&nbsp;-------<br>|&nbsp;Библиотека iknigi.net<br>|-------<br>|&nbsp;&nbsp;Абдулла&nbsp;Абасович&nbsp;Магомедов<br>|<br>|&nbsp;&nbsp;Нажабат&nbsp;Абдуллаевна&nbsp;Абдурахманова<br>|<br>|&nbsp;&nbsp;Казали&nbsp;Абдуллаевич&nbsp;Магомедов<br>|<br>|&nbsp;&nbsp;Буйнакцы на фронтах Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.<br>&nbsp;-------<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Буйнакцы в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Составители: Абдулла Абасович Магомедов, Казали Абдуллаевич Магомедов, Нажабат Абдуллаевна Абдурахманова<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Памяти отца и дедушки Магомедова Абаса Гамидовича, погибшего в боях по освобождению Кубани в феврале 1943 года, посвящается.<br>
<br><br><img border=0 src="i_001.jpg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Совет ветеранов г. Буйнакска, Буйнакский музей Боевой славы искренне благодарят Гамзата Магомедовича Гамзатова за помощь в издании этой книги. Желаем Вам и Вашим близким здоровья и мирного неба.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Благодарим также коллектив ИД «Эпоха» за терпеливый и кропотливый труд. Желаем творческих успехов и процветания вашему Издательскому дому.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;От составителей<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Говорят, мировая цивилизация за период своего существования многократно была подвергнута разным боевым действиям, т. е. была вовлечена в войну и только 320 лет цивилизация прошла без войны.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ещё в 1933 году, когда к власти пришёл Гитлер, Вильям Пик, вождь немецкого пролетариата говорил: «Гитлер – это война». Какими пророческими оказались его слова!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Чем дальше уходит от нас история Великой Отечественной войны, тем больше мы должны говорить о ней, об этой страшной трагедии, которая унесла неисчислимое количество жизней советского народа, надо говорить о тех миллионах советских солдат и матросов, лётчиках, о женщинах, которые наравне с мужчинами сражались с ненавистным врагом, о бывших узниках фашистских концлагерей, где сжигались в крематориях миллионы наших бойцов и гражданского населения. Даже в таких нечеловеческих условиях они оставались верными защитниками своей Родины и вели посильную борьбу в застенках фашистской неволи.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На войне всем было трудно, особенно трудно было нашим горцам. Подавляющее большинство не владело русским языком или владело им очень слабо, они не всегда понимали, что им говорят командиры, что от них требуется, что надо делать.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наш музей существует с 1985 года. Он был открыт к 40-летию Победы при помощи и поддержке городского и районного комитетов партии с их первыми секретарями Алиевым Абидином Набиевичем, Шихсаидовым Хизри Исаевичем, председателем горисполкома Омаровым Тажутдином Омаровичем. Создание музея было продиктовано накоплением огромного материала о буйнакцах – участниках Великой Отечественной, собранного Военно-патриотическим клубом «Поиск» (был создан А.А. Магомедовым при поддержке первого председателя городского Совета ветеранов войны А.З.Алиева и заместителя председателя горисполкома А.А.Гусейнова). В 1978 году клубу “Поиск” было присвоено имя Героя Советского Союза Ю.Акаева. Большую помощь в сборе материалов о наших ветеранах войны клубу оказывали студенты Буйнакского медицинского училища, его директор Абдула Гусейнович Гусейнов и преподаватель английского языка, она же руководитель клуба «Милосердие» Людмила Леонидовна Богачёва.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За более чем полувековой период нашим клубом и работниками музея собран большой и интересный материал о буйнакцах-участниках войны, тружениках тыла, выпускниках Буйнакского военно-пехотного училища, ранбольных и работниках буйнакских эвакогоспиталей, об узниках фашистских концлагерей, о моряках, лётчиках, пехотинцах, о женщинах, которые наравне с мужчинами сражались с ненавистным врагом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;У великого советского писателя Михаила Шолохова в рассказе «Наука ненависти» есть слова: «… на войне деревья, как и люди, имеют каждое свою судьбу. Я видел огромный участок леса, срезанного нашей артиллерией…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«В середине 50-х годов, – вспоминает один из составителей, – мне посчастливилось проходить срочную службу в г. Севастополе. Когда наши подводные лодки ремонтировались, нас направляли на работу в подземные штольни, на минно-торпедные склады. На территории складов были большие и малые сосновые деревья, на которых были видны торчащие осколки от снарядов времён Великой Отечественной войны, отбитые щепки и большие царапины. Смотря на них, прикасаясь к ним руками, я словно ощущал холод смертоносного металла вражеских бомб и снарядов, которыми они были “ранены” и “убиты”. Эти крупные стройные севастопольские сосны на берегу северной бухты словно тоже участвовали в боях за легендарный город славы русских и советских моряков. Может, эти сосны, принимая на себя фашистские осколки, заслонили собой и сберегли жизнь нашим морякам и пехотинцам. И я, каждый раз приходя на это место, непременно подходил к ним и прикасался руками к их ранам, здороваясь и благодаря их за подвиги, стоял минуты две в молчании…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Данная книга – это наша скромная попытка познакомить общественность с одним из разделов музея: «Буйнакцы на фронтах Великой Отечественной войны», с тем, какую лепту они внесли в эту великую войну, ускоряя и приближая час Победы. В этой книге использованы рассказы, воспоминания самих участников войны, записанные спустя 40–60 лет после войны, иногда это бывали рассказы их детей, вдов, внуков. По мере возможности, мы старались узнать, на каких направлениях, в каких полках, дивизиях, корпусах, армиях и фронтах воевали их родные, кто командовал, кто воевал рядом с ними, из земляков. За давностью лет эти рассказы могли быть не точны, и мы в течение более 2–3 лет работали над предоставленными нам сведениями, сверяли, проверяли, искали в военно-справочных источниках, военно-исторических журналах, мемуарах, воспоминаниях советских полководцев, чтоб довести до минимума возможные неточности, ошибки или расхождения, которые нельзя исключить, особенно в номерах воинских частей, названиях населенных пунктов, фронтов, фамилиях, званиях, датах боёв, в частности в датах освобождения НП. Здесь есть суровая правда и о гибели мужественного начальника штаба 30 сд подполковника М.Г. Костюка, о мужестве и гибели маленькой группы лейтенанта М.-З. Баймурзаева, о том, как попал в плен сержант Али Газаев, но есть и то, как выходцы из Дагестана – немецкие офицеры, спасли от верной смерти Г.Г. Магомедова и А.З. Алиева. Такие случаи тоже бывали на этой войне. Как бы ни старались, но мы не можем утверждать, что удалось избежать некоторых неточностей, расхождений, – ведь прошло столько лет!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Насколько это удалось нашей небольшой группе, судить читателю, самим участникам Великой Отечественной войны, родным и близким тех, о ком мы пытались рассказать.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В заключение хочется обратиться к Читателю. Спасибо, что Вы держите в руках эту книгу; спасибо, если сочли возможным прочитать хоть один из этих рассказов. Просим Вас, дорогой наш Читатель, прислать свои отзывы, замечания, пожелания и предложения по этой книге по адресу: РД, г. Буйнакск, ул. Хизроева, 31, Музей Боевой славы. С пометкой «Отзыв». Любой Вашей оценке будем благодарны.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Составители<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;О книге<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;О Великой Отечественной войне, о славных ветеранах, участниках страшных сражений, о творцах Победы написано много книг, выпущено немало фильмов. И все-таки, далеко не все еще известно и сказано об этой войне, о ее победителях, о тех, чьи останки покоятся в братских могилах, о тех, кто по сей день числится без вести пропавшим, кто не дожил до святого дня Великой Победы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Большое и благородное дело сделали работники Буйнакского Музея боевой славы им. Юсупа Акаева, написавшие и составившие эту книгу – результат многолетних поисков и встреч с ветеранами Великой Отечественной войны из Буйнакска и Буйнакского района. Материал разбит на разделы, что очень удобно для читателя, да и для самих очевидцев описываемых событий, которых, увы, осталось очень мало.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Материал, представленный на суд читателя, – не вымысел, а правда, подкрепленная ссылками на номера полков и дивизий, корпусов и армий; в нем приводятся звания, фамилии командирского состава, командующих соединений, под чьим руководством сражались наши земляки. Все это делает материал книги более убедительным.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В книге представлены герои многих народов, объединившихся в те суровые военные годы для защиты Советского Союза – Родины, которая на всех одна.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Много и хорошо написано о выпускниках Буйнакского военно-пехотного училища. Здесь дается очень много фотографий и самих фронтовиков, что тоже впечатляет. Читаю эту книгу и переполняет чувство гордости за своих земляков, внесших немалую лепту в разгром фашизма, в приближение Дня Победы!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;А-Г. С. Гаджиев, доктор исторических<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;и филологических наук, профессор, академик<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Условные сокращения<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;А – армия<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;абр – артиллерийская бригада<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;авд – авиационная дивизия<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;авп – авиационный полк<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;автб – автомобильный батальон<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;автбр – автомобильная бригада<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;автп – автомобильный полк<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;автр – автомобильная рота<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;АВФл – Азовская военная флотилия<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;авц – авиация<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;ад – артиллерийская дивизия<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;адд – авиация дальнего действия<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;ад дд – авиационная дивизия дальнего действия<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;адн – артиллерийский дивизион<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;аипап – армейский истребительный пушечный артиллерийский полк<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;АКП – авиационный корпус прорыва<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;ап – артиллерийский полк<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;ап дд – авиационный полк дальнего действия<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;атп – автотранспортный полк<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;аэ – авиационная эскадрилья<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;бад – бомбардировочная авиационная дивизия<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;бао – батальон аэродромного обслуживания<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;бап – бомбардировочный авиационный полк<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;БК – бронекатер<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;бмп – батальон морской пехоты<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;БО – береговая оборона<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;брмп – бригада морской пехоты<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;бс – батальон связи<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;БФ – Белорусский фронт<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;ВА – воздушная армия<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;ВВС – Военно-Воздушные Силы<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;ВГК – Верховный Главный Командующий<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;вдд – воздушно-десантная дивизия<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;вдап – воздушно-десантный артиллерийский полк<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;вдбр – воздушно-десантная бригада<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;вдд – воздушно-десантная дивизия<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;вдсп – воздушно-десантный стрелковый полк<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;ВМГ – военно-морской госпиталь<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;ВМФ – Военно-Морской флот<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;ВНОС – воздушное наблюдение, оповещение, связь<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вор. Ф – Воронежский фронт<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;вост. – восточный в/ч – военная часть<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;габр – гаубичная артиллерийская бригада<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;гап – гаубичный артиллерийский полк<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;гв. ас – гвардейское авиационное соединение<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;гв. – гвардии, гвардейский<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;ГВК – городской военный комиссариат<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;гопэп – головной полевой эвакуационный пункт<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;гсбр – горнострелковая бригада<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;гсд – горнострелковая дивизия<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;гсп – горнострелковый полк<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;гв. тд – гвардейская танковая дивизия<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;див. – дивизия<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;дн – дивизион дорсбт – дорожно-строительный батальон<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;дск – дивизион сторожевых катеров<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;ДШК (пулемет) – Дегтярев-Шпагин-крупнокалиберный<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;ждб – железнодорожный батальон<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;ждбр – железнодорожная бригада<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;зад – запасная артиллерийская дивизия<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;зап – запасный артиллерийский полк<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;зенаб – зенитная артиллерийская батарея<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;зенад – зенитная артиллерийская дивизия<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;зкп – запасный кавалерийский полк<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;зсбр – запасная стрелковая бригада<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;зсп – запасный стрелковый полк<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;зтп – запасный танковый полк<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;иад – истребительная авиационная дивизия<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;инжбр. – инженерная бригада<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;иак – истребительный авиационный корпус<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;иап – истребительный авиационный полк<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;ип – истребительный полк<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;ипап – истребительный пушечный артиллерийский полк<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;иптабр – истребительная противотанковая артиллерийская бригада<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;иптап – истребительный противотанковый артиллерийский полк<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;исб – истребительный стрелковый батальон<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;итд – инженерно-танковая дивизия<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;кабр – корпусная артиллерийская бригада<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;кбр – кавалерийская бригада<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;КБФ – Краснознаменный Балтийский флот<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;КВМБ – Краснознаменная военно-морская база<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;кд – кавалерийская дивизия<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;кк – кавалерийский корпус<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;ккд – кавалерийская казачья дивизия<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;кп – кавалерийский полк<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;ксд – конно-стрелковая дивизия<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;ксп – конно-стрелковый полк<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;кэ – кавалерийский эскадрон<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;лбаэ – летно-бомбардировочная авиаэскадрилья<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;лбс – линейный батальон связи<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;мб – моторизованный батальон<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;мбр – механизированная бригада<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;мд – моторизованная дивизия<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;медсб – медико-санитарный батальон<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;минб – минометная батарея<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;мк – механизированный корпус<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;мо – малый охотник<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;морсб – морской стрелковый батальон<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;морсбр – морская стрелковая бригада<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;мсб – мотострелковый батальон<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;мсбр – мотострелковая бригада<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;мсд – мотострелковая дивизия<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;мсп – мотострелковый полк<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;нбад – ночная бомбардировочная авиационная дивизия<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;об – отдельный батальон<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;обмп – отдельный батальон морской пехоты<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;обр – отдельная бригада<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;обрмп – отдельная бригада морской пехоты<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;обс – отдельный батальон связи<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;огсбр – отдельная гвардейская стрелковая бригада<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;озад – отдельная зенитно-артиллерийская дивизия<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;озп – отдельный зенитный полк<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;озпулр – отдельная зенитно-пулеметная рота<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;оиаб – отдельный истребительный артиллерийский батальон<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;оморсбр – отдельная морская стрелковая бригада ОПА – Отдельная Приморская Армия<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;опб – отдельная пушечная батарея<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;опмп – отдельный полк морской пехоты<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;опс – отдельный полк связи<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;опулаб – отдельный пулеметно-артиллерийский батальон<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;опулб – отдельный пулеметный батальон<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;орап – отдельный разведывательный авиаполк<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;ораэ – отдельная разведывательная авиационная эскадрилья<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;орб – отдельный разведывательный батальон<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;оразб – отдельный разведывательный батальон<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;орр – отдельная разведывательная рота<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;орс – отдельная рота связи<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;осб – отдельный стрелковый батальон<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;осбр – отдельная стрелковая бригада<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;отб – отдельный танковый батальон<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;пабр – пушечная артиллерийская бригада<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;пад – пушечная артиллерийская дивизия<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;пап – пушечный артиллерийский полк<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;ПВО – противовоздушная оборона<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;пд – пехотная дивизия<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;пмп – полк морской пехоты<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;п/п – полевая почта<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;ППГ – полевой передвижной госпиталь<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;ППХГ – полевой передвижной хирургический госпиталь<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;ППД – пистолет-пулемет Дегтярева<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;ПрибФ – Прибалтийский фронт<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;птбр – противотанковая бригада<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;птд – противотанковая дивизия<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;ПЭП – передвижной эвакуационный пункт<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;РГК – резерв Главного Командования<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;сапб – саперный батальон<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;сапп – саперный полк<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;рр – разведывательная рота<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;санб – санитарный батальон<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;сап – самоходный артиллерийский полк<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;РККА – рабоче-крестьянская Красная Армия<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;РККФ – рабоче-крестьянский Красный флот<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;САУ – самоходная артиллерийская установка<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;сб – стрелковый батальон<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;сбр – стрелковая бригада<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;сд – стрелковая дивизия<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;ск – стрелковый корпус<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;сп – стрелковый полк<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;ср – стрелковая рота<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;СЭГ – санитарный эвакогоспиталь<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;тб – танковый батальон<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;тбр – танковая бригада<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;тд – танковая дивизия<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;тк – танковый корпус<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;ТОФ – Тихоокеанский Флот<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;тп – танковый полк<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;ТТД – тактико-технические данные<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;УФ – Украинский фронт<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;ХПГ – хирургический полевой госпиталь<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;ЦА ВМФ – Центральный архив Военно-Морского флота<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;ЧФ – Черноморский Флот<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;шад – штурмовая авиационная дивизия<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;шак – штурмовой авиационный корпус<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;шап – штурмовой авиационный полк<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;ЭГ – эвакуационный госпиталь<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;ЮЗФ – Юго-Западный фронт<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;ЮФ – Южный фронт<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;1. Общевойсковые<br></h3><br><br><img border=0 src="i_002.jpg"><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В едином порыве<br></h3><img border=0 src="i_003.jpg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1941 году военным комиссаром Буйнакского объединенного военкомата был Сафоний Михайлович Тегипко, член КПСС с 1922 года, участник гражданской войны. Сафоний Михайлович делится своими воспоминаниями с буйнакцами.<br>
<br><img border=0 src="i_004.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сафоний Тегипко<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;“Начало Великой Отечественной войны застало меня в должности военного комиссара г. Буйнакска Дагестанской АССР. Вспоминаю, с каким великим патриотизмом шли буйнакцы на сборный пункт. Ежедневно приходили в военкомат добровольцы с заявлениями, просьбами о принятии их в Красную Армию для отправки на фронт. Среди них были рабочие, крестьяне, служащие. Некоторых помню пофамильно. Супруги Алиевы, учителя средней школы с. Ахатлы, в своем заявлении писали: «Мы желаем быть в славных рядах защитников Родины, просим отправить нас на фронт». Директор Буйнакского педучилища, коммунист Меджидов писал: «Два моих младших брата уже воюют против врага; меня вырастила, воспитала Коммунистическая партия и советский народ, за свою радостную счастливую жизнь я в долгу перед Родиной. Считаю себя мобилизованным, готов выполнять любые задания партии и правительства, прошу направить на фронт».<br>
<br><img border=0 src="i_005.jpg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Такие же заявления с просьбой о принятии в Советскую Армию и добровольно отправить на фронт подали директор другого педучилища г. Буйнакска коммунист М. Гаджиев, коммунистка У. Магомедова, бывший командир партизанского отряда гражданской войны коммунист председатель колхоза им. Орджоникидзе А. Салаватов, комсомольцы А. Комарбеков, Курджимов и др.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Буйнакский райсовет Осоавиахима организовал обучение молодежи на кавалеристов, ребята ежедневно являлись на занятия на колхозных лошадях. Всего обучалось 1200 человек. Было организовано и обучение в четырех санитарных дружинах санитаров. На предприятиях проводилось обучение по противовоздушной и противохимической обороне.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Большую работу во всех мероприятиях оборонного назначения вели командиры запаса тт. Лукьянов, Ладонкин, Кичкин, Ханов, Айгунов, Калмыков, Дрожин, Афанасьев. Врачи Князев, Золотарева, Алексеева и многие другие патриоты, активисты оборонной работы при проведении мобилизации всех народно-хозяйственных ресурсов для воинских частей фронта.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Личный состав Буйнакского объединенного военного комиссариата того времени в начале войны при большой помощи комитетов КПСС, Буйнакского и Унцукульского райисполкомов успешно и организованно, в установленные сроки, провел мобилизацию всех народнохозяйственных ресурсов по документам на случай войны, о чем 30 июня 1941 года центральная газета «Правда» (№ 179) в заметке «Патриотизм горцев Дагестана» писала: «…Мобилизация на фронт проходит в Буйнакском районе, как и во всем Дагестане, с исключительной организованностью. Патриотизм трудящихся горцев проявляется буквально во всем.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Коммунистическая партия, Советское государство в годы гражданской и Великой Отечественной войны подняли на защиту нашей Родины весь народ. Именно благодаря этому Советское государство, его Вооруженные силы разгромили всех врагов, как в гражданской, так и в Великой Отечественной войнах, разгромили гитлеровскую фашистскую армию и водрузили над рейхстагом Знамя Победы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Патриоты Буйнакска и района вместе с трудящимися всей страны встали на защиту Родины от фашистской нечисти, храбро сражались на всех фронтах Великой Отечественной”.<br>
<br><img border=0 src="i_006.jpg"><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Отважные братья Казановы<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Среди буйнакцев – участников Великой Отечественной войны достойное место занимают братья Казановы, черкесы по национальности, переехавшие в Буйнакск в 1936 г. на постоянное место жительство. Многие старожилы города хорошо помнят их и отзываются о них как о добрых, отзывчивых и сплочённых братьях и верных товарищах.<br>
<br><img border=0 src="i_007.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Магомед Казанов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В Буйнакском музее Боевой славы есть отдельный стенд посвящён пяти братьям Казановым с их фотографиями и фотографией матери. Но, к сожалению, сведения о них очень скупы, наши усиленные поиски особого успеха не имели.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Все пятеро братьев родились в Карачаево-Черкесской автономной области в с. Икон-Халкский. Самый старший из братьев Казанов Магомед Хаджиевич родился в 1911 г., был женат, имел сына, которого назвал Станиславом. Магомед работал бухгалтером в БУКЗ (Буйнакское управление консервного завода) Когда началась война, он написал заявление о зачислении его в Советскую Армию. В военкомате его сразу же направили в Буйнакское военно-пехотное училище, с которым в октябре 1941 г. уехал в НКАО в г. Степанакерт. В феврале 1942 г. по окончании училища лейтенант Магомед Казанов направляется на оборону Кавказа под Моздок. В суровых горных условиях, где в это время стояли сильные морозы и лежал глубокий снег, командир стрелкового взвода не раз поднимал своих бойцов в атаку, увлекая их за собой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вообще надо сказать, что кавказцы в боях по обороне Кавказа проявляли особое стремление отличиться, они знали Кавказ – это их горы, их край.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Весной 1942 года в одном из боёв Магомед получил тяжёлое ранение и был направлен в эвакогоспиталь города Буйнакска, разместившийся в здании Аварского педучилища. В госпитале его навещали родители, жена Зинаида с сынишкой Стасиком, сестра, братья, кроме Шамсутдина, который после войны с белофиннами продолжал воевать с фашистами, и Джамалдина. Перед отправкой в госпиталь Магомед был награждён орденом Красной Звезды за бои под Моздоком, о чём узнали и его родители, друзья. Чаще всех навещал его друг и сосед Ханов Хан-Магомед, продолжавший работать в это время директором УКЗ.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вскоре, оправившись от ранения, Магомед опять уехал на фронт. Уже после госпиталя получил он звание капитана и должность командира роты, а потом командовал батальоном в 60 гв сп.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За успешные боевые действия комбат, гвардии капитан М. Казанов был представлен к очередному ордену, но в одном из боёв был опять ранен и попал в госпиталь города Сочи. После излечения капитану дали возможность окончательно вылечиться, для чего назначили на относительно легкую работу – командиром учебного батальона там же, в Сочи. Но он не умел командовать сидя, вместе с бойцами он поднимался в учебную атаку, на штурм горных перевалов, совершал марш-броски… Рана, которую он не щадил, не пощадила и его, он вновь попал в госпиталь, на этот раз уже с тяжёлым диагнозом. Врачи делали всё, чтобы вернуть в строй капитана, но последствия тяжелых ранений оказались более чем серьезными: 14 августа 1944 г. в возрасте 33 лет перестало биться сердце отважного черкеса, гвардии капитана Казанова Магомеда Хаджиевича.<br>
<br><img border=0 src="i_008.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мухайдин Казанов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мухайдин Хаджиевич Казанов, 1915 года рождения, имел торговое образование.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда началась война, в числе буйнакцев, обивавших порог военкомата, были и братья Казановы: Магомед, Мухайдин, Джамалдин; в военкомате приняли заявления только Магомеда и Джамалдина, а Мухайдину отказали, военком города капитан Тегипко сказал: хватит и трёх Казановых для Победы над фашистами. Но Мухайдин не хотел мириться с таким оборотом дела и продолжал добиваться отправки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Только в феврале 1942 г. Мухайдина мобилизовали. Поручив родителей и Стасика, племянника, семнадцатилетнему брату Джабагы, он уехал на фронт. Когда он уезжал, Джабагы находился на работе по строительству оборонных сооружений в районе Ярым-почты. Оттуда в снег и мороз пришёл он пешком проводить брата, а как только поезд отошёл от перрона, вернулся к месту работы на Ярым-почту, куда добрался уже поздно вечером.<br>
<br><img border=0 src="i_009.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Джамалдин Казанов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Трудно передать состояние матери-горянки, которая с таким трудом вырастила, вывела в люди своих детей. Она тешила себя надеждой, что они скрасят ее старость, обеспечат почетную, покойную жизнь любимой матери. Матери, у которой остался, чего уж скрывать, самый любимый сын, да и тот, как она догадывалась, рвался на фронт. Мать просила его, ругала, чтоб он не оставлял ее, убеждала, что род Казановых с честью уже сражается с ненавистным врагом, его братья даже командуют бойцами. Отцу был понятен душевный порыв сыновей, и поэтому он старался успокоить свою жену Даус. Да и она знала, что ее увещевания не помогут – настал тот час, когда каждый мужчина должен сделать свой выбор. А пламенное сердце комсомольца Джабагы рвалось в бой, встать плечом к плечу со своими братьями. В 1943 году в день своего восемнадцатилетия его провожали на фронт. Душа его была переполнена радостью и одновременно тревогой; тревогой, что остаётся мать с внуками, снохами, и радость, что он будет бить врага, как настоящий мужчина, вместе со всеми.<br>
<br><img border=0 src="i_010.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Джабаги Казанов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Молодого новобранца направили учиться в снайперскую школу в г. Баку. Учился охотно и настойчиво овладевал всеми тонкостями и премудростями снайперского дела. По окончании курса, получив снайперскую винтовку, Джабагы попадает в Прибалтику, в 589 сп 216 сд. Уничтожая ненавистных врагов меткой стрельбой, он с каждым днём увеличивал число отметок на прикладе своей снайперской винтовки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так все пятеро братьев Казановых оказались на фронтах нашей Отчизны, а мать днями и ночами, глотая слезы, неустанно твердила молитвы. Все молитвы матери были об одном: чтоб её обошла та страшная весть, которая приходила во многие дворы города, одевавшая горянок в траур…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Первая печальная весть о том, что её сын Шамсутдин пропал без вести, пришла в апреле 1944 г.; через три месяца, в июле 1944 г. пришла похоронка о том, что Казанов Владимир, он же Джабагы (составители) Хаджиевич, 1925 г. рождения, рядовой 589 сп 216 сд погиб 25 июля 1944 г. в Литве в д. Скапишкис Купишкского района. Старая Даус не успела оплакать погибшего девятнадцатилетнего сына, как в августе получает очередной удар – извещение о гибели в Сочи старшего сына Магомеда, гвардии капитана 60 гв сп. Все эти испытания она вынесла, успокаивая себя тем, что на всё воля Аллаха: он даёт, он и берёт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но всё же судьба смилостивилась над горянкой: с орденами на груди вернулся Мухайдин, завершив войну с фашистской Германией и милитаристской Японией, вернулся и Джамалдин. Всевышний вернул Даус и третьего сына – Шамсутдина, извещение на которого было одним из первых. Это вселило в мать надежду, что, может быть, живы и два других ее сына – Магомед и Джабагы. С этой надеждой она жила до самого 1977 года, пока не ушла в мир иной.<br>
<br><img border=0 src="i_011.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шамсутдин Казанов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вчерашние бойцы, три брата Казановых стали строить мирную жизнь, с любовью и нежностью заботясь о престарелых родителях.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мухайдин Хаджиевич работал на Буйнакской межрайбазе старшим товароведом, заменил племяннику Станиславу отца; Магомеда воспитал, дал высшее образование сыну, который, успешно окончив Харьковский авиационный институт, работает в родном городе, на агрегатном заводе со дня его основания – с 1962 г. Он – заместитель директора завода по качеству.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сын Джамалдина – Марат живёт с родителями в Москве, он кандидат физико-математических наук. Частый гость в Буйнакске.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Инвалид войны I группы, ветеран войны и труда Шамсутдин Хаджиевич после войны жил в Минеральных Водах, где умер в 1985 году<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Такова краткая биография бывших защитников Родины, братьев Казановых – черкесов из Буйнакска.<br>
<br><img border=0 src="i_012.jpg"><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Братья Измайловы<br></h3><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В многонациональном городе Буйнакске, в дружной семье в числе коренных жителей Дагестана живет и замечательный талантливый народ – горские евреи, таты. Семья Измайловых – коренные темирханшуринцы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;У Льва Измайлова было четыре сына и одна дочь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда в Дагестане началась борьба за установление новой советской власти, Лев Измайлов без колебаний принял сторону партии большевиков и активно включился в борьбу. Будучи революционером, познакомился с Уллубием Буйнакским, и потому гибель его переживал очень тяжело, как собственную потерю [1 - Уллубий Буйнакский был расстрелян в августе 1919 г. недалеко от станции Темиргое контрреволюционерами..].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1922 году Лев Измайлов умер, а на хрупкие плечи безграмотной, слабой женщины легла забота о детях. С помощью Советской власти она смогла воспитать и вывести в люди своих детей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда началась Великая Отечественная война, братья Измайловы встали в ряды ее защитников…<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Цурил Измайлов<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Старший из братьев Измайловых Цурил родился в 1907 г. Окончил школу № 3 им. Урицкого (где стоит ныне школа № 13). В 1929 г. был призван в РККА. Службу начал образцово, был достаточно образованным, ему предложили пойти учиться на политрука. Дал согласие. Учился в городе Чаусы в Белоруссии, после окончания был назначен политруком батальона.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Выполнял свои обязанности достойно, воспитывая в красноармейцах любовь и преданность к Родине. Проводил интересные политзанятия, политинформации. В 1939 г. Белорусский фронт, в составе которого был и тат Цурил Измайлов, освободил Западную Белоруссию, после чего фронт был преобразован в округ и стал называться Западный Особый Военный Округ (ЗапОВО). В этих боях наш земляк проявил себя не только как прекрасный политрук, но и как мужественный воин, наравне с рядовыми красноармейцами он не раз шел в бой, когда этого требовала обстановка. Он также был активным участником боев в советско-финской войне, где раскрылись его мужество и талант комиссара. За бои с финнами его наградили орденом Красного Знамени. После войны направили учиться в военную академию в Москву. Перед учебой он приезжал домой в отпуск и, отгуляв в кругу своих родных и друзей, уехал в Москву, здесь и застала его война с фашистской Германией.<br>
<br><img border=0 src="i_013.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Цурил Измайлов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Большинство слушателей академии оставили в распоряжении командования. Цурила направили на Западный фронт. Здесь он вступил в бой по защите столицы г. Москвы. За бои под Москвой он был награжден орденом Красной Звезды. Затем капитана Измайлова перевели на 2-й БФ в 269 сд. С боями освобождал от фашистских захватчиков оккупированные города и села Советского Союза. Дальше участвовал в боях за Польшу, оттуда с боями продвигались в сторону Восточной Пруссии. В этих боях и погиб начальник оперативного отдела подполковник Измайлов Цурил Львович (к сожалению, мы не знаем бригады или дивизии, известно лишь, что он был начальником оперотдела). О гибели брату Михаилу Измаилову сообщила К. Улыбышева. Ниже полностью приводится текст письма К. Улыбышевой от 26/II – 1945 г.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;"Здравствуйте, Михаил Львович! Примите мой привет и наилучшие пожелания в Вашей боевой жизни. Вы меня не знаете, а я о Вас слышала от Вашего брата Цурила Львовича. Сегодня получила Ваше письмо и решила на него ответить, хотя очень неприятно об этом писать. Но все равно Вы когда-нибудь должны об этом услышать. Ваш брат Измайлов Цурил Львович 14 января 1945 г. в упорном бою на подступах к границам Восточной Пруссии погиб смертью храбрых. Был сражен пулей немецкого пулемета, которая прошла через сердце. Вошла пуля в левую лопатку и задержалась в нижней рубашке. Лежащие в кителе документы были окровавлены. Похоронили его в деревне Заоже, недалеко от города Рожан. Понимаю, как тяжело Вам читать эти слова. Первое время я не могла написать этого его жене, принималась несколько раз и все не решалась.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Только уже спустя полмесяца я написала об этом жене отослала его личные вещи. Славный человек был Цурил Львович. Он в нашей части служил с октября 1944 г. пользовался авторитетом и уважением. И трудно его забыть нам всем, лично для меня он был начальником и много рассказывал о своей семье, о детях и о Вас лично. На этом кончаю свое неприятное письмо для Вас.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мстите за Вашего брата проклятым немцам, бейте их, не щадя.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;До свиданья, желаю сил и здоровья.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Улыбышева”.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Через три месяца Михаил Львович получает еще одно письмо от Улыбышевой, где читаем:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«…Ваш брат был замечательный человек и для нас хорошим начальником.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вы интересуетесь, в какой должности работал Ваш брат. Он был у нас начальником оперативного отделения. Во время его пребывания у нас мы стояли в обороне на Наревском плацдарме, севернее Варшавы, и вот прямо в первый день боев по прорыву обороны он погиб. Вашей матери я не писала об этом, во-первых, потому, что не знала адреса, а потом это крайне неприятно извещать мать о смерти сына. Жене Хае Михайловне я написала об этом спустя две недели, писала и его брату И.Л. [2 - И.Л. – это младший брат Цурила Исай Львович.], который живет в Махачкале, в одном городе с Хаей Михайловной. Они, вероятно, очень долго не получали известий и несколько раз писали на имя командира части, и даже мне написали. Я постаралась ответить. Они только не сообщили о получении личных вещей Цурила Львовича. Все фотографии я отправила жене и только в рабочей папке сохранились 3 карточки, которые я Вам и высылаю. Он фотографировался в конце декабря (1944 г. – составители). Правда, он был худой, но не до такой степени, как вышел на фотографии. Пусть они сохранятся у Вас. Меня интересует Ваше местонахождение, почему-то очень долго шло Ваше письмо.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;… Извините, что забыла поздравить Вас с Победой. Желаю в скором времени вернуться к своим родным и близким.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;До свидания. Будьте здоровы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С приветом Клавдия Улыбышева.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;16 мая 1945 г.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Его последняя фотокарточка конца декабря 1944 г. хранится в Буйнакском музее Боевой славы.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Исай Измайлов<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Исай Львович Измайлов родился в 1910 г. в Темир-Хан-Шуре. После окончания школы работал на заводе, помогая родителям пополнять семейный бюджет.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Уже в 19 лет он становится активным участником в борьбе с кулацкими бандами и в их ликвидации в составе отдельного отряда.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В начале 1942 года его призывают в армию и направляют на оборону Кавказа. В холодную зиму февраля 1942 г. он сражался на горных перевалах западнее Владикавказа (Орджоникидзе). Их часть вела бои с отборными горнострелковыми частями врага, усиленными альпинистами из дивизии «Эдельвейс». В январе 1943 г. получил сразу несколько ранений и долго оставался на поле боя, в мороз. К его ранам прибавилась и простуда; лечиться пришлось долго, но врачи так и не смогли окончательно вернуть ему здоровье – Исай Измайлов был демобилизован.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вернувшись домой, переехал в Махачкалу, и был принят на работу уполномоченным по заготовкам в Министерство ДАССР. С каждым годом работать фронтовику становилось все труднее и труднее; раны и простуды, заработанные на фронте, окончательно подорвали здоровье ветерана. В 1949 году Исай Львович Измайлов скончался в Махачкале. Похоронен в родном Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Узил Измайлов<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1913 году у тата Льва Измайлова родился третий сын, его назвали Узилом. Он рос крепким, подвижным мальчиком. Едва исполнилось семь лет, мальчик пошел в школу, а завершив учебу в школе, поступил учиться в Первый Дагестанский педагогический техникум. После окончания техникума с дипломом учителя поехал в отдаленный район Дагестана – в Тлярату. Здесь его назначили учителем русского языка и литературы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда началась война с Германией, учитель находился в селении, но, понимая, какая нависла угроза над страной, срочно вернулся домой. К этому времени двое его братьев были в кадровых войсках, и он подал заявление в военкомат об отправке на фронт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ему предложили остаться работать в городском отделе внутренних дел – он очень хорошо знал русский, кумыкский, азербайджанский языки, неплохо понимал и говорил на аварском языке. Но Узил Измайлов на такое предложение ответил отказом, сказав: «Где мои братья, там должен быть и я».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тогда его направили курсантом в Буйнакское военно-пехотное училище в город Степанакерт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Окончив училище и получив звание лейтенанта, Узил был направлен в 51 армию, которая вела кровопролитные бои, сдерживая натиск врага на Крымской земле. Его назначили командиром роты 768 сп. Но горцу не пришлось долго командовать ротой. Под натиском во много раз превосходящих сил врага наши войска с тяжелыми боями отступали.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В одном из боев 13 апреля 1942 г. тяжелораненый лейтенант Измайлов Узил Львович попадает в плен. Его отправили в лагерь для военнопленных в город Славутич. Здесь его хотели расстрелять как еврея, по понятным признакам, но он смог убедить лагерное начальство, что он не еврей, а мусульманин из Дагестана, кумык из г. Буйнакска. Ему поверили. Жизнь в лагере была невыносимой, тяжелая работа сломила лейтенанта, он заболел туберкулезом (так написано в его личной карточке для военнопленных) [3 - Ксерокопия личной карточки военнопленного Измайлова находится в архиве музея Боевой славы Буйнакска.]. Диагноз – воспаление легких, туберкулез. Умер 21 июня 1943 г. в лагере военнопленных в Славутиче.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В республиканской Книге Памяти он значится как без вести пропавший, но в действительности известно, что умер в лагере для военнопленных г. Славутич.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Такова судьба третьего сына Измайлова.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Миши Измайлов<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Отцы радуются, когда у них рождаются сыновья: кроме того, что они продолжатели рода, это еще помощники в семье.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда у Льва Измайловича родился четвертый сын, он очень обрадовался, хотя жена его хотела дочь. Родители дали мальчику имя Михаил, по-еврейски Миши. Мальчику не было и пяти лет, когда умер его отец.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Миши пошел в ту же школу, что и его братья. Но в 16 лет учебу пришлось прервать и идти работать, так как матери одной было трудно прокормить детей, хотя самый старший из них – Цурил уже был в армии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1938 году Михаила призвали в ряды РККА. Вся семья радовалась призыву его в армию, так как он мог одеваться, питаться за государственный счет.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Его направили в кавалерийскую дивизию, а там в полковую школу сержантов. После окончания школы назначили командиром отделения пулеметной роты.<br>
<br><img border=0 src="i_014.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Миши Измайлов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1939 г. он участвовал в боях по освобождению Западной Украины, а в 1940 г. освобождал Северную Буковину. После расформирования кавалерийской части в августе 1940 г. Миши Измайлова перевели в отдельный 4-й корпус авиаэскадрильи связи города Львова. В этой эскадрилье и застала его Великая Отечественная война. Их отдельная эскадрилья начала действовать как ближняя бомбардировочная авиационная. Михаил стал старшим мастером по вооружению в звании старшего сержанта.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В декабре 1941 г. кандидат в члены ВКП(б) Измайлов вступает в партию и сражается уже коммунистом, согревая, как он рассказывал, душу и сердце партбилетом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;“Этот партбилет был высшей наградой для меня за мои сражения и безупречную службу, – рассказывал Михаил Измайлов. – В конце 1941 г. нашу часть слили со 108 авиационным полком ночных ближних бомбардировщиков.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В марте 1942 г. полк был направлен на переучивание на новые самолеты «Ил-2» в город Кинель– Черкасы Куйбышевской области. Получив штурмовики «Ил-2», их иногда называли летающими танками, мы перелетели в Каширы под Москвой – в резерв Главного командования, затем нас перебросили на юг, в г. Батайск, для защиты Ростова. В конце мая 1942 г. нас отправили на отдых, а в сентябре с лётным составом меня прикомандировали к 103 шап, где командиром дивизии был генерал-майор авиации, Герой Советского Союза Гетман.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я участвовал в освободительных боях за Кавказ, Кубань, Крым, г. Севастополь. После упорных боев 9 мая 1944 г. г. Севастополь был полностью освобожден, а уже 14 мая нас перебросили в Белоруссию на 2-й БФ. В составе 2-го БФ мы вошли на территорию Германии. За рекой Одер, севернее Берлина, мы и закончили войну. Хотя и после этого мне пришлось служить еще какое-то время, я находился в зоне оккупационных войск. Во 2 БФ мы с механиком старшиной Фабричным обслуживали два тяжелых «Ил-4», прозванные немцами «черной смертью». На флагманском самолете летали командир полка, дивизии, инспектирующий, а на втором Герой Советского Союза лейтенант Кузьма Белоконь. Свои самолеты мы содержали в полной боевой готовности, механик старшина Фабричный латал, клепал, я подвешивал бомбы, реактивные снаряды, заправлял пушки, заряжал патроны в пулеметные ленты для ДШК.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Каждый раз, когда Белоконь возвращался с задания, он не забывал подойти к нам и сказать: «Хорошая работа». В эти слова вкладывал двоякий смысл, на хорошо оценивал и свою работу, выполнив которую умел радовать и нас.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кузьма Белоконь войну закончил майором, а я старшим сержантом и был награжден медалями: «За отвагу», «За боевые заслуги», «За оборону Кавказа», «За победу над Германией». Имею ряд боевых благодарностей. Демобилизовался и вернулся домой 2 января 1946 г.” – так закончил свой рассказ Михаил Львович Измайлов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Война не прошла бесследно для Миши Измайлова, раны, полученные в боях, всю жизнь острой болью напоминали о себе. Умер ветеран войны в 1983 г. в городе Буйнакске.<br>
<br><img border=0 src="i_015.jpg"><br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Братья Малинниковы<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1921 г. семья Малинниковых – Михаил и Агафия – из сел. Труновка Ставропольского края переехала в г. Буйнакск. У них было пятеро сыновей: Иван (1908 г.р.), Сергей (1910 г.р.), Владимир (1914 г.р.), Илья (1918 г.р.) и родившийся в Буйнакске пятый из братьев, ему дали имя старшего брата Иван (1921 г.р.) Вся семья, кроме матери, работала в совхозе «Маарлов», там же и жили в совхозном доме; все братья учились в городе, в школе № 1, ежедневно, в ясный день и в непогоду, преодолевая 3 км в одну и столько же в другую сторону.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мальчики росли крепкими, здоровыми и трудолюбивыми.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Отслужив свой срок в армии, вернулись домой Иван и Сергей. Илья ушёл служить в 1938 году, а в 1940-м в армию провожали уже самого младшего из братьев – Ивана. Его напутствовали на службу трое старших братьев и отец – участник империалистической войны Михаил.<br>
<br><img border=0 src="i_016.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Иван Малинников<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Илья попал на Западную границу страны, но уже летом 1939 г. был переведён в Ленинградский военный округ, а в ноябре в составе своей части вступил в бой с белофиннами. Ещё до армии он был отличным спортсменом-значкистом БГТО в школе, а в совхозе получил значок ГТО, также имел значок «Ворошиловский стрелок», кстати сказать, такой значок имели все братья Малинниковы. Отличная физподготовка позволила Илье выдержать суровые снежные, холодные природные условия, в которых шла эта «зимняя война». По окончании финской войны Илью перевели в 121 кп. Он очень любил лошадей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В совхозе «Маарлов» было несколько лошадей, и он их часто водил на речку Атлан-озень купать.<br>
<br><img border=0 src="i_017.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сергей Малинников<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В полку он старательно ухаживал за своим четвероногим другом, чистил, выгуливал…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Начавшаяся война с фашистской Германией тяжёлым испытанием свалилась на плечи не только бойцов-кавалеристов, но и кони, наверное, узнали, что такое война. В этой неравной борьбе нашим кавалеристам приходилось противостоять до зубов вооруженному врагу, армия которого была оснащена лучшей к тому времени механизированной техникой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кавалеристы 121 кп с тяжёлыми боями отступали, оставляя после ожесточённых боев свои позиции. Илья потерял очень много своих друзей, погибло много лошадей. В тяжёлых ноябрьских боях Илья был ранен, только лечиться пришлось в полевых условиях – эвакуировать раненых не всегда успевали.<br>
<br><img border=0 src="i_018.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Владимир Малинников<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Январской ночью 1942 года измученным, голодным защитникам пришлось принять неравный бой. Илья Малинников не вышел из этого боя. Он был отмечен как пропавший без вести. К сожалению, не известно, в каком направлении и где это случилось.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1940 г. в армию был призван и самый младший из братьев – Иван. К сожалению, архив музея не располагает материалом об этом отважном воине одного из артиллерийских полков. В декабре 1941 г. он не вернулся из боя, но его никто не видел ни убитым, ни раненым, ни плененным.<br>
<br><img border=0 src="i_019.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Илья Малинников<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;С формулировкой «пропал без вести» получила шестидесятилетняя Агафия почти одновременно два извещения о гибели двух сыновей весной 1942 г. Но она мужественно приняла этот страшный удар, иначе и не могло быть: ведь ещё трое её сыновей сражались с ненавистным врагом. Когда её дети ушли на фронт, заботу об их детях – своих внуках, взяла она на себя и пошла работать в совхоз. День и ночь она молила Всевышнего, чтоб сохранил ей оставшихся детей. Бог услышал мольбу старой матери: из пяти защитников Родины трое – самый старший Иван, Сергей и Владимир вернулись с войны. Их путь к победе был трудным и разным.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Самому старшему брату Ивану пришлось испить сполна и горечь фашистского плена.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В одном из боёв 10 октября 1941 г., во время отступления, Иван Малинников был ранен и попал в плен. Его и сотни таких же, как и он, фашисты отправили в один из лагерей для военнопленных в Румынию. Однажды он совершил неудачную попытку бежать, но румыны поймали его и сдали немцам. За этот побег Иван был сильно избит и брошен в карцер.<br>
<br><img border=0 src="i_020.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Иван Малинников<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Весной 1944 г. наши войска освободили советских военнопленных, после недолгой проверки Иван был оправдан. Его вновь направили на фронт, он сразу же оказался в гуще событий – принял участие в бою за венгерский город Орадея-Маре. Получил легкое слепое пулевое ранение левого бедра и попал в госпиталь. Лечился не долго, врачи быстро вернули его в строй. После госпиталя Иван был направлен в 1129 сп 337 сд полковника Т.П. Горобец на 3 УФ, в феврале 1945 г. участвовал в боях по взятию Будапешта. Здесь он очередной раз был ранен и лечился в госпитале в Венгрии до июля 1945 г.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В Буйнакском музее Боевой славы братьям Малинниковым посвящен отдельный стенд, там же помещена и благодарность за № 277 от ВГК тов. Сталина за овладение городом Будапештом. В центре стенда помещен портрет матери братьев Малинниковых.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Братья прожили долгую и достойную жизнь. Они пользовались заслуженным авторитетом и вниманием горожан и работников Буйнакской опытной станции, где каждый проработал более 50 лет.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умерли ветераны войны – братья Малинниковы в Буйнакске, оставив о себе добрую и светлую память у горожан и коллег по работе.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Начальник штаба 30-й Иркутской стрелковой дивизии<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Об этом человеке можно было бы написать целую повесть – так ярко, красиво, мужественно прожил он свою не очень долгую жизнь. Сегодня в Буйнакске живут его жена и дочь. А сам он покоится в воинской могиле на кубанской земле, и золотом высечено на мраморной плите: «Подполковник М.Г. Костюк 1901–1942 годы».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Остался навечно лежать солдат на поле брани, но жизнь его продолжается в детях, внуках и правнуках. Хоть и не дожил до счастливого Дня Победы начальник штаба 30-й Иркутской Краснознаменной стрелковой дивизии [4 - 30-я Иркутская стрелковая дивизия в декабре 1942 г. преобразована в 55-ю Гвардейскую.] Максим Георгиевич Костюк, а имя его живет: в роду Костюков подрастает еще один Максим, внук погибшего героя. А сын дочери – Максим Рамазанович Умаров, работая на кафедре теоретической физики Института стали и сплава в Москве, уже внес огромный вклад в достижения отечественной науки. Дочь Майя долгие годы работала завучем в 1-м Дагпедучилище, пока его не перевели в Избербаш после 1975<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;г. Разве мог подумать бывший помещичий батрак, с малолетства познавший тяжесть подневольного труда, что его потомки будут образованными! Внук сегодня совершает научные открытия, а сам Максим Георгиевич в юности, поступая в кавалерийскую школу, едва смог написать рапорт на имя командира части. Об учебе детей их отец думать не мог, все думы были о куске хлеба.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но, рожденная в огне революции, социалистическая родина любовью и заботой окружила всех угнетенных и обездоленных. Сын крестьянина Максим Костюк окончил сначала кавалерийскую школу, затем уже сам в 1938 году начал преподавать на курсах усовершенствования политсостава. Учил и учился сам заочно в академии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В конце мая 1941 года поехал Максим Григорьевич в Москву на сессию. Просиживал над книгами дни и ночи, усердно занимался, хорошо сдавал экзамены. Весть о вероломном нападении врага на нашу Родину пришла так неожиданно, что ему и не поверилось. Но когда выбежал на улицу и увидел лица людей, понял: правда! Завершив за день свои дела, он срочно выехал домой в Буйнакск, где жила его семья. Три рапорта подал он командованию, прежде чем отпустили его на фронт. Провожали его самые близкие друзья. Прощались дома. Поцеловав жену и дочь, подняв ее над головой, спустил к порогу, потом круто развернулся, поднял дочурку на руки, еще раз крепко поцеловал и ушел. Ушел навсегда.<br>
<br><img border=0 src="i_021.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Максим Костюк<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В конце августа 1942 года Галина Алексеевна Костюк, жена Максима получила похоронку. Тот бой был описан в мемуарах Маршала Советского Союза А.А. Гречко «Битва за Кавказ».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В районе Пашковской разгорелись ожесточенные бои. Особенно мужественно сражались бойцы 30-й ИК сд под командованием полковника Б.Н. Аршинцева. Испытывая острый недостаток в боеприпасах, находясь в полуокружении, дивизия отбивала все попытки врага захватить переправу в Пашковской. Противник был вынужден бросить в бой дополнительно до полка пехоты, эскадрон конницы (румынские составители) и 50 танков. Советские воины не только отразили яростные атаки врага, но сами перешли в контратаку… [5 - Гречко А.А. Битва за Кавказ. М.: Изд-во МО СССР, 1969. – С. 81.] А вот что пишет участник боев на Кавказе немецкий генерал Вильгельм Тике в своей книге «Марш на Кавказ» (М.: Изд-во “Эксмо”, 2005. С. 104, 109): «… Восточный пригород Пашковская по-прежнему стойко обороняли советские части… Ночью форсированным маршем подошел 308-й гренадерский полк (ком. полка п-к Шульц. – Сост.) 198-й немецкой пехотной дивизии (комдив генерал-майор Бук. – Сост.), одновременно части 125 пд (комдив генерал-лейтенант Шнекенбугер. – Сост.)… На правом фланге 198-й пд вели бой восточнее Пятигорской батальоны 305 и 326 полков. Им противостояла Иркутская 30-я сд (п-к Б.Н. Аршинцев. – Сост.), которая уже неоднократно отличалась своей стойкостью.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вообще надо сказать, что немцы, воевавшие на Кавказе, высоко ценили талант Аршинцева и мудрость его штаба (подполковник М.Г. Костюк. – Сост.). Во время этих кровопролитных боев начальник штаба дивизии М.Г. Костюк решил на машине объехать на передовую позицию, по полкам и батареям, чтобы на месте координировать их действия. Во время этой поездки вражеский снаряд взорвался прямо у заднего колеса машины. Шофер был убит, а подполковник Костюк тяжело ранен. 14 августа, не приходя в себя, Максим Георгиевич скончался. Указом Президиума Верховного Совета Союза ССР подполковник Костюк был награжден орденом Ленина. Все это из официальных источников, которые мы смогли собрать в 70–80 годы и у семьи героя Костюк Галины Алексеевны, дочери Майи Максимовны и из газет военной поры. Ну а действительность была другая…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В ноябре 2002 года мне посчастливилось быть участником научно-практической конференции Южного Федерального округа в г. Краснодаре на тему: «Геройско-патриотическое воспитание населения на современном этапе развития общества». Здесь мы все выступали с отчетами, докладами о проводимых работах на местах по данной тематике. Выступил и старший научный сотрудник Ростовского областного музея краеведения Афанасенко Владимир Иванович. Тема его доклада «Правда и вымысел о Ростовской операции 1941 года», где он рассказал о боевых действиях 30-й Иркутской стрелковой дивизии. Но в своем докладе он ни слова не сказал о начальнике штаба дивизии, нашем земляке подполковнике М.Г. Костюке. На мой вопрос, почему он ни слова не сказал о начальнике штаба дивизии, героически погибшем в боях за Ростов и награжденном посмертно орденом Ленина, он, сделав небольшую паузу, сказал коротко: «Он был расстрелян». «Как? За что? Ведь он награжден посмертно орденом Ленина?!» – удивился я. И Афанасенко рассказал следующее.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В один из критических моментов боя наши бойцы дрогнули, началась паника. На них шла немецкая пехота и бронетранспортеры. Бойцы начали отступать. Тогда подполковник Костюк быстро сел на машину и приказал шоферу: «На позицию!». Уже подъезжая, видит: большая группа бойцов от ступает, а впереди бегут два лейтенанта. Начальник штаба вытащил из кобуры наган и громко приказывает «Назад, занять оборону!.. Я приказываю: назад!», и с криком «За мной! Вперёд!» побежал к окопам! И видит, часть солдат опять повернула назад, а с ними вместе драпают и оба эти лейтенанта, вместо того чтоб остановить отступающих бойцов. Тогда начштаба догнал этих трусов и, выполняя один из пунктов приказа № 227 – «Ни шагу назад!» Наркома обороны СССР И. Сталина, расстрелял их на месте. (Это было в боях за переправу в р-не Пашковской. – Сост.).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Бойцы 30 сд под предводительством начальника штаба отбросили наступающие немецкие войска. Но расстрел двух трусов дорого обошелся для самого начальника штаба подполковника Максима Георгиевича Костюка.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Зоркие», вездесущие глаза дивизии, которые за боями всегда следят разве что издали и «выявляют» трусов, паникёров, предателей и прочую шелуху, нашли в действиях начштаба превышение власти и жёсткое обращение с подчинёнными и самоуправство и расстреляли отважного подполковника, одного из лучших офицеров 30-й Иркутской сд…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кто же свершил “правосудие”? Им оказался то ли майор, то ли подполковник из особого отдела, состоявший в родстве с расстрелянными лейтенантами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ошибка была признана, орденом Ленина Максим Георгиевич Костюк награжден был уже посмертно. Горькой оказалась правда о гибели героя из Буйнакска, о войне, где, наряду с мужеством и отвагой, уживались трусость, подлость и предательство.<br>
<br><img border=0 src="i_022.jpg"><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Это тоже правда о войне<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кто-то сказал: «Когда говоришь правду о войне, нельзя выдавать неправду за правду, нельзя врать, ибо правда перестанет быть правдой, и этой правде нельзя будет поверить». Так или иначе, но надо говорить правду, какой бы горькой она ни была.<br>
<br><img border=0 src="i_023.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Абас Магомедов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;У Магомедова Гамида и Ниярханум было четыре сына Абас, Атай, Гусейн, Гасан и две дочери Анаханум и Балаханум. Все они занимались мирным крестьянским трудом на своей земле, в своем саду. У них был большой фруктовый сад в несколько гектаров.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С установлением советской власти в Дагестане Гамид и его семья перешли на сторону новой власти, и он передал новой власти свои фруктовые сады, а когда в Буйнакске создавался городской колхоз, он посоветовал сыновьям вступить в колхоз. Старшего из братьев – Абаса назначили бригадиром, а Атая и Гусейна определили садовниками. Младший Гасан ходил помогать братьям в сад, когда в начале тридцатых годов в Буйнакске появились первые автомашины и из числа молодых ребят стали набирать помощников шоферам (тогда обучали на практике). Гасан стал помощником шофера и в 1933 году в числе первых в городе стал шофером.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шли годы, братья Магомедовы обзавелись семьями. В 1937 году умер Гамид.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;22 июня 1941 года, хоть и был воскресный день, все колхозники работали, в том числе и бригадир садоводческой бригады Абас.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Время было обеденное, а обедали колхозники в колхозной столовой, которая находилась в фруктовом саду, там же находился детсад для детей колхозников. Вместо того сада вырос микрорайон Дружба, а там, где стоят дома № 42, 43, были когда-то детсад и столовая. Перерыв шел к концу, женщины помогали укладывать своих детей спать. В этот момент на полном скаку, на неоседланном коне прискакал один из колхозников и, не пришпория его, крикнул: «Абас, Абас! Дав, дав башлянгьан». С этим криком он поска кал дальше к овощеводам. После этой страшной вести Абас собрал свою бригаду, как мог успокоил их, а сам, сев на лошадь, поскакал в правление колхоза, которое находилось там, где ныне стоит пятиэтажный дом работников опытной станции плодовых культур на углу улиц Буйнакского и Коркмасова. Сюда же собрались и другие бригадиры, весь аппарат колхоза, кроме председателя и парторга, срочно вызванных в райком партии. Через 2–3 часа председатель и парторг вернулись, пригласили всех в актовый зал и подтвердили информацию о вероломном нападении Германии на нашу страну.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После короткого выступления председателя горколхоза Умалата Алиева парторг начал составлять списки коммунистов и комсомольцев для круглосуточного дежурства в правлении колхоза. По просьбе беспартийных бригадиров в этот список включили и их, туда же вошли Абас и бригадир овощеводов, жившие рядом с правлением колхоза.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вечером братья собрались у Абаса, куда пришли под утро и их взволнованные жены, не было только Гасана, он работал шофером в УКЗ, и находился в рейсе. Когда под утро 23 июня он вернулся из рейса и, поставив машину в гараж, пришёл домой, все старшие уже были на ногах. Жена Умухат возилась дома, мать Ниярханум и тесть Завзан с женой ждали Гасана на улице на скамейке. Завзан и сообщил ему о начале войны. Но Гасан уже знал о случившемся горе, в Акуше, где грузился, узнал он про войну, потому и поспешил вернуться в гараж. Спешно позавтракав, Гасан пошел в гараж. Там уже собрался народ – шофера, сторожа, механики. Директор УКЗ М. Ханов предупредил шоферов, чтобы тщательно подготовили машины и по приказу военного комиссариата города находились при своих машинах и не покидали без разрешения гараж до особого распоряжения.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;24 июня 1941 года колонна машин, в составе которой был и младший из братьев Магомедовых Гасан, прибыла на железнодорожную станцию Буйнакска. Погрузив машины на платформы, водители вышли к провожающим, а провожал почти весь город. Это были первые проводы буйнакцев на фронт. Вдруг зазвучала лезгинка, и молодые шофера пустились в пляс, танцевал и Гасан с женой. Дома у Гасана остались жена, двое детей, мать, которая жила с ним, тесть и теща. Паровоз дал прощальный гудок и медленно потащил змейку платформ с машинами, увозя их вместе с шоферами на фронт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Через две недели ушел на фронт и Гусейн, оставив жену и четырех дочерей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Старшему из братьев – Абасу дали бронь, ему было поручено собирать урожай для фронта, а также собирать по району лошадей для отправки на фронт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дальше рассказ о братьях Магомедовых продолжит сын Абаса – Абдулла.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…Я помню, как в раннюю осень мы с матерью и братьями пришли на железнодорожную станцию, где грузили лошадей в товарные вагоны. Здесь был и отец. Хоть и плохо помню своего отца, мне было всего пять лет, но несколько эпизодов, связанных с ним, помню очень хорошо. Запомнился и этот день. Отец в составе нескольких человек должен был доставить лошадей на фронт. На перроне было много народу, в вагонах лошади, сено. Кто-то нес два арбуза подмышками. Музыка, на гармошке играл известный гармонист Гасан-Гусен, звучал агач-комуз… Когда эшелон стал набирать ход, отец запрыгнул на подножку уходящего состава и помахал нам рукой, помахали и мы в ответ. Лошадей везли в Ростов. Доставив лошадей к месту назначения, отец вернулся.<br>
<br><img border=0 src="i_024.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гасан Магомедов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Был еще один эпизод. Перед отправкой на фронт отец сидел за столом и ел суп. Он был очень грустный, мы с матерью сидели напротив него. Пообедав, он обнял меня и ушел.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Позже, 31 марта 1942 года уже по рассказу матери я узнал, что кто-то из знакомых ей сказал, что ее муж и все те, кто с ним уехал, еще не отбыли на фронт и находятся на Аграханском полуострове, около рыбозавода Лопатин. Тогда мать и несколько женщин с котомками, набитыми едой, поехали искать своих мужей. Прибыв в Махачкалу, они с трудом нашли узкоколейку, которая вела на рыбозавод. С трудом удалось им попроситься на маленькие и узкие платформы. Когда они прибыли к рыбозаводу, то выяснилось, что несколько дней как военные ушли отсюда. Им посоветовали обратиться к военным, которые еще находились недалеко от поселка в палатках и в нескольких мазанках. У них женщины и узнали, что уже несколько дней как ушли новобранцы. Отдав гостинцы военным, женщины вынуждены были вернуться.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Один из командиров сел на лошадь и проводил их до рыбозавода, где уже готовился состав с ящиками и бочками к отправке. Он поручил машинисту женщин и попросил довезти их до Махачкалы…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Отец прислал 2–3 письма и одну фотографию, где он с автоматом, но, к сожалению, ни фото, ни письма не сохранились.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В середине 1943 г. мать получила извещение о гибели мужа. Но ни она, ни кто другой не поняли, где он воевал и где погиб. Когда я вырос, мне очень хотелось узнать, где воевал отец, где и как погиб, где похоронен, да и похоронен ли вообще. На поиск ушло около 20 лет. Я перерыл все возможные и невозможные архивные книги Буйнакского военкомата, переписывался с ЦА МО СССР и архивами военно-медицинских госпиталей Ленинграда и все же мои долголетние поиски увенчались успехом. В результате я узнал, как и где погиб отец.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;По призыву он попал в 3-й зсп, воевал в Краснодарском крае. В 1977 г. я посетил место гибели отца в станице Ангелинской. В местной школе была организована встреча очевидцев и участников тех событий, был там и я. Директор школы достал из шкафа ученическую тетрадь, показал список похороненных в школьном дворе советских воинов. Их было 17 человек, среди них 3 дагестанца: мой отец, один тат из Хасавюрта и один из Каякентского района. Выяснилось, что отец с тяжелым ранением лежал в полевом госпитале, размещавшемся в этой школе, а рядом шли бои. Умер он от ран 28 февраля 1943 г., был похоронен во дворе школы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как-то мать вспомнила еще, что летом 1943 г. приезжал один фронтовик, он, оказывается, воевал вместе с Абасом. Он рассказал, что однажды Абас ушел в разведку, на обратном пути был тяжело ранен, его принесли на плащ-палатке друзья-разведчики, но он был жив. Поэтому мы не теряли надежды, что, может, отец жив…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Во вторую свою поездку на могилу отца я взял с собой и дядю Гасана – младшего брата отца. По дороге он рассказал мне о своем боевом пути. И вот что мне удалось узнать и записать из рассказа дяди:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Это было в 1941 г. Я и несколько буйнакских шоферов попали в 307 шап со своими машинами. В нашу обязанность входило своевременное и бесперебойное обеспечение части всем необходимым, боеприпасами, ГСМ, продовольствием. Наша шоферская служба была очень тяжелая и опасная. Днем и ночью, в любую погоду приходилось выезжать и доставлять все это к указанному сроку. Машины всегда должны быть на ходу, заправленные. Если вдруг случалась поломка машины по пути, из-за чего могли опоздать с доставкой боеприпасов или горючего, нас могли расстрелять как саботажников или как вредителей, изменников. Опасность нашей работы была в том, что мы ни чем не были защищены от вражеской авиации, танков да и пехоты. К счастью, моя машина меня ни разу за войну не подвела, я за ней очень хорошо ухаживал и всегда имел запчасти для ее ремонта.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однажды наши машины, загрузив боеприпасы, возвращались по ровному полю, еле заметной проселочной дорогой. Вдруг неожиданно появились немецкие самолеты. Это была моя первая встреча с вражеской авиацией. Они начали нас бомбить, мы быстро рассредоточились по полю и зигзагами ехали без остановки. Самолетов было не много – 3–4, побросав бомбы и даже не обстреляв нас, они улетели так же неожиданно, как и появились. К счастью для нас, все обошлось благополучно, мы без потерь и в срок прибыли на своей аэродром. Но не всегда наши рейсы завершались так удачно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Был еще и такой случай. В начале октября 1942 г. наша группа из более 12 машин, загрузив одни авиабомбами, другие бензином, возвращалась на аэродром. Накануне был дождь, грунтовая дорога была размокшей, но с утра уже светило солнце и от вчерашней непогоды остались только лужицы, настроение у нас было хорошее. Ехали долго. Вдруг навстречу нашей колонне летят вражеские самолеты. Их было около 6–7. Подлетая к нашей колонне, они на бреющем полете начали обстреливать нас, мы опять хотели рассредоточиться, но мокрое поле, канавы не давали осуществить такой маневр. Немцы во втором заходе стали бросать бомбы, и несколько наших машин загорелись. Я вез бомбы и очень боялся, что попадут в мою машину. К тому времени мы научились военной хитрости. Почти у каждого шофера были ведра с промасленной ветошью и, когда немецкие самолеты ушли выполнять очередной заход для бомбежки, все, у кого был такой припас, быстро подожгли их под машинами, а сами кинулись кто в кювет, кто прямо в лужу. Из ведер повалил густой черный дым, заволакивая наши машины. После «успешной» бомбежки фашисты улетели. Мы, довольные своей находчивостью, подошли к своим машинам и стали тушить ведра. Говорят, к таким хитростям прибегали и танкисты. Но когда мы собрались, то увидели, что одна машина свалилась через высо кий мост в яму, в другой машине шофер был убит и еще один или двое шоферов были ранены. Выкатив машины на дорогу, мы осторожно вытащили из кабины убитого товарища. Его звали Худайнат, он был тоже из Буйнакска, до войны работал шофером в заготзерне и на войне был с нами с самого начала. Мы перенесли тело товарища в сад, который находился метрах в ста от дороги, и похоронили в одежде под яблоней. К сожалению, через год после войны я переехал в Хасавюрт и сообщить о его гибели семье не успел».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот такую военную историю поведал мой дядя – самый младший из братьев Магомедовых. В составе автороты 307 шап он прошел всю войну, доехал на своей машине до Берлина и в августе в 1945 г. вернулся домой. В боевой копилке он хранил награды: орден Красной Звезды, медали «За оборону Кавказа», «За боевые заслуги», «За взятие Берлина», «За победу над Германией».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер в 1978 году, похоронен в Хасавюрте. Другой брат отца – Гусейн тоже воевал, и вот что мне особо запомнилось из его рассказов:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«В 1942 г., в начале мая наша часть попала в окружение, пробивались из окружения самостоятельно, мелкими группами. Я тоже вместе с несколькими бойцами выходил из окружения. Помню, мы увязли в каком-то болоте по пояс, из которого с большим трудом, обессилевшие выбрались на твердое место. Выбираясь из трясины, некоторые потеряли свои винтовки, кто-то обмотки, ботинки. Была прохладная темная ночь, мы сильно устали и, пройдя еще пару километров, решили лечь спать. Выбрав относительно густое место, легли и сразу заснули крепким сном. Спали недолго, только стало светать, все встали, молча двинулись дальше. Мы не знали, куда и в какую сторону идем. Шли как можно дальше от линии фронта, мечтали встретиться с партизанами. Кругом был лес, изредка попадались проселки. Среди нас не было ни одного офицера, ни компаса, ни карты.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Уже третий день мы шли без еды, были очень голодные. В это время в лесах не бывает ягод. Изредка попадалась черемша или какая-то другая съедобная трава. Так прошли еще несколько километров и вышли на какую-то проселочную дорожку. Решили идти по дороге, оглядываясь по сторонам и прислушиваясь к каждому шороху. Не успели пройти и двухсот метров, как вдруг натыкаемся на большое дерево, под ним помятая молодая трава, разбросанные буханки хлеба – целые, половинные, открытые консервные банки тушенки с немецкими этикетами. Мы сразу поняли, что здесь обедали немцы, а все, что осталось от еды, они оставили и ушли. Быстро собрав все остатки, мы опять углубились в лес. Вечерело. Решили остановиться и покушать. Как поели, спрятали свои банки, а оставшийся хлеб каждый забрал с собой. После еды идти стало еще труднее: мучила жажда. Но мы решили все же не оставлять никого и идти всем вместе.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В лесу быстро темнеет, а идти уже нет сил. Неожиданно вышли на небольшую лесную полянку и, чуть пройдя, ощутили под ногами скошенную высохшую солому, она оказалась прошлогодней травой. Решили рискнуть. Каждый набрал сена и, вернувшись назад в лес, стали застилать им землю, готовясь к ночлегу, поели остатки хлеба и заснули. Кто-то сразу уснул, кто-то ворочался. Мы договорились ночью не разговаривать, чтоб нас не могли услышать. Долго не могли заснуть, мучаясь животом, мы поняли, что отравились, но все же усталость взяла свое…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не знаю, сколько мы спали, но проснулись от каких-то разговоров, и уже было очень светло. Не поднимая голову, по разговору я понял, что над ними стоят немцы. Они стали нас пинать ногами в бок и приказали встать и поднять руки. Нас окружили несколько автоматчиков, с ними были еще двое из крестьян. Мы стали медленно подниматься, но двое или трое остались лежать. Тогда немцы сильнее стали бить ногами им в бок, но они как лежали, так остались лежать.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Немцы ногой перевернули их, они оказались мертвы. Видно, отравление подобранной на поляне едой для них оказалось смертельным. Немцы приказали нам перенести мертвых на опушку и положить их всех вместе. Затем нас вывели на какую-то лесную дорогу, построили. Я встал впереди, рядом со мной пожилой крестьянин, дальше другие. Так в сопровождении немецких автоматчиков мы пошли по дороге, через полчаса дороги мы увидели дерево, под которым накануне нашли хлеб. Чуть пройдя, сосед-крестьянин шепнул мне тихо: «Это отравленный хлеб, немцы отравляют его и разбрасывают под деревьями так, чтобы их находили и ели окруженцы, партизаны. Они утром узнали, что их хлеб кто-то уже нашел, и пошли по вашему следу. Нас они берут в качестве проводников». Пройдя около 3–4 км, мы пришли к какому-то хутору.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Здесь было домиков 10–15 с камышовой крышей, домики аккуратные, побеленные. Под большим деревом немецкая полевая кухня. Но нас привели к какому-то сараю, велели зайти и никуда не высовываться, двери сарая закрыли и подперли каким-то колышком. Весь день мы пролежали голодные, больные и, самое страшное, – нас мучила жажда. К сумеркам нам принесли что-то наподобие супа, который мы поели с большим аппетитом. Это была первая жидкая и теплая пища за почти недельное скитание по лесам и болотам. Дали и воду, но вместо кружки – банку из-под консервов. Поев, мы легли отдыхать. Но недолго пришлось нам отдыхать. Дверь отворилась и немецкий автоматчик вывел нас из сарая. Мысленно мы попрощались, думали, что это уже на расстрел. Но нас привели к кухне, заставили взять три больших термоса, еще один на спину и в сопровождении двух автоматчиков повели к ручейку за водой. Мы набрали воду и сами умылись, напились чистой воды и вернулись назад.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нас опять завели в сарай и уже до утра не трогали. Мы все сразу легли спать, во дворе горела маленькая лампочка, которая тускло освещала двор. Ночью нас разбудил рокот моторов мотоциклов и легковой машины, но через несколько минут опять заснули, а я так и не смог больше заснуть.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Утром часовой отворил дверь и велел выйти и построиться. В это время уже во дворе было немало народу: повара у кухни, шоферы копошились у своих машин. Нас привели к аккуратному белому домику, у которого стояли часовые с автоматами, и провели внутрь. В комнате находились несколько офицеров. Нам велели снять головные уборы и встать в шеренгу. Офицеры, оторвавшись от своих дел, слегка приподняли головы и брезгливо посмотрели на нас, на наш вид и продолжили свою работу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Один из офицеров, повыше ростом и покрупнее остальных, сказал нам что-то на немецком, но так как никто из нас не понимал немецкий, мы ничего не ответили. Тогда он сам заговорил на хорошем русском языке, чем очень удивил нас, но мы не выдали свое удивление. Каждому из нас он задал один и тот же вопрос: фамилия, имя, отчество, откуда призван, сколько лет, почему сдался в плен? Но ни слова, касающегося нашей военной службы. Казалось, что мы как военные вообще его не интересовали, или он настолько хорошо знает нас, что и спрашивать о нашей службе не хочет.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Все наши ответы записывал другой офицер, ему хоть не переводили наши ответы на немецкий, нам показалась, что он тоже понимает по-русски. Когда очередь дошла до меня, офицер, услышав, что я с Кавказа, из Дагестана, удивился, изменился в лице, спросил: «Ты не русский, а говоришь очень хорошо?». Я ответил, что живу в городе, где живет много русских, людей разных национальностей, в том числе и русские, немцы, поляки. Он спрашивает, а что это за город, как он называется? Отвечаю – Буйнакск. Он задумался и после небольшой паузы сказал: «Да, я слышал про такой город, это Темирхан-Шура или просто Шура. Он был столицей Дагестана». Я подтвердил. Конечно, меня очень удивила его осведомленность, мне захотелось узнать, откуда он все это знает, но спросить не решился: хоть он и говорил хорошо по-русски, все же он был немецкий офицер, а я его пленник.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После расспросов он сообщил нам, что мы военнопленные, но остаемся работать по хозяйству и предупредил, что за малейшее нарушение или невыполнение поручений нас могут расстрелять на месте. Четверо были назначены на работу в кухню и по уборке территории двора, конюшни, а меня приставили пасти гусей и ухаживать за лошадьми, их было 4. Распределив нам обязанности, офицер велел моим товарищам выйти, искупаться и одеться в чистые вещи, а мне приказал остаться и сесть. Я сел на указанный стул, и он повел мягкий, располагающий дружелюбный разговор. Попросил меня рассказать о Дагестане, о дагестанцах, Темир-Хан-Шуре, о Порт-Петровске, о том, как дагестанцы восприняли войну, которая принесет дагестанскому народу свободу от большевизма, получаю ли я письма из дому, кто мои родители, делаю ли я намаз? Я ответил, что жил в городе, работал в колхозе, письма из дому не получаю, намаз до войны делал, а на фронте нет. Тогда он признался, что тоже дагестанец, лакец по национальности, а сейчас подполковник немецкой армии. Сказал также, что его родители в 1917 г., когда ему было 14 лет, выехали из Дагестана в Турцию, после – во Францию. В конце 1920 года его отправили учиться в Германию, когда он учился в Германии, его мать умерла, и он после учебы остался там, женился на мусульманке-турчанке. Офицер достал из кармана пачку папирос, закурил и предложил мне тоже. Я сказал, что не курю. Вдруг он спросил: “Намаз хочешь делать? Делай, тебе здесь запрещать не будут, если захочешь написать домой, пиши, я отправлю”. Я ответил, что адрес семьи не знаю: когда уехал на фронт, они переехали в другое место, и мне некуда писать. Он сказал, что верит мне и поможет, что с ним рядом мне будет хорошо и спокойно, и что могу обращаться к нему с любой просьбой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После разговора меня тоже отправили купаться, переодеться, получить матрац и наволочку и готовиться к ночлегу. Мне показали мое “хозяйство” – гусей, конюшню. До бани я почистил конюшню, искупался и, набив соломой матрац и наволочку, я лег спать.<br>
<br><img border=0 src="i_025.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гусен Магомедов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Питались мы отдельно, кормили неплохо, ели досыта. Утром, когда я собрался выгонять гусей к пруду, во дворе стоял подполковник, он подозвал меня по имени. Предупредил, чтоб возвращался вовремя, без опоздания, чтоб ни одного гуся не потерял, также предупредил, если найду в лесу хлеб, чтоб гуси его не ели, хлеб отравлен, его нельзя есть никому, это для партизан и окруженцев, этот хлеб даже в руки брать нельзя”.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дядя рассказывал, что в войну многое пришлось повидать, но портить хлеб, чтоб люди травились им! С таким столкнулся впервые – такое могли сделать только фашисты. Как бы там ни было, но от голода и плена, а может, и от расстрела спас меня этот бывший дагестанец. Еще он говорил, что очень хотел научить своих детей, их у него двое, родному, отцовскому языку, показать Дагестан и что он сожалеет, что они не будут знать лакский язык. Он был уверен, что немцы победят, и после победы все дагестанцы и другие кавказцы вернутся на родину…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однажды, в середине осени немцы засуетились, срочно и быстро стали собираться и грузить на машины свои вещи. Мы отошли подальше, чтоб не мешать и не попадаться лишний раз на глаза. Подъехали еще несколько машин, тоже загруженные всякими чемоданами, тюками. Среди них были и русские в гражданской форме. Эта суета длилась 2–3 дня. Немцы потеряли к нам интерес, но мы продолжали выполнять свои обязанности. За эти дни я только один раз видел подполковника. Он так и не назвал мне своего имени, и я не решился спросить. Утром лакец приказал мне гнать гусей на пруд. Я пересчитал их, было около 70 штук, и погнал по знакомой дорожке. Загнав их в озеро, я сел под дерево и заснул…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вдруг меня будят. Смотрю, стоят три человека с ружьями, среди них и крестьянин, который работал у немцев по хозяйству. Он мне и говорит: “Гусен, оставь гусей и давай с нами к партизанам, все немцы убежали, наступают наши части, здесь уже кругом наши партизаны”. Я почему-то не сразу поверил им и спросил, а где другие наши бойцы, мои товарищи (Сост.)? В этот момент из-за кустов вышли мои однополчане, они тоже подтвердили, что немцы уехали все. Так через полгода плена мы попали к партизанам. Но не прошло и десяти дней, как нас передали нашим войскам. Так закончился мой плен. Думаю, что только благодаря неожиданной встрече в плену с дагестанцем, я остался жив. Даже будучи эмигрантом, подполковником немецкой армии, он остался верен землячеству, ведь фактически он спас не только меня, но и моих однополчан, русских ребят…”<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот о чем мне рассказали братья отца, они почему-то чувствовали какую-то вину передо мной, перед моим братом, от того что они оба вернулись с войны, даже почти без ранений, а наш отец, их старший брат погиб. Но на то воля Аллаха, хорошо, что на войне не все погибают, хорошо, что хоть они вернулись с победой. Это тоже хорошая и добрая память об их старшем брате: они довершили то, что не успел сделать их старший брат.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гусен был награжден медалями «За оборону Кавказа», «За освобождение Варшавы», «За освобождение Праги», «За победу над Германией». Умер в 1980 году в Махачкале, там же и похоронен.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А что же с четвертым из братьев, Атаем? В конце 1941 года он тоже получил повестку на фронт и уехал, но, доехав до ст. Шамхал, с каким-то другом специально отстал от эшелона и всю войну скрывался в одном из сел Хасавюртовского района. Вот тогда-то и сняли бронь у отца и сказали: или найди его, или иди сам вместо него. На это отец ответил: мне стыдно за него, волки прячутся в лесах, а где прячутся двуногие волки и трусы, неизвестно. Я пойду туда, где мои младшие братья воюют, а он отныне мне не брат”. Это я знаю со слов матери.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Это тоже правда о войне.<br>
<br><img border=0 src="i_026.jpg"><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Разведчик из Халимбекаула<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Его день, месяц и год рождения – случайное или закономерное совпадение, все же, наверное, закономерно совпало с днем, месяцем и годом рождения нашей легендарной Рабоче-крестьянской армии – 23 февраля 1918 г. В этот день в старинном кумыкском селении Халимбекаул Темирханшуринского округа в семье Дагира Дагирова родился сын Шарабутдин…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В августе 1939 году Шарабутдин, не дожидаясь призыва, добровольно ушел служить в Красную Армию, был направлен в город Комсомольск-на-Амуре, в 90 сп 21 сд Дальневосточного Военного округа. С первых дней он с головой окунулся в армейскую жизнь, ему очень нравились армейская дисциплина, распорядок дня, военно-учебные занятия, особенно изучение устройства стрелкового оружия. К тому времени у него было хорошее образование, окончил в Буйнакске школу счетоводов и проработал до самого ухода в армию, и поэтому армейская служба, изучение уставов, наставлений давались ему без особого труда. Его успехи не остались не замеченными командованием, он поощрялся неоднократно, получал благодарности от командования как дисциплинированный и способный боец. Когда 1 сентября 1939 года фашистская Германия напала на Польшу, наше командование поняло, что войны с фашистами не избежать.<br>
<br><img border=0 src="i_027.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шарабутдин Дагиров<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;После курсов молодого бойца Дагирова перевели в артиллерийскую часть. Служба на Дальнем Востоке шла напряженная – японцы не дремали – не давали покоя нашим частям, то и дело нарушая наши государственные границы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;22 июня 1941 г. Вторая мировая война пришла и на нашу Великую страну. Дальневосточники с первых же дней войны просились туда, защищать Родину. В числе тех, кому выпала такая возможность была и 21 сд, в составе которой был и 94 сп, где служил Шарабутдин. Эшелон шел литерный, всюду была зеленая дорога. По прибытии в зону боевых действий Шарабутдин был назначен в 28 отдельный батальон конной разведки 166 сп 98 сд.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«В середине осени наша группа разведчиков отправилась на задание и неожиданно напоролась на засаду, пришлось вступить в бой. Силы были неравные, и разведчикам пришлось отступить. Почти все разведчики получили ранения, в том числе и Шарабутдин. Но рана, к счастью, оказалась легкой – через 15 дней он вернулся в строй.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За период боев в составе этого полка Шарабутдин был дважды ранен. Потом уже в составе 263 сп 85 сд был направлен в район Сталинграда, недалеко от населенного пункта Грамославка. Здесь командование полка дало задание разведчикам изучить передний край противника и разведать, какими силами враг располагает в направлении предстоящих боевых действий полка. В разведку ушли Шарабутдин Дагиров, командир группы Федор Заложенко, Федор Казанов и другие.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ночь была темной, соблюдая все меры предосторожности, конники шли в сторону от дороги. Вдруг услышали шум мотоцикла. Разведчики резко ушли в глубь степи, пропуская мотоциклиста. До рассвета удалось разведать передний край противника, их траншеи и главное – количество вооружения, боевой техники, которое будет противостоять полку. На обратном пути опять услышали шум приближающегося мотоцикла, на этот раз решили устроить засаду. В результате чего двух немцев убили, третьего взяли в плен. Они тоже возвращались с задания: провели разведку территории нашего полка и добыли не менее ценные сведения для своего командования. Уже к рассвету, когда наши возвращались, их встречали начальник разведки полка лейтенант Шабалин, командир отделения разведки сержант Думанский. Командир группы Ф. Заложенко сдал пленного фашиста и доложил о результатах разведки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но на войне время идет быстр, о и уже где-то через 2–2,5 часа мы услышали шум и грохот моторов, идущих на наши позиции. Но благодаря отлично проведенной разведке полк встретил врага в полной боеготовности: артиллерия и бронебойщики метко поражали танки противника, пулеметчики косили полупьяных немецких солдат. Когда враг остановил свое наступление, наш полк пошел в атаку и фашисты, оставляя горящие танки, десятки убитых и раненых, отступили.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Где-то через месяц этот немецкий танковый корпус вновь встретился на пути нашей части в районе хутора Самодуровка, недалеко от г. Маныча. Превосходство было на стороне врага, особенно в танках, и наш полк понес большие потери. В живых остались лишь 34 бойца, в том числе и начальник особого отдела полка к-н Казаков и один мл. лейтенант. В этом бою Дагиров был тяжело ранен, товарищи вынесли его с поля боя и верхом на лошади отправили в ближайший медсанбат. За проведенную разведку все разведчики были представлены к наградам.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дагирову после госпиталя не удалось вернуться в свою дивизию: его направили на курсы младших лейтенантов. Окончив курсы, он попал служить в 1001 сп 279 сд 51А, где был назначен командиром пулеметного взвода. Вообще 279 сд, которой командовал прославленный генерал-майор В.С. Потапенко, не выходя из боя, успешно громила врага на всех направлениях, вместе с ними и пулеметчики Ш. Дагирова.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ведя успешные бои, дивизия в составе Юго-Западного фронта в ходе Донецкой операции освободила города Украины: 4 февраля – Пролетарск, 7 февраля – Верхнее (Лисичанск). В ходе Крымской операции 8 мая 1944 г. освободила город Севастополь. Освобождая города и села, дивизия двигалась в направлении Латвии. В ходе Шяуляйской операции 51-я армия в составе 1 Прибалтийского фронта, в их числе и 279 сд генерала В.С. Потапенко спасли немало латышей и других от гибели: как от рук фашистов, так и от рук “лесных братьев” – латышей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шарабутдин участвовал в освобождении городов Латвии: г. Жагара – 29 июля, г. Елгова 1 августа. После этих боев Дагирову присваивают звание лейтенанта. Во время очередного боя в октябре 1944 г. он получил одновременно ранение и контузию, попал в ЭГ № 1086 в городе Паневежис Литовской ССР. После госпиталя вернулся в свою, уже 71 гвардейскую стрелковую дивизию (279 сд стала 71 гв сд АМ) в 219 сп, а в апреле 1945 г. попал служить уже в 167 сп 16 Литовской дивизии, где командиром был отважный литовец, генерал-майор А.И. Уршас, который сам был отважным генералом и уважал отважных командиров. Гвардии лейтенант Дагирова назначается командиром пулеметной роты своей дивизии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дагиров Шарабутдин Дагирович демобилизовался в сентябре 1946 г., вернулся домой с боевыми орденами Красной Звезды, Отечественной войны II степени, медалями: “За боевые заслуги”, “За победу над Германией”. По имеющимся данным, за участие в разведках и в боях на Сталинградском фронте в составе 98 сд наш земляк был представлен к ордену Красного Знамени, но в связи с переводом его после госпиталя в другую часть эти данные не удалось уточнить.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дома фронтовик вел активную военно-патриотическую и воспитательную работу среди школьников, молодежи. На его рассказах и воспоминаниях воспитывались его дети и внуки, они-то и стали доминирующими в выборе профессии для сына фронтовика – Шамсутдина. Он избрал для себя профессию защитника родины.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Защищать Родину стало семейной профессией для сыновей и внуков Дагирова Шарабутдина Дагировича. Не только в семье, но и в роду нет и не будет ни одного отказника служить в рядах защитников Родины, все его дети и внуки, отслужив срочную службу, продолжают дело отца и деда, родившегося в день и год рождения героической Красной Армии и защищавшего Великую родину от фашистской нечисти.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сын Шамсутдин окончил Орджоникидзевское пехотное училище, воевал в Афганистане, заслужил боевые ордена – Красного Знамени, Красной Звезды, был награжден советскими и афганскими медалями. Затем окончил Московскую академию им. М. Фрунзе. Ныне он генерал-майор, заместитель начальника Северо-западного управления ГО и ЧС. Третье поколение Дагировых – внук Эльдар в 2003 г. закончил академию ГО и ЧС и продолжает дело династии Дагировых – служит в городе-герое Волгограде (Сталинград), защищая и охраняя город от возможных чрезвычайных ситуаций, как защищал этот город его дед Шарабутдин, в тяжелые годы Великой Отечественной войны.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наш славный фронтовик умер в родном селе и там же похоронен с большими почестями.<br>
<br><img border=0 src="i_028.jpg"><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Орден через 20 лет<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Магомеда Маг омедовича Омарова знали все жители Буйнакска. Он был одним из лучших физруков города, позже стал преподавать военное дело в школе № 2 им. Н. Крупской.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Омаров родился в селении Атланаул Буйнакского района, в 1918 году. С детства был развитым мальчиком, любил лошадей, а когда в 1938 г. его призвали в РККА, на вопрос – куда хочешь идти служить, – не задумываясь, ответил: «В кавалерию». Сейчас трудно гадать, по его желанию или по разнарядке, но попал он в кавалерийское, точнее, в Орджоникидзевское военно-пограничное училище. Здесь слыл лучшим кавалеристом, всегда на «отлично» выполнял все обязательные упражнения на скаку, сидя, стоя на лошади, по джигитовке.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;12 декабря 1940 г. Омаров окончил училище, получив звание лейтенанта, был направлен в 34 кавалерийскую дивизию Особого Киевского Военного округа. В политотделе дивизии молодого лейтенанта назначили инструктором по комсомолу кавалерийской дивизии. На новый, 1941-й, год комсомольскому вожаку М. Омарову пришлось готовить новогодний вечер для молодых красноармейцев; на вечере он так плясал лезгинку, что кавалеристам только оставалось хлопать, стараясь попасть в такт. После этого были учебные будни, праздники, Магомеду приходилось заботиться не только об учёбе и боеспособности бойцов, но и об их досуге, политобразовании. Наступил май – первомай 1941 года отметили не так весело, не так радостно. Холодок надвигающейся войны, тревога чувствовалась во всех воинских частях Советского Союза, а в Киевском округе особо, ведь округ фактически приграничный, поэтому и назывался Особым.<br>
<br><img border=0 src="i_029.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Магомед Омаров<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;… 21-го июня кавалеристы дивизии занимались большей частью чисткой и купанием лошадей, чтоб в воскресенье 22-го июня провести спортивные мероприятия – волейбольные соревнования между эскадронами. Душой и организатором этих соревнований был лейтенант Магомед Омаров. Но рано утром на спортивную площадку падали не волейбольные мячи, а фашистские снаряды, бомбы. Кавалеристы ничего не могли понять, что за обстрел?! Война это или провокация?! Загорелись казармы, конюшни. Бойцы, забыв об оружии (каждому кавалеристу по штату было положено иметь ружьё, саблю), бежали под бомбёжкой спасать своих лошадей. Тут же собралось командование (кто-то жил при части, кто-то – поблизости) и взяли командование в свои руки. Сыграл свою достойную роль и комсомольский вожак. Он вместе с бойцами открывал двери конюшен и выпускал лошадей, некоторые кавалеристы увлекали своих четвероногих друзей за собой, даже без уздечек.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Потери были большие: частично разрушены казармы, сгорело несколько конюшен, 20 лошадей были потеряны: 4 погибли под обломками горящей конюшни, остальные разбежались, и все же большая часть уцелела. Часть «беглянок» нашлась на второй и третий день, когда наши стали отходить под натиском превосходящих сил противника. Отступали с боями. На пятый день войны лейтенант М. Омаров был ранен под городом Львов. Его направили в ЭГ № 3464 г. Горловка. Здесь было очень много раненых, обгоревшие танкисты, лётчики; было много умирающих.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;2 сентября 1941 г., не долечившись, Магомед Омаров выписался. А уже 4-го сентября его назначают помощником начальника штаба 11-го кп 2 кд 1 кк по разведке.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Фашисты шли к Москве, оставляя по пути тысячи трупов своих солдат и офицеров. У города Кашира Московской области помощник начальника штаба по разведке М. Омаров получил тяжёлое ранение. Рана оказалась настолько тяжёлой, что он потерял сознание и остался лежать на холодной земле Подмосковья. Когда пришёл в себя, увидел небо над головой: его везли на повозке на сборный пункт, где раненых распределяли по гос питалям. Магомеда отправили в глубокий тыл в г. Алма-Ата в ЭГ № 1315. Поезд шёл очень долго, в вагонах было душно, стоны, запах лекарств, крови. На этот раз ему пришлось лечиться долго, целых восемь месяцев.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;По излечении М. Омарова направили в распоряжение Закавказского фронта в 9А. Присвоив звание старшего лейтенанта и назначив командиром отдельного кавалерийского эскадрона, его направили на Кавказ. Здесь он представлял себе, что защищает не только Осетию, а и родной Дагестан, – так ему хотелось хоть на минуту увидеть родной Буйнакск, родной Атланаул. В этих местах, где сражался со своим эскадроном, он уже бывал, когда учился в Орджоникидзевском погранучилище.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…Эскадрон Омарова спешился, автоматами и саблями «выкуривали» немцев из убежищ; немец здесь уже был не тот, что осенью, зимой 41-го. Здесь он чаще показывал свои пятки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;27 декабря 1942 года был обычный боевой день сражения за город Ардон. Кавалеристы с гиком неслись по улицам города. Вдруг под лошадью комэска разорвалась граната, конь упал да так сильно, что от удара об мёрзлую землю всадник поранил плечо. Чуть позже выяснилось, что осколком гранаты серьёзно ранено и бедро. Это было уже третье тяжёлое ранение Магомеда Омарова.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Его везли в тыловой госпиталь. О, чудо, его везут в госпиталь, в родной Буйнакск. Эшелон прибыл ночью, а на железнодорожном вокзале уже собрался народ, для погрузки раненых стояли в готовности машины, арбы, даже большие сани. Лёжа на госпитальной кровати, Магомед неожиданно вспомнил, что сегодня 12-е число декабря. В этот день, в 1940 году он окончил военное училище в Орджоникидзе. Это был один из радостных дней в его жизни, и вот ровно через два года он опять в Осетии, но уже нет той радости – его тяжело ранило.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лечение шло успешно, потому что рядом были родные, соседи, друзья – весть о том, что он в госпитале Буйнакска, быстро облетела город и донеслась до Атланаула. 4-го февраля 1943 г. после выздоровления его направляют в Москву слушателем учебно-офицерских курсов кавалерийского полка МВО.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В столице он проучился до 20 октября 1943 г., по окончании курсов капитан Магомед Омаров был назначен начальником штаба 22 гв кп 5 гв кд 3 кк 1 ПрибФ.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1944 году, опять в декабре, в Витебской области, в городе под названием Городок он был контужен, попал в ЭГ № 4464 1 ПрибФ. Так что декабрь, как после войны рассказывал фронтовик, за его недолгую военную карьеру трижды оставил отметину в его памяти: один раз принёс радость и два раза тяжёлые ранения и одну контузию.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После войны ещё какое-то время он продолжал служить в армии и уже в конце лета 1945 г. капитан Омаров Магомед Магомедович вернулся домой. Грудь отважного кавалериста украшали медали «За отвагу», «За оборону Москвы», «За оборону Кавказа», «За взятие Берлина», «За победу над Германией» и др. и ни одного ордена. Человеку, не воевавшему, этого не понять. Кавалерист, с первых минут начала войны варившийся в этом котле, командовавший эскадроном, трижды тяжело раненный, контуженный – и без боевого ордена? Этому было трудно найти объяснение. Но Родина исправила своё упущение и в 1965 году – ровно через двадцать лет после Победы – наградила его орденом Красной Звезды.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер Магомед Магомедович в Буйнакске и похоронен в родном селе Атланаул.<br>
<br><img border=0 src="i_030.jpg"><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кавалерист из Буглена<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Старший сержант Сагадулла Сагадуллаев родился в 1911 г. в сел. Буглен. Жил и работал в родном селе. В январе 1934 года был призван в РККА и направлен в отдельную национальную кавалерийскую дивизию в Новочеркасск, где прослужил до октября 1936 года. После армии приехал домой и продолжал работу в колхозе. В июне 1941 г., когда началась война, его вновь призвали в армию, и он стал кавалеристом 66-го отдельного взвода конной разведки 320 сд полковника А.Н. Зажигалова 44А. В составе этой дивизии 7 февраля 1943 г. участвовал в освобождении г. Азов Ростовской области.<br>
<br><img border=0 src="i_031.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сагадулла Сагадуллаев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Во многих боевых операциях принимал участие наш земляк и везде отличался своей храбростью и решительностью.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вспоминая один из боев в середине января 1943 года, он рассказывал:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Ночью с 14 на 15 января наша конница прямо с марша, используя фактор внезапности, пошла на прорыв вражеской обороны. Враг явно не ожидал ночной атаки и предавался безмятежному сну. Наши разведчики, сняв охрану противника, с визгами, криками, а кое-кто со стрельбой, кинулись на врага. Те выскочили из теплых землянок, но, не сумев оказать организованное сопротивление нашей коннице, кто сдавался, кто погибал от острых сабель кавалеристов. К утру к нам присоединились и другие части дивизии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но немцы не могли смириться с ночной потерей своих позиций и решили дать бой нашим отважным воинам. Срочно подтянули дополнительную силу: артиллерию, пушки, минометы, живую силу; укрепили свои позиции и ураганным огнем решили остановить наши войска и вернуть утраченные позиции. Разгорелся жестокий бой, никто ни хотел уступать, но силы были неравные; против артиллерии и минометов было сложно идти, да и обороняться всегда легче, чем нападать. Бой постепенно переходил на позиционный, но это не устраивало наше командование: если остановиться, то враг может контратаковать и вернуть свою утраченную позицию и нанести большой урон нашим войскам.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Казалось, только высунись, и останешься лежать навечно на этой мерзлой земле. Как поднять уставших бойцов и заставить бежать по глубокому снегу, в морозное утро?! Вдруг по цепи пронеслось: «Командир и комиссар корпуса впереди!» После этого поднялся наш командир роты, за ним взводный, потом я. Нашему примеру последовали и другие бойцы, которые решили, что лучше идти в атаку, чем лежать на холодном снегу. Атака удалась. Враг дрогнул и обратился в бегство, оставив на поле боя сотни убитых и раненых. Наш улов оказался тоже очень удачным. В плен взяли около 40 фашистов, десятки паровозов, сотни вагонов и множество автомашин».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Еще один из боевых эпизодов, рассказанный старшим сержантом С. Сагадуллаевым:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Дело было летом 1944 года. Наш полк был направлен на огромное пшеничное поле, где, по данным разведки, должны были пройти вражеские танки. (Возможно, речь идет об освобождении г. Азова или о боях накануне, где воины 151 сд (п-к А.С.Саркисян) и 320 сд (п-к А.Н.Зажигалов) 44-й армии (ген. – майор. В.А.Хоменко) освободили город и станцию Азов Ростовской обл. – «Освобожденные города». М.: Воениздат, 1985. (Информация уточнялась составителями данной книги).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С нами были бронебойщики с ПТРами. Когда танки пошли по полю, мы их из-за высокой пшеницы не видели, а только по гулу слышали, где они проходят. Но когда они оказались в секторе видимости, наши бронебойщики их встретили дружным огнем. Немцы нас почти не видели, они стали стрелять зажигательными снарядами, сжигая пшеничное поле. К тому времени враг уже потерял более десяти-двенадцати танков, остальные повернули назад и ушли. Поле горело, многие бойцы поснимали гимнастерки и начали тушить огонь. Все поле было как перепаханное, значительная часть урожая погибла, но сколько-нибудь хлеба мы все же спасли.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Далее боевой путь проходил через Белоруссию, Венгрию, Австрию. Где бы ни воевал, наш земляк везде показывал пример мужества и отваги бойцам взвода, где был помощником командира.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;320 сд полковника Бурика Иосифа Захаровича 11 октября 1944 г. освободила венгерский город Сегед, а 13 февраля 1945 г. столицу Венгрии Будапешт. В этих боях участвовал и старший сержант С. Сагадулаев из небольшого кумыкского села.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Родина достойно отметила подвиги кавалериста из Буглена Caгaдyлы Сагадуллаевича Сагадуллаева (так по военному билету). Он был удостоен разных наград: орденов – Отечественной войны за Будапешт, Красной Звезды; медалей – «За взятие Будапешта», «За победу над Германией». Медаль «За оборону Кавказа» ему вручил 25 мая 1945 г. его командир – командир 481 стрелкового Будапештского полка Герой Советского Союза майор Романовский Степан Федорович. Немало в боевой копилке нашего земляка и благодарностей от имени ВГК тов. И. Сталина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После войны Сагадулла Сагадуллаевич преподавал в Махачкалинской пограншколе, был инструктором по разведке, на Каспийском военном заводе в цехе по выпуску боевых торпед для ВМФ. Умер и похоронен в родном Буглене.<br>
<br><img border=0 src="i_032.jpg"><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Интендант капитан Дейникин<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Петр Петрович Дейникин родился в Темир-Хан-Шуре в 1903 году в семье коренных темир-ханшуринцев. В 1922 году окончил семилетку. Но к тому времени он уже успел побывать на военной службе – Юношей с 1918 по 1919 гг. в Астраханском кавалерийском отряде Ляхова в Дагестане.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С августа 1922 по июль 1927 гг. был музыкантом 37 сп 13 Дагестанской сд в г. Буйнакске. В 1927 г. был демобилизован, ушел в запас.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда началась Великая Отечественная война, его призвали из запаса и направили на окружные интендантские курсы СКВО. В январе 1942 г., окончив их, он стал начальником интендантской службы 3-го отдельного погранично-десантного батальона 4-й маневренно-десантной воздушной бригады Закавказского фронта.<br>
<br><img border=0 src="i_033.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Петр Дейникин<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Интендант Дейникин исправно и мужественно исполнял свои обязанности, с чувством высокого долга. Он работал, что называется, на пределе, без сна и отдыха, обеспечивая своих бойцов всем необходимым. А делать это на фронте не очень-то просто. Старательного, смелого и добросовестного офицера в октябре 1942 г. повышают в должности и назначают начальником интендантской службы батальона по МТО (материально-техническому обеспечению) 8 гв. стрелковой бригады. В октябре 8 гвсбр вливается в состав 333 сп 117 сд полковника (с января 1945 г. генерал-майор) Е.Г. Коберидзе.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В составе этой дивизии 23 февраля 1945 г. Петр Дейникин участвовал в освобождении польского города Познань. За участие в этих боях от имени ВКГ тов. И. Сталина он был отмечен благодарностью. После победы ему еще пришлось служить до апреля 1946 г.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За участие в боях Великой Отечественной войны капитан Петр Петрович Дейникин был награжден орденом Отечественной войны II степени, орденом Красной Звезды, медалями «За оборону Кавказа», «За освобождение Праги», «За взятие Берлина», «За победу над Германией», а также получил около десяти благодарностей от ВГК И. Сталина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После войны до самой пенсии работал директором Буйнакского обозостроительного завода. Умер и похоронен в Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Командир взвода из 41-й дивизии<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Родился 5 мая 1920 года в лакской семье в сел. Алиабад Закатальского района Азербайджанской ССР. В 19 лет окончил Закатальский педтехникум, но поработать учителем не успел: почти через неполных 4 месяца войны с Польшей его призвали служить в Красную Армию.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так началась военная служба азербайджанского лакца Энвера Ибрагимовича Казимова, полная трагизма и триумфа.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;К сожалению, нам не удалось встретиться и поговорить с этим отважным воином, который, несмотря на превратности судьбы, остался настоящим патриотом, верным защитником Родины. Наш музей располагает определенным материалом о нем, в частности из его автобиографии. И вот что нам удалось узнать о нем.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;29 декабря 1939 года Энвера Казимова призвали в действующую армию, тогда шла война, которую называли то финской компанией, то финской войной, то зимней войной. Молодой, крепкий юноша рвался «повоевать». Но его, как человека с хорошим образованием, направили учиться<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;в полковую школу 102 сп 202 сд 10 ск Западного Особого Военного округа. Через 6 месяцев, после окончания учебы, в июне 1940 года Энвер Казимов назначается командиром пулемётного отделения 124 сп 20 Армии Приволжского Военного округа. По прибытии на место Э. Казимова назначают командиром отделения учебного батальона 130 сд 6 Армии, где он готовил пулемётчиков.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В апреле 41-го года с благодарностью военного руководства за подготовку хороших пулемётчиков Э. Казимова назначают командиром пулемётного взвода. Молодой младший лейтенант (это звание он получил по окончании 4-месячных курсов ЖВПУ /Житомирское Военно-пехотное училище/) усиленно готовил, тренировал своих пулемётчиков. Пахло порохом, возможно, мирные жители не замечали этого, но для человека военного эта угроза была очевидной.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В первый же день начала войны Энвер Казимов со своими пулеметчиками участвовал в бою. Свой первый бой провел достойно, в его взводе тоже были потери, но не было ни паники, ни случаев трусости, хотя многие впервые оказались лицом к лицу со смертью, стали очевидцами гибели друзей. Немало фашистов уложили и его пулеметчики. Через каких-то 17–18 дней боев Казимова ранило, рана оказалась серьёзной, и командир батальона приказал отправить его в госпиталь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Добраться до госпиталя оказалось делом нелёгким. Под бомбежкой, под артобстрелами эшелон увозил раненых подальше от места боев. Его привезли в ЭГ, расположенный в Старобельском районе Ворошиловской области. Врачи сделали все возможное, чтобы вернуть в строй мл. лейтенанта. Покидая госпиталь через месяц, Энвер представлял себе встречу с однополчанами, когда вернется в родную часть. Но у войны свои законы и командованию виднее, кого и куда направлять. Его направили в 247 сд 6 Армии Центрального фронта, тоже командиром взвода. Из истории известно, какие напряженные, тяжелые и кровопролитные бои шли в первые месяцы 1941–1942 годов. Не успел Казимов принять взвод, познакомиться со своими пулеметчиками, как взвод был атакован превосходящими силами противника. Сказать, что бой был жестокий, значит – ничего не сказать. Прежде немцы устроили минометный обстрел окопов наших бойцов, потом пошли танки с пехотой.<br>
<br><img border=0 src="i_034.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Энвер Казимов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Одна фашистская мина разорвалась около командира взвода, сразу погибли оба номера пулемета. Не успел лечь рядом с пулеметом Казимов, как вторая мина оглушила и его, в тело впился осколок. Он почти потерял сознание, когда наступающие фашисты прошли мимо него. После боя тяжелораненых немцы пристрелили, а уцелевших и тех, кто мог подняться на ноги, взяли в плен. Так младший лейтенант, командир пулеметного взвода Казимов оказался в плену у немцев. Хотя рана бедра была чувствительной, немцы не стали его расстреливать, потому что он быстро пришел в себя. Он попал в лагерь для военнопленных города Конотопа – Конотопские лагеря.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В этом лагере были тысячи советских военнопленных. Многие из них строили свои планы, он видел неудачные побеги других узников, встречались здесь и провокаторы, которые сначала втирались в доверие, а потом за кусок хлеба выдавали своих. Год и семь месяцев выжидал удобного для побега момента Энвер. 15 марта 1943 года он вырвался из фашистского плена и прятался у жителей сел. Казакая Конотопского района Сумской области. Они прятали его на свой страх, понимая, чем это может обернуться для них, если фашисты узнают. Через шесть месяцев советские войска освободили эти края, Энвер Казимов примкнул к нашим войскам… но уже солдатом 30 отдельного штрафного батальона 41 сд 69 Армии (проходил спецпроверку).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Испытанию подвергались все освободившиеся или бежавшие из плена, свою преданность Родине они должны были доказать в бою: если погибнешь или выйдешь из боя раненым, искалеченным, значит, проверку прошел. В этом бою рядовой Казимов был тяжело ранен и отправлен на излечение в ЭГ № 2140 в Гомельскую область, где лечился в течение четырех месяцев.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Какое-то время он находился в резерве 69 Армии, а в июне 1944 года Энвера Казимова восстановили в звании мл. лейтенанта и назначили командиром пулеметного взвода 2-й пулеметной роты 2-го батальона 244-го Бранденбургского полка 41-й Краснознаменной Ордена Суворова 2 стрелковой дивизии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Командир, истосковавшийся по настоящему делу, мечтавший доказать себе и всем, что плен был случайным и нелепым эпизодом его жизни, что он храбрый воин, что он честный командир и умелый пулеметчик, сражался с необыкновенной храбростью и отчаянием, порой на грани риска для жизни.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Таков был отважный дагестанец, лакец из Азербайджана Энвер Ибрагимович Казимов, закончивший войну на Эльбе в звании старшего лейтенанта с высокими боевыми наградами, такими как орден Александра Невского, Отечественной войны II степени, медалями «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина», «За победу над Германией» и рядом благодарностей от ВГК тов. И. Сталина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После войны жил и умер в Буйнакске.<br>
<br><img border=0 src="i_035.jpg"><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не дотянул до Берлина<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Магомед Мурзаевич Мурзаев родился в Буйнакске в 1918 году. Учился в Наримановской школе. Весной 1938 г. был призван в армию и отправлен на Дальний Восток. В начале лета 1941 г. на руках у Мурзаева Магомеда был обходной лист, и он готовился к демобилизации, фактически уже в обходном листе стояли все подписи, кроме – начальника финчасти. 23-го июня, в понедельник, он собирался получить проездные и с красноармейским вещмешком за плечами отбыть на родину, в далекий, близкий сердцу Дагестан…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он уехал на Запад, но не домой – с тысячами воинов-дальневосточников защищать Родину от немецких полчищ.<br>
<br><img border=0 src="i_036.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Магомед Мурзаев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Их дивизия была переброшена под Харьков. Свое первое крещение он принял в тяжелых оборонительных боях за этот важный украинский город в составе Воронежского фронта генерал-полковника Ф. Голикова. Бои были тяжелые и напряженные. 16 февраля 1943 г. наши войска освободили г. Харьков. Но фашисты, особенно после поражения в Сталинграде, решили взять реванш под Харьковом и, окружив наши войска, восстановить утраченные свои позиции, восстановить потерянный дух и доверие своих вояк и народа.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Немецкая группировка армии «Юг» Манштейна многократно превосходящими силами обороняла город. Не смотря на упорное сопротивление врага, наши войска взяли Харьков. В этих боях Магомед Мурзаев был ранен, но часть не покинул, лечился в полевом госпитале. За этот бой он был награжден медалью «За отвагу». Он воевал в составе 38 армии генерал-полковника К. Москаленко 1 Украинского фронта генерала армии Н. Ватутина. (Магомед Мурзаевич говорил, что очень близко видел этого отважного, коренастого генерала).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Войска фронта смело сражались с фашистскими войсками, враг отчаянно сопротивлялся, но попытки эти были тщетными. Главная часть фронта шла из Лютежа (Лютежское направление). Разгромив более 14 фашистских дивизий, 6го ноября освободили столицу Украины г. Киев. Мурзаев Магомед вместе с другими нашими солдатами вошел в этот город. Здесь он увидел, что оставили фашисты после себя и что они сделали с киевскими евреями, советскими военнопленными и другими.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Далее войска 38А 1УФ освободили областной центр – город Винницу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После, уже в составе 52А генерал-полковника<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;К. Коротеева 2УФ Р.Я. Малиновского, их дивизия участвовала в Ясско-Кишиневской операции и дошла до румынского города Яссы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С боями он почти дошел до Германии, но ранение давало о себе знать – до Берлина он так и не дошел. День Победы дагестанец встретил в госпитале в Польше.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из дагестанцев он встречал на войне Абдулмуслимова, который после войны жил в Махачкале и Абдулгамида из Буйнакска, он после войны работал в Буйнакске (фамилию не помнил).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1945 году Магомед Мурзаев демобилизовался и вернулся в Буйнакск.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За мужество и отвагу, проявленные на фронтах Великой Отечественной войны, Мурзаев Магомед Мурзаевич был награжден: орденами Отечественной войны II степени, Красной Звезды и медалями «За отвагу», «За боевые заслуги», «За оборону Кавказа», «За освобождение Киева» и несколькими благодарностями от ВГК И.В. Сталина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер ветеран в Буйнакске в 1984 году.<br>
<br><img border=0 src="i_037.jpg"><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Суровое небо<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда 7-го октября 1938 года молодого парня из селения Верхнее Казанище призвали в армию, счастливее его не было человека – в те годы дагестанская молодежь мечтала об армии. Отслужившие ребята пользовались уважением и авторитетом среди сельчан и, конечно, среди девушек. Бийгиши Ибрагимов с радостью сообщил своим родителям, родственникам, что, наконец, призван в армию.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Его отправили курсантом Борисоглебской авиашколы. Впервые увидев самолеты, Бийгиши не верил, что когда-нибудь сможет летать на них. Ведь об авиации и не мечтал. Мечтой была кавалерия – очень любил лошадей.<br>
<br><img border=0 src="i_038.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Бийгиши Ибрагимов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Через 14 месяцев Б. Ибрагимов окончил авиашколу им. Чкалова. Окончил хорошо, образование и общее развитие, а главное, усердие позволили ему окончить школу в числе лучших. Командование решило оставить способного пилота авиаинструктором школы. Так с января 1940 года до самого начала войны он летал и обучал будущих летчиков.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На 22 июня – воскресенье – летчики наметили провести футбольный и волейбольный матчи с курсантами-новобранцами… но планам не суждено было сбыться. На второй день начала войны летчика Б. Ибрагимова направили пилотом 5-й отдельной авиаэскадрильи Центрального фронта. Молодых летчиков надо было еще многому учить, но учителем стала сама война. Из числа пилотов 5-й ОАЭ почти никто не имел боевых вылетов. Когда в воздух поднимались наши молодые, необстрелянные летчики, на них выходили “бубновые тузы” Геринга.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Учитывая это, командование, как только летчики прибыли под Харьков, дало возможность подняться в воздух нескольким звеньям на свободную охоту. Бийгиши пару раз поднял свой самолет в воздух, но не встретил ни одного немецкого самолета.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но уже через день, когда наши два звена поднялись в воздух, произошла долгожданная встреча с врагом. Несколько наших самолетов немцы повредили и один даже сгорел, но, к счастью, пилот успел выпрыгнуть из горящего самолета. Командование поблагодарило наших летчиков с первым и очень успешным боем. Для новичков принять бой с опытными немецкими летчиками и вернуться, потеряв только одну машину, – это уже успех, тем более к утру следующего дня наземные наши войска сообщили летчикам, что в результате этого боя они видели несколько горящих и падающих немецких самолетов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В течение одной недели Бийгиши четыре раза принимал участие в воздушной разведке, в том числе и в двух боевых столкновениях с немецкими летчиками. В четвертом боевом вылете наших атаковали с большим численным превосходством немецкие самолеты. Бой был тяжелый, сгорели несколько самолетов врага, но и нашим досталось изрядно. В этом групповом бою один из сбитых самолетов врага был зачислен на счет Ибрагимова, но он об этом узнал лежа на носилках, когда его подобрали наши санитары, после того, как он свалился из горящего самолета. В результате ранения в этом воздушном бою ему пришлось лечиться в течение семи месяцев в эвакогоспитале города Троицка Челябинской области.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После выздоровления его определили в наземные войска, где Бийгиши провоевал до конца войны в должности командира взвода 1251 паркового артполка 17 Брянского и 1 Украинского фронтов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Родина отметила боевые заслуги летчика орденом Красной Звезды, орденом Отечественной войны 1 степени, а также боевыми медалями: “За боевые заслуги”, “За отвагу”, “За освобождение Праги”, “За взятие Берлина”, “За победу над Германией”.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер ветеран в Буйнакске, похоронен в Верхнем Казанище.<br>
<br><img border=0 src="i_039.jpg"><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Участник обороны Севастополя<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;До войны он жил в Эндирейауле Хасавюртовского района, работал в колхозе по окончании школы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1938 г. был призван в Красную Армию и направлен в сторону финской границы. Их часть стояла в резерве, им так и не пришлось участвовать в этой зимней войне.<br>
<br><img border=0 src="i_040.jpg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1940 году рядовой Асакай Асакаев после демобилизации вернулся в родной колхоз, где его назначили заведующим фермой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В первые дни начала Великой Отечественной войны Асакай Асакаев был призван в армию и направлен в сторону Махачкалы, где начиналось формирование 345 стрелковой дивизии [6 - 345 сд формировалась в г. Дербенте, в составе этой дивизии было очень много дагестанцев. Командовал ею полковник Н.О.Гузь. В конце декабря 1941 года дивизия была направлена в Севастополь, где в боях понесла большие потери.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;16-го июня 1942 г. шли тяжелые бои, 345 сд полковника Гузя сражалась героически, оказывая упорное сопротивление врагу, проявляя мужество и отвагу. Наши бойцы потеряли счет времени – бои шли днем и ночью. В небе сражались самолеты, с моря били корабли. В этот день, 16 июня 1942 г. Асакая тяжело ранило – оторвало левую руку. Его подобрали санитары и на подводе вывезли куда-то, а оттуда отправили в госпиталь в город Сочи.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Отсюда через три месяца, в сентябре 1942 г. безрукого Асакая Асакаева демобилизовали, как негодного к службе в Красной Армии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так печально закончилась для него эта война. После демобилизации он вернулся домой, а позже переехал жить в г. Буйнакск.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Грудь ветерана украшают медали «За отвагу», «За оборону Севастополя», «За победу над Германией».<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Комиссар Файзулла Гильдеев<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гильдеев Файзулла Халитович родился в сел. Нижний Дженгутай в 1903 году. В свое время с успехом окончил школу, русским языком владел хорошо. Имел педагогическое образование.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В мае 1941 г. его направили учиться в Военно-политическую академию им. Ленина в Москву. Но не успел он свыкнуться с учебной обстановкой в академии, как началась война. Здесь же Гильдееву<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ф. присваивают офицерское звание и направляют на фронт парторгом 656 сп Юго-Западного фронта, которым командовал Маршал Советского Союза С. Тимошенко. Войска ЮЗФ вели тяжелые бои по сдерживанию наступающих превосходящих сил противника. Бойцам, среди которых было и немало новобранцев, не всегда хватало смелости и духа, иногда они проявляли малодушие. Вот в таких случаях очень необходимы были взвешенные и тактичные, успокаивающие беседы комиссара, тем более, если это взрослый, спокойный, хладнокровный и стойкий человек. Не только словами подбадривал парторг своих бойцов, нередко с оружием в руках поднимался он в штыковую атаку в рукопашную, увлекая за собою красноармейцев. В одном из боев от разорвавшегося артснаряда он получил легкую контузию, но не покинул боевые порядки полка, лишний раз показывая своим бойцам достойный пример.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В апреле 1942 г. Гильдеева Ф. переводят комиссаром батальона в 47 сп, где и ответственности больше, больше и численность подчиненного личного состава. Но талант партийного работника, психолога, умевшего всегда и вовремя найти нужные слова для бойцов, ведущих тяжелые и кровопролитные бои в составе 15 Сивашской стрелковой дивизии, проявился и здесь. 40-летнему Гильдееву было не просто нести такую физическую и нервную нагрузку, эти перегрузки не раз приводили его на больничную койку в лазарет.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В мае 1943 г. по состоянию здоровья Ф. Гильдеева выводят из активных боев частей и назначают заместителем начальника инфекционного госпиталя № 804 при 3-й Армии. После расформирования указанного госпиталя Гильдеева назначают на другую должность – заместителя коменданта Военно-автомобильной дороги № 3 2-го УФ.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Покоряя немецкие города и тесня немецко-фашистские войска, наши войска завершили начатую Гитлером войну полной победой над ним. Но в заключительных боях Гильдеев уже не мог принять участие – по состоянию здоровья. После Победы Файзулла Гильдеев попадает в госпиталь города Эльс в Германии. В августе 1945 г. капитан Гельдеев Файзулла Халитович вернулся в Буйнакск.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В годы войны он был удостоен разных наград: в 1943 г. – медали «За боевые заслуги», в 1944 г. – ордена Красной Звезды, в 1945 г. – медали «За победу над Германией» и около пяти благодарностей от ВГК тов. И. Сталина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер в г. Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Похоронен в Венгрии<br></h3><img border=0 src="i_041.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Абдурагим Пахрутдинов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пахрутдинов Абдурагим Пахрутдинович родился в сел. Верхнее Казанище в 1917 г. (по другим данным – в 1907 г.). После окончания сельской школы помогал родителям по хозяйству. Он был активным членом стрелкового кружка военно-патриотической организации Осоавиахима. За большие успехи в занятиях и соревнованиях в числе первых в селе получил значок «Ворошиловский стрелок», и с гордостью носил его на груди.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1939 году А. Пахрутдинов был призван в РККА и направлен в Ленинградский военный округ. Вскоре началась война с белофиннами, и ему пришлось участвовать в ней в составе артиллерийской части. Суровые зимние условия не сломили дагестанца, он проявил себя с самой лучшей стороны, а по окончании войны остался служить в Красной Армии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но закончилась одна война, а через 15 месяцев началась другая, страшная война – Великая Отечественная. И опять наш земляк встал на защиту Отечества. Вот только как он воевал в этой войне, чем командовал, не было известно – лишь то, что погиб в 1945 г. в Венгрии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но работники Буйнакского музея Боевой славы решили выяснить на основе имеющихся скудных данных его боевой путь. Удалось установить, что отважный верхнеказанищенец в звании старшего лейтенанта воевал в составе 16 гвардейского воздушно-десантного стрелкового полка 5 гв Звенигородской вдд, где командиром был гвардии генерал-майор П.И. Афонин. Дивизия входила в состав 20 гвск.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пахрутдинов участвовал в освободительных боях за город Звенигород в тяжёлых зимних условиях, за участие в этих боях ему была объявлена благодарность от ВГК от 5 февраля 1944 г. На счету гвардейцев этой десантной дивизии освобождение городов Молдавии. 6 апреля 1944 г. в составе 4 гв. армии 20 гвск (генерал-майор Н.И. Бирюков) был освобожден крупный город Оргеев Молдавской ССР.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Освободив территорию Советского Союза, наши войска перешли границу и с боями вошли в Венгрию. Бои за Венгрию были исключительно тяжёлыми, но всё же наши войска, переломив яростное сопротивление врага в ходе Будапештской операции 23 декабря 1944 г. освободили г. Секешфехервар, а Верховный главнокомандующий<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И. Сталин всем бойцам, участвовавшим в освобождении города, 24 декабря объявил благодарность. В числе мужественных воинов ЗУФ генерала армии Ф.И. Толбухина были и бойцы старшего лейтенанта А.П. Пахрутдинова.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но война продолжалась, врага надо было загнать в его берлогу и уничтожить окончательно. При освобождении Венгрии в одном из боёв наш земляк погиб. 16 марта 1945 г. гвардии старший лейтенант Пахрутдинов Абдурагим Пахрутдинович был похоронен с почестями на западной окраине села Дьюла в Венгрии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот что удалось узнать работникам Буйнакского музея Боевой славы (БМБС) им. Ю. Акаева.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Командир кавалерийского эскадрона<br></h3><img border=0 src="i_042.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Абакар Абукаев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Абукаев Абакар Имамович родился в 1917 г. в сел. Верхнее Казанище. С детства у него проявилась тяга к знаниям, и в 1935 г., окончив сельскую школу, он поступил в Дагестанский пединститут им. И. Сталина на исторический факультет. Здесь он вступил в комсомол. После окончания института в 1939 г. его сразу же призывают в Красную Армию и направляют в Ленинградский военный округ в 109 конно-механизированный полк (КМП).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Начавшая война Германии с Польшей заставила вести интенсивно обучение бойцов. Абукаев успешно прошёл курс молодого красноармейца, был в полку в числе лучших кавалеристов, на своём коне по кличке Оклад неизменно занимал призовые места на учениях, на показательных выступлениях. В 1940 г. фотография Абукаева была помещена в окружной газете, выпускаемой в Мурманске (вырезка из газеты находится в БМБС).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В это время в армии мало было среди красноармейцев с высшим образованием, тем более, историческим. Командование часто поручало ему проведение политинформаций, политзанятий. Командование полка, видя старание, грамотность и добросовестное отношение к службе комсомольца Абукаева А., направляет его на курсы младших командиров.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За годы службы он прислал домой несколько писем, но сохранилось лишь два. Написаны они каллиграфическим почерком. В одном из них Абакар пишет, что находятся они в летних лагерях. Из числа курсантов отобрали 190 человек и составили отдельную роту и начали обучать по особой ускоренной программе. Писал также, что после окончания курсов их отправят 1 июля к госгранице, а уже в 1942 г. он демобилизуется и выйдет в запас. Он учился на политработника, и это письмо было написано 1 июня 1941 г.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Второе письмо он отправил уже после курсов. Здесь он писал, что его назначили командиром 4-го эскадрона 104 кмп, что у него в эскадроне 150 человек разного возраста, начиная с 1895 по 1915 г.р., среди них немало участников гражданской войны, но, несмотря на возраст, они отлично воюют. Особенно мужественно проявили они себя в боях под Псковом, где им удалось разгромить немецкую батарею, выйдя с тыла. Там же он писал: «Мы воюем по партизанскому методу, – внезапно и молниеносно делая набеги днём и ночью, чаще всего по ночам, сея панику и страх в стане врага. Много ведём ночные минирования и подрывы железнодорожных линий, эшелонов. Если долго не будет от меня письма, не переживайте, писать нет времени и возможности, особенно неоткуда отправлять письма в тыл. Мы сами тоже редко получаем газеты и письма, да и то, когда всё это наши самолёты сбрасывают на парашютах, так как у нас нет постоянного места дислокации. Спим в одежде, на поле. Немцы очень боятся одного нашего вида, они нас принимают за партизан»…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Это были первые месяцы войны, но уже осенью письма перестали идти. Сейчас трудно сказать, где, когда и как он погиб. Поиски дальнейшей судьбы этого отважного командира кавалерийского эскадрона пока не дали никаких результатов.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вернулся инвалидом<br></h3><img border=0 src="i_043.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шамсутдин Ханов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шамсутдин Арбулиевич Ханов родился в Левашинском районе, в сел. Охли в 1918 г. После школы помогал родителям выращивать картошку, капусту и другие овощи на колхозных полях села.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В середине тридцатых годов родители его переехали в Буйнакск, и Шамсутдин устроился работать на консервный завод. В апреле 1939 г. его забрали в армию. Он попал в город Львов, где в одной из стрелковых частей и принял присягу. Через год был переведён в Житомир, тут его и застала война, здесь он получил боевое крещение. А бои были тяжёлые, с превосходящими силами противника, и поэтому, оказывая упорное сопротивление, их часть отступала в направлении Ровно. Под городом Луцком младший сержант Ханов был ранен.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот что он рассказывал об этом бое. Под Луцком мы вели тяжёлые бои. Несмотря на превосходство противника в живой силе и технике, наша 131 стрелковая дивизия, где я был командиром 3-го отделения 3 сп, держала оборону, засев в наскоро вырытых окопах. Видя, что не могут одолеть нас, немцы в помощь своим наступающим войскам выбросили воздушный десант. Только при помощи этого десанта немцам удалось одолеть нас. В этом бою, под г. Луцком, я получил своё первое ранение. Меня отправили в эвакогоспиталь в г. Харь-ков, затем Дубны. Но здесь тоже шли тяжёлые бои, нас обстреливали немецкие миномётчики, и здесь я получил второе, осколочное ранение. Со мной воевал кумык Акамов (имя его и откуда он сам не помню). После ранения отправили меня в госпиталь в г. Ашхабад, где пролежал 8 месяцев, после чего в 1943 г. перевели в эвакогоспиталь г. Буйнакска, находившийся в здании 2-го педучилища.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Здесь Шамсутдина навещали родители, друзья, земляки. После госпиталя его демобилизовали как инвалида войны. Окончив бухгалтерские курсы, работал в Буйнакском горфинотделе агентом, потом еще 9 лет завмагом – до самой пенсии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За бои под Луцком ветеран был награждён орденом Красной Звезды, за другие бои – медалями «За отвагу», «За боевые заслуги», «За победу над Германией».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер ветеран в Буйнакске, там же похоронен.<br>
<br><img border=0 src="i_044.jpg"><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лейтенант из Гергентала<br></h3><img border=0 src="i_045.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сиражутдин Магомедов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В утопающем в зелени у подножия Гимринского хребта маленьком аварском селении Гергентала 18 апреля 1918 г. родился Сиражутдин Магомедов. С детства приобщился он к сельскому труду, рос крепким и здоровым мальчиком; как и многие сельские мальчишки, в школу пошел поздно в 1934 году – в 12 лет. Окончил в родном селе 4 класса и продолжал учебу в ближайшем селе Манасаул, до которого было 7–8 км. Ежедневно, несмотря на непогоду, он преодолевал это расстояние и не только не пропускал уроки, но даже и не опаздывал, хотя ему приходилось идти через лес, переходить глубокие овраги.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Окончив семилетку в 1937 году, стал работать в колхозе им. Карла Маркса в родном селении. В сентябре 1939 г. его призвали в РККА. К этому времени он уже знал, что Германия напала на Польшу, но это его не очень беспокоило.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Новобранцы прибыли в Белоруссию, в г. Минск. По окончании курса молодого бойца Сиражутдина назначают на службу в 113 артполк в Белорусский военный округ орудийным номером. В мае 1940 г. его направляют в авиационную школу в город Слоним, где он служит стрелком, а в октябре переводят в город Витебск – стрелком в 552 сп ЗФ, по неуточненным данным в 151 или 191 сд. Здесь и застала Сиражутдина война.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наши войска яростно обороняли город, в жестоких боях неся большие потери и нанося врагу не менее чувствительные удары. 11 июля советские войска были вынуждены оставить город Витебск, но, даже отступая, они сдерживали натиск врага, ломали их стратегические планы. В этих боях мужественно сражался и Сиражутдин Магомедов. В одном из боев в августе он был ранен, санитары вынесли его с поля боя и отправили в г. Кемерово в ЭГ № 2463. Но крепкий организм дагестанца с помощью медперсонала госпиталя справился с раной и через два с половиной месяца Сиражутдин вернулся в строй, но только уже в 10 отдельный стрелковый батальон (осб) 3-й морской стрелковой бригады (морсбр), как опытный обстрелянный боец, в звании младшего сержанта. Он был назначен командиром стрелкового отделения морских пехотинцев 7-й отдельной армии Карельского фронта. Это было уже в декабре 1941 г. В это время наши войска в холодных условиях Се вера мужественно сражались с немецко-фашистскими войсками в Свирском укрепрайоне Ленинграда, куда входила 3 морсбр вместе с 10 осб морпехов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ровно через год, в декабре 1942 г. Сиражутдина Магомедова направляют слушателем офицерских курсов 16-го отдельного офицерского батальона 7 отдельной армии Карельского фронта в райцентр Паша, Ленинградской области. 5 ноября 1943 г., по окончании курсов, уже младший лейтенант, С. Магомедов направляется в 162 Укрепрайон Лодейного Поля Ленинградской области командиром пулеметного взвода 425 отдельного пулеметно-артиллерийского батальона (опаб).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Чтоб описать боевые «будни» земляка, составителям книги пришлось в поисках информации обратиться в Буйнакский военкомат. Помощник начальника 3 отделения З.А. Курбанова нашла личное дело С. Магомедова, в котором мы нашли и боевую характеристику и наградной лист на бойца.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Читаем: «… за это время (с апреля 44 г. – Сост.) Магомедов С. показал себя волевым, дисциплинированным офицером-командиром. При высадке десанта на островок Путки-Сари (Ладожское озеро. – Сост.) 12 июля 1944 г. взвод показал высокий образец мужества и отваги. Встреченный сильным ружейно-пулеметным огнем с острова, взвод укрепился за надводный каменный островок и открыл огонь по противнику. Несмотря на шквальный автоматный и пулеметный огонь взвод в течение суток держался на островке.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;… К исходу суток благополучно вышли к намеченной точке, но в период нападения нашей роты на остров пулеметчик станкового пулемета «максим» израсходовал последнюю ленту патронов, стреляя по отходящему противнику. Младший лейтенант Магомедов С. умело управлял взводом. Под сильным огнем противника, прикрывая своим огнем, он эвакуировал раненых с острова, и с оставшимися – группой из 4 чел. продолжал удерживать остров до его полного освобождения.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За проявленную храбрость и героизм, за умелое руководство взводом в бою Магомедов С. достоин награждения орденом Красного Знамени. Командир 425 опаб майор Евтушенко, июль 1944 г.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В служебной характеристике читаем: «…умело нацелил бойцов на выполнение поставленной задачи. Он со своим взводом, несмотря на превосходящие силы и плотный ружейно-пулеметный огонь противника, высадился успешно без потерь на островок Путки-Сари, закрепился на нем и в течение суток вел бой с превосходящими силами противника – гарнизоном острова, дав тем самым возможность роте высадиться на острове и разбить гарнизон противника.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…Магомедов С. заслуживает присвоения ему звания “Лейтенант”.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Подпись – командир 425 опаб майор Середко, октябрь 1944 г.».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Еще один эпизод, характеризующий отвагу дагестанца: «В ночь на 18 августа 1944 г. Противник предпринял атаку. Мл. лейтенант Магомедов С. быстро принял правильное решение и со своим взводом открыл сильный пулеметный и ружейный огонь, заставив пехоту противника залечь в нейтральной зоне, чем сорвал атаку противника. Потом по отходе противника огнем своего взвода мл. лейтенант С. Магомедов уничтожил несколько десятков финнов. Во время отражения атаки Магомедов С. был контужен вражеским снарядом тов. и в тяжелом состоянии направлен в госпиталь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За проявленную смелость, решительность и отвагу, уменье руководить взводом в бою мл. лейтенант С. Магомедов удостоен награды – ордена Отечественной войны II степени».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так сражался отважный аварец из маленького села Гергентала Буйнакского района.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После контузии он попал в ЭГ № 2517 в г. Архангельске. 30 ноября 1944 г. ему присвоили звание лейтенанта, а после излечения в апреле 1945 г. он был направлен в Приморский военный округ, где принял участие в войне с Японией.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В сентябре 1946 г. он демобилизовался, по возвращению домой работал старшим инспектором по Андалалскому райсобесу, с 1 апреля 1947 г. – инструктором райотдела.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;1 июля 1951 г. окончил Махачкалинскую партийную школу и работал на партийной работе.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Участник двух войн<br></h3><img border=0 src="i_046.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Абдулмукмин Меджидов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда эрпелинца Меджидова Абдулмукмина 30 ноября 1939 г. призвали в РККА, ему было 23 года. Он прибыл в Ленинград. Здесь прошел «карантин», научился стрелять из «Мосина», из карабина (АВС-36), точнее автоматической винтовки Симонова. Затем был направлен на финскую войну, где сражался до 15 марта 1940 г.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Когда я попал на войну в Финляндию, – вспоминал ветеран, – была очень холодная зима. Нас, конечно, одели очень тепло. Я у себя дома в Дагестане никогда не видел такого глубокого снега, ходить было очень тяжело, ноги проваливались в снег. Все русские ребята умели ходить на лыжах, им было легче. Нам показали, как надо делать снегоступы, и мы все, кто не умел ходить на лыжах, на снегоступах чувствовали себя уже более увереннее. Бои с финнами были для нас тяжелыми, финны лучше были приспособлены к боям на таком холоде, глубоким снегам, да и стреляли они лучше нас. Среди наших бойцов было немало обморожений. Нам было приказано действовать группами, чтоб мы не заблудились в Финляндии густых лесах. С тяжелыми боями мы захватили город Выборг, после чего на несколько дней нам дали передышку.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однажды к нам пришел батальонный комиссар и сказал, что скоро пойдем на Хельсинки. Это было в конце февраля или в начале марта 1940 г. Мы стали основательно готовиться к этим боям, но на другой день комиссар пришел вновь и что-то говорил. Из его речи я понял только слова “Москва”, “Швейцария”; прозвучало не раз и еще одно, незнакомое мне слово – “мир”. Я попросил товарища – татарина по национальности, чтоб он перевел мне, что сказал комиссар. Тогда он взял мою руку и слегка потряс и говорит, вот что такое мир, это конец войне. Дав битди! Мы с ним по-братски обнялись и были очень рады. После этой приятной новости мы еще оставались здесь до самого утра, разожгли костры, уже не боясь обнаружить себя. Утром позавтракали, и через 12 часов обе стороны прекратили стрельбу, и было объявлено перемирие.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нашу часть вновь перевели в Ленинградский военный округ. Там я был переведен в 106 пулеметный батальон во вторую роту.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Полк наш стоял в одной из старых царских казарм, постройки времен Петра I, расположенных у канала «Черная речка», или еще их называют «Чернореченские казармы», казармы на Черной речке.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однажды, в числах 18–19 июня мы с товарищем решили пойти в увольнение в город, чтоб купить какие-нибудь сувениры домой, так как 23–25 июня мы должны были демобилизоваться. Но почему-то нам не дали увольнение и перенесли все это на 22 июня, т. е. на воскресенье.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;22-го июня, после завтрака, увольняющихся в город построили, но не прошло и 10 минут, как прибежал дежурный по части и сказал: «Увольнение отменяется, началась война, немцы напали на наши границы»…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так началась война для эрпелинца Меджидова – вместо демобилизации домой он вступил в бой с немецко-фашистскими войсками со своим «максимом», где был первым номером в расчете.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Мы стояли недалеко от Белоострова, – продолжил свой рассказ Меджидов, – заняли позиции, установили свои пулеметы. Но вот в небе появились немецкие самолеты, приготовились к худшему – ведь мы для них были легкой добычей. Но, откуда ни возьмись, появились наши самолеты и над нами завязался воздушный бой. Небо заволокло дымом, было трудно понять, чьи самолеты горели. 3 или 4 самолета, оставляя за собой длинный шлейф, упали в нескольких километрах от нас. Но когда пошла немецкая пехота, тут уж мы дали настоящий бой, ведь среди нас было много участников боев в Финляндии. Врага мы не пропустили. Наш комиссар говорил, что «ключ от Берлина находится в Ленинграде», и мы отчаянно сражались с противником, превосходящим нас по численности и вооружению. Мы отступали, проигрывали бои. И это было очень тяжело.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Началась блокада Ленинграда. Есть было нечего, питались почти один раз в день, нам давали 200 г хлеба, 200 г сухарей, а мирному населению – и того меньше. Но, даже находясь в кольце блокады, мы не переставали наносить чувствительные удары по немецким войскам, борьба с врагом не прекращалась ни днем, ни ночью. Наша часть от начала блокады до её снятия находилась на жизненно важном участке. Нам постоянно говорили о значении и важности борьбы за Ленинград, хотя мы и без этого хорошо знали значение Ленинграда для советского государства, для воюющих советских войск.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но настал и наш черед: начиная с осени, вокруг Ленинграда стали скапливаться новые дивизии, армии, танки, самолеты. В начале декабря 1942 г. начали прорыв блокады. Шли тяжелые бои, но все же через 10–15 дней после Нового, 1943-го года (18 января 1943 г. – Сост.) блокада была прорвана, враг частью был уничтожен, частью захвачен в плен, а какая-то часть гитлеровских солдат вместе с солдатами-финнами осталась навечно лежать на Синявских высотах…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Абдулмукмин Меджидов с боями дошел до Германии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1946 году вернулся домой, грудь дагестанца украшали медали «За отвагу», «За оборону Ленинграда», «За победу над Германией» и благодарности от ВГК тов. И.Сталина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер ветеран в Буйнакске.<br>
<br><img border=0 src="i_047.jpg"><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Через 46 лет после войны<br></h3><img border=0 src="i_048.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Магомед Салихов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Этого, доброго, скромного, с несколько сутуловатой походкой ветерана войны знали многие старожилы нашего города. Это Салихов Магомед. Родился в 1920 году. Он не любил рассказывать о себе, о своих былых делах. Но и из того малого, что нам известно о нем, видно, что был он верным сыном Отчизны и так же, как и многие его земляки, проливал кровь за родную землю.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Магомеда Салихова призвали в РККА осенью 1940 года. Он был направлен в Монгольскую Народную Республику и попал служить в 9-ю отдельную мотоброневую бригаду для охраны Маньчжурской границы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Служить здесь было особенно тяжело. Зима суровая – мороз до 40 и более градусов. Летом – пески, жара, отсутствие воды. Но Магомед достойно переносил непривычный для горца-южанина суровый климат. Здесь его и застала весть о начале войны.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В феврале 1942 г. Магомеда Салихова направили учиться на курсы младших лейтенантов в город Улан-Удэ Бурятской АССР. Через три месяца, по окончании курсов, младший лейтенант Салихов отбыл на Карельский фронт. Его назначили командиром взвода минометчиков 68-го сп 23 гв сд 14 А.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;6-го октября 1942 года при выполнении боевого задания Магомед был ранен, лечился в военном госпитале. 12-го января 1943 г., после выписки, его направили командиром огневого взвода 297 армейского минометного полка 3-й дивизии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Командиром огневого взвода уже 1277 сп 389 сд, в составе УФ наш земляк штурмовал и брал Берлин, освобождал Прагу. Там и закончилась война для Магомеда Салихова.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мужественно и честно выполнил свой долг солдат и командир, воевал не ради славы, а ради Победы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Победа пришла 9-го мая 1945 года, а в 1991 году, с опозданием в 46 лет, пришла и награда. Награда, о существовании которой наш герой и не знал.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Узнали о награждении нашего земляка юные следопыты Московского торгово-экономического техникума, которые под руководством своего военрука, ветерана войны подполковника запаса 3.В. Галутина работали с военными архивами. Через множество разных архивных справочников они нашли адрес буйнакца Магомеда Салихова и сообщили ему о награде. Это был орден Красной Звезды.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот что написано об этом в документах ЦГА МО СССР г. Подольска: «Командир взвода 1277 сп гвардии лейтенант Салихов Магомед приказом командира 389 сд за № 092/Н от 10 июня 1945 г. награжден орденом Красной Звезды. В наградном листке сказано, что в боях за город Глогау в марте 1945 г. лично командир взвода уничтожил 2 пулемета и более тридцати гитлеровцев…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 2005 году Магомед Салихов умер, похоронен в Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я прошёл штрафбат<br></h3><img border=0 src="i_049.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Джамалутдин Газиев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Газиев Джамалутдин Магомедович родился в 1919 г. в сел. Куппа Цудахарского района. Школу окончил успешно, ну а дальше что? И сам же отвечает – «в армию, стать кадровым офицером». С такими намерениями куппинец отправляется в г. Баку и поступает в Бакинское военно-пехотное училище.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;У него была особая тяга к знаниям, потому, наверное, учеба давалась ему легко. А, может, это было результатом его упорного труда во имя достижения поставленной цели – стать командиром Красной Армии?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Училище он окончил 10 июня 1941 г. лейтенантом – менее чем за две недели до начала Великой Отечественной войны!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Молодой лейтенант даже не смог получить положенный после выпуска военных училищ отпуск домой, как это обычно должно быть. В июне 1941 г. выпускники сразу отправлялись по месту назначения для дальнейшего продолжения службы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Газиев получил все необходимые вещевые и продовольственные аттестации. Одетый в командирскую форму с двумя кубиками на петлицах, с десятком таких же молодых лейтенантов он сел в поезд и “помчался к своей мечте” через родной Дагестан, через Махачкалу – стать командиром, командовать красноармейцами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он долго не мог уснуть в жарком купейном вагоне: какие только мысли не приходили, какие только планы он не строил…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Что бы там ни говорили, но выпускники военных училищ того времени понимали, что, возможно, очень скоро им придётся защищать свое Отечество – Советский Союз, столкнуться с реальным противником – с фашистской Германией, которая уже вела свою агрессивную, захватническую войну по всей Европе. И мирный договор, заключённый между Германией и нашей страной, – это лишь фикция.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Проезжая Изберг (Избербаш), Джамалутдин проснулся и занял удобное место у окна. Под стук колёс проехал Махачкалу, вот уже скрылся и берег Каспийского моря. Как оказалось, поезд вёз его не навстречу мечте юности, а навстречу тяжёлой и кровопролитной войне, которая его, молодого лейтенанта, сделает сразу взрослым, рассудительным командиром Красной Армии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;3-го июля он прибыл на Крымский фронт, куда был направлен по распределению. Здесь уже шли бои. Молодого лейтенанта назначили командиром стрелкового взвода 344 сп 138 сд 51 Отдельной армии. В тот же день лейтенанту Д. Газиеву пришлось испытать на стойкость бойцов своего взвода, их моральный и боевой дух. 138 сд занимала оборону на Перекопском перешейке. Здесь начинались жаркие и ожесточённые бои с сильно оснащённой 11-й немецкой армией. Враг был силён, он превосходил наши войска в вооружении, подвижной технике, в танках и авиации. Оказывая яростное сопротивления противнику, наши части медленно отходили через перешеек на Крымский полуостров. Отступали и остатки бойцов взвода Газиева. Взвод редел, пополнялся, опять редел, но, управляемый своим командиром, бесстрашно встречал врага. Но немецкие войска, как селевый поток, упорно надвигались.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В этих жестоких боях мужал и набирался опыта оборонительных боёв Д. Газиев, учился беречь солдат и поднимать их в штыковую атаку.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В феврале Джамалутдин был ранен, но лечиться было некогда и негде, поэтому на время пришлось умерить активность.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В марте 1942 г. Газиева назначают адъютантом командира полка, а 2-го мая переводят помощником начальника штаба полка по разведке.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В мае 1942 года в Крыму шли особо яростные бои, наши войска практически не с состоянии были удержать Крым. На небольшом участке побережья Керченского пролива 18 и 19 мая вели упорные бои остатки 51 Армии, сводные отряды. Бои шли за каждый метр земли. Своей стойкостью арьергард 51 Армии обеспечивал эвакуацию войск через пролив на Тамань. Но самому арьергарду не удалось уйти на Кавказ. Остатки наших войск ушли вниз, в Аджимушкайские катакомбы; те же, кто не успел, 24 мая 1942 г. обессиленные, раненные и контуженные, изголодавшиеся, измотанные, фактически без боеприпасов, уже не составляли боевую силу, были взяты в плен. Куппинец успел зарыть в землю свой партбилет, военный билет и медаль «За отвагу».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он оказался в концлагере Слободзея, который находился на территории Румынии. После неудачного побега его перевели в лагерь города Тимошофа, отсюда он так же пытался бежать, но его предали «стукачи». Д. Газиева допрашивали, избивали, пытаясь заставить говорить, но он притворился, что не знает русского языка, и молчал. Тогда в качестве переводчика привели какого-то азиата, но и тут Джамалутдин дал понять, что не знает тюркский язык, что он – горец. Очередным “пристанищем” горца стал концлагерь в г. Калафанк…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Эхо победоносных боев советской армии докатилось и до Румынии. 24-го августа 1944 г. наши войска освободили всех военнопленных и сдали их на спецпроверку. Газиева Д. как бывшего офицера направили во 2-й отдельный штрафной батальон 57 сп 297 сд 2 УФ. Бывшим узникам надо было искупить свою «вину» перед Родиной ценой своей крови, а то и жизни. Независимо от ранга, боевых наград, воинских званий они становились рядовыми. Их отправляли на наиболее опасные и трудные участки, на особо укрепленные позиции врага. Отступление было невозможно – их отход беспощадно пресекался частями войск НКВД или особого отдела. В составе такой части пошёл на штурм крупного укреплённого района фашистских войск в Будапеште «штрафник» Газиев Д. Этот бой был исключительно трудным, на четвёртый день боя он был тяжело ранен. В этом бою все наши «штрафники» – офицеры доказали свою преданность Родине и присяге, многие, более половины, – ценой собственной жизни. Но задача была выполнена: враг был выбит и отброшен.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Полуживого Д. Газиева вынесли с поля боя, когда он пришёл в себя, не удержался, прослезился. На вопрос врача, почему плачете, вам больно? Он слегка улыбнулся и сказал: «Это слёзы радости, что я доказал свою преданность и честность Родине, присяге и партии. После этого смогу смотреть всем открыто в глаза, как на фронте, так и на Родине». Во время этого разговора в палату к раненым вошли несколько старших офицеров и справились об их здоровье и вкратце о бое. У кровати дагестанца зачитали приказ о том, что “лейтенант Газиев Д. во время штурма сильно укреплённого населённого пункта врага показал себя как мужественный и инициативный офицер Красной Армии. Родина вручает Вам новые погоны лейтенанта и верит, что Вы и впредь будете также храбро сражаться, очищая всю Европу от фашистской нечисти”.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так «красноармеец» Джамалутдин Газиев с 24 августа 1944 г. по январь 1945 г. прошел фильтрацию, вернул себе доброе имя и был восстановлен в звании.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как-то, вспоминая этот эпизод, он сказал: “Хоть и плохо я слушал высокие слова высоких гостей в свой адрес, все же запомнил их на всю жизнь, почти дословно. Но в те минуты я с сожалением думал только об одном: если бы не плен, сколько фашистских гадов я истребил бы!.. Но на его долю досталось ещё немало фашистов: как в агонии, они сопротивлялись отчаяннее и яростнее, не желая уступать свои завоеванное и награбленное.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После излечения в госпитале № 5543 2УФ Газиев Д. был назначен командиром стрелковой роты 475сп 53сд 46А 2УФ. В составе этой дивизии участвовал в освобождении Венгрии. Здесь он получил пулевое ранение в бедро, но жажда борьбы и ненависть к врагам не позволяли ему долго залёживаться в госпитале, и он очень скоро вернулся в свою часть и продолжал добивать врага.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;53 сд с боями вошла в Венгрию, потом – 28 марта 1945 г. освободили город Дьер, 2 апреля Мадьяровар, 13 апреля – столицу Австрии – Вену. Командир дивизии полковник Д.В. Василевский на одном из совещаний по разбору итогов боя офицерским составом лично похвалил умелые и грамотные действия командира роты старшего лейтенанта Газиева Джамалутдина Магомедовича.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;15 сентября 1945 г. наш земляк демобилизовался и вернулся в г. Буйнакск с наградами – медалями «За отвагу», «За взятие Вены», «За взятие Будапешта», «За оборону Кавказа», «За победу над Германией» и несколькими благодарностями от ВГК И. Сталина, в том числе и за город Мадьяровар, Дьер, Вену.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После войны работал военруком в буйнакской СШ № 5, затем на разных руководящих должностях.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер в Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Крымский партизан<br></h3><img border=0 src="i_050.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гаджи Гаранов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гаджи Гаранов родился в 1920 г. в сел. Кая Кулинского района. В апреле 1939 года был призван в РККА, в июне принял присягу в полковой школе 20 сп 37 сд Особого Западного ВО. В августе 1940 года, окончив полковую школу и получив звание сержанта, был назначен помощником командира минометного взвода 20 сп. Командование полка не могло не заметить симпатичного, смуглолицего кавказца, за короткое время поднявшего боеспособность взвода. Добродушный парень не только делился знаниями с подчиненными, но и проводил занятия по сборке и разборке минометов, отрабатывал с подчиненными взаимозаменяемость, т. е. проводил занятия максимально приближенные к реальным боевым условиям.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В декабре 1940 года командование направляет<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Г.Гаранова на курсы усовершенствования командного состава (КУКС) Западного ВО, которые он закончил первым разрядом. В апреле 1941 года приказом командира 37 сд Гаранов был назначен командиром того же взвода, где четыре месяца назад был помощником. Бойцы устроили торжественную встречу младшему лейтенанту и на первых же занятиях по тактике и практическому занятию получили от комполка самую высшую оценку и заслужили всем взводом благодарность. Младший лейтенант Гаджи Гаранов понимал, что война неизбежна, а потому готовил своих подчиненных так, чтобы они в любую минуту могли встретить врага в полной боевой готовности и дать ему отпор, делал упор на меткой стрельбе.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И она пришла – ранним утром 22 июня 1941 года. И в первый же день гарановцы вступили в эту войну. Хоть и не пришлось в этот день свидеться с врагом, но с занятых огневых позиций уже к концу дня гарановцы произвели обстрел по сектору расположения немцев (по данным разведки), выпустив более ста мин.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Поздно вечером поступила команда оставить занимаемые позиции и отходить. Но как же это было тяжело – в первые же дни отступать, оставлять свои позиции врагу. Тем более, когда он был остановлен. Но приказ есть приказ, его надо выполнять. Ночью начали отход. Рано утром вражеская авиация обнаружила их и стала бомбить усталых и измученных ночным переходом бойцов. Зениток было мало, потому и не могли оказать достойное сопротивление авиации немцев, среди советских солдат были большие потери…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Уже около месяца идут бои, а врага остановить никак не удается. Даже отчаянные и яростные контратаки не могли переломить ход боевых действий. У немцев было превосходство во всем: в самолетах, танках, артиллерии, живой силе. В одном из боев погиб командир минометной роты и в тот же день Г. Гаранову приказали принять роту.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Осенью в Крыму скопилось много наших разрозненных, обескровленных частей. Верховное командование принимает решение: войскам перейти на Кавказский берег через Керченский пролив. Но переправиться удалось не всем.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Здесь, впервые за годы войны, Гаранов Гаджи случайно встретил Расула [7 - Лейтенант Расул Гаджиев из Буйнакска – выпускник БВПУ.] – лакца из Буйнакска, кинулись обниматься, поговорили о Буйнакске, о родных и близких. Радость встречи омрачала напряженная обстановка, не позволившая им долго предаваться воспоминаниям о доме, о родине. У них были свои роты, свои бойцы, которым они очень были нужны… и земляки расстались. Расстались до 1946 года. Не успев перейти на Кавказский берег, многие наши войска остались в Крыму, оказались раздробленными. Какая-то часть ушла в Аджимушкайские катакомбы [8 - В катакомбы успел уйти и лейтенант Расул Гаджиев.], какая-то, оказавшись в кольце в десятки раз превосходившего противника, подалась в партизаны. Командир дивизии назначил Г. Гаранова командиром раздробленной группы в условиях окружения. И уже в конце октября 1942 г. группа Гаранова вливается в состав 19 партизанского отряда 2-й бригады крымских партизан.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Крымские партизаны вели активную борьбу против фашистских войск, находящихся в Крыму: пускали под откос их эшелоны, освобождали наших пленных бойцов, взрывали пирсы и бухты, нападали на их обозы, устраивали засады. Немцы себя не могли чувствовать спокойно в Крыму.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда в марте 1944 г. начались бои по освобождению Крыма, все партизаны, особенно из числа бывших воинов регулярной армии, усилили свои действия с тыла, представляя грозную силу против фашистов. Немалой была заслуга и 19 отряда 2 бригады Гаджи Гаранова.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда наши войска освободили Крым, то почти все наши бывшие окруженцы, в том числе и партизаны подверглись спецпроверке. Для такой проверки «рядового» Гаранова Гаджи направили в 27 отдельный штурмовой батальон 108 гвсд 2 УФ [9 - Ветеран перепутал номер Украинского фронта, в Венгрии 108 гвсд входила в состав 3-го Украинского фронта маршала Ф. Толбухина. (Составители).]. В составе этой дивизии он участвовал в боях за столицу Венгрии город Будапешт. Здесь Гаранов увидел настоящую мощь и силу наших армий и фронтов. Жажда настоящего боя и стремление доказать свою преданность Родине влекла 23-летнего дагестанца вперед и только вперед. Но эта война была далека по своим масштабам и жестокости от той партизанской в Крыму, которую вел лакец. Он напрочь забыл об элементарной предосторожности в бою. Может быть, он это делал и потому, что прекрасно знал, что этот бой – это экзамен на верность Родине, и за «испытанием» его следила не одна пара глаз особистов. В феврале 1945 г., в одном из боев на подступах к Будапешту во время штурма немецких позиций «рядовой» лейтенант Гаранов получил ранение, несмотря на ранение, он продолжал вести бой. Раненого его быстро вытащили из боя и отправили в госпиталь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После боя командир 108 гвсд полковник С.И. Дунаев в своем донесении указал, что рядовой Гаранов Гаджи проявил смелость и мужество в бою, доказав своей кровью преданность партии и родине, достоин в восстановлении прежнего воинского звания и должности.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он был восстановлен в звании, получил новые погоны, которые были окроплены его алой кровью. После госпиталя с 21 марта 1945 г. находился в 37 отдельном полку резерва офицерского состава 2 УФ. За смелость и отвагу его наградили медалями «За взятие Будапешта» и «За победу над Германией».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Демобилизовался в звании капитана в ноябре 1945 г. После войны жил и работал в Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Участник операции “Багратион”<br></h3><img border=0 src="i_051.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Валентин Сташевский<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Валентин Антонович Сташевский родился в Темир-Хан-Шуре в 1910 году. Жил и учился в родном городе, после окончания школы № 1 поступил на работу в Буйнакскую артель «Кожевник».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В мае 1940 года В. Сташевского призвали на военную службу и направили в Орджоникидзевское пехотное училище, но окончить полную учебную программу не дали; присвоив звание старшего сержанта, В. Сташевского отправили в воинскую часть для дальнейшего прохождения службы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда грянула Великая Отечественная война, Валентин Сташевский служил в составе 47 сд под командованием генерал-майора Кузнецова в качестве помощника командира взвода автоматчиков.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свой первый бой он принял в районе города Темрюк Краснодарского края, а бои здесь, как рассказывал ветеран, были очень жестокие: Темрюк несколько раз переходил из рук в руки и потери в живой силе со стороны наших и противника были большие. В одном из этих боев вражеская разрывная пуля (по словам Сташевского, немцы их впервые применили на войне) попала в руку Валентина Анатольевича, ему оторвало фаланги двух пальцев, из-за чего пришлось провести две недели в госпитале. После неполного излечения его направили в фильтрационную часть в г. Саратов. Это был 427-й стрелковый полк. В его составе<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В. Сташевский прибыл в г. Камышин под Сталинградом. Участвовал в битве за этот город-герой. Особенно ему запомнились бои, которые проходили в районе тракторного завода. Здесь в ноябре 1942 года он был очередной раз ранен, и его направили в глубокий тыл – в Бакинский эвакогоспиталь, где он долгое время лечился.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Осенью 1943 года, после переосвидетельствования врачебной комиссии, Сташевскому был предоставлен 6-месячный отпуск по состоянию здоровья. Для полного излечения и восстановления сил он поехал домой. Но и во время отпуска не сидел без дела – пошел работать в родную артель. Отпуск закончился, и в апреле 1944 года он вновь вернулся в строй и попал на 1-й Белорусский фронт, которым командовал Маршал Советского Союза Константин Рокоссовский.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Наши части располагались в белорусских лесах и, как мы догадывались, предстояло большое наступление. Готовилась операция по освобождению Белоруссии под условным названием “Багратион”.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В Белоруссии много мелких озер и рек, сплошные болота, топи, где не только не проедешь, но и не пройдешь. Особенно непроходимы эти места в весеннюю пору. Перед нашими войсками стояла задача: пройти там, где враг меньше всего нас ждет, т. е. через болото. А для этого надо было строить дорогу. Но как это сделать?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И решили проложить гати по болотам! Работа по прокладке гати шла, что называется, день и ночь. Ночью проводили основную работу – рубку леса, непосредственно прокладку гати. А если приходилось рубить лес днем, то, чтобы не было слышно стука топоров, била наша артиллерия. Помимо этого ни на день не прерывались учеба, тренировки, разведка и т. д.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Работать было очень тяжело. Безжалостно кусали комары, грязь непролазная, одежда мокрая – не успевала просыхать. Да и в самом процессе работы по укладке гати не раз бывали случаи, когда в темноте проваливались в болота, так что и помочь не успевали, тонули. Помню один свой неосторожный шаг. К счастью, я и мой напарник, с кем нес бревно, упали удачно – мы оказались на бревне и не выпускали его. На наш крик прибежали бойцы, бросили веревки, их мы зацепили за свои ремни, таким образом и вылезли из трясины.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как бы трудно ни было, дорогу мы все-таки проложили в срок. Качество дороги проверяли так: пропустили по настилу сперва автомашины, а потом и технику потяжелее – танки. На контрольных проверках на нашем участке не провалилась ни одна машина и ни один танк.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Несколько раз приезжал к бойцам К.К. Рокоссовский, проверял не только, как идет работа, но и заботился о состоянии солдат: сыты ли, одеты ли, пишут ли им из дома. Дважды побывал у нас и сам Г.К. Жуков.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Долго готовились мы и, наконец, дождались. Двадцать третьего июня 1944 года под утро мощные артиллерийские залпы возвестили о начале операции по уничтожению немецкой группировки армии “Центр” войсками 1-го Белорусского фронта. Вот здесь-то и поняли мы, каков наш “Багратион” – смелый и неудержимый. Тысячами орудий в течение часа “обрабатывали” передний край обороны противника. Такого мощного обстрела я не могу больше припомнить. Я думал, что лопнут в ушах барабанные перепонки, земля дрожала под ногами. Но наши сердца наполнялись радостью за работу “бога войны”. Видно, не зря величают так артиллерию. Как только артиллерия перенесла свой огонь в глубь вражеских позиций, по сигналу ракет пошла вперед знаменитая армия<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;К. Рокоссовского, кто на чем: кто на броне танков, кто на машинах, а кто и пешком. Так же стремительно шла наша армия по гати, которую строили тысячи и тысячи бойцов и командиров.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В Ленинградскую блокаду по мерзлой Ладоге была проложена дорога, которую народ назвал “дорогой жизни”. Ленинградцам эта дорога принесла хлеб, а с хлебом и жизнь. А наша дорога принесла освобождение мужественному и многострадальному белорусскому народу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За эти бои я был удостоен ордена Славы III степени».<br>
&nbsp;//--&nbsp;* * *&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1945 году В.А. Сташевский вернулся домой. Более 25 лет работал в Буйнакском финансовом техникуме. Принимал активное участие в ветеранских делах города.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В середине 90-х годов семья Сташевских переехала в Израиль, он долго поддерживал связь с буйнакцами. Был активистом Буйнакского музея Боевой славы.<br>
<br><img border=0 src="i_052.jpg"><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Командир миномётного отделения<br></h3><img border=0 src="i_053.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Атагиши Алисултанов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нижнеказанищенец Атагиши Ильясович Алисултанов родился 1 апреля 1919 г. в Буйнакске. Учился в СШ № 5 [10 - До конца 1941 г. НСШ № 5 находилась по ул. Молотова, рядом с мечетью, сейчас там – детская поликлиника.], после окончания 7 классов в 1934 г. поступил в ФЗУ, получил специальность наладчика станков и был направлен на работу в «Артель Кожевник» мастером утильцеха. Он стал активным членом коллектива артели, участвовал во всех общественных, культурно-массовых мероприятиях. Весёлый, добродушный и отзывчивый начальник цеха, душа всех проводимых молодёжью мероприятий собрался жениться, а в жёны выбрал красавицу и скромную девушку Бурлият из сел. Сталин-аул.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Было это 28 июня 1938 года. В августе 1940 г. Атагиши Алисултанова призвали в армию. А через два дня на перроне Буйнакского железнодорожного вокзала Атагиши прощался с семьёй, родственниками, друзьями, коллегами по работе и молодой женой. Ехали больше недели и прибыли в г. Мурманск, здесь предстояло служить в 205 сп. После прохождения краткосрочного курса молодого бойца и принятия 12 июля присяги его направили в полковую школу младших командиров, по окончании которой он получил звание младшего сержанта и должность командира расчета 107 мм армейского миномёта.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Младший сержант Алисултанов был исполнительным командиром миномётного расчёта, такой же исполнительности требовал и от своих подчинённых. Он был не только требовательным командиром, но и наставником своим красноармейцам, всегда готов был помочь. На полковых учениях миномётчики ни разу не подвели его. Они точно «клали» свои мощные мины в цель, за что не раз получали поощрения, благодарности от командиров. Однажды ему, как командиру расчёта 107-мм миномётов, пришлось участвовать в командирских стрельбах, где он тоже получил высокую оценку – занял 4-е место из 18–20 мест. За этот результат комполка презентовал ему хорошие папиросы и портсигар.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так в армейских буднях – учениях, занятиях – протекали дни, приближая дни демобилизации. У Атагиши уже рос сын, которого он не видел: на третий день после его отъезда жена родила ему сына – Алисултана. Но, к сожалению, начавшаяся война на долгий срок отбросила свидание с сыном, с семьёй и близкими.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;205 сп в числе первых в Мурманском направлении принял бой с немецкими войсками. Хотя в первые дни и случались неточности, но война быстро научила меткой стрельбе – миномётчики Алисултанова посылали свои мины точно в цель.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С Атагиши служило немало дагестанцев, в том числе и из Буйнакска, Буйнакского района. Особенно хорошо отзывался он о Перезуке Вайтуллаеве из Буйнакска, Басире Татакове из Н.Казанища (они вернулись после Победы домой), Шарапутдине из Апши, Ахмеде из Буглена. Ахмед был с Атагиши во время боёв в Восточной Пруссии. Он был снайпером. В одном из уличных боев в Кенигсберге Ахмед погиб. (Фамилию Ахмеда установить не удалось. – Сост.).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;… В марте 1942 г. в Мурманск с подарками приехала делегация из Дагестана. Какую радость испытали тогда воины-дагестанцы, когда среди членов делегации встретили своих земляков, односельчан.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как свою родную сестру встретили землячку из Буйнакска Мелехову Марию, она работала в БКЗ. Хотя до войны они не были знакомы, но во время беседы нашлось очень много общих знакомых по Буйнакску. Рассказывали о себе, о родных, близких… Мелехова лично раздала подарки от буйнакцев, в том числе отдельно и землякам из своего города.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но война есть война. Дорогие гости уехали, а воины Карельского фронта, вдохновлённые встречей с делегацией из тыла, земляками, с утроенной силой громили врага. С боями вошли в Норвегию и в упорном бою взяли норвежский «плацдарм», усиленно укреплённый город Киркенес [11 - Город Киркенес был взят нашими войсками 25 октября 1944 г. (Сост.).]. В ознаменование больших заслуг и мужества воинов 24 Гвардейского стрелкового полка под командованием подполковника В.Ф. Лазарева полк был переименован в Киркенесский.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вспоминая бои за Киркенес, Алисултанов рассказывал: «После тяжёлого боя ночью легли спать и спали крепко, только повара среди ночи встали – готовили к утру завтрак. Вдруг сквозь сон слышу стрельба, крики… Проснулись и видим: кругом лыжники в белых халатах, напали на наш дивизион, первыми вступили в бой караульные и повара, а напали на нас финские лыжники. Командир дивизиона подал команду: «Дивизион, в ружьё! В атаку!» Завязался бой, но не только внезапность была на стороне врага, но и преимущество в живой силе. К счастью, весь личный состав дивизиона – писари, телефонисты, повара, больные, – вступил в бой, взяв инициативу в свои руки. На лыжников пошли с автоматами, винтовками, даже повара с половниками. Враг дрогнул и бежал, оставив более 10 убитыми своих солдат. Потери были и у нас: двое убитых и шестеро раненых, также взяли в плен 8 тяжелораненых норвежцев.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В Норвегии очень много рек, озёр и редко удавалось в бою оставаться сухими, а днем так размокнут ноги, что к ночи мерзнут портянки, обмотки превращались в ледяной панцирь, приходилось ножом резать голенища сапог или портянки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С боями Алисултанов дошёл до Восточной Пруссии, на подступах к Кенигсбергу был ранен и отправлен в ЭГ № 2594. После лечения ему дали краткосрочный отпуск домой. После отпуска вернулся в часть, где скоро встретил День Победы. Затем их дивизию перевели в Грузию, а в мае 1946 г. он был демобилизован.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так сражался гвардии сержант, командир 107мм миномётов 24 гвардейского Киркенесского орденов Ленина и Красного Знамени стрелкового полка кумык из Буйнакска Атагиши Ильясович Алисултанов. Вернулся фронтовик с медалями: «За отвагу», «За боевые заслуги», «За оборону Советского Заполярья», «За победу над Германией» и несколькими благодарностями ВГК тов. И.Сталина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После войны вернулся на свою работу на кожзавод. Умер в середине 80-х годов в Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;От финской до Отечественной<br></h3><img border=0 src="i_054.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гаджи Джамалутдинов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гаджи Джамалутдинович Джамалутдинов родился в 1919 г. в селении Нижнее Казанище. После окончания школы работал в колхозе родного села.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1939 г. был призван в РККА и направлен в Ленинградский военный округ. Ему пришлось участвовать в войне с финнами рядовым красноармейцем стрелком. Зима 1939 года оказалась очень суровой и снежной. В этих условиях южанам было нелегко, но молодость, недюжинная сила давала возможность преодолевать все эти трудности. После финской войны продолжал служить и уже летом 1941 г. готовился к демобилизации…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но началась война с фашистской Германией, и вместо демобилизации ему пришлось чуть ли ни с первого дня Великой Отечественной войны вступить в бой с немцами. Он, как имеющий опыт войны, всячески старался быть примером для тех, кто впервые шел в бой. Был стойким бойцом. Противостоять врагу, превосходящему в вооружении, технике и живой силе было нелегко; неся большие потери, бойцы Ленинградского фронта не могли долго сдерживать вражеский напор. Против немецких танков, авиации было трудно воевать и приходилось отступать, оставляя немцам советские города, деревни.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из воспоминаний фронтовика: «В те тяжелые годы войны, особенно 41–42 годы, у нас не хватало, порой и не бывало, не только оружие, боеприпасов, но и еды в достаточном количестве. А однажды зимой в начале 1943 года, когда наша часть попала в окружение, мы по-настоящему поняли, что значит быть голодным, да еще воевать. У нас если и были винтовки, автоматы с небольшим количеством патронов, а вот еды не было и вовсе. Мы выжили только благодаря мужеству и самоотверженности наших летчиков: пробиваясь сквозь плотный зенитный заслон, они сбрасывали с воздуха сухой паек, правда, и он не всегда попадал в расположение наших войск. В течение почти месяца мы получали в день 100 грамм(!) сухарей и воду из снега и еще умудрялись оказывать сопротивление врагу, не давая взять себя в плен…”<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но благодаря форсированному оборонному производству вскоре наши войска стали получать новейшее вооружение, что позволило советской армии перехватить инициативу и постепенно перейти в наступление. Ветеран войны Джамалутдинов рассказывал: «Мы отступали почти до самого Сталинграда. Только здесь, получив пополнение и вооружение, мы впервые дали настоящий отпор врагу между Доном и Волгой».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Во второй половине Великой Отечественной войны, хоть мы еще и несли немало потерь, но инициатива была на нашей стороне. Мы уже начали освобождать города и села, которые были нами оставлены. Небольшое население, оставшееся в деревнях, городах встречало нас как освободителей, как избавителей от фашизма, угощая нас последним, что у них было.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Мы участвовали в освобождении Днепропетровска, Воронежа, Одессы и десятков деревень. В составе экипажа тяжелого танка «КВ» (Климент Ворошилов) я был заряжающим. Командовал нашей танковой армией генерал Герой Советского Союза П. Рыбалко. Воевал в составе 1-го Украинского фронта. Освобождал Польшу, Чехословакию, воевал в Германии, с боями брал Берлин.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На вопрос, какой день на войне особенно запомнился, ветеран, не задумываясь, ответил: «Берлин, 7 мая 1945 года».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;“Наши войска захватили «колыбель фашизма» Берлин, до Победы оставались считанные дни, часы. Наши бойцы были заняты «чисткой» города, добивали засевших в Берлине фашистов. Загнанные в угол, они оказывали отчаянное сопротивление, и мы несли немало потерь. И вот 7-го мая наша группа автоматчиков пробиралась по одной из улиц Берлина по разбитому тротуару, вглядываясь в оконные и дверные проемы многоэтажных домов, мы не обращали внимание на то, что лежит под ногами. Вдруг меня резко и сильно потянул назад шедший рядом со мной мой земляк из Нижнего Дженгутая Батыр, да так сильно, что я упал на спину. Батыр и сам резко подался назад. Оказывается, я чуть было не наступил на немецкую противопехотную мину, ловко спрятанную под какие-то щепки. Если бы я наступил на нее, то уже не ликовал бы 9 мая вместе со всеми и не стрелял бы, салютуя в честь нашей Победы, и что самое обидное: погиб бы за день до Победы. Потому и запомнился мне этот день. Думаю, такое не забывается. Батыр был для меня на войне близким другом, а после этого случая он для меня – как Божья рука, спасшая от верной смерти…”<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Демобилизовался Гаджи Джамалутдинов в 1947 году. Награжден медалями «За отвагу», «За боевые заслуги», «За освобождение Праги», «За взятие Берлина», «За победу над Германией», в его боевой копилке хранятся также с десяток благодарностей от ВГК и командования части.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер ветеран в г. Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Орден польского правительства<br></h3><img border=0 src="i_055.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Константин Никитин<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Константин Григорьевич Никитин родился 16 июня 1919 г. в сел. Андреевка Тельманского района Татарской АССР. В 1939 г. с 3 курса механического техникума Константина призвали в Красную Армию. Служить он попал рядовым красноармейцем в 203 зсп (запасной стрелковый полк) Уральского военного округа.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После принятие военной присяги в мае 1940 г. его перевели в 44 отдельный разведбат (орб) разведчиком. 90 сд, в составе которой был и 44 орб, находилась на эстонской границе Прибалтийского военного округа. Здесь его и застала война.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С первого дня начала войны К. Никитин оказался на ее передовой. На Северо-Западном фронте, в боях за город Псков был ранен, на лечение его направили в г. Свердловск. После излечения попал в распоряжение Уральского военного округа, а там в 53 зсп. Их полк был направлен на Ленинградский фронт, где наши войска вели тяжелейшие бои с превосходящими силами противника. В одном из боев – за станцию Будургуч – Никитин был опять ранен. Рана оказалась тяжелой, и он попал в тыловой ЭГ города Перми. После госпиталя его направили в учебный центр самоходной артиллерии Московского военного округа. Через короткое время перевели на должность оперуполномоченного отдела контрразведки. Здесь ему приходилось выполнять очень ответственные задачи, вести скрупулезную работу по выявлению предателей, изменников.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В октябре 1944 г. его, уже опытного контрразведчика, направляют на такую же должность в 40 ап 9 Польской артиллерийской дивизии 2 Польской армии, которая входила в свою очередь в состав первого УФ. В составе этой части он участвовал во многих боях. Не щадил себя, четко знал свое место во время боя – это не в тылу и не в штабе… В одном из таких боев он получил двойное ранение, но, к счастью, раны оказались не из тяжелых, он вылечился в полевом лазарете, не уходя далеко в тыл. Подлечившись, он вновь был в рядах сражающихся бойцов Польской дивизии, обеспечивая ее безопасность как контрразведчик.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Польское правительство достойно оценило его мужественную работу, наградив Польским Высшим крестом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После Победы Константин Григорьевич Никитин какое-то время продолжал служить в армии и только в мае 1946 г. был демобилизован.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вернувшись домой, он женился, и в 1951 г. с женой-фронтовичкой Верой Ивановной переехал в г. Буйнакск. Оба пошли работать на Буйнакскую обувную фабрику, он – инженером отдела снабжения, она – в бухгалтерию.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За заслуги перед Родиной Константин Григорьевич Никитин был награжден орденами Красной Звезды, Отечественной войны и медалями, а также польским орденом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В начале 90-х годов Никитин Константин Григорьевич умер в Буйнакске, здесь же и похоронен.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Уничтожил батарею врага<br></h3><img border=0 src="i_056.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рашад Казанбиев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рашад Пахрутдинович Казанбиев родился в 1916 году в селе Нижний Дженгутай. После школы работал в колхозе, мечтал, как и все мальчишки, стать шофером. Чтобы осуществить заветную мечту, приехал в г. Буйнакск, и через несколько месяцев уже работал водителем. Вскоре женился, но недолго молодожены пожили вместе. Осенью 1939 года его призвали на службу в Красную Армию.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В то время служба проходила очень напряженно, недавно закончившаяся война с белофиннами, требовала дополнительных усилий в системе обучения в войсках. 742 саперный полк, в котором он служил, считался одним из лучших в дивизии. Среди однополчан было много тех, кто уже имел опыт боевых действий в финской компании, а среди командиров – прошедших Халхин-Гол, Бессарабию. И когда началась Великая Отечественная война, им пригодились уроки военной науки – науки побеждать.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Через месяц боев 20 июля 1941 года, Рашад Казанбиев получил свое первое ранение. Это произошло в оборонительных боях у города Лисичанск. После госпиталя он еще отчаяннее вступил в бой с немцами. В одном из боев было приказано уничтожить батарею врага. В позднюю ночь, пробравшись к позиции врага, красноармейцы забросали батарею гранатами, а сонных немецких артиллеристов расстреляли из автоматов. За этот бой наши бойцы были награждены медалями «За отвагу».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Затем были тяжелые бои в Крыму, на дальних подступах к городу Керчь, где 13 сентября 1943 года он был опять ранен. На излечение Рашад попал в тот же полковой госпиталь, где лежали раненые из его роты, батальона. Но долго в госпитале Рашад не выдержал, рвался в бой, быть рядом с друзьями. Не долечившись, он вернулся к своим однополчанам, в свою часть.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Медаль «За отвагу», две медали «За боевые заслуги», «За победу над Германией» украшали его грудь, когда после демобилизации он вернулся домой, в Буйнакск.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сержант Алигишиев из Казанища<br></h3><img border=0 src="i_057.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гамид Алигишиев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ему не суждено было встретить День Победы, он пал смертью храбрых в одном из боев за Родину. К сожалению, наш музей не располагает достаточным материалом о Гамиде Абдулатиповиче Алигишиеве, о его боевом пути, но у нас есть три последних письма бойца, отправленных в марте– мае 1941 года.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;По этим тёплым, полным любви и уважения к своим отцу и матери, сестрам, письмам известно, что перед самой войной он служил в Смоленске, февраль – март провёл в учебных зимних лагерях в Дорогобуже.<br>
&nbsp;//--&nbsp;* * *&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гамид Абдулатипович Алигишиев родился в 1918 году в сел. Верхнее Казанище.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1940 году был призван в РККА. В армии, имея неплохое базовое образование и отличные результаты в период прохождения курса молодого красноармейца, он был направлен в школу младшего комсостава. Окончив полковую школу, получил звание сержанта и очень скоро стал командиром отделения минёров в стрелковом полку, где командиром полка был полковник Фролов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Минёры Г.Алигишиева часто отмечались своими успехами в учебных минированиях и разминированиях «вражеского переднего края, места прохождения противника», а также в разминировании проходов наступающих наших частей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда началась война, их полк находился в летних полевых лагерях, там же и вступили в бой. С первых дней начала войны было очень тяжёло, было не до писем, хотя ни на один день не забывал Гамид о своих родителях.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Уверены, что сержант Гамид Алигишиев не уронил своего достоинства и мужественно сражался с ненавистным врагом, защищая Родину, за нее и отдал свою жизнь…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Родители, пока были живы, не переставали ждать своего сына Гамида с войны. Согласно данным Книги Памяти, в декабре 1942 г. Гамид Алигишиев пропал без вести.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но человек, отдавший свою жизнь за Родину, не уйдет в забвение, чтобы о нем знали и помнили и написаны эти строки.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Партизан Гаджиев<br></h3><img border=0 src="i_058.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Магомед Гаджиев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Магомед Ургалиевич Гаджиев родился в 1917 г. в селе Кумух. Будучи хорошим жестянщиком-лудильщиком, он оказался в Подольске, где работал слесарем. В 1939 г. оттуда был призван в РККА.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он был активным участником Великой Отечественной войны. О его боевом пути красноречиво говорят благодарности и награды – орден Славы III степени, медали «За взятие Берлина», «За освобождение Праги», «За победу над Германией». Он прошел с боями от Подмосковья до Берлина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За участие в прорыве сильно укрепленной и глубоко эшелонированной обороны немцев на реке Нейсе, за форсирование реки Одер, за ликвидацию группы немецких войск, окруженной юго-восточнее Берлина… он не раз получал благодарности от ВГК.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…После ранения он попал к нашим партизанам, в 8-й батальон партизанского соединения Обухова (комбат – Дивак, начальник штаба – Савченко, комиссар – Бордо) и воевал рядом с ними с 7 января по 10 апреля 1944 г. В часы затишья он обучал партизан минно-диверсионной работе и подготовил около 30 минеров-подрывников.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Воевал Гаджиев Магомед и в составе 1 ср 1 сб 549 сп 127 Черниговская сд, где с 3-го августа 1944 г. он был командиром отделения. Ему было присвоено звание старшего сержанта, и он был назначен командиром отделения уже 2 ср 1 сб 186 сп 329 сд.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Война не пощадила кумухца – он был трижды ранен, дважды контужен. Во время контузии, потерявший сознание, он в течение нескольких дней находился в сырой и мокрой воронке, что серьезно сказалось в дальнейшем на здоровье Магомеда Гаджиева.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Демобилизовался инвалидом войны. Долгие годы работал на Буйнакском консервном заводе, вплоть до последних дней. Умер в середине 80-х и похоронен в Буйнакске.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Магомед Гаджиев был награжден медалью «Партизану Отечественной войны».<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Командир батальона связи<br></h3><img border=0 src="i_059.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сергей Калинин<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сергей Викторович Калинин родился 24 декабря 1914 г. в городе Уральске Казахской ССР. В 1930 г. окончил 3 класса школы 2-й степени, что равнялось 7-классному образованию. В том же году стал бухгалтером. В неполные семнадцать лет приехал в город Буйнакск и начал свою трудовую деятельность конторщиком в артели «Молот».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1935 был призван в армию. В 1937 г. окончил полковую школу 28-го горно-вьючного полка 28 ГКСД (горная Краснознаменная стрелковая дивизия) и был назначен помощником командира взвода. Но в апреле 1938 г. его направляют курсантом Воронежского училища связи, по окончании которого назначают командиром взвода связи 574 сп 121 сд. Уже в мае 1941 г. он – командир взвода полковой школы 249 обс. Здесь его и застала война. На второй день войны его назначают помощником начальника штаба 249 обс 44 ск по связи.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Всю войну от звонка до звонка прошёл Калинин Сергей Викторович, начинал с должности помощника командира взвода, дослужился до начальника узла связи Армии Белорусского Военного округа. Конечно, не часто случалось связистам ходить с винтовкой или автоматом в атаку, но это не значит, что служба у них была лёгкой. Возможно, они чаще сидели в тёплых помещениях, за своей аппаратурой, но когда линия обрывалась, им приходилось идти в любую погоду, в любое время суток, несмотря на плотность вражеского огня, на восстановление связи. И связистов гибло не меньше.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сергей Викторович днём и ночью должен был обеспечивать устойчивую связь между командованием штаба и командирами, находящимися на передовых позициях частей. С этой работой хорошо справлялись его подчинённые. В период ожесточенных боёв на Волховском фронте связь с воюющей частью, истекающей кровью, и командованием дивизии оборвалась. Калинин послал связистов для устранения повреждения, но все они погибали, не успев найти повреждение и устранить его. Тогда сам командир ТТБ (телеграфно-телефонный батальон), взяв с собой ещё двух автоматчиков, с катушкой на спине и с наганом в руке ушёл на устранение повреждения и восстановление связи погибающего полка со штабом дивизии. Не успели наши связисты дойти до места повреждения, как немецкие автоматчики открыли по ним огонь. Наши автоматчики отреагировали моментально – ответили огнем, а Калинин лежал, ожидая исхода боя. Один из наших автоматчиков получил ранение в правое плечо, а другой продолжал стрелять. Тогда Калинин приказал уничтожить стреляющих немецких автоматчиков гранатой. Раненый боец, превозмогая боль в плече, стал стрелять туда, откуда шла стрельба, отвлекая огонь на себя. Воспользовавшись моментом, другой наш автоматчик бросил две гранаты в сторону противника. Стрельба прекратилась. Устранив обрыв, ползком, помогая раненому, ушли назад, по пути взяв на «буксир» раненого, который выходил на линию раньше. Вернувшийся на КП дивизии Калинин еще не успел доложить о восстановленной связи, как сам комдив опередил его словами: «Молодец, Калинин!». В этот момент «заговорила» наша артиллерия…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Таких будней у Калинина и его связистов было много за всю войну. Грамотного специалиста, Сергея Викторовича не стали демобилизовать после войны – такие специалисты ещё были нужны; служба его продлилась еще на 10 лет. В 1956 году в звании подполковника Калинин ушел в запас с должности начальника связи корпуса ПВО.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вернулся домой, стал работать бухгалтером, потом – главным бухгалтером в гороно. Как грамотный специалист, добрый и отзывчивый горожанин пользовался непререкаемым авторитетом и почетом среди буйнакцев. В конце девяностых годов переехал к своим детям в город Харьков.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Перехитрил Маннергейма<br></h3><img border=0 src="i_060.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Магомед Заирбеков<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Магомед Шахаевич Заирбеков родился в 1914 г. в сел. Нижнее Казанище. В семь лет он остался без отца. Как бы тяжело семье ни было, решено было, что без грамоты и знаний будет нелегко. Поэтому он поступил в сельскую школу колхозной молодежи, где окончил 8 классов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1931 г. он поступил учиться в Махачкалинский индустриальный политехникум, а в 1935 году по окончании учебы едет по направлению на работу в Буйнакский Райземотдел техником. Там же его назначают завотделом сельского колхозного строительства.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Весной 1939 г. Магомед Заирбеков был призван на службу в РККА и направлен в Ленинградский военный округ в 147 сп 43 сд. После прохождения курса молодого бойца в составе 43 сд был направлен на Карельский перешеек. Здесь Заирбекову пришлось участвовать в войне с белофиннами. Он назначается в пулеметный взвод командиром пулеметного расчета станковых пулеметов «максим». Все пулеметчики взвода были, как на подбор, крепкие и здоровые бойцы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Финская война была особенно трудной для южан, не только своими крепкими морозами, но и глубокими снегами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот что вспоминал Заирбеков о боях в Финляндии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Для ведения боевых действий в холодную зиму мы были неплохо экипированы: были у нас теплые шубы, валенки, ушанки [12 - К сожалению, так было далеко не у всех. У многих бойцов и командиров шинели были не такие теплые, а на голове были буденовки, которые не очень-то и грели. (Составители).]. Сложность была в глубоком снеге, не то что идти в атаку, даже просто ходить по такому снегу было очень трудно – ноги проваливались; позднее мы переняли опыт у самих финнов, научились делать снегоступы, которые хорошо помогали ходить по рыхлому снегу. Потом и наши бывшие охотники-сибиряки помогли освоить движение по снегу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;У финнов было очень много разных дотов и дзотов: деревянные – многонакатные, бетонные и даже резинобетонные, которые бомба почти не брала. Внутри них были не только пулеметы, но и пушки. Кроме того, финны вокруг своих дотов и дзотов устроили минные поля, которые были обнесены колючей проволокой, а через нее был пропущен ток. Это была система финских пограничных укреплений на Карельском перешейке и называлась она «Маннергейма линия», по фамилии их фельдмаршала Карла Маннергейма. И «линия» эта приносила немало бед нашим войскам, немало бойцов погибло здесь, пытаясь уничтожить вражеское укрепление. Но наши саперы, взяв на заметку их хитрости, научились и эту проклятую, непреодолимую линию разрушать. Мы даже свои пулеметы сажали на лыжи и сами запрягались в них.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Еще, – вспоминал он, – у финнов были «кукушки» (кукушками называли финских снайперов, умело маскировавшихся в густых сосновых деревьях). Их, в белых халатах, в плотном снегу, закрытых густыми ветками, даже с близкого расстояния невозможно было обнаружить. Стреляли «кукушки» метко, так что немало они уложили наших бойцов и командиров. Но и на них нашлась управа – выручали наши, не менее искусные, охотники-таежники. Ведь не зря же говорят: «На войне не грех учиться и у врага, чтоб побеждать его же оружием, т. е. хитростями». Наши таежники смекалкой и хитростью, словно невидимки, отстреливали их «кукушек» и командный состав…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Еще один случай из финской эпопеи, который рассказал Магомед Заирбеков:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Наш пулеметный расчет хорошо окопался, вернее сказать “оснеговался”, закрывшись под густыми хвойными ветвями, покрытыми снегом, вели стрельбу по белофиннам. Все шло очень хорошо, в зоне обстрела нашего пулемета финны не могли голову поднять, были прижаты к холодному снегу. Но мы, видно, увлеклись удачной стрельбой и не заметили, как оказались в ловушке, были окружены, вырваться из окружения не могли. Тогда я приказал подготовить «максим» к взрыву: решил, лучше подорвать, чем отдать его врагу. Но, к нашей радости, финны почему-то вдруг оставили нас и повернули свои пулеметы и ружья в обратную сторону. Это наступали наши бойцы, они выручили нас, спасли от верной гибели или, того хуже, от плена. И пулемет мы не взорвали.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Безусловно, для советских солдат финская война была не из легких, но она стала хорошим уроком, как вести бои в таких зимних условиях, при глубоком снеге…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Магомед Заирбеков участвовал и в Великой Отечественной войне. Воевал под Ленинградом, под Дубровкой. В 1942 г. после тяжелого ранения был демобилизован. Дома ему предложили возглавить истребительную группу в родном селе, предложение он принял. А уже когда окончилась война, стал работать в школе учителем физкультуры.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он был награжден орденами Отечественной войны I степени и Красной Звезды, медалями «За боевые заслуги», «За оборону Ленинграда» и др.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Участник двух войн Магомед Шахаевич Заирбеков умер в начале 90-х годов в г. Буйнакске.<br>
<br><img border=0 src="i_061.jpg"><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гвардии старший сержант из Эрпели<br></h3><img border=0 src="i_062.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ильмутдин Акаев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В предвоенные годы, наверное, не было случая, чтобы ребята отказывались идти служить в Красную Армию. Сотни, тысячи дагестанцев с радостью и гордостью уходили служить в армию. Даже у гордых горянок пользовались уважением и доверием только те парни, которые прошли школу мужества в Красной Армии. Одним из таких молодцев был и 19-летний эрпелинец Ильмутдин Акаев.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ильмутдин Кичибекович Акаев родился в 1919 г. В 1939 году, когда получил повестку в РККА, ему было чуть больше 19 лет. Служить он попал в Львовскую область – на западную государственную границу с Польшей. Незадолго до вторжения фашистской Германии на Польшу их часть была переведена в Черновицкую область в город Чернигов. Но и здесь они оставались не долго, их перебросили к румынской границе в Молдавию.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из рассказа И. Акаева. Как-то, накануне войны, я заступал в караул, перед заступлением в наряд нас ознакомили с инструкцией о бдительности, тревожном положении и возможной провокации на границе со стороны Румынии, предупредив особенно бдительно нести наружную службу. Но мы и сами понимали напряжённость положения. Но всё же то, что произошло рано утром 22 июня, для нас стало неожиданным; ведь мы все помнили, что между СССР и Германией заключен договор о ненападении.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;До нас доносился гул самолётов, слышны были разрывы бомб, грохот артиллерии, и все-таки не хотелось верить, что это война. Поднятые по тревоге бойцы вместе со своими командирами уже собрались у складов, но без приказа, без разводящего никто не имел право вскрывать склады с боеприпасами, приближаться к танкопаркам и автомобилям. Только по прибытии начальника караула были сорваны пломбы с замков складских дверей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так в первый день начала войны, с первых часов её эрпелинцу Акаеву Ильмутдину пришлось вступить в долгий и трудный путь борьбы с ненавистным врагом, который нёс с собой смерть, разрушения и большое горе нашему народу, нашей родине.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вооружённый до зубов танками, самолётами и другой подвижной техникой, нарушив заключенный пакт, враг внезапно вторгся на нашу территорию, осквернил нашу землю.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Застигнутые врасплох, наши войска, цепляясь руками, ногами, вгрызаясь зубами в родимую землю, бились с врагом до последней капли крови. Нередко оказывались в окружении, без оружия, без патронов, бывало, что выдержать такое, не хватало мужества. Неся большие потери, мы отступали…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мы отступали через Украину, через большие малые города и деревни… до самого Кавказа. Дальше на юг наши войска немца уже не пустили. Дивизия, в которой воевал Ильмутдин, железнодорожным эшелоном через Махачкалу, Баку, Сухуми была переправлена в черноморский городок Геленджик, а оттуда до Новороссийска и влилась в состав 47 Армии Северо-Кавказского фронта. Через Цемесскую бухту вышли на берег и вступили в бой, где каждый метр земли окропился кровью советских солдат под вражеской бомбёжкой и артобстрелом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С февраля 1943 г. до самой осени, пока не освободили Новороссийск. Дни и ночи шли бои. Акаев был разведчиком, брать «языка» в таких условиях было очень трудно, но задание надо было выполнять. По массированным атакам врага было понятно, что против наших войск сражались как немецкие части 17 армии, так и несколько румынских дивизий, в том числе и их 7 кк.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После освобождения Новороссийска войска разделили на разные направления, дивизия Ильмутдина Акаева была направлена на Украину. Он участвовал в освобождении г. Житомира в составе 1 УФ (12 ноября 1943 г.) дальше, ведя тяжёлые бои, шли на Бердичев, но дорога на Бердичев была не из лёгких, и только после Нового года наши войска взяли этот город. Накануне нового года наши разведчики взяли «тёпленького языка» (Бердичев был освобождён 6.01.44 г. – Сост.).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дальше путь лежал через Тарнополь (ныне Тернополь – освобождён 14.04.44 г. – Сост.) мимо Ужгорода. Наши войска перешли государственную границу Чехословакии в составе 4 УФ генерал-полковника Петрова (с 26.10.44 г. генерал армии. – Сост.).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Долгожданная победа застала нашего отважного гвардейца в Чехословакии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После Победы началась поэтапная демобилизация фронтовиков, Акаев Ильмутдин вернулся на родину только в мае 1946 г. – в утопающий в садах и лесах, благоухающий весенним цветением Эрпели, где он не был целых семь лет.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В родном селе фронтовик стал работать заведующим конефермой, позднее – до самой пенсии – заведующим овцетоварной фермой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кавалер двух орденов Славы II и III степени, двух орденов Отечественной войны I и II степени, двух орденов Красной Звезды, а также боевых медалей «За отвагу», «За оборону Кавказа», «За победу над Германией», всех юбилейных наград и множества благодарностей от ВГК Маршала Советского Союза И. Сталина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;19 марта 2004 г. на 85-м году жизни герой войны Ильмутдин Кичибекович Акаев скончался в своём родном селе.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Военный ветинструктор<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вартан Макарович Буржуев родился в 1916 году в Буйнакске в армянской семье. В школе № 3 им. Урицкого окончил 7 классов. В 1930 г. пошёл работать в артель «Кожевник». В 1938 г. был призван в РККА.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После прохождения курса молодого бойца его направили в военную школу ветеринаров, где он проучился до 1940 г. После учёбы служил в кавалерийской дивизии ветеринаром, лечил лошадей, принимал, как он говорил, «роды» и т. д. Так незаметно прошла служба, и Вартан Макарович готовился к демобилизации: все обходные прошёл, проездные должен был получить в понедельник 23 июня.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но… накануне началась война, и он был отправлен в пылающую Молдавию, в г. Кишинёв, в кавалерийскую дивизию им. Будённого. С Буржуевым было немало дагестанцев: один из Атланаула, трое из Нижнего Дженгутая, двое русских из Махачкалы; фамилий их он не помнил, запомнил только Магомеда и Исрапила.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«В первые дни боёв я находился в Кишинёве, – рассказывает ветеран. – Наши кавалеристы, наравне с другими частями, мужественно обороняли столицу Молдавии, но превосходящие силы врага не позволили нам удержать город (Кишинёв был оставлен нашими войсками 16 июля 1941 г. – Сост.). С большими потерями, отбиваясь, нанося врагу чувствительные, уничтожающие удары, мы отступали. В этих боях я был ранен и отправлен в госпиталь в г. Москву, где пролежал около 3 месяцев.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После госпиталя был направлен в формирующуюся часть, там шла усиленная подготовка к предстоящим боям, поступало пополнение в людях, новая военная технику. В 1943 г. попал под Тулу, но опять был ранен и пролежал около пяти месяцев в госпитале города Москвы. После лечения путь мой лежал на Смоленское направление, где я участвовал в освобождении Брянска (Брянск был освобождён 17 сентября 1943 г. – Сост.). В составе Брянского фронта с боями вошли в город Смоленск (Смоленск освобожден 25 сентября 1943 г. – Сост.)».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За участие в боях за эти города Вартану в числе других была объявлена благодарность от ВГК тов. И. Сталина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из воспоминаний фронтовика: «Во время боёв по освобождению Смоленска на ближнем подступе к городу наша часть подошла к небольшому селу и с боями входила с южной окраины села. Вдруг смотрим – бежит босоногая юная девушка и кричит: «Дяди, дяди бойцы!!!» Подбежав к командиру батальона, она сбивчиво стала тараторить. С трудом мы поняли, что, отходя под натиском наших частей, немцы решили оставить «подарок» для советских войск: всех стариков, старух, детей и больных загнали в какой-то сарай, заколотили дверь, окна, нанесли солому и готовятся поджечь сарай с живыми людьми. Сама она во время облавы спряталась в собачьей конуре, а когда они (немцы. – Сост.) стали таскать солому, выбежала и пришла к нам. Комбат дал команду, чтоб быстро, с криком “Ура!”, стрельбой и шумом мы бежали в указанном девушкой направлении. Это было чудо, мы напугали немцев и успели… опоздай мы ещё на пару минут, немцы подожгли бы сарай, рядом валялась, второпях брошенная, канистра с бензином. 10 немцев мы все-таки убили, ещё двоих раненых взяли в плен и сдали в штаб. Двери в сарай мы открыли с большим трудом: ломами, топорами. Радовались все – и освобождённые и освободители. Не забуду этот день до конца своей жизни…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В Книге Памяти на странице 375 читаем: «Буржуев Вартан Макарович, г. Буйнакск. Призван Буйнакским ГВК. Мл. ветинструктор 136 гв кп 2 гв кд. Пропал без вести 31 января 1942 г.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но не погиб солдат, выжил и воевал до последних дней войны. Демобилизовался он в 1946 году. После войны пошел работать на телефонную станцию, и всегда безукоризненно выполнял свои обязанности.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер Вартан Макарович в родном городе в конце 80-х годов.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Оборонял Ленинград<br></h3><img border=0 src="i_063.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Георгий Бобров<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Георгий Тихонович Бобров родился в Буйнакске, здесь окончил три класса школы. В 1940 г. его призвали в армию, служить попал в Ленинградский ВО.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда началась Великая Отечественная война, их часть вошла в состав Ленинградского фронта, которым тогда командовал генерал-лейтенант М.М. Попов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Одной из первых задач Гитлера была – разрушить Ленинград, северную столицу нашего государства, город, который для нашего народа был дорог как высокопромышленный, военно-строительный, а также как один из красивейших городов не только Советского Союза, но и мира; да и великий вождь мирового пролетариата В.И. Ленин, в честь которого был назван город, был ненавистен фашистам. С этой целью немецкие войска бросили на уничтожение города 38 своих и финских дивизий<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В обороне города участвовал и Бобров Григорий. В одном из боев он был ранен и лечился в военно-полевом госпитале. Вылечившись, вернулся в свою часть и продолжал оборонять Ленинград в районе Ладожского озера. За бои в Ленинградском направлении он получил первую награду – медаль «За отвагу».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В последующем Бобров участвовал в освобождении Киева, Ленинграда, белорусских городов Барановичи и Минск, в освобождении Румынии и др.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из воспоминаний фронтовика:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Шли бои за Ленинград. Здесь я принял первое боевое крещение. Бой был жестоким и тяжелым, с превосходящими силами врага. Многие наши ребята погибли в этом бою, но и фашисты не досчитались сотни своих вояк. На второй день боя немцы нас окружили, несколько суток мы находились во вражеском кольце. У нас закончилось продовольствие, на исходе были и боеприпасы. Зная это, немцы отправили к нам парламентеров, один из них хорошо говорил по-русски; нам предложили сдаться, но мы ответили отказом и отпустили парламентеров. Говоривший на русском парламентер на прощание только и сказал: пожалеете! После этих переговоров немцы еще яростнее стали обстреливать наши окопы. Мы теряли боевых друзей с каждым днем все больше и больше.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как-то мы спустились на дно окопов и готовились принять ужин. Внезапно немцы начали минометный обстрел нашей позиции и уничтожили нашу полевую кухню вместе с пожилым поваром. Были и еще убитые и раненые, получил ранение в руку и я. Раненые, мы продолжали оставаться в полуразвалившихся окопах. Боль была невыносимой, рана сочилась, я несколько раз терял сознание, и каждый раз просыпался от страшной боли. Утром рано, до начала боя, нас всех раненых унесли, а погибших наспех похоронили в общей братской могиле – в окопе, который защищали накануне.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В полевом госпитале мне сделали операцию. Лечился ровно 6 месяцев, но спустя какое-то время рана открылась, и мне пришлось лечь в госпиталь снова.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После госпиталя я с боями освобождал города и деревни, захваченные немцами, прошел через европейские страны и дошел до Берлина…».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После демобилизации в декабре 1945 года Георгий Тихонович Бобров вернулся в родной город Буйнакск с медалями «За отвагу», «За оборону Ленинграда», «За взятие Берлина», «За победу над Германией».<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лейтенант Губин<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Николай Васильевич Губин родился в селе Городище Свердловского района Орловской области. В армию был призван в 1937 году, служил в ХАУ (Харьковское авиационное училище), через год переведен писарем в строевой отдел Чугуевского военно-авиационого училища.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;20 декабря 1940 г. уволился в запас и вернулся домой, дома занимался крестьянскими работами. Но в мае 1941 г. Губина призвали из запаса и направили командиром взвода аэродромного обслуживания в 81-й батальон Орловского Военного Округа Западного фронта.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В первый же день своего прибытия в авиационную часть Губин ощутил напряженность обстановки, лица летчиков, занятых повседневной учебой, были чем-то озабочены. Когда началась война, их аэродром попал под бомбежку, были первые убитые и раненые, был ранен и Губин. Он был помещен в медсанчасть, а оттуда на лечение в ЭГ № 0166 города Сталинграда. Спустя чуть больше месяца Губин вернулся в строй.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После госпиталя его направляют командиром автомобильного взвода Батайской военно-авиационной школы пилотов им. Серова СКВО, затем переводят помощником командира по строевой части. В августе 1943 г. его направляют на учебу в Махачкалинское военно-пехотное училище, по окончании которого в феврале 1944 г. его назначают командиром стрелкового взвода 191 армейского стрелкового полка.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После войны Губин находился в резерве Бакинского Военного округа, оттуда был уволен в феврале 1946 г. После демобилизации Николай Васильевич не стал возвращаться домой в Орловскую область, а выбрал город Буйнакск. До ухода на пенсию работал на Буйнакском агрегатном заводе.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Имел множество орденов и медалей, а также благодарностей ВГК тов. И. Сталина.<br>
<br><img border=0 src="i_064.jpg"><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вспоминая войну<br></h3><img border=0 src="i_065.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Алексей Федоров<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Алексей Дмитриевич Федоров родом из Ушановки Воронежской области. До призыва в армию работал в Воронеже токарем на авиационном заводе им. Ворошилова. 24 октября 1939 года его призвали в армию.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Паренек попал в Северо-Кавказский военный округ, оттуда – в Краснодарское стрелковое минометное училище, которое окончил в октябре 1941 года. Ему присвоили звание лейтенанта и отправили на Карельский фронт. А война уже шла.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Молодого лейтенанта назначили командиром огневого взвода отдельного минометного дивизиона 77 морской стрелковой бригады. Так началась Великая Отечественная война для Алексея Дмитриевича Федорова. В 1943 году он был назначен начальником разведки дивизиона. В 1944 году войска Карельского фронта пошли в наступление от города Кандалакши до города Петрозаводска. В ожесточенных боях враг был разгромлен и изгнан со всей территории Карелии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Алексея Федорова направили на 1 Украинский фронт, который вел бои за освобождение Польши. Во время наступления немецких войск погиб командир взвода управления, который корректировал огонь артиллерии дивизиона с наблюдательного пункта (НП), окруженного немцами. Командование полка поставило задачу Федорову и его подчиненным пробраться на НП и корректировать огонь дивизии на уничтожение всех огневых точек противника, препятствующих продвижению нашей пехоты.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С поставленной задачей справились, за эти боевые действия Алексей Дмитриевич был награжден самым дорогим для него орденом Отечественной войны I степени.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В январе 1945 года Федорова назначают начальником штаба дивизиона. А в апреле был ранен командир дивизиона. Его заменил Алексей Федоров. Под его командованием дивизион в жестокой схватке отбил атаку немецких войск. Попытка немцев окружить их не удалась. За эту боевую операцию Алексей Дмитриевич был награжден орденом Красного Знамени. Федоров имеет и другие ордена и медали за боевые действия в Великой Отечественной войне.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;16 марта 1946 года в составе Берлинской орденов Кутузова и Богдана Хмельницкого дивизии он прибыл в город Буйнакск. Демобилизовался в зва нии капитана в 1947 году. Продолжал службу до 1963 года в органах МВД города Буйнакска. Ветеран ВОВ и ГОВД пенсионер А.Д. Федоров имел 20 и более правительственных наград. Такие люди, как он – гордость Буйнакска.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 2003 году выехал из Буйнакска по месту жительства детей.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Командир артдивизиона<br></h3><img border=0 src="i_066.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сергей Семенцов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сергей Иванович Семенцов приехал в Буйнакск вместе с 4-й артиллерийской дивизией Резерва Верховного Главного Командования, дивизией прорыва, которая прославила свое боевое Красное Знамя с орденами Богдана Хмельницкого и Александра Невского в боях на территории Германии и, в частности, в уличных боях города Берлина. После демобилизации Сергей Семенцов остался жить в г. Буйнакске.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Юный С. Семенцов мечтал стать командиром, командовать войсками, вести их в бой… Плененный этой мечтой, он поступил во Владивостокское стрелково-минометное училище. На последнем курсе училища он и услышал о вероломном нападении на нашу страну фашистской Германии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;20 августа 1941 г. начальник училища, выступая перед выпускниками, напутствовал: «Бейте гадов так, чтоб от них осталось мокрое место. Вы здесь научились побеждать противника, желаю Вам успешно применить знания и навыки, полученные у нас. Желаю больших успехов и достойных побед».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Молодой лейтенант прибыл к месту назначения 11 ноября, в самое тяжелое для Москвы время, в 1199 сп 354 сд и был назначен командиром минометного взвода. Их дивизия вошла в состав 16А, где командармом был генерал-лейтенант К. Рокоссовский.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свой первый бой Сергей Иванович очень хорошо помнит, он был западнее ст. Химки. Был глубокий снег, бой вести было неимоверно трудно, но стремление не допустить врага к столице придавало дополнительную силу защитникам Москвы. В этом бою наши бойцы нанесли сокрушительный удар по врагу, захватили штаб 13 сводного немецкого полка. В этих боях лейтенант Семенцов получил и свое первое ранение.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После госпиталя его назначили командиром минометной роты и направили на Брянский фронт в 387 сд 61А, 387 сд, где командовал полковник А.К.Макарьев. Здесь шли изнурительные, кровопролитные бои, потери были большие, порой невосполнимые. Враг был беспощаден, но благодаря мужеству и отваге наших войск значительный урон понесли отборные и испытанные немецкие полки и дивизии, хотя еще сохранялся большой перевес в живой силе, в технике, вооружении. После тяжелых боев дивизия была снята с фронта и отправлена на отдых и пополнение.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После отдыха и укомплектования, дивизия вошла в состав II гв. Армии Героя Советского Союза генерал-лейтенанта Я. Крейзера, которая была переброшена на Южный фронт под Сталинград. Сергей Иванович участвовал в освобождении станиц Цымлянская, Потемкинская, Богаевская, Старочеркасская, города Новочеркасска.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;… Войска ЮФ занимали оборону за рекой Миус близ населенных пунктов Коммуна, Бумажная фабрика, Александровка, Суворовская, Дмитриевская, Дьяково.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ставка Верховного Главнокомандования разработала блестящий план боевой операции по проведению отвлекающего маневра. Частям войск фронта в составе 4-го Сталинградского гвардейского танкового корпуса было приказано произвести прорыв глубоко эшелонированной и сильно укрепленной обороны противника. После чего надо было перерезать и оседлать, ставшую главной артерией, питающей Курскую группировку немецких войск, группы армий «Центр» (фон Клюге) и «Юг» (Манштейна), – железнодорожную магистраль на участке Дмитриевка – Дьяково, что юго-западнее Ворошиловграда. По этой ветке, как сообщило командование партизанского отряда «Украина», интенсивно двигались днем и ночью эшелоны, груженные новыми сверхтяжелыми танками «Тигр» и самоходными орудиями «Фердинанд», боеприпасами, пехотой, артиллерией, ГСМ, продуктами питания, разным оборудованием и т. д.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однажды Семенцова вызвали к командиру полка подполковнику Кожухову, от которого узнал о своем назначении командиром артпод-группы, состоящей из трех батарей противотанковых 76-мм пушек. Кожухов приказал Семенцову явиться на совещание, проводимое коман дующим артиллерией ЮФ генерал-лейтенантом Краснопевцевым. На нем присутствующим были досконально разъяснены обязанности каждой боевой единицы в предстоящем прорыве, в битве на железной дороге.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После совещания капитан Семенцов собрал командиров батарей и, в свою очередь, точь-в-точь поставил задачу перед каждой батареей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 6.00 утра 12 июля началась артподготовка, да такой интенсивности, что земля была словно вспахана большим гигантским плугом перед обороной противника. Ударной группе удалось в первый же день совершить прорыв и оседлать железную дорогу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Заняв оборону по всей линии железной дороги, наскоро, но надежно, замаскировав огневые позиции, расставив все 12 пушек перед мостом через реку в расчете на прямой выстрел, подгруппа стала терпеливо ждать «гостей».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Вижу эшелон с танками! – крикнул наблюдатель.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Бронезажигательными, первому – по паровозу, двенадцатому – по хвостовой платформе, остальным – по порядку… три снаряда беглый, огонь! – дал команду капитан Семенцов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Каждый командир орудия по указанной цели выпустил столько снарядов, что после них остались горящие платформы с «тиграми» и «фердинандами», в панике бегающие вокруг этого чада огня обслуга и охрана эшелона, стонущие раненые и десятки убитых фашистов. Раздалось несколько взрывов, возможно, взрывались бензобаки или боеприпасы танков. Эшелон пылал, а фашисты, в ужасе от этой страшной картины и своей беспомощности, стали в панике отступать от места пожаров и взрывов. В результате все танки были уничтожены. Немцы потеряли этот эшелон, потеряли и следующие семь эшелонов, которые, не зная судьбу первого эшелона, продолжали двигаться в заданном направлении, – судьбу этих эшелонов «порешили» артиллеристы, танкисты других батарей и полков советской армии. В результате 19-й танковый корпус врага был уничтожен прямо на платформах, не успев даже дойти до места назначения – на величайшее танковое сражение Великой Отечественной войны, на Курскую дугу. Это была существенная помощь нашим танкистам, которые вели жестокий бой с немецкими танковыми полчищами, где наши танкисты одержали свою историческую победу. В этой победе есть немалая заслуга и командира дивизиона Сергея Ивановича Семенцова и его артиллеристов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Немцы не могли смириться с потерей своих новых танков и хотели спасти хоть остатки своих «тигров» и «фердинандов» – самоходных артиллерийских установок, которые так были нужны командующему немецкой танковой группировки армии «Юг» Манштейну. Враг бросил на выручку своим уже разбитым танковым полкам новые танки: 18 «тигров» и 4 самоходки «фердинанд». Вражеские танки появились с тыла неожиданно и с ходу открыли огонь по нашим батареям осколочными снарядами. Но все же это не застало наших артиллеристов врасплох, и они срочно развернули свои пушки на 180&#186; и открыли ответный ураганный огонь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Через короткое время немецкие танки начали гореть, уже черным дымом были окутаны и выпускали языки алого пламени шесть «тигров», два «фердинанда», а остальные крупповские машины постепенно начали сбавлять скорость, видимо, их вояк-танкистов покидала вера в свою победу, но они все же продолжали идти вперед и стрелять по нашим батареям. Начались потери в наших рядах: из 12 наших расчетов из строя вышли 4.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Видя такое критическое положение, командир дивизиона капитан Семенцов, оставив за себя командира разведки, направился к умолкшему орудию и сам стал стрелять и точным огнем подбил еще 2 «тигра» и 1 «фердинанд». Но в этом аду, в танково-артиллерийской дуэли был тяжело ранен и сам комдив.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Только в госпитале он узнал о результатах этого боя и о том, что за этот бой он представлен к ордену Красного Знамени; боевыми орденами были награждены и все командиры батарей, расчетов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Таких славных и героических боев он провел немало – на Сандомирском плацдарме, в Брескау, на Нейсе. Правее реки Нейсе, сосредоточив силы, дивизия после тяжелых боев недалеко от города Форст переправилась, дальше была другая река – Шпрее, преодолев ее, вышли к городу Коттбус, далее трудный путь, с тяжелыми боями, к полной, безоговорочной Победе над фашизмом, до самого Берлина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но капитану Семенцову не пришлось праздновать День Победы в поверженном Берлине: восставшая Прага открытым текстом просила у советских войск придти на помощь. И Семенцов 9 мая 1945 г. вместе с другими советскими войсками входит в столицу Чехословакии, спасает восставших героев пражан и саму Прагу от гибели и разрушения. Это тоже было победой и не менее важной – не приди вовремя помощь, восстание было бы подавлено, а восставшие патриоты были бы уничтожены.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Командирский талант и мужество капитана Семенцова Сергея Ивановича Родина оценила по достоинству, наградив его: орденами Красного Знамени, Александра Невского, Красной Звезды; медалями «За оборону Москвы», «За оборону Сталинграда», «За освобождение Праги», «За взятие Берлина», «За победу над Германией», благодарностями от командующих фронтами, от ВГК И. Сталина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После демобилизации Сергей Иванович остался жить в Буйнакске, здесь он работал 15 лет в ЦСУ района, 7 лет – начальником планового отдела райисполкома, 3 года – на гормолзаводе, несколько лет преподавал в Буйнакском сельхозтехникуме, в Республиканской школе по переподготовке сельхозкадров… пока его не перевели в Махачкалу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сергей Иванович Семенцов пользовался уважением и авторитетом среди буйнакцев. Он был желанным и дорогим гостем в музее Боевой славы, в школах, техникумах, училищах и у воинов Буйнакского гарнизона.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В начале девяностых годов ветеран переехал с семьей в Махачкалу.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Начальник связи полка<br></h3><img border=0 src="i_067.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Иван Гуля<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1939 году Иван Гуля, окончив 10 классов, подал заявление через военкомат для поступления в Воронежское военное училище связи. Училище он окончил 20 июля 1941 г. и сразу же был направлен командиром линейно-моторизованного взвода на 270-й Омский военный склад Сиб. ВО, а в октябре назначен заместителем командира роты 126 сп 380 сд в г. Славгород.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В июне 1942 г. дивизия попала в окружение и в течение 15 дней тяжёлых боёв смогла выйти из окружения под городом Калинин. И даже в этих неимоверных условиях бойцы лейтенанта Гули старались поддерживать связь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В феврале 1943 г. Гуля Иван во время проверки связи под вражеским артобстрелом был ранен в правое бедро. Не долечившись, выписался из госпиталя, прихрамывая на правую ногу, был направлен работать в Воронежское военное-училище в г. Самарканд. В августе был направлен в Гроховетские лагеря начальником связи 947 гаубичного артполка 4 артиллерийской дивизии прорыва Резерва Верховного главного командования (4 АДП РВГК), где с боями шагал, освобождая города и деревни европейских государств, деля с пехотинцами и артиллеристами все тяготы войны. В январе-феврале 1945 г. в составе 947 гап 171 габр РВГК участвовал в знаменитой Сандомирско-Силезской наступательной операции по прорыву плацдарма. Форсировал все большие и малые реки, которые встречались на пути прославленной дивизии, такие как Одер, Нейсе. Дивизия с боями, под командованием генерал-майора Добрынского, вошла в столицу фашисткой Германии – Берлин. В уличных боях добрынцы отважно сражались, а связисты Гули обеспечивали бесперебойную связь между всеми командирами полков, бригад дивизии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В его боевой характеристике сказано: «Товарищ Гуля занимаемой должности начальника связи 947 гаубичного артиллерийского полка соответствует. Дело организации связи полка знает хорошо. За время боевых операций полка связь в полку всегда работала бесперебойно. В трудных условиях боя тов. Гуля сам контролировал прокладку линий, работу промежуточных станций. Молодой, растущий офицер, достаточно энерги чен, инициативен и исполнителен. Требователен к себе и к своим подчинённым … Тов. Гуля в бою смел и решителен, в НП командира полка организовал на месте связь. Теоретическая подготовка по связи хорошая».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На празднование Дня Победы Иван Антонович непременно надевал свой парадный пиджак, который украшали высокие награды Родины: орден Отечественной войны, орден Красной Звезды; медали «За боевые услуги», «За взятие Берлина», «За освобождение Праги», другие юбилейные медали.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ветеран войны Иван Антонович Гуля похоронен в Буйнакске.<br>
<br><img border=0 src="i_068.jpg"><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зенитчик из Кафыр-Кумуха<br></h3><img border=0 src="i_069.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Абусуфьян Эльдарушев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Один из активных участников Великой Отечественной войны Эльдарушев Абусуфьян Абдулвагидович многие годы был участником Буйнакского городского хора ветеранов войны. Также – бессменным членом президиума совета ветеранов войны.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Эльдарушев Абусуфьян Абдулвагидович родился в старинном кумыкском селении Кафыр-Кумух в 1920 году. Успешно окончил сельскую школу и, как все дети того времени, был активным помощником своих родителей, помогал им по работе в колхозе. Рос крепким, здоровым юношей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;10 октября 1939 г. Эльдарушев А. получает повестку в армию. Повестка была мечтой всех юношей того времени, потому в приподнятом настроении в свои 19 лет Абусуфьян ушёл в Красную Армию и попал служить в город Пирятин Полтавской обл. После принятия военной присяги его направляют учиться в полковую школу 600 сп 147 сд, по окончании которой в звании сержанта он был назначен командиром отделения станковых пулемётов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1940 году их полк был передислоцирован в город Александрию Херсонской обл. С 1939 г. с Эльдарушевым служил и его земляк А.Н. Нажиев. Оба земляка попали вместе в зенитно-пулеметную роту ПВО; здесь Абусуфьян стал командиром отделения, ему была поручена оборона штаба полка от воздушного нападения. В том же 1940 г. сержанту Эльдарушеву пришлось участвовать в Бессарабской компании, после которой они вернулись в г. Александрию.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;22 июня 1941 года утром была объявлена боевая тревога – началась война!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из воспоминаний фронтовика: «По тревоге все наши полки получили боеприпасы и стали ждать дальнейшего указания. Мы постоянно находились у своих зениток, пулемётов, спать ложились в одежде. В таком напряжении прошли пять дней, и только 28 июня мы приняли бой с настоящим, зримым противником в городе Славута и продержали город, не давая захватить его, в течение суток. Здесь мы впервые потеряли своих боевых друзей, с которыми ещё вчера разговаривали, шутили, смеялись; наспех похоронили своих однополчан, и по приказу начали организованно отходить, при каждом боестолкновении с немцами, нанося им чувствительные удары, уничтожая их живую силу и технику.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однажды, когда, оставив город Шепетовку, мы переезжали мост через реку, мою машину остановили. Выяснив, что у меня достаточно боеприпасов, приказали задержать преследующего противника, чтобы дать нашим войскам оторваться от противника и выиграть время на организацию обороны. После я должен был взорвать мост и отходить к своим. Приказ был выполнен: мой расчёт взорвал мост, и мы без потерь отступили, но свой полк уже потеряли. Далее нам приказано было двигаться в сторону г. Житомира, а оттуда в сторону г. Белая Церковь. Мы все надеялись встретить свой полк, но никак не могли узнать, даже приблизительно, в каком направлении он мог уйти. Лишь через неделю удалось узнать, что наши однополчане с тяжелыми боями отступали в сторону Киева и приняли участие в обороне города.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В Белой Церкви мою машину опять остановили, проверив документы, нас направили в распоряжение аэродрома бомбардировщиков. Здесь нам было приказано охранять аэродром от вражеской авиации, но буквально через полмесяца аэродрому было приказано передислоцироваться в г. Прилуки Черниговской обл., за Днепр; мы тоже со всеми аэродромными наземными службами перебрались туда.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В Прилуки мы доехали только на вторые сутки; так как ехать днем было небезопасно, мы большей частью ехали в темное время суток. Прибыв к месту назначения, по приказу я окопал свою машину на границе аэродрома и в составе батальона аэродромного обслуживания приступил к обороне аэродрома от воздушного нападения противника.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вскоре поступил приказ: аэродрому передислоцироваться в г. Харьков. Самолеты улетели, а мы перебирались вначале на машинах, но машины стали увязать на раскисшей ухабистой дороге, вскоре закончилось и горючее. Взорвав машины, чтобы не достались врагу, мы продолжили свой путь пешком, имея при себе только личное оружие и питание. Немцы все же засекли нас и устроили засаду. Но не зря в народе говорят: не рой другому яму, сам в нее попадёшь. Так оно и вышло.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наша разведка вовремя обнаружила врага и приняла очень грамотно оборону. Когда на нас пошли четыре танка, а за ними пехота, мы подпустили танки поближе и из-за укрытий, благо местность была холмистая и можно было спрятаться, подожгли три танка, а четвертый, сделав несколько выстрелов из пушки, предпочел отступить. Когда он развернулся и начал отходить, отступила и пехота…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;По нашей просьбе Абусуфьян Эльдарушев подробно рассказывает об этом бое:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«По приказу старшего офицера мы заняли оборону, окапываться времени не было, и мы, рассредоточившись, спрятались кто где. Местность была бугристой, с множеством кочек. Немцы нас ещё издали заметили и устроили засаду. Но, увидев, что мы все залегли, решили взять нас “тепленькими”, уверенные, что мы, голодные, измученные и без боеприпасов не окажем сопротивления. Такое случалось на фронте: безоружные, обессиленные от голода наши ребята становились легкой добычей врага и попадали в плен.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я лежал за бугорком и дал команду приготовить гранаты к бою, несколько гранат я собрал у бойцов, связал их, две связки оставил себе, а другие отдал крепким и сильным бойцам, дав команду подпустить танки как можно ближе. С левой стороны прямо на нас шел танк. Я подал команду – «приготовиться»! Но один из солдат нашего левого крыла раньше времени выполз из своего укрытия и обнаружил себя, и был разнесен танковой пушкой в клочья. В этот момент, приподнявшись на локоть, я бросил гранату под танковую гусеницу и повредил его траки, он забуксовал, потерял ход и остановился, а мои товарищи забросали танк бутылками с зажигательной смесью. Танк окутало чёрным дымом и пламенем, из него выскочили три фашиста, один из них был офицер. Подняв руки вверх, прихрамывая, они шли на нас. Брать их в плен и возиться с ними не было возможности, обстановка не позволяла, мы их расстреляли, взяли документы офицера и ушли. Впереди была небольшая река, переплыли её и отправились до станции Ахтырка, где нам дали продовольствие, патроны, немного гранат и указали направление в город Харьков. В Харьковском пересыльном пункте меня направили помощником командира 610 отдельного зенитно-пулеметного взвода, который уже воевал в Воронежской обл. Затем мы были переброшены в Сталинград, оттуда переданы на баржи Волжского пароходства, которые от Астрахани до Сталинграда возили военные грузы, а обратно – раненых и эвакуируемых. В Астрахани мы вошли в состав 730 отдельной зенитно-пулеметной роты.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После победы под Сталинградом нас перебросили на оборону от немецкой авиации мостов в Ростовском направлении. Тогда же, в начале 1943 года был образован 5-й зенитно-пулемётный полк, в состав которого вошла и наша 730 озпулр. В этот период были сильные и частые налёты на наши мосты. Но наши войска уже теснили врага, из Сибири и Урала шло пополнение и новое вооружение; чтоб всему этому препятствовать немцы, отходя, бомбили авиацией наши мосты. В один из таких массированных налётов вражеской авиации зенитчики полка за один день сбили 33 немецких самолёта-бомбардировщика. Наши потери в этот день составила только одна ЗАУ (зенитно-артиллерийская установка) и её расчёт…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В этот день Эльдарушев Абусуфьян был тяжело ранен в голову и в ногу осколками бомб.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В дальнейшем наш земляк А.А. Эльдарушев участвовал в освобождении Украины, Польши в составе 1 УФ под командованием Маршала Советского Союза И.С. Конева. Войну он закончил под польским городом Бреслау.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После Победы, 7 ноября 1945 года Абусуфьян Абдулвагидович вернулся домой. В 1953 году окончил Дагестанский университет, преподавал в СШ № 5.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Грудь ветерана украшает орден Отечественной войны, медали «За отвагу», «За боевые заслуги», «За оборону Сталинграда», «За победу над Германией», другие юбилейные награды.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Аварец Николай Магомедович<br></h3><img border=0 src="i_070.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Николай Магомедов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Магомедов Зайнутдин Магомедович родился в селении Буцра Хунзахского района в 1919 году. В 1939 г. поступил учиться в Ростовский фармацевтический техникум, оттуда 4 декабря того же года был призван в Красную Армию. Меньше чем через год в декабре 1940 года его направили учиться в полковую школу 140 гап (гаубичный артиллерийский полк) в город Скрунда в Латвии, после окончания которой в мае 1941 года он был направлен в 250 озад (отдельный зенитный артиллерийский дивизион) ПВО страны в город Ригу. Там и встретил войну.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;22 июня рано утром первые выстрелы из ЗУ (зенитная установка) были направлены на вражеские самолёты. Здесь помком взвода З. Магомедов сражался до сентября 1942 года; отражая вражеские налёты на Ригу, защищали мосты через реку Даугава. Но противостоять превосходящим силам противника с каждым днем было все труднее, и был получен приказ – «отступать». На конной тяге в сторону Новгорода отходил с тяжёлыми боями 250 озад.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В сентябре 1942 года Зайнутдина Магомедова отправили учиться на курсы младших лейтенантов на Северо-Западный фронт в г. Вышний Волочек. В декабре лейтенант З. Магомедов был назначен командиром роты 82-мм миномётов, где воевал до апреля 1944 года.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С боями, оказывая отчаянное сопротивление врагу, наши войска оставили Новгород, Псков, дошли до города Орла. Здесь он участвовал в освободительных боях за город Орёл.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С апреля 1944 по апрель 1945 гг. командовал батальоном 120-мм миномётов 447 сп, 397 сд Северо-Западного, Центрального, Белорусского и первого Белорусского фронтов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После боёв на Орловско-Курском направлении он форсировал реку Сунжа, далее освобождал советские города, европейское страны – Польшу, Чехословакию… так до самого Берлина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В апреле 1945 г. (он уже не Зайнутдин, а Николай Магомедович Магомедов) назначается заместителем командира полка по артиллерии 447 сп 397 сд. На этой должности проявил самые свои лучшие качества как командир, как коммунист, особо отличился в ожесточённых боях при форсировании многоводных больших рек Висла (недалеко от Варшавы в Польше), Одер, Эльба. Участвовал при штурме городов берлинского направления, таких как Пинск, Рига, Штутгарт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Завершил войну в Берлине. С июня 1945 по декабрь 1946 гг. его оставили служить в Германии на должности заместителя командира дивизиона. Затем его назначают командиром Отдельной истребительной противотанковой батареи в 159 гвап 75 гвсд, стоявшей в городе Калуге.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1947 году Николай Магомедович Магомедов вернулся в Дагестан и занимал разные должности в военкоматах республики.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гвардий полковник Магомедов Николай Магомедович за свой самоотверженный труд, за смелость и умелое руководство своими артиллеристами был награжден высокими боевыми наградами: орденами Александра Невского (за город Орел, 1943 г.), Отечественной войны III ст. (за город Пинск, 1944 г.), Отечественной войны II ст. (за город Ригу, 1944 г.), Отечественной войны I ст. (за форсирование реки Висла в Польше, 1945 г.), Богдана Хмельницкого III ст. (за форсирование реки Одер, 1945 г.), Красного Знамени (за бои в городе Берлине, 1945 г.), Красной Звезды за выслугу лет (1955 г.). Немало у ветерана и боевых медалей: «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина», «За победу над Германией» и все юбилейные ордена и медали СССР; много благодарностей от ВГК<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И. Сталина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После службы Николай Магомедов работал в Буйнакске в разных организациях парторгом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер и похоронен в Буйнакске.<br>
&nbsp;//--&nbsp;* * *&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Почему Зайнутдин стал Николаем? Они со своим русским другом-побратимом договорились: если один погибнет, другой возьмет имя погибшего. Так Зайнутдин после гибели друга Николая взял его имя и стал Николаем, Колей, до конца своей жизни оставаясь верным слову, данному фронтовому товарищу. Ветеран войны умер в Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Газиев Саид из Хунзаха<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1940 г. среди призывников из Хунзахского района были Газиев Саид, Расулов Иса, Бацалов Гамзат из Хунзаха, Магомедов Гимбат из Тануси, Алиев Гамзат из Хариколо и другие.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Военные дороги – сплошная паутина: у каждого призывника своя дорога.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Военная дорога привела хунзахца Саида Газиева на Дальний Восток. На поезде он проехал всю страну и впервые понял, как велика и прекрасна его Родина – СССР. Горцу эти бесконечные равнины, реки, города, которые встречались на пути следования, радовали глаз, были интересны. Он даже не заметил, как прибыли в пункт назначения, где на вокзале было написано «Владивосток». Хотя ехать пришлось около 15–20 дней, усталость не чувствовалась, наоборот – прилив сил.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Его назначили в одну из стрелковых частей, недалеко от населенного пункта, где на берегу реки стояли небольшой рыбозавод, рыбацкие шхуны и баркасы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;22 июня 1941 г. на Дальнем Востоке было омрачено страшной вестью. На 8-й день войны по приказу нас отправили на Запад.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Саид Газиев рассказывает: «Наш поезд, точнее эшелон с воинами и военной техникой прибыл куда-то в Подмосковье. Эшелон разгрузился, и в тот же день мы получили приказ двигаться к месту боевых действий.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Первый бой наш полк принял недалеко от города Вязьмы, затем мы пошли с боями в сторону Сафоново. Уже в первых боях мы начали терять боевых товарищей, но на войне не до сантиментов – еще больше ожесточаясь против врага, мы шли вперед, навязывая ему жестокие бои. Подошли к городу Смоленск, где уже шли бои, в эти бои включилась и наша дивизия. В этом бою наш полк понес большие потери, но Смоленск, разрушенный и вымерший, пришлось оставить. Мы отступали к городу Ельня. Ельнинское сражение общеизвестно, и мы были его участниками и всю тяжесть этих жестоких и кровопролитных боев мы перенесли на своих плечах.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Бои за Ельню были очень тяжелыми и жестокими, это было обусловлено еще и тем, что дорогу на Москву гитлеровцы видели через Ельню, и им этот город был нужен как воздух и вода. В не меньшей степени это понимало и наше командование. Поэтому битва здесь шла не на жизнь, а на смерть. Храбро сражался наш полк, мы несколько раз переходили на рукопашную, где очень умело сражались наши солдаты, применяя трехлинейку (длинный штык для винтовки Мосина, имеющий три канавки три ребра с острым приплюснутым концом, такой штык применялся в ближнем бою, чтоб заколоть противника).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В ельнинских боях участвовал и я, в одном из уличных боев мне удалось подбить связкой гранат фашистский танк, но к концу боя я и сам получил тяжелое ранение в живот. Рана была настолько тяжелой, что я потерял не только сознание, но и много крови. Хорошо, что дело шло к концу дня и бои несколько утихли, и санитары меня подобрали очень быстро. В санчасти мне оказали первую медицинскую помощь, рана, как я после понял, имела ширину 16 см. Меня поместили в госпиталь г. Калуги, затем в Рязани, а оттуда направили в город Уфу в ЭГ № 2575. Здесь я лечился около 7 месяцев.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После госпиталя я вернулся в свою часть, и здесь мне сообщили, что за подбитый танк я представлен к награде – медали “За отвагу”».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Фронтовик Саид Саидович Газиев был храбрым воином. Ветеран неохотно рассказывает о своем участии в боях. И все же нам удалось узнать еще кое-что о его фронтовом пути.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«С боями мы продвигались вперед, в сторону Могилева. Когда стало темнеть, дали команду остановиться и устроить привал до утра. Это было чистое поле, ни деревьев, ни кустарников. Интенданты сразу принесли еду: что-то сухим пайком, что-то в термосах. После вкусного ужина мы сразу легли на землю, ничком обняв голову и ружье руками. Спали не долго, рассвело очень рано.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Первые проснувшиеся заметили не очень далеко от нашей ночлежки отдыхающих, как и мы, немцев. Мы сразу начали их атаковать. Не выдержав внезапную утреннюю атаку наших бойцов, они стали отходить, с каждой минутой оказывая все больше и больше сопротивление. Бой оказался настолько тяжелым, что и с нашей стороны были впечатляющие потери – из нашего отделения уцелело всего несколько человек. В этом бою участвовал и Иса Расулов. Когда мы увидели друг друга не только живыми и даже без ранения, мы просто подошли друг к другу и крепко пожали руки. Это была такая радость! Не успели отдохнуть, придти в себя после тяжелого боя, как после обеда Ису отправили в разведку. Выполнив задание, он вернулся целым и невредимым.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…Однажды после очередного боя командир вызвал меня и сказал: «Товарищ Газиев, Вам боевое и ответственное задание…». Я очень хорошо понял свою задачу и сделал все необходимое для ее выполнения. Суть была в следующем: недалеко от железнодорожной станции, где мы остановились, был мост, по которому должны были пройти немцы с боеприпасами. Мне было поручено взять мину, подложить под мост и взорвать его. А такие задания выполняются в большой секретности и тайно, поэтому о своем задании я не стал говорить никому из друзей, и незаметно даже для своих товарищей ушел на выполнение задания, взяв с собой противотанковые мины. На мосту всегда бывают часовые, охрана с пулеметами на обоих его концах. Соблюдая высочайшие меры предосторожности, хитрость и ловкость, я пробрался к мосту. Выждав удобный момент, когда часовой отвлекся, мигом прополз под мост и подложил обе мины под него. Дело было сделано, но оставалось самое главное: выбраться из-под моста. До сих пор не могу объяснить, как мне это удалось, но я также незаметно вырвался из-под моста и доложил командиру о выполнении задания. Уже через несколько часов, когда по нему проходили войска, мост взорвался, унося с собой жизни сотен фашистов. Только после взрыва командир объявил мне благодарность и обещал награду, а друзья узнали, чьих рук это дело. Это было мое первое задание, и его я выполнил “на отлично”.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…Это было в Смоленске. Шли уличные бои, в каждом доме прочно засели немцы, превратив их в крепость, а окна – в бойницы, откуда велся огонь пулеметами и автоматами. В этих боях участвовал и наш полк, в том числе и наш взвод, где я уже был заместителем командира взвода. С боями мы вышли к одной из улиц, входные двери в подъезды пятиэтажного дома были забаррикадированы немцами. Из окон, превращенных в хорошо обустроенные бойницы, по нашим бойцам, атакующим соседние дома и улицы, били пулеметы. Нашей роте было поручено выбить фашистов из этого дома, но сделать это оказалось не очень легко. Наши минеры одновременно подорвали все подъездные двери, но немцы вовремя пришли в себя и стали стрелять по входным площадкам. Тогда наши минеры еще раз потрудились: взорвали все лестницы, ведущие на верхние этажи. Затем притащили к дому все, что может гореть, облили бензином и подожгли, после чего стали стрелять по окнам, просто вверх по этажам из подъездов. Забрасывали окна бутылками с зажигательной смесью. Немцы это восприняли как пожар всего дома и стали выпрыгивать из верхних этажей, ломая себе ноги и другие части тела, и мы легко и просто стали брать их в плен, а те, кто сами могли подняться на ноги, поднимали руки и сдавались…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;14 августа 1942 г. в очередном бою недалеко от Смоленска Саид Газиев был опять ранен – на этот раз в пах. Рана оказалась тяжелой и глубокой, его отправили в госпиталь, где ему пришлось пролежать до декабря. После выздоровления медицинская комиссия сделала свое заключение: «Негоден к военной службе».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После войны до конца своей жизни ветеран жил в Буйнакске.<br>
<br><img border=0 src="i_071.jpg"><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пограничник Владимир Левшин<br></h3><img border=0 src="i_072.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Владимир Левшин<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Владимир Георгиевич Левшин родился в Буйнакске в 1918 г., окончил СШ № 1. После школы помогал родителям, работал на заводе города.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1938 г. его призвали в армию, и он был направлен на западную границу СССР, в Закарпатскую область, в город Ужгород – в пограничные войска НКВД. Службу на границе красноармеец Лёвшин любил, любил он леса, горы, а природа Закарпатья была такая же, как и в Дагестане.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Служба шла к концу, впереди у Владимира была демобилизация, о которой он написал домой 15–17 июня 1941 г. Но, наверное, раньше письма дошла до Буйнакска весть со страшным словом «война».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Немецкие полчища наши пограничники встретили пятизарядными винтовками Мосина, имея про запас по пять обойм…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Когда немцы пошли в наступление на нашу заставу, – рассказывает Лёвшин, – мы не дожидаясь объявления “тревоги”, без команды “Застава, в ружьё!” выхватывали из пирамид винтовки и патроны, и не очень заботясь о своей одежде: кто в кальсонах, кто без обуви, – выскакивали и занимали позиции. Этот первый штурм врага наши не смогли отбить, но заставили врага лечь на землю, после того как “заговорили” наши “максимы” и ручные пулемёты.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вскоре поступила команда отходить на Львовском направлении. С боями отходили до Ленинграда, в этих боях я был ранен и попал в один из Ленинградских госпиталей. После излечения с погранвойсками НКВД охранял тылы Ленинграда, воевал и в Эстонии…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Владимир Георгиевич Левшин был награждён медалями «За отвагу», «За оборону Ленинграда», «За победу над Германией».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1946 г. фронтовик демобилизовался, вернулся в Буйнакск, где жил и трудился до своего последнего часа.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Снайпер из Буглена<br></h3><img border=0 src="i_073.jpg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ахмед из Буглена<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;К сожалению, нам так и не удалось узнать его фамилию, по этой причине мы не смогли установить его родных, близких, когда родился, кем был до войны.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Во время встреч и бесед с буйнакцами-участниками Великой Отечественной войны нас всегда интересовало, кроме их личных подвигов, их фронтовой жизни, и то, кто из земляков воевал рядом с ними, какими они были.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В начале восьмидесятых годов во время нашей беседы с ветераном войны Атагиши Алисултановым он рассказал о своих друзьях-земляках – участниках войны, в частности, об отважном и прекрасном снайпере Ахмеде из Буглена, но, к общему сожалению, не помнил его фамилию. Как-то не принято было землякам в армии, тем более на фронте, обращаться друг к другу по фамилии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Они встречались в редкие часы, минуты затишья между боями. В полку Ахмед был очень известным стрелком. На боевое задание всегда уходил незаметно. Никогда не рассказывал о своей «работе». Да и сослуживцы тоже не расспрашивали его, почему всегда один уходит на задание и чаще в непогоду, перед снегопадом или в снегопад… Ахмеда никогда не брали в бой, в разведку, явно чувствовалось, что или его сильно оберегают или у него совершенно другая задача в этой войне. Вероятнее всего, последнее.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Вместе с ним мы воевали в Заполярье, в составе 24 гв сп. Когда вели бои за норвежский город Киркенес, я его видел несколько раз, хотя мы были не рядом, но я узнал, что он где-то ведет бой лично один. Только когда мы встретились с ним после освобождения Киркенеса, я узнал, что он снайпер и выполняет поручения самого комполка гвардии подполковника В.Ф. Лазарева…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Во время этой беседы Атагиши показал маленькую фотографию Ахмеда, которую он подарил ему (Алисултанову. – Сост.), на ней Ахмед в погонах рядового, в шапке-ушанке со значком гвардии и с орденом Красной Звезды на груди. Атагиши был уверен, что этот орден он получил после освобождения Киркенеса, тогда было холодное время, и Ахмед сфотографирован в шапке.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Далее наш ветеран вспомнил о бугленце, что тот успешно охотился за немецкими офицерами, что ему приходилось вести охоту за крупными фрицами. И что два или три раза они виделись во время боев в Восточной Пруссии. Атагиши Алисултанов вспомнил и то, как Ахмед вместе с полком участвовал и в уличных боях за г. Кенигсберг. Здесь Атагиши узнал, что в один из дней боев за Кенигсберг во время тяжелой бомбардировки авиации Ахмед погиб. Тогда я наивно спросил: под чьей бомбардировкой он погиб? Атагиши ответил, что тогда трудно было понять, кто от чьих бомб погибал, скорее всего, он мог быть на задании в засаде в немецкой зоне. Атагиши не видел друга мертвым, знает только со слов других, что он погиб во время бомбежки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На вопрос, сколько убитых фашистов было на счету Ахмеда, Атагиши коротко ответил: очень много. Уточнять количество было неэтично – на лице Атагиши была такая боль, ведь мы разбередили давнюю рану – заставили вспомнить близкого друга, потерянного на войне…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Таким, как описал нам когда-то Атагиши Алисултанов, и останется в памяти народной гвардии снайпер Ахмед из Буглена. Музей Боевой славы г. Буйнакска пополнился еще одним героем, еще одной фотографией – фотографией Ахмеда, которую по нашей просьбе дала нам вдова Атагиши.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он был музыкантом<br></h3><img border=0 src="i_074.jpg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Николай Оголевец<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мне посчастливилось работать рядом с этим интеллигентным, аккуратным, подтянутым рослым человеком в Первом Буйнакском педучилище. Николай Николаевич Оголевец преподавал музыку, он был настолько скромен, что даже на торжества никогда не надевал свои боевые награды, хотя их у него было немало. Рассказывает один из составителей – Абдулла Магомедов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он родился в Ставрополе 25 декабря 1913 г., но спустя какое-то время переехал в г. Буйнакск. В 1940 г. был призван в РККА; как учитель он должен был служить только 6 месяцев, а пришлось целый год. Служба его проходила в Карело-Финской ССР (Республика Карелия тогда называлась так, она была одной из 16 союзных республик СССР. – Сост.) в 86 ап 26 А.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В узком кругу своих друзей Николай Николаевич иногда рассказывал про свою фронтовую жизнь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Это было в 1941 г., в июне месяце. Шли полковые учения, мы их проводили в лесистом месте, подальше от населённого пункта. В какой-то момент моя рация вышла из строя и мне, по приказу командира полка, пришлось идти в район. По дороге навстречу шли очень встревоженные люди, они и сказали мне, что началась война. Я этому не поверил, подумав, что это провокация немцев или финнов. На финской границе было большое оживление, и уже через пару часов у меня не осталось сомнений, что страшное известие является правдой. Я всё же дошёл до райцентра, достал батареи питания и быстро вернулся в полк, сообщил обо всем полка. По рации мы связались с дивизией и получили приказ: срочно, соблюдая меры безопасности, вернуться к месту дислокации дивизии…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В своей первый бой бывший музыкант, радист 86 ап Оголевец принял в Архангельской области Колевальского района. Ему шёл двадцать восьмой год, своим поведением и спокойствием он вдохновлял молодых бойцов, очень хорошо ориентировался в тяжёлых и сложных условиях, без паники и суеты выполнял всё необходимое. Находясь в бою со своей рацией, он время от времени менял место своего нахождения, чтобы его не могли засечь. Случилось так, что недалеко от него упал артиллерийский снаряд и, к счастью, его только контузило, но контузия оказалась настолько тяжёлой, что он не мог придти в себя в течение трёх недель. Всё это время он находился в медсанбате артполка.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В полку и дивизии вместе с Николаем были и другие ребята из Дагестана, кто-то погиб, кто-то вернулся, не всех имена он помнил, только запомнил Абакарова Ибрагима 1915 г.р. из Буйнакска. Ибрагим тоже воевал в Карелии, но после его перевели на Дальний Восток.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После финской войны, в Отечественную – Николай Николаевич воевал во многих направлениях, на многих фронтах. С горечью и тяжёлым сердцем сдавали они города, а с 1943 года с воодушевлением и радостью освобождали их, беспощадно уничтожая врага. За мужество, проявленное в боях, за отличную связь, которой он обеспечивал полки, бригады дивизии, Николаю Николаевичу не раз вручали благодарности от Верховного Главнокомандующего И. Сталина и от командующих фронтами. Он был награжден орденом Красной Звезды, медалями «За боевые заслуги», «За отвагу», «За взятие Будапешта», «За взятие Вены», «За победу над Германией».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;У каждого ветерана были на войне эпизоды, которые больше других запомнились. Был такой случай и у Николая Николаевича:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Это было в начале войны, во время сражения в Карелии в конце августа 1941 г. Наша часть, точнее батальон, находился на берегу одного из множества карельских озёр. С противоположной стороны нас обстреливали из пулемётов, по стрельбе было понятно, что пулеметов там 2 или 3, но они вносили достаточно беспокойства, сковывали наши действия, мы уже имели от их огня потери. Со своего берега мы их не видели, поэтому и уничтожить их не было возможности. Тогда командир дивизии, взяв разрешение у командира полка, решил послать на тот берег озера бойцов и уничтожить эти пулемётные точки. Выполнение этого задания было поручено мне.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я взял с собой ещё несколько смелых, опытных разведчиков и отправился на задание. Задача была не из лёгких: надо было незаметно пройти по берегу, обходя пологие берега так, чтоб враг не мог засечь нас. Дождавшись сумерек, мы ушли на выполнение задания. Шли, соблюдая все меры предосторожности, где-то даже ползком, потому что с того берега периодически пускали осветительные ракеты.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мы уже приближались к месту, где предположительно должны были находиться немецкие пулемётчики, как вдруг взвыла осветительная ракета, которая так осветила все вокруг, что стало светло как днём. Мы еле успели залечь за валуны, за бурьян, а вот ракета высветила нам самих пулемётчиков. Когда она погасла, мы ещё продолжали находиться в пластунском положении, а когда встали и прошли пару метров и за валунами увидели неширокий, но длинный заливчик; несколько секунд стояли и решали, что делать: идти в обход залива – дорога не менее километра, или переплыть залив, сэкономив время. От обхода отказались и осторожно спустились к заливу. Залив оказался неглубокий, большую часть прошли пешком.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Немцы, конечно, и подумать не могли, что в тылу у них могут быть русские разведчики, и поэтому, не соблюдая никаких мер секретности, они тихо переговаривались, курили в рукав. Всё это было нам на руку. Мы осторожно поднялись на колени и с колена разом четырьмя-пятью фонарями осветили их и тут же забросали гранатами. На всё это ушло несколько секунд, в результате три пулемёта и их расчёты были уничтожены, но всё же двое немцев и один финн остались живы. Мы их взяли в плен. Финн оказался семнадцатилетним юношей. Немцы держали его при себе в качестве проводника и пугали, что если русские поймают, то они повесят его на дереве.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда всех пленных сдали в штаб полка, юношу не только не повесили, но и накормили, напоили чаем и отпустили домой. За выполнение этого задания всех разведчиков наградили медалями «За отвагу».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Войну Николай Николаевич закончил в Вене, в освобождении которой принимал активное участие и был даже ранен.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После демобилизации до 1966 г. работал в духовом оркестре Ленинградской госфилармонии им. Шостаковича. В 1966 г. вернулся в Буйнакск, откуда и уходил в армию. Здесь он поступил на работу в 1 БПУ, где преподавал музыку. Когда весной 1975 года училище перевели в г. Избербаш, Николай Николаевич перешел на работу в музыкальную школу города.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер Николай Николаевич Оголевец в городе Буйнакске, где и был похоронен.<br>
<br><img border=0 src="i_075.jpg"><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Богдан Османцев<br></h3><img border=0 src="i_076.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Богдан Османцев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сын Артема Османцева, кавалера Георгиевского креста IV степени, Богдан рос в семье, где любовь к Родине, патриотизм, мужество были не простыми словами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Богдан родился в 29 июля 1919 года в г. Буйнакске, учился в школе № 1, а после школы пошел работать на обувную фабрику, где работал и его отец. Но он не собирался оставаться сапожником, Богдан мечтал быть военным.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В июне 1939 г. он поступает учиться в 1 Орджоникидзевское военно-пехотное училище. Османцев Богдан был примерным курсантом; красивый, подтянутый отличник учебы выделялся среди своих сокурсников, и его скоро назначили командиром отделения курсантов. Через два года, в июне 1941 г. по окончании<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;ОВПУ Богдан Османцев направлен в г. Житомир в 79 танковый полк 40 сд командиром стрелкового взвода. На этой должности (всего 6 мирных дней!) молодого лейтенанта в летних военных лагерях и застала война.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Численное превосходство в живой силе и боевой технике, а главное, фактор внезапности, обеспечили успешное продвижение врага в глубь западных территорий СССР. Свой первый бой Богдан встретил 24 июня 1941 г. в Волынской области. Израсходовав все патроны и теряя в неравном бою своих бойцов, которых даже не успел толком узнать, лейтенант с оставшимися бойцами стал отступать. При отступлении теряли одних, находили других, к нашим отступающим частям примыкали разрозненные мелкие группы бойцов из других частей. Нередко бывало, примыкали по одному, по двое-трое бойцов. Боеприпасов было немного, гранаты выдавали чуть ли не поштучно, а еды было и того меньше. У некоторых бойцов не было ни обмоток на ногах, ни портянок, воевали на босу ногу и голодный желудок.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но уже за неделю наши бойцы научились воевать не числом, а уменьем, научились экономно расходовать боеприпасы. Небольшая группа бойцов лейтенанта Османцева уже успела истребить немало фашистов, но перед танками и они были бессильны. Избегая крупных боестолкновений, наши части подошли к городу Коростень Житомирской области. Здесь сосредоточились разные полки, батальоны отступающих частей. Нашему командованию удалось сформировать немалую боеспособную силу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;По армии прошел приказ: любой ценой задержать врага на подступах к городу. Взвод Османцева занял оборону на левом берегу реки Уж. За последнее время впервые были в достаточном количестве обеспечены боеприпасами и едой. Все бойцы хорошо знали о важности хорошей подготовки к встрече с врагом, для этого усиленно стали рыть окопы, ходы сообщения.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Уже 1 августа 1941 г. показались вражеские танки. Наша артиллерия и танки вступили в бой. За немецкими танками пошла пехота, но их достойно “встретила” наша пехота. Бой был настолько тяжелый и продолжительный, что было не до еды и не до отдыха; в бою этом пало немало наших защитников города, много полегло и фашистов, но врагу не дали достичь берега реки. Бойцы Османцева показали себя отважными и боеспособными, а командир подтвердил звание лучшего курсанта училища, умело командуя взводом, грамотно подавая команды бойцам, указывая, как и в каком направлении ставить ручные пулеметы и вести фланговый отсекающий огонь. В один из критических моментов боя пулемет на левом фланге замолк, и на этом участке немцы начали подниматься в атаку, но командир вовремя заметил это, взяв с собой другой расчет с пулеметом, восстановил огонь с левого фланга.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда лейтенант возвращался на свое место, фашистская пуля крупнокалиберного пулемета ранила его в правое предплечье. Это был конец длинного, августовского дня, сила удара была настолько сильной, что богатырского телосложения лейтенант упал как подкошенный и потерял сознание. Бойцы взвода быстро перенесли на безопасное место тяжелораненого командира, спешно вызвали санитаров и переправили через Уж.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Его направили в ЭК «Солянка» в Курск, где он пролежал до 1 сентября 1941 г. После выписки ему дали отпуск, который он с 3 сентября по 26 октября провел в отцовском доме на улице Леваневского города Буйнакска. После отпуска была гарнизонная медкомиссия, которая признала его ранение сложным и не пригодным к военной службе, т. е. ограниченно годным второй степени. Богдан Османцев был направлен в Кумторкалинский райвоенкомат на должность инструктора. В октябре 1944 г. прошел вторую медкомиссию и был направлен в отдел кадров Закавказского фронта, а оттуда – с маршевой ротой на 2 Украинский фронт, в резерв 53 Армии. С января 1945 г. работал в военной комендатуре г. Будапешта. С декабря 1945 г. его назначили начальником Пересыльной части военной комендатуры 11-го района столицы Венгрии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За свой бой и умелое руководство подчиненными в бою за Коростень его наградили орденом Красной Звезды, также он был награжден медалями «За оборону Кавказа», «За победу над Германией» и множеством благодарностей от ВГК тов. И Сталина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наш герой умер от сахарного диабета 9 сентября 1975 г. и похоронен в родном городе Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лейтенант Омаргаджи Алиев<br></h3><img border=0 src="i_077.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Омаргаджи Алиев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;26-летний Омаргаджи, уроженец Хунзаха, был призван в РККА в январе 1939 года и был направлен для прохождения военной службы в город Белосток в Западный Особый военный округ. После принятия военной присяги его направили на курсы военного политсостава, по окончании которых через 9 месяцев он был назначен заместителем политрука батареи 25 отдельного зенитно-артиллерийского дивизиона Западного Особого военного округа. На этой должности он был с 1 октября 1939 года по 1 сентября 1940 года.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но для армии нужны были политруки с еще большими знаниями, и по этой причине Алиева Омаргаджи направляют на повышение квалификации, и с 1 сентября 1940 года по 10 июня 1941 года он был слушателем окружных курсов Западного ОВО. После окончания курсов назначен политруком 479 сд Западного ОВО.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А через день фашистская Германия напала на СССР.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Войну Омаргаджи встретил в должности политрука 4-й бригады ОВО. С первого дня войны работы у политрука было предостаточно: рассказать бойцам о фашизме, о коварстве врага, о долге красноармейца и т. д.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Алиеву не раз приходилось, наравне с полевыми командирами, поднимать бойцов в атаку. В одном из таких боев в суровое зимнее утро 25 декабря 1941 г. в районе города Ефремово-Валова он получил легкое ранение в правую ногу и тяжелую контузию. От взрыва авиабомбы его отбросило на несколько метров, но он чудом остался жив.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Его подобрали санитары в бессознательном состоянии. В сознание он пришел на вторые сутки. Бои шли тяжелые, и наши части вынуждены были отступать. Тяжелораненых и больных отправили в тыловые госпитали, Омаргаджи Алиев попал в ЭГ № 4413 г. Тамбова.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;9 сентября 1942 г. после выздоровления Алиев Омаргаджи как ограниченно годный второй степени был демобилизован.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После войны он долгие годы работал преподавателем Буйнакского педучилища № 2 (аварское училище). Он был очень добрым и отзывчивым товарищем. Был превосходным фотографом, свою любовь к фотографиям он передал своей дочери Марии, которая профессиональными фотографиями помогает городу Буйнакску и буйнакцам запечатлеть и сохранить историю города и особо торжественные мероприятия.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер и похоронен ветеран в Буйнакске.<br>
<br><img border=0 src="i_078.jpg"><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Три ранения Басира<br></h3><img border=0 src="i_079.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Басир Антилаев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Антилаев Басир родился в 1909 г. в Буйнакске. В апреле 1939 г. он был призван в РККА и попал с другими земляками в г. Мурманск. Здесь он принял присягу и начал обучаться военному делу и, как оказалось, не напрасно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В декабре 1939 г. их часть вступила в боевые действия с белофиннами. Было трудно приспособиться к глубокому снегу и успешно вести боевые действия на севере. Как-то во время боя ему надо было сменить место укрытия, которое финны уже успели засечь, только он хотел это сделать, как услышал короткую автоматную очередь и почувствовал сильный удар в плечо. Теплая струя крови потекла по рукаву.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Басира отправили в Мурманск и поместили в прифронтовом госпитале в лесу. После выздоровления рядовой красноармеец вернулся в свою часть. Через три месяца после ранения, в очередном бою, горец был опять ранен. Он вновь попал в тот же госпиталь, к тем же врачам. Выздоровев, Басир Антилаев вернулся к своим боевым друзьям. Война с финнами была закончена и для Антилаева Басира наступила передышка. Но войну с белофиннами он запомнил надолго: надо же! – за два-три месяца войны дважды оказаться в госпитале.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но мир на наших границах был недолгим. В июне 1941 г. Антилаев Басир и его земляки-дагестанцы Абдулмутал, Абдулманап, Басиров Изамутдин из Буйнакска, Омаров Омар (село не известно), Абасов Магомед из Дербента, – все эти замечательные дагестанцы встретили врага с первого дня их вторжения в СССР в составе Карельского фронта. Все они воевали в одном полку, но, к сожалению, не всем судьбой было назначено вернуться на родину с победой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На этой войне Басир Антилаев был ранен третий раз, рана оказалась тяжелой. После лечения он был комиссован и демобилизован как инвалид войны.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;У него были разные боевые награды, но особо он дорожил медалью «За оборону Советского Заполярья». После демобилизации Басир Антилаев жил и работал в Буйнакске, похоронен там же.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вечно молодые<br></h3><img border=0 src="i_080.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Владимир Яловенко<br>
<br><img border=0 src="i_081.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Глеб Коссович<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Под таким названием писала о своем брате Глебе Петровиче Коссович и Владимире Михайловиче Яловенко Ангелина Петровна Коссович в махачкалинском еженедельнике за № 26 от 22 июня 2001 года. Писала такими теплыми проникновенными словами, что мы этот небольшой материал перечитали не один раз.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дело в том, что впервые о Глебе Коссовиче и Владимире Яловенко мы услышали от друга нашего музея, бывшего выпускника школы № 1 в предвоенные годы Омарова Ахмеда Омаровича. Ахмед Омарович – преподаватель истории, один из пропагандистов и ценителей подвигов дагестанцев, особенно буйнакцев. Он не только рассказал нам об этих фронтовиках, но и, как говорится, оторвав от сердца, подарил музею фотографию Глеба Петровича.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И вот вдруг нам попадает в руки еженедельник «Махачкала», а в нем статья об уже известных нам героях войны, автором статьи является родная сестра Глеба Петровича. Мы решили включить этот материал в готовящуюся книгу полностью, ничего не сокращая. За согласием обратились к Ахмеду Омаровичу и, конечно, к самой Ангелине Петровне Коссович, и получили «добро». Ниже приводим саму статью из газеты с небольшими сокращениями:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Два друга – Глеб Коссович и Владимир Яловенко окончили в конце 30-х годов среднюю школу в г. Буйнакске, сельскохозяйственный институт, участвовали в боях с белофиннами и только-только начали свою трудовую деятельность в качестве агрономов…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Глеб, окончив институт с красным дипломом, работал в учебном хозяйстве Дагестанского сельхозинститута в Махачкале, Володя – в пригородном хозяйстве Буйнакского горисполкома. И вдруг…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Запомнился мне солнечный летний день 22 июня 1941 г., когда наша семья поехала за город отдохнуть. Там мы узнали от секретаря Буйнакского горкома партии Калясниковой о начале войны с гитлеровской Германией. Все тотчас же собрались домой, а по дороге нас нагнал верховой и передал Владимиру Михайловичу Яловенко (он к тому времени стал нашим зятем) повестку с вызовом в военкомат.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Это были первые часы первого дня войны. Мы с мамой срочно выехали в Махачкалу, чтобы успеть попрощаться с братом, если его тоже сразу мобилизуют в действующую армию.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Возвращаясь назад в Буйнакск, на станции Шамхал мы встретили товарный поезд, груженный автомобилями. И в окно поезда я увидела своего зятя, облокотившегося на одну из машин на платформе товарняка. Лицо его, всегда оживленное и веселое, было бесконечно грустным, как будто бы он предчувствовал, что уезжает навсегда. На фронте он получил тяжелое ранение и какое-то время находился в госпитале в Пятигорске. Тогда моя сестра повидалась с ним в последний раз. Он посылал один рапорт за другим с просьбой, чтобы его отправили на фронт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И вот в ноябре 1943 года сестра получила письмо от друга мужа, что Володя улетел на самолете в разведку и погиб. Позже пришло официальное сообщение, что Яловенко Владимир Михайлович, старший лейтенант, 3 ноября 1943 года пропал без вести. Зная характер нашего Владимира, его взгляды, мы поняли, чем могло закончиться для него выполнение этого боевого задания. Он был искренний и горячий патриот, и было ему 30 лет.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А Глеб, погибший в июне того же 1943 года, был еще моложе. Мы помним его голубоглазым, светловолосым юношей, очень энергичным, трудолюбивым, добрым до самозабвения.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Прошло более полувека, пока мы узнали точно место его гибели. Помогли военные архивы. В 1998 и 2000 гг. мы побывали в селе Ряженом Ростовской области. Здесь, на знаменитой своими кровопролитными боями Миусской земле, погибли многие дагестанцы, в том числе и мой брат. Он был лейтенантом 481-го стрелкового полка 320 стрелковой дивизии, сформированной, как мне известно, в Дагестане…»<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он рушил линию Маннергейма<br></h3><img border=0 src="i_082.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Темирхан Далгатов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Далгатов Темирхан Асельдерович из селения Эрпели был призван в Красную Армию в 1939 г. и был направлен в Московскую школу минеров. После окончания ее молодого минера направили в Ленинградский военный округ в 4 Армию, которая уже стояла у финской границы. В первых числах декабря 1939 г. началась советско-финская война.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Война с финнами была очень сложной и трудной. Зима была очень холодной и многоснежной, особенно для нас дагестанцев, – рассказывал Далгатов Темирхан. – Но, наверно, труднее всего было нашим минерам: работать в таком холоде, в таком глубоком снегу было тяжело очень.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Здесь у финнов проходила знаменитая линия Маннергейма, напичканная сотнями дотов и дзотов, уничтожение которых было задачей минеров, в том числе и моей. “Огневые точки” были сооружены из железобетона и резинобетона, бомбы с трудом их уничтожали, а артиллерия почти ничего не могла сделать с ними. Нашим минерам необходимо было незаметно близко подползти и заминировать их, но сделать это было задачей не из легких. Доты охраняли “кукушки” – финские снайпера. “Кукушки” часто меняли свои “гнезда” и маскировались так, что их даже с близкого расстояния было трудно обнаружить. Кроме того, поле вокруг дотов было заминировано и обнесено колючей проволокой, через которую был пропущен ток.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но какой бы неприступной ни была Маннергейма линия, по приказу нашего командования минеры творили чудеса: разными уловками и приемами, военной хитростью уничтожали доты. За период боев на Карельском перешейке я уничтожил полностью 5–6 вражеских дзотов, не считая поврежденных. Мы уничтожали не только “огневые точки”, но и минировали места наступления их лыжников. Однажды на наших минах подорвался целый батальон лыжников, почти все погибли, а раненых мы взяли в плен. В этой войне со мной вместе воевали и земляки-дагестанцы – Салахбеков Ганипа из Нижнего Дженгутая, Гасанов Камалутдин из Эрпели…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После завершения зимней войны часть Темирхана Далгатова перевели в Грузию, в г. Кутаиси. Туда приезжал Михаил Иванович Калинин – Председатель Президиума Верховного Совета Союза ССР – для награждения особо отличившихся в финской войне. Награжден был и минер Далгатов Темирхан.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Позднее их дивизию перевели в г. Ереван, но начавшаяся вскоре Великая Отечественная война заставила наше командование перебросить дивизию в Иран. В Иран шли на машинах по горным и пыльным дорогам, через Азербайджан, через Астару, Ардабаш, Тебриз и мелкие аулы. Через короткое время наши части, сдав свои “квартиры” американским войскам, прибывшим в Союз, были направлены эшелоном через Дагестан в сторону Ростова.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Далгатов с горечью рассказывал, как они защищали Ростов, и под натиском превосходящих сил противника сдавали город и отходили. Но он участвовал не только, когда сдавали город, но и когда его брали назад.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И вновь их часть оказалась в г. Кутаиси, откуда после короткого отдыха и пополнения их направили в сторону Керчи. Стояла зима, приказано было проложить через Керченский пролив проходы по льду. Для этого пришлось установить вехи, указывающие прочность льда. Сперва по льду прошла первая группа добровольцев из 32 человек, но когда пошла вторая группа, немцы обнаружили нашу переправу и артиллерией разбили лед, и все те, кто переправлялся, были потоплены заживо. Переправу возобновили только поздно вечером.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После успешной высадки в районе Ак-Буруна с боями пошли, вытесняя врага, на станцию Ак-Монай (ныне ст. Крымская). В этих боях минер Т. Далгатов был ранен, получил пулевое ранение в ногу и угодил в госпиталь города Сочи. После излечения он продолжил бить врага, но опять был ранен под Киевом, попал в далекий тыловой госпиталь в г. Агдан Армянской ССР.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Весной 1944 г. Далгатов участвует в боях по освобождению Севастополя, с ним вместе был и кумык из Муцалаула Абдуллаев Абдурахман [13 - Сержант Абдуллаев Абдурахман Яхьяевич за этот бой 24 марта 1945 г. получил звание Героя Советского Союза.], они вместе штурмовали Сапун-гору.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После освобождения Севастополя фронтовая дорога эрпелинца лежала на Запад. В жестоких боях за столицу Польши он был тяжело ранен и попал на лечение в ЭГ города Львов. Выздоровление проходило очень трудно, так что ему пришлось продолжить лечение в родном городе Буйнакске, куда он приехал в апреле 1945 г. После окончательного лечения, а это уже было в конце мая, народ продолжал ликовать в честь славной Победы, в которой была и заслуга минера эрпелинца из Буйнакска Далгатова Темирхана Асельдеровича.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За две войны, финскую и Отечественную, он был пять раз ранен и после каждого лечения вновь и вновь становился в ряды защитников Отечества. Не это ли пример мужества для подражания?!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Далгатов Темирхан Асельдерович был награжден орденами Красной Звезды, Отечественной войны I ст., медалями «За отвагу», «За освобождение Варшавы», «За победу над Германией» и др., а также многими благодарностями от ВГК И. Сталина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер ветеран в г. Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Связист стал разведчиком<br></h3><img border=0 src="i_083.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Имамутдин Алиев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Алиев Имамутдин Салахбекович родился в 1918 г. в сел. Нижний Дженгутай. После окончания 10 классов работал с родителями в колхозе.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1939 г. он был призван в Рабоче-крестьянскую Красную Армию (РККА) и прибыл в Ленинградский военный округ. После принятия военной присяги его направляют в 20 полк связи, где он учится на связиста. Начальником школы связистов был Коровников. Имамутдин подружился здесь с курсантом Павлом Замораевым из Архангельской области. Но не долго пришлось красноармейцу-связисту Алиеву служить под штабной крышей, в теплом помещении.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Началась война с белофиннами, в ней пришлось воевать пехотным, танковым и авиационным частям Ленинградского военного округа. Роль связи в войсках очень высока, особенно в период боевых действий. Имамутдин обеспечивал наши войска бесперебойной связью. Не раз с тяжелой катушкой под белым маскхалатом пробирался он по глубокому снегу, прокладывая связь: где по земле, где по деревьям. Только здесь Алиев Имамутдин увидел такой глубокий снег. На вопрос, что было страшного в финской войне, он отвечал – финские «кукушки». Особенно они охотились за командирами и за связистами. Часто финские солдаты обрывали связь и ждали, когда наши связисты придут устранять повреждения, и тогда они «снимали» их. Они исключительно умело маскировались в снежном лесу, на деревьях. Но Имамутдина эти «кукушки» прокукарекали, когда он однажды пришел соединять обрыв. Снайпер заметил его поздно, когда он был уже вне зоны поражения.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После окончания финской войны в начале марта 1940 года Имамутдин принимал участие в оказании помощи прибалтам в деле вхождения их в состав Советского Союза. В Таллине он вновь встретился со своим другом Павлом Замораевым.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Имамутдин окончил полковую школу младших командиров, сержант связи Алиев И. был назначен командиром отделения связистов штаба полка. Служба в Прибалтике была не простой, среди местных жителей встречалось немало людей, открыто выражавших свою неприязнь к советским военнослужащим.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Начало Великой Отечественной войны застало сержанта Алиева И. в г. Таллине в Эстонии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Таллин немцы стали бомбить в первый же день, и очень скоро нашим войскам пришлось с тяжелыми боями отступать в глубь страны. Имамутдин, уже старшина, был заместителем командира взвода связи по политчасти. А какие задачи стоят перед политруком, всем известно: политпросвещение бойцов, поднятие их духа, установка на победу и т. д. Отступали шли в сторону города Великие Луки. К сожалению, архив нашего музея не располагает данными о боях под Великими Луками, в составе какой дивизии дагестанец воевал. Но участие И.Алиева в боях под городом Великие Луки очевидно по его воспоминаниям: у города Борутино солдат был контужен и попал в госпиталь Ивановской области. Он рассказывал, что под Великими Луками шли очень тяжелые бои, но и немцы здесь впервые получили настоящий и чувствительный удар от наших войск.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Составителям удалось выяснить, что в этом направлении шли до зубов вооруженные и хорошо укомплектованные войска 253 немецкой пехотной дивизии генерала-лейтенанта Шеллерет и здесь бойцам 29 ск 22А генерал-лейтенанта Ф.А.Ершакова удалось сдерживать противника больше месяца.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На 6-й странице Военно-исторического архива читаем: «Враг всеми силами старался вклиниться в расположение советских войск, прорваться вперед, но каждая его атака неизменно отбивалась с большими потерями для него. Наши бойцы неоднократно шли в смелые контратаки, сближаясь с неприятелем в рукопашной схватке, чем лишали немцев возможности применить свою артиллерию. Фашисты не решились открывать огонь из орудий, опасаясь поражения собственных войск…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;К концу дня наши войска разгромили значительную часть 253 й германской пехотной дивизии. Все поле боя усеяно трупами фашистских солдат и офицеров – их насчитали 2250.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Захвачено много пленных. Взяты богатые трофеи. Среди них: 24 орудия, 29 минометов, 47 грузовых автомашин, 19 мотоциклов, 55 ручных пулеметов, 8 тяжелых пулеметов и т. д.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В этих боях активно участвовал и наш нижнеказанищенец Алиев Имамутдин, внесший свою немалую лепту в освобождении города Великие Луки Псковской области. Бои в этом направлении продолжались, но уже без И. Алиева: в середине декабря 1942 г. он был ранен и контужен, и попал в эвакогоспиталь в Ивановскую область.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После излечения Имамутдин возвращается в строй, здесь он получает очередное воинское звание – старшины. Его крепкое телосложение и физическая сила произвели впечатление на командование полка, и Имамутдина переводят в разведроту, командиром отделения.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не раз приходилось ему вести своих бойцов на захват «языка», всегда он блестяще выполнял приказ командования по захвату, особенно ценного контрольного «языка». Успех его разведчиков в немалой степени зависел от того, как командир отделения расставлял разведчиков на группу прикрытия, захвата и т. д.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наш отважный земляк сражался и на Курляндском полуострове в ходе Мемельской и Рижской операции, где против наших войск стояла группа армии «Север» (с 26.01.1945 г. – «Курляндия»), состоящая из почти 33 немецко-фашистских дивизий. До мая 1945 г. советские войска блокировали эту группировку. После капитуляции Германии Курляндские группировки (более 189 тысяч человек) сдались в плен.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После Победы, спустя почти шесть лет, вернулся Алиев Имамутдин Салахбекович домой, успев за это время принять участие в двух войнах. За свой героизм и отвагу он был награжден множеством орденов и медалей, а также сталинскими благодарностями.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После войны И. Алиев работал шофером, был ударником социалистического соревнования, передовиком производства.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Его сын Анвар после школы поступил в институт, но, по настоянию отца, прервав учебу, пошел служить, и только после службы на Черноморском флоте продолжил и окончил юрфак института. Сыну нравились рассказы отца о войне, его воспоминания, не меньший интерес проявлял и отец к службе сына, слушая рассказы о флотской службе, о штормах в Бискайском заливе, в Индийском океане и на других морских просторах, где приходилось бывать старшине 1 статьи Алиеву Анвару Имамутдиновичу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ветеран умер в Буйнакске, где и похоронен. Его имя достойно носит его внук, которого отец любовно называет Имашка.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Воскресший в морге<br></h3><img border=0 src="i_084.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Георгий Куркин<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В предвоенные годы в Буйнакске было три школы №№ 1, 3, 5. В № 1 и № 5 учились до десятого класса, школа № 3 была начальной, т. е. учились в ней до четвертого класса, а после четвертого большинство продолжало учебу в первой или пятой школе, поэтому почти все герои нашей книги – буйнакцы – ученики и выпускники школ №№ 1 и 5.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Георгий Дмитриевич Куркин родился в Буйнакске в 1921 г. и окончил школу № 1, где очень хорошо была поставлена военно-спортивная и комсомольская работа. Одним из активистов был и Жора Куркин.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1940 г. его призвали в РККА, он был направлен в Монгольскую народную республику в г. Югодзир, в 9-ю Краснознаменную мотострелковую бригаду Забайкальского военного округа.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вскоре оттуда его направили учиться в Свердловское военно-пехотное училище. Это было 13 октября 1940 г., а когда началась война с фашистской Германией, его досрочно выпустили, присвоив звание лейтенанта.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Его и еще 120 выпускников СВПУ направили в распоряжение Резервного фронта, а оттуда в срочном порядке перебросили на московское направление. По пути следования их эшелон неоднократно подвергался бомбардировке, но, к счастью, до места назначения прибыли все без исключения. Москва была готова к обороне, над городом нависла тягостная напряженная атмосфера. Новоиспеченных командиров направили в Чернышевские казармы. Здесь их распределили по разным взводам, ротам. Лейтенанта Куркина назначили командиром взвода, хотя во взводах личного состава-то и не было. Их, человек 300, перевели оттуда на какие-то правительственные дачи.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рассказывает Куркин Георгий Дмитриевич: «Ехали мы вечером, у машин были включены подфарники. Было очень темно. Возможно, по этой причине мы заблудились, и наша колонна въехала в расположение какой-то немецкой части. Поняв, куда попали, мы резко стали разворачиваться назад. Наше появление оказалось неожиданным и для немцев. Они тут же опомнились и открыли по нам беспорядочную ружейную стрельбу, к сожалению, двое наших людей оказались убитыми, человек 7–8 получили ранения разной степени тяжести. Это была моя первая встреча на войне с немцами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Назначая нас командирами взводов, нам открыто сказали: людей нет, ищите, находите в лесах, в деревнях их немало – это те, кто выходил из окружения без оружия или бежал от немцев, а также много молодежи из числа гражданского населения, которых можно привлекать для защиты Родины, Москвы. Среди окруженцев попадались и кадровики, которые становились у нас фундаментом наших формирующих взводов, рот. Прислали нам пополнение – заключенных из тюрем, и распределили их по 10 человек на взвод. В бою эти ребята были очень храбрыми, единственной трудностью с ними было их неподчинение военной дисциплине, особенно в бою. Не отказались они и от своей привычки воровать, и делали это умело. Но встречались среди них один-два человека, которые вели антипропаганду вроде того, что немцев нам не победить, они сильнее, они непобедимые и т. д., но их вовремя забирали наши особисты и больше мы их не видели. Многие из бывших заключенных, проявив себя в боях, позднее были представлены к государственным наградам, с них снимали судимость.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В ноябре из Москвы прислали нам новые «максимы» и мой взвод стал пулеметным, я получил 10–12 «максимов» с подготовленными пулеметчиками, т. е. первыми номерами, а вторыми номерами к ним, помощниками или, как их еще называют, подносчиками назначались бывшие стрелки. Я разбил их на отделения, командирами назначил уже хорошо зарекомендовавших себя в бою сержантов, младших сержантов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;6 декабря 1941 г. вся наша дивизия пошла в наступление. Был сильный мороз, но мы были одеты очень тепло, а вот глубокий снег не давал развивать успех наступающим частям. Все же это было первое такое мощное наступление наших войск, и глубокий снег не был помехой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;По приказу командования свои пулеметные расчеты я передал в стрелковые взводы, постоянно переходя из одного взвода в другой, проверял их действия. В этот день мы прорвали вражескую оборону и продвинулись на 20 км в глубь и остановились в лесу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Уже вечером, где-то в 9 часов поступил приказ, не давая немцам времени для передышки и перегруппировки, атаковать их. Когда мы пошли в атаку, немцы начали обстреливать нас из пушек и минометов. Мы понесли здесь немалые потери, некоторые наши бойцы подорвались на минах, видно, немцы после нашей остановки успели придти в себя. Нам приказали оставаться на местах до рассвета. Хоть ночь была холодной, мы продержались до утра, а утром пошли вперед наши саперы, вслед за ними мы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В одной большой деревне, куда мы заехали, стояла тишина. Только мы стали спрыгивать с машин, как вдруг нас стали обстреливать фашисты, мы бросились врассыпную, разбежались по улицам, по домам, стреляя на ходу. Этот бой, как начался быстро и неожиданно, так и закончился очень быстро. Результат боя был таков: с нашей стороны ни одного убитого, раненых чуть больше десяти человек, зато в плен мы взяли 200–250 человек и столько же обозов с награбленным добром. Оказалось, что в деревне нами были застигнуты не регулярные немецкие части, а обозники, которые должны были вывезти награбленное, но это им не удалось…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В этой перестрелке лейтенант Куркин получил пулевое ранение в левый локтевой сустав и сильную контузию. Очнулся от контузии в одном из московских госпитальных моргов, куда его положили как «мертвого». В морг за надобностью зашла немолодая уже медсестра и неосторожно уронила какую-то посуду, которая прогремела так, что «даже мертвого разбудила». Георгий открыл глаза и продолжал лежать с открытыми глазами. Это заметила сестра и спрашивает: «Ты, что, живой?», а он молчит, он ее слышал, а говорить не мог, она еще раз спросила: «Сынок, ты-то поди живой?!». В ответ он смог глазами дать понять, что он не мертвый. Куркина забрали в палату, и та самая медсестра его выхаживала; врачи с ним говорили, но он не мог отвечать: только глазами хлопал, давая понять, что он их слышит и понимает. Геогрия уже хотели отправить на поезде в другой госпиталь, да вдруг поднялась у него высокая температура, и его вынуждены были оставить в Москве. В палатах не оказалось свободных мест, и его положили в коридоре на пол. Через несколько дней, под Новый год, его все же переправили в другой госпиталь, в г. Казань.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«…На 1 мая к нам пришли ленинградцы, которые стояли в Казани, это были рабочие эвакуированного ленинградского авиазавода. Они принесли разные подарки, среди которых были и флаконы с одеколоном. Вечером, когда ленинградцы ушли, флаконы были опустошены и почти все ребята были пьяны.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Бои за Москву для буйнакца закончились плачевным результатом: он был не только ранен в локтевой сустав, но, непривычный к таким суровым зимам, на подмосковном морозе отморозил руки и ноги и в результате потерял фаланги правой руки и левой ноги. Из казанского ЭГ № 1668 его демобилизовали.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После войны Георгий Куркин вернулся в родной город. Хотелось учиться. Поступал в техникум советской торговли, в сельхозинститут, но нигде не мог проучиться больше одного-двух лет – подорванное на войне здоровье становилось помехой в учебе.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Работал на плодоовощной станции, и везде, где б ни работал, его окружали вниманием и добротой земляки-буйнакцы, у которых он пользовался большим уважением и авторитетом, как фронтовик, как добрый и чуткий товарищ.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Старший лейтенант Куркин Георгий Дмитриевич был награжден медалями «За отвагу», «За оборону Москвы» и другими наградами, многими благодарностями.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер в 1998 г. в Буйнакске, похоронен там же.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;За оборону Москвы<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1940 г. в октябре Абуюсупа Абдуразакова призвали в ряды Красной Армии. На службу он попал в Белоруссию, в г. Минск в состав 188 Особого западного зенитно-артиллерийского полка.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Войну встретил в первый же день. С самого начала войны, испытывая горечь поражения, с тяжелыми боями, мстя врагу за смерть своих товарищей, отступал в глубь страны, в сторону Москвы. В каждом боестолкновении наши артиллеристы теряли своих бойцов и командиров.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Абдуразакова отправляют в артиллерийское училище в г. Горький. После окончания училища направили в часть, которая стояла при обороне Москвы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Немцы стали обстреливать артиллерийскую батарею, где находился и Абдуразаков. Враг бомбил позиции, нанося большой урон нашим наземным войскам. Укрыться было негде, отбиваться нечем. Много было раненых, были убитые, искореженные пушки. Тяжелое ранение получил и Абуюсуп. На самолете доставили его в госпиталь города Москвы, где лечился в течение пяти месяцев. После госпиталя в 1943 г. опять на фронт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из рассказа Абуюсупа Абдуразакова: «…Мы уже начали возвращать “долги” фашистам, изгонять их из занятых ими городов и деревень. Шли бои и на Волоколамском направлении. Наши войска освобождали город за городом… Калинин, Подольск, Звенигород.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шел тяжелый бой за город Великие Луки. Утро немцы начали с авианалета на наши позиции, но мы уже были хорошо подготовлены ко всяким неожиданностям. Когда немецкие самолеты стали подлетать, наши батареи, все как один, встретили их плотным зенитным огнем. В этом бою Абуюсуп сбил один немецкий самолет, но не успел порадоваться за сбитый самолет, как его ранило. Он получил осколочное ранение в поясницу и в пяточную кость. Это ранение вывело артиллериста из строя еще на 4 месяца.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После лечения, приехав в родную часть, узнал, что за сбитый самолет он представлен к ордену Красной Звезды, его он получил из рук командира зенитно-артиллерийского полка.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вместе со всеми советскими войсками гнали врага на Запад и артиллеристы Абдуразакова, гнали, очищая от фашистской нечисти наши земли, гнали туда, откуда враг когда-то начал свое кровавое шествие.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После освобождения города Опочка Абдуразаков со своими однополчанами вступил на территорию Латвии в составе 2 Прибалтийского фронта, которым командовал Маршал Советского Союза Иван Степанович Конев. Здесь в Латвии, под городом Лиепая и закончил свой боевой путь Абуюсуп Абдуразаков.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Помимо ордена Красной Звезды, он был награжден медалями «За боевые заслуги», «За победу над Германией», «За оборону Москвы» и другими боевыми наградами.<br>
<br><img border=0 src="i_085.jpg"><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Военный топограф<br></h3><img border=0 src="i_086.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Петр Свечников<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Музей Боевой славы им. Ю. Акаева в 2001 проводил конкурс-викторину «Наше прошлое – героическое», посвященный 60-летию начала Великой Отечественной войны. Одним из условий конкурса было: написать реферат о малоизвестном герое войны. Среди представленных рефератов была работа А.В.Свечниковой – учащейся промышленно-экономического колледжа. С каким трепетом и трогательностью, гордостью и любовью пишет она о своем дедушке. Мы решили включить ее рассказ в данную книгу с незначительными коррективами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Дорогой ценой досталась нашему народу Победа в Великой Отечественной войне. Свыше 20-ти миллионов советских граждан погибло на войне, и сколько бы ни прошло времени, оно не сотрет из памяти людей великий подвиг советского народа, освободившего свою страну и Европу от фашизма.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сколько людей – столько и судеб, и у каждой судьбы своя дорога. В канун 60-летия Победы в Великой Отечественной войне я хочу рассказать о дорогах войны, которые прошел мой дедушка – Свечников Петр Александрович.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он родился 23 января 1918 года в деревне Карликово (в настоящее время Шуйского района Ивановской области) в многодетной семье. Он был младшим ребенком в семье. Его отец и мать работали на ткацкой фабрике: отец – шлихтовщиком, а мать – ткачихой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1934 году дедушка поступил в Ковровский механический техникум Народного Комиссариата путей сообщения, который успешно окончил в 1938 году. Затем поступил во 2-е Ленинградское артиллерийское Краснознаменное училище, которое окончил со званием «лейтенант», получил специальность фотограмметриста [14 - Специалист по определению формы, размеров и положения объектов по их фотографическому изображению. Он создает специальные военно-топографические карты. (Сост.)]. Для дальнейшего прохождения службы был направлен на Западную Украину.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Великая Отечественная война застала моего дедушку в летних лагерях на берегу реки Днепр в должности командира взвода школы младших командиров артиллерийской инструментальной разведки. Начало войны для школы было особенно тяжелым. В результате стремительного наступления немцев школа оказалась на оккупированной территории. Выход из вражеского окружения явился серьезным испытанием для всего личного состава школы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Моему дедушке удалось вывести свой взвод, продемонстрировав командирскую зрелость и выучку. Судьба двух других взводов школы была печальной. Один взвод погиб, а другой пропал без вести.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На базе выведенного из окружения взвода была сформирована школа по подготовке сержантского состава. В этой школе дедушка служил на должностях командира взвода, командира батареи, начальника штаба дивизиона. За время его службы школа подготовила много сержантов артиллерийской инструментальной разведки для фронта.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1944 году мой дедушка был направлен на фронт. Здесь он служил начальником топографической службы минометной бригады. Бригада участвовала в боях на Сандомирском плацдарме, при форсировании рек Нейсе и Шпрее, при взятии Берлина и освобождении города Праги – столицы Чехословакии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За образцовое топографическое обеспечение боевых действий бригады мой дедушка был награжден орденом «Красной Звезды», медалями: «За боевые заслуги», «За взятие Берлина», «За освобождение Праги», «За победу над фашистской Германией».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Отгремели бои. Победоносно закончили войну советская армия со своими союзниками. Однако дедушка, как кадровый офицер, продолжал службу в армии на различных должностях до 1959 года.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;При сокращении советской армии была расформирована дивизия, в которой служил дедушка, и его направили Военным комиссаром в Ставропольский край. В 1963 году по возрасту и выслуге лет дедушка был уволен в запас.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Находясь в запасе, дедушка не стал отдыхать, а поступил в горисполком г. Буйнакска начальником штаба гражданской обороны, затем перешел работать на агрегатный завод начальником штаба ГО, где проработал до 1997 года.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 2000 году приказом Верховного Главнокомандующего Вооруженными силами России, Президента Российской Федерации<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В. Путина дедушке присвоено очередное воинское звание – «полковник».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дедушка много рассказывал мне об эпизодах военных действий. О некоторых из них мне хочется рассказать.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;При выходе из окружения на пути дедушкиного взвода возникла река Псел, которую надо было переходить вброд. Противник обнаружил их и начал минометным огнем периодичный обстрел переправы. В периодах между обстрелом взвод переправился на другой берег и укрылся в роще. Там была маленькая пещера, в которой не могли все укрыться. Вдруг прицельным огнем мина разорвалась около пещеры. Солдаты, стоящие перед входом в пещеру, были убиты, многие получили ранения.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Следующий эпизод. …После стремительного наступления на дрезденском направлении войска были остановлены на заранее укрепленных позициях противником. Наш штаб размещался в одной избушке. Вдруг командир решил сменить место размещения штаба на другую избу. После передислокации штаба противник начал интенсивную бомбардировку позиций бригады и одна из бомб прямым попаданием взорвала ту избушку, в которой первоначально размещался штаб.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Следующий эпизод произошел на берегу реки Одра. Их бригада только прибыла и успела слегка окопаться. Вдруг противник открыл по ним артиллерийский огонь. Кое-как укрывшись в маленьких окопчиках, бойцы наблюдали за тем, как над их головами пролетали фашистские снаряды. Это впечатление самое неприятное, но все же они смогли уйти из-под обстрела.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот еще один. После продолжительного наступления наших войск немцы заняли оборону. Топографическому взводу, которым командовал мой дедушка, было дано задание по уточнению расположения противника на переднем крае обороны.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда они выполнили задачу и возвращались назад, их обнаружил немецкий снайпер и начал стрелять. Это заставило ползком добираться до своих окопов. К счастью, все вернулись живыми.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я горжусь своим дедушкой. Он в годы войны был достойным защитником нашей Родины. И в мирное время у него есть много замечательных качеств, достойных для подражания».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ныне полковник в отставке живет в Буйнакске, несмотря на свой возраст, он – активный участник всех мероприятий в городе по патриотическому воспитанию молодежи.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Разведчик Рамазанов<br></h3><img border=0 src="i_087.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рамазанов Рамазан<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Более полувека живет и работает парикмахером в г. Буйнакске Рамазанов Рамазан Рамазанович, а родился он в 1920 году в с. Кая Лакского района.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1940 году Рамазана призвали в армию. Служба его проходила в 15-й гвардейской Краснознаменной Дальневосточной бригаде, которая дислоцировалась в то время в Хабаровском крае. Через месяц с небольшим, после принятия воинской присяги, нашего земляка определили в разведку.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В полковой школе молодого солдата учили всем премудростям разведки: топографии, ориентированию на местности по компасу и по звездам, приемам рукопашного боя, владению холодным оружием и т. д.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;О нападении фашистской Германии на нашу родину Р. Рамазанов узнал, будучи в увольнении, и сразу вернулся в свое подразделение.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В декабре 1941 года железнодорожный эшелон увез подразделения части из Хабаровска на Запад. На станции Сарактан Оренбургской области воинам, в числе которых был и Р. Рамазанов, выдали теплое обмундирование и отправили дальше на фронт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как рассказывал Рамазан Рамазанович, в начале января 1942 года они прибыли на станцию, название которой он не помнит. Через 2–3 дня их дивизия получила боевое задание и вступила в бой за Калугу…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Можно много рассказывать о тех боевых операциях, в которых участвовал Р. Рамазанов. Но мы ограничимся одним эпизодом из боевой жизни разведчика.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Это было летом 1943 года, когда советские войска начали вести активные боевые действия против немецких войск, освобождая один за другим оккупированные врагом советские города и населенные пункты. Перед боевой операцией каждая дивизия, каждый полк должны были тщательно разведывать участок своего предстоящего боевого действия, чтобы уточнить, определить места расположения живой силы и средств огневой защиты противника. В этом деле очень важно было достать “языка” и каким-нибудь образом заставить противника раскрыть себя, свои огневые точки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Поздним вечером взвод разведчиков в составе 25 человек в полной экипировке ушел в разведку. Это был день, когда обычно немцы устраивали себе отдых, как говорится, расслаблялись.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Позиции гитлеровцев находились в 6–7 км от наших боевых позиций. И часть пути разведгруппа прошла быстро и незаметно. Недалеко от позиции противника разведчики остановились, и их командир лейтенант Харченко велел саперам идти вперед и разминировать проходы к подступам вражеских укреплений. За ними последовали и остальные разведчики. За 100–200 метров до фашистских позиций группа остановилась, дожидаясь возвращения саперов. Когда последние вернулись, уже был второй час ночи.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Получив от саперов нужные сведения, разведчики, где бегом, где ползком продвигались вперед. Нужно было взять “языка”, а затем следовало пострелять, чтобы откликнулись, обнаружив свое местонахождение, вражеские огневые точки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рамазан Рамазанов входил в группу захвата из 4–5 человек.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Когда мы подобрались вплотную к немецким окопам, – рассказывал он, – увидели землянку, но нигде не было ни света, ни часовых. Ночь была темная и дождливая, хотя днем было жарко и очень душно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мы подкрались к землянке, еще раз внимательно осмотрелись кругом и, убедившись, что вблизи никого нет, осторожно вошли в землянку, где, как у себя дома, беспробудным сном спали шестеро немцев.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Немного освоившись в темноте, мы одновременно набросились на фашистов, троим нанесли смертельные ножевые удары, а троих связали. Все это произошло в считанные секунды.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Связанных пленников потащили подальше от немецких окопов. После того как разведчики со своей «добычей» порядком отошли, фашисты опомнились и всполошились, стали пускать осветительные ракеты, однако дождь, наш добрый спутник, помешал врагам «осветить» группу захвата. Тогда через несколько минут немцы начали артобстрел, который предназначался больше для устрашения, чем для поражения какой-либо цели, тем более что стреляли совсем в другую сторону от нашего движения…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вскоре вся группа разведчиков в полном составе вернулась в расположение своей части, выполнив поставленную перед ней задачу: взяв трех «языков» и заставив врага «раскрыться». За участие в этой разведывательной операции Рамазана Рамазанова наградили медалью «За отвагу».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В годы войны Р. Рамазанову за хорошую службу два раза представляли отпуск на родину. А победу он встретил и отпраздновал в старинном городе-крепости Восточной Пруссии Кенигсберге. Демобилизовался же Рамазан Рамазанович из армии только в 1946 году.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рамазан Рамазанович Рамазанов частый гость в Буйнакском музее Боевой славы.<br>
<br><img border=0 src="i_088.jpg"><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из автобата<br></h3><img border=0 src="i_089.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Николай Самылов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Майор Самылов Николай Васильевич родился 13 декабря 1913 г. в городе Кирове Кировской области. После окончания школы поступил в военное училище и 15 ноября 1935 г., после его окончания, был назначен начальником походной мастерской 428 отдельного автобата Забайкальского округа. 25 марта 1938 г. лейтенант по состоянию здоровья был уволен в запас. Вернувшись домой, стал работать шофёром, одновременно исполняя обязанности завгара.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но коварный день 22 июня 1941 г. поднял его на защиту своей Родины. К концу дня 22 июня он со своей машиной уже прибыл в распоряжение 69 отдельного артполка СЗФ автотехником автодивизиона. В первые дни войны большая нагрузка легла на плечи наших автотранспортников. Они не раз попадали под бомбежки, фашистская авиация охотилась за нашими машинами, как охотники за загнанными хищниками.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;8 августа 1943 г. умелого и способного организатора Николая Самылова назначают командиром взвода тяги 69 отдельного ап 2УФ генерала армии И.С. Конева. Их полк участвовал в боях в Корсунь-Шевченковской операции, Уманско-Ботошанской операции, проходя с боями Кировоград, Котовск, Могилев, Подольск и др.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;9 ноября 1944 г., уже после госпиталя, его переводят преподавателем автотранспортного дела на курсах младших лейтенантов артиллерии 2 УФ. Самылов Николай принимал участие в Венской операции в Австрии, в Ясско-Кишиневской – в Румынии, Будапештской – в Венгрии, а также Братиславско-Брновской операции в Чехословакии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С начала августа 1945 был автотехником 50 гв. гаубичной Свирской ордена Б. Хмельницкого бригады. Далее занимал разные должности, как в Союзе, так и в группах советских войск в Румынии в составе 86 запад (зенитноартдивизия), после – в 33 механизированной дивизии. Уволился из армии 28 декабря 1955 года.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После демобилизации переехал с семьей в Буйнакск, работал автомехаником в ПАТП.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Грудь гвардии майора украшали два ордена Красной Звезды, две медали «За боевые заслуги», «За победу над Германией» и многие другие, а так же около десяти благодарностей, грамот от ВГК тов. И. Сталина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ветеран умер в Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Участник зимней войны<br></h3><img border=0 src="i_090.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шихшабек Аскеров<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;До призыва в армию Аскеров Шихшабек Нураматович работал в родном Верхнеказанищенском колхозе агрономом. С началом финской войны 23-летний Шихшабек был призван в армию, вместе с ним было еще 18 ребят из Дагестана, которые попали служить в Мурманскую область. Все они были направлены в 135 стрелковый полк. Вместе с ним были из Верхнего Казанища Магомед-Загир Сунгуров и Наби Магомаев.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Полк, в котором воевали верхнеказанищенцы, попал на лесистый участок, обороняемый лучшими стрелками финской армии. Вся тяжесть и сложность этой войны, которая еще называется «зимняя война», была в том, что здесь зима 1939–1940 гг. была очень холодной, суровой и многоснежной. Наши бойцы не все были готовы к такой суровой зиме, хотя они тоже были экипированы хорошо, холод переносили неплохо, но самым тяжелым испытанием для дагестанцев было передвижение по глубокому снегу. По распоряжению командования всем бойцам выдали лыжи, которые должны были помочь бойцам передвигаться по глубокому снегу. Но дагестанцы, наши сельские ребята, лыжи видели в первый раз и, конечно, никто не умел на них ходить. Поэтому им разрешено было идти в атаку без лыж.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Бои шли с переменным успехом. Финны были хорошими стрелками, кроме того, они умело и искусно маскировались. Излюбленные места их маскировки – это густые сосновые деревья, сугробы под деревьями. Наши солдаты окрестили их «кукушками». Уже через 2–3 месяца боев в финских лесах наши бойцы научились обнаруживать их «убежище» и маскироваться ничуть не хуже. Наши сибиряки ни в чем не уступали воинам Маннергейма.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В феврале 1940 г. Шихшабека Аскерова ранил финский снайпер, и он пролежал в глубоком снегу около двух часов – пока на него не наткнулись наши лыжники-разведчики, они его фактически спасли от холодной смерти.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В госпитале, вдобавок к ране, определили простуду – воспаление легких, ангину. Врачи сделали свое дело хорошо: в течение одной-двух недель вылечили и ангину, и воспаление легких. Вот только рана поддавалась лечению плохо, и ему пришлось лечиться около 5 месяцев в Мурманской области в городке Озерки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шихшабек Нураматович Аскеров, участвуя в финской войне, с боями прошел по тяжелым и труднопроходимым лесам, болотам, топям Финляндии. Война закончилась для него в 1940 году с завершением финской войны победой советских войск.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;От стрелка до командира роты<br></h3><img border=0 src="i_091.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Владимир Темнов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Таков был путь воина, защитника Родины Владимира Николаевича Темнова. Хочется вкратце вспомнить его жизнь в нашем и в его родном городе, каковым он считал Буйнакск.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Родился он 15 июля 1914 года в станице Лабинская Краснодарского края. В начале 20-х годов его семья приехала в город Темир-Хан-Шуру. Родители устроились работать, мальчик пошел учиться в школу. А уже в 14 лет поступил учеником в кондитерскую артель. Работал добросовестно, его отмечало руководство фабрики, поощряло сладостями и денежными премиями. Все это он приносил домой, чем радовал своих родителей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пришло время молодому «сладкоежке» служить в армии. Его призвали в РККА и оставили служить в г. Буйнакске. Так он оказался в одной из стрелковых рот 83 горнострелкового полка 29 горнострелковой дивизии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Служба давалась легко: без труда освоил все виды стрелкового оружия, все виды ближнего боя с применением оружия, шанцевого инструмента, каждое увольнение в город приходил домой в красной военной форме. Так прошло два года, и 1 сентября 1938 года он был демобилизован.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Через день пошел к себе в цех и продолжил свою любимую работу уже в качестве мастера-кондитера в артели «Красный пищевик».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Спустя три года началась война. Его направили старшиной роты 229 сп 72 сд Сталинградского фронта. В его роте оказалось много бойцов-новобранцев, которых срочно надо было обучать не только обращению со стрелковым оружием, но и воевать. Ему со своими бойцами пришлось участвовать в кровопролитных боях за Сталинград. Он здесь проявлял личную отвагу и умение командовать бойцами. Командование полка заметило в старшине умелого и инициативного руководителя, грамотного воина, ему было присвоено офицерское звание.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дивизия, где служил младший лейтенант Темнов, вошла в состав 2-го Украинского фронта и уже гнала фашистов из-под Харькова. В этих боях Владимир Николаевич получил тяжелое ранение.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После оказания первой медицинской помощи его направили в госпиталь в Бутурлиновку Саратовской области. Здесь он пролежал несколько месяцев, а после госпиталя уже в звании «лейтенанта» его назначили командиром роты ПТР (противотанковых ружей) в своей же дивизии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Немало фашистских танков подбили бронебойщики Темнова. Многие бойцы лейтенанта были отмечены орденами и медалями, а сам ротный – орденом Красного Знамени. Потом были трехмесячные курсы усовершенствования офицерского состава, внеочередное звание «старший лейтенант». Война еще не окончилась, еще шли бои один тяжелее другого, были потери, победы, командование ротой пулеметчиков, еще не раз отмечались боевые будни Владимира Темнова в приказах, был орден Красной Звезды…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Владимир Николаевич Темнов демобилизовался в апреле 1946 года в звании старшего лейтенанта с орденами Красного Знамени, Красной Звезды, медалями «За боевые заслуги», «За оборону Сталинграда», «За победу над Германией» и др. После войны он получил еще орден Отечественной войны I степени.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;По возвращении в родной город он вернулся к любимой работе мастером-кондитером.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер Владимир Николаевич в Буйнакске. Его хоронили с большими почестями, на алых бархатных подушках несли его боевые награды…<br>
<br><img border=0 src="i_092.jpg"><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сержант из 7 °CП<br></h3><img border=0 src="i_093.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Загиди Гусейнов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Загиди Гусейнов родился в 1917 году в сел. Кази-Кумух Лакского района. 1 июня 1941 г. был призван в армию и прошел военное обучение в полковых школах, где позднее и сам был какое-то время инструктором.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В ноябре 1942 г. вступил в боевые действия на Таманском полуострове, куда попал после боев в Северной Осетии, Краснодарском крае. Бои здесь были наиболее тяжелыми. Загиди командовал стрелковым отделением 57 стрелковой бригады, которая входила в состав 56А генерала А.А. Гречко. Затем его перевели в 70 сп той же бригады.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Своими успешными боевыми действиями их полк способствовал в освобождении города Темрюка. 57-я бригада была отмечена в приказе Верховного Главнокомандующего И.Сталина. В завершающем этапе боя по освобождению Темрюка командир отделения автоматчиков сержант Загиди Гусейнов получил тяжелое осколочное ранение. Его направили в ЭГ города Крымска, затем в Сочи в ЭГ № 2133, где он лежал с ноября 1943 г. по август 1944 г. Рана не заживала, тогда он попросил начальство сочинского госпиталя направить его для дальнейшего лечения на родину в Дагестан.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В августе 1944 г. Загиди прибыл в Буйнакский эвакогоспиталь, где усилиями врачей и особенно главного врача Зубовича вылечился, но здоровье было подорвано.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В конце декабря 1944 г. его выписали с заключением «Не годен для дальнейшей службы в рядах Красной Армии».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После госпиталя фронтовик остался жить и работать в Буйнакске. Умер Загиди Гаджиевич Гусейнов в Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Оборонял и освобождал Киев<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зияутдинов Магомедрасул родился в 1915 году в Чародинском районе. В январе 1941 г. более семидесяти чародинцев, юношей и мужчин постарше, ушли в РККА по призыву и были направлены на Дальний Восток. Когда началась война с фашистской Германией, их часть отправили на фронт. Магомедра-сул попал в Киевский ВО.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В это время здесь шли очень тяжелые бои. На захват Киева – столицы Украины – фашисты бросили большие силы. В этих боях пришлось участвовать и чародинцу Магомедрасулу. Это был его первый бой, он смело отражал атаки немцев, бросался вместе со всеми в контратаку, в рукопашную. В одну из таких атак Зияутдинова сразил вражеский осколок. Киев к этому времени еще оставался в руках наших войск, и его направили в госпиталь, в почти пылающий Киев, но вскоре все военные госпитали были эвакуированы оттуда в глубь страны, по разным городам. Пока Магомед-расул лечился, Киев был взят немцами [15 - Киев был оккупирован 19.09.1941 г.]. После излечения он продолжал воевать за Украину.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зияутдинов участвовал и в освободительных боях за Киев [16 - Освобожден 06.10.1943 г. (книга «Освобождение городов»).]. Дальше были бои в Польше. Здесь он был ранен во второй раз, рана оказалась не тяжелой, и в госпитале он пробыл чуть меньше двух месяцев. Но ему не пришлось больше участвовать в боях, он остался в Польше до конца войны, до самой Победы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После войны его направили в Германию на строительство аэродромов для наших войск. И так до самой демобилизации.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1957 г. Магомедрасул Зияутдинов переехал в Буйнакск и работал до пенсии. Умер ветеран в Буйнакске.<br>
<br><img border=0 src="i_094.jpg"><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Встреча на войне<br></h3><img border=0 src="i_095.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Перезука Вайтулаев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Перезука Халыпович Вайтуллаев родился 3 января 1913 г. в сел. Шамхал-Термен. В 1924 году его родители переехали в г. Буйнакск, здесь он окончил семь классов, окончил школу шоферов и поступил на работу в союз автобазы, где и стал его членом. (В то время были разные союзы родственных специальностей. – Сост.).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«В воскресенье 22 июня 1941 г., – рассказывает Перезука, – я взял разрешение у директора автобазы, чтоб на своей машине поехать в лес за травой для домашнего скота; когда вернулся домой, узнал, что началась война. Через день военкомат собрал нас; шоферов вместе со своими машинами погрузили на платформы и отправили до Шамхала, а оттуда на Север. С короткими остановками, большей частью, чтоб набрать воду для паровоза и пассажиров и запастись продовольствием, эшелон привез нас на Север, в Мурманскую область.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нас определили в автобат, здесь было очень много машин и из других краев Советского Союза. Нам представили нашего командира, показали землянки, где мы будем жить, столовую и т. д. Война шла так близко, что мы слышали, как недалеко от нашей части взлетали наши самолёты, их гул. Нашей основной задачей было возить боеприпасы, продовольствие, раненых, иногда и наших военных. Нас, дагестанцев, прибывших сюда на своих машинах, распределили по разным частям: кто-то попал в авиационные части, кто-то в морские. Из дагестанцев-шоферов здесь остался только я. Но судьба была благосклонна ко мне, подарив встречу с моими земляками, призванными в армию задолго до начала войны. Атагиши (Алисултанов А.М.) из Буйнакска, Шарапутдин из Апши и Ахмед [17 - Ахмед был снайпером, погиб в 1944 г. в Кенигсберге, его фотография экспонируется в нашем музее. Рассказ о нем см. на стр. 71 “Снайпер из Буглена”.] из Буглена, как и я, находились в составе Карельского фронта.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Осенью 1942 г. нам сообщили, что к нам на фронт прибыла какая-то делегация с юга с подарками, но никто не знал, откуда она: из Дагестана, Чечни или из Осетии. К концу дня, к вечеру, а осенние вечера на севере ранние, мы узнали, что из Дагестана, приехала делегация с подарками: теплыми вещами, фруктами, консервами и т. д. Больше всех радовались приезду делегации, конечно, мы. Каковы были наши удивление и радость, когда я и Атагиши увидели в составе делегации Марусю из Буйнакска, которая жила не только в нашем городе, но и по соседству, на улице Хизроева. Мы бросились друг к другу, обнялись, расцеловались, засыпали Марусю (это была Мелихова Мария, секретарь комсомольской организации БКЗ. – Сост.) вопросами о Буйнакске, о наших родных и близких, знакомых. Несколько раз сфотографировались на память [18 - Эти фотографии имеются в музее Боевой славы г. Буйнакска.]. Когда делегация уезжала, мы передали через них письма родителям, женам…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…Ночью 18 июня 1942 г., а летом ночи на севере белые, машина Вайтуллаева Перезуки, везшая продовольствие в ящиках и мешках, попала под бомбежку – немецкие самолеты бомбили окрестности Мурманска. Из наших шести машин повреждения получили все. Немцы не бомбили машины, они обстреливали их из пулеметов. Тогда наши шофера пошли на хитрость – машины разъехались в разные стороны, что называется врассыпную, затрудняя врагу прицельную стрельбу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хоть все машины и вернулись в часть, но несколько водителей получили ранения. Тяжело был ранен и П. Вайтуллаев. Командир автобата отправил его в санчасть, где ему сделали перевязку и направили в полевой госпиталь, который находился в 20–25 км от Мурманска.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В госпитале Перезука пролежал более 20 дней, а рана не поддавалась, вдобавок к этому у него открылась язва желудка. В полевом госпитале оставлять его было невозможно, а отправить тоже некуда. Состояние больного с каждым днем ухудшалось, и больной находился в агонии. Узнав об этом, командир автобата и командир комендантской роты решили отправить его в больницу в город Архангельск. В сопровождении двух товарищей, с направлением военврача полевого госпиталя в руках Перезука на машине поехал в Архангельск.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Лечиться пришлось очень долго, рана и желудок сильно болели, – рассказывал Перезука. – В конце 1943 г. я вылечился и приехал назад в свою часть, но через месяц врачи еще раз меня обследовали и сделали заключение – нельзя оставаться на фронте. Необходимо в тыл.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Отсюда меня демобилизовали и отправили домой в Буйнакск. Дома после месячного отдыха устроился шофером в городской военкомат…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После войны стали «прибывать» награды – медали «За боевые заслуги», «За оборону Советского Заполярья», «За победу над Германией», юбилейные медали. После войны с победой вернулись и несколько боевых друзей по Карельскому фронту, каждая встреча с которыми окунала в воспоминания военных лет. Умер и похоронен П. Вайтуллаев в Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Прошел почти всю Европу<br></h3><img border=0 src="i_096.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Георгий Крутов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Крутов Георгий Николаевич родился в городе Темир-Хан-Шура в 1905 году, окончил школу № 1. С 1929 по 1935 годы работал военным инструктором Буйнакского района. За эти годы объездил немало сел района.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1986 году во время встречи с работниками Буйнакского музея Боевой славы им. Ю. Акаева он с большим интересом рассказывал о допризывной молодежи города и районов 20–30 годов, об их патриотизме, их любви к армии. Он рассказывал, что когда призывники приходили в призывной пункт, на вопрос – куда и в какие рода войска хотят пойти служить? – отвечали: «хотим в кавалерию» или «хотим в Военно-Морской Флот». Говорил, что призывники были физически крепкие, здоровые и хорошо подготовленные в разных секциях и кружках Осоавиахима. Среди них было много значкистов «Ворошиловский стрелок», «Ворошиловский всадник» и др. За годы его работы не было ни одного отказа или уклонения от армии. Когда приезжал Магомед Гаджиев с друзьями в отпуск в Буйнакск, мы часто устраивали встречи молодежи города с моряками.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«В 1941 году я был одним из первых призван, даже не призван, а вызван с рассыльным из дома. Это было перед обедом. Когда я пришел к военкомату, здесь уже находилось много людей, среди которых были и отпускники, и добровольцы, даже некоторые руководители учреждений и организаций города. Мне было поручено организовать и помогать в мобилизационной работе штатным работникам военкомата.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;8 августа меня направили в город Ростов-на-Дону в СКВО – слушателем курсов интендантской службы, ведь я с 1935 года до начала войны был коммерческим директором на кожевенно-обувном комбинате. Но уже через два месяца меня переводят слушателем курсов «Выстрел» в город Нальчик, по окончании которых направили в 203 сд старшим адъютантом минометного батальона Закавказского фронта. Далее я был направлен помощником начальника штаба 1027 сп 337 сд по разведке СКВО. Здесь мы вели тяжелые оборонительные бои под Моздоком.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Стояла осень, по вечерам было довольно холодно. К полудню наш полк начал контратаковать противника, где я тоже шел в рядах наступающих. В этот момент что-то разорвалась недалеко от меня, и осколок попал мне в ногу. Санитары вытащили меня с поля боя и на санях увезли в полевой лазарет, который находился в каком-то лесистом месте. Сделав перевязку, меня направили в ЭГ № 2224 г. Тбилиси. Так как рана была не очень тяжелой, через 27 дней в январе 1943 г. меня выписали и опять отправили на курсы «Выстрел» Закавказского фронта.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Такая работа меня не устраивала, и я попросился на фронт. Просьбу мою удовлетворили и направили первым помощником начальника штаба 865 сп 161 сд Северной группы войск Закавказского фронта. Далее я воевал в составе 316 сд.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;К сожалению, здесь мне не пришлось долго воевать, так как 11 марта 1943 г. под станцией Рыбинская – Крымская, что на Кубани, меня тяжело ранило, и я был отправлен в ЭГ 43/4 °Cеверной группы войск, а оттуда – в госпиталь № 2446, где лечился до августа 1943 г.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После меня назначили помощником начальника штаба 869 сп 271 сд по строевой части 1 УФ. Но здесь я заболел, и опять госпиталь. После выздоровления попал в 316 сд, в составе которой уже воевал когда-то, но теперь она уже стала 66 гв сд.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С боями мы дошли до Австрии, но и в Австрии, во время окружения немецкой группировки я был опять ранен. Уже после лечения меня перевели в штаб 3 УФ. Здесь назначили командиром 200 зсп. Из Австрии в Румынию мы доставили колонну из 7000 человек военнопленных и гражданских лиц СССР репатриированных из города Эйзенштадт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С боями я прошел больше половины Европы: Польшу, Румынию, Венгрию, Чехословакию, Австрию. На войне несколько раз встретил и своих земляков из Буйнакска, даже одного кумыка, с которым вдоволь наговорился на кумыкском!..»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;О мужестве и отваге гвардии капитана говорят его награды: ордена Отечественной войны II ст., Красной Звезды, медали «За взятие Будапешта», «За победу над Германией» и др.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер и похоронен Георгий Николаевич Крутов в Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Орден за форсирование Буга<br></h3><img border=0 src="i_097.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ганипа Акамов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ганипа Гаджиевич Акамов родился в 1905 г. в городе Порт-Петровске, в семье нижнедженгутаевца Гаджи. Здесь он окончил 7 классов. После школы работал по найму. В 1932<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;г. был призван в РККА и служил в части автогужевого транспорта. В 1934 г., завершив службу, Ганипа вернулся в Махачкалу и пошел работать на завод № 182, в цех № 23 старшим конюхом. Через год он уже работал шофером. В 1938 году, после окончания Ростовской автошколы его назначили автомехаником. В апреле 1941 г. Ганипа Акамов устраивается в Махачкалинскую автотранспортную контору шофером 2 класса.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;22 июня 1941 г. вся Махачкала была взбудоражена страшной вестью – началом войны. Железнодорожный вокзал был полон военнослужащими, срочно отъезжающими, прервав свои отпуска, в свою часть. Десятки махачкалинцев стояли группами под громкоговорителями в ожидании утешительных новостей: все надеялись, что это провокация, а не война. Но надежды были напрасными – это была настоящая война.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;22 июня Акамов Ганипа Гаджиевич, без машины, отправился на фронт и попал в 16 ад командиром стрелкового отделения 217 сп. Командир отделения со своими стрелками в основном вел бои с немецкими войсками, отражая нападения на аэродромы, но случалось, и очень часто, вступать в бой, сдерживая врага, чтоб дать возможность аэродромному персоналу эвакуироваться и вывезти имущество.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В августе 1942 г. старшего сержанта Ганипу Акамова переводят в 38 гвсд, в 113 гв. Краснознаменный полк – командиром отделения третьей роты автоматчиков. 9 декабря 1943 года рота вела тяжелые наступательные бои; от разрыва артснаряда Ганипа получает тяжелое осколочное ранение. Ему пришлось лечиться в нескольких госпиталях до июля 1944 года. После излечения ему удалось вернуться в свою гвардейскую часть, которая вела, хоть и трудные, но успешные бои по освобождению города Новогеоргиевска Кировоградской области.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;113 гв сп полковника Г.Н. Ястребова вошел с боями в Польшу и 17 января 1945 г. освободил польскую столицу Варшаву; прорвав оборону немцев на плацдарме на западном берегу реки Нарев, 18 января освободили город и крепость Модлин.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Один только перечень городов, которые освобождала 38 гв сд, которой командовал полковник Юсуф-Мирза Абдуллаев, говорит о тяжелых героических боях, пройденных нашими доблестными гвардейцами, среди которых был и старший сержант Акамов. Мы только напомним названия этих городов по боевому пути Ганипы Акамова, по мере получения им благодарностей от ВГК<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И. Сталина: «За взятие Варшавы», за город и крепость Модлин, 1 февраля Торунь (Торн). За овладение городами Шлохау, Штегерс, Хаммерштайн, Бальденберг, Бублиц – 27 февраля. За овладение городом Бытов (Бютов) 7 марта и 27 марта 1945 г. Гдыня-Вагиной – военно-морской базой и крупным портом на Балтийском море.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гвардейцы 113 гвсп за форсирование реки Восточный и Западный Одер, прорыв сильно укрепленной обороны немцев на Западном берегу Одера и овладение главным городом Померании и крупным морским портом Штеттин, за овладение городами Анклад, Фридианда, Нойрайдинбург, Миклинбург и за соединение с союзными войсками.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…Но это было потом, а до этого были еще очень трудные и напряженные бои по форсированию быстротечной и широкой реки Буг. Немцы умело поставили заслон на противоположном берегу реки. Несколько попыток форсировать ее не увенчались успехом, и все же в неимоверно трудных условиях наш земляк, дагестанец сумел-таки форсировать реку на подручных средствах и закрепиться на том берегу, расстреливая в упор фашистских вояк, стремившихся сбросить его в бурный, холодный Буг.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За отвагу гвардии старший сержант Акамов Ганипа Гаджиевич был награжден орденом Красного Знамени за номером 225851.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С боями, в составе 2УФ, штурмом брал он фашистское логово – Берлин.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После войны вернулся в город Буйнакск, работал сторожем заготзерна, какое-то время – в 1-м Дагестанском педучилище. На всех торжественных мероприятиях он занимал почетное место в президиуме.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кроме ордена Красного Знамени Ганипа Гаджиевич Акамов был награжден и медалями: «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина», «За победу над Германией».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер ветеран в городе Буйнакске в конце 70-х годов.<br>
<br><img border=0 src="i_098.jpg"><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Водолаз, разведчик, подрывник<br></h3><img border=0 src="i_099.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гаджи Казаматов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гаджи Казаматов родился в 1923 году в селе Сталинаул (ныне Атланаул). Когда началась Великая Отечественная война, он добровольно ушел на фронт. С ним вместе были еще добровольцы из Нижнего Казанища – Магомед Канаматов, Ахмед Дадаев и Шарабутдин (фамилию не помнит). Все эти ребята и многие другие прибыли в город Анапа на берегу Черного моря. Здесь новобранцев распределили по разным родам войск.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гаджи Казаматов и Ахмед Дадаев оказались вместе и были направлены в г. Новороссийск, в школу водолазов, где начальником школы был старший лейтенант Савельев. После 6 месяцев учебы Гаджи был направлен водолазом в отряд торпедных катеров в город Керчь. До этого короткое время был в группе водолазов на крейсере «Ворошилов».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рассказывает Гаджи Казаматов: «Когда был в отряде ТК (торпедные катера), нам сообщили, что один из наших катеров потопил немецкую баржу недалеко от Керчи. Мне поручили спуститься к барже и установить, что везла она в своих трюмах. Со мной был еще один водолаз ТК, место гибели баржи указал он, а водолаз-напарник обеспечивал мой спуск в воду. В трюмах баржи оказались боеприпасы. Впоследствии наши минеры взорвали эту баржу…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Еще был такой случай: «Наш крейсер возвращался с боевого задания, и вдруг наши сигнальщики обнаружили вражеский то ли тральщик, то ли легкий эсминец. Командир крейсера Орлов дал команду атаковать врага. Наши комендоры меткой стрельбой подожгли его. Возник пожар, экипаж вражеского судна стал прыгать в воду. По команде Орлова мы взяли на свой борт немецких матросов: кого из воды вытащили, кого с горящей палубы сняли. Всего на борт было поднято 32 человека, а вражеский корабль мы потушили и взяли на буксир. Это были первые живые немцы, которых я встретил на войне.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…Однажды наши катера вышли на охоту за немецкими лодками, на обратном пути на нас напали 5–6 фашистских самолетов, им удалось потопить два наших ТК, в том числе и тот, на котором был я. Когда катер начал тонуть, нам дали коман ду прыгать за борт и плыть к берегу. Надев пробковые спасательные пояса, мы прыгнули в воду, а кое-кто не успел надеть их, они-то и утонули после. До берега доплыли всего 7 человек, в том числе и командир катера. Когда мы пришли к своим, нас всех, в том числе и командира, списали на берег, так как мы остались без катера, и направили в сухопутные войска в г. Анапу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Здесь уже формировался сводный отряд из добровольцев моряков, пехотинцев и других для отправки в Сталинград. Из числа наших матросов четверо вызвались вступить в отряд добровольцев, среди них был и я. Когда мы прибыли на Сталинградский фронт, нас определили в танковую часть 2 УФ генерала К. Рокоссовского. Нас, моряков, чаще всего использовали при подготовке переправ через реки и озера. В одном из боев я был ранен в левую ногу, и меня направили в госпиталь г. Саранска. Пролежав в госпитале шесть месяцев и вылечившись, я вернулся в свою часть, хотя она к этому времени уже была в Бесарабии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Здесь я попал в 103 отдельный мотострелковый батальон. В Бесарабии меня и еще одного солдата по фамилии Левченко отправили на задание – взорвать мост через реку в местности Сегед (рассказчик не уверен в точности названия. – Сост.). Разведка доложила, что через этот мост должна проходить вражеская колонна танков и автомашин, и его было необходимо взорвать, после того как по нему пройдет колонна танков. Мы прибыли к берегу реки, спрятались в зарослях недалеко от моста и стали изучать, какая охрана на мосту и как его охраняют.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Охранялся мост с двух концов, в окопах засела немецкая охрана со спаренными пулеметами с обслугой. Улучшив момент, взяв с собой две мины и оставив в зарослях Левченко Р., я незаметно подобрался к мосту, подложил под него мины и вернулся туда, где оставил напарника, – Левченко на месте не оказалось.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я метнулся опять поближе к мосту и залег в кустах. Через короткое время слышу звук танковых гусениц, идущих по дороге. Как было приказано, я пропустил через мост танки, когда последний танк был на середине моста, – показались легковые машины, а сзади них ехали крытые, большие машины. Подпустив их ближе к мосту и рассчитав время до секунд, когда машины могут въехать на мост, я поджог бикфордов шнур и, слившись с землей на дне ямы, остался ждать взрыва. Когда раздался взрыв, спрыгнул в воду и, плывя, услышал второй взрыв. После этих взрывов началась беспорядочная стрельба немецких пулеметов. Выплыв на наш берег, я видел, как в реку падали немецкие машины с пехотой. Прибыв к своим, доложил командиру о том, что приказ выполнен, мост взорван. За это задание меня наградили орденом Отечественной войны…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Далее наши войска, преследуя врага, вошли в Венгрию. Здесь шли очень тяжелые бои. Мы больше месяца не могли идти вперед. На участке, где вела бои наша часть, был мост через реку Дунай, которая делила на две части город Будапешт. Река была очень широкой, течение сильным. Форсировать ее на плотах и подручных средствах было невозможно. Мы наступали со стороны Пешта, там стоял немецкий бронепоезд с несколькими шестиствольными, крупнокалиберными пулеметами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Этот бронепоезд доставлял нам немало хлопот, он настолько надоел нашему командованию, что решили взорвать его. Однажды, когда я сидел на солнышке и сидя дремал, меня вызвали в штаб полка, где было несколько старших офицеров, в том числе подполковник Орлов из контрразведки и еще какие-то полковники.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я даже не заметил, что над картой, раскрытой на столе, что-то изучал сам командующий Маршал К.К.Рокоссовский с начальником штаба Савельевым. Войдя в штаб, я доложил Савельеву (Рокоссовского не сразу заметил): “Товарищ начальник штаба, старший сержант Казаматов прибыл по Вашему приказу!” Со мной за руку поздоровались Савельев и сам К.К. Рокоссовский.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Начальник штаба сообщил мне: “Командование решило уничтожить обнаглевший фашистский бронепоезд и осуществить это поручается Вам, как бывшему моряку-водолазу”. Мне сказали, что надо будет взять еще одного бойца-подрывника и ночью выйти на задание на моторной лодке. Когда была разъяснена задача, последовал вопрос: “Справитесь?”. Хотя это было скорее формальностью, я все же ответил четко: “Так точно, товарищ полковник!”.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Для выполнения данного задания мне дали бывшего моряка-моториста. Напарник мой, как оказалось, до войны работал мотористом на рыбацкой шхуне и жил где-то в Одесской области, фамилия его была Лапков. Солдата-сапера мне представили за час до выхода на задание. Еще было светло, когда мы, погрузив взрывчатку, выходили на задание. Лапков умело вел моторку против течения Дуная, вдоль темного берега занятого нашими войсками. Пройдя под мостом еще метров 500–600, мы застопорили ход, заглушили мотор и прислушались. Вокруг тихо. Тогда я велел мотористу, повернув лодку вниз по течению, запустить мотор на самые малые обороты и ждать…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Солдат-подрывник (ни фамилии, ни имени его Гаджи не помнил. – Сост.) должен был оставаться в лодке (если что-нибудь помешает Гаджи, выполнить задание должен был солдат-подрывник) и, пока не услышит взрыва, не уходить. Взяв с собой побольше взрывчатки, Казаматов выбрался наверх и ползком в темноте пошел к туннелю.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«…Меня никто не заметил, и я спокойно заминировал его, и так же осторожно отполз назад; спокойно отдышавшись, зажег бикфордов шнур и бегом пошел к лодке, а когда прогремел мощный взрыв, подал команду: “Лапков, полный вперед!”. И он ответил: “Есть – полный вперед!”<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;К рассвету мы благополучно вернулись в расположение наших и прямиком в штаб, четко доложили командиру полка. Рокоссовского не было. Я не успел доложить до конца, как сам командир полка по-отцовски обнял всех троих и приказал начальнику штаба оформить наградные нам всем.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Утром рано немцы за нашу дерзость учинили нам такую бомбежку, что у нас появились раненые, контуженные и 2–3 человека убитых. Меня контузило слегка. Но вот уже в Румынии контузия была посерьезнее, и мне пришлось лежать в госпитале двадцать шесть дней. Это было в городе то ли Демошары, то ли Боташаны.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…После победы над Германией нашу часть направили на Дальний Восток на войну с Японией, а после разгрома японцев я продолжал служить в Москве; в 1947 году демобилизовался и вернулся в родное село Сталинаул…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гаджи Казаматов был награжден орденом Отечественной войны – за бои на Карпатах, орденом Красной Звезды – за разминирование минного поля, медалью «За отвагу» – за форсирование Буга, медалью «За боевые заслуги» – за подрыв туннеля. Обещанную награду за взрыв бронепоезда он так и не получил, так как попал в госпиталь. Кроме названных наград в копилке отважного дагестанца хранились медали «За оборону Кавказа», «За оборону Сталинграда», «За взятие Будапешта», «За победу над Германией», «За победу над Японией» и около 12 благодарностей от разных командиров, в том числе и от ВГК тов. И.В. Сталина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер ветеран в с. Атланаул (Сталинаул) в 1997 г.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Медаль за Прагу<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;О нем часто рассказывала его невестка Мадина Магомедовна, внуки, но пойти и побеседовать, записать его воспоминания самим нам никак не представлялась возможность – за эту нерасторопность и корим теперь себя. Сейчас по крупицам, по старым записям, которых, увы, в музее непростительно мало, стараемся восстановить какую-то часть его фронтовой биографии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Магомедзагир Зайналгамидов родился в Нижнем Казанище, здесь же окончил школу, работал в колхозе.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда началась война с фашистской Германией, десятки казанищенцев ушли на фронт, в их числе был и коренастый, широкоплечий крепко сбитый юноша.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из рассказов его близких стало известно, что в одном из боев он получил два ранения и контузию. С поля боя его вынесли санитары. Раны оказались тяжелыми, и решено было направить его в тыловой госпиталь, лечение в котором продлилось около 6 месяцев. Но, несмотря на тяжесть ранения, наши врачи вылечили его, сохранив его боеспособность.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1944 г. Магомедзагира, как опытного фронтовика, отправили учиться на офицерские курсы в г. Подольск. Окончив училище, в звании лейтенанта он попадает в Белоруссию и участвует в операции «Багратион». Во время этих боев он командовал взводом противотанковых ружей (ПТРов).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Петеэровцы Зайналгамидова в бою подбили уже несколько фашистских танков и этим самым внесли и свою лепту в разгроме фашистов в Белоруссии летом 1944 г. За этот бой он был награжден медалью «За отвагу».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После операции «Багратион» с боями вошел в Германию, где в уличных боях взвод Зайналгамидова подбил еще несколько танков. Позднее, уже с другими частями наших войск, он освободил город Прагу и его жителей от фашизма и гибели.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Войну закончил в Праге, отсюда был демобилизован и вернулся домой, а после переехал в Буйнакск.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зайналгамидов Магомедзагир был награжден медалями «За отвагу», «За боевые заслуги», «За взятие Праги», «За победу над Германией», несколькими благодарностями от ВГК тов. И. Сталина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер ветеран в 2002 году в г. Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хаджаев, он же Гаджиев<br></h3><img border=0 src="i_100.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Закарижа Хаджаев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1900 году в семье лакца-лудильщика Гази из высокогорного села Унчукатль родился сын, которого назвали Закарижа. Мальчик рос крепким, смелым и любознательным. Но, очень рано потерявшему родителей, ему самому пришлось думать о своем хлебе насущном, кормить, одевать, обувать себя. Добрые земляки и друзья отца протянули руку помощи мальчику и стали обучать ремеслу лакцев – лудильному делу, которое всегда давало возможность заработать честные деньги и жить безбедно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Юноше Закариже нравилось путешествовать, бывая на заработках в разных городах. Как-то выпала возможность, и он с другими унчукатлинцами поехал на Украину, в Херсонскую область, в поисках работы попал в село Биктерию. Здесь стал зарабатывать неплохие деньги. Познакомился как-то с местным фотографом и с интересом и удивлением смотрел, как у того на бумаге, в темной комнатке, появляются лица людей, виды улиц и т. д. Загадочное действо сильно увлекло его, он влюбился в это ремесло и, быстро освоив фотодело, тоже стал фотографом, и неплохим. Наверное, он стал первым фотографом Унчукатля.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;К нему стали приходить фотографироваться, заказчиков бывало много. А как-то зашла в его мастерскую красавица-украинка Мария, и красавец-юноша не устоял – влюбился и женился. Вскоре молодая семья перебралась в Среднюю Азию, в город Катыкурган. Здесь он тоже занимался фотографированием, и оно приносило не меньше денег, чем лудильное.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;При получении паспорта на новом месте в паспортном столе его фамилию «Гаджиев» записали на азиатский манер – Хаджаев. Так Закарижа из Унчукатля стал Хаджаевым. В семье украинки и лакца родились трое детей: две дочери и сын. Но, как бы ни было хорошо в Катыкургане, Закарижу тянуло на родину, в Дагестан. В середине 30-х годов он с семьей возвращается в Дагестан и остается жить в Буйнакске.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В те годы на весь Буйнакск фотографов было 2–3 человека, и он стал здесь известным человеком – его фотографии отличались высоким качеством. Среди его клиентов было немало военнослужащих, в том числе и курсантов Буйнакского военно-пехотного училища. Из разговоров с ними Закарижа понимал, что война, захватившая Европу, нависла над нашей страной тревожной неопределенностью.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;22 июня 1941 года, когда пришел к себе на ра боту, он узнал, что что-то произошло, но что? Весь город ждал полудня – в 12 часов по радио должны передать важное правительственное сообщение из Москвы. Выступил Председатель Совнаркома СССР Вячеслав Михайлович Молотов, который и сообщил о вероломном нападении фашистской Германии на СССР.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Уже к осени в город стали прибывать эшелоны с ранеными, приходить похоронки. Юноши и старики были привлечены на строительство оборонительных сооружений, на эти работы неоднократно выходил и Закарижа.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но положение на фронте было тяжелым, наша армия несла большие потери, требовалось пополнение. И в сентябре 1942 года Буйнакским военкоматом на фронт был мобилизован и Закарижа Хаджаев. В Грузии, куда его направили, было много призванных из Дагестана, из других республик и краев Кавказа. Здесь они проходили ускоренные учения по ведению боя, изучали устройство и ТТД стрелкового оружия, гранат. Учились стрелять, попадать гранатами в макеты танков, были и настоящие немецкие, подбитые, танки. Готовили и к рукопашным боям: колоть штыком, бить прикладом, блокировать удар противника и бросать его через себя. После недолгого обучения мы приняли присягу и были отправлены сразу в Крым.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Во время перехода по морю попали в небольшой шторм, где пришлось почувствовать, что такое морская качка. Высадились на крымский безлюдный берег, где не было населенных пунктов, а только стрелковые, морские пехотные части. К утру стрелковый полк, с которым высадился Хаджаев Закарижа, вступил в бой с немецко-фашистскими частями.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из рассказа ветерана: «..Несмотря на значительное пополнение, врага остановить не могли, но врагу нелегко давались эти метры нашей родной земли. Мы бились за каждую пядь, с горечью и потерями уступая ее. Целый месяц ежедневных боев, а враг все прет и прет, тесня наши войска все дальше и дальше – в сторону Керченского полуострова.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Под покровом ночи в середине ноября переправились на Таманский полуостров и уже утром вступили в бой. Осень на Тамани была не морозная, от этого и раскисшая земля и липкая грязь, размокшая обувь с земляными «наростами», подолы шинелей с налипшими килограммами грязи, окопы в воде, – все это создавало дополнительные трудности пехотинцам.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однажды нашему полку было приказано атаковать врага перед сумерками. В это время, по нашим данным, немцы должны были принимать ужин. Но противник очень быстро сориентировался и собрался – по нашим стрелковым ротам был открыт интенсивный огонь. Вражеские снаряды ложились по нашим атакующим рядам, и мы стали нести потери. Были убитые, раненые…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Растревожив вражеское гнездо, потеряв десятки убитыми и ранеными, стали отходить. Уже было очень темно, искать раненых в этой кромешной тьме было бесполезно, легкораненые уходили сами. Закарижа был ранен, не обнаружив его в своих рядах, отступавшие, посчитав его убитым, ушли. А он, не имея силы звать на помощь, стал ползти по этой осенней грязи через лужи, при ночном холоде. Так, холодный и голодный, в течение трех дней он, не имея возможности идти, упорно полз… А ранен он был в спину и в руку.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На четвертый день храбрый солдат все-таки дополз до наших, но не в свою часть, дополз со своей винтовкой, чем немало поразил медиков и ППГ. Несмотря на это они отказывались принять его к себе, так как он был не из их части. Только после вмешательства старшего из медперсонала его приняли и обработали раны, и, сделав перевязку, отправили в тыловой госпиталь в г. Ереван. Здесь нашему земляку пришлось лечиться несколько месяцев, отсюда врачебная комиссия комиссовала его, и в 1943 году Закарижа Хаджаев вернулся домой, в Буйнакск инвалидом II группы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Семья нуждалась материально, и он вскоре вернулся к своей довоенной профессии – стал работать фотографом-моментальником комбината бытового обслуживания.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Любовь к фотографированию передалась и его сыновьям: старший – Юрий – стал прекрасным фотографом и художником, ныне работает инженером по технике безопасности ЦРБ; младший Альберт (Алик) окончил Академию художеств в Тбилиси – член Союза художников СССР, заслуженный художник РД, – преподает живопись и композицию в Дагестанском художественном училище.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хаджаев Закарижа Газиевич был награжден медалями «За отвагу», «За оборону Кавказа», «За победу над Германией».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Один из его внуков Валерий Юрьевич участвовал в афганских событиях и ныне в звании подполковника служит в военно-воздушных силах российской армии, а другие пошли по линии искусства.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер ветеран в городе Буйнакске в 1994 году.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;И сегодня в строю…<br></h3><img border=0 src="i_101.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Магомед-Шарип Алиев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Весной 1942 года только что окончившего училище лейтенанта М.-Ш. Алиева направляют в 44 армию Западного фронта для дальнейшего продолжения службы. По прибытии на место его назначают командиром взвода сводного стрелкового полка.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из воспоминаний Магомед-Шарипа Алиевича Алиева:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Наш полк вел тяжелые бои с превосходящими силами противника в горных условиях у с. Псху. Бойцы мужественно удерживали свои позиции на подступах к Марухскому перевалу, несмотря на то, что против нас фашисты бросили сюда свои отборные части горно-стрелковой дивизии «Эдельвейс». В это время мой взвод защищал перевал Аллаштраху.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Был месяц октябрь, но перевалы Главного Кавказского хребта уже были покрыты глубоким снегом. В этих условиях очень трудно было вести бои. Кроме того, фашисты, хорошо подготовленные к ведению боевых действий в горных условиях, имея для этого соответствующее снаряжение, стремились вперед, чтобы выполнить поставленную командованием задачу: сбросить части 37-й Армии с занимаемых ею позиций. Однако в рядах наших дивизий, перекрывших фашистам дорогу в глубь Кавказских гор, находилось много кавказцев, для которых горы – не диковинка, и они чувствовали себя здесь более уверенно…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лейтенант Алиев со своим взводом занял удобную позицию, расположив своих пулеметчиков за валунами. Огневые точки взвода хорошо замаскировали и приготовились достойно встретить немецких егерей. И когда фашисты появились из-за бугра и направились к позициям взвода, лейтенант Алиев приказал своим бойцам приготовиться к бою. Не прошло и двух минут, как один из пулеметчиков взвода без приказа самовольно открыл огонь по наступающим фашистам. Этим пулеметчиком оказался дагестанец Сайпуллаев. Он не только открыл стрельбу без команды, но и, нажав на обе гашетки, одновременно одним разом отстрелял всю ленту. Тогда лейтенант Алиев привстал из-за укрытия и отругал своего земляка за нарушение приказа командира. В этот самый момент сам взводный получил ранение. Но, к счастью, пуля не задела кость. Санитары перевязали Алиеву рану, и он продолжил командовать взводом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда наступающие фашисты подошли на близкое расстояние, он приказал взводу открыть огонь короткими очередями и одиночными выстрелами. Огонь по врагу открыли и другие взводы. Стрельба была такой плотной, что гитлеровцы были вынуждены залечь. Фашисты, не ожидавшие такого отпора, начали отступать. Успех в первом же бою придал бойцам уверенность. Причем в этом бою взвод Алиева не потерял ни одного бойца, только ранило несколько человек. После боя командир взвода разъяснил своим подчиненным и особенно Сайпуллаеву, преждевременно открывшему стрельбу, что самое главное на войне – это хладнокровие, выдержка и четкое выполнение приказов командира.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Во взводе М.-Ш. Алиева служил и эрпелинец Ибрагим Ибаев, погибший впоследствии в бою на Клухорском перевале. Другой боец взвода Магомедрасул Манаров после войны работал в органах МВД, а Сайпуллаев – директором сельской школы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«…После боев, в результате которых нашими войсками был освобожден Аллаштрахский перевал, из-за ранения я попал в полевой госпиталь, где узнал, что меня наградили медалью “За боевые заслуги”».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В марте 1943 года Магомед-Шарипа перевели командиром стрелковой роты в 395-ю дивизию 37й армии. В ее составе он принял активное участие в освобождении многих населенных пунктов Северного Кавказа. Его дивизия под командованием генерал-майора А. Турчинского с боями вышла к Таманскому полуострову, где наши войска вели ожесточенные бои с фашистами, которые никак не хотели сдавать оккупированную ими территорию.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;9 октября 1943 года Советская Армия завершила освобождение Таманского полуострова от немцев. Теперь нашим войскам предстояло форсировать Керченский пролив и освободить Крым. В этот период старшего лейтенанта М.-Ш. Алиева назначили командиром стрелковой роты 144-го отдельного батальона 83-й бригады морской пехоты [19 - В составе этой бригады 23 ноября 1943 года совершил свой бессмертный подвиг сержант Саадула Исаевич Мусаев – Герой Советского Союза из сел. Ругуджа Гунибского района, выпускник Буйнакского педучилища № 2. (Сост.)] Черноморского флота, которым командовал подполковник Ф. Монастырский. В составе этой бригады Магомед-Шарип принимал участие в боях за освобождение Крымского полуострова.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«…Мне до этого не приходилось командовать моряками, но был наслышан об их храбрости и отваге, – вспоминает события 60-летней давности М.-Ш. Алиев. – Моряки в бою не всегда соблюдали дисциплину, выдержку, пренебрегали мерами предосторожности и маскировки, и всегда были готовы броситься врукопашную, порой, не считаясь с превосходящими силами противника. Дерзкие атаки наших моряков и особенно их раскатистые крики “полундра-а-а-а!” вызывали у фашистов панический страх.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В холодную зимнюю ночь наша рота в составе морской бригады на ялах преодолела забитый разбитым льдом Керченский пролив и высадилась на Крымский полуостров. Затем мы двинулись вдоль берега, обнесенного четырьмя рядами колючей проволоки. На нас были теплые телогрейки и армейские ушанки. К рассвету приготовились атаковать вражеские позиции, пока еще спал ничего не подозревающий враг.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Перед боем моряки из моей роты достали свои бескозырки и, несмотря на пронизывающий холод, расстегнули верхние пуговицы телогреек. Прижавшись к мерзлой земле, примкнули штыки к своим винтовкам и приготовились к атаке. Я смотрел на бесстрашные лица, спокойные и уверенные действия своих бойцов и в знак похвалы и поддержки перемены их экипировки без всяких слов поднял вверх большой палец. А в душе пожалел, что у меня самого нет ни тельняшки, ни морской бескозырки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я посмотрел на часы: еще оставалось немного времени до сигнальной ракеты – начала наступления. Вот и взвилась она, и сразу «заговорила» наша артиллерия. После артобработки вражеских позиций по моей команде матросы с громким возгласом: “За Родину, за Крым, полундра-a-а-а!” устремились вперед.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Немцы, хотя в первом эшелоне их обороны стояли румыны и венгры, залегли в своих окопах и стали отстреливаться, но натиск морских пехотинцев был настолько стремительный и ошеломляющий, что фашисты не выдержали и побежали. И среди 28 пленных, которых захватила тогда моя рота, не было ни одного немца – были румыны и венгры, в том числе две медсестры.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда у пленных румын спросили, почему среди них нет ни одного немца, они ответили, что немцы сбежали со словами: “Идут полосатые комиссары – черные дьяволы. А с ними мы не хотим вступать в бой”».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В этом бою понесла потери и рота М.-Ш. Алиева – 11 матросов было убито и 22 ранено. Сам командир роты получил осколочное ранение в лицо и его, после оказания первой помощи, отправили в госпиталь в Кисловодск. Через два месяца М.-Ш. Алиева, уже в звании капитана, комиссовали по ранению. И в феврале 1944 года он был демобилизован из рядов Советской Армии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Активный участник Великой Отечественной войны, он и сейчас в строю, является председателем Буйнакского городского Совета ветеранов войны и труда.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Грудь М.-Ш. Алиева украшают боевые награды: орден Красной Звезды, медали «За боевые заслуги», «3а оборону Кавказа», «За победу над Германией», юбилейные медали. Он принимает активное участие во всех мероприятиях города по военно-патриотическому воспитанию, несмотря на свой возраст – 90 лет.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Бой под Малином [20 - События, о которых идет речь, ветеран рассказывал нам в 1985 г. Вероятнее всего, речь шла о тех боях, которые вели с 22 июня до конца июля 1941 г. войска ЮЗФ генерал-полковника Пуркаева, в составе которого была и 5А в направлении Любомль – Ровно – Коростень – Малин – Коростышев – Житомир. Здесь против 5А немцы бросили свежие, полностью укомплектованные 95 и 262 пд. А против нашего недоукомплектованного на 400 000 человек ЮЗФ шли до зубов вооруженные 32 дивизии врага, из которых были 21 пд, 5 тд, 2 мд, 3 гсд, 2 дивизии СС. Этой громадной силе и противостояли мужественные советские солдаты в начальном периоде Великой Отечественной войны, среди которых был и наш земляк лакец Омаров С.М., и те, о ком он вспоминал, а может, и не только они. (Журнал ВИА № 8. 2004. С. 111–113. См. о 215 сд в составе 31 ск. ВИА. № 9. С. 79 за 2004).]<br></h3><img border=0 src="i_102.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сулейман Омаров<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;По окончании школы у себя в сел. Кумух Лакского района Сулейман Муслимович Омаров приехал в город Буйнакск и поступил учиться в кооперативный техникум, по окончании которого 15 марта 1941 г. его призвали в армию.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот что вспоминал ветеран о войне:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«22 июня 1941 г., когда Германия напала на нашу советскую Родину без объявления войны, на защиту социалистического отечества поднялись миллионы людей, а меня отправили на три месяца на подготовительные курсы младших командиров.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Воевать я начал под г. Ровно, куда мы отступали под напором превосходящих сил противника, начиная от Люблино [21 - Возможно, ветеран путает город Любомль Волынской обл. Украины с городом Люблино. (Сост.)], в сторону Ровно. Я попал в 215 мотострелковую дивизию УФ. Бои под г. Ровно были очень трудные и тяжелые, мы несли большие потери. У нас не хватало вооружения, боеприпасов, да и внезапное нападение врага многих из нас застало врасплох. Наши бойцы нередко в ярости бросались на фашистов голыми руками, душили, кусали.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;От г. Ровно мы опять отступали в направлении Барановичи, далее – в сторону Коростень, потом – в Житомир. Не доходя до Житомира, в местечке Малин заняли оборону, и здесь, собрав все силы свои и других отступающих групп окруженцев, дали бой фашистам. Бои шли с утра до позднего вечера. Это было 27 июля 1941 г. Мы долго отступали, отступали порой без пищи, без воды, без оружия, а если и было оружие, то не было патронов. В Малине мы решили умереть, но больше не отступать.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Силы были неравные: против до зубов вооруженного, сытого и двигающегося большей частью на машинах, мотоциклах, бронетранспортерах врага встали мы, оборванные и голодные, без оружия, без патронов, измотанные бесконечными отступлениями пешком… Но у нас была такая решительность и ненависть против врага, что мы решили вступить в бой и стоять насмерть…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Исход этого боя не утешил нас: поле боя было настолько усеяно трупами наших бойцов и стонущих раненых, что страшно было на все это смотреть. Ведь враг, видя, что мы готовимся к решительному бою, не пошел в атаку, даже на безоружных, а только обстрелял нас из минометов и пушек. Впервые за месяц с лишним боев мы увидели здесь не только много погибших наших красноармейцев и командиров, немало десятков и сотен фашистских солдат и офицеров остались лежать здесь мертвыми; и их было б еще больше, если б они не остановились и не стали бомбить нас из минометов и пушек. Всюду были слышны стоны раненых, но помочь им мы ничем не могли.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;По приказу нам пришлось отступить. В этом бою я тоже был тяжело ранен и остался лежать на поле, поле славы и мужества наших бойцов, где мы впервые задержали немцев более чем на сутки. Наши санитары вынесли, кого нашли, раненых, а погибших наспех группами похоронили тут же в неглубоких траншеях.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Меня отправили в эвакогоспиталь вначале в Бахвачи, далее Курск, Тамбов, Никифоров, Саратов. В Саратове пролежал в госпитале до марта 1942 года – медкомиссия вынуждена была выписать из госпиталя инвалидом III группы с определением “не годен для участия в боевых действиях, подлежит демобилизации”».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Омаров Сулейман Муслимович рассказывал, что вместе с ним воевали еще несколько дагестанцев, это Асхабов Асхаб-Али, Зубаиров Зубаир из Кахибского района, лезгин Абдурахманов Абдурахман и др.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После демобилизации работал в колхозе сел. Кумух, а в конце сороковых переехал в Буйнакск и жил здесь до конца своей жизни.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Похоронен в Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Заряжен» осколками<br></h3><img border=0 src="i_103.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Магомед Закарьяев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Закарьяев Магомед Бамматович родился 8 мая 1907 г. в сел. Н.Казанище, жил в Буйнакске.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда началась война, в числе первых ушел на фронт, был направлен на черноморское побережье Кавказа в 67 сп 29 сд. Он попал в направление города Новороссийска. Здесь наши войска в упорных боях сдерживали врага, рвущихся на Кавказ, к грозненской и бакинской нефти. В 1942 году, в одном из боев на подступах к Новороссийску Закарьяев был тяжело ранен – получил несколько осколочных ранений. Бой был настолько жестокий, что невозможно было оказать раненым на месте первую медицинскую помощь или вынести их с поля боя. Только вечером обессиленных, полуживых наших бойцов удалось вынести группе санитаров и доставить их в полевые санчасти, лазареты; а раненых оказалось очень много.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ему перевязали раны, остановили кровь, но отправить в госпиталь не торопились, боевая обстановка не позволяла; в землянке, в беспамятстве пролежал Магомед трое суток. На четвертый день его повезли в какой-то населенный пункт, там, в сельском домике разместился с более-менее приличными условиями лазарет. Здесь его начали лечить, но через 15 дней вынуждены были отправить дальше – в тыловой госпиталь в Грузию…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Уже здесь ему сделали операции по извлечению осколков от артиллерийских снарядов. Он перенес три хирургические операции, но вернуть солдата в боевые ряды врачи так и не смогли: спустя семь месяцев лечения консилиум врачей дал заключение, что красноармеец 67 сп 20 сд 1УФ Закарьяев Магомед Бамматович для дальнейшей службы в рядах Красной Армии не годен – по инвалидности. Он был демобилизован в 1945 г. как инвалид Великой Отечественной войны II группы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В память о тяжелой войне в теле его ещё «сидят» несколько осколков фашистских снарядов, которые хирурги извлечь не решились.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Закарьяев Магомед Бамматович награжден орденом Красной звезды, медалями «За боевые заслуги», «За оборону Кавказа», «За победу над Германией», “За взятие Берлина”.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ныне сержант в отставке, участник боев по освобождению Болгарии, Югославии, Румынии, Польши, взятию Берлина живет в селе Нижнее Казанище и сам управляет своей машиной “Ока”.<br>
<br><img border=0 src="i_104.jpg"><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ликвидировал банды бендеровцев<br></h3><img border=0 src="i_105.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нурмагомед Атаев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Атаев Нурмагомед мечтал стать шофером. Он устроился помощником шофера, чтоб водить машину по горным дорогам, ездить по аулам Дагестана. Он мог долго и подробно рассказывать домашним о машине все, что знал о ней. Но нагрянувшая война порушила все планы: не только молодым и взрослым, но даже детям, ломая их мечту и жизнь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Атаев Нурмагомед, так и не успев получить заветные шоферские права, 26 июня 1941 г. отправился защищать Родину.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из Буйнакска с ним был и шофер Красков, они попали в одну часть и воевали на Кавказе, по сути, недалеко от дома, в районе г. Алагира Северной Осетии. Нурмагомед рассказал одну из неприятных историй, как он говорил:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«В районе города Алагира два-три человека хотели на машине перейти на сторону немцев, но когда машина достигла нейтральной полосы, наши засекли и уничтожили перебежчиков. Машина была цела, но осталась стоять на нейтральной полосе. Тогда я, попросив разрешения у командира, где бегом, где ползком добрался до машины. Осторожно открыв дверцу машины, почти вполз в кабину и, заведя её, пригнал к своим. За это меня похвалили и, узнав, что я умею водить машину, “добытый трофей” закрепили за мной…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Атаев Н. очень хорошо помнит все свои фронтовые дороги, которые прошел на своей полуторке, а прошел он по дорогам войны через Львовщину до самого Дрездена. Здесь его легко ранило, и он попал в госпиталь, там и встретил радостную весть о нашей победе.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хотя пришла долгожданная победа, но она еще не означала, что наступил конец войне. Прибалтийские леса и леса Львовщины были наводнены «лесными братьями», бендеровцами, недобитыми пособниками немцев, которые не могли смириться с поражением Гитлера и фашизма. Они устраивали засады, нападения на мирных людей, на мелкие военные группы. Надо было ликвидировать и этих вражеских элементов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Для этого советское командование отбирало и составляло из числа фронтовиков отряды в НКВД, КГБ для борьбы и ликвидации «лесных братьев». В один из таких отрядов НКВД попал и Атаев Нурмагомед. На своей полуторке возил он наших энкавэдэшников, арестованных бендеровцев, их трупы. Нурмагомед Абдурахманович в поисках бендеровцев исколесил немало километров по лесам Львовщины – Станиславского района с райцентром Еренче. На такие задания ему приходилось брать с собой автомат ППШ и, при необходимости, достойно его применять.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он демобилизовался в 1948 г. из Еренче и вернулся в родной Буйнакск, где долгие годы работал шофером. Умер Атаев в Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Участник обороны Ленинграда<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Акаев Запир родился в селении Н.Казанище в 1917 г. Работал в колхозе родного села. В 1936 г. переехал в город Буйнакск с мечтой стать шофером, но стать им оказалось не очень-то просто. Его долго не принимали помощником шофера [22 - В те предвоенные годы шоферов готовили практически, отдавая их шоферам в помощники, которые обучались около года. (Сост.)], а когда, наконец, приняли, то больше поручали мыть, чистить, красить машину, и только через 8–9 месяцев дали возможность самому выехать из гаража – на колхозные огороды, поля за овощами. Этот день для Запира был, наверное, самым счастливым днем в его жизни. Все необходимое – теорию, практическую работу (устранение и обнаружение поломок в машине, в моторе, вождение) – он сдал, но вот свободной машины для него не оказалось. Через 2–3 месяца машину все-таки дали, но, мягко говоря, не очень хорошую. Двери кабины, обшитые досками, были расколоты, дверная ручка плохо поддавалась и т. д. Но Запир вместе с плотником устранил все неполадки и начал работать, радуясь сам и радуя своих домашних. Не было счастливее человека, когда он первый раз посадил рядом с собой жену и поехал в сад, где она работала на сборе фруктов, а он отвозил их на завод.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1941 г. в день начала войны он работал на перевозке овощей со сталинаульских [23 - Ныне Атланаул.] огородов на Буйнакский консервный завод. Получив повестку, сдал машину и ключи завгару.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Запир Акаев попал в пехотную часть под Ленинградом. Нескольких дней занятий по устройству винтовки было достаточно, чтоб доверить ему винтовку и защиту Отечества.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Воевал рядовым красноармейцем, участвовал в боях за Ленинград, за Нарву. Под городом Нарва, неподалеку от какого-то озера, Запир был ранен; на лечение его отправили в ЭГ в Ивановскую область, после лечения дали отпуск. Находясь в отпуске дома, и услышал Запир, что война окончена. Без него наступила Победа. Зато осталась память о тех тяжелых боевых днях – медали «За отвагу», «За оборону Ленинграда» и др.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Санитар Илья Маркушин<br></h3><img border=0 src="i_106.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Илья Маркушин<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Илья Михайлович родился в 1898 г. в деревне Студено-Ивановка Турковского района Саратовской области. В тридцатые годы, когда из-за засухи на Поволжье свирепствовал голод, он с семьей переехал в г. Буйнакск и работал на обозостроительном заводе. Очень быстро нашел общий язык с коллективом, прежде всего из-за своего профессионализма. Он был настоящим тружеником, быстро освоил новую работу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда началась война, ему было 43 года, по этой причине его долго не призывали на фронт. Но уже в конце осени – начале зимы 1941 г. его призвали и определили в санитарную часть санитаром. Он просил направить его в строевую, то есть в стрелковую часть, но из-за возраста и главное из-за того, что был физически крепок, что было немаловажно, его оставили санитаром. Может, благодаря своим физическим данным он вынес с поля боя немало раненых с их оружием. Нередко приходилось выносить раненых и под обстрелом противника, и ночью, повесив на грудь фонарик с красным и зеленым стеклом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Командование часто объявляло ему благодарность за вынос раненых бойцов с поля боя. Бывали случаи, когда зимой, уложив на свою шинель по двое бойцов, он тащил их лямкой на шее, но на поле боя не оставлял ни одного бойца. По возрасту он многим годился в отцы, потому дорожил нуждающимися в его помощи бойцами, как собственными детьми.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В августе 1943 г. войска 683 сп 151 сд генерал-майора Д.П. Подшивайлова в составе ЮФ в ходе Донбасской операции вели тяжелые бои по освобождению города Большой Токмак Запорожской области. В этих боях наши войска огнем и натиском теснили врага, нанося ему большой урон. Но победа порой приходит ценой больших потерь: на поле боя лежало немало раненых советских бойцов. Санитар старшина Илья Маркушин, попросив разрешения у военврача, с санитарами ринулся на поле боя, где еще не утихла стрельба.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Августовская жара мучила раненых бойцов не меньше чем их раны, и поэтому надо было как можно быстрее оказать им помощь и вынести их из-под обстрела. Вернувшись на поле боя за очередными ранеными и сделав им перевязку, Илья потащил одновременно сразу двух раненых бойцов, двигаясь спиной вперед. В этот момент его тяжело ранило осколком в спину и плечо. Он упал и потерял сознание. Теперь уже его самого пришлось вытаскивать с поля боя.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ночью его и других раненых отправили в ЭГ Донецкой области, где он, не приходя в сознание, умер 4 августа. Похоронен Илья Маркушин в селе Дмитровка. Он был награжден медалями «За отвагу», «За боевые заслуги», «За оборону Кавказа» и несколькими благодарностями от ВГК тов. И. Сталина.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Корректировщик Карайдаров<br></h3><img border=0 src="i_107.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Явгайтар Карайдаров<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Явгайтар Картакаевич Карайдаров родился 21 августа 1922 г. в Караногайском селе Кумли. Он рано потерял родителей, воспитывался в детдоме.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В декабре 1941 г. был призван в армию и направлен на Дальний Восток, ближе к границам сопредельных государств. После прохождения курса молодых бойцов его определяют в школу разведки по артиллерийской инструментальной разведке – АИР (в этой школе готовили разведчиков-корректировщиков). После окончания школы в начале 1943 г. Явгайтар был направлен в Ивановскую область, в Гроховецкие военные лагеря, в пункт формирования. Отсюда в марте 1943 г. ушел воевать в составе Карельского фронта. Здесь он попал в 21 адп (артиллерийская дивизия прорыва) генерал-майора артиллерии К.Н. Самборского, которая входила тогда в состав 2 гвсп генерал-майора А.П.Белобородова. Его назначили разведчиком-корректировщиком наблюдателем 37 гв пабр (пушечно-артиллерийская бригада) гв. полковника С.И. Миронова, а командиром дивизиона был гв. майор Николаев.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В составе 21 адп 19 сентября 1943 г. он освобождал город Духовщина Смоленской обл. В составе данной дивизии ногаец Карайдаров участвовал во всех боях; 24 декабря 1943 г. они освободили город Городок Витебской обл., но уже в составе 1 УФ генерала армии Н.Ф. Ватутина, куда вошла и 21адп в составе 8 гв сп 11 гв. армии, которыми соответственно командовали генерал-лейтенант П.Ф. Малышев и генерал-лейтенант К.А. Галицкий.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Воины-гвардейцы 26 июня 1944 года освободили областной центр Витебск, который находился в руках немцев ровно два года и 11 месяцев. В числе особо отличившихся были и воины 37 гв пабр. За смелость и отвагу, всем воинам, освободившим Витебск, объявили благодарность приказом ВГК<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И. Сталиным, а также было присвоено наименование «Витебское».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но война еще шла, и фашисты не собирались уступать города, села и деревни, которые они захватили.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;4 июля 1944 года 21 артиллерийская дивизия прорыва, сломив оборону противника, освободила очередной населенный пункт нашей Отчизны – город Полоцк Витебской области и неудержимо продолжала двигаться на Запад. Форсировав реку Западная Двина, 21 адп освободила город Люблино. Освободив белорусские города, они шли с боями дальше, в Литву, и 22 января 1945 г. освободили город Клайпеду. За проявленное мужество всем воинам, участвовавшим в овладении Мемелем и в полном очищении советской Литвы, была объявлена благодарность от имени ВГК тов. И. Сталина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Завершив освобождение Литвы, советские войска вышли к границам Восточной Пруссии, и 9 апреля 1945 года после тяжелых и кровопролитных боев был взят неприступный город-крепость Кенигсберг.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На войне Карайдаров Явгайтар Картакаевич выполнял обязанности разведчика-корректировщика, наблюдателя, автоматчика и пулеметчика, подносчика снарядов и многие другие. В боях за Кенигсберг был контужен и направлен в ЭГ № 6072 города Грозный, откуда 20 августа 1945 года был демобилизован в звании «гвардии ефрейтор» и с наградами и медалями «За боевые заслуги», «За взятие Кенигсберга», «За победу над Германией», орденом Отечественной войны II ст.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер ветеран войны в городе Буйнакске.<br>
<br><img border=0 src="i_104.jpg"><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Трудными дорогами войны<br></h3><img border=0 src="i_108.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Камиль Гусейнов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;22 июня 1941 года шофер Буйнакской автотранспортной колонны № 9 Камиль Магомедович Гусейнов, уже выезжая из Верхнего Дженгутая в город на грузовике, груженном помидорами, узнал от бригадира овощеводов, что началась война. Рабочие завода, куда он приехал сдавать свой груз, подтвердили эту горькую весть.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В первые же дни войны К. Гусейнов в числе первых транспортников республики был мобилизован и направлен в распоряжение отдела 6-й армии генерал-майора А. Городнянского, действующей в составе Южного фронта, которым командовал генерал-полковник Я. Черевиченко. Определили Камиля Магомедовича в автобатальон 199-й дивизии водителем. В его обязанности входила доставка для частей армии продовольствия и боеприпасов, а также перевозка живой силы и т. д. Выполнял свои обязанности Камиль с большой ответственностью. На своем автомобиле зимой и летом, по бездорожью, в непроходимую грязь доставлял он необходимые для армии грузы. Хотя не всегда обстоятельства позволяли ему своевременно выполнять задания своего командования.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из рассказа ветерана: «Мы везли боеприпасы на передовую. Дорога после дождя была скользкой, движение нашей автоколонны затрудняли многочисленные колдобины, подъемы и спуски. Вдобавок к этому, откуда ни возьмись, немецкая артиллерия неожиданно начала артобстрел колонны. Накануне авиация противника также разбомбила другую автоколонну: были повреждены и выведены из строя 6–7 автомобилей батальона. В этот раз мы пострадали меньше, хотя отдельные грузовики получили мелкие повреждения, а у одного автомобиля перебило снарядом шины, и пришлось спешно перегружать боеприпасы на другие грузовики.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Во время обстрела осколок повредил радиатор моего автомобиля. Из него вытекла вся вода. При этом пострадал и я сам – получил ранение в плечо…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Превозмогая острую боль, К. Гусейнов продолжил движение вперед, постоянно останавливая грузовик, чтобы залить воду в пробитый радиатор. Таким образом он добрался с важным грузом – снарядами, до своей батареи. Когда по прибытии на место командир артиллерийского полка увидел состояние водителя и автомобиля, он похвалил нашего земляка за стойкость и мужество и отправил его в санчасть, пообещав представить к медали «За отвагу».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После выздоровления Камиля Гусейнова направили на 2-й Украинский фронт, которым командовал генерал И. Конев. В составе этого фронта Камиль Магомедович служил, развозя на своем грузовике боеприпасы и продовольствие передовым частям фронта, рискуя оказаться под бомбежкой вражеской авиации или артобстрелом. В составе 53-й стрелковой дивизии полковника Д.Василевского Камиль Гусейнов принимал участие в Ясско-Кишиневской операции, воевал на территории Румынии. Далее, в ходе Венской операции, участвовал в освобождении австрийских городов Дьер, Мадьяровар и Вены.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В марте 1945 года воинскую часть, в которой служил Камиль Магомедович, ввели в состав 3-го Украинского фронта под командованием маршала Р. Малиновского.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В последние месяцы войны К. Гусейнов служил в 223-м танковом полку 6-го гвардейского механизированного корпуса и сражался до последнего дня войны.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За активное участие в боевых действиях против немецко-фашистских захватчиков и проявленные при этом мужество и храбрость Камиль Гусейнов был награжден медалями «За отвагу», «За боевые заслуги», «За освобождение Праги», «За взятие Вены». 10 благодарностей от Верховного Главнокомандующего Сталина, известных советских военачальников Конева и Малиновского дорогого стоят.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Камиль Магомедович Гусейнов вернулся с войны с двумя ранениями, жил до конца своей жизни в родном Буйнакске, где работал шофером, а затем автомехаником АТП-9.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Капитан Бородулин<br></h3><img border=0 src="i_109.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Александр Бородулин<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он родился в деревне Дублино, Каширского района Тверской области. Девятнадцатилетним, в 1941 году, был призван в Красную Армию.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Осенью 1941 г. фашистские полчища рвались к Москве, приказ Гитлера был: любой ценой взять Москву.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Для защиты столицы нашей Родины были брошены самые лучшие части наших войск. В числе защитников Москвы был и Бородулин Александр Иванович: в ноябре 1941 г. дивизия, где он служил рядовым пехотинцем, была направлена на защиту столицы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Бои здесь шли тяжелые, немцы не считались с потерями, они мечтали взять Москву до октябрьских праздников. Гитлер знал, что каждый год в Советском Союзе большими парадами празднуют октябрьскую революцию. Он очень хотел провести парад своих войск, парад победителей в Москве именно 7-го ноября 1941 г., обещая за эту победу своим солдатам все возможные и невозможные блага и вознаграждения.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В тяжелых кровопролитных боях дивизия героически обороняла Москву. Командование войсками решило снять с фронта дивизию, в которой воевал Бородулин, и отправить на недельный отдых. После отдыха и пополнения их бросили в бой в район Старой Руссы Новгородской области.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В феврале 1942 г. в боях за этот город Александр был ранен и попал в госпиталь, здесь лечился до мая. После госпиталя был направлен на Северо-Западный фронт. Здесь Бородулина назначили командиром отделения. Он уже был опытным бойцом и умело командовал своим отделением.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В ноябре 1943 г. его отзывают с фронта и отправляют учиться в Томское артиллерийское училище, которое он окончил в декабре 1944 г. и в звании лейтенанта был направлен на фронт в состав 1 УФ. В составе данного фронта прошел с боями, освобождая Чехословакию и другие порабощенные государства до Берлина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В составе 4-й артиллерийской дивизии прорыва РВК Бородулин прибыл в г. Буйнакск и после демобилизации остался в этом городе, который полюбил как родной. Здесь нашел свое семейное счастье.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Александр Иванович Бородулин был награжден орденом Красной Звезды, медалями «За отвагу», «За оборону Москвы», «За освобождение Праги» и др., имел около десяти благодарностей от И. Сталина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Последние годы жизни провел в Махачкале, где в конце 90-х годов умер.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Военный хирург Саадула<br></h3><img border=0 src="i_110.jpg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Саадула Нурмагомедов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1927 году Саадула окончил 1-е Педучилище в г. Буйнакске. Но душа тянула горца к медицине, к врачеванию, и в 1929 году он поступает в Московский медицинский институт, который успешно оканчивает в 1933 году. С дипломом врача Сааду приезжает в родной Унцукульский район заведующим больницы. В том же году он переводится хирургом в Буйнакскую больницу им. Ленина, где проработал до самого начала войны.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С 23 июня 1941 г. он, как врач, был мобилизован и сразу же направлен в состав 63 ППГ (полевого передвижного госпиталя) 25 Армии ЮЗФ на должность хирурга-ординатора. Здесь ему присвоили звание капитана медицинской службы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Бои были кровопролитные в прямом смысле этого слова, поступало очень много раненых. Врачам приходилось работать без отдыха, порой без сна, но они не жаловались на усталость: знали, кого спасают, знали, что лечить раненых – это их прямая обязанность. Особенно трудно стало, когда в октябре 1941 г. его перевели начальником хирургического отделения полевого передвижного хирургического госпиталя № 119 Закавказского фронта (ППХГ).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Поступали раненые с пулевыми ранениями, осколочными ранениями разной сложности, поступали обгорелые летчики, танкисты, а в зимнее время много поступали с обморожениями рук, ног, носа, уха. Иногда не хватало перевязочного материала не только стерильного, порой и простого бинта, операционных инструментов. Медперсонал ППХГ № 119, руководимый Саадулой Нурмагомедовым, делал все возможное и даже невозможное, чтоб как можно больше вернуть солдат и офицеров в строй боеспособными бойцами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В декабре 1942 г. Саадулу переводят уже командиром операционного блока 482 отдельного батальона 402 сд Закавказского фронта, где за полтора года, которые он находился на этой должности, ему приходилось решать много бытовых вопросов для своего медперсонала, по обустройству операционного блока. Это уже было целое хозяйство со своими разными проблемами, которые порой не имели ничего общего с медициной, хирургией. Но на то и есть война, здесь всем приходится делать то, что надо, а не то, что хочешь. Как бы там ни было, врачи, медсестра и другие обслуживающие санитары, никогда не жаловались, глядя, как работает их командир, с какой самоотдачей, без сна и отдыха, нередко закусывая на ходу, принимал, лечил раненых и больных.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На одной из встреч со студентами 1-го Педучилища, которое он сам закончил в 1927 г., где автор этого очерка работал преподавателем и руководителем краеведов, Нурмагомедов Сааду Гаджиевич рассказывал, что за войну ему пришлось сделать более трех тысяч операций. Иногда приходилось делать в день около 10–15 операций. За годы войны ему самому не раз приходилось давать свою кровь, когда это было очень надо. Так самоотверженно работали все военные медики Великой Отечественной войны, ведь они были фронтовыми врачами; им приходилось делать операции и под бомбежкой и под обстрелом врага, иногда при тусклом свете керосиновых ламп, в слабо отапливаемых брезентовых палатках…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В апреле 1944 г. Нурмагомедова назначают в медицинский взвод 852 медроты 26 ад РГК, где он трудится, не покладая рук, не делая никаких послаблений ни себе, ни другим. Продвигаясь на запад вместе с нашей армией, он и его медперсонал чувствовали перемены на фронтах, фашисты отступали, ведя упорное сопротивление и нашим бойцам дорогой ценой приходилось гнать, уничтожать этого лютого врага, принесшего столько горя нашему народу. «Майор Нурмагомедов Сааду Гаджиевич на всех этапах наступательных боевых действий в Белоруссии, в Польше, в Германии обеспечивал правильную и своевременную приемку ранбольных, оказывая им своевременную медицинскую помощь и эвакуацию в госпиталь. Проведенные им противошоковые мероприятия как в медроте, так и в частях дивизии в значительной степени способствовали снижению смертности по дивизии». Такое заключение дало о нашем земляке командование 26 артиллерийской Сивашской дважды Краснознаменной ордена Суворова дивизии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За свою добросовестную работу на фронте С.Г. Нурмагомедов был награжден орденом Красной Звезды, медалями «За оборону Кавказа», «За освобождение Варшавы», «За победу над Германией», юбилейными медалями, а также 19 благодарностями от ВГК И. Сталина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер ветеран в Буйнакске.<br>
<img border=0 src="i_111.jpg"><br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Автоматчик Абдулхаким Акаев<br></h3><img border=0 src="i_112.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Абдулхаким Акаев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;До войны Абдулхаким Акаев жил в селе Эрпели. Как и все крестьянские дети довоенной поры, он работал с родителями в колхозе овощеводов. Когда началась Великая Отечественная война в 1941 г., он ждал призыва в армию, но 19-летнего эрпелинца призвали только в конце осени; вместе с ним родное село покидали Акаев Алаутдин (погиб в августе), Хаитов (пропал без вести под Одессой). Уходили вместе, а вернулся с войны он один.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В свой первый бой Абдулхаким вступил в 1943 г., участвуя уже в изгнании фашистов с родного Кавказа. В боях за Кавказ он был ранен. После излечения А. Акаев присоединился к своей части, которая, освободив Кавказ, шла, преследуя врага, на север.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После своего сокрушительного поражения под Сталинградом враг еще был очень силен, стремился к реваншу, но переломить ход событий было уже нельзя: инициативой владели наши войска. В этих боях А. Алиев получил контузию от авиабомбы, взорвавшейся недалеко от их окопов. Но молодой эрпелинец быстро поправился.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Абдулхаким был автоматчиком, он очень теп ло рассказывал о ППШ, как после каждого боя ухаживал за ним, чистил, смазывал, и оружие его ни разу не подвело. Но был случай, когда ему пришлось прикладом автомата дать немцу по каске, от силы удара по голове немца автомат поломался.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За храбрость в бою Акаев Абдулхаким не раз получал благодарность командования, да и фронтовые награды свидетельствуют о героической биографии воина. Он был награжден орденом Красной Звезды, орденом Отечественной войны II ст., медалями «За отвагу», «За оборону Кавказа», «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина», «За победу над Германией» и др. Отмечен благодарностями от ВГК И.Сталина за бой в Орле, Карпатах, Варшаве, Праге, в Берлине.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Здесь нам придется рассказать читателю неприятную историю – сам герой поведал нам ее в минуты откровения.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Войну он закончил в Берлине, пройдя ее, что называется, от и до; прошел, защищая свою Родину, освобождая ее, поруганную фашистами, города и деревни, принес свободу в Прагу и Варшаву, пришел в Берлин победителем…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но с победой он не был демобилизован. Наше командование решило, что молодые и опытные фронтовики должны еще какое-то время находиться в армии. Так он после войны остался служить в Берлине.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1946 г. его направили в распоряжение штаба. Ему приказали охранять секретный вагон, в подчинение дали еще 5 человек. При обходе он обнаружил, что кто-то сорвал пломбу с дверей вагона. Абдулхаким быстро поймал преступника и направился с ним в сторону штаба. Улучив момент, преступник резко взял влево и стал убегать, на приказ остановиться не среагировал – только прибавил бегу. Тогда сержант Акаев выстрелил, преступник упал. Когда Абдулхаким приблизился к нему, тот был уже мертв.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Убитый оказался красноармейцем. Акаев сразу же доложил в штаб о происшествии, но там посчитали, что сержант превысил дозволенное, и его доставили в штаб армии. За это он был осужден военным трибуналом на десять лет лишения свободы, с разжалованием в рядовые (а он был сержантом) и лишением всех правительственных наград.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;По сути Абдулхаким Акаев убил вора, который позарился на охраняемый секретный объект. За это в обычных условиях надо было бы наградить…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Спустя какое-то время после отбытия срока Абдулхаким Акаев обратился в Президиум Верховного Совета СССР в отдел наград с просьбой вернуть ему его боевые награды, изъятые перед осуждением.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1959 году просьба активного участника Великой Отечественной войны была удовлетворена, и все награды вернулись к их владельцу. Хоть и редко надевал их фронтовик, но хорошо помнил, за что была вручена каждая, тем более что их ему пришлось «отработать» дважды.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер ветеран в г. Буйнакске.<br>
<br><img border=0 src="i_113.jpg"><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Учитель, перед именем твоим…»<br></h3><img border=0 src="i_114.jpg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Камиль Абакаров<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Всю жизнь он мечтал посвятить детям, их воспитанию, дать им образование, чтобы они выросли достойными Гражданами своей Родины. Когда он стал учителем школы, в первую очередь учил детей добру, любви к окружающим, дружбе. Но для исполнения заветной мечты судьба отпустила ему не много времени.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда фашистская Германия вероломно напала на нашу Родину, на наши мирные города и села, сердце педагога-патриота не могло найти покоя от возмущения и негодования. 22 июня 1941 г. накануне войны, Камиль Залибекович Абакаров, как и все учителя школы, был на выпускном вечере своих учеников и после вечера вернулся домой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Перед сном он любил перечитывать рукописи своих новых произведений – стихов, прозаических сюжетов и т. д. Он, кроме учителя, был еще и писателем. Начавшаяся война требовала все новых и новых защитников, и учителю пришлось отложить на время в сторону перо, учебники и взять в руки автомат – он пошел на фронт защищать не только своих любимых детишек – Абакара и Вазипат, но и всех детей страны от фашистской чумы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В августе 1941 г. учитель Камиль Залибекович Абакаров ушел на фронт. Мы не знаем, как он воевал, где поднимался в атаку, не узнаем, сколько фашистов истребил, но уверены, что он честно и отважно воевал, смело поднимался в атаку… Мы многого не знаем о нем, но у нас есть отрывки из его фронтовых писем, которые он присылал домой жене, детям, в коллектив учителей. Содержание этих писем мы и хотим предложить читателю.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Письма с фронта, опаленные и пропахшие военной гарью, бесценны. В одном из писем домой читаем: «Ждем приказа о наступлении… Как долго, мучительно долго тянутся эти минуты, полные опасности, тревоги. С минуты на минуту ждем приказа о наступлении. Пишу ночью при свете костра». (12 июня 1942 г.) Мы не знаем, как сложился этот бой для нашего учителя, для его товарищей. Письма домой он писал в минуты затишья между боями. Между боями он не забывал и о поэзии – писал стихи, писал маленькие зарисовки, а может, вел и дневник.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот еще два письма, отправленные 23 июня 1942 г.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот это он, видимо, написал первым. В нем Камиль Залибекович сообщает своей жене радостную весть: «Со мной из Буйнакска есть еще один земляк, знакомый по Буйнакску еще до войны, его фамилия Огиенко. С ним вместе живем. Его жена работает учительницей в школе. Если от меня не получите письма, сходите к ней и спросите…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И уже в следующем письме, написанном в тот же день, читаем: «… Впервые за годы войны у меня на глазах слезы. Я потерял своего друга-земляка Огиенко. Видимо, теперь настала моя очередь…» (По данным Буйнакского горвоенкомата, рядовой Огиенко Иван Павлович пропал без вести 20 августа 1942 г. – Сост.).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А это письмо он адресовал своим друзьям в школу: «Здравствуйте, тт. Гаджиев и Светенко! Во-первых, шлю Вам фронтовой привет и желаю успеха в Вашей работе. Екатерина Ивановна, прошу Вас передать от меня всем учителям и учащимся г. Буйнакска фронтовой привет! И желаю Вам успехов на педагогическом фронте. Товарищи, обучайте и воспитывайте будущее поколение в коммунистическом духе и большевистской закалке и устойчивости!.. От имени наших фронтовиков обращаюсь к вам: боритесь самоотверженно на педагогическом фронте. Этим вы окажете помощь фронтовикам!» (16.10.1942 г.).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Еще одно письмо, уже не от него, а от его фронтового товарища и земляка получила жена Абакарова: «От товарища Абашева Джамала фронтовой привет. Сообщаю, что с Абакаровым Камилем мы жили около двух лет как родные братья. Теперь я потерял товарища. 31 августа, в 10 часов утра он погиб. Был ранен в голову».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…Так Дагестан потерял отважного сына, замечательного педагога, отличного кумыкского поэта, писателя-прозаика. Война никого не пощадила, унося из наших рядов и солдат, и писателей, и артистов, и учителей.<br>
<img border=0 src="i_113.jpg"><br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сержант Гасан Магомедов<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он мечтал стать офицером – командиром Красной Армии, для того и поступил учиться в Краснодарское миномётное училище. Но начавшаяся война отдалила Гасана Магомедова из Лакского района от мечты юности.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Курсанта Г. Магомедова направили в распоряжение Южного фронта под г. Харьков, где под командованием генерал-лейтенанта Р. Малиновского велись очень тяжёлые бои. В этих боях наш земляк был ранен в ногу, превозмогая боль, он остался на поле боя и помогал своим товарищам отбивать атаки врага, пока его, истекающего кровью, не подобрали наши санитары.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гасана отправили в тыловой госпиталь. После излечения он вернулся в свою часть и в 1943 г. вновь участвует в боях по освобождению городов и деревень родной страны. С боями вышли к большой реке Днепр. Путь к берегам Днепра был очень тяжёлым, немецкая авиация, артиллерия день и ночь бомбили, обстреливали подступы к ней. Но уже ничто не могло помешать нашим войскам, ничто не могло остановить напор нашей армии; соединения 1-го УФ переправились через Днепр, освободили столицу Украины Киев, потом г. Коростень. Доблестные войска генерала армии Н.Ф. Ватутина освободили город Волынский (Володарск-Волынский) и с тяжёлыми боями совместно с войсками 1-го БФ упорно шли вперёд к границе Польши, чтоб освободить братский польский народ.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но перед нашими войсками встала мощная водная преграда – река Висла. На Восточном берегу многоводной реки, откуда предполагалась переброска наших войск, бои за переправу были исключительно тяжёлые. Заплатив высокую цену, – здесь полегло много наших бойцов, советские войска всё же переправились на западный берег Вислы и с боями овладели городами Альтдамм, Драмбург, Штаргард, Керлин и другими. После Польши была Германия, это уже была освободительная война народов Европы, в том числе и немецкого, от фашизма.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Магомедов Гасан Умарович был награждён орденом Красной Звезды, медалями «За отвагу», «За победу над Германией», получил несколько благодарностей от ВГК тов. И. Сталина. За войну был ранен дважды, в том числе и в голову, была и контузия.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После войны сержант вернулся домой. Позднее переехал в Буйнакск и работал на Агрегатном заводе.<br>
<img border=0 src="i_115.jpg"><br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он был учителем<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Абакаров Бадави Магомедович считал, что самая лучшая профессия – профессия учителя. Учить детей, воспитывать в детях любовь и уважение к окружающему, любить мир и дружбу между народами, дать им образование – это очень благородно. Но начавшаяся война с фашистской Германией заставила Бадави Магомедовича из сел. Хурукра Лакского района 30 августа 1941 г. взять оружие в руки и встать в ряды защитников Родины.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Его направили в район самых ожесточенных боёв.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Харьковское направление. Здесь 332 сп, в составе которого он воевал, вместе с другими воинами ценой огромных потерь сковывал и сдерживал натиск многократно превосходящих сил противника, тем самым обеспечивая другим частям организованный отход на новые рубежи. Против нашего Воронежского фронта фашисты бросили всю мощь своих сил: тысячи танков, самолётов, артиллерию и др. Бойцы понимали: чем дольше они будут сдерживать врага в этом направлении, тем быстрее и лучше подготовятся к будущим боям отходящие части, тем быстрее придет в себя и погонит фашистов назад наша армия. В этих кровопролитных боях мужественно сражался и учитель Абакаров.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В одном из тяжелых боев за украинский город Харьков в первых числах января 1943 г. он получил сквозное ранение в левую ногу. Зимняя рана оказалась тяжелой и кровоточащей. Он не мог самостоятельно двигаться, снег уже успел побагроветь от крови, но, к счастью, вовремя подоспели санитары. Сделав на месте обезболивающий укол и перевязав ногу, его унесли подальше от поля боя. Через день раненого отправили в тыловой эвакогоспиталь в Грузию – в город Цхалтубо. Из госпиталя он выписался 4 марта 1943 г. Врачи в своем консилиуме вынесли решение: «… непригоден для дальнейшей службы».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За участие в боях на фронтах Великой Отечественной войны учитель из Хурукра был удостоен медалей «За боевые заслуги», «За победу над Германией» и др.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После демобилизации Бадави Магомедович Абакаров переехал в Буйнакск.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Бараев Абдулкадыр из Чиркея<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Бараев Абдулкадыр родился в 1920 г. в старинном аварском селении Чиркей. Учился в сельской школе, мечтал продолжить учебу, получить достойное образование. Но началась Великая Отечественная война.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Уже на третий день войны, 25 июня 1941 г.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А. Бараев был призван в ряды защитников Отечества, попал на Западный фронт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Первые дни, месяцы, да и год начала войны были одними из самых тяжёлых как в физическом, так и в психологическом отношении.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Абдулкадыру не одну сотню километров пришлось отступать, оставлять города и деревни, теряя боевых друзей. Но наступил долгожданный перелом на фронтах Великой Отечественной войны; набравшийся опыта, экипированный новым оружием и техникой, одетый, обутый советский солдат остановил врага. Уже в составе 1-го, потом 2-го Украинских фронтов Абдулкадыр Бараев гнал и гнал врага, нанося ему смертельные удары, уничтожая его технику. Старший сержант не только умело командовал своим отделением, но и сам был отважным воином. За свои героические действия старший сержант Бараев Абдулкадыр из Чиркея был награждён одним из высших орденов Советского Союза – орденом Красного Знамени.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После войны вернулся в родной в Чиркей. Умер и похоронен там же.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;За подбитые танки орден Славы<br></h3><img border=0 src="i_116.jpg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Петр Постников<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Постников Петр Павлович родился в г. Красноярске в 1912 г., где и проживал до самого начала войны. С первого дня начала войны 30-летний сибиряк ушел на фронт, попал в Красноярский 510 ап. Их полк прибыл под город Смоленск, где, истекая кровью, вели тяжелые оборонительные бои, сдерживая многократно превосходящие, хорошо вооруженные силы группы армии «Центр», войска нашего Западного фронта маршала С.К. Тимошенко и другие измученные наши части, без достаточного вооружения, отдыха, без достаточной медпомощи.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Здесь наши войска, в составе которых сражался и бесстрашный сибиряк, держали оборону до октября 1941 г. Но, как известно, превосходство в живой силе и вооружении, дававшее противнику преимущество, позволило им занять старинный русский город Смоленск. Пришлось отступать и рядовому П.Постникову до самой Полтавы. Их полк, ведя тяжелые бои, нес большие потери личного состава, из которых до Полтавы дошли единицы, но свое знамя полк сохранил, и поэтому здесь был сформирован новый состав полка. Далее обновленный полк шел с боями до Брянских лесов. В этих боях, уже сержант, помком взвода, Постников получил первое пулевое ранение.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;До ранения отважному сибиряку командир полка поручил достать «языка». Подобрав четырех крепких ребят, Петр отправился на задание. Попотеть пришлось изрядно – потратили более 10–12 часов, но «улов», с которым вернулся Постников с друзьями, оказался удачный, привели, как говорится, в целости и сохранности (он так и отрапортовал командиру полка), не одного, а двух немцев, которые оказались разговорчивыми, и все их данные оказались верными. За выполнение этого задания сержант Петр Постников получил медаль «За отвагу». Второй, не менее дорогой для него, наградой было то, что в Брянских лесах в 1943 г. перед решающими боями его приняли в ряды Коммунистической партии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После излечения он попал в новую часть в 204 ап 13 ад Резерва Главного Командования командиром взвода.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На наш вопрос: за что был удостоен столь высокой солдатской награды – ордена Славы III степени, – Петр Павлович рассказал следующее:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Это было летом 1943 г. на Курской дуге. В числе участников в этих боях была и наша 13 ад. Наш 204 ап стоял на одном из танкоопасных участков. Бои начались с самого рассвета. Летняя жара, пыль от идущих танковых армад, с каждым орудийным выстрелом, поднимаясь ввысь, она так заволакивала небо, что солнца не было видно. Бои были тяжелые, изнуряющие и наши и немецкие танки шли друг на друга, даже на таран, а наши артиллеристы, в основном противотанковые пушки, стреляли из-за укрытия прямой наводкой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Несли большие потери обе воюющие стороны, очень успешно нашим танкистам помогали и мы – артиллеристы, снарядов постоянно не хватало, не успевали подносить, подвозить. Мы делали по сотни выстрелов, даже стволы пушек не выдерживали такую скорострельность. Доставлять до наших батарей снаряды помогало и гражданское население, хотя командование просило их не делать этого, заботясь об их безопасности.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот в один из моментов фашистский танк заметил одну из пушек моей батареи и выпустил снаряд по пушке – погиб весь расчет, но сама пушка осталась не поврежденной. Тогда я бросился к пушке, притащил полный ящик со снарядами, еще пол-ящика было рядом с пушкой. Я сам заряжал, сам наводил на цель, стрелял. Помню, сделал более двадцати выстрелов, и от моих выстрелов загорелись два танка. В этот момент подбежал ко мне командир дивизиона майор Михайлов Николай Иванович, который сам стал у пушки, а я стал подносить ему снаряды, вместе мы подбили еще один танк, потратив на него 3–4 снаряда.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За этот бой, за два подбитых мною танка меня наградили орденом солдатской Славы III степени и присвоили звание “старшего сержанта”, а командиру дивизиона присвоили звание Героя Советского Союза и воинское звание “полковник”».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но на этом война не закончилась, старший сержант П.Постников продолжал очищать свою Родину, за которую был готов отдать жизнь, от фашистской нечисти. Освобождал Житомир, Тернополь, Львов, Румынию, Польшу, Верхнюю Силезию, Дрезден, Венгрию, Чехословакию, форсировал множество малых и больших рек.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Во время переправы через Эльбу, уже гвардии старшина, Постников Петр Павлович получил ранение в шею и был направлен в госпиталь № 605 города Брно Чехословакии. В этом же городе, точнее в госпитале он получил грамоту от ВГК И. Сталина и две медали: «За отвагу» и «За боевые заслуги».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После госпиталя демобилизовался и приехал в 1945 г. в Буйнакск, где создал крепкую семью фронтовиков, женившись на фронтовичке Иващенко Зое Борисовне.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Постников Петр Павлович был всегда желанным гостем у учащейся молодежи города. Его с супругой часто приглашали на разные встречи, торжества.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер Петр Павлович в г. Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Прожекторист ПВО<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ляшенко Николай Дмитриевич родился в 1907 г. На фронт ушел добровольцем, был направлен в военное училище, но фронту требовались бойцы сейчас. Поэтому через два месяца учебы ему присвоили звание сержанта и направили водителем автомобиля в прожекторную автороту.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На своей машине он исколесил почти все донские села и степи, где в основном работали ночью, выискивая прожекторами в темном небе фашистских стервятников, освещая нейтральные полосы и передний край вражеской обороны.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В боях за Сталинград его машина была подбита и вышла из строя. Машину отправили в ремонтные мастерские автобата, а прожектор спасли, аккуратно сняли и установили на другую автомашину. И Николай Ляшенко продолжил свои обязанности прожекториста.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После Сталинграда был Курск и другие населенные пункты, большие и малые.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Участвовал в прорыве обороны фашистских войск в районе Моравских озер. На своей машине Николай Дмитриевич Ляшенко дошел до города Кенигсберга в Восточной Пруссии, где его прожектор нащупывал вражеские самолеты, которые уже зенитчики ПВО сбивали. Вместе с ним воевали и земляки – ребята из Буйнакска: Сулейманов Вали, Магомедов Кази и другие.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;День Победы он встретил в поверженном Берлине, куда его часть вошла с боями.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После демобилизации вернулся в Буйнакск и работал шофером в АТК-9.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Героический боевой путь прожекториста Ляшенко отмечен медалями «За боевые заслуги», «За оборону Сталинграда», «За взятие Будапешта», «За взятие Кенигсберга», «За взятие Берлина», «За Победу над Германией», благодарностями от Верховного Главного командования тов. И. Сталина и многими юбилейными медалями.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер ветеран в г. Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;На войне как на войне<br></h3><img border=0 src="i_117.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ханапи Нуриев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;С 1959 года я занимаюсь поиском и сбором материалов о ветеранах войны. Хоть и прошло более полувека со дня окончания войны, немало защитников нашей Родины, выживших в этой «мясорубке», а также павших на поле брани, еще остаются неизвестными. Расскажу об одном мужественном и скромном солдате той великой войны, через которую прошли наши отцы и деды. Прежде чем начать свой рассказ о нем, хочу выразить благодарность другу нашего музея Боевой славы Келемету Магомедовичу Келеметову, познакомившему меня с этим человеком.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ханапи Нуриев родился в селении Нижний Каранай, окончил Дахадаевскую школу [24 - Неполная начальная школа № 4 им. Дахадаева, ее иногда называли “базовой”, где будущие учителя-студенты проходили педпрактику. (Сост.)] в Буйнакске, потом – ФЗО кожзавода. Когда началась война, Ханапи было 18 лет, но он добровольцем ушел на фронт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свой первый бой Ханапи Зайнутдинович принял в Воронежской области. Самым ярким из боевых будней Ханапи был день в 1943 году, когда перед боем начальник политотдела 309 стрелковой ударной дивизии полковник Бравда вручил ему партбилет.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из воспоминаний фронтовика: «Перед нами поставили задачу занять удобную позицию и быть готовыми к бою. Я тогда был командиром взвода пулеметчиков. Разведка доложила, что рано утром, это было в начале года, немцы пойдут на штурм высоты. Мы должны были сорвать замысел врага.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Утром завязался такой бой, что наши пулеметы не выдерживали режим огня: нагретые кожухи пулеметов не стреляли, а выбрасывали патроны на десять-двадцать метров. Мы охлаждали их снегом, но и это не помогало. Немцы начали психическую атаку. Бой был неравный, помощи не было.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Поступил приказ: оставить позиции и отойти на более удобные. Отстреливаясь из автомата и держа в руке гранату, я поднялся на верхушку холма и вдруг увидел тяжело раненного политрука. Подполз к нему, чтобы оказать помощь. “Я тяжело ранен и не хочу попасть в плен. Пристрели меня”, – попросил политрук. Просьбу его я не выполнил, уходя, пообещал вернуться за ним с подмогой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Через несколько часов к нам прибыло пополнение. Бой продолжался. Всех раненых и политрука унесли с поля боя…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;… Это было на Курской дуге. Наш батальон находился на передовой линии. По цепи передали: немцы! Над нами летели вражеские самолеты. Все бойцы залегли на дно окопа и стали ждать, пока пролетят самолеты. Я высунулся из окопа и увидел, что самолеты летят очень низко. Взяв у одного бойца «старушку» – винтовку Мосина, стал стрелять без особой уверенности попасть в самолет. Выстрелил трассирующими – пуля попала в бензобак «Ю-88». Самолет взорвался в воздухе и упал на землю. Я не успел сообразить, что к чему, а стоявшие рядом комполка и его заместитель Федоров обняли меня и стали поздравлять…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За сбитый самолет Ханапи вручили орден Отечественной войны II степени [25 - За такой подвиг давали орден Славы III ст. Но к этому времени еще не было орденов Славы, он появился только с 8.11.1943 года. По словам Х.Нуриева, позднее он был представлен к Славе II ст., но награду не вручили из-за отказа учиться на курсах “Выстрел”. (Сост.)]».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Под Прохоровкой его взвод ПТРов уничтожил 10 танков врага, а на личном счету Ханапи Нуриева три танка, за что его наградили орденом Славы III ст.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На войне случалось немало курьезных случаев, об одном из них рассказ ветерана:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Однажды меня и еще двух бойцов отправили в разведку. Недалеко от нас был лес, на опушке леса стоял домик. Необходимо было выяснить, есть ли кто-то в нем. Мы осторожно пошли в сторону дома, остановились в 200–300 метрах от него и стали присматриваться. Не обнаружив никого, я снял свой маскхалат и отдал нашим разведчикам, а сам прополз метров 20–30 и взобрался на дерево, чтоб оттуда в бинокль осмотреть окрестность.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Поднимаюсь, а меня снизу штыком по одному месту. Я разозлился, думаю, нашли время шутить. Выругавшись, посмотрел вниз, а там стоят несколько немцев в белых маскхалатах и кричат: хенде хох! Где там «хенде хох», я от неожиданности разжал руки и рухнул на снег, прямо посреди них. Один из немцев моментально ножом отрезал ремень моих ватных брюк, за поясом которого висели две гранаты, забрал наган, гранаты, а другой сорвал с плеча ППШ и полевую сумку. Коверкая слова, один из немцев спрашивает по-русски: «Что ты делает дерева?». Отвечаю: «Я хотел перейти на вашу сторону и поднялся на дерево, чтобы узнать, в какую сторону идти». – «Русский Иван обманет». Под дулом автомата меня повели в сторону дома, а моих друзей, видно, они не заметили, и те, не вступая в бой, ушли.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Здесь меня допрашивали. Я им твержу, что был голодный и шел сдаваться в плен. Спрашивают: «А где пропуск твой?» – «У меня нет пропуска». – «А мы бросаль сомолет пропуск Ивану!» Но я тоже не менее упорно объясняю: «Я никогда не видел эти пропуска, я пришел добровольно». После этого меня оставили в покое. Вдруг через 2–3 часа началась автоматно-пулеметная стрельба и «мои» немцы зашевелились, занервничали. Предварительно сняв диск с ППШ, они перешли в другую комнату, оставив меня один на один с немцем, задававшим мне вопросы на ломаном русском.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я сидел на корточках, обхватив руками живот, и вдруг меня осенило! Решив перехитрить часового, тем более он без особой бдительности охранял меня, я то и дело выглядывал в окно. Потом стал стонать и жестами объяснять, что у меня живот болит и мне надо на двор. Он мне: «Нет, Иван обманывает». Еще сильнее, прижав живот, я стал корчить гримасы. Тогда он выхватил свой пистолет и, отрезав все пуговицы на моих брюках, без телогрейки вытолкнул меня на двор и, направив пистолет на меня, приказал сесть. Я сделал два-три шага от дверей и говорю, придерживая руками брюки, что будет нехорошо. Тогда он кричит: туда, туда! И указывает на небольшой куст в 5–6 метрах от домика.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я не успел сделать и двух шагов, как началась артиллерийско-минометная стрельба. Снаряды стали падать близко к дому, на противоположной стороне. А мой «телохранитель» пригнулся, отвернувшись от меня. В этот момент я крепко схватил двумя руками свои брюки и вовсю пустился бежать. Немец стал стрелять, к счастью, в руках у него был всего-навсего пистолет. По асфальту я не пробежал бы так быстро, как несся по глубокому снегу. Добежал до первых деревьев, дальше немец меня преследовать почему-то не решился. Пробежав еще 100–150 метров, я понял, что удалился на безопасное расстояние, – стрельбы уже не было слышно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так, побывав в плену у немцев около 3-4-х часов, я вырвался и уже в сумерки благополучно вернулся к своим. Меня не ждали, решили, что я в плену или убит, тем более мои товарищи видели, как меня схватили немцы. Товарищи встретили меня с радостью, с «радостью» встретили и контрразведчики, которые до самого утра чинили мне допрос. Допрашивали двое, то задавали вопросы дружелюбно, то с окриками и угрозами. Задавали одни и те же вопросы, я тоже отвечал одно и то же. Уже под утро вошел сам командир полка и велел особистам прекратить допросы. И тогда я по всем правилам доложил командиру полка о результате разведки. Он поблагодарил меня, приказал покормить и дал отдых на целый день. Вот так тоже бывает иногда на войне…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За время войны старшина Xанапи Нуриев был награжден орденом Отечественной войны II ст., двумя орденами Красной Звезды и орденом Славы III ст.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После войны его направили в Солнечногорск на курсы «Выстрел». Но нашего героя влекла историческая родина. Ханапи написал рапорт на имя начальника курсов генерал-лейтенанта Смирнова, чтобы его уволили. Просьба была удовлетворена.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так Ханапи Нуриев вернулся домой и ныне в окружении своей доброй и дружной семьи живет и воспитывает внуков.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;59 зарубок снайпера Саидова<br></h3><img border=0 src="i_118.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Изамутдин Саидов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гвардии старшина Изамутдин Шахманович Саидов в годы Великой Отечественной войны был снайпером 171 сп 137 сд. За годы войны ему не раз приходилось участвовать в групповых боевых действиях, поджидать противника в засадах. Много интересного он рассказывает при встречах. Вот один из его рассказов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Летом 1942 года наш полк стоял в Курской области. Мы разместились на высотке в сосновом лесу. У подножья этой высотки в разрушенном селе базировался немецкий батальон. От фашистов нас отделяла река шириной 40–45 метров, в один метр глубиной. Однажды меня и одного лейтенанта вызвали в штаб к командиру полка подполковнику Гордееву. Он поставил перед нами задачу: выбить немцев из села и дать нашим возможность беспрепятственно продвигаться вперед. Для этого нам приказали взять ещё двадцать бойцов и в полночь выступить.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В назначенное время мы разделились на две группы и переправились через реку. Ночь была теплой, но мокрая одежда давала о себе знать. Под утро взвились в небо долгожданные ракеты. Одна группа вошла в село с тыла, другая – с берега. Первыми на нашем пути были трое часовых. Их мы уничтожили бесшумно. Остальных, спящих в блиндаже, забросали гранатами и обстреляли из автоматов. В результате штурма батальон врага был разбит, немногие оставшиеся в живых спаслись бегством.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В том бою фашисты потеряли более 150 солдат и офицеров, а с нашей стороны был один убитый и пятеро раненых. После этой операции наш полк получил возможность идти вперед. Начальник штаба полка по разведке гвардии капитан Черепанов сказал мне, что в том бою лично мной было убито 36 фашистов, за что я получил медаль “За боевые заслуги”…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…Осенью 1943 года мы наступали на Орловско-Курском направлении. Полк остановился на привал в холмистой местности с зарослями колючих кустарников в западной части холма. Немцы же находились в восточной части холма около оврага. Расстояние между нами было примерно 700–800 метров. А в стороне от нас на довольно значительном удалении располагался один из наших батальонов, куда надо было трижды в день отправлять походную кухню. И всякий раз фашисты обстреливали из станкового пулемета бойцов, везущих еду товарищам.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В один из дней меня вызвал капитан Черепанов, о котором я уже упоминал в своем рассказе. Он дал мне задание уничтожить этот пулемет. Меня должен был прикрывать ефрейтор Мещеряков.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вышли мы на задание ночью, чтобы как можно ближе подойти к вражеской огневой точке и занять удобную позицию. Поняв, что выбранная мной позиция удачна, почти рядом с дзотом, я двинулся дальше один, оставив Мещерякова в 300 метрах от себя. Как только приготовился, начала двигаться наша полевая кухня и одновременно с ней заговорил пулемет. Одного выстрела мне хватило, чтобы достать пулеметчика. Торопясь отойти, я стал двигаться к своим, то ползком, то короткими перебежками, потому что по мне уже начали стрельбу. На счастье, по пути подвернулась воронка, в которой я переждал огонь. А тем временем Мещеряков вернулся в расположение части и сообщил им, что я погиб.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ночью я выбрался из воронки и пришел к своим. “Стой, кто идет?” – окликнул меня часовой. У меня зуб на зуб не попадает, насквозь промерз. К тому же часовой не сразу поверил, что это я, меня уже не ждали увидеть живым. После этого двое суток приходил в себя в санчасти. А через несколько дней мы двинулись в наступление. В одном из боев меня ранило, но до этого я успел снять ещё одного мешавшего нашим пулеметчика…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В послужном списке Изамутдина Шахмановича Саидова значатся убитыми 59 фашистов. Боевые заслуги нашего земляка отмечены орденом Славы III степени, медалью “За отвагу”, десятком грамот и благодарностей от командования.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 2003 году И.Ш. Саидова не стало, он умер в г. Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Вызываю огонь на себя!»<br></h3><img border=0 src="i_119.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ильяс Казиханов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Гореть, а не тлеть» – таков был его девиз всегда и всюду: в годы юности, в военное лихолетье и послевоенные годы зрелости. Своему девизу он верен и в свои преклонные годы. В свои более 80 лет он выглядит менее чем на 60.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Казиханов Ильяс Батырханович родился в 1923 году в с. Нижнее Казанище Буйнакского района. Учился в сельской школе, здесь вступил в комсомол, был избран секретарём школьной комсомольской организации. Он был активным вожаком, проводил интересные комсомольские собрания, дискуссии и диспуты, где обсуждали поведение учащихся, их успеваемость, занятия в кружках Осоавиахима. Выступления его были острые, с критикой, он считал, что истинный патриот должен обязательно иметь значок «Ворошиловский стрелок», или «Ворошиловский всадник», или значок ГТО.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;1940–1941 учебный год подходил к концу, уже все экзамены на аттестат зрелости красного цвета сданы. У него были планы поступить учиться в Махачкалинский пединститут на исторический факультет, чтобы после института приехать в родную школу и учить детей. Но начавшаяся война с фашистской Германией в одночасье разрушила все планы юноши. Но не напугала.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он срочно созывает внеочередное комсомольское собрание школы, где выступает как настоящий оратор, как патриот, как вожак молодёжи с призывом ко всем комсомольцам записаться добровольцами на защиту своей Родины. И сам первым записался, его примеру последовали все члены бюро школьного комитета комсомола.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ильяс ещё до войны научился хорошо стрелять, но для того чтоб победить врага, метко стрелять было мало.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В октябре 1941 г. молодой комсомолец, ему не было ещё 18 лет, «востребовал» для себя привилегию как секретарь комитета комсомола, быть призванным досрочно, добровольно. Так как ему не исполнилось 18 лет, его решили направить в Тбилисское военно-артиллерийское училище им. 26 Бакинских комиссаров. Несмотря на то, что курсы были ускоренные, он успешно окончил училище; отличник математики, он быстро и точно выполнял все вводные расчёты. Получив звание лейтенанта, Ильяс направляется в 55 ап 61 сд.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;По прибытии на место назначения он не успел толком представиться, как сразу пришлось включиться в дело: полк уже грузился в эшелоны для отправки на фронт. Уже в эшелоне по пути следования командир полка сообщил лейтенанту Казиханову, что он назначается командиром взвода управления артиллерийской батареи.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В своё первое боевое крещение он окунулся в жестоких боях за портовый город Туапсе в июле 1942 г. Молодой командир не стушевал перед превосходящими силами противника, а умело корректировал стрельбу нашей артиллерии, чем и способствовал успеху полка.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После этого были ещё и другие успешные бои на Кубани, один яростнее другого. В ожесточённых боях, освобождая станицы Ново-Дмитровку, Северскую, Холмскую, Обнинскую, наши войска подошли к станице Крымская. Здесь фашистские части оказывали наиболее отчаянное сопротивление нашим войскам. Они выстроили здесь свою «голубую линию», прорвать которую нашим войскам оказалось очень трудно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Перед войсками 56А была поставлена задача: прорвать совместно с другими войсками оборону немцев на «голубой линии» и освободить станицу Крымскую. «Согласно плану операции 56А должна была главный удар силами 10 гвск, 61 и 383 сд нанести из района Украинская, Поповский, Верхне-Ставропольский…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В этих боях в составе 55 ап участвовал и лейтенант И. Казиханов. После упорных боёв нашими войсками была занята одна из стратегических высот врага. Немецкое командование не могло смириться с потерей этой важной высоты; под покровом ночи, подгоняемые своими пьяными командирами, фашисты пошли на высоту – для выполнения этой задачи был брошен специально отобранный батальон пехоты. Немцам операция удалась, и они вернули большую часть высоты, заняв её передний край.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но наше командование тоже не собиралось отдавать высоту, взятую накануне с великим трудом: чтоб вернуть её, надо было уничтожить врага и выбить его из занятых позиций. Командование полка вызывает испытанного, отважного и бесстрашного лейтенанта арткорректировщика Казиханова. Ему приказало сесть в танк и, максимально приблизившись к позициям врага, корректировать огонь артиллерии полка. На позиции 55 сп в этот момент находился и командир 61 сд генерал-майор С.Н.Кузнецов, который тоже напутствовал лейтенанта. Чётко отдав честь генералу, Казиханов спросил, как положено по уставу: «Разрешите выполнять?» – «Выполняйте!».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Танк, взревев мотором, разбрызгивая раскисшую землю своими гусеницами, понёс лейтенанта-артиллериста навстречу врагу. Заметив советский танк, враг открыл по нему огонь, но механик-водитель, маневрируя, максимально близко подойдя к позициям врага, так умело поставил свой танк, что немецкие стволы не могли поразить его – он был вне зоны поражения. Тогда на уничтожение танка поползла пехота, и стала плотно окружать его. В этот критический и напряжённый момент отважный горец, открытым текстом называя свои позывные, дал команду нашим артиллеристам: «Вызываю огонь на себя!». «Приказываю, огонь на меня! Огонь на меня!!!» – ещё громче крикнул Казиханов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Артиллеристы на несколько секунд растерялись, оцепенели и одновременно с очередным приказом лейтенанта «Огонь на меня!» выпустили залп целой батареи. Но они были настолько точны, что ни один снаряд не попал в наш танк, а фашистов так рассеял, так отмёл от танка, что и танк-разведчик стал посылать по врагу свои «гостинцы». После такого огня артиллерии пошла на штурм высоты наша пехота, с трудом передвигая тяжёлые, как гири, солдатские ботинки с обмотками и налипшим кубанским чернозёмом. Высоту почти без потерь вернули назад.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот что пишет об этих боях один из участников битвы на Кавказе немецкий генерал Вильгельм Тике в своей книге «Марш на Кавказ» на стр. 394:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«4 апреля 1943 года начался мощный артиллерийско-минометный обстрел всей полосы обороны 97-й егерской дивизии [26 - Командовал 97 пд генерал-лейтенант Рупп. (Сост.)]. Советское большое наступление началось! …На этом участке до стыка с полосой обороны немецкой 9-й пехотной дивизии советским 55 гв., 383 и 61 сд удалось во многих местах вклиниться в оборону. До середины дня баварские егеря и румыны отчаянно оборонялись, использовали любые возможности, чтобы закрепиться, но все же медленно оттеснялись назад. Потери были высоки…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После этого 61 дивизия генерала-майора С.Н. Кузнецова с боями освобождала станицу за станицей кубанской земли. Под станицей Обнинской Казиханов был тяжело ранен и отправлен в ЭГ в адыгейское село Тахтамукай (ныне город Октябрьск). После выздоровления ему был положен отпуск на родину для дальнейшего лечения, но он отказался, заявив: «Отдохнём после победы».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А до победы, ох, как было ещё долго! Войска 61 сд 10 гвардейского корпуса генерал-майора И.А. Рубанюка шли на Запад, освобождая советскую территорию – Кубань, Украину, Молдавию; западные государства – Румынию, Югославию, Венгрию, Австрию, Чехословакию.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Был май, была Победа, но была и милитаристская Япония на Дальнем Востоке, надо было обезопасить свои и дальневосточные границы. 8 августа 1945 г. руководство нашего государства объявило Японии войну, чтоб больше они не могли провоцировать и бесчинствовать на наших госграницах. Для этого на Дальний Восток были переброшены наши испытанные в боях с фашистской Германией войска.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Война с Японией была скоротечной, она шла менее месяца и завершилась полной капитуляцией Квантунской армии 2 сентября 1945 г. В этой войне с Японией принимал участие и наш земляк подполковник в отставке Ильяс Батырханович Казиханов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Одним из знаменательных событий в грозные годы войны Ильяс Батырханович считает март 1944 г., когда перед боем по освобождению города Берислав Херсонской области на правом берегу Днепра, его приняли в партию, когда комсомольский билет он поменял на партийный. И вот уже более 60 лет хранит он свой партбилет и с гордостью произносит: «Я коммунист грозного военного 44 года!»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот что вспоминает один из авторов данной книги Абдулла Магомедов: он был в числе тех, кто создавал и открывал в Махачкале Дагестанское художественное училище в сентябре 1959 г. и стал его первым директором.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я имел счастье быть его студентом первого набора и видеть каждый день этого моложавого, по-военному подтянутого, стройного, требовательного и в то же время очень доступного, справедливого и доброго человека. Он очень хорошо смог поставить и организовать учебно-воспитательный процесс, мы всегда были обеспечены всем необходимым – мольбертами, красками, кистями, натюрмортным и гипсовым фондом, а это, когда приходится начинать с нуля, очень непросто. Его энергия, передавалась и нам – его студентам: в работе горел, того же требовал и от своих подчинённых преподавателей, и от нас, студентов. Под его руководством было проведено много разных тематических вечеров, встреч, спектаклей, выставок, спортивных соревнований.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Таков был наш ветеран Великой Отечественной войны подполковник запаса Ильяс Батырханович Казиханов, наш всеобщий любимый директор. Даже с истечением стольких лет после нашего первого выпуска – 1964 г. – ни одну встречу выпускников мы не мыслим без его участия, он всегда наш желанный дорогой тамада.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он горел, а не тлел, это привил и в сердца своих благодарных студентов. Мы все с гордостью говорим: нашим первым директором был Ильяс Батырханович Казиханов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Грудь фронтовика украшают два ордена Отечественной войны I, II степени, Красной Звезды, две медали «За отвагу», «За боевые заслуги», «За оборону Кавказа», медали за Будапешт, за Вену, за Прагу, «За победу над Германией», «За победу над Японией» и множество благодарностей от ВГК И. Сталина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гвардии подполковник Ильяс Батырханович Казиханов из Нижнего Казанище ныне проживает в Махачкале.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Будьте здоровы, живите долго, товарищ гвардии подполковник, товарищ гвардейский директор, наш учитель, наставник, старший товарищ, всегда подтянутый и аккуратный в пример многим молодым.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Под этими словами подписываются все Ваши студенты, ставшие Вам верными друзьями.<br>
<br><img border=0 src="i_120.jpg"><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Прошагал пол-Европы<br></h3><img border=0 src="i_121.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Абзайдин Касумов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Абзайдин Касумович Касумов родился в 1900 году в Буглене, на родине легендарного Али-Клыча. После установления Советской власти в Дагестане переехал в областной центр в город Темир-Хан-Шуру в 1920 г. Не имея никакой специальности, он работал подсобным рабочим в горторге.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из рассказа ветерана: «О начале войны я услышал так. Утром 22-го июня встретил на улице знакомого, и он спросил, а что правда, что началась война? Я отвечаю – что за война, какая война? Ни о какой войне не слышал. После вдвоём мы пошли по улице им. Сталина и на одноименной площади увидели много горожан, стоящих под репродуктором, чёрного картонного радио, в ожидании какого-то важного сообщения. Присоединились к ним и мы…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так уже 22 июня 1941 г. он узнал о вероломном нападении фашистской Германии на нашу страну. До начала Великой Отечественной войны Касумов не служил в армии и не был призван, только 15 января 1941 г. его взяли на учёт, но не очень торопились мобилизовать его. Наконец, в начале мая 1942 г. его призвали и отправили в Грузию, в г. Зестафони. Здесь он и тысячи таких же, как он, новобранцев проходили общеармейскую подготовку по изучению стрелкового орудия. Касумов Абзайдин основательно изучил все виды стрелкового оружия, начиная от винтовки старого образца до автомата ППШ, пулемётов «Максим», Дегтярёва и Наганов. Учили и метанию гранат всех систем, их устройству и т. д. На всё обучение дали немногим больше месяца.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Таким образом, освоив и недолго потренировавшись в стрельбе, Абзайдин попадает в распоряжение 7 осбр и направляется в один из напряжённых участков боёв в годы войны, в район Смоленска, где вели тяжёлые бои воины Западного фронта генерала армии Г.К. Жукова. В этих боях Касумов получил ранение и попал в ЭГ № 30890 в г. Телави Грузинской ССР.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После госпиталя в составе 1331 сп участвовал во многих тяжёлых боях, освобождая города СССР и Запада, один их перечень говорит о многом – о его отваге и мужестве. Это Смоленск, Севастополь, Гуменне, Кошице, Новы-Тарг, Моравская Острава и др.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сколько пролито крови, сколько молодых, талантливых советских бойцов и командиров пало в этих боях. Они окутаны легендами, овеяны громкой славой, и это с полным основанием и правом относится и к нашему скромному и доброму ветерану Великой Отечественной войны Абзайдину Касумову.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За участие в боях по освобождению вышеперечисленных городов он отмечен благодарностями от ВГК И.Сталина, а также орденом Красной Звезды, медалями «За отвагу», «За победу над Германией» «За освобождение Варшавы» и др.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот один интересный случай из периода войны, который он рассказал:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Дело было в Польше. Наши бойцы дня на три остались без нормальной еды. Командир дал мне задание достать еду для бойцов. Раздобыв еду у поляков, я на бричке вёз её к нашим. Вдруг из лесополосы меня стали обстреливать, я погнал лошадь, достал ППШ и стал отстреливаться короткими очередями и вскоре оторвался от преследующего огня. Но одна пуля всё же угодила во флягу с молоком, к счастью, выше середины, но литра 3–4 молока я всё же потерял. Когда пришёл к своим и рассказал обо всём, бойцы долго хохотали, подшучивая: «Ты что же не поделился с фрицами, небось они тоже не ели 3–4 дня».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После войны Абзайдин Касумович Касумов жил и работал в г. Буйнакске, где и умер.<br>
<img border=0 src="i_120.jpg"><br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Погиб на Мурманском направлении<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда руководитель краеведов Верхнеказанищенской школы передала несколько материалов о погибших фронтовиках их села, была среди них и информация об Ибрагимове Ахмеде Ибрагимовиче.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ахмед Ибрагимов родился в 1904 году, в Верхнем Казанище. В 16 лет участвовал в борьбе за установление Советской власти – был красным партизаном. После установления новой власти с 1928 г. работал секретарём ячейки, а с образованием колхоза работал в городской организации колхоза. С 1939 г. до самого начала войны 1941 г. работал объездчиком лесного хозяйства. В числе других крестьян на защиту Родины был мобилизован и Ахмед.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Далее в материале краеведов говорится, что А.И.Ибрагимов в феврале 1942 г. прислал письмо, где писал, что направляется на учёбу командиром батальона. По окончании учёбы был направлен на фронт. После этого семья получила извещение о том, что он пропал без вести.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Просмотрев Книгу Памяти, на странице 514 читаем: «Ибрагимов Ахмед Ибрагимович, 1904 г. р., сел. Верхнее Казанище… рядовой пропал без вести». Читаем там же следующую запись: «Ибрагимов Ахмед Ибрагимович, 1914 г.р., Буйнакский район, рядовой 135 сп. Погиб 16 июля 1941 г. Похоронен: Мурманская область, Малое Озерко».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нет никакого сомнения, что обе эти записи об одном и том же рядовом бойце Великой Отечественной войны. Составители данной книги перелистали немало книг и другой литературы о боевых действиях советских войск на Севере – в Мурманском направлении.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Установить удалось следующее: 135 сп, в составе которого сражался наш земляк, входил в состав 14 сд. «Первый удар превосходящих сил противника приняла на себя 14-я стрелковая дивизия… 135-й же полк этой дивизии сумел закрепиться на перешейке п-ва Средний и не отступил ни на шаг» [27 - Краснознамённый Северный флот. М.: Воениздат, 1977. С. 95.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Также удалось установить, что против 14 и 52 сд вели бои немецко-фашистские войска 19 горнострелкового корпуса. Бои были тяжелейшие.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Многих боевых друзей потеряли наши защитники Советского Заполярья, но не меньше сотни своих солдат потеряли и войска вермахта. 29 июня бойцы 135 сп вели упорные бои с превосходящими силами противника, полк был подвергнут ожесточённым атакам противника. Наших бойцов поддерживали огнём своих корабельных пушек комендоры эсминца «Куйбышев». А на другой день в Мотовской залив вошли наши корабли, побывавшие также во вражеской жаровне – они подверглись нападению 18 «юнкерсов», своими зенитками они сбили несколько самолётов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Точно не известно, где, когда и как погиб отважный боец из Верхнего Казанища, но уверены, что он мужественно сражался с ненавистным врагом, потому что известно, что 135 сп и в июле вел тяжёлые бои с немцами; бойцы гибли сами, но уничтожали врага, их живую силу, технику в боях Мурманского направления.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Провоевав меньше месяца, 16 июля 1941 года Ахмед Ибрагимов погиб.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Без вести пропавший<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Многие ветераны Великой Отечественной войны на вопрос, было ли страшно на войне, редко отвечали, что не было, но особо они отмечали, что страшнее всего на войне было остаться неизвестным, погибнуть и пропасть без вести, быть не похороненным, – это было самое страшное.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За время существования нашего поискового клуба к нам много раз обращались из Дагестана и из разных уголков нашей огромной страны с просьбой помочь в розыске места гибели своих отцов, сыновей, братьев… Помочь удавалось не всегда. Когда поиски не приносили результата, сильно переживали и даже стыдились за своё бессилие. Часто, кроме фамилий, имён и места рождения, никакими другими данными ни родственники, ни военкоматы, ни музей не располагали, и такие запросы чаще всего были обречены.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот так и в данном случае. Обратился к нам Алибеков Абдулмеджид Магомедович – сын без вести пропавшего фронтовика-буйнакца Алибекова Магомеда Абдулмеджидовича. К сожалению, ни в какую часть он был направлен, ни в каком направлении он воевал, известно не было.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из Центрального архива МО СССР на наш запрос ответили, что поиск не представляется возможным ввиду того, что нет каких-либо данных о фронтовике. Нужны были хотя бы номер части или номер дивизии, или фамилия, имя, отчество и звание хотя бы его командиров. Но ни одной зацепки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но поиск не прекращается, он будет продолжен нами. Ниже приводим скупые сведения о предвоенной жизни фронтовика.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Магомед Алибеков в 1913 году в Нижнем Казанище. Окончив сельскую школу, год проработал в колхозе, а после переехал в город Буйнакск.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Здесь он встретил бугленку-красавицу Разия-ханум Бекбулатову. Магомед послал сватов к отцу девушки и, получив благословение, Алибековы сыграли большую свадьбу. До этого, в 1933 году, в составе дагестанской группы Магомед окончил 6-месячные курсы бухгалтеров сберкасс в городе Орджоникидзе. Работал бухгалтером, считался хорошим специалистом. 1 мая 1941 г. его назначают заведующим нефтебазой Буйнакской МТС. Но начавшаяся война оторвала его от работы, разлучила с семьей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;1 июля 1941 г. на перроне буйнакского вокзала собрался почти весь город и район, чтобы проводить своих отцов, мужей, сыновей на фронт. Под аккомпанемент гармони и зурны звучала лезгинка, свою прощальную лезгинку отплясал и Магомед Алибеков.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Прозвучала команда: «По вагонам!», и оркестр заиграл марш. Заплакали дети, женщины, кто-то, закрыв рот платком, не давал воли слезам. Не плакала и Разияханум, муж ей строго наказал, она только крепче прижала ребёнка к груди, давая понять, что отныне её забота будет посвящена только сыну, тому, что он оставляет как память о себе, как частицу своего тепла, её любимый муж, отец…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Магомед прислал домой письмо, где писал, что «едут в сторону Новороссийска, туда, где идут<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;большие бои, днём и ночью слышны гул самолётов, разрывы артиллерийских снарядов. Только не известно, кто больше стреляет немцы или наши. … встречали идущие на юг эшелоны с ранеными, видеть их, смотреть на них тяжело: все перевязанные, в бинтах, сквозь которые нередко просачивалась кровь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Среди них много красноармейцев, мы друг другу машем руками, они нам вслед кричат: удачи вам в бою, а мы – скорейшего выздоровления. Чем громче слышим, чем больше видим этих раненых, тем быстрее хочется вступить в смертельную схватку с немцем, наказать их за всё это, наказать безжалостно и жестоко за те беды, которые они принесли нашему народу. Едем на фронт, а настроение у всех бодрое, во всех вагонах слышны песни, на разных языках – дагестанские, русские, дружные хлопки в ладошки и барабан об дерево, который глушил стук колёс поезда, вёзшего нас на север…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;К всеобщему сожалению, письма фронтовика не сохранились, подробности его длинного письма стёрлись из памяти.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Его семья получила страшную весть о том, что красноармеец Алибеков Магомед Абдулмеджидович пропал без вести.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вероятно, нет у него могилы, вряд ли мы узнаем, где и как он погиб, какая была его смерть: мученическая или мгновенная…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но жив его образ в памяти родных, узнали о нем и мы и внесли его имя в летопись защитников Родины, благодаря этой книге о нем узнают многие. И наш долг помнить о них, об их подвигах, передавать подрастающим поколениям.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;К сожалению, сын красноармейца М.Алибекова Абдулмеджид не дождался выхода книги, которую очень ждал, он умер в Буйнакске в 2004 году.<br>
<br><img border=0 src="i_122.jpg"><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Смелого пуля боится…<br></h3><img border=0 src="i_123.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Анвар Мамасиев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гвардии старшего сержанта Анвара Мамасиева мы знали как очень скромного и доброго человека. Он родился в сел. Н.Дженгутай в 1915 г. Жил и работал в родном селе, откуда в 1939 г. ушёл в армию и войну встретил в кадровых частях.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Был и миномётчиком и пулемётчиком, а воевать дженгутайцу пришлось в составе 1-го, 2-го Украинских фронтов в 34 мотострелковом полку. Как-то везло ему, пуля все время обходила его стороной. Но однажды… всё же достала.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После излечения снова бои. В своем полку отважный Анвар помечен славой, он известен, его уважают. За свою храбрость и меткость он был удостоен ордена Славы III и II степени, медалей «За отвагу», «За победу над Германией», «За взятие Берлина», награжден грамотами и благодарностями, в том числе от ВГК тов. И. Сталина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После войны работал в г. Буйнакске, последним местом работы был городской водканалхоз. Он был частым и желанным гостем во всех школах города.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер ветеран в конце 90-х годов в родном городе.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сержант Александр Анишин<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Александр Васильевич Анишин родился в 1926 г. в далёкой Вологодской области в деревне Деревячино Витегородского района. В Буйнакск приехал в 1951 году.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда началась война, он ещё ходил в школу в седьмой класс. На фронт его не брали, но в 1943 г. в свои неполные восемнадцать лет он ушёл добровольцем. Воевать начал в апреле 1943 г. в составе 1-го Прибалтийского фронта. В первом же бою был ранен, рана оказалась не тяжёлой, а второе ранение, которое он получил в конце того же года, оказалась тяжёлой, и лечился он в Прибалтике.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Далее после лечения сражался в южном направлении, в составе 177 сп им. Серго Орджоникидзе 4-го Украинского фронта. Освобождал Крымский полуостров в составе 4 УФ генерала армии Ф.И. Толбухина. Вместе с воинами других армий и Черноморского фронта освобождал Крым и столицу Крымского полуострова Симферополь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С сержантом А.В.Анишиным воевал и буйнакец Нурудин. После войны фронтовые друзья вместе вернулись в г. Буйнакск.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На каждый праздник 9 Мая ветеран всегда надевал свои боевые награды: орден Красной Звезды, медали «За отвагу», «За боевые заслуги», «За победу над Германией», все юбилейные медали. Его ратные подвиги были отмечены и несколькими благодарностями от ВГК И. Сталина.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он был артистом<br></h3><img border=0 src="i_124.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нурмагомед Чупалаев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нурмагомед Магомедович Чупалаев родился в 1922 г. в с. Мочох Хунзахского района, в 1940 г. окончил 9 классов в с. Арани. Весной 1941 г. поступил в Хунзахский местный театр и стал артистом. Участвовал в пьесах «Военком» в роли повара, играл в «Айгази» и др.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда началась война, многие хунзахцы явились в местный военкомат [28 - В то время военкомом Хунзахского района был капитан Золотухин. (Сост.)] с просьбой взять их на фронт, но поначалу им отказали по разным мотивациям – одни были артисты, другие – учителя, третьи – ещё кто-то. Лишь 25 марта 1942 г. их призвали, а уже рано утром 29 марта через Хунзах, Ирганай, Гергебиль пришли они пешком в г. Буйнакск. Хунзахцы остановились в Батлаичевском петере [29 - Петер – постоялый двор.] на ул. Краснопартизанская.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Чупалаева направили курсантом Телавского военно-пехотное училища, через 6 месяцев училище перевели в Среднюю Азию, а его и часть курсантские группы оставили в Телави. 10 сентября 1942 г. он окончил училище.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вначале их небольшую группу бойцов перебросили на горные перевалы в район Тляраты, но в конце ноября опять вернули в Телави, и только 5 декабря был получен приказ: идти на Марухский перевал. Пробыли 15 дней в Зугдиди и ждали приказа выступать на перевал. Но направили не на Марух, а в г. Туапсе. Здесь опять 3 дня ожидания, на 4-й день на пароходе отбыли в г. Новороссийск, где уже шли тяжёлые бои по освобождению города.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рассказывает Н.Чупалаев: «Нас погрузили ночью, и пароход взял курс в истекающий кровью город. Пароход с десантом фашисты обнаружили, и на рассвете их самолёты начали нас бомбить, судно потеряло ход и остановилось. Узнав о потере хода судна, к нам подошёл буксир и потянул до Геленджика, куда мы прибыли уже на следующий день утром перед рассветом. Пришвартовались к пирсу, подали с буксира трап, быстро высадились на берег; сразу после построения нам сообщили, что мы вливаемся в состав Черноморской группы ЗакФ генерал-полковника Я.Т.Черевиченко. Не успели нам это сообщить, как в ту же минуту появились две немецкие «рамы» – самолёты-разведчики. Через два дня поступил приказ идти походным маршем в район станицы Северская Краснодарского края. Когда прибыли на место, нас заселили в неотапливаемые блиндажи…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;14 января 1943 г. помком взвода Н.Чупалаев первый раз вступил в бой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот что рассказывал он об этом: «В раннее, морозное утро наша горнострелковая бригада получила приказ взять высоту «Н», которая находилась от нас в 5 км. Ротами, повзводно мы пошли вперёд. Я со своим отделением несколько вырвался вперёд, рядом со мной шёл Малагусейн Испагиев из Цада. До войны мы вместе играли в одном театре. Подойдя к подножью высоты, мы залегли на снег, чтоб подождать подхода других взводов. Немцы нас не видели, а как подошли остальные роты, и мы поднялись для атаки, заговорили немецкие пулемёты, миномёты, с каждой минутой всё плотнее и плотнее прижимая нас к мёрзлой земле. Я мельком оглянулся назад и вижу, много наших бойцов лежат на снегу – убитые, раненые. Нам дали команду отступить за небольшую речку, натянутую льдом. Здесь мы оставались в обороне до 23 января, замёрзшие и голодные.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Только 23-го к нам прибыло пополнение и мы, восстановив штатное количество личного состава рот, взводов пошли на повторную атаку высоты. На этот раз мы её взяли без особого труда, и наши потери были минимальными. Мы сделали последний бросок и вскарабкались на вершину, и только тогда заметили, что наступили сумерки и надвигается низкий туман. В этот момент на нас по двум скатам вершины пошла немецкая пехота, целый батальон, они подкрадывались без шума, хотели внезап но взять в плен или уничтожить. Тогда командир роты собрал нас и объяснил, что надо прорваться через вражеское кольцо и выйти к своим.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мы тщательно подготовились к броску, проверили состояние стрелкового оружия, взяли в руки гранаты и с криком «Ура!» пошли на врага, ошеломив их внезапностью и мощью. Бросок удался, мы вырвались с небольшими потерями, но сохранили свою роту. Здесь мы узнали и страшную весть, что основная часть нашей бригады, прорывавшейся в Северскую, погибла, уцелевшие попали в плен. В этих боях погибли и мои земляки: Акай Кебедов – учитель из Батлаича, Магомедсаид Гаджиев – директор Аранинской школы и другие. Среди попавших в плен были и мои земляки Абдулатип Магомедов и др.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;25 января 1943 г. командир бригады собрал нас, человек 30 младших командиров и комсомольцев, и просил помочь разведчикам взять «языка» и всполошить врага, чтоб они обнаружили себя. Разбившись на две группы, мы вышли на задание. Погода была нашей союзницей – не очень густой, низкий туман, кустистая местность, неровный рельеф неровный и слабый ветерок со стороны врага. Мы обговорили маршрут движения, распределили функции, кто и что будет делать, оставили резерв – прикрытие и в белых маскхалатах пошли вперёд.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нас было 6 человек, незаметно мы вышли на бугор, но наверху враг нас заметил и обстрелял. Я покатился вниз и оказался недалеко от немцев, но они меня не заметили, я только по разговору понял, что они где-то рядом. Я испугался и подумал, что все погибли, и я остался один. Без шума отполз подальше и притаился, ожидая пока всё стихнет. Вдруг в это время оставшиеся из другой шестёрки командир разведвзвода лейтенант – крымский еврей – как он представлялся, бросил гранату в сторону немцев, другие автоматными очередями так нашумели, что немцы, видимо, подумали, что наступают большие силы русских, и стали поспешно отступать.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Скоро наступила тишина, не слышно ни немецкой, ни русской речи, тогда я осторожно выбрался наверх, небо осветила ракета. Заметив меня, командир взвода подошёл и спрашивает:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ты живой? – Так точно! – А мы думали, ты погиб или попал в плен. Спросил, откуда я прошёл и знаю ли дорогу обратно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Очень хорошо знаю, – ответил я.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тогда он попросил провести его с другими разведчиками назад. Когда мы пришли на вершину, немцев здесь уже не было. Лейтенант передал по рации в бригаду об обстановке вокруг. После этого вся бригада пошла на захват вершины, но они тоже не встретили немцев и без проблем за ночь вернули потерянную высоту.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;… Ещё был такой случай. 24 февраля 1942 г. в Абинске (Лабинск) мы брали железнодорожную станцию, шли в двух направлениях по лесопосадке. Я шёл по лощине. Тут командир приказал мне подняться на холм и посмотреть, что там видно. Я только успел подняться наверх, как по мне ударил немецкий пулемёт, меня ранило в левое предплечье, потом в левую лопатку и я покатился вниз. Ко мне подбежал командир, увидев мою рану, разрезал ножом шинель и сделал перевязку, а санитару приказал отвезти меня на сборный пункт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С этими ранами меня отправили в ЭГ в г. Махачкала, где я лежал в здании механического техникума, потом – в кинотеатре «Комсомолец». После 1 мая 1943 г. меня перевели в Буйнакский эвакогоспиталь, расположившийся в 1-м Педучилище, где я пролежал до 16 августа 1943 г. После госпиталя я попал в 328 сд, которая формировалась в Дагестане, в том числе и в Буйнакске…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Командиром дивизии был полковник Павловский Иван Григорьевич, будущий генерал армии (1967), Герой Советского Союза (1969), а с 1967 года – зам. министра обороны СССР, главком Сухопутных войск (Сост.).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После войны Нурмагомед Магомедович Чупалаев переехал в Буйнакск, где прожил до конца своей жизни. Умер и похоронен в Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пекарь из 417 сд<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Судьба свела меня с этим добрым и простым в общении с друзьями, товарищами и просто людьми человеком – Владимиром Юдиным. В 1970-80 гг. он работал в КБО (комбинат бытового обслуживания) маляром, а моё знакомство с ним произошло вот как.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда я узнал, что мой отец Абас Гамидович Магомедов погиб 28 февраля 1943 г. в станице Ангелинской, я долго выяснял, в составе какой же дивизии он воевал, но тщетно. По истории боёв на Кавказе я знал, что в районе Новониколаевского, в частности ст. Ангелинская, в феврале-марте вела бои 417 сд, но ничего другого мне узнать не удалось, тем более не было подтверждения, что отец воевал именно в составе этой дивизии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Отчаявшись, я обратился через местную газету к ветеранам 417 сд из числа буйнакцев и района. И представьте, один человек отозвался, это был Владимир Юдин. С первой же встречи он завоевал моё уважение и симпатию. Мы с ним встретились несколько раз и подружились, из рассказов Владимира я узнал о нем многое. Я ему показал фотографии отца и рассказал о нём всё, что было мне известно. К сожалению, отца моего он не помнил. Владимир Юдин родом из Буйнакска, до войны работал в хлебокомбинате пекарем-тестомесом. Когда началась война, его призвали и направили в распоряжение 417 сд Северо-Кавказского фронта. В первое время Владимира определили в обозники. Но через год всё же направили в распоряжение начальника тыла дивизии, который, изучив его дела, поручил ему исполнять свою гражданскую специальность – работать в дивизионной пекарне.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так через год службы в гужевом транспорте он стал пекарем и руководителем небольшого коллектива пекарни. Здесь в основном работали женщины. Нелёгкая работа была у пекарей на фронте. Работать приходилось большей частью по ночам, чтоб к рассвету успеть раздать по полкам, дивизионам свежеиспеченный хлеб. Бывало, что печь хлеб приходилось чуть ли не в полевых условиях или в не приспособленных хатах. Самое трудное было, когда подвоз муки, дрожжей задерживались из-за весенней, осенней, зимней распутицы. За свою самоотверженную работу Юдин Владимир (к сожалению, отчество его не успел записать в свое время) был неоднократно отмечен благодарностями от начальника тыла дивизии, от заместителя командира дивизии по политчасти.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В составе 417 сд было много дагестанцев, были и буйнакцы, но моего отца он никак не мог вспомнить.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Война есть война – каждый занят своим конкретным делом, и порой и не замечает, кто находится рядом, чем занят, откуда.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;К сожалению, музей не располагает фотографией ветерана, своими малярными работами украшавшего фасады домов нашего города.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер он в г. Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Подарок судьбы<br></h3><img border=0 src="i_125.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Омар Сурхаев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Омар Сурхаевич Сурхаев был любимым мастером по производственному обучению учащихся Буйнакской спецшколы. Он и сам любил детей, дети тянулись к нему, как близкому и родному. По-другому и быть не могло, он – бывший фронтовик – в годы войны повидал сотни, тысячи детей, оставшихся без родителей, без куска хлеба, без крова над головой, лишённых детства, родительской ласки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Омар Сурхаевич родился 1 июня 1920 г. в сел. Тогох Телетлинского сельсовета Кахибского района. После окончания 7 классов был назначен инспектором районного ЦСУ, а когда началась война – учителем Кулабской школы. Но комсомолец Сурхаев не мог оставаться дома, когда такие же молодые, как и он, ежедневно уходили на фронт защищать свою Родину от фашизма. Он, его брат Магомед, который был моложе его на 4 часа, и двоюродный брат Магомед Чарабураев решили втроём отправиться на фронт добровольцами. Их не сразу взяли, так как они были учителями, и лишь 13 января 1942 г. добровольцам удалось отправиться на фронт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После разгрома фашистов в Москве и Подмосковье оставалось еще много диверсантов и шпионов, поэтому требовались испытанные и преданные комсомольцы для охраны важных военных объектов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Братья Сурхаевы попали в подмосковный город Подольск, в состав 36 полка войск НКВД, стрелками. Братья охраняли электростанцию, а М. Чарабураев – военный склад.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Спустя 3–4 месяца, – вспоминает Сурхаев Магомед, – я заступил в очередной караул по охране электростанции. Погода была мерзкая, моросил неприятный весенний дождь. К вечеру ещё накрыл низкий туман. В такую погоду требуется особая бдительность, именно в такую погоду бывают всякие диверсии. Помня всё это, проявляя максимальную бдительность и осторожность в несении караульной службы, я был начеку. Видно, не напрасно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Где-то в середине ночи, я услышал еле уловимый звук идущих шагов. Ветер хоть был и слабый, но пришлось навострить слух. Да, ошибки не было, это были звуки шагов идущих людей. Я встал за деревом и очень громко скомандовал: «Стой! Кто идёт?!», но шаги не остановились, а только ускорили ход. Тогда я ещё громче крикнул: «Стой! Кто идёт?! Буду стрелять!» и сделал один предупредительный выстрел вверх. В это время из караульного прибежали начальник караула, разводящий и ещё 3–4 бойца и поймали незваных визитёров. За это я получил первую благодарность.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Уже через 5–6 месяцев нас отправляли на Кавказ, где шли бои, но меня решили оставить в Подольске. Причиной тому, оказывается, была моя бдительная служба – у меня на счету уже были два задержанных нарушителя. Мои просьбы, доводы ничего не дали, и я был вынужден смириться, как говорится: в армии приказы не обсуждаются, а выполняются. Через 2–3 месяца для охраны объекта пришли бойцы дивизии народного ополчения, и только после этого меня направили в город Загорск, где короткое время я работал на заготовке строительного леса для нужд фронта.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В начале декабря 1942 г. меня направили в город Можга Удмуртии, где формировалась одна из резервных частей. Я попал под Сталинград. Было очень холодно, и мы перешли Волгу по льду ночью. Я входил в расчёт 76-мм пушек 38 гап. Наши пушки были на конной тяге, а я был ездовым. Из-под Сталинграда нас перебросили под Ростов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вскоре мы вступили в бой, но осколком разорвавшегося недалеко от нашей пушки вражеского снаряда меня тяжело ранило в обе ноги, вдобавок было и обморожение. Зима была очень холодной, обувь не грела. Это произошло недалеко от станции Верблюд, в полевой госпиталь этой станции я и попал с раной и обморожениями.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После излечения меня забрали в ту же часть и определили в миномётный расчёт заряжающим. Наш полк в это время стоял в Каменске Ростовской области. В миномётном расчёте в обязанности заряжающего входило в походе нести ствол миномёта на себе, а он весил более 20 кг. За эти бои мне пришлось немало потаскать его на своих плечах. Через несколько месяцев меня перевели в расчёт<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;82-мм миномётов, 41 кавартполка (командир подполковник Ионевский), он входил в 11 гв кд (полковник Л.А. Сланов) 5 гвардейского кавалерийского корпуса (генерал-майор А.Г. Селиванов). В составе этого прославленного гвардейского корпуса я прошёл с тяжёлыми боями, разделяя всю тяжесть фронтовых дорог вместе с матушкой пехотой, Донбасс, где 10 сентября 1943 г. 11 гв кд гвардии полковника Л.А. Сланова освободила в ходе Донбасской операции город Волноваха Донецкой области.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В ходе Уманско-Ботошанской операции 6 апреля 1944 г. был освобожден молдавский город Оргеев (11 гвардейская кавалерийская дивизия г. Оргеев освобождала под командованием полковника И.В. Терентьева [30 - Освобождённые города. М.: Воениздат, 1985. С. 178.]). 23 августа 1944 г. в ходе Ясско-Кишинёвской операции был освобожден румынский город Роман (11 гвардейская кавалерийская дивизия освобождала г. Роман под командованием генерал-майора Л.А. Сланова [31 - Там же. С. 427.]).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Воины 5 гв кк (генерал-лейтенант С.И. Горшков [32 - Там же.]) с боями вошли в Венгрию, где им пришлось вести тяжёлые продолжительные бои, и 20-го октября 1944 г. освободили один из крупнейших городов Венгрии – Дебрецен. Здесь казачий кавалерийский корпус разбил немецко-венгерские части, проявив высокое мужество и отвагу. За освобождение Дебрецена всему личному составу 11 гв кд была объявлена благодарность маршала СССР И. Сталина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В дальнейшем корпус в составе 2 УФ с боями вошёл в Австрию. Здесь нашему ветерану особо запомнилось, как они освободили несколько сот советских женщин – узниц концлагеря «Грац».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«…Наша дивизия с боями вошла в Австрию, шли, ломая сопротивление немецко-фашистских войск, в юго-западном направлении. Когда мы освободили город Грац, к нам подошли антифашисты или коммунисты, не знаю, кто они были, и сообщили, что недалеко в деревне Бергло есть женский концлагерь Грац, где работают советские женщины на строительстве дороги в шахту. Тогда наш полк двинулся в направлении деревни, и мы вошли на территорию лагеря и освободили наших узниц. Не веря в освобождение, они плакали от радости, беспрестанно обнимали и целовали нас. Солдаты, офицеры искали среди узниц своих землячек, спрашивали, откуда и т. д., на прощание обменивались адресами…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;День Победы я встретил в Австрии. После победы наша дивизия вернулась в Союз, в г. Каменск Ростовской области. Здесь меня направили на годичные курсы военных портных. Завершив учёбу, я вернулся домой, стал работать портным в сел. Тогох, откуда меня забрали в Кахиб портным.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В свободное от работы время я часто посещал библиотеку, брал книги, газеты читать. Заведовала библиотекой очень красивая русская девушка по имени Вера. Мы с ней познакомились и как-то во время разговора, я был при наградах, в полувоенной форме, она призналась, что во время войны немцы угнали ее в Германию, а оттуда в Австрию, в концлагерь и что их освободили советские войска. Тогда Омар Сурхаевич сказал, что ему тоже во время войны пришлось освобождать советских женщин из австрийского концлагеря «Грац».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После таких признаний не было предела их удивлению, оказывается, он освобождал её из немецкого плена!..»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Через 8 месяцев молодые люди поженились, и какое-то время жили в Чечне, а уже в 1956 году переехали в г. Буйнакск. Гостеприимная семья – русская Вера – Вазипат и аварец Омар – вырастили троих прекрасных детей, а они подарили своим родителям 9 внуков. Вот это подарок судьбы!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дальше Омар Сурхаевич с сожалением вспоминал, что не все его земляки, с которыми вместе воевал, вернулись домой. На фронте смертью героев погибли Шамиль из Кахиба – на Украине, лакец Омаров Ислам из 2-го взвода нашего полка – в Венгрии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;У миномётчика-гвардейца Сурхаева Омара Сурхаевича есть множество наград, в том числе медали «За боевые заслуги», «За взятие Будапешта», а также благодарности от ВГК тов. И.Сталина за взятие Дебрецена, Ньиредьхаза и др.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Военфельдшер<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сайпул-Малик Меджидов родился в 1917 г. в Новолакском районе. В 1920 г. его родители переехали в Темир-Хан-Шуру или Шуру, как тогда называли все дагестанцы город Буйнакск.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После окончания медрабфака он поступил работать в Буйнакскую поликлинику, а когда началась война медику Меджидову Сайпул-Малику не пришлось долго обивать пороги военкомата. Первое заявление об отправке на фронт было принято, и его направили туда, где уже шла война, в г. Орджоникидзе. Здесь ему пришлось буквально с первых дней боёв за город и его окрестности принимать раненых и оказывать первую медицинскую помощь в полевых условиях. Впервые он оказывал помощь такому большому числу людей, тем более раненым, да ещё без элементарных удобств, раны были разной степени тяжести и характера.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В основном первую квалифицированную помощь раненым оказывали военфельдшеры, помогая своими действиями сохранить конечности, жизнь, здоровье, да и всё, что связано с тяжёлыми ранениями. А сколько их было за годы войны, он не помнит, и не считал… главным для него было вернуть раненого как можно скорее в строй.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После боёв за Орджоникидзе наши части сражались по всему Северному Кавказу, но медчасть, в составе которой исполнял свой долг врача Меджидов Сайпул-Малик, был переведён под Краснодар, далее через Тамань – в Керчь. Ему приходилось не только лечить, оказывать медицинскую помощь, но и с оружием в руках обороняться, отражая попытки немцев окружить полевой лазарет, который для оперативности нередко располагали недалеко от переднего края, от места боёв.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда у С.-М. Меджидова спросили, были ли с ним на фронте дагестанцы, он ответил, что в санчасти, в госпитале он их встречал, особенно во время боёв на Кавказе, под Орджоникидзе и на Таманском полуострове.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За свою нелёгкую врачебную работу под Краснодаром и Керчью он был отмечен медалями «За боевые заслуги» и «За оборону Кавказа».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сайпул-Малик был и под Ленинградом, где помимо ран приходилось иметь дело и с обморожениями. Хоть бойцы здесь и были одеты тепло, но простуды тяжелой формы и обморожения встречались довольно часто.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так с боями до самой победы, до самого Берлина прошёл фельдшер из Буйнакска и подтверждением его победного триумфа является медаль «За победу над Германией» и др.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После войны Сайпул-Малик Меджидов вернулся на прежнюю работу в Буйнакскую поликлинику.<br>
<img border=0 src="i_122.jpg"><br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Абдулгамид Магомедов из сел. Кулаб<br></h3><img border=0 src="i_126.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Абдулгамид Магомедов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он родился 10 июня 1921 г. в сел. Кулаб Гунибского района, здесь же окончил школу и стал работать секретарем Гунибского сельсовета.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда враг напал на нашу Родину, молодой горец в числе первых ушел добровольцем на фронт. Остро не хватало грамотных командиров, и Абдулгамида Магомедова направили учиться во 2-е Орджоникидзевское военно-пехотное училище.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Учился он с мая по август 1942 г. Ему не дали окончить училище, так как по всему фронту Великой Отечественной войны шли тяжелые и кровопролитные бои. Фронту нужны были бойцы, и курсанта А.Магомедова в числе тысяч и тысяч таких же, как он, направили на фронт. Он попал на Сталинградский фронт. В то время по войскам был распространен знаменитый сталинский приказ № 227, и поэтому наши бойцы сражались, не жалея сил и жизни.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В это время Магомедов вместе с другими воинами Сталинградского фронта (генерал-полковник А.И. Еременко) защищал подступы к Сталинграду. Бои в этот период носили особенно тяжелый характер, силы были явно не равны, достаточно напомнить, что соотношение сил и средств сторон на Сталинградском направлении к 17 июля 1942 г. были в личном составе 1:1,7; в орудиях и минометах 1:1,4; в танках 1:1,3; в самолетах 1:2,6. А город надо было защищать несмотря ни на что. В этих боях принял активное участие и бывший секретарь Гунибского сельсовета, старшина стрелковой роты Абдулгамид Магомедов, но защищать Сталинград ему пришлось не долго – в одном из ожесточенных боев 29 августа 1942 года он получил касательное осколочное ранение 3 и 4 пальцев кисти правой руки и сквозное пулевое ранение правой стопы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В конце дня, где ползком, где ковыляя, добрался до места предварительного сбора раненых. Отсюда его направили в госпиталь в г. Саратов. После излечения был направлен в пересыльный пункт. Здесь комиссия установила, что он небоеспособен и подлежит исключению из состава вооруженных сил.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После войны ветеран работал младшим советником финансовой службы 1-го ранга в Управлении Госстраха ДАССР в г. Буйнакске.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер ветеран в г. Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Эх, путь-дорожка фронтовая<br></h3><img border=0 src="i_127.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Илларион Гребенюк<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Илларион Сергеевич Гребенюк житель города Буйнакска родился 5 мая 1906 года в Ставропольском крае. Работал шофёром.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С первых дней войны вместе со многими буйнакскими шоферами был отправлен на фронт, в сторону Моздока.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;9 апреля 1942 г. немцы разбомбили место стоянки нашей авточасти. Здесь были большие потери с нашей стороны, а оставшихся 150–160 человек собрали недалеко от Моздока и передали в состав другой части. Здесь Гребенюк участвовал в Моздок-Малгобекской операции (командиры Клеваев и Кашеников, командовал войсками генерал-лейтенант И.И. Масленников). В этом направлении велись очень тяжёлые бои с 1-й танковой армией противника.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После Моздока Илларион колесил на своей машине по фронтовым дорогам до Керчи. Здесь наши войска попали в окружение и в течение нескольких месяцев вели жестокие бои в окружении, не даваясь в плен врагу и избегая участи быть сброшенными в Керченский пролив. И все-таки они смогли выйти из окружения и форсировать пролив. На том берегу в какой-то момент у нашего командования не оказалось рации, тогда генерал Леонтьев приказал Гребенюку раздобыть рацию до 18.00, и тот приказ выполнил намного раньше срока.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дальше их боевой путь шёл по Украине в направлении Барвенково. Здесь во время налёта вражеской авиации один из больших осколков авиабомбы угодил прямо в бензобак машины Гребенюка, она сразу запылала. Илларион успел выскочить из горящей машины, тушить было некогда, да и ценного груза на ней не было, и она взорвалась. На другой машине он прибыл в свою часть. Иллариону дали другую машину, и на ней он продолжал накручивать фронтовые километры, выполняя разную работу. Правда, Гребенюку ещё раз пришлось поменять машину уже под городом Охотино. Со своей армией он доехал до самой Восточной Пруссии, до города-крепости Кенигсберг, который немцы считали неприступным. Здесь и встретил солдат Победу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В период войны Илларион Гребенюк встречался и с другими буйнакцами, а кое с кем и воевал вместе. Они очень хорошо знали друг друга по городу. Это Радченко, Шевченко, Касторный, Морозов и др.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За боевые действия, самоотверженную смелость и отвагу при исполнении своих обязанностей Гребенюк Илларион Сергеевич в 1944 г. был награжден орденом Отечественной войны II степени и медалью «За боевые заслуги», за Керчь – медалью «За отвагу», а также медалями «За взятие Кенигсберга», «За победу над Германией». Ещё он получил более пяти-шести благодарностей от ВГК тов. И. Сталина, от Маршала Советского Союза А.М. Василевского.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После демобилизации жил и работал в г. Буйнакске.<br>
<img border=0 src="i_128.jpg"><br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Остался инвалидом<br></h3><img border=0 src="i_129.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нажмутдин Гаджиев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Я родился в Буйнакске в 1911 г. В 13 лет переехал в Махачкалу и устроился работать в Махачкалинский аэропорт. С 21 на 22 июня я заступил в караул по аэродрому, а утром 22-го услышал, что началась война. Но я этому не поверил, даже значения особого не придал. В полдень стали собираться курсанты аэроклуба, у всех на устах были одни и те же разговоры – о якобы начавшейся войне, о том, что фашистская Германия напала на нашу родину и по всей западной границе СССР, нарушив мирный договор о ненападении, уже бомбят города нашей страны. Вскоре пришел и начальник аэроклуба Крыев, позже он подтвердил, что действительно началась война, но учебные полеты отменять не стал.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В конце июня поступил приказ закрыть полеты и готовится к переезду. Через несколько дней наше авиационное училище перебазировалось на один из аэродромов города Воронежа, а меня направили в войска НКВД. Через шесть месяцев попал в 41-й полк войск НКВД, оттуда – в 338 стрелковый полк красноармейцем. И вместе с наступающими нашими войсками шел в направлении Львова.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…Мы вели наступление на немецкие позиции уже несколько дней подряд, хоть медленно, но теснили врага. 17 июля 1944 года, чуть забрезжил рассвет, полк был поднят в наступление. Вначале мы шли без шума, чтобы внезапно броситься в атаку. Так оно и получилось: миновав пару лощин, мы по команде начали стрелять в направлении врага, немцы ответили артиллерией, но нас это уже не могло остановить. Когда мы стали приближаться к немецким окопам, на смену артиллерии пришли пулеметы и минометы – на нас обрушился шквал огня. Здесь меня тяжело ранило в пяточную кость (раздробило пятку), и я как подкошенный свалился на землю. От невыносимой боли в ноге я на какое-то время даже потерял сознание. К счастью, меня быстро подобрал санитар, опираясь на него, я доковылял до лощины, где собирали всех раненых. Когда бой утих, нас на повозках отправили подальше от места боев. Так я попал в эвакогоспиталь № 1420 в Грузии, здесь меня подлечили и 14 ноября 1944 года выписали с сопроводительной справкой. В справке было написано, что, согласно заключению медкомиссии, я комиссован по инвалидности 2 группы и направляюсь домой в Дагестан, город Буйнакск…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так закончилась война для Нажмудтина Салиховича Гаджиева, которая сделала его инвалидом на всю жизнь. Фронтовик был награжден многими медалями и благодарностями. Умер в Буйнакске.<br>
<br><img border=0 src="i_130.jpg"><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не вернулся с войны<br></h3><img border=0 src="i_131.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Султан Султанов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кулинцу Султану Султанову едва исполнилось 19 лет, когда грянула эта страшная война. Как и тысячи дагестанцев, он ждал повестку в армию, все боялся, что вдруг не призовут и фашистов уничтожат без него.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но Родине нужны были именно такие, как он, отважные воины. Не дожидаясь призыва, оставив дома молодую жену и маленького сына-крепыша, в начале осени 1941 г. Султан ушел добровольно на фронт с призывного пункта Буйнакска.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Его, как и всех новобранцев, провожали родные, напутствуя скорее победить врага и вернуться с Победой в родной Дагестан. К сожалению, нам не известно, где, на каком участке воевал дагестанец, знаем только, что был он разведчиком.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В родном селе Султан считался одним из ловких, сильных, выносливых парней, на всех сельских соревнованиях он неизменно побеждал в беге, прыжках, в метании камня, в поднятии тяжести с переносом ее на расстояние, так что многие красавицы-кулинки тихо вздыхали о нем. Вот эти его качества и были определяющими, когда Султанова Султана зачислили в разведку. Группа разведчиков, куда входил наш дагестанец, без «языка» не возвращалась, но нередко эти «языки» стоили для наших дорого.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он был несколько раз ранен, но не тяжело, лечился на ходу, обходился с помощью медиков разведроты.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нашим войскам предстоял ответственный бой по освобождению населенного пункта N, и перед этой операцией было решено добыть «языка», офицера. Наши разведчики успешно справились c заданием, но этого оказалось мало, решили взять еще одного контрольного «языка». На это задание отправили 12 человек. Но немцы очень быстро заметили «пропажу» своего офицера и усилили бдительность, так что «контрольку» взять незаметно оказалось делом трудным.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но на то они и разведчики, чтобы выявлять слабые места противника, и они его нашли, взяли двоих, одного, правда, пришлось на месте прикончить. Немцы быстро обнаружили «пропажу» и бросились преследовать похитителей. Началась перестрелка, в этой перестрелке получили ранения и наши разведчики. Тяжело был ранен Султан. Рана оказалась более чем серьезной. Ему пришлось лечиться в нескольких госпиталях, в том числе в г. Буйнакске, в эвакогоспитале, расположенном в здании 2-го Педагогического училища (аварское). Его навещали родные и знакомые.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После излечения он вновь стал проситься на фронт, но врачи настаивали на отдыхе на 2–3 месяца для реабилитации. Отмахнувшись фразой, что отдыхать будет после войны, отважный разведчик вновь оказался на фронте. Но этой мечте Султана не суждено было осуществиться – он не дожил до «после войны». В одном из ожесточенных боев не известно, на каком направлении, где и как, в августе 1943 года Султан Султанов погиб, а семья получила извещение с дежурной формулировкой – «пропал без вести». Война есть война, и у нее свои законы, свои формулировки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Главное, чтобы память о таких героях жила вечно. Цель нашей книги – сохранить их имена, донести, хоть и скупые, сведения об их жизни, подвиге, который они совершили, отдавая свои жизни в той суровой и беспощадной войне, которая называлась «Великая Отечественная война 1941–1945 гг.»<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Последнее письмо с фронта<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ветеран войны Давлет Шихшабеков родился в 1910 году в селении Кадар Буйнакского района. В 1941 году с первых дней войны был мобилизован на фронт. В августе 1943 года он пропал без вести.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Его сын Киласхан Шихшабеков передал Буйнакскому музею Боевой славы последнее и единственное письмо с фронта. Оно подписано командиром батареи, в которой воевал его отец. Написано же оно боевыми друзьями Давлета его жене Шихшабековой Айганат Атаевне. Письмо датировано 21 марта 1942 года. За долгие годы письмо это пожелтело и истлело, превратилось в куски [33 - Оно разорвано на четыре куска в местах сгиба и насколько можно сшито белыми нитками добрыми и нежными руками Айганат. В таком виде оно составляет одну из ценных реликвий войны. (Сост.)]. С большим трудом (текст тоже выгорел) его можно прочесть.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В редкие часы затишья между боями он писал домой короткие и очень трогательные письма, из которых сохранились не все.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«…брат Киласхан, Насирхан, Басир и друзья нашего друга Шихшабекова Давлета. Шлем Вам свой фронтовой привет и наилучшие пожелания, крепкого здоровья и успехов в работе. Мы, друзья Вашего Давлета Шихшабекова, находимся вместе с ним в землянке, где мы пишем Вам это письмо…. хотим обрадовать Вас в том, что Ваш Шихшабеков Давлет жив и здоров, кроме того, в бою не был трусом, а показал себя смелым, храбрым бойцом и защитником нашей Родины. Мы гордимся Вашим сыном, братом, мужем, отцом и другом, и Вы также должны гордиться вашим сыном защитником Родины…. он угощал крепко минами фашистов. Выбивая фашистов с одной железнодорожной станции поселка…который занимали немецкие оккупанты, он действовал умело. Недалек тот день, когда наша славная Красная Армия с помощью всего советского народа освободит страну и вернется к своим семьям и производствам, а также бодрым и здоровым вернется и к вам Ваш сын, брат, муж, отец и друг Шихшабеков Давлет…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С большим братским приветом:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Командир батареи Кожемякин» (подпись и печать).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот такое письмо однополчан о нашем земляке из Кадара хранится в музее Боевой славы Буйнакска, оно пропитано порохом и гарью, а также горькими слезами вдовы Айганат Атаевны, которой не суждено было увидеть своего любимого Давлета.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Один из боев, который вел в начале апреля 1943 г. наш артиллерийский полк, в составе которого воевал и Давлет Шихшабеков, оказался очень тяжелым, здесь погибло немало наших воинов. После боя Шихшабека не нашли среди погибших, не оказалось его и среди раненых. Так он стал безвестным солдатом войны.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Военврач Исмаил Мамедов<br></h3><img border=0 src="i_132.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Исмаил Мамедов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В Буйнакске его знали все старожилы как общительного и доброго человека, его знают и как известного в городе врача-психиатра.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Исмаил Мамедович Мамедов родился 15 апреля 1910 г. в семье азербайджанца-темирханшуринца. В семье было 8 детей мал мала меньше, и глава семейства выехал с семьей в поисках работы в Туркмению. Здесь Мамед устроил малышей в школу, а те, что повзрослее, пошли работать к богатым по найму подёнщиками.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С 12 лет начал нелёгкую работу по найму и Исмаил, одновременно посещал и школу. В 1924 году скончался отец – глава большого семейства. В 1927 г. Исмаил окончил 7 классов в г. Мары. Ещё будучи школьником, он с 1925 г. работал и пионервожатым. В 18 лет поступает учиться в Туркменский педагогический техникум, который оканчивает в 1930 г. и работает учителем в одном из кишлаков.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Видя бедственное положение детей и их болезни, он решает, что лучше лечить их, а учат пусть другие. С такой целью он поступает в Ташкентский медицинский институт им. В. Молотова на лечебный факультет. Не успела порадоваться мать Исмаила, что её сын станет врачом, как в том же 1931 г. скончалась. У него была большая тяга и к воспитательной работе. Обучаясь в мединституте, по рекомендации Ташкентского горкома комсомола, он посещает двухгодичные вечерние комму нистические курсы и в 1936 г. вместе с дипломом об окончании ТГМИ им. Молотова получает диплом об окончании коммунистического вуза.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Молодого врача назначают главным врачом центральной поликлиники г. Ашхабада.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В ноябре 1938 по октябрь 1939 гг. он находился в составе 67 ап 83 горнострелковой туркестанской дивизии САВО (среднеазиатский военный округ). В 1940 г. направлен на сборы по линии Министерства обороны СССР по усовершенствованию по авиамедицине.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1941 г. когда началась война, его сразу же мобилизовали и, присвоив звание капитана, направили в состав ограниченной группы советских войск в Иран (в 83 гвсд САВО ЗакВО). Возможно, на назначение его туда повлияло и то, что Исмаил уже владел, кроме родного азербайджанского, кумыкским, персидским, туркменским и русским языками.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Здесь он обеспечивал медицинской помощью наши войска в составе 40 отдельного медсанбата, одновременно исполняя и должность комбата.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В феврале 1942 г. его переводят и направляют в ТВД (театр военных действий), командиром 87 отдельной медроты 87 мотострелковой дивизии ЗакФ. Здесь он участвует в боях за Кавказ, точнее активно лечит наших бойцов и командиров от ран, от обморожений.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В октябре 1942 г., в период тяжёлых боёв на Кавказе, в частности в районе горы Индюк, в состав 18А вошла 83 гвсд полковника А.А.Лучинского, прибывшая из Средней Азии [34 - Гречко А.А. Битва за Кавказ. М.: ВИ, 1969. – С. 186.]. В период этих боёв с 17 октября 18А стал командовать генерал-майор А.А. Гречко. 19 октября дивизия была вынуждена под напором превосходящих сил противника с тяжёлыми боями отступать. В этих боях сложили голову многие бойцы, были раненые, и работы у медиков капитана И.Мамедова было очень много.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Только 26 ноября наши войска с боями начали выбивать врага с занятых позиций, и 83 гвсд под командованием А.А. Лучинского двумя полками наступала с рубежа высоты Треугольная. К исходу дня части дивизии овладели безымянной высотой, захватив при этом 11 вражеских дзотов [35 - Там же. С. 193.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Здесь, особенно во время декабрьских боев в горах Кавказа, в медпункт попадало очень много обмороженных, раненых, помочь им могли только медики, и они под руководством И.Мамедова вели настоящую битву за жизнь и здоровье раненых и больных. На войне доставалось не только бойцам, но и медперсоналу. 26 января 1943 г. в районе Армавира, во время артобстрела немецкими частями наших позиций, снаряд разорвался недалеко от землянки, где в это время начальник санслужбы руководил приёмом раненых и обмороженных бойцов дивизии. Осколком было поранено лицо. Рана хоть и была тяжёлой, но Мамедов решил лечиться сам, при своём санбате. Немного подлечившись, приступил вновь к своим обязанностям. Через месяц, 28 февраля, Мамедов вновь ранен – получает ранение в правую надбровную дугу, и на этот раз обошлось без эвакуации в тыл, остался в зоне боевых действий.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Освободив Кавказ, наши войска продвигались вперед, преследуя и уничтожая врага, освобождая советские города и деревни. Вместе с ними шли и медики со всем своим хозяйством. В составе Ленинградского, потом 1-го Прибалтийского фронтов шёл в северо-западном направлении военврач 3-го ранга И. Мамедов. Но, случится же такое, Исмаил тяжело заболел, болезнь спровоцировала обострение старых ран, и теперь Исмаил Мамедов надолго угодил на больничную койку. Его отправили в глубокий тыл – в ЭГ № 3490 г. Буйнакска.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наверное, ничего лучшего и пожелать невозможно было, чем попасть на родину после долгой разлуки. В декабре 1944 г. он прибыл для лечения в родной город. Крепкий организм стал быстро восстанавливаться, окрепнув, Мамедов вновь попросился на фронт, в свою часть.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В марте 1945 г. его направляют в Резерв Главного санитарного управления в г. Москву, а оттуда в июне – начальником санчасти в 195 транзитный лагерь по интернированию и репатриации 3 Белорусского фронта.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За годы войны за свою добросовестную работу по лечению раненых он неоднократно был отмечен благодарностями от командования. В одной из реляций говорится (вкратце): «За период боевых действий тов. Мамедов проявил себя самоотверженным, не знающим ни сна, ни отдыха офицером, умело организовал эвакуацию раненых, медицинскую помощь раненым бойцам и командирам. Только за три недели боёв под руководством Мамедова проведено до 200 сложных хирургических операций… Тов. Мамедов, несмотря на ранение, полученное 29.12.1943 г. не оставил свой пост. Достоин правительственной награды ордена Красной Звезды».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Читаем другой наградной лист: «Тов. Мамедов в условиях пересечённой местности и полного бездорожья сумел организовать эвакуацию раненых с поля боя в медико-санитарный взвод, оттуда в госпиталь. Под его руководством было эвакуировано с поля боя до 600 человек, которым оказана необходимая помощь. Проведено 150 сложных операций… Достоин правительственной награды ордена Отечественной войны I степени»…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из служебной характеристики на начальника службы лагеря № 195 для освобождённых военнопленных интернированных граждан союзных стран сформировал санитарную часть… за короткое время организовал и наладил работу, в процессе работы показал себя, что обладает хорошими организаторскими, административными способностями. Санитарно-медицинскую службу наладил хорошо. Проходящие через лагерь гражданские иностранцы регулярно подвергались санобработке, больные получали своевременную действенную медицинскую помощь…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После демобилизации майор медслужбы ушёл в запас и стал работать заведующим отделения Республиканской психиатрической больницы в городе Буйнакске.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он был награждён орденами Красной Звезды, Отечественной войны II степени, медалями «За оборону Сталинграда», «За оборону Кавказа», «За взятие Кенигсберга», «За победу над Германией», множеством благодарностей, юбилейными медалями…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер ветеран в родном городе Буйнакске. Дело отца продолжает его сын Сабир Исмаилович – зав. отделением психиатрической больницы города Буйнакска.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ефрейтор Бамматов<br></h3><img border=0 src="i_133.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мухтар Бамматов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В музее среди материалов о наших земляках-буйнакцах есть небольшая информация и о ефрейторе Мухтаре Абидовиче Бамматове.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но даже то немногое, что известно из нее о красноармейце, свидетельствует о его ратном подвиге.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мухтар Абидович Бамматов родился в 1904 г. в Буйнакске. На фронте Великой Отечественной войны с 1941 г., в конце 1941 г. попал в плен. После освобождения храбро сражался с фашистскими захватчиками. 27 февраля 1945 г. на территории Германии во время одного из наступательных боёв получил сквозное пулевое ранение правой кисти, но, чтоб не отстать от наступающей своей части, от госпитализации отказался, посчитав рану лёгкой. Сделав обезболивающий укол и туго перевязав руку, продолжал уничтожать врага до самого Балтийского моря.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;До этого он участвовал в тяжёлых кровопролитных боях по освобождению Польши, в частности её столицы Варшавы, и овладению важным стратегическим участком обороны немцев на реке Висла. За этот бой 17 января 1945 г. приказом ВГК Маршала Советского Союза тов. Сталина ему была объявлена благодарность.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;4 марта 1945 г. ефрейтор Бамматов получил очередную благодарность от имени ВГК тов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И. Сталина, где говорится: «За отличные боевые действия при прорыве обороны немцев восточнее города Штаргард с выходом на побережье Балтийского моря в районе города Кольберг».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мухтар Бамматов принимал участие во всех боях, но боль в кисти руки все чаще напоминала о себе, и он боялся об этом говорить, иначе могли отправить в госпиталь. Поэтому обходился самолечением: то сам наложит повязку, то медики из дивизионного медпункта… и сорокалетний боец, заместитель командира отделения продолжал бить врага.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В середина марта 1945 г. войска 61А (генерал-лейтенант П. Белов) с боями подошли к польскому городу Альтдамм. Бойцы 23 сд (полковник А. Серёгин) в составе 89 ск (генерал-майор В. Вержбинский) 61А столкнулись с яростным сопротивлением врага. Но к 20 марта, подавив сопротивление врага, все-таки овладели неприступным городом и ликвидировали сильно укрепленный плацдарм немцев на правом берегу реки Одер, восточнее Штеттина. За этот бой нашему земляку была объявлена очередная благодарность. Но впереди были ещё полтора долгих месяца кровопролитных боёв, в которых принимал участие и ефрейтор М. Бамматов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Только после объявления об окончательной капитуляции врага Мухтар Бамматов обратился к врачам со своей раненой кистью. Рана оказалась серьёзной, его отправили в госпиталь, где лечение продлилось до июля.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В конце сентября 1945 г. Мухтар Бамматов демобилизовался и вернулся в родной Буйнакск.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Суровые фронтовые будни, полученные раны подточили здоровье ветерана, в 1967 году Мухтара Бамматова не стало.<br>
<br><img border=0 src="i_130.jpg"><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Жизнью я обязан лошади<br></h3><img border=0 src="i_134.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Владимир Гоморов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Владимир Ефимович Гоморов был частым и желанным гостем нашего музея. Как агроном он давал советы по озеленению двора музея: какие посадить деревья, цветы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Владимир Гоморов родился в 1925 г. в далёкой Белоруссии, в деревне Гнилица Краснопольского района Гомельской области. Мечтая стать капитаном парохода, после детского дома он поступает в Гомельский речной техникум. В 1941 году он уже проходил производственную практику на пароходе «Пролетарий», выполняя функции капитана…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Осенью всех практикантов отозвали назад и сразу же направили в Киев, а оттуда через Полтаву в г. Смоленск – в военную школу запасного полка.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Враг наступал, наши войска с тяжёлыми боями сдерживали натиск превосходящих сил, отходили через Курск, Воронеж, так – до Саратова. Здесь остатки наших частей расформировали, всех молодых отправили на Уралмаш, на военный завод № 669, где делали желоба для знаменитых катюш. Уже здесь среди рабочих стали набирать курсантов в Смоленское артиллерийское училище в г. Ирбит, куда оно было эвакуировано в январе 1943 г. Туда поступил учиться и Гоморов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После окончания училища в декабре восемнадцатилетнего младшего лейтенанта В. Гоморова направляют командиром взвода по боепитанию отдельного артдивизиона 106 казахской бригады 4 ударной армии генерал-полковника Ерёменко на Калининский фронт. Командиром дивизиона был майор Шкребитько, он очень тепло принял младшего лейтенанта и учил его командовать и воевать.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;106-я бригада сражалась в районе г. Витебска. Далее с боями, теряя боевых товарищей, уничтожая врага и освобождая города и деревни, Гоморов шагает в направлении Латвии, Литвы, Эстонии и так – до самого Кенигсберга.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;1 августа 1944 г. на подходе к столице Восточной Пруссии молодого командира тяжело ранило. На лечение он был направлен в ЭГ города Полоцка, далее – в Витебск, оттуда отправили в Уфу. Вылечившись в Уфимском ЭГ № 4018, он вынужден был демобилизоваться по ранению.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он приехал в город Махачкалу, вначале работал военруком школы № 4. В 1946 году поступает в Дагестанский сельхозинститут, а по окончании его едет работать в Буйнакск – старшим агрономом БКЗ (Буйнакский консервный завод). С декабря 1959 г. он – научный сотрудник Дагестанской опытной станции плодово-ягодных культур.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Владимир Ефимович рассказал удивительную историю, которая произошла с ним в 1944 г. под Полоцком: «Я был командиром взвода боепитания. Шёл бой. Командир дивизиона Говоров отдал мне свою лошадь и приказал на лошади осмотреть поле, где стояли подбитые советские танки, чтоб отправить их на Урал. Мы догадывались, что поле может быть заминировано, но не были уверены. Я поехал через поле к танкам, вижу: стоит наш тягач и не может двигаться. Я продолжаю ехать на лошади, и вдруг рядом раздался взрыв мины, меня оглушило, я упал с лошади и очень сильно ударился о землю, а наши в этот момент пошли в наступление, и никому нет до меня дела. Лошадь подошла ко мне и, толкая мордой, перевернула меня; она била копытом оземь, зовя на помощь, но никто не шёл. Тогда она легла рядом со мной, и я, прямо как в кино, взобрался на седло, и она принесла меня в дивизион. Тем самым она меня фактически спасла, и ей, только ей я обязан жизнью…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Друг нашего музея скончался в Буйнакске и был похоронен с большими почестями. Хоронить его пришли работники Буйнакской опытной станции плодово-ягодных культур и все его многочисленные друзья и товарищи.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Учитель, боец, учитель<br></h3><img border=0 src="i_135.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Булач Гаджиев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Неутомимый путешественник всю свою сознательную жизнь посвятил сбору материала по истории Дагестана, на основе которой он и воспитывал учащихся, призывая их быть патриотами своей малой и большой родины. Это о Булаче Имадутдиновиче Гаджиеве. Но мы хотим рассказать, хоть и коротко, не о Гаджиеве-учителе, не о Гаджиеве-краеведа и историке, а о Гаджиеве-фронтовике, ветеране Великой Отечественной войны.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Булач Имадутдинович Гаджиев родился в 1919 году в Буйнакске. В 1932 году после окончания 6 класса Наримановской школы он едет к своему старшему брату подводнику Магомеду Гаджиеву в г. Севастополь и становится юнгой бригады подводных лодок. Здесь продолжает учебу в школе, увлекается боксом, походами. В боксе добился определенных успехов – стал чемпионом Черноморского флота и города Севастополя. Побывал с братом на Тихоокеанском флоте.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1937 г. вернулся домой, в Буйнакск, а в 1939 г. поехал работать учителем в сел. Ириб Чародинского района, но уже через год перешел на работу в Буйнакскую школу № 5.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Только в конце дня 22 июня 1941 г. до него дошла весть о вероломном нападении Германии на СССР, он находился в это время в пионерском лагере, где проводил спортивные мероприятия.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В тот же день он решил идти на фронт. Но не всем учителям выпадала удача быть призванными на фронт в первые дни войны, Булача сразу приняли в дивизию народных ополченцев города, командиром дивизии стал директор школы № 1 М.Д. Кабанов. Булач был определён в истребительный батальон политруком.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В декабре его настоятельная просьба была удовлетворена, и он в числе 150 молодых буйнакцев и других едет на фронт… хотя не сразу на фронт. Эту партию мобилизованных эшелон доставил в Тбилиси, в 106 зсп, где готовили истребителей танков. За отличную службу и высокие результаты на тренировках Гаджиев не раз был отмечен командиром батальона ст. лейтенантом Орловым.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В начале февраля 1942 г. их часть была отправлена на фронт через Махачкалу. Эшелон привёз их в Донбасс, здесь он попал в 99 сд ЮЗФ. Уже на другой день пришлось вступить в бой. Но бой сложился очень тяжёлый, наши бойцы в серых шинелях на белом снегу были хорошей мишенью для врага. Через несколько часов бой закончился для Гаджиева очень печально: он потерял своего земляка и друга – Абдуллу Акаева, двоюродного брата Юсупа Акаева (будущего Героя Советского Союза. – Сост.). Потом были бои на Донбассе – за города Артёмовск, Краматорск и другие.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После этих боёв Гаджиева назначили командиром отделения; командирами отделения были и Гаджи Байрамов, Павел Гуляницкий – ребята из Дагестана.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однажды ночью роте, куда входил Гаджиев со своим отделением, было приказано скрытно, под покровом ночи занять позицию в одном из маленьких хуторов, который находился неподалеку. Приказ был выполнен: незаметно, без шума вошли в хутор и заняли позицию между коровником и амбаром.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Вдруг перед самым рассветом из “коровника” нас начали обстреливать немцы, полетели гранаты. В наших рядах стали раздаваться стоны раненых бойцов, суета, растерянность, поднять голову невозможно. В это время ранило командира отделения, да так сильно, что рука не слушалась, из-за тяжести винтовки он уже не мог ни зарядить ее, ни удержать в руке.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Один из бойцов, тоже дагестанец из Махачкалы юный Борис Кутецкой, оттащил командира к амбару и оказал первую помощь. Здесь полегло много наших бойцов. Уцелевшие и раненые, помогая друг другу, самостоятельно вышли из-под обстрела. В этот момент подоспела и помощь; санитары отнесли нас в медсанбат, а подоспевшие на подмогу бойцы выбили, уничтожили фашистов, положивших стольких наших бойцов, – они отомстили за павших и за наши раны…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После излечения Булач Гаджиев был направлен на переподготовку в школу санитарных инструкторов, которая находилась в г. Локбатан в нескольких километрах южнее Баку. Окончив школу, отправился служить в санчасть отдельного батальона охраны Закавказского фронта.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дальше была служба в запасе – в резерве. После Победы Булач Гаджиев пошёл в школу № 5, которая к тому времени уже носила имя Героя Советского Союза Магомеда Гаджиева [36 - Буйнакской школы № 5 в ноябре 1942 г. присвоили имя Магомеда Гаджиева. (Сост.)] (старшего брата), и стал работать учителем истории.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он ходил с учащимися в походы, знакомил с историей родного края, города, школы; даже самый маленький уголок имел свою историю, легенду. Воспитанные в духе интернационализма и патриотизма, его ученики стали достойными сыновьями и дочерьми Дагестана. Рядом с боевыми наградами Народного учителя СССР достойно смотрятся и награды мирные – за педагогический труд: ордена Ленина, Трудового Красного Знамени и др.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 2007 году ветерана войны, учителя, влюбленного в свое дело и в свой край, не стало.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Малоземелец<br></h3><img border=0 src="i_136.jpg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шарапутин Ражбудинов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ражбудинов Шарапутин Османович родился в 1925 г. в селении Нижнее Казанище. Отец Шарапутина Осман был красным партизаном, активным участником гражданской войны в Дагестане. Он и детей своих воспитывал в духе патриотизма, любви к родине. Дети Османа – сыновья Шарапутин, Камиль, Магомед и дочь Мадина учились в школе хорошо, радуя своих родителей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1937 г. семья Ражбудиновых переехала в Махачкалу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 16 лет Шарапутин поступает учиться в Каспийское ремесленное училище, здесь же вступает в комсомол. Он мечтал пойти работать на один из заводов республики, ему хотелось работать в большом цеху, у станка. Но мечте помешала война: тысячи и тысячи молодых горцев «рекой потекли» по военкоматам республики с заявлениями об отправке их добровольцами на фронт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На фронт забирали юношей не моложе 18 лет. Шарапутину только подошёл срок получить паспорт гражданина СССР. Впервые в жизни он решился на обман, хотя был воспитанным, примерным юношей, – переделав свой год рождения с 1925-й на 1923-й, Шарапутин получил долгожданную повестку на фронт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Его направили на учебу в Сухумское военно-пехотное училище. После училища молодого лейтенанта направили на Закавказский фронт на защиту Кавказа, на знаменитый горный перевал Марух Карачаево-Черкесской автономной области, недалеко от Домбая.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1942 г. в горах были большие морозы. Фашисты бросили сюда специальную горно-стрелковую дивизию с кодовым названием «Эдельвейс». Она состояла из лучших немецких альпинистов и стрелков, которые имели не только большой опыт восхождения на вершины гор, но и имели почти всё спецснаряжение – обувь, альпенштоки, ледорубы и др., необходимые для передвижения в горах, лазания в непроходимых местах. Но наше командование тоже делало всё возможное, формировались стрелковые роты, состоящие в основном из кавказцев: дагестанцев, грузин, ставропольчан, азербайджанцев, кабардинцев, балкар, осетин…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В боях за Марухский и Клухорский перевалы начал боевой путь в должности командира роты в свои 19 лет Шарапутин Османович. Бои здесь были очень тяжёлые. От снежных лавин и холода гибло не меньше людей, чем от пуль и снарядов. Сражаясь отчаянно, смело, наши бойцы победили хваленых немецких солдат дивизии «Эдельвейс» – надежду Гитлера, надежду командования армии группы «А» Вильгельма Листа – генерала-фельдмаршала.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В одном из боёв на Клухорском перевале лейтенант Ражбудинов получил тяжёлое ранение и был направлен в эвакогоспиталь в город Сухуми. Как только пошел на поправку и смог ходить, он стал проситься на фронт, в свою часть. Свою роту, боевых друзей догнал под Моздоком, где их очень быстро погрузили в вагоны и они отправились в дальнейший путь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из воспоминаний ветерана: «Путь наш пролегал в сторону города Новороссийска. Здесь шли очень тяжёлые бои для наших войск: немцы еще в сентябре 1942 г. успели захватить большую часть города…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Героической страницей в истории города явилась высадка небольшого морского десанта в ночь на 4 февраля 1943 г. южнее Новороссийска в районе Станички (названном «Малая земля») под командованием майора Цезаря Куникова. 225 дней и ночей длилась героическая эпопея «Малой земли».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В этих боях пришлось участвовать и нашему земляку Ражбудинову Шарапутину. Из воспоминаний ветерана:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Нашей части было поручено прощупать оборону противника, провести разведку боем. Мы пошли вперёд, но враг очень быстро нас обнаружил и открыл огонь, мы залегли. Через короткое время опять поднялись в атаку, фашисты опять косят нас пулемётными очередями. Особенно доставалось нам от пулемётов, стрелявших из дзота, сооруженного в стенах цементного завода. Мы находились под постоянным прицелом, пулемётчики не давали нам ни подняться, ни ползти вперёд, а лежать под прицелом их пулемётов, изрыгающих смертоносный огонь, было смерти подобно…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тогда молодой лейтенант подполз к командиру батальона и попросил: «Я горец, хорошо умею двигаться между камнями, разрешите сделать попытку – незаметно ползком пробраться к дзоту и заставить его замолчать». Командир посмотрел в лицо юноши, после в сторону врага, но лейтенант ещё раз попросил: «Разрешите». Капитан разрешил, напутствовав словами, чтобы был осторожным и непременно вернулся назад живым и невредимым.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Получив разрешение, Ражбудинов Ш. пополз, пригнувшись к холодной и влажной земле, к немецкому дзоту. Добравшись ползком до расстояния для броска гранаты, улучшив момент, Шарапутин бросил одну за другой две связки гранат. Внутри дзота раздался мощный взрыв, за ним последовала серия взрывов, видно, взрывались и немецкие боеприпасы. Скованные на какое-то мгновение этим шумом, наши бойцы, поняв, наконец, что произошло, встав во весь рост, с криком «Ура-а-а!!!» бросились вперед.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так была проведена разведка боем, где наши артиллеристы засекли несколько дзотов и уничтожили их метким огнём, обеспечив безопасный путь нашим наступающим пехотным подразделениям. В этом победном броске была, безусловно, большая заслуга и выпускника Сухумского военного училища казанищенца лейтенанта Ражбудинова.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он вспоминал ещё один случай из своей боевой юности:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Больше всего запомнился день 17 апреля 1943 г. В этот день немцы решили контратаковать наши позиции и вернуть назад то, что мы с трудом отвоевали у них. Уже к середине дня нам стало известно, что своими успешными боями и победой немцы хотели сделать своему фюреру подарок к его 54-летию.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Операция под кодовым названием “Нептун” врагом была тщательно спланирована и подготовлена. Нашим войскам пришлось не легко, но они выдержали натиск, нередко бои с противником велись очень близко – на расстоянии гранатного броска. Так что операция “Нептун” провалилась, и подарком для фюрера стали сотни, тысячи погибших немецких солдат и офицеров.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В этом бою я получил тяжёлое пулевое ранение в голову. Немецкий снайпер попал в голову, но, видно, шапка на голове ослабила убойную силу пули, так что она застряла в голове. В госпитале врачи не решились извлечь пулю, да и боли вроде прошли. Так и ходил я после войны с пулей в голове, которая всё же часто давала о себе знать. Только спустя 12 лет в Москве, в Институте нейрохирургии имени Николая Бурденко мне сделали операцию на голову и извлекли сюрприз 12-летней давности, память о тяжёлых боях за город Новороссийск, о боях на “Малой земле”…».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дома у ветерана как священную реликвию хранят рентгеновский снимок головы с пулей – «подарком» от фашистского снайпера.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Его подвиги были отмечены орденами Отечественной войны, Красной Звезды, медалями «За отвагу», «За боевые заслуги», «За оборону Кавказа», «За победу над Германией».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После войны Шарапутин Османович окончил Московскую юридическую школу, потом институт. Проработал более 25 лет в органах юстиции, в том числе и заведующим Буйнакской юридической консультации Дагестанской коллегии адвокатов, прокурором Буйнакского района.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 80-е годы Шарапутин Османович работал директором Буйнакского кинотеатра «Мир».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер ветеран в 1994 г. в городе Буйнакске, похоронен в родном селе Нижнее Казанище.<br>
<br><img border=0 src="i_137.jpg"><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Орден за Киев<br></h3><img border=0 src="i_138.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Камиль Абутаев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Камиль Амирханович Абутаев родился 13 февраля 1914 г. в сел. Эрпели. В девятнадцать лет был призван в Красную армию и направлен в 137-й Дагестанский кавалерийский полк – в Адыгею, в Майкоп [37 - По рассказу К.А.Абутаева, в этом полку служили только дагестанцы, кроме комполка и его зама.]. Закончив службу, вернулся в родное село и стал секретарём сельской комсомольской организации. В 1939 г. его назначили председателем сельсовета.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;22 июня 1941 года для всех эрпелинцев и для председателя сельсовета был рабочим днём. Овощеводы с пяти утра собрали овощи и ждали арбы, чтоб отправить урожай на консервный завод в город.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рассказывает Абутаев Камиль: «Где-то в часа 2–3 вижу, в нашу сторону скачут двое на лошадях, машут руками и что-то кричат. Я даже успел подумать: что за ненормальные люди так гонят лошадей через все поле! Когда они приблизились на достаточное расстояние, я смог различить слова, которые они кричали: “Камиль, Камиль! Дав башлагъан, Дав башлагъан!” (Началась война!) Я им говорю: что вы говорите, никакой войны нет! Уже приблизившись, они передали, что меня срочно вызывают в Шура, в райисполком.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я и ещё двое мужчин-бригадиров сели на линейку и поехали в город. Там уже собралось много народу со всех сёл района, многие приехали на линейках, на лошадях, стояли здесь и 2–3 машины-полуторки. Все ждали приглашения председателя горисполкома Эльярова Александра Ивановича [38 - А.И.Эльяров был секретарем райкома ВКП(б).]. Когда нас пригласили в зал, там уже были Эльяров, Хруцкий и другие работники исполкома, райкома партии. Так как многие из собравшихся были из аулов, Эльяров и Хруцкий стали говорить на кумыкском языке (Эльяров – армянин, а Хруцкий – русский, но они, как и все буйнакцы, прекрасно говорили на кумыкском языке. – Сост.). Здесь был и военком города Тегипко, он тоже коротко выступил перед нами, но на русском языке, и сразу же уехал к себе, потому что у военкомата тоже собрались толпы, желающих добровольно идти на фронт. (22 июня 1941 г. к концу дня было принято более 50 заявлений от добровольцев. – Сост.).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сразу после собрания я решил написать заявление на им. Эльярова, чтоб меня добровольцем отправили на фронт. Но моё заявление не приняли, только сказали, чтоб вернулся в Эрпели и организовал призыв сельчан на фронт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…Как-то иду в сельсовет, навстречу женщины, по глазам вижу, заплаканные, не очень-то смотрят в мою сторону и, даже не поздоровавшись и не ответив на мое приветствие, прошли мимо меня. Здесь не трудно было понять их поведение. Я, ускорив шаг, пришёл к себе на работу, вслед за мной вошёл и Минатуллаев Абдурашид – участник гражданской войны, бывший красный партизан, он был у нас участковым милиционером. Я ему сказал: “Всё, я больше не могу так. Я уйду на фронт, даже если меня не отпустят”.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На этот раз в райкоме партии и в военкомате мою просьбу удовлетворили. Тегипко так и сказал: “Хорошо, тов. Абутаев, готовься!”. От радости я и не помню, как доехал до дома, в село, только дома сказал: “Завтра я уезжаю на фронт!”. Конечно, эта весть не обрадовала мою семью, но они хорошо понимали, что идёт война и идти на фронт я обязан. Наутро, когда я приехал в военкомат, здесь было много народу, было и несколько человек в военной форме.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тегипко вызвал меня к себе, представил гостям в военной форме и сказал: “Тов. Абутаев, как Вы смотрите, если мы Вас направим учиться в Бакинское военное училище?” Я ответил: “Хотел бы, но я плохо знаю русский язык”. Один из присутствующих командиров (в предвоенные годы офицеров принято было называть командирами. – Сост.) сказал, что если только в этом причина, не стоит беспокоиться: языку научат.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так я стал курсантом 3-го Бакинского Военно-пехотного училища, и хоть плохо говорил по-русски, был малограмотный, но занимался с большим старанием и желанием, свою малограмотность компенсировал усердием в теории. Всё, что касается теории, особенно практики по пулемётному делу – разборки, сборки и стрельбы я усвоил очень хорошо и выполнял все упражнения на «отлично» и «хорошо». Как сейчас помню номер приказа – 121, по которому мне была объявлена первая благодарность за успехи в стрельбе и учёбе.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однажды объявили кросс на 2,5 км, в нем участвовал весь батальон. Надо было бежать с разобранным пулемётом и, дойдя до финиша, со вторым номером мы должны были быстро собрать пулемёт и поразить 15 мишеней – 10 – я и 5 – второй номер. Из десяти я поразил девять, а мой 2-й номер три из пяти, в общей сложности двенадцать из 15-ти. Этот результат оказался отличным.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;По окончании училища мне присвоили звание лейтенанта. После училища направили не на фронт, а в Кировоканское училище командиром пулемётного взвода. Мне очень хотелось попасть на фронт, но не отпускали, и я продолжал добросовестно обучать своих курсантов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В конце зимы 1943 г. я всё же добился отправки на фронт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…Хочу рассказать о боях по освобождению Киева.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В начале весны 1944 г. ранним утром наша часть на понтонах переправилась на другой берег<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Днепра. Когда мы высадились, перед нами встал почти вертикальной стеной берег. С большим трудом, было очень скользко – земля после таяния снегов не успела высохнуть, помогая друг другу, мы вскарабкались вверх. Наверху оказался лес, который назывался Жуковский. Немцы, видно, прозевали нашу переправу и с большим опозданием стали стрелять в нашу сторону осветительными ракетами, но было поздно, мы основательно закрепились на занятом нами берегу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Перед нашей дивизией стояла задача: во что бы ни стало отрезать путь отступающим немецким частям. Я командовал пулемётным взводом, в моём распоряжении было три пулемётных расчёта; уже было достаточно светло, поэтому я смог распределить расчеты по секторам, указав им цель и ориентиры. Хорошо, что мы сразу, как вскарабкались наверх, стали рыть траншеи, окопы и ячейки, делать перед пулемётами надёжные брустверы, – при свете дня немцы не дали б нам шевельнуться.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Поступила команда доложить о боевой готовности своих расчётов. Я отправил с докладом молодого бойца. После доклада он возвращался назад, шёл во весь рост, насвистывая какую-то песню. Я ему ещё издали подаю знаки, кричу: «ложись, пригнись», а он: «ничего, никого не видно, товарищ командир!» В этот самый момент он как подкошенный упал, распластав руки; видно, бил снайпер. Это лишний раз показывает, что у войны свои законы, здесь бравада ни к чему.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он лежал недалеко от нас – метрах в 80-100, без движения. Мы повернули один из своих пулемётов в ту сторону, откуда мог стрелять фашистский снайпер. Я приказал бойцам вытащить его оттуда и притащить сюда. Когда его притащили, он уже был мёртв. Этот случай стал для моих бойцов дорогим уроком бдительности о том, что на войне недопустимо пренебрежение к противнику и ко всему, что касается действий и поступков, к соблюдению меры безопасности, особенно на переднем крае.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не успели мы предать земле тело погибшего товарища, как немцы начали артобстрел наших позиций. Я крикнул: в укрытие! Но немцы тут же прекратили стрельбу. Кто-то крикнул: “Танки! Немецкие танки!” Я выглянул из-за бруствера и увидел танки, а за ними пехота. У нас у всех были гранаты. Я приказал приготовить гранаты к бою.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Всё же я понимал, что сейчас должна заговорить наша противотанковая артиллерия. Когда наши артиллеристы стали стрелять в немецкие танки, и пара танков была подбита, оживились и мы. Вижу, уже горят танков 4–5, а остальные все лезут и лезут вперёд, но уже заметно сбавив скорость. В этот момент очередной снаряд нашей пушки подбил крайний танк, уже мы насчитали семь горящих танков, а остальные пять развернулись и не стали больше испытывать судьбу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Немецкая пехота продолжала идти вперёд, прячась за подбитыми и горящими танками. Когда мы приготовились к вражеской атаке, вдруг над нами раздался гул самолётов, с мольбой мы посмотрели наверх на звуки идущих самолётов, их было более 30–35. Это оказались наши бомбардировщики и истребители сопровождения. Не обращая внимания на немецкую пехоту, они летели дальше, туда, куда отступала немецкая армия.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я решил, что уже пора открывать огонь по наступающим, и дал команду «Огонь по пехоте!». Сам залёг между первым и вторым пулемётом с наганом в руках, через каждые две-три минуты поднимал голову, корректировал огонь. Слышу, один из моих пулемётов ведёт стрельбу одиночными выстрелами. Подполз к пулемётчикам и вижу: лента двигается рывками. Сразу сообразил, в чём причина: патроны были не до конца загнаны в ленты. Я быстро устранил ошибку, и пулемёт заработал без перебоя, чтоб подбодрить, сказал: «Молодцы, стреляйте».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Слышу, другой пулемётчик стреляет с паузами. Ползу к нему и вижу, всё у них хорошо, но решили подпустить фашистов поближе и стрелять наверняка. Я сказал, что так делать нельзя, когда враг так близко, и дал общую команду стрелять длинными очередями.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как пошла длинная и плотная стрельба наших пулемётов, ударили и наши пехотинцы из автоматов; немцы одни падали, другие ложились, а более умные стали, не мешкая, отходить. В этот момент наша пехота пошла в атаку. Сказать, что враг дрогнул, – значит, ничего не сказать: они, что называется, во всю мощь стали бежать в обратную сторону. От радости, позабыв об осторожности, как мальчишка, вскочил я на бруствер, хотел показать своим пулемётчикам, как хорошо они поработали, и немцы бегут от их меткой стрельбы. В этот радостный момент немецкая пуля угодила мне в нижнюю часть челюсти, и вышла между челюстями и шейными мышцами. От силы удара я тут же упал, бойцы оттащили меня в окоп и вызвали санитаров. Меня отвезли к месту сбора раненых, а взвод пошёл вперёд вместе с пехотой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За этот бой меня наградили орденом Красной Звезды…».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С боями прошёл Камиль Абутаев, освобождая покорённые фашистами европейские страны, в том числе и Польшу. В Польше недалеко от местечка Заршиня его ещё раз ранило, уже в ногу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За смелость, за умелое руководство боем и успехи старший лейтенант Абутаев Камиль Амирханович был удостоен нескольких боевых орденов и медалей, в том числе ордена Отечественной войны II степени, ордена Красной Звезды; медалей «За отвагу», «За оборону Кавказа», «За оборону Киева», «За победу над Германией», «За освобождение Варшавы» и ряда юбилейных медалей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Многие годы Абутаев Камиль Амирханович возглавлял городское общество ВООПИК (Всесоюзное общество охраны памятников истории, культуры. – Сост.). Умер в городе Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Жизнь за свободу детей и родины<br></h3><img border=0 src="i_139.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Латип Мамедов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;После смерти Мамеда Мамедова – иранского крестьянина, сиротами остались трое детей. Латип и его младшие брат с сестрой могли умереть от голода. Нужда заставила малышей ходить по дворам и просить подаяние, или выполнять посильную работу за еду.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Добрые люди посоветовали Латипу присоединиться к уезжающим из голодного иранского селения Альяр в Азербайджан. Взяв с собой братишку и сестрёнку, среди ночи, со всеми беженцами покинул Латип свою родину в поисках работы, чтоб прокормиться и не умереть с голоду. Шли днём и ночью, через 4–5 дней добрались до азербайджанского города Агдам, где в это время проживало немало иранцев. Здесь, не покладая рук, не жалея сил, работал Латип грузчиком, занимался мелкой торговлей, заработанные деньги тратил экономно, откладывая понемногу для женитьбы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1929 году, когда ему исполнилось 20 лет, Латип женился; позднее семья Мамедовых с двухлетней дочкой перебралась в Дагестан, в город Буйнакск. В Буйнакск Латипа пригласил племянник, который был старше его на 6 лет. Здесь он и вся его семья, как и другие иранцы, приняли советское гражданство и с советским паспортом стали жить и трудиться, зарабатывая честным трудом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;У Латипа были большие способности к торговле, он хорошо разбирался в промышленных, сельскохозяйственных товарах, в продуктах питания. Прирожденного купца, его направили учиться на 3-месячные курсы советской торговли, по окончании которых в 1938 г. он стал работать продавцом в магазине горторга. За свою добросовестную работу он неоднократно отмечался премиями. Его фотография висела на доске почёта горторга. Весной 1941 г. передового работника назначили завмагом продовольственного магазина № 33. В семье Мамедовых уже подрастало пятеро детей: две дочери и три сына, а вот теперь родился шестой ребенок – сын.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но 22 июня 1941 г. началась война, в одночасье рухнуло счастье многодетной семьи. Отец шестерых детей, глава семейства очень переживал за судьбу своей семьи и детей. Он был уверен, что его могут призвать на фронт, на защиту Родины, которая его, иностранца, иранца приняла, обогрела, дала жизнь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После выступления по радио И. Сталина многие работники горторга начали записываться добровольно в дивизию народных ополченцев города. В их числе был и Латип Мамедов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Его в городе все знали как очень доброго, вежливого и отзывчивого человека. В это время в<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Буйнакске уже были размещены эвакогоспитали, и бойцы с легкими ранениями, выздоравливающие часто выходили в город, в магазин за мелкими покупками. Латип не мог у них брать деньги, а если даже и брал, то столько, сколько те могли заплатить.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однажды, в начале 1943 г., прямо на работе стали записывать добровольцев на фронт. Такая запись шла по всему городу, во всех учреждениях и организациях. Старшее поколение помнит об этом призыве, наборе добровольцев. В 1943 г. в числе добровольцев оказался и отец большого семейства Мамедов Латип Мамедович. Написав заявление о добровольном желании идти на фронт и сдав его администрации горторга, он пошёл на работу. На второй день, уже к обеду ему вручили повестку на фронт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В ту же минуту он закрыл магазин и спешно отправился в горторг, попросил, чтоб у него приняли магазин, так как он уезжает на фронт. Но там не стали принимать, т. е. устраивать ревизию или проверку: у Латипа была безупречная репутация, недостачи в его магазине никогда не было.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дома он показал семье повестку и сказал, что утром уезжает на фронт. Жена начала было плакать, но он запретил, сказав, что не положено вслед уезжающим плакать. Он уверял ее, что обязательно вернется к ней с войны, к детям. Еду на дорогу он также не разрешил готовить, только попросил купить на дорогу хлеб – лаваш удлинённый, положить в дорогу сыр, несколько вареных яиц и картошек.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Проводить Латипа на вокзал пришли его дети, родственники, друзья по работе. Уезжающих было очень много, таких же, как и он добровольцев 43-го года. Играл оркестр, кто-то танцевал, – музыка, слезы, танцы… все здесь смешалось. К Латипу подошел сосед, тоже доброволец, Рубен Нариманов. Скоро дали команду: по вагонам! Латип и Рубен сели в один вагон и отбыли на фронт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Поезд привёз их в один из насёлённых пунктов на Кавказе (название не помнил). Тут ускоренно провели подготовку стрелков, и пути земляков – иранца и армянина разошлись.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мамедов Л. принял участие в битве за Кавказ и продолжал освобождать его от немецко-фашистских войск, а Нариманов был направлен в состав Отдельной Приморской армии (Рубен погиб 4 декабря 1943 г. в Крыму, в районе посёлка Аджимушкай. – Сост.).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мамедов Латип сражался в составе 17 сп СКФ и освобождал Краснодарский край. Здесь он был переведён в пулемётный взвод вторым номером расчёта. Он бесперебойно обеспечивал патронами свой «максим». Нередко приходилось быть и первым номером: вести прицельный огонь по противнику.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Во время боёв на подступах к городу Новороссийску их «максим» настолько безостановочно строчил по противнику, что пули из нагретого ствола, вылетая, падали недалеко, не достигнув своей цели. Тогда второму номеру приходилось остужать ствол водой. Был даже такой случай, когда во время жаркого боя первый номер попросил попить воды, Латип отказал со словами: «вода для максима, тебе нет» – настолько была ценна вода в жарком бою.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наши войска, завершив освобождение Кавказа, сломив яростное сопротивление врага, перешли Керченский пролив и начали освободительные бои в Крыму. В марте 1944 г. при отступлении немецкая артиллерия обстреливала позиции 17 сп. Пулемётный расчёт, куда входил Латип Мамедов, в яме пережидал вражеский обстрел. Вскоре появилась наша авиация, которая начала бомбить фашистские батареи. Вдохновленная поддержкой, пошла вперёд наша пехота, а по флангам шли пулемётчики. В это время противник открыл пулемётный огонь, да так неожиданно, что пришлось залечь. Вражеская пуля прошла насквозь через левый локтевой сустав Латипа, тяжело ранив его. Когда пехота ушла вперёд, санитары собрали всех раненых, Латип к тому времени потерял много крови и был без сознания. Сделав перевязку, его унесли в ППХГ, а оттуда отправили в тыловой госпиталь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ехали более двух суток, а когда поезд с ранеными остановился, Латип, наконец пришедший в сознание, узнал, что привезли их в Махачкалу. Так он попал в эвакогоспиталь № 2924. Как бы хорошо его здесь ни лечили, пятимесячное пребывание в госпитале не дало результата – 27 августа 1944 г. врачи были вынуждены ампутировать руку отважному пулемётчику. 23 ноября он был выписан из госпиталя, в сопровождении санитара госпиталя, супруги и родственников его привезли домой в Буйнакск.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но отважному воину, иранцу по происхождению, дагестанцу по духу, не суждено было долго радовать близких и знакомых добротой и любовью. Фронтовик умер в кругу своих родных и близких и был похоронен в городе Буйнакске, который заменил ему, его детям, внукам и правнукам историческую родину – Альяр, и стал родным.<br>
<br><img border=0 src="i_140.jpg"><br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Отец большого семейства<br></h3><img border=0 src="i_141.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Курбан Кулиев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кулиев Курбан Гулам-оглы родился в 1903 году в иранском селе Альяр, в семье батрака. В те годы жизнь в Иране была тяжелой, в поисках куска хлеба, как и многие односельчане, отец Курбана вместе с семьей отправляется в Азербайджан. Шли в основном пешком, редко – на попутных арбах. Они обосновались в г. Агдаме Азербайджанской ССР. Через несколько лет отец семейства умер, и забота о матери, братьях и сестре тяжким бременем легла на плечи Курбана.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Повинуясь своему долгу кормильца, в поисках достойной работы в 1927 г. Курбан переехал в г. Буйнакск, заработанные деньги отправлял матери. В 1931 г. вернулся в Агдам, женился на красавице Галанфир Дадаш-Кызы и с молодой женой, матерью, другими родственниками, в том числе дядей – братом матери Латипом в 1933 году опять приехал в Буйнакск.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В Буйнакске у него родились дети, дружил с соседями, был на хорошем счету на работе, появились друзья. В Буйнакске он открыл первые чайные, делал и продавал мороженое, в том числе фруктовое розовое мороженое на развес. В 1937 г., окончив 6-месячную школу госторговли, работал продавцом в магазинах горторга.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда началась война, его призвали в армию и отправили в г. Кутаиси.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из рассказа ветерана: «Мы прошли ускоренный курс по подготовке стрелков для пехотных частей. По окончании курсов я попал в 85 сп 31 сд, где командиром дивизии был генерал-майор М.И. Озимин, и в составе этого полка отбыл в сторону Ростова. По пути в сумерки наш эшелон подвергся нападению немецкой авиации. Они пролетели над нами несколько раз на бреющем полете, обстреливая эшелон, но почему-то не бомбили и, не причинив нам никакого вреда, улетели. Возможно, у них уже не было бомб, и они возвращались на свой аэродром после авиабомбежки. Позднее ночью, когда наш эшелон остановился, командир роты поздравил нас с наступившим Новым 1942 годом и приказал срочно построиться поротно. Ускоренным маршем, под мокрым, густо валившим снегом (была плюсовая температура), мы продолжили свой путь. Ноги сразу отяжелели от налипшей на сапоги грязи. Мы шли по грунтовой дороге, то тут то там встречались ямки, стянутые тонкой коркой льда, и мы то и дело проваливались в эти лужицы. Погода была мерзкая.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Через час шинели, шапки были уже мокрые. Пройдя более 2–3 часов, мы подошли к какой-то пехотной части (недалеко от Таганрога), нам указали, где наши апартаменты, и мы их заняли. Это были обычные заснеженные окопы глубиной около метра, шириной и того меньше. Мы заняли эти окопы, но ни лечь, ни сесть в них было нельзя. Нам разрешили отпустить ушанки, но запретили завязывать уши. Скоро принесли так называемый завтрак, время-то было около пяти утра, хоть был он не горячий, мы быстро поели и слегка согрелись.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Снег уже перестал идти, и мы устроились поудобнее, прижавшись друг к другу. Спать не разрешали, да и какой может быть сон, когда холодно, одежда мокрая, обувь мокрая и вся в грязи. Не прошло и часа, а бойцы замерзли настолько, что как о спасении стали думать о бое: хоть бы разогрелись. Обидно было умереть в окопе от холода, а дома будут считать, что “пал смертью храбрых в боях за Родину”. Кто-то сострил: “Пал за Родину в мокром окопе”…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Бой начался только на десятый день. 10 января 1942 г. враг после недолгой артобработки переднего края пошел на позиции нашего полка. Немцы шли уверенно, не пригибаясь, и даже не подозревая, что здесь окопались русские солдаты. Было их около батальона. Подпустив врага поближе, по команде командиров мы открыли ружейный огонь, застрекотали пулеметы. Начался бой. Это был первый бой полка.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Немцы шли на нас с автоматами, но, встреченные огнем, спешно ретировались, бросив своих убитых и раненых солдат. Когда они ушли, командиры рот приказали красноармейцам собрать немецкие автоматы и раздать тем, у кого не было своего оружия, а таких среди нас было немало.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сегодня в такое, наверное, трудно поверить, но вначале мы воевали, даже не имея на всех стрелковое оружие, а если винтовки и были, то не хватало патронов – их выдавали в мизерном количестве, а гранат и того меньше.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После этого боя я впервые увидел немцев, впервые увидел своих друзей-однополчан убитыми и ранеными, а их было с обеих сторон очень много, они оставались лежать на сером грязном снегу. В этот день враг больше не возобновлял атаки. Скоро нам принесли, единственный раз за целый день, теплый обед, и мы поели, хотя желание съесть еще что-нибудь осталось у всех.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Через день мы оставили свою позицию и заняли другие окопы. От холода мы прижимались друг к другу, сидя на мокрой земле в промокших шинелях.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Где-то 20 января рано утром нас подняли в атаку. Видимо, немцы не ожидали нашего нападения и открыли плотный пулеметно-минометный огонь. Пробежав с жидким криком «Ура!», мы залегли на грязь. Вскоре впереди начались взрывы – это начали обстрел немецких окопов наши минометы. Когда прекратился обстрел немецких позиций, мы пошли в наступление, и крик «Ура!» уже был помощнее. Мы пробежали несколько сот метров, я уже успел поменять вторую обойму винтовки. Подбегая к немецкому окопу, бросил гранату, вторую… и тут же почувствовал острую боль в локтевом суставе правой руки, которой бросал гранату. Рана оказалась настолько тяжелой, что я упал, рукав шинели окрасился в розово-грязный цвет. Меня подобрали санитары и потащили назад, к окопам.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В тот же день меня отправили в ППГ, а оттуда через 10 дней – в ЭГ № 1550 г. Кировабада. Здесь лечился более 5 месяцев. Медкомиссия признала негодным для службы в рядах Красной Армии, и я был демобилизован инвалидом войны. В конце мая 1942 г. в сопровождении санитара госпиталя я приехал домой. После войны работал в торговле – завмагом, завотделом курортторга. Воспитывал своих детей, племянников…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;У Кулиева Курбана Гулам-оглы было 4 сына, две дочери, 6 внуков, 10 внучек и один правнук.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не ради красивых слов он часто благодарил судьбу, Советский Союз за то, что он – батрак из Ирана, выжил, получил образование, что хоть недолго, но тоже защищал эту страну, ставшую его второй родиной, от фашистской чумы, пролил кровь за ее свободу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ветеран был награжден медалями «За оборону Кавказа», «За боевые заслуги», «За победу над Германией» и др.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;17 мая 1991 г. в возрасте 88 лет ветеран умер в г. Буйнакске, в городе, ставшем ему родным. Там же и похоронен.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пулеметчик из Манасаула<br></h3><img border=0 src="i_142.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Магомед Абакаров<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Долгожданный день победы Абакаров Магомед Магомедович из Манасаула встретил в Болгарии, в портовом городе Бургас, а до этого дня была длинная дорога войны.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но по порядку. Магомед Абакаров родился в сел. Манасаул в 1909 г. Как и многих сельских парней того времени, его не очень прельщала учеба в школе, окончив два класса, что для того времени тоже было неплохо, он помогал отцу<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1932 г. его, уже зрелого 30-летнего мужчину, призвали в Красную Армию. Он попал служить в Киевский военный округ г. Фастова недалеко от города Белая Церковь. После непродолжительной службы их перебросили на Западную Украину и направили в полковую школу, где готовили пулеметчиков. Школу он окончил перед самым началом войны. Его направили в 9 пулеметную роту 3 батальона 280 сп.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;22 июня 1941 г. началась война, их полк вступил в бой в первый же день.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Трудно передать, что пережили молодые бойцы, не зная, что делать, как себя вести. Но командир отделения не растерялся: время учебы в полковой школе не прошло даром, да и возраст обязывал быстро взять себя в руки. В его отделении служил пулеметчиком Амаев Расул из Хунзаха. Присутствие по соседству земляка тоже подбадривало – было на кого положиться, с кем поговорить – они уже неплохо говорили по-русски. Расул был на 10 лет моложе Магомеда.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот что сам Магомед Магомедович рассказывал о первых днях, о тяжелой военной фронтовой жизни 1941–1945 гг.:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Мы находились в 3 км от западной государственной границы, недалеко от г. Волынска – в летних полевых лагерях. Я, только назначенный командиром отделения пулеметчиков, каждый день обучал своих бойцов разборке-сборке пулемета «максим», в обучении у меня было три расчета, в одном из которых был и Расул Амаев.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;20 и 21 июня мы почти не спали по ночам, знали, чувствовали, что в любое время может начаться война. Мы часто с Расулом обсуждали это, но почему-то думали, что, если война и начнется, то будет непродолжительной: мы быстро отгоним врага от нашей границы, и на этом все закончится.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;22-го рано утром, когда уже начинало светать, я услышал артиллерийскую стрельбу, и все никак не мог понять: сон это или явь. Я слышал выстрелы пушек, взрывы бомб, была и небольшая паника среди наших бойцов, я уже видел горящую одну палатку из соседнего дивизиона…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мы спешно спустились в окопы, расчеты взяли пулеметы, некоторые даже без лент, но они все же осмелились сбегать за патронами. Очередной взрыв засыпал нас землей, из-под которой не все вышли живыми. Совсем скоро мы стали слышать пулеметную очередь и одиночные ружейные выстрелы. Не трудно было догадаться, какая стрельба была чья. Командир полка быстро собрал всех командиров рот и поставил перед нами задачу. Мои пулеметчики, они были все живы, заняли свои огневые ячейки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вражеская пехота пошла на нас большим, развернутым строем. Засучив рукава рубашек зеленого цвета, они шли на нас, даже не предполагая, что мы тоже можем ответить огнем пулеметов. Когда они подошли на расстояние 50–60 метров, по команде командира взвода мы открыли огонь на поражение. На какое-то время они залегли, но как только загудела в небе вражеская авиация, они осмелели; рокот танковых моторов придал им уверенности и смелости, и они пошли на нас в обход.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Воспользовавшись моментом, мы стали отступать, отстреливаясь и отбивая атаки, задерживая врага и не давая фашистам продвигаться безнаказанно вперед. Мы отступали на юг.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В районе города Волынска мы присоединились к другим частям, и уже здесь в течение трех суток бились в настоящем бою, местами переходя в контратаку, вступая в рукопашную, откидывая врага на сотни метров. Но силы были явно не в нашу пользу: прекрасно вооруженный враг с танковым подкреплением не собирался уходить. Измученные тяжелыми боями, голодные, оборванные, имея большие потери, по приказу командования мы вместе с другими отступили.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наш 280 сп подошел к городу Луцку. Здесь я получил первое задание: обследовать деревню на противоположном берегу реки Буг и разузнать, есть ли там немцы. Вплавь я перебрался на противоложный берег реки, где были заросли, и вышел на дорогу у окраины деревни. Вдруг слышу стрекот мотора мотоцикла. Это был немецкий мотоцикл с водителем и двумя солдатами. Мне удалось подбить мотоцикл сразу, погиб мотоциклист и еще один солдат, а третьего убил автоматной очередью. Пройдя около километра, заметил восемь “тигров” – танков Т-VI. Не теряя времени, переплыл Буг в обратном направлении. Обо всем доложил командиру полка. Он меня похвалил.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В одном из тяжелых боев за город Луцк в июле 1941 г. меня ранило. Поздно вечером прибыл наш самолет за ранеными, и нас вывезли в тыловой госпиталь, где я пролежал около 4 месяцев. Когда выздоровел, мне дали краткосрочный отпуск домой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я поехал в родной Манасаул, по окончании отпуска вернулся на фронт – уже через Закавказье, через Туапсе. В 1942 году в районе Туапсе я был ранен, опять попал в госпиталь, спасибо военным врачам – оперировал меня врач-грузин – они меня и на этот раз вылечили. И на этот раз я попал в свою часть. Фронтовики знают, какая это радость, когда ты можешь после госпиталя вернуться в свою часть, к своим друзьям, знакомым. Так я вернулся в свой 280 сп, где меня тепло встретили все мои бойцы. Я опять получил отделение, с которым прошел с боями весь Северный Кавказ и через Краснодар до самого Днепропетровска.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1944 году наш 280 сп был присоединен к 3 УФ, которым командовал в это время Маршал Советского Союза Ф.И.Толбухин…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Магомед Магомедович Абакаров вспоминал своих боевых друзей, из которых вернулись не все, пали на фронтах войны, отдав свои молодые жизни за нашу Родину, вспоминал он и своих командиров, помнил в подробностях и свой боевой путь. Это – Туапсе, Краснодар, Днепропетровск, Кривой Рог, Одесса, штурм Бендерской крепости, Ясско-Кишиневская операция в Молдавии, освободительные бои в Румынии, Болгарии, Венгрии до озера Балатон…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из Балатона по приказу Ф.И. Толбухина наша дивизия была переброшена в Болгарию, к черноморскому городу Бургас. 9 мая 1945 г. Абакаров Магомед после завтрака заступил на патрулирование по городу. Не прошло и двух часов, как вызвали обратно в часть, где командир полка объявил, что война окончилась! Победа!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После войны Магомед Магомедович Абакаров жил и работал в Буйнакске. Умер там же.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Учитель-малоземелец<br></h3><img border=0 src="i_143.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Яхъя Алиев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он не любил рассказывать о войне, о своем участии в ней, считая, что ничего особенного на войне не совершил. Но нам все же удалось вызвать своего собеседника на разговор…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Родился Яхъя Омарович Алиев в сел. Манасаул, в 1909 году. Работал в колхозе. В 1936 году окончил 7 классов и стал работать учителем школы в родном селении.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Началась война, но учителей на фронт не брали, они нужнее были в тылу. Но враг все наступал, в мясорубке войны гибли все новые и новые ополченцы. В период ожесточенных боев на Кавказе нужны были, новые и новые защитники, и манасаульский учитель ушел на фронт. Проводить его вышли и родственники и соседи, но особенно трогательным было прощание его с учащимися, которых он очень любил, и манасаульская детвора отвечала ему тем же.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После короткого обучения военному делу Яхъю и других новобранцев, среди которых было немало дагестанцев, отправили в район города Туапсе, где в это время шли кровопролитные бои. Фашисты хотели с западных отрогов Кавказа выйти к городу Орджоникидзе, к грозненской нефти, а возможно, и в Дагестан. Но замысел врага был разгадан нашим командованием, которое делало все возможное, чтобы не дать фашистам претворить свой план.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Среди тех, кто вступил в смертельную схватку с врагом, был и сельский учитель из Манасаула Яхъя Омарович Алиев. В первом же бою, в одной из атак на подступах к Туапсе Яхъя Омарович был ранен осколком мины. Его вытащили из боя и отправили в госпиталь города Сочи. Здесь в течение трех месяцев врачи не только вылечили его от ран, но и вернули ему боеспособность.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После госпиталя он был направлен на Кубань, где решалась судьба столицы Кубани – Краснодара. Здесь учитель был ранен во второй раз, и опять госпиталь, после которого он вновь вернулся в строй, в свою часть, которая уже готовилась к переброске в район города Новороссийска. Там отчаянно сражались части 18А генерал-полковника К.Н. Леселидзе, где начальником политотдела армии был будущий «генералиссимус» полковник Л.И. Брежнев; хотя Яхъя Алиев на фронте ни разу не слышал фамилию Брежнева, а вот про Леселидзе слышал.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;По рассказу Я. Алиева, задачей их части было десантом выйти в тыл врага, совместно с другими частями окружить город и освободить его. Сейчас мало кто не знает историю города-героя Новороссийска, где в феврале в районе поселка Станичная высадился десант майора Ц. Куникова и велись тяжелые кровопролитные бои, где советские войска ценой неимоверных усилий и потерь совместно с моряками Черноморского флота освободили этот город-порт. Наверное, в истории войны Новороссийск – единственный город, где ни один человек не встречал на своих улицах освободителей. Их просто не было, ни одного живого человека, если не считать того единственного старика, который все эти дни жестоких боев, находился у себя в погребе, без света, без солнца, проедая все свои запасы. Об этом рассказал нам, членам поисковой группы 1-го Буйнакского педучилища, экскурсовод Новороссийского исторического музея в 1972 году.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так вот в этих боях, под Сахарной головкой (есть недалеко от Новороссийска гора, называемая Сахарная головка), участвовал и наш манасаулец. Здесь он получил сразу три осколочных ранения. После очередного излечения он принимал самое активное участие в освободительных боях. Особенно тяжелыми были бои за город Одессу; потом были Бессарабия, Румыния, Венгрия, Чехословакия, Австрия.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Особенно запомнился Яхъе Омаровичу эпизод, когда освобождали в Австрии несколько тысяч советских военнопленных. Эту встречу ему тяжело вспоминать, никакими словами невозможно описать то, что он увидел… Наши войска освободили здесь несколько тысяч советских военнопленных и передали нашему командованию.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Демобилизовался Яхъя Омарович Алиев по первому разряду – по указанию И. Сталина, первыми подлежали демобилизации в 1945 году учителя, инженеры.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За отличие по ликвидации окруженной немецкой группировки в г. Будапеште, Венгрии приказом Верховного Главнокомандующего И. Сталина ему была объявлена благодарность от 13 февраля 1945 года.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Малоземелец из Манасаула Алиев Яхъя Омарович был награжден орденом Отечественной войны I степени, медалями «За отвагу», «За оборону Кавказа», «За взятие «Будапешта», «За взятие Вены», «За освобождение Праги» и др.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер ветеран в г. Буйнакске, похоронен в родном селе.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Капитан Гамзаев<br></h3><img border=0 src="i_144.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Магомед Гамзаев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гамзаев Магомед Шейхмагомедович родился в Нижнем Дженгутае 1 декабря 1917 г. В 1938 г. окончил в Буйнакске краткосрочные педкурсы и работал в родном селении учителем.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В ноябре 1941 года сотни, тысячи дагестанцев, в том числе и он, были направлены на трудовой фронт, на строительство оборонительных сооружений. Через 2 месяца в январе 1942 г. ему вручили повестку.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он был направлен в 38 запасной стрелковый полк, который находился в это время в г. Кутаиси. Оттуда в феврале, пройдя краткосрочные занятия по военному делу, Магомед Гамзаев направляется в 968 сп 255 сд ЮФ. В одном из боев он был контужен и получил сильное обморожение. В июне 1942 г., после излечения, его направляют курсантом в Бакинское военно-пехотное училище; но окончить училище Магомед не успел, т. к. оно в августе было расформировано.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гамзаев Магомед стал автоматчиком 34 отдельной стрелковой бригады, сформированной в районе г. Баку. В ноябре 1942 г. 34 осбр в составе 11 корпуса уходит на фронт и входит в ЮФ.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Магомед Гамзаев отважно сражался на Кубани, в Краснодарском крае. Его смелость и отвагу, а также умелые действия в боях не остались незамеченными – его назначают командиром взвода автоматчиков, с присвоением ему звания младшего лейтенанта.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Молодой командир взвода ответственно отнесся к своему назначению, он понимал, что от него требуется нечто большее, чем собственная отвага. Он взял на себя заботу о своих подчиненных: не<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;только вел их в бой на смертельную схватку с врагом, но и тщательно готовил их к предстоящим наступательным боям, форсированию реки на подручных средствах; старался делать все возможное, чтобы потери во взводе были минимальными. Он быстро завоевал уважение и доверие своих подчиненных. Ему не раз приходилось участвовать со своими автоматчиками в разных боях, в том числе и в уличных.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В августе 1943 г. 34 осбр была расформирована и на ее базе создана 301 сд, командиром которой стал полковник Владимир Семенович Антонов. В 1050 сп, входящем в состав 301 сд, Магомеду доверили командовать уже ротой автоматчиков.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он участвовал в освобождении Ростовской области, через сальские степи, преследуя врага, вышли на территорию Украины. 301-й стрелковой дивизии, входящей в состав 5 УА (ударная армия) Южного фронта, было приказано идти в направлении города Макеевка. Бои шли очень напряженные и ожесточенные – враг не хотел уступать захваченные богатые углем районы Макеевки. Но упорство и мужество советских бойцов, теснивших врага все дальше и дальше, окончилось победой – 6 сентября Макеевка была освобождена. Следующий свой удар 301 сд направила в шахтерскую столицу на город Сталино (ныне г. Донецк). Немцы упорно сопротивлялись, цепляясь за каждый клочок земли, но уже ничто не могло помешать нашим доблестным войскам добивать врагов, выкуривать их из домов и подвалов города. Уже 8 сентября 1943 г. город, находившийся в оккупации с октября 1941 г., был полностью очищен от фашистской нечисти.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За умелые действия и разгром врага под Макеевкой всему личному составу частей, освобождавших город, была объявлена благодарность от имени Верховного Главкома СССР, а за г. Сталино, кроме благодарностей и боевых наград, приказом ВГК тов. И.Сталина 301 стрелковая дивизия полковника В.С. Антонова стала называться Сталинской.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В ноябрьских боях 1943 г. лейтенант Магомед Гамзаев получил осколочное ранение в левый коленный сустав. Его отправили в госпиталь, где он лечился до апреля 1944 г.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После госпиталя попал в запасной офицерский полк в г. Ростов. В июне 1944 г. уже старшего лейтенанта Магомеда Гамзаева направляют в 6-й учебный полк 49 сд в г. Нальчик, где он – командир учебного взвода снайперов – до сентября 1945 г. обучал новобранцев стрельбе из снайперской винтовки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;12 декабря 1945 г. в звании капитана М. Гамзаев был демобилизован и вернулся в родное село Нижний Дженгутай, где его ждала школа и дети.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В начале 50-х годов он переехал в Буйнакск, работал зав. орготделом Буйнакского горкома ВКП(б). Последним местом его работы было Второе педучилище, где он преподавал сельхозпрактику.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За боевые действия и отвагу на фронте ветеран был награжден орденом Красной Звезды, медалями «За боевые заслуги», «За победу над Германией», несколькими благодарностями от ВГК тов. И. Сталина. Умер в г. Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Товарищи звали его Серго<br></h3><img border=0 src="i_145.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сиражутдин Курбанов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Алишейхов, он же Курбанов Сиражутдин, родился в 1922 г. в сел. Буглен. В конце двадцатых годов семья переехала в г. Буйнакск, где Сиражутдин пошел учиться в школу им. Нариманова (СШ № 5). По окончании 7 классов он поступает в Первое педучилище. После успешного окончания Буйнакского педучилища в том же, 1939 году он ушёл в армию, даже участвовал в финской войне. Мечтал ли он стать военным, трудно сказать, но после финской кампании, когда ему предложили остаться в армии и стать командиром Красной Армии, он согласился.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1940 году Сиражутдин становится младшим лейтенантом, а после окончания Грозненского военно-горно-стрелкового училища 12 июня 1941 г. он получил звание лейтенанта. Молодым командирам не дали положенного после окончания училища отпуска – их сразу же направили в части. Алишейхов С. был направлен для дальнейшего прохождения службы в 51 армию [39 - Она была сформирована 14 августа 1941 года.] в Крым. Здесь его назначили командиром взвода 823 сп 302 сд.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не прошло и недели, как началась война. Он даже не успел познакомиться со своими подчинёнными, но с первых же минут начала войны командир взвода умело и грамотно взялся руководить взводом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;51-я Отдельная армия генерал-полковника Ф.И. Кузнецова, ведя тяжёлые бои с войсками 11 немецкой армии и горнострелковым корпусом румынских войск, оказывая упорное сопротивление, сковывала силы врага, сдерживала его, замедляя продвижение фашистов вперёд. Наши войска, хоть и отходили, но и сами наносили ощутимые удары с суши, с моря и неба. Но численное превосходство врага и преимущество в вооружении, о чем не раз отмечалось выше, усложняло положение 51А. Войска 51А отходили к г. Керчи. Здесь часть наших войск успела переправиться на Кавказское побережье, а часть продолжала сдерживать врага.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В декабре 1941 г. в поддержку наших войск в Крыму решено было провести десантную операцию войск Закавказского фронта [40 - Позднее Закавказский фронт был переименован в Кавказский фронт (командующий – ген. – лейтенант Д.Г. Козлов).], а также овладеть Крымским полуостровом. В составе этих войск оказался и командир роты лейтенант Серго [41 - В училище и на фронте товарищи звали его Серго, Сергей.] Алишейхов (комдив своим приказом назначил его на должность командира стрелковой роты).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С высадкой войск Кавказского фронта начались наиболее тяжёлые бои. Еще нигде фашисты, прошедшие пол-Европы, не встречали такого яростного сопротивления со стороны противника. Хоть перевес в силе и технике был на стороне фашистов, советским войскам с трудом, но все же удалось сковать на Крымском полуострове большие силы противника, а для активной борьбы с ними наши создали хороший плацдарм.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наш дагестанец отличался храбростью и умением командовать бойцами. Его талант и старание были замечены командованием: за умелое руководство и сохранение жизни личного состава роты, которой он командовал, ему присвоили внеочередное воинское звание старшего лейтенанта и назначили командиром батальона. Но, к сожалению, ему не долго довелось командовать своим батальоном. В одном из боев смуглолицый красивый юноша с наганом в руке и гранатой – в другой бросился на врага с криками: «За Родину! За Сталина! За Крым, родной, Ура-а-а!»… Бойцы ринулись за комбатом и оттеснили врага на несколько сот метров.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Это был последний бой и последний подвиг двадцатилетнего старшего лейтенанта из Буйнакска: 8 мая 1942 года в одном из боёв на Таманском побережье командир роты, комбат 823 сп 302 сд Серго Алибекович Алишейхов (Курбанов) погиб.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После гибели брата на фронт ушёл младший Курбанов – Ильмутдин, чтоб отомстить за брата. Он сдержал своё слово, и за храбрость и отвагу получил орден Красного Знамени, но это уже другой рассказ, его мы приводим ниже. Фотографии братьев экспонируются в нашем музее.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Поединок<br></h3><img border=0 src="i_146.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ильмутдин Курбанов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В один из солнечных осенних дней 1942 г. семья Курбановых получила письмо с фронта. Старая Сепив долго ждала весточку от сына Сиражутдина, который, как она говорила, был большим начальником на войне. Так как она была неграмотной женщиной, письма всегда вскрывал и читал её младший сын Ильмутдин. Но на этот раз, только взяв в руки письмо, он сразу понял, что оно написано не братом, здесь не было той красивой, дорогой и чёткой каллиграфии, которая всегда отличала письма брата. (Сиражутдин в 1939 г. успешно окончил Первое педучилище, даже где-то сохранились его тетради-конспекты, где видно, какой у него был красивый почерк). Прочитав страшную весть с фронта, Ильмутдин сразу закрыл и положил на подоконник.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В это время мать делала намаз, закончив, села на тахту и попросила у Ильмутдина письмо, хотя обычно никогда не брала в руки письма от сына, пока не прочтёт Ильмутдин. Но на этот раз она почему-то нарушила свою привычку. Взяв в руки письмо и чуть подержав его в своих мозолистых и морщинистых руках, она сказала Ильмутдину: «Что-то это письмо холодное и тяжёлое, оно не пахнет Сиражутдином, боюсь – это недоброе письмо». Материнское чутьё, материнский зов, материнская кровь… – назовите как угодно, но женщина поняла, что письмо таит что-то тревожное, плохое, и попросила сына почитать его.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мать покой потеряла, ожидая писем от сына, дни и ночи молилась за него; хоть была и нездорова, выходила на улицу, чтобы встретить почтальона, задать ему один и тот же вопрос… Не мог Ильмутдин нанести такой удар матери, он раскрыл письмо и начал «читать», на ходу сочинять. Читал от имени брата, что, мол, жив, здоров, воюет, бьет немцев, в Крыму сейчас тепло, что писать много не может, напишет после… Конечно, в письме ничего подобного не было, а было то, что старший лейтенант, командир батальона Курбанов Серго Алишейхович в одном из боёв за Крым пал смертью храбрых, и что бойцы его батальона поклялись отомстить врагу за смерть своего любимого командира.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ильмутдин, ему было неполных 17 лет, поспешил успокоить мать, утешить словами: он живой, воюет, скоро закончится война и он вернется. С этого дня он каждый месяц писал письма от имени погибшего брата, бросал на почту или отдавал почтальону, и тот приносил его как «фронтовое» – от Сиражутдина. Так продолжалось до тех пор, пока сам Ильмутдин не ушёл на фронт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После того печального письма Ильмутдин рвался на фронт, но ему не хватало годов, и никакие уговоры и просьбы в райкоме комсомола и военкомате не помогали – везде отказывали, к тому же и ростом он не вышел. И всё же, в 1943 году, когда шел очередной набор добровольцев, заручившись поддержкой горкома комсомола, он пришёл в военкомат с заявлением о добровольном уходе на фронт. Ему не было еще 18-ти, но он очень хотел отомстить за погибшего брата – командира Красной Армии. Мать он успокаивал тем, его обещают направить в часть, где воюет Сиражутдин и что вместе они вернутся домой, победив немцев.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1943 году из Буйнакска на фронт уезжало много молодых ребят. Их привезли в какое-то место, где было много военных, военной техники… танки, тягачи, пушки, лошади. На следующий день всех новобранцев построили по группам, к каждой группе подходили, офицеры – сержанты и уводили на занятия по военной подготовке.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ильмутдин оказался в артиллерийской части, где их стали обучать стрельбе из пушек, устранять незначительные повреждения, наводить пушку на цель. После ускоренной подготовки были стрельбы по мишени, по движущимся и не движущимся целям.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;По завершении обучения их направили в 161 сп 95 сд. Ильмутдина назначили наводчиком противотанковой 76-мм пушки. Он участвовал в нескольких боях по отражению танковых атак врага.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лето 1944 г. шли бои по освобождению Белоруссии. Началась знаменитая операция «Багратион». К этому времени Ильмутдин уже был командиром орудия. Их полк занимал позицию недалеко от деревни Заболотье Могилёвской области. Задача была следующая: не дать возможности отступающим немецким танкам выйти из леса на простор, на шоссе. В лесу было очень много неглубоких болот, которые не давали простора немецким танкам, они искали лесные дороги, шоссейные, выход из леса.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из рассказа фронтовика: «Зная это, наши артиллеристы заняли позиции недалеко от дороги Могилёв – Гомель. Вражеские танки не заставили себя долго ждать. После долгих маневров в болотистых местах они, наконец, найдя просеку, с лязгом и ревом выходили из леса. И… были встречены нашими пушками. Уже были подбиты несколько танков, два или три танка повредила и наша пушка. Тогда немцы повернули жерла своих пушек в сторону нашей батареи, и началась настоящая дуэль артиллеристов и немецких танкистов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В планы немцев, видимо, не входило ввязываться в бой с советскими частями, и танки, отстреливаясь, стали отходить. Но вот очередной снаряд угодил в нашу точку, где находился я со своим расчётом. Вся земля встала столбом и обрушилась на мой расчёт: погибли двое артиллеристов, ещё двое были ранены, ранен был и наводчик по фамилии Учитель…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тогда Ильмутдин с огромным трудом, с помощью раненых, выкатил пушку за бруствер. К пушке встал сам командир, сам подтащил ящик со снарядами, зарядил её. В этот момент один из немецких танков разворачивался и подставил свой борт. В ту же секунду Ильмутдин произвёл выстрел, и «тигр» загорелся. Другие танки уже «выползали» на шоссе, когда следующим выстрелом Ильмутдин попал в другой танк, тот тоже загорелся. Немцы уже заметили нашу пушку и стали стрелять в её сторону. Видимо, стреляли не целясь, так что большого повреждения пушке фашист не нанёс.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На шоссе показалось еще несколько танков. Ильмутдин вспомнил, как их учили находить уязвимые места немецких танков – это бензобаки, траки и боковые части. Двумя или тремя выстрелами он попал в трак, что заставило остановиться немца как прикованного. В этот момент Ильмутдин ещё раз засылает снаряд в казенник и выстреливает в повреждённый танк! И немец, и наш артиллерист одновременно накрыли свои цели: фашистский «тигр» загорелся, а наша пушка отлетела в сторону. Взрыв контузил отважного артиллериста и заживо похоронил его под землей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Спустя какое-то время, когда наши части прибыли на участок, где немцы пытались прорваться, бойцы случайно наткнулись на полуживого артиллериста и отправили его в санчасть.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Молодой организм вынес всё это и быстро пошёл на поправку. Командование 95 сд по достоинству оценило подвиг буйнакца: за три уничтоженных «тигра» лично и за срыв выхода немецких танков на шоссе Могилёв – Минск Ильмутдина наградили орденом Красного Знамени, награду герою вручил командир 95 сд перед строем дивизии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда мы собирали материал об Ильмутдине Курбанове, его друг Дада Келеметов, который моложе друга на 6–7 лет, рассказывал, что в 1944 г. по громкоговорителю, которые тогда были установлены на столбах в нескольких местах города Буйнакска, слышал рассказ об этом подвиге. Голосом Левитана Совинформбюро сообщало, что такой-то артиллерист N части подбил три «тигра» в одном бою за Белоруссию на дороге Могилёв– Минск…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С боями Ильмутдин Курбанов прошёл Польшу, дошёл до Берлина, уничтожая врага, мстя за своего любимого брата Сиражутдина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Войну закончил с орденами Красного Знамени, Отечественной войны II степени, Красной Звезды, был награжден разными медалями, получил около десяти благодарностей от Верховного Главнокомандующего И. Сталина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После войны окончил Высшую партийную школу при ЦК КПСС в Москве и работал на разных должностях в родном городе Буйнакске, директором авторемонтного завода, АТК-9, хлебокомбината.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На вопрос, почему поменял так много мест работы, отвечал: «Везде, где работа хромала, направлял меня Шихсаид Исаевич (Шихсаидов Ш.И. в те годы был секретарём ГК КПСС города Буйнакска). И каждый раз, когда бываю в родном Буглене, я посещаю могилу этого талантливого учёного, руководителя, замечательного человека. Хороших людей надо помнить, даже если их нет уже с нами», – говорит ветеран.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Курбанов Ильмутдин частый гость учащихся школы № 5 г. Буйнакска, в которой он сам учился до войны.<br>
<img border=0 src="i_147.jpg"><br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Бои на хортицком плацдарме<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В день начала войны акушинец Магомед Ахмедов находился со своей машиной на колхозном поле, где, приехав накануне, остался ночевать с колхозниками.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«В этот день никто из нас не знал, что началась война, – рассказывает Ахмедов. – Когда я въехал в село, груженный колхозной капустой, заметил на улице какое-то волнение, у правления колхоза собрался народ. Поставив машину к месту выгрузки капусты, пошел к людям и только здесь услышал, что немцы напали на нашу страну. Тут же побежал домой: ведь не был там целых три дня.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…Осенью 1941 г. меня призвали в армии. Со мной еще был Гасанилав Магомедов. 27 сентября 1941 г. я был направлен на Южный фронт, а уже 23 октября вступил в первый бой с немецкими войсками на острове Хортица на Днепре».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Бой на хортицком плацдарме вошел в историю Великой Отечественной войны как один из самых ожесточенных и кровопролитных. На этом относительно небольшом острове были сосредоточены на северной части – фашисты, а на южной – наши войска. Мы не раз вступали с фашистами в бой, переходивший врукопашную, немцы оказывали ожесточенное сопротивление, и все же преимущество было на стороне противника. Нами умело руководил и поддерживал нас генерал-майор Харитонов, его отвага и мужество передались и нам.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как-то по приказу командования я в числе других пошел в разведку на противоположный берег Днепра, надо было произвести разведку месторасположения противника и его вооружения. Нас было человек 10–12. На двух маленьких рыбацких лодках мы бесшумно переправились ночью, стараясь не выдать свое присутствие, зафиксировали все, что заметили, и так же вернулись назад. Тут же доложили командованию об увиденном и замеченном. Успех нашей переправы был обеспечен во многом благодаря тому, что мы на разведку вышли ночью. Переждав рассвет, разделившись на две группы по 4–5 человек и оставив у лодок по два человека, чтоб те при необходимости могли прикрывать наш отход, мы пошли по своим секторам обследования. Возвращались следующей ночью, часов в 10–11. Участники этой операции были представлены к разным наградам, мне вручили медаль «За отвагу».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хортицкий плацдарм мы удерживали около полутора месяцев. В одном из боев я был тяжело ранен в живот и направлен в тыловой госпиталь. После ранения участвовал в разных направлениях, освобождал Венгрию, Болгарию и другие страны Европы в составе пехотного полка.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После войны переехал в Буйнакск, где занимался мирным трудом, работая шофером».<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ранен на Одере<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вспоминает Закав Муташев из Нижнего Дженгутая: «22 июня 1941 г., как всегда, чуть свет я собрал свою бригаду, и мы пошли на сбор богато уродившихся помидор. Хоть огороды были от села не очень далеко, мы всегда брали с собой хлеб, соль, чеснок, прочие специи и на обед готовили очень вкусный салат из помидор и огурцов. Мы с таким аппетитом обедали, что и не заметили, как в нашу сторону бежали двое юношей и что-то кричали, а когда заметили, стали смеяться над ними.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Они еще не успели добежать до нас, как звеньевая узнала одного из них, своего сына. Она прокричала: «Не болгъан, не чабасыз?» (что случилось, что бежите?) Наконец они добежали и, обращаясь к бригадиру Закаву, сообщили: «Дядя Закав, в правлении колхоза собралось много народу, говорят, что началась война, сказали должно быть по радио какое-то важное сообщение, всем бригадирам велели собраться в правлении!» Закав с двумя комсомольцами бригады отправился в правление, где председатель колхоза сообщил собравшимся, что немецкие фашисты без объявления войны напали на нашу страну. С этой тяжелой новостью я вернулся к своей бригаде и сообщил им все, что услышал в правлении.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дни сменялись на ночи, ночи на дни. Дженгутаевцы уходили на войну. Со дня на день ждал повестку и я. Только 12 августа я получил повестку на фронт, а 13 августа около 50 человек дженгутаевцев пешком пришли в Буйнакск на призывной пункт и в тот же день на поезде отбыли в г. Нальчик. Здесь нам выдали красноармейскую форму. Форма многим не соответствовала по размеру, мы сами, как могли, подогнали ее.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наша часть через дней 10–15 отбыла в поезде в сторону Ростова. Здесь нам выдали винтовки, штык, патроны. Около недели нас учили целиться, стрелять, колоть штыком, бить прикладом. После этих коротких курсов нас бросили в бой в районе большой реки, это оказалась река Днепр. Здесь я впервые почувствовал, что значит война.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В один из дней чуть свет немцы пошли вперед, но, видно, они не знали, что накануне наша часть заняла оборону, где мог пройти враг. Немцы шли пешим строем, без каких-либо соблюдений мер предосторожности. Подпустив врага на дистанцию 100 м, мы открыли шквальный, фронтальный огонь. Враг залег, а наши находились в окопах, так что первые стрельбы были удачные и результативные. Но не прошло и несколько минут, как враг опомнился и пошел вперед, ему на помощь подоспели бронетранспортеры, и нам пришлось отступить».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В первом же бою Закав был ранен, но бойцы не бросили его раненого на поле боя: хоть они и не знали друг друга, не были знакомы, но своего из-под огня вытащили.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Далее местом боевых действий части, в которой воевал Муташев, стал район Белой Церкви. Здесь нашим бойцам было приказано готовить себе огневые ячейки и рыть ходы сообщения. Прошло несколько дней, противники обменивались редкими перестрелками, словно напоминая о себе.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Муташев вместе с несколькими бойцами отправились в разведку; в какой-то момент, словно учуяв что-то, немцы открыли беспорядочный огонь, шальная фашистская пуля все же нашла свою цель – из шести человек раненым оказался Закав, пуля попала ему в правую руку. По приказу старшего разведки Закаву пришлось вернуться назад. Была темная ночь, по еле заметным ориентирам Закав вернулся к своим. Его отправили в госпиталь в г. Ворошиловград, где ему пришлось лечиться в течение трех месяцев, после госпиталя направили в запасной полк.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1943 г. наш земляк попадает на Орловско-Курскую дугу, никогда до этого Закав не видел такого количества нашей военной техники. В руках у него была уже не винтовка, а автомат ППШ, на плечах погоны. Их часть влилась в состав Центрального фронта, которым командовал генерал армии Рокоссовский. К радости Закава, впервые за всю войну наша армия стала наступать и больше не отступала. С освободительными боями он прошел Прибалтику, Польшу, с боями вошли в Германию в составе 2-го Белорусского фронта маршала К.К. Рокоссовского. Здесь враг не хотел уступать ни метр своей земли, но наши войска были уже опытными, хорошо вооружены, научи лись грамотно вести боевые действия, и для них не было недоступных преград.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;7 февраля 1945 г. наши войска вели успешные бои на реке Одер. Река была покрыта толстым слоем льда. Тесня и преследуя врага, наши соединения начали переправляться по льду, но враг, отступая, отчаянно огрызался. В момент перехода реки пуля попала Закаву в левое бедро, он упал и сильно ударился головой об лед. В наших наступательных рядах смело и отважно шли и санитары. Поэтому тут же санитар, уже немолодой, подвязав чем-то за ремень раненого, потащил его по льду в безопасное место. Третий раз за войну попал Закав в госпиталь. 2 месяца он пролежал в госпитале в Германии, а после в Польше, в г. Лодзь – до декабря 1945 г.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Третья рана оказалась настолько серьезной, что лечиться пришлось около десяти месяцев, и потом она еще долго напоминала о себе.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В родное село Закав Муташев вернулся ровно через четыре года и четыре месяца – под самый Новый 1946 год.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;И драпал немец…<br></h3><img border=0 src="i_148.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нажмутдин Пахрутдинов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нажмутдин Пахрутдинович Пахрутдинов родился 10 сентября 1913 г. в сел. Гортколо Хунзахского района. Когда началась война, Нажмутдина мобилизовали на фронт одним из первых, а после прибытия новобранцев в Махачкалу их отправили в г. Орджоникидзе для обучения на ускоренных курсах стрелковому оружию. Проучив ровно неделю, новобранцев отправили в самое пекло боевых действий – в Волынский район. Здесь шли тяжелые бои с превосходящими силами врага. Под давлением хорошо оснащенных дивизий и армий вермахта наши войска вынуждены были отходить в глубь страны. Тяжела дорога отступления, наши части не желали без боя сдавать свои позиции, села, города, потому, уходя, оказывали яростное сопротивление.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наши отступающие части подошли к одной из железнодорожных станций и ждали прибытия эшелона, который должен был вывезти их на запасные рубежи. Но очень скоро налетела немецкая авиация и разбомбила станцию, железнодорожное полотно было уничтожено, погибло много наших бойцов и командиров. Уцелевшие разбежались, рассредоточились, а после бомбежки собрались и стали отступать в пешем порядке. Так до самого Сталинграда.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но отступление тоже было своего рода школой – учило наших бойцов не только сражаться, но и люто ненавидеть врага за зверства, учиненные фашистами на захваченных территориях.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но наступил, наконец, перелом в Великой Отечественной войне. Оснащенные современным оружием и техникой советские войска начали освобождение захваченных врагом городов и сел. В рядах освободителей был и сержант из далекого горного аула Гортколо Нажмутдин Пахрутдинович. Он участвовал в освобождении Киева, городов Волынской области. Он был рад и горд, что дожил до того дня, когда и ему посчастливилось заставить хваленых немецких вояк драпать назад, на Запад, устилая дорогу трупами своих солдат.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Каждый солдат, прошедший ту суровую войну, бережно хранит в своей памяти какие-то яркие моменты, эпизоды своих боевых будней.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из рассказа фронтовика: «Шли ожесточенные бои под Сталинградом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Все наши бойцы, командиры были ознакомлены со сталинским приказом № 227 «Ни шагу назад!». Наши войска находились на другой стороне реки Днепр [42 - Возможно, ветеран за давностью лет путает Дон с Днепром, но так как нам не известен номер дивизии, в которой он воевал, мы не можем уточнить, на какой реке это было.]. На середине реки находился небольшой островок, и отсюда мы вели обстрел немецких позиций. Но скоро нас засекли и подвергли плотному минометному обстрелу. Здорово досталось нам от их мин. Осколки разлетались в стороны и находили свои жертвы, один из них достал и меня. Был ранен в ногу, к счастью, не насмерть. Рана оказалась очень болючей, невыносимой. Я терпел, сколько мог, но когда весь сапог был полон крови, и нога опухла, попытался снять его, но ни рана, ни боль мне не давали этого сделать. Тогда попросил товарища, он помог снять сапог. Вдобавок ко всему, мне мучительно хотелось пить воды, я старался подавить в себе жажду. Рядом со мной положили раненого в живот азербайджанца, он криком кричал – просил воды.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Уже поздно вечером мы заснули и только перед рассветом пришла помощь и нас эвакуировали на наш берег, азербайджанец как заснул вечером, так и не проснулся, умер. Его и еще нескольких бойцов, на скорую руку вырыв общую могилу, похоронили, а меня отправили в Казань, в госпиталь…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Войну закончил в звании сержанта, был награжден медалями «За отвагу», «За победу над Германией» и другие юбилейные, а также имел несколько благодарностей от ВГК И.Сталина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В боях за Сталинград с Нажмутдином был и еще один дагестанец – Магомед из Урада Советского района. После войны он вернулся домой и работал в родном селе председателем совхоза. Боевые друзья, хоть изредка, встречались, вспоминали свою героическую молодость.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер Нажмутдин Пахрутдинович Пахрутдинов в г. Буйнакске, где жил и работал после войны много лет.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Разведчик-подрывник<br></h3><img border=0 src="i_149.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Абдурахман Гаджиев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гаджиев Абдурахман Гасанович родился 2 февраля 1923 года в сел. Нижнее Казанище. Там же с отличием окончил школу. После школы работал, помогая родителям, в колхозе и готовился к поступлению в одно из учебных заведений Буйнакска или Махачкалы. Но, как бывшему отличнику школы, его предложили работать делопроизводителем по воинскому учету Нижнеказанищенского сельсовета. На новом месте он<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;быстро наладил работу: завел соответствующие папки, где четким каллиграфическим почерком вел учет призывников, служащих в РККА, демобилизованных и др. Руководство сельсовета радовалось аккуратности юного делопроизводителя.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В воскресный день, 22 июня 1941 г. Абдурахман, как узнал о вероломном нападении фашистской Германии на СССР, одним из первых прибежал в сельсовет на свое рабочее место. За короткое время вся администрация колхоза, сельсовета вместе с комсомольцами собрались у правления. Возник стихийный митинг, где особенную активность проявляли бывшие участники гражданской войны, демобилизованные в запас, коммунисты и комсомольцы. Все выступающие осуждали вероломство Гитлера, нарушившего мирный договор о ненападении. Собравшиеся мужчины все как один требовали записать их добровольцами на фронт; многие из них думали, что война будет скоротечной и надеялись, быстро разгромив врага, вернуться домой к своим делам.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но шли дни, уже стали поступать сообщения о сданных и сожженных советских городах и деревнях, о гибели сельчан.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Многие юноши-казанищенцы, особенно комсомольцы, постоянно просились добровольцами на фронт, забирали же тех, кто подходил по возрасту. Хотя Абдурахману Гаджиеву уже было 18 лет, его не торопились призывать. Только в ноябре 1941 года он добился своей повестки и ушел на войну.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сразу по призыву его направили в войска НКВД, в 29-ю стрелковую бригаду под командованием генерал-майора Шарова. Здесь молодого казанищенца определили стрелком на 73 отдельный бронепоезд войск НКВД. В их задачу входила охрана особо важных военно-промышленных объектов, железнодорожных станций и вокзалов. В составе экипажа бронепоезда Гаджиев А. охранял разные объекты, участвовал в разгроме врага на Московском направлении.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В июне 1942 г. в период жестоких оборонительных боев на Сталинградском направлении Гаджиев Абдурахман попадает на Цимлянское направление в 125-й полк войск НКВД. Здесь его определили в отряд по борьбе с диверсантами. Потом он стал разведчиком-подрывником, а также корректировщиком-наводчиком артиллерии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из рассказа фронтовика о периоде боев за Сталинград:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Нашему бронепоезду была поставлена задача охранять очень важный военный объект, хотя нам не всегда было известно, что именно мы охраняем. На этот раз охраняемым объектом был мост через Дон: через этот мост шли пополнение, техника и др. для защитников Сталинграда. Вместе с нами были еще два бронепоезда дивизиона, а командиром дивизиона был подполковник Малышев. Мы входили в состав 10-й дивизии войск НКВД, которым командовал генерал-майор Сараев Александр Андреевич, а дивизия в свою очередь входила в состав 62 Армии генерала Чуйкова.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Особенно трудно пришлось нам в Сталинграде, когда нашему бронепоезду было поручено с боями прорваться на тракторный завод и помочь нашим бойцам, обороняющим завод. Фашисты уже заняли около десятка цехов завода, а в других цехах вели тяжелые оборонительные бои наши бойцы. Конечно, мы не могли в корне изменить положение обороняющихся наших бойцов, но все же смогли уничтожить несколько сот фашистов, подбить более пяти-шести танков. Зенитчики нашего бронепоезда сбили два «юнкерса». Но и нашей батареи на платформе досталось сполна. Нас бомбила целая «стая» фашистских самолетов, наш бронепоезд был основательно поврежден, так что с трудом удалось вырваться из-под бомбежки. Среди экипажа было много раненых и убитых, я был контужен…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не раз мы приходили также на помощь обороняющим не менее знаменитый элеватор, участвовали в освобождении таких станций, как Катлубань, Разиконная, в разгроме немецких частей, идущих для усиления своих соединений на Сталинград.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда образовался Воронежский фронт, нас перебросили туда, здесь тоже мы с полной самоотдачей выполняли все боевые задачи, поставленные перед нами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сейчас об этом мало кто говорит, но защитникам города придавал силы и мужества тот факт, что город носил имя великого Сталина. Так было, и это неоспоримо…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гаджиев Абдурахман после войны еще около двух лет работал в органах НКВД, затем был переведен в Буйнакский РК ВЛКСМ 1-м секретарем, а в 1952 г. его как офицера запаса призвали в кадровую армию в Уральский военный округ комсоргом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он награжден многими боевыми и трудовыми наградами, а также благодарностями, начиная от ВГК тов. И. Сталина до руководителей МВД Дагестана.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гаджиев Абдурахман Гасанович живет в Буйнакске, он активный член совета музея Боевой славы им. Ю.Акаева. Скромный и интересный собеседник, он всегда найдет, что рассказать о войне и о молодежи 40-х–50-х годов.<br>
<img border=0 src="i_150.jpg"><br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кавалерист из телетля<br></h3><img border=0 src="i_151.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Раджаб Меселев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Будущий кавалерист 113-й кавалерийской дивизии Меселев Раджаб Магомедович родился в 1913 году в с. Телетль Советского района. До войны работал в селении. В первые месяцы начала войны его не призвали на фронт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;7 января 1942 г. настал и его черед. Он попал в г. Кировабад в 3 кэ 7 кп 113 кд. После принятия присяги он и тысячи таких же, как и он, новобранцев эшелоном через черноморское побережье отправились в г. Ростов. По дороге немецкая авиация разбомбила эшелон, были раненые и убитые, но все же основная часть красноармейцев и командиров уцелели: они успели укрыться в придорожном лесу. Лес, хоть и был голый, весь в снегу, все же был каким-то спасением. В лесу пришлось задержаться несколько дней, запасы еды были ограниченные – в основном сухой паек, грелись, кто как мог. Костры разжигали, стараясь, чтобы не было дыма, а ночью, чтоб фашистские самолеты не заметили, маскировали кострище сверху.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рассказ об одном бое конца 1942 г.: «Через несколько дней подали новые теплушки и рано утром повезли в Орловскую область, где поздно вечером эшелон остановился. Дали команду: всем взять вещи и выйти из вагона. Когда вышли, оказалось, что остановились в каком-то лесу. Декабрьские ночи морозные, сквозь разреженный воздух хорошо слышались звуки артиллерийских стрельб, треск крупнокалиберных пулеметов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наши командиры собрали своих бойцов и сообщили, что за соседним бугром идет бой, там засели немцы; приказано было отходить в указанном направлении, костров не разжигать и готовиться к утреннему наступлению. Наш отдых был коротким и в часа четыре утра командир дал приказ к наступлению, ночная стрельба к тому времени стихла.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда мы поднялись на холм, за которым ночью наши части вели бой с немецкими наступающими частями, увидели страшную картину: на возвышенности, на её скате было много убитых и раненых, было много обмороженных бойцов. Это был страшный новогодний сюрприз, который немцы преподнесли нам. Но он, увы, оказался не последний и не единственный. Мы пошли в наступление, чтоб освободить город Овшниский. (В Орловской области нет города под таким названием. Есть город Мценск. Возможно, речь идет о Мценске, оккупированном 11 октября 1941 года и освобожденном 20 июня 1943 г.).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;У нас было очень мало оружия, пушек почти не было, всего 7 танков. Нам удалось подойти к городу не замеченными и занять первые кварталы. Здесь нас встретил враг огнем из пушек, минометов и пулеметов, но все же нам удалось удержать занятые несколько кварталов, даже заставить немцев бежать, бросив пушки и минометы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но наши успехи оказались кратковременными. Немцы успели прийти в себя, собрать все свои силы и бросить их на наши редеющие батальоны. Вот загорелся первый наш танк, второй, экипажи машин даже не смогли выйти, спастись. Бой шел уже более двух часов, а продвижения к центру города почти никакого. Уже горели все наши танки, замолчали те немногие пушки, что были в нашем арсенале, все реже и реже стреляли минометы, да и то, не причиняя врагу особого урона. После такого неудачного наступления поступила команда: забрать с собой раненых и отходить.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из этого боя живыми вышли не более 100–150 человек, столько же раненых, которые не могли без поддержки передвигаться. В этом бою я получил тяжелое ранение в левое бедро. Самостоятельно не мог идти, мне помогали мои бойцы…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Раджаба Меселова вместе с другими ранеными отправили в госпиталь в Рязанскую область, где он пролежал более 6 месяцев, а после выздоровления получил 5 суток отпуска, который провел у себя на родине. После отпуска его направили в город Казань. Далее, уже в звании сержанта, он назначается командиром отделения 46 кавалерийского полка гвардейской дивизии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наши кавалеристы погрузились в эшелоны и отправились в Румынию. Телетлинец и здесь отважно сражался в составе кавалерийской части, освобождал города Польши, Чехословакии. Во время боев за один из чехословацких городов он получил очередное ранение, на этот раз в обе ноги. С таким тяжелым ранением лежал неделю в госпитале в освобожденном нашими войсками городе, затем был отправлен в Союз, где ему пришлось долго лечиться.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После излечения в октябре 1945 г. был демобилизован и вернулся в родное село. После войны фронтовик решил переехать с семьей в г. Буйнакск. Устроился на работу в строительное управление, где и проработал до ухода на пенсию. Гвардии старший сержант Меселев Раджаб Магомедович за свою смелость и отвагу был награжден орденом Славы III степени, медалью «За победу над Германией», юбилейными медалями, благодарностями ВГК.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер в г. Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Побратался с антифашистами<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как это было? Рассказывает гергебилец Рабадан Ахмедов: «До войны я работал садоводом в родном колхозе в сел. Гергебиль. 22 июня 1941 г. я находился в саду, когда услышал, что началась война.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На фронт меня взяли только в начале 1942 г. Когда получил повестку, очень обрадовался. К этому времени в село стали приходить похоронки, и уже было несколько демобилизованных раненых. В селении люди косо смотрели на тех мужчин, которые оставались дома. Встречались, конечно, случаи дезертирства, бывало, укрывались от призыва на фронт, но я не желал быть объектом осуждения, презрения и упреков.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда мы уезжали на фронт, провожать нас вышли все жители села, они принесли продукты: фрукты, сыр, даже сушеную курагу. Нас на машинах привезли в Буйнакск, а оттуда, спустя несколько дней, через Махачкалу до Москвы повезли в товарных вагонах. По пути нас несколько раз бомбили, но, к счастью, все обошлось.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Войну я начинал под Москвой. Самым трудным испытанием для меня был здешний холод, глубокий снег – ведь такого снега у нас в Гергебиле не было и не бывает. Из Дагестана со мной были один аварец и один табасаранец, но фамилии их не помню.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Первое ранение получил в боях под Москвой – меня ранило в ногу, попал в госпиталь. После госпиталя вновь вернулся в свою часть и воевал в составе стрелкового полка. Участвовал в победоносных боях на Украине, освобождая Винницу, Харьков, Ровно, Чернигов и другие города и районы СССР. Освобождая Польшу, Чехословакию, дошел до Берлина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Бои за Берлин были самые тяжелые. Фашисты, обманутые своим фюрером о непобедимости немецкой армии, оказывали такое сопротивление, которое мы еще нигде не встречали. Но, хоть и дорогой ценой, мы взяли столицу фашистской Германии – Берлин.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;9 мая наш полк стоял в 2–3 км от рейхстага, и мы тоже оставили на его стенах свои автографы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…Был такой случай. 9 мая 1945 г., когда был подписан акт о безоговорочной капитуляции фашистской Германии, когда все или почти все немецкие солдаты сдались в плен, находились еще фанаты, которые не хотели сдаваться, все надеясь на какое-то чудо.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мы, 5–6 бойцов, купаясь в лучах весеннего солнца, стояли под стенами разрушенного дома и курили трофейные папиросы. Вдруг видим, немецкие солдаты ведут двух мужчин. Было трудно понять, кто кого ведет и кто пленные: наши или немцы? Мы решили освободить пленных мужчин. Стрелять было опасно, могли попасть в пленных. Тогда наши ребята осторожно приблизились к этой группе и, пропустив мимо себя, сзади оглушили конвоиров и освободили пленных. Освобожденные оказались немецкими антифашистами, а арестовали их за помощь советской армии немецкие солдаты. Они нас обнимали, благодарили за освобождение, приглашали к себе в гости после войны. И сегодня ясно помню их лица и весь этот эпизод в деталях…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После демобилизации Рабадан Ахмедович Ахмедов переехал в г. Буйнакск.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер в г. Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ранен под Сталинградом<br></h3><img border=0 src="i_152.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Олег Лавров<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лавров Олег Борисович родился в Буйнакске в 1923 г., выпускник СШ № 1. В 1941 г. призвали в армию и направили учиться в 1-е Орджоникидзевское пехотное училище, которое он окончил в июле 1942 г. в звании лейтенанта. Всех выпускников 1-го ОВПУ направили на Сталинградский фронт генерала А.И. Ерёменко, а оттуда – в 62 армию генерал-лейтенанта Василия Ивановича Чуйкова.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Здесь Олега Лаврова назначили командиром взвода автоматчиков. Это был самый трудный период обороны Сталинграда, где 62 А вместе с 64 А Шумилова должны были защищать город.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В оборонительных боях в районе Котельниковской лейтенант Лавров получил пулевое ранение в ногу и был направлен в полевой госпиталь. Лечился не долго, стремился на фронт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После излечения его направили в распоряжение Южно-Уральского военного округа в резерв. Здесь ему присвоили очередное воинское звание «старший лейтенант».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После демобилизации приехал в родной Буйнакск и поступил учиться в Дагестанский медицинский институт, по окончании которого стал работать военным врачом в Буйнакском госпитале.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Больше всего Олег Борисович дорожил медалью «За оборону Сталинграда», хотя были у него и орден Красной Звезды, и медали «За оборону Кавказа», «За победу над Германией» и др.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наш земляк и друг нашего музея был консультантом зала, посвящённого Буйнакским эвакогоспиталям. В 1990 г. уехал из Буйнакска, его забрал к себе сын, после чего связь с ветераном была потеряна.<br>
<br><img border=0 src="i_153.jpg"><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он обеспечивал связь<br></h3><img border=0 src="i_154.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Магомед-Загид Нажмутдинов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нажмутдинов Магомед-Загид Нажмутдинович родился в 1920 г. в сел. Гимры Унцукульского района. До войны работал на Буйнакском консервном заводе.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;22 июня 1941 г. в З чача утра он вернулся с работы с ночной смены и лёг спать, проснулся перед обедом, пообедав, вышел в город погулять. В городе он почувствовал какое-то напряженное состояние людей: они были мрачные – то ли напуганные, то ли злые. Лишь, когда встретил друзей по работе в третьем часу дня, узнал от них, что на нашу Родину напали немцы, началась война.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Люди стали собираться по месту работы, пошёл к себе на работу и он. На территории завода уже собрался стихийный митинг, в коллективе было очень много женщин, но и они наравне с мужчинами клеймили фашистов за их вероломство, уверяли, что скоро разгромим их…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так шли дни и ночи и только лишь 1 сентября 1941 г. вручили Магомед-Загиду долгожданную повестку на фронт. До сего дня в тайне от родных он уже обращался в военкомат с просьбой отправить его на фронт, но там не торопились с его мобилизацией, на заводе тоже нужны были молодые, крепкие рабочие руки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Эшелон с новобранцами прибыл в Полтавскую область. Через несколько дней его определили в роту связистов, здесь он выполнял обязанности линейного, но скоро его перевели радистом в батарею оптической разведки. В дальнейшем, по мере того как набирался опыта, его перевели в 7 роту линейным телефонистом. В ноябре 1944 г. Магомед-Загид переведен в 9 отдельный запасной полк связи, где вскоре вступил в боевые действия уже в составе 3 УФ и принимал участие в боях по освобождению Венгрии, в тяжёлых боях по овладению столицей Венгрии – городом Будапештом. Освобождал Чехословакию, Австрию.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В разгроме крупной танковой группировки врага под Будапештом как нигде была необходима надежная устойчивая связь, чтоб управлять боем, и такую связь поддерживали наши бойцы-связисты, в числе которых был и отважный гимринец. За обеспечение бесперебойной связи гвардейцу Нажмутдинову М.-З. была объявлена благодарность. Таких благодарностей у него было немало – за освобождённые города, за форсирование рек, были благодарности и от ВГК И. Сталина. Из рассказа фронтовика:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Дело было в Венгрии, в г. Будапеште. После освобождения города в какое-то время выпала свободная минута, и сидя на камне, прижав автомат к щеке, я дремал. Подходит ко мне друг-украинец, будит и говорит: “Загид, вставай, пойдём – поймаем немцев”. Я не понял, каких немцев, где, но, взяв в руки свой ППШ, спрашиваю: “Где, что за немцы?” Он повел меня, мы отошли не далеко, спустились в подвальное помещение. Смотрю, там сидят три пьяных немца и что-то напевают. Увидев нас, они бросили свои автоматы нам под ноги и, с трудом поднимаясь, стали кричать – “Гитлер капут, Сталин гут!”, и что-то еще по-немецки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мы забрали рожки с их автоматов, а автоматы навесили им на шеи и с поднятыми руками привели их к своим. Наши товарищи стали подшучивать: “Что, вас не угостили шнапсом? Наверное, поэтому вы их и арестовали”. Шутки шутками, но наш командир объявил нам устную благодарность. Вот только моему другу-украинцу досталась немецкая губная гармошка, конфискованная у пьяных…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;20 марта 1946 г. после демобилизации младший сержант Магомед-Загид Нажмутдинов, уже старший телефонист кабельных телефонов, вернулся в<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;г. Буйнакск. В то время городскому отделу внутренних дел нужны были опытные, прошедшие войну сотрудники, и фронтовика Магомед-Загида Нажмутдиновича пригласили на работу в ГОВД, где он поработал так же хорошо, как и воевал, добросовестно исполняя свои обязанности.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;М.-З. Нажмутдинов был награждён орденами и медалями, в том числе медалями «За взятие Будапешта», «За взятие Вены», «За победу над Германией». Умер отважный гимринец в Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кавалер орденов Славы<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гвардии старшина Соболев Николай Фёдорович родился в г. Буйнакске в 1915 г., жил по ул. Урицкого, 91. Учился и окончил школу № 1 им. Ленина. На фронте с июня 1941 по май 1945 гг.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свидетельством отваги и мужества гвардейца Соболева являются его боевые награды, которыми его наградила Родина: орден Отечественной войны II степени, орден Красной Звезды, орден Славы III и II степени.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После войны Николай Федорович вернулся в г. Буйнакск, но в конце шестидесятых годов выехал из Буйнакска.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наш музей продолжает поиск и сбор материалов о славном буйнакце.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Два ордена Славы<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Камиль Рашидович Абдуллаев родился в Темир-хан-Шуре (г. Буйнакск) в 1917 г., учился в школе им. Нариманова, жил по ул. Хизроева, 32. Когда началась война, он проходил службу на Украине.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Абдуллаев Камиль был отважным воином, всегда старался быть в бою впереди, он не скрывался за спинами товарищей, и поэтому был трижды ранен, и каждый раз после излечения возвращался на фронт. Последний период его службы проходил в составе 3-й танковой бригады 1-го Украинского фронта.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Родина наградила отважного танкиста за личную храбрость, за личные подвиги орденами Славы III и II степени, а также медалью «За отвагу». Также Камиль Рашидович был отмечен множеством грамот и благодарностей командующего фронтом маршала И.С. Конева и ВГК, маршала тов. И. Сталина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1945 г. Камиль Рашидович демобилизовался и вернулся в г. Буйнакск, а в 1948 году переехал в Махачкалу.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В боях в Заполярье<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Арсланали Телакаев родился в 1913 г. в сел. Нижнее Казанище, в армию был призван 26 июня 1940 г. Служить попал на север, в Мурманск.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда началась война, он защищал нашу Родину в составе Карельского фронта, защищая Советское Заполярье. После как фашистско-финские войска были частично уничтожены, частично отброшены далеко от советской границы, он был переведён на 3-й Украинский фронт, где в рядах 311 гв сп в звании младшего сержанта Арсланали сражался как подобает горцу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За бои в Великой Отечественной войне он был награждён орденами Славы III, II степени, медалями «За оборону Советского Заполярья», «За победу над Германией» и др., также многими благодарностями.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер ветеран в родном селе.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Обеспечивал «Мозг армии» [43 - В годы войны про связь говорили, что это “мозг армии”. (Сост.)]<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он родился в Леваши и, как каждый селянин, работал в колхозе, был овощеводом. В конце 1941 г. девятнадцатилетнего юношу отправили на трудовой фронт, а в начале января 1942 г. мобилизовали учиться на связиста. По окончании учебы он попал в часть, которая уходила на фронт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Уже 25 февраля 1942 г. он был под Керчью. Здесь под гул самолётов и грохот артиллерийской канонады он обеспечивал устойчивую связь командира полка с командирами бригады и дивизии. Бои за город Керчь шли очень тяжёлые, но наши войска своими смелыми боевыми действиями, оказывая сопротивление врагу, не давали развивать успеха.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Своё первое ранение он получил в районе г. Керчи на вершине холма в нескольких километрах от горы Митридат.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Далее часть Курбангусейнова А. прошла с боями, освободив столицу Украины – Киев, Житомир, Шепетовку. Абдусалам участвовал и в освобождении венгерских городов: Будапешт, Секешфехервар, Бичке. Дважды был ранен на Украине, третье ранение получил в районе венгерского города Бичке.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Его добросовестная служба и содержание обслуживаемой аппаратуры в отличном состоянии не раз отмечались командованием, ведь не зря говорят: «Связь – это мозг армии». Он награжден орденами Отечественной войны II степени, Красной Звезды, медалями «За отвагу», «За освобождение Будапешта», «За победу над Германией».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После войны Абдусалам Курбангусейнов вернулся в г. Буйнакск, устроился работать инструктором Осоавиахима.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер и похоронен в Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ружьем по стервятнику<br></h3><img border=0 src="i_155.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Павел Кукушкин<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кукушкин Павел Андреевич после войны переехал в г. Буйнакск к своей дочери Валентине и работал на железнодорожной станции, неоднократно отмечался как передовой работник, исполнительный и трудолюбивый специалист. Он неоднократно поощрялся почётными грамотами, начиная от начальника станции и кончая министрами обороны СССР. Всё это было дома, после войны.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А на фронте Павел Андреевич был тоже на виду. Он смело шёл в бой, был прекрасным стрелком не только в своей роте, но и в полку, иначе и быть не могло. Во время одного из налётов он взял ружье и, не долго целясь, взял да и выстрелил, как он говорил, на авось. Буквально третьим выстрелом он сбил стервятника – немецкий крестоносец. За этот свой подвиг «на авось» получил самую достойную награду с оранжево-чёрной лентой – орден Славы III степени.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После этого были ещё бои, где отважный, уже сержант, Павел Кукушкин демонстрировал свою храбрость, за что был представлен ко второму ордену Славы. Кроме перечисленных орденов, грудь фронтовика украсили и медали «За отвагу», «За боевые заслуги», юбилейные и другие, были у Павла Андреевича и благодарности командования…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В начале 90-х годов Кукушкин Павел Андреевич переехал в г. Избербаш к своей дочери.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В боях за Бреслау<br></h3><img border=0 src="i_156.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Исмаил Мавзутов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мавзутов Исмаил Киямович родился в 1906 г. в Ульяновской области, в сел. Абдулино. В середине двадцатых годов, когда на Поволжье был голод, он с семьей перебрался в Дагестан и поселился в Буйнакске, чем и спас свою семью от неминуемой голодной смерти. Трудолюбивый Исмаил поступил на работу обувщиком в артель «Кожевник». Он научился делать красивую обувь, зарабатывал по тем временам неплохие деньги, и семья жила без нужды, хоть и без роскоши.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но вторжение фашистской Германии на нашу Родину 22 июня 1941 г., как холодом окатило, заставило, оставив дом, семью, встать на ее защиту. В числе отъезжающих на фронт из Буйнакска был и тридцатилетний татарин Исмаил Мавзутов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Они направлялись в Тбилиси для обучения стрелковому делу: военному делу надо было учиться в тылу, чтоб избежать жертв на войне из-за неподготовленности бойцов. Освоив ускоренно военное дело, рядовой Мавзутов попадает непосредственно в бой под городом Смоленском. А бои там были самые жестокие, самые кровопролитные и тяжёлые. (В первые годы войны везде, на каком бы участке родимой земли ни воевали советские солдаты, велись трудные, жестокие, с большими потерями кровопролитные бои. – Сост.).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Здесь, под Смоленском, получил своё первое боевое крещение Исмаил Мавзутов, и не спасовал – он был отважным бойцом. После Смоленска Исмаил попал на Орловско-Курскую дугу, здесь тоже бои были не менее тяжёлые. Хотя где они были лёгкие в Великую Отечественную войну? В этих боях Исмаил Мавзутов получил первое ранение в левое предплечье. Рана оказалась тяжёлой, и он около 7 месяцев лечился в Калужском эвакогоспитале.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После излечения его направили в город Новосибирск, где формировалась новая дивизия. В составе этой дивизии с Урала эшелон привёз их на фронт, который уже упорно приближался к границам Германии. Здесь наш отважный воин не раз поднимался в атаку, не раз ему приходилось забрасывать гранатами вражеские окопы. Так он шёл вперёд до предместья фашистского города-крепости в Бреслау.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В какой-то момент он оказался один на один с немцами, не стреляя, они ползли в его сторону. У Исмаила уже не осталось и патронов в ружье, только последняя граната. Подпустив их поближе, он бросил гранату и приготовился отбиваться штыком от уцелевших фашистов. Но на счастье вовремя подоспели наши бойцы и выручили его. Здесь Мавзутов был ранен во второй раз, лечился в госпитале Бреслау. Вылечившись, бил врага уже до самой Победы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гвардии рядовой Мавзутов Исмаил Киямович демобилизовался в июне 1945 года, по возвращении домой в Буйнакск пошел опять работать на обувную фабрику, но вскоре перешел работать кочегаром.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В боевой копилке ветерана орден Красной Звезды за Бреслау, медали «За боевые заслуги», «За победу над Германией» и др., несколько благодарностей от ВГК тов. И. Сталина – за овладение городом-крепостью Бреслау, за форсирование реки Одер северо-западнее города Бреслау.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1986 году ветеран войны и труда Исмаил Киямович Мавзутов умер. Похоронен в Буйнакске.<br>
<img border=0 src="i_157.jpg"><br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;За подвиг – медаль и фотоаппарат<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Юдин Николай Семёнович родился в Буйнакске в 20-е годы. Учился в школе № 1, повзрослев, пошёл работать на один из заводов города. Когда началась война, молодой Николай пошёл в военкомат с просьбой отправить его на фронт, и уже в середине августа 1941 г. ему вручили повестку.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Николая Юдина давно уже нет среди нас, и мы располагаем небольшим материалом о его боевом пути. Известно, что воевать он начал в 1941 г. под Ростовом, воевал в Крыму, Молдавии. С боями дошёл до Берлина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За бои в Восточной Пруссии Юдин Н.С. был награждён медалью «За отвагу». В извещении, которое получила жена Юдина, написано следующее:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Дагестанская АССР, г. Буйнакск, ул. Дахадаева, 13.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Юдиной Е. Справка Ваш муж, гвардии рядовой Юдин Николай Семёнович, от имени Президиума Верховного Совета Союза ССР за образцовое выполнение боевых заданий Командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом доблесть и мужество на основании приказа за номером 0104/11 от 25 февраля 1945 г. награждён медалью «За отвагу».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Поздравляем Вас с награждением Вашего мужа Правительственной наградой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Начальник части п/п № 18803 гв. майор<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Б. Козлов»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Далее уже в Берлине Юдину Н.С. вручают подарок за смелые боевые действия, и в справке, присланной из Берлина, написано:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Справка Выдана гвардии рядовому воинской части 44391<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;т. Юдину Николаю Семёновичу в том, что он командованием части награждён фотоаппаратом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Секретарь части – гв. мл. лейтенант Чернецкая»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После победы он вернулся в родной город, где долгие годы работал.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кроме медали «За отвагу», у ветерана Великой Отечественной войны были и другие медали – «За боевые заслуги», «За победу над Германией», а также юбилейные, которые он успел получить до своей кончины.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Похоронен в Буйнакске.<br>
<img border=0 src="i_158.jpg"><br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Был в числе лучших<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сорокалетний Вали-Магомед Абдуллаевич Сулейманов на фронте был шофёром в артиллерийской части, обслуживал свой полк всем необходимым, привозя продукты, другие грузы. Нередко возил красноармейцев на полевые занятия, таскал по полигонам на прицепе пушки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На войне работа шоферов была не из лёгких, даже очень опасная. Им часто приходилось возить на передовую боевые снаряды. Фашистские лётчики, зная, какой груз они везут, охотились за машинами, расстреливая их из пулемётов, а то и забрасывая бомбами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сулейманов Вали-Магомед воевал в составе 141 отдельного автобатальона на Сталинградском фронте. Как известно, здесь шли очень напряжённые бои, и боеприпасами надо было обеспечивать бесперебойно, даже вязкая грязь, которая затрудняла движение автомашин, не могла быть оправданием для шоферов за их опоздания. Наш дагестанец был в числе лучших, за что неоднократно получал благодарности.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За участие в этих тяжёлых, кровопролитных боях, которые закончились полной победой наших войск, Вали-Магомед получил 25 января 1943 г. благодарность от имени ВГК тов. И.В. Сталина. А до этого, 22 декабря 1942 г. он был награждён медалью «За оборону Сталинграда».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После победы советских войск под Сталинградом, Вали-Магомед Сулейманов прошёл со своей частью пол-Европы, был на фронте до Победы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Грудь сталинградца, кроме медали за Сталинград, украшают медали «За победу над Германией», «За боевые заслуги» и другие.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После демобилизации вернулся в родной Буйнакск, откуда в 1940 г. ушёл в армию.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер ветеран в Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Медали за Будапешт и Вену<br></h3><img border=0 src="i_159.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Али Акаев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;2-го сентября 1941 г. сорокалетнего Али Акаевича Акаева, рабочего Буйнакского консервного завода, призвали в армию и отправили на трудовой фронт, где в течение шести месяцев на трескучем морозе они рыли окопы для обороняющейся Красной Армии. Через 6 месяцев его отправили в боевую часть – в 172 сп разведчиком.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1943 г. Али Акаев участвовал в боях за Белгород. Под Белгородом попал под сильную вражескую бомбёжку, и был тяжело ранен в ногу. Лежал в госпитале в том же городе более семи месяцев. Здесь врачи сказали, что рана на ноге лечению не подлежит, надо ампутировать. Акаев категорически отказался от ампутации. Тогда его отправили назад в свой полк.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из рассказа фронтовика: «Как-то наш 172 сп шёл пешим маршем к новому месту дислокации. Я шёл, хромая, с краю колонны. Вдруг вижу, ко мне идет командир полка: «Фамилия, почему хромаете?» Пришлось рассказать всё – где был ранен, где лечился. Тогда командир полка вызвал одного из офицеров и приказал немедленно отправить меня назад в госпиталь. Так я попал повторно в госпиталь с одной и той же раной. Здесь собралось много врачей, все они о чём-то говорили, убеждали, спорили и, наконец, один из военных врачей мне сказал, что надо ампутировать, иначе будет ещё хуже болеть и, даже ампутация тогда не поможет. Но я отказывался. Тогда меня поставили перед выбором: или ампутация или фронт. Я выбрал фронт. Пролежав ещё около месяца, вернулся в свой родной полк и продолжал воевать со всеми вместе, а рана сама по себе зажила.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дальше были бои за Венгрию, Австрию и другие государства. Перед нами поставили задачу взять Вену к 1 апреля, но бои шли очень тяжёлые, враг оказывал сильное сопротивление, – Вену мы взяли только к 10–15 апреля 1945 г.».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После войны 172 стрелковый полк был отправлен в Одессу, а оттуда уже 23 мая 1945 г. Али Акаева демобилизовали по ранению и по возрасту.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Фронтовик Али Акаевич Акаев за свои подвиги был награждён медалями: «За отвагу», «За взятие Будапешта», «За взятие Вены», «За победу над Германией», «За оборону Кавказа», имеет несколько благодарностей от Верховного Главнокомандующего И.В. Сталина.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он из погранвойск НКВД<br></h3><img border=0 src="i_160.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Абдулла Меджидов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рядовой красноармеец Абдулла Гамидович Меджидов родился в 1921 г., в сел. Эрпели Буйнакского района. Двадцатилетним молодым человеком ушёл он на фронт, в октябре 1941 г. попал в 47 отдельный бронепоезд НКВД и стал пулемётчиком. Позднее его направили в 110 отдельный полк войск НКВД, во взвод автоматчиков. Здесь он выполнял большей частью функции стрелка-часового, охранял военные объекты.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В апреле 1944 г. его направили в 220 пограничный полк войск НКВД, где ему впервые пришлось участвовать в боевых действиях на фронтах Великой Отечественной войны.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В октябре в одном из боёв, когда враг начал массированный артобстрел наших позиций, Меджидов Абдулла был контужен. В ноябре, когда войска вели наступательные бои, во время бомбардировки вражеской авиации он получил ранение в бедро. Это было в Польше в 1944 г. Лечился в госпитале, а после выздоровления был направлен для дальнейшей службы в 114 пограничный полк по линии войск НКВД и до самого октября 1945 г. нёс свою нелёгкую службу по охране государственных объектов от диверсий, бандитских нападений, мародёрства и воровства.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В ноябре 1948 г. фронтовик демобилизовался и вернулся домой из состава 65 погранотряда войск МВД с должности сапёра, где он занимался разминированием колхозных полей, чтоб там могли выращивать хлеб (минёры МВД разминировали более 10-ти кв. км пашни).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Абдулла Гамидович Меджидов имел благодарности от командования погранвойск, МВД и др., был награжден медалями «За победу над Германией», «За освобождение Варшавы», «За оборону Кавказа». Умер ветеран в родном городе.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Штурмовал Берлин<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зулкарнаев Али Зулкарнаевич родился в 1922 году, в селении Аркас Буйнакского района. До войны еще молодым парнем работал в НКВД. В 1941 году началась Великая Отечественная война и его призвали в Армию.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В начальный период войны наши войска вели тяжелые кровопролитные бои, теряя бойцов, города и деревни; измученные, голодные и оборванные, как ни сдерживали они натиск врага, все же вынуждены были отступать в глубь страны. Судьба миловала Али: он ни разу не был ранен и вместе со своим подразделением не раз выходил из окружения.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но какая же радость была у наших солдат, когда на фронт стало поступать новейшее оружие, техника – вся страна работала под лозунгом «Все для фронта! Все для Победы!». Подвести, не оправдать надежд, не оценить тяжелый труд тыловиков советские солдаты не могли. И войска, оснащенные новейшим вооружением, перехватили инициативу в свои руки и стали гнать врага, туда, откуда он пришел.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Отважно сражался, освобождая оккупированные врагом города и деревни, приближая победу, и наш земляк Зулкарнаев Али. В тяжелых боях за город Киев он был ранен, после излечения участвовал в боях по прорыву блокады Ленинграда. С чувством гордости шагал парень из далекого Аркаса по немецкой земле, к логову фашизма. Ему также выпало счастье участвовать в штурме Берлина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За войну был ранен и контужен около двенадцати раз, но крепкий организм и молодость способствовали быстрому излечению.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После победы над фашистской Германией Али Зулкарнаевич Зулкарнаев вернулся домой и жил в г. Буйнакске.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он был награжден медалями «За отвагу», «За взятие Берлина» и другими, а также множеством благодарностей от ВГК тов. И. Сталина.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Был комендантом в Кенигсберге<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Борис Мелехин родился 20 мая 1923 г. в Горьковской области Больше-Мареивского района в селении Красная Поляна. В Буйнакск он прибыл в марте 1951 года в составе 4-й артиллерийской Берлинской орденов Богдана Хмельницкого и Кутузова дивизии прорыва РВГК СКВО. Город ему понравился, и он решил остаться здесь навсегда…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;25 января 1942 г. Мелехин был призван в армию по месту жительства и направлен курсантом 2-го Ленинградского военно-пехотного училища МВО, училище находилось в это время в г. Глазове Удмуртской АССР. Но окончить училище не удалось – после трех месяцев учебы он в составе училища был направлен на фронт. В мае его назначили помощником командира взвода 82-мм минометов 965 сп 274 сд, в составе которого он участвовал в наступательных боях на Ржевском направлении.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В этих боях 13 августа девятнадцатилетний юноша был ранен в левое бедро. После короткого излечения вернулся в свой полк, в свой взвод.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Куда бы его ни направляли, он мужественно и отважно сражался с врагом. В марте 1943 г. Бориса Федоровича отправляют учиться на курсы по подготовке начальствующего состава Западного фронта. В августе того же года он успешно оканчивает курсы, и ему присваивают первое офицерское звание «младший лейтенант». Его назначают командиром взвода тех же курсов. Большинство преподавателей курсов не были на войне, и потому опыт бывалого солдата Бориса Мелехина был кстати, он готовил своих курсантов к настоящим боям. В конце июля 1944 г. ему присвоили звание лейтенанта, а в ноябре, по сокращению штатов курсов, направили в 63 ООПР (отдельный офицерский полк резерва).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Советские войска гнали фашистов туда, откуда они пришли на нашу землю. В составе 3БФ Мелехин с тяжелыми боями шел к городу-крепости Кенигсбергу. В декабре 1944 г. его из 63 ООПР переводят начальником штаба военной комендатуры Северного района Кенигсберга. Он справляется и с этой работой, за что 22 февраля 1945 г. получает новое назначение – заместитель военного коменданта по оперативно-строевым вопросам. После того как город-крепость был взят, с мая по сентябрь 1945 г. он уже был комендантом юго-восточного района г. Аленштайна.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наконец дивизия, в которой воевал Мелехин, с боями вошла в фашистское логово – в Берлин. После победы он прослужил еще 14 лет и 7 апреля 1959 г. уволился в запас по болезни в г. Буйнакске.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Капитан Мелехов Борис Федорович за свой боевой путь имел медали «За отвагу», «За боевые заслуги», «За взятие Кенигсберга», «За победу над Германией» и ряд юбилейных медалей, благодарностей ВГК И. Сталина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ветеран войны капитан Б.Ф. Мелехин похоронен в г. Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Выпускник школы им. Ленина<br></h3><img border=0 src="i_161.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Владимир Левшин<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Часто музей Боевой славы им. Ю.Акаева посещают наши бывшие земляки, среди которых немало ветеранов Великой Отечественной войны. Так, в 1988 году в Буйнакске собрались выпускники СШ № 1 им. Ленина, они приехали из разных городов нашей Родины. Один из них – Лёвшин Владимир Николаевич, окончивший школу в 1942 г., ныне проживающий в г. Ленинграде.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Владимир Николаевич оказался приятным собеседником, его воспоминания о войне вылились в интересный рассказ, изложение которого приводим ниже от первого лица.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Я прибыл в в/часть вместе с шестью своими товарищами после окончания 4-х курсов НКО радиотелеграфистов в г. Тбилиси.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Во время летних боёв на реке Миус в Ворошиловградской области наш 31 гвардейский стрелковый корпус прорыва понёс в мае, июне, июле, августе 1943 г. тяжёлые потери, в том числе погибло много радистов. Мы были направлены в батальон связи, в радиороту. Я был включён в экипаж (расчёт), которым командовал сержант Пётр Демьянов. Нас было всего три человека. И через несколько дней после прибытия на фронт нас включили в боевой расчёт разведывательного подразделения.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Это была моя первая встреча с передовой. Кругом летят трассирующие пули и, кажется, что многие из них норовят попасть именно в тебя. Нам нужно было пересечь линию фронта и углубиться на территорию, занятую фашистскими войсками. А для этого нужен был проводник из местных жителей, который бы знал местность и сумел провести нас незаметно, т. к на Украине, в тех местах, о которых идёт речь, местность степная, открытая.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Трудно было, где ползком, где бегом, где шагом по кочковатым полям, где росли подсолнух и кукуруза, картофель, мы за не очень длинную, сентябрьскую ночь преодолели тридцать с лишним километров (как оказалось, по карте). Два или три раза, накрывшись плащ-накидкой, включали радиостанцию и телеграфным ключом передавали закодированную радиограмму через линию фронта в наш штаб. Сведения касались передвижения противника, его сил, огневых средств. На пути у нас был населённый пункт, село, а они на Украине большие. Обходить его опасно – можно обнаружить себя. Отойти на несколько километров и издалека обойти село – можно не успеть, рассвет застанет в открытой степи, и тогда все мы будем уничтожены. И останется не разведанным село, и наши передовые подразделения могут попасть в засаду. К тому времени фашисты, как правило, днем дав бой, к ночи оставляли населённые пункты – не любили на ночь оставаться в населённом пункте. Но нередко оставляли засады, и те, кто пренебрегал требованиями полевого устава, забывал об осторожности, осмотрительности, разведке, попадал в трудное положение.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Итак, пробравшись садами и огородами к крайней хате, мы стали наблюдать. Никакого движения, лишь через несколько домов от нас слышен шум моторов и лошадиное ржание. Это были немцы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наконец по сигналу нашего командира несколько человек вплотную приблизились к хате, окружили её, стали слушать у окна, двери. Тишина! Наконец очень тихо постучали в окно раз, другой, третий. Но сами не показываемся. К стеклу приникло женское испуганное лицо. А ночь была лунная. И один из нас приблизил к окну своё лицо и показал на звёздочку на пилотке.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Женщина кинулась к двери, и как только она открыла дверь, наши разведчики сразу пилоткой закрыли ей рот и толкнули в хату. Это было сделано для того, чтобы она криком не привлекла внимание фашистов, находившихся от нас, как оказалось, за несколько домов. Когда за хозяйкой закрыли двери, она долго не могла успокоиться, всё обнимала нас со слезами и приговаривала: «Родненькие! Как мы вас заждались!». Успокоившись, сказала, что из крайних домов фашисты ушли часа два назад.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дальше мы до самого рассвета шли по пятам фашистов, не давая им оторваться. А когда рассвело, они обнаружили нас и обстреляли. Потерь у нас не было. Предупредили нашу наступающую часть, где укрепились фашисты, и таким образом предотвратили потери от внезапного огня в упор по наступающим нашим войскам.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так я стал солдатом. Убедился, насколько важно быть хорошим специалистом, т. е. владеть своей воинской специальностью и как важно иметь хорошую физическую подготовку.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мой первый начальник – Петр Демьянов и второй радист Саша Шестаков позже погибли. Шестаков погиб на следующий день, при бомбежке, а Демьянов погиб уже в Венгрии от прямого попадания мины…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наш собеседник войну окончил в звании гвардии старшего сержанта, после войны продолжил службу в армии, в отставку вышел в звании подполковника. Живет в Ленинграде. В Буйнакске жили два его брата, тоже ветераны и выпускники СШ № 1 им. Ленина.<br>
<img border=0 src="i_162.jpg"><br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Слава” нашла хозяина<br></h3><img border=0 src="i_163.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Михаил Гордеев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гордеев Михаил Лифантьевич родился на Алтае, в г. Бийске, в 1925 г. Он рано лишился родителей, воспитывался в детских домах. Когда началась война, ему было чуть больше 16 лет. Он мечтал пойти на фронт, но возраст стал главной помехой в реализации этой юношеской мечты; была и другая, более веская причина, он был высокопрофессиональным токарем, и расставаться с таким специалистом на заводе не торопились. Лишь когда ему исполнилось восемнадцать, он смог, наконец, добровольно уйти на фронт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После недолгой подготовки, в составе нового пополнения молодой Михаил Гордеев попал на 1-й Украинский фронт, в расчёт 45-мм противотанковых пушек. Эти малые пушки, которые иногда называли «малютками» или «сорокапятками», были грозными орудиями для вражеских танков и пехоты.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Продвигаясь на Запад, войска 1УФ под командованием генерала армии Н. Ватутина, уничтожали и окружали, ликвидировали и брали в плен сотнями, тысячами фашистских солдат и офицеров. В этих тяжёлых боях участвовали и «сорокапятки» Гордеева, где он был командиром расчёта одной из пушек.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однажды батарея М.Гордеева стояла возле деревни Виноградовка и вела стрельбу по огневым позициям немцев, враг тоже стрелял по ним. Вдруг один из вражеских снарядов угодил в расположение левого орудия и вывел из строя весь расчёт. Михаил со своими товарищами бросился на помощь. Часть расчёта уже была мертва, а часть ранена. Тогда он подхватил тяжелораненого бойца, лежавшего между станинами орудия, и стал выносить его из зоны обстрела в безопасное место. Михаил только успел сделать несколько шагов с раненым бойцом, как за спиной грохнуло что-то тяжёлое. Гордеев упал и потерял сознание, а когда пришёл в себя, узнал, что он в результате взрыва получил сразу несколько осколочных ранений.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Его отправили в госпиталь в г. Курск, потом в Белую Церковь, Саратов, и так целых семь месяцев, раны не заживали. В Саратове военно-медицинская комиссия списала его из армии. Но Родине нужны были специалисты в промышленности, Гордеева направили на один из саратовских заводов работать по своей гражданской специальности.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Закончилась война, артиллерист Михаил Лифантьевич Гордеев с медалями «За отвагу», «За боевые заслуги», «За победу над Германией» на груди приехал в г. Буйнакск, вернулся к своей мирной специальности – пошел токарем на Агрегатный завод.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1967 г. Гордеева-артиллериста пригласили к военному комиссару, где зачитали Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении его орденом Славы III степени за личную храбрость и отвагу в боях с фашистскими танками в районе деревни Виноградовка. Так “Слава” нашла своего хозяина спустя двадцать три года.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Бой под Одессой<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Манасаулец Магомед Тайгибович Османов родился в 1915 г. После окончания сельской школы работал механиком на Эрпелинской МТС.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1942 г. его мобилизовали на фронт и направили в район Моздока, где шли трудные бои в горах. После Моздока Османов был направлен под Одессу. В 1941 г. немцы взяли Одессу, но наши войска своими активными боевыми действиями держали немецко-румынские войска, оккупировавшие Одессу, в постоянном напряжении и страхе [44 - Одесса была освобождена 10 апреля 1944 г. войсками 3 УФ в ходе Одесской операции].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Магомед Османов с однополчанами по приказу командования не раз участвовал в дерзких вылазках в стан врага и атаках. В одной из таких атак Османов был ранен и получил тяжёлую контузию.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дело было так. Наши войска подбирались к позициям врага, где были то ли немцы, то ли румыны. Только успели выйти из леса, как вражеская артиллерия начала обстрел наших наступающих частей. Снаряды падали так близко, что среди наступающих появились раненые, убитые. Здесь и Османов получил ранение от вражеского снаряда. От взрывов земля, вывернув наизнанку огромные пласты земли, большим тяжёлым столбом поднялась вверх и опустилась, подминая под себя нерасторопных бойцов. В этой земле оказалось достаточно камней, один из больших камней упал на каску Османова, да так сильно, что тот от удара<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;потерял сознание. После очередного взрыва погиб единственный из дагестанцев, который был с ним – Магомед Дибиргаджиясулов из Куяда.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наше наступление было приостановлено, в растерянности уцелевшие бойцы стали отходить. Они не могли помочь раненым, не всех смогли вытащить из-под обстрела, и поэтому многие раненые остались лежать на поле боя вместе с погибшими. Никто не мог помочь и Магомеду Османову. Лишь когда стало темнеть, пришли санитары и вынесли его. Его хотели отправить в тыловой госпиталь, но он категорически отказался идти в тыл – остался лечиться при санчасти полка, и быстро вернулся в строй.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Далее были освободительные бои в Крыму, в Польше, покорение Германии. В Берлине Магомед Османов, как и многие бойцы, расстрелял в честь Победы всю обойму своего карабина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После Победы, спустя 6 месяцев, вернулся домой через Чехословакию, Венгрию, Румынию с боевыми наградами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер ветеран в г. Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Связист Кадыр Мулиев<br></h3><img border=0 src="i_164.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кадыр Мулиев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кадыр Гатаулович Мулиев родился в г. Астрахани в 1921 г. в сел. Каменояр. После учёбы в школе, как и многие, волжский юноша пошёл в речной флот, работать матросом на пароходе. Это была интересная работа, мимо городов, деревень и дивных пейзажей проходил путь волжских судов, особенно ему нравился сезон сбора бахчевых культур: арбузов, дынь. Но грянула война и молодежь, отбросив мечты, поспешила на защиту своей Родины.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Призывали не всех сразу, потому Кадыр еще долго наблюдал, как по Волге шли пароходы, танкеры, баржи с военным грузом, нефтью, вооружением, продуктами, иногда с людьми – пополнением для терпящей пока поражение Красной Армии. На некоторых торговых, вспомогательных речных судах уже были установлены зенитки, пулемёты, экипажи судов были вооружены стрелковым оружием…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;4 февраля 1942 г. пришла повестка и Кадыру Мулиеву, его призвали на краткосрочные курсы связистов-телеграфистов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Первый раз он попал в бой под Ростовом. Под свист пуль и разрывы снарядов он обеспечивал связью командные пункты дивизии. В первый же день ему несколько раз приходилось исправлять повреждения, обрывы на линии, а уже на второй день боя взрывом снаряда его оглушило, и он получил контузию. Это было не опасно для жизни, но он был помещён в дивизионный медсанбат, где через пару дней пришёл в себя и быстро вернулся в строй.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из воспоминаний фронтовика: «В 1943 г. наша часть подошла к широкой реке, это был Днепр. Мы должны были переправиться на правый берег в составе 1УФ. Было решено переправляться ночью. Недалеко от берега войска заняли скрытые заранее подобранные удобные позиции. Перед каждым соединением была поставлена конкретная задача, свою задачу имели и связисты.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Предполагалось, что переправа пройдет незаметно для врага, но враг не дремал, постоянно освещая прожекторами и осветительными ракетами акваторию Днепра. Они-то и засветили нашу переправу, и враг начал ураганный обстрел. Слышны были крики, ругань, стоны наших раненых. Но уже никакая сила не могла остановить переправу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Связист К. Мулиев обеспечивал четкую бесперебойную связь, но в один из моментов связь прекратилась. Вероятно, произошел обрыв. Оставив вместо себя молодого связиста, Кадыр ушёл на линию, чтобы найти и устранить повреждение. Держа кабель в руке, он быстро пошёл по линии, но не успел найти повреждение, как рядом разорвался вражеский снаряд. Взрывной волной его приподняло, бросило о землю и оглушило. Он потерял сознание. Стояла глубокая осень, ночь была холодной. К счастью, вовремя вышли на линию его товарищи из роты связи, они-то и нашли его лежащего, присыпанного землей. И чуть было не оставили его лежать на месте, подумав, что мёртв. Посадив на скрещённые руки, бойцы понесли его в санчасть.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После Киева были освобождены десятки городов, сотни деревень, были освобождены угнетённые и порабощенные государства: Румыния, Венгрия, Польша, Австрия, Чехословакия…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Боевой путь Кадыра Мулиева был отмечен медалями «За отвагу», «За боевые заслуги», «За взятие Будапешта», «За взятие Вены», «За освобождение Праги», «За победу над Германией», сохранилось немало благодарностей от ВГК И.Сталина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Демобилизовался ефрейтор Кадыр Гатаулович Мулиев в 1946 г., приехал в гости к брату в г. Буйнакск, да так и остался там – до конца своей жизни.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер ветеран в конце 80-х годов в Буйнакске, здесь же и похоронен.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Будучи на послевоенных сборах, он заслужил очередное воинское звание старшего лейтенанта.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После войны работал начальником СМУ в Буйнакске.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер и похоронен Анисим Мазин в Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Командир взвода по химзащите<br></h3><img border=0 src="i_165.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Анисим Мазин<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Анисим Мазин в 1941 году пятнадцатилетним парнем приехал в г. Буйнакск и поступил учиться в ремесленное училище № 2, где получил специальность связиста. По окончанию училища направлен на работу в г. Ташкент, где 20-го октября 1942 г. был призван в армию. Но на фронт Мазин попал не сразу, его отправили учиться в Харьковское военное училище химической защиты Красной Армии, которое осенью 1941 г. было передислоцировано в г. Ташкент.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Окончив училище химзащиты 17 июля 1944 г., Анисим Мазин попал на фронт, в воюющую часть, где был назначен на должность командира взвода по химзащите 5-го отдельного батальона химзащиты 49 Армии. В течение года лейтенант-химик Анисим Мазин, разделял все тяготы нелегкой фронтовой жизни, шел с нашими бойцами вперед на Запад, изгоняя врага из захваченных им в 1941–1942 годах городов и деревень, защищая бойцов батальона, полка от возможной химической атаки фашистов, которые, отступая, не гнушались никакими подлостями, не останавливались ни перед чем.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Воюя в составе 2-го Белорусского фронта в 49-й, 50-й и 2-й Ударной Армии в качестве командира взвода по химической защите, Анисим не раз с автоматом в руках увлекал бойцов за собой, шел в атаку вместе с пехотой. За свою смелость двадцатилетний лейтенант был награжден орденом Отечественной войны II степени, медалями «За боевые заслуги», «За победу над Германией», имел пять благодарностей от Верховного Главнокомандующего И. Сталина.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;А въехал в Берлин на броне танка<br></h3><img border=0 src="i_166.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шарип Сулейманов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сулейманов Шарип Максудович в конце войны был командиром отделения танкового десанта в 5 отдельном гвардейском мотоциклетном ордена Суворова полку Героя Советского Союза подполковника Бурачева. 31 апреля 1945 г. их полк на отведенном им участке с боями вошел в Берлин, на броне своего танка «ИС-3М» был и старший сержант, командир отделения десантников даргинец из Карамахи Сулейманов Шарип Максудович.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;-------<br>|&nbsp;Библиотека iknigi.net<br>|-------<br>|&nbsp;&nbsp;<br>&nbsp;-------<br><br><br> мужестве и отваге нашего земляка говорят его боевые награды: орден Отечественной войны II степени, орден Красной Звезды, медали «За отвагу», «За победу над Германией», «За взятие Берлина» и т. д., а также благодарности от Верховного Главнокомандующего И. Сталина «За прорыв обороны и вступление в столицу Германии – Берлин», «За овладение столицей Германии – Берлином» и др.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шарип Максудович был четыре раза ранен, лечился недалеко от Смоленска, в станице Чаплина, на Западной Украине – в Витебске. Особые теплые воспоминания у него о курсе лечения в Махачкале.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После последнего ранения уже в Берлине он лечился в г. Полтаве. После излечения собирался вернуться в свою часть, но не успел, в г. Эртнер поступил приказ И. Сталина, что он подлежит демобилизации. Получив последнюю благодарность от ВГК, Шарип вернулся домой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После войны жил и работал в Буйнакске. Был<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;очень интересным и добрым рассказчиком, любил встречаться с школьниками. Дети всегда с интересом его слушали, рассказывая о войне, кроме мрачных картин боевых будней, вспоминал он и интересные и смешные эпизоды.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер и похоронен в г. Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пятеро пленных рядового Гаджиева<br></h3><img border=0 src="i_167.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шарапутдин Гаджиев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шарапутдин Гаджиевич Гаджиев родился 27 октября 1924 года в Нижнем Казанище. До войны он работал в колхозе, а с 1941 года – начальником пожарной охраны, где возглавлял комсомольскую организацию.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С марта до июня 1942 года Шарапутдин служил в 26 Краснознаменном пограничном полку НКВД. В составе этого полка оборонял Новороссийск и Анапу. В сентябре 1942 года по приказу Верховного Главнокомандующего полк, в котором служил Шарапутдин Гаджиев, был направлен в действующую 13 Гвардейскую дивизию генерала Родимцева 62 армии генерала Чуйкова, которая вела бой по обороне Сталинграда.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так Шарапутдин попал в легендарную дивизию, на самый ответственный и горячий участок фронта. Их 39-й полк переправили пароходом через Волгу и сразу включили в боевую операцию на Мамаевом Кургане. Стояла задача любой ценой удержать Мамаев Курган. 16 сентября дивизия Родимцева взяла высоту.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Имя великого Сталина вдохновляло нас на великие подвиги в боях за Сталинград, – говорил ветеран.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…Шарапутдин находился в окопе, когда прогремел взрыв. Придя в себя, он стал звать товарищей, но никто не откликнулся. Он один остался в живых. Стал ползком пробираться вперед по глубокому снегу. Было уже темно, и только по шороху он понял, что кто-то приближается. Услышав чужую речь, Шарапутдин понял, что это враги и стал стрелять. Первыми же выстрелами уложил двух немцев из семи. Остальные сдались в плен, и Шарапутдин отвел их в командный пункт, расположенный в траншее.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Каково же было удивление наших бойцов, когда они увидели одного солдата, ведущего пятерых здоровенных немцев. Позже выяснилось, что они были голодны, обморожены и шли сдаваться. Пленных покормили, обогрели и сдали в штаб полка, а Ш. Гаджиева наградили медалью.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наш герой был не единственным дагестанцем в полку, воевавшим под Сталинградом. С ним служили его земляк, уроженец Нижнего Казанища А.Абзагиров, И. Абдурагимов, Б. Асеев, а также халим-бекаулец М. Зайнутдинов. Только последний и вернулся с фронта домой. Остальные пали смертью храбрых.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В сентябре Шарапутдин Гаджиев в уличных боях за Сталинград в районе вокзала получил тяжелое ранение. Лечился в ЭГ №№ 3262 и 3636 г. Астрахани.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;По выздоровлении его направили в 6-ю танковую бригаду, где он воевал до 18 августа 1944 года. Вскоре наш герой был вторично ранен и вновь помещен в Астраханский госпиталь. Затем его направили в 107-й запасной полк 34-й гвардейской дивизии. В его составе Шарапутдин Гаджиев участвовал в оборонительных боях на Матвеевом Кургане в Донбассе, в наступательных и освободительных боях за Донбасс. Именно там пуля настигла его третий раз. Тяжело раненного Гаджиева переправили в Новошахтийский госпиталь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Потом были бои за освобождение Украины, Молдавии и новые ранения. 28 ноября 1944 года Шарапутдин Гаджиев был признан негодным к дальнейшей воинской службе и комиссован.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вернувшись в родное село, Шарапутдин работал бригадиром полеводческой бригады в колхозе «Красный октябрь». С января 1946 года был председателем ревизионной комиссии в своем колхозе, а затем – в колхозе им. Орджоникидзе.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Бронебойщик Эльяров<br></h3><img border=0 src="i_168.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Валентин Эльяров<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Валентин Александрович часто приезжал из Махачкалы в свой родной город Буйнакск, где он родился 5 ноября 1925 г. в семье армянина Эльярова Александра Ивановича, коренного темирханшуринца.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Валентин Александрович в каждый свой приезд в Буйнакск обязательно приходил к нам в музей и всегда рассказывал что-нибудь интересное. Особенно нас интересовало все то, что он помнил о нашем прекрасном городе 30–50 годов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Валентин Александрович учился в школе № 1 и окончил 8 классов, дальнейшей учебе помешала начавшаяся война с фашистской Германией.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда началась война, сотни буйнакцев ушли на фронт, а допризывная молодежь, женщины и старики занялись строительством оборонных рубежей. Руководили этими работами первый секретарь РК ВКП (б) Эльяров А.И. и председатель райисполкома Хруцкий, ГК ВЛКСМ и др.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Конечно, будучи сыном первого секретаря райкома партии, он не мог не быть там, где находились его друзья, комсомольцы школы, города. А рубежи строили в Бабаюртовском районе, на берегах Терека, в районе «Ярым-почты» [45 - Местность северо-западнее Буйнакска.]. Здесь с ним работали Х. Ханов, Ш. Шихсаидов, В. Спирин [46 - Это были 13-14-летние мальчики, сыновья руководителей городских структур.]. Каждый раз, когда Валентин бывал дома, он просил содействия родителей, чтоб его отправили на фронт. Отец [47 - Отец Валентина Эльяров Александр Иванович в это время был секретарем ГК ВКП(б). (Сост.).] обещал, но только тогда, когда исполнится 18 лет.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;28 декабря 1942 г. после нескольких попыток Валентину удалось получить повестку в армию. Так как ему еще не было 18 лет, его направили в Баку в 29-ю окружную школу снайперов. Обучение длилось 8 месяцев, учились не только меткой стрельбе из снайперской винтовки, но и стрельбе из пулеметов, автоматов, минометов и из ПТРов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В августе 1943 г. по окончании школы снайперов Эльярова направляют в распоряжение 2 УФ в 60 армию, а оттуда уже – бронебойщиком в 1033 сп 280 сд. Вскоре, в сентябре, он в составе этой дивизии уже освобождал город Конотоп Сумской области, за что дивизия получила наименование «Конотопская». Через несколько дней их 280 Конотопская сд под командованием генерал-майора Д.Н. Голосова освободила г. Нежинку Черниговской области, за что стала именоваться уже Конотопско-Нежинской. В боях при форсировании Десны Валентин Эльяров из своего бронебойного ружья подбил танк, а когда из люка танка показались фашисты, их накрыла очередь наших автоматчиков.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Валентин участвовал и в форсировании многоводного Днепра. После переправы в одном из боев он получил ранение, командир роты приказал ему самому идти в тыл, в санчасть. По пути он увидел истекающего кровью пожилого бойца, тот просил о помощи – у него была оторвана рука. Тогда Эльяров, туго перевязав уцелевшую часть руки, как учили в санитарных кружках школы, остановил кровь и, где ползком, где шагом, добрался с этим пожилым бойцом до санчасти. После перевязки и обработки раны его направили в ЭГ № 2466 г. Конотопа, который он освобождал месяцем раньше. Через два с половиной месяца он выписался из госпиталя и получил назначение в 191 отдельный стрелковый батальон 19-й бригады внутренних войск командиром расчета 82-мм миномета. В составе этой бригады два года вел борьбу с бендеровцами Западной Украины.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После войны, с 1945 по 1948 гг. он учился в Харьковском военно-политическом училище, по окончании которого, получив звание лейтенанта, пошел служить во внутренние войска. Во внутренних войсках Валентин Эльяров прослужил до 1968 г. и в звании майор демобилизовался и вернулся в г. Махачкалу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Валентин Александрович Эльяров был награжден орденом Отечественной войны, 19 медалями, в том числе – «За отвагу», двумя медалями «За боевые заслуги».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер ветеран войны и МВД в Махачкале.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Боевое задание<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;На день начала войны с фашистской Германией Курбану Омарову не было еще и 19 лет. Лишь в марте 1942 года ему вручили повестку и отправили учиться на минера в военное училище в г. Авчалы. Сдав все зачеты отлично, он вскоре попал на курсы сержантов в Тбилиси. А потом уже был фронт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он был отличным минером. Об этом свидетельствуют его боевые награды: орден Красной Звезды – за разминирование моста, орден Отечественной войны II степени – за разминирование двух мостов и прокладку прохода для наших танков зимой 1943 года, орден Красного Знамени – за уничтожение крупного железнодорожного моста через реку Березину зимой 1944 года и еще орден Отечественной войны I степени, врученный уже в 50-е годы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В конце января 1944 года (это было в Белоруссии) его разбудили ночью и сказали, что вызывают в штаб полка.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из рассказа фронтовика: «…Когда вошел в штаб полка, там, кроме комбата и командира полка, я увидел незнакомых полковников и подполковников, а также генерала. Доложил о прибытии, а командир полка и говорит: “Доложите генералу армии Коневу”. Я представился еще раз: “Старший сержант Омаров, минер 145-го саперного батальона”.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Конев начал расспрашивать, с какого времени я минер, где учился и сколько имею разминирований, минирований, за что имею награды. После такой основательной беседы генерал армии сказал: “Товарищ Омаров, мы хотим поручить вам очень трудное и ответственное задание. Надо идти в тыл врага и взорвать один железнодорожный мост. Но если хотите, можете отказаться. Мы подберем других. Нам нужны смелые и опытные подрывники”.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я твердо ответил, что готов выполнить любое задание и что справлюсь. “Тогда подберите еще четырех опытных и смелых минеров”. Я назвал имена Новокиршова, Акопяна, Хачатряна, Будыгина. Но старшина Новокиршов, узнав о задании, почему-то отказался, ссылаясь на “недомогание”. Такой же индивидуальной беседе подверглись и остальные, кого я назвал. Но, к счастью, они все согласились участвовать в операции по взрыву моста. Вместо старшины я выбрал бывшего моряка Василия, фамилию которого не помню.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нас переодели в гражданскую одежду, дали компас, карту, а также по пистолету и много патронов. Еще дали пять чемоданов, в четырех из них была взрывчатка, а в одном – махорка. Поздно вечером на машине командира полка в сопровождении офицера штаба мы выехали и через какое-то время оказались у кавалеристов, которые, в свою очередь, через сутки, опять поздно вечером, на лошадях проводили нас дальше на запад. Расставшись с кавалеристами, дальше пошли пешком через лес по глубокому снегу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Через несколько суток с помощью партизан мы вышли к реке Березина. Здесь определились, где находится “их” мост, и перед рассветом нашли его. Двое суток изучали систему смены караулов, подходы к объекту. С левого берега, где находилась моя группа, часовой стоял в лодке у берега. Чтобы добраться до лодки и «снять» часового, надо было подойти со стороны реки, так как другие удобные подходы были заминированы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кому-то надо было лезть в ледяную воду и вплавь подобраться незаметно к часовому. Среди всей пятерки один только Василий умел плавать. Ему и пришлось выполнить эту сложную задачу. Василий разделся, взял нож в зубы, в одну руку пистолет и тихо, незаметно поплыл к лодке. Подобрался близко и в тот момент, когда часовой стал закуривать, выстрелил из пистолета.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;То ли немцы спали, то ли были пьяные, но тревогу не подняли. Установив мины на мосту и под опорами моста, мы отошли, и сразу, как нам показалось, загремели взрывы, и мост рухнул. Быстро одевшись, взяв чемодан с махоркой и рассыпая ее по пути, мы ушли в глубь леса. Позади были слышны выстрелы и лай собак. Но вскоре они затихли…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На 15-16-е сутки группа Омарова встретила разведчиков-кавалеристов, и вскоре они все были в своей части. За этот подвиг он был награжден орденом Красного Знамени, а к награде его представлял сам командующий 1УФ И.С.Конев.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Это один из фронтовых эпизодов нашего земляка К. Омарова, который, вернувшись с войны, жил и работал в Буйнакске. Он принимал активное участие в военно-патриотическом воспитании молодежи, был частым гостем музея Боевой славы им. Ю.Акаева, пользовался у горожан авторитетом и уважением. Умер в Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ушел добровольцем<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гасимов Гаджи Биярсланович родился в Буйнакске, окончил среднюю школу № 5. Перед войной Г. Гасимов работал инструктором по стрельбе в Осоавиахиме. Председатель городского Осоавиахима Ефимов был очень доволен результатами занятий Гасимова по подготовке ворошиловских стрелков и нередко хвалил его на совещаниях. Из рассказа фронтовика:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«22 июня 1941 года я встретил на улице женщин, идущих со слезами на глазах. Спросил, что случилось, почему они плачут. В ответ услышал: “Ты что, не знаешь, что началась война?” Я сразу понял, что пришла беда. Расстроенный, я пришел в клуб, разыскал Ефимова. Он также подтвердил, что началась война: гитлеровская Германия напала на СССР…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В тот же день я с друзьями пришел в военкомат с заявлением об отправке добровольцем на фронт. Но мне ответили отказом: «У вас мать старая и старший брат служит в армии. Продолжайте пока работать, готовьте метких стрелков для фронта». Через несколько дней я вновь обратился с просьбой отправить на фронт. На этот раз мое заявление приняли. Но каково было мое огорчение, когда меня отправили не на фронт, а в распоряжение войск НКВД.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В ноябре 1941 года меня направили в г. Горький. Со мной были Магомед Ибрагимов из Манасаула, Камиль Джамаев, Османов из Буйнакска и др.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В городе Горький по окончании карантина мы приняли присягу, мне присвоили звание младшего сержанта. Нас определили в отдельный батальон НКВД, который занимался в основном сопровождением эшелонов с продовольствием, направляемых на Ленинградский и Волховский фронты для 59 армии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Летом 1942 года наш эшелон разбомбила немецкая авиация, были убитые и раненые. Я получил тяжелую контузию и был отправлен на лечение в г. Ташкент. После излечения меня хотели отправить домой на 6 месяцев для долечивания, однако я отказался от этой поездки, так как чувствовал себя хорошо. В это время сводки с Кавказа были очень тревожные. И я не хотел отдыхать в столь тяжелое для страны время, просил отправить меня обратно в свой батальон. Но мою просьбу не удовлетворили, и я оказался в 77 оперативном полку НВКД в г.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Москве. Через дней 15–20 нас, 4-х человек, ночью забросили на парашютах в тыл врага, на территорию Украины, недалеко от границы с Молдавией.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нашей разведгруппе была поставлена задача в течение нескольких дней собрать сведения о передвижении немецких войск в этом районе. После выполнения задания, мы стали пробираться к своим окольными путями, в обход дорог и населенных пунктов. Выйдя на окраину одной деревни, мы оставили нашего радиста В. Высоцкого в секрете, еще одного бойца – в засаде. Мы с другим разведчиком пошли в деревню, переодевшись в гражданскую одежду и придумав себе легенды, по которой я был сыном священника, ненавидевшего советскую власть за уничтожение церквей и священнослужителей. Подойдя к первой хате, мы постучались в дверь. На стук вышла женщина. У нее мы узнали, что немцев в деревне нет, и что они здесь бывают редко. Женщина поведала нам, что фашисты на ее глазах во дворе их дома повесили мужа-коммуниста и двух сыновей за связь с партизанами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я попросил женщину спрятать нашего радиста с рацией на пару дней. С ее помощью мы узнавали о перемещении вражеских войск, о чем регулярно сообщали в центр. Через день-два наш радист получил шифрограмму с указанием разведгруппе вернуться назад. Поблагодарив женщину из украинской деревушки, мы двинулись в обратный путь. И вдруг наткнулись на засаду. Стали отстреливаться и отходить, а радист тем временем разбил рацию и уничтожил шифр, по которому работал. Нам удалось уйти от преследования и к концу дня выйти в расположение мотопехотного полка советской армии. Мы представились передовому дозору и попросили провести нас к командиру их части. Однако они нашу группу тут же разоружили и взяли в кольцо, но меня все же повели к командиру. Оставшись с ним наедине, я доложил ему, кто мы такие и откуда идем, попросил сообщить в штаб своей части о нашем выходе. Пока нас кормили, он сумел связаться с нашим командованием и доложить о нас. К вечеру следующего дня за нами прилетел самолет ПО-2, который и доставил нас в свою часть.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…Осенью 1944 года наш полк стоял в нескольких километрах от молдавского города Бендеры, взятие которого нам было поручено. Но командование полка не имело сведений о силе и средствах врага, противостоящего нам. И тогда было решено провести разведку боем в стане противника, втянуть его в бой с тем, чтобы получить ясную картину о фашистской обороне. Для этого отобрали более 30 бойцов под командованием старшего лейтенанта. В их числе был и я. Наша задача состояла в том, чтобы переправиться на противоположный берег небольшой речки Серед и вступить в бой с противником.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Днем мы незаметно подошли к берегу реки и дождались наступления темноты. Перед переправой командир группы сказал: “Сейчас мы переплывем на тот берег, не зная, какие силы будут противостоять нам. Несмотря на это, наша задача напасть на врага и привлечь его основные силы на себя, втянуть его в бой. На выполнение этого ответственного задания пойдут только добровольцы, комсомольцы и коммунисты”.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как оказалось, среди 30 бойцов не было ни одного беспартийного.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мы все сдали свои документы в политотдел полка. А один из наших комсомольцев, которых в группе было более 10 человек, по фамилии Кравченко попросил заместителя парторга полка, провожавшего нас на задание, в случае нашей гибели в бою считать нас коммунистами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На плотах, которые сами же соорудили, мы поплыли к другому берегу. Те, кто остался на месте, в случае нашей неудачи должны были прикрывать наш отход пулеметным огнем. Переплыв реку, мы разбились на группы по 3–4 человека. Я был старшим одной из групп. Мы рассредоточились на указанных командиром направлениях и заняли исходные позиции. По условному сигналу начали пальбу из всех имеющихся в нашем распоряжении огневых средств. “Делать шум” нам помогали и оставшиеся на том берегу наши товарищи. В итоге общих усилий бой нам удался. Под утро переправилась и основная часть нашего полка, с ходу вступила в бой, который продолжался два дня. По возвращении с задания замполит полка вернул нам наши документы и распорядился о принятии всех комсомольцев в кандидаты ВКП(б). За эту операцию мы все были награждены орденами и медалями.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…Весть о победе застала меня в Закарпатье в мае 1945 года, последнее ранение я получил там же, 16 мая 1945 года, в бою с бендеровцами. Не долечившись в Чехословакии, я демобилизовался в декабре 1945 года и в сопровождении медицинской сестры прибыл в родной Буйнакск в звании сержанта. За всю войну я был дважды контужен и трижды ранен…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После войны Гасимов Гаджи Биярсланович работал мастером производственного обучения СПТУ-12. Умер и похоронен в Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из боя в бой<br></h3><img border=0 src="i_169.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Камиль Джамаев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;С 20 ноября 1941 г. по 30 марта 1943 г. он находился в составе действующей армии, выполняя государственно-важное задание в составе войск НКВД: как в пределах тыловых границ Западного фронта, так и на передних рубежах военных действий.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Джамаев Камиль Гаджиевич родился 5 мая 1922 года в селении Буглен. В 1939 г. приехал в Буйнакск и поступил учиться в Зооветтехникум.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из рассказа фронтовика: «Когда началась война, нас призвали в армию и устроили проверку на профпригодность для авиации на вестибулярном аппарате. Тех, кто выдер жал, через 3–4 дня отправили в г. Ейск – в летное училище ВМФ. По дороге наш эшелон попал под бомбежку. В результате один человек погиб, было много раненых и контуженых. Также было повреждено в нескольких местах железнодорожное полотно. Дорогу быстро отремонтировали, взяли всех раненых и контуженых, погибшего тоже, и продолжили путь в Ейск.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но здесь уже шли большие приготовления к предстоящим боям, и нас через пару дней решили отправить в Моздок. Когда мы стали грузиться в эшелоны, налетели вражеские самолеты и начали бомбить. Здесь я получил серьезную контузию и был направлен в госпиталь города Кавказское, где находился около месяца. В госпитале я узнал, что на фронт забрали и моего отца, но в Ростове, куда его направили, отца, к счастью, комиссовали по возрасту; вместе с ним по той же причине возвратились домой Гамзат Шейхов и Муса Бейболатов. После госпиталя я был отправлен домой. Через несколько дней многих нас, молодых, направили на оборонительную работу в Бабаюртовский район, где мы рыли противотанковые рвы глубиной два и шириной шесть-семь метров<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Прошло 3–4 месяца, и нам прямо на работе вручили повестки прибыть в Буйнакский военкомат. Я, Мурзаев Салим и Солтанахмед пешком отправились в Буйнакск, пройдя этот путь за три дня. Когда пришли в военкомат, здесь было очень много народу отовсюду. Уже когда мы ехали на фронт, со мной оказались бугленцы, с которыми я работал в Бабаюртовском районе на оборонительных сооружениях, а также и Шугаиб Магомедов (будущий крупный дагестанский ученый и государственный деятель. – Сост.).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сначала мы все попали на Западный фронт, в Подмосковье. Здесь зима была очень холодная, шли жестокие бои по полному освобождению всего Подмосковья. Враг вел здесь не только открытую войну, но и большую агентурную диверсионно-подрывную деятельность, засылая в наши тылы шпионов-диверсантов, подрывников, радистов и прочую нечисть. Для борьбы с ними были созданы боеспособные полки дивизии войск НКВД. В один из таких родов войск был направлен и я, в частности – в 3 отдельный резервный батальон 31 дивизии НКВД.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В нашу обязанность входило охранять железную дорогу и шоссейные пути в сторону Москвы, а также обеспечение боевой деятельности войск тыловых границ Западного фронта. Но наша работа не ограничивалась какими-то рамками.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мы выполняли любые задачи, которые ставило перед нами командование. Мы не только ловили диверсантов-парашютистов с передатчиками и провокаторов, антисоветчиков и сдавали их в штабы или в особые отделы. Мы также несли и дежурства на крышах высотных домов, наблюдая за горизонтом и небом. Мне несколько раз пришлось нести дежурство в холодные зимние ночи на крыше здания штаба нашей дивизии в Сокольниках, в Москве с ручным пулеметом, сбрасывать с крыши зажигательные снаряды, бомбы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Далее нас направили на Волховский фронт, под город Тихвин. Здесь мы охраняли стратегически важные объекты – железные, шоссейные дороги, мосты, аэродромы. Обеспечивали безопасность самих строителей объектов. У нас был и один бронепоезд. Над нами часто кружили наши самолеты, как мы узнали позже, здесь где-то недалеко строился важный железнодорожный мост. Немцы 2–3 предпринимали попытку разбомбить мост, но наша авиация не давала им такой возможности.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Был еще случай. Какая-то группа диверсантов, переодевшихся в гражданскую одежду, под видом советских партизан пыталась на двух подводах под разным барахлом провезти взрывчатку. Но мы предотвратили эту попытку: диверсантов поймали и сдали в особый отдел дивизии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однажды, это было, когда я служил в составе 87 полка НКВД Карельского фронта, мы следовали эшелоном в составе 38 вагонов боеприпасов. Было 4 утра, когда подошли к одной железнодорожной станции. Нас остановили и сообщили, что впереди взорван мост, необходимо подождать пока мост восстановят. В два часа дня нам дали зеленый свет, и наш состав тронулся дальше. Но не успели проехать 5–6 километров, как нам сообщили о приближении немецких бомбардировщиков в количестве 58 самолетов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наши зенитчики приготовились достойно встретить врага, и он не заставил себя долго ждать: на горизонте показалась армада фашистской авиации. Начался бой наших зенитчиков с самолетами противника; стреляли, чем только могли: ручными пулеметами, автоматами ППШ, но силы были явно неравные. Один из вагонов, в который попал снаряд, разлетелся на деревянные куски и щепки. В этот момент сквозь разрыв бомб, стрельбу слышим, кто-то кричит: «Наши идут, наши истребители!».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как же они вовремя! Наши летчики вступили в бой с вражескими самолетами и отвлекли их от основной задачи. В конце концов, враг потерял более 15 самолетов, а остальные, разбросав свои бомбы, улетели обратно. Наши потери: один вагон уничтожен, несколько метров железнодорожного полотна повреждено. Но мы быстро восстановили полотно и продолжили свой путь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кроме того, летчик одного из сбитых немецких самолетов, направил свой самолет на наш эшелон, а сам спрыгнул на парашюте. Самолет врезался в насыпь и взорвался, а летчик упал недалеко от нашего бронепоезда. Бойцы из НКВД его поймали и вместе с боеприпасами сдали нашим частям под г. Ладога. Выполнив это ответственное задание, мы отправились в обратный путь. На одной из станций мы простояли более двух часов – пока набирали для паровоза воду, уголь. По этой же причине стоял и встречный состав. Люди из наших вагонов и из тех вагонов выходили, подходили к друг другу знакомились… Нашим собеседником оказался родной брат героя гражданской войны Василия Ивановича Чапаева, сам он тоже был участником гражданской войны, и теперь служил в дивизии брата [48 - В Великую Отечественную войну 25 сд носила имя В.И. Чапаева.]. Он ехал домой – за успешную операцию по взятию «языка» был поощрен 15-ю сутками отпуска…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как-то собрали нас человек сто и в течение месяца обучали снайперскому делу. Только 70 человек смогли сдать нормативы и считаться снайперами, в их числе был и я, а также Темирболатов Камиль из Верхнего Казанища и Джамалутдинов из Буйнакска. Нас раскидали по разным частям Ленинградского фронта в период прорыва блокады Ленинграда.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я попал в состав 56 армии генерал-майора Ф. Толбухина [49 - Генерал-майор Толбухин Федор Иванович 56 армией не командовал. Он командовал 57 армией, возможно, Камиль Джамаев путает номер армии.], которая входила в Карельский фронт генерала армии К. Мерецкого. В этих боях меня контузило и ранило, я оказался в госпитале, а после госпиталя снова вернулся в свою часть…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После войны, в январе 1946 года Джамаева Камиля Гаджиевича направили в Ярославский отдельный дивизион МВД. Затем он окончил Омскую межобластную школу милиции и был направлен в распоряжение УВД ДАССР, а оттуда – в Буйнакский горрайотдел милиции, где проработал более 15 лет.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В послевоенный период в лесах Дагестана и Чечни было неспокойно. Здесь еще долго скрывались дезертиры, предатели и подобные им элементы – отбросы общества, и с ними надо было тоже вести беспощадную войну, вылавливать их, а если не сдавались, уничтожать. Камилю Гаджиевичу не раз приходилось участвовать в тяжелых и опасных операциях по уничтожению таких группировок. Приводим случай, о котором рассказал фронтовик:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Дело было осенью. Нам сообщили, что в лесу находится большая банда дезертиров, которые часто отбирают скот у населения, грабят их и чувствуют свою безнаказанность. Из нас организовали группу по захвату и ликвидации этой банды, и мы ушли в лес. Уже были сумерки, погода жуткая, моросил неприятный осенний дождь. Подходя к месту предполагаемого расположения базы или лагеря банды, мы пошли цепью.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В лесу было уже настолько темно, что не было видно, куда ступает нога, шли, соблюдая, насколько это было возможно в таком лесу, скрытность движения и бесшумность. Мы уже прошли несколько километров, а разыскиваемой банды нет и нет, видимо, им стало известно о нашей операции.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вдруг я оступился и покатился в глубокий крутой овраг или яму и, ударившись головой, потерял сознание. Когда пришел в себя и открыл глаза, вижу кругом свет, надо мной склонились люди в белых халатах и что-то говорят. Осматриваю людей, свет, стены, и ничего не могу понять. Тогда спрашиваю: «Что это, где я, вы кто?». Тут мне и объяснили, что было и как было.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После того как я упал в глубокую яму, более 10–12 метров, никто не заметил моего падения; только под утро обнаружили, что меня нет, и стали искать – нашли более чем через сутки. В этой холодной, сырой яме я пролежал более 15 часов. У меня были в нескольких местах ушибы, ссадины, простуда и прочее. Меня лечил сам профессор Аскерханов. И таких эпизодов было немало, но была и работа другого характера.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В те годы люди обращались в органы внутренних дел с просьбой помочь найти пропавших без вести в годы войны родных и близких. В этих благородных делах фронтовик Джамаев тоже имел успех. Благодаря его деятельности фронтовик В.Г. Шагин нашел своих мать, отца, сестру; дочь, сестру, мать и отца нашли и братья Марковы. Все разыскиваемые были эвакуированными или беженцами из оккупированных районов, областей СССР, и на них в паспортном столе города имелись данные.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наш ветеран, наравне с боевыми орденами и медалями, надевает и заслуженные в мирное время, не менее дорогие награды, которые получил он за более чем 15-летнюю безупречную службу в правоохранительных органах Дагестана, в частности города Буйнакска.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ветеран войны, и отличник милиции часто встречается с молодыми воинами гарнизона и работниками горотдела и райотдела милиции, где выступает со своими воспоминаниями о подвигах советских воинов и воинов МВД в годы Великой Отечественной войны. Он частый гость и музея Боевой славы города.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вспоминая о боевом друге<br></h3><img border=0 src="i_170.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Магомед Ибрагимов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда мы готовили материалы о буйнакцах-фронтовиках, один из ветеранов войны и МВД Камиль Гаджиевич Джамаев, кроме материала о себе, представил нам и материал о своём друге, с которым судьба свела его в годы войны. Камиль Джамаев – из Буглена, а Магомед Ибрагимов – из Манасаула, но до призыва они не были знакомы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Камиль Гаджиевич рассказывает: «Когда 15 января 1942 года нас мобилизовали, мы, человек 700, прибыли в Махачкалу и разместились в здании кинотеатра «Темп». Здесь я и познакомился с аварцем из Манасаула Магомедом Ибрагимовым.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Магомед Ибрагимов родился 5 мая 1914 г., до призыва работал учителем в Каранайской школе после успешного окончания 2-го педучилища города Буйнакска, учился заочно на 2-м курсе Грозненского пединститута.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В Махачкале мы находились около 8 суток, и мы с Магомедом все это время были неразлучны, мы даже не ели друг без друга. Скоро нас всех распределили по воинским частям, мы с Магомедом попали в г. Горький (Нижний Новгород). Здесь около двух месяцев усиленно изучали все виды стрелкового оружия, учились меткой стрельбе. Без ложной скромности отмечу, что результаты по стрельбе у Магомеда и у меня были одними из лучших, первыми мы были на своих боевых постах и когда звучала учебная тревога. Здесь было много наших земляков из Буйнакского района, среди них и Гаджи Гасимов, мы и им помогали, подтягивали в учебе. Магомед был коммуникабельный, быстро находил с людьми общий язык, к нему тянулись многие, он был очень грамотный, прекрасно владел русским языком.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мы исправно выполняли наряды, несли хорошо дежурства, соответственно – получали благодарности, перед строем отмечали наше усердие. Мы хотели быстрее попасть на фронт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После принятия присяги в составе 77 стрелкового полка 31сд войск НКВД нас направили в Москву. Вскоре Магомеда Ибрагимова забрали в штаб полка писарем, ведь тогда не много было грамотных людей, да ещё с таким красивым, чётким каллиграфическим почерком. Даже мой военный билет был заполнен Магомедом – я сдал его в Буйнакский историко-краеведческий музей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Несмотря на то, что был писарем при штабе полка, он часто заступал вместе с нами на дежурство по патрулированию улиц Москвы, участвовал в нелёгких, смертельных схватках с мародёрами, ворами, где часто случались перестрелки. Ростом Магомед был около 170–180 см, и вес был под стать росту: ему ничего не стоило усмирить буйных воров, мародёров, за что он не раз поощрялся небольшими подарками.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так же бесстрашно он поднимался на высотные здания тушить зажигательные, осветительные бомбы. Он часто говорил, что не хочет заниматься писарской работой, стыдился, что все постоянно на дежурстве, на холоде, рискуя своей жизнью, патрулируют по городу, а он сидит в тёплом штабе и занимается тем, с чем могла бы справиться и женщина. Мы шутили над ним, говорили, что когда нам холодно, вспоминаем его, и нам тоже становится тепло. Хотя иной раз мы завидовали ему.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хоть он был храбрый и смелый парень и стремился быть там, где опасно и трудно, все же на войне каждый занимается тем делом, которое ему поручает командование. Он получал благодарности как за работу писаря, так и за смелость и бдительность при несении наружной службы, рос и в воинском звании…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однажды во время патрулирования одной из улиц Москвы мы заметили двух людей на костылях, с вещмешками на спине, не обратив на них внимания, мы продолжали медленно шагать по тротуару. Но Магомед почему-то решил их остановить и проверить содержимое вещмешков. Он окликнул их и потребовал остановиться, но те не остановились. Тогда он ещё громче крикнул: «Я приказываю остановиться!», тогда «инвалиды» побросали костыли и стали убегать. Ловкий Магомед быстро догнал одного, мы – другого. Они оказались ворами, а в мешках были где-то награбленные банки тушенки…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однажды зимой, когда я уходил на патрулирование, он отдал мне свои новые тёплые портянки, это тоже говорит о его чуткости и внимании к друзьям.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дальше наши пути разошлись, меня отправили на Волховский фронт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После войны Магомед Ибрагимов вернулся домой, окончил школу КГБ и работал в Дагестанском комитете госбезопасности, а я – в Буйнакском ГОВД. Мы часто встречались, вспоминали свои военные годы. Наша дружба длилась до конца жизни, а жизнью ему было отведено не много – в 1969 г. в возрасте 55 лет его не стало. До конца своей жизни я сохраню добрую память об этом замечательном человеке, воине, чекисте.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;У него осталось 6 сыновей, с которыми я постоянно поддерживаю связь. К сожалению, на сегодняшний день и их осталось только трое, один из них – Ибрагимов Омар Магомедович – чуткий и добрый врач, часто посещает меня и как врач и как друга отца.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сегодня он мог бы гордиться своими прекрасными внуками, крепкими, мужественными и очень добрыми ребятами. Это чемпион России и тренер по кикбоксингу Ислам Ибрагимов, чемпион России и призёр Европы Руслан Ибрагимов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Говорят, человек жив, пока о нём помнят. Для меня Ибрагимов Магомед жив, так как я его не забыл, горжусь и радуюсь успехам его детей, внуков и постоянно бываю в курсе их дел…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А мы, составители данной книги, питаем особое уважение к ветерану за его добрую и светлую память о своем фронтовом друге.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из плена в партизаны<br></h3><img border=0 src="i_171.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Али Гапуров<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда началась Великая Отечественная война, эрпелинец Али Гапуров находился в кадровых войсках на западной границе СССР. Как и большинство наших войск, их полк находился на летних лагерях недалеко от границы. Их часть не подвергалась нападению и поэтому они срочным порядком погрузились в эшелоны и отправились к постоянному месту своей дислокации.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;25 июня их эшелон был атакован немецкими бомбардировщиками. Наши бойцы, чем могли, отстреливались от вражеской авиации, но никакого вреда нанести врагу, конечно, не могли. Эшелон был разбомблен, появились убитые и раненые, горели платформы и вагоны, горели машины и хозинвентарь полка. Авиация врага, сделав свое страшное дело, улетела, но, откуда ни возьмись, появились немецкие танки с пехотой. Они шли в открытую, как охотник идет на раненого зверя, чтобы взять его голыми руками. Командиры полка, батальонов организовали оборону, из стрелкового оружия у нас были полтора десятка пулеметов-максимов, несколько десятков ручных пулеметов, карабины, винтовки Мосина со штыком.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Завязался первый в жизни полка не учебный, а настоящий бой с настоящим противником. Но силы сторон были не равны, наши сотни гранат, десятки минометов ничего не могли сделать такому количеству танков и до зубов вооруженных фашистов. Увлекаемые командирами, политработниками-комиссарами, наши бойцы бросались в яростную атаку, переходящую в рукопашную. Шла настоящая схватка, наши дрались отчаянно, в ход шли даже камни, солдатские ремни! Но… танки все уже и уже сжимали наших бойцов, и плен стал неизбежен. Два командира, чтоб не сдаваться в плен, застрелились.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так, после двухчасового боя оставшиеся 200–300 бойцов – безоружные, раненые, обессилевшие – оказались в плену. Это заставило врага первый раз испытать, почувствовать на себе силу и ярость наших бойцов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Построив наших пленных, немцы повели их в неизвестном направлении. Так Али оказался в плену. Их держали на каком-то пустыре, наскоро огражденном колючей проволокой, охраняемом сотней часовых с собаками. Населенных пунктов поблизости не было.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В один из дождливых дней всех построили, их привели на какую-то станцию. Здесь погрузили в вагоны и увезли. Везли с остановками, иногда останавливались на целый день. Однажды, когда эшелон проходил через лес, нас стали бомбить, дорожное полотно было повреждено, и состав встал. Начался бой, а через несколько минут двери вагонов раздвинулись, и последовал приказ: «Выходи, приехали!», а потом уже мягче прозвучало: «Братцы, мы партизаны, выходите, вы свободны!».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так наши бойцы оказались на свободе, и ушли к партизанам. Через несколько месяцев пребывания у партизан на Украине их отряд перевели в Крым. Здесь Али Гапурова назначили командиром отделения пулеметного взвода. Он активно включился в диверсионно-подрывную работу. Он также оказывал помощь в подготовке партизан-стрелков, в частности, пулеметчиков.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После боев за Крым Али Гапуров попадает на 1-й Белорусский фронт и в составе 691 сп принимает участие в боях за братскую Польшу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;О доблести и отваге нашего земляка красноречиво говорят благодарственные письма, которые он получил от имени Верховного Главнокомандующего И. Сталина с января 1945 г. по май 1945 г.: 16 января – за отличные боевые действия при прорыве сильной, глубоко эшелонированной обороны на плацдарме Западного берега Вислы южнее Варшавы; 24 января – за отличные действия при овладении городом Калишь – важным узлом коммуникации и сильным опорным пунктом обороны немцев на Бреславском направлении; 2 мая – за отличные боевые действия по окружению и ликвидации группы немецких войск южнее Берлина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После демобилизации Гапуров Али вернулся в Буйнакск. На груди отважного воина сияли орден Славы III ст., медали «За отвагу», «За боевые заслуги», «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина», «За победу над Германией».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В мирное время А. Гапуров тоже отличался добросовестным отношением к труду и имел звание «Ударник Коммунистического труда».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер ветеран в Буйнакске в 1988 году.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Освобождал Краснодар<br></h3><img border=0 src="i_172.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Батырхан Мидиев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он был очень строгий и требовательный к себе, к своей внешности, потому и был всегда подтянутый и аккуратный. Он не терпел лицемерия, фальши особенно, если это касалось Великой Отечественной войны.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мидиев Батырхан Мидиевич пользовался большим уважением и авторитетом среди сослуживцев и друзей. Слушать его, беседовать с ним всегда было очень интересно. Он был активным участником всех мероприятий, проводимых городской администрацией и музеем Боевой славы по военно-патриотическому воспитанию. Его выступления всегда бывали эмоциональные, логичные, достоверные и точные.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В армию он был призван весной 1941 г. и попал служить в 397 сп 106 сд СКВО. Его направили учиться в полковую школу младших командиров.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рассказ фронтовика о первых днях войны: «Это было в Крыму, в 5 часов воскресного утра 22 июня 1941 г. вдруг раздалась тревога. Мы вначале все были возмущены, что и в воскресные дни тоже не дают нормально поспать, играют тревогу…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но это оказалась не учебная, а настоящая боевая тревога, тревога на 1418 дней и ночей. Так началась Великая Отечественная война.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мы быстро поднялись, из пирамид взяли свое личное стрелковое оружие, у меня был один из новых образцов карабинов (образца 1938 г.), нам выдали дополнительно патроны, гранаты, сухой паек на 3 суток… и ускоренным маршем двинулись в поле в 3-х километрах от наших летних лагерей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Здесь нам сообщили, что в 12 часов будет важное правительственное сообщение из Москвы, и тогда мы узнаем, что случилось. Но оказалось, что наша радиостанция демонтирована, и это сообщение мы не услышали, его содержание нам сообщил офицер, прибывший и из штаба дивизии, из Евпатории.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но уже мы сами очень скоро поняли, что это война. На небе появилось огромное количество немецких самолетов, они шли на Севастополь, на Балаклаву. Первыми подверглись обстрелу вражеских самолетов корабли береговой артиллерии Черноморского флота.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наши войска, застигнутые врасплох немецким коварством, оказывая упорное сопротивление, с тяжелыми боями и потерями, отходили в глубь страны на новые и новые рубежи. Особенно тяжелые бои шли в Сальских степях восточной области, когда наши измученные, обескровленные войска подошли к Кумо-Манычской переправе.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ранним летним утром 24 июля 1942 г. наши войска, скопившиеся у переправы, подверглись страшному бомбовому удару фашистских самолетов-стервятников. Фашистская авиация затмила утреннее солнце. Волна за волной накатывала авиация врага, разрывы бомб разрушали нашу переправу, гибли люди, транспорт. Фонтаны, поднятые взрывами земли, накрывали раненых, фонтаны воды с илом доставали переправляющихся. Было такое впечатление, что из этого ада ничто не уцелеет. Но подоспевшая со стороны Элисты наша авиация все же смогла отогнать фашистскую свору. Потери были большие, десятки убитых и раненых, наши зенитчики смогли подбить только два самолета, столько же и наши летчики.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но на этом не закончилась вражеская напасть – пошли танки и пехота. Но наши бойцы, разъяренные в исступлении готовы были встретить врага хоть голыми руками, бить, убивать его, чем только будет возможно. Враг явно не ожидал, что ему окажет сопротивление такое количество наших бойцов и командиров. С нашей стороны застрочили пулеметы, полетели гранаты, нашлись несколько ПТРов – начался неравный, но яростный бой наших отважных воинов. Уже появились убитые и раненые в рядах наступающих, вот уже загорелся головной танк врага, второй, третий. Все это приободрило наших бойцов, и они одержали, хоть трудную, но победу, и враг отступил. Наши войска переправились на западный берег Маныча и пошли с боями освобождать районы Северного Кавказа.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мидиеву Батырхану выпало счастье освобождать Адыгейскую столицу город Майкоп [50 - Майкоп был освобожден 29 января 1943 г. войсками Закавказского фронта.]. Далее наши войска продвигались по раскисшим от снега, превратившимся в грязное месиво полям в Краснодарский край и 12 февраля 1943 г. освободили город Краснодар.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;О том, как отважно сражался, как умело командовал своими подчиненными наш земляк, мы можем убедиться, прочитав данные из Центрального архива Министерства Обороны СССР от 23.07.1984 г. за № 2/104581, где говорится: «Мидиев Батырхан, лейтенант, командир взвода управления 353 отдельного истребительского противотанкового дивизиона 276 дивизии… В бою за село Бережница-Нижна 19 августа 1944 г. Мидиев показал себя мужественным, смелым, и находчивым. Получив задачу при наступлении, хорошо произвел разведку, нащупал слабые места, направил группу автоматчиков во фланг противника, отвел огонь противника на себя, дал возможность подтянуть пушки на прямую наводку, которые подавили огонь двух бронетранспортеров противника, лично сам убил пять немцев. Тов. Мидиевым во время операции хорошо была налажена связь с командованием дивизиона, что способствовало занятию населенного пункта» [51 - Загиров И…Им не суждено повториться. – Газ. “Буйнакские новости”. – 09.05.2001.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лейтенант Мидиев Б.М. командир взвода в составе 276 сд (генерал-майор П.М. Бежко) освобождал 24 июля 1944 г. город Галич, чехословацкие города: город Михайлович (Михальовце) – 26 ноября 1944 г., город Прешова – 19 января 1945 г., город Бардеева – 20 января 1945 г., польский город Бельско-Бяло – 12 февраля 1945 г.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Закончив войну, он вернулся в Буйнакск с орденами Отечественной войны, Красной Звезды, боевыми медалями и более 7–8 благодарностей от ВГК тов. И.Сталина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После войны Батырхан Мидиевич находился на партийной работе в Буйнакском, Казбековском районах и т. д.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер в городе Буйнакске в 2000 году, там же и похоронен.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ранен под Сталинградом<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ильяс Атаевич Закарьяев родился в Левашинском районе в сел. Цухта. Жил и работал в селении овцеводом, полеводом. На фронт его призвали только в 1942 г. После коротких курсов-занятий он был направлен под Сталинград. Вот это были бои, да ещё какие! Не зря в истории Великой Отечественной войны битва за Сталинград стоит в особом ряду. Здесь не только решалась судьба Советского Союза, но и всей Второй Мировой войны.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В этих боях участвовал и даргинец из Цухты и в течение трёх месяцев (находиться в бою под Сталинградом и остаться живым в течение 3-х месяцев – это считалось большой удачей) он отважно сражался, несмотря на большие холода, голод, слабое вооружение. Но через три месяца в одном из боев его тяжело ранило в ногу, и он попал в госпиталь в Москву. Лечился долго, в госпитале он узнал о победе под Сталинградом и о пленении самого Паулюса. Многие в госпитале знали, что Ильяс получил ранение под Сталинградом и поэтому его тоже поздравляли с победой под Сталинградом, а ночью небо Москвы озарилось победным салютом в честь славной победы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После госпиталя ещё были бои, ранение и демобилизация по ранению. Ильяс Атаевич Закарьяев награжден медалями «За оборону Сталинграда», «За боевые заслуги» и др.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После войны жил в Буйнакске. Умер в начале 90-х годов.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Освобождал Харьков<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Василий Николаевич Мороз родился в Махачкале в 1911 году. В полдень 22 июня 1941 г. весь город слушал правительственное сообщение в парке приморского бульвара о вероломном нападении фашистской Германии на СССР, слушал и Василий Николаевич.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Повестку он получил сразу и был мобилизован с первой партией отправляющихся на фронт. Его направили в Киевский Особый военный округ [52 - Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. М.: Воениздат. 8-е изд. Т. 2. С.12.] (22 июня 1941 г. Киевский особый военный округ был преобразован в Юго-Западный фронт). Здесь он вместе с войсками генерала М. Кирпоноса принимал участие в тяжёлых, изнурительных боях за город Киев. Защищали город всеми силами и средствами, которые имело наше командование в этом направлении. В этих боях Мороз получил первое ранение – в правую руку, лечиться был отправлен в тыловой госпиталь. После госпиталя вернулся на фронт, но наши войска продолжали отступать.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Всё же Василий Мороз дождался радостного дня – перелома в Великой Отечественной войне, вместе с миллионами советских воинов ему посчастливилось повернуть врага назад в боях по освобождению г. Харькова в 1943 г. Зима была холодной и снежной. Полуголодные, холодные (наши тылы не успевали за нападающими) наши бойцы бились яростно – охватившее чувство превосходства над врагами давало им дополнительную силу, тепло и энергию. Но немцы тоже на что-то продолжали ещё надеяться и сопротивлялись упорно, порой переходя в контратаку, но изменить ход событий они были уже не в силах. С обеих сторон были тысячи погибших, но накал борьбы не затухал.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Всё же войска Воронежского фронта под командованием генерал полковника Голикова освободили в конце февраля один из крупных промышленных городов Украины – Харьков. В боях по освобождению Харькова Василий Мороз был ранен в ногу. После длительного лечения его признали негодным к военной службе.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В начале 1944 г. после демобилизации В.Н.Мороз вернулся в Дагестан и переехал в город Буйнакск. Долгие годы работал в Буйнакском женском педагогическом училище, где пользовался большим уважением у педагогов и учащихся.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер ветеран в г. Буйнакске.<br>
<img border=0 src="i_173.jpg"><br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из Котельниковской бригады<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Молодой лакский парень Даниял в поисках заработка уехал в г. Куйбышев [53 - Ныне Самара.] и устроился работать на авиазавод им. Сталина. Здесь он получил рабочую специальность токаря.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда началась война, его не брали на фронт – у него была бронь. Фронту нужны были самолёты, а чтоб делать самолёты, нужны были хорошие токари.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Советские войска несли большие потери, фронту нужны были новые и новые бойцы, и Алиев Даниял уходит добровольцем на фронт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Служить он попал в 7 мотострелковую бригаду, где командиром был Асяпкин. Их бригада, входящая в состав Сталинградского фронта (генерал-полковник А.И. Ерёменко), мужественно билась с немецкими войсками в районе города Котельниково. Здесь против нашей 51 Армии сражалась Армейская группа ГОТ [54 - Группировкой ГОТ командовал немецкий генерал-полковник Г. Гот.] фашистских войск. Бои за Котельниково были ожесточённые, из взвода в 62 человека в живых остались 7 человек, погиб и комбриг Асяпкин. После этого боя бригада стала именоваться 2-й гвардейской Котельниковской.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тяжёлые бои продолжались. 2-я гвардейская Котельниковская бригада вступила в бой на реке Мышково. Здесь враг был ещё силён, а наших сил было недостаточно, чтоб оказать ему достойное сопротивление. Наши войска отошли через Мышково на противоположный берег, а через 9 суток, получив подкрепление, вернули оставленные позиции, которые немцы успели еще более усилить.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из рассказа фронтовика… «Под Котельниковым был такой случай. Перед рассветом, когда должны были идти вперёд, мы напали на след противника, который поспешно отходил. В отходе врага было что-то подозрительное. Когда мы пришли на одну железнодорожных станций, название населённого пункта не помню, увидели, что стоят одиннадцать вагонов муки, готовые для отправки в Германию. Быстро и незаметно мы окружили станцию и с криком “Ура-а-а!”, стреляя из автоматов, ручных пулеметов, перебили имеющийся здесь небольшой гарнизон врага. У нас почти не было потерь, не считая шестерых раненых. Мы вызвали машинистов паровозов и, прицепив вагоны, отправили муку в наш тыл. В этот день отличились и зенитчики нашей гвардейской дивизии: подбили около 20 вражеских самолётов…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Далее фронтовой путь Данияла Алиева лежал в направлении Белгорода.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В мартовских боях 1943 г. Даниял был ранен в левое плечо и не смог продолжать бой. Санитары перевязали ему рану и указали, в каком направлении идти в пункт сбора раненых. Д. Алиева отправили на излечение в Башкирию, в г. Уфу в ЭГ № 4018, где начальником был врач Шранго. Лечился дагестанец более 9 месяцев, после чего врачи установили, что левое плечо почти нетрудоспособно и, определив ему инвалидность войны III группы, демобилизовали.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После демобилизации Даниял вернулся в город Буйнакск, к своей семье, куда он в 1942 г., перед отправкой на фронт, успел отправить жену Валентину из Куйбышева и дочь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Алиев Даниял был награжден медалями «За отвагу», «За оборону Сталинграда», «За победу над Германией» и др.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер ветеран в Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Братья Джанмурзаевы<br></h3><img border=0 src="i_174.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нурутдин Джанмурзаев<br>
<br><img border=0 src="i_175.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Казали Джанмурзаев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Братья Джанмурзаевы – Нурутдин и Казали – родились в старинном аварском селе Чиркей в смешанной семье аварца-чиркейца Курбана и кумычки-эрпелинки Исбат. В конце двадцатых годов Курбан с семьей переехал в Буйнакск.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В городе Курбан и Исбат устроились на работу, пошли работать и дочь Джавгарат и старший сын Нурутдин, а младший Казали учился в школе. В 1939 году Казали окончил 1 Буйнакское педучилище, и с дипломом учителя собирался ехать работать по направлению. Но только работать ему не пришлось, он был призван в армию, откуда его направили на учебу в военное училище. По окончании училища Казали направляется на Дальний Восток.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда началась война с фашистской Германией, старший из братьев Нурутдин ушёл на фронт и скоро – после полковой школы – был назначен командиром расчёта знаменитых “катюш” «БМ–13». Вначале он воевал на Кавказе, но после нескольких тяжёлых ранений был демобилизован по инвалидности.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Младший – Казали Курбанович, вскоре после начала войны был направлен с Дальнего Востока на Украину. В начальный период войны и ему, командиру взвода, довелось испытать горечь отступления, пережить потерю бойцов и товарищей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1943–1944 гг., уже командир роты, старший лейтенант К.К. Джанмурзаев освобождал десятки советских городов от фашизма.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В августе 1945-го Казали участвовал в войне с Японией на Дальнем Востоке, командовал батальоном.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После войны уже капитаном К.К. Джанмурзаев продолжил службу на Сахалине и в звании майора прибыл в Республиканский военкомат в Махачкалу. Через несколько лет он был направлен из Махачкалы в Гунибский район, где был назначен военкомом. Затем уже в звании подполковника работал в Буйнакском военкомате.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Жизнь замечательного воина внезапно оборвалась – Казали умер от инфаркта в своем рабочем кабинете в 1972 году, пережив своего старшего брата Нурутдина на десять лет, который умер в 1962 году.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Проводить в последний путь Казали Джанмурзаева пришли студенты 1-го Буйнакского педучилища, воины гарнизона, родственники и близкие, а также представители ГК КПСС, Дагвоенкомата и из СКВО.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Оба брата похоронены в Буйнакске и покоятся рядом со своей матерью Исбат.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нурутдин Джанмурзаев был награжден медалями «За отвагу», «За оборону Кавказа», «За победу над Германией».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Воинский путь Казали Джанмурзаева был отмечен орденами Красного Знамени, Отечественной войны, Красной Звезды, медалями: «За отвагу», «За победу над Германией», «За победу над Японией», множеством благодарностей от ВГК тов. И. Сталина.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Комиссар Алиев<br></h3><img border=0 src="i_176.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мамед Алиев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;До призыва на фронт коммунист Алиев Мамед Алиевич работал в Буйнакском райкоме партии завотделом при РК ВКП(б) по военному делу. Когда началась война, молодому коммунисту поручили ответственный участок на мирном фронте – в Министерстве заготовок ДАССР по Буйнакскому району.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ему приходилось, не считаясь ни со временем, ни с погодными условиями, где верхом на лошади, где на фаэтоне, где пешком объезжать все сёла района для мобилизации сил по заготовке для фронта сельхозпродуктов. Но его тянуло на фронт, туда, куда уходили все мужчины города, а эту работу могли бы выполнить и женщины или кто-то из взрослых мужчин.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;15 июля 1942 г. его призвали и отправили учиться в Сталинградское военно-политическое училище, в сентябре 1942 г. в звании лейтенанта он назначается заместителем командира по политчасти 1 стрелковой роты 178 сп 62 Армии Сталинградского фронта.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда учился в училище, из земляков с ним были Ибрагимов Саидхан, Гаджиев Магомед – завуч Н/ Казанищенской школы. После того как фашисты прорвали фронт в районе Ростова, и все силы противника были брошены на Сталинград, лейтенанта Алиева Мамеда оставили в Сталинграде.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;178 сп защищал Мамаев Курган, Алиев находился в числе защитников знаменитого тракторного завода, где шли самые жестокие бои за каждый цех. Политруку не раз приходилось поднимать своих бойцов в рукопашную. Сейчас кое-кто подвергает сомнению, что на войне бойцы шли в бой с именем Сталина на устах, это пытаются опровергнуть сегодня даже некоторые ветераны. Но очень часто в разговоре с нами бывшие командиры, комиссары утверждали, что было именно так: командиры или комиссары вставали первыми и с криком: «За Родину! За Сталина! Вперёд!» бежали на врага. Таким призывом в Сталинграде дважды поднимал бойцов и Мамед Алиев. Первый раз – на Мамаевом кургане, второй раз – на тракторном заводе. Он уверял, что под Сталинградом и в Сталинграде так поступали почти все политруки частей, обороняющих этот город, носящий имя любимого вождя И. Сталина, и это всегда придавало бойцам силу и мужество.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В боях за Сталинград Мамеду Алиеву было присвоено звание старшего лейтенанта.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После освобождения Сталинграда его перевели на Донской фронт и назначили на должность заместителя командира 3 сб 88 гвсп 33 гвсд 2 гв. А.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В августе 1943 г. в боях в районе реки Миус он также поднимал бойцов именем Сталина. Из рассказа фронтовика:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Наш батальон вместе с другими должен был форсировать Миус ночью. К 3 часам ночи мы полностью успели форсировать реку, а уже к 5 утра навязали противнику такой бой, который могли навязать только гвардейцы-сталинградцы. Бой был жестокий, немцы не желали уступать свои позиции, а нам надо было выбить и уничтожить их. Успех был переменный, то у нас, то у них. Бои порой принимали рукопашный характер. Создавалось тяжёлое положение. Немцы получили пополнение и стремились, во что бы то ни стало, выбить нас из занимаемого плацдарма, выбросить в Миус…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В уличном бою погиб пулемётчик, его второй номер молодой боец, видимо, это был его первый бой, растерялся, и пулемёт замолк, немцы воспользовались паузой, поднялись в рост и пошли на батальон. Тогда место погибшего бойца занял – политрук Алиев, и пулемёт заговорил, начал косить наступающих фашистов. Задача, поставленная перед батальоном полка, была выполнена. В этом бою понесли потери и гвардейцы: были убитые и раненые. Тяжело ранило и Алиева М. За этот бой его наградили орденом Красной Звезды. Его отправили в тыловой ЭГ № 4651 – в родной город Буйнакск. Здесь он пролежал шесть месяцев и ещё один месяц в Буйнакском санатории для выздоравливающих офицеров, на бывшей даче генерала Мищенко – героя Порт-Артура.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После госпиталя его направили заместителем комбата по политчасти в 34 сп 75 сд Закавказского фронта.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Во время боев за Сталинград 17 сентября 1942 г. он получил контузию, а 27-го декабря 1942 г. – лёгкое ранение.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Демобилизовался в 1946 г. с боевыми наградами – орденами Красной Звезды, Отечественной войны II степени, медалями «За оборону Сталинграда», «За оборону Кавказа», «За победу над Германией» и девятью благодарностями от ВГК тов. И. Сталина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После войны М.А. Алиев работал Председателем райисполкома, вторым секретарём Буйнакского райкома партии и т. д.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер в Буйнакске, похоронен в сел. Верхнее Казанище.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;С «Катюшей» через всю войну<br></h3><img border=0 src="i_177.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Георгий Матиев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Матиев Георгий Константинович, по национальности осетин, родился в Таджикистане, в г. Курган-Тюбе. После окончания семи классов Георгий пошёл работать в совхоз трактористом, с работой справлялся хорошо, неплохо зарабатывал на уборке хлопка, что было большой помощью для его родителей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как лучший тракторист, он был принят в комсомол и был активным комсомольским вожаком молодежи совхоза.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда началась война, такой активный комсомолец, как он, не мог оставаться пассивным наблюдателем, когда его земляки уходили на фронт. Но его из-за возраста не брали – был молод, да и в сельском хозяйстве хорошие трактористы нужны были, так как они работали для нужд фронта, для победы под лозунгом: «Все для фронта, все для победы!».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В фонде музея Боевой славы хранится вырезка из газеты «Кургантюбинский комсомол», в которой опубликовано заявление комсомольца-тракториста Матиева Георгия на имя военного комиссара г. Курган-Тюбе следующего содержания:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Прошу зачислить в Красную Армию и направить в бронетанковую часть. Работаю трактористом в хлопковом совхозе «Вахш», ежедневно перевыполняю дневное задание. Обязуюсь с честью выполнять приказы командования».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мы уже не узнаем, что помогло Георгию Матиеву в неполные 18 лет получить повестку: заявление, опубликованное в газете, или что-то другое. В 1942 году Георгия Матиева мобилизовали в армию и направили учиться в г. Чкалов в авиационное училище. Там он проучился не долго, его перевели в 13-ю Московскую автошколу, по окончании которой он попал в миномётный полк (в расчёт знаменитых «Катюш») водителем. Его «БМ-13» участвовала во многих боях, изрыгая смертоносный, ужасающий огненный смерч. Немецкие войска панически боялись их залпа, а успех стрельбы «Катюш» во многом зависел от умения и опытности водителя машины. Матиев умело управлял машиной, держал в исправности, в боевой готовности.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Эти гвардейские миномёты были не только грозным оружием, наводящим панику и страх на врага, но его реактивная установка была объектом особого внимания немецкой разведки. Немцы многое отдали бы, чтобы заполучить эту установку. Чтоб она была не доступна врагу – ни для захвата, ни для уничтожения, нужны были сноровка и высокое мастерство водителя «БМ-13». Всеми этими качествами обладал Георгий – смелый и отважный механик-водитель. Если была угроза захвата «Катюши» врагом, механик-водитель обязан был её взорвать. Для этого он заранее приготовил необходимые приспособления, при которых мог в любой момент, при любых обстоятельствах её взорвать. Но, к счастью, Георгию не пришлось прибегнуть к такой крайности ни разу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Его боевая машина колесила, проходя боями по всей стране и неся смерть и страх фашистам.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он участвовал в боях во Львовско-Сандомирс-кой операции на левом берегу реки Висла в составе 1УФ маршала И. Конева, продолжал сеять страх и панику в немецких войсках и в ходе Сандомирско-Силезской операции в 1945 г. Во время боёв на Сандомирском направлении земля была мокрая, машины увязали в грязи и застревали, но Жора умело обходил ямы, глубокие илистые воронки, благодаря чему машина вовремя занимала свое место или меняла свое местонахождение.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С боями вошли они в логово врага город Берлин, где и закончил свой освободительный поход Георгий Матиев.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После победы над врагом победитель вернулся домой в Таджикистан с медалями «За отвагу», «За боевые заслуги», «За победу над Германией» на груди и с благодарностями от ВГК тов. И. Сталина, которых у него шесть. Позднее вся родня Матиева переехала в Дагестан, в г. Буйнакск. Здесь он работал директором БСЮТ, вёл большую общественную работу в городе, был инициатором открытия в Буйнакске телестудии и сооружения ретрансляционной телевышки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он был скромным человеком, но память и его награды были по скромнее: медаль и более пяти-шести благодарностей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1987 году Георгий Константинович Матиев выехал в Северную Осетию.<br>
<img border=0 src="i_178.jpg"><br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Узник Потсдама<br></h3><img border=0 src="i_179.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Герей Гереев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В годы Великой Отечественной войны сотни бугленцев грудью защищали свою Родину, в их числе был и колхозник Герей Гереев.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он родился в 1919 году. Был активным участником всех добрых дел и начинаний в родном селе. Рано лишился родителей, и когда началась война, несколько раз пытался уехать на фронт, так как у него к тому времени не было ни родителей, ни семьи. Но его не брали, только обещали, что придет и его черед, надо подождать.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ждать пришлось до 15 июля 1942 г. 12 июля он находился на работе в колхозных садах, когда сельский порученец вручил ему повестку на фронт, где было написано, что «отправка 15 июля». Так Герей вместе с другими призывниками из Буглена, Нижнего и Верхнего Дженгутая прибыл в Буйнакский военкомат.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В последних числах июля его направляют в 376 отдельную роту возчиком гужевого транспорта. Здесь он проходит ускоренный курс молодого бойца с изучением устройства и ТТД разных видов стрелкового оружия. С 15 октября, после присяги, он в составе своей роты на повозке обслуживает батальон всем необходимым.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На войне запомнить все было невозможно, плохо помнил он и названия населенных пунктов, местности, где приходилось стоять, воевать. Но какие-то примечательные эпизоды из нелегкой военной жизни обозников врезались в память надолго.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из рассказа фронтовика: «Однажды после дождей, когда машины не могли ехать из-за грязи, несколько повозок отправили за продуктами. Кони у нас были хорошие, сильные, погрузив по нескольку ящиков и мешков, мы возвращались по бездорожью обратно. И вот наши лошади увязли в какой-то глинистой яме. Мы распрягли лошадей и решили вытаскивать повозки по одной, запрягая в каждую повозку дополнительно по 2–3 лошади. Но и это не помогло. Тогда стали выгружать ящики, мешки, переносить их на себе через эту яму, сами увязая по колено в грязи.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Это заняло по времени около двух часов. Немного разгрузив повозку, мы запрягали в нее по две пары лошадей, и таким образом вытащили свои повозки из этой трясины. Хоть и с большим опозданием обоз с грузом доставили полностью. Когда прибыли в хозчасть, нас встретили с нескрываемой радостью, оказывается, нас уже считали погибшими или попавшими в плен…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Другой случай. Шли бои, среди наших артиллеристов было много раненых, их мы увозили на своих повозках в санчасть, а назад везли ящики со снарядами. Как-то на обратном пути мы издалека вдруг заметили идущие на высоте немецкие самолеты, мы быстро заехали в лесополосу и переждали, пока они улетят. Если бы они нас заметили, то разнесли бы в прах, ведь у нас, кроме карабинов, другого оружия не было, а в обозе были снаряды…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Войска 1-го Белорусского фронта прославленного полководца К.К. Рокоссовского с боями вошли на территорию фашистской Германии. В составе этого фронта на фашистскую землю ступил и простой труженик из Дагестана, исправно исполнявший свое незаметное, может, не очень героическое, но не менее важное на фронте дело – обязанности обозника. Ведь он привозил и перевозил продовольствие и боеприпасы, увозил раненых. Проходил со своим обозом там, где не могли пройти машины, нередко попадая под бомбежки, под артобстрелы; да и нападали на них не только немцы, чего уж скрывать, – на наши обозы с продовольствием под видом партизан нередко нападали и советские гражданские, угрожая забрать обозы, лошадей. Был такой случай и в жизни Герея.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В марте 1944 г. Герея перевели в 48 отдельный дорожно-эксплуатационный батальон регулировщиком. Что это за работа, знают только фронтовики. Это очень опасная работа: стоишь у излучины дорог, на перекрестках, где должны пройти наши войска и указываешь, в каком направлении надо ехать. Стоять приходилось чаще всего по центру дороги, под палящим солнцем, в дождь, снег и ветер; бывало, что регулировщиков «снимали», убивали немцы и ставили своих, направляя наши части в ложном направлении или в засаду.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Во время боев в Германии в пределах Бранденбургской провинции, войска Рокоссовского проявили себя самым лучшим образом, и приказом № 266 бойцам была объявлена благодарность Верховного Главнокомандующего тов. И.Сталина. (Бранденбург освобожден войсками 1 БФ 1 мая 1945 г.)<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В дальнейшем войска фронта вместе с войсками 1 УФ маршала И.С.Конева и силами Дунайской военной флотилии контр-адмирала Г.Н.Холостякова 2 мая 1945 г. взяли Берлин. В числе освободителей Берлина был и бугленец Гереев Герей. За эти бои он получил свою очередную благодарность от ВГК тов. И.Сталина, где говорится: «За ликвидацию группы немецких войск, окруженных юго-восточнее Берлина».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;По воспоминаниям его близких, в частности его племянницы Гереевой Гепсев Татамовны, нам удалось узнать еще один эпизод из его тяжелой фронтовой жизни. В середине марта наши войска вели упорные бои на подступах к Потсдаму. Враг оказывал упорное сопротивление, иногда фашистам удавались контрудары. В один из таких контрударов врага, когда на наши позиции пошли их танки, советские артиллеристы, бронебойщики и другие в упор расстреливали их – но в этот день успех был на стороне врага.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из неглубоких окопов наши солдаты гранатами поджигали танки. Но все-таки несколько танков, утюжа все на своем пути, прошли через наши окопы, подминая под свои гусеницы все живое. Попал под гусеницы и Герей, танк прошел у его головы, к счастью, голова осталась цела, а вот все лицо было в крови, и не было шапки. На какое-то время от контузии он потерял сознание, а когда пришел в себя, то обнаружил, что находится в окружении врага. На земле лежали сотни таких же, как и он раненых.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В спешном порядке, пиная ногами, прикладами, немцы погнали захваченных наших раненых и поместили в одном из замков пригорода Потсдама. Здесь немцы издевались над нашими пленными, словно срывали всю злость за свои неудачи на этих раненых. В этих условиях наши находились около месяца. Немцы почти ежедневно устраивали допросы небольших групп и, не добившись от них ничего, чинили настоящую гильотину, отсекали головы и бросали в шлюзы канала. Это была такая жестокость, которой не было со времен Французской буржуазной революции 1792 г., какой не было до этого во Второй Мировой войне.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но победоносное наступление наших войск в ходе Берлинской операции было настолько успешное, что в середине апреля советские части взяли и эту крепость, где в живых оставалось уже менее 100–150 человек из более чем тысячи бойцов и командиров. Среди спасшихся от смерти был и Герей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В честь освобождения Потсдама [55 - Потсдам был полностью освобожден 27 апреля 1945 г. войсками 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов.] наши части устроили импровизированный концерт, танцы. Танцевали все, даже без музыки. Вот где-то недалеко от себя Герей услышал хлопки под такт лезгинки, и его потянуло туда посмотреть, кто же там танцует лезгинку. И вдруг, не верит своим глазам – лезгинку танцует не кто-нибудь, а его троюродный брат Абуюсуп Касумов, тоже призванный из Буглена. Герей своим перебинтованным глазом узнал его и с криком: «Абуюсуп, Абуюсуп!» бросился в объятия танцующего. Так встретились два очень близких, два родных человека, которые воевали рядом и не знали об этом. Крепко обнявшись, застыли в центре площадки два бугленца; первым пришел в себя Герей, и пошли расспросы о службе, о родных и близких. Но суровы законы войны, скоро они распрощались, каждый должен был идти вместе со своей частью громить врага.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Герей в составе войск 1 БФ вошел в Берлин. После войны, в сентябре 1945 г. его перевели в 197 армейский запасной стрелковый полк и только в октябре демобилизовали по состоянию здоровья, правый глаз окончательно ослеп.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дальнейшая судьба Абуюсупа Касумова не известна, по всей вероятности он погиб в последних числах апреля 1945 г. на подступах к Берлину или в самом Берлине.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В октябре 1945 г. Герей вернулся домой, женился; у него было трое детей: две дочери и сын; работал в родном колхозе. За бои под Потсдамом он получил боевую медаль «За боевые заслуги», а за Берлин – «За победу над Германией». Также он был награжден и всеми юбилейными медалями.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер ветеран в родном селении. При жизни он не любил фотографироваться, стеснялся увечья на лице из-за потерянного на фронте глаза. Но в архиве нашего музея есть фотография бугленца, и она занимает достойное место среди экспонатов музея.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из армии Черняховского<br></h3><img border=0 src="i_180.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дмитрий Юферов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дмитрий Ефимович Юферов родился в г. Копейске Челябинской области в 1913 г., работал учителем школы, потом – директором.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В июле 1941 г. его направляют учиться в Уфимское военно-пехотно-горнострелковое лыжное училище, по окончании училища в январе 1942 г. Д. Юферова, присвоив звание лейтенанта, оставляют при училище инструктором по подготовке маршевых пополнений в 273 запасном полку на должности командира взвода лыжников. С сентября по декабрь 1942 г. он командует взводом автоматчиков в 55 учебном полку г. Челябинска, в январе 1943 г. – он уже командир роты автоматчиков 19 зап. сп Уральского ВО. Далее была служба в Москве в резерве Учебно-резервного центра ГШКА (Генеральный штаб Красной Армии)<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В ноябре 1943 г. Юферова направили помощником начальника 6-го отделения штаба 331 Краснознамённой Бориславской стрелковой дивизии 31 А Западного фронта.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В марте 1944 г. шли тяжёлые бои под городом Орша. 12-го марта старший лейтенант Дмитрий Юферов находился при наблюдательном пункте (НП) командира 331 КБСД в качестве шифровальщика. В этот момент фашисты вели интенсивный артиллерийский обстрел наших позиций, в том числе НП дивизии. Несколько снарядов разорвались недалеко от НП, их осколками были ранены несколько наших бойцов и командиров, один солдат был убит осколком в висок. Лёгкое ранение в правое плечо и в правую руку получил и шифровальщик старший лейтенант Д. Юферов. Его отправили в госпиталь № 1764 31-й армии. В конце мая 1944 г. он выписался из госпиталя и вернулся в свою часть, где его назначили помощником начальника 6-го отделения штаба 62 сд 3 БФ под командованием генерала армии, дважды Героя Советского Союза Ивана Даниловича Черняховского – самого молодого из генералов армии в СССР.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Войска вели тяжелейшие бои в Восточной Пруссии и на плечах отступающего врага первыми вошли в старинный прусский город-крепость Кенигсберг. В этих боях погиб любимец всех солдат и офицеров, один из самых талантливых генералов армии Черняховский, похоронен он был здесь же. В его похоронах принимал участие и Д. Юферов. Он рассказывал, что когда хоронили любимого генерала, трудно было скрыть, унять слёзы, ведь под его командованием они освобождали Белоруссию, Польшу. (Генерал армии И.Д. Черняховский 18.02.45 г. получил смертельное ранение в районе Мальзат – Польша – и похоронен в Вильнюсе; вместо него командующим 3 БФ был назначен маршал СССР А.М. Василевский).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Победу Дмитрий Юферов встретил в Кенигсберге, где после боевых действий была оставлена 62 сд.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В конце апреля Юферов Дмитрий Ефимович в составе 4 артиллерийской Берлинской, орденов Кутузова и Б. Хмельницкого дивизии прорыва Резерва Верховного Главнокомандующего прибывает в г. Буйнакск.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С 1952 по 1955 гг. работал в Чародинском военкомате замом военкома. Военруком Буйнакского финтехникума – с 1955 до 1983 гг. – пока финансовый техникум не перевели в Махачкалу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дмитрий Ефимович за годы войны был представлен к разным наградам, это ордена Отечественной войны II ст., Красной Звезды, медали «3а боевые заслуги», «За взятие Вены», «За взятие Кенигсберга», «За взятие Берлина», «За победу над Германией».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1993 г. Дмитрий Ефимович Юферов переехал из Буйнакска в другой город – по месту жительства младшей дочери, где в начале 2000 года скончался. Там же и похоронен.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Родился в Харбине<br></h3><img border=0 src="i_181.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Владимир Ременников<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ременников Владимир Николаевич родился в семье советского военнослужащего в г. Харбине Китайской Народной Республики в 1924 г. Здесь окончил пять классов русской школы, после смерти отца в 1937 г. переезжает в г. Актюбинск Казахской ССР и в 1940 г. поступает на работу старшим пионервожатым форпостского управления Карагандинской железной дороги. В июне 1941-го оканчивает Актюбинское ФЗО, работает слесарем, потом мастером цеха в ДПО.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда началась война, комсомолец Ременников не желал находиться в тылу, стал проситься на фронт, утверждая, что должен быть там, где воюет его народ. Лишь в октябре 1942 г. Златоустский ГВК Челябинской области призывает – по достижении 18 лет – комсомольца на защиту Родины.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Юношу определяют в разведроту 93 пушечно-артиллерийского полка 27 отдельной тяжёлой пушечно-артиллерийской бригады РГК (резерва главного командования). На войне разведчик – это глаза и уши армии, в лице молодого разведчика 93 пап получил зоркие глаза и чуткие уши.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Разведчики чаще работают ночью, днём отдыхают. У Ременникова выработалась привычка – он очень тщательно готовился к выполнению боевого задания. Один из элементов подготовки разведчика – своевременный крепкий сон, хорошо натренированный бросок финки-ножа, маскировка, бесшумное ползание по-пластунски, а также основные приёмы самбо. Каждая вылазка за «языком» обычно заканчивалась успешно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В начале января 1943 г. командование наших войск разработало операцию по освобождению Воронежа и его области. Претворение наступательной операции под названием Воронежско-Касторненская было поручено войскам Воронежского фронта генерал-полковника Ф.И. Голикова. Для успешного выполнения задания с малыми потерями нужна была хорошая разведка. Отправить было решено разведроту, уже командира отделения, Владимира Ременникова. Он сам подбирал разведчиков для выполнения задания, и ребята его никогда не подводили – всегда добывали важные сведения, брали ценных «языков».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После победных боёв за Воронеж его повысили в должности и назначили командиром взвода разведки, самым молодым командиром во взводе – ведь ему было только 19 лет.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;23 июля 1943 г. Ременникова наградили первым орденом – Красной Звезды. Ровно через год 21 июля 1944 г. он удостаивается второго ордена – Отечественной войны II степени, а 27 сентября командование Степного фронта вручает двадцатилетнему разведчику орден Отечественной войны I степени.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шли бои по освобождению Европы, наши войска вели тяжёлые, жестокие бои. Здесь тоже старший сержант Ременников со своими разведчиками были достойными ушами и глазами бригады, корпуса, армии. За очередные бои сержанта награждают орденом Славы III степени. Награды не вскружили голову отважному воину, он продолжал выполнять свою солдатскую работу, часто творчески подходя к выполнению заданий. Его отличало и то, что он со своим взводом, выполнив задание, возвращался без потерь, если не считать ранений, избежать которые удавалось не всегда.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;2 февраля 1945 г. командира отделения разведки награждают очередным орденом Красного Знамени и отправляют на курсы младших лейтенантов, где он проучился до августа.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;6 августа, когда советское правительство объявило войну Японии, харбинец Ременников очень просил отправить его на Дальний Восток, но командование оставило его при своей части – в составе 171 гаубично-артиллерийской бригады 1202 кадрированного полка 4-й орденов Б. Хмельницкого, А. Невского артиллерийской дивизии прорыва резерва ВГК, где командиром дивизии был генерал-майор Добрынский.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Эта дивизия после войны дислоцировалась в г. Буйнакске.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лейтенант Владимир Ременников был награждён также медалями «За боевые заслуги», «За взятие Будапешта», «За победу над Германией».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После демобилизации в ноябре 1955 г. остался работать в Буйнакске, а в 1958 г. окончил 10 класс вечерней школы и работал вначале преподавателем допризывной подготовки молодёжи, а с 1961 г. – инструктором отдела пропаганды ГК КПСС.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но как бы молод и крепок ни был организм, фронтовые дороги, холод, слякоть и всё остальное подорвали здоровье 39-летнего ветерана войны подполковника В.Н. Ременникова – 10 ноября 1963 г. он умер. Хоронил его весь город: школьники, студенты, аппарат ГК КПСС и, конечно, воины Буйнакского гарнизона.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Могила героя ухожена и сегодня, порядок здесь поддерживают учащиеся школы-гимназии № 1, которую он окончил в 1958 г.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Обеспечивал безопасность Парада Победы в Москве<br></h3><img border=0 src="i_182.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Закарья Османов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Османов Закарья (Заку) Магомедович родился в декабре 1922 г. в сел. Батлаич Хунзахского района. После окончания школы в 1941 г. он обучал детей начальных классов в Аранинской школе, которую сам окончил.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как сельский учитель он имел бронь, но не желал ею пользоваться и добивался права пойти на фронт, но ему это долго не удавалось.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В начале осени в Хунзах прибыла какая-то артиллерийская часть на конной тяге, прибывшие заняли здание бывшей Хунзахской крепости. Как-то во время урока Закарью Магомедовича вдруг вызвали в Хунзах, к военкому Золотухину. Заку очень обрадовался, он был уверен, что ему хотят вручить повестку на фронт. Поэтому в кабинет военкома он зашел в приподнятом настроении. Навстречу ему встал и подал для приветствия руку Золотухин и сразу представил тех, кто сидел у него. Это были офицеры из артиллерийской части. «Закарья Магомедович, надо помочь нашим гостям-артиллеристам». Закарья удивился, чем он, молодой горец, учитель может помочь взрослым людям, тем более, военным. «Им надо закупить сельхозпродукты для военных, фураж для лошадей, – продолжил военком. – Ты аварец, они аварского языка не знают, а в сёлах мало кто говорит по-русски. Ты должен их возить по аулам и объяснять населению, что они хотят купить…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так на лошади Заку и представители военной части стали объезжать сёла и заключать с населением договора на покупку картошки, капусты, мяса, масла, сыра и сена. Гости-военные были немало удивлены, когда сельчане отказывались продавать свои продукты, возмущаясь: как можно продавать нашим красноармейцам, нашим защитникам, мы отдадим всё, что у нас есть, бесплатно. Командиры были тронуты такой заботой, благодарили горцев за их добросердечие и объяснили, что им надо очень много и что они не имеют права злоупотреблять их добрым отношением и щедростью. И всё же многие хунзахцы отдавали свои овощи, мясомолочные продукты по очень низким ценам, а сено вообще не продавали – отдавали ровно половину, чаще всего даже сами привозили к крепости.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Это задание райкома комсомола, военкомата, конечно, было очень важным, но Заку рвался на фронт. Уже в некоторые дома его земляков стали приходить похоронки, многие женщины надели чёрное. Наконец, 15 февраля 1942 г. он получил долгожданную повестку; повестки получили 32 человека из района, и им пришлось идти пешком до самого Буйнакска, с остановкой на ночь в сел. Аракани. В Буйнакске сели в товарные вагоны до Шамхала, а там была пересадка до самой Москвы, из Москвы – на машине в Загорск. Здесь он принял военную присягу, после Загорска опять был направлен в Москву, где были ускоренные курсы по изучению устава и всех видов стрелкового оружия.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После учебы Заку и его земляк Абдулмеджид из Батлаича попали в Мытищи, а после – в Клязьму, но и там пробыли не долго – их опять вернули в Москву и определили в дивизию особого назначения войск НКВД. Поселили их в старинные Покровские казармы. В обязанности войск НКВД, в частности их дивизии особого назначения, входило охранять особо важные объекты Москвы – ГУМ, ЦУМ, Мавзолей Ленина, Кремль, Красную площадь, а также сопровождать и охранять высокопоставленных людей из правительственных учреждений.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В Москве несколько раз пришлось ловить диверсантов, агентов немецкой разведки, ловили и обыкновенных воров.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из воспоминаний фронтовика:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«В середине осени 1943 г. нас перебросили на Ленинградский фронт, где мне пришлось участвовать в освободительных боях по прорыву блокады Ленинграда, а уже в январе, в составе Волховского фронта, освобождал г. Новгород (Новгород был освобождён 20.01.1944 г.). К концу зимы 1944 г. нас опять вернули в Москву. Здесь нас начали готовить к важному заданию, о котором мы не знали сами. В начале февраля 1945 г. в спецпоезде мы поехали на юг и только после Ростова узнали, что сопровождаем Маршала Советского Союза Иосифа Сталина в Ялту на какую-то конференцию (Ялтинская конференция глав трёх держав. 4–11.02.45 г.) с У. Черчиллем – премьер-министром Великобритании и Ф. Рузвельтом – президентом США.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После конференции вернулись в Москву. В это время в столице было много уголовников, воров, бандитов. Работы у органов МВД было очень много; работники милиции, в основном фронтовики, справлялись, хоть и ценой потерь своих мужественных сотрудников.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После Победы мы узнали, что скоро на Красной площади будет проходить парад советских войск – победителей. К этому параду стала готовиться и наша дивизия особого назначения войск НКВД. Основная задача, которую мы должны были выполнять на день парада, это обеспечение безопасности участников парада, гостей, москвичей. Особая группа, куда попал и я, должна была охранять членов правительства, которые будут на трибунах, в том числе и самого Сталина, а так е всех участников парада от возможных диверсий, терактов, провокаций и других больших, маленьких нарушений. Мы даже охраняли тренировки полков от посторонних лиц…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот и настал долгожданный и памятный день проведения парада на Красной площади нашей страны – 24 июня 1945 г. По инструкции, каждый боец дивизии особого назначения имел конкретное место своего поста. Закарье Магомедовичу Османову было отведено место у спуска от Красной площади.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из воспоминаний фронтовика: «Нас утром рано подняли, после завтрака оделись в абсолютно новую форму, и нас развели по своим точкам несения службы. В этот день был дождь, хоть ближе к обеду он несколько стих, но продолжал моросить, так что мы все были изрядно мокрые. Когда колонны стояли на площади, было шумно, но как только маршал Рокоссовский подал команду “Пара-а-д! Сми-и-рно-о!” (Эту команду слышали вся Москва и Подмосковье, площадь была радиофицирована), наверное, вся Москва замерла, вместе с полками – участниками парада. Наступила такая тишина, что я слышал стук капли, падающей с моей фуражки на погоны.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После принятия парада маршалом Жуковым, началось прохождение войск. После площади они проходили по спуску мимо тысяч и тысяч москвичей и гостей, которые заранее заняли все тротуары вдоль улиц, где проходили войска. Как только полки стали выходить с площади, бурная овация людей, собравшихся здесь, перекрыла и заглушила звуки тысячного оркестра. С радостью смотрел я на всё происходящее, но особой гордостью наполнилась душа, когда проходил сводный полк нашего Волховского фронта. Парад проходил около двух-трёх часов. После парада пошли на обед, а после обеда – опять дежурство по городу до самого утра.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Уже через день меня, как учителя школы, демобилизовали, в числе первых я приехал домой. Стал работать опять учителем в Аранинской СШ в начальных классах и воспитателем в старших классах. Но у меня тогда не было педагогического образования, и я поступил в Буйнакское аварское педучилище, окончил его, позже окончил и Буйнакский техникум советской торговли.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С 1956 г. стал работать в Хунзахском райпо, как выбранное лицо, заместителем по торговле. В 1961 г. переехал в г. Буйнакск и стал работать ди ректором треста столовых и ресторанов до самого 2001 г., пока не ушёл на отдых».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Каждый, кто знает этого замечательного человека, говорит о его порядочности, доброте и отзывчивости. Не найдётся человека, обратившегося к нему за какой-нибудь помощью, и не получившего её. Он человек бескорыстный, Самое большое его призвание, говорит Заку Османов, – делать людям добро, делиться с человеком тем, чем сам располагаешь, – знанием, пониманием, если надо, то и материально. Все эти качества он передал своим детям и внукам.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А награды? У него есть ордена и медали, более ста грамот, благодарностей, поздравительных телеграмм, начиная от благодарных учеников и друзей, кончая Расулом Гамзатовым, президентами России и главами правительства Дагестана. Для экспозиции его подарков и сувениров, которыми он награждён, не хватит и 2–3 комнат.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Счастья Вам, здоровья, Заку Магомедович, дорогой и желанный гость школ, техникумов, институтов города и нашего музея.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Военврач Азиз Нураев<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он родился в Буйнакске в 1916 г., окончив школу поступил в Дагестанский мединститут. После института его направили работать в Каякентскую больницу заведующим здравотделения. На этой должности его и застала война, которая призвала его на фронт как врача.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он стал ведущим хирургом военно-полевого хирургического госпиталя. Раненые поступали десятками, всем нужна была своевременная помощь врача, нередко и срочная операция. Нураев, не считаясь ни со временем, ни с усталостью, ни с условиями – лечить приходилось в дождь и в снег, в холод и жару, порой при тусклом свете коптилки, – бросался на борьбу за их жизнь, как те бросались на врага. Как в народе говорят, рука<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;у него была лёгкая – после его операций бойцы выздоравливали быстро, благодаря его профессионализму многие быстро становились в строй.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Помощь оказывать приходилось не только нашим раненым. Был такой случай: наши разведчики взяли в плен немецкого офицера и когда возвращались с «языком», немцы, обнаружившие «пропажу» начали пулемётный обстрел по отходящим разведчикам. Одна из пуль попала в «языка», ранило и одного разведчика, и врачу Нураеву пришлось одновременно лечить нашего разведчика и немецкого офицера. После излечения офицер поблагодарил доктора и не только ответил на все вопросы, интересовавшие наше командование, но и охотно поделился известной ему информацией.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нураев прошёл фронтовой путь вместе с освободителями Киева, Одессы – до самого Берлина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За годы Великой Отечественной войны в полевых условиях, с минимальным количеством и самым скудным набором лекарств, медицинских инструментов и оборудования капитан Нураев Азиз Джабраилович сделал около 3,5 тыс. операций разной сложности, возвратив бойцам жизнь и здоровье.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За свой труд капитан медицинской службы А.Д.Нураев был награждён орденом Красной Звезды, медалями «За оборону Одессы», «За оборону Киева», «За взятие Берлина», а также двенадцатью благодарностями от ВГК тов. И.Сталина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После войны продолжал лечить военнослужащих в Буйнакском военном госпитале.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер ветеран в Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Участвовал в прорыве блокады<br></h3><img border=0 src="i_183.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сергей Стойлик<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Стойлик Сергей Куприянович родился 7 октября 1923 г. в г. Новосибирске. С 1962 г. жил и работал в г. Буйнакске главным бухгалтером на хлебокомбинате.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Участник Великой Отечественной войны, Сергей Куприянович скуп был на рассказы о себе, о том, как воевал.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На фронт он был призван в 1942 г., направлен на Волховский фронт, на защиту Ленинграда.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из воспоминаний фронтовика: «Под Ленинградом я получил небольшое ранение в голову и лечился, но недолго. После того как поправился, меня вновь направили в свою часть… в боях за Брянск, здесь здорово помогали брянские партизаны, давая ценные сведения о дислокации немецко-фашистских войск. В начале 1944 г. опять попал под Ленинград и уже в звании лейтенанта участвовал в прорыве блокады Ленинграда…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С боями их часть вошла в Германию, здесь лейтенант – командир взвода автоматчиков Сергей Куприянович Стойлик и закончил войну.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За активное участие в боях С.К. Стойлик был награжден медалями и благодарностями от ВГК маршала И. Сталина.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кавалерист из Буйнакска<br></h3><img border=0 src="i_184.jpg"><br><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Фонд музея Боевой славы постоянно пополняется не только благодаря поисковой работе сотрудников музея по сбору исторических материалов, но и благодаря тем, кто бережно относится к сохранению своей истории, историческому прошлому своих предков: отцов и матерей, дедушек и бабушек. Недавно две ученицы 10 класса СШ № 5 Ася и Патя Магомедовы принесли сохранившиеся в их семейном архиве записки своего дедушки Мамедова Али Гусейновича.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Чем дальше вчитываешься в эти пожелтевшие от времени страницы, тем больше душа наполняется приятным чувством, трепетом. Когда читаешь записки, кажется, что они рассказывают об истории жизни одного человека. На самом деле, если задуматься, эта история так похожа на истории десятков и сотен дагестанцев, живших в далёкие годы прошлого века, которую мало кто из ныне живущих знает.<br>
<br><img border=0 src="i_185.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Али Мамедов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Магомедов Али Гусейнович родился в 1898 году в аварском селе Цельмес Хунзахского района. Чтобы содержать семью, его отцу пришлось работать на нефтяных промыслах в г. Баку. В 1910 г. туда же отправился и Али, устроился работать на Бакинскую мануфактурную фабрику Тагиева (впоследствии им. В.И. Ленина). Здесь азербайджанцы записали фамилию Али на свой «лад», сделав Магомедова Мамедовым. Так он и стал Мамедовым. Через полтора-два года Али перебрался в г. Порт-Петровск, на мануфактурную фабрику Решетникова и стал работать ткачом. Около двух лет работал затем по найму в чувячной мастерской по производству обуви в г. Саратове.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Там же Али участвовал в революционных выступлениях рабочего класса, а вернувшись в апреле 1918 года в г. Темир-Хан-Шуру добровольно вступил в партизанский отряд им. Ляхова и вместе с ним отправился в г. Астрахань. В составе второго кавалерийского полка принимал активное участие в боях против белых казаков на Царицынском фронте.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В одном из сражений Али получил легкое осколочное ранение в ногу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После Царицына и освобождения Порт-Петровска от врагов революции в мае 1920 г. по болезни и ранению Али предоставляют бессрочный отпуск. В это время он поступает на курсы по подготовке поступающих на учёбу в Москве. Но вспыхнувшее в это время восстание контрреволюционных банд Н. Гоцинского и Алиханова внесло свои коррективы в планы Али. Весь его курс был включён во второй коммунистический отряд, и А. Мамедов в составе этого отряда участвует в разгроме банд Гоцинского и других врагов Советской власти.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В январе 1921 г. А. Мамедов поступает на Первые Московские кавалерийские курсы, которые в скором времени были переведены в Крым в г. Симферополь. Но из-за разболевшихся ран и болезни Али пришлось отправиться домой в досрочный отпуск. Побыв дома год, и поправив своё здоровье, Али снова возвращается в Симферополь и продолжает учёбу. По завершении курсов 1 апреля 1924 г. ему присваивают звание старшины и направляют на службу во 2-й эскадрон 2-го кавалерийского полка кавалерийской бригады, которая находилась в то время в местечке «Красные колодцы» в Грузии. Затем, до демобилизации в 1928 г., он продолжил службу в Дагестанском кавалерийском дивизионе.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В мирное время А. Мамедов работал в качестве народного судьи в г. Буйнакске и Хунзахском районе, работал и в райснабе, был секретарём партячейки «Сулакстроя» в Чиркее в 1933–35 гг., инструктором Буйнакского РК ВКП (б), его вторым секретарём.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С октября 1941 г. А. Мамедова назначили председателем Буйнакского районного совета Осоавиахима. Но старого вояку, участника гражданской войны, не устраивала тыловая работа, когда на полях сражений гибли сыны и дочери, защищая Отечество от немецко-фашистских захватчиков, вероломно напавших на нашу страну. И он стал проситься на фронт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Отца пятерых детей Али Мамедова не пустили на фронт, а направили председателем колхоза им. Дахадаева в сел. Манасаул. В это время на фронтах Великой Отечественной войны шли ожесточенные кровопролитные бои, враг подбирался к кавказским горам.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В это время под руководством героя гражданской войны цудахарца Кара Караева из числа добровольцев и участников гражданской войны начали формировать кавалерийский эскадрон для отправки на фронт. Будущих кавалеристов К. Караев выбирал сам лично из числа проверенных в боях красных партизан. К. Караев хорошо знал и бывшего борца за Советскую власть А. Мамедова. И когда Али пришел к нему и попросился в эскадрон, Кара сразу согласился удовлетворить его просьбу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Конечно же, домашние были не в восторге от такого решения главы семьи, но перечить ему никто не решился.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Все конники эскадрона собирались в Буйнакске, в районе МТС (ныне территория бывшей сельхозтехники), где проводились занятия по боевой подготовке всадников, владению саблей на скаку, джигитовке и т. д.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Настал долгожданный день отправки эскадрона на фронт. 10 октября 1942 года тысячи буйнакцев заполнили площадь им. Сталина. На проводах присутствовали руководители республики Даниялов, Тахтаров, Алиев, из городского руководства – Хруцкий, Шамхалов и др. После завершения всех процедур по случаю проводов и вручения Кара Караеву Красного Знамени кавалеристам дали время попрощаться с родными и близкими.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вдруг игравшая до этого музыка прекратилась, и Кара Караев командирским голосом подал команду: «Эскадр-о-о-он, по кон-я-я-ям!» По этой команде, провожающие отошли в сторону, и почти на всех языках народов Дагестана женщины стали напутствовать своих мужчин: «Счастливого пути, благополучного возвращения с победой, да сохранит вас Аллах!» Кавалеристы лихо вскочили на своих лошадей и колонной по четыре всадника под звуки оркестра по брусчатой мостовой улицы Сталина, мимо нацтеатра выехали на Махачкалинское шоссе. Впереди эскадрона, гарцуя на лихом белом коне, ехал К. Караев в белой бурке и чёрной папахе. Это было не простое шествие конницы по улицам города, это был настоящий прощальный парад кавалерийского эскадрона, дагестанцев, отправляющихся на войну.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В Кизилюрте к эскадрону присоединились другие кавалеристы, а затем эскадрон, погрузившись на железнодорожный эшелон, взял направление на север, в сторону Моздока.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;По прибытии на место, дагестанский эскадрон влился в состав 416 стрелковой дивизии Южного фронта. Своё первое боевое крещение кавалеристы получили под Моздоком и в первом же бою продемонстрировали свои лучшие бойцовские качества. В последующем кавалерийский эскадрон К. Караева прошёл с боями города Азов, Таганрог, Ростов, Мелитополь, Николаев, Одессу, Кишинёв, освобождал города Украины, Белоруссии, Польши. При этом кавалеристы форсировали десятки рек: Терек, Кубань, Дон, Днепр, Вислу, Одер и др.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;По просьбе дагестанских кавалеристов им было разрешено носить национальную форму: чёрные наплечные бурки и папахи, черкески с газырями, башлыки, кинжалы на поясе. Всё это придавало им национальный колорит. Когда наши кавалеристы со свистом и выкриками входили в населённые пункты, немцы в панике и страхе бежали от нашей конницы, в составе которой с первого дня храбро сражался и А. Мамедов. Между боями, при первой же возможности, он писал письма своим домочадцам. В них посылал горячие приветы и добрые пожелания близким, писал об успехах на фронте и о скорой победе над врагом. Короткие письма Али всегда были полны нежности и любви к своим родным.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Здравствуйте, мои дорогие детишки: Салигатка, Соня, Бариятка, золотая моя Надя, абрек мой Хайбулла, Патимат, – писал он в одном из своих писем. – Поздравляю вас с Новым 1944 годом. Желаю всего хорошего, целую всех крепко. Ваш да-дай Али!»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот ещё одна открытка от 5 февраля 1945 года, где Али пишет: «Здравствуйте, мои дорогие дети, Патимат. Привет вам из Германии! Мы уничтожаем раненого зверя в его берлоге… Осталось несколько километров, чтобы добраться до Берлина. Ваш дадай Али».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Такой любящий отец не мог не вернуться домой с победой!..<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дагестанцы в составе 416 стрелковой дивизии генерал-майора Сызранова, форсировав реку Одер, вместе с другими частями Советской Армии штурмовали Берлин.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда в Берлине состоялся парад Победы, на огромной площади собрались те, кто разгромил фашистскую Германию. Над головами дагестанских кавалеристов развевалось багряное знамя, которое они с честью и гордостью пронесли сквозь огонь сражений от Кавказских гор до поверженного Берлина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В августе 1945 года Али Мамедов демобилизовался из Советской Армии. Буйнакцы встречали на железнодорожном вокзале своих героев, которых три года назад отправили защищать Родину. В числе встречающих находилась и счастливая жена Али Мамедова Патимат со своими детьми. На площади состоялся многочисленный митинг и концерт, откуда ни возьмись, заиграла зурна да такую лезгинку, что никто не мог устоять – танцевали все. В этот день ликовал весь Буйнакск.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Родина высоко оценила ратные подвиги старшины Али Мамедова. Он был награждён орденом Красной Звезды, медалями «За отвагу», «За оборону Кавказа», «За освобождение Варшавы», «За победу над Германией». Кроме того, в годы войны наш земляк получил десять благодарностей от Верховного Главнокомандующего И. Сталина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Славный кавалерист А. Мамедов ушёл из жизни, прожив всего лишь 57 лет, в 1955 г. Похоронен в Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Каракараевцы из Буйнакска<br></h3><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ахмед Омаров<br></h3><img border=0 src="i_186.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ахмед Омаров<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я с детства знал этого отважного ветерана, инвалида войны Ахмеда. Знал, что он был на фронте, там потерял руку. Несмотря на большую разницу в возрасте, он относился ко мне уважительно и добродушно. Может, оттого, что перед войной он работал с моим отцом в Буйнакском городском колхозе. Мне хотелось поговорить с ним, узнать, где он воевал, как потерял руку, но никак не мог решиться, подобрать удобный случай для беседы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так и упустил я свою возможность – моего героя не стало. Обратился к Рафикбеку или просто Рафику (так его называли все) – младшему брату Ахмеда, которого знаю очень хорошо и давно. У Рафика прекрасная память и он замечательный рассказчик. Из его рассказа мне стало известно следующее.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Приказом командующего 44 армией генералом Петровым был подписан приказ о создании отде льного кавалерийского эскадрона из дагестанцев, задание это было поручено бывшему герою гражданской войны Кара Караеву, командиру 1-го кавалерийского дивизиона в/ч № 1080 Южного фронта.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда Кара Караев приступил к формированию эскадрона, он в первую очередь объехал все сёла Дагестана, где жили его боевые друзья – красные партизаны, которые отважно громили врагов революции и устанавливали Советскую власть в горах Дагестана. Из этой гвардии храбрецов те, кто был помоложе, вошли в его эскадрон, а те, кто постарше, просили своего бывшего командира, чтоб взял их сыновей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В сентябре 1942 г. Кара Караев приехал в Буйнакск и встретился с бывшим кавалеристом Хайбулой Омаровым, которого неоднократно лично награждал разного рода подарками за храбрость, в том числе и шашкой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда гостеприимная хозяйка Хадижат налила кунаку чай и тихо покинула мужчин, гость сразу начал объяснять цель своего визита в Шуру. Выслушав гостя, Хайбула сказал: «Кара, мы с тобой храбро сражались и били Бичерахова, Гоцинского, хочу и фрицев Гитлера бить рядом с тобой, возьми меня тоже. Кара Караев, немного подумав, ответил: «Да, Хабиб (Хайбулу в эскадроне звали так), мы с тобой били этого полковника Лазаря Бичерахова и Нажмудина Гоцинского, но эта война уже другая война, здесь нужны молодые, не обижайся, не возьму я тебя». Тогда Хайбула сказал: «У меня было пять мужчин-сыновей: Апанди, Магомед, Ахмед, Хизри, Рафикбек. Старший Апанди умер 10 лет тому назад, Магомед работает в карательном отряде НКВД у Магомеда Меджидова по ликвидации и уничтожению диверсантов, бандитов, дезертиров, Хизри 16 лет, Рафикбеку только 12, а Ахмеду уже исполняется 18 лет. Кара, уважь меня, своего боевого товарища, возьми его к себе; он очень смелый, сильный парень, пусть он за всех нас сражается. Если надо, дам ему коня, саблю, черкеску, бурку, в придачу – и кинжал». Кара Караев пообещал принять Ахмеда в свой эскадрон. Прощаясь, он сказал:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Хабиб, руководство нашей республики сейчас решает один вопрос: обратиться к командованию 44 армии и Верховному командованию с просьбой, чтоб нашим кавалеристам дали право носить национальную форму одежды – бурку, черкеску, башлыки, шашки, шапку и кинжалы, так что все это ты можешь передать сыну…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Уже в октябре в Буйнакске был сформирован Отдельный Дагестанский национальный добровольческий кавалерийский эскадрон из числа дагестанских народностей, среди которых было много буйнакцев. Эскадронцы собрались на северной окраине города, недалеко от МТС. Здесь было очень много народу: сами кавалеристы, провожающие их родственники и друзья, кони. Целый день играла зурна, царило веселье – музыка, танцы, песни, словно не на фронт провожали, а народ гулял по какому-то радостному случаю. А 10 октября 1942 г. на главной городской площади имени Сталина собралось много людей. Здесь были приезжие из окрестных сёл, из Цудахара, Левашей, Гуниба, особенно много было буйнакцев.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот из здания райкома партии выходят члены правительства Дагестана: Даниялов, Тахтаров, Алиев, председатель городского совета народных депутатов Шамхалов, Хруцкий, Эльяров. Установилась тишина, близкие и родные кавалеристов отошли в сторону. Каракараевцы, взяв за уздечки своих коней, вместе с ними стояли по стойке смирно. Митинг открыл Шамхалов, предоставив слово Абдурахману Даниялову – секретарю Обкома ВКП (б), который зачитал приказ за № 0188 командования 44 Армии. Затем выступил Тахтаров – Председатель президиума Верховного Совета ДАССР и вручил эскадрону Красное знамя, принял его Омар Газиев.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Под звуки зурны буйнакская группа кавалеристов отправилась походным маршем на ст. Кизилюрт – там их должны были ждать другие кавалеристы. Не многие решились поехать провожать своих близких до Кизилюрта, провожали до Шура-озеня, кое-кто – до Герей-авлака. Рафик пристроился на лошади сзади Абдусалама – близкого друга Ахмеда, Хизри и самого Рафика. Не доезжая до станции, у моста через КОР, Рафик сошёл с лошади и, попрощавшись с братом и его друзьями, вернулся пешком домой; по пути зашёл к матери, которая в это время вместе с другими работала на строительстве оборонительных сооружений, и похвастался перед ней, что провожал брата на фронт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Первое письмо от Ахмеда было из-под Моздока, где он писал, что у них всё идёт хорошо, жив, здоров и т. д. Во втором письме написал, что уже выполнял боевое задание, ходил с друзьями в конную разведку, что участвует в разведывательных вылазках и дела у него идут успешно. В третьем письме сообщил, что во время разведки их обстреляли недалеко от какого-то села, был легко ранен, и его отправили в полевой лазарет, сейчас вполне здоров, чувствует себя хорошо. Также писал, что в лазарете встретился с земляком – офицером Ахмедом Кадиевым (Ахмед Кадиев, даргинец, вернулся с фронта с орденом Красного Знамени).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда А. Кадиеву его разведчики сообщили, что среди раненых есть еще один из Буйнакска, которого тоже звать Ахмед, он попросил пригласить земляка к себе. Так встретились два буйнакца, два Ахмеда – Кадиев и Омаров. Им обоим посчастливилось с Победой вернуться домой, их дружба продолжалась до конца их жизни – Кадиев умер в Буйнакске в середине 80-х годов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1943 г. родители Омарова получили письмо от сына, написанное из полевого госпиталя. Ахмед сообщил, что ему ампутировали левую руку. Через месяц или два получили ещё одно письмо – уже из эвакогоспиталя г. Баку, куда был направлен Ахмед Омаров для дальнейшего излечения. Тогда Хабиб взял своего сына Хизри, множество гостинцев – печёное, варёное, жареное – и отправился в Баку. Хабибу удалось упросить начальство госпиталя, чтоб разрешили забрать сына в Буйнакск; начальник госпиталя с пониманием отнесся к просьбе отца и дал направление в один из буйнакских эвакогоспиталей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В Буйнакске Ахмед Омаров попал в ЭГ, расположенный в здании 1-го БПУ, что на площади. Позднее военная медицинская комиссия комиссовала его как инвалида войны I группы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Родина наградила кавалериста за смелость и отвагу медалями «За отвагу», «За боевые заслуги», «За оборону Кавказа», юбилейными.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер ветеран в г. Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Арсланбек Мустафаев<br></h3><img border=0 src="i_187.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Арсланбек Мустафаев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Арсланбек Мустафаев умер ещё в 1954 году. О нём, о его военной биографии рассказала его вдова Якут.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Детей в семье Мустафаевых было четверо: старший Мустафа, младший Арсланбек и две дочери.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда началась война, 35-летний Арсланбек, оставив двенадцатилетнего сына, ушёл на фронт. Он попал в артиллерийскую часть. Осенью 1941 г. они вели тяжёлые бои в Ростовской области, слякоть усугубляла положение наших артиллеристов: не хватало лошадей, тракторов, а тягачей и вовсе не было. Нашим бойцам приходилось, что называется, на руках таскать свои тяжёлые 120-мм пушки, если учесть еще, что артиллеристы, помимо личного оружия – винтовок Мосина, были отяжелены длинными шинелями, обмотками на ногах да ботинками с налипшими комьями грязи.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В один дождливый ноябрьский день, в бездорожье, артиллеристы по колено в грязи спасали свои пушки. Рядовой А.Мустафаев, из последних сил, напрягаясь, все-таки вытащил свою пушку, но какой ценой?! Через несколько часов он почувствовал боль в области живота, но живот не рана, рассудил он, и решил перетерпеть. Вечером боли усилились – он не мог ужинать. Его осмотрел полковой врач и определил, что у него грыжа запущенной формы, и необходима срочная операция. Его оперировали и отправили в сочинский госпиталь в стационар, где он пролежал более месяца. Затем Арсланбека отправили домой до полного излечения…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Осенью 1942 г. в Буйнакске формировался кавалерийский эскадрон. Туда призвали и Арслан-бека Мустафаева.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рассказывает вдова кавалериста: «Мы все пришли на площадь им. Сталина, где был митинг по поводу проводов на фронт. Провожал каракараевцев весь город, было очень много людей и из районов. Женщин и детей мужья, отцы и сам Кара Караев строго предупреждали не плакать, только веселиться, плясать. Всюду слышались аварские, даргинские, кумыкские, лакские песни, пляски, – никто не плакал. Когда они ушли под музыку зурны и под аплодисменты горожан, мы вернулись домой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Около месяца прошло, пока получили от него письмо. По письму мы поняли, что они находятся недалеко от Моздока, где-то за Тереком.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда Арсланбек уходил на фронт, с ним было много ребят из Буйнакска, в том числе и Абсупьян. Сакинат – жена Абсупьяна ещё до войны ездила в Чечню, Осетию за разными покупками и знала, как ехать в эти края. Весной мы решили с Сакинат отправиться к своим мужьям на военных машинах, едущих из Буйнакска. Без особых приключе ний мы приехали в Чечню, время было вечернее, мы остановились на ночлег у знакомой Сакинат, она нас угостила ужином, а утром помогла найти место стоянки отряда Кара Караева. Когда мы пришли к ним, все очень удивились нашему приходу, тепло приняли нас. О нашем приезде сразу узнал Кара, мы, гражданские, его называли по имени. Он пришёл к нам, поздоровался вежливо, пошутил с нами и после попросил нас, если не спешим, чтоб погостили какое-то время у них и помогли женщинам, которые были уже здесь. Они готовили им кушать, стирать. Мы согласились. Еду готовили те женщины, а мы большей частью занимались стиркой белья. Нас поставили на довольствие, кормили так же, как и всех кавалеристов. Рядом с аулом, где мы стояли, был горячий источник и большие камни, видно, на этих камнях люди стирали бельё, ковры. Мы тоже с Сакинат каждый день на этих камнях, сушили, гладили, а наши мужья с утра уходили куда-то и поздно возвращались – мы их видели только вечерами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мы часто слышали далёкие артиллерийские стрельбы. Однажды все женщины и свободные от службы мужчины собрались и устроили небольшой концерт, танцы. На агачкумузе играл наш сосед по Буйнакску Гаджи-Али (благополучно вернулся с войны, умер позднее в Буйнакске. – Сост.), наши дворы были рядом. Он пел очень хорошо. И вдруг неожиданно где-то рядом стали стрелять, снаряды падали так близко, что мы видели вспышки, взрывы, столбы дыма. Многие мужчины сели на лошадей и ускакали в разных направлениях. Мы попрятались под деревьями. Через 15–20 минут стрельба прекратилась. Когда стало вечереть, вернулись наши, вскоре подъехали машины, на которые спешно стали грузить вещи и фураж. К нам подошёл Кара Караев, мы в это время развешивали стираные вещи, и сказал, что скоро начнётся война, и они должны идти навстречу немцам, поэтому вынуждены покинуть это место, и нам с ними нельзя, мы должны вернуться домой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Попрощаться с нами пришли все ребята из Буйнакска: Абсупьян, Арсланбек, Гаджиали, Ахмед, Шарав и другие. Так, побывав у своих мужей и оказав им посильную помощь, через полтора-два месяца мы вернулись домой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Через полгода Арсланбек вернулся домой, заработав болезнь, точнее рецидив старой болезни, рана все это время не давала ему покоя, невыносимые ночные боли вынудили вернуться домой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из скромности он не надевал свои медали «За боевые заслуги», «За участие в боях под Ростовом» – в 1941 г., «За оборону Кавказа», «За победу над Германией».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер ветеран в Буйнакске в 1954 г.<br>
<br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пулеметчик из Мукура<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Магомед Сулейманович Сулейманов родился в 1922 г. в сел. Мукур Лакского района. В 1942 г. его и других призывников собрали в Буйнакске и отсюда отправили на фронт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Попал он в один из батальонов стрелкового полка в роту ручных пулеметчиков. Магомед за короткое время освоился с пулеметом, научился быстро и очень хорошо не только разбирать и собирать пулемет Дегтярева, но и метко стрелять, поражать мишени, что он не раз подтвердил и на фронте – метко косил немецкие цепи наступающих солдат.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Их 3-й Белорусский фронт с боями шел вперед, освобождая родную землю, тесня врага все дальше и дальше на запад, уничтожая их в Вильнюсе, Кибартае. С боями вошел Магомед Сулейманов в Восточную Пруссию, участвовал во взятии Кенигсберга, дошел до Германии, где и встретил Победу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После победы Магомед Сулейманович Сулейманов вернулся в г. Буйнакск. Он редко надевал свои награды, но по праздникам по просьбе детей и сослуживцев он надевал медали «За отвагу» – за бои в Восточной Пруссии, «За взятие Кенигсберга», «За победу над Германией» и другие. У него несколько благодарностей от ВГК И. Сталина.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Колхозник из Кегера<br></h3><img border=0 src="i_188.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Магомед Гаджиев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1942 году весь колхоз провожал на фронт Магомеда Гаджиева.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;По прибытии в Харьков, он прошел усиленный курс молодого бойца и принял присягу. В направлении Харькова шли тяжелые бои с переменным успехом. Гибло много наших и немецких солдат, было бессчетное количество раненых.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однажды молодого бойца Магомеда Гаджиева в числе других послали в разведку с приказом взять «языка». Но Магомед плохо знал русский и поэтому попросил командира объяснить, что он должен делать. Ему посоветовали повторять действия своих товарищей. Он так и сделал. Разведчики взяли «языка», связали ему руки и закрыли голову мешком. Магомед был очень доволен и горд, что участвовал в этой «операции». Радостный от успешно выполненного задания он взвалил пленного на свою спину и пронес более километра. Это был его первый «язык»…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1943 году взвод, где воевал Магомед, вступил в бой с фашистами под городом Тихвином. Бой выдался тяжелый. А когда дали команду: «в атаку вперед!», он только успел выскочить из окопа, как тут же был ранен в ступню. Рана оказалась тяжелой, ходить он не мог. Тогда молодая девушка-санитарка положила его руку себе на плечо, приняв тяжесть тела на себя, и повела его в санчасть. Подпрыгивая на одной ноге, превозмогая острую боль, он за весь путь не проронил и звука…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После госпиталя его отправили на Северный Кавказ в стрелковый полк вторым номером пулеметного расчета. Но вскоре перевели в кавалерийскую часть. Но она оказалась резервной, и ему больше не пришлось воевать.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вернувшись с войны в 1947 году, он стал работать мастером в ГПТУ-7 г. Буйнакска. Среди его наград медали «За отвагу», «За оборону Кавказа» и др.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Магомед Исубилович Гаджиев умер в 2005 году в городе Буйнакске.<br>
<br><img border=0 src="i_189.jpg"><br><br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;2. Буйнакское военно-пехотное училище<br></h3><br><br><img border=0 src="i_190.jpg"><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ранен на Балатоне<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шубаев Михаил Давидович родился и жил в Курском районе Ставропольского края, работал в колхозе им. Шаинского. Когда началась война, ему было 19 лет. Но в армию его призвали лишь в июне 1942 г., когда война полыхала уже у порога его дома, – на Кавказе. В первое время он защищал свой родной Кавказ, а когда погнали немцев из Кавказа, переправился через Керченский пролив и участвовал в освобождении Крыма. Далее освобождал Румынию, Австрию…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Стрелковое отделение сержанта Михаила Шубаева продвигалось с боями через Венгрию. В районе озера Балатон Михаил получил тяжелое ранение и остался лежать в воронке, истекая кровью, пока его не подобрали санитары. Лечился в одном из советских госпиталей в Венгрии. В госпитале Михаил и услышал о Победе. Радость была всеобщая – медперсонал, раненые обнимались, целовались, лежачие раненые вскакивали с кроватей со слезами на глазах. Да никто и не пытался сдержать слез, у многих блестели глаза.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После лечения Михаил Шубаев демобилизовался и переехал жить в Буйнакск. Грудь героя украшали медали «За боевые заслуги», «За взятие Вены», «За взятие Будапешта», «За победу над Германией», а среди наградных бумаг и писем из дома лежало несколько благодарностей от Верховного Главнокомандующего И. Сталина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер Михаил Давидович Шубаев в Буйнакске.<br>
<br><img border=0 src="i_191.jpg"><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Косил» врага за родину свою<br></h3><img border=0 src="i_192.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тавлумагомед Дациев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Родился Тавлумагомед Дациев в сел. Кулецма в 1897 г. Когда в январе 1943 г. колхозник из Левашей получил повестку из военкомата для отправки на фронт, ему шёл уже сорок седьмой год. Возраст, хоть не первой молодости, но повестку он воспринял как обязательный и важный документ, и пошёл исполнять свой гражданский и священный долг – защищать Родину.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Попал в 85 саперный батальон. В том же, 1943 году, он принял первое боевое крещение под Ростовом. В этих тяжёлых боях новичок не стушевал и, проявив смелость и отвагу, в числе тысяч наших бойцов в середине февраля освободил донскую столицу – город Ростов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Далее путь отважного сапера, уже в составе 139 инженерно-саперного батальона, пролегал на запад, туда, откуда в 1941 г. пришла эта самая страшная война на нашу Родину. С боями прошёл он европейские государства, особенно тяжёлые бои шли за Польшу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Путь из Польши в Германию был самым тяжёлым, жертвы были большие. Но советского солдата уже было не остановить – Дациев Тавлумагомед дошёл до самого Берлина. От радости скорой победы Тавлумагомед, видно, расслабился. Все-таки сказался возраст, особенно в такой экстремальной ситуации, как война. Ведь он был не обозником, не интендантом, а самым востребованным бойцом – сапером-подрывником. Вражеские пули пощадили его, но в конце войны заболел боец обычной, земной болезнью – простудой и слёг, даже попал в Берлинский госпиталь для советских войск.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тавлумагомед рассказал один из эпизодов, где, как он говорит, пришлось вспомнить о левашинских полях, о горах, о своём родном доме. Такие воспоминания накатывают обычно в самые тяжёлые и трудные минуты жизни.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Командир роты поставил перед нашим пулемётным расчётом задачу: занять удобную позицию, максимально замаскироваться и ждать штурма немецких солдат. Командир роты также сказал мне, что бой будет тяжёлый, но ни в коем случае нельзя дать врагу выйти из окружения.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нас было трое, я – даргинец, ещё один – то ли узбек, то ли казах и русский. Все трое на русском говорили неплохо, да и вообще расчёт наш был очень дружный и сплочённый.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Перед сумерками немцы пошли на прорыв, и мы их встретили метким огнём из пулемёта. В начале мы стреляли короткими прицельными очередями. Но когда они стали наседать и перешли на бег, мы уже косили их длинными очередями. В этот момент тяжело ранило русского товарища. Я оттащил его вниз, уложил под бруствер и быстро занял место второго номера. Мы косили фашистов беспощадно, но они продолжали напирать, лавина за лавиной, стреляя из своих автоматов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Очередной напор врага обошёлся для нас очень дорого – убило моего друга, и пулемёт замолк. Тогда я лёг за гашетку и начал стрелять прицельными короткими очередями, экономя патроны. Очень боялся, что кончатся патроны или нагреется ствол и стрелять не смогу. Но, к счастью, наш «максим» не подвёл меня.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Фашисты упорно шли вперёд во весь рост, это после мы узнали, что они были пьяны – нализались своего шнапса. Я стал мысленно прощаться с жизнью, читал про себя молитву, но продолжал косить врага, как вдруг слышу с тыла громкое «ура!». Наша бригада пошла в рукопашную, и здесь враг не выдержал, стал отступать, но не далеко им удалось уйти – наши войска их окружили и стали сжимать кольцо окружения. Немцы стали поднимать руки вверх и сдаваться. Здесь мы поняли, что все они изрядно пьяны, все команды нашего командира они выполняли безропотно…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дациев Тавлумагомед демобилизовался из 153 зп сапером. После войны жил в Буйнакске, умер в начале восьмидесятых годов.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В боях за город Щорс<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Магомед Салихович Магомедов родился в 1923 г. в сел. Харачи Унцукульского района. Когда началась война, его долго не брали на фронт и лишь в 1943 г. он был мобилизован. Вместе с ним из Унцукульского района были Магомед Карагишиев, Осман Гамзатов, Шамиль Кучулаев и его родной брат. Все они попали на Центральный фронт, которым командовал генерал армии Рокоссовский.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из рассказа фронтовика: «Наши части вели тяжелые бои в Черниговской области, после продолжительных дождей земля была очень мокрой, грязь липла на обувь пудовыми гирями, хоть босиком иди. Не один раз приходилось нам ложиться в лужи, полные воды и ила, чтоб незаметно вести бой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В середине сентября 1943 г. мы начали крупные бои по освобождению города Щорса Черниговской области [56 - Город Щорс был освобожден 21.09.1943 г.]. Наша 61 А генерал-лейтенанта П.А. Белова вела тяжелые бои, вместе с нами смело сражались и кавалерийские части. У немцев было много орудий, танков. Бои шли с переменным успехом. 20 сентября меня ранило, погибли мои земляки, а меня только после боя вынесли санитары и отправили в полевой госпиталь. Через три месяца меня выписали из госпиталя, и я вернулся в свою часть, а в конце декабря, перед Новым годом, попал на 4 УФ генерала армии Ф.И. Толбухина. Здесь я все больше выполнял хозяйственные и подсобные работы, воевать больше не пришлось – рана никак не поддавалась лечению. 4 октября 1944 г. я был демобилизован из г. Щорса по инвалидности. Уже дома мне вручили медаль “За победу над Германией”».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После войны Магомед Салихович Магомедов переехал в г. Буйнакск.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пограничник<br></h3><img border=0 src="i_193.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Магомед Гаджиев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1940 г. Магомед Гаджиев из Нижнего Казанища окончил ремесленное училище и получил специальность связиста. Ему было 15 лет, но он был рослым и стройным парнем. Его брат Хизри в это время служил на Северном флоте, в морской бригаде береговой обороны.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда началась война, Магомед хотел пойти на фронт добровольцем, но ему сказали: ты молод, тебе только 16 лет, а на фронт мы берем только с 18 лет, так что если война не закончится, придешь через два года. Так попытка Магомеда уйти на фронт в детском, по сути, возрасте, не удалась. В 1943 году, когда ему исполнилось 18 лет, его призвали и отправили на Север, туда, где воевал его брат – младший лейтенант бригады морской пехоты Хизри Гаджиев.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Магомед попал в пограничные части Мурманской области. Здесь на какое-то время ему показалось, что нет ни войны, ни стрельбы. Но после принятия присяги их перевели в другую пограничную часть. Однажды его поставили в караул. Разводящий привел очередную смену караула на пост, и в этот момент пограничный пост подвергся обстрелу из минометов, мины разрывались так близко, что стало страшно: не хотелось умереть, не сделав ни одного выстрела по врагу. Магомед остался жив, но был ранен, его ранило в руку и ногу осколками от падающих мин.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После обстрела раненых отправили в госпиталь, один пограничник был убит. Магомеда пришлось лечиться в течение нескольких месяцев, а после излечения он уже не мог воевать. В конце 1943 г. его демобилизовали.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он приехал домой и устроился на работу в Буйнакский городской отдел внутренних дел. Здесь Магомед Гаджиев проработал более 15 лет и по состоянию здоровья ушел на пенсию. Он имел все послевоенные награды – орден Отечественной войны II степени и все юбилейные медали.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 2000 году ветеран умер в Буйнакске, где и был похоронен.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Братья Чериевы<br></h3><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Их было трое – сыновей Арслана из Кафыр-Кумуха, – Зайналабид, Салават и Юсуп. Все в годы Великой Отечественной войны отважно сражались, защищая свою Родину.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зайнал с первых дней войны защищал Севастополь в составе 8 отдельной бригады морской пехоты, рассказ о нем помещен в разделе «Моряки-буйнакцы на фронтах Великой Отечественной войны».<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Салават<br></h3><img border=0 src="i_194.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Салават Чериев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Салават Арсланович Чериев родился в с. Кафыр-Кумух в 1916 году. В начале 30-х годов родители Чериевых переехали в г. Буйнакск. Когда повзрослел, Салават устроился на работу в педучилище завхозом, после – в школу им. Нариманова, а перед самым призывом в армию работал в типографии печатным мастером.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1939 г. его призвали в армию и направили на Дальний Восток в г. Благовещенск. Обстановка там была относительно спокойная, и он со своей дивизией был переброшен на западную границу, где нужна была надёжная и стабилизирующая сила. В Латвии, в городе Тавалги его и застала война.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В начальный период войны пришлось испытать горечь отступления, их часть в составе Ленинградского фронта отступала до самого Белгорода. В районе Белгорода наши войска приняли тяжёлый бой, в том числе и 2 сд, в составе которой был и Салават. Здесь несли большие потери обе стороны.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В этих боях Салават был тяжёло ранен. Его направили в ЭГ г. Ярославля, потом в Чебоксары. Лечился долго. После излечения ему дали шестимесячный отпуск домой. Здесь в период отпуска он служил старшим при комендатуре. Отпуск продлился до начала 1944 г. Когда кончился отпуск, его направили в Грузию в г. Душети – заведующим столовой при части, далее в Орджоникидзе, Ростов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Демобилизовался в 1949 г. и приехал домой. Награждён медалями «За боевые заслуги», «За победу над Германией» и др.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер Салават Арсланович Чериев в Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Юсуп<br></h3><img border=0 src="i_195.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Юсуп Чериев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Юсуп Арсланович работал кочегаром в яслях в г. Буйнакске, затем – шофёром. Когда началась война, его мобилизовали с машиной в Грузинскую стрелковую дивизию, которая в это время находилась в Буйнакске. В августе 1941 г. в составе этой дивизии, Юсуп уходит на фронт, участвует в боевых операциях на своей машине, подвозя боеприпасы, ГСМ, продовольствие, перевозя бойцов на передовые позиции и обратно раненых.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Фронтовая судьба была благосклонна к нему – за годы Великой Отечественной войны он не был ни разу ранен, а воевать и выполнять боевые задания приходилось по дорогам войны под Моздоком и Ростовом, Киевом и Житомиром. Проколесил на своей машине по фронтовым дорогам Румынии и Венгрии, Польши и Чехословакии в составе 517 сп 317 сд 1 УФ.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Об одной радостной встрече в Будапеште Юсуп Чериев рассказал следующее:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Поставив свою машину под погрузку – грузили то ли продукты, то ли овощи, – я стоял рядом и курил махорку, надвинув на затылок шапку. Вдруг слышу, кто-то кричит: “Юсуп, Юсуп, гьей, Юсуп!”. Не могу понять, кто это кричит, называя мое имя. Фронтовые друзья, товарищи называли меня Чериев или Юсуф, но никак не Юсуп, тем более по-ку-мыкски. Я повернулся и вижу: в мою сторону идёт офицер, грудь полна наград, с распростертыми объятиями. По мере того как он приближался, ускоряя шаг, лицо его показалось мне больно знакомым. О, боже мой, так это же Жора Крутов из Буйнакска, который перед войной работал в военкомате! Узнав его, я тоже бросился ему навстречу, но, в отличие от него, я, рядовой красноармеец, не мог кинуться и обнимать офицера – субординация. Но он так запросто и крепко меня обнял, даже оторвал от земли. Успокоившись, а он был человеком очень эмоциональным, Жора стал расспрашивать меня о службе, о доме, получаю ли письма. Мы с ним говорили на кумыкском языке. Он, как коренной житель Буйнакска, хорошо говорил на кумыкском, азербайджанском и татском языках. В это время пришли и его друзья офицеры и, услышав, что он говорит с незнакомым шофёром на непонятном языке, с удивлением наблюдали эту сценку. Тогда Григорий объяснил, что мы земляки и говорим на одном из дагестанских языков. Он дал мне пачку каких-то хороших папирос и уехал на своей машине…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однажды во время военных наступательных боёв нашему автобату было приказано обеспечивать войска продовольствием. Зарядили многодневные дожди, грязь была непролазная, машины то и дело застревали и поэтому двигались очень медленно. В один из таких дней небольшая колонна наших машин возвращалась – кто с продовольствием, кто с топливом. Моя машина была загружена продовольствием. Налетела немецкая авиация и разбомбила нашу колонну, сгорела и моя машина, сам я чудом уцелел. С того дня не было у меня машины, меня перевели в батарею 76-мм пушек 571 сп 317 сд ездовым. Это было в марте 1943 г., а в августе 44-го меня зачислили в батарею сорокапяток уже 517 сп нашей 317 сд 1 УФ…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С боями Юсуп прошёл фронтовыми дорогами от Моздока по Ростовской, Украинской, Польской, Венгерской, Румынской, Чехословацкой землям – до самой Германии (день Победы встретил в 25 км от Берлина).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После победы над фашистской Германией была война с Японией. Юсуп побывал и на этой войне шофёром, но ездил уже на американских машинах, попавших к нам по Ленд-лизу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Демобилизовался Юсуп Чериев в декабре 1946 г. в звании сержанта. После войны до 1970 г. работал шофёром в психбольнице.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Боевой путь шофера-фронтовика был отмечен орденом Отечественной войны II степени, медалями «За боевые заслуги», «3а оборону Кавказа», «За освобождение Праги», «За взятие Будапешта», «За взятие Вены», «За победу над Германией», «За победу над Японией».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер Юсуп Арсланович Чериев в г. Буйнакске.<br>
<br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Освобождал Пултуск<br></h3><img border=0 src="i_196.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Николай Просенюк<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;На работу, с работы домой этот симпатичный, седовласый мужчина шел по улице Хизроева, редко ездил на автобусе. Не бывало случая, чтобы, проходя мимо нашего музея, Николай Максимович Просенюк не зашел к нам, как он любил говорить, «на огонек».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мы не записывали специально его воспоминания, и каждый раз, когда он захаживал «на огонек», спрашивали то одно, то другое о войне – так за многолетнее знакомство и набрался кое-какой материал об этом человеке.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Николай Максимович Просенюк родился в Казахстане в сел. Ермак в 1924 г. Школу окончил в г. Павлодаре. 17 июня 1941 г. готовился к выпускному вечеру. Когда он и его сверстники услышали, что началась война, были уверены, что война – это как в кино, с басмачами – конница, шашки, свист, визг – и враг побежден! Так молодежь воспринимала войну, так она восприняла и эту страшную весть. Но когда в Казахстан стали приезжать из глубинки СССР беженцы, эвакуироваться заводы, госпитали, их оптимизм улетучился. Тогда молодежь стала усиленно готовиться к войне, занимаясь в разных военно-спортивных кружках.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В мае 1943 г. начался призыв 19-летних, в их числе был и Николай Просенюк. Его направили учиться в г. Кушку, в Первое Туркестанское пулеметное училище. В 1944 г., окончив училище, он был направлен командиром пулеметного взвода в действующую армию на фронт, в Наревский плацдарм, где в ходе Млавско-Эльбингской операции был освобожден польский город Пултуск на реке Нарев. За этот бой Просенюк получил свою первую награду.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Об этом бое он рассказывал несколько раз, каждый раз все подробнее и подробнее:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Бои за Пултуск шли очень тяжелые и кровопролитные, успехи были переменными: то мы их прогоним и займем выгодные позиции, то немцы. Они очень старались сбросить нас в реку, отбросить на тот берег, откуда мы пришли. Но за 4 года войны мы научились воевать так, что завоеванные позиции уже не уступали…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;16 января 1945 г. наши войска освободили город Пултуск, по этому случаю все участники этих боев были отмечены благодарностью от ВГК тов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И. Сталина. Однажды взводу Просенюка вместе с пехотинцами приказано было занять костел. Наши без особого труда и без потерь заняли его. Но он был настолько разрушен, что не было возможности укрыться там и подготовиться незаметно для следующего броска, да и небезопасно было находиться в нем: кругом открыто, только несколько вырытых траншей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лейтенант Просенюк по телефону доложил обстановку командиру полка, и тот, оценив положение и взвесив, что лучше: сидеть до утра в костеле или отойти на пару сот метров, – склонился ко второму варианту и дал команду отойти на исходную позицию. Не успел Николай вернуть трубку полевого телефона, как фашисты начали яростную атаку, и пошли на костел, строча из автоматов. Николай Просенюк все же успел дать команду «отходить», а сам стал прикрывать отход своего взвода. Неожиданно недалеко от него оказались несколько фашистов, они запрыгнули в траншею и не заметили лейтенанта, тот, не долго думая, кинул в их сторону гранату и пока те очнулись, успел скрыться и догнать своих.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Чем ближе к Германии, тем тяжелее были бои, враг бился ожесточенно – ведь теперь он терял не только захваченные земли, но и свое логово. Наши войска продвигались метр за метром, неся большие потери, вот они уже на прусской земле, дорогой ценой достался Кенигсберг, еще более тяжелые бои были за Росток.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В составе 15-й Севашско-Шетинской ордена Ленина дивизии, вошедшей с боями в Росток, закончил Николай Максимович войну. Демобилизовался он в 1953 году.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Родина достойно оценила подвиги своего защитника, наградив его орденом Красной Звезды, медалями «За отвагу», «За взятие Кенигсберга», «За победу над Германией», десятками благодарностей от ВГК тов. И. Сталина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1962 г. Николай Максимович Просенюк приехал в город Буйнакск. Работал в БКЗ, УКЗ, ПМК-313, БАЗе – везде токарем высокого класса, где б он ни работал, его портрет неизменно украшал Доску почета.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер в 1992 году, похоронен в Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Молодой комвзвода<br></h3><img border=0 src="i_197.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Леонид Кумлач<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Леонид Григорьевич Кумлач родился в 1925 г. в Краснодарском крае. В 1943 г., когда его мобилизовали на фронт, он не успел отметить своё совершеннолетие. Его направили в Новочеркасское военное училище, которое через 9 месяцев он окончил в звании сержанта. Ему не пришлось участвовать в освобождении советских городов и деревень – это сделали те, кто был призван до него. Но тяжелых изнуряющих боев, горечи потери однополчан и друзей хватило и на долю Леонида. Он смело сражался с врагом, словно желая наверстать упущенное.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С боями прошел пол-Европы в составе 28 сд полковника И.И. Блажевича, участвовал в освобождении Польши, Чехословакии, Румынии, Венгрии, Австрии. В боях по взятию Вены он был ранен, после ранения попал в 221 сд, которая стала 99 гвсд, а комдив стал генералом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из рассказа фронтовика: «Однажды в освобождённой румынской деревне мы с моим командиром взвода лейтенантом решили прогуляться. На одной из улиц видим, стоит колодец с журавлём. Он предложил подойти к колодцу и напиться. Я ему говорю: не надо, там воды тоже нет. А он не послушался. Как только подошёл к колодцу и поднес ведро к губам, раздался выстрел. Комвзвода упал замертво – пуля попала ему в голову. Через мгновение ранило и меня в левое плечо. К счастью, пуля прошла касательно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я побежал к себе в часть. В штабе нашего дивизиона оказались комдив генерал-майор Блажевич, комполка подполковник Рачуров и комдив Бондаренко. Попросив разрешения у командира дивизии, доложил Бондаренко о том, что произошло на деревенской улице, и высказал предположение, что там сидит снайпер. Выслушав мой доклад, здесь же, генерал устным приказом назначил меня командиром взвода и приказал взять взвод и уничтожить снайпера, а ещё лучше – поймать его.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Со взводом из 14 бойцов мы бегом направились к дому, откуда предположительно мог стрелять снайпер. Но мы его не только не уничтожили, мы его даже не засекли, не нашли. Тогда один из молодых бойцов предложил, чтобы не вызвать нареканий генерала, доложить, что снайпер уничто жен. Но я категорически запретил говорить неправду. Мы похоронили лейтенанта около деревенского кладбища. А командиру дивизии я доложил о действительности, как оно было…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1950 г. Леонид Григорьевич Кумлач демобилизовался и вернулся к себе домой в Ставрополь, где жили родители, а в 1970 году переехал в г. Буйнакск. Его боевой путь был отмечен медалями «За отвагу», «За взятие Вены», «За победу над Германией» и др., а также благодарностями от ВГК И. Сталина.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Воевал 37 дней<br></h3><br><img border=0 src="i_198.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Юно Семендуев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Семендуев Юно Басиевич говорил о себе очень скромно: «Призвали на фронт, воевал только один месяц…» Он родился 15 июля 1916 года, в многодетной, татской семье в г. Дербенте. Здоровьем особо не выделялся, возможно, поэтому в военкомате не торопились с его призывом. Но в 1943 году его всё же призвали на защиту Родины, и Юно Семендуев ушёл на фронт, оставив дома жену и детей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Юно Басиевич был определен рядовым в 251 сп 85 гвсд. 3-го января 1944 г. он вступил в свой первый бой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из рассказа фронтовика: «Был очень холодный день, снег был глубокий. Нам предстояло атаковать один из населённых пунктов, название не помню. Одеты мы были очень тепло. У меня была винтовка. Честно говоря, было страшно: вдруг убьют или тяжело ранят, и я останусь лежать в этом глубоком снегу, истекая кровью. Когда дали команду к штурму, страх быстро прошёл. И я вместе с другими пошел вперёд, стараясь не отстать и не упасть в снег.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Врать не стану, когда бежал в атаку, особо не лез вперед, да и не мог, так как снег был глубиной 20–25 см – бежать по такому снегу в шубе и обуви большого размера было не очень-то легко… Бой закончился, многих фашистов истребили, одних взяли в плен, были потери и у нас: около 20 раненых и 5–6 убитых.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После было еще несколько боев. 9 февраля 1944 г. в одном из боев меня ранило. Ранение было тяжелое, лечился в тыловом госпитале, а после из лечения меня комиссовали как инвалида войны.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Потом я переехал в город Буйнакск.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На вопрос, сколько фашистов убили, ответил: не знаю, может, ни одного. Я шел со всеми в атаку, кричал: «Ура, за Родину, за Сталина». Стрелял как все, в сторону противника, чаще не целясь; я был той каплей воды, без которой не бывает ни ручья, ни реки…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После войны Юно Басиевич Семендуев жил в Буйнакске. Умер и похоронен там же.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Две “Славы” Татаева<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В утопающем в зелени, в богатом своими боевыми и революционными традициями селении Нижний Дженгутай, в 1924 г. родился Муслим Татаев. В те тяжёлые далёкие годы не все родители могли дать возможность своим детям учиться, и поэтому по окончании 3 классов Муслиму пришлось (до конца 40-х годов начальное образование было до 4 кл. – Сост.) пойти работать в колхоз. Молодость и здоровье позволяли Муслиму быть в числе лучших колхозников. Работа в колхозе ему очень нравилась, в правлении колхоза любили старательного и добросовестного юношу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он мечтал стать шофёром или трактористом, может быть, и стал бы, но начавшая война не позволила осуществиться этим планам. 16-летний юноша был мобилизован на трудовой фронт, где он, чувствуя важность и ответственность этой работы, очень старательно выполнял и перевыполнял дневное задание, рыл окопы, строил блиндажи, ДОТы, ДЗОТы и аэродромы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…В 1943 г., когда наступил переломный момент в войне, фронту требовались еще бойцы – чтоб добить фашистов и уничтожить их логово. В марте 1943 г. в числе сотен дженгутаевцев-добровольцев был и юноша крепкого телосложения – Муслим Татаев.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вместе с многими своими земляками он попал служить в 44 стрелковый полк, где менее чем через два месяца – 15 мая 1943 г. принял присягу, дал клятву беспощадно уничтожать врага с оружием в руках. В августе вступил в боевые действия по разгрому врага.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;О храбрости и отваге говорят его боевые награды: ордена Красной Звезды, Славы III и II степени, две медали «За отвагу», «За победу над Германией» и др. Хранил Муслим Татаев и несколько благодарностей – начиная от командира полка и кончая Верховным главнокомандующим тов. И. Сталиным.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В декабря 1943 г. его назначили в 558 сп 158 сд (комдив полковник Д.И.Гончаров) на должность командира стрелкового отделения. В составе 158 сд в ходе Витебско-Оршанской операции он освобождал 26 июня 1944 г. город Витебск. За этот бой получил боевую награду и благодарность от ВГК тов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И. Сталина. 24 июля в ходе Белорусской операции освободили город Укмерге, который был оккупирован 24 июня 1941 г. Далее в ходе Каунасской операции освобождал литовские города: Кедайняй – 2 августа, Расейняй – 9 августа, Мажейкяй – 31 октября (в ходе боёв по уничтожению курляндской группировки противника). За этот бой ему также была вручена благодарность от ВГК тов. И. Сталина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В каждом из этих боев дженгутаевец отличался отвагой и умением, и командование достойно отмечало его заслуги. Оставлял свои отметины и враг – бывало, немецкие пули «доставали» его и выводили из строя. Все ранения он получил в 1945 г.: 29 января лёгкое ранение в правое плечо и в правую голень, 29 марта – в правую голень и 12 апреля – в мягкую ткань правой голени, которая уложила его на короткое время в санчасть.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После излечения он был направлен в 202 запасной полк помощником командира отделения, а в ноябре 1945 г. демобилизован. Муслим Татаев вернулся в родное село…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В дни, когда Буйнакский район вместе со всей страной отмечал 60-летие Победы, когда сажали «деревья памяти», отважный воин был на самом почётном месте. Глава районной администрации Батал Раджабович Баталов отметил боевые и трудовые подвиги сержанта, участника войны и вручил ему ценные подарки.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Связист высшего класса<br></h3><img border=0 src="i_199.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Иса Амиралиев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Иса Магомедович Амиралиев родился в Буйнакске 13 августа 1925 года, воспитывался в детских домах города. Учился в школах № 1 им. Ленина и № 5 им. Нариманова, во время учебы вступил в комсомол. До войны окончил ФЗО в Махачкале и был направлен в Грозный на нефтеперегонный завод слесарем. Война застала Ису Амиралиева в Буйнакске, где он работал слесарем на обозостроительном заводе.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С Исой Амиралиевым на фронт уезжало много ребят из Буйнакска, но не всем выпала судьба вернуться домой. Их направили в Тбилиси, где формировался 638 отдельный зенитный полк. Там 3 апреля 1943 г. он принял военную присягу, а 15 апреля их полк перебросили под Ростов, где шли бои по освобождению города.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Амиралиева назначили начальником радиостанции (искусству радиста он обучался еще в Осоавиахиме). Ему присвоили звание сержанта, а через 3 месяца – звание старшины. Работал на аппаратурах РСБ. В его обязанности входило обеспечивать радиосвязь полка с дивизионами и со штабом фронта.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ветеран вспоминает один из эпизодов, который произошел в Белоруссии недалеко от города Орша.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Это было в 1944 г. Я передавал донесение в штаб полка, в этот момент связь прекратилась, видно, снарядом оборвало полевую линию связи. Я направил линейного найти и исправить повреждение. В это же время, оказывается, для устранения повреждения был отправлен линейный и из штаба, с которым мы держали связь. Время идет, а связь не восстанавливается. Тогда я отправил второго линейного, спустя какое-то время связь заработала…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Что же случилось со связью?! Во-первых, провод оборвался осколком мины; во-вторых, когда первый линейный подходил к месту обрыва, его обстреляли немцы, и он был тяжело ранен; то же самое случилось и с линейным штаба. Когда наш второй линейный дошел до места, то увидел тяжелораненых сослуживцев, в этот момент его ранили в руку. Тогда Виктор Олейников (так звали линейного, у Амиралиева сохранилось его фото) подтянул оба конца оборванного провода и соединил их во рту, так как соединить их вручную у него не было сил, и тем самым обеспечил связь. Затем их отправили в госпиталь и наградили орденами Красной Звезды…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Второй случай, который вспоминает ветеран, произошел уже в Германии на реке Одер.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Это было вечером, нас, радистов, в составе группы сопровождения направили на противоположный вражеский берег с целью обнаружить скрытые огневые точки противника. Мы нашли рыбацкую лодку и решили переправиться на другой берег. Но с противоположного берега шел обстрел – переправиться было невозможно, тогда мы проплыли вниз по течению 2–3 км и успешно высадились на вражеском берегу. Здесь непросто было обнаружить вражеские скрытые огневые точки, но все же нам это удалось.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мы передали координаты этих точек в штаб. По представленным нами данным артиллерия нашего полка обстреливала вражеские позиции и огневые точки противника.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Позднее выяснилось, что на том берегу были зарыты в землю фашистские танки и САУ. Нашим артиллеристам удалось уничтожить все огневые точки противника, что позволило нашим пехотинцам и всему полку переправиться на другой берег и продолжить путь на Берлин. Это было в 45 км от Берлина. За произведенную разведку нас наградили орденами Красной Звезды.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Советские войска двинулись дальше на Берлин, а наш полк оставили для прикрытия полевого аэродрома… Уже здесь утром с 8-го на 9-е мая нас подняли по тревоге и объявили о конце войны – Победа! Когда мы услышали это долгожданное слово, наша радость была неописуема: шапки летели вверх, подбрасывали друг друга в воздух, стреляли. Все это продолжалось до утра. Утром пришли летчики, и мы снова стали “отмечать” победу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так закончилась война, которая длилась 1418 дней».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После победы часть, в которой служил Амиралиев, была расформирована, а он направлен в 78 отдельный Радиотехнический батальон, который решено было перебросить на Дальний Восток. Но они доехали только до Каунаса, где Амиралиев находился некоторое время. Затем стали отбирать специалистов по радиотехнике во вновь создаваемый центр ПВО под Волоколамском, где офицеров обучали эксплуатации новейшей техники, которая стала поступать на вооружение. Ису Магомедовича назначили начальником приемно-передающего центра. Так как эта должность была офицерская, ему присвоили звание младшего лейтенанта и оставили служить в армии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Здесь он служил до 1953 г., затем его направили в Ленинград на курсы переподготовки офицерского состава при Военно-политической Академии, где готовили политработников. После переподготовки Амиралиева назначают заместителем начальника по политчасти радиотехнического поста при Ленинградском военном округе. При Хрущеве, в октябре 1956 г. Амиралиев попал под сокращение.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Иса Магомедович Амиралиев вернулся домой, в родной Буйнакск в октябре 1956 года. 12 лет проработал он в Буйнакске председателем ДОСААФ. При ДОСААФе Амиралиев создал кружок парашютистов, курсы шоферов, курсы радистов и стрелковый кружок, которые вел сам. За послевоенную работу по подготовке специалистов и развитие технических видов спорта Амиралиев был награжден почетным знаком ДОСААФ СССР с занесением в Книгу почета, несколькими почетными грамотами ЦК ДОСААФ и значками, почетными грамотами ДАССР.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из боевых наград он имеет орден Отечественной войны II степени, орден Красной Звезды, медали «За боевые заслуги», «За оборону Кавказа», «За победу над Германией» и др.<br>
<img border=0 src="i_200.jpg"><br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;История одного ордена<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Меня заинтересовала история награждения боевым орденом одного ветерана Великой Отечественной войны, который он получил спустя много лет. Я узнал адрес ветерана Султана Хаджаловича Магомедова и назначил ему день встречи. И вот мы сидим у нас, в музее Боевой славы, ведем разговор.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…Юноша из селения Мукутль Чародинского района до войны работал чабаном, пас колхозные отары высоко в горах. О начале войны Султан узнал не сразу. Вернувшись с пастбищ в селение, Султан Магомедов вместе с другими отправился на строительство оборонительных сооружений в Буйнакский район. Работал в трудовом отряде с лета 1941 по июнь 1943 г. Возвратившись домой, сразу написал заявление в военкомат. Его призвали в армию, отправили в г. Буйнакск, а из Буйнакска – в Тбилиси на так называемый карантин. Там обучали всему, даже русскому языку, которым он не владел совершенно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вскоре Султана Магомедова отправили в район Красноармейска, в 14-ю гвардейскую артиллерийскую дивизию. В боевом расчете он был заряжающим 120-мм орудия. А воевать Султан Магомедов начал в 1943 году, окончил войну в Австрии. Там же он и служил до апреля 1949 года.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;У него много орденов, но самая дорогая награда – это орден Славы III степени. Получил он его при освобождении Чехословакии. На перевале немцы оказали сильное сопротивление, завязались ожесточенные бои. За боевые действия здесь Султан Хаджалович был награжден орденом Славы III степени.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После окончания войны он вернулся в г. Буйнакск, где прослужил в милиции до 1972 года. Потом ушел на пенсию, но работать продолжает и в настоящее время.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ветеран умер в январе 2008 г. в Буйнакске, где и похоронен.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Помком взвода<br></h3><img border=0 src="i_201.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Магомед-Наби Алиев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Алиев Магомед-Наби родился в сел. Нижнее Казанище в 1925 году. Когда его односельчане и старшие товарищи уходили на фронт, он по-мальчишески завидовал им, может, по своей наивности думал, что война – это игра, где постреляют-постреляют да разойдутся по домам.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В село стали возвращаться раненые, приходить похоронки, почти каждый день в чьём-то дворе были слышны плач и причитания. При виде всенародного горя сердце молодого казанищенца ещё сильнее рвалось на фронт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1943 г., едва Магомед-Наби исполнилось 18 лет, его призвали и отправили учиться в полковую школу, где он проучился три месяца. Он плохо говорил по-русски, хотя чуть-чуть понимал язык. Это, а также помощь других дагестанцев, которые там учились, помогло ему окончить школу и получить звание младшего сержанта. Об этом событии Магомед-Наби сразу написал домой: «Абам, я уже большой командир, я получил автомат, с которым я всегда хожу с патронами, им я буду уничтожать немцев…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Молодой младший сержант попал в состав 1088 стрелкового полка 323 Краснознаменной Брянской стрелковой дивизии 2 БФ. Воевал смело, даже слишком смело, за что иногда получал замечания; но как бы то ни было, пули его не брали – боялись.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В декабре 1944 г. в боях за Польшу, в районе Белостока его контузило очень сильно. В течение нескольких дней он не приходил в сознание. Его отправили лечиться в госпиталь в г. Сызрань Куйбышевской области, где пролежал более полугода. После этого его демобилизовали инвалидом Великой Отечественной войны.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Эта тяжёлая контузия мучила отважного парня ещё долго, напоминая ему о войне. О войне, о его подвигах напоминали и боевые награды, в том числе орден Отечественной войны I степени и послевоенные юбилейные награды.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер ветеран в г. Буйнакске.<br>
<img border=0 src="i_202.jpg"><br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Командир взвода ВДВ<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Алиев Исаак Абдурахманович родился в 1919 году в сел. Чох Гунибского района. В 1939 г., окончив Второе Буйнакское педучилище (аварское), он стал работать учителем в своем родном селении.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда началась война, сельскому учителю дали бронь, по которой он не мог поехать даже добровольцем на фронт. Но огромное преимущество врага в личном составе и в вооружении, отступление и гибель тысяч наших бойцов в начальный период войны привели к тому, что для защиты советских городов и деревень нужны были новые и новые защитники.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В январе 1942 г. пришел черед сельского учителя, Исаака Алиева направляют служить в 1 сп 25 Армии Дальневосточного фронта, где он принимает присягу. В феврале 1942 г. его отправляют на учебу в Хабаровское военно-пехотное училище. После окончания училища его оставляют здесь обучать других курсантов стрелковому делу – так до мая 1943 г.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В мае лейтенанта И.Алиева направляют в 8 гвардейскую воздушно-десантную бригаду. В сентябре он уже командир взвода. Затем в составе 104 стрелковой дивизии 38 гвардейского стрелкового корпуса (генерал-лейтенант А.И.Утвенко) 3 УФ он участвовал в освобождении Вены – столицы Австрии, венгерского города Санкт-Пельте и др.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С 5 мая по 30 ноября 1945 г. он уже в должности командира роты 328 гвсп 104 гвск 9 гв. А 3 УФ.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;30 ноября 1945 г. Исаак Алиев увольняется в запас по болезни.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После демобилизации кавалер медалей «За взятие Вены», «За победу над Германией» старший лейтенант запаса работал в родном селе учителем. Затем переехал в город Буйнакск.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Буйнакское военно-пехотное училище (БВПУ) было основано 15 января 1940 г. на основе телеграммы НКО СССР и приказа СКВО от 5 января 1940 г. (так указано в ЦА МОРФ. – Сост.), хотя функционировать оно начало с 1 сентября 1939 г. В октябре 1941 года училище под тем же названием – Буйнакское военно-пехотное училище, было переведено в НКАО Азербайджанской ССР. В декабре 1945 года расформировано.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из числа выпускников и командиров БВПУ более десяти Героев Советского Союза (трое дагестанцев) два генерал-полковника, два генерал-лейтенанта и др.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Подвигм Баймурзаевцев<br></h3><img border=0 src="i_203.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Магомед-Загир Баймурзаев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В ряду отважных сынов Дагестана, защищавших Родину в боях Великой Отечественной войны достойное место занимает славный сын кумыкского народа из Буйнакска лейтенант Магомед-Загир Баймурзаев.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он родился в старинном кумыкском селении Кумторкала. Здесь пошел в школу, здесь рос, креп физически, помогал родителям по хозяйству, а в свободное время любил бывать на железнодорожной станции, встречать, провожать поезд «Махачкала – Буйнакск»; иногда в товарных вагонах в сторону Буйнакска следовали военные, их вооружение, пушки, машины. Однажды он пришел с друзьями на станцию после уроков и видит: стоит длинный состав, на платформе стоят подводы, в вагонах лошади, полевая кухня, машина, а красноармейцы сидят под деревьями в тени сентябрьского солнца. Дети подошли к бойцам, познакомились, затем пошли и набрали виноград, угостили красноармейцев и сами полезли на бархан Сары-Кум – оттуда все хорошо было видно…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;У отца Магомед-Загира была очень красивая лошадь, мальчик был очень привязан к животному, тщательно за ним ухаживал, часто водил купать на речку. Как-то в районе проводились скачки, Магомед-Загир решил тоже участвовать в них. Ближе к финишу лошадь, идущая в лидирующей группе первой, вдруг резко ушла в сторону и сбросила седока, да так сильно, что он ударился об землю и получил травму челюсти – даже пришлось наложить шов. И этот шов, эта отметина осталась на всю жизнь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вскоре родители Магомед-Загира умерли, его и брата Абдулкадыра забрала к себе в Буйнакск их тетя Написат Маликова. Здесь Магомед-Загир окончил школу, бухгалтерско-экономическое отделение техникума советской торговли и был направлен на работу в Буйнакскую сберкассу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Работа бухгалтера ему очень нравилась, и он прекрасно справлялся с работой. Тетя уже подыскивала ему невесту, но он не торопился жениться, говорил, что надо в армии отслужить и только после этого жениться. Когда он получил повестку в армию, очень обрадовался и, получив расчетные деньги с работы, отдал все их до копейки тете. Магомед-Загир не курил, не пил, и ему, как он говорил, деньги не нужны на дорогу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он попал на Украину, здесь его определили в школу младших командиров. Окончив ее успешно, Магомед-Загир получил звание сержанта и назначение командиром отделения в пулеметную роту. В составе этой части он участвовал в освобождении Западной Украины и Западной Белоруссии. После этих боев наступило затишье, но ненадолго.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1939 г. началась финская война, и Баймурзаев со своими пулеметчиками участвовал в зимней войне. Бои здесь оказались самыми трудными из тех, в которых ему приходилось участвовать, особенной трудностью были морозы и невиданной глубины снег. Нередко, когда у пулемета застывала смазка, стрельбы давались с трудом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;12 марта 1940 г. война с финнами закончилась, М.-З. Баймурзаеву присвоили очередное воинское звание старшего сержанта, его также наградили медалью «За отвагу». Срок его службы еще не закончился, и он продолжал служить, а осенью 1940 г. старшина Магомед-Загир Баймурзаев демобилизовался.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Приехав домой, уже через 2–3 дня он вернулся на свою прежнюю работу, хотя тетя просила его хоть месяц отдохнуть.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;22 июня 1941 г. утром он шел по улице Чкалова вверх, в сторону площади, а навстречу – встревоженные люди. На вопрос, что случилось, отчего такие грустные, те ответили: «Ты что, не знаешь, что ли, ведь война, немцы напали на нас».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Магомед-Загир поспешил домой. Видит: дома все спокойны, – видно, никто ничего не знал. На следующий день он пошел к двоюродному брату Юсупу Маликову, но не застал его дома. Как оказалось, Юсуп уже успел устроиться курсантом в Буйнакское пехотное училище. Не раздумывая, Магомед-Загир тоже пошел туда и добился приема у начальника училища генерал-майора П.В. Сорокина. Объяснив цель своего визита и, показав свой военный билет, Магомед-Загир попросил принять его в училище.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В строевой части училища старший лейтенант И.И. Луночкин [57 - Иван Иванович Луночкин – в прошлом чекист, стоял на посту в Кремле, был участником боев на Халхин-Голе; танкист, горел. За подвиги в 1939 г. сам М.И. Калинин вручил ему в Кремле орден Боевого Красного Знамени.] быстро оформил документы, и с этого дня, с 24 июня 1941 г. старшина М.-З. Баймурзаев стал курсантом Буйнакского военно-пехотного училища. Его сразу назначили командиром отделения курсантской роты.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так началась усиленная подготовка к войне будущих командиров для воюющей Красной Армии. Учеба Баймурзаеву давалась легко, нередко он помогал командиру взвода, роты. В училище все знали, что он фронтовик и имеет опыт войны, уже имели опыт войны начальник строевой части Луночкин, воевавший на Хасане, еще 2–3 человека из командного состава училища.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В октябре 1941 г. состоялся первый выпуск курсантов ускоренного обучения, стены училища покинули более ста лейтенантов. В это время в Дагестане шло формирование новой 91 стрелковой дивизии, формированием дивизии, ее командиром был назначен начальник БВПУ генерал-майор Петр Васильевич Сорокин. Петр Васильевич из числа отличников-выпускников подбирал для дивизии командиров взводов. Таким образом, лейтенант М.-З. Баймурзаев стал командиром пулеметного взвода 613 стрелкового полка, который формировался в Буйнакске и в Нижнем Казанище.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда дивизия уже была сформирована, ее возглавил полковник Е.Ф. Макарчук, под его командованием 91 стрелковая дивизия в апреле 1942 г. отбыла в Ростовскую область к нижнему течению Дона. Здесь в районе г. Таганрога вместе с другими формированиями, в том числе с моряками Азовской флотилии, держали оборону, не допуская противника на южный берег…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1985 г. одному из авторов этих строк А.А. Магомедову посчастливилось встретиться и поговорить с бывшим комиссаром штаба 91 стрелковой дивизии Иваном Ивановичем Ворониным, референтом первого секретаря Дагестанского обкома КПСС М.-С. Умаханова. Иван Иванович подробно рассказал, как шло формирование дивизии, о ее боевых делах.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сбором материала о фронтовике Магомед-За-гире Баймурзаеве занимался сотрудник музея Боевой славы А.А. Магомедов. Много лет по крупицам собирал он сведения о герое: о том, как учился в БВПУ, как воевал, как погиб и т. д. Встречался с его тетей, братом Абдулкадыром, двоюродным братом Юсупом Маликовым – выпускником БВПУ, с другими бывшими курсантами училища – его однополчанами Гаджиявом Ибрагимовым, Мамма Абдуловым…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;5 мая 2003 г. составители этой книги посетили село Уманцево Сарпинского р-на Калмыкии, побывали в местах последних боев земляка, в окопчике, где оборвалась его жизнь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Магомед-Загир Баймурзаев был ответственным и смелым командиром, умело руководил своим взводом, грамотно расставлял свои огневые точки перед боем. Начиная с Батайска, он принимал участие во всех боях со своими пулеметчиками, подбадривая их, оказывая помощь и поддержку. Об отваге Баймурзаева и умелом руководстве подчиненными и боями знали не только в полку, но и в дивизии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После боев на подступах к Сталинграду, где велись упорные бои с наземными частями и авиацией противника, 91 дивизию перебросили в Ростовскую область. Наши войска из 91 подшефной Дагестану стрелковой дивизии по нескольку дней не выходили из боя, сражались в их рядах и пулеметчики Баймурзаева Магомеда (так упрощенно его звали на фронте).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Чтоб победить врага, правильно наметить план боевых действий, необходима разведка. Иногда разведку проводят, если того требуют обстоятельства, большими силами. И командование 91 стрелковой дивизии приняло решение провести разведку в глубокий тыл противника, а при необходимости вступить в боестолкновение с противником, чтоб он максимально раскрыл свои позиции, огневые точки, а возможно и ввел свои резервы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Для выполнения этой задачи было решено сформировать группу из 200 человек, руководство которой в дальнейшем возлагалось на полковника Л.М. Покровского – заместителя командира дивизии. Начался тщательный отбор бойцов и командиров. В эту группу взяли и лейтенанта Баймурзаева Магомеда, поручив ему подобрать пять пулеметных расчетов, т. е. 10 человек. Но Магомеду выбирать не пришлось – у него всего-то и было десять пулеметчиков. Кроме стрелкового оружия пулеметчики взяли с собой гранаты, армейские финки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В вечерних сумерках отряд ушел на задание. Где-то они старались себя не обнаруживать, а где-то, наоборот, сами заявляли о себе стрельбой, чтобы враг задействовал все свои огнестрельные средства, имеющиеся в наличии, – пушки, минометы и др.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Все боестолкновения в целом заканчивались для наших воинов почти без потерь, а наше руководство разведкой точно фиксировало места нахождения их огневых точек, их фронты, фланги и другие расположения. Таким образом выявлялась тактика врага. По выявленным данным наша разведка устраивала диверсии, но все же потери, хотя и небольшие, были и среди наших: 4–5 убитых, более 20 раненых. На исходе были боеприпасы, продовольствие, но наши разведчики старались реже заходить в населенные пункты, чтобы пополнить его.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда пишешь о боях, об операциях, все же надо максимально писать правду. После нашей поездки в 2003 г. в село Уманцево мы узнали много горькой правды, которую нам рассказали очевидцы этих событий.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…Когда отряд полковника Л. Покровского, измученный более чем 10-дневным рейдом по тылам противника без еды, без отдыха, выполнив поставленную перед ним задачу, возвращался назад, разведчиков стали преследовать крупные силы противника. Об отряде полковника сообщили предатели из местного населения. Видя, что враг наседает, Покровский дал команду окопаться и занять оборону. Наши воины приготовили гранаты к бою и четыре уцелевших миномета. Вражеская колонна, уверенная, что наши отступают, смело ехали на своих машинах. Пропустив 2–3 машины, разведчики забросали гранатами первую и последнюю. Они загорелись, немцы стали прыгать из машин, их встретили яростным огнем измученные, голодные наши бойцы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В такой ситуации Покровский вызвал лейтенанта Баймурзаева и, объяснив создавшуюся критическую обстановку, сказал о необходимости вынести ценный разведматериал и вывести обессиленных бойцов и раненых. А для этого необходимо задержать врага. Это и поручили лейтенанту Баймурзаеву. «Возьмите с собой 10 человек и постарайтесь задержать врага», – сказал Покровский. Он приказал каждому бойцу оставить себе по одной-две гранаты и патронов на один диск ППШ, все остальное передать группе Баймурзаева. Это было 24 августа 1942 г.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Основная группа ушла. Лейтенант, разбив свою группу на две части, вошел в село Уманцево, где по имеющимся данным не было немцев. Истощенные, голодные, бойцы решили попросить у сельчан что-нибудь поесть. Остановившись на окраине села, забрались в старый окоп, сохранившийся еще со времен гражданской войны. Вдалеке виднелись работающие на поле женщины. К ним Баймурзаев послал двух бойцов…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Здесь приведем воспоминания двух мальчиков, которые тогда работали на поле с матерями. Вспоминают Иван Васильевич Дегтяренко (1933 г.р.) и Иван Федорович Дегтяренко (1929 г.р.):<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Мы с родителями работали на поле, когда к нам подошли два красноармейца в выцветшей гимнастерке при автоматах, на боку – маленькие лопатки. У одного рука и голова перебинтованы. Вежливо поздоровавшись, они попросили у мамы что-нибудь поесть. У нас с собой ничего не было, поэтому наши родители послали нас домой за едой, и мы побежали. Когда возвращались, увидели, как немцы на нескольких машинах, с прицепленными пушками и на трех бронетранспортерах едут в ту сторону, где лежали в окопах наши бойцы. Мы издалека заметили, как те двое бойцов тоже побежали к своим. Видно было, что немцы не заметили эту группу и ехали, осматриваясь по сторонам.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Колонна остановилась. Немцы, спешившись и разделившись на две группы, начали осторожно двигаться, за ними медленно шли машины и танкетки. Солдаты шли во весь рост, прижав автоматы к бедру и засучив рукава рубашек цвета хаки. По всему было видно, что они знали, что ищут.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вдруг в этот момент заговорили из окопа пулеметы наших бойцов, сразу с первого броска гранат была подбита танкетка, через короткое время вспыхнула машина. Немцы залегли. Разгорелся яростный бой. Через короткое время послышалась стрельба и в районе садов на окраине села. Тогда мы испугались и тоже залегли, а наши родители попрятались на своих местах.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Стрельба из окопа и с окраины села продолжалась очень долго. После видим: едут еще 4–5 машин с фашистами, из окопа подожгли еще две машины с немецкими солдатами. На другом краю села та же картина: горят машины, стреляют пулеметы, взрываются гранаты. Мы не знали, что нам делать, домой бежать тоже боимся и остались лежать на своих местах.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Уже стрельба потеряла свою интенсивность, машины догорали, и бой шел на убыль. В это время на помощь немцам подоспели еще несколько машин с пушками. И они стали пробираться к нашим ползком, перебежками. Недалеко от окопа, метрах в 100–150, фашисты залегли и начали обстреливать наших из миномета. Ответного огня уже не было. После этого немцы тоже прекратили огонь и через 20–30 минут с двух сторон поползли к окопу. Мы плакали, что не можем предупредить наших о том, что к ним ползут фашисты. У самого окопа они остановились и долго лежали, не поднимая головы, а потом бросили несколько гранат, а сами остались лежать.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После все немцы с автоматами развернутым строем пошли на наших храбрецов. Недалеко от окопа они залегли, несколько солдат поползли к окопу. Они что-то сказали своим, и все остальные – кто, пригибаясь, кто бегом, кто ползком, стали продвигаться к окопу. Но даже когда наши перестали стрелять, видимо, они уже все погибли, немцы не решались подойти близко. Видимо, немцы думали, что на окраине села находится вся группа, которую они преследовали. А оказалось, что здесь против них вели огонь четыре-пять красноармейцев. От ярости они стали стрелять по мертвым телам наших бойцов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мы видели, что уже горели 3 или 4 машины, около двух танкеток лежали десятки убитых и много раненых. Когда пришла очередная группа машин, немцы забрали своих убитых и раненых, взяли на прицеп поврежденные машины и ушли. Встретив по дороге колхозниц, строго запретили им хоронить убитых…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Иван Федорович Дегтяренко уточнил, что, когда немцы уходили, у них были 4 бортовые машины, куда они загрузили своих убитых и раненых.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Фашисты, когда подошли к мертвым нашим бойцам, в ярости кололи штыками, били прикладами мертвые тела героев-защитников Сталинграда. Тела их и лица были изувечены настолько, что никто из наших, пришедших на другой день к месту боя, не смог опознать их.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот что рассказал в 1980 г. выпускник БВПУ Мамма Абдулов из Нижнего Дженгутая:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Когда мы пришли к месту боя, увидели несколько обгоревших машин, точнее то, что от них осталось… и изуродованных наших товарищей. В окопе лежали тела окровавленных, изуродованных наших бойцов, их было невозможно узнать, только по шраму на подбородке, оставшемуся с детства во время скачки, я смог узнать Магомед– Загира Баймурзаева. Я с ним еще в пехотном училище учился и в одном полку воевал…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После боя жители села Уманцево рассказали, что на след разведчиков немцев направили немецкие пособники, которые за кусок хлеба и за свою безопасность служили тайно врагу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот так героически сражались бойцы лейтенанта Баймурзаева Магомед-Загира. Родина посмертно наградила героя самым высшим своим орденом – орденом Ленина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Фронтовой поэт Николай Дурач для армейской газеты 91 стрелковой дивизии «Сталинский удар» написал стихи, посвященные этому подвигу, где есть такие слова:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Одиннадцать пали, Но их имена Несутся из уст в уста. Пред ними знамена Склоняет страна, Одетая в бронь и сталь».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Назовем и мы их поименно, пусть поколение, не знавшее войну, знает имена авторов наших славных побед, кто ценой своей жизни победил и уничтожил фашизм. Вот имена баймурзаевцев: старший сержант Семен Шкитин, старший сержант Иван Юдин, сержант Василий Остров, младший сержант Александр Мельников, красноармеец Прохор Забелин, красноармеец Василий Корнеев, красноармеец Константин Ноздрин, красноармеец Владимир Супрун, красноармеец Василий Терещенко, красноармеец Иван Федоров. Все они, тоже посмертно, были награждены вторым по значимости орденом нашей Родины – орденом Красного Знамени.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В армейской газете 91 стрелковой дивизии «Сталинский удар» написано, что в описываемом бою одиннадцать наших храбрецов уничтожили в неравном бою более 75 немецких солдат и офицеров.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Бойцы 613 стрелкового полка, а также рота Мандрыкина, куда входили павшие герои, с почестями похоронили останки героев и поклялись троекратно отомстить врагу за гибель боевых друзей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;По ходатайству музея Боевой славы одна из улиц города Буйнакска с 1995 года носит имя Магомед-Загира Баймурзаева.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Именем М.-З.Баймурзаева обещали назвать местную школу дирекция школы и администрация с. Уманцево.<br>
<img border=0 src="i_204.jpg"><br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Подвиг комбата<br></h3><img border=0 src="i_205.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Магомед Ханбабаев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Письма, письма, письма… солдатские, выцветшие, ставшие ныне разве что музейным достоянием, треугольники со штампом «полевая почта», вырезки из газет, выписки из архивов, фотографии и письма красных следопытов – все это хранится в одной папке. Здесь боевая юность и фронтовая история Магомеда Ханбабаева. Эти письма и теперь нельзя читать без волнения. Откроем одну из таких папок и мы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…Родился Магомед Гасанбекович Ханбабаев в Буйнакске, окончил школу им. Нариманова, ныне СШ № 5. В сентябре 1939 г. поступил в Буйнакское военно-пехотное училище и, окончив его 10 июня 1941 г., вскоре уехал в распоряжение Киевского военного округа.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Часть, в которую его назначили, находилась в летних лагерях. На следующий день на попутной полковой машине он добрался туда. В лагерях его встретили радушно, и в тот же день назначили командиром взвода. Сказали: «Ознакомься, присмотрись, а к понедельнику напишешь план работы и начнешь командовать». Но молодой лейтенант не стал ждать понедельника – уже после ужина 19 июня у него и план был готов, и со взводом успел познакомиться.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сегодня трудно угадать, что было намечено в плане недавнего выпускника БВПУ, но утро 22 июня 1941 г. «потребовало» пересмотра плана.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…Наши части мужественно сдерживали лавину врага… Оставляли свои позиции, нанося ему большой урон. Отступая, знали и были уверены, что этот успех врага временный, результат внезапного нападения. Наша армия была сильна своей верой в народ, своей преданностью партии и правительству. Этой верой пронизаны и письма офицера домой, в Буйнакск.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Пишу письмо, когда надо мной летят немецкие самолеты, снаряды и листовки. Но к ним уже привыкли, они нас не страшат. Сейчас готовимся к великому разгрому фашизма, который будет очень скоро.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В моей жизни в мирных условиях мне не удалось видеть товарища Сталина и Тимошенко, а 9-го числа (в августе 1941 г.) я увидел недалеко от себя товарища Сталина и Тимошенко. Они беседовали с нами. Я теперь с удесятеренной силой буду идти вперед…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наша Армия всегда чувствовала на себе заботу и помощь своего народа, чьи интересы она призвана была защищать. Но эти чувства еще сильнее выразились в грозные годы войны.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«… Прошу вас, обо мне не беспокойтесь. Я жив, здоров. Мы здесь получаем консервы, печенье, а к вам, дорогие родители, родные и знакомые, огромная просьба: работайте, не жалея сил, обеспечьте фронт. Ваша мирная созидательная работа у станка кует грандиозные победы на фронте. Вы ни на минуту не сомневайтесь, что победа будет за нами…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;10 октября 1941 г. Ханбабаева тяжело ранило в бою. Отправили в госпиталь города Мурома, а 28 октября – в Алма-Ату, в санаторий «Алма-Ара-сан». Здесь ему пришлось лечиться долго. В одном из писем из дома ему сообщили, что читали в газете «Комсомольская правда» о его подвиге. В семейном архиве Ханбабаева Гайдарбека Гасанбековича, родного брата Магомеда Гасанбековича, хранится вырезка из той газеты за 1942 г. Вот что тогда писала «Комсомольская правда»:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«…Батальон дрался за деревню, в которой укрепился сильный немецкий гарнизон. В приказе было сказано: “Овладеть деревней во что бы то ни стало”. Бойцы пошли вперед. Кругом рвались мины, свистели пули. До деревни оставалось метров сто. Вдруг упал комбат. Батальон залег – это было равносильно смерти. Ураганный обстрел мог быстро уничтожить неподвижно лежащих людей. И вот в эту трагическую минуту неожиданно перед глазами у всех выросла небольшая фигура комсомольца, молодого лейтенанта Ханбабаева.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– За Родину! За Сталина! Вперед! – прозвучал его юношеский голос.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Грянуло «ура!» и весь батальон, как один, вскочил и бросился в штыки. Деревня была взята.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Комсомолец Ханбабаев рисковал всем в эту минуту: когда он поднимался с земли, его наверняка могло убить пулей или осколком. Он знал об этом и все-таки поднялся и повел батальон в штыки. Такова наша юность, дерзкая и задорная. Таков наш советский воин…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не долечившись, Магомед выписывается и не без труда проходит все медкомиссии с определением «годен».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;19 марта 1944 г… Идут тяжелые наступательные бои за выход к реке Буг. Накануне вечером комдив вызвал к себе командиров полков, батальонов и разъяснил задачу на наступление. Перед первым батальоном, которым уже командовал М. Ханбабаев, стояла ответственная задача: молниеносным ударом оттеснить врага к реке.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Комбат собрал командиров рот и взводов и дал каждому конкретное задание.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Батальон подняли без шума, накормили сухим пайком. В этот миг «заговорила» наша артиллерия. Бойцы примкнули штыки и заняли исходные позиции для стремительного броска вперед. По условному сигналу артиллерия перенесла огонь в глубь расположения противника, и бойцы с криком «Ура!» стремительно пошли вперед.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Первые минуты атаки батальон прошел беспрепятственно несколько сот метров. Немцы не могли поднять и головы, наша артиллерия била по их позициям. Но как только закончился артобстрел, на наступающих обрушился шквал пулеметного огня. Огонь врага был очень плотный.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Батальон залег. Комбат приказал ротным минометчикам подавить огневые точки врага. В течение короткого времени они заставили их замолчать. Но командир был уверен, что силы врага еще не иссякли. Умело и грамотно расставив свои огневые средства, батальон пошел вперед. Но враг заставил еще раз залечь наступающих.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Уже с начала боя прошло более получаса, но намеченного успеха нет. Комбат очень хорошо знал, чем может окончиться такая захлебнувшаяся атака. Наступает критический момент боя. Он огляделся … бойцы ждали его решения. Сейчас все зависело от него, от его решения. В самую критическую минуту комбат всегда увлекал бойцов своим личным примером. Вот и опять настал тот миг, когда командиру надо было встать во главе батальона, в открытую ринуться вперед, увлечь людей за собой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он вложил пистолет в кобуру, взял в руки автомат ППШ. «Вперед!» – прозвучал его твердый и решительный голос.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В этот стремительный бросок бойцы вложили всю ярость и ненависть. Уже никто и ничто не смогло бы их остановить. Но подлая вражеская пуля нашла отважного командира. По цепи пронеслось – «комбат убит!». Подбежали бойцы и комсорг батальона, но комбат не был убит, он интуитивно еще продолжал идти вперед ползком, оставляя за собой кровавый след. Бойцы с удесятеренной силой и яростью пошли вперед, освобождая деревню.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Комсорг приказал вынести комбата с поля боя. Его осторожно перенесли к только что освобожденному хутору Колодезный. Когда положили на землю, он в последний раз приоткрыл глаза, словно прощаясь с наступающей весной, родными, друзьями. Над умирающим отважным капитаном склонился командир полка и что-то говорил. Но он ничего уже не слышал, только края губ растянулись в легкой улыбке.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С этой улыбкой и ушел в вечность отважный сын Дагестана наш земляк Магомед Гасанбекович Ханбабаев. Его подвигом могут гордиться школа № 5 г. Буйнакска, ветераны Буйнакского пехотного училища, все буйнакцы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Родина посмертно наградила отважного комбата орденом Отечественной войны, который передан на вечное хранение его младшему брату Гайдарбеку. Один из пионерских отрядов школы села Перчуново Добровольского района Кировоградской области и Буйнакской школы № 5 им. М. Гаджиева носят имя нашего земляка.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он был из первого выпуска<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он был одним из тех счастливчиков, кому удалось сразу после окончания школы с первой попытки поступить в Буйнакское военно-пехотное училище.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гамзат Абдуллаевич Юнусов родился в Нижнем Дженгутае. Семья Юнусовых переехала в Буйнакск, где Гамзат пошел в Наримановскую школу. В 1939 году в Буйнакске было открыто военно-пехотное училище, и он вместе с друзьями М.Ханбабаевым, К.Ашуровым и др. поступил туда учиться. Он был в числе первых выпускников училища.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;К сожалению, музей пока не располагает полной информацией о нем, у нас нет его биографических данных, его воспоминаний. Но и тот скудный материал, которым располагает музей, свидетельствует о мужестве, отваге, таланте командира Красной Армии Гамзата Юнусова.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Во время последних боев Юнусов воевал в составе военной части 13394 гвардии полковника Выстрелова. Их часть была Гвардейской Краснознаменной ордена Б.Хмельницкого II степени.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После победы дивизия была переведена в город Ленинакан Армянской ССР, а в начале июля 1945 года Юнусов в звании майора был демобилизован и вернулся на родину с боевыми наградами: орденами Отечественной войны II и I степени, медалями «За боевые заслуги», «За победу над Германией», «За оборону Кавказа» и др. Также был отмечен множеством благодарностей ВГК тов. И.Сталина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После войны по рекомендации горкома партии Гамзат Юнусов направлен в Буйнакский городской отдел внутренних дел, где тоже заслужил ряд правительственных наград.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер в городе Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пал в боях за Керчь<br></h3><img border=0 src="i_206.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Камиль Ашуров<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В числе героических защитников земли Тавридии был и выпускник БВПУ Камиль Алиевич Ашуров.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он родился в г. Буйнакске, окончил школу им. Нариманова в 1939 г. В сентябре того же года поступил в только открывшееся военно-пехотное училище в Буйнакске. Здесь училось немало ребят из Буйнакска, все они учились очень хорошо и все, без исключения, занимались спортом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В их числе был и крепкого телосложения Камиль Ашуров. Он увлекался футболом и всеми игровыми видами спорта. В одной команде с ним играл в футбол и начальник училища – майор Денисов (в мае 1940 г. его сменил генерал-майор П.В. Сорокин. – Сост.). У него были прекрасные успехи по штанге, его результатами гордился тренер по штанге училища Баширов [58 - Баширов, татарин по национальности, был одновременно и преподавателем физкультуры в Первом Буйнакском педучилище, погиб на фронте. (Составители)]. По стрельбе он был в своей роте одним из лучших. Его отец Али гордился сыном, его военной выправкой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;10 июня 1941 г. из рук самого начальника БВПУ генерал-майора П.В. Сорокина Камиль Ашуров получил аттестат об окончании училища с присвоением ему звания лейтенанта.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;12 июня 1941 года к 10 часам утра сотни буйнакцев пришли на вокзал проводить своих земляков, а также около ста новоиспеченных командиров Красной Армии из разных республик, краев, областей СССР. Здесь последний раз их построили, перед отъезжающими выступали секретарь ГК ВКП (б) А. Эльяров и председатель горисполкома В. Хруцкий.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;К сожалению, архив музея не располагает достаточным материалом о боевом пути Камиля Ашурова. Известно только, что он воевал в составе частей, ведущих тяжелые бои в Крыму, в частности в районе города Керчь. Здесь выпускник БВПУ, уже в звании старшего лейтенанта и в должности командира роты, героически сражался со своими пулеметчиками, сдерживая и уничтожая врага, не давая себя окружить.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В одном из боев недалеко от горы Митридат отважный командир, азербайджанец из Буйнакска, пал смертью героя. Эта трагическая весть пришла в его родной дом осенью 1943 года. Отец Али не плакал, слезы застыли комком. Он говорил, что его сын погиб в бою с врагом, героев не оплакивают – ими гордятся. Гордились подвигом Камиля и его младшие братья Джамал и Арслан, и вся большая родня.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;35 дней и ночей войны<br></h3><img border=0 src="i_207.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Захар Рамазанов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;«В Буйнакское Военно-пехотное училище я поступил с большим желанием, – рассказывал Захар Рамазанов. – С детства мечтал стать военным, а когда в 1939 г. открыли БВПУ, я с радостью сдал туда документы и стал учиться вместе с несколькими знакомыми товарищами из Буйнакска. Я находился в 4 отделении, был заместителем командира отделения курсантской роты. За период учебы в училище получил несколько раз благодарность от командира батальона; участвовал во всеармейском кроссе им. Министра обороны СССР С. Тимошенко, в марш-бросках в Араканское ущелье, в Манасаул, а по стрельбе у меня бывали всегда очень хорошие результаты.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;10 июня 1941 г. в день присвоения нам офицерских званий лейтенанта я, наверное, был самым счастливым человеком, с чувством гордости стоял в строю и внимательно слушал речь начальника училища генерал-майора Сорокина, представителей горрайкома партии, Эльярова, горисполкома Хруцкого, военкома города Тегипко и др.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я получил назначение в Харьковский военный округ и прибыл в город Святогорск. Здесь меня назначили командиром стрелкового взвода 501 отдельного стрелкового полка 162 сд Западного фронта. В часть я прибыл 15 июня 1941 г.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На 22 июня замполит дивизии и начальник физподготовки назначили спортивные соревнования. Я сам тоже думал принять участие в каких-нибудь соревнованиях. Но планы всех на 22 июня, на воскресенье рухнули, точнее, рушились вместе с нашими казармами, горели вместе с нами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нашу дивизию бросили навстречу наступающим немецко-фашистским частям. В первом же столкновении с фашистами мы поняли, как убого наше вооружение. Мы отбивались от наседающего врага пятизарядными винтовками, зато пулемет наш – «максим» – был лучше немецких.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В первые дни я даже не испытывал страх в бою: был уверен, что это не война, а какое-то недоразумение, и оно быстро закончится – мы быстро прогоним и уничтожим врага и вернемся к мирной жизни. Но эта эйфория быстро улетучилась, когда увидел, как погибают мои бойцы. Мы не могли противостоять фашистским танкам – на каждого бойца приходилось 1–2 гранаты.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Помню бой 28 июля 1941 г. Наш полк занял оборону в деревне Пешки Киевской области. Враг перед наступлением «обработал» наши позиции артиллерией, пошли самолеты, а мы лежали в своих окопах без действия, ничем не могли встретить фашистские самолеты. Они забросали нас снарядами и бомбами, много бойцов погибло, еще больше было раненых – были даже безрукие, безногие. Всюду слышались стоны бойцов, призывающих на помощь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Враг прекратил обстрел и бомбежку, и на наши позиции пошла фашистская пехота с танкетками. Мы не смогли оказать им достойное сопротивление, если не считать единичные ружейные выстрелы с нашей стороны. Когда пошла вражеская пехота, мы с двумя бойцами из другого взвода начали отстреливаться. Но в этот момент я получил ранение в голову и на какое-то время потерял сознание. Отступающие бойцы не смогли оказать мне помощь или унести с собой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Немцы окружили остатки нашей части, всех живых взяли в плен. Меня немцы не заметили, а точнее не заметили во мне признаков жизни, потому и оставили, решив, что я мертв. День был жаркий, рана стала очень сильно болеть. Кровь на голове и на лице запеклась, тошнота щемила горло, мучила невыносимая жажда.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На следующий день на поле, где вчера шел бой появились местные жители, они обшаривали убитых бойцов, снимали вещи с мертвых. Найденных живых они перенесли на руках в деревню. Мы не успели обрадоваться своему «спасению», как эти же деревенские жители сдали нас фашистам, получив за нас вознаграждение продуктами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В лагерь для военнопленных, где уже было очень много наших солдат, нас разместили в какой-то резервации.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так я и попал в плен, недавний выпускник Буйнакского военно-пехотного училища, командир Красной Армии, готовый биться с врагом насмерть. Ведь я готовился смело и с достоинством сражаться с фашистами, но продажность части жителей деревни Пешки перечеркнула все мои мечты. Здесь в лагере военнопленных мне сделали примитивную операцию пленные военврачи. Рана на голове стала заживать. Затем нас перевели в лагерь для военнопленных под Умань. В 1942 г. после выздоровления я был отправлен в Германию как военнопленный офицер.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я был в концлагерях в Ганновере, в Браншване, а в 1943 г. был отправлен в концлагерь города Магдебурга, где работал чернорабочим по сельскому хозяйству.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В конце марта или в начале апреля 1945 г. нас освободили американские войска. 15 апреля 1945 г. мы были возвращены советскому командованию, где с 30 апреля по ноябрь 1945 г. я находился в фильтрационных частях. После проверок был полностью оправдан и по приказу Смоленско го ВО в ноябре 1945 г. уволен в запас в звании лейтенанта.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Никакими законами, решениями после освобождения из плена я не привлекался и не был осужден. Я очень рад, что Родина, которую в первые, самые тяжелые дни, в течение месяца я защищал по мере возможности, не жалея себя, – оправдала меня…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Этот грустный рассказ о себе нам поведал Захар Рамазанов при встрече, состоявшейся в 1982 г.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В его личном деле написано, что он участник Великой Отечественной войны, участвовал в боях с 23 июня по 28 июля 1941 г. в должности командира стрелкового взвода.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В конце 80-х годов ветеран умер в Буйнакске, там же и похоронен.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Встреча в Берлине<br></h3><img border=0 src="i_208.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Василий и Михаил Кичкины<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В нашем городе вряд ли найдется кто-то, кто не знал Михаила Васильевича Кичкина – этого доброго, большого друга детворы и желанного гостя в школах и техникумах.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Михаил Васильевич Кичкин родился в 1920 г. в сел. Налитово в Мордовии Удмуртской АССР. В середине 20-х годов переехал вместе с родителями в Буйнакск. Окончил школу № 1 им. Ленина. В 1938 году, после школы обратился в горком комсомола с просьбой, направить его учиться в Военно-авиационное училище города Серпухова. Но в училище ему не пришлось долго учиться – он заболел и вернулся домой. Через год, когда в городе открылось Военно-пехотное училище, он принес туда свои документы. Руководство училища, ознакомившись с документами, приняло Михаила Кичкина без экзаменов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вспоминает Кичкин: «После короткой беседы в строевой части училища мне дали направление в 3-й батальон, в батальоне были три стрелковых и одна пулеметная роты. Комбат спросил у меня, в какую роту хочу, я ответил, что в пулеметную. “А почему именно в пулеметную?” – “Потому что мой отец в гражданскую войну тоже был пулеметчиком”…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так он стал курсантом Буйнакского Военно-пехотного училища. В том же 1939 году в училище поступили в числе других Камиль Ашуров, Магомед Ханбабаев, Гамзат Юнусов, Захар Рамазанов. Училище размещалось в южных и западных казармах. Занятия проводили очень грамотные и толковые офицеры-преподаватели. Особое внимание в училище уделяли спорту.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кичкин увлекался футболом и играл за сборную училища. В 1940 году футбольная команда училища стала чемпионом города.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1940 году в училище был назначен новый начальник генерал-майор Петр Васильевич Сорокин. Командиром взвода у Кичкина был лейтенант Калоев Георгий Александрович [59 - Калоев Г.А. – осетин. В Буйнакск прибыл лейтенантом, командиром пулеметного взвода после окончания ОВПУ. В Буйнакске познакомился и женился на одной из сестер Тугановых, тоже осетинке.], чемпион СКВО по боксу, с которым сдружился Михаил и другие буйнакские ребята.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наступил 1941-й год – последний год учебы перед выпуском офицеров, командиров для Красной Армии. Уже в апреле-мае начали шить курсантам новую офицерскую форму, к началу июня были сданы все экзамены. 10 июня был первый выпуск молодых лейтенантов. Приказ Министра обороны маршала СССР Семена Константиновича Тимошенко привез из Москвы сам П.В. Сорокин.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На плацу училища были построены все новоиспеченные лейтенанты – командиры Красной Армии. Построением лейтенантов руководил заместитель начальника училища полковник Орбет [60 - Полковник Орбет по национальности был немец.]. На линейке был зачитан приказ маршала Тимошенко о присвоении выпускникам звания лейтенанта. 12 июня 1941 г. выпускники стали разъезжаться по месту прохождения службы. Лейтенант Кичкин был оставлен в училище на должности командира курсантского взвода.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда началась Великая Отечественная война, по решению Государственного Комитета обороны, в октябре Буйнакское военно-пехотное училище было переведено в НКАО (Нагорно-Карабахскую Автономную область, в г. Степанакерт, Шушу).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Здесь молодой лейтенант Кичкин, командир взвода, с большой отдачей сил, энергии и знания готовил будущих командиров. Систематически проводил полевые тактические занятия, кроссы, особое внимание уделял физической подготовке курсантов. И все же Кичкина не устраивала, как он говорил, тыловая работа, он хотел непременно попасть на фронт, для этого неоднократно писал рапорт на имя начальника училища полковника Пискунова [61 - В октябре 1941 г. вместо генерал-майора Сорокина начальником БВПУ был назначен полковник Пискунов – участник финской войны, орденоносец.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Его просьбу удовлетворили и 10 декабря 1943 г. направили в распоряжение 69 Армии Степного фронта. Здесь он назначается командиром пулеметной роты 123 стрелкового полка 39 стрелковой дивизии. Но в составе этой дивизии ему не пришлось долго командовать ротой – с 69 Армией генерал-лейтенанта В.Д. Крюченкина он был переведен в 1 БФ.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;26 марта 1944 г. старшего лейтенанта М.В. Кичкина назначают начальником армейских наблюдательных пунктов армии, 3 апреля переводят командиром разведроты 101 стрелкового полка 4 стрелковой дивизии 1 БФ, которым командовал генерал армии (с 29.06.1944 г. Маршал Советского Союза) К.К. Рокоссовский.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Разведчики роты Михаила Кичкина образцово выполняли свои обязанности, они с большой ответственностью готовились к выполнению поставленных задач.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Опытный командир умело готовил их к заданию, грамотно и безошибочно формировал разведгруппы. Может, поэтому командование полка, бригады самые ответственные задания поручали роте Кичкина. И не было случая, чтоб они не справились с заданием или вернулись без «офицерского языка».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Полк сражался мужественно, нанося врагу большой урон. В этом была и заслуга разведчиков М.Кичкина. Впоследствии полк стал именоваться Бранденбургским, и был награжден орденом Суворова.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Война пощадила Кичкина: он не был ни ранен, ни контужен, хотя бывал и в тяжелых боях. Например, в холодный февральский наступательный бой 1944 г. погибло немало наших бойцов, особенно в период форсирования крупной реки Висла.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Это было в то время, когда он командовал пулеметной ротой. Немцы организовали очень мощную оборону берега реки и вели ураганный огонь по переправе, но его пулеметчики, не сбавляя натиска, упорно шли вперед. В один из моментов боя, когда враг усилил минометно-артиллерийский обстрел наших наступающих войск, Кичкин получил касательное осколочное ранение в теменную и височную части черепа. Хотя шла кровь, и замполит полка отправлял его в медпункт, Михаил отказался, на скорую руку перевязав голову и плотно натянув ушанку, продолжал руководить своими пулеметчиками.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В составе 1 БФ маршала К.К. Рокоссовского он воевал до самого Берлина. За эти и другие бои, за умелое руководство разведкой, ротой Михаил Васильевич Кичкин был награжден орденами Красного Знамени, Отечественной войны II и I степени, медалями «За отвагу», «За взятие Варшавы», «За взятие Берлина».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Одним из радостных событий на войне была его встреча с отцом в Берлине. А было это так. Через несколько дней после полной капитуляции врага Михаил Кичкин ехал на мотоцикле, сидя в люльке коляски в сторону рейхстага. Вдруг слышит крик: «Миша, Миша!», уже хором кричат, свистят какие-то военные люди, мимо которых они только что проехали. Тогда Кичкин говорит своему мотоциклисту: «Сергей, а ну остановись, кто-то кричит и что-то голос очень знакомый».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не выходя из люльки, он встал и повернулся назад, и видит: ему машут рукой и кто-то бежит навстречу. Тогда он приказал тоже ехать навстре чу. Подъезжая, видит – это отец в лейтенантской форме, с орденом Отечественной войны. Не успел мотоцикл остановиться, как сын кинулся в объятия самого дорогого человека на этой немецкой земле, отца. Отец, несмотря на свой возраст, был очень сильный человек, он даже приподнял сына…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И начались расспросы: откуда, как, туда-сюда, и через каждое слово два родных человека – отец и сын – вновь обнимаются, целуются.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Подошли друзья отца и сразу догадались, кто есть кто.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кичкин-младший пригласил отца с его друзьями в гости к себе. Когда друзья Михаила Васильевича и друзья Василия Степановича сидели за общим столом, отмечая встречу отца и сына и долгожданную Победу, они не переставали шутить: «… сын обошел отца: сын – старший лейтенант, отец – лейтенант», на что отец ответил: «Радость и счастье для отца, когда сын обходит его в хороших и добрых делах».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кичкин-старший был мобилизован на фронт как специалист по строительству, он был направлен в инженерные войска. Выполнял работы по строительству и ремонту мостов, переправ, блиндажей и др. Он тоже был награжден орденом Отечественной войны II степени, медалями «За оборону Кавказа», «За взятие Берлина», «За победу над Германией».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кичкин-старший демобилизовался в июне 1945 г., а Кичкин-младший в звании капитана еще продолжал служить Родине в Германии в составе 988 Берлинского ордена Суворова стрелкового полка 23 стрелковой дивизии. Затем Михаил Кичкин был назначен начальником разведки полка в 54-м ордена Суворова механизированном полку 17 механизированной дивизии 2 гвардейской танковой армии. Вернулся в Союз, служил в военкоматах Грузии и Махачкалы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Михаил Васильевич был одним из активных членов Совета музея Боевой славы им Ю. Акаева, он внес большую лепту в создание музея и в сборе фотоматериалов по Буйнакскому военно-пехотному училищу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умерли ветераны войны – отец и сын – Кичкины в Буйнакске и были похоронены с большими почестями. Могилы их находятся рядом.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;С боями до Праги<br></h3><img border=0 src="i_209.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Абдула Чунахов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1940 году после окончания 2 курса Дагестанского педагогического института, даже не предупредив своих родителей, близких, Абдула Чунахов оставил учебу и поступил в Буйнакское военно-пехотное училище. Ему с детства нравилась военная служба, и он мечтал стать командиром Красной Армии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот что он рассказал о себе, о своей военной биографии:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«В Буйнакске, видя подтянутых, стройных молодых ребят в военной форме, я решил, что это то, что мне больше подходит, чем педагогическая работа. Я с детства очень любил порядок, дисциплину, аккуратность. С такими намерениями в августе 1940 г. я пошел и сдал документы в БВПУ. Меня пригласили на собеседование – ведь я бросил учебу в пединституте! Беседовал со мной не кто-нибудь, а сам начальник училища: рослый, очень крупного телосложения генерал-майор Петр Васильевич Сорокин.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сдав экзамены, я стал курсантом 2 минометного батальона, где комбатом был аварец Гаджиев, командиром роты – осетин лейтенант Калоев, а командиром взвода Такаев – тоже осетин. Учебный корпус нашей роты располагался на 4 этаже Аварского педучилища. 22-го июня я был на суточном увольнении у дяди в городе. Он работал и жил в совхозе Маарлов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;О начале войны я узнал только 23 июня – сообщил батальонный комиссар. После этого наши занятия стали более интенсивными и напряженными. Много стали уделять внимания огневой и физической подготовке, очень часто проводили кроссы, марш-броски и т. д.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как-то наш взвод пошел на политзанятия на речку «Атлан-озень». Когда проходили мимо садов, я попросил разрешения у командира взвода Такаева сходить в сад за яблоками. Мой дядя Чунахов Магомед работал в совхозе Маарлов. Я пошел к нему и взял много яблок, которые мы ели во время политзанятий. На речке купались, стирали вещи.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нередко мы проводили занятия в горах, на озере «Ахколь», отрабатывали переправу озера на резиновых надувных лодках, штурм горных вершин, переправу через реку. В один из дней, когда мы проводили занятия на озере «Ахколь», один из курсантов упал в воду из лодки вместе с винтовкой. Курсанта вытащили, а вот его винтовку СВТ (самозарядная винтовка) утопили. Эту винтовку мы искали в течение двух дней, ныряя по 3–4 человека одновременно. Уже на исходе вторых суток винтовку нашли, а курсант за халатность угодил на «губу» на трое суток.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В октябре 1941 г. училище наше перевели в город Степанакерт, а в январе 1942 г. я окончил его, получив звание лейтенанта. Меня направили в ЗакВО. Но в дороге я сильно заболел – тифом и пролежал около месяца в Евлахской больнице. После больницы меня направили в запасной полк г. Овчалы – до полного выздоровления. Но и там я оставался не долго – меня направили в распоряжение «Аззаготсено».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я руководил заготовкой сена для фуража для округа недалеко от сел. Сагири Кюрдамир-ского р-на АзССР. Я очень старался, выполняя порученное дело; климат здесь был прекрасный, я быстро поправился и стал проситься на фронт. Видя мое добросовестное отношение к делу, мою просьбу об отправке на фронт удовлетворили.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Через месяц нас погрузили в вагоны и направили на фронт. Мы ехали через Махачкалу без остановки. Недалеко от г. Грозного наш эшелон остановился, прозвучала команда: «Всем выйти из вагонов и построиться». Оттуда меня направили в распоряжение 59 ОСБр, где я был назначен командиром взвода. Наш взвод и еще несколько взводов пошли пешком на станцию Червленую. Когда мы подходили к станции, она была объята огнем, видно, здесь «поработала» немецкая авиация. Это было самое первое, что я увидел о настоящей войне.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однажды был такой случай. Наш взвод направили «прочесывать» лес. В лесах в это время скрывалось немало дезертиров. Они нападали на мирных, безоружных людей, грабили их, убивали, нападали и на одиночных красноармейцев, на маленькие группы бойцов. Я приказал своему взводу идти развернутым строем и очень внимательно смотреть в кусты, на деревья. Шли мы долго по лесу и уже собирались устроить привал, чтоб поесть сухой паек, как вдруг слышу, тихим голосом зовет один из моих бойцов: «Товарищ командир, товарищ командир! Идите сюда, идите сюда!». Я быстро подошел к нему и вижу: стоят несколько моих бойцов около огромного дерева в 4–5 обхватов, держа винтовки наготове, прицелившись в одну точку. Подхожу ближе и не могу понять, в чем дело. «Что случилось, что делаете?» – «Вон-вон, смотрите туда, товарищ командир». Один из бойцов, подойдя к дереву, рукой указал на еле заметную приставную, вырезанную на стволе дерева дверь с корой. Теперь уже и я заметил, что огромная кора прямоугольной формы несколько вошла вовнутрь дерева. Боец мне говорит: «Это дверь». Сомнений уже не было – это, действительно, была дверь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Подойдя поближе и убедившись, что это не ловушка с взрывоопасным предметом, соблюдая все меры предосторожности, осторожно тяну на себя эту «дверь», и вдруг она открывается. Внутри дерево оказалось пустотелое, посередине стоит невысокий стол, на столе коптилка, а под столом два пенька, накрытые шкурой, – подобие стульев. Внутри дерева было относительно светло, откуда-то вовнутрь проникал свет. Я поднял голову вверх и вижу, что дерево внутри пустое и сверху тоже прямое, как труба большого диаметра, сверху вниз спущена лестница на веревке, как бывает на кораблях, типа штормтрапа. Одному из бойцов приказываю подняться наверх, вслед за ним поднялся и я. Подниматься по вертикальному трапу было не просто.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наверху была сооружена очень удобная площадка, где могли спокойно сидеть, лежать, стоять несколько человек, по периметру прочные перила из пенькового каната. Стоит чуть раздвинуть ветви дерева и открывается прекрасная панорама местности, где очень хорошо видны дальние населенные пункты, дороги, их связывающие, речка, – одним словом прекрасный наблюдательный пункт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тем же способом мы спустились вниз. Выйдя из дупла, я приказал бойцам внимательно осмотреть вокруг дерева, кустов. Не найдя ничего подозрительного и закрыв вход в дупло, мы вернулись в часть. Об увиденном я доложил своему комбату. Он приказал утром отправиться туда и устроить засаду вокруг дерева.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Прибыв утром рано на место с шестью красноармейцами, я установил наблюдение за деревом. Но никто не пришел сюда, еще два или три дня мы продолжали наблюдения, но все безрезультатно. Тогда по приказу комбата мы взорвали это дерево.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наша 59 ОСБр. двигалась вверх на север, преследуя отступающие немецкие части. Шли большей частью ночью, днем во время стоянок обучали молодых солдат, прибывших из пополнения. Так дошли до станции Кропоткинской. Дальше двинулись в сторону Крымской. Здесь мы не только увидели настоящий бой, но и участвовали в нем.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Был май 1943 года. Часто шли дожди, земля не успевала просыхать – ноги увязали в раскисшем черноземе, идти было очень трудно, по дороге встречались машины, застрявшие в грязи, а то и брошенные – и наши, и немецкие. Бои были жестокие, даже мне пришлось один раз отводить своих бойцов назад и сдерживать напор врага в окопах. На дне окопов вода, жижа, ноги, словно пудовые гири из-за грязи. Но когда появились наши самолеты и прибыла подмога, мы вклинились в атакующие ряды нашей части и 29–30 мая с нескольких сторон вошли в станицу Крымскую. Я потерял больше половины своего взвода, но станица была освобождена.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Здесь нам дали немного времени для передышки; во время отдыха обучали новому методу ведения боя и новой тактике: как командовать, где должен находиться командир во время боя. По старой тактике во время боя или атаки командир взвода должен был находиться впереди атакующих, увлекая своих бойцов. Но эта тактика все же имела больше отрицательного, чем положительного. Фашисты сразу определяли вожака-командира и уничтожали его первым; часто это делали снайпера. Так поступали не только немцы, но и наши. Поэтому взводы очень часто оставались без своих командиров, а взвод без командира – это замешательство, нерешительность бойцов идти вперед, что часто приводило к срыву боевого задания и неоправданной гибели людей. По новой же тактике командир взвода сам определял, как вести бойцов вперед, где ему находиться в разной фазе боя, – он сам решал, откуда ему удобнее управлять боем…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Впереди у Абдулы Чунахова было еще много боев, потерь, побед и удач. Войну он закончил в городе Праге уже в должности командира роты в звании капитана. Демобилизовался 25 августа 1945 г. из Чехословакии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Живет ветеран в Буйнакске. В день празднования Великой Победы капитан Абдула Абдулаевич Чунахов непременно надевает свой парадный наряд, украшением которого являются орден Отечественной войны II степени, медали «За боевые заслуги», «За оборону Кавказа», «За освобождение Праги», «За победу над Германией» и др.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ранен под Матвеевым курганом<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Абакар Магомедович Мурзабеков родился и жил в г. Буйнакске. В августе 1939 г. в город Буйнакск со всего Союза стала съезжаться молодежь для поступления в военное училище. Абакару часто доводилось встречать в городе курсантов училища. Не то чтобы он мечтал стать офицером, но форма курсантов, их выправка ему нравилась, нравилось и то, что курсанты снискали всеобщую любовь и уважение горожан.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;18 июня 1941 года Абакар пришел в училище, узнал условия приема и какие документы необходимы для поступления. Уже 20 июня он собрал все необходимые документы и, пройдя все процедуры – собеседование, комиссию, стал одним из первых курсантов набора 1941 года. Но новоиспеченному курсанту не пришлось даже прожить и двое суток в училище под мирным небом – 22 июня рано утром началась война, эхо которой дошло уже к 10 часам утра и до родного училища.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Абакар с головой ушел в учебный процесс военного образования. Он понимал, что для победы нашей стране необходимо иметь не только отважных и мужественных бойцов, – нужны и грамотные командиры, способные вести солдат в бой, ответственные за свои тактические приемы и за жизни вверенных ему бойцов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда враг стал рваться на Кавказ, БВПУ было переведено в НКАО. Под новые казармы курсантам выделили помещения в городах Степанакерт и Шуша. Это было в октябре 1941 г., а уже в марте 1942-го Мурзабеков Абакар окончил училище и был выпущен в звании лейтенанта и направлен в состав 395 сп 2 гвсд 3 гвск Западного фронта командиром взвода 7 роты 3 стрелкового батальона.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В должность он вступил 22 марта – через два дня как выехал из Степанакерта. Полк стоял в 2–3 км от города Матвеев Курган Ростовской области. В тот же день молодых лейтенантов принял командир дивизии, поздравивший их с окончанием военного училища. Он вкратце ознакомил новичков с биографией своей дивизии, после чего представил командиров полков. Мурзабеков Абакар и еще несколько лейтенантов ожидали в стороне, пока освободиться их командир полка. Комполка подошел к лейтенантам вместе с командиром 3 гвсб гвардии майором Сокуренко и командиром 7 роты гвардии лейтенантом Шарке. Познакомились. Затем лейтенант Шарке вызвал заместителя командира взвода и познакомил с Абакаром – его новым командиром. Мурзабеков в тот же день познакомился со своими бойцами, и остался очень доволен: все его бойцы были уже обстрелянные, участвовали не в одном бою, были с медалями.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;24-25 марта 1942 г. полк вступил в боевое столкновение с врагом. Эти бои прошли для Мурзабекова как учебно-тренировочные. Враг, видно, неохотно шел на позиции взвода, первый бой оказался успешным, немцы, неся потери, отступили. 26 марта утром рано 3-й батальон передислоцировался на новое место, занял возвышенный участок и стал окапываться. Лейтенант остался доволен действиями своих бойцов, ему не приходилось учить их тому, что делать и как делать, но все равно что-то все-таки подсказал. Подготовил место, откуда будет управлять взводом – как учили в училище, недалеко от себя указал место своему помощнику. Так они ждали нападения врага, а он все не шел.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В ночь с 26 на 27 марта дозорные нашего батальона взяли в плен немецких разведчиков, через которых стало известно, что на нашем участке 29 числа готовится большое наступление. Но наступления дождались утром рано 30 марта. Земля дрожала под ногами, гибли наши, гибли немцы, но наш полк стоял, как говорится, насмерть. Местами бои шли в окопах, переходя в рукопашную, в ход шли приклады, штыки, кулаки. Земля была усеяна трупами, ранеными. На нашем и на соседнем участке враг не прошел.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В этом бою командир взвода был тяжело ранен в поясницу с повреждением позвоночника. Его без сознания вынесли из-под обстрела два санитара. Он лечился в течение четырех месяцев в госпитале № 3178. После госпиталя ему дали отпуск для полного выздоровления и восстановления сил – с июля 1942 по январь 1943 гг. он провел в Буйнакске в кругу своей семьи. Но не успел Абакар вернуться на фронт как рана начала обостряться. Он попадает в госпиталь № 3151, где пролежал с января по июнь 1943 г.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После излечения Мурзабекова Абакара направляют командиром стрелкового взвода Отдельного Дагестанского кавалерийского оперативного эскадрона войск НКВД. Затем он служил командиром взвода 7 роты 384 стрелкового полка 62 стрелковой дивизии ВВ НКВД, а уже с января по май 1946 года – помощником начальника заставы 90 пограничного Карпатского полка войск НКВД. Уволен в запас 30 мая 1946 г.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Боевой путь Абакара Магомедовича Мурзабекова отмечен орденом Отечественной войны, медалями «За оборону Кавказа», «За победу над Германией» и др.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ветеран войны, выпускник БВПУ умер в Буйнакске в первой половине 90-х годов.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Штурмовал Кенигсберг<br></h3><img border=0 src="i_210.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шарапутдин Магомедов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Его боевой путь и подвиги достойны пера военного историка. Думаем, что его история показательна при изучении истории Великой Отечественной войны. Но наша цель хоть вкратце рассказать об этом человеке, о его боевом пути.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Магомедов Шарапутдин Магомедович родился в 1918 году в сел. Нижнее Казанище. Окончив школу в родном селе, Шарапутдин поехал работать в Буйнакск. Сюда переехали и его родители. Здесь Шарапутдин окончил вечерние курсы шоферов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из рассказа фронтовика: «Утром 22 июня 1941 г. вся рабочая молодежь Буйнакска находилась за городом, где проходили соревнования по стрельбе для сдачи нормативов на значок «ГТО» (Готов к труду и обороне СССР) по линии Осоавиахима [62 - Общество содействия обороне, авиации и химическому строительству. Существовало в СССР с 1927 по 1948 гг.]. После обеда, когда начали готовиться к упражнениям по стрельбе на мотоцикле, приехал работник Осоавиахима и сообщил, что началась война.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мы сразу сели на машину и приехали в гараж, а здесь шум, гам – собрались шофера, их родители, одни плачут, другие их успокаивают. Оставив свою машину, я пошел на площадь к горрайкому ВКП(б). На площади тоже очень много народу, говорят, кричат – одним словом, неразбериха. Отсюда прямиком пошел в военкомат, там было еще больше людей, много ребят – знакомых и незнакомых.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вернулся домой, но для себя решил, что утром пойду в Военное училище и поступлю туда. К 8 часам утра я уже стоял у ворот (ныне конец ул. Дахадаева) Буйнакского военно-пехотного училища. Меня впустили на территорию училища, здесь уже было немало ребят, пришедших сдать документы, были и знакомые ребята из Буйнакска – Юсуп Маликов, его двоюродный брат Магомед-Загир Баймурзаев, братья Расул и Ахмед Азнауровы и другие. Документы у меня принял старший лейтенант Иван Луночкин – участник боев на р. Халхин-Гол, награжденный орденом Красного Знамени. (Этот орден ему вручил в 1939 г. в Кремле Председатель Президиума Верховного Совета СССР М.И. Калинин. – Сост.).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сдав документы, мы остались стоять во дворе училища, а после обеда построились, и перед нами выступил сам начальник училища – генерал-майор Сорокин. Его в городе знали почти все, он был очень заметной фигурой в прямом и переносном смысле – высокий, крупного телосложения.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Утром, пройдя медкомиссию, я встретился с генералом Сорокиным, и тот неожиданно спросил: «Ну что, товарищ Магомедов, желаете быть красным командиром?» – «Так точно, я же добровольно пришел, хочу не только командиром, но и генералом». – «Ох! Зачислите его в курсанты», – сказал он и улыбнулся.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После выступления Сорокина нас повели к вещевым складам и раздали обмундирование. Но какое?! Гимнастерки и галифе многим были не по размеру. Нас, переодетых в военную форму, повели строем в летние лагеря в местечко Герей-авлак. Там уже были натянуты большие брезентовые палатки, на полу накиданы соломенные матрацы и подушки. Нас разделили повзводно, поротно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я попал во 2 взвод и меня сразу назначили помощником командира взвода. По общей команде «становись!» я построил свой взвод, к нам подошел молодой лейтенант и представился: «Командир 2 взвода лейтенант Яковлев, наш взвод входит в 1 роту». Так началась наша курсантская служба.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Учеба чередовалась с практикой; занятия шли с утра до вечера – весь световой день. В городе ночью не включали свет. Во взводе со мной был и Абакар Алиев, а командиром роты был капитан Филиппов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Филиппов был очень требовательным командиром: почти через день устраивал кроссы под палящим солнцем со всей амуницией, шанцевым инструментом, шинелью в скатку. Когда бегали, особенно по лесистым местам, по кустарникам, часто развязывались на ногах обмотки. Строевые занятия со штыковым боем… – все это изнуряло нас, но мы знали, что это необходимо для нас, для фронта. Филиппов часто говорил: «Легко в учении – много крови в бою, а Суворов говорил: “Трудно в учении – легко в бою”, так давайте же больше пота в учении, чем крови в бою!»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В город стали прибывать военные эвакогоспитали, поступало очень много раненых. Мы старались заниматься добросовестно, чтобы быстрее освоить военную науку и отправиться на фронт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В октябре 1941 г. БВПУ было переведено в НКАО. Училище провожал весь город, в том числе и руководство города. Курсанты четким строем шли к вокзалу, проводить их пришли родные и близкие. Нас разместили в городах Степанакерт и Шуша Азербайджана, где, не теряя ни дня, мы начали занятия.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я учился с большим желанием, читал много книг, не пропускал ни одну газету “Красная Звезда”, особенно, что касается военных вестей – сообщений “Совинформбюро”.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В феврале 1942 г. я окончил училище по 1 разряду, получил звание лейтенанта. Но меня не торопились отправлять на фронт – меня, как отличника учебы, оставили в училище еще на 4 месяца учиться на командира роты. После этих курсов нас троих направили в Бакинское пехотное училище в качестве преподавателей и одновременно командиров взводов. Я стал командиром 3 взвода 3 роты.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мы ежедневно писали рапорта на имя начальника Бак. ВУ с просьбой отправить нас на фронт. Я очень боялся, что закончится война, а я так и не успею повоевать, не смогу себя проявить. Хотел подвига! Я был уверен, что вернусь героем, и уверенность эта у меня и у других командиров была непоколебимой. В конце концов, меня направили в Грузию, в г. Гори – в резерв офицерского состава Северо-Кавказского фронта. Здесь я пробыл две недели и успел подать 2–3 рапорта об отправке на фронт. И нам улыбнулась удача: с фронта прибыли «покупатели» за командирами, и меня в числе первых зачислили в состав отправляющихся на фронт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нас увезли в г. Сумгаит, там формировалась новая Азербайджанская 126 стрелковая дивизия. Здесь меня назначили командиром стрелковой роты.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вначале я был лейтенантом, войну начал старшим лейтенантом, а закончил капитаном…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Магомедов Шарапутдин Магомедович прошел с боями Кавказ, Крым, Украину, Белоруссию, Прибалтику, дошел до предместий Берлина. В Крыму штурмовал Сапун-гору, где ему пришлось особенно трудно. Вначале 126 стрелковая дивизия попала в 18 Армию, которой командовал генерал-полковник Леселидзе, освобождал Новороссийск… потом была Восточная Пруссия.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из рассказа фронтовика о боях за Кенигсберг: «3 апреля 1944 г. в четыре часа утра войска 3 БФ маршала А. Василевского начали небывалой мощности артобстрел немецких войск, обороняющих город-крепость Кенигсберг, который длился 8–9 часов. Наша авиация волна за волной накатывала на немецкие позиции, забрасывая их тысячами бомб. К 9 или 10 часам начался штурм немецких укреплений, да такой мощный – мне не доводилось до сих пор сталкиваться с таким, это было похлеще того, что я видел при штурме Сапун-горы в Севастополе.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наши войска с большими трудностями и потерями, уничтожая врага, шли вперед, занимая дом за домом. В этих боях я в звании капитана был заместителем командира штурмового батальона. В критические моменты боя я поднимался в атаку, вдохновляя своих бойцов. Немцы мужественно и яростно сражались за свой город, не давая нам передышки. Мы забыли о еде, не заметили, как начало темнеть и, не покидая занятых позиций, в боевых условиях кое-как принимали пищу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В термосах, в них нам приносили еду, ее еще оставалось много, так как погибших было много и с нашей стороны. До сих пор не могу забыть, как уже в темное время, когда мы ужинали, подполз к нам наш раненый боец весь в крови – на нем не было живого места, а он умудрился доползти до своих – и, улыбаясь, говорит: «Товарищ капитан, дайте мне тоже, я тоже голодный…» Наш врач осмотрел его, сказал, что рана ниже бедра и в районе локтя, а живот цел, можно есть. Он не стонал, не жаловался на боли, мы покормили его и отправили в санчасть.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;14 апреля, чуть забрезжил рассвет, наша артиллерия начала новую канонаду, после чего мы ринулись в атаку и вошли в пригород Кенигсберга и дошли с боями, местами вступая в рукопашную, до вокзала города и остановились у какого-то канала. Уже день шел к закату, и мы по приказу командира полка начали укрепляться на своих местах. В сумерках я пошел расставлять на ночь боевое охранение и, когда возвращался, меня обстреляли два власовца, но я слышал их голоса, голоса были не русские, прислушавшись, я понял, что один из них узбек, другой азербайджанец. Я вытащил пистолет и крикнул что-то на кумыкском языке, они стали убегать, но мне удалось убить узбека, а азербайджанца поймали подоспевшие на крик мои бойцы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В другой день тоже возвращался, расставив боевое охранение, не помню, где это было, но смотрю: передо мной дверь в подвальное помещение. Осторожно подхожу и открываю дверь, а там внутри очень много немцев, кто лежит, кто сидит, кто стоит, были и перевязанные с ранами. Тихо вхожу, они меня не замечают и о чем-то говорят по-немецки, сделав еще шаг вовнутрь и вытащив из-под бушлата гранату, кричу громко: «Хенде хох, хенде хох, шнель!». Немецкие слова типа «хенде хох» – руки вверх, «шнель» – быстро, «Гитлер капут» знали все советские бойцы, даже те, кто и русского языка не знал, – нас этому учили. После этих немецких слов кричу: «Рота! Окружай!». В этот момент, не понял, откуда они взялись, вошли мои 4 бойца: двое телохранителей и еще двое из наших бойцов. Они встали у входных дверей в подвал, а немцы и впрямь подумали, что их окружила рота советских солдат или сами решили сдаться, не знаю, но, не оказывая никакого сопротивления, они сдались. Тогда я послал одного из телохранителей за взводом охраны, которые пришли и собрали все сданное оружие в одну кучу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Немцев было очень много. Разоружив их, через немца, который очень хорошо говорил по-русски, мы предложили им всем сдаться и уговорить остальных сделать то же самое. Они согласились, тогда я отправил 5–6 немцев к другим, засевшим в подвалах соседних домов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мы им сказали, что если сдадутся, останутся живы, и вернутся после войны домой, а если нет – будут уничтожены. С этими требованиями мы их отправили. На утро после нашей дипломатии или агитации немцы на участке боевых действий нашего батальона, полка стали сдаваться большими группами, в том числе и старшие офицеры. Хочу отметить: в этот день мой батальон не потерял почти ни одного бойца, даже не помню, были ли раненые. Куча сложенного стрелкового оружия врага росла с каждой минутой все выше и выше – это была уже гора. Немцы сдали и очень много красивых белых лошадей, мы их сдали в хозяйственную часть, обозникам.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Очень интересно штурмовали здания, этажи. Конечно, это сейчас кажется «интересным», на самом деле на войне не бывает интересных случаев, бывает проявление военной хитрости, находчивости, смекалки. Случаются, хоть и редко, трусость, подлость, предательство. Так вот, когда мы с боями брали дома, здания, где на верхних этажах засели фашисты, мы находили среди хлама что-нибудь легко воспламеняющееся и хорошо горящее, поджигали их, а они хорошо дымили, и подбрасывали еще пару гранат. Немцы, услышав грохот и увидев застилающий все дым, думали, что мы поджигаем дом огнеметом или взрываем его, и часто сдавались в плен без боя.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После взятия Кенигсберга мы двинулись в сторону Косы. В боях за Косу я попал в артиллерийскую засаду, после выстрела противопехотной пушки я сумел уклониться, но осколок все же достал меня и ранил. Это была уже последняя рана на этой проклятой войне. Осколок угодил мне под лопатку, я почувствовал сильный удар, а потом что-то теплое потекло вниз. Но я не мог бросить свое место и уйти и продолжал командовать своими бойцами до конца дня, превозмогая страшную боль в плече. Когда к концу дня мы полностью заняли Косу, я сам пошел в санчасть, оставив за себя своего заместителя – я уже к этому времени был командиром батальона. В санчасти из раны извлекли засевший осколок. Пролежав здесь 10 дней, я выписался и вернулся в свой батальон. Мы пошли в сторону Данцига и с боями дошли до Берлина…”<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За свой ратный труд, за свой подвиг командир батальона капитан Магомедов Шарапутдин Магомедович был награжден орденами Красного Знамени, двумя – Красной Звезды, Александра Невского, Отечественной войны I степени, медалями «За отвагу», «За взятие Кенигсберга», «За оборону Кавказа», «За победу над Германией» и др. Он получил также более десяти благодарностей от ВГК тов. И.Сталина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Долгие годы Шарапутдин Магомедович работал шофером горкома партии и был активным членом совета музея Боевой славы города.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер капитан Ш. Магомедов в г. Буйнакске в 90-е годы.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Майор Ибрагимов<br></h3><img border=0 src="i_211.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гаджияв Ибрагимов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Это добрейший и удивительной души человек. Во время нашей встречи с ним в 1981 году он мало говорил о себе – все больше о своих друзьях. Но по нашей просьбе обещал прислать письмо, как он говорил, с некоторыми эпизодами из его биографии. Обещание свое фронтовик выполнил…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Узнав, что наш поисковый клуб носит имя Героя Советского Союза Юсупа Акаева, Гаджияв Ибрагимович, прежде всего, написал о своем знакомстве с этим прославленным морским летчиком. О том, что после войны они какое-то время работали в Буйнакске в Дагпотребсоюзе, были очень близко знакомы. В 1949 году по пути в санаторий Ю.Акаев скончался. По поручению республиканских и городских руководителей Гаджияв Ибрагимов поехал за телом Героя, ему же было поручено возглавить комиссию по похоронам.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из письма стало также известно, что когда началась Великая Отечественная война, Г.Ибрагимов немедленно отправился в военкомат г. Буйнакска, откуда его в тот же день направили на учебу в Буйнакское военно-пехотное училище. Здесь он встретил многих близко знакомых из Буйнакска: бывшего участника финской войны Магомед-Загира Баймурзаева, работавшего до этого дня заведующим госбанком; Абакара Алиева, учителя педучилища; Ахмеда и Расула Азнауровых, здесь были и уже ставший командиром (офицером) лейтенант Миша Кичкин и многие другие.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С первых дней их направили на учебный полигон училища в Герей-авлак, где они быстро, под руководством командиров установили большие армейские палатки и остались там жить, учиться азам военной науки. Каждый день подъем в 6 утра, завтрак, а потом беспрерывные занятия, не считая перерыва для приема пищи, для стирки обмундирования на речке Шура-озень, бани и чистки оружия. Часто устраивались кроссы в сторону Ишкарты, Чиркея, через леса в Манасаул. Однажды даже совершил восхождение на гору Исмаил-Тау.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В октябре вместе со всеми курсантами училища Гаджияв переехал в г. Степанакерт НКАО, а в январе 1942 г. окончил его по 1 разряду, т. е. со званием лейтенанта.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Большинство январских выпускников 1942 г. направили в Закавказский и Северокавказский военные округа. Ибрагимов Г.И. и его однокурсник из Хунзаха Магомед Байсунгурович Качалов (закончит войну с тремя орденами Красного Знамени и будет преподавать в одном из московских военных училищ. – Сост.) были направлены в Закавказский военный округ, а оттуда – в Махачкалу, где формировалась новая 91 стрелковая дивизия, над которой Дагестан сразу взял шефство.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Командиром формировавшейся дивизии был их знакомый – начальник БВПУ генерал-майор П.В. Сорокин. Ибрагимов и Качалов попали в 503 сп, который формировался в г. Махачкале. К началу весны формирование дивизии было закончено. 20 апреля 1942 г. на махачкалинскую площадь им. Ленина со своими батальонами прибыла 91 стрелковая дивизия. Площадь была переполнена не только бойцами и командирами, здесь было много родных и близких дагестанцев, уходящих на фронт в составе этой дивизии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Среди командиров взводов было много выпускников БВПУ, здесь были также выпускники Орджоникидзевского и Азербайджанского училищ. Перед отправляющейся на фронт дивизией выступили известные люди и руководители республики, в том числе Председатель Президиума Верховного Совета ДАССР Тахтаров Адильгерей, от имени Правительства Дагестана вручивший дивизии шефское Красное знамя с напутствием, чтоб дивизия достойно пронесла знамя до логова врага, до Берлина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;91 сд попала в состав 51 Армии. В составе этой прославленной дивизии Гаджияв Ибрагимов прошел с боями пол-Европы: от Кавказа до Прибалтики, начиная от Сальских степей, через калмыцкие степи и Донбасс, на подступах к Сталинграду, Мелитополь и Крым. Он очень тепло отзывался обо всех своих командирах, отдавая должное их таланту и мужеству. Это первый командир дивизии, бывший начальник БВПУ генерал-майор Петр Васильевич Сорокин, второй командир дивизии полковник Ефрем Федосеевич Макарчук, третий командир – генерал-майор Николай Васильевич Калинин, заменивший его полковник Илья Михайлович Пашков, командир 503 сп майор И.Д. Дурнев, подполковник С.З. Закиров и другие.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В годы войны лейтенант Гаджияв Ибрагимов сражался храбро, никогда не прятался за спинами своих бойцов и смело вел их в бой, сам являясь им примером.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В декабре 1945 г. ветеран Великой Отечественной войны Гаджияв Ибрагимович Ибрагимов демобилизовался из 91 Мелитопольской Краснознаменной подшефной Дагестану стрелковой дивизии в звании майора. Родина достойно оценила мужество Г.И. Ибрагимова: он дослужился до майора, награжден орденом Красной Звезды – за Донбасс, орденом Отечественной войны II степени – за Крым, медалью «За боевые заслуги» – за бои в Сальских степях; медалями «За оборону Кавказа», «За оборону Сталинграда», «За победу над Германией» и др.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После войны Г.И. Ибрагимов работал директором Буйнакской межрайбазы «Дагпотребсоюз». Умер в Махачкале, похоронен в Буйнакске.<br>
&nbsp;//--&nbsp;* * *&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;У Гаджиява Ибрагимова был брат Шамхал Ибрагимов, который ушел в армию в 1939 г. в 19-летнем возрасте. Он служил в Ленинграде и в 1941 году должен был демобилизоваться, но по понятной причине этого не произошло – началась война.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он стал разведчиком, и все время находился в составе частей, которые сражались за Ленинград, на окраинах Ленинграда. В 1943 г. родители получили извещение о том, что сержант Шамхал Ибрагимович Ибрагимов 1 августа 1943 г. пропал без вести. Предположительно это произошло или в блокадном Ленинграде или вокруг него…<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Капитан Мамма Абдулов<br></h3><img border=0 src="i_212.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мамма Абдулов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мамма Абдулов родился в Нижнем Дженгутае в сентябре 1922 г. Его родители, оставив колхоз, переехали в город Буйнакск, стали горожанами и поступили на работу на консервный завод. Подростком Мамма часто бывал на заводе с родителями. Когда он подрос, администрация завода направила его в Буйнакское ФЗО (фабрично-заводское обучение) Дагкон-сервтреста. По окончании ФЗО он стал работать приемщиком-контролером сырьевой площадки. Работал, получал деньги, помогал родителям до июня 1941 г.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Утром 22 июня, придя на работу, он еще ничего не знал о войне. В одиннадцатом часу Мамма принимал очередную партию ароб с помидорами. Пришел начальник цеха и сказал: «Товарищи, сейчас по радио сообщили, что будет очень важное правительственное сообщение, будет выступать Молотов [63 - Молотов Вячеслав Михайлович в 1939-49 гг. был министром иностранных дел СССР.], не отключайте радио – кажется, началась война». Так Мамма узнал, что фашистская Германия, нарушив пакт о ненападении, вероломно напала на нашу страну.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На следующий день войны он и еще несколько рабочих БКЗ пошли в военкомат и записались на фронт. Но их отправили не на фронт, а в Буйнакское военно-пехотное училище, учиться на командиров Красной Армии. Он хорошо запомнил слова начальника училища генерал-майора П.В. Сорокина, произнесенные в первый день построения на плацу: «Враг напал на нашу Родину, но он будет уничтожен очень быстро. Немцы еще в первую мировую войну напали на Россию и проиграли, проиграют и сейчас. Вы здесь научитесь побеждать врага…».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В феврале 1942 г. в Степанакерте Абдулов окончил училище, на митинге по случаю очередного выпуска начальник училища полковник Пискунов [64 - С октября 1941 года начальником БВПУ стал полковник Пискунов, участник финской войны, кавалер ордена Красного Знамени. На финской войне он обморозил пальцы рук, по этой причине его не брали на фронт.] сказал: «Вы должны так командовать своими подчиненными, так вести в бой, чтоб они поверили, что вы настоящий и грамотный командир…». Мамма Абдулов сделал на войне все, чтоб оправдать то доверие, которое оказало им командование училища.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В звании младшего лейтенанта М.Абдулов был направлен, как и большинство выпускников, на ЮЗФ, в 6 Армию, а оттуда – в распоряжение 174 сд, которая вела боевые действия в районе Среднего Дона. Здесь командир дивизии сам принял у себя в КП новое пополнение лейтенантов и, узнав, что они выпускники Буйнакского военно-пехотного училища, сказал: «Слышал о вашем училище. Идите в штаб, там вам скажут, где расположена строевая часть, там уже готовы на вас заявки». Мамму Абдулова назначили командиром стрелкового взвода 628 сп 174 сд.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ему пришлось участвовать со своим взводом во всех боях, где участвовал их полк, оказывая отчаянное сопротивление немецко-фашистским войскам. Двадцатилетний младший лейтенант во всех фазах вражеской атаки держался достойно. Его бойцы, среди которых были и бойцы по возрасту старше, и уже воевавшие не один месяц, поверили ему – своей отвагой он заслужил их доверие и уважение.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Взвод терял своих бойцов, вместо погибших приходило пополнение. Росли мастерство и опыт командира взвода, и командование не могло не заметить, как совершенствуется молодой командир. Присвоив звание лейтенанта, командование назначает Абдулова на должность заместителя командира стрелковой роты 224 мб 65 тбр Калининского фронта.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В октябре 1942 г. в одном из труднейших боев, выпавших его роте, он был ранен и помещен в ЭГ № 2927 Калининского фронта. С ноября 1942 г. по январь 1943 г. лечился в госпитале. Но хоть и был на больничной койке, он был в курсе всех фронтовых новостей: слушал радио, читал газеты. После излечения его направили в МВО слушателем курсов усовершенствования офицерского состава Калининского фронта. По окончании курсов его назначают помощником начальника штаба по специальной связи в 215 сп 179 сд 43 Армии 1 ПрибФ. И здесь Мамма Абдулов продемонстрировал недюжинный талант в организации бесперебойной связи и умении работать с подчиненными.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В марте 1944 г. Мамма – уже старший адъютант командира стрелкового батальона 801 сп 235 сд 43А 1 ПрибФ. В очередном бою он был ранен и отправлен на лечение в ЭГ № 3086 в г. Новохоперск Воронежской области. Лечился с октября по декабрь 1944 г., после выписки из госпиталя был направлен офицером по сопровождению транспорта в караульную команду № 322 Московского ВО, где работал до конца февраля 1945 г. В 1945 г. демобилизован по болезни в звании капитана.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За боевые заслуги Мамма Абдулов был отмечен орденом Отечественной войны II степени, медалями «За отвагу», «За победу над Германией»; «За оборону Кавказа» и др.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На фронте был ранен пять раз, ранения не однажды тревожили его в мирное время. Ветеран умер в 1986 году. Похоронен в Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Начальник физподготовки полка<br></h3><img border=0 src="i_213.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Абдулгамид Абдуллаев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Абдуллаев Абдулгамид родился в 1913 г. в Буйнакске. В армию был призван в 19 лет – в 1932 г. Его направили учиться в Краснодарскую горскую национальную кавалерийскую школу, но через год из-за тяжелой болезни, не окончив ее, он вернулся в Буйнакск.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он был хорошим спортсменом, особенно увлекался спортивной гимнастикой. В 1938 г. окончил курсы тренеров в г. Махачкале. С 1935 по 1941 гг. был председателем комитета физкультуры г. Буйнакска.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Началась война. Уже 27 июня многие буйнакцы получили повестки о призыве на военную службу, в их числе был и Абдуллаев. Его направляют курсантом в БВПУ.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Курсантские будни с началом Великой Отечественной войны были максимально приближены к суровым законам войны. Здесь не было места расслаблению и лени. Да он и не собирался расслабляться – бывший кавалерист, он достаточно хорошо знал военную службу. Спортивно развитый, он легко переносил все учебные тренировки, кроссы. Абдулгамид был очень требователен к себе, хотел основательно подготовиться к предстоящим боям на войне.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Училище он окончил в Степанакерте в звании лейтенанта. Его направили в распоряжение ЮЗФ в Сталинградскую область, в 58 стрелковую дивизию, которая в то время вела тяжелые бои на Ростовском направлении; его сразу назначили командиром роты автоматчиков. Только здесь он впервые держал в руках автомат ППШ, о котором много говорили в училище. Его рота входила в состав 853 стрелкового полка. Полк принимал активное участие в боевых действиях между Доном и Волгой, сдерживая напор и лавину врага стремившегося к Волге, к Сталинграду.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В одном из тяжелых оборонительных боев рота Абдулгамида Абдуллаева понесла большие потери: из 120 человек в строю осталось менее 30-ти, более 30 бойцов были убиты, 3–4 человека пропали без вести, остальные получили ранения разной степени, в том числе и сам командир роты. Абдуллаева отправили в госпиталь № 1416 Татищевского района Саратовской области. Лечиться пришлось долго. После госпиталя его направили в 358 запасной стрелковый полк 19 запасной стрелковой бригады. В Татищеве его назначили начальником физподготовки полка.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;20 февраля 1944 г. его отпустили в отпуск домой, после отпуска направили в ЗакВО, где проходил врачебную комиссию. Заключение врача было суровое: «Ограниченно годный» II степени.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Абдулгамида Абдуллаева направили в распоряжение Дагвоенкомата, а оттуда начальником 2 части Цумадинского РВК. Он работал также в Гунибском, Гергебильском и Буйнакском военкоматах – до самого 1946 г., пока не демобилизовался по состоянию здоровья.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Абдулгамид Исламович Абдуллаев был награжден орденом Отечественной войны II степени, медалями «За отвагу», «За оборону Кавказа», «За победу над Германией» и др.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер ветеран в Буйнакске в конце 80-х годов.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Воевал месяц<br></h3><img border=0 src="i_214.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мустафа Дагиров<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дагиров Мустафа Камилович родился в 1914 г. в селении Нижнее Казанище. После окончания сельской школы работал в колхозе родного села. Но юношу тянуло в армию, он хотел служить, как и многие дагестанцы, в кавалерийских частях. И когда ему пришла повестка, он попросил в Буйнакском военкомате, чтоб его направили в кавалерийские части. Просьбу призывника удовлетворили.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;15 февраля 1936 г. Мустафу Дагирова направили в кавалерийский полк СКВО в город Орджоникидзе. Он и до армии был прекрасным наездником, умел ухаживать за лошадьми, скакать, гарцевать, – все делал прекрасно, но когда прибыл в кавалерийский полк, понял, как ничтожны его знания о лошадях и прочее.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Учили с саблей в руках держаться на лошади – сидеть, стоять, на скаку колоть, рубить, стрелять, и Мустафа неплохо справлялся с этими задачами. Часто на полковых учениях получал похвалу от своих командиров. Служба ему нравилась – она проходила хорошо и интересно; здесь было много дагестанцев. Незаметно прошли эти два года службы. 11 февраля 1938 г. Дагиров был демобилизован.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но началась Великая Отечественная война, призвавшая сотни, тысячи горцев в армию; многих направили в военные училища. В Буйнакское военно-пехотное училище направили и бывшего кавалериста Дагирова Мустафу. Учебу в училище он начал 26 июня 1941 г., а окончил 7 февраля 1942 г. в Степанакерте в звании младшего лейтенанта. С ним было много ребят и из Нижнего Казанища, училище они окончили почти все вместе, но дальше их дороги разошлись – они попали в разные военные округа, на разные фронты.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дагиров Мустафа попал командиром взвода 53 стрелкового полка 81 стрелковой дивизии 38 Армии ЮЗФ. К этому времени дивизия вела тяжелые бои в холодных зимних условиях. Наши части с трудом сдерживали наступление немецких частей и по возможности старались дать бой врагу, чтобы нанести врагу урон. Но не хватало оружия, боеприпасов, поэтому в тяжелых изнуряющих боях мы несли большие потери, приходилось отступать.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В одном из таких боев, 12 марта 1942 г., буквально через месяц своего командования взводом Мустафа получил тяжелое ранение. Тяжелораненый командир, истекая кровью, пролежал на холодной земле, в грязи несколько часов. Когда бой стих, санитары вынесли всех раненых с поля боя. Дагирова направили в ЭГ № 1661 г. Петровка, Саратовской области. Здесь он лечился до 3 мая. Но рана оказалась очень тяжелой, и он остался инвалидом. В мае 1942 г. его комиссовали как негодного для военной службы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мустафа Камилович вернулся в родное село. Его недолгий боевой путь был отмечен медалями «За отвагу», «За оборону Кавказа» и другими послевоенными наградами. Умер и похоронен ветеран в родном селении – Нижнем Казанище.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Душой и мыслями я там…»<br></h3><img border=0 src="i_215.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Паша Айдемиров<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Айдемиров Паша Нурутдинович родился в сел. Нижнее Казанище, окончил сельскую школу. В конце июня 1941 г. молодого казанищенца призвали в армию и направили учиться в Буйнакское военно-пехотное училище.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из рассказа фронтовика: «В феврале 1942 г. после окончания училища в Степанакерте меня направили в распоряжение Сталинградского военного округа. А в июле 1942 г. я наконец-то попал в действующую часть командиром взвода, наша 422 дивизия входила в состав 64 армии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Первым боевым заданием моего взвода было – достать «языка». Для этого необходимо было добраться до маленькой деревни Фроловки. Но между нами и Фроловкой было озеро шириной около двух километров. На плавсредствах, без шума группа переплыли озеро. Я с тремя бойцами остался в заслоне, а остальные отправились за «языком».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не прошло и часа, как группа неожиданно и без единого шороха появилась у берега. «Улов» оказался очень удачным: взяли трёх «языков». Однако не успели мы распределить их «по лодкам», как началась стрельба. Я приказал всем срочно отплыть от берега, а сам с двумя бойцами стал прикрывать отход группы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;К своим прибыли под утро. Нас ждали, поздравили с успешно выполненной операцией. Всех разведчиков наградили медалью «За отвагу». Это была моя первая награда.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В ноябре наш взвод совместно с другими частями вел тяжёлые кровопролитные бои за небольшие населённые пункты. Несколько раз отходили назад. Но 20 ноября под утро мы всё-таки окончательно, безвозвратно отбросили врага на 10–11 километров. Это был большой успех полка.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Для меня эта война закончилась 12-го декабря ранением в правую руку и в правую ногу. В апреле 1943 г. я вернулся домой. Но душой и мыслями был там, где остался мой взвод, мои друзья – под Сталинградом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После демобилизации Паша Нурутдинович учился, получил специальность бухгалтера. Работал старшим экономистом в нижнеказанищенском совхозе. Вырастил прекрасных сыновей. Один – майор милиции, другой исполнял интернациональный долг в рядах Советской армии в Афганистане, ныне работает в ФСБ.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ветеран войны Паша Нурутдинович – активный участник всех районных и городских мероприятий.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В боях за Кавказ<br></h3><img border=0 src="i_216.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Магомед Гасанов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гасанов Магомед Гасанович 15 марта 1912 года в Нижнем Казанище. Ходил в школу, помогал по хозяйству своим родителям. Был добрым и отзывчивым сыном, надежным товарищем.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;К началу войны был женат, имел детей. Когда враг напал на СССР, ничто не могло удержать его от решения идти на фронт защищать Родину. На её защиту встали десятки казанищенцев, в их рядах был и Гасанов Магомед.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда его призвали, он попрощался с семьёй, родителями. Но его не отправили на фронт, из призыва отобрали около десяти человек, в том числе и несколько казанищенцев, и отправили в Буйнакское военно-пехотное училище. Учёба была очень напряжённая, ускоренная, 10-12-часовые занятия. Не всякому под силу была такая нагрузка, были случаи, когда за низкие показатели в учебе курсантов отчисляли из училища и отправляли на фронт рядовыми или сержантами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гасанов Магомед окончил училище в феврале 1942 г. в Шуше, недалеко от Степанакерта, и получил звание младшего лейтенанта и одновременно направление в распоряжение Южного фронта.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Здесь Гасанова М. назначают заместителем командира роты по стрелковой части 389 сп 176 сд. На этой должности он зарекомендовал себя с хорошей стороны, как способный, инициативный офицер. Участвуя в боевых действиях, своим примером он вдохновлял бойцов и помогал достойно встретить наступающие части противника и дать настоящий бой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В августе 1942 г. его, уже лейтенанта, переводят заместителем командира пулемётной роты 545 сп 389 сд, где командиром дивизии был отважный полковник Л.А. Колобов; дивизия входила в состав Закавказского фронта и вела тяжёлые бои по обороне Кавказа. В дивизии было много кавказцев, и им приходилось быть всегда впереди и показывать себя с самой лучшей стороны – ведь на них смотрели другие бойцы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лейтенант Гасанов М. был в рядах наступающих бойцов роты, он увлекал за собой бойцов, которым горы казались чем-то недоступным, он учил их не страшиться гор. Но преимущество врага в живой силе и в вооружении на Кавказском фронте мы не могли покрыть ничем. Отбиваясь, теряя бойцов, мы вынуждены были уступить занятые позиции.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В тот день, когда Гасанова перевели в 389сд, ему пришлось участвовать в бою на рубеже реки Терек. Враг упорно шёл вперёд, рвался на простор, чтобы продолжить свое шествие на Грозный, в Дагестан и дальше в сторону Баку. Но наше командование собрало всё, что было в его распоряжении, в единый кулак и дало настоящий отпор врагу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Накануне боя перед бойцами и командирами был зачитан знаменитый сталинский приказ № 227, где категорически говорилось о пагубности дальнейшего отступления, приказ требовал – «Ни шагу назад!» Это тоже возымело своё действие, хотя преимущество врага в людях и технике продолжало оставаться довольно ощутимым. Немцы сосредоточили на берегу Терека сильную ударную группу в составе 52 армейского (370 и 11 пехотные дивизии) и 40 танкового (3, 13 танковые дивизии) корпусов, которые обеспечивали значительное превосходство в силах и средствах. В частности, по артиллерии немцы превосходил советские войска более чем в 6 раз, по танкам – более чем в 4 раза.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Выйдя на северный берег Терека, противник попытался с ходу форсировать реку и ещё 30 августа захватил небольшой плацдарм южнее Ищерской, но контратакой частей 389 сд и 417 сд плацдарм противника был ликвидирован. Последующие попытки врага форсировать реку в этом районе не имели успеха [65 - Краснознаменный Закавказский. – М.: Изд-во МО СССР, 1969. – С. 205–206.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В этих боях исключительное мужество и отвагу продемонстрировали и бойцы пулемётной роты, где замкомандира роты был казанищенец, выпускник БВПУ лейтенант Гасанов Магомед. В таких тяжёлых боях он участвовал ещё не один раз, он прекрасно сознавал, что на берегах Терека, Моздокском, Армавирском направлениях он защищает и родной Дагестан.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После нового 1943 г. в первых числах января его назначают командиром пулемётной роты, но в одном из ожесточённых боёв за город Армавир лейтенант Гасанов Магомед был тяжело ранен. Рана оказалась настолько тяжёлой, что вывела его из строя окончательно. Это было 30 января 1943 г.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Магомеда направили в ЭГ № 3187, расположенный в Махачкале. Здесь он пролежал до конца июня 1943 г. и вышел инвалидом Великой Отечественной войны и непригодным для дальнейшей службы в рядах Красной Армии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Демобилизовали его в сентябре 1943 г. В Нижнее Казанище он вернулся инвалидом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После войны он получил свои заслуженные награды: медали «За отвагу», «За оборону Кавказа», «За победу над Германией».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер ветеран в родном селе.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Защищал Сталинград<br></h3><img border=0 src="i_217.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Магомед Гаджиев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гаджиев Магомед Гаджиевич родился в 1911 г. в сел. Гоцатль Хунзахского района. В армию его призвали 24 июля 1941 г. и направили в Буйнакское военно-пехотное училище, которое он, как и все поступившие в БВПУ после июня 1941 г., окончил уже в Степанакерте.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;7 января 1942 г. в звании лейтенанта он покидает стены училища и направляется в распоряжение Юго-Западного фронта, командиром взвода 7 роты 3 батальона 989 сп 226 сд. В составе этой дивизии, которой командовал генерал-майор Н.С. Никитченко, Магомед сражался в донских степях, сдерживая упорно наступающие немецко-румынские войска. Наши войска несли тяжелые потери, но и для врага путь к Сталинграду обернулся одним из тяжелейших боев, катастрофическим.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В одном из боев командир взвода Магомед Гаджиев был ранен в голову и левое предплечье. Его направили в эвакогоспиталь города Камышино Сталинградской области. Крепкий организм горца и «колдовство» врачей быстро вернули его в ряды защитников города Сталинграда – на речке Царица.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он вернулся в свою 226 сд уже на должность командира роты. Гаджиеву Магомеду не долго смог командовать своими автоматчиками. Каждый день в приволжских степях велись ожесточенные, тяжелые, кровопролитные бои, гибли тысячи и тысячи бойцов. Старший лейтенант М. Гаджиев 15 мая принял роту, а уже 1 июня во время обороны, где немцы шли за броней танков, его ранило в левую ногу с раздроблением костей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рана оказалась настолько тяжелой, что его отправили на лечение в глубокий тыл в г. Фергану Узбекской ССР. Здесь он лечился до конца ноября 1942 г., но после излечения военно-врачебная комиссия вынесла свой приговор: «не годен для военной службы, подлежит увольнению как инвалид III группы».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За бои за Сталинград награжден орденом Красной Звезды, медалями «За оборону Кавказа», «За оборону Сталинграда», «За победу над Германией» и др.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Долгие годы выпускник Буйнакского военно-пехотного училища жил в г. Буйнакске. Магомед Гаджиевич Гаджиев работал помощником прокурора, прокурором в Дагестане, в том числе и в Буйнакске. Тяжелые фронтовые раны часто беспокоили ветерана. Он скончался в Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Награда за Коротояк<br></h3><img border=0 src="i_218.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Магомед Ибрагимов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наша память не зарастет подобно военным ранам земли. Жить на земле еще не одному поколению людей, и жизнь их должна быть спокойной и созидательной. Поэтому нужна нам крепкая память. Даже самые небольшие военные эпизоды должны оставаться навечно в сердцах людей, ради которых, проливая кровь и пот, победили наши отцы и деды фашизм.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;… Лейтенант Магомед Ибрагимов закончил Буйнакское военно-пехотное училище в феврале 1942 года.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из рассказа фронтовика: «Командир нашего 628 полка вызвал меня и начал расспрашивать о настроении и боевом духе моих бойцов. Но я сразу понял намек своего командира и четко доложил: “Настроение бойцов и их командиров прекрасное, товарищ комполка! Рота готовится к ужину”.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Командир полка сообщил, что нашей роте поручено освобождение села Коротояк. Он рассказал всю известную информацию об этом селе и протянул мне оперативную карту, где были нанесены основные огневые точки противника. После ужина вызвав командиров взводов и своего заместителя по политчасти младшего лейтенанта Михаила Киселева, я сообщил им о предстоящей операции; попросил их подготовить свои взводы к переправе на правый берег Дона и проверить их боевое снаряжение, а также получить дополнительно по четыре гранаты «лимонки» и диски ППШ. На все это давался час подготовки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В это время над Доном опустился низкий туман – лучшей погоды не пожелаешь. В часов 11 вечера я выстроил роту, зачитал приказ командира полка об освобождении села Коротояк. Проверил лично вооружение бойцов – винтовки, штыки, автоматы, шанцевый инструмент и т. д. Попросил выйти из строя тех, кто не умеет плавать. Строй не шелохнулся, тогда я предупредил, что будем переправляться вплавь, а плавсредств нет.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но предусмотрительные командиры взводов, оказывается, заблаговременно нашли своим бойцам «плавсредства»: кто доски, кто бревна, были даже две камеры.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Перед каждым взводом были поставлены конкретные задачи по переправе, разъяснены действия на случай непредвиденного. Бойцы должны были действовать быстро и бесшумно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Первым вошел в воду Дона с взводом автоматчиков я сам, а замыкать последний взвод поручил своему заместителю – смелому и отчаянному Киселеву. Переправу прошли быстро. Я дал команду окопаться до полной переправы всей роты. После того как замыкающий Киселев прибыл и доложил о завершении переправы, я, проверив наличие личного состава, вызвал к себе из числа автоматчиков двух крепких ребят и одного бойца-украинца из третьего взвода, хорошо знавшего немецкий язык. Перед ними поставил задачу обследовать подступы к селу как можно детальнее.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Со своим заместителем я пошел проводить разведчиков до конца бугорка. С трудом заставил себя вернуться назад – очень уж хотелось самому лично проверить передний край врага.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ждать разведчиков пришлось не долго. Старший разведки доложил, что на пути они встретили небольшой блиндаж, около которого прохаживался часовой. Его легко и бесшумно сняли, в блиндаж ворвались трое и при помощи финок и прикладов прикончили еще двух фашистов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Перед наступлением я еще раз уточнил задачу, которая ставилась перед ротой. Взвод автоматчиков разбил на две группы, и, усилив фланги автоматчиками, мы ползком стали пробираться к передовым окопам врага. Вот взвилась долгожданная красная ракета. Я поднялся и подал команду: «Рота! Вперед! За Родину! Ура-а-а!».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не дожидаясь рассвета, рота пошла в наступление. Стремительным был наш бег, мы без труда ворвались в село, изредка слышны были разрывы «лимонок».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Августовская ночь коротка, рано рассвело. Бегу, и уже узнаю, кто рядом. Обрадовался и за Киселева – он смело ведет бойцов своего фланга. В этот момент подбегает ко мне санитар и кричит: «Товарищ лейтенант, вы ранены!». Но я не понял, что он кричит. Так мы освободили полсела, находившихся на нашем берегу небольшой речки, разделявшей Коротояк на две части.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мне сделали срочно перевязку. Отказавшись идти в медпункт, я вызвал к себе командиров взводов и, поблагодарив их за отвагу, попросил доложить о наличии личного состава и потерях во взводах. И… какая радость! Что может быть радостнее для командира, когда рота после успешного и более двухчасового боя не понесла потерь, не считая восемнадцати легкораненых бойцов. В итоге мы освободили один берег Коротояка от фашистов, взяли тринадцать солдат и одного офицера в плен.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После небольшой передышки пошли вброд через речушку на другой берег, с противоположной стороны пошли и другие роты нашего полка. Но фашисты встретили нас очень сильным сопротивлением. Меня повторно ранило в левую руку, но уже тяжелее, и я оказался в медпункте. Во время перевязки ко мне пришел комполка. Поблагодарив за ночной бой, он сообщил, что несколько моих бойцов представлены к разным наградам, а я и мой заместитель – к ордену Красной Звезды. Это было 11 августа 1942 г., в воскресенье. А уже в понедельник меня отправили в госпиталь в г. Новороссийск.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;… В 1944 г., когда я работал военруком в Цудахарской школе, меня вызвали в Дагвоенкомат и сообщили, что мне вручается боевой орден Красной Звезды за бой по освобождению села Корото-як Воронежской области.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Цудахарец Магомед Ибрагимов долгие годы работал в Буйнакском горвоенкомате и пользовался большим уважением среди буйнакцев.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер ветеран в Буйнакске, похоронен там же.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Голос Аджимушкая<br></h3><img border=0 src="i_219.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Расул Гаджиев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В числе защитников бессмертного гарнизона Аджимушкайских катакомб в Крыму было более 30 выпускников БВПУ.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Слушая рассказ Расула Гаджиева об Аджимушкае 1942 года, будто слышишь живой голос Аджимушкайских катакомб [66 - Аджимушкайские катакомбы – самый знаменитый и самый печальный музей города-героя Керчи. Его посещение без сопровождения категорически запрещено. В разветвленных лабиринтах на глубине 15 метров здесь в 1942 году в течение полугода жил и сражался подземный гарнизон: бойцы Красной Армии и мирные жители Керчи.Сколько их было, до сих пор неизвестно – от пяти до 15 тысяч человек. Жизнь без света, еды и – самое страшное – без воды. В толще скал пробивали колодцы. К влажной скале подставляли каски. Это сооружение называлось «водокапом». А потом создали так называемые «бригады сосунов». В некоторых местах не только потолок, но и стены влажные. Камень пористый, как губка. Если прильнуть к нему губами, резко втянуть в себя воздух, то с этим воздухом в рот попадают капельки влаги. Вот так влагу втягивали в себя и отплевывали во флягу. Говорят, что за полтора-два часа «сосун» мог наполнить флягу водой».Протяженность аджимушкайских штолен – девять километров. Длина музейных коридоров – всего 400 метров. Огромная территория катакомб до сих пор не исследована.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Аджимушкай – окраина Керчи, частица Крымской земли Сегодня это небольшой, аккуратный городок. Туристы со всех концов страны приезжают посмотреть, потрогать руками, почувствовать сердцем Аджимушкай лета 1942 года. Под землей – клубок штолен и галерей. Их оставили камнерезы, веками добывавшие здесь известняк.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«…Большая группа советских воинов под командованием полковника П.М. Ягунова заняла оборону у поселка Аджимушкай. Им было приказано во что бы то ни стало задержать наступление фашистских войск, прикрыть отход и переправу через Керченский пролив главных сил Крымского фронта. Группа оказалась на пути фашистского танкового тарана. Стояли насмерть пограничники, морские пехотинцы, кавалеристы. Приняв основной удар на себя, они обеспечили эвакуацию на Таманский полуостров более чем ста тысяч наших солдат. А потом те, кто не успел переправиться, укрылись в каменоломнях.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В этом подземном лабиринте располагался штаб Крымского фронта. Здесь остались склады с оружием, боеприпасами и продовольствием, армейский госпиталь, фронтовой клуб. Сюда, к Ягунову, собирались бойцы и командиры, которым не удалось переправиться на Кавказский берег, тянулись местные жители, не желая оставаться на оккупированной гитлеровцами земле…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Окруженные со всех сторон врагом, в тяжелейшей обстановке советские воины более 170 дней и ночей оборонялись и боролись. В этом подземном гарнизоне вели войну и наши земляки из Буйнакска, среди них Гаджиев Расул, рассказавший о том героическом времени.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«1942 год. Февраль. Конец учебы в Буйнакском военно-пехотном училище. Меня направили в Крым, в распоряжение 51 армии. Получил назначение в 792 стрелковый полк 390 стрелковой дивизии. Мы вели тяжелые оборонительные бои, уступали каждый метр родной земли ценой больших потерь для врага. Но тяжелые потери несли и наши части. Мы отступали в направлении Аджимушкая, чтобы переправиться через Керченский пролив на Таманский полуостров.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Несколько дней в окружении превосходящих сил противника мы вели неравный бой. Когда враг отрезал наш тыл, мы стали спускаться в каменоломни. Сначала спускали раненых, а потом уже пошли все остальные. У входов в штольни стояли часовые и только после тщательной проверки пропускали вовнутрь. Что было внутри катакомб, трудно рассказать.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Темно, темно днем и ночью. Понятия «день и ночь» были относительные, но только отбой и подъем всегда проводились четко. Подземный гарнизон постепенно превращался в боевую часть со своими структурами. Почти каждый “день” проводились занятия по огневой подготовке, по изучению Устава, политзанятия. Я проводил занятия по изучению устройства пулеметов максим, станкового и ручного. Сидящих бойцов почти не было видно – все это делалось при свечах.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Для меня была большой неожиданностью и радостью встреча с моим земляком. Когда я проводил занятия по устройству станкового пулемета, чувствовал на себе пристальный взгляд одного из слушателей. Но я на это особого внимания не обратил, а когда кончились занятия, подходит он ко мне и спрашивает:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Расул? Здравствуй, Расул!» Я не сразу, но узнал его. Это был Юра из Буйнакска, по-моему, фамилия его Погосов (по национальности армянин) [67 - Возможно, Гаджиев Р. путает имя земляка. Юра Погосов был призван на фронт в 1943 г. и воевал в составе Центрального фронта. В боях в Крыму был другой армянин из Буйнакска – Петр Эльяров из 225 сд, который в Книге Памяти значится как пропавший без вести в Крыму.]. Мы очень хорошо знали друг друга по городу до войны. Начались расспросы о доме, о знакомых, о боях, где, кто участвовал. Мы встречались очень редко. У каждого свой отсек, мы и не спрашивали о жизни в каменоломнях, этого нельзя было делать.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Жизнь в катакомбах шла своим чередом, по отсекам, по «коридорам» ходили патрули, проверяли пропуска, а пропуска, удостоверяющие, что ты член подземного гарнизона, заверенные особой печатью и подписью, были у всех.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вначале нам часто удавалось выходить по ночам на разведку. Однажды мы устроили небольшой налет на окраине у Аджимушкая, убили нескольких фашистов, забрали их автоматы, фляги с водой и благополучно вернулись в подземелье.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Второй раз мы выбрались приблизительно через месяц, но сразу попали в засаду. Произошла перестрелка, где меня ранило в ногу. Эта вылазка была неудачной.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Жизнь в каменоломнях наглядно показывала, кто есть кто. Были всякие: и слабовольные, и мужественные, но в основе своей люди были очень дружны, внимательны друг к другу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однажды проводили политзанятия. Было что-то весело и смешно, хотя, казалось, петь и смеяться мы уже разучились. Подошел дежурный с повязкой. Отозвал в сторону офицера, проводившего занятия, что-то ему доложил и ушел. А наш офицер продолжал стоять как вкопанный. Потом медленно подошел к нам и тихо произнес, скорее, выдавил из себя два слова: «Погиб Ягунов».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я никогда не видел Ягунова, но очень часто слышал эту фамилию, видимо, он был самый старший в нашей группе.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Занятия прекратились. Позже я слышал, что Ягунов подорвался на гранате. По случаю его гибели прошли митинги, и был объявлен траур. Видно, он был очень хороший человек и командир, если по нему был объявлен траур.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;(Ягунов организовал большую и разностороннюю работу внизу. Когда он проводил занятия по изучению устройства ручной гранаты немецкого образца, произошел сильный взрыв, от чего и погиб этот прекрасный человек, умный и добрый командир. – Сост.).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…Мне пришлось совершить еще раз вылазку наверх, ночью. Нас было 3 или 4 человека, взяли с собой ремни, торбы и, подождав условного сигнала, выбрались наверх. В нашу задачу входило нарвать как можно больше травы. За травой мы очень часто ходили небольшими группами: ею мы лечились, питались, пили травяной настой. Это был мой третий выход.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Четвертый мой выход наверх стал для меня последним.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вызвали меня и еще троих и сказали, что где-то обнаружен склад с мукой, надо совершить налет и взять муки сколько унесем. Дали нам и проводника. Мы подготовились, получили соответствующую инструкцию, проверили личное оружие, взяли гранаты-лимонки. Нам выделили “усиленное” питание – по половине селедки и 50 граммов водки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Соблюдая все меры предосторожности, мы вышли наверх. Быстро отошли от выхода, откуда выкарабкались. Дело в том, что все выходы из каменоломни были так устроены, что никак невозможно было не только заметить, обнаружить, но даже догадаться, что там есть лаз.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Выйдя наверх, мы взяли ориентир по трубам завода им. Войкова. Двигались по огородам. В огороде оказались несобранные клубни старой редиски. Мы стали есть эту редиску вместе с грязью и ботвой, вскоре наши тощие животы опухли, и на какое-то время мы потеряли сознание. Здесь сыграло роль и то, что мы были очень истощены. Когда мы пришли в себя, наш проводник ушел вперед проверить правильность направления, по которому мы шли. Но его очень долго не было. Мы не спали уже вторые сутки, накануне немцы взрывали входы в каменоломни и пускали отравляющие газы. Видимо, мы не смогли перебороть этот злополучный сон и заснули.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Проснулись от ударов в голову, по бокам, от крика: «Ауштейн! Ауштейн, партизанен!». Нас подняли, забрали мешки, пистолеты и повели по той дороге, которой мы ползли. Вот уже видна конура, у меня ноги отказываются идти, шатаюсь – неужели засекли наш вход? Но что это? – нас ведут левее от конуры, вижу и гранату, которую ночью выронил и не мог найти. Но, к счастью, немцы не заметили ни гранату, ни конуру…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я оказался в плену, меня направили в лагерь для военнопленных в село Семиколодезь. А там каторжный труд, побои… Но меня приметил один пожилой человек из местных, мы с ним разговорились, я ему признался, что я офицер, ранен в ногу. Мы стали часто видеться. Примерно через месяц после встречи он пригласил зайти вечером в крайнюю хату. Здесь немцы нас не строго охраняли, знали, что нам некуда бежать.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В лагере по заданию руководства я делал зажигалки и прочую мелочь и обменивал их у немцев на хлеб, табак. И вот в указанное время я попросил у часового разрешения отлучиться, чтобы поискать для зажигалок нужный металл, предварительно вручив ему готовую зажигалку. Я прибыл в назначенную хату.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…Так я стал связным между лагерной подпольной организацией и одним звеном наших крымских партизан. В лагере мне пришлось выполнять ряд поручений партизан. В частности, было поручено достать бикфордов шнур и капсулу от взрывателей. Я их достал. При помощи моих «трофеев» партизаны взорвали четыре эшелона и один мост. А перед самым побегом я смазал маслом соединительный редуктор газосварочного аппарата. Уже в партизанском отряде мне сообщили, что газосварочный аппарат взорвался: один немец погиб, есть раненые.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В партизанском отряде было немало аджимушкайцев, только из нашего лагеря вместе со мной побег совершили около 40 человек. Здесь я встретился с еще одним моим земляком – Гарановым.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот один из эпизодов нашей партизанской борьбы в Крыму. Разведка сообщила, что недалеко от места нашей дислокации должен проходить немецкий продовольственный обоз. Нас, человек 12, переодели в немецкую форму, дали немецкие автоматы. Командиром группы назначили партизана, который в совершенстве владел немецким языком. Oн нас выстроил и повел по дороге через лес. Навстречу на мотоциклах двигался немецкий патруль. Наш “оберлейтенант” командует: “Айн, цвай, драй”. Патруль прошли благополучно. А вот показался и долгожданный обоз. Опять команды по-немецки. А когда поравнялись с обозом, как было оговорено по плану, он поднял гранату и по-русски крикнул: «Направо! Налево! Руки вверх!». Задачу выполнили без единого выстрела. Наш партизанский отряд пополнил свои продовольственные запасы».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот такой была военная судьба нашего земляка, лакца, воина-аджимушкайца. За свои боевые заслуги товарищ Гаджиев награжден многими боевыми медалями и орденом Красной Звезды.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гаджиев Расул умер в Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Орден за Днепр<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;После окончания педучилища (аварского) в Буйнакске Гусейн Гусейнович Османов работал учителем в родном селе – Верхнем Каранае. О начале Великой Отечественной войны он услышал на каникулах, когда находился на прополке картошки в поле.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Через несколько дней он получил повестку явиться в военкомат. Его направили в Буйнакское военно-пехотное училище курсантом. В октябре 1941 г. училище перевели в г. Шушу, а в марте 1942 г. Гусейн окончил его, получив звание лейтенанта и вместе с ним направление на Сталинградский фронт – командиром стрелкового взвода.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но вскоре его направили в Челябинск – здесь для фронта готовили резервы: их обучали, принимали новое вооружение и т. д. Только в марте 1944 г. Гусейн попадает на фронт и в составе 2 БФ принимает участие в освобождении советских городов и сел уже в должности командира роты.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из воспоминаний фронтовика: «Однажды нас, 300 человек отправили провести разведку боем. В конце дня погода, как по заказу, благоприятствовала выполнению задания, был низкий туман. Всей группе нашей разведки надо было вступить с врагом в открытый бой и вынудить его задействовать в бою все свои огневые средства: артиллерию, танки и прочее. В этой операции я со своими бойцами должен был обеспечить отход наших бойцов после выполнения задания. Кроме того, мы должны были взять несколько “языков”.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наши бойцы прибыли благополучно, не обнаружив себя, к исходной позиции и среди ночи начали штурм вражеских окопов, землянок, домов и здания, где находился их штаб. Фашисты быстро опомнились и ответили очень плотным огнем. Но наши бойцы вошли в кураж и, не останавливаясь, паля из стрелкового оружия, забрасывая гранатами, продолжали притягивать к себе все новые и новые огневые точки врага, вынуждая их раскрыть свои “секреты”.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наш батальон, выполнив поставленную задачу, захватив около десяти «языков» стал отходить. Туман к тому времени рассеялся, и стало светло. Дело-то было 23 июня 1944 г., рано рассветало. Когда наши начали отход, немцы бросились на выручку своих пленных бойцов. Тогда я со своим взводом фланговым огнем из ручных пулеметов стал отсекать врага, прикрывая отход своих товарищей, заставив фашистов залечь, пока наши не оторвутся. Немцы, сделав две-три попытки, отстали. Когда наши бойцы вернулись после успешно выполненного задания, я не поверил своим глазам: уходили на задание около 270–275 человек, со мной было 25 человек, а вернулись не более 70–80 человек, из моих осталось всего 12 бойцов и я…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В момент боя я даже не мог понять, кто погиб, кто жив. Так тоже бывает. После этой операции обходными путями, раненые, измученные, почти без боеприпасов и питания, без сна, избегая боестолкновения около трех суток, мы преодолели более 20 км и вернулись в свое расположение. Задача, поставленная перед нашим сводным батальоном, была выполнена. Пленные немцы дали полную информацию о составе и количестве своих войск, танков, пушек, которые находятся на пути наших войск. Эти сведения наше командование передало авиации, и они нам очень облегчили наступление. Хоть и дорогая цена была заплачена за это задание – две сотни погибших советских бойцов, но жертвы оказались не напрасными…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гусейн Османов участвовал также со своей ротой в форсировании широкой и стратегически важной водной преграды – реки Днепр.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из рассказа фронтовика: «…Хоть мы переправлялись не в числе первых, а где-то почти через сутки после основных частей, но немцы всячески препятствовали нашей передвижению на правый берег реки. Переправу обстреливали из артиллерии, а тех, кто был уже в реке, – минометами, из крупнокалиберных пулеметов. Но все же моя рота тоже переправилась на противоположный берег, и с ходу мы вступили в бой. В этом бою меня ранило, а через 2–3 дня лечения в полевых условиях меня отправили в госпиталь: в начале в город Могилев в Белоруссии, оттуда – в Рязань. После выздоровления опять направили в Белоруссию и назначили командиром по строевой части сержантской роты снайперов…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Там же Гусейн Гусейнович Османов узнал две радостные вести: первая – что окончилась война, а вторая – что за форсирование Днепра он награжден орденом Красной Звезды.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но одна война окончилась, началась другая. Часть, в которой служил Османов, направили на Дальний Восток, на войну с Японией. Там наши доблестные войны 1 ДВФ маршала К.А. Мерецкого, 2 ДВФ генерала армии М.А. Перкаева и ЗабФ. маршала Р.Я. Малиновского, совместно с моряками Тихоокеанского флота адмирала И.С. Юмашева очень быстро разгромили миллионную Квантунскую армию японцев. Так что Гусейн Османов даже не успел поучаствовать в разгроме японских войск – это сделали уже без него.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После войны он вернулся в родную школу, работал учителем. В 1956 г. поступил учиться в Ростовский финансово-экономический институт, окончив который работал в Буйнакске финансистом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Награжден орденом Красной Звезды, медалями «За боевые заслуги», «За победу над Германией» и др.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер ветеран в г. Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Начальник штаба батальона<br></h3><img border=0 src="i_220.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Юсуп Маликов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Курсант Маликов Юсуп был призван в армию 24 июня 1941 г. и сразу был направлен в Буйнакское военно-пехотное училище, которое окончил в начале февраля 1942 г. в Степанакерте. Молодой лейтенант был направлен в распоряжение ЮФ. Здесь его назначили командиром стрелкового взвода автоматчиков 15 тбр, которая в это время вела тяжелые, изнурительные, оборонительные бои под Харьковом, сдерживая армию Э. Манштейна.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Неся немалые потери, армия Манштейна упорно рвалась на юг, на Сталинград. Несмотря на огромное превосходство врага, особенно в танках, наши солдаты оказывали героическое сопротивление. Автоматчики лейтенанта Юсупа Маликова на броне наших танков шли на немецкие позиции и успешно выкуривали фашистов из окопов. Но огромное преимущество врага в вооружении и живой силе вынудило наши войска отходить, оставляя десятки и сотни трупов врага, теряя немало своих бойцов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В одном из таких боев взводу Ю.Маликова было приказано сдержать врага на участке между холмом и илистым руслом реки. Задачу взвод выполнил, не пропустил врага, но и во взводе потери были немалые. В этом бою был ранен и командир взвода Юсуп Маликов. На лечение его отправили в эвакогоспиталь г. Тбилиси, а после госпиталя – в г. Нуха Аз. ССР, где назначили комендантом города и оборонительного участка. Но Юсуп ненадолго задержался в тыловой части – его направили в 103 отдельную гсбр, а оттуда – в 81 Краснознаменную бригаду морской пехоты, которая в августе 1943 вела упорные освободительные бои в районе Анапы, станции Крымская и других пунктов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Далее старшего лейтенанта Ю. Маликова направили командиром роты в 869 сп 279 Краснознаменной Горловской ордена Богдана Хмельницкого стрелковой дивизии. В этом полку Юсуп встретился с капитаном Георгием Крутовым из Буйнакска. До войны Крутов работал в Буйнакском военкомате, и не было среди буйнакцев людей, которые не знали бы Жору. Каждую свободную минуту земляки старались быть рядом, вспоминая дом, знакомых. Они все больше говорили на кумыкском языке, так как Крутов очень любил демонстрировать свои языковые знания, – у него это красиво получалось.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но вскоре их пути-дороги так же неожиданно разошлись, каждый отбыл в своем направлении. В одном из боев Юсуп в очередной раз был ранен и, потеряв сознание, не смог продолжить бой. Но крепкий организм переборол рану, хотя избежать госпиталя не удалось. Юсупа отправили в эвакогоспиталь г. Житомира.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После госпиталя он попал в Польшу, в 62 дивизию для борьбы с бандитизмом, воровством и диверсиями. В 1945 году дивизия, выполнив свои задачи, была расформирована, и в звании капитана Маликов Юсуп направляется начальником штаба первого батальона 38 отдельного пограничного полка.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ровно через пять лет службы, в июле 1946 года Маликов Юсуп демобилизовался. Он вернулся в родной город Буйнакск, работал на разных руководящих должностях.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Фронтовик Ю.Маликов был награжден орденами Отечественной войны II степени, Красной Звезды, медалями «За отвагу», «За боевые заслуги», «За оборону Кавказа», «За победу над Германией», благодарностями от ВГК И.В. Сталина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер ветеран в Буйнакске, похоронен там же.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Доргелинец Израилов<br></h3><img border=0 src="i_221.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Петр Израилов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Петр Ададьяевич Израилов родился в 1914 г. в семье горского еврея в кумыкском селении Доргели, где его родители жили с давних времен. После гражданской войны Израиловы переехали в город Буйнакск. Петр окончил школу № 3 им. Урицкого.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда началась война, он решил идти на фронт добровольно, но военкомат его опередил – повестка на него уже была готова. Петра Израилова направили курсантом в Буйнакское военно-пехотное училище, которое он окончил в Степанакерте в звании лейтенанта.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Молодого лейтенанта направляют в распоряжение управления кадрами (УК) 57 Армии ЮФ, которая вела тяжелые бои на Харьковском направлении. В УК 57 Армии его назначили командиром пулеметного взвода 1157 сп 351 сд. И сразу же ему пришлось участвовать в оборонительных боях.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но уже в мае 1942 года 351сд попадает в плотное окружение врага. Бойцы дивизии бились отчаянно, не давая сужаться кольцу, а командование решало, как вырваться из окружения. Здесь 22 мая 1942 г. под сел. Брод Израилов был ранен, но поле боя не покинул. Ценой больших потерь и неимоверных усилий дивизия смогла-таки самостоятельно вырваться из окружения, сохранив все свои знамена, и присоединилась к 340 сд.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Это произошло в январе 1943 г. За выход из окружения и сохранение знамен дивизии и полков командарм 57 Армии генерал-лейтенант Ф.И.Толбухин всему личному составу дивизии объявил устную благодарность и похвалил за храбрость.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В составе 340сд в январе 1943 г. Петра Израилова назначили командиром пулеметной роты Воронежского фронта, но не прошло и месяца боев – 12 февраля под Старым Осколом он получает второе, более тяжелое ранение и попадает в ЭГ № 2915 г. Липецка. Через два месяца врачи возвращают лейтенанта в строй. Израилову дают под командование роту ПТР (противотанковых ружей) 124 отдельного батальона ПТР, 38 Армии ВорФ.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Новое вооружение, пополнение обученными новобранцами из резерва, прибывающими из Сибири и Средней Азии, внесли существенные перемены в настроение воюющих бойцов на фронтах. Наступила новая фаза в войне, которая ознаменовалась успешными боями советской армии. Враг каждодневно испытывал на себе мощные удары советского оружия, дерзкие удары советской авиации и танков.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В конце декабря 1943 г. Израилова Петра назначают командиром пулеметной роты 797 сп 232 Сумско-Киевской стрелковой дивизии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Враг хоть и отступал, но еще огрызался, цеплялся за занятые позиции и оказывал яростное сопротивление. В одном из таких боев в январе 1944 г. Петр был тяжело ранен. Его, полуживого, истекающего кровью, подобрали санитары и отправили на лечение в ЭГ № 5915 г. Уфы. Через шесть месяцев он был вновь боеспособным командиром. Но, измотанного ранениями и тяжелыми боями, Израилова направляют слушателем 21 отдельного полка резерва офицерского состава Уральского ВО, откуда он позднее демобилизовался.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Петр Ададьяевич Израилов вернулся в родной город и работал в КБО и других учреждениях города.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За героическое служение Родине Петр Израилов был награжден медалями «За боевые заслуги», «За отвагу», «За победу над Германией» и др., имел несколько благодарностей от ВГК И.В. Сталина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер ветеран в Буйнакске, похоронен там же.<br>
<br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;3. Танковые войска<br></h3><img border=0 src="i_222.jpg"><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сын отчизны<br></h3><br><img border=0 src="i_223.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ахмед Азнауров<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ахмед Азнауров мечтал стать учителем, а стал курсантом Буйнакского пехотного училища; старший брат Магомедрасул тоже учился здесь. Старший – во втором батальоне, младший, которому едва минуло 17, – в четвертом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В октябре 1941 года, когда училище переводили в Степанакерт, весь город вышел на вокзал проводить курсантов. Провожала своих сыновей и мать двух курсантов Азизат Азнаурова. Она не плакала, крепилась, как и подобает горянке, и сыновья увезли с собой не материнские слезы, а образ мужественной, верящей в своих детей женщины.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В Степанакерте состоялся первый выпуск курсантов БВПУ. По распределению старший брат направился на ЮЗФ – в Воронеж, а младший – в грузинский город Душетию, в формирующуюся стрелковую дивизию, где стал командиром взвода.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Быстро и напряженно пролетели для Ахмеда несколько месяцев, отведенные на подготовку и обучение бойцов. День на войне – как год. Пришло тревожное известие, что ранен Магомедрасул. А вслед за ним – событие радостное: Магомедрасул вместе с матерью приехали к Ахмеду в Душетию. Младший засыпал старшего вопросами: как там складываются дела на фронте, хорошо ли воюют наши бойцы, – вопросов было не счесть, он тоже торопился на фронт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А на прощание мать сказала, обняв Ахмеда: «Мужчина рождается дома, сынок, а умирает на поле боя. Я знаю, что вы вернетесь домой с победой. Пиши только почаще, скоро ведь и Магомедрасул опять уйдет, буду от вас обоих ждать писем».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И был первый бой юного лейтенанта, и были первые тяжелые потери. В дивизии, да и во всех частях, сражающихся на Кавказе, знали, что Гитлер отстранил от командования фельдмаршала Листа и назначил на эту должность Клейста, возлагая на этого вояку большие надежды [68 - Генерал-фельдмаршал Лист – первый командующий группой армий А (Кавказ). Осенью 1942 г. Гитлер за медленное продвижение своих войск на Кавказе сменил Листа на генерал-полковника фон Клейста, командовавшего 1 танковой армией, присвоив ему звание генерал-фельдмаршала.]. И Клейст старался вовсю.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;8 сентября 1942 года… Мы не были очевидцами тех событий, но ясно видится предрассветное утро, юный лейтенант, напряженно всматривающийся в темную даль, откуда сейчас на Моздок двинется стоглавая немецкая танковая гидра. И ни он сам, ни его товарищи не знают, что сулит им сентябрьский тревожный день. Знают только одно: сражение предстоит не на жизнь, а на смерть. Свет медленно опускается на землю, уже виднеются силуэты гор, холмов…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Первые цепочки наших бойцов подпустили немцев так близко, что стали видны лица пехотинцев на броне танков – чужие, самодовольные, зловеще-напряженные.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Команда «Огонь!», и загорелись первые танки. Немецкая пехота горохом посыпалась с брони и тяжело устремилась вперед, спотыкаясь, падая и поднимаясь. Этого и ждали наши пулеметчики. Дружно заговорили и пулеметы взвода Ахмеда Азнаурова.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Первая атака была отбита почти без потерь для наших. Но вскоре появились новые колонны танков с пехотой на броне, и на этот раз их было намного больше. А потом еще, еще и еще накатывались они смертоносными волнами на наши укрепления.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Во время восьмой атаки захлебнулся пулемет. «Стреляй! – тревожно закричал Ахмед. – Стреляй же!». Не мог больше стрелять убитый пулеметчик. И лег к пулемету сам лейтенант Азнауров, и стал стрелять короткими прицельными очередями по ненавистному врагу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Трудно сказать, сколько времени прошло с момента первой атаки. Уже горят немецкие танки, много перебито пехоты, но и наши несут тяжелые потери. Наконец наступило затишье. Да недолгим оно оказалось – началась девятая танковая атака врага.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Клейст знал, что Гитлер не простит ему поражения, поэтому гитлеровцы шли на наши позиции со злобным остервенением, не останавливаясь ни перед чем, через мертвые тела наших, своих бойцов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;У пулемета, за которым лежал лейтенант Азнауров, взорвалась немецкая мина. Собрав последние силы, он нажал на гашетку и, теряя сознание, уже не услышал выстрела…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И девятая атака врага была отбита! Вот что рассказывает о последнем бое Ахмеда Азнаурова его однополчанин, бывший командир роты, старший лейтенант Меджид Меджидович Раджабов из Рутула, выпускник БВПУ:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«8 сентября 1942 года в 3 часа дня подбежал ко мне боец и говорит: “Товарищ командир, вашего друга лейтенанта Азнаурова убило”. Я бросился туда и вижу, лежит окровавленный Ахмед с закрытыми глазами. Но еще был жив. Подняли мы его с двумя бойцами, перенесли в угол траншеи. Ахмед узнал меня и сказал последние свои слова: “Спасибо, что пришел. Напиши обо мне брату, домой не надо, мать не переживет”. Еще произнес проклятье в адрес врага и умолк. Умолк навсегда на моих руках, мой земляк и друг по пехотному училищу, товарищ по оружию Азнауров Ахмед Абсаматович…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ему не было и девятнадцати лет, он был юн и красив, ему бы еще жить и жить. Но “мужчины рождаются дома, а умирают на поле боя”.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…На мусульманском кладбище в Буйнакске есть холмик, под ним не покоится ничье тело, но горсть земли, привезенная с могилы бесстрашного юноши-лейтенанта и смешавшаяся с землей дагестанской, не менее дорога роду Азнауровых – они посещают этот холм как могилу дорогого им Ахмеда.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ищу побратима<br></h3><img border=0 src="i_224.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Абу Гаджиев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рассказывает фронтовик Абу Абуевич Гаджиев уроженец с. Эрпели: «В феврале 1942 г. после окончания Буйнакского военно-пехотного училища нас, младших офицеров, направили в распоряжение 2 гвсд 56 А. Меня назначили заместителем командира по строевой части 3 пулеметной роты – в войну была такая должность.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В нашем полку служили бойцы разных национальностей. У всех язык разный, возраст разный, но мужество, храбрость и смелость были гвардейскими. Считаю, что мне посчастливилось – я воевал в гвардейских частях, где был собран цвет воинской славы нашей Родины.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однажды под вечер, это было 25 марта 1942 года, вызвал нас в штаб командир полка и сказал, что в 4 утра 7, 8 и 9-я роты начнут наступление в районе города Матвеев Курган (в 35 км от Таганрога). В своих пулеметчиках мы были уверены, но все же около трех часов ночи решили проверить боеготовность взводов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Конец марта. Ночи холодные, темные. С трудом продвигались мы к месту назначения. Вдруг появилось несколько осветительных бомб – и сразу стало светло, как днем. Ничего хорошего это не сулило. Так оно и случилось. Немец опередил нас, начался сильный артобстрел, с каждой минутой он становился все ожесточеннее. Несмотря ни на что, свою задачу – атаковать Матвеев Курган и взять его, мы должны были выполнить незамедлительно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Обстоятельства сложились так, что мне пришлось взять на себя командование всеми тремя взводами. Выход один: двигаться только вперед. К этому времени немец перенес обстрел в наш тыл, к позициям 2-го эшелона.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я пополз, увлекая за собой гвардейцев. Вот уже заговорили и наши пулеметы. Мы ползли вперед, останавливаясь только для того, чтобы перезарядить ружья. Уже прошел час, а то и больше. Я остановился, приподнялся на локте, чтобы оценить обстановку, посмотреть на бойцов. И не понял сразу, что произошло, только стало в голенище сапога тепло, а на душе похолодело: я подумал, жаль, что не насмерть, лучше бы сразу, чем быть без ноги. Осторожно подтянул под себя колено и почувствовал, что не оторвало ногу, она на месте. От радости рванулся вперед, но по ноге резанула сильная боль. Оглянулся – не заметили ли бойцы, что командир ранен: нельзя в такой момент, чтобы заметили. Но все в порядке – вперед, вперед двигались гвардейцы!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не помню, долго я полз или нет, только вдруг потемнело у меня в глазах, и я понял, что дальше ползти не смогу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Очнулся я от крика. Приоткрыл глаза, вижу – стоит надо мной на коленях молодой боец и кричит на смешанном азербайджанском и русском языке: “Товарищ командир! Сане не волур? Сане не волур?” (Что стало? Что стало?).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я ему отвечаю, что слегка ранен и прошу его привести санитаров. А он мне: “Ёхту, не пойду без вас, санитары вас не найдут, пойдемте, командир”. Тогда пришлось признаться, что двигаться я совсем не могу и мне не уползти с этого места. “Иди, боец!” – говорю ему. Но он не ушел. В то же время понял мой молоденький боец, что один со мной не справится – я был одним из самых рослых в роте. В это время подполз к нам еще один боец – узбек. Кругом свистят пули, стонут раненые, а эти два бойца, забыв обо всем на свете, оставались верны воинской присяге – не бросали в беде раненого командира.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Подвязали они меня с двух сторон ремнями и по-пластунски потащили в нашу сторону. Так мы двигались в тыл, к своим, и оставался за нами кровавый след. Боец-азербайджанец, обходя немецкие трупы, ругался, и было в его поведении геройство, смешанное с мальчишеством.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мы вышли из боя и заползли в овраг, куда стекались наши раненые, они лежали на снегу. В это время пролетел над нами немецкий самолет-разведчик «рама». На белом снегу хорошо были видны раненые, и я понял, что «рама» ищет именно нас – немцы часто поступали так: когда терпели поражение, ненависть вымещали на беззащитных.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я крикнул раненым, чтобы скорее выползали из оврага. И немец, действительно, не заставил себя долго ждать, начал обстрел. Но к тому времени раненых на дне оврага осталось совсем мало. Мои спасатели вытащили меня наверх, узбек бросился помогать другим раненым, а азербайджанец остался со мной. Когда окончился артобстрел, он помог мне положить пистолет в кобуру, дал свою винтовку вместо костыля, протиснулся мне подмышку и потащил к нашим блиндажам. Навстречу выбежали санитары, и мой спаситель ушел, так незаметно, что я не успел даже узнать ни имени его, ни фамилии…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сколько лет прошло, до сих пор стоит боец, которому обязан жизнью, у меня перед глазами. Все, что связано с войной, незабываемо, но подвиг, смелость и отваг, того молоденького азербайджанца для меня особенно дороги не потому, что он спас именно меня, а потому, что таким был тот юноша – будь на моем месте другой, и другого он не оставил бы в беде…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рана оказалась очень тяжелой, возили Гаджиева по многим госпиталям, и везде приговор был один: гангрена, срочная ампутация. Но вот он попал в эвакогоспиталь в Буйнакске, и здесь его ногу спасли.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В конце своего рассказа ветеран войны, кавалер боевых орденов и медалей, житель Буйнакска Гаджиев Абу Абуевич поделился с нами заветной мечтой: найти своего спасителя или хотя бы что-нибудь узнать о нем. Поэтому так подробно рассказывал о событиях весны 1942 года. Может, если жив фронтовой побратим, вспомнит, как все было, откликнется.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мы, члены клуба «Поиск-78» и музей Боевой славы тоже подключаемся к этому поиску<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер ветеран в Буйнакске, похоронен на родине – в Эрпели.<br>
<img border=0 src="i_225.jpg"><br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тяжелые дороги войны<br></h3><img border=0 src="i_226.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Абакар Алиев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Услышав весть о вероломном нападении фашистской Германии на Советский Союз, директор нового Буйнакского одногодичного пединститута Абакар Зайнутдинович Алиев тотчас же пошел в райвоенкомат. Он – сын мало кому известного крестьянина из Халимбекаула, благодаря Советской власти получивший среднее, а затем и высшее образование, комсомолец и активист, прошедший 8-месячные курсы кавалерийского комсостава, считал своим непременным долгом с оружием в руках встать на защиту Родины.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Военком капитан Тегипко был человек знакомый (в маленьком Буйнакске все знали друг друга), но в просьбе Абакару Алиеву отказал.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– У меня нет приказа о мобилизации директоров учебных заведений, – сказал он. – Попробуй решить свой вопрос через райком партии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но и в райкоме не спешили идти ему навстречу. И лишь 25 июня, зайдя в очередной раз к первому секретарю райкома Александру Эльярову, настойчивый Абакар получил положительный ответ. Его направили на учебу в Буйнакское военно-пехотное училище.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В октябре 1941 года училище перевели в город Степанакерт в Нагорном Карабахе, там же в ноябре Абакар вступил в партию. В январе 1942 года окончил учебу, получив звание лейтенанта и направление в распоряжение отдела кадров Сталинградского военного округа. Оттуда в должности помощника начальника штаба стрелкового батальона 142 осбр Абакар Алиев уехал на фронт и вскоре воевал на подступах к Севастополю, защищая этот легендарный город, ставший символом мужества российских солдат и матросов еще за сто лет до этого.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как-то во время затишья между боями к Алиеву обратился санинструктор:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Товарищ лейтенант! В соседнем медсанбате лежит ваш однофамилец. Может, он земляк ваш, хотя говорят, что он азербайджанец?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Очень уставший Абакар в тот момент думал только об отдыхе, и не было никакого желания идти куда-то. Мало ли однофамильцев? Но сна почему-то не было, и Абакар встал и пошел в медсанбат.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Где здесь раненый Алиев? – спросил у дежурного санитара.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Оказавшаяся рядом женщина-врач посмотрела список и ответила, что Алиевых двое – Алиев Вася и Алиев Али-оглы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Какой вам нужен, кто? – Кто-кто? Алиев Вася? – схватил Абакар руку женщины. – Где он?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Его брата Вайса друзья часто называли Васей. Вайса призвали в армию еще в 1939 году, и Абакар знал, что тот служил где-то на границе. Как он мог оказаться тут? Но оказался.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Женщина-военврач подвела лейтенанта к раненым Алиевым, в одном из них он узнал брата. Это был он, его родной брат Вайс, тяжелораненый, исхудавший. Лишь на миг Вайс пришел в сознание, открыл глаза, посмотрел на брата и глаза его повлажнели. Прослезился и Абакар. Столько времени не виделись, и вот такая встреча!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вайс снова впал в беспамятство. Абакар, посидев рядом какое-то время, по просьбе врача ушел. Еще дважды приходил он навещать брата. Сидел молча, потому что брат не приходил в сознание, а в третий раз застал его уже мертвым. Попросив чистую простыню, Абакар с помощью азербайджанцев похоронил младшего брата на крымской земле, в районе Камышовой бухты. Это было где-то 20–22 мая 1942 года.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Война продолжалась. Немец напирал, наши с боями отходили. Бились яростно, переходя местами врукопашную. В одном из боев Абакара ранило сразу в правое плечо и левую ногу. Он потерял сознание, а когда очнулся, увидел над собой лица своих бойцов. Ему рассказали, что пришлось отступать вместе с другими, а его вынесли на руках.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Крымская жара, жажда, которую утолить было нечем, и раны сильно мучили раненых. Всех раненых воинов готовили к эвакуации на большую землю. Враг успел перекрыть основные пути отхода наших войск по суше, и поэтому эвакуировали по морю. Корабли Черноморского флота приходили за ранеными только по ночам и брали 200–300 человек за ночь. Раненых же было очень много.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;18 июля беззащитных раненых окружили немецкие автоматчики с криками; «Русиш, ауфштеен, ауфштеен!.. Шнель! Шнель!». Пинали ногами. Тех, кто не мог встать, расстреливали на месте. Видя такое дело, многие бойцы, помогая друг другу, вставали и поднимали товарищей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Абакар, оценив обстановку, посмотрев по сторонам, быстро зарыл в песок свой партбилет. Его примеру последовал и младший лейтенант, лежавший рядом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Немцы построили всех раненых, весь медперсонал и повели к месту сбора военнопленных – на станцию Джанкой. Шли целый день. Здесь пленных впервые покормили непонятно чем.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На второй день устроили им “баню”, объявили, что надо искупаться. Дали на 2–3 человека одно ведро воды, без мыла, вместо мочалки заставили нарвать траву. Заставив раздеться для “бани”, их еще раз построили, в чем мать родила. Подошли два немца, прошлись вдоль строя. Вывели из строя одного, еще одного, еще… Подошли к Абакару: «Юде?». Не обязательно было знать немецкий язык, чтобы понять, что интересует их. Тот багаж знаний немецкого языка, который был у Абакара, позволил ему ответить:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Найн. Их бин найн юде (Нет, я не еврей). Но немец, повысив голос, повторил свой вопрос и кивком головы приказал выйти из строя. Абакар, уже не полагаясь на свои скупые знания немецкого, сказал:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Я не еврей, я мусульманин. Из Дагестана. Мусульманин! Их бин муслиме!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Муслиме? Татаре? – Найн татарин! Кумык. Их бин кумык, Дагестан!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Один из немцев побежал в помещение и через минуту вернулся вместе со смуглолицым стройным офицером. Офицер громко спросил на очень неплохом кумыкском языке:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Кто ты? Откуда? Абакар не менее громко ответил, что он кумык из Дагестана. В ходе разговора Абакар понял, что немец – сын эмигранта из Дагестана, который еще в 1920 г. бежал в Турцию. Тот почему-то ни на один вопрос Абакара не отвечал, а только задавал вопросы. Наконец, объяснив, что его приняли за еврея “по внешнему отличительному признаку” и что-то сказав двум немцам, офицер ушел. Абакара оставили в покое.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С 18 на 19 августа 1942 года немцы погрузили военнопленных в товарные вагоны и повезли в неизвестном направлении. В пути состав сделал несколько остановок. В вагоне становилось душно. Вместе с Абакаром были и те, кто стоял с ним рядом в “банный день”. Абакар предложил побег, но заметил, что его сторонятся, не верят. Лед недоверия растаял, когда он объяснил, как было дело. И нашлись двое, согласившиеся бежать вместе с ним. Взломав доски пола вагона, они на ходу спрыгнули с поезда.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Придя в себя после прыжка, Абакар отполз от полотна железной дороги на сколько хватило сил, он уходил вглубь ночного поля, пока не упал и не потерял сознание. Очнувшись, увидел женщин.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ой, червона, живий. Ой, це наш. Там, на окраине села Лозовка, неподалеку от<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кривого Рога, Aбакар благодаря помощи этих женщин и фельдшера, которого они привели, недели за три подлечился и встал на ноги. И, переодевшись в гражданскую одежду, пошел к линии фронта. Питался фруктами, овощами и тем, что давали сердобольные жители встречных деревень. Добрался до селения Шангала Шпаковеского района Ставропольского края. Там в январе 1943 года и встретил своих.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Командир наступающей части посоветовал ему обратиться в особый отдел бригады, что Абакар и сделал. Пройдя проверку в лагере НКВД в местечке Xоби Грузинской ССР, получил снова звание, погоны и форму. В апреле того же года уже воевал командиром пулеметного взвода 155 осбр. 5 мая был снова тяжело ранен. И оказался в ЭГ № 2151 в родном Буйнакске!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Его навещали родные и друзья, коллеги по работе. Каждый день приходила мать, и каждый раз спрашивала, не встречал ли он брата Вайса? Что-то давно нет от него вестей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нет, отвечал Абакар, не встречал. Может, и грех это большой – обманывать мать, но не мог Абакар убить надежду, еще жившую в матери. С тем и уехал, излечившись, через четыре месяца снова на фронт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но его направили преподавать на курсах младших лейтенантов. После закрытия курсов в мае 1944 г. Алиева Абакара направляют в 20 опрос 3 УФ, в декабре – начальником инспекции кавалерии [69 - Отдельный полк резерва офицерского состава (опрос).].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В марте 1945 г. Алиев А. – начальник эшелона № 47816 – сопровождает репатриированных из Германии лошадей в Союз. За это задание он получает благодарность и назначение командиром пулеметной роты 311 гвсп 108 гвсд 3 УФ.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В апреле 108 гвсд через Венгрию с боями вошла в Австрию. Рота Алиева вышла к какому-то фермерскому владению. Хозяйство фермера было ухоженное, словно и не было войны. Пулеметчики обошли все помещения, поднялись и в чердачные помещения. Вдруг расчет одного из пулеметов выволакивает какого-то мужика, осыпая крепким русским матом, подтолкнув его к командиру роты, со словами: «Поймали власовца, прятался на чердаке». Тот сразу: «Я не власовец, я работник фермы, военнопленный…» и т. д.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Успокоив его и своих, Алиев выяснил, что перед ним стоит бывший советский военнопленный, которого в числе сотни таких же, как и он, привезли в Австрию и отдали на работу фермеру. Здесь с ним работал еще один: то ли румын, то ли чех.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Менее чем через час вернулся хозяин фермы, он очень вежливо поприветствовал советских солдат. Алиев не менее вежливо ответил на приветствие. Хозяин предложил пообедать у него. И сказал, что ожидал русских и думал, что русские уничтожат его хозяйство. Абакара очень удивило, когда фермер через своего работника, бывшего военнопленного, спросил, арестован ли он и что теперь с ним будут делать. Работник перевел командира: “Советские солдаты с фермерами не воюют”…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;До появления фермера военнопленный успел рассказать Абакару о своем хозяине, отзывался очень хорошо. Абакар не видел повода обижать фермера, сказал, что только заберет нашего солдата с собой. Вконец растроганный, фермер встал из-за стола, пошел куда-то и вернулся с кошельком и папкой. Сел рядом с советским офицером, достал пачки шиллингов, посчитал, дал какие-то ведомости подписать работнику. Затем встал со стула и, поблагодарив за хорошую работу, вручил деньги бывшему работнику и вышел.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Бойцы сидели во дворе, разомлев под лучами теплого солнца. Вскоре появился фермер с двумя баллонами солений в руках. Одновременно с ним во двор въехал на мотоцикле посыльный от комбрига с указанием дальнейшего пути следования роте…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вместе с пулеметчиками ушел и бывший военнопленный русский солдат. В дальнейшем между дагестанцем и этим русским завязалась многолетняя дружба, прервавшаяся после землетрясения в 1970 году.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С боями шли полки, дивизии, армии уже по земле Германии. Враг отчаянно сопротивлялся, бился насмерть, оттого бои были жестокие, кровопролитные. Обидно было погибнуть на подступах к победе. Абакар Алиев потерял немало бойцов, но его самого судьба помиловала – командиром пулеметного взвода он прошел Венгрию, ступил на землю Австрии…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В июле 1946 года гвардии капитан Алиев Абакар Зайнутдинович вернулся домой. Снова стал преподавателем. И десять лет добивался восстановления в партии. Не соглашался снова вступить в партию, а требовал восстановления в ее рядах: “В одну партию я дважды не вступаю!” – говорил он.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В ноябре 1956 года он все-таки добился своего. Абакар Зайнутдинович был директором школы, стал заслуженным учителем РСФСР, директором историко-революционного музея, первым председателем городского Совета ветеранов войны, создателем городского хора ветеранов войны и активным участником создания музея Боевой славы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он прожил достойную жизнь, ему нечего было стыдиться. Он не раз говорил, что его военная, партийная и послевоенная жизнь была так насыщена, что, возьмись кто-нибудь об этом написать, получился бы неплохой очерк…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер ветеран войны, партии и труда неожиданно – во время отдыха в санатории “Чайка” – осенью 1985 года. Похоронили его с большими почестями в Халимбекауле. Проводить ветерана войны в последний путь и выразить ему свое уважение пришли его многочисленные друзья, коллеги, руководство города, ветераны…<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Почётный чекист СССР<br></h3><img border=0 src="i_227.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Магомедрасул Азнауров<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Азнауров Магомедрасул Абсаматович родился в 1918 г. в Буйнакске, окончил школу им. Нариманова. В 20 лет был призван в РККА и попал служить в Дагестанский национальный кавалерийский полк г. Новочеркасска. Здесь, кроме умения держаться на коне, надо было выполнять разные упражнения на скаку, кроме прочего, по инструкции требовалось хорошо ухаживать за лошадьми.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Служба протекала интересно и незаметно. Однако из-за начавшейся в 1939 году войны с белофиннами в 1940 году их часть перебросили ближе к Карельскому перешейку. Но вскоре пришло сообщение, что война закончилась.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Осенью того же года Магомедрасул был уволен в запас. Приехав домой, он стал готовиться к поступлению в институт. Но вероломное нападение фашистской Германии на нашу страну переменило все планы. Братьев Азнауровых – старшего Магомедрасула и младшего Ахмеда – военкомат направил в Буйнакское военно-пехотное училище. Магомедрасул попал во 2 батальон, во взвод лейтенанта А.Токуна [70 - В послевоенные годы генерал-лейтенант, инспектор МО СССР.], недавнего выпускника этого же училища.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В октябре училище перевели в Степанакерт, а уже в феврале 1942 года Магомедрасул окончил училище, получил звание лейтенанта, и был направлен на фронт, на должность командира взвода.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Со своим взводом Магомедрасул Азнауров принимает участие в боях на подступах к Сталинграду. В одном из боёв дагестанец был тяжело ранен и попал в госпиталь, где пришлось долго лечиться. После излечения военная медицинская комиссия установила, что для участия на фронте Азнауров М.А. не годен.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Магомедрасула Азнаурова направляют на работу в Комитет Государственной безопасности в Буйнакск. Работа здесь была тяжёлая и напряжённая. Не все спокойно было в Буйнакске. В таких тыловых перифериях часто скрывались от возмездия и кары многие бывшие изменники, предатели, которые были в розыске, но встречались и такие, о ком даже в центральных органах МВД и КГБ не знали. Вот с такими отщепенцами приходилось воевать в тылу лейтенанту Магомедрасулу Анаурову.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Бойцами невидимого фронта называли таких людей, как Магомедрасул. Если на войне имеешь дело с реальным, зримым врагом, то здесь всё обстояло наоборот. Сам он никогда не рассказывал о своей работе – она была под грифом секретности, но знаю, что был такой случай, где ему пришлось проявить и смелость, и осторожность, и решительность…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Азнаурову Магомедрасулу стало известно, что на чердаке одного из 2-этажных домов по улице Конституции (этот дом называли «Кожзаводским») скрывается бывший предатель украинских партизан, при себе имеет оружие. Азнауров разработал план захвата предателя. На операцию он взял с собой одного из своих подчинённых – Худайната. В 5 утра, когда город спал глубоким и спокойным сном, приставив лестницу к входной дверце на чердачное помещение, чекисты решили незаметно войти внутрь. Худайнат попросил разрешения войти первым. Он хорошо понимал, что случиться может всякое, последствия операции могут быть самые непредсказуемые, поэтому не хотел рисковать жизнью командира.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Решили, что войдёт Худайнат, а у входа останется стоять с наганом наготове Магомедрасул. Так и сделали. Сначала все шло удачно: Худайнат тихо открыл дверь, вошёл вовнутрь. «Гость» спал ничком крепким сном. Тогда Худайнат набросился на него и стал давить его голову. Преступник оказался крупнее и сильнее, и стал освобождаться от навалившейся на него тяжести. В этот момент подоспевший Азнауров ударил рукояткой нагана по голове «гостя», вдвоём они связали ему руки. Как бесшумно начали операцию, так бесшумно и закончили.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Гость» оказался бывшим партизаном, что не мешало ему сотрудничать с немцами. Он навёл немцев ночью на спящих партизан, которых те и уничтожили.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Эта успешно проведенная операция чекистов была отмечена вышестоящим начальством по достоинству.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Был и ещё один случай: Однажды в 1985 г. в поисках материала о буйнакских эвакогоспиталях один из авторов данной книги зашёл к главному врачу тубгоспиталя инвалидов войны города. За чашкой чая врач госпиталя (к стыду, не записал его фамилию) рассказал одну интересную историю, которая произошла у них в госпитале то ли в 1946, то ли в 1947 годах.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из рассказа врача: «Сижу у себя в кабинете, и вдруг кто-то стучит в дверь. Говорю: войдите. Заходит очень осторожно один из моих больных. Попросив разрешения войти и поздоровавшись, спрашивает: “Доктор, где в Буйнакске НКГБ?” Я улыбнулся и спросил, а зачем тебе он? Он говорит, что это очень надо, притом срочно и обязательно! Тогда я объяснил, где и как его найти. Он нашёл городской комитет госбезопасности, самого Азнаурова и рассказал, в чём суть дела.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В тубгоспиталь я попал по болезни – в войну заработал туберкулёз. А на днях случайно заметил среди больных бывшего лейтенанта советской армии, своего земляка, который в годы войны работал или служил в немецком карательном отряде. При его активном участии немцы окружили их деревню, собрали всех жителей – вывели из домов всех до единого, окружили овчарками и заставили рыть яму. Люди плакали, просили пощадить, они не понимали, за что их хотят казнить. Тогда этот, бывший офицер Красной Армии, ударил одного из стариков и сказал: “Вы все партизаны! Вас всех надо зарыть в землю, пусть ваши партизаны вас выкопают!”.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда яма была готова, всех расстреляли, стрелял и предатель. Немцы забросали яму землёй и ушли. Но любой преступник всегда оставляет какие-то улики на месте преступления. “Среди расстрелянных был и я, – продолжил свой рассказ больной. – Нас засыпали землёй и ушли из деревни. В этот момент пошёл сильный дождь, который и смыл часть земли с трупов. Видно, судьба пощадила меня – пуля попала в плечо, от сильного удара пули я упал, и меня тоже засыпали землёй. Когда дождь смыл землю, я пришёл в себя и стал выползать, отполз к лесу. Из всех жителей села в живых остался я один”, – закончил свой рассказ больной.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рассказ был удручающий. Азнауров несколько раз заставил его всё это повторить, затем позвонил в Республиканский КГБ. Там приказали ничего самостоятельно не предпринимать, а вести только наблюдение за “лейтенантом”.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Через пару дней из Ростова прибыли два подполковника из Комитета Госбезопасности. Они ещё раз расспросили больного, не путает ли он, не ошибается ли. Он ответил, что они односельчане, и ни с кем он его не спутает, даже имя может вспомнить.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После этого по приказу ростовчан устроили “прогулку” по двору всех больных, а сами чекисты выбрали удобное место и наблюдали за отдыхающими больными. Наш знакомый больной указал на “лейтенанта”. После обеда устроили ещё одну проверку, и тогда он указал на того же человека. После этих проверок у подполковников сомнений не было, что больной говорит правду и ночью они забрали изменника родины и увезли в Ростов. Никто из больных не заметил исчезновения сопалатника…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А как он оказался в Буйнакском туберкулёзном госпитале? Да очень просто: у него тоже оказался туберкулёз. Он куда-то ехал на поезде через Махачкалу, в поезде у него открылось кровотечение, и его привезли в Буйнакск. Так встретились два земляка, воевавшие по разные стороны баррикад.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не судьба ли это? Не возмездие ли за смерть невинных?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я привел Азнаурову этот случай и спросил: правда ли такое было. Он, улыбнувшись, спросил, откуда мне это стало известно. Я, тоже улыбнувшись, ответил: «Историю собираем». Лишь после этих слов он подтвердил, что, действительно, такое было.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Азнауров Магомедрасул Абсаматович долгие годы работал в КГБ, получил звание «Почётный чекист СССР», в звании подполковника КГБ ушёл в отставку. Затем работал директором типогра фии, долгие годы до ухода из жизни работал председателем городского Совета ветеранов войны.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер в родном городе, был похоронен с большими почестями.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ранен под Прохоровкой<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Магомед Исамутдинович Исамутдинов родился в Буйнакске в 1913 г. Учился в школе им. Нариманова (ныне школа № 5 им. Гаджиева). После школы пошел работать. Женился, стал отцом – в общем, жил как все буйнакцы довоенного времени.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В июне 1941 г. получил повестку, военкомат направил его на учебу курсантом БВПУ.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вместе со всеми приезжими призывниками, а теперь курсантами БВПУ, Магомед отправился пешком в летние лагеря училища в местечко Герей-авлак. Здесь новобранцев распределили по взводам, по ротам; командиром взвода у Магомеда Исамутдинова был недавний выпускник БВПУ лейтенант Александр Токун.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Учеба в Буйнакске, Степанакерте, изнурительные занятия в классах, на поле, кроссы и тревоги, – все это прошел Исамутдинов Магомед и на трудности не жаловался. В феврале 1942 г. по окончании училища лейтенант М. Исамутдинов направляется в расположение ЮЗФ, там его назначают командиром пулеметного взвода 1055 сп 287 сд. Но командовать своим пулеметным взводом Исамутдинову пришлось не долго: в одном из первых своих боев он потерял немало своих бойцов и пулеметов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лейтенант дал команду: «Не высовываться из-за щитков!». Пулеметчики стреляли метко, но фашисты все лезли и лезли, и не было им конца; один за другим стали умолкать наши пулеметы. Тогда командир взвода решил занять место убитого пулеметчика, но в этот момент пуля врага настигла командира и, не успев сделать ни одного выстрела, он упал около пулемета. К счастью, рана оказалась не смертельной и его вовремя подобрали наши санитары, которые в этих тяжелейших боях под Прохоровкой [71 - Ныне Прохоровка входит в Белгородскую область.] Курской области, как говорится, лезли под пули, спасая раненых бойцов. Лечение в боевых условиях было малоэффективным – рана не поддавалась, и Магомеда направили в ЭГ № 1081 г. Фрунзе. Здесь он лечился более 5 месяцев, но рана трудно заживала. Тогда военная квалификационная комиссия сделала свое заключение: «Негоден к военной службе в условиях войны».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И лейтенант Исамутдинов Магомед Исамутдинович был уволен из радов Вооруженных Сил СССР.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Несмотря на короткий период пребывания на войне – Магомед Исамутдинов провоевал не более месяца, дагестанец проявил себя мужественным бойцом, достойным выпускником БВПУ. Он был награжден медалями «За оборону Кавказа», «За победу над Германией» и др., а за бой под Прохоровкой – медалью «За боевые заслуги.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер ветеран в Буйнакске, похоронен там же.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Четыре ранения командира<br></h3><img border=0 src="i_228.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Евгений Ржинский<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Евгений Петрович Ржинский родился в 1923 году в селении Таганаш Джанкойского района в Крыму. В 1927 году его родители переехали в город Буйнакск. Здесь в 1939 г. Евгений окончил 8 классов школы № 1 им. Ленина. После школы решил стать моряком торгового флота и поступил в Ростовское мореходное училище. По семейным обстоятельствам Евгений Ржинский не смог окончить училище и в марте 1941 г. вернулся в Буйнакск и устроился слесарем в АТК.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда началась война, ему исполнилось 18 лет, и он был призван в армию. Городской военкомат направил его курсантом в Буйнакское военно-пехотное училище, которое он окончил уже в Степанакерте в феврале 1942 г. в звании лейтенанта. Его направили в Сталинградский военный округ. Здесь молодого лейтенанта назначают командиром взвода снайперов 6зсп, 7зсбр. Снайперскому делу Евгений до этого не учился, поэтому, обучая подчиненных, учился и сам: меткой стрельбе, правильно выбирать позиции, маскировке, другим снайперским хитростям. Но воевать в этой должности ему пришлось не долго – в апреле 1942 г. Ржинского назначают командиром стрелковой роты 1152сп 344сд Западного фронта.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В одном из боев, 11 июня, командир роты управлял боем, немцы усиленно обстреливали позиции роты. Было много раненых, убитых. Тяжелое ранение получил и командир роты. Его решили эвакуировать в тыловой госпиталь, но он сумел упросить, чтоб ему дали возможность лечиться в санчасти дивизии – он боялся, что после тылового госпиталя может не попасть назад в свою часть.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пролежав в санчасти дивизии не долго, Евгений выписался со справкой о том, что годен к военной службе. Вернулся к своим бойцам. На следующий день всем командирам раздали текст нового приказа НКО (Народного Комиссара обороны) за № 227 «Ни шагу назад!». Приказ был жесткий, но нужный. Он стал основной нормой для наших воинов: приказ, не допускающий компромисса, приказ воевать до последнего и ни шагу назад!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И рота Ржинского, верная этому приказу, как бы тяжело ни было, не покидала свои позиции, сражаясь до последнего патрона. В этих августовских боях его тяжело ранило. Превозмогая боль, он решил сам перевязать рану, но потерял сознание и упал. В себя пришел уже в пункте приема и сортировки раненых, куда принесли его бойцы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;До начала февраля 1943 г. он лечился в городе Златоусте Челябинской области. Но рана оказалась настолько тяжелой, что даже за шесть месяцев не зажила до конца. В феврале 1943 г. его отправили в запас домой, где он находился ровно год.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;19 февраля 1944 г. его отозвали из запаса и направили командиром стрелковой роты 794 сп 232 Сумско-Киевской сд 2УФ, присвоив очередное воинское звание старшего лейтенанта.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Где бы ни пришлось воевать Ржинскому, везде он проявлял образец мужества и отваги, увлекая за собой своих бойцов. Бойцы верили своему командиру, и шли за ним.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Может, потому, что шел в бой, не думая о себе, только с одним желанием – побить врага, прогнать его с родимой земли, старший лейтенант Ржинский был не однажды ранен. За годы войны 22-летний командир был ранен четыре раза, и каждый раз после выздоровления вновь рвался в бой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Демобилизовался он из Германии в конце декабря 1945 г. Где находился в резерве 30 отдельного полка резерва офицерского состава ЦГВ (центральная группа войск). За смелость и отвагу молодой командир был отмечен боевыми орденами Отечественной войны II степени (13.09.1944 г.), Красной Звезды (30.05.1945 г.), медалями «За победу над Германией» (09.05.1945 г.) и др., а также благодарностями от ВГК.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После войны герой вернулся домой в Буйнакск, работал художником-оформителем.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тяжелые ранения военных лет подорвали его здоровье, он часто болел, подолгу лечился. Умер в Буйнакске в середине 1980 г.<br>
<img border=0 src="i_229.jpg"><br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Освобождал Краснодон<br></h3><img border=0 src="i_230.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ибрагим Луганов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ибрагим Махмудович Луганов родился в сел. Кумух Лакского района. После смерти родителей жил в г. Хасавюрте. В 1932 г. переехал в Буйнакск и устроился на работу в артель «Кожевник» токарем.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На восьмой день начала войны его призвали в армию и направили в Буйнакское пехотное училище. В феврале 1942 г. он окончил его в г. Шуше НКАО и был направлен на ЮЗФ, а оттуда – в 619сп 203сд командиром взвода связи. Его взвод должен был обеспечивать бесперебойную связь между батальонами, ротами и другими подразделениями и частями. Командир дивизии полковник Г.С. Зданович (будущий генерал-майор), требуя от связистов бесперебойной и чёткой связи, говорил: «Связь – мои уши, мои глаза, я должен видеть и слышать всё, и вовремя!» Так требовал прославленный комдив. И связисты Луганова ни разу не подвели ни командира взвода, ни других командиров, обеспечивая во время боёв бесперебойную и стабильную связь, порой даже ценой собственной жизни.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;14 февраля 1943 г. в ходе Ворошиловградской операции войска ЮЗФ, в составе которого мужественно сражались бойцы 203сд, освободили шахтёрский город Краснодон, где немцы перед своим отступлением зверски уничтожили, бросив в шурф шахты, юных героев-комсомольцев из подпольной организации «Молодая гвардия». (Подпольная комсомольская организация «Молодая гвардия» объединяла около 100 человек. В начале 1943 г. их выдал провокатор, более 71 человек были убиты или живьём брошены в шурф шахты. Пяти руководителям – О. Кошевому, С. Тюленину, И. Земнухову, У. Громовой и Л. Шевцовой – посмертно присвоено звание Героя Советского Союза). Узнав о зверствах фашистов, наши бойцы мстили за гибель юных героев.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Через день освободили другой город Ворошиловградской области – Свердловск. Меньше чем через неделю были освобождены одновременно два города: частью сил – город Ровенки, а передовым отрядом (ПО-203сд) – город Павлоград. Во время этих боёв связисты-лугановцы проявили себя с самой лучшей стороны. Несмотря на лютые морозы, глубокие снега, они не раз восстанавливали обрывы, неся в своих рядах потери убитыми и ранеными.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В критический момент боя оборвалась связь у командира дивизии с батальонами. Приказ командира дивизии был категоричен – «Восстановить связь, срочно! Любой ценой!». Связисты, которые уходили на задание, не возвращались, и связь не восстанавливалась. А бой с каждой минутой принимал всё более ожесточённый характер. Тогда самому взводному пришлось выйти на линию. Оставив вместо себя заместителя, взяв катушку, он с автоматчиком отправился на линию.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;По дороге они обнаружили одного из связистов мёртвым, через 300–400 метров обнаружили и второго, с перебитыми ногами – он попал под миномётный обстрел, но возиться с ним не было времени; пошли дальше вперёд. Обнаружив обрыв, Луганов соединил провода, в двух-трёх местах сделав восьмёрки. На обратном пути попали под обстрел, Ибрагим получил ранение, добраться до своих смог с помощью автоматчика; связист с перебитыми ногами уже был мертв от потери крови. Лейтенант попал в госпиталь. Когда Луганов вернулся из госпиталя, его назначили начальником связи батальона.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В октябре 1943 г. войска ЮЗФ вели тяжёлые бои за город Запорожье, но натиск советских войск был настолько сильным, что сопротивление врага было сломлено, и после двухлетней оккупации город был освобожден. Приказом ВГК 203 стрелковой дивизии было присвоено наименование «Запорожская», а командиру дивизии полковнику Г.С. Здановичу было присвоено очередное воинское звание генерал-майора.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дальнейший путь дивизии лежал в сторону Никополя Днепропетровской области, уже в составе 3УФ. К этому времени Луганову И. было присвоено звание старшего лейтенанта. Бои за Никополь шли в тяжёлых условиях: холод, глубокий снег, пронизывающий ветер, пурга, – всё это делало исключительно трудными боевые действия наступающих частей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хотя зимнее обмундирование наших бойцов и командиров было соответствующее, но наступать по ровному открытому полю было тяжело, а сбавлять темп наступления тоже было нельзя. В начале февраля 1944 г. город Никополь был освобождён, всем участникам этих боёв приказом ВГК от 8 февраля была объявлена благодарность. Далее с боями шли в сторону южного портового города Николаева.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;(26 марта 1944 г. в Николаеве был высажен десант моряков под командованием старшего лейтенанта К.Ф. Ольшанского. В составе этого десанта был и дагестанец – матрос Ахмед Абдулмеджидов. Десант погиб, но 2-дневный бой, который вел немногочисленный десант против немецкого гарнизона, помог нашим войскам успешно завершить освобождение города).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Войска генерала Здановича сломили сопротивление немецких войск, оккупировавших город, и отомстили за гибель моряков-десантников из 384 отдельного батальона морской пехоты Черноморского флота – 28 марта 1944 года город Николаев был освобожден.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С неудержимым напором шли бойцы дивизии вместе с другими частями в сторону Одессы, сокрушая на своем пути немецкие и румынские части. Бои за Одессу были тяжёлые и кровопролитные, но после двухнедельных боёв 907-дневная оккупация Одессы – «Жемчужины у моря» была снята, город был освобожден. Хотя от былой красавицы-Одессы уцелела разве что Дерипасовская или знаменитая Таврическая улица.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В боях за Одессу наши войска разбили 3 румынскую армию, хотя многим ее солдатам и офицерам всё же удалось бежать, прихватив с собой немало награбленного.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Под Одессой Луганов получил второе ранение и попал в госпиталь. После госпиталя его перевели в стрелковую часть – назначили командиром пулемётной роты в своём же полку (203 Запорожская стрелковая дивизия входила теперь в состав 2УФ). В этой должности он вступил в бой на территории Чехословакии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Переправившись через р. Моравия наступали на город Годонин. Здесь немцы цеплялись за каждый метр земли, оказывали упорное сопротивление, но уже не было силы, которая могла бы остановить войска, несущие свободу Европе.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;8-9 апреля, за несколько дней до взятия города Годонин, командир роты получил тяжёлое ранение, левая рука была раздроблена осколком мины. Рана оказалась тяжёлой, и его отправили в госпиталь в Союз. Здесь было решено ампутировать руку, но он не дал согласия на это. Его перевели в другой госпиталь, а оттуда – в ЭГ № 6077 города Буйнакска, но и здесь тоже врачи предложили ампутацию. Луганов был уверен, что рука вылечится, хотя и потеряет свою работоспособность, поэтому был категоричен в своём решении. И не напрасно. Руку сохранили и вылечили, хотя он стал инвалидом войны II группы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ибрагим Махмудович Луганов женился в 1946 году, вместе с женой Аймисей они вырастили прекрасных детей, которые стали для родителей надежной опорой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ветеран умер в Буйнакске.<br>
<br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;4. Военно-морской флот<br></h3><img border=0 src="i_231.jpg"><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Комендант города Трнава<br></h3><br><img border=0 src="i_232.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Магомед Абиев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Абиев Магомед Абиевич родился в 1916 г. в сел. Ишкарты. Позднее родители Магомеда переехали в г. Буйнакск. Учился он в школе им. Нариманова. После школы помогал родителям. В 1937 г. его призвали на службу в РККА, он был направлен в 126 кавалерийский полк, в роту станковых пулеметов. В 1939 году, прослужив положенный срок срочной службы, Магомед Абиев вернулся домой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;22 июня 1941 г., когда началась война, Магомед понял, что война с немцами будет долгой и трудной, не то что при Халхин-Голе на озере Хасан и даже не финская война. Сообщив о своем решении родным, 26 июня 1941 г., не дожидаясь призыва, он пошел в военкомат и попросил отправить его на фронт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В тот же день он был принят курсантом Буйнакского военно-пехотного училища и направлен в пулеметный батальон, который располагался в это время в здании аварского педучилища. Через 4 месяца учебы их училище перебазировали в НКАО в г. Степанакерт, а их казармы заняли эвакогоспитали, которые уже стали разворачиваться в Буйнакске.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В январе 1942 г. состоялся первый выпуск БВПУ в Степанакерте. Перед выпускниками выступили начальник училища Пискунов – участник финской войны, его заместитель полковник Орбет, начальник строевой части Луночкин – участник боев на Хасане.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Магомеда Абиева направили в распоряжение 51 Армии, а оттуда – в 336 сп 404 сд командиром конной разведки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нам уже известно, какие ожесточенные бои шли на Крымском полуострове, где наши малочисленные части ценой больших потерь, истекая кровью, сдерживали натиск мощной армии Манштейна. В этих упорных боях отважно сражался, собирая ценные и достоверные сведения о противнике, и командир конного разведвзвода Магомед Абиев.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;18 марта 1942 года в одном из боев Абиеву было приказано со своей конницей разведать балку, где расположились перед наступлением немецкие войска. Подойдя к балке, командир дал команду спешиться и разделиться на мелкие группы по 2–3 человека и разведать балку. Пошел и сам со своим адъютантом. Узнав все, что было необходимо, разведчики собрались уходить. Но враг обнаружил их и открыл ураганный пулеметно-ружейный обстрел.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Всем разведчикам удалось вернуться в полк, но семь человек получили ранения разной степени, были ранены и несколько лошадей. Сам комвзвода тоже получил первое ранение в левую руку. Но в данных боевых условиях о госпитализации нечего было и думать. Сделав обезболивающий укол и тугую повязку, санитар заверил его, что рана не тяжелая, заживет и пройдет.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тем временем бои ожесточились, враг теснил наши войска к Керченскому проливу, желая сбросить защитников в море. Наши войска держались мужественно и героически; ценой больших потерь им удалось организовать переправу на кавказский берег, оставив свои арьергарды в районе крепости Ак-Бурну. Оставшиеся войска, отрезанные от основных сил армии, противостояли многократно превосходящим силам противника. Измученные изнурительными боями, не прекращающимися ни днем ни ночью, остатки 72 кавалерийской, 404, 156 стрелковых дивизий отбивались несколько дней, из последних сил – пока основная часть наших соединений не переправилась на кавказское побережье. Переправился через пролив и Абиев Магомед.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;15 мая фашистам удалось второй раз взять город Керчь…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Далее лейтенанта Абиева направили командиром пулеметного взвода 396 сп 28 бригады. С этой бригадой он шел уже на Запад, освобождая города и села.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В составе 4 УФ во время Львовско-Сандомирской операции в августе 1944 г. он участвовал в качестве командира пулеметной роты в освобождении города Болехов Ивано-Франковской области в составе 581 сп 151 сд генерала-майора Д.П. Подшивайло. 28 октября в боях на подступах к Ужгороду был второй раз ранен в ту же руку. К счастью, рана оказалась и на этот раз не тяжелой, хотя ему пришлось пролежать в полевом госпитале более месяца, когда его друзья с боями шли на Запад к логову врага.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пока он лечился, его часть вошла в Венгрию. Но уже в Венгрии 16 декабря 1944 г., в ходе Будапештской операции недалеко от Будапешта, Магомед Абиев получил касательное ранение в спину. Он просил, чтоб его не отправляли в тыл, объясняя, что рана не тяжелая. Видя его состояние и вняв просьбам, Магомеда не стали отправлять в тыловой госпиталь, и через несколько дней он вернулся в свою роту.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но не пришлось ему командовать при взятии Будапешта, он был уже в четвертый раз за войну ранен. Рана была осколочная и хотя тоже не из разряда тяжелых, его все же отправили в полевой госпиталь. Так как ранение было в ногу, от дальнейшего участия в боях его отстранили. Абиеву вручили орден Отечественной войны II степени, которым он был награжден за бои под Ужгородом и дали несколько дней отпуска при части.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Учитывая организаторские способности Магомеда Абиева и ранение, не позволяющее в дальнейшем участвовать в боях, командование решило назначить его комендантом чехословацкого города Трнава, чтобы помог освобожденному народу Трнавы в восстановлении городских жизненно необходимых объектов хозяйства.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Коменданту-дагестанцу быстро удалось наладить доверительные отношения с местными жителями и наметить первые и срочные меры. Без помощи нашего командования обойтись было невозможно, поэтому по ходатайству нового советского коменданта в дар городу были выделены около 15 автомашин и ГСМ, а также тридцать лошадей с обозами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С мая по август 1945 г. его назначают начальником пересыльного пункта при комендатуре города.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В августе 1945 г. старший лейтенант Абиев Магомед Абиевич вернулся домой с позвякивающими на груди наградами: орденами Отечественной войны II степени, Красной Звезды – за бои в Венгрии (возможно, за освобождение венгерского города Асод в начале декабря 1944 г.), а также медалями «За взятие Будапешта», «За победу над Германией» и «За оборону Кавказа».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После войны работал на разных руководящих должностях в Буйнакске. Ветеран воспитал замечательных сыновей. Раны и годы не дали ветерану дожить до наших дней. Он умер в г. Буйнакске, где был похоронен с большими почестями.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вратарь сборной города<br></h3><img border=0 src="i_233.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Евгений Спицын<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Школьные друзья называли его Геной, он учился в школе № 1 и имел большой авторитет среди учащихся школы и учителей, кроме того, он учился очень хорошо и был секретарём комсомольской организации школы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Спицын Евгений Фёдорович родился в Буйнакске в 1923 г. Добродушный, общительный, он был другом для многих. Любил заниматься спортом; играл в футбол, был вратарем сборной команды города и капитаном школьной команды в свои 17–18 лет.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда началась война, из-за возраста его не брали на фронт. Но он не сидел сложа руки, всегда находил себе дело: то он помогает раненым в госпитале, то он на строительстве оборонительных укреплений. Лишь в начале 1942 г. его призвали в армию и сразу направили курсантом в Буйнакское пехотное училище, которое находилось в Степанакерте.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он ехал туда с радостью, надеясь встретить ребят из родного Буйнакска, но встретил только лейтенанта Мишу Кичкина, которого помнил ещё по школе и как хорошего футболиста. Через 2–3 месяца Кичкин отбыл на фронт, а Евгений ещё оставался учиться до лета 1942 г.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Училище он окончил успешно в звании лейтенанта. Для дальнейшего прохождения службы лейтенант Евгений Спицын был направлен в состав ЗакФ в СГВ (Северная Группа войск Закавказского фронта). В составе этих войск он защищал родной Кавказ, а с января 1943 г. участвовал в освобождении городов, сёл и станиц Кавказа – Осетии, Краснодарского края.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В одном из боев весной 1943 г. он был тяжело ранен, лечиться пришлось очень долго, но молодой натренированный организм в прошлом спортсмена переборол тяжести ранения, и он вернулся в строй, и продолжил воевать. Вскоре его перевели для дальнейшей службы на Сахалин. Там в августе 1945 г. ему пришлось участвовать в боях с японскими милитаристами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После войны его направили на работу в Пятигорский военный комиссариат, но фронтовое ранение все же сломило бывшего вратаря сборной города по футболу. В конце шестидесятых годов он, в звании майора, ушел в отставку. Болезнь прогрессировала, и в середине семидесятых Евгений Федорович Спицын скончался в Пятигорске, где и был похоронен.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он был награжден орденом Красной Звезды, медалями «За отвагу», «За оборону Кавказа», «За победу над Германией», «За победу над Японией» и несколькими благодарностями от ВГК И. Сталина. Старожилы города, бывшие ученики, учителя предвоенных лет помнят его хорошо, и все как один говорят: «Гена был отличный ученик и отличный спортсмен».<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Готовил молодежь<br></h3><img border=0 src="i_234.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Петр Батин<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пете шел шестнадцатый год, когда его родители переехали на работу из с. Мостецы Ярославской области в Нижний Дженгутай. Здесь он пошел в сельскую начальную школу, через год родители переехали в Буйнакск и в школе им. Урицкого в 1930 году он окончил 7 классов. Можно было продолжить учебу, но родители юноши решили иначе: он пошел работать.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В июне 1941 года его призвали в армию, меньше чем через неделю началась война.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В конце ноября его направили учиться в Степанакерт, куда было переведено Буйнакское военно-пехотное училище. Его назначили помощником командира отделения курсантов. Учеба была очень напряженной, многочасовые занятия в классах чередовались с практикой: стрельбы, кроссы, учебные тревоги и многое другое. В редкие свободные минуты он встречался с друзьями из Буйнакска, их здесь было много.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Училище Петр Александрович Батин окончил в звании лейтенанта в феврале 1942 года и сразу был направлен в распоряжение отдела кадров ЮЗФ в 26 Армию и назначен командиром пулеметного взвода 1 батальона 989сп 226сд.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он воевал на Харьковском направлении, но недолго. 12 марта 1942 года попал в госпиталь с обморожением пальцев левой ноги. Обморожение оказалось серьезным, в ноябре 1942 года лейтенанта Батина списали как негодного к военной службе.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;По возвращении домой Петр Александрович поступил на работу в артель трикотажников, готовил снайперов и пулеметчиков при Буйнакском военкомате. Но горвоенкомат поручил ему подготовку молодежи для армии. На занятия приходила молодежь из города и сел. В течение 1943 года он подготовил более взвода девушек-снайперов и ещё больше юношей – станковых пулеметчиков. За это правительство нашей республики наградило его Почетной грамотой Президиума ВС ДАССР.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За активное участие в разгроме немецко-фашистских войск на Харьковском направлении он был награжден медалью «За боевые заслуги». После войны ему вручили медали «За победу над Германией», «За доблестный труд в Великой Отечественной войне» и др.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После войны Петр Батин более сорока лет проработал на трикотажной фабрике. Умер и похоронен в Буйнакске. В последний путь его проводил коллектив фабрики.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Броня крепка и танки наши быстры…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Еще в 1939 г. немецкие генералы говорили: «У кого есть танк “Т-34”, тот и выиграет войну».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;У нашей страны, у её армии были эти знаменитые и грозные «тридцатьчетверки», ими командовали и буйнакцы, в том числе и Герой Советского Союза Анатолий Хуторянский.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Командир «Т-34»<br></h3><img border=0 src="i_235.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ахмедпаша Абдулаев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ахмедпаша Абдусаламович Абдулаев работал в Буйнакском педагогическом училище до 1972 года, пока внезапно не остановилось сердце прямо на рабочем месте. Все работавшие с ним уважали его как прекрасного, справедливого и требовательного преподавателя. Он был сильным математиком и стремился как можно больше знаний дать своим студентам.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Его знали и как активного участника Великой Отечественной войны, как командира танка, награжденного орденами и медалями…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ахмедпаша родился в Темир-хан-Шуре в 1915 году в семье учителя. В 1938 году его призвали в армию, и он попал служить во 2 отдельную Дальневосточную армию. Здесь после прохождения курса молодого бойца его назначают командиром стрелкового отделения 35 сп 12 сд.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он очень любил службу, особенно полевые стрельбы, кроссы. Всегда старался, чтобы его отделение было в числе лучших в роте, батальоне. Но прошли насыщенные и напряженные два года службы, и в январе 1940 года Ахмедпаша был уволен в запас из города Благовещенска. Через три дня после приезда домой он приступил к учебе в Дагестанском Педагогическом институте, откуда в апреле 1938 года уходил в армию.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Через полтора года началась война. Среди тысяч и тысяч молодых людей, осаждавших военкоматы своих городов, был и Ахмедпаша.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В институте решили дать выпускникам возможность сдать досрочно экзамены. Выпускник педагогического института Абдулаев Ахмедпаша был призван и направлен курсантом Камышинского танкового училища в Сталинградскую область. По окончании училища в сентябре 1942 года он был назначен командиром уже успевше го в деле продемонстрировать свои превосходные тактико-технические качества знаменитого танка «Т-34» 109 тбр 16 тк Сталинградского фронта.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В осенне-зимний период 1942 года шли очень тяжелые оборонительные бои под Сталинградом, где наш земляк Ахмедпаша Абдулаев со всеми защитниками мужественно и отважно вел свой танк на позиции врага. Немцы тоже упорно продвигались вперед, их не останавливали собственные большие потери в живой силе и технике.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В одном из боев, в районе хутора Вертячьего, 24 ноября 1942 года танк Абдулаева А. был подбит и стал гореть, тогда командир приказал экипажу покинуть машину. Помогая друг другу, танкисты вышли из горящего танка, но спасти механика-водителя не удалось – он погиб, а командира контузило, он попал в ЭГ № 1676 г. Саратова.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После выписки из госпиталя с января 1943 года по состоянию здоровья был назначен командиром комендантского танкового взвода 114 танкового батальона. В составе своего батальона он принимал активное участие во многих боях, а также в знаменитом танковом сражении под Прохоровкой на Курской дуге.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В октябре 1943 года старшего лейтенанта Абдулаева А. назначают начальником штаба танково-ремонтного батальона. Нередко его рембату приходилось не только «лечить» танки, но и участвовать в боевых действиях.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С боями наши танкисты продвигались на Запад, нанося урон врагу и прокладывая дорогу нашим пехотинцам. Тяжелые и напряженные бои шли на территории Германии. Огнем и гусеницами прокладывая дорогу себе и пехоте, они подошли к предместью Берлина. Здесь пришлось нелегко и танковому рембату Абдулаева А.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;28 апреля 1945 года, за несколько дней до победы, Ахмедпаша был тяжело ранен. Но после лечения ему еще пришлось какое-то время служить в армии в должности старшего адъютанта 114 отдельного танкового батальона первого Украинского фронта.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Демобилизовался Ахмедпаша Абдусаламович Абдулаев 6-го сентября 1946 года. Грудь капитана украшали ордена Отечественной войны II степени и Красной Звезды; медали «За отвагу», «За оборону Сталинграда», «За победу над Германией»; его боевой путь был отмечен многими благодарностями ВГК тов. И.Сталина. Похоронен ветеран в родном Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Осколочная память войны<br></h3><img border=0 src="i_236.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp; Ибрагим Гаджиев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гаджиев Ибрагим Габибуллаевич родился в Буйнакске в 1919 г. После школы окончил в Махачкале Дагмедтехникум и был направлен на работу в Верхнее Казанище заведующим медпунктом, но в октябре 1939 г. был призван в Красную армию. Он попал служить в 700 сп – в г. Урюпинск Сталинградской области. Согласно диплому его определили на работу в санчасть полка. В санчасти, кроме него, были еще два человека с медицинским образованием – Владимир Таранов из Ставрополя и Владимир Голубь с Украины.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Через несколько месяцев в Урюпинске на базе 700 полка было открыто военно-пехотное училище. Туда был определён курсантом и санинструктор И.Гаджиев. Через шесть месяцев по окончании курсов он покинул стены училища в звании лейтенанта. Новоиспеченного лейтенанта направили в Краснодарское стрелково-минометное училище.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но Ибрагим с детства мечтал стать кавалеристом, очень любил лошадей, и он обратился к Министру обороны СССР маршалу С.Тимошенко с рапортом о своем переводе в казачий кавалерийский полк города Краснодара, где в это время служил офицером в пограничных войсках его старший брат Асадулла. Из Министерства обороны пришло распоряжение о его переводе в г. Георгиевск – в 25 Терско-Ставропольский казачий полк, который входил в 10 тд. Оттуда он уехал в свой очередной отпуск в Буйнакск. А когда после отпуска вернулся, его части не оказалось на месте. Ибрагима Гаджиева направили в г. Пятигорск в 37 тп. На новом месте его принял командир полка полковник Шемякин и начштаба полка Мозговой. После короткой беседы медика Ибрагима назначили командиром танка Т-34. В полку были танки Т-34 и КВ (Климент Ворошилов). Ему пришлось осваиваться на новой должности, помимо своих командирских обязанностей он старался научиться водить боевую, грозную машину.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;25 июня 1941 г. ему предстоял очередной отпуск, но началась война, и вместо отпуска его с танковым полком отправили на фронт в составе 101 танковой дивизии,19 танковой Армии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Их полк погрузили в эшелоны и направили в Смоленскую область в г. Вязьму. Эшелон не успел остановиться, а танки выгрузиться, как немцы окружили станцию. Нашим танкистам прямо с платформ пришлось вступить в бой. Неожиданность нападения врага и невозможность маневрировать стали следствием наших значительных потерь здесь. Поступил приказ самостоятельно выходить из окружения мелкими группами и двигаться в направлении Наро-Фоминска, а оттуда в Подольск.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вместе с танкистами отступали и наши пехотинцы, среди них был лейтенант Ираклий Перадзе из Тбилиси, с которым Ибрагим Гаджиев успел сдружиться. Дружба двух кавказцев была долгой и счастливой, оба вернулись домой с победой и часто встречались то в Буйнакске, то в Тбилиси.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда наша танковая дивизия с остатками танков и пехоты подошла к Подольску, их сразу бросили в бой. В этом бою Ибрагим получил осколочное ранение в колено (осколок до конца жизни оставался в колене – извлечь его было невозможно). Отправить в госпиталь Ибрагима не было возможности, он сам себе оказывал медицинскую помощь: делал перевязку, чистил рану, мазал и т. д.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В начале 1943 г. и в конце он получил ещё два ранения: одно сквозное в правый висок, пуля вышла, повредив глаз, а вторая рана была в плечо. После этих ранений его направили в эвакогоспиталь в Московскую область.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После госпиталя Ибрагима Гаджиева отправили в МВД г. Молотовска, а оттуда перевели в город Мысва Молотовской области. На новом месте его назначили начальником санитарной части в лагере для немецких военнопленных, где ему приходилось лечить от болезней, ран и травм бывших фашистских солдат, офицеров. Но Ибрагим говорил, что когда работал в лагере для немецких военнопленных, никакой злобы или ненависти к ним не испытывал и свое дело делал добросовестно до самой демобилизации.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1946 году Ибрагим Габибуллаевич Гаджиев был демобилизован инвалидом 2 группы. Но после войны вернулись не все сыновья Габибуллы Гаджиева – из семи братьев Гаджиевых, воевавших на фронтах Великой Отечественной войны, домой вернулись только трое.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ветеран Ибрагим Гаджиев умер и похоронен в Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Танцевал лезгинку на броне танка<br></h3><img border=0 src="i_237.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Насрутдин Хасаев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хасаев Насрутдин Дадамович родился 9 мая 1921 года в г. Буйнакске. Здесь же окончил 7 классов, учился в школе им. Нариманова (теперь СШ № 5), медрабфаке, после чего продолжил учебу в Махачкалинском медицинском училище. Однако завершить учебу и работать медиком ему так и не пришлось. Н. Хасаева призвали в армию и направили учиться в Георгиевск – в танковую школу. Но начавшаяся война прервала учебу буйнакца.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В числе 150 человек Насрутдина отправили в Смоленск, а затем на Ижорский завод им. Жданова, что в Ленинградской области, где для фронта выпускались тяжелые танки КВ.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как рассказывал впоследствии Насрутдин Дадамович, на танкостроительном заводе они вместе с рабочими собирали танки и одновременно учились управлять этой грозной техникой, изучали его устройство, ремонтировали и т. д. Практика на заводе очень пригодилась нашему земляку и его товарищам по оружию в дальнейшем, на войне.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Танк КВ весил 47,5 тонны, он был оснащен 76-мм пушкой и тремя пулеметами калибра 7,62 мм. KB двигался со скоростью до 35 км в час, а его экипаж состоял из 5 человек.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свои воспоминания и познания в устройстве танка механик-водитель излагал так четко, словно рассказывал о событиях вчерашнего дня:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Получив грозные машины в свое распоряжение, мы погрузились в эшелоны и отправились в г. Валдай Новгородской области. По прибытии на место наш 103 отдельный танковый батальон прорыва был включен в состав 11 Армии. Получив боекомплекты и заправившись горючим, мы решили отдохнуть.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;У нас в батальоне был старенький патефон с комплектом пластинок, среди которых я обнаружил и «лезгинку». Когда завели ее, и я начал отплясывать на броне боевой машины, друзья, хоть и не в такт, дружно хлопали, с восторгом глядя на меня танцующего.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вдруг поступила команда – «по машинам!», и экипажи быстро заняли свои места.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Была зимняя темная ночь, кругом лежал глубокий снег. Под утро наша колонна выехала в лес, где мы остановились и заглушили моторы своих машин. Было еще темно, но я через триплекс [72 - Оптическое приспособление – трехслойное безосколочное стекло, позволяющее изнутри танка видеть все, что происходит снаружи.] сквозь деревья заметил белое поле – мы находились у краешка большой заснеженной поляны, которая оказалась заминированной. После того как саперы проделали для нас проходы в поле, мы двинулись вперед.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Через некоторое время мой танк вздрогнул и резко остановился, комья мерзлой земли забарабанили по броне машины. Экипаж на мгновение замер, ожидая новых взрывов. Но был слышен только рокот моторов танков, продолжающих движение вперед. Я стал двигать рычаги управления, но моя машина не двинулась с места, хотя мотор и работал.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тогда я вылез наружу через верхний люк (нижний оказался заклиненным), осмотрел танк и увидел, что один трак гусеницы с левого борта слегка поврежден. Я достал из ящика инструменты и быстро устранил повреждение. В тот же момент начался новый обстрел, один снаряд взорвался вблизи от меня, его осколок сильно поранил мою левую руку. Я схватил ее здоровой правой и прижал – из рукава потекла кровь. Выглянувший в это время из танка командир, чтобы выяснить, в чем дело, тут же был сражен вражеской пулей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С большим трудом, превозмогая острую боль, я взобрался на броню, а затем товарищи затащили меня вовнутрь, где лежало безжизненное тело командира. Я кое-как завел мотор и догнал ушедшие вперед наши танки, на полной скорости вскочил на бруствер окопа, где засел вражеский расчет с крупнокалиберным пулеметом и стал его яростно утюжить…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;По условному сигналу мы пропустили вперед свою пехоту, а сами танки повернули назад, к лесу. Боль в раненой руке усилилась, из-за чего пришлось попросить заряжающего помочь мне управлять левым рычагом. По пути мне стало совсем худо, и по прибытии на место я не мог самостоятельно выбраться из машины, помогли товарищи, которые и доставили меня в полевой лазарет.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После лазарета начались мои скитания по госпиталям Иванова, Ярославля, Костромы, Куйбышева, Павлова на Оке. Тяжелой оказалась моя рана, врачи два раза пытались ампутировать ее, но я не дал согласия.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1944 году я вернулся домой и обеими руками обнимал всех, кто пришел меня встречать…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так закончил свой рассказ о войне Н. Хасаев, награжденный за ратные подвиги, совершенные им в Великой Отечественной войне, двумя медалями «За отвагу», медалями «За боевые заслуги», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», орденом Отечественной войны I степени.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер танкист Насрутдин Дадамович Хасаев в середине 90-х годов в родном городе, оставив после себя замечательных сыновей и внуков.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гвардии старшина Нагапетов<br></h3><img border=0 src="i_238.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp; Георгий Нагапетов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Армянин Георгий Дмитриевич Нагапетов родился 28 декабря 1912 года в Азербайджане в Баку. Но всю свою жизнь прожил в ставшем ему родным городе Буйнакске. После учебы в школе № 1 им. Ленина пошел работать грузчиком на Буйнакский консервный завод.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С 21 на 22 июня 1941 г. он работал в третьей смене на заводе; вернувшись домой после ночной смены, он проспал почти до полудня, а когда проснулся, узнал о том, что началась война.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Уже на 5–6 день войны он был мобилизован на фронт – его отправили в танковую школу учиться на водителя танка. По окончании школы направили на один из танкостроительных заводов Урала за новыми танками «Т-34».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зимой 1943 г. на новом танке механик-водитель Георгий Нагапетов вступил в бой с немецкими танками. В составе Волховского фронта он освобождал советские города и деревни, Румынию, Венгрию в составе. В дальнейшем в составе 2УФ участвовал в освобождении городов: в Румынии – Орадеа-Маре, в ходе Дебреценской операции – Ньиредьхаза, Дебрецен, в ходе Будапештской операции – Асод, Балашшадьярмат, Вац, Эрчи.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дальше путь старшины Нагапетова после форсирования рек Грон, Нитра лежал на города Врабле, Комарно, Комьятице, Новы-Замки, Шураны, Нитра, с боями прошел он по городам Чехословакии – Братислава, Брно и др.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот далеко не полный боевой путь армянина-буйнакца, гвардии старшины 4-го гвардейского Кубанско-казачьего кавалерийского, ордена Ленина, Краснознаменного, ордена Суворова корпуса 2УФ.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После демобилизации Георгий Дмитриевич Нагапетов вернулся в Буйнакск, работал в горгазе.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер и похоронен в Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из учителей – в политруки пехоты, из пехоты – в командиры танка<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Муса Магомедович Магомедов родился 1 мая 1911 г. в сел. Аркада-Чугли Левашинского района. До войны работал учителем в родном селе. Когда началась война, его не стали призывать, хотя он несколько раз обращался в районо, чтобы с него как с сельского учителя сняли бронь и отправили на фронт; но ему всякий раз отвечали: «Ты будешь там, где партия прикажет, а пока партия приказывает тебе работать и воспитывать детей». Наконец 7 марта 1942 г. по повестке из военкомата он пришел в Буйнакск, в пути к нему присоединились такие же, как и он, призывники из Верхнего и Нижнего Дженгутая. Среди них были и очень молодые и взрослые.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В Буйнакске их посадили в эшелон и отправили в район города Сочи, в пехотную часть. Хоть уже был весенний месяц, горы еще были покрыты высокой снежной шапкой, поэтому по вечерам бывало очень холодно. Правда, в бою согревались так, что порой бывало даже жарко.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вскоре Мусу Магомедова назначили командиром отделения. С ним вместе воевал Али Алиев из Казанища, позднее он погиб в одном из боев.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Смелого и отважного дагестанца приметило командование – после короткой беседы его направили учиться на трехмесячные курсы политсостава при дивизии. По окончании курсов, получив звание сержанта, Муса становится политруком роты.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Это было в 1943 г. Его рота сражалась мужественно. В рядах бойцов, идущих в атаку, всегда можно было видеть смуглого политрука роты. В одном из таких боев его контузило, в себя он приходил дней десять. Спустя какое-то время его отозвали из пехоты и направили учиться на курсы командиров танка, он едет учиться в 1 Горьковское танковое училище.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В должности командира танка он сражался в составе 1 Белорусского, затем – 1 Украинского фронтов. Короткое время ему пришлось воевать и в составе 82 отдельной бригады морской пехоты.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Коммунист М. Магомедов М. шел с боями на Запад, давя и утюжа гусеницами своего танка пушки, окопы врага – через Белоруссию, Польшу до самой Восточной Пруссии. Он освобождал Ростов, Киев, Минск, прибалтийские республики, брал Варшаву, Кенигсберг. В Кенигсберге получил тяжелое ранение в лицо.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Учитель из села Аркади-Чугли войну закончил в столице Восточной Пруссии – в Кенигсберге. В звании лейтенанта Муса Магомедович Магомедов в 1946 г. был демобилизован. После войны переехал в город Буйнакск.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Памятью о боевых буднях Великой Отечественной войны фронтовику служат орден Красной Звезды, медали «За отвагу», «За взятие Варшавы», «За взятие Кенигсберга», «За победу над Германией», «За доблестный труд» и несколько благодарностей от ВГК тов. И. Сталина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер ветеран в Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Заряжающий танка<br></h3><img border=0 src="i_239.jpg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Камиль Джамаев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;17-летнем возрасте, когда началась война, эрпелинец Камиль Муташевич Джамаев ушел исполнять свой патриотический долг – строить оборонительные сооружения. Но 25 марта 1942 г. он дождался-таки своего часа – призыва на фронт в свои уже 18 лет. Его сразу же направили в 32 отдельный танковый полк заряжающим 1 УФ, сдерживавшего натиск врага, рвавшегося к Сталинграду.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В этих боях Камиль прошел школу становления настоящего защитника. После Сталинградской эпопеи его путь лежал в направлении Житомира. Здесь его тяжело ранило, и он был направлен на лечение в Уфимский госпиталь в Башкирию, где находился на излечении с 15 декабря 1943 г. по февраль 1944 г.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После победы над Житомиром их 87 гв. танковый полк подполковника Георгия Иванцова получил наименование «Житомирский», в этой победе была и заслуга, хоть и небольшая, эрпелинца – заряжающего танка Джамаева.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После выздоровления Камиля опять направили в сторону Житомира, где в ходе Житомирско-Брянской операции 51 ск 40 А генерал-лейтенанта Ф.Ф.Жмаченко пришлось участвовать в боях за город Белая Церковь<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Далее К.Джамаев был направлен в г. Тулу, где попадает в полк тяжелых танков КВ и ИС (Климент Ворошилов и Иосиф Сталин) в состав 1 ПрибФ, которым командовал прославленный полководец Великой Отечественной войны Иван Христофорович Баграмян. Под его руководством освобождал прибалтийские республики Латвию и Литву, с тяжелыми и упорными боями взяли Восточную Пруссию.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;По дороге на Берлин был опять ранен, лечился в разных госпиталях, в том числе и в Буйнакском эвакогоспитале в здании СШ № 1. Был награжден медалями «За отвагу», «За победу над Германией» и др.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После войны Камиль Муташевич Джамаев более двадцати лет проработал в Буйнакском городском отделе внутренних дел. Умер ветеран ВОВ и МВД Дагестана в Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нагиев идет на таран<br></h3><img border=0 src="i_240.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зайнал Нагиев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зайнал Нагиев, инвалид Великой Отечественной войны I группы был открытым, добродушным и весёлым человеком, интересным собеседником.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда началась война, он – 17-летний юноша, работал в буйнакской артели «Обувщик». На комсомольских собраниях, митингах он клеймил врага, призывая нещадно бить фашистов, вероломно вторгшихся на территорию нашей страны. Но Зайнал не только выступал против фашистской агрессии, он настойчиво готовился к войне: не теряя надежды, писал заявления в райком комсомола, военкомат – рвался на фронт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Едва он достиг 18-летия, его призвали в армию и направили учиться в Степанакерт в БВПУ. Здесь он встретил много земляков из Буйнакска. Когда начальник строевой части училища капитан Луночкин, вручая ему красноармейскую книжку и пожав руку, воскликнул: «О, земляк!», Зайнал несказанно обрадовался. А командиром взвода у Зайнала был друг по Буйнакску Михаил Кичкин из первого выпуска училища. Радости его не было предела, когда он получил погоны, – не за горами и день, когда он станет командиром [73 - Погоны в РККА ввели в феврале 1943 г.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но мечте курсанта Нагиева стать офицером не суждено было осуществиться. На фронтах Великой Отечественной войны наступал перелом, и поэтому нужны были всё новые молодые, здоровые бойцы, и курсанта Зайнала после трёх месяцев учёбы в звании сержанта отправили на фронт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он был направлен командиром отделения пулемётчиков в 318 гвардейскую Новороссийскую стрелковую дивизию, где командиром был гвардии полковник Евстигнеев Михаил Васильевич. В составе этой дивизии Зайнал участвовал в освобождении г. Анапы в Крыму, под командованием полковника В.Ф. Гладкова – в освобождении Керчи и др.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В боях за Крым сержант Зайнал Нагиев – замкомвзвода, был тяжело ранен в плечо и попал в госпиталь в г. Краснодар, далее – в Сочи. После госпиталя его направили в танковую школу, по окончании которой он вместе с будущими членами экипажа танка прибыл в танкоград – г. Нижний Тагил. Приняв здесь новые танки «Т-34», они ушли на Запад громить отступающего, но всё ещё яростно сопротивляющегося врага.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нагиев попадает в Первую гвардейскую танковую армию знаменитого генерал-лейтенанта танковых войск М.Е. Катукова, а в 1945 г. – в танковую бригаду гв. полковника Моргунова Николая Викторовича.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В составе этой части наводчик танка, гвардии сержант Нагиев Зайнал участвовал в освобождении г. Гусятин Хмельницкой области (24 марта 1944 г.), городов Черниговской области – Кицмань (28 марта 1944 г.), Сторожинец (29 марта 1944 г.), Герца (31 марта 1944 г.). В этих боях танк гвардейцев был подбит, а сам Нагиев ранен. Но после излечения он вернулся в свою бригаду и опять участвовал в освободительных боях – 3-го апреля 1944 г. был освобожден румынский город Серет. Но Зайнал опять был ранен, и эта рана была потяжелее – лечиться пришлось долго. После выздоровления Нагиев спешит на фронт в свою бригаду, которая к этому времени дошла до Польши.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;19 января 1945 г. их 45 гв тбр. вместе с тысячами советских воинов с тяжёлыми боями взяли город Ленчина, а 3 марта – город Шифельбайн. Их путь лежал дальше, до самого Берлина; были на этом пути тяжелые кровопролитные бои, гибли наши бойцы, но горечь потерь восполнялась каждой новой победой, каждым освобожденным пунктом. В одном из этих боев Зайнал был опять ранен. Рана была настолько тяжёлой, что даже усилия врачей не смогли сохранить ему ногу. Он вернулся домой без одной ноги.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зайнал Нагиев рассказал один из эпизодов, когда ему пришлось выполнять функции механика-водителя. Было это в феврале 1944 г. в боях в Черниговской области.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Наша танковая рота получила конкретное задание на предстоящий бой. В это время я выполнял обязанности механика-водителя танка. Мы ринулись на немецкие позиции настолько неожиданно, что они растерялись, и как ни пытались нам противостоять, собраться и сконцентрироваться не смогли. Наши танки пушками, гусеницами, уничтожая все на пути, прокладывали себе путь, двигались вперёд. На полном ходу наши танки, как сани прыгали через сугробы. Прыгнул через вражескую траншею и я на своем танке, подмял какое-то сооружение и вышел на равнинное место.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В этот момент из-за бугра выползли тяжёлые фашистские танки «тигры». Один из них, стреляя, шёл прямо на наш Т-34, но всё время промахивался, так как, маневрируя, я уклонялся от попадания вражеского снаряда в машину. Почувствовавшие вкус победы, наши танкисты не собирались уступать «тиграм» и вступили с ними в бой. От водителя танка, его умения и отваги зависело многое, а водителем-то был я, девятнадцатилетний танкист-наводчик. Я понял, что в данный момент многое зависит от моей отваги и решительности. И если я сейчас сверну от идущего на меня «тигра», то это может плохо кончиться для всей роты: другие танки могут тоже уклониться от боя. И я принял решение идти на таран.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я крикнул: «Иду на таран!» и прильнул к триплексу. Секунды тянулись вечностью, напряжение было настолько сильное, что руки, схватившие рычаги, начинали неметь, а расстояние между двумя железными махинами неумолимо сокращалось. Когда танки вот-вот должны были столкнуться, вдруг нервы фашистского танкиста не выдержали, и он свернул влево и, без чьей-либо “помощи” перевернулся и остался лежать на башне, на передней части корпуса…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Аварию» танка записали в актив Зайнала Магомедовича Нагиева как подбитый танк. Так закончился несостоявшийся таран Т-34 и «тигра». На вопрос командира роты, как он хотел протаранить «тигр», Зайнал ответил: «Я немецкому танкисту крикнул два слова по-азербайджански, он меня понял и ушёл в сторону, в кювет». На вопрос, что именно он сказал, Зайнал ответил, что это переводу не подлежит. Все танкисты захохотали, экипаж танка начал качать своего юного механика, а командир пообещал награду.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но позднее Нагиев все же признался, что решение идти на таран он принял бессознательно, механически, попав в какой-то кураж. Как бы там ни было, это было очень смелое решение юноши.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Демобилизовался Зайнал Магомедович Нагиев в июне 1945 г. инвалидом войны I группы. Он был награждён многими орденами и медалями. После войны он вернулся в родной коллектив и работал на той же обувной фабрике.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер ветеран в г. Буйнакске в конце 80-х годов.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Короткая война Заирбекова<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он родился в селении Нижнее Казанище в 1918 г., там же окончил начальную среднюю школу, а потом – 1 Буйнакское педучилище. До войны работал учителем в Аркасской школе.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда началась война, его, сельского учителя, долго не призывали из-за брони. Только в 1943 г., когда призывать уже было некого, а фронт по-прежнему нуждался в живой силе, призвали Абдуллу Заирбекова.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он попал в Псковскую область, где оставался до конца года. Здесь его направили учиться в Псковскую танковую школу, хотя как таковой школы вовсе не было – их обучали практически в танкопарке. Он учился стрелять из танковой пушки, пулемета. После недолгой учебы их часть отправили на Ленинградский фронт. В составе танковой роты А. Заирбеков несколько раз участвовал в обстреле немецких позиций, которые держали Ленинград в блокаде.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как-то они 6 человек – весь экипаж танка, осмотрев состояние своей боевой машины после очередного боя, решили немножко отдохнуть, разместившись в одной из больших воронок. День был жаркий, а внутри танка было невыносимо душно. Курильщики сладко затянулись самокруткой, а Абдулла Заирбеков, обхватив руками голову, лежа ничком предавался воспоминаниям о доме и уже мысленно находился в Казанище, в Аркасе…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Неожиданно фашисты стали обстреливать из пушек место стоянки их танков. Все танкисты бросились к своим машинам. Как только Абдулла добежал до танка и взобрался наверх, к люку, тут же получил осколочное ранение в левую руку и в шею. Друзья затащили его вовнутрь машины и дали ходу, одновременно отстреливаясь. Другие члены экипажа не пострадали. Когда обстрел прекратился, командир танка приказал членам экипажа отвести его в санчасть. Оказав Заирбекову первую медицинскую помощь, медики санчасти решили эвакуировать его в тыловой госпиталь. Так он оказался в эвакогоспитале города Порхова Псковской области, где пролечился около двух с половиной месяцев и откуда по ранению был демобилизован.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Абдулла Заирбекович Заирбеков вернулся в Буйнакск, а когда в 1945 г. начался новый учебный год, по направлению поехал работать директором Ишкартинской СШ. Затем работал в Буйнакске учителем.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер ветеран в Буйнакске в 2001 году.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Командир орудия<br></h3><img border=0 src="i_241.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шамиль Кадиев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шамиль Магомедович родился в 1925 году в сел. Кахикал Хунзахского района, в семье колхозника. Когда началась Великая Отечественная война, ему не было и 16 лет. С завистью смотрел юноша вслед землякам, покидающим село, отправляющимся кто по призыву, кто добровольно на фронт. Сейчас трудно сказать, какой представлял себе войну 16-летний юноша. Его неоднократные попытки тоже отправиться на войну не увенчались успехом – возраст был неподходящий. Но и в тылу Шамиль делал все, что от него зависело, чтобы приблизить победу. Он был участником трудового фронта.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;12 марта 1944 года, когда Шамилю пошел 19 год, его мечта сбылась – он добился отправки на фронт. Его назначили в кадрированный 134 гвардейский танковый полк, располагавшийся на границе с Румынией. Здесь за короткое время он освоил обязанности командира орудия.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Экипаж Т-34, где командиром орудия был Шамиль Кадиев, командиром танка Александр Кирпичников, механиком-водителем Владимир Силантьев и заряжающим Красников, оправдывал свое звание «гвардейский». Гвардейский экипаж участвовал в танковых атаках полка, исправно бил врага из 85 мм пушки, управляемой Кадиевым, а бил он всегда метко.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…Это было на границе с Румынией, армия взаимодействовала с моряками Дунайской флотилии. Корректировщики сообщили о месте скопления большого отряда бендеровцев. По приказу комполка два наших танка вышли на исходную позицию, по Дунаю подошли бронекатера флотилии, и совместными усилиями банда была уничтожена. Там оказалось также большое количество обозов и мотоциклов. И свое весомое слово здесь «сказала» кадиевская 85-миллиметровка: командир орудия метко поражал не только стоячие обозы, но и мчащиеся в разные стороны мотоциклы, словно снаряды были магнитные и тянулись за мотоциклами. А стрелять так метко горец научился за 2 месяца учебы в Бакинской школе артиллеристов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Был и такой случай. Из воспоминаний танкиста:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«…Однажды мы остановились у воды, мылись, чистили свой танк. Мимо нас проходила группа крестьян с вилами и лопатами. Они подчеркнуто вежливо поздоровались с нами. Мы обратили внимание на то, что среди них не было ни одной женщины. Но не придали этому особого значения, подумали, что крестьяне идут на сельхозработы. Через день группа наших бойцов, отправленная вслед “крестьянам”, в одном из тайников обнаружила аккуратно сложенную горку вил и лопат. Мы поняли, кто были эти «крестьяне». Наши поиски результата не дали, мы так и не поняли, кто они были – немцы или бендеровцы…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И вот наступил долгожданный день Победы. Война закончилась, но служба для нашего земляка продолжалась еще до 15 марта 1950 года.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После войны Шамиль переехал в Буйнакск, работал в строительных организациях и в мирное время, как и на войне, неоднократно получал благодарности, поощрения, награждался грамотами…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шамиль Магомедович Кадиев – один из активистов Буйнакского городского музея Боевой славы.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Участник Корсунь-Шевченковской операции<br></h3><img border=0 src="i_242.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Василий Сорокин<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Василий Гаврилович Сорокин, как и многие ветераны труда, приехал в Буйнакск в конце войны. Он родился 25 апреля 1920 г. в Рязанской области Сасовского района в деревне с красивым названием «Лесные цветы».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1940 г. был призван в армию, служить был направлен в город Читу, затем – в Монголию.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда началась война, во всех воинских частях сотнями красноармейцы, матросы писали заявления об отправке на фронт, просился на фронт и Василий Сорокин, но без толку: ни его, ни его часть не брали на фронт, а велели исполнять свой воинский долг здесь, в Монголии на «хорошо» и «отлично».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из воспоминаний фронтовика: «В 1942 г. дивизия, где я служил, была отправлена в Союз на Запад, где наши войска, истекая кровью, оказывали упорное сопротивление оголтелым немецко-фашистским варварам. Наша дивизия влилась в состав Второго Украинского фронта, бойцы которого, сражались в это время под Харьковом [74 - Второй Украинский фронт в 1942 году в боях под Харьковом не участвовал. Возможно, ветеран перепутал.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Бои были очень тяжелые, враг превосходил наши войска в вооружении и живой силе, мы дорого отдавали свои жизни, сполна требуя за жизнь погибших друзей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;… Я был ранен. После излечения меня направили на фронт. В составе 4 гвардейской танковой дивизии участвовал я и в Корсунь-Шевченковской операции. Здесь нашим войскам противостояли немецкие войска группы армии «Юг». Наш 2-й Украинский фронт под командованием И.С. Конева беспощадно громил врага. Здесь было уничтожено очень много фашистов, а колонне пленных не было видно конца. Нам, танкистам, а я был в танковом десанте, здорово помогала наша авиация: наши танки шли вперед после бомбардировки позиций противника, и это нам помогало громить врага с наименьшими потерями.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;3 октября 1944 г. недалеко от Чехословакии я был ранен второй раз, пришлось лежать в Польше в госпитале.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Война дважды отметила меня ранами. Кроме того, я сильно застудил легкие: в течение 8 лет лечился в туберкулезной больнице ветеранов войны в г. Буйнакске. И весть о долгожданной Победе я услышал здесь, в госпитале.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После излечения инвалид второй группы Сорокин Василий Гаврилович долгие годы работал закройщиком на трикотажной фабрике «Красная звезда» г. Буйнакска.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер и похоронен в Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Герой Хасана и Отечественной войны<br></h3><img border=0 src="i_243.jpg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сергей Шустко<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он был любимцем детворы и сам бесконечно любил детей, даже больше чем родной отец. Когда майор в отставке Сергей Семенович Шустко в праздники выходил при наградах и в форме, дети собирались вокруг него как цыплята около наседки. С трепетом трогали они его боевые награды и просто брали его за руки, гордо шагали рядом, сменяя друг друга, и это было для них большой радостью и честью идти с ним за руку, рядом. Он был желанным и дорогим гостем всех торжественных вечеров и встреч в школах, училищах, воинской части.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;“Наше знакомство состоялось в 1971 году, когда я пригласил ветерана на встречу со своими студентами 1-го Буйнакского педучилища, – рассказывает Магомедов Абдулла. – Тогда мы и узнали, что майор Сергей Семенович Шустко не только участник Великой Отечественной войны, но еще и участник разгрома японских войск у озера Хасан на Дальнем Востоке”.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В июле 1938 года японцы захватили высоты Безымянную и Заозерную. В боях по разгрому зарвавшихся самураев, смело увлекая за собой красноармейцев, участвовал заместитель командира роты по политчасти, бывший командир взвода 77 пулеметного батальона Отдельной Краснознаменной Дальневосточной армии старшина Шустко. Он поднимал своих бойцов в штыковую атаку и штурмом брал эти высоты. Чуть больше 10 дней понадобилось для разгрома японских милитаристов, советские высоты Безымянная и Заозерная были освобождены.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сергей Семенович Шустко сражался и с немецко-фашистскими захватчиками в годы Великой Отечественной войны. В 1942 г. его назначают заместителем командира роты по политчасти 221 отдельной автороты по подвозу ГСМ Центрального фронта. Сергей Семенович подбадривал водителей роты, поддерживал в них дух, настраивал их на успешное выполнение своих обязанностей, которые им приходилось выполнять и под бомбежкой вражеской авиации и под артобстрелом. Осознавая, что лучшая агитация – это собственный пример, он не раз ездил с молодыми шоферами, вселяя в них уверенность, смелость и бесстрашие.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С 15 июля 1943 по июль 1944 гг. он учился в 3-м Харьковском танковом училище в Среднеазиатском военном округе. По окончании учебы его оставили в 3-м учебном танковом полку офицерского состава МВО.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С марта по июнь 1945 г. механик-водитель он одновременно выполнял обязанности командира 770 тяжелого танкового самоходного полка Белорусского военного округа, ведя свой САУ в яростные атаки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После победы он еще служил до 1960 г. в составе 76 гв ттсп 12 гв тд в группе советских ограниченных войск в Германии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С 1960 года Сергей Семенович Шустко проживал в Буйнакске. Ему шел 86-й год, когда после недолгой болезни он умер. Умирая, он просил дочь, чтоб его похоронили буйнакцы, соседи по квартире, чтоб на его поминки готовили дагестанские женщины, чтобы они подавали на стол. Он уважал и любил своих соседей, был беспредельно верен им. И они отвечали ему взаимностью; все женщины как один повязали черные платки в память о безвременно ушедшем из жизни соседа, надежного и верного друга, доброго и отзывчивого человека.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Черноморцы<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;“Военно-морской флот до конца выполнил свой долг перед Советской Родиной…”<br>
&nbsp;И.Сталин<br><br><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Среди доблестных моряков-защитников Родины были сотни и сотни дагестанцев. На всех флотах во многих морских пехотных частях отважно сражались и буйнакцы. Их фотографии, их воспоминания занимают достойное место в зале музея: «ВМФ и ВВС в годы Великой Отечественной войны».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Двое из буйнакцев стали Героями Советского Союза – Магомед Гаджиев и морской летчик Юсуп Акаев.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Моряки-черноморцы одними из первых встретили врага и вступили с ним в смертельную схватку. На Черном море враг с первых дней боев испытал на себе отвагу и мужество советских моряков. Среди черноморцев было немало буйнакцев.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Беззаветно служил Родине<br></h3><img border=0 src="i_244.jpg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Биакай Нажубаев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Список наших земляков, особо отличившихся в годы гражданской и Великой Отечественной войны, был бы неполным без Нажубаева Биакая Нураматовича, дослужившегося до звания полковника и награжденного за свой вклад в дело установления Советской власти и защиту Отечества от немецко-фашистских захватчиков орденом Ленина, двумя орденами Боевого Красного Знамени, двумя орденами Красной Звезды, орденом Отечественной войны I степени и многими медалями.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Биакай Нураматович Нажубаев родился в 1903 г. в сел. Халимбекаул. В том же году потерял отца и воспитывался матерью и старшим братом Ибрагимом. В 9 лет он нанимается пастухом, а в 14 уезжает в далекую Самару, где устраивается рабочим-носильщиком в речной порт к докерам. В июле 1917 г. вместе с докерами и другими рабочими он вступает в Бугурусланский партизанский отряд (партизанский билет № 9646), а потом в Красную гвардию и участвует в боях против белогвардейцев в городах: Самара, Ново-Москва, бывший Николаевский уезд и Самарской губернии, где своей отвагой заслужил уважение взрослых красногвардейцев.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1918 г. была создана Красная Армия (РККА). Красногвардейская часть, в которой служил Биакай, была реформирована в 24 Самарско-Ульяновскую Железную дивизию (комдив Гайк (Гай) Дмитриевич Джишкян) и принимала участие в боях против белогвардейцев генерала Дутова, Колчака и Чехословацкого корпуса Восточного фронта. Бои шли в районах Самары, Бузулука, Бугуруслана, Оренбурга и Орска. Впоследствии дивизия стала именоваться «Второй конный корпус Гая», в составе которого Биакай отважно сражался под Царицыным, Армавиром.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В одной из лихих сабельных атак против войск генерала Деникина под Царицыным молодой красноармеец Биакай Нажубаев был ранен в правую ногу. В порыве боя он и не понял, что ранен. Конь, не сбавляя бег, еще продолжал нести своего седока, как вдруг впереди оказался горящий ров. Скакун перепрыгнул его, но обессилевший, потерявший много крови, красноармеец не удержался в седле и упал. К счастью его вовремя заметили скачущие мимо кавалеристы, они успели вытащить из рва объятого пламенем Биакая. В лазарете при осмотре выяснилось, что ожогами были поражены руки, лицо, а рана на ногах оказалась еще серьезнее…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После недолгого лечения его отправили домой долечиваться.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1920 г. уже дома он вступил в комсомол, после чего его направили на работу в Буйнакский военкомат. В 1925 г. его – активного участника гражданской войны – направляют на учебу в Северо-Кавказскую кавалерийскую школу горских национальностей в г. Краснодар. В 1930 г., окончив ее, он становится командиром взвода 1336 сводного кавалерийского полка дислоцированного в Махачкале.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1931 г. по партийной мобилизации офицеров его, командира кавалерийского взвода 21 кавполка 4 кавдивизии, направляют в первую авиационную бригаду на курсы летчиков-наблюдателей в город Гатчина. Курсы оказались краткосрочными – всего 4 месяца. После окончания школы он получает назначение во второй корректировочный авиаотряд в г. Луч – на должность летчика-наблюдателя. Так он начинает свою службу в авиации ВВС Черноморского флота.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1938 г. Нажубаева награждают юбилейной медалью «XX лет РККА». За отличную работу, за хорошие знания и исполнительность он неоднократно поощрялся и награждался грамотами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С марта по ноябрь 1940 г. Нажубаев был командиром 29 АБ (авиабазы). В начале декабря 1940 г. его перевели на ту же должность в 45 АБ ВВС ЧФ, которая базировалась в Кабурге Николаевской области.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;21 июня майор Биакай Нажубаев вместе с женой и дочерью семилетней Инессой строили планы на воскресенье 22 июня – пойти с утра вместе с семьями сослуживцев на пляж. День ожидался теплый, шкала Бофорта [75 - Шкала определения силы ветра по визуальной оценке.] показывала 0 баллов. Но мирным планам семьи майора, да и всех советских людей не суждено было исполниться…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гул тяжелых самолетов, идущих в сторону главной базы Черноморского флота в Севастополь, поднял летчиков базы мгновенно. В 5 утра вся авиабаза уже была на ногах по тревоге, хотя и без того люди находились на своих боевых постах.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Прибыл и командир авиадивизии. Срочно провели небольшие перестановки среди офицерского состава – Нажубаева назначили начальником оборонительного района Очакова-Кабурга.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На подступах Кабурга группа аэродромной охраны с приданными к ней бойцами отбила первую попытку немцев захватить аэродром и городок. Наши защитники понесли первые потери, было немало раненых, в их числе и майор Нажубаев; но он, как и подобает командиру, поле боя не покинул.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За годы Великой Отечественной войны 45 АБ приходилось часто менять место дислокации. Это не простая работа: необходимо бывает экстренно, порой под бомбежкой или артобстрелом врага собрать все свое летное хозяйство и подготовить к эвакуации на новое место, на запасной аэродром. То, что невозможно вывезти, необходимо взорвать, сжечь, уничтожить, чтоб не досталось врагу. На новом месте также спешно за считанное время надо подготовить аэродром для посадки самолетов, взлетно-посадочные полосы, землянки для летчиков, ангары для самолетов, помещения для более-менее сносной жизни летчиков и многое другое. Со всеми этими обязанностями Нажубаев справлялся успешно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1941 г. 45 АБ была перебазирована в местечко недалеко от озера Данузлав, где стояли сухопутные и авиачасти. Нажубаева назначили руководить Данузлавским аэродромом ВВС ЧФ и ВВС КА, базировавшимися в Евпатории. Но в августе опять пришлось перебраться ближе к Севастополю, в Камышовую бухту, и мысу Херсонес, где имелись запасные аэродромы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Во время перелета из Очакова к новому месту дислокации их самолет ПО-2 был атакован немецким мессершмиттом-109, в результате самолет получил множество пробоин, а пассажиры – ранения разной степени, в том числе и майор Нажубаев – он был ранен в шею и в левую ногу. С этих аэродромов наши летчики взмывали в небо, ведя тяжелые бои по сдерживанию напора врага, обеспечивая безопасность нашим военным кораблям и другой транспорт, выполняющим тяжелую боевую работу по обороне Крыма.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В дни напряженных оборонительных боев за Севастополь приказом командующего ВВС ЧФ Нажубаев назначается командиром батальона для обороны высоты «Байдарские ворота» в районе Севастополя.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как ответственному и опытному командиру ему всегда поручали тяжелые участки. После Севастополя была напряженная, без сна и отдыха работа в должности командира 707 АБ ВВС ЧФ, работа по тыловому обеспечению в 4 истребительной авиадивизии, где Нажубаев занимает должность замкомандира дивизии. Хочется привести несколько коротких выдержек из личного дела Нажубаева.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«…Находясь в Кабурге на Одесском участке фронта, товарищ Нажубаев лично участвовал в столкновении с немецкими солдатами на подступах к городу Очакову, где лично уничтожил несколько фашистов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…Находясь в Керчи, товарищ Нажубаев в слож ной боевой обстановке, ночью на виду у противника, эвакуировал большое количество ценного имущества базы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…Будучи в районе Новороссийска 45 АБ обеспечивала боевую работу нескольких частей, не считаясь с большим недокомплектом личного состава базы. Весь период боевых действий 119 авиаполк нормально обеспечивался 45 АБ, случаев срыва задания по вине необеспеченности 45 АБ не было. Сам товарищ Нажубаев в сложной боевой обстановке разбирается спокойно и уверенно, не теряется. Тактически грамотный командир-руководитель».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот еще одна выписка из наградного листа: от 14 апреля 1943 г.:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«…За весь период Отечественной войны на передовых аэродромах 45 АБ, под непосредственным руководством подполковника Нажубаева бесперебойно обеспечивала боевую работу (свыше 9000 боевых вылетов) 119 Краснознаменного авиаполка. В течение двух лет войны база совместно с полком в сложных боевых условиях, под огнем врага сменяла свое место дислокации более 7 раз на аэродромы: Кабург, Данузлав, Севастополь, Поти, Керчь-Тобичик, Тишикское водохранилище, Геленджик. И всегда, несмотря на сложности перебазирования в боевых условиях, Нажубаев без потерь в имуществе, боезапасах и ГСМ выполнял поставленную задачу, обеспечивал охрану и оборону аэродромов, размещал личный состав полка и базы, создав им сносные условия, обеспечивал питанием, обмундированием…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кроме обеспечения боевой работы 119 КАП [76 - Краснознаменный авиаполк.] 45 авиабазы, возглавляемой подполковником Нажубаевым Б., проделал большую работу по спасению катерами бойцов и командиров других частей – до 600 человек из военно-морских госпиталей из г. Керчи и 707 АБ из г. Новороссийска в момент наступления и угрозы захвата врагом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В августе 1941 г. с боями вывел личный состав базы из окружения в районе Кабурга без единой потери. В ноябре 1941 г. Биакай Нажубаев во главе отряда 14 суток участвовал в обороне севастопольских высот – «Байдарские ворота».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сумел подготовить до трех десятков отличных стрелков-снайперов, которых в течение трех месяцев 1943 г. (май – август) посылал на боевые спецзадания по уничтожению немецко-фашистских захватчиков на Новороссийском участке фронта. В настоящее время на боевом счету снайперов базы 267 уничтоженных солдат и офицеров врага, подтвержденных официальными документами командиров полка…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Достоин правительственной награды – ордена Красного Знамени…» (Награды вручались перед личным составом базы).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из другого наградного листа от 26 сентября 1944 г.:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«…45 АБ, которой командует п/полковник тов. Нажубаев, с начала Великой Отечественной войны находится на передовых аэродромах и обеспечивает боевую работу летных частей. За этот период базой обеспечено свыше 20 тыс. самолетовылетов. Личный состав базы в период отхода частей из Крыма и на Кавказе несколько раз имел непосредственное столкновение с противником. Тов. Нажубаев, как командир базы, проявил исключительную храбрость, силу воли и умение ориентироваться в сложной обстановке, чем и обеспечил вывод личного состава базы и имущества. Одновременно обслуживая боевую деятельность авиаполков, обслуживаемый 45АБ 119 ап стал Гвардейским и Краснознаменным, а сама база «Краснознаменной». В этом исключительная заслуга подполковника Нажубаева.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За храбрость и мужество, за умелое командование базой по обеспечению боевых действий тов. Нажубаев достоин награждения орденом Красного Знамени (Награды вручались перед личным составом базы). Зам командующего ВВС ЧФ по тылу генерал-майор авиации Желаков М.Д. (подпись, печать).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Впереди были еще 8 месяцев жестокой войны, где Нажубаев продолжал исправно выполнять долг защитника Родины.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Более 31 года служил он верой и правдой ар мии – РККА, советской армии, отдал ей все свои силы, и Родина достойно оценила верность своего сына-защитника, наградила орденом Ленина, двумя орденами Красного Знамени, двумя орденами Красной Звезды, орденом Отечественной войны II степени, многими боевыми и юбилейными медалями.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;У кумыка Биякая и абхазки Кунацы Нариковны прекрасные дети – дочь Инесса и сын Руслан – оба ученые, работают в Кисловодском университете.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Полковник Биакай Нураматович Нажубаев умер 8 октября 1977 г. в Кисловодске, где после выхода в отставку жил с семьей рядом с детьми и внуками.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В Халимбекауле, на родине ветерана, одна из улиц носит имя Биакая Нажубаева – героя Гражданской, Великой Отечественной войны и Октябрьской революции.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Они из 8 бригады морской пехоты<br></h3><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зайналабид Чериев<br></h3><img border=0 src="i_245.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зайналабид Чериев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вспоминает морской пехотинец Чериев Зайналабид: «Родился я в Кафыр-Кумухе. После школы окончил Дербентское педучилище, работал учителем в родном селе, с 1937 г. работал учителем родного языка в буйнакской школе № 5.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В конце мая 1940 г. меня направили учиться в г. Адлер в Военно-морскую школу береговой обороны. Когда надели на себя тельняшки с белой рубашкой, брюки-клеш да бескозырку с надписью «Черноморский флот», счастливее нас не было человека. С этой минуты началась наша учеба: изучение устава, строевые занятия, практические занятия по штурму и взятию высот. Последние нам нравились особенно. В конце августа нас выпустили, выдав удостоверения.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как вернулся домой, продолжил работу в школе. А тут война. Когда 8-го сентября 1941 г. я получил повестку к отправке 9-го сентября, война шла уже от Черного моря до Балтики. Нас провожал весь город, здесь я встретил многих тех, с кем учился в адлерской школе.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Через два-три дня мы прибыли под Новороссийск. Здесь у нас началась интенсивная подготовка к боевым действиям. Быстро протекли дни, отведенные для подготовки. 30–31 октября 1941 г. нашу 8-ю бригаду морской пехоты погрузили на военный корабль «Кавказ». Посадка проходила ночью, в сопровождении морских охотников под командованием полковника В.А. Вильшанского и одного эсминца мы взяли курс на Севастополь, к будущим позициям.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Местность была долинная, лесистая. Уже потом я узнал, что это место называлось Бельбекской долиной. Здесь окопались, а по ночам совершали разведвылазки к позициям врага. Левее от нас находился дот, в районе которого иногда и ночью раздавались взрывы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однажды ночью, точнее ближе к рассвету, мы заняли новую позицию. Я залег за кустом и заснул, но меня разбудили какой-то шорох, шаги. Не поднимая голову, стал прислушиваться. Осторожно приподнял голову и на очень близком расстоянии увидел рослого немца. Прицелившись, выстрелил. Он упал как подкошенный. Не очень-то веря, что он мертв, я лежал, не двигаясь. В этот момент подбегает командир взвода.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Кто стрелял?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Я.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– И показываю на неподвижное тело.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Комвзвода быстро подбежал к убитому, взял из его кармана документы, после чего подал команду подготовиться к бою.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я положил перед собой гранаты, нож, винтовку. Через 15–20 минут начался сильный обстрел того места, откуда я выстрелил. Обстрел длился долго, потом на нас пошла пехота, но мы ее встретили дружным огнем, и немцы отошли. Потом минометный обстрел. Одна из мин разорвалась близко, и меня задело. Идти я не мог, и в лазарет меня принесли двое матросов. Только вошли, слышу, кто-то зовет меня. Это оказались знакомые матросы, ребята из Караная. Они были рядом, пока мне промывали рану и делали перевязку. Через день-два меня отправили в тыл. Я попал в Армавир, оттуда в Баку. Вот так и закончилась для меня война…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После лечения в 1944 г. Зайналабид Чериев снова стал преподавать родной язык. Общий трудовой стаж его более 45 лет, он ветеран труда, отличник народного просвещения.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер в г. Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гусейн-Гаджи Абдулмуслимов<br></h3><img border=0 src="i_246.jpg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;ГусейнгаджиАбдулмуслимов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Абдулмуслимов Гусейн-Гаджи родился в 1915 г. в Верхнем Каранае. До войны работал сторожем на Буйнакском консервном заводе. В конце мая 1940 г. его отправили учиться в Военно-морскую школу береговой обороны в город Адлер. Здесь было очень много наших земляков. Он помнит их имена: Магомед и Шихмирза из Карабудахкента, Тагир из Нижнего Казанища.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Очень хорошо помнит Арсланова Пайзуллу из Нижнего Дженгутая, с которым не только учился в Адлере, но и был во время войны в одной роте, даже в одном взводе 8-й бригады морской пехоты. Судьбе было угодно, чтобы они и в фашистском плену оказались вместе в одном лагере. Это замечательный, мужественный человек, прекрасный и преданный товарищ. Он был очень здоровым, физически сильным человеком.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из воспоминаний Гусейн-Гаджи Абдулмуслимова:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Помню, как еще в школе в Адлере во время ночного марш-броска нам пришлось бежать в противогазах. Бежали поротно. Мы с Пайзуллой в числе первых прибежали до места, за что получили благодарность начальника школы. Затем надо было бежать обратно – до Адлера. Хотя Пайзулле было нелегко – он полнее – но друг мой не отставал. На обратном пути многие взводы растянулись, а мы с Пайзуллой и здесь были первыми…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…Отец говорил мне: “Пока не забрали на фронт, женись, сынок, пусть хоть сноха нашу старость скрасит”. Я согласился, и назначили свадьбу, но не успел жениться – 16-гo июля получил повестку. Так что свадьбу пришлось устроить только после войны.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Очень жалею, что не помню сейчас имен тех, кто ехал со мной, но были ребята из Казанища, Халимбекаула, Капчугая и других сел. Мы вошли в состав 8-й бригады морской пехоты. 29–30 октября нашу бригаду построили, перед нами выступили комбриг полковник B.Л. Вильшанский и военный бригадный комиссар Л.Н. Ефименко, которые сообщили нам, что бригада идет на помощь нашим боевым частям, которые ведут тяжелые, кровопролитные бои, защищая город Севастополь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мы приехали в Бельбекскую долину, к Дуванкою. Сюда нам привезли хлеб, но раздать не успели – нас обстрелял враг. Тогда по команде быстро окопались. Недалеко были ногаец Гаджиев, кумык Тавлу Ибрагимов из Бабаюртовского района. Вырыли траншеи, заняли свои боевые места. Расположились мы по правому склону долины, немцы – по левому. Как сейчас помню, это было 6 ноября, командиры сказали нам, что завтра, 7 ноября мы должны отметить октябрьский праздник боевыми успехами. Мы стали тщательно готовиться. Ведь это был для всех нас практически первый бой, первое столкновение с врагом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ночью никто из матросов, наверное, не спал, каждый строил свои планы, мысленно проводил условный бой. Утром, где-то в 5 часов почти весь наш батальон морских пехотинцев в черных ши нелях с криком «За Родину, за Севастополь! Ура!» пошел в атаку. Надо было спуститься в лощину, по ней пройти с километр и подняться по противоположному склону на позиции врага.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но мы в самом начале атаки допустили грубейшую ошибку, которая и предопределила поражение. Мы слишком рано себя обнаружили и разбудили врага своим криком, так что впоследствии нам пришлось настолько тяжело, что мы, неся огромные потери, были вынуждены вернуться на исходные позиции. Это были наши первые и очень серьезные потери. Мы сполна на себе почувствовали, что из себя представляет враг. Никто из нас, матросов, не говорил ни слова об этом бое: нас мучила совесть, что мы потерпели такое поражение. Не вернулся из боя Тавлу Ибрагимов, наверное, он погиб…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однажды нас, человек 10–12, послали на охрану наших старых позиций, куда каждую ночь ходили по очереди наши матросы с телефонной аппаратурой. Утром рано немцы открыли огонь из пушек по соседней вершине, минут через 30–40 перенесли огонь уже на позиции нашего батальона. После обстрела немцы пошли на штурм, и вершина, где мы находились на охране, оказалась в тылу у немцев. Мы были вынуждены спрятаться и переждать ночь. Немецкие посты ночью не спали, они были настолько уверены, что у них в тылу нет никого, что не выставили охранения, а сидели у горящих костров.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мы поползли подальше от них. Прошел не один день нашего блуждания: ночью мы ползли, а с наступлением рассвета прятались. Через пару дней мы вскарабкались на одну вершину. Не успели сделать и десяти шагов, как были остановлены окриком: “Стой, кто идет?” – “Свои”. Оказывается, мы вышли к нашим артиллеристам. Вернувшись в батальон, мы узнали, что от него в живых осталось человек 15–17. Очень мало осталось и боеприпасов…»<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пайзулла Арсланов<br></h3><img border=0 src="i_247.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пайзулла Арсланов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Следующим моим собеседником был Пайзулла Арсланов из Нижнего Дженгутая, еще один участник оборонительных боев под Севастополем, морской пехотинец из 8-й бригады. Когда я его слушал, многое из его рассказа уже было известно мне: ведь у всех троих моряков – героев этого материала, много общего.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1940 году – учеба в школе ВМФ г. Адлера.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Призыв в 1941 году и отправка всех под Новороссийск, потом – 8-я бригада морской пехоты, а Абдулмуслимов и Арсланов попадают даже в один взвод. Бои под легендарным Севастополем, где их согревала и морская дружба, и землячество. Не раз в тяжелые минуты они выручали друг друга, грелись под одной шинелью.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из рассказа Пайзуллы Арсланова: «Было это в конце ноября. Перед нами поставили задачу атаковать немецкие окопы и выбить оттуда немцев. Мы подготовились к бою очень серьезно. Как подали команду, пошли вперед, но, к сожалению, не очень далеко. Не успели взять первые окопы, как немцы пошли в контратаку. Когда мы отошли на значительное расстояние, немцы не рискнули нас преследовать.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мы окопались и укрылись своими шинелями. У Пайзуллы оказалась буханка хлеба. Он поделил ее. В этот момент подошел один из матросов и спросил, откуда мы. Услышав ответ, моряк обрадовался и говорит: «Мы почти земляки, я учился в Буйнакске в военном училище». Он попросил у нас шинель – свою потерял в бою. Пайзулла сказал ему: «Раз ты из Буйнакска, то возьми шинель». Мы отдали мою, а вдвоем укрылись под шинелью Пайзуллы…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Все, что рассказывал Гусейн-Гаджи [77 - Гусейнгаджи Абдулмуслимов вместе с Пайзулой Арслановым в боях за Севастополь не избежал немецкого плена.], правда. В ноябре и середине декабря нам пришлось участвовать во многих боях. В каждом наши потери были очень большими. Я не помню, чтоб нас когда-нибудь поддерживали артиллерия, танки. С каждым боем удваивались, утраивались злость и ненависть к врагу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однажды нас подняли ночью, чтобы занять новую исходную позицию. Мы прошли вперед с полкилометра и бесшумно вырыли неглубокие траншеи. Немцы были недалеко, но ночной туман и мокрый снег нас надежно маскировали. Когда рассвело, мы встали из окопов и ринулись на врага. Немцы без единого выстрела оставили свои окопы, но уже на следующих своих позициях они стали оказывать упорное сопротивление. У нас появились раненые, убитые. Дальнейшее наше передвижение замедлилось.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Очень скоро на нас пошли немецкие танки с пехотой. Мы вступили в бой с ними. Танки прошли вперед, а мы оказались между ними и пехотой. Мы поняли, что для нас война кончается, но легко себя взять не дали. Наша последняя рукопашная драка не смогла нас выручить. Мы оказались окружены и пленены.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Через несколько месяцев нас увезли в Германию. Здесь мы работали на лесозаготовках. Как-то привезли нам “обед”. Люди были настолько голодны, что и такая еда были желанной. Когда стояли в очереди за похлебкой, вышел из помещения какой-то капо и стал бить нас палкой, сопровождая удары бранью. Я зло посмотрел на него, и он заметил мой взгляд, подошел и ударил. Мне кажется, он сказал: “Моряков здесь так бьют”. Сам он был русским. Тогда я не выдержал, на кумыкском напомнил ему о его матери, и со всей силы дал котелком по голове. Из помещения тут же выскочили немцы, скрутили мне руки и приговорили к экзекуции: 75 ударов и 45 суток карцера. Все это я сполна перенес…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1945 г. нас освободили американцы и передали советскому командованию. Я еще успел послужить до мая 1946 г. После демобилизации вернулся домой. С 1946 года по сегодняшний день работаю слесарем-водопроводчиком в горводоканале.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пайзулла Арсланов умер 2005 году в Буйнакске и там же и похоронен.<br>
&nbsp;//--&nbsp;* * *&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так воевали наши земляки из 8-й бригады морской пехоты за город Севастополь. Благодаря поиску нашего музея и наведения архивной справки все трое моряков получили свои награды, сегодня их грудь украшает медаль «За оборону Севастополя», о которой они и не догадывались.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В боях за Севастополь участвовали многие буйнакцы, свои жизни за город-герой Севастополь отдали Вайс Алиев, Ирбайхан Даудов, Алимпаша Салаватов из кумыкского театра и многие другие дагестанцы [78 - Алимпаша Салаватов вероятнее всего погиб в мае 1942 г. – утонул вместе с другими десантниками, которых немцы потопили на Черном море.].<br>
<br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Морпех из 255 ОБМП<br></h3><img border=0 src="i_248.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Александр Бугаев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Старшина 1-й статьи в отставке Александр Павлович Бугаев работал после войны инспектором в Буйнакском ГорОНО. Все, кто его знали и работали с ним, ценили и уважали Александра Павловича. Он притягивал к себе добродушным и мягким характером, тактичностью и вежливостью. Был с ним знаком и я. (А.М. – Сост.)<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однажды, когда он пришел в наш музей, я спросил у него: «Александр Павлович, ведь вы же тоже ветеран войны. А где вы воевали?». Он улыбнулся: «Да, мне тоже пришлось чуть повоевать». – «А на каком фронте?» – «На Кавказе, в Крыму, в Болгарии, Румынии в составе 255 бригады морской пехоты Черноморского флота», – ответил мой собеседник.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не знаю, заметил ли он на моем лице приятное удивление. В середине 50-х годов мне выпала честь проходить срочную службу на Черноморском флоте. Конечно, кое-что из истории флота мне было известно, в том числе и об этой бригаде.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Александр Павлович, вы воевали в знаменитой 255-й? – спрашиваю, не скрывая удивления. – Ведь это дважды Краснознаменная Таманская орденов Суворова и Кутузова отдельная бригада морской пехоты.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он начал рассказ о своем боевом пути в составе 255 Обмп. А я, будучи уверенным, что запомню его рассказ, не стал записывать, хотя сегодня, спустя 16 лет после нашей беседы, жалею. Ведь я даже не предполагал, что он когда-нибудь покинет город, который так любил и почитал. В середине 90-х годов он выехал со своей супругой в Израиль. Но я хорошо запомнил почти все основные направления его боевого пути.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…В 255 обмп он попал в период его формирования в Ростовской области. Ему пришлось участвовать во всех боях бригады. Приходилось участвовать и в отступлении и в наступлении. Но больше было успехов, хотя немцы люто ненавидели советских моряков – они их боялись и никогда не решались вступать с моряками в рукопашную или в штыковую борьбу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Старшина 1 ст. Александр Павлович Бугаев был в составе знаменитой бригады до конца ее существования, т. е. до победы и расформирования; воевал в Новороссийске, на Тамани, в Георгиевске (Краснодарский край) и на других участках.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Особо отличилась бригада в боях по сдерживанию наступающих немецких частей на Туапсе. 255 обмп в составе 18 армии генерала Леселидзе и с другими частями разгромили врага, только единицам удалось отступить за реку Пшиш. Здесь особо отличились моряки 255 и 83 бригад морской пехоты – они были награждены орденом Красного Знамени. В этой победе есть заслуга и старшины 1-й статьи А. Бугаева.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;До этого был еще один бой по уничтожению румынских сил, занявших несколько выгодных горных вершин в Туапсинском направлении. Об этих боях говорится: «В ожесточенных двухдневных боях 25–26 сентября 3-я румынская горнострелковая дивизия была почти полностью разгромлена. Она потеряла 8 тыс. солдат и офицеров убитыми, ранеными и пленными, 25 орудий, 7 танков, 75 пулеметов, 20 автомашин. Советские войска восстановили, а затем и улучшили свое положение в районе севернее Шапсугской… В этих боях в числе других частей и подразделений особенно отличилась рота 255-й бригады морской пехоты под командованием лейтенанта В.Г. Миловатского…» [79 - Краснознаменный Черноморский флот. – М.: Воениздат, 1979. – С. 205.] В составе этой роты в боях за Кавказ отважно сражался и Александр Бугаев.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Александр Павлович освобождал города Кавказа Новороссийск, Эльтиген, прорывал на Таманском полуострове так называемую «голубую линию», где отличились бойцы 255 бригады морской пехоты. Освобождал города Керчь и Севастополь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Боевые заслуги морского пехотинца отмечались достойно. Он имел боевые медали «За отвагу», «За боевые заслуги», «За оборону Кавказа», «За победу над Германией», десятки благодарностей от Верховного Главнокомандующего Маршала Советского Союза И. Сталина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В одном из последних боев за город Аккерман на Днестровском лимане в составе 3 УФ, куда входила и 255 бригада (дважды Краснознаменная Таманская орденов Кутузова 1 ст., Суворова 2 ст. под командованием полковника И.А. Власова), в августе 1944 г. он отчаянно сражался с немецкими частями. Здесь наши моряки не раз переходили в рукопашную, после каждого такого противостояния немцы отступали, даже бежали. Одного из убегавших – немецкого фельдфебеля – Александр Павлович догнал и взял в плен, а заодно изъял у него полевую сумку. Ее он привез после Победы домой как реликвию и, как сам выразился, отрывая от сердца, передал в дар нашему музею.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ныне отважный морской пехотинец живет в Израиле, и мы желаем ему крепкого здоровья, счастья и удачи на новом месте проживания.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Торпедовоз Емельян Рыба<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рыба Емельян Павлович родился в 1900 г. в городе Керчи. В 1926 году его призвали в РККФ, служить отправили в качестве шофера на Черноморский флот. Отслужив, вернулся Емельян домой в Керчь, работал в рыбопромысловой артели шофером.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда началась война, а она очень быстро пришла на Крымский полуостров, 29 июня 1941 г. Керченский райвоенкомат призвал его из запаса в армию. Емельяна Павловича направили в Севастополь, в Черноморский автотракторный отдел, оттуда – шофером по перевозке торпед в 87 торпедный отдел. В его обязанности входила перевозка торпед для подводных лодок и надводных кораблей флота. Возить чаще всего приходилось в ночное время, без включенных фар.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Позднее его перевели в 88 минно-торпедный отдел шофером-торпедистом 3 класса. Со своими обязанностями он справлялся успешно. Содержал свою машину в полной боевой готовности, вовремя обеспечивал минами, торпедами корабли флота.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда шли бои в Крыму, семья Емельяна Рыбы эвакуировалась в г. Буйнакск, где семье фронтовика было оказано должное внимание – обеспечили квартирой и хоть какой работой. Родные писали ему с нового места жительства, рассказывая о городе, его жителях – буйнакцах и вообще о дагестанцах самыми добрыми словами и с благодарностью.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В ноябре 1945 г. Емельян Павлович в звании старшего краснофлотца «увольняется в запас и направляется в Буйнакский РВК ДАССР» (Послужная карточка. – ЦА ВМФ СССР. Ф. 9. Д-54.Л.293). Он был награжден медалями «За оборону Севастополя», «За боевые заслуги», «За Победу над Германией».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Семья Рыбы прожила в Буйнакске до шестидесятых годов, Емельян Павлович работал шофером в городе, но их тянуло домой – на родину, и они уехали туда, куда их манило Черное море, на Таманский пролив. И, конечно, на рыбозавод, где работали еще до войны…<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рулевой подводник<br></h3><img border=0 src="i_249.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Камалутдин Мамаев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мамаев Камалутдин Агаевич родился в г. Буйнакске в 1925 г. 7 июня 1944 г. его призвали в армию и он попадает в КУОПП (Кировский учебный отряд подводного плавания). Здесь он обучался на рулевого и в сентябре 1945 г. окончил школу подплава. После школы он попал рулевым на подводную лодку «Щ-207» (подводная лодка типа «Щука»), потом его перевели на «Д-5» (подводная лодка типа «Дзержинец», иногда «Дельфин») отдельного учебного дивизиона подводных лодок в должности рулевого.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хотя молодой подводник мечтал участвовать в боевых походах, но повоевать ему не довелось – в 1945 г. подводные лодки Черноморского флота в боях не участвовали. Он был призван по возрасту очень поздно. Но, тем не менее, в послевоенные годы наши подводники, в частности черноморцы, ходили в дальние и продолжительные походы в Румынию – в порты Констанца, Сулина; в болгарский порт Бургас.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рулевой Камалутдин Мамаев четко удерживал лодку по курсу на заданной глубине. На подводных лодках специальность рулевого – одна из трудных, тем более нелегко приходилось тем, кто стоял на горизонтальных рулях, в чьи обязаннос ти входило «держать» лодку на заданной глубине. Рулевой К. Мамаев не раз после походов отмечался благодарностями от командира лодки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В июле 1949 г. краснофлотец Мамаев К. переводится в распоряжение начальника радиотехнического полигона Военно-Морских сил Черноморского флота.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1951 г. он демобилизовался и вернулся в родной город Буйнакск, где и прожил до конца своей жизни.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Француз из Буйнакска<br></h3><img border=0 src="i_250.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Валентин Шатон-Плюто<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Валентин Шатон-Плюто родился в 1920 г. в г. Буйнакске. Француз по национальности, он, как и его родители, был советским подданным. Его родители работали в школе № 1 учителями. Валентин, несмотря на относительно не высокий рост, занимался почти всеми видами спорта, рос крепким, физически развитым юношей. Учился в школе очень хорошо, без троек.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В сентябре 1940 г. Буйнакским РВК (райвоенкоматом) был призван в армию и направлен в авиационную часть Черноморского флота. С начала 1941 г. он проходит службу в 3 авиаэскадрилье 7 авиаполка, затем – в 9 авиаполку. Был в парашютно-десантной роте. По специальности он был мотористом, и его использовали по специальности, часто выполнял и обязанности водителя-шофера.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За время пребывания в Черноморском флоте он служил на 45 и 48 авиабазах аэродромного обслуживания. Далее была служба в 34 авиационно-техническом полку ВВС Черноморского флота. За время службы он отлично освоил свою специальность и стал специалистом 1 класса. Он был уже сержантом, когда его перевели на должность авиационного моториста – обслуживать боевые самолеты. Затем был назначен мастером кислородного оборудования. Последняя его армейская должность – командир пулеметного отделения.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;10 августа 1946 года Валентин Шатон-Плюто демобилизовался и уволился в запас; переехал в деревню Ивановская Краснодарского края, чтоб создать семью.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Был награжден медалями «За оборону Севастополя», «За победу над Германией».<br>
<br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Каспийцы<br></h3><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;С первых дней войны высоким был боевой настрой моряков-каспийцев. Они рвались в бой, на фронт. Каждый стремился быть в рядах тех, кто лицом к лицу дрался с ненавистным врагом, вторгшимся на священную советскую землю [80 - Маковский А.А., Радченко Б.М. Каспийская Краснознаменная. – М.: Изд-во МО СССР, 1982. – С. 122.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В числе отважных каспийцев были десятки буйнакцев. Они сражались на море и на суше – в составе береговой артиллерии, их можно было встретить на всех воюющих флотах нашей страны.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Командир переправы<br></h3><img border=0 src="i_251.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Константин Джаошвили<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Константин Ясонович Джаошвили родился 18 сентября 1903 г. в ст. Баргушети, в Грузии. В 1921 г. переехал в Поти, через год был призван на службу в Военно-Морской Флот, в Каспийскую флотилию. Здесь его направляют учиться на комендора, и с 1923 по 1925 годы он служит на канонерской лодке «Маркин».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В декабре 1925 г. Константин увольняется в запас и поступает учиться в Бакинский техникум водных путей сообщения, по окончании которой становится третьим помощником капитана парохода.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1931 году Константин Джаошвили уходит с работы и переезжает в г. Буйнакск. Здесь он устраивается работать на БКЗ, его избирают завкомом, но очень скоро забирают в горком ВКП(б) – заведующим коммунальным отделом горисполкома.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда началась война, отказавшись от брони, Джаошвили уходит добровольно на фронт, но на фронт не попадает – его направили в Каспийскую флотилию, заместителем командира по политчасти одной из частей. Он активно вел политико-воспитательную работу среди членов экипажей кораблей. Но коммунист рвался на фронт и готов был воевать хоть на суше, хоть на кораблях.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В августе 1943 г. старшего лейтенанта отзывают в Москву, в распоряжение Главного Управления ВМФ СССР. Только в ноябре, наконец, его просьба была удовлетворена – отправили заместителем командира батальона по политчасти отряда десантных мотоботов Черноморского флота. Он сразу направляется в пекло боевых действий, на Керченский пролив, где шли тяжелые бои наших войск с немецко-фашистскими войсками по очистке Краснодарского побережья. С первого дня он принимает самое активное участие во всех десантных операциях в проливе.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Декабрьско-февральские морозы очень затрудняли маленьким мотоботам идти с десантом на борту – небольшие торосы мороз сковывал в большую льдину, но приказ выполняли неукоснительно, нередко он сажал на носовую часть мотобота матроса с багром и тот, лежа на носу, раскалывал лед. Кроме льдов, была и помеха похуже – вражеская авиация, которая часто бомбила нашу переправу. Прямых попаданий на боты не было, но большой крен тоже иногда скидывал десантников за борт. Чтоб помочь десантникам, матросы натягивали дополнительные леера вдоль бортов, помогали им покрепче держаться на палубе.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из рассказа фронтовика: «Однажды во время переправы десанта через Керченский пролив немцы начали артобстрел переправы, время было холодное. Один из снарядов упал у самого бота, суденышко дало большой крен и двух десантников смыло. Тут же трое матросов, находящиеся на палубе, с криком “Человек за бортом!” бросились в ледяную воду, а зенитчик бросил барахтающимся в воде спасательный круг, затем снял с себя спасательный пробковый пояс и тоже бросил. Ребят удалось спасти…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Высадив десант, мы вернулись назад, за другими десантниками. В течение этого дня трижды ходили с Кавказского берега на Крымский, туда доставляли десантников, а оттуда забирали раненых. Так до самого освобождения Крымского полуострова. За обеспечение переправы я был награжден орденом Красной Звезды…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;9 мая 1944 г. был такой случай. Я руководил посадкой десанта на мотоботы, она шла организованно и быстро. Завершив посадку, я взошел на последний кораблик и отчалил от пирса. Море было неспокойное, но мотоботы упорно шли, разрывая форштевнем волны пролива. Не успели пройти и половины пути, как налетела немецкая авиация в количестве 6 “хейнкелей”, заиграли наши зенитчики, немцы начали бомбить наши боты.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Одна бомба так близко упала от нас, что его залило водой, и он перевернулся, опрокинув всех в холодную воду. В этот момент нам на помощь подоспели два мотобота. Я приказал спасать десантников, а сам, раздевшись, поплыл – я хорошо плавал. Но холодная вода отнимала все силы, я стал уставать; к счастью, меня заметили c МО (Малый охотник). Это было в районе поселка Маяк. Зенитчики c МО сбили один самолет, с берега сбили еще один; остальные самолеты, потопив 2–3 мотобота, ушли обратно. Из десантников ни один не утонул. Моряки их спасли…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В конце мая 1944 г., когда отряд десантных мотоботов был упразднен, старшего лейтенанта Джаошвили перевели в 387 отдельный судоремонтный батальон тыла Черноморского флота пропагандистом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1945 г. ему присвоили очередное воинское звание капитан-лейтенанта. Кроме ордена Красной звезды, он был награжден также медалями «За оборону Кавказа», «За победу над Германией», «За доблестный труд в годы Великой Отечественной войны».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В августе 1948 г. фронтовик Константин Ясонович был демобилизован и вернулся к своей семье, с которой расстался 6 лет назад. Но посидеть дома без дела ему не дали – назначили директором Буйнакского обозостроительного завода, после – инструктором горкома партии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Константин Ясонович пользовался большим авторитетом и уважением среди буйнакцев; его знали многие, особенно из старожилов, и относились к нему с почтением.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер Константин Ясонович Джаошвили в 1993 г. в Буйнакске. В последний путь проводить ветерана вышел весь город, хоронили под военный духовой оркестр.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ныне в Буйнакске живет его сын, в прошлом известный футболист Васо Джаошвили и внук фронтовика.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лучший стрелок Каспийской флотилии<br></h3><img border=0 src="i_252.jpg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Абдурагим Янгиев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Янгиев Абдурагим Гасанович родился в 1907 г. в Буйнакске. Когда наступил призывной возраст, его отправили служить в Каспийскую флотилию в г. Баку. Пройдя курс молодого матроса, он едет по направлению в Военно-морскую школу учиться на комендора, по окончании которой был назначен на канонерскую лодку «Ленин».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Молодой матрос с самого начала своей флотской службы показал себя как умелый и меткий стрелок: не только из корабельной пушки, но и из личного стрелкового оружия. На соревнованиях по стрельбе он всегда занимал первые места. Это он продемонстрировал на первенстве соединения и флотилии в соревнованиях по стрельбе, за что был поощрен краткосрочным отпуском на родину. Отгуляв свой отпуск, Янгиев вернулся на корабль, где продолжилась его служба, учебные тревоги, морские походы к дагестанским, казахстанским и иранским берегам; заходил в Махачкалинский, Астраханский порты. Отслужив семь лет на «Ленине», демобилизовался.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дома он поступил учиться в сельхозкооператив, после окончания работал в Махачкале в Министерстве сельского хозяйства – в качестве инженера-землеустроителя-топографа.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;22 июня 1941 г. он находился в командировке в селении Каякент Каякентского района. Здесь и услышал, что началась война. В тот же день явился в райземотдел, сообщив там, что возвращается домой в Махачкалу, отметив в своем командировочном дату убытия 23 июня 1941 г. К концу дня он уже был дома.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В июле 1941 г. бывшего комендора Каспийской флотилии призвали на фронт. Эшелон вез призывников от берегов Каспийского моря к берегам Черного. Прибыли в Краснодар, оттуда пешком, в составе маршевой роты отправились в г. Новороссийск, во флотский экипаж.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Здесь было много ребят из Дагестана. Всех переодели во флотскую форму № 3 [81 - Форма № 3 – это черные брюки, черная рубашка (суконка) и черная обувь.], и начались тяжелые, каждодневные занятия по устройству всех видов стрелкового оружия, в том числе пулеметов, минометов. Абдурагим и здесь, несмотря, что очень давно не брал в руки винтовку, подтвердил свой класс меткого стрелка Каспийской флотилии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;24 октября 1941 г. в составе маршевой команды около пяти тысяч человек прибыли в Севастополь, откуда в тот же день пешим маршем отправились в Аккерман, в местность, где располагался завод по производству шампанского.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Запыленных, в черных бушлатах и бескозырках прибывших встретил майор в форме полевого командира по фамилии Шевченко. Верхние пуговицы его куртки были расстегнуты, и была видна тельняшка, что свидетельствовало о его причастности к флоту. Поздравив новобранцев с их благополучным прибытием после не очень короткой своей речи, он сказал: “Вы сегодня вливаетесь в состав 3 батальона морской пехоты, которая имеет свои боевые и героические традиции, проявленные в оборонительных боях за город Одессу…” После этого он предложил нам проводника, сказав: “Это ваш проводник, лесник, хорошо знающий местность, он проведет вас до передовой позиции по скрытым оврагам и просекам”.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Уже были сумерки, когда мы пошли за своим проводником, соблюдая все меры безопасности при движении. На намеченную позицию мы прибыли без происшествий, хотя были слышны не только артиллерийские стрельбы, были видны даже вспышки от выстрелов. По прибытии нам дали команду: отдыхать до рассвета. Утром при абсолютной тишине мы могли слышать немецкую речь, передовые позиции наших моряков и немцев были очень близки – нас разделяла неглубокая лощина. Была дана команда: окопаться и ждать приказа. Среди матросов находились такие, кто предлагал сделать вылазку к немецким позициям, но опытные, бывалые защитники Одессы, успокаивали новичков: “Успеете еще насмотреться на эти фашистские рожи”.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так прошли два дня, и уже 27 октября 1941 г. была объявлена готовность номер один, моряки получили приказ: готовиться к бою. Новички внимательно наблюдали за бывалыми моряками из Одессы, так же, как и они, несмотря на утренний холод, расстегнули свои бушлаты, обнажили груди со знаменитой флотской тельняшкой. Условным знаком для начала атаки был одновременный залп ротных минометов и станковых пулеметов. Наши минометы не успели сделать и двух-трех выстрелов, как моряки с криком «Полундра-а-а!» бросились на врага. Очень быстро проскочили находившуюся перед ними лощину, но на выходе из нее немцы встретили их контратакой, но поздно. Нашим морякам удалось выйти на относительную равнину и биться. Бой был ожесточенный, долгий, кто-то стрелял, а кто-то все больше действовал штыком, прикладом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Здесь матрос Янгиев проявил свою недюжинную силу, ловко и легко обращался с винтовкой, штыком и прикладом пробивал себе дорогу вперед. Из ружья убил не более двух-трех фрицев, но штыком сделал больше. Вот он ударил очередного немца прикладом по голове, у того даже каска отлетела, и он повалился на бок, но остался жив. Бежавший сзади матрос заколол его штыком. В этот момент рядом разорвалась мина, и осколками были тяжело ранены Абдурагим и матрос, заколовший немца. Абдурагим был ранен в спину, от сильного удара осколка он упал. Через несколько минут в животе вдруг потеплело, оказалось, от крови, а спину пронизала боль.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из воспоминаний фронтовика: «Ко мне подбежал один из матросов и, видя, что я истекаю кровью, подозвал санитара. Тот сразу расстегнул мой бушлат и, приподняв суконку поверх тельняшки, сделал мне перевязку, но она не остановила кровь. В это время небольшой успех был на нашей стороне и наши, не задерживаясь долго над ранеными, не эвакуируя их в тыл, шли вперед – таков был приказ командования…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В этом бою Янгиев впервые увидел так близко лица фашистов и впервые вступил с ними в бой, да какой бой! Рукопашный! Здесь Абдурагим убедился, что не зря о моряках слывет молва – фашисты и в самом деле робеют перед ними, не очень-то решаются биться в рукопашную, больше отстреливаются. Хоть победа моряков была очевидна, врага удалось отбросить на меньше чем километр; потери были большие как с немецкой стороны, так и с нашей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После боя занялись ранеными: те, кто мог самостоятельно идти, отправились к перевязочному пункту, находящемуся недалеко, а кто не мог идти – отнесли на носилках. Абдурагиму тоже сделали перевязку, но толку от нее было мало – кровь продолжала идти. Когда он вернулся с перевязочного пункта, к нему подошел командир роты – бывший летчик морской авиации, в морпехе еще с Одессы – и сказал, что Абдурагиму придется идти в полевой лазарет – здесь кровь остановить не могут, там хирурги, и они окажут помощь. Раненых, нуждающихся в хирургическом вмешательстве и более серьезном лечении, набралось человек 7–8 – им всем было приказано идти в ХПГ (хирургический полевой госпиталь).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из воспоминаний фронтовика:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«…Нам указали, в каком направлении надо идти, это вдоль просеки, где-то около 800–900 м. Мы пошли пешком, без сопровождения, помогая друг другу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Здесь мою рану осмотрели, прочистили, сделали два укола, перевязали, но сказали, что в спине у меня остался осколок и его надо удалить, а удалять здесь нет условий и возможностей. На другой день рано утром меня и еще троих усадили на подводу, запряженную быками, и мы прибыли в поселок Аккерман. По прибытии в тот же день мне сделали операцию под наркозом, а когда пришел в себя, показали этот осколок. Здесь я пролежал еще три дня, после нас на пароходе переправили на Кавказский берег, а оттуда на поезде в Сочи, в санаторий НКВД, недалеко от Мацесты.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После излечения направили в распоряжение Черноморского пароходства, а оттуда – на небольшой портовый ледокол «Торос» комендором. Ледокол хоть был не военный – сугубо мирное судно, на него поставили 2 пулемета ДШК – на носу и на корме. Вообще все торговые, рыбацкие и другие вспомогательные суда так устроены, что в военное время на них можно установить соответствующее вооружение – пулеметы, пушки…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так бывший комендор из канонерской лодки «Ленин» Каспийской флотилии ступил на палубу, хоть и небольшого, но корабля. Корабль – это его стихия, хотя сейчас он больше хотел бы оказаться на большом боевом корабле, но «Торос» тоже доставлял ему радость – на нем стояла пушка.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Чем меньше корабль, тем чаще он бывает в море, так и «Торос» тоже: то десант высаживал, то десантные суда сопровождал. Местом базирования его был г. Новороссийск.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из рассказа уже старшины 1-й статьи Янгиева Абдурагима:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Шли очень тяжелые бои по обороне Новороссийска, бои шли на суше и на море, волна за волной накатывали эскадрильи вражеской авиации. В один из тяжелых дней боев за Новороссийск “Торос” находился в Цемесской бухте, весь экипаж на ледоколе. В этот момент командир “Тороса” получил приказ спасти и вывести из бухты плавучий док, который в случае сдачи города может попасть в руки врага. Уже шли уличные бои, обстреливался и причал и порт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Чтоб взять на буксир плавдок, надо было подойти к причалу, где он стоял. Это было небезопасно, так как большая часть порта была захвачена немцами. Капитан (мы называли его по гражданской должности “тов. капитан”, так как он и на ледоколе оставался в гражданской форме) привел ледокол к закрытому от врага берегу. Не бросая якоря, мы пришвартовались.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дождавшись темноты, на малых оборотах почти без шума подошли к доку, взяли его на буксир и потащили в сторону открытого моря. Нам надо было доставить его до Сухуми. Ночью был сильный шторм, скорость наша была минимальная, буксирующий трос выпустили до предела, увеличивая расстояние между ледоколом и доком, чтоб избежать возможного столкновения. Вся команда ледокола, кроме мотористов, и штурман несли вахту на корме, чтоб вовремя заметить местоположение дока.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пережили эту адскую ночь, но и день не принес нам никакой радости: хоть шторм несколько утих, и погода улучшилась – небо стало чистым, а это явно нам не на руку. Так оно и вышло. Сигнальщики, да и мы все заметили низко летящие над морем вражеские самолеты. Подпустив их поближе, комендор открыл огонь из кормового пулемета. Самолеты перелетели через нас, сбросив каждый по одной бомбе. Я дал длинную очередь из носового ДШК, но не достиг цели, как не достигли ее и вражеские бомбы. Самолеты один за другим делали заходы на док звеньями – по три самолета каждое. На мостике нашего ледокола находился капитан, сигнальщик. Мы у своих пулеметов стреляли по вражеским самолетам практически без остановки, немцы бомбили более десяти раз и одновременно стреляли из своих пулеметов по комендорам. Наши ДШК не имели турели, но спасал и щит, который защищал нас выше колена.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вдруг капитан ледокола закричал: “Молодец, Янгиев, ай да молодец! Горит, горит сукин сын!”. Я даже не сразу сообразил, о чем он. Действительно, один из вражеских самолетов, оставляя за собой черный шлейф дыма, стал падать и правым крылом ушел в воду недалеко от нас. Но мы продолжали стрелять, пока кружились еще два самолета противника. В этот момент со стороны Кавказского берега в нашу сторону летело еще одно звено из трех самолетов, и мы приготовились их тоже встретить огнем.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но вдруг те два фашистских самолета увернулись и, оставив нас, ушли в сторону открытого моря. Сигнальщик на мостике крикнул: “Наши, наши истребители!”. Пролетая над нами, они качнули крыльями и ушли преследовать врага. После этого наступила тишина. Мы стали приходить в себя, я снял с головы каску, смотрю: а она поцарапана. А я и не заметил, как пуля рикошетом прошла по моей каске. Когда мы успокоились, и остыл пыл боя, капитан приказал осмотреться. Мы насчитали более тридцати пуль на палубе, ниже ватерлинии оказались мелкие пробоины и оттуда начала поступать вода, но мотористы очень быстро их заделали. Очень много пробоин и разного рода повреждений получил и плавдок, но они существенно не повлияли на его живучесть и устойчивость.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После осмотра и мелкого “ремонта” капитан ледокола – сизоусый, крепко сбитый новороссиец – построил нас всех, кроме мотористов, на юте, подвел итог боя. Поблагодарил меня за сбитый самолет. Но я отказался принять на себя одного заслугу в сбитом самолете, потому сказал: “Самолет сбили мы вместе с комендором кормового пулемета”. Капитан также констатировал, что вся команда жива, только один матрос ранен, не тяжело, ему сделали перевязку, и он уже исполняет свои обязанности.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сдав док, мы вернулись в Сухуми и поставили ледокол на ремонт. Весь ремонт мы сделали сами…».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За этот переход из Новороссийска в Камыш-Бурун капитан был награжден орденом Красной Звезды, а все остальные члены экипажа медалью «За отвагу».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А вот что говорится об этой операции наших моряков в книге «Керчь – город-герой»:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Для разгрузки Камыш-Бурунского порта было решено приспособить для приема транспортных судов морской причал завода им. Войкова. 9 марта сюда из Новороссийска на буксире ледокола «Торос», корабля «Кубань», морских буксиров «ОП-15» и «Перванш» в сопровождении пяти сторожевиков и боевого тральщика был направлен плавучий док с погруженными на него десятью паровозами, сорока вагонами и железнодорожным оборудованием. Переход занял двое суток. Караван в пути многократно подвергался налетам вражеской авиации, но корабельные зенитчики и истребители помешали врагу вести прицельное бомбометание. Ценный груз был доставлен к причалу завода Войкова. При разгрузке одна из вражеских бомб угодила в док, но к счастью, не разорвалась. Доставленные паровозы и вагоны были отправлены на железную дорогу для перевозки войск, три локомотива использовали для постройки бронепоезда…» [82 - Акулов М.Р. Керчь – город-герой. М., 1980. – С. 54.]<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После ремонта «Тороса» старшину 1-й статьи А. Янгиева перевели на сухогрузный пароход «Курск», тоже комендором. «На “Курске” стояли кроме ДШК еще 37-мм зенитная установка и 45-мм пушка, – рассказывал ветеран. – Меня назначили командиром сорокапятки. Хотя я на “Курске” прослужил до конца войны, но стрелять из нее по врагу не пришлось. Черное море было очищено от немцев».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Войну Абдурагим Гасанович Янгиев закончил в звании главного старшины, награжден медалями «За отвагу», «За оборону Севастополя», «За оборону Кавказа», «За победу над Германией», а также рядом благодарностей от Верховного Главнокомандующего тов. И.Сталина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер и похоронен ветеран в Буйнакске.<br>
<img border=0 src="i_253.jpg"><br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сигнальщик с «Охотника»<br></h3><img border=0 src="i_254.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шугаиб Магомедов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;На одной из страниц книги о Краснознаменной Каспийской флотилии Шугаиб Арсланович Магомедов встретился со своим кораблем, на котором в 1936 году начинал свою службу в военно-морском флоте. Он долго ее рассматривал, эту канонерскую лодку «Н. Маркин»…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…Поезд доставил новобранцев в Баку. Все прошли последнюю комиссию и получили распределение. Шугаиба Магомедова направили на учебу по подготовке военно-морских специалистов в город Махачкалу. Здесь же он принял военную присягу. После завершения учебы получил специальность сигнальщика и был направлен на канонерскую лодку «Н. Маркин».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так началась для юноши из Буглена служба на флоте, служба, полная романтики, качки в штормовом море и крепкой морской дружбы. Но, кроме романтики, служба на военных кораблях – это еще и тяжелый труд, который не каждому по плечу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На флоте говорят: «Море – это школа, а штормовое море – высшая школа». В этих школах и оттачивается мастерство специалиста. На дивизионных соревнованиях на лучшего сигнальщика Шугаиб сдал нормативы на второй класс. За короткий срок он довел свои результаты по приему и передаче флажкового семафора соответственно до 100 и 115 знаков в минуту.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шли месяцы, годы напряженной службы и учебы каспийцев под голубым южным небом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вероломное нападение фашистской Германии на нашу Родину перевернуло все.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сотни рапортов поступали на имя комдивов от матросов и офицеров с просьбой отправить их на фронт, на другие действующие флоты. Но не всем было суждено попасть на фронт. На Каспии тоже нужны были корабли и моряки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Еще напряженнее стала учеба: добавились смежные специальности. Днем Шугаиб нес боевую вахту, а ночью изучал артиллерию. Вскоре он научился стрелять из сорокапятки не хуже комендора.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С каждым днем все труднее становилось положение на фронтах. Враг перерезал железную дорогу Махачкала – Кизляр – Астрахань. Закавказье и Северный Кавказ связывал со страной лишь морской путь. Для перевозки военных грузов и войска требовались суда и корабли с опытными экипажами. Много работы было и у канлодки «Н. Маркин».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Боевой пост сигнальщика находится на мостике по левому борту, он не защищен ничем. В любую погоду: в дождь, в снег, в шторм и в «большую волну» от него требуется абсолютная бдительность. Вовремя и безошибочно принять сигналы с других кораблей и береговых постов, чтоб тут же перевести командиру, определить класс и скорость самолетов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С задачей сигнальщика Шугаиб справлялся отлично. Не раз за отличную службу получал благодарности от командира корабля. Но ему, кроме основной обязанности, приходилось выполнять и другие.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из воспоминаний фронтовика: «Как-то, выгрузив десант и приняв под свой конвой нефтеналивные суда и танкеры, без отдыха и сна сопровождали мы их в сторону Астрахани и в другие порты. На переходах нефтяной караван не раз бомбили и обстреливали вражеские самолеты, но наши корабельные зенитки грозно встречали их.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наши войска очищали Кавказ от врага, корабли Каспийской флотилии совместно с Волжской флотилией помогали героическому Сталинграду: из Красноводска перебрасывали войска к Астрахани, дальше по Волге вверх – к героическому городу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однажды в конце осени мы высаживали десант недалеко от Сталинграда, близко к берегу подойти не смогли и решили высадить десант метрах в 15–20 от берега. Мы, моряки, бросились в воду и, держа на своих плечах сходни-трап сухими через себя высадили десантников. Я, как более рослый, стоял по плечи в воде ближе всех к кораблю…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Весной 1944 г. часть кораблей флотилии перебросили на Черное море. Там Шугаиб Магомедов попал на БМО–105 (большой морской охотник) «Боцман».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рассматривая книгу о Краснознаменном Черноморском флоте, в нашем музее он увидел снимок своего корабля. Эта встреча воскресила события героических боев за Одессу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Это было весной 1944 года. Одна вражеская подводная лодка выпустила торпеду по барже, которую мы конвоировали. К счастью, вражеские торпедисты не рассчитали осадку баржи, и торпеда ушла глубже и не повредила ее. Наш боцман начал забрасывать бомбами врага, но ему удалось уйти от нас.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Отконвоировав баржу, мы еще с двумя охотниками возвращались на базу. Во время перехода получили радиограмму о вражеской подводной лодке. Тогда все три «охотника» веером пошли на указанный квадрат. Наши акустики запеленговали шум дизелей на глубине. Мы начали сбрасывать глубинные бомбы. Бомбежка длилась около часа, но на поверхности моря все еще не было масляных пятен, что обычно указывало на то, что лодка потоплена.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но что это?! Из воды показался перископ, затем – рубка, и прямо у нас на глазах всплывает вражеская подводная лодка. Наши комендоры заняли свои места и направили все стволы на врага. Но враг и не думал оказывать сопротивление – он всплыл, чтобы сдаться на милость наших моряков.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;При допросе командира корабля оказалось, что это и была та лодка, которой накануне удалось уйти от наших глубинных бомб…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…Дивизион морских охотников капитана 1 ранга Нарыкова, куда входил и МОК-105, принимал самое активное участие во всех боевых операциях по освобождению румынских и болгарских портовых городов – Констанца, Варны, Бургаса. После этих боев дивизион получил наименование «Бургасский».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1946 году сигнальщик 1 класса старшина 1-й статьи Шугаиб Арсланович Магомедов после десятилетней службы на флоте с победой вернулся домой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ветеран войны был награжден медалями «За оборону Сталинграда», «За оборону Кавказа», «За победу над Германией», «За боевые заслуги». После войны Шугаиб Арсланович долгие годы работал главным бухгалтером в Буйнакском райисполкоме.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер в Буйнакске, похоронен в Буглене.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;И один в поле воин<br></h3><img border=0 src="i_255.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Джалав Исамутдинов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Проходя по залу «Военно-Морской Флот и авиация» музея Боевой славы, я часто останавливаюсь перед витриной, где помещена скромная фотография старшины 2-й статьи Джалава Исамутдиновича Исамутдинова. Рядом с фотографией – благодарственная грамота Исамутдинову за боевые действия при освобождении легендарного города морской славы Севастополя.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Очень хотелось больше узнать о нем, о его ратных делах в годы войны. После долгих расспросов и поисков удалось найти жену Джалава Исамутдиновича, а также его сослуживца по Каспийской флотилии Р.Табурова и других. Пришлось также сделать запрос в Центральный Военно-Морской архив города Гатчина, откуда ответ пришел через 3 месяца.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Итак, Джалав Исамутдинович Исамутдинов родился в Буйнакске в 1916 году, учился в СШ № 5.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1937 году был призван на действительную военную службу и зачислен учеником в отдельную флотскую команду Каспийской военной флотилии. В 1938 году успешно завершил курсы в учебном отряде в Баку, получил военную специальность комендора и был назначен комендором на канонерку «Альтфатер», на которой служил до августа 1940 г.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С августа по декабрь того же года служил на «морском охотнике» МО-4 № 2, а в декабре 1940 г. был назначен комендором батареи Береговой обороны. В мае 1942 г. стал командиром отделения комендоров, а в декабре 1942 г. – командиром отделения наблюдательного поста № 2. В декабре 1942 г. ему, уже старшему матросу, присваивают очередное звание – старшина 2-й статьи.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Везде он был одним из лучших. Почти на всех стрельбах – будь то на «Альтфатере», на «мошках» (на флоте в быту «морских охотников» называют именно так) – он занимал всегда призовые места, и ни зенитка, ни носовая пушка, из которой он стрелял, не давали сбоя. Об этом говорят благодарности, которыми отмечало его успехи командование.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Все это было в тылу, то есть на Каспии, где не было войны. Старшина 2-й статьи неоднократно обращался с рапортом, чтобы его отправили на действующий флот. И каждый раз получал короткий ответ: «И на Каспии война, комендоры нужны и здесь!».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Да, его сильные руки, крепкие нервы и зоркие глаза не раз помогали успешно отражать атаки вражеских самолетов, пытавшихся потопить или поджечь тихоходные буксиры, которые в огромных цистернах перевозили нефть из Баку в Астрахань, Гурьев, Махачкалу. Хотя на Каспии не было вражеских кораблей, немецкая авиация барражировала над трассой вероятного прохождения нашей нефти, и работы комендорам здесь хватало всегда.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наконец-то в июле 1943 г. просьбу Джалава удовлетворили.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В годы Великой Отечественной войны тысячи советских военных моряков просились на сушу, в пехоту, чтобы бороться с врагом. Вот такая возможность выпала и нашему земляку. Его назначили в состав 369 обмп (отдельный батальон морской пехоты) Азовской военной флотилии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Здесь комендору вместо пушки дали автомат – пришлось осваивать «новую пушку» и азы тактики ведения боя на суше. Но Джалав Исамутдинов быстро справился с этой задачей. Вот что говорится в сообщении из Гатчины, из ЦА ВМФ:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«26 сентября 1943 г. в составе 369 обмп Исамутдинов Д. участвовал в десантной операции по взятию Темрюка. Десант высаживался непосредственно в порт. При высадке на берег все товарищи погибли, Исамутдинов не дрогнул и один продолжал выполнять поставленную задачу. За время боя уничтожил девять солдат противника. За мужество и героизм, проявленные в бою, Исамутдинов Д.И. награжден медалью «За боевые заслуги»…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Героизм и бесстрашие нашего земляка побуждают к поиску источников об этих боях. И находим в разных воспоминаниях, мемуарах строки о боевых операциях, в которых пришлось участвовать морпехам из 369-го обмп майора Якова Аполлоновича Рудь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«369 обмп при освобождении города Темрюка проявил чудеса героизма и 27 сентября 1943 г. освободил город Темрюк в составе Азовской военной флотилии. И одному из первых 369 обмп было присвоено наименование “Темрюкский”…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Читаем в другой книге: «В октябре в боях по освобождению Таманского полуострова в качестве штурмовых отрядов десанту 56-й армии был придан и 369 обмп Азовской флотилии…» [83 - Краснознаменный Черноморский флот. М.: Воениздат, 1979. – С. 229.]<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Исамутдинов Джалав участвовал также в Керченско-Эльтигеновской операции в ночь на 3 ноября 1943 г. в составе 56 армии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«В первом броске корабли Азовской военной флотилии высадили на участке Жуковка, Опасная, Еникале свыше 4 тыс. человек из состава 2-й гвардейской стрелковой дивизии и 369 батальона морской пехоты. Застигнутые врасплох, немецко-фашистские войска стали отходить. Высадившиеся войска овладели плацдармом северо-восточнее Керчи…» [84 - Там же. С. 234.]<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не зря немцы боялись больше всего морских пехотинцев и всегда избегали с моряками близкого боя, называя их «черными дьяволами», «черной смертью», «полосатыми чертями». Моряки, конечно, не были ни дьяволами, ни чертями, они просто люто ненавидели врага и били его настолько беспощадно, что заслужили такие прозвища.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Керченско-Эльтигеновская операция была одной из крупных десантных операций за период Великой Отечественной войны. Она осуществлялась силами целого фронта с участием Черноморского флота и Азовской военной флотилии, где в составе АВФ был и 369 обмп, в рядах которого смело сражался и старшина 2-й статьи из г. Буйнакска Исамутдинов Джалав Исамутдинович.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Впереди были бои у мыса Тархан (январь 1944 г.), за Керчь и другие города.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Родина отметила его ратные подвиги еще одной медалью «За отвагу», а также рядом грамот от Верховного Главнокомандующего И. Сталина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Демобилизовался Джалав Исамутдинович в августе 1946 г. Его рассказы о море, о кораблях, о боях «морских дьяволов» сыграли определенную роль и в жизни его племянника Исамутдина. Он «заразился» морем и, когда его призвали на военную службу, попросился на флот, стал моряком и тоже дослужился до старшины 2-й статьи.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ветерана 369-го обмп Джалава Исамутдинова уже нет среди нас, но памятью о славном моряке из Буйнакска останутся скромная фотография и благодарственная грамота за боевые действия при освобождении легендарного города морской славы Севастополя, хранящиеся в музее Боевой славы г. Буйнакска.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Главстаршина Каспийской флотилии<br></h3><img border=0 src="i_256.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Расул Табуров<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Расул Табурович Табуров родился в 1916 году в Халимбекауле. В октябре 1937 года его призвали на службу в Каспийскую флотилию. После принятия военной присяги краснофлотца Табурова направили учиться на комендора. После окончания учебы его определили артиллеристом первой батареи на канонерскую лодку «Альтфатер».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Командир корабля Митрофанов радушно встретил новобранцев, которых поздравил с тем, что они стали членами экипажа боевого корабля, носящего имя бывшего начальника Морскими силами реввоенсовета Советской республики контр-адмирала Василия Михайловича Альтфатера, и призвал их достойно нести военную службу. В скором времени молодой комендор Р. Табуров стал отличным артиллеристом – специалистом 1 класса. Освоению боевой специальности способствовали постоянные боевые учения на море. Не зря моряки называют аудиторию школой, а море – университетом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Во время походов наши краснофлотцы на «Альтфатере» заходили во все порты Каспия – Астрахань, Гурьев, Махачкалу и даже побывали с дружеским визитом в иранском городе Пехлеви. В море моряки отрабатывали артиллерийские стрельбы. По результатам учений в числе лучших комендоров не раз отмечался и Р. Табуров, за отличную стрельбу ему был предоставлен краткосрочный отпуск с выездом на родину.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда началась Великая Отечественная война, тысячи каспийцев ушли в сухопутные войска, чтобы защитить Родину от немецко-фашистских захватчиков. На фронт просился и Р. Табуров, но командование флотилии решило его вопрос по-иному. Вот что рассказал по этому поводу сам Расул:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Это было в первых числах июня 1941 г. Мне было поручено установить посты связи на территории Ирана в районе г. Новошехер. Вместе с 12 матросами-связистами я отправился на машине через города Сальяны, Ленкорань, Астара на место назначения. По прибытии, согласно приказу командования, я расставил посты связи, а сам обосновался в г. Пехлеви.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На острове Наргин я услышал на чужой волне через наушники, что кто-то на чистом русском языке передает своему начальнику о нападении германцев на Советский Союз. Я срочно сообщил об этом своему командиру. Выслушав меня, командир запретил кому-либо говорить об услышанном, пока не будет официального сообщения.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мы продолжали собирать данные, интересующие нас, и передавать их своему командованию, которое, исходя из наших сообщений, тут же принимало соответствующие меры предосторожности.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На острове Наргин стояла наша очень мощная батарея ПВО, которую мы также обеспечивали необходимыми данными об объектах, взлетающих с иранских и других аэродромов, расположенных на юге Каспийского моря, на иранской территории. Гитлеровцы стремились нанести удар по нам с юга, надеясь при этом на поддержку со стороны реакционных кругов Турции и Ирана.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Еще в предвоенный период в Иран под разными предлогами прибыли до 5000 немецких разведчиков, на территории Ирана они создавали ударные диверсионные группы для засылки в тыл советских войск. Да и сами иранцы открыто демонстрировали свою нелояльность к нашей стране. В приграничных с Советским Союзом районах они сосредотачивали свои войска, проводили мобилизационные мероприятия, учения и маневры. В связи с этим Советское правительство предупредило Иран о недопустимости такого рода действий с их стороны. Однако иранские правящие круги из этого не сделали должных выводов и продолжали вести антисоветскую политику. Тогда наша страна, чтобы пресечь авантюристические выходки иранцев, в соответствии с советско-персидским договором, заключенным в феврале 1921 г., решило временно ввести в Иран свои войска.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«В обязанности наших постов наблюдения, – вспоминал Р. Табуров, – входило следить за передвижением воинских частей и за всем происходящим в иранских горах и на аэродромах. С этой задачей успешно справилась наша группа связистов».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1943 году Расула переводят на главную базу Каспийской флотилии в г. Баку, где он также продолжил службу наблюдения. В июле 1944 г. после окончания школы переподготовки старшинского состава флотилии Табурову присвоили очередное воинское звание старшины 1-й статьи.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После окончания войны Табуров остался на сверхсрочной службе и до июня 1948 года служил в радиоцентре службы наблюдения и связи Каспийской флотилии. Демобилизовался он в звании главного старшины, имея в наличии значок «Отличник Военно-морского флота», орден Красной Звезды, медали «За боевые заслуги», «За оборону Кавказа», «За победу над Германией», а также множество благодарностей и грамот от командования флота.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ныне 88-летний ветеран ВМФ и Каспийской флотилии живет в г. Буйнакске. Его, совершающего ежедневно 3–4 километровые прогулки, и сегодня можно встретить на улицах города.<br>
<img border=0 src="i_257.jpg"><br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Старшина 1-й статьи Абиев<br></h3><img border=0 src="i_258.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Джамал Абиев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Джамал Абиев родился в Грузии, в Тбилиси в 1923 г., по национальности кумык. В 1927 г. его родители переехали в родной Буйнакск. Здесь он окончил школу, поступил в техникум советской торговли, по окончании которого стал работать продавцом в горторге.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда началась война, Джамалутдину (это его полное имя) Абиеву не было и 18 лет, потому его и не призвали на фронт летом 1941 г. Достигнув 18-летия, он сам пошел к секретарю комсомольской организации горторга и написал заявление об отправке на фронт. Получив одобрение секретаря комитета комсомола и своей комсомольской организации, Джамал ушел на фронт добровольцем.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он был направлен в Краснознаменный учебный отряд им. С. Кирова Военно-Морского Флота. После учебы попал в морскую пехоту. Первый бой принял в составе бригады морской пехоты в боях за Керчь, а когда наша Приморская армия, под напором превосходящих сил противника, оставляла Крым, матрос Абиев тоже переправился под вражеской бомбежкой на Кавказский берег Керченского пролива.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дальше пришлось участвовать в боях на Таман ском полуострове, отступать до Малгобека. В 1943 г. ему было присвоено звание старшины 1-й статьи. Во время боев за Малгобек он получил тяжелое осколочное ранение в ногу и контузию. Его направили в эвакогоспиталь № 3187 города Махачкалы. Он написал письмо домой, что находится в госпитале в Махачкале. Его постоянно навещали родители, работники Буйнакского горторга. После излечения Джамала Абиева перевели в артиллерийскую часть и присвоили очередное воинское звание, но сухопутное – старший сержант, а поморскому – главный старшина. В составе части он воевал до 1944 г., но фронтовые раны не давали воевать в полную силу, и в 1944 г. медицинская комиссия армии списала его, как небоеспособного.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За свой боевой путь Джамалутдин Абиевич Абиев был награжден медалями «За оборону Кавказа», «За боевые заслуги», «За победу над Германией», отмечен благодарностями от командования армии и от ВГК Маршала Советского Союза тов. И. Сталина<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После списания Джамал вернулся домой, стал работать шофером. Умер в Буйнакске, похоронен там же.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Освобождал Констанцу<br></h3><img border=0 src="i_259.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ахмед Адильшинов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ахмед Фахрутдинович Адильшинов родился в 1923 г. в сел. Кучергановка Наримановского района Сталинградской области, в семье приволжского татарина. В 1932 г. семья Адильшиновых переехала в город Буйнакск. Ахмед учился в школе им. Нариманова, по окончании ее работал бутафором в кумыкском театре – до призыва в армию.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1942 г. Ахмед, призванный на срочную службу, попадает служить в Каспийскую флотилию в<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Махачкале. Здесь молодых призывников переодели во флотскую форму и определили в Объединенную школу Каспийской Военно-Морской Флотилии (ОШКВМФл). Размещались мы в бывшей пограншколе (ныне пединститут). Ахмед попал в учебное отделение по подготовке рулевых.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рассказывает ветеран Великой Отечественной войны Ахмед Фахрутдинович Адильшинов:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«В школе флотилии со мной училось много ребят из Дагестана, из Буйнакска: Наби Абдуллаев, Кадыр Кадыров, Наби Магомедов учился на минера, Абдулжалил – на сигнальщика. Потом нас перевели в Азербайджан, в г. Ленкорань, и школу мы окончили там. Из девяти дисциплин по пяти у меня было «отлично», а по четырем – «хорошо». Так же успешно окончили школу и остальные наши ребята из Буйнакска.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дальше меня направили на канонерскую лодку «Бакинский рабочий». Прослужил здесь 6–7 месяцев, в апреле 1943 г. меня перевели на ЭМТЩ-312 (электромагнитный тральщик) и очень скоро он был придан Сталинградскому фронту: конвоировать нефтеналивные танкера, другие плавсредства, ПВО. Однажды был такой случай. Немецкая авиация начала бомбить наш конвой, мы их отогнали, но одна вражеская бомба так близко упала от МО (малого охотника), что оторвала носовую часть, но команда не покинула корабль, и опытный командир кормой вперед привел корабль в порт своим ходом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Далее моя служба продолжилась на Черном море: нас направили в 397 отдельный батальон морской пехоты, где я участвовал в освобождении Эльтигена. За эти бои получил медаль «За боевые заслуги». Командиром у нас был Герой Советского Союза Н.В. Старшинов. У Старшинова в морской пехоте были в основном каспийцы. В боях за Эльтиген я был ранен в голову, попал в ЭГ г. Анапы. После госпиталя под командованием Старшинова участвовал в освобождении румынского портового города Констанца в качестве разведчика.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После боев за Румынию меня перевели в 14 отдельный отряд 8-го дивизиона сторожевых кораблей охраны водного района Потийской военно-морской базы Кавказского морского оборонительного района на должность рулевого сигнальщика. В январе 1946 г. меня перевели уже в дивизион малых охотников морской пограничной охраны НКВД на ту же должность.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1949 г. я был демобилизован в звании старшины 1-й статьи и приехал домой в Буйнакск…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А. Адильшинов был награжден медалями «За боевые заслуги», «За оборону Кавказа», «За победу над Германией» и др. В начале девяностых годов ветеран переехал в Махачкалу.<br>
<img border=0 src="i_260.jpg"><br><br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Североморцы<br></h3><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Командир роты<br></h3><img border=0 src="i_261.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хизри Гаджиев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Человек, о котором я хочу рассказать, был жителем нашего города. В грозные годы Великой Отечественной войны отважно сражался с немецко-фашистскими захватчиками в составе 254 Морской стрелковой бригады Северного флота в должности командира взвода, затем командира роты. В послевоенные годы, работая в органах МВД, был грозой хулиганов и злостных нарушителей правопорядка и спекулянтов. Мой рассказ об известном многим жителям нашего города и района капитане милиции Хизри Магомедовиче Гаджиеве.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хизри Гаджиев родился в 1914 г. в Нижнем Казанище. В 1933 г. окончил неполную среднюю школу в родном селе и уже через год работал завмагом. Но школе не хватало учителей, и Хизри, не имея специального педагогического образования, с школьным багажом знаний возвращается в школу, в которой недавно учился сам, работать учителем начальных классов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1938 г. Хизри Гаджиева назначают заведующим нефтебазой МТС г. Буйнакска. В 1940 г. он получил повестку из военкомата. Вечером, придя домой, он с радостью сообщил жене Бежев о том, что получил повестку и едет служить в РККА. Достал из шкафчика свою кандидатскую книжку и аккуратно спрятал в нее «драгоценную» повестку. В это время по комнате бегала его маленькая дочь Умочка. Отец, нежно взяв ребенка на руки, обняв и поцеловав в обе щечки, отдал Бежев. Но дочь не захотела к маме. Вот тогда, сев с дочкой и посмотрев в ее веселые глазенки, вдруг почувствовал Хизри какой-то холод на сердце, он осознал, что значит эта повестка в армию. Это, прежде всего, разлука с близкими, с любимой дочуркой. Но для мужчины – долг превыше всего.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ехал очень долго. Хизри Гаджиеву впервые пришлось ехать так долго и так далеко. Но куда – было неизвестно. Когда эшелон с призывниками остановился на одной из железнодорожных станций, Хизри прочитал на здании вокзала слово «Мурманск». И он понял, как далеко забросила его судьба, как далеко он находится от Дагестана и родного города.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Через несколько дней, после бани, переодевшись в новую, военную форму, они отправились на пароме на полуостров «Рыбачий» – учиться на младших командиров.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сержантскую полковую школу 135-го пехотного полка 14-й стрелковой дивизии Хизри окончил с неплохими оценками. Его оставили служить в полку в должности помкомвзвода – это было в мае 1941 г. Хизри написал домой, что он уже командир, что у него в подчинении много красноармейцев, но нет ни одного дагестанца с ним.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однажды, после наряда, в котором ему пришлось быть разводящим караула, Хизри вернулся в казармы. Ночь была теплая и тихая, и спалось очень хорошо. Последнее время Хизри часто видел сны, связанные с весной, домом. И в эту ночь тоже сержанту снился свой дом в далеком Казанище. Спал он так крепко, что не сразу проснулся по тревоге. Лишь очередная сирена, означающая, что это настоящая боевая тревога, заставила его окончательно проснуться. Быстро придя в себя, насколько это возможно, без суеты и паники он построил свой взвод. Случилось это 22 июня 1941 г.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С самого начала Великой Отечественной войны фашистская Германия уделяла северному театру военных действий особое внимание. Уже 29-го июня 1941 г. немецкое командование силами 19-го горно-стрелкового корпуса стремилось захватить Мурманск, Кировскую железную дорогу, выйти на побережье Белого моря, а оттуда к Архангельску. На пути превосходящих сил противника встали бойцы 14-й стрелковой дивизии. Они оказывали врагу яростное сопротивление и с первых дней войны дали почувствовать, что захватчикам не победить армию, которая защищает свою родную землю.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Особенно яростно дрались воины 135-го стрелкового полка, в составе которого находился и взвод сержанта Хизри Гаджиева. Этот полк успешно отражал все атаки врага, и бойцы взвода сержанта Хизри проявили исключительное мужество и храбрость, здесь враг не продвинулся ни на шаг вперед. Полк успел основательно закрепиться, прорыть добротные окопы в гранитной Кольской земле.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Это было первое поражение немцев с начала войны, первая их остановка. На рубеже обороны 135-го полка 14-й дивизии немцы почувствовали, что не быть «блицкригу». Но эта победа стоила нашему полку немалых потерь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из винтовки Хизри всегда стрелял на «хорошо» и «отлично», и в бою он стрелял не хуже и наверняка уничтожил не одного фрица на берегу студеного Баренцева моря. Бой шел уже целый день, много было убитых с обеих сторон, много раненых. Подползли санитары и к Хизри: «Сержант, вы ранены! У вас на щеке кровь. Давайте перевяжем?!» Но, к счастью, это было не пулевое ранение – просто задело осколком гранита. Перевязывать не пришлось, вытерли влажным куском бинта и все. Но как бы там ни было, это была первая кровь Хизри, пролитая за Родину.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Во время затишья командир попросил дать сведения о потерях. Убитых во втором взводе было мало, но раненых оказалось много.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как нередко бывает на войне, храброго, умелого и отважного сержанта заметили – Хизри отправили учиться на командирские курсы. В августе 1942 г. Хизри Гаджиев окончил курсы младших лейтенантов в г. Беломорске. Его назначили командиром взвода автоматчиков при 254 ОМСБр (Отдельная морская стрелковая бригада), а с ноября 1942 г. – командиром роты автоматчиков. В составе этой бригады служил еще один кумык из Буйнакска – Мамаев Кагир, с которым, правда, не пришлось воевать вместе. Мамаева после ранения демобилизовали.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В январе 1943 года в одном из боев в начале атаки Хизри Гаджиев был тяжело ранен. Случилось это, когда шли бои на полуострове Рыбачий. Вся земля покрыта белым снегом. Немцы, за редким исключением, в белых халатах, а наши морские пехотинцы в черных шинелях и только кое-кто в серых теплых телогрейках. Так что не трудно догадаться, каково было нашим морякам вести бой в таком положении. Здесь надо было, кроме смелости и отваги, иметь выдержку и хладнокровие, чтобы зря не высовываться. Но и лежать на холодной каменистой земле в долгом ожидании – тоже не дело.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Командир роты Хизри Гаджиев приподнялся, осмотрелся, вскочил, придерживая одной рукой автомат, и, призывно махнув другой с криком: «Рота! За Родину! За Сталина! Вперед!», хотел побежать вперед. Но был настигнут пулей. Раненая рука повисла, и сразу белый снег под ногами покраснел от крови, хлынувшей из рукава шинели. Санитары, заметив замешательство командира, подбежали к нему, отвели за большой валун и положили на снег. Ни о какой перевязке и речи не могло быть: враг заставил атакующих моряков залечь на землю, зарыться в снег, прятаться за каждым бугорком. Не скоро Хизри попал в лазарет, его спасли ранние северные сумерки, с помощью санитаров он добрался до лазарета.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После излечения Гаджиева, как ограниченно годного первой степени, направили для дальнейшего прохождения службы в тыловые части. Он служил в Беломорской Военной флотилии командиром 776-го отдельного стрелкового взвода, после был назначен командиром 167 отдельной строительной роты ИУ ВМФ (интендантское управление Военно-Морского Флота).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но куда бы ни направляли, где бы ни служил, где бы ни воевал Хизри Гаджиев, везде и всюду он проявлял исключительное мужество и отвагу, дисциплинированность и исполнительность, добросовестность. Нигде и ни при каких обстоятельствах он не прятался за спины других.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот что написано в его служебной характеристике от 1 декабря 1943 г.: «Предан Родине и партии Ленина-Сталина. Дисциплинирован, требователен к себе и подчиненным. Заботлив о нуждах подчиненного ему личного состава. В служебной деятельности ориентируется хорошо и проявляет инициативу. Участвует в политическом воспитании личного состава. Специальности командира отдельного стрелкового взвода знает и обязанности выполняет исправно. Строевая подготовка, форма и командный язык хорошие… Вывод: должности соответствует и достоин присвоения очередного звания…».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В грозный год начала Великой Отечественной – в августе 1941 г. – Хизри вступил в партию. Это тоже был мужественный шаг нашего земляка. Первое свое боевое крещение он получил на шестой день войны, и беспрерывно сражался до 10 января 1943 г., пока его не ранили в пятый раз, но уже тяжело.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После Победы его жена с дочкой приехали к нему на Север. Бежев устроилась на работу в столовой части.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В феврале 1946 г. Хизри Гаджиев демобилизовался и с семьей вернулся в родной город Буйнакск. Пошел работать в органы внутренних дел. Качества фронтовика, морского офицера помогали ему быть в числе лучших и в органах милиции, где он проработал до апреля 1967 г.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он уволился из органов в звании капитана милиции. За безупречную службу неоднократно отмечался в приказах, был награжден боевыми орденами и медалями: орденом Красной Звезды, медалями «За боевые заслуги», «За оборону Заполярья», «За победу над Германией», «За безупречную службу» II ст., «За безупречную службу» I ст. и др.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И хотя сегодня Хизри Магомедовича Гаджиева нет рядом с нами, память о нем в сердцах его родных и близких, друзей и сослуживцев сохранится надолго.<br>
<img border=0 src="i_262.jpg"><br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Стрелок, разведчик, радист…<br></h3><img border=0 src="i_263.jpg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кагир Мамаев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мамаев Кагир родился в 1915 г. в Буйнакске. По окончании школы работал, пока в июне 1940 г. его не призвали в армию. Служить его отправили на Северный флот, в один из учебных отрядов береговой обороны. После окончания учебки, где он принял и присягу на верность Родине, его направили в 254 морскую стрелковую бригаду.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Начались будни морских пехотинцев: детальное изучение всех видов стрелкового оружия, кроссы, марш-броски с полной выкладкой, в противогазе. Особое внимание уделялось быстрой посадке на десантные суда, на боевые корабли, быстрой высадке с них на берег, на скалы, в воду – в любое время дня и ночи, в любую погоду. В общем, обучались всему тому, что может пригодиться в реальных боевых условиях, ситуациях. Североморские пехотинцы из 254 бригады активно и серьезно готовились к войне; о том, что она начнется скоро, было известно всем, особенно на флотах Советского Союза, и она не заставила себя ждать долго.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В числе первых береговых частей, которые встретились в открытом бою с немецкими частями, были и морские пехотинцы, в том числе и из 254 морской стрелковой бригады.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Бои на Кольском полуострове велись в тяжелых природных условиях – множество мелких, глубоких озер, броды, леса, большие каменные валуны из мрамора. Да и холода быстро приходят сюда. Благодаря упорству бойцов 14 армии, морских пехотинцев, береговой обороны, фортов и, конечно, кораблей Северного флота, Кольский полуостров и множество его островков и полуостровков не были оккупированы фашистами – им это не удалось.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В начале лета 1942 г. по решению ставки ВГК для более согласованных и успешных действий против фашистских войск в защите полуостровов Рыбачий и Средний создается Северный оборонительный район (СОР), куда вошли и моряки 254 морской стрелковой бригады. Они совершали смелые и успешные рейды в тыл противника, доставали «языка», отражали попытки врага захватить наши полуострова, островки, высаживались в тылы их войск, устраивали диверсии на их позициях. Во многих этих актах и боях отличился и Кагир Мамаев. Он был стрелком, разведчиком, радистом в 347 пулеметном батальоне Северного оборонительного района флота.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но в начале августа 1942 г. морской пехотинец Кагир Мамаев получил тяжелое ранение, рана оказалась настолько серьезной, что никак не поддавалась окончательному излечению. Решением медкомиссии он был демобилизован по ранению и вернулся в родной город Буйнакск. Проводить его пришел и Хизри Гаджиев.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кагир Мамаев был награжден медалями «За боевые заслуги», «За оборону Советского Заполярья», «За победу над Германией» и др.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В середине семидесятых годов ветеран Великой Отечественной войны Кагир Мамаев ушел из жизни. Похоронен в Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Командир десантного судна<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ахмед Абдулаев родился в 1913 г. в сел. Нижней Дженгутай. В 1939 г. окончил два курса I Дагпедтехникума в г. Буйнакске, а в 1940 г. был призван в Красную Армию. Службу проходил на Северном флоте.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда началась война, Абдулаева направили в отряд десантных судов флота. Здесь он до 20 августа 1944 г. выполнял обязанности командира десантного судна.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За мужество и отвагу, и умелое обеспечение приемки и высадки десантов морской пехоты он был награжден орденом Красной Звезды, медалями «За оборону Советского Заполярья», «За победу над Германией» и другими, а также грамотами и благодарностями ВКГ тов. И. Сталина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Войну закончил в звании главного старшины, хотя в 1945 г. семья его получила известие, что главстаршина Абдулаев Ахмед Абдулаевич пропал без вести. К счастью, таких ошибок бывало немало. После войны Ахмед Абдулаевич вернулся в родное село, где жил и работал до последних своих дней.<br>
<img border=0 src="i_264.jpg"><br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Отомстил за брата<br></h3><img border=0 src="i_265.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Курбан Гаджиев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда началась Великая Отечественная война, ему было всего 16 лет. Он родился в Буйнакске, учился до 7 класса в СШ № 5, после семилетки поступил в ФЗО (ныне здание медресе). Для фронта он был еще молод и юноша вместе со сверстниками ушел на строительство оборонительных сооружений. Но в мае 1942 г. Курбан Гаджиев специально поехал в Махачкалу и там, в горкоме комсомола, попросил направить его или учиться, или на фронт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так Курбан Имадутдинович Гаджиев попал в Краснознаменную школу подводного плавания, которая была эвакуирована в Дагестан из Кронштадта и находилась в здании Дагсельхозинститута. Он стал подводником – таким же, как и его знаменитый старший брат, командир дивизиона тяжелых крейсерских подводных лодок Магомед Гаджиев. (В то время еще не было известно о гибели Магомеда).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Все здание института занимала школа подплава. Курбана определили в роту торпедистов. Проучившись два с половиной месяца, он получил специальность торпедиста. По распределению попал на Балтику. Путь на Балтику был долгий: через иранскую границу, через Железноводск, Ашхабад, Аральск, где собирались подводники – минеры и торпедисты.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но здесь судьба подводника решилась по-другому. Он был невысокого роста, но очень крепкого телосложения и физически сильным. Поэтому Курбана направили не на Балтику, а в город Ахтуба, где формировалась 92-я отдельная бригада морской пехоты. В бригаде были в основном моряки – североморцы и тихоокеанцы. Ускоренные курсы, и Курбан, освоив новое оружие, ПТР (противотанковое ружье), буквально через десять дней уже был в бою. А бой этот шел не где-нибудь, а на самом Мамаевом кургане, под Сталинградом. В этом и других боях его ПТР било без промаха.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Участвовал он и в разведке. Однажды пятерых моряков, в том числе и Курбана Гаджиева, отправили на разведку. Моряки уничтожили вражеский блиндаж и всех находившихся в блиндаже фашистов, оставив одного «языка». В этой разведке, как отметил командир: «Вся пятерка разведчиков поработала на пять!». Все были представлены к ордену Красной Звезды и получили эту высокую награду.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В боях под Сталинградом Курбан был ранен, лечился в госпитале Саратова. Через полтора месяца после выписки из госпиталя был направлен в бригаду речных бронекатеров Волжской военной флотилии в город Красный Яр.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В апреле 1943 г. Курбана вызвали в политуправление, и командир бригады спросил: «Какое отношение вы имеете к командиру дивизиона подводных лодок, Герою Советского Союза Магомеду Гаджиеву?» [85 - Магомед Гаджиев погиб в мае 1942 г., а в октябре того же года ему было посмертно присвоено высокое звание Героя Советского Союза.]. – «Я его младший брат». Спросили и о других братьях Героя, и Курбан сказал, что у Магомеда есть еще два брата – на фронте [86 - К этому времени еще продолжал воевать капитан Абакар Гаджиев, а Булач Гаджиев после ранения под Харьковом уже вернулся домой.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Через два-три дня после этого разговора Курбана вызвал к себе контр-адмирал Бондаренко и после короткой беседы предложил пойти служить на канонерскую лодку «Магомед Гаджиев». Это предложение Курбан принял с радостью. До этого он даже не знал о существовании корабля, носящего имя его брата.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Здесь его назначили командиром отделения комендоров, в его подчинении были две пушки сорокапятки и одна 76-мм пушка с расчетом из двенадцати человек. Корабль занимался в основном сопровождением барж, танкеров с ГСМ из Баку в Астрахань.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кто служил на Каспии, знает, что собой представляет Каспийское море в шторм. Шторма на Каспии могут «уступить» только штормам Бискайского залива. За период службы на канонерке Курбану и его комендорам не раз приходилось отражать вражеские налеты.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;9 апреля 1944 года вышел приказ Наркома обороны об отзыве с фронтов всех моряков-подводников с последующим сбором их в г. Поти. Здесь их собралось на два экипажа подводной лодки. Всех направили на Север – в Архангельск. Прошло больше недели и никакой определенности насчет кораблей. Правда, занимались по специальностям. Курбану пришлось все заново повторить.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как-то раз Курбан прогуливался у пирса, где стояли подводные лодки. Видел, как матросы вытаскивали из штолен восьмиметровые торпеды, a чуть дальше, при помощи подъемного крана, шла загрузка торпед в лодки. Завидовал им Курбан и хотелось быть сейчас рядом с этими торпедистами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В этот момент мимо него проходил один из офицеров. Курбан не заметил его и не успел поприветствовать. Офицер остановился и подозвал к себе «нерадивого» старшину. Подойдя к офицеру, Курбан представился: «Старшина 2-й статьи Гаджиев!». После этих слов у офицера глаза округлились, брови приподнялись, с лица сразу исчезла суровость.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Гаджиев? Завязалась недолгая беседа. Курбан «пожаловался», что до сих пор ни к какому экипажу не определен.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Не хочешь к нам, на «56-ю», к Щедрину? – спросил офицер.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– А это возможно?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Я поговорю с командиром. Думаю, для тебя это возможно. Он много знает о твоем брате. Я командир БЧ-3 на «С-56» и попрошу тебя к себе.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так Курбан Гаджиев попал на знаменитую на Северном флоте подводную лодку «С-56», которая вскоре стала Краснознаменной Гвардейской.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот один из эпизодов боевого похода и торпедной атаки «С-56».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лодка вышла в заданный район по расписанию и начала поиски противника. Через пару дней акустик «поймал» шумы винтов. Командир лодки поднялся на перископную глубину, поднял перископ и осмотрелся. Шло большое транспортное судно в сопровождении небольшого конвоя. Командир решил атаковать противника в подводном положении.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Приготовить к стрельбе первый и второй аппараты!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Есть приготовить первый и второй! Долго, мучительно долго тянулось время ожидания следующей команды.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Аппараты! Пальцы молниеносно ложатся на кнопки пуска. Какой это ответственный момент, какое нервное напряжение!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Первый аппарат – пли! – Первая вышла!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Второй аппарат – пли!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Вторая вышла! Но самое главное – впереди: попадет ли торпеда в цель, поразит ли она цель? Минута кажется вечностью. Но вот звучит долгожданный взрыв: есть попадание! Через несколько минут командир корабля пригласил на центральный пост старшину 2-й статьи Гаджиева:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Взгляните на вашу работу, товарищ Гаджиев! Когда Курбан посмотрел в перископ, то увидел на поверхности Баренцева моря идущее ко дну кормой вперед огромное судно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Следивший за Курбаном Щедрин вдруг заметил, как на глазах его, еще почти мальчишки, появились слезы. И спросил:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Что, Гаджиев, жалко врага? – Нет! Лишь тут и командир лодки, и другие офицеры-подводники поняли все. Щедрин обнял Курбана и по трансляции на всю лодку сообщил:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Старшина 2-й статьи Гаджиев Курбан сегодня отомстил врагу за гибель своего старшего брата! В этом море два года назад погиб его брат, капитан 2-го ранга командир дивизиона подводных лодок Герой Советского Союза Магомед Гаджиев.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Экипаж подводной лодки «С-56» сдержал свое слово. Уже в феврале 1945 года эта подлодка стала восьмой лодкой Севера, удостоенной высокого звания Краснознаменная, гвардейская.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После завершения войны на Севере Краснознаменная гвардейская подлодка «С-56» под командованием капитана 2-го ранга Героя Советского Союза Щедрина вернулась в родной Тихоокеанский флот – на свою прежнюю базу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…Ныне знаменитая «С-56» стоит на вечном покое, на суше, и как музей Славы принимает в свои отсеки экскурсантов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А герой нашего рассказа Курбан Имадутдинович Гаджиев, дважды гвардеец и первый мастер спорта по альпинизму среди дагестанцев в 2003 году умер в г. Махачкале.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Медаль Ушакова подводнику<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1941 г. выпускник 1 Буйнакского педтехникума лакец Абдуллаев Асадула получил назначение в Бугленскую школу учителем; как лучшему выпускнику ему также дали путевку в санаторий Теберда. Но ему пришлось прервать отдых и вернуться в Буйнакск, так как фашистская Германия вероломно напала на СССР.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Асадула, как и вся советская молодежь, был уверен, что наша армия настолько сильна, что быстро разобьет врага, и война закончится очень быстро. И поэтому весть о нападении он встретил без особой тревоги, ведь ему было всего 16 лет, а в этом возрасте все воспринимается по-иному.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вернувшись домой, он застал в городе суету и оживление, но все службы города продолжали работать: работал кинотеатр, работал Кумыкский театр. Асадула очень хорошо рисовал, и он часто бывал в театре у художника-декоратора, помогал тому раскрашивать по эскизу большие площади декорации…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1975 году автору этих строк довелось встретиться с Асадулой в Избербаше, где он работал художником-оформителем (очень хорошим) в клубе Нефтяников. Мы душевно пообщались, а на прощание Асадула передал в дар музею свой дневник, который вел с юности. Воспоминания из этого дневника приводим ниже:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«… 14 июля 1941 г. в Кумыкском театре показывали спектакль «Айгази». Я купил билет и зашел в фойе. Среди ожидающих начала спектакля увидел человека в морской форме, в фуражке, сбоку висит кортик с позолотой, так я думал. Я смотрел на него с любопытством. Когда зашли в зал, оказалось, что наши места рядом. Как только начался спектакль, моряк обратился ко мне с вопросом, не могу ли я вкратце перевести ему основные моменты? Я согласился, я хорошо знал кумыкский язык.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мы так и просмотрели первый акт: я ему комментировал, кто и какую роль играет – а играли Барият Мурадова, Курумов, Тажутдин Гаджиев и другие. После первого акта мы вышли в фойе, и здесь познакомились поближе. Капитан 3-го ранга Макаров, оказывается, прибыл в Буйнакский во енкомат для набора грамотной молодежи во флот. Он спросил меня, не хочу ли я на флот? Я ответил: “Даже очень хочу!” Кому не нравилась флотская форма, кто не мечтал стать моряком! Но, узнав, что я 1925 года рождения, спросил, смогу ли я достать паспорт с 1922 годом рождения? Конечно, сделать это было нетрудно. Я его заверил, что обязательно достану новый паспорт, где будет указан год рождения 1922-й.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я так и сделал. Написал заявление в паспортный стол, что в санатории “Теберда” потерял паспорт, и представил метрическую справку, в которой моим годом рождения был указан 1922-й…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так 16-летний юноша, отложив работу учителя на конец войны, пошел добровольно в армию – на флот.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«…Меня направили в Кронштадтскую школу подводного плавания, которая находилась в эвакуации в г. Махачкале, в здании Дома кадров (ныне там находится телецентр). Я сдал документы на имя начальника школы контр-адмирала В.П. Стреганова и стал курсантом школы подплава. Со мной здесь учился и Курбан Гаджиев, брат Магомеда Гаджиева.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однажды мы с Курбаном ушли в самоволку и нарвались на патруль, нас сдали дежурному по школе, а тот в свою очередь доложил об этом Стреганову. Начальник школы вызвал нас, поругал, пригрозил за повторную самоволку отчислить из школы и отправить в штрафбат. А потом взял нас за уши и по-отечески так сказал: «Ну, джигиты, если попадетесь еще раз, не быть вам моряками» – он хорошо знал Магомеда Гаджиева, знал также, что Курбан брат Магомеда. Больше мы не ходили в самоволку, полностью отдались учебе. Я учился на гидроакустика, а Курбан – на торпедиста.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В пору нашей учебы был случай, когда немецкий самолет долетел до Махачкалы и сбросил бомбу на наше здание, она упала на лестничную площадку хозяйственного здания и не взорвалась. Скоро школу перевели в город Аральск, в глубь Урала; уже здесь через 9 месяцев общей учебы нас выпустили – мы получили военно-морские специальности и были направлены по флотам.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я попал на Балтику, в Ленинград. Оттуда – в Кронштадт. В Кронштадт мы шли пешком по льду Финского залива – суда по морю не шли, так как воду сковал в ледовый панцирь небывалый, по словам старожилов, мороз до 40&nbsp;-------<br>|&nbsp;Библиотека iknigi.net<br>|-------<br>|&nbsp;&nbsp;<br>&nbsp;-------<br><br><br> С. Из Ленинграда до Кронштадта шли по льду и машины с боеприпасами, продовольствием и разным оборудованием. Толщина льда была 40–50 см и способна была выдержать почти любой вес.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда мы шли по льду, налетела вражеская авиация и начала бомбить нашу дорогу. В этот момент мимо нас проезжала легковая крытая машина. Мы не знали, кто едет в ней, но офицеры, наши сопровождающие, увидев машину, повернувшись к ней лицом, держали руку под козырек, отдавая честь. Кто-то из нас спросил одного из офицеров: кто там едет? «Сам командующий, адмирал Дрозд», – был ответ. Фашистские самолеты зашли на второй круг и опять стали бомбить. По команде офицеров все идущие пешком залегли на лед, обняв руками головы. Когда подняли головы, успели заметить, как бомба упала в 20–30 м от адмиральской машины, образовав большую прорубь с большими ледяными глыбами по краям. Под тяжестью глыб ледяной пласт дал трещину, накренился, машина командующего повалилась набок и ушла в прорубь, на дно. (Вице-адмирал Дрозд Валентин Петрович погиб на ледовой трассе под Кронштадтом в 1943 г.) [87 - Военно-энциклопедический словарь. М.: Воениздат, 1986. – С. 245.]. Туда побежали наши офицеры, мы, но близко подойти не могли, даже если и подошли бы, ушедшим на дно помочь уже ничем не смогли бы. В течение двух дней водолазы доставали утонувших. Это было в начале 1943 г.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда прибыли в Кронштадт, нас распределили по кораблям, я попал на одну из подводных лодок Балтийского флота. Здесь для меня тоже начались выходы в море, в боевые походы. В основном уходили вечером, несли дежурства, стояли на дозоре, строго следили за движением врага. Особенно ответственным был мой участок, моя работа – «БЧ-4» [88 - “БЧ-4” – боевая часть № 4. Это гидроакустики, которых на флоте называют “уши” корабля.]. В мои обязанности входило строго прислушиваться к шумам, идущим из воды, определять, чей шум (хороший гидроакустик способен по шуму определить классификацию корабля, скорость, расстояние до цели, различить шум косяка рыб от шума винтов корабля), и многое другое. Я понимал, что от меня зависит многое, прежде всего, жизнь моих товарищей. Важно вовремя и безошибочно, запеленговать – обнаружить цель. И ни разу я не подвел экипаж лодки. Аппарат, на котором я работал, назывался «азик» (американского производства), он позволял классному специалисту запеленговать шумы на расстоянии 6–7 миль.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В апреле 1943 г. нас перевели на остров Лавенсари Финского залива, где стояла база советских подводных лодок.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однажды, это уже было в 1944 г., по приказу командующего наш дивизион подводных лодок вышел в море для сопровождения каравана вспомогательных судов, доставлявших из Ленинграда на остров Лавенсари военный груз и продовольствие, на базу, где несли свою нелегкую службу подводники Балтики. Караван под охраной наших лодок шел курсом на базу, и мы шли в надводном положении, а часть в подводном. По курсу нашего каравана сигнальщики заметили вражеские корабли, их было 13 боевых единиц. Они хотели, уничтожив охрану, захватить наши суда и груз. Замысел врага был разгадан. По приказу командира дивизиона капитана 1 ранга Алещенко с правого и с левого бортов каравана мы оставили четыре сторожевика, которые должны были поставить дымовую завесу, закрывающую караван от противника. А мы с другими лодками взяли курс на врага, и пошли на сближение. Несмотря на численное превосходство вымпелов, мы навязали им бой и атаковали противника торпедами и добивали артиллерией. В результате часового боя наши лодки потопили три корабля противника, комендоры устроили пожар на другом корабле. Мы шли на врага носом, уменьшая площадь объекта обстрела. Немецкие комендоры не смогли ничего сделать, ни одна наша лодка не получила какого-либо серьезного повреждения, а фашистские корабли, не сумев атаковать наши суда, идущие в дымовой завесе, умело поставленной нашими сторожевиками, ушли к своим берегам.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Этот бой закончился полной победой нашего дивизиона и сторожевиков. Мы привели свой караван без потерь, сами вернулись тоже без потерь, одержали три победы и повредили еще один корабль врага.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Командованием Балтийского флота наш комдив и все командиры лодок и сторожевиков были награждены орденами, остальные – медалями, названными именами наших прославленных русских флотоводцев – адмиралов Ф.Ф. Ушакова и П.С. Нахимова. Меня наградили медалью Ушакова (высшей из этих медалей).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…Еще был такой случай. В одно время наши корабли стали возвращаться с боевого задания с большими повреждениями: то без носа, то без кормы, а то и погибали. Наша разведка разгадала причину: оказалось, в акватории действия наших кораблей действовали немецкие подводные лодки, вооруженные неизвестными до селе торпедами, которые после выстрела сами шли на шум винтов, и процент их попадания был более высоким.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Перед нашей лодкой была поставлена задача: выйти в дозор и в подводном положении произвести разведку, установить причину повреждений наших судов; по возможности выяснить: что за лодка, чем стреляет, и уничтожить ее глубинными бомбами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мы вышли в намеченный квадрат в надводном положении, погрузились на заданную глубину и стали прослушивать забортные шумы, а чтоб нас самих не засекли немецкие акустики, было приказано прекратить хождение в лодке, а если это все-таки необходимо, передвигаться только по железному настилу и только в носках. В таком положении мы были больше суток. Вдруг неожиданно нас стали бомбить глубинными бомбами, видно, немецкие акустики все же смогли запеленговать нас раньше, чем мы их.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тогда мы запустили дизеля и стали уходить под шум винтов их кораблей. Мы шли под бомбежкой, но как только они делали паузу, наша лодка ложилась на грунт и замирала: останавливая дизеля в отсеках даже шепотом не разговаривали, не ходили, стояли там, где их застала команда «Стоп дизеля!». Но как только немцы возобновляли бомбежку, «трогались» и мы под их шум. От разрывов глубинных бомб, наш легкий корпус получал повреждения, хоть и незначительные. Положение подводников становилось все хуже и хуже: в отсеках стояла невыносимая жара, находящимся на глубине 30–40 метров нам не хватало кислорода – дышать становилось все труднее и труднее. Но матросы стойко переносили все это и мужественно стояли на боевых постах, выполняя свои обязанности.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В это критическое время для экипажа вдруг прозвучала невероятная команда: “Срочное всплытие. Продуть цистерны высокого давления!”. Лодка молниеносно всплыла, комендоры заняли свои посты у орудий, и мгновенно снаряды пошли в сторону вражеской подлодки, радиотелег-рафисты дали срочную радиограмму открытым текстом: «Веду бой с противником в надводном положении!»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Более всего советских подводников удивило поведение врага – немцы не стреляли, хотя на лодках у них тоже были пушки. То ли от неожиданности, то ли еще от чего – они застопорили ход и остановились, а наши комендоры все стреляли и стреляли. Но вот в небе появились три наших штурмовика, а на горизонте поднялись буруны от идущих наших торпедных катеров. Здесь уже немцы сыграли срочное погружение, одна ушла в пучину, а другая осталась в надводном положении, видно, все же наши комендоры повредили ее системы погружения настолько, что она не могла погрузиться. Наши катера окружили противника, приблизившись, мы взяли ее на буксир и в сопровождении ТКа [89 - ТКа – торпедный катер.] прибыли на свою базу. Немецких подводников сдали в штаб бригады. Так мы разгадали, что на немецких ПЛ стали применять акустические торпеды, которые шли на шум винтов и попадали в цель…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так излагал события тех тревожных военных дней в своем дневнике выпускник Буйнакского педучилища, подводник-балтиец Асадула Абдурагимович Абдуллаев, лакец. – Сост.)<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он умер в г. Избербаше в 1982-83 гг.<br>
<img border=0 src="i_266.jpg"><br><br><br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;5. Военно-воздушные силы<br></h3><br><br><img border=0 src="i_267.jpg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В начальный период войны фашистская Германия поставила перед своими войсками цель: уничтожить как можно больше наших самолетов на земле, не дав им даже взлететь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Без своих «стальных птиц» наши пилоты не представляли опасности…<br>
<br><img border=0 src="i_268.jpg"><br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Авиаторы из буйнакска<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Перед войной летчик-истребитель Бийгиши Ибрагимов был авиаконструктором, обучал мастерству молодых летчиков. Когда началась война, Бийгиши Ибрагимов ушел на фронт, но уже на 9-й день войны его встреча с превосходящими силами противника в воздухе оказалась последней – его самолет был подбит. Превозмогая страшную боль, отважный летчик успел покинуть горящий самолет и, хоть и был тяжело ранен, сумел приземлиться на нашей территории, После долгого лечения его по состоянию здоровью перевели в артиллерию, и всю войну он прошел артиллеристом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…15 августа 1942 г. группа фашистских бомбардировщиков под прикрытием истребителей шла на бомбардировку советской танковой колонны. Разведка доложила о намерении врага, и наше командование поднимает в воздух истребителей 728 иап 256 иад. Наши отважные соколы встретили врага и навязали им такой бой, что, забыв свою основную задачу, немецкие истребители вступили в бой с нашими асами. Шесть наших истребителей дали настоящий бой, а другие атаковали немецкие бомбардировщики. Но силы были неравные, наша авиация тоже понесла потери. В этом бою погиб отважный летчик из Буйнакска сержант Серажутдин Магомедович Гасимов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он родился в Буйнакске в 1923 году. Весной 1941 г. окончил летную школу и войну встретил уже летчиком-истребителем. В этом бою наши летчики, появившись с солнечной стороны, вклинились в строй немецких самолетов, заставив растеряться. Такое внезапное появление дало незначительное преимущество нашим истребителям, но фашисты вскоре опомнились и постепенно восстановили свой строй. Их было гораздо больше. …Когда самолет Гасимова загорелся, он был уже ранен. И когда за машиной нашего пилота потянулся черный шлейф, друзья кричали: «Серега, прыгай! Серега, прыгай!». Не понятно, как тяжело раненному это удалось, но он свалился из кабины горящего самолета и успел раскрыть парашют. Когда его нашли наземные части, он был уже мертв. 15 августа 1942 г. Серажутдина Гасимова похоронили с воинскими почестями у поселка Рукан в 27 км северо-восточнее г. Ржева Калининской области.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Узнав о гибели сына, добровольно ушел на фронт его 46-летний отец Гасимов Магомед Мурзаевич – капитан, бывший военком и красный партизан. К сожалению, ему недолго пришлось воевать – в 1944 году капитан 141 кавалерийского полка Магомед Гасимов погиб. Фотографии отца и сына занимают достойное место среди экспонатов нашего музея.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;27 июня 1944 г. не вернулся с задания лейтенант 7 штурмового авиаполка 230 шад Евсей Цукров. Участвуя в освободительных боях за Белоруссию, их штурмовой полк, возвращавшийся с задания после успешного бомбометания немецких отступающих частей, попал под зенитный обстрел врага. Евсей пошел на пикирование, чтобы огнем своего ДШК уничтожить зенитную батарею, но был подбит сам. Так погиб еще один летчик-штурмовик из Буйнакска лейтенант Цукров Евсей Иосифович, 1917 года рождения, призванный в армию в 1940 году. Случилось это у деревни Барсуки Шкловского района Могилевской области в Белоруссии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не вернулся на базу и сержант 563 иап 16 ВА Алиев Магомед Абдузагирович, 1922 года рождения – в сентябре 1942 года его самолет был подбит в неравном бою.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Младший лейтенант Дробязко Вениамин Евгеньевич, 1922 года рождения, из 511 отдельного разведавиаполка нашел свое последнее пристанище на полтавской земле. Его самолет был подбит 15 августа 1943 года во время разведывательного полета в Полтавской области в районе деревни Черноглазовка.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;100 часов под куполом<br></h3><img border=0 src="i_269.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наби Аминтаев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;16 декабря 1908 года в горном ауле Кази-Кумух родился мальчик Наби. В семье (отец – Амин, мать – Загидат) он был четвертым ребенком. С раннего детства рос очень подвижным, энергичным. Любил прыгать то со скалы, то с крыши дома, то со стога сена. И вот однажды, прыгнув с высокой скалы, он настолько сильно ушибся, что не мог сам идти домой. Друзья понесли Наби на руках.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На крики бросившейся к сыну матери вышел из дома отец. Ребята рассказали, как все было. После этого отец спокойно произнес: «Ничего, хотел взлететь как орел, но упал. У орла тоже птенцы вначале падают, а когда подрастут, летят. Вырастешь, не будешь падать». И мальчик, видя поддержку отца, воспрянул духом…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В двенадцатилетнем возрасте он с разрешения родителей самостоятельно поехал в незнакомый город Баку, где поступил в военно-подготовительную школу. А по окончании ее в 1926 году Наби, уже повзрослевший и возмужавший, спортивно подтянутый юноша, приезжает в Москву и поступает в военно-инженерную школу. Через четыре месяца его направляют в Северо-Кавказскую кавалерийскую школу. Наби и здесь, в Краснодаре, проявил высокую воинскую дисциплину: школу эту окончил с отличием. Молодого выпускника назначают командиром взвода 29-го кавполка 5-й дивизии СКВО. Здесь он сделал все, чтобы взвод был одним из лучших.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В мае 1931 года его переводят командиром взводам отдельного кавалерийского национального дивизиона. Этот дивизион при Наби стал лучшим в полку, а взвод Аминтаева первенствовал по всем показателям.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В августе того же года состоялся смотр боевой выучки кавалеристов, на котором присутствовал главный кавалерист страны Семен Михайлович Буденный. Он проявил особый интерес к отдельному дивизиону, и, прежде всего, к командиру взвода Наби Аминтаеву.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как только Наби закончил джигитовку, Семен Михайлович распорядился позвать к нему командира взвода. Подавая руку Аминтаеву, Буденный похвалил его за мастерство. Потом, поинтересовавшись, откуда родом и как служба, спросил:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ну, какие пожелания у командира?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Хочу в авиацию, товарищ командарм. – Куда, куда? – переспросил командующий, словно не расслышал.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Я хочу перейти в авиацию, – твердо повторил Наби…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вскоре кавалерист Аминтаев становится слушателем 3-й Военной школы летчиков в Оренбурге. Окончив ее, он получает звание младшего летчика-наблюдателя ВВС РККА и направляется инструктором летнаба Военно-воздушной академии им. Жуковского [90 - Летнаб – летный наблюдатель.]. Затем Наби оканчивает курсы инструкторов парашютного дела. Его назначают начальником парашютно-десантной службы авиабригады.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свой первый прыжок с парашютом Аминтаев совершил 5 февраля 1933 г. на Воронежском аэродроме с высоты 600 метров. Вот с этого дня и посвятил он всю свою жизнь парашютизму. Его натренированное тело, выносливость и крепкий организм позволяли ему переносить сложные, очень тяжелые нагрузки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он не только учил других, но и сам прыгал с разных типов самолетов, с разной высоты, с различного положения самолета в воздухе, при различной погоде, в разное время года. Суток. О нем заговорили не только в ВВС, но и повсюду в стране.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На основе проведенных им лично испытаний были составлены все указания по выполнению вынужденных прыжков с парашютом и вписана целая глава в «Наставление по парашютным прыжкам ВВС РККА».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1935 году Аминтаев в числе первых советских парашютистов стал мастером парашютного спорта СССР. А в мае следующего года Родина награждает его высшим орденом, орденом Ленина. Он стал вторым из дагестанцев, после легендарного подводника Магомеда Гаджиева, который получил столь высокую награду.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В начале Великой Отечественной войны Аминтаева назначают старшим инспектором 4-го отдела инспекции Главного управления воздушно-десантных войск Красной Армии, где он и прослужил до последнего дня своей жизни. Находясь на ответственной должности, он работает, не зная усталости, целиком отдается подготовке для фронта кадров парашютистов. Помимо обучения людей принимал самое активное участие в составлении всевозможных разработок, наставлений, программ и указаний по парашютной подготовке. С помощью его консультаций были созданы специальные кинокартины по подготовке парашютистов, десантированию войск и организации массовых парашютных прыжков.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;По окончании Великой Отечественной Аминтаев продолжает свои любимые прыжки с задержкой в раскрытии парашюта. Он прыгал не только со всех типов самолетов, но и с аэростатов. 11 августа 1945 года совершил высотный прыжок из кабины субстратостата «СССР-ВР-79», пилотируемого известными аэронавтами Голышевым и Полосухиным.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Точные вычисления показали, что гвардии подполковник Аминтаев покинул бортустройство на высоте 10436 м. В свободном падении находился 150 секунд и раскрыл парашют только на высоте 710 метров от земли. После этого почти по всех газетах были освещены подробности того полета и выполнения прыжка Аминтаевым.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;22 сентября 1945 года гвардии подполковник Аминтаев поднимается на высоту уже 12600 метров. А 25 сентября собрался совершить прыжок с небывалой до этого высоты – 13070 метров. Но случилась беда: за несколько минут до прыжка он отключился от бортового кислородного питания и надел свою маску. Однако кислород в маску не поступает. Аминтаев падает у самого люка…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так погиб один из выдающихся парашютистов Советского Союза, славный сын дагестанского народа.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Похоронили Аминтаева Наби Аминовича на Новодевичьем кладбище Москве.<br>
&nbsp;//--&nbsp;* * *&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;За тринадцать лет своей службы в ВВС Наби Аминович совершил 1646 прыжков. Такого количества прыжков на 25 сентября 1945 года не имел до него никто в мире.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Только под куполом парашюта Аминтаев пробыл в воздухе более 100 часов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На родине его имя увековечено в названиях Махачкалинского аэроклуба, школ, улиц…<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Начальник связи авиации<br></h3><img border=0 src="i_270.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Идрис Курбанов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гвардии подполковник Курбанов Идрис Курбанович военную службу начал 15 октября 1928 года – со службы красноармейцем в Дагестанской национальной Кавалерийской дивизии СКВО. Здесь он учился на младшего начальствующего состава, а закончив учебу, стал командиром отделения эскадрона. В январе 1930 г. его направили в Москву – на курсы хим. инструкторов при отдельном полку химической защиты. Но на этом его учеба в РККА не заканчивается. Дальше он учится в Киевской военной школе связи им. М.И. Калинина, после окончания ее назначается командиром кабально-шестового взвода роты связи 404 авиабригады г. Баку.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Здесь Идрис Курбанов проявил себя с самой лучшей стороны, и его, как хорошего комвзвода, направляют учиться в Военную школу морских летчиков и летнабов им. И.Сталина СКВО. После окончания школы он получает звание младшего лейтенанта и направляется в 24 лбаэ 55 авиабригады. Но уже через год, 15 мая 1937 года, его переводят штурманом эскадрильи 12 ап.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;По роду службы ему неоднократно приходилось менять место службы. Войну встретил в звании капитана, в должности помощника начальника связи 50 дивизии Дальней авиации.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Начавшая война требовала опытных и талантливых командиров, и капитана Курбанова И. назначают на самостоятельную работу – начальником связи 35 ап скоростных бомбардировщиков СКВО. Через пять месяцев переводят на такую же должность в 803 ап 285 бомбардировочной авиадивизии Калининского фронта. Авиаполк имел большие успехи в боевых делах, немалая заслуга которых принадлежала и дагестанцу Идриса Курбанову.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не успевал он привыкнуть к новому месту службы, к новым друзьям, подчинённым, как его переводили на новое место, на новую должность.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;11 сентября 1942 г. капитану Курбанову И.К. присваивают очередное воинское звание майора, а уже 15 октября опять переводят в СКВО и назначают начальником связи 134 ближнебомбардирочного авиаполка 385 БАД 16 воздушной Армии. Связь есть связь, без хорошей связи армия, а тем более фронт не может воевать, без связи управлять боевыми действиями невозможно. По этой причине Курбанова, как хорошего специалиста, чаще перебрасывали туда, где требовалась его помощь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Победу гвардии майор Курбанов Идрис Курбанович встретил уже в должности начальника связи 127 гвардейского бомбардирочного авиаполка, куда он был назначен еще 15 июля 1943 г.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Авиаспециалист высокого класса, он воевал в 5 гв бад 15 Воздушной Армии, воевал в СКВО, на западе – в 1 и 2 Белорусском и Прибалтийском фронтах, также принимал участие во взятие города-крепости Кенигсберга, в освобождении ряда порабощенных европейских государств.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Курбанов Идрис Курбанович был демобилизован в 1954 г. в звании гвардии подполковника со следующими боевыми наградами: орденами Ленина, Красного Знамени, двумя орденами Красной Звезды, Отечественной войны II ст., медалями «За оборону Кавказа», «За оборону Сталинграда», «За взятие Кенигсберга», «За победу над Германией», а также получил немало благодарностей от ВГК тов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И. Сталина. Умер и похоронен в Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Медаль за Ленинград<br></h3><img border=0 src="i_271.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Роман Ершов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В героической обороне Ленинграда плечом к плечу с миллионами воинами Красной Армии и Флота принимали активное участие и дагестанцы. Один из них – житель нашего города Ершов Роман Александрович. Родился он в Буйнакске, окончил школу № 1 им. Ленина, затем в 1939 году окончил Бакинское пехотное училище, служил в Арзамасе, Подольске, Грузии, Ленинграде.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В конце 1940 года офицерский состав начали принимать для службы в авиации, и он стал авиатором. Его назначили начальником оперативной части. В этой должности и застала Романа Александровича Ершова война. Много лет спустя он вспоминал:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«22 июня в солнечное утро я отдыхал с женой Алей на Кировских островах. День был воскресный, народу было много. Играла музыка и ничто, казалось, не предвещало наступления грозы. А она наступила очень скоро. По радио прозвучали слова Молотова о вероломном нападении фашистской Германии на СССР. Я как сегодня помню первый взорвавшийся в Ленинграде вражеский снаряд. Это было у Витебского вокзала. Со взрывом этого снаряда для меня и многих защитников Ленинграда началась его термическая оборона. Фашисты хотели стереть с лица земли один из красивейших городов мира, наш родной Ленинград, колыбель революции. Но весь советский народ встал на его защиту. Бойцы Красной Армии и моряки Балтийского флота мужественно обороняли город и его жителей. Из Ленинграда спешно эвакуировали заводы, фабрики, великие творения искусства.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мы опасались, что враг сможет взять в окружение город. Я хотел забрать семью поближе к себе и поехал за ней в г. Павловск. В небе в сторону Ленинграда шли “юнкерсы”. Вдруг, откуда ни возьмись, наш Ил-16. Один – против более сорока фашистских самолетов, поверить трудно, но это я видел своими глазами. Летчик подбил два “юнкерса”, но был подожжен и сам. Я никогда не забуду этого неизвестного героя первых дней обороны Ленинграда…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В нашей части служил летчик-штурмовик Абдуллаев Сапар, родом он был из Унцукуля. Его самолет Ил-2 немцы назвали «черной смертью».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В один из нелетных дней прибыл к нам в часть командующий 13 воздушной армией. Он построил всех командиров эскадрилий и сказал: «Погода нелетная, видимость плохая, очень низкая облачность. Перед вашей дивизией стоит задача: разбомбить мост через речку под Тихвином. Я не имею права вам приказывать в данной ситуации, мне нужны для этого задания добровольцы. Это надо для армии, для Ленинграда». Отправиться на выполнение задания вызвались все, но отобрали только трех летчиков – лучших из лучших. Среди них был и Абдуллаев Сапар.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Задачу, поставленную перед звеном, летчики выполнили – мост был уничтожен, но были потери и в дивизии. На базу не вернулся один самолет. В неимоверно трудных условиях дотянул самолет до аэродрома Сапар Абдуллаев, когда мы подбежали к нему, он был уже мертв. На самолете мы насчитали более шестидесяти пробоин. Похоронили героя со всеми воинскими почестями. Так аварец из Унцукуля погиб, защищая Ленинград.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Было очень тяжело воевать, холодная зима, морозы. Но еще труднее было ленинградцам в блокадном городе. Если кому-нибудь из летчиков приходилось ехать в Ленинград, в его вещмешок собирали сахар, хлеб, мыло, консервы, – чтобы хоть чем-то помочь ленинградцам. Это всегда делалось так искренне, от всего сердца, без чьих-либо указаний.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В январе 1944 года задрожала земля под ногами, как единый и мощный кулак заработали тысячи пушек, сотни огневых точек корабельной артиллерии Краснознаменного Балтийского флота и грозные форты Кронштадта. Вперед пошли Волховский и Ленинградские фронты. И не было силы, которая могла бы противостоять нашей силе, умноженной на ярость и беспощадность советских воинов».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Поход фашистов на бессмертный Ленинград закончился бесславно; город Ленина, колыбель революции не удалось стереть с лица земли, как планировал враг. Все 900 дней и ночей пребывания Ленинграда в блокадном кольце наша многонациональная армия всячески помогала ленинградцам, весь советский народ был душой и сердцем с ними. Среди защитников Ленинграда был и Роман Александрович Ершов, закончивший войну в Берлине в звании капитана.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После войны он вернулся в родной город, в свою школу, где проработал более 30 лет физруком и военруком, был прекрасным краеведом. После войны он приезжал в Унцукуль, встречался с родственниками боевого друга Сапара Абдуллаева.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;У него немало воинских наград, но самая дорогая для него – медаль «За оборону Ленинграда». Умер Ершов Роман Александрович в Буйнакске, где и был похоронен с большими почестями. В последний путь героя пришли проводить учащиеся и учителя школы № 1, воины гарнизона, горожане.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Его настоящее имя было Ромуальд Александрович.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Воздушный стрелок<br></h3><img border=0 src="i_272.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Абдулгамид Шахманов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Абдулгамид Магомедович Шахманов родился в 1913 г. в сел. Аракани Унцукульского района.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1939 г. он был призван в Красную Армию и попал служить в 438 сп в минометную роту. Но скоро их полк был переброшен на финскую границу на Карельский перешеек.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шла финская война и минометчики роты день и ночь отрабатывали навыки боя, проводили учебно-боевые стрельбы из минометов по мишеням, по условным позициям врага – словом, готовились к войне. Но им не пришлось участвовать в финской кампании, она закончилась в начале 1940 года.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда началась Великая Отечественная война А. Шахманова перевели из сухопутных частей в авиационную – в 266 авиаполк стрелком-радистом, для чего ему пришлось учиться в полковой школе. По завершении учебы он попадает стрелком-радистом двухмоторного самолета. Это было под Новочеркасском, аэродром находился недалеко от местности Хуторок. В этом полку вместе с ним служил земляк из Аракани Магомед Гаджимагомедов, который после войны благополучно вернулся и продолжал работать в родном селе.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из воспоминаний фронтовика: «Нашу авиационную часть перебросили под Воронеж, предстояла эвакуация авиаскладов. Фашисты, оказывается, сбросили здесь свой авиадесант для захвата наших складов. Наши пилоты, возвращавшиеся на базу, заметили внизу суету и поняли, что там идет бой и, сделав несколько кругов над аэродромом, сбросили свой десант, который оказался кстати. Десантники уничтожили большую часть врагов, а оставшихся взяли в плен. Но дело на этом не закончилось. Наша часть должна была вывезти содержимое авиаскладов: все, что можно было забрать, погрузили в железнодорожные вагоны, а оставшееся уничтожили.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда наш железнодорожный состав двигался на юг, налетела вражеская авиация и начала бомбежку. У нас не было ни зениток, ни пулеметов, если не считать нескольких ДШК, которые смогли в какой-то мере помешать активному и прицельному бомбометанию немецким летчикам. Все же немцам удалость поджечь несколько вагонов, у нас появились убитые, были и раненые; ранило и меня в плечо. С прибытием эшелона к месту назначения мертвых похоронили, раненых отправили в госпиталь в г. Новочеркасск, туда попал и я.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лечился долго, а после излечения был направлен в Москву в пятый полк противовоздушной обороны войск НКВД. Хоть и не было прямой угрозы бомбежки Москвы, но войска ПВО продолжали усиленно нести оборону столицы. Так до конца войны.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1945 г. наш полк перебросили в Литву для подавления бандгруппы “лесных братьев”, бесчинствовавших в лесах Вилкавишкиса. Наш штаб находился в Кибартае, недалеко от Вилкавишкиса. После ликвидации “лесных братьев” я остался служить в МВД милиционером…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1946 г. Абдулгамид Магомедович Шахманов демобилизовался и вернулся в Буйнакск. Боевые заслуги фронтовика были отмечены орденом Отечественной войны и разными медалями. Работал на опытно-селекционной станции и пользовался большим уважением. Ветеран умер в Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;ПО СТАЛИНСКОМУ ПРИЗЫВУ<br></h3><img border=0 src="i_273.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Адам Чирков<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В довоенные годы молодежь бредила морем и авиацией. Кто-то видел себя моряком, кто-то – летчиком. Таким фанатически влюбленным в авиацию был и комсомолец, выпускник школы № 1 им. Ленина Адам Сергеевич Чирков.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С 30-х годов советский комсомол шефствовал над Военно-Морским и Военно-Воздушным флотами. В эти рода войск шли комсомольцы по особому призыву, который назывался сталинским призывом. В 1940 г. учащегося 2 курса сельхозтехникума Чиркова по сталинскому призыву направляют в авиацию. 26 ноября 1940 г. он едет учиться в Астраханское училище авиамехаников, а через 11 месяцев, получив специальность, – на фронт авиамехаником.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но ему недолго пришлось обслуживать самолеты – Адама Чиркова перевели в училище военных летчиков им. Корзунова в г. Кировабад. По окончании училища он направляется в 11 запасной авиаполк. В запасном полку они летали на Пе-2. Вскоре его переводят в действующую авиационную часть, там его посадили на американский самолет «бостон», позже – «кобру».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Эти самолеты, по оценке самого Чиркова, были хуже наших Илов, но летал и воевал на тех самолетах, на которых было приказано. В одном из боев он получил контузию и был направлен на лечение в госпиталь № 296. Здесь врачи быстро вылечили его и отправили домой – в 3-месячный отпуск. После отпуска дальнейшую службу Чирков проходил в 870 ближнем бомбардировочном авиаполку.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Чирков А.С. участвовал в битве за Сталинград, за Тирасполь и другие города. Он очень переживал, что ему не пришлось повоевать на наших советских самолетах. После демобилизации вернулся в Буйнакск.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Адам Сергеевич Чирков награжден орденом Красной Звезды, медалями «За отвагу», «За оборону Сталинграда», «За боевые заслуги», «За победу над Германией» и др. Умер ветеран в родном Буйнакске, похоронен там же.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шифровальщик авиаполка<br></h3><img border=0 src="i_274.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Магомед Атаев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Атаев Магомед Махдиевич родился ровно через год после рождения в Стране Советов Красной Армии – 23 февраля 1919 г., в городе Темир-Хан-Шуре. Магомед учился в Наримановской школе № 5. Кем он мечтал стать, трудно сказать, но когда подрос, окреп, пошел работать на Буйнакский консервный завод рабочим; вскоре его назначили бригадиром.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Видимо, работа эта его не очень устраивала, и он поступил учиться на 10-месячные педкурсы при Буйнакском даргинском педагогическом училище [91 - Перед войной в Буйнакске (недолго) было даргинское педучилище, недалеко от нынешней синагоги.]. По окончании училища был направлен на работу учителем в Янгиюртовскую неполную среднюю школу. На втором году учительской работы, в октябре 1940 г., получил долгожданную повестку в Красную Армию.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Эшелон из теплого Дагестана вез призывников на Север; чем дальше следовал поезд, тем ощутимее был холод. Уже встречались белые запорошенные поля, леса с высокими сосновыми деревьями, одетыми в снега.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Магомед попал в Лехтуси на Карельском перешейке, в 43 Краснознаменную дивизию в 1 взвод 4 батальона 1 полка. Здесь 10 ноября 1940 г. Атаев М. принимает военную присягу. Как грамотного красноармейца его направляют учиться в полковую школу сержантов, а после ее окончания назначают командиром стрелкового отделения 101 местного батальона 65 сп.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из воспоминаний фронтовика: «Перед войной я заболел и попал в госпиталь города Выборга. Однажды шел на завтрак и по репродуктору услышал голос В.И. Молотова, читавшего сообщение о начале войны; слушали все, кто находился во дворе госпиталя. После сообщения все засуетились, быстро позавтракали; нас экстренно эвакуировали в Ленинград.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В госпитале я сдружился с капитаном Прониным, когда прибыли в Ленинград, мы с ним пошли на Фонтанку, недалеко от города, оттуда попали в село Фанерное в Ижорске. Здесь я принимал участие по обороне Ленинграда. Вели минометный обстрел врага, проводили разведку боем. Фронтовые будни отнимали силы и здоровье.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В июне 1942 г. меня направили на курсы шифровальщиков, а уже через шесть месяцев я получил специальность шифровальщика и звание младшего лейтенанта. В декабре 1942 г. меня назначили шифровальщиком-помощником начальника 6 отдела 109 сд 42 армии; через месяц в январе 1943 г. перевели в штаб фронта помощником начальника 6 отдела. Спустя 3 месяца вызывает подполковник Смирнов и зачитывает приказ о моем переводе в 13 отдельный разведывательный Ленинградский Краснознаменный авиационный полк 13 ВА – помощником начальника штаба по спецслужбе.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Здесь мне присвоили и очередное звание – лейтенанта. Всю блокаду Ленинграда я прослужил в этой части и войну закончил там же в звании капитана…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Во время войны Атаев Магомед получил осколочное ранение в левую ногу и в область живота, полученные в 1942 г. в районе Ижоры. Фронтовик был награжден орденом Красной Звезды, медалями «За оборону Ленинграда», «За боевые заслуги», «За победу над Германией».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Магомед Махдиевич вспоминал, как ему по долгу службы приходилось бывать в блокадном Ленинграде. Те ужасы, что он видел там, не поддаются описанию. Замерзшие трупы на улицах, голодные дети в лохмотьях, ноги поверх обуви обмотаны какими-то тряпками. И этот детский взгляд – полный трагизма, пронизывающий, вызывающий чувство вины перед этими маленькими человечками за то, что не уберегли их детство, позволили им осиротеть, обрекли на голодную смерть. Это было жутко, и он вместе со всеми защитниками Ленинграда пережил эту бесчеловечную трагедию…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Иногда на войне случалось и веселье, праздники. Из воспоминаний фронтовика:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«…Наша часть стояла недалеко от места, где когда-то было имение Троекуровых (Дубровского). Вдруг нам сообщают, что поступил приказ: готовиться встретить артистов. Мы думали, что приедут артисты с концертом. Но каково было наше удивление, когда подъехали две, доверху груженные какими-то вещами, машины. Стали выгружать “реквизит” артистов театра. С удивлением обнаруживаем много немецкой формы, каски, немецкие автоматы, даже несколько собак-овчарок, а также крупные макеты советских и немецких самолетов, почти натуральной величины.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На следующий день нам сообщили в штабе, что у нас в части будет сниматься фильм о летчиках, воздушных разведчиках. Приехали артисты, режиссеры и другие работники киностудии. Мы уже забыли о войне, о службе, говорили только о предстоящих съемках фильма. Нам сообщили, что для массовых сценок, эпизодов фильма будут подбирать “артистов” из нашей части. Конечно, многие в душе надеялись попасть в число счастливчиков и участвовать в съемках. Я об этом не думал и не мечтал, только следил за проходящим ажиотажем вокруг съемок.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вдруг подошел ко мне один из работников съемочной группы (режиссер фильма) и предложил принять участие в маленьком эпизоде. Недолго думая, я дал согласие. Но когда узнал, какая “роль” мне уготована, отказался. Меня стали уговаривать, упрашивать: “Да здесь ничего таково нет, это эпизод, это фильм…” В конце концов, я поддался уговорам и согласился. А играть мне предстояло немецкого солдата.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;По сценарию было так. Немцы сбили советский самолет-разведчик У-2, летчик падает на парашюте на дерево. Немцы бегут к месту падения советского летчика с овчаркой. Бегут в цепочку, впереди бежит немец с овчаркой, третьим бежал я, и все с автоматами. Так и прошли эти съемки. Нас снимали где-то три-четыре раза.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Позднее мы узнали, что это был фильм об авиаразведчиках, почти о нас, и назывался он «Небесный тихоход». Съемки проходили несколько дней. Когда все закончилось, перед отъездом артистов наше командование устроило прощальный ужин, с музыкой, танцами. Здесь прекрасно танцевали и наши летчики, и артисты, в том числе и артист, сыгравший роль Булочкина. Танцевали русские плясовые, цыганочку, гопак. Пришлось и мне выйти в круг, для меня сыграли что-то наподобие лезгинки, и все хлопали, стараясь попасть в такт; но я все же станцевал лезгинку и, наверное, неплохо, потому что меня стали просить: “Миша, сбацай еще раз!” (Мишей называли в армии Магомеда Атаева близкие друзья). Но я сказал, что хороший танец не повторяется два раза, на что все засмеялись и зааплодировали…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ветеран прожил долгую и счастливую жизнь, скончался дома в кругу своей семьи, и похоронен в Буйнакске в 1999 году.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Механик самолетов<br></h3><img border=0 src="i_275.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Эфенди Гайдаров<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Эфенди Ибрагимович Гайдаров родился в 1920 г. в сел. Кумух Лакского района. В 1936 г. поступил в Буйнакский сельхозрабфак, в 1940 г. был призван в Красную Армию и направлен в г. Ейск, а оттуда – в школу младших авиаспециалистов в г. Херсон.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из рассказа ветерана войны: «…Нас переодели в военно-морскую форму и начали распределять по учебным ротам. Я попал в роту мотористов для морской авиации Черноморского флота. Начальником школы был полковник Октябрьский (однофамилец командующего Черноморским флотом адмирал Ф.С. Октябрьского. – Сост.). Когда началась война, фашисты быстро стали занимать наши города и другие населенные пункты. В сентябре 1941 г. враг подошел к городу Херсону. На оборону города вышло все его население, в том числе и курсанты нашей школы. На нашем участке нас было около 40 человек. Срочно стали рыть окопы, ходы сообщения. Оружие было в основном стрелковое – учебные винтовки образца 1891–1930 гг., так называемые винтовки Мосина, боеприпасов тоже было очень мало, по 15–20 патронов и по две ручные противопехотные гранаты на бойца.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мы просидели в своих окопах несколько дней, слышали стрельбу пушек и пулеметов в направлении города. В один из дней на нашу позицию приехал офицер и приказал оставить позицию и пересесть на машины, сообщив, что мы уходим отсюда, а на наше место прибывает Дунайский авиационный полк.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так наша школа из Херсона на кораблях перебазировалась в город Новороссийск, а дальше – на машинах до станицы Медведевка Краснодарского края. Здесь я окончил учебу в школе младших авиаспециалистов, начатую в Херсоне, и стал работать инженером-механиком по ремонту боевых самолетов…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Эфенди Гайдаров находился на военной службе в авиационных частях Черноморского флота с 1940 по 1946 гг. За эти нелегкие военные годы многое пришлось повидать.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ветеран вспоминает некоторые эпизоды из той суровой боевой жизни:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«…Это было в Краснодарском крае в районе города Усть-Лабинска. Наши самолеты улетели на задание, а мы, механики и другие обслуживающие, решили пойти отдохнуть, пока вернутся наши самолеты. Было это зимой, погода была довольно холодная. Мы шли по летному полю, я был где-то сзади. Вдруг вижу: в одном из капониров валит дым, совсем недавно там стоял один из самолетов. Тогда я крикнул товарищам: “Ребята! Что-то горит, давайте посмотрим, что там!” Но их это не особо тронуло, ответив, что их самолеты ушли на задание, и их это не касается, они даже не повернулись.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тогда я один побежал к капониру и увидел, что к самолету уже подвешена боевая торпеда. Сам пилот, одетый по-боевому, стоит в 10–15 метрах от самолета и ничего не предпринимает, чтоб потушить пламя. Тогда я, сняв свою шинель, подлезаю под самолет и сую в горящее сопло свой бушлат. Пламя вроде погасло. Лезу опять под самолет и очень осторожно, медленно снимаю запальный стакан из Б30 (боевое зарядное отделение) и осторожно отношу его на метров двадцать подальше от самолета. К этому времени пламя почти погасло, только дым выступал, но все меньше и меньше.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда уже все было сделано, прибежали люди из аэродромной службы с огнетушителями – их подняли по тревоге. К счастью, все обошлось. Летчик горевшего самолета записал мою фамилию, имя и сказал: “Я о тебе сообщу в штаб, тебя наградят орденом”.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Еще был такой случай. Как-то написал я заявление с просьбой отправить меня на передовую, писал, что хочу воевать в наземных частях. Просьбу мою удовлетворили и направили в Тамбовскую область. Здесь я учился на связиста. После учебы направили в Ворошиловградскую область в действующую часть, на передовую линию. В мою задачу входило обеспечение устойчивой, бесперебойной связи между командирами стрелкового полка и дивизией.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вначале мне показалось, что это слишком легкая работа: все время находишься при штабе полка. А мне хотелось пойти хоть раз в атаку, стрелять в настоящего врага. Уже подумывал, как бы отсюда перевестись в какую-нибудь роту, чтобы быть на передовой линии борьбы. Конечно, не всегда я сидел в штабе, и все-таки это было не то, к чему я стремился.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…В один из холодных февральских дней 1943 г. наша часть атаковала одну из деревень под Новочеркасском. Немцы, не особенно сопротивляясь, отступили; деревню заняли наши бойцы и начали обустраиваться на ночь. Не соблюдая никаких мер безопасности, стали отапливать комнаты и готовить в котелках ужин. Где-то к середине ночи, когда все уже спали, немцы начали обстреливать зажигательными снарядами дома, где находились наши. Хоть и была зима, но на крышах хат не было снега, и камышовое покрытие крыш загорелось.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;От деревни до нашего КП было меньше двух километров. Мы увидели пламя горящих изб. Командир полка приказал мне вызвать на связь командира, линия оказалась поврежденной, и я доложил об этом комполка. В полку меня все почему-то называли кацо, слышу, командир полка кричит: “Кацо, мне нужна связь, ползи хоть на брюхе, но чтоб срочно была связь!”<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я отправил на линию связиста, проходит время – связи по-прежнему нет, посылаю второго – то же самое. Тогда подозвал третьего и говорю: “Остаешься за меня у аппарата, я пойду по линии и восстановлю связь”. Пошел по линии, держась за кабель, где бегом, где ползком – уже было относительно светло кругом. Вижу, мои связисты: один ранен тяжело, другой обессиленный, окоченевший, полуживой лежит на снегу в овраге, не имея сил выбраться. Оставив их, иду по кабелю дальше. Прошел еще метров 300–400 от оврага и обнаружил обрыв, потянул провода – не достает около 2 метров. Поискал несколько «восьмерок», развязал их, подтянул – все равно не хватает еще сантиметров 30–40. Передаю в штаб, чтоб принесли катушку с проводами, а сам прошу разрешения, пока принесут провода, пропустить ток через себя. Разрешение получил, почистил концы проводов, надел наушники и пальцами обеих рук крепко прижал оба конца проволоки, «добавив» недостающую часть кабеля – и связь заработала.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Утренний мороз жжет лицо, мерзнут руки, пальцы закоченели, я боялся, что вдруг от мороза пальцы разожмутся, и связь опять пропадет. Не знаю, сколько времени прошло после восстановления связи, но мне это время показалось вечностью. В глазах уже стало темнеть от напряжения, когда я заметил двух ползущих ко мне бойцов – один с катушкой, другой с автоматом. Я настолько обессилел, что даже не мог самостоятельно разжать пальцы рук. Прибывший связист соединил концы проводов, а меня, взяв подмышки, унесли в КП полка.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда фашисты подожгли деревню, наши бойцы запаниковали: стали отступать, убегать, хотя не было видно ни одного немца. А как стало светать, навстречу нашим убегающим бойцам был выслан заградительный отряд. Но об этом я узнал только, когда вернулся в КП, отогрелся у буржуйки после горячего чая с куском сахара…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Еще один случай. После восстановления той связи меня, как опытного связиста, оставили при командире полка. Как-то позвонил по телефону командир дивизии генерал и приказал командиру полка собрать всех раненых, больных, ездовых, связистов-писарей, – одним словом, всех, кто был под рукой из нестроевых. Перечисленные должны были любой ценой атаковать такую-то деревню с криком «ура»; стрелять на ходу, хоть даже поблизости не будет немцев, ну а если встретятся – забросать их гранатами; произведя как можно больше шума, необходимо было создать видимость наступления больших сил. Дойдя до исходной позиции, стреляя на ходу, мы ринулись в атаку с криками «ура!», «в атаку!».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И действительно, это произвело желаемый эффект: когда, миновав лощинки, через кустарники мы стали подходить к деревне, в ответ почти не было слышно стрельбы, мало того мы не встретили ни одного немца. Но когда стали заходить в деревню, увидели идущую навстречу толпу стариков и женщин, в руках у них были длинные палки с белыми тряпками на концах. Когда мы подбежали к ним, они упали на колени и стали нас благодарить, беспрестанно повторяя: “Вы наши спасители, вы нас спасли”. Оказывается, было за что. Немцы собрали всех жителей деревни – стариков, женщин, детей – и загнали в один большой дом. Обложив дом вокруг сеном и соломой, фашисты готовились сжечь их заживо, якобы за связь с партизанами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И вот когда фашисты услышали нашу атаку, подумали, что нападает большая часть советских войск. Они хотели расстрелять жителей деревни, но уже было не до того – наше ночное нападение помешало им, спешно сев на машины, они уехали. На вопрос, почему шли с белой тряпкой, жители деревни объяснили, что боялись, что в них по ошибке в ночи начнут стрелять свои, потому и подняли над головой белый флаг, который и в темноте можно увидеть.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот так по сообщению одного из жителей деревни наш генерал узнал о страшном плане немцев и, чтобы упредить их, решил создать хотя бы «шумовой» отряд и предотвратить замысел врага. Генерал попал в точку.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1944 г. по указанию Сталина со всех пехотных частей стали отзывать авиаспециалистов для авиачастей. Эфенди Гайдарова направили в 678 авиаполк, где в основном были самолеты «По-2». Это было в районе г. Шахты Ростовской области. В первые дни Гайдарова назначили авиамехаником «По-2» самого Героя Советского Союза Александра Маресьева. Но Маресьев недолго был в 678 авиаполку – его перевели на дальнюю бомбардировочную авиацию.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После войны Эфенди Ибрагимович Гайдаров вернулся в родной город, откуда в 1940 г. ушел в Красную Армию. Он был награжден орденом Красной Звезды, медалями «За отвагу», «За боевые заслуги» и др.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер в Буйнакске в 2005 году.<br>
<img border=0 src="i_276.jpg"><br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он охранял Сталина<br></h3><img border=0 src="i_277.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Исмаил Сулейманов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как известно, Крымская (Ялтинская) конференция проходила с 4 по 11 февраля 1945 г. в Либаве близ Ялты. Здесь собрались руководители трех союзных во Второй мировой войне держав антигитлеровской коалиции СССР, США, Великобритании. Советский союз представлял Председатель СНК СССР И.В. Сталин, США – президент Ф. Рузвельт, Великобританию – премьер-министр У. Черчилль. Присутствовали также министры иностранных дел, начальники штабов и другие.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Это факт общеизвестный. Но есть в этой истории не известный буйнакцам, но очень интересный факт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Для успешного проведения конференции требовались соблюдение конспирации, необходимые в таком деле секретность, скрытность и безопасность. Должно было обеспечить безопасность работы глав государств, а потому в охрану конференции очень тщательно и скрупулезно подбирались кандидаты из числа испытанных в боях фронтовиков, изучались их биографии, физические и моральные качества.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из нескольких сот кандидатов отобрали лишь несколько десятков наиболее достойных и испытанных. В их числе оказался и наш земляк из Буйнакска – аварец, старшина Исмаил Магомедович Сулейманов. К тому времени его беспредельный героизм и мужество, проявленные в составе 45 ордена Красной Звезды автобазы ВВС ЧФ, уже были отмечены боевыми наградами: орденом Красной Звезды, орденом Отечественной войны I степени, медалями «За отвагу», «За боевые заслуги», «За оборону Кавказа», «За оборону Севастополя».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Безопасность конференции в Либаве обеспечивали с суши, с моря и с неба. Отобранных бойцов ознакомили с задачей. Формулировка была самая банальная по тем временам: «Вам доверено выполнить государственную задачу, где предстоит показать свою бдительность, смелость, выдержку и выносливость». Выполнив поставленную задачу, Исмаил и его друзья вернулись на свою базу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За обеспечение безопасности Крымской конференции старшина 45 ОКЗ АБ ВВС ЧФ Сулейманов Исмаил Магомедович был награжден грамотой, в которой написано: «За образцовое обеспечение работы Крымской конференции руководителей трех держав – СССР, США, Великобритании, заместителем Председателя Совета Народных Комиссаров СССР В.М. Молотовым 2 февраля 1945 г. объявлена благодарность краснофлотцам, сержантам и офицерам частей ВВС ЧФ, в том числе и вам, принимавшему участие в обеспечении работы конференции».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ныне боевые награды вместе с не менее дорогими грамотами от Верховного Главнокомандующего Генералиссимуса Советского Союза товарища Сталина за отличные боевые действия при обороне Новороссийска и Севастополя заняли свое достойное место в семейном архиве сына нашего прославленного воина, безвременно ушедшего от нас И.М. Сулейманова.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;При жизни Исмаил Магомедович собирался передать в наш городской музей Боевой Славы эти награды, но не успел. Волю и желание отца выполнил его сын Абдулбасир, за что мы ему выражаем свою благодарность. Похоронен герой войны в Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Воевал за Сталинград и Ленинград<br></h3><img border=0 src="i_278.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ахмед Мамаев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ветеран Великой Отечественной войны Ахмед Мамаевич Мамаев человек очень скромный. Он не любит рассказывать о себе, все больше – о своих боевых друзьях, о событиях тех далеких и суровых сороковых годов, участником которых он был.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он родился в 1918 г. в сел. Нижний Каранай. В 1937 г. окончил Первое Дагестанское педагогическое училище и начал работать учителем в родном селении. В 1940 г. сразу после первомайских праздников женился, а через полтора месяца его призвали в армию. Ахмеда Мамаева направили в Ленинградский военный округ курсантом полковой школы при 456 отдельном зенитно-стрелковом полку, а в августе того же года перевели курсантом в школу младших авиаспециалистов в г. Красногвардейск ЛВО. Окончив школу в декабре 1940 г., Мамаев стал работать мастером по авиаприборам в 203 ап авиации дальнего действия Западного фронта в городе Осташкове Калининградской области. Здесь его и застала война.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В конце сентября 1941 г. как лучшего мастера по авиаприборам его отправили в 7 запасной авиаполк Южно-Уральского военного округа передавать опыт другим прибористам. В октябре 1942 г. его переводят механиком в 102 ап дд (авиаполк дальнего действия). Полк был переброшен для участия в оборонительных боях под Сталинград. И летчики 102 ап дд, которым командовал подполковник Б.П. Осипчук, внесли свою лепту для победы в этой исторической битве. За участие в боях за Сталинград их полк был несколько раз отмечен командованием армии фронта.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;102 авиаполк освобождал Крым, в том числе Керчь, Севастополь в составе 4 Украинского фронта, затем участвовал в боях по снятию ленинградской блокады и разгрому врага на Ленинградском фронте.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Далее прославленный 102 ап дд вошел, точнее, влетел с боями, освобождая города и села СССР, в братскую Польшу. В этих боях полк был в числе лучших, его успехи были отмечены в приказах по ВВС, ВКГ.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После Варшавы была Чехословакия. Здесь была сосредоточена большая группировка фашистских войск, техники и вооружения. Из истории Великой Отечественной войны известно, какую экономическую роль играла Чехословакия для Гитлера, и потерять ее он не мог и любой ценой готов был отстоять Чехию. Для Красной Армии Чехословакия было очередным рубежом продвижения к победе, очередным спасенным от фашизма государством.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свободы от фашизма жаждал и чешский народ. Первого мая антифашисты подняли восстание, которое возглавили Компартия Чехословакии и Чехословацкий Национальный Совет. Силы были явно неравны, и восставшие обратились за помощью к советскому командованию. 9 мая, разгромив немецко-фашистские группировки на пути к Праге, наши войска спасителями вошли в столицу Чехословакии Прагу. В этих боях участвовали и летчики авиаполка, в котором служил наш славный каранаец Ахмед Мамаевич Мамаев.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ахмед Мамаевич очень тепло отзывается о своих фронтовых товарищах. Это Далгат Омаров из Хунзаха, погибший под Минском, радиомеханик Владимир Сидоров из Москвы, электромеханик Виктор Цветков из Харькова, механик по приборам Михаил Ратнер из Москвы и др.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Войну Ахмед Мамаевич закончил в звании ка питана с орденом Красной звезды, медалями «За оборону Сталинграда», «За оборону Ленинграда», «За победу над Германией», а также с 15 благодарностями от Верховного Главнокомандующего Маршала Советского Союза И.В. Сталина и 5 благодарностями от командующих фронтами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После демобилизации вернулся в город Буйнакск, работал секретарем райкома партии, директором обувной фабрики. Он частый и желанный гость учащейся молодежи города.<br>
<img border=0 src="i_279.jpg"><br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Прошлого не забыть<br></h3><img border=0 src="i_280.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Василий Бурняшев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 30-е голодные и тяжелые годы из Краснодарского края приехала в Буйнакск семья Бурняшевых. Сын Василий пошел в школу № 1 им. Ленина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В те годы в местечке Герей-авлак располагался аэродром с учебными самолетами. И мальчишка поднимался на Беловескую горку, на Кавалер-батарею и оттуда с высоты подолгу глядел в небо, на Герей-авлак, наблюдая за летящими и взлетающими самолетами. Уже тогда Василий решил по окончанию школы стать летчиком.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот уже и школа позади. Вася собрал необходимые документы и поехал в Саранское авиационное училище летчиков. Когда подъезжал к Ростову, услышал страшную весть – началась война с фашистской Германией. При проверке документов военный патруль задержал юношу. Спустя три дня, после выяснения цели поездки и изучения документов, Василия Бурняшева направили в Астраханскую школу авиамехаников. И не только его, но и других ребят, ехавших с ним.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Начались нелегкие и напряженные дни и ночи, учеба в классах, занятия на летном поле, стрельбы, строевые, ночные тревоги. Ребят готовили не только к обслуживанию военных самолетов, но и обучали десантированию на парашютах в тыл врага. Василий совершил 17 прыжков с самолета. Не успев окончить школу авиамехаников, он попадает в с. Гиндах, расположенное в 25 километрах от города Агдама Азербайджанской ССР. Здесь находилось эвакуированное Краснодарское авиационное училище, где Василий и продолжает учебу. По окончании училища В. Бурняшева направляют в 149 ораэ (отдельная разведывательная авиационная эскадрилья).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из воспоминаний ветерана: «…Командиром эскадрильи был фронтовой офицер майор Высоцкий, человек строгий и требовательный. Когда я в 1943 году прибыл в эскадрилью, он, ознакомившись с моими документами, сказал:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Будете обслуживать самолет «А-2 °C» – Бостон. На этом самолете летает один из опытнейших летчиков лейтенант Царев.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вскоре я убедился, что лейтенант действительно опытнейший. Он всегда успешно выполнял задание по разведке тылов противника, их передовых линий и приносил отличные аэрофотоснимки. Не забывал он похвалить и меня за подготовку самолета к полету, в отличие от командира эскадрильи, скупого на похвалу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однажды, когда самолет Царева после очередного полета приземлился, я, как обычно, подбежал к нему узнать, как вел себя «американец» в полете.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Что-то цилиндр левого мотора сбавляет обороты – на 150 меньше, да и трясло чувствительно. Так, что посмотри, – сказал Царев и ушел.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;При осмотре я обнаружил обрыв выхлопного колпака. Для устранения дефекта пришлось снять с другого аварийного мотора цилиндр и заменить им пробитый. Проверил мотор, запустив его. Все было нормально. И тут вдруг увидел идущих ко мне членов экипажа – Царева, штурмана, воздушного стрелка и радиста. По выражению их лиц я понял, что они сомневаются в устранении поломки, тем более за такой короткий срок – в течение часа, пока экипаж обедал, я подготовил «машину» к полету. Выражение “доверяй, но проверяй” бытует и у летчиков; Царев сам решил проверить готовность самолета. Поднявшись в кабину и убедившись в его исправности, приказал заправить фотокассеты. Мой Бостон ушел в очередное задание без задержки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Очень жаль было расставаться с таким асом. Но, получив повышение, Царев перевелся в другую часть. Впоследствии ему было присвоено звание Героя Советского Союза…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За войну ни один самолет нашей эскадрильи не был сбит, хотя возвращались они «израненные» – с множеством пробоин. Четырех разных летчиков пришлось мне обслуживать в период войны, и ни один из них не погиб.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда Кавказ был освобожден от немцев, наш аэродром оставили на месте в целях обороны от возможных проникновений вражеских самолетов…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1946 году Василий Бурняшев демобилизовался и вернулся в Буйнакск.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Прошел год, и как-то меня пригласили в горком партии, чтобы познакомиться с Героем Советского Союза, майором морской авиации Юсупом Акаевым. Когда он узнал, что я бывший механик, предложил мне работать с ним, – вспоминает Василий Михайлович. – Решено было создать в городе авиамодельный кружок. Я согласился. Школ в городе тогда было мало (№№ 1,3,5), да еще интернат и детские дома. Но дети охотно записывались в кружок. К сожалению, вскоре Юсуп Абдуллабекович заболел и умер. Кружок создать мы так и не успели…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В. Бурняшев награжден орденом Отечественной войны II степени, медалями «За боевые заслуги», «За оборону Кавказа»… Долгие годы Василий Михайлович на кожкомбинате вел активную работу по военно-патриотическому воспитанию молодых. В. Бурняшев – частый и желанный гость Музея боевой славы им. Юсупа Акаева.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Р.S. Когда эта книга была в стадии завершения, Василия Михайловича Бурняшева не стало. Он похоронен в Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Детей не только учил, но и защищал…<br></h3><img border=0 src="i_281.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Магомед Кураев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кураев Магомед Магомедович [92 - Кураев М.М. учился на одном курсе с Магомед-Шари-пом Алиевым и Ахмедом Мамаевым в 1БПУ.] родился в старинном аварском селении Чиркей. После окончания Чиркейской школы поступил в Буйнакское педучилище, окончив его, работал учителем сельской школы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Началась война, учителя, как и многие наши соотечественники, рвались на фронт, на защиту Родины. Но только в 1942 году, когда война начала принимать затяжной характер и на фронте не хватало бойцов, с учителей была снята бронь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Магомед Кураев попал на Северо-Кавказский фронт, ему пришлось защищать родной Кавказ, начиная с черноморского побережья. Он воевал в составе 32 воздушно-десантной дивизии. Эта дивизия в составе других соединений 47 армии обороняла город Армавир. Превосходство в живой силе и военной технике было на стороне противника; наши войска с боями оставили город и, оказывая жестокое сопротивление, стали отходить в направлении г. Новороссийска.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Бои за Новороссийск были еще тяжелее, преимущество по-прежнему было на стороне врага. Несмотря на это, наши войска дрались отчаянно, особо отличились воины воздушно-десантной 32 авиадивизии, в составе которой отважно сражался и М.М. Кураев (за эти бои 32 воздушно-десантная дивизия стала Гвардейской). Бои шли больше месяца, немецкой армии был важен этот город как плацдарм для дальнейшего продвижения к грозненской и бакинской нефти, поэтому враг бросал сюда все новые и новые силы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Теснимые врагом, неся значительные потери, с болью в сердце отходили наши войска в сторону Туапсе. Здесь они заняли горные перевалы, основательно закрепились на них и с помощью других подоспевших частей, постепенно выравнивая соотношение сил, смогли не только остановить врага, но и заставить его подумать, как отсюда унести ноги, не сложив свои головы на кавказских кручах.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из воспоминаний ветерана: «В районе Новороссийска был случай. По данным разведки стало известно, что недалеко от железнодорожной станции стоит эшелон из нескольких десятков вагонов, загруженные полутора тысячами советских детей, которых фашисты собираются увезти в рабство в Германию. Освободить их можно было только наземным путем. Командование решило поручить это ответственное задание роте автоматчиков-десантников, в рядах которых находился и я.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Еще до рассвета мы незаметно пробрались к вагонам на расстояние около 100–150 метров. У вагонов была выставлена усиленная охрана, хорошо еще, что у них не было собак. Как только забрезжил рассвет, мы пошли на штурм эшелона. Стреляли из автоматов, забрасывали места скопления врага гранатами. После жестокого и короткого боя полусонная охрана эшелона была уничтожена, в плен были взяты 11 фрицев из них 6 раненых. Были потери и у нас: 3–4 десантника погибли, около 6–7 человек были ранены. Мы сообщили по рации, что охрана эшелона уничтожена, есть пленные, дети освобождены, станция – тоже.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда открыли двери вагона, на нас смотрели измученные, испуганные глаза детей от 7 до 16 лет, девочек и мальчиков; они были плохо одеты – почти полуголые, босоногие и грязные…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После демобилизации учитель-фронтовик окончил партийную школу, работал в аппарате Буйнакского РК КПСС, долгие годы – директором Буйнакского сельскохозяйственного техникума, был представителем районного совета ветеранов войны.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За свой ратный труд Магомед Магомедович Кураев был награжден медалями «За боевые заслуги», «За оборону Кавказа», «За победу над Германией», «За доблестный труд в ВОВ». Умер ветеран в г. Буйнакске.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Магомед Кураев оставил достойных преемников: двое из четырех сыновей работают завучами школ, третий – подполковник МВД, четвертый – предприниматель, две внучки и внук, получив высшее образование, работают учителями.<br>
<img border=0 src="i_282.jpg"><br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Закончил войну в Бранденбурге<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1941 г., когда началась война, Билал Абдуллаев лежал в больнице уже более двух месяцев. Будучи на больничной койке, он особенно остро ощущал свою беспомощность.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вылечившись, как только выписался из больницы он пошел в военкомат, узнать насчет набора на фронт. Там ответили, что в течение месяца пришлют ему повестку; в военкомате знали, что он находился в больнице, и не спешили с его мобилизацией.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Призыва пришлось ждать до февраля 1942 г. Билала Абдуллаева направили в авиационное училище в г. Кировакан, но окончить училище ему не довелось – дальнейший его путь лежал в полк формирования, а оттуда на фронт. Состав вез его с юга на север через Махачкалу. На полупустой окраине Махачкалы, недалеко от станции Шамхал, состав остановился, туда подали машины-полуторки. Всех направляющихся на фронт пересадили на машины. Дальнейший путь они продолжили на автомашинах, ехали вечером, включены были только подфарники – чтобы не обнаружил враг. К утру подъехали к городу Моздок. Новобранцами пополнили наши значительно поредевшие части, ведущие бои на данном участке фронта. Здесь Билалу пришлось вступить в бой первый раз. Это было недалеко от Моздока.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Бои на Кавказе были очень трудными. Снега, горный рельеф: подъемы, крутые спуски, – все это отнимало много физической силы. Среди воюющих не случайно было много кавказцев, они хорошо ориентировались на горной местности, умело вели бой, вытесняя хорошо подготовленных к горным условиям солдат дивизии «Эдельвейс».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Абдуллаев Б. хорошо помнил, как в 1942 г. под палящим южным солнцем командир дивизии читал приказ Сталина о запрете отступать, о расстреле за отступление и т. д. [93 - Речь идет о приказе ВГК И. Сталина № 227, прозванном фронтовиками «Ни шагу назад», где за отступление без приказа, за малодушие, паникерство полагался расстрел.]<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После освобождения Кавказа Абдуллаев попал в 1 Воздушную Армию 1 БФ, в составе этой армии участвовал во многих боях, дошел до западной границы СССР [94 - Первую Воздушную Армию возглавлял генерал-лейтенант авиации М.М.Громов, его сменил генерал-полковник Т.Т. Хрюкин.]. С боями вошел на территорию Польши, дальше – до самой Германии, где нашим авиаторам пришлось вести тяжелые воздушные бои, прикрывая наши наземные части и нанося бомбовые удары с воздуха. В Германии он воевал в районе Бранденбурга, там же закончил войну.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1943 г. Абдуллаев Б. был тяжело ранен в боях за г. Харьков и был отправлен в ЭГ в г. Цхалтубо Грузинской ССР. Через 2,5 месяца снова вернулся в строй и продолжал воевать в составе своей части.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1946 г. Билал Абдуллаев демобилизовался, приехал в г. Буйнакск и работал шофером в АПК № 9. Имел награды «За оборону Кавказа», «За боевые заслуги», «За победу над Германией» и др.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Авиамеханик<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1943 году около сорока юношей-добровольцев из Нижнего Дженгутая собирались на фронт. В списке не было Алибека Мусаева – он еще не достиг восемнадцати лет. Но Алибек все же сумел настоять, упросить, чтобы его вместе с односельчанами отправили на фронт защищать Родину, «отомстить за гибель своих односельчан».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;У Буйнакского военкомата собралась толпа, кроме отъезжающих было много людей, приехавших их проводить. Люди прибыли из разных районов, кто пешком, кто на арбах, запряженных лошадями, быками и другими животными. В военкомате добровольцев распределили по родам войск. Алибека Мусаева, как имеющего семиклассное образование, направили в авиационную часть.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;По окончании школы авиатехников его направили механиком в действующую авиационную часть – это была вторая эскадрилья авиадивизии дальнего действия. Война шла уже на западе, самолеты дивизии бомбили города Восточной Пруссии. Бои шли тяжелые, особенно штурм города-крепости Кенигсберга. Очень тяжело было брать этот город нашим наземным частям, поэтому большая нагрузка легла на авиационные части. Самолеты делали в день десятки вылетов, зенитная противовоздушная оборона города была очень плотной, и нашим самолетам приходилось туго. Советская армия потеряла на подступах к Кенигсбергу немало своих самолетов, но самолет, который обслуживал Мусаев, хоть и с множеством пробоин, но неизменно возвращался на аэродром. Работа механика была надежной и добротной, и летчики самолета не раз хвалили его за отличную службу. Днем и ночью, без сна и отдыха он готов был латать, ремонтировать, устранять мелкие, большие поломки машины, чтобы она не подвела в воздухе его боевых друзей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После войны Алибек Мусаев остался на военной службе. Демобилизовался из 171 иап 309 иад в 1953 году.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За заслуги перед Родиной ему были вручены медали «За боевые заслуги», «За взятие Кенигсберга», «За победу над Германией», а также немало благодарностей, в том числе и от ВГК тов. И. Сталина. После войны ветеран жил в Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Колесил по дорогам Заполярья и Норвегии<br></h3><img border=0 src="i_283.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сулейман Омаров<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сулейман Омаров родился в Буйнакске в 1919 г., учился в школе им. Нариманова. В 1938 г. пошел работать шофером в Дагпотребсоюз.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1943 году 24-летнему Сулейману принесли повестку на фронт, он в это время находился на перевозке леса в городе Сыктывкаре Коми АССР. Отгрузив лес и сдав свою машину, он ушел на войну. Его направили в авиационную часть, в 826 авиационный батальон в г. Кола Мурманской области.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Здесь Омаров на своей машине доставлял боеприпасы и хозяйственно-бытовые товары для авиаторов. Позднее его с машиной перевели на противоположный берег, куда он переправился на пароме. Через город Никель прибыл он в норвежский город Киркенес, на аэродром базирования [95 - Киркенес был взят нашими войсками 25 октября 1944 г.]. Дорога оказалась тяжелой и труднопроходимой, потому что была разбита бомбежками. Машины, а их было около 10, покрыли это расстояние почти за два дня, без прикрытия, без охраны.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На аэродроме Сулейману нередко приходилось пересаживаться на бензозаправочную машину и доставлять бензин к самолетам, к местам их базирования. Ему не довелось наблюдать воздушные бои наших и немецких летчиков, зато пришлось не раз видеть наши самолеты, возвращавшиеся на аэродром с большими повреждениями, ранеными пилотами, стрелками. И нередко после боя на площадку аэродрома возвращалось меньше самолетов, чем вылетело.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однажды Сулейман стал очевидцем и трагического случая. Один из самолетов, возвращавшихся на аэродром, при посадке врезался в землю и загорелся. Когда санитарная машина и пожарники подъехали к самолету, он уже полностью был объят пламенем, и сделать что-то было невозможно – пилот так и сгорел в самолете. Позднее выяснилось, что наш летчик, подбив один и повредив другой немецкий самолет, сам был атакован и тяжело ранен. У него не оставалось сил, а может, и топлива тоже, чтоб посадить нормально самолет. Так и погиб он на глазах своих однополчан.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сулейман Омаров с гордостью говорил о том, что за весь период войны его машина редко подводила его – ни разу не пришлось становиться на серьезный ремонт. За прекрасное обслуживание машины и безупречную работу его не раз хвалили, объявляли благодарность. Из друзей шоферов по авиаполку помнит Сулейман Николая Савенкова из Москвы и полкового запевалу с прекрасным голосом Дымоховского.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сулейман Османович Омаров за свой ратный труд был награжден орденом Отечественной войны II степени, рядом медалей, в том числе – «За оборону Советского Заполярья», «За победу над Германией».<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Участник Парада Победы 1945-го<br></h3><img border=0 src="i_284.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Григорий Ермак<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Это добрый, ласковый, душевный человек, его уважали друзья, товарищи. Но мало кто знал, что в войну он был военным летчиком и даже участвовал в параде Победы на Красной площади в Москве 24 июня 1945 г. Несмотря на возраст и фронтовые ранения, это был рослый, подтянутый, крепкого телосложения ветеран. На один глаз он был слеп. В нашем музее он, к сожалению, был редким гостем, поэтому нет записей бесед с ним, его воспоминаний. Но даже те скупые сведения, которыми располагает музей о Григории Максимовиче Ермаке, свидетельствуют о его героическом военном прошлом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В одном из воздушных боев звено наших летчиков вступило в бой с немецкими самолетами. Бой был нелегкий. Потери были с обеих сторон. Ермак сбил один самолет противника и повредил другой, но был сбит и сам – самолет начал гореть. Отважный летчик не стал прыгать с парашютом, как того требовала инструкция, а, имея возможность, и будучи уверен в своих силах, посадил самолет недалеко от аэродрома – спас дорогостоящий самолет, спасся и сам.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда товарищи, наблюдавшие с земли, увидели, что дымящийся самолет Ермака идет вниз, они побежали к месту его посадки. Когда Григория вытащили из кабины самолета, унты его уже горели, горели местами рукава комбинезона, в ожогах были руки, словно прилипшие к штурвалу, глаза от боли и ожогов еле открывались.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В этом бою наша тройка встретилась с девятью вражескими самолетами, из которых два были подбиты. Остальные, израсходовав свои патроны, ушли назад, будучи уверены, что подожгли один русский самолет. Наверное, они и предположить не могли, что пилот подбитого советского самолета, хоть и тяжелыми повреждениями, относительно благополучно приземлился.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В этом бою Григорий Максимович Ермак частично повредил свое зрение.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда из их авиадивизии отбирали летчиков для парада на Красной площади в Москве, выбор пал на Ермака – рослого орденоносца.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Фотография Григория Максимовича Ермака висит в нашем музее среди участников парада Победы. Умер и похоронен Ермак в Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Доброволец 43-го года<br></h3><img border=0 src="i_285.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Николай Шичко<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Николай Шичко родился в Буйнакске в 1925 году. В 1943 году окончил школу № 1 и в том же году ушёл добровольно на фронт. Его направили в лётное училище, и он стал летчиком.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Музей не располагает данными о его фронтовой биографии, известно только, что он воевал до окончания войны, имел несколько боевых наград. Из довоенной его жизни известно, что в школе Николай считался одним из лучших математиков.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После войны Николай Шичко очень короткое время жил в родном городе Буйнакске.<br>
<br><img border=0 src="i_286.jpg"><br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;6. И женщины надели шинели<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нет, это не заслуга, а удача – Стать девушке солдатом на войне. Когда б сложилась жизнь моя иначе, То в День Победы стыдно было б мне!<br>
&nbsp;Юлия Друнина<br><br><br><img border=0 src="i_287.jpg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В годы Великой Отечественной войны из Буйнакска ушли на фронт более 300 женщин и девушек разного возраста и национальностей. Некоторые ушли на фронт вслед за отцами (Маркушина), братьями (Османцева). Но, к сожалению, не всем было суждено вернуться домой. Одни погибли, другие, встретив свою судьбу на фронте и выйдя замуж, поселились в разных уголках нашей необъятной Родины.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наш рассказ о тех, кто вернулся после Победы на родину, в Дагестан, в Буйнакск.<br>
<br><img border=0 src="i_288.jpg"><br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шофер Маржанат<br></h3><img border=0 src="i_289.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Маржанат Османова<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Все буйнакцы старшего поколения так и звали ее – шофер Маржанат. Османова Маржанат ровесница Октябрьской революции – родилась в 1917 г. в сел. Нижний Дженгутай, в многодетной семье. Отца лишилась рано, 14-летней Маржанат пришлось пойти работать – в чулочную артель в родном селе, а в 16 лет ее назначили заведующей детскими яслями.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1936 году по призыву партии она едет на курсы при Буйнакской МТС – учиться на водителя сельхозмашин. Окончив курсы, вернулась в родное село, где организовала женскую тракторную бригаду. В том же году в Шелковской окончила шоферские курсы и стала работать шофером на полуторке.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Маржанат всегда была очень смелой и отважной девушкой, она наравне с мужчинами выполняла любую мужскую работу, на все это у нее хватало знаний, решительности и физических данных.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда началась война и стали призывать молодежь на фронт, она в числе первых просилась туда, где решалась судьба Родины. Но ее не взяли, забрали только машину – для нужд фронта. Маржанат была б не Маржанат, если б не добилась своей цели, а цель у нее была одна – попасть на фронт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Летом 1942 г. на Кавказе шли тяжелые бои, наши войска несли большие потери, и для защиты Родины нужны были мужественные воины, в том числе и отважные девушки-комсомолки. Маржанат как никто другой соответствовала этим требованиям, в августе 1942 года ее просьбу, наконец, удовлетворили, и она добровольно ушла защищать родину. Родину, воспитавшую ее, сироту, – давшую ей образование, работу и специальность.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так она попала в 44 Армию в эвакоприемник – шофером грузовой санитарной машины, на которой она исколесила все фронтовые дороги. Не считаясь с усталостью, временем суток, погодными условиями, она всегда исправно и с большой ответственностью выполняла свои обязанности. На войне обязанности шоферов грузовых (бортовых) машин не имеют регламента.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Великие труженики фронта, они на своих машинах вывозят с поля боя раненых, занимаются доставкой продовольствия на склады, со складов, перевозят снаряды, бойцов с их вооружением. И каждое задание сопряжено со временем – надо доставить срочно, вовремя… независимо от обстоятельств – под бомбежкой и артобстрелом, не взирая на погодные условия – в дождливые дни дорогу размывало настолько, что она превращалась в море непроходимой грязи, скрывая под своей жижей все ухабы и колдобины. Особенно тяжело приходилось шоферам в такую погоду ночью, когда ехать надо было наугад, вслепую с выключенными фарами, кроме опасности непредсказуемой раскисшей дороги, страшнее была опасность заблудиться, а то и угодить в руки врага, что на фронте нередко случалось.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из рассказа ветерана войны Маржанат Османовой:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Помню, как-то поздно вечером везла я продукты для батальона. Ехала с выключенными фарами, далеко позади меня ехала какая-то машина с включенными фарами. Мне пришлось остановить машину, чтоб проверить уровень масла. Когда я начала делать замеры, сзади вдруг раздался сильный взрыв; я с офицером, который ехал со мной, выскочили из кабины. Позади нас, в метрах 200–300, горела та самая машина, которая ехала с включенными фарами. Это оказался наш бензовоз; когда мы подбежали, шофер был объят огнем, из-за пламени его плохо было видно, и ему уже ничем нельзя было помочь. От взрыва, угодившей в бензовоз авиабомбы, получила ранение и я, хоть и несильное – легкая рана на голове и боль в плече. Но машиной управлять я могла и без особого труда доехала в свой батальон…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В эвакоприемнике было 15 санитарных машин, из 15 шоферов я была единственной женщиной, меня все звали Колей, мне это даже нравилось. Со мной в эвакоприемнике были и мои землячки-подруги из Буйнакска – Патимат Гаджиева, Аня Асурханова, Аня Кафарова, – они были санитарками. После войны мы все вернулись домой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Еще был такой случай на войне. Я на своей машине вывезла раненых из зоны боев и привезла их в эвакоприемник. Я была, как обычно, в мужской форме – в комбинезоне. Когда выгружали раненых, я заметила земляка из Буйнакска [96 - Раненым оказался кумык Джамалутдин Насрутдинов, тоже шофер. После войны вернулся домой с боевыми наградами. Умер дома в Буйнакске.]. Я его узнала, а он меня нет. Он был тяжело ранен, и я не хотела тревожить его, но, когда ему сказали, что шофер Коля – это девушка из Буйнакска, он позабыл о своей ране и попросил, чтоб я подошла к нему. Когда он меня увидел без головного убора, сразу узнал и воскликнул: «Вах, Маржанат, сен бусан?». На лице у него была такая радость, что он даже попытался приподняться с койки. Потом подошли Патя, Аня, и мы вдоволь поговорили на своем родном языке, а какой он бывает дорогой и сладкий вдали от Родины, тем более на войне, знают разве что те, кто сам испытал такое…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На войне один из офицеров подарил мне трофейный пистолет с патронами. А дело было так. Я вывозила раненых с поля боя в эвакоприемник, уже делала последний рейс. Кузов был переполнен ранеными, фактически ему на кузове места не было, тогда я затащила его кабину и, хоть с большими неудобствами, привезла. Тогда-то он и подарил мне пистолет в знак благодарности за спасение, я взяла подарок, но потом отдала его старшей медсестре…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Бесстрашная кумычка из Буйнакска на своей машине перешла и Керченский пролив, проехала весь Крым.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Была под Севастополем во время тяжелых освободительных боев за этот город морской славы, где немцы хозяйничали около 250 дней и ночей. Здесь, на крымской земле, машина ни разу не подвела Маржанат. Да и не удивительно, ведь каждую свободную минуту, хотя такое бывало редко, ухаживала она за своей машиной: то возилась в моторе, проверяла детали, тормоза, сцепление, рулевое управление, рессоры, состояние шин и другие части…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На своей полуторке Маржанат дошла до Литвы. Когда ехала с летним обмундированием для солдат, попала под бомбежку, но осталась жива. Немецкий самолет сбросил на ее машину 2–3 бомбы и улетел. Машина осталась целой, и сама Маржанат была невредима. Войну закончила в Литве, а день Победы встретила в составе 51 Армии под городом Львовом. Здесь же она сдала свою машину, с которой не расставалась с августа 1942 г. и вернулась домой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дома долгое время работала шофером скорой помощи. Родина достойно отметила ее фронтовые подвиги, наградив медалями «За оборону Кавказа», «За боевые заслуги», «За победу над Германией» и др., а также благодарностями, в том числе и от Верховного Главнокомандующего тов. И. Сталина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1998 году Маржанат Османова переехала из Буйнакска в Махачкалу.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Полвека на переднем крае<br></h3><img border=0 src="i_290.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Галина Белалова<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Она отдала лечению раненых больных – военнослужащих более 51 года своей жизни, чем и гордится. Галина Маджидовна Белалова родилась в Астрахани 15 июня 1924 г. В 1931 г. её родители переехали в Буйнакск, и Галя пошла учиться в школу им. Урицкого. В 1939 г. она поступили на 2-годичные курсы медсестёр, которые окончила 21-го июня 1941 г. Девочке недолго пришлось радоваться окончанию курсов – утром следующего дня она услышала по радио о вероломном нападении фашистской Германии. «На войне бывают раненые, и им нужна медицинская помощь, и она может оказать такую помощь», – решила Галина и уже 23-го июня обратилась в Буйнакский райком комсомола с просьбой о мобилизации её на фронт. Но вместо фронта ее отправили на работу в сел. Ахатлы заведовать фельдшерским пунктом. 31 июля Галину Белалову взяли на учёт и только 1 января 1942 г. направили работать в эвакогоспиталь № 4653 города Буйнакска. Здесь она делала уколы, перевязки, кормила из ложки тяжелораненых, писала за них письма, – так до 5 августа 1942 г., пока госпиталь не перевели из Буйнакска. Но так случилось, что она отстала от эшелона.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На следующий день она поехала в Махачкалу и обратилась в Дагвоенкомат с просьбой добровольно направить ее на фронт. Она попала в г. Тбилиси, в 10 запасный полк. Только в январе 1943 г. Галину Белалову перевели в другую часть действующей армии – в 14 отдельный батальон связи.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Часть, в которой служила Галя Белалова, с боями прошла Краснодарский край, Крымский полуостров, в том числе Севастополь. 8 мая 1944 г. она вошла в освобождённый, разрушенный до основания Севастополь. После Севастополя её перевели в 327 гвардейский стрелковый полк 128 гв сд полковника Е.И.Долгова 4 УФ.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;128-я стрелковая дивизия шла с боями, освобождая Западную Украину, Польшу, Чехословакию, всё дальше и дальше от советской территории. Вместе со всеми двигался вперёд и медперсонал дивизии, оказывая помощь своим гвардейцам. Десятки раненых вынесла с поля боя наша землячка – татарка Галина Белалова, она очень ответственно относилась к своей работе, по-другому и быть не могло – где-то сражается её родной брат Манав, которому тоже может понадобиться помощь. Манав ушёл на фронт 21 сентября 1941 г., но Галина не знала, где воюет брат, которому шёл уже 38-й год, но не сомневалась, что он сражается мужественно. (Брат Галины Маджидовны – Манав Маджидович Белалов погиб на фронте).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из воспоминаний ветерана войны Галины Белаловой:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«…Как-то шли тяжёлые бои на Западной Украине, обе стороны несли большие потери, было много раненых. Я в этот день вынесла несколько тяжелораненых, а легкораненым делала обезболивающий укол, перевязку, и они шли на место сбора самостоятельно. Проползая, я услышала из большой глубокой воронки слабый стон. Еще не зная, кто там – наш или немец, – я стала спускаться ползком в воронку. К счастью, там оказался наш тяжелораненый боец, пожилой мужчина килограммов под сто весом. Сделав укол и перевязав раны, я решила вытащить его из воронки, но сил не хватало. Он просил оставить его и позвать мужчин, все убеждая: «Доченька, ты не сможешь меня вытащить, оставь, позови мужчин». – «Нет мужчин, я вытащу, смогу», – отвечаю, а сама в слезах тащу его вверх и не могу. Тогда он через силу, превозмогая боль, стал помогать, отталкиваясь ногами, – так мы и выбрались из этой воронки. А там уже было легко, относительно легко, положив на спину, я дотащила его до места сбора раненых. И таких случаев было немало…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Войну я закончила 12 мая в чехословацком городе Оломоуце, там нашим войскам пришлось добивать остатки немецких частей СС…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В октябре 1945 года Галина Маджидовна Белалова вернулась в Буйнакск. Она была награждена орденом Красной Звезды, медалями «За боевые заслуги», «За оборону Кавказа» «За победу над Германией» и др.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Галина Маджидовна живет с дочерью и внуками; она участница хора ветеранов войны. Принимает активное участие в военно-патриотическом воспитании молодёжи. Часто бывает на встречах с школьниками.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Связистка 777 сп<br></h3><img border=0 src="i_291.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нина Шаруднева<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Активная участница Великой Отечественной войны Нина Михайловна Шаруднева родилась в Буйнакске. Когда началась война, ее призвали и отправили учиться в школу радистов-связистов, по окончании которой молодая девушка попала в 130 зсп (запасной стрелковый полк).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;23 октября 1942 г. Нину Шарудневу переводят в 19 отдельную Краснознаменную бригаду – связисткой артиллерийской батареи.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рассказывает ветеран войны Нина Михайловна Шаруднева:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«…В Крыму наши части вели тяжелые бои с многочисленными немецкими войсками. В этих боях отважно сражались и артиллеристы батареи 76-мм пушек 570 сп 227 стрелковой Краснознаменной ордена Б. Хмельницкого дивизии, где я была в роте связи. Много фашистов, убитых снарядами наших артиллеристов, осталось лежать на крымской земле…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В дальнейшем меня перевели на ту же должность в 777 ордена Невского стрелковый полк. 11 апреля 1943 г. наш 777 сп, преследуя врага, двигался вдоль побережья во второй половине ночи в сторону г. Темрюк. Я была при батарее 76-мм пушек связисткой. Весенняя распутица затрудняла наше продвижение, пушки то и дело застревали, проваливались в лужи. Приходилось их вытаскивать с помощью пехотинцев. Немцы отступали так спешно, что к рассвету мы уже не поспевали за ними. Уже подошли и наши машины со снарядами для батареи. Тогда наш командир приказал взять пушки на прицеп и ехать по следам отступающего врага. Мы сделали проще: не стали догонять врага и, развернув свои пушки на 180 градусов близкого расстояния, начали обстрел, не давая фашистам опомниться и организовать свое отступление.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;14 апреля 1943 г. меня ранило осколком вражеского артснаряда. В это время немцы начали обстрел наших позиций. Стреляли и наша и немецкая артиллерии. В результате тяжелого ранения я потеряла много крови, и двигаться не могла; меня отправили в госпиталь в г. Симферополь, оттуда в Днепропетровск, где я оставалась до полного выздоровления…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пока она лечилась, 227 стрелковой дивизии, где командиром был полковник Георгий Николаевич Преображенский, было присвоено наименование «Темрюкская». А в мае 1944 года за активное участие в освободительных боях за Севастополь 777 стрелковый полк получил наименование «Севастопольский», где командиром был подполковник Иосиф Исаакович Волынский, отважный и храбрый человек.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Последующий боевой путь отважной связистки в составе родного 777 сп проходил через Крым, Молдавию (Ясско-Кишиневская операция), Венгрию, Польшу и дальше.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нина Михайловна Шаруднева освобождала города-герои Керчь, Севастополь. После демобилизации 31 октября 1945 г. вернулась в родной Буйнакск.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Она с гордостью носила свои боевые награды – Орден Отечественной войны I ст., медали «За отвагу», «За победу над Германией» и др. После войны работала в аппарате горисполкома.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умерла в г. Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Белорусская партизанка<br></h3><img border=0 src="i_292.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Разият Дибирова<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Разият Магомедовна Дибирова родилась в высокогорном ауле Хариколо Хунзахского района. Она рано лишилась родителей. Маленькую девочку определили в Буйнакский интернат горянок. Она училась в школе на хорошо и отлично, здесь вступила комсомол, была секретарем комсомольской организации школы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;По окончании школы юная Разият стала работать секретарем-машинисткой в далеком селении Агвали Цумадинского района. В этом селении и застала ее война. Разият Магомедовна, как активная комсомолка, не могла сидеть дома, она пошла в райком комсомола с заявлением об отправке на фронт. В райкоме ей сказали: когда надо будет, тогда и возьмем, а пока выполняйте свою работу. Но юная горянка не успокоилась, пока не добилась своего.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1942 г. ее приняли представители НКВД. После тщательного изучения ее не очень-то большой биографии, характера, психологии, ей открыто сказали: «Нам нужны, такие, как вы – отважные и преданные комсомолки, но мы хотим направить вас на работу в тыл врага, возможно, это будет или здесь в Дагестане или в Турции, тем более вы очень хорошо говорите на кумыкском языке. Хотим предупредить, что это работа разведчика: очень опасная для жизни, тяжелая физически, здесь требуется человек выдержанный, с устойчивым характером… Товарищ Дибирова, подумайте хорошо и взвесьте все. Через день ждем вашего ответа, а разговор наш сугубо конфиденциальный – это разговор между коммунистами и комсомолкой, об этом никто не должен знать». Разият Магомедовна готова была в ту же минуту дать согласие, но, как посоветовали, решила для большей убедительности «подумать» еще сутки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ее направили на учебу в разведшколу в Москву, там она училась радиоделу: принимать и передавать тайной шифровкой сообщения, собирать, разбирать аппаратуру, училась маскироваться, бежать кроссы, стрелять метко, прыгать с парашютом и др.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда над Кавказом, в том числе и над Дагестаном, нависла угроза захвата, Разият стали готовили для работы здесь – на случай оккупации немцами Дагестана – в местной подпольной организации. Но когда эта угроза была снята, хорошо подготовленную, смелую радистку отправили для секретной работы в Турцию. Но очень скоро и такая необходимость отпала.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В это время активно действовали многочисленные партизанские отряды, бригады на Украине, в Белоруссии. В Центральном штабе партизанского движения СССР решили забросить Разият Дибирову в Белоруссию. Ее и еще одну радистку, с пятью мужчинами-чекистами зачислили в отряд особого назначения. Но им об этом пока ничего не было известно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как-то поздно вечером ее и товарищей вызвали в штаб и сказали: «Готовьтесь, через 30 минут улетаете на задание». Самолет взял небольшую группу разведчиков и с одного из подмосковных аэродромов взял курс на Запад. Через час-полтора самолет благополучно приземлился в Гомельской области на заранее приготовленном партизанами секретном аэродроме. Здесь гостей с «большой земли» принял сам «хозяин» – командир партизанского отряда, будущий Герой Советского Союза Зибницкий. Он привел группу в приготовленную землянку, откуда Р. Дибирова, не теряя ни минуты, сообщила в Москву о благополучном приземлении.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Партизаны были рады пополнению, здесь не было принято расспрашивать новичков, кто, да откуда. Новички быстро освоились на новом месте и старались ничем не выделяться. У них была своя задача, была налажена связь с «большой землей» и отрядом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С лета 1943 г. до окончательного изгнания фашистов из Белоруссии отважная горянка-комсомолка Разият Магомедовна Дибирова добросовестно выполняла свои обязанности радистки, несмотря ни на холод, ни на жару, передвигаясь со своей «Белкой» с автоматом наперевес по труднопроходимым лесам и болотам. Не раз ей приходилось вступать в бой с фашистами. Она сполна испытала на себе всю тяжесть партизанской жизни в холодных и болотистых лесах Белоруссии. Ее любили и уважали за ее смелость, честность и мужество.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После войны она вернулась на родину в Дагестан, а в годы своей партизанской юности она вышла замуж за отважного белорусского партизана Каменева. Ныне Разият Магомедовна Дибирова-Каменева живет в Москве у своего сына, но связь с родиной не теряет.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Родина наградила ее медалью «Партизану Отечественной войны» II степени.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Отважная Шахрузат<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шахрузат родилась в Сергокале в 1924 году. После окончания 7 классов поехала учиться в г. Баку на наблюдателя метеорологической станции. Окончив училище, вернулась домой и начала работать на метеостанции в родном селе.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда началась война, многих сергокалинских ребят призвали на фронт. На очередном комсомольском собрании Шахрузат написала на имя секретаря РК ВЛКСМ заявление о добровольной отправке на фронт. Но в этом возрасте не только девушек, парней не брали. Своего часа она дождалась лишь весной 1942 г., Шахрузат отправили учиться на 10-месячные курсы связисток. После учебы молодую связистку направили на фронт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Их часть переправлялась через Днепр, а она обеспечивала связь начальника штаба полка с начальником переправы. В этот момент началась бомбежка. Немецкие летчики яростно бомбили нашу переправу, чтоб сорвать высадку войск на противоположный берег. Было страшно, бомбы падали очень близко. От разрывов землю вывора чивало как сноп сена…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Позднее Шахрузат перевели связисткой штаба 1113 сп. Летом 1944 г. их полк участвовал в боях в Белоруссии, на подступах к Минску. Шахрузат было приказано взять свой аппарат, автомат и быть в наблюдательном пункте батальона для обеспечения бесперебойной связи. Бои шли тяжелые, фашисты оказывали отчаянное сопротивление, каждый город, деревню освобождали с большими трудностями и потерями. В районе Барановичей полк оказался в окружении, но благодаря мужеству наших бойцов и бесперебойной связи кольцо было прорвано.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Во время боя вражеские артиллеристы зафиксировали КП батальона и начали его обстрел. Здесь Шахрузат получила осколочное ранение, но рана оказалась не тяжелой, и она очень быстро встала в строй и продолжила выполнять свои обязанности.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;По освобождению Белоруссии нашим командованием была разработана знаменитая операция «Багратион», которая должна была обеспечить полный разгром и изгнание врага. В операции были задействованы 1 (генерал-полковник Г.Ф. Захаров), 2 и 3 БФ.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После Белоруссии путь победителей лежал на Восточную Пруссию, далее – в город Кенигсберг. Бои здесь были особо жестокие и кровопролитные. Тяжелые уличные бои косили людей беспощадно с той и другой стороны. Но воины 2 БФ К.К. Рокоссовского [97 - С 7 ноября 1944 года 2 БФ командовал Маршал Советского Союза К.К. Рокоссовский.], в составе которого была и сергокалинка, после жестоких боев, длившихся нескольких дней, взяли неприступный город-крепость Кенигсберг.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За участие в Восточно-Прусской операции Шахрузат, в числе других однополчан, была объявлена благодарность от Верховного Главнокомандующего тов. И. Сталина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Войну Шахрузат Ибрагимова закончила в г. Дрездене в 1945 г., а 23 сентября приехала в Махачкалу, оттуда в Сергокала, после чего переехала к мужу в г. Буйнакск. Награждена медалями «За отвагу», «За боевые заслуги», «За взятие Кенигсберга», «За победу над Германией» и несколькими благодарностями от ВГК И. Сталина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умерла в Буйнакске в начале 90-х годов.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зазай из Чиркея<br></h3><img border=0 src="i_293.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зазай Магомедова<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;У ее отца Магомеда было шесть дочерей и ни одного сына. Когда началась война одна из дочерей Магомеда, Зазай, решила идти на фронт, чтоб с оружием в руках защищать родину от имени своей семьи. Но сделать это оказалось непросто – ее категорически отказывались брать на фронт. Но все же после долгих и настойчивых просьб и бесконечных заявлений она добилась отправки на фронт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так горянка из Чиркея Магомедова Зазай попала в армию, надела заветную красноармейскую форму и стала учиться на связиста в городе Грозном. После шести месяцев учебы ее направили на Кавказ. Она была на связи при обороне Моздока, Майкопа и других кавказских городов, в том числе Минеральных Вод, Краснодара, Новороссийска, Ростова. Далее в составе 89 Таманской стрелковой дивизии 56 Армии (генерал-лейтенант Ф.Н. Ремизов) связистка З. Магомедова участвовала в освободительных боях за город Харьков, городов Крымского полуострова – Керчь и Севастополь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В боях за Севастополь Зазай получила ранение в голень, но, к счастью, рана была не из тяжелых, и она после выздоровления продолжала выполнять обязанности фронтовой связистки. Долгожданная, радостная весть о Победе застала ее в Восточной Пруссии, в г. Кенигсберге.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Домой Зазай Магомедовна Магомедова вернулась 20 августа 1945 г., а осенью того же года Буйнакский райком комсомола направил ее в Дылымскую школу Казбековского района работать пионервожатой. В 1947 г. вернулась в родной Буйнакск.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Радистка Зазай Магомедова была награждена медалями «За отвагу», «За боевые заслуги», «За оборону Кавказа», «За взятие Кенигсберга», «За победу над Германией» и др.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умерла Зазай Магомедовна Алиева (по мужу) в г. Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Это жестокое дело война<br></h3><img border=0 src="i_294.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Анастасия Юферова<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1939 году в Буйнакск в гости к своей сестре приехала из Сталинградской области 17-тилетняя Анастасия. Погостив у сестры 2–3 месяца, девушка решила остаться здесь навсегда. Она устроилась на работу в сберкассу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;22 июня 1941 г., когда объявили, что началась война, она даже не представляла себе, что это такое, и отнеслась к известию с безразличием. Но вскоре она поняла, как сильно ошибалась. Каждый день Буйнакск покидали десятки, сотни молодых ребят – они уезжали на фронт, в городе царило напряжение, и не заметить эти перемены было невозможно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Весь город был охвачен деятельностью – создавались отряды, бригады для отправки на трудовой фронт для рытья окопов, подготовки оборонительных сооружений. Отряд, в котором трудилась Анастасия, был в числе лучших, они работали недалеко от города, в районе Экибулака, на месте Ярым-почты готовили площадки для аэродрома.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1942 г. стали призывать и девушек. Большинство девушек из Буйнакска были направлены в города Грозный и Тбилиси, а оттуда их распределили по разным воинским частям.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рассказывает Анастасия Степановна Юферова (по мужу):<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«…Часть девушек оставили в Грозном, а часть была отправлена кто в Тбилиси, кто в глубь страны. Меня оставили в Грозном и назначили работать на военный склад. После того как расформировали склад, меня перевели в город Махачкалу, там тоже работала на военном складе. Здесь мы приняли военную присягу, и нам выдали военную форму. Вскоре я заболела – беспокоила печень, и меня направили в Кисловодский военный госпиталь; когда чуть подлечилась, отправили в г. Тбилиси – там был полк связи. Далее была Краснодарская школа связи, где обучались на телеграфисток-морзисток.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В конце декабря 1943 г. меня направили в г. Москву. Здесь назначили связисткой при штабе, я обеспечивала связь и передавала телеграммы по телеграфу. Работали в три смены, очень напряженно. Кроме своей основной работы, несли караульную службу – дежурили по два-три человека.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Преследуя врага и продвигаясь с передовыми частями на запад, мы прошли по дорогам Европы до Польши, Чехословакии, освобождали Прагу. С боями вошли мы в Дрезден, и нашему 133 отдельному полку связи (полковник Дмитрий Акимович Кирнос) присвоили наименование «Дрезденский». Наш полк входил в состав 5 гв. Армии 1 Украинского фронта…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1945 году Анастасия Степановна демобилизовалась из Германии и вернулась в город Буйнакск, туда, откуда ушла на фронт. Здесь она вышла замуж за фронтовика капитана Дмитрия Ефимовича Юферова. В семье фронтовиков Юферовых родились две дочери и один сын.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Анастасия Степановна была награждена медалями «За оборону Кавказа», «За освобождение Праги», «За взятие Берлина», «За победу над Германией» и др., имела более 6–7 благодарностей от ВГК тов. И. Сталина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умерла и похоронена в г. Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Охраняла небо Грозного<br></h3><img border=0 src="i_295.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ольга Каплан<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Одной из активных участниц Буйнакского городского хора ветеранов войны Буйнакска является очень добрая, обаятельная черноглазая Ольга Ильинична Каплан. Она родилась в семье темирханшуринца Ильи Каплан. С детства была подвижной, жизнерадостной, любила танцевать, петь, радуя своим прекрасным голосом родителей и близких.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ольга окончила школу № 1 в день начала Великой Отечественной войны, радость окончания учебы сменилась печалью – войной. Сокровенные мечты девушки – институт, работа, замужество – в одночасье рухнули. Все это ей пришлось отложить до лучших времен.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Многие выпускники и учителя школы им. Ленина единодушно решили идти на защиту Родины. Но не всем суждено было с первых же дней попасть на фронт. Ольга Каплан была в числе «неудачливых». Она пошла работать в детский дом, куда уже стали поступать дети из эвакуации, из прифронтовых и оккупированных городов, областей нашей страны.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Во время очередной мобилизации молодежи среди буйнакцев, уходящих на фронт, было несколько десятков девушек. Попрощавшись с беззаботной юностью, с мирным городом, большой своей родней, друзьями и подругами, ушла в этом строю и Ольга.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Осенний 41-й год привез ее в город Грозный. Здесь вместе с другими девушками она училась на курсах связисток по воздушному наблюдению, оповещению и связи (ВНОС). После окончания курсов многие девушки остались защищать грозненское небо, притягивавшее немецкую авиацию, целью которых было уничтожение наших нефтевышек и нефтеналивных цистерн. Ольга Каплан попала в боевую часть, которая несла службу по обороне важных объектов. Девушки ВНОСа, зенитчицы, связистки достойно вели себя при налете немецкой авиации, выискивая своими прожекторами в ночном небе Чечни вражеские самолеты и встречая их плотным огнем своих зениток. Они внесли немалую лепту в победу над врагом на Кавказе, среди них была и Ольга, которую не раз отмечало начальство за усердие и исполнительность.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На войне трудно всем, а женщинам – тем более. Ольга заболела, но скрыла свою болезнь от начальства. Все же во время одной из бомбежек авиации противника ее сильно контузило, и она попала в госпиталь. Пока она лечилась, Кавказ был освобожден от врага.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После госпиталя Ольгу Каплан демобилизовали. Она вернулась в родной город Буйнакск, где проживает и ныне, радуя слушателей своим голосом, своими песнями в хоре ветеранов. Она часто бывает по приглашению в гостях в школах, техникумах и у воинов гарнизона.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Родина наградила ее медалями «За оборону Кавказа», «За победу над Германией» и др.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Фронтовые встречи Нины<br></h3><img border=0 src="i_296.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нина Черноусова<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1928 г. Кузьма Черноусов переехал в город Буйнакск из Ставропольского края с женой и двумя детьми – сыном Николаем семи лет и дочерью Ниной четырех лет. Через одиннадцать лет глава семейства умер, в том же 1939 году, через три месяца, умерла и жена, оставив детей 14 и 18 лет. Николай и Нина окончили школу № 1. После школы Николай стал летчиком, участвовал в Великой Отечественной войне, после войны вернулся и ныне проживает в г. Киеве.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нина Черноусова после школы поступила учиться в Махачкалинское медицинское училище, которое окончила 15 мая 1942 г. После училища ее направили на работу в г. Дербент, но она там не стала работать и приехала в Буйнакск. Она писала брату на фронт, получала его письма, и сама тоже рвалась на фронт. Но ее не брали, в военкомате ее заявление об отправке на фронт отклонили и сказали: «Детей на фронт не берем. Вам надо идти продолжать играть в куклы». Худенькая, небольшого роста, 18-летняя Нина действительно выглядела как 15-летняя девчушка. Она пришла домой расстроенная, заплаканная; соседи с сочувствием отнесли к сироте и посоветовали ей устроиться на работу в один из эвакогоспиталей города. Нина пошла к начальнику ЭГ № 1611, взяла у него бумагу на имя военкома, где было написано: «Прошу направить фельдшера в распоряжение ЭГ № 1611».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так она попала в число медперсонала госпиталя, который находился в здании Второго педучилища. Черноусовой повезло – через несколько месяцев она оказывается почти на фронте, на Моздокском направлении, а в дальнейшем – в Ростовской области, где войска Южного фронта генерал-полковника А. Еременко вели ожесточенные бои. После потери ключевого узла на юге – Сталинграда враг старался удержать хотя бы Ростов. Враг яростно сопротивлялся, нес потери, но не сдавал позиций. Тяжелые потери несли, было много убитых. В госпиталь большими партиями прибывали раненые, обгорелые, без конечностей. И медперсоналу работы хватало с лихвой: надо было вовремя и правильно оказать первую медицинскую помощь, от этого зависело дальнейшее успешное лечение раненых и больных; особо тяжелых готовили к отправке в тыловые госпитали, иногда приходилось сопровождать их к месту назначения. Напряженной была работа и у военфельдшера, хрупкой Ниночки – младшего лейтенанта Черноусовой. Ее всегда хвалили за добросовестную работу. Она никогда и никому не отказывала в помощи.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Переписку со старшим братом Нина не прекращала и на фронте, на треугольниках обоих адрес был один – полевая почта. Но летчик Николай Черноусов вдруг обратил внимание на то, что письма идут больно быстро, и задумался: может быть, находимся близко друг от друга. Попросил сестру, чтоб написала свой «гражданский» адрес. Когда получил от нее письмо, где она указала город, улицу, то немедленно прибыл туда – она работала в эвакогоспитале в Ростове. Николай не сразу узнал сестру, она была в белом халате, еще худее, чем была дома. Они крепко обнялись, она слегка прослезилась, но брат сразу ее успокоил, и начались расспросы о здоровье, о жизни, о службе. Но шла война, и она не давала возможности долго предаваться воспоминаниям, через час они попрощались.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После взятия Ростова наши части шли на запад, вслед за армиями двигались и санитарные части [98 - Это было второе освобождение города 14 февраля 1943 года.]. Госпиталь № 1611 остановился в зоне боевых действий наших войск. Медпункт или, как его еще называли армейский военно-полевой госпиталь, разместился в украинской деревушке недалеко от Нижних Серогоз Херсонской области.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Мы заняли одну более-менее просторную хату, – рассказывает Нина Кузьминична, – где в большой комнате устроили палату для раненых, а в маленькой комнатке разместились хозяйка хаты, я и медсестра.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однажды я делала обход раненых в хате, меняла им перевязки, и в этот момент приходит напарница – медсестра и говорит:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Нина, там какой-то офицер тебя спрашивает.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А я была так занята своей работой и говорю:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Некогда, я занята. Через три-четыре минуты она еще раз приходит и говорит:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Он приказывает Вам подойти к нему.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Выхожу, а в прихожей темновато, спрашиваю:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Кто это, кого надо?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вдруг кто-то меня крепко обнимает, поднимает и говорит:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Это я, ты нужна! Смотрю – это брат мой, Николай. Я тоже уже обнимаю его и кричу:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Коля, брат родной, какими судьбами, как ты нашел меня?..»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Оказывается, их аэродром находится недалеко от Каховки, и он по своим служебным делам приехал в Нижний Торгай и там узнал, что недалеко от Торгая находится госпиталь № 1611, и, взяв сутки увольнения, прибыл к сестре. Хозяйка дома тоже очень обрадовалась встрече сестры с братом, она тут же затеяла пироги. Пропустила начищенную тыкву через мясорубку, добавила как приправу какие-то сушеные ягоды, называемые «пашлен», – пироги получились очень вкусные. Погостив у сестры, летчик Николай отбыл к себе в часть, а Нина продолжала свою нелегкую работу по приему и лечению раненых.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Особенно тяжелые и кровопролитные бои шли на территории самой Германии. Раненые, обгорелые пехотинцы, танкисты прибывали прямо с полей битвы. «Однажды, – рассказывает Н. Черноусова, – после тяжелой и напряженной работы по приему раненых выпало несколько минут передышки. Мы решили воспользоваться этим, вышли подышать свежим воздухом. Нас было трое: я, моя подружка по палате и наш хирург. Он стоял посередине, а мы по бокам, и вдруг через несколько секунд или минуту наш хирург как подкошенный рухнул на землю, мы сразу нагнулись выяснить, чего он вдруг упал. Изо рта пошла кровь, осмотрели и видим, что пуля попала ему в темя навылет. Видно, бил снайпер. Оставив бездыханное тело хирурга, мы тут же скрылись в землянке (это было рядом с городом Эйткунен)…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однажды к нам в палатку попал бывший комиссар самого Ковпака. Он рассказал нам много интересного из своих боевых будней.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так, в совершенстве владеющий немецким языком, он явился к немцам как пострадавший от большевиков-коммунистов, заверил их, что люто ненавидит большевиков и их вождя Сталина, и что готов служить немцам честно и преданно. Ему поверили и дали поручение связаться с русскими партизанами, узнать об их базах, об их планах и прочее. Выполнение этого задания было несложным: после обсуждения с Ковпаком он сообщал немцам месторасположение баз партизан. Ну а пока немцы успевали среагировать и перейти к действиям, партизаны на неделю покидали свою базу. Бывало и так, что давали наводку на ложные базы, немцы бомбили, сжигали «обозы», «машины», «землянки» и другие объекты, возникал пожар. И после каждой такой информации немцы поощряли своего агента, отмечали наградами, званиями, даже вроде он был награжден и немецким железным крестом; а за сведения нашим о немецких планах и прочем, которые были не менее ценные и своевременные, он получил звание Героя Советского Союза. Фамилию его не запомнила…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Войну младший лейтенант медслужбы Черноусова Нина Кузьминична закончила в самом Берлине. После полной Победы она с медработниками госпиталя ходила к рейхстагу, поднималась по его лестницам, по этажам и т. д. Домой возвращались через Польшу, через Освенцим. Здесь им дали возможность посмотреть развалины некогда страшного и печального концлагеря, его бараки, крематории и т. д. Местные поляки рассказали ужасные истории об изуверской изощренности немцев: человеческим пеплом они удобряли поля и собирали капусту, картофель особо крупных размеров.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ветеран Великой Отечественной войны Нина Кузьминична была участницей хора ветеранов войны, пользовалась уважением и авторитетом среди горожан. Она награждена орденом Отечественной войны II степени, медалями «За боевые заслуги», «За оборону Кавказа», «За взятие Берлина» и т. д., а также несколькими благодарностями от ВГК И. Сталина. Она была членом совета Музея боевой славы им. Ю.Акаева.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В начале мая 2005 г. Нину Кузьминичну Черноусову пригласили в Махачкалу – в правительство РД, по случаю 60-летия Победы. На торжественном чествовании участников Великой Отечественной войны глава правительства Магомедали Магомедов сказал много теплых и благодарных слов победителям, вручил ей и другим ветеранам подарки. Растроганная приемом и оказанными почестями, Нина Кузьминична вернулась домой в Буйнакск, а наутро ее не стало – внезапно скончалась.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хрупкая и отважная<br></h3><img border=0 src="i_297.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Валентина Псищева<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Валя Псищева родилась в 1923 году в г. Витебске Белоруссии. В начале 30-х годов ее родители переехали в г. Буйнакск. Здесь Валя окончила 7 классов и поступила работать воспитательницей в детские ясли.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда началась война, сотни буйнакцев уходили на фронт: кто добровольно, кто по мобилизации, а оставшиеся – женщины, пожилые мужчины, допризывная молодежь – были мобилизованы на оборонные работы. Строили дзоты, доты, аэродромы, рыли окопы. Среди них была и Валя, которой не было 18 лет.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Она неоднократно обращалась с просьбой отправить ее на фронт. Ее родители уже получили страшную весть о зверском убийстве своей дочери, старшей Валиной сестры, и о гибели в бою старшего брата, которые жили в Витебске. Маленькая ростом, худенькая, на вид ей было не больше 14–15 лет, потому ее просьбы и уговоры не возымели действия. Тогда она рассказала в военкомате о гибели сестры и брата, о том, что она уроженка белорусской земли, где сейчас идет страшная война. Видно, эти аргументы оказались убедительными, и она получила повестку на фронт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Боевой путь Вали Псищевой начался на Кавказе. Она была направлена в полевой госпиталь, где не только ухаживала за ранеными, делала уколы, перевязки, но и писала письма за больных и раненых; случалось, когда вместе с медперсоналом помогала в эвакуации раненых с поля боя, в погребении умерших.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вместе с воинами 1 УФ прошла она дорогами войны и побед, через десятки советских и европейских городов. Достаточно перечислить названия нескольких из них, чтоб понять, какой трудный путь пройден этой хрупкой, маленькой девушкой: Краснодар и Керчь, Курская дуга и Киев, форсирование Днепра, Житомир и Винница, Львов. Далее еще тяжелые бои: Польша – форсирование рек Сан и Вислы, Краков, Верхняя Силезия; Германия – форсирование Одера, Нейсе, Шпрее, Берлин и Прага.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Валентина Псищева вернулась в ставший для нее родным город Буйнакск. Работала в Буйнакске в госпитале, там и встретила свою судьбу – вышла замуж за Александра Морозова, раненого, за которым ухаживала, и стала Морозовой Валентиной Ивановной.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Большинство жителей города, особенно молодое поколение, называли ее просто – тетя Валя, а взрослые – Валентина Ивановна. После смерти мужа, он умер в 1979 году, она в течение 5–6 лет ежедневно ходила на его могилу и каждый раз приносила свежие цветы. Умерла Валентина Морозова в 2001 году, похоронена в Буйнакске, недалеко от могилы покойного мужа-фронтовика.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Валентина Ивановна была награждена медалями «За оборону Кавказа», «За отвагу», «За победу над Германией» и др.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Комсомолка Кулиева<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1942 году азербайджанец из Буйнакска Кадыр Кулиев поступил учиться в Буйнакское военно-пехотное училище. В том же году добровольно, по призыву комсомола, отправилась на фронт защищать Родину 18-летняя Афрус Кулиева – сестра Кадыра.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В теплушках, под песни и пляски сотни девушек прибыли в город Грозный. Получив здесь специальность, Афрус попала служить во второй батальон воздушного наблюдения оповещения и связи; она добросовестно исполняла свои обязанности, заступала в наряд, в караул. В 1943 г. ее переводят в зенитно-прожекторный батальон. Когда враг был отброшен подальше от седых кавказских гор, ее путь пролегал на запад – через Белоруссию, Литву, Восточную Пруссию, где она и встретила долгожданную Победу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;18 июля 1945 г. черноволосая, черноглазая Афрус вернулась домой с медалями «За оборону Кавказа», «За победу над Германией», «За взятие Кенигсберга» и другими, а также с благодарностями от командующего фронтом, от ВГК И. Сталина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Афрус Мирзоевна Кулиева умерла и похоронена в Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Чуть не угодила в плен<br></h3><img border=0 src="i_298.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Клавдия Кастерина<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Она родилась в 1922 г. в Воронежской области, перед началом войны училась в Харьковском плановом институте. Когда комсомолка Клавдия Кастерина держала в руках повестку на фронт, ей едва исполнилось 19 лет.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ее направили в 38 запасной полк Приволжского Военного Округа. Здесь она обучалась всем военным премудростям: обязанностям связистки, обращению со стрелковым оружием и т. д. После обучения ее, связистку, направили на фронт, в воюющую часть.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В составе 2 УФ она обеспечивала бесперебойную связь между штабом полка, батальонами и ротами – во время боев, и в период затишья. С боями она прошла по Молдавии, Румынии, Венгрии – участвовала в боях Ясско-Кишиневской операции, Секешфехерваре – в ходе Будапештской операции, Чехословакии. Бои здесь были упорными, кровопролитными. Конечно, Клавдии Кастериной не пришлось идти в атаку с винтовкой в руках, но ее работа была не менее значимой, она отвечала за свой боевой пост – связь, рацию; вместе с другими бойцами она делила горечь отступления и потерь, холод и невыносимую жару, да и голод приходилось терпеть не раз. Хотя все-таки пришлось и ей отстреливаться, это когда наши воины чуть не попали в окружение под городом Брно в Чехословакии. Она чуть не угодила в плен, испугалась тогда не на шутку, вот и пришлось вместе с рацией взять в руки ППШ и отражать атаку врага, стремившегося окружить их полк.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;У Клавдии Тихоновны Кастериной было немало боевых наград, благодарности от командующего фронтом, Верховного Главнокомандующего и т. д. После демобилизации приехала в Буйнакск, работала бухгалтером.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сестра Зоя<br></h3><img border=0 src="i_299.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зоя Постникова<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Медсестра Зоя Иващиненко в годы войны для своих раненых и больных была и «сестричкой», и «сестрой», и «доченькой», и «подружкой». На все эти обращения она любезно, вежливо отвечала: «что родненький?», «что родной?», «что отец?». Она лечила их не только уколами, перевязками и переливаниями крови, но и своим теплым, добрым и чутким отношением к ним, своими ласками. Если больной просит посидеть рядом – посидит, если попросит прочитать письмо из дома – прочитает, напишет за него и ответит от его имени.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Юная Зоя Иващиненко после окончания Махачкалинской фельдшерско-акушерской школы в 1940 г. поехала вместе со своей подружкой Ниной Райкиной по направлению в Лакский район работать медсестрой. Услышав, что началась война, девушки сразу для себя определили – их место на фронте, и с того дня начали добиваться отправки на фронт. На фронт забрали почти всех врачей-мужчин района, а женщин отправлять не торопились. Только в октябре 1942 г. подружки получили из военкомата долгожданные повестки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После карантина девушек, а их было больше ста, направили в полковую школу связистов; здесь они учились азбуке Морзе, изучали устройство средств связи – аппаратур разных марок. Эти занятия показались Зое Борисовне скучными, это было не для нее, и она обратилась к начальнику школы с просьбой направить ее в санчасть, на работу по специальности. Начальник школы не мог самостоятельно удовлетворить ее просьбу, потому посоветовал обратиться к самому командиру полка. Командир полка пошел навстречу Зое и перевел ее в санитары, тем более что на войне санитары и врачи никогда не бывают лишними.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так она попала медицинской сестрой в полевой госпиталь, который формировался в Донбассе. С этим госпиталем она дошла до самой Праги. Работала день и ночь не покладая рук. Бои шли тяжелые, раненых бывало очень много с ранами разной степени тяжести.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В народе говорят, что человек ко всему привыкает, даже к таким тяжелым утратам, как гибель, смерть человека. Вначале Зоя тяжело переносила смерть своих подопечных, тайком плакала, казня себя за собственную беспомощность. Но на войне не до сентиментальности, она мешает в работе, тем более в такое тяжелое время, когда и ранения и смерть неизбежны. И Зоя Борисовна стала привыкать, но эта боль по-новому вернулась к ней, когда уже на пороге Победы – в Праге ей пришлось видеть смерть наших бойцов, когда война по сути закончилась.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В годы войны Зоя Борисовна не только лечила раненых, утешала добрым словом и была им помощником во всем, но и «делилась» с ними кровью – за годы войны только на фронте она сдала более 10 литров крови.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После войны Зоя Борисовна вышла замуж за отважного фронтовика Постникова и стала Постниковой. Работала в Буйнакске медсестрой, последнее место ее работы – помощник санитарного врача санитарно-эпидемиологической службы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умерла Постникова Зоя Борисовна в г. Буйнакске, похоронена там же.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Санитарка Соня<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сакинат Магомедовна Касимова – удивительно мягкой, доброй и отзывчивой души человек. Она активная участница хора ветеранов Великой Отечественной войны города Буйнакска, непременная участница всех городских мероприятий по военно-патриотическому воспитанию молодежи, частая и желанная гостья нашего музея. Она прекрасная рассказчица.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сакинат Раджабова (девичья фамилия) родилась в 1923 г. в Махачкале. В 1942 г. добровольно ушла на фронт. На фронте все ее звали Соней. Она была санитаркой, выносила на спине с поля боя раненых с их личным оружием, лечила и выхаживала их; была им и сиделкой, и сестрой, и матерью. Было это во время оборонительных боев под Сталинградом. Не раз, когда было необходимо, она сдавала свою кровь, спасая жизнь нашим бойцам-сталинградцам.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однажды во время относительного затишья санитары пошли вытаскивать раненых с поля боя. Сакинат подползла к раненому бойцу и, сделав ему тугую перевязку, хотела встать; в этот момент она получила ранение в живот – вражеская пуля прошла насквозь. Подползли другие санитары и легкораненые бойцы, сделали ей перевязку и отнесли в полевой госпиталь. Она очень переживала, что лежит на койке, когда там идет война.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Подлечившись, она вернулась к своим обязанностям, продолжала выносить с поля боя раненых – чаще всего это приходилось делать ползком на животе. В санчасти ее предупредили, что раненых таскать ей уже нельзя, – только делать перевязку. Но она ослушалась и ползла вместе с другими санитарами на поле боя, чтобы помочь стонущим, нуждающимся в ее помощи раненым, среди которых попадались довольно-таки крупные бойцы. В конце концов, это не прошло бесследно для Сакинат: рана открылась и уже лечению не поддавалась. Ей нужен был покой, отдых, если работа, то только легкая, не физическая.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так как на войне не бывает легких работ, ее отправили домой. Но и дома она не прерывала связи с армией – около 50 лет проработала в буйнакских воинских частях санитаркой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;У Касимовой Сакинат Магомедовны много орденов и медалей. Рядом с боевыми наградами есть и не менее дорогая награда – орден Материнской славы III степени, за то, что родила и воспитала замечательных детей – шестерых мальчиков и двух дочерей. Дети, в свою очередь, подарили матери прекрасных внуков и внучек.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сегодня, в свои 85 лет она бодра, жизнерадостна, и свою нерастраченную любовь и ласку дарит детям и внукам.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вера<br></h3><img border=0 src="i_300.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вера Никитина<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вера Ивановна Василевская, по мужу Никитина, родилась 24 февраля 1923 года в сел. Погромное Бузулукского района Куйбышевской области [99 - Ныне сел. Погромное Бузулукского района входит в Оренбургскую обл.]. Когда Вере было 10 лет, ее семья переехала в Краснодарский край – в станицу Поповичевскую. Когда началась Великая Отечественная война, наравне с мужчинами и девушки-комсомолки обивали пороги военкоматов с заявлениями об отправке на фронт. В мае 1942 г. 19-летней Вере удалось попасть к секретарю райкома комсомола и по его ходатайству добиться призыва на фронт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Она и еще несколько девушек были направлены стрелками в 803 бао 4 ВА 4 УФ для несения караульной службы аэродрома. Все они имели значок «Ворошиловский стрелок», который заслужили меткой стрельбой. Первое боевое крещение она получила в Темрюке, когда их часть собиралась переправляться на плавсредствах в Керчь. Попытка переправиться оказалась безуспешной – немцы разбомбили переправу. Несколько рыбацких лодок были повреждены, к счастью, ни один боец не пострадал; потеряв плавсредства, они были вынуждены вернуться к своим укреплениям.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В боях под городом Минеральные Воды аэродром, где несли службу девушки, был подвергнут усиленной бомбардировке. Было очень страшно, девушки укрылись в бомбоубежище, и это их спасло. Через несколько дней враг бомбил уже железнодорожную станцию, что недалеко от аэродрома. Но наши самолеты поднялись в воздух и дали бой фашистам. Вера впервые увидела бой самолетов, к сожалению, тогда не все наши самолеты вернулись на родной аэродром.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Девушки не только несли караульную службу по охране аэродрома, землянок летчиков, штаба, лазарета и других зданий, но нередко приходилось наравне с мужчинами работать по ремонту аэродрома после бомбежек, загружать самолеты бомбами, пулеметными лентами, выгружать машины с боеприпасами, продовольствием. В составе своей авиачасти Вера с боями прошла Кавказ, Крым-Керчь, Севастополь, Украину, Белоруссию, Польшу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Война не делала никакие скидки, поблажки – ни мужчинам, ни женщинам, и Вера Ивановна несла нелегкую караульную службу несмотря на холод и жару, дождь и снег, метель и пургу. Как-то, когда она стояла на посту под грибком, была мерзкая погода, шел мелкий осенний дождь и дул такой сильный ветер, что грибок снесло. Вся шинель промокла, она уже не спасала от холода. В результате Вера заболела и лечилась от простуды около недели.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В конце войны Вера Ивановна попала в госпиталь по болезни и там встретила Победу. Радовались все: и больные и медики, плакали и смеялись одновременно…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После войны Вера Ивановна вышла замуж за фронтовика Константина Григорьевича Никитина, а в 1951 году супруги переехали в г. Буйнакск. Вера Ивановна устроилась работать на обувную фабрику счетоводом, потом – бухгалтером, старшим бухгалтером.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Боевой путь Веры Ивановны был отмечен медалями «За оборону Кавказа», «За освобождение Варшавы», «За победу над Германией», благодарностями от ВГК тов. И. Сталина, а также юбилейными наградами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1997 году она выехала из Буйнакска.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Упрямая Мария<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;2 июня 1922 г. в сел. Новобатайске Ростовской области родилась девочка, которую нарекли Марией. В 1940 году после окончания ростовского ФЗУ Мария приехала на практику в Буйнакск. Ей так понравился город, что она не хотела возвращаться по окончании практики в Ростов, и ее упрямство взяло верх. Еще больше упрямства проявила она, когда началась война, – настоятельно требуя отправить ее на фронт, туда, где, защищая и сражаясь за Родину, гибли наши парни и девушки. А пока в военкомате решался ее вопрос, лаборантка БКЗ Мария Федоровна Старчак днем работала на заводе, а вечером ухаживала за ранеными в буйнакских эвакогоспиталях. Наконец настойчивость Марии была вознаграждена, и в апреле 1942 г. она получила долгожданную повестку на фронт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вначале все комсомолки Буйнакска, районов проходили учебную подготовку в г. Грозном. После окончания курсов Мария Старчак была направлена в 72 отдельный батальон наблюдения и оповещения связи. Их батальон защищал небо нефтяного Грозного. Когда враг был отброшен за пределы Кавказа, связистку перевели во 2 УФ, который победно шел на Запад под командованием генерала армии Родиона Малиновского. Старчак участвовала в Ясско-Кишиневской операции, в освобождении Румынии. Война для нее закончилась в конце лета 1944 г. в Восточной Пруссии, отсюда была демобилизована и вернулась домой в Буйнакск.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Она была награждена медалями «За боевые заслуги», «За оборону Кавказа», «За победу над Германией», а также имела благодарности от имени ВГК тов. И. Сталина.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Парикмахер Аня<br></h3><img border=0 src="i_301.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Агарь Паяндаева<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Паяндаева Агарь Борисовна родилась в еврейской семье в г. Буйнакске в 1920 году. После окончания школы № 3 им. Урицкого она поступила в Первое Дагестанское педучилище, по окончании которого работать учительницей не пошла, стала парикмахером. Все ее называли Аней.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из рассказа ветерана Великой Отечественной войны Агарь Паяндаевой:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«20 мая 1943 г. нас, девочек из Буйнакска, призвали на фронт, и мы прибыли в какой-то чеченский аул недалеко от Грозного. Здесь мы приняли военную присягу, после чего нас отправили на Кубань, где шли ожесточенные бои. Вначале нам, конечно, было очень страшно, но мы постепенно привыкли к бомбежкам, к артобстрелам. Отсюда меня направили санитаркой в 91 батальон, затем перевели по этой же специальности в батальон ранцевых огнеметов. Из Буйнакска со мной были Мария Птицына, Вера Сметанина, Рудыкина, Баландина. Мы участвовали в освободительных боях на Кубани, в Калининской области, в Латвии, Литве, Эстонии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Был такой случай. Мы стояли в Латвии, погода была солнечная. С подругой-медсестрой лейтенантом Марией (я была ефрейтором) мы переоделись в штатскую одежду, надели юбки, туфли и решили прогуляться. В это время во дворе сидели командир нашего полка – гвардии подполковник Петр Иванович, его заместитель по политчасти – Бородач и заместитель по строевой части – майор Громовой. Мы с подругой их не сразу заметили – прошли мимо, а когда заметили, то испугались не на шутку: ну все, гауптвахта обеспечена! Вдруг неожиданно для себя слышим, как Петр Иванович говорит своему замполиту: были бы у нас такие девушки! Мы повернулись, и они нас узнали, и начали смеяться, шутить… и разрешили нам погулять часа два.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Другой случай. Мы сидели недалеко от одной станции. Время было обеденное, и все бойцы и офицеры обедали. Как раз в это время мне принесли письмо из дома, в письмо были вложены деньги. Я была очень рада. И вдруг гул немецких самолетов. В ту же минуту они начали нас бомбить. Я даже не успела прочитать письмо, побежала в укрытие, но уже были убитые, раненые. Около меня был убит молодой солдатик, так было его жалко. Когда прекратилась бомбежка, мы собрали раненых, похоронили убитых, и только к концу дня я смогла прочитать письмо из дома.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На войне я скрывала, что я парикмахер, но однажды побрила самого генерал-полковника, командующего 1 Прибалтийским фронтом Ивана Христофоровича Баграмяна. А дело было так. Как-то прибыл он в нашу часть и зашел к нам в лазарет, навестить раненых. На столе стояло зеркало, и он как-то посмотрел в зеркало и машинально прошелся правой рукой по небритому лицу, а я, возьми да и ляпни:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Товарищ генерал-полковник, может, побрить Вас?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Пожалуй, можно. Так я и побрила бороду этому прославленному полководцу, будущему Маршалу Советского Союза И.Х. Баграмяну, аккуратно подправив и знаменитые его усики.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В сентябре 1945 г. я была демобилизована и вернулась домой в Буйнакск. Здесь меня ждала тяжелая весть: с войны не вернулись четыре моих брата, двое дядь…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Агарь Борисовна была награждена орденом Отечественной войны, медалями «За оборону Кавказа», «За победу над Германией», «За боевые заслуги» и др. После войны она долгие годы работала парикмахером, пользовалась уважением у горожан, авторитетом на работе.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Летом 1995 года Агарь (Аня) Борисовна Паяндаева уехала в Израиль.<br>
<img border=0 src="i_302.jpg"><br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;На фронт – вслед за отцом<br></h3><img border=0 src="i_303.jpg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Антонина Маркушина Фото 1941-42 гг.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1941 г. рабочий обозостроительного завода Илья Михайлович Маркушин получил повестку и собирался ехать на фронт. Устроили проводы в семейном кругу, где были тосты, пожелания, напутствия и прочее. В этих торжествах участвовала и дочь Ильи Михайловича двадцатидвухлетняя Антонина. Тоже произносила тосты, высказывала свои пожелания отцу и неожиданно сказала, как бы между прочим: «Папа, я очень люблю тебя, у тебя нет сына, я и вместо дочери и вместо сына, я тоже пойду на фронт защищать свою Родину». Вряд ли тогда за столом кто-то всерьез принял сказанное и придал ее словам значение. Но Тоня о своем желании помнила и подбирала подходящий момент, чтобы уйти на фронт незаметно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1941 г. девушек, за исключением медперсонала, на фронт не брали. Но в начале 1942 г. стали призывать и девушек: физически крепких, политически грамотных, преданных делу партии и Родине. Антонина как никто другой отвечала этим требованиям, одной из первых она записалась добровольцем на фронт. Учитывая образование и физические данные Антонины, ее направили в военную школу по подготовке артиллеристов-зенитчиц. Школу она окончила за три месяца, а потом были бои на Кавказе, Украине, в Прибалтике; в составе своей дивизии сержант Антонина Ильинична Маркушина дошла с боями до Берлина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Более двух месяцев была она со своей частью в поверженном Берлине и в конце лета 1945 г., награжденная медалями «За оборону Кавказа», «За отвагу», «За взятие Берлина», «За победу над Германией», вернулась в Буйнакск. Вернулась работать на трикотажную фабрику, откуда когда-то ушла на фронт; здесь она работала завцехом. Затем была работа бригадиром на консервном заводе, в ПМК-313 – кассиром.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Война отняла у отважной зенитчицы здоровье.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На войне она победила фашистов, но болезнь не смогла победить. В 1971 году Антонина Ильинична Маркушина скончалась. Похоронена в Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Воевала в дивизии прорыва<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сержант Дмитриева Валентина Васильевна родилась в 1924 году. В Буйнакск она приехала в 1946 г. в составе 4-й артдивизии прорыва Резерва Верховного Главного командования (генерал-майор Александр Григорьевич Добринский) и скоро была демобилизована.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Она была активной участницей Великой Отечественной войны. В составе 4 ад РВГК она с боями дошла до Берлина. За свою смелость и отвагу, а также за успехи в боях она была награждена орденом Красной звезды, медалями «За боевые заслуги», «За взятие Берлина», «За освобождение Праги», «За победу над Германией».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После демобилизации Валентина Васильевна еще долгое время жила в Буйнакске, но в середине 60-х годов выехала из Дагестана.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Санитарка бронепоезда<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наталья родилась в Буйнакске в семье армянина, кавалера Георгиевского креста, участника империалистической войны Артема Османцева.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1937 году Наталья Османцева окончила школу № 1 и через год поехала в Армавир, где поступила в механический техникум, но, не окончив его, вернулась домой. По возвращению из Армавира Наталья поступила на работу в артель «Кожевник» бухгалтером.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из рассказа участницы Великой Отечественной войны Натальи Османцевой:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Когда началась война, многие мужчины ушли на фронт; несколько раз предпринимал попытки пойти на фронт и мой отец, но по возрасту его не принимали. Тогда старый солдат, кавалер Георгиевского креста, добровольно записался в дивизию народных ополченцев города, и очень гордился этим.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Уходили на фронт и мои одноклассники, ушел на фронт и мой брат Богдан, а мы – девушки, женщины, старики, допризывная молодежь – были мобилизованы на трудовой фронт. Из Буйнакска шли пешком, с песнями, музыкой – в сторону Шамхала, рыть окопы. Мы сознавали, все, что мы делаем, нужно для Родины, но втайне все-таки мечтали попасть на фронт, где могли бы принести большую пользу. Как-то во время оборонительных работ в районе станции Шамхал приехала комиссия, были там и штатские и военные; посмотрев на качество нашей работы, они остались довольны, спросили, какие есть вопросы, пожелания. Многие из нас, конечно же, высказали пожелание отправиться на фронт и там помогать нашим бойцам. Но нам напомнили, что война совсем близка, и наша работа здесь очень необходима для будущей нашей победы, для обороны Кавказа, Дагестана…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В октябре 1942 г. шли ожесточенные бои в Крыму и на Кавказе, враг почти взял Ростов и Краснодар, бомбил Орджоникидзе и Грозный; на фронт стали призывать и девушек, и тех, у кого была бронь. Призвали и комсомолку Наталью Османцеву. Ее определили в 276 зсп 57 Армии. Здесь она получила необходимые знания по санитарному делу, изучала устройство стрелкового оружия, прошла огневую подготовку.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Их полк стоял на Кубани. Некоторых девушек и красноармейцев направляли уже в боевые части, а Наталью Османцеву перевели в распоряжение командования 12 отдельного дивизиона бронепоездов санитаркой. Небольшой и хрупкой девушке Наталье приходилось делать буквально все, она была здесь и писарем, и письмоносцем, и поваром, и прачкой. Хотя это не входило в ее обязанности, она не могла этого не делать. Видит, боец стирает свою рубашку, она возьмет и постирает; видит, повар готовит еду, она тут как тут со своей помощью. Бойцы всячески оберегали свою сестричку, отнекивались от ее помощи, предлагали отдохнуть, но она была настойчивой, утверждая, что дагестанское воспитание не позволяет ей отдыхать, когда мужчины делают женскую работу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так с 1943 года до самого конца войны прослужила она на этом бронепоезде и дошла с боями до<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умерла и похоронена в Буйнакске.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кенигсберга, где и закончила войну. На вопрос, трудно ли было на войне, она ответила: «Я – горянка из Буйнакска, я привыкла к физическому труду; и я с удовольствием делала все, потому что экипаж бронепоезда был очень сплоченный, ко мне относились как к родной, называли не иначе, как «сестричка», «сестренка», «доченька». Они стали мне очень близкими и родными, я любила их как своих братьев, как отца. Они тоже помогали мне: не давали грустить, утешали, если чем-то расстроена. Бывали и такие работы, как восстановление разбитых путей, загрузка топливом и другого характера, которую выполняет весь экипаж бронепоезда, вплоть до командира. Меня всегда старались освободить от такой работы, приговаривая при этом, что неженская работа…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Победу Наталья Артемовна Османцева встретила в Восточной Пруссии в г. Кенигсберге. В числе первых демобилизовали женщин. Вот и наша землячка в поезде, украшенном флагами, цветами, вернулась в родной город, к родителям; вернулась с медалями «За оборону Кавказа», «За взятие Кенигсберга», «За победу над Германией», с благодарностями от ВГК.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Школу окончила после войны<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Татарка Насима Абдуллаевна Мулеева родилась в г. Буйнакске в 1924 г., училась в школе им. Нариманова, в 1938 г. вступила в комсомол. Когда началась война, юная комсомолка активно помогала по приему раненых в эвакогоспитали Буйнакска, но этого ей было мало – она рвалась на фронт. 11 апреля 1942 г., в неполные 18 лет, она добилась отправки на фронт и попала в г. Грозный – в 74 отдельный батальон связи (ВНОС).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда Кавказ был освобожден от фашистов, она была переведена в состав 3 УФ и с боями прошла Украину, дошла до Восточной Пруссии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Насима Абдуллаевна Мулеева вернулась домой в звании ефрейтора с медалями «За боевые заслуги», «За оборону Кавказа», «За победу над Германией». Только после войны ей удалось окончить школу.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Старший матрос Уцмиева Татьяна<br></h3><img border=0 src="i_304.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Татьяна Уцмиева<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1944 г. комсомолка из Буйнакска Патимат Уцмиева, едва ей исполнилось восемнадцать ушла на фронт. Конечно, такую юную девушку не стали бросать в пекло боевых действий – ее определили в морские тыловые части Черноморского флота.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С июня 1944 по май 1945 года Патимат Уцмиева проходила службу во флотском полуэкипаже Потийской военно-морской базы. Здесь она приняла присягу, обучалась военному делу, стрелять из стрелкового оружия, а также азам медицины.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Она мечтала попасть на фронт, но фронт уже был далеко от Поти и других черноморских городов; ее не принимали и в морские пехотные части. Ее определили в военно-морской госпиталь № 45, но и это было не то. В конце концов, Патимат Уцмиева была переведена в 622 отдельную противокатерную батарею на должность санитарки. Ей здесь приходилось иногда заступать с оружием в руках во внутреннюю вахту. Патимат нравилась морская форма – она сидела на ней безупречно, нравилась и служба в военно-морских частях.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В январе 1945 г. Татьяне Уцмиевой было присвоено звание старшего матроса (на флоте ее называли Татьяной Георгиевной, так она и значится в послужной карточке). Затем она была переведена в отряд аэростатов заграждения на должность телефонистки. К сожалению, молодая, красивая, крепкая здоровьем девушка заболела и в ноябре 1945 г. была демобилизована по болезни. Она была награждена медалями «За оборону Кавказа», «За Победу над Германией».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После демобилизации Т. Уцмиева вернулась в родной Буйнакск, работала. Умерла и похоронена в Буйнакске.<br>
<img border=0 src="i_305.jpg"><br><br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;7. И на войне с Японией<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;“…и на Тихом океане свой окончили поход…”<br>
<br><br><br><img border=0 src="i_306.jpg"><br><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Среди тех, кто встретил войну в первый день, в первые часы ее начала 22 июня 1941 года, и среди тех, кто завершил ее 3 сентября 1945 года на Дальнем Востоке разгромом японской Квантунской армии, было немало наших земляков из Буйнакска. Этот раздел посвящен им.<br>
<br><img border=0 src="i_307.jpg"><br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;От Кавказа до Маньчжурии<br></h3><img border=0 src="i_308.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Аслутдин Лабазанов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лабазанов Аслутдин Абдурагимович родом из с. Эрпели. В тринадцатилетнем возрасте родители Аслутдина переехали жить в г. Буйнакск, здесь он окончил школу № 5 им. Нариманова. Когда началась Великая Отечественная война, семнадцатилетний юноша пытался попасть на фронт, но безуспешно; отправился со всеми рыть окопы, строить оборонительные сооружения в северной части республики.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В январе 1942 года А. Лабазанов вновь подал заявление в военный комиссариат, приложив свою комсомольскую характеристику, и снова он просил отправить его на фронт, в действующую армию, сказал: “Хочу воевать с оружием в руках”. Аслутдина отправили учиться во второе Бакинское военно-пехотное училище, которое он окончил в августе 1942 года. Затем 18-летнего лейтенанта направили в распоряжение штаба Северо-Кавказского фронта. Здесь его назначили командиром взвода 395 стрелкового полка 9 Армии. В это время шли ожесточенные оборонительные бои на территории Кавказа, Чечни и Осетии – под Малгобеком, Бесланом и Орджоникидзе.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Наш полк вел бой с противником в направлении Малгобека, – рассказывает Аслутдин Абдурагимович, – мы тогда понесли большие потери в технике и живой силе. Но, несмотря на это, войска Северо-Кавказского фронта под командованием Маршала Советского Союза С. Буденного 6 ноября 1942 г. перешли в контрнаступление…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В этих боях в составе стрелкового полка отважно сражались и бойцы взвода лейтенанта А. Лабазанова. Тогда в течение трехдневных боев под Малгобеком наша армия выбила врага с занятых позиций и отбросила фашистов от кавказских гор… Батальон, куда входил взвод Лабазанова, получил приказ прервать оборону противника и к утру следующего дня занять господствующую высоту, приказ к указанному командованием сроку был выполнен.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С 8 ноября 1942 г. наши войска штурмом брали одну за другой позиции врага. Но во время взятия одной из горных вершин, занятой немцами, лейтенант А. Лабазанов был ранен; его направили в госпиталь – сначала в Дербент, а затем – в Баку. В мае 1943 года Аслутдин снова в боевом строю – он отправляется под г. Краснодар, где у станицы Горячий ключ вело боевые действия его подразделение. В этом районе чуть позже была наголову разбита немецкая военная часть. Не давая врагу передышки, наши подразделения погнали фашистов дальше, на запад, очистив от них весь Таманский полуостров.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В декабре 1943 года войска 56 Армии Северо-Кавказского фронта, которым командовал генерал-полковник И. Петров, овладели важным плацдармом и начали переправу через Керченский пролив. Для скорейшего освобождения от оккупантов города Керчи в направлении Крымского полуострова были брошены большие силы Советской Армии. Но, к сожалению, лейтенанту Лабазанову недолго пришлось участвовать в боях на земле Тавриды: у Аслутдина открылась старая рана, которая причиняла невыносимую боль. Узнав об этом, командир полка приказал лейтенанту немедленно обратиться к врачам, а те, в свою очередь, вынесли свой вердикт: «Срочно в госпиталь!».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Аслутдина Лабазанова направили в эвакогоспиталь, расположенный в родном Буйнакске, в здании школы № 1 им. Ленина. В январе 1944 г. военно-медицинская комиссия признала лейтенанта А. Лабазанова негодным для дальнейшей службы на фронте. После такого категорического заключения врачей Аслутдин до конца 1944 года работал в детской колонии НКВД ДАССР. Только в начале 1945 г., после очередного обследования, медики дали ему «добро» на отправку в действующую армию. Так Аслутдин оказался на Закавказском фронте, в Тбилиси, офицером связи, где он и встретил День Победы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Через месяц его, уже старшего лейтенанта, направляют в Московский военный округ, затем – командиром взвода 3 дисциплинарного батальона 2 Дальневосточного фронта. Со своими морскими пехотинцами А. Лабазанов участвовал в Сунгарийской операции в Маньчжурии, освобождал от японцев города Оттавари, Корсаков, Тайхар.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После завершения военной кампании на Дальнем Востоке и капитуляции Японии 2 сентября 1945 года Аслутдин продолжил службу там же, пока его старая рана вновь не дала о себе знать. Это послужило причиной демобилизации 23-летнего старшего лейтенанта А. Лабазанова по состоянию здоровья. И он вернулся домой, в г. Буйнакск.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Немного подлечившись, А. Лабазанов в 1948 году поступил на исторический факультет Ленинградского государственного университета, который успешно окончил в 1953 году. С того времени он обучал и воспитывал детей, работал учителем истории в школах города, был завучем и директором СШ № 7 им. Ю. Акаева.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За ратные подвиги на войне Аслутдин Абдурагимович награжден орденами Отечественной войны I степени и Красной Звезды, медалями «За оборону Кавказа», «За победу над Германией», «За победу над Японией». Кроме того, как активный участник Великой Отечественной войны, он неоднократно получал благодарности от Верховного Главнокомандующего Советской Армии Маршала СССР И. Сталина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Помню после выхода сериала «Штрафбат», Аслутдин Абдурагимович был очень возмущен, утверждал, что все показанное там вранье. «Мне не пришлось непосредственно командовать штрафниками или посылать их в бой, – говорил с волнением он. – Мне, командиру роты, было поручено обеспечить наступление штрафников. Сейчас много небылиц рассказывают о штрафбатах, и фильм «Штрафбат» из этого разряда. Изложение событий в фильме очень далеко от реальности, от правды. Они не были “пушечным мясом”, они были советскими воинами, допустившими определенные правонарушения, искупить которые надо было в бою, ценой крови. И они не были одними на поле боя, перед атакой им обеспечивали поддержку другие части. В частности, нашим саперам было приказано перед наступлением наших штрафников разминировать заминированный участок японцев, а моим пулеметчикам было приказано обеспечить безопасность флангов, точнее отсекать возможное округление или нападение самураев. После такого обеспечения наши штрафники штурмом взяли возвышенность, где основательно были укреплены японцы. Это было в боях за город Оттавари. В большинстве своем штрафники сражались мужественно, бесстрашно шли в бой, для них было очень важно – восстановить свое честное имя…»<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Участник парада победителей в Харбине<br></h3><img border=0 src="i_309.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ильмутдин Мурзабеков<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гвардии старший лейтенант Мурзабеков Ильмутдин Магомедович родился 22 августа 1919 г. в городе Буйнакске. В 1920 г. у него умер отец, и он остался с матерью. В 1933 году после окончания семи классов школы им. Ленина он поступает в Дагестанский индустриальный политехникум города Махачкалы, но по болезни не смог окончить больше двух курсов. Ему надо было помогать матери, и в 1936 г. он устраивается работать на обувной комбинат, а в 1940 г. – в Буйнакский райфинотдел инспектором.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1941 году, когда началась война, он работал в городском жилуправлении. В числе первых Ильмутдин пошел в военкомат и подал заявление об отправке его на фронт. Но его зачислили курсантом Буйнакского военно-пехотного училища, он попал в 1 взвод 13 роты 4 батальона, где соответственно были командирами: лейтенант Кравченко, лейтенант Храпач, старший лейтенант Э. Войтэс, которого курсанты прозвали Суворовым. Комбат был сухопарым, энергичным, очень добрым и вежливым, и в то же время очень требовательным.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мурзабеков И. с первых дней учебы проявил исключительное усердие и старание. В январе 1942 г. по окончании БВПУ он получил звание лейтенанта и отбыл в распоряжение резерва командующего Сталинградским военным округом. Далее его направили на окружные курсы младших лейтенантов командиром взвода в город Урюпинск Сталинградской области. Мурзабеков добросовестно выполнял свои обязанности – обучал военно-командным навыкам младших лейтенантов, хотя испытывал определенный дискомфорт: в обучении у него было немало фронтовиков, большинство уже имело награды – ордена, медали. Он не любил эту работу, хотел командовать бойцами на поле боя.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Через пять месяцев по его просьбе он был переведен в распоряжение армейской полевой базы № 39 города Камышин Сталинградской области на должность командира взвода обслуживания. Здесь наши войска вели тяжелые оборонительные бои, неся большие потери. Обязанности комвзвода обслуживания не давали ему встретиться лицом к лицу с врагом. Множество заявлений Ильмутдина Мурзабекова о переводе в передовые части остались без ответа. Рядом идет жестокая война, все воюют, а его перебрасывают с одного места на другое в тыловых частях. Очередной раз его перевели в распоряжение Командующего Южно-Уральского военного округа в город Чкалов. Вскоре его назначают командиром стрелкового взвода 2 Астраханского военно-пехотного училища. 10 июня 1943 г. он вновь попадает в Южно-Уральский военный округ в ст. Алкила, а через три месяца уходит на фронт – командиром роты 29 стрелкового полка 371 сд 33А 2БФ.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но старшему лейтенанту Мурзабекову недолго пришлось командовать ротой. В одном из боев под Оршей, увлекшийся атакой своей роты, он был тяжело ранен в голову, также получил сквозное ранение в правое бедро. В разгар напряженного боя невозможно было вынести раненого командира с поля боя, санитары сделали ему перевязку, только через 2–3 часа его доставили на пункт сбора раненых. Рана оказалась настолько тяжелой, что Мурзабекова срочно отправили в Москву и поместили в ЭГ № 5330. Там ему сделали операцию, подлечили и направили на юг – в ЭГ № 3490, находившийся в это время в родном Буйнакске.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После излечения 3 апреля 1944 г. Ильмутдин был направлен командиром пулеметной роты 1243 сп 375 сд 53А 2УФ. В сентябре 375 сд с тяжелыми боями дошла до границы Венгрии и вышла к берегу бурной реки Тиса. На противоположном холмистом береге немцы устроили прочную оборону, которая встретила наши переправляющиеся части плотным огнем. Упорные бои пришлось вести и пулеметчикам Ильмутдина Магомедовича; неся значительные потери, наши бойцы подошли близко к реке, чтоб переправиться. Здесь комроты был ранен в руку, Ильмутдин не сразу заметил это, лишь когда кровь потекла по кисти руки и боль пронизала тело. Рукав шинели стал грязно-розового цвета. Как он ни упирался, по доспевшие санитары положили его на носилки и понесли в укромное место, куда собирали раненых. После боя Мурзабекова увезли на машине в тыл, в ЭГ № 5283. Рана все же оказалась из легких, и вскоре он вернулся к своим боевым товарищам и продолжил гнать фашистов все дальше и дальше от советской границы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Отважные воины 375 сд с тяжелыми и упорными боями переправились через многоводную реку Дунай, нанося врагу большой урон и тесня его, шли в сторону венгерского города Секешфехервард. В этих боях тяжелый снаряд разорвался недалеко от места, откуда управлял боем Ильмутдин; взрывной волной его отбросило на несколько метров на бруствер находящегося рядом окопа. Он получил контузию и был направлен опять в госпиталь. Вылечившись, дагестанец отказался от отдыха и вернулся на фронт, но командование 53 Армии решило по-своему: Мурзабекова временно назначили на тыловую работу, на должность офицера-экономиста Военной комендатуры в чехословацкий город Бзекец. Здесь он и встретил долгожданную Победу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;25 июня 1945 г. старшего лейтенанта Мурзабекова переводят в Забайкальский фронт в 110 гвардейскую стрелковую дивизию командиром стрелкового батальона, и он отбывает на Дальний Восток. Эшелон воинов, победивших фашизм, шел на Дальний Восток для укрепления своих восточных границ, чтобы раз и навсегда отбить желание японских милитаристов нарушать наши госграницы, вторгаться в города и села советского Дальнего Востока.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Планируя захват дальневосточных и сибирских земель, японская армия провела мобилизацию своих войск, соорудила дополнительные укрепления, доты, дзоты, аэродромы. Наша разведка вовремя разоблачила приготовления японцев. Было образовано Главное командование советских войск на Дальнем Востоке под командованием маршала А.М. Василевского, для разгрома японской армии создали три фронта: 1 Дальневосточный – под командованием маршала К.А. Мерецкова, 2 Дальневосточный – под командованием генерала армии М.А. Пуркаева и Забайкальский фронт – под командованием маршала Р.Я. Малиновского. В Забайкальский фронт вошла и 110 гв сд, в составе которой был и Илья (Ильмутдин) Мурзабеков [100 - В БВПУ и на фронте все звали Ильмутдина Ильей.]. Через жаркие пески пустыни Гоби, через горные перевалы Большого Хингана на машинах, через потоки горных рек прибыли в Монголию советские войска. В ночь на 9 августа войска маршала Р.Я. Малиновского одними из первых подошли к территории противника.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Боевые действия были назначены на раннее утро 9 августа. Перед воинами 110 гвсд стояла задача штурмовать китайский город Харбин. До начала штурма города наши саперы тщательно очистили от мин все подступы к городу, затем наша артиллерия массированным огнем обработала вражеский передний край, связисты заняли указанные на карте командованием свои места, то же самое сделали корректировщики, снайпера, – после всех этих приготовлений пехота и танки пошли на штурм города.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нашим бойцам, прошедшим жестокую войну с немецко-фашистскими войсками, пришлось столкнуться здесь с таким упорным сопротивлением врага, что немцам и не снилось. Японцы встретили наши наступающие части множеством дзотов, индивидуальных окопчиков-ячеек, подобных неуязвимым мини-крепостям, они были лишены чувства страха, сражались, в прямом смысле слова, до смерти. С такими фанатами предстояло сражаться нашим гвардейцам. Но на то они и гвардейцы, чтобы взламывать любое сопротивление врага. Эта участь ждала и японских самураев. Нет, они не бежали от наших солдат, подобно фашистам, они гибли, а если кто-то и оставался в живых, то это были тяжелораненые, находившиеся в беспамятстве.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Батальон Мурзабекова тоже понес потери, пулеметы врага косили наши наступающие ряды, хотя очень скоро наши минометчики научились подавлять их огневые точки. Была одна потеря, которую особо скорбели бойцы батальона, – это смерть Героя Советского Союза снайпера Иманкулова, который победно прошел длинную войну с немцами и погиб в этой короткой войне.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Старший лейтенант Мурзабеков Илья со своим батальоном в числе других наших победителей прошли победным маршем по площади освобожденного фактически русского города в Китае – Харбина. Парад был устроен в честь победы советских войск над японской Квантунской армией.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Посмотреть на парад собралось много русских харбинцев, которые помогали нашим солдатам в этих боях.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;25 декабря 1945 г. Ильмутдин Мурзабеков, демобилизованный по болезни, приехал в родной город. Какое-то время работал председателем районного спортобщества «Урожай». Но фронтовые раны, астма, терзавшая его долгие годы, ослабили фронтовика – он умер в Буйнакске в конце 70-х годов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За боевые заслуги Ильмутдин Магомедович Мурзабеков был награжден орденом Отечественной войны I и II степени, медалями «За победу над Германией», «За победу над Японией» и др. Со слов самого Мурзабекова, он был удостоен также орденов Красной Звезды и Александра Невского.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Имел он и благодарности от ВГК тов. И. Сталина за овладение городами Нитра и Галаита – от 31 марта 1945 г., за овладение городами Комарно и Нове-Замки – от 20 апреля 1945 г.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Темирханшуринец<br></h3><img border=0 src="i_310.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Павел Левшин<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Павел Георгиевич Левшин родился в 1910 году в Темир-Хан-Шуре, здесь же окончил двухклассную школу. В 1933 г. его призвали на военную службу и направили в 83 гсп 28 гсд г. Буйнакска. Через год перевели в полковую школу младших командиров – с южных казарм он перешел в западные. В 1935 г., по окончании школы, Павла Левшина назначают командиром отделения горнострелковой роты 83 гсп. Левшин с увлечением занимается обучением своих бойцов, часто проводил занятия на Кавалер-батарее, у Шамилевских ворот, на Беловеской горке, совершал кроссы в сторону Манас-аула и обратно. В 1937 г. Павел Георгиевич был уволен в запас.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В сентябре 1939 г. в Буйнакске на базе 28 гсд и ее сержантской школы открывается Буйнакское военно-пехотное училище, занявшее все казармы города. Училищу нужны были младшие командиры для проведения занятий по строевой подготовке курсантов. По этой причине 2 февраля 1940 г. сержанта Левшина вновь призывают – уже помощником командира курсантского взвода БВПУ по строевой подготовке. Но через год его направляют в г. Ростов в распоряжение штаба ВВС СКВО, а уже оттуда его определили командиром стрелкового взвода 327 авиабазы, где он прослужил до самого начала Великой Отечественной войны.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда началась война, Левшина назначили начальником авиационного склада, а позднее – командиром зенитно-пулеметного взвода 19 авиабазирования 1ВА Западного фронта. Со своим взводом зенитчиков он охранял аэродром и все его склады, ангары, самолеты – до самого 1944 г. Левшин участвовал в боях по обороне Москвы, освобождал города и деревни в составе Прибалтийского фронта, в том числе г. Минск. Далее воевал на 3 Белорусском фронте в составе 3 Воздушной армии, на Прибалтийском фронте.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После победы советских войск над фашистской Германией часть наших войск была переведена в далекую Маньчжурию. В составе 2 Дальневосточного фронта воевал там и Павел Левшин. Закончив войну с Германией и Японией, он вернулся домой в Буйнакск. Грудь его украшали медали «За боевые заслуги», «За оборону Кавказа», «За оборону Москвы», «За взятие Кенигсберга», «За побе ду над Германией», «За победу над Японией» и др.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После войны Павел Георгиевич Левшин работал в школах военруком, преподавателем физкультуры, труда, но больше всего работал в той школе, которую когда-то окончил сам.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер и похоронен ветеран в своем родном городе Буйнакске (Темир-Хан-Шуре).<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Воздушный десантник<br></h3><img border=0 src="i_311.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Магомед Халидов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Халидов Магомед родился в горном селении Дагестана. Как многие горские мальчики он абсолютно не боялся высоты, любил взбираться на вершины гор. Когда началась Великая Отечественная война, он был еще юн и не мог идти на фронт; его бесконечные заявления и просьбы в райком комсомола и военкомат о добровольной отправке на фронт были отклонены. Лишь в феврале в 1942 г. его призвали и отправили в воздушно-десантные войска.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда инструктор по парашютному делу спросил у красивого смуглого юноши, откуда он, тот ответил: я из Дагестана.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Хочешь в десантные войска, там надо прыгать на парашюте с самолета?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Да.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Это страшно, ты не испугаешься?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Нет, я жил и рос в горах, высоты не боюсь. Так он стал десантником и воевал прекрасно, прыгая на головы немцев с высоты и ввергая их в страх и нанося большой урон. Очень часто наши десантники, когда предстояло прыгать в гущу скопления немецких солдат, привязывали к бедру осколочные мины и, падая, за 20–30 метров до земли отстегивали их. К моменту приземления десантника враг внизу оказывался повержен.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так или почти так сражался с немецко-фашистскими захватчиками и наш земляк-десантник М.Г. Халидов, а когда в начале августа 1945 г. их часть перебросили на Дальний Восток, он так же отважно громил японских самураев, где ему пришлось совершить еще семь прыжков с самолета. За храбрость Магомед Халидов был награжден орденом Славы III степени, медалями «За отвагу», «За победу над Германией», «За победу над Японией» и др.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После войны Магомед Халидов окончил юридический факультет, долгое время работал юристом в Буйнакском горнарсуде, прокурором города. Его очень уважали за честность, справедливость, бескорыстность. Он был большим другом нашего музея. В середине 90-х годов, уже на пенсию, ветеран переехал в Махачкалу.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;От Моздока до Дайрена [101 - Дайрен – японское название города Далянь в Китае.]<br></h3><img border=0 src="i_312.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Николай Поздняков<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ветеран Великой Отечественной войны Поздняков Николай Михайлович родился 19 ноября 1924 г. в селении Белая Глина Краснодарского края.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из рассказа ветерана войны Николая Позднякова:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Когда началась война, я себе четко сказал: Коля, ты комсомолец, твое место там, где идет война. И я пошел в военкомат, но там ответили: “Товарищ Поздняков, вы грамотный молодой человек, фронту нужны такие. Мы принимаем Ваше заявление, но только поедете вы не на фронт, а в город Винницу – в военное училище”. Так я поступил в ВВПУ (Винницкое военно-пехотное училище), но не прошло и месяца с начала учебы, как я заболел. Меня направили в госпиталь на операцию, после операции шесть месяцев дали на поправку. За эти шесть месяцев я успел окончить и десятый класс.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В июле 1942 г. меня направили в Орджоникидзевское ВПУ. Но, как известно, 1942 год был очень тяжелым для нашей страны – Красная Армия несла большие потери, отчаянно сопротивляясь и нанося врагу ощутимый удар, она, тем не менее, вынуждена была отступать. Я проучился в ОВПУ два месяца, после чего меня и еще более 200 курсантов отправили в составе 5 батальона под город Моздок. Здесь уже шли тяжелые бои с немецко-фашистскими войсками. Враг рвался к городу Грозному, к его нефтяной промышленности, а оттуда – через Дагестан, Махачкалу – в Баку.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но постепенно ситуация стала выравниваться: на фронт прибывало обученное пополнение, поступало новейшее вооружение, – красноармейцы перехватили инициативу и добились успеха… Но все это было позже.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А пока под дождем, под палящим солнцем сражались наши бойцы – мне в то время было чуть больше 17 лет, не будь я курсантом военного училища, на фронт взяли бы и меня. Война пощадила меня – не был ни разу ранен, если не считать незначительных царапин, хотя я потерял немало своих боевых друзей, многие из которых были так же, как и я, молоды.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Весной 1943 г. нас перебросили в Краснодарский край, под станицу Крымская. Этот бой запомнился мне особенно. Наш батальон в составе других частей влился в эту жестокую битву – я такого боя еще не видел. Погода была не весенняя – грязь непролазная, да и ППШ казался очень тяжелым. Хоть и был я молод, силен и вынослив, но эти многодневные бои с переменным успехом да в непроходимую грязь измотали даже меня. Нам противостояла 17 немецкая армия, мы долго не могли взять Крымскую – немцы отчаянно сопротивлялись. С правого фланга от нас мужественно бились какие-то морские части. Через несколько дней кровопролитных боев нам все же удалось взять станицу Крымскую. Это было 5 мая 1943 г., в это время мы освободили еще шесть станиц. Места, где шли бои, были усеяны трупами. На войне были свои неписаные законы, один из них – когда прекращаются боевые действия и наступает затишье, воюющие стороны выносят своих раненых и хоронят убитых; в битве за Крымскую потери были настолько велики, что с трудом успевали выносить раненых, но на погребение уже не оставалось времени – снова надо было идти в бой!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В январе 1944 г. меня отправили учиться в астраханскую школу авиационных механиков, по окончании которой я попал в Маньчжурию – в авиационный полк. Мне никогда не приходилось до этого видеть так много самолетов – и так близко. Это были знаменитые Ил-2, Пе-2 и Ту-2. Я не мог понять, почему здесь сосредоточено так много самолетов, когда они нужны на войне.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Проходили дни, ночи, несмотря на глубокий тыл, самолеты один за другим вылетали на учебные задания, и нам, механикам, всегда находилась какая-то работа; если не бывало повреждений, то давали вводные на “повреждение”, и мы устраняли эти “поломки”. Отсюда нашу часть перебросили в Китай в город Дайрен – это недалеко от Порт-Артура. Как известно, советское правительство в августе 1945 г. объявило войну Японии, которая закончилась очень быстро – 2 сентября 1945 г. – полной капитуляцией Квантунской армии [102 - Квантунская армия – группировка японских войск, созданная в 1919 году на территории Квантунской обл. (Гуа-ньдун), проводила агрессивные действия против Китая в 1931–37, СССР и МНР – в 1938–39. В ходе советско-японской войны 1945 года разгромлена советскими Вооруженными Силами, действовавшими совместно с монгольскими войсками в Маньчжурской операции.]. После окончания Второй мировой войны Николай Поздняков вернулся на родину и, не теряя времени, пошел работать в школу учителем. В 1959 году Николай Михайлович Поздняков переехал в город Буйнакск, где продолжил свою педагогическую деятельность. Он полюбил этот город, который стал для него родным, и после смерти нашел покой в этом приветившем его краю, на дагестанской земле.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ветеран войны Николай Поздняков умер в Буйнакске в 2000 году.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Войну закончил в Дайрене<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;До войны Муртазалиев Агав Джанбекович работал шофёром на Буйнакском консервном заводе. В 1941 г., когда началась война, ему был 21 год, и, конечно, в таком возрасте ни один молодой человек не мог усидеть дома, когда над Родиной нависла беда и твоему дому грозит враг. В июле 1941 г. Агав Муртазалиев ушёл на фронт добровольцем.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сражался в Подмосковье, защищая столицу, в Сталинграде, участвовал в Орловско-Курской операции – везде его пулемёт косил врага беспощадно. Далее путь отважного буйнакца пролегал в Тулу, в Керчь, в Брест. С боями дошёл он до Германии, где и встретил Победу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но на Востоке был не менее опасный враг – милитаристская Япония, имевшая необоснованные претензии к СССР по Дальнему Востоку и часто нарушавшая наши государственные границы вторжением на территорию Советского Союза, провоцируя тем самым нас на военные действия. В связи с этим советское правительство приняло единственно верное решение, объявив войну Японии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наши соединения были переброшены с Запада на Восток, в их числе и Муртазалиев. Часть, в которой воевал Агав Муртазалиев, была переброшена в основном по воздуху. Самолёт прибыл в китайский город Дайрен. В быстром разгроме войск Квантунской армии была и заслуга нашего земляка: своим пулемётом он уничтожил немало японских солдат, которые, храбро сражаясь, оказывали яростное сопротивление советским войскам.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Победитель двух войн вернулся в родной Буйнакск. За боевые действия Агав Джанбекович Муртазалиев был награждён несколькими правительственными наградами, в том числе медалями «За победу над Германией», «За победу над Японией», было у фронтовика и около десяти благодарностей от командования и от ВГК тов. И. Сталина. За годы войны А. Муртазалиев был несколько раз ранен, что не прошло бесследно для его здоровья и в мирной жизни часто напоминало ему о его тяжёлой фронтовой жизни.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;На двух флотах<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нижнедженгутаевец Мухутдинов Шануваз родился в 1920 г. и в неполные двадцать лет был призван в РККФ; попал на Черноморский флот – в город Севастополь. В числе первых на Черноморском флоте он вступил в бой с немецкими войсками и смело сражался, не щадя свою жизнь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шануваз воевал и на суше в составе морской пехоты Черноморского флота, обороняя Кавказ, и на кораблях Черноморского флота до 15 марта 1945 г., затем был переведен на Тихоокеанский флот. Здесь в августе 1945 г. он участвовал в разгроме японских войск.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За участие в боевых действиях Шануваз награжден орденом Красной Звезды, медалями «За оборону Севастополя», «За оборону Кавказа», «За победу над Германией», «За победу над Японией».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В декабре 1945 г. главстаршина Шануваз Мухутдинов вернулся домой. Жил и работал в родном селе.<br>
<img border=0 src="i_313.jpg"><br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Военфельдшер-моряк<br></h3><img border=0 src="i_314.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Магомед Керимов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда началась война, комсомолец из Хасавюрта Магомед Касимович Керимов в числе первых явился в военкомат с заявлением об отправке на фронт. Здесь ему разъяснили, что по возрасту он не может быть призван на фронт, когда исполнится 18 лет, его призовут обязательно. До призыва он был направлен на строительство оборонительных сооружений, рыть окопы вдоль берега реки Терек.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Только летом 1942 г. спортсмена-комсомольца призвали и отправили не на фронт, а в далекий тыловой город Баку, в медицинское Военно-морское училище. Учиться было трудно, сжатую программу занятий проходили по 10–12 часов в день. В аудиториях проходили теорию, в госпиталях города практику.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда враг захватил Ростов, училище перевели в г. Верещагин Пермской области. Все курсанты торопились на фронт, на корабли. В тыловых эвакогоспиталях им приходилось лечить раненых с фронта, но всем хотелось проделывать это во фронтовых условиях, поближе к передовой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот и настал день отъезда по флотам на стажировку.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Керимов Магомед Касимович рассказывает: «Войну я увидел на Севере, куда прибыл по распределению на стажировку. Здесь, в Мурманске, нас распределили по частям, я попал на «ТЩ-885» тральщик с бортовым номером – 39. Проходил практику с выходами в море с 28 мая по июль 1943 г. Баренцево море в эти летние месяцы было относительно спокойным. Мне очень нравилось ходить по палубе, смотреть, как спускают в воду тралы, тралят мины, как корабельные зенитчики проводят свои тренировки, стреляя из крупнокалиберных спаренных пулеметов, – все это было интересно и романтично, если бы не суровая действительность – война.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С нашей базы тоже уходили корабли на боевые задания, одни – на поиски вражеских подводных лодок, другие – на конвоирование торговых, вспомогательных судов. Но, как говорится, на войне как на войне, а война без потерь не бывает. Бывало, что не все корабли возвращались, некоторые приходили обратно со значительными повреждениями. Возвращение кораблей на базу для экипажа, для встречающих бывало настоящей радостью.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так было и при возвращении одной из наших подводных лодок. Это было во время футбольного матча между командами надводников и подводников. Когда в бухту подходила подлодка, она произвела три холостых выстрела из носовой пушки. Услышав выстрел, все игроки остановились и посмотрели в сторону моря, а футболисты из подплава и их товарищи-болельщики вдруг разом закричали: «Вернулись! Идут! Ребята, вернулись родные! Живы! Ура! Ура!» Полетели вверх бескозырки, пилотки подводников. Кто-то кричит: «Три победы! Три победы!» – по количеству выстрелов узнали еще до встречи с экипажем, с чем вернулась лодка из похода, задержавшаяся на сутки установленного времени, что и заставило волноваться всех на базе. Кто-то побежал к пирсу встречать лодку…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За период стажировки я часто выходил в море на «ТЩ-885», приходилось выходить и на других кораблях. Уже научился свободно ходить, бегать по палубе, даже при большой болтанке, а это делать не очень-то легко. Тральщики – это небольшие корабли, а чем меньше корабль, тем сильнее его качает; когда килевая качка, корабль падает носом, и волны накатывают так, что думаешь: вот сейчас уйдем в пучину и не выплывем; при бортовой качке думаешь, что сейчас перевернемся, и всех смоет за борт. Правда, в такие качки почти весь экипаж спускался вниз, оставались лишь сигнальщик – на мостике, да зенитчики – в турелях зенитных установок – все в спасательных поясах из непотопляемых пробок.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1944 г., закончив учебу в военном госпитале и получив специальность военного фельдшера и воинское звание младший лейтенант, я по распределению был направлен на ТОФ – Тихоокеанский флот, где был назначен заведовать тремя авиамастерскими 7 ТОФ на Сахалине. Здесь принимал участие и в войне с Японией, служил в Совгаване при медпункте санчасти. В 1948 г. я был демобилизован как медицинский работник».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После демобилизации Магомед Касимович Керимов окончил Дагмединститут. Ныне он врач-педиатр высшей категории, доктор медицинских наук, успешно совмещает деятельность врача-практика и врача-теоретика, передает свои глубокие знания учащимся Буйнакского медучилища. Также занимается писательской деятельностью – он автор около десяти книг, постоянный участник всех городских соревнований по шахматам. Детское увлечение музыкой переросло в страсть: в его репертуаре много морских песен, которые он исполняет в кругу друзей под собственный аккомпанемент на аккордеоне.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Грудь флотского доктора украшают боевые и юбилейные ордена и медали. Он – активный член Совета ветеранов и Музея боевой славы.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Братья Дубинины<br></h3><img border=0 src="i_315.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Иван Дубинин<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ко дню начала войны с фашистской Германией старшему из братьев Дубининых Ивану не было и 19 лет, а младшему Дмитрию шел только 17-й. Они родились в селе Фроловка Долженского района Орловской области.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ивана Дубинина призвали на фронт 14 сентября 1941 г. и направили на Дальний Восток. Здесь молодого парня назначили во флотский экипаж Тихоокеанского флота, а когда он прошел по полной программе курс молодого краснофлотца, его направили в распоряжение командования береговой обороны ТОФа. В числе других молодых матросов Ивана Дубинина отправили в учебный отряд флота, где он был определен в класс по подготовке аэроакустиков для прожекторных частей. По окончании школы он был определен в Отдельную 64 роту аэроакустиков и прожектористов. Краснофлотца Дубинина назначили командиром отделения.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рота днем и ночью вела наблюдение за небом. Днем особых проблем не было – днем самолеты почти не появлялись, большей частью по ночам и на очень большой высоте. Но как только включались советские прожекторы, японские летчики моментально уходили ввысь, чаще всего туда, откуда появлялись. По приказу нашего командования нельзя было открывать огонь по японским самолетам, задачей было: только заставить покинуть их наше воздушное пространство, чтоб не спровоцировать конфликт. Делать это было не очень легко. Потолок японской авиации был, по тем временам, достаточно высок. Наши зенитчики могли их поразить, но приказ есть приказ. Рота, в которой служил Иван, состояла из нескольких расчетов станций – их было более 12: несколько расчетов составляли наблюдатели, несколько – искатели, а также прожектористы сопровождения. Дубинин Иван был на станции аэроакустики, в его обязанности входило вовремя «услышать» самолет на небе, определить высоту, потолок, тип самолета и др. Искатели звукоулавливателями обнаруживали противника, за считанные секунды делали соответствующие расчеты и передавали эти данные прожектористам сопровождения, после чего уже зенитчики сбивали самолеты противника.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда в августе 1945 г. началась война с Японией, боевой расчет аэроакустиков исправно выполнял свои обязанности, чутко «прослушивая небо», чтобы вовремя обнаружить противника. Наши акустики ни разу не дали японцам возможности войти в наше воздушное пространство незаметно. Война с Японией была хоть не из легких, но закончилась быстро – разгромом и капитуляцией миллионной Квантунской армии. Этой победой по праву может гордиться и Иван Дубинин, который со своей ротой прожектористов бдительно нес свою нелегкую службу на острове Путятина, в районе Владивостока.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За участие в боевых действиях на Дальнем Востоке старшему краснофлотцу Дубинину Ивану Николаевичу от 23 августа 1945 г. была объявлена благодарность от имени ВГК тов. И.Сталина и он был награжден медалью «За победу над Японией».<br>
&nbsp;//--&nbsp;* * *&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Брат Ивана Дубинина Дмитрий, который был на 2 года моложе, был призван на фронт в 1942 г. и сразу же направлен на Карельский фронт, где стал связистом. Во время боя под артобстрелом врага Дмитрий обеспечивал бесперебойную связь со штабом, командным пунктом и передовыми силами полка. Как-то ему пришлось идти на устранение обрыва связи. Обрыв он нашел, а когда стал соединять концы провода, рядом разорвалась мина; Дмитрий получил множественные осколочные ранения, которые на несколько месяцев вывели его из строя. После излечения были новые бои, новые победы – так до самой Чехословакии, Германии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После победы над Германией Дубинин Дмитрий был направлен на Дальний Восток. Так оба брата воевали с японцами, находясь друг от друга на расстоянии около 70 км, но не знали об этом. Во время войны переписываться братья не могли. Только после победы над Японией, когда Дмитрия перевели в Анадырь, Иван получил первое письмо от брата, который через родителей смог узнать адрес старшего брата.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За бои в Праге Дмитрий Дубинин получил орден Красной Звезды, он также был награжден медалями «За освобождение Праги», «За победу над Германией», «За победу над Японией».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1948 году братья Дубинины вернулись в г. Буйнакск, поступили на работу на Буйнакскую обувную фабрику, где и проработали до 1999 г. В 2000 году Дмитрий переехал из Буйнакска, а Иван остался жить здесь, в городе, где по сей день живут его дети, внуки.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Воевал в Харбине<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В восемнадцать лет Гаджиев Абдурахман был призван в Красную Армию, служил артиллеристом. Военную службу очень любил, здесь научился и русскому языку. За период службы научился стрелять из винтовки, из пушки… С ним служило много ребят с Кавказа, с которыми он быстро сдружился, – это грузины, азербайджанцы и дагестанцы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Армейская служба прошла быстро и незаметно. Бравым солдатом возвратился Абдурахман домой в Верхнее Казанище и приступил к работе в родном колхозе. Но недолго пришлось довольствоваться ему мирным трудом, в небе запахло порохом. Война, которая была неотвратима, но, казалось, еще далека, внезапно началась. Начался срочный призыв на фронт из запаса, призвали и Абдурахмана. Его отправили охранять дальневосточные рубежи нашей Родины.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Служба проходила около ст. Лазо. Хоть здесь и не было войны, но напряженность была высокая. Во-первых, рядом была Япония, от которой можно было ожидать чего угодно, потому что наши воинские части нередко становились объектом вооруженного нападения разных мелких группировок, разного рода провокаций, вылазок и прочих нарушений со стороны японцев. Когда в августе 1945 г. театр военных действий перекинулся на Дальний Восток, артиллерист Абдурахман Гаджиев оказался в гуще военных событий – 8 августа 1945 г. СССР объявил Японии войну.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Со своей пушкой Абдурахман Гаджиев прошел с боями от сопок Маньчжурии, через уссурийские леса и реки – до города Харбина, где проживало много русских эмигрантов. В уличных боях, когда на руках катили пушку через воронки, через битый кирпич, Абдурахмана ранило осколком артиллерийского снаряда, скорее это была не рана, а царапина; сделав перевязку, он продолжал дальше воевать. Абдурахман Гаджиевич рассказал один случай из жизни артиллерийского расчета, где он был заряжающим:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Однажды наш артиллерийский дивизион переправлялся через р. Уссурийск на плотах. Японцы нас заметили и стали бить из всех пушек по переправе, но большого вреда они нам не причинили, правда, наша пушка покатилась с плота и ушла в воду. Но, к счастью, ни один из артиллеристов не пострадал. Когда прекратился обстрел, с помощью подоспевших расчетов других пушек нашей батареи мы смогли вытащить свою пушку из воды. Привели ее в полную боевую готовность – отмыли от донной травы, ила – и встали в строй…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Бои в Харбине были упорные, японцы, засевшие в своих окопах, дзотах, дотах и других укреплениях, сражались насмерть. Были потери и у нас. Здесь было много харбинцев – русских, они здорово помогали нам: давали воду, указывали местонахождение японцев. После победы в Харбине был устроен парад.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;2 сентября 1945 г. война для Абдурахмана Гаджиевича Гаджиева закончилась на Дальнем Востоке, в китайском городе Харбин. За участие в войне с Японией он был награжден медалью «За победу над Японией»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После войны работал на Буйнакской обувной фабрике.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пал от рук бандитов<br></h3><img border=0 src="i_316.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Павел Павлов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Павел Сергеевич Павлов родился в 1916 г.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1941 г. перед началом войны был призван в Красную Армию. После принятия военной присяги был направлен в школу телефонистов, по окончании которой отправлен телефонистом в роту связи 381 сп 109 сд Забайкальского военного округа.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1943 г. находился на курсах младших лейтенантов связи при армии Забайкальского военного округа в городе Чита. После окончания курсов младший лейтенант П.Павлов назначен на должность командира взвода связи 984 сп 275 сд 36 Армии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;8 августа 1945 г. советское правительство объявило войну Японии. 36А в составе Забайкальского фронта под командованием Маршала Советского Союза Р.Я.Малиновского участвовала в этой войне. Взвод лейтенанта Павлова мужественно сражался здесь до победного конца, наступившего 2 сентября 1945 г.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После победы над Японией с 14.09.45 по 24.06.46 гг. Павел Павлов был командиром телефонного взвода роты связи 428 полка конвойных войск 38 дивизии конвойных войск МВД г. Иркутска. В 1946 году уволен в запас.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Павел Сергеевич Павлов в годы войны был награжден медалями «За боевые услуги», «За победу над Германией», «За победу над Японией».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он жил в г. Буйнакске, долгие годы был председателем общества охотоведов. В 1988 году ветеран войны погиб от рук бандитов-воров, защищая соседскую девочку-школьницу. Похоронен с почестями в г. Буйнакске.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Довелось воевать и с японцами<br></h3><img border=0 src="i_317.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Алексей Игнатов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Алексей Петрович Игнатов родился в Буйнакске, учился в школе им. Ленина, после учебы поступил работать в НКВД города Буйнакска. Когда началась война, его призвали в армию, и направили в одну из частей Дальнего Востока. Хотя здесь войны и не было, но напряженная атмосфера на берегах Тихого океана требовала пристального внимания за дальневосточными рубежами страны. В августе 1945 года ему, наконец-то, хоть и короткое время, удалось повоевать – с японцами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За участие в боях он награжден медалью «За победу над Японией» и благодарностью от командира в/ч 95504, ему также была объявлена благодарность Верховного Главнокомандующего тов. И. Сталина (приказ № 372 от 23 августа 1945 г.).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После победы над Японией Алексей Петрович вернулся домой, где был сразу назначен руководителем одной из строек города, которую тогда выполняли военнопленные немцы. Военнопленных, кстати, привлекали также к работам по заготовке леса, сена, очистке оросительных каналов и т. д.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер Алексей Петрович Игнатов в г. Буйнакске.<br>
<img border=0 src="i_318.jpg"><br><br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;8. Непокоренные<br></h3><br><br><br><img border=0 src="i_319.jpg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;11 апреля весь мир отмечает Международный день освобождения узников фашистских концлагерей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Начиная с 1941 года, согласно расовой теории, в нацистской Германии появляются концентрационные лагеря «лагеря смерти», «фабрики смерти», единственно правильной целью которых было методичное убийство европейских евреев, а в дальнейшем и других «неполноценных» народов. Эти лагеря были созданы на территории Восточной Европы, в основном в Польше, а также на территории стран Балтии, Белоруссии, на других оккупированных территориях, так называемых, генерал-губернаторств. Около 4 млн. русских, более 3 млн. евреев и до 200 тыс. цыган погибло в лагерях уничтожения, прежде всего в газовых камерах (евреи и цыгане уничтожались, кроме того, при массовых расстрелах)…<br>
<br><img border=0 src="i_320.jpg"><br><br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Люди железной стойкости<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Со дня сотворения Мира история не знает войн без жертв, без предательства, без плена… И Великая Отечественная война не была исключением. В годы Великой Отечественной войны миллионы советских солдат, офицеров были пленены немцами. Кто-то попал в плен по трусости и собственному малодушию, а кто-то, будучи тяжелораненым, или, оказавшись в плотном кольце окружения, или, оставшись один – без оружия, без патронов, без помощи извне…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не все буйнакцы, сражавшиеся на фронте, прошли со своими частями и соединениями до конца войны, испытали вместе с однополчанами сладостный миг Великой Победы. Некоторые из них после тяжелых и жестоких боев, тяжело раненные и находящиеся в беспамятстве, контуженные попадали в плен.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из книг, документальных фильмов и свидетельств очевидцев известно, какие невыносимые трудности и лишения выпали на долю тех, кто попал в концлагерь. Непосильная работа в шахтах, каменоломнях, несмотря на незалеченные раны, постоянное чувство голода – ежедневный «местный» рацион состоял из 120–150 г хлеба из каштановой муки и похлебки из отрубей и свекольной ботвы. «Прославились» на весь мир и фашистские крематории, поглотившие в своем чреве миллионы узников.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Для сравнения. В советском плену было более 2 661 000 немецких пленных солдат и офицеров, из которых в СССР умерло (не расстреляно!) по разным причинам 423 тысячи человек: 356 тысяч военнопленных и 68 тысяч гражданских лиц. Ежедневный рацион пленного немца составлял: 600 г. хлеба, 40 г. мяса, 120 г. рыбы, 20 г. сахара, не считая разных традиционных каш.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Несмотря на колоссальные усилия, предпринимаемые фашистами для переманивания на свою сторону узников: агитацию, пропаганду и угрозы, – многие советские пленные выстояли, не сломались и не стали прислуживать фашистам. В подавляющем большинстве они и в плену продолжали борьбу с ненавистным врагом, саботируя, ломали, выводили из строя оборудование, станки, на которых под дулами автоматов и пулеметов их заставляли работать фашисты.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Самые непримиримые не оставляли попытки бежать, но удача сопутствовала далеко не всем; те, кому удавалось вырваться из плена, шли к партизанам, чтобы продолжить яростную и беспощадную борьбу с немцами в составе интернациональных отрядов, бригад, соединений. О буйнакцах, узниках концлагерей, мы и хотим рассказать.<br>
<br><img border=0 src="i_321.jpg"><br><br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ушел в бессмертье<br></h3><img border=0 src="i_322.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гаджи Маккаев<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 60–70 годы прошлого века я работал в первом Дагестанском педагогическом училище преподавателем рисования. В свободное от занятий время вместе с учащимися занимался туризмом, спортивным ориентированием, изучали историю училища. В те годы мне попалась в руки газета «Луч коммунизма» за 11 октября 1970 года, заинтересовал материал «В строю бессмертных» аспиранта Грузинского государственного института физической культуры Магомеда Дибирова. В нем рассказывалось о буйнакце, выпускнике первого Дагестанского педагогического училища, офицере Советской Армии Гаджи Маккаеве, героически погибшем в фашистском плену – в застенках Каунасского форта номер девять. Из газеты также стало известно, что Г. Маккаев окончил Буйнакскую школу им. Нариманова, в которой учился и я – до 7 класса.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Материал заинтересовал меня, захотелось узнать больше о павшем герое. Я побывал у матери Гаджи Маккаева, беседовал с его братом – Гамзатом, племянником – Курбаном. Но, к сожалению, они не сказали ничего нового о своем отважном сыне, брате и дяде.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А потому ниже предлагаем объединенный рассказ, составленный из сведений, почерпнутых из материала Магомеда Дибирова и из беседы с Гамзатом Маккаевым.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…Гаджи Маккаев не оканчивал военного училища – офицером Красной Армии он стал на войне. А попасть в плен Гаджи мог только в особых обстоятельствах – при тяжелом ранении или в окружении превосходящих сил противника. Со школьной скамьи он увлекался немецким языком, постоянно читал книги на немецком языке; ни в школе, ни в педучилище никто не мог сравниться с ним в знании немецкого языка. Гаджи увлекался и спортом. Без надрыва и усилий выполнял на турнике самые сложные упражнения, мог без остановки крутить «солнце» пятьдесят раз и завершить все красивым соскоком.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В плену Маккаев вел себя бесстрашно. Стойко. Когда его привели на допрос, в помещении было несколько немецких офицеров. Они допрашивали Гаджи через переводчика, который не совсем точно переводил ответы Гаджи. Тогда Маккаев на немецком языке сделал замечание переводчику: «Не можешь переводить – не берись, а если берешься, то переводи мои слова точно, как я говорю».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Немецкие офицеры, присутствовавшие на допросе, удивились такому чистому произношению немецкого языка. На все вопросы Гаджи отвечал коротко, чтобы немцы не смогли его в чем-то заподозрить. После «беседы» фашисты стали заигрывать с пленным, предлагая ему то сигареты, то лучшую еду, то хорошие условия содержания, взамен чего он должен был стать лагерным переводчиком. Гаджи принял предложение гитлеровцев и стал постепенно входить в доверие.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однажды лагерное начальство вызвало его и сообщило, что через два дня небольшую группу советских военнопленных переводят в другой лагерь, старшим конвоя решено было назначить его. После этого Гаджи вернулся к себе, взял в руки немецкую книгу, лег на кровать, притворился, будто читает. На самом деле он обдумывал предстоящее задание немцев. Такого случая он и не мог ожидать. Это был случай, когда он реально мог бежать из плена и освободить еще 25–27 наших военнопленных. Он всю ночь не сомкнул глаз – все вынашивал план освобождения из плена.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;У немцев работал литовец, с которым у Гаджи сложились дружеские и доверительные отношения. Ему и изложил Гаджи свой план действий по освобождению пленных. На следующий день, когда пленных отправляли в другой лагерь, на конвой напали – с одной стороны партизаны, а с другой – Гаджи Маккаев с узниками [103 - План действий был согласован с Гаджи Маккаевым.]. За считанные минуты фашистский конвой был уничтожен, а военнопленные, прихватив с собой оружие убитых немцев, быстро растворились в густом сосновом лесу, пополнив ряды партизан.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но случилось так, что спустя некоторое время Г. Маккаев снова попал в руки гитлеровцев. Они не сразу узнали в пленном своего бывшего лагерного переводчика. Немецкий офицер, вызвав Г. Маккаева на очередной допрос, допрашивал его без переводчика. Но капитан молчал. Тогда разъяренный фашист ударил связанного по рукам Гаджи, требуя в ярости ответов на свои вопросы. В ответ услышал: «Я не говорю на языке фашистов, на языке Гитлера! Я говорю только на языке Гёте и Фейербаха!». И больше ни единого слова не услышал фашист от него.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Немцы жестоко избили Гаджи, непокоренного, истекающего кровью, его бросили в застенки одного из фортов Каунаса (девятый форт), где, кроме него, томились еще несколько тысяч советских военнопленных [104 - Согласно общепринятому определению, Девятый форт Каунасской крепости во время Великой Отечественной войны 1941-45 был превращён фашистскими оккупантами в место массового уничтожения советских и иностранных граждан. Расположен в 8 км от центра Каунаса (Литовская ССР). Сооружён в конце 19 в. на западной границе Российской империи. В буржуазной Литве с 1924 был каторжной тюрьмой, после 1929 – политической тюрьмой. Захватив 24 июня 1941 Каунас, гитлеровцы создали на территории Девятого форта лагерь смерти. Так, 28–29 октября 1941 расстреляно 12 тыс. человек, за 2 дня ноября – 22 тыс., в январе 1943 – 5 тыс. С конца 1943, боясь разоблачения, гитлеровцы заставляли заключённых раскапывать рвы и сжигать зарытые там трупы. 25 декабря 1943 совершили героический побег 64 заключённых. За 1941-44 в девятом форте уничтожено не менее 80 тыс. человек (из них 10 тыс. советских военнопленных и 10 тыс. иностранных граждан). Жертвами гитлеровцев стали советские люди (русские, литовцы, евреи и др.) и жители оккупированных фашистами стран Европы. В память погибших в Девятом форте в 1959 году открыт музей.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда Гаджи пришел в себя, он понял, что ему не удастся больше выбраться из этого ада. Тогда, собрав последние силы, своей кровью, сочившейся из многочисленных ран, он написал на стене каземата: «Маккаев Гаджи Магомедович, 1919 года рождения, Кавказ, Дагестан, с. Шовкра, 5 июля 1944 года прибыл… Прошу сообщить в Ковно, Яновская улица, № 108 – Кардашовой Яне, или Яновская улица, 228 – Баркуеву, что я расстрелян…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда в августе 1944 года войска 3 Белорусского фронта генерала И.Д. Черняховского освободили г. Каунас и спустились в помещение форта, перед советскими воинами предстала страшная картина: везде лежали тысячи мертвых тел бывших узников мужчин, женщин, гражданских и военных… Бойцы также увидели на стене сообщение, написанное кровью в последние минуты своей жизни дагестанцем Гаджи Маккаевым.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После освобождения Каунаса от фашистов советское правительство создало комиссию по расследованию злодеяний гитлеровцев в фортах города. В составе этой комиссии находился и журналист Н. Поленов, который и опубликовал материал обо всем увиденном им в фортах в газете «Комсомольская правда» за 1944 г.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;У Гаджи было два брата. Один из них – Гамзат, о котором читателю уже известно, тоже был участником Великой Отечественной войны.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шестой побег – удачный<br></h3><img border=0 src="i_323.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Агав Бамматов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;На войне встречались люди разные, но ненависть к врагу объединяла их, они готовы были мужественно, до последней капли крови отстаивать свободу своей Родины. Но планы эти рушились в один момент, и впереди маячила страшная неизвестность, когда боец оказывался в плену. В 99 случаях из 100 воины попадали в плен в результате тяжелого ранения, контузии или при особых обстоятельствах. Мы не вправе клеймить их позором, как это было в известный всем период. Советские военнопленные вели себя достойно в плену, они не были сломлены врагом и мужественно встретили свою смерть – это генерал Дмитрий Карбышев, политрук поэт Муса Джалиль, старший лейтенант, артиллерист Яков Джугашвили, и сотни и тысячи таких, как они…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Бамматов Агав Зайнулаевич родился 7 апреля 1922 года в Кафыр-Кумухе. Вскоре его родители переехали в Буйнакск. В 1940 году, по окончанию СШ № 5, Агав поступил в Подольское военно-пехотное училище. Началась война, фашисты стремительно наступали, захватывая все большие территории советской земли. Враг рвался к Москве, и курсант Подольского ВПУ<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А. Бамматов встал в ряды защитников Москвы: участвовал в боях под Звенигородом, а во время передышек продолжал учиться. В октябре 1941 г. Агаву было присвоено звание лейтенанта, его направили командиром взвода 438 сп 129 сд.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На всю жизнь он запомнил 21 ноября 1941 года, когда их полк вел тяжелые кровопролитные бои. Силы были неравные, но и враг нес большие потери. Это было под Москвой. Земля была запорошена снегом, она промерзла, и рыть окопы не представлялось возможным, а на снегу серые шинели защитников Москвы видны были как на ладони. (Подвиг подольских курсантов общеизвестен – почти все погибли, защищая Москву). Взрывом тяжелого снаряда Агава контузило и засыпало землей. Очнулся он от холода. Вокруг лежали раненые, полуживые однополчане. В голове роились мысли: «Неужели наши отступили, а я в плену?»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…Бамматов Агав был в плену у немцев с 21 ноября 1941-го по 20 октября 1944 года. Неоднократно пытался бежать из Можайска. В плену он себя выдал за лейтенанта Подоляко Николая Антоновича. Побег был неудачным, его поймали и поместили в лагерь г. Орша. Очередная попытка побега вновь обернулась неудачей. Следующим «местом жительства» был концлагерь в городе Молодечно в Белоруссии. Здесь он был зарегистрирован под фамилией Борисов Николай Петрович. Далее был концлагерь в Цагангайме. Уже в Германии ему дали номер 8888. И отсюда бежал Агав, но его поймали.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Однажды я удачно вырвался из лап фашистов, – рассказывает Бамматов. – Время было осеннее. Я долго бежал по лесу, переходил мелкие речки, покрытые коркой льда. Вдруг вижу: бегут за мной несколько подростков и один мужик. Я почти уже выдохся от бега, а они меня уже настигали. Тогда я схватил палку и остановился, повернувшись лицом к ним, остановились и они, я пошел, пошли и они. Уже к ним присоединились и другие…» (Тогда за каждого пойманного военнопленного в Германии давали по 25 марок).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После очередного побега его поместили в лагерь № 318 в населенном пункте Ламсдорф в Германии. Здесь он представился уже Горбуновым Николаем Петровичем.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Агав Зайнулаевич вспоминает: «За мои частые побеги, за саботаж и подстрекательство к побегам мне доставалось немало. Я до сих пор удивляюсь, как меня тогда оставили в живых».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Немцы направили его в печально известный лагерь смерти Освенцим. Здесь, после бани и обработки, на груди Агаву выкололи личный номер 11162 (наколки делали польские евреи) и направили в филиал Освенцима – Биркенау [105 - БИРКЕНАУ – самый большой гитлеровский концентрационный лагерь, находится в 70 км от Кракова, на юге Польши. Это мрачное место, называемое Лагерем смерти, решено оставить в неприкосновенности, чтобы сохранить свидетельства совершенного здесь преступления против Человечества. До сих пор неизвестно точное число погибших, так как перед наступлением Красной армии была уничтожена вся документация лагеря, а заключенных погнали в смертельный марш на запад. Предполагается, что в лагере погибло около 4 млн. человек: замучено, отравлено в газовых камерах, умерло от голода и в результате варварских медицинских экспериментов. Среди них граждане разных стран: Польши, Австрии, Бельгии, Чехословакии, Дании, Франции, Греции, Голландии, Югославии, Люксембурга, Германии, Румынии, Венгрии, Италии, Советского Союза, а также Испании, Швейцарии, Турции, Великобритании и Соединенных Штатов Америки.]. В Биркенау Агав познакомился с П. Гуршумовым, татом из Буйнакска, который хорошо говорил по-кумыкски и немцам представился как мусульманин – кумык.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шестой раз предпринял попытку бежать Агав Бамматов. Это было в октябре 1944 года. Около 10 месяцев, живя в аду, вынашивал он план очередного побега. На сей раз судьба благоволила ему. Побег удался.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наученный горьким опытом, Агав избегал встреч с людьми, обходил населенные пункты. Много пришлось пережить ему, пока в ноябре 1944 года он не встретил в Чехословакии партизан. Так лейтенант Бамматов Агав стал партизаном 1-й Чехословацкой партизанской бригады им. Яна Жижки, командиром бригады был майор Красной Армии Мурзин. Здесь бывшего лейтенанта после тщательной проверки назначили командиром диверсионно-подрывной группы. Его подрывники провели несколько успешных диверсий на железной и шоссейной дорогах. За смелость и отвагу Бамматова неоднократно отмечали перед строем. Начав войну под Москвой, он закончил ее в лесах Моравии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После войны наш земляк по разрешению советского консульства остался в Чехословакии и работал там до 1949 года. 17 февраля 1949 г. его направили в проверочно-фильтрационный лагерь № 300 в Австрию. После тщательной проверки стало известно о его участии в боях за Москву в 1941 г., неоднократных побегах, храбрости, проявленной в партизанском отряде чешской бригады имени Яна Жижки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Агава Бамматова оправдали и направили на работу в Иркутскую область г. Усолье-Сибирское, поселок Заярск – в агентство «Золотопродснаб» грузчиком. В октябре 1950 г. Агав уволился и вернулся в родной Буйнакск, стал работать в райфинотделе. В 2005 году Агав Зайнулаевич Бамматов умер, похоронен на родине – в Кафыр-Кумухе.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Его имя переводится как “Бесстрашный”<br></h3><img border=0 src="i_324.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Коркмас Коркмасов<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Великая Отечественная война. В ней была и горечь отступлений, и радость освободительных боев, и победа. Одна на всех.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Коркмасу Коркмасову пришлось пережить столько, что хватило бы не на одну жизнь. О пройденном им пути можно было бы написать книгу, снять фильм. Его не сломили ужасы концентрационного лагеря. Он прошел путь до конца, поставив последнюю точку фронтовой биографии в войне с Японией. Он оправдал свое имя, ведь не зря оно переводится «бесстрашный».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Коркмас Коркмасов родился 10 октября 1920 года в с. Атланаул. Мальчику было 3 года, когда умерла его мать. Потом была школа, занятия в кружке ОСОАВИАХИМа. Закончив сельскую семилетку, юноша уже имел значок «Ворошиловский стрелок» и стал инструктором по стрельбе в родной школе. В октябре 1940 года его призвали в ряды РККА, он был направлен в г. Минск. За успехи в стрельбе и усердие в службе Коркмаса и его односельчанина Абдурахмана Дадашева направили в полковую школу младших командиров, по окончании которой обоим присвоили звание младшего сержанта и назначили командирами подразделений.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С 18 по 21 июня 1941 г. полк, в котором служил К. Коркмасов, проводил тяжелые тактические учения, максимально приближенные к боевой обстановке. Вернувшись с учений, бойцы привели себя в порядок и, радуясь предстоящему увольнению (22 июня было воскресенье), легли спать.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Коркмас Коркмасов вспоминает: «Вдруг в 5 часов утра комиссар полка громко скомандовал: “Подъем, боевая тревога, боевая тревога!” Вставая, мы бурчали про себя: вот даже в воскресенье поспать не дают, объявляют тревогу. Все быстро встали, оделись, взяли свои винтовки из пирамид и выбежали из казарм, чтобы занять свои посты на боевой тревоге. И вдруг мы поняли, что это не очередная, плановая тревога. Уже четко были слышны артиллерийские стрельбы издалека, гул чужих самолетов. На улице все кричали: «Это война, война!»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;К 7 утра мы уже проводили свои действия чет ко и организованно, все находились на своих боевых постах. Я стоял у дальномера – командир батареи дал команду следить в дальномер за небом. Очень быстро я заметил вдали приближающиеся черные точки, о чем немедленно доложил командиру. Это были 9 самолетов «Юнкерс-88». В этот момент огонь по вражеским самолетам открыла наша артиллерия, но она не смогла ни сбить, ни повредить ни один из них, хотя стреляли и зенитчики и пулеметчики.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мужественно отражая атаки врага, теряя бойцов, нередко переходя на рукопашную борьбу, мы все же не могли остановить надвигающуюся широким фронтом орду фашистов. Мы отступали вглубь страны, уничтожая вырвавшиеся вперед части врага, даже иногда брали в плен их мелкие группы, обозы. Шли через Бобруйск, Могилев, Смоленск, Сухиничи… Под Смоленском во время переправы через Днепр пришлось особенно тяжело: наши поредевшие ряды не могли противостоять превосходящим силам противника. В районе города Ярцево мы попали в окружение; вели неравные, изнурительные бои, прощупывая слабые места противника. Благодаря умелому руководству нашего командования и храбрости наших бойцов мы все-таки смогли вырваться из окружения.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ведя тяжелые бои с преследователями и их авангардом, мы шли в сторону Москвы. В октябре 1941 года подошли к подмосковному городу Кубинка. Здесь формировались новые части из числа отступающих – таких же, как и мы. Так я оказался в 51-й танковой бригаде (генерал-майор М.Е. Катуков) стрелком-пулеметчиком танка «Т-34».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рано утром 7 ноября 1941 года наша танковая бригада тронулась с выключенными фарами в сторону Москвы. Я увидел знакомые по школьным учебникам Кремлевские башни, Мавзолей и понял, что мы в Москве, и идет парад, но он какой-то необычный. Наши танки, как и другие, не останавливаясь, прошли площадь мимо Мавзолея, где стояли руководители страны, и пошли в направлении Волоколамского шоссе.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;5 декабря 1941 года утром рано вдруг началась такая артиллерийская канонада, какую никогда не видел до этого! После такой артподготовки в бой пошли наши танки с пехотой на броне, кавалерия. Несмотря на 30–40 градусный мороз войска шли вперед. Фашисты, не особенно сопротивляясь, отступали. За полгода войны это было первое беспорядочное бегство врага от нашей армии. Так мы освободили города Клин, Калинин. Во время боев в районе г. Великие Луки я был ранен и попал в госпиталь города Дзержинска Горьковской области. Когда лежал в госпитале, получил письмо из дома, где мне написали, что умер мой отец, а братья ушли на фронт. После излечения мне давали отпуск на месяц домой, но я отказался, так как дома меня никто не ждал…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Коркмасов вновь вернулся в действующую армию. Освобождал Старобельск, Старый Оскол. В марте 1942 года снова был ранен, а в августе вновь вернулся в строй. Отважно сражался старший сержант из Атланаула. Прошел всю Украину, дошел до Молдавии. Пройдя с боями Румынию, вошел в Венгрию. Об этих днях ветеран вспоминал:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Нам пришлось вести бой с крупными силами вражеских войск. За один день мы отбили на своем участке 8 контратак врага. Было много потерь с обеих сторон. У нашего дивизиона осталась одна пушка. Я был ранен, но, к счастью, пуля пощадила моего заряжающего. Но снарядов было мало, рация разбита. Помощи ждать неоткуда. Положение критическое. Я отправил заряжающего Ботулева за помощью и остался один. Вскоре все боеприпасы закончились, осталась одна граната. Засунув ее в казенную часть пушки вместо снаряда, присоединив телефонной проволокой за чеку, я стал ждать, решив взорвать пушку вместе с немцами. Когда фашисты подошли ближе, я дернул за проволоку и прогремел сильный взрыв. Раненный в ногу, я кое-как доковылял до лесополосы и спрятался там. Ночью вышел на дорогу Будапешт – Секешфехервар, чтобы определить, в какую сторону идти…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Воин выбрал неправильное направление и вскоре набрел на фашистский патруль. Так отважный солдат попал в плен. Его переправили в Чехословакию, в лагерь для военнопленных. Здесь он сдружился с подполковником Лебедевым и старшим лейтенантом Голубевым. Когда раны Коркмаса затянулись, друзья решили бежать. Строили план побега, выбирали, в каком направлении бежать. Несколько дней скитались они по лесу. Но когда оказались на свободе, Голубев почему-то предложил другой вариант направления, в результате их поймали, избили и отправили в Вену в лагерь для штрафников.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В венском лагере наш земляк вновь встретил своего товарища Николая Голубева. Через месяц Голубев предложил бежать вновь. Бежали около недели, пересекая разные дороги.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«…Я предлагал Голубеву уходить в глубь леса, подальше от дороги, но он упорно рвался к дороге. Мы оказались на пути немецкой танковой колонны. И опять нас постигла неудача. Немцы опять захватили нас, связали руки, ноги и на броне танков привезли в свою часть и сдали гестапо…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Эшелоном друзья были направлены в Веймар, в концентрационный лагерь Бухенвальд [106 - БУХЕНВАЛЬД, концентрационный лагерь близ Веймара (Германия). Начал функционировать 19 июля 1937 г. как лагерь для уголовников, но вскоре сюда стали направлять политзаключенных… С начала 2-й мировой войны приток заключенных возрос. Советских военнопленных, как правило, уничтожали сразу же по прибытии. С начала 1942 г. в Бухенвальде были созданы предприятия, производившие военную продукцию… 6 октября 1944 г. число заключенных достигло максимальных пределов (89 143).С конца 1944 г., отступая с оккупированных территорий к востоку от Германии, немцы стали эвакуировать расположенные там лагеря, и тысячи заключенных были переведены в Бухенвальд, где они массами погибали. В начале апреля 1945 г. эсэсовцы вывезли из лагеря несколько тысяч евреев. Однако осуществить массовую эвакуацию, намеченную на 5 апреля 1945 г., немцам не удалось. В последние недели существования Бухенвальда здесь возникла подпольная вооруженная организация. Когда 11 апреля 1945 г. в Бухенвальд вошли американские войска, организация уже осуществляла контроль над лагерем. Из 238 380 заключенных, прошедших через Бухенвальд со дня его основания, 56 549 умерли или были убиты.В 1958 г. в Бухенвальде был открыт музей.]. Это был декабрь 1944 года. О том, что ему довелось увидеть в Бухенвальде, К. Коркмасов рассказал следующее:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Когда нас ввели вовнутрь, мы увидели очень много однотипных бараков; слева у входа ряд домов, в одном из них жила семья лагерфюрера Зименгера, за домами – лагерь-плац с очень большим столом, где все узники после работы отмечались. Когда мы прибыли в Бухенвальд, нас повели в парикмахерскую, обстригли, провели машинкой по центру головы полосу, дальше отвели к врачам, те на каждой части тела делали какие-то отметки. Нас по очереди ставили к ростомеру, спиной назад, где на уровне затылка было отверстие, через которое стреляли и убивали заключенных, но меня не расстреляли. При мне были расстреляны трое. Дальше была “баня”, где я чудом смог объяснить, что я не еврей, а кавказец, мусульманин. После такой бани – сперва на 5–7 минут подавался кипяток, а после ледяная вода – мало кто выдерживал: обжигались, умирали. Когда пустили кипяток, я припал к стене, но брызги все равно обжигали мои ноги, затем пустили ледяную воду – и уже мои ноги “обжигали” ледяные брызги. Затем нас, полуживых, построили и начали колоть на груди каждого личные номера. Мне тоже накололи номер, отныне у меня не было ни фамилии, ни имени – я стал заключенным № 15401; нам бросили полосатую одежду, и на ней тоже был номер.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Здесь были десятки тысяч заключенных: русские, поляки, немцы, французы, арабы, негры. Все они имели свои отдельные бараки. Распорядок дня был таков: подъем в 4 утра, сразу всех заставляли бежать, затем давали команду лечь-встать – и так по 15–20 раз. Это была утренняя зарядка на выживание: того, кто не мог или делал медленно, надзиратели били сапогами по голове или палками по лопаткам. В результате такой утренней зарядки ежедневно оставались лежать 50–60 мертвых узников. Наша ежедневная еда состояла из 120–150 г хлеба, испеченного из каштановой муки без соли, и супа-баланды без вкуса и цвета. Своих собак немцы кормили лучше.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Работали в основном на каменоломнях. Одни – кувалдами ломали огромные камни, другие – таскали лоток. После работы измученных, уставших узников назад в лагерь вели часто бегом, если кто отставал, избивали, нередко даже расстреливали. После работы загоняли в большой зал пыток. Здесь нас держали до 12 часов ночи, после чего опять баня со всеми ее “прелестями”. Далее мы должны были пройти мимо стола по центру зала, где стояли, расставив ноги, лагерфюрер Зименгер и его жена – в белых перчатках и с кнутом, в хромовых сапогах. Проходя мимо них, узники должны были выкрикивать свои номера, по которым отмечали, кто вернулся с работы, а кто – нет. Ни с того ни с сего лагерфюрер мог выстрелить в какого-нибудь узника – без причины, ради потехи.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я тоже проходил этот злосчастный строй. Узник, который шел, вернее, ковылял передо мной, упал, я слегка споткнулся и помог ему подняться, благодаря этому я избежал пули, пущенной в меня. После прохождения перед этими извергами меня вызвали и судили. Вынесли приговор: 26 ударов и 3 месяца строгого режима. По этому приговору меня потащили в один из домов пыток, где был специальный стол с двумя ремнями. Уложив на стол, привязали руки под столом, ноги на стол и два толстяка с засученными рукавами стали приводить в исполнение приговор. Били по спине специальным жестким кнутом, к концу которого были прикреплены железные шарики. Когда они меня били, гауфман считал по-немецки, если те ударят тихо, то он орал на них. Считал и я, но смог сосчитать до одиннадцати, после потерял сознание. Очнулся в холодной темной комнате, весь мокрый.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Осмотрелся в темноте, вижу: лежат несколько десятков людей. Я тихо стал их звать, но никто не отвечал – они все были мертвы. Значит, когда я потерял сознание, меня окатили холодной водой, а когда не очнулся и не подал признаков жизни, меня бросили в морг, как мертвого. Я попытался шевелить руками, ногами, но сил не было. Мучила нестерпимая боль в спине. Невероятными усилиями мне удалось повернуться на живот. Я нащупал пальцами рук какую-то сетку, с большим трудом вполз в эту сетку и опять потерял сознание.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Прошло какое-то время, слышу: открывается дверь морга. Скрип и голоса людей меня слегка привели в чувство. «Привидения» говорили по-русски. Я с трудом выдавил из себя: “Что вы живых бросаете в морг”, голоса сразу стихли, и дверь опять закрылась. Через 20–30 минут вновь открывается дверь, но голосов не слышу. Тогда я еще раз крикнул: я живой. После этого подошли ко мне. Это была похоронная команда. Они поместили меня в “палатку”, где стоял топчан, вместо матраца был кусок рваного одеяла. Здесь я нащупал засохшие куски хлеба, мне дали воды. Размочив в этой воде хлеб, я стал жадно есть. На второй день умер сосед по топчану, и я еще 2–3 дня ел его порцию, мне помогали врачи из пленных. Я стал набирать силы, и раны на спине затянулись.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но лагерфюрер и другие не давали даже больным лежать долго. Через неделю пришла комиссия, уже немецкие врачи. Они осмотрели меня и сказали: арбайтен. Я прекрасно знал, что означает это слово. Я обязан был ответить: яволь арбайтен. Со словами “гут, гут” они прошли дальше, а меня вывели на улицу. Здесь я увидел Голубева Николая и очень обрадовался. Он был цел и невредим, его в лагере никто не трогал, он чисто говорил по-немецки. Немцы назначили его на раздачу хлеба, и он меня подкармливал: давал хлеба по 2–3 куска, тайком доставал лишнюю порцию баланды и погуще. Когда я его благодарил, он только улыбался и говорил: “Крепись, крепись”. Но в Бухенвальде о побеге он ни разу не заговаривал, потому что здесь это сделать было невозможно…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В середине апреля 1945 г. в Бухенвальд вошли американские войска. Они освободили пленников и передали их советскому командованию. Коркмасова привезли в Берлин, вызвали в особый отдел, и здесь он вновь встретился с Голубевым.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Первым вызвали на допрос Голубева, он очень долго не выходил, что только я не передумал, какие только мысли не приходили в голову. Вдруг открывается дверь и выходит Голубев – в новой форме старшего лейтенанта особого отдела. Посмотрев на меня, сказал: “Зайди”. Я, ошеломленный видом Голубева, зашел. Какой-то подполковник вышел из-за стола и, подав мне руку, предложил сесть. Я продолжал стоять в оцепенении. Тогда он, улыбаясь, повторил: “Садитесь, товарищ Коркмасов. Мы о вас знаем все. Голубев – наш представитель, он был в лагерях по спецзаданию. Мы хотим предложить Вам перейти в нашу часть, в особый отдел. Как Вы на это смотрите, а?”. Но я отказался, сославшись на плохое знание русского языка, и попросился в действующую армию…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Война для Коркмаса Коркмасова закончилась 12 мая 1945 г. на реке Эльбе. Здесь часть, в которой воевал наш земляк, погрузили в эшелон и отправили на восток. Все очень радовались, думали, что едут на Родину. Но их выгрузили в Улан-Удэ и на машинах перевезли в Монголию, а затем в местечко под названием Синьзяу. Участие в войне с Японией часть Коркмасова принять не успела, но ему пришлось остаться в Китае еще на два месяца. В мае 1946 года он был демобилизован и вернулся домой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Родина достойно наградила атланаульца Коркмаса-бесстрашного за его отвагу и смелость: орденами Отечественной войны I и II степени, орденами Славы II и III степени, орденом Красной Звезды, двумя медалями «За отвагу», медалями «За боевые заслуги», «За оборону Сталинграда», «За оборону Москвы», «За победу над Германией», «За победу над Японией». Умер ветеран 7 августа 1981 года, похоронен в Атланауле.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Доктор Миша-русс<br></h3><img border=0 src="i_325.jpg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Миша-русс<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Фашисты свыше четырех лет бесчинствовали на югославской земле. Под руководством компартии Югославии на всей территории страны действовало множество партизанских отрядов. В эти отряды часто попадали и советские воины, бежавшие из фашистских концлагерей, – они не только отлично и храбро сражались вместе с югославским народом, но и помогали во многих организационных мероприятиях, как то: создание новых отрядов партизан, обучение их подрывной работе, минированию и изготовлению мин и т. д.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Одним из советских военнопленных, оказавшихся после побега в югославском партизанском отряде, был врач из Буйнакска аварец Магомед Гаджиев. К сожалению, нам не удалось встретиться с ним при жизни и услышать его рассказ, но имеющийся в музее материал является свидетельством его нелегкой борьбы за жизнь югославских партизан в те далекие годы. Материал составлен из переведенных на русский язык выдержек из книг и газет, изданных в послевоенные годы в Югославии, писавших о партизанском движении там во время войны. Материал, а также множество фотографий любезно передала Буйнакскому Музею боевой славы дочь Магомеда Гаджиева, или, как его называли югославы – Миша-русс.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«…17 января 1944 года в Истрском партизанском отряде Югославии появились бежавшие из немецкого плена два человека. Один был врач Гаджиев Магомед, другой боец Абдуллаев Борис. Появление врача было очень кстати, и в штабе все обрадовались. Гаджиев принял больницу, а Бориса определили бойцом в батальон.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гаджиеву дали партизанское имя доктор Миша-русс. Ему выделили необходимый персонал. Медбратьями были Дуйц Душан и Добрило Душан, операционной сестрой – Марина Ленарчич (она же политкомиссар), интендантом – Еже Петковшик-Бранко, плотником – Еже Ресинович, поваром – Малька и др. Продукты питания доставляли Гргеч и Драго Масло – крестьяне из с. Острожно Брдо и Франк Полиска из с. Ярков и Шмохорью.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Они же были связистами-осветителями. У них же были и явки. Гаджиев сам лично и с некоторыми сотрудниками обошел и осмотрел разные районы и, наконец, нашел подходящее место в густом лесу для постройки конспирированной больницы. Ждать было некогда, поступали все новые раненые. Срочно стали строить больницу по плану Гаджиева.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из свидетельств Еже Петковшик-Бранко и Дуйц Душан:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«…Больнице дали название “Залесье”. Вначале построили большой барак на 20–22 места. Тут же – операционно-перевязочная и кабинет врача, она же его спальня. В 30–40 метрах от барака была просторная кухня, а еще дальше землянка для хранения продуктов питания и отдельно для вина. С весны 1944 года начался поток раненых. После крупных боевых действий хорватско-истрской бригады “Владимир Гортан” карательные отряды фашистов все чаще стали появляться в Бркиньи.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…В густом лесу в хорошо замаскированном месте для тяжело раненых построили просторную землянку на 12–14 человек. В то время значительно участились нападения партизан на немецкие гарнизоны, участились диверсии. Немецкие части чаще стали прочесывать Бркиньи. Надо было усилить конспирацию, бдительность. Тут-то и оправдала себя своевременно построенная хорошо замаскированная землянка. Как-то фашистские каратели, прочесывая лес, совсем рядом прошли от землянки и не обнаружили ее. Хотя им удалось поймать одного отлучившегося раненого партизана, не добившись от него никаких сведений, фашисты расстреляли его.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С увеличением количества поступающих ране ных пришлось увеличить персонал и усилить конспирацию и бдительность. Раненых в больницу доставляли с завязанными глазами, при выписке вывозили также с завязанными глазами. В больнице, в землянке была строжайшая тишина. Дымоход от кухни так устроили по разветвляющимся подземным ходам, что дым незаметно рассеивался. Девушки из Острожно Брдо собирали одеяла и постельное белье у населения и переправляли в больницу для раненых.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Раненые ежедневно получали по кружке доброго истрского вина для общего укрепления организма. Завидные организаторские способности и медицинские знания доктора Гаджиева спасли жизнь очень многим раненым. Среди них был и Тоне Енко из с. Челье: фашистской пулей “дум-дум” у него была раздроблена голень и бурно развивалась газовая гангрена. Врач предложил немедленную ампутацию ноги. Тоне упирался. Хирург настаивал: «Жизнь или нога? Ждать нельзя!» И Тоне согласился на ампутацию. Гаджиев приказал подготовить “операционный стол”.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На четыре, забитых в землю колышка, положили доски. В землянке было темно, и поэтому приготовили две керосиновые лампы. Инструментов для такой операции не было. Послать за инструментами в тайник за 3–4 км нельзя: немцы как раз проводили прочесывание нашего района, на расстоянии 15-минутной ходьбы от нас стоял немецкий патруль. Но откладывать операцию было нельзя, и хирург сообразил, как выйти из этого положения. У плотника Еже Ресиновича взяли пилу для обрезывания сучьев, называемую “лисий хвост”, имелся кухонный нож и три кровоостанавливающих пинцета. Вместо маски для наркоза использовали сито, обложенное ватой. Инструменты “дезинфицировали” сливовицей (самогон). Дуйц Душан и Добрило Душан были наркотизаторами, Марина Ленарчич операционной сестрой. Два других товарища (санитары) были заняты освещением. Вскоре после начала операции появились первые трудности. Когда хирург начал пилить кость, товарищи, ответственные за освещение, один за другим упали в обморок. На их место заступили два нетяжело раненных бойца, которые удержались до конца операции только благодаря тому, что смотрели в сторону. Операция продолжалась около 3–4 часов. В дальнейшем рана хорошо зажила, и через два месяца Тоне как инвалид был отправлен в Италию.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;3 октября 1944 года доставили тяжело раненых командира 2-го батальона Истрского отряда Антона Млакара и его заместителя по политчасти Ивана Бизьяка. Оба были ранены в ноги пулей “дум-дум”. У Млакара была обширная рана с раздробленными костями и уже развившейся газовой гангреной. У Бизьяка состояние было получше. Мы беспокоились: что же будет с ними? Штаб отряда просил Гаджиева во что бы то ни стало спасти жизнь этих товарищей – партизанских командиров. Это было очень трудное время, ситуация опасная. За несколько дней до описываемых событий больница наша была обнаружена и сожжена немцами, землянка была полна тяжело ранеными. Об отправке их в другую партизанскую больницу не могло быть и речи, так как немцами и четниками были перекрыты все пути и дороги, а район Бркиньи был в кольце окружения.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Комбату Млакару пришлось ампутировать ногу, а с Бизьяком обошлись операцией без ампутации. Раненые выжили. Вражеский натиск из-за приближения фронта все нарастал, поэтому по договоренности штаба отряда и санслужбы VII корпуса больницу “Залесье” решено было эвакуировать в район Машуна, а оттуда в долину Лошко и дальше – в Италию (Бари).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В начале декабря 1944 года ушел транспорт с ранеными и персоналом. Их сопровождали 120 бойцов Истрского отряда, 3-й батальон бригады ВДВ. Несколько позднее доктор Гаджиев и его помощник также ушли в район Машуна в дивизионную больницу “Снежник”».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За время существования (около года) в больнице «Залесье» вылечились более 220 раненых партизан. Нет сомнения, что все эти товарищи с безмерным чувством благодарности и признательности вспоминают доктора Гаджиева и его помощников. /Югославия, Любляна. Еженедельная газета Органа союза борцов Словении «ТВ-15», № 50, 21.XII.1965./<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пусть нам простят, если допустили неточности и возможные упущения. Воспоминания со временем бледнеют, теряют свою остроту, этому не приходится удивляться, тем более прошло более 21 года.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Еже Жнидаршич – Кроячич<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот оно, лицо фашизма, вторгшегося в нашу страну!<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Конец больницы «Залесье»<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;(Из воспоминаний партизанского врача)<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Перемещение нашей больницы из-за частых прочесываний лесов оккупантами, слабой конспирации и отсутствия специальной охраны проводилось несколько раз.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В последний раз с мая 1944 года были размещены в новой больнице с отдельной большой землянкой для тяжело раненых, построенной по моему проекту в лесу над Шмохорьем.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Внизу, на мельнице, была явка. Очень большую, неоценимую помощь нам оказывал всегда живой и энергичный инвалид тов. Фран Полиска из с. Ярков, живший на мельнице. Его же лошадью почти ежедневно, больше вечерами, я пользовался для поездки по селам и партизанским подразделениям.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Большую помощь нам оказывал командир Истрского партизанского отряда тов. Драго Масло, помощник комиссара отряда тов. Пишот, комиссар батальона тов. Славец и другие товарищи из штаба отряда. Хорошими, надежными, боевыми помощниками в больнице были тт. Марина Ленарчич, Дуйц Душан, Еже Петковшик-Бранко, Добрило Душан и другие. Хорошо и преданно работали кухарка Малька Дробнич, плотник Еже Разинович и другие.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;У меня были налажены контакты с местным населением, помогавшим нам продуктами, медикаментами, сведениями о противнике. Самыми доверенными, преданными и лучшими нашими помощниками были местные активисты Карл Масло (кадильщик) и Гргеч – крестьяне из с. Острожно Брдо и Штефан Шпрохор из с. Сухорье. Много помогали нам Юстина Трабец из с. Козьяне, Франк Иванка из с. Челье и многие другие преданные народно-освободительной борьбе люди, фамилии которых я уже позабыл.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Особенно искренне хорошо и много помогало нам население сс. Острожно Брдо, Козьяна, Сухорье, Падежа и др. Посильную медицинскую помощь местному населению оказывали и мы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наша новая больница была уж слишком близко от проселочных дорог и селений, но другого более подходящего места и более пересеченной местности в Бркиньи не было.<br>
<br><img border=0 src="i_326.jpg"><br><br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Послесловие<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В дни завершения работы над данной книгой, получив номер любимого «Военно-исторического журнала» (№ 1 за 2005 г. стр.3) и прочитав материал заведующего кафедрой Ленинградского госуниверситета им. А.С. Пушкина, доктора исторических наук, профессора (Санкт-Петербург) Козлова Николая Дмитриевича «Единодушный порыв, победить, равного которому нет в мире», посвящённого 60-летию Победы, нам очень захотелось из данного материала озвучить некоторые моменты и в нашей книге:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В первые недели борьбы советского народа против фашистской коалиции немало политических и военных деятелей Запада продолжали негативно относиться к нашей стране, считая, что она быстро потерпит поражение. Неоднозначно было и мнение селения. В начале июля 1941 г. провели опрос общественного мнения среди населения США– На вопрос: «Какую сторону в войне между Германией и Россией вы хотели бы видеть победителем?» – 72 % опрошенных ответили – Россию, 4 % – Германию, 17 % заявили что им безразлично, остальные участники опроса не имели мнения по этому вопросу. Одновременно 47 % опрошенных полагали, что победу в этой войне одержит Германия. а 22 % – Россия.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Президент США Ф. Рузвельт писал в телеграмме генералу Д. Макартуру: «С точки зрения большой стратегии ясен простой факт: русские убивают больше солдат противника и уничтожают больше его вооружения и снаряжения, чем все остальные 25 государств вместе взятых». «Американскому народу не следует забывать, что в 1942 г. он был недалёк от катастрофы, – подчёркивал государственный секретарь США Э. Стеттиниус. – Если бы Советский Союз не смог удержать свой фронт, для немцев создалась бы возможность захвата Великобритании. Они смогли бы захватить Африку, и в этом случае им удалось бы создать свой плацдарм в Латинской Америке».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В феврале 1943 г. премьер-министр Великобритании У. Черчилль писал, что цепь необыкновенных побед лишает его возможности найти слова, чтобы выразить восхищение и признательность по отношению к русскому оружию. Он подчёркивал, что Красная армия нанесла германской армии «смертельный удар, чего не смогла бы сделать ни одна армия в мире».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот этими словами хотим завершить свою работу о наших земляках участниках Великой Отечественной войны.<br>
<br><img border=0 src="i_327.jpg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шамсутдин Каралов<br>
<br><img border=0 src="i_328.jpg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Баба Алескеров<br>
<br><img border=0 src="i_329.jpg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Али Газаев<br>
<br><img border=0 src="i_330.jpg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гаджи Абдуллаев<br>
<br><img border=0 src="i_331.jpg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Юрий Погосов<br>
<br><img border=0 src="i_332.jpg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гасандибир Алиев<br>
<br><img border=0 src="i_333.jpg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Патимат Ибашева<br>
<br><img border=0 src="i_334.jpg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вера Сурхаева<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Да, только наша – Советская Армия была способна победить не только армию противника, но и весь фашизм. Только наш народ, за короткое время перестроивший всю свою промышленность на военный лад под призывом «Всё для фронта, всё для Победы», сумевший объединить для защиты единой Родины все народности большого Советского Союза, – только этот народ и смог победить врага, поломав ему хребет.<br>
<img border=0 src="i_335.jpg"><br><br><br>