Лера Колдуна
Заколдованный поцелуй

1. Предисловие к жизни

   Сейчас мне уже двадцать семь лет, а десять лет назад я влюбилась в юношу совсем не своей мечты. Жизнь так сложилась, что мне нравились только красивые высокие черноглазые брюнеты, старше меня на пару-тройку, а иногда даже на десяток лет парни. Один из них был мальчик не подходящий к описанию. О нем-то и пойдет речь.
   Зеленые глаза, средний рост, светлые волосы, мой ровесник… Имя этого человека навсегда осталось шрамом в моем сердце. Его зовут Рома.
   Сейчас уже не имеет значения, но тогда… казалось, что в жизни, кроме него, у меня никого нет и не будет, он – это все. Теряя рассудок, я совершала ужасные действия, но в то время они для меня были простой жизнью…
   Я боялась всегда, что он не посмотрит на меня и даже первым не заговорит. Жизненно важным было для меня, когда он проходил мимо, что-то говорил, особенно когда его взгляд обжигал мои глаза. Иногда мне становилось очень плохо, грустно и страшно, что могу навсегда потерять его…
   Рома стал мне нужен как кислород. Я иногда думала: «Он – друг и не более того. Возможно, у него есть девушка. А вдруг нет? А вдруг он любит меня?» О, моя наивность…
   Что происходило со мной тогда, страшно вспомнить. Мне становилось невыносимо дурно, я чуть не падала в обморок, а иногда и падала. Но тут проходил он… и все… мне становилось после этого легче, и начиналось: «Хи-хи, ха-ха!»
   Жизнь в любви была тяжелой, хотя я до сих пор не знаю, была ли это любовь.
   Немного расскажу о себе. Меня зовут Ангелина, но для друзей просто Геля. У меня карие глаза, тоненькие губки, длинные ресницы, невысокий рост. Впрочем, сухая автобиография. А вот если говорить о духовном описании, то обойтись двумя словами не получится. Я очень эмоциональна, принимаю все близко к сердцу. За столько лет я так и не научилась безболезненно отпускать людей. Думаю, этому я никогда не научусь.
   Мысли особенно в тот год – семнадцать лет, и во второй – восемнадцать лет, были только о нем, о любви, о будущем. Хотя какое может быть будущее?! Он живет в деревне, а я – в городе. Моя подруга Алена всегда цитировала песню: «Забудь его, забудь! Уйдет любовь, как дым! Ведь у него в мечтах не ты!» Ей тогда было семнадцать лет. Была она блондинкой с голубыми глазами, из Москвы. В течение двадцати лет дружбы мы ни разу не ссорились серьезно, в отличие от Аксиньи.
   Аксинья была девочкой с темно-карими глазами, с густым каре. Она младше меня на два года. Ее подругой была одна девчонка, имя которой было Оля. Я с Ольгой почти не общалась, так как она часто уезжала. Она и Аксинья живут в той же деревне.
   Кристина, соседка Оли, – подруга и враг одновременно. Она внешне по описанию очень похожа на меня, только губы полные.
   Ирина – красивая девочка с голубыми глазами и со светлыми волосами. Ей было всего тринадцать лет, и она, увы, не была примерной девочкой.
   Вера, моя троюродная сестра, обладала очень длинной и толстой косой. Волосы темные, а глаза зеленые. Вера была одногодкой с Ирой.
//-- * * * --//
   Жизнь только начиналась, а казалось, что приближался ее конец. Хотя в скором времени вы сами все узнаете…

2. Первая любовь. Первые слова. Первая встреча.

   Все началось, когда мне было всего пятнадцать лет. В глазах и сердце зажегся огонь любви. Я тогда была совсем маленькая. Да и вообще, думаю, я тогда никого не могла любить. Но так я думаю сейчас, спустя столько лет. В то время я этого не понимала и считала, что мальчики, которые были немного мне симпатичны, являлись моей второй половинкой. Степан, мой сосед и двоюродный брат Алены, был в их числе. Я не знаю, к счастью или, наоборот, к горю, но первой любовью я считаю и считала Степу. Карие глаза, старше меня на три года. Жил он в той же деревне. Надо сказать, что мне всегда нравились только хулиганистые парни, а он был именно таким. Да я и сама была не промах, слишком уж смелая и дерзкая.
   Все произошло однажды рано-рано утром…
   Летом у бабушки в деревне я обычно сплю до десяти часов утра, а ложусь где-то в первом часу ночи. Перед случившимся я легла раньше 11 вечера, а проснулась в восемь утра. Пришла из спальни в зал, легла на диван и взяла детектив. Вдруг я случайно, буквально краем глаза, увидела на диване свой домашний халат.
   «Что он тут делает? – подумала я. – Как будто специально для чего-то здесь приготовлен». Я хихикнула и продолжила чтение. Я прочитала до места, где описывалось, как Ирина Орноева (я не помню точно, что я тогда читала, поэтому сюжет из детектива вымышлен специально для данного эпизода) расследовала преступление, и ее чуть не заметил и не убил убийца. В книге было написано: «Я стою за стеной и чувствую, что мне сейчас конец. Тем временем убийца приближается. Его шаги слышны все громче и громче. Послышался хруст и выстрел из…»
   Внезапно мое чтение прервал бешеный звонок в дверь: «Дзы-ы-ы-ы-ынь». Я даже подскочила. Надев халат, я пошла открывать дверь. Из окна подул легкий ветерок, и хотя была уже жара, ветерок был достаточно холодный, поэтому мне пришлось застегнуться. Я подошла к двери, еще даже не причесанная и не одетая в нормальную одежду. Дверь под влиянием ветра раскрылась, а ручка попала мне прямо в руку.
   На пороге стоял Степа. Поза его была похожа на стойку пьяного человека без определенного места жительства.
   – Где твоя бабушка? – спросил он слегка грубым голосом.
   – Она… э… она… э… я… не знаю, – вдруг растерялась я.
   – Она дома? – вновь спросил Степа.
   – Да… э… то есть я хотела сказать – нет. Ну, я сейчас посмотрю.
   Я сделала вид, что ищу бабушку. На самом же деле я пыталась причесаться рукой, то есть разъединенными пальцами. Худо-бедно мне это удалось, только вот бабушки дома не оказалось.
   Я вновь подошла к двери, а там по-прежнему стоял Степа. Я произнесла:
   – Увы, но ее нет. Может что-нибудь передать?
   – Нет, ничего не надо. Только просто скажи, что соседи заходили.
   – Хорошо, – сказала я и закрыла дверь.
   Вдруг на лестничной площадке возле квартиры послышался знакомый голос бабушки. Я быстро сняла халат, убрала книгу под подушку и сделала вид, что только проснулась. А из коридора в это время доносился разговор моей бабушки, Галины Ивановны, со Степой. Вдруг я услышала, что их разговор окончился, и бабушка зашла в квартиру. Хоть мы и жили в деревне, а точнее, в поселке, у нас был не дом, а квартира.
   – Ну что, Геля? – вдруг спросила бабушка. – И давно ли за тобой «женихи» в такую рань заходят?
   – Какие женихи? – спросила я, якобы не понимая. – Что за ерунду говоришь?
   – Сейчас за тобой Степка зашел, а через неделю Сашка и Денис? – снова пошутила она. – Да, кстати, чуть не забыла, Степа передал тебе привет…
   На этих словах я упала с дивана.
   – Что-о-о-о сделал? – переспросила я, заикаясь.
   – Передал привет, – повторила бабушка. – Он однозначно в тебя влюбился!..
   – Да прям! – перебив ее, сказала я, взбираясь вновь на диван, как альпинист на гору. Только я взобралась, бабушка продолжила свою речь:
   – Да и, по-видимому, ты тоже глаз на него положила!
   Тут я снова упала с дивана.
//-- * * * --//
   Лето подходило к концу, и мы решили поехать на море.
   Там, в поселке, есть игральный столик. Он находится недалеко от наших домов в небольшой парковой зоне. Каждый день с часу дня и до самого позднего вечера мы играли в карты. Вновь, как обычно, за этим столиком сидели я, Алена, Акси (так мы называли Аксинью), Ира, Вера, Кристина и Оля. Парней с нами в это утро не было. Кристина вдруг сказала:
   – Я на речку хочу!
   – А я – на море! – сказала Алена.
   Влад, веселый мальчик с зеленовато-болотистыми глазами, подбежал к нам и сообщил такую новость:
   – Девчонки! Мы на море собираемся! Все наши едут!
   – Куда?! – спросили в один голос Кристина, Акси и Оля.
   – На море, – повторил Влад.
   – Мы – это кто? – спросила я равнодушным голосом.
   – Поедут Сашка, Денис, Степа и мы, – ответил Владик.
   – Да кто – «мы»? Ты так и не ответил до конца на мой вопрос! – возмутилась я.
   – Ну… э… я… э… Игорь, Витя, двоюродный брат Ангелины Максим и… Ну, вы его не знаете.
   – Как его зовут? – спросила Ира.
   – А откуда он? – задала вопрос Вера.
   – Вы что, все в него заранее втюрились? – спросил Владик.
   – Во-первых, ты нам его еще нормально не описал и не ответил на вопросы, заданные девочками, а, во-вторых… – не закончила я свою речь, зато Алена завершила ее:
   – … не все!
   Несмотря на столь юный возраст, у каждой из нас был свой парень.
   Вдруг все затихли. Владик прервал минутное молчание:
   – Ну так вот, мальчишки сказали, что они приглашают вас с нами на…
   – Так, так, так! Переводишь разговор на другую тему?! – прервала его Аксинья.
   – Ну ладно, ладно уж! Зовут Кирилл, он из Петербурга…
   – Откуда?! – спросила я (этот город – моя родина).
   – Ну вот и все!.. – произнес Владик, – Степа правильно сказал, что ты сразу начнешь о парне этом спрашивать у меня.
   – Пожалуйста, скажи, Владик, у него случайно фамилия не Строев ли?
   – А откуда ты его знаешь? – спросил Влад, – уж не хочешь ли ты сказать…
   – Что? – задала я немного глупый вопрос.
   – … что встречаешься в Питере! – сказала Оля, – Правильно, Владик?
   – Конечно! – ответил он, глядя на меня.
   – Нет. Я не встречаюсь с ним. – Вдруг я заметила пристальные на меня взгляды. – Да, у нас был короткий роман, но все в прошлом. У меня уже есть Степа. И я помню прогулки по парку, вечера возле школы… Это было так романтично. Ведь парк у школы, памятник солдату, два клуба, то есть дома культуры, новый и старый, – это самые лучшие места вашего поселка. Нет! Я Степу ни на кого не променяю…
   Вдруг в разговор вмешалась… Аксинья. Она сказала шепотом:
   – Посмотрим…
//-- * * * --//
   Мы на море договорились ехать парами, кроме Оли (Оля хотела поближе познакомиться с Кириллом), Вити, Кирилла и Максима. Заказали автобус на третье августа. В ночь со второго на третье мы все не спали – докладывали нужные вещи. Мы собирались ехать в Анапу на пять дней и жить там в домиках на холме. Отправились мы в четыре часа утра. Часы в данные минуты показывали только одиннадцать, но наших, кроме Кристины, никого не было. Она не поехала на море только из-за того, что ей не с кем было ехать, но… об этом чуть позже.
   Собрав сумки, я вновь бросила взгляд на часы. Они показывали двенадцать часов ночи. Внезапно зазвонил телефон. Я взяла трубку и тихим уставшим голосом сказала:
   – Алло…
   – Алло! Геля! Геля! – послышалось из телефонной трубки, – Геля!
   – Да, чего? Кто это?
   – Геля! Это же я – Кристина!
   – Чего тебе? Ты еще «раньше» позвонить не могла? – спросила я недовольно.
   – А ты уже спишь? – спросила Кристина виновато.
   – Нет. А что?
   – Короче, я еду завтра на море, практически с вами.
   – И с кем же? Неужели одна?
   – Нет. С одноклассником. Мы будем в палатках и на машине…
   – То есть не на автобусе и не в домиках?
   – Конечно! А вы что, туда собрались?
   – Ну, вообще-то… да.
   – Ладно уж, пока. Не сердись, что так поздно позвонила.
   – Ничего страшного. Всего-то двенадцать!
   – Да нет! Не в этом смысле!
   – А в каком? – спросила я, ничего не понимая.
   – Я всем уже успела позвонить…
   – Всем?! – удивилась я.
   – Да. Извини…
   – Что с тобой делать? Хорошо, извиняю. Пока.
   – Пока.
   Я положила трубку и легла спать.
   В полчетвертого я встала сама без будильника. Позвонив всем девчонкам, я взяла сумку и вышла на улицу. Там на лавке уже собрались все мальчишки. Максим и Витя ехали с девчонками, которых я не знаю. Минуты через две пришли наши девчонки, и минут через пять мы пошли к автобусу.
   Наконец мы сели в автобус, и из его окна я увидела Кристю с незнакомым мальчиком и еще с кем-то. Лица я не видела, но я хотела увидеть лицо этого мальчика. Вдруг Степа взял меня за руку и сказал:
   – Геля! Я не могу больше так: смотреть, как ты гуляешь, то с одним, то с другим. Мне неприятно видеть, как ты просто разговариваешь, смеешься с ними, расспрашиваешь у всех подряд о них, флиртуешь.
   – Ты ревнуешь?
   – Нет. Просто мне неприятно.
   Вдруг тот мальчик повернулся, но автобус тоже повернул. Я произнесла шепотом:
   – Значит, ревнуешь.

3. Приезд в Анапу

   Мы приехали в Анапу. Расположились в домиках по группам. В каждой комнате по четыре человека. В нашей комнате были я, Алена, Степа и Денис, в соседней – Максим и Витя с двумя незнакомыми с нами девчонками; в комнате напротив жили: Аксинья с Сашкой и Вера с Игорем, рядом с ними – Кирилл, Оля, Ира с Владиком.
   Вдруг Кирилл постучал ко мне в дверь. В это время Степы в домике не оказалось. Я открыла дверь, и Кирилл, не смотря в мою сторону, спросил:
   – Вы можете дать соль?..
   – Кирилл…
   – Что?! – удивился он, услышав знакомый голос, и сразу повернулся он ко мне, – Геля! Привет!
   – Привет… – сказала я грустно.
   – А что ты такая невеселая?
   – Да вспомнила кое-что…
   – Что же?
   – Сам знаешь…
   – Неужели… о нас…
   – Да… ладно, уходи… вот тебе соль… и вообще…
   – Геля! Я тебя люблю!..
   – Кирилл! Послушай, мы с тобой расстались из-за письма…
   – Ну и… не поздно все возобновить!
   – Нет, Кирилл! Поздно! Все кончено!
   – Геля!..
   – У меня со Степой уже все получается, и… вообще… он меня ревнует и к прошлому, и к настоящему.
   – Ты его любишь?
   – Да, люблю.
   – Ну ладно… давай соль, я пошел.
   Я дала ему соль, и он ушел, а я осталась стоять. Я вспомнила все. Как же я давно ждала его! Он человек, к которому я испытывала особенно теплые чувства и несмотря ни на что помнила только хорошее. Степан меня к нему больше всего ревновал. Когда Кирилл и я встречались, я не знала, нравлюсь ли я ему или же нет. Теперь я все знаю… но то письмо… стоит до сих пор перед глазами. Степа узнал мой адрес и написал письмо, а когда я получила его (я тогда вела игру на два фронта), я дала подержать это письмо Кириллу. Он прочел, от кого, и начался большой скандал.
   – Геля! Геля! Ты меня слышишь?! – сказала Аксинья.
   – А? Что? – сказала я, очнувшись.
   – Тебя Степа зовет! – произнесла Алена, – похоже, он тебя снова ревнует.
   – Да… и любит… – сказала я задумчиво.
   – И ты его! – крикнули хором девчонки.
   – А это не ваше дело!
   Мы вышли из домика. Там стояли все наши. Я подошла к Степе (он стоял рядом с Кириллом) и хотела его поцеловать, но он повернулся и сказал:
   – Надо отойти. Есть разговор.
   Я же ответила:
   – Давай без сцен! Потом поговорим.
   Мы искупались в море. Оно было теплое, как парное молоко. На пляже было много людей. Я пошла на берег. Оттуда я увидела, что на холме стоял мальчик, с которым приехала Кристина. Он искоса посмотрел на меня. Его лицо я разглядела плохо, так как он стоял слишком далеко, но глаза его обожгли взглядом.
   – Геля! Геля! – снова прервали мои мечты знакомые голоса девчонок.
   – Что? – сказала я, спускаясь с небес.
   – Мальчишки сказали, чтобы мы шли в домики, а то мы можем сгореть! – сказала Ира.
   – Все кончено… – сказала я шепотом, смотря в сторону на Кирилла, – все кончено, – вновь повторила я, – ну что? Идем?
   Я попыталась улыбнуться.
   – Геля, ты что-то скрываешь! – сказала Оля.
   – Я?!
   – Да, ты! – сказала Вера.
   – Девчата! – позвала нас Кристя, – пойдемте, погуляем по горам?
   – Идея хорошая, только наших парней из воды не вытащишь, – сказала с маленькой грустью Оля.
   – И не надо! Пойдут только девчонки! – сказала Кристина.
   – А ты? – спросила Аксинья.
   – Вот именно… Ты пойдешь с ним? – спросила Алена.
   Все подняли глаза на холм, но там уже никого не было.
   – Ладно… пошли, – согласилась я.
//-- * * * --//
   Мы поднялись по горе. Там, на вершине, было очень красиво. Зеленый цвет растений сочетался с голубым цветом неба. Было тихо, спокойно и безмятежно. С моря потянул свежий ветерок, но он нас нисколько не расстроил, так как уже было невыносимо жарко. Мы сели в тенек под кленом. Солнце, потихоньку поднимаясь, достигло своего пика. Мы решили пойти в домики.
   Все наши мальчики уже были в домиках. Одни легли отдыхать, другие играли в карты. Но каково было мое удивление, когда я увидела, что Степы в домике нет. Я вышла на улицу и смотрела издалека на море. Вдруг ко мне вся в слезах прибежала Аксинья и закричала:
   – Его нет! Он не пришел! У него есть другая!
   – Да у кого? – спросила я.
   – У Саши!
   – И он не пришел…
   – А кто еще?
   – Степа…
   К нам подошла Алена.
   – Вы не видели Дениса? – спросила она.
   – Нет, – ответили мы.
   – Куда же он делся? Никто его не видел, и я не знаю, где он. Хоть бы записку оставил! Может, он на море… хотя вряд ли… все уже давно пришли…
   – Не все… – сказала я.
   – А кто еще? – спросила Алена.
   – Степа и Саша, – ответила я. – Может, нам их подождать? Мне кажется, что они скоро придут.
   Не прошло и часа, вернулись наши мальчики. Но… увы, Степы с ними не было.
   – А где Степа? – спросила я у них.
   – Мы не знаем, – ответил за двоих Денис.
   В этот день Степа вернулся в полночь.
   – Где ты был? – спросила я шепотом, захлебываясь слезами.
   В домике кроме меня никого не было. Все уже давно пошли гулять по разным кафе и местным клубам.
   – Ты зачем меня сюда пригласил? Чтобы я тебя каждый вечер ждала?
   – Нет.
   – А зачем тогда?
   – Гулять.
   – Так почему же я сейчас здесь, в то время как остальные отдыхают. Еще ведь только один день прошел…
   – Ну, так что?
   – Как что? – крикнула я. – Тебе ни о чем не говорит слово «нервы»? А словосочетание «нервы на пределе»?
   – Что ты от меня добиваешься?
   – Я?!
   – Да, ты!
   – Я сегодня целый день и даже ночь прождала тебя! Ты меня ревнуешь, а сам гуляешь!
   – Это разное!
   – Нет!
   – Да!
   – Нет!
   – Ну, хорошо, ты же тоже сегодня гуляла!
   – И с кем же?
   – С Кириллом!
   – Да? Надо же? И когда?
   – Сегодня!
   – Поточнее, пожалуйста!
   – Он за тобой зашел, и вы договорились…
   – Почему-то его все видели тут, а где был ты, никто не знает. К тому же, он сейчас где-то с Олей гуляет, а я здесь, жду тебя!
   Разговор вдруг оборвался. Мы молча легли спать.
   На утро, как ни в чем не бывало, Степа начинал разговоры со мной, но я их тут же обрывала. Он не сразу догадался, в чем дело, а когда понял, перестал со мной говорить вообще. Но его молчание длилось недолго. Все-таки Степка подошел первым ко мне в середине дня и сказал:
   – Прости. Этого не повторится.
   – Ладно. Но только на первый раз. Если я узнаю, что ты с другой, то все – конец!
   – Этого нет и не будет! – сказал Степа раздраженно.
   – Да?
   – Ну… Я тебе не сказал… Я встретил старого друга… Слово за слово, вот и все. Потому и задержался. Не ожидал его здесь увидеть. Не сердись.
//-- * * * --//
   Прошло много времени. Наступил день отъезда. Все повторялось из раза в раз, каждый вечер: я ждала Степу, а он где-то гулял.
   И вот в последний вечер Алена и Аксинья застали меня в слезах. Последняя из них спросила:
   – Ты что здесь ревешь?
   – Я… я… – сказала я плача, – к нему хочу.
   – К кому? – спросила Алена.
   – К Кириллу…
   – К кому?! – переспросили вместе девчонки.
   – К Кириллу! – ответила я твердо.
   – К-К-Кириллу? – спросила Алена.
   – Да.
   – Мне слышится, Аксинья, или нет?
   – Не знаю. Если «да», то и мне тоже.
   – Нет, вам не слышится. У меня нет больше сил терпеть Степу и быть с ним. Я не знаю, где он, с кем он. Я устала себя накручивать, постоянно убиваться этими вопросами.
   – А что так? – спросила Акси.
   – Не знаю, как объяснить… Мне с ним очень трудно. Просто чувствую, что он для меня чужой человек. Я так больше не могу!
   – Геля! Пошли, развлечемся! – сказала Алена.
   – Куда? – спросила я, вытирая слезы.
   – Я знаю очень хороший бар. Может, туда? – произнесла весело Алена.
   – Хорошо, – ответила я, – только дайте мне две минутки, я переоденусь.
   – Вот и замечательно! – сказала Аксинья.
   – Но только две минуты! Я засеку! – пошутила Алена.
   Они вышли. Я переоделась и накрасилась. Я была в ярко-красном на тоненьких лямочках платье.
   – Ну что? Пошли в бар! – сказала я, стукнув каблучком.
   – Ты просто великолепна! – сказала Алена, – ведь можешь, когда захочешь.
   – Извини, Геля, но твое платье, конечно, классное… Но мне оно не нравится, – сказала с завистью Аксинья.
   – А мне – твое, Аксинька! Зато Аленино мне очень нравится!
   Акси была в шелковом платье черного цвета с большим вырезом на спине, у Алены – цвета лазури, до колена.
   – Ладно, ладно! – улыбаясь, обратилась ко мне Алена, – может, к твоему платью просто не хватает хорошей прически?
   – Сделай мне что-нибудь этакое!
   – Хорошо!
   Алена была моим «личным парикмахером», но иногда у нее собиралась целая очередь. В этот день я пошла с пышным начесом и с локонами на челке. Сама же Алена накрутилась на спиральные бигуди. У Акси тогда были еще длинные волосы, но она не любила с ними возиться. Она чаще всего ходила с распущенными волосами – что было чаще всего. И в этот день она пошла именно так.
   Путь наш лежал на берегу моря, вдоль пляжа. В то время, как мы вошли в бар, уже заканчивалась какая-то знакомая песня.
   Вдруг я повернула голову и увидела… Что же я увидела?! Какая картина стояла передо мной?! Этого я никогда не забуду. Да и простить тоже не смогу…

4. В баре

   Я обернулась и увидела… Степу.
   Он сидел за столиком, а на коленке у него сидела блондинка. На столе стояли бутылка водки, шампанское, сок и что-то из еды. Позже мне стало известно, кто была эта девушка. Она еще раз появилась в моей жизни, но сыграла хорошую роль. Оказалось, он ее очень сильно любил и давно был с ней знаком, но об этом я узнала потом.
   Он ее целовал, а я видела это, и слезы тихо и медленно бежали по щекам.
   – Пойдем отсюда… – сказала я только Алене, так как Аксинья уже успела убежать танцевать с каким-то молодым человеком.
   – А что такое? – спросила она.
   – Да так, ничего.
   И тогда Алена проследила за моим взглядом и увидела Степу.
   – И что ты так и уйдешь? Ничего ему не сделаешь?
   – Да, а что я должна сделать?
   – Ну я не знаю. Да хоть стол переверни…
   Не успела она договорить, как я уже «подлетела» к Степе, повернула его голову и дала пощечину со всего размаха. Его блондиночка заступилась за него:
   – Перестаньте, дамочка, бить моего парня!
   – Кого? – сказала я вся в гневе. – Повтори-ка, если не боишься!
   – Парня!
   Я взяла со стола бокал шампанского и плеснула его прямо ей в лицо. Вся ее косметика расплылась.
   – Это что такое? – возмутилась она.
   – Геля! Прекрати! – сказал Степа.
   – Что ты там сказал? Так ты ее знаешь?! – удивилась соперница.
   – К несчастью – да!
   – Да как ты смеешь?! – сказала Алена. Она схватила бутылку водки и разбила ее о плечо Степы.
   – «Добрая» сестричка! – сказала я, улыбаясь.
   – А ты как будто не так поступила бы?
   – Не так. Я б об голову.
   Вдруг эта блондинка схватила бутылку шампанского и хотела разбить ее об меня. Но на помощь вновь пришла Алена и ударила ее не сильно по голове стулом. А она в свою очередь развернулась и выплеснула шампанское из бутылки на Алену. Алена не выдержала и вцепилась ей в волосы.
   Я крикнула:
   – Алена, отойди! – Алена отошла, и я схватила тарелку со спагетти, стоявшую на столе. Я швырнула в лицо это блюдо той, которая разлучила меня со Степой. Соус растекся по волосам. Челка блондинки стала красноватой. Она вцепилась мне в горло. Аленочка оттащила ее за волосы. Та все-таки вырвалась, но оставила в руках Алены немного своих волос. Она забежала за столик, за которым они со Степой миленько сидели до нашего прихода. Я забежала с другой стороны и с воплями: «Постой, гадина такая, я тебе еще не отомстила!» – швырнула этот стол в нее. Стол перевернулся, не задев разлучницу. Зато Алена набросилась на нее сзади и толкнула ее на перевернутый стол. Блондинка поскользнулась на луже апельсинного сока, упала на стол, порвала часть своего платья и колготки. Все украшения слетели с нее, а у туфли сломался каблук.
   Я взяла большие осколки от тарелок и начала бросать их в Степу, а он меня все успокаивал:
   – Геля! Прекрати немедленно!
   – И ты мне еще указываешь, что делать?! Степа, я только начала! – с этими словами я бросила первый осколок в Степу. В этот момент предатель стоял перед автоматом с игрушками. Степа успел уклониться, и то, что я кидала, ударилось об автомат. Его стекло треснуло. Степина девушка подбежала ко мне с криком:
   – Оставь его в покое! Он приехал со мной на море, а не с тобой!
   – Что?! – ответила я на это.
   Я со злости швырнула ее на детский автомат. Она разбила спиной стекло и сломала руку. Но я на этом не остановилась: я продолжила кидать в Степу осколки посуды, и они разбивались вдребезги о стену.
   – Геля! Успокойся! – сказал Степа.
   – Ты что, успокаивать меня будешь?! – крикнула я.
   – Буду! А как же? Ты же у нас психованная!
   – Что ты сказал? Повтори! Если, конечно, не боишься!
   – Не боюсь! Психованная!
   Я не знала, что мне ответить, но я очень хотела, чтобы последняя фраза была за мной. «Сам псих!» – я ответить не могла, получался повтор слов. Я решила действовать по-другому.
   Я бросила осколочек и попала в бутылку с вином, которая стояла над Степой. Он был весь в вине. Степа закричал раздраженно:
   – Геля! Давай поговорим!
   – Ничего не хочу слышать! Я пять дней пыталась поговорить! Ты каждый вечер проводил с ней, а я ждала тебя в слезах! Нет! Все! С меня довольно!
   В завершение Алена и Аксинья толкнули его на злосчастный автомат с игрушками. Автомат упал, зацепил фонарики; деньги высыпались из автомата, игрушки так же, как и все остальное, были разбросаны по полу.
   Мы ушли, а к Степе и его девушке приехала «скорая». Нашему герою того вечера предъявили штраф за погром в размере около 80 000 рублей.
   Такая «веселая» поездка, увы, понравилась не всем. Аня, так звали Степину подружку, бросила его и уехала в Смоленск – город, где она живет. Степа же с огромным трудом оплатил штраф. Ему даже пришлось устроиться на работу грузчиком, хотя он уже подрабатывал на почте. Он влез в большие долги и в течение трех лет не мог из них «вылезти». Он занимал у одних и отдавал другим.
   Однажды он заявился ко мне. Вот как это было.
   Степа пришел и сказал:
   – Геля, дай мне денег взаймы…
   – Нет!!! – сказала я зло и хотела закрыть дверь, но Степа не дал и продолжил:
   – Давай забудем все и…
   – Нет! – сказала я твердо и хлопнула дверью у него перед носом. Этот случай произошел в тот же год.

5. Воспоминания

   Что это за глава? О чем я здесь расскажу? Ведь вся книга состоит из моих воспоминаний. Но эта глава особенная. В ней рассказывается о том, что было до второй главы, то есть о моей жизни не в пятнадцать лет, когда произошла драка, а раньше – в четырнадцать.
   Я и Степа знакомы с самого раннего детства. Мы всегда были дружны. Он никогда не смотрел ни на одну девчонку и, кстати, на меня долгое время тоже. Единственное, что он любил, это был футбол. Это была даже не любовь, а болезнь, фанатизм. Сам по себе он был хорошим футболистом, и очень часто его команда выигрывала в школьной сборной.
   В поселке он знал почти всех парней и общался с ними. Но его друг, наверное, самый лучший, был Саша – высокий черноглазый брюнет, младше Степы на один год. Саша был, да что там был, он до сих пор романтичный, тихий, спокойный мальчик, тоже футболист. Любил, конечно, и погулять, и выпить, но всегда знал меру, очень уважал родителей и девушек, не делал разграничений: если моя девушка – уважаю, не моя – нет.
   Зато это все нельзя сказать про его родного брата Дениса. Денис часто гулял и много пил. Меры в этом он не знал. Девчонок он так же как и брат, не любил менять, хоть и не был романтиком. Ухаживать за двумя ему никогда не нравилось.
   Эта троица была очень дружна, и конфликты до сих пор в их компании редки.
   Как-то Степа послал мне письмо с признанием в любви, а за год до этого я тоже подкинула ему письмецо. Но он посылал свое в Петербург, а я, находясь у бабушки, просто бросила ему в ящик. А было это так.
   Однажды я решила написать Степе письмо, что-то вроде ответа на то его письмо. Но, как назло, он, Алена и мама Степы уехали к родственникам. Спустя неделю, они вернулись, и я бросила в тот же день ему это письмо. Но Алена сказала, что он никогда в жизни не откроет ящик, а если письмо найдут взрослые, для меня это будет конец. Тогда я предложила Алене, чтобы она сама передала. Она долго не соглашалась, говорила, что они не разговаривают, друг друга не выносят, и он не возьмет это злосчастное письмо. В итоге она согласилась. Продолжение этой истории она рассказала уже на следующий день. Все произошло так.
   Вечером Алена дала Степе мое послание и сказала:
   – Тебе пришло… вот… это письмо… – она говорила немного со страхом и протянула ему конверт. – На! Возьми!
   Да, надо сказать, он уже почти взял, но вдруг вошла его мама, он остановился и резко убрал руку.
   – Нет, я не возьму, – сказал он гордо, но краем глаза все же поглядывал.
   Его мама вышла, а он быстро схватил… и снова «моя будущая свекровь» (как мы подшучивали часто) вошла в комнату. Степа то ли испугался чего-то, то ли постеснялся. Скажу честно: я не знаю.
   – Я потом прочитаю, – взяв письмо, сказал он Алене шепотом и пошел в свою комнату.
   – Что это? – спросила тетя Лена, его мама.
   – Э… Да так ничего… – ответил растерянно он. Письмо он положил на свой стол.
//-- * * * --//
   Алена мне это рассказала, мы идем, смеемся. Я и Алена были счастливы тогда. Детство, как-никак. Мы подошли к нашим дачам. Мы были с ней соседями не только по квартирам, но и по дачам. Так же весело я влетела во двор дачи, зачем, я уже не помню. Неожиданно моя бабушка, которая сидела во дворе, спросила у меня:
   – Геля! Что это за выходки?!
   – Какие выходки? О чем ты говоришь? – не сообразила я.
   – Ты прекрасно понимаешь, о чем я! – продолжала вновь она с более недовольной интонацией.
   – Не понимаю, – ответила я спокойно, хотя еле держала себя в руках.
   – Ты послала письмо Степе?
   – Нет. Что я совсем с ума сошла? Что я ненормальная?!
   – Можешь говорить все, что угодно, только тетя Лена нашла на его столе письмо, которое он получил вчера.
   – Во-первых, откуда она знает, что письмо пришло вчера? Может, оно лежало дня два-три, а потом Алена…
   – Откуда ты знаешь, что это Алена дала письмо Степе? Я ведь тебе этого не говорила, – раскусила меня бабушка.
   Я пропала! Но я не растерялась! И ответила:
   – Ты – нет, а вот Алена – да.
   – А как ты объяснишь то, что письмо было подписано твоим питерским адресом?
   – Стоп! Бабушка! Я не была в Питере уже два месяца, как я могу оттуда посылать ему письмо?
   – Ну, может, оно долго шло?
   – Два месяца? Это нереально! А на конверте стояла печать?
   – Не знаю. Я письма не видела. Геля! Ну ты подумай: ведь ты могла написать свой тамошний адрес и находиться здесь!
   – Бабуля, тебя точно уже ничего не переубедит! Ну, если ты мне уж совсем не веришь, то проверь отпечатки пальцев!
   – Возможно, это и выход. Хотя подожди… а что ты писала неделю назад, когда Степа еще был здесь?
   – Ну уж точно не письмо! – заявила я бабушке. – Я написала сценарий концерта (мы часто выступали по вечерам). И, кстати говоря, у меня неплохо получилось!
   – Если это так, то покажи мне его! – не унималась бабушка.
   Я достала небольшой отрывок сценария, ведь я по правде один раз написала очередной сценарий, но это было еще давно, и один из диалогов как раз оказался в кармане. Поэтому я о нем вспомнила.
   – Ладно, Геля, я тебе верю.
//-- * * * --//
   Письмом дело не кончилось. К тому же, он его не прочитал. Мы продолжили общаться как друзья. Все закончилось моим признанием в любви.
   Я и он сначала играли в карты вдвоем. Потом мы поехали кататься на велосипедах. Через некоторое время к нам присоединились Акси и Алена. Мы катались очень долго, часа два-три, точно не знаю. Решили отдохнуть и съехались все к лавочкам возле продуктового ларька. Степа продолжал ездить вокруг ларька, пока мы сидели на скамейке. Аксинья спросила меня:
   – А он уже знает?..
   – Что знает? – не поняла я.
   – Ну… кого ты любишь…
   – Не знаю, – ответила я, – может, догадывается.
   Мы так громко говорили, что Степа услышал нас.
   – И кого же она любит? – спросил он.
   – Э… э… – Акси растерялась.
   Я уж было чуть уши не закрыла и так крепко зажмурила глаза, чтобы не видеть реакции Степы.
   – С-С-Сашу, – сказала, наконец, она. Тогда Акси еще не встречалась с Сашей, поэтому с легкостью смогла сказать такую ерунду. Степа засмеялся. Я кричала Акси, вся пылая от гнева:
   – Я тебя убью! Зарежу! Пристрелю! Удушу! Утоплю!
   – Слушай, Геля! Разбирайся сама со своими проблемами! – заявила она и уехала прочь.
   Степа сказал мне насмешливо, но можно было заметить, что улыбка на его лице была натянутая:
   – Я Сашке все расскажу!
   Я поехала за ним и вдогонку кричала:
   – Не расскажешь!
   Ответ был, естественно:
   – Расскажу! Так и скажу: «Саша! А Геля тебя любит!»
   – Я его не люблю! Я… я… тебя люблю!
   Слезы потекли из глаз. Я развернулась и с бешеной скоростью поехала в неизвестном направлении. Все мысли перепутались, трезвый разум замутился…
   Что произошло? Как я решилась на такое? Может, это просто сон, и я завтра проснусь, и все будет как прежде? Может, это ужасная игра под названием жизнь, в которой трудно проиграть или выиграть? Что же это?
   Два или три дня мы вообще не разговаривали. Случайно сталкивались на лестнице, просто на улице. Хотя, может, это не случайно, а просто судьба, кто знает? Этого, увы, мне знать не дано. Только один день мы друг друга не видели, а потом он зашел за мной и предложил встречаться. Я согласилась, не зная, что у него уже есть девушка. Он меня тогда не любил. Я чувствовала это, поэтому сильно удивилась предложенному. Я знала, что мы расстанемся, но не думала, что так скоро.

6. Новое знакомство

   – Возможно, я зря рассталась со Степой? У нас все было так хорошо! – спросила я Алену уже на следующее лето.
   – Уверена? Мне кажется, что у него к тебе, извини, конечно, не было даже симпатии, – переубеждала меня она.
   Мы сидели у нее дома. Слез у меня не было: мне не хотелось оплакивать первую любовь. Алена продолжала:
   – Ну вот посмотри на все это с другой стороны, с внешней. Ты красивая, умная, живешь в таком большом городе, а думаешь о будущем с какой-то деревенщиной!
   – Как ты можешь так говорить о своем брате? К тому же, ты хотела со мной породниться!
   – Да ладно, Геля! Тогда давай посмотрим с внутренней стороны. Ты на него столько нервов потратила, каждый день его ждала, а он преспокойно гулял. Геля, одумайся! Забудь ты его, наконец! Не достоин он тебя!
   – Возможно, – сказала я, – но только, мне кажется, что я не переживу этого. Я никогда его не забуду!
   – Оглянись вокруг, Геля! Посмотри, сколько мальчиков, достойных тебя!
   – Думаешь?
   – Уверена!
   – Ну что? Пошли на «охоту»! Буду жить заново.
   – Вот и чудесно.
   Мы вышли во двор. Никого не было: ни Акси, ни Иры, ни Оли, ни Игоря, ни Владика, ни кого-либо еще. «Куда все делись?» – проскочило у меня в голове. Двор был похож больше на пустыню или скорее на потусторонний мир. На улице не было и бабушек – стражей нравственности, знатоков сплетен, любительниц посидеть на скамейке, – так как страшная жара загнала их домой. Неожиданно тишину, наполненную горячим воздухом, прервал смех. Он доносился со стороны столика, из парка. Я и Алена пошли туда.
   – А что вы здесь делаете? Да еще и без карт? – спросила я у присутствующих, когда мы подошли к ним.
   – Нас Ромка рассмешил, – ответила Вера.
   – Какой Рома? – спросила Алена, приехавшая в тот год на два дня раньше меня, я же приехала день назад.
   – Обыкновенный! – твердила Ира, смеясь.
   – Да уж понятно, что не золотой! – сказала я, – Кто он? Как выглядит?
   – Он – Рома, выглядит – нормально! – пошутила Акси. Новая волна смеха наполнила тишину.
   – Ладно, Алена, пошли. Это бесполезно! – сказала я.
   – Подожди, Геля! Ты уже Степу забыла? – спросила Оля.
   – Какая разница?
   – Ну а Кирилла? – продолжала она.
   – Тебе-то что?
   – Да просто в тебя кое-кто влюбился!
   – И кто же? – спросила я с маленькой надеждой в голосе.
   – Рома! – сказала она, и все засмеялись, уже просто автоматически.
   – Мне все равно! – отрезала я. – В любом случае, я его не знаю, и знать не хочу!
   Я и Алена покинули столик, так и не узнав, кто такой Рома. К словам Оли я не придала никакого значения. Ее выражения были больше похожи на бред.
   – Алена! А кто такой Рома? – спросила я свою подругу, направляясь к лавке.
   – А я знаю? – ответила она слегка раздраженно.
   – Но почему он ушел сразу, как мы пришли? – вдруг из-за столика послышались разговоры, смех и незнакомый голос, – и пришел, когда мы ушли?
   – Может, просто совпало, или, может, он что-то скрывает, поэтому избегает нас? – предположила Алена.
   – Не знаю. Возможно.
   – Тебе надо попробовать завязать с ним хоть какие-нибудь отношения.
   – Постараюсь…
   – Постой! Может, это правда, что он тебя любит?
   – И ты пошла в эту степь? Как это возможно, если мы не знакомы, понимаешь? МЫ НЕ ЗНАКОМЫ!
   – А вдруг?
   – Хочешь сказать, у меня склероз, и я не помню, с кем знакома, а с кем – нет? Единственный Рома, которого я знаю, это мой бывший одноклассник. Его звали Рома Корнев.
   – А, может, это он и есть? – теряясь в догадках, продолжала Алена.
   – И что весь Петербург сюда съедется? И Кирилл, и Рома, может, сразу все мои знакомые закажут целый поезд и прикатят к нам? Да и к тому же, это не его голос. Мне кажется, что я его где-то уже слышала, но не могу вспомнить, где.
   – Может, вы с ним в поезде вместе ехали сюда или еще куда-нибудь…
   – Ты еще скажи, что на море… Точно! Он с Кристинкой ездил.
   – Подожди-ка, а откуда ты знаешь его голос?
   – Он однажды звал Кристину. Долго кричал, и хотя я его слышала, ни разу не видела.
   – И поэтому, если его увидишь, ты не узнаешь его лица, потому что ты его не видела, так?
   – Да. И, кстати сказать, Кристина никогда не называла его по имени.
   – Геля! Слушай, может, он реально в тебя влюбился!
   – Алена, прекрати!
   – Нет-нет-нет, ты не так поняла. Ты его не видела, но это еще не значит, что он тебя не видел, поняла?
   – Теперь – да. Как же я сразу не догадалась?!
   – Возможно, также, что он сейчас теряется в догадках и, может, даже хочет с тобой встречаться, но не знает, есть ли у тебя парень или нет.
   – Поэтому Оля и спросила про Кирилла и Степу.
//-- * * * --//
   На следующее утро произошел скверный разговор со Степой в подъезде на третьем этаже возле наших квартир. Он сказал мне:
   – Я тебя ненавижу за то, что ты устроила в баре!
   – Ой! Как будто я тебя обожаю за то, что ты сделал со мной! – ответила я.
   Разговор кончился так же внезапно, как и начался, но настроение у меня было испорчено на весь день. Если честно, мне уже ни с кем не хотелось знакомиться. В те минуты я думала, что все пацаны просто идиоты.
   Я спустилась вниз, а там уже меня ждала Алена:
   – И о чем вы поговорили? – спросила она, так как видела, что Степа вышел на две минуты раньше меня. – Только не говори, что ни о чем!
   – Фактически ни о чем. Только мне настроение все испортил! «Я тебя ненавижу, я тебя ненавижу» – изменила я голос, подражая Степе, как будто я его обожаю и готова на руках носить! Тьфу на него!
   – Правильно! – сказала Алена, – пошли скорее!
   «А Кирилл? – подумала я, – ведь у него сейчас никого нет, да и у меня теперь тоже. И мы, наверное, любили друг друга…». На протяжении всей дороги обдумывала я эту тему. «Наверное, не судьба быть нам вместе», – решила я.
   К этому времени мы подошли к столику. Все девчонки и парни (кроме Ромы, Степы и, естественно, Кирилла) сидели уже за столиком. Начались разные беседы. Потом мы решили сыграть в карты. Слышалось только: «Король черви» или «Девятка пик» и т. д.
   Вдруг я сказала:
   – Кто-нибудь на море в этом году собирается?
   Алена сразу поняла, к чему приведет разговор, и ответила:
   – Я – нет.
   Саша решил ответить немного с юмором:
   – Я и Акси никуда не собираемся, а если соберемся, то тебя не возьмем!
   – Почему? – ответила я с шутливой интонацией и старалась больше улыбаться, чтобы не портить окружающим настроение.
   – А то я боюсь, что тебе очень понравилось крушить бары! – Все засмеялись.
   – Да… – задумчиво сказала Алена, – прикольная драка была.
   – Очень, – ответил Денис, – если учесть, сколько денег надо было Степе заплатить!
   – Но мне кажется, что штраф уж слишком большой, – заявила Ира.
   – Ой, ну что ты в этом понимаешь?! – перебила ее Кристина.
   – Просто Геля попала осколком в очень дорогое вино. За один бокал только платят, наверное, тысяч пять рублей, а тут аж целая бутылка! – объяснил Владик.
   – Хороший удар! – сказала Оля.
   – Спасибо! – ответила я.
   Наконец мы закончили играть. Становилось жарко. Вдруг к столику на мотоцикле подъехал Степа, и Денис с Сашей уехали с ним. Максиму надо было уже ехать домой (он жил не в нашем поселке). Вера ушла по делам, Витю позвали домой, и в конечном итоге остались только я, Алена, Акси, Ира, Кристя, Оля, Владик и Игорь. Внезапно нас выгнали, сказав, что мы слишком шумим. Мы ушли на лавку к первому подъезду дома, неподалеку от которого стоял столик. Я вновь продолжила прерванную мысль:
   – Кристя! А ты поедешь на море?
   – Нет, – сказала она, – даже как-то не хочется. Да и, в общем-то, не с кем.
   – Как не с кем? – удивилась я, – а тот парень?
   Она лишь ответила:
   – Это уже другая история.
   Никто ничего не понял, и, кстати, я тоже.
   – Слушай, Кристин, – сказала Алена, – а как его звали?
   Вдруг Кристю позвали какие-то девчонки, и вопрос остался без ответа, так как она ушла с ними. А Оля и Аксинья начали догадываться, о чем мы говорили.
   – Геля! Ты думаешь, что это Рома? – спросила Оля.
   – Я этого не говорила, – отвечала я спокойно, но отсела на лавку напротив, показывая свое недовольство от разговора на эту тему. – Ну раз ты это сказала, значит… – не закончила я фразу, так как Аксинья перебила меня:
   – Это ничего не значит! О! Рома! – воскликнула вдруг она.
   Он шел со своей маленькой сестрой Дашей.
   Я обернулась, но ничего не увидела, по крайней мере, его лица – кепка закрывала его. Оля сказала:
   – А Геля любит Рому. Ха-ха-ха!
   Тут же подхватила Аксинья:
   – Точно! Ха-ха-ха! Она от него без ума!
   – Вы что! С ума сошли?! – возмутилась я.
   – Не оправдывайся! – говорила Аксинья.
   – А Рома любит Гелю! – заключила Ира.
   Я ушла, но произнесла последние слова:
   – Я его не люблю, так как я его не знаю! И, как бы ни сложились обстоятельства, а также моя судьба, я не поменяю своего мнения.
   Они кричали мне свое, а я продолжала уверять, что решения не изменю.
//-- * * * --//
   – Геля, мне кажется, что ты зря это сказала, – говорила мне Алена по пути к нашему дому.
   – Что именно? – спросила я.
   – Ну… про нелюбовь. Ведь ты его еще не знаешь, а так быстро сделала выводы.
   – Да ничего страшного! Я об этом жалеть, однозначно, не буду!
   – С чего ты решила? А вообще мне кажется, что-то произойдет, а что именно – я пока не знаю.
   – Вот когда узнаешь, тогда и поговорим! Но в чем-то ты действительно права.
   – И в чем же?
   – Мне действительно не надо делать поспешных выводов…
   – Вот и правильно! Пошли обратно.
   – Нет, я о другом. Я вернусь к Кириллу.
   – Только не это!
   – А, по-моему, наоборот хорошо: я дольше и лучше знаю.
   – Хотя с какой-то стороны ты права, – согласилась она со мной, – но не будешь ли ты жалеть об этом потом?
   – Ты меня озадачила, и теперь я даже не знаю, что мне делать.
   – Может, вернемся, а?
   – Алена! Ты на себя не похожа, и мне теперь кажется, что у Дениса будет повод для ревности!
   – Ой! Даже и не думай! – воскликнула она, – да ладно тебе! Шуток не понимаешь?
   – Понимаю, но не таких, как твои.
   Нашу милую беседу прервал звук степенного мотоцикла. По моей просьбе мы быстренько ушли, и Степа нас не заметил.

7. Август любви

   Все лето я и Рома почему-то избегали друг друга. Но третьего августа того же года мы (я, Алена, Аксинья и Андрей – брат Ромы, с которым я познакомилась только в тот день) сели за столик. Вдруг пришел Рома. Поначалу я хотела уйти, но потом передумала, так как хотела забыть Степу и тем более Кирилла и построить отношения с Андреем.
   Вскоре, к моему великому удивлению, у меня с Ромой завязался разговор. Потом все мы начали играть в кары. Также к нам присоединились Влад и Игорь. В конце игры выиграл Рома.
   Может, он был бы мне еще тогда симпатичен, но я никак не могла забыть Кирилла. А про крики в начале лета с основными словами «не люблю» уже забыла через пару часов того события, и тем более в августе я уже про это не помнила. Но я до сих пор не знаю, запомнил ли Рома тот день несовершившегося знакомства.
   – Геля! Будешь еще играть? – спросил он.
   Я обыкновенно ответила:
   – Конечно.
   Снова послышался звук Степиного мотоцикла. Я закрыла уши, чтобы не слышать этот противный для меня звук, и глаза, чтобы не видеть Степу. Я говорила при этом так:
   – Ничего не слышу, ничего не вижу, «люблю» не скажу!
   Алена догадалась обо всем сразу, остальные еще долго не могли понять о чем я говорю. Особенно Рома и Андрей.
   – Кому не скажешь «люблю»? – спросил Андрей.
   – Да, в общем… – не закончила я фразу.
   – Тебе, конечно! – подшутила Алена.
   – Ну это уж понятно! – сказал Андрей. Рома только улыбнулся, а все другие, улыбнувшись, переглянулись друг с другом. В принципе Алена, с одной стороны, спасла меня, сказав Андрею такую шутку. В действительности я хотела сказать правду. Но если посмотреть с другой стороны, то у меня не было больше возможности привлечь к себе Андрея. Хотя она ни в чем не виновата, ведь она об этом еще не знала, да и я сама не уверена была в своих «чувствах».
   Прошло еще два дня, а я с Ромой очень сдружилась, по крайней мере, мы могли говорить обо всем на свете, и мы не ссорились. К своему удивлению, я забыла Кирилла! Недели летели, а я все больше привязывалась к Роме, сама не осознавая этого. А через некоторое время уехала Алена. Но долго скучать мне не пришлось. А дело все в том…
//-- * * * --//
   …что девчонки решили немного развлечься. Пойти особо было некуда, и мы пошли в парк. Парни не захотели идти в этот день с нами. А пошли я, Аксинья, Ира, Вера. Одна я оставаться не хотела, потому и пошла, хотя страшно не хотела идти в парк, так как он очень далеко от дома, а на меня напала хандра. Я взяла с собой карты и сыграла со всеми, впрочем, как обычно. Но потом мне вдруг захотелось домой, и я поняла, что… влюбилась! Я ушла и целый вечер провела на лавке возле дома. Девчонки вернулись позже и пошли кто куда. Аксинья подошла ко мне. Она быстро меня расколола, и мне пришлось признаться, что я люблю, но кого, сама не знаю. Позже возле нас стояли Игорь и, конечно же, Рома. Впервые я смотрела на него так, будто он был не человек, а бог. «Какие глаза… как он смотрит… ах, какой он красивый! – думала я, – не понимаю, что со мной… влюбилась ли я в него?»
   – Геля! – обратился ко мне Рома, заметив у меня карты, – раздавай!
   – А кто играть будет? – спросила я.
   – Я и ты, – послышался ответ Ромы.
   Было уже темно. Многие, не только из нашей компании, пошли домой, а мы все играли…
   Тот день я не забуду никогда! Да разве можно забыть?! Нет! Я даже не хочу пытаться!
   Но, наконец, нам пришлось закончить игру и пойти домой. Всю ночь я не могла уснуть, как и в тот ужасный день, когда Рома куда-то исчез…
//-- * * * --//
   В тот день я была в гостях, а на обратном пути очень сильно поранила ногу в колене и потому хромала (это было еще до похода в парк). Придя домой, я узнала от Алены и Аксиньи, что Рома пропал. Это было перед отъездом Алены, дня за два, за три. Узнав об этом, мне стало плохо. Сердце екнуло в груди. Мне стало за него страшно, хотя он был мне безразличен тогда. Я забыла о своей боли, бегала из стороны в сторону, не находя себе места. Я спросила у Андрея, правдиво ли это известие. К моему большому сожалению, ответ был положительный, но я не верила в это до последней секунды!
   В действительности же Рома уехал на речку и никому об этом не сказал.
//-- * * * --//
   И вот уже совсем близок день моего отъезда. Каждое лето я скучала по родным, хотела быстрее уехать домой, дни превращались в годы и тянулись бесконечно. Но в то лето я ехать никуда не хотела, а недели летели как секунды. Хорошо хоть в поезд ночью садились, а то я даже не знаю, что со мной могло произойти, когда начала бы прощаться.
   Утром перед отъездом я попрощалась с Ромой и Андреем, а потом весь день готовилась к концерту. Он должен был состояться вечером, а в два тридцать ночи я садилась в поезд, и в два тридцать пять он отправлялся. Безусловно, то лето было лучшим из всех! Сколько замечательных дней и положительных эмоций! Но Рому я в том году больше не видела.
   – Геля! – сказала Аксинья, – сегодня, возможно, будет дождь.
   – Я знаю, – ответила я, – но он будет ночью. Надеюсь, мы успеем сесть в поезд, а то я не хочу попасть под ливень.
   Я и Аксинья подметали между лавочками и сцену.
   – Я все же боюсь немного, – сказала вновь она.
   – Может, навес сделаем, как на предыдущем концерте? – спросил Игорь.
   – С фольгой что ли? – спросила я, обращаясь к нему.
   – Ну да, – сказал он.
   – А у тебя еще есть? Ведь мы прошлый раз мы брали у тебя, помнишь?
   – Ну так, чуть-чуть.
   – А кто вешать будет? Алена-то уехала, она же прошлый раз вешала, – не унималась я.
   – Ладно уж, без навеса обойдемся, – сказала Аксинья.
   Мы согласились. Тут пришла Вера и помогла нам подмести. Внезапно из подъезда выбежала Ира и сказала:
   – Уже пять часов. А когда концерт будет?
   – В семь или в восемь, точно пока не решила, – отозвалась я.
   – А объявление? – спросила Вера.
   – А листики? – задала я ей встречный вопрос.
   – Я принесу, – ответила Ира и скрылась в подъезде.
   – Кого из наших позовем? – спросил Игорь, – Рому?
   – Нет! – ответила я решительно, – Олю и Кристину.
   – Кристина переехала, а Оля не сможет прийти, – сказала Аксинья.
   – Но и Рому звать не будем!!! – с такой же решительностью, как и до этого, ответила я.
   – А кого? Степу что ли? – настаивала Аксинья с ненормальным блеском в глазах.
   – А вообще, – мне все равно, – продолжила я, – и если тебе надо, ты и приглашай.
   Она же ответила:
   – Хорошо!
   Она хотела позвать Рому, но его не было дома, а когда позвала Степу, он сказал:
   – Зачем мне это надо?
   Так что концерту ничего не мешало. Мы пели, танцевали, и вдруг последняя песня моя – финальная. Называлась «Пламя страсти» Натальи Ветлицкой. Концерт шел уже полтора часа. По окончании концерта я расплакалась. К тому же было уже 22:30, так как мы начали не в семь, не в восемь, а вообще в девять часов вечера.
   Все разошлись по домам, пожелав мне хорошей дороги. Я тоже направилась домой, прокручивая в голове последнюю песню нашего концерта. Я легла спать, чуть не плача, и до 23:40 не спала, в 01:10 надо было вставать. К своему же удивлению, я проснулась в 01:09:55! И была очень даже бодренькая.
   Мы погрузили в машину вещи, и в последний раз я посмотрела в сторону Роминого дома и вздохнула. Далее сели в машину и поехали на вокзал. Лишь в машине я прослезилась. Я все лето не плакала и даже не хотела. Я смахнула слезы и была очень веселой до конца пути.
   Мы подъехали к вокзалу и выгрузили вещи. Объявили, что наш поезд опаздывает на двенадцать минут, но минут через пять сказали, что он нагнал ход. Я и бабушка ехали в плацкарте на боковых полках: верхней и нижней. Мы попрощались с нашими провожающими, они вышли, и поезд тронулся. Бабушка легла спать, я тоже попыталась. Я так разрыдалась! Постоянно в тишине мне слышалась та песня. Я посмотрела на часы. Уже четыре. Ночь кончается, а я не сплю. Но мне было не до этого. Я немного успокоилась и, дрожа всем телом, как от холода, уснула. Я спала, не потому что хотела, а потому, что какая-то сила тянула меня в сон.
   Утром бабушка разбудила меня и спросила:
   – Что тебе снилось?
   – Да так, ничего особенного, – сказала я и пошла чистить зубы.
   Бабушка взяла мою подушку, и… она оказалась мокрой очень-очень сильно. Когда я пришла, бабушка спросила:
   – Почему твоя подушка мокрая?
   – Наверное, мне приснился кошмар, из-за которого я, может быть, и плакала во сне… – оправдывалась я.
   – Она мокрая насквозь, а не чуть-чуть. А ну, покажи глаза. У тебя синяки под глазами! – сказала бабушка.
   – А у тебя как будто их нет! Мы же полночи не спали!
   Она больше не задавала вопросов.

8. Долгожданная встреча

   Год прошел почти незаметно, если не считать того, что дни не кончались, учеба бесконечно длилась, а я была мысленно далеко. С Кириллом же я больше не общалась. Но вот, наконец, лето. Я приехала к бабушке в деревню, а через пять дней – Алена. Я рассказала ей все, что было со мной.
   Действительно, за эти пять дней произошло столько всего!..
//-- * * * --//
   Первый день был почти спокойный. Вообще, событий никаких не было, только в душе была какая-то пустота.
   На второй день я, наконец-то, после долгой разлуки встретила его – Рому. Он и я… карты… и все! Возможно ли это, что никого не было во дворе? Как будто в этом мире остались только мы вдвоем.
   Зато третий день я прокляла уже много месяцев спустя.
   Я, Игорь, Акси, Рома и Владик играли в карты. Оля в это время жила у своих родственников. Вдруг мне в голову пришла безумная мысль:
   – А давайте, – предложила я, – в «бутылочку» поиграем!
   Согласились все сидящие за столиком. Конечно же, кроме Ромы.
   Далее пришла еще хуже мысль:
   – А, может, лучше в «кис-брысь-мяу»?
   «Кис-брысь-мяу» – это такая игра. Стоят два ведущих: один лицом к играющим, а другой – спиной. Первый говорит: «Кис!» и показывает на одного из игроков, другой ведущий отвечает: «Брысь!» Так продолжается до тех пор, пока стоящий спиной ведущий не скажет: «Мяу!» Затем он должен назвать цвет: зеленый, красный, черный… Каждый цвет имеет значение. Например, зеленый – обнять, красный – поцеловать в губы, черный – признаться в любви… И все это надо сделать второму ведущему с тем человеком, на которого выпало «мяу».
   И опять Рома отказался.
   – Ну уж нет! Играют все, кто за столиком сидит! – сказала я и встала спиной к играющим, то есть была второй ведущей. Акси встала ко мне спиной. Все, игра началась.
   Аксинья говорила:
   – Кис! – показала она на кого-то так, чтобы я не видела.
   – Брысь! – отвечала я, что означало: «не надо этого человека, хочу другого!».
   – Кис!
   – Брысь!
   – Кис!..
   Недолго думая, я ответила роковое:
   – Мяу! – это значило, что я должна либо поцеловать того человека, на которого выпало «мяу», либо обнять, либо еще что-нибудь. Для этого необходимо назвать цвет, чтобы понять, что же я буду делать.
   – И какой же ты выбираешь цвет? – спросила у меня Акси.
   Мое сердце бешено заколотилось. Я чувствовала напряжение и слышала легкий смех за моей спиной. Понять было нетрудно, на кого выпало «мяу». Конечно же, это был Рома.
   – Черный! – наконец выдавила сквозь зубы я. Теперь мне нужно было признаться в любви, так как у черного цвета именно такое значение. – Ну и кому мне надо признаваться? – спросила я, поворачиваясь к играющим лицом.
   – Роме! – почти в один голос завопили все.
   Душа у меня вдруг заныла. Чтобы не показать ничего такого, мне пришлось сказать:
   – Рома! – в этот момент он закрыл уши. – Я тебя люблю!
   Эту фразу я сказала в шутливой форме. На этом игра, увы, закончилась. И мы продолжили играть в карты.
   Все, я чувствовала, что схожу с ума. Мы посидели еще минут десять и разошлись. Я села на велосипед и вдруг поняла, что и правда должна сказать Роме, что я к нему чувствую. Я подъехала к его дому, но мне сказали, что он ушел со своей сестрой Дашей в зоопарк. Я тогда подумала: «Видно, не судьба…», но, выехав на Центральную улицу, я увидела их. Я подъехала к ним.
   – Рома… – обратилась я к нему.
   – Чего? – спросил он равнодушно.
   – Я тебя люблю! – сказала я серьезно и уехала.
   Ночью этого же дня я не могла уснуть: взвешивала все «плюсы» и «минусы» из совершенного мной днем. Потом я уснула. Мне приснилась Алена. Она сказала мне: «Геля! Ты должна извиниться перед Ро-мой!». Наутро следующего дня я вскочила с постели с намерением просить у Ромы прощения, хотя сама особо не понимала, зачем.
   – Прости меня, если что не так, – сказала ему я, когда мы сидели за столиком.
   – Да ладно, не забивай себе голову, – ответил Рома тихо, как, в принципе, и я обращалась к нему.
   На пятый день я поссорилась со всеми, из-за чего уже не помню, кроме Ромы.
   Утром шестого дня мы помирились, а вечером приехала Алена.
//-- * * * --//
   – Глупо вышло, – сказала Алена несколько дней спустя.
   – Знаю, – ответила я.
   На календаре было четырнадцатое июня.
   – Как ты отметишь свой день рождения? – спросила она у меня.
   – Не знаю. Я бы хотела куда-нибудь сходить, например… в поход.
   – С Ромой?
   – Да.
   – Тогда я не пойду.
   – Почему?
   – Я тебе уже говорила, что у меня какое-то предчувствие.
   – Успокойся, все будет хорошо.
   – Надеюсь, – сказала Алена и вздохнула.
   Уже был вечер, часов восемь. На лавке кроме нас никого не было. К нам подошла Аксинья. Она сказала:
   – Будете играть в карты?
   – Да, – ответили мы в один голос и засмеялись.
   Кроме нас троих в карты играли Рома, Владик, Витя и Ира. Вскоре все разошлись, и остались только я, Алена и Рома. Последний много говорил, а я его внимательно слушала. Он шутил, много рассказывал о себе. В итоге я о нем узнала то, что другие могли и не знать.
   – У меня двадцатого июня день рождения, – наконец сказала я ему, – мне бы хотелось отметить его, скажем, в походе. С тобой.
   – Вдвоем? – спросил он несколько серьезно. Я смутилась.
   – Как хочешь, – ответила я чуть погодя.
   Секунду помолчав, я взглянула на ручные часы. Мне нужно было идти домой в пол-одиннадцатого, а стрелки показывали на половину двенадцатого. Я с трудом рассталась с Ромой. На мгновенье мне показалось, что эта встреча была последняя.
   17-го июня Рома встретил меня и сказал, что он 20-го не может прийти. Он предложил отметить 18-го июня, в субботу. Я согласилась.

9. Разбитое сердце

   Итак, наступило восемнадцатое июня. Я, Акси, Рома, Витя и Ира собирались в поход. Встали рано, в восемь утра. Описывать мелкие ссоры, которые были слышны до похода, не стану.
   Вдруг у меня появилось предчувствие беды. Вместе с нами сидела Алена, и я, понимая, что была не права, решила не говорить о предчувствии. Также я не могла отказаться от похода.
   Так как мы собирались идти к озеру, то у меня возник план. Недалеко от озера стояла примерно четырехэтажная вышка, которую мы называли башней.
   – Мне кажется, – сказала я, – что с той башни у озера кто-то упадет.
   – Тебе просто кажется, – равнодушно произнесла Аксинья. У нее не было никакого настроения, так как два дня назад. Саша уехал в город к родственникам.
   – Мне сон дурной приснился, – соврала я.
   – Про что? – спросил Витя.
   – Про башню.
   – Это всего лишь сон, – ответил он.
   – Нет, не просто.
   – Мы не будем подниматься наверх, – сказала Ира.
   – И все-таки, может, не надо? – доверчиво спросила я, обращаясь к Алене. – Как думаешь?
   – Я не знаю, – ответила она и ушла.
   Мне пришлось идти в поход.
   Мы подошли к озеру. Легкий ветерок разносил прохладу. Все зеленело и цвело. Возле озера под деревьями мы постелили коврик и сели. Поднимающееся солнце отражалось в озере, от чего оно казалось серебряным. Была тишина. Лишь изредка пели птицы, или, неся сплетни, одиноко каркала ворона. Выходя из тени, мы замечали солнце, которое слепило нам глаза. Вода в озере была теплая, но никто из нас не купался. В поход мы взяли с собой бутерброды, печенье, черешню и чай в термосах.
   Рома почти не разговаривал, даже Акси повеселела, а он молчал, бросая иногда анекдоты, от которых всем становилось еще веселее. С таким человеком я познакомилась, такого полюбила. С юмором, не занудный, в меру гордый – таков был Рома. Но я не знала всего. И узнала я всю правду о нем намного позже.
   Когда солнце совсем припекло, мы сели в тенек и рассказывали всякие анекдоты. После смеха настала серьезность: мы обсуждали какие-то истории из своей или чужой жизни, осуждали ложь, ревность, измену. Далее рассказывали всякие страшилки, которые знали, а потом, в конце похода, покатились со смеху. Короче говоря, мы получили максимум удовольствия.
   Знойная жара не спала, а еще больше усилилась, так что даже в тени воздух был горячим до невозможности. Мы отправились домой. Путь был не близкий, а у дороги не было ни одного деревца!
   Наконец мы прибыли на место. Все очень устали, особенно я. Уже несколько ночей я спала от двух до пяти часов, не больше. После такой утомительной прогулки глаза у меня слипались, а ноги дрожали, и я еле стояла. Мы присели на скамейку. Не прошло и десяти минут, как Рома предложил покататься на велосипедах, уже сидя на своем.
   – Я не буду, – ответила я на его предложение и размешала свою колоду карт, – У меня голова кружится, ноги болят, и вообще, я устала.
   Я встала и хотела уйти.
   – Геля! – сказал мне серьезно и грозно Рома, – если ты уйдешь, я на тебя обижусь!
   – Да пожалуйста, – заявила я равнодушно. – Если ты обидишься, карты можешь не просить.
   Такой ответ ему не понравился.
   – Хорошо, – сказал он, – посмотрим, что будет!
   Сказав это, Рома уехал. Тогда его фразе я не предала никакого значения. Ко мне подошла Алена. Я сказала монотонно, смотря Роме вслед:
   – Ну и пускай. Я с ним больше не буду разговаривать. Первый же потом прибежит, прощение просить будет за такой тон. Посмотрим, кто из нас выдержит бойкот. Больно этот Рома нужен. Без него обойдусь, – голос мой становился громче и грубее. – Если что, другого найду.
   – На твоем месте я бы так не говорила, – сказала Алена.
   – Ты не на моем месте! – злобно ответила я.
   – Ты же сама не выдержишь, первая к нему подойдешь, – продолжала она.
   – Нет, Алена. Гордость у меня еще есть.
   Такими словами закончился наш диалог на эту тему.
//-- * * * --//
   Прошло два дня. Ни Рома, ни я не разговаривали с нашими общими знакомыми и друг с другом. Я общалась в эти дни только с Аленкой, а он со своими одноклассниками, которых я не знала. В один из этих двух дней утром ко мне пришел Владик. Он рассказал мне такую историю.
   – Ты на меня только не обижайся, что раньше не сказал. Дело все в том, что у Ромы была девушка… не ты. Он ее любил, а что между ними сейчас, не знаю. Рома поссорился с ней еще в конце мая, после твоего приезда. Единственный человек, который об этом знает, – это я. Их скандал был при мне. Рома сказал, что ты ему нравишься, но у вас ничего не получится, хотя попробовать можно. Я про это никому не говорил.
   – Его девушка Кристина? – спросила я равнодушно.
   – Нет, – ответил Владик, – за пару дней до похода Рома говорил, что у него есть две девушки: одна ты, а вторая какая-то Юля.
   – Ясно, – произнесла я задумчиво.
   – А вот про это знали если не все, то многие, – продолжал он, – по крайней мере, про тебя. Оля и Аксинья сказали Роме, что у тебя есть парень в Петербурге. Ромка заревновал. Также они сказали ему, что все разговоры сводятся к одной теме: ревность, измена, ложь, свадьба, любовь – все это.
   – Почему же ты решил мне рассказать?
   – Я хочу, чтобы ты знала правду.
   – А как к этому отнесутся Оля, Аксинья и Рома?
   – Я с ними поссорился, поэтому мне все равно.
   Я тогда поняла – все сказанное Владиком – это всего лишь слухи, сплетни, интриги. Хоть я с Владиком очень хорошо дружила, но я ему не поверила.
   – Я не верю в этот бред, – сказала я твердо.
   – Почему? – спросил он с искренним удивлением.
   – У Ромы могла быть девушка, но чтобы я ему нравилась – это вряд ли. К тому же, он меня не ревновал. По крайней мере, я не замечала.
   – Ну ладно тогда. Я переубеждать тебя не буду, – сказал Владик, – Пока.
   – Пока.
   Он ушел, а я даже на минуту не задумалась о его словах. Я ему не верила.
//-- * * * --//
   Как уже было сказано, двадцатого июня у меня день рождения. Накануне поздно вечером я пошла в магазин. Настроение у меня было чудесное. Наконец-то приближался мой самый-самый любимый праздник! И вот, иду я веселая и радостная. В небе сияет почти полная луна. Легкий ветерок качает листву деревьев. Я подошла к входу в магазин и услышала знакомый голос. Я обернулась и увидела Рому с его друзьями. Его рука обнимала талию одной из девчонок. У меня сразу упало настроение, я забыла, куда и зачем иду. Более или менее собравшись с мыслями и купив, что надо было, я пошла домой чуть не плача. Я прикусила губу, когда слезы неумолимо набегали. Губа закровоточила, зубы окрасились в красный цвет, а я, не выдержав, расплакалась навзрыд. Мне было ужасно плохо и больно. Я поняла, что нам следует поговорить и расставить все точки над «i».
   Ночью я не могла уснуть. Вся подушка была мокрая и соленая от слез. Наутро у меня страшно болела голова. Я позвонила Роме, но он сказал, чтобы я перезвонила позже, так как не может сейчас говорить.
   После дня рождения, который я отметила в слезах, я снова набрала заветный номер. Короткий гудок. Второй. Занято. Я расстроенно положила трубку. Через час я вновь попыталась дозвониться. Рома взял трубку:
   – Я сейчас ухожу.
   После такого разговора я расстроилась еще больше. Я не выходила гулять, не веселилась, а просто заперлась в комнате и плакала одиноко. Не помня себя, я уснула около семи вечера, а проснулась где-то в восемь утра. Голова раскалывалась на две половинки. За окном лил дождь, как будто оплакивая вчерашние дни.

10. Прости меня!

   Через несколько дней я зашла за Ромой. Он вышел и спросил:
   – Что ты хочешь? – он не раздражался, но и не радовался моему визиту, говорил без эмоций.
   – Мне надо с тобой поговорить, – сказала я с трудом.
   – Зачем?
   – Узнаешь. Когда и где сможешь?
   – Через полчаса. Возле моего дома.
   – Хорошо.
   Я ушла. Когда я подходила к своему дому, меня позвала бабушка.
   – Попаси утят. Хотя бы час, – попросила она.
   – А можно полчаса?
   – Ну они же гулять хотят.
   – Ладно, ладно.
   Бабушка ушла домой, а я быстро начала загонять утят обратно, но они все разбежались. Я еле-еле собрала их всех. На это у меня ушел целый час. Я пулей полетела к Роме. Он мне сказал:
   – Мне сейчас некогда.
   – И когда же мы поговорим?
   – Не знаю. Потом как-нибудь.
   Надо сказать, что Рома готовился к нашему разговору. Когда я пришла к нему во второй раз, я заметила в нем некоторые изменения: вместо простых спортивных бриджей на нем были джинсы, вместо футболки – белая рубашка. И еще пахло бесподобным одеколоном, я до сих пор помню его аромат.
   – Когда? – настаивала я, – может, вечером?
   – В восемь. Там же.
//-- * * * --//
   До восьми часов я чуть с ума не сошла. Алена делала мне прическу, маникюр, но и уговаривала, чтобы я отказалась идти или хотя бы перенесла встречу. Я ее даже не слушала. Я была уверена, что все пройдет на «отлично». Я была готова: одета, причесана – оставалось только накраситься.
   – Позвони ему, – сказала Алена, – может, он уже забыл.
   Я последовала ее совету и набрала номер.
   – Алло, сказал голос в трубке.
   – Здравствуйте, а можно Рому? – на этих словах мой голос задрожал.
   – Минуточку.
   Позвали Рому. Он произнес:
   – Алло. Это кто?
   – Привет! Не узнаешь?
   – А… Геля.
   – Ну что? В восемь?
   – Я в восемь не смогу. Давай в девять, а?
   – Ладно, – сказала я немного расстроенно, – до встречи.
   – Пока.
   Я положила трубку и обратилась к Алене:
   – Время переносится.
//-- * * * --//
   Итак, без пяти девять я опять позвонила Роме. Его дома не оказалось. Я пошла к назначенному месту. Алена пошла со мной.
   – И насколько я опоздала первый раз? – спросила я у нее.
   – На тридцать семь минут. Это точно. Я засекла. Я, наверное, пойду.
   – Ну, ладно. До завтра.
   – Счастливо.
   Алена ушла, а я осталась сидеть на скамейке у его дома. Еле-еле я дождалась Рому. Звезд на небе было уже много. Полнолуние. Вдруг ко мне подошел Рома. Я посмотрела на часы. Они показывали 22:14. Он пришел, но опоздал на целый час и четырнадцать минут. Его опоздание было ровно в два раза дольше моего.
   – Так, когда мы должны были встретиться? – спросила я у него.
   – Хм… хм… в девять, – ответил Рома, улыбаясь.
   – А сейчас сколько?
   – Ну, может, десять?
   – Десять четырнадцать, если говорить точнее.
   – Геля, мне сейчас некогда.
   – Опять? Ладно. Я тебе позвоню. Разговор нельзя откладывать. Пока.
   – Ага, пока.
   Я пришла домой и вновь расплакалась. Успокоившись, я набрала номер. Трубку никто не взял. Уже позже я узнала, что у Ромы определитель.
   Так продолжалось еще несколько дней. Я хотела узнать у Ромы, кем ему приходится та девчонка, которую он обнимал, и есть ли у меня шансы быть с ним. Но еще ни разу мы не смогли поговорить. Остальные несли раздор в мою с ним дружбу и подливали масла в огонь.
   «Чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся ей…» – писал А.С. Пушкин. В то лето я в этом убедилась на собственном опыте. Рома меня, может, и любил, но сильно скрывал это. Я прибегала к нему, просила у него прощения за то, что перечила ему, опоздала, вспомнила даже тот день, когда мы так и не познакомились. Он не собирался прощать меня, а я забыла уже все обиды на него.
   От меня все отвернулись, кроме Алены. Она меня спасла в те дни. Мне было плохо, но она приводила меня в чувства, успокаивала. А Рома меня назвал сумасшедшей и ни разу меня не навестил в больнице, когда я попала в аварию. Он меня не любил, я прочувствовала это, и хотя Владик клялся, что Рома от меня без ума, я ему уже не верила.
   Однажды дома мне приснился страшный сон…
//-- * * * --//
   Я еще раз попала под машину, но умерла. Рома узнал об этом и застрелился. Нас похоронили рядом.
   На сороковой день оба стали привидениями. Алена и Аксинья пришли на кладбище. Темнело. На небе дрожала полная луна. Звезд еще не было. Я сказала девочкам:
   – У нас осталось незаконченное дело.
   Рома перебил меня:
   – Мы сами не знаем, какое. Вы должны узнать, иначе мы никогда не обретем покой.
   Они выкопали нас из могил. Вокруг собрались мертвецы. Что было дальше, я не помню, но было очень страшно. И только в конце сна я поняла, что незаконченное дело – наша ссора.
   Наутро мне бабушка сказала, что в течение ночи я плакала, кричала обрывки фраз, вспотела, губы пересохли, вздрагивала. Когда я проснулась, у меня было чувство, что я всю ночь провела в больнице после аварии. Я все рассказала Алене. Она сказала:
   – Это был всего лишь сон.
   – Да, я знаю, но он заставил меня задуматься.
   – Сон?
   – Да.
   – Я во сны не очень-то верю.
   – Я тоже, но не в этот раз.
   – Ты когда уедешь? – вдруг перевела разговор на другую тему Алена.
   – В конце августа. А ты?
   – Скоро. Через три дня.
   На дворе стоял август, середина месяца.
//-- * * * --//
   Спустя день ссора разгорелась так, что потушить ее уже никак нельзя. Увы, я поверила сплетням и первая начала скандал. В этом шоковом состоянии я не могла что-то понять. Когда же я успокоилась, и все встало на свои места, я поняла, что ошибалась. Я корила себя, просила у Ромы прощения, но он ни за что на свете не хотел слушать меня. Я оставила ему под его окном послание, написанное мелом. Вот оно:
   «Прости меня, Рома! За все! Я была не права. Я знаю. Поговори со мной, выслушай меня. Может, все кончится: ссора, ненависть, злоба. Пожалуйста, прости! Я тебя все так же люблю. От Гели»
   Ответа не было. Ночью пошел дождь и смыл надпись.
   Потом уехала Алена домой в Москву; Акси, Игорь, Владик и другие поехали на море; Степа, Саша и Денис жили в городе целое лето. В итоге, из нашей компании остались я, Оля и Рома. С последним я не общалась. Хотя ссоры продолжались.
   Все же мы поговорили. За сутки до моего отъезда. Он стоял сзади и услышал мой разговор с Олей. В итоге он разозлился.
   – А как у тебя дела с Ромой? – спросила Оля.
   – А ты не видишь? Никак, – ответила я.
   – Он тебя любит, – заявила она.
   – И жениться хочет, и детей… Чушь!
   – А ты его любишь?
   – Да. Наверное. Хотя все же – нет. Слишком много обид и оскорблений было.
   – Ты вернешься к Кириллу?
   – Посмотрим. Может быть. Но я этого не очень хочу.
   – Может, лучше к Степе?
   – Нет. У него есть Аня, ему хватит.
   – Аня его бросила.
   – Серьезно? Все равно. Мы слишком разные.
   – А если у Ромы кто-то есть?
   – Меня это должно волновать? Я ему девушка? Жена? Любовница? Кто я ему?
   – Никто. И лучше так и оставайся – никем! – вмешался, наконец, Рома. – Уходи! Немедленно!
   – Я уйду. Но не потому, что ты так сказал, а потому, что я так хочу.

11. Он: один навсегда

   Некоторое время я в деревню к бабушке не ездила. Мне было некогда: то экзамены, то поступление, то еще что-нибудь. И вот, наконец, приехала. Мне тогда было уже двадцать лет. Вечером в день приезда я решила прогуляться. Одна. Темнело. Все небо было затянуто паутиной из звезд. Но месяца не было, его закрыли редкие тучи. Дул легкий свежий ветерок. Деревья и трава покорно качались. Я увидела, что ко мне навстречу шел парень, а за ним – еще трое.
   – Есть прикурить? – спросил он у меня.
   – Нет, – ответила я и прошла мимо него. Он схватил меня за руку и продолжил:
   – Познакомимся? Меня Леха зовут. А тебя?
   – Убери от меня руки, – сказала я спокойно, слегка приподняв брови.
   – Ишь ты какая! Красивая, «известная», а главное – смелая! Кажется, тебя Гелей зовут… – он замолчал и ждал мою реакцию. Я действительно удивилась, но ничего такого не сказала.
   Он подтянул меня ближе к себе и сказал:
   – А это мои друзья: Вовка, Толик и Димон, – Леха попытался меня поцеловать. Я ударила его в колено ногой и в живот локтем. С трудом вырвалась из рук его друзей. Я нашла у себя сумке лак для волос в маленьком флаконе. Решительно направила струю в Вовку и Димона. В их глазах появились слезы. Толик подбежал ко мне со спины и отобрал баллончик. Я упала на землю, нагребла немного мелких камней и песка. Их я бросила в лицо Толику. Он защитился руками. Послышался смех Леши.
   – Я вижу, ты хитра, но ты все равно моя! – сказал он, улыбаясь.
   – Не дождешься! – крикнула я.
   – А вот это мы проверим!
   Леха схватил меня со спины за руки. Я, как перевернутый жучок, дрыгала ногами. Когда я устала, то упала и разодрала колготки и колени. Волосы растрепались, руки ослабли, слезы потекли из глаз. Я сказала:
   – Что тебе нужно?
   – Не «что», а «кто», – поправил меня Леха, – ты!
   – Я? – сказала удивленно и, вытерев незаметно слезы, встала, – ни за что!
   – Ты будешь моей!
   – После дождичка в четверг! – ответила я и рванула с места. Я оказалась на неизвестной мне улице, но продолжала бежать. Как по заказу начался дождь…
   – Сегодня четверг! – крикнул Леха, – и дождь! Да ты самая настоящая ведьма!
   Я совсем обессилела, а дождь лил стеной, не переставая… Я промокла с ног до головы. Я молила Небеса, чтобы как-нибудь избавиться от моих обидчиков. Защита прибыла очень вовремя, когда все четверо обступили меня.
   – Леха! Что под дождем мокнешь? – спросил знакомый, но уже почти забытый голос.
   «Кто это?» – промелькнуло у меня в голове.
   – А! Рома! Привет! – сказал Леша, – я уже и забыл, что ты переехал.
   – А это кто? – спросил Рома, показав на меня, и усмехнулся, – твоя новая жертва?
   – Да. Только тише. Мы ее уже целый час ловим, еле поймали. Больно шустрая она.
   Вовка поднял мою голову и сказал, блестя глазами:
   – Правда, хорошенькая?
   – Да уж, – ответил Рома, посмотрев на меня с каким-то презрением. На его лице не было никакого удивления или сочувствия. Казалось, он сам готов был наброситься на меня.
   – Убери от меня руки! – крикнула я и с силой отбросила руку Вовы от своего лица.
   – Лех! Давай отойдем… Разговорчик есть, – сказал Рома.
   Они вдвоем отошли, а друзья Леши зажали мне руки за спиной.
   – … хорошо, – сказал Леха Роме и, как мне показалось, недовольно.
   Рома поманил меня рукой. Я не подходила, боялась. Недолго думая, он схватил меня за руку, и я послушно пошла. А что мне оставалось делать?..
   Мы прошли молча несколько домов. У одного из них мы остановились. Рома повел меня в подъезд. Я вся дрожала. Мы поднялись на второй этаж. Рома открыл дверь и сказал:
   – Заходи.
   Я робко вошла. А Рома продолжил:
   – Иди в ванную, а я принесу тебе свою футболку, ведь ты вся промокла. Можешь заболеть, несмотря на то, что сейчас август.
   Я молча направилась в ванную. Рома дал мне свою футболку и джинсовые бриджи. Футболку я одела, а вот юбку переодевать не стала.
   – Геля! Иди сюда, – крикнул Ромка из кухни. – Ты чай будешь или кофе?
   – Чай… – сказала я дрожащим голосом, входя на кухню и садясь за стол.
   Рома налил мне чай, а себе кофе и сел напротив меня.
   – Возьми, – сказал он, подавая мне чай и пододвигая сахарницу, – ты вся бледная! Сильно испугалась?
   Рома говорил достаточно спокойным голосом.
   – Немного, – сказала я, удивленная этим вопросом и интонацией моего собеседника.
   – Тебе повезло, что мимо проходил я, а то… – сказал он смущенно и виновато, но в то же время с некоторой гордостью в голосе, – ты сама бы не спаслась от Лехи…
   – Зачем же ты тогда меня «спас»?
   – Это длинная история, да времени уже много прошло!
   – Откуда он знает мое имя?
   – Если он знает меня, то откуда знать твое имя? – ответил вопросом на вопрос Рома и улыбнулся. – Все это относится к той же истории.
   Наступило минутное молчание.
   – Ты сильно изменилась, – сказал Рома и вновь замолчал. Я тоже молчала. Рома допил кофе и продолжил, вставая:
   – Я тебе в спальне постелю. А сам в зале лягу. У меня диван твердый, к нему привыкнуть надо, а ты и так вряд ли быстро уснешь… такой стресс перенесла!
   – Не надо, Рома. Я домой пойду.
   – В такую погоду?! И вообще, ты понимаешь, что несколько километров тебе идти придется?
   – Как?! Я и одного километра не пробежала, а ты говоришь «несколько».
   – У страха глаза велики, поэтому ты и бежала долго.
   Он ушел, а я подумала: «И зачем он мне помог? Может, подвох какой-то есть? Я почему-то ему не верю!»
   – Ложись спать, – сказал Рома, вернувшись, – а утром я тебя провожу, если ты хочешь. Ведь ты не знаешь эту местность.
   – Хорошо. А мне домой можно сейчас позвонить? Дома, наверное, волнуются.
   – Да, конечно, звони. Телефон в прихожей.
//-- * * * --//
   Я лежала на левом боку с открытыми глазами. Настенные часы давно пробили полночь, а я не спала. Я много думала. Вдруг дверь приоткрылась. Я привстала. В спальню вошел Рома. Он сказал шепотом:
   – Ты спишь?
   – Нет, – ответила я и легла обратно на подушку. Закрыв бережно дверь и сев на кровать, Рома продолжил:
   – Я тоже уснуть не могу.
   Он встал, походил по комнате и снова сел. Комната была обустроена достаточно просто: кровать, на которой я лежала, стояла в углу напротив окна, рядом с ней – деревянная тумбочка, над тумбочкой висело зеркало, оклеенное какими-то важными записками, около окна стояло кресло, а подле него – шкаф. Комната была довольно мала по объему, но очень уютная. Рома хотел что-то сказать, но не мог.
   Я вновь привстала:
   – Рома… – сказала я и заплакала.
   Он меня обнял, поцеловал горячим незабываемым поцелуем и вышел из комнаты.
   А дождь по-прежнему лил за окном…
//-- * * * --//
   Утром меня разбудил игривый солнечный лучик. Я открыла глаза. В кресле сидел Рома, задумавшись.
   – О чем думаешь? – спросила я.
   – О многих вещах, – сказал он неохотно.
   – Например?
   – О вчерашнем вечере, о тебе, о себе и о многом другом.
   – Обо мне? – удивилась я.
   – Ладно, – сказал Рома как-то решительно, – я тебе все расскажу, когда придешь в зал.
   Он встал с кресла и вышел.
//-- * * * --//
   Минут через пятнадцать я сидела в зале на кресле бледнее, чем прошлым вечером. Я была поражена рассказом Ромы.
   – Помнится, ты прощения просила, а сейчас я у тебя попрошу. Я не хотел вчера ничего говорить (зачем ворошить прошлое?), но передумал: мне есть, что сказать тебе. В тот год, когда ты приехала и мы были уже знакомы, я расстался с моей девушкой, а ты была лишь моей игрушкой. Но чем больше я с тобой общался, тем больше ты мне нравилась. Я тебя даже один раз заревновал. Но стоило нам прекратить общение, как чувства резко угасли. А на следующий день после похода я помирился с моей девушкой Юлей, – на этих словах у меня на глазах появились слезы, – я был тебе благодарен за эти короткие действительно счастливые дни, но через месяц я с ней расстался и, между прочим, из-за тебя. И уже навсегда. А тебя я слушать не хотел только потому, что обида была очень сильна.
   Кристина же мне была просто подруга, и на море я поехала с ней не один, а со всем нашим классом. Леха – мой бывший одноклассник, поэтому он тебя и знает, и Степу, и бар, и Аню, и даже невинный автомат с игрушками, – Я сквозь слезы улыбнулась, – Другими словами: он видел твою разборку со Степой. Я не мог тебя любить. Может, у нас что-нибудь и получилось бы, но мы переругались. И тогда я понял, что остался один: без тебя, без Юли, без любви, без советчиков. Во всем этом я нуждался очень сильно. Он подошел ко мне и встал на колени, – Я люблю тебя! Одну! И все!..
   – Любишь? – удивилась я. – И это ты называешь любовью?! Ты играл со мной! Зря я не поверила тогда Владу (а ведь он меня предупреждал) и пыталась строить воздушные замки и небывалые мечты! Нет, ты не знаешь этого чувства, чувства любви! – Я встала и продолжила, – Я ухожу.
   – Нет! Останься! Пожалуйста… я тебя прошу… – сказал Рома нежным голосом, – не надо, не уходи, я этого не переживу!
   – Ты забудешь меня, как только я переступлю порог!
   И я ушла. С воплем, плачем, больной душой и сердцем, тяжелым от любви, я шла домой.
   – Что случилось? – спросила бабушка.
   – Ничего, – ответила я и помотала головой из стороны в сторону.
//-- * * * --//
   Я с трудом уговорила бабушку взять билет пораньше. Я уехала на следующий день после случившегося. Мне было тяжело уезжать, и я думала, что на этот раз уже навсегда и никогда не вернусь в поселок моего детства. Но никогда не говори «никогда»!

12. Другая жизнь

   Я приехала в Петербург. На вокзале меня никто не встречал, так как оба мои родителя были на работе, а с кем-то другим я договориться не успела. Я дошла до остановки, чтобы поймать такси. Вдруг я увидела машину, рядом с ней стоял Кирилл. Это была его машина, которую ему подарили родители на прошлый день рождения. Я немного удивилась этой встрече и даже немного смутилась.
   – Геля! – позвал меня Кирилл, – А я вот за тобой приехал.
   – Подожди-ка! А откуда ты знаешь про мой приезд?
   – Знаю, вот и все, – ответил он, улыбаясь. Потом, ничего не говоря, загрузил мои вещи в багажник, я села в машину по настоянию Кирилла, и через пару минут мы тронулись с места и поехали в сторону моего дома. Полдороги мы ехали молча. Наконец он заговорил:
   – Ну, как отдохнула?
   – Да так. Не очень, – ответила я нехотя.
   – А что ж так? – спросил он.
   – Давай закроем эту тему, а? – попросила я Кирилла.
   – Хорошо. Слушай, я тут подумал, может, начнем все заново? Тогда это было ребячество, а сейчас может и получится что-нибудь толковое.
   Он говорил взволнованно, и капельки пота появились на его лбу. Я слушала его как громом пораженная.
   – Ну, я не знаю, – я как-то смутилась, – я подумаю.
//-- * * * --//
   Мы с Кириллом встречались около года. Но однажды я заметила, что Кирилл стал какой-то скрытный. Я пыталась выяснить причину, но все было без толку.
   И вот как-то раз он пригласил меня в дорогой итальянский ресторан. Я надела серебристое недлинное платье, великолепные переливающиеся босоножки и распустила волосы. Я стояла у зеркала, готовясь к свиданию, но не особо хотела идти. Я боялась, что Кирилл не придет. Горький опыт не пускал меня на встречу. Я достала косметику и, с трудом сдерживая слезы, накрасилась. «Рома! Рома! Где ты? – крутилось у меня в голове, – Нет! Не хочу о нем думать! Кирилл, я забуду все, я буду любить только тебя!»
   Наконец я была готова. Не спеша, я подошла к родительской машине (права у меня уже были, а вот собственную машину приобрести не успела).
   «Я – девчонка! Я имею право опаздывать! – удостоверила я себя, – Пусть только он что-нибудь скажет, что я опаздываю иногда. Он тоже не ангел. А, может, он хочет расстаться со мной?! – испугалась я, – Нет! Я не буду ни о чем думать, вот так. А насчет опоздания – лучше не надо. Вдруг сердиться будет».
   С такими мыслями я села в машину и завела ее. В общем, я доехала быстро и благополучно: никаких «пробок» на моем пути не было.
   Я вошла в ресторан и огляделась. Кирилл сидел у окна. Я подошла к нему.
   – Привет Кирилл! – сказала я, – Не опоздала?
   – Привет! Секунда в секунду! – отвечал он.
   Кирилл посадил меня за стол и дал меню.
   – Я не голодна, – сказала я, – а пришла только потому, что когда ты меня приглашал, был сильно взволнован.
   – Выбери хоть что-нибудь из напитков, – настаивал мой ухажер.
   – Хорошо, уговорил! – ответила я и взяла меню.
   – Я выберу коктейль, – и я назвала какое-то название коктейля, – и на тебя тоже. Он очень вкусный, я уже его пробовала.
   – Геля, я тебя люблю, – сказал Кирилл.
   – Я тебя тоже, но…
   – Выходи за меня замуж.
   – Что?! Как?! – я раз пять поменялась в лице. То горе, то счастье, то удивление, то гнев, то некая ирония появлялись на нем. Наступило минутное молчание.
   – Какой твой ответ?
   К этому времени поднесли коктейль. Я глотнула немного и ответила:
   – Не знаю. Мне надо подумать, посоветоваться с родителями. Тебе срочно нужен ответ? Я думаю, они будут не против.
   – Я могу подождать, – Кирилл достал небольшую бархатную коробочку, – какой бы ни был твой ответ – оно твое!
   Он протянул мне бархатное чудо. Я открыла. На красной подушечке лежало золотое обручальное колечко.
//-- * * * --//
   Далее последовало знакомство с родителями у меня дома. Его мать, отец и сам Кирилл пришли к семи часам вечера. Он подарил моей маме букет белых лилий, папе – бутылку коньяка, а меня отвел в сторону и сказал:
   – Мой ангел! Я дарю тебе эту цепочку с половинкой моего, любящего тебя, сердца! – И он протянул мне цепочку с кулоном. Ее я ни разу не снимала вплоть до нашей с ним свадьбы.
   Мы сели за стол пить чай с тортом и со свежими пирожными. Но уже меньше чем через полчаса Кирилл попросил нашего внимания:
   – Уважаемые Маргарита Александровна и Андрей Васильевич! У вас прекрасная дочь, я ее очень сильно полюбил за это время. И я прошу у вас ее руки.
   – Мы-то отдадим, а вот она сама замуж хочет? – спросила моя мама, смотря на меня, и было непонятно, адресован вопрос мне или Кириллу.
   – Конечно же, хочу! – ответила я.
   – Решено! – ответил Кирилл. – Завтра же подаем заявление в ЗАГС!
   На следующее утро меня разбудил телефонный звонок. Это был Кирилл. Он сказал мне:
   – Ты не забыла? Мы сегодня идем в ЗАГС.
   Было тепло, за окном стоял конец июля.
   – Нет, не забыла. Такое не забудешь! Ты за мной заедешь?
   – Хорошо, через полчаса буду. Жди!
   И действительно через полчаса он уже подъехал к моему дому. Кирилл посигналил мне, и я вышла.
   – Ты прекрасна, как всегда, – сказал мой парень и поцеловал меня холодным поцелуем. От этого поцелуя я почувствовала, как ледяной ветерок пробежал по моей спине. Сердце сжалось. Меня вдруг зазнобило.
   – Садись в машину.
   – Ага, – произнесла я с трудом.
   Мы доехали до ЗАГСа почти молча. Всю дорогу я думала, правильно ли я сделала, что согласилась, или все-таки неправильно.
   Заявление и другие документы были поданы, и на обратном пути мы заехали в кафе. На протяжении всей дороги Кирилл был серьезен, мрачен и молчалив, а когда предложил мне зайти в кафе, натянул кислую улыбку.
   – Что с тобой? – спросила я его, – Ты не заболел случайно?
   – Нет, все хорошо, – успокоил меня Кирилл, – поехали на море, ты ведь там давно не была?
   – Я согласна. А когда?
   – Не знаю. Да хоть завтра!

13. Море, море… Чертова дюжина

   Через несколько недель я и Кирилл приехали на море на два с половиной дня. Мы остановились в отеле. У нашей комнаты был номер тринадцать. Ровно восемь лет я не была на море! В последний раз я там была, когда мне было всего лишь пятнадцать лет! Останавливались мы в прошлый раз в ста метрах от нового места пребывания. Совпадения ли это? Возможно.
   Первый день был проведен великолепно, хотя и в суматохе. Вечером мы пошли в кафе на берегу моря. Казалось, ничего не предвещало беды, но она случилась…
   Второй день был проведен весьма приятно: мы купались в море, плескались, загорали, фотографировались, снимали видео. А вот вечер прошел скверно.
   Кирилл сказал, что любит купаться в море ночью, а когда придет, мы отправимся куда-нибудь отдохнуть. Он ушел около восьми вечера. Вдруг в мою дверь постучали. На часах было уже чуть больше девяти. Я открыла дверь. На пороге стояла девушка лет двадцати пяти. Ее лицо было безумно мне знакомо.
   – Вы Геля? – промолвил изящный ротик.
   – Да, – ответила я, сдвинув брови и пытаясь вспомнить, где раньше я видела стоявшую передо мной девушку, – а Вы кто?
   – Вы меня не узнали? – спросила она, мило улыбаясь.
   – Нет, – помотала я головой.
   – Я – Аня. По иронии судьбы мы вновь встретились на море при почти тех же обстоятельствах.
   – Вы ошиблись. Я со Степой рассталась.
   – Я все прекрасно понимаю, а про это я знаю. Кстати, он тоже там.
   – Где? – удивилась я.
   – Если вы готовы выслушать меня, то пойдемте в тот же бар, где когда-то мы встретились с вами.
   – Ну, пойдем, – сказала я, запирая дверь на ключ. – и, если не возражаешь, будем на «ты».
   – Я только «за»!
   Мы отправились. Я была в темно-синих джинсах и белой кофте.
   – Дело все в том, – такими словами начала свой длинный рассказ Аня, – что я сидела одна в том же самом баре, что и в тот год, за тем же столиком, у того же или, скорее всего, такого же автомата с игрушками. Да и число сегодня, как и тогда, тринадцатое августа. Я в совпадения не очень-то верю, но только не в этот раз. В тот же бар пришел Степа. Он, заметив меня, подсел ко мне за столик. Мы поговорили о том, о сем. Вдруг он сказал:
   «Мой друг со своей девушкой придет скоро».
   Ну, потом они пришли. Мы посидели, поболтали. Я говорю:
   «А помнишь, Степа, твою девушку? Как ее звали?»
   «Которая стихийное бедствие в этом баре устроила?»
   «Ну да».
   «Геля».
   У его друга и той девушки глаза расширились, рты медленно открылись.
   – Как их зовут? Как они выглядят? – спросила я.
   – Девушку не запомнила, так как я очень скоро удалилась и побежала к тебе. А юноша… ну, вообще он сказал, что вы подали заявление в ЗАГС и что он тебя не любит. А потом сказал, где вы остановились.
   – Как?! Не может быть! Я не верю! Это розыгрыш? Шутка?
   – Нет. Увы, это правда, – проговорила она, сожалея. Потом продолжила, – Его Кириллом зовут. А вот и бар.
   Мы подошли уже к тому самому бару, о котором я так много рассказывала.
   – Надеюсь, что она получит так же, как и я в свое время от тебя и… (как ее звали?)
   – Алена.
   – …и твоей подруги Алены.
   После того, как я вбежала в бар, ноги потащили меня к уже знакомому мне столику.
   – Итак, – сказала я, обращаясь к Кириллу, – сразу стол перевернуть и вином облить, или сначала объяснишь, что здесь происходит?
   – Ничего, – оправдывался тот.
   – Значит, мне кажется, что твоя рука нежно обнимает стан этой девки? Или, может, здесь твой двойник, а ты купаешься в море?
   – Нет, – сказал Кирилл, опуская глаза.
   – Быстро отвечай, что ты здесь делаешь?
   – Провожаю холостяцкую жизнь! – зло огрызнулся он.
   – С Кристиной?
   – Как?! – оживилась его девушка, – Ты меня узнала! Мы же не виделись около десяти лет!
   – А если быть точнее, то семь, – продолжила я и обратилась к Кириллу, – У нас скоро свадьба, а ты с любовницей развлекаешься!
   – Кристина мне не любовница, а просто подруга.
   – Мне все равно. Для меня это одно и то же, – сказала я, слегка повысив голос.
   – А мне – нет. И если ты веришь больше ей, – он указал на Аню, – то чау!
   – Да, я верю ей, а не тебе. Факты налицо, – говорила я, постепенно успокаиваясь.
   – Но я женюсь не на Кристине, а на тебе, Гелечка!
//-- * * * --//
   На следующее утро мы собрались в дорогу. Обратный путь был более скучным, чем приезд на море. Несмотря на то, что Кирилл мне «изменил», я не сняла кулон. Если честно, я почему-то на Кирилла не сердилась больше. Да и к тому же Кристину он никогда не любил. Это я знала наверняка. Ну или мне так казалось, что знаю. С его бывшей девушкой я была знакома. Ее звали Галя, она была старше его и меня на два года.
   Спустя два дня жизнь вошла в свое русло. Каждый следующий день был похож на предыдущий. Но с приближением к свадьбе суматоха возрастала. Я еще сотню раз передумывала и тысячу раз убеждала себя, что я буду счастлива только с Кириллом. Но жизнь не дала мне такой возможности.

14. Сбежавшая невеста

   Я и моя мама неделю бегали по свадебным магазинам. Платье, фату, туфли, украшения на машину, ленточку для свидетелей – все это мы должны были купить за каких-то семь дней!
   На нашу свадьбу было приглашено больше сотни человек, включая и детей. До сих пор помню бессонные ночи, когда я подписывала стопку приглашений.
   Кафе было заказано, платье и фата куплены, в пять часов вечера – парикмахерская, а в семь – в ЗАГС. На дворе стояла осень, а календарный лист показывал десятое октября – день моей свадьбы. Казалось, что ничего не таило в себе плохого, хотя и хорошего было маловато.
   Утром в одиннадцать часов я пошла покупать букет. Среди миллиона цветов я выбрала букет, состоящий из девяти белоснежных роз. В те минуты я не столько думала о свадьбе, сколько о «медовом месяце». Он должен был состояться сразу после свадьбы, и мы собирались ехать в Испанию, Францию, Италию, Германию и Швецию. Но судьба изволила распорядиться иначе.
   – Какой букет Вы выбрали? – спросила меня продавщица.
   – Вон тот, – и я указала на вышеописанный букет с декоративной зеленью.
   Вдруг мне показалось, будто меня кто-то позвал. Я обернулась и среди множества цветов увидела Рому. Он стоял, слегка улыбаясь. Он часто так смотрел на меня, и я любила и этот нежный взгляд, и легкую улыбку.
   – Ромочка… – сказала я сладким голосом.
   – Привет Геля, – сказал он, продолжая улыбаться. Он подошел ко мне и поцеловал таким же жарким поцелуем, как и два года назад, когда я была безумно влюблена в него, и не знаю, как я смогла его забыть, хотя оказалось, что не до конца. И от этого поцелуя я заплакала.
   – Милый, любимый, родной… – сказала я сквозь слезы.
   – Гелечка, ты же знаешь, что я тебя люблю и за тобой пойду хоть на край света! Выходи за меня замуж!
   – Я согласна!
   – Я в восемь вечера уезжаю домой. Приезжай на Московский вокзал за полчаса до отбытия. Я буду ждать.
   И он исчез в толпе. Я долго смотрела вдаль, пытаясь найти его глазами. Его поцелуй как наркотик ввел в дурманящий туман. А когда туман рассеялся, я поняла, что совершила ошибку, но было уже поздно.
   – Девушка, – обратилась ко мне продавец, – так Вы будете брать цветы?
   – Конечно.
   Я заплатила нужную сумму денег, взяла роскошный букет и пошла домой. Я плакала в течение всей дороги и никак не могла успокоиться.
   – Что с тобой, Геля? – спросила меня мама, когда я зашла в квартиру.
   – Ничего. Только я очень хочу побыть одна, – сказала я, не вытирая слезы, и отдала маме букет.
   Я до сих пор не знаю, как я пережила тот день, но, наконец, наступил вечер. Было без десяти минут семь. Я стояла в белоснежном ослепительном платье перед зеркалом в ЗАГСе в комнате невесты. Я вспомнила все, что произошло за мою жизнь. На минуту мне показалось, что в моей судьбе начался новый этап. В комнате я была одна. Сердце бешено колотилось. Я пыталась убедить себя, что я буду счастлива только с Кириллом.
   Мои мысли прервал приход Алены. Можно было заметить, что она взволнована. На ее лице светилось какая-то радость. Алена подбежала ко мне, обняла меня и произнесла:
   – Геля! Почему ты мне ничего не сказала?! Поздравляю тебя!
   – Ты по поводу чего? – удивилась я.
   – Да ладно тебе, не отпирайся! Я все знаю. Мне Кирилл сейчас рассказал, что ты беременна.
   – Я? С чего он решил?
   – Не знаю. Он, кстати, женится на тебе только ради ребенка. Кирилл не хочет, чтобы у ребеночка не было отца.
   – Да я не беременна! – слегка вскрикнула я. После этого я сняла длинную фату и бросила ее на пол. Потом опустилась на колени и, закрыв лицо руками, заплакала.
   – Он меня не любит! А Рома…
   – Дальше можешь не продолжать! Ты его до сих пор, похоже, не забыла.
   – Я его сегодня видела, – сказала я, вытирая слезы.
   Вдруг открылась дверь, и на пороге показалась Акси. Она сказала:
   – Алена, тебя Денис зовет. А ты, Геля, быстрей собирайся. Мы тебя ждем.
   – Через две минуты я буду готова, – сказала я, и девочки вышли.
   Когда дверь закрылась, я, недолго думая, порвала юбку своего свадебного платья, сорвала кулончик, кинула его на стол, открыла окно. Я находилась на втором этаже, поэтому связала куски юбки в веревку и по ней спустилась. Но так называемая веревка почти на целый этаж не дотягивала до асфальта. Пришлось прыгать. При прыжке я подвернула ногу, но времени уже почти не было. Я опаздываю! Взяв деньги из машины родителей, я поймала такси. Дома я переоделась, наспех собрала вещи, написала записку: «Я уезжаю с Ромой к нему. В восемь часов вечера поезд отправляется с Московского вокзала. Я оставила деньги, которые брала на такси, чтобы доехать из ЗАГСа».
   Приехав на вокзал, я глазами искала Рому. Наконец нашла и, подойдя к нему, спросила:
   – А билеты?
   – Вот они, – он улыбался, протягивая билеты.
   – Откуда? – удивилась я.
   – Акси помогла. Она тайком сделала ксерокс твоего паспорта. Я даже заявление в ЗАГС подал до приезда за тобой.
   – А если бы я отказала?
   – Ты? Не отказала бы.
   Мы сели в поезд. Рома нес мою и свою сумки. Ехали в купе. Нам очень повезло: мы ехали всю дорогу вдвоем.
   – Представь себе, – сказала я Роме, – какой я из-за тебя переполох устроила!
   – В смысле.
   – В ЗАГСе.
   Рома задумался. Потом сказал, усмехнувшись:
   – Страшно представить.
   – А ты еще с Юлей общаешься? – перевела я зачем-то разговор на другую тему.
   – Только как друзья.
   – Изменять мне с ней не будешь?
   – Как получится… – подшутил Рома и засмеялся, а я бросила в него подушку. Он продолжил:
   – Я тоже ревновать могу.
   – К кому это, интересно? – удивилась я.
   – К Кириллу.
   – О!.. Кирилл – это прошлое, а ты это настоящее.
   – Слушай, Геля! Кирилл еще при Степе был прошлым, – сказал Рома серьезно и грубо. Но я не растерялась и ответила ему так:
   – А я – при Юле!
   Я и Рома разговаривали до трех часов ночи, но разговор на эту тему был окончен. Только потом я узнала, что этот разговор сломает всю мою жизнь.

15. Свадьба. «Сладкая» жизнь

   Вновь наступил день моей свадьбы. На этот раз в том самом поселке, где я провела свое детство. Опять на мне платье, к сожалению, не такое роскошное, как в прошлый раз. Да и все на этот раз было не так, как тогда. Гостей было немного, только самые близкие. Мне все твердили, что я совершаю ошибку, но я никого не слушала. Моя жизнь тянулась однообразно уже семь лет. То я встречаюсь с одним, то с другим, но любила я всегда только Ромку. Я им жила. Без него я сгорала, как спичка. Мне хотелось только одного – быть с ним. Поэтому-то я и не нуждалась в чьих либо советах.
   Ноябрь. Двадцать первое число. На улице уже холодно, ведь приближалась зима. Свадьба выпала именно на этот день. Дважды свадьбу пришлось переносить по бытовым проблемам.
   Свадьба прошла как нельзя лучше. Я была действительно счастлива! Но счастливая жизнь продолжалась недолго. Она быстро сменилась ссорами и разногласиями.
   Первая ссора случилась через неделю после свадьбы. Вторая – за несколько дней до Нового года. А третья – самая крупная и серьезная – за два дня до декабрьского праздника. Из-за чего случились первые две ссоры, честно говоря, не помню, а последнюю я запомнила очень хорошо.
   Дело было вечером, после ужина. Я сказала Роме, прижавшись к его груди:
   – Я по родителям соскучилась, по друзьям! Я домой хочу.
   На это Рома ответил скандалом. Он кричал на меня, говорил, что там больше мне не дом, что он меня туда не пустит. Мы переругались, и он ушел из дома. Вернулся Рома только за день до Рождества. Я была в панике! Всю милицию на уши подняла, но кто будет работать в новогодние праздники? Когда Рома вернулся, от него тянуло перегаром.
   – Мало того, что ты не был дома почти десять дней, ты еще и пьяный! – начала я снова скандал, – я завтра же уезжаю в Петербург к родителям!
   Я подошла к телефону и набрала «восьмерку». Пока шел гудок, Рома сказал со злостью:
   – Никуда ты не поедешь!
   Я дрожащей рукой набрала код города и начало родительского номера, в то время как Рома подбежал ко мне, сбросил вызов и, схватив телефонный аппарат, разбил его об пол. Потом он схватил меня за волосы и бросил на диван. Я начала кричать. Рома взял подушку и ею чуть не удушил меня, перекрыв мне кислород. С большим трудом я ногой оттолкнула от себя бешеного мужа. Я снова закричала, на что Рома сказал так:
   – Замолчи, дура! А то убью!
   – Убей! Если у тебя рука поднимется!
   Рука поднялась. Рома потащил меня за волосы на кухню. Там он взял нож и кидался с ним на меня. Я испугалась и не знала, что мне делать. Я с трудом вырвалась из его цепких рук. Взяв тарелки, я одну за другой кидала их в Рому. При этом я кричала, рыдая и задыхаясь от негодования:
   – Я тебя ненавижу и завтра же подам заявление на развод!
   – Подавай! Ты же хотела, чтобы я на тебе женился! Или это не так?
   – Не так! Я тебя уже забыла! И если бы ты не приехал в Питер, этого бы сейчас не было! – сказала я и с ужасом поняла, что все тарелки закончились.
   – Все? Нечем защищаться? – торжествующе сказал Рома.
   – Тебя посадят! – вопила я умоляюще, вся в слезах.
   – Зато ты будешь мертва! – он сжал мне руки, и острый, как лезвие, нож оказался у моего горла. Я оттолкнула Рому, и он упал, стукнувшись об стенку спиной. Я тут же бросилась к нему. У нас обоих были мокрые от слез глаза. Я опустилась на колени и еле-еле выдавила:
   – Зачем все же ты женился на мне?
   – Потому что дурак, – ответил он хрипло, – я думал, что ты не любишь Кирилла, а ты…
   – Что я?
   – Ты с ним переписываешься.
   – Мы просто друзья.
   – А с Юлей ты настояла расстаться и даже запретила общаться мне с ней. Думаешь, я не знаю, зачем ты хочешь в Питер? – когда он договорил, я бросилась ему на шею. Он, вытерев слезы, отстранил меня от себя и встал. Потом подошел к двери, бросил на меня усталый взгляд и промолвил:
   – Развод, значит развод, раз ты не «против». А я только «за».
   И он ушел. Я еще долго кричала ему что-то вслед, но он уже ничего не слышал, и ревела. Да, я и правда переписывалась с Кириллом, но это было до моей с ним свадьбы, а уж тем более до моей семейной жизни с Ромчиком.
   После ухода Ромы у меня началась сильнейшая депрессия, а ночью до самого утра я не смогла заснуть. Я много думала и очень много плакала.
//-- * * * --//
   Я не помню, как прошел развод. Я не помню, как я собирала вещи и как уехала на вокзал. Но я помню, что я очень много плакала и часто выпивала, а в один из вечеров я сожгла на улице все письма (не только Кирилла), записки, открытки от поклонников, розу, которую мне подарил мальчик во втором классе и, конечно, три личных дневника, один из которых был начат совсем недавно. Чтобы пламя разгорелось сильнее, я вылила духи, которые подарил мне Рома. В этом пламени я сожгла свое прошлое и любовь.
   И вот, когда я была уже на вокзале, ко мне приехала Аксинья и виновато сказала:
   – Геля, извини меня…
   – По поводу? – спросила я равнодушно. Меня последний месяц все настолько вымотало, что сил для эмоций уже не было.
   – Это я сказала Кириллу, что ты беременна.
   – Зачем?
   – Рома попросил сделать все возможное и невозможное, чтобы ты с Кириллом рассталась. Сначала я убеждала Рому о том, что у вас ничего не получится, что ты любишь Кирилла. Потом, когда приехала в Питер, у меня возникла идея: а что если сказать Кириллу, что ты беременна? Я думала, он тебя бросит, а он, наоборот, сделал тебе предложение. Я отправила Роме письмо с ксероксом твоего паспорта. В письме я просила его приехать как можно быстрее. Рома приехал вовремя, хотя мог опоздать. Он, я и Саша следили за тобой, чтобы твоя встреча с Ромкой прошла как бы случайно. Алена же об этом знала, но я ее попросила, чтобы она тебе ничего не говорила. Алена была уверена, что ты забыла Рому, и потому ничего плохого, по ее мнению, не могло произойти.
   – Ты не могла мне это раньше сказать? – возмутилась я, – Из-за тебя я угробила всю свою жизнь! Я за эти несколько лет чуть с ума не сошла! Да если хочешь знать, я бы свою жизнь и без твоего вмешательства построила!
   – Но, Геля, я хотела как лучше… – оправдывалась Акси.
   – А получилось как всегда! – сказала я в злости. – Уходи, – произнесла я минуту спустя, – я не хочу видеть и знать тебя. К тому же, мне пора. Мой поезд приедет минут через пять, – сказала я последние слова, в то время, как объявили о прибытии моего поезда.
   Я уехала в Петербург. В поезде я долго думала о своей жизни, о том, что все мои ошибки похожи и что совершаю их постоянно. Зеленоглазый блондин вскружил мне голову, а кареглазый брюнет был со мной почти всю мою жизнь. Рома и Кирилл – два парня, которых я любила и металась между ними. Мне было трудно сделать выбор. Если бы не тот роковой поцелуй, который подарил мне Рома тогда в магазине, всего бы этого не случилось. Я бы вышла замуж за Кирилла и была бы счастлива. Но вместо поистине счастливой жизни я обрела тяжелый шрам в сердце, который будет во мне до конца моих дней. Ромин поцелуй был нежен и ядовит и как будто околдовал меня и мой разум. В тот день мне была плохо, больно, гадко, но я молчала, ведь все равно меня никто не стал бы слушать. Возможно, держа все эти чувства в себе, я совершала подвиг. Быть может, это был героизм, который, увы, никто не оценит ни тогда, ни сейчас. А я вяла, как цветок. И никому не было до этого дела.
   Все больше и сильнее омрачали мой разум тяжелые мысли. Поезд уносил меня вдаль, и теперь я чувствовала, что стою у пропасти, что родители не поймут меня, что они будут говорить: «Мы тебя предупреждали, а ты нас не послушала!» Чувствуя это, я понимала, хоть все совершенное мной – это ошибки, но помощь я найду только в родном доме среди родителей. Еще я понимала, что вряд ли смогу сказать им всю правду. Но мне придется. Увы, но у меня нет иного выбора. Пора им знать все, что было на самом деле. Рому же я вычеркнула из своей жизни, а Кирилл сам ушел на второй план.

16. Разговор по душам

   Итак, я приехала в Петербург. На вокзале меня встретил мой папа. Он весь светился от счастья. Он подошел ко мне, и вдруг его лицо изменилось: от счастья оно перешло к удивлению. Папа произнес:
   – А где Рома?
   – Он не смог приехать, – соврала я.
   Мы сели в машину, и тут же посыпались вопросы.
   – А почему он не смог? – настаивал отец.
   Я молчала.
   – У вас что-то произошло?
   Я и слова не обронила.
   – Он тебя обидел?
   В моих глазах показались слезы, но я упорно продолжала молчать.
   – Говори же! Вы поссорились?
   Я закусила нижнюю губу. Слезы медленно, тоненькими струйками катились из глаз.
   – Он тебя бросил?
   Я продолжала хранить молчание. Отцу это порядком надоело.
   – Да не молчи же ты, как партизан! Вы расстались?
   – В некотором смысле – да, – наконец выдавила я из себя, – давай дома поговорим.
   Я знала, что мне дома легче не будет. Все равно придется рассказать, что произошло, пусть со слезами, срывами, но рассказать.
   Дома нас ждала мама.
   – А где Рома? – спросила она. – Ты же говорила, что вы вместе приедете.
   Вдруг она увидела полоски от слез на моих щеках.
   – Ты плакала?
   – Да, – сказала я тихо.
   – Из-за чего?
   Я замолчала и прошла в зал.
   – Из-за чего? – повторила она уже более нервным голосом.
   – Мам, пап, мы развелись, – когда я это сказала, разрыдалась навзрыд.
   Тут же начался скандал.
   – Геля! Как же это произошло?! Ты ради него сбежала из-под венца, а теперь он тебя бросает! – сокрушалась мама.
   – Он меня не бросил! – оправдывалась я, захлебываясь слезами. – Это было обоюдным согласием.
   – Тогда почему же ты ревешь? – спросила она. – Ты уехала в такую глушь, бросив нас, институт, Кирилла, а он тебя так сильно любил!
   – Он? Любил? Он при первой же возможности изменял мне с Кристиной!
   – Кирилл с Кристиной, Рома с Юлей! А ты третий лишний! В твоем возрасте глупо вести себя подобным образом!
   – Каким образом?
   – Таким! Бросаешь все и летишь сломя голову непонятно куда и зачем.
   – Я любила Рому.
   – А как же Кирилл? И при чем тут любовь?
   – Пойми же, сердцу не прикажешь! И вообще, мама, вместо того, чтобы помочь мне справится с болью, ты читаешь мне нотации!
   – Геля! Твоя мать права! – сказал отец, молчавший до сей минуты.
   – В чем же? – спросила я с легкой дерзостью в голосе.
   – Ты сама выбрала эту дорогу, несмотря на то, что она будет бугристой и сложной.
   – Значит, я не могу просить у вас совета и помощи, просто высказаться или выплакаться? Так что ли?
   – Я этого не говорил! – возмутился папа.
   – Но именно это ты имел в виду.
   Я вышла в коридор. Быстро накинула куртку, надела полусапожки и вышла на улицу. Прямым ходом я направилась в парк, который находился сзади дома напротив, через дорогу. Там я села на скамейку. Закрыв глаза ладонями, я заплакала. Легкий мороз щекотал мои щеки. Вдруг ко мне подъехала знакомая машина. Стекло опустилось, и я увидела за рулем Илью. Парень из института, которого я так и не закончила, с серыми глазами и не очень-то высокого роста сидел достаточно уверенно на месте водителя.
   – О! Геля! А что ты здесь делаешь? – поинтересовался он у меня, – ты же куда-то уезжала, институт бросила.
   – Вот видишь – приехала, – сказала я, всхлипывая, и вяло улыбнулась.
   – У тебя что-то случилось? – заботливо поинтересовался он.
   Я помотала головой в знак согласия и вновь заплакала навзрыд. Илья вышел из машины, сел рядом со мной и, обняв, произнес:
   – Геля, не плачь!
   – Я… я… я больше не могу… я не в силах сдерживать слезы!..
   – Ну, поплачь, ладно, поплачь…
   Я прислонилась к его груди.
   – Геленька, поехали со мной. Можем в кафе зайти, если ты, конечно, не против.
   – Я не знаю. Ну, хорошо. Поехали, – сказала я нерешительно.
   Мы сели к нему в машину. Первые пять минут мы не говорили. Потом вдруг я снова разревелась.
   – Геля, ну ты чего? Что случилось?
   – Илья… понимаешь, у меня жизнь не сложилась.
   К этому времени мы подъехали к маленькой кафешке. Он взял меню, а я сидела молча, бледная заплаканная, еле дыша. Наконец я сказала:
   – Закажи мне стакан минеральной воды.
   – Хорошо, – Илья встал и подошел к официанту. Мой спутник вернулся очень быстро с минеральной водой для меня и с чашкой кофе для себя.
   – Ну рассказывай. Поделись своим горем со мной, – сказал он.
   И я рассказала. Все. Всхлипывая, плача, но зато высказалась. Илья ни разу не перебил меня.
   – Этот поцелуй как будто был заколдован. Он-то и сбил меня с толку, – закончила я свой длинный монолог такой фразой.
   – Почему он был как будто заколдован?
   – Понимаешь, этот поцелуй был необычайно горяч.
   – Ты его еще любишь? – вдруг спросил Илья. Я не ожидала от него такого вопроса.
   – Рому-то? Не знаю. Вряд ли. Я заставила себя простить его, но он этого недостоин. Я это только сейчас поняла. Я погубила свою жизнь!
   – Может, не еще все потеряно? – успокаивал меня мой собеседник.
   – Я не знаю. Я вообще уже мало, что знаю, – я вдруг загрустила, подумав о том, что никогда больше не смогу верить парням.
   – Как насчет бильярда или боулинга? – Илья, увидев мою грусть, перевел разговор на другую тему, – или, может, в суши-бар?
   – Ну уж точно не в суши-бар! – воскликнула я. – Как бы я ни была голодна, сырую рыбу я есть не стану!
   – А куда бы ты хотела сходить?
   – Наверное, – я задумалась, – в кино. Сто лет там не была!
   – Хорошо! Едем прямо сейчас!
   – Нет, сейчас не получится.
   – Почему? – удивился Илья.
   – Я с собой очень мало денег взяла и почти все потратила на минеральную воду.
   Вдруг принесли мороженое. Я удивилась, но мое недоумение прервал Илья.
   – Это тебе от меня подарок, если можно так сказать. Ты так любишь мороженное, что я решил купить его для тебя.
   Я действительно любила мороженое, тем более «пьяную вишню», а это была именно она, но откуда все это знал он – Илья?
   – Большое спасибо! – поблагодарила я его.
   – Да не за что!
//-- * * * --//
   Через полчаса мы сидели в кинотеатре. Это была премьера какого-то фантастического фильма. Зал переполнен, мы на самых романтичных местах – на местах для поцелуев. Но меня смущало не это, а другое обстоятельство: у Ильи есть девушка – Вика, наша однокурсница. После фильма мы вышли из кинотеатра и направились к машине Ильи.
   Всю дорогу мы ехали молча. Подъехав к моему дому, Илья остановил машину и сказал мне:
   – Вот мы и приехали.
   – Илья, – начала я, – скажи зачем?
   – Что «зачем»? – не понял он.
   – Зачем ты купил мне мороженое и сводил меня в кино? А как же Вика? Я не хочу быть камнем преткновения на вашем пути.
   – Геля, Геля! Я с Викой расстался еще год назад, если не больше. Сейчас мы просто хорошие друзья и не более, но и не менее того.
   – А мороженое и кино?
   – Хотел сделать тебе приятное.
   – Спасибо, я оценила. Но как ты узнал, что я люблю «пьяную вишню»?
   – Правда? Я не знал.
   – А… как… как же тогда?.. – недоумевала я.
   – Я выбирал тебе мороженое по своему вкусу, а я люблю именно это.
   Я засмеялась. И он тоже. Я вышла из машины и поняла, что положено начало новой жизни. Только бы счастье не потерять!
   Итак, мне оставалось последнее: поговорить с родителями без криков, воплей, слез. Я знала, что они поймут, если не сейчас, то потом.
   К счастью, разговор состоялся. Мама долго молчала после моего рассказа. Папа тоже молчал. Но вдруг на моем лице заиграла улыбка:
   – Я видела Илью, – сказала я.

17. Последняя попытка

   После развода прошло два месяца. Зима близилась к концу. Март становился все ближе. Мы с Ильей встречались, гуляли вместе, он провожал меня домой.
   Наступило четырнадцатое февраля. Как только я подошла к назначенному месту, ко мне подбежал Илья с алыми розами и коробкой конфет в виде сердца.
   – С праздником! – сказал он, – тебя сегодня ждет сюрприз!
   За последнее время я разлюбила сюрпризы. Они никогда ничего хорошего за собой не несли.
   Я протянула красивую «валентинку».
   – Извини, на большее фантазии не хватило, – сказала я.
   – Да ладно, мне этот подарок дороже всего на свете, потому что это ты мне его подарила! Это частица тебя, – договорив свою лирическую речь, Илья поцеловал меня и продолжил: – Ты вечером занята? Ну, скажем, часов в восемь?
   – Нет, я свободна.
   – Отлично! – обрадовался юноша, – идем в боулинг! Или ты возражаешь?
   – С тобой хоть на край света! – успокоила я его.
   К тому времени все раны на сердце зажили. Я была поистине счастлива! Впервые за последние десять лет! Ничего меня не душило изнутри, не болело! Я свободна от оков! Я вновь околдована любовью! Я наконец любима!
   Я с нетерпением ждала вечера. И вот он наступил. Илья заехал за мной, и мы направились в боулинг. Мы сели за столик напротив дорожки. Я заказала бокал белого вина, а мой друг не стал заказывать что-либо. После того как я сделала заказ, он посмотрел на меня каким-то восхищенным взглядом и спросил:
   – Геля, ты любишь меня?
   Этого вопроса я никак не ожидала, тем более в эту минуту.
   – Конечно. Глупый вопрос…
   – Я знаю, неудачный.
   Наступило неловкое молчание. Но вдруг Илья достал красную бархатную коробочку и открыл ее. Там лежало миниатюрное золотое колечко. Илья сказал мне, светясь от счастья:
   – Выходи за меня замуж.
   Я от избытка эмоций приглушенно засмеялась, но быстро вновь приобрела серьезность и ответила ему:
   – Я не могу принять твое предложение. Пока не могу.
   – Почему?
   – А ты как будто не знаешь, – я глотнула вина, которое только что поднесли мне.
   – Я не хочу на тебя давить, но если ты передумаешь, то знай: я всегда буду рядом.
   – Я знаю, что всегда могу на тебя рассчитывать, и обещаю тщательно подумать над твоим предложением.
   Он встал и обнял меня, и я почувствовала, что безумно люблю его и не смогу представить без него своего существования.
   Остальные два праздника, то есть 23 февраля и 8 марта, мы провели в бильярде. Честно говоря, мне иногда кажется, что если спросить у Ильи, какая у него любимая геометрическая фигура, он бы не задумываясь ответил: «Шар!»
   И вот однажды в кафе Илья сказал мне:
   – Я в армию надумал идти.
   – Когда? – сглотнув комок в горле, спросила я.
   – Летом. В июле. Почти сразу после дня рождения.
   – И я останусь одна?
   – Ну почему же одна. Я через год вернусь. Вот увидишь, он пролетит очень быстро.
   – Я буду тебя ждать! Всегда! Сколько бы не потребовалось времени! Но скажи, ты никуда не собираешься уезжать в ближайшее время? А то у меня в следующем месяце день рождения.
   – Нет, я пока не собираюсь куда-либо уезжать. А ты будешь отмечать?
   – Да так, посидим, чайку с тортом попьем.
   – С кем?
   – Ну, ты, я, моя мама и мой папа, может, Светка придет. Помнишь ее? Моя подруга из института.
   – Да-да, помню, – задумчиво произнес Илья. – И все?
   – Ну да. Так придешь?
   – Готовь торт!
   – Я думаю, это означает, что ты согласен.
   – Естественно, а что же еще?
//-- * * * --//
   Наступило двадцатое июня. Я целый день готовилась к празднованию. В четыре вечера пришла Света, а в пять – Илья.
   – Я не опоздал? – спросил он.
   – Ну как тебе сказать… – начала было я шуточно.
   – Я просто подумал… Ладно, это позже, а сейчас… – он сделал паузу и протянул из-за спины белый букет роз, – С днем рождения, любимая!
   Вечер мы провели весело, но уже к восьми часам все темы для разговора были исчерпаны, и веселость куда-то улетучилась. Но вдруг Илья предложил:
   – Геля, может, в клуб сходим?
   Я посмотрела на маму, она кивнула. Потом я посмотрела на папу, он последовал примеру жены и тоже кивнул.
   – Света, – сказал Илья, – ты тоже можешь пойти. А ты, Геля, если хочешь, позови еще кого-нибудь, а то втроем скучновато будет.
   Я согласилась.
//-- * * * --//
   Меньше чем через полчаса мы уже сидели за столиком в ночном клубе «Луна». Нас всего было семь человек: я, Илья, Света, Юля, Леша, Валя и Сергей. Это все были наши друзья. Илья постоянно шутил, а все остальные смеялись. Потом начался медленный танец. Мы, то есть я и Илья, пошли сразу танцевать. Далее присоединились Юля с Лешей и Валя с Сергеем, а со Светкой познакомился какой-то парень. Они весь вечер танцевали, потом обменялись телефонами, а, начиная со следующего дня, стали встречаться. Ну, я отвлеклась. Мы кружились в танце, и для меня больше ничего и никого не существовало в этот момент. Только он и я.
   После клуба, часов в одиннадцать или в двенадцать ночи, мы пошли по домам, причем каждого провожали. Наконец мы остались вдвоем. Мы стояли у моей парадной, Илья держал меня за руки и смотрел мне в глаза. Мы не говорили. Да и незачем было: глаза и так все сказали за нас.
   – Знаешь, – вдруг оборвала я затянувшуюся тишину, – у меня такого счастливого дня рождения никогда не было. Ну разве что, когда была совсем маленькая.
   – Я люблю тебя и сделаю все, чтобы ты была счастлива, – сказал Илья, а я припала к его груди и сказала:
   – Я и так счастлива.
   Когда я пришла домой, все уже спали. Я решила прилечь на диван в зале, а то спина очень гудела, и расстилать кровать в комнате не захотелось. Я и не заметила, как уснула сладким, нежным, детским сном.

18. Письма

   Илья уехал. Через три с половиной недели пришло письмо следующего содержания:
   «Привет, любимая! Я так скучаю по тебе! Я не могу ни есть, ни спать. Мысли о тебе не дают мне покоя. Пришли мне свою фотографию, чтобы я ее держал у самого сердца, ни на секунду о тебе не забывал.
   Как жизнь? Не болеешь? Как проводишь лето?
   Каждую ночь, засыпая, я вижу твое лицо. Оно то улыбчивое, то задумчивое… Знаешь, я тебя очень сильно люблю. Без тебя моя жизнь тосклива. Жди меня. Обязательно жди. Пиши мне.

Навеки твой Илья».

   Я была как громом поражена. Таких нежных слов я от него не ожидала. Я знала, что он романтик, но не думала, что настолько. Я показала письмо маме. Она, прочитав, спросила:
   – А Вике он такое же письмо написал?
   – Мама, ты что?!
   – Я не верю ему.
   – Почему? Он же любит меня.
   – Я боюсь за тебя!
   – Мам! Не бойся, ничего плохого не случится, я уверена.
   – Да уж, хуже, чем было, уже не будет.
   Я заплакала и убежала в свою комнату. В этот вечер я отказалась от ужина.
   Через два дня пришло письмо от Алены. Вот что она написала мне:
   «Привет, Геля! Прости, я все знала про Рому. Я виню себя за то, что ничего тебе не рассказала. Я думала, что ты уже забыла его. Я завидовала тебе, что ты выходишь замуж раньше меня. Прости, пожалуйста.
   Когда Денис узнал, что я помогла твоему побегу тем, что не остановила тебя, он сразу бросил меня со словами: «Ты не та, которую я так долго любил!» Я в отчаянии! Если сможешь, прости. И помоги. Я с той минуты до сих пор одна! Я не знаю, что мне делать, я запуталась в себе.
   Жду ответа.
   Твоя подруга из Москвы».
   Я долго не могла заставить себя ей ответить. Прошел целый месяц, прежде чем я написала ей ответ:
   «Привет, Алена! Не хотела я тебе писать, да видно придется.
   Я верила тебе, Алена! Тебе и Акси, но вы обе решили предать меня. Простить вас? А за что? Помочь тебе? А зачем? Не хочу. Все в этой жизни проходит. И дружба тоже. Я на тебя не сержусь, но ты с того дня, как я впервые поссорилась с Ромой, пытаешься заставить меня ненавидеть его.
   Все, прощай. Забудь меня, мой адрес и телефон. Я не хочу ни видеть, ни слышать, ни знать тебя».
   Я, написав письмо, вышла с ним в коридор. Мама увидела меня и спросила:
   – Ты куда, Геля?
   – На почту, – ответила я, уходя.
   – Письмо своему солдатику понесла?
   – Что ты имеешь против Ильи? – удивилась я. – Он живет в Петербурге, окончил институт, пошел в армию, у него даже квартира есть. А когда он придет из армии, то будет работать. А еще он меня любит.
   – Если он такой хороший и если он тебя любит, почему же не предложит тебе выйти за него замуж?
   – Он предлагал…
   – А ты?
   – Я отказалась. Пока. Я не хочу спешить.
   – Почему ты мне ничего не сказала?
   – Не посчитала важным, чтобы говорить тебе об этом.
   – Ты его хоть любишь?
   – Да, люблю. Он нужен мне. Даже если у него за душой не было бы и гроша. Все деньги мира не могут купить ни любовь, ни счастья. А он подарил мне все это абсолютно бескорыстно.
   – Надеюсь, ты делаешь правильный выбор.
//-- * * * --//
   Прошло полгода. Я и Илья переписывались. Раза четыре я приезжала к нему. Но вот однажды все оборвалось. Я была напугана: а вдруг между нами все кончено?
   Я вспомнила, как однажды в конце декабря я получила послание. На конверте были написаны имя и адрес Ромы. Я вскрыла письмо. Внутри лежали тонкое письмо, исписанное знакомым почерком, и открытка. Я прочитала следующее:
   «Милая Геля! Я люблю тебя и до сих пор не забыл. Почему ты не приезжаешь в гости? Как ты? Я скучаю. Буду ждать. Всегда…»
   Что было написано дальше, я не знаю, так как дальше читать не было смысла. Я порвала письмо и открытку и выбросила их.
   Прошло время. Я потеряла надежду, что получу письмо от Ильи. Но в начале июля, числа где-то второго или третьего, постучали в дверь. Я открыла. На пороге стоял Илья. Я бросилась ему на шею. Слезы радости потекли из моих глаз.
   – Почему ты перестал писать?
   – Конверты с марками закончились. Ты получила мою телеграмму?
   – Нет.
   Мы прошли на кухню. И только мы сели за стол, как в дверь постучали вновь. Я открыла и увидела женщину лет сорока. Она сказала:
   – Вам пришла телеграмма. Распишитесь.
   Я расписалась, закрыла дверь и прочитала телеграмму:
   «Скоро буду. Жди. Люблю, целую. Твой котенок».
   – Надо же, – сказала я, – телеграмма дошла позже, чем ты приехал.
   В это же вечер Илья снова сделал мне предложение.
   – Ты выйдешь за меня? – спросил он неуверенно. – Если тебе нужно подумать…
   – Я согласна! – сказала я.
   – Я тебя люблю!
   – Я тоже тебя люблю, потому и соглашаюсь! – после моих слов мы поцеловались.

19. Прощание с читателем

   Через четыре месяца мы поженились. Это была уже третья свадьба за мою недолгую жизнь. Как и предыдущие два раза, я была счастлива, но на этот раз было все как-то по-другому. Того чувства не передашь. Саму свадьбу описывать не стану. Слава Богу, она прошла без приключений.
   Еще через год у нас родилась дочь Марина.
   Однажды Илья подошел ко мне и сказал:
   – Как же она похожа на тебя!
   – Я надеюсь, у нее жизнь сложится удачней, чем моя.
   Моя судьба должна быть понятна: я наконец обрела покой. Что же стало с остальными?
   Я и Алена больше не общались, ни писем не писали, ни встречались. Да и негде было. Она живет в Москве, а я – в Петербурге. Акси сказала, что она недавно вышла замуж.
   Что же касается самой Акси, с ней я вижусь чаще. Она теперь живет в Петербурге. После развода, который был около двух месяцев назад, она уехала от своей прежней жизни с маленькими детьми-двойняшками Лешей и Леной.
   Кирилл и Кристина уже давно муж и жена. Сразу после свадьбы они уехали в Лондон. Как-то я получила письмо от Кристины. Она писала, что у них родилась дочь, и они назвали ее в честь меня Ангелиной. Ей уже два года.
   Степа уехал в Москву. До сих пор он не женат, а время идет. А вот его бывшая, я имею в виду Аню, уже успела выйти замуж и родить прекрасного мальчика Диму. Она иногда с семьей приезжает к нам в гости, мы переписываемся, перезваниваемся. Они были у нас уже три раза и обещали, что приедут еще, звали к себе.
   Владик встречается с Ирой, но пока о свадьбе разговор не идет.
   А вот про Рому я очень много знаю, хотя знать не хочу. После нашего развода он женился на Юле. Они оба сейчас очень много пьют. Без алкоголя у них и дня проходит. Потом они дерутся, друг на друга кричат. Утром Рома уходит на работу, а работает он трактористом, Юля же сидит дома.
   Я иногда вспоминаю о моей любви, о моей мечте. И тогда я думаю, что за жизнь ждала бы меня: синяки, побои, бесконечные ссоры и пьяные посиделки по ночам, а на утро – идти хозяйством заниматься, кур всяких, свиней кормить. Оно мне надо? Акси говорила, что Рома кричал, якобы он приедет в Петербург и увезет меня. Но откуда он возьмет деньги? Он зарабатывает копейки, которые тут же пропивает. К тому же, я видеть его не желаю.
   Помню, у него были грандиозные планы. Он хотел стать юристом, уехать ко мне в Петербург, жениться на мне и жить долго и счастливо.
   Вместо всего этого он превратился в пьяницу, и все его мечты сгорели дотла. Мне жаль его. Одно время я себя даже укоряла: «Это я виновата. Это из-за меня он стал таким». Потом успокоилась. Это все равно когда-нибудь произошло бы. Но мне все-таки жаль его… Почему? Не знаю. Но во мне живет только ненависть и жалость к нему, а не любовь. Может быть, даже и презрение.
   Рома и Юля живут в коммунальной квартире. А вот ту, в которой жили мы, они уже давно продали. Акси говорила, что у них дома тараканы бегают; обоев нет, стекла выбиты, а вместо люстры висит одинокая лампочка. Когда Акси рассказала это мне, я спросила у нее:
   – А что же ты там делала?
   – Понимаешь, мой муж, – на этих словах она запнулась и поправилась: – Мой бывший муж часто к ним ходил, а мне приходилось забирать его оттуда. Нередко он был пьян.
   – И однажды тебе все надоело, и ты решила развестись.
   – Не совсем. Я просто собрала вещи и ушла из дома. Лишь только через месяц я решилась на развод.
   Хотя я еще зла на Аксинью, но так получилось, что она работает недалеко от нас, и мы часто видимся, общаемся, но подругами нас все же не назовешь. Что же касается моих родителей, то они рады за меня. Но тема моего прошлого теперь запретна. Я ненавижу, когда мама говорила: «Ты всегда была такой хорошей, послушной девочкой, но когда ты связалась с Ромой…» – и понеслось. В принципе, папа говорил то же самое. Только я одного не понимаю: зачем они это повторяли? Но с рождением Марины эта тема стала закрытой. Сейчас я запретила даже произносить имя Ромы в моем присутствии.
   Моя дочь ни разу не была в той деревне, в которой я выросла. На этой поездке тоже стоит запрет.
//-- * * * --//
   Однажды в дождливый вечер я искала записную книжку и случайно нашла блокнот, в который были занесены некоторые заметки. Записи начинаются с того года, когда мы ездили со Степой на море.
   Я села у окна и прочитала все заметки. Неслышно ко мне подошел Илья. Он спросил:
   – Что это?
   – Это? Блокнот. Единственное письменное напоминание о прошлом. Остальное я сожгла несколько лет назад.
   – Зачем?
   – Долгая история, которую ты, в общем-то, знаешь.
   – Да? – удивился он.
   – Я не хочу говорить сейчас об этом.
   Илья задумался. Затем сказал спустя минуту молчания:
   – Возобнови-ка все записи по этому плану. Сможешь?
   – Ой, я даже не знаю… Я попробую.
   Через три месяца я показала Илье свой роман. Прочитав его, мой муж сказал мне:
   – Мне кажется, тебе удалось написать неплохой рассказ.
   – Правда?
   – Да.
   – Я рада, что тебе понравилось.
//-- * * * --//
   Зачем я написала эту историю об Ангелине и Романе? На самом деле, это частный случай. По большому счету, кое-что из написанного мною взято из моей собственной жизни. Остальная часть – это мои мысли, мечты, выводы из ситуаций, которые сложились или могли бы сложиться. Имена же изменены все. Я не хочу, чтобы люди поняли, о ком я писала. Пусть для них это будет вымышленной историей. Но я хочу, чтобы тот самый «Рома» понял, что писала я о нем. И пусть не судит меня строго ни за правду, ни за ложь.
//-- * * * --//

Лера Колдуна Заколдованный поцелуй