Варанаси
Андрей Гоман

Глава I.
Дорога в Рай

«В тысяче образов смерть у меня пред глазами витает; гибель не столь тяжела, сколь ожиданье ее»
Овидий

1.
Письмо

   «У богатых много преимуществ, одно из самых весомых это деньги. Нет, деньги не дают счастья, они не дают спокойствия, они не дают тебе истинны. В принципе деньги ничего не материального не дают. Но преимущество человека владеющего деньгами это возможность, возможность быть независимым и помогать другим, для некоторых это счастье. Деньги открывают путь к путешествиям, к обеспеченной старости, к обеспеченному потомству, для некоторых это спокойствие. Деньги позволяют тебе учиться, в нашем современном обществе хорошее образование дается только за хорошие деньги, хорошее образование это мыслящий человек. Мыслящий человек может увидеть истину. Человек, понимающий путь, которые могут открыть деньги, человек умеющий пользоваться своими деньгами способен обрести счастье. Именно поэтому я полагаю, что богач стоит на один шаг ближе к счастью, чем бедняк. Повторюсь, не из-за денег, из-за их возможностей. Однако чаще всего бедняк достигает счастье раньше, чем богач. Богач тратит свои сбережения не по назначению. Таково моё мнение. И не смотря на то, что я богат и еду в самом дорогом вагоне этого поезда, я никогда не стремился к деньгам, я стремился к возможностям, которые они могут открыть. Я не стремился к статусу, но я его достиг. Я никогда не стремился к богатым вещям, но они у меня были по долгу службы, увы, общество моего круга их требует. Я никогда не прославлялся транжирой, лицемером или эгоистом, я всегда стремился не к личному обогащению, а к успеху моего дела и тех людей, которые его окружали. Я убежден, если человек мыслит именно так, он достигнет богатства. Не желайте деньги, не желайте статус или вещей. Желайте те возможности и то дело, что вы творите – это и есть истинная цель достойная восхищения».
   Таково мое наставление молодым людям. Сейчас время упадка, как морального, так и культурного. Что ценилось раньше, сейчас уже не в моде. Честность, преданность, нравственное обличие добродетелей ушло в небытие. Ушло со всем, с концами. Люди жаждут власти, денег и славы. Эти пороки были всегда, они искушали каждого. Кто-то боролся с ними, кто-то принимал их. Жажда власти и славы у нас в крови, мы с ними рождаемся и умираем. Жажда денег приобретается в ходе нашего взросления, к сожалению, общество навязывает стандарты. В число таких стандартов входит желание получить, как можно больше денег. Вспомните, нам с детства говорят о том, что человек должен получить хорошую работу, чтобы ты мог заработать на квартиру и машину, на одежду и т. д. Тем самым мы вступаем в бесконечную гонку.
   На этих рассуждениях в дверь постучались.
   – Войдите, – сказал я.
   В вагон заглянул проводник и сказал, что мы прибываем на станцию Варанаси ровно через три часа.
   Под звуки колес поезда я решил написать прощальное письмо своему брату, Вильгельму. Правителю полиса Москва. Я достал из своей сумки планшет, мой помощник голосом милой девушки ответил мне:
   – Добрый вечер, Феликс.
   – Здравствуй, Мойра.
   – У вас шесть непрочтенных писем, зачитать? – спросила Мойра.
   – Нет. Мы будем писать письмо, – сказал я.
   – Кому?
   На какой-то миг я задумался, задумался о том, как воспримет моё письмо Вильгельм. Я ведь покинул брата и родной город тайно. Раньше я был бы уверен, что мой брат беспокоится за меня, но сейчас же я знаю, что он злится. Я знаю, что он поднял по тревоге все свои спецслужбы, наверняка тайная полиция уже мчится за мной. Меня спасает лишь одно, что в данный момент я нахожусь на чужой территории. Но он мой брат, и долг чести обязывает меня проявить уважение к нему.
   – Вильгельму, – сказал я.
   – Я готова, – ответила мне Мойра.
   – Вильгельм. Я прошу у тебя прощение, за то, что не сказал тебе о том, что решил покинуть тебя. От этой мысли мне больно, но я искренни, верю в то, что ты сможешь меня простить. Я устал, устал от этой жизни. Я верой и правдой служил тебе и моему городу, моему народу. Но мне слишком больно смотреть на то, как ты губишь его, себя. Тьма, жажда власти ослепила тебя. Интересы твоего города, твоего народа, тот смысл правления, что передал тебе отец, больше не существует. В твоих глаза есть только смысл власти, а в действиях только тирания. Мне слишком больно смотреть на это, поэтому я покинул тебя. Моя душа мечется, от долга. Поэтому я отправляюсь в Варанаси, в место, где я смогу обрести долгожданный покой. Твой брат, Феликс.
   – Готово. Отправлять? – спросила Мойра.
   Я смотрел в окно и не верил в то, что происходит. В то, что это со мной.
   – Господин?
   – Что ты сказала Мойра?
   – Мне отправлять? – переспросила Мойра.
   – Да – ответил я.
   – Письмо доставлено.
   – Сообщи управляющему, я прибуду на станцию Варанаси через три часа – сказал я.
   – Слушаюсь.
   – Я буду спать, не буди меня – добавил я.
   Я положил планшет на стол, а сам устроился поудобнее и закрыл глаза.
   Мне снился мой город, я помню, как гулял по нему. Как проходил мимо лавки с вкусными пончиками, затем была лавка с мороженым. Однако этот сон сменился войной. Я снова вернулся на войну, я снова и снова переживал все свои битвы во сне. Видел, как умирают мои воины, как из них уходит жизнь. Я видел, как плачут жены и матери, дети и отцы. Нет в войне ничего романтичного. На войне только грязь, кровь, боль и страх – больше ничего в ней нет.
   Затем мне снова снилась лавка с мороженым и тот случай, как мы с братом своровали пломбир. Продавец меня застукал, я не отличался ловкость, в отличие от моего брата. Продавец отвел меня к отцу, но Вильгельм взял всю вину на себя. И я легко отделался, однако кара для моего брата была сильной. Ему всегда доставалось больше, чем мне, не потому что я был младше. Отец всегда считал, что Вильгельм наследник и должен быть примером не только для меня, но и для всех. Поэтому пытался розгами научить уму разуму, но Вильгельм был шалопаем и весельчаком, его и так все любили и разумеется, он постоянно проказничал.
   Затем сны сменились, и я снова оказался на войне, я очутился на своей первой битве. Мы проигрывали и отец, что бы переломить ход сражения отправил нас с братом в самую гущу, в самую мясорубку. Было ли это жестоко по отношению к своим детям? Да, мне было шестнадцать, Вильгельму двадцать. Но когда ты король, когда за тобой твой город и твой народ, нужно идти на риск, а порой и жертвовать. Мы выиграли и когда мы остались один на один с отцом в шатре, он обнял нас и заплакал.

2.
Варанаси – дорога в Рай

   Проводник разбудил меня примерно в шесть утра, поезд прибывал в семь на станцию Варанаси. Я успел выпить чашку кофе и дать указания Мойре отправить завещание моему душеприказчику.
   На станции меня ждал шофер, он помог мне заполнить соответствующие документы. Все же это чужая территория, что бы находится здесь, мне нужно было разрешение. Благо Варанаси способствует этому. Мы сели в машину и отправились.
   Шофер сказал, что ехать нам минут десять и чтобы не скучать я мог полюбоваться красотами этих мест. Места действительно живописные, вдали были видны горы. Слева от меня были луга, по которым вальяжно гуляли коровы и овцы. Глядя на них складывалась ощущения, что это люди у них в гостях, что это их место, а мы просто заблудшие души. В них было столько спокойствия, словно они прозрели. Справа от меня был лес, он был очень красивым, золотые листья вперемешку с бордовым цветом, дарили столько восхищения. Я никогда не замечал за собой интерес к природе, к её красоте. Единственное, что меня увлекало, это была поэзия и проза. 90% моего мозга всегда было сосредоточено на делах полиса.
   Шофер не соврал, и мы действительно добрались за десять минут. Дом Варанаси располагался у подножья сопки. Это было пятиэтажное здание, я не знаю в каком стиле оно сделано. Но на вид оно было величественно, здание было сделано из белого и красного кирпича. Когда мы подъехали немного ближе, дом мне напомнил красивый замок или собор. Я не понимал, что это за здание. В прочем это не удивительно, это трудное для человеческого восприятия место и здание такое же непостижимое.
   У входа в дом стояла большая статуя мужчины, наверное, около двух метров в высоту, мужчина сидел на скамейке и держал в руке что-то вроде подковы, только более правильной, круглой формы. Это был пожилой мужчина, одетый в строгий костюм, с длинными кудрявыми волосами. Шофер увидев, что я разглядываю памятник сказал, что это Рене Спиноза, человек открывший Варанаси, а подобие подковы – это энсо, символ его открытия.
   Войдя в дом первое, что меня поразило, это огромная люстра в холле. Внутри мне все напоминало отель, старый и очень дорогой отель. Знаете, когда все сделано из дорогого дерева. Светильники из настоящего хрусталя, мебель словно взята из музея. Варанаси поражал меня все сильнее и сильнее, но теперь уже не только своей таинственностью, но и роскошью.
   Меня встретил портье, молодой, я бы даже сказал совсем юный парень. Он любезно взял мой багаж и сопроводил меня к администратору этого дома. Оказалось, что здесь действительно работают по принципу отеля. Портье, администратор, горничные, повара и еще разная прислуга. Признаться честно я не знаю, удивлен я или нет. Казалось бы, принцип посещения этого места схож с сущностью туризма – все мы здесь остаемся на время.
   Рядом со стойкой администратора стояли две статуи, я очень далек от искусства. Но они так заворожили меня, что я позволил себе на них пялиться. Это были обнаженные мужчина и женщина, они лежали на диване или что-то вроде того. Казалось бы, нет в них ничего особенного, но я не мог оторвать от них взгляд. Они словно околдовали меня, было что-то в них такое, что вызывало во мне не только интерес, но и рассуждения. Я не удержался и спросил у администратора, что это за скульптуры.
   Администратор с удовольствия, даже не смотря на то, что я отвлек его от заполнения весьма важных документов, которые касались моего пребывания здесь, ответил:
   – Это Сумерки и Аврора.
   Я продолжил смотреть на скульптуры, так прошло пару минут.
   Закончив оформлять документы, администратор дал мне электронный ключ, небольшую брошюру и сказал, что меня проводит портье. А затем добавил:
   – Ужин будет ровно в семь.
   – Спасибо – ответил я.
   Я отправился вслед за портье, мы зашли в лифт. На вид он казался таким же дорогим и раритетным, но по его ходу было понятно, что механизм в нем современный. Так же в лифте играла приятная музыка, играл чудный саксофон.
   И вот, наконец, я добрался по длинному коридору до своего номера, зайдя в номер, портье поставил на пол мой багаж и улыбнулся мне.
   – Простите, вы принимаете рубли? У меня, к сожалению, нет вашей валюты – сказал я.
   – Что вы месье, это вовсе не нужно.
   Портье снова улыбнулся мне и покинул мой номер.
   Я осмотрел свой номер, это была хорошая комната, маленькая и уютная. В ней было все, что нужно. Небольшой холодильник, телевизор, несколько книг на полке. После осмотра комнаты, я решил, что стоит немного поспать. Укутавшись в одеяло, я уснул, мне ничего не снилось, и это было счастье. Проспал я около двух часов, затем меня разбудил стук в дверь.
   Очухавшись от сна, я открыл дверь. На пороге стоял молодой портье, с улыбкой до самых ушей.
   – Вас ждут на обед – произнес он.
   – Хорошо, спасибо. А где здесь столовая? – спросил я.
   – Я вас провожу – ответил портье.
   Я закрыл комнату и направился вслед за портье. Мы снова зашли в ретро лифт, на этот раз в нем играла классическая музыка, не знаю её названия, но она была красивой. Лифт опустился на первый этаж, портье стремительно ринулся, я же следом за ним. И все это время улыбка не сходила с его лица. Чему он был так рад, я не знаю. Я не обращал внимания на неё. Но порой мне казалось, что он дурачок. И впредь, когда я его видел, он всегда улыбался. Вот такой жизнерадостный или глупый человек.
   Мы зашли в столовую, это было большое помещение. Что бы понять, что это за место, нужно просто представить самый дорогой ресторан. Где столы и стулья сделаны из дорогого материала, где на потолке висит дорогая, декоративная люстра. На стенах висят картины. Признаться честно мне было не по себе о того в каком виде я пришел в это место, так и хотелось сбежать, найти смокинг и вернуться.
   Портье улыбчиво кивнул мне и удалился. Я же застыл на пороге от незнания, куда мне садиться. Зал был полностью пустым, только лишь бармен протиравший бокалы и администратор подавали признаки жизни в этом ресторане. Администратор, пожилой мужчина, что оформлял меня, видя моё замешательство подошел ко мне.
   – Присаживаетесь месье.
   – Я могу сесть за любой столик? – наивно спросил я.
   – Конечно.
   Я сел за первый же столик, что попался на моём пути.
   Ко мне подошел официант и дал меню. Меню было богато на выбор, признаться честно даже для меня, как для члена королевской семьи это было роскошно. Больше половину блюд я просто не знал, мне не хотелось выглядеть глупо в глазах официанта, поэтому я заказал привычный для меня стейк и обжаренные дольки картофеля. Вот так я нахожусь, пожалуй, в одном из самых дорогих ресторанов в мире и заказываю обычную картошку с мясом.
   Официант принял заказ и удалился, я же решил скоротать время, разглядывая картины, благо их было много. Затем я рассматривал светильники, они все были какой-то странной формы. Если бы я разбирался в них, я бы непременно восхищался их формой, их дизайном. Но я был далек от этого и поэтому просто с интересом наблюдал.
   Вскоре мне принесли обед, он был необычайно вкусным. Я ел так, как будто это последний стейк в моей жизни. Ирония, ведь этот стейк возможно, через три месяца станет и вправду последним. После мне принесли чай с пирожным. Закончив обедать, официант все быстро унес, посидев несколько минут, я вернулся в свою комнату и продолжил сон. Сон был снова беспокойным, мне снова снилась война, мне снился отец, затем мне снился Вильгельм.
   Я проснулся, когда уже наступил вечер. На часах было ровно семь, было уже темно. Здесь рано темнеет и поэтому повсюду на улице стоят фонари. В комнате был мрак. Я включил свет и посмотрел на часы, тут в дверь постучались.
   Открыв дверь, я увидел парня лет двадцати четырех. Смуглая кожа и темные волосы, густые брови и карие глаза, высокий, худоват, но атлетичен – вот так он выглядел, тогда я даже и представить не мог, что этот серьёзный, не многословный парень принесет в мою жизнь очень многое. Его челюсть была сильно сжата, в результате чего его вид был весьма суров, а в совокупности с нахмуренными бровями – образ был весьма не доброжелательным.
   – Время обеда – сурово сказал парень.
   – Вы подождете меня? Я честно говоря, не совсем помню куда надо идти – спросил я.
   Парень ничего не ответил, он лишь кивнул «да». Признаюсь честно, меня это взбесило, разве так сложно ответить?
   Я взял свой электронный ключ и попытался закрыть дверь, но по непонятным причинам дверь не закрывалась. Я пробовал снова и снова, но каждый раз на табло горело «открыто» и женский голос дублировал известный и столь раздражающий факт «Введите ключ».
   Парень глядя на мои мучения, не выдержал.
   – Вам помочь? – спросил он.
   – Я не понимаю, еще утром я закрыл нормально. А сейчас не могу – дергая электронный ключ, произнес я.
   – Вы просто не нажимаете кнопку.
   – Какую? – удивленно спросил я.
   Парень снова молча подошел ко мне и показал чёрную кнопку в самом низу приборной панели. Я нажал на неё и провел электронным ключом. И вот оно счастье замок сработал, на табло загорелось долгожданное «закрыто».
   – Спасибо – сказал я.
   Парень молча направился к лифту, я следом за ним. Так же молча мы вошли в лифт. В лифте играл рояль. Музыка была очень красивой, я прислушался. Она наполняла меня столь разными эмоциями, она была такая проникновенная, что в какой-то момент я подумал, что вот-вот расплачусь.
   Видимо мой внешний вид выдал мой интерес к музыке, и мой сосед по лифту произнес:
   – Это неоклассика.
   – Что простите? – спросил я.
   – Музыка, что играет. Жанр называется неоклассика.
   – Я не знал.
   – Просто я любитель.
   Двери лифта открылись, и первым вышел парень, я же шел снова следом за ним. Этот отрезок пути я хорошо помнил, я не помнил, где нужно было сворачивать, чтобы попасть в столовую. Поэтому я смиренно шел за моим спутником. Парень свернул направо, я следом, после он открыл дверь, и мы очутились в столовой.
   – Мы на месте – констатировал парень.
   – Спасибо – сказал я.
   Парень вышел из столовой. Я осмотрелся. В столовой было около десяти человек, не считая администратора, бармена и четверых официантов. Все посетители сидели порознь, молча ели. Видимо молчаливость здесь в почёте.
   Я сел за первый же столик, ко мне сразу же подошел официант и подал мне меню. Я спросил, нет ли у них супа с томатом. Он произнес три названия и перечислил все ингредиенты, признаюсь честно, что я в жизни не выговорю эти названия, а большинство ингредиентов я даже в глаза не видел. Все, что я мог это произнести:
   – Мне вот первое блюдо, что вы сказали и чай.
   – У нас чудесный штрудель – добавил официант.
   – Отлично. И его – добавил я.
   Официант ушел, я принялся снова рассматривать картины. В столовую вошел парень, что проводил меня сюда. Увидев меня, он подошел.
   – Вы не против, если я составлю вам компанию – спросил он.
   – Нет – ответил я.
   Парень сел напротив меня. К нам снова подошел официант.
   – Мне все то же самое – сказал парень.
   Официант молча кивнул и удалился.
   – Андрей – произнёс, уже знакомый мне человек.
   – Феликс – ответил я, и мы пожали друг другу руки.
   – Сколько вы уже здесь? – спросил я.
   – Послезавтра будет ровно три месяца.
   После этих слов нам принесли наш заказ, мы молча принялись ужинать. Посетители одним за другим покидали столовую, а мы же пили чай. Андрей рассказывал про музыку.
   – Когда мне было пять лет, я впервые увидел скрипку, наверное, это самое знаменательное событие в моей жизни. Удивительно, наверное, даже поступление в лучшую консерваторию, приглашение в лучший оркестр не стоят по значимости, с таким казалось бы, малозначительным фактом, как-то что маленький ребенок увидел скрипку. Но в тот самый момент судьба связала нас. И казалось моя судьба – это судьба счастливого человека. Но тот, кто знаком с вдохновением, знает, что её невозможно контролировать. Вдохновение тесно связано с человеком, чье предназначение созидать. Человек же в свою очередь тесно связан со свободой. Поэтому невозможно заставить человека творить. Свобода является ключевым фактором, поиск свободы должен стать смыслом жизни. Я жил и творил во многих города, всюду меня приглашали к себе. Но со временем все правители пытались подчинить меня, что бы моё вдохновение усмиряло народ и подчиняло их души правителю. Я верю, что существует абсолютная свобода. Свобода, когда человек может созидать, иногда она проявляется в моих произведениях, она в тех моментах, когда я пишу музыку. Рано или поздно я покидал города, чтобы найти место, где я буду свободен. Со временем я понял, пока ты жив, ты не обретешь истинную, абсолютную свободу. Но мы разные и у всех разное представление о свободе, и о той грани, на которой она находится. Для кого-то жить независимо от родителей – это уже свобода. Поступать, так как диктует твоё сердце – вот свобода для кого-то. Свобода в экономическом плане, возможность иметь работу и платить по счетам не зная нужды – вот свобода, для кого-то. Получая нужную свободу, человек обретает долгожданное счастье. Поэтому, что для одного свобода и счастье – для другого может быть каторга. Я не нашел свободу, более того меня постоянно пытаются лишить даже возможности искать её. Пытаются подчинить. Так я и попал сюда.
   Признаю честно, мне трудно было понять его суждение, его мысли. Я военный человек, я воин который всю свою жизнь служил по кодексу. Цель моей жизни было служить на благо моего короля и моей страны. А тут человек рассуждает на тему свободы, о выборе. Сложно мне думать об этом, ведь у меня никогда не было свободы выбора.
   – Что бы вы посоветовали послушать? – спросил я.
   – Послушайте Вагнера, Бетховена или Шопена – ответил Андрей.
   – Признаюсь. Я никогда не слушал музыку —
   – Как это? Разве так возможно?
   – Там где я рос и жил, музыка считалось проявлением слабости и мягкости духа.
   Андрей рассмеялся, он хохотал так словно, я рассказал ему шутку.
   – Как так? Это невозможно. Как же вы развлекаетесь? Как можно танцевать без музыки? —
   – У нас есть музыка, просто мы придаем ей немного другой характер. Музыка для нас олицетворение слабости, это удел женщин.
   Андрей снова засмеялся.
   – Мой друг, ты так многое еще должен узнать и услышать. Начни с Вагнера.
   Я поблагодарил за компанию, за беседу и за совет. После я встал и ушел в свою комнату. В комнате я лег в кровать, подключил наушники к своему компьютеру и попросил Мойру включить Вагнера. Я слушал его больше пяти часов подряд, без остановки. Музыка была великолепная, у меня нет слов, что бы описать те эмоции, которые я испытывал. Я и не думал, что музыка может дарить эмоции. Как я много потерял, когда сознательно отстранился от музыки.
   Мне снова снился Вильгельм, затем снился отец. Я помню, что пытался объяснить отцу, почему я покинул дом, а он просто молча смотрел на меня. Я приводил доводы, порой даже кричал, надеясь, что может крики убедят его, но он молчал. Он молчал и смотрел на меня. Я не знаю, осуждал ли он меня или понимал. Но я помню, что мне было очень стыдно, мне хотелось сгореть, исчезнуть или просто испарится. После я проснулся и больше не смог уснуть, и признаться честно и не хотел, мне больше не хотелось оправдываться перед оцтом за то, что оставил Вильгельма.

   Ровно в десять утра я вышел из своего номера и отправился на завтрак. У лифта я встретил Андрея, мне хотелось поделиться своими эмоциями по поводу Вагнера. Андрей был как всегда молчалив, но он уже не казался мне суровым. Я пытался описать эмоции, которые испытывал во время прослушивания. Андрей с улыбкой смотрел на меня, иногда мне казалось, что он смотрит на меня, как на ребенка, что получил долгожданную игрушку и получал столько радости от неё. Мы вместе позавтракали, Андрей рассказал о своих концертах в Венеции и Париже. Я рассказал, как в детстве мы в кадетской школе делали свистульки из дерева. У нас было разное детство, большую часть своего времени Андрей посвящал игре на скрипке и сочинению музыкальных композиций. Я же с детства учился военному искусству. Он учился творить, а я разрушать.
   В конце завтрака к нам подошел администратор и попросил меня пройти с ним к управляющему дому. Я встал из-за стола.
   – Я буду ждать вас в холле – сказал Андрей.
   Я кивнул и отправился за администратором. Мы вышли из столовой, прошли немного прямо и свернули налево. Остановившись возле двери, администратор улыбнулся мне и показал на дверь. Постучавшись в дверь, я услышал «войдите».
   В кабинете сидел пожилой мужчина, в руках у него была книга. Он, заметив меня, отложил её.
   – Проходите, пожалуйста – сказал старик.
   Я послушно сел в кресло напротив стола. Прямо за спиной старика висел большой портрет. Как я уже знал, это Рене Спиноза.
   Старик улыбнулся мне, теперь я точно знаю, все кто работает здесь, улыбаются. Это их отличительная черта.
   – Как ваши дела?
   – Хорошо – ответил я.
   – Условия вас устраивают?
   – Да, вполне. У вас очень вкусная кухня и персонал очень дружелюбный.
   – Рад это слышать. Я немного проинструктирую вас.
   – Конечно.
   – Здесь вы пробудите ровно три месяца. Первые два месяца вы можете в любой момент покинуть Варанаси, затем как только стукнет три месяца, комнату покидать будет запрещено.
   – Извините, у меня вопрос. Честно сказать я не знаю, как правильно его сформулировать.
   Старик улыбнулся.
   – Не волнуйтесь, это произойдет в тот момент, когда вы уже будете готовы. Внутренне и внешне. Разумеется, многое нам не известно, так уж устроено это место. Но в целом это происходит так.
   Признаюсь, я немного успокоился. Не хотелось бы покидать этот мир в мучениях. А тут все просто, ты уснешь и не проснешься. Наверное, это будет именно так.
   – Смысл Варанаси в том, чтобы люди могли обрести долгожданный покой в соответствии со своими верованиями.
   – А что, если я ни во что не верю?
   – Значит вы попадете в ничто – с улыбкой ответил старик.
   Хорошо, что я верю в рай, подумал я.
   – Здесь ваша вера воплощается – добавил старик.
   Я сделал умное лицо. Чтобы не производить впечатление дурачка.
   – Если вам что-нибудь понадобиться, вы можете смело обращаться ко мне – сказал старик.
   – Спасибо – ответил я и после этих слов покину кабинет.
   В холле меня ждал Андрей, он читал книгу. Я сел напротив него, в кресло.
   – Что читаешь?
   – Прощай, оружие.
   – Хемингуэй – гордо сказал я.
   – Вы читали? – спросил Андрей.
   – Да, у моего отца была большая библиотека, и я очень часто проводил в ней время.
   – Какое ваше любимое произведение?
   – По эту сторону рая. Френсиса Скотта Фицджеральда. Пожалуй, это мой любимый автор —
   – Читал, он действительно великолепен. А в поэзии, у вас есть любимый автор?
   – Бальмонт.
   Андрей впервые улыбнулся, мне показалось, я назвал и его любимого автора.

     – Меня не манит тихая отрада,
     Покой, тепло родного очага,
     Не снятся мне цветы родного сада,
     Родимые безмолвные луга.

     Краса иная сердцу дорога:
     Я слышу рев и рокот водопада,
     Мне грезятся морские берега
     И гор неумолимая громада.

     Среди других обманчивых утех
     Есть у меня заветная утеха:
     Забыть, что значит плач, что значит смех, —

     Будить в горах грохочущее эхо
     И в бурю созерцать, под гром и вой,
     Величие пустыни мировой [1 - Автор произведения К.Д. Бальмонт.].

   Теперь я улыбнулся.
   – Я знаю еще одно хорошее стихотворение – продолжал Андрей – Мне хотелось бы, что бы вы его послушали.

     «Отрадно спать – отрадней камнем быть.
     О, в этот век – преступный и постыдный —
     Не жить, не чувствовать – удел завидный…
     Прошу: молчи – не смей меня будить» [2 - Автор произведения Микеланджело Буонарроти.].

   – Мне очень понравилось. Кто автор? —
   – К сожалению, я не знаю —
   – Мне еще очень нравится Мережковский, он конечно человек не однозначный, но все же, он очень талантливый. Послушайте – Сказал я.

     И вновь, как в первый день созданья,
     Лазурь небесная тиха,
     Как будто в мире нет страданья,
     Как будто в сердце нет греха [3 - Автор произведения Д.С. Мережковский.].

   – Очень интересное стихотворение. Мне понравилось. Чувствуется, в нем есть мысль, есть философия.
   Мимо нас прошел администратор и с улыбкой посмотрел на нас, словно он одобряет наш разговор.
   – Жаль, что современная поэзия утратила таких людей. Нет больше тех, кого спустя время мы назовем великими – с печалью сказал Андрей.
   – Ну почему же? – воскликнул я – Не будьте так строги, со временем появится великий герой, а может, уже и сейчас живут великие поэты или писатели. Может, просто мы не слышали о них, им просто нужно дать шанс. К кому-то слава придет после смерти, ведь и так бывает. Может, со временем и вас будут причислять к лику гениев своего времени – пояснил я.
   Андрей с минуту смотрел на меня с серьезным, я бы даже сказал злым видом. Он нахмурил брови и стиснул челюсть. Если бы я не знал, что сказал, я бы подумал, что говорю оскорбление. Но затем суровость Андрея, сменилась улыбкой, а затем был и вовсе смех. Смех все усиливался и усиливался, Андрей уже вовсю хохотал. Глядя на него я был в недоумении, но знаете, бывает такое, что глядя на хохот человека и ты начинаешь сначала улыбаться, а затем и смеяться.
   Администратор, шедший уже в обратную сторону с еще большей улыбкой, посмотрел на нас. Нравится мне здесь, никто не делает глупые или злые рожи, все относятся к тебе с улыбкой и светлыми лицами.
   Вдоволь насмеявшись, Андрей сказал:
   – Рассмешили вы меня Феликс, я давно так не смеялся. Честное слово. Мне кажется, мир запомнит меня, человеком который бегал из одного города в другой, если вообще запомнит —
   Андрей ошибался, его запомнят. Его не просто будут помнить, ему будут ставить памятники, и называть в его честь улицы. А его произведения станут классикой.
   – Почему же вы так думаете? – спросил я.
   – Слышали бы вы меня – с улыбкой сказал Андрей.
   – Я хочу услышать. Даже не хочу, а требую.
   Андрей улыбается и мнётся.
   – Правда? Вы хотите услышать, как я играю?– серьезно спросил Андрей.
   – Абсолютно – ответил столь же серьезно я.
   – Хорошо, даю слово, вы услышите.
   Я улыбнулся, поскольку вся ситуации показалось мне обычно шуткой. Как обычный разговор мужчин. Но Андрей серьёзно кивнул мне, давай повод думать, что он действительно будет играть для меня.
   – А вы? – спросил Андрей.
   – Что я? – переспросил я.
   – Как думаете, что о вас будут говорить через некоторое время? – продолжил мысль Андрей.
   – У меня другая ситуация, я скорее надеюсь на то, что обо мне не будут вспоминать —
   Андрей тактично промолчал, в сообразительности этому парню нет равных. Я встал, протянул Андрею руку.
   – Было крайне приятно вести беседу. Надеюсь, позже мы продолжим.
   Андрей кивнул, мы пожали руки, и я направился к лифту. Поднявшись на лифте, я снова шел по своему длинному коридору, зайдя в номер, я первым делом надел наушники и попросил Мойру включить Вагнера.
   – Господин, у вас одно новое письмо – сказала Мойра.
   – Прочитай – ответил я.
   – Письмо от Аскольда.
   – Читай – снова сказал я.
   – Феликс, мой друг. Вильгельм совсем обезумел. Народ глядя на своего царя взбунтовался. Вильгельм в заточении ждет суда, суд будет через два дня —
   Я молча смотрел в окно, моё окно выходило на сопку. Я видел, как спускался туман, моё сердце разрывалась от боли. Моего родного брата будут судить, его казнят. Что же мне делать?
   – Написать ответ? – спросила Мойра.
   – Нет. Удали письмо.
   – Слушаюсь – ответила Мойра.
   – Включи Вагнера.
   Я укутался в одеяло и закрыл глаза. Я прекрасно знаю, что каждый раз, когда я сплю мне сниться Вильгельм, отец и все те битвы, в которых я участвовал. Но каждый раз, засыпая, я надеялся, что вот сейчас все будет по-другому, что вот сейчас мне присниться что-то хорошее, что мне приснится море. Я видел море только один раз в своей жизни, и то это было в глубоком детстве. У нас был дом, он располагался как раз у моря. Мама рассказывала, что именно возле этого дома они с отцом и познакомились, мама умерла, когда мне было семь, была вспышка эболы. Каждый тогда, кого-то потерял. С тех пор мы никогда не возвращались в этот дом. А мечта о море никогда не покидала меня. Море стало для меня олицетворением счастья и душевного равновесия. С морем связаны только теплые и счастливые воспоминания. Сразу же после смерти матери меня с братом отдали в кадетский корпус. С семи лет я начал впитывать военное искусство, с семи лет мне говорили о том, что воин должен умереть в бою, с честью. С семи лет меня учили, как нужно отправлять людей на верную смерть. С семи лет я знал, что умру, не дожив и до тридцати. Сейчас мне двадцать девять и моё пророчество было верно. В день, когда мне стукнуло шестнадцать, отец бросил наш отряд в самое пекло, в шестнадцать я в первый раз убил человека. Я не горжусь, а скорее каюсь, что я убивал людей, даже тех, кто приходил к нам с войной. Но я горжусь тем, что я был офицером, что с меня брали пример. Я всегда учил своих солдат верности, чести и уважению к другим. Даже если перед тобой твой враг. К сожалению, офицеры, что сейчас в армии не занимаются этим. Их больше заботит собственное обогащение. Тем, что я старался быть примером и вникать в нужды своих солдат меня научили именно в кадетском корпусе. Конечно, это было жестоко для мальчика семи лет, отправить его туда, но мне с детства была уготована такая судьба. Старший становится королем, младший генералом. Так было и у нас.
   И в этот раз мне снились бои, я снова и снова видел, как умирают, я видел как лишаю жизни и я. И каждый раз, когда я просыпаюсь, я спрашиваю себя за что? За что мне такие мучения? Но наверное, в глубине души, я чётко понимаю за что. Просто у человека есть такая функция, как надеяться или убеждать себя в том, что будет все иначе, что будет по-другому. По-другому не будет, и ты это чаще всего прекрасно понимаешь, но все равно веришь, что именно с тобой будет все иначе.
   Умывшись, я отправился в холл, до обеда было еще пару часов. Я взял «Государя» [4 - Имеется ввиду трактат флорентийского мыслителя и государственного деятеля Никколо Макиавелли.] и отправился вниз. В холле я уселся в удобное кресло и приступил к чтению. Я не заметил, как подошел Андрей со скрипкой в руках. Я заметил его только, когда он заиграл. Как божественно он играл, какая великолепная была музыка. Он играл медленно, но в тоже время бойко. Тяжело передать его мелодию, но поверьте, она была необычайно прекрасна. Я никогда не думал, что одна простая скрипка в руках гения заставит плакать мою душу. На глаза наворачивались слезы, и я не знаю почему, просто эта мелодия была настолько красива и печальна, что мне хотелось плакать. Я становлюсь все сентиментальнее, но это не тот раз, когда тебе становится стыдно от этой мысли. На звуки чудесной скрипки пришли люди, в холле за считаные секунды собралось большое количество людей. Наверное, послушать пришли все, кто был в этом доме: постояльцы, служащие, даже управляющий Варанаси стоял в восхищении. И мир застыл, и время остановилось, была только скрипка и мелодия.
   Мелодия подошла к концу, люди аплодировали. Андрей поклонился, но публика все равно аплодировала. Люди не переставали чествовать, они хлопали и хлопали. На лице Андрея была суровость, но мне кажется это не связано с тем, что ему что-то не нравилось, просто он очень критично относился к своей игре и к своим композициям.
   Успокоившись люди стали расходиться, кто-то подошел к Андрею и пожал ему руку. Кто-то словом выражал восхищение, но никто из присутствующих не остался равнодушен к его игре.
   Андрей сел рядом со мной, скрипку и смычок он положил себе на колени.
   – У вас талант – коротко сказал я.
   – Может быть, мне тяжело об этом судить —
   Я улыбнулся, творческие люди все скептичны, наверное, именно наличие скептицизма и отличает просто талантливого человека от гения. Гений никогда не скажет о своем творчестве, что-то очень положительное, как не скажет, что он талантливый или гений. Скорее на оборото, он будет отрицать, или говорить о наличие таланта у других. Обычный же человек будет восхвалять себя и свои таланты, мне кажется, нет в этом уж сильного греха. Безмерно восхвалять себя и свои таланты это разумеется не есть хорошо, но это свойственно человеку, ему хочется быть кем-то в обществе, ему хочется иметь значимую роль, ему хочется получить признание – это наши потребности, кто бы что не говорил. Однако такого рода путь лишает тебя гениальности, точнее его признания. Именно такой человек и есть Андрей. Гений музыки, пусть и будет признан после смерти, но он гений.
   – Я нашел интересного поэта, вы знали Валерия Брюсова? – неожиданно спросил Андрей.
   Я немного замешкался, еще секунду назад мы говорили о таланте, как вдруг такой вопрос. В голове была каша, я не мог вспомнить читал ли я его творчество или нет.
   – Не помню, думаю, если бы я читал, то наверное, запомнил бы его – ответил я.
   – Я случайно нашел его на букмэте, послушайте —
   Андрей стал что-то искать в своём правом кармане, но видимо не мог найти. Тогда Андрей дал мне скрипку и смычок и попросил подержать. Пока Андрей искал, я рассматривал музыкальный инструмент. Впервые раз в жизни держу что-то подобное, до этого приходилось держать только оружие.
   Наконец, Андрей нашел аккуратно сложенную бумажку, в своём внутреннем кармане пиджака. Развернув её, он принялся читать с выражением.

     Своей улыбкой, странно-длительной,
     Глубокой тенью черных глаз
     Он часто, юноша пленительный,
     Обворожает, скорбных, нас.

     В ночном кафе, где электрический
     Свет обличает и томит
     Он речью, дьявольски-логической,
     Вскрывает в жизни нашей стыд.

     Он в вечер одинокий – вспомните,-
     Когда глухие сны томят,
     Как врач искусный в нашей комнате,
     Нам подает в стакане яд.

     Он в темный час, когда, как оводы,
     Жужжат мечты про боль и ложь,
     Нам шепчет роковые доводы
     И в руку всовывает нож.

     Он на мосту, где воды сонные
     Бьют утомленно о быки,
     Вздувает мысли потаенные
     Мехами злобы и тоски.

     В лесу, когда мы пьяны шорохом,
     Листвы и запахом полян,
     Шесть тонких гильз с бездымным порохом
     Кладет он, молча, в барабан.

     Он верный друг, он – принца датского
     Твердит бессмертный монолог,
     С упорностью участья братского,
     Спокойно-нежен, тих и строг.

     В его улыбке, странно-длительной,
     В глубокой тени черных глаз
     Есть омут тайны соблазнительной,
     Властительно влекущей нас… [5 - Автор произведения В.Я. Брюсов.]

   – Мне понравилось. Я точно не читал подобное —
   – Согласитесь очень интересное стихотворение —
   – А как оно называется? – поинтересовался я.
   – Эээээ, если мне не изменяет память демон самоубийств.
   Мы продолжили обсуждать стихотворение, затем перешли на другие темы, самое удивительное с Андреем можно было легко и не принужденно беседовать на самые разные темы. Мысли однако все чаще и чаще возвращали меня к брату, и желание увидеть его до того как казнят, становилось все сильнее. Я ужасный человек, но у меня не было желание освободить его, мне не хотелось помочь ему бежать, не потому что я его не любил, или у меня была обида, или зависть на него, просто мне кажется, что он заслужил такой конец. Я не являюсь поклонником буддизма, но мне очень импонирует их мысль о карме. Ведь карма это не что-то мифическое или абстрактное, карма это обычно причинно-следственная связь между тем, что ты делаешь, и что произойдет потом. Нас с детства учили, что нужно думать, прежде чем что-то делать, что у твоих поступков будут последствия. Вильгельм не осознано, ослепленный жаждой власти, он совершил много плохих дел и именно поэтому, я полагаю, он заслужил то, что имеет. Что посеешь, то и пожмешь – кажется, так говорится. Но он мой брат и мне больно, решено, я должен его увидеть.
   После разговора с Андреем я отправился к руководителю дома Варанаси с просьбой отпустить меня на пару дней. Он улыбался, впрочем, как и всегда. То, что я пришел за разрешением, явно понравилось старику, ведь согласно договору я могу покидать это место без разрешения, кроме, когда истечет трех месячный срок, тогда я не имею право даже выходить из собственной комнаты. Старик поблагодарил меня за то, что я предупредил его и благословил меня. Думаю, он прекрасно знал цель моей просьбы, но он был учтив и не поднимал эту столь трагичную для меня тему.
   Вернувшись в свой номер, я взял длинный плащ с капюшоном, свой планшет и вышел в коридор, где и встретил Андрея.
   – Вы куда? – спросил Андрей.
   – Мне нужно отлучиться на пару дней – закрывая дверь, ответил я.
   – Я могу поехать с вами?
   Этим вопросом Андрей меня ошарашил, я растерялся и не знал, что ответить. Наверное, мне бы не хотелось, чтобы кто-то был рядом в тот момент, когда я увижу брата, когда на моих глазах его казнят. Но с другой стороны мне и хотелось, и я даже не могу сказать почему. Наверное, это магия этого человека.
   – Это очень личное дело, я бы даже сказал семейное – сказал я, стараясь не обидеть Андрея.
   – Я знаю, думаете, я не знаю кто вы и цель вашего отъезда. Я все прекрасно понимаю и тем не менее мне бы хотелось отправиться с вами.
   – Хорошо, пусть будет так.
   – Я не буду для вас обузой.
   Я улыбнулся, мы вместе направились к лифту. Нас ждал поезд и мой родной город.

3.
Между Адом и Раем

   Вместе с Андреем мы купили два билета на скорый поезд, в вагон класса люкс. Я попросил Мойру отправить Аскольду письмо, что мы прибудем вечером и что бы он нас встретил. Андрей был, как всегда молчалив, за все время, что мы покинули Варанаси, он сказал от силы всего пару фраз. Но с ним было комфортно, он молчал и я молчал, и казалось, что мы понимаем друг друга и без слов.
   На вокзале в моем родном городе нас встретил Аскольд, я попросил его, чтобы он никому не рассказывал, что я вернулся в город. На мне был длинный плащ с капюшоном, так что я старался оставаться инкогнито.
   Аскольд был моим помощником, он командовал гренадерами. Высокий и крепкий парень, он не раз выручал меня на поле битвы. Однако сейчас он на пенсии, он ушел, когда понял, что может попасть под раздачу Вильгельма. В последние годы у Вильгельма началась мания преследования, ему везде казались заговоры. Аскольд умный парень, он сразу смекнул, что находиться рядом с параноиком опасно, ведь ты не знаешь, что на уме у этого человека. Аскольд ушел, армия потеряла великолепного воина и командира. Но несмотря на это, Аскольд любил Вильгельма, ведь мы все вместе росли, вместе были в кадетском корпусе, вместе прошли военные компании. Раньше было трудно найти человека, который бы если не любил Вильгельма, то относился к нему хорошо.
   С вокзала мы сразу же отправились в Иф, это тюрьма, где содержатся самые опасные преступники. Однако во время безумства Вильгельма эта тюрьма стала местом заключения не угодных ему или люди попадали туда просто, потому что Вильгельму казалось, что они что-то замышляют. Много кто умер в этой тюрьме, это место иногда именовалось кладбищем душ.
   Аскольд договорился, что бы нас пропустили. Поэтому мы прошли спокойно в тюрьму, я и раньше бывал здесь, но каждый раз оно наводило ужас на меня. Слышны крики и стоны, удары плетью. Гуманность это точно не про это место. Здесь все делается для того, что бы ты пожалел о том, что сделал. А люди очень часто умоляют о смерти. Коридоры длинные и темные, в полумраке мы дошли до камеры Вильгельма. Аскольд открыл железную дверь, и я зашел вовнутрь.
   Передо мной стоял человек в царском одеянии, обросший и грязный, глаза его были полны безумия, а руки постоянно тряслись. Он даже не взглянул на меня, он просто стоял полубоком ко мне и смотрел в окно.
   Я снял капюшон.
   – Пропащий нашелся – сказал Вильгельм, не оборачиваясь на меня.
   – Мне жаль.
   – Что именно? Что тебе жаль? Что ты сбежал, как крыса? Или что ты оставил брата? Что жаль тебе?
   – Я стыжусь того, что мне пришлось бежать. Но мне жаль, что ты стал таким.
   – Чего ты хочешь? Ты пришел помочь мне или сказать о том, что тебе жаль? – продолжая смотреть в окно, сказал Вильгельм.
   – Ты потерян. Люди тебе верили, они любили тебя. Мы готовы были жизнь отдать за тебя. А что ты сделал? Чем ты отплатил нам? Вильгельм, взгляни на себя. Ты сидишь в тюрьме, тебя казнят. Оглянись, посмотри, кем ты стал.
   – Я король!! – с криком повернулся ко мне Вильгельм – Меня предал собственный народ, выйди на улицу, они кричат казнить его. Разве так они должны вести себя. Овцы никогда не станут волками, они вздумали казнить меня. Меня!! Я все дал им, хотите ресурсов, пожалуйста, получайте. Хотите больше свободы, возьмите. Они мои рабы, и всегда останутся такими – продолжал кричать Вильгельм.
   – Тебя свергли. Жажда власти поглотила тебя, ты во всем видел только заговоры, ты губил свой народ, ты жаждал еще больше подданных. Отправлял нас на войну, целью которой было урвать, как можно больше земли, не нужной нам. Мы умирали на бессмысленных боях, только по твоей прихоти. Ты вогнал собственный народ в кабалу, в вечную нищету – спокойно сказал я.
   – Они обязаны!! Я король!! – кричал Вильгельм.
   – А что ты ожидал? Ты превратился в тирана —
   – Уйди предатель. Меня предал, собственный брат. Мы должны были быть вместе, ты должен был быть рядом. А что сделал ты? Сбежал – спокойно сказал Вильгельм.
   Я надел капюшон.
   – Я расскажу отцу, каким ты стал – сказал Вильгельм.
   – Нет, не расскажешь. Такие, как ты попадают в ад —
   Вильгельм засмеялся.
   – Мы все попадаем в ад, разве ты не знал? Такова сущность человека.
   Вильгельм отвернулся к окну и продолжал смеяться.
   Это ужасное зрелище, видеть безумие собственного брата. Мир словно рухнул. Я вышел из камеры, Аскольд закрыл дверь. Было слышно, как Вильгельм смеется. Мы переглянулись с Андреем, но он молчал, он все понимал.
   – Идемте – сказал я.
   Мы переночевали у Аскольда, и утром все вместе отправились на центральную площадь. Мы пробились впервые ряды, прямо перед нами стояла большая платформа и п-образная виселица. На платформе стоял палач и верховный судья, его звали Филип, ему было примерно пятьдесят лет, он никогда не демонстрировал своих желаний власти, это ему и помогало выживать. Однако, как и все кто занимает большой пост, он крайне не хотел его терять, и именно поэтому он частенько клеветал на конкурентов.
   Народ был в ожидании казни, иногда кто-то кричал долой короля, кто-то выкрикивал оскорбления. Народ жаждал казни, толпа становилась все безумнее и только казнь короля должна была усмирить их, дать долгожданный покой.
   И вот на платформу вывели Вильгельма. Люди кричали и бросали в него все, что попадалось под руку. Филип зачитывал приговор. Те же люди, что пять лет назад, так любили Вильгельма, сейчас жаждут его смерти. Толпа не постоянная штука. Вот и подошло к концу наше правление, Вильгельм был хорошим королем, когда только взошел на трон. В самом начале начался расцвет нашего города, но затем все ушло в небытие. Мне было больно видеть это зрелище, хотелось убежать, исчезнуть, оглохнуть и ослепнуть, только бы не видеть и не слышать это.
   Вильгельм вел себя так словно это церемония, он сдержан и горд. Несмотря на все то, что он натворил, он покидал этот мир гордо, так словно это дань почести. Он так и не осознал всего того, что натворил. Палач подошел к Вильгельму, надел на него петлю и Филип сказал «Виновен» в туже секунду пол провалился и Вильгельм сломал шею. Бесславный конец, это урок для королей. Нельзя гнобить собственный народ, рано или поздно, когда людям совсем станет тяжело, они схватятся за оружие. И тогда они уже не будут разбираться, они будут жаждать расправы с тобой и со всеми, кто чуть богаче их.
   Мы сразу же отправились на поезд, больше оставаться в этом городе опасно, есть вероятность того, что и меня казнят, если поймают. Я же брат, для людей, что хотят власти угроза, а толпа может захотеть продолжение зрелища. Много факторов, которые угрожают мне. Аскольд проводил нас до вагона, мы сели в поезд и отправились назад в Варанаси.
   В купе мы сидели молча. Андрей читал книгу. Я смотрел в окно и тут я вспомнил, стихотворение, что рассказал Андрей.

     «Отрадно спать – отрадней камнем быть.
     О, в этот век – преступный и постыдный —
     Не жить, не чувствовать – удел завидный…
     Прошу: молчи – не смей меня будить» [6 - Автор произведения Микеланджело Буонарроти.].

   Андрей смотрел на меня, на лице у него была легкая улыбка.
   – Я запомнил – сказал я.
   Андрей продолжал улыбаться.
   – Как думаешь, я правильно поступил, что не помог Вильгельму? Просто, ведь я обязан был – спросил я.
   – Думаю, что да. Несмотря на то, что родственные правила говорят о том, что ты должен был помочь ему, ты поступил правильно.
   – Как можно жить без правил? Без того, что ты должен? Скажи мне, ведь ты всегда жил так, как тебе этого хотелось.
   – И посмотри, кем я стал, возможно, я оставлю след в истории, возможно нет. Но не в этом дело, я действительно жил так, как мне хотелось, я никогда не признавал такое слово, как должен. Но даже живя, как хочется я не обрел счастье, я даже не обрел свободу, о которой так мечтаю. Знаешь, я всегда думал, что свобода и заключается в том, что ты волен делать только то, что тебе хочется. Свобода это счастье. Но однако, ты не обретаешь её. Глядя на тебя и на себя, сравнивая нас, сравнивая наши судьбы, ведь мы с тобой две крайности. Ты жил с принципом должен, я жил с принципом хочу. И взгляни на нас, чего мы достигли? Что получили? Я все чаще начинаю думать, что уметь найти середину между тем, что ты должен и что тебе хочется и дает человеку свободу. Крен в одну сторону и сразу же ты становишься несчастным. Что-то подобное говорил Гаутама о срединном пути. Нужно лишь не впадать в крайности. Правила и слово должен, не дают тебе впасть в хаос, они дисциплинируют тебя. Тогда, как слово хочется, дает тебе удовлетворение и ощущение прекрасного в жизни —
   – Если ты нашел способ обрести счастье, зачем тебе возвращается в Варанаси? Теперь, все что тебе требуется это изменить себя.
   Андрей улыбнулся.
   – Мой друг себя изменить невозможно. Существование изменчиво, сущность же остается неизменной. Ты можешь изменить привычки, ты можешь убедить себя в чём-то, но ты никогда не изменишь образ своих мыслей. Кто ты есть – это навсегда. Даже если ты сбился с пути, и творишь плохое, рано или поздно ты вернешься на верный путь. Если человек был плохим, но делал много хорошего, и когда он совершил, что-то ужасное не нужно удивляться этому. Он такой человек, так устроены мы. Поэтому я вернусь в Варанаси и дождусь своей участи.
   Я задумался над его словами, я не знал, могу ли я с ним согласиться или же я был противоположного мнения. Это были умные мысли, поэтому все, что я мог это попытается понять их, а спорить или соглашается, это было очень, очень глупо.
   Мы вернулись в Варанаси поздно вечером, администратор встретил нас в холле и выдал нам ключи. Так же он сказал нам, что мы можем посетить столовую, для нас специально приготовили ужин. Вместе с Андреем мы отправились в столовую, администратор принес нам сначала суп с котлетами, а затем пасту болоньезе. С Андреем мы постоянно разговаривали, больше мы не поднимали тему Вильгельма или каких-то рассуждений о жизни, мы просто общались, как общаются друзья. И все стало, как-то проще, я уже и не думал о своей вине перед братом или о своем долге перед родным городом. Все стало не важно. Я очень рад, что Андрей поехал со мной. Казалось бы, он ничего особенного и не сказал и не сделал, но он своим присутствием помог мне преодолеть внутренние противоречия, за это я ему буду благодарен всегда.

4.
Это лишь сон

   Шел сильный дождь, центр нашей обороны был практически прорван. Люди гибли каждую секунду, кровь смешалась с грязью, повсюду были трупы и крики. Вместе с Вильгельмом мы находились в элитном гусарском полку, мы стояли в метрах ста от центра обороны. И мы все прекрасно видели, отец уже отправил туда целый полк гренадеров и егерей. Каждые пять минут к нам прибегал гонец и докладывал, в этот раз он прибежал со словами, что два полка улан отныне стали историей. Стоны и крики, звуки шпаг и пистолетов наводили ужас на меня, я трясся от страха, внутри меня был ужас. А в голове мысли, я умру в шестнадцать. Я знал, что воин должен умирать с честью, и я прекрасно понимал это, но вид битвы приводил меня в ужас.
   Отец и Вильгельм были спокойны. Они так же, как и я наблюдали, как умирали наши солдаты, как противник подослал подкрепление. Наш противник бросил уже все резервы именно на этот участок, он уверен, что вот-вот мы дрогнем. В какой-то миг, я уже начал в это верить. Гонец прибежал с еще одной новостью, что мы вот-вот прорвем правый фланг, но для этого нам нужно подкрепления. Тогда отец сказал:
   – Я с полком улан отправлюсь на правый фланг. Вильгельм, ты с братом ступай на подмогу к гренадерам в центр – с этими словами отец забрался на коня, посмотрел на меня с таким видом, будто, он предал нас. Мы последовали его примеру и так же залезли на лошадей.
   Вильгельм дал команду, и мы направились в самую гущу. Все остальное я помню только кусками, помню, как вытащил саблю, помню, как зарубил несколько человек, затем меня взрывом сбило с лошади, помню, что я потерял саблю, я выстрелил из пистолета в кого-то, помню, что подобрал первое, что попалось под руку, затем убил еще пару человек. Дальше я уже ничего не помню. Работал инстинкт.
   Я пришел в себя, от криков ура. Под ногами было огромное количество тел, порой было, и наступить не куда. Я был весь в крови и грязи, я сжал своё оружие, что было мочи. Осмотревшись, я наконец понял, что все закончилось. Но стоны не прекращались, раненые стонали от боли. Я попытался найти Вильгельма, но не мог, его нигде не было, тогда я начал искать его среди тех, кто лежал на земле. И тут загудели трубы, и заиграл барабан. Это был знак того, что враг повержен.
   Меня нашел Аскольд, он сказал, что Вильгельм жив и находится в штабе. Мы вместе отправились туда, войдя в палатку, я увидел Вильгельма и отца, Аскольд оставил нас. Я вытер лицо, оно было в крови и грязи, наконец, я смог отпустить оружие. Отец обнял нас с братом и заплакал.
   Я проснулся и оглянулся, из окна светила луна. Это лишь сон, сон который вернул меня в то время. Оставшуюся часть ночи я читал Йетса, больше спать мне не хотелось.

5.
Я слышу призрачных коней

   Уже неделю меня мучает один и тот же сон, и из-за этого я не могу спать. Точнее я сплю от силы час, затем просыпаюсь и понимаю, что сон сводит меня с ума, и оставшееся время я читаю книги. Так за ночь, я прочитал Исповедь Руссо, Канетти и Буковски. Признаться честно я уже устал от этого, но меня спасало то, что я всегда мог поговорить с Андреем, мы говорили на любые темы. Он говорил, что мои сны связаны с моими потрясениями и с тем, что я слишком много думаю и переживаю. Он рассказывал, что в детстве его тоже мучали сны, но его дядя сказал ему, что если перестать слишком много думать, это пройдет. И если верить словам Андрея, это действительно прошло.
   Я пытался, пытался думать, как можно меньше. Но знали ли вы, что это очень сложно? Знаете, я сделаю предположение, что наверное, самое сложное в жизни это усмирить свой мозг, свои мысли. Даже с сердцем куда проще справится, чем с мозгом и мыслями. В общем, я пытаюсь, но пока все, что мне остается это читать книги по ночам.
   Мой день начинался часа в четыре утра, когда я отрывался от книги. Я выходил на улицу и гулял пару часов вокруг дома, благо там был чудесный сад. Затем я заходил в холл, где меня уже ждал Андрей, мы вмести шли в столовую, после мы расходились по своим комнатам. Я слушал музыку, я стал большим фанатом таких композиторов как Вагнер, Бетховен, Мауро Джулиани. Я слушал их очень много. После я учил французский, не знаю, зачем он мне, но я его учил, мне нравилось произношение этого языка. Примерно в два часа дня, мы снова встречались с Андреем в коридоре и вместе шли на обед. По обедав, мы шли на свежий воздух и гуляли, затем ужинали, сидели в холле и шли в свои комнаты. Так прошло почти две недели. И несмотря на то, что я точно знал, что будет завтра или послезавтра, мне нравилось. Однако все изменилось.
   Я как обычно гулял рано утром в саду, все пытался перестать много думать, но мысли как сорняки все равно лезли мне в голову. Так и прошла моя прогулка, в попытках овладеть своим мыслительным процессом. Вернувшись в дом, я сел в холле, в ожидание Андрея. Однако его все не было, я решил, что скорее всего он уже в столовой. Однако его не было и там. Я не придал этому большое значение, мало ли, он просто решил поспать или побыть один. У всех бывает такое чувство, когда тебе хочется просто побыть одному. Поэтому мой день шел по обычной схеме. Я вернулся в свою комнату, послушал музыку, позанимался французским, затем пошел на завтрак. И снова я не увидел Андрея, и снова я не придал этому значение.
   Когда я гулял в саду, администратор принес мне письмо, он был очень хмур и по его лицу, можно было сразу понять, что письмо не с радостными событиями. Он отдал мне письмо и ушел. Признаю честно, мне было страшно, и первые минут пять я не хотел открывать его, я держал письмо в руках и гулял по саду, лишь периодически я на него смотрел. Можно было и дальше делать вид, что все хорошо, и что вовсе не обязательно его открывать, но это было глупо. Усевшись на скамейку, я медленно открыл конверт, медленно достал письмо. На белой бумаге было написано:

     «Отрадно спать – отрадней камнем быть.
     О, в этот век – преступный и постыдный —
     Не жить, не чувствовать – удел завидный…
     Прошу: молчи – не смей меня будить».

   И внизу приписка, «Увидимся в Раю мой друг» [7 - Автор произведения Микеланджело Буонарроти.].
   И стало очень грустно. И мой сон для меня сразу стал ясным. Призрачные кони несли смерть. Я сжёг письмо на сопке, что рядом с Варанаси. И что самое удивительное, все мысли ушли прочь. Все становится не важным, когда ты осознаешь, что мы смертные. И сон был хорошим в этот день, мне снился Андрей и то, как он играл на скрипке.

6.
Огни большого города

   Меня снова стали одолевать ночные кошмары, я уже устал с ними бороться. Поэтому в ночное время я гуляю. Я сознательно извожу себя до такого состояния, когда ты уже ничего не чувствуешь, когда ты закрываешь глаза, проходят доли секунд и ты снова бодр. Наверное, слово бодр не особо применимо ко мне, скорее я похоже на зомби. Но ночные прогулки помогают мне достичь нужного для меня состояния. Я хожу по саду, взбираюсь на сопку, брожу по дому.
   Ко всему прочему у меня пропала тяга к книгам и музыки, вот уже неделю я ничего не читал, и ничего не слушал. Все как-то потеряло смысл. Сильнейший недосып отразился и на моей мозговой деятельности, я практически перестал о чем-либо думать. И мне страшно это признавать, но мне нравится такое состояние. В этом состоянии я практически не чувствовал и практически не думал. И в очередной раз, когда я бродил по дому, я наткнулся на библиотеку.
   Сперва, меня привлекла дверь с надписью «Огни большого города», я не удержался и поддался своему любопытству. Моему взору открылась великолепная комната, где были огромные шкафы, с огромным количеством книг. А в центре комнаты стоял старый дубовый стол, с таким же старым креслом. Походив по комнате, я начал ощущать магию этой библиотеки. Книги излучали что-то очень необычное, словно в них была истина. Не удержавшись, я взял первую попавшуюся книгу. На первой же станице было стихотворение.

     «И гордый демон не отстанет,
     Пока живу я, от меня
     И ум мой озарять он станет
     Лучем чудесного огня;
     Покажет образ совершенства
     И вдруг отнимет навсегда
     И, дав предчувствия блаженства,
     Не даст мне счастья никогда». [8 - Автор произведения М.Ю. Лермонтов.]

   Я перевернул станицу и был еще один.

     «Горные вершины
     Спят во тьме ночной;
     Тихие долины
     Полны свежей мглой;
     Не пылит дорога,
     Не дрожат листы…
     Подожди немного,
     Отдохнёшь и ты». [9 - Автор произведения М. Ю. Лермонтов.]

   Так я просидел в этой библиотеке до самого утра. Затем я отправился к управляющему Варанаси. Постучавшись в дверь, я зашел.
   Управляющий, как всегда сидел за своим столом и читал бумаги. Он взглянул на меня и как это принято в Варанаси улыбнулся.
   – Я чем-то могу вам помочь? – спросил управляющий.
   – Я случайно бродил по дому и нашел библиотеку «Огни большого города». Я хотел бы попросить у вас разрешение, чтобы воспользоваться её – сказал я.
   – Хорошо. Я даю вам, своё согласие – с улыбкой сказал управляющий.
   – Спасибо.
   Я улыбнулся в ответ и вышел из кабинета. После обеда, я сразу же отправился в библиотеку, где принялся читать все книги, что попадались мне на глаза. Я читал Вольтера, затем Руссо, затем Спинозу, затем был Декарт, Платон, Хайдегер, Бердяев. Трактовка фанатизма и истины выдвинутая Бердяевым переворачивала верх дном моё сознание. В целом пытаясь осознать прочитанное, я впадал в ступор. Понимая, что натворил мой брат, понимая правление отца. Идеи Вольтера и Руссо о демократии, хоть и казались мне утопией, но все же это великое благо общества иметь именно такой строй. Мысль Вольтера, что «Я не согласен ни с одним словом, которое вы говорите, но готов умереть за ваше право это говорить» [10 - Высказывание приписывается Вольтеру, однако нет каких-либо сведений, подтверждающих авторство.] вызывала у меня восхищение. Сказать такое моему отцу, королю, означало подписать для себя смертный приговор. Никогда, ни в одном полисе, где существует монархия, нет такого понятия, как плюрализм мнений. Есть только одно мнение, мнение короля. Ты можешь быть не согласен, но сказать об этом ты просто не имеешь права.
   Читая книги, я стал задуматься о тех принципах, которым меня учили. С самого детства меня учили, что король это наше всё, что дело чести умереть за него. Что любые перемены, приводят только к краху. Ах, как просто управлять такими людьми. И эти рассуждения натолкнули меня на мысль, а что если нам не правильно преподавали историю. Что если люди не по своей воли вернули монархию? Нас учили, что монархия это единственное верное решение человека, монархия это самый эффективный способ управления. И после Великой Войны, когда общество практически уничтожило себя, люди во имя нового мира вернули себе монархию. Нас учили, что мы сами выбрали короля. А что если это ложь? Нет, это слишком сложно, но все же я хочу знать правду.
   Среди большого количества книг, я нашел учебник истории. Издан он был пятнадцать лет назад, он был очень пыльный, страницы уже пожелтели. Но я очень надеялся найти ответы. И я начал читать, так прошло около шести часов. Я читал медленно, порой я даже перечитывал абзацы по несколько раз, главное было не пропустить что-то важное. Книга заканчивалась словами «То, что люди не учатся на ошибках истории, – самый главный урок истории» [11 - Автор цитаты Олдос Хаксли.]. Ведь удивительно, все это уже происходило с нами. Так отчего же мы допускаем те же ошибки? Несмотря, на то, что человек всегда жаждал свободы, находясь в неволе его желание, усиливалась, однако получив её, он снова попадал в зависимость. Человек не умеет жить свободно, это под силу лишь немногим. Рано или поздно мы возвращаемся в рабство. Так произошло и с миром. Общество осознано, а может и нет, но мы вернули себе короля.
   Глупо жаловаться на кого-то. Глупо рассуждать, что нас заставили. Мы получили, то, что сделали сами. Нельзя винить королей, нельзя вообще кого-то винить, мы сами выбрали себе такую судьбу. Наверное, даже будь у нас и сейчас право выбора, мы бы выбрали тех же волков. Но с другой стороны, есть смысл в выборе, в иллюзии выбора. Все же лучше думать, что ты можешь выбрать между волком и львом. И выбирая льва, ты будешь думать, что причастен к чему-то большому. Сейчас же этого нет, нет выбора, нет иллюзии выбора. Не нужно плакать, мы сами терпим тирана, мы сами его выбрали.
   Я продолжал читать, продолжал рассуждать. Чем больше я это делал, тем сильнее для меня менялся мир. И ведь, когда ты уже знаешь правду, назад дороги уже нет. Стал ли я счастливым, осознав истину? Нет, я стал немного спокойнее от того, что знаю правду. Ложь давала мне счастье? Возможно, я гармонично существовал в системе, до того момента, как стал, сомневается. Я сомневаюсь, значит мыслю; я мыслю, значит, я существую [12 - Автор высказывания Рене Декарт.]. Кажется, так было сказано. Только благодаря сомнению, я понял, что существует ложь, что человек способен рассуждать, способен увидеть правду. Но это не дало мне счастья, кажется, счастья для меня невозможно достичь.
   Знать правду это бремя. Ведь тебе хочется с нею поделиться, сказать другим «Я знаю». Но большинство людей, не хочется её знать, это разрушит привычный образ жизни. Даже если человек начинает сомневаться, даже если он начинает осознавать истину – он гонит её, как чуму, как прокаженного. Никому не хочется выходить из зоны комфорта, вмиг ты теряешь всё представление о мире. Все что ты знал, рассеивается, как облако. Всё чему ты придавал смысл, в одно мгновение исчезает. Такова плата за обладание истиной. Ты разрушаешь чужие иллюзии, и люди не хотят этого. Наверное, это означает только одно, для большинства ложь это способ быть счастливым. Они живут без сомнений. И что тебе делать с истинной? Ничего, жить с ней и страдать, таково бремя. Не нужно задавать вопросы, если ты не готов к ответу. Не нужно искать истину, если ты не в силах её нести. Но если же ты захотел узнать правду, ищу её сам, никто не расскажет её тебе. Эти строки буду вполне уместными.

               «В колыбели – младенец, покойник – в гробу:
     Вот и все, что известно про нашу судьбу.
     Выпей чашу до дна и не спрашивай много:
     Господин не откроет секрета рабу» [13 - Автор рубаи Омар Хайям].

Глава II.
Время

«Всё, что мы есть – это результат наших мыслей»
Гаутама

1.
17 мгновений Декаданса

   Осталось всего семнадцать дней, до моего окончания пребывания в Варанаси. Время прошло быстро, казалось, совсем недавно я вошел в этот дом. Казалось, еще совсем недавно я слышал, как играет скрипка. Время быстро летит, почему же человек, со всем его могуществом не научился управлять временем?
   Мои дни были практически одинаковыми, я читал книги в библиотеке, я гулял, ел и практически не спал. Я ни с кем не общался, наверное, именно сейчас, я начинаю понимать всех тех, кто прибыл сюда и кто не проявлял интереса к окружающим людям. Нет смысла в общении, жизнь, кажется вообще бессмысленная штука. А может – это не жизнь бессмысленная, а я. От большого количества рассуждений и от недостатка сна, мои мысли становятся все более злыми и гадкими.
   Вот и в этот день, я бесполезно блуждал по саду, затем по сопке, как вдруг я услышал очень необычный звук. Это однозначно была мелодия, но инструмент был крайне не обычный, такого рода звуки я не слышал даже у Бетховена или Вагнера. Этот звук взбудоражил меня, и я отправился на его поиски. Я шел на звук, при этом я прислушивался так сильно, насколько мне позволял мой слух. И вот, наконец я увидел девушку, она сидела на камне и играла чудесную, лиричную мелодию на неведомом для меня инструменте. Это было великолепный момент, её русые волосы покорно подчинялись ветру и парили в воздухе, а инструмент выдал необычную по красоте мелодию. Она была так увлечена игрой, что не замечала меня, я же не хотел ей мешать, поэтому я тихонько стоял и слушал.
   Когда же мелодия подошла к концу девушка заметила меня и очень засмущалась.
   – Простите, а что это за инструмент? – спросил я.
   – Это сямисэн [14 - Японский щипковый трёхструнный музыкальный инструмент.], – смущенно ответила девушка.
   – Я никогда его не слышал.
   – Это японский инструмент. Его придумали примерно в пятнадцатом или в шестнадцатом веке. Пожалуй, это единственное, что осталось от японской культуры.
   – Вы очень хорошо играете, – сказа я.
   – Спасибо, – слегка краснея, ответила девушка.
   – Простите, я не представился, меня зовут Феликс. Я живу в Варанаси.
   – Меня зовут Дарья. Я работаю там, – с улыбкой ответила Дарья.
   – Вы не против, если я послушаю, как вы играете? – поинтересовался я.
   – Нет. А что вам сыграть? – смущенно спросила Дарья.
   – Мне без разницы, просто хочется послушать этот инструмент, – ответил я.
   – Хорошо. Эта песня называется «по этой реке», она очень старая.
   Дарья начала играть, это великолепный инструмент, Андрей был бы в восхищении от него и от этой мелодии. После двух песен мы вместе направились в Варанаси. У меня не было опыта в обольщение прекрасной половины, мне двадцать девять и я отлично воевал, но я так и не научился общаться с девушками. Поэтому я молчал, и за это я ненавидел себя. Нет ничего хуже, когда ты хочешь что-то сделать, но не можешь на это решиться. Дарья в свою очередь тоже молчала, так мы и шли всю дорогу. Она молчала, потому что так велят правила социума, я молчал, потому что не мог решиться. Идиотизм одним словом.
   Войдя в дом, мне хотя бы хватило духу сказать «Всего доброго». Дарья мне ответила так же, и на этом мы разошлись.
   После я отправился в библиотеку, я пытался читать, но мысли постоянно улетали в другое место. Все время я думал о том, что мне не хватило смелости поговорить с ней. Ведь это не так сложно, спросить как у неё дела, откуда она и где научилась так играть. Однако же я промолчал, значит это не так уж и просто. Пожалуй, нет ничего сложнее в жизни, чем общаться с девушкой, по крайней мере, для меня это так. Пытаясь хоть как-то отвлечься, я взял первую книгу, что попалась мне на глаза. Но и этот стих был о женщине.

     «Ее глаза на звезды не похожи
     Нельзя уста кораллами назвать,
     Не белоснежна плеч открытых кожа,
     И черной проволокой вьется прядь.

     С дамасской розой, алой или белой,
     Нельзя сравнить оттенок этих щек.
     А тело пахнет так, как пахнет тело,
     Не как фиалки нежный лепесток.

     Ты не найдешь в ней совершенных линий,
     Особенного света на челе.
     Не знаю я, как шествуют богини,
     Но милая ступает по земле.

     И все ж она уступит тем едва ли,
     Кого в сравненьях пышных оболгали» [15 - 130 сонет Уильяма Шекспира.].

   Забавное чувство я ощущаю, не думаю, что это любовь, однако же, мне хочется увидеть эту девушку еще раз. Пусть даже я буду молчать, но даже молчание рядом с ней будет для меня чем-то особенным. Женщины, как вы это делаете? Откуда у вас эта сила? Казалось, даже ничего не делая, вы все равно пленяете. Так не бывает, нет в этом смысла. А может, поэтому это чувство и удивительно, что не поддается объяснению. Эти мысли губительны для меня, лучше забыть.
   Два дня я не выходил из своей комнаты, я читал и слушал музыку. Еду мне приносили. Я всячески пытался не думать о ней, а если и думал, то пытался понять, отчего же я так заинтересовался ею. И пришел к мысли, что моя неудача в общении акцентировала на ней моё внимание. Успокоившись, я наконец-то покинул свою комнату. Я отправился на обед, в столовой никого не было. Лишь один официант, смиренно стоящий у двери в кухню. Пообедав, я направился в библиотеку и взял книгу Джойса «Дублинцы» [16 - Имеется ввиду книга ирландского писателя Джеймса Джойса «Дублинцы».].
   Решив, что хватит с меня замкнутого пространства, я пошёл в сад и усевшись на лавочку принялся читать книгу. И казалось, что все мысли ушли, абсолютно все. Как вдруг я снова услышал ту же мелодию, что же мне было делать? Мой мозг хотел уйти в свою комнату, он понимал, что увлечение женщиной никогда не приводят к чему-то хорошему, тем более в моем положении. Однако это не так-то просто, что-то объяснить душе. Мозг и душа живут в разных мирах. Мозг это логический мир, душа же иррациональна. Поэтому им так сложно вместе уживаться, большое счастье, если объект желания у мозга и у души совпадает. Но в моем случае этого не произошло и в данной ситуации, тело подчинилось духу.
   И вот я снова стою на том же месте, и снова слушаю ту же мелодию. Но в этот раз мелодия уже не столь важна, важнее то, кто её играет. Но почему это мне так важно? На этот вопрос я не могу найти ответа. Разве ожидание смерти не может быть таким прекрасным?

2.
Луч солнца

   Четыре дня идет дождь. Нет солнца, нет луны – только чёрные облака. Погода действует угнетающе и этот звук. Постоянно слышно, как по карнизу стучат капли. С каждой каплей ты впадаешь в еще большее уныние. Я пытался взбодриться, читал более позитивную литературу, слушал более веселую музыку, но все было тщетно. Ко всему прочему я практически не видел Дарью, до дождей я каждый день приходил на сопку и слушал, как она играет. Однако сейчас нет такой возможности, я даже не вижу её в доме, словно она уехала. Но вот, что забавно, несмотря на уныние, я стал спать. Не то чтобы я сплю великолепно, меня мучают кошмары, и я часто просыпаюсь, но все же небольшой отрезок ночи мне удается спокойно поспать.
   Признаюсь честно, я очень стеснялся спросить о Дарье. Поэтому я смиренно ждал, когда дожди прекратятся. Я нашел себе новое место для чтения, у входа в дом было что-то вроде небольшого крыльца, и на этом крыльце стояла лавочка. Именной на этой лавочке я и сидел с книгой.
   Часто мне составлял компанию администратор, оказалось, он тоже был любителем книг, и мы с ним на пару читали. А после делились мыслями о прочитанном. Мы даже спорили, по-доброму конечно, но спорили, и он был очень даже упертым мужиком. Так прошло еще два дня, два дождливого дня.
   Настроение было крайне подавленным, Дарью я так и не видел и на фоне всего этого я снова стал плохо спать, теперь у меня была уже просто бессонница. Я не могу уснуть, мне хотелось спать, но я не мог. Я считал овец, лошадей, собак и кошек. Я делал йогу, отжимался и приседал. Но было все без толку. Я уже начал узнавать о наличие алкоголя в этом доме и снова мимо. Так прошло еще два дня, я не спал, не ел, перестал читать уже в который раз. Меня спасало то, что я мог поболтать с администратором. Он рассказывал много разных веселых историй. Оказалось, в молодости он был моряком и побывал во всех уголках земного шара. Затем работал в университете, где и познакомился с профессором Рене Спинозой. Рене, как раз и работал над своей теорией, что в мире существует место, где умерев, ты непременно попадешь в рай. И он был рядом с профессором, когда он смог найти Варанаси.
   Старик много рассказывал о Рене, Спиноза верил в людей, в то, что они заслужили лучшей участи, но, к сожалению, люди не верили в него, а особенно правительство. Он очень часто говорил о важности образования и об умении строить диалог между людьми. Он верил, что все беды человека от того, что он не умеет общаться. Его обвинили в том, что он угрожает патриотизму и приговорили к смерти. Его расстреляли, и мир потерял, великолепного ученого, подарившего людям рай.
   Вот такая грустная история. В жизни мало, что заканчивается хорошо, особенно у людей, что хотят миру добра. Мы болтали почти пять часов, затем старик ушел. И самое удивительное, я увидел луч солнца и через несколько минут я услышал мелодию сямисэн.

3.
Пульс

   У меня начались проблемы со здоровьем, мне поставили диагноз синусовая тахикардия. Это когда мой пульс больше ста ударов в минуту. Причины в моем случае, это нарушение сна и нервы. Обычная болезнь жителя мегаполиса. Наверное, будь в моем распоряжении алкоголь, я может быть еще и стал алкоголиком. Беда в том, что я не знаю, почему же я не могу обрести спокойствие. Я же должен был обрести его уже, как только приехал сюда.
   Человеку вечно что-то не так, ты вроде уже думаешь, вот сейчас я буду счастлив, но нет. Мне казалось, что приехав сюда, мои внутренние проблемы пройдут. Но я забыл одну очень важную вещь, куда бы я не поехал, я всюду беру с собой себя и весь свой внутренний мир. Казалось бы это очевидно, но почему же люди уверенны, что если сменят обстановку их проблемы решатся сами собой? Нет, не решатся, потому что ты и не пытаешься это сделать, ты просто меняешь свою дислокацию, и на этом твои действия прекращаются. И я уловил, кажется, новый урок, хочешь решить проблему, начни её решать с себя.
   Но зато, я много времени провожу с Дарьей. Ох, её карие глаза просто очаровывают, а улыбка – мммм……. Улыбка это нечто, сколько в ней красоты. Женщин создали, чтобы мы ими восхищались. Или ненавидели, но смысл их создания – испытывать к ним чувства. Вот и я попался в эти сети. И уже было не важно, что она играет и даже не важно, что она делает. Важно только то, что она сейчас рядом, важно то, что я могу смотреть на неё. И больше в жизни ничего не надо.
   Однако моё здоровье ухудшалось, и мне все тяжелее было двигаться, ко всему прочему меня заваливал письмами Аскольд. Он просил меня вернуться, в городе все утряслось, и им нужен был король. Я ничего не отвечал. С одной стороны, я прекрасно понимал, что во мне нуждаются, но с другой, я не хотел возвращаться. И снова дилемма, между долгом и тем, что тебе хочется. И было большой неожиданностью, когда я увидел на пороге своей комнаты Аскольда. Мы вместе отправились в сад.
   – Городу нужен такой правитель, как ты – сказал Аскольд.
   – Откуда ты знаешь, какой я правитель? Я командовал только армией, но не городом —
   – Но ты отлично справлялся —
   – Это разные вещи. Командовать армией и управлять городом —
   – Но и что? Пусть так. У тебя получится – продолжил Аскольд.
   – Я не вернусь Аскольд. Я так решил. Если ты ждешь, что я решу проблемы города и тех людей, что просят тебя, то этого не будет. Если ты доверяешь мне, послушай моего совета. Создайте парламент и правительство, пусть они будут независимы. Парламент принимает законы, а правительство следит за их выполнением. И парламент, и правительство пусть выбирает народ. Если будет новый король, будет новая тирания. Так хоть будет иллюзия выбора у народа, иллюзия свободы. Вкладывайте деньги в образование, в науку, в молодёжь. И это даст свои плоды, поверь мне.
   – Хорошо, я передам твою волю народу.
   Я достал из кармана куртки письмо и отдал его Аскольду.
   – Я написал, что-то вроде наставления для молодых. Может быть, оно будет им полезно.
   Аскольд улыбнулся. Мы обнялись и попрощались. Больше я Аскольда не видел, но люди приняли мою волю. Они даже стали избирать президента и парламент, но установилась новая тирания и люди снова погрузились в кабалу. Мы не исправимы.
   Я практически перестал выходить из своей комнаты, моё самочувствие ухудшалось с каждым днем. Еду мне приносили, меня часто проведали, но что самое для меня важное Дарья приходила ко мне утром и вечером. Я лежал в кровати, а она сидела рядом и рисовала. И кстати говоря, она великолепно рисует. Спустя пять дней мне стало немного лучше. Мой пульс пришел в норму, но слабость по прежнему была со мной.

4.
Шамбала

   Несмотря на то, что в целом моё самочувствие улучшилось. Я чувствовал, что со мной что-то не то. Я был очень вял, безмятежен, порой я думал, что из меня медленно уходит жизнь. Наверное, близится моя кончина, и я отчётливо это начинаю осознавать. Но нет ничего хуже, чувствовать и осознавать то, что тебя покидает жизнь. И я думал об этом очень много, но как не раз я говорил, меня спасала Дарья. Её забота вселяла в меня огонек жизни, она была очень веселой и улыбчивой. Она постоянно шутила, чем-то радовала меня. И ведь она не должна была этого делать. Никто из работающих здесь людей, не обязан, беспокоится о моем здоровье. Но все не безразличны ко мне, меня проведают, все спрашивают, как у меня дела, как я себя чувствую.
   И тут выяснилось неприятность, оказалось, есть некоторые проблемы с моими документами и нужно ехать в столицу этих земель, Шамбалу. Но так, как я слаб и что бы скорее решить данную проблему вместе со мной в Шамбалу отправиться управляющей Варанаси. Перед отъездом, я встретился с Дарьей и спросил, что ей привезти, на что она мне ответила:
   – Ничего. Главное береги себя и возвращайся поскорей.
   – Хорошо, я обещаю.
   На этих словах мы простились. Ехали мы почти пять часов, и вот перед нами была Шамбала. Самый удивительный город на земле. Город красоты, город счастья. Люди здесь всегда улыбаются и помогают друг другу, здесь нет тирании, зависти и склок. Люди любят и уважают друг друга, занимаются любимым делом и чтят закон. Большая часть зданий сделано из белого камня, что создает очень светлый вид города. Мне очень сильно понравился этот город и его жители. Проезжая по очередной улице, я заметил надпись, что это улица названа в честь Андрея. Я улыбнулся, и мне было безумно приятно, что я знал этого человека.
   Получив разрешение на встречу с чиновником, мы сразу же отправились к нему. Он нас в свою очередь уже ждал, он был приветлив и с понимание относился ко мне. Я чувствовал, что с каждым часом я слабею, с каждым выдохом мои силы уходят. Администратор, понимая трудность моего положения, взялся за переговоры с чиновником вместо меня, и буквально через несколько минут, все необходимые документы были подписаны. Мы сели в машину и направились обратно.
   – Я чувствую, как из меня уходит жизнь. Почему это происходит со мной? Я думал, все будет иначе – спросил я управляющего.
   – Варанаси это дорога в рай – это правда. Но люди разные и разные судьбы, и в зависимости от наших поступков путь в рай бывает разным. Порой приходится страдать, порой все, что требуется это закрыть глаза. Если ты хочешь достигнуть цели, тебе придется терпеть – ответил управляющий.
   – Это тяжело, тяжело понимать, что ты слабеешь, что ты становишься бесполезным. Тяжело понимать, что каждый час, каждую минуту и секунду уходит дух. Но вы правы, я заслужил. Мои поступки порождают последствие, и только мы в ответе за них. Если бы не Дарья.
   – Какая Дарья? – удивленно спросил управляющий.
   – Она работает у вас. Я познакомился с ней пару недель назад – ответил я.
   – У нас работают только мужчины – не менее удивленно ответил управляющий.
   – Может она постоялец? – снова сказал я.
   – У нас нет в доме девушки по имени Дарья —
   – Не может быть. Я, я видел её. Я разговаривал с ней – в панике сказал я.
   – Когда у человека сильнейшие проблемы со сном, когда у человек эмоциональные проблемы и физическая слабость, есть большая вероятность галлюцинаций. И боюсь в твоем случае Феликс, Дарья это плод твоих фантазий.
   – Нет. Я не верю. Этого не может быть – еле от слабости произнес я.
   – Это не важно. Это просто одно из испытаний Варанаси.
   Остальную часть пути я молчал. Я пытался думать, я пытался понять, правда это или ложь. Она не могла быть плодом моих фантазий, она не могла быть галлюцинацией. Но я ослабел уже настолько, что мне было тяжело думать, и я уснул. Мне снилась Дарья, мне снилась то, что она убеждала меня, что она реальность. И я поверил. Я хотел верить, нет ничего опаснее в жизни, когда есть желание верить во что-то. Оно ведет к пропасти, к фанатизму. Затем я помню, как я читал ей вот это стихотворение:

     «Итак, это – сон, моя маленькая,
     Итак, это – сон, моя милая,
     Двоим нам приснившийся сон!
     Полоска засветится аленькая,
     И греза вспорхнет среброкрылая,
     Чтоб кануть в дневной небосклон.

     Но сладостны лики ласкательные,
     В предутреннем свете дрожащие,
     С улыбкой склоненные к нам,
     И звезды, колдуньи мечтательные,
     В окно потаенно глядящие,
     Приветствия шепчут мечтам.
     Так где ж твои губы медлительные?
     Дай сжать твои плечики детские!

     Будь близко, ресницы смежив!
     Пусть вспыхнут лучи ослепительные,
     Пусть дымно растаю в их блеске я,
     Но память о сне сохранив!» [17 - Автор произведения В.Я. Брюсов.]

   Затем мы вместе смотрели, как падали звезды. Я помню, что загадал, что бы это был не сон, и мне казалось, что я ощущал, что это все реальность. Что это на самом деле. Но это была ошибка.

5.
Призраки нашей жизни

   Я проснулся у себя в комнате, из окна светил луч солнца. Осмотревшись, я понял, что не помню, как попал сюда. Но я был по-прежнему слаб, а может быть еще слабее. Я с большим трудом оценивал своё состояние. Мне не хватало сил, чтобы встать с кровати. Молодой портье зашел в комнату, в руках у него был поднос с обедом. Он сказал, что я был без сознания, и меня принесли сюда. Так же он передал слова управляющего, что сегодня наступило ровно три месяца с момента моего приезда и теперь мне нельзя покидать свою комнату, а так же, что он посетит меня через час. Портье оставил поднос и удалился.
   Обедать мне не хотелось, я не мог ни о чем другом думать, кроме как о том, является ли Дарья моей фантазией или же она реальна. Но узнать я это мог, только если выйду из комнаты. И что же мне делать? Есть ли смысл пытаться? Рисковать своим пребыванием здесь. Есть. Поэтому я медленно и не уверенно встал, и еле волоча ноги, побрел к лифту. Я не стал закрывать свою комнату, это уже ни к чему и тратить драгоценные силы мне не хотелось. Расстояние до лифта в коридоре, казалось для меня огромным, а ведь еще нужно будет подниматься на сопку. Я шел к лифту медленно, держась за стену и вот, наконец, я дошел до цели.
   Двери лифта открылись, и я вошел, с большим трудом я нашел нужную кнопку, ведь к слабости прибавился еще и туман в глазах. Я сел на пол и старался не закрывать глаза, мне казалось, что если я закрою их, я просто потеряю сознание. Мне повезло, в холле никого не было, и я смог буквально переползти расстояние от лифта до двери.
   На улице я смог подняться, по пути к сопке я нашел палку и благодаря ей я поднимался на сопку. Поднимаясь на сопку, я несколько раз упал, и на второй раз, падая я сломал палку. Я лежал на земле и думал, что все, вот здесь меня ждет конец. Но громко крикнув, я нашел в себе силы, чтобы встать, встав я медленно, шаг за шагом двигался по сопке. Ощущение смерти было уже совсем близко, мне стало очень холодно, изо рта шёл пар, и была дрожь в теле.
   На сопку спустился туман, я брёл и думал о том, что мне уже все равно, фантазия или нет Дарья, я думал о том, что скучаю по Андрею и нашим беседам, что я скучаю по матери и отцу, что я очень сильно скучаю по Вильгельму и тем моментам, что были в нашем детстве. Что я очень, очень сильно хочу увидеть Дарью, увидеть её карие глаза и милую улыбку. Услышать её голос, сказать ей, что скучаю. И тут среди тумана, я услышал мелодию сямисэн, ту мелодию, когда я впервые увидел Дарью. Затем я увидел отца и маму, они улыбались и были счастливы, словно мои мысли стали явью. Я повернул голову налево и увидел Андрея со скрипкой, он как всегда был суров. И через секунду рядом с Андреем появился Вильгельм, он был счастлив, это был тот Вильгельм, которого я так любил. Весельчак и добряк, он улыбался и махал мне рукой. И в душе наконец-то наступил спокойствие. Но самое главное, на том же камне сидела Дарья, она рисовала картину. Не было боли, не было слабости и ощущение смерти. Я слышал шум моря. Была ясность в мыслях, ясность в теле, была гармония внутри и снаружи, было истинное счастье. Я обрел покой, настоящую свободу – теперь можно отдохнуть.

Devote Daria

Варанаси Андрей Гоман

Глава I. Дорога в Рай

1. Письмо

2. Варанаси – дорога в Рай

3. Между Адом и Раем

4. Это лишь сон

5. Я слышу призрачных коней

6. Огни большого города

Глава II. Время

1. 17 мгновений Декаданса

2. Луч солнца

3. Пульс

4. Шамбала

5. Призраки нашей жизни