-------
| Библиотека iknigi.net
|-------
| Юлия Бекенская
|
| Боб, Рыська и другие
-------
Боб, Рыська и другие
Юлия Бекенская
© Юлия Бекенская, 2015
© Маргарита Лебедь, дизайн обложки, 2015
© Маргарита Лебедь, иллюстрации, 2015
Редактор Андрей Селезнев
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru
Глава 1
Кошка с помпоном
Кошка выскользнула из коробки и забилась в угол. Её рыжеватая, с чёрными полосками шерсть стояла дыбом.
– Знакомьтесь, – сказал папа. – Аляска. Так по кошачьему паспорту её зовут. Аляска, Аляска… – повторил он, – какое неудобное имя!
Тёмные полоски по бокам превращались в точки. Если смотреть сбоку, получалась кошка в горошек.
– Какая хорошенькая! – запищала Лена, – ути-пусечка, лапочка! А хвостик, гляньте! Это же помпончик, – подскочила на длиннющих ногах и как схватит кошку на руки!
– Такая порода бесхвостая, – объяснил папа, – называется курильский бобтейл.
На мгновение Бобка увидел кошкин хвост: короткий и круглый, как у зайца. В следующую секунду она зарычала, как маленький тигр, извернулась на руках у сестры, прыгнула и забилась под стул.
– Ну что ты, глупая, – сказала Лена. – Не бойся, я ничего не сделаю, только поглажу тебя, я же твоя хозяйка, – и полезла вытаскивать.
Папа доставал и сумки вещи:
– Кошачий корм, миска… это шлейка, тут щётка для шерсти… Лена, не трогай! Ей надо освоиться.
– Это же наша кошка! – возразила Лена. – И должна привыкать, что я буду её гладить!
Она присела на корточки и протянула руки под стул. Лена была взрослой: двенадцать лет. И всё делала по-своему.
Бобка смотрел на сестру и думал: неужели непонятно? Ей же не нравится!
Кошку Боб очень хорошо понимал. Когда к маме приходили подруги, все эти «ути-пуси, какие мы славные» доставались ему.
Кому понравится, когда хватают за щёки, треплют волосы, насильно сажают на колени и тормошат?
Особенно тетя Алёна: целовала его в нос, пачкала помадой и над ним же смеялась. Тискала, крутила, сюсюкала, а когда Боб вырывался, удивлялась: смотрите, какой! Сразу видно, мужчина! И от этого почему-то становилось обидно.
Сейчас ему уже семь, но всё равно нет-нет, да и найдётся какая-нибудь дама, которой обязательно надо ущипнуть его за щёку.
Кошка зашипела и подняла лапу. Из мягких подушечек показались когти, и лапа сделалась похожей на ромашку.
– Берегись, – сказал папа негромко.
– Подумаешь, – фыркнула сестра, – какие мы гордые!
Поднялась и вышла из комнаты.
– Нам всем лучше не обращать на неё внимания, – сказала мама. – Пусть привыкает. – И ты, Боб, уж, пожалуйста, её не трогай. Иди, поиграй.
Боб засопел: он и не собирался! Вот всегда так: если сестра что-то сделает, считают, что младший брат обязательно повторять будет.
Но его увели.
Во дворе Боб поговорил с соседской собакой, послушал, как стрекочут кузнечики в длинной траве, покачался на качелях.
Потом к сестре пришла подружка, они вытащили одеяло и растянулись загорать прямо под его носом. И сказали, что он им солнце загораживает.
Ничего другого не оставалось, как уйти в сарай.
От земляного пола тянуло сыростью. Боб поднялся на цыпочки, достал с полки молоток и гвозди.
Возле сарая стоял Пень Возмущения. Его папа с дедом с улицы принесли.
– Спорить и капризничать – женское дело, – объяснил дед. – Мужчинам скандалить не полагается. Но если тебя совсем допекут, бери молоток, гвозди и вбивай в пень, пока не отпустит.
На пне виднелись блестящие шляпки. Часть гвоздей забили криво, другие вогнали в дерево одним ударом.
Боб приходил сюда часто. Папа – изредка. А однажды Боб застал здесь бабушку!
Повод был особый: дед случайно съел её цветок. Бабушка привезла из города луковицу нарцисса, чтоб посадить, и спрятала в холодильник. А дед решил, что это чеснок. И съел. Ещё удивлялся, что невкусно.
Бабушка его не ругала. Молча вышла из дома и направилась к пню. Вернулась спокойная. Только дала дедушке таблетку от живота.
Бобка забил два гвоздя: один криво, другой аккуратно. Потом тихонько прошмыгнул в дом.
В прохладной комнате кошка со странным именем Аляска смотрела на Бобку со шкафа.
Он подошёл и задрал голову. Она не шелохнулась. Только следила круглыми, цвета мандарина, глазами. Лапы у неё были крупные, уши острые, шёрстка пушистая. Рысь, а не кошка. Только маленькая.
Кошка тоже изучала его. Мальчик как мальчик: светлый ёжик волос, курносый нос, веснушки. И расцарапанные коленки.
Пауза затягивалась.
– Тискать будешь? – наконец, без слов спросила кошка.
– Не буду, – тихонько ответил ей Боб. – Что я, не понимаю!..
Потом добавил:
– Ты на Ленку не сердись. Она… нормальная. Только торопится очень. А тебе время надо. Чтоб осмотреться. Ты же охотница. Вон как высоко забралась. Настоящая рысь!
Кошка смотрела со шкафа. Но Бобка знал, что она его услышала. Позвал:
– Рысь! Рыська! иди сюда.
Кошка промолчала, но как будто прислушалась.
А ему на плечо легла ладонь. Папа сказал:
– А, ведь, правда… не Аляска они никакая. Ты отличное имя придумал. Рысь!
Глава 2
Мустанг-иноходец
– Если она такая породистая, – подозрительно сказала бабушка, рассматривая Рыську, – то я боюсь! А вдруг она потеряется? Или чужой украдёт? Не запирать же её в доме. Всё равно убежит.
Рысь умывалась, сидя на стуле, и делала вид, что её разговор не касается.
Родители стояли на пороге. Выходные кончились, и они уезжали в город.
– Ты же жаловалась на мышей, – сказал папа. – А теперь к тебе ни одна не сунется.
– Мышей я и сама отлично ловлю! – возразила бабушка.
Бобка тут же представил, как бабуля охотится на мышь: спрячется за деревом с тапочкой в руке, осторожно подкрадывается ближе и каааак хлопнет!..
Он засмеялся.
– И ничего смешного, – обиделась бабушка. – Я в том году всё лето ловила. Мышеловкой! Они и разбежались. Но пришли крысы! Я видела, как одна бежала по грядке. Я сперва подумала, что бурундук. Рыженькая, красивая. Мне даже показалось, что у неё румяные щёки. Но потом я увидела… хвост! – бабушкины глаза под очками стали совсем круглые. – Голый крысиный хвост! Бррр!
– Да-да, – сказал папа, – это земляная крыса. Вот мы и привезли тебе настоящую кошку-крысоловку. Она просто создана для охоты!
Бабушка с сомнением посмотрела на Рысь:
– Больно она маленькая… и породистая. Я за ней не услежу! На мне и так дети, обед, огород…
– Да, – пискнула Ленка из-за бабушкиной спины, – у нас с бабулей забот хватает!
Так всегда: тискать кошку – сестра первая, а следить, чтоб не убежала – сразу в кусты.
– Не припомню я, чтобы Леночка в огороде пропадала, – заметила мама. – Но раз так, хорошо. Лена помогает бабушке, а кто же следит за Рысью?
– Я! – Боб, не раздумывая, шагнул вперёд.
– Она у тебя потеряется! – сказала сестра.
– Не потеряется, – возразил он. – Мы на шлейке гулять будем, пока не привыкнет.
– Вот и славно, – сказал папа. – Договорились! А нам пора.
И они с мамой уехали.
Дачный поселок небольшой. Зато тут есть и лес, и карьер, и даже маленький кусочек Ладоги! Соседи знакомы много лет, а их дети и внуки успевают передружиться ещё в колясках, когда мамы гуляют по тенистым улочкам.
Боб представил, как они с Рысью вечером тоже выйдут гулять. Соседи станут спрашивать, что это за необычная кошка, а он будет объяснять про редкую и удивительную породу.
Кошкину шлейку Боб нашёл быстро: тоненький ремешок с дырочками и пряжкой. Его и нужно на Рыську надеть. Боб видел, как это делается: в городе его приятель Кеша часто снаряжал на прогулку рыжего кота по кличке Батон. Кот обычно растягивался в кресле, а Кеша надевал шлейку ему на голову, затем просовывал в петли передние лапы. Батон лежал смирно и лишь немного подрагивал кончиком хвоста. Ничего сложного.
Боб взял шлейку и направился к кошке.
– Ну-ну, – сказала Рысь.
– Идём гулять, – объяснил Бобка. – Это – для твоей безопасности. Чтоб ты не потерялась.
Рысь понюхала шлейку и отошла. Боб надел ремешок на кошку. Та тряхнула головой, ошейник упал. Боб надел ещё раз. Рыська попятилась, наклонив голову, и вышла из ошейника.
– Так!– сказал Боб и встал на четвереньки.
– Как? – поинтересовались два мандариновых глаза.
Вошла сестра и встала, руки в боки, насмешливо глядя на них. Только открыла рот, чтоб сказать обидное, как бабушка её позвала:
– Лена! Ты обещала прополоть огурцы!
Так ей и надо.
– Придётся действовать силой! – сказал Боб твердо.
– Попробуй, – прищурилась кошка.
Ах, так? Наездники в прериях укрощают диких лошадей, а он, Боб, не может надеть шлейку на одну домашнюю кошку?!
В три мощных прыжка на четвереньках он догнал упрямицу, накинул на голову одну петельку, просунул лапу во вторую…
– Кийяяяя! – закричала Рыська тонко и пронзительно. Как самурай. Вчера они с папой читали в интернете, что порода курильских бобтейлов произошла от японских бесхвостых кошек и котов с Курильских островов.
Кошка рванулась и попыталась взлететь на шкаф. Боб успел схватить её за заднюю лапу.
– Помочь? – в дверях возник дед. В волосах у него были стружки, наверно, что-то в сарае мастерил.
– Я… сам, – прохрипел Боб, – спасибо.
– Понял! – и дверь быстро захлопнулась.
– Бан-зауууу!!! – низко и угрожающе взвыла кошка.
Но Боб уже разозлился окончательно. В конце концов, кто главный – человек или кот?!
– Для твоего же… блага, – пропыхтел он, и, оседлав Рыську, как мустангер – непокорного жеребца, наконец, застегнул шлейку и прикрепил поводок.
И Рыська сошла с ума. На время. Никогда не Боб не думал, что это возможно, но первые минуты в шлейке кошка ходила исключительно задом наперёд, с грохотом двигая стулья. Она то пятилась, то вдруг замирала, будто прислушиваясь к чему-то внутри.
Что это с ней? Ведь кот Батон спокойно вставал и шёл гулять! А Рыська, она же не какой-нибудь городской увалень. Она охотница! должна бежать на прогулку!
– Пойдём? – спросил Боб и дёрнул за поводок, как это делают хозяева собак.
Но вместо того, чтоб вскочить и броситься к двери, увлекая за собой хозяина, Рысь упала на спину, задрала вверх четыре лапы и замолотила ими, стараясь отодрать от живота ненавистную упряжь.
Боб вздохнул. Кажется, у прогулки с породистой кошкой на поводке есть сложности, о которых он не подозревал.
– Ладно, – сказал он. – Не хочешь идти, тогда поехали!
Поднял её на руки и вышел во двор.
Глава 3
Выход в люди
Рысь напружинилась на руках у мальчишки, готовая в любую минуту спрыгнуть. Какое оскорбление: её, охотницу, посадили на поводок, как… цирковую собачку! Она уже хотела пустить в ход когти и зубы, чтоб объяснить, кто здесь свободный хищник, но тут…
Дверь открылась. Боб осторожно поставил кошку в траву. Лето обрушилось на неё запахом, звуками, солнечным светом.
От нагретой земли шёл пар. Жужжали пчёлы. Каждая травинка и цветок пахли по-своему. Прыгали кузнечики. Над ними трещали стрекозы. Их прозрачные крылья молотили так близко… оттолкнуться задними лапами, взлететь в небо и мощным ударом передней лапы сбить добычу вниз!
Рысь провела детство в большой городской квартире. Её бывшие хозяева разводили кошек. Кроме её родителей, в квартире жили ещё пять братьев и сестер: бесхвостых, драчливых и горластых. Две собаки: старый ротвейлер и нервный шпиц: котята доводили его до истерик, и он лаял, не переставая, пока хозяева не забирали его к себе в комнату.
В клетке под потолком сидели канарейки с железными нервами. А, может, совсем безмозглые: иначе как бы они пережили все атаки стаи охотничьих кошек? Сколько раз нападали на клетку – не перечесть! А канарейки чирикали, и хоть бы что.
А тут, во дворе, птицы запросто порхали по веткам, а одна нахальная ворона клевала что-то прямо на земле. Большая, почти с Рыську, но какая разница!
…Притаиться в траве, медленно, едва шевеля лапами, подкрадываться ближе, потом, ловким и точным прыжком распрямиться… сейчас…
Кровь курильских предков бурлила в жилах. Охота! Главное, тихо… осторожно…
Но вдруг…
Что-то дёрнуло её за спину и поставило на ноги. О, ненавистная шлейка! Содрать бы её, зубами и когтями, удрать подальше и поохотиться вволю!
– Рыыысь! – ну что ты застряла? – нетерпеливо спросил Боб.
Кошка посмотрела на мальчика. На солнце зрачки были совсем тоненькие, как иглы. Подняла лапу и прошипела:
– Меша-ешшшшь!
– Да ты что?! – опешил Бобка. – Идём, мне столько надо тебе показать! – и, не слушая возражений, схватил кошку на руки и поволок на улицу, в огромный и неизведанный мир.
…Если по-честному, то не Рыське улицу Боб хотел показать, а наоборот. Он, конечно, не какой-нибудь хвастунишка. Но у него вот уже второй день есть необычная кошка, а её ещё никто не видел!
Калитка скрипнула и закрылась. Боб огляделся: как назло, никого. Только впереди трусцой приближался сосед с собакой по кличке Вжик.
Вжика сосед купил на рынке еще щенком. Ему обещали немецкую овчарку. Хозяин придумал ей красивое имя – Джип. Но, оказалось, что щенок – самозванец. Он вырос в коротконогую дворнягу с длинной мордой и кривыми лапами.
Имя «Джип» обкусалось, и все, включая хозяина, стали называть дворнягу Вжиком.
Характер у Вжика был злобный: наверно, он тоже надеялся вырасти в овчарку. И теперь все время доказывал, что может быть не хуже.
– Здравствуйте! – крикнул Боб.
– Хы-ав! – ответил Вжик. Лаял он басом, как большая собака.
– А мы… – начал Боб в том смысле, что гуляют они, с новой кошкой, но тут…
– Хы-ауу! Хаууу! Хаууу! – Вжик рванул к ним.
Это он Рыську увидел, сообразил Бобка, но поздно.
…Когда они с ребятами играли в футбол, его, как самого маленького, ставили у ворот вторым защитником. В тот угол поля мяч долетал редко. Но один раз кто-то из старших пробивал штрафной. И мяч попал Бобке в грудь. От толчка выбило дыхание, он потерял опору и шмякнулся на пятую точку.
Теперь он почувствовал такой же удар, только мяч ещё и шипел, как масло у бабушки на сковородке. Это Рыська оттолкнулась от Боба. От неожиданности он выпустил шлейку.
– Хыаууу! – Вжик бежал к ним. Но поводок помешал, и пёс затормозил, продолжая ругаться по-собачьи.
– Как ты не вовремя, – сердито сказал сосед, забрал собаку и скрылся у себя во дворе.
А Боб смотрел, как маленький хвост-помпончик мелькает высоко среди веток берёзы.
– Эй! Рыська! – крикнул он. – Спускайся! Собака ушла.
– И не подумаю, – помпончик поднялся выше.
– Ну, Рыыысь, – заканючил Боб, – ну пожалуйста!..
– Ничего не знаю, – следовал молчаливый ответ. – Я с тобой, как с другом, а ты меня… на поводке, как какого-нибудь пуделя!
– Но это только сначала… пока ты не освоишься… тебе же так лучше! – начал Боб и осёкся, кое-что вспомнив.
Он никогда не любил цирк. И зверей жалел абсолютно всех: от могучих тигров, бессильно бьющих хвостами, до последнего попугая. Потому что все они были пленники, хоть и назывались артистами.
Он вспомнил кое-что, связанное с цирком. Однажды мама нарядила его в дурацкий костюм с синим воротником, штанишками и беретом.
– Настоящий матросский костюмчик, – радовалась мама. – А ты – морячок! Такие наряды носили мальчики раньше, почти век назад. Я специально сшила. Такой хорошенький!..
Но Боб не желал быть хорошеньким. Он хотел идти в цирк, как все нормальные парни: в джинсах и футболке с трансформерами.
Но мама ответила:
– Ты просто не понимаешь. Тебе же так лучше!
Не лучше, Боб это знал. Он получился какой-то слишком нарядный. Поэтому плелся за мамой в цирк как… Рыська сегодня на шлейке!
– Меня, дикую кошку – на поводок!.. – шипела Рысь сверху.
– Слезай, – попросил Боб. – Я больше не буду! Обещаю.
– И не подумаю! – отрезала Рысь и забралась веткой выше.
Весь вечер Боб проторчал под берёзой. Не помогли уговоры, и вкусная колбаса, и кошачий корм, и миска с молоком под деревом.
– Взяток не берёт, – сказал дед одобрительно. – Наш человек.
– Я же предупреждала, – переживала бабушка.
Лена сходу наябедничала родителям по телефону.
– Утро вечера мудреней, – заявили мама с папой.
– Спать, – сказал дед. – Молоко на крылечке оставь. Ночью сама слезет и придёт, никуда не денется.
Так и отправился Бобка спать в беспокойстве.
Глава 4
Ночное знакомство
Темнело. Люди разошлись. Рыська на ветке повеселела. Выдумали тоже: приманивать её кусочками! Они бы ещё к медведю пошли с конфеткой. Или к тигру с сосиской. Взбредёт же такое в голову!
Сверху, с ночной вышины звёздные кошки таращили на Рыську глаза: жёлтые и зелёные. В домах погас свет, умолкли птицы, только лягушки квакали из канавы, да собаки лаяли. Болтливые морды! Фррр!
Наступало Рыськино время. Она осторожно спускалась с дерева. Это было непросто. Трудней, чем наверх. Взлететь на макушку можно очень быстро, а вот обратно – тут сноровка нужна, особенно когда тело стянуто ненавистными ремешками, а за спиной болтается поводок.
На земле Рысь первым делом попробовала его содрать – покаталась по земле, нашла дерево с чешуйчатым стволом, от которого приятно пахло смолой, потёрлась. Не помогло, только испачкалась. Но не терять же из-за этого ночь! И она отправилась в разведку.
Глаза в темноте видели отлично: канаву, полную лягушек, двор с брехливой собакой, пруд, в котором, неплохо будет половить рыбку с утра.
Воды она не боялась. Рыбу наловчилась ловить в аквариуме у старых хозяев. Нужно было сесть неподвижно и следить, как золотистые мальки снуют в зелёной воде. Потом дождаться, когда кто-то неосторожно подплывет к поверхности и – цап!
Хозяева удивлялись, куда рыбки пропадают…
Она шла, прислушиваясь, глядя по сторонам. И тут…
Запах! Конечно, хищнице не пристало отвлекаться на пустяки, но пахло тепло, сладко до того знакомо, что захотелось муркнуть, как котенок, и бежать. Молоко! У Рыськи забурчало в животе.
И она пошла туда, где за высокой оградой шевелилось, топотало, дышало теплом что-то большое. Там пахло сеном, навозом и молоком.
Рядом с закрытыми воротами Рыська обнаружила щель, небольшую, как раз, чтоб пролезть. Она тут же нырнула в дыру и даже сделала пару шагов туда, на запах, но тут…
Её дёрнуло назад. Проклятый поводок зацепился!
Рысь рванулась, но это не помогло. От досады она прыгнула, кувырнулась, чтоб избавиться от поводка. Но ремень только стал короче. В ярости она металась туда-сюда, но проклятый ремешок всё больше запутывался. Она поняла это поздно: крутилась до тех пор, пока едва смогла отойти от щели на шаг.
Она погрызла шлейку, но ничего не вышло. Села на камень и взвыла от расстройства:
– Выррр-мяууу!
Какой позор. Теперь, когда её найдут, так и поведут домой на ненавистном ремешке. И все увидят, что она – ручная, как комнатная собачка.
– Извините, пожалуйста, – раздался голос откуда-то снизу. – Вы не могли бы подвинуться? Дело в том, что вы сидите… на мне.
Кошка подскочила.
Говорящий камень? Клетчатый, размером, пожалуй, с Рыську, если ей свернуться туго в клубок, упрятав нос в передние лапы.
Камень отполз.
– Ты кто? – выдохнула кошка.
Из-под камня высунулась голова и сказала:
– Черепаха. Меня зовут Арчибальд. Для друзей я Арчи. Только у меня их нет…
– Рысь, – кошка протянула лапу, чтоб потрогать странное существо, и голова тут же убралась под панцирь. – Ты откуда взялся? И напугал же меня!
– Не более, чем вы меня, – заметил Арчи. – Вы не могли бы убрать лапу? Это нервирует… у меня привал. Передохну – и снова в путь. Рад знакомству. Жаль, что такому короткому.
– Почему короткому? – Рысь дёрнула ремешок, но без толку.
На минуту ей показалось, что от ворот пришёл новый запах. Так пахла добыча…
– Жизнь вообще коротка, – заметил Арчи. – Уже август. Лето кончится, и осенью я умру от холода. Ровно месяц назад я сбежал от хозяев: видите, в моем панцире осталась дырка? В неё продевали верёвку, чтоб я не удрал. Я её перетер. За июль мне удалось преодолеть одиннадцать дворов и четыре канавы.
– Ты перегрыз верёвку? – не поверила Рысь.
– Зубов у меня нет, – пояснил Арчибальд. – Я перетер её челюстью. На это ушла неделя. Хозяева как раз забыли меня на улице, когда уезжали в город. В сущности, они неплохие люди. Но их чувство юмора! Берут меня, бывало, откроют поваренную книгу на рецепте черепахового супа и читают: «одна луковица, одна морковка, одна черепа…». Впрочем, я наверно, вас отвлекаю… Возможно, мои разговоры – не совсем то, что утешит кошку в последние часы жизни…
– Почему это – последние?!
– Рано утром ворота откроются. Тяжёлая железная створка, она прикатится прямо сюда. Вот, видите, рельсы. Эта щель слишком мала, чтобы спрятаться. К сожалению. Двинуться некуда, но даже если вам повезёт, следом пойдёт стадо коров, огромных, с большими копытами… Мне очень жаль. Мой панцирь тверд, но и он бы не справился. Если желаете, я с удовольствием развлеку вас беседой, чтоб скрасить эту последнюю ночь.
– Какая беседа, ты, ползучий булыжник! – Рысь подскочила, взмахнула лапой, но проклятый поводок не дал ей даже это сделать, как следует.
– Извините. На вашем месте я бы не стал так переживать. Может, в следующей жизни вы будете черепахой, а я – кошкой. И мы поймём друг друга лучше. Тогда я ухожу: мне нужно к утру переползти через тот мостик, чтобы укрыться под ним. Всего доброго. Может, еще обойдётся…
И клетчатый камень, вздохнув, двинулся в темноту.
Глава 5
Добрый некто
Что делать? А если вырыть щель поглубже? Она копнула, но чуть не сломала когти – под воротами был камень. Рыська перекатилась на спину, задёргала, забила всеми лапами, отдирая ремешки от тела. Бесполезно, только в пыли извалялась.
Арчибальд скрылся. Предатель! Хотя, что он мог сделать? Он бы неделю перетирал поводок. Вдруг кошка замерла, лежа на спине. Чуткие уши уловили звуки с той стороны. И опять дразнящий, едкий запах…
Шуршание. Рысь напряглась. Из-под ворот раздался голосок:
– Кажется, кто-то в безвыходном положении? Кошка в ловушке, хи…
Этот запах! У Рыси невольно показались когти.
– С другой стороны, я мог бы помочь ей…
– Кто здесь? – спросила кошка.
– Какая разница, если я спасу кошкину жизнь? – ответил кто-то. – А если не спасу… будет ли мне от этого польза? Надо подумать, хи…
Голос отдалился. Рысь навострила уши и едва сумела расслышать бормотание:
– С одной стороны… грр-грр-грр, с другой, нет кошки – нет проблемы. Или, грр-грр-грр, все-таки выгода… хи!
– Эй! – сказала Рыська, – я умею помнить добро. Помоги мне. Пожалуйста!
– Да-да. Не одно доброе дело не останется безнаказанным, хи. Ладно. Так и быть! – пропищал кто-то. – Я разгрызу кошкину верёвку. Но ответит ли она добром? А если обманет, хи?
– Не обману. Обещаю!
– Обещания мало. Поклянись главным кошкиным словом!
Шерсть у Рыськи встала дыбом на загривке: откуда чужой за воротами знает про кошкино слово?
– Хи. Кошка думает: откуда я знаю про главное слово? А рассвет все ближе, время идёт…
– Хорошо, – наконец, ответила Рысь. – Но как мне тебя называть? Покажись.
– Хи. Зови меня Некто. Придёт час, и наши дорожки пересекутся. А пока – клянись!
Рыське ничего не оставалось, как сказать кошкино слово, которое невозможно написать ни на каком языке. И звездные кошки мигнули, подтверждая клятву.
– Хи, – сказал голос. – Теперь кошка подождёт и будет свободна. Но если некто встретится ей на пути, она не сможет чинить ему никакого вреда.
Рысь услышала шуршание.
– Гр-грр-грр, – донеслось от ворот, – кошкин хвостик спасен! Теперь я уйду своей дорогой. Но, если пути пересекутся… Хи!
Кошкин хвостик! Да как он смеет! Рысь вскочила. Ремень больше не мешал – остался куцый обрубок, перегрызенный маленькими острыми зубами.
Когти выскочили из мягких подушечек. Сейчас она догонит нахала и покажет ему, как вежливо разговаривать. Вскочила, и… остановилась.
Слово! Рысь прекрасно знала, что бывает с теми, кто его нарушит. Не помогут в беде звёздные кошки, а глаза в темноте перестанут различать добычу, будут такими же слабыми, как у человека.
Ладно. Пожалуй, хватит на сегодня приключений. Она выбралась со двора и пошла к дому.
Ах, как соблазнительно квакали лягушки! Неужели, в свою первую вольную ночь она не может чуть-чуть поохотиться?
Рыськин дедушка, рассказывают, замечательно ловил рыбу. Что, если его внучка тоже немного поплавает, пока солнце еще не взошло?
Кто сказал, что кошки не любят воду? Глупости. Только изнеженные домашние создания с шелковых подушек терпеть не могут купаться.
Рысь – не такая. Сейчас немного освежится после приключений, и тогда уж домой.
Предчувствуя тёплую воду, Рысь с разбегу нырнула в большую канаву, откуда доносилось кваканье.
Но кто мог подумать, что вода окажется не прозрачной, как в дедушкиных озерах, а грязной, пахнущей тиной? Лягушки оглушительно заквакали, когда голова кошки вынырнула среди ряски.
– Ква-ква-ква-савица! – хохотали они.
Поймать бы, да проучить парочку! Но они распрыгались, кто куда.
Вот теперь точно – хватит! Она вернулась к дому и под крылечком обнаружила блюдце, пахнущее молоком. Как кстати!
Вот только блюдце было пустое. Сзади слышался торопливый топоток. В два прыжка она догнала молочного грабителя. Сунула нос, да и взвыла от обиды: сплошные колючки. А комок фыркнул и даже не подумал извиниться.
Вот не везёт!
Рыська свернулась калачиком у крыльца, да так и уснула.
Глава 6
Бабушкина тыква
Первым делом, как проснулся, Боб рванул во двор: вернулась ли Рыська?
Никого не нашёл на крыльце и чуть не разревелся от разочарования. Но тут же увидел, как на траве зашевелился клочкастый, зелёный, пахнущий болотом клубок. Потянулся, сонно муркнул…
– Рыська! Нашлась! – закричал Боб.
На него смотрели глаза цвета мандарина.
Первым делом мальчик отстегнул шлейку с обгрызенным поводком и забросил подальше в крапиву. Он ужасно обрадовался, хотя вид у кошки был…
– Это что за кикимора болотная?! – спросила бабушка. – Она мне тут сейчас всё испачкает!
Но, хотя и ворчала, Боб чувствовал, тоже обрадовалась.
Рыська подняла зелёную лапу, лизнула и посмотрела с отвращением.
– Придётся мыть, – решил дед.
Спустя пару минут Рыська стояла в тазике с тёплой водой.
– Тебе шампунь от перхоти или для шелковистых локонов? – спросила Лена.
Еще издевается, подумал Бобка. Не выдержал и рассмеялся: кошка в пене стала похожей на облезлого снеговика. Но, видно, в засохшей тине ей было намного противнее, чем в тёплой воде, поэтому Рыська терпела, хоть временами и принималась рычать. Её быстренько окатили водой, завернули в полотенце и выпустили на пол.
А за окном тем временем разыгрывалась драма.
Бабушка очень любила огород. Там росли клубника и капуста, морковка, зелёный горох… много чего. А еще цветы: астры, розы, ромашки и куча других, названия которых выговорить не то, что Бобка, даже дедушка не мог.
Хозяйством бабушка гордилась. Но ему постоянно кто-то угрожал. Капусту дырявили гусеницы. Лягушки объедали клубнику. Вороны клевали горох. Червяки подтачивали корни петрушки, тля обгладывала листья черемухи. А улитки просто ползали туда-сюда и бабушке мешали.
В общем, огород был полем битвы: с вредителями и за урожай. И к этой битве бабушка привлекала всё новых союзников. Бобка собирал улиток в банку, мама опрыскивала листья, Ленка в резиновых перчатках обирала гусениц. Она их боялась до визга, но воспитывала силу воли. А дед с папой мастерили трещотки и пугалки для ворон.
И вот сейчас, судя по шуму с улицы, у бабушки началось новое сражение.
Все, кроме Рыськи, выскочили во двор.
– Да что же это такое! – сокрушалась бабушка. – Где кошка?! Ну-ка, тащите её сюда!
– Это не она, – на всякий случай сказал Боб.
– У неё алиби, – подтвердил дед, – и у нас тоже: мы только пришли. Что случилось-то?!
– А вот что! – бабушка показала на большую тыкву.
В оранжевом бугристом боку у самой земли виднелась дырка. Круглая, размером с Бобкину ладонь. А бабушка так гордилась тыквой: в этом году она выросла раньше, чем у всех соседок! Они приходили любоваться и очень бабушку хвалили.
– Я сегодня хотела вас тыквенными оладьями угостить. А теперь я её и трогать боюсь. Кто-то её грыз! А вдруг он заразный? Ну-ка, тащите сюда вашу охотницу! Надо сказать ей «фас!».
– Будет исполнено, бабуль! – гаркнул Боб. Он знал, что иногда с бабушкой лучше не спорить.
– А с тыквой что делать? – прищурился дед.
– Выкинуть, – с отвращением сказала бабушка. – Видеть её не могу!
– Значит, она тебе не нужна?
– Нет! – отрезала бабушка. Развернулась и направилась в парник. Еще с кем-нибудь воевать.
А дед подмигнул Бобке:
– Тащи нож! Есть у меня одна задумка…
…Бабушка удивлялась. Что-то странное творилось с семейством. Заперлись в сарайчике, стучали молотком, визжали пилой. Ладно бы мужчины, так и Леночка то и дело сновала от дома к сараю с какими-то подозрительными пакетами.
Зато Рыська ходила за бабушкой и помогала готовить обед. Вылизала крышку от сметаны, ткнулась носом в тесто для пирожков, за что и получила шумовкой. Но не обиделась: заинтересовалась, свежее ли мясо кладут в суп, даже встала на задние лапы, чтоб удобнее нюхать. Маленький круглый хвост мелькал по кухне, и бабушке вскоре стало казаться, что Рыська одновременно находится в нескольких местах.
– Не знаю, уж какая ты там охотница, но в хорошей кухне толк понимаешь! – ворчала бабушка.
– Мыр, – соглашалась Рыська.
А уж когда стали чистить рыбу и выдали кошке кусочек на проверку, Рысь признала полное и безоговорочное бабушкино главенство.
Таинственные стуки в сарае не умолкали.
– И что они замыслили? – гадала бабушка.
До того оказались заняты, что она еле дозвалась их обедать. За едой заговорщики отмалчивались, но выглядели очень довольными.
Ближе к вечеру бабушка пошла за укропом и обнаружила всю компанию на огороде. Они с кем-то разговаривали, кого издали бабушка не узнала. Но это было не важно. Главное, бабушка прекрасно видела, что бессовестный тип стоял прямо на её грядке!
Она направилась к незнакомцу. Заметила, что одет он для лета слишком тепло: шапка, халат. В баню, что ли собрался, подумала она и сказала сердито:
– Здравствуйте!
В ответ раздался хохот. Бабушка поджала губы. Тут Лена сквозь смех сказала:
– Бабуля, это – Кондратий! – и развернула незнакомца за локоть.
Бабушка, охнув, чуть не села прямо на землю.
У незнакомца была оранжевая голова из тыквы, кривая пасть и пустые глаза. На голове красовался тюрбан из полотенца, на руках – резиновые перчатки, а оделось существо в балахон, в котором бабушка узнала свое старое пальто, подпоясанное зелёным огородным шлангом.
– Ох!.. – только и сумела сказать она, хватаясь за сердце. – Точно, с таким кондрашка хватит! Это его вы целый день изобретали?! И ты?! – она посмотрела на деда.
– Гомункулус обыкновенный, – ухмыльнулся дед. – Раз уж ты напугалась, вороны точно в обморок упадут.
– Ты еще ночью его не видела, – встрял Бобка, – у него глаза светятся! Дед придумал! Он взял фонарик на батарейках, и…
– Ужинать идите, гомункулусы! – сказала бабушка. – Страх-то какой! Надо соседей предупредить, а то люди в возрасте, мало ли… а вас, Кондратий, уж простите, не приглашаю! – сказала бабушка пугалу.
И они отправились ужинать на веранду в гудящем облаке мошкары, которая появлялась ближе к закату, когда солнце катилось за деревья, окрашивая небо в розовые, сиреневые и оранжевые полоски.
Глава 7
Следствие ведёт Рыська
– Ты, Рыська, смотри, – говорил шёпотом Боб. – Бабушка так сегодня сердилась! Её любимую тыкву испортили! Ты там поглядывай. Изучи место преступления. И следы! Может, кто-то опять придёт что-нибудь догрызать. Только в канаву не лезь, ладно?
Скорей! Рысь нетерпеливо ждала, когда закончится нудная лекция, и Бобка, наконец, откроет ей на улицу дверь.
– Удачной охоты! – пожелал мальчик на прощанье.
Кошка вырвалась на свободу, как раз, когда стемнело, и на небо выкатилась сырная луна.
Что делал бы сыщик на её месте? Он бы изучал улики, искал свидетелей. И потратил бы кучу лишнего времени и сил. Но Рыська сыщиком не была.
Бобка смешной! Нашёл, кого учить. У неё свои методы. И Рысь тут же применила самый главный. Она прошла несколько неслышных шагов, легла в зарослях смородины и замерла так, что больше не шевелилась ни одна травинка.
Если бы рядом разлегся Бобка, он бы, конечно, ничего не услышал. Ещё и пыхтел бы, наверно, а все обитатели ночного сада почуяли бы и разбежались. Но то Боб. Человек, что с него взять.
Шорохи. Топот маленьких ножек. Рыська его уже знает: это похититель молока, колючая загадка природы. Но такому малышу не справится с тыквой.
Тонкий комариный писк.
– Ыуууу! – низко запело в небе. Красный и белый огни вспыхивали и гасли, отмечая путь неизвестной летающей штуки.
– Ыууу! – подхватил кто-то рядом, за забором.
Похоже, это вредная собака, что загнала Рыську на дерево.
– Ыууу, я здесь! – подпевал Вжик, незадавшаяся немецкая овчарка.
– Ква-квак прекрасна ночь! – затянули лягушки. – Ква-какая тёплая вода!
Доберется еще до них Рыська. Но дело – прежде всего!
Хлоп-хлоп-хлоп… – зашумели крылья.
Рысь подняла голову.
Чёрная тень уселась на парник и застыла рядом с пугалом.
Подул ветер, одежды тыквенного человека захлопали, голова повернулась. Рыська увидела горящие оранжевым пламенем глаза.
Медленно, бесшумно она подкралась ближе.
Тень на парнике восхищенно сказала:
– Кра!
Ворона. Ну, надо же! И совсем не боится!
– Кра! – повторила ворона, и деликатно постучала клювом по парнику, – кхм-хм… пррростите. Рррразрешите с вами побеседовать?
Пугало молчало.
– О, как горят ваши глаза! Как р-ррразвевается плащ! Р-рромантично!
Подул ветер, пугало развернулось к вороне спиной.
– О, не серррдитесь! – каркнула ворона. – Я пришла поговорить. Эти лунные ночи так одиноки…
Ветер подул в другую сторону. Пугало повернулось к вороне лицом.
Она сказала, ободренная:
– Вы появились сегодня вечеррром. Прр-ризнаюсь, я сперрр-ва даже испугалась. Положа крр-рыло на серр-рдце, вы выглядели, как, пр-ррростите, чучело. Но теперь, когда взошла луна и зажгла огнем ваши глаза, я поняла, кто вы на самом деле!
Пугало под ветром опять крутанулось.
– Нет-нет, я сохрр-рраню вашу тайну! Только я её разгадала! Это днем вы пугало, а ночью…
Ворона огляделась, не подслушивает ли кто, но, конечно, не заметила Рыську – где ей разглядеть в ночи охотничью кошку – и продолжала:
– Ночью вы – принц! Я узнала вас с перр-ррвого взгляда!..
Пугало молчало.
Рыська едва удержалась, чтобы не фыркнуть. Глупая птица! Она бы точно не стала клевать тыкву… то есть голову драгоценного принца.
Отступая, Рысь услышала, как ворона говорила избраннику:
– Наверняка, ваше сердце разбила жесткая пр-ррринцесса. Вы молчите! Ах, как вы скр-рромны. Хотите, я вам спою?
И заголосила, нежно и хрипло:
– Прекрасен менуэт, предательски кр-ррасив ваш силуэт…
Рыська не выдержала и рассмеялась:
– Глупая ворона!..
Захлопали крылья. Обиженная птица взлетела и умчалась в ночь, возмущаясь:
– Кр-рааак некультуррр-ррно!..
Подумаешь, какая нежная! Рысь продолжала разведку. Она кралась неслышно, но попала лапой в глубокую нору. Вот незадача!
– Эй, там, наверху! – раздался из ямы недовольный голос, – куда прёшь? а ну, вылазь! Не видишь, идут земляные работы.
Рысь возмутилась:
– Да я тебя сейчас! – когти сами высунулись из мягких подушечек, – ты хоть знаешь, с кем разговариваешь?
– А мне всё равно! – так же грубо продолжал голос. – Развелось тут начальников! Один копает, десять командуют. А ну, убирайся! Мешаешь!
Рысь вытащила лапу. Из ямы полетели комья земли. Голос продолжал:
– Землю им рыхлю. Жуков-червяков убираю. Хоть бы кто спасибо сказал. Так нет! Ходят, топчут… – и добавил кому-то: – бира!
– Жуков-червяков? – уточнила Рыська, – а как насчет тыквы?..
Из-под земли раздалось:
– Сами жуйте свою тыкву! Я – крот, понятно?! Хищник, ясно тебе?! Мы, хищники, траву не едим! У нас своя охота! И нечего тут неуклюжими лапами забивать мне ходы! Проваливай!
Рысь опешила. Подумаешь, хищник выискался! Но, все-таки, чтоб окончательно убедиться, спросила:
– А я думала, раз под землёй…
– То я буду жевать разную дрянь, вроде корешков? – сварливо спросил голос. – Не дождётесь! Вот ты корешки любишь?
– Нет, – сказала Рысь. Она представила, как жует морковку и фыркнула.
– Ну вот. То-то же! я личинок люблю, жуков… червяков подбираю. Всех слепышей разогнал! – голос стал громче и обиженней. – Кто бы спасибо сказал. Так нет: бродят, ходы обваливают!
– Слепыши? – спросила Рысь.
– Тупицы! Неуклюжие увальни! Они морковку с картошкой грызут. Только здесь их нет, ясно? Я всех прогнал! Тут моя территория! – и грозно добавил: – Всё?! Больше нет вопросов? Тогда извиняй! – и добавил кому-то другому, вниз: – майна! Трави помалу!
Рыська продолжила дозор, но больше ничего интересного этой ночью не случилось. Так и вернулась домой ни с чем.
Глава 8
Грабёж среди белого дня
Летом у Вжика начиналась настоящая жизнь. В городе он считался домашним псом, зато на даче он был цепной!
Чтобы убедить в этом хозяина, пёс целый месяц сбегал на ночь из дома и спал во дворе. Заодно воспитал в себе собачью злость и стойкость духа.
Наконец, хозяин понял намек и сколотил ему будку.
Вжик ей гордился: просторная, из новеньких, пахнущих деревом досок, с плоской крышей, на которой так удобно лежать. В ней он чувствовал себя серьезной собакой.
Немецкие овчарки, конечно, не живут в будках, но крепкие дворовые псы, злобные и бесстрашные – запросто.
Мордой Вжик и вправду походил на овчарку. И, когда высовывал голову из конуры, выглядел зловеще. Его криволапого туловища никто не видел, и казалось, внутри скрывается огромный пёс.
Если кто-то приходил первый раз, то думал именно так и пугался. Это было чудесно. Поэтому Вжик никогда целиком не высовывался.
И с голосом ему повезло: суровый и зычный. Для полного счастья не хватало цепи: железной, чтоб лязгала, пугая гостей ещё больше. Но как объяснишь хозяину?
Свободное время пёс проводил в будке. Высовывал только голову, а по жаре – кончик носа. Солнце Вжик не любил. Дремал и ждал, когда станет прохладней. Вот и сейчас лучи нагрели его чёрный блестящий нос, и он спрятался в конуру, чтоб досмотреть сон.
Сквозь дрему ему почудилась возня под сиренью, но просыпаться он не стал: ведь во сне его, Вжика, награждали большой золотой медалью на выставке немецких овчарок! Это было волшебно, и пёс даже не вспомнил о том, что хозяин оставил на улице пакет с собачьим кормом, чтоб после обеда насыпать ему в миску.
И именно там, возле пакета, орудовали теперь двое грабителей, прячась тени куста.
– Тюк! Тюк!
– Гррр-гррр!
– Дыррр-ка уже большая! Пррошу!
– После вас, хи!
Зашуршало и хрустнуло.
– Кра, – сказал один голос,– какой необычный вкус!
– Гр-гр, – ответил другой, – специфический!
Какое-то время раздавались только хруст и шуршание.
– Гр-гр, – сказал один голос, – это дивно! Я ведь – гурман, хи. Жизнь коротка… столько надо попробовать!
– Кра, – согласился другой.
– Недавно на помойке я нашёл кла-ви-а-ту-ру, грр-гррр. Я устроил пир! Под кнопками оказались крошки: чипсы, шоколад, кусочки колбасы. Капли лимонада, хи… дивно! А за забором вчера обнаружилась сладкая тыква.
– Кра? – встревожился голос, принадлежавший, несомненно, вороне.
– Сладкая тыква. Люблю разнообразие: тут кусочек морковки, там огурец, хи! Я один. Сам себя не побалуешь… кто позаботится о тебе?
– Крра-аак я вас понимаю!
– А недавно я пробовал, хи! Кожаный поводок. Тонкий вкус смолы и пыли. Правда, к нему привязалась кошка, грр-грр. Смола и налет опасности, хи! Мне было страшно, но я рискнул. И не прогадал! Кожа, терпкая смола. Будет что вспомнить, грр-грр! Кошка замешкалась под воротами, хи. Зацепилась. Мои лапки проворны. Я привязал её крепче.
– Кра?! – изумился голос.
– Хи! Пока она вертелась, чтобы освободиться, я отгрыз кусок ремешка. Вкус – специфический! Хотел оставить кошку там. Но я благороден! Я её отпустил.
– Кррра-кой смельчак! Гер-рой!
– Грр-грр, спасибо. Еще сухарик?
– Благодар-рю! Еще немного, и я начну лаять…
– Хи. Это не помешает, если встретится кошка! Впрочем, и я сыт. Говорят, за этим забором растут то-пи-нам-бу-ры, грр. Ни разу ни пробовал.
– За забором появилась кошка. Молодая, бесхвостая. Некультуррр-ррная.
– Бесхвостая, гррр? чудесно!
– Игрррраете с огнем, – предупредила ворона.
– Пожалуй, – согласился её собеседник. – Это наполняет жизнь счастьем, хи. Опасность – тонкая приправа к любому блюду. Что может быть лучше, грр?
– Любовь, – ляпнула ворона. Если б её подельник засмеялся, то она не задумываясь, долбанула бы его клювом по голове.
Но тот согласился:
– Вы правы! Любовь – изумительное чувство. Светлая и прекрасная любовь к самому себе!..
Глава 9
Страсти по топинамбурам
День выдался жарким. Бобка наблюдал, как Рыська прыгала по участку. Смешной помпон-хвост мелькал то на дереве, то в кустах, то у канавы.
– Ох, охотница, – смеялась бабушка, – акробатка! ей бы в цирке выступать.
Бабушка весь день пребывала в чудесном настроении: в её огородной войне внезапно выпало перемирие. Вороны не покушались на ростки, покой грядок охранял Кондратий. Попрятались по случаю жары гусеницы. А может, думал Боб, все вдруг в бабочек превратились? Никто не прогрыз новых дырок в подрастающих кабачках, даже улитки не ползали. Красота.
День тем временем катился к закату.
Бобка кидал маленький мяч, а Рыська, подскакивая, мчалась за ним по огороду. Оказалось, что кошка умеет приносить его обратно в зубах!
– Дай и мне покидать, – попросила Леночка.
– На, – великодушно разрешил Боб.
Но Рыське игра уже наскучила, и она унеслась вскачь, так и мелькая помпончиком среди изумрудной травы.
– Глупая кошка, – фыркнула Лена.
Бобу чуть-чуть огорчился, что кошка не стала играть с сестрой, но, честно говоря, и обрадовался: вот она какая! Только одного хозяина признает. Ну, и еще бабушку: она готовит так вкусно, что её признают все и сразу.
– Ничего она не глупая, – заступился за Рыську Боб. – Просто… ей на охоту пора! Некогда с нами прохлаждаться. Надо охранять огород!
– Подумаешь! – обиделась Лена. Что-то, наверно, не заладилось у неё, раз целый день просидела дома. То во дворе бродила, то книгу листала, то загорала на полотенце.
– Лена, а что ты гулять не идешь? – спросила бабушка. – Подружка уехала, что ли? Или поссорились?
– Вот еще, ссориться, – фыркнула Лена. – Нужна она мне очень!
И зашагала к пню Возмущения. Долго и вдумчиво вбивала в него гвозди, один за другим.
Бобка догадывался о тайне сестры. Он слышал, как подруга хвасталась, что папа привез ей ноутбук. Наверно, она теперь за ним и сидела целыми днями. В интернете. У меня, говорила, там друзья, мне с ними надо общаться. Настоящие друзья, понимаешь? И разговаривала таким противным голосом, как иногда Лена с Бобкой.
Боб, конечно, с сестрой бы поиграл. Но раз она так возмутительно отзывалась о Рыське! Вот и пусть посидит одна. Ей полезно.
Под вечер Рысь затеяла охоту на кузнечиков, и Боб едва живот не надорвал от смеха! Пока кошка лежала в засаде, ни одна травинка не колыхалась. Потом появлялся хвост: Рыська застывала, согнув передние лапы и выпрямив задние. Получался треугольник с помпоном на верхушке. Так она могла простоять долго, и лишь дрожащий хвост выдавал её волнение. И вдруг – раз! Она высоко взлетала над травой.
Задние лапы у Рыськи длиннее передних – как у зайца, поэтому она так высоко и прыгает.
Кузнечики, конечно, тоже не дремали, и как только видели тень, заслонившую солнце, немедленно разбегались. И тогда Рыська скакала за ними: прыжок, второй, третий… Прямо как кенгуру!
Смотреть за ней было интересно, но бабушка позвала внуков в дом. А Рыська осталась.
И вдруг!
– Ииии! – тоненько закричала Лена, показывая пальцем на забор, вдоль которого горделиво реяли жёлтые цветки, почти обгоняя ограду по росту.
Под корнями цветков зрел странный овощ – топинамбур. Бобка пробовал. Не понравилось: он на картошку похож, только сладкий.
– Ииии! – визжала Лена и показывала пальцем.
Боб увидел, как медленно и торжественно один из стеблей накренился и рухнул. А в траве, ничуть не смущаясь белого дня, сидела крупная рыжая крыса.
Больше всего Боб боялся, что визг сестры спугнет её, и у Рыськи не будет возможности показать себя.
– Тихо ты! – зашипел он на Лену. – Рыська, смотри! – так же шёпотом сказал он, словно кошка на улице могла его слышать.
Но она не нуждалась в науськивании. Хвост-помпон приближался к похитителю топинамбуров. Грызун доживал последние минуты, но продолжал сидеть, ни о чем не подозревая.
Прыжок! Боб на секунду обеспокоился: такая огромная крыса! Едва ли не в половину Рыськи! Лена спряталась у него за спиной. Боб расправил плечи. Девчонка, что с неё взять.
Прыжок! Боб замер. Но кошка вдруг отскочила от грызуна. Крыса нагло смотрела на Рыську и не думала убегать. Они так сидели целую минуту, глядя друг на дружку, будто между ними шёл разговор.
А потом…
Рысь повернулась и пошла назад! Медленно, и будто бы удивленно. А крыса, как ни в чем не бывало, подошла к другому стеблю и перекусила его!
Краса и гордость огорода, жёлтый бабушкин топинамбур рухнул, а кошка шла, словно это её не касается!
– Бабушка! – закричала Лена, – Рыська трусиха! Она крысы испугалась!
– Рысь! Как ты могла?! – Боб выскочил на крыльцо.
Крыса шустро нырнула под забор и пропала.
На крыльцо вышла бабушка. Она стояла, руки в боки, и озирала огород. Перемирие кончилось.
– Вот тебе и породистая кошка. Вот и охотница, – вздохнула бабушка. – Завтра пойду покупать мышеловку.
А Бобка ничего не мог сказать. В глазах стояли слёзы.
– Кра! – будто в насмешку, закричала ворона.
– Вау-вау, – басом залаял соседский пёс Вжик.
Рысь, понурив голову, брела в траве.
Разбитое войско с позором покидало поле боя.
Глава 10
Дикая кошка
– Трусливая кошка! – сказала бабушка.
Рысь чувствовала себя невидимкой. Люди говорили о ней так, словно её тут не было. Только Бобка нагнулся и спросил тихонько:
– Рыська… ну ты что? Как ты могла?!
Она не знала, куда деваться от стыда. Если б она могла рассказать всю историю! Ей хотелось провалиться под землю.
Она забилась в кусты и пролежала там до вечера. Плохо, когда твои близкие вдруг становятся далёкими и не обращают на тебя внимания. И еще хуже, что ты ничего не можешь объяснить.
Никому я не нужна, думала Рысь. Им важнее их глупые жёлтые топинамбуры…
А ведь она же была совсем рядом! Одного движения не хватило, чтоб прижать лапой длинный скользкий хвост и поймать грабителя. Но крыс обернулся и сказал:
– Кошкино слово!
И Рыське пришлось затормозить на всех четырех лапах.
А он, глядя бусинками глаз, шевельнул носом:
– Гр-гр! Кошка удивлена? Пусть не волнуется! Я всего один стебелек, хи!
– Ты, гладкохвостый нахал, – вспылила Рысь, – пошёл прочь! у тебя времени, пока я облизываю эту лапу.
– Кошке жалко, – грустно ответил крыс. – Ей хорошо! Пушистая, редкая, глаза – мандарины, все её лю-ю-бят. А я один. Почему несчастному, гр-гр, себя не побаловать? Меня-то никто не покормит, не погладит. Неужели так трудно обойтись без одного топинамбура? Я никогда его не пробовал. Кому от этого плохо? Злые вы, жадные! Вот почему одним всё, а другим – ничего?
– Уходи! – сказала Рысь. – Только живо! Кошка помнит добро.
– А куда мне спешить, хи! – сказал крыс. – Хочешь – сожри меня. Так мне и надо, гр-гр, что поверил кошке. Коварной, подлой кошке. Жри, чудовище! потом будет стыдно!
– Уходи! – сказала Рыська. Это она-то чудовище?! Да она самая терпеливая кошка на свете!..
– Ладно, иду, – согласился крыс.
Рыська еле держалась: прямо перед ней стоял враг, её законная добыча, а она не могла разделаться с ним. Теперь, он, конечно, больше сюда не придёт. Знает, что она тут, и спуску не будет. Она развернулась и пошла прочь.
А в это время подлый крыс перекусил еще один топинамбур!
На глазах у Бобки. И бабушки, и Леночки.
И теперь они думают, что Рысь сбежала, оставив их любимые цветы грызуну на растерзание!
Какой позор.
– Кошка – трусливый хвостик! – сказала Леночка.
– Кра! – смеялась ворона.
Даже глупый пёс Вжик и тот теперь знал, чем её задеть.
Выхода не осталось: нужно уходить.
Она станет дикой кошкой и будет жить в лесах, ловить рыбу в озере, а зимой, возможно, нападёт на медведя, и кто знает, кто выйдет живым из этой битвы. Позор нужно искупать кровью.
Жаль Бобку, дедушку, бабушку с её вкусно пахнущими руками, и даже вредину Леночку жаль. Но что делать! Ей теперь не место среди людей. Хорошо, что они знакомы так недавно и она не успела к ним насовсем привязаться.
Она уйдёт.
Не будет влюбленной вороны, и грубияна крота. Не будет восторженных криков Бобки и вкусной сметаны, которую давала бабушка «чтоб шёрстка блестела». Ничего не будет. Дикая кошка уходит в леса. Особо и попрощаться не с кем. Разве что…
Она прыгнула на забор:
– Прощай, собака Вжик, – сказала Рыська, – я ухожу навсегда!
– Прощай, бесхвостая нахалка, – ответил ей Вжик. – Это потому, что ты испугалась крысы?
Рыська вздыбила шерсть. Глупая мысль – прощаться с собакой. Не надо было и затевать.
Теперь точно пора.
– Крра-кая дивная ночь, – услышала она.
Это ворона. Опять болтает с пугалом. Оборвать ей хвост напоследок! Хоть какая-то радость.
Рысь разбежалась и взлетела на яблоню рядом с парником.
– Крак красивы… – начала ворона, но услышав шум, сорвалась и полетела в ночь, громко каркая и возмущаясь.
Опять неудача! Рыська спрыгнула с дерева.
– Глупая птица, – в досаде сказала она.
– Любовь, – ответил кто-то снизу, – загадочно женское сердце.
Кошка подпрыгнула. Приземлившись, увидела старого знакомого. Черепаха притулилась возле яблони.
– Это ты, бродячая шахматная доска? Глупости, а не любовь!
Рыська была очень зла: на ворону, на Вжика, на крысу. На весь белый свет!
– Когда в твоем сердце поселится любовь, ты заговоришь по-другому, – заметил Арчи. – Рад, что тебя встретил. Это важно. Мне кажется, тебе следует знать…
– Так же важно, как любовь вороны к чучелу? – перебила его Рыська.
– Когда двигаешься так медленно, успеваешь многое передумать, – начал говорить Арчи, но Рысь его уже не слушала.
Она всё решила. Раз уж так случилось. Она оказалась глупей вороны. Теперь все, включая пугало, будут над ней смеяться. Надо уйти. Зачем ей болтовня бродячего булыжника? Он идёт по лету от июня до августа, навстречу гибели. Что он может ей сказать?..
Ничего.
Тогда не стоит и тянуть. Прощай, дом, ставший родным. Прощайте, Бобка и все.
– Это очень важно, – проговорила черепаха.
Но Рысь уже неслась вдоль забора. Она уходит в леса. Будет охотиться в чаще. И, когда слава о беспощадной кошке дойдёт до этих мест, они вспомнят, как смеялись. Они, которые зовут её «трусливый хвостик», не знают, что на деле она «Кошка, которая не нарушила слово».
Они не знают, что с молоком матери передавалось слово, которое нельзя написать ни на одном языке. Слово, которое помогает различать неразличимое, видеть невидимое, чуять опасность и прожить семь отмеренных кошке жизней. И её поймали на это слово. Так глупо.
– Прощай, ходячий булыжник! – крикнула она, – мы больше никогда не увидимся!
– Жаль, – сказал Арчибальд. – Очень жаль.
Но Рыська уже скрылась в ночной темноте.
Глава 11
Один день из жизни Кондратия
Если бы пугало умело говорить, много интересного оно рассказало бы об этом суетливом, наполненном беспокойством дне.
Бабушка с утра пораньше пошла в магазин и принесла оттуда мышеловки. Дед взялся их устанавливать, но прищемил себе палец.
Он сердился:
– Это не мышеловка! Это дедоловка!
Бабушка принесла бинт, замотала ему палец и озабоченно спросила:
– Что же в неё положить? Топинамбур? Сухарик? Кусочек сыра?
– Я бы предпочел тарелку борща, – мрачно отвечал дед. – Всё равно я уже попался. А вы, – он погрозил пальцем внукам, – не подходите к этой адской машине и близко! Иначе получится Боболовка и Леноловка.
– Положите туда кусочек сыра, – пискнула Лена издалека.
– Сыр я и сам люблю, – возразил дедушка.
– Тогда то, что не жалко!
– Ты думаешь, если тебе чего-то не жалко, это крысу заинтересует?
А виновник переполоха тем временем спокойненько сидел у забора. Кондратий с высоты прекрасно видел.
Его приятельница ворона, доверительно склонив клюв, рассказывала:
– Кр-рракой он чуткий! Внимательный! Крр-ракой воспитанный собеседник!
Если бы пугало умело думать, то наверняка бы решило, что речь идёт о нем. Влюбленная ворона часто говорила ему комплименты. Но, оказалось, разговаривали о другом.
– Черр-репаха, вообразите себе! Он идёт из лета в осень. И там умрет от холода, кррр-акой бедняжка!
– Черепаха, грр-грр? Здесь? Вы ничего не путаете? – заинтересовался крыс.
– Кррак вы могли подумать?! Я – и вдруг путаю. Черепаха. Наверно, прячется сейчас под камнями. Он так прр-рекрасно воспитан!..
– В самом деле? – ответил крыс, – как интересно, гр-гр! рад бы еще поболтать, но мне пора.
– А бесхвостая нахалка вас не беспокоит?
– Я прогнал её, – ответил крыс. – Она больше не вернётся.
Целый день крыс шнырял то тут, то там по огороду, презрительно обходя расставленные бабушкой мышеловки.
А кошка, бесхвостая виновница переполоха, бесследно исчезла.
– Ничего, – говорила бабушка, – спит где-нибудь. К обеду вернётся.
Когда солнце покатилось к закату, бабушка сказала, уже не очень уверено:
– К ужину вернётся…
Бобка мрачно слонялся без дела.
– Не волнуйся так, – успокаивал дед, – скоро придёт.
Под Кондратием шевелилась земля. Это рыл тоннель сердитый крот. Один раз он выглянул на поверхность рядом с пугалом, сказал:
– Ну и жарища! – и нырнул в туннель, крикнув кому-то: – майна!
А поздним вечером, перед сном, дед вышел на крылечко и озабочено произнёс:
– В самом деле, где кошка?
И мальчик Бобка сказал так твёрдо, что дед вздрогнул:
– Она больше не вернётся.
Наступила ночь, люди ушли в дом. Кондратий остался один. Он слушал, как под землёй орудует угрюмый крот. Соседский Вжик пел, обратив морду к небу, словно выходил на связь с таинственной лунной собакой.
Глава 12
«Одна луковица, одна морковка…»
Ночью Рыська лежала под ничейным кустом смородины, что рос на обочине возле самого леса. Её первый день на свободе прошёл чудесно! Солнце, трава, кузнечики, запах нагретой земли.
Шаги её были бесшумны, прыжки – высоки и легки. Она обследовала дачные участки, прилегавшие к её бывшему дому.
Ловила бабочек, долго сидела у пожарного пруда, выслеживая карасей. К людям не приближалась: ну их! Сначала гладят, потом обзывают трусливой кошкой.
Только одно исключение сделала. У бочки угостилась молоком, не обижать же добрую продавщицу. Благодарно муркнула и убежала. Нечего! А то опять привяжется к кому-то, а этот кто-то – раз, и… Ладно. Что говорить.
Вечером случилось ещё приключение. Она нашла убежище, подходящее одичавшей кошке: глубокую дыру между корнями большущего дерева, где дивно пахло мышами, кротами и сыростью.
Только устроилась, крепко свернулась клубочком и задремала, как вдруг огромный нос просунулся прямо в её нору!
Кто-то очень лохматый, зубастый, с высунутым красным языком, нахально обнюхивал новое кошкино жилище. Его морда заняла почти всю нору!
У Рыськи шерсть встала дыбом. Она приготовилась к драке.
– Сеня, пойдём, – сказали снаружи, и морда неохотно исчезла.
Рыська стремглав выскочила и взлетела на дерево, скрывшись в ветвях. Уже оттуда оценила обстановку: внизу стоял пожилой дачник с сенбернаром на поводке.
– Белка, что ли? – спросил хозяин собаку.
– Бвав! – ответил сенбернар. Чем-то они с хозяином были похожи.
Сами вы белки, обиделась Рыська.
Она еще долго сидела на дереве.
Пришлось менять квартиру. Она нашла подходящий для ночлега куст. И теперь проснулась от шороха: ночной сон у кошки очень чуткий.
Негодная кошка, вспомнила она бабушкины слова…
Негодная, ни на что не годится. Как так можно с живым существом?! Обидно.
Но ведь она, Рыська, то же самое сказала черепахе. А он спешил к ней, ну, по-своему, по-черепашьи. Чтобы поговорить. Так чем она лучше? Эх. Оба они никуда не годятся.
Интересно, что всё-таки он хотел сказать ей? Может, и вправду важное? Только где теперь его искать? Всё равно, что камень на дороге.
Она плотнее свернулась в клубок. Но сон не шёл. А ведь Арчи – единственный, кто не сказал ей дурного слова. Не обзывал её трусишкой, не смеялся над ней. А она только и делала, что дразнилась. То шахматной доской, то бродячим камнем.
Как стыдно.
Она вскочила. В таком настроении оставаться на месте уже не могла. Что, если попробовать его отыскать? В конце концов, далеко уйти он не мог. Сейчас ночь, и она начнет поиски со двора, который когда-то давно, день назад, был ей родным.
Рыська отправилась в путь.
Хоть она и думала, что ушла далеко, всего пара участков отделяла её от родного дома. Она поняла это, когда увидела неподалёку светящиеся глаза пугала.
– Гр-гр, как интересно, – услышала она и замерла.
Голос её врага. Шерсть встала дыбом. Хотела кинуться в атаку, но…
Дикая кошка стала умней и осторожней. Она напрягла слух, призвав звёздных кошек дать ей способность слышать неслышимое.
Тихий разговор звучал у забора. За день Арчибальд прошёл большой путь – почти через весь огород.
– Продолжайте, пожалуйста, хи!
– Иногда мой хозяин, мальчик, ставил меня на стол, – тихо говорил Арчибальд, – но совершенно не следил, куда я иду. Однажды я дошёл до края и чуть не разбился. А однажды он достал кастрюлю, и начал читать рецепт…
Но его перебили:
– Хи! Вы изумительный собеседник! Слушать вас – одно удовольствие, гр-гр! Но я хотел бы перейти к делу.
– Да? – вежливо ответил Арчи.
Рысь напрягла слух. Какое дело могло быть у черепахи с этим гладкохвостым мерзавцем?
– Грр-гррр, – крыс замялся. – Не знаю, как бы сказать…
– Говорите, пожалуйста.
– Да? Ну, если вы настаиваете. Скажите… гр-гр. Ведь не будет большой беды, если я отъем у вас кусочек лапы? Вы ведь не против?
– Что?! – переспросил Арчибальд.
– Да-да, понимаю, вы много пережили… но вы же всё равно погибнете! Вы же сами говорили! Поверьте, грр-грр, я глубоко уважаю вас: вы проделали огромный путь. Но говорят, черепашье мясо это очень большой деликатес…
– А если я скажу «нет»?
– Ну, вы ведь понимаете, что вам со мной не справится. Поверьте, я совсем не хочу вашей гибели. Но… жизнь так коротка, а мне столько в ней надо попробовать! Вот если бы было такое место, куда я мог бы ходить и пробовать всё, что раньше не ел, я бы вас не беспокоил. А так… я прошу лапу. Всего одну! У вас же три останется, гр-гр. Жалко вам, что ли? Мне же только кусочек! и почему все такие жадные? Вот кому от этого плохо?
– Мне, – сказал Арчибальд. – Вы могли бы подождать до осени.
Рысь чувствовала, что ему очень страшно.
– До осени всё может случиться. Я не могу ждать так долго! Вдруг кто-то найдёт вас раньше? В окрестностях бродят кошки!
– Одну из них вы обвели вокруг пальца, – сказал Арчибальд.
Рысь замерла.
– Кошка не вынесла позора, – ответил крыс. – Скажу без ложной скромности, грр, это я её победил. Для такого маленького существа это – большой успех!
– Я знаю, – ответил Арчи. – Мне рассказала ворона. Влюбленные так открыты, если взять на себя труд их послушать. Вы обманули кошку. Вы хитры и коварны. Я вас недооценил…
– Как жаль, – сказал Крыс. – Вы меня вынуждаете, грр-грр. Зачем вы так умны? Мне придётся отгрызть вам голову. Все равно у вас нет друзей, никто не придёт на помощь. А я ведь вежлив, попросил разрешения. И незачем прятать голову в панцирь. Я все равно добьюсь своего! Спросите глупую бесхвостую кошку.
Глава 13
Звёздные кошки и кто-то бесхвостый
– Неплохая мысль! – ответила Рыська, вырастая перед крысой. – И, раз уж меня спросили, я скажу: такого подлого зверя, как ты, я вижу в первый раз!
– Ты…– сказал крыс. – Ты не посмеешь тронуть меня. Ты клялась, грр!
Он попятился. Рыська видела каждое его движение. В один прыжок она могла разделаться с врагом, но клятва…
– Клятва получена обманом, – сказал Арчи.
– Это ничего не меняет! – затараторил Крыс. – Кошкино слово!
– На шахматной доске, которой ты меня всё время обзываешь, – сказал Арчи, – такое положение называется «пат». Никто не может двинуться с места. Он не посмеет тронуть меня, пока ты здесь. Но ты не можешь оставаться тут вечно. Очень сложная комбинация.
– Я буду вести себя тихо, гр-гр, – вкрадчиво сказал крыс, – и никого не трону, обеща…
Он отпрыгнул назад и пропал.
Рыська метнулась туда, где только что сидел грызун. В земле оказалась дыра, оттуда послышался писк, возня и грубый голос:
– Лови его! Развели тут церемонии! Хозяйство портят! Гнать взашей, чтоб духу не было! Навались! Держи его! Бей хвостатых!
Рысь почуяла, как под землёй, в длинной-длинной норе шуршит, перебирая лапами, хвостатый враг. Скорее, а то уйдёт!
– Послушай, – сказал Арчи.
– Потом, – отмахнулась она. Но затормозила. Вот почему она всегда бежит, не дослушав?
– Должна быть разгадка, – сказал Арчи. – Если ты обещала не причинять ему вреда, то ведь про пользу не сказала ни слова. Ты можешь причинить ему пользу!
– Как это?
– Он любит все пробовать. Новое, необычное. Ну?! Беги! Додумаешь по дороге. Удачи!
– А ты молодец, – ответила Рыська. – Не испугался крыса. Спасибо! – она помолчала и добавила: – Арчи.
Кошка чувствовала, куда нужно бежать. И понеслась к зарослям лопухов, где между листьями скрывался кротовий лаз.
Причинить пользу? Слишком умный этот Арчи. Что ей делать-то?
Лукаво подмигнули с ночного неба глаза звездных кошек. Ах, вот оно что! Кажется, Рысь поняла. Новые вкусы, говорит? А ведь дело придумал!
Она легла в лопухах и почти перестала дышать. Слышала, как кто-то шуршит уже у самой земли. Ждала.
Крыс показался над землёй. Одна кошачья оплеуха и грызун отлетел. Рыська подскочила и прижала его лапой. Он весь вымазался в земле и дрожал.
Из норы показалась чёрная голова, с огромными плоскими лапами, созданными для того, чтобы рыть землю:
– Я его сейчас!
Но Рысь прикрыла добычу:
– Не надо! Он мой. Лучше лови червяков!
– Вот она, благодарность, – проворчал крот. – Пашешь на них, пашешь… – и голова исчезла.
А Рысь промурлыкала, так ласково, как только могла:
– Не бойся, мой хвостатый друг! Я помогу тебе. Здесь очень опасно: бродят злые кроты, жадные люди, невежливые черепахи. Но я не дам тебе пропасть!
…Говорят, давным-давно деревья были так высоки, что звёздные кошки запросто могли спускаться на Землю. Они научили молодых сестер охотиться в диких лесах, чуять невидимое, а взамен взяли слово, что никогда они не будут использовать умения для злых или несправедливых дел.
Рыськино дело было справедливым.
Поэтому ночной лес говорил с кошкой, а звёздные спутницы перемигивались, подсказывая дорогу. Туда не суйся, говорили они, провалишься в болото, где пахнет сладкой травой, а в зеленой воде копошатся пиявки. Этой дикой ночью Рысь неслась, угадывая дорогу, а в зубах у неё болталось тело врага. Осторожно, предупреждали звёздные кошки, и она огибала овраг, и слышала, как на дне кто-то маленький бежит по своим ночным делам. Поляны манили резвиться среди цветов, которые распускаются ночью, голова шалела от запахов.
В самой глубине леса оказалась поляна. Там она сбросила ношу на землю.
– Ах, – сказал крыс, – ты решила убить меня здесь? Хи! Так я и знал: хорошая благодарность кошки!
– Что ты! – ответила Рысь, – я не нарушу слова. Не причиню тебе вреда. Лишь пользу: здесь, в лесу, много вкусных ягод и корешков, тут нет злых жадных людей и кошек, зато есть грибы и пиявки. Сколько нового ты сможешь попробовать!
– Но я не хочу! Гр-гр, ты даже меня не спросила!
– Ах да, извини. Исправляюсь. Ты ведь не против, если я откушу тебе хвост? Для твоей же пользы: вдруг ты вздумаешь вернуться? Нужно сделать так, чтоб тебя не узнали враги!
И, превозмогая отвращение, Рыська вцепилась ему в хвост.
Крыс заверещал. Он подпрыгнул, что есть силы рванулся и с писком скрылся в кустах.
А хвост остался. Он оказался холодным и скользким.
Какая гадость, подумала Рыська.
Глава 14
Бой
Утром беспокойство Бобки сменилось отчаянием. Потерял верного друга. Никто не видел Рыську. А что, если она совсем не вернется?..
Он бегал по улицам, звал. Тихо было в поселке в летний день. Даже самые стойкие огородники попрятались по домам в поисках прохлады.
И только Боб бродил, заглядывал во дворы, обследовал канавы и задирал голову к верхушкам деревьев. Приставал к редким прохожим, не видел ли кто бесхвостой кошки.
Улица, на которую он забрел, одним концом упиралась в пустырь. За ним шёл лес. Бобка его не очень любил.
Какие-то бессовестные люди, уезжая с дачи, бросали по обочинам пакеты с мусором. Боб не понимал: как взрослые люди могут такое делать?
Стоило у обочины возникнуть одному пакету, как спустя день их лежало уже пять. Через неделю целая куча мусора валялась у канавы. Дед объяснял:
– Кто-то первый бросил мусор, подумал, мол, от одного мешка ничего не будет. Другой увидел и решил: люди бросают, а я почему не могу? Так и получилась свалка.
Жители убирали мусор, а свалка появлялась вновь. Но это было полбеды. Еще там рыскали бродячие собаки, вынюхивали, чем можно поживиться.
Бобка подумал: а что, если Рыська попалась собакам? и похолодел.
Он заметил, что навстречу ему трусят три пса. Один, лохматый и рыжий, был крупней. Его шерсть свалялась клочьями, в ней застряли репейники. С ним были другие, дворняги поменьше: курчавая, как пудель, и гладкая, похожая на овчарку.
Бобка понял вдруг, что на улице никого, и сделал вид, что не обращает на собак внимания. Стало страшно: у него ничего нет в руках, чтоб отбиться. А если поднять камень – собаки могут решить, что он нападает, и бросятся. Трое на одного.
Собаки тоже увидели Бобку. Они неторопливо приближались. Может, и не хотели кусать, но напугать – это точно. Главный шёл посредине, а две других стали обходить мальчика сбоку.
Буду идти, как ни в чём не бывало, решил Боб. Вспотели ладони. Как назло, никого на улице! Он сделал шаг. Рыжий пёс зарычал. Похожая на пуделя собака подходила ближе.
Боб остановился. Он боялся шевельнуться: вдруг бросятся? Это не домашние псы.
– Бродячие собаки – это не те, которые жили с людьми и потерялись, – объяснял ему как-то дед, – это собаки дикие. Они родились и выросли на улице. Они собираются в стаи, и чем-то похожи на крыс: вроде и живут близко к человеку, но ему не друзья. Они как шакалы. Нужно держаться от них подальше.
А как, подумал Боб. И что ему делать теперь?!
Рыжий пёс зарычал и сделал шаг к мальчику. И вдруг…
Перед Бобкой возник шипящий, рычащий, ершистый шар, в котором он не сразу признал Рыську.
Кошка стояла с поднятой лапой, всем видом показывая, что тому, кто тронет Бобку, не поздоровится.
Они же съедят её, отчаянно подумал Боб. Вот она какая маленькая, а их трое на одну!
На двоих, поправился он. Нас уже двое! Против троих, спина к спине.
Друга надо спасать. Он теперь – защитник, и за Рыську сам кого хочешь покусает. Он теперь – воин!
Боб увидел камень, схватил его и заорал что есть силы:
– А ну пошли вон!!! Убирррррайтесь отсюда!
Истошный лай раздался со всех дворов, словно хозяйские собаки только и ждали момента, чтоб присоединиться к скандалу.
Рыжий оскалил зубы и зарычал. Рысь фыркнула, плюнула, и Бобка было подумал, что всё, обошлось, псы сейчас уйдут. Но, похоже, главный посчитал, что мальчик и кошка – лёгкая добыча.
Пёс бросился на Рыську. Клубок сцепился. Раздался отчаянный визг, лай и шипение.
Он её съест, подумал Боб, и закричал, отчаянно, во весь голос и бросился в гущу, не думая, что может получить зубами и когтями. Ему было всё равно: там, в драке, верный друг защищал сейчас в бою Бобкину жизнь.
– Аааа! – орал Боб, – я вас сейчас!
У самого его уха лязгнули зубы.
Подмога пришла неожиданно. Басовитый лай, топот ног, и мелкий, но очень целеустремлённый комок рванул к ним. Соседский пёс, Вжик, с разбегу ринулся в драку.
Рыська выпала из клубка и странно завалилась на бок. В пылу боя она всё еще щетинилась и шипела. И вдруг…
Вжик, несостоявшаяся немецкая овчарка, встал перед кошкой и заслонил её от собак. Он оскалил зубы и залаял на свору.
– Еть! Еть! – орал сосед, подбегая, размахивая палкой.
Он ругался, на чем свет стоит. Палка замелькала, молотя по собачьим спинам. Теперь численный перевес был уже точно на их стороне!
Псы отступили, рыча и скаля зубы. Боб увидел, как рыжий с подпалинами вислоухий пёс обернулся к Рыське и гавкнул хрипло, словно с угрозой: еще встретимся!
– Уф! – сказал сосед. – Молодец, Джип, хорошая собака! – он единственный называл своего пса Джипом. Потом добавил: – и кошка правильная, уважаю!
Боб склонился над Рыськой.
Она открыла пасть, вывалила язык и тяжело дышала. Только сейчас он увидел красную рану у неё на шее.
Глава 15
На краю
Рыська чувствовала, что её куда-то несут, но не могла пошевелиться.
– Давай я, – сказал кто-то большой и незнакомый.
– Нет, – резко ответил Боб. – Я сам.
А ей говорил по-другому. Баюкал, успокаивал:
– Рысь, Рысечка… хороший мой зверь, смелая моя кошка, потерпи. Сейчас доберемся до дома, и всё будет хорошо.
Всхлипнул тонко, а взрослый голос рявкнул:
– Не реветь! Я звоню ветеринару!
Рыське стало холодно. Боль в прокушенном горле вдруг отпустила. Стало легко. Она закрыла глаза…
Ей показалось, что она – бабочка и может оттолкнуться от Бобкиных рук и взлететь высоко, туда, где ночами светят глаза звёздных кошек…
– Она не дышит! – закричал Бобка. – Дядь Саша, она не дышит!
Сосед сказал что-то злое, но не ему, Боб это понял. Кошка на руках и шевелилась. Дядя Саша выскочил на дорогу, преграждая путь какому-то грузовику. Водитель высунулся из кабины:
– Ты что творишь?!
Дядя Саша вскочил на подножку и быстро заговорил.
Боб прижимал к себе кошку, крепко, стараясь согреть теплом. Ему казалось, что ей сейчас очень холодно. Слёзы текли по щекам, он кусал губы, чтоб не зареветь в голос.
– Быстро в машину, – рявкнул сосед.
Подхватил Бобку в охапку вместе с Рыськой и подсадил в кабину, потом засунул Вжика и сам прыгнул следом.
– Зоопарк, – сказал водитель, но не зло, а как-то растеряно.
Грузовик грохотал по дороге. В другое время Боб с радостью бы ехал в высокой кабине и смотрел на поселок сверху вниз. Но не сейчас.
Сосед звонил кому-то, объяснял, что им срочно, но скорей всего, уже поздно…
Рыська не шевелилась. Спит. Просто спит, говорил себе Боб. Если я не буду реветь, она непременно проснется. И кусал губы.
Машина остановилась у светлого дома. За сеткой забора стелился ровный зелёный газон. На нём стояла лошадь в коричневых пятнах и жевала траву. Человек в белом халате ждал их в комнате, где стоял стол, над которым, несмотря на день, светила яркая лампа.
– Сюда, – доктор помог Бобке положить кошку.
Он потрогал Рыську сначала у шеи, потом за заднюю лапу. И вдруг стал двигаться очень быстро.
– Арина! – позвал он.
Вошла молодая женщина, тоже в белом. А Бобку с дядей Сашей выставили за дверь.
– Ничего, – повторял сосед. – Ничего-ничего, говорил он.
Вжик, маленькое злобное существо, как называла его Лена, прижался к Бобкиной ноге, словно говорил: я всё понимаю. Я тоже переживаю. Я с тобой, видишь?
Из комнаты доносились голоса, шаги, и лязг чего-то железного.
– Видишь, – бодро говорил дядя Саша, – они работают. Значит, всё хорошо…
Но почему-то встал, когда из комнаты вышел доктор.
– Зайдите, – ветеринар.
Рысь лежала на столе на боку. Она не шевелилась! Совсем-совсем! Глаза были открыты, но будто стеклянные. А на шею зачем-то надели синий воротник.
– Она умерла?! – закричал Бобка отчаянно.
– Что ты, маленький, – ласково сказала девушка-ассистент. – Она спит.
– Наркоз будет отходить часа четыре, – объяснял дяде Саше доктор. – Рану промыли, зашили, сыворотку ввели. Можно оставить её у нас или забрать. Если что, я навещу вас через пару дней…
– Забрать, – твердо сказал Бобка. – Он представил, как Рыська проснётся одна, в незнакомом доме, и подумает…
Подумает, что он, Боб, опять её бросил!
– Серьезная битва, – сказал доктор вслед. – Когда наркоз будет отходить, она станет вести себя несколько… странно. Воротник не снимать! Рана будет чесаться, она когтями может разодрать швы.
…Дома их уже ждали. Родные смотрели тревожно. Рыську положили в детской на подстилку. Её застелили белой простыней, и сразу стало похоже на больницу. Кошка спала.
Дед с бабушкой долго беседовали с дядей Сашей, и Боб увидел, как сосед улыбается. Он никогда этого раньше не видел. Потом сосед попрощался и ушёл, а Вжик ждал его за воротами, и тявкнул на прощанье на Бобку, словно сказал: я тебя уважаю и всё такое, но, сам понимаешь, служба.
Бобка очень устал. Он лёг на кровать напротив Рыськи и стал смотреть, как она спит, лёжа на боку в своем синем воротнике. Шея с левой стороны у неё была выбрита, а на месте раны будто прочертили аккуратную полоску. Это доктор наложил шов.
Поправится, думал Боб. Обязательно! И не заметил, как уснул.
Когда проснулся, вечерело. Подстилка кошки опустела.
Боб вскочил и тут же увидел Рыську. Она стояла, покачиваясь, с закрытыми глазами, а головой упиралась в стену.
– Рысь, – позвал он.
Она не отреагировала, и Боб понял, что кошка спит, но почему-то стоя, как лошадь.
Заглянул дед.
– Так, наверно, наркоз действует, – объяснил он. – Ты не тревожь её, пусть в себя приходит.
Глава 16
Всё по местам
Рыська проснулась и тут же хотела вскочить. Но не получилось, она только перекатилась на другой бок. Еще зверски чесалась шея, там, где её тяпнула рыжая тварь. Она хотела немедленно почесаться задней лапой, но обнаружила, что на шее болтается какая-то штука. Её требовалось содрать. Она стала бить лапами и кататься на спине. Но ничего не вышло.
– Привет! – сказал Бобка и погладил её по голове.
Лучше бы шею почесал! Чешется же, сил никаких нет, разве непонятно?!
Она посмотрела на друга. Прямо Бобке в глаза. И, собрав все силы, так ясно, как только могла, сказала: сними с меня это!
– Нельзя, – ответил Боб. – Придётся терпеть. Доктор сказал.
Кто такой доктор, Рыська не знала. Следующие два дня она маялась, пытаясь содрать ненавистный ошейник. В ход шли лапы и когти, она пятилась задом, чтоб выйти из ненавистного воротника, но всё без толку.
– Бедная кисонька, – тоненько вздыхала Лена, – потерпи. Хочешь, я принесу тебе молочка?
– Я сам, – твердо говорил сестре Боб.
– Вот если бы у меня была кошка, – обижено говорила Лена, уходя, – но она тебя выбрала… а я бы её в жизни к собакам не пустила!
– Ага, ты бы визгом всю свору распугала, – насмешничал Боб.
И чего они спорят, думала Рыська. Тут шея у кошки чешется, так, что хоть на занавески лезь, а они спорят!
На третий день пришёл человек. Выглядел он мирно и вполне обычно.
Но запах! От его халата пахло страхом. Она прочитала «тревога» восемь раз! Этот человек лил кровь, кололся в лапы иголкой, прижигал уши чем-то едким и даже дёргал зубы!
От такого лучше держаться подальше. И она потихоньку, пока человек разговаривал с бабушкой, попыталась из комнаты улизнуть.
– Ну-ка, куда это ты собралась?! – сказал гость.
Она сделала вид, что не слышит. Но человек направился к ней. Она зарычала и забилась в угол.
– Рысь, терпи, – предупредил Бобка, – это доктор, он тебя лечит.
Ну-ну, подумала Рыська. Рассказывай!
Она хотела, по старой привычке, взлететь на шкаф. Но что-то не заладилось: вместо мощного прыжка вышел странный переворот, и она с позором растянулась на полу.
– Беречь себя надо, – сказал человек в халате. – Ну-ка, посмотрим, что там у нас.
– Заживает, как на кошке, – сказал он весело. – Послезавтра может снять воротник!
Два последних дня тянулись, как червяк по мокрой земле. Рысь маялась так, что не описать словами. Она чувствовала себя очень, очень грязной.
Помыться было никак нельзя. Вам бы так, думала Рыська. Вы бы пробовали мыть себя лапой, когда на шее болтается эта штука. Не дотянуться языком никуда. Даже лапу не помыть толком. От безнадежности она принималась лизать воротник, да что толку?!
Это не говоря о том, что не почесаться.
А Бобка заладил: «терпи» да «терпи».
Когда воротник, наконец, сняли. Рыська три часа мылась, приводя в порядок шёрстку. Так устала от мытья, что заснула. После сна опять мылась. Так и провела целый день.
Все были ласковы с ней, кормили, гладили и называли хорошей и смелой кошкой.
Только осталось одно незавершенное дело… даже два.
И дела эти не терпели отлагательств. Поэтому при первой же возможности Рыська выскользнула во двор.
Глава 17
Неотложное дело
Утром Бобка проснулся от шума. Бабушка говорила громко и как-то очень нервно. Она звала деда посмотреть на что-то, чего она не видит без очков. А очки она взять боится, потому что они рядом с ЭТИМ и лежат. Заинтригованный, Бобка в пижаме скатился с кровати и влетел в кухню.
На столе, рядом с бабушкиными очками лежало…
– Это что, червяк? – дрожащим, как люстра, голосом спросила бабушка.
– Да нет, – сказал дед. – Не похоже. Ты присядь! – он заботливо усадил бабушку в кресло.
– Ааа! – закричала Ленка. – Гусеницаааа! Длинная! Лыыысая!!!
– Ответ неправильный, – сказал дед. – А верный ответ знает… – он посмотрел на кошку.
Рысь уже выглядела молодцом. Только шов на шее напоминал об опасном приключении. Она сидела и умывалась. Вид у кошки был насквозь невинный.
Бобка внимательно посмотрел на то, о чем говорили родные. Осторожно, убрав руки за спину, подошёл ближе и вздрогнул: рядом с бабушкиными очками аккуратно лежал…
– Похоже, наша Рысь все-таки разобралась с твоей обидчицей, – сказал дед. – Это – крысиный хвост. Самый натуральный.
У бабушки побелели щёки.
– Я дотронулась до ЭТОГО, когда хотела взять очки, – перепугалась она. – Рысь! Ты зачем приволокла мне его?!
– Ааа! – завопила Лена.
– А зачем ты её ругала лентяйкой? – не выдержал Боб. – Она вот как для тебя старается.
– А могла бы, кстати, притащить тебе крысу целиком, – многозначительно добавил дед и подмигнул Бобке.
Это был Рыськин триумф. Полная победа и признание кошачьего достоинства.
Праздничный обед Рысь и бабушка готовили вместе. Кошку торжественно признали грозой бродячих собак и укротителем грызунов. Все хвалили её и гладили.
Но что-то её беспокоило. Боб видел, что Рыську всё время тянет во двор. Она садилась на пороге и смотрела на друга, словно спрашивая: ну что ты? Разве не понимаешь?!
– Идём, – наконец, решил Боб. – Погуляем.
Рыська метнулась к калитке. Они вышли на улицу, и кошка побежала вдоль канавы, подпрыгивая в высокой траве. Наконец, через два забора она остановилась и села, аккуратно подобрав лапы. Статуэтка в лучах заходящего солнца.
– И что? – спросил Боб. – Зачем мы сюда приш… – и осекся. Он увидел посреди высокой травы черепаший панцирь. Ничего себе!..
Вот это Рыська! Нашла черепаху! Интересно, откуда она взялась? Боб поднял находку. Черепаха вытянула шею и посмотрела мальчику прямо в глаза. Бобку захлестывало счастье: вот это находка!
– Мырк, – раздалось под ногами. Мандариновые глаза смотрели серьезно. Ты не забыл, кто его нашёл, словно бы спросила кошка.
Вот если б у меня была кошка, вспомнил он слова Леночки…
Так.
– Рыська, у меня появился план! – сказал он. Спрятал черепаху под рубашку и направился к дому.
…Леночка, передёргиваясь от отвращения, собирала в капусте гусениц. Праздники праздниками, а огородная война – по расписанию. Так сказала бабушка. Девочка нагнулась, чтобы посмотреть, не ползает ли у основания кочана еще какая-нибудь гадость, и тут…
– Аааа! – закричала Лена. Никто не отозвался: когда она собирала гусениц, крики из капусты раздавались постоянно. Но Лена не умолкала:
– Сюда, сюда! Идите скорее!
Из сарая выглянул дед. От кустов смородины спешила бабушка. Даже Бобке с Рысью, сидевшим в засаде, пришлось вынырнуть из травы и подойти к капустной грядке. Хотя они-то знали, в чем дело.
– Какая хорошенькая! – кричала Лена. – Потеряшечка! Славная!
Среди зелени виднелся черепаший панцирь.
– Ох ты, – воскликнул дед. – В капусте нашлась!
– Чудеса! – сказала бабушка. – Откуда в наших краях черепаха?
Боб с Рыськой дипломатично молчали.
– Кра! – раздалось сверху.
Боб задрал голову, увидел ворону, с интересом наблюдавшую за переполохом и подумал, что даже если птица знает, в чём дело, то их с Рыськой не выдаст.
А Лена прижала черепаху к сердцу и грозно обвела домочадцев взглядом:
– Имейте ввиду! Это – моя черепаха! – и погладила панцирь.
Позже Боб слышал, как Лена объясняла подружке:
– Нет, не могу. Это живое существо, настоящий друг, за ним уход нужен. Ему без меня никак! Поэтому извини. Иди в свой интернет, а мне некогда.
Боб с Рыськой переглянулись и пошли к дому, где их ждала бабушка.
А еще – большущий кусок лета, месяц август, полный хлопот и приключений, о которых они не знали, но, возможно, догадывались.