстро, она была рада сдать домик приличному человеку, к тому же весьма состоятельному. Я заплатил ей вперед, женщина осталась довольна и обещала просить Бога даровать мне благополучие и долгих лет жизни. Прошла еще неделя, и я не без трепета приступил к работе, поскольку весть о том, что в домике поселился знахарь, быстро разнеслась по округе.
   Мне сразу пришлось установить довольно высокую, по здешним меркам, плату. Поступить по-другому я не мог, в противном случае около моего дома собирались бы толпы страждущих. Моей клиентурой должны были стать состоятельные горожане, я очень рассчитывал познакомиться с местной знатью: через этих людей я мог бы получать информацию, они же должны были служить мне страховкой на случай возможных неприятностей. Хороших знахарей не хватало, они ценились – и я не сомневался, что скоро обо мне узнают и во дворце.
   Моим первым пациентом стал хозяин расположенной неподалеку лавки. Его мучил артрит, лавочник пришел ко мне, опираясь на костыли. Я мог вылечить его довольно быстро, но предпочел растянуть эту процедуру на пару недель. Мне не нужны были чудесные исцеления, это могло меня выдать. Достаточно того, что после первого сеанса лавочник почувствовал явное облегчение и ушел, весьма довольный мной. Я всучил ему склянку с заговоренной водой и велел втирать в суставы перед сном. Колдун из меня пока был неважный, поэтому вода вряд ли отличалась от обычной.
   Вскоре после начала моей целительской практики ко мне пришел мальчуган и попросил прийти к оружейнику Олу. Я ждал этого с нетерпением, ведь оружейником был Ив. Записку с указанием своих координат я передал ему накануне с одним из мальчишек. Так, под предлогом лечения, я и стал навещать его примерно раз в неделю, при этом Ол не забывал рассказывать своим богатым клиентам, какой хороший знахарь этот Нориш – то есть я. Благодаря такой рекламе и моим неплохим целительским талантам я очень быстро приобрел довольно большую известность, среди моих клиентов стали встречаться весьма важные персоны. Одним из них даже стал граф Гуко, королевский казначей – тот самый тип, что сидел в карете, когда меня нашли спящим под деревом. Господи, как давно это было…
   Разумеется, Гуко не узнал меня. Его беспокоили боли в печени, я пообещал ему приготовить чудодейственный состав. И приготовил, благо все необходимое для этого у меня было. Если в первые недели я сам ходил в лес собирать травы, то теперь все чаще нанимал для этого местных мальчишек, в итоге все оставались довольны.
   Обзаведясь множеством богатых пациентов, я покинул приютившую меня избушку и перебрался в более престижное жилье, поближе к центру. На этот раз я купил понравившийся мне дом, он отличался добротностью и завидными размерами. Одних только комнат в нем было пять, не считая разного рода каморок и чуланчиков. Теперь, когда моя клиентура состояла из местной знати, у меня появилось гораздо больше свободного времени, я смог чаще встречаться с Ивом. Он тоже не терял времени даром, в его мастерской теперь работало больше десяти мастеров – что давало ему возможность сосредоточиться на своем задании. Обсудив наши дела, мы пришли к выводу: этап внедрения прошел успешно. А значит, настало время подумать и о нашем задании.
//-- * * * --//
   Корриган сидел в своем любимом кресле и задумчиво смотрел на стоявшего перед ним графа Райва. Дело предстояло серьезное, и было бы неплохо заручиться поддержкой этого человека.
   – Вы неплохо поработали, граф, – произнес Корриган, Райв слегка поклонился. – На дорогах стало гораздо спокойнее, мне больше не жалуются на бесчинство лесных бродяг.
   – Благодарю, Повелитель. – Райв снова склонил голову. – И жду ваших новых указаний.
   Корриган молчал, думая о том, подойдет ли Райв для отведенной ему роли. Уж слишком он непредсказуем, в его голове еще находят себе место такие пережитки, как честь и достоинство. Но если он что-то пообещает, то обязательно сделает – именно это и нравилось Корригану в Райве больше всего.
   – Скажите, граф, – начал Корриган, внимательно глядя на Райва, – как вы относитесь к нашему королю?
   Ему показалось, или Райв и в самом деле слегка вздрогнул?
   – К монарху всегда должно относиться с почтением, – ответил граф, глядя Корригану в глаза. – Это долг дворянина.
   – Ну да, вы же присягали ему на верность… – Корриган усмехнулся. – Но не кажется ли вам, что наш досточтимый Любомир позорит своим поведением высокое звание монарха?
   – У него подрастает наследник. Пройдет несколько лет, и все изменится.
   – Я в этом не уверен. – Корриган покачал головой. – Юный принц еще слишком мал, чтобы править самостоятельно. Королевство на перепутье, Райв. Нам нужен новый правитель.
   – То есть вы? – не столько спросил, сколько констатировал Райв.
   – Я, – согласился Корриган, глядя графу в глаза.
   – А как же принц?
   – Да ничего с вашим принцем не случится. – Корриган нахмурился, уже понимая, что зря затеял этот разговор, Райв явно не годится для столь щекотливой работы. – Отправим его куда-нибудь, назначим пенсион. Пусть себе живет и радуется жизни.
   Райв опустил взгляд, сжал зубы, его рука легла на рукоять меча. Он сделал это непроизвольно, но Корриган уже понял, что ответит ему граф. Воистину, эти идеалисты неисправимы.
   – Простите меня, господин советник, – холодно сказал Райв, – но это не для меня. Я не присягаю два раза. Что касается пожалованного мне замка, то с этой минуты он в вашем распоряжении. Графскую грамоту вам передадут… – Райв повернулся и пошел к выходу.
   – И ты думаешь, что сможешь так просто уйти? – с усмешкой бросил ему вслед Корриган.
   Райв замедлил шаг, обернулся.
   – Я попытаюсь, – сказал он.
   Презрительно улыбнулся – и вышел из кабинета.
   – Ну-ну… – раздраженно произнес Корриган, по его скулам скользнули желваки. Ведь знал же, знал, что из этого ничего не выйдет…
   Он покачал головой и вздохнул. Да, ему хотелось привлечь этого человека на свою сторону: уж больно хорош. Увы, он оказался неисправимым идеалистом.
   Корриган поднялся с кресла, думая о том, кого привлечь вместо Райва для выполнения задуманной им миссии. К самому графу он уже потерял всякий интерес. Внизу, на выходе из замка, графа попросят назвать пароль – его сказал бы Райву Корриган, если бы тот согласился. Полчаса назад Корриган лично отдал приказ охране замка схватить Райва, если тот не сообщит пароля. В случае сопротивления стража просто убьет его. Это было бы даже лучше.
   Он подошел к окну, взглянул на дворцовую площадь. Все верно, граф так и не появился. Впрочем, какой он граф… Корриган усмехнулся. Так, жалкий нищий баронишко.
   А потом внизу послышались крики и звон мечей, Корриган быстро прильнул к стеклу.
   Это был Райв, двумя мечами отбивавшийся от наседавших на него стражников. И он был не один, Корриган заметил, как к барону подоспел дюжий гвардеец и с ходу вступил в бой, еще один бросился к воротам замка – не иначе чтобы поднять решетку. Кто-то из слуг быстро отвязал лошадей – удавить негодяя…
   И все равно Корриган не верил, что Райву удастся уйти. Тем не менее, его шансы увеличились – барон сумел вскочить на своего великолепного коня, поднял его на дыбы, смял пару стражников. Прикрыл гвардейца, пока тот забирался на свою лошадь, мечи барона со свистом вспарывали воздух, круша латы и головы. Победный крик, всадники рванулись к воротам – Корриган только сейчас понял, что третьему гвардейцу удалось-таки перебить стражников у ворот и поднять решетку. Вот он прыгнул на коня позади Райва, несколько секунд – и все кончилось…
   Корриган хмуро смотрел на поле боя. Минимум шестеро погибших, раненых еще больше. Не считая тех, кто в замке: взялся же у Райва откуда-то второй меч.
   Теперь, когда все закончилось, к месту боя кинулось множество людей. Корриган задумчиво наблюдал за тем, как унесли раненых и убитых, собрали оружие, пятна крови тут же засыпали песком – потом все вымоют. Задумчиво почесал подбородок: зря он отпустил этого типа. Надо было удавить его самому.
   В дверь постучали.
   – Войди! – громко сказал Корриган, не оборачиваясь: знал, что это был Влас.
   Услышав позади себя его тихие осторожные шаги, снова разжал губы.
   – Сообщи королю о том, что мной раскрыт заговор против Его Величества и наследного принца. Виновник – барон Райв. Объяви награду за его поимку. Тысячу монет – за живого. Две тысячи – за мертвого.
   – Будет исполнено, Повелитель.
   – Ступай…
   Влас ушел, тихо скрипнула дверь. Корриган остался один. Глядя на все еще суетившихся внизу людей, тихо вздохнул.
   – Это было глупо с его стороны. Все равно будет так, как хочу я.
//-- * * * --//
   Слух о болезни принца распространился по городу очень быстро. Одни говорили, что его околдовали, другие сетовали на слабое здоровье наследника престола. Многие уже не таясь рассуждали о том, что будет после его смерти.
   Лечил принца один из известнейших в городе шарлатанов – уж мне ли не знать эту братию? Именно поэтому я оценивал шансы принца на выздоровление как весьма призрачные. Для меня это был хороший шанс пробиться ко двору, поэтому я предложил свои услуги через одного из моих клиентов, чиновника двора Его Величества. Увы, мне было отказано. Я стал искать способного поручиться за меня влиятельного человека, когда город облетел новый слух: принца похитили! Неизвестные люди пробрались ночью в замок, перебили стражу в той его части, где лежал больной принц, и украли его. Все было сделано настолько мастерски, что о случившемся узнали только утром, обнаружив мертвых охранников и приколотого мечом к двери горе-целителя. Он еще подавал признаки жизни, но рассказать ничего не смог и умер сразу после того, как вынули пригвоздивший его к двери меч.
   Говорят, Любомир был в ярости – а это при его слабоволии случалось редко. Он даже вызвал к себе Корригана, кричал на него и топал ногами. Корриган обещал во всем разобраться, найти и наказать виновных. Главным подозреваемым оставался барон Райв, награда за его голову достигла фантастической цифры в пять тысяч монет.
   Другой новостью, потрясшей город, стала удивительная машина обосновавшегося в квартале оружейников беглого ордейского механика. У нее были колеса и огромный железный котел, в ней что-то вертелось, шипело и громыхало. Во все стороны от машины вырывались клубы пара, из толстой высокой трубы валил дым. Машина медленно ползала по улицам, пугая людей и вызывая этим искренний смех создавшего ее мастера, – он управлял ею, сидя на высокой деревянной скамейке. Механика звали Олом, его мастерская занималась изготовлением оружия и доспехов.
   Посмотреть на чудо-машину приходили со всех концов города. Люди много спорили о ней и приходили к выводу, что у создавшего ее человека явно нелады с головой. Может, именно поэтому все были очень удивлены, когда на железного мастодонта приехал взглянуть сам Корриган. Неизвестно, впечатлил его этот агрегат или нет, но самого механика через два дня пригласили во дворец.
   Был вечер, мы сидели с Ивом в его доме и пили эль. Ив был весьма доволен собой, и я его понимал: способ привлечь внимание Корригана он выбрал изумительный.
   – Когда тебя вызывают? – спросил я.
   – К полудню. Предложение исходит от Власа, но я более чем уверен, что встречусь с Корриганом.
   – Не боишься?
   – Есть немного, – сознался Ив. – Но это даже к лучшему, не даст расслабиться. Кстати, как тебе моя машина?
   – Шедевр, – согласился я. – Уверен, тебе пришлось с ней помучиться.
   – Еще бы, – усмехнулся Ив. – Два раза ее переделывал, была слишком совершенной. Корриган бы сразу меня раскусил.
   – А сейчас?
   – Не должен. Теперь я гораздо осторожнее. Кстати, что думаешь о принце?
   – Трудно сказать. – Я пожал плечами. – Мне кажется, это все проделки Корригана.
   – Скорее всего, – согласился Ив. – Ему это выгодно.
   – Но разве Любомир этого не понимает?
   – Не знаю, Кир. Он слишком доверял Корригану – и думаю, доверяет до сих пор. А в общем-то, мальчишку жалко.
   – Меня к нему не допустили, – сказал я.
   – Естественно, – невесело усмехнулся Ив. – Вдруг бы вылечил?
   – А ты сомневаешься?
   – Да нет. Так, к слову. Мне, кстати, не все понятно с похищением: у Корригана не было особого смысла это делать, мальчишка и так был при смерти. Хотя поди разберись, что еще придумал этот дьявол…
   Ив был прав. Я допил эль, думая о том, что в этом деле слишком много неясного.
   – Уже уходишь? – Ив правильно истолковал мой взгляд на лежавший на лавке мешок с моими целительскими аксессуарами.
   – Да, Ив. Мне пора…
   Поставив пустую кружку, я вытер усы и уже осточертевшую мне бороду: никак не мог к ней привыкнуть.
   – Зайду завтра вечером, хорошо?
   – Буду ждать, – кивнул Ив.
   – Тогда до завтра. И будь осторожен…
   Я пожал Иву руку, подхватил свой мешок и вышел из дома.
   На улице давно стемнело, я невольно проверил, на месте ли нож: бродить по темным улицам было небезопасно. Перекинув мешок через плечо, вышел на узкую улочку и стал подниматься к замку: дорога из квартала оружейников проходила мимо него.
   Прохожих встречалось довольно много, город продолжал жить своей жизнью. Из ближайшего кабака доносились обрывки разговоров и пение подвыпивших посетителей, в дворцовом саду слышалось неясное копошение, чье-то натужное сопение и тихий женский смех.
   У ворот замка лениво бродили стражники, здесь было светлее – горели фонари. Мое появление не вызвало у стражников интереса, поэтому я без помех миновал площадь перед замком, прошел меж пустынными в этот поздний час торговыми рядами и вскоре свернул на свою улочку. Не прошло и нескольких минут, как я уже открывал большим кованым ключом ворота перед домом. Точнее, встроенную в ворота дверь: кареты у меня пока не было, поэтому надобности открывать ворота целиком не возникало. Открыв дверь, я вошел во двор – и тут же ощутил рядом какое-то шевеление. Попытался отпрыгнуть в сторону, но не успел. Меня схватили за руки, я почувствовал у горла холодок стали.
   – Только шевельнись, и тебе конец… – раздался у меня над ухом тихий хриплый голос.
   Я поморщился – от говорившего несло перегаром.
   – Он? – тихо спросил кто-то.
   В темноте тут же блеснул сноп искр, я молча смотрел, как разгорается в жестяной коробочке бледное пламя. Затем пламя приблизилось к моему лицу, я разглядел в блеклых колеблющихся отсветах чьи-то внимательные глаза.
   – Он… Он это, госпо…
   – Молчи, дурак… – оборвал вглядывающегося в мое лицо человека тот же спокойный голос, затем незнакомец подошел ко мне. – Убери нож… – приказал он.
   Дышащий перегаром человек убрал оружие от моего горла. Это обнадеживало.
   – Что в мешке? – спросил незнакомец.
   – Знахарь я. Лекарства всякие…
   – Здесь все, что тебе нужно?
   – Смотря для чего.
   – Человек умирает.
   Я совсем воспрянул духом: похоже, убивать меня пока не собирались, да и повод для визита этих людей стал вполне понятным. Наверное, какого-нибудь разбойника ранили, иначе визит не был бы ночным.
   – Что с ним? – спросил я, соображая, что у меня в мешке, и нужно ли взять что-нибудь еще.
   – Не знаем. Плохо ему. Умирает.
   Значит, не ранение – я молча прикидывал, смогу ли помочь. Впрочем, что тут думать, надо идти. Всего с собой все равно не возьмешь, сначала надо посмотреть больного.
   – Куда идти?
   – Тебя проводят…
   Вместо моего мешка мне дали другой. Точнее, надели на голову, это оказалось довольно неприятно. Но протестовать не приходилось. Я покорно вышел на улицу, меня быстро повели куда-то, придерживая за руки. Я примерно представлял, в каком направлении меня вели, и не удивился, когда мы свернули направо – здесь находился проулок.
   В проулке нас ждали лошади: сначала я уловил их запах и только потом услышал позвякивание сбруи. Меня посадили на лошадь позади всадника и велели крепче держаться. В этом был резон, так как лошади оказались на редкость быстрыми.
   Мы неслись по ночным улицам минут десять, уже после первых поворотов я потерял всякое представление о том, где мы находимся, и думал лишь о том, чтобы не свалиться. Потом эта дикая гонка закончилась, меня ссадили с тяжело хрипевшей лошади. Стук двери, какой-то коридор, короткий спуск по лестнице. Очередная дверь, я ощутил пробивающийся сквозь грубую мешковину свет, потом мешок и вовсе стянули с моей головы.
   Это оказалась небольшая чистая комната – правда, без окон, – у меня возникло ощущение, что я нахожусь в подвале. А потом я увидел и пациента…
   Не скрою, я ожидал увидеть какого-нибудь опухшего от пьянки разбойника. И был очень удивлен, увидев лежащего на кровати мальчика лет девяти, даже младше. Но еще больше я удивился, когда сообразил, кто это…
   Иржи был очень бледен – едва взглянув на принца, я понял, что вряд ли смогу его спасти. Это было какое-то глубинное чувство, ощущение того, что уже слишком поздно, что я не успел. Но одновременно я чувствовал на себе взгляды привезших меня сюда людей, от меня ждали чуда – и я покорно шагнул к постели мальчика. Взяв стул, сел рядом с ним, коснулся руки принца – очень холодной, почти безжизненной. С трудом нащупал пульс – он был очень слабым, нитевидным, то и дело следовали перебои.
   Итак, что у нас… Бледность, давление явно понижено, лимфатические узлы увеличены. Зрачки сужены – паренек явно в коме. Похоже на отравление моргерой – небольшой местной травкой, хорошо известной всем знахарям.
   – Его рвало? – спросил я, взглянув на стоявшего возле меня высокого мрачного человека. Судя по всему, именно он был здесь главным.
   – Я не знаю, – хмуро ответил человек, его рука непроизвольно легла на рукоять меча.
   Вряд ли я мог рассчитывать на другой ответ: когда они его украли, принц уже был при смерти. Чудо, что он вообще еще жив.
   Я оказался в очень сложном положении. Мог ли я спасти принца? Возможно, но для этого мне нужно было сделать ему несколько уколов. Миниатюрный аппарат для инъекций спрятан в моем доме, там же лежал и комплект ампул. Находись принц у меня в доме, я бы выгнал всех из комнаты, сделал ему пару уколов – никто бы ничего не заметил. А как быть сейчас? Везти принца ко мне нельзя, он умрет по дороге. Мне уходить тоже нельзя, принц меня не дождется. Послать за лекарствами кого-то из этих? Но стоит им увидеть инъектор, как все сразу поймут, кто я. Точнее, примут меня за сварга, а этих небожителей здесь тоже не слишком-то любят. Так что же мне делать?
   Мне нельзя было думать слишком долго – просто не было времени.
   – Найди хорошего наездника и свежую лошадь, – сказал я, взглянув на мрачного человека, потом полез в свой мешок, достал листок местной серой бумаги и угольный карандаш.
   – Ронни… – мрачный человек посмотрел на высокого крепкого юношу – на вид ему не было еще и двадцати, – тот послушно шагнул ко мне.
   – Смотри… – Я положил листок бумаги на столик. – Вот мой дом, здесь печь. За печью на полу всякая рухлядь. Разгреби ее, увидишь лист железа. Под ним люк с кольцом, открой его и достань оттуда черную коробочку, вот такую. – Я показал руками, какого она размера. – Бери ее и что есть духу сюда. Вот ключ от дома.
   – Быстрее, Ронни, – распорядился главарь. Юноша схватил ключ и торопливо выскочил за дверь. – Кит, охраняй его.
   – Слушаюсь, барон, – второй из присутствующих в комнате бойцов кинулся наверх.
   Выходит, он еще и барон? А я принял его за разбойника.
   – Вам надо было взять все сразу, – холодно сказал барон.
   – Я не мог знать, что мне понадобится, – возразил я. – Вы должны были сказать мне, что это принц, что он отравлен, что он в коме. Без сознания, – поправился я, понимая, что слово «кома» этим людям незнакомо. – Вы этого не сделали.
   Барон нахмурился, но ничего не сказал. Да мне и некогда было его слушать – взяв принца за руки, я сосредоточился на том, чтобы не дать ему умереть.
   Мне приходилось уже использовать возможности вживленных в мои руки генераторов, но сейчас я впервые выжимал из них все возможное. Я чувствовал напряжение в руках, ощущал, как медленно теплеют руки принца. На лбу у меня выступил пот, в комнате повисла тишина – никто не говорил ни слова. Прошло пять минут, десять, с губ принца сорвался слабый стон. Нет, он не пришел в себя – все, что я мог пока сделать, это немного продлить ему жизнь. Если посыльный не поторопится, Иржи умрет.
   Мне пришлось сделать передышку – уж слишком мерзко я себя чувствовал. Эти генераторы были чертовски хорошей штукой, но забирали слишком много сил.
   – Принесите воды, холодной… – попросил я.
   Один из бойцов вышел за дверь, я слышал, как он поднимается по лестнице. Прошла минута, и в комнату вошла женщина с кувшином в руках.
   – Возьмите… – тихо сказала она, я вздрогнул, услышав ее голос. Медленно поднял глаза – передо мной стояла Яна.
   Она стала еще красивее, чем прежде. Теперь, когда вместо боевого облачения на ней было простое платье, перетянутое на талии тонким вышитым пояском, она уже не выглядела свирепой амазонкой. И все-таки это была она.
   – Спасибо, – приняв кувшин из ее рук, я медленно и с удовольствием напился.
   Поставив кувшин на стол, снова повернулся к принцу и взял его за руки. Да, появление здесь Яны было для меня неожиданностью, но сейчас меня волновало совсем другое – доживет ли принц до приезда посыльного.
   Он дожил. Прошло еще несколько минут, и я услышал торопливые шаги. Потом дверь распахнулась, в комнату вошел Ронни с заветной коробкой в руках.
   – Вот… – сказал он, передавая коробку барону. – На патруль наткнулись… Кит их увел.
   – Хорошо, Ронни. – Барон взглянул на коробку и нахмурился.
   – Больше ничего не нужно? – холодно спросил он, передав ее мне.
   – Нет, – ответил я, понимая, что не смогу уже ничего утаить.
   Открыв коробку, достал инъектор, выбрал самую длинную иглу. Сначала поддержать сердце… Вставив в аппарат нужную ампулу, я расстегнул рубашку на груди принца, прижал головку аппарата к телу Иржи и нажал кнопку.
   Принц даже не вздрогнул, когда игла вошла в его тело. Ничего, теперь ему станет лучше.
   Барон, Яна, все еще возбужденный от стремительной скачки Ронни и охранявший дверь высокий угрюмый боец молча наблюдали за моими манипуляциями. Сменив иглу, я сделал Иржи еще три укола в вену на руке – теперь я был почти уверен, что он выживет. Почти, но не совсем.
   Я сделал все, что мог. Спрятав инструменты в коробку, я сунул ее в мешок и взглянул на барона.
   – Теперь надо подождать. Если он очнется в ближайшие минуты, то будет жить.
   Барон медленно кивнул, никто из находившихся в комнате не проронил ни слова.
   Время текло мучительно медленно, принц все так же лежал, слегка наклонив голову, я продолжал контролировать его пульс. Лучше, значительно лучше. Но почему же он все еще в коме?
   Я уже начал волноваться, когда принц вздрогнул, с его губ сорвался усталый вздох. Потом он медленно открыл глаза…
   В комнате раздались тихие возгласы, я услышал, как Яна шепотом благодарит Бога за оказанную им помощь. На мой взгляд, благодарить следовало меня, но это были уже частности.
   Принц все еще был очень слаб, но здоровью его уже ничего не угрожало: введенные ему препараты уничтожили яд, поддержали организм в самые трудные минуты. Да, когда-нибудь смерть обязательно вернется к принцу – так же, как и к любому из нас. Но пока я заставил ее уйти. Говоря откровенно, я никогда не испытывал особого восторга по поводу моих знахарских упражнений, это было всего лишь прикрытие моей основной деятельности. Но именно сейчас я впервые почувствовал удовлетворение от проделанной работы. У меня получилось, и это было важнее всего.
   – С ним все будет в порядке, – сказал я, поднимаясь со стула. – Получше кормите его, пусть больше двигается – как только сможет встать. Не помешают ему и лесные прогулки. Если будут еще какие-то проблемы, вы знаете, где меня найти.
   Я стоял и смотрел в глаза барону – не надо было обладать особым умом, чтобы понять, что это и был знаменитый Райв. Его обвиняли в заговоре против короля и принца – и вот теперь он сделал все, чтобы спасти этого мальчишку. Что-то не сходилось. Не иначе, барона и в самом деле оболгали.
   Барон молчал, я продолжал ждать, какое решение он примет. Хоть и барон, а вполне может снести мне голову – за то, что я чужак, что я знаю теперь его тайну, знаю в лицо всех этих людей.
   – Отвезите его домой, – хмуро сказал Райв. – Это тебе за труды…
   Он достал из кармана мешочек с монетами и небрежно кинул его мне. Я не сделал попытки поймать его, мешочек стукнулся о мою грудь и упал на пол.
   – Спасибо, барон, но в данный момент я в деньгах не нуждаюсь.
   Я с трудом удержался от того, чтобы не сказать что-нибудь более резкое. Взял свой мешок и спокойно прошел к двери.
   Меня не остановили, не сделал никто и попытки надеть мне на голову мешок. От лошади и услуг конвоиров я отказался сам.
   – Спасибо, дойду сам…
   Оглядевшись, я различил выход со двора и не торопясь вышел на улицу. Я не знал, где нахожусь, поэтому просто повернул налево – это направление показалось мне предпочтительнее. И я не ошибся, выйдя минут через двадцать к знакомым мне местам. За мной вроде бы кто-то следил, но сейчас меня это не интересовало: я чувствовал себя уставшим, мне хотелось спать. Пусть себе следят…
   Настроение было плохим – и это после того, как я спас принца. Все испортил этот поганый барон. Ведь как легко обидеть человека. Умом я понимал, что глупо расстраиваться по пустякам, что сегодняшний день оказался для меня очень удачным – я многое понял в местных интригах, я помог принцу. Но тяжелый осадок в душе все равно остался…
//-- * * * --//
   Принц спал, его дыхание было тихим и ровным. Яна глядела на мальчика – и чувствовала, что на глаза у нее наворачиваются слезы. Получилось. Все-таки у них все получилось.
   Рядом стояли Райв, Ронни и высокий угрюмый Вито.
   – Как он? – тихо спросил Райв.
   – Спит. Думаю, с ним все будет в порядке. Сварг не обманул… – Яна облегченно вздохнула.
   – Зря ты его отпустил, – недовольно произнес Вито, взглянув на барона. – Продаст он нас.
   – Это не в его интересах, – возразил Райв. – Вряд ли у него есть желание попасть в лапы к Ядвиге.
   – Да кто его знает, – пожал плечами Вито. – Может, они заодно? Убираться надо отсюда.
   – Утром, – сказал барон. – Мы уедем утром. Пусть принц выспится.
   – А знахарь? – не сдавался Вито. – Он же нас видел. Надо было убить его и забрать все эти его штуки.
   – Там у него много всего было, – вставил Ронни. – В тайнике. И денег много было, я видел.
   – И ты не взял? – Вито взглянул на Ронни и покачал головой. – Дурак ты. Нам бы сейчас деньги не помешали.
   Яна медленно повернулась к ним, ее лицо пылало от возмущения.
   – Да о чем вы говорите?! – воскликнула она, сдерживая голос – боялась разбудить принца. – Этот сварг вообще мог ничего не делать, мог сказать, что не может помочь, – вы же видели, мальчик умирал! Ведь знал сварг, что мы все поймем про него, что узнаем его тайну, – знал! Но не побоялся ведь, сделал то, что должен был сделать. Ронни вот про деньги сейчас говорил, но разве сварг думал о деньгах? Разве он боялся за них, когда рассказывал тебе, где тайник? Да мы на коленях должны перед ним ползать, ноги ему целовать – за то, что он спас принца. А ты, Райв, ты, благородный дворянин! За что ты так унизил сварга? Швырнул ему деньги, как шелудивому снугу. Ты ли это, Райв? Я не узнаю тебя! – Глаза Яны блеснули, она быстро вышла из комнаты. С радостью бы хлопнула дверью – да нельзя было, принц спал.
   – Чертова девка… – пробормотал Райв.
   Взглянул на спавшего принца – и вышел из комнаты.
   Яну он нашел в одной из верхних комнат. Девушка сидела у окна, ее лицо было печальным. Поставив на стол фонарь, Райв подошел к Яне.
   – Ну перестань, – сказал он, чувствуя себя очень неловко – не привык он просить прощения. – Просто так получилось.
   – Ты должен перед ним извиниться, – тихо ответила Яна.
   – Ну уж нет, – усмехнулся Райв. – Пусть радуется, что я его вообще отпустил.
   Яна не ответила.
   – Почему ты молчишь? – Райв подтащил табурет и сел рядом. – Скажи что-нибудь.
   – Знаешь, – вздохнула Яна, – я много времени провела с разбойниками. Среди них были разные люди – смелые и трусливые, честные и вороватые. Самым лучшим был Лори – он погиб, спасая меня от твоих арбалетчиков. Я бы тоже погибла, но меня спас гасклит – тот самый, которого ты искал. Мог бы не делать этого, а спас. А Инди, человек, которому я верила, меня предал. Теперь все повторяется. Сварг спас жизнь принцу, хотя мог бы этого не делать.
   – Он просто испугался, – возразил Райв. – Побоялся, что мы убьем его, если мальчик умрет.
   – Нет, Райв. Он не испугался. Он мог бы обмануть тебя и хитростью получить свободу, но не стал этого делать. Ему надо было спасти мальчика, и он сделал бы это в любом случае – даже зная, что вы его потом убьете. Потому что это – сварг. А теперь посмотри на себя. Ты честен, правдив, благороден, ты смел, наконец. Ты не пошел на сделку с Корриганом – честь и хвала тебе за это, – ты выкрал принца и сделал все для того, чтобы он жил. Но почему ты все это сделал, Райв?
   – Что значит почему? – пожал плечами барон. – Я должен был это сделать.
   – Нет, Райв. Ты не предал короля, потому что присягал ему на верность, – ты дворянин, и честь для тебя превыше всего. Но мальчика ты спас только потому, что с ним для тебя связаны надежды на твое оправдание. Ты честен, Райв, ты надежный человек и хороший друг. Но все, что ты делаешь, ты делаешь и для себя. Стал бы ты спасать принца, если бы это не сулило тебе выгоды? Скажи мне, Райв, – стал бы?
   Райв нахмурился. Ему были неприятны слова Яны.
   – Стал бы, – неуверенно сказал он. – Я присягал королю, а значит, и принцу.
   – Не обманывай себя, Райв. Если бы принц не мог тебе помочь, ты бы о нем и не вспомнил. В лучшем случае сказал бы себе, что его жизнь в руках королевского лекаря. И стал бы искать другой способ поквитаться с Корриганом.
   – Я не понимаю, к чему ты это говоришь.
   – Я говорю о нас, Райв. О нас, о сваргах, о гасклитах. Мы всегда делаем то, что нам выгодно. Сварги же делают то, что должны сделать. Как и некоторые гасклиты. Они не такие, как мы, Райв.
   – Хочешь сказать, что они лучше нас?
   – Да, Райв. Во многом они действительно лучше нас. То, что они делают, не определяется их личной выгодой.
   – Если они такие хорошие, то что ж не помогут нам? – хмуро усмехнулся Райв. – С их помощью мы бы живо навели порядок.
   – Не знаю, – вздохнула Яна. – Наверное, у них есть на то причины.
   Райв ничего не ответил, но по блеску в его глазах было ясно, что слова девушки барона не убедили.
   – Иди спи, – сказала Яна, взглянув на него. – А я пойду посижу с принцем. Иди, я все равно уже не засну. Лучше я потом днем прилягу.
   – Хорошо, – сказал Райв, поднимаясь с табурета. – Утром мы уедем отсюда.
   – Зря, – тихо отозвалась Яна. – Сварг никому ничего не скажет.
   – Может быть, – согласился Райв. – Но мы все равно уедем.
   – Как хочешь.
   Барон медленно пошел к двери, у самого выхода Яна окликнула его.
   – Райв…
   – Да?
   – И все-таки ты зря обидел сварга. Он не заслужил этого.
   Ничего не ответив, Райв вышел, спустя минуту вышла и Яна. Пройдя по коридору, спустилась к принцу.
   На ступеньках у дверей дежурил Вито – увидев Яну, быстро поднялся.
   – Сиди, Вито… – сказала Яна, проходя в комнату.
   Прикрыла за собой дверь, села на стул рядом с принцем. Вгляделась в его лицо.
   Принц спал, Яна слышала его ровное спокойное дыхание. Исчезла с лица мертвенная бледность, на щеках даже проступил слабый румянец. Яна вздохнула: ну кто еще мог бы спасти этого мальчика?
   Шли минуты, Яна сидела и думала о своей жизни. О том, как странно сплетаются обстоятельства, как быстро, в одночасье, может измениться твоя жизнь. Еще совсем недавно она была подружкой Инди, даже гордилась этим. И где теперь все это? Ушло безвозвратно…
   Яна смотрела на принца, пытаясь отогнать неприятные для нее воспоминания. Но не смогла, события прошедшего месяца упрямо всплывали в памяти…
//-- * * * --//
   Она смогла отворить тяжелую железную дверь и выскочить в сад, когда позади уже гремели сапоги стражников. Тут же метнулась в сторону, быстро скользнула меж кустов, сзади раздались разъяренные крики – боевики не стеснялись в выражениях. Двое из них бросились искать ее, рубя мечами ветви кустов. Яна перевела дух: все-таки вырвалась. Создаваемый стражниками шум был ей только на руку. Прикрываясь им, она быстро прошла вдоль сада и вскоре выбралась к ведущему в квартал оружейников спуску. Миновав его, свернула в ближайший проулок, потом в течение четверти часа еще несколько раз меняла направление.
   Она ушла – осознание этого вызвало у Яны чувство ликования. Ушла, вырвалась из мрачных дворцовых застенков. Больше она туда не попадет – никогда и ни за что.
   Впрочем, ликование быстро пропало, когда мысли Яны вернулись к окружавшей ее реальности. Солнце уже спряталось за горизонт, скоро стемнеет. И куда ей теперь? У нее нет денег, ей даже не на что купить еду, негде переночевать. Идти к старым друзьям нельзя, именно там Инди и будет искать ее в первую очередь. Она для него теперь опасна: что, если она расскажет о его связи с Корриганом?
   А может, действительно рассказать? Рассказать всем, кого она знает? Что тогда будет делать Инди?
   Да ничего не будет… Яна с ужасом поняла, что ей просто никто не поверит. Ведь она сама не могла поверить в то, что Инди их предал, не верила до последней секунды. И другие тоже не поверят, они ведь знают другого Инди – сильного, смелого человека, за голову которого даже объявлена награда. И скольких людей Корригана отправил он в иной мир – десять, сто? Много их было, много, о дерзости и отваге Инди ходят легенды. Да и она, разве смогла бы она полюбить его, будь он ничтожеством?
   Она не могла понять Инди, не могла уяснить, как можно предать тех, кто рядом с тобой. Взять хоть Лори – ведь мог он тогда уйти, мог. Не ушел, бился за нее – до последнего бился. А Инди ее предал…
   Итак, куда ей теперь? В то, что Инди предатель, никто не поверит – скорее поверят ему, а уж он найдет, что сказать. Ее обязательно будут искать – и найдут, это лишь вопрос времени. Так куда идти?
   Уже темнело, когда Яна вышла на окраину города. Рядом с одним из домов под навесом лежало сено. Осмотревшись, Яна быстро подошла к навесу, забралась на кучу, протиснулась подальше, чтобы никто ее не увидел.
   Скоро стало совсем темно. Яна лежала и думала о том, почему так получается, что хорошие люди гибнут, а негодяи продолжают жить. Неужели Боги не видят такой несправедливости? Или их вообще нет, Богов этих?
   Где-то неподалеку слышался женский смех, ему вторил громкий мужской голос. Живут ведь люди – веселятся, любят друг друга, детишек растят. Сейчас, наверное, ужинать сядут – только сейчас Яна ощутила, насколько голодна. Ничего, завтра она обязательно что-нибудь раздобудет. Она сильная, у нее все получится. Не сдастся она, пусть Инди на это не надеется. Более того, она будет мстить: таким людям, как Инди, не место на этом свете. Не сейчас, позже, когда ее перестанут искать, когда все успокоится. Завтра она уйдет из города, переждет трудные времена. И обязательно вернется…
   Проснулась она еще затемно – ей приснился плохой сон. Что же ей снилось?
   Ей снился Инди, вспомнила она. И еще снился этот гасклит…
   Вспомнив сон, Яна нахмурилась. Все правильно, гасклиту грозит опасность. И не только ему, но и Альваросу. Как же она не подумала об этом раньше?
   Несколько минут Яна лежала, не зная, что ей делать. Она собиралась уйти из города, даже знала уже, куда пойдет. Но если она уйдет, гасклит погибнет…
   Ей было очень трудно принять это решение. Тем не менее, Яна выбралась из-под навеса и пошла в сторону реки. Скоро рассвет, там сейчас много рыбаков. Они перевезут ее на другую сторону.
   Она спешила, как могла, – и поняла, что происходит что-то неладное, увидев вдали облако дыма. Через пару минут впереди послышались голоса, Яна торопливо сошла с дороги в лес. Отбежав на десяток шагов, легла, спрятавшись за толстым стволом.
   Это был целый отряд стражников, не меньше ста человек. Они ехали по направлению к городу. Яна вжалась в землю, боясь, что ее заметят. Не заметили – приподняв голову, девушка увидела карету с открытым верхом. Это была карета Корригана, Яна не могла не узнать ее. Сам Корриган расположился на заднем сиденье, рядом с ним сидел еще кто-то. Господи, да это же Инди!
   Она опоздала – осознание этого казалось невыносимым. Один из стражников мельком взглянул в ее сторону, Яна тут же уткнулась лицом в землю. И уже не осмеливалась поднять голову, пока отряд не проехал мимо.
   Наверное, ей можно было возвращаться, – тем не менее, Яна пошла дальше. Вдруг он где-то там – смог убежать, спрятаться?
   Когда она подошла к знакомому месту, дом Альвароса уже догорал. Увиденное не стало для Яны неожиданностью, она уже давно поняла, что именно здесь горит. Так оно и оказалось. От обугленных останков дома несло нестерпимым жаром, здесь уже не было никакого колдовства. Яна отошла в сторону, потом обошла вокруг дома. Никого…
   Его схватили, теперь у Яны не осталось в этом никаких сомнений. Ведь показалось же ей, что там, в карете, кто-то лежал на переднем сиденье. Инди опередил ее.
   – Прости меня, – тихо сказала Яна, глядя на догорающие останки бревен. – Это я виновата…
   Из глаз потекли слезы. Смахнув их ладонью, Яна повернулась и медленно пошла по тропинке в сторону дороги. Да, она ошиблась. И гасклит поплатился за это жизнью.
   Она не стала заходить в город и просто обошла его стороной. И если еще утром Яна не знала, как ей быть, то теперь все представлялось предельно ясным.
   Там, куда она теперь шла, Яна никогда не была, но многое слышала об этом месте. Странно, что она не подумала о нем раньше.
   Дорога плавно уходила вправо, огибая небольшое красивое озеро. А ей налево, по этой густо заросшей тропинке. Идти долго, но она обязательно дойдет…
   После полудня Яна остановилась передохнуть у лесного ручья. С удовольствием выкупалась, поела свисающих с кустов к самой воде спелых ягод. Это было здорово, она срывала ягоды губами прямо из воды – и улыбалась, когда у нее это не получалось. Ей не хотелось думать о том, что произошло. Мысли об этом причиняли ей боль.
   Отдохнув, Яна пошла дальше и ближе к вечеру пришла наконец в то место, куда так упорно стремилась.
   Прямо перед ней раскинулись ровные монастырские огороды, монашки в черных платках пололи сорняки. Чуть поодаль, вверх по склону, были разбросаны бревенчатые избушки, над некоторыми из них курился дымок. Теперь бы только найти настоятельницу…
   Ее встретили очень добродушно, сразу подсказали, как пройти к дому настоятельницы. Саму настоятельницу, матушку Аглаю, она увидела лишь через час – вместе с тремя монашками та вернулась из леса с полными ягод корзинами. Яна чувствовала себя очень неловко, прося приютить ее, но все сложилось на удивление хорошо. Ее накормили, отвели место в одном из домиков, где уже жили две монашки. Такого ласкового и доброго к себе отношения Яна никогда еще не видела – разве что в детстве, когда была жива мама. Может быть, именно поэтому засыпала она со слезами на глазах – и ощущением того, что наконец-то она кому-то была нужна.
   Нельзя сказать, что монашеская жизнь Яне однозначно понравилась. Приходилось очень рано вставать и много работать, сестры долгие часы проводили в молитвах, во время которых Яна чувствовала себя очень неловко. Нет, она молилась вместе со всеми, но именно поэтому чувствовала себя виноватой. Чувствовала себя обманщицей, притворщицей – потому что не верила в то, что делала. Разве мало молилась она в детстве – тогда, когда умирала мама, когда ей было так трудно? Верила ведь тогда, очень верила. Чуда ждала – потому что не мог Он ее бросить, не заслужила она этого.
   Бросил. Не помог. И как она может просить Его о помощи, когда Он так жесток и бездушен? Если нет от него помощи, когда она так нужна? Глупо все это. И сабля ей в этой жизни помогла куда больше Бога.
   Тем не менее, она молилась и даже вскоре научилась чувствовать во всем этом какое-то утешение. Самой было странно, слезы на глазах выступали. И казалось иногда, что дотягивалась душа ее до чего-то доброго и чистого, вечного, необъятного. В такие минуты Яну охватывало ощущение искреннего счастья, она переставала чувствовать себя одинокой. Огорчало лишь то, что счастье оказывалось очень недолгим. Заканчивалась молитва, сестры расходились – и снова наваливались тяжелые думы. Яна и сама уже не знала, чему верить. Вроде и есть Он, и нет Его. И никто не подскажет, как тебе поступить…
   Можно было поделиться своими мыслями с настоятельницей, но Яна боялась. Боялась, что Аглая отговорит ее, убедит в том, что месть не принесет успокоения ее душе. Боялась, что согласится с этим и Инди избежит расплаты. Мысль о том, что Инди будет жить, что на его совести будут новые загубленные жизни, не давала Яне спать. Прошло больше трех недель ее новой жизни, и Яна поняла: больше так она не сможет…
   Известие о том, что она уходит, настоятельница восприняла спокойно. Не пыталась уговаривать, не просила остаться. Но когда Яна уходила, долго стояла на дороге и печально смотрела ей вслед.
   Проведенные в общине дни не прошли для Яны впустую: у нее было время подумать, что и как делать. Сейчас на ней была простая монашеская одежда, голову покрывал черный платок. Это было очень удобно, вряд ли кто узнает ее в этом наряде.
   Уходя из общины, Яна позаимствовала большой крепкий нож. Может, и нехорошо красть у сестер, но уж очень не хотелось объяснять, зачем он ей нужен.
   Нож она спрятала в рукаве, соорудив из двух ремешков немудреные ножны, – его совершенно не было видно. Ничего, Инди еще поплатится за свое предательство. Теперь у нее есть немного денег, их дала Аглая, этого хватит примерно на неделю. А больше ей и не нужно.
   В город она пришла уже затемно. Снова прятаться в сене у Яны не было ни желания, ни необходимости – располагая деньгами, она сняла в небольшом постоялом дворе на окраине маленькую комнату. Роль монашки ей вполне удавалась, к ней относились подчеркнуто вежливо. Все это добавляло Яне веры в успех ее миссии. О том, что будет потом, она предпочитала не думать.
   Весь следующий день она провела, бродя по улицам в тех местах, где обычно появлялся Инди. Статус монашки не позволял ей заходить в питейные заведения, но прогуливаться рядом она могла и внимательно высматривала, не мелькнет ли где знакомая фигура. И если в первый день ей не повезло, то на следующее утро она столкнулась с Инди едва ли не нос к носу.
   Это произошло среди торговых рядов. Потолкавшись среди толпы и послушав, о чем говорят люди, Яна собралась идти к постоялому двору Гвидо – она вспомнила, как Инди упоминал о том, что бывал там, – когда из-за нагруженной свежими лувами повозки вышел человек и чуть не сбил ее с ног.
   – Прошу прощения, сударыня…
   Инди – а это оказался он – довольно бесцеремонно оттер ее в сторону. Мелькнула мысль здесь же всадить в него нож, но Яна сдержалась: в конце концов, ей совсем не хотелось снова попасть в тюремную камеру. И пока Инди бродил по торговым рядам, за ним неотрывно следила пара внимательных девичьих глаз.
   За два следующих дня Яна выяснила об Инди очень многое. Узнала, где он живет и с кем встречается, где ест и где отдыхает. Узнала даже, с кем спит, – именно это привело Яну в настоящую ярость. Это же надо: променять ее на толстозадую дочку дурака Гвидо! И если раньше Яна еще могла испытывать какие-то сомнения по поводу задуманного, то теперь эти сомнения окончательно улетучились. Этот подлец заслужил свою смерть.
   Она знала все: в какой комнате Инди спит, знала, как туда пробраться. Глупую девчонку она не тронет, разберется только с Инди. По саму рукоять вонзит нож в его продажное сердце…
   Судя по всему, Инди не оставил своих бандитских замашек. Он постоянно шлялся по городу, встречался с разными подозрительными типами. После встречи с одним из них и вовсе около часа не находил себе места, – не иначе, запахло большими деньгами. Глядя на его страдания, Яна даже улыбнулась. Ничего, милый, скоро ты навсегда забудешь о деньгах.
   Все должно было решиться этой ночью, уже с вечера Яна присматривала за постоялым двором Гвидо. И когда стемнело, она знала совершенно точно: Инди у себя, она даже видела тени в его окне, слышала его громкий смех. Теперь надо было только дождаться ночи.
   Оставшееся время она провела на скамейке в заранее облюбованном темном переулке. Место оказалось очень удобным: хозяева давно спали, никто другой на монашку в черных одеяниях просто не обращал внимания. Выползла луна, Яна взглянула на нее и нахмурилась. Плохо: она надеялась, что собиравшиеся с вечера тучи закроют ее. Но отступать было некуда, и, когда часы на дворцовой башне пробили полночь, Яна поднялась и направилась к постоялому двору, чувствуя приятную тяжесть ножа.
   Она собиралась зайти и попросить комнату до утра. Для монашки место было не совсем подходящее, однако ночь все списывала: куда же ей идти? Заблудилась, заплутала. Утром уйдет. Потом, когда Гвидо даст комнату, ей останется только дойти до комнаты Инди и разобраться с этим негодяем.
   Но получилось все совсем по-другому. Яна уже приближалась к постоялому двору, когда с изумлением увидела вышедшего из дверей Инди. Это был он, она не могла обознаться. И когда свет укрепленного над дверью фонаря скользнул по ненавистному ей лицу, Яна убедилась в этом окончательно.
   – Шелудивый снуг… – прошептала Яна, метнувшись к стене. – Негодяй…
   Судя по всему, Инди изменял уже и новой возлюбленной – куда еще он мог направиться посреди ночи? К тому же Яна знала: будь это какое-то серьезное дело, Инди никогда бы не пошел в одиночку. А если не на дело, то куда? Одно слово – к бабе. Только бы он ее не заметил. Проклятая луна…
   Ненавязчиво оглядевшись, Инди быстро спустился по ступенькам крыльца и пошел вдоль улицы – благо хоть не в ее сторону. Что ж, ее задача даже упрощалась – дав Инди немного отойти, Яна осторожно пошла следом. У нее все получится, надо просто поближе к нему подобраться.
   Инди шел быстро, Яна едва за ним поспевала. Да куда же он? Яна изумилась еще больше, когда поняла, что Инди идет в богатый квартал. Не иначе, богатенькую подцепил?!
   Вскоре Инди замедлил шаг, потом и вовсе остановился. Остановилась и Яна. Странно, чего же он ждет?
   Инди ждал минут десять, внимательно вглядываясь и вслушиваясь в окружавшую его ночь. Это действительно странно – как-то не похоже на любовную встречу. В таких делах Инди никогда не медлит.
   Ага, что-то достал. Нож! Яна смогла разглядеть блеснувшее в лунном свете лезвие. Выходит, он пришел сюда совсем с другой целью – кого-то убить!
   – Негодяй… – прошептала Яна, все больше убеждаясь в правильности своего решения. – Какой негодяй…
   Оставалось решить, как лучше к нему подобраться. Да, можно было дождаться его на выходе – идеальный вариант. Но тогда он убьет того, за чьей жизнью пришел. И скорее всего, это действительно хороший человек.
   Инди медленно пошел дальше. Остановился у дверей большого двухэтажного дома, начал возиться с замком. Открыл… Ну еще бы, с его-то опытом. Ведь именно с краж он когда-то и начинал.
   Зашел внутрь – значит, медлить нельзя. Яна быстро побежала к двери, радуясь тому, что на ней черные монашеские одежды. В темноте их почти не видно, да и падавшая от дома тень скрывала ее от лунного света. У двери прислушалась – и услышала тихие шаги поднимавшегося по лестнице Инди.
   Она и боялась за ним идти – если что, ей не выстоять против Инди в открытом бою, – и стремилась за ним. Ведь промедли она, и Инди кого-то убьет. Он уже наверху – осознав это, Яна скинула обувь, скользнула за дверь и стала босиком подниматься по лестнице.
   Где же он? Яна огляделась, держа наготове нож, и тут же услышала тихий скрип. Это там…
   Инди стоял в большой комнате, Яна отчетливо видела его в падавшем из окна лунном свете. Вот он медленно подошел к большой высокой кровати, там явно кто-то спал. Поднял нож – и почему-то тихо выругался…
   Яна на цыпочках подошла сзади, быстро замахнулась. И не смогла, поняла неожиданно, что не способна ударить человека в спину. Даже если человек этот – Инди. Все это молнией промелькнуло в ее сознании, Яна сделала шаг назад.
   – Инди… – позвала она, скидывая с головы платок. Позвала, уже зная, что обрекает этим себя на гибель.
   Было хорошо видно, как вздрогнул Инди. Потом очень медленно обернулся. И остолбенел – вероятно, ожидал увидеть кого угодно, только не ее.
   – Яна? – быстро прошептал он, воровато оглядевшись вокруг. – Ты?
   – Я, Инди.
   Глаза разбойника продолжали обшаривать комнату, но ничего подозрительного он не обнаружил.
   – Что ты здесь делаешь? – Он снова взглянул на нее, на его губах мелькнула усмешка. – Я так долго искал тебя.
   – Я хочу убить тебя, Инди. Ты недостоин того, чтобы жить.
   Несколько секунд Инди удивленно смотрел на нее, потом тихо засмеялся.
   – Что ты, Яна? Обиделась на меня? Не стоит… – Он снова осмотрелся. – Давай забудем старые обиды, хорошо? Пойми, где-то в этом доме сейчас спит один тип, его голову оценили в пять тысяч монет. Пять тысяч, Яна! Смотри… – Инди сдернул с постели одеяло, под ним лежали две подушки. – Видишь? Боится, что его убьют, спит где-то в другой комнате. Нам остается только найти его, Яна, – и мы богачи! Уедем с тобой куда-нибудь, заживем хорошо. А, Яна?
   – С каких это пор ты стал охотником за головами, Инди? – холодно спросила Яна. – С тех пор, как начал работать на Корригана?
   – Господи, какая ты дура… – Инди начал злиться. – Да ты знаешь, кто этот тип? Барон Райв, тот самый.
   Яна вздрогнула. Райв… Тот самый человек, что гонял их по лесу. Это он взял Инди в плен, это его люди убили Лори и чуть не убили ее саму.
   – Ну, теперь ты понимаешь? – прошипел Инди. – Прикончим его, и все дела. Он заслужил это, он наш враг.
   – Нет, Инди, – ответила Яна, и сама поразилась своей решимости. – Мне нет дела до Райва, я пришла за тобой. И один из нас сейчас умрет – или ты, или я.
   – В таком случае, милая, это будешь ты, – усмехнулся Инди и медленно пошел на Яну, поигрывая ножом. – Давно уже надо было перерезать тебе горло.
   – Не торопись, – раздавшийся позади Яны спокойный мужской голос заставил ее вздрогнуть, она быстро обернулась.
   В дверях стоял человек с мечом в руках. Он был бос, на нем была лишь нижняя одежда, но даже в ней он выглядел весьма внушительно.
   Инди торопливо отскочил в сторону. Глянул было на окно, но Райв – а это оказался именно он – быстро скользнул в сторону, отрезая Инди путь к бегству. Яна решительно встала в дверях. Она не знала, чем все это кончится, но была уверена в одном: из комнаты она Инди не выпустит. На ее лице читалась такая решимость, что это понял даже Инди. Держа нож перед собой, он лихорадочно искал выход – и не находил его. Нетрудно было понять, что с ножом против меча он не имел никаких шансов.
   – Вот мы и встретились снова, – сказал Райв, глядя на Инди. – Мир действительно очень тесен.
   – Подожди… – Инди опустил нож и примирительно вытянул ладонь. – Подожди, ты ведь ничего не знаешь. Я на твоей стороне… Эта стерва хотела убить тебя, а я… я хотел предупредить…
   – Какой же ты мерзавец… – процедила Яна сквозь зубы.
   – Замолчи, – огрызнулся на нее Инди, потом вновь взглянул на Райва. – Верь мне, я хотел помочь тебе…
   – Не трудись, – холодно сказал Райв. – Я уже давно здесь стою и все слышал.
   – Да, я пришел за твоей головой, – согласился Инди, сообразив, что отпираться бессмысленно. – И что теперь? Убьешь меня?
   – А как бы ты поступил на моем месте?
   Райв шагнул к Инди и коснулся кончиком меча его горла, разбойник выронил нож – знал, что против меча в руках Райва ему не выстоять.
   – Отпустил бы… – прохрипел Инди. – Не может же благородный Райв убить безоружного…
   – Убей его! – сказала Яна. – Этот негодяй предал всех, кого мог. Не отпускай его.
   – Ну давай, давай… – ощерился Инди. – Перережь мне горло. Это же так благородно.
   – Я пощадил тебя один раз, – глядя на Инди, холодно произнес Райв. – Пощажу и сейчас. Но запомни: следующая наша встреча станет для тебя последней… – Райв коротко взмахнул мечом, Инди вскрикнул и схватился за ухо, пальцы разбойника потемнели от крови.
   – А теперь можешь идти. Пропусти его.
   Яна молча посторонилась, ее губы изогнулись в презрительной усмешке. Да, Инди останется жив, – но может, это и к лучшему. Отрубленное ухо – клеймо осведомителя. Пусть все знают, кто он такой.
   Глаза Инди горели ненавистью. Нетрудно было догадаться, о чем он сейчас думал.
   – Ладно… – прошипел Инди, зажимая ладонью рану. – Встретимся еще…
   – В любое время, – ответил Райв. – А теперь вон из моего дома.
   Инди вышел из комнаты, то и дело оглядываясь на Райва, Яна услышала, как он спускается по лестнице. Хлопнула дверь, барон и Яна остались одни.
   – Я вас определенно где-то видел, – произнес Райв, задумчиво глядя на Яну. – Но не могу вспомнить, где и когда.
   Скрывать, кто она, не имело смысла, и Яна это поняла. Если уж благородный Райв пощадил этого негодяя, неужели он хуже обойдется с ней?
   – Мы виделись с вами в тот день, когда вы поймали Инди. Я тогда была с ним.
   – Точно! – сказал Райв, кончиком меча указав на Яну, было видно, что он удивлен – и обрадован? – Я же помню, что где-то вас видел, меня сбил с толку ваш монашеский наряд. Вы тогда весьма ловко управлялись с саблей.
   – Если это комплимент, то весьма сомнительный. – Яна бросила нож на кровать. – Я сделала ошибку, связавшись с Инди.
   – Бывает, – согласился Райв. – Я тоже ошибся, связавшись с Корриганом. Не поверите, но я искал вас тогда и был рад, не найдя среди убитых.
   – Мне тогда просто повезло. – Яна вздохнула, не зная, что ей теперь делать. Взглянула на Райва. – Вы позволите мне уйти?
   – Нет, – ответил Райв. – Не позволю. Если вы подождете, пока я оденусь, то мы уйдем вместе, здесь оставаться нельзя. И надеюсь, вы простите меня за то, что я предстал перед очаровательной дамой в столь неподобающем виде… – Райв слегка поклонился и вышел из комнаты.
   Можно было уйти, но она осталась. Да, у них с бароном не самые простые отношения. Недавние враги, волею судеб они сейчас оказались вместе. Надолго ли, нет – этого она не знала. Может, он просто проводит ее. А может…
   Яна нахмурилась, попыталась прогнать посетившую ее мысль. Нельзя об этом думать, стыдно. Кто она? Жалкая разбойница. Зачем она ему…
   Вот и он… Яна вздрогнула, услышав уверенные шаги барона. Господи, что с ней? С каких это пор ее трясет при виде мужчины? Он не должен ничего заметить. И не заметит… Глубоко вздохнув, Яна гордо вскинула голову и шагнула Райву навстречу.
//-- * * * --//
   Она не знала, сколько прошло времени, и задумчиво смотрела на спящего принца, когда дверь в комнату скрипнула. Яна вздрогнула и обернулась, но это оказался Райв.
   – Скоро будет светать, нам пора ехать. Как он? – Барон кивком указал на принца.
   – Спит, еще не просыпался. Но это хорошо.
   – Карета уже ждет. Я скажу, чтобы его перенесли… – Райв повернулся к двери, но Яна остановила его.
   – Не надо, я сама… – склонившись над постелью принца, она осторожно взяла мальчика на руки.
   Тот сонно зашевелился, открыл глаза. Удивленно взглянул на Яну.
   – Ты кто? – очень тихо спросил он. – Уходи, или я позову стражу.
   – Тише, Иржи, тише, – улыбнулась Яна. – Не надо бояться, мы твои друзья. Как ты себя чувствуешь?
   Принц не ответил – приподняв голову, огляделся, увидел Райва. Поймав его взгляд, барон слегка поклонился.
   – Доброе утро, Ваше Высочество.
   – Кто ты?
   – Барон Райв, я вас охраняю.
   – Я тебя не помню. Где папа?
   – Скоро мы к нему поедем, – ответила за барона Яна. – Ты сильно болел, но теперь выздоровел. Помнишь?
   Принц ничего не ответил. Райв придержал дверь, Яна с мальчиком на руках вышла из комнаты и стала подниматься по лестнице.
   Несмотря на выздоровление, принц был все еще очень слаб. Но Яна не сомневалась, что теперь он непременно поправится.
   На улице еще не рассвело, Яна различила стоявшую во дворе карету, запряженную шестеркой лошадей. С некоторым изумлением увидела на двери светлое пятно, пригляделась: да это же герб герцога Милоша! Желтый щит, обвитый алой лентой, и два перекрещенных меча. Все правильно, герцог только вчера прибыл из своих владений, об этом болтали в городе. У них с королем спор из-за принадлежавших герцогу земель. Милош выгодно продал их заезжему богачу, нарушив тем самым закон о праве королевства на первоочередную покупку. Любомир теперь требует внести в казну определенную сумму в качестве отступного, Милош не соглашается.
   Садясь в карету, Яна улыбнулась. Выходит, Райв и не ложился спать – пока она была с принцем, он сумел угнать карету. Теперь их не посмеет остановить ни один патруль.
   – Куда мы едем? – встревоженно спросил принц, взглянув на Яну.
   – Все будет хорошо, Иржи. Нам нужно спрятать тебя.
   – Зачем?
   – Тебе грозит опасность. Когда все успокоится, за тобой приедет папа.
   – А ты не обманываешь?
   – Нет, Иржи. Как я могу обмануть моего принца?
   В карету забрался Райв, тут же раздался тихий окрик возницы, послышалось щелканье кнута. Дрогнув, карета плавно покатила вперед.
   – Все в порядке, Ваше Высочество? – спросил Райв, глядя на принца.
   – Да. Я хочу сесть…
   Яна помогла принцу сесть на сиденье, он тотчас прильнул к окну и вгляделся в предрассветные сумерки.
   – Куда мы едем? – спросила Яна, взглянув на Райва.
   – Нам надо выбраться из города, здесь слишком опасно. Потом я отправлю посыльного к королю, ему может грозить опасность.
   – Ты о папе? – спросил принц, повернувшись к Райву.
   – Да, малыш… – Райв нахмурился. – Только вот попасть к королю не так просто, там везде люди Корригана.
   – Я вас проведу, – заявил принц. – Стража меня знает.
   – Как раз этого я и боюсь… – Райв вздохнул и выглянул в окно. – Вито!
   – Слушаю! – Ехавший чуть поодаль Вито приблизился к карете, его лошадь тихо повизгивала, косясь на Райва.
   – Если привяжется патруль, будьте понаглее, не церемоньтесь с ними. Так же и со стражей у моста.
   – Я понял… – Кивнув, Вито снова отъехал в сторону.
   Карета грохотала по мостовой, Яна с ужасом думала о том, что они разбудят весь город. Что будет, если их и в самом деле остановят? Этот вопрос наверняка беспокоил и Райва – барон сидел, положив ладонь на рукоять меча. Верный признак того, что дело весьма серьезное. И надо же им было уезжать оттуда…
   Прошло еще несколько минут, карета выехала к мосту. Здесь всегда дежурили стражники. Яна видела, что Райв напрягся, готовый в любую секунду выпрыгнуть из кареты.
   – Расправь манжет! – торопливо сказала Яна, схватив барона за руку. – Высунь руку в окно…
   Что ей нравилось в бароне, так это его ум – он мгновенно догадался, чего она хочет. Расправив белый кружевной манжет рубашки, Райв небрежно высунул руку в окно. Яна пожалела о том, что он не носил перстней, сейчас бы это оказалось весьма кстати.
   – Стой! – раздался чей-то голос. – А ну, осади…
   – Ты на кого пасть разеваешь?! – рявкнул Вито, с его голосом это было совсем нетрудно. – Глаза пропил?! Вон с дороги!
   – Герцог Милош с супругой! – послышался с другой стороны кареты звонкий голос Ронни. – В сторону!
   Яна разглядела охранявших мост стражников, Райв небрежно шевельнул рукой, отгоняя их, как бродячих снугов.
   Их так и не остановили, Яна облегченно вздохнула: пронесло. Все это время принц молча сидел рядом, ухватившись за ее руку.
   – Все в порядке, Иржи, мы проехали… – Яна взглянула на Райва. – Так куда мы едем?
   – Час пути, потом пересядем на лошадей. Карету отгонят в другое место. Не беспокойтесь, герцогиня, все будет в порядке. – Райв улыбнулся.
   Яна любила, когда он улыбался, – жаль только, что это случалось так редко.
   – Да, мой герцог, – улыбнулась она в ответ. – Разве могу я о чем-то беспокоиться, когда вы рядом?

Глава двенадцатая

   Был вечер нового дня, я сидел в доме Ива и ждал его, а чертов сварг все не появлялся.
   Сначала я гнал от себя дурные мысли, но после того, как часы на дворцовой башне пробили полночь, был вынужден признать: что-то случилось.
   Сегодня Ив встречался с Корриганом. И хотя вчера Ив уверял меня в успешности мероприятия, что-то не сложилось. Да, Корригану нужен хороший механик, Ив сумел доказать свою компетентность, построив машину. Но не переиграл ли он?
   Скрипнула дверь, я с надеждой вскинул голову. Но это был Кай, смуглый паренек лет шестнадцати, помощник Ива. О том, кто Ив на самом деле, Кай ничего не знал.
   – Нет его? – спросил я.
   – Нету, господин Нориш… – вздохнул Кай. – Вы останетесь?
   – Да. Ты не против?
   – Что вы, господин Нориш… Принести вам еще эля?
   – Нет, Кай, спасибо. Ложись спать…
   Кай ушел. Я ждал еще часа два, и лишь когда стало окончательно ясно, что Ив сегодня уже не придет, лег спать.
   Проснулся я поздно, меня никто не будил. Откуда-то доносился глухой стук и лязг металла, я не сразу вспомнил, где нахожусь. Стучали в мастерской Ива: даже если хозяина нет, работа не должна прекращаться.
   Меня ждали дела, надо было нанести пару визитов к богатым пациентам. Честно говоря, порой меня тошнило от этих зажравшихся негодяев, но отказать им я не мог. К тому же иногда они в своей болтовне затрагивали весьма интересные вещи.
   Первым пациентом был барон Вартов, он служил при дворе короля Любомира в должности помощника церемониймейстера. Барон жаловался на плохое пищеварение, да оно и не удивительно: столько жрать. В моих глазах главными достоинствами барона были его болтливость и любовь к разного рода слухам и сплетням. Вот и теперь я едва не одурел от его болтовни, пока готовил у него на кухне нужные травяные отвары. Барон все это время находился рядом, он жестикулировал и пускал слюни на кружевную манишку, порой брызги долетали и до меня. С удовольствием бы приготовил ему яду, благо никакому Гиппократу я ни в чем не клялся.
   От Вартова я узнал массу интересного. Прежде всего, некая стерва по имени Ядвига совсем прибрала к рукам Корригана и помыкает им, как мальчишкой. Король Любомир вчера поругался с герцогом Милошем, и тот сегодня утром, еще темно было, умотал из города. Но ходят слухи, что никуда он не уехал и сидит в башне у Ядвиги. Кое-кто даже утверждал, что его вообще уже нет в живых, так как эта стерва лично испытала на нем какое-то новое приспособление. О судьбе герцогини ничего не известно, но на руке у Ядвиги якобы появился ее фамильный перстень. Сейчас, когда Корриган куда-то уехал, именно она заправляет в королевстве всеми делами, ее побаивается даже сам Любомир. Куда уехал Корриган? А шут его знает, еще вчера уехал, в своей карете. Нет, не один, с охраной, будет третьего дня, не раньше. А знаю ли я что-нибудь о любовнице короля? Нет? Да об этом же весь Канкар говорит. Баронесса Ирма Голлербах, приехала из провинции три недели назад и уже добилась таких успехов. Теперь, после пропажи наследного принца, только она и может утешить короля…
   Выйдя от барона, я снова отправился к Иву: не вернулся ли? По дороге я пытался разобраться в том, что наговорил мне болтливый барон. Самым важным оказалось известие об отъезде Корригана, – не иначе, Ив с ним. Свою Машину Корриган строил в каком-то укромном месте, Ив и должен был узнать, где именно. Думаю, теперь ему это удастся.
   В мастерской я убедился, что Ив так и не вернулся. Тем не менее, что-то прояснилось, теперь надо было только ждать. Но перед этим нужно сообщить в Отдел о том, что Ив сумел подобраться к Машине. Навестив своего второго пациента, страдавшего от язвы желудка графа Ризо, я вернулся домой, взял мешок для сбора трав и отправился в лес.
   У моста меня не остановили, ведь ходил я здесь уже не в первый раз, и стражники меня знали. При желании я мог бы пойти и другой дорогой, но через мост было ближе всего. Добравшись до леса, я около километра шел по наезженной дороге, потом свернул в сторону. Десять минут хода по узкой лесной тропинке, и я на месте. Оглянувшись, убедился, что меня никто не видит, и присел рядом с поваленным стволом.
   – Сорок два – десять, – назвал я код.
   Участок коры величиной с две ладони приподнялся и сдвинулся вниз, открыв небольшую нишу. В ней лежали блокнот и сварговская ручка. Сообщений для нас с Ивом не было, поэтому я набросал текст своего послания и положил блокнот с ручкой на место.
   – Десять – сорок два.
   Кора скользнула на место, закрыв тайник. Ближе к вечеру сюда придет связной из Отдела и заберет мое сообщение. Мне же оставалось собрать немного трав и вернуться домой. Правда, возвращаться не хотелось: если Вартов не врал – а его сведения всегда отличались точностью, – Корриган вернется только послезавтра. Значит, раньше этого срока ждать Ива бесполезно. Я мог бы успеть сходить к Альваросу, проведать его на новом месте…
   Это было чертовски заманчиво. И все же, постояв пару минут в раздумье, я стал собирать травы, зная, что все равно вернусь в город. Уж слишком ненадежны мои выкладки, Ив мог вернуться в любой момент. А значит, я должен был его ждать.
//-- * * * --//
   Узкая тропинка петляла вдоль обрывистого склона. Корриган отпустил поводья, позволив лошади идти самой: так безопаснее. Карету он оставил в нескольких километрах позади, проехать дальше она не могла.
   Впереди ехали еще несколько всадников, один из них плохо держался в седле. Корриган холодно улыбнулся, глядя на то, как цепляется новый механик за седло.
   Это был самый опасный участок пути, вскоре дорога пошла вниз, к ущелью. У входа в ущелье всегда дежурили стражники – увидев, что это Корриган и его люди, они поспешили ему навстречу. Корриган небрежным кивком ответил на их приветствия и поехал дальше, размышляя о том, что он неплохо все подготовил.
   Сразу после ущелья следовал довольно крутой спуск, лошади повизгивали и цеплялись когтями за землю. Миновав спуск, Корриган снова улыбнулся: уже близко…
   Сначала он увидел Дверь, сварги установили ее в этом безлюдном, стиснутом скалами месте в расчете на случайных путников. А в стороне, на окруженной скалами площадке, высилась Машина.
   Судя по всему, она произвела на механика впечатление. Усмехнувшись, Корриган спешился, бросил повод в руки подбежавших стражников. Подошел к механику.
   – И как тебе эта штука?
   – Очень интересно… – отозвался Ол. Он обошел Машину, потрогал ее большие деревянные колеса. – И она действительно будет работать?
   – Обязательно. Ты же знаешь, древние были гораздо мудрее нас. Пошли, я покажу чертежи.
   Чертежи Машины Ол рассматривал с огромным интересом, то и дело задавая вопросы; Корриган подробно отвечал на них. Глаза механика светились – Машина ему явно нравилась.
   – Видишь эти сосуды? – сказал Корриган, коснувшись чертежа. – Их должно быть четыре штуки, у них двойные стенки с пустотой между ними. Я хотел выдуть их из стекла, но не нашел хорошего стеклодува, к тому же стекло не слишком надежно. Думаю, тебе удастся сделать их из металла. Самое сложное – сделать все прочно и надежно.
   – Сделаю, это просто, – отмахнулся Ол. – А сюда мы что нальем?
   – Каменную кислоту. Она действует на стружки белого железа, пары поступают в сосуды и собираются там, охлаждаясь протекающей между стенками сосудов холодной водой. Пары становятся жидкостью и попадают сюда, – Корриган провел ногтем по чертежу, – в этот бак. Дальше…
   – Я понял, понял, – перебил его Ол, поглаживая бороду. – А что вот это?
   – Это зеркало, самая важная часть, оно собирает и направляет силу.
   – Но оно должно быть заколдовано? – Ол указал на значок колдовства на чертеже.
   – Разумеется, иначе эта штука не станет работать. Все уже готово, мне нужны лишь эти сосуды. Сделаешь – получишь баронский титул и пять тысяч монет. Я мог бы просто дать тебе чертежи, но хочу, чтобы ты все увидел лично. Так лучше, когда знаешь, что именно делаешь.
   – Да, да, так гораздо лучше… – Ол внимательно вглядывался в чертеж. – Сколько у меня времени?
   – Две недели. И еще пять дней, чтобы все это собрать и подготовить к работе. Я должен успеть до Праздника Птиц.
   – Почему? – спросил Ол, не отрываясь от чертежа.
   – Потому что у сваргов это тоже праздник, – медленно произнес Корриган и улыбнулся.
//-- * * * --//
   Если барон Вартов не ошибся, сегодня Корриган должен вернуться. Именно поэтому я с самого утра ненавязчиво отирался возле замка – бродил по торговым рядам, отдыхал, смакуя вкусный эль в небольшой забегаловке поблизости. Я даже отменил на сегодня все визиты к пациентам – ну их к дьяволу. Не выйдет из меня целителя: чем больше я смотрел на своих пациентов, тем меньше мне хотелось их лечить. Скорее наоборот…
   Солнце уже перевалило за полдень, когда послышались крики детишек, грохот колес по булыжной мостовой. Это был кортеж Корригана – быстро допив эль, я подозвал полового, расплатился и вышел на улицу.
   Карета Корригана к этому времени уже въехала на территорию замка. Опустилась решетка, я нахмурился: а где же Ив?
   Я бродил около замка еще час, потом осознал бесполезность этого занятия и направился к мастерской Ива. Не скажу, что я очень рассчитывал на удачу, – скорее, шел для очистки совести, размышляя о том, где теперь искать сварга. И был удивлен и обрадован, увидев у ворот его мастерской двух стражников.
   – Куда? – лениво спросил один из стражников, взглянув на меня.
   – Лекарь я, – ответил я, демонстрируя свой мешок и подобострастно глядя в глаза стражнику. – Хозяина мастерской лечу.
   – Лекарь? – Стражник зевнул, обдав меня густым перегаром. – Шел бы ты отсюда, лекарь. Не велено никого пускать.
   – Ну как же так?.. – Я изобразил на лице растерянность. – Он мне и заплатить еще должен. Да вы спросите у него самого, он знает. Сердце у него болит, умереть ведь может. На той неделе даже приступ был…
   Стражник снова зевнул, потом взглянул на своего напарника.
   – Ладно, сходи спроси у него. А то помрет, мы же еще и виноваты окажемся.
   Кивнув, второй стражник приоткрыл ворота и вошел во двор. Его не было минут пять, потом ворота снова скрипнули, стражник подошел ко мне.
   – Как звать?
   – Нориш, мой господин… Да меня здесь все знают.
   – Иди… Да чтоб недолго там, он занят.
   – Да, мой господин. Я быстро.
   Ив уже ждал меня в своей комнате, его глаза блестели. Я облегченно вздохнул: жив…
   – Ну? – спросил я, воровато оглядевшись по сторонам. – Нашел?
   – Да, – кивнул Ив. – Верхом часов пять ехать, сразу за ущельем святого Иова. Там и Дверь рядом.
   – Корриган действительно построил Машину?
   – Да, Кир. Я сам удивился, там почти все готово. Мне нужно сделать четыре бака с двойными стенками, установить их на место – и все.
   – И она будет работать?
   – В том-то и дело, что будет… – Ив озадаченно почесал затылок. – Жутко примитивная штука, но в этом ее сила. Она сметет волновой барьер Двери, Корриган получит прямой путь в наш мир. У него уже готова армия для вторжения, он перебросит ее со стороны ордейской границы. Оттуда до ущелья день перехода.
   Говоря откровенно, до этой минуты я не воспринимал все разговоры о Машине слишком серьезно. И только сейчас понял, что Корриган и в самом деле затеял серьезную авантюру.
   – И что нам делать?
   – Надо уничтожить Машину.
   – А толку? – Я задумчиво посмотрел на сварга. – Корриган сделает новую.
   – Да. Но теперь мы знаем, с чем имеем дело, и сможем укрепить барьер Дверей. Другое дело, что на это уйдет время – месяц, два, не меньше.
   – И что ты хочешь сделать с Машиной?
   – Не знаю, – пожал плечами Ив. – Я думал взорвать ее, спрятав взрывное устройство в этих самых баках, – их уже делают, слышишь шум? Но Корриган нагнал кучу охраны, они следят за нашей работой. Поэтому спрятать бомбу или пронести ее туда мне не удастся. Возможно, придется проводить специальную атаку.
   – Силами Отдела? – с недоверием спросил я.
   – Ну зачем, у нас для этой цели есть специальный отряд, – пояснил Ив. – Им командует Эйл – помнишь, ты видел его в кабинете директора?
   – Да, я помню. Высокий такой… Но они смогут?
   – Обижаешь… – усмехнулся Ив. – Они лучшие в этом деле.
   – Сколько у нас времени?
   – С этим плохо, меньше трех недель. Корриган наметил провести атаку в день Праздника Птиц.
   – Хорошо, что должен делать я?
   – Сообщи обо всем нашим, пусть обсудят это, подумают. Подробный отчет здесь. – Ив протянул мне маленький металлический пенал, я спрятал его в карман. – Буду ждать тебя через два дня в это же время.
   – Хорошо, Ив. Да, вот тебе лекарство… – Порывшись в мешке, я достал пакетик с травой. – Щепотку на кружку кипятка в день. Полезно, можешь даже пить, если захочешь.
   Ив улыбнулся.
   – Хорошо. У меня по-прежнему нелады с сердцем?
   – Да. До встречи, Ив.
   – До встречи. – Сварг крепко пожал мне руку. – И будь осторожнее.
   – Тебе того же. – Я подхватил уже порядком поднадоевший мне мешок и вышел из комнаты.
   Охранники все так же болтались у ворот, я даже посочувствовал им – собачья работа.
   – Уже? – спросил зевающий охранник.
   – Да, мой господин. Отдал лекарство, научил, как пить.
   – Стой… – Охранник лениво побрел ко мне, я покорно остановился, чего еще ему надо? – У меня ноги потеют. Есть что-нибудь от этого?
   Я бы с удовольствием посоветовал ему просто почаще их мыть – но он, боюсь, не оценил бы шутки.
   – Да, мой господин. Арзику знаете? Трава такая, синеньким цветет? Тройные листочки у нее, ее сейчас много везде растет. Сделайте отвар и споласкивайте ноги два раза в день, утром и вечером.
   – Так это возиться надо, – недовольно протянул стражник. – А есть такое, чтобы выпить – и все?
   Он просто нарывался на колкость: ну что я мог еще ему посоветовать, кроме яда? Но опять пришлось прикусить себе язык.
   – Нет, мой господин, такого нету. Прости меня… – Слегка поклонившись, я повернулся и медленно пошел прочь.
   Ближайшая Дверь находилась в черте города, на окраине, но пользоваться ею я не мог при всем желании. Там почти всегда кто-то был: люди пытались пробиться в лучший мир, многие приходили целыми семьями. Правда, перебраться к сваргам удавалось лишь единицам.
   Еще одна Дверь находилась на опушке леса, но место было слишком ненадежное: за ним могли наблюдать люди Корригана. Именно поэтому я предпочел лишние два часа брести по лесу. Далеко, зато надежно.
   Через эту Дверь я еще не ходил, поэтому слегка волновался. Вошел в туман – и вышел с другой стороны. Вот так дела…
   – Ты чего, дура? – спросил я, глядя на Дверь. – С ума сошла?
   Дверь, разумеется, не ответила. Я сделал новую попытку – и прошел…
   Передо мной была лесная поляна, рядом высился столбик с кнопками. Чуть поодаль расположилась утопающая в высокой траве скамейка. Слава Богу…
   Я уже и в самом деле начал волноваться, ведь до этого я проходил в ту сторону всего один раз, да и то с помощью Алины и Альвароса. Да, Ив говорил, что проблем у меня не будет, – но вот были же. И Алина, помнится, после первого раза не могла пройти очень долго. Не подумал я об этом, а зря. Что, если бы действительно не смог пройти?
   «Пожалуйста, присядьте на скамейку и немного подождите…»
   Я оборвал приветствие, нажав кнопку вызова летуна, он появился через несколько минут. Забравшись в кабину, устало вздохнул: все-таки хорошо почувствовать себя в безопасности.
   – Служба Контроля, центральный вход…
   – Принято. Служба Контроля, центральный вход, – отозвался аппарат и плавно поднялся в воздух.
   Не могу сказать, что споры вокруг Машины оказались очень жаркими, но и спокойными они тоже не были. Чувствовалось, что Машина Корригана стала для сваргов серьезной проблемой. Я был новичком в Отделе, поэтому предпочитал больше слушать, чем говорить. Операцию решили провести через десять дней – до того, как Ив закончит изготовление деталей Машины. Перед этим нам предстояло собраться еще раз. Проведение операции и в самом деле поручили Эйлу, высокому белобрысому мужчине лет тридцати пяти.
   Совещание закончилось, я вернулся в свой дом и лег на кровать, размышляя о будущей операции. В принципе, могло и получиться: их там не ждут, все можно сделать тихо, без шума и пыли. Один заряд – и от Машины Корригана останутся обломки.
   Конечно, не обошлось и без проблем. Оказалось, что у сваргов давно уже не было в наличии взрывных устройств, теперь требовалось несколько дней на то, чтобы поднять архивы, разобраться в устройстве этих штук и сделать заказ на их изготовление. Испортила этот мир цивилизация – ох, испортила…
   До встречи с Ивом у меня оставалось довольно много свободного времени, поэтому я лежал на кровати и думал, чем бы заняться. Возвращаться в мир даотов мне пока не хотелось. С другой стороны, ведь и даоты бывают разные…
//-- * * * --//
   Алина сидела у ручья и чистила рыбу, когда уловила в стороне от себя какое-то шевеление. Испуганно вскочила – и тут же облегченно рассмеялась.
   – Кир, ты напугал меня.
   Это и в самом деле был он – правда, заметно изменившийся.
   – Здравствуй, Алина. – Кир с улыбкой взглянул на нее. – Как ты меня узнала? – Он провел рукой по «знахарской» бороде.
   – Женщину трудно обмануть, – пожала плечами Алина. – Рада тебя видеть. Иди в дом, Альво там.
   – Помочь? – Кир кивком указал на рыбу.
   – Да нет, я уже заканчиваю…
   – Как хочешь.
   Кир направился к дому, Алина с улыбкой смотрела ему вслед, пока он не переступил порог. Потом, откинув со лба прядь непослушных волос, снова склонилась к ручью.
   Когда она зашла в дом, Кир с Альваросом сидели за столом и о чем-то беседовали, неспешно потягивая эль. Поставив кастрюлю с рыбой на печь, Алина долила воды и «разожгла» огонь. Прикрыв кастрюлю крышкой, вытерла полотенцем руки и подошла к столу.
   – Не помешаю? – спросила она, садясь за стол. – Что у вас тут за секреты?
   – Да какие у нас могут быть секреты, – усмехнулся Кир. – Так, болтаем о разной чепухе.
   – У них там снова что-то затевается, – пояснил Альварос.
   – В самом деле? – оживилась Алина. – А меня возьмете?
   – Нет, Алина. Даже не думай. – Кир покачал головой. – К тому же не я решаю, кого брать. Я ведь всего лишь Наблюдатель.
   Алина собиралась возразить, но не успела: снаружи послышались шаги, дверь распахнулась, и в дом вошел Чуи с перекинутым через плечо мешком. Следом торопливо заскочил Кот – фарках так быстро закрыл дверь, что чуть не прищемил ему хвост.
   – Кот пришел! – радостно воскликнула Алина. – И Чуи…
   – Вот видишь, – сказал Кот, неприязненно глядя на Чуи. – Гасклит здесь. Я никогда не ошибаюсь.
   – Кто нальет Чуи кружку эля? – спросил фарках, не обращая на Кота никакого внимания. Положив мешок на пол, он сел на скамейку у стола и устало вздохнул.
   – Здравствуй, Чуи, – сказал Кир. – Давно тебя не видел.
   – Здравствуй, здравствуй… – отмахнулся Чуи, взглянув на Кира. – Отвратительно выглядишь… Алина, ну где же эль? У Чуи уже в горле пересохло.
   – Чуи, до чего ты противный…
   Алина наполнила элем большую кружку, протянула ее фаркаху, тот торопливо припал к ней губами. Пил он долго и жадно, струйки эля стекали по губам, по морщинистой шее и исчезали под грязной одеждой.
   – Зря вы с ним разговариваете, – сказал Кот, вскочив на лавку. – Совершенно бесполезное существо.
   – Здравствуй, – поздоровался с Котом Кир. – Хорошо, что ты пришел. Я все хотел тебя поблагодарить за болото.
   – Лучше почеши за ухом, от этого будет гораздо больше пользы…
   Улыбнувшись, Кир запустил руку в кошачью шерсть, Кот прищурил глаза и замурчал. Чуи наконец-то отставил от себя кружку, вытер рукавом губы.
   – Ну вот, – сказал он и громко икнул. – Уже лучше. А то сижу у себя, приходит эта рыжая шкура. И говорит, что вы все здесь…
   – Лучше бы не говорил, – перебил Кот. – Было бы спокойнее.
   – Помолчи, – оборвал его Чуи. – Вот, забыл, о чем говорил! Из-за тебя все! – Он гневно посмотрел на Кота, тот засмеялся.
   – Не переживай, Чуи, – сказал молчавший все это время Альварос. – Мы рады, что ты пришел.
   – Ха, еще бы не рады! – самодовольно заявил Чуи. – Вы не видели еще, что Чуи принес!
   Фарках нагнулся к мешку, покопался в нем, затем одну за другой извлек и поставил на стол три металлические банки в бело-синей упаковке.
   – Вот, – сказал Чуи и шумно вздохнул. – Подарок.
   – Сгущенка… – удивленно сказал Кир и взглянул на Чуи. – Чуи, признавайся: там был целый ящик, так?
   Глаза Чуи стали меньше, он настороженно посмотрел на Кира.
   – А если и был, то что?
   – Чуи, эту сгущенку тебе прислали по моей просьбе. Там должен быть целый ящик, и вся она – твоя.
   – Знаю, что моя, – усмехнулся Чуи. – Еще бы. Да, забыл сказать: там у тебя кто-то чужой. Очень вредный, запер подвал с той стороны.
   – Он не чужой, Чуи. Это Андрей, мой друг. Я отправил ему письмо, попросил пожить в доме. И сгущенку он поставил в подвал специально для тебя, по моей просьбе.
   – Значит, она дважды моя, – засмеялся Чуи. – И вообще там теперь все принадлежит Чуи.
   Кир взглянул на Чуи – и почему-то улыбнулся. И было в его улыбке что-то такое, что Чуи сразу перестал смеяться.
   – А чего ты улыбаешься? – спросил он, подозрительно взглянув на Кира.
   – Да так, – сказал Кир и пожал плечами. – Ты знаешь, что такое зоопарк?
   – Знаю, – быстро заявил Чуи.
   – И что это?
   – Не скажу.
   – Зоопарк, Чуи, – улыбнулся Кир, – это такое место, где держат разных животных. Для того чтобы люди могли прийти и посмотреть на них.
   – Ну и что? – усмехнулся Чуи.
   – Как что? – переспросил Кир. – Просто Андрей работает в зоопарке, его страсть – отлавливать редких зверей. И знаешь, у них там сейчас как раз освободилась одна клетка.
   – Это ты на что намекаешь? – заносчиво спросил Чуи.
   – Пока ни на что, – покачал головой Кир. – Но я вполне могу рассказать ему в письме о тебе. Уверен, он захочет познакомиться с живым фаркахом. И другие гасклиты тоже. Более того, если у него начнут пропадать вещи, то он тебя обязательно выловит. Он – не я, Чуи. Он это сможет.
   – И еще у них любят делать чучела редких животных, – добавил Альварос, посмеиваясь в бороду. – Уверен, тебе отведут самое почетное место.
   – Врете вы все, – сказал Чуи. – Нарочно придумываете.
   – Это правда, Чуи, – сказала Алина. – Ты ведь знаешь, я тебя никогда не обманывала.
   Чуи насупился.
   – Зря Чуи пришел сюда, – сказал он. – Чуи здесь не рады.
   – Мы рады тебе, Чуи, – примирительно сказал Кир. – Просто помни о том, что тот дом – не твой, а гасклиты совсем не такие, как сварги. Ты и опомниться не успеешь, как из тебя сделают чучело.
   – А сгущенка? – убито протянул Чуи. – Там ее еще много.
   – Если ты будешь себя хорошо вести, я передам тебе письмо для Андрея. Тогда он тебя не тронет и может даже с тобой подружиться…
   Алина смотрела на Кира и улыбалась: ловко он поставил этого прохвоста на место. Так с ним и надо.
   – Ну ладно, ладно… – обиженно заявил Чуи. – Чуи больше не будет…
   – Хорошо, Чуи. – Кир повернулся к Альваросу. – Пройдемся немного?
   – Почему не пройтись? – пожал плечами Альварос. – Пошли…
//-- * * * --//
   Нас было восемь человек, включая Ива и Эйла. Светало, мы стояли у Двери в ожидании команды на штурм. Вокруг сновали медики и невесть откуда узнавшие об операции журналисты, одна молодая дама настырно пыталась взять у меня интервью – местные журналисты оказались очень похожи на наших. Говоря откровенно, вся эта суета мне очень не нравилась. Как-то не вязалась она с тихой и деликатной работой спецназа.
   – Что вы можете сказать о стоящей перед вами задаче? – настырная девица-журналист настойчиво тыкала мне в лицо микрофоном, мне захотелось послать ее подальше. Впрочем, я этого не сделал – буркнув «извините», просто отошел в сторону.
   Еще несколько дней назад я и не думал, что тоже пойду с командой Эйла. Но Ив решил идти с ними, упирая на то, что только он один знает, что там и как. А я не мог его оставить. Эйл сначала возражал против нашего участия, но потом все-таки согласился – с условием, что мы не будем мешать.
   Мы решили выйти из Двери близ Машины. Сначала рассматривался вариант подхода со стороны, но тогда стражников у входа в ущелье пришлось бы нейтрализовать, а с этим могли возникнуть проблемы: уж слишком их там много. Подобраться с другой стороны сложно, местность вокруг облюбованной Корриганом каменной гряды на удивление ровная и хорошо просматривается. Эйл решил не мудрить и выйти прямо у Машины, благо фактор внезапности был на нашей стороне.
   В руках я сжимал парализатор – незатейливое и очень легкое оружие. У него было лишь два существенных недостатка: требовалось стрелять только в голову и с дистанции не дальше десяти метров. Говоря откровенно, я бы с удовольствием поменял это гуманное оружие на родной «калаш».
   – Нервничаешь? – спросил Ив, подойдя ко мне.
   – Немного.
   – Не дрейфь, прорвемся, – произнес Ив, хлопнув меня по плечу.
   Я улыбнулся: это выражение он почерпнул у меня.
   – Приготовиться! – скомандовал Эйл, взглянув на небо.
   Сумерки быстро светлели.
   Мы выстроились у Двери – так, как отрабатывали это на тренировке. Последние секунды – вперед!
   Странное это было ощущение: аплодисменты провожающих нас людей внезапно смолкли, ушли в небытие, стало очень тихо. Потом туман расступился, прямо перед собой я увидел нескольких гревшихся у костра стражников. Не успев оказать никакого сопротивления, они мешками свалились на землю, сраженные нашими выстрелами. Одного из них Эйл тут же оттащил от костра, тот упал слишком близко и мог обгореть.
   Машина стояла на площадке у скалы в сотне метров от нас. Два бойца заняли оборону у Двери, остальные, в том числе и мы с Ивом, побежали к Машине.
   Вот и Машина. Один из бойцов скинул рюкзак, вытащил отсвечивающую металлом бомбу. Шагнул к Машине – и с тихим сдавленным стоном упал на землю, из глаза у него торчало оперение арбалетной стрелы. Я кинулся к нему – и тут же ощутил страшный удар в бок, сбивший меня с ног.
   Мы попали в засаду, теперь в этом не оставалось сомнений. И не в обычную, а тщательно организованную засаду. Скрипнув зубами, я вырвал стрелу из своего тела.
   Стрела оказалась непростой, я понял это, увидев ее наконечник. На мне, как и на всех бойцах Эйла, была пластиковая кольчуга, спасавшая и от меча, и от стрел. От обычных стрел – но не подкольчужных, с очень длинным и тонким острием. Саму стрелу кольчуга все же задерживала, но наконечник входил в тело на всю длину. В мире даотов такие стрелы известны не были, мне сразу стала ясна причастность к этому оружию Корригана.
   Я взглянул на бомбу, но меня опередил Ив: подхватив ее, он рывком повернул ручку таймера и швырнул бомбу под колеса Машины. И тут же упал на колени – в спину ему вонзились две стрелы, мгновением позже еще одна попала в горло. Застонав, Ив рухнул на землю.
   Это была катастрофа, в душе у меня все обмерло. В любую секунду мог раздаться взрыв – подхватив Ива, я стиснул зубы и побежал к Двери.
   Только сейчас я с ужасом осознал, что почти все бойцы Эйла уже мертвы, мне было страшно смотреть на их утыканные стрелами тела. Лишь один продолжал отстреливаться, но это ничего не давало: люди Корригана расположились высоко на скалах, вне досягаемости нашего оружия. Еще один боец, сорокалетний Мартин, за руку волок к Двери Эйла. Волок из последних сил, раненный в ногу и в спину.
   Я никогда не слышал свиста пуль. Зато звук вспарывающих воздух стрел имел все шансы навсегда отложиться в моей памяти. Одна из них задела мой лоб – я не ощутил боли, но левый глаз сразу залило кровью. Еще одна стрела попала в спину, я едва не упал от сильнейшего толчка. Ощущение было такое, словно в спину мне ткнули раскаленным прутом. Не будь кольчуги, я бы уже был мертв.
   Я смотрел на Дверь сквозь пелену крови – и с ужасом понимал, что не добегу. Уже упал тащивший Эйла боец, из переносицы у него торчало оперение стрелы. Эйл тоже был мертв, одна стрела вошла ему под правое ухо, вторая попала в затылок.
   Именно в этот момент и раздался сильнейший грохот – я невольно втянул голову, тут же ощутив мощный толчок в спину, в ушах зазвенело.
   Я мог погибнуть от взрыва, – тем не менее, именно он меня и спас, заставив стрелков на пару секунд отвлечься. Воспользовавшись паузой, я из последних сил бросился к Двери. Ив дернулся и застонал у меня на руках, я подумал, что его снова ранило, но стрелы не увидел. Последние метры, нас плавно обволакивает спасительный туман. Еще немного…
   Это было ужасно: я ощутил, как неведомая сила вырывает Ива у меня из рук. Дверь не пропускала его.
   – Ив! – Я положил сварга на землю и тут же взревел от боли – в ногу, чуть повыше колена, впилась стрела, я всем телом ощутил, как ее наконечник ткнулся в кость. Даже не видя нас, стражники продолжали стрелять, у нас оставалось очень мало времени. Шипя от боли, я снова склонился к Иву.
   – Очнись! – Я ударил Ива по щеке, потом, опомнившись, приложил руки к его голове. – Ну давай же, мы почти дома…
   Прошли бесконечные секунды, прежде чем наполненный болью взгляд Ива стал осмысленным. Из глаз у него текли слезы.
   – Давай же, Ив! Мы в Двери, нам надо пройти! Давай!
   Мои руки дрожали от напряжения, я пытался вдохнуть в тело Ива жизнь. Его тянуло, вырывало из моих рук. Рядом продолжали свистеть стрелы, было чудом, что ни одна из них больше меня не задела. Иву повезло меньше: одна из стрел впилась ему в бок, скользнув по моей руке. Он задрожал – и внезапно я услышал шум. О Господи… Схватив Ива за руки, я выволок его наружу.
   Нас ждали, но вряд ли кто ожидал такого появления. Стоявшие рядом люди оцепенели, лишь оператор с видеокамерой продолжал съемку.
   – Да не стойте же вы! – заорал я. – Быстрее!
   Мой возглас вывел людей из ступора. Раздались крики, Ива тут же подхватили и бегом понесли к машине медиков. Я быстро ковылял рядом, хромая и отбиваясь от желавших помочь мне назойливых рук. Быстрее к летуну…
   – Что случилось? – настойчиво кричал кто-то, шагая рядом со мной и хватая меня за руку. – Где Эйл?!
   Это был один из руководителей Службы Контроля – странно, я не мог вспомнить его имени.
   – Мы попали в засаду, – прохрипел я, забираясь в санитарную машину. – Эйл и все остальные погибли. Машина взорвана. Не ходите туда, там полно стражников. Никому уже не помочь, они все мертвы…
   Мы взлетели, это оградило меня от дальнейших расспросов. Меня попытались уложить на кушетку, но я отмахнулся – потом. Как там Ив?
   Ив был очень бледен, его открытые глаза безжизненно смотрели в потолок. Попавшая ему в горло стрела вошла наискосок, сверху вниз, чуть выше края кольчуги. Вокруг Ива суетились медики – они кололи ему уколы, подключили свои странные приборы. Только бы он дотянул, а там его подлатают…
   Один из медиков обхватил голову Ива руками, закрыл глаза. Летун заметно потряхивало, он несся с максимально возможной скоростью.
   Ив шевельнулся, его взгляд обрел осмысленное выражение. Он что-то прошептал, я быстро нагнулся к нему.
   – Ив?
   – Сейчас ведь… день? – очень тихо спросил Ив, на губах у него пузырилась кровь.
   – Да, Ив. Сейчас день.
   – Тогда почему же так… темно?
   Голова Ива качнулась в сторону, глаза закрылись. Медики отстранили меня в сторону, засуетились, я слышал их возгласы, видел их отчаянные попытки вдохнуть в умирающего человека жизнь. Видел – и понимал, что все это уже бесполезно…
   Из машины я вылез сам, меня тут же уложили на плавающие в воздухе носилки и повезли в операционную. Ив продолжал лежать в машине, стоявшие рядом мрачные медики уже никуда не торопились, и эта их неторопливость говорила о многом. Одна из девушек-медиков плакала, уткнувшись в борт летуна. Я закрыл глаза и отвернулся – сознание отказывалось верить в то, что Ива больше нет. И как я скажу об этом Алине?
   Потом мне сделали укол, контуры предметов вокруг расплылись, затем потемнели и исчезли в накрывшей их темноте. Я еще слышал далекие слова, чувствовал, что меня куда-то перекладывают. Темнота навалилась сильнее, и все исчезло.
//-- * * * --//
   Корриган медленно обходил место боя, на его губах играла улыбка победителя. Перевернув ногой одного из погибших сваргов, он постоял над ним, посмотрел, потом пошел дальше.
   – Соберите их амуницию и оружие, – приказал он. – Тела оставьте.
   Он снова остановился, долго и с удовольствием смотрел на то, как стражники выполняют его приказ. Хорошо, очень хорошо. Ему все-таки удалось их обмануть…
   Корриган усмехнулся, вспомнив смешную машину сварга. Господи, они же как дети… Он ведь сам подсунул им информацию о том, что ему требуется механик. И они клюнули, прислали этого бородатого болвана. Все, все вышло так, как он планировал, до мельчайших деталей. Поставил охрану у входа в ущелье – и они вошли через Дверь, как и было задумано. Даже Машину взорвали… Корриган покачал головой, небрежно поддел ногой валявшийся рядом обломок. Не просто дети, а очень глупые дети. Этим простым трюком он вывел из строя их элиту, хотя язык не поворачивался назвать элитой это скопище идиотов. Правда, двое все же удрали, но это уже ничего не меняло. Это даже к лучшему: они будут считать, что уничтожили Машину, что им пока ничего не грозит. А именами павших героев даже назовут какие-нибудь улицы – Корриган рассмеялся, заставив отшатнуться находившихся поблизости стражников. О Боги, до чего же они наивные… Они так и не поняли, с кем имеют дело, они до сих пор считают, что он хочет вернуться в их мир! Не хочет он в него вернуться, нет – он хочет его уничтожить!
   Корриган снова медленно пошел по площадке. Подошел к Двери, взглянул на нее. Если он прав, очень скоро этих Дверей не будет, сварги уберут их сами. Это тоже плюс, все шпионы уберутся к себе и не будут совать нос в его дела. Что касается Машины… Машина будет, только совсем не та, о которой думают сварги. Даже если они теперь что-то и узнают, то все равно будут считать, что речь идет об этом глупом механизме – Корриган снова пнул ногой обломок Машины. Теперь никто не заподозрит его в том, что он строит что-то совсем иное…
   – Повелитель, мы все собрали! – К Корригану подскочил один из стражников.
   – Хорошо. Уезжаем…
   Корриган небрежно махнул рукой, ему подвели коня. Вскочив в седло, он поднял животное на дыбы, потом погнал его вверх по дороге. Несколько стражников, как и положено, обогнали его и поехали впереди. Корриган снова улыбнулся: поистине, сегодня очень удачный день. И может, как раз теперь настала пора разобраться с Любомиром?

Глава тринадцатая

   Я сидел на балконе, в тени склонившей свои тонкие ветви ивы. Небо пестрело от потоков летунов, я смотрел на раскинувшийся передо мной город и думал о том, как мне хочется домой. Туда, где нет всех этих чудес, где все так просто и обыденно – и так невыразимо прекрасно. Да, для кого-то именно этот мир покажется раем, и я пойму такого человека – первые дни я сам был удивлен и очарован этим местом. Ведь вот оно, то, о чем мечтали миллионы людей, воплощенный рай – без войн и болезней, с долгой, насыщенной, по-настоящему хорошей жизнью. И люди здесь хорошие – добрые, честные, открытые. Здесь все так хорошо – а меня тянет домой. Только пожив в этом мире, я понял одну простую истину: рай – это там, где тебе хорошо, где ты счастлив. А счастлив ты можешь быть только дома.
   Прошло два дня с момента нашей провальной операции. Я чувствовал себя виноватым, чувствовал свою ответственность за смерть Ива, за гибель Эйла и его бойцов. Ведь знал я, что они делают глупость, душой чувствовал. Знал – и не спорил. Считал, что они лучше знают, что делают, специалисты все-таки – лучшие в своем деле. Ну как я не мог понять простой вещи: откуда взяться профессиональным военным в стране, сотни лет не воевавшей? В стране, где нет преступности, терроризма, где вообще нет мало-мальски стоящего врага? Да откуда же они могут знать, как надо воевать, если даже чертежи бомбы поднимали из архива? У нас любой мальчишка, насмотревшийся боевиков, смог бы спланировать эту операцию лучше. А мы, как бараны, поперлись к Машине – без разведки, хотели взять на ура. Да, взорвали мы ее – и что? Неужели это стоит семи жизней?
   Теперь, осознав все детали произошедшего, я понимал, что нас элементарно провели. Кинули, сделали, переиграли – я стискивал зубы при мысли о том, как подло нас обманули. Впрочем, о какой подлости может идти речь – это война, а на войне побеждает сильнейший. Или тот, кто умнее. Корриган оказался и сильнее нас, и умнее.
   Я разжал кулак, перекатил по ладони маленький кусочек металла. Это была пуля от пистолета Макарова, ее извлекли врачи из тела Ива. Именно она, а не стрела в горле, и стала причиной его гибели.
   Пуля почти не потеряла своей формы. Тупорылая медная головка, темное свинцовое донышко. Следы от нарезки ствола – четыре косые парные полоски. Такая маленькая…
   Такая маленькая – и смогла забрать жизнь человека. Впрочем, глупо винить в смерти Ива этот маленький бездушный кусочек металла.
   Теперь, снова и снова вспоминая те страшные минуты, я понимал, когда Корриган произвел свой смертельный выстрел. Это было сразу после взрыва, когда мы почти добрались до Двери. После грохота взрыва я не слышал выстрела – но почувствовал, как дернулся у меня на руках Ив. Скорее всего, Корриган стрелял в меня – а попал в Ива.
   Пулю я спрятал в карман и еще долго сидел, глядя на город. Потом, посмотрев на часы, встал. Мне пора…
   Мой разговор с начальником Службы Контроля был очень долгим и обстоятельным. Но изменить уже ничего не мог: я принял решение, еще когда лежал в больничной палате. И когда мне предложили занять в Отделе место Ива, я отказался и сообщил, что возвращаюсь к даотам.
   – Кир, ты потом очень долго не сможешь сюда вернуться, – сказал начальник Службы, он выглядел очень уставшим. – Мы приняли решение на время отключить все Двери. Это вопрос нашей безопасности.
   – Я понимаю. Но у меня есть дела в том мире.
   – Хочешь поквитаться с Корриганом?
   – Попытаюсь. Такой человек, как он, не должен жить на этом свете.
   – Ты же знаешь, Кир, у нас запрещены убийства.
   – У вас, – согласился я. – Но я гасклит, и мне можно все.
   – Так нельзя, Кир. Ненависть опустошает душу.
   Я смотрел на собеседника – и все больше понимал, какие мы разные. Да, он говорил очень правильные слова, я готов был подписаться под каждым из них. Но когда убивают твоего друга, даже такие слова перестают что-либо значить.
   – Когда вы отключаете Двери?
   – Через неделю, чтобы все наши успели вернуться. Да, и еще: завтра утром мы хороним погибших.
   – Да, я знаю…
   Я действительно знал об этом: тела Эйла и его команды вернули еще вчера вечером. Опасались, что Корриган может устроить новую засаду, но этого не произошло. Тела погибших перенесли в местный Дом Торжеств – язык не поворачивался теперь его так называть.
   Мы беседовали с начальником Службы еще очень долго, но в итоге так и остались каждый при своих взглядах. Выходя от него, я уже знал, что больше мы с ним никогда не встретимся.
//-- * * * --//
   Альварос и Алина уже знали о случившемся. Знал и Чуи, именно поэтому он был непривычно тих. Кота не было, он никогда не задерживался долго на одном месте. Котяра ты, Котяра, – мог бы предупредить…
   – Он не мог предупредить, – тихо ответил Альварос, когда я высказал эту мысль вслух. – Ему не дано самому заглядывать в будущее. Иногда Кот что-то говорит, но он сам не знает, откуда у него появляются эти мысли.
   Мы сидели за столом, перед нами стояли маленький бочонок эля и миска сушеного мяса. Эль принес Чуи – по его просьбе я дал ему денег, он пропадал где-то два часа и действительно притащил бочонок великолепного свежего эля. Не знаю, где он его отыскал, отсюда только до города два часа пути. По словам Чуи, в день памяти надо пить свежий, только что сваренный эль.
   Алина сидела на скамейке, поджав ноги, ее взгляд был непривычно пустым. Когда она изредка смотрела на меня, я невольно отводил взгляд, чувствуя свою вину за случившееся. Так произошло и сейчас.
   – Ты действительно решил пойти к Виго? – спросила Алина, взглянув на меня.
   – Да, – кивнул я, не поднимая глаз. – Он единственный, кто может помочь.
   – Боюсь, что и он не сможет, – вздохнул Альварос. – Корриган очень силен.
   Стало очень тихо, я смотрел на яркий огонек свечи и думал о том, почему так несправедливо устроен мир: хорошие люди погибают, а негодяи живут и здравствуют.
   – Темно уже, – сказал Чуи, посмотрев окно. – Выйдем…
   Он взял свечу, вылез из-за стола и вышел из дома. Мы последовали за ним.
   За домом, у ручья, все уже было приготовлено. Чуи поднес свечу к сухим веткам, пламя быстро перекинулось на них. Мы сели чуть в стороне от костра, Чуи подождал, пока огонь хорошо разгорится. Потом взглянул на звезды, сложил руки перед грудью ладонями вверх – и запел…
   Странная это была песня. Тихая и заунывная, на неведомом мне гортанном языке, она рвала душу. Голос Чуи плавно поднимался и так же плавно затухал, чтобы через секунды вновь зазвучать в ночи. Порой, когда Чуи брал особенно низкую ноту, я чувствовал дрожь в груди, даже пламя костра начинало трепетать, пуская к небу вереницы гаснущих на лету искр. Я не понимал слов песни, это был древний язык фаркахов. Но более печальной и по-своему торжественной мелодии мне еще слышать не доводилось. Я заметил, что по щекам Алины текут слезы, потом с удивлением увидел рядом с ней Кота. Он сидел, глядя на огонь, в его глазах отражалось мерцающее пламя.
   Потом все кончилось. Трепетали на подернутых пеплом углях последние языки пламени, на душе у меня было нестерпимо горько. Чуи опустил руки, склонил голову. Не говоря ни слова, повернулся и пошел к лесу. Мелькнула среди ветвей его спина, я услышал хруст сухих ветвей под его ногами. Затем все стихло.
   – Куда он? – спросил я.
   – Ушел к себе. Ему надо побыть одному, – ответил Альварос, глядя на догорающий костер.
   Стало очень тихо.
   – Как странно, – сказал Кот и не по-кошачьи тяжело вздохнул. – Я живу уже очень давно, но еще никогда мне не было так грустно. Ив был хорошим человеком и верным другом. В то же время я чувствую радость – так как знаю, что однажды мы с ним обязательно встретимся. Мы встретимся все вместе, мы будем сидеть на освещенных звездным светом камнях и слушать лунную песню Чуи. Это будет совсем другая песня, песня торжества любви и дружбы, песня счастья и радости. Потом мы пойдем к Хрустальной Горе встречать рассвет. Алина будет смеяться и бросать вниз куски хрусталя, а Ив громко кричать и слушать горное эхо. Мы будем беззаботны и счастливы, и впереди у нас будет вечность…
   Кот замолчал, поднял голову и посмотрел на звезды.
   – Ты веришь в жизнь после смерти? – спросил я, взглянув на Кота.
   – Я ничего не знаю об этом, – мягко возразил Кот. – Я просто говорю о том, что будет. Ты же знаешь, я никогда не ошибаюсь.
   Алина вытерла слезы и посмотрела на Кота, но ничего не сказала. Молчал и Альварос. Так мы сидели довольно долго, и лишь когда в костре погасли последние угли, Альварос поднялся с земли.
   – Вернемся в дом, – сказал он, зажигая свечу. – Становится холодно.
//-- * * * --//
   Алина с Альваросом ушли на рассвете: сегодня хоронили Ива и его друзей. Я мог пойти с ними, но не пошел и просто проводил их до Двери. Кот исчез еще вечером – так же неожиданно, как и появился.
   У Двери мы остановились.
   – Пошли с нами, – предложил Альварос. – Мы потом все обсудим и решим, что нам делать.
   – Спасибо, Альво. Но я уже принял решение и не хочу его менять.
   – Я понимаю… – Альварос медленно кивнул. – Завтра я вернусь. Если буду нужен, ты знаешь, где меня искать.
   – Я тоже вернусь, – сказала Алина. – Если сварги закроют Двери, то я навсегда останусь там. Я не хочу этого.
   – Алина, мы ведь уже говорили об этом. – Альварос вздохнул. – Тебе лучше жить там. Ты ведь говорила, что тебе понравилось ухаживать за деревьями.
   – Да, – согласилась Алина. – Но теперь мне там нечего делать.
   Я понимал ее – и хуже всего было то, что я ничем не мог ей помочь. Зачем ей блистающий мир без Ива…
   – Не будем сейчас об этом, – сказал Альварос. – До встречи, Кир.
   – До встречи. – Я пожал Альваросу руку, потом взглянул на Алину. – До свидания, Алина. И прости меня. Я не смог его спасти.
   – Не надо, Кир. Ты сделал все, что мог. До свидания… – Алина обняла меня и поцеловала.
   Прощальный взмах руки, Альварос скрылся в Двери, следом в туманной дымке растаял изящный девичий силуэт. Я остался один. Постояв несколько минут, повернулся и пошел прочь.
   Я не стал возвращаться к дому Альвароса, все необходимое в дорогу я взял еще раньше. Вчера вечером Альварос объяснил мне, как найти Виго. Дорога предстояла не слишком долгая, но опасная: на реке, за которой жил Виго, хозяйничали пираты. Впрочем, как раз в этом я уже имел возможность убедиться.
   Город я обошел стороной, не желая ни с кем встречаться. На мне была потертая одежда, на спине заплечный мешок с едой и разной полезной в дороге мелочью. В руках я нес посох, таивший в себе прочнейший стальной клинок, – подарок Ива.
   Добравшись до реки, я сделал остановку, расположившись на привал под кроной строзии – местного аналога нашего кедра. Строзия очень на него походила, разве что шишки ее были мельче, да и семена несъедобны – очень мелкие и исключительно крепкие.
   Еда у меня была самая простая – сушеное мясо койва плюс чистая родниковая вода в тыквенной фляжке. Точнее, мне просто удобнее называть ее тыквенной.
   Пока я ел, с дерева, шурша коготками по коре, спустился лурвик. Глядя на меня глазами-бусинками, смешно тряхнул головой, выпрашивая еду, потом нетерпеливо тявкнул. Я протянул ему кусочек мяса. Лурвик подскочил ближе, схватил его и быстро, по спирали, вскарабкался вверх по стволу. Удобно устроившись на толстой ветке, зверек зажал мясо в передних лапах и начал жевать, чавкая и жмуря глаза от удовольствия.
   Отдохнув, я пошел вдоль берега, вниз по течению. Лурвик еще какое-то время бежал за мной, выпрашивая очередную подачку, потом отстал. Я шел и думал о том, как убить Корригана.
   Я никогда не считал себя злым человеком – скорее, наоборот, был приверженцем идеалов гуманизма. Но именно сейчас, шагая по заросшей лесной тропинке, я чувствовал, что все эти идеалы, все доводы в пользу гуманного обращения с негодяями ничего не стоят. Ив мертв, а Корриган живет и здравствует. О чем здесь можно еще говорить? Именно поэтому меня не беспокоило, имею ли я право убить Корригана. Меня волновало другое – как это сделать.
   Минут через сорок я различил крыши маленькой деревушки. Там есть лодки, за небольшую плату меня перевезут на тот берег. Потом мне останется только найти Виго…
//-- * * * --//
   Виго сидел на росшем из земли корне, своими очертаниями напоминающем стул. Рядом я увидел еще один «стул», совсем свежий, с тонкой розоватой корой. Тогда, в первый раз, его не было.
   – Я ждал тебя, – сказал Виго, кивком головы ответив на мое приветствие. – Садись…
   Я молча повиновался. Устало вздохнул: наконец-то…
   Какое-то время мы молчали, потом Виго снова взглянул на меня.
   – Итак, Боги снова привели тебя ко мне. Остается понять, зачем это нужно им, и зачем это нужно тебе.
   – Я хочу уничтожить Корригана. Помоги мне.
   – Уничтожить Корригана… – Виго покачал головой. – Месть еще никого не сделала счастливым.
   – Может быть. Но Корриган убил моего друга.
   – Я ведь об этом и говорю. Победить Корригана может только очень сильный человек. Ты выглядишь лучше, чем в прошлый раз, но все равно ты безнадежно слаб. Корриган сотрет тебя в порошок.
   – Поэтому я и пришел за помощью.
   – Помочь тебе сейчас – значит укрепить тебя в твоих заблуждениях. Жажда мести сделает тебя сильным, но она же в конце концов тебя погубит.
   – Я не боюсь смерти. Будь у меня возможность прихватить с собой на тот свет Корригана, я бы не колебался ни секунды.
   – Верю. – Виго едва заметно кивнул. – Но это – твой путь, тот, который ты выбираешь себе сам. Но ты забыл о том, что у Богов в отношении тебя могут быть совсем другие планы.
   – Мне нет дела до Богов. Я просто хочу сделать то, что считаю нужным.
   Виго улыбнулся.
   – Лучший раб – тот, который считает себя свободным. Мы все делаем эту ошибку. Что касается Богов, то ты несправедлив к ним. Посмотри, сколько раз они спасали тебе жизнь. Ты ушел от Корригана, смог убежать от Марка, выбрался из болота…
   – В болоте мне помог Кот, – перебил я Виго и тут же смутился. – Простите.
   – Да, тебе помог Кот, – согласился Виго. – Но почему он там оказался? Почему случаются те или иные вещи, способные спасти нас в последний момент или, напротив, подтолкнуть к гибели? Кот появился там потому, что такова была воля Богов, потому что твой смертный час еще не пробил. Ты единственный выбрался из устроенной Корриганом западни – неужели и это ты тоже считаешь случайностью?
   Похоже, Виго знал обо всем, что случилось со мной за последнее время. Впрочем, чему тут было удивляться?
   – Хорошо, Боги берегут меня. Значит, если я заберусь на скалу и прыгну вниз, со мной ничего не случится?
   – Как раз об этом хорошо сказано в вашей Библии: «Не искушай Господа своего».
   – Вы читали Библию? – удивился я и тут же осознал глупость своих слов.
   Впрочем, Виго мои глупости явно не удивляли и уж тем более не задевали.
   – Читал когда-то, – улыбнулся колдун. – Я довольно много времени провел в вашем мире. Но мы отвлеклись… Видишь ли, Кирилл, все события в мире очень тесно взаимосвязаны. Более того, существует несколько уровней этой взаимосвязи. Возьмем для примера это дерево. – Виго указал на растущее метрах в десяти от нас ветвистое дерево. – Все ветви его связаны между собой, они являются частью целого, частью трехмерного пространства. А теперь проведи параллельно земле плоскость через его крону. И что мы увидим на этой плоскости? Единое прежде дерево станет для нас множеством никак не связанных друг с другом кругов на плоскости, образованных срезами ветвей. Так и в окружающем нас мире: многие внешне никак не связанные между собой вещи на деле имеют очень тесную связь, просто мы с нашим обыденным восприятием реальности ее не замечаем.
   Говоря откровенно, объяснение Виго меня удивило, причем не своей сутью, а тем, как легко он оперировал геометрическими понятиями.
   – Вы изучали геометрию?
   Виго осуждающе покачал головой.
   – Ты замечаешь совсем не то, что нужно. Мы с тобой говорим о дереве. Когда настанет время говорить о геометрии, я тебе об этом скажу.
   – Хорошо, я понял.
   Мне было немного не по себе от того, что Виго так жестко поставил меня на место, но я промолчал. Виго едва заметно улыбнулся.
   – Итак, я уже говорил тебе, что большинство окружающих нас вещей и явлений в той или иной мере связаны между собой, именно на этом частично построено колдовство. Но есть и более высокие уровни взаимодействия – например, взаимодействие между человеком и Богом.
   – Бог один – или их много? – Я не смог удержаться от очередного вопроса. – Иногда вы говорите «Бог», а иногда – «Боги».
   – Это только способ говорить. Пойми, бессмысленно пытаться свести божественное к привычным тебе категориям. Даже в вашей христианской религии Бог триедин, поэтому твой вопрос просто не имеет смысла. Можно говорить о Боге, можно о Богах. Все равно речь идет об одном и том же.
   – Да, я понял…
   Виго помолчал, собираясь с мыслями.
   – Говоря о Богах, надо помнить несколько простых истин. Прежде всего, Боги не желают нам зла, поэтому глупо обвинять Богов в наших бедах и несчастьях. Все плохое, что с нами случается, во многом есть результат наших неправильных действий. Изначально Боги настроены на взаимодействие с каждым человеком, они пытаются помочь ему раскрыть в себе то чистое, доброе, вечное, что есть в каждом из нас. Но обычно человек этого просто не замечает и игнорирует всплывающие в его сознании благие побуждения. Ему нет до этого дела, его манят деньги, власть, он хочет взять от этой жизни как можно больше. В итоге Боги покидают такого человека.
   – Но значит, у нас есть свобода воли, свобода делать то, что мы хотим, – даже вопреки Богам? Как же тогда ваши упоминания о рабстве?
   – А здесь все очень просто, – улыбнулся Виго. – Да, у нас есть свобода воли – и в то же время ее не существует. Суть в том, что наше сознание очень изменчиво, оно подвержено самым разным воздействиям. В итоге выясняется, что мы просто не можем ему доверять, оно неизбежно заведет нас в тупик, приведет к краху. И у нас остается только один реальный путь – вручить свою судьбу Богу. Сделать это мы должны осознанно, понимая всю важность этого поступка. Вручить свою судьбу Богу – значит поверить ему. Попробуй почувствовать разницу. Не «верить в Бога» – а «верить Богу». Первое предполагает веру в то, что он существует. Второе же говорит о том, что вопрос о вере как таковой для тебя уже не стоит: ты знаешь, что Бог реален, и доверяешь ему свою судьбу, веришь в то, что он проведет тебя единственной предназначенной для тебя тропой. Верь Богу и будь достоин этой веры.
   – А если я решу идти сам – так, как хочу и как считаю нужным? Могу я это сделать?
   – Можешь, конечно, – кивнул Альварос. – Большинство людей так и поступают. Но в этом случае ты окажешься один на один с Мельницей Богов.
   – А это еще что? – тихо спросил я.
   Откровенно говоря, объяснения Виго меня все больше озадачивали.
   – Я уже говорил тебе, что в этом мире есть несколько уровней связи, уровней взаимодействия, главные из них – три. Первый, самый низший, – это связь между предметами этого мира, включая людей и прочих живых существ, на нем основано примитивное колдовство. Третий уровень – это уровень взаимодействия человека и Бога, о нем мы говорили только что. Но есть еще второй, промежуточный уровень – именно его называют Мельницей Богов, или просто Жерновами. Мельница Богов представляет собой своеобразный вселенский механизм, обеспечивающий и поддерживающий существование этого мира. Обычно, если происходит какое-то неприятное событие, люди говорят: «На все воля Божья». Говорят, но в данном случае собственно Боги не имеют к этим событиям никакого отношения, все определяется элементарными соотношениями причины и следствия. У вас есть довольно точное описание этого механизма, вы называете его законом кармы. Другими словами, ничто из того, что мы делаем, не проходит бесследно: Жернова учитывают каждый наш шаг, каждое слово, каждую мысль. Представь человека, тысячами нитей связанного с окружающим его миром, и ты получишь примерное представление о существе дела. Любое наше движение вызывает какую-то ответную реакцию, это очень сложный механизм. Более того, механизм на редкость бездушный. Именно он отвечает за подавляющую часть того, что с нами происходит, Жернова в буквальном смысле перемалывают людские судьбы. Да, человек считает себя свободным, но это миф, иллюзия, он находится в плену у этого вселенского механизма. И выбраться из него, а точнее, ослабить его влияние на свою судьбу, можно только одним способом – вручив свою судьбу Богу. Только тогда человек имеет шанс пройти по лезвию ножа и обрести счастье.
   Виго замолчал, я обдумывал сказанное им. Потом снова взглянул на колдуна.
   – Ну а как же Корриган? Он принес этому миру столько зла – почему Жернова не перемелют его?
   – Жернова – это механизм, – сказал Виго. – А любым механизмом при желании можно научиться управлять. Одним из рычагов управления является воля. Воля, намерение достичь своей цели, получить желаемое – любой ценой, несмотря ни на что. Чем сильнее дух человека, чем больше у него личной силы, тем лучше он может влиять на протекающие вокруг него события. Человек становится местом концентрации силы, и вместо того чтобы вращаться вокруг других центров силы, подобно большинству других существ, он заставляет вещи и события этого мира вращаться вокруг себя. Это похоже на расходящиеся от брошенного в воду камня круги. Чем тяжелее камень, тем сильнее волны, тем большее воздействие он оказывает на то, что его окружает. И это касается не только человека, но и вообще всех живых существ. Именно этот механизм силы лежит в основе эволюции, и теория вашего Дарвина является лишь частным случаем этого глобального механизма. Чем сильнее существо, тем дольше оно может противостоять Жерновам, тем больше оно может получить от этого мира. Корриган очень силен, его сила позволяет ему влиять на Жернова – влиять исключительно силой своей воли, дает возможность всегда получать желаемое. Именно в этом залог его удачи, его везения. Тем не менее, закон кармы всегда работает, накопленный Корриганом негативный потенциал никуда не делся и просто ждет своего часа. И я уверен, что настанет время, когда груз злодеяний потянет Корригана ко дну, и всей его силы не хватит, чтобы предотвратить неизбежное. Более того, – Виго улыбнулся, – твое появление уже является признаком того, что этот процесс начался.
   Виго замолчал. Молчал и я, переваривая его слова. Уж слишком все это было необычно.
   – Выходит, одолеть Корригана сможет только более злой человек?
   – Я так не говорил, – покачал головой Виго. – Дело в том, что сила не связана непосредственно с понятиями морали. Взгляни на это дерево – ветер шевелит его листья. Ветер – это просто ветер, он ни хороший, ни плохой. В то же время он может принести бурю, может разрушить твой дом и даже убить тебя. А может в летний зной пригнать тучи и дать полям живительную влагу. Так и сила, ее можно определить как способность живого существа воздействовать на Жернова. Другое дело, что получить силу можно разными способами. Самый быстрый способ – пойти по пути зла. Зло на редкость притягательно, оно позволяет даже ничтожеству ощутить свою значимость и величие. Если же на этот путь встает талантливый и сильный человек, последствия могут быть ужасны. Именно этот путь в свое время выбрал Корриган, и я не смог его остановить. Именно этим путем пытаешься сейчас идти ты, думая о мести. – Виго вздохнул. – Да, Корриган силен – сильнее, чем когда бы то ни было. Но ты никогда не сможешь сравняться с ним, идя по его пути.
   – Но есть и другой путь?
   – Есть, но он очень сложен. И я сомневаюсь, что ты сможешь по нему пройти. Я ведь говорил, что у тебя нет таланта к этим вещам, и этого уже никак не изменишь. В то же время Боги до сих пор тебя не покинули – а это о чем-то да говорит.
   – И что же мне делать?
   – Для начала принеси из ручья ведро воды, – усмехнулся Виго, – а там посмотрим.
//-- * * * --//
   Наверное, это был первый случай, когда они не сошлись во мнениях. Ядвига выступала за то, чтобы покончить с Любомиром раз и навсегда, для этой цели она уже подложила под короля смазливую баронессу Голлербах, преданную ей душой и телом. Стоит дать ей знать, и к утру короля не будет.
   Корриган хотел повременить и не убивать Любомира сразу: достаточно будет обвинить его в безволии, в неспособности управлять государством и прочих страшных грехах. Уже одного того, что он не уберег принца – бедный Иржи! – достаточно, чтобы отстранить его от власти. Правда, судьба Иржи до сих пор точно неизвестна, но есть все основания полагать, что принц уже встретился со своей покойной матушкой. Впрочем, это уже частности. Что касается Любомира, то его можно отправить в бессрочную ссылку и через год-другой тихо-мирно удавить. Авторитет Любомира крайне низок, все знают, что страной реально правит Корриган. И вряд ли кто будет протестовать, если именно он займет место свергнутого короля. А если таковые все же найдутся, на них он всегда найдет управу.
   – Ты прав, милый, – сказала Ядвига, выслушав соображения Корригана. – Немногие посмеют возражать против твоего восхождения на престол. Но я не пойму, зачем тебе лишние проблемы? Пока Любомир жив, он представляет для тебя опасность. Под его знаменами могут собраться все твои враги, и если вдруг объявится Иржи, твое положение заметно осложнится.
   Была ночь, Корриган и его возлюбленная лежали в постели, отдыхая после любовных утех. Глядя на Ядвигу, Корриган едва заметно улыбался: у него были все основания полагать, что себе эта очаровательная ведьма уже приглядела место королевы.
   – У короля все еще много сторонников, – лениво возразил он. – Его смерть может наделать много шума.
   – Все зависит от того, какая это смерть, – возразила Ядвига. – Людей чаще помнят не по тому, как они жили, а по тому, как они умерли. Красивая смерть способна придать вес даже заурядному ничтожеству. С другой стороны, постыдная смерть способна превратить в ничто даже величайшего из монархов. И уж, конечно, нашего бедного Любомира такая смерть превратит в пыль.
   – И какую же смерть ты ему уготовила? – усмехнулся Корриган.
   – О такой смерти втайне может мечтать каждый мужчина, – по губам Ядвиги скользнула улыбка. – Он умрет ночью, ублажая свою любимую баронессу. Умница баронесса в ужасе закричит, в комнату вбегут стражники и увидят чрезвычайно пикантную картину: мертвого Любомира на красавице-баронессе. Уверена, что уже днем об этом будет знать весь город. Вряд ли кто-то посмеет обвинить тебя в причастности к этой смерти.
   Корриган молчал, обдумывая предложение Ядвиги. Умна чертовка, ничего не скажешь. Любомир и вправду будет превращен в пыль.
   – Скажи, – спросил он, взглянув на Ядвигу, – а мне ты не устроишь однажды что-нибудь подобное?
   – Что ты, милый, – улыбнулась Ядвига. – Я тебя для этого слишком уважаю. Твоя смерть будет чрезвычайно величественной.
   Корриган засмеялся.
   – Именно этим ты мне и нравишься.
   – Я знаю об этом. – Ядвига прижалась к его груди. Она немного помолчала, потом поцеловала Корригана, провела рукой по его волосам. – Так как же быть с Любомиром? Отдашь его мне?
   – Забирай, – согласился Корриган и устало вздохнул. – Разве могу я тебе отказать? – Он приподнялся, взглянул на Ядвигу, его ладонь скользнула по девичьему телу.
   – Опять? – с улыбкой спросила Ядвига, подавшись ему навстречу.
   – Почему бы и нет? – пожал плечами Корриган. – Или ты возражаешь?
   – Ну что ты, милый, – снова улыбнулась Ядвига. – Я только хочу попросить тебя об одном одолжении.
   – И о чем же именно?
   – Сущие пустяки. Пожалуйста, постарайся не опередить нашего бедного Любомира. Уж слишком ты тяжело дышишь.
//-- * * * --//
   Уже больше месяца они жили в Ларгосе, маленьком захолустном городке, очень пыльном и грязном. Вчера прошел дождь, Райв уныло смотрел на покрытую слоем грязи улицу и думал о том, что принцу здесь совсем не место. Да и им тоже. Барон отошел от окна, взглянул на Яну и сидевшего рядом с ней Иржи. Принц что-то рисовал карандашом на листке бумаги.
   – Ты сегодня совсем хмурый. – Яна посмотрела на Райва.
   – Мне надо в Канкар… – Барон тихо вздохнул. – Здесь я ничего не могу сделать, эти трусы боятся пойти со мной.
   – Я ведь предлагала тебе выход, – пожала плечами Яна.
   – Стать предводителем толпы оборванцев? – грустно усмехнулся барон. – Что обо мне подумают?
   – Разве так важно, что о нас подумают? Важно, что ты можешь сделать, важно верить в то, что ты делаешь. Тебя знают, за тобой пойдут. Я могу собрать две сотни бойцов, они пойдут за тобой в огонь и в воду.
   – Это из тех, что я не добил в прошлый раз? – криво усмехнулся Райв. – Ты всерьез считаешь, что они пойдут за мной?
   – Пойдут. Я ручаюсь за это.
   – Ну да. И в первый удобный момент кто-нибудь из них оттяпает мне голову и принесет ее Корригану. Пять тысяч монет – это очень большие деньги.
   – Ты несправедлив, Райв. Ты очень плохо знаешь этих людей. Они по-своему честны, и нет для них ничего хуже предательства. И в леса они подались не от хорошей жизни.
   Райв ничего не ответил. Он снова подошел к окну, задумчиво взглянул на грязную улицу. Опять начал накрапывать дождь, порывы ветра заносили капли в открытое окно, но барон не обращал на это внимания.
   – Может, ты и права, – сказал он после долгого молчания. – Но две сотни оборванцев не смогут захватить город.
   – Ты забываешь о том, что это не регулярная армия. Никто не собирается идти на город приступом. – Яна улыбнулась. – А еще мнишь себя великим стратегом.
   Райв быстро обернулся. Хотел было что-то сказать, но промолчал. Постоял, задумчиво почесывая лоб, потом снова взглянул на Яну.
   – Ты предлагаешь захватить замок?
   – Да. Стоит только начать, и за тобой пойдут тысячи – когда узнают, что с тобой принц.
   Иржи поднял голову.
   – Я тоже могу драться. Я даже из арбалета стрелял.
   – Да, Иржи…
   Яна улыбнулась и потрепала принца по волосам. Теперь, после смерти Любомира, о которой ходило столько пошлых слухов, все надежды были связаны только с ним.
   – Твои люди смогут это сделать? – спросил Райв.
   – Я уверена в этом. Если бы ты знал, сколько в них ненависти к Корригану… Мы захватим замок, а тебе надо перетянуть на свою сторону армию. Если она не пойдет за тобой, все пропало, мы не сможем удержать замок.
   – Этого я и боюсь…
   Райв закрыл окно, опасаясь, что Иржи может простыть.
   – Вот. – Иржи протянул Яне рисунок, девушка с улыбкой взяла его. – Красиво?
   – Красиво, Иржи. А кто это?
   – Как кто? Это барон, это ты. А это я.
   – Теперь понятно, Иржи. А почему ты выше барона?
   – Потому что я принц, – ответил Иржи и хитро взглянул на Яну. Потом засмеялся. – Просто так получилось.
//-- * * * --//
   Виго был очень странным человеком – и на редкость многоликим. Он мог внушать ужас – как тогда, в замке, – мог быть мягким и душевным. Мог говорить коротко и отрывисто – когда не хотел разговаривать, – а мог прочитать целую лекцию – как вчера, в день моего приезда. Точнее, прихода. В этом мире вообще большей частью ходили пешком.
   Вчера Виго отказался отвечать на мои дальнейшие вопросы – сказал, что обо всем остальном мы поговорим завтра. Да я и сам не слишком настаивал, в голове у меня все перемешалось. Еще вчера я знал, чего хотел, а именно – убить Корригана. Сегодня я уже не хотел ничего. Точнее, просто не знал, чего хотеть. Вернуться домой? Это желание жило во мне всегда, но я уже свыкся с тем, что это для меня невозможно. Пустота – в сознании, в мыслях, в чувствах.
   Спал я этой ночью на улице, под небольшим навесом, Виго постелил мне именно там. Он объяснил это тем, что с удовольствием пустил бы меня в дом, но просто не может этого сделать: его дом меня не принимает. Впрочем, мне было все равно, где спать, с некоторого времени я перестал обращать внимание на подобные мелочи.
   После завтрака мы снова расположились у реки, удобно устроившись на «стульях».
   – Итак? – спросил Виго, взглянув на меня.
   Его глаза были спокойными и на редкость глубокими, – казалось, на меня смотрела сама вечность. Впрочем, они тут же стали мягче, подернулись дымкой тепла и умиротворения.
   Я непонимающе взглянул на колдуна, пытаясь понять, что он имеет в виду.
   – Что ты надумал за эту ночь? Ты по-прежнему хочешь убить Корригана?
   – Не знаю. Наверное…
   – Это не ответ.
   – Да, я по-прежнему хочу убить его, – ответил я, зная, что мой ответ колдуну не понравится. – Он негодяй и не заслуживает жизни.
   – Корриган – великий воин и великий колдун. И что бы мы о нем ни думали, как бы мы его ни судили, к нему надо относиться с уважением. Он достойный противник и заслужил это.
   – Мне не за что уважать его. Он убийца.
   Виго вздохнул.
   – В тебе говорит гнев, а гнев – плохой советчик. Да, Корриган несет зло и будет наказан за это, ничто в мире не проходит бесследно. Но ты не должен брать на себя роль судьи. Оставь это Богу.
   – Я не согласен. Оставляя все на откуп Богу, мы снимаем с себя ответственность за то, что происходит, уходим от борьбы. Это только на руку Корригану и таким, как он.
   – Я не призывал тебя отказаться от борьбы, – возразил Виго. – Вопрос в том, какая это борьба. Да, можно сделать все по-своему и погибнуть, запутавшись в собственных глупостях. А можно следовать воле Богов и до конца пройти свой путь, каким бы он ни оказался. Могу тебя успокоить: Боги видят тебя, и ты никак не разминешься с Корриганом. Это часть твоей судьбы, хотя и не самая главная. Но на борьбу с ним ты должен выйти с ясным сознанием и чистым сердцем, в тебе не должно быть гнева, злости, желания убить. Потому что это – темная сторона силы. Корриган однажды поддался ей, увяз в ее паутине и уже не смог выпутаться. Я пытался ему помочь, я надеялся вытащить его из омута, в который он попал. У меня не получилось… – Виго опустил голову, потом снова взглянул на меня. – То, что должно произойти, всегда происходит, и ты появился в этом мире далеко не случайно. Но для того чтобы одолеть Корригана, ты должен оставить мысли о мщении.
   – И что я должен делать? – спросил я, пытаясь разобраться в логике колдуна.
   – Просто следуй естественному ходу событий, не торопи их. Осознай, что тебя ведут Боги, будь достойным этого. И однажды ты сам удивишься тому, как сплетаются нити событий. Мир вокруг тебя придет в движение, люди и обстоятельства удивительным образом пойдут тебе навстречу. Тебе не надо думать о том, как уничтожить Корригана, – все решится само собой, обстоятельства сами приведут тебя к цели. Будь храбр и невозмутим, не ищи выгоды, не гонись за славой, скользи по морю жизни – туда, куда поведут тебя Боги. И поверь, ты никогда не пожалеешь о сделанном выборе. Потому что дорога с Богом – это дорога к счастью.
   – А без Бога? Если я откажусь?
   – Тогда ты лишишься помощи Богов и останешься один на один с Жерновами…
   Виго замолчал. Молчал и я, обдумывая его слова. Потом снова взглянул на колдуна.
   – Со стороны Богов это очень похоже на шантаж.
   – Это не шантаж. Обычно мы выбираем между плохим и очень плохим. Боги дают тебе возможность стать собой, найти в этой жизни свой путь.
   – Но я всего лишь хочу отомстить Корригану, я не претендую на что-то большее.
   – А разве речь идет не об этом? Ты искал возможность сделать это, Боги услышали твой зов. Тебе не на что жаловаться.
   – Я не жалуюсь… – Мне было трудно объяснить свои чувства.
   – Я понимаю, – сказал Виго. – Тебя угнетает то, что кто-то все решил за тебя, что тебе фактически предложили дилемму – или пойти по приготовленному для тебя пути, или умереть. Ты не хочешь умирать, но и не хочешь подчиняться.
   – Да, – кивнул я. – Наверное. Мне претит, что кто-то будет решать за меня, что и как мне делать.
   – Поверь, Боги лучше знают, что для нас хорошо и что плохо. И смирение состоит в том, чтобы передать Богам право распоряжаться своей судьбой, об этом мы вчера с тобой уже говорили. Беда в том, что ты гасклит, а понятие смирения для гасклитов одно из самых ненавистных.
   Я ничего не ответил. Да, наверное, Виго во многом был прав. Именно то, что кто-то, пусть даже Боги, за меня решали мою судьбу, вызывало во мне острое чувство неприятия. Мне всегда говорили, что человек – это звучит гордо. А выходило, что человек – это слабое, зависимое от множества окружающих его сил существо. Слепой котенок, нуждающийся в постоянной опеке.
   – Выходит, мы во всем зависим от Богов? – тихо спросил я. – Не можем обойтись без их опеки?
   – Это не совсем так, – покачал головой Виго. – Я ведь говорил, что тебя никто не заставляет сотрудничать с Богами. Ты волен в своих поступках, Боги никому ничего не навязывают и уж точно никогда не мстят. И Мельница Богов – это просто механизм, управляющий этим миром, без него ни на Земле, ни в других мирах вселенной не было бы жизни. Жернова приводят этот мир в движение, связывают его воедино, при всех его кажущихся недостатках этот механизм нам жизненно необходим. Да, он опасен, но только от нас зависит, сможем ли мы ему противостоять. Представь бушующий океан, опасный и безжалостный, по которому ты плывешь на утлом суденышке. Ты можешь выплыть к прекрасному острову, а можешь разбиться о скалы. Шансов разбиться гораздо больше, но у тебя есть выбор – плыть самому или попросить помощи у лоцмана. Для нас таким лоцманом является Бог. И если в нашей жизни мы не гнушаемся просить помощи у самых разных людей, то почему так недоверчиво смотрим на Бога? На того, кто бесконечно величественнее всего, что мы можем вообразить? Да, для этого нужно смириться, сломить свою гордыню. Но в этом нет ничего постыдного. Взгляни на ребенка, на то, как цепляется он за руку матери, – есть ли для него в этом что-то постыдное? Ребенок растет, с каждым годом ему позволяют все больше и больше. И однажды наступит момент, когда он пойдет по жизни сам. Так же и с Богами: они просто держат нас за руку, не дают наделать глупостей. И с радостью позволят нам идти самим – когда мы станем этого достойны.
   – Вы уже идете сами? – спросил я.
   Виго улыбнулся.
   – Нет, – ответил он, качая головой. – Это не так просто. Не в этой жизни.
   – Я понял. Вы тоже верите в жизнь после смерти.
   – Верю? – улыбнулся Виго. – Ну что ты, выкинь из головы эти глупости. Я не верю – я знаю.
   – Как же можно об этом узнать? – усмехнулся я. – Оттуда еще никто не возвращался.
   – Возможно, – согласился Виго. – Но человек – это прежде всего сознание и только потом тело. Сознание может проникать в те миры, куда живому человеку путь заказан. Может проникать – и возвращаться обратно. Возможно, когда-нибудь ты убедишься в этом сам…
   Виго замолчал, глядя на текущую в ручье воду.
   – Мы отвлеклись, – сказал он после недолгого молчания. – Ты пришел сюда за помощью. Но так уж получилось, что помочь себе ты можешь только сам. Переломишь гордыню, сможешь с благодарностью принять помощь Богов – они приведут тебя к счастью. Не сможешь, откажешься – Боги покинут тебя.
   – Но ведь кругом столько людей – не думаю, что все они живут с Богом. Что у вас, что в моем мире. Что у сваргов.
   – Ты прав, – кивнул Виго. – Это наша общая беда. Мы слишком заняты собой, у нас не хватает ни времени, ни желания разобраться в том, что происходит в этом мире. Разобраться в себе, найти в этой жизни свое место. Тем и примечательнее твой приход сюда. Ты должен благодарить судьбу за то, что она предоставила тебе такой шанс.
   – Я понимаю это – умом. Но ведь если я скажу сейчас, что верю Богам, это будет обман.
   Виго улыбнулся.
   – Хорошо, что ты это понимаешь. Уверен, Боги выбрали тебя далеко не случайно. Дай себе время, тебе надо просто побыть какое-то время одному, во всем разобраться. Ничто так не укрепляет дух, как одиночество.
   – Я должен уйти? – Мне показалось, что колдун меня снова выгоняет.
   – Если ты пойдешь вдоль ручья, то часа через два увидишь хижину. В ней давно никто не живет, можешь там остановиться. Поживи там, подумай. Когда решишь, что настал срок, возвращайся.
   – Хорошо. – Я подумал о том, что мне и в самом деле не помешает небольшой отдых. Уйти, пожить какое-то время одному. Забыть обо всех проблемах. – А чей это дом?
   – Тебе так хочется это знать? – улыбнулся Виго.
   – Да нет. – Я пожал плечами. – Просто спросил.
   – Его когда-то построил Корриган. Он прожил там девять лет.
   Я быстро взглянул на Виго, но ничего не сказал. Колдун улыбнулся.
   – Ты боишься?
   – Нет. – Я покачал головой. – Просто не ожидал этого.
   – Сходи туда. Тебе это будет полезно.
   – Он действительно прожил там девять лет?
   – Да, – кивнул Виго. – Даже немного больше.
   Я почесал лоб. Услышанное меня сильно озадачило, я подумал о том, что вряд ли смог бы так долго жить в лесу.
   – Я бы так не смог, – сказал я, взглянув на Виго. – Девять лет – это очень много. К тому же Корриган тогда был очень молод. Я просто не представляю, как он это выдержал.
   Виго усмехнулся.
   – У Корригана железная воля, он всегда знал, чего хочет. Я ведь говорил тебе, что это очень серьезный противник. И что бы мы о нем ни думали, его дух, его воля к победе заслуживают уважения.
   Какое-то время мы молчали, потом Виго снова взглянул на меня.
   – Иди. И помни о том, что помочь себе ты можешь только сам.
//-- * * * --//
   Часы на дворцовой башне пробили полдень. Сидя в своем кресле, Корриган задумчиво смотрел на стоящего перед ним человека.
   – Ты мог бы сказать об этом мне. Я прислал бы людей, тогда бы Райв не сбежал. Но ты пожадничал, и результат налицо. Точнее, на лице. – Корриган усмехнулся, взглянув на Инди.
   Глаза разбойника блеснули – реплика Корригана попала в цель. И хотя шутки насчет его уха уже стоили двум шутникам жизни, на этот раз Инди сдержался. Просто хорошо понимал, с кем разговаривает.
   – Я боялся опоздать, – пояснил он. – Райв мог удрать в любую минуту. К тому же мне просто помешали. Если бы не это, я принес бы вам его голову.
   – В самом деле? – удивился Корриган. – И кто же этот рискнувший встать у тебя на дороге смельчак?
   – Это не имеет отношения к делу. – Инди нахмурился. – Что касается Райва, то его в городе нет, в этом я уверен.
   – Ты не ошибаешься?
   – Его в городе нет, – с нажимом повторил Инди. – Я ведь нашел его один раз, нашел бы и второй.
   – Хорошо, ты меня убедил. Если вдруг барон объявится, сразу ко мне. Не стоит без необходимости рисковать вторым ухом. – Корриган снова улыбнулся.
   Именно эта улыбка бесила Инди больше всего, он подумал о том, что зря связался с Корриганом, – об этом уже поползли слухи. Кое-кому даже пришлось укоротить языки, но все равно дела идут все хуже и хуже.
   – А деньги? – спросил он. – Мне надо платить людям.
   – Деньги? – наигранно удивился Корриган. – Ты считаешь, что заработал их?
   Инди молчал, сжав зубы, горящим взглядом буравя пол и не осмеливаясь бросить его на Корригана.
   – Ну ладно, ладно, – усмехнулся Корриган. – Ты меня убедил…
   Он полез в стол, достал мешочек с монетами. Демонстративно взвесив его на ладони, сунул обратно, потом достал другой, поменьше.
   – На… – Он бросил деньги Инди, разбойник на лету поймал мешочек. – Иди и постарайся отыскать мне Райва.
   – Я постараюсь, – пробормотал Инди, повернулся и вышел из кабинета.
   Пока он шел за стражником к выходу из замка, его трясло от ярости. Убить, всех убить! Райва убить, дрянь эту удавить непременно – он вспомнил презрительный взгляд Яны и сжал зубы. Корригана убить – о, если бы это было возможно!
   Инди смог немного успокоиться, лишь дойдя до ведущей в сад двери, его уже не смогло задеть подчеркнуто пренебрежительное отношение стражника, сочно сплюнувшего ему вслед и захлопнувшего за его спиной дверь. Ничего, придет его время…
   Пока Инди шел по саду, в голову ему пришла интересная мысль. Сначала она показалась ему нелепой, потом заинтересовала. Да, трудно, но почему бы и нет? Ведь там у него наверняка много денег: слышно же было, как перебирал он свои мешочки. Здесь монет сто – Инди сунул руку в карман, взвесил на ладони мешочек. Конечно, неизвестно, сколько денег хранит Корриган в своем столе, но наверняка это тысячи и тысячи. Вот если бы их прибрать к рукам…
   Если их прибрать к рукам да прибавить к ним те, что лежат у него в тайнике, получится очень даже приличная сумма. А там видно будет, можно даже в Ордею перебраться: умные люди и там живут неплохо. И уж тем более там можно прожить с деньгами.
   Мысль действительно была интересной. Оставалось решить одну маленькую проблему: как обокрасть Корригана. И не просто обокрасть, но и остаться при этом в живых.
//-- * * * --//
   Дом Корригана я нашел совершенно случайно. Мог бы вообще пройти мимо, но обратил внимание на что-то темное, густо заросшее лианами. Подошел ближе – и только тогда понял, что это и есть построенный Корриганом дом. Он был невысок, с плоской, крытой местным камышом крышей и больше всего напоминал большую собачью конуру.
   Лианы росли здесь далеко не случайно – скорее всего, их посадил еще Корриган. Ближе к осени они зацветут, я знал, что цветы у них очень душистые и красивые. Выходит, у Корригана есть тяга к прекрасному. Это стало для меня новостью.
   За прошедшие годы лианы разрослись чересчур густо, я с трудом пробрался к двери сквозь густые заросли. Дверь оказалась не заперта, я осторожно открыл ее и вошел внутрь.
   В доме было очень темно и сыро, он представлял собой единственную комнату размером примерно пять на пять метров, с двумя маленькими окошками. В окнах был колдовской лед – выходит, он весьма долговечен.
   Вся мебель оказалась самодельной. Я разглядел грубую деревянную кровать, стол, пару полок на стенах и валявшийся кверху ножками табурет. Особый колорит интерьеру придавала густая бахрома паутины, опутавшая потолок и стены, особенно много ее было в углах.
   Нагнувшись, я поднял табурет и отпрянул, обнаружив под ним пару жирных черных сороконожек. Кривясь от отвращения, быстро раздавил сапогом их головы – не хотел, чтобы эта гадость удрала и потом меня покусала. Оставив обезглавленных сороконожек извиваться на полу, быстро вышел на улицу.
   Здесь было сухо и тепло. И тихо – если не считать громких криков какой-то птицы, выражавшей решительный протест против моего бесцеремонного вторжения.
   – Можешь не кричать, не уйду, – взглянув на глупую птицу, я вытянул из посоха меч и начал под корень вырубать окружавшие дом лианы.
   Может, они и красиво цветут, но как-то слишком уж тут из-за них тоскливо. Темно, мрачно, света не видно – и что Корриган в них нашел?..
   Лианы оказались довольно крепкими, я заметил, что срезы тут же окрашивались в бледно-розовый цвет, это вызывало неприятные ассоциации с кровью. Для того чтобы полностью очистить дом, мне даже пришлось взобраться на крышу: крепкие усы лиан намертво впились в бревна. Обрубив их, я сбросил вниз и сгнивший камыш – теперь придется искать, где он растет, чтобы заново накрыть крышу. Потом спустился вниз и оттащил обрубленные лианы в сторону, сложив их в одну большую кучу. Подойдя к дому, взглянул на него – и остался доволен проделанной работой.
   Остаток дня я посвятил уборке дома: сметал со стен паутину, выметал пыль и грязь, тщательно выскоблил, оттащив к ручью, стол. Подумав, так же поступил и с табуретом. И лишь когда сгустились сумерки, я наконец-то уселся на табурет и облегченно вздохнул.
   На ужин у меня было сушеное мясо койва и чистая вода из ручья. Горела на столе колдовская свеча – подарок Альвароса, я жевал мясо и думал о том, насколько все это странно. Не верилось, что здесь, в этой комнате, на этом самом стуле и за этим самым столом когда-то сидел Корриган. Но вот она, вырезанная ножом на столешнице буква «К». И еще, чуть выше, женское имя «Эмма» – уж не пассия ли Корригана? Теперь, когда я отскоблил стол, надписи стало видно еще лучше – черные буквы на светлом фоне. Сидел он здесь когда-то, вырезал их. О чем он тогда думал? И каково было ему, сваргу, привыкшему к цивилизации, оказаться в этом глухом лесу? Сколько ему тогда было – меньше двадцати? Я старше, я гасклит и вроде бы должен быть привычнее ко всему этому – но даже мне не по себе. Я задержусь здесь на неделю, от силы на две. А он прожил здесь девять лет…
   Спать я лег на кровати Корригана. И так же, как когда-то он, лежал на свежих ветках строзии – успел наломать их еще засветло. Старые, слежавшиеся и пожелтевшие, я выбросил во время уборки. Я лежал и думал о том, что даже лапник этот мы ломали с одних и тех же деревьев.
   Свечу я не гасил, благо она и в самом деле была вечной. Просто со светом я чувствовал себя как-то спокойнее. На табурете рядом со мной лежал меч, я долго смотрел на его лезвие, размышляя о том, что Ив после себя оставил хотя бы этот меч. А что оставлю я? Мне двадцать девять лет, но сделал ли я хоть что-нибудь, способное напомнить потомкам о жившем когда-то на этом свете Кирилле Воронцове? И речь даже не об имени, я не прошу, чтобы меня помнили. Просто останется ли после меня хоть что-то, помимо могильного холмика с крестом? А ведь может не быть и этого…
   Там, в моем мире, мне очень нравилось ходить в музеи, я искренне восхищался картинами, скульптурами, разными изящными вещицами. Мне нравилось все, в чем чувствовался вкус, что волновало душу и притягивало взгляд. Может, именно поэтому я всегда без особого интереса проходил мимо витрин с разного рода черепками – не интересно мне было смотреть на грубые кувшины и плошки, даже изящные линии амфор не могли надолго притянуть мой взгляд. Но ведь и эти грубые керамические плошки тоже когда-то кто-то делал, на них даже остались следы пальцев канувшего в небытие мастера. Его давно нет, а вышедшие из-под его рук вещи живут до сих пор. И пусть они серые и неказистые – они есть, и это главное. Я не могу мечтать о многом, но буду искренне рад, если после меня в этом мире останется хотя бы серая глиняная плошка.
//-- * * * --//
   Шел третий час дня. Корриган сидел в своем кабинете, склонившись над стопкой бумаг. Вчитываясь в строки отчетов и донесений, он иногда улыбался, встретив что-то смешное. А иногда его лицо становилось суровым, – казалось, в такие секунды даже часы на стене испуганно затихали, боясь потревожить Повелителя. Часть отчетов Корриган сразу бросал в корзину, часть сортировал и откладывал в сторону. Этой рутинной работе он теперь ежедневно посвящал несколько часов, потому что время выдалось очень напряженное: скоропостижная смерть короля Любомира многое изменила. Через восемь дней состоится Совет Родов, на котором решится вопрос о новом главе королевства. Агенты Корригана докладывали, что далеко не все видят его на этом месте, герцог Нартов даже сумел объединить недовольных, желая протолкнуть в монархи своего старшего сына. И хотя родство герцога с Любомиром было весьма отдаленным, Совет Родов мог пойти Нартову навстречу. Да, кто-то побоится выступить против Корригана сам, кого-то удастся запугать, кого-то купить, пообещав места при дворе. Но в любом случае его перевес в этой борьбе будет невелик – если он будет вообще. Слишком все ненадежно, а Корриган не любил неопределенности. Именно поэтому следовало кое-что предусмотреть.
   – Луис! – позвал Корриган.
   Дверь открылась, в комнату вошел слуга.
   – Да, Повелитель?
   – Позови Власа.
   – Слушаюсь, Повелитель…
   Слуга ушел, Корриган встал из-за стола и подошел к окну. Взглянул на дворцовую площадь, внизу было тихо и пустынно. Корриган улыбнулся: правильно, нечего зря шляться. При Любомире что ни день был, то праздник – балы, пирушки… Казна по швам трещит, а этот идиот начал чеканить новые монеты с профилем принца Иржи. Хорошо, что теперь все это в прошлом, – Корриган удовлетворенно вздохнул.
   Раздался вкрадчивый стук в дверь.
   – Вы звали меня, Повелитель?
   – Да… – тихо ответил Корриган. Постояв еще несколько секунд у окна, повернулся к почтительно вытянувшемуся Власу. – Вот этот документ, – Корриган взял со стола и протянул Власу лист бумаги, – надо передать Нартову за полчаса до заседания Совета. Желательно без свидетелей. Все ясно?
   – Да, Повелитель… – произнес Влас, принимая документ. – А что это?
   – В более цивилизованных мирах это называют компроматом, – усмехнулся Корриган. – Я буду не я, если старый болван не отзовет своего сыночка.
   – Я понял, Повелитель, – сказал Влас, вчитавшись в строки. – А это все правда?
   – Как ни странно, да… – Корриган внезапно замер, словно прислушиваясь к чему-то, его лицо напряглось.
   – Что-то случилось? – встревоженно спросил Влас.
   – Тише… – не сказал – прорычал Корриган. Его дыхание становилось все тяжелее, по лицу поползли капли пота. – Проклятье…
   Он быстро повернулся к окну, вцепился в подоконник, его глаза впились в полосу леса на горизонте.
   – Он там… Этот чертов гасклит там…
   Корриган медленно повернулся к Власу, тот в страхе попятился – до того мрачным было лицо Корригана.
   – Он рубит мои лианы…
   Корриган застонал, прижав ладони к вискам, его лицо исказилось от боли. Снова взглянул на Власа.
   – Вон отсюда…
   Власа не надо было упрашивать. Даже не поклонившись, он быстро выскочил из кабинета.
   Корриган тяжело упал в кресло, откинулся на спинку, трясущейся рукой расстегнул ворот рубахи. Его дыхание было хриплым, лицо стало необычайно бледным, зрачки глаз расширились до предела. Вот он опять застонал, его тело изогнулось от боли. Снова выпрямился, поднял ладони перед грудью. Левую сжал в кулак, правой обхватил ее сверху. Корригана трясло, по его лицу градом катился пот.
   – Инглус глатус ирк, – произнес он, глядя прямо перед собой. – Инглус гратос этос… Инглус гратос гламус…
   Его голос становился все тише и тише, затем и вовсе сошел на нет, лишь губы Корригана продолжали шевелиться в беззвучном шепоте.
   Шли минуты, дыхание Корригана постепенно стало тихим и спокойным. И хотя лицо все еще оставалось бледным, с него уже не стекали струйки пота. Корриган уже ничего не шептал, он закрыл глаза и просто сидел в кресле, сцепив руки перед грудью. Прошло почти полчаса, прежде чем он медленно открыл глаза, разжал ладони. Устало вздохнул, его тело расслабилось.
   – Ты сделал ошибку, Виго, – очень тихо сказал он. – Ты не должен был посылать его туда. Это мой дом, мои лианы… – Корриган сжал кулаки, скрипнул зубами. Медленно поднялся с кресла. – Ты слышишь меня, Виго?! – закричал Корриган во весь голос, потрясая кулаками. – Он убил мои лианы!!!
   Его снова затрясло, на этот раз от злости. Корриган подошел к окну, впился взглядом в далекую полоску леса.
   – Я убью тебя, Виго… – сказал он. – Я знаю, ты меня слышишь. Я убью тебя, я убью твоего щенка, посмевшего это сделать. Вы все умрете…
   Корриган стоял и смотрел на далекий лес. И странное дело – по щекам его ползли слезы…
//-- * * * --//
   Моя жизнь в доме Корригана протекала на редкость спокойно. Прошло четыре дня, все это время я занимался обустройством своего нового жилища. К моему удивлению, мне не пришлось думать о еде: на следующий день, выйдя из дома, я увидел сидевшего у порога чупика – небольшого зверька, чем-то похожего на зайца. Прыгнув ко мне, зверек ткнулся головой в землю и замер. Я осторожно поднял его – чупик был мертв.
   Не оставалось сомнений, что Виго решил позаботиться о моем пропитании: я уже видел, как прибегали к нему чупики, видел, как он ловил рыбу, просто похлопав ладонью по воде. Звери и птицы не просто давали ему пропитание, они служили ему верой и правдой. Сам Виго относился к окружающему миру очень бережно и брал от него не больше, чем ему требовалось.
   Конечно, первый чупик мог оказаться случайностью, но, когда через день у порога появился второй, я понял, что голодать мне не придется. Тем лучше…
   Впрочем, я быстро осознал, что ничего особо хорошего в этом нет: у меня появилось много свободного времени, я не знал, куда его девать. И хуже всего было то, что мне приходилось думать о том, что со мной произошло. Я не мог отвлечься от преследующих меня мыслей, не мог не думать о том, как мне жить дальше. Пытался занять себя какой-то работой, но осознание ее бесполезности и ненужности не позволяло мне как следует на ней сосредоточиться. В конце концов я бросил благоустраивать дом и большую часть времени проводил у ручья, сидя на берегу и глядя на медленно текущую воду.
   Так было и сегодня. Шел пятый день моего пребывания в доме Корригана, я только что позавтракал, пожарив на костре куски мяса, и теперь сидел у ручья на полюбившемся мне месте. Уверен, что Корриган тоже любил здесь сидеть: я нашел полусгнившую доску, служившую ему некогда сиденьем. Интересно, о чем он думал, сидя здесь и глядя на воду, наблюдая за медленным шевелением прядей водорослей на песчаном дне? Странно все это. Я представлял себе Корригана совсем другим.
   Ну ладно, это Корриган, – в конце концов, он убийца, и мне нет особого смысла копаться в его чувствах. Но как быть мне? Виго говорит о Богах, о том, что я должен покориться им. Точнее, быть с ними. Только слишком уж все это нелепо. Боги, Жернова… С другой стороны, я был свидетелем творимых Виго чудес – взять хотя бы мое чудесное спасение, когда он в буквальном смысле слова вырвал меня из рук Мастера. Слышал я потом, что и подручные его тогда погибли, – выходит, Виго может быть и жестоким.
   Есть старая басня про юношу, решившего стать учеником знаменитого мудреца. Но сначала юноша пожелал убедиться, что его будущий учитель достоин этого звания. Придя к мудрецу, он попросил его явить чудо, – мол, только тогда он будет готов у него учиться. Улыбнувшись, мудрец явил ему чудо. Юноша обрадовался. «Да, – сказал он, – теперь я согласен стать твоим учеником». На что мудрец с улыбкой ответил: «Теперь ты мне уже не нужен».
   Виго явил мне чудо, и не одно. Так почему же я до сих пор ему не верю? Даже не так: верю, но не могу принять его истины? Может быть, просто потому, что я по-другому воспитан, мне ближе техника, ближе торжество разума – а не веры? Мне было в тысячу раз легче принять чудеса сваргов, чем слова Виго о Богах, об управляющих мирозданием законах. Я привык чувствовать себя свободным, привык к тому, что чуть ли не с детских лет все в своей жизни решал сам. И вот теперь получается, что моя свобода всегда была мифом, иллюзией. Сказал ведь Виго: лучший раб – тот, который считает себя свободным.
   Так как же мне быть? Как разобраться в этих хитросплетениях веры и разума?
   – Слушай свое сердце…
   Раздавшийся за моей спиной голос был тихим, но очень мелодичным. Кроме того, в нем чувствовалась сила. Я быстро обернулся.
   Рядом со мной стояла весьма симпатичная девушка, я дал бы ей не больше двадцати лет. Или тридцати – ко второму варианту я пришел, приглядевшись к ней внимательнее.
   У нее были очень приятные черты лица, волной спадающие на плечи темные волосы, тонкие брови вразлет, мелкие и очень белые зубы – я отметил это, когда она улыбнулась. На незнакомке был светлый вышитый сарафан, перетянутый на поясе красивым плетеным пояском. Но больше всего меня поразили ее глаза. Лучистые, по-настоящему бездонные, они буквально придавили меня к земле. Такой – или почти такой – взгляд я видел только у Виго.
   – Вы умеете читать мысли? – спросил я, с огромным трудом стряхнув оцепенение.
   – Обычно я предпочитаю этого не делать, – улыбнулась девушка. – Мысли людей почти всегда полны грязи.
   – Это верно, – согласился я, вспомнив, что и Кот говорил по этому поводу что-то похожее.
   Потом поднялся – неудобно было сидеть в присутствии дамы.
   – Вы, без сомнения, колдунья?
   – Скорее ведьма. – Девушка засмеялась, ее смех был тихим и очень мягким, этим она мне снова напомнила Виго. – Я тебя смущаю?
   – Немного, – признался я, чувствуя, что врать в присутствии этой девицы было бы глупо.
   – Это пройдет, – заверила она меня, подойдя ближе. – Тому, кто подружился с вечностью, негоже нервничать при виде хорошенькой женщины.
   Ведьма насмешливо улыбнулась, я почувствовал, что начинаю злиться. Но промолчал и просто смотрел на стоявшую передо мной гостью.
   – Не переживай… – Она провела ладонью по моей щеке. – Я для тебя слишком стара.
   – Вы преувеличиваете. – Я попытался ввернуть комплимент. – Я первый кину камень в того, кто даст вам больше двадцати.
   Девица улыбнулась.
   – Ты мне нравишься… А как насчет ста двадцати?
   Я слегка вздрогнул, девушка явно уловила мою секундную растерянность. Ее глаза сияли, на губах играла ироничная улыбка.
   – Тогда вы весьма недурно сохранились, – произнес я, уже догадываясь, кто передо мной стоит.
   – Ну, вот и познакомились. – Серафима сложила руки на груди. – Котяра говорил, что однажды ты придешь сюда, и вот ты здесь… Амулетик тебе, конечно, дал Альварос? – Девушка коснулась висевшего у меня на шее крестика.
   – Да…
   – Неплохая штучка, но для серьезных дел не годится… О, да я вижу, ты тут неплохо поработал… – оставив меня, Серафима подошла к дому. Мне ничего не оставалось, как пойти следом.
   – Бедный Корри, – сказала она, пнув обутой в мягкий изящный сапожок ногой обрубок одной из лиан. – Почему-то мне кажется, что он очень расстроился. – Серафима улыбнулась и снова взглянула на меня. – Это тебе Альварос посоветовал?
   – Да нет, – пожал плечами я. – Просто темно в доме.
   – Теперь светлее, – сказала Серафима и почему-то засмеялась. – Кстати, а как там мой дом? Не развалился еще?
   – Да нет, – ответил я. – Стоит пока. Теперь он, кстати, мой.
   – Пусть будет так, – согласилась девушка. – Давно я у вас не была. Может, погуляем как-нибудь по городу? Покажешь мне, что там у вас новенького.
   – Я не могу пройти назад, – сказал я. – Не получается.
   – Какая жалость, – сказала Серафима, я почувствовал в ее голосе насмешку и нахмурился: эта девица начинала действовать мне на нервы.
   – Не злись. – Серафима с улыбкой погрозила мне пальцем. – Будь снисходителен к женским слабостям.
   – Я попытаюсь, – ответил я, все еще не понимая, как вести себя с этой эксцентричной особой.
   Особа тем временем распахнула дверь и вошла в дом.
   – О, да тут все по-прежнему, – произнесла она, окинув взглядом комнату. – Давненько я здесь не была.
   Она снова вышла наружу.
   – Хорошо тут у тебя…
   Взглянув на меня, Серафима подняла руки, сладко потянулась, я поспешно отвел взгляд: уж слишком зримо просматривалась девичья грудь под тонкой тканью сарафана.
   Засмеявшись, Серафима подошла ближе, провела рукой по моим волосам.
   – Ты такой смешной, – сказала она. – Корри был совсем другим. Он просто брал то, что хотел. – Серафима снова улыбнулась. – Ладно, недосуг мне долго с тобой болтать. Увидимся еще… – подмигнув мне, она повернулась и медленно пошла по тропинке.
   Я провожал ее взглядом, пока она не скрылась из глаз. Потом прошел к ручью и сел на свое место.
   Я сидел у ручья больше часа, пытаясь понять, какие последствия для меня будет иметь встреча с Серафимой. Странная она – не такая, как все. И очень красивая, я невольно признался себе в том, что она мне понравилась – даже несмотря на то, что была ведьмой. Впрочем, моих знаний о ней не хватало для того, чтобы правильно все оценить. Поэтому, осознав бесплодность моих размышлений, я встал, наскоро перекусил, подхватил посох и отправился к Виго.
   Виго уже ждал меня. Он сидел за столом позади дома, на двух листьях лопуха дымились аппетитные куски большой рыбины.
   – Присоединяйся, – предложил Виго.
   И хотя я недавно поел, отказываться не стал, да и выглядела рыба в самом деле превосходно.
   Виго любил поливать мясо и рыбу соком лимона. Интересно, что это и в самом деле были лимоны, такие же, как у нас, да и название было тем же. Я был уверен, что лимонные деревья сюда привезли из моего мира.
   Выжав половинку лимона на рыбу, Виго начал есть. Во время еды он никогда не разговаривал, это была одна из его особенностей. Когда мы закончили обедать, Виго жестом предложил мне убрать со стола, а сам пошел к своему любимому месту у ручья. Минутой позже я к нему присоединился, усевшись на своем стуле.
   – Познакомился с Серафимой? – спросил Виго, взглянув на меня.
   – Да.
   – И как она тебе?
   – Весьма эксцентричная особа.
   Виго улыбнулся.
   – Не суди ее слишком строго. Она, конечно, баба взбалмошная, но в целом неплохая. А главное – весьма откровенная. Может просто послать тебя к дьяволу, но никогда не будет держать камня за пазухой. Иногда вспылит, потом первая же приходит мириться. При всем этом она еще и ведьма, и ведьма изумительная. Так что постарайся не раздражать ее сильно, а то превратит тебя в какого-нибудь лурвика, будешь потом по веткам скакать.
   – А разве это возможно? – спросил я.
   – Для нее это не составит проблемы. Человек – весьма уязвимое существо… Кстати, что она вообще тебе сказала?
   – Сказала, что я смешной, и что мы с ней еще увидимся.
   – Похоже, ты ей понравился. Берегись, она женщина страстная… – Виго тихо засмеялся.
   – А сколько ей лет?
   – Женщине столько лет, на сколько она выглядит, – строго сказал Виго. – А к Серафиме все это вообще не относится, она может стать хоть ребенком.
   – Она сказала, что ждала меня. Это что-то значит?
   – Это значит только то, что твоя встреча с ней была не случайна. Боги продолжают вести тебя, не обращая внимания на твое упорство. Может, это и к лучшему. Но ты должен действовать так хорошо, как только можешь. Иначе погибнешь.
   – Но ведь вместо меня мог прийти кто-то другой?
   – Никто не мог прийти вместо тебя. Есть события, которые мы не в силах изменить при всем желании. Это своеобразные узловые точки силы, на них строится ход истории. Ты завязан на одну из таких точек, это твоя судьба. И ты исполнишь свою миссию, что бы ты обо всем этом ни думал. В таких вещах Боги все держат под контролем.
   – А как же свобода воли? – напомнил я.
   – Пойми, Кирилл, это все слова. Мы рабы – и в то же время мы свободны, как ветер. Мы не можем ни на йоту изменить уже прописанную для нас судьбу – и в то же время мы сами творим ее. И в этом нет противоречия, все зависит от того, с какой точки зрения смотреть. Ты привык доверять словам, они кажутся тебе чем-то стабильным, незыблемым. Но это не так, в этом мире вообще нет ничего неизменного – все течет, изменяется, плавно переходит одно в другое. То, что вчера было истиной, сегодня может оказаться ложью. Любые утверждения работают лишь в присущей им системе координат, но за пределами координат могут вообще потерять смысл. Этот мир полон кажущихся парадоксов, здесь ничто нельзя воспринимать как само собой разумеющееся. Стоит тебе во что-то поверить, стоит только ощутить под собой твердую почву, как она тут же предаст тебя – это один из законов работы Жерновов. Именно поэтому никогда не загадывай свое будущее, не думай о том, что будет так-то и так-то. Да, ты можешь думать об этом, ты можешь предполагать, можешь желать чего-то достичь – но избегай уверенности глупца, не забывай о том, что все может пойти совсем по-другому. Помни, что мир вокруг тебя очень изменчив, а Жернова только и ждут, чтобы подставить тебе ногу.
   – Но зачем они это делают?
   – Да ни зачем, это просто их свойство – противодействовать любым попыткам нарушить равновесие этого мира. Обретая глупую уверенность в чем-либо, ты автоматически запускаешь механизм противодействия, он особенно эффективно работает в отношении простых людей. Колдуны противопоставляют ему свою волю, свою целеустремленность, намерение победить, достичь цели. Но при всем своем настрое на победу, на благоприятный для них результат они никогда не будут в нем уверены – потому что знают об изменчивости этого мира. Любая уверенность в данном случае – это уверенность глупца. Могу сказать, что колдуны даже эту негативную сторону Жерновов научились использовать в своих целях.
   – Как? – спросил я, понимая, что Виго ждет этого вопроса.
   – Зная, что перед ним стоит очень сложная задача, колдун генерирует в своем сознании мысль о ее заведомой невыполнимости. Он уверен в том, что никогда не достигнет желаемого, что это невозможно. Жернова принимают его уверенность за чистую монету и делают все для того, чтобы опровергнуть его утверждение. А ему, по сути, только того и надо… – Виго усмехнулся. – Разумеется, в действительности колдун все делает для того, чтобы добиться успеха, мы с тобой просто говорим о способе обмана Жерновов.
   – А они не догадаются, что он их обманул?
   – Им нечем догадываться. Я ведь говорю, что Жернова – это просто механизм, и механизм на редкость безмозглый. Человек, разбирающийся в сути этих процессов, всегда найдет способ Жернова обмануть.
   Виго замолчал, молчал и я, осмысливая сказанное. Потом снова взглянул на колдуна.
   – А Боги могут влиять на Жернова?
   – Для Богов нет ничего невозможного. На то они и Боги. Я ведь уже который раз пытаюсь внушить тебе простую мысль: если Боги благоволят тебе и если ты достоин их помощи, то просто доверься им, и они приведут тебя к счастью.
   – А вы сами счастливы?
   – А разве по мне этого не видно? – улыбнулся Виго. – Посмотри на меня: я всегда стремился к миру тайны, с детских лет интересовался колдовством. Я просто знал, что этот мир не столь прост, как кажется, я пытался в нем разобраться – и пытаюсь до сих пор. Я живу так, как хочу, и делаю то, что мне нравится делать. У меня много друзей, мы часто встречаемся с ними, обсуждаем за чаркой свежего эля наши дела. Я полностью удовлетворен своей жизнью, передо мной лежит множество нераскрытых тайн – разве это не счастье?
   – У вас есть друзья? Я думал, вы живете отшельником.
   – У меня много друзей. Ты уже знаешь Альвароса, но он по нашим меркам еще мальчишка. – Глаза Виго насмешливо блеснули. – Сегодня ты познакомился с Серафимой – она умна, красива и чертовски талантлива. С кем-то, надеюсь, ты еще познакомишься. Только постарайся в их присутствии не задавать глупых вопросов.
   Виго усмехнулся, его глаза сияли. Было видно, что он в хорошем настроении.
   – А сколько живут колдуны? – спросил я.
   – Это зависит от их силы, – ответил Виго. – Просто существует некий рубеж в познании этого мира: его нужно достичь, пока ты еще жив. Рубеж этот – полный контроль над своими энергиями, над своим телом. Если ты успел, возраст не играет для тебя роли, ты можешь быть кем угодно – от младенца до седого старца.
   – Вы его достигли?
   – Да. Я мог бы скакать по этой поляне резвым юношей, но мне больше по душе мой сегодняшний облик. К тому же вряд ли ты стал бы выслушивать нравоучения от прыщавого юнца, не так ли?
   – Наверное, – согласился я, понимая, что Виго, как всегда, прав. – Выходит, вы будете жить вечно?
   – В этом мире нет ничего вечного. Кроме того, наказание вечной жизнью на этой земле – самое ужасное из всех возможных наказаний. Это проклятие, которого не заслуживают даже самые великие грешники. Колдун может покинуть этот мир в любой момент, и в этом вся прелесть. Жизнь на этой земле – всего лишь этап в развитии твоей личности, своеобразные ясли. Потом настанет очередь школы, а там, глядишь, и до института доберешься. Правда, случится это очень нескоро.
   – Жизнь после смерти действительно существует?
   – Существует. Но не для всех.
   – То есть?
   – Все зависит от уровня развития человека, от того, как он прожил дарованную ему жизнь. Ведь выжить после смерти – это значит сохраниться как личность, сохранить свое «я». Другими словами, после смерти ты должен помнить, что ты – это ты, у тебя должна быть сила сохранить свои земные воспоминания. Часто говорят о бессмертной душе, но душа – это сердцевина, основа нашей личности. Это как ствол у дерева – без него никуда, но ведь есть еще и листья. И листья в данном случае – это наши воспоминания, наши мысли и мечты, наши идеалы. Именно это, в конце концов, и составляет нашу личность. Если человек прожил земную жизнь глупо, а именно – цепляясь за наслаждения этого мира, прожил ее в погоне за властью и деньгами, то там эти листики не будут иметь никакой ценности и просто облетят. И так листок за листком с человека осыплются все его глупые мечты и желания, вся его корысть и стремление к власти и славе. Все это пустое, и, когда листки опадут, останется голый ствол, человек как личность исчезнет – потому что был соткан из глупостей, его жизнь ничего ему не дала и ничему не научила. Этот процесс очищения известен как «вторая смерть». Пережить вторую смерть, сохранить свое «я» – а значит, и память о земной жизни, – могут только достойные люди. Таких на земле очень много, но это не должно нас успокаивать. Тех, кто потеряет себя, гораздо больше.
   – Боги могут помочь выжить? Там, в том мире?
   – Не только могут, но и помогают. Об этом говорится даже в ваших религиях. Верь Богу, живи с Богом в душе, стремись к свету и справедливости, избавься от всего, недостойного человека, – и там, в другом мире, ты попадешь в объятия твоих друзей, ушедших раньше тебя. Даже если ты порой был в чем-то не прав, Боги простят тебя – тем более, если ты осознал свои ошибки и заблуждения. Беда людей в том, что они ни во что не верят, считают, что надо урвать побольше от этой жизни, а там будет видно. Их обнадеживают и разговоры о всепрощении Богов – почему не погрешить, если добрый Бог все равно все простит? Неплохо поживем здесь, хорошо проведем время там… Не будет этого… – Виго покачал головой. – Боги всегда отличат достойного человека от негодяя. И каждому воздадут по заслугам.
   – А Корриган? – вырвалось у меня. – Как к нему отнесутся Боги?
   – Об этом тебе надо спросить у Богов, – усмехнулся Виго. – Но я бы посоветовал Богам пощадить его.
   – За что?
   – За его дух. У Корригана огромный потенциал, и его беда состоит в том, что он выбрал не тот путь. Но я скажу тебе так: лучше быть великим преступником, чем жалким обывателем, думающем лишь о том, как бы сладко поесть да хорошо выспаться. Я знаю, что когда-нибудь Корриган поймет свои ошибки, более того, я уверен в этом. Но сейчас он не в силах ничего изменить, его долг состоит в том, чтобы пройти свой земной путь до конца – каким бы он ни был. Кстати, о Корригане: ты здорово разозлил его, порубив лианы. Он пообещал убить нас обоих.
   Я недоуменно вскинул голову.
   – Лианы?
   – Лианы вокруг его дома. Ты порубил их мечом, но ты не знал, что они – часть Корригана. Так же, как этот дом и даже этот лес – часть меня.
   – Разве может быть связь между деревом и человеком?
   – Может. Корриган искал лианы по всему лесу, он выкапывал ростки и садил их вокруг дома. Долгие годы ухаживал за ними, ему понадобилось несколько лет, чтобы лианы признали его своим. Это мы считаем, что растения бесчувственны, на деле они могут испытывать боль, страх, голод и жажду. Они могут любить и ненавидеть и в этом очень похожи на людей. Существуют приемы колдовства, позволяющие связать энергетику человека с энергетикой растений. Человеку это дает дополнительную силу, растение тоже выигрывает, обретая надежного друга и покровителя. Вырубая лианы, ты сек Корригана по живому. Это очень больно, Корриган чувствовал боль лиан, как свою собственную. В итоге он пообещал убить нас. Меня – за то, что я показал тебе дом. Тебя – за то, что ты порубил лианы.
   Мне стало не по себе, я вспомнил выступавший на срезах лиан розовый сок.
   – Но ведь я не знал…
   – А если бы знал? – усмехнулся Виго. – Ты сделал то, что должен был сделать, вы находитесь в состоянии войны, и глупая сентиментальность здесь не к месту. Корриган, к слову, не колебался бы ни секунды. От тебя в этом поединке требуются две вещи: уважать Корригана как достойного противника и идти в этой битве до конца. А каким будет этот конец, знают только Боги.
   – Я понял…
   Некоторое время мы сидели молча.
   – Я хотел спросить, – нарушил я молчание. – Там, в доме у Корригана, на столе вырезано женское имя – Эмма. Кто она?
   Виго вздохнул.
   – Она и есть причина того, что молодой сварг Элеот стал Корриганом. Впрочем, ее не в чем винить…
   Виго замолчал, я терпеливо ждал.
   – Ей было восемнадцать лет, когда Элеот влюбился в нее, – продолжил Виго. – Он готов был сделать для нее все, но она любила другого. В день ее свадьбы Элеот убил жениха. Хотел убить и себя, но ему помешали. Потом, уже будучи моим учеником, он смог проникнуть к сваргам, нашел эту девушку и выкрал. Она, к слову, так больше и не вышла замуж. Корриган силой привел ее к себе, но взаимности так и не добился.
   Виго снова замолчал.
   – Он убил ее? – спросил я, с невольным ужасом думая о том, что там, рядом с избушкой Корригана, где-нибудь находится могила этой женщины.
   – Убил? – Колдун едва заметно улыбнулся. – Нет, что ты. Он ведь действительно любил ее, поэтому просто позволил ей уйти назад. После этого он и взял себе новое имя.
   Снова возникла пауза. Я подумал о том, что мне пора, и поднялся со стула.
   – Спасибо за обед и за интересную беседу. Думаю, мне пора…
   Виго тоже поднялся.
   – Пора, тебе сейчас надо больше быть одному. И не обижайся на выходки Серафимы, если она позволит себе что-нибудь лишнее. Она неплохой человек.
   – Я постараюсь…
   Кивнув в ответ, я подхватил посох и пошел к своей избушке.
   Когда я пришел, у порога меня ждал чупик. Зверек был мертв, но тело его было еще теплым.
   Сдирая с чупика шкурку, я думал о том, как странно устроена эта жизнь: в ней кто-то кого-то всегда ест. И ведь не изменишь этого – при всем желании не изменишь. Даже к вегетарианству призывать нет смысла, это глупо. Не может человек изменить свою природу, да и не нужно к этому стремиться. И если мне нравится жареное мясо, то никакая проповедь не заставит меня променять его на миску с овсяной кашей. Никто не говорит, что надо быть жестоким, скорее, здесь должен быть принцип разумности – брать столько, сколько тебе надо, не больше. Например, Виго: он никогда не возьмет лишнего. Утешает и то, что звери, наверное, тоже имеют свой звериный рай.
   Мясо я жарил на костре. Можно было пожарить и в пламени свечи, маленькими кусочками, но тогда оно не пахло бы дымком, у него был бы совсем другой вкус. Кроме того, при жарке в пламени свечи на нее капал жир, а мне это не нравилось. Да и готовить на костре было быстрее.
   Я уже дожаривал мясо, время от времени отрезая ножом аппетитные кусочки, когда с соседнего дерева спустился лурвик. Видимо, он уже давно наблюдал за мной, боясь подойти ближе, но запах жареного мяса заставил зверька потерять осторожность. То и дело приседая и оглядываясь, он медленно, короткими перебежками, подобрался поближе. Остановился, взглянул на меня, смешно дернул головой. Ну как не уделить ему кусочек?
   – Держи, пройдоха…
   Я отрезал кусочек мяса и бросил зверьку. Испугавшись, он сначала проворно отскочил в сторону, замер на несколько секунд, косясь на меня глазом-бусинкой, потом быстро подскочил, схватил мясо и бросился бежать к своему дереву. Ловко вскарабкался наверх, я потерял его из виду в густой кроне.
   Вот так вот. Один зверек погиб, но дал пропитание мне и этому лурвику. Хорошо это или плохо? Смотря чью сторону в этом вопросе принять. Выходит, у каждого своя правда, и прав в результате оказывается тот, кто сильнее. Грубо, скверно даже, но ведь никуда от этого не денешься.
   – Съел уже? – Я вновь заметил зверька. – Однако и аппетит у тебя… На, держи…
   Отрезав ломтик мяса, я положил его на кончик сапога. Лурвик смешно повел носом, затряс головой. И хочется, и страшно.
   – Бери, бери… – сказал я. – А то сам съем.
   Зверек снова принюхался – и не устоял. Припадая к земле, прокрался к моей ноге, затем, не сводя с меня глаз, схватил мясо и пулей умчался к своему дереву. Я засмеялся.
   Остатки мяса я завернул в лист лопуха и спрятал в неглубокой сырой яме, сверху прикрыл ветками и придавил тяжелым камнем. Если не придавить, до мяса могут добраться снуги, небольшие местные хищники, внешне похожие на наших шакалов. Лурвик следил за мной с дерева – не иначе, раздумывал о том, как бы добраться до мяса. Увы, приятель, с этим у тебя ничего не получится.
   До вечера еще оставалось несколько часов, я стал думать, чем заняться. Взглянул на обрубленные лианы: с их срезов все еще сочился розоватый сок. Нехорошо получилось…
   Я действительно чувствовал свою вину перед этими растениями. Странное это было чувство, и тот же Корриган здесь был совсем ни при чем. Росли себе лианы, никому не мешали. А потом пришел человек и порубил их. Света ему, видите ли, не хватало. Ну ладно, света мало, вырубил бы перед окнами. А остальные-то зачем порубил? Не нравились они тебе, словно змеи вокруг дома обвились? Но твое-то какое дело? Не ты садил, не тебе и рубить…
   В одном месте, на берегу ручья, я еще пару дней назад приметил хорошую глину – в расчете на то, что сделаю себе пару мисок. Наковыряв ножом глины, я размял ее с водой, отнес к дому. После чего затер размокшей глиной срезы лиан. Они еще вырастут, пустят свежие побеги, в этом я был уверен.
   Вымыв в ручье руки, я сел на полюбившееся мне место, устало вздохнул. Вот так вот… Может, это и глупо – но, в конце концов, все в этой жизни есть одна большая глупость. Глупостью больше, глупостью меньше. Какая разница…
   Мысли о лианах привели меня к раздумьям о Корригане, потом – о Виго и его странных теориях. Боги… Может, они и есть. Сидят сейчас где-нибудь, слушают, о чем я думаю. Знают ведь они мои мысли, должны знать. А может, напротив – наплевать им, о чем я тут размышляю. И кто я такой, чтобы они вслушивались в мои мысли, тратили на это свое божественное время? Вот Жернова, те точно слушают. И обязательно подыщут для меня какую-нибудь гадость…
   Я смотрел на медленно текущую воду, потом поднял глаза к небу. Ладно, Господи, не обижайся на меня. Я всего лишь человек, к тому же не самый умный на этом свете – что с меня взять? И если я порой думаю про тебя что-то обидное, то не по злому умыслу, а по незнанию своему. Хочется верить, что есть ты где-то там, в небесах, справедливый и мудрый. Может, и жизнь где-то там есть другая, лучше и красивее нашей. Даже наверняка красивее – куда уж хуже еще. Должна она быть, иначе зачем все это? Только все равно, Господи, я многого не понимаю. Ив вот умер – а зачем? Если ты ведешь по жизни хороших людей, ведешь их к счастью, как сказал Виго, – то почему погиб Ив? Чем он-то перед тобой провинился? Ведь хороший был человек, добрый. Да, сказал Вещий Кот, что мы с ним еще встретимся, поверил я в это – ведь Кот всегда говорит правду. Только как это может быть и когда? А главное, где? Видишь, сколько вопросов у меня к тебе, и эти – далеко не самые важные. Говорят, что у Бога полагается что-нибудь просить. Просил ли я у тебя что-нибудь? Просил, наверное. Даже точно просил – давно, в детстве, когда родители разводились. Видел, как бабка моя молилась, прося тебя даровать моим родителям разум. Глядя на нее, потом просил и я. Но разве помог ты мне? Или просил я неправильно, не так, как положено? Не на коленях, не при свечах, без иконы даже – просто лежал в постели и просил. Не помог ты мне тогда. Не услышал. Знаю, много нас – миллиарды, и у каждого свой маленький ад. Трудно тебе уследить за всеми нами, хлопотно. Только зачем же тогда давать надежду? Зачем, если даже молитвы ребенка остаются без ответа? Не понимаю я этого, Господи. Не могу понять. Не хочу понимать…
   Здесь ты еще, Господи? Или надоело уже тебе слушать мой жалкий лепет? Буду надеяться, что все-таки ты меня слышишь. Видишь, опять надежда. Люди всегда надеются, и что у них есть еще в этом мире, кроме надежды? Виго вот говорит, что надо мне к тебе обратиться, попросить взять мою жизнь под твой всевышний контроль. Только не привык я ничего просить, Господи. Наверное, это и есть гордыня, я понимаю. И Виго был прав, говоря об этом. Только не буду я ничего просить у тебя: зачем, если ты и так все мысли мои знаешь? А не знаешь, так посмотри, загляни в мою душу – должна же она где-то быть у меня. Не болела бы, если бы не было ее. Ты же такой всемогущий, всезнающий – так посмотри, узнай, чего я хочу. Зачем просить, если и так ты все видишь? Ты сильнее, мудрее, могущественнее нас. Говорят, что именно ты нас и создал. Зря ты вообще-то сделал это, но речь сейчас не о том. Ты мудрее нас, а значит, лучше нас должен знать, что нам надо. Так помогай же нам сам, не жди, пока мы просить тебя будем. Ведь это нормально, так должно быть. Если я вижу, что кому-то нужна помощь, а я могу помочь, – ведь не жду я, пока попросят меня, сам помогаю. И стыжусь, смущаюсь, когда благодарят меня потом. Мог бы – вообще помогал бы инкогнито. Да, кто-то скажет, что это эго мое говорит недоразвитое, выпячивает себя, благодетелем хочет почувствовать. Только не так все это – тебе ли не знать этого? На деле ведь все гораздо проще оказывается. Помогай, если можешь помочь, если видишь, что нужна человеку твоя помощь. Вот и все – зачем нужны все эти мольбы, почему человек в слезах должен помощь твою вымаливать? Тебе ведь стыдно должно быть, когда перед тобой на колени падают. И если даже мы, малые и неразумные, понимаем это, то неужели ты не понимаешь? Не верю я, что не понимаешь, отказываюсь верить…
   Но я отвлекся, речь ведь сейчас обо мне. Знаю, что, может быть, ошибку делаю, только все равно не буду я тебя ни о чем просить. Ты велик, мне никогда не сравняться с тобой, да и не думаю я об этом. Но если ты стремишься к свету, то ведь и я не против этого, сам любому гаду глотку перегрызу. Так почему не идти нам вместе? Да, я знаю свои возможности – но ведь не всем создавать миры, должен же кто-то и мелочами заниматься. Могу ли я обещать что-нибудь? Могу, наверное. Верен тебе буду, честен буду. Не предам никогда. Готов до конца пройти свой путь, каким бы он ни был. Но не на правах раба. И если моего желания сотрудничать с тобой – а не служить тебе – мало, если я не прав и не достоин помощи твоей, то просто убей меня сейчас, на этом самом месте…
   В ручье громко плеснула рыба, я вздрогнул. Провел рукой по волосам, потом медленно поднялся с земли. Ладно, Господи, не серчай там на меня. Но и не забывай того, что я сказал.
   Второй раз я увидел Серафиму через два дня. Мне было скучно, я решил пройтись вверх по течению ручья, там я еще не был. Хотел ли я увидеть Серафиму? Не знаю. Казалось, что-то тянуло меня в ту сторону, я словно слышал некий необъяснимый зов, которому не мог сопротивляться.
   Я шел больше часа, солнце уже давно перевалило за полдень. Ручей плавно поворачивал вправо, образуя на моей стороне неширокий песчаный плес, я вышел к нему – и вздрогнул, увидев Серафиму. Она купалась в ручье, ее мокрые волосы темными струями спадали на плечи.
   – А вот и наш герой, – улыбнулась Серафима, увидев меня. – Ну подходи, подходи, не стесняйся.
   Я чувствовал себя весьма неловко, – наверное, если бы Серафима меня не заметила, я бы просто шмыгнул обратно в лес. Но теперь прятаться было уже поздно.
   – Здравствуй, – сказал я, подойдя к берегу. – Не холодно?
   Вода в ручье и в самом деле была на редкость холодной. Я купаться в ней пока не решался.
   – Мне никогда не бывает холодно, – заверила Серафима.
   Оттолкнувшись от дна, она картинно проплыла мимо, мне показалось, что она нарочно меня дразнит: прозрачная вода почти не скрывала ее обнаженного тела.
   – Ты не против, если я выйду? – спросила девица, в глазах ее играл вызов.
   – Ну что ты, – отозвался я. – Буду только рад.
   Серафима засмеялась.
   – Вот таким ты мне нравишься гораздо больше…
   Она не торопясь выбралась из воды, блестевшие в солнечных лучах капли дрожали и переливались на ее теле. Тряхнула головой, в стороны разлетелся веер сверкающих брызг, снова с улыбкой взглянула на меня.
   – Я всегда здесь купаюсь, – пояснила она, поправляя волосы. – Мне здесь нравится.
   То, что Серафима красива, я отметил еще при нашей первой встрече. Но сейчас я понял, что она не просто красива, а красива чертовски, ее сложению могла бы позавидовать любая фотомодель. Не скрою, я украдкой любовался ее телом – и готов был поклясться, что Серафиме это нравилось. С усмешкой взглянув на меня, она отошла чуть в сторону, грациозно опустилась на шелковистую траву. Устало вздохнула, потом повернулась ко мне.
   – Садись. – Она хлопнула рукой по траве. – Ну садись, садись – не съем же я тебя…
   Было в ней что-то необычное – чудесное, завораживающее, она казалась мне не просто женщиной, а сошедшей с небес богиней. Все ее движения были просты – и в то же время удивительно пластичны и отточены, а своеобразная детская непосредственность только добавляла ей шарма.
   Я не мог не подчиниться, поэтому подошел и сел рядом. Не скрою, сердце мое билось гораздо чаще, чем бы мне того хотелось, я старался больше смотреть на ручей, чем на Серафиму. Чего греха таить, меня к ней тянуло, это был незнакомый мне доселе всепоглощающий зов – никогда еще ни одна девушка не оказывала на меня такого влияния. И хуже всего было то, что я вспомнил о способности Серафимы читать мои мысли.
   – Ты дрожишь, – сказала она и улыбнулась. – Не пойму только, от страха или от нетерпения?
   – Просто мне не каждый день приходится встречаться с ведьмами, – ответил я. – К тому же с такими красивыми.
   – Ну так пользуйся этим. – Глаза Серафимы смеялись, она откинулась на траву, провела ладонями по своему телу. – Ну давай же, герой, – не стоит меня бояться…
   Она засмеялась, потом отвернулась и закрыла глаза, подставив лицо лучам солнца. Я против воли взглянул на нее: что и говорить, Серафима была прекрасна. Капли воды на ее теле уже успели подсохнуть, но там, куда смотреть не полагалось, они еще переливались, запутавшись в волосках.
   – Герой, я ведь могу и обидеться, – ворчливо произнесла Серафима. – Тебе следует знать, что нет ничего хуже разгневанной ведьмы.
   Мое сердце билось все чаще, я чувствовал, что долго так просидеть не смогу. Надо или бежать, или…
   – Давай, герой, давай… – Серафима тихо засмеялась, изогнувшись всем телом, снова взглянула на меня. – Покажи, на что ты способен.
   Я посмотрел ей в глаза, в голове у меня все перемешалось. «Да пропади оно все пропадом», – подумал я и жадно припал к губам Серафимы.

Глава четырнадцатая

   В Канкар они приехали ближе к вечеру, когда на улицах много людей и легче затеряться в толпе. Их встретили бойцы Райва, Кит и Вито, приехавшие в столицу раньше; под их охраной Райв, Яна и принц благополучно добрались до небольшого дома на окраине города. Их не должны были узнать, поэтому Райв был одет не в привычную для него военную форму, а в длиннополый кафтан и походил теперь на зажиточного купца. На Яне был довольно дорогой и чопорный наряд, это как нельзя лучше соответствовало играемой ею роли супруги купца. А Иржи пришлось нарядить девочкой, и хотя принц пытался протестовать, Яне удалось уговорить его надеть платье. Она даже заплела светлые волосы Иржи в две смешные косички, в результате всех этих манипуляций наследный принц превратился в весьма симпатичную девчушку. Даже мрачный Райв, впервые увидев Иржи в таком виде, не смог сдержать улыбки. Через час приехал Ронни, он привез на телеге их вещи и оружие.
   Прошедший день принес плохую новость: на Совете Родов герцог Нартов публично отказался от своих прав на трон в пользу Корригана. Все, кто поддерживал Нартова, были просто раздавлены этим событием. В результате верх взяли сторонники Корригана, голосование закончилось в его пользу. Представители нескольких знатных фамилий в знак протеста покинули зал, но это уже ничего не могло изменить – через неделю была назначена коронация.
   Райв знал, что не сможет этому помешать: на то, чтобы организовать дворцовый переворот, требовалось время. И если задачу собрать пару сотен бойцов для захвата дворца могла решить Яна, то с армией Райву предстояло разбираться самому. Все решал простой вопрос: поддержат ли его руководивший в данный момент ордейским фронтом граф Орский и командир королевской гвардии граф Нойс – именно он сменил на этом посту Райва. Ведь если армия не станет на его сторону, все пропало, Райв это очень хорошо понимал. Договориться с Орским было проще, Райв не знал его лично, но слышал о нем много хорошего. Основную проблему представляли Нойс и подконтрольные ему командиры, именно их войска находились в столице и в ближайших городах. Перейдет на его сторону Нойс – и все решится само собой, останется верен Корригану – все пропало. Две сотни бойцов не смогут удержать замок.
   Требовалось переговорить с Нойсом, это было опасно, но жизненно необходимо. В течение нескольких дней Райв пытался под разными предлогами встретиться с ним, но ничего путного из этого не получилось. Нойс не желал встречаться с каким-то купчишкой, а своего подлинного имени Райв открыть не мог.
   Пришлось искать другие пути. Через своего старого знакомого, вполне надежного человека, Райв связался с бароном Роллом, одним из подчиненных Нойса. Встреча прошла днем, в оживленном месте, Райв не стал темнить и без обиняков выложил Роллу свой план: сместить Корригана, поставить во главе государства Иржи. Пока он не достиг совершеннолетия, Совет Родов назначит ему опекунов.
   Если речи о заговоре Ролл поначалу встретил с прохладцей, то известие о том, что принц Иржи жив, разом изменило его точку зрения. Он пообещал завтра же поговорить с Нойсом и слово свое сдержал. Вечером следующего дня он снова встретился с Райвом и сообщил, что Нойс согласен на встречу, более того, он пригласит на встречу верных ему людей. При этом, по словам Ролла, Нойс заявил, что не будет ничего обещать, все решится на их встрече.
   Именно последняя фраза понравилась Райву больше всего. Размышляя позже о назначенной встрече, он уже не сомневался в ее успехе. Судите сами: если бы Нойс решил его предать, то, без сомнения, наобещал бы золотые горы. Он этого не сделал, решил дождаться встречи – уже одно это свидетельствовало в его пользу. Такой человек, как Нойс, никогда не будет принимать опрометчивых решений.
   Уверенности Райва не разделяла Яна. Поздно вечером, когда они сидели за столом и обсуждали при свете лампы свои проблемы, Яна высказала ему свои опасения.
   – Пойми, – сказала Яна, глядя на Райва, – этой публике нельзя доверять. Тебе ли этого не знать?
   – Там соберутся дворяне, – возразил Райв. – К тому же Нойс мог схватить меня еще сегодня вечером, а он этого не сделал.
   – Мог. Но зачем им бегать за тобой по улицам, когда ты завтра придешь сам? Им останется просто отвести тебя к Корригану.
   – И что ты предлагаешь? – спросил Райв. – Не идти?
   – Я не знаю… – Яна опустила голову. – Просто я боюсь за тебя.
   – Не стоит, все будет нормально, – попытался успокоить ее барон. – Это наш шанс, Яна, и мы не можем его терять. Если Нойс будет с нами, Корригану конец.
   – Ты же знаешь, мы не можем убить Корригана.
   – Знаю. Но мы лишим его власти, заставим сбежать из города. Этого более чем достаточно.
   – Возьми меня завтра с собой, – попросила Яна.
   – Нет. – Райв покачал головой. – Мне будет спокойнее, если ты останешься здесь. Вито и Кит пойдут со мной, а Ронни присмотрит за тобой и Иржи. И не возражай… – Он остановил готовую было возмутиться Яну. – Все будет так, как я сказал. А сейчас нам пора спать, завтра будет очень трудный день…
   …Колокол на дворцовой башне уже давно отзвонил три часа ночи, а Яна все не спала. Прижавшись щекой к плечу похрапывающего Райва, она думала о том, что впервые в жизни действительно кого-то полюбила. И он любит ее – именно это казалось Яне чем-то непостижимым. Ведь все про нее знает – и все равно любит. Как это может быть?
   Завтра вечером он уйдет. И дай Бог, чтобы ему улыбнулась удача. Ведь если с ним что-то случится, она этого не переживет. Не будет его – значит, и ей жить незачем.
   Уже темнело, когда Райв, Кит и угрюмый Вито вышли из дома. Все трое оделись в форму королевской гвардии, внешне троица ничем не отличалась от обычного патруля. Эта незатейливая маскировка позволяла иметь при себе оружие – Райв не хотел идти на встречу с пустыми руками. Когда на поясе меч, чувствуешь себя как-то спокойнее.
   Долгих прощаний Райв не любил. Поцеловав Яну, он поправил перевязь и важно пошел по улице. Кит и Вито пристроились на шаг позади него, как и положено стражникам.
   Едва Райв и его бойцы скрылись за поворотом, из дверей дома вышел еще один человек. Это был Ронни, на нем была простая потрепанная одежда, драные башмаки и выгоревшая шапка. Любой человек, встретивший его в таком наряде, принял бы Ронни за простого слугу.
   На спине Ронни нес небольшую вязанку дров, среди них он спрятал свой меч. Вышедшая следом Яна дала пареньку последние указания.
   – Присмотри за ним, Ронни. Если что заметишь, постарайся предупредить. И будь осторожен…
   – Да, госпожа… – кивнул Ронни. – Только все равно это неправильно. Барон приказал мне охранять вас и принца. Он убьет меня, если узнает, что я ушел.
   – Ронни, мы же договорились. – Яна поджала губы. – Какая я тебе госпожа? А о себе и о принце я позабочусь, не беспокойся.
   – Пойду я, – вздохнул Ронни. – А то потеряю их…
   Он поудобнее пристроил на спине вязанку и быстро пошел вслед за бароном.
   Яна смотрела за ним до тех пор, пока он не скрылся из глаз, потом вернулась в дом.
   Иржи уже спал – взглянув на принца, Яна улыбнулась. Хороший он, добрый. Из него может вырасти хороший монарх. Не чета его отцу…
   Вспомнив Любомира, Яна нахмурилась и отошла к окну. Иржи до сих пор не ведал о смерти отца, и Яна просто не знала, как ему об этом сказать. И смерть такая позорная – умер в постели с любовницей…
   Она долго стояла у окна, глядя в ночь, потом подправила фитиль фонаря и села за стол. Взглянула на руки – они дрожали.
   Ей и в самом деле было страшно. Не за себя – за Райва. Ну почему он не взял ее с собой, почему? Да она бы любому за него глаза выцарапала.
   Сонно заворочался Иржи. Встав, Яна подошла к нему, осторожно поправила одеяло. Потом вернулась к столу. Господи, как медленно тянется время…
   Она ждала, стараясь не думать о плохом. Вспоминала, как они с Райвом гуляли по лесу, как прятались от дождя под большим деревом. Теперь она понимала, что это были самые счастливые часы в ее жизни.
   Снова раздался бой колокола – полночь. Прошло больше двух часов. Если все нормально, скоро они вернутся…
   Со стороны двери послышался тихий глухой удар, потом какой-то шорох, Яна вздрогнула и прислушалась. Шорох повторился – кто-то тихо скребся в дверь. Не иначе, пытаются открыть – схватив лежавшую на скамье саблю, Яна бросилась к двери.
   Она не стала спрашивать, кто это, – откинув щеколду, подняла саблю и рывком распахнула дверь.
   И тут же на нее кто-то упал, мешком ввалившись в дверной проем. Яна попыталась оттолкнуть незнакомца, отвела руку назад, готовясь проткнуть его, чувствуя, как нарастает в груди пьянящий азарт боя. Не возьмут они ее так просто – не возьмут…
   – Яна…
   Сабля, готовая было метнуться вперед, замерла в ее руке, потом вывалилась из ослабевших пальцев и с глухим лязгом упала на пол. Это был Ронни.
   – Ронни…
   Яна подхватила навалившегося на нее паренька, рука коснулась чего-то липкого. Ногой прикрыв дверь, девушка быстро втащила обвисшего на ее руках Ронни в комнату, уложила на кровать. В углу, в своей кроватке, испуганно поднял голову принц.
   – Ронни…
   Ронни открыл глаза, Яна с ужасом увидела у него на боку глубокую рану.
   – Что случилось, Ронни? Где Райв?
   – Его… схватили, увезли в замок… Прости, я не смог… отбить его… Вито убит, Кит… тоже. Там был… Корриган…
   Яна почувствовала, что у нее слабеют ноги. В глазах потемнело, она подумала, что сейчас упадет. Но не упала, услышав тихий голосок принца.
   – Яна… Мне страшно…
   Яна тяжело задышала, огромным усилием воли взяла себя в руки. Нельзя, нельзя терять голову, она должна что-то делать. Надо что-то делать, теперь все зависит только от нее…
   Она подошла к принцу, погладила его по голове.
   – Успокойся, Иржи, успокойся… Все будет хорошо… Не бойся…
   Снова кинулась к Ронни – взглянув на него, достала нож, надрезала простыню, оторвала от нее длинную полосу. Мало, надо еще…
   Она кое-как перебинтовала Ронни, уже зная, чувствуя, что этим ему не помочь: видела она уже на своем веку такие раны. Да, кровь можно унять, но все равно через день-другой рана воспалится. Нужен лекарь…
   Нужен лекарь, но кто рискнет оказать помощь? Лекари ведь тоже люди, им не нужны неприятности. Колотая рана – это не прыщ какой-нибудь, сразу будет ясно, что здесь что-то нечисто. Один просто откажется лечить, а кто-то и вовсе побежит искать ближайший патруль…
   Сварг… Яна вздрогнула, вспомнив лечившего Иржи лекаря. Сварг мог бы помочь, более того – она взглянула на быстро алеющую повязку Ронни, – только сварг здесь и может помочь. Вопрос в том, как его найти.
   – Ронни… – Яна коснулась лица паренька. – Очнись, Ронни…
   Ронни открыл глаза.
   – Ты слышишь меня?
   – Да… – тихо ответил Ронни, тяжело сглотнул, его лицо исказилось от боли.
   – Ты помнишь, где живет сварг? Ты ведь ездил к нему тогда?
   Ронни несколько секунд смотрел на нее, потом медленно кивнул.
   – Ты сможешь показать это место?
   – Да…
   – Лежи, Ронни, я запрягу лошадь и отвезу тебя… Иржи, вставай… – Яна бросилась к принцу, подняла его с кровати. – Оденешься сам, хорошо? Ты ведь у нас уже взрослый.
   – Я взрослый, – подтвердил Иржи.
   – Вот и хорошо. Я сейчас приду, ты тут пока за старшего… – Яна торопливо выскочила из комнаты.
   Через боковую дверь она вышла во двор, взглянула на небо: как на грех, опять светила полная луна. Посмотрела на телегу, именно на ней Ронни привез их вещи. Нет, нельзя, эта штука будет грохотать на весь Канкар, их остановит ближайший патруль. Нельзя, но сможет ли Ронни доехать на коне?
   Выбирать не приходилось. Открыв дверь стойла, Яна вывела Чваку – это был конь Райва, высокий и мускулистый. Один раз на нем ехал даже сам Корриган.
   Чвака был явно недоволен ночным вторжением. Любому другому он бы уже давно выпустил потроха ударом когтистой лапы, но Яну знал, а потому все-таки пошел за ней, недовольно повизгивая.
   – Стой, Чвака, стой, миленький… – Яна погладила коня, Чвака недовольно косил на нее глазом.
   Яна быстро принесла седло, взвалила коню на спину, трясущимися руками затянула ремни. Надела узду – Чвака едва не укусил девушку, недовольный тем, что его касаются чужие руки.
   – Ну что ты, Чвака… Что ты… – Яна снова погладила коня, прижалась к нему головой. – Не надо…
   Убедившись, что все готово, она вернулась в дом, быстро переоделась в мужское платье: для боя оно гораздо удобнее. Все это время Яна думала о том, правильно ли она поступает, беря с собой Иржи. Ведь если их схватят, ему конец. Оставить его здесь? И что с ним будет, если схватят ее и Ронни? Да то же самое – рано или поздно он выйдет на улицу, его узнают и отведут к Корригану.
   Иржи уже оделся. Он сидел рядом с Ронни, в руках у него была оброненная Яной сабля. Быстро нацепив на себя перевязь, Яна взяла у Иржи саблю, сунула в ножны. Подумав, прихватила еще и нож – на всякий случай.
   – Ронни… – Яна с трудом приподняла раненого – несмотря на юность, Ронни был уже достаточно тяжел. – Ронни, мы должны ехать…
   – Да, Яна… – Ронни кое-как встал на ноги.
   Поддерживаемый Яной, он вышел во двор, зажимая правой рукой рану. Иржи шел следом.
   – Ронни, нам придется ехать на коне. Потерпи…
   – Я понимаю…
   С помощью Яны Ронни взобрался на коня, Чвака недовольно всхрапнул.
   – Тише, Чвака… – Яна погладила коня по голове, потом взглянула на Ронни. – Я открою ворота…
   Открыв ворота, она быстро вскочила на коня позади Ронни, потом нагнулась и подняла Иржи.
   – Держись крепко, а то упадешь, – сказала она, усадив принца позади себя. – Ты понял?
   – Да, Яна… – Иржи не надо было упрашивать, он обеими руками вцепился в ее пояс.
   – Ты готов, Ронни?
   Яна обхватила паренька, не столько держась за него, сколько держа его: Ронни качало из стороны в сторону, он едва держался в седле. Яна его хорошо понимала – удивительно, как он вообще добрался до дома.
   Ронни ничего не ответил – натянув левой рукой повод, он вывел коня на улицу, Яна пришпорила Чваку, сдавив ему пятками бока. Недовольно взвизгнув, Чвака рванулся вперед.
   Странное это было путешествие. Чвака несся по ночным улицам, направляемый то и дело валившимся с коня Ронни, Яна придерживала паренька, чувствуя руки вцепившегося в нее принца. Один раз, когда Чвака шарахнулся от оказавшегося на дороге лурвика, принц чуть не упал – вскрикнув, он повис, уцепившись за Яну, девушка не глядя, одной рукой, подхватила его за штаны и втащила на место.
   Больше всего Яна боялась, что Ронни заблудится или потеряет сознание, она чувствовала, насколько тяжело дается ему дорога. И когда Ронни, натянув повод, остановил коня, а потом бессильно свесил голову, Яна с ужасом подумала, что Ронни заблудился.
   – Ронни… – затрясла паренька Яна. – Очнись, Ронни…
   – Это здесь…
   Ронни указал на высившийся за забором большой деревянный дом, затем обмяк и повалился набок, Яна с трудом смогла его удержать.
   – Иржи, – Яна оглянулась на принца, – ты сможешь слезть сам?
   – Я попробую… – неуверенно произнес Иржи, затем медленно, цепляясь за ногу Яны, сполз на землю. Придерживая Ронни, Яна слезла с коня, взглянула на принца.
   – Возьми повод. Смелее, Иржи, Чвака тебя знает. Ты же принц.
   – Я принц, – согласился Иржи, подошел к коню и намотал на руку уздечку.
   Конь недовольно всхрапнул, покосился на Яну – и покорился. Опустил голову, коснулся головы принца губами.
   – Фу, Чвака, какой ты слюнявый… – Принц недовольно поморщился.
   Дверь во двор оказалась закрыта. Яна не хотела стучать, это могло привлечь внимание. Опустив бесчувственного Ронни на землю, она быстро перемахнула через забор, открыла изнутри дверь. Сначала втащила внутрь Ронни, потом завела коня. Иржи прикрыл дверь, задвинул тяжелую щеколду.
   – Спасибо, Иржи… – тихо сказала Яна. – Ты молодец.
   – Я знаю, – скромно ответил принц.
   Яна подошла к двери дома, ей снова стало страшно: а что, если сварга здесь уже нет? И как она не подумала об этом раньше? Он ведь вполне мог перебраться куда-нибудь на другое место или вообще уйти к себе, в свой мир. Они ведь узнали его тайну – так зачем ему рисковать? А в этом доме… В этом доме теперь вполне мог жить какой-нибудь приспешник Корригана.
   Девушка растерянно оглянулась. Ронни лежал на земле, рядом стоял Иржи. Чвака уже успел улечься и теперь отдыхал, вытянув когтистые лапы, его бока плавно вздымались.
   У нее просто не было выхода. Осознав это, Яна глубоко вздохнула и постучала в дверь.
   Никакого ответа. Плохо… Чувствуя, что ее охватывает отчаяние, Яна изо всех сил забарабанила в дверь.
   – Откройте! Пожалуйста, откройте!
   Сухо шаркнул засов, дверь открылась.
   – Ломать двери совершенно необязательно… – сказал появившийся в дверях заспанный человек. – В чем дело?
   Это был он. Яна испытала огромное облегчение, услышав знакомый голос, потом разглядела и бороду. Он не уехал…
   – Мне нужна помощь, – тихо сказала она. – Пожалуйста, у меня раненый…
   – Яна?! – В голосе сварга прозвучало неподдельное удивление.
   – Да, это я…
   Яну удивило, что сварг ее знает, но это было даже лучше. Наверное, он услышал ее имя тогда, когда лечил Иржи.
   – И принц здесь? – не столько спросил, сколько констатировал сварг, увидев стоявшего у ворот Иржи. – Подожди, я зажгу свечу…
   Сварг вернулся в дом, через несколько секунд в одном из окон дома зажегся яркий свет.
   – Занесем его…
   Сварг снова появился на пороге. Яна помогла ему втащить Ронни в дом, принц зашел следом.
   Они прошли по полутемному коридору, занесли Ронни в одну из комнат – свет шел именно из нее, – уложили на кровать. Здесь и в самом деле было очень светло, Яна с удивлением увидела колдовскую свечу. Она слышала о таких штуках, но видела впервые.
   – Занавесь окно… – Сварг бросил ей плотное одеяло.
   Взобравшись на табурет, Яна накинула одеяло на вбитые в бревно крючья. Один угол никак не хотел держаться на гладком крючке – вытащив нож, Яна сильным ударом, чувствуя непонятную злость, приколола одеяло к бревну.
   Расправившись с занавесом, она подошла к сваргу – тот уже разрезал бинты, стер с тела Ронни потеки крови. Взяв его за руку, сварг прислушался к пульсу, потом тяжело вздохнул.
   – Плохо? – тихо спросила Яна.
   – Да, Яна, – ответил сварг, взглянув на нее. – Боюсь, что я не смогу ему помочь.
//-- * * * --//
   Не могу сказать, что я был счастлив. Но что доволен – это точно. Серафима лежала рядом, растянувшись на солнышке, ее лицо выглядело спокойным и умиротворенным. Я смотрел на нее, и мне было глубоко наплевать, сколько ей лет – двадцать, сто или все двести. Виго прав: женщине столько лет, на сколько она выглядит. Да и по характеру своему Серафима никак не тянула на старуху.
   – Неплохо, герой, – сказала Серафима, повернув ко мне голову, на губах у нее появилась загадочная улыбка. – Впрочем, у Корригана это получалось гораздо лучше.
   Я вздрогнул, непонимающе взглянул на Серафиму. Выходит, она… Господи, да как она могла так со мной поступить?..
   Это был удар, я почувствовал себя совершенно раздавленным. Дом Корригана, теперь вот женщина Корригана… Есть ли кто-нибудь в этом мире, кому можно верить?
   – Мне пора, – сказал я и стал одеваться. – Спасибо за теплый прием…
   Серафима засмеялась. Она смеялась весело и искренне, на глазах у нее выступили слезы.
   – Ну перестань, герой, перестань! – сказала она, отсмеявшись. – Я пошутила. Честно, пошутила, мне просто было интересно узнать, что ты на это скажешь. Глупые у меня шутки, сама знаю. Но если б ты видел сейчас свое лицо… – Она снова засмеялась.
   Я торопливо натянул сапоги, быстро накинул куртку.
   – Железяку свою не забудь. – Серафима сидела на измятой траве, обхватив колени, в глазах ее все еще искрился смех.
   – Спасибо, не забуду… – Я подхватил посох, повернулся и быстро пошел к своему дому. Точнее, к дому Корригана – моего здесь не было ничего.
   Мне удалось немного успокоиться лишь к концу пути. Шагая по тропинке, я думал о том, что сам во всем виноват. Да, поддался, не устоял. Соблазнила меня ведьма, и немудрено – с таким-то телом…
   А может, она и вправду меня разыграла? Предупреждал же Виго насчет ее выходок. По крайней мере, мне очень хотелось в это верить.
   Дома все было по-прежнему. Сев на свое любимое место, я почти час наблюдал за струящейся водой и размышлял о том, как мне быть. По всему выходило, что сидеть мне здесь не было смысла. В самом деле, что я могу здесь высидеть? Силы мне это все равно не добавит – сказал же Виго, что не для меня это, не создан я для колдовства. Так что мне здесь делать? Ждать помощи от Богов? А на кой она мне здесь, в лесу? Надо возвращаться в город. Меня по-прежнему знают там как лекаря, даже дом у меня есть. Просто раньше нас было двое, я и Ив. Теперь я один, да и задача у меня другая. Не верю я, что нельзя убить Корригана. Да, в колдовстве он сильнее, довелось мне испытать на себе его чары. Но ведь не собираюсь я состязаться с ним в колдовстве, да и на мечах биться не буду – знаю, что сразу он мне башку отрубит. Мне надо придумать что-то свое, нанести удар там, откуда Корриган его не ждет. Честно, не честно – это все глупости. Честно было с его стороны применять колдовство, чтобы заставить меня вернуться? Честно было огнем колдовским меня мучить? Или честным было то, что он отдал меня на растерзание Мастеру? Бред, о какой честности здесь может идти речь! Это война, война на уничтожение, и в этой войне хороши все средства. Или он – или я. Третьего не дано.
   – Обиделся, герой?
   Я вздрогнул, услышав голос Серафимы. Точно ведьма, подобралась совершенно бесшумно.
   – Подвинься…
   Пришлось повиноваться. Серафима села рядом, взглянула на меня, потом слегка толкнула плечом.
   – Что, так и будешь дуться? Не бери в голову, я же сказала, что это была шутка. Верь мне. Мы с Котярой вообще единственные, кому здесь можно верить. Правда, зверюга?
   – Это не совсем соответствует истине, – раздался позади меня голос Кота. – Можно верить Виго, Альваросу и многим другим. В частности, можно верить и Киру.
   – Глупый ты зверь, – фыркнула Серафима и отвернулась. – Мог бы хоть из вежливости согласиться.
   – Здравствуй. – Я взглянул на Кота. – Рад тебя видеть.
   – Приятно это слышать, – ответил Кот. – Жаль, что такое отношение к себе встречаешь не так уж часто. Пару минут назад, например, несколько нажравшихся кислушки типов пытались на спор подстрелить меня из арбалета.
   – И что? – с интересом спросил я.
   – Да так… – Кот лениво вильнул хвостом. – Было весело.
   Кот подошел ближе, я запустил руку в его густой мех, почесал за ухом.
   – Что скажешь об этой девице? – Я небрежно мотнул головой в сторону Серафимы. – Как она тебе?
   – Лучше я помолчу, – ответил Кот. – А то она мне всю шерсть выдерет.
   – А это, Котик, зависит от того, что именно ты скажешь. – Серафима с демонстративно милой улыбкой взглянула на Кота.
   – Это я и имею в виду, – согласился Кот, косясь на Серафиму. – Лучше я тебе потом все расскажу.
   – Что это ты ему расскажешь?! – повысила голос Серафима.
   Кот засмеялся, я до сих пор не мог привыкнуть к его смеху.
   – Попалась, – сказал он. – Для ведьмы ты слишком доверчива. Годы совершенно не идут тебе на пользу.
   – Глупое, никчемное животное, – прокомментировала его выпад Серафима. – Кто только тебя создал…
   – Я бы и сам хотел это знать, – примирительно сказал Кот.
   Стало очень тихо. Я не знал, что говорить, да и не хотел; в повисшем молчании была своя прелесть. Слева от меня сидел Кот, справа – Серафима, и я готов был провести так целую вечность.
   – Хорошо здесь, – нарушила тишину Серафима. – Впрочем, я здесь по делу. Держи… – Она протянула мне небольшой золотой медальон на толстом кожаном шнурке. – От сердца отрываю.
   – Что это? – спросил я, беря медальон.
   – Пригодится, – ворчливо ответила девушка. – И нигде не снимай его.
   – Что я вижу! – удивился Кот. – Ты отдала Киру свой амулет?
   – Он мне надоел, – отмахнулась Серафима. – Валяется, на днях чуть не потеряла его. Ну надевай, надевай…
   – Надень, Кир, – сказал Кот. – И никому его не давай, это очень ценная вещь. Она убережет тебя от многих бед.
   – Спасибо. – Я с удивлением взглянул на Серафиму.
   – Чего уж там, – усмехнулась она. – Заработал…
   Намек был более чем прозрачным. Впрочем, я не обиделся, – похоже, Серафима была из тех людей, на кого обижаться просто глупо. И выходки ее были просто выходками, простым желанием развлечься. Я даже пожалел ее: сидит здесь одна, в лесу…
   Серафима улыбнулась – не иначе, прочитала мои мысли.
   – Ладно, герой, – сказала она, взглянув на меня. – Пора мне, засиделась я тут с тобой… – Серафима встала, с удовольствием потянулась. – Станет скучно, приходи, найдем, чем заняться. – Она тихо засмеялась. – До встречи, Котяра. И только попробуй наговорить ему про меня гадостей – усы вырву…
   Кот ничего не ответил, мы смотрели с ним на Серафиму до тех пор, пока она не скрылась в лесу.
   – Вредная она, – тихо сказал Кот. – Но хорошая.
   – У нее было что-нибудь с Корриганом? – спросил я и тут же прикусил язык, понимая, что ляпнул глупость.
   Впрочем, на Кота мои слова не произвели впечатления.
   – С Корриганом? – усмехнулся Кот. – Смотря что понимать под словом «было». Когда-то Корриган пытался ухаживать за ней, пока она не пообещала превратить его в лурвика. Попытался взять силой – тоже не получилось, едва унес ноги. С тех пор он ее ненавидит.
   – Она сильнее его?
   – Сложно сказать. Она просто гораздо больше его знает, но знание бывает разным и не всегда помогает в бою. Здесь, в этом лесу, она в безопасности, к тому же здесь Виго. В городе Корриган сильнее – хотя бы потому, что он мужчина.
   – Его можно одолеть?
   – Посмотрим, – уклончиво ответил Кот. – Ведь именно это ты собираешься сделать?
   – Да.
   – Тогда мы и будем знать ответ. Кстати, носи в сапоге нож и доверяй, как себе, высокой красивой девушке. Ну вот, я опять кому-то понадобился. Извини…
   Кот выгнул спину, шагнул в сторону – и растаял в воздухе.
   Вот так вот… Да, о чем это там болтал Котяра? Носить в сапоге нож – это я учту обязательно. И что-то про высокую красивую девушку, которой я должен доверять. Знать бы еще, кто она. Но явно не Серафима, Кот бы в этом случае не темнил. А в общем-то, вредное животное – всегда говорит загадками…
   Я вздохнул, потом посмотрел на зажатый в руке амулет. Это оказалась круглая золотая пластинка, довольно тяжелая, с двух сторон на ней были сделаны надписи на языке фаркахов, – жаль, что я не выучил его, когда был у сваргов. Кот сказал, что это личный амулет Серафимы, и был явно удивлен тем, что она мне его отдала. Похоже, она и в самом деле неплохая девица. К тому же чертовски красивая. Вздохнув, я нацепил амулет поверх крестика Альвароса. Ну вот, теперь мне сам черт не страшен. В смысле, Корриган.
   Шел третий час дня. Я достал из ямы мясо, плотно пообедал. Остатки положил у дерева, на котором жил лурвик; сейчас его не было. Прибежит – поест.
   Сборы мои были недолгими. Надев куртку, я подхватил мешок с моим нехитрым имуществом, взял посох и пошел к Виго. Здесь, в доме Корригана, мне больше делать было нечего.
   Как обычно, Виго уже ждал меня, сидя на своем любимом «стуле». Кивнув в ответ на мое приветствие, предложил сесть.
   – Собрался в Канкар? – спросил он, когда я положил мешок и сел рядом с ним.
   – Да. Нет смысла сидеть в лесу, это мне ничего не дает.
   – Это уже дало тебе очень многое, – возразил Виго. – У тебя амулет Серафимы, он защитит тебя от колдовских чар Корригана, да и не только от них. Она берегла его именно для тебя.
   – Как она могла беречь его для меня, если я сам не знал, что когда-нибудь здесь окажусь?
   – Это был глупый вопрос. Серафима – ведьма, лучшая из всех, кого я знаю. Она ждала тебя много лет, и ты появился. То, что должно произойти, всегда случается. Могу сказать, что с Серафимой тебя будет связывать очень многое, ты еще не раз с ней встретишься. Я мог бы сказать и больше, – улыбнулся Виго, – но пусть все идет своим чередом.
   – Вы можете заглядывать в будущее?
   – Могу, но предпочитаю этого не делать. Чем больше знаешь о будущем, тем более неопределенным оно становится.
   – То есть? – не понял я.
   – Я могу увидеть твою будущую жизнь во всех деталях, – терпеливо пояснил Виго. – Но если я сделаю это, вероятность того, что все в твоей жизни пойдет по-другому, увеличится. Если же я еще и расскажу тебе о том, что я вижу, твоя судьба точно будет совсем другой.
   – Так это естественно. Мое знание о том, что со мной должно произойти, позволит мне что-то изменить.
   – Вот именно. Но ты не знаешь главного: твоя новая судьба всегда будет хуже предыдущей. Это закон. Иногда люди все же пытаются спорить с ним, но результат чаще всего бывает плачевным.
   – Тогда зачем они это делают? – Я взглянул на Виго.
   – Зачем? Представь, ты бы знал, что Корриган готовит вам ловушку. Знал бы, что в том бою погибнет Ив. Как бы ты поступил?
   – Попытался бы что-то изменить, – тихо ответил я.
   Мне уже было ясно, что Виго скажет дальше.
   – Да, ты бы попытался что-то изменить. И уверяю тебя, в итоге все обернулось бы намного хуже. Может, Ив бы и выжил, но наверняка погиб бы кто-то другой – скажем, Алина или еще кто. Более того, Иву все это тоже не принесло бы счастья. Обычно попытка изменить будущее приводит к еще более плохому результату.
   – Обычно – но не всегда?
   – Иногда бывают исключения, но они очень редки и только подтверждают правило. Вмешиваться в судьбу может лишь очень опытный колдун, при этом он сильно рискует. Например, он может спасти жизнь обреченному человеку, для этого требуется преобразовать потенциал смерти во что-то другое. Скажем, вместо одного смертельного ранения человек в течение пары лет получит несколько тяжелых ран, но в итоге останется жив. Риск же колдуна состоит в том, что он берет на себя ответственность за грехи этого человека – за все, что тот совершит в будущем.
   – Я понял. О будущем лучше не знать.
   – Для большинства людей это справедливо. Для колдунов знание каких-то элементов будущего составляет часть их жизни. Другое дело, что подходят они к этому очень ответственно.
   – Но ведь и колдуны бывают разные?
   – Да, – согласился Виго. – Ты прав. Возьми хоть Корригана: со временем из него может получиться очень могущественный колдун. Уже сейчас он обращает свое знание во зло, и страшно подумать, что может быть дальше.
   – Но разве он не знает об ответственности? Разве Жернова или Боги не накажут его?
   – Если бы все было так просто, – вздохнул Виго. – Разумеется, Корриган знает о том, что ему грозит. Но он верит, что ему удастся избежать ответственности. Это возможно – для того, кто обладает силой.
   – И как это можно сделать?
   – С такого вопроса обычно и начинается дорога зла, – усмехнулся Виго. – Впрочем, тебе это не грозит. Ты слишком наивен, чтобы извлечь из этого выгоду. А избежать ответственности можно разными путями. Один из них – передать свою негативную карму другому человеку. Это сложно, но Корриган верит, что у него все получится. И хуже всего то, что ему это вполне по силам.
   – И кому достанется его карма?
   – Тому, кому он ее навяжет, – пожал плечами Виго. – Это жульничество, шулерство, но Жернова не заметят подмены.
   Виго замолчал, молчал и я, обдумывая его слова.
   – Знаете, я даже рад, что у меня нет шанса стать колдуном, – сказал я после долгой паузы. – Чем больше я обо всем этом узнаю, тем меньше оно мне нравится.
   Виго улыбнулся.
   – Я рад это слышать. Впрочем, если говорить о твоих шансах, то я все же не был бы столь категоричен.
   – Но вы же говорили, что у меня нет способностей? – Я быстро взглянул на Виго.
   – Мало ли что я говорил, – засмеялся колдун. – Ты чересчур серьезно относишься к словам. К тому же какие-то таланты у тебя есть, пусть и не слишком большие. Вспомни: когда вы были в Потерянном Мире, ты чувствовал смерть, ты знал, куда можно идти, а куда нельзя. Разве не так?
   – Да… – неуверенно ответил я.
   В самом деле, тогда я на каком-то глубинном уровне смог почувствовать опасность.
   – Об этом я и говорю. Здесь все зависит от нашего желания, от нашего упорства, намерения победить – любой ценой, несмотря ни на что. И если Боги сочтут твое стремление достойным, то откроют перед тобой пути к его осуществлению. Да, сейчас ты слаб, тебе не под силу даже защититься от колдовства – не говоря уже о том, чтобы сделать что-то самому. С другой стороны, в мире нет ничего невозможного, все определяется простым балансом сил. Вопрос в том, нужно ли тебе это?
   – Не думаю. Я не хочу становиться колдуном, что бы мне это ни сулило.
   – Поэтому тебе просто нужно быть самим собой. У каждого в этом мире своя дорога, и одни ничем не лучше других.
   – Я понял… – Мне в голову пришла интересная мысль, и я поспешил ее озвучить. – Если в этом мире все определяется балансом сил, то значит ли это, что у меня все же есть шанс вернуться домой, в свой мир?
   Колдун загадочно улыбнулся.
   – Боги благоволят тебе. Кто знает, может, они и откроют для тебя нужные дороги. В этом мире нет ничего невозможного.
   – Но вы же говорили, что не верите в то, что я смогу вернуться?
   – А какое отношение к этому имеет моя вера? – усмехнулся Виго. – Легко побеждать, когда все шансы на твоей стороне. Ты попробуй победить, когда все против тебя. Докажи, что ты способен на это, – назло всем, кто считает иначе.
   – Я понял. И попытаюсь… Спасибо вам за все. – Я взглянул на солнце, размышляя, успею ли я сегодня добраться до города. – Думаю, мне пора.
   – Да, – согласился Виго. – Но сначала мы немного перекусим – не откажешься же ты разделить со мной трапезу?
   В Канкар я добрался поздно вечером. Странное это было возвращение: я шел по городу, который еще совсем недавно оставил в прошлом. Я не собирался сюда возвращаться, но Боги распорядились по-своему. И разве это не говорит о том, что мы не хозяева своей судьбы?
   Я подходил к дому, гадая, все ли с ним в порядке. Сколько меня здесь не было – недели три, не меньше. По местным меркам это много, оставленный без присмотра дом мог стать легкой добычей местных воришек. Не скажу, что я беспокоился, – с какого-то времени подобные мелочи перестали меня волновать. Мне просто было интересно узнать, как распорядились Боги моим домом.
   Боги распорядились моим имуществом по-хозяйски, мне не в чем было их упрекнуть: все оказалось в целости и сохранности. Тем лучше – поужинав, я погасил свечу и лег спать, справедливо полагая, что завтра меня ждет трудный день.
   День и в самом деле выдался трудный, я посвятил его обходу своей клиентуры – точнее, тех, кто мог мне пригодиться. Лишь в одном доме меня встретили неприветливо: к сожалению, мой клиент не дождался меня и скончался, доверившись какому-то шарлатану. Выразив сочувствие вдове и объяснив, что мой отъезд был вызван не зависящими от меня причинами, я удалился. С другими клиентами дела обстояли лучше, меня встречали где с радостью, где, по крайней мере, с удовлетворением. Что и говорить, какой-никакой авторитет за свою недолгую целительскую практику я себе заработать успел.
   Особенно был рад моему возвращению барон Вартов, он даже облобызал меня от переизбытка чувств, после чего сразу поделился своей новой бедой, весьма деликатного свойства. Разумеется, я пообещал помочь ему, хотя меня так и тянуло посоветовать барону на будущее быть более разборчивым в связях.
   Когда я вечером добрался домой, мои ноги гудели от долгой ходьбы, – почитай, весь город обегал. Но я был доволен, меня даже покинули опасения, что Корригану донесли о контактах лекаря Нориша со шпионом сваргов механиком Олом. Да и моя встреча с небезызвестным Райвом, похоже, обошлась без последствий.
   Устав от дневной суеты, я не спеша поужинал, запивая еду свежим элем – купил вечером бочонок, – потом завалился спать, памятуя о том, что утро вечера мудренее. Впрочем, на этот раз мудрая пословица явно дала сбой.
   Проснулся я оттого, что кто-то ломился в дверь. Ломился основательно, я подумал, что это или стражники, или кто-то из узнавших о моем возвращении пациентов. Второе было вернее, поэтому я даже не стал брать посох.
   Пройдя в темноте к двери, я услышал приглушенный женский голос, призывающий открыть дверь. Не иначе, все же пациент, черт бы его побрал, – прости, Господи, за сии недостойные мысли.
   Сдвигая щеколду, я думал о том, что сейчас, скорее всего, придется куда-то идти: по пустякам никто ночью беспокоить не станет.
   – Ломать двери совершенно необязательно, – проворчал я, открыв дверь. Посмотрел за ворота – кареты не видно. Значит, кто-то из бедняков, и идти, скорее всего, придется пешком. – В чем дело?
   – Мне нужна помощь… Пожалуйста, у меня раненый…
   Передо мной стояла женщина. Услышав ее голос, я невольно вздрогнул, быстро вгляделся в ее лицо.
   – Яна?
   – Да, это я…
   – И принц здесь? – Только сейчас я увидел стоящего чуть в стороне Иржи. Рядом с принцем я заметил коня, а возле ворот лежал человек, – не иначе, это и был раненый. Уж не Райв ли? – Подожди, я зажгу свечу…
   Быстро пройдя в свою комнату, я схватил со стола свечу, снял с нее колпачок, свеча тут же ярко вспыхнула. Так, здесь ему будет неудобно, лучше там – я вышел в коридор, вошел в соседнюю комнату. Да, в самый раз.
   Поставив свечу на стол, я вернулся к Яне.
   – Занесем его…
   Подойдя к раненому, я осторожно приподнял его, Яна ухватилась за ноги. Это был не Райв, для графа раненый выглядел слишком щуплым. Тогда кто это?
   Я узнал паренька, когда смог на свету рассмотреть его лицо. Ну да, это Ронни, именно он ездил тогда за инъектором.
   Раненого мы уложили на кровать. Его живот был перемотан бинтами, справа на боку расползлось кровавое пятно. Похоже, задета печень…
   Свеча давала ровный и яркий свет, я подумал о том, что не стоит привлекать внимание соседей. Взяв одеяло, бросил его Яне.
   – Занавесь окно…
   Пока Яна цепляла занавес, я взял нож и аккуратно срезал бинты, – похоже, это были просто куски простыни. Осторожно стер потеки крови, оглядел рану. Не повезло пареньку. Взял его за руку – она оказалась на редкость холодной, – с трудом нащупал пульс.
   Пульс был частый и очень слабый – паренек потерял много крови, наверняка повреждена печень. Нужна операция, но здесь, в этих условиях, сделать ее невозможно – я покачал головой и тяжело вздохнул.
   – Плохо? – тихо спросила Яна, взглянув на меня.
   – Да, Яна. Боюсь, что я не смогу ему помочь.
   На глаза девушки навернулись слезы, я не мог на это смотреть. Что же делать?..
   – Подложи ему под ноги подушки, – тихо сказал я.
   – Под голову? – не поняла Яна.
   – Под ноги, он потерял много крови… Хорошо, теперь принеси со двора ведро воды, там колодец… Ведро на кухне, она рядом с входной дверью.
   – Да, я сейчас… – Яна быстро выскочила из комнаты.
   Девять из десяти, что он умрет у меня на руках. Но просто сидеть и смотреть, как он умирает, было выше моих сил – взяв свечу, я пошел в свой рабочий кабинет. Так я называл комнату, в которой готовил лекарства. Зайдя внутрь, поставил свечу на стол, задумчиво огляделся.
   Плохо: как сделать операцию, если у меня ничего нет? Уходя с Ивом к сваргам, я вернул в Отдел аптечку и сейчас, по существу, остался ни с чем. У меня даже нет хорошего скальпеля, нет шовного материала, нет анестезии, у меня вообще ничего нет. Но там, в соседней комнате, умирал человек. И я обязан что-нибудь придумать.
   Когда я вернулся в комнату, Яна уже была там, на полу перед ней стояло ведро воды. Сложив на столе свой скудный инвентарь, я невесело оглядел его. Негусто, но деваться некуда. Мысленно попросив Богов о помощи – хоть и зарекался от этого, – я приступил к делу.
   Не скрою, я очень боялся. Мало того, что я никогда ничего подобного не делал, так еще и вынужден был сейчас нарушать многие элементарные вещи. Для начала я велел Яне зажечь фонарь, развести в очаге на кухне огонь и вскипятить в кастрюле воды. Когда вода закипела, я отмотал от бобины обычных портняжных ниток, самых тонких, какие только смог отыскать, несколько метров, и бросил в кастрюлю. Туда же кинул ножницы, нож, грубый скальпель работы местного мастера, пару иголок и несколько мотков серого, как дорога, бинта. Полученный суп из бинтов, ниток и инструментов я обильно сдобрил настоем корневища чертова пальца, одной из местных лекарственных трав. Вода в кастрюле сразу приобрела густой коричневый цвет, но я остался доволен: настой чертова пальца являлся хорошим антисептиком.
   Инструменты я кипятил минут сорок, за это время успел как следует вымыть и вычистить руки. Хирургических перчаток у меня, разумеется, не было, оставалось надеяться все на тот же настой антисептика – Яна отлила из кастрюли часть воды, в которой я и парил руки. Подумав, заставил вымыть руки и Яну: мне понадобится ее помощь. Когда все было готово, Яна унесла кастрюлю в комнату к пациенту, я вошел следом.
   Ронни был очень бледен. Взглянув на него, я подумал: это даже хорошо, что он без сознания, ведь мне придется резать по живому.
   Для начала предстояло вскрыть рану – не скрою, у меня слегка дрожали руки. Я знал, что и как надо делать, но знать и делать – это совершенно разные вещи.
   Воду из кастрюли Яна слила в ведро, оставив лишь немного на донышке. Выхватив из остатков кипятка скальпель – он оказался неожиданно горячим, – я протер смоченным в антисептике тампоном кожу вокруг раны, глубоко вздохнул и сделал первый надрез. Неплохо, теперь глубже…
   Как я и ожидал, оказалась повреждена печень. И хотя жизненно важные сосуды оказались целы, представшая моему взору картина показалась мне ужасной. Распоротые ткани, все в сгустках крови. Что мне с этим делать?
   – Яна, возьми бинт и хорошо отожми его. И отлей немного воды в какую-нибудь посудину.
   Яна быстро исполнила требуемое. Взяв у нее отжатый бинт, я стал убирать им сгустки крови, время от времени споласкивая бинт в чашке с водой. Когда рана в печени стала хорошо видна, достал из кастрюли иглу, вдел нитку и стал аккуратно сшивать разрубленные ударом меча ткани. Не скрою, особого оптимизма у меня не было: уж слишком все это было примитивно. Тем не менее, кровь почти перестала сочиться, я с облегчением вздохнул. Отрезав нитку, отложил иглу, потом снова взялся за бинты и еще около десяти минут убирал сгустки крови. Напоследок снова обтер все отваром антисептика, затем опять взялся за иглу.
   Не скрою, после того как я зашил рану, все уже не казалось таким скверным. Ронни продолжал дышать, кровь больше не сочилась, даже пульс у него вроде бы стал получше. Однако я хорошо понимал всю обманчивость этой радужной картины. С трудом поднявшись на ноги – все это время я простоял рядом с Ронни на коленях, – я устало вздохнул и вышел во двор.
   На улице было темно и очень тихо. Вытянув из колодца ведро воды, я сначала с жадностью напился – так, что заломило зубы от холода, – затем умылся. Постояв несколько минут, вернулся в дом.
   Яна сидела на стуле рядом с Ронни. Увидев меня, она быстро встала. Не говоря ни слова, я сел на ее место, глубоко вздохнул, потом коснулся Ронни руками и закрыл глаза. Вся надежда теперь только на это…
   Моя задача была довольно проста: я старался излучением рук залечить раны и уничтожить микробов, благо сварговские чипы в руках у меня все еще оставались. И хотя Ронни так и не пришел в себя, его состояние явно улучшилось. Как минимум, он перестал умирать.
   Яна меня не тревожила и все это время тихонько сидела рядом. Прошло почти два часа, прежде чем я наконец-то открыл глаза. Никак и в самом деле – выживет?
   – Он выживет? – Яна озвучила мои мысли.
   – Не знаю. – Мне не хотелось обнадеживать ее раньше времени. – Если утром придет в себя, то тогда появится какая-то надежда… А где Иржи?
   – Я здесь… – отозвался принц.
   Оказалось, что все это время он просидел на полу у окна, поджав колени и прижавшись спиной к стене.
   – Тебе давно пора спать, Иржи. Яна, возьми свечу и отведи его в ту комнату. – Я указал рукой на стену. – Уложи в постель, пусть спит.
   – Хорошо…
   Яна повела принца в соседнюю комнату, без свечи сразу стало очень темно. Я невесело усмехнулся: и угораздило же меня вернуться именно сейчас. Ну что мне мешало остаться в лесу еще на недельку? Болтал бы с Виго, к Серафиме бы сходил – я улыбнулся, вспомнив девушку. Да, она не такая, как все, ее не назовешь паинькой и скромницей. В то же время язык не поворачивался сказать о ней что-то плохое. Просто она другая, необычная. Одно слово – ведьма…
   Я продолжал думать о Серафиме, когда по стенам скользнули блики от свечи, в комнату снова зашла Яна. Взглянув на нее, я поднялся со стула.
   – Пошли, я провожу тебя в комнату для гостей.
   – Я посижу с Ронни, – сказала Яна. – Спасибо вам.
   – Пока не за что, – отозвался я. – После такой операции любому нормальному человеку полагается умереть.
   – Но ведь он жив? – возразила Яна.
   – Пока да. Но у него может быть заражение крови, может быть прорва разного рода осложнений. Я не могу пока поручиться за его жизнь.
   – Я буду молиться за него… – тихо сказала Яна. – А вы идите спите… Да, я забыла спросить: я даже не знаю, как вас звать.
   Несколько мучительно долгих секунд я смотрел Яне в глаза.
   – Нориш. Меня зовут Нориш. – Я повернулся и вышел из комнаты.
   Проснулся я очень поздно. Взглянул на большие настенные часы: начало двенадцатого. Горазд же я спать…
   Яну я нашел у постели Ронни, он все еще спал. Впрочем, я был рад уже тому, что он оказался жив.
   – Доброе утро, господин Нориш. – Яна поднялась со стула и улыбнулась.
   – Здравствуй, Яна. И не называй меня господином, ты сама не представляешь, насколько это смешно. Ты так и не спала?
   – Я успею еще, – улыбнулась Яна, потом взглянула на Ронни. – Он пока спит, я не стала его будить.
   – Пусть спит… – сев на стул, я осторожно взял Ронни за руку.
   К моему удивлению, пульс был довольно стабильным. Теперь только бы он пришел в сознание, я начну давать ему травяные отвары. Шов в норме, но надо что-нибудь приложить, чтобы не воспалился и побыстрее зажил, вчера я об этом как-то не подумал. Кто его знает, глядишь, и выкарабкается.
   – Ложись поспи. – Я встал и взглянул на Яну. – Да, а как там наш принц?
   – Спит еще, – улыбнулась Яна. – Я подожду, пока он проснется.
   – Иди спи, с принцем я как-нибудь справлюсь. Иди, иди, на ходу ведь спишь. А потом расскажешь мне, что у вас случилось, хорошо?
   Яна нахмурилась, я прикусил язык – и дернул же меня черт вспомнить об этом именно сейчас.
   – Райв пошел на встречу с военными, – сказала Яна. – Хотел поговорить с Нойсом, командиром королевской гвардии. Его обманули и схватили, он сейчас у Корригана. Уйти удалось только Ронни. Подробностей я не знаю.
   – А зачем Райв встречался с Нойсом?
   – Хотел перетянуть его на свою сторону, чтобы организовать мятеж и прогнать Корригана. Иржи вернул бы себе трон в качестве законного наследника. Он еще не знает о смерти отца, поэтому не говорите ему.
   – Я понял. А теперь иди спать, позже поговорим. Налево по коридору и до конца.
   – Хорошо… – кивнув, Яна вышла из комнаты.
   Я вздохнул и пошел к принцу – поглядеть, как там себя чувствует наследник престола.
   Наследник престола чувствовал себя неплохо, он уже успел встать и одеться.
   – Доброе утро, Ваше Высочество, – произнес я с невольной усмешкой.
   – Здравствуй. – Принц благожелательно кивнул, в его глазах читалось любопытство. – Ты лекарь?
   – Лекарь, – согласился я. – Пошли, я покажу тебе, где можно умыться, а потом будем завтракать. Кстати, как зовут твоего коня?
   – Чвака, – улыбнулся принц. – Только он не мой, а барона.
   – Хорошее имя. Пошли, ты умоешься, а я пока посмотрю, чем накормить Чваку.
   Как оказалось, Чвака и сам нашел себе пропитание – задрав голову, он срывал со стены дома развешенные под скатом крыши корни черноголовника и с явным удовольствием их пережевывал. Еще бы, это любимое лакомство этих зверюг, обычно они выкапывают корешки своими мощными когтями. А тут и копать не надо: висят себе, чистенькие, отмытые. Увидев эту картину, я сначала хотел было рассердиться, но потом махнул рукой: черт с ним, пусть доедает.
   Таким образом, вопрос с питанием Чваки решился сам собой. Принца я накормил кашей из местного зерна, весьма вкусной, Его Высочество остался доволен. Сам я позавтракал холодной вареной рыбой, выпил кружечку эля – после чего почувствовал себя значительно лучше. Если бы еще Ронни очнулся… И что вообще мне с ним делать? Хотя знаю: если очнется, отправлю к Альво, старик наверняка поставит его на ноги. Может, и Алине повеселее будет.
   Позавтракав – или, скорее, пообедав, – я отправился к одному из своих пациентов, наказав принцу присматривать за Ронни и Яной. Идти не хотелось, но я вчера договорился о визите и не мог нарушить обещания. Впрочем, задерживаться долго я не стал и уже в начале четвертого часа дня возвращался домой.
   Теперь, в свете последних событий, мои первоначальные планы могли измениться. Я хотел через влиятельных пациентов получить доступ ко двору, а там исхитриться и как-нибудь добраться до Корригана. Но появление Яны все изменило – шагая по улице с перекинутым через плечо мешком, я думал о том, что у меня вновь появились союзники. И это было здорово, я испытал подлинную радость. Как это чудесно – знать, что ты не один.
   Конечно, я понимал, что не все так просто: в доме у меня лежал раненый, граф Райв попал к Корригану. Может, он уже мертв…
   Я нахмурился. Да, это вполне возможно, вместо Мастера там теперь заправляет подружка Корригана, некая Ядвига. О ней ходили жутковатые слухи, и даже если из них хотя бы часть соответствует истине, графу не позавидуешь. Он, конечно, не золото, да и характер у него на редкость мерзкий… Впрочем, все мы не ангелы, к тому же сейчас он мой союзник. А значит… Значит, его надо оттуда вытаскивать. Попросить о помощи Виго?
   Наверное, это можно было сделать, ведь меня он оттуда вытащил. Но что-то подсказывало мне, что это не тот путь, что в замок надо идти самому. Интуиция? Может быть. Виго как-то упомянул в разговоре, что интуиция – это неосознанная связь с Богом. Похоже, Боги меня и в самом деле еще не покинули. Эй, там, наверху! Спасибо…
   Яна уже не спала, я понял это по исходившему из кухни аппетитному запаху. Разбойница явно не теряла времени даром.
   – Вкусно пахнет, – сказал я, зайдя на кухню.
   Яна взглянула на меня и улыбнулась.
   – Спасибо…
   В улыбке не было особой радости, я подумал, не связывает ли их с бароном что-то большее, нежели противостояние Корригану. Почему бы и нет? Яна весьма красива, да и умом ее Бог не обидел.
   – Думаешь о Райве? – спросил я.
   Яна вздрогнула, потом опустила глаза и едва заметно кивнула.
   – Да…
   Похоже, я не ошибся. Барона действительно придется вытаскивать.
   – Ничего, мы что-нибудь придумаем. – Я вздохнул, потом подумал о том, что помочь здесь может только Чуи. Ведь вытащили же мы когда-то Ива.
   – Спасибо вам, но я сама… – тихо ответила Яна. – Можно, Ронни и принц еще немного побудут у вас?
   – Ты что-то задумала?
   – Пожалуйста, не думайте об этом, – сказала Яна. – Вы и так рискуете, связавшись с нами. Просто дайте мне несколько дней, я найду, куда перевезти принца, потом заберу Ронни.
   Я задумчиво смотрел на Яну. Вроде бы разбойница – но ведь спасла же меня когда-то, да и сейчас не хочет втягивать меня в свои дела. Впрочем, разве это ее дела? Они наши.
   Скрываться дальше не имело смысла, да и фраза Кота – о том, что я должен доверять, как себе, высокой красивой девушке – ставила все на свои места.
   – У сваргов, – сказал я, – там, в их мире, есть очень интересная машина. Она позволяет на время менять черты лица, изменять голос. Тогда человека очень трудно узнать.
   Яна внимательно смотрела на меня, не понимая, к чему я клоню. Пришлось объяснять до конца – раз уж начал.
   – Раньше у меня не было бороды, и голос был немного другим. Еще у меня была родинка. Вот здесь. – Я коснулся щеки.
   В лице Яны что-то дрогнуло, она даже сделала шаг назад, не отрывая от меня взгляда.
   – И я до сих пор благодарен тебе за то, что ты не дала Инди перерезать мне горло.
   – Гасклит… – тихо произнесла Яна, в ее глазах блеснули слезы.
   – Гасклит, – согласился я. – Здравствуй, Яна.
   Девушка медленно подошла ко мне, посмотрела в глаза. Потом обняла меня, уткнулась лицом в плечо и заплакала.
   Она плакала, не стесняясь, ее плечи тряслись от рыданий. Я осторожно гладил Яну по волосам, пытаясь успокоить.
   – Ну все, Яна, все, не надо… Теперь все будет в порядке…
   Девушка снова взглянула на меня, в ее глазах была странная смесь боли и счастья.
   – Это действительно ты… – произнесла она. – Ты…
   – Это действительно я. Успокойся, все будет хорошо. Мы пойдем к Альваросу, найдем Чуи – есть там такой вредный фарках – и все вместе освободим Райва. Ты же знаешь, фаркахи могут пройти где угодно.
   – Я слышала об этом… – Яна вытерла слезы и виновато улыбнулась. – Прости, Кир, я не сдержалась.
   – Ерунда. Теперь ты понимаешь, как смешно мне было, когда ты называла меня «господином Норишем?»
   – Это действительно смешно. – Яна не выдержала и засмеялась.
   И что говорить, такой она мне нравилась гораздо больше.
   Скрипнула дверь, на кухню зашел принц. Он внимательно посмотрел на меня, потом перевел взгляд на Яну.
   – Мне показалось, что ты плачешь, – сказал Иржи.
   – Ну что ты, Иржи… – Яна быстро шагнула к принцу, с улыбкой подняла его на руки, поцеловала. – Мы смеемся.
   – А это? – Принц провел пальцем по ее щеке, вытирая слезинку.
   – Это от радости, Иржи. Все будет хорошо. Как там Ронни?
   – Просит пить.
   – Очнулся… Он очнулся, Кир! – Яна удивленно взглянула на меня, опустила Иржи и быстро выбежала из кухни.
   Похоже, сегодня и в самом деле выдался удачный день. Идя к комнате, где лежал Ронни, я размышлял о странном стечении обстоятельств. Это хорошо, что он очнулся, очень хорошо. Надо приготовить ему укрепляющий отвар.
   Ронни и в самом деле очнулся, Яна уже успела устроить его повыше, подложив под голову раненого большую подушку. Она хотела напоить Ронни сама, но он взял ковш из ее рук и теперь пил, жадно глотая воду. Я не возражал: ему можно и даже нужно.
   Напившись, Ронни вернул Яне ковш и только теперь заметил меня.
   – Здравствуйте, господин Нориш, – произнес он.
   Было видно, что паренек чувствует себя очень неловко.
   Яна взглянула на меня и засмеялась, я тоже улыбнулся.
   – Можно ему все рассказать? – спросила Яна.
   – Расскажи, куда деваться. – Я обреченно вздохнул. – Боюсь только, что после твоего рассказа от моего былого авторитета ничего не останется.
   Усмехнувшись, я повернулся и вышел из комнаты – готовить отвар.
//-- * * * --//
   Когда к нему на прием срочно напросился Нойс, командир Королевской Гвардии, Корриган составлял проект своего первого королевского указа, он собирался озвучить его на следующий день после коронации. Указ предполагал поголовную переаттестацию всех государственных служащих, введение нового табеля о рангах и прочие приятные мелочи. Надо с самого начала держать этих негодяев в ежовых рукавицах.
   Глядя на притихшего в его присутствии Нойса, высокого и полного господина в изящном костюме с кружевным воротничком и с мечом в парадных ножнах на перевязи, Корриган неприязненно поморщился и подумал о том, что надо и с одеждой навести какой-то порядок: сил больше нет смотреть на это безобразие. Одеть их всех в хаки, что ли?
   – Ну… – холодно спросил он, глядя на Нойса. – Выкладывай.
   – П-повелитель, – произнес, заикаясь от волнения, Нойс. – Мой человек, б-барон Ролл, сообщил мне вчера в-вечером, что барон Райв ищет со мной встречи. Являясь вашим п-преданнейшим слугой, я решил сообщить вам…
   – Райв? – Корриган задумчиво потер подбородок. Ну да, все ясно, беглый баронишко ищет поддержки в армии. Не иначе государственный переворот замыслил. – И что же барону от вас понадобилось?
   – Ролл сказал, что Райв с-собирается сместить вас, а н-новым монархом сделать принца Иржи.
   – Как, неужели наш маленький принц попал в лапы этого негодяя? – наигранно удивился Корриган. – Теперь ясно, кто стоял за его похищением.
   – Да, Повелитель. – Нойс осмелел и даже почти перестал заикаться. – Ролл должен с-сегодня вечером встретиться с Райвом, мы могли бы схватить его. Я уже распорядился выделить людей.
   – И где они должны встретиться? – спросил Корриган.
   – У питейного дома Штырова.
   – Ну естественно… – Корриган едва заметно кивнул.
   Самое удобное место для встречи: всегда полно народу, масса разного сброда, способного помешать задержать кого угодно, исключительно вследствие врожденной ненависти к властям. К тому же там множество торговых рядов, разные переулочки… Схватить Райва там почти невозможно.
   – Сделаем так. – Корриган снова взглянул на Нойса. – Пусть ваш человек сообщит Райву, что вы согласны с ним встретиться. Более того, пообещайте ему пригласить нескольких влиятельных господ. Встреча пройдет завтра, в десять вечера, у вас дома, – насколько я знаю, милейший граф, у вас весьма неплохой особняк? – Корриган улыбнулся.
   – Да, но…
   – Красивый особняк, из хорошего камня. Вы удивительно экономны, мой милый граф. Выстроить такой дом на скромное жалование… – Корриган покачал головой. – Мне надо ставить вас в пример.
   – Спасибо, Повелитель… – Нойс опустил глаза, избегая взгляда Корригана.
   – Значит, договорились, – улыбнулся Корриган. – И еще: пусть ваш человек скажет Райву, что вы пока ничего не обещаете, и все решится на встрече. Обязательно скажите об этом – вам ясно?
   – Да, Повелитель… – уяснив, что угроза миновала, Нойс осмелился взглянуть на Корригана.
   – Вот и отлично. Я постараюсь присоединиться завтра к вашей беседе. Вы свободны, граф.
   – Спасибо, Повелитель… – пятясь задом, Нойс кое-как добрался до дверей и с явным облегчением выскочил из кабинета.
   – Ворует, собака… – произнес, покачав головой, Корриган, затем подумал о том, что под вторым номером он непременно издаст указ о наказании за казнокрадство.
   Он тяжело вздохнул, потер ладонями лицо. Интересно, принц действительно жив, или Райв блефует? Не очень верится, что мальчишка выжил, яд был на редкость хорошим. Но все-таки не мешает как следует все проверить…
   На встречу, кроме Нойса, в большом роскошном зале собрались несколько видных армейских командиров. Глядя на вытянувшихся перед ним щеголеватых господ, Корриган окончательно утвердился в том, что с одеждой надо что-то делать. К тому же армию ждут великие дела: после того как под его чутким руководством наладят производство пороха и пушек, настанет время как следует расширить пределы королевства. Сначала падет Ордея – что-то она о себе многое в последнее время возомнила, – а там и до остальных очередь дойдет. И вместо королевства появится Империя. Более того, Корриган уже абсолютно точно знал, кто станет ее первым Императором.
   – Хорошо, господа, – сказал Корриган, потом взглянул на наручные часы – редкость для этого мира. Без двадцати десять, Райв скоро явится. – Постарайтесь быть естественными, я буду в соседней комнате. Смелее, господа, смелее… Забудьте, что я здесь… – Он повернулся и вышел из зала.
   Прикрыв за собой дверь, Корриган опустился на стул, устало вздохнул. Взглянул на двух вытянувшихся при его появлении гвардейцев – они сидели в засаде, ожидая сигнала к атаке. В доме, в том числе на втором этаже и вообще по всему поместью, их расположилось человек пятьдесят. Нойс предпочел действовать наверняка.
   – Расслабьтесь, ребята, – сказал Корриган.
   Гвардейцы вытянулись еще краше – грудь колесом, на физиономиях рабская готовность умереть за Повелителя.
   – Как знаете… – Поудобнее устроившись на стуле, Корриган потерял к гвардейцам всякий интерес.
   Райв появился за пять минут до назначенного срока – похвальная точность, учитывая отсутствие в этом мире карманных часов, не говоря уже о наручных. За дверью послышались голоса, приветствия, Корриган уловил басок Райва. Пришел, красавец ты наш…
   Гвардейцы смотрели на Корригана, ожидая его приказа, он покачал головой: не смейте. Сейчас, по плану, Райву должны предложить кружку доброго эля – разумеется, с не менее доброй дозой сонного зелья. Он не сможет отказаться, это будет неучтиво по отношению к хозяину. Ага, звон кружек – отлично… Людям Райва тоже поднесут по кружечке, вряд ли они откажутся. Уже поднесли…
   Корриган потянулся, устало вздохнул и встал со стула. Грозно зыркнул на гвардейцев: не сметь! Поправив портупею, открыл дверь и спокойно вошел в зал.
   Райв улыбался, держа в руках пустую кружку. Корриган с удовлетворением наблюдал за тем, как улыбка медленно сползла с лица барона.
   – Не помешаю? – спросил Корриган. Собравшиеся в зале военные тут же расступились, освобождая ему дорогу. – Не иначе, тост за здоровье нашего милого принца?
   Райв не ответил ему и медленно перевел взгляд на Нойса.
   – Не ожидал от тебя, – тихо произнес он. Поставив кружку на стол, встал спиной к стене и вытянул из ножен меч. – Ну, кто первый?
   – Вы проиграли, барон, – сказал Корриган. – Бросьте меч.
   – Сейчас… – усмехнулся Райв. Потом пошатнулся, недоуменно тряхнул головой.
   Корриган улыбнулся – зелье начало действовать.
   В прихожей внезапно раздался звон мечей.
   – Измена! – донесся до Корригана чей-то громкий голос. – Райв, беги!
   Сжав зубы, Райв с трудом вскинул меч и с хриплым выдохом шагнул к Корригану. Со стороны барона это было настоящим подвигом. Корриган оценил это и не стал уходить от удара. Кто-то вскрикнул, сверкающее лезвие, вспоров воздух, почти коснулось головы Корригана – и отлетело, отброшенное яркой огненной вспышкой. Райв не удержал рукоять, меч вылетел из его рук и с глухим лязгом упал на каменный пол.
   Корриган протянул руку и схватил Райва за горло. Вгляделся в его глаза.
   – Ты проиграл, Райв.
   Барон ничего не ответил. Усмехнувшись, Корриган отшвырнул его в сторону.
   – Отвезите барона в замок.
   В прихожей все еще продолжался бой, оттуда слышались громкие крики и лязг мечей. Потом кто-то вскрикнул, раздался шум рухнувшего тела. Послышались тихие шаги, затем в зал, цепляясь за стену и оставляя на ней кровавые отпечатки, вошел человек. Он тяжело и хрипло дышал, в горле у него булькало, на груди расползлось большое кровавое пятно. Вошедший обвел взглядом собравшихся в зале, потом заметил лежащего Райва. Сделал шаг в его сторону, покачнулся и рухнул на пол.
   Корриган подошел к упавшему, небрежно перевернул его ногой, вгляделся в лицо. Мертв… Ну да, это один из тех типов, что помогли Райву сбежать из дворца.
   Где-то на улице послышались крики, до Корригана снова донесся звон мечей. Да сколько же их… Впрочем, это уже забота Нойса.
   – Благодарю вас, господа, – сказал Корриган, обведя взглядом Нойса и его подчиненных. – Вы хорошо поработали. – Он перешагнул через убитого и вышел из зала.
//-- * * * --//
   Когда Райв пришел в себя, то не сразу сообразил, где находится: было очень темно. Нестерпимо, как после хорошей попойки, болела голова, в теле чувствовалась странная слабость.
   Похоже, он лежит на полу… Райв ощупал холодные камни. А здесь стена, тоже каменная. Не иначе, он в тюрьме? Ну да, как же он мог забыть. Там же был Корриган, а до этого его чем-то напоили…
   Райв скрипнул зубами: до чего глупо. Попался, как последний мальчишка. И что теперь будет? Нет, не с ним. С Яной, с принцем. Что они смогут – без него?
   Прошло несколько часов, когда Райв заметил слабый свет, он шел откуда-то сверху. Шли минуты, свет становился ярче. Райв понял, что он пробивается через маленькое отверстие в потолке. Утро… Что-то оно принесет ему?
   Устало вздохнув, Райв огляделся. Нет, отсюда ему не выбраться. Значит, остается ждать. Наверняка за ним скоро придут…
   Он не ошибся. Не прошло и часа, как за дверью послышались шаги, громкие голоса, Райв быстро поднялся с пола и встал сбоку от двери. У него есть шанс – вырвать меч у первого вошедшего, а дальше будет видно.
   Увы, все получилось совсем не так, как он задумал. Дверь распахнулась, в камеру вошли три стражника, еще несколько остались снаружи. Стражники пришли без оружия – судя по всему, кто-то предусмотрел все.
   Отступать было некуда. Райв изо всех сил ударил ближайшего стражника, толкнул второго, попытался выскочить из камеры. Увы, силы оказались слишком неравными – Райв почувствовал на себе множество рук, закричал, пытаясь вырваться, кто-то стукнул его по голове. Новый удар, перед глазами у барона все поплыло. С отчаянием впился зубами в чью-то руку, последовал очередной удар, затем еще один, гораздо страшнее предыдущего. В глазах сверкнуло, и Райв потерял сознание.
   Очнулся он от холода, ему показалось, что он тонет. Рванулся – и только тут осознал, что привязан к массивному металлическому стулу. Барон был обнажен до пояса, по телу его стекала вода.
   – Хорошо, Малыш, – раздался позади него мелодичный женский голос. – Достаточно.
   – Да, госпожа… – Стоявший подле Райва щуплый горбатый человечек кому-то поклонился и отошел в сторону, в руках он держал пустое ведро.
   – Жалко… – произнес у него за спиной все тот же женский голос, Райв ощутил на своих плечах чьи-то ладони. – Такое красивое тело, оно могло бы сделать счастливой не одну женщину. Страшно представить, во что оно может превратиться…
   Руки незнакомки мягко скользили по его телу – коснулись груди, пробежали по мышцам рук. Райв дернулся, пытаясь сбросить с себя ненавистные руки, незнакомка засмеялась.
   – Ты мне нравишься. В тебе столько силы… – Она похлопала его по плечу, затем обошла кресло, слегка нагнулась и посмотрела Райву в глаза. – У тебя есть выбор, – мягкий бархатный голос стоявшей перед ним женщины буквально вползал в сознание. – Если ты скажешь, где находится принц, то сможешь сохранить себе жизнь. Будешь упорствовать – испытаешь все муки ада. Что касается принца, то ты все равно скажешь, где он. Просто поверь мне… – Незнакомка улыбнулась.
   – Я много о вас слышал, – тихо сказал Райв, уже догадавшись, кто перед ним стоит.
   – Тем лучше, – в глазах Ядвиги было столько силы, что Райв невольно отвел взгляд. – Итак, где принц?
   – Он умер… – ответил Райв.
   Если все, что он слышал об этой женщине, правда, простое молчание ни к чему хорошему не приведет. Это не женщина, это дьявол в женском платье.
   – Какая жалость, – тихо засмеялась Ядвига. – И что же с ним случилось?
   – Его отравили. Лекарь не смог спасти его.
   – И где же тело нашего бедного Иржи? Ты ведь понимаешь, мы должны похоронить принца рядом с его отцом и матерью, со всеми полагающимися почестями.
   – Мы закопали принца в лесу. Он не должен был попасть в ваши руки.
   – Хорошо, пусть будет так, – согласилась Ядвига. – Где это место?
   – Не знаю, его хоронили без меня.
   Ядвига демонстративно вздохнула.
   – Очень жаль, барон. Я думала, мы с вами договоримся… Малыш, принеси-ка огоньку.
   – Да, госпожа…
   Райв вздрогнул, быстро взглянул на горбатого помощника Ядвиги. Отойдя в дальний угол пыточной комнаты, тот порылся большими клещами в тлеющих углях очага, достал из него раскаленный кусочек металла. Медленно подошел к Райву, губы Малыша расползлись в улыбке.
   – Итак, мой дорогой барон? – Ядвига взяла клещи из рук помощника, поднесла раскаленный металл к лицу Райва, тот невольно отшатнулся. – Может, все же расскажете мне по секрету, что стало с бедным Иржи?
   – Ведьма… – прошептал Райв и плюнул Ядвиге в лицо.
   Ядвига даже не шевельнулась. Медленно, с улыбкой на лице, достала платок, вытерла со щеки плевок.
   – Теперь моя очередь… – сказала она, опустила клещи и вжала раскаленный металл барону в бок.
   Послышалось шипение, Райв вцепился в подлокотники стула, заскрежетал зубами, зрачки его глаз расширились.
   Ядвига смотрела в его глаза, наслаждаясь страданиями Райва, ее ноздри трепетали, чувствуя запах паленого мяса. Наконец она медленно убрала клещи, не глядя протянула Малышу, тот снова отнес их к очагу.
   – Неплохо, барон… – Ядвига нагнулась к Райву и демонстративно подула на рану. – Вы умеете терпеть боль. Но вы забыли о том, что это только начало, что мы проведем с вами очень много времени. И поверьте мне, мы непременно станем друзьями. Вы расскажете мне все, вы поделитесь со мной самыми сокровенными тайнами. Не нужно ничего скрывать от меня, барон. Доверьтесь мне…
   Райв тяжело дышал, стиснув зубы, по лбу у него текли капли пота.
   – Я убью тебя… – прошептал он. – Помяни мое слово… Никогда не убивал женщин, но тебя убью… Сделаю исключение…
   – Перестань… – мягко сказала Ядвига, вглядываясь в глаза барона. – Ну подумай, кого ты защищаешь. Ради чего? Что тебе дал Любомир, что может тебе дать его змееныш? Ты молод и силен, у тебя все впереди. Доверься мне – я поговорю с Корриганом, и он простит тебя. Ты достойный человек, ему нужны такие люди. Подумай, что тебя ждет – слава, деньги, красивые женщины… Все это будет твоим, Райв… Взгляни на меня… – Ядвига понизила голос, медленно расстегнула верхние пуговицы платья, обнажила плечи. Малыш у очага деликатно отвернулся.
   – Ну же, Райв… – Ядвига демонстративно коснулась своей груди. – Посмотри на меня… Все это может стать твоим – здесь, сейчас или в любое время, когда ты захочешь. Ты мне нравишься, я не хочу причинять тебе боль.
   Райв смотрел на Ядвигу – и с ужасом понимал, что все ходившие о ней слухи являются правдой.
   – Неужели ты и в самом деле думаешь соблазнить меня этими старыми мощами? – Райв демонстративно рассмеялся. – Да мне в сто раз приятнее будет обнять уличную девку.
   Глаза Ядвиги сузились. Она медленно поправила платье, застегнула пуговицы. Потом улыбнулась.
   – В тебе говорит злость. Но знай: я всегда добиваюсь своего. Всегда…
   Она нежно коснулась Райва, затем с неожиданной силой запустила пальцы ему под ребро, барон вскрикнул от неожиданности и боли.
   – Ты не испугался огня, – тихо сказала Ядвига, – посмотрим, устоишь ли ты перед моими руками… Малыш, ты можешь идти…
   – Да, госпожа… – Помощник Ядвиги поклонился и быстро вышел из зала.
   Убедившись, что Малыш ушел, Ядвига взглянула на барона и мягко улыбнулась.
   – Начнем, пожалуй?

Глава пятнадцатая

   Я боялся, что Райв не протянет и нескольких дней: Корриган наверняка захочет узнать, где скрывается Иржи. Пока принц жив, положение Корригана довольно неустойчиво. Нужно было спешить.
   Оставив Яну присматривать за раненым, я отправился на рынок и купил не новую, но еще вполне приличную телегу, там же приобрел упряжь. Телегу домой доставила старая облезлая кляча, хозяин которой безуспешно пытался сбыть ее на рынке какому-нибудь простачку. Пока кляча тащила телегу, хозяин на все лады расхваливал несчастное животное, надеясь, что я не устою перед таким соблазном и куплю ее: кому нужна телега без лошади? Впрочем, его оптимизм быстро угас, когда над забором показалась голова Чваки, услышавшего жалобное повизгивание клячи.
   Телегу завели во двор, я расплатился с хозяином лошади и запер за ним и его облезлой кобылой ворота. Итак, телега есть, есть и лошадь. Только захочет ли Чвака тащить этот тарантас?
   Чвака всем своим видом показывал, что делать этого не собирается. Обнюхав телегу и попробовав ее на зуб, он отошел в сторону и демонстративно улегся на бок. Впрочем, куда он денется…
   Яна уже ждала меня, за время моего отсутствия она успела переодеть Ронни и заплести принцу пару косичек – теперь он стал похож на девочку. У Яны не было для «девочки» подходящего платья, поэтому она, не долго думая, порылась в моей одежде и с помощью ножниц, ниток и иголки быстро соорудила для Иржи вполне приличный наряд. Я не стал спрашивать, что послужило основой для этой обновки, – похоже, один из моих «парадных» кафтанов.
   Теперь настал мой черед. Используя мази, бинты, лекарственные порошки и прочие средства, я за полчаса превратил Ронни в неизлечимо больного человека. На него теперь и в самом деле было страшно смотреть: голова перебинтована, на руках и на лице жуткие шелушащиеся язвы. Вряд ли кто в здравом уме и трезвой памяти решится к нему прикоснуться.
   На то, чтобы запрячь Чваку, потребовалось больше времени, чем я предполагал: гордое животное категорически отказывалось играть роль ломовой лошади. В конце концов Яне это надоело, она взяла Чваку за нижнюю губу и сказала ему, что если он не прекратит валять дурака, она непременно пустит его на мясо. Не знаю, это ли помогло или что другое, но Чвака кое-как дал себя запрячь. Тем не менее, всю дорогу его предстояло вести под уздцы: я не представлял, куда нас мог завести этот конь, дай мы ему хоть капельку свободы.
   Вместе с Яной мы осторожно уложили Ронни в телегу, в ногах у него уселся Иржи. Яна дала принцу в руки грубую самодельную куклу, сшитую из тряпок и набитую соломой, – и когда только она успела ее сделать? Теперь, глядя на Иржи с куклой в руках, даже я стал воспринимать его девочкой.
   Убедившись, что все в порядке, я взял Чваку под уздцы и вывел со двора. Яна закрыла за нами ворота, потом забралась в телегу и села рядом с Иржи. Голова Яны была повязана платком, девушка боялась, что ее могут узнать. Я в последний раз оглянулся: вроде все. В путь…
   В целом все выглядело не так уж плохо. Даже то, что я вел Чваку под уздцы, нашло свое объяснение: больной находится при смерти, и быстрая езда может его убить. Кто посмеет сказать, что это не так?
   Нас никто не остановил до самого моста, я надеялся, что и там проблем не возникнет, благо многие стражники знали меня в лицо, раньше я часто ходил этой дорогой за травами. Стражники у моста откровенно скучали, я повернулся к Ронни.
   – Попробуют коснуться – ори во все горло…
   – Я понял… – отозвался Ронни.
   – Мы уже здесь были, – сказал Иржи. – В карете и когда назад ехали.
   – Тише, Иржи… – прошептала Яна. – Возьми куклу в руки…
   Я заметил, что Яна слегка разгребла сено на дне телеги – там была спрятана сабля. У меня в правой руке был мой любимый посох. Впрочем, я искренне надеялся, что все обойдется.
   Вот и мост. Телега въехала на деревянный настил, один из охранников лениво поднял руку, призывая остановиться.
   – А, это ты… – сказал он, узнав меня. – Куда едешь?
   – Больного везу, – ответил я, небрежным кивком указав на Ронни. – К фаркахам. Если они не смогут помочь, помрет.
   – А сам, значит, не можешь? – Охранник внимательно посмотрел на больного, Ронни тихонько застонал.
   – Что мог, сделал, – пожал плечами я. – Ты же знаешь, фаркахи мастера в своем деле.
   – А это кто? – охранник указал на Яну.
   – Жена его и дочка. С ним захотели.
   Охранник зевнул, внимательно посмотрел на Яну.
   – Мама, это Кызя… – Иржи протянул Яне куклу. – Нам долго еще ехать?
   – Скоро, милая… – Яна погладила Иржи по голове. – Скоро…
   – Ничего бабенка… Развлечешься там небось, а? – с ухмылкой спросил охранник. – Ладно, проезжай… – не дождавшись моего ответа, он махнул рукой и отошел в сторону.
   Я облегченно вздохнул: пронесло. Потянул Чваку, конь недовольно мотнул головой, но все же пошел за мной. Мост кончился, телега мягко покатила по грунтовой дороге. Так, глядишь, и доедем…
   Не скрою, по дороге к дому Альвароса я слегка нервничал. Один раз я уже подвел его – из-за меня чуть не погибла Алина, из-за меня сожгли его дом. И вот теперь я снова еду к нему, снова хочу втянуть его в неприятности. Имею ли я на это право?
   Яне надоело трястись в телеге, она спрыгнула и пошла рядом со мной.
   – О чем ты думаешь? – тихо спросила она.
   – Так, ни о чем. – Я неопределенно пожал плечами.
   – И все-таки?
   – Там есть один вредный фарках, без него у нас ничего не получится. Придется его уговаривать.
   – Может не согласиться? – В голосе Яны мелькнула тревога.
   – Да нет, согласится, – улыбнулся я. – Но кровь нашу попьет обязательно.
   Несколько минут мы молчали, потом Яна вновь посмотрела на меня. Было видно, что ее что-то тревожит.
   – Знаешь, – сказала она очень тихо, – мне очень стыдно перед тобой и Альваросом.
   – Почему? – спросил я, уже догадываясь, о чем она хочет сказать.
   Яна снова немного помолчала.
   – Помнишь, ты показал мне его дом? Когда за мной гнались люди Райва?
   – Помню.
   – Я рассказала об этом Инди, потом, по его просьбе, показала ему этот дом. Инди обманул меня, сказал, что хочет дать тебе денег. Оказалось, что он искал тебя, чтобы сдать Корригану. Меня он упрятал в тюрьму, мне чудом удалось сбежать. Я хотела предупредить тебя, но не успела. Прости меня…
   – Не вини себя. Ты слышала о Виго?
   – Да… Это колдун, он живет где-то там, за рекой. – Яна удивленно взглянула на меня. – Ты его знаешь?
   – Знаю. Виго говорит, что не все в этой жизни зависит от нас. Иногда события идут так, что мы не можем ничего изменить – при всем своем желании. То, что должно произойти, всегда случается.
   – Может быть, – согласилась Яна. – Только все равно мне очень стыдно. Нет ничего хуже предательства.
   – Ты права. – Я вспомнил Игоря, золотой рудник Марка. Ведь совсем недавно это было, а кажется, прошла целая жизнь. – Только ты зря равняешь себя с Инди и ему подобными. Ты ошиблась, но ты не предавала. Подумай, если бы я считал тебя в чем-то виновной, разве шел бы сейчас рядом с тобой, разве посмел бы снова пригласить в дом к Альваросу?
   – Именно это меня и удивляет, – призналась Яна.
   – Не думай об этом, все будет нормально. И сейчас нам нужно думать не о прошлом, а о том, как вытащить Райва.
   – Да, Кир. Ты прав…
   Место для нового дома Альварос выбрал весьма удобное – в паре сотен метров от заросшей лесной дороги и в пяти минутах ходьбы от широкого речного тракта. Я постарался провести Чваку так, чтобы следы от телеги были как можно менее заметны. И хотя колеса придавили траву, я не сомневался, что уже к вечеру трава поднимется и скроет все следы.
   Мне пришлось по очереди провести к дому Яну и Иржи, принц был очень удивлен тем, откуда здесь взялся дом, если только что его не было. Затем настала очередь Ронни, ему пришлось слезть с телеги. Поддерживая его, я подвел юношу к самому барьеру, велел закрыть глаза, после чего просто перетянул его на ту сторону.
   Труднее всего пришлось с Чвакой, глупое животное хрипело, рыло когтями землю, но идти отказывалось. В итоге пришлось схватить его за губу и тянуть за собой. Чвака завизжал от боли и покорился.
   Миновав барьер, я увидел Алину, вдвоем с Яной они помогали Ронни подняться на крыльцо. Принц расплетал свои косички, полагая, что больше они ему не понадобятся.
   Из дома вышел Альварос, поздоровался с гостями. Увидев меня, улыбнулся и пошел навстречу.
   – Здравствуй. – Я пожал Альваросу руку.
   – Здравствуй, Кир. Виго говорил, что ты придешь, но не сказал, что с тобой будет столько гостей. – Глаза старика сияли.
   – Он был здесь?
   – Вчера. Велел дождаться тебя и делать все, что ты скажешь. Ты становишься большим человеком… – Альварос засмеялся.
   – Перестань, Альво… Я не могу тебе ничего приказывать, но мне действительно нужна твоя помощь. И помощь Чуи тоже.
   – Наверняка что-то серьезное, раз здесь эта разбойница? – Альварос с усмешкой кивнул в сторону дома.
   – Да, Альво. Кстати, этот мальчик – принц Иржи. – Я вздрогнул от прикосновения к моему уху горячих губ Чваки. – Сейчас распрягу этого зверя и все тебе расскажу…
   Ронни Альварос уложил в одной из комнат, предварительно осмотрев его рану. Он остался вполне удовлетворен моей работой, дал выпить Ронни укрепляющий отвар и велел ему больше ни о чем не беспокоиться. В отвар, вероятно, он подмешал немного сонного зелья, так как Ронни быстро уснул.
   Все остальные собрались за столом в большой гостевой комнате, не было только Алины – она отправилась за Чуи. По моим прикидкам, они вот-вот уже должны были подойти.
   Принц сидел рядом с Яной, на стул ему подложили несколько подушек, чтобы было повыше. Еда на столе была довольно бесхитростной: вареное мясо, лувы, пара мисок с соленьями, хлеб. Разумеется, был и эль. Принцу эля не предложили, Альварос поставил перед ним кружку с ароматным травяным отваром и плошку с вареньем из глутиков. И если сначала принц немного стеснялся, то вскоре освоился. Отсутствием аппетита он не страдал, а потому с удовольствием ел, прислушиваясь к нашему разговору.
   Говорили мы, главным образом, о Райве. Еще в беседе со мной Альварос согласился, что барона непременно надо выручать: он был единственным человеком, способным повести за собой людей. Оставалось решить, как это сделать. После того как мы выкрали из тюрьмы Ива, охрана наверняка стала гораздо бдительнее.
   Альварос подтвердил мое предположение о том, что Виго не сможет нам помочь.
   – Виго стоит над этим миром и не имеет права вмешиваться в его дела. Один раз он уже нарушил свои обязательства, вытащив тебя, – сказал Альварос. – Второе вмешательство может привести к непоправимым последствиям.
   – Я понимаю, – согласился я, тихонько вздохнул.
   А как было бы все просто…
   – А я не понимаю, – возразила Яна, до этого момента предпочитавшая молчать, слушая нас с Альво. – Почему не помочь, если можешь это сделать?
   – Виго вне этого мира, – терпеливо повторил Альварос, – поэтому любое его вмешательство вызовет ответную реакцию. Он бы рад помочь нам, да не может, потому что результат будет очень плохим. Взгляни на Кира: после того как Виго вытащил его, Кир несколько раз чуть не погиб. Это была плата за вмешательство, Кир прошел по лезвию ножа, но все-таки смог выжить. Если Виго вмешается снова, ответный удар будет намного мощнее. Райву от этого будет только хуже.
   – Но ведь Корриган может его убить, – не сдавалась Яна. – Куда уж хуже?
   – Но у нас есть шанс его спасти, – возразил Альварос, внимательно глядя на девушку. – Если вмешается Виго, Райв обязательно погибнет. А с ним могут погибнуть и те, кто его окружает.
   – Неужели вы так боитесь за свою жизнь?! – вспыхнула Яна, но тут же смутилась. – Простите меня, я сказала глупость.
   – Ничего, – улыбнулся Альварос. – Бывает.
   Скрипнула входная дверь, в коридоре послышались шаркающие шаги и недовольное бурчание. Я невольно улыбнулся – вот и он…
   – Ну конечно! – сказал Чуи, войдя в комнату и обведя нас взглядом. – Сидят, едят. Никто не подумал подождать Чуи.
   – Здравствуй, Чуи, – сказал я. – Ты ошибаешься, мы все тебя ждем.
   – Как же, ждете… – Чуи бросил свой мешок под лавку. – Все уже съели.
   – Чуи, перестань бурчать, – строго прикрикнул на него Альварос. – От твоих стонов эль прокиснет. Садись за стол.
   – Он мне всю дорогу жаловался, – сказала вошедшая следом за Чуи Алина. – Какой он несчастный и никому не нужный.
   – А не так разве? – сказал Чуи, садясь за стол. – Зачем сейчас Чуи позвали? Потому что нужен, потому что никуда без Чуи. А не был бы нужен, то сидели бы и ели, а про Чуи и не вспомнили бы.
   – Чуи, познакомься. – Я счел нужным сменить тему разговора. – Это Яна, а это принц Иржи.
   – А что мне принц, – усмехнулся Чуи, садясь за стол. – Чуи сам себе принц… – Он взял кружку с элем, жадно припал к ней.
   Я смотрел, как двигается его кадык, и думал о том, что вредный фарках еще изрядно попортит нам нервы.
   – Ух… – удовлетворенно выдохнул Чуи, отставляя кружку. – Хорошо-то как…
   – У нас во дворце тоже был фарках, – сказал Иржи. – Но он все воровал, и папа его выгнал.
   Чуи смерил принца презрительным взглядом, потом взглянул на Альвароса.
   – Альво, кто это? Зачем ты привел его сюда?
   – Это принц Иржи, – терпеливо объяснил Альварос. – Между прочим, законный наследник престола, а значит, твой будущий король.
   – Король… – усмехнулся фарках. – Чуи плевал на всех королей. Фаркахи сами себе короли.
   – Вот за это вас и не любят, – с неожиданной для восьмилетнего мальчугана рассудительностью прокомментировал его слова Иржи. – Не зря вам запрещают жить в городе.
   – Нет, Альво, Чуи так больше не может… – Фарках раздраженно пнул ножку стола. – Или пусть он замолчит, или Чуи уйдет.
   – Перестань, Чуи, – сказала Алина. – Он же всего лишь ребенок.
   – Ребенок, – согласился Чуи. – Но именно из них вырастают все взрослые…
   Он потянулся к кастрюле с лувами, взял один клубень. Перекинув его с руки на руку – от горячего лува еще поднимался пар, – ловко очистил кожуру, разломил клубень надвое и начал есть.
   Похоже, эта небольшая перепалка подействовала на Чуи благотворно. Его лицо приобрело благодушное выражение, фарках с аппетитом пережевывал клубень. Теперь можно было поговорить и о деле.
   – Чуи, нам нужна твоя помощь, – сказал я.
   – Это Чуи уже и сам понял, – самодовольно ухмыльнулся фарках.
   – Нам нужно сходить к замку и забрать одного человека. Как в прошлый раз.
   – Кого – Корригана? – спросил Чуи и засмеялся, радуясь своей шутке.
   – Нет, Чуи, за Корриганом мы сходим как-нибудь в другой раз. Там в тюрьме сидит один человек, нам надо его вытащить.
   – Сварг?
   – Нет, Чуи. Барон Райв.
   – Хе… – усмехнулся Чуи. – И что, из-за какого-то барона Чуи должен снова лезть в этот чертов замок?
   – Чуи, это в последний раз, я обещаю. Его надо оттуда вытащить. Он поможет нам убрать Корригана.
   – А Чуи Корриган не помеха, – заявил фарках, беря из кастрюли второй клубень. – Он там, а Чуи здесь.
   – Ладно, Чуи… – вздохнул я. – Что ты хочешь?
   – А что Чуи может хотеть, когда у тебя ничего нет? – Фарках снова засмеялся.
   Иногда он был совершенно невыносим. Пришлось зайти с другого бока.
   – Хорошо, Чуи, мы обойдемся без тебя. – Я демонстративно пожал плечами и повернулся к Альваросу. – Альво, ты сможешь приготовить до вечера сонную росу?
   – Она уже готова, – улыбнулся Альварос. – Кот еще три дня назад сказал, что она мне понадобится.
   – Э-э-э, погодите. Как это – без меня?! – взвился Чуи. – Куда это без меня?!
   – Но ты же не хочешь нам помочь, – возразил я. – К тому же ты прав, у меня действительно ничего нет.
   – Сегодня нет, завтра будет… – Чуи хитро прищурился. – Чуи сам потом скажет, что ему надо, – хорошо?
   – Хорошо, Чуи. Договорились. Прутик у тебя с собой?
   – А как же. – Чуи взглянул на мешок. – Чуи никогда ничего не забывает. Когда идем?
   – Скоро, Чуи.
   – Все пойдут? – с сомнением произнес фарках.
   – Нет. Пойдем мы с Альво, ты и Яна. – Я кивком указал на притихшую девушку.
   – А я? – Алина возмущенно вскинула брови. – Я тоже пойду. Я ведь помогла вам в прошлый раз.
   Я взглянул на Альвароса, предоставив ему самому разбираться с внучкой.
   – Ты останешься, – сухо сказал Альварос. – И не спорь.
   – Но она же идет! – Алина взглянула на Яну. – Почему мне нельзя?
   – Во-первых, это нужно ей, а не тебе. А во-вторых, она неплохо управляется с саблей, чем ты похвастаться не можешь. Поэтому она пойдет, а ты будешь присматривать за раненым и за принцем.
   Алина явно обиделась, но больше ничего не сказала. Поняла, что все решено и спорить бесполезно.
   – Я тоже пойду, – сказал Иржи. – Я из арбалета стрелять умею. И с мечом тоже…
   – Чего? – перебил принца Чуи. – Выйди на улицу, там на телеге кукла лежит. С ней и играйся.
   Принц недовольно надул губы, но ничего не сказал.
   – Ничего, Иржи… – Алина, сидевшая рядом с принцем, наклонилась к нему. – Мы с тобой здесь останемся. Хочешь, я тебя колдовать научу?
   – А ты можешь? – быстро спросил принц.
   – Немножко, – улыбнулась Алина.
   – Хорошо, – согласился принц. – Тогда я останусь.
   В город мы решили идти пешком, связываться со строптивым Чвакой не было никакого желания. Дорога предстояла не такая уж дальняя, и когда заходящее солнце коснулась горизонта, мы уже подходили к городу. Идти через мост Альваросу не хотелось; Корриган вполне мог отдать приказ о его аресте, поэтому в город мы переправились на рыбачьей лодке. До моего дома удалось добраться без происшествий, я даже подумал, что сегодня нам явно везет. Впрочем, надо будет непременно постучать по дереву.
   Лишь оказавшись дома, я смог вздохнуть спокойно. Чуи с интересом рассматривал мой дом, было видно, что на фаркаха он произвел впечатление.
   – Неплохо, – произнес Чуи, пройдясь по комнатам. – Но у Чуи все равно лучше.
   – Да, Чуи. У тебя лучше. – Мне совершенно не хотелось с ним спорить. – Есть будешь?
   – А как же, – с готовностью отозвался Чуи. – Кто знает, когда теперь удастся перекусить? Говорят, в тюрьме кормят очень плохо.
   Я ждал от него совсем другого ответа, ведь у Альво мы вполне прилично поужинали. И кто только меня за язык тянул… Но делать было нечего – вздохнув, я пошел собирать на стол.
   Ни Альварос, ни Яна есть не захотели, поэтому Чуи восседал за столом в гордом одиночестве. Наевшись, он влил в себя кружку эля, громко икнул, потом взглянул на нас – все это время мы сидели на большой скамейке в углу зала и обсуждали наши проблемы.
   – Ну вот, – сказал Чуи и снова икнул. – Сейчас бы еще поспать немного… Где тут у тебя прилечь можно? – Он вылез из-за стола, подошел ближе, глубоко зевнул. – Когда теперь поспать удастся…
   – В соседней комнате кровать, – сказал я.
   – Так покажи, где это… – произнес Чуи, явно недовольный моей непонятливостью. – А то ищи тут по твоим закоулкам…
   Мысленно воззвав к небесам, я встал и пошел впереди Чуи: не стоило его сейчас раздражать. Впрочем, я пообещал себе в будущем непременно с ним поквитаться.
   – Уложил? – спросил Альварос, когда я вернулся.
   – Да. Он еще хотел, чтобы я ему спел колыбельную.
   Альварос засмеялся, улыбнулась даже хмурая Яна. Она хотела что-то сказать, когда в дверях снова показалась голова Чуи.
   – Ты забыл пожелать Чуи спокойной ночи… – сказал фарках, выжидающе глядя на меня, – очевидно, пытался дождаться моего возмущенного ответа. Потом засмеялся и подошел к нам. – Не спится. – Чуи комично вздохнул, потом оглядел нас, его взгляд был масляным от выпитого эля. – Ну, чего расселись? Подвиньтесь…
   Часы на дворцовой башне только что пробили полночь. Ночь выдалась темная и ветреная, луну закрыли густые тучи. Это было хорошо: в такую погоду риск встретиться с патрулем гораздо меньше, патрульные предпочитали проводить время в питейных домах. Может, именно поэтому до знакомой мне громады замка мы добрались без особых происшествий. Лишь один раз нам пришлось затаиться в темноте, пропуская небольшой отряд военных.
   Вот и сад, мы пробрались среди шумящих на ветру деревьев к замку, вблизи его мощных стен стало гораздо тише, ветер сюда почти не проникал.
   Добрались. Облегченно вздохнув, я скинул на землю мешок с одеждой, она могла Райву пригодиться. Чуи внимательно оглядел стену, потом достал волшебный Прутик, обвел им высокий овал, Дверь тут же поплыла туманными струями. Одобрительно крякнув, Чуи повернулся к нам.
   – Ну, чего стоите? Все готово…
   Я глубоко вздохнул, потом медленно вытянул из своего посоха узкий длинный меч, «ножны» бросил на землю – подберу потом. Если, конечно, это «потом» у нас будет. После рассказа Виго о Жерновах я предпочитал ничего не загадывать.
   – Смелее… – Я взглянул на Яну. – Это просто.
   Яна ничего не ответила и лишь крепче сжала в руке саблю. Это было оружие Ронни, свою саблю Яна оставила в доме Альвароса – не хотела возвращаться с ней в город. На девушке была мужская одежда, в бою она гораздо удобнее. А в том, что нам придется повоевать со стражниками, никто не сомневался.
   Входя в туман, я по привычке задержал дыхание, хотя знал теперь, что это не обязательно. Туман был лишь следствием все еще непонятных мне манипуляций с пространством, некой оптической иллюзией. Как обычно, земля под ногами – уж и не знаю, как правильно назвать то, по чему мы шли, – слегка пружинила. Вот и край… Перед тем как спрыгнуть вниз, я поднял меч острием вверх, боясь поранить шедшего впереди Чуи. Зря я вообще снял ножны, это можно было сделать в любой момент.
   – Ну, прыгай… – прошептал Чуи.
   Я осторожно спрыгнул вниз. Потом повернулся, дожидаясь Яны. Вот и она.
   – Дай руку… – Я поймал ее за ладонь. – Прыгай, здесь невысоко.
   – Дьявол! – тихо ругнулась Яна, спрыгнув вниз. – Чуть ногу не сломала…
   Последним в замок вошел Альварос, вместо оружия он сжимал в руке свой любимый посох.
   Итак, мы внутри, теперь предстояло отыскать Райва. Больше всего я боялся, что мы его не найдем. И уж совсем мне не хотелось думать о том, что барон может быть мертв.
   Я осторожно открыл дверь, выглянул в освещенный тусклым светом масляных светильников коридор. Вроде тихо… Дорогу я знал, поэтому медленно пошел вперед, Яна не отставала от меня ни на шаг. Чуи и Альварос шли сзади, фарках что-то тихонько бормотал, испуганно оглядываясь по сторонам, – очевидно, клял свою тяжелую долю. Прутик в его руке заметно дрожал.
   Стражника первым заметила Яна – быстро схватив меня за рукав, указала на падающую из бокового коридора тень. Кивнув, я достал пакет с сонной росой, хотел было повернуть за угол, но Яна меня остановила. Призвала к тишине, приложив палец к губам, затем тихонько стукнула саблей по лезвию моего меча.
   Тень стражника замерла, было ясно, что он услышал этот звук. Яна снова звякнула саблей, после чего я услышал характерное шипение выползающей из ножен стали. Ну вот, дождались…
   Стражник медленно приближался, я видел, как росла на стене его тень. Видела это и Яна – она быстро, с уверенностью, не допускавшей никаких возражений, забрала у меня мой длинный меч, поудобнее перехватила его, саблю перекинула в левую руку. Когда стражник вот-вот был готов показаться из коридора, она быстро прыгнула вперед. Я даже не заметил ее удара, настолько он оказался быстрым. Послышался тихий сдавленный вскрик, Яна подхватился стражника и мягко опустила его на землю. Потом вытерла об одежду убитого и вернула мне меч.
   – Вот так, – тихо сказала она, ее глаза блеснули. – Как-то не доверяю я колдовству.
   На груди у лежащего стражника, точно в области сердца, расплылось кровавое пятно. Не скрою, я не мог смотреть на это без содрогания. Из прострации меня вывела Яна.
   – Куда теперь? – спросила она.
   Я кончиком меча указал дорогу.
   – Туда…
   Очередного стражника мне удалось спасти. Он увидел нас в тот момент, когда в грудь ему попал брошенный мною пакетик росы. Взвилось голубоватое облачко, стражник пошатнулся и упал.
   – Видишь? – прошептал я, взглянув на девушку. – От колдовства тоже есть толк.
   – Может быть, – так же шепотом согласилась со мной Яна. – И все-таки давай я перережу ему горло? Для надежности? Да шучу я, шучу…
   Она взглянула на меня и тихонько засмеялась. Не скрою, в эти минуты я не узнавал ее: совсем недавно тихая и скромная, сейчас она могла напугать любого. Ее пьянил азарт боя, – что и говорить, я не завидовал тем из стражников, кому волею судьбы предстояло с ней встретиться.
   Других происшествий на пути до знакомых мне камер не было, я облегченно вздохнул.
   – Здесь? – Яна указала на дверь.
   Это была камера, в которой содержали уголовников. Как и в прошлый раз, из нее доносился громкий храп.
   – Нет, здесь сидят мелкие воришки. Нам вон туда, вниз…
   – Тогда быстрее…
   Не оставив мне времени для возражений, Яна быстро шагнула к ведущей вниз лестнице. Чертова девка…
   Альварос и Чуи остались наверху, в случае опасности они должны были нас предупредить. Спустившись на несколько ступенек, я достал из кармана свечу, снял колпачок. С тихим хлопком вспыхнуло пламя, все вокруг залил яркий свет. Яна недовольно прищурилась, но ничего не сказала, – в конце концов, со светом и в самом деле было лучше.
   Увы, камера, где я когда-то встретился с Ивом, оказалась пуста. Я взглянул на вмурованное в стену железное кольцо, на нем все еще болтался обрывок цепи. Тихонько вздохнул: где-то ты сейчас, Ив?
   – Куда теперь? – тронула меня за плечо Яна, прервав мои воспоминания.
   – К Мастеру… – ответил я, понимая, что Райв может быть только там.
   Не скрою, все заметно осложнялось. Пока мы шли к владениям Мастера – теперь там заправляла подружка Корригана, – я думал о том, где искать Райва, если его нет и там. Есть еще камеры, о которых говорила Яна, но вряд ли там будут держать барона. Те апартаменты для не слишком важных персон, нечто вроде камеры предварительного заключения. Да нет, он должен быть у Мастера…
   Впереди послышались голоса и тихие шаги, Яна снова схватила меня за руку. Стражники, минимум двое. Идут навстречу и вот-вот появятся из-за поворота. Я оглянулся: спрятаться негде, убежать не успеем. В руках у Альвароса появились пакеты с росой. Все правильно, отступать некуда.
   Стражников оказалось даже не двое, как я думал, а трое. На этот раз я промахнулся, слегка опоздав с броском, промазал и Чуи – охранник, в которого он бросил пакет, увидел нас и успел пригнуться. Цель нашел лишь пакет Альвароса, он попал третьему стражнику в лицо – вскрикнув, стражник осел на пол.
   И тут же Яна бросилась в атаку, я прыгнул следом, с ужасом понимая, что мне сейчас, возможно, придется кого-нибудь убить. На ходу вытащил еще один пакет с росой, метнул его в «моего» стражника, тот ловко отбил его в сторону лезвием меча.
   Яна уже рубилась со своим стражником, коридор наполнился криками и лязгом мечей. Мой противник, сжимая двумя руками тяжелый меч, с ревом бросился на меня.
   Его первый же выпад мог оказаться для меня последним. Я успел подставить меч под сверкнувшую в воздухе полосу стали, но удар оказался столь силен, что я смог удержаться на ногах, лишь опершись спиной о стену. От второго удара я смог уклониться благодаря все той же стене: оттолкнулся от нее и отскочил в сторону, в лицо мне брызнули каменные крошки, выбитые полоснувшим по стене мечом. Альварос, пытаясь помочь мне, метнул пакет с росой, противник сумел уклониться. Он оказался не только силен, но и чертовски ловок.
   Моя проблема была в том, что я совершенно не умел драться на мечах. Это ведь тоже искусство, и не моя вина, что там, у меня дома, мечи уже давно вышли из моды.
   Это оказалось не единственной проблемой: привлеченные шумом, к нам спешили еще три стражника, я с ужасом подумал о том, что нам конец. Впрочем, размышлять об этом у меня просто не было времени: ругаясь сквозь зубы, мой стражник снова кинулся на меня.
   На этот раз он меня почти достал, его нанесенный сверху удар оказался очень силен. Меч, хвала Иву, выдержал страшный удар, но я не смог устоять на ногах и рухнул на колени. Мой противник, уже догадавшись, что я не обучен биться на мечах, просто стоял надо мной и с ожесточением наносил удар за ударом. Потом он сделал какой-то хитрый финт, я почувствовал страшный удар по рукам и не смог удержать меч – звеня, он отлетел в сторону. Хрипло втянув в себя воздух, стражник снова занес меч.
   Говорят, озарение часто приходит в последние секунды. Так было и со мной – сунув руку в сапог, я выхватил нож и в отчаянном выпаде вонзил его стражнику в живот.
   Это было очень странное ощущение – чувствовать на кончике ножа чужую жизнь. Сдавленно охнув, стражник сжал зубы и упал на колени, меч вывалился у него из рук. Невыносимо долгое мгновение поверженный противник смотрел мне в глаза, потом покачнулся и уткнулся лицом в пол.
   И тут же ко мне вернулось ощущение реального времени, в уши ворвался шум боя. Что-то кричал Чуи, бросая пакеты с росой; один из прибежавших на помощь охранников не глядя рубил мечом, его широко открытые глаза были белыми – здесь явно не обошлось без колдовства Альвароса. Яна расправилась со своим противником и теперь рубилась сразу с двумя, ее сабля мелькала с огромной скоростью. Торопливо подхватив свой меч, я с криком бросился ей на помощь.
   Мне повезло и на этот раз: шагнувший мне навстречу противник оказался не слишком опытен, и исход боя решила длина меча. Отбив первый удар стражника, я просто качнулся вперед и сделал короткий выпад. Раньше я не думал, что тело человека такое мягкое.
   Мое появление решило и исход боя Яны с ее противником. Испугавшись, что я ударю ему в спину, тот неудачно повернулся, и сабля Яны тут же нашла цель. Вскрикнув, стражник тяжело рухнул на пол.
   К этому времени и Альварос с Чуи угомонили своего слепого соперника – распластав руки, стражник лежал у стены, его грудь тяжело вздымалась. Тем не менее, он просто спал.
   Я оглядел поле боя: шесть человек. С двумя справилась Яна, двоих усыпили Альварос и Чуи. Еще двое…
   Двоих убил я. Мне не хотелось об этом думать, но все было именно так. Прости меня, Господи…
   – Ух… – устало выдохнула Яна, утирая рукавом пот. – Ты цел?
   – Вроде бы… – ответил я, продолжая глядеть на мертвых стражников.
   – Хорошо… Ты молодец, неплохо для гасклита… – Яна хрипло рассмеялась.
   – У тебя кровь. – Я коснулся ее плеча.
   – Где? А, это ерунда. Я и не заметила…
   – Надо спешить, – сказал подошедший Альварос. – Нас могли услышать. Чуи, где Прутик?
   – Прутик? – непонимающе произнес разгоряченный Чуи. – А, он здесь… – Фарках отбежал в сторону и поднял валявшийся у стены Прутик.
   – Чуи, ты представляешь, что будет, если ты его потеряешь? – холодно спросил Альварос. – Мы не сможем отсюда выбраться.
   – Ну ладно, ладно… – примирительно сказал фарках. – Чуи понял.
   – Куда теперь? – взглянула на меня Яна.
   – Туда… – Я указал на коридор, из которого пришли охранники, и шагнул вперед.
   Странно, но я совершенно не помнил, как мы добрались до камер, передо мной все еще стояли глаза убитого стражника. Ненормально все это, не по-человечески. Люди не должны убивать друг друга.
   – Это здесь…
   Я нашел знакомый коридор, затем увидел двери камер. Охраны здесь не было, – вероятно, охранявшие этот участок стражники и были теми тремя, что прибежали, услышав шум боя. Тем лучше.
   Яна сняла со стены фонарь, взглянула на меня.
   – Открывай…
   Дверей оказалось три, первая из них была мне хорошо знакома – именно в этой камере я провел одну ночь. Сдвинув засов, я распахнул дверь, Яна посветила внутрь: никого. Я быстро шагнул к другой двери.
   Эта камера оказалась обитаема: открыв дверь, я увидел невысокого бородатого старика. Он жался в угол камеры, в глазах его стоял страх.
   – Я же все сделал! – закричал он. – Не трогайте меня!
   – Его здесь нет… – Яна ногой захлопнула камеру, я подошел к третьей двери.
   Говоря откровенно, я уже не верил, что мы найдем Райва. И ошибся. Едва я открыл засов и распахнул дверь, как на меня бросился человек. В руках у него был глиняный кувшин, и он бы наверняка убил меня им, если бы я не успел увернуться.
   – Райв! – крикнула Яна.
   Человек вновь замахнулся кувшином – и замер, потом медленно опустил руку.
   – Яна?! – Райв, а это действительно оказался он, недоуменно взглянул на девушку. – Ты?!
   – Да я это, я… – Яна не глядя сунула мне в руки фонарь, потом подошла и обняла барона. – Живой…
   – Пока да… – тихо ответил Райв. – Но ты пришла как раз вовремя, эта ведьма обещала завтра со мной расправиться.
   – Какая ведьма? – всматриваясь в лицо Райва, спросила Яна – но даже по тому, как она задала вопрос, было ясно: ей глубоко наплевать и на эту ведьму, и на всех остальных ведьм, вместе взятых.
   – Да есть тут одна… – ответил барон. – А этот откуда?!
   Вопрос относился ко мне. Я не сомневался, что Райв узнал меня. Впрочем, за меня ответил Альварос.
   – Барон, все вопросы будут потом. А сейчас нам надо уходить, пока сюда не сбежалась стража.
   – И чем быстрее, тем лучше… – добавил Чуи, испуганно оглядываясь.
   Несколько секунд Райв молча смотрел на Альвароса, потом кивнул.
   – Вы правы. Идемте.
   Дверь соседней камеры медленно приоткрылась – я не запер засов, – ее обитатель осторожно выглянул наружу. Взглянул на нас.
   – Заберите меня отсюда… – попросил он. – Пожалуйста…
   – Еще чего, – быстро сказал Чуи. – Нас и так много. А ну, иди к себе! – Он замахнулся на незнакомца Прутиком.
   Тот испуганно закрыл глаза, но не сдвинулся с места.
   – Чуи! – грозно сказал Альварос. – Как ты можешь…
   – А что Чуи? – Фарках пожал плечами. – Чуи ничего.
   – Идите за нами, – разрешил Альварос незнакомцу. – И постарайтесь не отставать.
   Упрашивать незнакомца не пришлось, он с готовностью пристроился рядом с Альваросом. Я отметил, что для заключенного он довольно хорошо одет: на нем были достаточно чистая одежда и вполне крепкие башмаки.
   Начало обратного пути протекало на удивление гладко, мы шли пустыми коридорами, дошли до места боя. Взглянув на убитых стражников, Райв молча поднял с пола два меча. Скажу прямо, я сразу почувствовал себя гораздо спокойнее. Нам оставалось пройти совсем немного, когда впереди послышался топот множества ног, хриплые выкрики команд. Не оставалось сомнения – наше присутствие перестало быть тайной.
   Путь к выходу был отрезан, я облизнул пересохшие губы. Куда теперь?
   – Туда! – сказал Альварос, словно услышав мой беззвучный вопрос, и шагнул в боковой коридорчик.
   Увы, выбирать не приходилось.
   У меня было ощущение, что мы попали в каменный лабиринт. Длинные полутемные коридоры, двери, редкие фонари на стенах. Не знаю, как ориентировался Альварос, но вел он нас довольно уверенно. Вот он остановился у одной двери, на ней висел замок.
   – Руби! – Альварос взглянул на Райва.
   Барон взмахнул мечом и одним ударом снес замок.
   Внутри было темно. Я достал свечу, ее пламя высветило большую комнату. У одной из стен были видны аккуратно уложенные мешки, здесь же находились седла и разного рода утварь.
   Альварос быстро прошел к дальней стене, взглянул на Чуи.
   – Открывай!
   – Да, Альво… Сейчас… – Чуи торопливо повел Прутиком.
   Пока Чуи открывал Дверь, Альварос достал из кармана флакон с отравой – назвать эту штуку как-то по-другому я не мог. Утешало то, что мне ее больше глотать не надо: перед тем как идти к замку, мы уже успели ее отведать. Кроме Чуи, умевшего проходить через стены и без нее.
   – Глотни… – Альварос протянул флакон Райву. – Пей, иначе не пройдешь! Не меньше двух глотков.
   Райв взял флакон, как следует отхлебнул из него, его передернуло.
   – Какая мерзость… – произнес он.
   – Теперь ты…
   Альварос строго взглянул на нашего случайного попутчика, тот торопливо прильнул к флакону. Глотнул – и едва устоял на ногах. Я его понимал, меня самого эта гадость чуть не вывернула наизнанку.
   – Все… – повернулся к нам Чуи. – Готово!
   – Посмотри, куда выйдем… – хмуро ответил Альварос. – Быстрее!
   – Да, Альво. Сейчас… – Чуи торопливо шагнул в Дверь и исчез. Его не было секунд десять, затем из тумана вновь показалась его голова.
   – Альво! Мы выйдем на внутренний двор! Там стражники у ворот!
   – Плохо… – нахмурился Альварос. – Возвращаемся.
   Вот так вот – я поджал губы. Нет, мне не в чем было упрекнуть Альвароса, я бы не нашел даже такой дороги. Но выйти во внутренний двор… Там же стража у ворот, сами ворота… Да, можно пробиться, но слишком сложно, там сейчас будет куча стражников. В замке наверняка уже подняли тревогу.
   Впрочем, найти другой вариант нам не удалось. В коридоре послышались торопливые шаги, скрипнула дверь, я увидел лицо стражника.
   – Здесь они! Сюда! – заорал он.
   Впрочем, силы пока были явно неравными, поэтому в бой он не кинулся: Райв с двумя мечами в руках выглядел весьма устрашающе.
   – Уходим! – крикнул Альварос и подтолкнул Яну к Двери.
   Чуи снова исчез в тумане, за ним, на мгновение оглянувшись, скрылась Яна.
   К стражнику пришла подмога, я понял это в тот момент, когда глухо звякнула о подставленный Райвом меч арбалетная стрела, – ума не приложу, как он успел среагировать на выстрел. Еще одна стрела прошла мимо, Райв сумел увернуться, затем в комнату один за другим стали вбегать стражники.
   Все могло закончиться удачно, мы бы успели, благо стражники не смогли бы пройти в Дверь вслед за нами. Но наш случайный попутчик этого не знал, а потому, вместо того чтобы шагнуть в Дверь, кинулся в сторону. Его подвел страх, а меня глупые рефлексы.
   – Куда! – заорал я и бросился за ним.
   Райв и Альварос стояли у Двери, они могли уйти, но не сделали этого. Райв, держа мечи наготове, приготовился к бою, Альварос сжимал в руке пакет с сонной росой, – не думаю, что он бы ему помог.
   Остальное произошло в доли секунды. Я схватил глупого старика, рванул на себя, взглянул на стражников – и увидел направленный на меня арбалет. Пальцы стражника уже выжимали курок…
   Картина того, что должно было произойти, пронеслась у меня перед глазами. Я получаю стрелу, Райв и Альварос без меня не уйдут – а значит, погибнут тоже. У меня не оставалось выхода.
   – Арракос эдеро этос! – скороговоркой выкрикнул я. Успел увидеть, как арбалетная стрела скользнула в мою сторону – и исчезла…
   Вокруг были уже знакомые мне тишина и сумрак, – казалось, солнечный свет с трудом пробивается сквозь пелену тумана. Только это не был солнечный свет. Здесь вообще не было солнца.
   – Г-где мы? – спросил, запинаясь, старик.
   Я разжал руку – все это время я крепко держал его за плечо.
   – В аду… – у меня не было желания объяснять, где мы оказались.
   Сюда попасть легко, но как отсюда выбраться? Теперь здесь нет Чуи и Альвароса.
   – Я понял… – тихо прошептал старик, растерянно оглядываясь. – Понял… Вот что получится, если ее включить…
   – Кого включить? – не понял я. Впрочем, спросил об этом так, по инерции.
   – Машину… Я построил для Корригана Машину. Он заставил меня…
   В груди у меня словно что-то оборвалось. Машину – для этого?!
   Я медленно повернулся к старику.
   – Ты построил Машину, способную уничтожить мир?
   – Да… Я не хотел, но он заставил…
   – Она готова?
   – Да, почти. Он хочет включить ее в день коронации.
   – И все погибнут… – тихо произнес я.
   – Нет, что вы, – покачал головой старик, – не все. Он включит ее в мире сваргов.
   – Но ведь сварги убрали Двери, – возразил я. – Как он туда попадет?
   – Попадет, – убежденно ответил старик. – У него уже есть Дверь – там, в замке. Он может попадать к сваргам в любое время.
   – Но зачем он тогда строил Машину в горах?.. – Я не договорил, все и так стало слишком очевидным.
   – Вы знаете о ней? – удивился старик, разговор со мной привел его в чувство. Он перестал дрожать и уже не заикался.
   – Знаю… – тихо ответил я.
   Выходит, нас провели, обманули, это была просто ловушка. Ну конечно, теперь ведь Корригану даже помешать никто не может: группа Эйла перебита, Двери закрыты, сварги убрали всех своих людей. Именно этого Корриган и добивался – у сваргов никто понятия не имеет о том, что он им готовит. Считают, что отгородились от всех, а здесь хоть трава не расти. Только не бывает так. Мы в ответе не только за себя.
   Я ощутил озноб. Не скрою, я был готов к смерти. Только вот умирать я теперь не имел права.
   – Нам надо идти, – сказал я. – Скоро они появятся.
   – Кто? – испуганно спросил старик.
   – Увидите. Точнее, услышите… Дайте руку… – Я схватил старика и потянул за собой.
   Говоря откровенно, я понятия не имел, куда именно мы шли. Мне надо было отыскать Дверь, но как это сделать? Я знал, что колдуны чувствуют ее, знал, как вернуться обратно, – курс прикладного колдовства, прослушанный мною у сваргов, оказался весьма полезен. Но знать и уметь – это разные вещи.
   В правой руке я по-прежнему держал меч. Впрочем, вряд ли он мог спасти нас от обитавших здесь монстров. Удивительные это существа, неземные. Им не нужна наша плоть, они питаются энергией. И вытянут ее из нас до последней капли.
   Странно, но я совсем не злился на старика. Да, он сделал ошибку. Бывает. Мы все иногда ошибаемся.
   – Как вас звать? – спросил я.
   – Леонид Ива… – старик запнулся. – Лео.
   Это уже было интересно, я быстро взглянул на старика.
   – Гасклит?!
   – Да… – печально подтвердил старик и с опаской взглянул на меня. Точнее, на меч в моей руке.
   – Откуда вы? Из какого города?
   – Из Одессы… – удивленно произнес старик. – А…
   – А я из Москвы, – ответил я. – Будем знакомы, Леонид Иванович. Я Кир. Или Кирилл – там, в той жизни.
   Старик тихонько всхлипнул, я увидел, что у него и в самом деле из глаз текут слезы.
   – Знали бы вы, как я рад вас видеть… – тихо сказал он. – Я здесь уже два года – понимаете, два года! Всего месяц я был на свободе, все остальное время провел там, у Корригана. Разбирался в найденных им бумагах, строил по ним Машину. Я отказывался. – Старик быстро прижал руку к груди, словно боясь, что я не поверю. – Отказывался, тогда Корриган привел меня к своему палачу. Вы не знаете его, это был страшный человек, все звали его Мастером. Я думал, он будет меня пытать, но он этого не сделал… – На глазах старика снова показались слезы. – Он привел какого-то юношу, совсем еще мальчика. Привязал к стулу. А потом сделал с ним такое… – Старик всхлипнул. – Я до сих пор помню его крики. Это было страшно, а меня… Меня заставляли смотреть. А потом Мастер сказал, что смерть этого подростка на моей совести. И если я не буду работать, то таких мальчиков и девочек будет еще очень много. А в конце они убьют и меня…
   Старик заплакал. Я молчал, да и что я мог сказать ему? Что я тоже имел сомнительное счастье быть знакомым с Мастером? К тому же сейчас меня, говоря откровенно, мало занимали старик и его болтовня. Нам самим грозила смерть, поэтому старика я слушал вполуха, все свои усилия сосредоточив на поисках Двери. Ив говорил, что у Корригана для этой цели есть специальный заколдованный шар из горного хрусталя. Глядя через него, можно легко определить, где находится ближайший минимум – место соприкосновения миров друг с другом. Без хрустального шара приходилось рассчитывать на удачу. Точнее, на очень большую удачу: у меня не было никакого опыта в поиске Дверей.
   – Вы меня не слушаете? – спросил старик.
   – Что? – Я быстро взглянул на него, потом до меня дошел смысл его слов. – Извините. Просто нам надо выбраться отсюда, иначе мы погибнем. Мы должны найти Дверь, но я не знаю, как это сделать.
   – А чего же вы молчали? – удивился старик. – Я ведь перевел книги древних, там много, много интересного. Вы слышали когда-нибудь о лозоходцах?
   – Да, конечно.
   – Ну, тогда вам не составит труда понять. Дайте-ка ваш меч… Ну дайте, дайте – не бойтесь…
   – Возьмите. – Я протянул старику меч.
   – Это ведь тоже индикатор, не хуже рамки, – пояснил старик. – Я ведь тоже пытался искать путь наверх, домой, – там, в замке. Мне не повезло, рядом ничего такого не было…
   Старик замолчал. Держа меч в вытянутых руках, он начал медленно поворачиваться. Не скрою, я смотрел за его манипуляциями с некоторым недоверием.
   Меч в руках старика слегка качнулся.
   – Вы видели? – быстро спросил старик. – Нет, вы видели? Это там. Пойдемте, пойдемте, я приведу вас к самому месту…
   Старик уверенно шагнул вперед, мне ничего не оставалось, как пойти следом. Может, он и в самом деле знает, что делает.
   Мы шли около десяти минут, за это время старик несколько раз останавливался, желая удостовериться в правильности выбранного направления. Я не мешал ему, более того, даже не стал сообщать ему о том, что нас преследуют. Пока это был лишь один зверь, но если мы не найдем Дверь в ближайшие пять-десять минут, их снова соберется целая стая.
   А потом я что-то почувствовал. Нечто странное, некую легкую вибрацию. Искать Дверь надо глазами, так было сказано в прослушанном мною курсе колдовства. Не в смысле взгляда – надо было слушать глазами, чувствовать ими. И я почувствовал это – легкую, почти неосязаемую вибрацию. Словно дрожала под напором миров неведомая грань, отделяющая одну реальность от другой.
   – Здесь! – сказал старик. – Совсем близко!
   Он остановился и снова прислушался к мечу. Но мне уже не нужна была его подсказка, я и сам знал, что Дверь впереди. Более того, знал это совершенно точно. Сделал еще пару шагов – и ощутил тепло. Здесь…
   – Леонид Иванович, это здесь… – сказал я, взглянув на старика. – Дайте мне меч.
   – Вы уверены? А то я могу найти очень точно.
   – Я уверен…
   Глубоко вздохнув, я начертил в воздухе до боли знакомый знак – перечеркнутый молнией скрипичный ключ. Знак расплылся в воздухе голубыми сполохами, спустя мгновение эти сполохи превратились в сияющую туманными струями Дверь. У меня все получилось.
   – Дайте руку, – сказал я.
   Ощутив в своей руке ладонь старика, решительно шагнул вперед…
//-- * * * --//
   Выбравшись из Двери, Яна тут же услышала тихий голос Чуи.
   – Нагнись же ты, быстро… Увидят…
   Яна тут же присела и в сотне метров от себя увидела решетку дворцовых ворот, а рядом с ней троих стражников. Решетка была опущена, как и полагается ночью.
   – Ну где они? – нетерпеливо ныл Чуи. – Быстрее надо. Зачем только Чуи с вами связался…
   Туман шевельнулся, показался Альварос, следом за ним вышел Райв.
   – Уходим… – сказал Альварос.
   Дверь за его спиной быстро таяла.
   – А Кир? – Яна схватила Альвароса за руку.
   – Он ушел в Потерянный Мир… Быстрее, мы ничем ему не поможем.
   Дверь исчезла – оглянувшись на стену, Яна неуверенно пошла за Альваросом и Райвом. Чуи предусмотрительно держался позади, не желая первым встречаться со стражниками.
   В голове у Яны все перемешалось, она с ужасом думала о том, что Кир теперь наверняка погибнет, – слышала она уже об этом мире. Господи, ну как же это…
   Впрочем, спустя несколько секунд ей уже некогда было об этом думать: стражники увидели их, один из них неуверенно вгляделся в ночь.
   – Кто идет? – окликнул он шедшего впереди Райва. – Ты, Арки?
   – Я… – ответил Райв, подошел ближе и с размаху опустил меч на голову несчастного стражника, паренька лет восемнадцати.
   Впрочем, в последний момент барон все же пожалел несмышленыша и нанес удар плашмя. Отлежится – его счастье.
   Второй стражник успел сообразить, что на них напали, и заорал во все горло. Он не звал на помощь – просто стоял с мечом в руках и орал, с ужасом глядя на идущего к нему Райва. Потом сделал резкий выпад – Райв небрежно отразил удар левым мечом, коротко взмахнул правым. Охранник покачнулся, упал на колени, потом неловко завалился на бок.
   С третьим стражником справилась Яна, ей даже не пришлось его убивать: потрясенный поражением своих коллег, он стоял и дрожал, ожидая неминуемой смерти.
   – Подымай ворота! – рявкнула на него Яна. – Ну!
   – Да, госпожа… С радостью…
   Вывалившийся из рук стражника меч звякнул о мостовую, стражник кинулся к подъемному колесу, ухватился за ручки. Дрогнув, решетка начала подниматься.
   – Зачем? – пожал плечами Чуи. – Можно было Дверь сделать.
   Впрочем, его никто не слушал, и Чуи предпочел поскорее прошмыгнуть под решеткой.
   Они вырвались. Яна поняла это в тот момент, когда решетка снова опустилась позади них. И тут же спасшийся охранник поднял крик. Вот и верь после этого людям.
   – Сюда! – орал он. – Здесь они, здесь! Уходят!
   Из глубины двора послышались ответные крики – упустившие их стражники торопливо выбегали из замка, надеясь догнать беглецов.
   Пришлось поторопиться. Первым, выбирая дорогу, бежал Альварос, рядом пристроился Чуи, за ним босой Райв – одежда для него так и осталась лежать у стены замка. Яна, к большому неудовольствию барона, замыкала процессию.
   – Беги, беги… – сказала она, когда Райв в очередной раз попытался пропустить ее вперед. – Быстрее…
   – Куда мы идем? – спросил Райв.
   – Бежим… – поправила его Яна. – Нам надо успеть выбраться из города.
   На этот раз Альварос не доверился Чуи и вел их сам. Может, именно поэтому им удалось-таки добраться до реки. Преследователи сбились со следа, их крики раздавались где-то в стороне.
   На берегу стояло несколько лодок, Яна быстро подбежала к одной из них, сильным ударом сабли перерубила цепь.
   – Яна, там нет весел, – сказал Альварос. – Рыбаки уносят их с собой.
   – Я буду толкать лодку, – вызвался Райв.
   – Там слишком глубоко.
   Где-то невдалеке послышался топот – кто-то бежал. Похоже, их все же выследили.
   – Вплавь… – сказал Альварос и шагнул к воде.
   – Как – вплавь?! – испугался Чуи. – Фаркахам нельзя в воду. Чуи не может плыть.
   Вместо ответа Альварос ухватил Чуи за шиворот и потащил в реку, Яна стала ему помогать. Райв вошел в воду последним, он не выпускал мечей, опасаясь погони.
   – Не пойду! – верещал Чуи, отчаянно сопротивляясь. – Фаркахам нельзя в воду!
   – Замолчи, – оборвал его Альварос. – Яна, держи его за руку… Да не дергайся же ты, дурень!
   – Быстрее… – поторопил их Райв. – Они сейчас появятся.
   Глупый фарках продолжал упираться, Яна сжала зубы: так бы и убила паразита! А лучше утопить, благо воду искать не надо; она крепче вцепилась в руку Чуи и поволокла верещавшего фаркаха прочь от берега.
   – Поздно. Они здесь… – сказал Райв, обернувшись.
   Поудобнее ухватив мечи, он выбрался из воды и пошел навстречу преследователям.
//-- * * * --//
   Я не первый раз пользовался Дверьми, какими бы они ни были, но все равно никак не мог к этому привыкнуть. Еще секунду назад мы были в туманном сумраке уничтоженного мира, а теперь над нами затянутое тучами ночное небо, в лицо пахнуло порывом ветра. Спасибо, Господи – что я еще могу сказать.
   – Невероятно, – тихо сказал старик. – Изумительно. Хотя кто мне поверит, их же ни в чем нельзя убедить…
   – О ком вы? – спросил я, пытаясь понять, где мы находимся, – в двух шагах от меня высился высокий каменный забор.
   – Есть у нас там один умник, все статьи в журналы пишет. Он же больше ничего не умеет… Кстати, где мы?
   – Я бы и сам хотел это знать, – тихо ответил я, пытаясь сориентироваться.
   Такой забор есть в квартале оружейников, но тогда бы здесь не было мостовой. Вероятнее всего, мы не так уж далеко ушли от замка. Если я не ошибся, то сейчас мы находимся в самом богатом квартале города, до замка отсюда рукой подать. Нам еще повезло, что мы не появились в доме какого-нибудь знатного вельможи. У этих дворян скверный характер – чуть что, сразу хватаются за мечи.
   – Вы слышали? – Старик наклонил голову и прислушался.
   – Да… – тихо ответил я. Кто-то кричал, его крик, долгий и пронзительный, донесло до нас порывом ветра. Неожиданно крик оборвался. Похоже, это со стороны замка.
   Ну да, правильно, как же я мог забыть: ведь там, в Потерянном Мире, нет времени. Чуи с Яной только что выбрались во двор, я очень надеялся на то, что Райв и Альварос тоже успели уйти. Выходит, там сейчас идет бой!
   – Ты куда?! – Старик схватил меня за руку.
   – Во дворец.
   – Но туда нельзя! – возмутился старик. – Мы же погибнем!
   – А если надо? – тихо спросил я, вырвал руку и побежал в сторону замка, благо это было совсем близко.
   – Ну куда же вы?! – закричал старик. – Подождите, я с вами!
   Для старика он бегал совсем неплохо – когда я подбегал к замку, то слышал за спиной дробный цокот его подкованных башмаков. Странный старик: мог бы удрать, а лезет в пекло. С другой стороны, без нас ему все равно конец, и он это наверняка понимает.
   Вот и дворец, я увидел ворота – и тут же шмыгнул в сторону, к стене дома.
   Ворота оказались подняты, с территории дворца один за другим выбегали стражники, их было десятка два. Один из них оживленно жестикулировал, указывая на ближайший проулок, через мгновение стражники кинулись в указанном им направлении. Мне не надо было объяснять, кого они ловят.
   Подбежал старик, он тяжело дышал.
   – Чуть не потерял вас… – сказал он. – Зачем же так бежать, туда мы всегда успеем…
   – Уходим… – Я схватил его за руку и потянул прочь.
   За время моей целительской практики я неплохо изучил город, и теперь это здорово помогло. Мы бежали, затем шли – старик не мог бежать долго, – потом опять бежали и снова шли. Я был уверен, что Альварос поведет всех к реке, а потому спешил туда же. Нам бы только пересечь реку, а там лес – и свобода…
   Один раз нам пришлось круто изменить направление, прячась от нескольких всадников, потом мы едва избежали столкновения с вооруженным отрядом. Тем не менее, нам везло, и в какой-то момент я увидел далеко впереди нас бегущих людей. Вгляделся в темноту – и побежал следом, старик не отставал. Мне было трудно различить, сколько человек бежало впереди, но я надеялся, что все живы. Можно было окликнуть их, но я боялся быть услышанным стражниками, они рыскали где-то поблизости.
   Вот и река, я почувствовал под ногами песок. Потом услышал протестующие вопли Чуи, – похоже, глупый фарках не хотел лезть в воду. Бросился к ним – и чуть не налетел в темноте на Райва.
   – Райв! – Я проворно отскочил в сторону, тускло блеснувшее лезвие меча прошелестело возле моей груди. – Свои, Райв!
   – Черт… – с досадой произнес барон. – А чего молчишь?
   – А ты спрашивал? – возразил я, потом взглянул на старика – он стоял рядом, тяжело дыша.
   Ничего, сейчас охладимся.
   Из темноты показалась Яна с саблей в руках, взглянула на Райва, на меня – и опустила оружие.
   – Кир… – тихо сказала она. – Живой…
   – Пока мне везет, – ответил я. – А теперь уходим, там полно стражников… Плавать умеете? – взглянул я на старика.
   – Когда-то умел.
   – Тем лучше…
   Болтать было некогда, я схватил старика за руку и потянул в воду. Впрочем, тут же отпустил его и бросился помогать Альваросу.
   – Кир? – удивился Альварос, увидев меня. – Слава Богу… Держи его за шиворот, этот маленький негодяй мне уже надоел.
   – Не надо… – хрипел Чуи. – Отпустите… Я боюсь…
   – Ты чего, Чуи? – попытался я успокоить фаркаха. – Это же просто, мы будем держать тебя.
   Похоже, Чуи только сейчас осознал мое присутствие.
   – Кир! – Он вцепился в мою одежду. – Вытащи меня отсюда!
   – Да, Чуи, – согласился я. – Сейчас. Держись, мы идем к берегу… – обхватив Чуи поперек груди, я протянул Альваросу свой меч, затем плавно увлек фаркаха в глубину. Когда он осознал, что я тяну его совсем не туда, сопротивляться было уже поздно.
   – Куда? – захныкал Чуи, отчаянно бултыхая ногами. – Я тону!
   – Да не тонешь ты, Чуи! – заверил я его. – А вот будешь мешать, тогда мы точно утонем. Смотри на небо, живо! На небо смотри!
   – Зачем? – непонимающе спросил Чуи.
   – Там где-то птица летает, найди ее. Быстрее, Чуи!
   – Нет там никакой птицы… – пробормотал Чуи, всматриваясь в затянутое тучами небо.
   – Да там она, там… – не отставал я. – Смотри лучше…
   Дна под ногами уже давно не было, я плыл на спине, загребая под водой свободной рукой и крепко прижимая к себе Чуи. Очень мешали сапоги и одежда, но все же я рассчитывал доплыть – если не помешает фарках. Рядом почти бесшумно плыл Альварос, это придавало уверенности. Если что, поможет.
   – Есть! – закричал Чуи, я даже вздрогнул от неожиданности. – Есть птица, вижу!
   Рядом засмеялся Альварос, было странно слышать здесь, ночью, посреди реки, его смех.
   – Молодец, Чуи… – сказал я, подавив истеричное желание расхохотаться. – Теперь ищи вторую…
   – Нету второй, она одна, – сказал Чуи и насупился, вглядываясь в небо.
   Я бы и сам с удовольствием полюбовался ночным небосклоном, но мне было некогда.
   Вот и дно, я был рад ощутить под ногами опору. Сделал несколько шагов к берегу, взглянул на фаркаха.
   – Все, Чуи, слезай, приехали.
   – Фаркахам вредна вода, – сказал Чуи. – Нет ничего хуже воды.
   – Потому вы и не моетесь? – с усмешкой спросил я, но Чуи не понял моей иронии.
   – Да, – важно ответил он. – Потому и не моемся.
   Я огляделся. Рядом стоял Альварос, чуть поодаль – Яна и Райв. А где старик?
   Старик стоял у меня за спиной, я облегченно вздохнул, увидев его.
   – Надо спешить. – Альварос протянул мне меч. – Они уже на том берегу.
   В самом деле – там, откуда мы только что приплыли, слышались голоса. Дистанция была небольшая, а для арбалета так просто убойная. Нас спасала только темнота.
   Это поняли все, а потому уходили мы молча, в полной тишине. И лишь когда река осталась далеко позади, а впереди показалась опушка леса, Чуи тронул меня за руку.
   – Кир, – спросил он. – А при чем тут птицы?

Глава шестнадцатая

   Корриган не сразу понял, что его разбудило. Прислушался: так и есть, что-то случилось…
   Рядом заворочалась Ядвига. Открыв глаза, сонно взглянула на него.
   – Корри?
   – Там какой-то шум, – сказал Корриган, поднялся с кровати и начал быстро одеваться.
   За окнами послышались крики, кто-то громко звал на помощь. Натянув сапоги, Корриган взглянул на Ядвигу.
   – Спи. Я узнаю, в чем дело.
   – Да, Корри. И будь осторожнее.
   – Ты это мне говоришь? – Корриган снова посмотрел на Ядвигу и усмехнулся.
   Охрана у дверей его апартаментов почтительно вытянулась, увидев Повелителя, но Корриган прошел мимо, не обратив на стражников внимания. Спустился по винтовой лестнице, прошел по коридору к центральному входу – и наткнулся на Власа.
   – И что у нас на этот раз? – спросил он, с усмешкой глядя на советника.
   – Побег, Повелитель, – ответил Влас, его маленькие глазки испуганно блеснули. – Райв сбежал, его ловят.
   – Сбежал?! – наигранно удивился Корриган, чувствуя, как его охватывает злость. – А что, разве я не распорядился усилить охрану?
   – Ему помогли сбежать, Повелитель. Здесь снова был Альварос, его узнали. С ним были фарках, девка и еще какой-то человек. Их почти поймали, но они выбрались через стену, Райв перебил охрану у входа. Сейчас их ловят.
   – Начальника тюрьмы сюда… – холодно процедил Корриган. – Живо!
   – Да, Повелитель…
   Влас бросился к двери, Корриган медленно пошел следом. Выйдя на крыльцо, хмуро огляделся. Итак, снова Альварос. Этот старик стал позволять себе лишнее, пора с ним разобраться. Хотя непонятно, зачем он во все это вмешивается. Вообще, происходит что-то странное – если даже Виго недавно нарушил свои принципы и выручил гасклита. А Виго ничего не делает просто так. Этот гасклит чем-то важен и вряд ли тем, что знает о Двери Серафимы. Здесь что-то другое. И лианы порубил именно гасклит. Кстати, уж не он ли был сегодня с Альваросом?
   Корриган вздохнул: похоже, ему объявили войну. Что ж, он всегда принимает вызовы.
   Припадая на правую ногу, к нему спешил начальник тюрьмы, позади семенил Влас. Корриган нахмурился, думая о том, что люди не ценят его доброты. Ведь простил же он его один раз. Но не может же это длиться вечно.
   – Вы звали меня, Повелитель? – тихо спросил Кунс.
   Даже в темноте, озаряемой лишь слабым светом висевших у входа фонарей, можно было заметить разлившуюся по его лицу мертвенную бледность.
   – Звал, – согласился Корриган, размышляя о том, что ему сделать с нерадивым начальником тюрьмы: убить сразу или отправить на ордейскую границу в команду смертников. – Думаю, ты мне хочешь что-то сказать?
   – Им помогли сбежать, Повелитель… – Трясущийся Кунс виновато опустил голову. – Я ведь усилил охрану, как вы распорядились, я все сделал…
   – Им? – переспросил Корриган. – Кому это – им?
   – А вам еще не сказали? – Кунс уныло взглянул на Власа, потом снова перевел взгляд на Корригана. – Сбежали Райв и профессор.
   Корриган на секунду замер, потом схватил Кунса за горло и подтянул к себе.
   – Профессор?! Ты сказал – профессор?!
   Кунс захрипел, страх в его глазах смешался с болью. Корриган слегка ослабил хватку.
   – Простите меня, Повелитель… – прохрипел Кунс. – Пожалуйста… Мы поймаем их, я обещаю… К утру они снова будут сидеть в камере… У меня дети, Повелитель…
   – Влас, – тихо позвал Корриган.
   – Да, Повелитель… – Влас опасливо подошел поближе.
   – Тебе придется подыскать другого начальника тюрьмы. – Корриган туже сжал пальцы, тряхнул рукой, тело Кунса дернулось и обмякло. Брезгливо отшвырнув его в сторону, Корриган взглянул на Власа. – Пусть прочешут город. И не дай им Бог к утру принести мне плохие вести… – Он повернулся и скрылся в замке.
   Ядвига не спала. Увидев вошедшего Корригана, по мрачному лицу его догадалась, что произошло что-то неприятное. Впрочем, она слишком хорошо знала Корригана, чтобы докучать ему вопросами. Захочет – расскажет сам.
   Так и получилось. Корриган сел на кровать, снял сапоги, раздраженно отшвырнул их в сторону. Медленно разделся, залез в постель. Устало вздохнул.
   – Профессор сбежал, – тихо сказал он. – И Райв.
   – Похоже, здесь это становится традицией. – Ядвига едва заметно улыбнулась. – Ты уже наказал кого-нибудь?
   – Свернул шею начальнику тюрьмы.
   – Полегчало?
   – Немного… – Корриган против воли улыбнулся. – Меня беспокоит профессор. Он может наболтать лишнее.
   – Так наколдуй ему чего-нибудь, – пожала плечами Ядвига. – Для тебя это так просто.
   – Нет смысла. С ним Альварос.
   – Это хуже, – согласилась Ядвига. – Может, тебе включить Машину сейчас?
   – Она не настроена, это опасно, – ответил Корриган. – К тому же я хочу сделать это в день коронации. Никто не в силах помешать мне.
   – Возможно, ты прав, – согласилась Ядвига. – А теперь давай спать. Скоро начнет светать.
//-- * * * --//
   К дому Альвароса мы подошли еще затемно, однако небо на востоке уже начало светлеть. Альварос провел через барьер Райва, я по очереди перевел старика и Яну.
   У дома нас встретила Алина – похоже, она не ложилась спать и все это время ждала нас. Увидев, что все живы, девушка облегченно вздохнула.
   Чуи, не на шутку обиженный тем, что его так беспардонно затащили в воду, собрался было к себе, нам с Альваросом с трудом удалось уговорить его остаться.
   Только теперь, когда нам уже ничего не грозило, я ощутил навалившуюся усталость, не лучше чувствовали себя и остальные. И хотя я знал, что рассказ старика о Машине очень важен, я не мог, не захотел делиться со всеми этой новостью. Да и что мы могли сейчас сделать? Пойти и напасть на замок? Но он сейчас как растревоженный улей, это равносильно самоубийству. Сообщить сваргам? Но как, если они закрыли все Двери? Что я мог сейчас сделать? Ничего. Именно поэтому я не стал протестовать, когда Алина велела нам снять мокрую одежду и отправляться спать, она уже успела постелить нам на полу в большой комнате – кроватей на всех не хватило. Возражать никто не стал, все действительно очень устали. Надо выспаться, все остальное будет потом. Я не помнил, когда заснул, – наверное, как только моя голова коснулась подушки.
   Проснулся я оттого, что рядом кто-то похрапывал. Это оказался Райв. Он спал, широко разметав руки, в изголовье лежали его мечи – даже здесь барон не пожелал с ними расстаться. Тут же лежала и наша одежда – сухая, аккуратно сложенная. Даже обувь оказалась сухой, я подумал о том, что Алина не спала всю ночь. А интересно, как ей удалось так быстро высушить обувь? Разве что над колдовским огнем…
   Старик спал у стены, подтянув ноги и с головой укрывшись одеялом. Я понял, что это он, по одежде и по стоявшим рядом с постелью башмакам. Альварос спал в своей комнате, там же был и Чуи. Алина и Яна отдыхали в комнате по соседству с нашей.
   Райв и старик еще не проснулись, я тоже не спешил подниматься. Более того, мне очень не хотелось вставать: у меня не оставалось сомнений, что новый день принесет мне массу неприятностей. Просто я не знал, что мне делать, как сообщить сваргам о грозящей им катастрофе. Но даже сообщу я им – и что? Что они сделают? У них ведь и оружия-то нет нормального. Пусть даже они откроют Двери и пришлют армию – и что? Корриган в своем замке выдержит любую осаду сваргов. И уж, как минимум, ему хватит времени на то, чтобы включить Машину.
   Коронация через три дня. Если старик сказал правду и Корриган включит свой дьявольский агрегат сразу по окончании коронации, у нас еще есть немного времени. Очень мало, но есть. Если же старик ошибся…
   В соседней комнате послышались тихие голоса, женский смех, – похоже, Алина и Яна нашли общий язык. Да, им сейчас смешно. Но скоро мы встанем, и мне придется все рассказать…
   Не хотелось мне вставать, но подняться все же пришлось. Выйдя на улицу, я умылся у ручья, потом вернулся в дом. Альвароса я нашел на кухне, он что-то варил в большой металлической кастрюле. Увидев меня, улыбнулся.
   – Доброго утра, Кир. Почему такой мрачный?
   – Доброго утра, Альво. Мне надо с тобой поговорить…
   Мне пришлось рассказывать эту историю несколько раз: сначала Альваросу, потом Алине, затем то же самое за общим столом. Леонид Иванович, а он оказался профессором, подтвердил мой рассказ, дополнив его подробностями. Когда профессор рассказывал о созданной им по чертежам древних колдунов Машине, о том, как она работает и что может сделать, в комнате стояла полная тишина. По словам профессора, излучаемая Машиной колдовская энергия разрушала энергетическую основу вселенной, меняла условия существования пространства и времени. Высвобождавшаяся в ходе запущенной реакции огромная энергия вызывала сильнейшую вибрацию – именно эта вибрация и разрушала привычный нам физический мир, превращая в ничто дома и горы, людей и животных. Но это было только начало: вызванный колдовством энергетический вихрь разрастался, уходя все дальше в космос, реакция приобретала цепной, необратимый характер. Рушились планеты и звезды, рвалось и разваливалось на куски пространство, обломки единого некогда мира сворачивались, создавая жуткие искаженные реальности. Одну такую реальность я имел сомнительную честь видеть. Мир, где все не так, где отсутствует само время. Чудовищнее всего было то, что вселенская катастрофа, уничтожившая целую грань бытия, началась с произнесенного кем-то заклинания. И если сказано: «В начале было Слово», – то в данном случае слово явилось и началом конца.
   Рассказ профессора потряс всех. Даже Альварос, немало знавший о Потерянном Мире, многие вещи слышал впервые. Так что было говорить о нас?
   – Но зачем они это сделали? – спросила Алина, имея в виду людей, уничтоживших некогда богатый и процветающий мир.
   – Из любопытства, – ответил профессор. – Так, по крайней мере, написано в книгах. Они просто хотели посмотреть, что будет, и выпустили черта на свободу. Они же не знали, что все закончится так плохо.
   Что говорить, ситуация была ужасной, и все это понимали. Притих даже не умевший сидеть спокойно Чуи.
   – И что мы будем делать? – спросил Райв. – Ведь если Корриган ошибется, он может погубить и наш мир.
   – Надо рассказать все папе, – громко заявил сидевший рядом с ним Иржи. – Он всех накажет.
   В комнате повисла тишина: Иржи все еще не знал о том, что Любомир умер. Никто не решался ему об этом сказать.
   – Да, малыш, – дипломатично ответил Райв. – Мы так и сделаем.
   – И правильно, – согласился Иржи. – И вообще, я хочу домой.
   – Мы отвезем тебя через несколько дней, – вступила в разговор Яна. – Подожди еще немного, хорошо?
   – Но ты обещаешь? – уточнил принц.
   – Да, Иржи. Я обещаю… – Яна тихонько вздохнула.
//-- * * * --//
   Это был поистине великий день – глядя на то, как его будущие подданные заполняют дворцовую площадь, Корриган не смог сдержать улыбки. Стадо идиотов…
   У парадного крыльца замка соорудили деревянный помост, покрыв его дорогими восточными коврами. В центре стоял золотой трон – фамильная вещь, между прочим. Глядя из окна на заполнившую площадь толпу, Корриган разглядел в первых рядах герцога Нартова. Тоже пришел – а куда денется? Не хочет же он, чтобы его любимого сынка публично назвали негодяем.
   Народу собралось много, на церемонии разрешили присутствовать не только знати, но и простым горожанам, – в сей знаменательный день Корриган велел пускать всех, благо его безопасности это не угрожало. Было забавно наблюдать за тем, как морщатся знатные господа при виде далеко не благородных горожан. Ничего, пусть привыкают.
   Рядом с помостом прохаживался епископ Пирри, именно ему Совет Родов доверил высокую честь возложить на голову Корригана королевскую корону. Епископ был нечист на руку, слыл отменным интриганом и уже не в первый раз пытался добиться расположения Корригана. Глядя на него, Корриган снова улыбнулся: наверняка Пирри потратил немало денег, чтобы оказаться на этом помосте.
   Дверь позади него тихо скрипнула, вошла Ядвига – в изысканных темных одеждах, с переливающейся в волосах ниткой жемчуга. Дополняло ее наряд роскошное колье – недавний подарок Корригана.
   – Ты великолепна, – сказал Корриган, с удовольствием оглядев девицу. – Из тебя и в самом деле может выйти неплохая королева.
   – Разумеется, милый, – улыбнулась Ядвига. – Тебе пора, все уже собрались. Кстати, ты тоже выглядишь неплохо.
   – Ты так думаешь? – Корриган с сомнением оглядел свой костюм. – Просто ты не понимаешь, насколько глупо все это выглядит… – Он коснулся кружевного воротника, потом поправил меч в дорогих парадных ножнах. Пистолет и Глаз по-прежнему висели у него на поясе, с ними Корриган не расставался никогда. – Ладно, пошли. Не стоит заставлять этих идиотов ждать.
   – Милый, нельзя так отзываться о своих подданных, – заметила Ядвига. – Они могут обидеться. – Она несколько секунд смотрела ему в глаза, потом тихо рассмеялась.
   Их появление встретили громкими криками, по знаку церемониймейстера заиграл королевский оркестр. Вслушиваясь в эти звуки, чувствуя устремленные на него взгляды, Корриган благожелательно улыбался. Вот они, сладкие мгновения победы!
   Подошел епископ, поклонился ему, Корриган также склонил голову в знак уважения к Святой Церкви, это тоже отметили овациями. Корриган продолжал улыбаться своим мыслям: до чего все эти люди простодушны…
   Корригана проводили к трону, он с достоинством сел, подумав, что непременно сделает себе красную мантию, в сочетании с золотым троном она будет великолепно смотреться. И почему он не подумал об этом раньше?
   Тем временем епископу поднесли свиток. С достоинством развернув его, Пирри начал зачитывать притихшей толпе решение Совета Родов о коронации. Легкая улыбка не сходила с лица Корригана, ему доставляло удовольствие участвовать в этой игре. А через пару часов, когда все это закончится и ликующие подданные отправятся пьянствовать – вся выпивка в городе сегодня за счет казны, – настанет момент разобраться со сваргами. О, это будет великий миг… Впрочем, об этом позже, – кажется, ему несут корону…
   Корона лежала на красной подушечке, ее осторожно, с выражением благоговения на лице, нес помощник церемониймейстера. Все выглядело весьма пышно и торжественно, как того и хотел Корриган. Люди должны надолго запомнить этот день.
   Пирри зачитал постановление Совета Родов, медленно свернул свиток и передал его одному из своих помощников – теперь этот свиток будет храниться в королевском архиве. Может, когда-нибудь даже станет реликвией. Мысль об этом была Корригану приятна.
   – От имени Святой Церкви и Совета Родов объявляю о начале коронации! Если у кого есть возражения, пусть выскажет их сейчас! Если их нет, коронация начинается!
   Пирри повернулся к помощнику церемониймейстера и уже протянул было руки к короне, когда из толпы раздался громкий мужской голос:
   – У меня есть возражения!
   Над толпой пронесся тихий вздох, Корриган рывком повернул голову. Кто это там посмел открыть рот?
   Из толпы вышел высокий человек в монашеском балахоне. Он откинул с лица капюшон, Корриган неприязненно поджал губы. Это был барон Райв.
   Пирри нахмурился.
   – Кто вы и что хотите сказать? – раздраженно спросил епископ.
   – Я барон Райв, и я обвиняю Корригана в измене.
   Толпа замерла, Корриган быстро огляделся. Плохо, слишком много народа. Если сейчас убить негодяя, это может вызвать нежелательную реакцию. К тому же праздник будет безнадежно испорчен.
   Райв продолжал говорить.
   – Я обвиняю Корригана в покушении на жизнь принца Иржи. Он пытался убить его, чтобы занять этот трон. Я требую от Совета Родов отмены коронации и ареста Корригана.
   Корриган встал с трона, медленно прошел по помосту в сторону Райва. Глядя на него сверху, презрительно улыбнулся.
   – Это ложь, – сказал он. – Принц тяжело болел, он уже начал выздоравливать – и тогда ты украл его и убил. Схватите этого человека!
   Корриган указал на Райва, несколько стражников кинулись к барону.
   – Стоять! – Райв одним взмахом скинул монашеский балахон, вытянул из скрывавшихся под ним ножен два меча.
   Стражники нерешительно остановились: слишком хорошо они знали Райва.
   – Каждому, кто посмеет мне помешать, я снесу голову!
   Барон медленно повернулся, толпа испуганно отшатнулась.
   – Объяснитесь, барон, – раздался чей-то усталый голос.
   Корриган быстро взглянул на говорившего: им оказался герцог Нартов.
   – Принц Иржи жив, – сказал барон, держа мечи наготове. – И я готов привести его к вам, если вы гарантируете ему безопасность.
   – От имени Совета Родов я обещаю, что с принцем ничего не случится, – все так же устало произнес Нартов. – Где и когда вы можете показать его нам?
   – Сейчас, – сказал Райв, повернулся и посмотрел в толпу.
   Из нее тут же вышел старик с длинной седой бородой, ведя за руку девочку.
   – Я Альварос, – сказал старик, толпа замерла. – Уверен, что многие из присутствующих меня знают. А кто не знает, наверняка обо мне слышал. И я готов поклясться всем святым, что у меня есть: барон Райв говорит правду. Если бы не барон, принц Иржи давно был бы мертв. Не смотрите на его вид. – Альварос потрепал девочку по голове. – Мы просто боялись за его жизнь.
   Девочка торопливо расплела косички, гордо вскинула голову. По толпе прокатился гул: трудно было не узнать принца, чей профиль чеканился на монетах.
   – Я принц Иржи, – громко сказал мальчик. – А эти люди, – он указал на Райва и стоящего рядом с ним Альвароса, – мои самые верные подданные. И, кроме того, – Иржи секунду помолчал, – они мои друзья.
   – Благодарю вас, Ваше Величество, – сказал Нартов.
   По толпе прокатился гул: герцог обратился к мальчишке как к королю.
   – Спасибо, барон, – произнес Нартов, взглянув на Райва.
   Потом подошел к помосту, посмотрел на Корригана.
   – У вас есть что сказать?
   – У меня? – усмехнулся Корриган. – Разумеется. Да, я знал, что Иржи жив. – Корриган горящим взглядом обвел толпу. – При этом все обвинения в мой адрес являются клеветой, и пусть кто-нибудь попробует доказать обратное. Что касается принца, – Корриган презрительно посмотрел на Иржи, – то вы просто взгляните на него. Ну подумайте, вы, благородные дворяне: что вам может дать этот мальчишка? И что вам дал его отец? Ну ладно, признаете вы мальчишку своим королем – и что дальше? Назначите ему опекунов, – думаю, здесь никак не обойдется без барона Райва. И кто же вами тогда будет править – барон? – Корриган презрительно усмехнулся. – Ну подумайте сами, зачем вам это? Никто не желает принцу зла: назначим ему пенсион, пусть живет и радуется – но не лезет туда, где ничего не понимает. Вы же неглупые люди, попробуйте рассуждать здраво. Вспомните, что творилось у вас до того, как пришел я. И посмотрите, что вы имеете сейчас. Я навел в стране порядок, я укрепил ордейский фронт, я четыре года правил страной, пока Любомир развлекался на балах, – вряд ли кто посмеет с этим спорить. Так дайте мне возможность продолжить то, что я делал, позвольте мне вытащить королевство из грязи. Вы, герцог, скажите вы. Разве я не прав?
   Нартов обвел взглядом присутствующих, чувствуя на себе сотни глаз. Потом снова взглянул на Корригана.
   – Да, ты многого добился за эти годы. Но ты недостоин того, чтобы нами править. Все, что ты делал, ты делал ради себя, но не ради королевства. Я подозреваю, что ты замешан и в смерти короля Любомира.
   – Даже так? – засмеялся Корриган. – Могу сказать, что как раз в этой смерти я невиновен. Кстати, мне кажется, ты о чем-то забыл. Мне напомнить?
   – Не надо, – ответил Нартов и повернулся к собравшимся. – Два года назад мой младший сын совершил поступок, позорящий звание дворянина. Моя вина в том, что я скрывал это, оберегая честь семьи. Три дня назад мой сын отправился на ордейский фронт, чтобы кровью искупить свое недостойное поведение. – Герцог снова повернулся к Корригану. – Ты хотел им сказать об этом?
   Корриган скрипнул зубами: похоже, все рушилось.
   – Глупо, – сказал он. – Очень глупо. Вы не понимаете, что делаете. И очень пожалеете об этом. Более того – настанет день, когда вы на коленях приползете ко мне и будете умолять, чтобы я стал вашим королем. Помяните мое слово… – Корриган мрачно взглянул на собравшихся. – Надеюсь, вы не думаете, что сможете арестовать меня? – Он презрительно усмехнулся и сплюнул на ковер.
   – Уходи, – тихо сказал Нартов. – И больше никогда сюда не возвращайся.
   – Надеюсь, вы позволите мне собрать вещи? – улыбнулся Корриган, повернулся и медленно пошел к ведущим во дворец ступеням.
   – Нет! – закричал Райв, вскочил на помост и бросился за Корриганом. – Не пускайте его, он построил Машину Смерти! Он всех уничтожит!
   Корриган быстро повернулся, вскинул руку. Гулко громыхнул выстрел. Сорвались с дворцовой крыши вспугнутые птицы, Райв вздрогнул, словно наткнулся на что-то тяжелое, и медленно осел на помост. Следующий выстрел, предназначенный принцу, не достиг цели – Альварос схватил Иржи и закрыл его собой, в ту же секунду вперед шагнул Нартов.
   – Старый дурак, – пробормотал Корриган, глядя на схватившегося за живот герцога, из-под пальцев Нартова потекла кровь.
   Больше стрелять Корриган не стал: глупые дворяне закрыли собой Иржи и Альвароса, жаль было тратить пули впустую. А потому, оглянувшись и не найдя нигде Ядвигу, Корриган бросился к ступенькам дворца.
   Заскочив внутрь, Корриган быстро захлопнул дверь, опустил массивный брус-щеколду.
   – Стража, ко мне! – закричал он, надеясь, что стража внутри замка наверняка еще ничего не поняла. – Сюда!
   Его несостоявшиеся подданные уже начали ломать дверь, Корриган обернулся и выстрелил – пуля прошила дверь, кто-то вскрикнул.
   – Повелитель?! – К нему подбежал бледный стражник с мечом в руках, за ним спешили еще человек пять.
   Мало, но на пару минут хватит.
   – На нас напали! – закричал Корриган, понимая, что стражникам все надо объяснять очень просто и доходчиво. – Держите дверь, убивайте всех, кто попытается войти. Справитесь – награжу!
   – Да, Повелитель!
   Глупый стражник бросился к двери, но Корриган его уже не слышал: надо было во что бы то ни стало успеть добежать до Машины. Да, ему испортили сегодняшний праздник. Но сорвать главное дело его жизни они не смогут.
//-- * * * --//
   Все было хорошо до тех пор, пока не появился этот мерзкий барон; едва взглянув на него, Ядвига поняла, что неприятностей избежать не удастся. Хорошо Корригану, его ни стрела, ни меч не возьмут. А как быть ей? Именно поэтому, сообразив, что ситуация выходит из-под контроля, она предпочла потихоньку уйти – пока взгляды присутствующих были прикованы к Корригану и к так некстати появившемуся барону. Вообще, она сделала очень большую ошибку: надо было прикончить барона в первый же день. Мертвые никогда не ведут себя так вызывающе.
   Торопливо поднявшись на второй этаж, Ядвига бросилась к кабинету Корригана.
   – Быстрее вниз! – крикнула она стражникам у двери. – Помогите Повелителю! Ну же!
   Стражники, секунду помедлив, повиновались. Убедившись, что они убежали вниз, Ядвига быстро вошла в кабинет, бросилась к столу. Открыв дверцу, начала вытаскивать тяжелые, набитые золотом мешочки. Проклятье, их так много. Нужна сумка…
   – Надо же, – раздался чей-то хриплый смешок. – А я-то думал, что я один такой умный.
   Ядвига быстро подняла голову: перед ней стоял бородатый человек в монашеском одеянии, в руках незнакомец сжимал нож. Он медленно откинул назад капюшон – Ядвига нахмурилась, узнав незваного гостя.
   – Тебе кто позволил сюда войти?! – гневно сказала она. – Вон отсюда, выродок!
   – Тише, милая… – ухмыльнулся Инди. – Тише… – Он медленно пошел к Ядвиге, поигрывая ножом. – Мне кажется, тебе следует быть со мной поласковее.
   – Уходи отсюда… – сказала Ядвига, отступая к стене. – Уходи, или я позову стражу!
   – В самом деле? – Инди снова усмехнулся, в глазах его застыл нехороший блеск. И впервые в жизни Ядвига испугалась, осознав, что не имеет на этого человека никакого влияния. И весь ее ум, таланты, вся красота ее неземная не смогут перевесить застывшей в глазах Инди решимости. Решимости убить.
   – Что ты, Инди? – Ядвига прижалась к стене, вымученно улыбнулась. – Ты же умный человек, мы могли бы договориться… Посмотри, сколько там золота, нам хватит обоим…
   Инди подошел совсем близко, Ядвига ощутила на лице его горячее дыхание.
   – Договориться? – Инди с улыбкой всмотрелся в наполненные страхом глаза Ядвиги. – А зачем? Я всю жизнь с кем-то договаривался, и вот к чему это привело. – Он коснулся уха.
   – Тогда забери все… – прошептала Ядвига, вздрогнув от прикосновения к животу холодной стали. – Только отпусти меня…
   – Я бы с удовольствием, милая, – ответил Инди. – Но подумай сама, зачем мне свидетели? И, пожалуйста, не кричи, я не люблю крика… – Левой рукой Инди быстро поймал ее запястья, придавил к стене.
   Ядвига попыталась оттолкнуть его – и не смогла, затем вскрикнула, ощутив острую боль, лезвие ножа начало медленно вползать в ее тело. Она дернулась, застонала, забилась от боли – Инди продолжал ее держать, на губах его застыла усмешка. Казалось, ему доставляло удовольствие вслушиваться в срывающиеся с губ Ядвиги сдавленные стоны.
   Лезвие вползало все глубже, невыносимая боль расползлась по телу, глаза Ядвиги наполнились слезами. И хотя сознание ее было пронизано болью, она не могла, не хотела, отказывалась верить в то, что это конец, что дальше уже ничего никогда не будет. Не могло этого быть, не должно. С кем угодно, только не с ней. Это длилось еще несколько секунд, затем лицо Инди затуманилось, мир вокруг нее пошатнулся, потемнел и исчез.
//-- * * * --//
   Мне очень не хотелось идти в замок, в голову лезли самые глупые мысли. Просто я не раз слышал байки о предчувствии, о том, как люди предвидели, предчувствовали свою смерть. Я о смерти не думал, но идти все равно не хотелось.
   Проснулись мы в этот день очень рано, едва взошло солнце. Все приготовления были сделаны еще с вечера. Райв, облаченный в монашеское одеяние, быстро запряг недовольного Чваку. Оружие мы сложили в телегу, сверху Альварос накидал сена. Принца вновь пришлось нарядить под девочку, Алина заплела ему косички. На мой взгляд, у нее это получилось даже лучше, чем у Яны.
   Наконец все было готово.
   – Чуи это уже надоело, – сказал фарках, забираясь в телегу. – Надо перебраться жить поближе к замку. Чтобы ближе ходить было.
   – Не обижайся, Чуи, – попытался успокоить я хмурого фаркаха. – Это в последний раз. Обещаю.
   – Ха! – громко воскликнул Чуи. – Ты и в прошлый раз так говорил.
   – Перестань, Чуи, – строго сказал Альварос. – Ты же знаешь, что это надо сделать.
   – Знаю, – согласился Чуи, потом громко зевнул. – Но все равно Чуи это надоело. И не смотри так на меня… – последние слова Чуи были обращены к стоявшему у телеги принцу.
   Иржи засмеялся.
   – Будешь на меня кричать, я тебе тучку сделаю. Меня Алина научила. Ты же боишься воды, правда?
   – Фаркахи ничего не боятся, – гордо ответил Чуи и демонстративно отвернулся в сторону.
   – А я все равно тучку сделаю. Эгро гродо арк! – Принц взмахнул рукой, над головой у Чуи появилось маленькое белое облачко.
   Чуи вздрогнул, потом засмеялся.
   – И это ты называешь тучкой? – Фарках указал пальцем на быстро тающее облачко. – Сейчас Чуи покажет тебе, что такое настоящая тучка.
   – Чуи! – строго окликнул его Альварос.
   – Ну ладно, ладно… – примирительно проворчал Чуи. – Потом покажу. Кстати, тебе очень идут косички. – Он снова взглянул на принца и засмеялся.
   Принц ничего не ответил. Яна помогла Иржи забраться в телегу, сама села рядом. Райв взял Чваку под уздцы и повел со двора, Альварос и я шли рядом.
   Провожали нас Алина и профессор. Алину категорически отказался брать Альварос, профессор нам просто не был нужен – напротив, мог только помешать. Да и сам он совсем не рвался в бой. К тому же все, что знал, он нам уже рассказал и даже нарисовал подробные планы того, как и куда нам идти, – за проведенные в замке годы он неплохо его изучил. По крайней мере, ту часть замка, где Корриган строил свою Машину.
   – Удачи вам, – сказала Алина.
   К моему удивлению, она вела себя на редкость кротко: не ругалась с Альваросом, требуя взять ее с собой, не упрашивала. Возможно, просто понимала, что спорить с ним бесполезно.
   – Может, мне все-таки пойти с вами? – спросил профессор, при этом вид у него был довольно несчастный.
   – Что, возьмем его? – Райв взглянул на Альвароса.
   – Можно и взять, – согласился Альварос. – У нас есть лишний меч. Отправим профессора с Киром, он ему пригодится.
   Было забавно наблюдать, как бледнеет профессор. Первым не выдержал и рассмеялся Райв, за ним – мы с Альваросом и Яной. Чуи лишь усмехнулся, столь же сдержанна была и Алина.
   – Оставайся здесь, профессор, – сказал Райв, с легким акцентом выговаривая непривычное ему слово, – барону уже объяснили, что оно значит. – Хлопочи по хозяйству.
   – Да, конечно, – ответил старик. – Мы будем ждать вас…
   Весь путь до города я шел рядом с телегой: во-первых, не хотелось трястись на этом примитивном тарантасе, а во-вторых, Чваке было бы просто тяжело нас везти. Дорога, сначала пустынная, постепенно оживлялась: нам то и дело попадались спешившие в город люди, в основном это были жители окрестных деревень. Коронация – большой праздник, людям хотелось увидеть все собственными глазами. К тому же Корриган обещал бесплатную выпивку – ну кто в такой день мог усидеть дома?
   У города мы разделились. Я взял Чваку под уздцы, со мной остались только Яна и принц. Остальные пошли в обход, через реку: ни Райву, ни Альваросу не хотелось встречаться со стражниками на мосту.
   Через мост мы переходили в сопровождении довольно разношерстной компании. Знакомых охранников я не увидел, но никаких сложностей не возникло. Стражники лениво проводили взглядом нашу телегу, не задав никаких вопросов. Тем лучше.
   Народа в городе собралось очень много, я не без труда вел Чваку по запруженной людьми улице. Мы продвигались к замку медленнее, чем бы мне того хотелось, я подумал о том, что слегка опаздываю. Тем не менее, сам остановил Чваку, увидев одного человека.
   В этом месте, близ торговых рядов, всегда было много нищих, выпрашивающих милостыню. Иногда я давал кому-нибудь пару мелких монет, но чаще просто проходил мимо: в городе хватало работы, чтобы заработать себе на хлеб. Но сейчас я остановился, увидев сидевшего на грязном мешке человека, – просто не смог пройти мимо.
   С первого же взгляда было ясно, что человек слеп, его глаза были выжжены – и выжжены, судя по всему, совсем недавно. Протянув руку и покачиваясь из стороны в сторону, человек тихо выпрашивал милостыню, его заросший щетиной подбородок мелко трясся.
   – Ты чего? – окликнула меня Яна. – Поехали…
   – Подержи…
   Подождав, пока она слезет с телеги, я отдал ей поводья. Покопавшись в кармане, отыскал три золотые монеты, потом медленно подошел к нищему, нагнулся.
   – Держи, – тихо сказал я, вложив монеты в его ладонь. – Твои тридцать сребреников.
   Нищий жадно схватил монеты – и вздрогнул, услышав мой голос. Повернулся ко мне, его губы затряслись.
   – Кир? – хрипло выдохнул он. – Это ты? – Он попытался схватить меня за руку, я отступил назад. – Не уходи, Кир… Пожалуйста…
   – Прощай… – сказал я и вернулся к Яне.
   – Не бросай меня, Кир! – Нищий на четвереньках пополз в мою сторону. – Прости меня…
   Какой-то дородный господин небрежно оттолкнул его ногой. Нищий выронил одну монету, тут же отыскал ее, торопливо ощупав землю. Снова повернулся к толпе, пытаясь услышать мой голос. Я молча взял повод из рук Яны и потянул Чваку вперед.
   – Кто это был? – спросила Яна. Она не стала вновь забираться на телегу и шла рядом со мной.
   – Так… – пожал плечами я. – Один знакомый гасклит.
   Больше Яна ни о чем не спрашивала – видимо, поняла, что у меня нет желания говорить на эту тему.
   Альвароса, Чуи и Райва мы встретили снова неподалеку от дворца – увидев их, я вздохнул с облегчением. Чуи опасливо косился по сторонам, фаркахов в городе недолюбливали.
   – Лучше бы ехал, – заявил Чуи, подойдя к нам и вновь забираясь в телегу. – Ноги уже болят от этой беготни.
   Райв молча выкопал из сена свое оружие. Оглянувшись, не видит ли кто, распахнул рясу и быстро застегнул пояс с двумя мечами.
   – Все нормально? – спросил Альварос, взглянув на меня.
   – Да, – кивнул я. – Иржи, тебе выходить.
   – Я знаю. – Принц отказался от помощи Райва и сам спрыгнул с телеги. Потом взглянул на Яну. – Ты вернешься?
   – Конечно, Иржи, – улыбнулась Яна. – А теперь идите, потом там будет слишком много народа.
   – Кир, будь там поосторожнее, – строго сказал Альварос, потом легонько похлопал принца по плечу: – Пошли, Иржи.
   Мы не тронулись с места до тех пор, пока Альварос, Райв и принц не скрылись в толпе. Чвака тревожно смотрел вслед хозяину. Хотел было пойти за ним, но я удержал его.
   – Надо ехать, Кир, – сказала Яна. – Мы можем не успеть.
   – Было бы куда торопиться, – раздраженно заметил Чуи.
   Я промолчал, не желая вступать в спор с вредным фаркахом, натянул уздечку и повел Чваку по обходной улице к северному крылу замка.
   Замок сегодня охраняли весьма тщательно. Взглянув на вооруженных стражников, я нахмурился. Где вы там, Боги? Самое время немного помочь…
   Не знаю, Боги ли помогли или то, что вокруг замка находилось слишком много народа, но никто из охранников так и не обратил на нас внимания. Обогнув замок с севера, мы наконец-то добрались до нужного места. Сад здесь выглядел не таким густым, как там, где мы проникали в замок раньше, но спрятать телегу все же было можно. Отпустив поводья, я позволил Чваке пощипать зелень, затем, выбрав удобный момент, не спеша завел его в заросли. Потом прислушался.
   – Вроде тихо, – развеяла мои подозрения Яна. Раскопав сено, она достала мечи, пару десятков пакетов с росой.
   – Дай мне побольше, – попросил Чуи. – А то они как-то быстро кончаются. К тому же у Чуи нет меча.
   – Я могу дать, – заметила Яна.
   – Нет. Фаркахи не любят оружия… – Чуи проворно набил карманы сонной росой. – Ну вот, так намного лучше.
   Я взял свой меч, с грустью оглядел покрытое глубокими зазубринами лезвие. Не мудрено, выдержало такие удары. Жаль, теперь не было ножен, они остались с другой стороны замка.
   – Готов? – спросила Яна, взглянув на меня.
   Сегодня на ней был обычный сарафан, перехваченный на талии пояском, девушка выглядела весьма привлекательно. Если бы не сабля в ее руках, она была бы еще милее.
   – Почти… – Я потянулся к лежащим в телеге пакетам с росой.
   Именно в этот момент где-то неподалеку хрустнула ветка, я вздрогнул от неожиданности. Определенно, к нам кто-то шел.
   – Спрячься за кустом, – не прошептала – прошипела Яна, я не посмел ее ослушаться и торопливо отпрыгнул в сторону. Чуи схватил пакет с росой и растянулся в телеге.
   Яна сунула саблю в сено, быстро распустила волосы, в руках у нее появился гребень. Медленно расчесывая волосы, она стала ждать.
   Первым из кустов выглянул долговязый стражник с обвисшими усами. Увидев Яну, расслабился и ухмыльнулся.
   – А я-то думаю, кто это здесь прячется? – Он выбрался из кустов и подошел ближе. Следом, уже не таясь, вышел второй стражник, плотный и коренастый, его куртку покрывали нашитые пластины брони.
   – Какая симпатичная, – сказал второй стражник и вытер о штаны потные ладони. – Не зря мы зашли сюда.
   – А это кто там у тебя? – первый стражник кивком указал на Чуи. – Кавалер?
   – А то не видно?! – громко ответил Чуи, приподнялся на телеге и запустил в долговязого пакетом с росой.
   Взметнулось голубоватое облачко, стражник вскрикнул и стал оседать на землю. Чуи замахнулся снова, Яна потянулась к сабле. Коренастый стражник отскочил, выхватил меч, замахнулся. Его спина оказалась совсем рядом.
   Не знаю, может быть, я поступил неправильно, но у меня не было пакетов с росой. К тому же стражник мог убить Яну. Именно поэтому я шагнул вперед и всадил лезвие меча в щель между пластинами брони на его спине. Стражник охнул, оглянулся, я увидел его перекошенное от боли лицо. Затем ноги стражника подкосились, он упал. Я, как во сне, вытер меч о его штанину.
   – Молодец, – сказала Яна, взглянув на меня. – Отличный удар.
   – Может быть, – тихо ответил я. – Только не привык я к этому.
   – Привыкнешь, – заверила меня девушка.
   – Ты так думаешь? – я невесело усмехнулся.
   – Конечно, – подтвердила Яна. – Это сначала страшно. Ладно, бери пакеты, нам пора. Да, а этих надо оттащить в сторону.
   – Сейчас оттащу…
   Чуи, все это время молча сидевший в телеге, насупился.
   – А Чуи, конечно, никто не похвалит, – произнес он с обидой. – Кто такой Чуи – никто, какой-то там фарках.
   – Ну что ты, Чуи, – сказала Яна. – Ты был великолепен, более точного броска мне еще видеть не доводилось.
   – Правда? – недоверчиво спросил Чуи.
   – Правда, Чуи. Ты здорово попал в него.
   – Чуи – фарках. – Маленький плут заметно приободрился. – Фаркахи всегда все делают хорошо.
   – Прутик не забудь… – напомнил я, подходя к телеге.
   За время их разговора я успел оттащить стражников в сторону.
   – Вот он. – Чуи порылся в мешке и достал Прутик. – Это брать? – Он показал флакон с «отравой».
   – Возьми. Нам не надо, но мало ли что. – Я рассовал по карманам пакеты с росой. – Все, идем?
   – Идем, – ответила Яна и первой пошла к стене.
   Как обычно, Чуи легко и без проблем справился с Дверью. Если профессор не ошибся, за этой стеной должно было находиться подсобное помещение королевской кухни. Меня Чуи пропустил вперед, я не стал возражать и осторожно пошел. Высунул голову из тумана – и уперся носом в пыльную стенку какого-то шкафа, он полностью перегораживал вход. Или не полностью? Подавшись вправо, я увидел свет и осторожно выглянул из-за шкафа.
   Профессор оказался прав, я увидел стеллажи с разнообразными кастрюлями, чашками, ложками и прочей хозяйственной утварью. Свет проникал сюда через два узких зарешеченных окошка, расположенных под самым потолком. В комнате было тихо, а потому я на ощупь поймал за руку шедшую за мной Яну и потянул за собой.
   Выйдя на середину комнаты, я осмотрелся, пытаясь сориентироваться. Молодец профессор: входная дверь там, где он и сказал.
   Последним из Двери вылез Чуи. Подошел к нам, огляделся – и его физиономия расплылась в улыбке.
   – Гляка барабука, совсем неплохое место, – сказал он и шагнул к ближайшему стеллажу. – Кир, ты глянь, какая кастрюля… А ложки-то, ложки… Кир, они же серебряные! Эх, мешок в телеге оставил…
   – Прекрати, Чуи, – тихо сказал я. – Мы здесь не для этого.
   – Неважно, – отмахнулся Чуи и сунул ложку в карман. – Но Чуи сюда обязательно вернется.
   – Чуи, красть нехорошо, – прошептала Яна. – Положи сейчас же на место.
   – И не подумаю, – заявил фарках. – Чуи открыл вам стену? Открыл. Остальное – его дело. Кто сказал, что все это не мое? – Он указал на ряд стеллажей и тихо засмеялся.
   – Чуи, фаркахам за воровство отрубают руки. Ты слышал об этом?
   – Слышал, – согласился Чуи. – И это очень глупо, хотя и больно. – Он воровато огляделся по сторонам, словно проверяя, не подслушивает ли кто его, потом снова взглянул на меня. – Руки можно вырастить снова. Только ты никому не говори об этом, а то они будут отрубать нам головы. – Фарках тихо засмеялся, потом неожиданно подпрыгнул. – Гляка, кто это? – Он указал рукой на шкаф, я быстро обернулся.
   – Да я это, Чуи, я, не пугайся… – От шкафа отделилась тень, я беззвучно чертыхнулся. Только этого не хватало.
   – Да не смотрите вы так на меня, – сказала Алина и виновато улыбнулась. – Ну не хочу я там сидеть с вашим профессором, мне скучно. А Ронни еще ходить нельзя.
   – Алина, Альво же велел тебе сидеть дома, – сказал я. – Чуи, открой ей Дверь, пусть она уйдет.
   – И не подумаю, – заявила Алина. – Я и саблю у вас в телеге взяла, вот. – Она продемонстрировала оружие. – И роса у меня есть, целых пять пакетов.
   – Алина, Альварос потом меня убьет, – произнес я, не зная, что делать с настырной девчонкой. – Шла бы тогда на площадь, Альварос и Райв там.
   – Ну уж нет, я с дедом встречаться не хочу, – покачала головой девушка. – Пусть уж лучше он мне потом дома все выскажет.
   Скажу честно, мне было нелегко подбирать приличные слова. Ну что мне теперь делать? Я повернулся к Яне.
   – Что скажешь?
   – Не знаю, – пожала плечами Яна. – Пусть остается, раз хочет. И вообще, нам пора идти.
   Она была права, а потому я молча воззвал к небесам – и смирился.
   – Ладно, – сказал я. – Можешь иди с нами. Но я представляю, что мне потом скажет Альварос.
   – А Чуи бы ее не брал, – заявил фарках. – От нее всегда неприятности. К тому же она копалась в моем мешке.
   – Чуи, какой ты жадный. Мне всего-то нужно было чуть-чуть гадости из твоего флакона. – Алина пожала плечами. – Так мы идем или нет?
   – Да, мы идем…
   Еще раз мысленно чертыхнувшись, я пошел к выходу из комнаты.
   Дойдя до двери, я осторожно выглянул в коридор: никого, хотя где-то неподалеку слышались людские голоса и звон посуды. Еще бы, сегодня ведь такой праздник…
   – Чуи, не отставай, – взглянув на фаркаха, я быстро пошел по коридору.
   Яна шла рядом, держа наготове саблю, сразу за ней бесшумно скользила Алина, – уверен, ходить так она научилась у Альвароса. Ничего, только бы ни с кем не встретиться. Мне не хотелось убивать несчастных поваров, а потому я приготовил два пакета с росой. Однако нам повезло, и к нужной двери – по другую сторону коридора – мы добрались без происшествий. На двери был замок, но Чуи очертил контуры двери Прутиком, и мы без проблем прошли сквозь заструившийся туман.
   На этот раз мы оказались в темной кладовой, здесь не было окон, пришлось достать свечу. Ее яркий свет выхватил из мрака мешки с мукой, большие сосуды из обожженной глины. По многочисленным потекам на их стенках можно было понять, что там хранилось масло. Вдоль правой стены протянулась веревка, на ней висели связки сушеной рыбы.
   – Чудесное место, – заявил Чуи. – Чуи здесь нравится… – Он встал на цыпочки и выдрал из связки одну рыбину. Понюхал ее, затем с чувством полнейшего удовлетворения жизнью оторвал ей голову, остальное весьма ловко очистил от шкуры. Вырвав со спины рыбины две аппетитные полоски мяса, сунул одну в рот, остаток рыбины бросил на пол.
   – Вкусно, – сказал он, жмуря глаза от удовольствия. – Ты попробуй, Кир. – Он протянул мне второй кусок. – Бери, для тебя же чистил. Только Алине не давай.
   – А я и не буду есть эту гадость, – отозвалась девушка.
   Конечно, можно было накричать на Чуи, обозвать его мелким воришкой. Но что стоили его проделки по сравнению с целью нашего прихода сюда? Поэтому я после секундного колебания взял протянутый Чуи кусок рыбы.
   – Спасибо, Чуи. А теперь открой вот эту стену. – Я показал нужное место, затем разорвал кусок рыбы пополам. Одну половину протянул Яне. – Бери.
   – Почему бы и нет? – Яна пожала плечами и взяла протянутый ей кусочек. – Если рыбу не съедим мы, ее съест Корриган.
   – Во! – Чуи назидательно поднял палец. – Золотые слова.
   Очередная открытая Чуи Дверь привела нас в довольно большой и очень пыльный зал, стало ясно, что сюда уже давно никто не заходил. Повсюду были расставлены лавки, внешне все напоминало аудиторию, а еще больше – зал в католической церкви, – если не ошибаюсь, там у них тоже все сидят на лавках. Свет в зал проникал через очень узкие, чуть шире ладони, и очень высокие окна, скорее даже бойницы. Они находились довольно высоко, под ними был выложен специальный карниз – вероятно, для того, чтобы стрелок-арбалетчик мог удобно стоять и осыпать наседающих врагов стрелами. С двух сторон зала к карнизу вели каменные лестницы, откуда-то снаружи доносился тихий людской гомон, – не иначе бойницы выходили прямо на дворцовую площадь.
   Разумеется, Чуи без промедления вскарабкался на карниз и приник к одной из бойниц. Любопытство пересилило, и я последовал за ним, за мной забрались наверх и Алина с Яной.
   Я ошибся, бойницы выходили не на дворцовую площадь, а на прилегающий к ней внутренний дворик. Сквозь узкую бойницу я разглядел пару карет без лошадей, брусчатку мостовой. Убедившись, что ничего полезного отсюда не увидишь, спустился вниз и подошел к одной из стен зала. Если профессор прав, Машина именно за ней. Я приложил ухо к стене – и услышал тихие голоса. Это плохо…
   – Чуи… – потихоньку позвал я. – Иди сюда…
   – Сейчас… – отозвался Чуи, не торопясь спустился по лестнице. – Снова Дверь?
   – Нет, Чуи. Альво говорил, что ты можешь сделать окошко. Но так, чтобы его там не заметили. – Я указал на стену. – Сможешь?
   – Чуи все может, – с достоинством произнес фарках, набрал полную грудь воздуха и очень тихо произнес незнакомое мне длиннейшее заклинание. Затем коснулся стены и начал медленно водить по ней ладонью, будто что-то стирая. И странное дело: там, где он проводил ладонью, стена становилась светлее, словно обретая прозрачность. Более того, она и в самом деле превращалась в прозрачную. Сначала окошко было довольно мутным, но Чуи все водил по стене ладонью, и через несколько минут я уже мог разглядеть, что находится в соседнем зале.
   – Ну вот, – тихо сказал Чуи. – Готово.
   Обе девушки уже давно стояли у нас за спиной. Вглядевшись в окошко, Алина испуганно вскрикнула.
   – Ой, – очень тихо сказала она. – Там кто-то есть…
   Она была права, в зале за стеной находилось десятка два стражников, не меньше. Мой оптимизм и надежда на успешное завершение нашей миссии быстро сошли на нет. А потом я увидел Машину…
   Что сказать, она была по-своему великолепна. Основу Машины составляла деревянная платформа размерами примерно три на пять метров, установленная на шести деревянных колесах. На платформе разместилось не менее десяти странного вида зеркал, несколько батарей из тонких стеклянных трубочек. В самом центре возвышался огромный стеклянный шар, поддерживаемый металлической треногой, внутри шара переливался голубоватый светящийся туман. Выглядела Машина на редкость впечатляюще.
   – Они нас не увидят? – тихо спросила Яна, имея в виду охранников.
   – Нет, – важно ответил Чуи. – Окно всегда в одну сторону.
   – И когда оно исчезнет?
   – Когда Чуи этого захочет. – Фарках гордо вскинул голову.
   Я снова вгляделся в окошко и увидел нечто интересное.
   – Чуи, глянь, – позвал я фаркаха. – Что это там, на той стене – за Машиной?
   – Дай-ка… – Чуи оттер меня от окошка, пригляделся.
   – Дверь, – сказал он, немного подумав. – Во всю стену. Чуи такой никогда и не видел.
   Выходит, профессор не обманул, Корригану действительно удалось соорудить Дверь в мир сваргов. Да еще какую… Разумеется, она и должна быть большой, ведь Корриган хочет закатить через нее Машину.
   – И что мы будем делать? – тихо спросила Яна. – Их слишком много.
   – Я не знаю, – ответил я и отошел в сторону.
   Наверное, впервые в жизни я попал в такую скверную ситуацию. Ладно, если бы все это касалось только меня, если бы я был один. Но со мной девушки, со мной Чуи. Легко распоряжаться своей жизнью и гораздо труднее – чужими. В этом зале два десятка до зубов вооруженных охранников, и что мы можем им противопоставить? Пакеты с росой? Нереально, охранников слишком много. Рубиться с ними на мечах? Это смешно, из нас троих – Чуи я не считаю – только Яна как следует владеет саблей, но одной ей не справиться, а из нас с Алиной плохие помощники. Оставалось надеяться, что Альваросу и Райву удастся их план, Совет Родов встанет на нашу сторону и отстранит Корригана от власти. Тогда ему придется бежать, а Машину мы разнесем на мелкие кусочки.
   Алина и Яна тоже молчали – очевидно, ждали моего решения. Яна была довольно хмурой, она наверняка сознавала, что если нам придется атаковать, то это будет последний бой в ее жизни. Я знал, что она пойдет туда и будет биться, – и именно поэтому не мог ей этого приказать. Впору снова вспоминать о Богах: где вы там, небожители? Придумайте что-нибудь…
   Увы, Боги молчали. Я взглянул на девушек и устало вздохнул.
   – Будем ждать. Ну, а если что… Чуи, будь готов открыть дверь. Главное – добраться до Машины. Если мы бросимся все вместе, то можем успеть.
   – А потом? – быстро спросил Чуи.
   Можно было сказать ему, что «потом» не будет, но мне не хотелось усугублять и без того непростую ситуацию.
   – Потом будет видно, Чуи. Если что, беги отсюда.
   – Как это – «беги»? – не понял Чуи. – Фаркахи никогда не убегают…
   Он не договорил, повернул голову и прислушался, потом быстро взглянул на меня.
   – Ты слышал?
   – Да, Чуи. Это был выстрел. Даже два.
   Это определенно были выстрелы. А стрелять здесь мог только один человек.
   – Это опасно? – В глазах фаркаха появилась тревога.
   – Очень. Это оружие гасклитов. Там что-то происходит.
   Снова стало тихо, мы ждали. Я чувствовал, как тревожно колотится сердце, напряжение нарастало с каждой секундой.
   Скажу честно, я очень надеялся на Богов, надеялся на то, что они выручат нас, что вот-вот в зал за стеной войдет Райв и от имени Совета Родов прикажет охранникам сложить оружие. Но все произошло совсем по-другому…
   Я смотрел в окошко, когда стражники неожиданно подобострастно вытянулись. Оно и понятно – в зал вбежал Корриган. Он что-то крикнул, размахивая пистолетом, затем сунул оружие в кобуру и бросился к Машине. Стражники сгрудились у двери – очевидно, готовились к обороне.
   – Мне кажется, у них получилось, – сказала за моей спиной Яна, имея в виду Райва и Альвароса. – Но нам придется сделать свою часть работы.
   – Да, Яна. Прости, что так получилось. Алина, ты останешься здесь. И не спорь, – готовая было возразить девушка наткнулась на мой взгляд и промолчала. – Чуи, открывай Дверь.
   – Хорошо… – отозвался Чуи. Зажав в левой руке сразу три пакета с росой, он начал обводить Прутиком контуры двери.
   – Стойте! – торопливо крикнула Алина. – Я могу помочь! Я могу сделать огонь. Не совсем огонь, он не жжется – но они испугаются.
   – Так делай это, – ответил я, сжимая в левой руке меч, а в правой – пригоршню пакетов с росой.
   – Чуи, Дверь! – сказала Алина.
   Чуи кивнул и снова коснулся Прутиком стены.
   – Акоро руто апиро, арк крорус рутос миратус! – произнесла Алина и первой шагнула в расплывшуюся туманом стену.
   Я вошел сразу за ней – и едва не отшатнулся, мне показалось, что я попал в ад. В комнате бушевало пламя, огненные потоки поднимались к потолку, сворачиваясь огненными кольцами. Охранники с воплями бросились вон из комнаты – огненные вихри могли испугать любого. Я швырнул пакеты вслед убегающим стражникам, три из четырех попали в цель.
   Корриган стоял у Машины и лихорадочно крутил какую-то ручку, даже сквозь языки пламени я увидел разгоравшееся в стеклянном шаре голубое сияние.
   – Назад, болваны! – заорал Корриган. – Это мираж!
   Охранники уже поняли это и сами. Но они опоздали – за эти краткие секунды я успел добежать до Машины, перекинул меч в правую руку. Замахнулся – и увидел направленный мне в грудь ствол пистолета.
   У меня не было ни единого шанса. Это понимал я, это понимал Корриган. Стоя в двух метрах от меня, он улыбнулся и спустил курок. Грохнул выстрел, я ощутил толчок в грудь – и рубанул мечом по сияющим голубым огнем стеклянным трубкам. Новый выстрел совпал с моим вторым ударом – я почувствовал, как что-то ткнулось мне в щеку, словно пчела, спешащая куда-то в жаркий солнечный день; лезвие моего меча снова с хрустом врубилось в нагромождение трубок. Я бы с удовольствием разнес на куски сияющий шар, но он был слишком высоко. Однако этого уже и не требовалось: послышался тихий гул, затем появилась странная, ни с чем не сравнимая вибрация. С каждой секундой она становилась сильнее, я почувствовал, как дрожит под ногами каменный пол. Замерли стражники, замерла, отскочив на шаг назад, рубившаяся с ними Яна. С потолка посыпались пыль и мелкие камешки.
   Корриган с недоумением взглянул на пистолет, потом перевел взгляд на меня.
   – Идиот, – сказал он, его голос отчетливо прозвенел в наступившей тишине. – Она сейчас взорвется…
   Вибрация нарастала, я чувствовал ее всем телом. Казалось, само пространство содрогалось от рвущейся на свободу неведомой силы.
   – Арракос эдеро этос! – выкрикнул Корриган.
   Я прыгнул к нему и успел схватить его за руку.
   – Стой!
   И тут же стало очень тихо. Я стоял, держа Корригана за руку, вокруг простирался уже ставший для меня привычным сумрачный, заполненный туманом пейзаж иного мира.
   – Надо было убить тебя раньше, – невыразимо мрачно произнес Корриган, я торопливо отпрыгнул в сторону, крепче сжал меч. – Ведь это ты, я не ошибся?
   – Ты не ошибся.
   – Я так и думал. Сварги подправили тебе мордашку, но все равно тебя нельзя не узнать.
   Корриган снова взглянул на пистолет, потом быстро направил на меня ствол и выстрелил. Пуля ткнулась мне в грудь, отскочила и упала на землю.
   – Так и есть. – Корриган неожиданно улыбнулся, сунул пистолет в кобуру. – Самое приятное в этой жизни состоит в том, что никогда не знаешь, где тебя поджидает удача. Не иначе милашка Серафима подарила тебе свой амулетик?
   Я ничего не ответил, держа меч наготове: от Корригана можно было ждать чего угодно.
   – Хочешь повоевать? – снова улыбнулся Корриган. – Хорошо, я не против…
   Он взялся за рукоять меча, медленно вытянул его из ножен, затем неожиданно быстро шагнул ко мне и нанес удар. Я успел подставить меч, но Корригану, как я понял мгновением позже, только это и было нужно: его новый удар выбил меч у меня из рук, он отлетел в сторону и исчез в тумане. Впрочем, Корриган на этом не успокоился. Он снова шагнул ко мне, взмахнул мечом, я попытался уклониться – и нарвался на удар ногой. Мгновением позже меч Корригана плашмя опустился на мою голову. В глазах потемнело, я не удержался на ногах и упал на колени. Корриган небрежным толчком сбил меня на землю, я ощутил у горла лезвие меча.
   – Тебе ли сражаться со мной, червяк? – усмехнулся Корриган. – Я мог бы убить тебя прямо сейчас, но сначала ты покажешь мне Дверь Серафимы.
   Он нагнулся, протянул руку и снял с моей шеи подаренный Серафимой амулет. С благоговением взглянул на него.
   – Если бы ты знал, сколько лет я мечтал об этой штуке! – произнес Корриган, любовно поглаживая пальцем золотую бляху, его глаза горели. – И что мне теперь этот старый дурак Виго?.. – Корриган усмехнулся, расправил ремешок и надел амулет на шею.
   И тут же благожелательная улыбка на его лице сменилась гримасой боли – ремешок амулета внезапно зашевелился, огрубел и змеей стянулся у него на шее. Я не стал терять времени и проворно отполз в сторону, вскочил на ноги, затем отыскал свой меч. Что, черт возьми, происходит?
   Корриган хрипел и задыхался. Он бросил меч и теперь двумя руками пытался разорвать, снять с себя душивший его амулет.
   – Стерва… – хрипел он, явно имея в виду Серафиму. – Будь ты проклята, ведьма…
   Ремешок оказался на редкость крепким. Корриган выхватил нож, попытался перерезать его, но ремешок, к моему удивлению, не поддался отточенной стали. Это понял и Корриган – бросив нож, он сунул руку в кобуру, выхватил пистолет. Подсунув ствол под ремешок, нагнул голову и нажал курок. Потерянный Мир отозвался на выстрел гулким эхом, однако колдовской ремешок и на этот раз устоял. Корриган упал на колени, выронил пистолет и снова попытался растянуть удавку. Его лицо побагровело от напряжения.
   – Бесполезно, Корри… – послышался у меня за спиной тихий женский голос.
   Я оглянулся и увидел Серафиму, рядом с ней стоял Виго.
   – Ты ведь всегда хотел иметь эту вещь, – сказал Виго. – Теперь она твоя. – Он повел рукой, петля амулета немного ослабла.
   – Красиво… – выдохнул Корриган, жадно глотая воздух. – Очень красиво… Выходит, этого глупого гасклита… вы мне подсунули… специально?
   – Такова была воля Богов, – ответил Виго.
   – Воля Богов? – усмехнулся Корриган. – Неужели ты и здесь не можешь обойтись без этих глупостей? Ведь мы-то с тобой знаем истину…
   Он тихо рассмеялся, затем вновь попытался снять с себя амулет. Было видно, как вздулись его мускулы.
   – Перестань, Корри, – сказала Серафима. – Ты же знаешь, это бесполезно. И вообще, тебе пора собираться. Сварги уже ждут тебя.
   – Хочешь отправить меня к сваргам? – с усмешкой спросил Корриган, прекратив бесплотные попытки. – Не думаю, что у тебя это получится… – Он поднял с земли пистолет, медленно поднес его к виску.
   – Не надо, Корри, – покачала головой Серафима. – Это будет глупо.
   – А что в этой жизни не глупо? – медленно произнес Корриган, его глаза блеснули. – До встречи в аду.
   Гулко хлопнул выстрел, Корриган выронил пистолет и упал на землю. Темная дырочка на его виске быстро заполнилась кровью.
   – Очень жаль, Корри, – тихо сказала Серафима. – Очень жаль…
   Она подошла ближе, нагнулась, без труда растянула ремешок и осторожно сняла амулет.
   – Не надо, – остановил ее Виго. – Оставь ему, он заслужил это.
   – Мы не похороним его? – Серафима взглянула на колдуна.
   – Здесь есть кому это сделать.
   Серафима положила амулет на грудь Корригану, тихо вздохнула.
   – Прощай, Корри, – сказала она. – Мне жаль, что так получилось.
   Я стоял и хмуро смотрел на мертвого Корригана. То, что здесь произошло, стало для меня полной неожиданностью.
   Виго взял меня за руку.
   – Пошли, Кир. Нам пора.
   Потерянный Мир дрогнул, потускнел и исчез.
   Странно, но я оказался один; в глаза ударил яркий солнечный свет, я невольно зажмурился. Потом огляделся – ни Виго, ни Серафимы рядом не было, я стоял в сотне метров от замка, в окружении множества людей. Мое внезапное появление не осталось незамеченным, кто-то громко закричал, люди шарахнулись от меня в стороны. Я подумал о том, что сейчас придется объясняться. Мгновением позже в замке раздался мощнейший взрыв, в воздух взметнулось перемешанное с обломками облако дыма.
   Только сейчас я сообразил, что отсутствие в Потерянном Мире времени снова сыграло со мной злую шутку. Я и Корриган исчезли из дворца за несколько секунд до взрыва – того самого, что я сейчас увидел.
   И тут в груди у меня все замерло. Я вспомнил, что там, у Машины, остались девушки и Чуи.
   – Прочь! – заорал я, оттолкнул в сторону ставшего у меня на пути бородатого мужика и бросился к замку.
   Меч в моих руках оказался хорошим пропуском – никто не посмел меня остановить, я быстро пробился к дверям замка, нещадно расталкивая зазевавшихся горожан. Взглянул на помост – и увидел стоявшего на коленях Альвароса, перед ним кто-то лежал. Неужели Райв?!
   Это действительно был Райв. Я вскочил на помост, подбежал к Альваросу.
   – Что с ним?!
   – Кир? – Альвароса явно удивило мое появление. – Ранен, я пытаюсь остановить кровь. Где остальные?
   – Там… – Молча чертыхнувшись, я побежал к дверям замка.
   Объяснять что-либо у меня просто не было времени.
   Дорогу я знал лишь приблизительно, по рассказам профессора, но и этого оказалось вполне достаточно. Навстречу мне попались два стражника, они тащили третьего, потерявшего при взрыве ногу. Мне было жутко смотреть на это, – тем не менее, дальше я не рисковал сбиться с пути, поскольку дорогу к нужному залу отмечали кровавые пятна на полу.
   Первое, что поразило меня в зале, – это лившийся сверху, сквозь развороченную крышу, солнечный свет. В воздухе клубилась пыль, в центре зала образовалась большая яма. Повсюду валялись обломки крыши, под ногами хрустело стекло от канувшей в небытие Машины. И еще здесь были мертвые стражники – человек десять, не меньше. Я быстро осматривал место взрыва, с ужасом думая о том, что вот-вот найду Алину и Яну. Искал – и не находил. Да где же они, черт побери? Успели убежать к сваргам? Я взглянул на все еще переливавшуюся туманом дальнюю стену. Именно там находилась созданная Корриганом Дверь.
   Я ошибся, это стало ясно в тот момент, когда часть стены слева от меня поплыла туманными струями, затем из нее вышел Чуи.
   – Все, – сказал фарках, сердито взглянув на меня. – Чуи это уже надоело. От этого гасклита одни неприятности.
   Следом из Двери вышла Яна, держа наготове саблю, за ней Алина. Я облегченно вздохнул: живы…
   – Я думала, ты погиб, – сказала Алина, в голосе ее я уловил облегчение.
   – Зря думала, – за меня ответил Чуи. – С ним никогда ничего не случается, за него всегда отдуваются другие. Более мерзкого гасклита Чуи еще не видел…
   Фарках демонстративно отвернулся от меня, громко чихнул и стал отряхивать с себя пыль.
   – Рад, что вы живы, – тихо сказал я.
   – Чуи успел увести нас за стену, – пояснила Яна. – А где Корриган?
   – Его больше нет. – Я посмотрел на сделанную Корриганом Дверь и вдруг понял, что она может нам пригодиться. Только вот куда она ведет? – Я сейчас…
   Мне просто некогда было объяснять, что к чему, – подбежав к Двери, я глубоко вздохнул и вошел в туман. Сделал несколько шагов – и увидел над собой пестрое от несущихся летунов небо, рядом возвышалось здание Службы Контроля. Корриган определенно обладал чувством юмора, если хотел переправить свою Машину именно сюда.
   Вокруг было довольно много людей, на меня обратили внимание. Ко мне, ничуть не опасаясь меча в моей руке, подошел высокий человек в светлой рубашке, приветливо улыбнулся. Хотел было что-то спросить, но я его опередил.
   – Медиков сюда, и быстрее…
   Возможно, мои слова прозвучали грубо, но у меня просто не было времени все объяснять. Обернувшись, я не увидел Двери, да ее и не должно быть видно – Корриган позаботился об этом. Не беда, я поднял руку и быстро начертил скрипичный ключ, перечеркнул его молнией, воздух передо мной послушно зашевелился. Так-то вот – я шагнул вперед, все вокруг тут же заволокло туманом. Еще пара шагов, и я увидел тревожные лица девушек.
   – Яна, Райв ранен. – Я заметил, как вздрогнула при этих словах девушка. – Надо принести его сюда, сварги ему помогут. Быстрее…
   Я шагнул к выходу, Яна опередила меня и побежала впереди.
   – Кир… – послышался за моей спиной голос Алины. – Но он же не пройдет через Дверь!
   – Пройдет, – ответил я, не останавливаясь. – Это совсем другая Дверь, здесь нет запретов.
   – Он сильно ранен?
   – Получил пулю в грудь, с ним сейчас Альварос…
   Я оттолкнул в сторону какого-то важного господина, некстати вставшего на дороге, – не иначе, кто-то из Совета Родов.
   Альварос по-прежнему стоял на коленях рядом с Райвом. Мне не нужно было долго объяснять, что к чему, он понял все с полуслова.
   – Старый дурак… – обозвал он себя. – И как я не подумал об этом раньше? Берем его…
   – Яна… – хрипло сказал Райв, взглянув на склонившуюся над ним девушку. – Останься с принцем. Ты ему сейчас нужна…
   – Останься, Яна, – поддержал я барона. – Мы справимся сами. Не бойся, с ним все будет в порядке.
   Яне нелегко было согласиться. Но ее просил об этом сам Райв…
   – Хорошо, – тихо сказала она и поцеловала барона в щеку. – Я буду ждать тебя. А теперь несите его, быстрее…
   Мы с Альваросом не без труда подняли барона, откуда-то сзади вышли Алина и Чуи.
   – Я помогу… – сказала девушка.
   Альварос удивленно обернулся.
   – И ты здесь… – Он покачал головой. – Я с тобой потом поговорю.
   – Альво, не ругай ее слишком строго, – сказал я, стараясь идти как можно быстрее. – Без нее нам пришлось бы худо.
   – Глупости, – вставил шедший рядом фарках. – Чуи тоже может делать огонь.
   – Может быть, – согласился я. – Но ты о нем почему-то не вспомнил.
   – Захотел бы – и вспомнил, – заносчиво ответил фарках. – И вообще, Чуи здесь больше делать нечего. Чуи идет домой, – остановившись, фарках демонстративно помахал нам рукой, повернулся и пошел назад.
   – Где Корриган? – спросил Альварос.
   – Он мертв. Но об этом мы поговорим потом.
   – Почему? – не понял Альварос.
   – Просто у меня появились вопросы, на которые я хочу получить ответы… Сюда… – Я указал на Дверь, перешагнул через мертвого охранника и вошел в струящийся туман.
//-- * * * --//
   По лесной дороге шел человек. Он был бородат, одет в старую вытертую куртку из шкуры койва. На поясе у человека висела сабля, через плечо был перекинут мешок. Содержимое мешка занимало мало места, но было весьма тяжелым, человек время от времени перекидывал мешок с плеча на плечо.
   Впрочем, бородач не жаловался – напротив, он то и дело улыбался, явно думая о чем-то приятном. Дорога вела к ордейской границе, и бородач имел все основания полагать, что часа через три до нее доберется. Он специально выбрал это место, здесь было легче всего перебраться через границу незамеченным. И бородач верил, что ему это удастся, – сегодня у него вообще удачный день.
   Он уже собирался сделать небольшой привал, когда увидел на дереве рыжее пятно. Замедлил шаг, потом и вовсе остановился.
   – Я не звал тебя, – сказал бородач, глядя на разлегшегося на толстой ветке Кота. – Уходи.
   – Меня никто никогда не зовет, – согласился Кот. – Впрочем, меня и бесполезно звать. Ты же знаешь, Инди, – я прихожу тогда, когда это нужно.
   – Вот уж кому ты точно не нужен, так это мне, – усмехнулся Инди и снова шагнул вперед.
   – Торопишься? – спросил Кот и лизнул лапу. – Я бы на твоем месте этого не делал.
   Инди снова остановился.
   – Почему? – спросил он и внимательно огляделся, его рука нащупала рукоять сабли.
   – Ты попал в скверную историю. Вернее, попадешь.
   – Не тяни, – мрачно процедил Инди. – Если что знаешь, выкладывай.
   – Не могу сказать, что знаю все наверняка. – Кот лениво зевнул. – Но кое-что действительно может произойти.
   – Ну?! – нетерпеливо рявкнул Инди. Его раздражало это мерзкое рыжее животное.
   – Тебя посадят на кол, – ответил Кот. – Не думаю, что это тебе понравится.
   – Ты что несешь? – прошипел Инди. – Какой кол?
   – Очень крепкий, его сделают специально для тебя из небольшого деревца. Ты же знаешь, я никогда не обманываю.
   Инди побледнел, облизнул губы.
   – И что мне делать? – тихо спросил он. – Говори, ты же все знаешь.
   – Брось деньги, – предложил Кот. – Все твои неприятности будут именно из-за них. Не будет денег – не будет неприятностей.
   – Ах, вот ты о чем, – засмеялся Инди. – Решил прикарманить мои денежки?
   – Начнем с того, что у меня и карманов-то нет, – спокойно ответил Кот. – Кроме того, деньги мне вообще без надобности. Здесь неподалеку болото – хочешь, утопи их там.
   – Утопить деньги? – усмехнулся Инди. – Ты шутишь. Знал бы ты, как я рисковал ради них.
   – Да разве я настаиваю. – Кот снова зевнул. – Я просто советую.
   – Как-нибудь обойдусь без твоих советов. – Инди перекинул мешок на другое плечо. – Мог бы – шкуру бы с тебя спустил… – добавил он и быстро пошел по дороге.
   – Могу тебя заверить, что в этом желании ты не одинок. Тем не менее, я предпочитаю носить свою шкуру на себе. – Кот вновь лизнул лапу и вздохнул. – И все-таки я на твоем месте выбросил бы золото! – крикнул он вдогонку Инди, но тот лишь прибавил шаг.
   – Зря, – тихо сказал Кот. – Я еще никому никогда не советовал плохого. Увы, люди так самонадеянны… – Кот зевнул, поскреб когтями ствол и растаял в воздухе.
//-- * * * --//
   Мы вернулись к дому Альвароса только под вечер. О Райве можно было не беспокоиться, сварги обещали поставить его на ноги уже к вечеру. Яна осталась с принцем, мне удалось увидеть ее лишь издали, когда мы уходили; девушка стояла на помосте позади принца, военачальники один за другим присягали Иржи на верность. Наверное, сейчас я мог бы сделать головокружительную карьеру, занять какой-нибудь видный пост: теперь, без Корригана, все было намного проще. Только вот думал я совсем о другом.
   Встретил нас возбужденный профессор, он сказал, что уже все знает, и что нас ждут гости. Как я и думал, это были Виго и Серафима. Они сидели на траве у ручья, рядом растянулся Кот. К моему удивлению, здесь же был и Чуи. Фарках сидел чуть в стороне и бросал в воду камешки.
   – А вот и герой, – сказала Серафима, увидев меня. – Садись рядом… Доброго дня. – Она с улыбкой взглянула на Алину и Альвароса.
   – Доброго дня, – кивнул ей Альварос. – Рад тебя видеть, Виго. – Альварос обменялся с колдуном рукопожатием. – Какими судьбами?
   – А вот по его душу, – усмехнулся Виго и взглянул на меня.
   Я не выдержал сияния его глаз и отвел взгляд.
   – Что, натворил что-нибудь? – осведомился Альварос.
   – Да нет, – пожал плечами Виго. – Он как раз все сделал правильно. Только вот на нас злится. Взгляни на него. – Виго усмехнулся.
   Я нахмурился. Они еще и смеются…
   – Давай, герой, выкладывай, – с улыбкой сказала Серафима, подвинувшись поближе ко мне. – Не томи душу.
   – Вы не должны были так со мной поступать, – сказал я. – Это было нечестно.
   – О чем он, Виго? – Альварос непонимающе взглянул на колдуна.
   – Наверное, об амулете, – ответил колдун и взглянул на меня. – Я прав?
   – Да, я говорю об амулете и не только о нем. Вы подставили меня Корригану. Вы воспользовались мной, чтобы свести с ним счеты.
   – Ты не прав, Кирилл, – сказал Виго. – То, что произошло, должно было случиться, не в наших силах изменить это. Все, что я делал, – это следовал воле Богов.
   – Воле Богов? – я невольно усмехнулся. – Как-то я перестаю в это верить. Помнится, и Корриган что-то говорил насчет истины, которую знаете только вы с ним. Выходит, вы меня и там в чем-то обманули.
   – Корриган очень умен, – медленно произнес Виго. – Даже проигрывая, он сделал все, чтобы отомстить нам. И об истине он говорил только для того, чтобы поссорить нас. Похоже, ему это удалось.
   – Бог с ней, с истиной, – отмахнулся я. – Но зачем было играть со мной в эти игры, зачем было подсовывать мне амулет? Почему нельзя было просто мне все рассказать?
   – Амулет лишил Корригана силы, – ответила Серафима. – Он должен был взять его сам, и он попался на нашу уловку. Если бы ты обо всем знал, ты не смог бы действовать так эффективно.
   – Может быть, – хмуро сказал я. – Но я не люблю, когда меня держат за дурака.
   Я подумал о том, что мне стоит вообще уйти отсюда. Хотя бы в Канкар.
   – Ты куда-то собрался, герой? – с улыбкой спросила Серафима.
   – Да, – ответил я. – Подальше отсюда.
   – Если хочешь, я отведу тебя домой.
   – И не забудь потом закрыть Дверь, – сказал Виго. – Она больше не нужна.
   Я медленно взглянул на Серафиму.
   – Домой?
   – Домой, герой, домой. Могу отправить тебя туда прямо сейчас, но в таком виде и с этой железякой в руках тебя могут неправильно понять. – Она снова улыбнулась. – Поэтому лучше тебе вернуться через Дверь. А завтра и профессора отправим. – Серафима взглянула на побледневшего старика. – Как, профессор, вы не против?
   – Я – против? – Глаза профессора наполнились слезами. – Да это все, о чем я мечтаю. Если бы вы знали, сколько я думал об этом там, в тюрьме… – Профессор всхлипнул.
   – Ну-ну, профессор, выше голову, – подбодрила его Серафима.
   Альварос хмуро взглянул на Виго.
   – Выходит, вы могли отправить его домой в любое время?
   – Могли, – согласился Виго. – Но у каждого человека своя судьба, и мы не вправе ее менять. Кирилл сделал то, что должен был сделать. Теперь он может вернуться домой.
   Кот выгнул спину, сладко потянулся.
   – Да, Кир, – сказал он, жмуря глаза. – Они правы, ты можешь вернуться. Но мы еще встретимся. Настанет день, когда кто-нибудь из нас придет к тебе. Может быть, мы придем все вместе.
   – Выходит, вы и с этим меня обманули, – тихо произнес я. – Сказав, что я не смогу вернуться. Корриган был прав, я для вас всего лишь глупый гасклит.
   Виго вздохнул.
   – Пойми, Кир, – сказал он, – мы делали только то, что должны были сделать. Мне не в чем себя упрекнуть.
   Они меня явно не понимали. Я повернулся к Серафиме.
   – И ты тоже играла? Тоже делала только то, что должна была делать?
   Серафима взглянула на меня и мягко улыбнулась.
   – Да, герой… – Она нагнулась к моему уху – так, чтобы никто ее не услышал. – Но при этом я предпочитаю совмещать полезное с приятным…
   Ее глаза блеснули, я невольно вздохнул. Выходит, меня все обманули.
   – Не будь букой, Кир. – Серафима легонько толкнула меня в бок, я с опозданием вспомнил, что она умеет читать мысли. – Смотри на вещи проще.
   – Кир, не сердись на них, – сказала Алина. – Если они и обидели тебя чем-то, то не со зла. Просто так получилось.
   – Может быть, – ответил я. – Но это ничего не меняет. Дружба не может строиться на лжи и обмане. Когда я могу вернуться домой?
   – Мы можем пойти прямо сейчас, – пожала плечами Серафима.
   – Правильно, – поддержал ее молчавший все это время Чуи. – И у нас снова все будет спокойно. А то из-за этого гасклита одни неприятности. Чуи чуть не погиб сегодня, и все благодаря ему.
   – Чуи… – с упреком взглянул на фаркаха Альварос.
   – Что – Чуи? – отозвался тот. – Жили себе спокойно, никого не трогали. А как он появился, так все и началось. От гасклитов лучше держаться подальше.
   – Тебе напомнить о том, как он здесь появился? – строго спросил Альварос.
   – Ну появился – и что? Только Чуи все равно не виноват. Сами же говорите, что это ваши Боги. С них и спрашивайте. – Чуи усмехнулся и бросил в ручей очередной камешек.
   Я поднялся с земли, взял свой меч, взглянул на него. Оставить здесь? Но это память о друге…
   – Я могу взять его с собой?
   – Почему нет? – пожала плечами Серафима. – Бери, что хочешь. Вон, можешь Чуи взять. – Она посмотрела на фаркаха и засмеялась.
   Чуи недовольно взглянул на нее, но ничего не ответил.
   – Мы с Алиной проводим тебя, – предложил Альварос.
   – Не надо. Как-нибудь дойду и сам.
   – Как хочешь. – Альварос нахмурился и отошел в сторону.
   – Пошли, герой. – Серафима встала, с усмешкой взглянула на меня и медленно пошла к тропинке.
   – Прощайте… – окинув взглядом собравшихся, я повернулся и пошел за Серафимой, спиной чувствуя обращенные на меня взгляды.
   За всю дорогу мы не произнесли ни слова. Не скрою, у меня было довольно тягостное впечатление от произошедшего. Ну как, как они могли так со мной поступить? Ведь все знали – и играли со мной, как с безмозглой марионеткой. Ну неужели я настолько глуп, неужели я настолько ненадежен, что мне нельзя было ничего рассказать? Ведь человек я, и со мной надо как-то по-человечески.
   Не скрою, меня душила обида, и даже предстоящее возвращение почему-то не вызывало у меня радости. Плохо все получилось. Ненормально как-то.
   Серафима молчала, лишь изредка улыбаясь, – не иначе, читала мои мысли. Ну и Бог с тобой – читай. Красивая ты, понравилась мне. Очень понравилась, на край света пошел бы за тобой, – может, только сейчас и посмел я себе в этом признаться. Вчера еще пошел бы, но не теперь. Нет в этом мире ничего хуже обмана.
   Уже темнело, когда я увидел знакомое дерево с раздвоенной верхушкой, Серафима сошла с дороги. Еще сотню метров в лес – и вот оно, то место.
   Серафима остановилась, взглянула на меня, глаза ее были печальны.
   – Зря ты так, – сказала она. – Никто не хотел тебя обидеть. Просто иногда бывают ситуации, когда мы не можем говорить всей правды… – Она плавно повела рукой, в воздухе заструился туман. – Можешь идти.
   – Прощай, – сказал я и опустил глаза, не выдержав ее взгляда.
   – Удачи, Кир. – Серафима мягко улыбнулась. – И помни: на тебя смотрят Боги. – Она провела рукой по моим волосам, потом потянулась ко мне и поцеловала. – А теперь иди…
   Мне показалось, или у нее и в самом деле в глазах блеснули слезы? Выяснить это уже не было времени – кивнув, я повернулся и вошел в туман. Шаг, другой, третий…
   Сначала я не смог понять, где нахожусь: там, куда я вышел, было очень темно. Пошарил рукой, справа от себя наткнулся на какую-то доску. Прошло не меньше десяти секунд, прежде чем я сообразил, что это мой стеллаж. Отвел руку назад – и уперся в стену.
   Медленно, на ощупь, выставив перед собой меч и размышляя о том, не наставил ли Андрей здесь капканов – с него станется, – я побрел к выходу. Сколько я здесь не был? Полтора-два месяца, не больше. А кажется, прошла целая жизнь…
   Вот и лестница, я осторожно поднялся по ступенькам. Ага, через щели в двери пробивается свет – это хорошо. Черт, сама дверь закрыта. Ну еще бы, Андрей наверняка уже понял, что в подвале творится что-то неладное.
   Я забарабанил в дверь, надеясь, что Андрей сейчас здесь. Иначе придется ломать дверь, а это сложно, уж очень она надежная. Впрочем, у меня есть меч…
   Чьи-то шаги. Ну, слава Богу…
   – Кто здесь? – услышал я тихий, немного испуганный – и такой знакомый голос. Облегченно вздохнул.

Эпилог

   С тех пор, как я вернулся, прошло почти полгода. Странное это было время. Радовался ли я своему возвращению? Наверное. Только уж очень недолгой была моя радость. И даже любимая работа не смогла принести успокоения – первый восторг, эйфория от возвращения к привычной мне жизни быстро прошли. Нет, я по-прежнему делал то, что должен был делать, и делал неплохо. Только вот радости мне это уже не приносило. И я знал причину: тот, другой мир не отпускал меня. Я пытался забыть о нем, пытался обзавестись новыми друзьями, я с головой уходил в работу. Только не помогало это…
   Глупое все же существо человек. Там, в чужом мире, я мечтал о возвращении домой. Я думал, что только дома человек может быть счастлив, и искренне верил в это. Так почему же меня так тянет туда? Почему я все время думаю о Серафиме, почему думаю об Альваросе и Алине, о Виго и Райве? Почему не могу забыть Яну и принца Иржи? Почему даже вредный Чуи каждую ночь является мне во снах? Да и сны мои, они же все оттуда…
   Только теперь я понял, насколько скучной и убогой была моя жизнь, как скучна и убога она сейчас. Мой дом расширил свои границы, а я этого не понял. Я стремился домой, не понимая, что часть меня уже навсегда осталась в других мирах. Я обидел Альвароса, я обидел их всех – своим непониманием, своей злостью, своей глупой самостью. Простят ли они меня?
   Думаете, я не пытался вернуться? Если бы все было так просто… Серафима выполнила пожелание Виго и закрыла Дверь. И сколько я ни чертил в воздухе знаки, стена всегда оставалась стеной. Я даже ночевал в подвале, надеясь на то, что придет хоть кто-нибудь, что хотя бы Чуи не выдержит и проберется сюда – если не ради меня, то хотя бы ради хранящихся в подвале сладостей и прочих сокровищ моего мира. Я ведь одной сгущенки для него приготовил больше сорока банок. Только не приходит он, и сгущенка на полках уже который месяц стоит нетронутой.
   Дверь в подвал я теперь все время держу открытой. Я жду – и верю, что они простят меня. Даже сейчас я вслушиваюсь в тишину: не скрипнет ли лестница, не раздастся ли ворчание Чуи или мягкий смех Серафимы. Обычно я жду до поздней ночи, потом засыпаю. Утром иду в подвал, смотрю на банки и посыпанный мукой пол. Убеждаюсь, что все не тронуто, и снова поднимаюсь наверх.
   Удивительно, как медленно тянутся дни. Странная это штука – время. Когда его ценишь, оно несется вперед, с легкостью перепрыгивая годы. Когда оно тебе ненавистно, то едва ползет, ленивые минуты с трудом слагаются в часы. Даже секунды тянутся неимоверно долго, стрелка настенных часов с трудом перебирается с деления на деление. Иногда это бывает невыносимо.
   Не знаю, почему все так получилось. Не понимаю, как мог я быть так слеп, как мог променять открывшийся мне удивительный мир на нашу серую обыденность. Воистину, мы не ведаем, что творим, и прозрение порой наступает слишком поздно. Мне стыдно за себя, стыдно за то, как глупо и недостойно я себя повел.
   Уже поздно, пора спать. Наверное, сегодня их снова не будет. Как не было вчера, как, скорее всего, не будет и завтра. Порой меня охватывает отчаяние, и лишь отсутствие иного выхода заставляет меня ждать и верить – верить в то, что однажды я снова увижу тех, кто мне по-настоящему дорог. Может быть, это случится совсем скоро. Ведь сказал же Кот, что они придут ко мне, что мы еще обязательно встретимся. А Кот никогда не ошибается.
   Конец.

Антон Медведев 2004

Антон Медведев Ключи от рая