Ошо
Притчи старого города. Беседы о свободе, любви, счастье и юморе

   OSHO является зарегистрированной торговой маркой и используется с разрешения Osho International Foundation.www.osho.com/trademarks
   Все права защищены.
   Публикуется на основе Соглашения с Osho International Foundation, Banhofstr/52, 8001 Zurich, Switzerland, www.osho.com
   Osho
   The Men Who Loved Seagulls

От переводчика

   …Из белой страницы выступает что-то цветное. Присматриваясь, я убедился в том, что это картинка. И более того, что картинка эта не плоская, а трехмерная. Как бы коробочка, и в ней сквозь строчки видно: горит свет, и движутся те самые фигурки… Как же ее описать? А очень просто. Что видишь, то и пиши, а чего не видишь, писать не следует. Вот: картинка загорается, картинка расцвечивается.
М. А. Булгаков. «Театральный роман»

   Ошо говорил о себе, что для него беседовать с учениками – все равно что птице петь. Встречая солнце, птицы не могут не петь, потому что их переполняет радость бытия. Так и Мастер не может не говорить, потому что радость бытия переполняет его. Эти беседы – его песня. Еще он говорил, что с самого детства мечтал создать огромный цирк – самый большой в мире, – а может быть, даже превратить весь мир в большой цирковой балаган. Возможно, притчи, собранные в этой книге, и комментарии Мастера не похожи на цирк; скорее, это огромный театр или громадный съемочный павильон, где все сущее – декорации, великие просветленные – актеры, а все мы – восхищенные и благодарные зрители.
   Как гениальный художник видит внутренним взором всю будущую картину, а потом воссоздает ее на холсте миллионами мазков; как гениальный композитор в единый миг слышит внутренним слухом колоссальнейшую симфонию и затем передает людям то, что услышал, миллионами нот… Примерно так рассказывает притчи Ошо.
   Перед читателем лежит книга. В отличие от тех безмерно счастливых людей, которым довелось слушать Мастера, он может прочесть притчу и не торопиться переходить к комментариям, а отложить книгу и попробовать погрузиться в историю сам.
   Сколько раз люди читали Евангелие, китайские или японские дзэнские анекдоты, буддийские истории, суфийские притчи и хасидские рассказы, сколько раз они пытались истолковать и осмыслить их в толстых богословских томах, научных трудах, замечательных художественных произведениях… Сколько мыслей, книг, фильмов, сколько вариантов…
   Когда притчу рассказывает Ошо, он сразу «видит» ее, как яркую живую картину, слышит и понимает, словно сам присутствует там, а потом начинает воссоздавать в мельчайших подробностях. Как постановщик, он рисует «место и время действия» – берег реки, пыльную дорогу, деревенскую площадь, вечер или солнечное утро. Как режиссер, расставляет «действующих лиц» – Иисуса, Хотэя, Будду и всех, кто к ним пришел. И затем объясняет смысл каждого жеста, каждой реплики, каждой паузы, чтобы его «актеры» наполнили свою игру глубоким внутренним смыслом, а мы – слушающие или читающие «зрители» – поняли, что и почему происходит в этой сцене. Почему наклонился и стал чертить на песке Иисус, сказав фарисеям: «Кто из вас без греха…»; почему Хотэй бросил мешок на землю; почему чайки перестали играть с человеком, пришедшим на берег моря с лишней мыслью; зачем поклонился равви Айзик капитану стражи, добродушно посмеявшемуся над ним… Порой комментарии Ошо кажутся превосходным сценарием – до того точно описывает он самые, на первый взгляд, незначительные детали, отчего все они становятся необходимыми и глубоко значимыми.
   Его понимание всегда оригинально и абсолютно непредсказуемо. В словах Заратустры, Будды, Иисуса, Лао-цзы – кого угодно – он открывает совершенно новое значение. Пожалуй, фраза «открывает новое» не подходит. Он ничего не открывает, просто «видит» все иначе. И его видение ярко и прекрасно, как божественная песнь.

Введение

   Аристотель определил человека как рациональное существо. Человек не рационален, и это хорошо. Он на девяносто девять процентов иррационален, и это замечательно, поскольку все, что красиво и прекрасно, существует благодаря иррациональности. Рассудочность – это математика, внерассудочность – поэзия. Рассудочность – это наука, внерассудочность – религия. Рассудок – это рынок, деньги, рупии, доллары. Внерассудочность – любовь, песня, танец. Да, хорошо, что человек – не рациональное существо. Человек иррационален.
   Человеку пытались дать множество определений. Я бы назвал человека животным, которое фантазирует. Он сочиняет мифы, а что такое мифы, как не фантазии, анекдоты, слухи?.. – пураны. Он создает религии, мифы, сочиняет истории о существовании. С самого своего начала человечество творит мифологию. Человек придумывает Бога, придумывает, что Бог создал мир, и сочиняет – свивает один за другим – красивые мифы. Человек есть мифотворящее животное, и без мифов жизнь была бы невероятно скучной.
   Беда современности в том, что люди отказались от всех старых мифов. Глупцы-рационалисты слишком против них возражали. Человечество отбросило мифы, потому что, когда миф оспаривают, он не может защищаться. Он беззащитен. Он очень уязвим и хрупок. Если с ним бороться, он будет уничтожен, и вместе с ним будет уничтожено что-то очень красивое в человеческом сердце… Не миф, миф – это просто символ… но корни в сердце глубоки. Убивая миф, вы убиваете сердце.
   Теперь те самые рационалисты всего мира, которые уничтожили мифы, чувствуют, что в жизни нет смысла, поэзии, нет причин для счастья, празднования. Из жизни ушла всякая праздничность. Без мифа мир превращается в большой рынок – исчезают все храмы. Без мифа человеческие отношения становятся просто сделкой – из них уходит любовь. Без мифа вы остаетесь одни в бесконечной пустоте.
   Если только вы не просветленный, вы так жить не сможете, вы будете страдать от отсутствия смысла, потеряете покой, почувствуете глубокую внутреннюю тоску. Вы начнете себя убивать. Вы начнете искать способ так или иначе уйти от себя – в наркотики, в алкоголь, секс, куда угодно, – чтобы заглушить чувство, что жизнь бессмысленна.
   Миф придает жизни смысл. Миф – не более чем красивая история, но он помогает жить. Пока вы не научитесь жить без всяких фантазий, миф помогает вам путешествовать, странствовать в мире. Он окружает вас человечной атмосферой, без него мир был бы слишком каменным. Только подумайте: индийцы приходят к рекам, к Гангу, чтобы совершить поклонение. Без мифа Ганг был бы просто рекой, но благодаря мифу эта река становится матерью, и когда индуист приходит к Гангу, это для него величайшая радость.
   Кааба в Мекке – не более чем камень. Он имеет форму куба, поэтому называется ка’ба, «куб». Но вы не представляете, какие чувства испытывает мусульманин, когда приходит к Каабе. Рождается огромная энергия. И ее рождает не Кааба – все это только миф. Но когда мусульманин целует этот камень, он забывает о земле, на которой стоит, и переносится в другой мир – мир поэзии. Обходя Каабу, он ходит вокруг самого Бога. Во всем мире мусульмане молятся, обернувшись лицом к Каабе. В разных местах мира они обращают лицо в разные стороны, но где бы ни были молящиеся: в Англии, в Индии, в Египте, – они обращаются лицом к Каабе. Пять раз в день мусульмане во всем мире молятся, обернувшись лицом к Каабе. Кааба становится центром мира. Миф, красивый миф… в это мгновение весь мир окружает поэзия.
   Люди пытаются осмыслить существование – вот в чем суть мифа. Человек – животное, которое фантазирует и сочиняет анекдоты, слухи. Небольшие слухи – о соседе, о его жене… и большие, космические – о Боге. Но людям они нравятся.
   Я люблю одну историю. Наверное, я тысячу раз рассказывал эту еврейскую историю…
   В каком-то городе много веков назад жил один раввин. Когда город постигало какое-нибудь несчастье, он шел в лес, приносил жертвы, молился, исполнял ритуал и говорил Богу: «Отведи беду. Спаси нас». И город всегда бывал спасен.
   Раввин умер, и его место занял другой человек. Случилась беда, и люди пришли к нему. Новый раввин отправился в лес, но не мог найти нужного места, потому что никто не знал, где оно. Тогда он сказал Богу: «Я не знаю точно, где то место, на котором молился старый раввин, но это неважно. Ты сам знаешь, где оно, поэтому я буду молиться здесь». И беды всегда обходили город стороной, а люди были счастливы.
   И этот раввин умер, и другой пришел ему на смену. Снова город постигло какое-то бедствие, и люди собрались у его дома. Он пошел в лес и сказал Богу: «Я не знаю точно, где было место, и не знаю ритуала. Я знаю только молитву. Ты всеведущ, так что, пожалуйста, не придирайся к мелочам. Послушай…» И сказал то, что хотел сказать. Бедствие прекратилось, все обошлось.
   Он тоже умер, и вместо него пришел новый раввин. Во время какой-то эпидемии к нему обратился весь город. Люди сказали: «Иди в лес, как в старые времена. Так всегда делали прежние раввины».
   Он ответил, сидя в кресле: «Зачем ходить? Бог может услышать и отсюда. Я не знаю, где было то место…» Он посмотрел в небеса и сказал: «Послушай… Я не знаю места, не знаю ритуала, не знаю даже молитвы, но зато знаю всю историю – как сначала ходил один раввин, потом другой, третий, четвертый… Я расскажу тебе, я знаю, ты любишь истории. Пожалуйста, выслушай и отведи беду».
   Он рассказал историю о древних раввинах. И говорят, Богу она так понравилась, что город был спасен.
   Должно быть, Бог очень любит истории; он сам сочиняет мифы и наверняка любит всякие истории. Он сам пустил первый слух!
   Да, жизнь – это мимолетный слух, преходящая фантазия в вечном молчании существования, а человек – животное, которое фантазирует. Пока вы не станете богом, вы будете любить фантазии: романы о Раме и Сите, Адаме и Еве, Махабхарате греческие, римские, китайские истории. Их миллионы – и все они прекрасны.
   Если не вносить в них логики, может быть, они могут открыть внутренние двери, раскрыть внутренние тайны. Если логику внести, двери закрываются. Тогда этот храм не для вас. Любите истории. Когда их любят, они раскрывают свои тайны. А в них скрыто многое: все, что человечество находило, оно прятало в притчах. Вот почему Иисус говорит притчами, и Будда рассказывает истории. Все они любят анекдоты, слухи и фантазии.

   Глава 1
   Путем канатоходца
   История о короле и двух преступниках

-------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------

//-- * * * --//
   Однажды, когда хасидим по-братски сидели вместе, К ним, с трубкой в руке, присоединился раввин Израэль. Он был само дружелюбие, и они его попросили: «Скажи, дорогой равви, как нам служить Богу?»
   Он удивился этому вопросу и ответил было: «Откуда мне знать?» – но потом рассказал такую историю…
   У одного короля было двое друзей, и оба они оказались повинны в преступлении. Король их любил и хотел явить им милость, но не мог оправдать, потому что даже королевское слово не может быть сильнее закона. Тогда он велел натянуть веревку над глубокой пропастью и вынес приговор, чтобы они, один за другим, прошли по ней. Тому, кто перейдет на другую сторону, будет дарована жизнь.
   Все было сделано так, как велел король, и первый из друзей перешел благополучно.
   Другой же, стоя на прежнем месте, крикнул ему: «Скажи мне, друг, как тебе это удалось?»
   Первый крикнул в ответ: «Сам не знаю!.. Только одно могу сказать: когда я чувствовал, что вот-вот упаду в одну сторону, я наклонялся в другую».
//-- * * * --//
   Существование парадоксально, парадокс лежит в самой его основе. Существование живет благодаря противоположностям, в равновесии между противоположностями. И тот, кто учится сохранять равновесие, обретает способность понять, что такое жизнь, что такое существование, что такое Бог. Тайный ключ к этому – равновесие.
   Несколько вопросов, прежде чем мы обратимся к этой истории… Первое: нас учили аристотелевой логике – линейной, одномерной. Жизнь отнюдь не следует Аристотелю, ей ближе Гегель. Логика не линейна, логика диалектична. Сам процесс жизни суть диалектика, встреча противоположностей – конфликт между противоположностями и, вместе с тем, их встреча. Жизнь движется в этом диалектическом процессе: от тезиса к антитезису, от антитезиса к синтезу; затем синтез снова становится тезисом, и весь процесс начинается заново.
   Если бы Аристотель был прав, были бы только мужчины и не было бы женщин, или только женщины и никаких мужчин, был бы только свет и никакой тьмы, или только тьма и никакого света. Это было бы логично. Либо жизнь, либо смерть, но не то и другое вместе.
   Но жизнь не основывается на аристотелевой логике, жизнь содержит и то, и другое. На самом деле, она вообще возможна только благодаря обеим противоположностям: мужчина и женщина, инь и ян, день и ночь, рождение и смерть, любовь и ненависть. Жизнь включает обе противоположности.
   Это первое, что должно глубоко пропитать ваше сердце, потому что в голове у каждого царит Аристотель. Во всем мире система образования верит в Аристотеля, – хотя для самых передовых научных умов Аристотель отошел во вчерашний день. Он устарел, вышел в тираж. Наука оставила Аристотеля далеко позади, потому что стала ближе к существованию. Сейчас наука понимает, что жизнь диалектична, не логична.
   Я слышал…
   Знаете ли вы, что на борту Ноева ковчега было запрещено заниматься любовью?
   Потоп окончился, и Ной наблюдал, как пары по очереди выходят из ковчега. Шествие замыкали кот с кошкой, за которыми шло множество маленьких котят. Ной вопросительно поднял брови, и кот сказал ему:
   – Ты думал, мы дрались!
   Наверное, Ной был аристотелианцем. Кот был мудрее.
   Любовь сродни борьбе, любовь и есть борьба. Без борьбы любовь существовать не может. Борьба и любовь кажутся противоположными, поскольку мы думаем, что любящие не должны бороться. Логично: если вы кого-то любите, как можно бороться? Интеллекту абсолютно ясно, очевидно, что любящие бороться не должны – но они борются. Их даже называют «интимными врагами»; они постоянно борются. В самой этой борьбе высвобождается энергия, которая называется любовью. Да, любовь – не только борьба, не только битва, она – нечто большее. Любовь включает в себя борьбу, но ее трансцендирует. Борьба не может ее разрушить. Любовь терпит борьбу, но без нее существовать не может.
   Посмотрите на жизнь – она не следует Аристотелю, Евклиду. Если не накладывать на нее своих представлений, если просто видеть вещи такими, как они есть, вы внезапно удивитесь: противоположности взаимно дополняют друг друга. И само напряжение между ними составляет ту основу, на которой держится жизнь, иначе она бы исчезла. Представьте себе мир, в котором нет смерти… Ум может сказать: «Тогда жизнь будет вечной», – и будет неправ. Если не будет смерти, жизнь просто исчезнет. Она не может существовать без смерти; смерть дает ей фон, основу, смерть придает ей яркость и богатство, смерть дает ей страсть и интенсивность.
   Смерть не противоречит жизни – это первое, смерть включена в жизнь. И если вы хотите жить подлинно, необходимо научиться постоянно подлинно умирать. Нужно сохранять равновесие между рождением и смертью и оставаться точно посередине. Точная середина, поддержание равновесия не может быть статичным: не то чтобы однажды вы его нашли – и конец, делать больше нечего. Вздор! Никто не достигает равновесия навсегда, его приходится находить снова, снова и снова.
   Понять это очень трудно из-за того, что наши умы воспитаны на представлениях, не применимых к реальной жизни. Вы думаете: если однажды достичь состояния медитации, больше ничего не нужно – вы останетесь в медитации. Вы ошибаетесь. Медитация – не статичное состояние. Это равновесие. Вам придется достигать его снова, снова и снова. Достичь его вам будет легче и легче, но оно не будет оставаться у вас в руках всегда, как собственность. Каждый миг нужно находить его заново, только тогда оно ваше. Вы не сможете отдыхать, не сможете сказать: «Я долго медитировал и понял, что мне больше ничего делать не нужно. Можно отдохнуть». Жизнь не верит в отдых; жизнь есть постоянное движение от совершенства к еще большему совершенству.
   Послушайте меня: от совершенства к еще большему совершенству. Жизнь никогда не бывает несовершенной, она всегда совершенна, но всегда возможно еще большее совершенство. С точки зрения логики это абсурдно.
   Я читал историю…
   Одного человека обвинили в том, что он расплатился фальшивыми деньгами. На суде обвиняемый сказал, что не знал, что деньги были фальшивыми. Когда от него потребовали доказательств, он сознался:
   – Я их украл. Стал бы я красть деньги, если бы знал, что они фальшивые?
   Поразмыслив, судья решил, что это не лишено здравого смысла, и снял обвинение в подделке денег. Но взамен он выдвинул новое обвинение – в воровстве.
   – Конечно, я их украл, – любезно согласился обвиняемый. – Но согласно закону фальшивые деньги не имеют никакой ценности. С каких пор преступлением считается кража ценности, которая ничего не стоит?
   Никто не смог найти в его логике изъяна, и его отпустили на свободу.
   Но в жизни логика не поможет. В жизни вам не отделаться так легко.
   Можно легально и логично выбраться из юридической ловушки, потому что такая ловушка строится на аристотелевой логике – чтобы уйти из нее, можно воспользоваться той же логикой. Но в жизни вы не сможете выйти из положения при помощи логики, теологии и философии, или благодаря тому, что очень ловко изобретаете теории. Выбраться из ловушки жизни, выйти за пределы жизни можно только благодаря реальному опыту.
   Есть два типа религиозных людей. Первый тип – инфантильный, основывающийся на поисках образа отца. Люди первого типа – не взрослые, они не могут полагаться на самих себя, поэтому им нужен Бог – какой угодно. Есть он или нет, неважно, – но Бог необходим. Даже если Бога нет, незрелый ум его изобретет, потому что такова психологическая потребность незрелого ума. Вопрос не в истине – есть ли Бог или нет, вопрос в психологической потребности.
   В Библии говорится, что Бог создал человека по своему образу, но скорее, наоборот: человек создал по своему образу Бога. Вы создаете Бога в соответствии со своими потребностями, вот почему идея Бога меняется с каждым столетием. В каждой стране свои представления о Боге, потому что в каждой стране свои потребности. Даже у каждого отдельного человека особое представление о Боге, потому что у каждого свои потребности, которые нужно удовлетворить.
   Итак, религиозный человек первого типа – так называемый религиозный человек – просто незрел. Для него религия еще не религия, а психология. А делать из религии психологию – значит просто мечтать, выдавать желаемое за действительное. Такая религия не имеет ничего общего с реальностью.
   Я читал…
   Маленький мальчик в заключение молитвы сказал: «Дорогой Бог, позаботься о мамочке, позаботься о папочке, позаботься о моей маленькой сестренке, о тете Эмме и дяде Джоне, о бабушке и дедушке, – и главное, милый Бог, позаботься о себе, иначе мы все пропали!»
   Таков Бог большинства. Девяносто процентов так называемых религиозных людей – незрелые люди. Они верят потому, что не могут жить без веры; они верят потому, что вера дает им некоторую безопасность; они верят потому, что вера помогает им чувствовать себя защищенными. Это их собственная мечта, но она помогает. Без веры им будет одиноко в темной ночи жизни, в жестокой битве существования. Но их Бог – это их собственный Бог, а не божественность реальности. И как только они избавятся от незрелости, их Бог исчезнет.
   Так и случилось: в нашем веке многие люди перестали быть религиозными – не потому, что узнали, что Бога нет, а потому, что этот век немного прибавил нам зрелости. Человек достиг совершеннолетия, стал чуть более зрелым. Поэтому Бог детства, Бог незрелого ума просто потерял актуальность.
   Вот что значит заявление Фридриха Ницше: «Бог умер». Умерла не божественность, умер Бог незрелого ума. На самом деле, неправильно говорить, что Бог умер, потому что Бог никогда не жил. Правильнее сказать, что Бог более не актуален. Человек в большей степени может полагаться на самого себя; ему не нужна вера, не нужны костыли веры.
   Как следствие, люди стали меньше и меньше интересоваться религией. Им стало безразлично, что происходит в церкви, – и безразлично до такой степени, что они даже ни с чем не спорят. Если спросить: «Вы верите в Бога?» – они скажут: «Какая разница? Существует он или нет, от этого ничего не меняется». Если вы сами верите, из вежливости они скажут: «Ладно, Бог существует». Если вы не верите, они скажут: «Хорошо, Бога нет». Но никакого страстного интереса больше нет.
   Первый тип религии просуществовал многие века, многие эпохи и становится все более устаревшим, отжившим. Его время истекло. Нужен новый Бог, не психологический. Необходим новый, экзистенциальный Бог: божественность реальности, Бог как реальность. Можно даже отказаться от слова «Бог», можно заменить его словом «реальное», «экзистенциальное».
   И есть второй тип религиозных людей, для которых религия больше не порождение страха. Первый тип религии возникает из страха, второй тип – тоже мнимая, поддельная, так называемая религия – порождение не страха, но ума. Есть хитрецы, постоянно изобретающие теории; искушенные в логике, метафизике, философии, эти люди создают религию как чистую абстракцию: прекрасное произведение искусства, интеллекта, разума, философствования. Но она не проникает внутрь жизни, ни в чем не соприкасается с жизнью, оставаясь всего лишь абстрактной концептуализацией.
   Однажды Мулла Насреддин мне сказал: «Я никогда не был порядочным человеком. Я воровал цыплят и арбузы, напивался и в драках пускал в ход кулаки и бритву, но только одного никогда не делал: несмотря на всю свою низость, я никогда не отступался от своей религии».
   Что это за религия? Она никак не влияет на вашу жизнь. Вы верите, но вера не проникает внутрь жизни, не преображает ее. Она не становится неотъемлемой частью вас: не течет в вашей крови, не дышит в вашем дыхании, не бьется у вас в сердце – это что-то бесполезное. Самое большее – украшение, но совершенно бесполезное. В определенные дни вы ходите в церковь; это формальность, социальная необходимость. Вы можете говорить о Боге, о Библии, о Коране, о Ведах и изливать потоки красноречия, но все это пустые слова, вы не искренни. Ничего подобного нет в вашей жизни – она идет своим чередом, она не имеет ничего общего с религиозностью.
   Посмотрите… кто-то называет себя мусульманином, кто-то называет себя индуистом, один говорит, что он христианин, другой говорит, что он иудей, – их вера различна. Но посмотрите на их жизнь – вы не найдете между ними никакого различия. Мусульманин, иудей, христианин, индуист – все они живут одинаково. Вера совершенно не затрагивает их жизнь.
   По сути дела, никакие верования не могут затронуть вашу жизнь; это приспособления, коварные уловки, позволяющие вам сказать: «Я знаю, что такое жизнь», – и спокойно отдыхать, не беспокоясь больше о жизни. У вас в руках готовая концепция, и с ее помощью вы можете объяснить что угодно. Тогда жизнь не слишком вас беспокоит, потому что у вас есть ответы на все вопросы.
   Но помните… пока религия не стала личной, пока из абстракции она не превратилась в реальность, не вошла глубоко в ваши корни, в самую сердцевину – пока она не стала вашей плотью и кровью, – она бесполезна, тщетна. Это религия философов, но не религия мудрецов.
   Когда появляется третий тип… настоящая религия. Первые два типа были ее фальсификацией, ложными измерениями, дешевые, очень доступные, потому что от вас ничего не требуется. Путь религии третьего типа труден и тяжек. Она бросает вам великий вызов; она переворачивает все в вашей жизни вверх дном, потому что третья, настоящая религия требует, чтобы к Богу обращались лично – вам придется принять его вызов и бросить вызов ему, прийти с ним к согласию, может быть, даже с ним бороться, сражаться, любить его и ненавидеть, быть ему другом и врагом, – но чтобы опыт Бога был живым.
   Я слышал об одном маленьком ребенке, мне бы хотелось, чтобы вы были на него похожи. Он проявил настоящий ум…
   На пикнике воскресной школы потерялся маленький мальчик. Мать бросилась его разыскивать и вскоре услышала громкий детский голос: «Эстель! Эстель!»
   Она тут же заметила своего малыша, подбежала к нему и крепко обняла.
   – Почему ты звал меня по имени – Эстель, а не кричал: «Мама»? – спросила она, так как никогда раньше он не называл ее по имени.
   – Кричать «мама!» было бессмысленно, – объяснил малыш. – Их здесь полным-полно.
   Если вы зовете: «Мама!»… матерей так много – полным-полно. Нужно позвать лично ее, нужно позвать по имени.
   Пока Бога не позовут лично, пока не обратятся к нему по имени, он не станет реальностью. Можно звать «отца», но о чьем отце вы говорите? Когда Иисус называл Бога «отцом», это было личное обращение. Когда этим словом пользуетесь вы, оно абсолютно безлично. Оно христианское, но безличное. Когда Иисус звал Бога «отцом», это имело смысл, когда об «отце» говорите вы, это бессмысленно: вы не нашли никакой связи, реальной связи с существованием. Только живой опыт – не вера и не философия – только живой опыт даст вам способность обращаться к существованию лично. Тогда вы сможете с ним столкнуться лицом к лицу.
   А не столкнувшись с существованием, вы просто обманываете себя словами… – пустыми, бессодержательными.
   Был один очень известный суфийский мистик, его звали Шакик. Он доверял Богу так глубоко, безгранично, что жил одним этим доверием. Иисус говорит своим ученикам: «Посмотрите на полевые лилии – они не трудятся; но все же они так живы и прекрасны, что и Соломон во всей своей славе не сравнится с ними». Шакик жил, как лилия… Немногие мистики жили так, как он; но иногда так жили самые обычные люди… Доверие бесконечно, абсолютно, ничего делать не нужно – для вас все сделает существование. Больше того, даже когда вы что-то делаете, это делает Бог. Вам только кажется, что вы что-то делаете.
   Однажды к Шакику пришел человек, который обвинил его в праздности и лени и предложил на себя работать. «Я буду платить тебе за службу», – добавил он.
   Шакик ответил: «Я принял бы твое предложение, если бы не пять возражений. Первое: ты можешь разориться. Второе: твое богатство могут украсть воры. Третье: все, что ты мне дашь, ты будешь отдавать с большой неохотой. Четвертое: заметив недостатки в моей работе, ты, скорее всего, меня уволишь. Пятое: если тебя постигнет смерть, я потеряю источник пропитания. А между тем, – заключил Шакик, – у меня уже есть Хозяин, в полной мере лишенный подобных несовершенств».
   Вот что такое доверие. Доверьтесь жизни, и тогда нельзя будет ничего потерять. Но доверие не придет благодаря идеологической пропаганде, не придет из образования, проповедей, обучения, мышления; доверие может прийти только из опыта жизни – во всех ее противоположностях, противоречиях, парадоксах. Когда среди всех парадоксов вы находите точку равновесия, это и есть доверие. Доверие – аромат равновесия, благоухание равновесия.
   Если действительно хотите обрести доверие, бросьте все ваши верования. Они не помогут. Верующий ум глуп, доверяющий ум становится средоточием чистого разума. Верующий ум посредственен, доверяющий ум становится совершенным. Доверие рождает совершенство.
   И разница между верой и доверием проста. Я говорю не о словарном значении этих слов – в словаре вы прочтете, что верование означает доверие, доверие означает веру, вера означает верование. Я говорю об экзистенциальном. В экзистенциальном смысле вера заимствована, доверие же – ваше собственное. Вы верите, но под самой поверхностью вашей веры остается сомнение. В доверии нет элемента сомнения – оно свободно от сомнения. Вера создает внутреннее разделение: одна часть ума верит, другая часть отвергает. Доверие – это единство вашего существа, ваша тотальность.
   Но как можно тотально доверять, если нет собственного опыта? Бог Иисуса не годится; Бог, пережитый мной, не годится для вас; Бог, пережитый Буддой, вам не подходит – опыт должен быть ваш. Придерживаясь верований, вы будете раз за разом сталкиваться с опытами и переживаниями, которые не соответствуют верованиям; в таких случаях ум склонен не замечать опытов, делать вид, что их нет, потому что они нарушают покой. Они подрывают веру, а вам хочется продолжать за нее цепляться. И тогда вы становитесь все более слепы к жизни – вера застилает вам глаза.
   Доверие открывает глаза, доверию нечего терять. Доверие означает – что реально, то реально: «Я могу отложить в сторону желаемое, оно только отвлекает ум от действительного, но ничего в действительном не меняет».
   Если вы во что-то верите и сталкиваетесь с опытом, который с этой верой несовместим и в силу этого кажется невозможным – или опыт таков, что вынуждает вас отбросить веру, – что вы выберете: веру или опыт? Ум склонен выбрать веру и забыть об опыте. Поэтому столько раз вы оставались глухи, когда Бог стучал вам в двери.
   Помните: не только вы ищете истину – истина сама ищет вас. Много раз ее рука была к вам так близко, что почти вас касалась, но вы робели и отступали. Истина не соответствовала вашей вере, и вы выбирали веру.
   Я слышал великолепный еврейский анекдот.
   Однажды ночью в спальню Патрика О’Рурка влетел вампир, чтобы напиться его крови. Припомнив рассказы матери, О’Рурк схватил распятие и принялся лихорадочно им размахивать у самого носа вампира. Тот на мгновение замер, сочувственно покачал головой, поцокал языком и добродушно заметил на чистейшем идише: «Ой вей, баббула! Не повезло же тебе с вампиром!»
   Да, хорошо, если вампир христианский! Можно показать ему крест. Ну а если вампир попался еврейский? Тогда: «Ой вей, баббула! Не повезло же тебе с вампиром!»
   Если вы придерживаетесь определенной веры, а жизнь ей не соответствует, что вы будете делать? Можно и дальше размахивать распятием, – но если вампир окажется евреем, он не обратит на ваш крест никакого внимания. Что делать в этом случае?
   Жизнь так огромна, а верование так мало; жизнь безгранична, а верование крохотно. Жизнь не соответствует никакой вере, и, пытаясь втиснуть жизнь в свою веру, вы пытаетесь сделать невозможное. Так не бывает. Так не может быть по самой природе вещей. Бросьте все верования и учитесь переживать опыт.
   А теперь – история.
   Однажды, когда хасидим по-братски сидели вместе, раввин Израэль с трубкой в руке присоединился к ним. Он был само дружелюбие, и они его попросили: «Скажи, дорогой равви, как нам служить Богу?»

   Несколько слов о хасидизме. Во-первых, слово «хасид» происходит от еврейского слова, означающего «благочестивый, чистый». Оно образовано от существительного «хасед», что означает «божественная милость».
   Слово «хасид» очень красиво. В самой своей отправной точке сам подход хасидизма основан на божественной милости. Не вы что-то делаете – жизнь происходит сама; просто будьте в молчании, пассивности, бдительности, восприимчивости. Бог является из своей милости – не благодаря вашим усилиям. Поэтому хасидизм не предписывает никаких аскетических практик. Хасидизм верит в жизнь, в радость. Хасидизм – одна из немногих жизнеутверждающих религий в этом мире. В нем нет отречения, ни от чего отрекаться не нужно. Напротив, вы должны праздновать. Считается, что основатель хасидизма Баал Шем сказал: «Я пришел научить вас новому пути, – не пути поста и искупления, не пути потакания, – но пути радости в Боге».
   Хасид любит жизнь, стремится к ее живому опыту, и из самого этого опыта рождается равновесие. И в таком состоянии равновесия – когда вы по-настоящему сбалансированы, не склоняясь ни в одну ни в другую сторону, когда вы точно посередине, – однажды вы переступаете пределы. Середина принадлежит запредельному, в середине человек находит двери в запредельное.
   Если вы действительно хотите знать, что такое существование… оно не в жизни и не в смерти. Жизнь – одна крайность, смерть – другая. Существование же точно между ними; там, где нет ни жизни, ни смерти, и человек не рожден и бессмертен. В этот миг полного равновесия нисходит божественная милость.
   Мне бы хотелось, чтобы все вы научились искусству принимать божественную милость. Мне бы хотелось, чтобы вы узнали эту науку, это искусство равновесия.
   Ум любит выбирать крайности. Есть люди, склонные к потаканию: они потакают себе в чувственности, сексуальности, еде, владении вещами – одеждой, домами, тем или другим. Люди потакания слишком отклоняются в сторону жизни – и теряют равновесие. Другие же пугаются, видя, как первые срываются с каната существования и падают в потакание, в пропасть потакания. Они начинают склоняться к другой крайности – отрекаются от мира, бегут в Гималаи. Они бегут от жен, детей, дома, мира, они уходят и прячутся в монастырях. Они выбирают другую крайность. Потакание – это крайность жизни, отречение – крайность смерти.
   Таким образом, в замечании Фридриха Ницше об индуизме – когда он называет индуизм религией смерти, – есть доля истины. Когда Ницше говорит, что Будда похож на самоубийцу, в его словах есть доля истины. И вот эта истина: человек бросается из одной крайности в другую.
   Вся суть хасидизма в том, чтобы не выбирать крайности, а оставаться посередине, – открытым для обеих крайностей и, в то же время, за их пределами, ни с одной из них не отождествляясь, не становясь одержимым и ни к какой из них не привязываясь – просто оставаться свободным и радостно наслаждаться обеими. Если приходит жизнь, наслаждайтесь жизнью; если приходит смерть, наслаждайтесь смертью. Если Бог по своей милости дарует жизнь, любовь – хорошо; если он посылает смерть, наверное, и она хороша – это его дар.
   Баал Шем прав, когда говорит: «Я пришел научить вас радоваться в Боге». Хасидизм – религия празднования, чистейшее цветение культуры иудаизма, цветение и аромат всего еврейского народа, одно из самых красивых явлений на земле.
   Однажды, когда хасидим по-братски сидели вместе…

   Хасидизм учит жить сообща. Это очень общинное мировоззрение. Хасидизм говорит, что никакой человек не остров, никакой человек не эго – не должен быть эго, не должен быть островом. Человек должен жить общинной жизнью.
   Мы здесь растим хасидскую общину. Жить общиной значит жить в любви, жить общиной значит жить в согласии, заботиться друг о друге.
   Есть много религий, ориентирующих людей на самих себя. Они думают только о себе, никогда не об общине. Они думают только, как мне достичь освобождения, как мне стать свободным, как мне достичь мокши – моей мокши, моей свободы, моего освобождения, моего спасения. Но перед всем стоит «мое» – эго. Эти религии изо всех сил пытаются отбросить эго, но именно на эго основаны все их усилия. Хасидизм говорит: если вы хотите отбросить эго, лучший способ это сделать – жить общиной, жить с людьми, разделять их радости и печали, счастье, жизнь, смерть. Заботьтесь о других, сопереживайте, и тогда эго исчезнет само собой. А когда эго нет, человек свободен. Свободы эго не бывает, бывает только свобода от эго.
   Хасидизм пользуется общинной жизнью как средством. Хасиды жили небольшими общинами, и созданные ими общины прекрасны – очень праздничные, танцующие, наслаждающиеся маленькими радостями жизни. Они делают священным в жизни самое малое – еду, питье. Все обретает качество молитвы. Обыденность жизни перестает быть обыденной, она наполняется божественной милостью.
   Однажды, когда хасидим по-братски сидели вместе…

   Вот их особенность. Если вы посмотрите на джайнских монахов, то не увидите никакого братства – невозможно. Отличается сам подход. Каждый джайнский монах – как остров, но хасиды – не острова. В глубоком братстве они составляют один континент.
   Отдельный человек, замкнутый в себе самом, уродлив. Жизнь – в любви, в потоке, в том, чтобы отдавать, принимать, делиться.
   Пойдите в джайнский монастырь или храм, где сидят джайнские монахи, – просто понаблюдать. Вы ясно увидите, что каждый из них замкнут в себе, нет никакой связи с внешним миром. На это и направлены все усилия: не быть связанным, разорвать всякие внешние отношения. Но чем больше вы оторваны от общины и от жизни, тем вы мертвее. Очень трудно найти джайнского монаха, который был бы еще жив. Я знаю это очень хорошо, потому что родился джайном и наблюдаю их с самого детства. Просто удивительно! Какая беда случилась с этими людьми? Что с ними стряслось? Они мертвы. Они живые трупы. Если к ним приблизиться, не будучи заранее убежденным в их великой святости, и просто беспристрастно наблюдать, вы будете поражены, растеряны. Какая болезнь, какой недуг поразил этих людей? Они невротичны. Их занятость собой превратилась в невроз.
   Община потеряла для них всякий смысл, тогда как весь смысл в общине. Помните… когда вы кого-то любите, вы не только отдаете любовь – отдавая, вы растете. Когда любовь течет между вами и возлюбленным, это обогащает обоих. И в этом обмене любовью начинают реализовываться ваши скрытые возможности. Именно так происходит самореализация. Любите больше, и вы станете больше; любите меньше, и вы уменьшитесь. Человек всегда соразмерен своей любви. Величина бытия пропорциональна величине любви.
   Однажды, когда хасидим по-братски сидели вместе, к ним, с трубкой в руке, присоединился…

   Знаете ли вы другого святого с трубкой в руке?
   …раввин Израэль с трубкой в руке присоединился к ним.

   Обычную жизнь – даже трубку – следует почтить и сделать священной. Курить можно очень молитвенно. А можно совсем немолитвенно молиться. Вопрос не в том, что вы делаете… Можно ходить в храм, можно ходить в мечеть, и все же молиться очень немолитвенно. Все зависит от вас. Все зависит от качества, которое вы вкладываете в молитву. Можно есть, курить, пить – и все эти небольшие, обыденные действия можно совершать в такой благодарности, что они становятся молитвой.
   Вот в чем суть: неважно, что вы делаете. Можно коснуться чьих-то ног, но очень немолитвенно, и тогда в этом нет смысла, а можно курить и делать это молитвенно – и ваша молитва достигнет Бога.
   Людям, которые держатся за жесткие представления о религии, духовности, это очень трудно, но мне бы хотелось, чтобы вы стали более текучими, гибкими. Не держитесь твердых убеждений. Наблюдайте.
   …раввин Израэль с трубкой в руке присоединился к ним.
   Он был само дружелюбие, и они его попросили:
   «Скажи, дорогой равви, как нам служить Богу?»

   Да, только в глубокой дружественности можно что-то спросить. И только в глубокой дружественности можно что-то ответить. Мастера и ученика соединяет глубокая дружба – они как влюбленные. И ученик должен ждать подходящего момента, и мастер должен ждать подходящего момента; когда дружба течет свободно, без всяких преград – тогда можно дать ответ. А иногда ученик может получить ответ, даже если ответа не было; можно передать учение, не прибегая к помощи слов.
   Он удивился этому вопросуи ответил было: «Откуда мне знать?»

   В самом деле, так отвечают все, кто знает: «Откуда мне знать?»
   «Как служить Богу? Вы задаете такой важный вопрос – я не достоин того, чтобы на него ответить, – говорит мастер. – Откуда мне знать?»
   О любви ничего нельзя знать, ничего нельзя знать о том, как служить Богу, – это очень трудно.
   …но потом рассказал такую историю…

   Сначала он говорит: «Откуда мне знать?» Сначала он говорит, что в таких вещах знание невозможно. Сначала он говорит, что не может дать никакого знания. Сначала он говорит, что не может сделать вас более знающими – нет такого способа. Но потом рассказывает историю.
   История совершенно не похожа ни на какие теоретические выкладки. История – нечто более живое, более наглядное. Она не много говорит, но многое показывает. Все великие мастера рассказывали истории, притчи, анекдоты. Причина в том, что если сказать что-то прямо, многое погибнет. Прямолинейное выражение слишком грубо, примитивно, вульгарно, уродливо. Притча делает описание очень деликатным. Она его сглаживает, делает более поэтичным и менее логическим, ближе к жизни, парадоксальнее. Когда речь идет о Боге, нельзя пользоваться силлогизмами и доводами. Но можно рассказывать истории.
   Еврейский народ славится своими притчами. Иисус, который был евреем, рассказал несколько самых красивых притч, какие только знал этот мир. Евреи большие мастера рассказывать истории. В философии они, вообще говоря, не слишком сильны, но их философские притчи очень красивы. Притчи о многом говорят, ничего прямо не называя, ни на что непосредственно не указывая, они создают определенную атмосферу. В этой атмосфере можно что-то понять. Так действует притча.
   …но потом рассказал такую историю…

   Сначала он говорит: «Откуда мне знать?» Он просто отрицает знание, всякую возможность знания. Философ говорит: «Да, я знаю», – и предлагает четко сформулированную теорию, доказательную с точки зрения логики и математики, подкрепленную аргументами и силлогизмами. Он стремится убедить. Быть может, он вас не убедит, но сможет подавить аргументами.
   Притча никогда не стремится убеждать. Она захватывает врасплох, уговаривает, словно щекочет глубоко изнутри.
   Спрашивая: «Откуда мне знать?» – мастер говорит: «Не беспокойтесь: я не собираюсь приводить никаких аргументов, никаких теорий. Не волнуйтесь, я не собираюсь вас ни в чем убеждать. Я хочу просто порадовать вас небольшой притчей, историей». Слушая историю, вы расслабляетесь, воспринимая теорию, вы приходите в напряжение. А все, что создает напряжение, не может принести большой пользы. Напряжение разрушительно.
   …но потом рассказал такую историю:
   У одного короля было двое друзей, и оба они оказались повинны в преступлении. Король их любил и хотел явить им милость, но не мог оправдать, потому что даже королевское слово не может быть сильнее закона. Тогда он велел натянуть веревку над глубокой пропастью и вынес приговор, чтобы они, один за другим, прошли по ней. Тому, кто перейдет на другую сторону, будет дарована жизнь.

   Притча создает определенную атмосферу, атмосферу домашнего уюта – как будто бабушка рассказывает вам историю перед сном. Дети просят: «Расскажи нам сказку». Это помогает им расслабиться и уснуть. История очень расслабляет и не давит на ум, скорее, она начинает играть с вашим сердцем. Слушая историю, вы слушаете не «головой» – нельзя воспринимать историю головой, слушая «головой», вы упустите суть. Воспринимая головой, понять историю невозможно – ее нужно понимать сердцем. Вот почему слишком «головные» народы и страны не понимают хороших шуток. Например, немцы! – анекдоты им не даются. Это одна из самых разумных в мире наций, но на шутки они не богаты.
   Кто-то сказал немцу – я случайно услышал – кто-то сказал немцу, что знает хороший анекдот про немцев. Немец сказал: «Не забывай, что я сам немец», – на что тот ответил: «Ладно, я буду его рассказывать очень, очень медленно!»
   Немцам очень трудно. Германия – страна профессоров, мастеров логики: Кант, Гегель и Фейербах… Они всегда думали головой. Они развивали голову, они создали великих ученых, логиков, философов. Но кое-что они упустили.
   У нас в Индии шуток мало – в этом проявляется оскудение духа. Вам не удастся найти ни одной чисто индийской шутки – нет. Все шутки, имеющие хождение в Индии, заимствованы у Запада. Нет ни одного чисто индийского анекдота. Можете мне поверить, потому что мне попадались все анекдоты мира! Индийского анекдота не существует как такового. В чем причина? Все та же – очень интеллектуальные люди. Они все сплетали и сплетали теории – от Вед до Сарвапалли Радхакришнана они только и делали, что свивали одну теорию за другой, и так глубоко ушли в это занятие, что разучились рассказывать красивые истории и сочинять шутки.
   Равви начал рассказывать историю – ученики, должно быть, расслабились, слушая без напряжения, но внимательно. Красота истории в том, что, когда ее рассказывают, вы внимательны, но в то же время не напряжены. Вы можете быть расслабленным и все же внимательным. Когда вы слушаете историю, возникает пассивное внимание. Слушая теорию, вы становитесь очень напряженными, потому что, пропустив хотя бы одно слово, можно ее не понять. Вы становитесь более сосредоточенными. Слушая историю, человек становится более медитативным, – терять особенно нечего. Даже если где-то вы и пропустите несколько слов, потеря будет невелика, потому что историю можно просто почувствовать – она не настолько зависит от слов.
   Должно быть, ученики расслабились, и мастер рассказал историю.
   Тогда он велел натянуть веревку над глубокой пропастью и вынес приговор, чтобы они, один за другим, прошли по ней. Тому, кто перейдет на другую сторону, будет дарована жизнь.

   Очень важное предложение:
   Тому, кто перейдет на другую сторону, будет дарована жизнь.

   Иисус часто говорит ученикам: «Придите ко мне, если хотите иметь жизнь в избытке. Если хотите иметь жизнь вечную, придите ко мне». Но жизнь вечная случается только с теми, кто переходит предел рождения и смерти, переходит предел двойственности, переходит на другой берег. Другой берег, другая сторона – просто символ трансцендентального. Но это только намек. Ничто не сказано прямо, только намек.
   А история продолжается.
   Все было сделано так, как велел король, и первый из друзей перешел благополучно.

   Здесь описываются два типа людей.
   Первый человек просто пошел и пересек пропасть благополучно. Обычно мы сначала попытались бы выяснить, как ходить по канату. Канат, натянутый над глубокой пропастью, – это опасно. Мы захотели бы узнать способы, средства, метод хождения по канату. Мы стали бы спрашивать: как? – техника, должна быть какая-то техника… Люди ходили по канату много веков.
   Но первый человек просто пошел, ничего не выясняя, даже не дожидаясь другого. Это естественная склонность – пропустить другого вперед. Можно хотя бы посмотреть и понаблюдать – это поможет. Нет, первый просто пошел. Должно быть, он был человеком необычайного доверия, должно быть, он был человеком непоколебимой уверенности. Должно быть, он понял в жизни одно: есть лишь один путь научиться чему-либо – пережить, испытать. Другого пути нет.
   Нельзя научиться ходить по канату, наблюдая за канатоходцем, – нет, невозможно, – поскольку это не похоже на технологию, которую можно наблюдать со стороны; это некое внутреннее равновесие, которое известно только самому идущему. И его нельзя передать. Он не может просто рассказать – ничего нельзя сказать словами. Ни один канатоходец не может рассказать, как ему это удается.
   Например, вы умеете ездить на велосипеде. Можете ли вы кому-нибудь рассказать, как вы едете? Вы «знаете» равновесие – это нечто вроде хождения по канату, только на двух колесах, расположенных по прямой. Вы просто «берете и едете» – едете так быстро, с таким доверием. Если кто-то спросит, в чем секрет, – сможете ли вы свести его к формуле, к Н2О? Сформулировать принцип? Вы не скажете: «Вот мой принцип, я следую этому принципу», – вы скажете: «Единственный способ научиться – самому сесть на велосипед. Я тебя подтолкну. Сначала ты пару раз упадешь, но потом поймешь, что единственный способ узнать – это узнать». Единственный способ научиться плавать – это поплыть, со всеми вытекающими опасностями.
   Должно быть, первый человек пришел к глубокому пониманию: жизнь не похожа на учебник. Ей нельзя научить, ее нужно переживать. И, должно быть, это был человек огромной осознанности. Он не стал медлить, а просто пошел, будто ходил по канату всегда. Никогда раньше он не ходил по канату, он ступил на канат в первый раз.
   Но для человека осознанности все происходит впервые, и человек осознанности умеет все – даже в первый раз. Его умение не приходит из прошлого, его умение рождается из настоящего. Помните: все можно делать двумя способами. Можно делать что-то потому, что вы делали это раньше – вы умеете, присутствовать не обязательно, достаточно механического действия. Но если вы чего-то раньше не делали и собираетесь сделать впервые, нужно быть чрезвычайно бдительным, потому что на этот раз у вас нет прошлого опыта. Вы не можете полагаться на память, придется полагаться на осознанность.
   Есть два источника деятельности: вы действуете, либо исходя из памяти, знаний, прошлого, ума, либо – из осознания, настоящего, не-ума.
   Первый из них, должно быть, был человеком не-ума, человеком, который знает, что можно просто взять и пойти, сохраняя бдительность, – и будь что будет. И, что бы ни случилось, все хорошо. Такая смелость…
   …и первый из друзей перешел благополучно. Другой же, стоя на прежнем месте, крикнул ему: «Скажи мне, друг, как тебе это удалось?»

   Второй человек символизирует ум большинства, массовый ум. Сначала он хочет узнать, как перейти. Есть ли какой-нибудь метод? Техника, которой можно научиться? Он ждет, что скажет другой.
   «Скажи мне, друг, как тебе это удалось?»

   Должно быть, второй человек верит в знание. Он верит в чужой опыт.
   Ко мне приходит много людей. Они говорят: «Ошо, расскажи нам, что с тобой произошло?» Но что это вам даст? Об этом говорили Будда, Махавира, Иисус – и что это вам дало? Бесполезно – до тех пор, пока это не происходит с вами. Я могу рассказать еще одну историю, вы можете пополнить ею свою память, но это не поможет.
   Ожидать чужого знания – значит ожидать напрасно, так как ничто, данное другими, не может иметь никакой ценности, а все сколько-нибудь ценное передать нельзя.
   Первый крикнул в ответ: «Сам не знаю!.. Только одно могу сказать»…

   Хотя он и перешел пропасть, он говорит: «Сам не знаю!..» В самом деле, жизнь никогда не становится знанием; она остается очень глубоким, текучим переживанием, не превращаясь в знание. Ее нельзя выразить словами, свести к концепции, сформулировать в четкую теорию.
   «Сам не знаю!.. Только одно могу сказать: когда я чувствовал, что вот-вот упаду в одну сторону, я наклонялся в другую».

   «Только это и можно сказать: по обе стороны от меня, слева и справа, были две крайности. Когда я чувствовал, что слишком наклоняюсь влево и теряю равновесие, я наклонялся вправо. Но мне снова приходилось балансировать – теперь я начинал слишком сильно клониться вправо и снова чувствовал, что теряю равновесие… – и снова наклонялся влево».
   Итак, он говорит две вещи. Во-первых: «Я не могу сформулировать это как знание. Я могу только показать. Я не знаю точно, что произошло, могу дать только намек, и то небольшой. На самом деле, не понадобится даже намек. Ты сам пройдешь через этот опыт. Вот все, что можно сказать».
   Будду все время спрашивали: «Что с тобой произошло?» – и он отвечал: «Этого нельзя выразить словами; могу сказать только, при каких обстоятельствах, в каких условиях это произошло. Возможно, вам это немного поможет. Я не могу рассказать о высшей истине, но могу рассказать, как, на каком пути, при помощи какого метода и в какой ситуации случилось так, что на меня снизошла божественная милость, ко мне пришло благословение».
   Этот человек говорит:
   «…когда я чувствовал, что вот-вот упаду в одну сторону, я наклонялся в другую».

   «Вот и все. Ничего особенного. Так я сохранял равновесие, так я оставался посередине». Середина – изящество духа, благословение, божественная милость.
   Равви говорит своим ученикам: «Вы спрашиваете, как вам служить Богу?» – и своей притчей показывает – держитесь середины.
   Избегайте чрезмерного потакания и чрезмерного отречения. Не ограничивайтесь только миром, но и не бегите от него. Сохраняйте равновесие. Когда вы чувствуете, что слишком потакаете себе, наклонитесь в сторону отречения; а когда чувствуете, что превращаетесь в отшельника, аскета, снова наклонитесь к потаканию. Держитесь середины.
   На дорогах Индии стоят знаки: «Держитесь левой стороны»; в Америке вы увидите: «Держитесь правой стороны». В мире всего два типа людей: кто-то держится слева, кто-то – справа. Третий тип – кульминация сознания. Здесь правило такое: «Держитесь середины». Только не вздумайте применять его на дороге!.. Но на дороге жизни держитесь середины. Ни влево, ни вправо… точно посередине.
   И в этой середине возникнут проблески равновесия. Есть точка – ее можно уловить, почувствовать, – есть точка, где вы не склоняетесь ни к какой крайности, – вы точно посередине. В эту долю секунды, внезапно – божественная милость, все в равновесии.
   Именно так служат Богу. Оставайтесь в равновесии, и это станет служением Богу; оставайтесь в равновесии, и тогда Бог открыт для вас, и вы открыты для Бога.
   Жизнь – не технология, даже не наука; жизнь – это искусство, или, может быть, даже лучше назвать ее глубоким внутренним ощущением. Ее нужно чувствовать. Она подобна балансированию на канате.
   Равви выбрал прекрасную притчу. Он ничего не сказал о Боге, о служении, он даже не дал прямого ответа. Ученики, наверное, и сами забыли о вопросе – в этом красота причти. Она не делит ум на вопрос и ответ, а просто дает внутреннее ощущение действительности.
   В жизни нет никаких технологий. Помните, жизнь – в отличие от американцев – не любит технологий. Американский ум, или, точнее, современный ум склонен делать технологии из всего. Даже если речь идет о медитации, современный ум старается сделать из нее технологию. Мы создаем машины, теряя человека; мы теряем всякий контакт с жизнью.
   Помните, есть вещи, которым нельзя научить, которые можно только уловить. Я здесь. Вы можете наблюдать меня, можете заглянуть мне внутрь – и вы увидите равновесие, вы увидите молчание. Оно почти осязаемо; вы можете его коснуться, можете его услышать, можете его увидеть. Вот оно! Я не могу сказать, что это такое, не могу дать специальных техник, чтобы его достичь. Самое большее, я могу рассказать несколько притч, историй, но это будут только намеки. Те, кто понимает, позволят им упасть себе в сердце, как падают в почву семена. В свое время, в нужную пору они прорастут; и вы по-настоящему поймете меня лишь в тот день, когда испытаете то же, что и я. Я перешел на другой берег, вы кричите мне через пропасть: «Скажи, друг, как тебе это удалось?» И вот все, что я могу вам сказать:
   «Сам не знаю!.. Только одно могу сказать: когда я чувствовал, что вот-вот упаду в одну сторону, я наклонялся в другую».

   Держитесь середины. Будьте постоянно бдительны, чтобы не потерять равновесие, и тогда все случится само собой.
   Оставаясь посередине, вы будете открыты для Бога, для его милости. Оставаясь посередине, вы можете стать хасидом; вы можете научиться принимать милость. Бог есть милость. Нельзя ничего сделать, чтобы найти его; можно сделать только одно: не преграждать ему путь. Двигаясь в крайность, вы становитесь напряженным, и напряжение делает вас слишком жестким. Когда вы посередине, напряжение исчезает, вы таете и становитесь текучим. Вы больше не преграждаете путь. Когда вы посередине, вы больше не стоите у Бога на пути, – или, позвольте мне сказать это так: когда вы посередине, вас нет. Точно посередине случается чудо: вы – никто, вы – ничто.
   Вот тайный ключ. Он может отпереть для вас все тайные замки существования.
   Достаточно на сегодня.

   Глава 2
   Игроки в игре
   Разгневанный самурай на переправе

-------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------

//-- * * * --//
   Музо, национальный учитель, один из самых прославленных мастеров своего времени, в сопровождении ученика покинул столицу, направляясь в далекую провинцию.
   У реки Тенрю им пришлось ждать целый час, прежде чем они смогли взойти на паром. Когда они уже отплывали от берега, какой-то пьяный самурай вскочил на переполненный паром, едва не потопив его. Пока маленькая лодка пересекала реку, он шатался, отчего лодка угрожающе раскачивалась.
   В страхе за своих пассажиров паромщик умолял его стоять спокойно. «Мы здесь, как сельди в бочке», – грубо сказал самурай. Затем, указав на Музо, добавил: «Почему бы нам не сбросить этого бонзу?» «Пожалуйста, потерпи, – сказал Музо, – скоро мы будем на той стороне». «Что?! – вскричал самурай. – Терпеть? Мне?! Послушай: если ты не выпрыгнешь сам, Клянусь, я тебя утоплю!»
   Спокойствие мастера привело самурая в такое бешенство, что он ударил Музо железным веером, в кровь разбив ему голову.
   Ученик Музо больше не мог этого выносить и, будучи человеком сильным и благородным, пожелал вызвать самурая на поединок. «Я не могу допустить, чтобы после этого он оставался в живых», – сказал он. «Стоит ли волноваться из-за такого пустяка? – с улыбкой сказал Музо. – Только в такие моменты и может проявить себя бонза. Помни: терпение – больше, чем просто слово».
   И он прочел сочиненное экспромтом стихотворение-вака:
   «Нанесший удар, принявший удар —
   Лишь игроки в игре,
   Эфемерной, как сон».
   И когда лодка причалила к берегу, и Музо с учеником сошли на землю, самурай подбежал к мастеру и простерся у его ног. В то мгновение он стал учеником.
//-- * * * --//
   Искания, желание составляют основу болезни ума. Отсутствие исканий, желания – основное условие здоровья вашего существа.
   Менять объекты желания очень легко, но это не путь трансформации. Можно желать денег, власти… можно изменить объекты желания – вы можете начать желать Бога, но останетесь прежним, потому что продолжаете желать.
   Главная перемена касается не объектов желания, а субъективности человека.
   Если желание прекращается – и помните, я не говорю, что нужно его прекратить, – когда желание останавливается, вы впервые чувствуете себя как дома: спокойным, терпеливым, блаженным; впервые жизнь открыта для вас, а вы – для жизни. Само разделение между вами и жизнью исчезает, и это состояние неразделенности – божественно.
   Ко мне приходят люди со всего мира, они совершают путь в тысячи миль. Когда я спрашиваю: «Зачем вы пришли?» – кто-то говорит: «Я ищу Бога», а кто-то: «Я ищу истину».
   Они не понимают, чего просят. Они просят невозможного. Бог не вещь. Бог не объект. Его нельзя искать. Бог – все целое. Можно ли искать целое? В нем можно раствориться, с ним можно слиться, но искать его нельзя. Искания просто означают: вы все еще верите, что отделены от целого; вы остаетесь ищущим, а целое – искомым.
   Иногда вы ищете женщину, иногда вы ищете мужчину. Иногда, разочаровавшись в мире, начинаете искать мир иной – но вы еще не разочаровались в самих исканиях.
   Ищущий всегда в беде. Ищущий вечно в растерянности. Он не понимает главной проблемы. Он думает, что нужно искать Бога, и тогда все разрешится. Совсем наоборот: если все разрешилось – внезапно – Бог…
   Сами по себе искания нездоровы. Не увлекайтесь галлюцинациями эго… когда кто-то приходит и говорит, что ищет Бога, в его глазах так и светится эго, осуждение мира: он не простой человек, он человек религиозный. В том, как он это говорит, видна гордость: он не обычный человек, он не из простых смертных. Он особенный, необычный. Он не ищет денег, он ищет медитации. Он не ищет ничего материального, он ищет нечто духовное.
   Но для меня – и для всех, кто знает, – все поиски принадлежат миру. Не бывает других поисков, кроме мирских. Желание принадлежит миру. Желания «не от мира» не бывает. Мир существует в самом желании. Неважно, чего именно вы желаете; самого факта желания достаточно, чтобы удержать вас во власти мира. Потому что все желания происходят из одного главного заблуждения – что вам чего-то недостает, что нужно что-то большее. Во-первых – и в главных – все, что вам нужно, уже есть. Ничего больше не нужно.
   Из-за желаний мир превращается в кошмар, и последний из кошмаров – нирвана. Безусловно, последний – потому что, если вы просыпаетесь в поисках Бога и нирваны… когда вы просыпаетесь, все кошмары исчезают.
   Вы отбросили мир. Теперь вы ищете Бога. Пожалуйста, отбросьте и Бога. Звучит несколько нерелигиозно, но это только кажется.
   Мне очень нравится одно высказывание Альберта Эйнштейна. В каком-то месте он говорит: «Я глубоко религиозный неверующий». На самом деле, религиозный человек не может быть верующим. Религиозный человек может доверять, но не может верить. Доверие исходит из экзистенциального опыта; вера – просто галлюцинации ума, не более чем порождение идеологий, понятий, писаний, философий. Доверие приходит из жизни.
   Стоит произнести слово «Бог», как сразу появляется вера. Бог представляет образ верования. А жизнь – не верование, но опыт. Позвольте жизни быть вашим единственным Богом. Никакого другого Бога не нужно, потому что все остальные боги изобретены человеком. Эйнштейн прав, когда говорит: «Я глубоко религиозный человек, но не верующий; я не признаю верований». Что он имеет в виду?
   Качество религиозности не имеет ничего общего с качеством верующего. Верующий верит потому, что желает. Верующий верит потому, что стремится к каким-то поискам. Верующий верит потому, что не может жить без ума. Он всегда вставляет ум между собой и жизнью… как рука в перчатке: вы касаетесь возлюбленной, но опосредованно – руку покрывает перчатка. Возлюбленной касается перчатка; вы дотрагиваетесь только до своей перчатки.
   Вера похожа на перчатку – она окружает вас оболочкой. Вы не открыты жизни прямо и непосредственно.
   Религиозный человек в этом смысле гол – его не окутывают одежды верований. Он соприкасается с жизнью напрямую.
   В этом соприкосновении вы таете. В этом соприкосновении вы растворяетесь. В этом соприкосновении вы перестаете быть собой. Вы стали целым, а целое пришло к вам. Океан впадает в каплю, и капля становится океаном.
   Вера опасна. Мы все время ее меняем. Индуист может стать мусульманином, христианин – индуистом. Религиозный человек, так называемый религиозный человек может стать коммунистом, теист может стать атеистом – от этого ничто не меняется. Вы меняете верования, как перчатки, но перчатки остаются перчатками.
   Неужели нельзя видеть непосредственно жизнь? Неужели нельзя любить непосредственно жизнь? Нужно ли в самом деле во что-то верить? Нельзя ли просто доверять жизни?
   Позвольте мне сказать так: люди, не умеющие доверять, верят. Вера – это суррогат: фальшивая монета, обман. Людям, умеющим доверять, не нужны верования. Им достаточно жизни. Они не нагромождают на нее никакого бога, никакой нирваны или мокши. Зачем? Самой жизни более чем достаточно. Они просто живут.
   Конечно, если у вас есть вера, вокруг нее можно выстраивать будущее. Если веры нет, то нет и никакого будущего, потому что жизнь происходит здесь-сейчас. Ждать нечего. Но мы продолжаем откладывать – до того самого мгновения, когда приходит смерть и отнимает этот дар.
   Я читал…
   Трое друзей завели один из тех бесполезных разговоров, какие время от времени увлекают всех нас. Они обсуждали вопрос: что каждый из них сделает, если врач скажет, что ему осталось жить всего шесть месяцев.
   Робинсон сказал:
   – Если бы я услышал от врача, что мне осталось всего шесть месяцев, первым делом я ликвидировал бы бизнес и спустил все сбережения, устроив на Французской Ривьере кутеж, какого никогда не видали. Я играл бы в рулетку, пировал, как король, и главное – девочки, девочки и еще раз девочки.
   Наверное, этот человек откладывал – до смерти. Когда врач говорит, что вам остается всего полгода… Но и это, по-видимому, не более чем желание; скорее всего, он не сможет… когда в двери стучит смерть, это такое потрясение… Как можно наслаждаться, когда на пороге стоит смерть? Вы не могли наслаждаться, даже когда жизнь была рядом. Как можно наслаждаться, если жизнь с каждым мгновением уходит все дальше? Снова определенного рода вера: если это случится, «я тут же начну жить». Кто мешает вам жить сейчас же, сию секунду?
   Второй ответил:
   – Если бы врач сказал, что мне осталось жить только шесть месяцев, я первым делом пошел бы в туристическое агентство и отправился в кругосветное путешествие. На земле тысячи мест, которых я никогда не видел, и хочется на них взглянуть перед смертью – Большой Каньон, Тадж-Махал, Ангкор Ват….
   Кто вам мешает? Зачем дожидаться смерти, чтобы увидеть Тадж-Махал? Сможете ли вы тогда на него смотреть? У вас в глазах будет так темно, что и Тадж-Махал будет не похож на Тадж-Махал. Когда в ум войдет смерть, вы ничего не сможете увидеть. Смерть вас ослепит. Вас охватит внутренняя дрожь. Вы не сможете ни слышать, ни видеть, не сможете даже дышать. Почему же люди всегда откладывают?
   Третий ответил:
   – Если бы врач сказал, что мне осталось всего шесть месяцев, я первым делом проконсультировался бы у другого.
   Такое поведение кажется самым типичным. Вы и сами бы так поступили. Но и это не вернет вам жизни. Вы попытаетесь найти другого врача, который даст вам надежду, будущее, скажет: «Не волнуйтесь: можно и дальше откладывать. Спешить некуда: смерть далеко». Вы поищете и найдете человека, который даст вам надежду.
   Надежда – это способ откладывать жизнь на потом.
   Всякое желание – способ откладывать жизнь, и все верования – обман, позволяющий избежать действительности и продолжать думать о том, чего нет.
   Бога нет. Есть жизнь. Пожалуйста, не ищите Бога.
   Нирваны нет. Есть жизнь. Пожалуйста, не ищите нирваны.
   И, перестав искать нирвану, вы обнаружите, что она скрыта в самой жизни. Перестав искать Бога, вы обнаружите, что он всюду… в каждой частице, в каждом мгновении жизни. Бог – другое название жизни. Нирвана – другое название полноценно прожитой жизни. Вы только слышали слово «жизнь»; это не живой опыт.
   Отбросьте все верования, все препятствия. Не будьте христианином, не будьте индуистом, не будьте мусульманином. Просто будьте живым. Пусть это будет вашей единственной религией.
   Жизнь – единственная религия. Жизнь – единственный храм. Жизнь – единственная молитва.
   Я слышал…
   К одному дзэнскому мастеру пришел ученик. Он поклонился, коснулся ног мастера и сказал:
   – Долго ли мне ждать просветления?
   Мастер взглянул на него и долго, довольно долго не отводил взгляда. Ученику стало не по себе; он повторил вопрос и прибавил:
   – Почему ты смотришь на меня, и так долго? Почему не отвечаешь?
   И мастер дал ему настоящий дзэнский ответ. Он сказал:
   – Убей меня.
   Ученик не мог поверить: неужели это и есть ответ на его вопрос о просветлении? Он пошел спросить у старшего ученика. Тот рассмеялся и сказал:
   – То же самое он проделал и со мной. И он прав. Он говорит: «Зачем спрашивать? Отбрось меня. Перестань спрашивать, отбрось вопросы. Убей меня. Брось все идеологии. Кто я такой? Я тебе не препятствую. Жизнь доступна. Почему ты не начинаешь жить? Почему ты все время готовишься?.. – „когда“ да „как“…»
   Кажется, самое трудное для человеческого ума – это просто жить, голым, без всяких прикрас; просто жить – без всяких приготовлений; просто жить дикой и первозданной жизнью; просто жить – в этот самый миг.
   Многие люди верят в дзэн – но дзэн учит доверять, а не верить. Вокруг меня много людей, верящих в меня, – но я учу доверию, а не вере. Если вы доверились своей жизни, вы доверились мне. Никакого интеллектуального верования не нужно.
   Пусть эта истина проникнет в вас как можно глубже – жизнь уже здесь, прямо перед вами. Вы у цели. Не спрашивайте о пути.
   У Франца Кафки есть притча, похожая на дзэнскую, почти дзэнская. Кафка пишет:
   Я был в незнакомом городе, в который приехал недавно. Рано утром мне нужно было успеть на поезд, но когда я встал и посмотрел на часы, было уже поздно; я побежал. Добежав до башни и взглянув на башенные часы, я еще больше испугался, что пропущу поезд, потому что мои часы отставали. И я побежал еще быстрее… не разбирая дороги, не зная пути… и улицы были чисты и пустынны. Было раннее утро, холодное зимнее утро, и вокруг не было ни души.
   Вдруг я увидел полицейского, и ко мне вернулась надежда. Я подошел к нему и попросил указать путь, но он сказал:
   – Путь? Почему вы меня спрашиваете?
   – Я чужой в этом городе и не знаю пути, вот почему, – объяснил я. – Пожалуйста, укажите мне путь: я опаздываю на поезд, а мне важно на него успеть.
   Полицейский засмеялся и сказал:
   – Может ли кто-нибудь указать путь другому? – Сказав это, он помахал рукой и, улыбаясь, пошел прочь.
   На этом притча кончается. Она очень напоминает дзэнские притчи. На Западе они считаются сюрреализмом, абсурдом, – но несправедливо. Конечно, услышать нечто подобное от полицейского более странно, чем от дзэнского мастера, но порой дзэнскими мастерами бывают и полицейские.
   Кто может указать вам путь? – Ибо, по существу, никакого пути нет.
   Вы уже у цели. Цель всегда там же, где и вы. Пути нет.
   Продолжая спрашивать о пути, вы снова и снова пытаетесь создать будущее, а любое будущее продолжает кошмар.
   Взгляните – жизнь изливается в это самое мгновение. Один-единственный миг свидетельствования – и вы будете смеяться над абсурдностью самого вопроса о пути, способе или методе. Делать ничего не нужно.
   Женщина обратилась к полицейскому:
   – Господин офицер, меня преследует мужчина, и мне кажется, он сумасшедший.
   Офицер взглянул на нее и ответил:
   – Да, похоже на то.
   Когда вы приходите ко мне с вопросами о пути, я говорю про себя: «Вот еще один сумасшедший». Если я не укажу вам пути, то покажусь недобрым, жестоким. Если я его укажу, то отправлю вас по ложной дороге.
   Единственное, что можно сделать, – это отбросить вас к самому себе. Поэтому мне приходится изобретать такие пути, которые даже и не пути, а только ими кажутся. Они никуда не ведут, потому что идти некуда. Все уже пришли. Идти некуда.
   Я изобретаю пути и методы, просто чтобы вас утомить; чтобы однажды, в глубокой усталости, вы просто бросили всякие поиски. Выбившись из сил, вы падаете на землю… в изнеможении – устав от всех путей и методов, устав от самих исканий… и внезапно на вас нисходит покой – покой, превосходящий понимание. И вы будете смеяться, потому что он был возможен всегда. Его не было до сих пор только из-за вас самих, из-за того, что вы сами от него бежали.
   Все пути ведут куда-то, а истина здесь. Все пути уводят в сторону, а истина рядом. Ни один путь не может привести вас к себе.
   Вот почему я говорю: напрягите все силы, чтобы устать как можно скорее. Не медлите, вложите всего себя без остатка, иначе многие жизни вы можете продолжать надеяться… Бросьте все свои силы, абсолютно, тотально; устаньте настолько, чтобы в самой этой усталости всякие усилия стали невозможны. И внезапно, упав в изнеможении, вы осознаете реальность, которая прямо перед вами.
   Бог не вещь. Бог – это целиком все действо. Его нельзя поймать руками. Нирвана – не «что-то где-то»; это целое действо жизни.
   Я читал небольшую историю…
   Однажды весной учитель сказал своим маленьким ученикам:
   – На днях я кое-что видел, и мне интересно, видел ли это кто-нибудь из вас. Если вы знаете, что это, то не говорите. Я вышел и увидел, что он поднимается над землей примерно на десять дюймов, и на верхушке у него маленький кружочек пуха, а если на него подуть, разлетается целая галактика звездочек. Как же он выглядел до того, как появился звездный шарик?
   Один ученик сказал:
   – Это был небольшой желтый цветок, похожий на подсолнух, только очень маленький.
   – А на что он был похож раньше?
   Маленькая девочка ответила:
   – На крошечный зеленый полураскрытый зонтик, из-под которого виднелась желтая подкладка.
   – Да. Но чем он был до этого?
   Кто-то сказал:
   – Маленькой розочкой из зеленых листьев, растущих из земли.
   – Все знают, что это такое?
   – Одуванчик! – закричали все.
   – А вы когда-нибудь срывали одуванчик?
   Большинство сказало «да», но учитель возразил:
   – Нет, сорвать одуванчик нельзя. Это невозможно. Одуванчик – все, что вы только что сказали, и даже больше. Поэтому, если вы что-то срываете, это только одна или другая его часть. Нельзя сорвать одуванчик, потому что одуванчик – не предмет. Это процесс и целое действо. И, знаете, все есть процесс и действо – даже вы сами.
   Даже одуванчик, маленький цветок, невозможно сорвать во всей его полноте, потому что эта полнота огромна. Можно ли сорвать Бога? Нельзя сорвать даже маленький цветок, а Бог – это все действо, от начала до конца. Все, что есть сегодня, – Бог; все, что когда-либо было, – Бог; все, что когда-либо будет, – Бог. Бог – не вещь; это процесс, и такой бесконечный и огромный… Можно ли искать Бога? Невозможно.
   Вы можете жить, можете упасть в этот бесконечный океан божественности. Двери открыты в этот самый миг, и ничего ждать не нужно.
   Дзэн стремится довести до вашего внимания тот факт, что никаких усилий не нужно, и в этой безусильности вся его суть. Этим дзэн отличается от йоги. Йога исповедует усилие, дзэн исповедует безусильность.
   Конечно, усилие может куда-то привести, но оно не может привести к высшему. Благодаря усилию можно улучшить эго, сделать его более гладким, более кристаллизованным; но никакое усилие не может дать вам того, что вне пределов всяких усилий, – нирвану, Бога.
   Когда все усилия прекратятся… все, что будет найдено в этом молчании, в этом красивом ничто, в этой пустоте, – Бог.
   Что же делать? Естественно, возникает вопрос: что же для этого нужно? Понимание, больше осознанности, больше свидетельствования. Наблюдайте себя в движении, жизни, бытии. Старайтесь понять каждое из проходящих мгновений. Станьте свидетелем.
   Помните: свидетельствование не подразумевает суждения. Не нужно судить, что хорошо и что плохо. Как только вы начинаете судить, вы теряете свидетельствование. Если вы говорите: это плохо, – вы уже отождествились. Если вы говорите: это хорошо, – вы уже выскользнули из свидетельствования, вы стали судьей.
   Свидетель есть просто свидетель. Вы просто наблюдаете, как наблюдают за движением на дороге; или однажды ложитесь на землю и наблюдаете облака в небе. Вы не говорите: это хорошо, а это плохо – вы не судите. Вы просто наблюдаете. Вас не интересует, что хорошо, что плохо. Вы не стараетесь быть моралистом, не ищете подтверждения никаким концепциям… чистое свидетельствование. И из него рождается все большее и большее понимание; постепенно вы начинаете чувствовать, что обычная жизнь – единственная; другой жизни нет.
   Быть обычным – единственный способ быть религиозным. Все необычное порождается галлюцинациями эго.
   Обыкновенность – самое необыкновенное явление в мире, потому что каждому хочется быть необыкновенным. Никто не хочет быть обычным. Быть обычным – единственная необычность. Очень редко человек расслабляется и становится обычным. Если спросить мастеров дзэн: «Что вы делаете?» – они скажут: «Мы рубим дрова, носим воду из колодца. Мы едим, когда голодны, пьем, когда хочется пить, и ложимся спать, когда устаем. Вот и все».
   Кажется, нет ничего привлекательного в том, чтобы рубить дрова, носить воду, спать, сидеть, есть. Вы скажете: «Это обычные дела, их делает каждый».
   Это не обычные дела, и никто их не делает. Когда вы ходите за дровами, вы относитесь к этому негативно – вы предпочли бы, например, стать президентом. Вы не хотите быть дровосеком. Вы всегда осуждаете настоящее в пользу некоего воображаемого будущего.
   Нося воду из колодца, вы чувствуете, что напрасно тратите свою жизнь. Вы злитесь. Вы не созданы для таких обычных вещей, вы предназначены для чего-то великого – привести весь мир к раю, утопии.
   Все это галлюцинации эго, состояния ума.
   Просто быть обычным… и тогда то, что называют мелочами, больше не мелочи, то, что называют мирским, перестает быть мирским. Все становится священным. Рубить дрова – священнодействие. Носить воду из колодца – священнодействие.
   И если каждое действие становится священным, если каждое действие становится медитативным и молитвенным – только тогда вы идете в глубь жизни, и она открывает вам все тайны. Тогда вы становитесь способны воспринимать. Тогда вы становитесь восприимчивым. Чем более вы восприимчивы, тем более доступна жизнь.
   Вот все мое учение – быть обычным… настолько, чтобы само желание быть необычным исчезло. Лишь тогда можно оставаться в настоящем; иначе это невозможно.
   Монтень написал: «Мы ищем иных обстоятельств, потому что не умеем наслаждаться теми, что нам даны, и уходим от самих себя, желая знать, что у нас внутри. Нет пользы в том, чтобы становиться на ходули, потому что даже на ходулях нам придется ходить на собственных ногах; и даже сидя на самом величественном троне, мы все равно сидим на собственном заду». Не имеет значения, где вы – носите воду или сидите на троне, как король, президент или премьер-министр. Где бы вы ни были, вы остаетесь собой.
   Если вы несчастны, рубя дрова, то будете несчастны, и став президентом, потому что внешние обстоятельства ничего не меняют. Если вы счастливы, будучи нищим… лишь тогда вы будете счастливы, став императором; другого пути нет.
   Счастье имеет нечто общее с качеством сознания. Оно никак не связано с внешними обстоятельствами.
   Пока вы не пробудитесь, все будет делать вас еще более и более несчастным. Стоит только пробудиться, как все начинает приносить невероятное счастье, невероятное благословение. Ни от чего другого это не зависит – все зависит только от глубины вашего существа, вашей восприимчивости.
   Рубите дрова; и, рубя дрова, просто рубите дрова – и наслаждайтесь красотой. Не думайте ни о чем другом. Не сравнивайте. Это мгновение потрясающе красиво. Это мгновение может стать сатори. Этот момент может стать моментом самадхи.
   Черпая воду из колодца, будьте настолько тотальны, чтобы не оставалось ничего внешнего. Вы черпаете воду, но вас нет – есть только процесс черпания воды. Это и есть нирвана, просветление.
   Я говорю с вами. Меня нет… только удовольствие поболтать, пошутить с вами.
   Если нет и вас, все прекрасно сходится. Если же, слушая меня, вы подсматриваете откуда-то из-за угла… выжидая: не скажет ли он чего-нибудь ценного, нельзя ли припрятать что-нибудь про запас, отложить на будущее?.. Не скажет ли он чего-нибудь важного, что пополнит мои познания?.. – «Мы сможем что-то найти, кем-то стать», – тогда вы ничего не поняли.
   Я не говорю ничего важного. Я ничего не говорю с какими-то далеко идущими целями. Я не даю вам знаний. Я здесь не для того, чтобы сделать вас более знающими.
   Если вы можете слушать меня так же, как я говорю… этот момент объемлет все, вы не стремитесь из него никуда, будущее исчезло… тогда вы получите проблеск сатори. Помните – когда мы здесь что-то делаем… Пусть эта деятельность будет настолько молитвенной, медитативной, чтобы прошлое ничего не отягощало и будущее ничего не загрязняло, чтобы этот момент оставался чистым. Пусть сейчас просто остается сейчас.
   Тогда нет меня, и нет вас. Тогда толпа исчезает, и мы становимся волнами одного океана. Этот океан – жизнь, этот океан – Бог, этот океан – нирвана.
   Нирвана означает такое глубокое расслабление вашего существа, что вы в этом расслаблении исчезаете. В напряжении вы есть; в расслаблении вас нет. Эго может существовать только в напряжении. Если вы расслаблены – Бог есть, вас нет.
   А теперь история, совсем простая история. Все дзэнские истории очень просты. Если вы их понимаете – они что-то показывают. Если не понимаете – ничего не говорят.
   Чтобы передать свое послание, все великие мастера мира пользовались притчами, потому что притча создает образ. Она не концептуальна, она адресована сердцу. Она скорее показывает, чем говорит. Не нужно думать над ней умом – в ней все абсолютно ясно.
   Музо, национальный учитель, один из самых прославленных мастеров своего времени, в сопровождении ученика покинул столицу, направляясь в далекую провинцию.
   У реки Тенрю им пришлось ждать целый час, прежде чем они смогли взойти на паром.
   Когда они уже отплывали от берега, какой-то пьяный самурай вскочил на переполненный паром, едва не потопив его.
   Пока маленькая лодка пересекала реку, он шатался, отчего лодка угрожающе раскачивалась.

   Пьяный самурай… Возможно, он не был пьян в обычном смысле, но метафизически самурай всегда пьян. Человек, одержимый властью, воин, – он пьян своим эго. Возможно, он не был пьян в обычном смысле, а может, и был – дело не в этом. Все люди, одержимые властью, пьяны.
   Чем больше у вас власти, тем более вы бессознательны, потому что только бессознательность может искать власти. Сознательность живет. Сознательность не интересуется властью – что в ней пользы?
   Польза власти в том, что с ее помощью вы когда-нибудь сможете жить. Сначала вы приобретете власть… ее могут дать и деньги, и меч… Сначала вы подготовитесь… добьетесь власти, – а когда-нибудь потом заживете.
   …какой-то пьяный самурай вскочил на переполненный паром, едва не потопив его.
   Пока маленькая лодка пересекала реку, он шатался, отчего лодка угрожающе раскачивалась.
   В страхе за своих пассажиров паромщик умолял его стоять спокойно.
   «Мы здесь, как сельди в бочке», – грубо сказал самурай. Затем, указав на Музо, добавил:
   «Почему бы нам не сбросить этого бонзу?»

   Бонза – это дзэнский священник, дзэнский монах.
   Прекрасная история. Если бы политикам позволили, они вообще не оставили бы на земле религиозных людей. Они убили бы их, выбросили из лодки, потому что для политика религиозное сознание – единственная опасность. Чем более религиозны люди, тем более политик теряет свой блеск.
   Политик гонится за властью, а религиозный человек ни за чем не гонится. Религиозный человек хочет жить здесь-сейчас, а политик всегда готовится к некоему будущему – которое никогда не приходит. Политик всегда ищет утопию, гонится за ней… за какой-нибудь мечтой. И всегда тщетно. Все политические революции закончились поражением – полным поражением, – потому что вы жертвовали всем ради будущего, жертвовали настоящим ради будущего. Но откуда взяться будущему, если разрушено настоящее? Оно рождается из настоящего.
   Вы продолжаете убивать настоящее в надежде, что однажды из него родится прекрасное будущее.
   Прекрасное будущее может родиться только из прекрасно прожитого настоящего.
   Политики всегда против религиозных людей. Если это не так, значит, религиозные люди просто не религиозны. Значит, они тоже играют в политику – которую называют религией. Христианство, ислам, индуизм – все это политика, называемая религией.
   Подлинно религиозный человек хочет жить здесь-сейчас. Он не беспокоится о будущем и не приносит в мир революцию, ибо знает: есть только одна жизнь и только одна революция, есть только одна радикальная трансформация – преображение собственного существа.
   Он хочет любить, он хочет жить, он хочет молиться, он хочет медитировать. Он хочет, чтобы его оставили в покое; никто не должен ему мешать. Он не хочет вмешиваться в чужую жизнь и не желает, чтобы вмешивались в его собственную. А вся политика строится на вмешательстве в чужую жизнь. Возможно, вы притворяетесь, что вмешиваетесь в жизнь людей для их же блага… но все равно вмешиваетесь.
   Прекрасная история. Из всех людей он выбрал именно Музо: «Почему бы не выкинуть из лодки этого бонзу? Здесь слишком тесно».
   «Мы здесь, как сельди в бочке», – грубо сказал самурай. Затем, указав на Музо, добавил:
   «Почему бы не сбросить этого бонзу?»
   «Пожалуйста, потерпи, – сказал Музо, – скоро мы будем на той стороне».

   В обычной ситуации мы ждали бы от Музо гнева, но он просто говорит: «Пожалуйста, потерпи. Другой берег не так уж далеко».
   Очень символическая фраза. Религиозный человек терпелив, потому что видит, понимает: в жизни нет причин для нетерпения – другой берег все время становится ближе. Нет ничего, что заслуживало бы нетерпения. Терпение выгоднее, в нем больше жизни. Потерять терпение – значит упустить этот момент. Вы становитесь беспокойным.
   Он говорит: «Не волнуйся, это дело нескольких минут. Не стоит сбрасывать ни меня, ни кого-то другого; не нужно конфликтов. Другой берег приближается. Скоро мы будем на той стороне».
   Религиозный человек не беспокоится о пустяках. Кто-то крадет у него деньги. Он об этом не беспокоится – это неважно. Кто-то его оскорбляет – неважно.
   Это важно только для людей, не живущих полнокровной жизнью. Тогда все обыденное, бесполезное, бессмысленное приобретает большую важность. Человек, переживающий свою жизнь тотально, счастлив настолько, что ни о чем не беспокоится. Происходящее на периферии никак не влияет на центр. Он остается центром циклона.
   «Что?! – вскричал самурай. – Терпеть? Мне?!
   Послушай: если ты не выпрыгнешь сам, клянусь, я тебя утоплю!»

   Политик – человек, ориентированный на власть, – не может быть терпеливым. Чем менее он терпелив, тем больше преуспеет в мире власти и политики. Он не может терпеть, потому что время бежит слишком быстро. Только религиозный человек терпелив, ибо он познал качество вечности. Парадоксально: религиозный человек знает, что жизнь идет к концу, но изнутри ее пронизывает жизнь, которая никогда не кончается. Парадоксально: он знает, что время движется к концу – к смерти, – но под покровом времени скрыта вечность.
   Вступая в жизнь, вы вступаете в вечность. Оставаясь на поверхности, вы остаетесь во времени. Время вносит нетерпение.
   Посмотрите: на Западе люди более осознают время и, безусловно, более нетерпеливы. На Востоке люди не так осознают время, естественно, они не так нетерпеливы.
   Время порождает нетерпение.
   Христиане нетерпеливее индуистов, потому что у индуистов есть идея реинкарнации, а у христиан ее нет. Всего одна жизнь… такая короткая – семьдесят лет, – и третья часть ее уходит на сон. Когда человек только начинает что-то понимать, полжизни уже позади, а потом и оставшаяся часть уходит на мелочи – заработать на хлеб, построить дом, обеспечить детей, жену… Появляется нетерпение.
   Как взять от жизни побольше, если времени так мало? Единственный путь, найденный Западом, – это постоянно увеличивать скорость; единственный путь. Если обычно на дорогу уходит день, нужно проехать ее за пять минут, чтобы сэкономить время. Повышенное стремление к скорости – признак нетерпения. Вы можете сэкономить время, но потом сами не знаете, что с ним делать. Вы тратите его на то, чтобы сэкономить еще больше времени… и так далее, и так далее.
   Нетерпение делает жизнь лихорадочной. Лучше расслабиться – как только вы расслабляетесь, время исчезает, и вечность открывает вам свою природу.
   «Что?! – вскричал самурай. – Терпеть? Мне?!
   Послушай: если ты не выпрыгнешь сам, клянусь, я тебя утоплю!»

   Политик не может быть терпеливым. Невозможно представить Ленина или Гитлера медитирующими. Это было бы пустой тратой времени.
   Когда люди Запада приходят ко мне и начинают медитировать, это настоящее чудо. Это противоречит всему воспитанию, которое вы получили. Когда вы вернетесь, никто не поймет, что с вами случилось… «Пустая трата времени – а время не терпит. Времени и так мало. Жизнь коротка, а нужно исполнить столько желаний. Зачем ее тратить, сидя с закрытыми глазами и наблюдая пупок? Делайте что-нибудь, пока жизнь не ушла». Живя на поверхности, вы останетесь нетерпеливыми. Войдя в поток глубже, вы почувствуете, что эта жизнь – не все, и периферия – не целое. Волны принадлежат океану, но сам океан – не только волны; за волнами времени скрыт океан вечности.
   Религиозный человек может быть терпеливым, бесконечно терпеливым, ибо знает: ничто не начинается, и ничто не кончается.
   Спокойствие мастера привело самурая в такое бешенство, что он ударил Музо железным веером, в кровь разбив ему голову.

   Если бы мастер разгневался, самурай понял бы этот язык – его собственный язык, – но, поскольку мастер молчал… не просто молчал, а оставался абсолютно спокойным… это привело его в бешенство.
   Если кто-то вас оскорбляет, и вы молчите, как будто ничего не случилось, этот человек разозлится еще больше, придет в еще большую ярость. Если бы вы разгневались, это было бы ему понятно; но молчания он понять не может. На самом деле, в вашем молчании он почувствует ужасное оскорбление. В своем молчании вы становитесь неприступной башней, недостижимой высотой. Ваше молчание превращает его в червя, ничтожество. Это больно ранит.
   Иисус сказал: «Если кто ударит тебя по правой щеке, подставь ему левую».
   Комментируя это, Ницше говорит: «Никогда так не поступайте, потому что это еще больше оскорбит другого человека. Лучше ударьте его посильнее. В этом больше уважения. По крайней мере, вы признаете его равным».
   И Ницше тоже прав. Он видит глубоко.
   Религиозный человек… Одно его присутствие приводит политика в ярость. А когда его оскорбляют, и он принимает это так спокойно, словно ничего не случилось, – это может свести другого человека с ума.
   Именно поэтому распяли Иисуса. Священники, политики, опьяненные властью люди – они не могли вынести этого простого и смиренного человека. Он не сделал им ничего плохого. Он учил совершенно безвредным вещам. Он учил людей быть невинными, как дети. Он учил: «Блаженны кроткие». Но они пришли в ярость и были вынуждены его убить, потому что само его присутствие стало для них слишком унизительным. Такая высота, кульминация, вершина любви, сострадания, смирения была для них нестерпима.
   Ученик Музо больше не мог этого выносить и, будучи человеком сильным и благородным, пожелал вызвать самурая на поединок.
   «Я не могу допустить, чтобы после этого он оставался в живых», – сказал он.

   Ученик есть ученик. Он еще не понял. Он по-прежнему остается в эго. Возможно, он стал религиозным, но эго осталось прежним.
   Если кто-то говорит обо мне плохо, вы чувствуете гнев. Ваше эго привязано ко мне. Если кто-то говорит: «Это пустой человек», – вы начинаете злиться. Не потому, что очень заботитесь об «этом человеке», но потому, что, если «этот человек» пустой, а вы его последователь, вы сами – еще хуже. Это вас задевает. Если вы – мой последователь, я должен быть величайшим мастером в мире. Вы мой последователь; разве можно допустить, чтобы я не был величайшим в мире мастером?
   Помните, это снова игра эго. Вы постараетесь доказать: «Мой мастер – величайший в мире». Вопрос не в мастере. Как вы можете быть последователем не самого великого мастера? Вы – последователь не самого великого мастера? Это невозможно.
   «Я не могу допустить, – сказал ученик, – чтобы после этого он оставался в живых»…
   «Стоит ли волноваться из-за такого пустяка? – с улыбкой сказал Музо. – Только в такие моменты и может проявить себя бонза. Помни: терпение – больше, чем просто слово».

   Это такой важный опыт – момент, чтобы быть терпеливым и этому радоваться. Другой человек создал прекрасную возможность проявить терпение. Будь ему благодарен. Он бросил вызов. Но пусть этот вызов примет не твое эго; пусть его примет твое терпение. Ситуация одна и та же; или ты воспользуешься ею, или она – тобой.
   Если она воспользуется тобой, ты – несознательный человек. Тогда ты реагируешь. Всякая реакция бессознательна.
   Если ты сознателен, ты никогда не реагируешь. Ты действуешь. Действие сознательно, реакция бессознательна.
   Реакция означает, что другой человек стал хозяином положения – он нажал на кнопку, и ты разозлился. Ты стал марионеткой в его руках. Но если ты терпелив, если ты улыбаешься, то внезапно вырываешься из замкнутого круга бессознательности.
   Учитесь пользоваться ситуациями, и вы увидите, что даже враги оказываются друзьями, и даже из самых темных ночей рождаются прекрасные рассветы. И когда на вас обрушивают гнев, вы увидите, как у вас внутри рождается сострадание. Это редчайшие моменты. И вы будете благодарны и признательны человеку, создавшему такую ситуацию.
   «Стоит ли волноваться из-за такого пустяка?
   Только в такие моменты и может проявить себя бонза.
   Помни: терпение – больше, чем просто слово».

   Терпение – великий опыт, великий экзистенциальный опыт.
   И он прочел сочиненное экспромтом стихотворение-вака:
   «Нанесший удар, принявший удар —
   Лишь игроки в игре,
   Эфемерной, как сон».

   В этом вся суть свидетельствования.
   Если вы можете стать свидетелем ситуации, внезапно вы из нее выходите, перестаете в ней участвовать. Потеряв свидетельствование, вы остаетесь ее участником даже во сне.
   Например, вы идете в кино и смотрите фильм. Вы просто зритель; но в какой-то момент вы совершенно об этом забываете и становитесь участником фильма. Вы улыбаетесь, плачете, вы злитесь, волнуетесь – а на экране нет ничего, кроме движущихся теней. Но вы потеряли свидетельствование, почти отождествились. Теперь вы из зрителя превратились в действующее лицо. Даже тени на экране стали реальностью.
   Бывает прямо противоположное – вы стоите у дороги и просто смотрите на прохожих, и внезапно видите, что реальные люди стали эфемерными, превратились в тени на экране.
   Все зависит от вас. Если вы отождествлены, нереальное становится реальным. Если вы не отождествлены, даже реальное становится нереальным.
   Для человека, узнавшего, что такое свидетельствование, вся жизнь – не более чем долгий сон, длинный спектакль.
   «Нанесший удар, принявший удар —
   Лишь игроки в игре,
   Эфемерной, как сон».

   Это одно из величайших прозрений, достигнутых Востоком: та жизнь, которую вы считаете жизнью, – эфемерная иллюзия, майя. Она не реальна.
   Есть другая жизнь. В осознанности вы вступаете в храм реальности. Бессознательность позволяет вам жить только во сне.
   И когда лодка причалила к берегу,
   и Музо с учеником сошли на землю,
   самурай подбежал к мастеру и простерся у его ног.
   В то мгновение он стал учеником.

   Если вы сохраняете молчание в ситуации, которая обычно требует гнева; если вы остаетесь терпеливым, когда другой человек ожидает протеста и нетерпения… сначала он придет в ярость: его оскорбили, унизили. Ему захочется отомстить – вы снисходите до него, а себя возводите в боги.
   Но если вы, не поддаваясь соблазну, сохраняете молчание и спокойствие, остаетесь центрированным и укорененным в своем существе, – рано или поздно другой человек расслабится. Молчание – огромная сила, молчание – трансформирующая сила, молчание – алхимия… единственная магия в мире… тот человек неизбежно преобразится.
   Обождите немного. Не спешите. Ему понадобится немного времени. Дайте ему шанс.
   Самурай подбежал к мастеру и упал к его ногам.
   В то мгновение он стал учеником.

   Когда вы сталкиваетесь с чем-то подобным: настоящим терпением, настоящим, подлинным молчанием, – что-то касается вашего сердца. В глубине вы уже не прежний человек. Словно луч света, нечто реальное проникает в вашу тьму.
   Мир трансформируют люди, живущие так, словно этот мир – только сон… Те, кто живет безмятежно, безразлично к мелочам, способны преображать других… те, кто живет жизнью внутреннего центрирования; кто живет в мире, но не позволяет миру войти в себя; кто живет в мире, но в ком не живет мир; кто остается незатронутым, кто всегда сохраняет свое молчание, даже на рынке не покидая своего внутреннего храма… ничто не уводит их от собственного существа.
   Эти люди становятся катализаторами. Они вносят в человеческое сознание совершенно новое качество. Будда, Иисус, Кришна, Мухаммед – они вносят новый мир в тот мир, который мы знаем.
   Вот в чем значение индийского слова «аватар»: такие люди приносят в мир Бога; в них Бог нисходит на землю. Видение… они становятся окнами, через которые вы можете увидеть проблеск запредельного.
   Одним из самых влиятельных писателей и мыслителей Запада был Олдос Хаксли. Ему была чрезвычайно созвучна восточная идея внутреннего центрирования. Он был одним из немногих западных умов, глубоко проникших в восточное мировоззрение. Говорят, когда пожар в Калифорнии уничтожил все собранное им в жизни, Олдос Хаксли не почувствовал ничего, кроме неожиданной свободы. «Я чувствую себя чистым», – сказал он.
   У него была прекрасная коллекция антиквариата, редких книг, редких картин – труд всей его жизни, – и все это сгорело в огне. Глядя на это пламя, он сам не мог поверить, что чувствует только облегчение, свободу. Никакого сожаления; напротив, ощущение свободы – словно огонь был его другом. Позже он сказал: «Я чувствую себя чистым». Это восточный подход.
   Если вы центрированы, ничто не может быть разрушено. Вашу центрированность не может разрушить никакой огонь. Вас не может потревожить даже смерть.
   А такая центрированность возможна, только если вы начинаете медитативно, абсолютно бдительно, осознанно переживать каждое мгновение. Не живите, как автомат. Не реагируйте, как механизм. Станьте сознательными. Пусть ваше сознание становится все более кристаллизованным, чтобы оно постоянно наполняло светом ваше внутреннее бытие, чтобы его пламя горело непрерывно и озаряло ваш путь, чтобы оно светило вам, куда бы вы ни шли.
   Внутри вас горит это пламя; в вас есть этот свет – в семени, в потенциале. Когда вы начинаете его использовать, семя прорастает. Вскоре вы видите – пришла весна, оно расцвело, и вы наполнились ароматом неведомого и непознаваемого… Вы преисполнились божественного.
   Достаточно на сегодня.

   Глава 3
   Незнание всего ближе
   Как бесцельное паломничество дзэнского мастера Хогэна привело его домой

-------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------

//-- * * * --//
   Восходя на высокий помост, Догэн Дзэнджи сказал: «Дзэнский мастер Хогэн учился у Кейшина Дзэнджи. Однажды Кейшин Дзэнджи спросил его: „Джоша, куда ты идешь?“ Хогэн сказал: „В паломничество без цели“. Кейшин спросил: „В чем смысл твоего паломничества?“ Хогэн ответил: „Не знаю“. Кейшин сказал: „Незнание всего ближе“. Хогэн внезапно достиг великого просветления».
//-- * * * --//
   Дзэн есть дзэн. С ним ничто не сравнится. Он уникален – уникален в том смысле, что это самое обычное и одновременно самое необычное явление из всех случившихся в человеческом сознании. Он в высшей степени обычен, так как не верит в знание, не верит в ум. Это не философия и не религия, но приятие обычного существования всем сердцем, всем существом, без всякого желания иного мира – неземного, сверхъестественного. Его нисколько не интересует эзотерическая чепуха; его не интересует никакая метафизика. Он не стремится на другой берег – этого более чем достаточно. Он принимает этот берег во всей его полноте – настолько полно, что «этот берег» преображается и становится «другим»{ Кавычки переводчика.}:
   Это тело – будда;
   Эта земля – лотосовый рай.

   Итак, дзэн обычен. От вас не требуется вырабатывать в себе особой духовности, святости. Переживать свою жизнь непосредственно, спонтанно – вот все, о чем вас просят. И тогда обыденное становится священным.
   Великое чудо дзэн в том, что обыденное он превращает в священное. Это совершенно необычно – никогда раньше к жизни так не относились, никогда раньше жизнь так не почитали.
   Дзэн идет дальше и Будды, и Лао-цзы. Это слияние, высочайший пик индийского и китайского гениев, – и их трансценденция. Индийский достиг кульминации в Гаутаме Будде, китайский – в Лао-цзы. И встреча… сущность учения Будды и сущность учения Лао-цзы сливаются в один поток, и так глубоко, что разделить их уже невозможно. Невозможно даже различить, что принадлежит Будде, а что – Лао-цзы, так полно было это слияние. Это не просто синтез, это интеграция. Из этой встречи родился дзэн. Дзэн – ни буддизм, ни даосизм; и все же он одновременно то и другое.
   Называть его «дзэн-буддизмом» неверно, потому что дзэн гораздо больше. Будда не так близок к земле, как дзэн. Лао-цзы очень близок к земле, но дзэн больше чем земное явление. Видение дзэн превращает землю в небеса. В дзэн встретились земной Лао-цзы и неземной Будда, слились земля и небо, поэтому он и стал самым необычным явлением в истории сознания.
   Будущее человечества связано с дзэн, потому что только такое мировоззрение – земное и вместе с тем неземное – может сделать возможной встречу Запада и Востока. Запад очень земной, Восток очень неземной. Кто их соединит? Будда не может быть мостом; он по своему существу «восточен»{ Кавычки переводчика.} – аромат Востока, благоухание Востока, он не идет на компромиссы. Лао-цзы тоже не может быть мостом – он слишком земной. Китай всегда был очень земным. Китай по духу ближе к Западу, чем к Востоку.
   Не случайно Китай первым на Востоке стал коммунистической, материалистической страной, принял философию без Бога, стал верить, что человек состоит из одной материи. Это не случайность. Почти пять тысяч лет Китай был очень земным, по-западному земным. И Лао-цзы не может быть мостом – он ближе к греку Зорбе. Будда такой неземной, почти непостижимый – как может он быть мостом?
   Если осмотреться, единственной возможностью кажется дзэн. В нем соединились Будда и Лао-цзы. Встреча уже произошла. Это семя того великого моста, который может объединить Восток и Запад. Дзэн станет местом встречи. У него великое будущее – великое прошлое и великое будущее.
   И чудо в том, что дзэн не заинтересован ни в прошлом, ни в будущем. Его интересует только настоящее. Может быть, это чудо потому и возможно, что настоящее соединяет прошлое с будущим.
   Настоящее не принадлежит времени. Вы когда-нибудь думали, сколько длится настоящее? У прошлого есть протяженность, у будущего есть протяженность. Какова продолжительность настоящего? Сколько оно длится? Как между прошлым и будущим измерить настоящее? Оно неизмеримо, его почти нет. Это вообще не время – это вторжение вечности во время.
   Дзэн живет в настоящем. Вся суть его учения в том, как научиться быть в настоящем, как выйти из прошлого, которого больше нет, и не вовлекаться в будущее, которого еще нет, – и укорениться, центрироваться в том, что есть.
   Суть дзэн – в незамедлительности, безотлагательности, поэтому он может соединить прошлое и будущее. Он может соединить многое: прошлое и будущее, Восток и Запад, тело и душу. Он может соединить несоединимые миры: этот мир и мир иной, обыденное – мирское – и священное.
   Прежде чем перейти к этой короткой истории, хорошо бы понять несколько вещей. Первое: мастера не высказывают истину. Они не смогли бы этого сделать, даже если бы хотели, это невозможно. Тогда в чем их функция? Чем они занимаются? Они не могут высказать истину, но могут вызвать к жизни истину, крепко спящую внутри вас, ее спровоцировать, бросить ей вызов. Они могут вас встряхнуть, разбудить. Дать вам Бога, истину, нирвану они не могут – прежде всего потому, что все это у вас уже есть от рождения. Все это врожденное, внутренне вам присущее, сама ваша природа. Так что всякий человек, который притворяется, будто дает вам истину, просто играет на вашей глупости, легковерии. Он хитер и, вдобавок, абсолютно невежественен. Он ничего не знает, он не испытал даже проблеска истины. Он – мнимый мастер.
   Истину нельзя дать – она уже внутри вас. Ее можно вызвать к жизни, спровоцировать. Можно создать ситуацию, определенное пространство, в котором она оживает у вас внутри, – и больше не спит, просыпается.
   Функция мастера гораздо сложнее, чем вы думаете. Было бы гораздо легче, проще, если бы истину можно было передать. Передать ее невозможно, поэтому приходится изобретать окольные пути и методы.
   В Новом Завете есть красивая история о Лазаре. Христиане совсем не поняли ее смысла. Христу вообще очень не повезло – он попал в неподходящую компанию. Ни один христианский богослов не смог понять смысла истории о Лазаре, о его смерти и воскресении.
   Лазарь умирает. Он – брат Марии Магдалины и Марфы и предан Иисусу всем сердцем. Иисус далеко, и, когда он получает известие – «Поспеши!» – прошло уже два дня; к тому времени, как он пришел к Лазарю, прошло уже четыре. Но Мария и Марфа ждут – так велико их доверие. Над их глупостью смеется вся деревня – они держат труп в пещере, охраняя его днем и ночью. Труп начал уже разлагаться, от него шел смрад.
   Жители деревни говорят: «Глупые! Иисус ничего не сделает. Когда человек мертв, он мертв!»
   Приходит Иисус. Он идет к пещере, но не входит в нее. Он стоит снаружи и зовет Лазаря. Собрались люди. Они, наверное, смеются: «Кажется, этот человек – сумасшедший!»
   Кто-то ему говорит: «Что ты делаешь? Он мертв! Уже четыре дня, как он умер. В пещеру не войти – такой смрад от тела. Это невозможно! Кого ты зовешь?»
   Но Иисус остается невозмутимым – он еще и еще раз кричит: «Лазарь, выходи!»
   И толпу ждет полная неожиданность: Лазарь выходит из пещеры – дрожащий, потрясенный, словно очнулся от глубокого сна, как будто он в коме. Он сам не понимает, что происходит – как он оказался в пещере?
   В действительности, это просто способ объяснить, в чем состоит функция мастера. Был ли Лазарь действительно мертв или нет – неважно. Действительно ли Иисусу удалось воскресить мертвого или нет – неважно. Задаваться этими дурацкими вопросами нелепо. Только ученые богословы достаточно глупы для таких занятий. Ни один человек понимания не станет думать, что это исторический факт. Гораздо больше! Это не факт, это истина. Не что-то происходящее во времени – больше: нечто происходящее в вечности.
   Все вы мертвы. Все вы находитесь в положении Лазаря. Все вы живете в своих темных пещерах в смраде и разложении… потому что смерть не приходит однажды, внезапно – вы умираете каждый день. Вы умираете с того самого дня, как родились. Это длительный процесс; на его завершение уходит семьдесят, восемьдесят, девяносто лет. Каждый миг какая-то ваша часть, что-то в вас умирает, но вы абсолютно не осознаете происходящего. Вы живете так, словно вы живы; вы продолжаете жить так, словно знаете, что такое жизнь.
   Функция мастера – позвать: «Лазарь, выйди из пещеры! Выйди из своей могилы! Выйди из своей смерти!»
   Мастер не может дать вам истины, но может вызвать ее к жизни. Он может расшевелить что-то у вас внутри, запустить процесс, который разожжет огонь, пламя. Вы есть истина, – просто вокруг скопилось слишком много пыли. Функция мастера негативна – он должен окунуть вас в воду, окатить чистой струей, чтобы смыть пыль.
   В этом истинный смысл христианского крещения. Именно это делал Иоанн Креститель на реке Иордан… Но люди все понимают неверно. Сегодня в церквях тоже совершается крещение. Оно бессмысленно.
   Иоанн Креститель готовил людей к внутреннему омовению. Когда они были готовы, он символически погружал их в реку Иордан. Это просто символ; омовение в Иордане было символичным – так же, как символична ваша оранжевая одежда: это символ того, что вас омывает мастер. Он может смыть с вас пыль веков. И внезапно – все чисто, прозрачно. Эта прозрачность и есть просветление.
   Великий мастер Дайи говорит: «Учения мудрецов, святых, мастеров ничего не разъясняют – все они комментируют ваш внезапный крик: „Ах, Это!“»
   Когда внезапно вы чисты, и в вас рождается великая радость, и все ваше существо, все фибры вашего тела, ума и души танцуют, и вы говорите: «Ах, Это! Аллилуйя!», и внутри вашего существа рождается крик радости – это просветление. Внезапно звезды сходят с орбит. Вы становитесь участником вечного танца существования.
   Оден говорит:
   Танцуй, пока звезды не сойдут с орбит!
   Танцуй, танцуй, танцуй до упаду!

   Да, это случается – это не что-то такое, что вы должны делать. Это нечто такое… даже если вы не хотите, вы обнаружите, что противиться невозможно, что устоять невозможно. Вы не сможете не танцевать.
   Красота этого, красота сейчас, радость существования, его близости… Да, звезды сходят с орбит. Они так близко, что их можно коснуться, взять в руки.
   Дайи прав. Он говорит:
   Учения мудрецов, святых, мастеров ничего не разъясняют – все они комментируют ваш внезапный крик: «Ах, Это!»
   Словно все сердце говорит: «Ага!» И какое за этим следует молчание, и мир, и радость, и встреча, и слияние, и оргазмический опыт, экстаз!..
   Мастера не учат истине – нет способа ей научить. Она передается за пределами писаний, за пределами слов. Это передача. Энергия, провоцирующая энергию в вас. Один из видов синхронизации.
   Мастер исчез как эго, он – чистая радость. А ученик сидит рядом с мастером, постепенно разделяя его радость, его существо; он ест и пьет от этого вечного, неистощимого источника – эс дхаммо санантано. И однажды… нельзя предугадать, когда придет этот день, – это непредсказуемо. Однажды это внезапно случается: процесс, начавшийся внутри вас, открывает вам истину вашего бытия. Лицом к лицу вы сталкиваетесь с самим собой. Бог не где-то «там» – он сейчас, здесь.
   Мастера освещают путь и подтверждают реализацию. Тысячей и одним способом они указывают на истину, – пальцы, указывающие на луну. Но многие глупцы начинают цепляться за пальцы. Цепляясь за пальцы, вы не увидите луну, помните. Есть еще большие глупцы, которые начинают кусать эти пальцы. Это вас не насытит. Забудьте о пальце и смотрите, на что он указывает.
   Мастера светят. Они изливают яркий свет – они и есть свет, – освещая ваше существо, как прожектор. Они направляют луч своего существа в ваше. Многие века, миллионы жизней вы прожили в темноте. Внезапно прожектор мастера начинает открывать забытые территории. Они находятся внутри вас, мастер их не создает – он просто направляет свой свет, фокусирует его в вас. Но мастер может это сделать, только если ученик открыт, когда ученик сдался, когда он готов учиться, не споря; когда он приходит не за знаниями, а за истиной; когда ученик не просто любопытен, но стал искателем и готов рискнуть всем. Даже если нужно рискнуть и пожертвовать жизнью, ученик готов. В действительности, рискуя своей сонной жизнью, принося ее в жертву, вы обретаете совершенно другое качество – жизнь света, жизнь любви, жизнь, неподвластную смерти, неподвластную времени, неподвластную переменам.
   Мастера несут свет; они подтверждают реализацию. Сначала мастер освещает путь, истину, которая внутри вас. И еще одно: когда вы ее осознаете, когда вы ее узнаете… Очень трудно поверить, что вы уже обрели. Когда с вами случается осознание истины, поверить в это совершенно невозможно, – ведь вам говорили, что это трудно, почти недостижимо, и чтобы к нему прийти, нужны миллионы жизней. Вам говорили, что истина где-то далеко – быть может, на небесах, – и когда вы осознаете ее внутри себя, можно ли в это поверить?
   Мастер подтверждает. Он говорит: «Да, вот она!» Его подтверждение так же необходимо, как его свет. Он начинает светом и заканчивает подтверждением. Мастера – свидетельство истины, не ее доказательство.
   Медитируйте на это тонкое различие между свидетельством и доказательством. Мастер свидетельствует истину; он – свидетель. Он видел, он познал, он стал. Вы можете это почувствовать, свидетельство можно почувствовать. Вы можете подходить все ближе и ближе, позволить аромату мастера проникнуть в сокровенное ядро вашего существа. Мастер – только свидетельство, но не доказательство. Если вам нужны доказательства… доказательств нет.
   Бога нельзя доказать и нельзя опровергнуть логически. Бог не гипотеза, не теория – это опыт. Мастер – живое свидетельство. Но, чтобы его увидеть, понадобится другой подход, не тот, к которому вы привыкли.
   Вы знаете, как относиться к учителю, профессору, священнику. Они не много требуют, потому что просто сообщают информацию, – что может сделать любой магнитофон, компьютер, пластинка или книга.
   Когда я был студентом университета, я никогда не посещал занятий своих профессоров. Естественно, они обижались. И однажды декан факультета вызвал меня и сказал: «Зачем ты поступил в университет? Мы тебя не видим, на занятия ты не ходишь. Запомни: когда придет время экзамена, не проси справку о посещаемости – потому что для экзамена требуется семьдесят пять процентов посещаемости».
   Я взял старика за руку и сказал: «Пойдемте со мной – я покажу вам, где я бываю и зачем поступил в университет».
   Он немного испугался – куда и зачем я его веду? Все знали, что я немного эксцентричен! Он спросил: «Куда ты меня ведешь?»
   Я сказал: «Я докажу, что мне должны выдать справку о стопроцентной посещаемости. Идемте со мной».
   Мы пришли в библиотеку, и я попросил библиотекаря: «Скажите этому старику, был ли хотя бы один такой день, чтобы я не сидел в библиотеке?»
   Библиотекарь сказал: «Он здесь даже в выходные. Если библиотека закрыта, этот студент сидит рядом, в саду, он все равно приходит. И нам каждый день приходится говорить: „Пожалуйста, уходи, нам пора закрываться“».
   Я сказал декану: «Если вы сможете доказать, что ваши учителя учат чему-то такому, чего нет в книгах, я готов посещать занятия. Если нет, имейте в виду: вы должны дать мне справку о стопроцентной посещаемости – иначе я обещаю проблемы!»
   И я не ходил просить – он сам дал мне эту справку. Он понял; это было просто. Он сказал: «Ты прав. Зачем получать знания из вторых рук? Можно обратиться прямо к книгам. Я знаю профессоров, я и сам как граммофонная пластинка. Действительно, – признался он мне, – я тридцать лет ничего не читал. Я все проигрываю старые записи».
   Тридцать лет он снова, снова и снова повторял одно и то же, а за тридцать лет были изданы миллионы книг.
   Вы знаете, как относиться к учителю, умеете обращаться с книгой, мертвой информацией, но не знаете, как относиться к мастеру. Это совершенно другой способ общения; это не общение, но общность, потому что мастер – не доказательство, а свидетельство. Он – не аргумент в пользу Бога, он – свидетель Бога. Он не обладает познаниями о Боге, он знает. Он не обладает знаниями, он просто знает.
   Помните, знать «о» не стоит ничего. Предлог «о» означает «вокруг». Знать о чем-то означает ходить кругами, вокруг да около. Слово «о» прекрасно. Когда вы читаете «о» – читайте «около». Когда кто-то говорит: «Я знаю о Боге», – читайте: «Он знает около Бога, ходит вокруг да около». Истинное знание не бывает о, не бывает около, оно непосредственно, прямолинейно.
   Иисус говорит: «Прям путь…» Этот путь не водит кругами – вы совершаете прыжок из периферии в центр. Мастер – свидетельство этого прыжка, квантового скачка, трансформации.
   К мастеру нужно приближаться с большой любовью, с великим доверием, с открытым сердцем. Вы не осознаете, кто вы. Он осознает, кто он, и осознает, кто вы. О гусенице можно сказать, что она не осознает, что может стать бабочкой. Вы – гусеницы, бодхисаттвы. Все гусеницы – бодхисаттвы, и все бодхисаттвы – гусеницы. Словом «бодхисаттва» называют того, кто может стать бабочкой, Буддой, – Будду в стадии семени, в зародыше. Но как может гусеница осознать возможность стать бабочкой? Только одним способом: общаться с бабочками, смотреть, как они порхают на ветру, на солнце. Видя, как высоко они кружатся, как перелетают с цветка на цветок, видя, как они красивы, как они ярки… быть может, у гусеницы появится глубокое, страстное желание: «Не могу ли и я стать такой?» В этот самый миг гусеница начинает пробуждаться – процесс начался.
   Отношения мастера и ученика – это отношения между гусеницей и бабочкой, дружба гусеницы и бабочки. Бабочка не может доказать, что у гусеницы есть возможность стать бабочкой, – никаких логических доказательств нет. Но бабочка может вызвать в гусенице страстное желание – это возможно.
   Мастер помогает вам прийти к собственному опыту. Он не дает вам Веды, Коран, Библию, он отбрасывает вас к самому себе. Мастер заставляет осознать внутренний источник, ваши собственные соки, вашу божественность. Он освобождает от всех суеверий, от всех умозаключений и предположений. Он освобождает от философии, религии, теологии. Коротко говоря, он освобождает вас от мира слов, потому что слово превратилось в проблему.
   Вы стали до того одержимы словом «любовь», что забыли, что любовь – это опыт, а не слово. Вы стали до того одержимы словом «Бог», что забыли, что Бог – это опыт, а не слово. Слово «Бог» – не Бог, слово «огонь» – не огонь, и слово «любовь» – не любовь.
   Мастер освобождает от слов, освобождает от всякого рода воображаемых философий. Он приводит вас в состояние бессловесного молчания. Несостоятельность религии и философии в том, что они подменяют собой реальный опыт. Остерегайтесь их!
   Марлен и Флоренс, секретарши из Денвера, болтают за ланчем.
   – Прошлой ночью меня изнасиловал философ, – шепчет Марлен.
   – Что ты говоришь! – восклицает Флоренс. – Как ты узнала, что он философ?
   – Мне пришлось ему помогать.
   Ученые и знающие – парализованные калеки, зависшие в голове и позабывшие все на свете, кроме слов. Они великие систематизаторы. Они коллекционируют красивые теории и располагают их в красивом порядке; только этим они и занимаются. Они ничего не знают, хотя обманывают и себя, и других.
   Человек зашел в ресторан пообедать и, когда к нему приблизился официант, попросил блюдо кочек.
   – Простите, чего? – переспросил официант.
   – Кочек, – повторил посетитель.
   – Что вы сказали? – еще раз переспросил официант.
   Посетитель раскрыл меню, указал желаемое и повторил твердо:
   – Блюдо кочек, кожалуйста!
   Очень трудно вытащить их из слов, в которых они живут. Они забыли, что в жизни есть что-то помимо слов. Они абсолютно глухи и слепы; они ничего не видят, не слышат, не чувствуют. Слова есть слова. Их нельзя увидеть, почувствовать, но они могут дать огромное эго.
   Людоед прибежал в деревню с радостной новостью – охотники поймали христианского богослова.
   – Какая удача, – радостно сказал один из людоедов. – В детстве я спросил папу с мамой: «Что такое христианский богослов?» Мне сказали: «Чепуха на постном масле». Что такое чепуха я не знаю, но попробовать всегда хотелось!
   Если вы действительно хотите узнать, что такое истина, остерегайтесь заблудиться в дебрях философии и религии. Остерегайтесь христианства, индуизма, мусульманства, потому что все это способы оглохнуть, ослепнуть, потерять чувствительность.
   Три глуховатых английских джентльмена едут на поезде в Лондон. Первый говорит:
   – Простите, кондуктор, какая это станция?
   – Это только полустанок, сэр, – отвечает кондуктор.
   – Как, только понедельник! – изумляется второй. – Не может быть! О Боже!
   – Кто это здесь не может пить? И почему позже? – возражает третий. – Идемте сейчас же в буфет и выпьем!
   Так и бывает с профессорами, философами, богословами. Они не слышат, что им говорят. Они так полны собственных идей, так набиты ими – огромные залежи слов, – что реальность не может до них добраться.
   Дзэн говорит: если вы можете отбросить философствование, у вас есть надежда. Стоит только отбросить философствование, и вы становитесь невинным, как ребенок. И запомните: дзэн подчеркивает незнание, но это не означает, что он делает акцент на невежестве. Незнание не равняется невежеству; незнание – это состояние невинности. Нет ни знаний, ни невежества – и то и другое осталось позади.
   Невежественный человек – это человек, который игнорирует{ Англ. ignorant – невежественный. – Примеч. перев.}; отсюда и пошло это слово. Корень один и тот же. Невежественный человек – тот, кто продолжает игнорировать нечто сущностное. В этом смысле знающий, информированный человек более всех невежественен, потому что знает о рае и аде, ничего не зная о себе. Он знает о Боге, но не знает ничего о том, кто он такой, что такое его внутреннее сознание. Он невежественен потому, что игнорирует самое важное в жизни – себя. Он все время занят несущественным. Он невежественен – набит знаниями, но совершенно невежественен.
   Незнание просто означает состояние не-ума. Ум может быть и знающим, и невежественным. Если вы мало информированы, вас сочтут невежественным; если информации у вас больше, вас сочтут знающим. Разница между невежеством и знанием – в количестве, в степени. Невежественный человек знает меньше, вот и все; знающий человек может казаться миру не таким невежественным, но они не отличаются друг от друга, их качество одинаково.
   Дзэн делает особый акцент на состоянии незнания. Незнание – это ни невежество, ни знание. Это не знание, потому что вы не заинтересованы в чистой информации, и не невежество, потому что вы не игнорируете самый существенный вопрос. Вы не игнорируете собственное существо, собственное сознание.
   В незнании есть своя красота, чистота. Оно совсем как чистое зеркало, как озеро – абсолютно тихое, отражающее звезды и деревья на берегу. Состояние незнания – высочайшая точка в эволюции человека.
   Знания приобретаются умом после физического рождения. Истинное знание присутствует всегда – подобно тому, как сердце умеет биться, семя знает, как пустить росток, цветок умеет расти, а рыба – плавать. И оно коренным образом отличается от знания о чем-то. Так что, пожалуйста, умейте отличать истинное знание от эрудиции.
   Состояние незнания, по сути, и есть состояние истинного знания. Когда полностью исчезают и знания, и невежество, вы можете отражать существование таким, каково оно есть. Знания приобретаются после рождения, но истинное знание приходит вместе с вами. И по мере того, как вы приобретаете все больше знаний, истинное знание становится все меньше и меньше – оно заслоняется покровом знаний. Истинное знание в точности подобно зеркалу, знания – пыли на этом зеркале.
   Сейчас – само сердце истинного знания. Знания всегда исходят из прошлого. Знания принадлежат памяти – вы узнали, испытали что-то и накопили опыт. Истинное знание приходит из настоящего. Но можно ли быть в настоящем, если слишком цепляться за знания? Невозможно; придется перестать цепляться. Кроме того, знания – нечто приобретенное; истинное же знание – ваша природа. Истинное знание всегда сейчас: сейчас – сердце истинного знания. А сердце сейчас?..
   Английское слово «сейчас», now, очень красиво. Его сердце – буква «О» – символизирует также ноль. Сердце сейчас – ноль, ничто. Когда ума больше нет, когда вы просто ничто, ноль – Будда называет это именно так: шунья, ноль, – тогда все, что вас окружает, все, что есть внутри и снаружи, познано. Но это не мертвое знание; вы знаете совсем по-другому – знаете так, как цветок знает, как распускаться, как рыба знает, как ей плавать, и ребенок в материнской утробе знает, как ему расти. Вы знаете, как дышать, – вы продолжаете дышать даже во сне, даже в коме, – а сердце знает, как ему биться. Это совершенно другой способ знания – сокровенный, внутренне присущий, не приобретенный, естественный, природный.
   Знания приобретаются ценой потери истинного знания. Что же происходит с истинным знанием, когда вы приобретаете мнимые? Оно забывается. Получая мнимые знания, вы забываете истинное. А истинное знание – двери в божественное; знания мнимые – преграда для божественного. Знания полезны в мире обыденного. Да, они сделают вас более эффективными, умелыми – хорошими механиками, например; вы сможете больше зарабатывать. Все это так, я не отрицаю. Знаниями можно пользоваться; но не давайте им стать преградой для божественного. Когда знания не нужны, отложите их в сторону и придите в состояние незнания – это тоже знание, истинное знание. Информация приобретается ценой потери истинного знания – оно забывается. Его нужно только вспомнить – вы его забыли.
   Задача мастера – помочь вам его вос-полнить. Если вы за-были, нужно только вам помочь, чтобы вы снова были и помнили, потому что истинное знание есть не что иное, как вос-приятие, вос-становление, вос-поминание. Когда вы сталкиваетесь с некоей истиной, когда вы встречаете мастера и видите истину его бытия, что-то внутри вас немедленно, в ту же секунду ее узнает, воспринимает, вспоминает. Вы не раздумываете, так это или нет, – чтобы думать, нужно время. Когда вы слышите истину, чувствуете ее присутствие, входите с ней в близкое соприкосновение, что-то внутри вас немедленно узнает и воспринимает ее – без всяких доказательств. Не то чтобы вы соглашались, верили – вы знаете. Но этого бы не случилось, если бы каким-то образом, глубоко внутри, вы не знали раньше.
   Таково основное правило дзэн.
   – Твой маленький братик уже научился говорить?
   – О да, – отвечает малыш Майк. – Теперь мама с папой учат его молчать.
   Общество учит вас знаниям. Столько школ, колледжей, университетов… их назначение – создавать еще больше знаний и внедрять эти знания в людей. А функция мастера прямо противоположна: мастер должен отменить то, что сделало ваше общество. Его функция по существу антисоциальна, и ничего с этим не поделаешь. Мастер вынужденно антисоциален.
   Иисус, Пифагор, Будда, Лао-цзы – все они антисоциальны. Не то чтобы им этого хотелось; но, как только они познали красоту не-знания, беспредельность не-знания, невинность не-знания, как только они испытали вкус не-знания, они хотят передать это другим, поделиться с другими. А этот процесс по сути своей антисоциален.
   Люди спрашивают, почему общество против меня. Не общество против меня – я против общества. Но мне ничего другого не остается – я должен делать свое дело. Я иду против общества уже тем, что должен поделиться случившимся со мной. Общество по самой своей структуре зиждется на знаниях, а функция мастера состоит в уничтожении и знаний, и невежества – в том, чтобы вернуть вам детство.
   Иисус говорит: «Пока не будете как малые дети, не войдете в Царство Божие».
   Общество, по существу, обрубает ваши корни в собственной природе, уводит из центра, делает невротичными.
   Знаменитый психиатр читал курс в университете, и какой-то студент спросил его:
   – Сэр, вы говорили о ненормальном человеке и его поведении. Но что вы скажете о нормальном?
   – Когда мы его найдем, – ответил психиатр, – мы его вылечим.
   Общество все время лечит нормальных людей. Помните, каждый ребенок рождается нормальным; потом общество его лечит, и он становится ненормальным. Он становится индуистом, мусульманином, христианином, коммунистом, католиком… в мире огромное количество неврозов, доступен самый широкий выбор – можете заболеть каким пожелаете. Общество производит всевозможные неврозы: всех форм и размеров, на любой вкус.
   Дзэн лечит вас от ненормальности. Он снова делает вас нормальным, обычным. Он не делает вас святым, помните. Он не делает вас праведником. Он просто делает вас обычным человеком, возвращая к своей природе, к своему источнику.
   Это красивая история…
   Восходя на высокий помост, Догэн Дзэнджи сказал:
   «Дзэнский мастер Хогэн учился у Кейшина Дзэнджи.
   Однажды Кейшин Дзэнджи спросил его: „Джоша, куда ты идешь?“
   Хогэн сказал: „В паломничество без цели“.
   Кейшин спросил: „В чем смысл твоего паломничества?“
   Хогэн сказал: „Не знаю“.
   Кейшин сказал: „Незнание всего ближе“.
   Хогэн внезапно достиг великого просветления».

   Медитируйте на каждое слово этой короткой истории – в ней содержатся все великие писания мира, и даже больше. В ней содержится также незнание.
   Восходя на высокий помост…

   Здесь символически, метафизически выражено нечто очень важное. В дзэн человека символически называют лестницей. Самая нижняя ступень лестницы – ум, а высшая – не-ум. Дзэн говорит, что только достигший не-ума человек достоин взойти на «высокий помост» и говорить с людьми, – не любой. И для этого совсем не обязательно быть священником или проповедником.
   Христиане воспитывают проповедников – есть специальные богословские колледжи, где учат проповедников. Что за глупость? Да, красноречию можно научить; можно научить, как начать речь, как ее закончить. Как раз этому и учат в богословских колледжах – даже тому, какие делать жесты, когда сделать паузу, когда говорить медленнее и когда повысить голос; все вырабатывается искусственно. И эти глупцы проповедуют об Иисусе, не задаваясь ни единым вопросом!
   Однажды я был в богословском колледже. Мы дружили с директором, и он меня пригласил. Я спросил: «Скажи, в каком колледже учился Иисус? Нагорная проповедь так прекрасна – должно быть, он учился в каком-нибудь богословском колледже. Какой колледж закончил Будда?»
   Мухаммед был совершенно необразован, но как он говорит, как поет в Коране – великолепно! Это не образование, не знания. Это приходит из состояния не-ума.
   Маленький Джонни был сыном местного священника. Однажды учительница задала детям вопрос, кем они хотят стать, когда вырастут. Когда пришла очередь Джонни, он ответил:
   – Я хочу стать священником, как мой отец.
   Его решение произвело на учительницу такое сильное впечатление, что она спросила, почему он хочет быть проповедником.
   – Понимаете, – сказал он задумчиво, – раз мне все равно придется по воскресеньям ходить в церковь, я подумал, что лучше уж кричать и размахивать руками, чем всю жизнь молча сидеть на скамейке.
   Можно воспитать проповедника, но нельзя воспитать мастера.
   В Индии возвышение, с которого говорит мастер, называют вьяспитха. Вьяса был одним из величайших мастеров, когда-либо рожденных Индией, одним из древнейших будд. Он пользовался таким влиянием и авторитетом, что его именем подписаны тысячи книг, которых он не писал. Но его имя имело такой вес, что всякий, кто хотел продать свою книгу, вместо своего имени ставил имя Вьясы. Его имя было достаточной гарантией ценности книги. Сейчас ученые ломают головы, пытаясь определить, какие книги действительно написаны Вьясой.
   Возвышение, с которого говорит будда, называют вьяспитха – помост будды. Человеку не позволено подниматься на возвышение, если он не достиг не-ума. Восходя на высокий помост… Это метафора; она означает, что этот человек достиг состояния не-ума, достиг состояния незнания, которое и есть истинное знание.
   …Догэн Дзэнджи сказал:
   «Дзэнский мастер Хогэн учился у Кейшина Дзэнджи.
   Однажды Кейшин Дзэнджи спросил его:
   „Джоша, куда ты идешь?“»

   В дзэн таким способом говорят: «Какова цель твоей жизни? Куда ты идешь?» Здесь есть и другой вопрос: «Откуда ты идешь? Каков источник твоей жизни?» Также предполагается: «Кто ты?» – поскольку, если вы можете ответить, откуда идете и куда, это означает, что вы, вероятно, знаете, кто вы.
   Три самых важных вопроса: «Кто я? Откуда иду? И куда?»
   …Кейшин Дзэнджи спросил его:
   „Джоша, куда ты идешь?“
   Хогэн сказал: „В паломничество без цели“».

   Посмотрите, как красив этот ответ. В отношениях мастера и ученика бывают удивительно красивые моменты.
   „В паломничество без цели“.

   Если вы направляетесь в Каабу, это не паломничество, потому что есть цель; если вы направляетесь в Иерусалим или Каши, это не паломничество. Там, где есть цель, есть и амбиции; там, где есть амбиции, присутствует ум, желание. А с желанием никакое паломничество невозможно.
   Паломничество может быть только бесцельным. Посмотрите на эту красоту! Только дзэнский мастер может оценить это, и только дзэнский ученик может сказать нечто настолько революционное.
   „В паломничество без цели“.

   Мастер спрашивает: «Куда ты идешь?», – и ученик отвечает: «В общем-то, никуда». Без цели, как сухой лист на ветру… Куда бы ни понес его ветер: на юг – так на юг, на север – так на север; прекрасно, потому что все божественно. Куда бы вы ни пришли, везде вы встретите божественное. Никакой цели не нужно.
   Как только у вас появляется некая цель, вы становитесь напряженным; вы концентрируетесь на цели. Как только появилась цель, вы отделены от целого. У вас есть личная цель, а в личных целях коренится всякое эго. Отсутствие личной цели означает единство с целым. Оно возможно только если вы странствуете бесцельно.
   Человек дзэн странствует – без цели, без намерений, без будущего. Он живет от мгновения к мгновению, без всякого ума; он отдается ветру, словно сухой лист. Он говорит ветру: «Неси меня, куда хочешь». Если ветер поднимает его высоко в небо, он не чувствует себя лучше других – тех, что лежат на земле. Если он падает на землю, он не чувствует себя хуже других – тех, что подняты ветром высоко в небо. Он не может проиграть. Он не может даже разочароваться. Как можно проиграть, если цели нет? И если вы никуда в особенности не идете, можно ли разочароваться? К разочарованию приводят ожидания. К неудачам приводят личные амбиции.
   Человек дзэн – всегда победитель, даже в поражении.
   Кейшин спросил: „В чем смысл твоего паломничества?“

   Он спрашивает еще раз, чтобы убедиться: быть может, Хогэн просто повторяет. Быть может, он просто прочитал в какой-нибудь древней дзэнской рукописи: «Не следует иметь цели. Когда цели нет, жизнь становится паломничеством». Поэтому мастер снова спрашивает:
   „В чем смысл твоего паломничества?“
   Хогэн сказал: „Не знаю“.

   Если бы Хогэн просто повторял какое-то знание, заимствованное из писаний или у других людей, он ответил бы то же самое. Или как-нибудь перефразировал свой ответ. Он повторял бы, как попугай. Мастер задал тот же вопрос, но ответ изменился, полностью изменился. Ученик просто говорит: «Я не знаю».
   Как можно знать, если у вас нет цели? Как можно знать, когда нет никаких намерений? Как можно быть, если нет цели? Эго может существовать только благодаря целям, амбициям, желаниям.
   Хогэн сказал: „Не знаю“.

   Он не отвечает, как попугай. Он не повторяет одно и то же. Вопрос был прежний, помните, но ответ изменился. В этом разница между образованным, эрудированным человеком и человеком истинного знания, мудрецом, действующим в состоянии незнания.
   „Не знаю».

   Должно быть, Кейшин был очень доволен. Он сказал:
   „Незнание всего ближе“.

   Знания создают расстояние между вами и реальностью. Чем больше вы знаете, тем больше расстояние – от реальности вас отделяет так много книг. Если вы вызубрили всю Британскую Энциклопедию, расстояние между вами и реальностью огромно. Пока реальность не попытается вас отыскать в дебрях Британской Энциклопедии, или вы не попытаетесь отыскать реальность в дебрях Британской Энциклопедии, никакой встречи не будет. Чем больше вы знаете, тем больше расстояние; чем меньше вы знаете, тем оно короче. Если вы совсем ничего не знаете, никакого расстояния нет. Тогда вы стоите лицом к лицу с реальностью; даже не лицом к лицу: вы – она сама. Вот почему мастер говорит:
   „Незнание всего ближе“.

   Запомните… какая красивая сутра, изысканная, необычайно значительная:
   „Незнание всего ближе“.

   В тот миг, когда вы ничего не знаете, вы с реальностью становитесь близки – близки как ближайшие друзья, близки как влюбленные. Вы обнимаете реальность, реальность проникает в вас, как проникают друг в друга влюбленные. Вы таете в ней, как тает снег на солнце. Вы сливаетесь с ней воедино. Делить нечего. Знания делят на части; незнание объединяет.
   Услышав эту необычайно выразительную сутру: «Незнание всего ближе»,
   Хогэн внезапно достиг великого просветления.

   Очевидно, он был очень близко. Когда он сказал: «Не знаю», наверное, он был уже на грани. Когда он говорил о паломничестве без цели, до черты оставался всего один шаг, а когда сказал: «Не знаю», – даже этот шаг исчез. Он стоял на самом краю.
   И когда мастер сказал… когда мастер подтвердил, пролил свет словами: «Незнание всего ближе»… когда мастер его похвалил, одобрил: «Незнание всего ближе»,
   Хогэн внезапно достиг великого просветления.

   Тотчас же, в тот самый миг он пересек границу. Тотчас же исчезла его последняя привязанность. Теперь он не может даже сказать: «Не знаю».
   Глупец говорит: «Я знаю», человек разума приходит к пониманию: «Я не знаю». Но есть нечто за пределами того и другого, – когда остается только молчание. Ничего нельзя сказать, ничего нельзя произнести. Хогэн вступил в это молчание, великое просветление – внезапно, немедленно, в единый миг.
   Просветление всегда внезапно, потому что это не достижение; оно уже есть. Это только вспоминание, узнавание. Вы уже просветленные, просто вы этого не осознаете. Просветление – осознание того, что уже есть.
   Медитируйте на эту красивую историю. Пусть эта сутра звучит в вашем существе:
   „Незнание всего ближе“.

   И как знать?.. Внезапное просветление может случиться и с вами, как случилось с Хогэном. Здесь оно случится со многими, потому что я каждый день занимаюсь уничтожением ваших знаний, разрушаю и уничтожаю все ваши привязанности и стратегии ума. В тот день, когда ваш ум не выдержит и рассыплется, когда вы не сможете больше складывать и удерживать его распадающиеся части, – неизбежно случится внезапное просветление. Поскольку это не достижение, оно может случиться в единый миг, мгновенно. Общество заставило вас забыть, мое дело – помочь вам вспомнить.
   Достаточно на сегодня.

   Глава 4
   «Не обращай внимания»
   О зашипевшем масле и просветлении

-------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------

//-- * * * --//
   Древние говорили:
   «(Само-)совершенствование требует невообразимо долгого времени, (тогда как) просветление достигается мгновенно».
   Если обучение эффективно, достичь просветления можно так же быстро, как щелкнуть пальцами.
   В давно минувшие времена у мастера чань Хуэй-кэс горы Лянь-е была ученица, которая обратилась к нему за наставлением.
   Мастер дал ей для медитации фразу: «Не обращай внимания».
   Она следовала его наставлению строго и неотступно.
   Однажды у нее загорелся дом, но она сказала себе: «Не обращай внимания».
   На другой день ее сын упал в воду, и когда ее позвали, она сказала: «Не обращай внимания».
   Она в точности соблюдала инструкции мастера, отодвигая в сторону все случайные мысли.
   Однажды, когда ее муж развел огонь, чтобы приготовить оладьи, она вылила взбитое тесто на сковороду с кипящим растительным маслом, и оно громко зашипело.
   Услышав этот звук, она внезапно стала просветленной. Она швырнула сковороду с маслом на пол, захлопала в ладоши и засмеялась.
   Муж решил, что она лишилась рассудка, выбранил ее и сказал: «Зачем ты это сделала? Ты сошла с ума?»
   Она ответила: «Не обращай внимания».
   Она пришла к мастеру Хуэй-кэ и попросила засвидетельствовать ее достижение.
   Мастер подтвердил, что она обрела священный плод.
//-- * * * --//
   Есть два пути к высшей истине. Первый – самосовершенствование, второй – просветление. Первый ошибочен в своей основе. Он только кажется путем. Человек ходит и ходит кругами, но не приходит ни к чему. Второй путь не похож на путь – когда что-то происходит тотчас, мгновенно, для пути нет места. Какой может быть путь, если что-то происходит, не занимая времени?
   Этот парадокс нужно понять как можно глубже: первый путь кажется путем, но им не является; второй путь не кажется путем, но им является. Первый создает видимость пути, потому что времени бесконечно много, – это временное явление. Но то, что происходит во времени, не может вывести вас за пределы времени; все, что происходит во времени, лишь утверждает время.
   Время означает ум. Время есть проекция ума. Времени не существует – это только иллюзия. Есть лишь настоящее, а настоящее не принадлежит времени. Настоящее принадлежит вечности. Прошлое относится к времени, будущее относится к времени – но ни то ни другое не экзистенциально. Прошлое – всего лишь память, будущее – воображение; память и воображение: ни то ни другое не экзистенциально. Мы создаем прошлое, потому что цепляемся за воспоминания; привязанность к воспоминаниям становится источником прошлого. И мы создаем будущее, потому что у нас еще столько неисполненных желаний, столько нереализованного воображения. Для желаний будущее необходимо, как экран, на который они могут проецироваться.
   Прошлое и будущее – явления ума; прошлое и будущее полностью определяют ваше представление о времени. Обычно считается, что время делится на три части: прошлое, настоящее и будущее. Это абсолютно неверно. Пробужденные видят время по-другому. Они говорят, что время состоит только из двух частей: прошлого и будущего. Настоящее – вовсе не часть времени; настоящее принадлежит запредельному.
   Первый путь – путь самосовершенствования – временной; он не имеет ничего общего с вечностью. А истина есть вечность.
   Второй путь – путь просветления – мастера дзэн всегда называли «путем без пути», потому что он совершенно не похож на путь. Он не похож на путь; только в коммуникативных целях, произвольно мы будем называть его «вторым путем». Второй путь не принадлежит времени, он относится к вечности и, следовательно, случается мгновенно – он происходит в настоящем. Его нельзя желать, его нельзя добиваться.
   На первом, ложном пути все это допустимо. Можно воображать, можно желать, можно быть амбициозным. Можно заменить мирские желания желаниями мира иного. Именно это делают так называемые религиозные люди. Они больше не желают денег – они пресытились, устали, разочаровались, им это наскучило; они начинают желать Бога. Желание сохраняется, меняется только объект. Теперь объект желания – не деньги, а Бог; теперь объект желания – не удовольствие, а блаженство. Но какое блаженство вы можете представить? Каким бы вы ни воображали блаженство, оно будет только развитием вашей идеи удовольствия. Возможно, оно станет чуть более изысканным, утонченным, изощренным, но не более того.
   Люди, переставшие желать мирских вещей, начинают желать рая и райских наслаждений. Но что это такое? – Все те же прежние желания в преувеличенных формах. На самом деле, они гораздо опаснее мирских желаний, потому что в мирских желаниях абсолютно ясно одно – рано или поздно вы неизбежно в них разочаруетесь. Вы выйдете из-под их власти, они не могут длиться вечно. Сама их природа такова, что они обещают, но никогда не исполняют обещаний, – надежды никогда не оправдываются. Долго ли можно ими обманываться? Даже у самого глупого человека бывают минуты прозрения, когда он понимает, что гонится за иллюзиями, которые никогда не станут реальными по самой природе существования. Разумный человек понимает это быстрее.
   Но желания мира иного гораздо опаснее, потому что они принадлежат миру иному, и, чтобы понять их и пережить, придется ждать до самой смерти. Они осуществятся только после смерти, так что при жизни освободиться от них нельзя. Для человека, прожившего всю жизнь бессознательно, смерть будет кульминацией бессознательности; он умрет бессознательно. Даже в смерти он не сможет избавиться от иллюзий. Кроме того, умерший бессознательно человек снова рождается бессознательным. Порочный круг замыкается, все повторяется снова и снова. Человек, родившийся в бессознательности, будет повторять те же глупости, которые повторял миллионы жизней.
   Пока вы не станете бдительными и осознанными в этой жизни, пока не измените качества своей жизни, вы не умрете сознательно. Только сознательная смерть может привести к сознательному рождению. И тогда открывает свои двери гораздо более сознательная жизнь.
   Замена мирских желаний немирскими – последняя стратегия ума, удерживающая вас у него в плену, в тюрьме, в рабстве.
   Таким образом, первый путь – не путь, а обман, но обман очень привлекательный. Во-первых, речь идет о самосовершенствовании. Оно не противоречит эго, оно основано на очищении эго – очистите эго от всех грубостей, и вы найдете свое существо. Эго как нешлифованный алмаз – граненый и отшлифованный, алмаз эго станет Кохинором, драгоценностью. Такова ваша идея «существа»; но это не что иное как эго – названное красивым именем, сдобренное приправой духовности. Это все то же прежнее иллюзорное эго.
   Сама идея «я есть» ошибочна. Есть целое, есть Бог – но нет никакого «я». Существовать может либо «я», либо Бог; сосуществование невозможно, – потому что, если существует «я», оно остается отдельной сущностью. Тогда это «я» обладает собственным существованием, независимым от Бога. Но Бог просто означает «все», «целое». Как «я» может от него не зависеть? Как «я» может быть от него отдельным? Своим существованием «я» уничтожает саму идею целостности.
   Отрицающие Бога люди более всех эгоистичны. Не случайно Фридрих Ницше заявил, что Бог умер. Он был одним из самых эгоистичных людей в истории человечества. Именно эго в конце концов привело его к безумию. Эго закладывает основу, фундамент всякого безумия. Ницше сказал: «Бог умер, и человек свободен». Это выражение очень важно. Одной фразой он высказал все – человек может быть свободным, только если Бог умер; если Бог жив, человек не может быть свободным, – фактически, человек не может существовать.
   Сама идея «я есть» недуховна. Сама идея личности недуховна.
   А что такое самосовершенствование? Попытка отшлифовать, улучшить эго; попытка создать красивый характер, отбросить все, что не пользуется уважением, и создать все, что им пользуется. Вот почему духовные люди – так называемые духовные люди – в разных странах совершенствуются по-разному. Все зависит от общества; совершенствованием считается развитие качеств, которые пользуются уважением в данном обществе.
   В России до революции была одна христианская секта, в которой верили: чтобы быть подлинным христианином, нужно отрезать себе половые органы. Слова Иисуса понимали буквально. Иисус сказал: «Будьте евнухами Бога», и эти несчастные глупцы поняли его фразу в буквальном смысле. Каждый год они собирались тысячами, доходили до полного исступления и отрезали себе половые органы. Мужчины отрезали гениталии, женщины – груди. И тех, кому это удавалось, считали святыми; их очень чтили – они принесли великую жертву. В любом другом месте их сочли бы абсолютно ненормальными, но, поскольку в данном конкретном обществе это почиталось, их объявляли святыми.
   В Индии можно найти множество людей, которые лежат на шипах или иглах. Их почитают за великих мудрецов. Если взглянуть им в глаза… они просто глупцы. Лежание на шипах не может сделать человека духовным. От этого тело просто станет мертвым, нечувствительным. Тело будет становиться все более и более тупым, оно не будет ничего чувствовать.
   Так и происходит. Лицо не чувствует холода, потому что все время открыто, – оно теряет чувствительность к холоду. Руки не так остро чувствуют холод, потому что они открыты, – они стали нечувствительны к холоду. Точно так же можно жить без одежды, голым. Только поначалу, первые несколько месяцев, вам будет холодно – мало-помалу тело приспособится.
   Джайнские монахи живут голыми. Последователи их восхваляют, думают: «Вот что значит настоящая духовность. Смотрите, они превзошли тело!» Они ничего не превзошли – тело просто отупело. А когда тело тупеет, это, естественно, приводит к тупости ума, потому что в глубине тело и ум – одно и то же. Тело – внешняя оболочка ума, а ум – внутреннее ядро тела.
   Если вы действительно хотите иметь острый, чувствительный ум, необходимо чувствительное, разумное тело. Да, у тела есть собственный разум. Не убивайте, не разрушайте тело, иначе вы разрушите собственный разум. А когда вы уважаете тело, оно становится религиозным, духовным, священным.
   Все, что пользуется уважением общества, становится пищей для эго. И ради этого люди готовы на любую глупость. Единственная радость в том, чтобы она обеспечивала уважение.
   Самосовершенствование – всего лишь другое название совершенствования эго. Это не настоящий путь. На самом деле, никакого настоящего пути не нужно. Кажется, будто путь очень долог и труден, на него уйдут многие жизни. Люди, проповедующие самосовершенствование, прекрасно знают, что одной жизни мало; иначе они потерпят фиаско. Поэтому они и выдумывают множество жизней – долгое, невероятно трудное путешествие длиной во много жизней. И наконец, через невообразимо долгое время, вы приходите к цели. На самом деле, вы не придете никогда. Вы не можете прийти, потому что вы уже у цели. Следовательно, сама идея пути, ведущего к цели, бессмысленна.
   Постарайтесь понять этот парадокс; это очень важно в понимании духа дзэн.
   Дзэн – не дорога, не путь. Поэтому его называют «вратами без врат», «путем без пути», «усилием без усилия», «действием без действия»{ С начала абзаца кавычки переводчика.}. Эти противоречивые названия нужны только для того, чтобы указать на определенную истину – путь подразумевает наличие цели, и цель должна находиться в будущем. Вы – здесь, цель – там, и между вами и целью необходим путь, мост, который вас соединит. Сама идея пути означает, что вы еще должны прийти домой, что вы еще не дома.
   Второй путь – путь без пути, путь просветления – несет в себе совершенно иное откровение, совершенно иную весть, весть безмерной ценности – вы уже Это. «Ах, Это!» Идти некуда, идти не нужно. Идти некому. Мы уже просветленные. Просветление может случиться только мгновенно, – потому что дело только в том, чтобы проснуться.
   Например, если вы крепко спите, и вам снится… вам может присниться, что вы на Луне. Как вы думаете: если кто-то разбудит вас, придется ли вам возвращаться с Луны? Тогда понадобилось бы время. Если вы прилетели на Луну, вам придется оттуда возвращаться, и для этого нужно время. Может быть, вы не сразу попадете на космический корабль. Может не оказаться билетов – все места заняты. Но вас можно разбудить; вы были на Луне только во сне. На самом деле, вы в своей постели, дома, вы никуда не улетали. Небольшая встряска, и внезапно вы возвращаетесь – возвращаетесь из снов.
   Мир только снится. Не нужно никуда идти, мы всегда были здесь; мы здесь и будем здесь. Но мы можем спать и видеть сны.
   Индийская Национальная Гвардия выехала на маневры. Учебное сражение между «красными» и «синими» уже почти началось, когда из Дели пришла телеграмма: «В связи сокращением бюджета не можем обеспечить оружием и боеприпасами. Продолжайте сражение учебных целях».
   Генерал собрал войска и сказал:
   – Сейчас мы изобразим сражение. Когда враг приблизится на сто ярдов, вскиньте руки, будто стреляете из винтовки, и кричите: «Пиф-паф!» Когда он подойдет на пятьдесят футов, занесите руку над головой, будто кидаете гранату, и крикните: «Ба-ба-а-ах!» Если до него останется пять футов, машите руками и свистите: «З-з-з, з-з-з», – как будто колете штыком.
   Рядового Абула послали в разведку, но, по-видимому, «боевые действия» развернулись в другом направлении. Он шел уже три дня и три ночи, но так никого и не встретил.
   На четвертый день, сидя под деревом, обескураженный Абул вдруг заметил на холме фигуру, спускающуюся к нему. Он встал на четвереньки и пополз по кустам и грязи, как его учили. Без сомнения, то был солдат вражеской команды.
   Абул поднял руку и крикнул: «Пиф-паф!» Ответа не последовало. Он подполз поближе, занес руку над головой и очень громко крикнул: «Ба-ба-а-ах!» Солдат даже не повернулся в его сторону. Тогда Абул подбежал к нему и зажужжал прямо в ухо: «З-з-з! З-з-з! З-з-з! З-з-з!» И снова никакой реакции!
   Абул разозлился, схватил солдата и закричал:
   – Эй! Ты играешь против правил. Я кричал тебе и «Пиф-паф!», и «Ба-ба-а-ах!», я подошел к тебе вплотную и сказал: «З-з-з! З-з-з!», а ты даже не обратил на меня внимания!
   Вражеский солдат описал вокруг Абула круг и сказал басом:
   – Др-др-др, я танк!
   Вот как обстоят дела. Вы не те, кем себя считаете, и не то, во что верите. Все ваши верования вам только снятся. Может быть, вы спите уже так долго, что сны кажутся почти реальными.
   Итак, вопрос не в самосовершенствовании; вопрос в просветлении.
   Дзэн верит во внезапное просветление, поскольку вы уже просветленные; нужна только определенная ситуация, которая может вас разбудить. Для этого достаточно будильника. Если вы хоть немного бдительны, один звонок… и внезапно вы проснулись. И весь сон, со всеми его нескончаемыми желаниями, путешествиями, царствами, горами, океанами… все исчезло в единый миг.
   Это красивая история…
   Древние говорили:
   «(Само-)совершенствование требует невообразимо долгого времени…»

   На него неизбежно уйдет невообразимо долгое время, потому что вы будете сражаться с тенями. Их нельзя победить и нельзя уничтожить. Более того: чем дольше вы с ними боретесь, тем больше верите в их существование. Если вы сражаетесь с собственной тенью – сможете ли вы победить? Невозможно. И не потому, что тень сильнее вас. Как раз наоборот: у тени нет силы, ее не существует, и вы начинаете бороться с чем-то несуществующим – как вы можете победить? Напрасная трата энергии. Вы устанете, но тень неутомима, тени ничего не сделается. Нельзя ее убить или сжечь, даже убежать от нее нельзя. Чем быстрее побежите вы, тем быстрее она побежит за вами.
   Единственный способ избавиться от нее – понять, что ее нет. Понимая, что тень – всего лишь тень, вы от нее освобождаетесь. Просто понимая, нисколько не совершенствуясь! И как только тень исчезнет, ваша жизнь озарится ярким светом. Вас окружит благоуханный аромат, но он не будет плодом совершенствования, насажденного извне.
   В этом разница между святым и мудрецом. Святой идет путем самосовершенствования. Он практикует ненасилие, как Махатма Ганди; он практикует правду, правдивость; он практикует искренность, честность. Но все это только практики. Что вы делаете, практикуя ненасилие? Что в действительности происходит у вас внутри? Очевидно, вы просто подавляете насилие. Когда вы практикуете – когда вы должны практиковать правду, – что это значит? Только то, что внутри вас рождается неправда; вы подавляете ее, восстаете против нее и говорите правду. Но неправда не ушла из вашего существа. Можно загнать ее в самый темный подвал; можно забросить в глубокую тьму подсознания. Можно совершенно забыть о ней, забыть о самом ее существовании, но от этого она не перестанет существовать и управлять вами, поднимаясь из темных глубин вашего существа, причем так тонко, что вы сами не будете знать, что по-прежнему остаетесь в ее власти, – фактически, в гораздо большей степени, чем раньше, потому что, чувствуя ее сознательно, вы не были ей подчинены настолько. Теперь же враг затаился.
   Это хорошо заметно на примере Махатмы Ганди. Он соблюдал, прививал себе ненасилие. Но я заглянул в его жизнь глубже и нашел его одним из самых насильственных людей, которых знал наш век. Но его насильственность отполирована до блеска; его насильственность так изощренна, что почти кажется ненасилием. Его насильственность выражается такими тонкими способами, что обнаружить ее не просто. Она входит через черный ход – никогда не через парадный подъезд. Вы не найдете ее в гостиной – там ее нет. Она поселилась где-то в дальних темных комнатах в самой глубине дома, куда никто не заходит, и оттуда управляет его сердцем, словно марионеткой, дергая за веревочки.
   Например, если вы сердитесь, обычно вы сердитесь на человека, вызвавшего ваш гнев. Махатма Ганди сердился на себя, а не на людей. Он оборачивал гнев на самого себя – он делал гнев интровертным. Тогда уловить его очень трудно. Он начинал поститься, жестоко разрушать себя, подвергать себя мучениям. И таким образом он тонко мучил других.
   Если кого-то в его ашраме заставали за питьем чая… Чай так невинен; но в ашраме Махатмы Ганди чаепитие считалось грехом. Эти ашрамы существуют за счет создания в людях чувства вины; они не упускают ни одной возможности создать чувство вины. Таков их торговый секрет: не упускать ни одной возможности. Достаточно даже чая; этим нужно воспользоваться. Если кого-то замечали за питьем чая… этот человек становился грешником. Он совершил преступление, и даже хуже, потому что грех гораздо глубже преступления. Если кто-то попадался…
   А люди все равно пили чай, но тайком – приходилось прятаться. Чтобы попить чаю, нужно было стать вором, обманщиком, лицемером! Вот что сделали с миллионами людей ваши так называемые религии. Вместо того чтобы сделать их духовными, они просто превратили их в лицемеров, заставили притворяться.
   Они притворялись, что не пьют чая, но иногда их ловили с поличным. Ганди выискивал и высматривал; у него были агенты, которые выявляли нарушителей правил. И если кто-то попадался, его вызывали… и Ганди начинал поститься, чтобы наказать себя.
   «Какая здесь логика?» – спросите вы. Логика очень проста. В Индии ей следовали многие века. Фокус в том, что Ганди говорил: «Должно быть, я еще не стал совершенным мастером – вот почему ученик может меня обмануть. Разве можно обмануть совершенного мастера? Значит, во мне есть какое-то несовершенство».
   Посмотрите, какое смирение! И он мучил себя постом. Ганди постится из-за того, что вы выпили чашку чая. Что почувствуете вы? Он три дня постится из-за вас, из-за одной чашки чая! Вам будет очень тяжело. Если бы он стукнул вас по голове, было бы не так тяжело. Если бы он оскорбил, наказал вас, приказал поститься три дня вам, это было бы гораздо проще – и гораздо сострадательнее. Но этот старик постится сам, мучает себя, и все в ашраме вас осуждают. Все смотрят на вас как на великого грешника: «Это из-за тебя мастер страдает. Ради какой-то чашки чая? Как низко ты пал!»
   Этот человек шел и припадал к его ногам, плача и рыдая, но Ганди не слушал. Ему нужно было очиститься.
   Все это насильственность, я не могу назвать это ненасилием. Это насильственность вдвойне; но она проявляется так тонко, что уловить ее очень трудно. Возможно, даже сам Ганди не осознавал всего, что делал, – потому что он практиковал не осознанность, а ненасилие.
   Можно продолжать практиковать… существует тысяча и одна практика. Когда же вы сможете избавиться от всего, что неправильно в вашей жизни? На это уйдет невообразимо долгое время. И даже тогда – вы думаете, ничего не останется? Невозможно – от всего вы не избавитесь.
   Я никогда не видел человека, который пришел бы к истине через самосовершенствование. И, вообще говоря, самосовершенствованием занимаются не самые разумные люди – они упускают самое важное прозрение: мы никуда не идем. Бог – не нечто такое, чего нужно достигать; Бог уже есть внутри вас. Вы беременны Богом, вы сотканы из вещества, называемого Богом. Ничего не нужно достигать, кроме определенной осознанности, само-осознания.
   В Нью-Йорке есть один магазин, где продаются самые экзотические продукты всего мира.
   Недавно этот магазин посетил Мулла Насреддин. Там он нашел редкие тропические фрукты из джунглей Северной Америки и множество причудливых деликатесов Африки и Среднего Востока.
   В уголке он набрел на одинокий прилавок, где стояло несколько лотков с человеческими мозгами: мозги политиков – доллар за фунт, мозги инженеров – два доллара за фунт, и, поодаль, лоток с мозгами святых – пятьдесят долларов за фунт.
   Поскольку все мозги выглядели совершенно одинаково, он спросил человека за прилавком:
   – Почему вы заломили такую цену за мозги святых?
   Продавец уставился на него из-за очков и ответил:
   – А вы представляете, сколько святых нам понадобилось, чтобы набрать фунт мозгов?
   Мои собственные наблюдения говорят о ваших так называемых святых точно то же самое. Я не вижу в них признаков разума. Они глупы по определению – никто, кроме глупца, не станет идти путем самосовершенствования. Он только кажется путем, но не путь. Он долог, скучен и утомителен; на самом деле, он бесконечен.
   Измените какую-нибудь привычку, она начнет проявляться в чем-нибудь другом. Закройте одну дверь – немедленно откроется другая. Когда вы закроете и эту, неминуемо откроется третья – потому что по существу вы остаетесь прежним, все тем же прежним бессознательным человеком. Стремясь быть смиренным, вы будете становиться все более и более эгоистичным, ничего больше. Смирение будет только новым способом удовлетворения эго. В глубине вы будете воображать себя самым смиренным человеком в мире – нет большего смиренника, чем вы. Да, эго говорит на новом языке, но смысл тот же. Язык изменился, но смысл прежний; от перевода на разные языки он не меняется. Сначала вы были в мире самым большим человеком, теперь вы самый малый и смиренный; но вы остаетесь особенным, вы остаетесь необычным, вы сохраняете свое превосходство. Сначала вы были одним, теперь стали другим, но в глубине ничто не изменилось. Самосовершенствование никогда ничего не меняет.
   Один человек в надежде излечиться от бессонницы долго ходил от одного врача к другому. Были истрачены тысячи долларов. В конце концов, одному врачу удалось ему помочь.
   – Должно быть, тебе чертовски полегчало! – сочувственно сказал его друг.
   – И не говори! – ответил бывший больной. – Иногда целые ночи напролет я лежу и думаю: как же я страдал!
   Что изменилось? Самосовершенствование только обманывает вас, создает видимость, будто что-то происходит, будто вы что-то делаете, будто что-то великое ждет вас на этом пути; если ничего не случилось сегодня, случится завтра.
   Розенблюм занимается пошивом пальто, и дела его идут так плохо, что бедняга совсем лишился сна.
   – Считай овец, – советует Блюменфельд, его приятель.
   – Что мне терять? – говорит Розенблюм. – Сегодня же попробую.
   На следующее утро взор его еще туманнее, чем прежде.
   – Что такое? – спрашивает Блюменфельд.
   – Я считал овец, – стонет Розенблюм. – Насчитал пятьдесят тысяч. Потом их постриг и сделал из шерсти пятьдесят тысяч пальто. Тогда встал вопрос, который не давал мне уснуть всю оставшуюся ночь: где взять пятьдесят тысяч подкладок?
   Ничто не поможет, потому что ум остается прежним и разными способами будет создавать все ту же проблему. Нужно радикально изменить сами его корни; если только подстригать листья, это не поможет. А заниматься самосовершенствованием – значит просто подстригать листья.
   Древние говорили:
   «(Само-)совершенствование требует невообразимо долгого времени, (тогда как) просветление достигается мгновенно».

   Просветление достигается в единый миг. Почему? Потому что вы уже просветленные. Вы просто забыли. Вам нужно напомнить, вот и все.
   Функция мастера состоит в том, чтобы вам напомнить; не указать путь, но просто напомнить. Он должен дать не метод совершенствования, характер, добродетель – но только осознанность, разум, пробуждение.
   Просветления можно достичь в единый миг, прежде всего потому, что вы никогда его не теряли. Вам снилось, что вы не просветленный. Вам может присниться, что вы в раю, а может присниться, что вы в аду. И вы сами знаете! – иногда вам снится, что вы в раю, а иногда – что вы в аду. Утром можно быть в раю, а к вечеру оказаться в аду. Одно мгновение вы можете провести в раю, а в следующее оказаться в аду. Все зависит от вас. Это неким образом связано с вашей психикой; это не что-то внешнее.
   Один человек после смерти прибыл к Жемчужным вратам, и его провели в комнату, чтобы ожидать святого Петра. Естественно, его очень волновал вопрос, куда его направят – в рай или в ад. Дверь открылась, и вошел знаменитый святой.
   Человек обрадовался: «Значит, я в раю!»
   Тут дверь открылась снова, и вошла известная проститутка. Он смущен: «В таком случае, я в аду!»
   Пока он размышлял, святой схватил проститутку и принялся заниматься с ней любовью. Изумленный человек подбежал к святому Петру и воскликнул:
   – Скажи, наконец: рай это или ад?
   – Разве ты сам не видишь? – отвечал святой Петр. – Для него – рай, а для нее – ад!
   Рай и ад – не географические понятия, они не где-то вне вас, но у вас внутри. Проснувшись, вы оказываетесь в совершенно другой вселенной – словно вместе с вами проснулась вся вселенная. У нее новый цвет, новый аромат, новое благоухание. Когда вы спите, вместе с вами спит все существование. Все зависит от вас.
   И главное – не в совершенствовании характера, не в том, чтобы стать добродетельным, святым. Главное – в том, как выйти из сна, как выйти из прошлого и будущего, как быть здесь-сейчас.
   Это и есть просветление… «Ах, Это!»
   Во время чаепития у Безумного Шляпника Алиса заметила, что на столе нет джема. Она попросила джем, на что Безумный Шляпник сказал:
   – Джем подают через день.
   Алиса запротестовала:
   – Но вчера джема тоже не было!
   – Это правда, – согласился Безумный Шляпник. – Но такое уж правило: джем может быть только вчера и завтра, джема никогда не бывает сегодня… потому что сегодня – не через день!
   Так вы и живете: джем вчера, джем завтра, только не сегодня. А когда еще быть джему, если не сегодня! Вы только воображаете; вы живете в состоянии наркотического опьянения, во сне. Вы совершенно забыли, что этот момент – единственно реальный. И если хотите иметь хоть какой-то контакт с реальностью, проснитесь здесь-сейчас!
   Отсюда необычная идея дзэн о том, что просветление случается мгновенно. Многих это приводит в недоумение: «Неужели просветление может случиться за одно мгновение?» Особенно это смущает индийцев, потому что они верят в идею, что сначала нужно избавиться от всех прошлых карм, а теперь эта дурацкая идея распространилась и на Западе. Теперь люди на Западе говорят о прошлой карме: сначала нужно избавиться от прошлой кармы.
   Вы знаете, как велико прошлое? Целая вечность! Если вы хотите избавиться от прошлой кармы… вы никогда от нее не избавитесь – можете быть уверены. А тем временем вы будете создавать другие кармы, и прошлое с каждым днем будет все увеличиваться. Если выход только один – сначала избавиться от всех прошлых карм, то просветление невозможно. Тогда никаких будд не было и не будет. Только представьте все прошлые жизни и все кармы, которые вы накопили, – сначала нужно избавиться от них. Как вы будете от них избавляться? Пытаясь избавиться, вы создадите другие. Круг замкнется.
   «Для полного просветления, – говорят люди, верящие в философию кармы, – нужно избавиться не только от плохих карм, но и от хороших, потому что плохие кармы опутывают железными цепями, а хорошие кармы – золотыми. Но цепи есть цепи; вы должны избавиться от всяких цепей». Дело еще более усложняется. Как избавиться от плохих карм? Если вы спросите, они скажут: «Создавай хорошую карму, чтобы избавиться от плохих». А как избавиться от хороших? Тут святые раздражаются и говорят: «Довольно! Ты слишком много споришь. Хватит обсуждений. Верь, доверяй, имей веру!»
   На самом деле, суть не в избавлении от карм. Просыпаясь поутру, избавляетесь ли вы первым делом от всех сновидений? Во сне вы были вором, или убийцей, или насильником, или святым… во сне можно быть кем угодно. Должны вы сначала избавиться от всех сновидений? Как только вы просыпаетесь, вы вне всех этих снов – они кончились! Ни о каком избавлении нет и речи.
   В этом суть учения дзэн – не беспокойтесь о прошлых кармах, все они случились во сне. Просто проснитесь – и все будет кончено.
   Но мы спим, и все, что соответствует нашему сну, чрезвычайно притягательно. Мы слышим только то, что согласуется с нашим состоянием ума. Весь мир спит. Лишь изредка встречается человек, который не спит, бодрствует. И когда он с вами говорит, возникает естественное непонимание. Он говорит со своей точки зрения, из своего бодрствования; он говорит: «Забудьте о снах – все это чепуха! Хорошие и плохие, все они одинаковы; святой и грешник, все одинаковы. Просто проснитесь! Не беспокойтесь о том, чтобы сначала во сне стать святым, чтобы сначала измениться и из грешника превратиться в святого – только потом можно просыпаться. Зачем идти таким длинным путем? Можно проснуться прямо сейчас! Можно проснуться, когда вы совершаете грех; можно проснуться, когда во сне вы кого-то убиваете. Это не проблема».
   Собственно, если вы святой, может быть, вам и не захочется просыпаться. Убийце проснуться легче, потому что ему нечего терять; но у святого есть престиж, с которым ему придется расстаться. Может быть, его венчают гирляндами, ему вручают Нобелевскую премию, и все аплодируют и касаются его ног… и вдруг звонок. Пора просыпаться? Не может ли будильник чуть-чуть подождать? Все так мило и приятно – будильник может немного обождать. Убийце терять нечего. Он уже страдает, он испытывает глубокие внутренние мучения. На самом деле, когда зазвенит будильник, он почувствует облегчение. Выйдя из этого кошмара, он почувствует огромную свободу.
   Поэтому грешники часто просыпаются раньше святых, – грешникам снятся кошмары, а святые видят такие сладкие сны. Разве захочется просыпаться, если вы – король, сидите в золотом дворце и наслаждаетесь всевозможными удовольствиями? Во сне вы можете быть в раю.
   Но одно несомненно: во сне у вас есть определенный язык – язык сна, и вы понимаете других людей, которые тоже спят и говорят на том же языке. Вот почему философия кармы так распространилась и приобрела такой вес и влияние. Она управляет – по-разному – почти всеми религиями в мире.
   В Индии было три великих религии: индуизм, джайнизм, буддизм. Они не соглашаются друг с другом ни в одном пункте, кроме философии кармы; они не согласны больше ни в одном пункте. Они расходятся во мнениях относительно существования Бога и даже относительно существования души; они не согласны в вопросе о существовании мира, но относительно философии кармы их мнения не расходятся. Должно быть, она чем-то глубоко привлекает сонный ум. И эти люди не могут понять дзэн.
   Индуистский пандит или джайнский монах, приходя ко мне, оказываются в полном замешательстве. Они говорят: «Ты учишь мгновенному, внезапному просветлению? А как же Махавира, которому пришлось многие и многие жизни бороться, чтобы стать просветленным?»
   Я отвечаю: «Эти истории придумали вы сами. Махавира, о котором говорите вы, – выдумка из вашего сна. Вы не знаете настоящего Махавиру. Откуда вы можете знать о его прошлых жизнях? Вы не знаете даже о своих!» Среди его последователей нет согласия даже относительно его последней жизни – что говорить о прошлых?
   В фактических вопросах… например, был он женат или нет: одна секта джайнов говорит, что он не был женат, потому что брак для такого человека, как Махавира, кажется чем-то оскорбительным, унизительным. А другая секта джайнов говорит, что он не только был женат – у него была еще и дочь. Ну, это уж слишком – дочь! Это значит, что он допускал секс – потому что в то время еще не было истории с Иисусом. О непорочном зачатии тогда еще не знали!
   Они не могут прийти к согласию… ученики не могут договориться даже о последней жизни Махавиры – в таких простых фактах, как брак, дочь и так далее, – и еще берутся рассуждать о прошлых!
   Все, что помогает вам спать, откладывать пробуждение, – привлекательно. «Даже Махавире в течение многих и многих жизней пришлось трудиться изо всех сил – разве можем стать просветленными в этой жизни мы? На это уйдет много жизней, так что прямо сейчас ничего делать не нужно. Можно спокойно обождать! Все равно этого не произойдет сию секунду – нужны будут многие и многие жизни. Почему бы тем временем не заняться чем-нибудь другим? Скопить денег, добиться престижа, получить власть. Сделать что-нибудь – поесть, выпить, повеселиться, ведь не случится же оно – это просветление – прямо сейчас. На него уйдет много жизней. Нельзя же все это время сидеть и ждать, нужно что-нибудь делать».
   Спящие люди понимают только язык, привлекательный для их сна. Мы понимаем только то, что находит отклик у нас внутри.
   Сестры милосердия готовятся выйти в грешный мир со спасительной миссией. Матери-настоятельнице осталось задать последний вопрос, чтобы решить, кто из них лучше всего подходит для решения рискованных задач, ожидающих их за стенами монастыря.
   – Сестра Агата, – говорит она первой. – Представьте себе, что вы идете ночью одна по пустынной улице, и к вам подходит незнакомый мужчина с неприличными предложениями. Что бы вы сделали?
   – О, Пресвятая Матерь Божия! – взволнованно восклицает монахиня. – Да помогут мне все святые! Я встала бы на колени и помолилась Непорочной Деве о спасении моей души.
   Мать-настоятельница про себя замечает, что сестре Агате лучше заниматься какими-нибудь домашними работами, и задает тот же вопрос сестре Агнессе, которая отвечает:
   – Я врезала бы ему кулаком по носу… и побежала по улице как можно быстрее, крича: «Помогите! Помогите!»
   Мать-настоятельница отмечает про себя, что сестра Агнесса – возможный кандидат для миссионерской деятельности, и спрашивает сестру Терезу, которая начинает:
   – Ну, для начала я спустила бы ему брюки…
   Мать-настоятельница вздрагивает и открывает рот, но сестра Тереза продолжает:
   – Потом я задрала бы платье, а потом…
   – Сестра Тереза, – перебивает ее старшая монахиня. – Что вы такое говорите?
   – Мне просто показалось, что с задранным платьем я буду бежать быстрее, чем он со спущенными брюками!
   Мы понимаем только то, что можем понять. Спящее человечество может понять только определенные вещи, оно может услышать только определенные вещи. Все остальное люди просто не слышат, а если и слышат, то не понимают, все остальное понимается неправильно.
   Дзэн понимают очень неправильно. Вы будете удивлены, но даже буддисты не понимают дзэн.
   Многие ортодоксальные буддисты приходили спросить, почему я придаю столько значения дзэн, если это не главная традиция буддизма. Действительно, главная традиция буддизма против дзэн. Дзэн кажется немного странным, эксцентричным по той простой причине, что несет совершенно новую истину: мгновенное просветление. Ни одна другая религия никогда не акцентировала это так настойчиво: вы способны стать просветленным прямо сейчас – и все зависит от вас.
   Если обучение эффективно, достичь просветления можно так же быстро, как щелкнуть пальцами.

   Пути как такового нет, но существует определенная дисциплина, помогающая вас разбудить. Она называется «обучением». Обучение не имеет никакого отношения к вашему характеру, но связано с вашим сознанием и означает, что нужно просто создать вокруг вас определенное пространство, определенный контекст, в котором бодрствовать легче, чем крепко спать. К примеру, когда вы хотите, чтобы кто-то не спал, вы плеснете ему в лицо холодной водой. Вы не станете его учить быть добродетельным, ненасильственным – это не поможет проснуться. Но холодная вода – совсем другое дело; вот что значит создать контекст. Или дадите ему чашку чая – это поможет проснуться. Или велите ему попрыгать, побегать, покричать, это поможет быстрее проснуться.
   Так и все дзэнские методы: немного холодной воды в лицо, удар по голове. Дзэн совершенно не похож ни на одну другую религию. Он не дает вам никакого определенного характера, он просто создает контекст.
   В давно минувшие дни у мастера чань Хуэй-кэ с горы Лянь-е была ученица, которая обратилась к нему за наставлением.
   Мастер дал ей для медитации фразу: «Не обращай внимания».

   Это и есть создание контекста. Мастер советует ей медитировать на короткую фразу: «Не обращай внимания». Медитировать на нее нужно в разных ситуациях, во всевозможных ситуациях… Не забывать о ней ни на минуту; помнить постоянно, что бы ни случилось.
   Она следовала его наставлению строго и неотступно.
   Однажды у нее загорелся дом, но она сказала себе: «Не обращай внимания».

   Да, вот что значит создать контекст. Настоящее обучение, дисциплина. Дом горит, но она помнит наставление: «Не обращай внимания». Это легко, когда дом не горит, когда все хорошо и гладко, и вы можете сидеть тихонько дома, в уголке, отведенном для медитации, – тогда можно сказать: «Не обращай внимания». Это легко, но это вас не разбудит; возможно, даже поможет еще крепче уснуть. Но когда дом горит, это трудно, очень трудно. Ваше имущество, ваша жизнь в опасности. Завтра вы можете оказаться на улице нищим, с пустыми руками.
   Но та женщина, наверное, была настоящей ученицей.
   Она сказала себе: «Не обращай внимания».

   И она не просто сказала, она не обратила внимания. Она расслабилась, как будто ничего не случилось. А если у вас горит дом, и вы можете смотреть на это так, будто ничего не происходит, то ничего и не происходит. Дом сгорит, но вы вынесете из этого опыта ясность и глубокое понимание, и впервые на вашем зеркале не будет пыли. Все в огне! Вся жизнь в огне, потому что мы умираем каждый миг. Ничто не безопасно, ничто не защищено. Мы только верим, что все в безопасности и под защитой. Какая может быть безопасность в этом мире, где все течет и меняется, где смерть – последний итог?
   Если вы можете смотреть, как горит ваш дом, и продолжать медитировать – молча, расслабленно, в глубоком позволении, – «не обращая внимания»… вы станете совершенно другим человеком, выйдете с новым сознанием, возрожденным.
   На другой день ее сын упал в воду, и когда ее позвали, она сказала: «Не обращай внимания».

   Теперь еще труднее. Дом, в конце концов, всего лишь мертвая вещь. Можно построить новый, можно снова заработать деньги. Но когда сын падает в воду, тонет… ситуация сложнее, здесь больше привязанности – это ваш собственный сын. Сын – продолжение матери, часть ее души, ее жизни. И все же она говорит: «Не обращай внимания».
   Она в точности соблюдала инструкции мастера, отодвигая в сторону все случайные мысли.

   Это возможно… потому что в мире две проблемы: обладание вещами и отношения с людьми. Это проблемы и для вас. Вот почему люди спят – причиной тому либо стремление владеть вещами, либо тяжесть в отношениях с людьми. Два эти вопроса затуманивают ваше сознание, делают вас несознательными.
   Она выдержала оба испытания. Если вы можете преодолеть две эти проблемы: если можете осознать, что ничем не владеете… пользуйтесь всем, но ничем не владейте; общайтесь с людьми, но не становитесь частью отношений.
   Общение – это одно, отношения – совершенно другое. Общение не порабощает; отношения создают рабство. Любите людей, но не будьте ревнивы, не будьте собственником. Общайтесь с возможно большим количеством людей, но оставайтесь свободным и позвольте им быть свободными от вас. Не пытайтесь господствовать и никому не позволяйте господствовать над собой.
   Пользуйтесь вещами, но помните – вы пришли в этот мир с пустыми руками и уйдете из него снова с пустыми руками; поэтому вы ничем не можете обладать.
   Если вы это ясно видите и перестаете «обращать внимание», из ума исчезнут все случайные мысли. Все мысли случайны, сущностных мыслей не бывает. Молчание сущностно; все мысли случайны. Когда исчезают мысли, на поверхность выходит сущностное. Взрывается великое молчание, и раздается его несказанная музыка. Этот опыт несет свободу, этот опыт божествен.
   Однажды, когда ее муж развел огонь, чтобы приготовить оладьи, она вылила взбитое тесто на сковороду с кипящим растительным маслом, и оно громко зашипело.
   Услышав этот звук, она внезапно стала просветленной.

   Вот что я называю… если вы готовы, если контекст готов, тогда что угодно может запустить процесс просветления – что угодно. Просто:
   Услышав этот звук, она внезапно стала просветленной.

   Ничего особенного не произошло – обычный шум. За день вы много раз слышите подобные звуки. Но в правильном контексте, если вы в правильном состоянии… а она была в правильном состоянии: свободная об жажды обладания, ни к чему и ни к кому не привязанная, не стремящаяся ни над кем господствовать… В состоянии освобождения, на самой грани… Еще шаг, и она вступит в мир будд. И причиной может быть что угодно.
   Услышав этот звук…

   Этот звук стал последним звонком, последней каплей, переполнившей чашу, последней соломинкой на спине верблюда.
   …она внезапно стала просветленной. Она швырнула сковороду с маслом на пол, захлопала в ладоши и засмеялась.

   Почему она это делает – хлопает в ладоши и смеется? Когда кто-то становится просветленным, смех следует почти естественно – он приходит спонтанно, по той простой причине, что мы многие жизни все искали и искали – то, что уже было внутри. Все наши старания были так смешны! Все наши старания были нелепы. Вы смеетесь над этой чудесной космической шуткой. Вы смеетесь шутке, чувству юмора – Бога ли, существования ли, – ибо то, что мы ищем, уже есть у нас. Вы смеетесь над нелепостью собственных усилий, долгих путешествий, паломничеств за тем, что никогда не было потеряно. Вот почему она смеется, вот почему она хлопает в ладоши.
   Муж решил, что она лишилась рассудка, выбранил ее и сказал…

   Конечно, любой спящий, увидев, как кто-то внезапно становится просветленным, хлопает в ладоши и смеется… он обязательно подумает, что тот сошел с ума. В этом прорыве спящий увидит катастрофу – и будет неправ. Но спящий не может по-другому – он понимает только с позиции своих ценностей, исходя из своих критериев.
   …муж выбранил ее и сказал:
   «Зачем ты это сделала? Ты сошла с ума?»
   Она ответила: «Не обращай внимания».

   Она продолжает свою медитацию – медитация остается с ней. Она следует наставлению мастера до самого конца. Муж называет ее сумасшедшей, а она говорит: «Не обращай внимания».
   Мир обязательно назовет вас сумасшедшим. Мир всегда называл будд сумасшедшими. Не обращайте внимания. Это естественно; это нужно принять как нечто само собой разумеющееся.
   Она пришла к мастеру Хуэй-кэ и попросила засвидетельствовать ее достижение.

   У мастера много функций. Во-первых, помочь вам проснуться, побудить вас к бодрствованию; создать ситуацию, в которой спать становится все труднее, а бодрствовать – все легче; и, когда вы впервые действительно проснулись, – подтвердить, потому что самому понять очень трудно. Совершенно незнакомая территория… Эго потеряно, прежних ценностей не стало, прежний ум больше не действует. Все так ново, ничто, кажется, не продолжает прежнее. Кажется, нет никакой возможности судить, оценивать, быть в чем-то уверенным. Вы в глубоком благоговении и изумлении. Вы не знаете, что случилось и что все это значит. Вы просто теряетесь.
   Поэтому последняя функция мастера – подтвердить, сказать: «Да, ты достиг».
   Мастер подтвердил, что она обрела священный плод.

   Люди дзэн называют просветление «священным плодом», осуществлением, цветением – когда человек приходит к окончательному пробуждению, когда человек приходит к высшему переживанию себя и существования. Но помните: просветление может случиться только в один миг. Просветление может случиться только мгновенно. Просветление может случиться только сейчас – сейчас или никогда.
   Помните об этой женщине, медитировавшей на фразу: «Не обращай внимания». Нужна именно такая тотальность. Дом горит, а она говорит: «Не обращай внимания». Сын падает в воду, а она говорит: «Не обращай внимания». Муж называет ее сумасшедшей, а она говорит: «Не обращай внимания». И тогда такая простая медитация – «не обращай внимания» – создает необходимую атмосферу, в которой ее внутреннее существо может вспыхнуть, загореться, запылать. Прежнее существование прекратилось; она рождается заново. Она возрождается просветленной. Она становится буддой.
   Вы все – будды; спящие, видящие сны, но все равно будды. И моя задача не в том, чтобы сделать вас буддами, – потому что вы уже будды! – а просто напомнить, помочь это осознать.
   Достаточно на сегодня.

   Глава 5
   Только золото
   Вор на рыночной площади в Ци

-------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------

//-- * * * --//
   Когда-то в Ци жил человек, и он хотел золота. На рассвете он надел пальто, шапку и пошел на рынок.
   Он подошел к лавке торговца, схватил его золото и был таков.
   Когда он был задержан, его спросили: «Почему ты схватил чужое золото, да еще на глазах у стольких людей?»
   Человек ответил: «Когда я брал его, я не видел людей – я видел только золото».
//-- * * * --//
   Позвольте мне для начала рассказать маленький анекдот.
   – Мой врач настаивает, чтобы я посетил вас, – говорит пациент психиатру. – Бог его знает, зачем – я счастлив в браке, доволен работой, у меня много друзей, никаких тревог…
   – Гм, – хмыкает психиатр, доставая блокнот, – и давно это с вами?
   В счастье трудно поверить. Кажется, человек не может быть счастлив. Если говорить о депрессии, грусти, несчастье, в это верят все. Это кажется естественным. Если вы говорите о своем счастье, вам не верит никто, – счастье кажется неестественным.
   Потратив сорок лет на исследование человеческого ума, работая с тысячами людей, наблюдая тысячи расстроенных умов, Зигмунд Фрейд пришел к выводу, что счастье вообще выдумали – человек не может быть счастлив. Самое большее, мы можем сделать свою жизнь немного комфортнее, вот и все. Самое большее, можно чуть-чуть уменьшить несчастье, вот и все. Но счастливым человек быть не может.
   Звучит очень пессимистично – но, если посмотреть на современных людей, кажется, что так и есть.
   Будда говорит, что человек может быть счастлив, невероятно счастлив. Кришна воспевает высшее блаженство – сатчитананд. Иисус говорит о Царствии Божьем. Но как можно поверить этой горстке людей, которых можно сосчитать по пальцам, – если им противостоят многие миллионы, веками жившие в несчастье, которое растет и растет… вся их жизнь – долгая история несчастья, ничего больше? А потом приходит смерть! Как поверить этой горстке людей?
   Либо они лгут, либо обманывают себя. Либо они лгут с какой-то целью, либо они немного сумасшедшие и обманываются собственными иллюзиями. Желаемое они принимают за действительное – им хотелось быть счастливыми, и они стали верить, что счастливы. Это больше похоже на веру, веру отчаяния, чем на действительный факт. Но как могло случиться, что люди становятся счастливыми лишь изредка?
   Если забыть о людях, если не брать их в расчет, то Будда, Кришна, Христос покажутся более правдоподобными. Если посмотреть на деревья, на птиц, на звезды… во всем сияет невероятное счастье. Кажется, блаженство – единственная материя, из которой соткано существование. И только человек несчастен.
   Что-то нарушилось в самой глубине.
   Будда не обманывается и не лжет. И это говорю вам я, а не авторитет традиции – я говорю это по собственному авторитету. Человек может быть счастлив – гораздо счастливее птиц, деревьев, звезд, – потому что у человека есть нечто такое, чего нет у дерева, птицы, звезды. У человека есть сознание!
   Но если у вас есть сознание, возможны две альтернативы: стать или несчастным, или счастливым. Это ваш выбор! Деревья счастливы просто потому, что не могут быть несчастными. Их счастье – не свобода; они должны быть счастливыми. Они не умеют быть несчастными – альтернативы нет.
   Эти птицы, щебечущие на деревьях, – они счастливы! Не потому, что выбрали счастье, – они просто счастливы, потому что не знают другого образа жизни. Их счастье бессознательно. Оно просто в их природе.
   Человек может быть безмерно счастлив и безмерно несчастлив – и он волен выбирать. Свобода рискованна. Свобода очень опасна, потому что вы становитесь ответственным. И что-то случилось с этой свободой, что-то разладилось. По какой-то причине человек перевернулся с ног на голову.
   Вы пришли ко мне в поисках медитации. Медитация нужна только потому, что вы не выбрали счастье. Если бы вы выбрали счастье, никакой медитации было бы не нужно. Медитация лекарственна – если вы больны, требуется лекарство. Буддам медитация не нужна. Стоит только выбрать счастье, стоит только решить, что вы должны быть счастливыми, и никакой медитации не нужно. Тогда медитация случается сама собой.
   Медитация – производная счастья. Медитация сопровождает счастливого человека, как тень: куда бы он ни шел, что бы ни делал, он медитативен. Он интенсивно медитативен.
   Слова «медитация» и «медицина» происходят от одного корня, что очень значительно. Медитация в определенном смысле лекарственна. Вы не носите с собой пузырьки с лекарствами и рецепты, если здоровы. Конечно, когда вы нездоровы, приходится идти к врачу. Посещение врача – не такой подвиг, которым можно гордиться. Станьте счастливыми, и тогда врач не нужен.
   Из-за огромного множества несчастных людей в мире существует столько религий. Счастливый человек не нуждается в религии, ему не нужен храм, церковь, потому что для счастливого человека вся вселенная – храм, все существование – церковь. Счастливый человек не занимается никакой религиозной деятельностью, потому что религиозна вся его жизнь.
   Все, что вы делаете в состоянии счастья, молитвенно – ваша работа становится поклонением, в самом вашем дыхании есть некая красота, изящество. Не то чтобы вы постоянно повторяли имя Бога – это делают только глупцы, потому что у Бога нет имени, и повторением какого-то вымышленного имени вы просто отупляете свой ум. Повторяя его имя, вы ничего не добьетесь. Счастливый человек просто приходит к пониманию, что Бог всюду. Чтобы видеть его, нужны счастливые глаза.
   Что же мешает?
   Я слышал об одном человеке, очень знаменитом в Германии – даже сегодня там стоят памятники ему, и некоторые площади и улицы до сих пор носят его имя. Его звали доктор Даниэль Готтлиб Шребер, и он был настоящим основателем фашизма. Он умер в 1861 году, но именно он создал ситуацию для появления Адольфа Гитлера – конечно, не зная об этом.
   Этот человек «…имел очень четкие представления о том, как нужно воспитывать детей. Он написал много книг, и их перевели на многие языки. Некоторые из них выдержали более пятидесяти изданий». Его книги пользовались огромным спросом, потому что в его взглядах не было ничего исключительного – они были распространены очень широко. Он говорил то, во что многие века верили все люди. Он был представителем обычного, посредственного ума.
   «Чтобы увековечить его мысли, были основаны сотни клубов и обществ; и после смерти было установлено много памятников, в его честь назвали много улиц».
   Он верил в то, что ребенка нужно приучать к дисциплине с возраста шести месяцев, – потому что, как он говорил, если вы не приучите ребенка к дисциплине в этом возрасте, то навсегда упустите реальную возможность подчинить его себе. Когда ребенок еще совсем нежен и податлив, еще не осознает обычаев этого мира, как можно глубже запечатлейте в его психике определенную модель, импринтинг – и тогда он будет ей следовать всегда, даже не осознавая, что им манипулируют. Он будет думать, что все делает по собственной воле – потому что у шестимесячного ребенка еще нет воли. Воля придет позже, и дисциплина появится раньше воли. Поэтому воля всегда будет считать: «Это моя идея».
   Это калечит ребенка. Но все религии, все демагоги и все диктаторы мира, все так называемые гуру и священники – все верили, что так и нужно делать.
   По-видимому, здесь кроется основная причина несчастья человека. Ни один человек не свободен, ни один человек не доверяет своему сознанию, не пытается почувствовать, нащупать собственный путь. Он разрушен от самых корней.
   Но Шребер, как и все родители, назвал это дисциплиной. «Он считал, что с шестимесячного возраста детей нужно воспитывать таким образом, чтобы впоследствии они никогда не задавали вопросов родителям и в то же время верили, что поступают согласно собственной свободной воле. Он писал, что при первом же проявлении собственной воли следует…» немедленно ее остановить, немедленно убить волю. Если вы видите, что ребенок становится личностью, индивидуальностью, нужно уничтожить самый первый луч его индивидуальности, немедленно – не теряя ни секунды.
   При первом же проявлении собственной воли «…нужно подойти с внушительным видом… строгие слова, угрожающие жесты… постучать по кроватке, применить физическое воздействие – и последовательно повторять, пока ребенок не успокоится или не уснет.
   Такое обращение понадобится всего один или два, самое большее три раза», – говорил этот доктор людям.
   Напугайте ребенка как можно сильнее, потрясите его до самых корней! Они еще совсем слабы… – ребенку шесть месяцев. Угрожайте ему жестами, с глубокой ненавистью, враждебностью во взгляде, будто собираетесь его уничтожить. Сделайте так, чтобы ребенок уяснил: либо он, либо его воля – вместе им не жить. Если он выберет волю, ему придется умереть. Как только ребенок поймет, что может жить только ценой своей воли, он отбросит ее и выберет выживание. Это естественно! Выживание первостепенно; все остальное вторично.
   «И тогда вы хозяин ребенка навсегда. Впредь достаточно будет одного взгляда, слова или угрожающего жеста, чтобы им управлять».
   Что сталось с его собственными детьми? Никому не было до этого дела. Идея понравилась всем. Во всем мире родители с энтузиазмом начали приучать своих детей к дисциплине. Именно так, по Шреберу, воспитывалась вся Германия. Так был вымощен путь для Адольфа Гитлера.
   Такая прекрасная, такая разумная страна пала жертвой полоумного, почти сумасшедшего. Он добился власти над всей страной. Как могло это случиться? Ответа нет до сих пор. Как он мог с такой легкостью править разумными людьми – он со своими глупыми идеями?
   Этих людей научили верить; этих людей не учили быть индивидуальностью. Их учили всегда подчиняться дисциплине, им внушили, что послушание – величайшая добродетель. Неправда! Иногда величайшая добродетель – именно непослушание. Иногда, конечно, и послушание. Но выбирать вы должны сами – выбирать сознательно – подчиниться или не подчиниться. Это значит, что в любом случае вы должны сознательно оставаться хозяином ситуации – подчиняетесь вы или нет.
   Что случилось с его собственными детьми? Только сейчас история его детей получила огласку.
   «Одна из его дочерей страдала депрессией, и врач предложил поместить ее в приют для душевнобольных. Один из его сыновей перенес нервное расстройство, и его тоже изолировали от общества. Он выздоровел, но спустя восемь лет вторично заболел и умер в сумасшедшем доме. Другой его сын сошел с ума и покончил жизнь самоубийством». Вскрытие показало, что у обоих сыновей не было никаких физических нарушений мозга – и все же оба сошли с ума. Один умер в сумасшедшем доме, другой покончил с собой.
   Что случилось? Физически их мозг был совершенным, но был поврежден психологически. Сумасшедший отец причинил зло всем своим детям. И то же самое случилось со всем человечеством.
   Многие века родители разрушали детей. Они сами, в свою очередь, были разрушены своими родителями, и так далее и так далее. Кажется, это состояние – хроническое. Ваши родители не были счастливы. То, чему их научили, делало их все более несчастными – и вас они готовили к тому же, они делали из вас свою копию.
   Артур Кестлер изобрел прекрасное название для всей этой бессмыслицы: он назвал ее «бапукратией». Слово «бапу» значит «отец» – это индийский термин. Индийцы называли Махатму Ганди «бапу». Слово «бапукратия» просто замечательно. Индия страдает бапукратией больше любой другой страны. Индийское руководство до сих пор страдает из-за своего бапу, Махатмы Ганди.
   Каждого ребенка разрушают бапу. Конечно, этих бапу, в свою очередь, разрушили их собственные бапу. Поэтому я не говорю, что это их вина, – таково бессознательное, хроническое состояние, которое поддерживается на протяжении многих веков. Вряд ли стоит жаловаться на своих родителей – не поможет. В тот день, когда вы это поймете, вам следует сознательно отбросить это состояние, выйти из него.
   Будьте индивидуальностью, если хотите быть счастливым. Начните выбирать самостоятельно. Много раз вам придется быть непослушными – будьте! Много раз вам придется быть бунтарями – будьте! Это не подразумевает неуважения. Уважайте своих родителей. Но помните, что самая глубокая ваша ответственность – за свое собственное бытие.
   Всех куда-то тянут, всеми манипулируют, и никто не знает, в чем его предназначение. Вы забыли, что же на самом деле всегда хотели делать. Разве вы можете быть счастливы? Человек, который мог бы стать поэтом, – ростовщик. Тот, кто мог бы стать художником, – врач. Тот, кто мог стать врачом, превосходным врачом, – бизнесмен. Никто не на своем месте. Каждый делает то, чего никогда не хотел делать, – отсюда несчастье.
   Счастье случается, когда вы точно соответствуете своей жизни, когда вы с ней в такой гармонии, что все, что бы вы ни делали, вам в радость. Тогда вы внезапно узнаете – медитация идет за вами следом. Если вы любите работу, которой занимаетесь, если вам нравится, как вы живете, – вы медитативны. Тогда ничто вас не отвлекает. Если вас что-то отвлекает, значит, вы просто не заинтересованы по-настоящему тем, что делаете.
   Учитель постоянно говорит маленьким детям: «Не отвлекайтесь! Будьте внимательны!» Они и так внимательны, только к чему-то другому. За стенами школы поет кукушка, поет от всего сердца, и ребенок внимателен – никто не может сказать, что он невнимателен, никто не может сказать, что он не медитативен, не сосредоточен глубоко и полностью. На самом деле, он совершенно забыл и учителя, и арифметику, и все, что собирался писать на доске. Ребенок забыл все. Его так зачаровала кукушка. А учитель говорит: «Будь внимателен! Что ты делаешь? Не отвлекайся!» На самом деле, сам же учитель и отвлекает!
   Ребенок внимателен – это происходит естественно. Слушая кукушку, он счастлив. Учитель его отвлекает и говорит: «Ты невнимателен». Он просто лжет! Ребенок внимателен, но что он может сделать, если кукушка привлекательнее учителя? Учитель не так интересен, как кукушка. Арифметика не так привлекательна. Мы родились не для того, чтобы стать математиками. Детей, которые не заинтересовались бы кукушкой, немного – кукушка может выбиваться из сил, но они будут внимательно смотреть на доску. Значит, арифметика – для них. Арифметика приводит их в медитацию, в естественное медитативное состояние.
   Мы отвлекаемся на неестественные предметы: деньги, престиж, власть. Кукушка не принесет вам денег. Если вы будете слушать кукушку, это не принесет вам власти, престижа. Если вы будете наблюдать за бабочками, это не поможет экономически, политически, социально. Все это не приносит дохода, но делает вас счастливыми.
   Настоящий человек набирается храбрости следовать тому, что делает его счастливым. Если он остается бедным, он остается бедным; он не жалуется, не испытывает недовольства. Он говорит: «Я выбрал свой путь – я выбрал кукушку, бабочек и цветы. Я не могу разбогатеть, и ладно! Я и так богат, потому что счастлив».
   Такому человеку не понадобится никаких методов концентрации; ему не нужны методы – он и так сконцентрирован. Концентрация распространяется на всю его жизнь. Он сконцентрирован двадцать четыре часа в сутки.
   Человечество перевернулось с ног на голову. Я читал…
   Вот уже несколько часов старина Тэд сидел с удочкой на берегу реки, но клева не было. От нескольких бутылок пива и жаркого солнца он задремал. Вдруг какая-то веселая рыбка подцепила крючок, забилась на леске и разбудила его. Это застало его врасплох, и не успел он опомниться, как потерял равновесие и плюхнулся в реку.
   Маленький мальчик с большим интересом наблюдал, как Тэд пытается выбраться из воды, потом обернулся к отцу и спросил: «Папа, это дядя поймал рыбку, или рыбка поймала дядю?»
   Все в человеке совершенно перевернуто вверх дном. Не вы ловите рыбу – это рыба ловит и тащит вас. При виде денег вы перестаете быть собой. Почуяв власть, престиж, вы перестаете быть собой. При виде респектабельности вы перестаете быть собой. Вы тотчас же забываете обо всем, забываете ценности, внутренне присущие жизни, забываете о своем счастье, радости, восторге.
   Вы всегда выбираете что-то внешнее, променяв на него внутреннее. Вы теряете внутреннее и приобретаете внешнее. Но что вы собираетесь делать? Даже если весь мир лежит у ваших ног, но вы потеряли себя; даже если вы завоевали все богатства мира, но потеряли свое внутреннее сокровище – что вы будете со всем этим делать? Вот в чем настоящее несчастье.
   Если вы можете чему-то у меня научиться, то только одному: бдительно, осознанно относиться к своим внутренним побуждениям, к своему внутреннему предназначению. Никогда не теряйте его из виду, иначе будете несчастны. А если вы несчастны, люди говорят: «Медитируй, и будешь счастлив!» Они говорят: «Концентрируйся, и ты станешь счастливым; молись, и станешь счастливым; иди в храм, стань религиозным, стань христианином или индуистом, и ты будешь счастливым!» Все это ерунда.
   Просто будьте счастливыми! И медитация придет следом. Будьте счастливыми, и следом придет религия. Счастье – основное условие. Люди становятся религиозными, только когда они несчастны, тогда это ложная религия. Постарайтесь понять, почему вы несчастны.
   Многие люди приходят ко мне и жалуются, что несчастны; они просят, чтобы я дал им какую-нибудь медитацию. Я говорю: во-первых – и в главных, – поймите, почему вы несчастны. Я могу дать вам медитацию, но если вы не можете устранить причины своего несчастья, она не поможет, потому что причины останутся.
   Кто-то мог бы стать хорошим, замечательным танцором, но сидит в конторе и перекладывает бумаги. Ему не до танцев. Этот человек мог бы наслаждаться, танцуя под звездами, но он только и делает, что пополняет свой банковский счет. И он жалуется на несчастье: «Дай мне медитацию». Я могу дать медитацию! – Но чем она поможет? Чего он от нее ждет? Он останется прежним – будет копить деньги, соревноваться на рынке. Медитация может быть полезна и в этом – она может помочь немного расслабиться, чтобы делать всю эту ерунду еще лучше.
   Вот почему Трансцендентальная Медитация так привлекательна на Западе, именно этим она и помогает многим людям. Махариши Махеш Йоги постоянно говорит: «ТМ сделает вас более эффективными в работе, принесет больше успеха. Если вы торговец, вы будете лучше торговать. ТМ увеличит вашу эффективность». А американцы помешаны на эффективности. Ради эффективности они готовы на все. Поэтому так привлекательна ТМ.
   Да, ТМ может помочь. Она может вас немного расслабить, она – как транквилизатор. Постоянное повторение мантры, одного и того же слова что-то меняет в химии мозга. Это транквилизатор! Звуковой транквилизатор. ТМ помогает уменьшить стресс, благодаря чему завтра на рынке вы будете эффективнее, сможете лучше соревноваться; но в вас ничего не изменится. Это не трансформация.
   На днях один маленький саньясин спросил меня… Когда он приходит, он всегда задает прекрасные вопросы, – совсем маленький, ему всего лет семь. Когда он принял саньясу… Очень смелый ребенок – он принял саньясу раньше, чем его мать, раньше, чем на это решился отец. Сильная индивидуальность. Он принял саньясу, и я спросил его: «Хочешь что-нибудь сказать?»
   Он сказал: «Да. Какую группу мне пройти?» А вчера вечером он пришел, и я спросил: «Хочешь что-нибудь сказать?»
   Он спросил: «Что ты думаешь о Махариши?» Семилетний ребенок!
   Я ответил: «Это очень хороший, милый человек, но ничего особенного в нем нет».
   Можно повторять мантру, можно выполнять определенную медитацию; это так или иначе поможет, – но поможет только в том, чтобы оставаться прежним человеком. Трансформации не случится.
   Поэтому я привлекателен лишь для тех, кто готов дерзать, – для настоящих храбрецов, готовых изменить свою жизнь в корне, готовых все поставить на карту. Хотя, по существу, рисковать вам нечем, кроме своих несчастий, страданий. Но люди цепляются даже за них.
   Я слышал…
   В отдаленном лагере группа новобранцев расходится на отдых после дневного марш-броска под раскаленным солнцем.
   – Что за жизнь! – говорит один солдат. – Сотни миль до ближайшего жилья; сержант, который считает себя Императором Аттилой; ни женщин, ни выпивки, ни отпуска; и, в довершение всех бед, ботинки на два размера меньше!
   – Дело поправимое, приятель, – говорит ему сосед. – Почему бы тебе не заказать другие?
   – Ну уж нет! – отвечает он. – Снимать их – мое единственное удовольствие!
   Чем еще вы можете рискнуть? Только своим несчастьем. Единственное удовольствие, которое у вас осталось, – говорить о нем. Посмотрите на людей, рассказывающих о своих страданиях, – какими счастливыми они становятся! Они готовы платить деньги: они ходят к психоаналитикам, чтобы поговорить о своих несчастьях, – они за это платят. Кто-то внимательно слушает, и они очень счастливы.
   Люди все время рассказывают о своих несчастьях – снова, снова и снова. Они их преувеличивают, приукрашивают. Зачем? Вам нечем рисковать. Но люди цепляются за известное, знакомое. Кроме страдания, они ничего не знают, из него состоит вся их жизнь. Терять нечего, но потерять так страшно.
   Для меня на первом месте счастье, радость. На первом месте праздничный подход. На первом месте жизнеутверждающая философия. Наслаждайтесь! Если не можете наслаждаться своей работой, смените ее. Не ждите! – потому что все время, пока вы ждете, вы ждете Годо. Годо никогда не придет. Вы просто ждете – и напрасно теряете жизнь. Кого, чего вы ждете?
   Если вы поняли главное – что вы несчастны из-за того, что следуете в жизни определенной модели, – все старые традиции скажут: вы следуете неправильно. Я скажу: ошибочна сама модель. Постарайтесь понять различие в расстановке акцентов. Неправильность не в вас! Жизненные цели, которым вас учили и которые вы приняли за свои собственные, на самом деле не ваши – они не соответствуют вашему предназначению. Они противны вашей природе, вашей стихии.
   Деревенский полицейский останавливает на дороге своего сына, который идет с рыбалки.
   – Повезло, сынок? – спрашивает он.
   – Еще как, папа, – отвечает мальчик, открывая корзину и показывая полдюжины прекрасных форелей.
   – Какое чудо! Где ты их поймал?
   – Чуть пониже, папа. Там есть узенькая тропинка, где написано: «Частное владение». Потом идешь еще ниже, пока не встречаешь плакат: «Лицо, вторгающееся в частное владение, будет наказано». Еще через несколько ярдов – пруд, над которым висит большое объявление: «Рыбалка запрещена». Там я их и поймал.
   Помните: никто не может решать за вас. Все эти заповеди, приказы, морали существуют, только чтобы вас убить. Решать вам. Возьмите свою жизнь в собственные руки. Жизнь постоянно стучится к вам в двери, но вас никогда нет дома, – вы никогда не находитесь там, где должны быть.
   Если вы собирались стать танцором, жизнь постучит в эту дверь, потому что подумает, что теперь вы уже должны были им стать. Она стучит, но вас нет, потому что вы банкир. А откуда, по-вашему, жизнь узнает, что вы стали банкиром? Бог приходит к вам той дорогой, которую вам предназначил, – он знает только этот адрес. Но вас там не застать, вы всегда где-то еще, прячетесь под чужими масками, чужими одеждами, чужим именем.
   Как, по-вашему, Бог вас найдет? Он все время вас ищет. Он знает ваше имя, но вы сами его забыли. Он знает ваш адрес, но вы по этому адресу не живете. Вы позволили миру увести себя в сторону.
   Случилось так…
   – Мне сегодня приснилось, что я ребенок, – рассказывает Джо Элу, – и могу бесплатно кататься на всех аттракционах в Диснейленде. Приятель, как же это было здорово! Не нужно выбирать, на какой карусели прокатиться, – я катался на всех.
   – Как интересно, – заметил его друг. – Я тоже видел сегодня потрясающий сон. Мне снилось, что ко мне пришла прекрасная блондинка. Когда мы с ней уже начинали, пришла другая гостья, роскошная брюнетка – она тоже меня хотела!
   – Ух, ты! – перебил Джо. – Приятель, я бы тоже хотел там оказаться! Почему ты мне не позвонил?
   – Я звонил, – ответил Эл. – Но твоя мать сказала, что ты в Диснейленде.
   Бог может узнать вас одним способом, только одним – по вашему внутреннему цветению. Он может обнаружить вас лишь в одном случае – если вы тот, кем он хочет вас видеть. Вы не сможете быть счастливы, пока не найдете своей непосредственности, пока не найдете своей стихии. А если вы несчастны, вы не можете быть медитативными.
   Почему людям пришло в голову, что медитация приносит счастье? Встречая счастливого человека, люди всегда обнаруживают медитативный ум, – они взаимосвязаны. Когда человека окружает красивая медитативная атмосфера, люди всегда обнаруживают, что он чрезвычайно счастлив – вибрирует блаженством, излучает блаженство. Они связали эти явления между собой, подумали: «Счастье приходит, когда медитируешь». Как раз наоборот: медитация приходит, когда счастлив.
   Но быть счастливым трудно, а научиться медитации легко. Быть счастливым означает решительно, круто изменить образ жизни – потому что нельзя терять времени. Внезапная перемена – внезапный удар молнии – разрыв непрерывности.
   Именно это я подразумеваю под саньясой – разрыв с прошлым. Внезапный удар молнии, и вы умираете для старого, и все начинаете заново, с самых азов. Вы заново родились. Вы снова начинаете свою жизнь – так, как сделали бы это, если бы не было модели, навязанной родителями, обществом, государством; так, как должны были сделать, если бы никто не уводил вас в сторону. Но вас сбили с пути.
   Вы должны отбросить все те модели, которые вам навязали, и найти собственное внутреннее пламя.
   Не нужно слишком заботиться о деньгах, потому что они более всего отвлекают от счастья. И смешнее всего то, что люди думают, что с деньгами они будут счастливы. Деньги не имеют к счастью никакого отношения. Если вы счастливы и у вас есть деньги, вы можете воспользоваться ими для счастья. Если вы несчастны и у вас есть деньги, вы будете пользоваться ими для еще большего несчастья. Деньги как таковые нейтральны.
   Я не против денег, помните. Не поймите меня неправильно – я не противник денег, я вообще ничему не противник. Деньги – это средство. Если вы счастливы и у вас есть деньги, вы станете еще счастливее. Если вы несчастны и у вас есть деньги, вы станете еще несчастнее, – что вы будете делать со своими деньгами? Деньги только усилят вашу модель поведения, какой бы она ни была. Если вы несчастны и у вас есть власть, что вы будете делать со своей властью? Власть отравит вас еще больше, вы станете еще несчастнее.
   Но люди продолжают искать денег, как будто деньги принесут им счастье. Люди продолжают искать респектабельности, как будто респектабельность даст им счастье. Люди в любой момент готовы изменить свое поведение, свои взгляды, если это сулит деньги.
   Я слышал…
   Дочь Муллы Насреддина пришла домой и заявила, что беременна от самого богатого человека в городе. Мулла Насреддин, естественно, обезумел от ярости. Он схватил ружье и помчался к дому богача, загнал его в угол и сказал:
   – Тебе пришел конец. Если хочешь что-то сказать Богу, молись!
   Богач улыбнулся и сказал:
   – Выслушай меня, прежде чем совершать опрометчивые поступки. Да, я знаю, что твоя дочь беременна от меня. Но, если родится мальчик, для него в банке уже лежит лакх{ Лакх – сто тысяч рупий. – Примеч. перев.}. Если родится девочка, для нее в банке отложено пятьдесят тысяч рупий.
   Мулла опустил ружье и сказал:
   – Сэр, а если что случится – выкидыш или еще что-нибудь, – вы дадите ей еще один шанс?
   Как только появляются деньги, вы вдруг перестаете быть собой – вы готовы измениться.
   Вот поведение мирского человека. Мирскими я называю не тех людей, у которых есть деньги; мирскими я называю людей, которые ради денег меняют свои убеждения. Я не называю тех, у кого денег нет, людьми не от мира – они могут быть просто бедными. Я могу назвать людьми не от мира тех, кто не меняет убеждений из-за денег. Простая бедность не равняется духовности, и простое богатство не равняется материализму. Материалистическая модель жизни – когда деньги превалируют над всем. Нематериалистическая жизнь – когда деньги не более чем средство: счастье, радость важнее, ваша индивидуальность важнее. Вы знаете, кто вы и куда идете, и не сбиваетесь с пути. И тогда вы внезапно замечаете, что в вашей жизни появилось качество медитативности.
   Но где-то на пути каждый человек упускает. Мы воспитаны людьми, которые не достигли. Нас воспитывали люди, которые сами были нездоровы. Посочувствуйте им! Я не настраиваю вас против них; я их не осуждаю – помните. Просто будьте к ним сострадательны. Родители, школьные учителя, университетские профессора, так называемые общественные лидеры – все они несчастные люди. Они внедрили в вас модель несчастья.
   А вы еще не взяли жизнь в собственные руки. Они жили во власти ложных представлений – в этом их несчастье. И вы тоже живете во власти ложных представлений.
   В дни британского господства в Индии молодой офицер приехал в отдаленный уголок Пенджаба, чтобы присоединиться к своему полку. Он доложил полковнику о прибытии. Тот поздравил его и сказал:
   – Скиффингтон-Смит, вы должны понимать, что здесь нам нужны особенные офицеры – которые могут держать в руках солдат, умеют позаботиться о себе и сохраняют хладнокровие в самых трудных ситуациях. Поэтому мы придумали небольшое испытание, которое проходят все новые офицеры. Желаете попробовать?
   – Конечно, сэр! – ответил молодой энергичный офицер. – Все, что прикажете, сэр.
   – Очень хорошо, – сказал полковник. – Испытание совсем простое. Оно состоит из двух частей. Сначала вы должны пойти на деревенский рынок, схватить первую попавшуюся женщину, сорвать покрывало с ее лица и поцеловать прямо в губы. Это очень опасное предприятие, потому что здешние мужчины страшно ревнивы и все время носят при себе весьма опасные ножи. Итак, нужно поцеловать женщину и убежать. Затем вы должны пойти в джунгли и застрелить первого попавшегося тигра, попав ему между глаз. Нужно застрелить его с одного выстрела – точно между глаз. Все понятно?
   – Так точно, сэр, – ответил молодой офицер.
   Полковник вручил ему винтовку с одним-единственным патроном в магазине. Храбрый молодой человек отдал честь, повернулся на каблуках и вышел.
   Через неделю полковник услышал, как кто-то скребется в дверь. Он крикнул: «Войдите!» Дверь медленно открылась, и какая-то фигура рухнула на порог. Это был Скиффингтон-Смит!
   Весь в синяках, истекающий кровью из многочисленных ран, он пополз по полу, болезненно морщась, с трудом поднялся на ноги у стола полковника, из последних сил отдал честь и выдохнул:
   – Все исполнено, как вы приказывали, сэр… где та женщина, которой я должен попасть между глаз?
   Я смотрю на вас и вижу ту же проблему. Что-то важное с самого начала пошло не так. Вы неправильно поняли инструкции.
   К счастливому человеку медитация приходит естественно. К радостному человеку медитация приходит естественно. Для человека, умеющего праздновать, радоваться жизни, медитация очень проста. Вы пытаетесь начать с другого конца, что невозможно. Вот вся суть этой небольшой дзэнской истории – простой и все же очень значительной.
   Когда-то в Ци жил человек, и он хотел золота. На рассвете он надел пальто, шапку и пошел на рынок.
   Он подошел к лавке торговца, схватил его золото и был таков.
   Когда он был задержан, его спросили: «Почему ты схватил чужое золото, да еще на глазах у стольких людей?»
   Человек ответил: «Когда я брал его, я не видел людей – я видел только золото».

   Это притча, в которой говорится: если вы точно знаете, чего хотите, вы видите только это. Концентрация приходит легко. Если вы точно знаете, чего хотите, тогда весь мир и вся жизнь идет своим чередом, – вы этого даже не замечаете. Вы устремлены к цели, как стрела. Ничто вас не отвлекает.
   Но если вы не знаете, зачем вы здесь, в чем ваше предназначение, чего вы хотите на самом деле, – тогда вас может отвлечь что угодно; вас все время тянет в разные стороны, – и от этого возникает внутренний хаос.
   Вы пытаетесь двигаться одновременно в противоположные стороны, и ваша личность повреждается, расщепляется. Сплошные фрагменты: один фрагмент тянется на север, другой – на юг. Вы живете в постоянном конфликте. Вы не знаете, куда движетесь, потому что перестаете быть одним целым. Вы становитесь одним целым, когда знаете, чего хотите.
   Ко мне приходит много людей, и я их спрашиваю: «Чего вы на самом деле хотите?» Они пожимают плечами и говорят: «Мы не знаем». Очевидно, в таком случае в вашей жизни не может быть органического единства. У вас нет никакого чувства направления. Вы сбились с дороги. Но… слишком поздно никогда не бывает. В любой момент можно взять жизнь в свои руки. Если вы решились, то вот с чего надо начать: не слушайте внутренних родительских голосов, не слушайте внутренних голосов школьных учителей.
   Вот простая техника, чтобы от них избавиться. Каждый вечер перед сном на некоторое время сядьте в постели, закрыв глаза, и попробуйте почувствовать: то, что вы хотите, – ваше ли это желание? Попробуйте выяснить, установить, кому принадлежит этот голос.
   Слушая в молчании, вы удивитесь. Ваша мать говорит: «Стань врачом!» Вы сможете узнать точно, чьи это слова. Отец говорит: «Стань богатым!» Брат говорит что-то другое, учителя – третье, соседи – четвертое.
   И это еще не все: у вашего отца на языке одно, а на уме совершенно другое; говоря одно, он имеет в виду другое. Он говорит: «Будь честен, будь правдив!», – а вы знаете, что сам он не честен и не правдив. Вы видите это по глазам – дети очень восприимчивы. Они смотрят в глубину – их взгляд проникает очень глубоко, они очень проницательны, – и понимают, что отец лжет. Он сам не честен, не правдив.
   Бывает так: отец дома, кто-то стучит в дверь, и он посылает ребенка сказать, что папы нет дома. Он лжет! Отец говорит: «Не бей своего маленького брата – ты больше, ты сильнее», – но сам все время его бьет. А он очень большой и сильный, он пользуется своим преимуществом. Он говорит одно, а ребенок улавливает другое. Ребенок постоянно улавливает скрытое сообщение.
   В школе учат одному, а жизнь требует другого. Возникает растерянность, конфликт, противоречия накапливаются и тянут вас в разные стороны – вы больше не целостны, единство утрачено. Ребенок рождается органическим единством. К юности вы уже теряете индивидуальность, единство. Вы превращаетесь в толпу, безумную толпу.
   Необходимо понять, что этому вы научились от других. И запомните одну из самых главных жизненных истин – чему бы вас ни научили, всему можно разучиться{ Курсив переводчика.}. То, чему вы научились от других, для вас не естественно; все это можно стереть, отбросить. Нужна только сознательность, осознанность. Можно стереть написанное, и доска снова станет чистой.
   Итак, первое – стереть все, что было вам навязано. Лишь тогда вы сможете услышать голос своего сердца.
   Многие люди приходят ко мне и спрашивают: «Как различить, что есть что, – где голос ума и где голос сердца?» Их трудно различить сразу – сначала нужно очистить ум. Голос сердца очень тихий и мягкий, голос ума – очень громкий. Ум всегда кричит. Сердце шепчет. Ум кричит.
   Может быть, на вас кричал отец, на вас кричала мать, на вас кричали учителя в школе. Ум кричит. Бог говорит шепотом. Сначала нужно прекратить этот крик – иначе что-то услышать будет очень трудно. Многие люди пользовались методом д-ра Даниэля Готтлиба Шребера. Они внедрили вам внутрь свой голос так рано, что теперь вы принимаете его за голос собственного сердца.
   Одно несомненно – нельзя стать никем, кроме себя; а пока вы не стали собой, счастье невозможно. Счастье случается, лишь когда розовый куст покрывается розами. Расцветая, он обретает собственную индивидуальность. Может быть, вы, розовый куст, пытаетесь расцвести лотосами – это путь к безумию.
   Сотрите ум. И стереть его поможет не борьба; стереть его поможет осознанность.
   Каждый вечер по меньшей мере час сидите в постели и наблюдайте, откуда доносится то, что вы слышите, – пойдите к самым корням. Отследите, вернитесь во времени, установите, откуда исходят эти голоса. Вы обязательно найдете источник; и как только источник найдется, вам сразу же станет легче. Вдруг вы видите, что эти голоса больше не ваши, – теперь они вас не обманут.
   Это медленная, постепенная работа; но если ею заниматься, то через несколько месяцев вы почувствуете необыкновенную чистоту – ваша книга чиста, никто другой в ней не пишет. Тогда и только тогда вы сможете услышать этот тихий полушепот. Когда вы его услышите… его звучание – словно внезапный удар молнии. Внезапно вы целостны, у вас появилось направление – внезапно вы знаете, где ваше золото. И тогда человек не видит никого; он летит, как стрела, к своему предназначению.
   Очень легко идти за своими родителями, очень легко идти за учителями, за обществом, быть послушным, – а быть бунтарем, быть самим собой очень трудно. Но рост дается с трудом.
   Позвольте мне в завершение рассказать небольшой анекдот.
   Некогда жил один крестьянин. Получив бедный урожай, он жаловался: «Вот было бы хорошо, если бы Бог поручил управлять погодой мне. Кажется, он не очень-то разбирается в земледелии».
   Это правда! Нигде не написано, чтобы Бог когда-нибудь возделывал землю – откуда ему знать?
   Господь сказал ему: «Я позволю тебе управлять погодой год. Проси, чего пожелаешь, все будет исполнено».
   В те далекие дни Бог так и делал, но потом ему надоело.
   Обрадованный бедняк тут же сказал: «Хочу солнца», – и вышло солнце. Затем он сказал: «Пусть пойдет дождь», – и пошел дождь. Целый год то сияло солнце, то шел дождь. Пшеница росла все выше и выше, и смотреть на нее было одно удовольствие. «Теперь-то Бог поймет, как управлять погодой», – думал он гордо. Никогда еще пшеница не была такой высокой, такой зеленой.
   Пришло время жатвы. Крестьянин взял серп, чтобы сжать урожай… и у него упало сердце. Колосья были практически пусты. Господь явился ему и спросил:
   – Как урожай?
   Крестьянин пожаловался:
   – Плохо, Господи, очень плохо!
   – Но разве не ты управлял погодой? Разве все твои желания не исполнялись тотчас же?
   – В том-то и дело! Это меня и сбивает с толку: дождь шел и солнце светило, когда я просил, а урожая нет.
   Тогда Господь сказал:
   – Попросил ли ты хоть раз ветра, бури, града, снега – всего того, что очищает воздух и делает корни сильными и устойчивыми? Ты просил солнца и дождя, но не плохой погоды. Потому урожая и нет.
   Жизнь возможна, только когда ей бросают вызов. Жизнь возможна, только если есть и хорошая погода, и плохая; когда есть и удовольствие, и боль; когда есть и зима, и лето, и день, и ночь. Когда есть и печаль, и счастье; и довольство, и трудности. Жизнь движется между двумя полярностями.
   Между этими двумя полярностями вы учитесь равновесию. С этими двумя крыльями вы учитесь лететь к самой дальней из звезд.
   Выбирая только удобное, вы выбираете смерть. Именно так вы утратили настоящее счастье – вы заменили его удобством. Очень удобно слушаться голоса родителей, удобно слушаться священника, удобно следовать за церковью, обществом и государством. Очень легко сказать «да» всем эти авторитетам. Но тогда вы никогда не будете расти. Вы пытаетесь получить сокровище жизни слишком дешево. А за него нужно платить.
   Будьте индивидуальностью и платите за это. Если вы получаете что-то бесплатно, не принимайте – это оскорбительно. Не принимайте – это ниже вашего достоинства. Скажите: «Я заплачу – только тогда приму». По существу, если вам дают что-то, к чему вы не готовы и чего не можете воспринять, вы не сможете обладать им долго. Рано или поздно вы его потеряете. Вы не будете его ценить.
   Существование ничего не дает бесплатно – поскольку, получив что угодно без всяких усилий со своей стороны, вы ничему не сможете радоваться.
   Выбирайте трудный путь. Быть индивидуальностью труднее всего на свете, потому что никто не хочет, чтобы вы были индивидуальностью. Все хотят убить вашу индивидуальность и превратить вас в овцу. Никто не хочет, чтобы вы были самим собой. Поэтому вы упускаете счастье, теряете направление; естественно, медитация стала невозможной, концентрация кажется чем-то почти нереальным. Вы не можете медитировать, не можете концентрироваться, не можете ни на чем сосредоточить внимание ни на секунду. Как можете вы быть блаженны?
   Выберите собственное предназначение. Я не могу сказать вам, в чем оно, – никто этого не знает, даже вы сами. Его нужно чувствовать – и чувствовать постепенно.
   Прежде всего, отбросьте все заимствованное, и тогда вы сможете чувствовать. Внутреннее ощущение всегда ведет вас в нужное место, к правильной цели. То, что вы сейчас называете совестью, – не ваше. Это суррогат – мнимая совесть, поддельная, фальшивая. Отбросьте ее! – И как только она отпадет, за ней вы сможете увидеть свою настоящую совесть, которая, оставаясь скрытой, ждала вас всегда. Как только эта совесть входит в ваше сознание, у вас в жизни появляется направление, и медитация следует за вами как тень.
   Да, этот человек прав. Он говорит:
   «Когда я брал его, я не видел людей – я видел только золото».

   Почувствовав свое предназначение, вы видите только свое предназначение; вы видите только золото.
   Достаточно на сегодня.
   1
   2

   Глава 6
   Черноносый будда
   Как поклонение дзэнской монахини испортило ее красивую золоченую статуэтку

-------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------

//-- * * * --//
   Одна монахиня, искавшая просветления, вырезала из дерева статуэтку Будды и покрыла ее позолотой. Статуэтка была красивая, и монахиня всюду носила ее с собой.
   Прошли годы, а она все носила с собой своего Будду. Она поселилась в маленьком деревенском храме, где стояло много статуй Будды, и у каждой был свой алтарь.
   Монахиня каждый день зажигала благовония пред своим золотым Буддой, но, не желая, чтобы аромат доставался другим статуям, она смастерила специальную трубку, по которой дым поднимался только к ее статуэтке.
   От этого нос золотой статуэтки почернел, что сделало ее отвратительной.
//-- * * * --//
   Одна из самых сложных проблем, с которой неизбежно сталкивается каждый ступающий на путь, – найти четкое разграничение между любовью и привязанностью. Они кажутся одинаковыми, но это не так. Они кажутся похожими, но это не так. Скорее, они противоположны – даже ненависть больше похожа на любовь, чем привязанность. Привязанность противоположна любви – она скрывает реальность ненависти и создает видимость любви, она убивает любовь. Нет ничего более ядовитого, чем привязанность, собственничество. Постарайтесь это понять, прежде чем мы перейдем к этой красивой истории.
   Это история многих, это также и ваша собственная история – потому что ум путает любовь и привязанность, и жертвой его заблуждения всегда становятся те, кто не вникает в суть вещей. Привязанность принимают за любовь. А стоит однажды принять за любовь привязанность, собственничество, и вы всю жизнь будете упускать реальное. Вы выбрали фальшивую монету. Теперь вы не будете искать настоящую, неподдельную, потому что вам кажется, что она у вас уже есть. Вы обманываетесь.
   Собственничество, привязанность – это поддельная любовь. Ненависть лучше – она, по крайней мере, честна. Ненависть в любой момент может стать любовью, но собственничество – никогда. Чтобы расти в любви, придется просто его отбросить. Почему привязанность кажется похожей на любовь? И в чем разница? Это тонкий вопрос.
   Любовь означает готовность раствориться в другом человеке. Это смерть, смерть глубочайшая из возможных; самая глубокая пропасть, в которую только можно упасть, – и продолжать падать без конца. Она бесконечна, бездонна – падение в другого продолжается вечно. Оно никогда не кончается. Если вы любите, это значит, что другой стал настолько важен, что вы можете потерять себя. Любить значит сдаться, – сдаться без всяких условий; если осталось хотя бы одно условие, значит, важны вы, не другой; центром остаетесь вы, не другой. А если центром остаетесь вы, другой становится только средством. Вы им пользуетесь, его эксплуатируете, ищете в нем удовлетворения тщеславия, удовольствия – но целью остаетесь вы сами. А любовь говорит: сделай целью другого, а сам растворись, растай. Любовь требует, чтобы вы умерли, – она подобна процессу смерти. Вот почему люди боятся любви. Вы можете о ней говорить, но в глубине ее боитесь. Вы никогда в нее не входите.
   Все ваши стихи, все ваши песни о любви служат только заменителем, – чтобы можно было продолжать петь о любви, не входя в нее, и продолжать любить, не любя. Потребность в любви так глубока, что человек не может без нее жить. Нужна либо настоящая любовь, либо какой-то заменитель. Заменитель, даже и поддельный, хотя бы на время, на какое-то время может дать ощущение любви. И даже поддельная любовь приносит удовольствие. Рано или поздно вы понимаете, что она поддельна; но тогда вы не меняете ее на настоящую – тогда вы меняете партнера.
   Есть две возможности. Если вы понимаете, что любовь поддельна, можно изменить любовь и стать настоящим влюбленным. Вторая возможность – сменить партнера. Именно так действует ум. Когда вы чувствуете: «Любовь не дала обещанного блаженства – наоборот, я только стал более несчастным», – вы чувствуете себя обманутым и считаете причиной обмана другого, не себя.
   Никто не может вас обмануть, кроме вас самих… Вы чувствуете себя обманутым и вините «другого». Смените жену, смените мужа, смените мастера, Бога, перейдите из храма Будды в храм Махавиры, не ходите в мечеть, ходите в церковь; смените религию, смените молитву – «другого». Снова некоторое время вы будете чувствовать любовь, молитву. Но рано или поздно вы снова осознаете фальшь – потому что фальшь не может принести удовлетворения. Можно дурачить себя, но долго ли?.. Снова нужно что-то менять – и снова это «другой».
   Если вы осознаете, что фальшь не в «другом», но в самой вашей любви… вы только говорили о ней, но не сделали ей навстречу ни шагу – вы боитесь, вам страшно. Любовь похожа на смерть, и если вы боитесь смерти, то будете бояться и любви. В смерти умирает только тело. Ваша сущность – эго, которое вы считаете своей сущностью, – остается невредимым. Ум, который для вас так важен, сохраняется, переходит в другую жизнь. Ваша внутренняя отождествленность остается прежней; в смерти меняются только внешние облачения, одежды.
   Поэтому смерть не очень глубока, она поверхностна. И если вы боитесь даже смерти, как вы можете войти в любовь? В любви умирают не только одежды, не только дом, но и вы сами – умирает ум, эго. Страх смерти превращается в страх любви, а страх любви становится страхом молитвы, медитации. Они похожи: смерть, любовь, медитация. Путь один и тот же, но пройти по нему придется. Если вы никогда не любили, вы не сможете молиться, медитировать. А если вы никогда не любили и не медитировали, вы упустите прекрасный опыт смерти.
   Если вы любили, смерть – необычайно красивый и интенсивный опыт, ничто в жизни с ним не сравнится. Жизнь не может быть так глубока, как смерть, потому что жизнь продолжается семьдесят, восемьдесят лет. Смерть свершается в единый миг, чрезвычайно интенсивный; жизнь такой интенсивной не бывает. Смерть – кульминация, не конец. Это кульминация, высшая из вершин; всю свою жизнь вы старались на нее взойти. И как глупо: достигнув этой вершины, вы так пугаетесь, у вас так кружится голова, что вы закрываете глаза; от ужаса вы теряете сознание. Люди умирают в бессознательном состоянии. Они упускают этот опыт.
   Таким образом, любовь может быть полезной, потому что готовит вас к смерти; она готовит вас также к медитации. В медитации вы должны потерять… «Другого» нет – вы просто должны потерять себя. Любовь глубже смерти; медитация глубже любви, потому что в любви есть еще другой человек – вам есть за что зацепиться. А когда можно зацепиться, какая-то часть вас выживает.
   В медитации «другого» нет. Вот почему Будда, Махавира и Лао-цзы отрицают существование Бога. Почему? Они прекрасно знают, что Бог есть, но отрицают его существование, чтобы в медитации не оставалось никакой поддержки. Если есть «другой», медитация может стать, самое большее, любовью, преданностью, но не окончательной смертью. Окончательная смерть возможна, только когда «другого» нет, и вы просто растворяетесь, испаряетесь. Зацепиться не за что. И тогда случается величайший экстаз.
   Слово «экстаз» очень значительно. Английское слово экстаз, ecstasy, так красиво и так значительно, ни в одном другом языке нет такого слова. Экстаз означает «стоять снаружи». Экстаз означает, что вы абсолютно мертвы, что вы стоите вне самого себя и смотрите на эту смерть, – словно все ваше существо превратилось в труп. Извне себя вы смотрите на собственную смерть; тогда случается высочайшее блаженство. Если я скажу это вам, вы испугаетесь. Если я скажу, что вы ищете окончательной смерти, вы испугаетесь, но вы ищете именно ее. Вся религия – искусство, которое учит умирать.
   Любовь означает смерть, но привязанность – не смерть. Любовь означает, что другой человек стал так важен, что вы можете в нем раствориться; вы доверяете ему настолько, что не нуждаетесь в собственном уме – можно отложить его в сторону.
   Вот почему люди говорят, что любовь безумна, что любовь слепа; так и есть. У вас не слепнут глаза, но, отложив в сторону эго, ум, всем остальным вы будете казаться слепым и безумным. Это состояние безумия. Вы не думаете самостоятельно. Вы доверяете другому человеку настолько, что думать теперь не нужно. Думать нужно, когда есть сомнения. Сомнение порождает мышление, сомнение – основа мышления. Если вы не сомневаетесь, мышление останавливается. А если вы не можете думать… где эго, на что ему опереться? Вот почему эго всегда сомневается, никогда не доверяет.
   Если вы доверяете, эго больше нет, его не стало. Поэтому все религии настаивают, что только через веру, доверие и любовь вы вступаете в храм божественного – другой двери нет. Через сомнение войти нельзя, потому что в сомнении сохраняетесь вы. В доверии вы теряетесь.
   Любовь означает доверие, растворение эго. Центр перемещается к другому человеку. Он становится настолько важным – это сама ваша жизнь, само ваше бытие. В вас нет ни тени сомнения. Доверие так спокойно, так красиво, что в вас не возникает ни тени сомнения – ни малейшей ряби в уме. Доверие полно, совершенно. В этом совершенном доверии есть блаженство, благословение. Даже просто его вообразив, вы получите небольшой проблеск такого состояния. Но если вы его чувствуете… оно невероятно, поразительно; ничто не может с ним сравниться.
   Но эго изобретает ложный заменитель. Вместо любви оно дает вам привязанность, собственничество. Любовь говорит: пусть другой владеет тобой; эго говорит: владей другим. Любовь говорит: растворись в другом; эго говорит: пусть другой тебе уступит, заставь его быть твоей собственностью, не давай ему свободы. Ограничь его свободу, пусть он станет твоей периферией, тенью.
   Любовь несет другому жизнь; собственничество, привязанность убивает другого, отнимает у него жизнь. Вот почему любящие, так называемые любящие, всегда убивают друг друга; они ядовиты. Взгляните на мужа и жену: когда-то они любили друг друга – думали, что любили, – а потом начали друг друга убивать. Теперь они превратились в двух мертвецов, они стали тюрьмой друг для друга. Им друг с другом скучно и страшно.
   Вот что случилось однажды.
   В цирке выступала укротительница львов. Самые свирепые львы слушались ее беспрекословно: она приказывала – они подчинялись. У нее был коронный номер, от которого захватывало дух: она велела самому грозному льву подойти, и он подходил; она клала на кончик своего языка кусочек сахара; лев приближался и брал сахар у нее изо рта. Тут все сходили с ума от восторга, начинали бешено аплодировать и всячески выражать восхищение.
   Однажды в цирк пришел Мулла Насреддин. Все захлопали, но он даже не шелохнулся. Он сказал:
   – Ничего особенного. Это может любой дурак.
   Укротительница насмешливо посмотрела на него и спросила:
   – И даже вы?
   Он ответил:
   – Ну, если даже лев может!..
   Мужчина так боится женщины – и это из-за опыта любви. Любовь, так называемая любовь, убивает другого человека. Почему этот мир так безобразен? В нем столько любящих; все любят друг друга: муж любит жену, жена любит мужа, родители любят детей, дети любят родителей; а еще друзья, товарищи, родственники, – весь мир любит… Столько любви – и столько уродства, столько страдания?
   По-видимому, что-то глубоко разладилось – где-то в самом корне. Не в любви – иначе страха бы не было. Потому что чем больше вы любите, тем меньше боитесь. Когда любовь действительно достигает полноты, страха нет. Но в собственничестве страх растет и становится больше и больше, потому что, когда вы обладаете человеком, вы всегда боитесь, что он может вас оставить, уйти – всегда есть сомнение. Муж всегда сомневается – жена может полюбить другого мужчину. Мужья и жены начинают шпионить друг за другом, ограничивают свободу друг друга, чтобы исключить такую возможность.
   Но когда вы ограничиваете свободу, ограничиваете вероятность неизвестного, жизнь становится мертвой, черствой, несвежей. Все становится плоским, бессмысленным, скучным, монотонным. И чем дальше, тем больше вы становитесь собственником. Когда жизнь угасает, когда любовь уходит, когда что-то уплывает из рук, вы еще больше стремитесь обладать, еще больше цепляетесь; вы начинаете укреплять защиту, возводите новые стены и тюрьмы. Это порочный круг.
   Чем больше тюрем, тем меньше в них жизни. Вы будете еще больше бояться – как бы чего не случилось… А любовь исчезает, – значит, нужно сделать тюрьму еще более крепкой. Любовь исчезает быстрее – значит, тюрьма должна быть крепче. Есть много тонких методов: ревность, постоянная ревность, и собственничество – до такой степени, что другой перестает быть человеком. Другой становится просто вещью, товаром, потому что вещью легче владеть, чем человеком: вещь не может взбунтоваться, выйти из подчинения, не может уйти без вашего разрешения, не может влюбиться ни в кого другого.
   Когда любовь приносит разочарование – а она неизбежно приносит разочарование, потому что это не любовь, – вы мало-помалу начинаете любить вещи. Посмотрите на людей, когда они моют свои машины… как они на них смотрят – с каким восторгом! Посмотрите на романтический свет, озаряющий их лица, когда они смотрят на машины. Они любят машины.
   В особенности на Западе, где любовь убита окончательно, люди любят вещи или животных: собак, кошек, машины, дома. Любить вещь или животное легче – собака гораздо вернее любой жены. Вы не найдете животного преданнее, чем собака, – она всегда верна, никакой опасности нет. Жена опасна, муж опасен – в любой момент они могут уйти, и ничего сделать с этим нельзя. А когда они уходят, ваше эго разбито вдребезги, вам больно. Чтобы навсегда исключить возможность этой боли, вы начинаете убивать мужа или жену, чтобы они стали как машины или дома – мертвыми вещами.
   Но вы все равно несчастны. Когда вы обладаете человеком, он становится вещью, – а вы хотите любить человека, не вещь. Вещью можно обладать, но она не может ответить взаимностью. Можно любить вещь, но она не ответит на вашу любовь. Можно обнять машину, но машина не может обнять вас. Можно поцеловать машину, но поцелуй останется без ответа.
   Я слышал историю о Пикассо. Одна женщина, его поклонница, пришла к нему и сказала:
   – Я видела на выставке ваш автопортрет. Он так прекрасен, он так меня захватил, что я совсем забылась и поцеловала его.
   Пикассо посмотрел на нее и спросил:
   – Он ответил на поцелуй?
   Женщина сказала:
   – Что вы такое говорите! Разве портрет может поцеловать?
   Пикассо заявил:
   – Значит, это не мой портрет!
   Как может мертвая жена ответить на поцелуй? Как может мертвый муж ответить на поцелуй?
   В этом и несчастье – желая обладать, вы убиваете. И напрасно вы торжествуете, добившись успеха, – теперь другой не сможет вам ответить. Это возможно только в свободе, но вы не можете позволить себе свободу, потому что не любите. Любовь никогда не обладает. Это невозможно по самой ее природе.
   И не только в любви к мужчине или женщине – если вы станете любить Будду, повторится то же самое. Вы будете вести себя по-прежнему, и здесь вы будете собственником. Вот почему создано столько храмов – из-за собственничества. Христиане считают, что Христос принадлежит им. Христос никому не может принадлежать, но христиане считают, что он принадлежит им; они – собственники. Мусульмане считают, что Мухаммед принадлежит им. Изображать Мухаммеда нельзя – вас привлекут к суду. Изваяния Мухаммеда запрещены – мусульмане не допустят. Но кто такие эти мусульмане? По какому праву они считают Мухаммеда своей собственностью? Они превратили Мухаммеда в мертвую вещь.
   Никто не может обладать Мухаммедом, никто не может обладать Христом – так велики они, так малы ваши руки. Ими нельзя владеть. Любовью нельзя владеть. В ней столько жизненной силы, и эта сила бесконечна… а вы так малы и ничтожны, – вы не можете ею владеть. Но у христиан есть свой Христос, у мусульман – свой Мухаммед, у индуистов – Кришна, у буддистов – Будда.
   Религиозное собственничество стало так глубоко, что религия превратилась в опасность для мира, вместо того чтобы быть благословением. Из-за собственничества религия выродилась в сектантство. Вы продолжаете поклоняться мертвым вещам, но в вашей жизни ничего не происходит; тогда вы думаете, что что-то неправильно в самой религии. Религия не при чем. Махавира мог бы преобразить вашу жизнь. Кришна мог бы дать тот свет, который нес в себе, но вы ему не позволили. Христос, без сомнения, мог бы стать спасением, но вы не позволили. Евреи его распяли, а вы – вы засушили, мумифицировали его в церквях. Теперь это мертвая вещь, пригодная для поклонения, обладания. Но как может вас преобразить мертвый Христос?
   И священнику это отлично известно. Вот почему я ни разу не встречал верующего священника. В глубине души священники всегда неверующие, потому что прекрасно знают весь этот бизнес. Им известно, что Христос мертв. Их молитвы – не более чем красивые жесты, шоу.
   Однажды случилось так… это исторический факт: в 999 году, 31 декабря, по всему миру пронесся слух – особенно в христианских сообществах, – что 1 января 1000 года наступит конец света. 1 января будет днем последнего суда; мир рассыплется в прах, и все предстанут пред божественным ликом.
   И вот, 31 декабря 999 года христиане во всем мире закрыли свои лавки и конторы – люди стали даже раздавать имущество, потому что утром 1 января мир придет к концу. Люди целовали и обнимали друг друга, просили прощения у своих врагов; в тот вечер мир совершенно изменился. Все закрылось, потому что будущего не было. Зачем враждовать? Почему не любить друг друга? Почему не наслаждаться? Люди праздновали наступление последнего дня.
   Во всем мире христиане закрыли все, что можно. Осталась открытой только приемная в Ватикане. Папа, священники – они-то прекрасно знают, что ничего не случится, все это суеверия. Они придумали все это сами! Сам папа ничего не роздал.
   Священники все знают. Они знают, что Христос мертв, – а вы глупцы, вы молитесь тому, что мертво. Но они этого не говорят, потому что это торговый секрет, благодаря которому вас можно эксплуатировать. И это им на руку, поскольку, если бы Христос был жив, они не могли бы служить посредниками. Живой Христос придет непосредственно к вам – он не допустит никаких агентов, брокеров. Он этого не допустит. Христос не позволит священнику прийти и встать между ним и теми, кто его любит, – он смело посмотрит им в лицо, он сам придет к вам. И живой Христос для священников опасен, хорош только мертвый.
   Священники не любили Махавиру, пока он был жив; они не любили Будду, пока он был жив, – при жизни они всегда были против него. Когда же он умер, они тут же пришли и организовались вокруг него, построили храм и начали вас эксплуатировать. Священники против Махавиры, Будды, Кришны, но священники знают: когда они мертвы, их имена можно эксплуатировать.
   Вы должны твердо помнить: своей любовью, молитвой, поклонением – если они становятся собственническими, – вы убиваете… А если вы убиваете Кришну, как он может преобразить вас? Как он может привести вас к сознанию Кришны? Невозможно!
   Теперь обратимся к этой истории. Она прекрасна.
   Одна монахиня, искавшая просветления, вырезала из дерева статуэтку Будды и покрыла ее позолотой.
   Статуэтка была красивая, и монахиня всю дуносила ее с собой.

   Нужно многое понять – буквально каждое слово… Монахиня… потому что сердце женщины – в обладании. Вот почему не «монах», а «монахиня». Не думайте, что только женщины стремятся к обладанию; мужчины тоже стремятся, но тогда у них женское сердце, а не мужское. Почему женщины больше мужчин стремятся к обладанию? – потому что собственничество рождается из страха, – а мужчина боится меньше женщины, вот почему. Поскольку он меньше боится, он не настолько стремится к обладанию. Женский ум боится больше, страх для него более естественен, он всегда трепещет. Из-за страха женщина больше стремится к обладанию. Пока она полностью не уверена в своей собственности, она не бывает счастлива. Но, владея целиком и полностью, она тоже несчастна, потому что тогда мужчина становится мертвым. Жизнь существует только в свободе.
   Итак, для этой истории выбрана монахиня. Но помните: если вы мужчина, это не имеет никакого значения, – все равно у вас может быть женский ум. Редкие мужчины… Можно быть женщиной и, тем не менее, иметь бесстрашный мужской ум. Таким образом, дело не в поле, дело в состоянии ума. Мужчина может быть женщиной, женщина может быть мужчиной – это просто символ состояния ума. Что это за состояние?
   Если вы мужчина и, тем не менее, стремитесь к обладанию, у вас женский ум. Если вы женщина и не стремитесь к обладанию, у вас мужской ум. Говорят, Махавира утверждал, что женщина не может достичь просветления, пока не станет мужчиной. Люди поняли это буквально и упустили истинный смысл. Они подумали, что женщина не может стать просветленной, что любая женщина, стремящаяся к просветлению, должна родиться в следующей жизни мужчиной – только тогда она может достичь. Это глупость; но женский ум не может стать просветленным – это правда, – потому что женский ум означает страх и собственничество. А в страхе и собственничестве, без любви, медитация невозможна.
   Одна женщина стала просветленной. Джайны – последователи Махавиры и тиртханкар – пришли в полную растерянность. Что делать? Они просто заменили имя этой женщины мужским и замяли дело. Женщина по имени Маллибай стала просветленной – что теперь будет с теорией? Они изменили ее имя, назвали ее Маллинатх. Они заменили статую – вы не найдете женской статуи. А Маллибай – или Маллинатх… она была таким редким существом, что им пришлось признать ее тиртханкарой. Один из двадцати четырех тиртханкар – женщина, но вы ее не найдете, потому что теперь ее зовут Маллинатх.
   От этого создается впечатление, будто женщина не может достичь просветления. Но в другом, более глубоком смысле, это правда. Женский ум не может достичь просветления – потому что страх и собственничество с ним несовместимы.
   Одна монахиня, искавшая просветления, вырезала из дерева статуэтку Будды…

   Женскому уму – будь вы мужчина или женщина – очень трудно… Уму, если он женский, понадобится статуя; вы создадите «другого». Вы не можете жить в одиночестве.
   Статуя означает создание «другого». Никого нет, но вы не можете удовлетвориться ничем – нужно за что-то зацепиться. Вот почему так много храмов и статуй – они созданы женским умом. Вот почему, куда бы вы ни пришли, вы найдете в храмах мало мужчин и очень много женщин. А если туда и приходят мужчины, то это мужья-подкаблучники. Они приходят с женами, сами они не пошли бы, они вынуждены ходить из-за жен.
   Когда Махавира проповедовал, сорок тысяч человек стали его учениками; тридцать тысяч из них были женщины, а мужчин – только десять тысяч. В чем причина? Соотношение именно таково; такое же соотношение учеников и у меня. Если приходят четыре человека, трое из них женщины и один мужчина. Мужчина приходит с большим трудом и уходит с легкостью; женщине очень легко прийти, но уйти трудно. Она цепляется – ей очень трудно уйти.
   Женский ум умеет создавать трудности, препятствия. Начиная обладать, вы упускаете. Необходимо помнить: страх должен исчезнуть – лишь тогда рождается любовь. Страх нужно отбросить, потому что страх порождается эго. И пока страх не исчезнет, эго будет сохраняться: вы можете взять статую и за нее уцепиться. Статуя не приведет вас к высшему, потому что она вами же и создана. Можно покрыть ее золотом, она может быть очень красивой, но это мертвая вещь. Можно сделать золотую статую, но она не поможет, – это мертвая вещь.
   Статуэтка была красивая, и монахиня всюду носила ее с собой.

   Статуэтка становится обременительной – ее нужно носить, оберегать. Монахиня не могла спать из страха, как бы ее не украли. Она не могла с ней расстаться, потому что кто-то другой мог ею завладеть, отнять. Весь ее ум был захвачен статуэткой. Статуэтка стала центром – предметом ее обладания, страха, поклонения. Но это не любовь.
   Шли годы, а она все носила с собой своего Будду.
   Она поселилась в маленьком деревенском храме, где стояло много статуй Будды, и у каждой был свой алтарь.

   Прошли годы; ничего не случилось. Если вы носите с собой Будду, ничего не может случиться, потому что… разве можно носить Будду? Можно носить только статую. Будда должен быть живым. Будду нужно любить, а не обладать им. Вы должны раствориться в Будде, а не носить его как собственность.
   Будда жив, если вы растворяетесь в нем. Но тогда Будда опасен, потому что вы никогда не вернетесь. Из этой точки никто не возвращается. Стоит вам упасть, и вы падаете навсегда – возврата нет. Вы пугаетесь и дрожите, вы боитесь потеряться. И ваш страх оправдан – вы потеряетесь.
   А со статуэткой не страшно, ее можно носить с собой. Статуэтка может однажды потеряться, но вы не потеряетесь. Можно сделать другую, даже лучше, это не трудно – это ваше создание. Пойдите в храмы: что сделали люди? Поставили статуи, свои творения. Теперь они кланяются им, плача и рыдая, и все это фальшь, потому что основано на фальши. Ваши слезы, ваши молитвы – к кому они обращены? Перед кем вы плачете и рыдаете? Перед своими же созданиями, своими игрушками. Какими бы красивыми и дорогими они ни были, это не имеет значения. Вы творите своих богов, и перед ними же плачете и рыдаете, – и думаете, будто что-то случится. Вы ведете себя как глупцы. Храмы полны глупцов. Они не осознают, что делают, кланяясь собственным творениям. Что это вам даст?
   Она носила ее с собой… прошло много лет – а может быть, много жизней, – а она все носила своего Будду и не пришла ни к чему. Просто бродила из одного места в другое, из одной жизни в другую, из одного настроения в другое, из одного ума в другой – просто скитаясь, никуда не приходя! Потом путешествие ей наскучило – казалось, цель была недостижима, казалось, она ничуть не приблизилась.
   Поэтому она…
   …поселилась в маленьком деревенском храме, где стояло много статуй Будды, и у каждой был свой алтарь.

   Статуй Будды было много. В Китае, в Японии в честь Будды воздвигнуты грандиозные храмы. В Китае есть храм, в котором десять тысяч Будд, десять тысяч алтарей! Десять тысяч статуй! Но даже десять тысяч статуй не помогут. Одного Будды достаточно; десяти тысяч мало.
   Почему ум не останавливается на одной глупости, почему он продолжает? Одной статуи не хватает – поставь две. Как в арифметике: не хватает двух – поставь три… десять тысяч статуй! Человек бродит среди десяти тысяч статуй, и ничего не происходит. Ничего и не произойдет, потому что живое никогда не рождается из мертвого; мертвая статуя никогда еще не преображала человека.
   Ищите живого будду. А если не можете найти живого будду, закройте глаза и ищите внутри. Если вы не можете найти его снаружи, то найдете внутри, потому что будды никогда не мертвы. Они есть – и были всегда, – их нужно только найти. Может быть, у самого вашего дома, стоит лишь заглянуть за угол, – но вы туда никогда не смотрите… или так привыкли к этому углу, что думаете, что вам все известно. Как знать, можно найти будду в нищем, просящем подаяния.
   Просто откройте глаза и смотрите. Если вы носите с собой статую, ваши глаза закрыты. Возможно, эта женщина из-за своей статуэтки пропустила много будд – она думала, что у нее уже все есть. У нее уже есть Будда – зачем смотреть по сторонам? Она поселилась при храме – люди, любящие статуи, всегда живут при храмах. Любители статуй не могут прийти к высшей цели – они останавливаются где-то на полпути, где-нибудь на обочине, – в часовне, при храме.
   Многие люди приходят в храмы и остаются в них жить. Они скитались и искали, и поняли, что ничего найти нельзя, что это невозможно. Не потому, что цель очень далека, – цель совсем близко, ближе, чем вы можете себе представить, – а потому, что носят с собой статуи. Эти статуи ослепили их, закрыли им глаза; их сердца обременены статуями, словами, писаниями – мертвыми вещами.
   Я слышал…
   Когда-то в древние времена один король – очень ученый человек – захотел жениться. Но обычная девушка его не устраивала. Он хотел найти совершенную женщину – совершенную с точки зрения астрологии. Он обращался за советом ко многим астрологам. Но задача была трудная – миновало много лет, его жизнь почти прошла. Он был уже немолод, потому что астрологи – не простой народ, да и вычисления отнимают много времени. Наконец, нашли одну женщину. Но даже ей для полного совершенства недоставало одного признака – она не была полностью совершенной.
   На самом деле, совершенство найти нельзя. Это невозможно, потому что совершенство всегда означает смерть. Если человек жив, значит, он несовершенен; поэтому мы и говорим, что, если человек становится совершенным, он больше не рождается. Как можно родиться, если вы совершенны? Вы оставили этот мир позади, что-то приобрели, переросли его, и он не пустит вас обратно.
   Король сказал своим советникам: «Довольно. Раз полного совершенства нет, сойдет и приблизительное. Молодость проходит, мне уже почти тридцать восемь лет. Найдите эту женщину!»
   Ее нашли – не все сто процентов, но, по крайней мере, девяносто девять. Тотчас же начались вычисления, когда именно король должен заниматься с ней любовью, потому что он хотел иметь редкого, необычного ребенка. Эта задача была еще труднее; на помощь были призваны всевозможные писания, включая И-цзин; из далеких стран созвали мудрецов, и они долго совещались и спорили. Королю исполнилось сорок четыре года.
   В один прекрасный день ему, наконец, надоело. Он прогнал всех, сжег все писания и сказал жене: «Хватит! Давай займемся любовью», – до сих пор они этого не делали. Но женщина была уже немолода; он тоже был немолод, и с любовью вышло затруднение. Если начать заниматься любовью рано, продолжать можно до конца жизни. Если вы не начали рано, потом ничего не получится, потому что это своего рода механизм. Механизм требует навыков в обращении.
   Если мужчина начинает заниматься любовью в четырнадцать лет, он может продолжать до восьмидесяти. И не думайте, что вы не будете дееспособны в старости, если занимались любовью слишком много и слишком рано. Это абсолютно неверно. Если вы занимаетесь любовью слишком много, – только тогда вы сохраните эту способность и впоследствии. Но в любви нельзя переусердствовать, помните: тело этого не допустит. Это невозможно; в теле есть некий предохранитель – превысить норму невозможно. Что бы вы ни делали, вы всегда будете оставаться в пределах нормы. И теперь король потерял сексуальную дееспособность: он больше не мог заниматься любовью, – как и его жена. Они упустили нужный момент. У них не мог родиться ребенок, им пришлось его усыновить.
   Именно так и происходит: вам приходится усыновить будду, усыновить бога. Он у вас не рождается – а Бог должен родиться у вас, иначе Бог будет фальшивым. Но вы упускаете, потому что чересчур поглощены писаниями, мудрецами, астрологией, всякой ерундой. Вы так одержимы словами, статуями, храмами, ритуалами, формальностями, а когда вы исполнили все формальности – жизнь уже прошла. Когда вы пришли к логическому заключению, жизни больше нет.
   Эта женщина в конце концов поселилась в храме, – и я говорю вам: никогда не делайте храм своим домом. Он может стать только местом ночлега, он не может быть постоянным жилищем. Никогда не делайте храм своим домом, никогда не делайте своим домом секту, не делайте своим домом Ватикан – никогда не делайте своим домом сектантский ум.
   Вы можете отдохнуть – хорошо. Остановитесь на ночлег, а утром, пока вас не поймали, – идите дальше! Идите дальше и дальше, пока не придете к высшему – только высшее может быть храмом. Но там вы не найдете никаких статуй. Там вы найдете реальность – не статую, не портрет, а реальность. Не довольствуйтесь портретом, не довольствуйтесь ложным, скопированным. Ищите оригинал, ищите сам источник.
   Эта женщина остановилась – ей пришлось остановиться. Можно ли достичь просветления, нося с собой статую Будды? Если бы деревянные будды могли дать вам просветление, все было бы очень просто. Деревянный Будда – всего лишь деревянный Будда. Его можно носить с собой, как игрушку.
   Монахиня каждый день зажигала благовония пред своим золотым Буддой.

   Будда был деревянным – он был позолочен только сверху; но она называла его «своим золотым Буддой». Золото было лишь на поверхности; в глубине было обычное дерево, не больше. Но многое можно скрыть. А под золотом можно скрыть что угодно. Когда любви нет, у жены появляется много золота. Деревянный Будда под позолотой… – и вы думаете, что все в порядке. Жена тоже думает, что все в порядке, – муж приносит все больше и больше украшений. Когда любовь умирает, украшения становятся очень живыми. Когда есть любовь, украшения не нужны.
   Настоящего Будду вы, кажется, не покрываете позолотой? Будда этого не допустит, он просто спасется бегством. Он скажет: «Стойте! Что вы делаете? Вы же меня убьете!» Золото убивает. Нельзя позолотить жизнь – только смерть. Только смерть может позволить вам подобную чепуху – жизнь ее не позволит. Но монахиня называет своего Будду «золотым Буддой».
   Монахиня каждый день зажигала благовония пред своим золотым Буддой, но, не желая, чтобы аромат доставался другим статуям, она смастерила специальную трубку, по которой дым поднимался только к ее статуэтке.

   Таков ум собственника: не дать даже аромату, благовонию, дыму попасть к другим; а они тоже будды. «Но мой Будда – особенный. Твой Будда ничего не стоит». Все остальные статуи в храме тоже были статуями Будды, а не статуями Кришны или Рамы, – тогда была бы какая-то разница. В таком храме она бы не осталась. Нет, храм был буддистский, и она могла в нем поселиться. Но то была ее статуя, а остальные – не ее.
   Настоящая любовь не беспокоится о том, кому она достанется. Если это любовь, вы любите своего возлюбленного, но не изобретаете трубок и приспособлений, чтобы ваша любовь доставалась только ему. Любовь… когда она случается, она идет дальше вашего возлюбленного – все дальше и дальше. Она распространяется на всех. Она подобна кругам на воде.
   Если бросить в озеро камень, на нем появятся круги, и они будут расходиться все дальше и дальше, пока не дойдут до самого берега. Если вы любите человека – это не линия, это круг; создается волна. Любя, вы бросаете камень в озеро любви. Ваша любовь сделает счастливыми всех, не только вашего возлюбленного. Если вы пытаетесь сделать счастливым только человека, которого любите, вы делаете то же самое, что эта монахиня. Это невозможно. Когда кто-то любит, любовь заполняет все вокруг. Ее нельзя направить в определенное русло, она этого не позволит; можно направить по определенному руслу реку, но любовь подобна океану, ее нельзя направить. Направить можно привязанность, но не любовь.
   Когда в озеро бросают камень, он падает в определенную точку, это естественно. Но затем любовь начинает распространяться всюду. Когда вы влюбляетесь, вы попадаете в определенную точку – влюбляетесь в определенного человека; но это только начало, не конец. Затем любовь расширяется, становится шире и шире, и ее дары получает весь мир. Один-единственный любящий приносит счастье всему миру. У него будет центр, – куда упал камень и откуда расходятся волны, чтобы достичь самых дальних берегов. Центр будет – любимая, любимый. Но любовь не может в нем поместиться. Она растет – никто не может ее вместить. И любящий просто раскрывает двери и дает любви течь свободно – чтобы вся вселенная радовалась.
   Но та бедная монахиня была точно как вы: обычный человеческий ум, совершающий обычные человеческие глупости. Ее беспокоило, как бы дым ее благовоний не достался случайно другим статуям, – хотя они тоже были статуями Будды.
   Любя человека, я нахожу в нем божественное. Любовь открывает в человеке божественное. Если оно открылось, то статуи всех будд… Тогда божественно все: божественно дерево, божественно облако, божествен нищий на улице – тогда божественно все. Если любовь случилась, и вы увидели подлинное лицо людей, которое открывается только в любви, то будды окружают вас всюду, все статуи – статуи будд; тогда весь мир становится храмом.
   Но тогда вы не беспокоитесь… не беспокоитесь о том, как бы ваш аромат не достался кому-то другому, не беспокоитесь о том, как бы не достался другому предназначенный вам аромат вашего возлюбленного. Вы будете счастливы – благодаря вам весь мир становится счастливее, благодаря вам весь мир получает благословение. Если из страха вы пытаетесь удержать любовь при себе – это собственничество, и оно убийственно. Не пытайтесь удержать любовь, не пытайтесь ею обладать. Позвольте ей расти, помогите ей расти, помогите ей достичь каждого. Лишь тогда вы будете получать любовь. Ее можно получать, только когда ее получает весь мир.
   Но вот в чем трудность: любя человека, вы хотите его удержать, заключить в тюрьму, привязать к себе. Это все равно что посадить дерево в горшок – не только корни, но все дерево. Тогда вы убьете его. Дерево должно расти в небо, тянуться к самому небу. Его цветы подарят свой аромат многим, его ветви многим дадут тень; многие будут наслаждаться его плодами. Конечно, корни остаются в вас, но дерево продолжает расти. Любовь – величайшее дерево, какое только возможно; она может дорасти до самого неба, ее нельзя ограничить, ее нельзя сдержать. Нельзя сделать ее конечной – любовь бесконечна по самой своей природе.
   Но, не желая, чтобы аромат доставался другим статуям, она смастерила специальную трубку, по которой дым поднимался только к ее статуэтке.

   И что случилось? – Неизбежное:
   От этого нос золотой статуи почернел, что сделало ее отвратительной.

   Это случается с каждым любящим и возлюбленным, потому что тогда ароматный дым становится просто копотью; аромат должен распространяться всюду. Нос почернел, у всех будд черные носы.
   Посмотрите на своего Кришну, посмотрите на своего Будду, своего Махавиру: у всех почернели носы – из-за вас, из-за вашего собственничества. Ваша молитва полна собственничества, она не настоящая. Джайны не позволяют входить в свои храмы никому, кроме джайнов. Индуисты не пускают неприкасаемых, поскольку те не принадлежат высшей касте. Все храмы почернели, потому что ими владеют: «Мой храм». Как только произносится слово «мой», это больше не храм, – разве может храм быть «моим» или «твоим»? Храм – это просто храм!
   Но все церкви, все храмы превратились в собственность. «Мое» и «твое»… и тогда нос Будды чернеет,
   …что делает его отвратительным.

   Все храмы, все церкви стали отвратительны. Их нужно разрушить до основания, очистить от них землю. Лишь тогда может существовать настоящий храм – когда эти храмы исчезнут. Они стали частью вашего рынка, вашей законодательной системы. Они перестали быть символами запредельного.
   Таков ум – он все превращает в собственность, потому что эго может существовать только в обладании. И эго становится преградой. Эго как вода, в которой можно только уловить отражения. Реальное узнать невозможно. Бросьте это ведро с водой, в котором луна может только отражаться! Зачем дожидаться случая? Бросьте это старое ведро, и пусть вода разольется – ни воды, ни луны.
   Достаточно на сегодня.

   Глава 7
   Человек, который любил чаек
   …И почему они перестали с ним играть

-------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------

//-- * * * --//
   Жил на берегу моря человек, который любил чаек.
   Каждое утро он приходил к морю и бродил среди чаек.
   Они слетались к нему тысячами.
   Однажды отец сказал ему: «Я слышал, когда ты бродишь по берегу, к тебе слетаются чайки – поймай мне несколько чаек, я хочу с ними поиграть».
   На другой день, когда он пришел к морю, чайки танцевали над ним, но не спускались.
//-- * * * --//
   Величайшая тайна жизни – всегда это помните – в том, что она дается вам как дар, и, прежде всего, дар незаслуженный. У вас нет на нее никаких прав. Вы получили ее в подарок, не заработали. Когда вы это понимаете, многое становится ясно.
   Если видеть жизнь как дар, в дар превращается и все ей принадлежащее. Счастье, любовь, медитация – все, что только есть красивого, – становится даром священного, целого. Вы никак не можете его заслужить, не можете заставить существование сделать вас счастливым, или любящим, или медитативным. Сами эти попытки исходят из эго. Сами эти попытки рождают несчастье. Сами эти попытки оборачиваются против вас. Самими этими попытками вы разрушаете себя – они суицидальны.
   В Американской конституции есть право, одно из основных прав – его называют основным и неотъемлемым правом человека – право добиваться счастья. Добиться счастья невозможно. Никто и никогда его не добивался. Его нужно ждать. Ни один суд не может принудить вас быть счастливым или заставить счастье вам сопутствовать. Насилие правительства не способно сделать вас счастливым. Никакая внешняя сила не может сделать вас счастливым.
   Авторы конституции очень глубоко ошиблись. По-видимому, Томас Джефферсон не много знал о счастье. Что могут знать политики – самые несчастные люди на свете? Джефферсон внес это право в Американскую конституцию… и вы удивитесь: по этой причине Америка стала одной из самых несчастных стран, какие только знал мир. Ибо глупа сама идея, что можно добиваться счастья, что можно его заслужить, что его можно потребовать, что вы имеете право быть счастливым. Никто не имеет права быть счастливым. Счастливым можно быть, никакое право здесь не при чем. И если вы будете считать счастье своим правом, то никогда его не обретете, потому что с самого начала смотрите не в ту сторону.
   Почему? Если жизнь – дар, даром становится и все, что относится к жизни, все, что внутренне ей присуще. Дар можно ждать, можно быть готовым принять его – сдаться и терпеливо ждать. Но нельзя его вытребовать, взять силой.
   Эмиль Куэ был проницательнее Джефферсона. Эмиль Куэ открыл закон, который назвал «законом обратного эффекта». Есть некоторые вещи… если пытаться их делать, ничего не получается. Если не пытаться – возможно, получится. Само усилие приводит к обратному эффекту. Например, сон. Вы хотите заснуть – что вы можете сделать? Каждый человек имеет основное и неотъемлемое право на сон, но что он может сделать? Призвать на помощь полицию? Что делать, если вы не можете заснуть? Что бы вы ни сделали, это только повредит, потому что усилие как таковое несовместимо со сном. Сон предполагает отсутствие всякого усилия. Если вы просто расслабляетесь, ничего не делая, то мало-помалу погружаетесь в сон. Нельзя в него плыть, можно только пассивно погрузиться. Никакое сознательное усилие не поможет.
   В этом беда людей, страдающих бессонницей. У всех, кто не может спать по ночам, есть свои ритуалы – определенные действия, которыми они пытаются вызвать сон. Именно в этом они ошибаются. Разве можно вызвать сон усилием? Чем больше вы силитесь, тем больше в этом будет вас – осознающего, бдительного, сознательного. Любые усилия делают вас более осознающим, бдительным и отгоняют сон.
   Что вы делаете, когда хотите заснуть? Ничего. Просто ждете, спокойно и без напряжения. Просто позволяете сну прийти – его нельзя заставить. Вы не можете потребовать, не можете сказать: «Иди сюда!» С закрытыми глазами, в темноте, положив голову на подушку, вы просто ждете… ждете… и погружаетесь в сон. Из сознательного ума вы постепенно погружаетесь в бессознательное – плавно, как плывущее в небе облако. Вы теряете всякий контроль. Контроль потерять необходимо, иначе вы не сможете заснуть, потому что контролем заведует именно сознательный ум. Он должен позволить; нужно перестать контролировать. И тогда – вы сами не знаете, когда, почему и как – к вам приходит сон. Только утром вы понимаете, что спали, и спали хорошо.
   Девяносто девять процентов страдающих бессонницей сами создают себе проблемы. Из всех людей, которые мне встречались, только один из ста действительно страдал каким-то расстройством в химии тела. Девяносто девять страдают оттого, что не знают закона обратного эффекта Эмиля Куэ. Они живут по Джефферсону, они считают сон «правом».
   Права существуют только на поверхности жизни, только в мире обыденного. Если идти глубже, права кончаются. Если идти глубже, начинаются дары. Одна из главных истин, которую нужно помнить всегда: вы не заслужили жизнь, а она есть! Вы наделены жизнью, огромной энергией, абсолютно незаслуженно – вы живы! Как это получается? И если жизнь может прийти незаслуженно, без всякого на нее права – почему не прийти счастью? Любви? Экстазу? Все это может случиться, но вы должны понять закон.
   Вот он – не пытайтесь действовать прямо. Счастья нельзя добиться. Его можно убедить. Убеждение косвенно. Это не нападение, не атака. Вы движетесь, но не прямо, потому что, действуя прямо, вы агрессивны. Нет ничего более прямого, чем насилие, и ничто так не насильственно, как прямота.
   Жизнь движется по кругу, не по прямой. Земля движется вокруг Солнца. Солнце движется вокруг большего солнца. Галактики движутся по кругу, вся вселенная движется по кругу. Времена года движутся по кругу. Детство, молодость, старость движутся по кругу. Вся жизнь округла, она никогда не движется прямо. Это не стрела, летящая прямо в цель. Стрела изобретена человеком. В жизни нет ничего похожего на стрелу. Стрела создана человеческим насильственным умом. Стрела выбирает самый короткий путь между двумя точками. Стрела торопится – кажется, она слишком заботится о времени. Но существование никуда не торопится.
   На днях я читал небольшую брошюру «фриков Иисуса» – на девяносто девять процентов чушь, но один процент действительно великолепен! И даже один процент – уже много, потому что, если обратиться к христианским богословам… стопроцентная чушь. Этот один осмысленный процент мне понравился. Там говорится: «Кто живет споро, тот помрет скоро!» Существование не торопится, Бог бесконечно терпелив. Бог – бездельник, праздношатающийся бездельник. По сути, Бог вообще никуда не идет – он уже пришел, и никакой цели нет. Стрела все танцует и танцует, круг за кругом, не устремленная к цели – никакой цели нет. Вся цель в том, чтобы просто быть. Бог, существование, целое – словно аромат цветов летней ночью – вокруг и всюду… и двигаться некуда.
   Терпение Бога бесконечно. Он работает старательно и очень деликатно. Чтобы создать ребенка, ему требуется девять месяцев, – определенно, в его окружении нет экспертов по повышению производительности труда. Так продолжается уже миллионы лет, и он ничему не научился. Иначе он мог бы создать более совершенные инструменты, чтобы ребенок был готов за девять минут! Зачем ждать девять месяцев? А он все делает и делает одно и то же – он ничему не учится. Ему бы не мешало пригласить экспертов – особенно по повышению производительности. Они бы его научили производству в промышленных масштабах без перерасхода времени… Девять месяцев на ребенка!
   И это касается не только детей: существование бесконечно заботится о цветах, птицах; даже тонкой травинке существование уделяет бесконечное внимание и заботу. Оно не торопится. Кажется, Бог вообще не подозревает о времени. Он существует вне времени. Если вы хотите быть с ним, не торопитесь. Иначе вы его обгоните. Он вечно шатается здесь и сейчас, а вам всегда нужно туда-то и тогда-то. Вы всегда как стрела, а он не похож на стрелу.
   Быть с существованием – значит быть счастливым; быть с существованием – значит быть живым; быть с существованием – значит быть в медитации.
   Но все воспитание человека направлено на то, чтобы научить его все делать как можно быстрее. Скорость сама по себе кажется ценностью. Это не так. Сама по себе она может породить только безумие – и она его породила.
   Действуйте косвенно. Что значит косвенно?
   Я знал одного старика, который вечно жаловался и ворчал. Все было ему не так – он был прирожденный критик. И конечно, как и все критики, он страдал, – то слишком жарко, то слишком холодно; то слишком много дождей, то их совсем нет. Он страдал круглый год. Негативный ум, негативный подход… а он постоянно искал счастья, делал все возможное, чтобы стать спокойным и довольным. Но я никогда не видел более недовольного человека; он был воплощением страдания, неудовлетворенности, недовольства. В его глазах не было ничего, кроме недовольства. На его лице – со множеством морщин от напряжения и недовольства – было написано все раздражение его жизни.
   Но однажды он вдруг изменился. Это случилось накануне дня его рождения; ему должно было исполниться шестьдесят лет. Люди пришли его поздравить… Они не верили своим глазам – так неожиданно он изменился, за одну ночь. Кто-то сказал мне об этом, и я пошел к нему – потому что это была революция! Перед ней Русская революция меркнет. Китайская революция в сравнении с ней ничто. Революция! Шестьдесят лет этот человек упражнялся в недовольстве. Каким образом, вдруг… Что случилось, какое чудо? Я не верю, что даже Иисус мог совершить такое чудо, – это невозможно, в Библии об этом ничего не написано… Иисус исцелил слепого, глухонемого, он исцелил даже мертвого, но нет ни одного упоминания о том, чтобы Иисус исцелил недовольного. Это невозможно.
   Шестьдесят лет этот человек добивался счастья. Если его добиваться, это только приносит все больше и больше несчастья. Вы движетесь прямо, как стрела, а Бог не верит в короткие пути. Вы достигнете своей цели, но счастья не будет.
   Миллионы людей достигают своих целей. Они хотят преуспеть и преуспевают – но остаются несчастными. Они хотели быть богатыми; теперь они богаты – но несчастны. Чем они богаче, тем несчастнее, потому что теперь нет даже надежды. Они думали, что, став богатыми, будут счастливы; теперь они богаты – а счастье?.. Ни малейшего следа. И в несчастье теряется всякая надежда.
   У бедного человека всегда есть надежда, у богатого ее никогда нет. Если вы найдете богатого человека, который не потерял надежды, очевидно, он еще не богат. Безнадежность символизирует богатство. Бедный может надеяться. Вокруг миллионы вещей, которых у него еще нет. Он может мечтать, надеяться – когда все это у него будет, он достигнет цели. Тогда все будет хорошо, он будет счастлив.
   Шестьдесят лет этот человек добивался счастья. В шестьдесят лет смерть становится ближе, и, должно быть, той ночью он это почувствовал, – в день рождения всегда появляется тонкое чувство смерти. Чтобы подавить это чувство, мы празднуем дни рождения. В день рождения забыть о смерти невозможно. Чтобы помочь вам забыть, друзья приходят и говорят: «У тебя день рождения». Каждый день рождения – это день смерти: прошел еще год, приближается смерть. На самом деле день рождения не может называться днем рождения: в этот день смерть подступает, становится ближе. Время течет сквозь пальцы, как вода. Сама земля, на которой вы стоите, уходит из-под ног. Скоро вы упадете в пропасть. День рождения – это день смерти. Чтобы это скрыть, общество придумало разные фокусы. Гости с цветами и подарками помогают вам забыть о приближении смерти; вас поздравляют с Днем рождения.
   Ему исполнилось шестьдесят лет. На следующее утро был новый День рождения. Должно быть, он почувствовал, услышал звуки шагов, совсем рядом… – тень смерти. И решил: «Довольно. Я добивался долго – почти вся жизнь ушла на попытки добиться удовлетворения, но ничего не получилось. Обойдусь без него». И этот старик сказал себе: «Надо же! Я никогда не был так удовлетворен, как сегодня, – абсолютно удовлетворен. Нет никакого недовольства, никакого несчастья».
   Самим поиском вы создаете несчастье. Когда вы не ищете, счастье ищет вас. Когда ищете вы, вы ищете в одиночестве; вы ничего не найдете. Где искать? Как? Ум не может быть счастлив. Ум – это все накопленное вами недовольство. Ум – это склад вашего несчастного прошлого, всех страданий, через которые вы прошли, – это рана в вашем существе. И этот самый ум пытается искать, добиваться… вы ничего не найдете.
   Позабыв о счастье, вы вдруг счастливы. Когда вы забываете об удовлетворении, вдруг оно возникает. Оно всегда вас окружало, но вас не было. Вы думали: где-то в будущем есть цель, которой нужно достичь, есть счастье, которое нужно заслужить, удовлетворение, которому нужно научиться. Вы были в будущем, а счастье совсем рядом, всегда окружает вас, как аромат цветка.
   Да, Бог – бездельник. Он вечно шатается где-то неподалеку. А вы в своих поисках уходите слишком далеко. Вернитесь домой! И просто будьте. Не беспокойтесь о счастье. Жизнь дана как дар; счастье тоже придет как дар – дар целого, священный дар.
   Когда вы ищете слишком напряженно, вы закрыты – напряжение закрывает. Когда вы слишком много желаете, само желание вызывает такое напряжение, что счастье не может в вас проникнуть. Счастье проникает в вас точно так же, как сон; удовлетворение приходит к вам так же, как сон, – они приходят, когда вы позволяете, когда вы впускаете, когда вы просто ждете.
   Вообще, даже говорить, что они приходят, неправильно – они уже есть. В состоянии позволения вы можете их увидеть и почувствовать, потому что вы расслаблены. В расслабленном состоянии вы становитесь чувствительнее; а счастье деликатнее и тоньше всего на свете – сливки жизни, ее аромат. Когда вы расслабляетесь в абсолютном позволении, ничего не делая, никуда не двигаясь, не думая ни о каких целях, мишенях, не как стрела, а как лук – ослабленный, ненатянутый, – счастье бывает лишь тогда.
   Я слышал историю об одном императоре из династии Великих Моголов, завоевавшем Индию, – Бабуре. Он стал одним из величайших императоров; он правил самой большой частью мира, какой когда-либо правил человек.
   К нему пришел мудрец, известный мудрец. Но он был разочарован, потому что Бабур обращался с придворными запросто, отпуская с хохотом грубые шутки. Мудрец был очень разочарован. Он сказал: «Я думал, ты культурный человек, я много слышал о том, как ты любишь мудрость, – вот почему я здесь. Я слышал, что при твоем дворе много мудрецов, ученых, знатоков, музыкантов, философов, религиозных людей, – и что я вижу? Одну пошлость. Это невыносимо. Я не останусь здесь ни на секунду!»
   Бабур сказал: «Подожди немного – потом можешь идти. Посмотри вон туда». В углу стоял лук. Мудрец спросил: «При чем здесь лук?»
   Бабур объяснил: «Я не могу все время быть в напряжении. Если лук все время натянут и в него всегда вложена стрела, лук скоро сломается. Он потеряет эластичность. Он перестанет гнуться, а лук должен быть гибким – лишь тогда он жив… чем лучше он гнется, тем более он живой. Это мой лук, и я на него похож. Да, иногда я напряжен: лук натянут, в него вложена стрела. Но только иногда. Потом я тоже отдыхаю и расслабляюсь».
   Я не знаю, что сталось с тем мудрецом. У меня такое ощущение, что Бабур был мудрее этого мудреца. Лук нужно ослаблять. Вы – тот же лук. Вам тоже необходимо расслабляться.
   В мелочах, в мире обыденного вы можете двигаться, как стрела, потому что он создан человеком. Но в том, что не создано человеком, нельзя уподобляться стреле: нужно уподобиться ослабленному луку.
   Бог есть полное расслабление. Поэтому Патанджали говорит, что совершенное самадхи подобно сну, с одним лишь отличием – в остальном их качество одинаково, аромат один и тот же, вкус один и тот же, – с единственным отличием: во сне вы бессознательны, в самадхи сознательны. Но расслабление, состояние позволения одинаковы. Никакого напряжения, никакого стремления, даже в мыслях; просто здесь и сейчас – и вдруг все случается само.
   Чтобы быть счастливым, ничего делать не нужно. По сути, вы уже сделали слишком много, чтобы быть несчастным. Если хотите быть несчастным, делайте как можно больше. Если хотите быть счастливым, позвольте, чтобы события случались сами собой, не вмешивайтесь. Оставьте их в покое и будьте в покое сами – в состоянии позволения.
   Состояние позволения – вот тайна жизни. Состояние позволения – вот тайна религиозности. Состояние позволения – величайшая из всех тайн. Когда вы в состоянии позволения, все начинает случаться само – миллионы событий. Все случалось всегда, но вы никогда этого не осознавали. Вы не могли осознавать; вы были увлечены чем-то другим, вы были заняты.
   Птицы продолжают петь. Деревья продолжают цвести. Реки продолжают течь. Целое случается непрерывно, и целое очень психоделично, красочно, бесконечно празднично. Но вы так заняты, так отвлечены, так закрыты – ни одного открытого окна, никакого доступа для свежего воздуха. В вас не может проникнуть ни один солнечный луч, вас не может обдуть ветерок – вы так тверды, так закрыты… то, что Лейбниц назвал монадами. Вы монады. «Монада» означает нечто, в чем нет ни окон, ни отверстий, – исключена всякая возможность доступа. Как вы можете быть счастливы? Такие закрытые – разве можете вы соучаствовать в окружающем вас таинстве? Как вы можете соучаствовать в божественном? Вам придется выйти наружу. Вам придется выйти за ограду, за стены тюрьмы.
   К чему вы стремитесь? Вы думаете, где-то в будущем есть цель, которой нужно достигнуть? Жизнь уже здесь! Зачем ждать будущего? Зачем откладывать ее на будущее? Откладывание равносильно самоубийству. Жизнь течет медленно, поэтому вы этого не чувствуете. Жизнь течет медленно, а вы нечувствительны, иначе вы знали бы, что откладывание – единственный яд. Постепенно вы себя убиваете, продолжая откладывать, упускать жизнь, которая здесь и сейчас.
   Тех, кто достиг бытия здесь и сейчас, жизнь осыпает цветами. Вдруг случается многое, о чем они даже не мечтали.
   Когда вы впервые действительно расслабляетесь в медитативном состоянии, вы не можете поверить: как прекрасна жизнь, какая это эйфория, какое бесконечное блаженство – в это невозможно поверить! Просто невероятно. Когда его описывает Будда, ему никто не верит. Когда Иисус говорит о Царстве Божьем, никто не верит. Даже последователи – и те не доверяют полностью.
   Фома был любимым учеником Иисуса, но даже он не был абсолютно верующим, даже он сомневался; отсюда выражение «неверующий Фома». Фома был любимым учеником, самым близким – и, тем не менее, даже он был «неверующим Фомой».
   Однажды Иисусу нужно было перебраться с одного берега Галилейского озера на другой. Он сказал ученикам, чтобы ехали без него, что он их догонит. Они отплыли в лодке. И вдруг, когда они были на середине озера… они не верили своим глазам – Иисус шел к ним по воде. Они забыли об Иисусе. Они подумали, что это призрак. Они видели столько чудес – даже воскрешение мертвого, – но сейчас не могли поверить. В этот миг удивления они обо всем забыли, это было так невероятно – Иисус, идущий по воде!
   Ученики испугались, задрожали и стали молиться Богу: «Спаси нас! Кто этот человек? Наверное, призрак! Нам угрожает опасность». Когда Иисус приблизился, даже Фома закричал: «Кто ты?»
   Иисус сказал: «Разве ты не видишь, что это я? Или ты забыл меня? Ты не веришь, что я Иисус, твой мастер?» Но они по-прежнему дрожали.
   Фома сказал: «Если ты действительно Иисус, а не призрак и не Дьявол, принявший его обличье, если ты действительно Иисус и действительно идешь по воде – позволь мне тоже ходить по воде, мастер!» Это была уловка, проверка.
   Иисус сказал: «Да, иди, ты можешь!» Но здесь возникло затруднение. Фома сделал два, три шага… Да, он шел по воде, но потом возникло сомнение: «А может, это Дьявол насмехается надо мной, – разве я могу идти по воде? Это невозможно!» Он в самом деле шел по воде, но не мог поверить в себя. Возникло сомнение, и тут же он погрузился в воду, и Иисусу пришлось бежать его вытаскивать.
   Иисус сказал: «Ты маловер». С этого дня пошла фраза «Фома неверующий». А он был самым любимым учеником. Другим не хватило доверия даже на то, чтобы выйти из лодки, хотя бы попытаться.
   Когда Иисус приносит благую весть из Царства Божьего, ему никто не верит. Когда Будда говорит о бесконечной внутренней пустоте, ему никто не верит. Мы не можем поверить! Как можно верить, пока мы не знаем? Нужен хотя бы проблеск.
   Мы живем в страдании, аду. Весть о Царстве Божьем кажется пустой мечтой, может быть, поэзией, – но не более. Религия кажется только литературой, вымыслом – красивым вымыслом, но не более. Это неизбежно, в некотором смысле даже естественно, потому что вы сами не знаете, что хотите, ничего вокруг себя не видите. Вы так нечувствительны, закрыты…
   Откройте окна, распахните двери! Вырвитесь из этого заточения, встаньте под открытым небом. Начните снова чувствовать! Мышление не поможет. Мышление может продолжаться и продолжаться внутри, не открывая ни единого окна. Только чувство выведет вас за пределы самого себя – а вы так боитесь чувствовать, вам так спокойно думать и так страшно чувствовать… потому что чувствование выведет вас на свободу. Оно снова бросит вас в поток жизни – в реку, текущую к океану.
   Больше чувствуйте, меньше думайте, и постепенно вы увидите – чем больше вы чувствуете, тем вы расслабленнее. Чем острее вы можете чувствовать, тем более начинаете осознавать этот секрет жизни: ничего не нужно с ней делать, нужно просто быть доступным. Просто доступным – говорю я, – и все придет к вам само. Как только появляется идея схватить, зацепиться – все исчезает. Вот в чем смысл этой суфийской истории.
   Жил на берегу моря человек, который любил чаек…

   Любовь – центр всех чувств, любовь – душа всех чувств. Все чувства основываются на любви. Если вы не любите, мало-помалу все чувства исчезают. Если вы любите, все чувства оживают. И помните, я говорю: все чувства – негативные, позитивные, – все. Когда вы любите, вы начинаете и ненавидеть – тотчас же. Когда вы любите, вы начинаете испытывать и гнев – тотчас же. Когда вы любите, иногда вам грустно, иногда вы счастливы. Когда вы любите, все чувства возвращаются к жизни.
   Но в том-то и проблема. Именно поэтому ни одно общество не позволяет любить. Если бы вместе с любовью приходили только хорошие чувства – чувства, которые общество считает хорошими, – не было бы никакой проблемы. Но проблема любви в том, что вместе с ней расцветает не только рай, но и ад. Они нераздельны, как две стороны одной монеты. Их нельзя разделить – и не нужно, потому что без ада рай стал бы беднее. Любовь без гнева была бы бессильной. Любовь без грусти была бы мелкой.
   Жизнь существует в противоположностях и благодаря противоположностям становится богаче и сложнее. Жизнь не похожа на обычную логику Аристотеля; жизнь больше похожа на диалектику Гегеля: тезис – антитезис. Две противоположности встречаются и борются, и возникает третье явление – синтез. Из двух противоположностей рождается более совершенная гармония; затем эта гармония снова становится тезисом, появляется новый антитезис – и снова достигается синтез, на более высокой ступени лестницы.
   Именно так развивается жизнь. Это диалектика Гегеля, а не логика Аристотеля. Это не просто двойственность. В двойственности она вновь и вновь достигает единства – и это единство снова становится одним из полюсов. Возникает другой полюс, начинается движение. Так жизнь стремится к более и более высоким вершинам бытия.
   Когда вы любите, вы становитесь счастливыми – и в то же время вам становится грустно. Это тезис и антитезис. Любовь есть гармония, синтез. Жизнь движется между противоположностями, как река течет между двумя берегами. Нельзя представить реку с одним берегом. Если бы это можно было представить, все реки исчезли бы. Если вы будете настаивать, что с одним берегом лучше, реки перестанут существовать.
   Именно это и случилось с человеческим сознанием. Люди с самого начала решили, что ненависть, гнев, все негативные полюсы не хороши. Сами по себе, без противоположных, они не хороши, совсем не хороши. Если человек просто зол, зол без любви, он безумен. Тогда гнев патологичен. Но если его гнев исходит из любви – отец сердится на сына, из любви, – в таком гневе есть своя красота.
   Ни один ребенок не подумает плохо о родителе, гнев которого исходит из любви. Но гнев, в котором нет любви, непростителен. Ребенок может забыть, но не простить. Один только гнев, без любви? Он болезнен, ядовит. Но если вы сердитесь любя, ребенок понимает. Он чувствует вашу любовь, и в этой большой любви есть место гневу. Это проявление любви, вот и все; ребенок сразу чувствует это и любит вас за это еще больше.
   Муж, который сердится не любя, – просто эго, пытающееся обладать, господствовать. Муж, который сердится из любви, – не эго, пытающееся обладать, а любовь, пытающаяся помочь. Любовь, если нужно, готова даже на гнев.
   Когда приходит любовь, прорываются все чувства – вулкан извергается, и человеку становится страшно. Лучше, – решает он, – не трогать вулкан. Пусть он остается скрытым, потому что он приносит также и негативное. Но те, кто знает, говорят: не бойтесь негативного. Негативное неизбежно сопутствует позитивному, как вам неизбежно сопутствует тень. Если вы хотите избавиться от тени, вам придется убить себя. Лишь тогда тень исчезнет. Но в тени нет ничего плохого. Если вы есть, в ней нет ничего плохого. Если любовь есть, нет ничего плохого.
   Кто-то спросил святого Августина: «Скажи мне, в чем суть учения Христа, – одной фразой, простым предложением, потому что я невежественный человек, не понимаю богословских тонкостей и очень мало знаю о морали. Не давай мне сложных наставлений, которых я не смогу исполнить. Дай мне простую дисциплину – такую простую, чтобы я мог ее понять и ей следовать».
   Говорят, святой Августин закрыл глаза и некоторое время медитировал, потом сказал: «Только одно – люби. Все остальное придет следом».
   Любовь – величайшая мораль, потому что она выводит на поверхность чувствующую часть вас, а мыслящая часть уходит на второй план. В мыслящей части нет ничего плохого, кроме того, что она играет роль хозяина. Рассудок хорош, если он помогает чувству. Чувство должно быть хозяином, а рассудок – слугой. Чувство должно выбирать направление, а рассудок – принимать практические меры. Но если рассудок становится хозяином, а чувство должно ему подчиняться, вы будете мертвы… разве можно жить одним рассудком? Жить – значит чувствовать. Деревья могут жить без рассудка, но не могут жить без чувства.
   Сейчас даже ученые все яснее осознают, что деревья чувствуют, и их чувства очень сильны. Звезды, камни, реки – все они не могут существовать без чувств. Чувство – сама их жизнь. Птицы, животные, все целое существует благодаря чувству. Кроме человека. В человеке все перевернуто вверх дном. Голова подчинила себе все, голова подавляет чувство.
   То же самое происходит во всех областях жизни. Политики правят и господствуют; по существу, указывать путь следовало бы поэтам, а не политикам. Но то, что происходит на уровне атома – в отдельном индивидууме, – происходит и в более крупном масштабе, в обществе. Если чувство будет управлять индивидуальностью, жизнью будет править поэт; поэты будут править народами. Мир станет совершенно иным. Если управляет голова, если человеком управляет рассудок, миром будут править политики, и мир всегда будет оставаться в бедствии, войнах, непрерывных конфликтах.
   Чувство прекрасно; и если вы окружены чувством, в мышлении нет ничего плохого. Если мышление следует за чувством – прекрасно; оно полезно. Оно как радар – оно прокладывает дорогу чувству. Мышление защищает чувство от опасностей, помогает ему предсказывать события, немного планировать. Это хорошо! Но мышление полезно только в качестве слуги.
   Любя, вы в глубоком созвучии с существованием. С вами говорят деревья. Птицы подлетают к вам ближе. Животные больше вас не боятся – им нечего бояться. Человека боятся только потому, что он живет головой. Вернувшись в сердце, он вновь сливается с существованием.
   Жил на берегу моря человек, который любил чаек.
   Каждое утро он приходил к морю и бродил среди чаек.
   Они слетались к нему тысячами.

   Вокруг него собирались тысячи чаек. Они садились и взлетали, кружились и танцевали вокруг него, пока он бродил по берегу. Они приняли этого человека, потому что чувство принимают везде. Существование понимает язык чувства. Язык человеческого рассудка – местный диалект, он не универсальный. Он принадлежит человечеству, не существованию. Существование знает только язык чувства, забытый язык чувства. Понимая чувство, вы понимаете целое.
   Считается, что Лукман, один из мудрейших людей, когда-либо родившихся, – он был основателем медицины юнани. Говорят, что Лукман приходил к растениям, кустам, деревьям, садился рядом, чувствовал их и спрашивал: «Какую пользу вы можете приносить? При какой болезни вы полезны?» И, говорят, он открыл миллионы трав, просто их чувствуя. Травы говорили: «Нас хорошо принимать при туберкулезе. Мы можем помочь».
   Это похоже на миф, вымысел, но ученые в растерянности: если это вымысел, как Лукман мог узнать… все, что он знал, было подтверждено научными экспериментами. А в то время не было таких лабораторий, как сегодня; не было таких тонких инструментов – ничего подобного! Если это вымысел, возникает гораздо более серьезный вопрос – как он узнал? И не одну, не две, не сотню трав – миллионы! Если бы он экспериментировал при помощи примитивных приспособлений, ему понадобилось бы по меньшей мере десять или двадцать тысяч лет, чтобы все это открыть. Это кажется еще большим вымыслом. Первый вымысел – что он спрашивал у растений, – кажется более похожим на правду.
   В Индии тоже есть подобная история – тот же секрет лежит в основе Аюрведы, индийской медицины: растения сами раскрыли свои тайны. Но это значит, что нужен какой-то язык, универсальный, не ограниченный одним человечеством. Этот язык – чувство. Греческий, арабский или санскрит не подойдут. Ни один язык, порожденный умом, не может быть божественным. Нет, божественный язык рождается в сердце. Этот язык – чувство.
   Если вы действительно начинаете чувствовать, если ваше сердце действительно пульсирует чувством, вы можете попросить дерево, и дерево всегда готово раскрыть свою тайну. Спросите птицу, и птица раскроет свою тайну. Спросите существование, и существование откроет свое сердце. Это сердце – Бог, царство Божие, экстаз, окончательное освобождение, мокша, нирвана; можете назвать это как угодно.
   Они слетались к нему тысячами…

   Он знал язык чувства. Это любовь. Любви никто не боится, даже птицы. И они, без сомнения, чувствуют острее, чем вы, потому что у них нет мыслительного аппарата, им не мешает ум.
   Сейчас на Западе экспериментируют с растениями. Говорят, что, если приблизиться к растению с мыслью сорвать цветок – с одной только мыслью, еще ничего не сделав, – если приблизиться к растению с одной этой мыслью, его охватывает дрожь. Ему становится страшно – приближается враг.
   Сейчас есть очень тонкие инструменты, которые могут фиксировать эмоции, испытываемые растением. Если растение чувствует страх, инструмент записывает его на бумаге, как кардиограмму. Если вы подходите к растению с мыслью его полить, оно чувствует счастье. Это записывается; инструмент записывает, что растение счастливо. Вы поливаете растение, и оно довольно, очень благодарно; фактически, оно выражает вам свою признательность.
   Это произошло в лаборатории в Нью-Йорке, случайно: один ученый работал с насекомыми, и в комнате стояло растение, кактус. Он работал с дождевыми червями, ставил различные эксперименты – а ученые называют экспериментом то, когда они мучают насекомых и животных: он бросил червя в кипящую воду. Он работал также с растениями, и кактус по какой-то случайности был подсоединен к инструменту, записывающему чувства растения. Кактус внезапно выбросил импульс сильного гнева, страха, очень насильственного состояния – дождевого червя только что бросили в кипящую воду!
   Жизнь умирает – растение это чувствует. Вы срезаете одно растение – это чувствует весь сад, потому что океан чувства окружает все, все вокруг. Вы создаете вибрации. Когда вы в гневе, вы создаете вибрации. Когда вы любите, вы создаете вибрации. Эти вибрации – универсальный язык: их понимает все существование.
   Говорят, когда Будда достиг просветления, деревья расцвели – не в свое время. Возможно, это не вымысел, это вполне может быть правдой. Возможно, однажды мы сможем доказать это научно. Если дождевого червя, совершенно не связанного с растением, относящегося к совершенно другому виду, бросают в кипящую воду, и растение чувствует эту смерть, эту пытку, насилие, и это приводит его в дрожь, ужасный трепет, потрясает до самых корней, – то и другие вещи кажутся возможными.
   Будда достиг нирваны, он стал просветленным. Одна жизнь пришла к цели. И если деревья вокруг него, празднуя, внезапно расцвели не вовремя, это кажется не слишком сказочным. Если можно почувствовать боль, можно почувствовать и празднование. Еще несколько шагов, и наука скажет: «Действительно, это не вымысел». Жизнь иногда оказывается причудливее любого вымысла – и она действительно причудлива.
   «Я слышал, когда ты бродишь по берегу, к тебе слетаются чайки – поймай мне несколько чаек, я хочу с ними поиграть».

   Теперь в уме появилась некая идея: этот человек больше не был прежним. В нем больше не было любви. В тот день в нем не было сердца. Появилось желание. Теперь у него была цель. Он пришел на берег по делу. Он больше не был другом чаек – он пришел, чтобы их поймать; он стал врагом.
   На другой день, когда он пришел к морю, чайки танцевали над ним, но не спускались.

   Чайки не могут понять мыслей у вас в уме, но они понимают вибрации, которые вы испускаете, – а вы постоянно испускаете вибрации. Вы как радиостанция, передающая волны в эфир, вещающая непрерывно. Что бы ни происходило в вашем сердце… точно так же, если кто-то бросает в озеро камень, появляются волны, и они расходятся все шире, шире и шире – они дойдут до самого конца, до берега, заполнят все озеро. Внутри вас возникает какое-то чувство; немедленно в озеро вашего существа брошен камень. У вас рождается мысль – возникают волны. Они расходятся во все стороны.
   Чайки не знают точно, что сказал сыну отец, потому что не понимают ограниченного человеческого языка. Им неизвестно, что происходит на самом деле, и тем не менее в глубине они знают: этот человек – не прежний. Пришел кто-то другой, незнакомый, не старый друг. На этот раз он пришел с мыслью. Эта мысль неизвестна, но по его телу видно, что он не расслаблен. У него есть мысль что-то сделать, некий план, желание. Это не прежний человек, с которым чайки чувствовали себя легко и непринужденно.
   В этом секрет всей жизни. Не только чайки, но и счастье, медитация, экстаз – все они приходят к вам, когда вы в состоянии тотального позволения, в глубоко дружественном настроении, в любовном отношении к существованию. Они приходят, когда вы в сердце. Когда вы их убеждаете и считаете счастье чем-то подобным праву, которого вы должны добиваться, внезапно чайки счастья не спускаются. Они летают у вас над головой, но не спускаются поиграть, потанцевать с вами! Нет, они к вам не приблизятся. Они не войдут в ваше существо.
   Да, счастье – это чайка. И медитация – тоже чайка, и экстаз – тоже чайка. Существование понимает только состояние позволения. Если вы в состоянии позволения, вы достигнете. Вы получите все, что может дать вам существование, – а оно может дать вам бесконечное блаженство, бесконечное благословение. Оно может дать вам удовлетворенность, утолить вашу жажду. Вы можете стать буддой.
   Существование готово дать, но вы не готовы принять, потому что мыслите в терминах агрессивности. Существование свободно раздает свои дары; но ничего нельзя у него выхватить, отвоевать, вытребовать. Сдайтесь, пожалуйста. Пожалуйста, позвольте, расслабьтесь.
   Все прекрасное подобно чайкам. Помните – ничего нельзя сделать. Пир уже готов, и вы приглашены. Вы можете войти через парадный подъезд. Но вы по своей глупости пытаетесь войти с черного хода, а в существовании черного хода нет. Вы пытаетесь войти, как вор. Парадная дверь открыта, хозяин ждет вас на лестнице, чтобы встретить, а вы пытаетесь проскользнуть через черный ход, как вор.
   В жизни нет черного хода. Жизнь нельзя украсть. Вы не можете быть вором. Жизнь раздает дары, раздает бесконечно и безусловно. Пожалуйста, просто отпустите себя, расслабьтесь. Дайте чайкам спуститься, чтобы поиграть с вами на берегу, повалять дурака. Все готово. Пир готов, и хозяин ждет только, чтобы вы вошли в парадную дверь. Не нужно никаких усилий – это снова черный ход. Нужна безусильность.
   Не слушайте Джефферсона. Счастье – не «право», его нельзя добиться. Его нужно уговаривать. Счастье – как застенчивая женщина: за ним нужно ухаживать, осторожно и деликатно. Вы не подходите к женщине и не говорите: «Я хочу с тобой в постель». Это слишком прямо, грубо, вульгарно. Любая уважающая себя женщина даст вам пощечину. В обращении с женщиной требуется немного больше тонкости, деликатности.
   Нужно терпение. Нужна поэзия. И если у вас в уме промелькнет одна только мысль о постели, все будет необратимо испорчено. Если этой идеи нет, вам просто хорошо с этой женщиной. Однажды вы окажетесь в постели, но это случится само собой. Чайки спустятся к вам.
   Позвольте жизни случиться, не пытайтесь ее заставить. Действием достигается только то, что не имеет никакой ценности; не-действием – все прекрасное, священное, божественное.
   Достаточно на сегодня.

   Глава 8
   В поисках сокровища
   Как равви Айзик получил деньги на свою шулу

-------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------

//-- * * * --//
   Равви Бунам рассказывал молодым людям, впервые пришедшим к нему, историю равви Айзика, сына равви Йекеля из Кракова…
   «После долгих лет крайней нищеты, ни на миг не поколебавшей его веру в Бога, ему приснилось, что некто велел ему искать сокровище под мостом у королевского дворца в Праге. Когда сон повторился в третий раз, он отправился в Прагу. Оказалось, что мост день и ночь охраняют, и он не осмеливался копать, но каждое утро приходил к мосту и до самого вечера бродил вокруг.
   В конце концов капитан стражи, наблюдавший за ним, участливо спросил, не ищет ли он чего-нибудь, не ждет ли кого-то. Равви Айзик рассказал ему сон, ради которого проделал дальний путь.
   Капитан рассмеялся: „И из-за какого-то сна ты стаптываешь башмаки, бедняга? Что до веры во сны… если бы я в них верил, мне следовало бы отправиться в Краков и выкопать сокровище из-под печи в комнате еврея Айзика, сына Йекеля! Вот что сказал мне сон. Вообрази, на что это было бы похоже: ведь половину краковских евреев зовут Айзиками, а другую половину – Йекелями!“ – И он снова засмеялся.
   Равви Айзик поклонился, вернулся домой и выкопал сокровище из-под своей печи. Он построил молитвенный дом, который называют Шулой ребэ Айзика».
   Равви Бунам прибавлял: «Примите эту историю глубоко в сердце и сделайте своей собственной. Есть нечто такое, чего вы не найдете нигде в мире, – даже у цадиков; и тем не менее, есть место, где его можно найти».
//-- * * * --//
   Жизнь – это поиск, постоянный поиск, отчаянный поиск, безнадежный поиск… поиск неизвестно чего. Существует глубокая потребность искать, но никто не знает, что именно ищет.
   Существует также определенное состояние ума, в котором, что бы вы ни имели, ничто не дает никакого удовлетворения. Кажется, удел человечества – разочарование, потому что все, что у вас есть, теряет смысл в тот самый миг, когда вы это получаете. Вы снова начинаете искать.
   Поиск продолжается – получаете ли вы что-нибудь или нет. Неважно, что у вас есть и чего нет, – поиск продолжается в любом случае. Ищет бедный, ищет богатый, ищет больной, ищет здоровый, ищет сильный, ищет слабый, ищет глупый, ищет мудрый – и никто не знает точно, что он ищет.
   Нужно понять самый поиск – что это такое, и почему он существует. В человеке, в человеческом уме есть некая брешь; в самой структуре человеческого сознания есть дыра, черная дыра. Вы все время бросаете в нее что-то, и это что-то исчезает. Ничто не может ее наполнить. Продолжается лихорадочный поиск. Вы ищете в этом мире и в мире ином; иногда вы ищете денег, власти, престижа, а иногда – Бога, блаженства, любви, медитации, молитвы; но поиск продолжается. Человек болен поиском.
   Поиск не дает вам быть здесь и сейчас, так как всегда куда-то вас ведет. Поиск – это проекция, желание – то, что вам нужно, находится где-то в другом месте; оно существует, но существует где-то в другом месте, не там, где вы находитесь. Оно «там» и «тогда» – никогда не здесь-сейчас. Оно всегда дразнит, тянет, подталкивает вас, оно повергает вас во все большее и большее безумие; оно сводит с ума и никогда не удовлетворяется.
   Я слышал историю о знаменитой Рабии аль-Адавии, женщине-мистике суфиев.
   Однажды вечером люди увидели, что она сидит на дороге и что-то ищет. Она была уже немолода, ее глаза ослабели и видели плохо. Соседи пришли ей на помощь.
   – Что ты ищешь? – спросили они.
   – Не спрашивайте, что я ищу, – ответила Рабия. – Если можете, помогите мне искать.
   Они засмеялись и сказали:
   – Рабия, ты сошла с ума? Ты говоришь, чтобы мы не спрашивали, что ты ищешь. Но разве мы можем помочь, если ты не скажешь, что ты ищешь?
   Рабия сказала:
   – Хорошо, скажу, чтобы вы не беспокоились: я ищу иголку, я потеряла иголку.
   Они стали ей помогать – и тут же поняли, что дорога очень большая, а иголка крошечная. Поэтому они попросили:
   – Скажи, пожалуйста, где ты ее потеряла? Мы должны знать точное место, иначе найти ее будет трудно: дорога большая, и мы можем искать вечно. Где ты ее потеряла?
   Рабия сказала:
   – Вы снова задаете неуместный вопрос. Какое это имеет отношение к моему поиску?
   Они перестали искать и сказали:
   – Ты определенно сошла с ума!
   Рабия ответила:
   – Ладно, чтобы вы не беспокоились: я потеряла ее в доме.
   – Тогда почему же ты ищешь здесь? – удивились они.
   И, говорят, Рабия сказала:
   – Потому что здесь светло, а внутри света нет.
   Солнце садилось, и дорога еще была немного освещена.
   Эта притча полна глубокого смысла. Вы когда-нибудь спрашивали себя, что вы ищете? Медитировали вы когда-нибудь глубоко, чтобы узнать, что вы ищете? Нет. Даже если в какие-то неясные моменты, будто в полусне, мельком вы видели проблеск и смутно знали, что именно ищете, это знание не было точным, определенным. Вы этого еще не определили. Если вы попытаетесь определить предмет своих поисков… чем больше у вас будет определенности, тем более вы будете чувствовать, что искать его не нужно. Поиск может продолжаться только в состоянии неопределенности, мечтания; когда ясности нет, вы просто ищете, побуждаемые неким внутренним импульсом, увлекаемые неким внутренним порывом. Вы знаете только одно – нужно искать. Это внутренняя потребность. Но вы не знаете, что ищете.
   А пока вы не знаете, что ищете, – как можно это найти? Все туманно. Вы думаете, нужно искать денег, власти, престижа, респектабельности. Но потом видите людей – респектабельных, обладающих властью… Они тоже ищут. Потом видите очень богатых людей – и они тоже ищут. Они ищут до самого конца своей жизни. Очевидно, что богатство не помогает, власть не помогает. Что бы вы ни имели, поиск продолжается, несмотря ни на что.
   Должно быть, вы ищете что-то другое. Эти названия, ярлыки – деньги, власть, престиж – просто успокаивают ум. Они просто помогают почувствовать, что вы что-то ищете, – что-то по-прежнему неопределенное, смутное.
   Первое, что нужно настоящему искателю – человеку, который стал немного бдительнее, осознаннее, – это определить поиск; сформулировать четкое представление о предмете поиска, вывести его из сонного сознания, столкнуться с ним в глубокой бдительности, заглянуть в него непосредственно, встретиться лицом к лицу. Трансформация начинается немедленно. Определяя предмет поиска, вы начнете терять к нему интерес. Чем определеннее предмет поиска, тем менее вам интересен поиск. Как только становится ясно, что это такое, поиск внезапно исчезает. Он существует, только когда вы невнимательны.
   Позвольте повторить – поиск существует, только когда вы спите; поиск существует, только когда вы не осознаете; поиск существует только в неосознанности. Неосознанность и создает поиск.
   Да, Рабия права. Внутри света нет. И поскольку внутри нет света и нет сознания, вы, конечно, продолжаете искать снаружи – там кажется светлее.
   Все наши чувства экстравертны. Глаза смотрят наружу, руки тянутся наружу, ноги движутся во внешнее, уши слышат внешние шумы и звуки. Все, что только в вас есть, раскрывается наружу; все пять чувств экстравертны. Вы начинаете искать там, где можно видеть, чувствовать, касаться, – свет чувств освещает внешнее. А ищущий – внутри.
   Эту дихотомию нужно понять. Ищущий внутри; но, поскольку свет снаружи, ищущий встает на путь амбиций, пытаясь найти снаружи нечто такое, что его удовлетворит.
   Этого не будет никогда. Этого никогда не было. Этого не может быть по самой природе вещей – потому что ваш поиск лишен всякого смысла до тех пор, пока вы не отыщете ищущего. Пока вы не узнаете, кто вы, все ваши искания тщетны – вы не знаете ищущего. Разве можно двигаться в правильное измерение, идти в нужном направлении, не зная ищущего? Невозможно. В первую очередь нужно выяснить первоочередное.
   Поэтому очень важны два момента: во-первых, пусть объект поиска будет для вас абсолютно ясен, – чтобы вы не продолжали спотыкаться в темноте. Сфокусируйте внимание на объекте: что вы, в действительности, ищете, – потому что иногда вы хотите одно, а ищете другое; даже добившись успеха, вы не будете удовлетворены. Вы видели людей, добившихся успеха? Можно ли найти более несчастных неудачников? Вы слышали пословицу: ничто так не преуспевает, как успех. Абсолютно неверно. Я бы сказал: ничто так не проваливается, как успех. Должно быть, эту пословицу придумали глупцы. Ничто так не проваливается, как успех.
   Говорят, в тот день, когда Александр Великий завоевал мир, он закрыл дверь своей комнаты и заплакал. Не знаю, было ли это на самом деле, – но, если он был хоть сколько-нибудь разумен, так должно было случиться.
   Его генералы растерялись. Что случилось? Они никогда не видели Александра плачущим – это был не тот человек. Он был великим воином. Они видели его в самых трудных ситуациях, когда жизнь подвергалась огромной опасности, и никогда не видели, чтобы из глаз его пролилась хотя бы одна слеза. Они никогда не видели, чтобы он потерял надежду, поддался отчаянию. Что же с ним случилось теперь – когда он достиг успеха, завоевал мир?
   Они постучали в дверь, вошли и спросили: «Что с тобой? Почему ты плачешь, как ребенок?»
   Он ответил: «Теперь, когда я добился успеха, я знаю, что этот успех был поражением. Теперь я знаю, что нахожусь точно там же, где я был, затевая всю эту чепуху с завоеванием мира. Теперь мне все стало ясно – нет больше никакого мира, чтобы его покорять. Иначе я мог бы продолжать путешествие, я начал бы покорять другой мир. Другого мира нет, делать больше нечего, и я внезапно отброшен к самому себе».
   Человек, добившийся успеха, всегда в конце концов оказывается отброшенным к самому себе, и тогда он испытывает адские муки, потому что всю свою жизнь потратил напрасно. Он искал и искал, он поставил на карту все, что имел, теперь он добился успеха – и его сердце пусто, в душе бессмысленность; нет никакого аромата, никакого благословения.
   Итак, первое: точно знать, что вы ищете. Я на этом настаиваю – потому что, чем более вы фокусируете глаза на объекте поиска, тем более он исчезает. Когда ваши глаза сфокусированы абсолютно, искать вдруг становится нечего. Вы немедленно обращаете взгляд к самому себе. Когда объекта для поиска нет, когда все объекты исчезли, появляется пустота. В этой пустоте – переход, поворот. Внезапно вы начинаете смотреть в себя. Искать больше нечего, и возникает новое желание – узнать ищущего.
   Если есть что искать, вы – мирской человек; если искать нечего, и вопрос «Кто я?» стал для вас важен, вы – религиозный человек. Именно так я определяю мирское и религиозное.
   Если вы еще что-то ищете – возможно, в другой жизни, на другом берегу, на небесах, в раю, в мокше, это не имеет значения, – вы по-прежнему мирской человек. Если всякий поиск прекратился, и вы внезапно осознали, что нужно узнать только одно: «Кто этот ищущий во мне? Что это за энергия, которая хочет искать? Кто я?» – это трансформация. Все ценности внезапно меняются. Вы начинаете двигаться внутрь.
   Тогда Рабия больше не сидит на дороге, разыскивая иголку, потерянную где-то во внутренней темноте ее души. Как только вы начали двигаться внутрь… Поначалу очень темно – Рабия права. Очень, очень темно, потому что вы не были внутри многие жизни – ваши глаза были сфокусированы на внешнем мире.
   Вы наблюдали? Замечали? Иногда, когда вы входите в дом с улицы, где очень солнечно – жаркое солнце и яркий свет, – когда вы внезапно входите в комнату или в дом, там очень темно, потому что глаза привыкли к внешнему свету, яркому свету. Когда света много, зрачки сужаются. В темноте глаза должны расслабиться. В темноте зрачок должен расшириться, на свету он может оставаться суженным. На этом основано действие фотоаппарата, и так же работает глаз. Фотоаппарат был изобретен на основе механизма человеческого глаза.
   Поэтому, когда вы быстро входите с улицы в дом, вам кажется, что там темно. Но если посидеть немного, темнота постепенно исчезнет. Света становится больше; глаза привыкают.
   Многие жизни вы были снаружи, в ярком свете мира. Поэтому, когда вы пытаетесь войти внутрь, оказывается, что вы совершенно забыли, как туда входить, и как глаза привыкают к освещению. Медитация – не что иное, как перенастройка зрения, глаз, видения. В Индии это называется третьим глазом. Это не глаз, это перенастройка, полная перенастройка видения. Постепенно тьма перестает быть темной; начинает чувствоваться тонкий, рассеянный свет.
   И если продолжать смотреть внутрь – на это нужно время, – медленно, постепенно вы начнете чувствовать внутри красивый свет. Он не агрессивен; он не похож на солнечный, он больше напоминает лунный. Он не ослепительно ярок, он очень прохладен. Он не горячий, он очень сострадательный, успокаивающий, как бальзам.
   Настроившись на этот внутренний свет, вы постепенно поймете, что вы и есть самый источник. Ищущий и есть искомое. Тогда вы увидите, что сокровище внутри, и вся проблема состояла в том, что вы искали его снаружи. Вы искали его где-то снаружи, а оно всегда было в вас, оно всегда было внутри вас. Вы не там искали, вот и все.
   Все было вам доступно, как любому другому человеку, – так же, как Будде, Баал Шему, Моисею, Мухаммеду. Все доступно, просто вы смотрите не в ту сторону. Что касается сокровища, вы не беднее Будды или Мухаммеда – нет, Бог никогда не создает бедняков. Так не бывает, не может быть, – потому что Бог создает вас от своих щедрот. Разве он может создать бедняка? Вы его избыток, вы часть его существа – разве вы можете быть бедным? Вы богаты, бесконечно богаты – так же, как сам Бог.
   Но вы смотрите не туда. Направление неверно – вот почему вы ничего не находите. И это не значит, что вы не добьетесь успеха в жизни – вы можете его добиться, но все же останетесь неудачником. Ничто не даст вам удовлетворенности, так как ничто достигнутое во внешнем мире не может сравниться с внутренним сокровищем, внутренним светом, внутренним блаженством.
   А теперь история. Она полна глубокого смысла.
   Равви Бунам рассказывал молодым людям, впервые пришедшим к нему, историю равви Айзика, сына равви Йекеля из Кракова…
   «После долгих лет крайней нищеты, ни на миг не поколебавшей его веру в Бога, ему приснилось, что некто велел ему искать сокровище под мостом у королевского дворца в Праге. Когда сон повторился в третий раз, он отправился в Прагу. Оказалось, что мост день и ночь охраняют, и он не осмеливался копать, но каждое утро приходил к мосту и до самого вечера бродил вокруг.
   В конце концов капитан стражи, наблюдавший за ним, участливо спросил, не ищет ли он чего-нибудь, не ждет ли кого-то. Равви Айзик рассказал ему сон, ради которого проделал дальний путь.
   Капитан рассмеялся: „И из-за какого-то сна ты стаптываешь башмаки, бедняга? Что до веры во сны… если бы я в них верил, мне следовало бы отправиться в Краков и выкопать сокровище из-под печи в комнате еврея Айзика, сына Йекеля! Вот что сказал мне сон. Вообрази, на что это было бы похоже: ведь половину краковских евреев зовут Айзиками, а другую половину – Йекелями!“ – И он снова засмеялся.
   Равви Айзик поклонился, вернулся домой и выкопал сокровище из-под своей печи. Он построил молитвенный дом, который называют Шулой ребэ Айзика».

   Первое, что нужно понять в этой истории: он видел сны. Всякое желание – сон, и всякий сон уводит вас от самого себя; такова природа сна.
   Можно спать в Пуне и видеть во сне Филадельфию. Утром вы проснетесь не в Филадельфии, вы проснетесь в Пуне. Во сне можно быть где угодно – сон обладает неограниченной свободой, потому что он нереален. Во сне можно быть где угодно: на Луне, на Марсе. Можно выбрать любую планету – это ваша игра. Во сне можно быть везде, кроме одного-единственного места – того, где вы находитесь. Это первое, что нужно понять относительно сновидящего сознания. Если вы там, где вы находитесь, сон невозможен, потому что тогда в нем нет никакого смысла, никакого значения. Если вы в точности там, где вы есть, и если вы в точности то, что вы есть, – какой тогда может быть сон? Сон может существовать, только если вы уходите от себя. В жизни можно быть бедняком, а во сне – императором. В жизни можно быть обычным человеком, а во сне – человеком незаурядным. Вы ходите по земле, а вам снится, что вы летаете в небе. Сон всегда фальсифицирует, искажает реальность; сон всегда в чем-то отличается от реальности.
   В реальности нет сновидений; тот, кто хочет узнать реальность, должен перестать видеть сны.
   В Индии мы разделяем человеческое сознание на четыре состояния. Первое мы называем обычным бодрствующим сознанием. Сейчас вы находитесь в обычном бодрствующем сознании. Что такое обычное бодрствующее сознание? Вы кажетесь бодрствующим, но это не так. Вы немного бодрствуете, но это «немного» так мало, что не играет существенной роли.
   Вы в состоянии дойти до дома, узнать жену или мужа, вести машину… этого «немного» хватает только на это. Оно дает некоторую эффективность – и все. Но это сознание очень невелико, его очень легко исчерпать, очень легко потерять. Если кто-то вас оскорбляет, оно исчерпано. Если кто-то вас оскорбляет, вы сердитесь. Вы больше не сознательны. Вот почему после приступа гнева многие люди говорят: «Зачем я это сделал? Как я это сделал? Как я мог? Я был не в себе». Да, они правы – они были не в себе, потому что утратили сознательность. В гневе, в жестокой ярости люди одержимы, они делают то, чего никогда не сделали бы, будь они хоть немного сознательны. Они могут убить, разрушить, они могут разрушить даже себя.
   Обычное бодрствующее сознание названо «бодрствующим» ради одного названия; в глубине сны продолжаются. Бдительна только маленькая верхушка айсберга; большая его часть внизу, в темноте. Наблюдайте это время от времени. Неважно, где вы; закройте глаза и посмотрите внутрь: вы увидите сны, которые плывут, как облака, окружая вас. В любое время суток сядьте в кресло, закройте глаза, расслабьтесь; неожиданно вы увидите, что начинаются сны. На самом деле они не начинаются, они продолжаются непрерывно… точно так же, как днем на небе исчезают звезды. На самом деле, они не исчезают, они есть, но их не видно из-за солнечного света. Если спуститься в глубокий колодец – очень глубокий, темный колодец – и посмотреть оттуда на небо, вы различите несколько звезд – даже в полдень. Звезды есть; с приходом ночи они не появляются вновь, они оставались на небе все время – все двадцать четыре часа. Они никуда не деваются, их просто скрывает солнечный свет.
   Точно так же со сновидением – оно продолжается, только не очевидно, а подспудно. На поверхности – тонкий слой осознанности, а под ней продолжается тысяча и один сон. Закройте глаза когда угодно, и вы обнаружите, что видите сон.
   Вот почему люди, начинающие медитировать, сталкиваются с большой трудностью. Они приходят ко мне и говорят: «Это смешно, странно. Мы никогда не думали, что мыслей так много». Они никогда не закрывали глаза, никогда не сидели в расслабленной позе, никогда не погружались внутрь, чтобы увидеть, что там происходит, потому что были слишком увлечены внешним миром, слишком заняты. Из-за занятости они никогда не осознавали постоянной внутренней деятельности.
   В Индии обычное бодрствующее сознание называется первым. Второе состояние – состояние сновидения. Закройте глаза, и вы в нем окажетесь. Ночью вы в нем постоянно, почти постоянно. Помните вы сновидение утром или нет – не так важно, вы продолжаете видеть сон. В течение ночи сменяется не менее восьми циклов сновидений. Один цикл продолжается несколько минут – пятнадцать, двадцать; за ним следует промежуток; другой цикл; промежуток; за ним новый цикл. Всю ночь вам что-то снится, снится и снится. Таково второе состояние сознания.
   Эта притча связана со вторым состоянием сознания. Обычно все желания существуют во втором состоянии сознания – сновидческом. Желание – это сновидение, а погоня за сновидением с самого начала обречена, потому что сновидение не может стать реальностью. Даже если порой вам кажется, что оно почти реально, оно никогда не становится реальностью – сновидение по своей природе пусто. В нем нет ничего вещественного.
   Третье состояние – это сон, глубокий сон, сушупти. В нем сновидения полностью исчезают – но и сознание тоже. Когда вы бодрствуете, немного сознания присутствует, совсем немного; когда вы видите сны, даже эта небольшая осознанность исчезает. Но какая-то йота осознания все же остается – вот почему утром вы можете вспомнить, что вам снился такой-то и такой-то сон. Но в глубоком сне исчезает даже эта йота. Вы словно совсем исчезли. Ничего не осталось. Вас окружает ничто.
   Таковы три обычных состояния. Четвертое состояние называется турийя. Четвертое называется просто «четвертым». «Турийя» значит «четвертое». Четвертое – состояние будды. Четвертое почти как сон без сновидений, с одним отличием – и это отличие огромно. Четвертое состояние спокойно, как глубокий сон, лишено сновидений, как глубокий сон; но оно абсолютно бдительно, осознанно.
   Кришна говорит в Гите, что настоящий йоги никогда не спит. Это не значит, что настоящий йоги сидит в своей комнате и всю ночь бодрствует. Есть глупцы, которые это делают. То, что настоящий йоги никогда не спит, означает, что во время сна он остается бдительным, осознанным.
   Ананда жил рядом с Буддой сорок лет. Однажды он спросил: «Одно меня очень удивляет, интригует. Ты должен мне ответить. Это простое любопытство, но я больше не могу сдержать его. Много раз я наблюдал, как ты спишь, наблюдал часами; ты спишь так, что кажется, будто ты бодрствуешь. Ты спишь так изящно; твое лицо, тело – все так изящно. Я видел, как спят многие другие люди: они начинают бормотать, их лицо искажается, тело теряет грацию, лицо становится безобразным, они перестают казаться красивыми…» Всякую красоту нужно вырабатывать, контролировать, практиковать; в глубоком сне она исчезает. «И еще одно, – сказал Ананда. – Ты никогда не меняешь позы, ты остаешься в одном положении. Ты всю ночь держишь руку там, куда положил ее в самом начале. Ты никогда не меняешь положения. Кажется, что в глубине ты сохраняешь полную бдительность». Будда сказал: «Ты прав. Это происходит, когда медитация совершенна».
   Осознанность проникает в ваше существо так глубоко, что вы сознательны во всех четырех состояниях. Когда вы сознательны во всех четырех состояниях, сновидения полностью исчезают, потому что в бдительном уме сновидение невозможно. И состояние обычного бодрствования становится состоянием необычного бодрствования – тем, что Гурджиев называет самовспоминанием. Человек полностью помнит себя, каждый миг, – непрерывно, без всякого промежутка. Тогда человек становится светящимся существом.
   Глубокий сон остается, но его качество меняется полностью. Тело спит, но душа бодрствует, она бдительна, внимательна. Все тело в глубокой тьме, но светильник внутреннего сознания ярко пылает.
   В истории говорится:
   После долгих лет крайней нищеты, ни на миг не поколебавшей его веру в Бога, ему приснилось, что некто велел ему искать сокровище под мостом у королевского дворца в Праге.

   После многих лет крайней нищеты вполне естественно видеть сны о сокровищах. Нам всегда снится то, чего у нас нет. Поститесь один день, и ночью вам приснится еда. Попробуйте заставить себя сохранять безбрачие, и ваши сны станут сексуальными, в них появится качество сексуальности.
   Именно поэтому психоаналитики говорят, что анализ снов крайне важен – он показывает, что именно вы подавляете. Сон символически указывает на подавленное содержимое вашего ума. Если человеку все время снится еда, пиры, это просто означает, что он морит себя голодом. Джайнским монахам всегда снится еда – говорят они об этом или нет. Если вы слишком много поститесь, вам неизбежно будет сниться еда. Вот почему многие религиозные святые боятся заснуть.
   Даже Махатма Ганди очень боялся спать. Он старался сократить сон до минимума. Религиозные люди вменяют себе в обязанность стараться как можно меньше спать – самое большее, четыре-пять часов. В идеале – три. Почему? Потому что, как только потребность в телесном отдыхе удовлетворена, ум начинает свивать сны. И ум мгновенно выносит на поверхность то, что вы подавляете. Махатма Ганди говорил: «Я достиг безбрачия в бодрствовании, но не в снах». В некотором смысле он был честным человеком – честнее других так называемых святых. По крайней мере, он признавал, что в своих снах еще не соблюдает безбрачия.
   Но если вы не соблюдаете безбрачия в сновидениях – вы еще не соблюдаете безбрачия. Потому что в сновидении высвобождается то, что подавляется в течение дня. Сон просто возвращает это в ваше сознание. Сновидение – язык общения с подсознанием, которое говорит: «Пожалуйста, не поступай со мной так. Это невыносимо. Прекрати эту ерунду. Ты разрушаешь мою естественную спонтанность. Прими меня… позволь расцвести всему, что потенциально во мне содержится».
   Когда человек ничего не подавляет, сны исчезают. Поэтому будда никогда не видит снов. Если медитация идет глубже, вы тут же заметите, что снов становится меньше и меньше. В тот день, когда сновидения исчезают полностью и вы обретаете ясность во время сна – никаких облаков, никакого дыма, никаких мыслей; простой, безмолвный сон без всякого вмешательства сновидений, – в тот день вы становитесь буддой, ваша медитация осуществилась.
   Психоаналитики настаивают на понимании снов, потому что человек очень хитер: бодрствуя, он может обманывать, но во сне он обманывать не может. Сон правдивее… Посмотрите, какая ирония: сон рассказывает о вас честнее, чем так называемое бодрствующее сознание, – таким фальшивым стал человек. Человек стал настолько поддельным, что на бодрствующее сознание нельзя полагаться – оно слишком испорчено. Психоаналитик сразу переходит к снам; он не желает знать о вашей религии, жизненной философии, не хочет знать, индуист вы или христианин, индус или американец, – все это чепуха. Он хочет знать, что вам снится. Посмотрите, какая ирония: ваши сны стали настолько реальными, что реальность меньше снов. Вы живете мнимой жизнью – не подлинно, до того фальшиво, что психоаналитику приходится обращаться к снам, чтобы найти хотя бы проблеск истины. Только сны пока еще не подчиняются вашему контролю.
   Есть люди, контролирующие даже сны. На Востоке изобрели методы управления снами. Это значит, что подсознанию не разрешается передавать вам никаких сообщений. Это тоже возможно. Если очень постараться, можно культивировать сны. Можно планировать сны. Можно дать подсознанию историю, которая будет развиваться во сне. Если делать это последовательно, каждый день, постепенно вы сможете испортить и подсознание.
   Например, однажды со мной жил последователь Кришны. Он говорил: «Мне всегда снится Кришна». Я спросил его: «Как тебе это удается? Сном нельзя управлять. Каким методом ты пользовался?»
   Он сказал: «Мой гуру дал мне простой метод. Каждый день, засыпая, я все думаю и думаю о Кришне, фантазирую. После трех лет постоянной практики однажды это случилось. Мои фантазии продолжились во сне и вошли в сновидение. С тех пор мне снятся чрезвычайно религиозные сны».
   Я попросил: «Расскажи подробнее. Потому что можно придумать историю, но подсознание будет посылать свои сообщения, подсознание может пользоваться твоей историей, чтобы посылать свои сообщения».
   Он спросил: «Что ты имеешь в виду?»
   Я сказал: «Просто расскажи содержание твоего сна, подробное содержание».
   Он начал рассказывать. Сон был полон сексуальности. Кришна был его любовником, а он был его гопи, возлюбленным. Все содержание сна было гомосексуально. Они танцевали, целовались, обнимались и любили друг друга.
   Я сказал: «Действующие лица изменились, но содержание осталось прежним. Насколько я понимаю, ты гомосексуалист». Он был очень смущен и шокирован. Он сказал: «Что ты имеешь в виду? Как ты узнал?»
   Я объяснил: «Твой сон ясно об этом сообщает».
   Он заплакал и сказал: «Меня с детства не привлекали женщины и тянуло к мужчинам. Мне казалось, что это хорошо, потому я думал, что женщины будут сбивать меня с пути в жизни».
   В религиозную историю проникло гомосексуальное содержание. Кришна был всего лишь сексуальным партнером. Этот человек очень смутился; в ту же ночь его религиозные сновидения прекратились и сменились чисто гомосексуальными. Он спросил: «Что ты со мной сделал?»
   Я сказал: «Ничего. Я просто объяснил тебе сообщение. Можно выдумать любую историю, но это ничего не изменит; внутреннее содержание останется прежним».
   Судите сами. Пойдите к нерелигиозному человеку. В индийских домах, в домах холостяков вы найдете открытки с обнаженными женщинами. Эти люди не религиозны, но пойдите к религиозным. У них могут быть изображения богов и богинь, но посмотрите на их содержание, рассмотрите подробности. Киноактриса это или богиня, неважно. Посмотрите на ее грудь! Очевидно совершенно одинаковое содержание, хотя истории разные. У одного на стене висит изображение богини, а у другого – фотография Элизабет Тейлор, Софи Лорен или еще кого-нибудь, – но это ничего не меняет. Называете вы ее богиней или киноактрисой – это ничего не меняет. Рассмотрите детали, и вы увидите, чем живет этот человек.
   Можно манипулировать снами, можно нарушить чистоту сообщений подсознания, но оно все равно будет посылать сообщения. Вы его к этому вынуждаете. Оно должно докричаться до вас, потому что вы разрушаете свою природу, свою спонтанность.
   Этот сон случился…
   После долгих лет крайней нищеты, ни на миг не поколебавшей его веру в Бога, ему приснилось, что некто велел ему искать сокровище под мостом у королевского дворца в Праге.

   Бедным всегда снятся королевские дворцы, королевские сокровища и все в таком роде. Если у вас очень богатые сны, это просто показатель вашей бедности. Только самым богатым людям снится, что они становятся монахами, саньясинами, отказавшимися от всего, – Буддой, Махавирой. Живя в своих дворцах, они видят сны о том, что стали саньясинами, – они пресытились своим успехом. Успех себя исчерпал, в нем нет больше привлекательности, очарования, прелести. Теперь они думают, что жизнь бедного человека – настоящая жизнь, и начинают искать где-то еще, там, где они не были.
   Сон всегда движется прочь от действительности. Богатый думает, что настоящей жизнью живет бедный, а бедный думает, что настоящей жизнью живет богатый. Одно и то же заблуждение; оба думают: «Настоящая жизнь – где-то там, где меня нет. Я всегда за бортом настоящей жизни – ею наслаждается кто-то другой. Жизнь всегда где-то в другом месте. Куда бы я ни пришел, в этом месте жизнь, кажется, исчезает. Я всегда нахожу пустоту». Но жизнь всегда где-то в другом месте… Жизнь как горизонт – она всегда где-то впереди. Жизнь как мираж.
   Когда сон повторился в третий раз, он отправился в Прагу.

   Помните – если сон повторяется слишком часто, он начинает казаться почти реальным. Повторение придает вещам реальность.
   Адольф Гитлер в своей автобиографии «Майн Кампф» писал, что если все время повторять ложь, она становится реальной. Ключ – в повторении. А уж он-то должен знать – он это практиковал. Он не просто рассуждает теоретически; он практиковал это всю жизнь. Он повторял ложь, совершенно абсурдную ложь, но в одном был настойчив – он повторял многократно. Если повторять некую ложь снова, снова и снова, она начинает становиться реальной, потому что гипнотизирует ум.
   Повторение является методом гипноза. Повторяйте что угодно, и это глубоко внедрится в ваше существо – именно так мы в жизни обманываемся. Если повторять: «Эта женщина красива, эта женщина красива»… Если повторять это, вы увидите в ней красоту. Красива она или нет, не имеет значения, – если повторять достаточно долго, это станет правдой. Если вы считаете деньги целью жизни, повторяйте это, и они действительно станут целью вашей жизни.
   На этом держится вся реклама – она просто повторяет одно и то же. Реклама верит в науку повторения; она без конца повторяет, что этот сорт сигарет – лучший. Читая это в первый раз, вы можете не поверить. Но еще раз, еще и еще… сколько можно сопротивляться? Постепенно вы поверите, и поверите так, что можете даже этого не осознавать, – подсознательно. Однажды, когда вы придете в магазин и продавец спросит, какие сигареты вам нужны, вы неожиданно назовете определенный сорт. Повторение сработало, загипнотизировало вас.
   Именно так в мире действовали религии; на этом же держится и вся политика. Рекламируйте, повторяйте и не беспокойтесь, верят вам или нет – не это главное. Гитлер говорит, что есть только одно различие между истиной и ложью: истина – это многократно повторенная ложь. Человек может поверить любой лжи. Его легковерие бесконечно. Он может поверить в ад, в рай, в ангелов, в дьяволов; человек может поверить во что угодно! Просто продолжайте повторять.
   И не нужно ничего доказывать. Реклама никогда ничего не доказывает – вы не замечали? Не нужно ничего доказывать. Реклама просто уговаривает, никогда ничего не доказывает. Доказательства могут вас не убедить; но если вас уговаривают, что-то мягко внушают, ничего не доказывая прямо… Потому что, если вам кто-то что-то доказывает, вы можете начать защищаться. Но если вам просто на что-то намекают, ни в коем случае не прямо – предположительно – вы более склонны согласиться.
   Сновидения действуют так же; сновидение – это продавец. Сон просто начинает повторяться. Он никогда не спорит, он просто настаивает, повторяясь. И в конце концов человек начинает верить.
   Когда сон повторился в третий раз, он отправился в Прагу. Оказалось, что мост день и ночь охраняют, и он не осмеливался копать.

   В мире так много соревнования. Всякое место охраняется, за всякий предмет нужно бороться – это нелегко. Очень странно. В этом мире ничто не имеет смысла, но за все приходится бороться. Кажется, ничто не имеет значения, – но сколько соревнования, конфликта. Даже если в какой-то вещи нет ничего ценного, каждый старается ее заполучить, и в этом вся проблема. Каждый жаждет чужого места, вот почему в мире так тесно.
   На самом деле в нем не так тесно, как кажется. Смотрите… вот мы здесь сидим, каждый на своем месте. Здесь совсем не тесно. Но если бы вами вдруг овладело безумие, и каждый пытался бы захватить чужое место, стало бы тесно. Сейчас вы сидите, как религиозные люди; тогда вы бросались бы друг на друга, как политики. Сейчас вы довольны своим местом и не стремитесь занять чужое – по крайней мере, в аудитории Чжуан-цзы. Но если вы начнете толкаться и занимать чужие места, другие тоже станут толкаться и защищаться. Начнется драка, война.
   Почему в мире так много войн? По той причине, что каждый пытается захватить чужую территорию. А ее хозяин делает то же самое. Возможно, он просто повторяет за вами.
   Оказалось, что мост день и ночь охраняют, и он не осмеливался копать, но каждое утро приходил к мосту и до самого вечера бродил вокруг.

   Этим занимаются многие. Очень немногие добиваются успеха – многие просто бродят вокруг. Но бродить не перестают. Даже если вы не можете преуспеть, ваши желания, надежды не прекращаются. Вы можете хотя бы подойти поближе, посмотреть, побродить вокруг. Он бродил целыми днями, с утра до вечера – многие люди так и делают, ожидая, что случится какое-то чудо. Может быть, когда-нибудь – в выходной – охраны не будет, может быть, появится возможность, и можно будет копать… Человек ждет, продолжает ждать. Чуда не происходит, и вся жизнь уходит на пустое ожидание.
   «…но каждое утро приходил к мосту и до самого вечера бродил вокруг.

   В конце концов капитан стражи, наблюдавший за ним, участливо спросил, не ищет ли он чего-нибудь, не ждет ли кого-то. Равви Айзик рассказал ему сон, ради которого проделал дальний путь.
   Капитан рассмеялся: „И из-за какого-то сна ты стаптываешь башмаки, бедняга? Что до веры во сны… если бы я в них верил, мне следовало бы отправиться в Краков и выкопать сокровище из-под печи в комнате еврея Айзика, сына Йекеля! Вот что сказал мне сон. Вообрази, на что это было бы похоже: ведь половину краковских евреев зовут Айзиками, а другую половину – Йекелями!“ – И снова засмеялся.
   Равви Айзик поклонился, вернулся домой и выкопал сокровище из-под своей печи. Он построил молитвенный дом, который называют Шулой ребэ Айзика».

   Красивая история – и очень правдивая. Так и бывает в жизни. Вы ищете где-то в другом месте то, что уже внутри вас.
   Равви Айзик поклонился, поблагодарил этого человека, вернулся домой… Это религиозное путешествие: возвращение домой. Человек, понимающий жизнь, всегда воздает ей дань уважения, потому что жизнь своими потрясениями пробуждает его от снов. Он не в обиде на жизнь. Он знает, что эти потрясения не имеют к ней никакого отношения, он знает, что просто искал не в том направлении.
   Жизнь всегда была сострадательна, жизнь вновь, вновь и вновь говорила вам, что здесь вы ничего не найдете – возвращайтесь домой. Но вы не слушаете.
   Вы зарабатываете деньги, и однажды деньги появляются; тогда жизнь говорит: «Что ты приобрел?» Но вы не слушаете. Теперь вы думаете, что нужно вложить деньги в политику: вы должны стать премьер-министром или президентом, и тогда все будет хорошо. Однажды вы становитесь премьер-министром, и жизнь снова говорит: «Что ты приобрел?» Вы не слушаете. Вы продолжаете думать о чем-то третьем, пятом, десятом. Жизнь безбрежна – вот почему многие жизни тратятся напрасно.
   Не сердитесь на жизнь. Не жизнь разочаровывает вас, это вы не слушаете жизнь. И это я называю критерием, пробным камнем: если вы видите святого, который обижен на жизнь и полон горечи, будьте уверены – он еще не понял. Иначе он склонился бы перед жизнью в глубоком почтении и благодарности, потому что жизнь пробудила его от снов. Жизнь полна потрясений – вот почему она будит. Жизнь полна боли. Поскольку вы желаете чего-то невозможного, становится больно. Боль причиняет не жизнь, ее причиняют ваши собственные ожидания.
   Люди говорят: человек предполагает, Бог располагает. Так никогда не бывает. Бог никогда ничего не «располагает». Но в своих «предположениях» вы сами же и «располагаете». Слушайте «предположения» Бога, оставьте свои «предположения» при себе. Помолчите. Прислушайтесь к пожеланиям целого – не держитесь за личные цели, личные желания. Не просите ничего лично для себя – целое движется к своему предназначению. Просто будьте его частью. Сотрудничайте с ним. Не создавайте конфликта. Сдайтесь ему. Жизнь всегда отбрасывает вас к вашей реальности – вот откуда ее потрясения.
   Она подвергает вас потрясениям, потому что не исполняет ваших снов. И хорошо, что жизнь никогда не исполняет ваших снов, – в некотором смысле, она всегда «располагает». Она дает вам тысячу и одну возможность разочароваться, чтобы вы могли понять – ожидания бесполезны, сны тщетны, и желания никогда не исполняются. Тогда вы отбрасываете желание, сны, «предположения». Внезапно вы снова дома, и сокровище с вами.
   «Равви Айзик поклонился, вернулся домой и выкопал сокровище из-под своей печи. Он построил молитвенный дом, который называют Шулой ребэ Айзика».

   Сокровище всегда ждало под его печью, в той самой комнате, где ему снилось, что сокровище где-то у королевского дворца в Праге. В его собственной комнате, в его собственном доме – там оно ожидало, чтобы его выкопали.
   Это очень символично. Сокровище в вашем собственном существе – не ищите его в другом месте. Все дворцы и все мосты, ведущие к дворцам, бессмысленны. Нужно построить собственный мост внутри собственного существа. Дворец там, сокровище там.
   Бог никого не посылает в этот мир без сокровища. Он посылает вас готовыми к любой ситуации – разве может быть иначе? Посылая сына в долгое путешествие, отец готовит его ко всему. Он предвидит даже неожиданные ситуации. Он готовится ко всему.
   У вас есть все, что вам нужно. Просто войдите внутрь самого ищущего, не ищите снаружи. Ищите ищущего, пусть ищущий будет искомым.
   Благодаря случившемуся равви Айзик построил молитвенный дом. Это было такое великое откровение, такой великий опыт: «Бог положил сокровище там, где я всегда жил. Я был беден по своей вине, а не потому, что так хотел Бог. Насколько это зависело от него, я был королем, всегда был королем». Благодаря своему пониманию он построил на эти деньги молитвенный дом, храм. Он прекрасно использовал сокровище.
   Когда кто-то приходит к внутреннему сокровищу, рождается молитва – вот в чем смысл истории. Он построил молитвенный дом, который называют «Шулой ребэ Айзика». Когда вы понимаете милосердие Бога, сострадание, любовь – что еще можно сделать? В вашем существе возникает великая благодарность, вы чувствуете себя побежденным его любовью, ошеломленным его любовью. Что еще можно сделать? Вы просто склоняетесь и молитесь.
   И помните: если вы молитесь, чтобы что-то попросить, это не молитва. Когда вы молитесь, чтобы поблагодарить, – лишь тогда это молитва. Молитва – это всегда благодарение. Если вы что-то просите, к молитве все еще примешивается желание и разрушает ее. Тогда это не молитва – она все еще отравлена сновидениями. Настоящая молитва случается, лишь когда вы пришли к себе, узнали, что Бог уже дал вам все без всяких просьб. Когда вы понимаете, какой дар, какие неиссякаемые источники вам даны, рождается молитва. Вам хочется сказать Богу: «Спасибо». В молитве нет ничего, кроме чистого «спасибо».
   Лишь когда в молитве нет ничего, кроме благодарности, она поистине молитвенна. Никогда ничего не просите в молитве; никогда не говорите: «Сделай то, сделай другое; не делай того, не делай другого». Никогда не давайте Богу указаний. Это проявление вашей нерелигиозности, это указывает на недостаточность вашего доверия. Просто благодарите. Ваша жизнь уже благословение, блаженство. Каждый миг – такая чистая радость, но вы ее упускаете, я знаю. Вот почему молитва не рождается, иначе вы построили бы дом молитвы, вся ваша жизнь стала бы этим домом молитвы; вы стали бы этим храмом – святилищем Бога. Он вспыхнул бы в вашем существе. Он расцвел бы в вас, и ветры разнесли бы его аромат.
   Этого не происходит потому, что вы что-то упускаете. И упускаете не из-за Бога, упускаете из-за самого себя. Если вы желаете и думаете, что сокровище где-то в другом месте, вы движетесь в будущее. Будущее становится необходимым из-за вашего желания; будущее – побочный продукт желания. Возможно ли проецировать желание на настоящее? Настоящее уже здесь, нельзя проецировать на него желание, оно не допускает желания. Если вы желаете, настоящего уже не стало; желать можно только в будущем, только в завтра.
   Это нужно понять. Желание всегда в будущем; но будущего не бывает. Будущее – то, чего нет, а желание бывает только в будущем. И желание приходит из прошлого, которого тоже нет. Прошлое ушло, а будущее еще не пришло. Желание приходит из прошлого, потому что вы должны знать, чего желаете. Разве можно желать чего-то абсолютно нового? Нельзя желать неизвестного. Можно просить только повторения. Если у вас есть деньги, вы можете попросить больше денег, – но деньги вам уже известны. У вас есть некоторая власть, вы просите больше, – но власть вам уже известна. Человек не может желать неизвестного. Желание – всего лишь повторение известного. Просто посмотрите: вы что-то узнали, но не удовлетворены и поэтому просите больше. Думаете ли вы, что будете удовлетворены? Вы можете попросить, самое большее, увеличить количество; но если одна рупия не приносит удовлетворенности, как ее может принести тысяча рупий? Если одна рупия приносит неудовлетворенность, десять тысяч рупий принесут в десять тысяч раз больше неудовлетворенности – простая логика. Если одна женщина не приносит удовлетворенности, ее не принесут и десять тысяч женщин. Если одна женщина создает такой ад, то десять тысяч… только представьте! Простая арифметика, можете подсчитать.
   Просить можно только исходя из прошлого и обращаясь в будущее; ни того, ни другого не существует. Существует только настоящее. Это мгновение – единственное. В нем невозможно желать, в нем можно только быть. Им можно только наслаждаться.
   И я никогда не встречал человека, который был бы несчастен в настоящем. Вы удивитесь. Многие люди приходят ко мне и долго рассказывают, как они несчастны; и я им говорю: «Закройте глаза и попытайтесь установить: несчастны вы в данный момент или нет». Они закрывают глаза, потом открывают и говорят: «В данный момент я не несчастен».
   В данный момент никто не бывает несчастным. Такой возможности нет. Этого не допускает природа вещей. В этот самый миг вы несчастны? В этот самый миг? Возможно, за миг до этого вы были несчастны, ладно – это возможно. Или вы можете быть несчастным через мгновение – это тоже допустимо. Но в этот самый миг, между двумя несуществующими – вы несчастны? Этого не может быть.
   Этот момент – всегда чистое благословение; этот момент – всегда миг радости, безмерного восторга; этот момент – момент Бога. Прошлое принадлежит вам, будущее принадлежит вам; настоящее принадлежит Богу. Мы разделяем время на три части: прошлое, настоящее, будущее, – но мы ошибаемся. Это разделение неправильно. Время можно делить на прошлое и будущее; настоящее – не часть времени, оно принадлежит вечности. У Бога нет прошлого, помните; нельзя сказать, что Бог был. У Бога нет будущего; нельзя сказать, что Бог будет. У Бога только одно время – настоящее. Бог есть. Бог всегда есть. Фактически, Бог – просто другое название «естьности», существования. Когда вы тоже присутствуете в этом мгновении, когда вы тоже в этой «естьности» – вы счастливы, благословенны. Рождается молитва. Вы становитесь алтарем. Вы становитесь Шулой ребэ Айзика, домом молитвы.
   Равви Бунам прибавлял: «Примите эту историю глубоко в сердце и сделайте своей собственной. Есть нечто такое, чего вы не найдете нигде в мире – даже у цадиков; и тем не менее, есть место, где его можно найти».

   Цадик значит «мастер». Слово «цадик» происходит от ивритского корня, означающего «чистый, чистейший, сама чистота». Цадик значит «мастер» – тот, кто достиг бытия в настоящем, кто больше не в прошлом и не в будущем, кто просто здесь-сейчас, кто стал просто присутствием. Быть в присутствии мастера – значит быть в присутствии присутствия. Вот и все. Присутствие мастера может помочь присутствовать вам, потому что оно заразительно и передается, как инфекция.
   Но равви Бунам говорит: «Есть нечто такое, чего нельзя найти нигде в мире – даже у цадиков…» Он говорит, что есть нечто такое, чего не найдешь нигде, даже в присутствии мастера. Но не теряйте надежды – все-таки есть место, где его можно найти.
   Это место – вы, это время – сейчас. По существу, цадик, мастер, ничего другого не должен сделать, кроме как погрузить вас в вашу «немедленную действительность», сделать вас доступным для Бога – или сделать Бога доступным для вас.
   «Действительности» нельзя научить, но ею можно заразиться – в этом ценность сатсанга, пребывания в присутствии цадика, мастера, гуру. Просто быть, ничего не делая… На самом деле, мастер ничего не делает. Он просто присутствует. Мастер есть молитва, непрестанная благодарность. С каждым вздохом он благодарит Бога – не словесно: благодарность в самом его дыхании, в каждом биении его сердца. Его «спасибо» не вербально, оно экзистенциально. Молитвенно само его бытие. Присутствие такого человека может дать вам некий вкус молитвы. С этого вкуса начнется новое путешествие вашей жизни – внутреннее.
   Вы искали многие века, тысячелетия и ничего не нашли. Пусть ищущий станет искомым. Вы путешествовали во внешнем мире так долго – вы очень устали, устали до изнеможения.
   Иисус говорит: «Да придут ко мне все уставшие и обремененные. Я дам им отдых». Что он имеет в виду? Он просто говорит: «Придите ко мне. Я исполнен отдыха. Будьте рядом со мной. Разделите со мной этот вкус». И сам этот вкус обратит поток вспять; вы начнете двигаться внутрь.
   Вы здесь, со мной. Пейте от моего существа, ощутите его вкус. Не слушайте мои слова, слушайте меня. Узнайте мой вкус. И внезапно вы окажетесь здесь и сейчас, и вы обратитесь внутрь, и вы не будете ничего просить, и вы не будете ничего желать, и не будет никакого движения в будущее, и не за что будет цепляться в прошлом.
   И тогда этот миг – освобождение; этот миг – просветление.
   Достаточно на сегодня.

   Глава 9
   «И я не осуждаю тебя…»
   Разгневанная толпа и женщина, совершившая прелюбодеяние

-------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------

//-- * * * --//
   От Иоанна, глава 8:
   Иисус же пошел на гору Елеонскую.
   А утром опять пришел в храм, и весь народ шел к Нему. Он сел и учил их.
   Тут книжники и фарисеи привели к Нему женщину, взятую в прелюбодеянии, и, поставив ее посреди,
   сказали Ему: Учитель! Эта женщина взята в прелюбодеянии;
   а Моисей в законе заповедал нам побивать таких камнями; Ты что скажешь?
   Говорили же это, искушая Его, чтобы найти что-нибудь к обвинению Его. Но Иисус, наклонившись низко, писал перстом на земле, не обращая на них внимания.
   Когда же продолжали спрашивать Его, Он, восклонившись, сказал им: кто из вас без греха, первый брось на нее камень.
   И опять, наклонившись низко, писал на земле.
   Они же, услышав то и будучи обличаемы совестью, стали уходить один за другим, начиная от старших до последних; и остался один Иисус и женщина, стоящая посреди.
   Иисус, восклонившись и не видя никого, кроме женщины, сказал ей: женщина! Где твои обвинители? Никто не осудил тебя?
   Она отвечала: никто, Господи. Иисус сказал ей: и Я не осуждаю тебя; иди и впредь не греши.
//-- * * * --//
   Религия всегда вырождается в мораль. Мораль – это мертвая религия; религия – живая мораль. Они никогда не встречаются, они не могут встретиться, потому что никогда не встречаются жизнь и смерть, не встречаются свет и тьма. Проблема в том, что они очень похожи – как труп похож на живого человека. Все в нем так же, как и при жизни: то же лицо, те же глаза, тот же нос, волосы, тело. Не хватает только одного; и это единственное невидимо.
   Не хватает жизни, а жизнь неосязаема и невидима. Поэтому мертвый человек похож на живого. А в случае с моралью проблема еще более усложняется.
   Мораль очень похожа на религию, но на самом деле это только ее труп; она пахнет смертью. Религия юна и свежа – свежа как цветок, как утренняя роса. Религия великолепна – великолепна как звезды, как жизнь, как само существование. Когда есть религия, человек морален без всякой морали. Никакой морали нет; человек и представления не имеет, что такое мораль. Она естественна, она сопровождает его, как тень. Тень не нужно носить, о ней не нужно думать. Не нужно снова и снова оглядываться и проверять, на месте ли тень, – она всегда на месте.
   Точно так же религиозного человека сопровождает мораль. Он никогда не сверяет с ней свои поступки, не думает о ней нарочно; это его естественный аромат. Но когда религия мертва, когда жизнь исчезла, человек начинает непрерывно думать о морали. Сознание исчезло, и единственным убежищем остается совесть.
   Само явление совести искусственно. Сознание принадлежит вам, совесть заимствована у других. Совесть принадлежит обществу, коллективному уму, она не рождается в вашем существе. Сознательный человек действует правильно, потому что его действия сознательны, а сознательное действие не может быть неправильным. Когда светло, и глаза у вас открыты, вы не пытаетесь пройти сквозь стену, а идете через дверь. Когда света нет и глаза видят не очень хорошо, вы, естественно, продвигаетесь в темноте ощупью. Приходится тысячу и один раз подумать о том, где дверь: «Слева, справа? Туда ли я иду?» Вы натыкаетесь на мебель и пытаетесь пройти сквозь стену.
   У религиозного человека есть глаза: он видит, он живет осознанно. В осознанности действия естественно правильны. Позвольте мне повторить: естественно правильны, – не потому, что вы пытаетесь сделать их правильными. Искусственная доброта поддельна; это притворство, лицемерие. Когда доброта естественна, спонтанна… так же, как деревья зеленые, а небо голубое – так же морален религиозный человек: совершенно не осознавая своей моральности. Осознавая себя, но не осознавая своей моральности. У него нет мысли, что он морален, добр и все делает правильно. Из осознанности рождается невинность, из осознанности рождаются правильные поступки – сами собой. Не нужно ничего в себе воспитывать, ничего культивировать, ничего практиковать. Тогда в морали есть красота, но это уже не мораль. По сути, это просто религиозный образ жизни.
   А когда религия исчезает, приходится чем-то ее заменять. Нужно постоянно раздумывать, что правильно и что неправильно. А как решить, что правильно и что неправильно? У вас нет собственных глаз, чтобы видеть, и нет сердца, чтобы чувствовать. Вы мертвы и бесчувственны. У вас нет собственного разума, чтобы во всем разобраться. Приходится полагаться на окружающий вас коллективный ум.
   Аромат религиозности остается прежним вне зависимости от того, христианин вы, индуист или мусульманин. Религиозный человек просто религиозен. Он не индуист, не мусульманин, не христианин. Но моральный человек не просто морален: он или индуист, или христианин, или буддист, потому что мораль приходит извне. Если вы родились в буддистской стране, в буддистском обществе, вас научат буддистской морали. Родившись в христианском мире, вы научитесь христианской морали, и учиться будете у других, – вам придется учиться у других, потому что собственного понимания у вас нет. Мораль заимствуется извне; социальное, стадное явление – она приходит из масс.
   А откуда она пришла в массы? – Из традиции. Толпа слышала, что хорошо и что плохо, и пронесла это через века. Мораль передается из поколения в поколение. Никого не волнует, жива она еще, или давно превратилась в труп, никого не волнует, бьется ли еще ее сердце; ее просто продолжают передавать из поколения в поколение. Она тупа, мертва, тяжела; она убивает радость своим брюзжанием… Она убивает празднование и смех, обезображивает людей, делая их тоскливыми, скучными и тяжелыми. Но за ней стоит долгая традиция.
   Нужно помнить еще одно: религия всегда рождается заново. В Иисусе религия рождается вновь. Это не та же религия, что была у Моисея; она не от Моисея. Это не продолжение прошлого, но полный разрыв с прошлым.
   Религия каждый раз рождается новой, как цветок на ветви розового куста, – никак не связанный с цветами, что расцветали на этих ветвях раньше, не продолжая ничего предыдущего. Он пришел один, без всякого прошлого, истории, биографии. В этот миг он здесь – такой красивый, такой настоящий. В этот миг он так полон сил и жизни – и в то же время так хрупок. На утреннем солнце он так юн… к вечеру он умрет, и лепестки опадут и исчезнут в земле, из которой возникли. Он не оставит за собой никакого следа – придя назавтра, вы увидите, что его больше нет. Он исчез бесследно. Он пришел из ничто и вернулся в ничто – к своему изначальному источнику.
   Точно так же религия: когда она случается в Будде, она юна и свежа, как роза. Потом она исчезает без следа. Будда сказал: «Религия, как птица в небе, – она не оставляет следов». Потом она случается в Моисее, и снова она юна и свежа, потом в Иисусе – юная и свежая. И когда она случится с вами, она не продолжит ничего предыдущего, не придет ни от кого – ни от Христа, ни от Будды, ни от меня – ни от кого другого. Она возникнет изнутри вас, родится внутри вас. Она станет цветением вашего существа – и исчезнет. Вы никому не сможете ее передать – она непередаваема. Нельзя ее дать или взять взаймы – это не вещь.
   Да, если кто-то хочет ей научиться, ей можно научиться. Если кто-то хочет ее впитать, ее можно впитать. Когда ученик рядом с мастером, впитывает вибрации мастера, внутри него тоже что-то происходит. Может быть, он откликается на призыв извне, слышит зов извне и принимает вызов, брошенный извне, но то новое, что возникает, возникает в нем и только в нем, является изнутри. Подобным образом вы можете даже не подозревать о том, что умеете петь; вы никогда не пробовали, никогда не думали об этом. Но однажды вам встречается певец, и внезапно его песня окружает вас своими вибрациями. И в момент пробуждения вы осознаете, что у вас тоже есть голос и сердце. Неожиданно вы впервые осознаете, что и внутри вас скрыта песня, и выпускаете ее на свободу. Но она возникает из глубины вас, рождается в вашем существе. Может быть, извне пришел пробудивший ее зов, – но не сама песня.
   Так же и мастер служит катализатором – его присутствие что-то в вас будит и вызывает к жизни, не будучи ничему причиной.
   Карл Густав Юнг принес в западный мир новую идею, которая на Востоке существовала многие века, – идею синхронности. Есть вещи, связанные как причина и следствие; но бывает связь не причинно-следственная, а синхронная. Нужно понять эту идею, потому что она поможет вам понять разницу между моралью и религией.
   Мораль причинно-следственна. Отец и мать чему-то вас научили: они послужили причиной, и следствие продолжается в вас. Теперь вы учите своих детей: вы будете причиной, и следствие продолжится в ваших детях. Но, слушая певца, вы неожиданно начинаете подпевать. Теперь причинно-следственной связи нет – певец не был причиной, вы не будете следствием. Вы сами становитесь причиной этого следствия – одновременно и причиной, и следствием. Певец послужил напоминанием; певец только стал катализатором.
   То, что случилось со мной, я не могу вам дать – не потому, что не хочу, нет – случившееся непередаваемо по самой своей природе. Но я могу его вам показать, открыть вам к нему доступ. Когда вы видите, что это случилось с кем-то другим, вы спрашиваете себя: «Почему не со мной?» – и что-то внутри вас внезапно включается. Вы открываете для себя такую же возможность, осознаете внутри пространство, которого не видели, о котором забыли. И что-то внутри вас пускает ростки.
   Я служу катализатором, не причиной. Согласно идее синхронности, одно явление может вызвать другое, не будучи его причиной. Например, если в комнате кто-то играет на ситаре, и в углу стоит другой ситар… если играет настоящий мастер, маэстро, то ситар, стоящий в углу, начнет вибрировать – от звуков, вибраций, самой атмосферы… Второй ситар просто стоит в углу – никто на нем не играет, никто к нему не прикасается… можно увидеть, как вибрируют и перешептываются его струны. Нечто тайное становится явным, нечто непроявленное становится проявленным.
   Религия синхронна; мораль причинна. Мораль приходит извне, религия рождается изнутри. Когда религия исчезает, остается только мораль; и мораль очень опасна.
   Прежде всего, вы сами не знаете, что правильно, но начинаете притворяться; возникает лицемерие. Вы начинаете притворяться, начинаете доказывать правильность всего, что вы делаете. Вы не знаете, что правильно, и, естественно, поскольку вы этого не знаете, притворяетесь. Подспудно, по ту сторону кулис вы продолжаете, как и прежде, делать то, что чувствуете правильным. За кулисами у вас одна жизнь, на сцене – другая. На сцене, может быть, вы улыбаетесь, за кулисами – горько плачете. На сцене вы представляете святого, за кулисами остаетесь таким же грешником, как и всякий другой. Ваша жизнь становится разделенной надвое: именно это создает шизофрению в человеческом сознании. В вас появляются два разных человека – или множество разных людей.
   Естественно, когда у вас внутри два разных человека, происходит постоянный конфликт. Когда у вас внутри множество разных людей, эта толпа шумит, и вы не можете оставаться в молчании, покоиться в молчании. Молчание возможно, только когда вы один человек, когда внутри никого, кроме вас, нет; когда вы цельны – не составлены из частей.
   Мораль вызывает шизофрению, раздвоение личности, раздробленность. Моральный человек не может быть цельной индивидуальностью, потому что он раздроблен. Цельной индивидуальностью может быть только религиозный человек. У морального человека есть личность, но не индивидуальность – личность значит личина, маска – и, может быть, даже не одна, а много, чтобы под рукой были личности на все случаи жизни. В разных ситуациях, с разными людьми нужны разные личности. Одному он показывает одно лицо, другому – другое. Лица все время меняются.
   Наблюдайте, и вы увидите, как каждый миг у вас меняется лицо. В одиночестве у вас одно лицо. В ванной у вас одно лицо, в офисе – другое. Вы не обращали внимания, что в ванной становитесь больше похожи на ребенка? Может быть, глядя в зеркало, вы показываете себе язык, строите рожи, насвистываете, напеваете; может быть, даже пританцовываете. Но если, танцуя или показывая язык, вы заметите, что в замочную скважину подсматривает ваш ребенок, вы изменитесь – тут же! Вернется обычное лицо… личность отца. «Нельзя так вести себя при ребенке», – что он подумает? Что вы такой же, как он? Что будет с серьезностью, которую вы всегда ему демонстрировали? Ваше лицо тут же меняет выражение и становится серьезным. Песня смолкает, танец прекращается, исчезает высунутый язык. Вы возвращаетесь в свой так называемый «сценический образ».
   Мораль порождает внутренний конфликт, потому что создает двуличие, многоличие{ Курсив переводчика.}. И вот в чем проблема: когда у вас много лиц, вы легко забываете, которое из них подлинное. Если лиц так много, разве упомнишь, которое из них подлинное?
   Дзэнские мастера говорят: первое, что должен узнать ищущий, это свое подлинное, изначальное лицо, и без этого ничего не будет. Только подлинное лицо может расти; маска расти не может. Для фальшивого лица рост невозможен. Рост возможен только для подлинного лица, потому что только в подлинном лице есть жизнь.
   Таким образом, первое, что нужно узнать: «Где мое подлинное лицо?» В бесконечной череде фальшивых лиц это трудно – вы в них теряетесь. Иногда вы думаете: «Вот мое подлинное лицо». Но, войдя глубже, вы находите, что это очередное фальшивое лицо – может быть, более древнее, поэтому оно кажется более подлинным.
   Дзэнские мастера говорят: если вы действительно хотите найти подлинное лицо, нужно будет пойти туда, где вы были до рождения, и представить, каким было ваше лицо до того, как вы родились, или каким оно будет, когда вы умрете.
   Между рождением и смертью вы носите множество фальшивых лиц. Даже маленький ребенок уже начинает учиться хитрости, дипломатии. Совсем маленький ребенок – может быть, ему всего день от роду, – видит: матери очень приятно, если он улыбается. Мать тут же дает ему грудь. Если он улыбается, мать подходит, обнимает, ласкает его. Он научился хитрости: если хочешь, чтобы мать подошла, если хочешь, чтобы тебя обняли, поцеловали, чтобы с тобой поговорили, нужно улыбнуться. Рождается дипломат, рождается политик. Когда он хочет, чтобы мать взяла его на руки… Он не может позвать, не может попросить, но может дождаться, когда она на него посмотрит, – и улыбнуться. Как только он улыбнется, мать тут же прибежит. Неважно, хочет ли он в этот момент улыбаться: он хочет манипулировать матерью. Он знает хитрость, стратегию, технику – улыбнись, и мать придет. Теперь он умеет улыбаться, и когда ему хочется, чтобы кто-нибудь подошел, он улыбается. Но это не настоящее его лицо.
   Ваши улыбки не настоящие. Не настоящие и ваши слезы. Вся ваша личность – синтетическая, пластиковая. У морального человека, так называемого моралиста, личностей много, но индивидуальности нет. У религиозного человека есть индивидуальность, но нет личности. Он един. У него всегда один и тот же вкус.
   Считается, что Будда сказал: «Я как море – где бы его ни пробовали, оно везде одно на вкус. С одной стороны или с другой, на этом берегу или на том, – где бы ни пробовали море, оно всегда соленое». Таков и мой вкус, говорит Будда. Когда я сплю, когда я бодрствую; когда кто-то меня оскорбляет, когда кто-то меня хвалит – вы всегда найдете один и тот же вкус: вкус Будды.
   Религиозный человек – индивидуальность.
   Второе, что нужно помнить: моралист всегда пытается навязать свою мораль другим, – по многим причинам. Во-первых, при помощи морали он манипулирует собой. Естественно, то же самое он делает и с другими, – начинает пользоваться моралью, чтобы манипулировать другими. Мораль служит ему личной стратегией, дипломатией. Он узнал хитрость: если удастся навязать свою мораль другим, все станет проще.
   Например, когда моралист говорит правду, его правда не очень глубока. Глубоко внутри только нагромождение лжи. Но, по крайней мере, в обществе он притворяется, что говорит правду. Он пытается навязать свою правду и другим. Он хочет, чтобы правду говорили все остальные, потому что очень боится, как бы кто-нибудь ему не солгал, не обхитрил, не обманул… Он знает, что сам лжет и обманывает людей лукавыми словами, – но на поверхности всегда кажется правдивым. И он все время кричит: «Все должны говорить правду!» – так он боится. Он знает, что другие могут обмануть его так же, как он обманывает других.
   Бертран Рассел сказал, что вор всегда против воровства. Вор не может не быть против воровства, иначе кто-нибудь начнет воровать у него. Он потратил столько сил, воруя у других, и если другие будут воровать у него, какой смысл? Вор всегда кричит: «Воровать нехорошо! Никогда не воруйте, а не то попадете в ад!» Тогда никто не ворует – и он может свободно воровать сам.
   Если никто не говорит неправды, вы можете говорить неправду и с легкостью эксплуатировать людей. Если все будут говорить неправду, как вы будете кого-то эксплуатировать? Представьте общество, в котором все говорят неправду, в котором принято лгать. Вы придете в растерянность – никого нельзя будет обмануть. Чтобы вы ни говорили, все будут думать, что вы лжете: «Здесь все лгут»; никого обмануть будет нельзя. Поэтому лжец, в собственных же интересах, должен неустанно проповедовать мораль: «Всегда говорите правду, никогда не воруйте, будьте честными и порядочными» – а по ту сторону кулис он делает прямо противоположное. Это нужно понять.
   Если у кого-то обчищают карманы – что-то крадут, – поднимается крик: «Держи вора! Караул!» И кричать начинают многие. Помните, эти крикуны показывают только одно – они сами воры. Своими криками, в числе прочего, они показывают: «Обратите внимание, я не вор; посмотрите, как сурово я осуждаю воровство. Ни у кого не должно быть ни тени подозрения, потому что я решительный противник подобных вещей. Я моральный человек». И громче всех будут кричать те, кто сам обчищает карманы; если поймают настоящего вора, они начнут его бить, чтобы всем показать, как они его осуждают.
   Это очень и очень сложное явление. Религиозный человек совершенно другой – он может простить, он может понять. Он способен видеть человеческие ограничения и человеческие проблемы. Он не может быть суровым и жестоким – это не в его природе. Он бесконечно сострадателен.
   Прежде чем мы обратимся к этим сутрам, нужно понять некоторые вещи.
   Во-первых: концепция греха, концепция безнравственного поступка. Что безнравственно? Как определить безнравственность? По какому критерию? В Индии безнравственно одно, в Китае – другое. То, что безнравственно в Индии, может считаться нравственным в Иране; а то, что считается нравственным в России, может быть безнравственным в Индии. Существует тысяча и одна мораль, кодекс нравственности. Как в них разобраться? – Теперь, когда мир стал одной большой деревней, все так запуталось. Кто прав?
   Правильно ли есть мясо? Нравственно это или безнравственно? Вегетарианцы говорят, что безнравственно. Джайны много раз приходили ко мне и говорили: «Что ты скажешь о том, что Иисус ест мясо? Как он может быть просветленным – ты говоришь, что он просветленный, – разве может он быть просветленным? Он ест мясо». Для джайна непостижимо, что Иисус может есть мясо и тем не менее быть просветленным. Джайны как-то пришли ко мне и сказали: «Разве Рамакришна может быть просветленным? Он ест рыбу. Он не может быть просветленным». У них есть абсолютно определенный критерий – вегетарианство.
   Один джайнский монах в разговоре со мной сказал: «Я не могу считать Иисуса или Рамакришну просветленными – они едят мясо».
   Я ответил: «А ты знаешь, что в мире есть люди, считающие, что пить молоко почти все равно что есть мясо, потому что это животная пища? Да, молоко животная пища, почти как кровь, потому что оно вырабатывается из материнской крови. К тому же в нем огромное количество живых бактерий. Есть люди, настоящие фанатики, которые все доводят до крайности, и они говорят, что не следует употреблять в пищу молоко, сыр, масло, потому что все это животная пища».
   Я спросил этого джайнского монаха: «Махавира пил молоко: что ты на это скажешь? Он употреблял животную пищу. Был он просветленным или нет? В индийских писаниях молоко называется самой чистой пищей, саттвикой; самой чистой пищей считается молоко. Неправда: это же животная пища!»
   Услышав о молоке, что это животная пища, монах покрылся испариной. Он сказал: «Что такое ты говоришь? Молоко саттвическая пища, самая чистая пища!»
   Но я возразил: «Анализ, научный анализ. Докажи обратное. Как раз поэтому, если пить слишком много молока, лицо розовеет – из молока вырабатывается кровь, в организме оно перерабатывается в кровь. Вот почему в молоке столько жизненной силы. Молоко – стопроцентная кровь; вот почему дети питаются только молоком. Оно обеспечивает организм всем необходимым. Молоко становится кровью, плотью, кожей, костями; оно становится всем. Это чисто животная пища. Как решить, кто прав?»
   Существует тысяча и одна мораль. Если вы захотите решить, какая из них правильна, вы окажетесь в затруднении – решить невозможно. Вы сойдете с ума, перестанете есть и спать, ничего не сможете делать!
   Есть джайнская секта, в которой боятся дышать. Дыхание безнравственно, потому что каждым вздохом вы убиваете множество микроорганизмов, живущих в окружающем воздухе. Джайны правы. Поэтому врачи надевают маску, чтобы при дыхании в легкие не попадали из окружающей среды инфекционные бактерии. В этой джайнской секте боятся дышать. Дыхание стало безнравственным.
   Даже ходить безнравственно – некоторые джайны никуда не ходят вечером, потому что могут в темноте убить живое существо, например, наступить на муравья. Махавира никогда не ходил в темноте, никогда не ходил в сезон дождей, потому что в это время насекомых гораздо больше. Двигаться становится трудно, дышать становится трудно. Если вы попытаетесь соразмерять свои поступки со всеми существующими кодексами нравственности, то просто сойдете с ума или совершите самоубийство. Но и самоубийство безнравственно!
   Если вы попытаетесь следовать всем существующим кодексам нравственности, самым логичным кажется просто совершить самоубийство. Оно представляется наименьшей безнравственностью. Один поступок, и все кончено, никакой безнравственности больше не будет. Но и само это безнравственно. И когда вы совершаете самоубийство, умираете не только вы, не забывайте. Лишается жизни не одно существо. У вас в теле миллионы живых клеток, у вас внутри миллионы жизней, которые умрут вместе с вами. Это значит, что вы убьете миллионы существ.
   Когда вы поститесь, нравственно ли это? Есть люди, утверждающие, что поститься нравственно, и есть люди, считающие пост безнравственным. Почему? – Потому что во время поста вы убиваете внутри себя множество клеток, которые умирают от голода. Если вы поститесь, каждый день теряется килограмм веса. Вы многое в себе убиваете. Каждый день килограмм веса исчезает. Через месяц от вас остаются одни кости. Все эти существа, живущие внутри вас, – крошечные существа, – погибли. Вы убили всех до одного.
   Кроме того, есть еще люди, которые говорят, что поститься – все равно что есть мясо. Как странно…. Но и здесь есть доля правды, и здесь есть логика. Куда делся этот килограмм? Вы его съели! Тело каждый день нуждается в подобной пище, но вы заменяете ее внешней пищей. Если замена прекращается… тело продолжает есть, потому что такова его потребность. Тело должно жить двадцать четыре часа в сутки, оно нуждается в определенном топливе. Если не остается ничего другого, оно начинает поедать само себя. Поститься – значит быть людоедом.
   От всех этих кодексов нравственности можно сойти с ума! Выбрать невозможно. Что же нравственно для меня? Нравственно быть осознающим. Вопрос не в том, что именно вы делаете; если вы действуете в полной осознанности, что бы вы ни делали… совершенно неважно, что именно, – вне зависимости от того, что именно вы делаете, если вы действуете в полной осознанности, действие нравственно. Если вы действуете неосознанно, бессознательно, действие безнравственно.
   Для меня нравственность равнозначна осознанности.
   Французский язык, вероятно, единственный, в котором совесть и сознание обозначаются одним словом. Это очень и очень красиво. Сознание и есть совесть. Обычно сознание – это одно, совесть – другое. Сознание принадлежит вам, совесть – обусловленность – дается обществом.
   Живите сознательно, осознавайте больше и больше, и вы будете более и более нравственны – не становясь нравоучительным. Вы будете моральны, не будучи моралистом. Моралист безобразен.
   Теперь сутры…
   Иисус же пошел на гору Елеонскую…

   Он всегда уходил в горы, когда чувствовал, что его сознание покрывается пылью, на зеркале собирается пыль. Он уходил в горы, чтобы в одиночестве очистить свое существо, свое сознание. Одиночество – как омовение для тела, после которого тело становится свежим, молодым.
   Медитация подобна внутреннему омовению. Несколько мгновений одиночества совершенно необходимы каждый день – иначе на вас соберется слишком много пыли, и ваше зеркало перестанет отражать или будет отражать неправильно, с искажениями.
   Вы никогда не замечали? Стоит единственной пылинке попасть в глаз, чтобы все видение исказилось. То же самое верно в отношении внутреннего видения – внутреннего глаза. Собирается столько пыли – из отношений с окружающими. Идя по пыльной дороге, вы покрываетесь пылью; точно так же вы покрываетесь пылью, общаясь с пыльными людьми. Они разбрасывают свою пыль во все стороны, они испускают ненужные вам вибрации – и ничего не могут с этим сделать, они бессильны. Я не призываю их осуждать. Что они могут сделать?
   Если пойти в больницу, где все больны… Больные не виноваты, что распространяют инфекцию. Они дышат, и инфекция попадает в воздух. Вы никогда не обращали внимания, когда кого-нибудь навещали в больнице?.. Стоит провести в больнице час, и вы начинаете чувствовать себя плохо, хотя пришли абсолютно здоровым? Сама больничная атмосфера, сами лица медсестер и врачей, и медицинские инструменты; и этот специфический больничный запах, и люди, которые больны, и все вибрации болезни и смерти… кто-то всегда умирает.
   Всего час, и вам становится нехорошо. Появляется своего рода тошнота.
   Выйдя из больницы, вы испытываете огромное облегчение. То же самое происходит в обычном мире. Вы этого не замечаете, потому что в нем живете. Медсестра или врач, работающие в больнице, должны стать нечувствительным; иначе они умрут, не смогут там выжить. Они справляются только потому, что потеряли чувствительность.
   Поэтому так часто врачи кажутся совершенно бесчувственными – это их защита. Пациент долго рассказывает, на что он жалуется, а доктор стоит с таким видом, будто ничего не слышит. Родственники пациента гоняются за доктором и пытаются что-то ему объяснить… А он говорит: «Все будет хорошо. Я приду завтра утром. Завтра будет обход, тогда и увидим». Вы так обеспокоены, а он кажется абсолютно равнодушным. Ему приходится защищаться. Став слишком чувствительным, он не сможет выжить. Он должен стать жестким, в некотором смысле окаменеть. Эта жесткость защищает от больницы, пациентов и всей окружающей атмосферы. Врачи становятся жесткими, нечувствительными; медсестры становятся жесткими, нечувствительными.
   То же самое, в более широком масштабе, происходит в мире. Мир чем-то напоминает огромную больницу, потому что каждый здесь болен, каждый при смерти; каждый полон гнева, насилия и агрессивности, ревности и жадности; каждый здесь обманщик и лицемер, – таков мир. Вы этого не чувствуете; но когда среди вас живет Иисус, он чувствует – он приходит с вершин, спускается с гор.
   Если вы окажетесь в Гималаях и, прожив несколько дней в их свежести, вернетесь на равнины, вы почувствуете, какие здесь пыльные, уродливые, тяжелые вибрации. Теперь у вас есть с чем сравнить. Вы видели свежие воды Гималаев – эти свежие, вечно бьющие источники, кристально прозрачные воды… А теперь вода из-под крана – теперь у вас есть с чем сравнить. Только медитирующий знает, что мир болен; только медитирующий чувствует, что здесь все не так. И когда медитирующий живет среди вас, он, естественно, гораздо острее ощущает оседающую пыль, потому что вы потеряли всякую чувствительность.
   Вы забыли в себе зеркало! Вы знаете в себе только накопившуюся пыль. Только медитирующий знает в себе зеркало.
   Поэтому Иисус снова и снова уходит в горы.
   Иисус же пошел на гору Елеонскую. А утром опять пришел в храм, и весь народ шел к Нему. Он сел и учил их.

   В храм можно войти, только побывав в горах, – и это не значит буквально, что вы должны идти в горы. Это не внешнее явление. Эти горы у вас внутри. Если вы можете на несколько секунд остаться в одиночестве и забыть обо всем мире, вы вернете себе свежесть. Лишь тогда можно идти в храм, ибо лишь тогда храм внутри вас. И лишь тогда ваше присутствие в храме будет настоящим; и между вами и храмом будет гармония. Помните: пока вы не принесете в храм свой собственный храм, никакого храма не будет. Если вы просто ходите в храм, не принося своего внутреннего храма, он останется обычным домом.
   Когда Иисус входит в обычный дом, дом становится храмом. Когда вы входите в храм, храм становится обычным домом – потому что мы носим свои храмы внутри. Когда входит Иисус, возникает храм – его присутствие вносит качество священного. И когда вы несете внутри храм и свежесть гор, девственность гор – лишь тогда вы можете учить. Учить можно, лишь когда вам есть чему учить.
   А утром опять пришел в храм, и весь народ шел к Нему. Он сел и учил их.
   Тут книжники и фарисеи привели к Нему женщину, взятую в прелюбодеянии, и, поставив ее посреди, сказали Ему:
   Учитель! Эта женщина взята в прелюбодеянии; а Моисей в законе заповедал нам побивать таких камнями; Ты что скажешь?

   Это одна из самых важных историй из жизни Иисуса. Вникните в нее медленно, внимательно, бережно.
   Тут книжники и фарисеи… Вместо этого можно читать «моралисты и пуритане». В те времена так называли моралистов, пандитов, ученых – «книжники и фарисеи». Фарисеи были очень уважаемыми людьми. На поверхности очень моральные, с претензией, с огромным эго: «Мы столпы морали», – они всегда выискивали недостатки в других. Вся их жизнь состояла в том, чтобы превозносить свои добродетели и умалять достоинства других.
   Пуритане, моралисты привели к Нему женщину, взятую в прелюбодеянии.
   К человеку, подобному Иисусу, нужно приближаться в смирении, чтобы что-то от него воспринять и впитать; это редкая возможность. И тут являются эти идиоты, во всей своей глупости, со всей своей посредственностью, и приводят женщину.
   Тут книжники и фарисеи привели к Нему женщину, взятую в прелюбодеянии…

   Они не понимают даже самого простого: к человеку, подобному Иисусу или Будде, приходят, чтобы причаститься его сознания, вкусить от его сознания – вы приближаетесь к нему ради самой этой близости. К нему не приносят обыденных проблем жизни – они неуместны. Вы теряете великую возможность и напрасно тратите время Иисуса. А времени у него, как я уже говорил, было не так много: всего три года. И эти идиоты тратят его на свои глупости… Но у них был определенный план – это была ловушка.
   На самом деле им не было дела до этой женщины. Они ставили Иисусу ловушку. Это была хитрость.
   Тут книжники и фарисеи привели к Нему женщину, взятую в прелюбодеянии…
   Учитель! Эта женщина взята в прелюбодеянии.

   Что такое вообще прелюбодеяние?
   Сознательный человек скажет: если вы не любите мужчину – даже если он ваш муж, – если вы не любите мужчину и спите с ним, это прелюбодеяние. Если вы не любите женщину – даже если она ваша жена, – если вы не любите ее и спите с ней, вы эксплуатируете, обманываете ее. Это прелюбодеяние.
   Но не таково определение фарисеев, пуритан, книжников и пандитов. Их определение – судебное, юридическое – основывается на законе, не на сознании или любви. Если женщина не является вашей женой, и вас застали с ней в постели – это прелюбодеяние. Вопрос чисто юридический, технический. Сердце в расчет не принимается – только закон. Вы можете глубоко любить мужчину или женщину, но это не учитывается. Несознательный ум не учитывает высших чувств, он воспринимает только низшие.
   Для него проблема всегда чисто юридическая. Эта женщина ваша? Ваша жена? Вы состоите с ней в законном браке? Тогда все хорошо, никакого греха нет. Если женщина не ваша, вы не состоите в законном браке… Вы можете глубоко ее любить, относиться к ней с глубочайшим уважением – почти поклоняться этой женщине, – но это грех, прелюбодеяние.
   Эти люди привели к Иисусу женщину…
   …и сказали Ему:
   Учитель! Эта женщина взята в прелюбодеянии.

   На днях я читал воспоминания одного английского миссионера, посетившего Японию в начале этого века. Японец, у которого он остановился, водил его по Токио, показывая город. В одной городской бане мылись мужчины и женщины, и все были голые. Миссионер был очень шокирован.
   Минут пять он стоял и смотрел, потом сказал своему спутнику: «Это безнравственно – женщины и мужчины, голые, в общественном месте?»
   Японец ответил: «Сэр, в нашей стране это не считается безнравственным; безнравственно стоять и смотреть. Мне не хочется говорить, – продолжил он, – но я чувствую себя очень неловко, стоя здесь с вами, потому что, если они хотят мыться голыми, это их дело. Это их свобода. Но что здесь делаете вы, почему вы подсматриваете? Это некрасиво, безнравственно».
   Точка зрения миссионера вполне обычна; замечательна точка зрения этого японца.
   Эти люди говорят:
   Учитель! Эта женщина взята в прелюбодеянии.

   А что там делали вы сами? Подглядывали в замочную скважину, или как?.. Хочется спросить этих людей: а при чем здесь вы? Каким образом это прелюбодеяние касается вас? Жизнь этой женщины принадлежит только ей, и она ее проводит, как ей угодно. По какому праву вы вмешиваетесь? Но пуританин, моралист всегда вмешивается в чужую жизнь. Он не демократ, он настоящий диктатор. Ему всегда хочется манипулировать, осуждать.
   Что же все-таки делали там эти люди, которые говорят:
   Учитель! Эта женщина взята в прелюбодеянии.

   Это женщину поймали, когда она занималась любовью.
   Следующий вопрос: куда девался мужчина? Неужели она прелюбодействовала одна?.. Никто из читавших эту притчу не задавал такого вопроса. Я прочел много христианских книг – никто никогда не спрашивал: «А где был мужчина?»
   Но в обществе тон задают мужчины. Виновата всегда женщина, не мужчина. Мужчине все сойдет с рук. Может быть, он сам был фарисеем, уважаемым человеком, – но осудить нужно женщину. Вы никогда не замечали? Проституток осуждают, но где ответственные за проституцию мужчины? Где эти люди? Может быть, это сами осуждающие.
   Пуритане всегда уродливы. Они не живут сами и не дают жить другим. Единственная их радость – убивать в других всякую радость, убивать всякое празднование.
   Так что же там делали эти люди? Им больше нечем было заняться? У них не было своих женщин, чтобы любить? Какая у них была проблема? Нужно быть немного извращенным, чтобы ходить и подсматривать, не занимается ли кто прелюбодеянием. И, во-вторых, куда девался мужчина? Осуждают всегда только женщину.
   Почему осуждают женщину? Только потому, что она женщина. Мужчина всегда занимает господствующее положение, и все законы написаны мужчинами. Они очень предвзяты, несправедливы. Любой суд скажет, что делать с женщиной, повинной в прелюбодеянии, но ничего не скажет о том, что делать с мужчиной. Нет, они скажут: «Мальчики есть мальчики. Что c них взять?» Виноватой всегда оказывается женщина.
   Даже при изнасиловании осуждают женщину – престиж теряет она, но не изнасиловавший ее мужчина!
   Такое положение вещей уродливо. В нем нет ничего религиозного, одна политика – по сути в пользу мужчин и против женщин. И такими всегда были все ваши так называемые кодексы нравственности.
   В Индии, когда умирает муж, жена должна взойти вместе с ним на погребальный костер, только тогда она считается добродетельной. Она должна стать сати, умереть вместе с мужем. Если она не умерла, значит, она не была добродетельной. Значит, она хочет жить без мужа, или, может быть, желала смерти мужа и хотела свободы, и теперь может в кого-нибудь влюбиться.
   В Индии считается, что жизнь женщины кончается со смертью мужа. Муж был всей ее жизнью. Если муж умирает, должна умереть и она. Но ничего не говорится о том, что должен делать мужчина в случае смерти жены – никаких предписаний, что он должен умереть вместе с ней. Нет, все легко и просто. Сразу же после смерти женщины… В Индии подобное происходит каждый день: женщину сжигают и по дороге домой уже начинают думать о новом браке – где этому мужчине найти новую жену, как ее искать. Не теряют ни одного дня.
   Для мужчины мораль одна, для женщины – другая. Если так, это очень бессознательная мораль, очень безнравственная мораль.
   Я определяю мораль как сознание; сознание не бывает мужским или женским. Сознание – это просто сознание. Только когда решение определяется сознанием, оно может быть внеклассовым и не ограниченным никакими рамками: тела, касты, догматов, – и лишь такое решение нравственно.
   Учитель! – говорят они. – Эта женщина взята в прелюбодеянии, а Моисей в законе заповедал нам побивать таких камнями; Ты что скажешь?
   Говорили же это, искушая Его, чтобы найти что-нибудь к обвинению Его. Но Иисус, наклонившись низко, писал перстом на земле, не обращая на них внимания.

   Это была ловушка, они хотели поймать Иисуса. Моисей сказал, что такую женщину следует побить камнями. О мужчине ничего не говорится. Такую женщину нужно забить камнями до смерти – так сказал Моисей. Они ставят Иисуса перед дилеммой. Если Иисус скажет: «Да, делайте, как говорит Моисей», – они могут его обвинить, потому что он всегда говорил о любви, сострадании, доброте, прощении. Тогда они могут спросить: «Где твое сострадание? Где твое прощение? Где твоя любовь? Ты говоришь, что эту женщину нужно убить камнями? Это жестоко, грубо и насильственно».
   Хитрецы!
   А если Иисус ответит: «Это неправильно. Моисей не прав», – в этом случае они могут сказать: «Значит, ты пришел нарушить закон Моисея? Ты пришел разрушить и извратить нашу религию? Но ты говорил людям: „Я пришел не нарушить закон, но исполнить“. И что же? Если ты пришел исполнить закон, следуй Моисею!» Они создают дилемму. Это ловушка. Им нет никакого дела до этой женщины, помните. Их настоящая мишень – Иисус, женщина служит только предлогом. И они подобрали такой случай… Вот почему они говорят взята в прелюбодеянии, поймана с поличным – чтобы не нужно было решать, действительно ли она совершила прелюбодеяние. Иначе у Иисуса оставался бы предлог, чтобы уйти от ответа. Он сказал бы: «Сначала докажите, действительно ли это случилось. Приведите свидетелей. Сначала проведите расследование». Тогда дело затянулось бы на годы. Потому они говорят: «С поличным!.. Мы застигли ее на месте преступления. Мы все свидетели, ничего доказывать не нужно. А в законе ясно написано: Моисей говорит, что такую нужно побить камнями».
   Ты что скажешь?

   «Согласен ли ты с Моисеем? Если да, где твоя любовь и сострадание – все твое учение? А если нет, – что ты имел в виду, говоря: „Я пришел исполнить закон“? Значит, ты пришел нарушить закон Моисея. Значит, ты считаешь себя выше Моисея? Ты думаешь, что знаешь лучше Моисея?»
   Ты что скажешь?
   Говорили же это, искушая Его, чтобы найти что-нибудь к обвинению Его. Но Иисус, наклонившись низко, писал перстом на земле, не обращая на них внимания.

   Почему? Почему Иисус наклонился? Почему начал писать на земле?
   Действие происходило на берегу реки. Иисус сидел на песке. Почему он начал писать на песке? Что случилось?
   Это очень тонкий вопрос, поймите. Например, если я вижу, что какое-то высказывание Будды неверно, сказать, что он ошибается, стоит мне многих колебаний. Он не может ошибаться. Должно быть, традиция неверно истолковала его. Должно быть, в его уста вложили что-то по ошибке. Будда не может ошибаться. Но теперь выяснить невозможно, потому что в писании ясно сказано…
   Иисус колеблется… Он в нерешительности. Он не хочет противоречить Моисею ни единым словом, но должен это сделать – вот почему он колеблется. Он не хочет противоречить Моисею, потому что Моисей не мог сказать ничего подобного. Внутреннее чувство подсказывает Иисусу, что Моисей не мог сказать ничего подобного. Но что решает внутреннее чувство? Эти люди скажут: «Кто ты такой? И почему мы должны считаться с твоим внутренним чувством? Вот писаный закон, оставленный предками. Там ясно сказано!..»
   Иисус не хочет противоречить Моисею, потому что действительно пришел, чтобы быть его осуществлением, «исполнить его закон». Каждый новый просветленный в этом мире всегда становится осуществлением тех, кто ему предшествовал. И если иногда он так или иначе опровергает их слова, даже в этом он остается их осуществлением, потому что не может противоречить им самим – если вы чувствуете, что он им противоречит, значит, он возражает традиции, возражает писаниям. Но кажется, будто он против Моисея, Будды, Авраама. Вот почему Иисус наклоняется. Он опускает глаза и начинает писать на песке. Он не знает, что ему делать. Он должен найти выход.
   Он должен найти такой выход, чтобы отменить закон Моисея и в то же время не сказать ничего в его опровержение. И он находит поистине чудесный ответ, волшебный ответ.
   Когда же продолжали спрашивать Его, Он, восклонившись, сказал им: кто из вас без греха, первый брось на нее камень.

   Как красиво, просто невероятно, – вот почему он медлил. Он нашел золотую середину. Он не сказал ни слова в опровержение закона Моисея, но в то же время и не поддержал его. Нужно понять эту тонкость.
   Иисус в самом деле был человеком великого разума; хотя и не образованный, он был человеком великого разума, огромной осознанности. Только благодаря этому он смог найти выход.
   Он говорит: Кто из вас без греха… Он говорит: «Совершенно верно», – не говоря прямо, что Моисей прав. Он говорит: «Совершенно верно. Если так говорит Моисей, так и должно быть. Но кто тогда первым бросит камень в эту женщину?»
   Кто из вас без греха, первый брось на нее камень.

   «Начинайте. Но только те, в ком нет греха…»
   Иисус привносит нечто новое: вы можете судить, только если вы без греха. Наказывать можно, только будучи безгрешным. Если судья и осуждаемый в одной лодке, какой смысл в суждении? Кто кого будет наказывать?
   И опять, наклонившись низко, писал на земле.

   Почему он снова наклонился? Наверное, он боялся: всегда найдется какой-нибудь идиот… Иисус знает, что тот или иной грех совершил каждый. Даже если грех не был совершен, о нем думали – а это почти одно и то же.
   Неважно, думаете вы или действуете. Помните: разница между грехом и преступлением в том, что преступление нужно совершить – лишь тогда это преступление. Думать можно бесконечно, но если вы не привели мысль в действие, никакой суд не может вас наказать, потому что мысль не преступна. Компетенции суда подлежит только преступление, не грех. Что же такое грех? – если вы думаете: «Я хотел бы убить этого человека». Ни один суд ничего не сделает. Можете сказать: «Да, я думал об этом всю свою жизнь», – мысли не подлежат компетенции суда; вы вольны думать что угодно. Ни один суд не может вас наказать, если вам приснилось, что вы кого-то убили. Каждую ночь во сне вы можете убивать сколько угодно людей, и никакой суд не сможет вас арестовать, пока сон не станет явью, пока мысль не станет действием, не осуществится в реальности. Она становится преступлением, только выйдя наружу и оказав на общество какое-то воздействие. Но мысль остается грехом, потому что Бог всегда может прочесть ваши мысли. Ему не нужно смотреть на ваши действия. Судья должен смотреть на ваши действия, он не умеет читать мысли; он не ясновидящий, он не читает в умах.
   Но для Бога никакой разницы нет; подумали вы или сделали – это одно и то же. Стоит только подумать, как вы уже сделали.
   Поэтому Иисус говорит: Кто из вас без греха… – не «без преступления». Он говорит: Кто из вас без греха, первый брось на нее камень. Это различие было известно во все времена: подумав, вы уже совершили грех.
   И опять, наклонившись низко…

   А почему теперь? Потому что, если он будет продолжать смотреть на людей, его взгляд может кого-нибудь спровоцировать. Если он будет продолжать смотреть, от одного его взгляда, из обиды, кто-нибудь может бросить камень в бедную женщину. Иисус не хочет делать ничего вызывающего; он устраняется. Он просто наклоняется и снова начинает писать на песке – будто его и нет. Он устраняется, потому что его присутствие может быть опасным. Если эти люди пришли заманить его в ловушку, и если они ощущают его присутствие и сосредоточены на нем, им будет трудно почувствовать собственную совесть, собственное сознание. Он уходит в себя, предоставляя им полную свободу думать. Он не вмешивается – его присутствие может оказаться вмешательством. Если он будет продолжать смотреть, это будет оскорбительно для их эго. И им будет трудно уйти: кто-то, может быть, стоит перед мэром города, и уйти у него на глазах будет неловко – вся эта респектабельность… и как сможет уйти сам этот мэр, если Иисус на него смотрит? Если он уйдет, не бросив камня в женщину, то тем самым докажет, что он грешник.
   Иисус снова наклоняется и начинает писать на песке, давая им шанс, – если они хотят уйти, им ничто не мешает.
   Они же, услышав то и будучи обличаемы совестью…

   Иисус оставляет их наедине с собой. Такова красота этого человека. Он не вмешивается даже своим присутствием – его просто больше нет. Они начинают чувствовать уколы совести: они знают. Может быть, они много раз смотрели с вожделением на эту самую женщину; может быть, сами были с ней в прошлом. Может быть, эта женщина была проституткой, и с ней был, в свою очередь, каждый из этих уважаемых людей. Потому что одной проститутки достаточно, чтобы вовлеченным в проституцию оказался почти весь город.
   В древности в Индии проституток называли нагарвадху, «жена города». Правильное название.
   И, должно быть, все эти люди были так или иначе связаны с этой женщиной, или с другими – если не на деле, то в мыслях.
   У меня такое ощущение, что был вечер… садится солнце, темнеет; Иисус, наклонившись, пишет на песке. Сгущаются сумерки, и мало-помалу толпа начинает рассеиваться в темноте.
   Они же, услышав то и будучи обличаемы совестью, стали уходить один за другим, начиная от старших до последних…

   Старшие, естественно, исчезли первыми – они жили долго и грешили много. Может быть, молодые люди были не такими большими грешниками; у них еще не было достаточно времени. Старшие исчезли первыми. Стоявшие впереди, должно быть, сначала потихоньку отступали назад, чтобы никто не видел их бегства. Этот человек действительно создал большую проблему – он изменил ситуацию совершенно. Они пришли расставить ему сети, а попались сами.
   Нельзя заманить в ловушку Иисуса или Будду; невозможно – вы попадетесь сами. Вы существуете на более низком уровне ума. Как вы можете заманить в ловушку ум более высокого уровня? Сущая глупость. Высший ум тут же поймает вас, потому что из высшего состояния ему видно все ваше существо.
   Наверное, Иисус заглянул в совесть этих людей – для него это было возможно, – и увидел, как поднимают головы все возможные грехи. На самом деле, даже здесь, в толпе, они думали об этой женщине: как ее заполучить. Может быть, их злило, что этот грех совершил кто-то другой, а у них такой возможности не было. Может быть, они просто завидовали: им хотелось быть на месте того – неизвестно куда пропавшего – мужчины. Должно быть, Иисус со своей высоты заглянул в их сердца. Он поймал их в ловушку. Они совершенно забыли и свою ловушку, и Моисея с его законом. По сути, их никогда и не заботил ни Моисей, ни закон. Это тоже нужно понять.
   Их гораздо больше интересовала возможность побить эту женщину камнями, насладиться убийством. Их интересовало не наказание греха – грех был только предлогом. Они не могли упустить возможность убить эту женщину. А в этом может пригодиться и Моисей.
   Моисей сказал тысячу и одну вещь. Их заботил не Моисей. Их не интересовали никакие законы и изречения. Вот что их интересовало: Моисей говорит, что можно побить камнями женщину, уличенную в прелюбодеянии. Они не могут упустить эту замечательную возможность убийства, насилия. Если можно совершить насилие, и закон его поддерживает, кто же этим не воспользуется? И они будут наслаждаться не только насилием; они будут наслаждаться еще тем, какие они законопослушные люди, какие они добродетельные последователи Моисея. Но они совершенно об этом забыли. Иисус придал событиям такой оборот, что они забыли о Моисее… Он изменил весь фокус внимания. Иисус перенаправил их умы, обращенные к этой женщине, к самим себе. Он изменил их фокус, обратил их вспять – разворот на сто восемьдесят градусов. Они думали о женщине, Моисее и Иисусе, а он изменил весь фокус. Он сделал их самих мишенью собственного внимания. Он перенаправил их сознание.
   Теперь он говорит: «Загляните в себя. Если вы никогда не совершали греха, тогда… тогда вам дозволено: можете убить эту женщину».
   …и остался один Иисус и женщина, стоящая посреди.
   Иисус, восклонившись и не видя никого, кроме женщины, сказал ей: женщина! Где твои обвинители?

   Он не говорит: «Я тебя обвиняю». Где твои обвинители? Иисус ни на миг не становится участником обвинения. Он не судит, не осуждает. Ни единого слова обвинения. Он просто говорит:
   Женщина! Где твои обвинители? Никто не осудил тебя?

   Все ушли? Никто не бросил в тебя камень?
   Она отвечала: никто, Господи.

   Наверное, она почувствовала глубокое уважение, благоговение перед этим человеком, не только физически спасшим ее, но даже никоим образом не обвинившим. Он спас ее и духовно. Наверное, она посмотрела в эти глаза, которые светились только любовью и состраданием.
   Таков религиозный человек. Моралист всегда осуждает, обвиняет; религиозный человек всегда принимает, прощает.
   Она отвечала: никто, Господи. Иисус сказал ей:
   и Я не осуждаю тебя; иди и впредь не греши.

   Иисус говорит: «Больше не о чем беспокоиться: все кончилось. Что было, то прошло. Забудь об этом. Но вынеси из этой ситуации урок. Не повторяй тех же ошибок в будущем – если считаешь их ошибками. Я не обвиняю тебя».
   И Я не осуждаю тебя…

   «Но если ты чувствуешь, что сделала что-то неправильное, все в твоих руках – не делай этого больше. Забудь о прошлом и не повторяй старое».
   Будда, Иисус, Кришна – все они несли эту весть: забудьте о прошлом и, если вы поняли, не повторяйте ошибок. Хватит. Никакого наказания, никакого суда. Если вы что-то сделали, вы не могли поступить иначе. Вы бессознательны, ваши возможности ограничены. У вас есть желания, неисполненные желания. Вы могли сделать только то, что сделали. Какой тогда смысл вас обвинять и осуждать? Можно сделать только одно – возвысить ваше сознание.
   Эта женщина, наверное, перешла на более высокий уровень сознания. Наверное, она боялась, что ее убьют. Потом этот человек одной-единственной фразой спас ее от смерти. И это еще не все – обвинители исчезли. Этот человек совершил чудо! Они не только ее не убили; они устыдились и бежали, как воры, в ночную тьму. Этот человек волшебник.
   И теперь он говорит: «Я не осуждаю тебя. Если чувствуешь, что делала что-то плохое, больше этого не делай. Этого достаточно». Он обратил эту женщину.
   Вот что приверженцы ЛСД называют «выходом в высоту»: придя к Иисусу, войдя с ним в глубокое сродство, вы начинаете подниматься на его высоту. Синхронно – не причинно-следственно. Наверное, эта женщина пришла, почти осудив себя, стыдясь себя, думая о самоубийстве. Он возвысил ее, преобразил ее.
   Она отвечала: никто, Господи.

   Иисус становится для нее Господом, Иисус становится для нее Богом. Никогда раньше она не видела такого божественного человека. Не осуждая, человек становится Богом. Не судя, человек становится Богом. Одно лишь его присутствие, одна фраза – и эти люди исчезли, и она была спасена. И спасена не только физически, но и духовно. Иисус ни во что не вмешался. Он не сказал ни слова осуждения. Он говорит только: «Не повторяй прошлое», – ни слова больше. «Пусть прошлое останется в прошлом. Ты стала новой. Все хорошо, ты прощена».
   Иисус преобразил многих людей, прощая их. Это одно из обвинений, выдвигаемых против него – что он прощает. Кто он такой, чтобы прощать? Кто-то совершил грех; общество должно его наказать! А если общество не может его наказать, если он ускользает от наказания, у общества наготове наказание Бога – он отправится в ад.
   Индуистам тоже очень не нравится, что Иисус вправе прощать. Христианская идея прощения необычайно красива, и у нее огромный потенциал. Индуисты говорят, что каждому придется страдать за свои прошлые кармы; придется переделать все, что было сделано. Если вы сделали что-то плохое, вам придется сделать хорошее. А зло имеет последствия; вам придется страдать от последствий. Индуисты не согласны с Иисусом. Не согласны ни буддисты, ни джайны; евреи тоже не были согласны с Иисусом. Как он может прощать?
   Но я говорю вам: человек подобного понимания может прощать. Ценность прощения не в самом прощении, но в том, что это сознание, это огромное сознание может передать вам хорошее внутреннее ощущение: «Ничего страшного, не беспокойся; просто стряхни с себя прошлое, как пыль, и забудь о нем»… – и само это придаст вам столько храбрости и энтузиазма, откроет новые возможности и новые двери. Вы освобождены от прошлого. Вы немедленно выходите за его пределы.
   Отсюда возникла идея христианской исповеди. Она никому не помогает, как могла бы, потому что человек, которому вы идете исповедаться, – такой же обычный человек, как вы. Когда вы исповедуетесь, священник не прощает вас по-настоящему; может быть, глубоко внутри он вас осуждает. Его прощение только показное. Он обычный человек, его сознание не выше вашего. Только из высшего может течь прощение. Только с высоких гор в долины могут течь реки. Только от Иисуса или Будды может течь прощение. И когда есть человек, подобный Иисусу или Будде… одного его прикосновения, одного его взгляда достаточно, чтобы простить все ваше прошлое и все ваши кармы.
   Я совершенно согласен с Иисусом. Он несет человечеству новое видение – свободу. В концепциях индуистов, джайнов, буддистов нет ничего особенного, просто математика. В них нет волшебства. Они очень логичны, но в них нет любви. Иисус несет в мир любовь.
   Достаточно на сегодня.

   Глава 10
   Умерший с достоинством
   Необычная смерть мастера Фугая

-------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------

//-- * * * --//
   Мастер Фугай был прекрасным художником и слыл мудрым и благородным человеком. Но при этом он был очень суров – как к самому себе, так и к ученикам.
   Говорят, что Фугай встретил смерть необычным образом. Чувствуя, что пришел его последний день, он тут же велел вырыть яму, забрался в нее и сказал, чтобы его засыпали землей. Могильщик в страхе убежал.
   Вернувшись, он обнаружил, что мастер стоит в яме, исполненный великого достоинства, – мертвый.
//-- * * * --//
   Жизнь несет возможность; можно воспользоваться ею или просто потерять. Все зависит от вас. Никто не ответственен, кроме вас. Ответственность индивидуальна.
   Поняв это, вы становитесь бдительными, осознающими. Вы начинаете жить совершенно по-другому. Впервые вы становитесь по-настоящему живыми.
   Но обычно люди живут будто во сне – в некоем промежутке между сном и бодрствованием… полусознательно, полубессознательно. Это не настоящая жизнь. Вы существуете – не живете.
   Вы существуете от природы. Существование дано вам в дар – жизнь же нужно заслужить. Чтобы стать жизнью, существование должно обратиться к самому себе. Существование дала вам природа; вы ничего для этого не сделали. Оно просто есть, есть как данность. Когда существование становится жизнью… в тот миг, как вы начинаете существовать сознательно, существование становится жизнью.
   Существование, которое сознательно, есть жизнь.
   Жить – значит принять великий вызов и искать приключений в неведомом, путешествовать внутрь себя, в глубь реальности. Живя несознательно, просто существуя, вы всегда боитесь смерти. Смерть кружит над вами, и краем глаза вы постоянно видите ее тень. За пределы смерти ведет только настоящая жизнь.
   Сегодня существование появляется, завтра исчезает. Сегодня оно вам дано, завтра у вас отнято. Как волна в океане… поднимается, падает, исчезает.
   Но жизнь вечна. Если она у вас есть, то есть навсегда. Жизнь не знает смерти. Жизнь не боится смерти. Как только вы узнаете, что такое жизнь, смерть исчезает.
   Если вы боитесь смерти, будьте уверены – вы еще не знали жизни.
   Смерть существует только в невежестве – когда вы не знаете, что такое жизнь. Вы продолжаете жить; вы переходите от одного мгновения к другому, от одного действия к другому, совершенно не осознавая, что вы делаете и зачем, почему оказываетесь то в одном месте, то в другом.
   Если вы станете немного медитативнее, то много раз за день поймаете себя на том, что движетесь в полной бессознательности.
   Все усилия религии направлены на то, чтобы помочь вам осознавать свое существование.
   Существование плюс осознанность есть вечная жизнь – то, что Иисус называет жизнью в избытке, царством Божьим.
   Царство Божье у вас внутри. Его семя уже у вас внутри. Нужно только дать ему прорасти. Нужно только выпустить его в солнечный мир небес, дать ему свободу, позволить парить в свободе, выше и выше, и дотянуться до самой бесконечности… Все небо может быть вашим – но сначала нужна осознанность.
   Незадолго до смерти Карл Юнг сказал в каком-то интервью: «Мы должны лучше понять человеческую природу, потому что существует лишь одна реальная опасность – сам человек. Человек несет в себе страшную опасность, которой, к несчастью, мы не осознаем. Мы ничего не знаем о человеке».
   Вот одно из вечных заблуждений: поскольку вы есть, вам кажется, что вы знаете, и кто{ Курсив переводчика } вы есть. Вы ощущаете свое бытие, но не знаете, кто вы. Одного неопределенного, смутного, неясного ощущения, что «вы есть»{ Кавычки переводчика }, недостаточно. Оно должно стать кристально ясным. Оно должно стать немеркнущим светом внутри вас. Лишь тогда человек знает, кто он.
   В санскрите человек обозначается словом «пуруша», и оно необычайно красиво. Его трудно перевести, потому что оно может иметь три значения, в зависимости от того, с каким ударением произносится. «Пуруша» может произноситься как пур-у-ша – тогда это слово значит «рассвет в городе… тот, кто наполнен светом».
   Можно сказать пуру-ша, что значит «исполненный мудрости и вечного счастья… небожитель».
   Можно сказать пу-руша, что значит «тот, кто очистил свои страсти и стал бессмертным».
   У вас внутри множество возможностей, множество слоев. Первый слой составляет тело. Отождествляясь с телом, вы отождествляетесь с временным, преходящим. Тогда страх смерти неизбежен.
   Тело подобно потоку, оно все время течет и меняется, как река. В нем нет ничего вечного. Оно меняется каждый миг. Фактически, каждый миг оно умирает. Вы думаете, пройдет семьдесят лет, и вдруг однажды вы неожиданно умрете? Тело умирает каждый день. Смерть продолжается семьдесят лет – это длительный процесс.
   Смерть не событие, а длительный процесс. Постепенно, мало-помалу тело подходит к точке, где больше не может себя поддерживать, и распадается.
   Если вы отождествлены с телом, естественно, вы никогда не сможете избавиться от страха – смерть приближается. Вы можете жить, но жить только в страхе. И какая может быть жизнь, если постоянно сотрясаются сами ее основания?.. Если вы сидите на вулкане и в любую секунду можете умереть? Можно быть уверенным только в одном – смерть приближается. Все остальное неопределенно.
   Можно ли так жить? Можно ли праздновать? Танцевать, петь, быть? Невозможно. Смерть не позволит. Смерть слишком страшна и слишком близка.
   За телом следует второй слой, ум – еще более преходящий и эфемерный, чем тело. Ум тоже постоянно распадается.
   Ум есть внутренняя часть тела, а тело – внешняя часть ума. Это не два разных явления. Неправильно говорить «ум и тело». Правильнее сказать «ум-тело». Человек психосоматичен. Тело и ум не существуют отдельно друг от друга. Тело – это грубая часть ума, а ум – тонкая часть тела… стороны одной монеты – внешнее и внутреннее.
   Есть люди, отождествляющиеся с телом, – материалисты. Они не умеют жить. Конечно, они изо всех сил пытаются, но не могут. Материалист только притворяется, что живет; он не может жить. Его жизнь не может быть глубокой, она может быть только поверхностной, мелкой, – потому что он пытается жить телом, которое с каждой секундой умирает.
   Он живет в горящем доме. Он пытается отдыхать в горящем доме. Как вы можете отдыхать? Как вы можете любить?
   У материалиста может быть только секс, не любовь, потому что секс принадлежит временному и преходящему; в любви есть качество вечного. Материалист способен к поверхностным контактам, но не к глубокой близости. Из-за отождествленности с телом он все делает наспех. Тело никогда не остается в покое, оно все время в движении.
   Самое большее, у материалиста может быть секс – временное, преходящее, ничего более глубокого; ничто не касается души, не проникает в самый центр существа. Встречаются, сливаются и расходятся только тела; на уровне существа никакой близости не происходит.
   Материализм более всего прочего делает человека идиотом, потому что предлагает жить смертью, – вот в чем его глупость.
   Следующий тип личности представляет идеалист – человек, отождествленный с умом, идеями, идеологиями, идеалами. Он живет в абсолютно эфемерном мире, который ничуть не лучше материалистического. Конечно, для эго идеализм удовлетворительнее, так как дает возможность осуждать материализм.
   Идеалист говорит о Боге, душе, религии и прочих высоких материях. Он говорит о мире ином, но все это пустые разговоры. Он живет в уме, в постоянных раздумьях и рассуждениях, играя идеями и словами. Он создает в уме утопии, великолепные мечты – но он тоже упускает возможность. Возможность здесь и сейчас, а он всегда думает о дальнем и нездешнем.
   Слово «утопия» замечательно; оно значит «то, что никогда не приходит». Идеалист мечтает о том, что никогда не приходит и не может прийти по определению. Он живет чем-то нездешним. Он существует здесь, а живет где-то вдалеке. Он живет в двойственности, дуализме. Он живет в огромном напряжении. Политики, революционеры, так называемые богословы, священники – все они живут в отождествлении с умом.
   Настоящая жизнь вне пределов и тела, и ума. Вы живете в теле, вы живете в уме; но вы сами не ум и не тело. Тело ограничивает вас снаружи, ум – изнутри, но вы сами – за пределами того и другого.
   Настоящая жизнь начинается с этого понимания. Как к нему прийти? В этом вся суть медитации. Начните свидетельствовать. Когда вы идете по улице, станьте свидетелем. Наблюдайте, как тело движется… а вы сами, оставаясь во внутреннем центре, просто смотрите, свидетельствуете, наблюдаете.
   Внезапно у вас возникнет ощущение свободы. Внезапно вы видите, что идет тело, идете не вы.
   Иногда тело здорово, иногда нездорово. Наблюдайте – просто наблюдайте, – и внезапно у вас появится совершенно другое ощущение бытия. Вы не тело. Да, тело нездорово, – но не вы. Тело здорово, – но это не имеет никакого отношения к вам.
   Вы свидетель, наблюдатель на холмах… высоко над всем… Прикованный к телу, да, но ему не тождественный; укорененный в теле, но всегда остающийся вне его пределов.
   Сначала медитируйте на то, что вы отдельны от тела. И постепенно, когда наблюдение тела станет более отточенным, начинайте наблюдать мысли, движущиеся внутри ума. Но сначала наблюдайте тело – оно грубее, и наблюдать его легче, большой осознанности не потребуется. Если вы чувствуете, что наблюдение тела настроено, начните наблюдать ум.
   Все, что вы можете наблюдать, становится отдельным от вас. Все, что вы можете свидетельствовать, не есть вы сами. Вы – свидетельствующее сознание. Свидетельствуемое объективно; вы – сама субъективность.
   Когда вы становитесь свидетелем, и тело, и ум остаются далеко позади. Вдруг есть только вы – без тела и без ума… чистое сознание, сама чистота – невинность… зеркало.
   В этой невинности впервые вы узнаете, кто вы. В этой чистоте впервые существование становится жизнью. Впервые вы есть. До сих пор вы просто спали и видели сны; теперь вы есть.
   И когда есть вы, смерти нет. Вы знаете, что будете свидетельствовать даже свою смерть. Человек, способный свидетельствовать жизнь, способен наблюдать смерть, потому что смерть не конец жизни, но ее кульминация, высочайший ее пик. В смерти жизнь достигает кульминации. Из страха вы ее упускаете. Если вы не боитесь, смерть становится величайшим из оргазмов.
   Вы знаете небольшой оргазм секса. В сексе тоже происходит небольшая, миниатюрная смерть. Некая жизненная энергия высвобождается из тела – вы чувствуете оргазмический взлет, легкость, расслабление. Теперь представьте, что такое смерть. Высвобождается вся энергия, которая в вас есть. Смерть – величайший оргазм.
   В сексуальном оргазме высвобождается только микроскопическая часть вашей энергии. И даже тогда вы прекрасно себя чувствуете. Даже тогда вы глубоко расслабляетесь и спите глубоким сном – всякое напряжение рассеялось. Вы приходите в гармонию. Подумайте о смерти как о высвобождении всей жизни – из каждой поры вашего тела жизнь снова изливается в целое. Это величайший из всех оргазмов. Да, смерть – величайший оргазм.
   Но из страха люди не переживают ничего подобного. То же самое относится к сексуальному оргазму. Многие его никогда не испытывают. Им мешает страх. Они не могут двигаться в него тотально. Помните: люди, боящиеся смерти, всегда боятся и секса.
   Наглядным примером может служить эта страна. Она так и не перестала бояться секса и всегда очень боялась смерти. Нигде, кроме Индии, не найдется столько трусов. Ни в какой другой стране нельзя найти более трусливых людей. Что случилось? Люди, боящиеся смерти, всегда боятся и секса, потому что в сексе происходит небольшая смерть. Боящиеся секса люди слишком цепляются за жизнь. Они становятся скупыми. Эти скупцы никогда не допускают небольших сексуальных оргазмов, а потом упускают величайший – свершение всей жизни.
   Узнав, что такое смерть, вы празднуете ее как лучший праздник. Вы встречаете ее с распростертыми объятиями. Это итог всех трудов вашей жизни, плод всех усилий. Путешествие окончено. Вы снова дома.
   Но в смерти вы не умираете. Просто энергия, данная вам в виде тела и ума, высвобождается, уходит обратно во вселенную. Вы возвращаетесь домой.
   Если вы не умираете правильно, то снова будете рождены. Позвольте мне пояснить. Если вы не умираете правильно, если вы не достигаете тотального оргазма смерти, вы будете рождены снова, потому что упустили возможность и должны получить другую.
   Бог с вами очень терпелив. Он всегда дает новые возможности. Он сострадателен. Если вы упустили эту жизнь, он даст вам другую. Если в этот раз вы проиграли, то будете посланы в мир в другой раз. Пока вы не осуществите предназначенное, вас будут снова и снова отсылать обратно. Вот в чем смысл теории реинкарнации.
   Христианский Бог немного скуповат. Он дает только одну жизнь. Это создает большое напряжение. Всего одна жизнь? Нет времени ошибаться, нет времени сбиваться с пути. От этого возникает очень глубокое внутреннее напряжение. На Востоке мы создали концепцию более сострадательного Бога, который не скупится на жизни. Упустил эту? – возьми другую.
   Это не лишено здравого смысла. Бога как такового, в виде субъекта, выдающего жизнь, нет, – на самом деле, это делаете вы сами. Вы никогда не замечали? Вечером вы ложитесь спать; просто наблюдайте. Засыпая, почти уже заснув, запомните последнюю мысль, последнее желание, последний фрагмент в уме. И утром, когда вы чувствуете, что проснулись, не открывайте глаза; снова наблюдайте. Последняя вечерняя мысль утром будет первой.
   Если, засыпая, вы думали о деньгах, та же мысль будет первой утром, вы снова начнете думать о деньгах – потому что эта мысль оставалась в уме в ожидании вашего возвращения. Если вы думали о сексе, утром вы снова будете думать о сексе. Что угодно… Если вечером вы думали о Боге, и вашей последней мыслью была молитва – утром вы найдете, что в вас возникает молитва.
   Последняя вечерняя мысль становится первой утренней. Последняя мысль в этой жизни будет первой мыслью в следующей. Последняя мысль, с которой вы умираете, будет первым семенем следующей жизни.
   Но когда умирает будда – человек, который достиг, – он просто умирает, умирает без всякой мысли. Он наслаждается оргазмом. Оргазм так полон, так безупречен, что возвращаться не нужно. Он растворяется в космосе. Снова воплощаться в теле бессмысленно.
   На Востоке мы всегда обращали внимание на опыт смерти. В том, как человек умирает, отражается, как он жил, – вся его жизнь. Увидев одну только вашу смерть, я могу написать всю вашу биографию – потому что мгновение смерти вмещает в сжатом виде всю жизнь. В это одно мгновение, словно при вспышке молнии, в вас становится видно все.
   Скупой умирает со сжатыми кулаками – по-прежнему держась и цепляясь, по-прежнему пытаясь избежать смерти, по-прежнему пытаясь избежать расслабления. У любящего человека в смерти ладони раскрыты – он делится… делится даже смертью, как делился жизнью. Все можно прочитать по лицу: прожил ли этот человек свою жизнь в полной бдительности, осознанности. Если так, у него на лице сияет свет, его тело окружает аура света. Подойдя к нему, вы чувствуете, что приходите в молчание – не в грусть, но в молчание. Если человек умер в блаженстве, в тотальном оргазме, рядом с ним вы можете даже внезапно почувствовать себя счастливым.
   Со мной это однажды случилось в детстве. В деревне, где я жил, умер очень светлый человек, святой. Я питал к нему определенную привязанность. Он был священником в небольшом храме; он был очень беден, но всякий раз, как я шел мимо… – а я ходил мимо по меньшей мере дважды в день, так как моя школа была рядом с храмом, – он всегда подзывал меня и угощал какими-нибудь фруктами или сладостями.
   Когда он умер, я был единственным ребенком среди пришедших с ним проститься. Собрался весь город. И вдруг – к моему собственному изумлению – я стал смеяться. Рядом был мой отец; он пытался меня остановить, потому что ему было неловко. Смерть – не повод для смеха. Он пытался заставить меня умолкнуть и все повторял: «Тише! Тише!»
   Но никогда в жизни я не испытывал такого непреодолимого желания смеяться. Ни до этого, ни после я ничего подобного не чувствовал… я так смеялся, словно случилось что-то прекрасное.
   Я не мог себя сдерживать. Я смеялся так громко, что все разозлились; меня отослали домой, и отец сказал мне: «Никогда больше я не возьму тебя с собой в серьезное место! Из-за тебя даже мне стало неловко. Почему ты смеялся? Что случилось смешного? Что смешного в смерти? Все рыдали, а ты смеялся!»
   Я ему ответил: «Что-то случилось. От этого старика изошло что-то поразительно красивое, высвободилась какая-то энергия. Его смерть была оргазмом». Конечно, не в таких словах, но я сказал ему, что в смерти этого человека чувствовалось большое счастье, блаженство, и я хотел участвовать в его смехе, – он смеялся, его энергия смеялась.
   Меня назвали сумасшедшим. Разве может человек умереть смеясь? С тех пор я видел много смертей, но никогда больше не видел такой смерти.
   Умирая, вы высвобождаете всю свою энергию и, вместе с ней, весь жизненный опыт. Каким бы вы ни были – печальным, счастливым, любящим, гневным, страстным, сострадательным, – каким бы вы ни были, эта энергия несет вибрации всей вашей жизни. Когда умирает святой, просто быть рядом – великий дар; быть омытым его энергией – великое вдохновение. Вы перенесены в совершенно другое измерение. Его энергия действует на вас как наркотик, вы чувствуете себя пьяным.
   Смерть может быть величайшим осуществлением, но тотальная смерть возможна, только если тотально была прожита жизнь.
   Один рассеянный ученый вдруг решил, что совсем забросил семью. Однажды вечером он пришел домой, поцеловал жену и детей, побрился, принял душ и переоделся к ужину, а за едой был весел и общителен, как никогда.
   После ужина он, насвистывая, убрал со стола и собственноручно вымыл и вытер всю посуду. Покончив с уборкой, он вышел в гостиную и увидел, что жена сидит и плачет.
   – И что за день сегодня! – всхлипывала она. – Пылесос сломался, Джорджи разбил окно спальни бейсбольным мячом, Полли упала и порвала лучшее платье – а тут еще ты приходишь домой такой пьяный, что уже не понимаешь, что делаешь!
   Никто не понимает, что делает. Не нужно даже алкоголя. Вы и так рассеянны. Вы и так бессознательны – будто все время специально вырабатываете в себе бессознательность. Будто у вас в крови постоянно вырабатывается какой-то алкогольный напиток. У вас внутри постоянно вырабатывается что-то наркотическое. Точно так и есть!
   Если только вы не приложите усилий, чтобы прийти в сознание и вырваться из этого непрерывного опьянения, вы не сможете увидеть, что происходит на самом деле.
   Обычно вы все делаете машинально. Если вы ведете машину, осознанности не нужно. Вы ведете машину, как робот. Вы освоили этот фокус. Вы можете напевать или курить, разговаривать и обдумывать тысячу и одну мысль, а тем временем тело продолжает вести машину.
   Вы едите – вы едите, как робот. Вы ходите – вы ходите, как робот. Тело освоило этот фокус и механически совершает все необходимое. От вас никакого внимания не требуется.
   Внимание требуется только в случае какого-нибудь сбоя. Если происходит что-то непредвиденное, требуется внимание; если ничего непредвиденного не происходит, вы можете продолжать играть со своими мыслями и уходить в них как угодно далеко. Вы можете не принимать в действиях никакого участия – вашего присутствия не требуется.
   Например, если в звуке мотора что-то меняется, внезапно вы осознаете. Но если мотор гудит, как обычно, вы продолжаете действовать машинально. Если клавиатура в порядке, вы продолжаете печатать машинально. Ум – почти как компьютер: стоит его один раз научить, вложить правильную программу, дать необходимую информацию, и он продолжает функционировать сам по себе.
   Чем более вы становитесь эффективны в жизни, тем более вы становитесь бессознательны.
   Дети более сознательны. Им ничего другого не остается, потому что они ничего не умеют. Помните, как вы в первый раз попытались что-то написать? Как медленно давалось каждое слово, и сколько вы вкладывали внимания! Посмотрите, как пишет маленький ребенок, – всем телом, всем умом. Он весь превращается в глаза. Может быть, он даже не пишет ничего важного, всего лишь небольшое слово.
   Иногда дети пишут мне письма. Они пишут: «love» – «с любовью», – но я знаю, сколько труда им пришлось вложить. Наверное, они долго обдумывали и размышляли, прежде чем написать это письмо, такое маленькое: «love»… Конечно, у них выходит «l-u-v», – они пишут, как слышат, – но они вкладывают все внимание целиком. И в этом «l-u-v» больше смысла, чем в вашем «с любовью», потому что вы так подписываете письма по привычке. Может быть, вы даже не осознаете, что пишете.
   Я знаю одного человека, очень культурного, очень воспитанного. Однажды, когда я был у него в гостях, он так рассердился на слугу, что сказал:
   – Идите вы к черту, пожалуйста!
   – Что значит твое «пожалуйста»? – спросил я.
   – Старая привычка, – ответил он.
   Может быть, вы пишете «love» просто по старой привычке. Может быть, вы вообще не осознаете, что говорите. Вы действительно хотите сказать, что любите? Произнести слово «любовь» – значит произнести нечто священное, полное глубокого смысла. Но когда его пишете или говорите вы… м-м?
   Я знаю людей, которые говорят: «Я люблю свою машину. Я люблю свой дом», – или: «Я люблю мороженое». Они профанируют священное слово. Когда они говорят женщине: «Я тебя люблю», – это почти ничего не значит. То же самое они говорят мороженому. Они не вкладывают в это своего сердца, осознанности, существа.
   Ребенок более сознателен. Посмотрите на ребенка – сколько в нем энергии, какой он свежий, сознательный, открытый, бдительный. Но мы его учим чему-то другому. Общество не любит осознанности. Для этого так называемого общества осознанность опасна, потому что оно нездорово, и в бессознательность слишком многое вложено.
   Если люди станут осознающими, что будет с промышленностью, выпускающей сигареты? Что будет с промышленностью, выпускающей алкоголь? Что будет с промышленностью, эксплуатирующей сексуальность? Что будет с политиками? Что будет со священниками? Все они существуют благодаря вашей бессознательности. Они могут вас эксплуатировать благодаря вашей бессознательности.
   Если общество станет более бдительным, оно будет жить бунтарски; оно будет жить революционно. Это не значит, что оно совершит революцию, – сама идея свершения революции нелепа. Революцию нельзя совершить раз и навсегда. Это образ жизни, это процесс. Нельзя совершить революцию однажды и забыть о ней. Ваша жизнь так осознанна, что становится бунтарской.
   Для этого общества осознанность вредна. Это общество зиждется на неосознанности.
   Я слышал историю…
   Два маленьких туберкулезных вируса плавают в кровеносном сосуде. Один говорит другому:
   – Плохо выглядишь. Ты что, нездоров?
   Тот отвечает:
   – Кажется, я заболел пенициллином.
   Вы не болеете пенициллином. Вы болеете другими болезнями, каким-нибудь гриппом… Но подумайте о вирусах – они болеют пенициллином.
   Это общество нездорово. Осознанность для него смертельна. Если бдительных и осознающих людей будет много, общество не сможет существовать. Такие люди для него опасны. И не успевают дети родиться, как общество их хватает и пытается сделать как можно более ограниченными и бессознательными, одурманить им головы наркотиками, которые называются школой и образованием.
   Пойдите в школу для маленьких детей: в начальные классы, в детский сад. Загляните в окно. Дети очень живые. От их сознания ничто не ускользает; оно охватывает все. Запела птица: естественно, они смотрят в окно. Учитель сердится; он говорит: «Не отвлекайтесь! Смотрите на меня! Слушайте внимательно!»
   Но как, по-вашему, ребенок должен перестать отвлекаться, и что ему остается делать? Только притворяться. Он смотрит на учителя, вытягивает шею, открывает глаза как можно шире, всем видом изображая внимание. Учитель доволен. Его эго польщено. Все дети его слушают. Все глаза устремлены на него. Маленьких детей портят ради учительского эго.
   Фокус их внимания снова расширится. Снова запоет птица, залает собака, с улицы послышатся голоса, проедет машина. Происходит тысяча и одна вещь; мир безграничен, ребенок полон жизни. Но учитель требует, чтобы он не отвлекался.
   Учитель доволен, когда все дети его слушают. Даже когда он говорит полную чушь, например, преподает историю – сущую глупость, о которой было бы лучше забыть навсегда. Зачем нужно знать, что тогда-то и тогда-то жил такой-то сумасшедший по имени Александр? Или Адольф Гитлер?.. Лучше забыть, как кошмарный сон… Но «не отвлекайтесь» – от этого кошмара; «слушайте внимательно»!
   Я читал одну историю…
   Джонс остановил свою роскошную машину у обочины деревенской улицы и растерянно огляделся. Неподалеку он заметил молодого крестьянина.
   – Эй, ты! – окликнул он его. – Далеко до Нью-Йорка?
   – Не знаю, – сказал парень, немного подумав.
   – Ладно, а куда мне теперь ехать?
   – Не знаю, – сказал парень, подумав еще немного.
   – А есть тут поблизости заправка, где можно купить карту?
   На этот раз парень задумался надолго, но снова ответил:
   – Не знаю.
   – А ты вообще что-нибудь знаешь? – спросил Джонс.
   – Я не заблудился, – сказал парень.
   Дети не заблудились, но мы все время их учим. Все наше учение только помешает им в жизни, потому что в жизни нужна широта ума, открытость во всех направлениях. А учеба требует сужения ума – концентрации, внимания, а не осознанности.
   Осознанность означает, что ум течет одновременно во все стороны. Вы слушаете меня. Вы слушаете, как по улице проезжает грузовик. Вы слушаете птиц. Ничто не исключается из сознания, и ничто не отвлекает. Все сосуществует. Я продолжаю говорить, птицам это не мешает. Птицы продолжают петь, почему это должно мешать мне?
   Если вы умеете слушать осознанно, мы с птицами становимся частями одной гармонии.
   Но всякая учеба строится на концентрации. Концентрация отравляет ребенка. Концентрация означает сужение его существа. Остается лишь узкая щель, все остальное закрывается. Остается открытым лишь крошечное отверстие, которое вы называете концентрацией; а все это необъятное небо закрывается… все двери и окна закрываются. Сядьте у двери и смотрите в замочную скважину – вот что такое концентрация.
   Но учитель чувствует себя прекрасно, учитель чувствует себя превосходно. На него все смотрят, никто не отвлекается. Дети притворяются – как не отвлекаться от того, что не привлекательно от природы?
   Когда на улице лает собака, она не говорит: «Слушайте меня внимательно!» Она просто лает, и ребенку хочется пойти посмотреть, что происходит. Собака интереснее, чем учитель. Когда начинает петь птица, – даже если она повторяет одну-единственную ноту, – она гораздо привлекательнее, чем учитель. Она ничего не требует, не навязывает себя, никого ни к чему не принуждает. Вы свободны слушать ее или не слушать. Но ребенку хочется слушать. Жизнь так прекрасна… а тут этот учитель!
   Но постепенно учитель заставляет ребенка, потому что мы играем в такие уродливые игры. Мы играем в такие уродливые игры, применяя все способы насилия. Только подумайте: маленький ребенок шесть часов сидит. Он принужден сидеть на скамье, твердой скамье, и нельзя даже пошевелиться. Спросите у психологов, и они скажут: чем ребенок подвижнее, тем он разумнее. Если ребенок сидит как глухонемой, он почти идиот.
   Энергия хочет двигаться, энергия жива. По-настоящему живой ребенок не может долго сидеть неподвижно. Он живой, и ему хочется прыгать, бегать, делать миллионы вещей, – а не сидеть как мертвому. В нем бурлит энергия. А мы заставляем его сидеть.
   И что получается? К моменту окончания университета он становится почти парализованным. Двадцать лет постоянной принудительной концентрации… Общество придает этой концентрации столько значения! А потом экзамены… Если он сдает их плохо – его осуждают; если сдает успешно – его хвалят. Мы играем в игры эго. Мы учим его быть эгоистичным. Мы учим его уродливым вещам: соревноваться с окружающими, во всех видеть врагов. И мы его учим, что единственную ценность в этом обществе имеет эффективность, не осознанность.
   Мы подошли к вопросу, который нужно понять. Если вы хотите быть эффективнее, чем меньше у вас будет осознанности, тем лучше, потому что механизм гораздо эффективнее человека. Механизм просто повторяет одно и то же. Он никогда не ошибается, никогда не дает сбоев. Поэтому ум должен стать, как машина: кнопка нажата – машина отвечает. Стоит только нажать на кнопку, и на вас хлынет поток эффективности.
   Общество делает все возможное, чтобы вы превратились в эффективных роботов, чтобы от вас больше ничего не осталось. Огромные деньги тратятся на то, чтобы вас искалечить, разрушить, парализовать. И однажды вы вдруг понимаете, что вся жизнь проходит стороной. Вы даже не узнали ее вкуса.
   Вы жили, но не можете сказать, что по-настоящему жили. Вы любили, но не можете сказать, что с вами случилась настоящая любовь. Вы не были мертвы, но все же не знаете, какой у жизни вкус, какой у жизни аромат.
   То, что до сих пор называлось образованием, – величайшее бедствие, постигшее человечество. И в тот день, когда будет отброшена вся нынешняя структура образования, и новое образование будет основываться не на эффективности, а… что мы потеряем, если люди будут немного менее эффективными? Что мы потеряем, если в них будет больше жизни и чуть меньше эффективности? Совершенно ничего.
   Если образование будет основываться на осознанности, может быть, люди будут не так эффективно сражаться в войнах и убивать друг друга; может быть, они будут менее эффективными чиновниками и бюрократами – и прекрасно. Если люди не будут эффективны в том, чтобы убивать друг друга, тем лучше! – погибнет меньше людей. Если бы человек, сбросивший атомную бомбу на Хиросиму, промахнулся и сбросил ее где-нибудь в лесу, что было бы плохого? Было бы только лучше. Это было бы счастьем.
   Будь немцы немного менее эффективны, Гитлер не стал бы таким ужасным бедствием для человечества. Если бы в немцах было чуть больше лени и чуть меньше дисциплины, если бы они не были такими эффективными роботами, у Гитлера никогда бы ничего не вышло. Но он родился в правильной стране. Такие хитрецы никогда не промахиваются. Они всегда правильно выбирают, где им родиться. И Гитлеру удалось всю страну превратить в военный лагерь.
   Если эффективность уменьшится, ничего страшного. Нужно больше осознанности. И, хотя я говорю об уменьшении эффективности, вовсе не обязательно, что она снизится. Возьмите что угодно… например, ходьбу. Если вы попробуете ходить бдительно и осознанно, то почувствуете, что не можете ходить с такой же эффективностью, как раньше. Если вести машину в осознанности, эффективности покажется меньше, чем раньше. Но только поначалу. Очень скоро вы увидите – эффективность возвращается, и не за счет потери осознанности. Когда эффективность сопровождается осознанностью, прекрасно – ее можно только приветствовать. Иначе вы будете жить почти как мертвец.
   Случилось так…
   Один человек уже несколько месяцев посещал психиатра – он считал себя пуделем. Однажды друг спросил его, как продвигается лечение.
   – Не могу сказать, что я здоров, – ответил пациент, – но некоторый прогресс есть: психиатр уже отучил меня гоняться за машинами.
   Если вы остаетесь бессознательными и роботоподобными, только это и изменится. Вы остаетесь пуделем – самое большее, перестанете гоняться за машинами.
   Механизм общества всем своим устройством помогает вам оставаться в полнейшей бессознательности. Общество начинает беспокоиться, только когда ваша бессознательность нарушает его работу. Тогда оно пытается вам помочь. Если вы не гоняетесь за машинами – что вызвало бы нарушения в дорожном движении, – если вы не гоняетесь за машинами, а продолжаете считать себя пуделем внутри, в уме, это ваше право, – общество нисколько не беспокоится.
   Общество не беспокоится о вас и вашем уме. Оно начинает беспокоиться, только если вы создаете для него какие-то проблемы. А если нет – ничего страшного; если вы считаете себя пуделем, это невинное чудачество. Греха нет – только не гоняйтесь за машинами. Только приведенные в действие, ваши фантазии становятся преступлением. Если вы держите их при себе и не приводите в действие, все прекрасно; общество нисколько не беспокоится.
   Вот разница между грехом и преступлением: грех – это когда вы не пудель, но считаете себя пуделем; если же вы начинаете гоняться за машинами, это становится преступлением, потому что вы мешаете дорожному движению, и полицейскому приходится вмешиваться. В этом случае вам необходимо лечение.
   Люди почти сумасшедшие, но общество о них не беспокоится… пока один из сумасшедших не доставляет хлопот. Между госпитализированными сумасшедшими и вами нет качественной разницы; разница только в степени, в количестве градусов. Может быть, они сумасшедшие на сто один градус, а вы – на девяносто девять. Вы по одну сторону, они по другую, но расстояние невелико – всего один-два шага, и вы можете сойти с ума. Но общество вас терпит. Безумие вполне приемлемо, пока его держат при себе. Как только вы делаете его достоянием общественности, возникают трудности.
   Вы остаетесь сумасшедшими, пока не становитесь сознательными. Может быть, вы не считаете себя сумасшедшими, – никто вам этого не говорит; но ваше безумие от этого не уменьшается. Не безумен только будда. Не безумно только просветленное сознание. Пока оно не достигнуто, все бесполезно – и эта возможность исчезает с каждым мгновением.
   Люди так часто решают измениться, но само решение принимается в бессознательном состоянии и помогает мало. Поэтому так важен мастер, так важно доверие к мастеру. Вы крепко спите и не можете разбудить себя сами. Самое большее, вам может присниться, что вы уже проснулись. Нужно будет довериться будильнику.
   Но будильник есть будильник. Даже если он создаст ситуацию, чтобы нарушить ваш сон, вы можете попытаться его перехитрить. Вы можете, например, придумать себе сон, в котором вы сидите в храме и звонят храмовые колокола. Тогда будильник бесполезен – он ничем не может помочь.
   Вам нужен живой будильник – вот что такое мастер, – который нельзя обмануть, который будет продолжать вас трясти, пока не вытрясет из сна. Ваши собственные решения немногого стоят, потому что они ваши. На них нельзя полагаться.
   Друзья разговаривали:
   – Я решился, – сказал один другому. – Пришло время начать новую жизнь. Я больше не взгляну на других женщин. Сегодня же вечером я признаюсь жене во всем и попрошу у нее прощения.
   – Рад это слышать, – ответил друг. – Давно пора!
   Наступил вечер признаний, и жена, задетая за живое, потребовала, чтобы он назвал особу, похитившую его любовь:
   – Блондинка с почты?
   – Извини, – ответил он галантно, – но этого я сказать не могу.
   Жена продолжала настаивать:
   – Держу пари, это была манекенщица с соседней улицы.
   Он молчал.
   – Значит, брюнетка из «Зеленого дракона»?
   – Извини, не скажу.
   – Ах вот как! – рассердилась она в конце концов. – Если не скажешь, я тебя не прощу.
   Утром он встретил друга по дороге на работу.
   – Ну, как, – нетерпеливо спросил друг, – она тебя простила?
   – Нет, – ответил он, – но зато подбросила три прекрасные идеи!
   Вот что происходит с бессознательным умом. На него ни в чем нельзя полагаться.
   А теперь дзэнская история, одна из самых красивых.
   Мастер Фугай был прекрасным художником и слыл мудрым и благородным человеком. Но при этом он был очень суров – как к самому себе, так и к ученикам.

   Прежде чем мы обратимся к этой истории, нужно понять несколько вещей. Дзэн – единственная творческая религия в мире. Все остальные религии помогали людям стать нетворческими. Это нехорошо. По существу, нетворческий человек может быть в молчании, но не может быть блаженным. Нетворческий человек может быть очень спокойным, но никогда не станет блаженным.
   Все блаженство возникает из творчества. Не будучи творческим, нельзя быть блаженным – невозможно. Блаженным может быть только Бог. В творчестве вы становитесь богом в миниатюре.
   Созидая, вы участвуете в работе Бога. Созидая, вы позволяете Богу течь в вас. По существу все, что создается, всегда создается Богом, – вы становитесь инструментом, проводником. В вас вселяется божественное.
   Когда рождается великая картина, художник служит только инструментом. Ее пишет Бог.
   Когда возникает великая поэзия, она создается не поэтом. Поэзия течет сквозь него. Поэт просто позволяет ей течь. Поэт остается в позволении. Он позволяет, чтобы его охватило нечто большее, чем он сам, более глубокое, чем он сам, более высокое, чем он сам.
   Дзэн – единственная в мире творческая религия, и в этом ее красота.
   Мне бы хотелось, чтобы вы тоже были творческими. Если вы становитесь нетворческими… Конечно, вам легче будет прийти в молчание, потому что нетворческий человек теряет связь с миром. Нетворческий человек становится эскапистом, бежит от действительности. Он уходит в Гималаи. Он прячется в пещере, садится и наблюдает свой пупок, забыв обо всем мире.
   В некотором смысле, это неплохо – он не причиняет никакого вреда… но в этом его единственная польза. Он не вредит окружающим, не становится политиком, не становится генералом, никого не эксплуатирует. Он никому не мешает жить. Хорошо. Но хорошо только наполовину, этого недостаточно – нужно большее. Он не делает ничего плохого, но не может делать и ничего хорошего.
   Когда вы не делаете ничего плохого, вам спокойнее – делая что-то плохое, человек теряет покой. Такой человек может быть в молчании, но его молчание будет печальным – в нем будет качество изоляции, одиночества. Его молчание не будет чем-то живым. Оно будет чем-то мертвым… молчанием кладбища, молчанием трупа, – не молчанием цветов, не молчанием звезд. Ему будет чего-то недоставать – недоставать блаженства жизни. Необходимо еще творчество.
   Проникните внутрь своего существа. Придите к тому, что не есть ни тело, ни ум, и тогда начните течь – туда, куда выберет внутреннее существо. Достаточно будет самого малого… Вы можете стать садовником или художником, поэтом или сапожником… кем угодно. Дело не в практическом результате, дело в творчестве. Создавайте что-нибудь такое, в чем ваше внутреннее существо может выразить себя, проявить себя.
   Мастера дзэн были поэтами, или художниками, или садовниками. И все, что они делали, они делали по-своему. Дзэнский сад не похож ни на какой другой в мире. И неудивительно, потому что все остальные сады созданы бессознательными людьми. Дзэнский сад создан сознательными людьми. Его окружает другая аура.
   Один дзэнский мастер был великим садовником. К нему пришел учиться сам император, и мастер сказал: «Приготовь сад во дворце. Через три года я приду посмотреть, и если я его одобрю, ты прошел испытание. Если нет, тебе придется трудиться над ним еще три года, тебе снова придется учиться».
   Конечно же, сад был императорский, и в распоряжении императора были тысячи садовников. Он просто приказывал, и в саду тотчас же воплощалось все, чему он научился. Сад получился просто изумительный.
   Через три года пришел мастер. Он вошел в сад и осмотрелся. Императору стало страшно, он покрылся испариной, потому что мастер смотрел очень сурово. Он не улыбался. В конце концов он сказал: «Ты не прошел испытания. Я не вижу в саду ни одного мертвого листа. Как может жизнь существовать без смерти? И как может такое множество деревьев жить без мертвых листьев? Когда сухих листьев нет, сад мертв».
   А король этим самым утром очистил весь сад – не осталось ни одного мертвого листа. И он не прошел испытания.
   Мастер вышел за ограду, где лежала куча сухих листьев, убранных из сада. Он принес все листья обратно и разбросал по дорожкам. Сад ожил… листья подхватил ветер – шелест сухих листьев, которые ветер, играя, носит из стороны в сторону… сад ожил. Мастер сказал: «Теперь хорошо. Жизнь не может существовать без смерти. Ты не прошел испытания. Понадобится еще три года учения».
   Дзэнские мастера создавали сады, и подобных садов нет и не может быть больше нигде в мире. Мастер сказал императору: «Твой сад прекрасен, но в нем слишком явно виден человеческий ум. В нем нет Бога. Ты его спланировал слишком тщательно. Когда план слишком тщателен, теряется естественность. Планируй так, – сказал он, – чтобы никто не мог этого заметить. Искусство достигает вершины, когда его нельзя заметить. Если оно заметно, значит, на нем стоит подпись человека. Если оно незаметно, если сад кажется диким, – в нем есть нечто от Бога».
   Люди дзэн были художниками, поэтами – небольшие стихотворения, хайку… такие красивые, такие выразительные. Так кратко – всего в семнадцати слогах – хайку может сказать больше, чем иная книга.
   Хайку Басё:
   Старый пруд
   Прыгнула лягушка —
   Всплеск

   Все.
   Старый пруд…
   Пусть у вас в уме появится эта картина: старый пруд, древний пруд, все смолкло в ожидании…
   Старый пруд
   Прыгнула лягушка —
   Всплеск

   Все, стихотворение кончилось. Но оно сказало многое. Оно почти нарисовало всю картину. Вы слышите всплеск. Вы видите лягушку. Вы видите старый пруд. Его почти можно коснуться. Он почти осязаем.
   На всем, что сделано мастерами дзэн, – большом или малом, – лежит печать прикосновения просветленного, его качество.
   Мастер Фугай был прекрасным художником и слыл мудрым и благородным человеком. Но при этом он был очень суров…

   Да, они очень сострадательны, и поэтому очень суровы – суровы из сострадания. Если они не будут суровы, то не смогут вам помочь. Только настоящее сострадание может быть суровым. Иначе зачем суровость?.. стоит ли труда?.. какая разница?..
   При этом он был очень суров – как к самому себе, так и к ученикам.
   Говорят, что Фугай встретил смерть необычным образом.
   Чувствуя, что пришел его последний день…

   Если вы можете быть свидетелем тела и ума, вы сможете предвидеть свою смерть заранее – почти за полгода. За шесть месяцев до смерти в теле начинается внутренний распад. Ваша связь с телом становится слабее, вы разделяетесь, расходитесь в разные стороны. Завершение этого процесса длится почти шесть месяцев. Но ровно за три дня до смерти можно предсказать час, минуту, секунду. Ровно за три дня внутри словно что-то щелкает, и человек готов умереть.
   Если вы жили правильно, в полной осознанности, вы можете знать, что пришла смерть. Сейчас вы не осознаете даже жизнь – что пришла жизнь. Но тогда можете осознать даже смерть, шаги смерти. Вы можете слышать едва уловимый звук, который становится ближе и ближе.
   Сейчас вы не можете даже жить; тогда можете даже умереть. И умереть сознательно. Не смерть случается с вами, – вы сознательно умираете. Вы сознательно сдаетесь смерти. Вы сознательно ее приветствуете. Вот смысл этой истории.
   Говорят, что Фугай встретил смерть необычным образом. Чувствуя, что пришел его последний день, он тут же велел вырыть яму…

   Так и надо. Смерти нужно выйти навстречу, сделать несколько шагов ей навстречу. Зная, что смерть приближается, выйдите и встретьте ее у ворот… Окажите ей радушный прием.
   …Он тут же велел вырыть яму, забрался в нее и сказал, чтобы его засыпали землей.

   Наверное, Фугай был незаурядным человеком. Он решил прочувствовать смерть во всей ее полноте. Он не хотел даже быть зарытым в землю в бессознательности, после смерти. Он хотел, чтобы даже это было сделано сейчас, пока он еще здесь, пока он наблюдает и свидетельствует. Стоять во время собственного погребения…
   …и сказал, чтобы его засыпали землей. Могильщик в страхе убежал.

   Могильщик потерял голову от изумления. К тому же, его могли схватить и обвинить в том, что он убил мастера. Он просто убежал.
   Вернувшись, он обнаружил, что мастер стоит в яме, исполненный великого достоинства, – мертвый.

   Человеку понимания достоинство присуще даже в смерти. А у человека, живущего бессознательно, нет достоинства даже в жизни. Жить бессознательно – значит жить, как нищий: без всякого достоинства, в тысяче и одном унижении. Сознательная смерть… даже смерти, если она сознательна, присуще достоинство, огромное достоинство, красота и изящество.
   Я читал…
   Шарль де Талейран-Перигор, французский политик, отличался выдающимися способностями и, как все политики, крайней беспринципностью. Искусно и своевременно предавая единомышленников, он пережил бесчисленное количество изменений в правительстве. Будучи республиканцем во время Французской революции, он служил министром иностранных дел у Наполеона, в то же время участвуя в интригах его врагов, что дало ему возможность уцелеть после падения императора. Впоследствии с не меньшим успехом он пережил падение других королей Реставрации.
   В конце концов, в 1838 году, когда ему было восемьдесят четыре года, настал его смертный час. Король Луи-Филипп сидел у его постели.
   – Ах, – вздохнул Талейран, которого мучили сильные боли, – я испытываю адские муки.
   Луи-Филипп без тени сочувствия вежливо осведомился:
   – Как, уже?
   Человек, живущий бессознательной жизнью, испытывает адские муки и при жизни, и когда умирает – потому что ад есть ваша бессознательность, существует в вашей бессознательности, создается вашей бессознательностью. Ад есть не что иное, как ужас, вызванный вашей бессознательностью.
   Человек, воспламенивший светильник своего внутреннего существа, живет на небесах и на небесах умирает, ибо рай есть сознание.
   Достаточно на сегодня.

   Глава 11
   Правильное состояние ума
   Как мастер Сёдзю спас деревню от волков

-------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------

//-- * * * --//
   Когда в деревне неподалеку от храма мастера Сёдзю появились волки, мастер в течение недели приходил по ночам на кладбище и сидел в задзэн. После этого волки исчезли.
   Обрадованные жители деревни попросили его рассказать, какие тайные ритуалы он совершал.
   «Мне не пришлось прибегать к подобным вещам, – сказал он, – тем более что я их не знаю. Пока я сидел в задзэн, вокруг меня собирались волки, лизали мне кончик носа и обнюхивали горло. Но они меня не кусали, потому что я оставался в правильном состоянии ума.
   Как я всегда учу, правильное состояние ума позволит вам быть свободными в жизни и смерти и сделает неуязвимыми для огня и воды. Перед ним бессильны даже волки. Я просто практикую то, что проповедую».
//-- * * * --//
   Что такое медитация? Техника, которую можно практиковать? Усилие, которое вы должны совершать? Объект достижения ума? Нет.
   Ничто сделанное умом не может быть медитацией – тем, что за пределами ума и перед чем ум абсолютно беспомощен. Ум не может проникнуть в медитацию; медитация начинается там, где кончается ум. Это нужно помнить, потому что все, что мы делаем в жизни, делается из ума; все, чего мы достигаем, достигается посредством ума. И даже обращаясь внутрь, мы снова начинаем мыслить в терминах техник, методов, действия, потому что весь жизненный опыт показывает, что при помощи ума можно сделать все. Да. Все, кроме медитации, можно сделать при помощи ума. Ум может все, кроме медитации, – потому что медитации нельзя достичь. Она уже в вас, в вашей природе. Ее нужно не достичь, но только узнать, вспомнить. Она только ждет, чтобы вы обратились внутрь, – она уже там. Вы всегда носите ее внутри.
   Медитация свойственна вам по самой природе – это вы сами, ваше существо – и не имеет ничего общего с тем, что вы делаете. Ее нельзя иметь, ее нельзя не иметь, она не может никому принадлежать, как вещь. Это вы сами. Это ваше существо.
   Как только вы понимаете, что такое медитация, появляется ясность. В противном случае вы блуждаете в темноте вслепую.
   Медитация есть состояние ясности, не состояние ума. Ум как таковой создает замешательство. Ум никогда не бывает в ясности. Он к ней не способен. Мысли окружают вас, как облака; от этих тонких облаков ума все туманится, и ясности больше нет. Когда мысли исчезают, когда облака рассеиваются и вы просто остаетесь в своей безоблачной бытийности, случается ясность. Тогда вы видите далеко, и существование видно вам до самого края; тогда ваш взгляд проникает глубоко – до самого сердца бытия.
   Медитация – это ясность, абсолютная ясность видения. О ней нельзя думать. Нужно прекратить думать. Когда я говорю, что нужно прекратить думать, не делайте поспешных выводов, – потому что мне приходится пользоваться языком. Я говорю: «Прекратите думать», но если теперь вы начнете прекращать, то упустите, потому что снова сведете все к действию.
   «Перестаньте думать» просто значит: ничего не делайте. Сядьте. Пусть мысли стихнут сами. Пусть ум отпадет сам собой. Просто сядьте в тихом уголке и смотрите в стену, совершенно ничего не делая. Расслабленно. Свободно. Без всяких усилий. Никуда не двигаясь. Словно вы засыпаете наяву – вы пробуждены, вы в расслаблении, но все тело засыпает. Внутри вы остаетесь бдительным, но все тело приходит в глубокое расслабление.
   Мысли стихнут сами, не нужно за ними гоняться и призывать их к порядку. Если вода в ручье замутилась… что вы сделаете? Прыгнете в него и начнете ему помогать снова стать прозрачным? Он только станет мутнее. Вы просто садитесь на берегу. Вы ждете. Делать больше нечего. Что бы вы ни сделали, это только сильнее замутит ручей. Если кто-то перешел ручей, всплыли листья, и ил поднялся со дна, – поможет только терпение. Просто сядьте на берегу. Наблюдайте – бесстрастно. Самим течением ручья листья унесет, и ил постепенно осядет на дно, потому что не может мутить воду вечно.
   Через какое-то время вы вдруг осознаете: ручей снова кристально прозрачен.
   Когда ручей ума переходит желание, вода в нем мутится. Просто сядьте и обождите. Не пытайтесь ничего делать. В Японии это «просто сидение» называют «задзэн»: просто сидеть, ничего не делая. И однажды случается медитация. Не вы ее вырабатываете, она приходит к вам сама. И когда она приходит, вы сразу же ее узнаете, – она была всегда, но вы не смотрели в ее сторону. Сокровище всегда было с вами, но вы были увлечены чем-то другим: мыслями, желаниями, тысячью и одним занятием. Вас интересовало что угодно, кроме одного… вашего собственного существа.
   Когда энергия обращается вовнутрь – то, что Будда называл парабврутти: возвращение энергии к источнику, – внезапно достигается ясность. Тогда вы видите облака за тысячу миль и слышите древнюю музыку в соснах. Тогда все вам открыто.
   Прежде чем перейти к этой красивой дзэнской истории, нужно понять несколько вопросов, касающихся ума. Чем лучше вы поймете его механизм, тем более вероятно, что вы не будете вмешиваться. Чем лучше вы поймете, как действует ум, тем больше вероятность, что вы сможете сидеть в задзэн – просто сидеть и ничего не делать; что вы сможете позволить медитации случиться. Она случается, происходит.
   Понять ум будет очень полезно; без этого понимания вы можете невольно продолжать его поддерживать, помогать ему функционировать.
   Во-первых, ум непрерывно разговаривает. Независимо от того, говорите ли вы что-то вслух, он постоянно ведет некий внутренний разговор; спите вы или бодрствуете, этот внутренний разговор подспудно продолжается. Вы можете быть заняты какой-нибудь работой, но внутренний разговор продолжается; вы ведете машину или копаете яму в саду, но внутренний разговор продолжается.
   Ум непрерывно говорит. Если внутренний разговор прекратится хотя бы на миг, вы сможете получить проблеск не-ума. В этом вся суть медитации. Состояние не-ума – ваше правильное состояние.
   Но как прийти к промежутку, в котором ум прекращает внутренний шум? Если вы начнете пытаться, то снова промахнетесь. Не нужно даже пытаться – этот промежуток продолжается непрерывно; нужно только немного бдительности. Между двумя мыслями есть промежуток; даже между двумя словами есть пауза. Иначе слова обгоняли бы друг друга; иначе мысли накладывались бы одна на другую. Этого не происходит.
   Все, что вы говорите… Вы говорите: «Роза это роза это роза». Между двумя словами есть пауза; между словом «это» и словом «роза» есть пауза – как бы она ни была мала, как бы она ни была незаметна, как бы она ни была неуловима. Пауза есть, иначе слово «это» наплывало бы на слово «роза». Чуть больше бдительности, наблюдательности, и вы увидите паузу: роза-это-роза-это-роза. Пауза звучит все время – она возвращается после каждого слова.
   Нужно изменить гештальт. Обычно вы смотрите на слова, не обращая внимания на паузы. Вы смотрите на слова «это» и «роза», но не на паузы между ними. Переместите внимание. Вы видели книжки для детей? В них бывают картинки, на которые можно смотреть двумя способами: если смотреть одним образом, нарисована старуха, но если посмотреть подольше, картинка вдруг меняется, и вы видите молодую красивую женщину. Оба лица – старухи и молодой женщины – складываются из одних и тех же линий. Если вы продолжаете смотреть на молодое лицо, оно снова меняется, потому что ум не может оставаться постоянным – он всегда в движении. И если вы будете долго смотреть на старое лицо, оно снова превратится в молодое.
   Вы заметите еще одно: когда вы видите старое лицо, вы не можете увидеть молодое, хотя знаете, что оно где-то скрыто, – знаете точно, вы его видели. А видя молодое, нельзя увидеть старое – оно исчезает, хотя вы и знаете, что оно есть.
   Нельзя увидеть то и другое одновременно. Они противоречат друг другу. Их нельзя увидеть вместе. Когда вы видите фигуру, фон исчезает; когда вы видите фон, исчезает фигура. Познавательная способность ума ограничена – он не способен понимать ничего противоречивого. Вот почему он не может познать Бога – Бог противоречив; вот почему он не может познать глубочайший центр вашего существа – этот центр противоречив. Он совмещает в себе все противоречия; он парадоксален.
   Ум не может видеть более одного объекта в момент времени; противоположность объекта в этот момент невозможна. Когда видна противоположность, исчезает сам объект. Ум смотрит на слова и поэтому не видит молчания, следующего за каждым словом. Измените фокус. Сидя в молчании, начните смотреть на паузы. Без всякого усилия, – никакого напряжения не нужно. Расслабленно… – легко… – игриво… – просто ради забавы. Не стоит вносить религиозного усердия – оно сделает вас серьезными, а в серьезности двигаться из слов к не-словам очень трудно. Это очень легко, если вы остаетесь раскованными, текучими, несерьезными, игривыми – словно это просто забава.
   Миллионы людей не находят медитации из-за неправильного представления о ней. Она кажется очень серьезной, мрачной; кажется, будто в ней есть что-то церковное, будто она только для мертвых или полумертвых – мрачных, серьезных людей с угрюмыми лицами; для тех, кто потерял всякую способность праздновать, радоваться, играть, веселиться. Эти качества ассоциируются с медитацией. Подлинно медитативный человек не серьезен – жизнь ему в радость, жизнь для него лила, игра. Он бесконечно наслаждается ею. Он не серьезен. Он не напряжен.
   Сядьте, будьте в молчании, расслабленно, непринужденно, и просто позвольте вниманию течь к промежуткам. Соскользните с самого края слов в интервалы. Пусть интервалы станут более заметными, позвольте словам постепенно поблекнуть. Представьте, будто вы смотрите на доску, а я ставлю на ней мелом маленькую белую точку: вы видите либо точку – и тогда доска отступает на второй план, либо доску – и тогда точка становится второстепенным, фоновым явлением. Внимание может перемещаться между фигурой и фоном.
   Слова играют роль фигур, молчание остается фоном. Слова приходят и уходят; молчание остается. Когда вы родились, вы родились молчанием – бесконечными интервалами и паузами. Сначала с вами пришла бесконечная пустота, беспредельная пустота, которую вы принесли с собой в жизнь… – слова вы стали собирать позднее.
   Именно поэтому, возвращаясь в памяти, сколько бы вы ни пытались, вы не сможете продвинуться дальше четырехлетнего возраста. До четырех лет вы были почти пусты; слова начали скапливаться у вас в памяти после четырех лет. Механизм памяти может работать только там, где есть слова; пустота не оставляет следа. Вот почему, пытаясь вернуться в памяти, вы можете вспомнить себя, самое большее, с четырехлетнего возраста – не раньше. Или, если в детстве вы были очень разумны, в своих воспоминаниях вы сможете дойти до трех лет. Но потом вы подходите к черте, за которой воспоминания резко обрываются. До этого момента вы были пустотой – чистой, девственной, незагрязненной словами. Вы были чистым небом. В тот день, когда вы умрете, слова снова отпадут и рассеются, и вы войдете в другой мир или в другую жизнь со своей прежней пустотой.
   Пустота – ваше существо.
   Я слышал, что Шанкара часто рассказывал историю об ученике, который все время спрашивал своего мастера о природе высшего существа человека. Мастер никогда не удостаивал этот вопрос ответом. Но однажды, в конце концов, он повернулся к ученику и сказал: «Я тебя учу ему, но ты не слушаешь. Высшее существо человека есть молчание».
   Ум означает слова, сущность означает молчание. Ум состоит только в накопленных вами словах; молчание – то, что было с вами всегда, не нечто приобретенное. Вот смысл существа. Это неотъемлемое ваше качество. На фоне молчания вы продолжаете собирать слова, и совокупность этих слов называется умом. Молчание есть медитация. Дело только в том, чтобы изменить гештальт, сместить внимание от слов к молчанию – которое есть всегда.
   Каждое слово – как обрыв: вы можете совершить прыжок в долину молчания. Из каждого слова вы можете соскользнуть в молчание… так действует мантра. Мантра означает многократное повторение одного и того же слова. Если вы повторяете одно-единственное слово, повторяете снова и снова, оно становится неинтересным, потому что теряет новизну. Вам становится скучно и хочется от него избавиться. Скука помогает. Она дает возможность избавиться от слова – и теперь вам легче соскользнуть в молчание.
   Молчание всегда рядом, стоит лишь посмотреть. Если вы будете повторять: «Рам, Рам, Рам»… Сколько вы сможете повторять? Рано или поздно вам надоест, станет скучно. Действие мантры в том, что она вызывает такую скуку, что вам хочется от нее избавиться. Это прекрасно, потому что тогда не остается ничего другого, кроме как соскользнуть в молчание. Оставьте слово и войдите в промежуток; используйте слово, как трамплин, и прыгните в пропасть.
   Если слова меняются – а обычно они, конечно, меняются, – вам никогда не надоедает. Новое слово всегда привлекательно; новая идея всегда привлекательна; новый сон, новое желание всегда привлекательны. Но если вы видите, что ум просто повторяет одно и то же – снова, снова, снова, – вы или уснете, или прыгнете в молчание, – есть только две возможности. Я знаю, что большинство людей при чтении мантры засыпают. Эту возможность мы тоже знаем много веков. Ее прекрасно знают матери. Если ребенок не засыпает, они применяют мантру – у них она называется колыбельной. Они монотонно повторяют два или три слова, и ребенка начинает клонить ко сну. Продолжайте повторять, и ему станет скучно. Ему больше некуда деваться, и никакого другого пути к бегству нет, единственный выход – сон. Он говорит: «Продолжай – и я засыпаю!» – и засыпает.
   Многие засыпают при чтении мантры; поэтому людям, страдающим бессонницей, полезна Трансцендентальная Медитация, и этим объясняется ее популярность в Америке, где бессонница стала почти нормой. Чем более распространена бессонница, тем привлекательнее Махариши Махеш Йоги, потому что людям нужны транквилизаторы. Мантра служит превосходным транквилизатором; но ее настоящее назначение не в этом. Если она дает вам хороший сон, прекрасно, – но настоящее ее назначение не в этом.
   Это все равно что использовать самолет, как телегу, – что тоже возможно. Если запрячь в самолет волов и пользоваться им как телегой, ничего плохого не будет, он принесет какую-то пользу, но он предназначен для другого. На нем можно было бы летать в небе.
   Мантрой нужно пользоваться с полной осознанностью того, что она предназначена для создания скуки. Следите только за тем, чтобы не уснуть. Иначе ничего не выйдет. Не засыпайте. Повторяйте мантру и не позволяйте себе заснуть. Чтобы не засыпать, лучше повторять ее стоя или на ходу.
   Один из самых известных учеников Гурджиева, Петр Успенский, умирал. Врачи предписали ему покой, но он не лежал в постели, – вместо этого он всю ночь напролет ходил. Врачи решили, что он сошел с ума. Он умирает, силы на исходе – и что он делает? Необходим отдых; продолжая ходить, он быстрее умрет. Но он не останавливался.
   Кто-то спросил: «Что вы делаете?»
   Он ответил: «Я хочу умереть в полном сознании. Я не хочу умирать во сне – тогда я не узнаю красоты смерти».
   И он умер на ходу.
   Это хороший способ читать мантру. Ходите!
   В Бодхгайе, где достиг просветления Гаутама Будда, рядом с деревом Бодхи вы найдете небольшую тропу. Будда постоянно по ней ходил. Час он медитировал под деревом, час ходил. Когда ученики спросили его, почему, он сказал: «Если я слишком долго сижу под деревом, мне хочется спать».
   Как только появляется сонливость, нужно начинать ходить – иначе вы соскользнете в сон, и вся мантра пропадет зря. Мантра должна вызвать скуку, полное пресыщение, чтобы вы могли прыгнуть в пропасть. Если вы движетесь в сон, пропасть упущена.
   Во всех буддистских медитациях действия чередуются. Сначала вы сидите; как только вы чувствуете сонливость, нужно тут же встать и продолжать на ходу. А когда вы видите, что сон прошел, снова сядьте и медитируйте сидя. Если вы продолжаете таким образом, наступает момент, когда вы вдруг выскальзываете из слов – как змея из старой кожи. И это происходит совершенно естественно, без всякого усилия.
   Итак, первое свойство ума, о котором нужно помнить, – постоянный разговор. Слова поддерживают в нем жизнь, слова дают ему пищу – без них ум не может продолжаться. Вырвитесь из когтей ума – то есть прекратите внутренний разговор.
   Вы можете себя к этому принудить волевым усилием, но тогда снова упустите. Вы можете заставить себя прекратить внутренний разговор – так же, как можете заставить себя прекратить разговаривать вслух, – вы можете поддерживать молчание волевым усилием. Поначалу будет трудно, но при определенной настойчивости вы можете заставить ум не разговаривать. Это возможно. Если вы окажетесь в Гималаях, то найдете многих людей, которым это удалось. Но на их лицах вы увидите вялость, не разум. Они не вышли за пределы ума – ум просто притупился. Они не вошли в живое молчание; они просто заставили ум умолкнуть путем контроля – как ребенка заставляют стоять в углу и не шевелиться. Посмотрите на него. Ребенок чувствует беспокойство, но контролирует себя, потому что боится. Он подавляет энергию – иначе его накажут.
   Если это продолжается достаточно долго, что обычно и происходит – в школах дети сидят по пять, шесть часов, – постепенно их разум теряет остроту, притупляется. Каждый ребенок рождается разумным; и почти девяносто девять процентов людей умирает дураками. Вся система образования отупляет ум; то же самое вы можете сделать сами.
   Вы найдете религиозных людей почти идиотами… – хотя, может быть, этого не заметите из-за своих представлений о них. Но, если у вас есть глаза, пойдите и посмотрите на ваших саньясинов: вы увидите глупцов и идиотов; вы не найдете в них ни малейших признаков разума или творчества. Индия очень пострадала из-за таких людей. Они создали настолько нетворческую ситуацию, что Индия живет по минимуму. Паралич – это не медитация.
   Во время проповеди в порыве красноречия священник воскликнул:
   – Пусть встанут все мужья, чьи умы тревожат семейные проблемы!
   Все присутствующие в церкви мужчины встали, кроме одного.
   – О! – воскликнул проповедник. – Вы единственный на миллион!
   – К сожалению, нет, – сказал мужчина. – Я просто не могу встать. Я парализован.
   Паралич – не медитация; паралич – нездоровое явление. Вы можете парализовать ум, и для этого существуют миллионы приемов. Есть люди, которые лежат на гвоздях. Если все время лежать на гвоздях, тело становится нечувствительным. Это не чудо. Вы просто лишаете тело чувствительности. Когда тело мертвеет, все легко и просто; вы лежите на гвоздях, как на мягкой кровати. Мало-помалу вам даже станет на них удобно. Если вам дадут хорошую удобную кровать, вы не сможете на ней спать. Тело парализовано.
   Есть похожие способы парализовать ум. Вы можете поститься. Ум постоянно говорит, что тело голодно, но вы не даете телу пищи, не слушаете ум. Постепенно он притупляется. Тело продолжает чувствовать голод, но ум не сообщает об этом – какой смысл? Никто не слушает, сообщать некому. Ум впадает в своего рода паралич. Многие подолгу постящиеся люди думают, что достигли медитации. Это не медитация; это просто недостаток энергии, паралич, нечувствительность. Они ходят, как мертвецы. Они не живы. Помните – медитация будет вам приносить больше и больше разума, бесконечного разума, сияющего разума. Медитация сделает вас более живыми и чувствительными, ваша жизнь станет богаче.
   Посмотрите на аскетов, как они живут: их жизнь почти перестала быть жизнью. Эти люди не знают медитации. Может быть, они мазохисты, которые истязают себя и получают от самоистязания удовольствие… ум очень хитер, он всегда рационализирует все, что делает. Обычно вы насильственны с другими, но ум очень хитер – он может научиться ненасилию, проповедовать ненасилие, и тогда он становится насильственным к самому себе. А насилие, направленное на себя, почитается людьми, потому что у них есть идеи, и они считают аскетизм религиозностью. Это сущий вздор.
   Бог – не аскет, иначе не было бы цветов, зеленых деревьев – были бы только пустыни. Бог – не аскет, иначе в жизни не было бы песни, танца – были бы только кладбища. Бог – не аскет – Бог наслаждается жизнью. В Боге гораздо больше от эпикурейца, чем вы можете себе представить. Если вы думаете о Боге, думайте в терминах Эпикура. Бог есть постоянный поиск большего и большего счастья, радости, экстаза, – помните.
   Но ум очень коварен. Паралич он может рационализировать как медитацию, тупость – как трансценденцию, омертвение – как духовное отречение. Берегитесь! Всегда помните, что, двигаясь в правильном направлении, вы расцветаете новыми и новыми цветами, и они становятся все ароматнее. В вас становится больше творчества. И вы чувствительны к жизни, к любви и ко всему, что открывает вам Бог.
   Наблюдайте ум и будьте очень внимательны: смотрите, что им движет. Когда вы что-то делаете, тут же ищите побудительную причину, потому что, если вы ее пропустите, ум сможет продолжать вас дурачить и говорить, что вами движет что-то другое. Например, вы приходите домой в гневе и бьете ребенка. Ум говорит: «Это для его же пользы – пусть учится себя вести». Это рационализация. Идите глубже… Вы были сердиты и хотели на ком-то выместить свой гнев. Нельзя выбросить гнев на начальника, он сильнее вас; это рискованно и опасно с экономической точки зрения. Нет, нужен кто-то беспомощный. Ребенок абсолютно беспомощен, он зависит от вас; он не может ответить, не может ничего сделать, не может отплатить той же монетой. Лучшей жертвы не найти.
   Посмотрите. Вы злитесь на ребенка? Если да, значит, вас дурачит ум.
   Ум обманывает вас двадцать четыре часа в сутки, и вы с ним сотрудничаете. Вы страдаете, и в конце концов жизнь становится адом. Ежесекундно проверяйте, правильна ли побудительная причина. Если вы научитесь правильно определять побудительную причину, уму будет все труднее и труднее обмануть вас. И чем дальше вы уйдете от его обмана, тем легче будет выйти за пределы ума, и тем более вы будете становиться хозяином.
   Я слышал…
   Один ученый говорил другу:
   – Не понимаю, почему ты заставил жену носить пояс верности, пока мы были на конференции. В конце концов, между нами говоря, неужели твоя Эмма, с ее-то лицом и фигурой…
   – Знаю, знаю, – ответил он. – Но по возвращении домой я всегда могу сказать, что потерял ключ.
   Наблюдайте, отслеживайте бессознательные побуждения. Ум все время держит вас в страхе и распоряжается, потому что вы не видите его настоящих побудительных мотивов. Когда человек приобретает способность видеть настоящие мотивы, медитация очень близка… потому что тогда ум теряет над вами власть.
   Ум – это механизм. В нем нет собственного разума. Это биокомпьютер – как он может быть разумным? Он эффективен, но не разумен; он функционально полезен, но в нем нет осознанности. Это робот, который хорошо работает. Но не слишком к нему прислушивайтесь, иначе вы потеряете внутренний разум. Это все равно что попросить машину управлять вами, руководить вами. Вы обращаетесь к машине, в которой нет и не может быть ничего оригинального. Никакая мысль ума не оригинальна – он всегда повторяется. Ум что-то говорит – наблюдайте: он снова направляет вас по наезженной колее. Попробуйте что-нибудь новое, и власть ума над вами уменьшится.
   Любой творческий человек всегда легко превращается в медитирующего, а для людей нетворческих в жизни это труднее всего. Если ваша жизнь состоит из бесконечного повторения, ум имеет над вами слишком много власти – вы не сможете от него отойти, вам страшно. Каждый день делайте что-то новое. Не повторяйте старый распорядок. Если ум что-то возразит, скажите ему: «Так мы делали всегда. На этот раз давай сделаем что-нибудь другое».
   Даже небольшие перемены… в том, как вы обычно ведете себя с женой, – небольшие изменения; в том, как вы обычно ходите, – небольшие изменения; в обычной манере говорить – небольшие изменения. И вы обнаружите, что ум теряет свою власть, вы становитесь немного свободнее.
   Творческие люди легче входят в медитацию и идут в нее глубже. Поэтам, художникам, музыкантам, танцорам в медитацию войти легче, чем бизнесменам, которые живут по расписанию, абсолютно нетворчески.
   Я слышал, как один отец давал совет сыну…
   Отец, в молодости известный донжуан, обсуждал с сыном его предстоящую женитьбу.
   – Мой мальчик, – сказал он, – я дам тебе всего два совета. Не забудь оставить за собой право одну ночь в неделю проводить с друзьями.
   Он замолчал и, когда сын спросил о втором совете, сказал:
   – Не трать ее на друзей!
   Он передает сыну свою модель поведения, свои привычки. Старый ум дает советы нынешнему сознанию – отец дает совет сыну.
   Каждый миг вы новы… рождаетесь заново. Сознание никогда не старо. Сознание – всегда сын, а ум – всегда отец. Ум не бывает новым, а сознание старым. Но ум всегда советует сыну – отец воссоздаст в сыне свою модель, чтобы сын повторял то же самое.
   До сих пор вы жили определенным образом – неужели вам не хочется попробовать по-другому? До сих пор вы думали определенным образом – неужели вам не хочется увидеть в своем существе какие-то новые проблески? Тогда будьте бдительны и не слушайте ум.
   Ум, ваше прошлое, постоянно пытается контролировать настоящее и будущее. Мертвое прошлое управляет живым настоящим. Просто будьте бдительны.
   Но каким образом? Как ум это делает? У него есть свой метод; он говорит: «Если не будешь меня слушать, ты не будешь эффективен, как я. Повторяя что-то старое, ты можешь быть эффективнее, потому что уже делал это раньше. Делая что-то новое, ты будешь не так эффективен». Ум говорит как экономист, специалист по повышению производительности труда; он все время повторяет: «Так легче. Зачем усложнять себе жизнь? Вот путь наименьшего сопротивления».
   Помните – когда у вас есть две возможности, две альтернативы, выбирайте новую; выбирайте ту, что труднее, ту, что потребует больше осознанности. Всегда предпочитайте осознанность эффективности, и вы создадите ситуацию, в которой медитация станет возможной. Все эти ситуации… Медитация случится. Я не говорю, что, просто создавая ситуации, вы войдете в медитацию, но они помогут. Они подготовят необходимую внутреннюю атмосферу, без которой медитация случиться не может.
   Будьте менее эффективными и более творческими. Возьмите это за правило. Не слишком беспокойтесь о практическом результате. Помните, всегда помните: вы живете не для того, чтобы стать товарной ценностью, чтобы приносить выгоду, – это ниже вашего достоинства; вы живете не для того, чтобы становиться более и более эффективными; вы живете для того, чтобы становиться более и более живыми, более и более разумными, счастливыми, экстатически счастливыми. Но это не в обычаях ума.
   Мать получила табель из школы.
   «У вашего сына большие способности, – говорилось в сопроводительной записке учительницы, – но он тратит слишком много времени на игры с девочками. Я разрабатываю план, чтобы избавить его от этой привычки».
   Мать подписала табель и отправила его назад с примечанием: «Если ваш план подействует, дайте мне знать – я испытаю его на отце мальчика».
   Люди постоянно ищут способы контролировать других, способы получать максимальную выгоду – пути выгоды. Но если вы ищете способы контролировать других, вы сами всегда будете оставаться под контролем ума. Забудьте о том, чтобы кого-либо контролировать. Как только вы отбрасываете идею о том, чтобы контролировать других – мужа или жену, сына или отца, друга или врага, – как только вы отбрасываете идею контроля над другими, ум не может сохранять над вами власть, потому что становится бесполезным.
   Он полезен, чтобы контролировать мир, контролировать общество… политик не может медитировать. Невозможно! Для него это еще более невозможно, чем для бизнесмена. Политик стоит в самой противоположной точке. Он не может медитировать. Иногда ко мне приходят политики. Их интересует медитация, но не медитация как таковая, – они слишком напряжены и хотят немного расслабиться. Политики приходят и спрашивают, не могу ли я им помочь, потому что они слишком напряжены. У них такая работа: вечные интриги, соревнование, гонка. Они просят им помочь найти немного покоя. Я отвечаю, что это невозможно. Они не могут медитировать. Амбициозный ум не может медитировать, потому что в основе медитации лежит отсутствие всяких амбиций. Амбиции означают стремление контролировать других. Вот что такое политика – стремление контролировать весь мир. Если вы хотите контролировать других, вам придется слушаться ума, потому что ум очень любит насилие.
   Вы не можете пробовать ничего нового – слишком рискованно. Вы вынуждены снова и снова повторять старое. Если учиться из истории, можно почерпнуть замечательные уроки…
   В 1917 году Россия пережила революцию, одну из величайших революций в истории. Но так или иначе эта революция потерпела поражение. Придя к власти, коммунисты стали почти как цари, даже хуже. Сталин оказался гораздо ужаснее Петра Грозного. Он убил миллионы людей. Что произошло? Когда коммунисты пришли к власти, начинать что-то новое было слишком рискованно. Новое могло не сработать – если что-то никогда раньше не проверялось, как знать?.. Лучше воспользоваться старыми методами, которые всегда помогали. Им пришлось учиться у царей.
   Любая революция заканчивается поражением, потому что, когда определенная группа политиков приходит к власти, ей приходится пользоваться прежними методами. Ум никогда не становится на сторону нового, он всегда за старое. Если вы хотите контролировать других, вы не сможете медитировать… можете быть абсолютно уверены.
   Ум живет в своего рода сне, в своего рода бессознательном состоянии. Вы становитесь сознательными лишь изредка. Вы становитесь сознательными, когда вашей жизни угрожает опасность. Все остальное время вы не сознательны. Ум живет во сне. Встаньте у дороги и понаблюдайте за людьми – вы увидите на их лицах тень сновидений. Кто-то разговаривает сам с собой или жестикулирует… посмотрев на него, вы увидите, что он где-то далеко, не здесь, не на дороге. Люди живут, словно в глубоком сне.
   Сомнамбулическое состояние для ума обычно. Если вы хотите медитировать, придется отбросить сомнамбулические склонности ума. Ходите, но будьте бдительны. Копайте яму, но будьте бдительны. Ешьте, но во время еды не делайте ничего другого – только ешьте. Откусывайте бдительно, жуйте осознанно, уделяйте внимание каждому глотку. Не позволяйте уму носиться по градам и весям. Будьте здесь, сейчас. Как только вы ловите ум на том, что он куда-то движется… Он всегда куда-то движется, он никогда не хочет оставаться на месте, быть здесь; если ум здесь, он больше не нужен. Сейчас, в этот самый момент в уме нет никакой необходимости – достаточно сознания. Ум нужен только где-нибудь далеко, когда-нибудь в будущем, когда-нибудь в прошлом, но никогда не сейчас и не здесь… Будьте бдительны: заметив, что ум куда-то переместился: вы в Пуне, а ум перенесся в Филадельфию, – немедленно придите в чувство. Встряхнитесь. Вернитесь домой. Вернитесь туда, где вы находитесь. Когда едите – ешьте; когда ходите – ходите; не позволяйте уму отлучаться от совершаемого действия и бродить по всему миру.
   Это не станет медитацией, но создаст для нее ситуацию.
   Вечеринка была в полном разгаре, и один из гостей решил позвонить другу и пригласить его разделить веселье. Он набрал неправильный номер, и ему ответил какой-то сонный голос. Он извинился, но при следующей попытке снова услышал в трубке тот же голос.
   – Ради бога, извините, – сказал он. – Я так внимательно набирал номер! Не понимаю, как я мог ошибиться?
   – Я и сам не понимаю, – ответил сонный голос, – тем более что у меня нет телефона.
   Люди живут почти во сне: продолжать свои занятия, не просыпаясь, – они освоили этот трюк. Если вы станете более бдительны, то много раз поймаете себя с поличным на том, чего совершенно не хотели делать; на том, в чем потом раскаетесь; на том, чего еще вчера решили никогда больше не делать. Вы часто говорите: «Сам не понимаю, как такое могло случиться. Я это сделал вопреки себе». Как может что-то случиться вам вопреки?
   Это возможно, только если вы спите. И вы все время говорите, что не хотели, чтобы это случилось. Но где-то в глубине, должно быть, вам этого хотелось.
   На днях Паритош прислал мне совершенно замечательную шутку – редчайшую, бриллиант чистой воды. Слушайте внимательно.
   После войны журналист брал интервью у преподобной матери-настоятельницы одного из европейских монастырей.
   – Расскажите, – начал журналист, – что было с вами и вашими монахинями в эти ужасные годы? Как вам удалось выжить?
   – Сначала страну оккупировали немцы, – сказала преподобная мать, – захватили монастырь, изнасиловали всех монахинь, кроме сестры Анастасии, забрали всю еду и ушли. Потом пришли русские. Они прогнали из монастыря немцев, изнасиловали всех монахинь, кроме сестры Анастасии, забрали всю еду и ушли. Потом русские отступили, вернулись немцы, захватили монастырь, изнасиловали всех монахинь, кроме сестры Анастасии, забрали всю еду и ушли.
   По ходу рассказа журналист добросовестно издавал все подобающие сочувственные междометия, но его все больше интересовала сестра Анастасия:
   – Кто такая эта сестра Анастасия? И как ей удалось избежать всех этих ужасов?
   – О, ничего особенного, – ответила преподобная мать. – Она не очень любит такие вещи.
   Даже изнасилование – ваше собственное желание; даже изнасилование случается потому, что вы его хотите. Может быть, это звучит резко, но психоаналитики утверждают, что это так. И мои собственные наблюдения это подтверждают. Без вашего сотрудничества невозможно даже изнасилование. Где-то в глубине скрыто желание, чтобы вас изнасиловали. Очень редко встречается женщина, которая ни разу в жизни не фантазировала о том, что ее насилуют, которой ни разу не снилось, что ее насилуют. В более глубоком смысле изнасилование значит, что женщина красива, желанна – будит дикие желания. В истории есть такой факт, что когда умерла одна из самых красивых женщин Египта, было изнасиловано ее мертвое тело – мумия. Если дух этой женщины об этом знал, она, должно быть, была очень довольна. Только представьте… даже мертвое тело!
   Можно это отрицать. Несколько дней назад ко мне пришла женщина, которую изнасиловали в Кабуле. И она рассказывала эту историю с таким наслаждением, что я сказал: «Наверное, вы сами в этом участвовали». Она возмутилась: «Что вы такое говорите!» Она была оскорблена! Я попросил ее не обижаться: «Вы рассказывали эту историю с таким наслаждением, – сказал я. – Закройте глаза и будьте честны. Скажите мне честно, хотя бы раз. Вы наслаждались этим изнасилованием?» Она сказала: «Что вы говорите! Изнасилование – как им можно наслаждаться? Я католичка, христианка!»
   Я сказал: «Все же закройте глаза. Не важно, католичка вы, индуистка или буддистка – закройте глаза и медитируйте». Она расслабилась. Она была действительно искренней женщиной – у нее изменилось выражение лица, она открыла глаза и сказала: «Наверное, вы правы. Я наслаждалась. Но, пожалуйста, никому не говорите! Мой муж скоро будет здесь, не говорите ему ни слова!»
   Просто наблюдайте свой ум: на поверхности он говорит одно и, одновременно, в глубине, планирует что-то другое. Будьте немного бдительнее, не живите во сне.
   Вот уже неделю старая ворчливая леди по предписанию доктора лежит в постели. Ей все не нравится. Она жалуется на погоду, лекарства, а больше всего ее не устраивает, как готовит ее муж.
   Как-то после завтрака, убрав поднос с едой и вымыв посуду, старик уселся в своем кресле. Больная услышала поскрипывание пера.
   – Что это ты делаешь? – спросила она.
   – Пишу письмо.
   – Кому это?
   – Кузине Энн.
   – И о чем это ты пишешь?
   – Я пишу, что ты больна, но врачи говорят, что опасности нет, и скоро ты поправишься.
   Через минуту он спросил:
   – Как пишется «кладбище» – через «е» или через «и»?
   На поверхности одно, в глубине – совершенно противоположное. Он надеется на чудо; надеется вопреки всем докторам. Он все время повторяет, что она скоро поправится, но в глубине души надеется, что она все-таки умрет. И он в этом не признается, даже себе. Так и вы всегда прячетесь от самих себя.
   Прекратите эти фокусы. Будьте искренни со своим умом, и он потеряет власть над вами.
   А теперь эта небольшая история.
   Когда в деревне неподалеку от храма мастера Сёдзю появились волки, мастер в течение недели приходил по ночам на кладбище и сидел в задзэн. После этого волки исчезли.
   Обрадованные жители деревни попросили его рассказать, какие тайные ритуалы он совершал.
   «Мне не пришлось прибегать к подобным вещам, – сказал он, – тем более что я их не знаю. Пока я сидел в задзэн, вокруг меня собирались волки, лизали мне кончик носа и обнюхивали горло. Но они меня не кусали, потому что я оставался в правильном состоянии ума.
   Как я всегда учу, правильное состояние ума позволит вам быть свободными в жизни и смерти и сделает неуязвимыми для огня и воды. Перед ним бессильны даже волки. Я просто практикую то, что проповедую».

   Простая история, но очень значительная. Неделю мастер приходил на кладбище и просто сидел – ничего не делая, даже не молясь, даже не медитируя. Он просто сидел в медитации – не медитировал, просто был в медитации. Он просто сидел. В этом смысл слова «задзэн». Это одно из самых красивых слов, которыми называют медитацию. Оно значит просто сидеть, ничего не делая. «За» значит «сидение». Он просто сидел. И это сидение – когда нет ума и нет мыслей, и в уме ничто не движется, и сознание подобно прохладной заводи без малейшей ряби, – правильное состояние. И чудеса происходят сами собой.
   Мастер сказал:
   Пока я сидел в задзэн, вокруг меня собирались волки, лизали мне кончик носа и обнюхивали горло. Но они меня не кусали, потому что я оставался в правильномсостоянии ума.

   Вот фундаментальный закон жизни: если вы пугаетесь, то тем самым даете другому энергию, чтобы испугать вас еще больше. Сама ваша идея о страхе создает в другом противоположную идею.
   У каждой мысли есть положительный и отрицательный полюс, как в электричестве. Если ваш полюс отрицательный, на другом конце создается положительный – автоматически. Если вы боитесь, другой немедленно чувствует желание вас притеснять, мучить. Если вы не боитесь, в другом это желание просто исчезает. И это относится не только к людям. Это относится даже к животным, даже к волкам.
   Если вы можете оставаться в правильном состоянии – то есть оставаться незатронутым, быть в молчании, свидетельствовать все, что бы ни происходило, без единой мысли, – тогда и у окружающих тоже не возникнет никакой мысли.
   Древняя индийская история…
   У индуистов считается, что в раю есть дерево Кальптару, что значит «дерево исполнения желаний». Однажды рядом с ним оказался случайный путник; он был очень утомлен и сел под ним отдохнуть. Ему очень хотелось есть, и он сказал про себя: «Если бы здесь кто-нибудь был, я бы попросил еды. Но, кажется, никого нет».
   Не успел он об этом подумать, как вдруг перед ним появилась еда. Он был так голоден, что стал есть, ни о чем не задумавшись. Наевшись, он захотел спать и сказал про себя: «Вот бы теперь кровать…» Появилась кровать.
   Но, ложась спать, он подумал: «В чем тут дело? Я не вижу ни души. Сначала еда, теперь кровать – может быть, мне прислуживают злые духи?» И тут же появились духи.
   Ему стало страшно, и он подумал: «Сейчас они меня убьют!» И они его убили!
   В жизни действует тот же закон: если вы думаете о злых духах, они непременно явятся. Попробуйте – и увидите сами. Если вы думаете о врагах – вы их создадите; если вы думаете о друзьях – они появятся. Если вы любите – всюду вокруг появляется любовь; если ненавидите – появляется ненависть. Все, о чем вы думаете, исполняется по определенному закону.
   Если вы ни о чем не думаете, с вами не происходит ничего.
   Мастер просто сидел на кладбище. Волки подходили и принюхивались, потому что он сидел так, словно никого не было. Должно быть, они пытались учуять, думает этот человек или нет. Они ходили кругами. Они наблюдали. Но никого не было – только пустота. Что делать с пустотой?
   Пустоту, молчание, блаженство нельзя разрушить. Даже злые волки для этого недостаточно злы. Они почувствовали божественность этой пустоты и исчезли.
   Жители деревни подумали, что, наверное, этот человек совершил какие-то тайные ритуалы, но мастер сказал: «Я не совершал никаких ритуалов, тем более что я их не знаю. Я просто сидел, ничего не делая, и все изменилось».
   Эта притча символична. Если вы сидите в этом мире, сохраняя молчание, если вы живете в молчании, словно живое ничто, этот мир станет раем. Волки исчезнут. Ничего другого делать не нужно. Только правильное состояние сознания – и все сделано.
   Есть два закона. Первый – закон ума. С его помощью вы создаете вокруг себя ад: друзья превращаются в недругов, возлюбленные оказываются врагами, цветы оборачиваются шипами. Жизнь становится бременем, и человек ее только терпит. Где бы вы ни жили, следуя закону ума, вы живете в аду. Выскользнув из ума, вы ускользаете из-под власти этого закона – и внезапно оказываетесь в совершенно другом мире. Этот другой мир есть нирвана. Этот другой мир есть Бог.
   Тогда, без вашего участия, все начинает случаться само собой.
   Позвольте мне сказать так: если вы хотите «делать»{ Кавычки переводчика.}, вы будете жить в эго; вас всегда будут окружать волки, и вы попадете в беду. Если вы отбросите эго, если вы отбросите идею «делать», если вы просто расслабитесь и отпустите себя, то снова вернетесь в мир Бога, в Эдемский сад – Адам возвращается домой. Тогда все осуществляется.
   В христианской истории говорится, что Адаму в Эдемском саду не приходилось ничего делать. Все было уже дано. Но он пал и был изгнан. Он стал знающим, он стал эгоистом, и с тех пор человечество страдает.
   Каждый человек должен снова вернуться в Эдемский сад. Двери не заперты. «Стучите, и отворят вам. Просите, и дано будет». Нужно только повернуть вспять. Путь ведет от целенаправленного действия к спонтанному осуществлению, – от эго к не-эго, от ума к не-уму. Не-ум – вот вся суть медитации. Этот другой мир – нирвана. Этот другой мир – божественность.
   Достаточно на сегодня.

   Глава 12
   Смейтесь – до самого бога
   Счастливый Китаец с мешком сладостей

-------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------

//-- * * * --//
   Во времена династии Тан жил один толстяк, которого называли Счастливым Китайцем или Смеющимся Буддой.
   Этот чудак Хотэй не желал ни называться дзэнским мастером, ни окружать себя учениками. Он просто ходил по улицам с мешком за спиной, наполненным леденцами, фруктами и пончиками, – все это он раздавал детям, которые собирались и играли вокруг него.
   Встречая последователя дзэн, он протягивал руку и говорил: «Дай монетку». Если кто-нибудь просил его вернуться в храм, чтобы учить других, в ответ он снова говорил: «Дай монетку».
   Однажды в этой игре-работе ему встретился другой дзэнский мастер, который спросил: «В чем значение дзэн?» В ответ Хотэй бросил мешок на землю, не говоря ни слова.
   «Тогда, – сказал мастер, – как дзэн выражается в жизни?» Счастливый Китаец закинул мешок за спину и пошел своей дорогой.
//-- * * * --//
   Смех – душа религиозности. Серьезность никогда не бывает и не может быть религиозной. Серьезность принадлежит эго, как симптом самой болезни. В смехе никакого эго нет.
   Да, между вашим смехом и смехом религиозного человека есть разница. Разница в том, что вы всегда смеетесь над другими, а религиозный человек смеется над собой, над самой нелепостью человеческого бытия.
   Настоящая религия может быть только празднованием жизни, ничем иным. Серьезный человек становится калекой – он сам себе создает препятствия. Он не может танцевать, он не может петь, он не может праздновать. Измерение празднования исчезает из его жизни. Его жизнь становится бесплодной пустыней. А если вы бесплодны, сколько бы вы ни притворялись и ни считали себя религиозным человеком, вы никогда им не будете.
   Можно принадлежать к той или другой религии, но при этом не быть религиозным человеком. Вы можете быть христианином, индуистом, буддистом, джайном, мусульманином, но не религиозным человеком. Вы во что-то верите, но ничего не знаете. Вы верите в теории. Слишком обремененный теориями человек становится серьезным. Человек, сбросивший с себя груз теорий, свободный от бремени, начинает смеяться.
   Вся игра существования так красива, что единственным откликом на нее может быть смех. Только смех может быть настоящей молитвой, благодарностью.
   Этот Хотэй весьма знаменателен. К несчастью, человек, подобный Хотэю, – редкий гость на этой Земле. Как жаль – подобных людей должно быть больше; должно быть больше храмов, наполненных смехом, танцем, пением. Потерять серьезность – значит ничего не потерять – человек только становится более здоровым и целостным. Но потерять смех – значит потерять все. Внезапно из вашего существа уходит празднование, вы становитесь бесцветным, скучным, жизнь угасает. Тогда энергия больше в вас не струится.
   Смех – это цветение. Если Будда был семенем, в Хотэе его дерево выросло и расцвело. Если Будда был корнями, в Хотэе он пришел к цветению. И если вы хотите понять Будду, постарайтесь понять Хотэя. Люди правильно называли его Смеющимся Буддой. В Хотэе Будда достиг расцвета. В Хотэе Будда рассмеялся. Просветление достигло кульминации.
   Но понять Хотэя трудно. Чтобы его понять, вам придется переместиться в измерение празднования. Если вы слишком обременены теориями, идеями, понятиями, идеологиями, теологиями, философиями, вы не сможете понять, кто такой Хотэй, в чем его значение, – потому что, посмотрев на вас, он рассмеется. Он рассмеется, потому что и представить себе не мог, что человек может быть таким глупым и нелепым.
   Можете представить себе человека, который настолько увлекся чтением кулинарных рецептов, что забывает готовить себе еду. Он только и делает, что изучает книги о том, как надо готовить, как не надо готовить, ведет споры и дискуссии – все это время оставаясь голодным, умирая от голода, совершенно забыв, что нельзя жить одними книгами. Именно так и происходит: люди живут Библиями, Коранами, Дхаммападами, Гитами – совершенно забывая, что религия должна быть живой. Она должна быть переварена, она должна войти вам в плоть и кровь – о ней нельзя только думать. Думая, вы остаетесь в самой поверхностной части своего существа. Религией нужно пропитаться – до мозга костей!
   Эта история требует очень глубокого понимания.
   Во времена династии Тан жил один толстяк, которого называли Счастливым Китайцем или Смеющимся Буддой.

   Когда вы впервые слышите выражение «смеющийся Будда», оно кажется почти парадоксом, противоречием в терминах. Будда – и смеющийся? Нет ни одной статуи, ни одного изображения, ни одного описания, где бы Будда смеялся, – но не потому, что Будда никогда не смеялся, а только потому, что в Индии слишком серьезно относятся к религии.
   Возможно, это одна из главных причин исчезновения буддизма в Индии. Индия всегда была слишком серьезной и слишком интеллектуальной, слишком любила теории. Будда был очень прост. Его подход основывался не на уме, а на экзистенциальном бытии. Индия – страна ученых пандитов, людей сведущих и знающих. Вполне естественно, что Будда из этой страны исчез.
   Он нес совершенно новое измерение – нечто оригинальное; нечто очень естественное, но в высшей степени оригинальное, потому что люди о нем забыли. Он сослужил человечеству огромную службу. Он не был ни пандитом, ни философом, ни метафизиком. Будда был абсолютно простым существом – полным молчания и жизни, счастливым, живущим от мгновения к мгновению.
   Если вы хотите понять Будду, придите к нему через Хотэя. Хотэй – его истинный ученик. Это большая редкость, потому что, когда появляется такой человек, как Будда, его немедленно окружают многоученые пандиты – они получают свежее сырье для создания теорий. Тотчас же его обступают интеллектуалы – появился новый материал, чтобы философствовать, писать книги, создавать священные писания.
   Говорят, давным-давно случилось следующее.
   Один человек стал просветленным. Ученики Дьявола бросились к своему мастеру с криками: «Скорей, скорей! Бежим! Нельзя терять ни минуты! Разве ты не знаешь? Человек стал просветленным! Мы должны уничтожить его истину, пока она не распространилась среди людей, иначе ад опустеет, и новых поступлений не будет, потому что все будут попадать на небеса, в рай, в мокшу!»
   И, говорят, Дьявол только улыбнулся, продолжая сидеть как ни в чем не бывало. «Не беспокойтесь, – сказал он, – у нас не будет ни забот, ни хлопот. На место происшествия уже прибыли ученые пандиты. Они не оставят от истины камня на камне. Они сделают за нас всю работу, и так хорошо, что нам не придется ни о чем беспокоиться!»
   Всякий раз, когда рождается истина, луч света, тут же на нее слетаются люди знания – интеллектуалы, профессора, философы, теоретики. Они набрасываются на истину и душат, они переплавляют ее в мертвые теории и писания. То, что было живым, становится плоским и бумажным. Настоящая роза исчезает.
   Однажды я был в гостях у своего друга-христианина. Я заглянул в его Библию – в нее была вложена роза. Наверное, он закладывал Библию этой розой много лет – и она была раздавлена между страницами, высохшая, мертвая. Я засмеялся. Он прибежал из ванной: «Что такое? Почему ты смеешься? Что случилось?»
   Я сказал: «То же самое, что и с этой розой, случилось с истиной. Между страницами твоей Библии роза умерла. Теперь это только воспоминание о том, что однажды было живым… Сувенир на память… Без всякого аромата, без всякой жизни. Она так же мертва, как любой искусственный цветок из пластика или бумаги. У нее есть история, но нет будущего. У нее есть прошлое, но она не несет никакой возможности. И то же самое случилось с истиной. Она умерла на страницах писаний».
   Дьявол сказал: «Не беспокойтесь: эти люди – ученые профессора, – уже на месте; они уничтожат истину на корню».
   Пока истина происходит, она по ту сторону слов, в молчании. Она так глубока, что ее нельзя выразить словами. Но рано или поздно приходят люди, которые облекают ее в слова, приводят в систему. И в самой этой систематизации истина гибнет.
   Хотэй жил совершенно не как обычный религиозный человек. Вся его жизнь была одним непрерывным смехом. Говорят, иногда он смеялся даже во сне. У него был большой живот, и этот живот весь трясся от смеха. Сардар Гурудаял Сингх был бы счастлив с ним встретиться, и Хотэю он бы тоже понравился. Люди спрашивали: «Почему ты смеешься?.. – даже во сне!» Смеяться было для него так естественно, что он хохотал по любому поводу. Для него вся жизнь, во сне или наяву, стала комедией.
   Вы сделали из жизни трагедию. Вы превратили свою жизнь в какую-то трагическую бессмыслицу. Даже смеясь, вы не смеетесь. Даже если вы притворяетесь, что смеетесь, это деланный, натянутый, искусственный смех. Он не рождается в сердце, он не идет из самого живота. Он не расходится из вашего центра, он только нарисован на периферии. В вашем смехе есть причины – а причины не имеют со смехом ничего общего.
   Я слышал…
   В небольшой конторе начальник в сотый раз рассказывал старый бородатый анекдот. Все смеялись – что еще делать! Анекдот всем давно надоел, но начальник есть начальник: когда начальник шутит, надо смеяться, – смех входит в ваши служебные обязанности. Не смеялась только машинистка. Она смотрела строго и серьезно. Начальник удивился:
   – Что с вами? Почему вы не смеетесь?
   – А я увольняюсь через неделю.
   Смеяться больше незачем!
   Мулла Насреддин очень внимательно выслушал длиннейшую историю, которую рассказывал какой-то незнакомец в кофейне – так невнятно и нудно, что было совсем не смешно. Никто, кроме Муллы, не смеялся. Но Мулла от души смеялся.
   – Почему ты смеялся, Насреддин? – спросил я, когда рассказчик ушел.
   – А я всегда смеюсь, – ответил Насреддин. – Если вовремя не засмеяться, всегда есть риск, что вся эта околесица начнется по новой!
   У каждого свои мотивы. Даже смех управляется деловыми соображениями, даже к смеху примешиваются экономика и политика. Даже смех – не просто смех. Он теряет всю чистоту. Даже смеяться вы не умеете невинно и просто, как ребенок. А если вы не можете даже смеяться просто так, вы теряете нечто необычайно ценное. Вы теряете невинность, чистоту, девственность.
   Посмотрите на маленького ребенка; посмотрите, как он смеется – так глубоко, из самого центра. Когда ребенок рождается, первое социальное проявление, которому он учится, – наверное, даже сказать «учится» неправильно, потому что он приносит его с собой, – это улыбка. Первое социальное проявление. Улыбаясь, он становится частью социума. Улыбка кажется очень естественной, спонтанной. Все остальное придет позже; улыбка – первая искра его появления в этом мире. Видя, что ребенок улыбается, мать очень счастлива, потому что эта улыбка говорит о здоровье, эта улыбка говорит о разуме, эта улыбка показывает, что ребенок не глуп, не заторможен в развитии. Улыбка обещает, что ребенок будет жить, любить, что он станет счастливым. Мать охватывает радость.
   Улыбка – первое социальное проявление, и она должна оставаться главным социальным проявлением. Пусть способность смеяться останется на всю жизнь. Если вы можете смеяться в любой ситуации, то научитесь с ними справляться, – а справляясь с ситуациями, вы становитесь зрелым. Я не говорю, что вы не должны плакать. На самом деле, если вы не можете смеяться, то не можете и плакать. Смех и слезы нераздельны; они составляют одно явление: искренность, подлинность.
   Есть миллионы людей, у которых высохли слезы. У них в глазах не стало ни блеска, ни глубины. Их глаза высохли, потому что они не умеют плакать, слезы не могут течь естественно. Если искалечен смех, будет искалечен и плач. Хорошо плакать может только тот, кто хорошо смеется. И если вы умеете плакать и смеяться от души, вы живы. Мертвый не может ни смеяться, ни плакать. Он может быть серьезным. Посмотрите сами; пойдите и посмотрите на труп – у мертвеца серьезность получается так хорошо, что вам с ним никогда не сравниться. Только живой человек может смеяться и плакать.
   Это настроения вашего существа, его времена года – они обогащают. Но, мало-помалу, все забывается… То, что вначале было естественным, становится неестественным. Чтобы засмеяться, вам нужно, чтобы кто-нибудь вас расшевелил, пощекотал, – только тогда вы смеетесь. Вот почему в мире так много анекдотов.
   Может быть, вы не замечали, но еврейские анекдоты лучше всех в мире. И причина в том, что евреям выпало гораздо больше страданий, чем любому другому народу. Они вынуждены были сочинять анекдоты, иначе давно бы умерли. Они перенесли столько страданий – на протяжении многих веков их мучили, истребляли, убивали, – что вынуждены были развить в себе чувствительность к нелепостям жизни. Чувство юмора было просто средством выживания. И у них самые лучшие анекдоты – самые смешные и самые глубокие.
   Вот что я пытаюсь показать: мы смеемся, только когда есть некая причина, нас к тому принуждающая. Вам рассказали анекдот, и вы засмеялись – потому что анекдот вызывает в вас некоторое волнение. Анекдот работает так: сюжет развивается в одном направлении, но вдруг делает поворот – такой внезапный, такой резкий, что и представить было невозможно. Волнение нарастает, и вы ждете развязки. И вдруг она оказывается совершенно не такой, как вы ожидали, – что-то совершенно другое, абсурдное и нелепое, всегда противоположное вашим ожиданиям.
   Анекдот никогда не логичен. Если анекдот будет логичным, в нем потеряется все, что было смешного, потеряется качество смешного, потому что он станет предсказуемым. Тогда вы угадаете развязку раньше, чем анекдот расскажут до конца, потому что она будет просто силлогизмом, который можно вычислить. Но ничего смешного не будет. В анекдоте должен быть внезапный поворот, такой неожиданный, чтобы его почти невозможно было представить, предугадать. Прыжок, скачок, квантовый скачок – вот почему анекдот вызывает столько смеха. Это тонкий способ психологической щекотки.
   Мне приходится рассказывать анекдоты, потому что мне страшно – вы такие религиозные люди… Вы склонны к серьезности. Мне приходится вас щекотать, чтобы иногда вы забывали о своей религиозности, забывали все свои философии, теории, системы и спускались с небес на землю. Я должен как можно чаще возвращать вас на землю, иначе вы будете становиться все серьезнее и серьезнее. А серьезность – как раковая опухоль.
   У Хотэя можно многому научиться.
   Во времена династии Тан жил один толстяк, которого звали Счастливым Китайцем…

   Да, он был толстяк – он так много смеялся. Смех приносит силу. Даже медицинская наука говорит, что смех – одно из самых сильных лекарств, которыми снабдила человека природа. Если вы можете смеяться, когда больны, то быстрее выздоровеете. Если вы не можете смеяться, даже когда здоровы, то рано или поздно потеряете здоровье и заболеете.
   Смех проникает в ваш внутренний источник и выносит на поверхность определенную энергию. Энергия начинает течь, энергия следует за смехом, как тень. Когда вы смеетесь по-настоящему, вы на несколько мгновений оказываетесь в глубоком медитативном состоянии – вы не замечали? Мышление останавливается. Невозможно смеяться и одновременно думать. Смех и мышление диаметрально противоположны – вы или смеетесь, или думаете. Если вы смеетесь по-настоящему, мышление останавливается. Если вы все же продолжаете думать, смех получится не первой свежести – полупарализованный, он будет ковылять и прихрамывать, как калека.
   Если вы смеетесь по-настоящему, ум вдруг исчезает. Вся методология дзэн в том, чтобы найти вход в состояние не-ума; и среди всех дверей смех – одна из самых красивых.
   Насколько я знаю, танец и смех – самые лучшие и естественные двери, и войти в них легко. Если вы танцуете по-настоящему, мышление останавливается. Вы танцуете и танцуете, кружитесь и кружитесь, становитесь самим кружением – и теряются все границы, все пределы. Вы не знаете даже, где кончается ваше тело и начинается существование. Вы вливаетесь в существование; существование вливается в вас – границы тают и растворяются. И если вы по-настоящему танцуете – если не «исполняете»{ Кавычки переводчика.} танец, но позволяете ему себя захватить, собой завладеть, – вы танцуете как одержимый, и мышление останавливается.
   То же самое происходит в смехе. Когда вы смеетесь как одержимый, мышление останавливается. И если вы узнали несколько мгновений не-ума, они обещают вернуться сторицей. Нужно только более и более настраиваться в лад с не-умом, с его качеством… Более и более – пусть мышление отпадает.
   Смех может стать прекрасным введением в состояние вне мыслей. И красота в том… Есть разные методы: например, концентрировать внимание на огне или на черной точке – или мантре, но вероятнее всего, что к тому времени, как ум исчезнет, вам захочется спать, вы заснете. Когда ум исчезает, открываются две возможности: сушупти, сон и самадхи; сон или сатори.
   Когда мышление исчезает, остаются две альтернативы: или сатори – состояние без мыслей в полной бдительности, или сон – состояние без мыслей в глубоком сне. Состояние сна естественнее, потому что его вы давно практикуете. Если вы прожили шестьдесят лет, двадцать из них вы провели во сне. Ни на одно другое занятие не уходит столько времени. Третья часть жизни проходит во сне. Ни на одно другое упражнение не тратится столько времени и энергии.
   Между прочим, если вы практикуете что-то подобное Трансцендентальной Медитации и повторяете мантру, – как только мантра поможет вам остановить мышление, вас тут же охватывает сон. Поэтому я называю Трансцендентальную Медитацию транквилизатором. И поэтому Махариши и его метод так привлекательны для американцев; они больше, чем кто-либо другой страдают бессонницей. В Америке бессонница стала почти нормой.
   Если вам больше сорока, и вы еще не страдаете бессонницей, это просто говорит о том, что вы неудачник, которому не удалось преуспеть – в бизнесе, политике. В борьбе за власть вам не удалось победить, вы проиграли. Все, кто добивается успеха, неизбежно страдают бессонницей. Или язвой желудка. Имейте в виду: такая вещь, как бессонница или язва желудка, – не что иное, как свидетельство успеха, удостоверение о том, что вы преуспели в жизни.
   Трансцендентальная Медитация привлекательна для американского ума, потому что, монотонно повторяя мантру – все одно и то же, – ум теряет к ней интерес и начинает засыпать. И вот в чем прелесть смеха – вы не заснете. Как можно уснуть, смеясь? Смех приводит в состояние не-ума, не-мысли, и при этом не дает заснуть.
   В некоторых дзэнских монастырях каждый монах должен начинать утро со смеха и заканчивать вечер смехом – начало и конец дня! Попробуйте. Это чудесно. Это покажется немного сумасшедшим – мм? – вокруг столько серьезных людей! Они не поймут. Если вы счастливы, они всегда спрашивают, почему… – Дурацкий вопрос! Если вам грустно, никто не спросит, почему. Грусть принимается как должное; если вам грустно, все в порядке: всем всегда грустно. Что тут особенного? Даже если вы хотите рассказать, никому не интересно, – все уже известно, всем вокруг грустно. Зачем напрасно сотрясать воздух? – И так все ясно!
   Но если вы смеетесь без причины, все вокруг настораживаются: тут что-то не чисто! Наверное, этот человек немного не в себе, потому что только сумасшедшие любят смеяться; только в сумасшедших домах люди смеются. Как ни жаль, все так и есть.
   Вам придется трудно… Если у вас есть жена или муж, трудно будет рано утром взять и рассмеяться ни с того ни с сего. Но попробуйте, и будете вознаграждены сторицей. Нет прекраснее настроения, чтобы проснуться и встать с постели. Без всякой причины! – потому что причины нет. Просто вы снова здесь, вы еще живы – это чудо! Это так смешно! Почему вы живы? И снова существует этот мир. Жена все еще спит, та же комната, тот же дом… В этом вечно изменчивом мире, который индуисты называют «майей», за ночь ничего не изменилось? Все по-прежнему: вы слышите голос молочника и шум машин на улице, все те же звуки – над этим стоит посмеяться!
   Однажды утром вас не будет. В дверь постучится молочник, и жена будет спать, но вас не будет. Однажды придет смерть. Пока она не постучалась вам в дверь, смейтесь от души – пока еще есть время, смейтесь от души.
   Посмотрите на всю эту нелепость – снова начинается день, точно такой же, как предыдущий; вы всю жизнь делаете одно и то же. Вы снова наденете тапочки и пойдете в ванную – зачем? Чистить зубы, принимать душ – зачем? Куда вы собираетесь? Вы собираетесь, а идти некуда! Одеваетесь, спешите на работу – для чего? Только для того, чтобы делать то же самое завтра?
   Посмотрите на всю эту нелепость – и смейтесь от души. Не открывайте глаза. Как только вы чувствуете, что проснулись, сначала начните смеяться, а потом уже открывайте глаза – и это создаст настроение на целый день. Если вы сможете посмеяться рано утром, вы будете смеяться весь день. Цепная реакция запущена – одно влечет за собой другое. Один смех влечет за собой другой, больший смех.
   Но почти всегда я вижу, что люди делают все наоборот. С самого раннего утра они встают с постели с жалобами, мрачные, грустные, подавленные, несчастные. Снова одно влечет за собой другое – и ни к чему не приводит. Они раздражительны… что очень плохо, потому что утро задает погоду на целый день, направляет весь день в определенное русло.
   Люди дзэн здоровее. При всем своем сумасшествии они психологически здоровее вас. Они начинают со смеха… тогда целый день вы чувствуете, как внутри плещет и искрится родник смеха. Вокруг столько абсурдного и смешного! Бог, наверное, умирает со смеху, век за веком, – целую вечность – наблюдая абсурдность этого мира. Все эти созданные им люди, во всей своей нелепости – настоящая комедия. Должно быть, он смеется.
   Если смех приведет вас в молчание, однажды вы услышите, что Бог тоже смеется; вы услышите, что смеется все сущее – деревья, камни и звезды смеются с вами.
   И вечером дзэнский монах засыпает смеясь. День прошел, театр закрывается, и своим смехом он говорит: «До свидания. Если я доживу до завтрашнего утра, то снова встречу его смехом».
   Попробуйте! Начинайте и заканчивайте день смехом, и вы увидите, мало-помалу, что в промежутке между утром и вечером случается больше и больше смеха. А чем больше вы смеетесь, тем ближе вы к религии.
   Во времена династии Тан жил один толстяк, которого звали Счастливым Китайцем или Смеющимся Буддой.
   Этот чудак Хотэй не желал ни называться мастером дзэн, ни окружать себя учениками.

   У каждого мастера свой собственный, уникальный путь. У каждого мастера есть свой уникальный метод выражения того, чего он достиг. Для Хотэя это смех. Он всю свою жизнь путешествовал, ходил из одного города в другой, – и смеялся.
   Говорят, появившись в городе, он становился на центральной площади и смеялся. И люди начинали смеяться над ним – что за сумасшедший пришел? Собиралась толпа, и постепенно смех распространялся и ширился. Он становился все заразительнее, пока вся толпа не бушевала от смеха как море. Хотэй поднимал волны смеха; своим смехом он давал сатсанг – в Индии словом сатсанг называют живое присутствие мастера.
   Через некоторое время люди, у которых были глаза, видели: «Он не сумасшедший – в одеждах сумасшедшего перед нами стоит Будда». Люди, у которых были уши, начинали слышать, что это не был смех сумасшедшего, – от Хотэя исходило и передавалось нечто необычайно красивое и глубокое.
   Таким образом он выражал свое существо. Таким способом он проповедовал – и его способ прекрасен.
   Священник рассказывал удивительную историю, и вдруг его маленькая дочка спросила: «Папа, это все правда или только проповедь?»
   Даже дети понимают, чего стоят проповеди! Этот человек рассказывал мне удивительную историю, а маленькая дочка перебила: «Скажи, папа, это все правда или только проповедь?» Уж она-то знает! – У нее отец проповедник.
   В проповедях нет правды – пока проповедью не становится вся ваша жизнь. Пока вся ваша деятельность не станет учением, пока вы сами не станете своим учением, все проповеди остаются фальшивыми. Хотэй сам стал своим учением.
   Этот чудак Хотэй не желал ни называться мастером дзэн, ни окружать себя учениками. Он просто ходил по улицам с мешком за спиной, наполненным леденцами, фруктами и пончиками, – все это он раздавал детям, которые собирались и играли вокруг него.

   Иногда этими детьми были действительно дети, иногда – молодые люди, иногда – старики; пусть слово «дети» не вводит вас в заблуждение. Для Хотэя детьми были все, даже те, кто был старше его, даже старики. По сути, чтобы найти контакт с Хотэем, нужно быть ребенком, невинным существом. Он раздавал подарки: игрушки, конфеты, сладости. В этом был символический смысл – учение религиозного человека – не придавайте жизни слишком большого значения, это не больше чем игрушка. Не обращайте на жизнь слишком много внимания, это всего лишь конфета. Попробуйте ее, но не становитесь одержимыми. Она не может насытить. В ней нет истины. Нельзя питаться только ею одной.
   Вы слышали слова Иисуса: «Не хлебом единым жив человек». Тем более – не единой конфетой! В хлебе по крайней мере есть что-то питательное, в конфете нет ничего. Она приятна на вкус, но по большому счету может быть даже вредной.
   Будь то дети или старики, он со всеми обращался, как с детьми, – дарил игрушки. Очень наглядно: нет лучшего способа сказать, что мир – только игрушка. И в той жизни, которую вы считаете жизнью, нет ничего подлинного – только иллюзия, сон, нечто преходящее. Не цепляйтесь за нее.
   Встречая последователя дзэн, он протягивал руку и говорил: «Дай монетку».

   И когда ему встречался последователь дзэн, дхьяны, медитирующий, кто-то знакомый… – мм? – обратите внимание: всем остальным он что-то дает; человеку, имеющему склонность к медитации, он говорит: «Дай монетку». Он говорит: «Быть в медитации – значит делиться… Дай монетку». Если вы медитативны, вы отдаете, делитесь – не копите, не скупитесь. Вы ничем не владеете. Как можно чем-то владеть в этом мире?
   Однажды вас не было, но мир был; однажды вас не будет, но мир будет, как прежде. Как вы можете чем-то владеть? Как вы можете претендовать на то, чтобы вам что-нибудь принадлежало? Может ли что-нибудь быть вашей собственностью? Если вы медитативны, в жизни вы можете только делиться. Вы дарите все, что только можете: свою любовь, понимание, сострадание – все, что только можете; вы дарите свою энергию, тело, ум, душу – все, что только у вас есть. И наслаждаетесь этим.
   Нет большего наслаждения, чем делиться. Вспомните сами! Поэтому людям так нравится дарить подарки. Это приносит столько радости. Когда вы что-то дарите – даже не очень ценное, не очень дорогое – сам этот жест, сам факт, что вы дарите, приносит огромное удовлетворение. Представьте себе человека, который дарит саму свою жизнь!.. дарит каждый миг – он живет в раю. Никакого другого рая не бывает.
   Встречая последователя дзэн, он протягивал руку и говорил: «Дай монетку».

   Рабиндранат Тагор, один из величайших поэтов Индии, написал стихотворение: «Что ты дашь мне?» В нем рассказывается история:
   «Однажды, ходя с чашей для подаяния от одной двери к другой, я вдруг увидал блистающую колесницу; она остановилась, поравнявшись со мной. Царственный колесничий сошел и улыбнулся, пронзая меня испытующим взором, и при виде его я тотчас представил себе подаяние, которого не просил, но которое, без сомнения, получу».
   Историю рассказывает нищий. Выйдя из дома, он вдруг видит, как останавливается золотая колесница и из нее выходит Царь царей. Должно быть, нищий затрепетал при мысли, что сегодня он что-то получит.
   «Но вдруг, к моему бесконечному огорчению, Царь царей протянул руку и спросил: „Что ты дашь мне?“ О Господи! Раздираемый сомнениями и нерешительностью, я поднес тебе лишь хлебное зернышко, и в ту же ночь нашел у себя на коврике крупинку золота. Как горько я пожалел, что не отдал тебе все, что имел!»
   Естественно, нищий привык получать и не привык отдавать. Он никогда ничего не давал. Всю жизнь он только просил и просил. И вдруг Царь царей протягивает руку и говорит: «Что есть у тебя для меня?» Нищий озадачен, смущен, растерян. Должно быть, он колебался. Должно быть, долго искал в своей сумке. Он мог бы дать больше, но ему не хватило духу. Он дал всего одно зернышко – потому только, что не мог отказать. Как отказать Царю царей? Не успел он осознать, что произошло, как колесница уже уехала, и только пыль клубилась на дороге. И все же, наверное, он целый день волновался о том, что в его сумке сегодня одним зернышком меньше. Он все думал и думал. Должно быть, эта мысль почти ранила его.
   А вечером, придя домой и высыпав на пол все, что выпросил за целый день, он находит крупинку золота. Теперь он понимает. Он горько плачет, но уже слишком поздно – где теперь найти Царя царей? Где? Теперь он хочет отдать все, что у него есть; он понял эту нелогичную логику: все, что отдано, превращается в золото, а все, что прячут и копят, рассыпается в пыль. Если копить золото, оно станет пылью; если поделиться пылью, она превратится в золото, – вот смысл этой красивой истории. И я абсолютно согласен.
   Это не просто притча, но истинный секрет жизни – дарите, и вам воздастся сторицей; делитесь, и в самой своей щедрости станете богаче. Продолжайте копить и прятать, и вы будете беднее и беднее. Нет бедняка беднее скряги. Сколько бы он ни имел, у него нет ничего, потому что иметь можно лишь то, что отдано. И это только кажется парадоксом.
   Позвольте мне повторить: вам принадлежит лишь то, что вами отдано, – никогда не накопленное; вашим становится то, чем вы делитесь. Делитесь!.. без всяких условий – потому что в любом случае у вас ничего не останется – смерть отнимет все.
   И смерть не просит подаяния; она просто отбирает, как грабитель. Она не спрашивает у вас разрешения, не останавливается в дверях и не говорит: «Позвольте войти, сэр?» Нет, она входит без спроса. Не успеете вы оглянуться, как вас уже нет. Не успеете вы оглянуться, как все уже отнято. Смерть отнимет все.
   Прежде чем к вам в двери постучит смерть, делитесь – всем, что у вас есть. Вы можете спеть красивую песню?.. – спойте ее, поделитесь! Вы можете нарисовать картину?.. – нарисуйте, поделитесь. Вы умеете танцевать?.. – идите и танцуйте, поделитесь танцем. Отдайте все, что у вас есть; я никогда не встречал человека, которому нечем поделиться. Если вы захотите, у вас найдется, чем поделиться, – и в избытке. Если вы не хотите делиться – тогда, сколько бы вы ни имели, вы останетесь нищим, у которого ничего нет.
   Я слышал…
   Мулла Насреддин, сидел на берегу и ловил рыбу. Вдруг он потерял равновесие и свалился в воду.
   – Помогите! Помогите! – закричала мадам Насреддин. – Мой муж тонет! Помогите!
   По счастью, крики были услышаны. Двое молодых людей, оказавшихся неподалеку, бросились в воду и вытащили несчастного Насреддина.
   Пока он лежал на берегу и обсыхал, мадам Насреддин склонилась к нему и прошептала ему на ухо:
   – Они спасли тебе жизнь. Может, дать им рупию?
   Мулла открыл один глаз и прошептал в ответ:
   – Хватит и половины рупии – ведь я утонул только наполовину.
   Ум скряги остается скрягой до конца. Остерегайтесь его.
   Встречая последователя дзэн, он протягивал руку и говорил: «Дай монетку». Если кто-нибудь просил его вернуться в храм, чтобы учить других, в ответ он снова говорил: «Дай монетку».

   Вот все, что он проповедовал: «Делитесь! Дарите!» Что еще можно сказать, чему еще можно учить?
   Однажды в этой игре-работе ему встретился другой дзэнский мастер, который спросил: «В чем значение дзэн?» В ответ Хотэй бросил мешок на землю, не говоря ни слова.

   Дзэн не верит, что истину можно выразить словами. Но ее можно выразить жестом, действием. Можно что-то сделать. Высказать нельзя, но показать можно.
   Когда мастера дзэн задают вопрос, они ждут в ответ не слов – они ждут какого-нибудь жеста спонтанного понимания. И помните: словесные ответы можно взять из писаний; их можно заимствовать, получить из вторых рук – но такой ответ не может быть подлинным. Бог из вторых рук не бывает подлинным. Истина из вторых рук не бывает подлинной. Остерегайтесь полученного из вторых рук.
   Мастера дзэн просят: «Покажи свое понимание, не высказывая! Вырази каким-нибудь жестом!» Дзэнского мастера, просветленного нельзя обмануть. Да, можно научиться жестам. Например, теперь, когда вы знаете историю о Хотэе… – мм?.. – вы можете повесить за спину мешок и с ним ходить, и я подойду к вам и спрошу: «В чем значение дзэн?» Вы бросите мешок на землю… И я стукну вас по голове! – …потому что дело не в том, чтобы повторять за Хотэем. Вам придется показать свое понимание. То было понимание Хотэя – нельзя его скопировать. Если задан вопрос, ответить придется вам – из собственного сердца, из собственного существа, из понимания и осознанности этого мгновения; нужно будет найти свой собственный отклик.
   В ответ Хотэй бросил мешок на землю, не говоря ни слова.

   Что это значило? В ответ на вопрос: «В чем значение дзэн?» – Хотэй бросает свой мешок с пончиками, игрушками и конфетами; он отвечает: «В отречении – вот так!» Значение в том, чтобы бросить мешок, все, чем вы владеете… Этот мешок в тот момент был всем его имуществом; кроме мешка, у него ничего не было.
   Мешок был несущественной частью, а больше у него ничего не было. Осталось только существенное. Мешок был единственным, что у него было несущественного. Он бросил его на землю. Он отвечает без слов: «Дзэн означает глубоко отречься от мира, отбросить все несущественное – как этот мешок!» Но он не говорит; он показывает.
   «Тогда, – сказал мастер, – как дзэн выражается в жизни?»

   Может быть, это значение дзэн; но как воплотить дзэн в жизнь?
   Счастливый Китаец закинул мешок за спину и пошел своей дорогой.

   Хотэй говорит: «Отрекаясь от мира, мы все же не бежим от него. Вот выражение дзэн в жизни. Мы отрекаемся от мира, но все же в нем остаемся». Мешок снова у него за плечами, он снова в пути, но он ни к чему не привязан. Мешок отброшен! – во внутреннем смысле для Хотэя он остался далеко позади. Он к нему не привязан. Но все же он его несет; пока он жив, он будет его носить.
   Дзэн говорит, что отречение не в бегстве; этому же учу и я. Вот почему я так люблю Хотэя – он показал настоящую осознанность, очень глубоко и полно. Жить без привязанности, но не бежать от мира, – потому что больше быть негде. Этот мир единственный – никакого другого нет. И ваши монахи, муни и садху, сидящие в храмах, монастырях и гималайских пещерах, просто струсили и бежали. Отрекитесь – но ни от чего бежать не нужно! Отрекитесь, и все же останьтесь в мире. Живите в мире, но не будьте от мира. Будьте в толпе, но оставайтесь в одиночестве. Делайте тысячу и одно дело – все, что необходимо, – но никогда не отождествляйтесь с тем, что делаете. Не усиливайте эго – вот и все.
   «Тогда, – сказал мастер, – как дзэн выражается в жизни?»

   Суть в отречении. Но воплотить дзэн в жизни, применить на практике – значит жить в мире, но не быть его частью.
   Счастливый Китаец закинул мешок за спину и пошел своей дорогой.

   Очень трудно это понять, потому что всевозможные трусы, боящиеся мира, бежавшие от мира и осуждавшие мир, в течение многих веков смущали и отравляли ваш ум. Понять очень трудно, но это понимание будет очень для вас полезно. Велика будет ваша награда.
   Тот, кто пугается и убегает, не человек настоящего понимания. Само его бегство показывает страх, не понимание. Если вы говорите: «Как я могу быть счастлив на рыночной площади? Как я могу быть в молчании на рыночной площади?» – и идете искать молчания в Гималаи, это бегство от самой возможности найти молчание – потому что только на рыночной площади есть контрастный фон; только на рыночной площади есть вызов; только на рыночной площади вам есть на что отвлекаться, и только на рыночной площади вы учитесь не отвлекаться ни на что.
   Если вы бежите в Гималаи, вы будете чувствовать себя спокойно – и одновременно немного глупо. Вы будете чувствовать больше молчания, но это молчание принадлежит Гималаям, не вам. Вернитесь, и все ваше молчание исчезнет – оно останется в Гималаях. И теперь мир будет вам мешать еще больше, чем раньше, потому что вы стали более уязвимым, мягким. Кроме того, теперь у вас появится предубеждение, идея, что вы достигли молчания. Вы станете еще эгоистичнее.
   Вот почему люди, бежавшие в монастыри, боятся возвращаться в мир. Мир служит проверкой, критерием. И легче оставаться в мире и мало-помалу расти в молчании – тогда молчание Гималаев входит в ваше существо. Не вы идете к Гималаям, Гималаи сами идут к вам. Тогда это молчание ваше собственное, оно принадлежит вам.
   Я не учу бегству. Я тоже учу настоящему отречению. Многие консервативные, пожилые люди приходят и говорят: «Что это за отречение? Люди становятся учениками и по-прежнему живут со своими семьями, женами, детьми, ходят на работу, на завод, сидят в лавках; что это за отречение?» У них только одно представление об отречении, одномерное представление: бегство. Мое отречение многомерно. Вы отрекаетесь, но никуда не бежите; отбрасываете, не отбрасывая; меняетесь – и все же остаетесь обычным; совершенно преображаете свое существо – и все же остаетесь в том самом обычном мире, что и все.
   Я смотрю на идею отречения так же, как дзэн. Но такое отречение трудно, потому что этот мир так долго осуждали, что стало почти непроизвольным… стало привычным мыслить в терминах осуждения. Если кто-то назовет вас «мирским» человеком, вы почувствуете, что вас обидели, оскорбили. Когда вы хотите кого-то осудить, вы называете его «мирским», – это уже осуждение.
   Быть «мирским» совсем не плохо. Будьте в мире, но не от мира – в этом все искусство, искусство жить между крайностями, искусство равновесия между противоположностями. Этот путь узок, как лезвие бритвы, но этот путь – единственный. Если вы теряете равновесие, вы упускаете истину.
   «Тогда, – сказал мастер, – как дзэн выражается в жизни?» Счастливый Китаец закинул мешок за спину и пошел своей дорогой.

   Оставайтесь здесь-сейчас в этом мире и идите своей дорогой. Пусть в вашем существе, в самой его глубине, по пути никогда не прекращается смех: смейтесь! – до самого Бога. Танцуйте! – до самого Бога. Пойте! – до самого Бога.

Примечания

   Все книги Ошо представляют собой стенограммы лекций, или «дискурсов», данных друзьям и ученикам. Эти дискурсы не были задуманы и написаны заранее, но возникали спонтанно, в реальном времени, в ответ на индивидуальные вопросы, заданные слушателями, или просьбу прокомментировать ту или иную историю. Данный сборник содержит двенадцать избранных дискурсов, в которых Ошо комментирует притчи важнейших духовных традиций мира.
   При редакции перевода, по мере возможности, в тексте были сохранены элементы живой речи; оказываясь иногда перед жестким выбором между эстетизмом русского текста и передачей точного смысла, мы предпочитали второе. Ниже комментируются такие случаи, приводятся отрывки из оригинала, содержащие мелодическую или смысловую игру слов, которую не удалось передать в полной мере, а также анекдоты, основанные на таковых «играх». В примечания также вынесена краткая информация об упоминаемых именах, событиях и названиях, которая может быть полезной для восприятия текста или просто любопытной, но не имеет к тексту прямого отношения.
//-- Введение --//
   Рама и Сита – персонажи древней индийской эпической поэмы «Рамаяна», автором которой считается Вальмики. «Рамаяна» приобрела бесчисленное множество версий и стала своего рода фольклором.
   Махабхарата – древний религозный эпос Индии, возникновение которого датируется приблизительно серединой первого тысячелетия до нашей эры, считается одним из самых важных факторов, определивших культуру индуизма.
//-- Глава 1. Путем канатоходца --//
   (Название в оригинале: Walking the Tightrope)
   Дискурс Ошо из серии The Art of Dying /
   «Искусство Умирать»; октябрь 1976 г.
   Источник истории:
   TALES OF HASIDIM: LATER MASTERS by Martin Buber /
   Мартин Бубер, «Хасидские истории: поздние наставники»
   Хасидим — множественное число от «хасид», т. е. «последователь» хасидизма (см. также «Баал Шем»).
   Равви (учитель, наставник) – означает преимущественно главу местных хасидов; в тексте термин сохранен как личное обращение; раввин – смысл тот же; в тексте употреблен в более торжественных ситуациях. (См. так же Ребэ, прим. к гл. 8).
   «Был один очень известный суфийский мистик, его звали Шакик» – вероятно, имеется в виду знаменитый суфий VIII–IX века, Хазрат Шакик аль-Балхи (умер в 810 году), ученик Ибрахима ибн Адхама.
   «Считается, что основатель хасидизма Баал Шем…»
   Баал Шем – основатель хасидизма, Равви Израэль Баал Шем Тов (1698–1760, по некоторым источникам, 1700–1760). Родился в местечке Окоп, в окрестности Подолии – на границе с Польшей и Россией; переменил много работ, большую часть жизни прожил на Западной Украине. В возрасте 36 лет стал известен как Баал Шем Тов – «Владеющий Благим Именем». Вокруг него собрались ученики, и возникло движение, впоследствии ставшее известным как «хасидизм». Баал Шем Тов не записывал своих учений, и мы знаем о них благодаря записям учеников. Большая часть известного нам принадлежит перу главного ученика Равви, Якова Йозефа из Полоного, автора первой из опубликованных работ по хасидизму: «Толдос Яков Йозеф». Также им были изданы работы «Бен Порас Йозеф», «Цафнас Панич» и «Кезонес Пазим».
   «Они все сплетали и сплетали теории; от Вед до Сарвапалли Радхакришнана…»
   Сарвапалли Радхакришнан – вероятно, имеется в виду доктор Сарвапалли Радхакришнан (1888–1975), выдающийся индийский философ и литератор, возглявлявший с 1946 по 1950 год индийскую делегацию в ЮНЕСКО, в 1952 году – президент ЮНЕСКО. Некоторые из его книг были посвящены индийской философии и религиям Востока. Его день рождения, 5 сентября, празднуется в Индии как «День учителя».
//-- Глава 2. Игроки в игре --//
   (Название в оригинале: Mere Players in the Game)
   Дискурс Ошо из серии Nirvana the Last Nightmare /
   «Нирвана: последний кошмар»; февраль 1976 г.
   Источник истории:
   ZEN: POEMS, PRAYERS, SERMONS, ANECDOTES, INTERVIEWS/
   «Дзэн: стихотворения, молитвы, проповеди, истории, интервью».
   Редакция и перевод: Lucien Stryk (Люсьен Стрик) и Takashi Ikemoto (Такаши Икемото)
   Музо – вероятно, имеется в виду Музо Сосеки (1275–1351), также известный как Музо-Кокуши, в 1339 году принадлежавший к линии Риндзая, основатель храма Тенрю-джи в Киото. В Японии Музо Кокуши был назван «Национальным Дзэнским Мастером»; он пользовался почтением народа. Знаменитый сад Зоген-чи был построен Кокуши и является его самой важной работой.
   «И он прочел сочиненное экспромтом стихотворение-вака…»
   Вака – первым собственно японским определением «вака» служат слова поэта Цураюки, написанные более тысячи лет назад. Слово состоит из двух частей: «ва» значит «японский», «ка» – «стихотворение» или «песня». Вероятно, изобретение этого названия во времена Цураюки диктовалось необходимостью отделить собственно японскую поэзию – стихи, сочиненные японскими поэтами на японском языке, – от переводов с китайского (служивших значительным источником вдохновения в японской поэзии) и произведений японских поэтов, сочиненных на китайском языке.
   Сегодня, вероятно, самым известным за пределами Японии стилем вака можно назвать хайку, состоящее из трех «строк», состоящих соответственно из пяти, семи и пяти слогов. Сейчас хайку пишут на многих языках, помимо японского, но более всего – в самой Японии. Как бы то ни было, это относительно поздняя форма вака, сложившаяся около XVII века, появлению которой предшествовало вот уже тысячелетие японской поэтической истории.
   С самого начала – еще до появления в Японии письменности – вака воспевали победы в любви и битвах, посвящались религиозным праздникам или выражали мистическое понимание, и эта традиция поэтического отражения торжественных, особенных, незаурядных событий просуществовала до начала великой эпохи письменности XVII–XVIII века и продолжила свою жизнь в письменной традиции.
//-- Глава 3. Незнание всего ближе --//
   Дискурс Ошо из серии Ah This! /
   «Ах, Это!»; январь 1980 г.
   Источник истории:
   неизвестен.
   Возможный источник:
   «The Book of Serenity» /
   «Книга безмятежности»,
   перевод: Thomas Cleary
   Или:
   The Blue Cliff Record /
   «Записки Голубого Утеса»
   Догэн Дзэнджи – Эйхай Догэн (1200–1253), выдающийся мастер и реформатор дзэн, автор множества произведений, главное из которых – «Сёбогэндзо», или «Сокровищница Глаза Истинной Дхармы» – создавалось им в течение двадцати двух лет. Новаторские идеи Догэна оказали сильнейшее влияние на судьбу дзэн-буддизма в Японии. Наследники дхармы Догэна создали школу Сото, существующую до настоящего времени. В 1988 году Ошо прочел серию из восьми лекций, посвященных Догэну, которые составили книгу «Мастер дзэн Догэн. Поиск и обретение».
   Хогэн (885–958) – дзэнский мастер, основатель одноименной секты. В возрасте семи лет принял монашество, изучал буддизм и конфуцианство. Позднее стал преемником Ринсэя и настоятелем его монастыря, собравшего, по преданию, более десяти тысяч монахов. По тому же преданию, у Хогэна всегда было более пятисот личных учеников, среди которых сорок три достигли просветления. Сохранился сборник изречений Хогэна, а также его трактат «Дзюккирон».
   В силу необходимости анекдот видоизменен.
   Здесь и далее, вынося подобные комментарии в примечания, мы руководствовались тем соображением, что анекдот по своей сути предназначен скорее вызвать у слушателя (читателя?) улыбку, чем погрузить его в размышления о лингвистике и теории перевода. Надеемся, это отчасти удалось сделать в тексте.
   Как бы то ни было, в оригинале…
   A man went into a restaurant to have some lunch and when the waiter came he said, “I will have a plate of kiddlies, please”.
   “What?” said the waiter.
   “Kiddlies”, said the man.
   “What?” said the waiter again.
   So the man picked up the menu and pointed at what he wanted. “Kiddlies”, he repeated firmly.
   “Ah”, said the waiter. “I see. Kidneys. Why didn’t you say so?”
   “But”, said the man, “I said kiddlies, diddle I?”
   …посетитель требует блюдо «kiddlies»; действие развивается, как и описано; в конце концов, просмотрев меню, официант понимает, что посетитель желает блюдо «kidneys» – почек, – но на вопрос, почему он не сказал этого сразу, посетитель возмущается: «Но ведь я и говорил «kiddlies», – и прибавляет: «diddle I?», пытаясь сказать «didn’I?» – «разве нет?»
   Анекдот видоизменен; в оригинале…
   A cannibal rushed into his village to spread the word that a hunting party had captured a Christian theologian.
   “Good”, said one of the cannibals enthusiastically, “I have always wanted to try a baloney sandwich!”
   …обрадовавшийся поимке миссионера людоед всю жизнь мечтал попробовать бутерброд с «baloney» – 1) разг. ерунда; 2) разг. итальянская{Вероятно, намек на римский католицизм. – Примеч. ред.} сарделька.
   С сожалением констатируем, что в оригинале анекдот был значительно изящнее.
   Three deaf British gentlemen were traveling on a train bound for London.
   The first said, “Pardon me, conductor, what station is this?”
   “Wembley, sir”, answered the conductor.
   “Good Lord!” exclaimed the second Englishman. “I am sure it is Thursday”.
   “So am I”, agreed the third. “Let us all go into the bar car and have a drink”.
   Первый из английских джентльменов спросил кондуктора о станции, второй принял название станции, «Wembly», за слово «Wednesday» – «среда», и удивленно заметил, что думал, что уже четверг – «Thursday», причем третьему джентльмену послышалось, что он «хочет пить» – «thirsty», на что он и предложил пойти в буфет и выпить. (Увы объясненным анекдотам! – Прим. ред.)
   Начало абзаца в оригинале:
   The function of the Master is to help you RE-member it. The mind has to be RE-minded, for knowing is nothing but RE-cognition, RE-collection, RE-membrance.
   Задача мастера – помочь вам ее вспомнить – RE-member (приставка re– обычно придает смысл «восстановления»). The mind has to be RE-minded – букв. «памяти должно быть напомнено (mind – традиционно значит «ум»; может значить «память», с приставкой re– традиционно превращается в глагол «напоминать»), потому что истинное знание есть не что иное, как RE-cognition, RE-collection, RE-membrance – три слова с выделенной приставкой re-, подчеркивающей «восстановление», совершения действия заново, букв. соотв.: узнавание, восстановление в памяти, воспоминание.
//-- Глава 4. «Не обращай внимания» --//
   В оригинале подзаголовок:
   «The story of a housewife’s sudden enlightenment»
   Дискурс Ошо из серии Ah This! /
   «Ах, Это!»; январь 1980 г.
   Источник истории: неизвестен (китайский дзэн).
   Мастер чань Хуэй-кэ с горы Лянь-е… – вероятно, имеется в виду Да-цзу Хуэй-кэ, яп. Тайсо Эка (487–593), второй китайский патриарх дзэн-буддизма, духовный наследник Бодхидхармы. Проповедовал в северной столице Е (Хэнань). Посмертный титул – Великий наставник Чжэн-цзун Пудзюэ.
   «…Второй путь – путь без пути, путь просветления – несет в себе совершенно иное откровение, совершенно иную весть, весть безмерной ценности: вы уже Это…»
   Под курсивным и капитализированным термином «Это» подразумевается некое мистическое неназываемое; термин условный. Сохранен в целях наиболее точной передачи смысла оригинала.
   В оригинале персонажей анекдота звали «неинтересно»: Хорнштейн и Злодник, и мы позволили себе их заменить более «традиционными».
//-- Глава 5. Только золото --//
   В оригинале подзаголовок: «The brazen thief in the marketplace of Ch’i»
   Дискурс Ошо из серии The Sudden Clash of Thunder /
   «Внезапный удар грома»; август 1976 г.
   Источник истории: адаптированная китайская народная сказка.
   Первоисточник неизвестен.
   «…запечатлейте в его психике определенную модель, импринтинг…»
   Импринтинг (англ. imprint – запечатлевать) – специфическая форма научения у высших позвоночных… Происходит преимущественно на ранних этапах послеродового развития и возможен лишь в течение определенного, обычно весьма ограниченного периода. Процесс импринтинга совершается чрезвычайно быстро. Результат импринтинга, как правило, необратим. («Краткий психологический словарь»)
   «Артур Кестлер изобрел прекрасное название для всей этой бессмыслицы…»
   Артур Кестлер (Аrthur Koestler), 1905–1983, – писатель, общественный деятель, социальный философ.
   Написал ряд известных книг, среди которых: «Стрелы в никуда», «Йогин и Комиссар» (о коммунизме), «Сомнамбулы», «Акт Творения» и «Тринадцатое Племя». Кстати сказать, самая известная из его книг, «Темнота в полдень» (Darkness at the Noon), посвящена ужасам Советского государства.
   Кестлер родился в Венгрии, изучал науку и психологию в Венском университете. В 1931 году вступил в Коммунистическую партию, но оставил ее в 1938 году, после сталинских «чисток». По окончании колледжа работал журналистом; во время гражданской войны в Испании, где он был корреспондентом, был на несколько месяцев захвачен в плен националистами; проведя некоторое время во французском лагере для интернированных, вступил в Иностранный Легион, затем бежал в Англию и вступил в Британскую Армию. После этого жил в Лондоне.
   Кестлер, выступавший в поддержку эфтаназии и страдавший болезнью Паркинсона, покончил жизнь самоубийством вместе с последней женой.
   «…потому что все время, пока вы ждете, вы ждете Годо».
   Годо – персонаж знаменитой пьесы Самюэля Беккетта (Samuel Beckett, 1906–1989, англо-ирландский драматург и романист; в 1969 году получил литературную Нобелевскую премию.) «В ожидании Годо» (En attendant Godot).
   Пьеса «В ожидании Годо», называемая некоторыми «абсурдистской драмой», была написана, согласно одним источникам, в 1949 году, согласно другим – в 1952-м. Как бы то ни было, доподлинно известно, что первая ее постановка состоялась в Париже 5 января 1953 года, немедленно получив всемирное признание и положив начало драматургическому успеху Беккетта. Имя Самюэля Беккетта упоминается в связи с кругом драматургов, получивших собирательное название «театр абсурда» (термин был изобретен Мартином Эсслином, на который его, в свою очередь, вдохновил Альбер Камю своим эссе «Миф о Сизифе»).
   В первом действии пьесы двое бродяг, Владимир и Эстрагон, под унылым деревом ожидают прибытия г-на Годо, с которым назначена встреча. Они разговаривают: ссорятся и мирятся; раздумывают о самоубийстве; пытаются уснуть; едят морковь и грызут куриные кости. Являются два других персонажа, хозяин и раб, и исполняют гротескную сцену. Появляется маленький мальчик и говорит, что г-н Годо сегодня не придет, но придет завтра. Пьеса буквально развивает название: ожидание Годо.
   Второе действие зеркально повторяет первое. Годо не является, и двое бродяг возобновляют свое ожидание под деревом, на котором между первым и вторым действием прорастает несколько листьев, единственный символ возможности порядка в абсолютно разобщенном мире.
   Некоторыми критиками имя «Годо» (Godot) считается ассоциативной производной от английского God, Бог (впрочем, сам Беккетт этого никогда не подтверждал). Ирландский критик Вивиан Мерсье назвал «В ожидании Годо» «пьесой, в которой ничего не происходит, – дважды».
//-- Глава 6. Черноносый Будда --//
   Дискурс Ошо из серии No Water, No Moon /
   «Ни воды, ни луны»; август 1974 г.
   Источник истории:
   ZEN: POEMS, PRAYERS, SERMONS, ANECDOTES, INTERVIEWS /
   «Дзэн: стихотворения, молитвы, проповеди, истории, интервью», с. 119
   Редакция и перевод: Lucien Stryk (Люсьен Стрик) и Takashi Ikemoto (Такаши Икемото).
   «Экстаз означает „стоять снаружи“…»
   Считается, это слово ecstasy пришло в английский язык около XV века из греческого, через латынь и французский; Большой Словарь Уэбстэра предлагает этимологию слова ecstasy от греческого éx и stásis, что может переводиться «стоя снаружи»; любопытно, что в русский язык оно могло попасть непосредственно из греческого, минуя странствия по западноевропейским языкам.
   «Экстаз означает, что вы абсолютно мертвы, что вы стоите вне самого себя и смотрите на эту смерть, – словно все ваше существо превратилось в труп. Извне себя вы смотрите на собственную смерть …»
   Данный абзац, возможно, несколько странно звучащий, в целях сохранения всей полноты смысла воспроизводится с максимальной точностью. См. оригинал:
   …Ecstasy means you are completely dead, and you are standing outside yourself and looking at this death, as if your whole existence has become a corpse. You are out of it and looking at your own death…
   «Бросьте это ведро с водой, в котором луна может только отражаться! Зачем дожидаться случая?» – Обращение к знаменитой дзэнской истории о монахине, несшей ведро воды. Ошо комментирует ее в серии лекций «Ни воды, ни луны», гл. 1:
   «…Монахиня Чийоно училась много лет, но не могла достичь просветления. Однажды ночью она несла старое ведро, полное воды. По пути она смотрела на полную луну, отражающуюся в ведре с водой. Внезапно бамбуковые стебли, связывающие ведро, разорвались, и ведро распалось. Вода тут же вылилась; отражение луны исчезло – и Чийоно стала просветленной. Она написала стиховторение:
   Я так старалась, чтобы ведро не распалось, надеясь, что слабый бамбук никогда не порвется. Внезапно дно выпало. Воды больше нет; ни луны, ни воды – пустота у меня в руках…»
//-- Глава 7. Человек, который любил чаек --//
   Дискурс Ошо из серии Just Like This /
   «Просто так»; май 1975 г.
   Источник истории:
   Человек, который любил чаек – собр. соч. Ли-цзы, одного из великих философов Китая.
   Перевод с древнекитайского, первоисточник неизвестен.
   «…Считается, что Лукман, один из мудрейших людей, когда-либо родившихся…»
   Вероятно, имеется в виду Лукман-хаким – или Лукман аль-Хаким – легендарный мудрец и врачеватель, герой многочисленных преданий, близких к рассказам о греческом баснописце Эзопе.
   «Имя Лукмана известно арабам с доисламских времен, о его таланте, долголетии и мудрости сложены многочисленные сказания, о нем говорится в многочисленных произведениях письменной литературы и фольклора, с его именем связывают многие изречения, пословицы, басни. Он же на Среднем Востоке и у народов Средней Азии прославлен как искусный лекарь, целитель, врач – Лукман-хаким. В Коране сказано, что Аллах «даровал Лукману мудрость», 31:11» – («Книга о Коране», Л. И. Климович).
   Другое упоминание о Лукмане:
   «…Ценные данные по интересующему нас вопросу содержатся в „Хикаят Шах Мардан“, в которой учение о Пути излагает герою мудрец и суфийский наставник Лукман аль-Хаким. Он связывает четыре этапа Пути с четырьмя элементами – водой, воздухом (ветром), землей и огнем, – из которых состоит тело человека и Вселенной. При этом в повести сообщается, что на огне начертана буква а („алиф“), на ветре – л („лам аввал“ – начальный лам), на воде – л („лам ахир“ – конечный лам), на земле – х („ха“). Таким образом, элементы, а с ними и сам четверичный Путь образуют текст – слово Аллах, тождественное в повести басмале – первому стиху Корана: „Во имя Аллаха Милостивого, Милосердного“». (Большая Советская Энциклопедия)
   «…он был основателем медицины юнани…»
   Как видно из следующих ниже энциклопедических статей, основателем медицины юнани традиционно считается Гиппократ, хотя не исключено, что им мог быть и наш Лукман (см. предыдущую статью) – полумифический персонаж, своего рода общеазиатский мистический Мулла Насреддин, «недостаточная реальность» которого могла не понравиться ученым историкам; тогда как в пользу Гиппократа говорит неоспоримая фактичность его существования… Любопытно также, что некоторые, – весьма, впрочем, «апокрифические», – источники отождествляют Лукмана с Авиценной, некоторые – с Пифагором, а некоторые – ни больше ни меньше как с самим Гиппократом! Как бы то ни было…
   «…Греко-арабская медицина известна на Среднем Востоке и азиатском субконтиненте как медицина юнани. Юнани – арабское слово, обращающееся к истокам этих медицинских традиций в Ионии в Древней Греции, так как греко-арабская медицина главным образом основана на древних методах медицины, которые практиковались и преподавались их традиционными основателями, а именно: Гиппократом, жившем в Греции прибл. между 460 и 370 годами до н. э., и Галеном, жившем в Греции и позднее в Риме между 129 и 199 годами н. э. Значительный вклад был внесен Авиценной, арабским ученым, жившем в Иране (980–1037)».
   «…В Индии Медицинская система юнани была представлена благодаря возникновению центрально-азиатских торговых путей где-то в районе ХХ века н. э. Теория юнани основывается на гиппократовой философии, исповедующей, что хорошее здоровье равнозначно совершенному равновесию аркан – стихий, или акхалат – склонностей, или миджаз – темперамента. В отличие от аллопатической парадигмы, рассматривающей пациента как биологический организм, подвергающийся нападению чужеродных тел, юнани связывает лечение пациента с окружающей его средой. Предписываемое лечение включает соблюдение диеты, применение лекарств растительного и иногда животного происхождения, физиотерапию и хирургию».
//-- Глава 8. В поисках сокровища --//
   Дискурс Ошо из серии The Art of Dying /
   «Искусство Умирать»; октябрь 1976 г.
   Источник истории:
   TALES OF HASIDIM: LATER MASTERS by Martin Buber /Мартин Бубер, «Хасидские рассказы: поздние наставники».
   Ребэ – читается с ударением на первый слог; транслитерация сохранена в целях сохранения колорита притчи; см. также раввин.
   «…в аудитории Чжуан-цзы» – т. е., в аудитории, где происходит лекция.
   «… Люди говорят: человек предполагает, Бог располагает. Так не бывает. Бог никогда ничего не „располагает“. Но в своих „предположениях“ вы сами же и „располагаете“».
   Начало абзаца в оригинале:
   …People say that man proposes and God disposes. It has never happened. God has never disposed of anything. But in your own proposition you have disposed of something yourself. Listen to God’s proposition, keep your own proposition to yourself…
   Слово «dispose» в пословице имеет также значение «выбрасывать», например мусор. Это придает абзацу двойной смысл и иронию, которые, к сожалению, в переводе не представляется возможным передать без пояснений:
   «…Бог никогда ничего не выбрасывает. Но вы сами в собственных предложениях что-то выбрасываете…»
//-- Глава 9. «И я не осуждаю тебя…» --//
   Дискурс Ошо из серии I Say Unto You /
   «Я говорю вам»; февраль 1977 г.
   Источник истории:
   От Иоанна, глава 8,
   русский текст – Синодальный перевод 1918 г.
   «… Она тупа, мертва, тяжела; она убивает радость своим брюзжанием…»
   В оригинале игра слов:
   «…It kills joy, it is a killjoy…»
   It kills joy – она убивает радость; killjoy – брюзга, отравляющий другим удовольствие человек.
   «… Когда же продолжали спрашивать Его, Он, восклонившись…»
   Восклоняться (церковнослав.) – приподнимать голову, выпрямляться.
//-- Глава 10. Умерший с достоинством --//
   Дискурс Ошо из серии Nirvana the Last Nightmare /
   «Нирвана: Последний Кошмар»; февраль 1976 г.
   Источник истории:
   ZEN: POEMS, PRAYERS, SERMONS, ANECDOTES, INTERVIEWS /
   «Дзэн: стихотворения, молитвы, проповеди, истории, интервью».
   Фугай – вероятно, имеется в виду дзэнский монах, художник и каллиграф Фугай Экун (Доджин), 1568–1654. В возрасте четырех или пяти лет он поступил в школу Сингон в храме Кансодзю, через несколько лет был переведен в дзэнский храм Согэнджи школы Сото.
   Когда ему было около шестнадцати лет, перешел в один из самых известных дзэнских храмов школы Сото, Сориндзи. Завершив дзэнское обучение, может быть, в 1596 году, Фугай провел следующие два десятилетия в паломничестве. В 1616 году принял сан в Дзёгандзи в провинции Сагами, но всего несколько лет спустя отказался от него и стал жить в горных пещерах, за что его прозвали Ана Фугай – «Фугай из Пещеры».
   Живя в горах Камишога, Фугай, как считается, писал тушью изображения Дарумы и вывешивал у входа в свою пещеру, чтобы крестьяне брали картины и оставляли ему рис. Многие из этих картин, потемневшие от благовоний, сохранились в крестьянских домах этой области.
   Через несколько лет Фугай поселился в хижине в деревне Маназуру, на юге Одавары, где продолжал занятия живописью и каллиграфией. Кроме Дарумы, он изображал также странствующего монаха Хотэя (см. статью «Хотэй», к Гл. 12); иногда он писал автопортреты или пейзажи на рисовой бумаге.
//-- Глава 11. Правильное состояние ума --//
   Дискурс Ошо из серии Ancient Music in the Pines /
   «Древняя Музыка в Соснах»; февраль 1976 г.
   Источник истории:
   ZEN: POEMS, PRAYERS, SERMONS, ANECDOTES, INTERVIEWS /
   «Дзэн: стихотворения, молитвы, проповеди, истории, интервью»
   «…Тогда вы видите облака за тысячу миль и слышите древнюю музыку в соснах…» – из стихотворения дзэнского мастера и поэта Иккью:
   …Я вижу облака за тысячу миль
   И слышу древнюю музыку в соснах
   «Нужно изменить гештальт. Обычно вы смотрите на слова, не обращая внимания на паузы».
   Гештальт (от нем. Gestalt – образ, форма) – термин одноименной школы психологии, основанной Фрицем Перлзом, «внедренный» в русский язык психологами за неимением адекватного аналога.
   Гештальт-психология оперирует концепцией «фигуры» и «фона»; термином гештальт, как правило, описываются соотношение в индивидуальном восприятии фигуры и фона и / или динамика изменения этого соотношения.
   «Сталин оказался гораздо ужаснее Петра Грозного…»
   НЕ опечатка. Трактовки возможны самые разные, но, поскольку смысл ясен, мы от них воздержимся.
//-- Глава 12. Смейтесь – до самого Бога --//
   (Название в оригинале: Laugh Your Way to God)
   Дискурс Ошо из серии The Sudden Clash of Thunder /
   «Внезапный Удар Грома»; август 1976 г.
   Источник истории:
   ZEN FLESH, ZEN BONES /
   «Кости дзэн, плоть дзэн».
   Составитель Paul Reps (Пол Рэпс).
   Хотэй, кит. Бу-дай (X–XI века). Имя в миру – Ци-цы, китайский монах.
   Путешествуя и собирая подаяние, Хотэй носил имущество в матерчатом мешке, за что и получил прозвище «Бу-дай» – Матерчатый Мешок. Изображался смеющимся, с толстым, выпирающим животом. Хотэя считали воплощением Бодхисаттвы Майтрейи.

//-- * * * --//
   Для получения более подробной информации посетите сайт

   www.OSHO.com

   Это комплексный многоязычный сайт, где вы сможете найти книги Ошо, беседы с Ошо в аудио– и видеоформате, библиотеку архивных текстов Ошо на английском языке и на хинди, а также обширную информацию об Ошо-Центре медитации и отдыха.
   Вебсайты:
   http://OSHO.com/resort
   http://OSHO.com/allaboutOSHO
   http://OSHO.com/shop
   http://www.youtube.com/OSHO
   http://www.oshobytes.blogspot.com
   http://www.Twitter.com/OSHOtimes
   http://www.facebook.com/pages/OSHO.International
   http://www.flickr.com/photos/oshointernational
   Связаться с «OSHO International Foundation» можно по следующим адресам:
   www.osho.com/oshointernational,
   oshointernational@oshointernational.com

Об авторе

   Книги Ошо не поддаются классификации. Его многочисленные беседы охватывают все темы – от поиска человеком смысла жизни до самых насущных социальных и политических проблем современного общества. Ошо не писал книг – его книги представляют собой аудио– и видеозаписи импровизированных устных обращений к слушателям со всего мира. Он говорил: «Помните: все, что я говорю, не только для вас… Я также беседую и с будущими поколениями».
   Лондонская газета «Sunday Times» назвала Ошо одним из «тысячи создателей двадцатого века», а американский писатель Том Роббинс охарактеризовал его как «самого опасного человека со времен Иисуса Христа». Газета «Sunday Mid-Day» (Индия)включила Ошо – наряду с Ганди, Неру и Буддой – в десятку людей, изменивших судьбу Индии.
   Сам Ошо о своей работе сказал, что он помогает создавать условия для рождения человека нового типа. Он часто называл этого нового человека «Зорба-Будда», который способен наслаждаться как земными радостями, подобно греку Зорбе, так и тихой безмятежностью, как Гаутама Будда.
   Все беседы и медитации Ошо проникнуты мировоззрением, включающим в себя как вечную мудрость всех времен и народов прошлого, так и высший потенциал науки и технологии настоящего и будущего.
   Ошо также известен своим революционным вкладом в науку внутренней трансформации. Его подход к медитации учитывает ускоренный темп современной жизни. Уникальные «Активные медитации» Ошо призваны, прежде всего, освободить тело и разум от стресса, чтобы затем было легче перенести в повседневную жизнь состояние покоя и свободного от мысли расслабления.
   Существуют два автобиографических произведения автора:
   «Автобиография духовно неправильного мистика» и
   «Проблески золотого детства».

ОШО-центр медитации и отдыха OSHO ® Meditation Resort

   Расположение. Расположенный в ста километрах к юго-востоку от Мумбаи в процветающем городе Пуна, Индия, Ошо-Центр медитации и отдыха является прекрасным местом для того, чтобы провести здесь отпуск. Центр протянулся более чем на сорок акров по живописной местности, являющейся жилым районом. Прекрасные сады и леса раскинулись на территории Центра.
   Уникальность. Ежегодно Центр принимает тысячи посетителей из более чем ста стран. Единственный в своем роде, Центр предоставляет возможность получить уникальный личный опыт нового образа жизни – жизни в большей осознанности, радости и творчестве. Центр предлагает большой выбор часовых и годовых программ. Ничегонеделанье и отдых являются одной из них!
   Все программы базируются на идее Ошо о «Зорбе-Будда» – качественно новом человеке, который способен как творчески участвовать в повседневной жизни, так и расслабляться в тишине и медитации.
   Медитации. Полное ежедневное расписание для каждого посетителя Центра включает в себя разные методы медитации – как активные, так и пассивные, как традиционные, так и революционные, в том числе «Активные Медитации» Ошо. Медитации проводятся в Аудиториуме Ошо – самом крупном зале для медитаций в мире.
   Мульти-институт. Индивидуальные занятия, курсы и семинары охватывают все: от творчества и искусства до холистических методов лечения, трансформации личности, проблем взаимоотношений, проживания важных жизненных этапов, духовного консультирования, эзотерических наук и дзен-подхода к спорту и отдыху.
   «Basho Spa». Роскошный спа-салон «Basho», окруженный тропическими деревьями, предлагает отдых в бассейне под открытым небом. Просторные джакузи, сауны, тренажерный зал, теннисные корты – все это усиливает впечатление от потрясающе красивой обстановки салона, оформленного в уникальном стиле.
   Кухня. Разнообразные кафе и рестораны на территории Центра предлагают вкусные вегетарианские блюда западной, азиатской и индийской кухни – большинство овощей выращены органическим способом на собственной ферме коммуны. Хлеб и торты пекут в собственной пекарне Центра.
   Ночная жизнь. На территории Центра проводится много различных мероприятий – вам будет из чего выбрать. Танцы всегда находятся у посетителей в приоритете! Среди других популярных мероприятий – медитации под звездами в полнолуние, различные шоу, музыкальные представления и медитативные вечера. Либо вы можете приятно провести время, общаясь с отдыхающими кафе «Plaza», или прогуливаться по садам, наслаждаясь сказочными видами.
   Удобства. Вы можете приобрести все необходимые вещи и средства гигиены в «Галерее». Здесь вы также сможете купить разные товары, относящиеся к учению Ошо – их ассортимент очень велик. Кроме того, на территории «Галереи» находятся банки, туристические агентства, интернет-кафе. Для тех, кто любит шопинг, Пуна предлагает большой выбор товаров, начиная с традиционных этнических индийских вещей и заканчивая продукцией знаменитых брендов.
   Проживание. Вы можете выбрать проживание в элегантных номерах Пансиона Ошо или остановиться на более долгий срок в Гостиной Ошо (эту возможность предоставляет программа пакета услуг на территории Центра). Либо вам будут предложены такие варианты, как комнаты в отелях или посуточная аренда квартир.
   www.osho.com/meditationresort

Ошо Притчи старого города. Беседы о свободе, любви, счастье и юморе

От переводчика

Введение

Глава 1 Путем канатоходца История о короле и двух преступниках

Глава 2 Игроки в игре Разгневанный самурай на переправе

Глава 3 Незнание всего ближе Как бесцельное паломничество дзэнского мастера Хогэна привело его домой

Глава 4 «Не обращай внимания» О зашипевшем масле и просветлении

Глава 5 Только золото Вор на рыночной площади в Ци

Глава 6 Черноносый будда Как поклонение дзэнской монахини испортило ее красивую золоченую статуэтку

Глава 7 Человек, который любил чаек …И почему они перестали с ним играть

Глава 8 В поисках сокровища Как равви Айзик получил деньги на свою шулу

Глава 9 «И я не осуждаю тебя…» Разгневанная толпа и женщина, совершившая прелюбодеяние

Глава 10 Умерший с достоинством Необычная смерть мастера Фугая

Глава 11 Правильное состояние ума Как мастер Сёдзю спас деревню от волков

Глава 12 Смейтесь – до самого бога Счастливый Китаец с мешком сладостей

Примечания

Об авторе

ОШО-центр медитации и отдыха OSHO ® Meditation Resort

Ошо
Притчи старого города. Беседы о свободе, любви, счастье и юморе

Глава 1
Путем канатоходца
История о короле и двух преступниках

Глава 2
Игроки в игре
Разгневанный самурай на переправе

Глава 3
Незнание всего ближе
Как бесцельное паломничество дзэнского мастера Хогэна привело его домой

Глава 4
«Не обращай внимания»
О зашипевшем масле и просветлении

Глава 5
Только золото
Вор на рыночной площади в Ци

Глава 6
Черноносый будда
Как поклонение дзэнской монахини испортило ее красивую золоченую статуэтку

Глава 7
Человек, который любил чаек
…И почему они перестали с ним играть

Глава 8
В поисках сокровища
Как равви Айзик получил деньги на свою шулу

Глава 9
«И я не осуждаю тебя…»
Разгневанная толпа и женщина, совершившая прелюбодеяние

Глава 10
Умерший с достоинством
Необычная смерть мастера Фугая

Глава 11
Правильное состояние ума
Как мастер Сёдзю спас деревню от волков

Глава 12
Смейтесь – до самого бога
Счастливый Китаец с мешком сладостей