Александр Коган
Тонкая фаза и кое-что еще

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Майские эксперименты, или Тонкая фаза

   Самому строгому критику – дорогой жене Ирине

   Место и время действия: СССР, крупный областной центр, 1980 год; Россия, тот же областной центр, 1995 год.
//-- Действующие лица --//
   Иван Васильевич Громовержцев – директор НИИ Спецсон, крупный авторитет в науке о снах, обладатель многих научных степеней и званий.
   Федор Сигизмундович Кранкензон – заместитель директора НИИ Спецсон, заведующий отделом спецсонтехники, большой ученый и любитель дам.
   Софья Павловна Белкина – секретарь директора НИИ Спецсон, член парткома. Красивая дама, знает себе цену.
   Василий Васильевич Головин – старший научный сотрудник отдела спецсонтехники. Талантлив, молод, одержим идеями.
   Вера Львовна – лаборантка в отделе спецсонтехники, член месткома. Миловидная девушка. Племянница Белкиной.
   Виктор Петрович Охрименко – самый большой начальник в городе и области в 1980 году.
   Анатолий Феофанович Маркизов – референт Охрименко в 1980 году. Руководитель пресс-службы УВД области в 1995 году.
   Евдокия Михайловна Кранкензон – жена Кранкензона.
   Степан Степанович Свистуненко – куратор НИИ Спецсон по партийной линии.
   Жоржетта Никодимовна Жоржикова – корреспондент газеты «За нашу науку» и еще кое-кто.
   Клавдия Петровна – секретарь Охрименко.
//-- Персонажи сновидений и статисты в 1980 году: --//
   Участники пленума обкома, цыганка, Первый и Второй фантомы Головина, дикари, колдун, красавица-дикарка, вождь дикарей, герцоги его свита, спецгруппа и ее руководитель, администратор гостиницы, сотрудники Министерства принятия правильных решений и третьего управления.
   Статисты и эпизодические персонажи в 1995 году:
   Сотрудники спецназа и СИЗО.

Пролог. 1995 год

Эпизод 1. Встреча старых знакомых

   Вечер на глухой улице областного города. Сутулясь, опираясь на трость, идет Кранкензон. Неожиданно перед ним возникает фигура человека. Это Степан Степанович Свистуненко.
   Свистуненко. Ба, какая встреча! Вот не ждал после стольких лет встретить вас, товарищ, тьфу, господин… Федор… Федор… тьфу! Ну – да, Сигизмундович.
   Кранкензон. Простите, милейший, я что-то не припомню. Забавно, право, откуда вы меня знаете? А впрочем, неважно, позвольте пройти.
   Свистуненко. Ну что вы так уж спешите? Могу и напомнить. Свистуненко я, Степан Степанович. Имел удовольствие курировать ваш институт – по партийной линии, естественно. А вы там играли не последнюю скрипку, как помнится.
   Кранкензон. Припоминаю, припоминаю, очень, очень приятно. Я, знаете, был, как бы это сказать, достаточно удален от партийных дел, но все равно очень, очень приятно видеть вас в добром здравии да еще и на свободе. Всего вам доброго, позвольте пройти. (Хочет пройти.)
   Свистуненко (не дает пройти). Ах, ах, они спешат и разговор вести не желают. А то, что ваша ученая братия устроила тогда, в мае, весь этот шмон? Пострадали и невинные люди, вот я например. Вся карьера моя партийная рухнула. (Ожесточаясь.) Да за такие дела неплохо бы и по морде!
   Кранкензон (отстраняясь и выставив для защиты трость). Потише, милейший. Это еще как посмотреть! Во-первых, вся ваша партийная карьера с девяностых уже ничего не стоит. А насчет шмона, основную руку, а вернее, ручку приложила наша, а точнее, ваша партячейка в лице разлюбезной… э… а впрочем, не будем всуе. Кстати, помнится, и вы там поспособствовали.
   Свистуненко. Это как «поспособствовал»? Это как «не будем»? Нет, договаривай: что ты имеешь в виду? При чем тут я и партячейка? Чего несешь? Да это ж ваша братия и заварила тогда всю эту кашу! Да и весь бедлам потом по стране такие, как ты, сотворили! И – эх, какую державу развалили! А этот Васька твой – кем там он у вас был, МНС или СНС, – вот, стервец, что накаркал… и главное, как в воду глядел, все потом так и вышло. Вот кому всыпать бы по полной программе!
   Кранкензон. Вот что, разлюбезный, наша дискуссия носит явно неконструктивный характер, она бессмысленна по своей сути.
   Я предлагаю прекратить этот ненужный спор и мирно разойтись. Если вам налево, то мне направо, или наоборот, как вам будет угодно.
   Свистуненко. Нет уж, господин, как там тебя… тьфу, Сигизмундович…
   Внезапно их разговор прерывает звук автомобильных тормозов. С большой скоростью проносятся и резко останавливаются два автомобиля. Из них выскакивают какие-то люди, и между ними начинается перестрелка. Несколько человек остается лежать на земле. Свистуненко и Кранкензон бросаются к какому-то дому и прижимаются к двери в его подъезде. Слышен звук автосирены. Стрелявшие бросаются в автомобили и исчезают. На улицу вылетают две милицейские машины. Из них выпрыгивают сотрудники спецназа, среди них два офицера: капитан и подполковник. Подходят к лежащим на земле.
   Капитан. Все ясно, товарищ подполковник. «Заречные» с «Кавказцами» рынок не поделили.
   В это время спецназовцы замечают Свистуненко и Кранкензона. Им скручивают назад руки и подводят к офицерам.
   Вот, товарищ подполковник, прятались там. Не иначе как из этих.
   Свистуненко. Да не из этих мы, товарищ подполковник. Гуляли мы просто здесь с Федей. Приятель мой. Ну скажи, Федя, чего молчишь?
   Подполковник. Ладно, завтра разберемся, что вы за приятели. В СИЗО обоих.
   Свистуненко и Кранкензона сажают в машину. Все уезжают.

Эпизод 2. Квартира Кранкензона

   Жена Кранкензона Евдокия Михайловна смотрит телевизор. Диктор объявляет: «Внимание, мы прерываем нашу передачу в связи с экстренным сообщением. Слово имеет руководитель пресс-службы МВД подполковник Маркизов».

   На экране подполковник Маркизов, выступает со следующим сообщением: «Уважаемые граждане нашего города! Сегодня вечером в районе старого рынка имели место бандитские разборки преступных группировок нашего города. Среди них имеются раненые и убитые. Четкие действия правоохранительных служб пресекли действия преступных элементов. Задержаны два преступника, предположительно из руководства этих группировок. Органы внутренних дел будут и в дальнейшем беспощадно бороться с преступными элементами. В целях профилактики мы не рекомендуем гражданам города появляться на улицах в позднее время. Борьба с преступностью будет нарастать. Благодарю за внимание».
   Евдокия Михайловна. Черт те что творится в этом городе, а мой муженек все еще где-то шляется! Ну, погоди, вернешься – я тебе покажу!

Эпизод 3. Камера в СИЗО

   В камере две койки, стол и два стула, на которых сидят друг против друга Свистуненко и Кранкензон.

   Кранкензон. А ты знаешь, Степа? Ничего, что я с тобой на «ты»? Ведь мы теперь товарищи по несчастью, не так ли? Так вот, знаешь, Степа, почему я там, на воле, хотел с тобой поскорей распрощаться? Не догадываешься, гад ползучий, крокодил месопотамский? Несовместимы мы с тобой! Понял? Если мы вместе, быть беде! Это я еще кожей чувствовал тогда, в восьмидесятом, когда ты в наш институт на эксперимент приперся! Эх, Степа, Степа, антиподы мы с тобой. Понял? Ну что молчишь? Скажи хоть что-нибудь в свое оправдание.
   Свистуненко. А что? И скажу! Скажу я тебе, господин Кранкензон Сигизмундович, что тогда, пятнадцать лет назад, это при нашей тогда власти, бандиты вот так косяками по улицам не бегали, и стрельб таких не устраивали, и людей невинных в кутузку не бросали! А потому, что порядок был! Не то что при вас, туда вас в качель, демократах!
   Кранкензон. М-да… Насчет порядка ты, может, где-то и прав, а вот насчет бросания в кутузку невинных загнул. Еще как бросали при вашей-то власти. Ну да ладно, поговорили и хватит. Засиделся я тут с тобой. Домой мне пора, а то моя благоверная уже поди волнуется. Да и твоя, полагаю, тоже.
   Свистуненко. Это точно, да что тут поделать?
   Кранкензон. А вот это не скажи, поделать не только можно, а в этой обстановке очень даже нужно. Придется мне тряхнуть стариной. Хоть и обещал кое-когда кое-кому не прибегать, но ситуация обязывает, в порядке исключения.
   Свистуненко. Ты что затеваешь?!
   Кранкензон. Спокойно, Степа, спокойно. Если хочешь, и тебя вытащу по старой дружбе. Будешь через час в своей кроватке с благоверной спать.
   Свистуненко. Это как? Оно хорошо бы, только чтоб без рукопашных. Не усугубить бы. А что делать надо?
   Кранкензон. Тебе, Степа, ничего. Следовать за мной и молчать. Итак, внимание. Сосредоточились. Забыли обо всем неглавном и несущественном.
   Молча сидит за столом. Медленно массирует руками виски. Встает, подходит к двери и громко стучит в нее. За дверью раздаются шаги и голос караульного: «Ты что стучишь, чего тебе?»
   Требуем немедленно доставить нас к дежурному СИЗО. Имеем передать сообщение чрезвычайной важности и срочности!
   Караульный. Спи, бандюга, утром тебя допросят, тогда и сообщишь.
   Кранкензон. Так. Невыполнение уставных положений, приведшее к тяжелейшим последствиям и многочисленным жертвам! Статьи 143а и 265 прим. Готовься, приятель, тут еще осталось для тебя место. Около параши.

Эпизод 4. В кабинете дежурного и во дворе СИЗО

   За дверью слышны быстро удаляющиеся, а затем приближающиеся шаги. Голос караульного: «Выходи по одному, лицом к стене, руки за спину». Слышен звук открывающегося замка. Кранкензон и Свистуненко выходят из камеры. Руки за спиной. Их ведут по тюремным переходам. Приводят в дежурное помещение. За столом капитан.
   Капитан (строго). Ну, что там у вас за информация? Кранкензон. Гражданин начальник, строго секретнейшая, надо бы конфиденциально. (Кивает на караульного.)
   Капитан (караульному). Подожди там. (Кивает на дверь.) Караульный выходит. (Кранкензону, строго.) Ну!
   Кранкензон поднимает указательный палец правой руки. На нем что-то блестит.
   Капитан. Что-о-о-о??!!
   Свистуненко в страхе пятится к двери.
   Кранкензон (невозмутимо). Теперь смотри сюда! (Поднимает указательный палец левой руки, на нем тоже что-то блестит.) Максимум внимания! Не отвлекаться!! Сосредоточься!! (Начинает сводить указательные пальцы к носу капитана.)
   У капитана зрачки сходятся вместе. Кранкензон, подведя пальцы к носу капитана, щелкает ими.
   Есть контакт! Все мои указания выполняются неукоснительно!
   Капитан сникает. Взгляд отсутствующий. Минута молчания.
   Капитан, сейчас вы вызываете спецмашину для срочной доставки нас в управление. Сопровождаете сами, без охраны. Дальнейшие указания получите внизу у машины. Караульного отправить на место дежурства. Выполняйте!

   Капитан (поднимает телефонную трубку). Спецмашину для доставки арестованных в управление к выходу. Конвой отставить. Доставлю сам.
   Капитан, Кранкензон и Свистуненко выходят из дежурного помещения. (Конвоиру.) На пост.
   Втроем выходят во двор. Там стоит спецмашина. За рулем шофер.
   Кранкензон (капитану). Шофера отпустить.
   Капитан (шоферу). Вы свободны, поведу сам.
   Шофер. Не положено по уставу, товарищ капитан.
   Капитан. Выполняйте приказ! (Шофер уходит.)
   Кранкензон. Капитан, нас сюда. (Показывает на отделение для заключенных. На лице Свистуненко ужас.) Вы – за руль. Через пять минут после выезда за ворота машину остановить, открыть замок, выпустить нас и получить дальнейшие указания. Выполняйте!

Эпизод 5. В городе

   Капитан впускает их в отделение для арестованных, закрывает его на замок, садится за руль. Машина выезжает за пределы СИЗО.
   Кранкензон. Ну-с, коллега, как работа? Признайте, высший класс!
   Свистуненко. Да уж. А если не откроет и не выпустит? Пять минут прошло. Что же будет? Эх, ввязался я опять с тобой в историю! Черт попутал! Что будет, что будет?
   Кранкензон. Да не стони ты, как баба! Ну, добавят нам за побег еще лет по пять! Какая разница, на пять лет больше, на пять лет меньше! Эх, Таганка, ночи, полные огня!
   Машина резко останавливается. Щелчок замка. Дверь открывается. Кранкензон и Свистуненко выходят из машины.
   Капитан! Возвратиться пешком на место службы. Приступить к исполнению служебных обязанностей. Забыть все, что с вами произошло за последний час! Исполняйте!
   Капитан четко поворачивается и уходит. Кранкензон открывает дверцу машины и садится в нее.
   (К Свистуненко.) Садись быстро!
   Свистуненко. Да нет, теперь уж я сам. Пожалуй, лучше от тебя действительно держаться подальше!
   Кранкензон. Ну, как знаешь. Но учти, минут через двадцать здесь будут люди с собачками! (Захлопывает дверцу.)
   Свистуненко. Стой, стой! (Вскакивает в машину.)
   Машина резко набирает ход и останавливается недалеко от центра города. Оба выходят.
   Кранкензон. Ну все, Степа. Здесь мы расстанемся, и надеюсь, надолго, а еще лучше – навсегда.
   Свистуненко. Это уж не сомневайтесь!
   Быстро расходятся в разные стороны.

Эпизод 6. Квартира Кранкензона

   Кранкензон открывает ключом дверь и на цыпочках входит в квартиру. Из спальни слышен голос жены.
   Евдокия Михайловна. Это где можно столько шляться? Опять за старое взялся? Ну, смотри, Федор, возьмусь я за тебя!
   Кранкензон. Не надо, Дусик, за меня браться. Стечение обстоятельств, судьба, рок, если угодно! Встретил случайно старого знакомого, а мне с ним, понимаешь, ну никак нельзя встречаться. И пошла писать губерния! Ну и влипли, как обычно!
   Евдокия Михайловна. Что несешь? Знаю я твоих знакомых, в юбках, а то и без них! Я тут как на иголках весь вечер. Чего только в голову не придет! Бандюг полно по городу! Вон по телеку опять этот Маркизов выступал. Кругом разборки идут. Хорошо хоть двух главарей вроде взяли. А он – «судьба, рок». Несет черт те что! Ну ладно, иди спать, завтра еще вернемся к твоим подвигам.
   Кранкензон. С меня, пожалуй, на сегодня хватит. (Уходит в спальню, тушит свет.)
   Утро следующего дня. Кранкензон, в халате, мирно пьет чай с женой и смотрит телевизор.
   Евдокия Михайловна. Вчера опять звонил Стасик, очень хочет тебя видеть. Говорит, никак не может поймать. Когда бы ты мог с ним встретиться? Ему очень надо с тобой посоветоваться по одному вопросу.
   Кранкензон. Знаешь, Дусик, я понимаю, Стас твой брат, двоюродный, между прочим. Но пойми, не могу я вот так, задарма, раздавать товар, которым торгует моя фирма! Да-да, прогнозы, я имею в виду правильные прогнозы, – это тоже товар, и очень дорогой, да будет тебе известно! У меня особая клиентура – очень влиятельные люди. И если они узнают, что их товаром, за который они платят большие деньги, пользуется еще кто-то… О, тогда я сам себе не позавидую! Подсказал раз, два, но имей же совесть…, братец!
   Евдокия Михайловна. Ах, Федор, ну вечно ты вот так портишь мне настроение! Конечно, когда дело касается моих родственников, все у тебя ужасно сложно! Кстати, я еще не разобралась: где это ты вчера так поздно шлялся? И пришел какой-то взбудораженный и нес какую-то чушь про судьбу, рок! Смотри, Федор, лопнет мое терпение когда-нибудь! А Стасика я все равно обижать не позволю! Имей это тоже в виду!
   Внезапное сообщение по телевизору: «Внимание! Сейчас с экстренным сообщением выступит руководитель пресс-службы МВД подполковник Маркизов». На экране озабоченное лицо Маркизова.
   «Вчера ночью при странных обстоятельствах из следственного изолятора бежали два задержанных накануне лица, подозреваемых в принадлежности к руководству преступных группировок. Характер побега, особая наглость и изощренность, к которой прибегли преступники, свидетельствуют, что на этот раз мы столкнулись с особо опасными представителями преступного сообщества. В ответ на неординарные действия преступников мы намерены также прибегнуть к новым, нестандартным методам следствия! В городе объявлен план «Двойной перехват с подсечкой». Скоро преступники почувствуют, что дальше терпеть их наглые действия мы не намерены! В связи с чем жителям выходить в позднее время в отдаленные районы не рекомендуется».
   Евдокия Михайловна. Какой ужас, вчера их только поймали, а сейчас эти бандиты опять на свободе! Подумать только, они опять где-то среди нас!
   Кранкензон. Вот насчет этих двоих ты можешь совершенно не волноваться. Однако что это за нестандартные методы следствия собирается применить этот бравый подполковник? Как его? Маркизов? Маркизов, Маркизов… Где я встречал это имя?
   Встает, идет в кабинет, долго копается в письменном столе, затем в бюро. Извлекает оттуда старую толстую записную книжку. Листает ее. Ищет.
   Ага, вот он где! Вот наш бравый подполковник! Итак, Маркизов Анатолий Феофанович. В 1980 году очень влиятельная фигура при достаточно скромной должности. Своего рода серый кардинал у его величества первого секретаря… Один из инициаторов того пресловутого эксперимента! Шефу и себе он тогда соломку подстелил. Ну что ж, возможно, еще представится нам с ним случай вспомнить и наш Спецсон, и тот незабываемый 1980 год!

Взлет и падение НИИ Спецсон

Время действия переносится на 15 лет назад, в 1980 год.
Место действия – тот же областной центр.

Эпизод 7. Областной комитет правящей партии

   Один из кабинетов. На дверях табличка: «Маркизов Анатолий Феофанович. Референт». В кабинете за столом его хозяин. Звонит телефон. Маркизов снимает трубку.
   Маркизов (по телефону). Маркизов слушает. Добрый день, Клавдия Петровна. Что? Просит сам? Благодарю вас! Уже иду.
   Кабинет Охрименко. Приоткрывается дверь, входит Маркизов. Вызывали, Виктор Петрович?
   Охрименко. Садись. (Кивает на кресло. Маркизов садится.) У меня к тебе не совсем обычное дело. (Умолкает и задумывается.) Понимаешь, провожу я вчера, как обычно, очередной пленум. Ну, время позднее, народ приустал…

Эпизод 8. Вчерашний пленум

   В зале члены обкома и приглашенные. На председательском месте Охрименко. Секретарь оглашает повестку дня.
   Охрименко. Так, что у нас там дальше?
   Секретарь. Вопрос двенадцатый. Состояние воспитательной и идеологической работы на четвертом домостроительном комбинате. Докладчик Кузиков Иван Иванович.
   Охрименко. Ну давай, Кузиков, освещай, как там у вас с идеологией!

   Из заднего ряда поднимается Кузиков и начинает монотонно читать по бумажке: «За истекший период, благодаря принятым нашей парторганизацией мерам, наметился существенный сдвиг в партийно-идеологической работе на комбинате. Организованы два новых кружка по изучению курса «История КПСС» и экономический кружок для ИТР. Систематически выпускается газета «Прожектор качества», что позволило, вместе с другими мероприятиями, снизить процент брака на 5,86 процентов…»
   Поздний час, усталость и монотонное чтение стали вызывать засыпание некоторых присутствующих.
   Постепенно стал засыпать и сам Виктор Петрович. Фигура Кузикова расплылась и постепенно стала превращаться в танцующую и азартно поющую «Частица черта в нас…» опереточную артистку. Танец и пение настолько увлекли Виктора Петровича, что он стал бурно аплодировать. Как оказалось, не только во сне, но и наяву.
   Проснувшись и видя, что присутствующие смотрят на него с недоумением, Виктор Петрович не растерялся и, продолжая хлопать, воскликнул: «Браво, Кузиков, браво, подняли вы там у себя идеологическую работу, хорошо подняли, так и отметим в постановлении».
   Кое-кто из присутствующих тоже начал аплодировать. Затем бурно зааплодировали все.

   Охрименко (зло оборвал апплодисменты). Все, хватит. Кузиков свободен. Что там у нас дальше?
   Секретарь. Персональное дело товарища Пузанчикова, по заявлению его супруги.
   В углу, дрожа, встает Пузанчиков.
   Охрименко (зло, радостно). Аморалка?! Вот ему-то мы сейчас и всыплем по первое число!

Эпизод 9. Действие возвращается в кабинет Охрименко во время его беседы с Маркизовым

   Охрименко. Так вот, Анатолий Феофанович, сейчас я поставлю тебе странную на первый взгляд задачку, но ты отнесись к ней со всей серьезностью. Как ты знаешь, многие из моего окружения – люди не первой молодости. А работа у нас сам знаешь какая. Ни сна, ни отдыха. Работаем фактически на износ! А сон этот, туда его в качель, является зачастую ко многим в самое неподходящее время! Спят, черти. Ну, не то чтоб прикорнуть немного у себя в кабинете на диване, чтоб никто не видел. Так нет, спят на совещаниях, в президиумах, как говорится, прилюдно, а это, сам понимаешь, ну ни с какого бока!
   Маркизов. Вы, как всегда, правы, Виктор Петрович. Это явление плохо вписывается в кодекс поведения советского человека. Строителя светлого будущего, так сказать. Чем я могбы помочь?
   Охрименко. А вот ты, как референт, изучи этот вопрос с научной позиции. Проконсультируйся с кем надо, с медиками например.
   Как с этим делом бороться? Но аккуратно, не во вред здоровью чтоб. Лекарства там какие, тоники или зарядку, может, нам ввести, в обязательном порядке? Ясно? Ну, давай соображай. Дня через три доложишь.
   Маркизов. Виктор Петрович! Идея! У нас же есть целый институт, который занимается этими проблемам! НИИ Спецсон! Вот кому и карты в руки!
   Охрименко. Ну что ж, может быть, Спецсон, а может, кто еще. В общем, соображай. Через три дня доложишь, тогда и решим. Бывай!
   Жмет руку Маркизову. Тот уходит.

Эпизод 10. Через три дня. Те же и Громовержцев

   В кабинет Охрименко входят Маркизов и директор НИИ Спецсон профессор Василий Иванович Громовержцев с небольшим чемоданчиком в руках. Часы в кабинете показывают 17 часов.
   Маркизов. Разрешите? Добрый день, Виктор Петрович! Разрешите представить: Иван Васильевич Громовержцев, профессор, директор НИИ Спецсон. Интересные вещи предлагает.
   Охрименко. Да знаю я свои кадры, чего ты мне его представляешь? (Приглашает к столу.) Так что у тебя за интересные вещи Иван Васильевич? Как нам бороться со сном? В рабочее время, естественно, а иногда, впрочем, и в постели бывают ситуации, не так ли? (Смеются он и присутствующие.) Так что предлагает нам наука?
   Громовержцев. Со сном в рабочее время не всегда надо бороться, особенно руководящему составу, Виктор Петрович.
   Охрименко. То есть? (Поворачивается к Маркизову.) Он что, смеется? Проблему не понял? Или ты не объяснил ему толком?
   Громовержцев. Да нет, Виктор Петрович, все я понял. Анатолий Феофанович все объяснил. Тут ответ простой. Веди нормальный образ жизни – не будешь спать на работе. Ну а если патология, обратись к врачу. Единых рецептов здесь не бывает. Я предлагаю несколько изменить формулировку задачи. Не бороться со сном в рабочее время, а использовать сон, а точнее, его так называемую тонкую фазу для принятия ответственных решений! Ну конечно, теми лицами, кто у нас призван принимать ответственные решения.
   Охрименко (зло, обращаясь к Маркизову). Слушай, ты чего его ко мне привел!? Да он же смеется над нами! Какие еще во сне ответственные решения?! Бред какой-то.
   Громовержцев. Минуту, минуту, Виктор Петрович. Позвольте объяснить. Установлено, что в тонкой фазе сна это такой короткий участок «быстрого» сна, где-то между сном и пробуждением, – мозг человека начинает работать особенно интенсивно, четко и правильно! Именно в этот период к людям приходят так называемые «озарения» и правильные решения! Наш коллектив подошел вплотную к решению феноменальной задачи! Нами практически разработаны метод и аппаратура для реализации функционального, программного воздействия на мозг спящего человека в этот период с целью принятия им оптимального решения по поставленной задаче! Позвольте, я вам кое-что продемонстрирую.
   Открывает чемоданчик и достает из него шлем с наушниками и маленькими антеннами. Шлем связан проводником с ручным пультом управления.
   Далее показ действий в кабинете Охрименко прерывается и возобновляется через час. Часы в кабинете показывают 18 часов. Присутствующие возбуждены.
   Охрименко. Постой, постой. Оно, конечно, здорово, что ты тут нам живописал. Но в каком виде предстанет руководство перед народом? В спящем. Да еще с вот этой ахинеей на голове? Ты соображаешь, как это может быть истолковано там? (Показывает пальцем вверх.)
   Громовержцев. Все новое всегда кажется народу и странным, и непонятным, и смешным! Вспомните первый автомобиль, паровоз, самолет! Но прогресс не остановить никогда и никому! И, как учат наши основоположники, не плестись за массами, а вести их за собой!
   Охрименко (обращаясь к Маркизову). Нет, ты посмотри на него! Он меня, Ох-ри-менка, будет учить политграмоте!! Ну, дает профессор! (Резко переменив тон.) Ладно, ближе к делу. Партия всегда поддержит все новое и передовое, даже если оно, на первый взгляд, и покажется кое-кому… того. (Делает неопределенный жест рукой около головы. Затем, обращаясь к Громовержцеву.) Так, какие есть проблемы? Какая нужна помощь?
   Громовержцев. Сейчас мы готовимся к проведению главного эксперимента. Кое-что уже проверили и, мало того, использовали полученные материалы в своих разработках! Результаты превзошли все ожидания! Сейчас главное – найти подходящую кандидатуру для эксперимента. Заказчик предлагает своего, но мне кажется, мелковат товарищ для этого дела. Да и молод чересчур еще. Масштабней нужна фигура! Возраст бы где-то около шестидесяти. Вот он бы и соответствовал основным возрастным характеристикам нашего руководящего корпуса.
   Охрименко. А знаешь, я думаю, мы тебе в этом вопросе кое-что подскажем. Что еще?
   Громовержцев (вдохновляясь все больше). Очень на вас надеюсь, Виктор Петрович! Знаете, товарищи, я думаю, результаты превзойдут все ожидания и оправдают все наши самые смелые прогнозы! Думаю, наша работа будет по достоинству оценена партией и правительством у нас в стране да и за рубежом вызовет широчайший резонанс! Полагаю, тут определенно пахнет Нобелевкой!
   Кстати, во главе авторского коллектива нашей работы, назовем ее «Методика и аппаратура для принятия решений в тонкой фазе сна», думаю, должны быть вы, Виктор Петрович, как главный инициатор и где-то автор этой идеи! Не сомневайтесь, это мнение всего коллектива! Вы только представьте, товарищи, какие широчайшие перспективы откроет во всех областях наше с вами открытие!
   Охрименко. Ладно, ладно, это мы еще обсудим. Давайте пока рассмотрим правила игры с этими игрушками. (Показывает на лежащую на столе аппаратуру.) Во-первых (в сторону Громовержцева), считаю тебя самой подходящей кандидатурой для проведения эксперимента! (Удивление и страх на лице Громовержцева.) Да-да, не спорь со мной. И по возрасту, и по положению, и по прочим параметрам кто же, как не ты! Во-вторых, кто у нас в итоге принимает все решения? Не забыли? То-то и оно! Эксперимент наш – под жесткий партийный контроль! (Недовольное выражение на лице Громовержцева.) Как ваш, так и наш! Кто у вас там секретарь парткома?
   Громовержцев. Кузьменченко. Но он сейчас в отпуске. За него Белкина Софья Павловна, наш технический секретарь. Очень деятельный товарищ и в курсе, кстати, всех наших дел. В общих чертах в курсе, конечно.
   Охрименко. Вот и отлично. Включите и ее в приемную комиссию. А мы посмотрим сейчас, кто от нас. Минуту. (Берет телефонную трубку.) Алло! Сергеев? Кто там у тебя, в отделе науки, курирует НИИ Спецсон? Свистуненко? Лады, пусть подойдет завтра к Маркизову, получит кое-какие указания. (Вешает трубку.) Конечно, этому делу надо бы придать и общественный резонанс! Подключить прессу, радио… Но это попозже. Проведем эксперимент, получим официальный результат, тогда и подключим кого надо. А пока молчок. Ясно? Все, товарищи, на сегодня.
   Маркизов и Громовержцев встают.
   (Пожимает Громовержцеву руку и, не выпуская ее, спрашивает.) Кстати, когда думаешь провести это мероприятие? (Не дождавшись ответа.) А неплохо бы к Первому мая. Первомайский подарок стране от ученых, так сказать! Как? Договорились? Ну и ладно! Будь здоров, бывай.
   Громовержцев, собираясь уходить, кладет в чемоданчик аппаратуру и закрывает его. Неожиданно за чемоданчик берется и Маркизов. Какое-то время они молча тянут чемоданчик каждый в свою сторону. На лице Громовержцева недоумение. Охрименко просматривает бумаги.
   Маркизов. Иван Васильевич, а может, не будем нарушать традицию?
   Громовержцев. Вы о чем, Анатолий Феофанович? Какие традиции?
   Маркизов. Неужели не знаете? Первые, лучшие образцы новой техники – в подарок первому лицу! Оно, как видите, перед вами! (Кивает в сторону Охрименко.)
   Громовержцев (смущаясь и суетясь). Да-да, конечно. Виктор Петрович, примите, от всего коллектива. Кстати, инструкция там внутри.
   Охрименко. Ну что ж, за подарок спасибо. Желаю успеха, если что, звони. (Пожимает Громовержцеву руку. Затем, обращаясь к Маркизову.) Ты задержись.
   Громовержцев уходит.
   Охрименко. Ты что у меня в кабинете за тяни-толкай устроил? А мне что в это время было делать?
   Маркизов. А что было делать, Виктор Петрович, если люди не понимают? Но согласитесь, выпускать эту штуку из рук мы не имели никакого права! История нам бы этого не простила!
   Охрименко. Ладно, бог с ней. Ну а что думаешь обо всем этом деле, которое, кстати, ты и заварил?
   Маркизов. Думаю, все идет нормально. Скажу честно, я восхищен вашей реакцией, и вашими указаниями! Очень все продуманно и мудро! Что значит все-таки громадный партийный и жизненный опыт! Но знаете, Виктор Петрович, может, нам немного подстраховаться?
   Охрименко. Ты о чем?

   Маркизов (показывая пальцем наверх). Проинформировать бы кое-кого.
   Охрименко. Чего нам бояться? А с этим (показывает пальцем наверх) обождем. Ну все, бывай.
   Маркизов, собираясь уходить, берет с собой чемоданчик из НИИ Спецсон.
   А это ты зачем берешь? Это, по-моему, мне подарок, а не тебе.
   Маркизов. Хотелось бы кое-что кое-где проверить, Виктор Петрович. А потом, естественно, доложить вам.
   Охрименко. Оставь! Сам проверю, что надо. Отдыхай.
   Маркизов кладет чемоданчик на стол и уходит.

Эпизод 11. Приемная НИИ Спецсон

   В центре за столом секретарь Белкина что-то печатает на машинке. Входит Кранкензон. Он в плаще, шляпе, с портфелем в руке.

   Кранкензон. С добрым утром, Софья Павловна! Если не ошибаюсь, с сегодняшнего дня вы осуществляете у нас партийное руководство! Позвольте поздравить вас с назначением на этот высокий пост!
   Белкина. Спасибо, но не стоит так пышно. Вы ведь знаете, я временно, пока Кузьменченко в отпуске.
   Кранкензон. Не говорите так! В такой момент какой-то Кузьменченко? Для меня вы и только вы! Знаете, как меня всегда волновал этот образ! Женщина-комиссар в кожаном пальто и с маузером! Вы не представляете, как это волнует и притягивает нас, робких, одомашненных мужчин! Любовь Яровая, потом эта, как ее, ну, комиссарша в «Оптимистической трагедии». Какие они романтичные и привлекательные в своей беспощадности к врагам революции! Ну нет никаких сил противостоять их и, скажу по секрету, вашему обаянию! И понимая даже, как это небезопасно, – ведь могут и пристрелить еще, к чертовой матери, во имя революции, естественно, – все равно так и тянет нас к вам, простите, к ним, как мотыльков на огонь! Какой здесь, простите, Кузьменченко! Смешно даже! Вы и только вы!
   Белкина (смеется, потом строже). Попрошу вас, Федор Сигизмундович… Ваш юмор уже переходит всякие границы и пахнет, знаете, чем-то нехорошим!
   Кранкензон. Все, все, любезная Софья Павловна. Никаких запахов больше. А что (кивает в сторону кабинета Громовержцева), Иван Васильевич у себя?
   Белкина. Нет, он на совещании. (Гордо.) У самого Охрименко Виктора Петровича!
   Кранкензон. Ого! Высшие сферы! М-да… очень интересно, хотя, как правило, добра не жди.
   Идет к двери своего кабинета, но Белкина окликает его.
   Белкина. Федор Сигизмундович! Можно вас еще на минутку? У меня к вам небольшой разговор или, вернее, даже просьба…
   Кранкензон (радостно). Софья Павловна! Вы же знаете, для вас – все что угодно! Просите все! Ради бога, не стесняйтесь!
   Белкина (игриво). Боюсь, это не совсем то, о чем вы подумали. Все пока не надо. (Строже.) Федор Сигизмундович! Я насчет моей племянницы Верочки. Второй год она у вас в отделе, лаборанткой. И никакого роста. Неужели такая непутевая? По общественной линии у нее все в порядке: член месткома, решает важные вопросы обеспечения коллектива продовольствием! А вот в вашем отделе (разводит руками) никакого роста.
   Кранкензон (переходя с игривого тона на серьезный). Понимаю, понимаю вашу заботу, Софья Павловна, о молодых кадрах. Подумаем, подумаем, что можно сделать. В ближайшее время… а впрочем, что это я! Сегодня же. Сегодня и займусь этим вопросом! Подключим вашу племянницу… э-э… как ее? Ну да, Верочка! Подключим Верочку к интересной, перспективной теме, появится основание и для служебного роста! Очень хорошо, что напомнили мне о молодых кадрах, очень кстати.
   Скрывается в своем кабинете. Через короткое время выходит из него в белом халате. Бросает строго: «Я в отделе» и уходит.

Эпизод 12. Кранкензон в своем кабинете в отделе спецсонтехники

   Рядом его «правая рука» – Василий Васильевич Головин.
   Кранкензон. Так как дела с испытанием ПС-24? Сроки поджимают, Василий, надо бы форсировать. Вчера заказчик звонил, большой интерес проявляет. Обещал премию подкинуть за досрочность.
   Головин. Форсируем, Федор Сигизмундович. Осталось проверить по тестам, третью и пятую фазы – и будем закруглять. Я еще все хочу у вас спросить: как ваше мнение по материалу, что я передал вам на той неделе? В части метода по дискретному прогнозированию сновидений.
   Кранкензон. Знакомлюсь, знакомлюсь, Вася. Любопытный, право, материал. Расшифровка провидческого дара Нострадамуса и прочих прорицателей. Астрологические циклы предвидения и прочее. Обсудим подробней как-нибудь на досуге. Ты мне лучше вот что сообщи: что думаешь по доводке прямоконтактного стимулятора сновидений? В чем там загвоздка?
   Головин. С ПСС особых загвоздок нет. Нужен субъект для корректировки параметров. Пока такого не нашли. Но, знаете, я бы с этим прибором не спешил. Есть что-то странное в его поведении, что-то мистическое, что ли. Не вторгаемся ли мы в какие-то запредельные сферы?
   Кранкензон. Что за мистицизм, Василий? Забыл, где живешь? Могу напомнить. В стране победившего материализма! Ладно, избавлю тебя от потусторонних сил. Беру доводку ПСС на себя! А ты форсируй с ПС-24. Все. Да, пришли ко мне нашу лаборантку. Как ее? Вера… Вера…
   Головин (подсказывает). Львовна!
   Кранкензон. Ну да, Львовну. (Головин выходит.) Итак, Софья Павловна, посмотрим, посмотрим на вашу племянницу. Быстрый рост не обещаем, но, если проявит взаимопонимание… нормальное женское взаимопонимание, возможно все. А рост – о, какой рост возможен! Даже страшно подумать, какой возможен рост!
   Входит Вера.
   Вера. Вызывали, Федор Сигизмундович?
   Кранкензон. Да. Садитесь, Вера Львовна.
   Вера садится. Кранкензон что-то пишет. Через некоторое время обращается к ней.
   Давно собирался поговорить с вами по душам, Вера. А что, если без Львовны, а? По-простому, по-товарищески, если вы не возражаете? Так как, Вера, договорились?
   Вера. Конечно, почему бы нет. На условиях взаимности хотелось бы. А о чем, собственно, разговор по душам, Федя?
   Кранкензон. М-да… по-простому нам, видно, еще рановато. Так вот, Вера Львовна, кругваших обязанностей в отделе весьма узок и, извините, примитивен. Я не говорю об общественных сферах, где вы занимаете достаточно высокое положение. А как бы нам приобщить вас и в отделе поближе к нашей основной, интересной научной деятельности? Учтите, только в этом случае, естественно, при положительных результатах, возникнут предпосылки и для служебного роста. Так как?
   Вера. Я согласна подумать. А что надо делать? Только не знаю, справлюсь ли я. А хорошо бы под руководством Головина, а?
   Кранкензон. Нет, Вера Львовна, речь может идти только о моем руководстве. И даже не о руководстве, а, скорее, о сотрудничестве. Причем о сотрудничестве, требующем, как бы это сказать, настоящего духовного единения, что ли! (Улыбаясь, смотрит на Веру.)
   Вера. Федор Сигизмундович, скажите прямо, о чем идет речь? О работе или о чем-то другом?
   Кранкензон. О работе, Верочка, ах, простите, Вера Львовна, только о работе. Пока только о работе!
   Вера. А вы шутник, Федор Сигизмундович. Хорошо, что за работа? Что я должна делать?

   Кранкензон. Для начала принять участие в доводке аппарата ПСС. Это очень интересная модель. Но для ее доводки требуется опробование некоторых параметров с участием реального пациента. Добровольца-комсомольца, так сказать.
   Вера. Ах, вот оно что! Так вам нужен подопытный кролик? Ну нет, кроликом быть я не согласна! И это называется служебный рост? Еще с этим, как его, духовным единением!
   Кранкензон. Ах, Вера Львовна! Ну что вы, право! Всякий рост должен с чего-то начинаться. А это неплохой трамплин. Уверяю вас, о вашем росте я позабочусь лично! И еще. В дальнейших проверках вторым участником эксперимента буду лично я!
   Вера. А вы гарантируете мою безопасность? А что это за прибор? А как он работает?
   Кранкензон. Идемте, я покажу вам нашу установку.
   Оба встают, выходят из кабинета.

Эпизод 13. Одна из лабораторий отдела спецсонтехники

   Кранкензон и Вера стоят около аппарата ПСС. Аппарат представляет собой кресло, которое может трансформироваться в ложе. В кресло вмонтирован пульт управления с сигнальными лампами и кнопками. К нему подключены маленький ручной пульт и шлем с наушниками и антеннами типа того, который демонстрировал Громовержцев на совещании у Охрименко.
   Кранкензон. Вот она, наша спящая красавица. (Гладит кресло.) Ждет не дождется своего принца. (Смотрит на Веру.) Или принцессу.
   Вера. А что надо делать принцессе с этой красавицей? (Смотрит на Кранкензона.) Или с красавцем?
   Кранкензон (смеется). О, чувство юмора – это прекрасно! Что делать – это потом. Вначале я расскажу вам, что эта красавица собой представляет. Перед вами выдающееся научное достижение! Мечта фантастов всех времен и народов! Вы знаете, что такое общий сон? Представьте, что два человека спят и видят общий, ну, один и тот же, сон. При этом один из них держит в руках вот этот пультик (берет его в руки) и создает нужную обстановку. Ну, скажем, ландшафт, погоду и прочее. Он как бы сам при этом спит, но не совсем. Мало того! Он может внушать второму участнику, который, кстати, находится в другом месте, назовем его реципиентом, те или иные чувства, желания и прочее. По примитивной аналогии это то, чем занимаются знахари, гадалки и прочие. Разные там «отвороты», «привороты». Но если у них это, как правило, фокусы типа «деньги ваши стали наши», то у нас все на строго научной базе.
   Вера. А что, этим, как его, реци-пеци, может быть любой человек?
   Кранкензон. В принципе любой. Ограничение – только дальность действия. Сейчас мощность устройства позволяет работать с реципиентом, который находится отсюда на расстоянии двухсот, ну, максимум двухсот пятидесяти метров. Итак, при помощи этих кнопок (показывает на пульте кнопки) вносятся все данные реципиента. Сюда (показывает на щель в пульте) вставляете его фото. Затем… Да, чуть не забыл самое главное. (Достает из кармана ключ и вставляет его в замок.) Поворотом этого ключа включаете установку. Надеваете этот шлем, ложитесь, простите, на это ложе и… встречаетесь во сне с вашим… реципиентом! Итак, Вера, простите, мне проще все-таки без Львовны, я рассказал и показал вам все. Какое будет ваше решение?
   Вера (задумчиво, как бы про себя). «Отвороты», «привороты»… Да-да, я согласна. А что надо делать?
   Кранкензон. На первом этапе произведем с вами проверку некоторых параметров, а затем…
   По громкоговорящей связи слышен голос Белкиной: «Кранкензон и Головин срочно приглашаются на совещание к директору! Кранкензон и Головин срочно приглашаются на совещание к директору!»
   Кранкензон. Как некстати. Пардон, я вынужден вас покинуть. Знаете что, почитайте пока вот это. (Передает ей инструкцию.) Здесь (показывает на аппарат), ради бога, ничего не трогайте. (Уходит.)

   Вера (молча смотрит на аппарат, потом говорит сама с собой). А ведь это шанс! Смотри, он и ключ оставил! Такое может быть раз в жизни! Неужели упущу? Ни за что! Нет, Федор Сигизмундович, не вы герой моего романа. Я другого люблю, умираю любя! Ну, Васечка, держись, будешь моим реци-пеци! Так, соберись! Но где фото?.. Ах, да вот же оно!
   Быстро подходит к висящей рядом Доске почета и срывает с нее фото Головина. Вставляет фото в пульт.
   Теперь узнать, как работает эта штука. (Листает инструкцию и лихорадочно нажимает на кнопки пульта.) Сколько они там будут совещаться? Хоть бы подольше!

Эпизод 14а. Совещание в кабинете у Громовержцева

   За столом сидят Кранкензон и Головин.
   Громовержцев. Пригласим и Софью Павловну, представитель партбюро как-никак. (Нажимает кнопку звонка. В дверь заглядывает Софья Павловна.) Заходите, Софья Павловна, примите участие в нашей работе. (Софья Павловна с гордым видом садится за стол.) Товарищи, у меня для вас важное и, полагаю, приятное сообщение. Кстати, Софья Павловна, ведите протокол, пригодится потом для приказа. Нас всех можно поздравить, правда, пока предварительно. Я только что с совещания. У самого Охрименко! Так вот, наша работа по стимулятору принятия правильных решений ПС-ПР получила очень высокую оценку! Нам дают полный карт-бланш для его доводки и внедрения! (Откидывается на кресле и удовлетворенно закуривает). Правда, вначале мне нелегко там пришлось. Неудивительно. Что такое сон? Сон для всех – это просто сон. А тут на тебе! Сон не просто сон, а некое состояние, при котором интеллект может достигнуть более высокого, чем наяву, уровня! Это обывателю понять невозможно! Но ничего, там (кивает головой кверху) разобрались и одобрили.
   Ну что, довольны? Учитесь, как надо внедрять разработки! Придумать – это еще полдела. А ты, батенька, попробуй, внедри! Да так, чтобы шум по всей стране пошел! Кстати, я сообщил, что разработка в целом завершена. Осталось провести главный эксперимент… и порядок! Хорошо бы и прямоконтактный вариант форсировать, пока волна идет. Как с ним дела?

Эпизод 15а. Лаборатория отдела спецсонтехники

   Действие возвращается в лабораторию, где Вера уже сидит в кресле, держа в одной руке ручной пульт, а другой лихорадочно перелистывая лежащую у нее на коленях инструкцию. На голове шлем с наушниками. Возбуждена, спешит.
   Вера. Так, реципиент – Головин Василий Васильевич! Расстояние? Сколько отсюда до директорского кабинета? Метров тридцать. Есть. Степень воздействия? Ну, Васечка, держись! Ставлю максимальную – шестую! Обстановка? Выберем вот это. Для любовных объяснений – глухой старинный парк! Кажется, все! А теперь была не была – пуск!
   Нажимает кнопку пульта. Кресло резко трансформируется в ложе, на которое опускается Вера. Около установки возникает туманное облако, сквозь которое видно, что одна нога Веры свисает с ложа. Из нижней части ложа появляется подобие руки, которая осторожно кладет свисающую ногу на ложе. Вера засыпает.

Эпизод 14Ь. Продолжение совещания у Громовержцева

   Кранкензон. О прямоконтактном стимуляторе говорить пока рано. Там еще немало головоломок. И с финансированием этой работы тоже проблемы, как вы знаете.
   Головин. Да и программный подготовить к эксперименту время надо. А у нас, Иван Васильевич, сейчас уйма плановых первоочередных работ.
   Громовержцев. Ну вот что, орлы мои спящие, я тут бьюсь изо всех сил, чтобы наши разработки внедрить, со всеми вытекающими из этого, приятными для вас, последствиями. А вы мне все о трудностях толкуете! Значит, так, сроки эксперимента уже согласованы с Виктором Петровичем, который, кстати, скорей всего и возглавит наш авторский коллектив. Так что давайте закругляться и подводить итоги!
   Головин. Ав чем, собственно, заключается авторское участие Виктора Петровича в нашей разработке?
   Громовержцев (обращаясь к Кранкензону, гневно). Что за детские вопросы? Сигизмундович, объясни своему старшему научному, что значит иметь в авторском коллективе человека такого уровня, как Виктор Петрович! Да это ж гарантия успеха! Это ж масштабы внедрения, ну и лавры соответственно. Все. Дискуссия закончена. Софья Павловна, пишите, это пойдет в приказ! Провести полномасштабный эксперимент с прибором ПС-ПР до первого мая сего года. Второе. В качестве экспериментатора, субъекта, над которым проводится эксперимент, назначаю себя – Громовержцева Ивана Васильевича.
   Все ахают, удивление и страх на лицах. Головин неожиданно вскрикивает и хватается за голову.

Эпизод 15Ь. Лаборатория отдела спецсонтехники

   Действие возвращается в лабораторию, где на установке ПСС лежит и видит сон Вера. Она идет по старинному парку. В руках у нее все тот же пульт. Находит в укромном тенистом месте скамейку и садится на нее. В некотором отдалении из-за кустов появляется цыганка и с интересом наблюдает за Верой.
   Вера. Прелестное место. А хорошо бы еще легкую музыку.
   Нажимает на пульте какую-то кнопку. Издалека раздаются звуки духового оркестра. Цыганка садится на скамейку рядом.
   Цыганка. Ах, почему такая красавица и одна скучает? Где же суженый твой? Почему не идет, не летит к своей крале? Дай руку, погадаю, все тебе о нем скажу.
   Вера дает ей левую руку, в правой держит пульт. Цыганка гадает по руке.
   На совещании он у большого начальства. А хочешь, приведу его сейчас к тебе? Дай на минуту эту штуку (показывает на пульт), и я тебе его тут же доставлю!
   Вера в растерянности медленно протягивает ей пульт, но в последний момент ее руку кто-то перехватывает, и она слышит: «Не советую, это небезопасно!» Она оглядывается и видит позади Васю Головина. Вера радостно вспыхивает и отдергивает руку с пультом назад.

Эпизод 14с. Продолжение совещания у Громовержцева

   Все с изумлением смотрят на Головина.
   Громовержцев. Что?!! Не советуешь, небезопасно?! И это ты мне говоришь? Нет, вы посмотрите на него! Ну, знаешь, Головин!
   Головин (испуганно вздрагивая, как бы просыпаясь). Нет-нет, Иван Васильевич, я, собственно, не вас имел в виду. Вашу безопасность мы, конечно, обеспечим, но знаете, я посоветовал бы поискать для этого случая другую кандидатуру. Ну, менее значимую, что ли.
   Кранкензон (поддерживая Головина). А действительно, Иван Васильевич, зачем это вам? Не барское это дело. Техника новая, мало ли что!
   Белкина (робко). Если можно, и мое мнение. Я поддерживаю товарищей по этому вопросу. Думаю, партбюро тоже попросит выдвинуть другого кандидата! Мы не можем рисковать руководителями такого уровня, как Иван Васильевич!

   Громовержцев (усмехаясь). Благодарю покорно за заботу! Эксперимент этот какого рода? Принятие ответственных решений! А кто их у нас должен принимать? Ну не уборщица же тетя Валя! Кстати, кандидатура моя уже одобрена Виктором Петровичем, и обсуждению больше этот вопрос не подлежит. А вот вы, Федор Сигизмундович, позаботьтесь, чтоб все прошло на высшем уровне и чтоб никаких сюрпризов! Теперь в части программы нашего эксперимента. Я думаю, особенно распыляться не будем. Один-два, не крупных, из нашей институтской тематики вопроса.

Эпизод 15с. Лаборатория отдела спецсонтехники.

   Продолжение сна Веры.
   Вера. Вот не ждала вас, Василий Васильевич. Хотя, по совести, ждала, и очень. Как вовремя вы появились. Еще немного, и я отдалаб ей (показывает на цыганку) пульт!
   Цыганка. Зачем говоришь такое, ты ж не знаешь, где найдешь, где потеряешь! А его (показывает на Головина) остерегайся. Ой, хлебнешь с ним горя!
   Головин. Слушай, откуда она тут взялась? Да убери ты ее куда-нибудь подальше!
   Вера. А как?
   Головин (показывает ей на пульт). Поверни это и нажми здесь.
   Вера делает то, что ей сказал Головин, и цыганка медленно отлетает от них в растущие неподалеку кусты, но не уходит, а время от времени пытается приблизиться к ним, но какая-то сила уносит ее назад в кусты.
   Вера. Ну вот мы и одни. Почти одни. Как здесь красиво и романтично!
   Вот только луны не хватает. Я так люблю лунный свет. (На небе появляется громадная луна.) Ой, как здорово! (Трогает Головина за руку.)
   Головин. Что? Какая луна? Постой, как я здесь оказался? Я ж должен быть на совещании у начальства! Скандал! Немедленно верните меня назад!

   Вера. Ах, подумаешь, какое-то совещание, начальство? Разве не лучше вот здесь, в этом чудесном месте? Вдвоем со мной?
   Неожиданно с другой стороны скамейки раздается голос: «В тысячу раз лучше!» Вера изумленно поворачивается и видит с другой от себя стороны второго Васю Головина.

Эпизод 14с1. Продолжение совещания у Громовержцева

   Головин сидит, охватив голову руками, в каком-то полусне.
   Громовержцев (недовольно глядя на Головина). Я вижу, некоторые устали. Василий Васильевич, не так ли? (Не дождавшись ответа, продолжает.) Ладно, долго не задержу. Подводим итоги. Итак, программа-перечень вопросов, которые я, с вашего разрешения, берусь решать в процессе эксперимента. Первый. Кадровая и структурная реорганизация института. (Удивленные и испуганные лица присутствующих, в том числе очнувшегося на короткое время Головина.) А что это вас всех так испугало?
   Кранкензон. Иван Васильевич, а стоит ли такой корпоративный, где-то внутрисемейный вопрос выносить на столь широкий суд? А что, если какой-нибудь, простите, сбой системы? А мнение общественности в этом вопросе, профсоюзы, партбюро – как быть с ними?
   Громовержцев. Насчет сбоев это уж вы, будьте добры, с Василием Васильевичем обеспечьте, чтоб их не было. Это будет и для вас некоторая проверка. А в целом, товарищи, небольшая встряска будет полезна и давно назрела в нашем «сонном царстве». С общественностью и партбюро мы этот вопрос согласуем. Не так ли, Софья Павловна?
   Белкина. Конечно, конечно, Иван Васильевич. Партбюро всегда поддержит небольшую, как вы говорите, встряску. Уверена, она пойдет (гордо оглядев присутствующих) всем нам на пользу!

   Громовержцев. Значит, будем считать, первый вопрос согласован. Переходим ко второму. Предлагаю следующую формулировку: «Сон новой формации, широкого народного применения». Согласитесь, что, наряду с достаточно узкими разработками закрытого профиля, нам давно пора уже создать что-нибудь и для, так сказать, народа. Есть у меня кое-какие идеи на этот счет. Вот думаю на эксперименте их окончательно отшлифовать и оформить. Что скажете, товарищи?
   Белкина. Прекрасная программа, Иван Васильевич! И все в духе последних партийных указаний! Я целиком за!
   Громовержцев (обращаясь к Кранкензону и впавшему опять в транс Головину). А вы, коллеги, что думаете?
   Кранкензон. Конечно, раз все в духе партийных указаний, мы – за! Какой может быть разговор?

Эпизод 15с1. Лаборатория отдела спецсонтехники. Продолжение сна Веры

   Вера (испуганно глядя на второго Головина). Ой! А это кто? Еще один Вася? Зачем так много? Мне хватит одного! (Обращается к первому Головину.) Это что, ваш брат?
   Первый фантом (зло). Ну да, близнец: я – первый, он – второй. Приперся, черт бы его побрал! Что-то вы не так в пульте переключили!
   Вера. Ой, как интересно! А почему второй? А почему приперся? Это, по-моему, не очень вежливо. Ведь это ваш родной брат! (Пылко.) Познакомьте меня с ним!
   Второй фантом (тоже пылко). Верочка! Считайте, что мы уже знакомы! Я так мечтал об этой встрече! Мы чудесно проведем этот вечер и примем главное в нашей жизни решение! (Смотрит на Первого.) Если нам, конечно, не помешают!
   Первый фантом. Вера Львовна, послушайте, дело принимает плохой оборот. Прошу вас, отправьте Второго куда-нибудь подальше. Ну, хотя бы к ней. (Показывает на барахтающуюся в кустах цыганку.) А меня отпустите на совещание, иначе у меня могут быть крупные неприятности! И вообще, кончайте все это. Когда нас двое, это опасно, очень! Нажмите вот эту кнопку – «стоп». Прошу вас!
   Второй фантом. Верочка, дорогая, не слушайте его! Неужели мы упустим наш единственный шанс? Вы видите, какой это черствый, бездушный человек, как он относится к собственному брату! Прошу вас, отправьте лучше его куда-нибудь, и тогда я открою вам свое сердце! Оно так страдало без вас! (Становится перед Верой на одно колено и вручает ей пышную красную розу.) Примите этот символ моей любви!
   Первый фантом. Вера Львовна, прошу вас, остановитесь! Не слушайте его!
   Вера. Что вы все – Вера Львовна, Вера Львовна! Как на работе! И вообще, Второй нравится мне больше! Он такой милый! А вы… вы… отдохните где-нибудь.
   Лихорадочно нажимает на пульте какие-то кнопки, и первый фантом медленно поднимается на верхушку стоящего рядом высокого дерева. В кустах раздается хохот цыганки.
   Второй фантом (сквозь зубы, глядя на сидящего на дереве Первого). Вот и славно. Посиди, посиди там, братец. (Затем обращаясь к Вере.) Дорогая, у нас мало времени. (Показывает наверх, где Первый уже спускается с дерева.) Мои чувства к вам безграничны, но у нас мало времени! Предлагаю вам руку и сердце! Предлагаю стать моей женой! Вы согласны?
   Вера. Вообще-то я любила вроде его (показывает на Первого), но он такой холодный, а вы… ведь вы – это почти он и нравитесь мне даже больше! Вася! Я согласна! (Приближает к нему лицо для поцелуя.)
   Второй фантом (отстраняясь). Любимая, у нас все еще впереди, но сейчас надо поспешить! Посмотри, этот тип скоро спустится и может все испортить! Предлагаю сейчас же оформить наши супружеские отношения!
   Вера. Как? Сейчас? Здесь? Но как?
   Второй фантом. Да, здесь и сейчас!
   Показывает на пульте: нажми здесь и здесь. Вера нажимает на кнопки. Цыганка в кустах оказывается сидящей на стуле за столом и вместе с ним медленно приближается к ним. На ней строгий костюм, выражение лица серьезное. Духовой оркестр исполняет вдалеке свадебный марш Мендельсона.
   Цыганка. Прошу брачующихся подойти и оформить их отношения по закону!
   Вера и Второй фантом подходят, взявшись за руки, к столу, на котором появилась толстая книга Загса.
   Василий Васильевич, согласны вы взять в жены Веру Львовну?
   Второй фантом. Согласен, согласен, и как можно скорей!
   Цыганка. Вера Львовна, согласны вы взять в мужья Василия Васильевича?
   Вера в растерянности мнется.
   Второй фантом. Ну же!
   Вера. Согласна!
   Какой-то общий вздох облегчения в кустах.
   Цыганка (видя почти спустившегося с дерева Первого). Поспешите, поспешите, дорогие. Распишитесь здесь и здесь (подвигает к ним книгу Загса) и обменяйтесь кольцами.
   На столе появляется пара колец. Вера и Второй расписываются и обмениваются кольцами. Вера хочет поцеловаться со своим теперь уже мужем, но он опять отстраняется.
   Второй фантом. Потом, потом, дорогая. Дай теперь мне эту штуку. (Показывает на пульт, но Вера почему-то не отдает его ему.)
   Первый фантом (спустившись с дерева, подбегает к ним). Брак недействителен! Брак недействителен! Не было свидетелей! Не было свидетелей! Отдайте пульт!
   Вера в испуге роняет пульт. К нему одновременно бросаются оба Головиных и цыганка. Раздается сильный грохот. Закачались луна и деревья, с которых слетела стая ворон, крича: «Мы свидетели, свидетели, свидетели!» Пульт неожиданно опять оказался в руках у Веры. Стол, за которым сидела цыганка, трансформировался в какой-то летательный аппарат, а цыганка – в пилота за штурвалом. Оба Головиных схватились за аппарат и стали вместе с ним медленно подниматься вверх.
   Второй фантом (кричит Вере). Прощай, любимая, отбываю в царство снов! Не грусти, в снах у нас все впереди!
   Вера. Не хочу во сне! Останься наяву хоть один! (Подпрыгивает, хватает обоих за ноги, вместе с ними падает на землю и просыпается.)
   Проснувшись, Вера видит мелькающие лампы пульта, звук сигнального зуммера. Ложе под ней вибрирует, все в дыму. В страхе вскакивает с ложа, срывает с себя шлем и убегает.

Эпизод 14д. Завершение совещания у Громовержцева

   Головин отрывает руки от головы и, как бы проснувшись, с удивлением оглядывает всех присутствующих.
   Громовержцев (недовольно глядя на Головина). Что это с вами сегодня, Василий Васильевич? Перетрудились, надо полагать. (Обращаясь к Кранкензону.) Ты, что ли, доводишь своих сотрудников до такого состояния? Не бережешь, не бережешь кадры, Сигизмундович. Смотри, возьмется за тебя охрана труда. Ладно, время закругляться. Итак, все силы на подготовку и проведение эксперимента! Назовем его «Тонкая фаза». Ответственный, он же председатель приемной комиссии, Кранкензон! В комиссию входят все присутствующие, кроме меня, естественно. Да, кто у нас в комиссии будет от заказчика? Ладно, этот вопрос я уточню кое с кем. Все! Софья Павловна, готовьте приказ.
   Не забудьте, вы тоже член комиссии. Как представитель партбюро. Федор Сигизмундович, ты задержись, остальные свободны. (Белкина и Головин выходят.) Слушай, что это с Головиным? Я что – то не припомню, чтоб у меня в Спецсне кто-то вот так спал на совещании. Прав был все же Охрименко: есть такая проблема, как сон на работе, есть!
   Кранкензон. Такого за ним раньше не замечалось. Что-то тут не то. Будем разбираться.
   Белкина (заглядывает в дверь). Тревожный зуммер в вашем отделе.
   Кранкензон. Ничего страшного, идут проверки по тестам. Ну, я пошел, Иван Васильевич.
   Громовержцев. Давай, потом доложишь, что там у тебя. Кстати и про Головина сообщишь. Беспокоит что-то он меня последнее время.
   Кранкензон выходит.

Эпизод 16. Кранкензон в своей лаборатории

   Видит включенную установку ПСС, вибрирующее ложе, мелькающие огни сигнальных ламп, легкий дым вокруг.
   Кранкензон. Какой кошмар! Как она посмела? Ну, племянница, ну, общественница! А я, шляпа, оставил ей ключ, инструкцию! Нет, ну кто бы мог подумать? Минуту. Зачем? Зачем она это сделала? Ведь это риск, такой риск! Ну, о риске она могла и не знать. Так, сейчас разберемся. (Нажимает какую-то кнопку, и из щели в пульте выползает фото Головина.) Ах, вот оно что! Вот кто предмет ее воздыханий! Нет, ты воздыхай. Воздыхай, черт тебя побери! Но использовать научную аппаратуру! Это, знаете… Да ладно тебе, сам хорош… «Верочка… Верочка…» Проверим, осталось у них что в памяти? (Нажимает кнопки, из пульта выползает перфолента. Читает запись в ней.) Это уже хорошо, «память» она не включила, и они ничего о том, что здесь произошло, не знают. Степень воздействия на Василия? Ого, шестая!
   Да, это круто. Теперь понятно, что там в кабинете с ним творилось. (Неожиданно из пульта стала без команды выползать еще одна перфолента.) Постой, постой, это что еще такое? Ну-ка, ну-ка… (Читает запись на перфоленте.) Что за чертовщина?! (Вытирает вспотевший лоб.) Какие еще два Головина? Фантомы?! Материализовались и находятся где-то здесь?! Что-то мне не по себе. Кошмар! Мне еще не хватало здесь каких-то Васиных фантомов! Да еще целых двух! Нет, нет, этого не может быть! Чушь! Этого не может быть никогда. Никогда и все тут! А может, прав был Василий: с машиной что-то нечисто? И его крутило весь день, и мне как-то не по себе. Оставить ее пока в покое, что ли? Если не поздно? А может, монстр уже проснулся? Все, хватит об этом! Рюмка хорошего коньяка сегодня вечером, и к черту химеры! А вот с ростом молодых кадров, простите, номер не прошел. Пусть растут и процветают лучше на общественном поприще. Так будет безопасней для всех! А тете объясним… нет, пожалуй, предложим самой кое-что в части роста! А ты (обращается к установке ПСС)… ой, простите, – вы. Простите, но вас нам придется перемонтировать!
   Достает из пульта ключ, выключает. Все лампы гаснут. Гасит в лаборатории свет, поворачивается и выходит. В этот момент позади на пульте вспыхивают цветные лампы, образуя лицо сатира с кривой усмешкой. По лаборатории как дуновение прошелестело: «Это мы еще посмотрим, кто кого перемонтирует».
   Какое-то время в лаборатории тишина и темнота. Затем в углу возникает странный свет, и из пульта установки ПСС выходят две полупрозрачные фигуры. Это Первый и Второй фантомы Головина из Вериного сна.
   Первый фантом. Ну что, допрыгался, любовничек? Или кто ты сейчас? Жених, муж? Что прикажешь теперь делать? Это тебе не сон или эфир какой, это – явь, материя – сфера для нас непригодная. Что делать будем?
   Второй фантом. Ты у нас первый, ты и думай. А я теперь женат, мне о жене, о семье думать надо. Вот скорей бы во сне снова с ней встретиться. Теперь мы нацелуемся и все прочее – вволю! Там, ты понимаешь, я не мог, не имел права это делать! А как хотелось!
   Первый фантом. Вот этого я больше всего там боялся! Нет, Второй, не такой ей нужен муж. А отпустить нас отсюда может теперь только он сам – Хозяин.
   Пролетая сквозь стену, исчезают.

Эпизод 17. Через неделю. Громовержцев в своем кабинете

Громовержцев. Не оставляет меня эта мысль. А может, правы они? Может, зря заварил я эту кашу и оказался сам в ней, да еще в роли подопытного? Эх, стал забывать золотое правило: не высовываться без особой нужды! Ладно, дело сделано, теперь главное – все перепроверить самому и тщательным образом. Главное, за мной теперь сам Охрименко и все, что за ним стоит, а это сила. Так что вперед, «спящая гвардия»! Вперед-то вперед, а вот насколько надежна эта «сила»? Не сделает в случае чего стеклянные глаза, не скажет: «Знать не знаю и знать не хочу»? Что тогда? Второй выход, резервный! Вот что надо подготовить. И поскорей! (Раздается звук телефонного звонка. Снимает трубку.) Добрый вечер, Виктор Петрович! Да, да. Все практически готово. Через два дня приступаем. Все, как договорились, к Первому мая и завершим! Самочувствие? Нормальное. Как у космонавта перед запуском! Что? Приемная комиссия? Подобрана. Приказ издан. Все на месте. Что? Включить Свистуненко? Но приказ уже… Дополнить? Конечно, конечно, дополним, нет проблем! Благодарю, благодарю. Информация поступит сразу к вам. Всего доброго!

Эпизод 18. Охрименко в своем кабинете

   После телефонного разговора с Громовержцевым рассуждает сам с собой.
   Охрименко. Ну что ж, надеюсь, Иван Васильевич, в случае успеха ты не забудешь, ха-ха, кто у вас руководитель авторского коллектива. А если провал? Тогда прости, брат. Не обессудь, но я крайним не буду! (Откидывается на кресле, зевает.) Соснуть, что ли, часок? Пожалуй, отдохнуть не помешает. Постой, постой, у меня подарок тот лежит, как его, для принятия решений в тонкой фазе сна. Решений мне сейчас никаких не надо, а вот что там еще, посмотрим. Очень любопытно. (Достает из шкафа чемоданчик. Открывает его. Вынимает прибор, инструкцию. Читает.) Вот это, пожалуй, то, что надо. «Программируемый направленный сон». Разделы: «Производственный», «Семейно-бытовой», «Общественный»… нет, простите, сыт по горло. А вот это – «Приключенческо-исторический» – пожалуй, подойдет. (Вызывает звонком секретаря. Та заходит, стоит у дверей.) Клавдия Петровна, до полседьмого меня ни для кого нет. Ни для кого.
   Секретарь. Ясно, Виктор Петрович.
   Выходит. Охрименко продолжает читать инструкцию.
   Охрименко. Исторический период. Примем: от первобытного до наших дней. Продолжительность сна – один час.
   Набирает программу на пульте управления. Надевает на голову шлем. Ложится на диван. Через несколько минут засыпает и видит сон.

Эпизод 19а. Сон Охрименко. Дикари

   Виктор Петрович сидит у себя за столом в кабинете и работает. Внезапно в приемной раздается сильный шум, грохот и крики. С треском распахивается дверь и… к его ужасу, в кабинет врывается ватага первобытных дикарей в шкурах и с дубинками. Самый громадный из них, по-видимому главный, показывает на Охрименко и что-то гортанно кричит. Ватага хватает Охрименко, вытаскивает его из-за стола и на поднятых руках выносит из кабинета.
   В приемной толпа испуганных сотрудников. Они что-то кричат, но вмешаться не решаются. Клавдия Петровна истерически звонит по телефону: «Милиция! Милиция! Охрана! На помощь, помогите!! Дикари похищают! Какие дикари? Откуда? Откуда я знаю, откуда и какие? Да нет, не артисты, настоящие дикари! Кого похищают? Самого! Самого Охрименко! Что? За такие шутки я буду отвечать? Караул!» Падает в обморок.
   Дикари с криками и визгом бегом спускаются с лестницы и несут Охрименко к выходу. В какой-то момент стоящий на одном из лестничных пролетов Маркизов бросает ему чемоданчик и кричит: «Лови! «Тонкая фаза»! Может пригодиться»! Он ловит чемоданчик.
   Большая пещера дикарей. В центре костер. Около него собрались старейшины во главе с руководившим похищением вожаком. Среди них суетится дикарь, кого-то напоминающий Охрименко. Узнать его не может, но чувствует, что тот настроен к нему враждебно. В некотором отдалении стоят и наблюдают за происходящим остальные члены племени. Среди них Охрименко обращает внимание на красивую молодую дикарку. Чувствует, что он ей не безразличен.
   Двое дикарей подводят Охрименко к центральной группе. Вождь племени показывает ему на расположенные на большом плоском камне фигурки. Жестами и возгласами пытается объяснить их значение. Охрименко понимает, что фигурки в центре – это племя, в котором он находится, а расположенные по периметру-это различные угрожающие племени опасности: воинственные соседи, хищные звери, топкие болота. Далее вождь объясняет, и Охрименко уже достаточно легко понимает, что его принимают за великого колдуна, который должен дать совет, что делать племени в этой непростой ситуации.
   Ему объясняют, что, если он поможет племени, его ждут богатые подарки, почести и высокое положение. Если же нет, то… Вождь разводит руками и показывает на стоящего рядом с ним громадного детину с дубинкой. Его недоброжелатель при этом улыбается и радостно потирает руки. Охрименко догадывается, что он – конкурент, колдун этого племени. Все выжидательно смотрят на него.
   Какое-то время он в растерянности, но видит, что красивая дикарка делает ему какие-то знаки. Она показывает на чемоданчик, который он держит в руках. вспоминает о его назначении. Садится на высокий камень, достает из чемоданчика и надевает на голову шлем. Включает ручной пульт и некоторое время сидит с закрытыми глазами, напряженно вслушиваясь, какое решение подскажет ему эта штука на голове.
   Слышит шепот: «Быстрота и натиск». – «Что?» – переспрашивает он. И снова, уже зло и сердито: «Быстрота и натиск. Да поспеши, черт побери!» Ему становится все ясно.
   Резко вскакивает с места. Быстро подходит к камню с фигурками. Энергично переставляет их, сбрасывая часть на пол. Жестами и возгласами объясняет, как обезопасить племя от угроз: главным образом – заманивая враждебное племя в болото и натравливая одних диких зверей на других.
   Все приходят в восторг и радостными криками приветствуют Охрименко. Местный колдун пытается возражать, но его быстро куда-то уносят.
   По команде вождя дикари приносят для Охрименко шкуры, какие-то яства и большой, как ему кажется, золотой слиток. Затем подводят к нему группу молодых женщин, в том числе приглянувшуюся ему дикарку. Понимает, что теперь все они принадлежат ему.
   Вместе с ними и всеми подарками шествует в отведенное ему в пещере помещение. Видит, что оно все больше напоминает ему его прежнее жилье и кабинет. На дверях кабинета надпись: «Главколд. Охр». «Главный колдун Охрименко», – догадывается он. Ход событий ему все больше по душе.
   Выходит из кабинета на большой балкон. Внизу расстилаются необъятные просторы прекрасной первобытной природы. Будучи заядлым охотником, представляет, сколько здесь непуганой дичи. И никаких тебе лицензий, думает он в восторге. «Ну-с, обстановка создается нормальная, будем, товарищи, работать в первобытных условиях», – бодро восклицает он.
   Небольшой инцидент возник в новой приемной. Неизвестно откуда появившаяся его бывшая секретарша Клавдия Петровна спорит за место с занявшей секретарский столик одной из дикарок. Инцидент быстро решается путем установки второго столика.
   «Нелегкий был денек, пора и отдохнуть», – говорит Охрименко и направляется с красавицей-дикаркой в один из своих пещерных апартаментов, где находится его спальня. Она имеет вполне современный вид, если не считать, что все постельное убранство состоит из шкур. На них и падает, предварительно сбросив с себя шкуру, красавица-дикарка. Охрименко устремляется к ней, но останавливается, услышав раздающиеся поблизости сильный шум и крики.
   Через короткое время в его пещеру-спальню врывается группа людей в средневековых доспехах. Один из них, по-видимому главный, показывает на Охрименко и кричит: «Это он! Взять!»
   На этот раз он пытается оказать сопротивление, но тщетно, силы не равны. Теперь ему искренне жаль покидать и новую обитель, и положение, которого он здесь достиг, и особенно красавицу-дикарку. В какой-то момент именно она бросает ему с криком: «Держи, твой тонка фаза» его чемоданчик.

Эпизод 19Ь. Продолжение сна. Во дворце у герцога

   Средневековые воины поднимают Охрименко и бегом несут через пещеру, где другие рыцари, наставив пики на дикарей, удерживают их от вмешательства. Охрименко успевает заметить, что, в то время как многие дикари, упав на колени и воздев руки к небу, горько сожалеют об утрате, его конкурент, старый колдун, радостно отплясывает какой-то танец. Лицо его очень кого-то напоминает, но и теперь Охрименко не может вспомнить, кого именно. Далее, урывками, следует бешеная гонка в закрытой карете в сопровождении двух молчаливых стражей, и вот он во дворце герцога.
   Посреди большого зала на троне сидит герцог, очень напоминающий одноименный персонаж из оперы «Риголетто». В некотором отдалении толпа придворных. Странно, но лица многих из них напоминают ему лица дикарей, у которых он был недавно. Рядом с герцогом несколько приближенных. Среди придворных замечает даму, очень похожую на предыдущую красавицу-дикарку. Он видит, что она исподтишка делает ему приветственный знак рукой, и это сразу улучшает его настроение. Герцог поднимает руку. Все смолкают. Обращается к Охрименко на ломаном русском языке.
   Герцог. Милостивый сударь, я пригласил вас, прошу прощения, не совсем обычным способом, по совету моего мага и звездочета.
   Он щелкает пальцами, и к ним приближается некий субъект в длинном плаще и темных очках. Несмотря на этот наряд, Охрименко почти узнает в нем конкурента-колдуна из стана дикарей.
   Мой маг сообщил мне, что только вы, обладая каким-то волшебным аппаратом, можете дать совет по выходу из любого, даже крайне затруднительного, положения. К великому сожалению, я в настоящее время нахожусь именно в таком положении, в связи с чем и оказался вынужден прибегнуть к вашей помощи, которую как я надеюсь, вы не откажетесь мне оказать. Кстати, в противном случае вы сами можете оказаться в еще более затруднительном, чем я, положении. Но ближе к делу. Итак, мои условия. В случае если ваш совет будет удачным и позволит решить мои непростые проблемы, я назначу вас главным магом, звездочетом и прорицателем. Эти высокие должности обеспечат вам сразу следующую привилегию: содержание в размере две тысячи золотых талеров в год. Поверьте, это очень приличная сумма. Еще я жалую вам поместье с усадьбой, обслугой и прочими атрибутами. В части прочих утех (смеется и кивает в сторону известной дамы), думаю, у вас их будет предостаточно! Новое положение потребует нужного титула. Вам будет пожалован титул барона. При этом придется изменить для соответствия нашим условиям ваше имя. Как вам, например, вот это – барон Витория де ля Охримиус? По-моему, неплохо.
   Охрименко. Непривычно, но я привык, куда партия направит… ах, нет, это не совсем тот случай, но ничего, поработаем в новых условиях. Думаю, и этот опыт может пригодиться. Вот, правда, не знаю: как товарищи воспримут титул барона? А кстати, что ждет вашего мага, когда я займу его пост? Не хотелось бы иметь недоброжелателя в вашем окружении.
   Герцог. Об этом не волнуйтесь. Мы решим его судьбу таким образом, каким сочтем нужным. В части каких-то, как вы их называете, товарищей, мне представляется, их мнение в данном случае не играет никакой роли. Но продолжим условия, которые я ставлю перед вами. Возможно, они не покажутся вам столь привлекательными, как первые. Итак. Все перечисленные мной привилегии могут быть получены вами только после успешной реализации вашего совета, который я надеюсь сейчас услышать. И последняя небольшая деталь. Если ваш совет не оправдает моих ожиданий, то, как это ни прискорбно, я вынужден буду передать вас в руки вон того господина.
   Герцог берет Охрименко под локоть, подводит к окну и показывает пальцем вниз. Там, посреди небольшой городской площади, возвышается эшафот. На нем, с топором в руках и в красной маске, стоит палач. Увидев герцога, склоняется в легком поклоне. Охрименко сразу становится не по себе.
   Охрименко. Нет, нет, ваше высочество или величество, как там вас, так мы не договаривались! Не надо мне ни ваших денег, ни поместья, ни титулов! Будьте здоровы, решайте ваши проблемы, а я, пожалуй, пойду. Где тут у вас выход? К дикарям направлюсь, там безопасней!
   Герцог щелкнул пальцами, и около Охрименко сразу оказались два воина с пиками.
   Герцог. Можете называть меня просто – сир. И еще. Вы, вероятно, не вполне правильно оцениваете ситуацию. Я не нуждаюсь в вашем согласии. Для вас существует только два выхода. Или вы выполняете то, о чем я вас прошу, или… (Кивок в сторону окна.) Не думайте, что я такой кровожадный, – напротив, но знаете, надежней дело, когда за спиной такой субъект. (Опять кивок в сторону окна.) Итак, приступим.
   Снова щелчок пальцами – и тут же слуги молча приносят маленький столик и два стула. На столик кладут старинную карту. Герцог садится на один из стульев и жестом приглашает Охрименко сесть на другой. Тому ничего не остается, как принять приглашение и сесть.
   В этот момент он замечает, что известная дама, отчаянно жестикулируя, пытается что-то ему сообщить. Наконец понимает, о чем идет речь: исчез его чемоданчик. По-видимому, в тот момент, когда герцог подводил его к окну. Сознавая, к каким ужасным для него последствиям это может привести, вскакивает со стула и с криками: «Мой чемодан, где мой чемодан?!» мечется по залу, вызывая смех присутствующих. Наконец слышит голос герцога: «Успокойтесь, сударь! Не иначе, это проделки моего шута. Негодник, немедленно отдай нашему гостю его коффэр»!
   Гримасничая и подпрыгивая, появляется шут. Это тот же субъект, который ранее был представлен в качестве мага и звездочета. Теперь он уже в шутовском наряде, но по-прежнему в черных очках. В руках его чемоданчик, который он подбрасывает и ловит. Герцог смеется вместе со всеми, потом говорит: «Как видите, мой маги звездочет по совместительству еще и шут. Приходится, знаете ли, экономить на штатах. Временные трудности. Но ничего, с вашей помощью, надеюсь, скоро я решу все проблемы!» И уже строже, обращаясь к шуту: «Ну же, быстро!»
   Шут под общий смех бросает со словами: «Лови свою голову» чемоданчик Охрименко. Тот ловит его и, уже не выпуская из рук, садится на стул за столиком напротив герцога. Однако взвинчен происходящим и с трудом понимает, что тот говорит.
   Герцог. Вот мои владения. (Показывает пальцем по карте.) Вот владения моих трех вассалов. Этот был основным поставщиком продуктов для моего двора и рекрутов в мою гвардию. Неделю назад, подло нарушив подписанный со мной договор, перешел под руку другого суверена, переманив солдат из моей гвардии! Во владениях вот этого вассала бунт его подданных, и он не только не в состоянии платить мне подать, но и требует от меня помощи в подавлении бунта, что я обязан по договору делать, но не имею для этого сейчас ни сил, ни средств. Третий, самый богатый, требует, чтобы я отдал ему в жены свою дочь и объявил своим наследником! А это совершенно не входит в мои планы! Его величество, августейший король и мой покровитель, готов оказать мне военную помощь и навести порядок у моих вассалов, но при условии, что я выплачу ему за это полмиллиона талеров. Таких денег у меня нет. Единственный, кто мог бы ссудить мне такую сумму, мой банкир, из иноверцев. Несколько дней тому назад сбежал в неизвестном направлении. Положение мое, как видишь, не из простых! Ты должен понимать, какие надежды я возлагаю на тебя, и очень надеюсь, что ты их оправдаешь! Что же, приступай! С нетерпением жду твоего совета!
   Охрименко. Ситуация у вас действительно такая, что хуже не бывает.
   Герцог. Это я и без тебя знаю! Приступай!
   Охрименко. Минуту, сир! Сейчас приступим. Во время сеанса магии прошу присутствующих соблюдать тишину и спокойствие!
   Открывает чемоданчик и с ужасом видит, что он пуст. Минуту сидит в трансе, потом видит свой шлем на голове, а пульт в руках шута. В таком виде шут отплясывает с какой-то дамой замысловатый танец. Антенки на шлеме изгибаются в такт танца.
   (Кричит диким голосом.) Си-и-ир! Моя аппаратура!! Да что же это такое!! Что он себе позволяет??
   Герцог. Спокойно, сударь. Вы просили коффэр, вы его получили. О содержимом речь, кажется, не шла. А потом шут, знаете, есть шут. Его задача смешить нас любым способом, и ему многое прощается!
   Охрименко (яростно). Что значит спокойно?!! Нет уж, простите!! Речь идет о моей голове, и я не намерен ее терять ради шуточек шута и общего веселья. Во время чумы!
   Вскакивает из-за столика, опрокидывая его, бросается к шуту, пытается сорвать у того с головы шлем и кричит: «Ах ты, гад!! Под топор меня подвести хочешь?! Ну, шут… твою… маг! Сейчас я тебе покажу!»
   Смятенье, крики, шум в зале. К Охрименко бросаются стражники, но внезапно все замирают. Издалека слышен все нарастающий строевой топот сапог.
   Дверь в зал с шумом распахивается, в него строем входит группа вооруженных винтовками и одетых в современную военную форму людей. Во главе высокий мужчина в штатском.
   Придворные испуганы. Стража с пиками наперевес бросается к вошедшим, но герцог, подняв руку, останавливает ее.
   Руководитель группы. Спокойно! Всем оставаться на своих местах! Никому ничто не угрожает. (И затем к Охрименко.) Виктор Петрович, мы за вами!
   Охрименко (радостно). Ура! Я знал, что Родина меня не оставит в беде, я ждал вас, товарищи, всегда и везде! Нет, вы подумайте, до чего распоясались эти феодалы, угнетатели трудового народа! Предлагаю поддержать восстание у этого, как его, ну, второго вассала! Пора свергать этот прогнивший феодальный строй!

Эпизод 19с. Завершение сна Охрименко. На родине

   Руководитель группы. Виктор Петрович, нам надо поспешить! С вассалами пусть сами разберутся. Ситуация непростая. Фактор внезапности проходит. Быстро отходим! Применять оружие не имеем права!
   Охрименко. Аппаратуру мою у их мага не оставить бы! Да и его, гада, прихватить стоит!
   Руководитель группы. Аппаратура у меня! (Поднимает руку, в которой держит шлем и пульт.) Мага прихватим в следующий раз. Вперед!
   Группа захвата и Охрименко выбегают из дворца, мчатся через город и оказываются на поляне, где невдалеке стоит вертолёт. Подбегая к нему, видят, как из города вслед за ними мчится конница герцога. В последний момент успевают подняться на борт самолета и взлетают.
   Охрименко (обращается к руководителю группы). Куда летим, командир? Кому обязан своим спасением?
   Руководитель группы. В Москву. Там вас уже ждут. Остальное без комментариев.
   Вертолёт приземляется на одном из подмосковных аэродромов, там два черных ЗИЛа и группа хорошо одетых людей, среди которых Охрименко узнает Маркизова. Все радостно приветствуют Охрименко, садятся в машины и мчатся в Москву. Рядом с Охрименко в машине сидит Маркизов.
   Маркизов. Как видите, Виктор Петрович, мы не оставили вас в беде! Такими людьми, как вы, у нас не разбрасываются! Конечно, в вашей истории еще много чего непонятного. Но ничего, спецорганы разберутся, и кое-кто предстанет и ответит за то, что с вами случилось!
   Охрименко. Ладно, я и сам хочу кое с кем разобраться! Ты мне лучше скажи, что тут у вас творилось в мое отсутствие? Надеюсь, меня еще не списали в резерв?
   Маркизов. Что вы, что вы, Виктор Петрович! Вас не только не списали в резерв, а даже совсем наоборот! За два месяца вашего отсутствия (Охрименко. Ого!) произошло немало интересных событий. И что характерно, все они связаны с вашим именем! Метод принятия решений «Тонкая фаза» имел оглушительный успех и признан как у нас в стране, так и за рубежом! Очень рад, что именно я могу первый поздравить вас с высоким назначением! В Москве теперь будете служить, Виктор Петрович! В самой Москве-матушке! Надеюсь, и вашего покорного слугу не забудете?
   Охрименко. Что за назначение? Говори толком!
   Маркизов. Новым министерством будете руководить, Виктор Петрович! Признано целесообразным не пускать применение метода «Тонкая фаза» на самотек и упорядочить на его базе принятие всех ответственных решений. Создано МППР – Министерство принятия правильных решений! Приказ о вашем назначении уже почти подписан. Ждали только вас! Сомнений на этот счет никаких нет. Во-первых, вы возглавляете авторский коллектив, создавший этот уникальный метод, во-вторых, обладаете громадным авторитетом как руководитель крупной областной парторганизации!
   Охрименко. Не мешало бы и моим мнением по поводу назначения поинтересоваться. Скажу тебе по совести, эта «Тонкая фаза» меня там достала. Хотел хоть здесь отдохнуть от нее. Так нет! Ладно, поехали. Посмотрим, что за министерство для меня здесь приготовили.
   Маркизов. А мы уже и приехали. Прошу!
   Выходят из машины у подъезда большого высотного здания. На фронтоне надпись: «МППР». Около входа группа встречающих, среди которых Громовержцев, генерал и загадочная личность в темных очках, черном кожаном плаще и шляпе. Странно, но многие лица из встречающих его опять очень похожи на лица людей, которые были в стане дикарей и свите герцога.
   Знакомьтесь, Виктор Петрович, руководящий состав вашего министерства. Старый наш знакомый – Громовержцев Иван Васильевич, теперь он ваш первый зам. Начальники главных управлений.
   Представляет начальников главков разных отраслей промышленности, транспорта, сельского хозяйства и других. Затем генерала, который руководит управлением принятия решений по оборонным вопросам.
   Последним представляет загадочную личность в черных очках.
   А это, Виктор Петрович, самое закрытое, наисекретнейшее управление. Разведка, безопасность и все такое.
   Охрименко (обращаясь к Маркизову). Ну а ты, Анатолий Феофанович, какой занимаешь или хочешь занять у меня пост?
   Маркизов. Как всегда, Виктор Петрович, ваш референт. Всего лишь референт и ничего более!
   Охрименко. Ну, референт так референт! Пойдем, референт, посмотрим на мое министерство. Прошу вас, товарищи!
   Охрименко, Маркизов и все остальные входят в здание и поднимаются в расположенные на разных этажах служебные помещения отраслевых главков. Каждое помещение представляет собой длинный зал, с двух сторон которого находятся ряды прозрачных боксов-кабинетов. В каждом кабинете сидит в кресле и спит оператор. На голове его шлем устройства «Тонкая фаза», связанный проводами с установленным на столе прибором. Вдоль боксов бесшумно перемещаются самоходные кресла с сотрудниками в синей униформе. Прозрачные малогабаритные лифты проносятся между этажами. Находящиеся в них сотрудники одеты в красную униформу.
   Маркизов (дает пояснения). А это, Виктор Петрович, внутри– и межотраслевые контроль и связь, необходимые для взаимной увязки принимаемых решений. Все действует четко и оперативно! (На следующем этаже операторы в кабинах в белых халатах.) Наше медицинское ведомство! Быстрый и точный диагноз. Выработка лечебных рекомендаций и методов. В первую очередь, конечно, проходят заказы пятого управления. Уже имеются поразительные результаты. Спасено несколько безнадежно больных ответственных лиц, после чего объем заявок резко возрос, и сейчас стоит вопрос о расширении этого ведомства.
   На предпоследнем этаже операторы в военной форме.
   Генерал. Моя епархия, Виктор Петрович. Думаю, в комментариях не нуждается.
   Охрименко чувствует гордость от сознания важности и масштабности своей новой должности. Теперь все главные решения в стране будут приниматься под его руководством! Под наплывом этих чувств обращается к присутствующим.
   Охрименко. Итак, товарищи, первое знакомство состоялось. Министерство успешно решает поставленные задачи, и это главное. Но успокаиваться на достигнутом мы не будем! Завтра же собираем коллегию и рассмотрим… для начала качество принимаемых правильных решений в управлениях легкой промышленности и сельского хозяйства. Выше качество правильных решений – вот наш главный лозунг! Пока все свободны. (К Маркизову.) Кроме тебя.
   На последний этаж Охрименко поднимается вдвоем с Маркизовым. Дверь в зал закрыта. Около нее загадочная личность в темных очках и шляпе.
   Охрименко хочет открыть дверь, но убеждается, что она заперта.
   Охрименко (сердито). В чем дело? Что это значит?
   Личность. Прошу прощения, но формально вы не являетесь еще министром, и вход сюда для вас пока закрыт.
   Охрименко (к Маркизову, гневно). Это как понимать, референт? Вы что мне голову морочите?! Министр я или нет?!
   Маркизов. Не волнуйтесь, Виктор Петрович! Приказ на подписи и уже почти подписан. Единственная маленькая зацепка – отсутствие визы третьего управления. Вас просят подъехать сейчас к ним и разрешить это небольшое недоразумение.
   Охрименко подъезжает на машине к третьему управлению. У входа его встречают двое рослых мужчин и проводят в один из кабинетов. В кабинете полумрак. Плохо различим сидящий за большим столом сотрудник. Хорошо освещены стенографистка и кресло, куда приглашают сесть Охрименко.
   Сотрудник. Виктор Петрович! Простите, но нам надо уточнить некоторые моменты вашей биографии.
   Охрименко (благодушно). Уточняйте.
   Сотрудник. Во время вашего недавнего пребывания в местах… э-э… достаточно удаленных от родины. Короче, там, откуда вывезла вас спецгруппа, обнаружены факты, которые, скажу прямо, нас очень и очень озадачили. Во-первых, во время пребывания в одном из доисторических первобытных племен, периода где-то между неандертальцем и человеком предсапиентного типа, вы заняли пост главного колдуна, по имени… минуточку… (заглядывает в записи) по имени Охр! То есть занялись попросту надувательством и одурманиванием простых первобытных трудящихся! За счет чего сколотили неплохой капитальчик, завели гаремчик… Согласитесь, что уже один этот факт не очень красит вашу биографию. А дальше – больше!
   В средневековый период, выбрав окончательно шарлатанство своей главной профессией, вы поступили на службу в качестве мага к некоему герцогу. Там согласились принять участие в подавлении крестьянского восстания у одного из его вассалов. За это вам были обещаны многие блага и привилегии и даже титул барона, по имени… э… э… (опять смотрит записи) по имени барон Витория де ля Охримиус. Таким образом и произошло перерождение товарища Охрименко в барона Охримиуса! Это, господин барон, уже не просто перерождение и измена революционным идеалам! Здесь уже явный контрреволюционный душок! Конечно, в свете этих фактов не только не может идти речь о каких-то министерских постах, но по отношению к вам должны быть сделаны и более глубокие оргвыводы!
   Охрименко (хрипло). Это что за чушь?! Это кто посмел исказить так все факты?! Покажите мне этого гада и провокатора!
   Сотрудник. Извольте выбирать выражения! Мы не позволим оскорблять наши лучшие кадры! Источник информации вам хорошо известен и находится сейчас здесь!
   Охрименко оглядывается и видит в затемненном углу личность, в которой узнает колдуна у дикарей и мага-шута у герцога. С криком «Ах ты, гад – провокатор! Сейчас я тебе покажу!» он бросается на него. Тот выскакивает в дверь. Охрименко бросается за ним. Они бегут по коридорам и лестничным пролетам. Позади слышны топот, крики «стой» и милицейские свистки.
   Постепенно шум погони затихает, и Охрименко все больше осознает, что находится в помещении родного обкома и бежит по направлению к своему кабинету.
   Наконец он и преследуемая им личность вбегают в приемную. Обстановка там очень напоминает ту, которая была при похищении его дикарями: группа растерянных сотрудников и истерически призывающая по телефону на помощь милицию Клавдия Петровна. Преследуемый вбегает в его кабинет. Охрименко – за ним. И видит…
   За его столом сидит и смеется Громовержцев. В руках у него шлем и пульт «Тонкая фаза». Протягивая их Охрименко, Громовержцев, смеясь, спрашивает: «Ну. как, вам Виктор Петрович, мой подарочек?»
   Охрименко просыпается.

Эпизод 20. Охрименко в кабинете, после сна

   Встает с дивана, снимает с головы шлем и некоторое время удивленно смотрит на него, переживая увиденное во сне.
   Охрименко (держа в руках шлем). Н-да… Неплохой подарочек, Иван Васильевич, ты мне преподнес. Серьезная вещь. Поосторожней надо с ней, да и с тобой, наверно, тоже. После такого сна есть над чем подумать. Концовка явно не в мою пользу. Ну что ж, будем делать выводы. А эту штуку мы на всякий случай уберем. (Прячет в шкаф чемоданчик с аппаратурой. Подходит к двери, приоткрывает ее.) Клавдия Петровна, Маркизова ко мне!.
   Садится за стол. Через некоторое время в кабинет заходит Маркизов.
   Маркизов. Вызывали, Виктор Петрович?
   Охрименко. А ты что так поздно – и еще на работе? Дел много, что ли?
   Маркизов. И дел много, и предчувствие, знаете, что могу сегодня вам понадобиться. Интуиция, наверно.
   Охрименко. Хорошая у тебя интуиция, ничего не скажешь. Слушай, ты не обижайся, но откуда у тебя фамилия такая – Маркизов? Происхождение – рабоче-крестьянское, а фамилия какая-то дворянская? В тридцатых у тебя могли бы быть большие неприятности.
   Маркизов (обиженно). Виктор Петрович, ну я же объяснял неоднократно где надо. Предок у меня из крепостных. Ну, играл в театре у помещика всяких там фон баронов, маркизов. Кличку Маркиз там и получил.
   Охрименко. Да ладно, ты не обижайся. Кстати, кто выше маркиз или барон, как ты полагаешь?
   Маркизов. Однозначно не скажешь, Виктор Петрович. В разных условиях могло быть по-разному. Вообще маркизы – эти больше во Франции, а бароны в Германии в основном водились.
   А что это вас геральдика или средневековье заинтересовали? Могу подготовить более точную справку по этим титулам.
   Охрименко. Да нет, это я так. Я вот о чем с тобой хотел поговорить. Ты знаешь, наверно, через пару дней Спецсон проводит тот самый эксперимент. Я вот думаю все, а не подзалетим мы вместе с ними «под фанфары», куда-нибудь «не в ту степь»? Предприятие, как ты знаешь, очень режимное, выполняют работы чрезвычайной важности и секретности. А тут какая-то фантастика, да еще неизвестно, как она сочетается с нашей идеологией. Самой передовой в мире! А мы у них получаемся в качестве щита, на всякий случай. Нет, не так прост Громовержцев, как кажется.
   Маркизов. Виктор Петрович, я предлагал подстраховаться, помните?
   Охрименко. Да помню, помню я. Может, ты и прав. Только туда (показывает пальцем наверх), я думаю, еще рановато. А вот наших местных следопытов подключить не помешает. Свистуненко слабоват, это ясно. Белкина, что у них сейчас за секретаря парткома… ну сам понимаешь, да еще в прямом подчинении у Громовержцева. Давай вот что. Поговори, от моего имени естественно, с генералом Трофименко. Пусть подключит к этому делу людей из своего управления. Но аккуратно, без шума, чтоб комар носа не подточил. Понял? Да они знают, как это делать. Вот так и подстрахуемся, а там дальше видно будет.
   Маркизов. Все ясно, Виктор Петрович. Завтра с утра этим делом и займусь.
   Охрименко. Ну все, давай, потом доложишь, о чем договорились.
   Прощаются. Маркизов уходит.

Эпизод 21. Приемная НИИ Спецсон.

   Предпоследний день проведения эксперимента – 30 апреля 1980 года
   Стол секретаря Белкиной заставлен аппаратурой. На двери кабинета директора Громовержцева большой плакат с надписью: «Идет эксперимент. Вход всем строго воспрещен». Входит Софья Павловна. Подходит к двери кабинета директора. Прислушивается. Нервно ходит.
   Белкина. Титан, мученик науки. Третий день экспериментирует над собой. Мои нервы уже на пределе! Таким надо ставить памятник при жизни! Нет, мы не должны, не имеем права безучастно смотреть, как рискуют наши корифеи! Решительно подниму этот вопрос на партбюро!
   (Подходит снова к директорской двери и снова прислушивается. Из-за двери раздается громкий храп.) Отлично! Все идет нормально! (Подходит к столу с аппаратурой, смотрит какие-то показания, берет микрофон громкоговорящей связи и говорит) Внимание! Внимание! Говорит центральный контрольный пункт главного эксперимента. Идет третий день. Аппаратура функционирует нормально. Медико-биологические параметры Ивана Васильевича Громовержцева в норме! С наступающим вас праздником, товарищи!
   Включает радио. Громко звучит мелодия: «Утро красит нежным светом стены древнего Кремля…» В окно врывается солнечный свет. Все пронизано радостной предпраздничной атмосферой. Белкина подхватывает песню: «Кипучая, могучая, никем непобедимая…» Звонит телефон. Уменьшает звук радио. Берет трубку.
   Алло! Спецсон слушает! Кто, кто? Редакция газеты «За нашу науку»? Да-да. Очень приятно. Что? Нет, мы не принимаем корреспондентов и не даем интервью! Извините, без исключений. Кто я? Член руководства! Конкретней? Что такое треугольник, знаете? Ну, так я – главный угол! Какой? Партийный, естественно. Извините, но у меня дела. Всего доброго! (Вешает трубку.) Кого нам сейчас не хватает, так это каких-то корреспондентов.
   Садится за стол, прихорашивается, продолжает что-то напевать. В комнату влетает Головин. Взлохмачен и взволнован.
   Головин (почти кричит). Софья Павловна, мне позарез надо к шефу! (Кивает на дверь директорского кабинета.) Поймите, это чрезвычайно важно! Мое время истекает, и вы не представляете, какое великое научное открытие может погибнуть, если я не проведу вовремя этот эксперимент!
   Белкина (встает из-за стопа и быстро подходит к двери директорского кабинета). Отчего же, Василий Васильевич, очень даже представляю! Эксперименты у нас всегда на первом месте! Я вот здесь тоже, как видите, не в куклы играю! А вам, ворвавшись сюда, не мешало бы, между прочим, и поздороваться с дамой!
   Головин (нервно). Ах, простите! Низко кланяюсь! Мое почтение! Премного благодарны! (Пытается открыть дверь в кабинет.)
   Белкина (отталкивает Головина от двери кабинета). Вы что, товарищ Головин, совсем с ума сошли? Не видите, что здесь написано? (Показывает на плакат на двери.) Идет важнейший эксперимент! Государственного значения! Никто, слышите, никто не войдет сюда до его окончания! Если надо, я стану грудью у этих дверей! (Надвигаясь грудью, оттесняет Головина от двери.)
   Головин(понуро отступая). Да, перед этим наука бессильна. Так гибнут великие идеи!
   Белкина (смягчаясь). Ну что ты причитаешь? Если надо, борись, но делай это как положено. Вот придет Сигизмундович, он твой прямой начальник, и решай с ним все вопросы! А то все прямо к самому. Да еще в такой момент!
   Головин. Понимаете, Софья Павловна, у меня с Кранкензоном по этому вопросу принципиальные расхождения, так что… Эх!
   Машет рукой и уходит. Звонит телефон.
   Белкина (снимает трубку). Алле! Спецсон слушает. Виктор Петрович?! (Радостное подобострастие.) Слушаю вас внимательно, Виктор Петрович! Товарищ Кранкензон? Только что вышел. Эксперимент? Идет успешно! Весь коллектив как один человек напряженно следит за его ходом! Понимаем, какой прорыв в науке! Что? Приятная новость? Подарок к Первомаю? Выделяете три автомобиля! О, это замечательно! «Волга» Ивану Васильевичу, персонально! О! Это так заслуженно! «Жигули» – рабочему, передовику производства. И «Запорожец» – ИТР. Это будет такая радость! Большая благодарность вам, Виктор Петрович! Оправдаем ваше доверие! Ответим ударным трудом! Всего доброго! (Вешает трубку.) Ну, начнется теперь свалка с этими машинами.
   Снова звонит телефон. Снимает трубку.
   Алло, Спецсон. Добрый день! Как же я могу не узнать первого секретаря райкома? Конечно, узнала, Кузьма Иванович! Настроение? Прекрасное, предмайское! Завершаем завтра эксперимент. Наш праздничный подарок стране! Мое участие? Самое прямое. Член комиссии! Сейчас дежурю за центральным пультом! Надеюсь, что мое участие оценят где надо! Что? Дополнить программу? Но, Кузьма Иванович, у нас председатель – Кранкензон! Без него как-то… Что? Именно без него? Считать партийным поручением? Конечно, конечно! Получит потом широкое применение по стране? Решается вопрос кардинального подъема сельского хозяйства?! Дух захватывает! Я записываю. (Берет бумагу и ручку.) «В порядке эксперимента «Тонкая фаза» решить с использованием аппаратуры НИИ Спецсон следующую практическую за дачу: НИИ Спецсон выделяет с третьего мая восемь человек на пятую овощную базу для сортировки овощей сроком на две недели, с четвертого мая также выделить десять человек на прополку в колхоз «Светлый путь» сроком на три недели». Внести в программу и позвонить вам? Приступаю. (Вешает трубку, затем печатает что-то на клавиатуре настольного прибора. Снимает трубку, набирает номер.) Кузьма Иванович, ваше задание выполнено, но, может, все-таки сообщить Кранкензону? Когда надо, узнает? Всего доброго.
   В приемную входит и ждет окончания телефонного разговора ее племянница, Вера Львовна. В руках держит какой-то список.
   Белкина. Садись, что у тебя?
   Вера. Праздничные наборы, тетя! Шикарный набор, прямо циковский!
   Белкина. Ну-ну, так что там?
   Вера. Палка московской колбасы, полкило масла, три банки шпрот, две банки кофе, коробка бабаевских конфет, два кило апельсинов… да еще эта… кура венгерская!
   Белкина (встает, ходит по комнате, затем садится напротив Веры). Ну, до циковских наборов тебе еще далеко. Так кура венгерская, говоришь?
   Вера. Ну да, эта… импортная.
   Белкина. Вот что, кура венгерская! Мы вчера долго говорили по телефону с твоей матерью. Два года, как ты здесь. Давай, Верунь, спокойно посмотрим на перспективы. Научная карьера, если честно, тебе не светит. Кстати, что ты там натворила у Кранкензона? Могли быть большие неприятности! Еле я его угомонила. Хорошо, что он ко мне неровно дышит. По общественной линии у тебя порядок, но что дальше?
   Вера. Куда вы клоните, тетя? А что должно быть дальше? Я догадываюсь. Мне мать все уши прожужжала! Прекрасный выход и решение всех проблем – удачно выйти замуж! Еще – что годы идут и шансы тают. Что, не так?
   Белкина. Ты смотри, какая грамотная! Ну, так! А что ты об этом думаешь?
   Вера. Вы, тетя, прямо быка за рога. Предположим, я согласна. Но за кого? Где он, этот муж? В нашем Спецсне не мужчины, а спящие мухоморы.
   Показывает на дверь директорского кабинета, откуда в это время раздается громкий храп.
   Белкина. Ну, ты поосторожней, не тебе об этом судить! Здесь идет крупнейший эксперимент! Ладно. И что, так ничего ты у нас для себя и не присмотрела?
   Вера. Да нет, есть один, но он какой-то замороженный! Кроме науки его ничего не интересует. Правда, сегодня ночью он был такой замечательный, и что мы с ним вытворяли!.. Дух захватывает!
   Белкина. Что?! Что ты такое говоришь?!
   Вера (смеется). Да нет, все это во сне, тетя! Наяву к этому Головину и на козе не подъедешь!
   Белкина. Ах, вот это кто! Знаю я твоего Васю! Недавно еще беседовали мило с ним здесь. А что, парень ничего. Чокнутый немного, это точно, со своими идеями, но ничего, это дело поправимое. Ну что ж, подумаем, что можно сделать.
   Вера. А вы что, тетя, беретесь быть свахой?
   Белкина. Кем быть, я решу сама! Все, милая, ты свободна. У меня много дел. За информацию спасибо. Я теперь хоть знаю, что к чему.
   Вера. А набор?
   Белкина. Запиши один.
   Делает громче радио. Звучит мелодия: «Все выше и выше и выше стремимый полет наших птиц…» Открывается дверь, в приемную стремительно входит Кранкензон. Он в шляпе. Плащ расстегнут. В руках толстый портфель. Вид радостный. Столкнувшись в дверях с выходящей Верой, мрачнеет.
   Кранкензон. Ах, Вера Львовна, Вера Львовна! Ваше счастье, что вы всего не знаете… А вообще благодарите вашу тетю! (Вера выбегает.
   Кранкензон обращается к Белкиной.) Софья Павловна, а это вам. (Лезет в портфель, достает оттуда немного помятую розу и вручает ей.) Вместе с моим глубочайшим почтением, которое уже переходит в более романтическое и загадочное чувство. Знаете, с таким таинственным, интимным оттенком.
   Белкина. Ну, Федор Сигизмундович (взяв розу, смеясь), вы прямо с места в карьер. Наверно, весна так вот влияет?
   Кранкензон. И весна, и еще эта радостная, праздничная атмосфера на улицах и везде! У меня с утра сегодня прекрасное, возвышенное настроение. Признаться, очень не хотелось бы, чтоб кто-нибудь мне его испортил. А с вами, Софья Павловна, у меня должен быть сегодня серьезный разговор! Хочу сделать вам одно интересное предложение. Но не здесь, в приемной. Такие разговоры, тет-а-тет, в приемных не ведутся. (Становится в позу, показывает рукой на кабинет.) Только там, в кабинетах-с!
   Белкина (смеется). Ой, не смешите, Федор Сигизмундович! (Серьезней.) Но мне надо вам о многом сообщить. Масса звонков. Начальство очень интересуется ходом эксперимента! По всей видимости, на самом верху тоже. Я полагаю, здесь пахнет как минимум Госпремией! Да, еще нам выделяют три авто. Это сообщил Виктор Петрович. «Волга» персонально Ивану Васильевичу! И еще звонили из редакции газеты…
   Кранкензон (перебивает ее). Ну вот, любезная, вы уже спускаете меня с неба на землю. Да-да, эксперимент и весь этот шум вокруг… Софья Павловна, прошу вас, поуправляйте здесь еще, самостоятельно. У вас это отлично получается, а мне крайне надо с полчасика тихо поработать. Полчаса, максимум час, меня нет, ни для кого. Затем доступ к моему телу будет открыт, и первая, кто его получит, будете вы, милая Софья Павловна!
   Белкина. Получит что, доступ или тело?
   Кранкензон. И то и другое! (Скрывается в своем кабинете.)

Эпизод 22. Кранкензон в своем кабинете

   Что-то пишет, читает, размышляет вслух сам с собой.
   Кранкензон. Типичная околонаучная чушь! Но положительный отзыв дать придется. И что это начальство так стремится остепениться? Да все понятно. С должности, извините, можно и загудеть, а степень-это надолго, можно сказать, навсегда! Крепкий народ у нас, однако: все возьмет, что чин дает, да еще и сверху положит, до чего дотянется. Все, хватит с этим, перейдем к более приятным материям.
   Нажимает кнопку звонка. В дверь заглядывает Белкина.
   Белкина. Доступ к телу открыт?
   Кранкензон. Только для вас! Прошу, милая Софья Павловна, поближе. (Встает. Подвигает кресло, в которое садится Белкина. Сам садится напротив.) Дорогая Софья Павловна! Эх, как-то по-казенному. А что, если по-дружески, без Павловны? Просто Софья. Нет, тоже не звучит. Начальственно и сухо. Нет-нет, не подходит! Вот если – Софочка! Вот это то, что надо. Когда мы наедине, в приватной, дружеской, так сказать, обстановке. Как ты считаешь? Мне кажется, отличная идея!
   Белкина. Не слишком ли форсируете события, Федор Сигизмундович? Ведь мы, кажется, на брудершафт еще не пили?
   Кранкензон. Ах да, конечно, как это я забыл об этой маленькой, но важной детали! Но нет проблем! Сейчас мы восполним этот пробел!
   Открывает сейф, достает из него бутылку коньяка и два бокала.
   Белкина. Нет-нет, Федор Сигизмундович. Не здесь и не сейчас. Я, знаете, не занимаюсь этими милыми шалостями, или легким флиртом, в кабинетах и вообще в рабочей обстановке! А это и есть ваше интересное предложение, о котором шла речь? (Видя немного растерянный и обиженный вид Кранкензона.) Ну что вы, простите, Федя, сразу надулись? Я ведь не сказала окончательно нет. Пока речь шла о месте и времени, а потом, видите, я кое-что приняла из вашего предложения.
   Кранкензон (радостно оживившись). Вы совершенно правы! Абсолютно! На работе – ни-ни! Работа – это, знаете, такой храм, где э-э… где, как говорится, око видит, да зуб неймет! А вот мое предложение, о котором я сейчас вам расскажу, и решает эту задачу – совмещения, казалось бы, несовместимого! Итак, шутки в сторону, поговорим о моем предложении. (Неожиданно звонит телефон. Поднимает трубку.) Кранкензон слушает. Что?! Второй монтажник отказывается иметь дело с ПСС? Невозможно производить перемонтаж? Это почему, собственно? ПСС кусается?! Что за идиотские шутки?! Все, кончили этот разговор. Через полчаса я у вас, будем разбираться. (На минуту задумывается, затем обращается к Белкиной.) Прошу прощения….отвлекся. Знаете, Софья Павловна, странные что-то вещи стала выкидывать аппаратура после той Верочкиной самодеятельности. Очень странные. Ну хорошо, с Верочкой, в общем, все ясно, а вот о вас нам стоит подумать. (Кладет свою ладонь на ее руку.)
   Белкина. О чем, собственно, речь? Что ясно с Верочкой и что за забота такая обо мне?
   Кранкензон. Верочка выйдет замуж за Головина, в которого она так страстно влюблена, и все будет о’кей. А вот вам, Софья Павловна, остаться на всю жизнь в секретарях, с вашими, не примите за лесть, незаурядными данными? Ну ей-богу, обидно. И я не могу это вот так оставить! Совесть замучит!
   Белкина (освобождает свою руку из-под его ладони, смеется). Неужто все дело в совести? И что же вы хотите предложить для моего спасения?
   Кранкензон (с энтузиазмом). Предлагается следующая программа. Первое. Вы включаетесь в научно-творческий коллектив по разработке новой, очень перспективной темы: «Эротические сновидения и их влияние на психофизиологическое состояние супружеских пар». Научная группа, в составе меня и вас, выезжает для проведения экспериментальных исследований по этой теме куда-нибудь на юг, ну, скажем, в Крым. Есть там у меня один такой полузакрытый санаторчик. Директор – мой приятель… Премилое, знаете, местечко! Знаете что? А давайте прямо сейчас наметим дату этого мероприятия! Сейчас и решим, не откладывая в долгий ящик! (Берет настольный календарь. Листает его.) Так, сейчас у нас, считайте, май… А вот это, пожалуй, подойдет. Двадцать пятого июля. Зафиксируем официально. (Берет красный карандаш, пишет в календаре: «Отъезд по теме – Эр. сн.») Двадцать пятого июля выезжаем! Готовьтесь! Я слов на ветер не бросаю! Берем с собой аппаратуру – и в путь! Ну как?
   Белкина. Ну прямо быстрота и натиск какие-то!
   Кранкензон. Прямо скажу, работа нам предстоит напряженная. И еще, естественно, через некоторые условности придется переступить. Ради науки, конечно! Идем дальше. Второй этап. Накопив соответствующий экспериментальный материал, готовим по этой теме за год-полтора кандидатскую и с блеском, это я гарантирую, защищаем! Третий этап. Организуем новую лабораторию – «Эротические сновидения». Штат и деньги где надо я пробью. Руководитель лаборатории, естественно, Белкина Софья Павловна! Далее моя миссия в части научного сопровождения почти закончена, и вы выходите в открытое плаванье! Точнее, в почти открытое, ибо на всякий случай я всегда рядом, и по первому зову сердца… По-моему, блестящие перспективы! Вы согласны?
   Белкина. Федор Сигизмундович, если отбросить все лишнее, а я, знаете, женщина практичная, вы предлагаете мне стать вашей…
   Звонит телефон. Кранкензон поднимает трубку.
   Кранкензон. Алло! Кранкензон слушает. Виктор Петрович? Я весь внимание! Да-да, насчет авто мне передали! Такой подарок! Приятный сюрприз для Ивана Васильевича после эксперимента! Ценим и благодарим! Что? Корреспондент газеты «За нашу науку»? Звонили нам? Мы не приняли? Минуту, минуту, Виктор Петрович, сейчас выясню. (Быстрым шепотом обращается к Белкиной.) Софья Павловна, что за корреспондент нам звонил?
   Белкина (тоже шепотом). Звонили сегодня из редакции. Я отказала, естественно.
   Кранкензон (в трубку). Да-да, Виктор Петрович. Был звонок, был. Но было и указание Ивана Васильевича – пока полная секретность. Что? Могут быть исключения? Принять? Сегодня? Максимум внимания? Рассказать и показать все? Но у нас есть закрытые темы! Выполнять? Под мою ответственность? Да, конечно, все понял, будет сделано! Будьте здоровы! (Вешает трубку.) Ну и дела! Вы слышали? Принять, рассказать и показать все! Не нравится мне что-то все это. Не складывается как-то день. Но бог с ним. Так как вам все-таки мое предложение, милая Софья Павловна?
   Белкина (вставая и идя к двери). Мне пора на пост, Федор Сигизмундович. Я подумаю, подумаю над вашим предложением. Оно такое ошеломляющее! Но где-то и заманчивое…(Выходит.)
   Кранкензон (рассуждает вслух). Ну, на этом фронте, надеюсь, все в порядке. Остальное определенно что-то не складывается. Этот звонок начальства насчет всеобщего показа явно неспроста. Надо, надо раскусить этого корреспондента. Посмотрим, что он за орешек! Ну, эта задачка мне по плечу! А вот то, что оставила после себя Верочка в лаборатории – два фантома и взбесившийся аппарат, – вот это посложней!
   Робкий стук в дверь. Появляется взлохмаченная, с горящими глазами голова Головина. Кранкензону явно не по себе.
   Головин. Разрешите. (Заходит.)
   Кранкензон (тихо, как бы про себя). Легок на помине. На фантома определенно смахивает. Надо его проверить. Но поаккуратней. (Встает, подходит к Головину, со страхом протягивает ему руку.) Привет, Василий. (После рукопожатия, убедившись, что это настоящий Головин, уже смелей.) Что у тебя? Давай скорей, а то сегодня завал какой-то. Твой отчет по ПС-24 у меня. Я его прочел. В целом все нормально. В общем, обсудим после майских дел, а пока гуляй, ведь завтра праздник. Отдохнуть тебе надо, что-то вид у тебя уставший. Ну, пока, будь здоров!
   Головин. Федор Сигизмундович, я, собственно, не по работе, а по той записке, что недавно вам передал. Если вы ее помните, время, отпущенное мне для эксперимента, истекает, по расчетам, второго мая. Мне нужна часа на два, не больше, пятнадцатая лаборатория! Дайте добро!
   Кранкензон. Ну ясно! Ты думаешь, я не понял, чего ты ко мне ворвался? Эх, молодежь! Я не против новых идей, даже самых смелых. Всегда буду вас поддерживать, всегда, но сейчас, прости, не могу. Не могу и все!
   Головин. Но почему, Федор Сигизмундович? Никаких расходов! Никакого риска! Все провожу я сам!
   Кранкензон. Ну ладно, хочешь начистоту? Давай! Во-первых, считаю эту твою гипотезу о перевернутых функциях памяти под воздействием гамма-излучения в третьей фазе сна в периоды совпадения каких-то звездных сочетаний и появления при этом провидческих способностей, – считаю ее, как бы помягче, чтоб тебя не обидеть, не совсем корректной и требующей более глубоких научных расчетов и исследований. Но главное даже не в этом. Ты ведь знаешь, что пятнадцатая лаборатория действительно оснащена новейшей аппаратурой и предназначе исключительно для выполнения специальных, ты знаешь каких, заказов. Все остальное в ней строжайше запрещено!
   Головин (настойчиво). Но я представил вам математические расчеты и акты частичных проверок. Прошу дать возможность провести эксперимент! В части запретов, думаю, для меня может быть сделано исключение?!
   Кранкензон. Проверим, проверим твои расчеты. Обсудим на научном совете, там и решим, а сейчас, в предмайской суете, да еще когда там (кивает на дверь) завершается… Ну, ты знаешь что.
   Головин. Я объяснял, что потом будет поздно. Мой астрономический цикл кончается второго мая! Мы теряем колоссальный исторический шанс! Человечество сможет дискретно, но точно прогнозировать будущее! Вы представляете, что поставлено на карту и зависит сейчас только от вас?
   Кранкензон (подходит к Головину и злым, хриплым, почему-то с кавказским акцентом, голосом говорит). Представляю, дарагой, представляю! А ты очень хочешь знать, когда ты умрешь? И во что превратится твоя жизнь, если ты будешь знать? Не берись осчастливить человечество, не твоя это задача, не по плечу тебе это, не по Сеньке шапка! Понял? Все! Теперь иди гуляй, дарагой, с человечеством мы этот вопрос согласуем!
   Головин выбегает из кабинета, громко хлопая дверью.
   (В сердцах.) Этот тип еще дверьми хлопает! Мальчишка! Новый пророк явился миру! Пораспустил я их, пораспустил. Все, настроение-таки испорчено полностью, как чувствовал!
   В кабинет входит Белкина.
   Белкина. Федор Сигизмундович, сейчас звонил Свистуненко, наш партийный куратор. Сказал, что будет у нас примерно через полчаса.
   Кранкензон (зло). А я все думал, кого это мне сейчас так не хватает?! Ну конечно! Товарища Свистуненко! Как я не мог сразу догадаться?
   Белкина. Федор Сигизмундович! При всем моем к вам… прошу вас, относиться уважительней к ответственным партийным товарищам!
   Кранкензон. Да-да, конечно. Преисполнен всякого почтения. Охвачен священным трепетом! (Затем спохватившись.) Да, погорячился. Прошу простить. Дорогая Софья Павловна, поймите, мы так мило только что поговорили, столько надежд вспыхнуло в моем сердце! И вот так сразу с неба на землю! Что касается товарища Свистуненко, при всем моем глубочайшем уважении к ответственным партийным товарищам, принимать его придется вам без меня.
   Белкина. Это почему, Федя?
   Кранкензон. О, как чудесно это слышать! Потому, Софочка, что в это самое время, по указанию другого, не менее уважаемого и гораздо более высокопоставленного партийного товарища Охрименко, я должен принять загадочного корреспондента какой-то газеты и показать ему все! Представляете? Все что захочет! Кстати, когда появится, проводите его ко мне в отдел. (Встает, надевает белый халат, выходит вместе с Белкиной из кабинета.)

Эпизод 23. Кранкензон в лаборатории с установкой ПСС

   Рядом с ним два работника его отдела – инженер и электромонтажник. У электромонтажника перевязана рука. На столе около установки разбросаны детали, инструменты и чертежи.
   Инженер. Федор Сигизмундович, не поймем, что происходит! Два монтажника травмированы, но бюллетень им не дают, требуют акты о травме на производстве. Васильев (кивает на стоящего рядом монтажника), вы знаете, наш самый опытный монтажник, тоже отказывается от этой работы!
   Кранкензон. Расскажи спокойно, Васильев, что произошло.
   Монтажник. Хорошо вам спокойно, но я к этой хищной твари больше не подойду. Ни за какие деньги! Собрался достать изнутри второй блок управления. Полез внутрь с отверткой. И тут она меня ка-ак цапнет! Хорошо еще, выдернул у нее руку, а то мог вообще без руки остаться!
   Кранкензон (обращается к монтажнику). Покажи укус. (Монтажник снимает перевязку, показывает руку.) Странные следы. Кто их мог оставить?
   Подходит ближе к ПСС, наклоняет голову к пульту, прислушивается. Явственно слышит рычанье. Вздрогнув, отходит от ПСС. Затем возвращается. Отворачивает какую-то крышку и заглядывает внутрь. Там видит двух фантомов Головина в уменьшенном виде. Один из них рычит и скалит зубы. Быстро закрывает крышку.
   Все работы с ПСС прекратить. Будем разбираться. (Уходит в свой кабинет, в отделе.)

Эпизод 24. Белкина у себя в приемной

   Белкина (говорит по телефону). Люська, ты не представляешь, какой сумасшедший у меня сейчас темп жизни! Времени не хватает абсолютно на все! Во-первых, я сейчас секретарь партбюро, до пятнадцатого, пока наш в отпуске. Во-вторых, у нас проводится колоссальный эксперимент! Я участник. Сижу за главным пультом! Какой? Пока секрет. Придет время – узнаешь. Из радио или газет. И еще эти предмайские хлопоты, бесконечные звонки, корреспонденты всякие! Работаю на полный износ, ужас какой-то! Что? Ждешь меня завтра, первого? Очень хочу, но не могу; я же сказала, на посту я! А завтра у нас финал, представляешь? Маркизов будет огорчен? Ничего, зато его жена будет очень довольна! Знаешь, тут у меня тоже, возможно, закручивается романчик. С кем? Пока секрет. Я еще в раздумье. (В дверь заглядывает Головин. Вид очень возбужденный.) Ну, пока. У меня посетители. Супругу привет. (Обращается к Головину.) Заходите, Василий Васильевич! Хочу с вами поговорить.
   Головин. О чем, Софья Павловна, нам разговаривать? Уже говорили, кажется, сегодня. Вот к нему бы мне проникнуть. (Показывает на директорский кабинет.) Так вы ж не пускаете. А с этим (показывает на кабинет Кранкензона) разговаривать бесполезно!
   Белкина. Садитесь, садитесь, Василий Васильевич. Остыньте. Может, я как раз вам и помогу. Известно вам, что я сейчас являюсь секретарем партбюро? А знаете, что когда надо, партия и не таких деятелей, к кому вы так рветесь, поправляла? И на правильный путь наставляла! Так что садись, Василий, и выкладывай, в чем проблема и чего ты бегаешь целый день как оглашенный!
   Головин (садится, заинтересован). А что, может, действительно вы мне можете помочь?
   Белкина. Все возможно, все возможно. В чем суть вопроса?
   Головин. Понимаете, я разработал, или, скорее, открыл закон, который позволяет спящему человеку в определенные временные периоды, соответствующие положениям некоторых звездных систем, осуществлять с помощью нашей аппаратуры переворот функций памяти в подкорке и считывать, то есть предвидеть, будущее!
   Белкина. А ты не мог бы объяснить как-нибудь попроще?
   Головин. Понимаете, Нострадамус и другие провидцы считывали свои предвидения, как я считаю, во сне, но у них не было той аппаратуры, что есть у нас. Ну как вам понятней объяснить? Представьте, что вы находитесь в вагоне мчащегося поезда. Время от времени мимо вас проносятся встречные поезда, а в их вагонах отражено ваше будущее. Как различить его там?
   Белкина. Знаешь, у меня сегодня голова и так забита. Скажи мне лучше, что тебе от них надо. (Показывает на кабинеты Громовержцева и Кранкензона.)
   Головин. Мне надо не позже завтрашнего дня провести эксперимент в пятнадцатой лаборатории. Короче, мне часа на два нужен от нее ключ! И это все, что мне надо!
   Белкина. Теперь понятно. А начальство почему-то тебя туда не пускает?
   Головин. Этот (кивает на дверь кабинета Кранкензона) точно не пускает, а этот (кивает на дверь кабинета Громовержцева) – не знаю, может, и пустил бы.
   Белкина. И этот не пустит! Да, действительно, проблема. И что бы дал, чтобы туда попасть?
   Головин (ошеломлен). Признаться, не ожидал такого вопроса! Особенно от вас. Ну что ж, берем, как говорят, быка за рога! Все отдам! Душу черту! Если вы с ним знакомы, может, посодействуете?
   Белкина. Ну-ну, ты поосторожней с душой и чертом, да и со мной, кстати, тоже! Скажите, Василий Васильевич, а кроме науки вы еще чем-нибудь интересуетесь? Молодой интересный парень, перспективный ученый! Девушка-то хоть есть у тебя?
   Головин. Разговор наш, Софья Павловна, куда-то в сторону пошел. Не до девушек мне сейчас. Но что это моя частная жизнь вас вдруг заинтересовала?
   Белкина. Нас, Василий Васильевич, я имею в виду общественность, все интересует, и частная твоя жизнь тоже. Если надо помочь, мы поможем по всем направлениям! Комплексный подход к людям – вот наш принцип! А тебе, я вижу, надо помочь и в творческой, и в личной жизни!
   Головин. Да не прошу я помогать мне в личной жизни и вообще вмешиваться в нее!
   Белкина. Мне виднее, как и чем тебе помогать! Ты что, не понимаешь, что я имела в виду под комплексным подходом? Какой несообразительный.
   Головин (ошеломлен). Сейчас, дайте сообразить. Вы что, меня женить хотите?
   Белкина. И женить, и помочь тебе попасть в пятнадцатую, куда ты так рвешься.
   Головин. А второе без первого общественность не допускает? Никак?
   Белкина. Никак! Решай и не задавай глупых вопросов!
   Головин. Вот так поворот! А что решать? А кто она? А впрочем, без разницы. Будет ключ, согласен жениться на любой!
   Белкина. Смотри, какой лихой! Без разницы ему! Да это в тысячу раз важней твоих научных выкрутасов! Подсунуть тебе за такие разговоры мегерочку, чтоб всю жизнь икалось!
   Головин. Постойте, постойте, а не себя вы мне предлагаете, Софья Павловна? Согласен, конечно, в чем вопрос?
   Белкина. До меня ты, мальчик, еще не дорос. Кишка тонка! Ну ладно, ближе к делу. Считай, что выпал тебе счастливый билет! Невеста такая, что лучше не бывает! И что она в тебе нашла? Не знаю.
   Головин. Да кто она?
   Белкина. Рядом с тобой работает. Вера Львовна, лаборантка она у вас, пока. Описывать мне ее тебе не надо, сам знаешь – красавица!
   Головин. Хорошо, я согласен. Постойте, постойте, кажется, я с ней где-то недавно встречался. В каком-то парке, что ли, и разговоры интересные вели на эту тему. Приснилось, может? Но как попасть в пятнадцатую?
   Белкина. Ну, сон в руку! Значит, давай так. Слушай меня внимательно. Чувствую, что дело это непростое, есть в нем скандальный оттенок. Особенно высовываться мне не с руки; если что, моя хата с краю. Я достаю ключ от пятнадцатой. Как – мое дело. Завтра утром, в девять часов, ты приходишь в свой отдел и в верхнем ящике Вериного стола, вот в этой коробочке (показывает ему коробочку), будет лежать ключ от пятнадцатой. Если ключа не будет, значит, мой план не сработал и наш договор не имеет силы, хотя мой тебе совет и тогда не упускать свой шанс. После своих дел в пятнадцатой ты кладешь ключ туда, откуда взял. В двенадцать часов ты будешь здесь, ведь ты член комиссии и должен присутствовать при завершении эксперимента. После окончания работы комиссии ты здесь делаешь Верочке предложение. Железно, на полном серьезе, при свидетелях! Потом, я думаю, мы все направимся на банкет, где заодно отметим и это дело! Договорились?
   Головин. Софья Павловна, я потрясен! Нет, у вас определенно пропадает громадный талант резидента нашей разведки в крупной капстране! Конечно, я согласен! Надеюсь, человечество оценит вашу роль в том научном прорыве, который произойдет завтра! Вашу руку!
   Белкина протягивает ему руку, он целует ее и выбегает из комнаты.

Эпизод 25а. Кранкензон в кабинете в своем отделе

   Стол завален чертежами и документацией по ПСС. Лихорадочно просматривает их. Открывается дверь, в кабинет заходит Белкина в сопровождении еще одной дамы. На той строгого покроя костюм, через плечо перекинута сумка. Строгое, достаточно красивое лицо, с прямой короткой прической.
   Белкина. Федор Сигизмундович, разрешите представить: Жоржетта Никодимовна Жоржикова, корреспондент газеты «За нашу науку».
   Кранкензон быстро выходит из-за стола, с радостным видом пожимает Жоржиковой руку.
   Кранкензон. Очень, очень рад! Давно ждем! Все думаем, что это печать нас обходит и обходит! Обидно даже, знаете. (Обращаясь к Белкиной.) Софья Павловна, вы можете быть свободны. (Белкина, надув губы, выходит.) Прошу вас, Жоржетта… э-э… Никодимовна. (Придвигает ей стул, на который та садится.) Вы знаете, нет, вы не представляете, сколь приятно для меня ваше здесь появление! (Жоржикова делает недоуменный вид.) Не удивляйтесь! Да, я ждал корреспондента, признаюсь вам по совести, без особого энтузиазма. Но то, что это будет дама, да еще столь блистательная… это для меня такой подарок!
   Жоржикова. Ну, какой я для вас подарок, вы еще не знаете, а пока, Федор Сигизмундович, мне хотелось бы приступить к работе. С вашей помощью, конечно.
   Кранкензон. Ах, опять эта работа! В кои веки повезло, встретился с такой милой, очаровательной дамой – и опять только работа, работа, работа. Нет, не умеем мы ценить истинные, непреходящие ценности, не умеем. А ведь молодость, как быстро она проходит! Вот скажите по совести, что вы сейчас обо мне думаете? Только по совести.
   Жоржикова (кривит губы в усмешке). Ну, если по совести…
   Кранкензон (перебивает ее). Нет, нет, не говорите! Хотите, я сам скажу? Вы думаете: «Ну и тип. Строит из себя черт те что и несет какие-то банальные пошлости». Что, я не прав?
   Жоржикова (усмехается). Пожалуй, правы. Где-то близко. И все же, Федор Сигизмундович, мы теряем время!
   Кранкензон. Хорошо. Но вспомните наш разговор лет этак через тридцать, и тогда вы скажете себе, кто был из нас сейчас прав и на что нам следовало тратить время! Ладно, что вас интересует? Я весь внимание.
   Жоржикова. Для начала расскажите о самых интересных работах вашего НИИ в области спецтематики, в том числе по закрытым темам.

Эпизод 26. Приемная. Белкина за своим столом

   С шумом открывается дверь. В комнату размашисто, по-хозяйски, входит Степан Степанович Свистуненко. В руках у него портфель. Подходит к Белкиной, здоровается.
   Свистуненко. Привет, товарищ Белкина! Вижу, на боевом посту! Сейчас партия поставила тебя на этот пост. На решающем направлении должны быть проверенные бойцы! Эксперимент этот, знаешь, сейчас под нашим пристальным вниманием! Этот (кивает на кабинет Кранкензона) у себя?
   Белкина. Нет, Степан Степанович, он в своем отделе. Корреспондент там у него.
   Свистуненко. Все ясно. Какой-то там корреспондент для него важнее партийного руководства! Ослаб, ослаб у вас парт-контроль.
   Белкина. Что вы, что вы, Степан Степанович! Было указание насчет корреспондента от самого…
   Свистуненко. Да ладно тебе его оправдывать. Скажу по совести, мне с ним тоже не больно охота разговоры разговаривать. А вот с тобой, Софья Павловна, очень даже надо нам поговорить. Есть к тебе одно серьезное предложение. Где бы нам побеседовать? Ладно, далеко удаляться тебе не положено, пошли в кабинет. (Кивает на кабинет Кранкензона.)

Эпизод 25б. Продолжение разговора Жоржиковой и Кранкензона.

   Кранкензон. Да, но эти темы не для публикации. Зачем это вам?
   Жоржикова. Не волнуйтесь, мы знаем, что публикуется, а что нет! Вы, кажется, получили указание Виктора Петровича, так что не опасайтесь.
   Кранкензон. Очень любопытное, знаете, указание. Конечно, конечно, Виктор Петрович-это очень, очень большое начальство! Так с чего бы нам начать? Даже не знаю. Понимаете, тема сна – это такая глубочайшая, я бы сказал, необъятная бездна… Мы все, конечно, марксисты-материалисты и диалектику, как сказал наш известный поэт, учили не по Гегелю, но когда углубляешься в проблемы сна так, как это делаем мы, начинаешь явственно ощущать какие-то явные метафизические аспекты бытия! Конечно, конечно, марксизм-ленинизм напрочь отметает всякую метафизику, всю эту духовную, как говорят классики, ерунду, и они безусловно правы, но… Нет-нет, о посягательстве на классиков, спаси и помилуй, не может быть и речи! Но что прикажете делать и как понимать явление, когда в одном из моих аппаратов, вот здесь рядом, в лаборатории, находится некая явившаяся из сна субстанция, этакая метафизическая абракадабра, которая, однако, имеет наглость кусаться самым натуральным образом и уже искусала двух моих монтажников?! Каково! Не верите? Пойдите, суньте вашу прелестную ручку в этот аппарат! А впрочем, прошу простить; конечно, это шутка. Достали меня сегодня!
   Жоржикова. Федор Сигизмундович, я с интересом выслушала ваши философские высказывания. Они действительно очень любопытны, но теперь хотелось бы поговорить о деле. О наиболее важных закрытых разработках.

Эпизод 27а. В кабинете Кранкензона

   За его столом в кресле сидит Свистуненко. Рядом сидит Белкина.
   Свистуненко. И еще я тебе скажу, как товарищу по партии, не по душе мне этот ваш, как его, Федор… Федор… тьфу, Сигизмундович! Классовое чутье подсказывает, а оно еще никогда меня не подводило, не тот он человек, за кого себя выдает! Да взять хоть название его: поди разберись, кто он на самом деле?
   Белкина. Пятый пункт у них как будто в порядке.
   Свистуненко. То-то что как будто! Ну, посуди. Берем с начала. Имя – Федор. Это ничего, это нормально. Идем дальше. Отчество. Тьфу! Си…ги…змун…до…вич! Сразу вопрос! Папаша у них кто? Поляк? Немец? Еврей? Дальше еще чище! Фамилия – Кранкензон! Что значит – по-немецки – больной сын! Чей сын? Что за болезнь? Из Германии или откуда? Но самое интересное вот здесь. (Поднял свой портфель, похлопал по нему, затем открыл и достал из него старую газету.) Вот что самое главное – смотри, это наша областная газета двадцатипятилетней давности. Вот раздел культурных развлечений. В парке имени Горького сеанс группового гипноза известного деятеля науки и искусства Сигизмунда Кранкензона-Кронштадтского! Каково? Ясно, папаша это их. По всем статьям подходит. Непонятно только, как он в тридцатых с такими параметрами уцелел? Ладно, бог с ним, с папашей. А вот ваш куда и почему дел Кронштадтского? Это, я тебе скажу, для вашей закрытой фирмы, где он в немалых начальниках ходит, большой интерес представляет. Что такое Кронштадт, знаешь? Закрытая военно-морская база! А еще место, где в Гражданскую эсеры мятеж подняли! Ничего, с этим вопросом уже кто надо разбирается. Ну и ты будь в курсе, я тебя не зря посвятил. Ясно?
   Белкина. Да, тут есть над чем подумать, Степан Степанович.
   Свистуненко. То-то и оно! Эх, учить и учить еще вас бдительности! Ладно, черт с ним, с этим Кранкензоном-Кронштадтским! У меня, собственно, к тебе, Софья Павловна, есть большой, интересный разговор.

Эпизод 25с. Продолжение разговора Жоржиковой и Кранкензона

   Кранкензон. Ну что вас так интересует эта закрытая военная тематика?
   Скучная материя, поверьте. У нас есть гораздо более интересные, новые, очень перспективные, просто увлекательные разработки!
   Жоржикова. Например?
   Кранкензон. Ах, Жоржетта… а можно без Никодимовны? Простите за откровенность, но страшно режет слух! Знаете, оба наши папаши наградили нас именами, ну, не очень сочетаемыми с отчествами…
   Жоржикова. Давайте не будем трогать папаш. А без отчеств, думаю, нам с вами еще рановато.
   Кранкензон. Хорошо, не будем спешить и трогать папаш. Как назвать деток, их святое право, а то, что деткам потом икается, это их, простите, не касается.
   Жоржикова. Вы, кажется, хотели рассказать о новых перспективных разработках. Слушаю вас внимательно!
   Кранкензон. Да-да, отвлекся, простите. Итак, продолжим. Так вот, Жоржетта… Жоржетта… да не волнуйтесь, ну конечно, Никодимовна! Так вот, Никодимовна, одна из новых наших разработок звучит несколько шокируюше: «Влияние эротических сновидений на взаимоотношения супругов в различных стадиях брака». Вот где неразработанная глыба! Подчеркиваю, сугубо научная! Поверьте, здесь, несмотря на широкое хождение таких вульгаризмов, как «переспать» или «спать» с субъектом противоположного пола, все обстоит гораздо глубже, чем кажется на первый взгляд! Это фактически просто бездна, не скрою, не лишенная для нормальных, здоровых людей глубоких приятных эмоций! Вот, например, если нам с вами, безусловно нормальным и здоровым людям, взяться за руки и прыгнуть в эту сладкую бездну!
   Кранкензон берет Жоржикову за руку, но она тут же выдергивает ее.
   Жоржикова. Нет уж, Федор Сигизмундович, прыгайте в вашу бездну сами или с кем угодно, но без меня! А потом, простите, но у меня создается впечатление, что вы просто-напросто морочите мне голову. Не знаю, с какой целью? А что, если я назову вам темы, по которым я хочу получить информацию? Чтоб облегчить вашу задачу.
   Кранкензон (заинтересованно). Назовите. Интересно услышать.
   Жоржикова. Тема 76УП/5 «Считывание информации в устойчивых фазах сна у командного состава противника», тема 43ИД/8 «Инверсия информационных данных в процессе быстрой фазы сна у командного состава противника».
   Кранкензон. И это все, Жоржетта Никодимовна?
   Жоржикова. Пожалуй. Хотя вот еще, хотелось бы по теме 18ДС/3 что-нибудь узнать.
   Кранкензон. А это что за тема?
   Жоржикова (смеется). Неужто не помните? Довольно близко к эротическим сновидениям. Хорошо, напомню: «Длительный запрограммированный сон экипажей подводных и космических судов в долгосрочных экспедициях».
   Кранкензон. А знаете, уважаемая, мне уже не смешно! Ваша осведомленность просто поразительна! На этом месте мы поставим точку в нашем плодотворном общении. Прошу простить, но у меня сегодня еще очень много дел.
   Жоржикова. Вы серьезно? Но это, во-первых, невежливо, а во-вторых, боюсь, вас не поймет Виктор Петрович, от которого вы получили известные указания. Учтите, Федор Сигизмундович, у вас могут быть крупные неприятности!
   Кранкензон. Дорогая Жоржетта! Позволю себе вас так называть, поскольку мне теперь уже нечего терять! Дорогая Жоржетта, во-первых, будем уважать друг друга. Нашего общения было достаточно, чтобы понять, кто есть кто! Поэтому я знаю: вам прекрасно известно, что телефонные указания такого рода от кого бы то ни было к делу не пришьешь, а потому в вопросах секретной информации они мало что значат! Во-вторых, информацией, которая вас так интересует, в полной мере владеет лишь наш директор – Громовержцев Иван Васильевич. К нему вам и следует обратиться в ближайщее время. И в-третьих, дорогая Жоржетта, надеюсь, что мы останемся добрыми друзьями, а может, пойдем еще дальше. Я имею в виду предложение насчет совместного прыжка в ту самую бездну, намного, поверьте, более приятную, чем те игры, которыми мы сегодня занимались!
   Жоржикова. Те игры, Федор Сигизмундович, еще не закончены. Завтра мы увидимся на завершении вашего эксперимента. Надеюсь, у вас нет возражений по этому поводу?
   Кранкензон. Что вы, что вы, Жоржетта Никодимовна, теперь с нетерпением буду ждать каждой новой встречи. Вот увидите, с каждым разом они будут все приятней!
   Жоржикова. Посмотрим, посмотрим, Федор Сигизмундович; ближайшее будущее покажет, насколько оправданны ваши прогнозы. До завтра.
   Встает, протягивает ему руку. Кранкензон хочет поцеловать ее, но она не дает ему это сделать и выходит.

Эпизод 27Ь. Продолжение разговора Белкиной и Свистуненко

   Белкина. О чем разговор, Степан Степанович? Наверно, о предстоящем завтра завершении эксперимента? Знаете, я так волнуюсь, как все это пройдет и как нам достойно встретить Ивана Васильевича после его научного подвига! Цветы и банкет я уже заказала!
   Свистуненко. Встретим, встретим мы его. Речь не о нем, а о тебе, Софья Павловна! О себе пора подумать, а не всё о них печься! Так вот, Софья Павловна, у некоторых ответственных товарищей есть мнение, прямо скажу, с моей подачи: пора выдвигать тебя на более ответственную партийную работу! Для начала инструктором в горком, в наш отдел, под мое начало! Хватит тебе здесь, с этими Кранкензонами, валандаться! С твоими данными знаешь какие у тебя, у нас, перспективы?! В номенклатуру можешь выйти. Такую цель надо себе ставить! Конечно, для этого нужен, не хочу сказать покровитель, а вернее, партийный руководитель, ну и где-то друг и наставник. Это я готов взять на себя, потому как, скажу откровенно, симпатична ты мне. Конечно, должно быть и взаимное влечение. Если его у тебя пока нет, ничего, точно появится при совместной нашей работе! А для притирки, ну и для обучения тебя нашим партийным делам, съездим для начала на отдых в наш санаторий, в Крым, в Форос! Путевки и все прочее беру на себя! Ну как, договорились?
   Белкина. Это так неожиданно, товарищ Свистуненко. Прямо быстрота и натиск какие-то! Надо подумать.
   Свистуненко. А чего тут думать? И думать нечего, товарищ Софья! Намечаем дату выезда и все тут! Где здесь у него календарь? Ага, вот он. (Берет лежащий на столе календарь, листает его.) Так, май уйдет на твой переход к нам, ну, июнь на освоение, то да се. Значит, июль! Отличное время, я тебе скажу! А вот смотри, двадцать пятое июля. И Кранкензон себе отъезд наметил! По теме «Эр. сн.» пишет. Езжай, езжай голубчик, скатертью дорога. Ты в свой «Эр. сн.», а мы в Крым, в Форос! Каждому – свое! Итак, товарищ Софья, будем считать, договорились?
   В приемной звонит телефон.
   Белкина (с облегчением). Ой, простите, Степан Степанович, мне пора на пост. (Встает, собирается выходить.)
   Свистуненко. Лады. Мне тоже пора. Завтра я у вас на эксперименте. Это надо так подгадать, Первого мая – у всех праздник, а у них эксперименты.
   Выходят из кабинета.

Эпизод 28. Белкина в приемной

   Белкина (говорит по телефону). Слушай, Верунь! Кажется, твоя голубая мечта скоро исполнится. Готовь свадебный наряд! Что значит для кого? Для того, о ком ты мечтала! Ну-да, Василий Головин! Еще не на все сто, но думаю, состоится. Подробности пока опускаю. Точно все будет известно завтра с утра. В восемь ты должна быть у меня! Железно! Завтра все должно решиться. Да, еще. Приоденься завтра получше. Все. Пока. Твоим привет.
   В приемную входит Кранкензон.
   Белкина (ревниво). Ну как, Федор Сигизмундович, прошла встреча с корреспондентом, а вернее, с корреспонденточкой? По-моему, дамочка ничего, в вашем вкусе! Представляю, каким соловьем вы там разливались. Но я тут тоже время не теряла. Очень интересные беседы вела с товарищем Свистуненко! Обхохочешься с вами обоими!
   Кранкензон. О, нотки ревности? Это обнадеживает! Но знаете, Софочка, полагаю, я могу вас теперь так называть, какой тяжелый сегодня у меня день! И особенно эта встреча с так называемой корреспонденткой. Кожей чувствую, что-то надвигается не очень приятное для всех нас. А Свистуненко – мой соперник? Смешно, ей-богу! Хотя кто постигнет сердце юной девы, к каковым, полагаю, относитесь и вы. В некоторой степени. Кстати, я еще не слышал ваш ответ на мои предложения. Хотелось ясности хоть в этом вопросе!
   Белкина. А не продолжить ли нам разговор на эту тему там, где мы его начали?
   Кранкензон. Конечно, конечно, где начали, там и закончим. Прошу вас!
   Открывает дверь в кабинет, пропускает туда Белкину и заходит сам.

Эпизод 29. В кабинете Кранкензона. Он и Белкина

   Кранкензон. Рабочий день закончен. Не выпить ли нам, Софья, по рюмке конька? Для поднятия тонуса, с учетом важности момента. (Встает, идет к сейфу.)
   Белкина. Постой! Вначале поговорим. (Кранкензон садится.) Первое. У меня к тебе просьба. Скажу сразу: многое, почти все, зависит от того, выполнишь ты ее или нет!
   Кранкензон. Для тебя сделаю все, что в моей власти!
   Белкина. Сейчас проверим! Мне нужен на завтра ключ от пятнадцатой лаборатории. Ключ – сейчас! (Видя побледневшее лицо Кранкензона.) Что с тобой? Неужели это так страшно?
   Кранкензон (приходя в себя). Вот это пассаж! Ну, Василий, ну, Головин! Чем же очаровал тебя сей юноша? Сейчас, сейчас, дай подумать… Какая связь? Момент! Верочка – Головин – ты! Вон какой треугольничек получается! Примерно ясно. Но, Софья Павловна, Софья, Софочка! Вы… ты представляешь все последствия? Ведь это безумие!
   Белкина. И очень хорошо, соверши его для меня! А я обещаю тогда тебе такой безумный месяц, такие безумства, которых ты еще не видел! Решайся!
   Кранкензон (держится за голову). Что ты со мной делаешь? Скажи, тебе нужен только ключ? И больше ничего?.. Эх, гори все синим пламенем! Получай этот ключ, будь он неладен! Но завтра вечером он должен быть здесь у меня!
   Белкина. Конечно, конечно, Федя!
   Кранкензон идет к сейфу, открывает его, довольно долго копается в нем, возвращается и садится за стол, держа в руках ключ. Затем подносит ключ к лицу Белкиной, и та быстро выхватывает его у него.
   Кранкензон. Вот так, вы правите миром! Я жду обещанной награды!
   Белкина встает, подходит к Кранкензону, садится ему на колени. Медленно в кабинете гаснет свет. Слышен звук поцелуя.
   Кранкензон. И это все обещанные мне безумства?
   Белкина. Ну не здесь же, милый! В Крыму, все в Крыму, дорогой!

Эпизод 30. Ночь с 30 апреля на 1 мая.

   Лаборатория отдела спецсонтехники
   Слабое освещение. На установке ПСС сидят Первый и Второй фантомы Головина.
   Первый фантом. Ну что, брат, завтра у нас, может, последний шанс встретиться с Хозяином и с его помощью выбраться на волю. Для этого он должен попасть в пятнадцатую, где собирается проводить свой эксперимент.
   Второй фантом. Чем можем помочь ему мы? Скажи скорей; ты знаешь, я спешу к жене. Так трудно дождаться ночи, чтоб встретиться с ней!
   Первый фантом. Подождешь с женой. Слушай лучше, что узнал я, мотаясь весь день по НИИ. Ключ от пятнадцатой будет на месте, и Хозяин его получит. Но ни Хозяин, ни Белкина, которая взялась ему помочь, не знают, что там кроме обычного есть еще и кодовый замок. А мудрец Кранкензон, конечно, ничего об этом кодовом замке им не сказал. Поэтому и ключ Белкиной отдал довольно быстро, надеясь, что Головину все равно в пятнадцатую не попасть. Сейчас наша задача – узнать шифр от кодового замка, чтобы о нем завтра знал Хозяин.
   Второй фантом. Поищи его без меня! Ночь так коротка, а жена никак меня не дождется!
   Первый фантом. Быстрей за дело. Тогда дождется!
   Садятся на установку ПСС и мчатся на ней по темным коридорам НИИ. Заходят в приемную.
   Где-то в этих кабинетах, в сейфах, я думаю, надо покопаться. Но сюда (показывает на кабинет Громовержцева) мне что-то не хочется. Начнем со второго.
   Влетают в кабинет Кранкензона, уменьшаются в размере и попадают 6 его сейф. Копаются в бумагах в разных отделениях сейфа, но ничего найти не могут. Начинают чихать от пыли и вылетают из сейфа.
   Второй фантом. Все, брат, больше времени у меня нет. Скоро она проснется, и тогда все… Ты поищи тут сам. Я полетел. Встретимся утром!
   Первый фантом. Ладно, лети, но знай, что скоро у нее будет настоящий муж, а не такая химера, как ты. И чем скорей ты оставишь ее в покое и она забудет о тебе, тем лучше для нее. Да и для тебя тоже!
   Второй фантом. О, горе мне!
   Хватается за голову. Улетает.
   Первый фантом. Подумаем спокойно. То, что в сейфе нет, это ясно. Два секрета в одном месте не хранят. Где-то должен быть тайничок еще. Поищем. (Обследует письменный стол.) Вот этот ящичек странноват. Закрыт, но никакого замка снаружи не видно. А мне замок и ключ не нужен. Должны же и у фантомов быть какие-нибудь преимущества! (Проникает внутрь ящика. После недолгого поиска находит футляр с шифрами кодовых замков. Снимает пластинку с шифром пятнадцатой лаборатории.) Так, Хозяин, с тебя причитается. Завтра сочтемся. Несу эту штуку в коробку, что в Верином столе, и дело сделано. Чем бы заняться до утра? У второго без проблем! Жену себе приобрел. Направлюсь-ка я к Белкиной. У нее после сегодняшних объяснений и излияний должен быть интересный сон, я полагаю! Посмотрим. А может, и приму в нем участие. (Улетает.)

Эпизод 31. Сон Белкиной в ночь с 30 апреля на 1 мая

   Белкина и Свистуненко прибывают вместе на отдых в Крым. Троллейбус доставляет их из Симферополя в Ялту. Несут тяжелые чемоданы и связки полит литератуы.
   Белкина. Степа, возьми такси, я уже не могу тащить это барахло!
   Свистуненко. Ты что барахлом называешь? Труды вождей мирового пролетариата?! Чувствуется еще в тебе этот дух институтский ваш. Ничего, подкуем тебя здесь! Без такси обойдемся. Здесь где-то недалеко.
   Доходят наконец до санатория. Большое красивое здание главного корпуса. Заходят в вестибюль. Ставят вещи на пол и подходят к окошку администратора. Свистуненко подает ему какие-то бумаги и говорит, что это брони, по которым им должны выдать путевки, и что там даже указан номер двухместной палаты, где он должен разместиться с женой, за которую выдает Белкину.
   Администратор требует путевки и паспорта, по которым видно, что Свистуненко и Белкина муж и жена.
   Положение становится все более затруднительным. Белкина решает вмешаться в конфликт и пустить в дело свои женские чары.
   Белкина (к администратору). Такой симпатичный молодой человек – и такой строгий. Ну зачем вам наши паспорта? А что, если вам когда-нибудь захочется отдохнуть до свадьбы с вашей девушкой где-нибудь в укромном местечке? Ну не будьте таким формалистом!
   Администратор. Мадам, у нас не укромное местечко, а санаторий, который находится под очень строгим контролем соответствующих органов. И если я нарушу действующие правила, то – сами понимаете…
   Белкина. Ну как же нам быть, молодой человек? Не ночевать же нам на улице?
   Администратор. Не знаю, право. Знаете, позвоните директору санатория, Зурабу Амбасаровичу. В его власти решать все спорные вопросы.
   Белкина. Прекрасно! Наберите мне его номер. (Администратор набирает номер и подает ей трубку.) Зураб Амбасарович, добрый день. Вам звонит одна дама. Что? Вы спрашиваете, симпатичная? Думаю…, весьма! Познакомиться? Да-да, конечно! А пока помогите мне с приятелем с оформлением в ваш санаторий. Здесь возникли небольшие недоразумения с администрацией. Я чувствую, мы могли бы их легко преодолеть! Что? Если б с приятельницей? Но не могу же я переделать приятеля в приятельницу?! Решать с администратором? Но… Повесил трубку.
   Администратор. Простите, мадам, ничем не могу вам помочь.

   Продолжение сна. Свистуненко и Белкина на берегу моря с вещами. Невдалеке сияет огнями Ялта.
   Белкина. Хороший отдых организовали, товарищ Свистуненко. А я, дура, поверила! Все, завтра оставляю вам ваши книжечки, и только вы меня и видели! Приеду домой – и сразу к себе в Спецсон! Там, правда, взяли новую секретаршу, но ничего, начальство меня всегда примет. Такими, как я, не разбрасываются! А может, и в отдел Кранкензона пойду, на научную работу. Как звал он меня к себе! Вот только где провести эту ночь?
   Свистуненко. Быстро ты раскисла, товарищ Софья! Первые трудности – и готово. Где ж твоя партийная закалка? Расслабились вы там, в ваших НИИ. С санаторием вопрос завтра решим и мозги вправим кому надо. Ночью сюда прибывает товарищ Маркизов. Он объяснит им, что к чему! Да вон там он, наверно, и плывет.
   В море появляется огромный, сияющий огнями теплоход. У Свистуненко сразу повышается настроение.
   Свистуненко. И еще хочу тебе сказать и даже сделать замечание. Уж больно ты легкомысленно беседовала и, я бы сказал, заигрывала с этим, как его, Зураб… Зураб, ну, ты знаешь с кем. Учти, я не позволю ставить себя в глупое положение!
   Белкина. Ваши замечания можете делать своей жене, с которой так нежно прощались, пока я как дура сидела в чужом купе! А Маркизов – это хорошо! Уж с ним я не буду торчать ночью черт те где! Вот где только провести эту ночь?
   Мимо них проходит мужчина. Затем поворачивается и подходит к ним. Белкина узнает Головина.
   Головин. Софья Павловна?! Какими судьбами? Здесь, в такое время? А у нас вас все время вспоминают. Жалко, что вы нас покинули.
   Белкина. Да так сложилось, Вася! Представляешь, прибыли мы с товарищем Свистуненко сюда на симпозиум. А в санатории, где у нас забронирован номер, бюрократ-администратор придрался к каким-то формальностям, и вот (разводит руками) мы здесь. Кстати, а что ты здесь делаешь? Может, поможешь нам как-нибудь с ночлегом?
   Головин. А я, как всегда, отдыхаю дикарем. Тут недалеко моя палатка, я, конечно, могу потесниться, но там места только на двоих. Софья Павловна, решайте, если вас устроит мое соседство.
   Свистуненко (грозно). Меня не устроит твое соседство с Софьей Павловной! Так что гуляй сам в свою палатку, парень!
   Белкина. Этот вопрос я решу сама! Палатка не исключается, но, может, Василий Васильевич, есть еще варианты? Как подобрать ключик к Зурабу Амбасаровичу?
   Головин. Так вот вы куда направлялись? Знакомое имя! Кстати, приятель нашего Федора Сигизмундовича. И такой же любитель прекрасного пола, как и наш. Обращаться вам к нему с такой нагрузкой, (кивок в сторону Свистуненко) бесполезно. Попробуем обойтись без Амбасаровича. Вы когда-то помогли мне с ключиком. Теперь попробую помочь вам я. (Лезет в карман и показывает им ключ.) Это дал мне на всякий случай Кранкензон. Резервный двухместный номер в том же санатории. Никому нет дела, кто в нем живет и чем занимается. Единственное условие: доступ туда не с парадного, а с черного хода. Идемте, я вам покажу.
   Белкина и Свистуненко берут свои вещи и книги. Головин предлагает Белкиной помощь и несет сам ее поклажу. Идут в санаторий. Входят с черного хода и долго идут по каким-то темным и грязным коридорам и лестничным пролетам. Наконец выходят в большой, чистый и светлый коридор с расположенными с двух сторон комнатами. Головин подводит их к одной из них, отдает ключ Белкиной, прощается и уходит. Белкина открывает дверь; вместе со Свистуненко, неся вещи и книги, они проходят маленькую прихожую, заходят в комнату и видят…
   В комнате находятся Кранкензон и какая-то дама, лицо которой закрыто маской. Оба полураздеты. Постель на кроватях не убрана. Комната заставлена какой-то аппаратурой, от которой во все стороны тянутся провода. На столике начатая бутылка коньяка, два бокала, конфеты, фрукты.
   Кранкензон (после минутного замешательства). Милочка, посмотри, у нас гости! Софья Павловна, какой сюрприз! Милости прошу к нашему шалашу! Мы сейчас как раз готовим очередной, шестнадцатый эксперимент: «Эротические видения во сне и наяву. Их взаимосвязь и взаимовлияние». Глубочайшая тема. А знаете что? Подключайтесь к нам! Идея! Как осенило?! Треугольник в эротическом сне! Это же научный прорыв! ВАК закачается! Тут, батенька, пахнет уже не кандидатской! Здесь уже докторская маячит! Причем сразу для двух участниц! На меньшее категорически не согласны! Две докторские – и все!
   Белкина. Федор Сигизмундович! Умерьте ваше остроумие! Вы что, не видите, что я здесь не одна?
   Кранкензон. Да? Товарищ Свистуненко? Это надо! Странно, но как-то не заметил. Нет-нет, товарища Свистуненко в эксперимент включить не могу. И не просите. Это, знаете, будет уже перебор. В науке тоже надо знать, где остановиться!
   Свистуненко. Да что с ним говорить?! Ты что, Софья, не видишь, что здесь вытворяет этот деклассированный элемент? Во что превратил он наш санаторий? В притон и рассадник разврата! Хорошо спелись Сигизмундовичи с Амбасаровичами! А для нашего брата здесь уже и места нет! Что, не так, Кранкензон-Кронштадтский?! Ну ничего, сейчас я с ним разберусь по-нашему, по-пролетарски! (Сбрасывает пиджак и засучивает рукава.)
   Кранкензон. Вот что, любезный. Я вас к себе, кажется, не приглашал. Вы ко мне ворвались, а теперь еще и буяните! Видно, придется вспомнить уроки моего папаши, которого вы всуе только что помянули.
   Подходит ближе и делает несколько пассов перед Свистуненко. Тот медленно принимает в воздухе горизонтальное положение и начинает двигаться в сторону открытого окна.
   Кранкензон. Минуту, минуту, вещички и литературку вашу заберите.
   Плывущий по воздуху Свистуненко поворачивается, берет в руки вещи и книги и выплывает с ними в окно.
   Белкина (нервно). Что вы себе позволяете? Немедленно верните на место товарища Свистуненко! Немедленно!
   На подоконнике появляются руки, затем голова, затем весь Свистуненко.
   Свистуненко (кричит). Товарищ Белкина, слушай приказ революционного командования! Буржуазного деклассированного пособника мирового империализма и его такую же, неизвестного происхождения, попутчицу именем ррреволюции к стенке!
   На Белкиной неожиданно оказываются кожаные тужурка, юбка и кепка. На боку, в кобуре, тяжелый маузер.
   Белкина. Такие, кажется, дамы, Федечка, были вершиной ваших мечтаний! Хоть и пристрелить могли, к чертовой матери, во имя революции. Что скажете теперь, когда мечта сбылась?
   Пытается вытащить из кобуры маузер, но не может. Неожиданно встает до сих пор молчавшая спутница Кранкензона. Она говорит: «Хватит, надоело». Снимает маску. Под маской еще одна Софья Павловна Белкина.
   Белкина Вторая. Надоело! В конце концов, каждая из нас получила что хотела и заслужила. А раздвоиться нам пришлось из-за этих типов! Теперь каждая пусть несет свой крест. Я с ним (кивает в сторону Кранкензона) или без него, все равно, как это ни смешно, стану большой ученой! И в этой науке (кивает на неубранную постель) преуспею. А ты (в сторону Белкиной Первой)… О тебе я лучше промолчу. Сейчас мы все дружно поужинаем. Федор, организуй по первому разряду стол! Степан, залезай в номер! И чтоб, мужики, без скандалов! Переночуете эту ночь у нас. А завтра Федор решит с Амбасарычем ваш жилищный вопрос. Ясно? (В сторону Кранкензона.) И не спорь со мной!
   Через некоторое время дружно сидят за столом, уставленным принесенными из ресторана яствами. Все веселы и довольны.
   Но неожиданно Белкина слышит тяжелые то ли вздохи, то ли стоны со стороны замеченной ею в стене номера двери. На двери надпись: «Эксперимент».
   Белкина. Ой, кто там?
   Кранкензон. Наш выдающийся Иван Васильевич. Никак не может закончить свой эксперимент и выйти. Процесс затянулся до неприличия. Пришлось перенести его уже и сюда, а конца все не видно.
   Белкина. Немедленно откройте! Я настаиваю! Слышите?! Где ключ от этой двери? Дайте мне ключ! Сейчас же дайте мне ключ!
   Кранкензон. Опять ключ? Да у вас какая-то ключемания! А впрочем, берите. Но помните, вся ответственность теперь на вас! (Дает ей ключ.)
   Белкина берет ключ, подходит к двери и открывает ключом замок. Изнутри приближаются мерные тяжелые шаги. Все в страхе пятятся от двери и этот момент Белкина просыпается. Некоторое время лежит молча, переживая увиденное во сне. Потом говорит: «Как хорошо, что это только сон. Скорей бы все кончилось. Что это я? Забыла? Сегодня ведь Первое мая! Сегодня все и кончится!»

Эпизод 32. Приемная. Утро 1 мая

   За столом Белкина. По радио слышны звуки праздничных маршей. Атмосфера праздничная. Белкина встает; волнуясь, ходит по комнате. Подходит к директорской двери, прислушивается.
   Белкина. Как он там? Телеметрические параметры нормальные, но почему ничего не слышно? Странная тишина, а тут еще этот дурацкий сон! Волнуюсь страшно! И где эта Верка? Сказала же быть с утра! Нет, это надо иметь железные нервы! Позвонить Люське, что ли? (Берет трубку, набирает номер.) Люсь, привет! С праздником тебя! Все хлопочешь? Сколько народа ждешь? Пятнадцать гавриков? Ого! Ну, ты даешь! Собрать стол на такую ораву?! Нет, меня не будет. Там без меня хватит. Маркизов расстроен? Да ну его. Кавалеров хватает и без него. Сколько? Целых два! Вот хохма, оба в Крым зовут. Причем, представляешь, в одно и то же время! Обхохочешься! Но мне сейчас не до них. Сегодня у нас финал. Я тебе говорила. Директор эксперимент над собой устроил. Не знаю, сам выйдет или выносить будем? Волнуюсь просто дико! Ну все, бывай!
   В комнату входит Вера. У нее расстроенный вид и заплаканные глаза.
   Ты чего так поздно? Говорила тебе к восьми быть? В чем дело? Ты чего такая, на себя не похожая? Да не волнуйся ты так! Все идет нормально. Сегодня твой Головин сделает тебе предложение! Вот здесь, при свидетелях!
   Вера. Тетя, а я не знаю, выходить мне за него замуж или нет?
   Белкина (в изумлении). Ты что? Что за фокусы такие? О чем мы вчера с тобой говорили? Вчера любила, а сегодня разлюбила? Ну, знаешь!
   Вера. Да люблю я, люблю! Но не первого, а второго!
   Белкина. Это что за первый и второй? Ты что мне голову морочишь? Она и без тебя у меня пухнет!
   Вера. Ну, первый – это настоящий, тот, кто здесь работает. А со вторым я во сне познакомилась, и во сне каждый день, то есть ночью, мы с ним встречаемся. Уже как муж и жена! Он такой ласковый, такой добрый. Не то что первый! А сегодня ночью был такой печальный. Говорит, расстается со мной, потому что меня замуж отдать хотят. Ну, за первого, настоящего! Мы с ним оба плакали всю ночь. (Плачет.)
   Белкина. Ну, совсем сдурела девка! Во сне замуж вышла. Живет с ним во сне! И дети у вас такие сонные будут, что ли? Хороша парочка сегодня намечается! Жених чокнутый, с завихрениями, и невеста с прибабахом! Ну вот что, ты эту дурь из головы выбрось! Я тут бьюсь из последних сил, иду на такие вещи, что страшно подумать, а она какую-то ерунду несет! Все! С этой чепухой закончили. У меня и без тебя нервы сегодня на пределе! Слушай внимательно и делай все, что сейчас скажу. Значит, так: сейчас бери вот эту коробку и положи ее в верхний ящик своего стола. Ящик на ключ не закрывать. Потом… потом иди домой и приведи себя в порядок. Сегодня праздник, здесь тебе до двенадцати делать нечего. В двенадцать быть здесь! Веселой, нарядной и счастливой! Все, двигай!

   Вера уходит. Через несколько минут в комнату вносят большую вазу с цветами и большой телевизор. Два молодых человека вместе с Белкиной вешают плакат с надписью: «Пламенный привет славному участнику эксперимента «Тонкая фаза» – мужественному ученому Ивану Васильевичу Громовержцеву!»
   В приемную входит Кранкензон. Он строг и деловит.
   Кранкензон. С праздником вас, Софья Павловна! (Осматривает комнату.) Ну-с, все как в лучших традициях. А как наш герой? (Кивает на директорский кабинет.)
   Белкина. С праздником и вас, Федор Сигизмундович! Телеметрия как будто в норме, но меня очень волнует эта полная тишина там. Скорей бы он уже оттуда вышел. Никаких нервов не хватает! Да еще сон я какой-то странный сегодня видела. С вашим, между прочим, участием! Вы-то там веселились… а вот он…
   Кранкензон. Что за настрой, Софья Павловна? Выше голову и все прочие части! Все будет в лучшем виде! Ключик, кстати, потом вернуть не забудьте, а то мне тоже последнее время что-то плохо спится.
   Заходит в свой кабинет.

Эпизод 33а. Головин в пятнадцатой лаборатории

   Открывает коробочку с ключами.
   Головин (размышляет вслух). Смотри, здесь еще и карточка с номером. Шифр кодового замка. Так здесь еще и такой есть, оказывается. Вот это номер! Но тетя… ну да, она теперь уже почти и моя тетя. Тетя – сила! Слов на ветер не бросает! Свою часть выполнила с лихвой! Теперь мой выход!
   Открывает обычный замок, затем набирает код, открывает кодовый замок и заходит в пятнадцатую лабораторию. Включает слабое освещение, подходит к установке. Она напоминает ПСС в отделе Кранкензона, но имеет более совершенный внешний вид. Сверкает лаком и никелем.
   Головин (стоит перед установкой). По сути, сейчас великий исторический момент. Когда-нибудь историки, каждый по-своему, будут его описывать, придумывая значительные фразы и цитаты, которые я вроде говорил сейчас. Надо бы действительно сказать что-нибудь этакое, но ничего в голову не приходит. Ладно, это все пустое. Сейчас главное – не перепутать алгоритм работы.
   Надевает на голову шлем, производит включение на пульте, берет в руки маленький пультик, что-то переключает на нем. Ложится на установку и через некоторое время засыпает. Свет в лаборатории приглушается еще больше, но не гаснет.

Эпизод 34а. Приемная НИИ Спецсон

   Перед началом работы комиссии на заключительном этапе эксперимента «Тонкая фаза».
   Рядом со столом Белкиной установлен еще один стол с аппаратурой и телевизором. Телевизор включен. Идет праздничная первомайская демонстрация.
   За столом места для членов комиссии. Напротив несколько мест для приглашенных. Белкина сидит за своим столом. В комнату заходит Вера. Она уже нарядно одета, но взволнована.
   Вера. Вот и я. Знаете, тетя, конечно, я вам благодарна за вашу заботу и за все, что вы для меня делаете, но мне очень неловко. Здесь идет ваш эксперимент. Соберется все начальство. И вдруг, ни с того ни с сего, мой личный, интимный вопрос. Чувствую себя по-дурацки. Может, перенесем это в другое место? Скажем, пришел бы Василий Васильевич к нам домой, и там мы бы с ним объяснились. Как это принято у людей!
   Белкина. Верка, не суетись. Все идет по плану. Считай, что ты приглашена на эксперимент как представитель профсоюза. А остальное никого не касается! И не дергай меня больше. Я и так вся как на иголках. Кстати, сходи в ресторан «Олимп», там мы заказали банкетный зал на десять персон и художественно оформленный торт «Подвиг во сне». Проверь, все там в порядке? Потом придешь сюда. Вера уходит. В комнату входит элегантно одетый Маркизов.
   Маркизов. Добрый день и с праздником вас, Софья Павловна! Подгадало ваше начальство: в такой день заставляют вас сидеть здесь и работать.
   Белкина. Это не страшно, Анатолий Феофанович, а даже почетно – быть участником такого выдающегося события. Надеюсь, что руководство не забудет об этом.
   Маркизов (подходит к Белкиной поближе). Не сомневайтесь, об этом позабочусь я лично. Надеюсь, что потом мы отметим это тет-а-тет, где-нибудь в укромном, приятном месте. Этот вопрос я тоже беру на себя. Но это все впереди. А сейчас у меня есть к вам небольшой, но очень ответственный разговор. Вы знаете, очевидно, о роли, которую играет в проведении эксперимента Виктор Петрович Охрименко? Кстати, он сейчас там, на трибуне, приветствует трудящихся! (Показывает на телевизор.)
   Белкина. Конечно! Иван Васильевич нам говорил, что он даже возглавит авторский коллектив! Мы все приветствуем это решение!
   Маркизов. Вот-вот. Но есть одна тонкость. Понимаете, дело это еще, как бы сказать, немного неопределенное. Конечно, все мы рассчитываем на успех, но в новом деле всякое бывает. Чем черт не шутит! Так вот, милая Софья Павловна, если произойдет не совсем то, на что мы все рассчитываем, и по этому поводу будут какие-нибудь разбирательства, знайте, что Виктор Петрович к этому делу никакого отношения не имел. Так и будете говорить, если где-то придется давать объяснения.
   Белкина (немного оторопев). Анатолий Феофанович! Вы меня пугаете! Какие еще разбирательства? Какие объяснения?
   Маркизов. Не пугайтесь! Это я так, на всякий случай. Только из личной симпатии, для вашей безопасности. В любой ситуации можете полностью на меня полагаться. Федор Сигизмундович у себя?
   Получив утвердительный ответ, входит в кабинет Кранкензона.

Эпизод ЗЗЬ. Дальнейшие события в пятнадцатой лаборатории

   Головин спит на установке. В дальнем углу раздается шорох, какая-то возня, появляются полупрозрачные фигуры его фантомов.
   Первый фантом. Капитально заснул. Умаялся Хозяин.
   Второй фантом. Еще бы, такая нервотрепка! Особенно вчера. И что же нам делать? Время идет.
   Первый фантом. Придется будить. Для его же пользы. Другого нам не позволено. Мы не можем действовать ему во вред. (Громко щелкает пальцами.)
   Головин (проснувшись и заметив возню в углу). Эй, кто там? Кто там в углу, я спрашиваю?
   Первый фантом. Это, друг, сложно объяснить. Спроси, приятель, что-нибудь попроще.
   Головин. Какой я вам друг и приятель? Кто вы такие и как сюда попали? Это закрытый объект! Сюда посторонним вход строго запрещен! Молчите? Сейчас я с вами разберусь! (Поднимается и садится на ложе.)
   Первый фантом. Мы не советуем вам с нами разбираться. Вспомните, как вы сами сюда попали. Лишний шум не нужен ни нам, ни вам. Предлагаем по-хорошему: мы чем можем, вам поможем. Взамен вы окажете нам небольшую услугу, после чего разойдемся и навряд ли когда-нибудь встретимся. Идет?
   Головин. Странно, странно все это. Что-то не так, не по программе. Алгоритм я перепутал, что ли? И все-таки кто вы такие? Кто я, чувствую, вы знаете, но я не знаю: кто вы? Играть втемную не хочется. Чем вы можете мне помочь? Хотелось бы знать. Хорошо. Ответьте для начала: зачем я здесь?
   Первый фантом. Изволь. Эксперимент на тему «Провидческие сновидения» или «Прогноз при сновидениях», как тебе угодно.
   Головин (радостно). Уже приятней это слышать! Возможно, первое доказательство верности моей идеи – это ваше присутствие здесь. Кстати, как называть мне вас? Вы хоть скажите!
   Первый фантом. Зови нас просто: я Первый, он Второй.
   Второй фантом. Восторг, Василий, нам понятен твой, его готовы разделить и мы с тобой, но…
   Головин (перебивает). Что?! Успех ни с кем делить не собираюсь!
   Первый фантом. Оставь себе успех, но ты еще не знаешь цены всего того, что затеваешь.
   Головин. Опять цена?! Но я уже ведь заплатил! Цена немалая! Свобода! Ее вчера я тете продал! Сейчас уже жених, а завтра муж племянницы ее, которую она мне навязала!
   Второй фантом (ожесточаясь). Постойте, сударь, что за речи?! Ты слышишь, Первый, мою жену ему ее родная тетя навязала! Терпеть такое я не собираюсь!
   Головин. Вот это новость! Она уже и замужем была? Товар второго сорта! Ну, тетя – бестия, как ловко охмурила! А я ведь слово дал, куда теперь деваться?
   Второй фантом. Товар, ты говоришь? Да ты ногтя ее не стоишь! Тебя я должен проучить! Здесь честь моя задета! Дуэль! Немедля здесь! А Первый секундантом будет. Но чьим? Моим? Твоим. Плевать, он будет просто секундантом!
   Первый фантом. Уймитесь оба! Сейчас нам не до ссор, хотя скажу тебе, Василий, что к будущей жене не стал я так бы относиться. Поверь, она вполне достойная особа! И не об этой речь цене, а о другой, и подороже!
   Головин. Опять цена? Так чем еще платить я должен? О чем еще вы речь ведете? Что, за душой моей сюда явились? Да, точно, запах серы ко мне теперь доходит! Так вот откуда вы! Не слишком велика цена? Душа и тело! А впрочем, я готов! Берите все, раз такова цена моей идеи!
   Первый фантом. Все ерунда, что ты сейчас сказал. Не Фауст ты, а мы не черти. А речь о том, что вы, ученые мужи, порой такой откроете сосуд, что мир потом не знает, как расхлебать то варево, что в нем хранится. Но ясно нам: ты из таких, которым что ты ни тверди, хоть на костер веди – все на своем стоят, и их ничто не сдвинет! Нам надо поспешить. Скажи, чего от нас ты хочешь?

Эпизод 34 в. Приемная

   На своем месте сидит Белкина. В углу сидит Вера. Обе волнуются. На часах 12.00. Из своего кабинета выходит Кранкензон. Занимает за столом центральное место.
   Кранкензон. Пора бы начинать. Но где Головин и представитель заказчика, как там его фамилия? Зайцев, кажется?
   Белкина. Головин вот-вот подойдет, а Зайцева, наверно, не будет. Вот телеграмма. Не может вылететь, аэропорт закрыт уже сутки.
   Кранкензон. Что же делать? Из четырех членов комиссии присутствуют только двое. Этого недостаточно. Но где Головин? Что за разгильдяйство!
   Входит Свистуненко. Весел, в легком подпитии.
   Свистуненко. Всем общий первомайский привет, товарищи! Софья Павловна, вам особый, персональный! Надеюсь, мы завершим сегодня на банкете вчерашний разговор! Поднесем присутствующим еще один приятный сюрприз! Ну а сейчас приступим, товарищи, к работе. (Проходит и садится за стол комиссии.)
   Кранкензон (удивлен). Одну минуту, товарищ Свистуненко, это места для членов комиссии. Насколько я помню, в приказе вы не значитесь.
   Белкина. Федор Сигизмундович, товарищ Свистуненко включен Иваном Васильевичем в комиссию дополнительным приказом. Вот, одну минуту. (Достает из ящика стола приказ.)
   Кранкензон. Ну что ж, будем считать, что один приятный сюрприз вы нам уже поднесли. Хотелось бы, знаете, этим ограничиться. Можно отметить, что большинство комиссии теперь присутствует и мы можем начинать работу. (Замечает как бы в первый раз сидящую в углу Веру.) А почему здесь присутствуют посторонние?
   Вера вспыхивает, встает, хочет уйти, но останавливается, услышав голос Белкиной.
   Белкина. Минуту, Вера Львовна не посторонняя. Она член месткома и приглашена мной от лица парткома, как представитель общественности.
   Свистуненко. Полностью поддерживаю товарища Белкину. Вера Львовна не только представитель общественности и член месткома! Она еще представитель нашей славной молодежи и комсомола! Не расстанемся, как поется, с комсомолом и останемся, товарищи, вечно молодыми! Садитесь, Вера Львовна, и принимайте активное участие в нашей работе!
   Вера садится.
   Кранкензон. Есть у меня уже опыт работы с Верой Львовной. Признаться, печальный. Но раз большинство за… Где же этот чертов Головин?
   В комнату быстро входит Жоржикова. Она в застегнутом на все пуговицы плаще и берете.
   Жоржикова. Прошу простить, чуть не опоздала! С транспортом сегодня, конечно, проблемы. Ах, забыла поздороваться! Всех с праздником и всем привет от работников нашей печати. Где бы мне присесть? (Садится недалеко от Веры.)
   Кранкензон. Итак, из пяти членов комиссии присутствуют трое. Можно начинать, тем более, характер эксперимента не допускает его откладывания. Все мы с нетерпением ждем нашего директора, мужественного Ивана Васильевича. Позволю себе напомнить о цели эксперимента. Она в том, чтобы доказать, как это ни парадоксально звучит, что наиболее правильные, логичные и продуманные решения могут быть приняты во время сна, в период его тонкой, или, по-научному, так называемой «фоллен-дунг» фазы. Итак, сейчас мы включим нашу аудиоаппаратуру и услышим мнение, а возможно, и решения, принятые Иваном Васильевичем по ключевым вопросам деятельности нашего института. После чего он выйдет, и мы горячо поприветствуем и поздравим его здесь лично! (Радостное оживление присутствующих.) И еще мы подготовили интересный сюрприз! Вы сможете не только услышать Ивана Васильевича, но и увидеть интерпретацию некоторых его мыслей вот на этом экране! (Показывает на телевизор.) Скажу без лишней скромности, это выдающееся достижение нашего института в целом и особенно возглавляемого мной отдела. (Аплодисменты присутствующих.)

Эпизод 33с. Дальнейшие события в пятнадцатой лаборатории

   Продолжение разговора Головина с фантомами.
   Головин. Что я хочу? Хочу услышать хоть от вас, что от коллег своих я не могу никак услышать. Теория верна моя?
   Первый фантом. Сегодня-да! Ты к истине приблизился на шаг, но, как всегда, она на шаг при этом отступила. Но все равно, теория твоя – ступень в науке. Ты лавры заслужил! Гордись, триумф не за горами, но не скажу, что завтра он наступит.
   Головин. О, наконец признанье я услышал! Бальзам душе измученной моей!
   Второй фантом. Увы, друзья, хочу нарушить ваше ликованье. Признаюсь, с радостью! Я за жены своей обиду мщу и ложку дегтя в вашу бочку с медом опущу! Нюанс, пардон, имеется, Василий. Ошибся дважды ты в своих расчетах. Раздел седьмой, страница девятнадцать. И в двадцать первом, страница шесть, ошибочки, как крысы, притаились. В итоге ты получишь ложный результат, чему, признаться, буду рад!
   Головин. Не верю! Все я точно рассчитал! Ошибки быть не может, не должно! А это ты затем сказал, что хочется тебе меня помучить. Прошу же, Первый, подтверди, тебе я доверяю; в теории ошибок нет, я это твердо знаю!
   Первый фантом. Прости, Василий, и не жди ответа. Ни подтвердить, ни опровергнуть я Второго не могу. Таков наш статус, преступить который не могу. Но мой совет – проверить то, что ты сейчас услышал.
   Головин. Опять сомнения, неведенье, о мука! Мне жизнь уж не мила. А кстати, мудрецы, скажите: смерть абсолютна или нет?
   Второй фантом. Ха, докатились! Знать теперь он хочет, что вечно мучит род людской: что там, за гробовой доской!
   Первый фантом. Ну что сказать тебе, Василий? Ничто не вечно, даже смерть сама! Уйти в нее, но так, чтоб снова выйти? Для этого с природой, Вася, надо слиться, да так, чтоб не осталось ни следа от прежнего тебя! Подумай сам, кем был ты тыщу лет тому назад? Мертвым? Отнюдь! А разве можно снова появиться, коль где-то кость твоя еще в земле торчит? Индусы! Вот они давно уж эту тайну разгадали!
   Второй фантом. Да, крематорий – это вещь! А пепел по ветру развеять не забудь, Василий!
   Головин. Я вижу, посмеяться надо мной у вас охота появилась!
   Второй фантом. Он нам не верит! Что же делать? А знаешь, Первый? Ты лучше притчу расскажи. Она черту под этой темой подведет, а Вася умный – все поймет!

Эпизод 34с. Приемная. Начало работы комиссии на завершающем этапе эксперимента

   Кранкензон. Итак, прошу внимания, включаю аппаратуру!
   Производит какие-то операции с аппаратурой. Слышен шум, треск, хрип, потом храп, бормотанье и затем достаточно четкий голос Громовержцева.
   Громовержцев. Эх, плюнуть бы на всю эту дребедень и махнуть куда-нибудь на юг. Что за сон видел недавно! Кипарисы, море, пляж, красивые женщины в купальниках. Вот это жизнь!
   На экране телевизора появляется описываемая картина. Одна из дам на пляже очень напоминает Белкину.
   Громовержцев. Ба, да это не иначе наша Софья Павловна! С кем это она здесь на пляже? Кто-то рядом с ней. Эх, опять обошли! Но кто там? Надо разобраться!
   Кранкензон. Эта часть явно не по программе. Я считаю, мы ее можем пропустить. Все согласны? (Останавливает изображение на экране.)
   Свистуненко. Любопытно узнать, с кем вы там на пляже были, Софья Павловна? Очень любопытно. Предлагаю продолжить эту часть!
   Белкина. С кем была, не ваше дело! И вообще это к программе не относится!
   Кранкензон. Большинство за то, чтобы эту часть исключить.
   Что-то переключает в аппаратуре. Опять треск, хрипы и храп, затем четкий голос Громовержцева.
   Громовержцев. Эх, какой был сон! Какая жалость, прервалось. А к Софье Павловне определенно надо присмотреться. Как это я раньше с ней как-то сухо, по-казенному… Нехорошо. Фигура у нее на пляже шикарная! А я так по-казенному с ней. Правильно говорят, не ценим то, что рядом! Надо, надо перестраиваться!
   Кранкензон. Прошу прощения, опять не то. Минуту.
   Производит переключение в аппаратуре. Раздается четкий, строгий голос Громовержцева.
   Громовержцев. В институте нужна реорганизация, и самая решительная! И я проведу ее в ближайшее время, чего бы это мне ни стоило! Отделы пятый и восьмой – мелкотемье. Слить и заменить руководство! Патентный отдел реорганизуем в сектор и вольем в технический отдел. А то поразвели их, понимаешь! Прохвостов три года бьется с пневматической кроватью – и никакого толка. На пенсию! Пусть бьется с женой, с кроватью или сразу с обеими, но дома! Недохватова тоже на пенсию. Говорят, в открытую, под видом каких-то экспериментов, спит на работе! Постой, постой, а чем я сейчас занимаюсь? Ну, я другое дело! Пора, пора выдвигать молодых! К Головину пора присмотреться. Сундук идей! Но иногда заносит. С замом надо подумать. Много стал брать на себя Кранкензон в последнее время. Больно шустр!
   Кранкензон (переключает аппаратуру и отключает запись). Я думаю, эту часть мы пробросим. Наши внутренние проблемы не представляют интереса ни для комиссии, ни для присутствующих здесь представителей прессы.
   Свистуненко. Отчего не представляют? Очень даже представляют! Продолжай интервью с директором по части кадров!
   Кранкензон. А это разрешите решать мне, как председателю комиссии!
   Свистуненко. Кто будет решать, мы еще посмотрим! Я думаю, Софья Павловна, парторганизация поддержит предложения вашего директора и сделает в отношении кое-кого правильные выводы!
   Белкина. Ах, товарищи, ну не будем ссориться. Все так интересно! А Иван Васильевич предстал сейчас в совершенно новом, очень человечном свете! Нет сил уже ждать его появления среди нас!
   Кранкензон. Переходим к следующему, последнему, наиболее важному пункту программы: «Сон новой формации широкого народного применения».
   Производит очередное переключение аппаратуры. Слышен храп, затем голос Громовержцева.
   Громовержцев. Пора подумать и о народе. Конечно, с финансами будут проблемы, но если оторвать по кусочку у некоторых жирных котов, так, чтобы они, естественно, не заметили, на народ можно будет кое-что наскрести. (Заметно оживилась Жоржикова.) Пора нашему народу не только начать по-человечески спать, но иметь самый лучший, самый интересный сон в мире! (Радостное оживление всех присутствующих.) Перехожу к изложению сути моей идеи. Она проста, как все гениальное. Программируемый сон. Но не с той аппаратурой, какая используется, скажем, мной в данном эксперименте. Она громоздка, дорога и простому народу недоступна. Все будет значительно проще. Таблетки! Таблетки Громовержцева! Берем обычные наши таблетки дозированного сна и диффундируем в них органические микропрограммы, которыми занимается у нас отдел микросонпрограмм. Со временем каждый трудящийся сможет во время сна познакомиться со всеми шедеврами мировой культуры, побывать во всех, включая самые экзотические, странах, стать участником самых невероятных приключений, естественно, с благополучным финалом!
   Софья Павловна и вслед за ней Вера и остальные с восторгом аплодируют.
   Должны исчезнуть наркотики. Их заменят совершенно безопасные таблетки Громовержцева. Для краткости – таблетки «Гром». Но и это еще не все! Организуем выпуск двух-, трех-, четырех– и так далее кратных таблеток. Это значит – совместный сон двух, трех, четырех и более человек! Наши граждане смогут совершать, естественно, во сне, совместные экскурсии во все страны света. Возможно планирование легких, веселых приключений, конечно, со счастливым финалом! Решается еще один важный вопрос морально-этического плана. Например. На предприятии работает передовой рабочий, ударник комтруда токарь Иванов. (На телеэкране возникает цех и работающий на станке токарь Иванов.) Иванов женат. Жена тоже передовик производства. У них двое детей. (Телевизор показывает жену и детей Иванова.) В одном цехе с Ивановым работает плановиком красавица Петрова. Тоже передовик производства и ударник комтруда. У Петровой муж и тоже двое детей. (Телевизор показывает Петрову, ее мужа и детей.) И вот между Ивановым и Петровой возникает взаимная симпатия, которая вскоре переходит в большое чувство, то есть в любовь! Как быть в данной ситуации? Отдаться полностью чувству ни Иванов, ни Петрова не имеют морального права. Это не соответствует кодексу поведения передовиков производства. Но и жить друг без друга они больше не могут. Как быть? Где выход? Выхода нет, а вернее, его не было до настоящего времени! Теперь проблема решается на удивление просто.
   Никаких нарушений моральных кодексов поведения! Иванов и Петрова принимают соответствующие таблетки «Гром» и встречаются во сне без всяких проблем!
   Телевизор показывает счастливых Иванова и Петрову на фоне прекрасного природного ландшафта. Вера горячо аплодирует и восклицает: «Как мне это знакомо!» Удивленные взгляды остальных присутствующих.
   Таким образом, в области сновидений наша страна опередит всех и выйдет на первое место в мире!
   Восторженная реакция всех присутствующих, кроме Жоржиковой.

Эпизод 33с1. Дальнейшие события в пятнадцатой лаборатории

   Притча, рассказанная Первым фантомом.
   Первый фантом. А что? Он прав, пожалуй. Послушай лучше притчу! Вот она. Родился Человек. На пороге в мир встречает его Жизнь и говорит: «Дарю тебе жизнь и прошу за нее символическую плату – пять копеек! Всего пять копеек за долгую счастливую жизнь в этом прекрасном, чудесном мире! Человек отвечает: «Я дал бы тебе и больше, но ты видишь, я только родился, у меня еще ничего нет, я совершенно голый». Задумалась Жизнь и говорит: «Ладно, живи, но помни: когда окончится твоя жизнь, твой долг перейдет к Смерти, а она не так добра, как я». Прожил Человек долгую счастливую жизнь, и вот приходит к нему Смерть и говорит: «Я пришла, твой час настал, но за тобой долг, который ты не заплатил при рождении». Человек отвечает: «Я всегда помнил об этом. Я накопил много богатств; бери их, теперь они твои». – «Хорошо, – говорит Смерть, – ты не забыл о долге, и за это я исполню твое любое последнее желание. Говори его». Подумал человек и сказал: «Оставь мне на всякий случай пять копеек». – «Они твои», – сказала, усмехнувшись, Смерть, и Человек умер.
   Головин (после короткого молчания). Мне ясно все. Но хватит этих баек. Эксперимент сорвался мой. И ваша в том заслуга есть!
   Первый фантом. Нет, не скажи. Хоть наше время истекает, мы постараемся тебе помочь! Скажи, какой прогноз тебя интересует?
   Головин. Ну, наконец мы к делу перешли. Так слушайте. Хочу я точно знать, что будет в стране лет этак через пять… а впрочем, нет, пятнадцать лучше! В году так… девяносто пятом! Но не одни слова! Реальным должен быть прогноз. Записан пусть он будет здесь, на энцефалограмме, в виде текста. (Показывает, где расположен энцефалограф.) Ну как, слабо? Иль будете опять мне толковать, как это все опасно?
   Между Первым и Вторым фантомами, шепотом, началась перепалка.
   Второй фантом. Он прав, для нас опасно это очень. На это весь ресурс уйдет! Ты представляешь, что он хочет? Моя жена останется вдовой! На кой мне сдались ваши игры! Пусть сам хлебает то, что здесь затеял! Уйдем, как и пришли!
   Первый фантом. Увы, уйти без помощи его теперь не сможем! И в царство снов тогда нам никогда уж больше не попасть! А вечно здесь, в НИИ, слоняться – признайся, жалок сей удел. Рискнем, мой брат! Иль мы свободу обретем, иль попросту исчезнем. Невелика потеря, ведь мы всего лишь фантомы! (Громко обращаясь к Головину.) Мы выполним, Василий, то, что просишь, и даже более того получишь ты. Сейчас закончим мы с тобой беседу, и там, где мы сидим, услышишь ты хлопок. Затем сказать ты должен: «Свободны, Первый и Второй». И больше ничего. Затем ложись, засни, но ненадолго. Проснувшись, вспомнишь, но не все, а только то, что надо, чтоб получить искомый материал. Идет?
   Головин. Идет!
   Через некоторое время в месте, где находились фантомы, слышен хлопок и виден небольшой столб дыма.
   Головин. Свободны, Первый и Второй!
   Мимо него вихрем проносятся Первый и Второй фантомы. В лаборатории меркнет свет. Головин ложится на установку и на короткое время засыпает. Включается свет, просыпается и садится. Несколько минут сидит молча. Затем вслух рассуждает.
   Головин. Что произошло? По времени программа эксперимента должна быть завершена. А результат? Сейчас проверим энцефалограмму! (Лихорадочно достает энцефалограмму.) Что такое? Ничего нет! Чистый лист! Ни-че-го! Это провал! Неужели прав Кранкензон? Спокойно. Что-то здесь происходило сверх программы. Я вел какие-то беседы и ямбом с кем-то говорил… Вот и сейчас на ямб все так и тянет. Так, думай, думай, вспоминай! Нет, не могу я вспомнить ничего. Хотя… постой… Как будто в том углу обещали мне оставить что-то.
   Идет в угол комнаты и находит на полу газету. Поднимает, читает заголовок.
   Газета «Правда». Ну и что особенного? В любом ларьке, на любом углу. А дата? 1 мая 1995 года? Не может быть?! У меня в руках газета, которая выйдет через пятнадцать лет!! Что скажете теперь, товарищ Кранкензон и все остальные товарищи и господа? Ура! Победа полная! Такой еще не видел свет!
   Выбегает из лаборатории с газетой в руке.

Эпизод 34с1. Приемная. Финал эксперимента

   Кранкензон. Итак, товарищи, будем считать эксперимент блестяще завершенным! Сейчас приготовимся к торжественной встрече с нашим героем! Все его выдвинутые в процессе эксперимента предложения и решения будут самым тщательным образом обработаны, изучены и….
   Неожиданно заработал какой-то из стоящих на столе аппаратов. Кранкензон стал изучать его показания и…
   Минуту, минуту… В чем дело? Программа еще не завершена? Как это так? Софья Павловна, вы были на дежурстве! Что это за добавка? Да еще с ошибкой! Почему без моей санкции?!
   Белкина. Ах, Федор Сигизмундович, это по указанию Кузьмы Ивановича. Первый секретарь нашего райкома. Я не могла не выполнить. Но там ничего серьезного. Так, кое-что по сельскому хозяйству.
   Кранкензон. Какое сельское хозяйство? Нет-нет, эту часть эксперимента мы снимем. У нас есть утвержденная программа, и отступать от нее мы не будем! Все! Точка!
   Свистуненко. То есть как точка?! Решение партийных органов по важнейшему вопросу подъема сельского хозяйства снимем?! Да за такие дела… Софья Павловна, почему не слышно голоса вашей парторганизации, вашего голоса?
   Белкина. Да, конечно, мы должны это оставить и довести работу до конца в полном объеме! Думаю, Иван Васильевич давно ответил на эти вопросы и все это займет пару минут.
   Кранкензон (как-то сник). Н-да, вас большинство. Головин куда-то затесался, черт бы его побрал. Зайцев не прилетел… Стихия. Но я с себя ответственность снимаю. Боюсь, добром это не кончится.
   Включает аппаратуру. Слышен шум, треск, затем возмущенный голос Громовержцева.
   Громовержцев. А это что за муть?! Что-о-о? Разнарядка райкома по сельхозработам? Восемь человек на овощную базу и десять на прополку в колхоз? Да они там что, совсем охренели?! В своих райкомах и обкомах?
   Настороженное состояние всех присутствующих. Жоржикова привстала со стула в напряженном внимании.
   Нам что, всем НИИ переселиться в деревню и подымать ее? Угрохали в тридцатых со своей коллективизацией село партийные вожди.
   Эх, бедные папаня и маманя! Сослали из-за трех коров к черту на кулички, там и сгинули. Меня еле успели к дядьке в город переправить. Эх, катись оно все…
   Все вскакивают с мест. Общее смятенье. Отдельные выкрики.
   Свистуненко. Это что за разговоры? Да он же подкулачник! Затесался в наши ряды! Проглядели!
   Белкина. Это какая-то ошибка! Это не Иван Васильевич! Это диверсия! Какой-то сбой! С техникой что-то случилось, не иначе! Он не виноват!!
   Кранкензон. Всполошились? А я что говорил? Вот, Софья Павловна, к чему привела ваша самодеятельность! Так теперь слушайте и выполняйте мои указания. Во-первых, гости (кивок в сторону Веры и Жоржиковой) могут быть свободны. Но нигде не распространяться о том, что видели здесь.
   Неожиданно встает Жоржикова. Расстегивает плащ. Под ним видна военная форма.
   Жоржикова. Разрешите представиться: майор органов безопасности Жарова Елизавета Николаевна. (Достает и показывает удостоверение.) Провожу комплексную плановую проверку НИИ Спецсон на соблюдение требований секретности.
   Кранкензон (перебивает). Соблюдаем, соблюдаем! Убедились вчера, что и мы не лыком шиты? Кстати, прошу прощенья, но Жоржетта звучит импозантней, чем Елизавета. Но все равно, учтите, мои предложения в части совместных прыжков остаются в силе!
   Жоржикова-Жарова. Вы уже, кажется, допрыгались, остроумный товарищ Кранкензон! В связи с интересными высказываниями вашего директора придется проверять вас и по другим направлениям. (В это время в директорском кабинете раздается какой-то стук и шум.) Прошу всех оставаться на своих местах! Аппаратура будет опечатана! Ничего не трогать и не переключать!
   Вера (встает и двигается к выходу). Ну, тетя, я пошла. Ваши эксперименты у меня уже в печенках сидят. Я здесь вообще случайно оказалась.
   Жоржикова-Жарова. Сядьте, где сидели! (Вера садится.) А теперь мне хочется познакомиться с вашим директором!
   Подходит к двери директорского кабинета, срывает плакат «Эксперимент», резко открывает дверь, заходит в кабинет и кричит: «Где же он?!»
   Все вбегают в кабинет и видят, что Громовержцева там нет. Окно в кабинете открыто. На столе в беспорядке разбросана аппаратура. Все подбегают к окну, смотрят вниз, но ничего не видят там.
   Пятый этаж! Он что у вас, летает как птица? Но. ничего, от нас далеко не улетит!
   Осматривает кабинет. В одном месте обнаруживает на стене шторку, а за ней маленькую дверцу.
   О, это уже интересно! Потайной ход! Как в лучших средневековых романах. (Кранкензону.) И куда ведет сей тайный ход? Откройте!
   Все попытки открыть дверцу безрезультатны.
   Кранкензон. Первый раз вижу эту дверь. Ошеломлен не меньше вас!
   Жоржикова-Жарова. Прошу всех вернуться в приемную. Составим протокол о сегодняшних событиях.
   Все выходят в приемную, и в это время туда с газетой в руках вбегает Головин и, никого не замечая, подходит к Кранкензону. Вера вспыхивает и прижимает руки к лицу.
   Головин. Вот, Федор Сигизмундович, держите, реальное воплощение моей идеи. Несмотря на все ваши запреты!
   Жоржикова-Жарова неожиданно вырывает газету из рук Головина.
   (Опешив). Эй, тетя, ты что? А ну-ка отдай!
   Кранкензон. Не горячись, Василий, эта тетя – майор госбезопасности.
   Головин. А, вон оно что! Тогда другое дело. Пусть почитает, каких высот достигнет в будущем наша страна! Никаких самиздатов! «Правда» – наша главная газета.
   Жоржикова-Жарова. Посмотрим, посмотрим, что у вас за «Правда»! (Разворачивает, читает газету.) Так, газета «Правда» от 1 мая 1995 года. Ого! А еще говорите, не самиздат! Явный самиздат! Посмотрим, что он пишет. (Читает.) В Кремле засела банда оккупантов?! Страна на коленях?! Советского Союза больше нет?! Кошмар! Язык не поворачивается читать дальше, что вы здесь наваяли!
   Присутствующие в шоке и ужасе.
   Головин (осознав происходящее). Поймите, мадам, это, собственно, не моя газета. Подобрал на полу. А оставили ее там эти, дайте вспомнить. Ну да, Первый и Второй!
   Жоржикова-Жарова. Хорошо, хорошо, будет тебе и на первое, и на второе! У нас ты заговоришь нормально! (Кранкензону.) Где у вас здесь телефон? А впрочем, вот он. (Берет трубку, звонит по телефону.) Товарищ полковник, это Жарова, звоню из Спецсна! Выявились вопиющие факты! Это сонное царство, настоящее махровое контрреволюционное гнездо! Прошу срочно прислать спецкоманду для глобальной проверки и задержаний!
   Головин (затравленно озираясь, видит Веру и подходит к ней). Ах, мадам, пардон, мадмуазель, кодекс чести и данное тете слово… Нет, не то; короче, Вера Львовна, если сочтете возможным в данной ситуации… предлагаю вам свою руку и сердце! В общем, станьте моей женой! Свадьба, естественно, во глубине сибирских руд, по славным декабристским традициям! Приглашаются все присутствующие! Почему никто не кричит «горько»?!
   Внезапно сам включается телевизор. На нем продолжается первомайская демонстрация. С трибуны слышен возглас: «Да здравствуют советские ученые! Верные помощники партии, советские ученые, шире внедряйте в народное хозяйство самые передовые в мире идеи и новые разработки! Ура-а-а!»
   1995 год. Кранкензон у себя дома, в кабинете, перелистывает записную книжку и подводит итог своим воспоминаниям о 1980 годе и о событиях, приведших к гибели НИИ Спецсон.
   Кранкензон. А интересное все-таки было время! (Напевает: «Утро красит нежным светом стены древнего Кремля…») И персонажи какие были – сочные, колоритные… Не чета нынешним! Эх, Спецсон, Спецсон… Конец печальный. А жаль, право. Глупое стечение обстоятельств? Да нет, скорей закономерное. Ах, Софья Павловна, Софья Павловна, неспетая песня моя… Что же ты, милая, вводя в программу эту райкомовскую сельхозразнарядку, кнопочку «Enter» не нажала? Бедный Иван Васильевич вначале так и не понял, что эта ахинея есть часть программы и его высказывания пойдут к нам открытым текстом. Потом осознал, но было уже поздно. Но как чувствовал шеф, что добром это не кончится. Дверцу потайную за три дня в кабинете соорудил да и юркнул в нее в нужный момент. Хотя зря, наверно, в бега подался, ничего особого ему не грозило. Времена уже не те были. А впрочем, как знать? Васе Головину ведь всыпали по полной программе с его газеткой! Получил великий ученый вместо Нобелевской! Признаться, до сих пор не могу в толк взять, как он смастерил эту «Правду». И главное, все точно, слово в слово! Загадка века! (Звонит телефон. Берет трубку.) Кранкензон слушает. Пресс-служба МВД? Подполковник Маркизов? Помню ли я вас? Обижаете, Анатолий Феофанович, ну как же я могу вас забыть? Какие дела вместе проворачивали, какие эксперименты ставили! Шучу, шучу, но, хотите верьте, хотите нет, только что очень вас вспоминал! Что? Конечно, добрым, никаких сомнений! Что-что? Необходима встреча? С удовольствием, как-нибудь вечерком. Срочно? Но, знаете, у меня на сегодня другие планы! Дело не терпит отлагательства? Машина уже у моего порога? Поразительная оперативность! Ну что ж, раз я так необходим родной милиции… (Прячет блокнот, встает, выходит в столовую, где жена читает книгу.) Пока, Дусик! Можешь гордиться, твоего мужа вызывает сам подполковник Маркизов!
   Евдокия Михайловна. Дошутишься у меня скоро! Скажи лучше, что передать Стасику, когда он позвонит?
   Кранкензон. Скажи, что я улетел во сне на Луну и до сих пор еще не вернулся. (Выходит.)
   Конец еще не оконченной истории

Код Бланка, или Кто приходил в полночь?

   Мистическая комедия в двух актах и девяти картинах. Место действия – Европа. Время действия – начало нашего века.

   Действующие лица
   Фил Бланк-молодой ученый. Талантлив. Увлекается проблемами на стыке компьютерной техники, философии и метафизики. Автор пока не признанной работы «Проникновение в непознаваемое».
   Борк Бривкинсон – друг, постоялец и партнер Фила Бланка. Фантазер и изобретатель. Автор сумасбродных идей, приносящих иногда ему и Бланку скромные доходы.
   Джекки Крузенштайн – молодая, красивая, получившая богатое наследство дама. Наивна и простодушна. В студенческие годы была близко знакома с Филом Бланком. Плохо знает жизнь и плохо разбирается в людях.
   Том Крузенштайн – муж Джекки. Молод и красив. Избалован вниманием дам. Коварен. Азартный картежник.
   Лизкенн – близкая подруга Борка Бривкинсона. Красива. Знает жизнь не с лучших ее сторон.
   Стелла – подруга Джекки Крузенштайн. Имеет большой опыт в жизни, любви и сексе. Коварна.
   Франт Прохвостенс – сутенер.
   Генри Миркус Кирк, он же папаша Крот – глава гангстерского клана. Очень богат. Стар, неизлечимо болен и немощен. Сильная личность.
   Господин N – чиновник из органов юстиции и правопорядка. Приверженец высоких моральных принципов, о которых имеет свое представление.
   Пим Тихий, он же неизвестный, случайный свидетель, посредник, пришелец.
   В эпизодах: два сопровождающих господина N полицейских, два телохранителя Генри Кирка, одного из которых зовут Смит.

Акт первый

Картина первая

   Занавес опущен. В зале гаснет свет. Прожектор освещает левый угол сцены, где находится Франт Прохвостенс. Щеголевато одет. На голове шляпа-котелок, в зубах – сигара. Помахивая тростью и насвистывая, идет вдоль сцены в правый угол, где стоит под фонарем Лизкен. На ней короткая кожаная юбка, на голове замысловатая шляпка, на левой ноге, выше колена, голубой бант.
   Франт (осматривая Лизкен, вращая тростью, гозорит сквозь зубы). Ну что ж, для первого раза неплохо. С дебютом вас, мадам! Надеюсь, он пройдет успешно. Изобразите этакую наивную гимназисточку. К сведению, первая ночь раньше всегда была папашина. Но сейчас он болен, уже не тянет и дарит ее приятелям. Считай, тебе повезло: сегодня выпало известному важному чину. Из юстиции. Господин высоких, как он говорит, моральных принципов. Смотри, не подкачай. Подыграешь ему в части этих принципов. Сейчас прибудут-с.
   Лизкен. А сколько им лет, если не секрет? Не очень старый этот высокий моральный чин?
   Франт. Скорей, не очень молодой. Но ты учти, глупышка: в этом деле для тебя чем старей, тем щедрей. Да и спокойней. Побеседуй с ним о моральных принципах. Почеши старикашке спинку, глядишь он и заснет. Хотя по-всякому бывает. Не удивляйся, если все пойдет по другому сценарию. Главное, будь послушной и ни в чем клиенту не перечь! (Слышен звук автомобильных тормозов.) А вот и они-с. Жди здесь.
   Освещаемый прожектором, возвращается в левый угол сцены, где стоит клиент – господин N.
   Франт. Вас ждут, сударь. Останетесь довольны. Девочка из образованных. Мечтает о встрече с немолодым, но образованным человеком высоких моральных принципов. И для него – готова на все!
   Господин N. Это хорошо! Для меня вопросы морали, эти фундаментальные столпы цивилизации, всегда стоят на первом месте! Очень важно прививать эти принципы молодым людям, что я по мере сил всегда пытаюсь делать! Но надеюсь, мой друг, в данном случае на полную конфиденциальность. Ибо данный случай стоит как бы несколько особо и моральные аспекты в нем не всегда могут быть всеми правильно истолкованы.
   Франт. На этот счет не беспокойтесь, сударь! Полная конфиденциальность также высоко ценится нашей фирмой, как моральные принципы – вашей!
   Прожектор освещает правый угол, где стоит Лизкен. Неожиданно около нее появляется Борк Бривкинсон.
   Борк. Так вот ты где?! (Осматривает ее.) Что за одежда? Что ты здесь делаешь? Кого ты здесь ждешь, черт побери? Что все это значит?! Ищу тебя весь день! Хорошо, позвонил недавно какой-то старик, не пойму кто, и сказал, где тебя искать. Так что это все значит, Лизкен?
   Лизкен. А то самое и значит! Послушай, Борк, будет лучше, если ты сейчас просто исчезнешь. Наши с тобой детские игры в папу и маму закончены! Уйди, прошу тебя. Тебе здесь быть опасно! Очень! Прости и прощай! Начинаю новую, развеселую жизнь! Сейчас за мной придут и увлекут в такую бездну, в такую бездну! Прощай, милый Борк! Видно, не судьба нам быть с тобой!
   Борк. Нет уж! Дудки! Тоже Эвридика нашлась! Бездны развеселой ей захотелось! Сейчас я устрою тебе дома бездну почище этой!
   Хватает Лизкен за руку, тащит и исчезает вместе с ней за занавесом. Прожектор гаснет. Через короткое время в темноте слышен возмущенный голос господина N.
   Господин N. Мистер Франт, мистер Франт! Здесь нет никакой девочки! Что такое, мистер Франт? Я не люблю подобные шутки! Где нормы морали и кодекс чести? Как низко пало человечество! Где марка вашей фирмы? А молодое поколение?
   Никаких нравственных устоев! Я это так не оставлю! Слышите, мистер Франт?
   Голос Франта. Куда же она девалась? Спокойно, я догадываюсь, чья это работа! Разберемся! Скоро все выяснится, а пока полная, как вы просили, конфиденциальность! Спокойствие и конфиденциальность – вот что сейчас в наших с вами интересах!
   Слышен звук отъезжающей машины.

Картина вторая

   Кабинет квартиры Фила Бланка и его постояльца Борка Бривкинсона. Представляет собой комнату, с левой стороны которой расположена входная дверь, в центре – дверь, ведущая в комнату Фила Бланка, с правой стороны – дверь, ведущая в комнату Борка и его подруги Лизкен. В кабинете – письменный стол, три кресла, софа, два персональных компьютера с большими мониторами, принтер, большой прозрачный шар и другая техника непонятного назначения. Комната имеет запущенный, неприбранный вид. Фил Бланк сидит за письменным столом и просматривает почту.
   Фил (рассуждает вслух). Так, реклама – это по части Борка. (Отодвигает на столе кипу бумаг.) Он любит в этом копаться. А это что? Счета. За газ, квартиру, воду, стоки и так далее. Понятия не имею, где взять на все это деньги. Ладно, это тоже по части Борка. Пусть выпутывается. (Отодвигает на столе вторую стопку бумаг и достает письмо.) О’кей, вот то, что я ждал все это время. Письмо редакции журнала «Философские концепции разнонаправленных мировоззрений». Представляю, как они меня оценили и ухватились за мою статью! Вот будет фурор и переполох среди ученой братии! Полагаю, редакция и ученая братия раскошелятся и решат все наши денежные проблемы. Решительно все! (Вскрывает и читает вслух письмо.) «Дорогой мистер Бланк! Ваша статья «Проникновение в непознаваемое» содержит ряд совершенно новых концепций по проблемам мировоззрения. Отдавая должное их оригинальности, мы вынуждены с сожалением сообщить, что не можем принять к публикации Вашу работу, поскольку она противоречит принципиальным основам миропонимания, принятым в современных научных кругах. Примите наше глубокое уважение и прочее и прочее».
   Некоторое время Фил Бланк сидит молча, затем бросает письмо, вскакивает и ходит по комнате.
   Не пойму я вас что-то, господин редактор. Где же ваши разнонаправленные концепции? Что за принципиальные основы миропонимания? Где борьба мнений, черт вас побери?! Моя статья не укладывается в рамки вашего миропонимания?! Не укладывается в рамки аквариума, в котором вы плаваете с умным видом и, выпучив глаза, отвергаете все, что находится за его пределами! Однако, господа, где взять теперь презренный металл, чтобы рассчитаться со всем этим?
   Берет со стола и бросает в воздух счета и квитанции. В этот момент замечает на столе еще одно письмо. Садится за стол и с любопытством рассматривает его.
   А это что? Забавный конверт, странная бумага и нет почтового штемпеля. Откуда оно взялось и как попало ко мне? Странно, очень странно. А что внутри? (Раскрывает конверт и читает.) «Досточтимый сударь, сэр, мистер или как Вам будет угодно называться. Навряд ли идеи, изложенные в Вашей работе «Проникновение в непознаваемое», будут поняты и приняты Вашими современниками. Вы опередили время, и Ваши коллеги еще просто не готовы к их восприятию. Не отчаивайтесь. Главное, Вы поняты и оценены в «переходном мире», который Вы, несмотря на некоторые неточности, так блестяще описали. Совершенно правильно предугадано Вами и наличие у высокоорганизованных особей так называемых метафизических кодов, обеспечивающих им переход из одного жизненного цикла в другой. Вполне согласны с присвоением им термина «код Бланка». Поздравляем Вас с выдающимся научным открытием. Мало того, мы готовы пойти дальше и, если есть на то Ваша решимость, предлагаем провести эксперимент. А именно – осуществить прямой контакт между представителем нашего – «промежуточного полуабстрактного мира прошлого и будущего» и Вашим – «полуреальным миром настоящего». Если согласны, включите сегодня в переходное время Ваш компьютер и ответьте по Интернету на наш запрос, который поступит по адресу: «Три М. Пим Т. ПЕРЕХОД». Переходное время – полночь, когда между старыми и новыми сутками вклинивается ничтожно малый просвет безвременья, через который и может быть осуществлена попытка перехода. О дальнейшем узнаете по ходу событий. Желаем успеха».
   (Потрясенный, садится в кресло.) Час от часу не легче! Что за бред? Шутка, розыгрыш? Но чей и для чего? Борка? Не похоже, стиль не его. А больше никто не в курсе. Неужели его фокусы? Но что за Пима он придумал? Постой, постой! Что это я? Сам не верю в реальность своей идеи? Феноменально! Но почему три М, а не три \Л/, как принято?
   Возможно, первое – это перевернутое второе? Не по душе мне эта перевернутость. Спокойствие, без паники. Почему бы не проверить? В полночь! А сколько сейчас? (Смотрит на часы.) Ты подумай, минута в минуту! Ну-с, была не была!
   Лихорадочно включает компьютер. Производит переключения на клавиатуре. Набирает код, произнося вслух: «Три М. Пим Т. ПЕРЕХОД».
   В момент набора кода рядом происходит несколько аномальных явлений. В комнате гаснет свет, наступает ночная темнота и в течение нескольких секунд видны звезды и луна. Затем вспыхивает яркий свет, который постепенно доходит до нормального состояния. Ярким голубым светом вспыхивают экраны обоих дисплеев. Из компьютеров раздается на разных языках разноголосица человеческих голосов. Затем они стихают и слышен нервный голос: «Включи запись кода, включи запись кода! Время контакта ограничено, поспеши! Дай добро на переход! Подтверди добро на переход Пима Т!»
   Фил лихорадочно ищет дискету, опрокидывая какие-то вещи. Наконец находит и вставляет ее в компьютер. Производит переключения на клавиатуре.
   Слышен вздох облегчения. На экране дисплея появляется странная, заросшая, со шрамом над правой бровью, физиономия. Говорит хрипло, со странным акцентом: «Добро получил! Благодарю!»
   Фил в изнеможении падает в кресло. Компьютер выключается, экраны гаснут. Молчание. В комнате Фила раздается шум.
   (Фил медленно приходит в себя.) Нет, Борк на такое не способен. Что тогда все это значит?
   В прихожей слышен шум. В комнату входит Борк Бривкинсон. Он тащит за руку Лизкен. Фил Бланк все еще в трансе от происшедшего.
   Борк. Фил, Фил, ты что, заснул? Очнись! Ты посмотри, кого я привел! Да посмотри ты, на кого она похожа!
   Фил (отрешенно). Нет, этого не может быть. Какая-то фантасмагория. Или сон? Наверно, сон. Пора просыпаться.
   Борк. Вот-вот! (К Лизкен.) Ты слышишь? Я тоже никак не мог поверить, что ты способна на такое! И старина Фил никак не может прийти в себя от шока! Думает, приснилась ты ему такая!
   Фил (медленно поворачивается и смотрит на Лизкен). А? Что? Ну, Лизкен. Вот удивил. (Поворачивается к экрану.) Вот здесь сейчас такое было…
   Борк (зло). Да ты посмотри на нее внимательней! Ты что, не видишь, как она разодета и на что похожа? Ну, Фил, очнись!
   Фил (медленно поворачиваясь). Ребята, мне ваши вечные споры и ссоры надоели. Разбирайтесь сами. У меня без вас проблем полон рот! (Посмотрев внимательнее на Лизкен, усмехнулся.) А что, эффектно, с юмором. Шляпка – шик! А вот этот бант на ноге – перебор. Но, право, стоит из-за этих пустяков так волноваться, Борк?
   Борк (гневно). Пустяки?! Да ты что, не понимаешь, что все это значит?! Проснись! Что значат эти шляпки и бантики?! (Срывает с Лизкен шляпку и бант.) Что значит все это на бульваре красных фонариков и голубых фонтанчиков, где я ее нашел! Ты представляешь, что она там делала и кого ждала? Не меня, это точно!
   Лизкен. Ну и что? Почему я должна ждать только тебя?! Я, кажется, не жена тебе и не обязана давать отчет, где мне быть и кого ждать! А потом, знаете, ребята, мне надоело вечно ждать, когда признают ваши гениальные идеи и проекты. Вроде той идеи Борка, как там она называется – «Внутрижелудочный газогенератор». С применением гороховых концентратов, которые за счет выработки газовых ингредиентов в желудках создают в них что-то вроде реактивного двигателя и страшно увеличивают скорость велосипедистов! Ха-ха! Но мне уже не смешно! Надоела эта нищета, эти постоянные долги! С меня хватит!
   Борк (подавленно). Фил, Фил, ты только послушай, что несет эта несчастная, эта невежественная, эта тупая девчонка!
   Лизкен. Да, несчастная! Кстати, работа, которую я там ждала, не совсем то, что ты думаешь! Просто легкий, ну, немного эротический массаж. Например, почесать спинку пожилому господину. Кстати, весьма достойному. Приверженцу высоких моральных принципов!
   Борк (гневно). Спинку?! Приверженцу?! Моральных или оральных?! Держи меня, Фил, я не знаю, что я могу сейчас с ней сделать! Легкий массаж? А как же бездна порока, куда ты собиралась прыгать и откуда я тебя в последний момент вытащил?!
   Фил (оживившись). Бездна… бездна… (В сторону дисплея.) Так это ж гость оттуда! Кого же я пустил? Или выпустил? Какой цвет? Добро или зло? Ребята, оставьте ваши споры! Напрягитесь! Вы не представляете, на пороге чего мы с вами сейчас стоим!
   Слышен звонок снаружи.
   Лизкен. Напрягайтесь без меня! Я уже знаю, кто стоит на пороге. Расхлебывайте сами кашу, которую заварил Борк. С меня на сегодня хватит! (Уходит, хлопнув дверью, в комнату Борка.)
   Фил. Кого это еще нелегкая принесла? Пойди, посмотри, Борк.
   Борк выходит и возвращается вместе с Франтом Прохвостенсом. Прохвостенс развязной походкой, вращая тростью, проходит по комнате, рассматривая компьютеры и насвистывая. Затем молча, вальяжно развалившись и закинув ногу за ногу, усаживается в кресле. Минуту все молчат.
   Фил (придя в себя, после некоторого замешательства). Борк, что это значит? Кто сей господин и что ему надо в нашем доме в столь поздний час?
   Франт (вскакивая и кривляясь). Ах, пардон, пардон, господа! Забыл, так сказать, представиться! Тайный советник по выполнению особых поручений в части дамских, деликатного свойства, услуг – сэр Франт.
   Прохвостенс! Отлично звучит, не правда ли? А вы, если не ошибаюсь, будущее научное светило, мистер Фил Бланк, и его друг и сподвижник мистер Борк Бривкинсон! Сочту за честь знакомство со столь достойными господами, попавшими, увы, в очень, очень неприятную историю.
   Фил. Не знаю, о какой истории идет речь, но прошу вас, уважаемый, как вас там – Прохвост, покинуть как можно скорей наш дом!
   Франт (ожесточаясь, обращаясь к Филу Бланку). Вот что, почтеннейший, советовал бы вам со мной поаккуратней! Не обожгите и вы крылышки в том костре, что разжег сегодня ваш приятель. Хорошо, перейдем к сути дела. Сухой остаток, по-научному. Суть дела, или сухой остаток, как вам будет угодно, состоит в том, что присутствующий здесь мистер Борк сегодня вечером своим вмешательством помешал известной вам особе, а именно мисс Лизкен, выполнить принятые на себя добровольно – я подчеркиваю, добровольно – некоторые обязательства интимного, не будем это скрывать, свойства! За что, кстати, ей была выплачена в виде аванса неплохая сумма! Таким образом мистер Борк, говоря опять же по-научному, нарушил естественный ход событий! Господа ученые, вы представляете, к каким последствиям может привести нарушение естественного хода событий? Само собой, к ужасным! И в первую очередь для вас, господа ученые! Это я и пытаюсь предотвратить! Господа, в ваших интересах скорей исправить то, что натворил сегодня мистер Борк! Я знаю, мисс Лизкен где-то здесь! (Поддевает тростью валяющиеся на полу бант и шляпку.) Предоставьте ее мне, восстановим поскорей естественный ход событий и, пока не поздно, попробуем закрыть это дело, господа!
   В комнате, где скрылась Лизкен, слышен какой-то шум.
   (Направляясь в сторону этой комнаты.) А вот и мышка наша заскреблась!
   Фил и Борк преграждают ему путь.

   Фил. Минуту, сударь, не надо так спешить! Когда нам понадобится кот для ловли мышей, мы, возможно, пригласим вас на эту должность. А сейчас я все же прошу вас покинуть наш дом. И поскорей, милейший!
   Франт (видя, что силы неравны, сквозь зубы). Ах, вот оно что! Ну, ладно.
   Поворачивается и не спеша, размахивая тростью, идет по направлению к выходу. Затем резко оборачивается, делает тростью выпад в сторону Фила и Борка, восклицая при этом: «Пиф-паф!» Фил и Борк от неожиданности отшатываются.
   Франт (жестко). Шутки в сторону, господа ученые. Да будет вам известно, что ваша подружка уже внесена в списки подданных папаши Крота и находится под его покровительством и властью! А он подобных шуток не прощает. Так что ждите завтра котов посерьезней, и не хотел бы я быть тогда на вашем месте, господа!
   Борк. Это шантаж, Фил! Наше цивилизованное государство в состоянии защитить своих граждан от всяких котов, кротов и прочих мелких хищников!
   Фил. Подожди, Борк, тут дело непростое. (Обращаясь к Франту.) Присядьте, мистер Франт. Возможно, мы погорячились. Давайте спокойно, как деловые культурные люди, обсудим создавшееся положение. Да-да, Борк, я считаю мистера Франта достаточно образованным и интересным, с тонким чувством юмора, собеседником. Думаю, мы найдем общий язык с вами, мистер Франт! Не так ли?
   Франт (садясь в кресло). Продолжайте, продолжайте, мистер Бланк.
   Фил. Так вот, уважаемый мистер Франт, наша подруга по горячности, ну и по молодости лет, знаете, с кем не бывает, совершила ошибку, которую необходимо исправить! Пока не перейдена та черта, после которой… Ну, вы меня понимаете.
   Франт (перебивает). Не надо, мистер Бланк. Не надо сказок о заблудшей овечке. Мы деловые люди; или ведем деловой разговор, или предоставим вам самим объясняться с людьми папаши! Разговор с ними будет короткий, это уж поверьте!
   Борк. Я говорю тебе, Фил, – это шантаж! Хватит, господин сутенер! Извольте выйти вон! Наше цивилизованное общество не допустит третирования добропорядочных граждан! Мы найдем управу на ваших котов!
   Фил (резко). Уймись, Бланк! Не будь идеалистом. (К Франту.) Хорошо, сударь! Назовите сумму, которая позволит оставить нашу подругу в покое.
   Франт. Вот это деловой разговор! Итак, с учетом выданного даме аванса…
   В комнате, где скрылась Лизкен, раздается какой-то шум, затем оттуда вылетает кошелек. Фил Бланк поднимает кошелек и передает его Франту со словами: «Будем считать вопрос закрытым?»
   Франт вынимает из кошелька деньги, не спеша пересчитывает их и прячет в боковой карман.
   Франт. Отнюдь, сэр! Выданный мадам аванс – лишь малая часть неустойки, которая составляет… составляет…
   Достает записную книжку, делает в ней какие-то записи, шепчет: «Дело непростое и зашло слишком, слишком далеко». Затем вырывает из книжки лист и передает его Филу.
   Вот с этим я мог бы попытаться… Но, предупреждаю, полной гарантии не обещаю!
   Фил смотрит на лист, затем показывает его Борку. Оба усмехаются.
   Фил. Это несерьезно, мистер Франт! Зачеркните здесь два нуля, и продолжим разговор!
   В этот момент из двери, ведущей в комнату Фила, тихо выходит и останавливается не замеченный присутствующими неизвестный, небольшого роста человек. Одет в странный, старомодного покроя кафтан и высокие сапоги-ботфорты. Борода и усы рыжего цвета. Над правой бровью шрам. Молча наблюдает за происходящим в комнате.
   Франт. Разговор закончен! Сделка не состоялась! Можете меня не провожать! Прощайте! Желаю мягкой посадки на том свете, господа ученые!
   Неизвестный. Постой, приятель, не спеши. Боюсь, ты поступаешь опрометчиво. Ночь часто искажает действительность. Никогда не принимайте ночью важных решений, господа! Утро – вот самое подходящее для этого время!
   Все присутствующие с крайним изумлением смотрят на неизвестно откуда появившегося человека. Из приоткрывшейся двери комнаты Борка показывается голова Лизкен.
   Придя в себя после первого замешательства, Франт и Борк говорят почти одновременно.
   Франт. Ха-ха! Это что за явление? Забавный старикан! В приятели меня зачислил! Ну давай, приятель, излагай, что ты хочешь сообщить? Да поскорей, а то я спешу!
   Борк (растерянно). Фил, Фил, кто это? Твой гость? Тогда представь его мне.
   Фил (с плохо скрываемым удивлением). Да… в некотором смысле… гость… конечно, гость. Прошу всех отнестись к нему с должным почтением! (К неизвестному.) Будьте добры, присядьте, ваша честь. (Подвигает ему кресло.) Полагаю, вы устали. Прошу простить, подзабыл немного ваше имя.
   Неизвестный (садясь в кресло). Не затрудняйтесь. Пим, или, лучше, случайный свидетель. Это подойдет. Случайно стал свидетелем событий ваших этой ночью. Их ход меня тревожит!
   Франт. Ну, дед, Америку открыл! Я им расклад давно сообщил. Иду к хозяину, он быстро на места друзей твоих поставит!
   Случайный свидетель. Хозяин, говоришь? Как он там у вас? Генри Миркус Кирк! Иль в просторечье – папаша Крот. Постой, постой! Ну да, пра-пра-пра, ну, там какой-то правнук Маврикуса Киркосского Второго! Вот это бестия, скажу, была, каких и в те веселые года не много видел свет! О подвигах его нет времени сейчас вам сообщать; скажу лишь, что в работорговле он изрядно преуспел. Особенно по части молодых рабынь. Каких наложниц поставлял в гаремы он владык Востока! А впрочем, это неважно. Важно другое. Сейчас папаша Крот, его достойный дальний отпрыск, в страшном гневе. Не так на них (кивок в сторону Фила и Борка), как на тебя (кивок в сторону Франта).
   Франт (испуганно). Ты что-то путаешь, старик! Откуда знать тебе про это? При чем здесь я?
   Случайный свидетель (не обращая внимания на слова Франта). Только что от него ушел тот самый полицейский чин, моральных принципов поборник. Ему он рассказал, как его надули и гордости мужской ущерб громадный нанесли и что виной тому твоя нерасторопность, а может, что-нибудь еще похуже. Продажность, например.
   Франт (растерянно, в испуге). Черт, проболтался моралист. Я ж с ним молчать пока договорился! Что делать, делать что теперь, скажи, старик, раз все тебе так хорошо известно!
   Фил. Да, если можно, подскажите. Признаться, нам тоже не хотелось бы с его котами повстречаться!
   Случайный свидетель. Садитесь. Дело не простое. (Все садятся за стол.) Подумаем, что можно сделать. (Вынимает из бокового кармана старинные, на длинной цепочке, часы. Открывает крышку и смотрит на циферблат.) Опять назад пошли, все с вашим временем воюют. (К Филу Бланку.) Вот главная загвоздка в чем – в твоей теории, мой друг. Но ничего, так, с полчаса, я время задержу еще у вас сегодня. Итак, речь идет, насколько я понял, о выкупе некой молодой особы, которая в наложницах у Кирка состоит.
   Франт. По сути, дело так и обстоит!
   Борк. Минуту, милейший, вы, кажется, перепутали эпохи! У нас давно нет рабов, наложниц, выкупов и прочих атрибутов рабовладельческого строя. Послушай, Фил! Откуда прибыл наш уважаемый гость?
   Случайный свидетель. Издалека, мой друг, издалека. А что, эта юная особа – ваша сестра или даже супруга?
   Борк (смущенно). Ну да, где-то, в некотором роде…
   Из комнаты, где укрылась Лизкен, слышен громкий смех.

   Франт. Не отвлекайтесь, папаша! Вы все правильно понимаете и излагаете. Речь идет именно о выкупе! О хорошем выкупе или возврате юной особы ее владельцу! Именно так можно восстановить естественный ход событий. Только так!
   Фил. Как ни печально, скорей всего, это так. Но тот выкуп, о котором идет речь, нам не по карману. Точнее, он для нас просто недосягаем. Так что не знаю, почтенный гость, чем можете вы нам помочь. Может, дельным советом?
   Случайный свидетель. Ну что ж, раз речь зашла о цене, я должен видеть товар!
   Борк (вскакивая, в ярости). Товар?! Лизкен – товар? Знаешь, Фил… При всем моем уважении к твоему гостю, я не намерен дальше терпеть подобных оскорблений!
   Фил. Угомонись, сейчас не до этикета! (К случайному свидетелю.) Прошу прощенья; особу, о которой идет речь, зовут мисс Лизкен.
   Случайный свидетель (сухо). Я хочу видеть женщину по имени Лизкен.
   Фил (в сторону комнаты, где находится Лизкен). Лизкен, Лизкен! Выйди на минуту.
   Лизкен (выйдя из комнаты в халатике, подбоченясь). Ну, что еще вам от меня надо?! Хотите знать, каков товар?
   Случайный свидетель. Я не вижу женщину, которую вы называете мисс Лизкен.
   Молчание. Присутствующие с удивлением смотрят на случайного свидетеля.
   Фил. Простите, сударь, но это все, что мы можем вам представить. Это мисс Лизкен!
   Случайный свидетель. Отдельные части тела и тряпочка на остальном не могут представлять красоту женского тела, о цене которого в данном случае идет речь. Странно, что вам, господа, это неведомо! На всех невольничьих рынках, в том числе самых знаменитых, все рабыни, и те, кто из них потом стали самыми яркими цветами в гаремах владык Востока, выставлялись нагими, ибо только так можно было определить их истинную ценность! Нагими, мои юные друзья, и не иначе!
   Франт (радостно потирая руки). А что, старик знает толк в нашем деле! Высокий класс, скажу я вам!
   Лизкен (яростно). Ах, вот что!! Вот что вам всем от меня надо!! И особенно всем старым джентльменам, блюстителям морали, ценителям искусства и нагих дамских тел! Хорошо, получайте! Сейчас я вам представлю то что нужно, и даже больше!! Сейчас увидите такой товар, такой товар, что все цветы в гаремах увянут!
   С этими словами Лизкен стала срывать с себя одежду, продолжая кричать: «Ну, как товар?! На сколько потянет в гаремах Востока?!» Борк подбежал к ней и в последний момент раздевания втолкнул в свою комнату, которую затем закрыл на ключ.
   Борк. Все! Представление закончено, господа хорошие! Продолжения не будет, даже если все коты, кроты и прочие гады ползучие пойдут на меня войной! Все! Конец! Точка!
   Фил (обращаясь к случайному свидетелю, пожимая плечами). Да, это так. Простите, но ничего больше по этой части мы показать вам не сможем. Увы.
   Случайный свидетель встал и медленно прошелся два раза вдоль стола. Затем остановился напротив Франта Прохвостенса, вытащил из бокового кармана старинного вида кошелек на шнурке и бросил его перед ним.
   Случайный свидетель. Здесь сто старинных золотых дублонов. Это выкуп за фру Лизкен. Передай сегодня Кирку. Скажи, это аванс. Остальное получит, когда придет полночь. Его полночь. Все, иди.
   Франт взял кошелек и направился к выходу. В последний момент случайный свидетель окликнул его.
   Случайный свидетель. Постой! Не вздумай сделать то, о чем подумал. Тогда тебе несдобровать! Иди!
   Франт Прохвостенс, хлопнув дверью, выбежал из комнаты.
   Фил (к случайному свидетелю, с чувством радости). Не знаем, как благодарить вас! Вы оказали нам бесценную услугу! Что можем сделать мы для вас?
   Случайный свидетель. Да, не скрою, просьба есть одна. Она не только для меня, но и для вас, наверно, будет кстати. Вспомни, Фил Бланк, в студенческие годы ты, кажется, был дружен, и даже более того, с Джекки. Потом вы разошлись и больше не встречались. Так вот, теперь она мадам Крузенштайн. Семейство не из первых, но и не последнее в вашем городе. Желательно восстановить знакомство с ней. Зачем, не спрашивай, придет пора – узнаешь. Я знаю, что сейчас нужна служанка ей, иль камеристка, иль что-то в этом роде. Для Лизкен эта должность подойдет. Да и доход, что там положат, и ей, и вам не помешает. Я думаю, с рекомендацией твоей ей Джекки не откажет. Ну, все, пожалуй, на сегодня. Рассвет уж близок. Мне больше время не сдержать, поток его меня назад уносит.
   Тяжело ступая, случайный свидетель удаляется в комнату Фила Бланка.
   Борк. Ну и дела! Голова идет кругом. Откуда взялся этот гость? Ты можешь объяснить? Однако у тебя одна кровать. Куда его ты поместишь?
   Фил (после некоторого молчания). Ты знаешь, мне кажется, его (кивает в сторону своей комнаты) уже там нет! Пойдем посмотрим! (Подходят к двери комнаты Фила, открывают и заглядывают в нее.) Что скажешь?
   Борк. Чудеса! Ты можешь это объяснить? А знаешь, возможно, нам стоит подумать, как на этом заработать! Что, если предложить кое-кому заглянуть за ту черту, куда еще никто никогда не заглядывал? Не поможет ли нам в этом твой гость?
   Фил. Пока не спрашивай. Но факт, что он уже помогнам! Теперь я должен выполнить, что он просил. Итак, на очереди – Джекки. Где ты, моя первая любовь? Как там ее теперь? Мадам Джекки Крузенштайн! Привет, Джекки!

Картина третья

   Уютный будуар Джекки Крузенштайн в особняке, в элитном районе города. В будуаре Джекки и Лизкен. Джекки в приподнятом настроении, занята примеркой платьев. Лизкен ей помогает.
   Лизкен (подавая полураздетой Джекки красивое платье). Я думаю, мадам, вот это подойдет. Вы будете в нем королевой бала.
   Джекки (надевая платье и крутясь в нем перед зеркалом). Нет, не то! Пойми, Лизкен, это не бал, а открытие элитного дамского клуба, где я, возможно, буду вице-председателем. Будет высший круг нашего города; может быть, сам мэр пожалует. Надо что-нибудь построже и поэлегантней. Ясно?
   Лизкен. Да где уж нам! В высшем свете не бываем. А что, если это? (Подает ей костюм.) Кажется, и строго, и с легким шиком. Особенно вот с этой шляпкой. (Подает ей шляпку.)
   Джекки (примеряя костюм и шляпку). Да, это уже лучше! Пожалуй, подойдет! Вот видишь, ты тоже кое-что понимаешь в моде.
   Лизкен. Стараемся, мадам.
   Слышен звук звонка у входной двери.
   Джекки. Пойди посмотри, кто там.
   Лизкен выходит. Вскоре возвращается вместе с подругой Джекки – Стеллой.
   Стелла. Хэлло, подружка! (К Лизкен.) Пойди, милашка, погуляй. (Та выходит.) Заскочила попрощаться. Качу сегодня на Лазурный! Отпущусь там без тормозов, на всю катушку! Душа загула просит!
   Джекки. Как на тебя похоже! И с кем же катишь? Кто твой новый влюбленный поклонник?
   Стелла. Да есть один. А кто, пока секрет. Юмор в том, что он, представь, женат. Что делать? Надо вам, замужним, и с нами мужиками поделиться. (Видя недовольное лицо Джекки.) Чего надулась? Шучу! Поверь, они того не стоят, чтобы сориться подругам из-за них! Потом, ты знаешь, как часто я их меняю. Скажи, а как твои дела? Чего ты вырядилась вдруг, как на прием к послу?
   Джекки. А что, солидно? Правда? Насчет посла почти что угадала! Торжественный прием по случаю открытия элитного дамского клуба. Все члены клуба только из знатных аристократических семей! Знаешь, когда оргкомитет изучил мою родословную, оказалось, что кто-то из моих дальних, но прямых предков был очень знатен и знаменит. Представляешь? Думаю, мне предложат в клубе должность вице-председателя. Не исключаю, что клуб поможет вернуть мне титул предка!
   Стелла. Поздравляю, поздравляю! Прямо в масть козырную все у тебя ложится. Богатство, красота, теперь еще и знатность. И кто же ты теперь? Графиня или маркиза? Ваше сиятельство или ваша светлость? Но главный козырь все-таки у тебя – это муж – красавец, супермен! Послушай, а зачем ты взяла в прислуги эту милашку? Не боишься, что твой супермен на нее глаз положит? Так в нем уверена?
   Джекки. Это, Стелла, мое дело! И вообще мне не нравится подобный жаргон! Я не люблю обсуждать свои семейные дела и ести на эту тему разговоры.
   Стелла. Ну, ты и впрямь аристократкой стала, как в этот клуб попала. Жаргон ей мой не нравится! Смотри, мое дело – предупредить. А может, тебе и впрямь нечего бояться насчет мужа? Не все ведь красавцы с виду и в постели – супермены! А как твой по этой части? В постели супер или просто – мэн?
   Джекки. Прошу тебя, перемени тему. Иначе мы рассоримся.
   Стелла. Вот еще! Рассоримся из-за чепухи? Ладно, ладно, не буду. Ах, заболталась! Однако мне пора. Прощай, наивная подруга!
   Целуются. Стелла выходит. В дверях сталкивается с входящим в комнату Томом – супругом Джекки. В левой руке у него кейс. Неожиданно Том выставляет ладонь правой руки, и Стелла на ходу молча хлопает по ней своей ладонью. Этот обмен приветствиями явно не по душе Джекки.

   Джекки. Странное заигрывание, однако. Как прикажете понимать?
   Том. О чем ты? О Стелле? А, ерунда. (Явно меняя тему разговора, как бы рассматривая костюм Джекки.) А знаешь, неплохо! Строгость и вместе с тем намек на эротичность. (Щелкает пальцами.) Тонкая штучка! Узнаю стиль старика Сен-Лорана!
   Джекки. Совсем не Сен-Лорана стиль! Твои познанья в моде весьма поверхностны. Но ты мне не ответил: что за игры у тебя со Стеллой? Она хоть моя подруга, но очень легкомысленная особа. Порой сама не пойму, что у нас с ней общего.
   Том. Твоя подруга – ты с ней и разбирайся! Что касается моды – готов признать твое превосходство и всегда полагаться в этом деле только на твой вкус. (Осматривая Джекки.) Что все же означает сей костюм? Ты для кого его надела? Деловое свидание? Кто этот таинственный деловой субъект? Шучу, шучу! Ты же знаешь, я не ревнив. Пока!
   Джекки. Кончай, Том. Ты что, забыл? Завтра большой прием. Открытие нашего клуба. Кстати, тебе тоже надо подумать, что надеть завтра. Ах да, чуть не забыла: ты уезжаешь. А может, отложишь свой отъезд? Неловко как-то мне явиться без супруга. Будет вся элита города. Ты мог бы завести полезные знакомства.
   Том. Никак, киска. Речь идет о главной сделке в моей жизни. Такой шанс выпадает не часто. Все продумано до мелочей! Скоро ты узнаешь, что твой муж тоже кое на что способен! Сделка века – вот что мне предстоит на этих днях! На этот раз игра пойдет по крупному, и я свой шанс не упущу!
   Джекки. Что, опять карты? Меня пугает это.
   Том (горячо). Никаких карт, Джекки! Чистое предпринимательство! Бизнес и только бизнес, черт меня побери! Пройдет совсем немного времени, и мы войдем в первую десятку, да нет, что там в десятку – в пятерку! В пятерку богатейших людей нашего города! Тогда все, все будут искать знакомства с нами, а не мы с ними! Представь: через неделю мы – самая красивая и самая богатая пара нашего города! Украшение всех клубов и собраний! (Берет Джекки за талию и танцует с ней несколько кругов вальса, затем резко обрывает танец.) Да, кстати, чуть не забыл: подпиши тут несколько бумаг. (Достает из кейса бумаги и ручку Протягивает их Джекки и показывает, где подписать.) Здесь, здесь и здесь. Да поскорей, перед отъездом еще уйма дел! (Часы бьют полночь.) А время, слышишь, за полночь уже!
   Джекки. Постой, дай хоть прочесть. (Читает бумаги. На лице удивление и страх.) Но, Том, это же все наше состояние: и акции, и недвижимость, и все-все, включая этот дом! Вот так взять и поставить все на карту?
   Том. Какие карты? Ты о чем? Ничего страшного. Просто банку, чтобы выдать мне этот кредит, нужны гарантии. Это даже не залог, а просто гарантии. И все! Чистая формальность! Через год-полтора мы возвращаем банку кредит, а он нам – эти бумажки. И мы на коне, Джекки! Никакого риска!
   Джекки. Ну да, самые красивые и самые богатые! И еще на коне! Не слишком ли круто берешь, Том?
   Том. Что? Опять упреки? То в безделье, теперь – что круто взялся! Ну конечно, я у нас в семье ничего не значу! Все это (машет бумагами) твое наследство, твое состояние! Пойми, я тоже должен что-то заработать! Сам! Вот этими руками! Только тогда я буду что-то значить, и для тебя, и в свете! Дай мне этот шанс! Да, кстати, тебе тоже вскоре понадобятся деньги. Пребывание в элитном клубе немалого стоит, но и стоит, полагаю, немало. Конечно, тебе надо новое, последней модели, авто, наряды и многое другое. Да и взносы у вас будут солидные. Пользуйся пока вот этой кредитной картой, здесь тебе на все хватит. (Достает из бокового кармана и бросает на стол кредитную карту.) А теперь прошу, Джекки, подпиши эти бумаги!
   Джекки колеблется, в нерешительности берет ручку. В этот момент раздается телефонный звонок. Берет трубку.
   Джекки. Алло, алло! Странно, никого. (Кладет трубку, снова берет ручку, колеблется, хочет подписать, но опять звонит телефон. Кладет ручку и берет трубку.) Алло, алло, да говорите же наконец! Что за дурацкие шутки! (Кладет трубку.)
   Том (раздражен). Ну, хватит! Мне это надоело! Подписывай, и кончим с этим! (Снова слышен звук телефонного звонка. Выхватывает трубку у Джекки и кричит в нее.) Эй, ты, кончай эти идиотские шутки! Не испытывай мое терпенье! Все равно узнаю, кто ты! Тогда тебе несдобровать!
   Неожиданно в комнату входит Лизкен.
   Лизкен. Мадам, там приходил только что этот… Ну, тот самый. Со шрамом над глазом. Просил срочно вам передать…
   Том (приходит в ярость). Это что еще за явление?! Прислуга без спроса врывается к хозяевам! Вон отсюда немедленно!! Уволю! Ко всем чертям!
   Джекки. Минуту, постой, Том! В чем дело, Лизкен? Объясни толком, спокойно.
   Лизкен (запинаясь). Ну, пришел тот самый, как его… А… вспомнила – случайный свидетель. Который хотел тогда, чтобы я разделась! Совсем разделась. Говорит, передай срочно, обязательно сейчас, хозяйке, привет от тети Кларетты и напомни ей о ее завещании. Сказал и ушел.
   Джекки. Это все?
   Лизкен. Да, все.
   Джекки. Можешь идти. (Лизкен выходит.) Что за глупость? Какой привет? Тетя Кларетта умерла два года тому назад.
   Том. О боже! (Хватается за голову.) Какой-то ненормальный чушь несет! Не бери в голову. Прошу, подпиши бумаги, а то у меня еще масса дел! А с этой Лизкен надо разобраться! Зачем нам эта неотесанная, легкого поведения, неизвестно откуда появившаяся, без всяких рекомендаций, прислуга?
   Джекки. Обожди! Дай мне самой во всем разобраться… Эти звонки, потом этот, как ты говоришь, ненормальный свидетель… Ну да, тетя Кларетта умерла два года тому назад. Это факт. Следовательно, никакого привета передать она не могла.
   Том. Ну вот, видишь! Все ясно! Подписывай скорей!
   Джекки. Минуту. А завещание? Что завещала мне она? (Раздумывает.) Бриствикское поместье! Небольшой домик, старинный парк и главное – фамильное кладбище, где похоронены многие поколения моих предков да и сама тетушка Кпаретта, пусть земля ей будет пухом.
   Том. Знаешь, я подумал сейчас: как быстро забываем мы своих усопших родных… Приеду – обязательно закажем заупокойную мессу! Помянем всех! И могилки надо привести в порядок. Есть, есть вещи выше всей этой преходящей суеты. Всех этих сделок, покупок, продаж! А пока, Джекки, подписывай, и кончим с этим делом. (Подвигает ей бумаги и протягивает ручку.) Мое терпенье на пределе!
   Джекки. Постой, постой, как ты сказал? Покупок… продаж! Ну конечно, как я могла забыть? Спасибо, что напомнил, дружок! Завещание тетушки! Ведь в нем есть условие! Очень важное! Поместье и все, что в нем находится, никогда, ни под каким видом, не должно продаваться, закладываться или передаваться кому бы то ни было. В свое время оно должно быть передано мной по завещанию моему прямому потомку. Вот так, Том! Я надеюсь, ты учел это в своих бумагах и не включил поместье в этот список. (Лихорадочно просматривает бумаги.) Нет, не учел! Вот оно – здесь! И цена указана. Довольно смешная! Всего тридцать тысяч за поместье и за все, что в нем находится. Тридцать тысяч за всех моих предков! Смешно! Хорошо, что они не знают, как дешево мы их ценим!
   Том (нервно). Слушай, Джекки, я надеюсь, ты не придаешь значения этим дурацким звонкам, какому-то ненормальному свидетелю и фантазиям старой, больной тети Кларетты? Говорю тебе, приеду – отслужим молебен, и тетя нас простит! Представляю, как она сейчас смеется на небесах (воздевает руки кверху) над нами! Ха-ха-ха!
   Джекки. Не уверена, что тетя сейчас смеется! Дай ручку! (Берет ручку, что-то вычеркивает в бумагах, затем подписывает их и передает Тому.) Бери свой шанс. Бриствикское поместье я, конечно, отсюда убрала. Думаю, тут и без него более чем достаточно!
   Том (в ярости, кричит). Что ты наделала?! Сумма уже согласована с партнерами! Сделка может сорваться! Какие-то свидетели, тетушкины фанаберии и прочая чушь для тебя важней дел мужа!! Позор!
   Джекки (тоже приходит в ярость). Согласовал с партнерами, не получив моего согласия на все это?! И еще устраиваешь скандал из-за малой части всего, что есть в этих бумагах?! Хотел, чтобы всю жизнь меня мучила совесть? Однако ты… ты…
   Том (примирительно). Ладно, ладно. Пусть будет по-твоему. Не будем сориться на прощанье. Но все же знай, ты меня сегодня очень, очень огорчила и расстроила! (Прячет бумаги в кейс.) Прощай, мне пора. Расстанемся друзьями. (Целует Джекки в щеку.)
   Джекки. Как, уже? Что значит «на прощанье», «расстанемся друзьями»? Когда мне ждать тебя?
   Том. Расстанемся?.. Ну, где-то на неделю. Займись пока нарядами, клубом – в общем, не скучай! Прощай! (Уходит.)

Картина четвертая

   Та же комната. Лизкен занята ее уборкой. В дверь, размахивая сумкой, стремительно входит Джекки. Вид не такой нарядный, как прежде. Одета скромно. Мрачна. Садится в кресло, закинув ногу за ногу. Качает ногой и продолжает размахивать сумкой. Молчит.
   Джекки (прерывая молчание). Нет, это уже слишком! Какая-то дикая чушь! Не мог он так поступить, не мог! А может, пошутил? Скорей всего – шутка! Юмор груб, но на него похоже. Ну, погоди, шутник! Вернешься – я тебе покажу! Ответишь мне за эту нервотрепку!
   Лизкен. Случилось что-нибудь, мадам?
   Джекки. Случилось? Еще как! Во-первых, мой милый муженек исчез! Десять дней ни слуху ни духу. Захватив, между прочим, все мое состояние. Может, продул уже его, бестия, в карты и боится показаться? Но это еще не все.
   Лизкен. Я думаю, мадам, этого уже более чем достаточно!
   Джекки. Нет, слушай дальше! Оставил мне кредитную карту. Я знала, что на ней в банке крупная сумма. Может, поэтому и расслабилась, когда подписывала эти дурацкие бумаги! Так вот. Нет в банке на этом счете ни цента! «Сожалеем, мадам, но этот счет закрыт вашим супругом десять дней тому назад». Каково? Вот так, Лизкен, мы стали самой красивой и самой богатой парой в нашем городе! Да еще и на коне! Полюбуйся! Я – на коне! Вперед, мой конь! (На грани истерики, размахивает сумочкой над головой.) Гип-гип, ура! Ха-ха, ха-ха! (Бросает сумочку через комнату.) Осталась Джекки без шиша! И поделом ей, дуре! (Поникнув.) Однако что делать? Не знаю.
   Лизкен (быстро наливает и подносит ей стакан воды). Мадам, успокойтесь! Ваш супруг, наверно, скоро вернется, и все образуется. Потом, у вас есть друзья! Они не оставят вас в беде, хотя, сказать по совести, сами бедны, как мыши! Кстати, здесь Фил Бланк. Он ждет вас в соседней комнате. Простите, я не успела раньше доложить. (Кричит.) Фил, Фил! Мадам пришла!
   В комнату входит Фил Бланк. В руках держит большую книгу в старинном кожаном переплете. Лизкен выходит.
   Фил. Привет, Джекки! (Целует ей руку.) Прости за вторжение и за то, что ненароком, на правах старого друга, слышал все, что тут происходило.
   Джекки. Я рада, что ты здесь. Что делать, Фил? Не знаю, где мой муженек и как его найти. Боюсь, что все имущество он успел в карты промотать! Может, бродит где-то рядом, но боится явиться? И сон вчера я видела ужасный. Как будто стук раздался ночью в дверь. Когда я ее открыла…
   Фил (перебивает). Не надо, Джекки! Никогда никому не рассказывай дурных снов. Иначе ты выпускаешь их на волю! А с Томом, думаю, надо еще немного подождать. Но что бы ни случилось, знай: я теперь буду рядом с тобой, Джекки! Всегда! Сейчас не время об этом говорить, но во всем, что сейчас у тебя происходит, я тоже виноват. Я был большой глупец, когда позволил ему увести тебя…
   Джекки. Я не хочу теперь говорить о прошлом. Что мне сейчас делать, вот в чем вопрос?
   Фил. Ну почему? Даже в худшем варианте не все потеряно! Ведь ты владелица Бриствикского поместья!
   Джекки. Хоть на это у меня ума хватило! Но что с того? Туда переселиться? Смотреть за кладбищем, потом самой в него спуститься? Кстати, зачем ты это взял? (Показывает на старинную книгу, которую держит в руках Фил Бланк.) Здесь родословная многих, кто там покоится. Знаешь, после последних событий, этих таинственных звонков и всего остального, меня стала интересовать история этого поместья и тех, кто нашел там вечный покой. Я разыскала в архивах этот манускрипт и читаю его по ночам. Узнала немало интересного о своих предках. А тебе он зачем?
   Фил. Прости, что я без спроса полистал его в твое отсутствие. Кое-что показалось мне здесь чрезвычайно любопытным. Пока не могу раскрыть тебе всего, но, похоже, мы оба оказались вовлечены кем-то в странную, таинственную, мистическую историю. И знаешь, я даже рад, что этот кто-то опять свел нас вместе! Здесь (показывает на манускрипт), возможно, имеется ключ, который поможет многое прояснить. Прошу, дай мне его на несколько дней.
   Джекки. Бери. Поищу себе другое чтиво на ночь. Да, кстати, Лизкен, твою протеже, мне придется отпустить. Хоть я привыкла к ней, но содержать ее я больше не смогу, как, впрочем, и себя. (Пауза.) Она мне о каком-то Франте говорила…
   Фил. Это выбрось из головы и никогда о нем не вспоминай! Я думаю, что вскоре все прояснится. А пока возьми, здесь ненадолго хватит. (Кладет на столик деньги.) Лизкен содержание можешь не платить. Этот вопрос я решу с ней сам. Одной тебе теперь не стоит оставаться. Пока, мой друг! И не горюй! Все образуется, поверь. (Целует ей руку, потом, не отпуская ее, хочет притянуть Джекки к себе.) А может, как раньше, без этикта? (Джекки выдергивает у него руку.)
   Джекки. Не время, Фил! Пока что я еще его жена. Прощай.
   Фил Бланк уходит. Джекки садится за стол и охватывает голову руками.

Картина пятая

   Та же комната и обстановка. Большой портрет Тома в траурной рамке. За столом сидят Джекки в черном платье и Лизкен.
   Джекки. Прочти это еще раз.
   Лизкен (читает газету). «Авария в горах. В субботу, ночью, на крутых склонах Швейцарских Альп, недалеко от перевала Сен-Готард, разбился хорошо известный в спортивных кругах и казино нашего города Том Крузенштайн – супруг обладательницы крупного состояния, вице-председателя аристократического дамского клуба Джекки Крузенштайн. По всей видимости, Том Крузенштайн не справился с управлением, машина сорвалась в пропасть и взорвалась. Последнее обстоятельство значительно осложняет процедуру прощания с покойным и его погребение. Редакция нашей газеты приносит глубокие соболезнования вдове покойного».
   Джекки. Безутешной вдове! Ну что ж, все лучше, чем соломенной. Вот все и прояснилось. Вдова! Придется, Лизкен, привыкать к новому статусу. Прочти, что здесь. (Показывает на лежащее на столе письмо.)
   Лизкен (вскрывает письмо и читает). «Мадам Джекки Крузенштайн. В связи с новыми обстоятельствами, а также невнесением Вами в установленный срок членских взносов, правление аристократического дамского клуба освобождает Вас от обязанностей вице-председателя и члена нашего клуба. Примите заверения и прочее и прочее. Председатель клуба маркиза Джоан де Пикфельблюм».
   Джекки. Еще один удар судьбы. Но этот я перенесу. Прощайте, мои вельможные подруги. Сказать по совести, сейчас мне не до вас. Ну-с, чего еще мне ждать? (Слышен звонок у наружной двери.) Пойди. Кого там еще принесла нелегкая?
   Лизкен выходит. Возвращается вместе с одетым в парадную форму господином N. Его сопровождают два полицейских. Господин N останавливается по другую сторону стола, напротив Джекки. Полицейские позади.

   Господин N. Присутствует здесь госпожа Джекки Крузенштайн?
   Джекки. Да, если мне не изменяет память, это я. Чем обязана вашему столь торжественному визиту?
   Господин N. Госпожа Джекки Крузенштайн, имею честь огласить вам решение высоких судебных инстанций. (Зачитывает бумагу.) По иску, представленному Норд-Вест-Зюйд-Ост-банком, вы, как правопреемница погибшего в автокатастрофе Тома Крузенштайна, обязаны в месячный срок с момента оглашения погасить взятый им в банке кредит. В противном случае все перечисленные в залоговых документах активы, как-то: акции, антиквариат, недвижимость, включая особняк, где вы в настоящее время проживаете, и другое имущество – переходят в собственность Норд-Вест-Зюйд-Ост-банка. (Передает ей бумагу.) Засим имею честь откланяться. Хотя минуту, вам просили передать еще и это. (Передает ей визитку.) Полагаю, пригодится, в силу сложившихся у вас обстоятельств. Тогда возможны еще наши встречи в более приятной и теплой обстановке.
   С важным видом удаляется вместе с полицейскими.
   Джекки (после некоторого молчания). Все в масть ложится, как любила говорить моя подруга Стелла! Где-то она сейчас? Махнуть к ней, что ли, на Ривьеру? А кстати, что за визитку передал мне этот господин? (Читает.) «Франт Прохвостенс. Услуги по деликатным дамским вопросам интимного характера. Оплата по соглашению. Обращаться в любое время суток». Ну вот и докатилась.
   Занавес

Акт второй

Картина шестая

   Гостиничный номер в одном из отелей на побережье Ривьеры. На кровати лежит мужчина в халате. Звонят в дверь. Лежавший встает и идет открывать дверь. Теперь в нем можно узнать живого, заросшего, с бородой и усами, Тома Крузенштайн а. На пороге открывшейся двери стоит Стелла. Она в дорожном плаще, в руках чемодан. Бросает его на пол, обнмает и целует Тома.
   Стелла (расставив руки, кружится по комнате, затем падает в кресло). Вот и все! Сработано на славу! Ни у кого никаких сомнений! Очень скромные символические похороны и безутешная вдова на них. Ах, ах! Такой молодой и такой красивый! Все! Нет больше Тома Крузенштайна! Покойник! (Протягивает к Тому руки.) Ну иди, иди ко мне, покойничек! Уж я тебя воскрешу!
   Том (мрачен). Успеем с этим. Где документы, Стелла? Пойми, даже с мешком денег (кивает на стоящий на полу кейс) мне в эти дни не по себе! Кто я теперь? Покойник? Ты смеешься, но мне в этой роли не до смеха! Где документы, Стелла?
   Стелла (обиженно). Сказать по совести, я рассчитывала на более теплый прием. После всего, что я для тебя сделала? (Смягчаясь.) Нуда, для вас, мужчин, дела всегда на первом месте. (Надув губы.) Какие вы часто холодные и противные! Хорошо, начнем с деловой части! (Поднимает с пола чемодан, раскрывает, достает из него документы, бросает их по очереди на стол.) Твой паспорт! Теперь ты – Клайб Захариди! Преуспевающий бизнесмен! Национальность и происхождение? Откуда-то из южных районов Европы. Образование? Самое престижное. Дипломы, аттестаты и прочее. А это – твоя подробная легенда! (Машет листом бумаги.) Все-все о Клайбе Захариди! Кстати, приятель, учти, что он, то есть ты, – женат! Опять! На этот раз твоя жена – красавица Стелла, то есть я! Как договорились. На правах жены хочу сказать: твой маскарад с бородой и темными очками мало кого обманет. Придется, муженек, немного изменить свой облик. Я знаю здесь одну клинику. Там классно делают пластику.
   Том (собрав и положив в бумажник разбросанные по столу документы). Так я теперь этот…, как ты сказала? Клайб Захариди? Могла бы придумать что-нибудь поблагозвучней, женушка. С Южной Европой тоже не очень! Насчет клиники не спеши. Пока что мой облик меня вполне устраивает.
   Стелла. А меня не очень устраивает начало нашей семейной жизни, Клайб! Расслабься, черт тебя возьми, в конце концов! Все, что было, – позади! Начинаем новую жизнь с неплохим приданым.
   Том (примирительно). Да, пожалуй! Чертовы нервы! Все. Точка! Отметим с шиком нашу свадьбу! Лучший ресторан, казино, шикарные подарки. Все, все для тебя. А еще я хочу заскочить – надеюсь, ты не против – в одно полузакрытое казино. Там игра идет по старым правилам – лицом к лицу, без всяких мониторов. Прогоню пару партий в «Черный Джек». Отличное дело для снятия стресса!
   Стелла. Прекрасно, Клайб! Но ты забыл о главном? Супружеский долг, мой милый, для меня на первом месте.
   Том (бьет себя по лбу). Ну конечно, как это я? Иди скорей ко мне, моя киска! (Раскрывает руки для объятий.) Ты увидишь, что будет вытворять твой разъяренный дикий сиамский кот! Или, скорей, даже бенгальский тигр!
   Бросаются друг другу в объятия.

Картина седьмая

   Та же комната, через три дня. Беспорядок. Мрачная Стелла в халате сидит в кресле. Том без очков сидит в другом кресле за столом. Взлохмачен, неряшлив. На столе бутылка виски. Наливает рюмку. Выпивает.
   Том (с виноватым видом). Чертова ночь! Голова трещит, как черт! Нет, ты подумай, какое наважденье! (Наливает и выпивает еще рюмку.) Пятая и особенно десятая, когда я удвоил ставки, были мои! Мои! Я ж точно помню! Когда прикупил вторую, у меня было двадцать! Точно помню! Раскрыли! У него семнадцать!
   Представляешь? Всего семнадцать! А у меня? Черт побери! Перебор! Откуда?! Откуда взялся этот чертов перебор, я спрашиваю? (Снова наливает и пьет.)
   Стелла. Вот что, игрок! Оставь чертей в покое и посмотри лучше на себя! За три дня ты умудрился продуть чуть не все наше состояние! Потом этот ажиотаж вокруг тебя во время игры в этом притоне! Не придумать лучше способ, чтобы привлечь внимание к своей особе! Где твоя голова, Том? Тьфу, до чего меня довел! Где твоя голова, Клайб?
   Том. Клайб… Том… Надоело! Понимаешь?! Мне надоели твои причитания и нотации, черт тебя побери! Уймешься ты наконец или нет? (Наливает и выпивает рюмку.) Но откуда перебор?.. Я ж точно помню. Нет, лучше было играть с дилером, с монитором, с кем угодно, чем с этим стариком с застывшим взглядом… и шрамом над глазом! Где-то я вроде что-то слышал о таком… Нет, Стелла, что-то тут не чисто, совсем не чисто! Но где, черт побери, я о нем слышал? (Хочет налить еще рюмку, но Стелла выхватывает у него бутылку.)
   Стелла. Ну вот что! Все! С меня хватит! Ну и муженька подбросила мне моя подружка Джекки! Совсем не той масти карта! И насчет мужских достоинств его – скрыла ведь, аристократка! Ах, ах, у нас в высшем свете не принято вести такие разговоры… Ах, ах! Скрыть от лучшей подруги самое важное! Бенгальский тигр?! Котенок! Почеши у него за ушком – он тут же и заснет! Значит, так, муженек! Половина денег – мои! Как договорились! Свою долю, да и добрую часть моей, ты успешно продул, изволь сейчас вернуть мне остаток! Теперь я буду решать, на что и как его тратить! А ты будешь делать теперь то, что я тебе скажу! Ясно? (Тянется и хочет взять кейс, но Том, с которого мгновенно слетает хмель, хватает его и прижимает к груди.)
   Том. А вот это ты зря, Стелла! Не рассчитывай, что я буду плясать под твою дудку! Не такой я котенок, как ты описала! Это мои и только мои деньги! И еще запомни: будь я Томом, или Клайбом, или кем угодно, никто никогда мной командовать не будет! Ведь я покойник! А покойником, ха-ха, не покомандуешь! Хоть лопни!
   Стелла. Ах, вот как ты заговорил! Опять покойником стать захотелось? Смотри, могу доставить тебе это удовольствие!
   Звонит телефон. Стелла поднимает трубку, но Том вырывает ее у нее.
   Том (говорит по телефону). Алло, Захариди слушает! (Стелла усмехается: «Все таки Захариди, а не покойник!») Что-что? Просили захватить документы и зайти в полицейское управление? Небольшие формальности? Да-да, нет проблем! Конечно, конечно! (Вешает трубку и сидит некоторое время в оцепенении.) Не люблю я с некоторых пор эти телефонные звонки.
   Стелла (злорадно). Ну что, допрыгался, картежник? А теперь слушай, что я скажу! Главное – спокойствие. Плюнь и никуда не ходи!
   Том (выйдя из оцепенения, прерывает ее). Нет уж, дудки! Полиция мне ни к чему… Пора исчезнуть. Немедля! Стелла, нам придется, наверно, на время расстаться, так будет лучше для нас обоих. Поверь! Так, а где эти чертовы новые документы?
   Ищет документы, но не находит их. Начинает метаться по комнате, лихорадочно собирает вещи, не выпуская при этом из рук кейса.
   Стелла. Ах, вот оно! Покидаешь? И это после всего, что я для тебя сделала?! Нет, муженек… отдай сначала мои деньги! Тогда получишь документы – и проваливай ко всем чертям! Вот они, здесь!
   Показывает ему бумажник. Том стоит в растерянности у дверей. Не сколько секунд молча смотрят другна друга.
   Том. Стащила! Жена у мужа стащила документы! Неслыханно! А, ладно, черт с тобой! Какая ты мне жена?! Оставь себе на память эти бумажки! (Резко поворачивается и уходит, хлопнув дверью.)
   Стелла. По мужу и жена! Прощай, муженек! Ничего, скоро прибежишь, когда узнаешь, что я не такая глупышка, как твоя Джекки. Вот они, оставшиеся денежки! (Достает из-под подушки такой же, как у Тома, кейс.) Без этого (машет в воздухе бумажником и кейсом) долго не погуляешь! Прибежишь как миленький! А я еще подумаю, принять тебя или нет! Но, может, я переборщила? Звонок как будто из полиции – это же моя работа. Хотела приструнить. Отвадить от проклятых карт! (В раздумье.) А может, зря я… с полицией? И котенком тоже, наверно, не стоило его называть…

Картина восьмая

   Кабинет Фила Бланка и Борка Бривкинсона. Поздний вечер. В комнате чисто и относительный порядок. За столом сидит и что-то пишет Фил. Из своей комнаты выходит Борк. Он одет в строгий черный костюм с бабочкой. Явно волнуясь, ходит по комнате. Фил с удивлением смотрит на него.
   Фил. Что-то ты сегодня блестишь, как новая монета. Что за событие нам предстоит? Может, жениться все же на Лизкен решился? А что? Пора, брат, кончать нашу холостяцкую жизнь! Я тоже думаю предложить Джекки оформить наши отношения! И не откладывать это в долгий ящик. В свое время совесть, видишь ли, не позволила. Уж больно богатой она была в ту пору, а я, сам знаешь… Зато Тому совесть не помешала. Проглотил, не задумываясь, лакомый кусочек! Сейчас она вдова, бедна. Бриствикское поместье не в счет, так что никаких ни официальных, ни моральных преград для нашего союза больше нет! Все! Завтра же делаю ей предложение! И ты, как мне кажется, созрел?
   Борк. Союз двух нищих? У вас хоть какое-то поместье. А что у нас с Лизкен?
   Фил. Тогда зачем весь этот маскарад?
   Борк. Сегодня многое решится, Фил! Помнишь то объявление в газете, что мы дали, после той славной ночи, когда твой гость нас посетил? Ведь есть в компьютере твоя программа. Наконец представилась возможность пустить ее в дело и неплохо подзаработать!
   Фил. Напомни объявление. Что-то подзабыл.

   Борк. Да вот оно, послушай. (Берет лежащую на столе газету, читает.) «Два молодых ученых обращаются к тем, чей жизненный путь близок к завершению. Если вы стоите на краю пропасти, если отчаянье и страх сжимают ваше сердце, приходите к нам. Наше открытие позволит вам другими глазами оценить происходящее и спокойно перейти роковую черту. Религиозные мотивы не используются. Оплата по договоренности».
   Фил. Да, вспомнил. В твоем авантюрном духе. Ну и каков же результат? Не помню, чтобы кого-то это заинтересовало.
   Борк. Да, до вчерашнего дня почти никого. Было несколько звонков, но не то. Странная психология у стариков. Чем меньше им осталось жить, тем тяжелее с деньгами расставаться! На кой они им там?
   Фил. А что вчера?
   Борк. О, наконец-то клюнула крупная рыбешка. Очень крупная, просто гигантская! Вчера был его секретарь, сказал – сегодня вечером они прибудут. Лично! Так что готовься, Фил!
   Фил. Да кто же он?
   Борк. На, почитай. (Дает ему визитку.)
   Фил (читает). «Предприниматель Генри Миркус Кирк». Постой, постой! Так это же папаша Крот! Ты что, с ума сошел? Ты представляешь, кто явится к нам сейчас? Да эта рыбешка проглотит нас и не заметит! Глава гангстерского клана, владелец тотализаторов, казино, борделей и черт те чего еще! Кошмар! Что делать, что делать? (Нервно ходит по комнате.) Почему ты раньше ничего не сказал? Где дискеты? Где программа? Ты представляешь степень риска? А если нет у Кирка кода? Бывает, что там, наверху, кое с кого его снимают! (Лихорадочно ищет что-то в ящиках стола.)
   Борк. Снимают, по твоей теории, лишь за очень крупные злодейства! Не думаю, что Кирк такого уровня достиг! Выпутаемся как-нибудь! Зато какой куш можем сорвать! Подумай, что нам делать без денег, когда через неделю наших дам выставят из дома Джекки? Главное – полное спокойствие и никакой паники. Я тоже кое-что припас на этот случай. Думаю, сработает. (Показывает Филу дискету.) Предоставь это дело в основном мне.
   Фил. Боюсь, ты плохо представляешь, с кем собираешься иметь дело. Но, кажется, уже деваться некуда! О господи, пронеси и помилуй!
   Снаружи слышен резкий звук тормозов. Затем распахивается входная дверь, входят двое рослых парней в черных очках, черных костюмах и перчатках. Одного из них зовут Смит. Они быстро, молча обыскивают, сверху донизу, Фила и Борка, осматривают содержимое кабинета, откры вают двери и заглядывают в их комнаты. Убедившись в отсутствии посторонних, Смит, приоткрыв входную дверь, говорит: «Порядок, босс!» В комнату медленно, тяжелой старческой походкой, опираясь на трость заходит Генри Маркус Кирк, он же – папаша Крот. Садится в кресло. Остальные стоят. Какое-то время все молчат. Затем, придя в себя, запинаясь от волнения, начинает говорить Борк.
   Борк. Такая честь!.. Посещение такой особы! Мистер Кирк, мы с моим другом, большим ученым Филом Бланком, применим самые уникальные новейшие разработки… Уверен, вы оцените… Рассчитываем на скромное, но достойное вознаграждение…
   Кирк (прерывает). Хватит болтать! (Обращается к Смиту.) Так это и есть те парни (показывает палкой на Борка и Фила), что увели мою девчонку у этого оболтуса Франта? Как там ее звали?
   Смит достает из бокового кармана записную книжку и читает: «Фру Лизкен, босс, фру Лизкен».
   Кирк. Вот-вот – Лизкен. Такие дела, парни, даром не проходят! Не так ли, Смит?
   Смит. Точно, босс. Не проходят. Никогда.
   Кирк. Учтите это, парни! Ваше счастье, что я сейчас не в форме. Совсем не в форме, черт меня побери! Похоже, эта зараза, что сидит сейчас во мне, вот там (показывает на живот), прикончит меня раньше, чем я ее. И никакие миллионы уже не помогут! Никакие! Небывалый случай – эта зараза меня опередит и отправит на тот свет раньше, чем я ее! Небывалый! Не так ли, Смит?

   Смит. Точно, босс! Ваш выстрел, пардон, ваш ход, всегда был первый! Всегда, босс!
   Кирк. Вот так, парни. Посмотрим, а там решим, как с вами быть. Так как там у вас в газете? «Стоящие на краю пропасти…» Считайте, я и стою уже на этом краю… Попробуйте отведите меня от него. Может, и прощу я тогда вам эту девчонку!
   Фил. Видите ли, мистер Кирк, мы не медики. И исцелить вас – это, знаете, не наша сфера…
   Борк. Точнее, не совсем наша, мистер Кирк, но где-то близкая – совсем, совсем рядом.
   Кирк. Вот оно что! Тогда какого черта я трачу здесь время? Мое драгоценное время, которого осталось так мало!
   Борк (испуганно, торопливо). Нет-нет, мистер Кирк, успокойтесь! Мой друг хотел сказать, что пропасть, перед которой вы стоите, еще не та пропасть, откуда нет выхода! Есть! Есть прекрасный выход, мистер Кирк, и вы сейчас в этом убедитесь! Прошу вас, пересядьте сюда, и мы приступим к делу, не тратя ваше драгоценное время.
   Показывает на стоящее в центре стола кресло. Кирк садится. Напротив него на столе находится матовый шар. С двух сторон позади становятся телохранители. Фил и Борк садятся за мониторы с двух торцевых сторон стола и начинают громко переключать клавиатуру. Загорается стоящий перед Кирком шар.
   Будьте добры, мистер Кирк, положите правую руку на этот шар.
   Кирк (с опаской кладет руку на шар). Что все это значит? Учтите, парни, я не люблю играть втемную! Если что, мои ребята всегда наготове!
   Борк. Никакой опасности, никаких секретов от вас, мистер Кирк! Полная, исчерпывающая информация по ходу, по ходу… назовем это сеансом! По ходу сеанса, мистер Кирк. Итак, первое пояснение. Как вам известно, все живые существа имеют вполне материалистичный, присущий только им, генетический код ДНК. Так вот, сидящий по правую руку от вас мой друг – великий, увы, пока не признанный ученый Фил Бланк – автор потрясающего открытия! Он установил, что, помимо генетического кода, очень многие личности имеют абстрактный, точнее, метафизический код. Этот код позволяет им неоднократно вселяться в различные материалистические оболочки и проживать не одну, а множество жизней! Записан этот код в неких астральных, недоступных людям сферах. С полным на то основанием мы назвали этот код именем автора! Код Бланка! Под таким названием войдет это великое открытие в науку, мистер Кирк!
   Кирк. Хватит рекламы, парень. Короче!
   Борк. Да-да, переходим к главному! Мы должны найти ваш код – код Бланка – мистера Кирка! Это позволит заглянуть в ваши прошлые и будущие жизненные циклы и снять ваш страх перед неведомым!
   Кирк (скривив лицо). Валяйте, да поскорей! Чувствую, что эта зараза скоро опять начнет меня доставать! Смит, таблетку!
   Смит достает из бокового кармана пиджака флакон с таблетками и флягу с напитком. Кирк глотает таблетку и запивает из фляги.
   Борк. Фил, ты готов?
   Фил. Готов!
   Борк. Приступаем!
   Фил и Борк начинают быстро и громко работать с клавиатурой. Шар, на котором лежит рука Кирка, меняет цвета. Время от времени Фил и Борк обмениваются короткими репликами: «Вошел в первую. Ноль. Третья пока закрыта. В пятой ноль. Третья закрыта. Шестая прошла. Третья закрыта. Смени ключ. Третья приоткрылась! Есть след! Фиксируй! Код найден! Все!» Шар загорается ярким зеленым цветом. Фил и Борк в изнеможенье откидываются на креслах.
   Борк (вскакивает, с чувством радости). Ура!! Мистер Кирк! Какое счастье! Поздравляем! У вас есть код! Вы обладатель кода Бланка! Все впереди: детство, молодость, любовь – все, все впереди у вас! Это не пропасть, это только переход! Переход в новую, интересную жизнь! Надеемся, вы оцените…
   Кирк (прерывает). Умерь свой восторг! А еще лучше – помолчи, подмастерье. (Кивок в сторону Фила.) Пусть говорит этот – автор. Что вы там настучали на компьютерах? Что за код у меня? Или вы попросту меня дурачите? Учтите, со мной это не пройдет и может дорого вам стоить!
   Фил. Как вам будет угодно. {Достает из компьютера дискету и показывает ее Кирку.) Но здесь действительно записан ваш метафизический код. Здесь также есть запись о многих прошлых ваших жизнях и одной – следующей, будущей жизни. Имейте в виду, однако: вся эта информация, кроме кода, недолговечна и может исчезнуть примерно через час. Возобновлению не подлежит. Так что решайте, мистер Кирк: какая информация вас интересует?
   Кирк молча трет подбородок.
   Борк, (нервно). Прошу прощенья, но время действительно истекает! Зачем так рисковать, господа?
   Кирк. Тебе велел я помолчать! Я не люблю спешить. Еще вопрос – что лучше: знать или не знать? Ладно, что было, то прошло. (К Филу.) Сообщи, что впереди, по твоему прогнозу?
   Борк (радостно). Мудрое решение, мистер Кирк! Очень мудрое! Давай, Фил, поспеши! (Видя гневный взгляд Кирка.) Все, все, молчу!
   Фил. Минуту. (Вставляет дискету в компьютер, смотрит на экран.) Вижу гористую местность. Захолустный, пыльный городок. Судя по одежде местных жителей, это где-то в Южной Америке. Перу или Боливия. Большая бедная семья. Много детей. Четвертый ребенок – девочка, по имени Фани… нет, Фами. Да-да, у нее ваш код. Прошу простить, но это вы, мистер Кирк. В будущей жизни, естественно.
   Борк (со страхом). Фил, Фил… ну, ты не очень… не сгущай краски.
   Фил. Вижу ее – пардон, вас – в пятнадцать лет. Вы… простите, она, выходит замуж. Ранний брак нельзя назвать счастливым. Муж – алкоголик, наркоман. И еще, кажется… нет, точно – он болен СПИДом.
   Кирк (гневно бьет палкой по столу). Довольно! Хватит! Такой прогноз вам, парни, даром не пройдет!
   Стоящие позади Кирка телохранители лезут в боковые карманы пиджаков.
   Смит. Кончаем с ними, босс?
   Кирк. Немного подождем. (К Филу.) Ты думаешь, я пришел сюда и трачу время, чтоб слушать ваши бредни? Мне нужен тот старик, что с Франтом мне передал аванс той ночью. (Достает из пиджака кошелек с монетами и машет им.) Раз это лишь аванс, должно быть остальное! Где остальное, что обещал мне он передать? Смит, как Франт назвал его? Он полночь вроде назначал для встречи мне. Который час сейчас?
   Смит (смотрит на часы). Уже как полчаса пробило полночь, босс. А звать его… минуту… (Вынимает блокнот.) По словам Франта – случайный свидетель, босс.
   Кирк (бьет палкой по столу). Так где же он?! Случайный или Неслучайный? Учтите, долго ждать я не намерен! Еще немного – и своих друзей он можешь не застать уже в живых!
   Неожиданно из комнаты Фила выходит пришелец, в котором можно узнать бывшего случайного свидетеля. Подходит к Борку. Тот молча встает, уступая ему место в кресле. Сам становится сзади.
   Пришелец. Не напрягайся, Кирк. Зачем ломать чужую мебель? Мы встретились, как видишь. Один лишь раз и очень ненадолго. Я скоро удалюсь. Но выкуп остальной, если договоримся, сможешь получить. Он важен для тебя, как ничто другое. Еще учти: пройдет короткий срок – закончится твой цикл очередной здесь, на Земле. Нам надо поспешить. С чего начнем?
   Кирк (после короткого молчания обращается к Смиту). Откуда появился он? Где был, когда вы здесь проверку проводили? Ты знаешь ведь, что я подобные сюрпризы не люблю!
   Смит (в замешательстве). Здесь не было его. Клянусь! Поверьте, здесь нечисто дело, босс!
   Кирк. Ладно, старик. Первый ход, считай, принес тебе очко. Теперь скажи, откуда ты, как звать себя прикажешь?
   Пришелец. Сегодня я посредник между тобой и не вашим миром. Что это, тебе все равно не понять. Посредником меня зови.
   Кирк (бросает на стол кошелек с монетами). Вот твой аванс, посредник, за ту девчонку. Сегодня я пришел за остальным. Хотя, сказать по совести, здесь за нее вполне б хватило. Монеты редкие и очень дорогие. Мне это нумизматы подтвердили. Но чувствую, что не в деньгах здесь дело. Мне надо знать: кто ты на самом деле, и что за игру со мной затеял? Пока все то, что здесь творилось, очень смахивает на фокусы мошенников. Класс высокий, признаю! Опровергни мои сомненья, если сможешь. А нет – за жизнь вас всех, троих, не дам я и гроша. Со мной такие шутки даром не проходят.
   Посредник (усмехается). Брось, Кирк! Пустые угрозы! Парни, что за спиной твоей стоят, ничем помочь тебе не могут. Да будь у тебя за спиной целый полк, ему не совладать с тем зверем, что в тебе сидит, и… прости, урча, тебя спокойно пожирает! Насчет сомнений признаю; на них, пожалуй, ты имеешь право.
   Борк (испуганно). Господа, господа, зачем так резко? Не будем ссориться. Мы славно с вами пообщались; быть может, на этом кончить и мирно разойтись?
   Кирк. Ага, один уже лазейку ищет: знать, совесть нечиста! А что молчит второй?
   Фил. Убеждать вас не хочу. Не вижу смысла. Решайте сами – верить или нет.
   Кирк. Каков герой, он убеждать меня не хочет! Посредник, последнее слово за тобой! Что с этих подмастерьев взять? Ты – главный здесь! Открой мне карты, сомнения сними, и мы продолжим эту странную игру!
   Посредник. Ты прав: игры у нас не будет, пока ты нам не доверяешь. Сейчас ты кое-что увидишь. Но держи себя в руках. Возможен шок! Для начала – открой вот эту карту!
   Вытаскивает из бокового кармана пиджака предмет, похожий на медальон, и со словами «открой его» бросает по столу Кирку. Тот, щелкнув замком, открывает крышку. Видит нечто такое, что заставляет его в ужасе отшатнуться, закрыть лицо рукой и хрипло сказать: «Не может быть! Улыбка и лицо его живые?! Я видеть это не могу! Спрячь скорей!» Закрывает и бросает медальон по столу посреднику.
   Посредник. Достаточно? Если нет, вторую карту открываю. Вспомни. Давно, примерно тридцать лет тому назад, проник ты ночью в дом один.
   Да, в лихости тебе в то время не откажешь. Покойник там лежит. Бумагу, которую ты должен заменить, в руке он держит. За окном гроза и ураган, как будто тысяча чертей с цепи сорвались. В какой-то миг, когда приблизился к нему, вдруг в блеске молнии ты видишь, что глаза покойник приоткрыл… и… Рассказывать дальше?
   Кирк (в ужасе). Хватит! Ты знаешь то, что знать живой никто не может! Теперь я верю, ты – оттуда, и я готов продолжить торг. Что можешь предложить мне после конца, если правда, как говорят они, что это не конец, а переход? И за какую цену? Надеюсь, не ту жалкую участь, о которой мне только что сообщили?
   Посредник. Все правильно тебе они здесь изложили. Мог быть еще похуже вариант. Там, где решают, – усредняют циклы. Чем большего достиг ты в этой жизни, тем ниже в следующей тебя опустят. Но могут, как и здесь, быть исключения, нюансы. Скажи, а что бы ты хотел?
   Кирк. Мне нравится та жизнь, которой я здесь жил. Конечно, до болезни. И я готов купить себе такую же еще, коли найдется продавец! Раз ты посредник – передай ему об этом. За ценой, скажи, не постою. Как я богат, наверно, там известно.
   Посредник. Есть в каждом деле обходные тропы. Одна из них, к примеру, – кодом Бланка на цикл с кем-то обменяться. Такая есть возможность у меня. Смотри, вот этот вариант.
   Достает из кармана пиджака дискету и бросает ее по столу Филу со словами: «Поставь вот эту, а его отдай!» Фил таким же способом передает ему дискету с кодом Кирка.
   Фил (установив дискету в компьютер и включив монитор). Большой, красивый город. Знакомо все! Вот так сюрприз! Это наш город через пять лет! Вот дом, где владелец кода должен появиться. Отец и мать молоды и здоровы. Через два года после брака у них рождается дочь. Но не она владелец этого кода. А вот и он! Появляется на свет через три года после дочки. Да, это его код. Малыш здоров, ему все рады. Вот он через восемь лет. Смел, неглуп, не по годам хитер, со сверстниками отношения непростые, хочет первенствовать во всем. Здесь информация обрывается. Хотя нет… цикл продлится… он проживет восемьдесят шесть лет! Все!
   Кирк. Это мне бы подошло. А как дела с финансами в семье? Надеюсь, с этим все в порядке? Ребенок обеспечен, будет всем в достатке?
   Фил. Пока дела у них идут не очень. Случайные заработки отца. Их едва хватает на выплату долгов. Похоже, он изобретатель. Но – неудачник. Боюсь, ребенка ждет нелегкая судьба.
   Посредник. В чем вопрос?! Если этот код перейдет к вам, господин Кирк, о чем, собственно, мы и ведем сейчас речь, вам ничего не стоит сделать и эту семью и ребенка, то есть себя, богатыми людьми! Оставьте завещание на имя матери или отца, да и на самого ребенка, когда он станет совершеннолетним. Завещайте свой капитал самому себе! Прекрасное вложение, не так ли?
   Кирк. Идея неплоха. А кто его родители? На кого я должен завещание оставить?
   Фил. Минуту, попробую рассмотреть внимательней его мамашу. (Переключает клавиатуру, рассматривает изображение на мониторе. Лицо его выражает крайнее изумление.) Вы будете смеяться, но это – Лизкен! Слегка раздобревшая красивая дама – Лизкен! Вот так сюрприз!
   Кирк. Значит, та самая девчонка, что сейчас должна принадлежать мне, – моя будущая мамаша?! А папаша, по всей видимости, – этот тип (показывает палкой на Борка), который дрожал весь вечер от страха?
   Борк (протягивает руки в сторону Кирка). Сынок! Какая встреча!
   Кирк. И этого в отцы мне записать хотели?! Хорошую комбинацию придумала ваша компания, чтобы заполучить мои денежки! Что мне с вами и моим папашей делать? Ты представляешь, Смит, как здесь меня обставить захотели? Меня – обставить?!
   Смит (лезет в карман пиджака). Одно лишь ваше слово, босс!
   Кирк. Постой. Прикончить их – вопрос несложный. Одна зацепка: откуда знает старик то, что из живых людей знать никто не может? Вот задача!
   Посредник (резко). Послушай последний раз, Кирк! Через несколько минут я удалюсь, и больше никогда, нигде тебе меня не найти. Тогда тебя ждет первый, невеселый вариант! Мы предлагаем тебе купить один цикл чужой, такой, как ты хотел, жизни. Признайся, это дорогого стоит! Мало того – твои деньги вернутся к тебе. Что касается твоего будущего папаши, он хоть и неудачник, но честный и порядочный малый. Дважды я проверял его, и оба раза он Лизкен от позора уберег! Решай – быстро! Вот договор! (Передает Кирку бумагу с договором.) Здесь все условия нашей сделки. После твоей подписи я забираю экземпляр. Второй – тебе. Еще тебе – дискета с новым кодом. Как с ней распорядиться, узнаешь в том же договоре. Решай быстро. Кстати, залог верни, он здесь тебе уже не пригодится.
   Кирк (бросает посреднику мешочек с монетами). А договор я должен прочитать. (Читает договор.)
   Посредник. Время истекает, у нас одна минута. (Слышно, как часы отбивают секунды.)
   Кирк (гримаса на лице). Опять болезнь прихватила! (Держится за бок.) Нет! Это шанс… последний, пожалуй, упускать нельзя! Зачем мне деньги после смерти? Забито! (Подписывает и бросает экземпляр посреднику.) Дискету мне! (Фил Бланк бросает ему через стол дискету) Не знаю: или меня, как никогда, надули, или это лучшая сделка в моей жизни!
   Посредник незаметно исчезает. Охранники, держа под руки, помогают Кирку встать из-за стола и ведут к двери.
   Смит (кивая на Фила и Борка). Что с ними, босс?
   Кирк. Не трогать. А этого (кивает на Борка) охранять. Договор подписан! А как проверить их, подумаю еще.
   Кирк и охранники выходят. Фил и Борк какое-то время сидят молча.
   Затем Борк вскакивает, хлопает себя по голове.
   Борк. Фил! Грандиозная идея! Пустить это дело на поток! Обмен кодами Бланка и прочее! Ты представляешь, какими здесь пахнет деньгами?
   Фил. Ты меня своими идеями достал! Сыт по горло! Похоже, сегодняшнее сиденье под дулами тебя так ничему не научило.

Картина девятая

   Поздний вечер в будуаре особняка Джекки Крузенштайн. Сегодня в полночь предстоит выселение хозяйки и конфискация особняка в соответствии с судебным решением. В будуаре горит светильник, чувствуется беспорядок. На полу несколько чемоданов и баулов с подготовленными для выноса вещами. С легким скрипом приоткрывается входная дверь, и в комнату крадучись входит странная фигура. Это Том Крузенштайн. Зарос, небрит. Одежда потрепанная и грязная.
   Том (говорит сам с собой). Да, в доме беспорядок. Что значит – нет хозяина. При мне такого не творилось. Черт, вспомнил, из газет… Все пустят с молотка. Сегодня – выселенье. Да, дорого мне Стелла обошлась. Теперь успеть служанку, Лизкен, разыскать. Здесь она живет или уже ушла? Вот вопрос.
   Слышен звукшагов. Том прячется за штору у окна. В комнату входит Лизкен с чемоданом. Ставит чемодан и садится на стул.
   Лизкен. Вот, кажется, и все. Конец спокойной жизни. Куда теперь? Да хоть куда. Мне не привыкать. В каморку Борка или в номер к Франту? Нет, что угодно, но не к Франту. Конечно, к Борку. А Джекки жалко. В достатке жить привыкла… И я к ней привязалась. Да и она ко мне, однако…
   Неожиданно из-за портьеры выходит Том и, приложив палец ко рту, подходит к Лизкен.
   (В ужасе, шепотом.) Ой! Кто вы?! Что вам надо? Грабитель? Привиденье? Караул!
   Том. Тихо, не шуметь. Я Том Крузенштайн. Твой хозяин. Ты что, меня не узнала? Смотри внимательней. (Берет со стола лампу и подносит к своему лицу.)
   Лизкен. Узнала, но теперь еще страшней. Вы ведь погибли в катастрофе. Вы что… оттуда? Привидение?.. Ой, я вся дрожу! Нам привидений только не хватало!
   Том. Тихо, дуреха, успокойся! Откуда я – какая тебе разница? Мне надо кое-что у тебя выяснить, а потом я уйду, исчезну, испарюсь.
   Лизкен (немного успокоившись). А почему вы, простите, в таком грязном виде? Что, на том свете негде постричься и помыться?
   Том. Не задавай глупых вопросов. Вот попадешь туда – тебя и помоют, и постригут. Ты мне лучше вот что скажи. Помнишь тот вечер, когда мне надо было уезжать? Тогда к нам приходил и с тобой говорил один старик. Просил передать привет от тети Кларетты и еще нес какую-то чушь. Я здорово тогда на тебя разозлился.
   Лизкен. Еще бы. Конечно, помню. Ну и что?
   Том. Ты тогда сказала, что у него рассечена бровь над правым глазом и главное – что ты с ним где-то встречалась и даже знакома. Представляешь, это – картежный шулер, обманщик и мошенник, каких еще не видел свет! Обчистил меня, что называется, до нитки! Ну, погоди, трюкач, я разберусь с тобой!
   Лизкен. А что, там (показывает пальцем наверх) тоже мошенничают, когда играют в карты? Или это было там? (Показывает пальцем вниз.)
   Том. Занимаются! Везде занимаются. Не отвлекайся! Так откуда ты знаешь этого старика? Как зовут его? Говори быстро!
   Лизкен. По-моему, это какой-то гость Фила Бланка. Да-да, там я и видела его, когда за меня Франт требовал какой-то выкуп, как будто я наложница! Но дорогая! Очень много денег за меня требовал. Конечно, я не какая-то дешевая девчонка! Это, наверно, игра такая, что будто я наложница в гареме и за меня надо платить выкуп! Это надо такое придумать! Я – наложница! В гареме! Но очень, очень дорогая наложница! А старик еще хотел заплатить за меня выкуп, но говорил, чтобы знать мне цену, я должна раздеться. Представляете, какая наглость! Совсем раздеться перед ними! Ничего себе игра! Я, конечно, отказалась! Я порядочная девушка и в такие игры не играю!
   Том. Хватит болтать! Имя, как имя его, говори!
   Лизкен. Точно не знаю, но там его называли… называли… а, вспомнила – «случайный свидетель». Точно, так все и называли!
   Слышны шаги из спальни Джекки. Том, приложив палец ко рту, дает понять Лизкен, что ей следует молчать о нем. Сам опять скрывается за шторой. В комнату входит Джекки.
   Джекки. А знаешь, мне все еще не верится, что придется покинуть свой дом, где прошло мое детство, где жили родители… Да, кстати, с кем ты здесь разговаривала? Или мне показалось?
   Лизкен. Да, говорила… сама с собой. А между прочим, Джекки, вы верите в привидения? Нет? Я тоже раньше не верила… (Смотрит в сторону шторы, где скрылся Том.) А теперь не знаю. Должно быть, все-таки они есть! Но какие-то странные.
   Джекки. Что за глупости у тебя в голове? Подумай лучше: мы ничего не забыли? Кстати, пора бы уже быть Филу и Борку.
   Слышен звонок у входа.
   Наверно, это они. (К Лизкен.) Пойди открой.
   Лизкен выходит. Возвращается с Франтом Прохвостенсом.
   Это кто еще?
   Лизкен. Мадам, это тот самый, Франт Прохвост…
   Франт (перебивает, обращаясь к Джекки). Прошу прощения мадам, сочту за честь… знакомство! Вам передавали мою визитку? Почел своим долгом в столь тяжелую для вас минуту личным присутствием облегчить и оказать всю возможную помощь… Кров и уют, так сказать, аванс и прочее на самых льготных условиях. Выгоднейший контракт… Можете полностью располагать мной, мадам… Кстати (обращается к Лизкен), можем восстановить контракт и с тобой, душа моя… Хоть ты и попортила мне кровь в свое время, но я готов закрыть на это глаза. Так как, дамы? Моя машина у порога!
   Джекки. Лизкен, Лизкен, скажи этому господину: мы не нуждаемся в его услугах и просим поскорей покинуть наш дом. Как можно скорей!
   Франт Прохвостенс, не обращая внимания на слова Джекки, усаживается в кресло и, вальяжно закинув ногу за ногу, закуривает сигару.
   Франт. Пардон, пардон, мадам, говоря по-научному, вы не совсем адекватно оцениваете ситуацию. Ваш дом – это, простите, уже не совсем ваш дом, а, насколько мне известно, собственность одного уважаемого банка. В скором времени он будет выставлен на торги, и… кто знает… кто знает… чем черт не шутит… кто станет его владельцем. Думаю, в вашем положении надо быть сговорчивей, мадам.
   Лизкен. Не обращайте внимания, мадам, на этого нахала. Скоро придут наши ребята и выставят его из дома вон!
   Франт. Из какого дома и кого выставят, Лизкен? (Смотрит на часы.) Выставят именно вас, дорогие дамы, и очень скоро. А я не могу отказать себе в удовольствии быть свидетелем этого спектакля! Кстати, руководить им будет мой частый клиент, можно сказать, почти друг, почитатель высоких моральных принципов, господин N, с которым вы, Лизкен, в свое время не очень красиво обошлись! Ничего, ничего, дамочки, когда вы окажетесь на улице, а это случится очень скоро, думаю, вы будете посговорчивей.
   Слышен звонок. Лизкен выходит и возвращается вместе с Филом и Борком. В руках у них бутылка шампанского и букеты цветов.
   Фил. Привет, девочки! Надеюсь, мы не опоздали? Что это у вас не очень веселый вид? Сейчас будем резко поднимать ваше настроение! Приготовьтесь! Внимание! Мы с Борком делаем вам коллективное официальное предложение! Затем мы едем к нам, где устроим свадебный бал! Вы согласны? Ура! (Джекки и Лизкен с удивлением смотрят на Фила.)
   Борк. Не вижу почему-то признаков бурного восторга у наших избранниц. (Замечает сидящего в кресле Франта.) А что делает здесь этот тип? Почуял запах дичи и пришел урвать кусочек? (Ревниво смотрит на Лизкен.) Надеюсь, он не к тебе на этот раз явился в гости?
   Франт. Кто здесь гость, а кто хозяин – это большой вопрос, господа ученые. Так что умерьте ваш тон.
   Лизкен. Какой он мой гость? Что ты несешь, Борк? Явился и сидит тут как у себя дома. Ну и лусть сидит нам все равно пора отсюда убираться.
   Сейчас уже почти двенадцать. Постой-постой, так что, вы нам только что сделали предложение?! Джекки! Вы слышали? Они сделали нам с вами предложение! Нашли момент!
   Джекки. Слышала. По-моему, коллективно такие предложения не делаются. А потом, Лизкен права: момент действительно не совсем удачный. Убраться отсюда просто так и бросить дом мы не можем, должны явиться какие-то представители власти и опечатать его или как у них там принято, я не знаю.
   За шторой слышен шепот Тома: «Быстро утешилась вдова. И претендент уже отыскался. Ну, это мы еще посмотрим».
   Все с удивлением смотрят на шторы, но в этот момент внимание их переключается на громкий, настойчивый звонок у входной двери.
   Джекки. Ну вот, наверно, и власти. Пойди, Лизкен, открой.
   Лизкен выходит и возвращается вместе с одетым в парадную форму, с папкой в руках, господином Nи сопровождающими его двумя полицейскими.
   Господин N (став у стола и торжественно открыв папку). Присутствует ли здесь госпожа Джекки Крузенштайн?
   Джекки. Присутствует, присутствует, господин… э, не имею чести знать ваше имя. Прошу вас ускорить этот не очень приятный для меня процесс. Долг банку я, естественно, не погасила, поэтому готова, взяв личные вещи – мои и прислуги, немедленно покинуть этот дом вместе с моими друзьями. Кстати, кто этот господин (показывает на Франта) и что он тут делает, я не знаю.
   Франт (обращаясь к господину N). Привет, дружище! Когда выставишь дам, потолкуем. Есть интересные предложения! Мамзели первый класс… пальчики оближешь! У всех моральные принципы такие, что закачаешься!
   Господин N (сердито посмотрев на Франта). Прошу присутствующих не мешать проведению юридической процедуры. Госпожа Джекки Крузенштайн, прошу вас сесть, успокоиться и выслушать меня. (Джекки садится.) По вопросу иска Ост-Норд-Вест-Зюйд-банка. Два дня тому назад лицом, пожелавшим остаться неизвестным, ваш долг, включая проценты, был полностью погашен. Все материальные претензии банка к вам сняты, что засвидетельствовано в указанных документах, которые я передаю вам. (Передает Джекки бумаги.) Разрешите поздравить вас с благоприятным исходом этого дела.
   Присутствующие какое-то время молчат в изумлении, затем Лизкен бросается к Джекки и обнимается с ней. Общий радостный шум. Из-за штор слышен свист, но все возбуждены и не обращают на это внимания.
   Джекки. Но я хотела бы знать имя человека, принявшего на себя мой долг. Мне не хотелось бы иметь дело с анонимными благодетелями. В противном случае я, возможно, даже откажусь от этого дара!
   Фил. Не горячись, Джекки. Я, кажется, догадываюсь, кто это. Наверняка он просто вернул то, что тебе принадлежит.
   Господин N. Мадам, согласны вы или нет, это дело закрыто и пересмотру не подлежит. Далее, мне предстоит выполнить поручение моего незабвенного усопшего вчера друга – Генри Миркуса Кирка. (Достает и прикладывает к глазам белый платок.) Хочу отметить, что как последние его действия, так и завещание, накануне его кончины, сделаны в здравом рассудке и полной памяти. Однако нельзя не отметить странный характер его поведения в этот скорбный период. Например, во время похорон мистер Кирк лежал в гробу, держа на груди какую-то бумагу и, представьте себе, дискету. (Фил и Борк переглядываются.) Тем не менее я обязан, и я выполню волю моего усопшего друга! Очень кстати, что здесь присутствует мисс Лизкен. К сожалению, нам не удалось познакомиться с мисс Лизкен, так сказать, непосредственно. Очень, очень к сожалению, ибо близкое знакомство с такими добродетельными особами как нельзя более способствует вере в высокие идеалы… (Хочет взять Лизкен за руку, но та отстраняется.) Н-да, кажется, я слегка отвлекся. Вернемся к главному предмету. (Извлекает из папки несколько бумаг и кладет их рядом.) Для предстоящего разговора нам надо уточнить фамилию мисс Лизкен. Как это ни странно, но пока никто не знает, какова же ваша фамилия, мисс Лизкен?
   Борк (кричит). Бривкинсон, мсье! Завтра у нас регистрация! Ее фамилия уже Бривкинсон, мсье!
   Господин N. Это так, мисс Лизкен?
   Лизкен. Наверно, мсье.
   Господин N. Мадам Лизкен Бривкинсон! Очевидно, теперь вас следует называть таким образом, и я вписываю эту фамилию в документы. (Пишет фамилию в лежащих перед ним бумагах.) Итак, мадам Лизкен Бривкинсон, здесь (показывает Лизкен бумаги) дубликаты завещания Генри Миркуса Кирка, в той части, в какой они касаются вас. (Берет бумаги и читает их.) Согласно завещанию, вам назначается ежемесячный пенсион, достаточный для безбедного существования. Выплата пенсиона сохраняется, если после двух лет после замужества у вас рождается дочь. И далее, если через три года после этого у вас рождается сын, которого вы назовете Генри, пенсион продолжает выплачиваться и, мало того, удваивается и сохраняется до конца вашей жизни. Ваш сын, после достижения совершеннолетия, наследует почти все состояние Генри Миркуса Кирка. При несовпадении указанных выше сроков и последовательности рождения ваших детей все указанное теряет силу. Все. Можете взять эти документы и расписаться здесь. (Лизкен расписывается и берет бумаги.) Если нет вопросов, мою миссию можно считать законченной.
   Борк. Нет ли там чего-нибудь насчет меня, господин чиновник? Обо мне Кирк почему-то умолчал. Обидно даже… так с папашей! Ну, погоди, сынок! Никаких поблажек! Строгость во всем – вот мой принцип воспитания детей!
   Лизкен. Ну, ты не очень! Своих детей я никому обижать не позволю. И тебе в том числе!
   Франт. Совершенно правильно, мадам! Новоиспеченный муж совсем зарвался! И вообще, при чем здесь он? Кирк, насколько известно, мальчиками не интересовался. Лизкен – другое дело! А ведь она – моя находка! И никакой благодарности! Вот так: стараешься, стараешься, а сливки достаются другим. Например, этому Борку. Быстро он свою фамилию подкинул! Кстати (обращается к господину N), я бы обратил ваше внимание на его угрозы в адрес бедного, еще не родившегося ребенка, к которому был так щедр и расположен наш покойный босс!
   Борк (кричит в ярости). Как сюда попал и что вообще здесь делает этот тип?! Джекки, Фил! Кто его пустил в этот дом?
   Джекки. Не знаю и не помню. У меня голова идет кругом от всего, что здесь происходит! (Слышен звук наружного звонка.) Аэто кто? Лизкен, будь добра, пойди посмотри, кого еще принесло?
   Лизкен выходит и возвращается вместе со Стеллой. Та в дорожном пальто и с большим чемоданом. Бросает чемодан и бросается с объятиями к Джекки. Присутствующие с удивлением смотрят на эту сцену.
   Стелла. Моя дорогая! Ты не представляешь, как я по тебе соскучилась! Все время почему-то в мыслях только ты! Прямо из аэропорта – и к тебе! (Оглядывает присутствующих.) Какая интересная компания! И шампанское, и цветы! Какая прелесть! Вижу, ты, милая, время не теряешь!
   Джекки. Стелла, это не совсем то, о чем ты думаешь. (Часы бьют двенадцать.) Уже так поздно. Может, мы встретимся с тобой завтра и обо всем переговорим спокойно?
   Стелла. Нет-нет, я должна немедленно, сейчас же, сообщить тебе одну очень важную новость.
   Джекки. Сообщай, если это так срочно. У нас сегодня – вечер новостей. Слава богу, – пока приятных.
   Стелла. Моя – самая приятная! Джекки, поздравь меня, я вышла замуж!
   Легкое оживление присутствующих.
   Джекки. Какое-то повальное замужество. Поздравляю, поздравляю! Кто же он и где находится, если не секрет? Придется отметить это событие. Лизкен, давай бокалы! Фил, открывай шампанское! За новобрачных!
   Стелла. О, он очень крупный бизнесмен и, между прочим, здорово похож на твоего покойного Тома. Классный мужик, но такой же, прости за резкость, мерзавец, шалопут и картежник, как твой! (В это время Фил открывает шампанское и разливает его в принесенные Лизкен бокалы.) Теперь я представляю, как непросто быть женой подобного типа! Представляешь, вылетел с Лазурного, где мы отдыхали, на одну важную конференцию и забыл дома все документы! (Вынимает из кармана пальто и показывает всем бумажник.) Где теперь искать его? Понятия не имею!
   Резко открывается штора, и перед присутствующими предстает Том Крузенштайн. Немая сцена. Все ошеломлены.
   Том. Считай, что нашла, черт тебя подери! Нюх у тебя, конечно, отменный. Привет честной компании! Ах, да! Не успел представиться! А впрочем, с этим пока лучше не спешить.
   Лизкен (придя в себя). Привидение, привидение?! Опять появилось! Кошмар! (К полицейским, сопровождающим господина N.) Полиция, полиция, почему вы стоите и ничего не делаете? Ну да, это не по вашей части!
   Стелла. Не волнуйтесь, господа, это мой милый муженек! Знала, знала, где тебя искать! Позвольте представить: мой муж, Клайб Захариди! Вид не очень презентабельный, но это я переживу. С кем не бывает? Преуспевающий бизнесмен, немного проигрался в карты. Иди ко мне, милый! Вот твои документы.
   Джекки. Какой Клайб, Стелла? О чем ты говоришь? Это же Том! Заросший, грязный, но Том! Что все это значит, Том? Чей ты муж и где ты был все это время? Объясни!
   Господин N. Минуту, минуту, дамы! Если это действительно Том Крузенштайн, он будет немедленно, здесь же, мной арестован, как преступник! За инсценировку своей гибели в корыстных целях! (Обращается к Тому.) Вы подтверждаете, что вы – Том Крузенштайн?
   Том. Том, Клайб, привидение, черт, дьявол! (Выхватывает пистолет.) Всем стоять! Мне, собственно, нужны вот эти два новоиспеченных жениха! (Показывает на Фила и Борка.) Один из вас остается здесь, а второй срочно доставит сюда вашего друга или как там его – гостя, свидетеля… короче, того ловкого шулера, с которым мне надо свести кое-какие счеты!
   Джекки. Том, давай поговорим, не делай глупостей, ты наделал их достаточно!
   Неожиданно из затемненного угла появляется пришелец – посредник. В руках он держит старинную книгу, которую Фил брал у Джекки.
   Посредник. Правильный совет, приятель. Хватит глупостей. Раскинь хоть раз мозгами. Ты проиграл мне в карты, и это факт. Еще скажу: игра была честной. Это тебе не оспорить. А в том, что на тебя затмение тогда нашло, никто не виноват. Уж больно в картах ты горяч.
   Том (уже спокойнее). Все равно я должен отыграться. Имею право на реванш, старик!
   Посредник. Имеешь, я не спорю. Теперь решай, перед тобой три выбора сейчас. Первый: ты признаешь, что ты – живой Том Крузенштайн. Затем-арест, позор, тюрьма. Второй: ты Клайб Захариди – супруг вот этой дамы. (Кивает в сторону Стеллы.) Документы у нее твои в порядке, и ты свободный человек, в той степени, насколько в браке все свободны. Третий: мы продолжать игру уходим. Теперь уж навсегда. А для всех ты, как и принято считать, остаешься погибшим в автокатастрофе. Сегодня здесь мелькнул лишь призрак твой, и завтра о тебе забудут. Итак, решай! (В руках его появилась и раскрылась колода карт.)
   Присутствующие напряженно смотрят на Тома.
   Том. Ты прав! Идем скорей играть, старик! Душа горит с тобою рассчитаться!
   Посредник. Прощайте все. Это был последний его и мой визит. (Кладет на стол книгу, которую принес.) Эта книга должна храниться в этом доме. (Обращается к Тому.) Пойдем, теперь ты вечный мой партнер.
   Идут по направлению к шторе. Неожиданно посредника окликает Фил.
   Фил. Минуту, сударь! Скажите на прощанье, чтоб вспоминать мы вас могли: как вас зовут? В книге, которую вы принесли, я не нашел о вас ни строчки, хоть полагал, что к Бриствикскому поместью и его обитателям вы имеете прямое отношение.
   Посредник. Читай внимательней последнюю главу. Имел немало я имен. Последнее – Пим Тихий! Прощайте. (Вместе с Томом заходят за шторы.)
   Какое-то время все молчат.
   Стелла. Ну нет, такие номера у меня не проходят. Мало того, что этот старик обчистил моего мужа на Лазурном… (Бросается к шторе и отдергивает ее. За шторой – закрытое окно и никого.) Опять удрал?! Но как они сумели? Здесь высоко… (Стоит в растерянности.)
   Джекки. С меня довольно, Стелла! Прошу тебя покинуть мой дом и больше в нем не появляться!
   Стелла. Твой дом? Да он (смотрит на часы), насколько мне известно, уже минут пятнадцать как не твой! Недаром здесь полиция сидит! Сейчас тебе придется выметаться! Ха-ха! Том – Клайб обеих нас оставил в дурах. Прощай, мне нищая подружка не нужна.
   Франт (обращается к Стелле). Мадам, вы поздно прибыли, поэтому не в курсе дела. Ваша бывшая, пардон, подружка богата, как и была. И дом, и многое еще она себе вернула! (Разочарованное выражение лица Стеллы.) Но, может, я смогу смягчить удар? Мне кажется, мы подходим друг для друга больше, чем ваш удравший муж. Позвольте чемоданчик; поверьте, я смогу немедля вас вполне утешить не хуже вашего приятеля, который только что сбежал.
   Берет чемодан, и вместе со Стеллой они удаляются с гордым видом.
   Господин N. Мою миссию тоже можно считать законченной. Разрешите откланяться и не забывайте, господа, что в моем лице вы всегда найдете ярого приверженца закона и моральных принципов, этих краеугольных камней (выходит вместе с полицейскими, и уже за сценой слышен его голос), основополагающих фундаментов мирового порядка.
   Джекки, Лизкен, Фил и Борк сидят некоторое время молча.
   Джекки. Никак не приду в себя. Неужели закончился весь этот кошмар?
   Фил. Согласись, что конец спектакля совсем не плох для всех нас.
   Борк. Я бы сказал, что это блестящий спектакль с блестящим концом!
   Лизкен. А чья в этом заслуга?
   Фил. Заслуга его, этого свидетеля, пришельца, посредника и в конце концов, как только что выяснилось, Пима Тихого. А знаете, у меня сейчас мелькнула интересная мысль. Ведь он не зря принес под занавес вот эту книгу с биографиями всех упокоенных на Бриствикском погосте. А ну-ка, дайте ее сюда. (Берет книгу, листает ее.) Вот-вот, смотрите, в самом конце появился новый абзац, я совершенно точно помню, что его раньше не было. Выполнен он, правда, таким же старинным шрифтом, как и все остальные. Послушайте, что здесь написано: «Пим Тихий. Последнее, одно из многих, имя. Дата рождения неизвестна. Дата смерти – 31.12.1999 (условно). Похоронен на фамильном кладбище Бриствикского поместья по настоянию леди Кларетты, несмотря на возражения семьи, вызванные тем, что Пим Тихий не принадлежал ни к одной из ветвей семейного древа, члены которого там похоронены. О биографии его мало что известно, за исключением того, что значительную часть жизни он провел в Индии, где однажды подвергся нападению тигра, после которого появился шрам на лице, под левым глазом. Обладал удивительным талантом мистификатора и иллюзиониста, особенно в области необъяснимых способностей появляться и исчезать в самых неожиданных местах. Никогда не использовал свой талант для публичных выступлений и зарабатывания денег. В последние годы жизни познакомился с леди Клареттой и жил до самой смерти в принадлежавшем ей Бриствикском поместье. По непроверенным слухам, в момент похорон его гроб был пустым».
   Борк. Ах, вот оно что! Ну, тогда это многое объясняет!
   Лизкен. Постойте, постойте, но ведь у нашего шрам над правым глазом, а не под левым, как написано здесь.
   Фил. Да, это загвоздка. Так кто же все-таки приходил после полуночи?
   Занавес

Фиолетовый сценарий

   Фантастическая комедия в двух актах и пяти картинах Место действия – Европа. Время действия – почти наше.

   Действующие лица
   Фрэд Джобс – писатель, драматург, сценарист.
   Селена Джобс – жена Фрэда. Экзальтированная дама. Матильда – дочь четы Джобсов.
   Эстебан – друг, возможный жених Матильды.
   Мирка – служанка в доме Джобсов, она же – персонаж «Фиолетового сценария».
   Людвиг – бывший приятель Матильды, он же – персонаж «Фиолетового сценария».
   Хозяйка – хозяйка пансионата «Последний приют», она же – маркиза Фиолет. Особа мистического происхождения Трэнк – доверенное лицо Хозяйки.
   Постояльцы пансионата «Последний приют», они же – персонажи «Фиолетового сценария»:
   Фредерик Аристо, он же Фрикс де Аристокот.
   Корнелла, она же Клара.
   Карл Кит, он же Франк Простокит.
   Фризольда, она же Фрида.
   Стив – бармен пансионата «Последний приют».
   Две аллегорические черные фигуры – мысли автора, создатели образов.

Акт первый

Картина первая

   Комната Хозяйки. Затемнена. В центре хорошо освещенный круглый стол. Сзади высокое, закругленное сверху окно с открытыми шторами. За окном ночное небо, в котором происходят описываемые ниже природные метаморфозы. За столом на стуле с высокой спинкой сидит Хозяйка.
   Широкополая шляпа прикрывает ее лицо. Раскладывает пасьянс.
   Хозяйка. Так, два угла уже покрыл мой цвет! Десятка и валет. Удача? Нет, это ни о чем еще не говорит, хотя… к надежде путь открыт. Да… сложный час сейчас для карт. Смотри, как все цвета на них еще дрожат в испуге. Хороший ночью был переполох, когда каналья, черный цвет, кольцо похитил у Сатурна! Давно такого не было на небе! Багрово-красный небосвод дрожал весь в гневе и сыпал молнии вокруг! А стая звезд из Гончих Псов металась по небу, пытаясь черный цвет поймать. К утру кольцо нашлось. Его Сатурну, с извиненьем, возвратили, а черный цвет исчез. Поди найди его теперь. Наверно, спит во тьме глубокой океана. Зато другим цветам, его собратьям, я вижу, долго будет не до сна. А мой как? Посмотрим! (Достает из колоды карту и бросает ее на стол.) Браво! Дама! Третий угол тоже мой! Мой цвет сейчас в ударе! Пока растеряны другие и после бурной ночи никак не соберутся с духом.
   Хозяйка тасует карты, встает, возбуждена. Наконец берет из колоды еще одну карту, держит ее над головой, бросает на стол, наклоняется и смотрит.
   Король! (В изнеможении падает на стул. Короткое молчание.) Четыре угла, и все мои! Победа! И какая! Как сильны стали фиолеты! Ну, господа, кто говорил, что мой последний в спектре цвет? Сегодня ночью – он на первом месте! Не помню, чтоб такого когда – то мог достичь другой его собрат! Но следует признать, нам черный цвет помог. Как это объяснить? Возможное родство? Печальприсуща фиолетам, и они так мрака вечной, черной ночи не боятся, как жизни ярких красок. Да, пусть так! Но для меня важна сейчас победа! Пусть подтвердит ее свидетель! Свидетеля скорей сюда! Но кого? Да хоть и Трэнка! Трэнк! Трэнк! Иди сюда! Свидетелем моей победы станешь!
   Появляется Трэнк – невысокого роста пожилой мужчина с бакенбардами. Помятый старомодный костюм. На голове котелок.
   Трэнк. Что вашей светлости угодно?
   Хозяйка. Как там погода, посмотри.
   Трэнк подходит к окну и смотрит. За окном ранний, с фиолетовым оттенком, рассвет.
   Трэнк. Все тихо, ваша светлость.
   Хозяйка. Теперь поближе подойди. (Трэнк подходит к столу.) Что с тобой? Лицо уставшее, и вид понурый.
   Трэнк. Еще бы, ваша светлость. Что было этой ночью?! Заснуть ни на минуту я не мог! Должно быть, вам известно, что ночью там (показывает пальцем наверх) творилось?
   Хозяйка. Ладно, забудь об этом. Сейчас спокойно небо. Смотри сюда!
   Трэнк смотрит на пасьянс. Лицо выражает крайнее удивление, затем восторг.
   Трэнк. Блестящий результат! Ваш цвет, и как красиво расположен! Вот если б довершить победу…
   Хозяйка. Как?
   Трэнк. Добавить – в центр (показывает пальцем) – вашего туза! Вот это б был триумф, какого еще не видел свет!
   Хозяйка. Нет, Трэнк, тузы в такие игры не играют! Здесь наивысший из возможных достигнут этой ночью результат!
   Трэнк. Примите поздравленья, ваша светлость! Такой успех нам очень будет кстати! Награду, я полагаю, доставит ваше ведомство вам вскоре? Должно быть, это очень крупный выигрыш! Признаться, мы порядком поиздержались. Я не хотел вас раньше огорчать, но наш пансионат, увы, давно в большом долгу. Теперь все это позади, хотя не мне судить, как вы распорядитесь вашим капиталом.
   Хозяйка. И не суди. Награда? Сейчас узнаем. (Достает из колоды карту и бросает ее на стол.) Прекрасно! На фиолетов бал имею честь я быть приглашена! Там буду пятой я от трона! Какая честь! (Склоняется перед кем-то в глубоком поклоне.)
   Трэнк. Позвольте мне поздравить вашу светлость, но все же как с долгами быть?
   Хозяйка. Опять ты о деньгах! Смотри, как только карты так легли (показывает пальцем на пасьянс), нам бедным больше оставаться не с руки! Мгновенно в банке поменялся счет; намного больше там теперь, чем в голову тебе взбредет! Трать деньги, Трэнк, как хочешь трать, но… кстати, позаботься обновить у нас репертуар. Согласись, одни и те же лица столько лет весьма наскучить могут мне.
   Трэнк. Как решите, ваша светлость. Сегодня я возьмусь за дело и вскоре новый вам сценарий предоставлю.
   Хозяйка. Нет, Трэнк, на этот раз пусть будет новый автор, новый стиль и персонажи помоложе. Кстати, теперь их может быть уже не пять, а семь, считая и тебя, мой друг. Надеюсь на тебя. Ищи и поспеши. Мой переменчив цвет, он долго ждать не может. Не позже чем за пару дней мне автора представь. Теперь иди. Устала я, прощай.
   Трэнк (кланяется). Все будет сделано, как вашей светлости угодно…

Картина вторая

   Гостиная дома писателя Джобса. Из гостиной лестница ведет на второй этаж, где находятся антресоли и комната Фрэда. Одна из дверей в гостиной ведет в спальню Селены. В гостиной легкий беспорядок. В центре стоят несколько чемоданов. Селена, волнуясь, ходит по гостиной.
   Селена (обращаясь к тому, кто находится на втором этаже). Где они? Через полчаса надо выезжать! До чего дошло! Как я могла такое допустить? Подумать только – Эстебан! Откуда он взялся? Наверняка из какой-то глухой провинции. Чем могпривлечь ее тонкую натуру этот грубый мужлан? Одно имя чего стоит! Большое и неуклюжее, как он сам, – Эс-те-бан! Нет, нет, не такой ей нужен муж! Я так мечтала, что это будет Людвиг! Милый Людвиг! (Вынимает из ящика тумбочки и ставит на стол портрет Людвига. С любовью смотрит на него.) Почему они поссорились? Куда он исчез так внезапно? Кто виноват? Конечно, Матильда! Ничего, еще не все потеряно! Они еще меня узнают! Ради дочери я пойду на все! Однако где они? Удивительная беспечность. И кроме меня, никого это не касается и не волнует! Обо всем должна думать я и только я! А ему там наверху, как всегда, ни до чего нет дела! (Подходит к лестнице и кричит.) Фрэд! Фрэд! Спустись наконец с неба на землю!
   На лестнице появляется Фрэд. Он в халате. Вид сонный, недовольный. Медленно спускается вниз.
   Фрэд. Что случилось, Селена? Что за шум? Что за крики ты издаешь? Куда подевалась Мирка? Где мой кофе? Что вообще сегодня творится в этом доме?
   Селена. Что творится? Ты что, забыл? Кроме своего кофе ничего не замечаешь?! Сидишь там наверху, как Марс на Олимпе, и ничего знать не хочешь! Я тут вся извелась, а ему, видите ли, кофе не подали! А то, что наша девочка через полчаса уезжает и мы отпускаем ее, подумать только, одну, с этим мужланом – Эстебаном, его совершенно не волнует! От одного этого имени меня уже бросает в дрожь! Кстати, где они? Скоро надо выезжать, а их все нет! Где их искать? Куда звонить? А тебе, как всегда, ни до чего нет дела! Обо всем должна думать я и только я!
   Фрэд. О господи! Селена! Почему тебе дали это имя? Наверно, в насмешку над этим спокойнейшим небесным созданием! Хотя после того, что творилось этой ночью, трудно говорить о спокойствии даже там – в небесах! Так что за причина для твоих волнений? Не исключено, это влияние ночных катаклизмов на твою не очень крепкую нервную систему! Если речь идет о нашей малютке, то ей скоро исполнится двадцать два, а в таком возрасте самое время отправиться с мужчиной куда угодно! Будь это Эстебан, Себастьян… Бах, в конце концов! А все же куда подевалась Мирка с моим кофе, черт побери?!
   Селена. Какой цинизм! В такие минуты думать о кофе! Я вся дрожу от одной только мысли, что наша малютка сегодня ночью останется одна, в номере, с громадным мужланом! И еще… подумать даже страшно! С совершенно голым! Какой ужас! Какое потрясение ей предстоит сегодня пережить! Если б я только могла хоть как-то ей помочь!
   Фрэд. Поразительно богатая фантазия! Мне бы такую. Мурашки по коже! Ночью нечто громадное и голое лезет в кроватку к бедной малютке! А что? Помоги ей! Принеси себя в жертву и замени ее там, с этим громадным голым Себастьяном или как там его… Не знаю, правда, как оценит твой подвиг Матильда?
   Селена. Не хами, Фрэд! Это все, на что ты способен. Прибереги остроты для своих произведений! И не думай, что я буду молча взирать, как наша глупышка совершает роковую ошибку! Кое-что я уже предприняла!.. Хороший будет сюрприз для всех вас! Но где они все-таки?
   В прихожей слышен шум. Затем в комнату входят, держась за руки, Матильда и Эстебан. В другой руке Эстебана небольшой чемоданчик.
   Матильда. Привет семье! Вот и мы! Задержались у шефа Стэба. Стэб! Так я решила называть теперь Эстебана. Коротко и красиво! Правда, ма? Почему задержались – пока секрет! Сюрприз для папы!
   Увидев на столе портрет Людвига, быстро и незаметно переворачивает его.
   Фрэд. Еще один сюрприз?! Выкладывайте, самолет ждать не будет!
   Селена. Да-да, Матильда! Ты, как всегда, совершенно беспечна. Пора стать солидней, дочка. Ведь ты уже почти дама!
   Матильда. Почему почти? Хорошо, хорошо, доставай, Стэб, твой сюрприз.
   Эстебан (открыв чемодан достает из него папку с бумагами). Мистер Джобс! (Матильда дергает его за рукав.) Н-да… папаша! (Матильда опять дергает его за рукав.) Ну, папа!
   Фрэд. Знаете что, ребята? Пусть Стэб зовет меня пока не папой, а «мистер Джобс». Так что там у тебя, Стэб?
   Эстебан. Мистер Джобс! Вам, наверно, известно, что я работаю в издательской конторе «Вульф и компания». Здесь, мистер Джобс (передает ему папку), проект контракта на три сценария. Думаю, условия вас устроят. Буду рад за вас, мистер Джобс!
   Матильда. Ты понимаешь, папа, что это, конечно, благодаря Стэбу! Кстати, Стэб, тебе не кажется странным, что этот контракт вынес тебе от шефа какой-то подозрительный субъект?
   Эстебан. Действительно, первый раз видел его у нас. Возможно, новый сотрудник заменил на время нашу секретаршу. Но это неважно. Главное, что выгодный контракт на руках у мистера Фрэда, которому остается только подписать его, и дело сделано! Не так ли, мистер Фрэд?
   Фрэд. Да. Бесспорно. Благодарю! Полагаю, это будет сейчас мне очень кстати. Однако, дети мои, вам, наверно, пора! Вперед, на Коста-Браво!
   Матильда (к матери, обиженно). Но, мама, вы что? Забыли? Ты же обещала!
   Селена. Ах, конечно! (К мужу.) Фрэд! О чем ты думаешь? Дочь едет на фешенебельный курорт! Ты что, не понимаешь? Давай, милый, раскошелься! Без денег там порядочным людям делать нечего!
   Эстебан. Но у меня есть некоторая сумма. Возможно, нам хватит?
   Селена. Ничего, ничего, лишние деньги на курорте не бывают. Фрэд, что же ты стоишь? У тебя такой выгодный контракт на руках!
   Фрэд. Контракт – еще не деньги.
   Молча идет к секретеру, достает из кармана халата ключ, открывает один из ящиков, берет чековую книжку, садится за стол, пишет в ней, вырывает чек и передает его Матильде.
   Это немного, почти все, чем я пока располагаю. Веселого отдыха, ребята. Давайте прощаться!
   Селена. Минуту! Затаите дыхание. Мой маленький, надеюсь приятный, сюрприз для всех!
   Заходит в свою спальню, возвращается, держа в одной руке плащ, а в другой небольшой чемодан. Общее изумление на лицах.
   Матильда. Ма, что это значит?! Что ты затеяла?!
   Селена. Еду с вами, дети мои! Пойми, Матильда, сердце подсказало, что я там должна быть рядом с тобой! Билет и все остальное у меня с собой. (Недовольное выражение лиц у Матильды и Эстэбана.) Фрэд! Я надеюсь, ты проживешь без меня две недели. Пойми, так надо! Когда-нибудь вы поймете и оцените! Кстати, одиночество стимулирует творчество, мой друг!
   Матильда. Что за глупость?! Нет, это абсолютно невозможно! Прости, мама, но мы едем одни! Ведь так, Эстебан? Папа, а ты что молчишь?!
   Эстебан. Я, право, не знаю, но если мамаше так сильно хочется…
   Селена. Вот-вот, хочется… очень хочется! Кстати, и с вами познакомиться поближе, мистер Эстебан, хочется!
   Фрэд. Сюрприз хорош, ничего не скажешь! Пусть едет! Скажи мне только, Селена, где Мирка? Кто будет готовить мне кофе?
   Селена. В отпуске Мирка. Неужели ты думал, что я оставлю тебя одного с этой девчонкой? Я что, похожа на ненормальную? Кофе приготовишь себе сам, невелика наука. Прощай, мой милый! Муза – вот кто будет рядом с тобой в эти дни, а не Мирка! У тебя на руках такой контракт. Работай себе спокойно, без всяких Мирок! Ну, иди ко мне, мой отшельник! Дай поцелую тебя на прощанье!
   Селена и Матильда целуют Фрэда. Обмен рукопожатием с Эстебаном. Эстебан берет чемоданы, и все направляются к выходу. Раздается телефонный звонок. Фрэд поднимает трубку. Все задерживаются.
   Фрэд. Алло! Да, это я. С кем имею честь? Да-да, контракты у меня. Что? Советуете не тянуть с рассмотрением? А с кем имею честь и в чем, собственно, дело? (Вешает трубку.) Странный звонок, не правда ли, Стэб?
   Эстебан (пожимает плечами). Действительно странная спешка. Кто это мог быть? Не представляю.
   Матильда. Ничего странного, просто «Вульф и компания» очень, очень заинтересованы в папиных сценариях. Все, пошли, мы и так опаздываем!
   Выходит вместе с Селеной и Эстебаном. Фрэд какое-то время стоит в раздумье, затем садится в кресло.
   Фрэд. Все. Я один. Две недели тишины и свободы! Отлично! А вот Мирка мне бы не помешала. Никто не умеет так готовить кофе. Какой-то старинный турецкий рецепт. А в части другого? Кто знает, я не монах. Признаться, в Мирке меня всегда что-то привлекало. Этот простой, очаровательный деревенский облик, милая неуклюжая походка. Но я отвлекся. Контракт? Конечно! Да еще этот звонок. Странный звонок… весьма странный. Кому понадобилось торопить меня? Что за спешка? Хорошо, посмотрим, что предлагает мне «Вульф и компания»…
   Встает, берет принесенный Эстебаном контракт, читает его. По мере чтения выражает крайнее изумление и возмущение.
   Постой, постой, что этот Вульф себе позволяет?! (Читает.) «Уважаемый мистер Джобс. Примите тысячу, нет, лучше миллион, извинений, но в силу сложившихся обстоятельств не может идти и речи о заключении новых контрактов нашим издательством. Увы, даже с Вами! Вместе с тем, будучи преисполнены глубочайшего уважения к столь маститому писателю и сценаристу, коим Вы, вне всякого сомнения, являетесь, советуем как можно скорей, прямо сейчас, не откладывая, направиться в пансионат «Последний приют», где Вам будет предложен наивыгоднейший контракт! Не упускайте свой шанс, мистер Джобс! Добраться до пансионата Вы можете на машине с номером семь семерок. Она стоит за углом вашего дома. Покажите шоферу это письмо – и смелей в путь, мистер Джобс! Поверьте, вы не пожалеете! Примите заверения и прочее и прочее!»
   Фрэд в ярости отбрасывает письмо, ходит по комнате, затем поднимает и крутит его в руках.
   (Гневно.) Так что же это такое притащил мне новый зятек?! Ну и прохвост! Значит, права была Селена, которая чихвостила его на все лады? Но нет, тут что-то не стыкуется. Я же не давал ему никакого повода…, а с виду вполне нормальный парень. Что-то тут не то. Прочтем спокойно еще раз. (Читает письмо.) Очень странно, но почему не проверить, стоит ли там, за углом, эта… семь семерок? В конце концов, чем я рискую после того, как отдал Матильде последние деньги?
   Надевает шляпу, берет в руки трость и, держа в другой руке письмо, выходит из комнаты.

Картина третья

   Гостиная пансионата «Последний приют». Лестница, ведущая к расположенной на несколько метров выше уровня пола входной двери.
   На стене картины с пейзажами, с преобладанием фиолетовых тонов. Недалеко от лестницы бар, за стойкой бармен – Стив. В центре гостиной круглый стол, за ним группа играющих в карты лиц. Это – Фредерик Аристо – стареющий, аристократичного вида мужчина, его партнерша Корнелла – немолодая, со следами былой красоты дама. Их соперники: Карл Кит – простоватый мужчина и его партнерша Фризольда – средних лет дама с не очень аккуратной прической. Между ними происходит легкая перепалка.
   Фредерик Аристо (обращаясь к Корнелле). Дорогая, неужели ты не понимаешь, что наша ставка – бриллиантовое колье из твоего фамильного состояния – несопоставимо дороже этих сомнительных акций? Вполне достаточно будет броши… ну, той самой, подаренной твоей бабушке королевой.
   Корнелл а. А вот с ней, мой друг, мне меньше всего хотелось бы расстаться…
   Карл Кит (обращаясь к Фризольде). Нет, ты посмотри на этих снобов! Какие-то безделушки они считают дороже наших нефтяных акций, дающих двадцать процентов чистого дохода каждый год! Нет, меня не проведешь! (Кричит, обращаясь к стоящему за стойкой Стиву.) Крупье! Крупье! Ваше слово! Оцените и сопоставьте ставки!
   Стив (подходит к столу, берет карточку, читает). «Ставка номер один: золотая с бриллиантами брошь. Редкое антикварное изделие середины семнадцатого века». (Бросает карточку на стол, берет другую, читает). «Двадцать акций «Сахара – нефть», стоимость каждой три тысячи долларов». (С невозмутимым видом.) Ставки для игры в открытый фиолетовый вист сопоставимы! Делайте вашу игру, господа!
   Карл Кит (вскакивает, кричит). Я не согласен! Ставим за эту безделушку пять акций и ни цента больше! (К Фризольде.) Ты согласна, киска?
   Фризольда. Конечно, котик! Еще надо проверить, что это за брошка. Скорей всего, очередная подделка! Уж меня не проведешь!
   Корнелла. Фредерик, я не намерена терпеть эти оскорбления и выставлять дорогую мне вещь в качестве какой-то ставки. Не хочу, чтобы она даже лежала рядом с этими грязными бумажками! Ты слышишь?! Кстати, ты что-нибудь знаешь о нефти в Сахаре?
   Неожиданно в помещении появляется Трэнк. Присутствующие сразу забывают о ссоре и внимательно, с некоторым испугом, следят за каждым его шагом. Трэнк, не замечая никого, озабоченно ходит по комнате. Достает карманные часы и смотрит на них. В это время раздается звонок у входной двери. Трэнк взбегает по лестнице и открывает дверь. На пороге появляется Фрэд Джобс.
   Трэнк. Добро пожаловать, добро пожаловать, мистер, мистер….
   Фрэд (озабоченно). Простите, милейший, не знаю, туда ли я попал? Это и есть «Последний приют»?
   Трэнк (радостно). Он самый! Последний! Наипоследнейший, мистер Джобс! Прошу вас! (Показывает рукой вниз.)
   Фрэд. Занятно. Так вам известно мое имя? Наверняка известна и цель моего прихода? С кем бы я мог переговорить, любезный, простите, не имею чести знать ваше имя, по интересующему меня делу согласно полученному мною письму?
   Трэнк. Мое имя – Трэнк, просто Трэнк, дорогой мистер Джобс! Прошу вас! (Показывает рукой вниз и видит некоторое замешательство Фрэда.) Ну не здесь же, мистер Джобс, вести нам деловую беседу. (Спускаются по лестнице вниз.) Располагайтесь, мистер Джобс. Это – постояльцы пансионата. Коротают вечер за картами, в приятной дружеской компании. Если желаете, присоединяйтесь. Очень советую также воспользоваться нашим баром. (Стив быстро выставляет на стойку несколько бутылок.) Крепкие напитки лучших сортов, коллекционные вина известных европейских погребов. Не желаете попробовать?
   Фрэд. Нет-нет, господин Трэнк! Благодарю, но я хотел бы поскорей приступить к деловой части моего визита.
   Трэнк. Конечно, конечно, мистер Джобс! Деловая часть! Как метко сказано! Прежде всего – деловая часть! Сразу видна хватка делового человека! Прошу вас, присядьте (подвигает стул) на пару минут. Всего на пару минут я оставлю вас, деловой мистер Джобс, и затем мы приступим к этой самой деловой, как вы изволили тонко подметить, части! Пардон, всего на пару минут, мистер Джобс!
   Трэнк исчезает. Сидящая за столом компания возвращается к игре, не обращая внимания на Джобса.
   Корнелл а. А мне уже расхотелось играть в открытый вист. И по открытым ставкам нам все равно сегодня не договориться! Эта игра уже испорчена. Предлагаю сыграть в темный вист!
   Фризольда. Согласна, согласна, это больше щекочет нервы! Делаем закрытые ставки, господа! Вот мои – черная и белая ставки! (Бросает на стол черную и белую карточки.)
   Стив. Минуту, минуту! (Достает и держит в руках какую-то бумагу.) Сегодня в программе отсутствует закрытый вист, господа! Думаю, пора закругляться!
   Корнелла. Нет-нет, еще рано. Стив! Хочу в темный вист! Делайте закрытые ставки, господа! (К Фризольде.) В прошлый раз я выиграла свиданье с твоим пупсиком! Без мундира он просто душка!
   Фризольда. Ничего, сейчас мы посмотрим, чья возьмет. Сегодня я верну свое, а ты, милашка, вытянешь измену и коварство!
   Карл Кит (к-Фредерику Аристо). А я не прочь вернуть тебе твою подагру и добавить в придачу пару моих болячек: катаракту и флегмону!
   Фрэд, явно заинтересованный этим разговором, подходит к играющим.
   Фрэд. Господа, прошу простить за вмешательство, но меня очень заинтересовала ваша игра. Как вы называете ее – «темный вист»? Не могли бы вы подробней посвятить меня в правила этой игры?
   Компания за столом взглянув на Фрэда, безучастно отвернулась.
   Карл Кит (сквозь зубы). Кого это еще принесло?
   Присутствующие молча пожимают плечами.
   Фрэд. Пардон, я забыл представиться. Фрэд Джобс, господа!
   Карл Кит. Джобс, Джобс… Что-то не припомню. Хотя… минуту. Не тот ли это коммивояжер по продаже эротичного белья, предназначенного, пардон, для дам старше среднего возраста? Много шума, помню, наделала тогда его история. Белье действительно возбуждало, весьма! Но стоило, пардон, хе-хе, даме его снять…
   Фрэд (возмущенно). Сударь, у вас наверняка проблемы с памятью! Если вас интересует моя профессия, могу сообщить: я писатель, драматург, сценарист. Достаточно известный! Вспомните пьесу «Крутой толстяк».
   За столом раздаются приглушенные возгласы: «Писатель? Маститый? У нас? Невероятно!» Все быстро встают, на лицах радостное изумление.
   Корнелла. Наконец! Наконец нас посетил писатель! Создатель! Маститый создатель образов! Какая радость! Какая честь для нас!
   Фризольда. Ая знала, знала, что это произойдет! Не скрою, он здесь скорей всего из-за меня! Но это наш с ним большой секрет!
   Фредерик Аристо, изловчившись, берет Фрэда под локоть и, стараясь оторваться от остальных, увлекает за собой. Остальная тройка следует за ними.
   Фредерик Аристо. Знаете, Фрэд, я думаю, мы можем перейти с вами на приятельский тон общения. Уверен, что вы наверняка из наших! Нет-нет, я имею в виду не писательское ремесло! Для меня это не столь важно. Важно другое! Я имею в виду дворянские корни! Меня можете называть просто «граф»! Да, граф! Пока де-факто, но поверьте, де-юре – дело ближайших дней. Фредерик де Аристо – так скоро будет звучать мое имя!
   Фрэд. Простите, граф, навряд ли я смогу составить вам компанию: в моем роду нет дворянских корней.
   Фредерик Аристо. Нет-нет, я уверен, что есть! У меня знаете, Фрэд, нюх на породу! Так что лучше не спорьте! Но перейдем к делу! Задета ваша честь! А честь, Фрэд, для людей нашего с вами круга превыше всего! Я, конечно, готов принести извинения за бестактные высказывания моего партнера в ваш адрес. Этот Кит, бесспорно, – простолюдин, мерзавец, хам и негодяй! Конечно, разница в положении затрудняет возможность вызвать его на дуэль, но кодекс чести не позволяет отказаться от сатисфакции! Положение, скажу по совести, очень запутанное. Но вот вам моя рука, Фрэд! Как только вам понадобится секундант, можете на меня полностью положиться!
   Фрэд (убрав свой локоть из-под руки Фредерика Аристо.) Вы что-то путаете! Я здесь не затем, чтоб заниматься сатисфакцией и подобной ерундой! Не затрудняйте себя, прошу вас, граф!
   В этот момент Фредерика Аристо оттесняет Карл Кит. Теперь он, крепко держа Фрэда под локоть, ведет его по гостиной, а остальная тройка следует за ними.
   Карл Кит. Сударь, скажу сразу, я человек простой, из народа. Говорю, что думаю. Мы, люди из народа, не чета этому Аристо, который корчит из себя графа. Скажу по секрету (наклоняется к Фрэду), папаша его, может быть, и вращался среди барского сословия, но мамаша была просто служанкой. Ну а отпрыск возомнил о себе черт те что!
   Фрэд (безуспешно пытаясь освободить свой локоть). Простите, милейший, но мне нет дела ни до его, ни до вашей родословной.
   Карл Кит. Полностью с тобой согласен! Пошлем графа, вместе со всеми его предками, ко всем чертям и поговорим просто, как старые активисты нашей партии. Я точно знаю, Фрэд, ты, как всегда, готов писать о том, что наша партия должна заняться настоящей, беспощадной борьбой, а не той мышиной возней, которой занимаются нынешние узколобые лидеры. Дай руку, старый товарищ, вспомним славные былые годы! Помнишь? (Отвернув лацкан пиджака, показывает Фрэду какой-то значок.)
   Фрэд (освободив наконец свой локоть). Любезный, вы меня с кем-то путаете. Мне абсолютно нет никакого дела ни до каких партий! Я здесь совершенно по другому делу и хочу, чтобы вы и ваши компаньоны поскорей оставили меня в покое!
   Резко повернувшись, Фрэд оказывается рядом с дамами. Фризольда быстро берет его под руку и увлекает вперед. Остальная тройка движется позади.
   Фризольда. Ах, Фрэд, наконец мы вместе! Я сразу узнала тебя и поняла, зачем ты здесь! Все такой же отчаянный сорвиголова! Но зачем поменял фамилию? Я отлично помню, что тебя зовут Франс Джонс! Наверняка натворил что-то и поменял фамилию. Ладно, ладно… молчу. Не возьму в толк, когда ты успел стать писателем? Да еще известным! И столько времени молчал! Но я тебя прощаю. Противный, ты знал, что мне опять не устоять, знал, что мне нравятся такие отчаянные парни, как ты! Что ж, твоя взяла! Да, Фрэд, теперь я готова решительно на все! На самые дикие эротические фантазии. Абсолютно на все! Но поспеши, не откладывай больше! Бери меня! Похищай, похищай меня! Сегодня, сейчас же!
   Фрэд. Прошу прощенья, мадам, но здесь меня все время с кем-то путают. Вы не исключение. Похищать вас совершенно не входит в мои планы. Сказать по совести, я уже и сам не пойму, что я здесь делаю, но чувствую, что пора уносить ноги из вашего заведения!
   Фрэд резко поворачивается и тут же оказывается рядом с Корнеллой. Она берет его под руку и устремляется вперед.
   Корнелла. Как я вас понимаю и сочувствую вам, мистер Джобс! Этот так называемый граф, этот старый партийный босс Кит, и особенно эта наглая, бесстыжая, распущенная особа, возомнившая, что вы собираетесь ее похитить! Какая чушь! Мне стыдно за моих приятелей! Разве дано им постичь душу писателя?
   Фрэд (с некоторым облегчением). Слава богу, что хоть от вас, мадам, я слышу здравую речь. Признаться, я уже стал подозревать, не попал ли я в закрытое заведение особого типа.
   Корнелла. Да-да, Фрэд, – надеюсь, я могу теперь тебя так называть, – я знала, я чувствовала, что только со мной тебе будет хорошо! Но, знаешь, теперь мы должны быть особенно осторожны.
   Фрэд (настороженно). Да? А в чем, собственно, дело?
   Корнелла. Не догадываешься? Ты разве не понимаешь, хитрец, что после того, что ты мне только что сказал, наша дружба очень скоро перейдет в теплые, а потом, естественно, как ты пишешь в своих романах, бессовестный, в близкие отношения? Что будет, если об этом узнает неистовый Кит? Даже страшно подумать, что тогда он может натворить!
   Фрэд. Постойте, постойте, мадам, я что-то плохо стал понимать и вас. Кит – это кто?
   Корнелла (осторожно показывая пальцем). Да вот же он.
   Фрэд. Но при чем здесь Киг? Простите, но мне казалось, что ваш друг или даже муж – это граф?!
   Корнелла. Да, конечно, ты прав! Аристо тоже может быть для нас очень опасен. Но Кит опасней, поверь мне, уж я-то знаю!
   Фрэд (освобождая руку от Корнеллы). Так, у этой тоже что-то не в ладах с головой. Признаться, они все меня уже достали. Где, в конце концов, этот чертов Трэнк? Все, с меня довольно! Где тут выход?
   Непонятно откуда перед ним возникает Трэнк.
   Трэнк. Я здесь, мистер Джобс. Позвольте принести вам глубокие извинения! Конечно, конечно, наши постояльцы не всегда адекватно оценивают действительность. Замкнутый образ жизни, знаете ли, навязчивые воспоминания о молодых годах… ну и возраст тоже. Не будем судить их слишком строго. Старики – это те же дети, поверьте. (Обращаясь к компании постояльцев.) Все, все, ребята! Вечер закончен! Всем на покой! Быстро!
   Постояльцы, окружив Трэнка, выкрикивают: «Но, мистер Трэнк, мы не успели поговорить с сэром Джобсом!», «Маститый писатель просто обидится», «В порядочном обществе так не поступают, мистер Трэнк», «Подумайте о репутации нашего заведения». Неожиданно в противоположном конце комнаты появляется Хозяйка. Она в длинном фиолетового цвета платье. Подняв правую руку, щелкает пальцами. Все замолкают и с испугом смотрят на нее. Она медленно опускает руку в горизонтальное положение. Теперь ее указательный палец направлен в сторону постояльцев пансионата. Постояльцы в страхе пятятся. Она снова щелкает пальцами. На мгновение гаснет свет. Когда он загорается, постояльцы и Стив в гостиной отсутствуют.
   Хозяйка. Какие вести, Трэнк?
   Трэнк (к Хозяйке). Позвольте представить, ваша светлость: писатель, драматург, сценарист Фрэд Джобс! Весьма известный в литературных кругах! (К Фрэду.) Мистер Джобс, хозяйка пансионата «Последний приют», ее светлость, маркиза…
   Хозяйка (прерывает Трэнка). Довольно, мой друг, обойдемся без церемоний. Приступим к делу. (Садится за стол, жестом приглашая Фрэда и Трэнка сделать то же самое. Фрэд и Трэнк садятся за стол.) Мне кажется, мистера Джобса кое-что у нас удивило и он еще не совсем пришел в себя. Не так ли, мистер Джобс?
   Фрэд. Не кое-что, а очень многое, ваша светлость. Начиная от формы приглашения в ваш пансионат и кончая загадочным исчезновением его обитателей, которое только что здесь произошло. Однако я готов не придавать этому особого значения, с тем чтобы поскорей приступить к деловой части нашей встречи.
   Хозяйка. Прекрасно. Но, прежде чем перейти к сути дела, я должна задать вам, мистер Джобс, один вопрос. Всего один, но прошу вас, отнеситесь к нему со всей серьезностью. Даже если он покажется вам весьма странным! Вы готовы?
   Фрэд. Весь внимание, ваша светлость.
   Хозяйка. Как вы, мистер Джобс, относитесь к фиолетовому цвету?
   Фрэд (растерян). Признаться… как-то не задумывался. Как я отношусь к цветам? Нормально, хорошо отношусь. Хотя не пойму, какое это имеет отношение к делу, которым мы собираемся сейчас заняться?
   Хозяйка. Я жду ответа на вопрос.
   Фрэд. Хорошо. Фиолетовый, фиолетовый… Насколько я помню, последний в спектре цветов. Но это физика…
   Трэнк. Вот именно, вот именно, мистер Джобс, всего лишь физика…
   Хозяйка (Трэнку). Ты помолчи!
   Фрэд. Сейчас, сейчас… Понял! Наверно, вас интересуют ассоциации. Фиолетовый. Печальный и загадочный. Цвет несбывшихся надежд. Еще прошедшей любви, мягкой грусти и воспоминаний о давно ушедших временах.
   Хозяйка. Это все?
   Фрэд. Пожалуй, нет… Еще – загадочный и таинственный. Цвет чар, колдовской тайны и, пожалуй… мистики. Как я отношусь к нему? Можно сказать, с почтением! И… с некоторым, нет, не страхом, скорее с опаской.
   Хозяйка. Достаточно. Перейдем к делу. Трэнк, изложите писателю наши условия.
   Трэнк (встает). Мистер Джобс, ее светлость желают заказать вам сценарий. Условия могут показаться немного странными, но, увы, они обязательны. Первое. Произведение предназначено только для ее светлости. Оригинал должен быть передан лично ей, и больше никто не должен его видеть или знать о нем. Никаких копий, изданий или чего-нибудь подобного. Будет еще лучше, если после завершения вы просто забудете об этой работе. Сюжет и объем любой. В названии должно фигурировать слово «фиолетовый». Действующих лиц – семь. В их числе молодая любовная пара и я. Да-да, не удивляйтесь, именно я – Трэнк! Не считая меня, это должно быть три дамских и три мужских персонажа. И еще. Текст должен быть написан письменным прибором, который мы вам передадим. Никакой пишущей техники. Вот, кажется, все. Хотя нет. Срок – не более двух недель. Теперь, кажется, все.
   Фрэд. Я бы не сказал, что это все…
   Трэнк. Ах да, прошу простить! (К Хозяйке.) Ваша светлость, нам следует оговорить с писателем авторский гонорар.
   Хозяйка. Деньги? Это по твоей части. Оговаривай и не скупись.
   Трэнк. Мистер Джобс, гонорар предлагается выплатить наличными, что позволит вам избежать каких-либо объяснений с налоговыми службами, пятьсот тысяч в виде аванса и еще пятьсот тысяч после окончания работы. Полагаю, эта сумма достаточна и устроит даже столь маститого автора, как вы.
   Фрэд. Где-то я уже слышал что-то подобное насчет моей маститости. Если по совести, меня смущает непомерный гонорар. Хотя где критерии оценки творчества автора? Как правило, их определяют после его смерти. Ну что ж, если все это не шутка, я согласен.
   Хозяйка. Я что, похожа на любительницу шуток, мистер Джобс? Дальше, Трэнк!
   Трэнк достает из-под стола кейс, открывает и вынимает из него два листа бумаги.
   Трэнк. Контракт мистер Джобс. Будьте добры прочесть и подписать. Кажется, у вас были сегодня вечером кое-какие планы на этот счет.
   Фрэд берет контракт, читает, затем подписывает и возвращает Трэнку. Трэнк оставляет один экземпляр на столе, другой кладет в кейс. Закрывает его и подвигает к Фрэду.
   Трэнк. Итак, мистер Джобс, здесь полмиллиона, а также упомянутый письменный прибор. Можете не пересчитывать. Полагаю, мы провели неплохую сделку. Не так ли, мистер Джобс?
   Хозяйка встает. Следом встают Трэнк и Фрэд.
   Хозяйка. Я удаляюсь, господа! Успехов и до встречи через две недели, господин писатель!
   Трэнк низко кланяется. Фрэд прощается кивком головы. Хозяйка подходит к стене и как бы исчезает в ней.
   Трэнк. Прекрасный финал деловой части! Не так ли, мистер Джобс? Я считаю, что порция хорошего виски была бы его достойным завершением. Надеюсь, вы не против?
   Фрэд. Не знаю. Ведь мне предстоит еще обратный путь. Дорогу, сказать по совести, я совершенно не запомнил. А время, как мне кажется, уже давно за полночь.
   Трэнк. О, нет повода для беспокойства, мистер Джобс! Наши семь семерок ждут у порога. Они доставят вас куда пожелаете, без проблем. В любое время! Быстро и без проблем! Так как насчет виски?
   Фрэд. Пожалуй, но только по одной.
   Трэнк. Отлично! Стив! Стив! Вылезай! Приготовь нам быстро виски – «Ночное с индиго»! Седьмой номер!
   Из-под стойки бара появляется Стив и начинает готовить напиток.
   Фрэд (удивленно смотрит на Стива). Вот оно что! Ваша маркиза не такая уж чародейка, как показалось мне вначале. А где попрятались остальные?
   Трэнк. Точно в цель, мистер Джобс! Точно в цель! Никаких чар, никакой магии. Так себе, фокусы средней руки. Сверхъестественными силами здесь и не пахнет. Ни в коем разе! Но вот где, как вы спросили, попрятались остальные, пока никто не знает! Полагаю, это не столь важно. Когда будет надо, найдутся!
   Стив ставит перед ними поднос с двумя бокалами.
   Трэнк (беря бокал). Ну-с, мистер Джобс, выпьем за то, чтобы конец нашего дела был столь же удачным, как и его начало!
   Выпивают.
   Фрэд (немного охмелев). А что, Трэнк, признайтесь, это наверняка ваших рук дело! Я имею в виду тот фокус с подменой письма, что передали мне сегодня. Письмо от солидной издательской фирмы. Она, я полагаю, и понятия не имеет о вашем «Последнем приюте». Как это вам удалось?
   Трэнк. Что вы, что вы, милый Джобс! Вторгаться в чужую переписку? Хотя… в каждом деле могут быть свои маленькие тайны. Стоят эти тайны, поверьте, очень немалые деньги. Но и вы, признайтесь, остались не внакладе, о чем говорит увесистая сумма у вас в руках. Согласитесь, что это побольше, чем смогла бы предложить вам наисолиднейшая из известных фирм!
   Фрэд. Возможно, возможно, Трэнк. Не желая больше вторгаться в ваши тайны, я хотел бы откланяться. Всего доброго, мистер Трэнк!
   Трэнк. Спокойной ночи, дорогой мистер Джобс! До встречи на страницах вашего произведения! Надеюсь, роль, которую вы мне там уготовите, будет не слишком мрачной?
   Фрэд. Пути искусства неисповедимы. Маленькие тайны есть и в нашем деле, мистер Трэнк.
   Занавес

Акт второй

Картина четвертая

   Гостиная дома Джобса. В кабинете на диване спит полураздетый Фрэд Джобс. Рядом журнальный столик, на котором телефон и кейс. Дверь в гостиную приоткрывается, и в нее осторожно один за другим заходят Трэнк, Фредерик Аристо, Карл Кит, Фризольда и Корнелла. На лицах тревожное выражение. Испуганно смотрят на спящего Фрэда. Трэнк подводит их к двери в спальню Селены.
   Трэнк (смотрит на часы). Итак, писатель проснется через десять минут. Еще раз выслушайте внимательно мои указания. Первые роли – молодой пары. Первый и второй стулья не занимать. Следующая за ними – мужская роль, третий стул займет Карл! (Карл Кит наклоняет голову.) Четвертый стул – Фредерика!
   Фредерик Аристо. Но позвольте, почему четвертый? С моим статусом…
   Трэнк (прерывает). Молчите, Аристо, иначе я вообще уберу вас со сцены! Следующая, после, естественно, молодой любовницы, женская роль, пятый стул – Корнелле. Следующая женская, шестой стул – Фризольде!
   Фризольда (обиженно). Вот так всегда! Почему именно я должна быть последней?
   Трэнк. Спокойно, Фризольда. Номера стульев ничего не значат. Например, мой стул последний. Седьмой. Пока никто не знает, какую роль ему уготовят. Вот, кажется, все. Я появлюсь, когда это будет надо. Будьте благоразумны. В ваших интересах, чтобы все прошло гладко.
   Открывает дверь в спальню Селены и пропускает туда всех четверых. Затем достает из кармана ключ и закрывает дверь в спальню. Становится видна спальня, в ней появляется слабое освещение. Все происходит так, как указал Трэнк. Вошедшие рассаживаются на стоящие в спальне стулья. Два первых и последний стул остаются свободными. Затем освещение в спальне выключается. Трэнк, остановившись ненадолго около спящего Фрэда, выходит.
   Звонит телефон. Фрэд просыпается, садится, берет трубку.
   Фрэд. Алло! Эдуард? Привет! Да, разбудил. Ничего, не извиняйся, все в порядке. Планы? На сегодня? Не знаю. В общем – никаких. Клуб? Исключается! Да нет, свободен как ветер! Это пошло, но я на мели. Полностью! (Машинально открывает кейс и, еще не сознавая, что у него в руках, достает из него и подбрасывает пачку денег.) Я сказал тебе, сижу на мели! Совершенно! Нет, в долг не беру! (Внезапно осознав, что у него в руках, с изумлением смотрит на деньги.) Какой долг? С кучей денег? Откуда эти деньги? Все, Эдуард, прощай, конец связи. Прошу тебя, сегодня больше не звони! (Вешает трубку и некоторое время молча смотрит на кейс. Достает из него контракт и читает.) Так значит, это был не сон! Эта безумная ночь, этот Трэнк, маркиза, обитатели пансионата – все это было на самом деле? А я – обладатель полумиллионного, да нет, не полу… Миллионного состояния!
   Вскакивает с дивана, хватает кейс, ходит с ним по кабинету, прячет в шкаф, потом вынимает из шкафа, достает из кейса коробку и контракт. Кейс опять прячет в шкаф. Садится за стол; обхватив голову руками, читает контракт. Вскакивает снова, берет из шкафа кейс, открывает его, начинает пересчитывать деньги, затем прекращает считать, бросает деньги в кейс. Сидит некоторое время молча.
   Что это я так разволновался? На руках контракт и аванс за работу.
   Работу надо сделать. Обычное дело. Заказчик странноват… весьма. Но это их дела. Меня они не касаются. Моя задача – написать! На раскачку времени почти нет. Сейчас и начнем. Главное – сюжет. Сюжет, сюжет… Для трех пар и этого, как его? Трэнка! Ничего в голову не приходит. Покопаться в старых набросках?
   Открывает несколько ящиков письменного стола, достает листы с записями. Перебирает, читает, бросает на пол. Волнуясь, ходит по комнате, опять садится.
   Нет, не то… и это не то. Персонажей должно быть ровно семь… Что-то связано у них с этой цифрой! Но что? (Задерживает внимание на одной из записей, читает.) А вот это, возможно, подойдет. Фабула коротка. Это хорошо. В меру забавна, немного мистики, немного интриги. Молодая пара-налицо! Персонажей шесть, а надо семь. Не хватает одной дамы. Не проблема. Добавим. Но кого? Еще тетю! Пусть их будет две. Подумаем о названии. Обязательно слово – «фиолетовый». Забавно. Почему? Фиолетовый… фиолетовая… Ладно, не тратим время, пока условно – «Фиолетовый сценарий». Потом уточним. Но почему фиолетовый? Понятия не имею. Вспомнил! Ее вопрос – мое отношение к этому цвету. В странную историю я влип. Фиолетовую. Рассказать кому – не поверят. Однако вот оно – доказательство реальности происходящего. (Достает из кейса и подбрасывает пачку денег.) Очень убедительно, будь заказчик любого цвета! Прочь сомнения! За дело!
   Вынимает из кейса коробку. В ней старинного вида чернильница и гусиное перо.
   (Разглядывая гусиное перо.) Занятно! Таким предметом пользоваться не приходилось. (Разглядывает чернильницу.) Чернила, конечно, фиолетовые? Точно! Ну-с, попробуем писать этой птичкой.
   Подвигает к себе бумагу, начинает писать. С этого момента в спальне Селены появляются две черные фигуры. Это аллегорические образы – мысли Фрэда Джобса.
   Начнем, как всегда, с действующих лиц. Вторые роли. Отец героини. (Прожектор освещает стул, на котором сидит Карл Кит.) Имя – Франк Простокит. Вдовец. Ростовщик. С годами приобрел тяжелый, желчный характер. Богат, но жаден чрезвычайно. Во всем ищет источник дохода и экономит на всем, на чем только можно, включая одежду.
   Черные фигуры подходят и пытаются снять с Карла – Франка пиджак и надеть на него старый. Несмотря на сопротивление, им это в конце концов удается. Возникший в спальне Селены шум привлекает внимание Фрэда.
   (Оглядываясь на спальню.) Что там за шум? Странно. Весьма. Посмотрим, что там такое. (Подходит к спальне и безуспешно пытается открыть дверь.) Не помню, чтобы Селена закрывала свою спальню на замок. Хотя в момент отъезда вела себя довольно странно. (Возвращается к столу. Продолжает писать.) Продолжим. Соперник героя. Фрике де Аристокот.
   Черные фигуры подходят к стулу, на котором сидит Фредерик – Фрике де Аристокот, небогатый, но щеголеватый среднего возраста мужчина. Имеет непонятно от кого и за что полученный орден, которым очень гордится, так же как и своим знатным дворянским происхождением. В руках одной из черных фигур появляется орден. Фредерик – Фрике радостно вскакивает. С него снимают пиджак, надевают фрак, на который вешают орден. Он расшаркивается, кланяется и садится на стул, оглядываясь с победоносным видом на окружающих.
   Фрэд (пишет). Тети нашей героини – Клара и Фрида. Живут вдвоем, немало общего, несмотря на разные вкусы и характеры. Еще недавно славились своими любовными похождениями, вкус к которым не потеряли до последнего времени. Для достижения поставленных целей занялись колдовскими науками, особенно в части ворожбы, приворотов и отворотов, и достигли в этом значительных успехов.
   При приближении черных фигур обе тети проявляют радостное волнение и прихорашиваются.
   Клара. Сохранившая былую привлекательность шатенка… Дома носит экзотичные, красочные халаты типа японских кимоно.
   В руках у черных фигур появляется кимоно. Корнелла – Клара вскакивает, быстро снимает с себя платье, пытается снять и нижнее белье, но черные фигуры не дают ей это сделать и надевают на нее кимоно.
   Клара (радостно). Ах, Фрэд, какой же ты душка! Я сразу догадалась! Конечно, именно в этом кимоно я буду ждать тебя сегодня ночью в будуаре. Как это романтично, мой пупсик!
   Фрэд (берется за голову). Что за ерунда лезет в голову! Что за «пупсик»? Жаргон дам из пансионата «Последний приют». Так и крутятся передо мной! Ладно, с тетями, наверно, пока хватит. Кто там еще остался? Ну да, Трэнк! Что там для него приготовим?
   Фрида (вскакивает со стула). Как это с тетями хватит?! А я? Ей кимоно, а мне ничего? Она привлекательна, а я нет? Нет-нет, господин знаменитый писатель, так не пойдет! Извольте сейчас – же описать мою привлекательность, и, если забыли, могу напомнить то, чем в свое время восхищались!
   Пытается снять с себя платье, но черные фигуры не позволяют ей это сделать и усаживают на стул. Фрэд хватается за голову.
   Фрэд. Не пойму, что со мной происходит! Какие-то дикие мысли лезут в голову. Раздеть эту вторую тетю? Как там ее? Фрида?! Зачем? Потом опять этот шум в спальне. С ума сойти можно! Все, хватит! Последний персонаж из вторых ролей – Трэнк! Дядя героя-Трэнк! Да-да, тот самый! Богатый американский дядя. Внешность? Можно не описывать. Трэнк – он Трэнк и есть.
   Черные фигуры отходят от последнего, пустого стула.
   Теперь подумаем о первой паре. Герой! Предмет воздыханий. Молод! Наверняка – красив и обаятелен. Умен? Не обязательно. Кого напоминает? Постой, постой, прошлый кавалер Матильды, как его… Ну-да, красавчик Людвиг! Селена была от него без ума и все горевала: куда это он внезапно исчез? Вполне подходит! Отлично, так и назовем. Пусть это будет Людвиг! Героиня. Миловидна, добра, скромна, наивна… непорочна. Сомневаюсь, что такую можно встретить в наше время. Хотя что это я? Мирка! Ну конечно! Как мне недостает сейчас ее кофе! Не лги. Дело совсем не в кофе! Милая Мирка… (Подперев голову руками, задумывается.) Конечно, в главной роли – Мирка! Опишем образы героев.
   Подвигает к себе чернильницу, берет перо, начинает писать. Освещение в кабинете, где работает Фрэд, уменьшается, а в спальне Селены прожектор освещает первый стул. Черные фигуры приближаются к нему и начинают лепить образ Людвига. Скоро становится видно вылепленное ими тело. Черные фигуры помогают ему надеть на себя одежду. Слышен голос Фрэда: «А что носил этот франт на голове? Шляпу!» Черные фигуры подают Людвигу шляпу. Опять голос Фрэда: «И не простую, а широкополую!» Черные фигуры срывают с Людвига шляпу и надевают другую – широкополую.
   Отлично, герой готов. Теперь – Мирка. Милая, милая Мирка!
   Подпирает голову рукой, задумывается, затем молча пишет. Освещение около него уменьшается, а в спальне Селены прожектор освещает второй стул, на котором черные фигуры начинают лепить Мирку. Когда тело готово, черные фигуры пытаются одеть ее, но она отталкивает их и быстро сама надевает платье. Свет в спальне Селены гаснет, а в кабинете Фрэда становится ярким.
   (Откидывается на стуле.) Довольно; на сегодня, пожалуй, хватит! Не знаю почему, но все время в голову лезут эти странные обитатели «Последнего приюта». Нет, надо решительно отвлечься и забыть этот приют и его обитателей! Эдуард! Вот кто может помочь мне! (Поднимает телефонную трубку и набирает номер.) Привет, Эдуард! Так как насчет клуба? С финансами? Нет проблем! Откуда? Не твое дело. Говорю тебе-никаких проблем. Оттянемся по высшему разряду! Жди! Выезжаю!
   Встает, берет из кейса пачку денег, надевает шляпу и выходит.

Картина пятая

   Те же декорации. На диване спит в одежде Фрэд Джобс. Спальня Селены полностью затемнена. Через наружную дверь в кабинет входит Трэнк. На этот раз тщательно выбрит и хорошо одет. На ногах лакированные туфли, в руках – трость. Смотрит на Фрэда, затем берет лежащие на столике записи и просматривает их. Тростью трогает ногу Фрэда, пытаясь разбудить его. Фрэд, с трудом просыпаясь, привстает и с удивлением смотрит на Трэнка.
   Фрэд. Позвольте… э… с кем имею честь? Ну да… мистер Трэнк?! Привиделось. Перебрал. (Переворачивается на диване.)
   Трэнк (опять трогает тростью Фрэда). Нисколько, дорогой Джобс. Хотя в части «перебрал» очень может быть.
   Фрэд (вскакивая с дивана). Действительно, Трэнк! Но позвольте, каким, собственно, образом вы оказались в моем доме и что, собственно здесь делаете? Извольте объясниться, мистер Трэнк!
   Трэнк. Ну как же, как же, забывчивый мистер Джобс? Как же? Разве вы забыли о моей роли в вашем интереснейшем спектакле? Пора и мне, богатому дяде Людвига, явиться из Америки сюда и принять участие хотя бы в финальной сцене.
   Фрэд. Предположим, но до финала еще далеко, а потом, зачем для этого здесь ваша персона? Зачем вы здесь, мистер Трэнк? Все, что мне надо для работы, здесь есть. Ваш (показывает на стол) письменный прибор, бумага и то, что здесь. (Стучит пальцем себя по голове.)
   Трэнк. Ах, дорогой мистер Джобс, ну зачем мы тратим ваше драгоценное время, которого осталось так мало, на эти ненужные разговоры? Догадливейший…, неужели вам с самого начала не ясно, что «Фиолетовый сценарий», как вы, очень удачно, назвали свое произведение, – это не совсем обычный сценарий? Так же как и заказчик этой работы и ее назначение.
   Фрэд. Да будь вы все тысячу раз необычными! Как вы сюда попали и что вы, черт побери, делаете в моем доме, мистер Трэнк?
   Трэнк. Спокойней, милейший! Возьмите контракт и прочтите примечание. Там… внизу, мелким шрифтом. Очень мелким: «Писатель выделяет на все время работы над произведением помещение на расстоянии не менее десяти метров от своего рабочего места, в котором размещаются персонажи его произведений». Мы сочли, что наиболее подходящим для этой цели местом послужит спальня вашей супруги. Очень кстати, что она сейчас приятно проводит свое время – где-то, кажется, в Испании?
   Фрэд хватает лежащий в кейсе контракт и читает его. Затем нервно ходит по комнате и останавливается напротив Трэнка.
   Фрэд. Это один из ваших фокусов, Трэнк! Готов признать его высокий класс, но это не для меня! Я не играю в такие игры! Я разрываю контракт с вашей, как ее там… фиолетовой дамой и прошу вас немедленно покинуть мой дом!
   Трэнк. Остыньте, Джобс! Не стоит делать столь опрометчивых заявлений! Вы что, готовы вернуть сей момент то, что изъяли за эти дни из этого сосуда? (Показывает тростью на лежащий на столике кейс.) Или готовы отказаться от получения еще раз такой же суммы? Ведь она уже почти у вас в руках, запальчивый мистер Джобс.
   Фрэд сникает. Садится на диван, охватывает голову руками. В этот момент дверь из спальни Селены приоткрывается и оттуда выглядывают Клара и Фрида.
   Фрэд (глядя на Клару и Фриду). Это что? Персонажи пьесы?
   Трэнк. Они самые. (Махнул тростью в их сторону.) Кыш! (Персонажи исчезли.) Понимаете, Джобс, последнее время бедолаги совсем заскучали. Им перестали уделять внимание. Вы все с Эдуардом, все в клуб, все в казино. Воля ваша, но две недели уже на исходе. Поверьте, сроки в нашем деле – это весьма, весьма серьезно. Мой вам совет: прямо сейчас, не теряя ни минуты, продолжить ваш труд и завершить его поскорей. В ваших интересах. Не откладывая!
   Фрэд (держась за голову). Не могу. Голова не моя. Надо время собраться, прийти в себя.
   Трэнк достает из бокового кармана небольшой плоский сосуд и ставит его на столик перед Фрэдом.
   Трэнк. Предвидел. Это поможет. Весьма. Не сомневайтесь. Напиток, в отличие от потребляемых вами за последнее время, приводит голову в рабочее состояние быстро и эффективно! Желаю успеха и скорейшего завершения дела, мистер Джобс! А я с вашего позволения хочу откланяться и поскорей примкнуть к экипажу ведомого вами судна!
   Трэнк поворачивается и, помахивая тростью, удаляется в спальню Селены.
   Фрэд (разглядывая оставленный Трэнком сосуд). В веселую историю я попал. А что, если вернется Селена и застанет у себя в спальне эту компанию? И что, собственно, они там делают? (Подходит к спальне и прислушивается.) Репетируют мой сценарий? Но выхода нет. Наверно, Трэнк прав. Деваться некуда, придется заканчивать игру по их правилам.
   Выпивает содержимое оставленного Трэнком сосуда. Некоторое время стоит молча, затем решительным шагом идет, садится за стол, берет в руки перо.
   Фрэд. Первый акт, третья картина. Разговор Мирки с отцом – Франком Простокитом.
   Свет в кабинете Фрэда ослабевает. Он начинает писать. Освещается спальня Селены. Но это уже комната Франка Простокита. Последний сидит в очках за старинным бюро, перебирает какие-то бумаги и время от времени перебрасывает костяшки на счетах.
   Франк Простоки т. Так, срок ссуды, которую я дал Марку Кухмекеру, истекает через пять дней. Процент начнет расти в два раза через каждый месяц. Платить им нечем, я это знаю. Сейчас молчим, потом, через год, возбуждаем иск о неплатежах, и… (потирает руки) птичка в клетке! Отлично!
   В этот момент в комнату входит его дочь – Мирка.
   Мирка. Мое почтение! Папа, нам надо поговорить.
   Франк Простокит. Потом, потом! Ты видишь, я занят. В следующий раз.
   Мирка. Нет, я прошу тебя, это очень важно; пожалуйста, папа.
   Франк Простокит (с досадой). Ну что там у тебя? Быстро!
   Мирка. Папа, ты видишь, мои годы проходят. Мне пора замуж. Есть человек, которого я люблю и который, кажется, любит меня! Он согласен жениться! Но есть одно обстоятельство… Небольшая проблема, которую можешь решить только ты, папа!
   Франк Простокит. Говори толком: что за жених и что за проблема?
   Мирка. Людвиг Кухмекер. Ну, сын Марка Кухмекера, владельца небольшой таверны и еще чего-то. Да ты, наверно, знаешь его. Правда, последнее время дела у них идут неважно… но это временные затруднения.
   Франк Простокит (оживившись). Ха-ха-ха! Так вот оно что?! Вот это ход! Ну, Кухмекер, ну, родственничек, ну, бестия! Сыночка в ход пустил! Сколько?! Сколько, я спрашиваю?!
   Мирка (растерянно). Что сколько, папа?
   Франк Простокит. Сколько стоит небольшая проблема, которую надо заплатить Кухмекерам, чтоб состоялась ваша свадьба? Сколько денег я должен дать? Ну, в качестве твоего приданого, что ли? Сколько?
   Мирка. Не очень много, папа. Пять тысяч. Ведь за мое счастье это не так много, правда, папа?
   Франк Простокит. Точно! Так и есть! Пять тысяч – и они выскользнут из моих лап! Никогда! Слышишь, Мирка? Никогда они не получат ни этих денег, ни тебя! Жениха я тебе найду сам! На днях зайдет ко мне один приятель, мы обсудим с ним этот вопрос.
   Мтрка с плачем выбегает из комнаты. Свет в комнате Франка Простокита гаснет и загорается ярче в гостиной. Фрэд встает из-за стола, ходит и рассуждает.
   Фрэд. Получив отказ отца, что делает Мирка? Придя в себя, после недолгого отчаяния, она решает обратиться за помощью к своим тетям – Кларе и Фриде. Второй акт, четвертая картина. Мирка у Клары и Фриды.
   Берет перо, начинает писать. Освещение в его кабинете сокращается, а в спальне Селены загорается свет. Теперь это одна из комнат дома, где проживают тети Мирки – Клара и Фрида. Они сидят за столом и играют в карты.
   Фрида. Что-то не ладится с игрой. Не идут карты. Смотри, они говорят – к нам гость спешит. И еще, он очень озабочен и взволнован.
   Клара. Пожалуй, ты права. Посмотрим, кому понадобились мы в столь поздний час.
   Входите, дверь открыта.
   Входит Мирка. Тети прекращают игру, поворачиваются к вошедшей.
   О, кто явился к нам! Редкая гостья! Какая радость! Ты посмотри, как выросла, похорошела!
   Фрида. Вся в мать! Садись! Сейчас мы угостим тебя на славу. Как хорошо, что ты хоть иногда нас навещаешь!
   Мирка. Спасибо, тети, я тоже очень рада вас видеть, но от угощений откажусь.
   Клара. Хорошо, тогда скажи, что привело тебя сюда. Ясно, что не тоска по старым теткам.
   Мирка. Ну, тетя, зачем вы так? Вы знаете, я вас люблю, но сейчас нужда действительно заставляет меня искать помощи, в которой отказал мне мой отец. У меня есть парень. Мы любим друг друга и хотим пожениться.
   Фрида. О, как романтично! Ты пришла по адресу: мы в делах такого рода преуспели. Говори, в чем проблема? Надеемся, не в деньгах?
   Мирка. Как раз в деньгах! Пять тысяч надо мне, чтобы наша свадьба состоялась! Отец и слышать об этом ничего не хочет. Теперь не знаю, кто поможет мне. У вас, я вижу, денег нет. Тогда прощайте, тети. Прощайте навсегда!
   Клара. Обожди. Мы многое с сестрой постигли в делах любовных и школу колдовских наук прошли. Но там с нас клятву взяли, что никогда искусство наше в деньги мы не обратим. Мы знаем приворотное зелье. От него любой мужчина сам приползет к тебе и все отдаст, что только пожелаешь!
   Мирка. Нет, опаивать я никого не собираюсь.
   Клара переглядывается с Фридой.
   Клара. Есть и другие средства. Свой облик незаметно изменить! Да так, что о деньгах никто из женихов уже с тобой не заговорит! Сейчас я принесу один напиток, однажды он мне здорово помог!
   Фрида. Постой. У меня есть посильнее зелье! Его я приготовила вчера. Немало сил на это положила!
   Клара. А ты уверена, что колдовская сила в нем не превысит нормы и ей не повредит?
   Фрида. Уверена иль нет, пусть выберет сама.
   Клара. Пусть так. (К Мирке.) Ты выберешь сама из двух напитков зелье!
   Фрида выходит и через некоторое время возвращается, неся два наполненных бокала. Ставит их на стол.
   Фрида. Выбирай и пей, коли решилась!
   Мирка берет один из бокалов и выпивает. Ставит бокал на стол и смотрит на тетей. В ее взгляде появляется что-то новое, отчего тети в страхе прикрывают лица руками.
   Мирка (усмехаясь, говорит уже другим тоном). Что, старые колдуньи, испугались дела рук своих? А мне теперь не страшно ничего! Попляшут у меня теперь мужчины! Прощайте, тети; когда мне надо будет, я вас, возможно, снова навещу!
   Выходит из комнаты.
   Клара (Фриде). Опять перестаралась! В кого девчонку превратила? А ты с бокалами не шельмовала?
   Фрида. Ты угадала. В обоих был напиток мой последний! Пусть отомстит и за меня племянница, своею колдовскою красотой, мужскому племени! Попляшут многие, теперь рассудок в страсти потеряв. И кстати, наш любимый автор! Тебе он дарит кимоно, в котором ты красуешься все время, а мне, сестричка, ничего! И думает, что это так ему сойдет!
   Свет в спальне Селены – комнате Клары и Фриды – гаснет и загорается в полную силу в гостиной, где сидит Фрэд.
   Фрэд (вскакивая с места). Что за ерунду я пишу о самом себе? Каким это образом Мирка должна мстить мне, отсутствующему в сценарии лицу? И за что, собственно? Правда, я, с помощью Фриды, уже превратил ее в опасную для нашего брата особу! Нет, надо скорей кончать это произведение. Чувствую, что оно выходит из-под контроля и начинает жить своей жизнью. Теперь сцена в доме Франка и затем финал – аукцион женихов!
   Садится за стол, начинает писать. Свет в гостиной меркнет и загорается в спальне Селены. Это опять комната Франка Простокита. Он сидит за столом, за бутылкой вина, со старым приятелем Фриксом де Аристокотом. Последний во фраке, с орденом.
   Фриксде Аристокот. Как видишь, Франк, хоть к разным мы с тобой принадлежим сословьям, я старых все ж приятелей не забываю. Вот запросто сейчас беседую с тобой. Недавно орден получил; мой титул подтвержден, потом он сыну перейдет. Поэтому не знаю, право, как быть по поводу обручения его с твоей дочерью. Согласись, что не равны они теперь. Хотя есть случаи, признаться, браков знатных особ с простушками – но с очень, очень богатыми простушками.
   Франк Простокит. Плевать на титулы! Ты цену набиваешь, когда в кармане у тебя, прости за грубость, ни шиша! Я столько дам за дочь, что спесь с вас быстро упадет. Кончим эти разговоры и сообщим ей сейчас радостную весть о помолвке! По рукам?
   Фрике де Аристокот. Пожалуй! Зови ее!
   Франк Простокит. Мирка! Иди сюда!
   В комнату входит Мирка. одета эффектно: в красивой блузке, короткой юбке и туфлях на высоких каблуках. В руке большой веер.
   Франк Простокит. Мирка, мы с моим другом, графом Фриксом, хотим…
   Мирка (перебивает отца). Подожди! (Соблазняюще крутя бедрами, подходит к Фриксу.) Так это и есть тот самый ужасно знатный граф? А он ничего… занятный мужчина! (Бьет Фрикса веером по щеке.) Так что вы мне хотели сообщить, что-то ужасно важное для нас двоих, граф? Ах, не томите, я вся горю!
   Фрике открывает рот, меняется в лице и падает на колено.
   Фрике де Аристокот. Сообщить?! Да, конечно, хотел, мечтал всю жизнь! Руки вашей! Умоляю, будьте моей женой! Сегодня! Сейчас! Немедленно!
   Мирка (хохочет, ее отец с изумлением смотрит на Мирку и Фрикса). Сработало! Ай да тетя, молодец!
   Франк Простокит. Какая тетя? Что за чушь! Фрике, ты что, с ума сошел? Ведь речь шла о твоем сыне, при чем здесь ты?!
   Фрике де Аристокот. Брось…, мальчишка подождет! Я, только я и никто другой! Венчаться, немедленно, сейчас! И сразу – брачная ночь! Свадьба и прочее – потом как-нибудь, в следующий раз!
   Стук в дверь, затем в комнату входит Людвиг. Не обращая внимания на Мирку и Фрикса, обращается к Франку.
   Людвиг. Привет честной компании! Господин Простокит! Вчера мы с отцом подумали хорошенько и решили, что пяти тысяч приданого за вашу дочь для нашего с ней брака явно мало. Десять тысяч и ни пфеннига меньше! Это наше последнее слово, господин Простокит!
   Франк Простокит. Вот что, любезный…
   Мирка (перебивает отца). Подожди, отец! А ну, Людвиг… подойди ко мне поближе… еще… еще, посмотри на меня… Теперь можешь сказать свое последнее слово! Давай, давай, не стесняйся!
   Людвиг (смотрит какое-то время, открыв рот, на Мирку). Последнее? Люблю безумно! Знаешь, Мирка, у наших отцов какие-то финансовые проблемы. Они хотят втянуть нас в эти игры! Но какое дело нам до них? Никакого приданого мне от тебя не надо! Никакого! Ни гроша! (Обращаясь к Франку.) Господин Простокит, прошу у вас руки вашей дочери! И сегодня же венчание, свадьба и… безумная ночь любви! Кстати, на днях приезжает из Америки мой дядя. Он очень, очень богат! Скорей всего, любимая, мы уедем с ним, с тобой в Америку, где начнем новую жизнь!
   Фрике де Аристокот. Откуда взялся этот простолюдин? Соперник?! Этот мальчишка – мой соперник?! Смешно, право, ха-ха! Так, подумаем, как проучить его! Франк, а ты что молчишь? Выставь его – и все дела!
   Людвиг. Господин Простокит, мы с Миркой ждем вашего благословения!
   Мирка. Что скажешь на все это, отец?
   Франк Простокит (думает). Интересный поворот! Очень интересный! Мы люди простые, но свой интерес понимаем и свое не упустим! Что я скажу? Наш товар, ваш капитал! Чем больше спрос, тем выше цена! Дело простое. (К Людвигу.) Когда там приезжает твой богатый дядя? Через неделю? Вот через неделю и приходите. Оба! Посмотрим. Кто из вас богаче, тот и дочь мою получит в жены. А если придут другие, побогаче вас, – не обессудьте, посмотрим и на них!
   Мирка. Браво, папа! Устроим мой аукцион! А знаешь, позовем на него еще Клару и Фриду. Пусть тетушки порадуются, они заслужили.
   Фрике де Аристокот. Франк, какой аукцион? Ты же знаешь мои временные трудности!
   Франк Простокит. Это твои заботы. Продай свой титул, с которым ты так носишься!
   В кабинете Фрэда звонит телефон. Там загорается полный свет, в спальне Селены – комнате Франка Простокита – свет тухнет.
   Фрэд (берет телефонную трубку). Алло, Фрэд Джобс слушает!
   На верхнем ярусе гостиной загорается прямоугольный участок. Это виртуальное появление Матильды в своей комнате, на курорте, во время телефонного разговора с отцом.
   Матильда (истерически кричит в телефонную трубку). Папа, мое терпение лопнуло! Немедленно приезжай и забери отсюда свою жену!
   Фрэд (в растерянности). Какую жену? Ты имеешь в виду свою мать?
   Матильда. Я имею в виду твою жену – Селену! Насчет матери – сомневаюсь! Ты слышал когда-нибудь, чтобы матери отбивали женихов у своих дочерей? Вот, явились! Полюбуйся! Прямо сладкая парочка!
   В комнату Матильды входят Селена и Эстебан. Селена в купальнике, Эстебан в плавках. Оба возбуждены, смеются.
   Селена. Вот это был заплыв! Назад я бы сама не доплыла! Хорошо, что рядом был такой супермен, как Стэб! Фактически обратно я доплыла на нем! Сейчас отдохнем, а вечером покажем со Стэбом класс на дискотеке! Утрем юнцам нос!
   Фрэд. Дай матери трубку! (Матильда протягивает Селене трубку.) Алло, Селена, что у вас там происходит? Как ты себя ведешь? Совсем потеряла разум? Срочно вылетай домой!
   Селена. И не подумаю! Все идет как нельзя лучше! Еще немного – и я доведу до конца свой план! (Кладет трубку.)
   Свет наверху гаснет. Комната Матильды исчезает. Фрэд кладет трубку, вскакивает и в растерянности бегает по комнате.
   Фрэд. Что делать? Лететь, срочно лететь и остановить эту нелепую историю! Собраться с мыслями! Заказать билет, собрать вещи, взять деньги. (Бросает взгляд на кейс с деньгами, задумывается.) Взять деньги за еще не сделанную работу? Где выход? Перенести срок! Но как? Согласовать перенос с Трэнком – и все дела! И конечно, убрать всю эту компанию из спальни Селены!
   Подходит к спальне Селены, стучит в дверь.
   Фрэд. Господин Трэнк, господин Трэнк! Прошу вас на минуту!
   Дверь приоткрывается, выходит Трэнк, за ним показываются персонажи сценария. Трэнк не дает им выйти и закрывает дверь.
   Трэнк. Что случилось, мистер Джобс? Ваш корабль на всех парусах шел к порту назначения, и вдруг…
   Фрэд. Прошу прощенья, непредвиденные обстоятельства… личные обстоятельства вносят изменения в мои… в наши планы. Два-три дня меня здесь не будет. Я полагаю, небольшой перенос срока не имеет большого значения. Но знаете, не сочтите это за обиду, хотелось бы освободить на это время мой дом от этих персонажей. (Кивок в сторону спальни Селены.)
   Трэнк. Исключается.
   Фрэд. Что исключается? Перенос или удаление?
   Трэнк. И то и другое. Абсолютно исключается, мистер Джобс! Согласно контракту, работа должна быть выполнена вами сегодня. Последний срок-двенадцать часов ночи. В противном случае… о, это большие, очень большие неприятности! Сверим часы, мистер Джобс! (Смотрит на часы.) Сейчас шесть вечера. Итак, в нашем распоряжении шесть часов. Вполне достаточно для финальной сцены. Знаете что, расскажите мне суть ваших проблем; может, я смогу вам помочь?
   Фрэд. Суть до смешного нелепа. Понимаете, у моей дочери был парень. Кстати, где-то здесь было его фото. Минуту. (Лезет в один из ящиков стола, достает и показывает Трэнку фотографию Людвига.) Людвиг! Ну да, прототип того самого персонажа, вашего племянника. До свадьбы дело не дошло, и они расстались. Обычная история. Но первый запал в душу… Кому бы вы думали? Нет, не дочери! Жене! Да так запал, что она страшным образом ненавидит всех последующих и делает все, чтобы отвадить их от дочки. То же самое происходит сейчас на курорте Тосса де Мар, куда Селена увязалась вместе с дочкой и ее парнем. Поэтому я должен срочно лететь туда и уладить это дело.
   Трэнк. А не кажется вам, что намного успешней это сделал бы сам Людвиг?
   Фрэд. Возможно, вы правы, но где мне найти его?
   Трэнк. О, об этом не беспокойтесь. Это моя проблема.
   Уверяю, что очень скоро, может, даже скорей, чем хотелось бы, ваша жена окажется здесь. А теперь не угодно ли продолжить и завершить ваше талантливое повествование, дорогой мистер Джобс? (Уходит в спальню Селены.)
   Фрэд садится за стол, берет перо, задумывается и вновь откладывает его.
   Фрэд. До финала один шаг… один шаг. Нет, не могу сосредоточиться. Эта история с Селеной… потом, что творится в ее спальне? И еще… вчера перекопал все справочники, обзвонил все телефоны. Нет ни в городе, ни в окрестностях пансионата «Последний приют». И машин с номерами «семь семерок» тоже нет! Чем может кончиться вся эта история? Неплохо бы разобраться, пока не поздно.
   Открывается дверь, и из спальни выходит Трэнк.
   Трэнк (озабочен). Дорогой Джобс, персонажи растеряны. Вы не пишете. Антракт затягивается до безобразия. В чем проблема? С вашей супругой, как я обещал, вопрос практически решен. В настоящее время она летит домой и скоро будет здесь. Но, может, нам постараться закончить творческий процесс до ее появления?
   Звонит телефон. Фрэд снимает трубку. Гостиная погружается в темноту. Сверху, на антресолях, загорается световой прямоугольник, в котором видны Матильда и Эстебан. Матильда держит телефонную трубку.
   Матильда. Алло, папа? Приятная новость. Хотя для тебя, возможно, не очень. Мать вылетела недавно домой. Знаешь с кем? Помнишь Людвига? Он недавно появился здесь, они на короткое время скрылись в ее номере, потом срочно выехали в аэропорт. Папа, крепись, но, по-моему, у них любовь! Целую тебя! Крепись!
   Световой прямоугольник на антресолях гаснет.
   Фрэд. Хотелось бы знать, как это вам удалось так быстро, в течение пяти минут, разыскать Людвига и усадить Селену в самолет? И вообще, хочу понять, что здесь происходит? Кому и для чего нужен этот спектакль? Прошу вас, мистер Трэнк, поверьте, это не праздное любопытство. Если это секрет, обещаю сохранить все в тайне. Слово чести!
   Трэнк. Быстро усадить в самолет можно кого угодно, любопытный мистер Джобс. Вы разве не ощущали, как время иногда сжимается в комок, а иногда растягивается на целую вечность? Кому и зачем надо то, что здесь происходит? Какие секреты? Никаких секретов от вас, дорогой мистер Джобс! Тем более, в нужное время тот, кому надо, позаботится, чтобы вы забыли навсегда обо всем этом! Не открою Америки, если сообщу, что это надо Хозяйке известного вам пансионата «Последний приют». Зачем? Неужели вы не догадались? Она всего-навсего оживляет ваши персонажи! Всего-навсего! Такой пустячок. Они будут жить в ее пансионате на полном довольствии и развлекать ее, когда ей заблагорассудится!
   Фрэд. Я не верю в чудеса, Трэнк!
   Трэнк. Это ваше дело, Джобс! Хочу напомнить, ваше время истекает!
   Фрэд. Хорошо, тогда последний вопрос. Скажите, зачем вы вовлекли, непонятным мне образом, в мой сценарий этих странных дам и господ – обитателей вашего пансионата?
   Трэнк. Я бы мог ответить вопросом на вопрос: а зачем вы приняли в качестве персонажей ваших знакомых? У меня причина посерьезней. Я хочу спасти жизнь, если это можно назвать жизнью, нынешним обитателям пансионата. Когда-то я был на вашем месте и придумал эти образы в своем сценарии. Как только должны были появиться новые – ваши – и получить жизнь, моим предстояло исчезнуть. Теперь, возможно, они продлят свою жизнь, но уже в качестве персонажей вашего сценария! Поменять облик – для них единственный шанс уцелеть. А мне жаль их! Независимо от того, вызывают они симпатию или нет. Вы, как автор, поймете меня. Наши творения для нас – как наши дети!
   Фрэд. Вашу руку, Трэнк! Вы благородный человек, и я на вашей стороне, хотя, сказать по совести, еще плохо во все это верю. Будем заканчивать наш с вами сценарий!
   Пожимают друг другу руки. Трэнк заходит в спальню. Фрэд садится к столу и начинает писать. Свет теперь горит ярко на всей сцене. В спальне Селены опять комната Франка Простокита. Последний сидит на стуле, рядом Мирка. Теперь она одета в более скромный наряд. Немного поодаль сидят Фрике де Аристокот, Людвиг, рядом с ним его дядя – Трэнк. В руках у Трэнка небольшой саквояж. В комнате также обе тети. Они хлопочут, подносят вино и кофе гостям.
   Франк Простокит. Пожалуй, начнем! Кто первый?
   Фрике де Аристокот. Конечно, я! Первый и последний! Ибо надеюсь, Франк, что ты прекратишь этот постыдный для графини торг! Да, для графини, ибо твоя дочь получит этот титул сразу, как только выйдет за меня замуж! (Подходит к Мирке.) Вашу руку, графиня!
   Мирка. Не спешите, граф. Послушаем, что скажет второй!
   Людвиг (обращаясь к Трэнку). Достаньте, дядя, что обещали!
   Трэнк (раскрывает свой саквояж, достает оттуда пакет и кладет его на стол). Пятьдесят тысяч!
   Франк Простокит. За минусом долга вашего брата – сорок девять тысяч пятьсот? Да или нет?
   Людвиг. Нет!
   Трэнк. Да! И еще! Люблю азартные игры, черт побери! (К Франку.) Банкомет! Я тоже вступаю в игру! Даю за девчонку (бросает на стол саквояж): двести тысяч, кое-какую собственность на сто тысяч в штате Мичиган и акции компании по добыче золота на Аляске на пятьдесят тысяч!
   Общее смятение.
   Людвиг. Дядя, опомнитесь! При чем здесь вы? Это моя девчонка!
   Трэнк. Прости, племянник, но когда идет азартная игра, ничего поделать с собой не могу! А за эту отдам все!
   Фрэд (вскакивает с места). Я это не писал! Трэнк, это нечестно!
   Подбегает к спальне и распахивает дверь. В это время в гостиную входит Селена в плаще, с чемоданом в руке. Бросает его на пол, смотрит в спальню.
   Селена. Что происходит в моей спальне?! Что за народ?! Что они делают?! (Замечает в спальне Людвига.) Людвиг, Людвиг! Как ты исчез из самолета? Я так волновалась! Какое счастье, что ты жив и у меня! Но почему здесь эти люди? Ха-ха, и Мирка здесь! Веселая собралась компания! (Обращается к Фрэду.) Представляю, какие оргии ты здесь закатывал! Твое счастье, что я встретилась с Людвигом. Мы любим друг друга, и мне теперь до тебя нет дела!
   Пытается зайти в спальню, но натыкается как бы на невидимую стену.
   Фрэд. Отлично! Прекрасно! Каждому – свое! (Обращаясь к сидящим в спальне.) Включите еще одного претендента на Мирку! Мой вклад! Берет со стола и бросает в спальню кейс с деньгами.
   Трэнк. Не дури, Джобс! Это не твой мир! (Бросает ему кейс назад.)
   В это время на антресолях появляется Хозяйка – маркиза Фиолет. Она щелкает пальцами. Все застывают.
   Хозяйка. Писатель увлекся. Пора кончать. Прошу писателя поставить точку, подписать и передать мне свое произведение.
   Фрэд, как в трансе, подписывает бумаги, относит и вручает их Хозяйке.
   Ваш полный гонорар в кейсе. Остальное прошу забыть. Трэнк, ко мне!
   Трэнк взбегает по лестнице и становится рядом с Хозяйкой. Прощайте, писатель!
   Хозяйка направляет указательный палец на спальню, затем щелкает пальцами. На какое-то время сцена погружается в темноту; когда появляется свет, там никого нет и спальня имеет свой обычный вид. Хозяйка и Трэнк как бы растворяются в стене.
   Селена (придя в себя, кричит истерично). Фрэд! Что все это значит?! Где Людвиг? Что с ним сделала эта женщина?! Людвиг, Людвиг, где ты спрятался? Выходи, негодник, я знаю, ты где-то здесь!
   Ищет Людвига в спальне. Фрэд молча пожимает плечами и разводит руками. Неожиданный стук в дверь. В комнату заходит Мирка-домработница семьи Джобсов. Она в простом деревенском платье. В руках сумка с вещами.
   Мирка (обращается к Селене). Здравствуйте, мадам. Добрый вечер, мистер Джобс! Мой отпуск закончился. Я вернулась. Немая сцена.
   Фрэд (придя в себя). Отлично! Приготовь-ка мне, Мирка, свой кофе. Признаться, соскучился я по нему! (К Селене.) Что ты там ищешь? Что могла потерять в своей спальне? Уверяю, что никакого Людвига там нет! Лучше разденься и расскажи, как там наши ребята, в Тосса де Мар?
   Но Селена продолжает лихорадочно искать в спальне Людвига, вскрикивая иногда: «Где же он?», «Выходи, проказник!» Фрэд подходит к столу. С удивлением рассматривает чернильницу и перо. Переворачивает чернильницу. Она пуста.
   Странно. Кажется, я что-то писал. Но почему чернилами и этим гусиным пером? Не помню, что. Какой-то сценарий? О чем, не помню, но осталось чувство, что, если б опубликовал, многие режиссеры сказали бы сначала «чушь», но потом их мучила бы мысль – во что бы то ни стало поставить мою пьесу. Однако должны же были остаться если не черновики и копии, то хоть какие-то наброски? (Ищет на столе и в ящиках стола, но ничего не находит.) Ничего! Странно; право, такого со мной еще не быва ло. (Находит кейс.) А это чей? (Думает.) Припоминаю, ну – да, не помню по какому случаю, но я дарил этот кейс Мирке! Мирка, почему твои вещи разбросаны по всей квартире? Держи! Бросает кейс Мирке. Та ловит его.
   Занавес

Сосуд

   Пьеса-сказка для взрослых в двух актах и шести картинах
   Место действия – Западная Европа.
   Время действия – конец двадцатого – начало двадцать первого века.

   Действующие лица
   Жители Земли:
   Йорг Ленц – владелец старинной антикварной лавки и гостевого дома.
   Сабина – дочь Ленца. Студентка последнего курса исторического факультета университета. Девушка с характером.
   Казимир – репортер, друг Сабины. Амбициозен, мечтает о карьере и славе.
   Урсула – привратница и служанка в доме Йорга Ленца. Почти член семьи.
   Эрик. – сын Урсулы. Симпатичный бездельник.
   Квумп – сутенер с криминальными наклонностями. Приятель Эрика.
   Бианка – подопечная Квумпа. Добросердечная, легкого поведения, дама.
   Штопс – репортер газеты «Ночные вести». Стэнворд. он-же полицейский.
   Пришельцы из другого мира:
   Квант.
   Кварк.
   В эпизодах: два телеоператора, животные: волк, пантера, горилла.

Акт первый

Картина первая

   Ночь. Глухой район большого города. Вдали видны световые рекламы центра.
   У столба с фонарем стоит Бианка. Ее поза и одежда говорят сами за себя. С одной стороны, ее цель – найти клиента на ночь, с другой, впервые оказавшись в этом глухом районе, она уже боится встречи с кем-либо. Из темноты появляется фигура человека. Бианка в страхе отступает, прижимается к фонарю, но затем, узнав своего сутенера Квумпа, успокаивается.
   Квумп. Как дела? Никого?
   Бианка. Как видишь! Квумп, я устала и хочу домой. Какого черта ты привез меня в эту дыру? Сюда не то что приличного клиента – бродячего пса не занесет. Отвези меня, я боюсь, ведь я здесь совершенно одна; стою как дура и жду приключений на свою голову!
   Квумп. Спокойно. Это теперь на неделю твой район, так что привыкай. Так решил наш совет. Слишком много вас топчется в центре, мешаете друг другу. Тянули жребий. Нам на неделю выпал этот район. Здесь не так уж плохо. Спокойно, конкуренции никакой! Не трусь. Если что, положись на меня. Крикнешь – я тут как тут! А со мной, всегда, мой друг! (Достает и показывает ей нож.)
   Бианка. Ты что, совсем озверел? Не нужны мне ни твой нож, ни ваши эксперименты с распихиванием нас по глухим местам! Чихать мне на ваш совет! Завтра же выйду на свой угол, у казино. У меня там свои клиенты. А сейчас отвези меня домой! Слышишь?
   Квумп. И не подумаю! Народ здесь должен появиться… Одно ночное кафе, тут рядом, скоро закроется. Народ будет разбредаться, а ты тут как тут! И не зевай!
   В это время по небу проносится светящийся предмет. Раздается сильный свист, хлопок, взрыв, на противоположной стороне тротуара поднимается столб дыма. Когда дым рассеивается, видны две мужские фигуры. Это пришельцы из другого мира. Один из них, с условным именем Квант, одет в костюм и шляпу современного вида. Другой, с условным именем Кварк, полней, ниже ростом, одет в средневековую одежду и шляпу с пером. Оба в черных очках. В руках держат предметы, напоминающие кейсы. Квант открывает свой кейс, он превращается в маленький экран, на котором мелькают, потом останавливаются какие-то цифры и знаки.
   Квант. Переход зафиксирован. Объект и место появления – в заданных координатах. Облик, физиология, язык, манеры поведения, оптимальный объем местной памяти и сведений восприняты. Приступаем к работе. Квант, Кварк.
   Квумп и Бианка ошеломлены, но постепенно приходят в себя.
   Бианка. Не нравится мне эта пара. Непохоже, что они из того кафе. Давай не будем с ними связываться. Учти, их двое, и если что, тебе с ними не справиться.
   Квумп (подталкивая вперед Бианку). Не пойму, откуда они взялись, но попробуй заполучить хоть этих. Чувствую, парни навеселе, при деньгах и не прочь ими поделиться. Особенно вот тот – средневековый шут, с пером. Давай смелей, теперь твой выход. Бери обоих. Действуй как обычно. Если что, подстрахую.
   Бианка осторожно приближается к пришельцам, Квумп остается в тени.
   Бианка (подойдя к пришельцам и поигрывая бедрами). Привет, мальчики! Классно появились! Люблю эффектные штучки! С ходу попали в нужное место, в нужное время! А то я уже волновалась: жду-жду, а вас все нет! Полагаю, пора бы и поразвлечься! Конечно, вас двое, а я одна. Но ничего, это не помеха! Двойной тариф– и все будет по высшему разряду!
   Пришельцы с радостным изумлением смотрят на Бианку.
   Кварк (рассматривая Бианку). Первый абориген! Самка?! Определенно самка! И какая! Потрясающая эволюция! Всего каких-то двадцать миллионов лет – и такой результат! Фактически прямая спина, руки свободны и не участвуют в движении, волосяной покров, кроме головы, полностью отсутствует, фаланги пальцев выпрямлены и удлинены, и это далеко не все! Превосходный экземпляр! Она положительно мне нравится!
   Бианка (воспрянув духом). Конечно, такая красотка может понравиться кому угодно! Фигура и все остальное у меня высший класс! Насчет волос – не сомневайтесь! Где надо, присутствуют! Так как, господа хорошие, договорились? Где ваша тачка? Двигаем ко мне или к вам, в гостиницу?
   Кварк с интересом и восхищением рассматривает Бианку.
   Квант (кричит Кварку). Ты слишком увлекся внешним видом и забыл про интеллект! Интеллект! Вот что самое главное! Насколько он вырос за этот период? Подключай интеллектограф!
   Пришельцы лихорадочно раскрывают второй кейс, вытаскивают из него какие-то датчики и стараются подключить их к голове и другим частям тела Бианки, пытаясь при этом расстегнуть ее платье. Бианка начинает сопротивляться.
   Бианка. В чем дело, господа? Прямо на улице?! Что это? Вы что, садисты?! (Кричит.) Квумп, Квумп! Ты же знаешь, это не мой профиль! Чего стоишь, как истукан?! Иди сюда, скорей!
   Квумп (подходит; крутит в руке, за шнурок, чехол с ножом). Минуту, господа хорошие. Минуту. Так дела не делаются. Мы понимаем, формы секс-услуг совершенствуются, наука не стоит на месте, и мы не всегда можем уследить за последними новинками. Мы не против прогресса, отнюдь! Но, как цивилизованные люди, давайте вначале оговорим условия, ну и конечно, пардон, цену! Видя ваш интерес к моей даме, я полагаю, ее достоинства уже оценены должным образом! Затем, согласитесь, цена должна быть удвоена! Новая методика, количество участвующих… как бы это… персоналий! Красиво сказано! Люблю научно изъясняться, господа ученые!
   Пришельцы, увлеченные замерами интеллекта Бианки, не замечают Квумпа.
   Квант. Удивительно высокий результат! Невероятно! Интеллект этой самки близок к двум баллам! Какие-то двадцать миллионов лет – и такой прогресс! (Замечает Квумпа.) Смотри, здесь еще один абориген! На этот раз, по-видимому, самец…
   Кварк. Но самец явно уступает в развитии самке. Фигура еще не полностью выпрямлена. Значительный волосяной покров. Следы агрессивности на лице, которое, впрочем, больше походит на звериную морду. Думаю, уровень его интеллекта раза в два ниже интеллекта самки. Об этом свидетельствует и предмет, который он держит в руке с целью устрашения. Возможно, древний галл, а может, даже неандерталец эпохи раннего палеолита? Удивительный разрыв в развитии между самкой и самцом! Просто удивительный разрыв!
   Квумп (злится). Так… господа ученые не понимают культурного обращения и упорно напрашиваются на большие неприятности! Звериная морда может предоставить им и такой вид услуг! Заодно проверить, что у них в кошельках!
   Вынимает из чехла нож и принимает угрожающую позу.
   Бианка (кричит). Квумп! Перестань, не трогай их! Они не делают мне больно. Здесь что – то не то… Эти люди не такие, как мы!
   В это время слышен звук тормозов подъехавшей машины. Квумп быстро прячет нож. К компании подходит полицейский.
   Полицейский (отдав честь, подозрительно осматривает присутствующих). Ночной патруль. Сержант Стэнворд. Чем занимается компания в столь поздний час? Где-то здесь недавно что-то взорвалось. Имеете сообщить что-нибудь об этом? Готовы сотрудничать с полицией, или займемся выяснением ваших личностей?
   Бианка (торопливо). Никаких взрывов не видели, господин начальник! Слышали недалеко, где-то там. (Машет рукой.)
   Квумп (перебивает). Молчи, Бианка! Я им припомню морду! Вот эти лица и взрывали, господин офицер, на этом самом месте, свои бомбы! Я сразу заподозрил неладное, как только их увидел! Одеты не по-нашему, особенно вот этот тип. (Показывает на Кварка.) В кейсах у них очень странные вещи. Опасные личности, господин полицейский! Я надеюсь, мне выплатят вознаграждение за помощь в их поимке? Как вы думаете, сколько это может составить?
   Стэнворд (строго). Всем оставаться на месте и приготовить документы! Учтите, мой напарник поблизости, и вы все у него на мушке! (К пришельцам.) Начнем с вас! Кто такие? Ваши документы!
   Пришельцы с интересом осматривают полицейского и пытаются даже пощупать жетон на его костюме.
   Кварк. Интересное одеяние! Похоже, представитель правящей иерархической касты. Да, далеко шагнули, Квант, наши с тобой обезьянки!
   Стэнворд (приходит в ярость). Убрать руки! Ваши документы! Учтите, за оскорбление органов власти вы уже заработали хороший штраф! Ваш юмор вам дорого обойдется! Всех объявляю задержанными! В полиции со всеми разберемся! (Свистит в свисток.)
   Квант. Однако он быстро вышел из равновесного состояния. Мы не должны вызывать инцидентные ситуации. (К Стэнворду.) Прошу вас не волноваться так сильно. Это вредно для здоровья. Сейчас все разрешится к общему…, общему, равно… равноудовольствию!
   У Стэнворда звонит мобильный телефон.
   Стэнворд (говорит по телефону). Сержант Стэнворд слушает. Господин инспектор! Шеф, задержаны крайне подозрительные лица! Ведут себя вызывающе! Сейчас доставлю! (Вдали слышен шум мотора полицейской машины.) Что? Никаких задержаний? Но, господин инспектор, взрывы, похоже, их рук дело! Что? Никаких разговоров? Извиниться и доставить куда пожелают? Важные персоны? Слушаюсь, шеф! Будет сделано! (К пришельцам.) Прошу прощения! Служба, знаете, нервная такая. В какой отель прикажете доставить?
   Неожиданно появляется человек с видеокамерой в руках. Это корреспондент газеты «Ночные вести» Штопс.
   Штопс. Корреспондент «Ночных вестей», господа! По нашим данным, здесь что-то произошло! Взрыв! Наша газета призвана освещать ночные события. Ночь интересней дня! Достоверность и быстрота – вот принципы нашей газеты! Господин сержант, прошу пару слов о характере и причине взрыва. Есть ли жертвы и сколько?
   Стэнворд. Без комментариев! Никаких взрывов, никаких событий! Прошу всех разойтись! (К Кванту и Кварку.) Кроме вас, естественно.
   Квумп. Как это никаких взрывов?! Мы лично наблюдали здесь такое…
   Стэнворд. Молчать! Учтите, вот вас я могу призвать к ответу за клевету на этих достойных граждан! (Раздраженно, к Кванту и Кварку.) Итак, господа, поспешите! В какой отель прикажете вас доставить?
   Квант. В гостевой дом «У антиквара», господин представитель правящей касты.
   Стэнворд (тихо). Показал бы я тебе правящую касту, шутник. (Громко.) Я не знаю такого отеля. Скажите адрес! Быстрей, прошу вас!
   Квант. Адрес… адрес… ах да, координаты. Восточный район, Брокхаус, 345. Дом антиквара Йорга.
   Стэнворд. Ясно. Прошу вас, в мою машину, господа!
   Стэнворд, Квант и Кварк уходят.
   Штопс (к Квумпу). Послушайте, милейший…
   Квумп (перебивает Штопса). Погоди. (К Бианке.) А ты знаешь, адресок этот мне хорошо знаком. Приятель там у меня живет. Да ты его знаешь. Эрика помнишь? Ждите скоро в гости звериную морду, господа ученые!
   Бианка (задумчиво). Что ты ни говори, а вот я им понравилась. Особенно тому, пониже ростом, с пером. А он ничего, симпатяга. Как бы с ним поближе познакомиться?
   Штопс (к Бианке). Послушайте, милейшая, вот моя визитная карточка. Я думаю, мы могли бы при случае приятно провести время. (Бианка прячет на груди визитную карточку.) А пока скажите, вы располагаете интересующей меня информацией о том, что здесь произошло?
   Бианка. Ничем я не располагаю, хорошо еще – отделалась от фараона. Пошли, Квумп!
   Квумп. Я! Я располагаю! Уникальная информация! Потрясающая новость! Ваши коллеги лопнут от зависти!
   Штопс (достает и включает магнитофон). Весь внимание! Слушаю вас!
   Квумп (после короткого молчания). Двести.
   Штопс. Что двести?
   Квумп. Евро или доллары, все равно. Двести.
   Штопс. Но, милейший… Хорошо, двадцать пять сейчас или пятьдесят завтра в редакции.
   Квумп, Про завтра в редакции не может быть и речи. Гони полтинник, и кончаем базар!
   Штопс достает бумажник, вынимает из него банкноту, показывает Квум-пу и держит в руках.
   Штопс. Сначала информация.
   Квумп. Смотри, со мной дурные шутки не проходят. Слушай. Стоим мы с подругой вон на том месте…

Картина вторая

   Ночь, перед рассветом. Холл дома антиквара Йорга Ленца. Посредине круглый стол, вокруг него четыре стула с высокими спинками. На стенах висит несколько старинных картин. На подставках две антикварные статуи. Слева входная дверь. Недалеко от нее дверь в помещение, где с давних пор проживают привратница и служанка Урсула и ее сын Эрик. Справа лестница, ведущая на второй этаж, где, вдоль огражденной перилами антресоли, находятся комнаты Ленца и его дочери Сабины. Слышен громкий звонок у входной двери, через некоторое время – второй. Проходит минута, из своей комнаты выходит Урсула. Она в длинной ночной рубашке, поверх которой накинут большой платок. Испугана. Подходит к входной двери, прислушивается.
   Урсула. Кого это принесла нелегкая? (С опаской.) Добрые люди по ночам в гости не ходят. (Громко.) Кто там? Что надо?
   Голос снаружи. Позови антиквара!
   Урсула в испуге отодвигается от двери. Из ее комнаты выглядывает испуганное лицо Эрика. По лестнице, в халате, спускается Ленц. Подойдя, жестом отстраняет Урсулу от двери.
   Ленц. Кому понадобился я в столь поздний час?
   Голос снаружи. Открой дверь и впусти нас, антиквар! У нас к тебе есть дело!
   Ленц. Делами я занимаюсь с девяти утра. Тогда и приходите.
   Голос снаружи. Тогда пусти нас на постой.
   Ленц. Утром, утром, господа!
   Голос снаружи. Нет, антиквар! Хозяин гостевого дома должен принимать гостей в любое время суток. Таков устав, и ты об этом знаешь.
   Ленц. Нет мест свободных.
   Голос снаружи. Ложь. Последний постоялец гостил у тебя три года, пять месяцев и семь дней тому назад. Обман, антиквар, может стоить тебе лицензии.
   Ленц (помолчав). Входите, но учтите, у меня есть вооруженная охрана.
   Открывает входную дверь. Урсула в страхе бросается к себе в комнату и захлопывает дверь. В холл входят Квант и Кварк.
   Ленц (оглядывает пришедших). Присядем.
   Ленц, Квант и Кварк садятся за стол. Молчание. Приоткрыв дверь, выглядывает Урсула.
   Ленц (раздраженно). Мое имя Ленц. Йорг Ленц. Господин Ленц, если угодно, а не антиквар. Прошу обращаться ко мне в дальнейшем таким образом. С кем имею честь?
   Квант. Квант.
   Кварк. Кварк.
   Ленц. И это все о вас?
   Квант. Достаточно, господин Ленц.
   Ленц. Допустим. Позвольте поинтересоваться: что привлекло вас в мое скромное жилище в столь поздний или, скорей, уже в столь ранний час?
   Квант. Господин Ленц, нас интересует один старинный, очень старинный предмет, который находится у вас на хранении. Всего лишь на хранении, господин Ленц!
   Ленц. Интересно. Что вас могло заинтересовать в моей старой лавке? В ней есть, конечно, кое-что из старинных вещей.
   Может, одна из римских копий греческой скульптуры «Воин из Риасса»? Но если начистоту, это копия с копии.
   Кварк. Нет, господин Ленц, это намного более ранняя вещь, и не копия, а подлинник.
   Ленц. Забавно. Ну а расписанная геометрическим орнаментом греческая ваза? Подлинник. Семьсот шестидесятый год до нашей эры.
   Квант. Где-то близко по форме, но берите глубже, намного глубже по времени.
   Ленц. Не знаю, право. Древний Египет? Есть у меня одна вещица. Скажу сразу, не для продажи. Фрагмент фрески «Охота на льва». Тысяча пятисотый год до нашей эры!
   Кварк. Нет, господин Ленц, интересующему нас предмету намного, очень намного больше лет.
   Ленц. Ну, господа, тогда вы не по адресу. Предметами эпох шумеров и Вавилона, а тем более первобытного искусства, я не располагаю. Думаю, для этого вам лучше обратиться в солидный музей. А впрочем, мы, кажется, засиделись. (Встает.) Решим вопрос с вашим ночлегом, а беседу продолжим как-нибудь в другое время. (Кричит.) Урсула! Урсула! Иди сюда!
   Из своей комнаты выходит и подходит к столу Урсула.
   Ленц. Размести гостей в нашем гостевом доме. Прибери там, что надо, постель и все такое.
   Урсула. А регистрация и оплата, хозяин?
   Ленц. Потом, потом все оформим. Гости устали, да и я, признаться, тоже. Спокойной ночи, господа. Спокойной ночи.
   Квант и Кварк встают, идут с Урсулой к выходу. Перед выходом останавливаются и поворачиваются в сторону Ленца.
   Квант. Господин Ленц, мы знаем: вам уже хорошо известно, что нас интересует. Поэтому, будьте добры, достаньте из запасника и подготовьте к нашей утренней встрече Сосуд! Да-да, тот самый! Будьте так любезны.
   Квант, Кварк и Урсула выходят. Ленц несколько мгновений сидит неподвижно, затем встает. В сильном волнении начинает ходить по холлу. Из-за двери своей комнаты иногда выглядывает Эрик.
   Ленц. Сбылось! Это они! Пришли за Сосудом! Прошли века, тысячелетия… Почему именно на меня пришлось это событие?! Когда я стар и немощен! Что делать, что делать?! Кто поможет? С кем поделиться? Только дочь. Но что она может? Она не посвящена, и стоит ли теперь впутывать ее в это дело? А если просто отдать им его и забыть? Ведь никто не узнает. Ждать благодарности от человечества? Смешно, право! Нет-нет, все равно, так просто я его им не отдам! Однако стонами делу не поможешь. Оценим ситуацию спокойно. Для начала – найти Завет предков! Кажется, лежит рядом с Сосудом. Потом действовать! Но времени мало, совсем мало. Прочесть Завет! Вспомнить, что там. И пожалуй, посвятить все же в это дочь. Больше некого.
   Поднимается по лестнице наверх. Уходит в свою комнату. Выходит полуодетый Эрик.
   Эрик (сам с собой). Что это старик так разволновался? Конечно, по ночам зря в гости не ходят. Похоже, эта парочка не прочь пощупать хозяина. Им нужен какой-то сосуд! Наверняка дорогая штучка. Скорей всего – золотой! Надо быть начеку. А может, стоит рассказать Квумпу?
   Входит Урсула.
   Урсула. Ты чего вылез?
   Эрик. Знаешь, что я услышал? Старик в диком шоке! Боится, что эти двое хотят отнять у него какой-то золотой сосуд! А старик, понятно, отдавать не хочет. Ясно, тут дело нечисто.
   Урсула. Брось! Нас это не касается. Это его проблемы, и нам в них не стоит соваться. Ты мне лучше скажи, как у тебя дела с Сабиной? Хозяин стар; боюсь, долго не протянет, и что тогда с нами будет? Кто будет новым хозяином? А если попросит нас из нашего гнезда? Всю жизнь мечтала, что у тебя с Сабиной будет ля-мур и все такое… Мог бы стать хозяином всего, что здесь есть. А здесь в запасниках много такого, чему цены нет! Так как у тебя с ней? Велика наука девку в себя влюбить, коли рос и жил с ней рядом с самого детства!
   Эрик. Размечталась! Разошлись, мать, наши с ней пути-дороги. Она вон университеты кончает, а я кто? Но погоди, мы еще посмотрим, каким местом ко мне фортуна повернется! Дай срок, придет и мой час. Может, и сбудутся еще твои мечты, мать.
   Урсула. Каким болтуном и шалопаем был, таким и остался. Но сейчас давай не зевать. Как эта пара к нам явилась – чувствую, что-то у нас произойдет.
   По лестнице в холл спускается Ленц. В руках он держит шкатулку. За ним идет, в халате, сонная, Сабина. Спустившись, она садится за стол, кладет голову на руку и, по всей видимости, засыпает.
   Ленц (к Урсуле). Ну что, легли спать наши гости?
   Урсула. И не подумали. Сели за стол, открыли свои чемоданчики, а в них как замелькает, как замелькает! Ну а потом попросили меня выйти.
   Ленц. Ясно. Я тоже советую вам с Эриком пойти спать. Отдыхайте.
   Урсула и Эрик скрываются в своей комнате. Ленц садится за стол рядом с Сабиной; трогает ее за руку, будит.
   Сабина (еще в полусне). Папа, в чем дело? Что случилось? Зачем ты разбудил меня посреди ночи?
   Ленц. Послушай! Уже несколько веков, а может быть и больше, в нашем роду из поколения в поколение передается на хранение один предмет. Цены ему нет! Кому он принадлежит, никто не знает. Но хозяин у него есть. Боюсь, что он уже здесь и хочет его забрать! Наша задача – не отдать его. Сабина, у человечества хотят отнять достояние, хранителем которого мы являемся! Ты, как историк, должна проникнуться важностью момента!
   Сабина. Ничего не понимаю. У человечества, а точнее, у нас хозяин хочет забрать свою вещь. Может, я еще не проснулась? Ладно. Оставим логику. Предположим, я прониклась важностью момента. Скажи конкретно, что за достояние эта вещь и что я должна делать для спасения человечества?
   Ленц. Сейчас узнаешь. (Торжественно достает из шкатулки пергамент, сдувает с него пыль.) Почитаем этот старинный, оставленный нам предками вместе с Сосудом, Завет (Подносит пергамент к глазам, шевелит губами.) Тяжелый случай, с трудом разбираю древний шрифт. Ага, вот: «Сосуд представляет величайшую ценность для человечества. Хранители должны сделать все, чтобы не допустить его утраты…» Каково?! Сделать все! Дальше: «Одно из главных требований к хранителям. Там, где хранится Сосуд, в семье не должна прерываться мужская линия! Обязанность хранителя переходит от отца к сыну…»
   Сабина. Забавно, но сына у тебя нет. Уж не предложишь ли ты мне поменять пол ради спасения этого самого Сосуда? Кстати, кто ему угрожает?
   Из комнаты Урсулы выглядывают она и Эрик.
   Ленц. Да… сказать по совести, мужскую линию я как-то упустил. Впрочем, в таких случаях можно обойтись и зятем. (Урсула и Эрик исчезают. В их помещении слышна возня и голос Урсулы: «Надень это. Нет, лучше это… Да побыстрей!») Как у тебя дела с тем приятелем? Казимир, кажется, его зовут? Бери телефон и сейчас же звони, чтобы он немедленно прибыл сюда!
   Сабина. Папа, куда ты клонишь? Составь Казимира в покое. Наши отношения никого не касаются. У нас свободная любовь, никаких обязательств. Тем более, он репортер! Ты знаешь, что это такое? Сегодня он со мной, завтра в другом месте уже с другой!
   Ленц. Сабина, у нас нет другого выхода. Сегодня к утру у тебя должен появиться муж, а у меня зять! Откажется Казимир, я найду другого!
   Сабина. Интересно! Кого это, например?
   Ленц (лихорадочно озирается по сторонам). Да мало кого! (Увидев выглянувшего из своей комнаты Эрика.) Да хоть его! Чем не зять? А ну-ка, Эрик, иди сюда!
   Эрик, а за ним Урсула выходят из комнаты и вопросительно смотрят на Ленца и Сабину. На Эрике небрежно надет костюм, на боку висит галстук.
   Сабина. Вы что, все здесь с ума сошли?! (Короткое молчание.) А знаешь, мне пришла одна мысль! Иногда неплохо проверить милого дружка! Звоним Казимиру! Прислугу убери!
   Ленц (машет рукой Эрику и Урсуле). Спать, спать. Быстро спать!
   Эрик и Урсулас недовольным видом скрываются в своей комнате. Сабина подходит к телефонному аппарату, поднимает трубку и набирает номер.
   Сабина. Казимир! Казимир! Да проснись ты наконец! Слушай меня внимательно. Быстро одевайся, садись в машину – и ко мне! Да, случилось, случилось! Здесь узнаешь! Быстро! Жду!
   Картина третья
   То же помещение. Спустя полчаса после звонка Сабины Казимиру. За столом Ленц и Сабина. Сабина держит в руках пергаментный Завет и пытается его читать.
   Сабина. Послушай, я, конечно плохо разбираю этот шрифт, но, если не ошибаюсь, здесь речь идет о том, что, если Сосуд будет возвращен законному владельцу, человечество ожидает постепенная деградация или сразу веселый конец! Прямо Армагеддон какой-то. Ничего не пойму! Владелец-то законный!
   Ленц. Теперь ты поняла, насколько это серьезно? Где же Казимир?
   Слышен звонок у входной двери. Ленц вскакивает и спешит к ней. Одновременно из своей комнаты выглядывает Урсула. Ленц открывает дверь и впускает Казимира.
   Казимир (с удивлением смотрит на Ленца). Господин Ленц? Рад видеть вас в добром здравии, а то, после такого звонка, что только не придет в голову! Сабина, что все это значит? Зачем этот ночной цирк?
   Сабина. К счастью, это не то, что тебе пришло в голову! Садись, надо поговорить. (Казимир и Ленц садятся за стол.) Смотри, Казимир (достает и показывает ему пергамент с Заветом), в этом старинном документе написано, что мы должны пожениться! Срочно! Немедленно! До утра! Иначе человечество ожидают страшные неприятности! Решай быстро, где нам, в такую рань, раздобыть кольца, священника, ну и что там еще… Свадьбу можно отложить.
   Казимир. Сабина, я ценю твой веселый нрав, но это уже переходит всякие границы! Поднять меня с постели ночью и нести какую-то чушь! Господин Ленц, может, вы объясните, что здесь происходит?
   Ленц. Казимир, голубчик, конечно, Сабина объяснила вам ситуацию в несколько комичном виде, но в главном она права. Дело не столько в том, что ей срочно нужен муж, а скорее в том, что мне нужен зять! Срочно! До девяти утра… Иначе… Согласитесь, что первый кандидат, кого мы могли пригласить на эту должность, это вы!..
   Казимир (перебивает). Минуту. Вы сказали «иначе». Иначе что? Что произойдет, если у вас, господин Ленц, не появится к утру зять?
   Сабина. Иначе некоторые лица, которые уже где – то близко…
   Ленц. Они уже здесь.
   Сабина….которые уже здесь, могут забрать у папы ужасно ценную вещь. И это грозит всем страшными неприятностями. Хорошо, я вижу, тебе наплевать на эти сказки! Тогда возьми и женись на мне! Просто потому, что ты в меня безумно влюблен! Прояви свое безумство! Ведь еще вчера ты клялся, что ради меня готов на все!
   Казимир. Я вижу, что вы все здесь немного сошли с ума. Давайте определимся. Если у господина Ленца хотят отнять ценный предмет, то для этого существует полиция. Я позабочусь об этом. Сабина, я понимаю, ты сейчас не совсем в норме… но вспомни, мы никогда не собирались связывать себя брачными узами. Прости, но у меня другие планы. Я принят на днях в престижный журнал «Скандалы, пороки и криминал». Сейчас главное – найти тему, историю, скандал, все что угодно, что потрясет свет!
   Сабина. Хорошо, иди в свои скандалы и пороки и делай там что хочешь! Обо мне забудь! Прощай!
   Казимир. Прошу прощенья, но мне действительно пора. Сабина, надеюсь, ты отдохнешь, придешь в себя и мы вместе посмеемся над событиями этой нелепой ночи.
   Сабина. Не надейся. Посмеешься без меня!
   Казимир уходит. И сразу из комнаты Урсулы выходят Эрик и Урсула. Эрик все в том же костюме. Опять вопросительно смотрят на Сабину и Ленца. Раздается звонок у входной двери.
   Сабина (радостно). Одумался!
   Бросается к входной двери и открывает ее. В комнату входят Квант и Ква рк. В руках у них кейсы. Какое-то время все в оцепенении смотрят на них. Урсула хватает Эрика за руку, и они скрываются в своей комнате.
   Квант. Господин Ленц, мы явились ранее условленного времени. Нас заставили это сделать действия, которые вы предпринимали этой ночью. Сожалеем, но они неразумны и могут привести к нежелательным для вас последствиям. Думаем, вашей дочери не обязательно присутствовать при нашей дальнейшей беседе.
   Сабина. Папа, это они? Я остаюсь!
   Ленц. Нет, дочка, ты сделала что могла. Теперь оставь нас!
   Сабина. Но, папа…
   Ленц. Делай, что сказал!
   Сабина уходит наверх. Квант, Кварк и Ленц садятся за стол. Недолгое молчание.
   Квант. Господин Ленц, внесем ясность в ситуацию. Сейчас Сосуд должен поступить в наше распоряжение. Некоторое время он будет находиться здесь (показывает на стол), под контролем Кварка, который будет проживать в гостевом доме. Я буду отсутствовать. Когда вернусь, мы решим, останется Сосуд у вас или нет. Сейчас мы просим принести Сосуд сюда.
   Ленц. Минуту, господа, минуту. Позвольте узнать, а на каком, собственно, основании я должен выполнить ваше требование? Наличие у вас информации о Сосуде еще не является доказательством ваших прав на него! Не так ли?
   Кварк. Так. Впервые вы рассуждаете разумно. Возьмите, пожалуйста, вот этот документ (показывает на лежащий на столе пергамент) и прочитайте двенадцатый пункт.
   Ленц берет пергамент с Заветом и начинает его лихорадочно просматривать.
   Ленц. Ага, вот, нашел. (Читает.) «Сосуд может быть передан только при соблюдении следующих условий: 1. Лиц, явившихся за сосудом, должно быть двое». Ну, это несложно. Далее. «2. Лица, явившиеся за сосудом, должны предъявить полномочия в виде трех разной формы жетонов, на которых изображены красный тигр, синий волк и зеленая обезьяна». Что скажете, господа?
   Квант достает из кейса жетоны и передает Ленцу, который рассматривает их.
   Ленц. Но это еще не все. (Читает дальше.) «3. Жетоны должны точно войти в имеющиеся в Сосуде углубления. При установке жетона с изображенной на нем обезьяной в сосуде загорается зеленый свет». Предположим. Но это еще надо проверить.
   Кварк. Принесите Сосуд и проверьте. И не надо больше играть с нами, как говорят у вас, в кошки-мышки. Мы ждем Сосуд, господин Ленц.
   Ленц встает и выходит. Кварк открывает кейс, в нем загорается экран.
   Кварк (смотрит на экран). Антиквар подавлен, но указание выполнит. Твой маршрут подготовлен. В заданные точки по пути следования направлены информационные потоки. Центр советует не допускать конфликтов с местным населением. Озабочен тем, что произошло вчера, в районе появления.
   В комнату входит Ленц. Он держит в руках Сосуд, который ставит на стол. Сосуд выглядит как больших размеров кувшин серебристого цвета. Горловина закрыта пробкой. По диаметру расположены три углубления и несколько кнопок управления.
   Квант. Прекрасно, господин Ленц. Теперь, будьте добры, установите в Сосуд жетоны.
   Ленц берет жетоны и устанавливает их в углубления на Сосуде. При установке жетона с изображением обезьяны видно, как в Сосуде загорелся зеленый свет.
   Через несколько секунд изнутри сосуда раздается звук мелодии, затем голос: «Приветствую посланцев центра. Функционирую нормально, за исключением сбоев в работе, которые имели место в восемнадцатом веке до нашей эры, в семнадцатом, двадцатом и начале двадцать первого века нашей эры. Прогрессирующий характер сбоев свидетельствует о необходимости дополнить систему питания реагентами пятого, восьмого и двадцать третьего типа. Прошу подключить указанные реагенты». Квант открывает свой кейс, достает из него три стеклянные пробирки и вставляет их в Сосуд. Зеленый свет в Сосуде выключается.
   Кварк. Ну вот и все, господин Ленц. Каждый из нас сделал свое дело и теперь может спокойно отдыхать.
   Ленц. А Сосуд? Он же не может оставаться здесь. Давайте я отнесу его в запасник. Там я могу гарантировать его сохранность.
   Квант. Не волнуйтесь, господин Ленц, он останется здесь, а сохранность его – теперь уже наша забота. Позвольте с вами попрощаться! Хотя… минуту. Не подскажете нам, где здесь поблизости можно поесть?
   Ленц. Охотно подскажу! Сразу слева, за углом моего дома, через дорогу, неплохой ресторан «У вяза». Цены довольно сносные.
   Кварк. Цена – это когда платят деньги. Будьте любезны, покажите нам ваши деньги.
   Ленц (достает бумажник). Господа, может, вам нужны деньги? Я охотно предоставлю вам кредит! Никаких процентов, господа!
   Кварк. Нет-нет, вы только покажите, как выглядят ваши деньги.
   Ленц. Странно. Ну что ж, как вам будет угодно.
   Вынимает из бумажника несколько купюр и дает Кварку. Тот рассматривает их, показывает Кванту, затем возвращает Ленцу.
   Квант. Благодарим. Теперь действительно все. Позвольте откланяться, господин Ленц.
   Квант и Кварк закрывают свои кейсы. Берут их и уходят. Ленц молча смотрит на Сосуд.
   Ленц. А эта бутыль еще и разговаривает с ними. Хозяева они. Сомнений нет. Но теперь я не знаю главного. Это не просто реликвия древности. Этот Сосуд выполняет их задание! Но какое? Вот вопрос! А как все-таки не отдать им эту вещицу?

Акт второй

Картина четвертая

   Следующие сутки, ночь. То же помещение. Слабое освещение. Из своей комнаты осторожно выходит Эрик. Он одет. Подходит к столу, смотрит на Сосуд.
   Эрик. И из-за этого кувшина такой переполох? Золотом здесь и не пахнет. Какой в нем прок? Не пойму. Было бы что-нибудь стоящее – не оставили бы вот так на столе. Посмотрим, что скажет Квумп. (Смотрит на часы.) Наверно, он уже здесь.
   Идет к входной двери. Неожиданно дверь открывается, и он сталкивается с Квумпом.
   Эрик (удивлен). Постой, как ты вошел? Откуда у тебя ключи?
   Квумп. А, чепуха, для нашего брата любой замок – дело техники. Приступим к делу. Для начала надень вот это.
   Достает из кармана две пары перчаток и протягивает одну из них Эрику.
   Эрик (в страхе). Это еще зачем?
   Квумп. Ну, ты темнота! Хочешь отпечатки своих пальчиков оставить для полиции? Учить тебя еще и учить нашему ремеслу!
   Эрик дрожащими руками берет и надевает перчатки.
   Квумп. Знаешь, когда мы закончим с нашей вазой, мне надо бы кое с кем свести счеты! Дать за «морду» – по морде! Где тут у вас этот шустрый господинчик с пером? Небось спит сном младенца. Скоро мы спустим его с неба на землю!
   Эрик (в страхе). Ты что, с ума сошел? Потасовку у меня в доме устроить хочешь? Об этом уговора не было! Ты исчезнешь, а мне потом расхлебывать? Своди с ним счеты где хочешь, но не здесь. Уговор был только про кувшин!
   Квумп. Совсем мальчик перетрусил. Ладно, показывай, где твой золотой кувшин?
   Эрик. Да вот он, на столе. Но золотом здесь не пахнет. Не знаю, что в нем такого, что хозяин в шоке?
   Квумп подходит к столу, садится, достает лупу и начинает через нее рассматривать Сосуд.
   Квумп. Похоже на платину! Наверняка платина! Ого! Это, приятель, получше золота. Вопрос решен. Сейчас у этой штуки появится настоящий хозяин! Неси ящик!
   Эрик. Настоящий хозяин – это кто? Ты? А я кто тогда? Пока что кувшин в моем доме. Мог бы и без тебя управиться.
   Квумп. Кончай базар! Сказано – на двоих. Но храниться будет у меня! Ящик давай, говорю!
   Эрик заходит к себе, потом выходит с ящиком. В это время раздается звонок. Квумп и Эрик застывают и в страхе смотрят на входную дверь. Из своей комнаты в нижней рубахе и платке выходит Урсула.
   Урсула. Подумать только, что за мода пошла – по ночам людям спать не давать! Кого это опять нелегкая принесла? (Замечает Квумпа и Эрика. Испуганно.) А это кто еще? Эрик, это что за тип? Что вы здесь делаете? Эрик, или ты объяснишь, что вы делаете здесь с ним, или я разбужу хозяина! Что делает здесь этот тип?!
   Снова слышен звонок.
   Эрик. Мама, успокойся. Это мой приятель. Тоже антиквар. Любопытствует. Очень просил, чтобы я показал ему вазу. Только тихо, не шуми.
   Квумп. Все в порядке, мамаша, все в порядке. Знаешь, Эрик, мне лучше пока побыть у тебя в комнате. Мамаша, я полагаю, будет рада гостю. Главное, обо мне молчок.
   Быстро забегает в комнаты Урсулы и Эрика. Снова звучит звонок.
   Урсула (в растерянности). Не знаю что и делать. Там звонят, здесь тоже черт те что творится. Эрик, иди проверь, что делает у нас этот тип! Пойду открою; наверно, опять эти Квархи из гостевого дома. Повадились по ночам туда-сюда ходить. (Входят Штопс и Бианка)
   Штопс. Мадам, мсье! Разрешите представиться. Корреспондент газеты «Ночные вести» Штопс!
   Эрик (кривляясь, отдает честь.) Командующий седьмым американским флотом адмирал Эрик-сон-с! Бианка, какого черта ты приперлась к нам ночью с этими ночными вестями?! Кто вас сюда звал?
   Штопс. Минуту! Позвольте объяснить, уважаемый. Дело, видите ли, в том, что я имею задание редакции продолжить мой репортаж, связанный с появлением в нашем городе двух весьма подозрительных субъектов. Как удалось установить, следы их ведут именно в ваш дом, господин… Эриксон!
   Эрик. Чихать я хотел на тебя и на твою редакцию! Мой дом – моя крепость, и нечего в нее соваться по ночам.
   Бианка. Угомонись, Эрик. Не строй из себя хозяина. Это я позвонила ему и попросила прийти со мной. Где Квумп? Он где-то здесь и пришел, чтобы расправиться со вчерашним парнем, с пером. А я не хочу, чтобы он его трогал! Кстати, где этот парень у вас расположился?
   Урсула. То ли Кванх, то ли Квурх зовут твоего парня. И где находится этот Квурх, мне хорошо известно. Хозяину покоя из-за них нет!
   Штопс быстро фотографирует Урсулу, достает магнитофон.
   Штопс. Прошу вас, любезнейшая. Подробно, с самого начала, все, что вам известно…
   Из комнаты Урсулы выскакивает Квумп.
   Бианка. Ах, вот ты где! Что ты сделал с тем парнем?
   Квумп (Бианке). Подожди (К Урсуле.) Мамаша, корреспонденту ни слова! Вся информация в прессу только через меня! Прошлый раз я продешевил, это факт, теперь будем поумней! (К Штопсу.) Завтра, почтеннейший, завтра я вам позвоню и мы все обсудим. А сейчас прошу всех гостей удалиться! Это касается и тебя, Бианка. Не трогал, не трогал я этого типа, с пером. Пока не трогал. (Приобняв за плечи, пытается выпроводить Бианку и Штопса.) Дамы и господа, своим присутствием вы срываете проведение важного закрытого мероприятия! Прошу к выходу, господин редактор! А ты, Бианка, лучше займись своим делом! А то две ночи от тебя никакого толка!
   Урсула. Да-да, господа, приходите днем, вы можете разбудить хозяина. Вторую ночь у нас гости! Ну дайте же поспать хозяину хоть эту ночь!
   Штопс (освободившись от рук Квумпа). А кто вы, собственно, такой, что командуете здесь? Я могу брать интервью у кого нужно и где нужно, без всяких посредников! (К Урсуле.) Итак, мадам, что вы можете сообщить о местонахождении этих загадочных лиц?
   Квумп. Ничего!
   Урсула. Господа, господа, прошу вас, уймитесь, Вы разбудите хозяина.
   Наверху на лестнице появляется Ленц. За ним видна Сабина.
   Ленц. Урсула! Что это за люди? Кто их пустил? Что творится в моем доме? Скажи им, я по ночам никого, абсолютно никого не принимаю и прошу всех немедленно удалиться! В конце концов, имею я право на отдых или нет!?
   Квумп. Действительно! В чем дело, кто пустил этих людей? Имеет право хозяин на отдых или нет? (К Ленцу.) Все будет в порядке, хозяин! Сейчас мы с мамашей удалим всех посторонних, и вы сможете спокойно продолжить ваш сон!
   Пытается выталкивать Штопса и Бианку.
   Раздается звонок у входной двери. Все на мгновение застывают.
   Урсула. Кто там еще? Мы ночью никого не принимаем! У нас гостей и так полон дом!
   Снова звонок и голос снаружи: «Открывайте, полиция!»
   Квумп. Вот это номер! Кого нам здесь не хватало, так это полиции! Эрик, не сгонять ли нам у тебя партию в шотландский вист с виски? Да убери, что там у тебя под ногами!
   Эрик засовывает ногой ящик под стол, снимает перчатки и прячет их в карман брюк. При этом одна перчатка падает на пол. Вместе с Квумпом они быстро заходят в комнату Урсулы.
   Бианка. Пожалуй, у меня тоже нет вопросов к фараонам.
   Также скрывается в комнате Урсулы.
   Урсула. Что делать, хозяин?
   Ленц. Пусти полицию!
   Урсула открывает дверь. В комнату входят Стэнворд и Казимир.
   Стэнворд. Сержант полиции Стэнворд. Кто здесь хозяин дома?
   Ленц. Я хозяин. Ленц Йорг. Прошу объяснить, что привело вас ко мне в столь поздний час? (К Казимиру.) Казимир, а вы здесь зачем? Не так давно мы имели с вами беседу, где были поставлены все точки над «и». Зачем вы здесь опять, с полицией? Кстати, что здесь делает этот гражданин? (Показывает на Штопса.)
   Штопс. Разрешите представиться: корреспондент газеты «Ночные вести». Вчера в нашей газете был опубликован мой репортаж о появлении в нашем городе двух крайне подозрительных лиц. Следы их, как ни странно, ведут в ваш дом, господин Ленц. Я здесь с тем, чтобы по заданию редакции продолжить расследование. Надеюсь на ваше сотрудничество, господин Ленц.
   Казимир. Не надейтесь, Штопс. Расследование этого дела берет на себя журнал «Скандалы, пороки и криминал», и я, как его корреспондент, буду лично им заниматься. (К Сабине.) Дорогая, скажи папе, чтобы он немедленно удалил этого Штопса и не имел с ним никаких дел! Кстати, я думаю, возможно, мы еще обсудим твое ночное предложение, дорогая!
   Сабина. Опоздал, дорогой! Занимайся чем угодно, но на меня больше не рассчитывай.
   Штопс. Браво, мадам, браво! Запишите теперь меня, вместо него, в число ваших поклонников! На любых условиях!
   Стэнворд. Прекратить разговоры! Я здесь не для того, чтобы выслушивать ваши перепалки и излияния! Провожу расследование по поступившему в полицию заявлению о защите имущества господина Ленца. Господин Ленц, назовите имена и местонахождение злоумышленников, которые хотят похитить ваше ценное имущество. Сообщите также, о каком имуществе идет речь.
   Ленц. Я не подавал в полицию никаких заявлений и просьб о защите моего имущества!
   Стэнворд. Не имеет значения. Вероятно, вас запугали. Заявление подано присутствующим здесь другом вашей семьи, и мы обязаны довести расследование до конца. Итак, имена и адреса злоумышленников?
   Ленц. Ничего сообщать не намерен. Казимир больше не является другом нашей семьи.
   Стэнворд. Отказ от сотрудничества? Это чревато! О каком все-таки ценном предмете идет речь? (Подходит к стоящему на столе Сосуду и показывает на него.) Не об этом ли? (Видит лежащую на полу перчатку и поднимает ее.) А вот и улика! Кто-то вспугнул преступника, и он уронил перчатку! Отлично! Следствие на верном пути. Но почему эта ценная ваза стоит вот так открыто, а не хранится в запаснике?
   Слышен звонок у входной двери.
   Стэнворд. Ни звука. Всем оставаться на месте.
   Берет револьвер, идет и осторожно открывает дверь. В комнату входит Кварк садится за стол. Из комнаты Урсулы сначала выглядывают, затем выходят все там присутствующие.
   Стэнворд (обращаясь к Кварку). Знакомый персонаж! Кажется, вас и вашего приятеля подвез я сюда вчера ночью. Инспектор уверяет, что он не звонил мне тогда по телефону. Зря я не доставил вас вчера в полицию. Наверно, ваше место все же там, а не здесь. Желаете сообщить информацию по делу о злоумышленниках, запугавших господина Ленца с целью завладения вот этим предметом? (Показывает на Сосуд.)
   Кварк. Желаю. Этот Сосуд принадлежит нам с Квантом. Господин Ленц являлся лишь его временным хранителем. Надеюсь, эта информация достаточна для того, чтобы вы немедленно удалились, прихватив с собой всех не проживающих в этом доме лиц.
   Стэнворд. Нет уж, господин, как там тебя. На этот раз я прихвачу с собой, в полицию, именно тебя! И там из тебя выколотят что надо! (Смотрит в сторону лиц, вышедших из комнаты Урсулы.) А эти откуда? Тоже ночные знакомые? Стоит и с ними разобраться.
   Вышедшие вновь скрываются в комнате Урсулы. У Стэнворда звонит мобильный телефон.
   Стэнворд (говорит по телефону). Сержант полиции Стэнворд! Господин комиссар полиции?! Весь внимание, господин комиссар! Да-да, провожу расследование в доме антиквара Ленца. Установлено и задержано лицо, пытавшееся завладеть имуществом господина Ленца. Что? Нет, сам Ленц не подтверждает этого. Очевидно, запуган. Что?! Я превысил свои полномочия? Но, господин, комиссар… Что? У вас лежит на подписи приказ о присвоении мне звания лейтенанта? О, такая честь! Сомневаетесь, подписывать ли его? Не сомневайтесь, господин комиссар! Осознал! Выполню все указания. Так, так, так. Все будет сделано. Слушаюсь, господин комиссар. (Прячет мобильный телефон и обращается к присутствующим.) В связи с отсутствием состава преступления дело прекращено!
   Казимир. Но постойте, ведь все факты налицо!
   Стэнворд. Молчать! А вот по поводу вас не исключаю возбуждение дела, по факту дезинформации органов правопорядка! Господину Ленцу и господину… э-э-э… (К Кварку.) Простите, запамятовал ваше имя.
   Кварк. Кварк.
   Стэнворд. И господину Кварку приношу глубочайшие извинения за беспокойство. Разрешите откланяться. Всех не проживающих в доме лиц прошу покинуть его одновременно со мной.
   Бианка подбегает к Кварку.
   Бианка. Я остаюсь с ним! Он такой беспомощный, такой беззащитный! Я знаю, какая ему грозит опасность! Ведь ты не против, приятель? Только не называй меня самкой! Запомни: я Бианка, а не самка!
   Кварк. Буду рад вашему присутствию у меня, мадам… мадам Бианка.
   Стэнворд, Казимир и Штопс выходят из дома. Бианка берет под руку Кварка, и они выходят. В комнате остаются Ленц и Сабина.
   Ленц. Вот и все. Прости меня, Сабина. Из-за моих бесполезных попыток сохранить эту вещь (показывает на Сосуд) ты рассорилась с Казимиром. Сейчас я убедился – противостоять этим двум бесполезно. Я почти уже смирился с мыслью, что Сосуд придется отдать. Одно мучит: на что запрограммирован этот прибор? Да-да, не удивляйся, это именно прибор, а не просто Сосуд. Мыслящий! Дорого бы я дал, чтобы узнать его мысли.
   Сабина. По поводу Казимира не переживай. Мне он уже порядком надоел. А вот с теми, кто живет у нас в гостевом доме, хотелось бы познакомиться поближе. Увидишь, та особа, что ушла с этим Кварком, наверняка окажется расторопней, чем мы с тобой. Все, на сегодня хватит. Пошли спать.
   Поднимаются по лестнице к себе и уходят. В комнате меркнет свет. Проходит некоторое время, и из комнаты Урсулы осторожно выходят Квумп и Эрик. Они подходят к столу с Сосудом.
   Квумп. Не думал, что эта штука вызовет такой переполох. Представляю, какой шум поднимется завтра, когда она исчезнет. Надо будет хорошенько продумать вопрос о выкупе. Где ящик? (Эрик вытаскивает из-под стола ящик.) Клади кувшин.
   Эрик протягивает к Сосуду руки, потом замечает отсутствие на одной из них перчатки.
   Эрик. Бери ты, у меня пропала перчатка.
   Квумп. Черт с ней, бери так!
   Эрик. Нельзя, ты сам говорил – без перчаток нельзя.
   Квумп берется за Сосуд. Пытается, но не может его поднять.
   Квумп. Ничего не пойму. Не могу поднять. Неимоверная тяжесть. И сильный холод! А ну, помоги.
   Эрик. Нет, я без перчатки. Ты уж как-нибудь сам.
   Квумп. Ах ты… Что такое?! Я не могу оторвать от него руки! Он меня не отпускает! И холод, страшный холод! Помоги, говорю, отцепиться от него! Вытащить руки из перчаток? Не получается! Представляешь, он держит меня за руки через перчатки! Кошмар!
   Эрик в панике бегает вокруг стола. Квумп безуспешно пытается оторвать руки от Сосуда.
   Квумп. Ужасно стынут руки! Что делать? Сейчас закричу! Не пропадать же здесь из-за этой банки! Пусть сбегутся все! Хотя нет, всех не надо. Где живет у вас этот, с пером, с которым я хотел свести счеты? Это его вещь, пусть разберется с ней! Беги и тащи его сюда! Если надо – силой! Быстрей, быстрей, – долго я не протяну!
   Эрик выбегает. Квумп продолжает попытки освободить руки. В комнату входят Эрик, полураздетые Кварк и Бианка.
   Эрик. Вот видите! Нечаянно дотронулся и прилип!
   Квумп (к Кварку). Ну, ты, как там тебя, выключи свою банку! Скорей, не видишь, я замерзаю! Пропадать мне из-за нее, что ли?
   Кварк. Ничего страшного. Смерть. Естественный процесс. Любой жизненный процесс любого биологического существа рано или поздно заканчивается. В конечном итоге причина и время смерти значения не имеют. Нет повода для волнений.
   Квумп (кричит). Бианка, что он несет?! У кого нет повода? Разберись с ним! Какая смерть?! Пусть уймет эту бешеную посудину!
   Бианка (Кварку, ласково). Кваркуша, прошу тебя, освободи это биологическое существо. Я не хочу, чтобы он умер так рано. Пусть поживет еще немножко. (Строже.) Кваркуша! Ты слышал, что я сказала?
   Кварк. Не волнуйся так, Бианка. Конечно, я выполню твою просьбу. Но пусть это послужит ему уроком. А потом мы продолжим с тобой обучение новым приемам любовных игр.
   Кварк подходит к столу, щелкает три раза пальцами около Сосуда. Руки Квумпа освобождаются, и он, обессиленный, падает на стул.
   Вечер следующего дня. То же помещение. За столом сидит Эрик и задумчиво смотрит на Сосуд. Сверху спускается и направляется к выходу Сабина.
   Эрик. Привет! Куда это так спешит моя невеста? Или уже жена? Хорошо вы с папочкой надо мной и мамашей той ночью посмеялись.
   Сабина (садится напротив него за стол). Не сердись, Эрик. Прости за то, что было той ночью. Действительно глупо все получилось. Давай считать этот вопрос закрытым. Слушай! Я вот что хотела у тебя спросить. Ты, кажется, знаком с этой особой, что живет сейчас в номере с нашим гостем? Что она собой представляет?
   Эрик. Бианка? Классная дама! Ну, конечно, легкого поведения. Профессия у нее такая. Но в своем деле – высший класс! Да если б не она, туго пришлось бы Квумпу, когда эта штука (кивает на Сосуд) его ночью прихватила!
   Понимая, что проговорился, закрывает рукой рот.
   Сабина. Что-что? Что было здесь этой ночью? Кто прихватил Квумпа?!
   Эрик. Ничего не было. Это я так… пошутил.
   Сабина. Эрик! Какие шутки? Ты не представляешь, как это все серьезно! Сейчас сюда придет отец, и ты нам все расскажешь. (Кричит.) Папа! Папа! Иди сюда!
   Эрик. Зачем папа? Не надо папы! Знаешь, засиделся я тут, а у меня еще дел по горло, да и спать уже пора!
   Встает, пытается уйти, но Сабина, вскочив, хватает его за рукав и удерживает. По лестнице спускается Ленц.
   Ленц. Что тут у вас? А ну, сядьте оба! (Сабина, Эрик, а затем и Ленц садятся на стулья вокруг стола.) Что случилось?
   Сабина. Ну, Эрик, ну, пожалуйста, расскажи нам с папой, что было здесь этой ночью. Обещаю, тебе за это ничего не грозит! Правда, папа?
   Ленц. Не грозит, если расскажет. (Вынимает из кармана денежную купюру и дает ее Эрику.) Это тебе на карманные расходы. А то у Урсулы, я знаю, не больно разживешься. Рассказывай.
   Эрик (берет деньги). Ну, ночью вот эта самая ваза (показывает на Сосуд) моего приятеля, Квумпа, прихватила. Да так, что он, бедняга, чуть концы не отдал.
   Ленц (взволнованно). Постой-постой, что значит прихватила? Мыслит, разговаривает, это я знаю, но чтоб прихватывала или хватала… И что дальше?
   Эрик. Потом она начала Квумпа мучить и морозить.
   Ленц. Еще лучше! А вы с этим Квумпом случайно не того, вином не баловались? Впрочем, ладно. Давай дальше.
   Эрик. Ну, когда я понял, что Квумпу приходит швах, решил позвать Бианку вместе с нашим гостем. Никак не запомню, как его зовут.
   Сабина. Кварк.
   Ленц. А что, эта самая Бианка живет теперь в нашем гостевом доме, вместе с Кварком? Кто она такая, кстати?
   Сабина, Ты что, забыл, папа, чем кончилась вчерашняя ночь? А Бианка, да будет тебе известно, особа легкого поведения, высшего класса, как считает Эрик. Он у нас тоже, видно, специалист высокого класса по особам легкого поведения!
   Ленц. Ладно, ладно, давай, Эрик, дальше. Чем кончилась эта история?
   Эрик. Кончилась тем, что Бианка надавила на Кварка, и тогда тот дал команду вот этой штуке (показывает на Сосуд), чтобы она отпустила Квумпа. Ну, она и отпустила. А если б не Бианка – все. Поминай Квумпа как звали. Потому что этот Кварк так и сказал: ничего страшного, если он и подохнет. Нормальный процесс. Все, мол, там будем.
   Ленц (после небольшого раздумья). Да, пожалуй, он могтак сказать. Слушай, Эрик, пойди-ка позови сюда эту самую Бианку. Давай, я жду.
   Эрик встает и выходит.
   Сабина. Папа, зачем тебе она?
   Ленц. Это тот единственный человек, который может нам помочь. Она живет с ним! Ты представляешь, что это значит?
   Это значит, что если не все, то кое-что человеческое ему не чуждо!
   Сабина. Кое-что – это любовь?
   Ленц. Почему бы нет?
   В комнату входят Эрик и Бианка. Ленц выдвигает из-под стола стул и предлагает его Бианке.
   Ленц. Прошу вас! Мадам Бианка, если не ошибаюсь, со вчерашнего дня вы проживаете в моем гостевом доме, не так ли? Совместно с моим гостем, господином Кварком.
   Бианка. Ну, проживаю, папаша. В гостях я здесь у него. По приглашению. А что? Мы никому не мешаем, не шумим, ведем себя тихо.
   Ленц. Поймите, в принципе я не против. Но порядок есть порядок. Регистрация, анкеты, кто живет, откуда, род деятельности. Возможна проверка. Ваша профессия, мадам, очевидно, достаточно хорошо известна полиции. И что в итоге? Получается, что у меня, вместо гостевого дома, дом свиданий! Разница между этими заведениями достаточна для того, чтобы я приобрел крупные неприятности. Вплоть до лишения лицензии.
   Бианка. Не пугай, меня, папаша, наверняка можно договориться! Что тебе больше по вкусу: деньги… а может, вот это?
   Подходит ближе к Ленцу, приподнимает юбку, крутит бедрами и напевает: «Милашка Би всегда готова к любым превратностям судьбы…»
   Сабина (возмущенно). Папа, немедленно прекрати этот позорный торг и выстави ее из нашего дома!
   Ленц (Сабине). Помолчи. (К Бианке.) Деньги меня не интересуют, соблазнять меня поздновато, но договориться можно. Только не с вами, а, простите, с вашим нынешним сожителем. Если он согласится выполнить одну небольшую просьбу. Надеюсь и на ваше содействие…
   Бианка. Смотря в чем, папаша! А впрочем, можем договориться…
   Сабина. Какой позор! Ты еще о чем-то ее просишь?!
   Бианка. Ах, ах, мамзели оскорблены в своих лучших чувствах! Когда они бесятся с жиру, каждый день меняя любовников, а мужу изменить – им раз плюнуть, это – благородный роман для благородных дам! А когда мы занимаемся тем же, никого, между прочим, не обманывая, это позор и разврат!
   Ленц. Сабина, мадам Бианка, утихомирьтесь! Эрик, пойди открой входную дверь. Уверен, кто нам нужен, уже стоит там.
   Эрик идет к выходу, открывает дверь. На пороге стоит Кварк. В руках у него кейс. Вместе с Эриком проходит в комнату и садится за стол.
   Ленц. Господин Кварк, зная ваши способности, я полагаю, вы уже в курсе разговора, который у меня только что состоялся с вашей подругой, мадам Бианкой?
   Кварк. Да, в курсе. Сколько я должен заплатить, чтобы вы закрыли это дело и оставили нас в покое? Назовите любую сумму.
   Эрик. Ого! Бианка! Вот повезло! Миллионера подхватила! Не забудь при расчете о нашей с Квумпом доле!
   Кварк. Итак, сколько?
   Ленц. Деньги мне не нужны. Я прошу не так уж много. Расскажите все об этом предмете (показывает на Сосуд), и я постараюсь, чтобы этот вопрос больше не возникал.
   Кварк (после недолгого молчания). Я не должен этого делать, но расстаться с этим существом (кивает в сторону Бианки) не могу. Должен предупредить: знание того, о чем вы просите, небезопасно для ваших нервов! Для всех присутствующих тоже! То, что сейчас здесь произойдет, не для слабонервных! (К Ленцу.) Я вас предупредил. Вы продолжаете настаивать на ваших условиях?
   Ленц. Да, продолжаю. (К Сабине и Эрику.) Молодежи, может, лучше не присутствовать?
   Сабина. Нет, папа. Мне, как историку, интересно послушать этого господина.
   Эрик. А я страх как люблю смотреть на ночь всякие ужасы!
   Ленц (к Бианке). А вы, мадам?
   Бианка. Не смеши, папаша. Уж я побольше вашего навидалась всякого!
   Неожиданно из своей комнаты выходит Урсула.
   Урсула. Что-то не спится. Уж больно интересные ночи пошли последнее время в нашем доме. Посижу с хорошей компанией и посмотрю, что сегодня нам приготовят.
   Садится за стол.
   Ленц. Прошу вас, господин Кварк. Мы все – внимание.
   Кварк открывает свой кейс и некоторое время набирает на клавиатуре текст.
   Кварк. Планета Земля была выбрана нашей высокоорганизованной цивилизацией в качестве одного из опытных объектов для организации на ней процессов жизнедеятельности. В результате примерно двадцать миллионов лет тому назад ваша планета уже имела биосферу и представляла красочный, цветущий, полный жизни растительный, животный, морской и воздушный мир. Тогда мы с Квантом были направлены на вашу планету для реализации второго этапа эксперимента – придания одному из живых организмов первого, не очень высокого, по нашим меркам, интеллектуального уровня. Для этой цели нами был доставлен сюда этот представляющий собой генератор интеллекта Сосуд.
   Эрик. Вот загнул! Ему двадцать миллионов лет, а он как огурчик да еще с Бианкой шуры-муры крутит! Классно сохранился папаша!
   Кварк. Сопоставлять наши с вами временные рамки бессмысленно. В дальнейшем прошу меня не перебивать и соблюдать спокойствие. Сейчас вы перенесетесь на двадцать миллионов лет назад.
   Неожиданно сверху спускаются густые заросли лиановых растений. Они скрывают стоящий на столе Сосуд. Слышны звуки, которые издают населяющие тропический мир звери и птицы.
   Кварк. Нам с Квантом предстояло определить, какой вид живых организмов достоин стать основой для созданияразумной формы жизни на Земле. В итоге три представителя первобытной фауны были отобраны в качестве претендентов. Это были далекие предки гориллы, пантеры и волка.
   В холле появляются персонажи, изображающие пантеру, гориллу и волка. Раздается рычанье. Пантера и волк бегают по холлу. Горилла взбирается на антресоль и, держась одной лапой за край барьера, висит, раскачиваясь над столом. Звери пугают присутствующих. Слышны женские крики и визг.
   Кварк. Спокойно. Вам ничего не грозит. Был принят состязательный принцип определения победителя. Условия соревнования несложны, однако нам пришлось добавить зверям небольшую, но достаточную для участия в состязании долю разума. Участникам предстояло найти спрятанный в джунглях Сосуд и установить в имеющиеся в нем различной формы углубления жетон, на котором нанесено изображение данного участника. Первый, кто найдет Сосуд и установит в нем свой жетон, станет победителем. В ночь перед началом состязания мы положили перед каждым спящим участником его жетон. Теперь смотрите внимательно, что произошло дальше.
   Персонажи, изображающие животных, спят. Неожиданно горилла тихо встает, меняет местами лежащие перед пантерой и волком жетоны и снова ложится.
   Утром мы подали команду к началу состязания.
   Кварк хлопает в ладоши, и тройка участников, вскочив, берет в зубы лежащие перед ними жетоны, начинает искать Сосуд. Временами кто-то из них задевает присутствующих, вызывая испуганные возгласы.
   Наконец пантера первая обнаруживает Сосуд. Рыча, прыгает на стол и пытается установить в нем зубами и лапами жетон, но ей это не удается. Стоя рядом, горилла наблюдает за ней. Наконец горилла трогает пантеру лапой и показывает на волка, давая понять, что ее жетон находится у него. Пантера бросается на волка, и на антресоли между ними начинается драка. Горилла вскакивает на стол и вставляет свой жетон в Сосуд, в котором загорается зеленый свет.
   На несколько мгновений все погружается в темноту, и когда вновь загорается свет, все приобретает свой обычный вид. Присутствующие с удивлением осматривают помещение.
   Эрик. Классный номер! Такого у нас ни в каком цирке не увидишь. Но куда подевался лес и зверье? Жалко, что все пропало!
   Урсула. Действительно! Я теперь буду бояться выйти из комнаты. Наверняка эти звери где-то спрятались!
   Ленц. Помолчите. Что было дальше, господин Кварк?
   Кварк. Путем обмана поменяв жетоны соперникам, представитель приматов выиграл это соревнование, положив тем самым начало возникновению людского рода. С тех пор Сосуд постоянно, по программе, выделяет необходимые для интеллектуального развития людей компоненты. Сбои, которые иногда происходят в его работе, вызывают деградацию как отдельных, в том числе, влиятельных личностей, так и значительных людских сообществ. Последствия весьма печальны. Кстати, коварство, проявленное гориллой в ту ночь, тоже стало характерной чертой многих представителей рода людского. Мы сочли справедливым также наделить интеллектом незначительное число представителей кошачьей и собачьей породы. Так что среди вас есть и такие. Мы проверим, как люди относятся к одомашненным представителям бывших соперников – собакам и кошкам. Результат проверки немаловажен для людей, включая всех вас! Вот и все. Надеюсь, я удовлетворил ваше любопытство, господин Ленц.
   Ленц. Да-да, вполне! Но позвольте еще вопрос.
   Кварк. Последний.
   Ленц. Что будет, если вы заберете Сосуд и человечество лишится его интеллектуальной подпитки?
   Кварк. Вы плохо читали Завет, который хранится у вас. Возможны два варианта. Первый. Сосуд изъят. Постепенно деградируя, люди станут теми, кем они были двадцать миллионов лет тому назад. Биосфера существует, но уже без людей. Второй вариант печальней. Биосфера испорчена, к возрождению непригодна и подлежит уничтожению. Нет проблем. Слегка подправить траекторию хорошего метеорита для нас сущий пустяк. На этом позвольте откланяться. Спокойной ночи всем.
   Кварк, взяв под руку Бианку, удаляется вместе с ней.
   Урсула (обращаясь к Ленцу). Что делать, хозяин? Боюсь, после таких спектаклей не уснешь. Вдруг среди ночи вылезет одна из тех зверюг? Наверняка попрятались где – то.
   Ленц. Зверей не бойся, Урсула. Здесь дело пахнет кое-чем похуже. А впрочем, пора спать. Хотя сомневаюсь, что удастся заснуть. Пошли, дочка.
   Ленц и Сабина поднимаются к себе наверх.
   Урсула. (Эрику) Ну а ты что стоишь? Пошли спать, на сегодня хватит.
   Эрик (задумчиво глядя на Сосуд). Послушай, мать, неужели мы ничего не сможем извлечь из этой штуки? Стоит вот так рядом ума палата, а мы ходим вокруг и ничего взять не можем? Через пару дней ее заберут – и тогда все. Такой шанс упустим!
   Урсула. А что с нее взять? Байку послушали, ну и ладно. Все это фокусы и сказки. Пошли, не по себе мне здесь после того, что было.
   Эрик. Как чего взять?! А интеллект? Знаешь, что это такое? Обмануть кого хочешь – раз плюнуть! Кем захотел, тем и стал! Писатель, ученый, кандидат, депутат, мэр, сэр! Посмотрим, что запоет тогда наша капризная невеста! (Подходит к Сосуду.) Ну что, дружище, поделишься умом?
   Урсул а. Ты что задумал? Отставь немедленно и не подходи к нему! Забыл, что вчера с Квумпом сотворил?
   Эрик. Спокойно. Я сегодня целый день сидел и изучал этот аппарат. Все уже понятно! Действовать будем поумней, чем Квумп. Главное – не трогать его руками. Вот смотри. (Достает из кармана карандаш, рассматривает сосуд.) Так где тут эта кнопочка?
   Нажимает карандашом одну из кнопок на Сосуде и подносит голову к его горловине. Из Сосуда слышится короткое шипение.
   Эрик. Ну вот и все. В голове уже шум пошел. А ты боялась. Пошли спать. Завтра проснешься, а твой сын уже лауреат Нобелевской премии или еще кто-нибудь почище!
   Урсула включает ночное освещение, и они с Эриком уходят к себе. Какое-то время тишина. Затем слышится звук открываемой двери и в комнату осторожно входит Квумп. Он в длинном плаще с поднятым воротником, натянутой на лоб шляпе и в перчатках. В руке пистолет.
   Квумп. Пришла пора свести счеты. За «звериную морду», за заморозку (кивает на Сосуд), а главное за то, что увел, гад, Бианку. Первым делом разберемся с этой банкой. (Подходит к столу с Сосудом, достает из плаща глушитель, устанавливает его на ствол пистолета.) Теперь руки пачкать об нее не будем. Интересно, что из нее потечет, если проделать в ней несколько дырок?
   Медленно поднимает в сторону Сосуда ствол пистолета. В этот момент видит, как из-под скатерти стола появляется пасть злобно рычащего волка, а наверху готовится к прыжку с антресоли пантера. Квумп пятится в страхе, затем стреляет в волка и пантеру. Эффекта от выстрелов никакого. Бросает пистолет и начинает пятиться спиной к выходу.
   В это время из комнаты Урсулы в трусах и майке выскакивает Эрик. С его внешним видом произошла значительная трансформация. Эрик приобрел черты, характерные для зверя из породы кошачьих. Волосы на голове стали торчком, нос вытянулся, под ним появились длинные усы. Пятясь назад, Квумп сталкивается с Эриком. Какое-то время они смотрят друг на друга, затем оба издают дикие крики. Волк и пантера исчезают.
   Квумп (собравшись с духом, запинаясь). Что с тобой? У вас тут зверья полно, и ты какой-то озверевший! Я шел мимо; дай, думаю, загляну к приятелю. Знаешь, я пойду, пожалуй. Ты тут уж сам управляйся. Неладные дела творятся у вас последнее время. А все этого… с пером, работа! Нет, сюда я больше не ходок! Дай пройти!
   Эрик (схватив Квумпа за руку, рыча). Нет, ты постой! Так не уйдешь! Что со мной? Откуда у меня эта шерсть и когти? И ты откуда здесь взялся? Что здесь делал? Кто на меня все это напустил? Твоя работа!? Загрызу! (Рычит.)
   Квумп пытается вырвать руку. Из своей комнаты, еще не поняв, что произошло, выскакивает Урсула.
   Урсула. Опять ночью никакого покоя нет! Что здесь творится, кто у нас? (Не замечая еще происшедших с Эриком трансформаций, видит Квумпа.) Опять этот тип? Заладил к нам по ночам! Да еще вырядился как! Прямо гангстер! (Обратив затем внимание на Эрика) Эрик, постой, постой, что это у тебя сзади? Хвост, что ли?
   Эрик поворачивается лицом к Урсуле. Та в изумлении и страхе смотрит на сына.
   Урсула. А-а-а это кто еще? Похож на Эрика, но не он?! Где Эрик, что вы сделали с ним!? Караул! (К Квумпу.) Где Эрик?! Что ты с ним сделал?!
   Квумп (вырвав руку у Эрика). Спокойно, мамаша. Вот твой сынок. Немного озверевший. Но это еще ничего. Тут у вас – это так, мелкие шалости. Есть кое-что и похлеще. Я, пожалуй, пойду, сюда я больше не ходок! Развлекайтесь дальше сами, без меня.
   Наверху появляются Ленц и Сабина. Они с удивлением смотрят вниз.
   Ленц. Урсула, что произошло опять?
   Урсула садится на порог своей комнаты, охватив голову руками. Квумп движется к выходу, открывает дверь и сталкивается с Кварком, в руках которого кейс. Кварк проходит в комнату, садится за стол, открывает кейс, работает с клавиатурой. Квумп, постояв немного у двери, возвращается и тоже садится за стол. Эрик подбегает к Кварку.
   Эрик. Господин Кварк, господин Кварк, уберите с меня все это! Я же не зверь все-таки. Пожалуйста, господин Кварк! Что мне с этим делать!?
   Дергает себя за шерсть и усы. Кварк, призывая к вниманию, поднимает правую руку, и в это время из Сосуда раздается голос: «Несанкционированное включение реверсивного контура седьмого блока двадцатой подсистемы вызывает у лица, подвергшегося облучению, появление некоторых вторичных признаков его древнейших прапрародителей. Регенерация и исправление без санкции центра невозможны».
   Немая сцена.
   Картина шестая. Финал
   Через пять дней. Вечер. То же помещение. Слышен шум подъехавшей машины. В открывшейся двери появляются Квумп и Штопс с двумя операторами, несущими осветительную и телепередающую аппаратуру. Квумп побрит, подстрижен, одет в элегантный костюм.
   Штопс (передает Квумпу чек и быстро говорит). Как договорились, мистер Квумп. Редакция согласилась на эту сумму при условии: никаких репортажей другим издательствам! Сейчас мы начнем нашу передачу. Учтите, репортаж будет состоять из двух частей. Первая: мой комментарий на фоне этого помещения, где прошли детство и юность нашего героя. История его биологического феномена и неожиданная реакция общества.
   Вторая часть: встреча с нашим героем и краткое интервью с ним. (К оператору.) Так, снимаем помещение, затем все внимание на меня! Приступаем!
   Квумп. Минуту, минуту, господа! Во-первых, держитесь подальше от этого стола, и главное – упаси вас бог дотронуться до этой вазы. (Показывает на Сосуд.) Последствия самые печальные. Во-вторых, брать интервью у Эрика не советую. Будьте с ним осторожней! Нервная система еще не в норме. Такие потрясения даром не проходят. У зрителей возможен нервный шок! Максимум пара слов – и все! Для общего спокойствия, господа!
   Штопс. Время, время! (Коператору.) Включаем! (В микрофон.) Уважаемые дамы и господа! Газета «Ночные вести», совместно с пятым телеканалом, начинает свой репортаж. Мы находимся в гостиной дома антиквара Йорга Ленца, где вот за этой дверью родился, рос и возмужал известный ныне всему миру Эрик, Эрик… а, обойдемся без фамилии, для нас он есть и будет просто Эрик! Наш Эрик! То, что произошло с ним здесь, покрыто мрачной тайной, которая навряд ли будет когда-нибудь разгадана! Итак, в этом старинном, ничем не примечательном доме текла спокойная жизнь обычных добропорядочных людей. Но с некоторых пор здесь стали происходить странные вещи. Не стану утомлять ваше внимание еще не проверенными и не объяснимыми пока наукой фактами.
   Но в один прекрасный день, а точнее, в одну прекрасную ночь проживающий здесь Эрик приобрел, по непонятным причинам, ряд признаков, несомненно присущих кошачьим видам животных. Все это вам уже хорошо известно. Известно также, какой неожиданный резонанс это вызвало в свете. Чрезвычайно популярной у женщин стала мода на мужчин-котов. Мужчины, обладающие кошачьими хвостами, усами и даже когтями, стали пользоваться громадным успехом! Это женское пристрастие наука тоже пока не может объяснить. Но рынок есть рынок. Мгновенно возникла целая отрасль, где стали изготавливаться все эти кошачьи атрибуты! Множество мужчин, чтобы пользоваться успехом у дам, стало широко пользоваться ими. Но, увы, согласитесь, все они только эрзац-коты. Настоящий – это один, который находится сейчас вот за этой дверью! Да-да, именно здесь, за этой дверью, находится этот единственный в мире уникальнейший экземпляр! Много красивых и богатых женщин мечтают только о нем и делают ему самые заманчивые предложения. Как сообщил нам его друг и секретарь, господин Квумп, наш герой принял наконец предложение руки и сердца одной дамы, имя которой пока не оглашается, а состояние оценивается в двести миллионов евро.
   Сегодня наш герой покинет вот эту скромную обитель, в которой пока остается его мать, и переедет в новые, богатые апартаменты своей избранницы. К сожалению, церковное бракосочетание отложено, ибо святые отцы сомневаются, соответствует ли подобный брак догматам веры. Итак, с минуты на минуту мы ждем выхода нашего героя.
   Делает знак рукой оператору, и тот заканчивает съемку. В этот момент в гостиную входят Стэнворд, Казимир и его оператор. Стэнворд уже в форме офицера полиции – лейтенанта.
   Стэнворд (Казимиру). Я вижу, ваши опасения оправдались: здесь присутствует и ведет, как вы уверяете, незаконно, свой репортаж представитель газеты «Ночные вести». Будем разбираться. Итак, господин… э-э…
   Штопс. Штопс, господин лейтенант. Кстати, позвольте вас поздравить со столь быстрым продвижением по службе. Могу сообщить, что репортаж проводится мной в строгом соответствии с контрактом, заключенным нашей газетой с личным секретарем самого Эрика, господином Квумпом. По контракту только наша газета имеет монопольное право на подобный репортаж. Господин Квумп, подтвердите наши права!
   Квумп (важно). Подтверждаю.
   Стэнворд (Казимиру). Убедительно. Что можете возразить?
   Квумп. Так называемый секретарь Квумп не имеет никаких прав на проведение каких-либо действий в помещении, которое ему не принадлежит и хозяином которого является господин Ленц. Только он может решить вопрос о нахождении того или иного субъекта в его доме! Уверен, он отдаст предпочтение мне, как близкому другу его семьи, почти зятю… так сказать!
   Стэнворд. Убедительно. Что скажете, господин Штопс?
   Штопс. А что тут говорить? Спросите у самого Ленца, что он думает на этот счет и является ли этот господин его зятем?
   Стэнворд. Убедительно. (Кричит в сторону антресоли.) Господин Ленц, господин Ленц! Будьте добры, выйдите к нам!
   Ленц. Опять эти репортеры! Когда они оставят нас в покое?! Зачем вы меня звали? Что вам от меня надо, господин полицейский? Когда все это кончится?
   Стэнворд. Сказать по совести, я уже и сам не пойму, зачем я вас звал и что мне от вас надо.
   В это время открывается дверь и на пороге своей квартиры показывается Эрик. Одет в экстравагантный, выполненный в виде шкуры животного, костюм. Штопс и Казимир, забыв о споре, бросаются к нему и, перебивая друг друга, начинают задавать вопросы. Их операторы, пытаясь занять более выгодную позицию около стола, едва не задевают Сосуд. Квумп всячески пытается воспрепятствовать этому.
   Квумп (операторам). Господа телевизионщики, ради всего святого – осторожней! Не заденьте эту банку! Иначе вместо одного здесь появится целая стая полукотов! Обратите внимание на экстравагантный костюм нашего героя! Он был подобран лично его избранницей! Зверь! Вот кого она мечтает видеть сегодня в своей постели, господа!
   Штопс. Господин Эрик! Газета «Ночные вести»! Каковы ваши семейные планы на ближайшее время? Где вы собираетесь провести медовый месяц? Ходят слухи, что где-то в джунглях, среди хищников, вам с супругой срочно готовят хижину со всеми удобствами. Так ли это?
   Казимир. «Скандалы, пороки и криминал». Ваши планы с супругой по воспитанию детей? Как вам представляется их будущее, если они унаследуют ваши вновь приобретенные признаки?
   Штопс. Как вы отнеслись к предложению инициативной группы создать и возглавить партию «Клыки демократии», с тем чтобы затем баллотироваться от этой партии в президенты?
   Эрик. Квумп, Квумп?! Что за толпа? Это твоя работа? Я же сказал: никаких корреспондентов! Иди и объясняйся с ними сам! (Штопсу и Казимиру.) Все вопросы к нему! Загрызу!
   Штопс, Казимир и операторы отстраняются от Эрика, и в это время он замечает на антресоли Сабину. Подходит ближе, и они молча смотрят друг на друга. Все замолкают.
   Эрик (грустно). Сабина, скажи: «Останься»! Я останусь и буду для тебя кем угодно! Хоть котом для ловли мышей.
   Сабина. Расстанься с хвостом и оставайся!
   Эрик поворачивается и выбегает из дома. За ним следуют Штопс, Казимир, Квумп, операторы и Стэнворд. Дверь остается открытой. Сабина медленно уходит в свою комнату. Ленц спускается вниз и садится за стол, напротив Сосуда.
   Ленц (обращается к Сосуду). Что скажешь, приятель? Пока все, что вокруг тебя творится, мало напоминает интеллект. Скорей наоборот! И все же мне не хочется с тобой расставаться. Старческая сентиментальность, наверно; привык я к тебе. Всю жизнь вместе как-никак.
   Слышен плач Урсулы.
   Урсула, хватит плакать!
   Из своей комнаты выходит Урсула, она прижимает платок к глазам. В комнату заходят Кварк и Квант, оба с кейсами. Садятся друг против друга за стол.
   С прибытием, господин Квант! Как прогулялись? Надеюсь, неплохо провели время? Пришла пора подводить итоги?
   Квант. Да, пора пришла. Я думаю, ваше присутствие здесь не обязательно.
   Ленц. Хранитель вправе присутствовать при решении судьбы Сосуда. Так гласит Завет.
   Квант. Присутствуйте. Но это мало что изменит. (Квант и Кварк открывают кейсы и производят в них переключения.) С этого момента вся информация о том, что здесь происходит, поступает в Центр, который примет окончательное решение. Я побывал во всех контрольных точках планеты, проверил все информационные потоки. Уровень интеллекта у приматов колеблется от величины, близкой к нулю, до шести баллов у отдельных его представителей. Такого разброса мы в своих опытах нигде не отмечали. Соответственно, результаты деятельности людей вызывали как положительные, так и крайне негативные последствия.
   В целом считаю, что ставка на приматов была ошибкой. Их деятельность ведет биосферу к гибели. Эксперимент на планете Земля следует прекратить. Сосуд изъять.
   Неожиданно к столу подходит Урсула. Сильно волнуясь, обращается к присутствующим.
   Урсула. Господа хорошие, ну куда это годится: из-за этой вазы Эрик, мой сынок, превратился непонятно во что! Бедный мальчик хотел ума набраться, а с ним так нехорошо поступили! Исправьте это безобразие вы сами или Центр этот ваш! Где он там у вас, не знаю!
   Ленц. Подожди, Урсула. Решаются задачи поважнее. Твой Эрик сейчас на вершине славы и богатства. Чем ты недовольна? Иди отдыхай.
   Урсула уходит в свою комнату. Наверху, на антресоли, появляется Сабина.
   Кварк. Согласен с оценкой состояния биосферы и деятельностью людей, сделанной Квантом. С окончательным выводом предлагаю не спешить. Оставить все как есть и дать людям еще один шанс. Последний. Сосуд пока оставить здесь. Следует учесть, что сбои в работе Сосуда – это вина наша, а не людей. Возможно, нам с Квантом надо было появиться здесь на пару тысяч лет раньше.
   Квант. Нет достойного хранителя. Господин Ленц на склоне лет. Преемника у него нет.
   Кварк. Преемником буду я! Я решил сохранить этот облик и войти в эту жизнь, которую мы с тобой когда-то создавали. Надеюсь, когда придет время, господин Ленц передаст мне свои полномочия? Тем более, возможно, у меня здесь скоро будет наследник!
   Ленц. Поздравляю, господин Кварк! Охотно передам вам, когда придет время, обязанности хранителя!
   Квант. Да, Кварк, недооценили мы влияние этой самки, прошу прощения, дамы, когда оставляли тебя здесь. Посмотрим, что решит центр.
   (Смотрит на кейс-компьютер.) Ответ получен. Центр согласен дать приматам последний шанс. Сосуд пока остается на планете Земля. Кварку предписывается не только хранить Сосуд, но при необходимости корректировать его работу и не допускать сбоев. Кванту декомпенсироваться и вернуться в Центр. В порядке одноразового исключения принято решение по детенышу женщины по имени Урсула.
   Радостное оживление присутствующих. Квант закрывает кейс, встает, делает прощальный взмах рукой, идет к выходу. Около выхода взрыв, облако пара – и никого. Спустя мгновение через облако пара в дверь вбегает Эрик. Он имеет обычный, нормальный вид. Держит в руках свой бывший звериный костюм и хвост и машет ими.
   Эрик (кричит Сабине). Я вернулся! Я вернулся! Этот хвост тебе на память! Ты знаешь, я, кажется, поумнел! Столько идей вертится в голове! Даже не знаю, с чего начать! Очень хочется проверить атомную структуру некоторых органических сверхпроводников. Уверен, возможны очень интересные результаты! Надо будет срочно связаться с одной лабораторией; кажется, в Голландии, где-то в Эншеде, это могут сделать быстро и точно. (Поднимается по лестнице к Сабине на антресоль.) Да, забыл, ты же историк. Тебе это неинтересно! Отлично! Давай тогда разберемся: кому же все-таки заказали римляне изготовить скульптуру Капитолийской волчицы в пятисотом году до нашей эры? Этрускам или грекам? Судя по позе волчицы, это греки, а вот завитки шерсти, напоминающие гриву льва, присущи этрусскому искусству!
   Удаляются в комнату Сабины. В холл вбегает Квумп. Страшно расстроен и огорчен.
   Квумп (кричит). Где он?! Где этот дрянной кот?! Сорвать такую партию! Миллионы уплыли! Отвалился хвост! Катастрофа! В самый важный момент у него отваливается хвост и срывается такая партия! Что делать? Провалить такое дело!
   В отчаянии садится на стул и смотрит на присутствующих безумными глазами. В холл заходит модно одетая Бианка.
   Бианка (гордо глядя на присутствующих). Кваркуша! Сколько можно тебя ждать? Ведь нам надо идти смотреть наш новый дом, который мы собрались покупать! Не намерена больше жить в этом гостевом доме, в котором ко мне так неуважительно относились!
   Кварк быстро встает. Бианка берет его под ручку, и они собираются уходить.
   Квумп (вскочив со стула, к Бианке). Бианка, мы ведь друзья! Ты ведь помнишь, как я хорошо всегда к тебе относился! Да и к твоему Кварку тоже. Поговори с ним; может, найдется у него и для меня приличная работа? Секретарем или референтом?
   Бианка. Мы как-нибудь подумаем об этом.
   Выходят из помещения.
//-- КОНЕЦ --//

Александр Коган Тонкая фаза и кое-что еще

Майские эксперименты, или Тонкая фаза

Пролог. 1995 год

Эпизод 1. Встреча старых знакомых

Эпизод 2. Квартира Кранкензона

Эпизод 3. Камера в СИЗО

Эпизод 4. В кабинете дежурного и во дворе СИЗО

Эпизод 5. В городе

Эпизод 6. Квартира Кранкензона

Взлет и падение НИИ Спецсон

Эпизод 7. Областной комитет правящей партии

Эпизод 8. Вчерашний пленум

Эпизод 9. Действие возвращается в кабинет Охрименко во время его беседы с Маркизовым

Эпизод 10. Через три дня. Те же и Громовержцев

Эпизод 11. Приемная НИИ Спецсон

Эпизод 12. Кранкензон в своем кабинете в отделе спецсонтехники

Эпизод 13. Одна из лабораторий отдела спецсонтехники

Эпизод 14а. Совещание в кабинете у Громовержцева

Эпизод 15а. Лаборатория отдела спецсонтехники

Эпизод 14Ь. Продолжение совещания у Громовержцева

Эпизод 15Ь. Лаборатория отдела спецсонтехники

Эпизод 14с. Продолжение совещания у Громовержцева

Эпизод 15с. Лаборатория отдела спецсонтехники.

Эпизод 14с1. Продолжение совещания у Громовержцева

Эпизод 15с1. Лаборатория отдела спецсонтехники. Продолжение сна Веры

Эпизод 14д. Завершение совещания у Громовержцева

Эпизод 16. Кранкензон в своей лаборатории

Эпизод 17. Через неделю. Громовержцев в своем кабинете

Эпизод 18. Охрименко в своем кабинете

Эпизод 19а. Сон Охрименко. Дикари

Эпизод 19Ь. Продолжение сна. Во дворце у герцога

Эпизод 19с. Завершение сна Охрименко. На родине

Эпизод 20. Охрименко в кабинете, после сна

Эпизод 21. Приемная НИИ Спецсон.

Эпизод 22. Кранкензон в своем кабинете

Эпизод 23. Кранкензон в лаборатории с установкой ПСС

Эпизод 24. Белкина у себя в приемной

Эпизод 25а. Кранкензон в кабинете в своем отделе

Эпизод 26. Приемная. Белкина за своим столом

Эпизод 25б. Продолжение разговора Жоржиковой и Кранкензона.

Эпизод 27а. В кабинете Кранкензона

Эпизод 25с. Продолжение разговора Жоржиковой и Кранкензона

Эпизод 27Ь. Продолжение разговора Белкиной и Свистуненко

Эпизод 28. Белкина в приемной

Эпизод 29. В кабинете Кранкензона. Он и Белкина

Эпизод 30. Ночь с 30 апреля на 1 мая.

Эпизод 31. Сон Белкиной в ночь с 30 апреля на 1 мая

Эпизод 32. Приемная. Утро 1 мая

Эпизод 33а. Головин в пятнадцатой лаборатории

Эпизод 34а. Приемная НИИ Спецсон

Эпизод ЗЗЬ. Дальнейшие события в пятнадцатой лаборатории

Эпизод 34 в. Приемная

Эпизод 33с. Дальнейшие события в пятнадцатой лаборатории

Эпизод 34с. Приемная. Начало работы комиссии на завершающем этапе эксперимента

Эпизод 33с1. Дальнейшие события в пятнадцатой лаборатории

Эпизод 34с1. Приемная. Финал эксперимента

Код Бланка, или Кто приходил в полночь?

Акт первый

Картина первая

Картина вторая

Картина третья

Картина четвертая

Картина пятая

Акт второй

Картина шестая

Картина седьмая

Картина восьмая

Картина девятая

Фиолетовый сценарий

Акт первый

Картина первая

Картина вторая

Картина третья

Акт второй

Картина четвертая

Картина пятая

Сосуд

Акт первый

Картина первая

Картина вторая

Александр Коган
Тонкая фаза и кое-что еще