Любовь зла…
Таня Тайнинская

Глава 1

   – Пальцем на целующихся геев не показывать, не ржать, держаться парами! И забудьте на это вечер страшное слово – «натурал», – жестко инструктировал нас Дима перед входом в кафе «Лакомка».

   Я с готовностью вцепилась в потную ладошку Ирки, Саша скромно подвинулся поближе к нашему проводнику в мир однополого разврата.

   – Собрались? Дружно пошли парами. Улыбаемся-улыбаемся… Привет, Оля, эти ребята со мной, – поприветствовал официантку Дима.

   Оля недоверчиво окинула нас взглядом, словно облила дерьмом, быстро заменила пепельницу и прошипела:

   – Спалитесь – выкину! И больше не пропущу! Тоже мне – секс-меньшинства! Дима, хватит водить сюда экскурсии, на неприятности нарвешься!

   После ухода надзирательницы-официантки стало чуток легче. Я ненавязчиво отпустила Иркину ладошку и тайком вытерла руку о юбку. Контролируя амплитуду движения головы, чтобы не выглядеть любопытным флюгером, огляделась вокруг. Вечер только начинался. За соседним столиком сидела толстая девушка и с вдохновением что-то строчила в блокнот.

   – Дим, а Дим! Если она лесбиянка или розовая, как там правильно, чего она одна? Или она пару ищет? Слушай, а может она проститутка? Среди лесбиянок есть проститутки? – пнула я однокурсника под столом.

   – Петрова, вот ты вроде отличница, а дура дурой, – беззлобно отреагировал он. – Это Лена. Она «чайка». «Чайками» называют девушек, которые дружат с геями.

   – Надо же, как поэтично. Одинокая, как чайка… А, по-моему, она просто парня найти не может с такой рожей, – поумничала я.

   Ирка нервно икнула. Отреагировав на звук, я наткнулась на стеклянный взгляд моей «пары», устремленный в центр зала. Под романтическую ретро-мелодию неуклюже переминались с ноги на ногу влюбленные: рыжий долговязик трогательно обнимал за талию полутораметрового коротышку с большими ушами.

   «Ах, какая женщина, какая женщина. Мне б такую…», – с чувством пропел певец. Я издала булькающий звук вовремя подоспевшим коктейлем, давясь от хохота, а, быть может, от переизбытка романтических чувств.

   – Танька, я тебя предупреждаю! – шикнул в мою сторону Димон. – Вот так и знал, не надо было тебя с собой брать, ты до мозга костей «натуралка»!

   – А я тебе говорил, – меланхолично протянул Саша.

   – Нет-нет, Димочка! Это я от … зависти, – спасая себя от выдворения из гнезда разврата, поспешно сказала я.

   В кафе «Лакомка» – известное в городе место встреч геев и лесбиянок – меня не хотели брать. На большой перемене я застукала своих однокурсников, шушукающихся в курилке. Димка славился обилием знакомых и был вхож на все тусовочные мероприятия. Жизнерадостный грек, как по национальности, так и по темпераменту, он всегда придумывал, как скрасить студенческий досуг. Его друг Сашка был занудным и немногословным философом. Ему явно не хватало Димкиной жизнерадостности, и я подозревала, что он просто «вампирит» оптимизм. А что? Всякое в жизни бывает. Ирка – третья из друзей-студентов – выросла в обеспеченной семье, хотя и приехала откуда-то со станицы. Она балдела от нашей нищеты и с удовольствием таскалась по гостям. Главное, чего не стоило делать, так это много ей наливать. Пьяная Ирка с блуждающим взором садилась на шпагат и громко кричала: «Эгегей!!!». Зрелище, я вам скажу, не для слабонервных. Мы все учились на первом курсе журфака и очень любили повеселиться в свободное время.

   И вот эти симпатичные гады сначала наотрез отказались брать меня с собой, мотивируя тем, что я немедленно нас разоблачу своей умной физиономией и острым языком. Я клятвенно заверила друзей вести себя прилично, очень уж хотелось потусить с секс-меньшинствами. Будущий журналист должен быть любопытным!

   – Привет, мой хороший! – мои мысли прервал громкий голос, адресованный явно Димону.

   – Анюта, привет! – вскочил со стула Димка.

   Рядом с нашим столиком стояла высокая, ярко накрашенная и коротко стриженая блондинка в кожаных штанах. Димка радостно чмокнул барышню в обе щеки.

   – Знакомьтесь, это Анюта! А это мои друзья: Таня, Ира и Саша, – представил нас однокурсник.

   – Ух ты, какая хорошенькая, – подмигнула мне новая знакомая. – А это твоя пара? – кивнула она на Ирку.

   – Угу, – краснея, промычала я.

   – Если расстанетесь, не теряйся, я тебе быстро подружку найду! Ладно, ребятки, увидимся, – сверкнув кожаными штанами, Аня удалилась вглубь зала.

   – Дим, а она лесбиянка, да? – шепотом спросила я друга.

   – Вообще-то, нет. Нууу… Как бы, – Дима замялся. – Это парень. И зовут его Леша. Но лучше это не обсуждать. Здесь.

   Мне немедленно захотелось побежать следом за Аней-Лешей и разглядеть её, тьфу, его получше. Но в зале громко заиграла музыка. Пары и тройки потянулись на танцпол.

   – Ля-ля-ля! Ля-ля-ля! – пьяно пропела Ирка и метнулась к танцующим. Я решила бежать следом. Даже для этого заведения Иркин шпагат мог бы стать лишним зрелищем. Димон с Сашкой пошли тусить по соседним столикам.

   Гомосексуалисты и им сочувствующие, честно говоря, лесбиянок я не наблюдала, двигались пластично и зажигательно. Очень быстро я расслабилась и стала получать удовольствие от танца. В этом есть особый кайф, когда никто не глазеет на твою вертлявую попу и «ничего себе ноги». Увлекшись танцем, я нечаянно кого-то задела рукой.

   – Ой, простите, я не хотела! – обернулась я.

   – Да ничего. Чебурашка! – мне протягивал руку для приветствия тот самый коротыш с большими ушами.

   Я энергично ответила на рукопожатие:

   – А я – Таня. Просто Таня. Так уж вышло.

   И тут на танцпол ворвалась Аня! Она вращала бедрами и выписывала такие коленца, что танцоры «Тодес» опухли бы от зависти. А я глазела на … ммм, область паха. Не то чтобы я ожидала, что там будет что-то топорщиться, но хотя бы бугриться! Скотчем она что ли свою штуку примотала? Штаны то были кожаные, в облипочку! В экстазе Анюта сдернула свитерок, и мой взгляд переместился на черный лифчик. Он «сидел», как надо, правда, декольте не наблюдалось, но, извините, и с моим полуторным размерчиком нужного эффекта фиг добьешься.

   От греха подальше я ретировалась с танцпола. Быстро обнаружив Диму с Сашей за одним из столиков, я чуть было не приземлилась на гостеприимно предложенный их соседом стул. Затормозить меня заставила его же фраза, которая была, по всей видимости, финалом эмоционального рассказа:

   – И вот, прикиньте, во мне бусы порвались. Эээ, не анальные, обычные. Потом ходил по-большому, как золотая антилопа, со всеми вытекающими, точнее, выпрыгивающими…

   Отпрыгнув от столика, как ошпаренная, я пошла искать Ирку. Время было позднее, а возвращаться домой нам предстояло в один район. К тому же я обещала Ирке-трезвой доставить Ирку-пьяную и сдать на руки соседкам. Однокурсница сидела за столиком с парнем похожим на грустную крыску и смотрела на него влюбленными глазами.

   – Ира, нам пора. До дома, до хаты, до будки родной, – как смогла пропела я. После бешеного танца Анюты и золотой антилопы меня пробило на творчество.

   – Тааань, ну еще чуть-чуть, – пьяно и слезливо тянула подруга слова. – Знакомься, это Филипп. У него душевная травма.

   – Никак не встретишь парня своей мечты? – пошутила я.

   – Я не гей. Я би, – грустно уточнил Филипп.

   – Эх, как там у вас говорят: мальчики, девочки – какая в попу разница, – тактично заметила я и потянула Ирку на улицу. Душевно травмированный Филипп семенил рядом.

   Таксиста я нашла быстро. А вот отлепить «би» от «любительницы шпагатов» оказалось нелегко. Запихнув Ирку в машину, по ходу лягнув Филиппа, я запрыгнула сама. По дороге Ирка пела грустные песни, а я успокаивала нервного таксиста:

   – Понимаете, у нее любовь к бисексуалу. Ее сердце рвется на части, вот и рыдает.

   Доставив однокурсницу по назначению, я, наконец, добралась до своего временного дома. Жила я у бабы Нюры, в частном секторе, в проходной комнате. Отдельную комнату там же арендовали парни-строители. Баба Нюра была доброй теткой, но малость занудливой. Но ее огромным плюсом была работа: баба Нюра несла вахту сторожем и раз в трое суток уходила на ночную смену. Как только хозяйка дома отправлялась на вахту, меня и соседей сдувало на ночные приключения. Но мы неизменно возвращались до наступления утра, чтобы не подставлять друг друга и не травмировать бабу Нюру, которая не терпела разврата. Быстро умывшись, я запрыгнула в постель. Под впечатлением гей-вечеринки я долго вертелась с бока на бок и не могла уснуть. В полудреме мне мерещилась ужасная картина: Аня медленно расстегивала ширинку, а оттуда выпрыгивала золотая антилопа, била копытом и проникновенно говорила грустным голосом Филиппа: «Понимаешь, у меня душевная травма…»

Глава 2

   Утро добрым не бывает… По крайней мере, у меня. Особенно когда оно начинается в 7 часов. Еле передвигая ноги, я добрела до кухни, на которой уже хозяйничал один из моих соседей – Мишка. Он приехал с какого-то Мухосранска на заработки в краевую столицу, был высок, широк в плечах и помешан на эзотерике. В первые дни знакомства я даже крутила перед ним «хвостом», мы погуляли в парке, покатались на «чертовом колесе», я напилась пива, а потом весь вечер рассказывала историю своей жизни, сидя у него на коленках. Ближе к ночи меня пригласили замуж. От перспективы крутить коровам хвосты и брать всю жизнь интервью у директора колхоза, я резко протрезвела, пошла на попятную, стала рассказывать про свои странности, а потом и вовсе выставила Мишку за дверь. Теперь сосед на меня дулся, а я старалась избегать общения с ним.

   Вот и сегодня утром он в раздражении сметал крошки с кухонного стола.

   – Ненавижу, вечно мусор на столе оставляют, – бухтел Михаил себе под нос.

   Он вообще был помешан на чистоте и гигиене, даже зубы чистил 5 раз в день.

   – Доброе утро, – как могла мягко сказала я. – Ты чего такой злой?

   – Откровение мне было ночью! – громко сказал Михаил и уставился на меня своими карими глазами.

   – Да?! – я на всякий случай подвинулась ближе к двери, мы с ним в разных весовых категориях, но я резкая и бегаю быстро.

   – Ты – ведьма! Мне надо держаться от тебя подальше! Я так и знал! Я ухожу в монастырь! – продолжил он.

   – В женский? – неуклюже пошутила я.

   – Нет! В мужской! – рявкнул Михаил и ушел в свою комнату.

   Я вообще не слышала в наши дни, чтобы кто-то уходил в монастырь. Глупость какая! Жизнь удивительна и прекрасна, но стоит ли забивать голову тем, что люди, порой, ведут себя странно. Я выпила чай с пряниками и ушла творить «мейкап». В это утро я больше Михаила не встречала, вот и славненько. Но уже перед уходом столкнулась в дверях с Серегой – он жил с Мишкой в одной комнате. У Сереги была девушка, к которой он регулярно сбегал на ночевку. Даже баба Нюра смирилась с его личной жизнью.

   – Слышала новость? Мишка в монастырь уходит, – весело сказал Сергей. – А я к Маше переезжаю, дорого за комнату одному платить.

   Вот это неприятно! Так бывает, привыкаешь к соседям, а потом они уходят, а ты сидишь и гадаешь, кого найдет баба Нюра, с кем придется делить одну крышу. Тем более что негативный опыт у меня был. До ребят-строителей в комнате жил лысый сорокалетний мужичок, с виду приличный и тихий. Во время дежурства бабы Нюры этот скромняга ломился в мою комнату ночью, требуя секса. А дверь у меня, заметьте, без замка. Пришлось забаррикадировать вход всяким барахлом, открыть окно пошире и пообещать извращенцу, что буду орать так, что соседи полицию, скорую и МЧС одновременно вызовут. Дядька обозвал меня блядью и ушел спать. А я так и просидела возле баррикад всю ночь, боясь заснуть. Телефон мой, как назло, сел, а зарядку я забыла у подружки в гостях. Утром я во всех подробностях рассказала о веселой ночке хозяйке дома, а потом наблюдала в окно, как баба Нюра гоняла озабоченного придурка половой тряпкой по двору, а потом выставила его вещи на улицу.

   Стараясь не забивать свою голову негативом, я отправилась в универ. Сегодня мне было о чем думать, предстоял экзамен по зарубежной литературе. Препод Иван Николаевич – настоящий зверь. Маленький, худенький, с топорщащимся хохолком из редких волос и огромными ярко-голубыми глазами, аристократическими длинными пальцами и громкой речью с глубокомысленными паузами. Старшекурсники рассказывали, что Ивану Николаевичу нравятся хрупкие девочки с оголенными плечами. Хотя я как-то видела его молодую жену. Оказывается, его супруга была не только студенткой филфака, но и подругой дочери от первого брака, двухметровой красавицей с толстой косой и румянцем во всю щеку. Успокоившись, что я гибрид между сексуальным идеалом препода и его предпочтениями в реальной жизни (я высокая, но худенькая), я поспешила на родной факультет.

   В трамвае обошлось без моральных уродов. В честь экзамена и консервативно-романтичного преподавателя, я надела красивое, но короткое платье, а настроения выслушивать замечания по поводу длины моих ног, совсем не было. Перед входом в универ меня встречала знакомая троица: Дима, Саша и Ирка.

   – Привет, фрэндЫ! – с ударением на последний слог крикнула я. – ПОпы не болят?

   – Петрова! Тише ты со своими шуточками! Не хватало, чтобы нас гомосятиной считали! – буркнул Димка.

   – Всё-всё… Умолкаю… Сегодня в «Лакомку» пойдем? – спросила я. – Вон и Ирка по Фильке соскучилась.

   Ирка покраснела, но закивала головой.

   – У нас сегодня другие планы, – вдруг изрек Саша.

   – А вы вдвоем идите, – добавил Дима.

   Решив сначала разобраться с экзаменом, а потом с вечерним досугом, мы переместились ближе к аудитории. Дождавшись своей очереди на «Голгофу», я бодро двинулась к столу с билетами, вытащила крайний и зачитала вопросы вслух:

   – Вопрос номер один: анализ произведения Гёте. Номер два: «Потерянный рай» Джона Мильтона.

   Всё не так страшно, как казалось на первый взгляд. Гёте был совсем неплох. Тем более, что я читала не «Фауста», как все однокурсники, а настольную книгу Наполеона – сентиментальный роман «Страдания юного Вертера». Слезы, сопли и трагический финал – жизнь не так уж изменилась, хочу я вам сказать. Мильтона и его «Потерянный рай» я, мягко говоря, не любила. Триста пятьдесят семь страниц стихотворного текста! Потертую обложку христианской эпопеи цвета детской неожиданности я ненавидела всеми фибрами моей нежной души. Сначала я решила читать каждый день по тридцать страниц «Потерянного рая», потом по семнадцать. Но ставить себе нормы было бесполезно, мой мозг отрубался после третьей страницы, и каждый раз я смотрела на аллегорические образы борьбы неба и ада, как баран на новые ворота. Прекратив сражаться со своим мозгом, я решила, будь, как будет!
   – Кто готов отвечать? – строго спросил Иван Николаевич аудиторию.

   – Можно? – скромно пискнула я.

   Иван Николаевич сделал широкий приглашающий жест. Двигаясь не слишком быстро, чтобы пожилой человек успел заметить и длину моих ног, и элегантность платья, я присела на экзаменационный стул, на самый краешек, я ведь скромная девочка.

   – Я хочу рассказать о произведении, которое стало настольной книгой великого Наполеона, – начала я бодро и громко. – «Страдания юного Вертера» – гениальный и трогательный роман о самом великом человеческом чувстве – любви…

   В эмоциональном порыве я говорила все громче и громче. Иван Николаевич слушал внимательно, его глаза разгорались голубым пламенем, а хохолок на голове выглядел очень возбужденным.

   – Да!!! Да!!! Да!!! – прервал меня преподаватель. – Вы абсолютно правы, великолепное произведение! И вы его тонко почувствовали!

   Я покраснела и скромно опустила глаза.

   – Скажите… – Иван Николаевич заглянул в зачетку, уточняя мое имя. – Таня, как вы думаете, почему Шарлотта так поступала? Она ведь могла сразу однозначно дать понять юному мальчику, что не любит его? Зачем же доводить Вертера до самоубийства, питая ложной надеждой?

   – Понимаете, Иван Николаевич, – я интимно наклонилась в сторону преподавателя и понизила голос. – Так уж мы, женщины, устроены… Нам нужен запасной аэродром.

   – Да, я думаю вы очень хорошо разбираетесь в психологии отношений и, должно быть, в мужчинах… А что со вторым экзаменационным вопросом? – спросил Иван Николаевич, заглядывая в билет. – Так. «Потерянный рай» Мильтона. А вы его и правда читали?

   Я покраснела, скорчила жалостливую физиономию, как будто сейчас расплачусь, и тихо произнесла:

   – Да. Желтая такая книжица. Триста пятьдесят семь страниц…

   – Очень хорошо! Уверен, что так и есть. Я думаю, что вашего замечательного ответа на первый вопрос будет вполне достаточно для оценки «отлично»! Про рай послушаем как-нибудь в другой раз, – сказал Иван Николаевич, вручая мне зачетку.

   Я радостно соскочила со стула и довольная выпорхнула из аудитории, направившись на поиски друзей.

   Дима и Саша, получив свои законные тройки, сидели в беседке, а вот Ирина куда-то пропала. Напротив ребят расположился незнакомый блондин.

   – А я на «отлично» сдала! – от радости я подпрыгивала.

   – Никто и не сомневался, Петрова, ты ж с книжкой спишь, извращенка, – решил поумничать Саша.

   Я присела на скамейку напротив блондина, которого мне никто не спешил представлять. Парень скользнул по мне серо-голубыми глазами, докурил сигарету и встал:

   – Ладно, если что узнаете, звоните, – сказал красавчик, обратившись к Диме с Сашей, и ушел.

   – Э, так не честно! Почему вы меня не познакомили? Симпатичный такой мальчик и высокий, как я люблю, – набросилась я на ребят.

   Дима радостно хмыкнул:

   – А сейчас я радостно посмотрю, как вытянется от удивления твоя физиономия, Петрова! Я даже попрошу запечатлеть этот воистину исторический момент на телефон! – Димон толкнул Сашу в бок. – Барабанная дробь… прам-парам. Ты с ним знакома! Только память у тебя отшибло!

   – Врешь! – разозлилась я.

   У меня и правда ужасная память на лица, но такого мальчика-колокольчика я бы запомнила.

   – Вообще-то это Леша, она же Аня. Красотка с «Лакомки», – ошарашил меня Дима.

   Хорошо, что я сидела. Иначе рухнуть бы мне замертво, сраженной коварством однополой любви и несовершенством мира.

   – Бл**ь… Су*а, бл**ь…, – ёмко отразила я в трех словах и боль разочарования, и крушение надежд.

   Хорошо, что мою нелитературную речь не слышал Иван Николаевич, иначе покончить с жизнью пришлось бы мне, а не юному Вертеру. Я махнула рукой и пошла искать Ирку.

Глава 3

   Ирка сидела на подоконнике рядом с аудиторией, обхватив колени руками, и грустила.

   – Эй, ты чего такая кислая? – я стала тормошить подругу.

   – Экзамен завалила. На «Фаусте» гад поймал. Лучше бы я «Вертера» читала, – тихо сказала она.

   – Да ладно, не куксись, – подбодрила я Ирку. – Сходишь на пересдачу. Кстати, знаешь, как наш литературный гений со своей молодухой познакомился? Говорят, она ему четыре раза экзамен пересдавала. На пятый он просто обязан был на ней жениться! Не сдавайся, глядишь, свою кралю бросит и тебя супругой сделает!

   – Типун тебе на язык, – сплюнула Ирка через левое плечо и постучала по подоконнику. – Я лучше удавлюсь!

   – Не надо! Давай в «Лакомку» вечерком сходим. Развеешься, Фильку проведаешь. Пока он Степашку не встретил, – заржала я.

   – Вообще не смешно! Знаешь, какой он ранимый и … нежный, – тихо добавила однокурсница.

   – Нежный так нежный. Но по мне, лучше пожестче, – продолжала стебаться я. – Давай в «Лакомке» в шесть. Надеюсь, тетя Оксана, тьфу, мадам Оля нас пропустит.

   Я побежала на трамвай, предвкушая веселый вечерок. В моем временном доме бушевала баба Нюра:

   – Вот так верить людям! Селятся надолго, а потом ищи-свищи ветра в поле! А ты бегай, жильца высматривай, да еще такого, чтоб девку не попортил.

   – Баба Нюра, не переживайте, я сама кого угодно попорчу! А что ребята уже переехали? – спросила я.

   – Ага, сумки на плечи позакидывали и убежали. Сережка хоть к бабе, а второй остолоп в монастырь подался. Слышь, Танюша, ты бы среди своих поспрашивала, может, кому комната нужна! – тронула меня за руку хозяйка.

   – Хорошо, обязательно узнаю! – пообещала я и сбежала к себе.

   Времени с учетом дороги оставалось мало, а мне надо успеть помыть голову, накраситься и одеться. Да и засиживаться сегодня в кафешке нельзя, чтобы не злить и без того расстроенную бабу Нюру.

   Я только успела накрасить один глаз, когда затренькал мой мобильник. «Дэн» – высветилось на экране. Высокий брюнет Денис, студент четвертого курса журфака, как бы, был моим парнем. «Как бы» – потому что я толком не могла разобраться ни в своих чувствах, ни в его симпатиях. С ним было весело, пока Дэн не начинал петь дифирамбы своему великому таланту. Он подрабатывал в местной газетенке, которая направляла его брать интервью у заезжих знаменитостей. Особенной популярностью он пользовался у теток предклимактерического возраста. Дэн был смазлив, умело отвешивал комплименты и к месту хлопал своими длинными ресницами.

   – Привет, что делаешь? – спросила мобилка голосом Дениса.

   – Я в одно место собираюсь, тороплюсь, – туманно ответила я.

   – Чур, я с тобой, – радостно сообщил Денис.

   Вот это поворот! Я глубоко вдохнула и со всем присущим мне тактом попыталась отговорить Дениса от опрометчивого шага:

   – Я думаю, что тебе не понравится. Давай лучше завтра в универе встретимся!

   – К мужикам идешь? – обиженно просопел Дэн.

   Перед моим взором мысленно пронеслись Чебурашка со своим рыжим другом, Аня-Леша, отплясывающая в лифчике, и парень-антилопа. Я нервно заржала:

   – Поверь мне, с такими мужиками я в полной безопасности!

   – Не понял! – с угрозой в голосе сказал Денис, и я пришла к выводу, что придется раскрывать все карты.

   – Дэн, я иду в кафе, где встречаются секс-меньшинства. Я знаю, что ты не любишь геев, не хочу травмировать твою нежную психику! – выкрутилась я.

   – Возражения не принимаются! Я буду вести себя прилично и даже представлюсь геем, если так надо! – голосом, нетерпящим возражений, проговорил Денис. – Говори, где встречаемся.

   Отговаривать его было бесполезно, а ссориться из-за ерунды не хотелось. И, каюсь, хотелось мне посмотреть на Дэна в роли гея, это ж такой инструмент манипуляции в руках умелой шантажистки!

   Быстро докрасив второй глаз, я надела юбку покороче, каблуки повыше и побежала штурмовать общественный транспорт. К небольшому парку рядом с кафешкой, где мы условились встретиться с Дэном, я подъехала в начале седьмого. Мой брюнет уже был на месте и нервно мерил шагами аллею.

   – Привет, – чмокнула я Дениса в щёку. – В «Лакомку» войдем по отдельности. Меня Оля помнит, а вот ты – личность новая. Веди себя как гей, который ищет пару.

   – Это как? – в ужасе уставился на меня Денис.

   – Понятия не имею, – пожала я плечами, критично оглядела бой-френда и добавила, – Но, мне кажется, здесь нужен маленький штришок.

   Порывшись в бездонной сумке, я нашла ярко-красную помаду, которая у меня валялась «на всякий случай».

   – Сделай губки буквой «о», – скомандовала я Дэну и аккуратно намалевала сексуальный ротик.

   Долго смотреть на Дениса с накрашенными губами, я не могла, маскируя хохот, я закашлялась, развернула друга в сторону кафе и скомандовала:

   – Вперед, мой герой! Я к тебе присоединюсь через пять минут!

   Отойдя в тень деревьев, я наблюдала, как Дэн деревянной походкой приблизился к входу как раз в тот момент, когда из дверей выглянула Оля.

   – Здрасте, – громко поприветствовал ее Денис и скромно улыбнулся, хлопая ресницами.

   Оля приклеилась взглядом к красным губам моего брюнета, чуть помешкала и, заикаясь, сказала:

   – П-п-п-проходите!

   Через пять минут в «Лакомку» беспрепятственно вошла я. Дэн в одиночестве сидел за столиком. В глубине зала в компании парней я разглядела Ирку, которая сначала махала мне руками, а потом, увидев, что я ее заметила, сделала «страшные» глаза и кивнула в сторону моего бой-френда. Я развела руками – мол, ничего уже не поделаешь, и присела напротив Дениса.

   Сегодня в бане был женский день. В самом центре зала большой стол на шесть человек занимали девушки. Они оживленно переговаривались, размахивали руками и, что мне совсем не понравилось, смотрели в мою сторону. Девушек красавицами назвать было сложно, черты лица – словно пьяный дровосек поработал. Они громко матерились и шумно сморкались в салфетку. Мне стало неуютно.

   – И снова привет, хорошенькая! – услышала я знакомый голос. – Ты, смотрю, с другом пришла.

   К нам за столик подсаживался Леша, успевший превратиться в Аню. Сегодня Анюта была в топе и мини-юбке, демонстрируя стройные ноги.

   – Дружок, – сказала она Дэну игриво, кокетливо указав пальчиком на его накрашенные губы. – Это не твой тон. К соблазнительным карим глазам нужен чуть темнее…

   Денис стыдливо вспыхнул, сообразив, что так и сидит с ярко-красными губами, схватил салфетку и принялся оттирать помаду. В кафе начались танцы, и Аня упорхнула.

   – Как тебе Аня? – поинтересовалась я у Дениса.

   – Симпатичная барышня, такая, – замялся он. – Сексуальная.

   – Вообще-то это парень! – мстительно смотря в глаза Дэну, сказала я и хмыкнула. – Вооот, а говоришь, что не гей, ты просто до конца себя не знаешь!

   Оставив бой-френда переваривать информацию в одиночестве, я пошла проведать Ирку. Подружка сидела на коленках у Филиппа, а этот засранец не только нежно обнимал мою однокурсницу, но и успевал строить глазки парню за соседним столиком.

   – Всем салют! – поприветствовала я компанию, но не спешила присаживаться.

   Помимо Фили и Ирки за столиком сидели еще два товарища голубой наружности. Длинноносый с чувством говорил:

   – Какие желания? Какие у меня могут быть желания? Вот так проснусь утром и молюсь: Господи!!! Пошли мне красивого мужика, который хочет жрать и трахаться. Все эти мальчики, с тонкой и ранимой душой, вытрахали мне весь мозг!

   Второй невзрачный паренек деловито кивнул и с энтузиазмом добавил:
   – Да… Пару себе найти, тот еще вопросик… Вот у меня был случай…

   Нет. Нет. И нет. Слушать про то, кто кого и в каких позах, я не хотела. И я присоединилась к танцующей толпе, среди которой, как всегда, зажигала Аня. Не прошло и двух минут, как я почувствовала шлепок по попе. Резко обернувшись, я встретилась с оценивающим взглядом одной из агрессивных девиц.

   – А у тебя жопа ничего, – одобряюще сказала она, – отойдем, поговорим?

   Вот как реагировать, когда «поговорить» тебя зовет хоть и страшненькая, но девушка? И отнюдь не для того, чтобы оттаскать тебя за волосы за то, что ты увела ее парня. И я пошла. А что бы я сказала: «Ой! Я тебя боюсь»? Хотя боялась я просто истерически.

   – Мария! – по-мужски протянула мне руку барышня.

   Я неловко ответила на рукопожатие и тут же выдернула руку из цепких пальцев девушки.

   – В общем, так, – сказала, как отрезала, она. – Ты мне нравишься. Ты всем нам нравишься, – кивнула в сторону столика с лесбиянками она. – Но дурынды обойдутся, а я нет. Сладенькая моя…

   Мария протянула руку к моим волосам, явно собираясь меня погладить. Я в панике отшатнулась.

   – Ты еще и недотрога! Ничего, привыкнешь! Я могу тебя содержать. Я учусь и работаю. Денег хватает. Будешь жить в неге… Я хочу тебя прямо сейчас! – лесбиянка сделала резкий шаг в мою сторону.

   – Нет! – пискнула я, хотя собиралась сказать жестко и строго, а потом от растерянности добавила, – Мне нельзя!

   – Тампоны или прокладки? – по-деловому поинтересовалась Мария.

   – Тампоны, – соврала я.

   – Малышка моя… Я возьму зубами ниточку от тампона и медленно вытащу его из тебя…

   Я не стала слушать продолжение, резко повернулась и побежала в сторону столика, за которым оставила Дениса. Но его там не было! Я метнулась на улицу и столкнулась с бой-френдом уже там. Дэн отмахивался от Чебурашки, который шел за ним:

   – Перестань за мной ходить! Я танцевать – ты танцевать. Я поссать – ты поссать. Не люблю я тебя! – раздраженно махал на коротышку руками Денис.

   – Дэн, спаси! – со всего размаха я врезалась в Дениса.

   Меня догоняла Мария.

   – Так! Спокойно! – по-мужски взял инициативу в свои руки Денис. – Что ты хочешь? – требовательно спросил он Машу.

   – А вот чего! – крикнула лесбиянка, подпрыгнула и присосалась к губам…

   Думаете к моим? Фиг! К губам Дениса. Разинув рот, я и Чебурашка заворожено смотрели на этот мега-поцелуй бешеной гориллы. Денис замер по стойке смирно и не отмахивался. Должно быть, получал удовольствие.

   Тикали секунды. Никто из нас не мог (или не хотел) прервать этот ужас.

   – Ммм, как интересно, – грудным голосом произнесла Аня, которая непонятным образом очутилась рядом. – А девочке с мальчиком ЗДЕСЬ целоваться нельзя…

   Я вышла из транса, дернула Дэна за руку, и побежала в сторону стоянки такси. Слава Богу, никто, кроме Дениса, не кинулся меня преследовать.

Глава 4

   Ссориться с Денисом в такси мы начали сразу же.

   – Слушай, а чего ты так безропотно стоял, когда эта коровка к тебе присосалась? Наслаждался? – со злобой сказала я.

   Да, я была взбешена сегодняшним вечером. Я просто кипела, как перегретый чайник. Я чрезвычайно хотела стукнуть кого-нибудь по голове. И Дэн был ближе всех, не считая таксиста. Но ведь кто-то должен вести машину? Я не умею.

   – Да может и наслаждался! Нормальная девчонка. Страстная, в отличие от некоторых! – парировал Денис.

   – Это ты сейчас меня бревном обозвал?! – возмутилась я.

   – Ну, с твоим размером груди скорее не бревном, а досочкой, – ухмыльнулся он.

   Я задохнулась от возмущения:

   – Значит, грудь моя не устраивает! Меня, может, тоже в тебе не устраивают определенные части тела! Выдающиеся и не очень!

   Мой бой-френд, хотя в данный момент он со скоростью света приближался к приставке «экс», намеков не понял. Или сделал вид.

   – И у тебя вкус дурной. Окружила себя каким-то мультипликационным зверинцем! Кто там – Чебурашка и компания? – продолжал издеваться он.

   Я хотела дать ему по ехидной роже! Втоптать в автомобильный коврик! Выкинуть на проезжую часть! Вместо всех этих прекрасных и, безусловно, справедливых вещей, я молча отвернулась к окну и не сказала больше ни слова до дома бабы Нюры.

   – Придурок! – крикнула я напоследок и хлопнула автомобильной дверью.

   Баба Нюра хлопотала на кухне. Я пролетела мимо нее в комнату, буркнув:

   – Добрый вечер.

   Хотя вечер, конечно, добрым назвать было сложно. Меня душили слезы. И только немедленное и самое ужасное возмездие могло бы меня хоть чуточку успокоить. Я представила Дениса голого, привязанного к дереву возле входа в «Лакомку». Вокруг него водили хоровод геи, хихикали и показывали пальцем на его скромное мужское достоинство…

   Я моргнула. Вздохнула. И легла спать.

   ***

   Утром в окно задумчиво стучал дождь. Я прижалась лбом к прохладному стеклу и пощекотала ресницами стеклянную поверхность. Капли, проделав путь длиной в вечность, брошенные порывом ветра, умирали от столкновения с прозрачной преградой, напоследок шепча: «Птык-птык-птык». Вот бы полететь в потоке серых брызг и, сделав пару крутых виражей, расплющиться о стекло и стечь грязной лужицей по водосточной трубе.

   Вместо романтического полета и трагической «мокрухи», по дороге к трамвайной остановке я еле успевала отпрыгивать от мутных потоков и грязи, вылетающих из-под колес спешащих автомобилей. Прождав трамвай с пол часа, я поняла, что в городе очередная неожиданная катастрофа вселенского масштаба под названием «дождь». Следовало идти ногами. Туда, к людям, где стоят многоэтажки, и ездят автобусы, маршрутки и троллейбусы… Где нет этого блядского бездорожья и местами даже есть асфальт.

   В универ сегодня можно было не ходить, если бы не консультация по всемирной истории, которую нам предстояло сдавать на этой сессии. Обучение на журфаке – веселый процесс, не поддающийся логике. Как можно проводить экзамен по предмету, которому не было ни одной лекции, и нет учебника? Вот и я не знаю. Но очень хочу узнать. Вот и прусь за знанием по такой сволочной погоде.

   Мокрая, грязная и несчастная, я переступила порог родного университета, как ни странно, даже не опоздав. У входа, я столкнулась с Иркой, которая, сияя, как медный пятак, уволокла меня в сторону и начала громко плеваться на ухо:

   – А я сегодня у Филиппа ночевала! Он такой… такой… Не передать!

   – Не дай Бог мне что-то передавать! И ты будь осторожней – еще заразишься чем-нибудь! Они же там лазают своими штуками в труднодоступных местах, – буркнула я раздраженно.

   – Фууу! Фу быть такой! Ты чего злая? – поинтересовалась подруга.

   В красках описав все события вчерашнего вечера, дав нелестную оценку всем главным героям, я добавила:

   – И с Дэном теперь придется как-то мириться! А так хочется дать по башке этому ушлепку, который сначала сам напросился на поход в «Лакомку», потом чуть не трахнулся с этой розовой шлюшкой, а потом еще прошелся бульдозером по размеру моей груди!

   …У вас было так: вы спите и видите кошмар. А потом просыпаетесь, вздыхаете с облегчением, радостно идете в туалет, а в коридоре вдруг наталкиваетесь на монстра. И вас прошибает пот. Потому что это не сон – это реальность! А вы то наивно думали, что уже проснулись. Вот и при виде Марии, бодро шагающей в массивных ботинках по коридору моего, вы понимаете, МОЕГО университета, я взмокла. Молниеносно схватив Ирку за руку, я утащила ее за угол.

   – Это Мария – та самая розовая! – объяснила я Ирке, которая таращила на меня глаза.

   Там нас шушукающихся и застали Дима с Сашей.

   – О, привет, чувихи, – дурашливо поприветствовал нас Дима, – мы слышали, что Петрова вчера в «Лакомке» произвела фурор и разбила сердца всего лесбийского царства!

   – Да пошли они на хер эти розовые дуры! Эти неполноценные ковырялки! Эти сапфистки хреновы, – резко отреагировала я.

   – Ладно, не кипятись, – успокаивающе сказал Саша, – отвлеклись лучше. Одному человеку нужно жилье, у тебя соседи комнату не сдают?

   – Сдают. Хозяйка моя жильца или жиличку ищет, – нехотя откликнулась я, – только приличный человек нужен и без тараканов в голове.

   Дима заржал:

   – Ага. А еще блондин, высокий и светлоглазый…

   – Было бы неплохо, – мечтательно сказала я. – Черт! На кого это ты намекаешь?!

   – Да, Петрова, да! Тебя уже запросто можно отправляться на передачу «Что? Где? Когда?» сканировать черные ящики! – продолжал прикалываться Димон. – Леша, он же Аня, он же мистер Совершенство ищет себе жилье. Просил поспрашивать.

   – Нет! Я сказала – нет! Геев в своем доме не потерплю! Нет, дом, конечно, не мой. Но! Бедная баба Нюра! Она же с ума сойдет. Она же не поймет, как мальчик может быть девочкой одновременно! И куда он хер свой прячет, когда надевает кожаные штаны! – заорала я так, что на меня стали оглядываться студенты.

   – Да не кипятись ты, Петрова. Твоя бабка про хер уж забыла давным-давно. А у тебя видимо, что болит, тот о том и говорит…, – посмеялся Саша. – Так я дам Леше твой телефончик? Встретитесь, пообщаетесь.

   Сначала я хотела отказать. Но не факт, что баба Нюра согласится на такого жильца, и Лешу цена устроит. А если даже и срастется, что я так кипячусь? Что он колготки тырить мои начнет? Или помаду? В конце концов, с таким соседом можно не напрягаться, что ущипнут за попу или замуж позовут в Мухосранск. А то, что он «голубой огонек», ну это даже прикольно. И вообще гомосексуалисты вполне нормальные ребята, не то, что лесбиянки. И вообще, я не гомофобка, а современная барышня. Пока из меня тампон зубами вытащить не хотят…

   – Ладно, пусть звонит, – согласилась я, – только до консультации по истории.

   Звонок от Леши раздался тогда, когда мы уже сидели в аудитории и ждали преподавателя.

   – Привет, это Алекс, – спокойно, как будто сто тысяч лет и пятьсот дней знает меня, сказал он. – Дима сказал, что твоя квартирная хозяйка комнату сдает?

   – Привет, да, сдает, – тихо, чтобы не привлекать внимание сокурсников, сказала я, и прошептала. – Только я не уверена, что ты подойдешь.

   – Что? – переспросил Леша. – Я тебя плохо слышу! Давай встретимся через пару часов в «Ветерке» и поговорим.

   – Хорошо, – быстро согласилась я на встречу в кафе, которое находилось рядом с универом. – Только… это… в юбке не приходи…

   – Шутница, – с улыбкой в голосе сказал Леша и отключился.

   И вовремя. В аудиторию влетел преподаватель. Эмоциональный армянин с блудливым взглядом.

   – Здравствуйте товарищи журналисты! Сразу вас хочу обрадовать, экзамен сдать будет сложно! Но такова жизнь. Через боль и страдания растет душа. И мой предмет – это всего лишь маленькая ступенька на вашем тернистом пути…

   Последующий монолог длиной в полтора часа вынес мне мозг напрочь. Армянин вещал о церкви и христианстве, о судьбе и человечестве, о жизненных перипетиях и смирении, при этом успевал невзначай коситься на девичьи коленки и подмигивать. И не слова об истории! Озадаченные, мы вышли из аудитории.

   – Чего делать-то? – грустно спросила Ирка. – Как этому упырю сдать? В платочке на экзамен прийти что ли?

   – Нет, подруга, мне кажется, что наряд блудницы тут больше сработает – разоблачит, покарает, а потом простит…, – задумчиво предположила я.

   – Чего? – удивленно отреагировала однокурсница.

   – Ладно, проехали. Я тут встречаюсь кое с кем. А ты звони, если что. Фильке привет, – махнула я рукой и пошла в сторону «Ветерка».

   Дождь прекратился. Лужи грязными кляксами растекались тут и там. Небо щерилось просветами, обещая солнце.

   Леша оказался пунктуальным и уже сидел за столиком у окна.

   – Привет, – я подсела напротив, – кофе пьешь? Я тоже хочу. Идиотский день.

   Я вовсе не хотела жаловаться. Тем более, практически первому встречному. Да еще и гомосексуалисту, которого я, в большинстве своем, видела в женском наряде. Просто вырвалось. Хотелось тепла и дружеской поддержки. Влюбленная и сияющая Ирка на эту роль совсем не подходила. Мне хотелось посоветовать ей сожрать лимон! Ну, в конце концов, Леша ведь практически девочка, только с лишними деталями. Можно и пожаловаться.

   – Погода дрянь. «Дождь идет с утра, будет, был и есть. И карман мой пуст. На часах шесть», – процитировал он Цоя, да и еще одну из ранних песен.

   – Да ладно! Ты Цоя слушаешь? Офигеть, – удивилась я.

   Я представляю, как удивился бы Цой, будь он жив, что гомики его песни знают.

   – Слушаю, – сдержано ответил Леша и перевел разговор на другую тему, – так что с комнатой?

   – Комната есть. И хозяйка есть, очень консервативных взглядов, – решила я сразу расставить все точки над «и». – Но её «кондрат» может хватить, если ты будешь то мальчиком, то девочкой! В Советском Союзе секса не было! А за однополый – вообще в тюрьму сажали! Скажи спасибо, что не на кол. Баба Нюра никогда не сможет понять твою любовь к волосатым мужским задницам или чего вы там любите! А если ты еще и мужиков водить начнешь и презиками разбрасываться, то она сначала удавит тебя твоим же чулком, а потом меня за то, что тебя привела!

   – Ты о геях второсортной порнухи что ли пересмотрела? – возмутился Леша. – Не собираюсь я никого водить! А насчет женских нарядов обещаю, что при бабе Нюре буду просто мальчиком. Хорошим мальчиком. Примерным и вежливым. Ты мне веришь? – спросил он и накрыл мою руку своей ладонью.

   Я заворожённо уставилась на его красивые длинные пальцы и тонкую кисть. Охренеть, какие аристократические руки! Но если представить в чем или в ком он ими ковыряется… Фуу! Я резко выдернула свою ладонь, испытывая непреодолимое желание помыть руки как минимум антибактериальным мылом.

   – Ладно, – сказала я, допивая кофе одним глотком. – Расплачиваемся и поехали.

   Я полезла в сумку за деньгами, но Леша меня опередил, заплатив официантке за двоих. Мелочь, но, чёрт возьми, приятно. Пора прекращать иметь дело с альфонсами, а то скоро придется дружить только с гомиками, чтобы чувствовать себя девушкой.

   Мы вышли на улицу.

   – Тут на трамвае не так уж далеко ехать, – сказала я и быстрым шагом направилась в сторону остановки. – Если, конечно, они перестали плавать.

   – Какой трамвай? Я на машине, – кивнул Леша в сторону припаркованной недалеко от кафе синей» ауди». – Пойдем.

   – Мадам, присаживайтесь! – сказал он и открыл дверцу.

   – Не мадам, а мадмуазель, – блеснула я эрудицией и добавила. – А подстелить ничего нету?

   Леша округлил глаза:

   – А чем тебя кожа не устраивает? Зад у тебя не голый, так что не приклеишься!

   – А может ты тут сексом занимался! – выпалила я.

   – Ага, и разбрызгивал по всему салону! – заржал он. – Впрочем, если ты настаиваешь, у меня тут где-то есть полотенце, которое я подкладываю…

   – Стоп! Давай без подробностей, – давясь рвотными позывами, сказала я и плюхнулась на пассажирское сидение. – Поехали уже!

   Ехали мы молча. Я наслаждалась машиной, музыкой и ненавязчивой компанией. Куда катится мир, мне нравится общество гея! С этим надо что-то делать!

   Баба Нюра была дома и как раз приготовила обед.

   – Ой, Танечка пришла, да еще с таким симпатичным мальчиком, – радостно прощебетала она и стала усаживать нас за стол. – Как раз и обед готов. Кушать надо, а то худенькие оба, как тростиночки!

   – Баба Нюра, это не мальчик! – сказала я и осеклась под внимательным взглядом Леши. – В смысле, я хотела сказать… это не мой мальчик! Это Алексей и ему нужна комната.

   Я с облегчением вздохнула. Надо же, выпуталась, кошмар какой, надо осторожнее выбирать выражения.

   – Ой, как хорошо! Я как раз жильца искала, да одна алкашня попадается, да гомосятина!

   От неожиданности я подавилась супом! Блять, это ж ад какой-то! Просто дурдом. Леша заботливо и нежно похлопал меня по спине.

   – Осторожно, дорогая! – с улыбкой сказал он. – Береги себя!

   Надо же, еще издевается, козел!

   – Ладно, вы тут беседуйте, а я пойду прилягу, а суп потом доем. Очень вкусно! – я решила, что для моего здоровья безопаснее сбежать в свою комнату и встала из-за стола. Баба Нюра с Лешей продолжили разговор и последнее, что я слышала, как баба Нюра интересовалась, чем он занимается. Мне очень было интересно услышать ответ, но я не могла стоять просто так в кухне. Пришлось засунуть свою дотошность поглубже и убраться в комнату.

   Я посидела на кровати, поигралась в телефоне, достала пудреницу и накрасила зачем-то губы. Наконец, мне надоело сражаться с любопытством, я высунулась из двери и с интересом застыла, наблюдая за происходящим. В свободной комнате была открыта дверь. Баба Нюра, болтая с Лешей, как старые знакомые, раскладывала постельное белье, подушку и одеяло, а мой голубой знакомый закидывал вещи из сумки в открытый шкаф.

   Эээ, – не очень умно начала я реплику. – А вещи-то откуда взялись?

   – У меня в машине лежали, – не отвлекаясь от дела пояснил он, улыбнулся и подмигнул. – Поздравь меня! Мы теперь соседи!

   – Поздравляю… – промямлила я и скрылась за своей дверью.

Глава 5

   Всю оставшуюся часть дня я пыталась выловить в просторах интернета любую информацию, которая поможет мне подготовиться к сдаче завтрашнего экзамена по Всемирной истории. Слава Богу, что препод смилостивился и решил ограничиться лишь историей античных государств. Про Древнюю Грецию и Рим я знала немного. Да чего уж кривить душой, вообще ничего не знала, кроме литературы и мифологии. Месяц назад я успешно сдала зачет по этой теме. Меланхоличный преподаватель по кличке Зевс честно отчитал все положенные лекции, рассказывал о богах и полу-богах смешно, многословно и без цензуры, на зачете не придирался и вел себя прилично.

   В моей голове прочно засел винегрет из пикантных подробностей жизни Олимпа и околоолимпных территорий. Практически «Дом-2», только пожестче, без церемоний и без Бузовой. Но в те времена своих кадров хватало: коварная Гея, заколебавшаяся рожать и подговорившая родную кровиночку Кроноса отрезать плодовитому папашке Урану мужское достоинство. Сынок, видимо под впечатлением оскопления, вырос еще большим гадом и жрал, что не попадя, в том числе всех своих новорожденных детей. Зевс, которого мамаша Рея уберегла от прожорливого родителя, веселился, превращаясь то в быка, то в лебедя, то в золотой дождь – все это для того, чтобы овладеть земными тетками. Но вряд ли всеми этими шикарными подробностями я могла бы сразить препода истории настолько, чтобы он мне поставил приличную оценку.

   Пока я пыталась выучить хотя бы самые ключевые даты античного периода, во второй половине дома царила суета. Сначала баба Нюра с Лешей обустраивали комнату, потом болтали за чаем, а затем даже поехали на его машине на рынок за картошкой и овощами. Моя хозяйка была полностью поглощена новым жильцом и лишь однажды забежала в мою комнату, поцеловала в лобик, благодаря за «такого прекрасного мальчика».

   Мне, прям, обидно стало! Чтобы восстановить психический баланс, я помечтала, как бы изменилось лицо бабы Нюры, если бы она узнала, что Леша любит мальчиков и переодевается в девочку! Вряд ли обошлось бы только криками. Зная темперамент бабы Нюры, я могла бы только предположить, куда она ему запихает скалку! В грезах мне даже жалко стало бедного юношу. А в реальности я предпочитала не высовываться из комнаты и, вообще, пораньше лечь спать. День завтра предстоял сложный. И, скорее всего, провальный. Но на этом жизнь не заканчивается, подумаешь, схожу на пересдачу. Куда переживательное то, что я сегодня так и не помирилась с Денисом. Я пару раз порывалась ему позвонить, но не могла подобрать нужных слов, решив оставить все на завтра. Все неприятности в одну кучу, так будет правильнее.

   ***
   Утром я проснулась поздно. В универ мне надо было ехать только к обеду. Тем лучше – позавтракаю спокойно и соберусь без спешки. На кухню, напрочь забыв, что живу не одна, я выползла с нечесаными волосами и в тоненькой ночной сорочке. Включив чайник, я приземлилась на стул и прикрыла глаза. Мою полудрему прервало громкое:

   – Ой!

   На пороге стоял Леша. Хорошо стоял. С голым накаченным торсом, мокрыми волосами и полотенцем на шее. Видно, только пришел с водных процедур. Умываться приходилось во «времянке» – отдельно стоящем летнем домике. Вот так без особых удобств жила баба Нюра. Я, конечно, сначала смутилась. А потом подумала, какого, блин, черта! Он просто гей! Не хватало мне еще стесняться голубого, итак в жизни переживаний хватало.

   – Не «ой», а доброе утро, – зевнула я.

   – Доброе утро, – стыдливо опуская глаза, промямлил Леша и поспешил уйти в свою комнату.

   Какая прелесть! Он меня стесняется! Надо же, скромняга! У меня, прям, настроение улучшилось. Я неторопливо и плотно позавтракала и пошла умываться. Да, я такая, пока не закину в себя кофе и пару бутербродов, фиг с места тронусь. Не очень удобно, когда тобой управляет желудок. Ну, как есть!

   Подготовку к походу в университет я начала с облачения в красивое кружевное белье. Не то, чтобы я предполагала, что экзамен закончится демонстрацией трусов, но уверенности в своих девичьих достоинствах у меня явно прибавилось. С одеждой пока хватит. Разложив косметику на столике, я начала рисовать лицо. Нутром чуяла, что сегодня надо к процессу подойти серьезно и творчески, слишком уж блудливые глазки были у препода. Где же моя подводка? Сегодня мне явно нужны «стрелки»! Я перерыла всю сумку, залезла в тумбочку и пошарила рукой под ней. Я уже стала психовать, натыкаясь на помады, карандаши, щеточки – что угодно, только не на подводку! Стоп. Так дело не пойдет. Надо успокоиться, и выход обязательно найдется. О, у меня же есть «замечательный сосед»! Вспомнив, какими яркими фарами в «Лакомке» сверкали Анины глаза, я побежала в соседнюю комнату.

   – Слушай, – я стремительно и без стука открыла дверь. – Дай мне подводку! Не могу свою найти, хоть тресни.

   Леша лежал на полу и качал пресс. Он уставился на меня, не мигая, застыв на середине движения с руками за головой.

   – Ты чего, пресс качаешь?! – удивленно сказала я. – Зачем гею плоский животик? Или твои … гммм… партнеры предпочитают «кубики»? Вообще лучше бы попу подкачал. Сразу станешь «ценным кадром».

   Леша молча встал, открыл тумбочку, порылся там и вручил мне тюбик с кисточкой. Понимая, что отвечать мне он не намерен, я ретировалась. Вот неразговорчивый! Подумаешь! Я быстро нарисовала глаза, покрыла тушью ресницы в три слоя. Вуаля, последний штрих – тональник – и я готова к бою. Черт, сегодня косметика явно была против меня! Я совсем забыла, что вчера выдавила остатки средства. «Ну чуть-чуть, ну граммулечку, пожалуйста!» – упрашивала я тюбик. Но, нет. Выхода не было. Я опять побежала к соседу.

   – Я дико извиняюсь, но займи мне тональник, очень надо! – деликатно сказала я, уже второй раз отрывая Лешу от физических упражнений.

   Парень глубоко вздохнул, стремительно встал и вручил мне стекляшку с тональным средством «Диор».

   – Вау! А ты на косметике не экономишь! – в порыве благодарности я чмокнула парня в щеку и, не дождавшись и на этот раз ответа, убежала в свою комнату.

   Я уже покончила с «мейк-апом» и почти впихнулась в узкую юбку, когда ко мне без стука зашел «голубой» сосед.

   – Дорогая, а у тебя прокладки взаймы не будет? – улыбаясь, сказал он.

   Туго соображая, я замерла, так и не застегнув до конца «молнию» на юбке.

   – Нее, – промямлила я. – Я тампонами пользуюсь.

   – Избавь меня от подробностей! – Леша сделал шаг в мою сторону. – Давай, помогу.

   Он уверенно развернул меня задом к себе и одним движением застегнул «молнию». Я обалдело уставилась на него через плечо, пытаясь понять – это что сейчас было?

   – Вообще-то, я пошутил! Заколебала все утро врываться без стука, – парень улыбнулся, забрал подводку и тональник и вышел из комнаты.

   Мда, похоже мы не уживемся. Надо с ним серьезно поговорить. Потом. А сейчас пора бежать в универ, время поджимает.

   Ловя на себе восхищенные мужские взгляды, сегодня я выглядела на все сто, я забежала в родное учебное заведение. В аудитории уже все собрались. Слава Богу, препод еще не пришел. Я приземлилась рядом с Иркой и устало вытянула ноги, нещадно гудевшие из-за бега на каблуках.

   – Привет! – сказала Ирка. – Классно выглядишь! Чего делать-то будем? Как экзамен сдавать?

   – Фиг знает! Как-нибудь, – оптимистично пробормотала я и замолчала, потому что в аудиторию вихрем ворвался историк.

   – Настал ваш судный день, студенты! Жалкие щелкоперы и маратели бумаги! – сверкая глазами, воскликнул армянин. – Сегодня экзамен сдадут немногие! Но вам несказанно повезло: я сыт и сексуально удовлетворен! Так что для начала поиграем в лотерею!

   Ни фига себе начало. Мне уже хотелось, чтобы этот день закончился. Преподаватель быстро подошел к столу, за которым сидела однокурсница Наташа. Она вжалась в сидение, судорожно вцепившись в тетрадь.

   – Как дела у мамы? – неожиданно выпалил преподаватель, заглядывая девушке в лицо.

   Наташа открыла и закрыла рот, наконец, пискнула:

   – Хорошо.

   – Давай зачетку, дорогая! Эх, когда-то я хорошо знал твою маму! Аппетитная девушка была! Не то что ты, наверное, в папу пошла, – историк быстро написал что-то в зачетке. – «Отлично». Ты свободна!

   Однокурсница схватила зачетку, сумку и бросилась бежать из аудитории, не оглядываясь. Стояла гробовая тишина. Армянин направился к Елене.

   – О, рыжеволосая Цирцея! Дочь Гелиоса и Персеиды! – громко вещал препод.

   Лена, которая и правда была рыженькой, глубоко вдохнула воздух и изобразила радостную улыбку.

   – Люблю рыжих! Они страстные! – продолжил армянин, заграбастал зачетку, написал оценку и потерял интерес к студентке.

   Лена, не совершая резких движений, с приклеенной улыбкой плавно смылась из аудитории. А препод уже стоял возле армянки Наринэ.

   – Вижу родную кровь! Тебе пора домой! Замуж и срочно рожать кучу армянских детишек. Но, чтобы не расстраивать твоих родителей, и из глубокого уважения к ним, ты сегодня получаешь «отлично», и скромно, как и подобает армянской девушке, уходишь, – заявил он глубокомысленно.

   Наринэ потупила глазки и тихо, как мышка, прошуршала за дверь.
   Блин, вот повезло, так повезло. Мне уж так удача не улыбнется! Я не рыжая, не армянка, и моя мама, слава Богу не знакома с этим сексуально озабоченным монстром! Историк уже вернулся к своему столу.

   – Так! Приступаем ко второй части нашей лотереи! Все, кого устроит оценка «удовлетворительно», быстро подходят ко мне с открытыми зачетками, – довольно улыбаясь заявил этот псих.

   Аудитория шумно вздохнула и практически всем составом ломанулась к преподавателю.

   – Танюха, вот повезло! Пошли быстрее, – радостно сказала Ирка и потянула за руку.

   – Ты иди, я останусь, – спокойно сказала я. Блин, я даже не знаю, что на меня нашло, какое-то тупое упрямство. – Я «отлично» хочу.

   – Ты что?! – шокировано округлила глаза подруга. – Ты же ничего не знаешь по истории!

   – Иди! Я остаюсь! – настойчиво сказала я.

   Вот бывают у меня такие ослиные периоды! Ни шагу назад, хоть разорвись. И нечего с этим не сделаешь, раз закусила удила, то получу теперь по полной.

   В аудитории нас осталось человек десять. То ли больных на голову, то ли слишком самоуверенных.

   – У меня для вас прекрасная новость, о смельчаки! – радостно потирая руки сказал армянин. – Сейчас я раздам вопросы, а через двадцать минут вы пойдете отвечать. Но! «Удовлетворительно» и «хорошо» не ждите! Или «отлично» или пересдача!

   «Бл*ть, дебил» – в голове промелькнула тоскливая мысль. А историк уже приближался к отличнице Кате, которая уверенно смотрела преподу в лицо.

   – Девушка, вы видно смелая! Расскажите-ка мне о великом Александре Македонском, – сказал он и направился к следующему студенту.

   Тимур был хиппи и носил длинные волосы, не отличаясь крепким телосложением.

   – Юноша, а вот вам надо мужественности поднабраться, а то вас соплей перешибить можно, – хихикнул армянин. – Об античных войнах жду от вас подробный рассказ.

   Придурок добрался до меня. Черт, вот попала так попала.

   – Ох, эти страстные глаза, – пропел армянин.

   Блин, лучше бы я не брала эту чертову подводку!

   – Красавица, а о чем вы будете писать, когда покинете стены этого прекрасного учебного заведения? – уставился армянин на меня.

   И тут меня посетила гениальная мысль, которую я радостно озвучила:

   – О литературе!

   – Надо же! Неплохо! – задумчиво сказал историк.

   Я пристально посмотрела на него и два раза взмахнула ресницами.

   – Овидий. Был такой великий античный поэт! Я, правда, не очень знаком с его творчеством, – неуверенно сказал он.

   – О, не переживайте! Я вас познакомлю, – обещающе и томно сказала я.

   Препод растерянно моргнул. Ага, получил фашист гранату! Я на всякий случай уставилась в листок, чтобы придурок не дай Бог не передумал. Но он уже отправился к следующему студенту, а я потихоньку полезла в стол за учебником по древнегреческой литературе, который я спрятала на всякий случай заранее. О творчестве Овидия я помнила смутно, но это уж лучше, чем права женщин в Древней Греции – вопрос, который достался однокурснице Свете.

   Через двадцать минут студенты начали вылетать из аудитории с диагнозом – на пересдачу. Нет, этот гад не просто «валил», он извращенно издевался, доводил до слез, а потом безжалостно указывал на дверь. Я уже измучилась переживать и была готова к любому финалу, когда подошла моя очередь. Я мысленно перекрестилась, расправила плечи и пошла к мучителю. Главное, без паники. Взять инициативу в свои руки, а там, как повезет.

   – Наше время сексуальных революций и пошлостей, царящих в интернете, давно уже обозвали развратным и грязным! – громко и с чувством начала я. – Довольно уподобляться ханжам и лицемерам!

   Препод вздрогнул и испуганно уставился на меня.

   – Хватит опошлять самое великое и сладострастное чувство, которое есть у нас! Любовь! – еще громче заорала я. – Великие поэты и писатели много веков назад воспели его – чувственно и откровенно. Таким певцом любви был великий поэт Овидий.

   Не сбавляя темпа, я минут пять вещала о биографии поэта, что успела запомнить из учебника, а потом перешла к финалу:

   – Но самое мое любимое произведение великого поэта – это «Наука о любви»! С блестящим остроумием автор дает в нем советы возлюбленным, начиная с того, где найти любовницу и заканчивая, – тут я интимно понизила голос и проникновенно посмотрела на армянина, – как ее удержать!

   – Что и правда про такое пишет? – удивленно пробормотал препод. – Надо почитать.

   Ничуть не смущаясь вольной трактовке поэмы, я будничным тоном закончила:

   – А вторая часть произведения дает советы женщинам. И я думаю, что вся слабая половина человечества должна просто выучить ее наизусть!

   Я сама офигела от своих выводов. И обреченно замерла.

   – Вот! Вот как надо знать предмет! Молодец! Отлично! В добрый путь, девочка! – растроганный преподаватель вручил мне зачетку.

   Я скромно заулыбалась и быстро выскочила из аудитории. Уф, неужели этот ад позади? Я даже не предполагала, какие сюрпризы приготовила мне судьба.

   Однокурсники, получившие «тройки» на халяву, не расходились, а что-то весело обсуждали в коридоре. Как только я появилась, смешки стали громче, все стали смотреть в мою сторону.

   – Пойдем, не слушай их! Они придурки! – меня подхватила под руку Ирка и стала тащить к выходу.

   Я замешкалась, не понимая, что происходит. И тут дорогу нам перегородил староста Вадик. С идиотской ухмылкой он сказал:

   – А ты ничего, Петрова, хоть и сисек у тебя почти нет, но сексуальная на фоточке!

   – Чего? – вытаращила глаза я. – Какой такой фоточке?!

   – Ну такой, которую Дэн нам прислал. А мы еще не верили ему, что ты секси, правда без сисек! – гыгыкнул этот урод, но успел увернуться от сумки, которой я его шандарахнула.

   Ирка отчаянно волокла меня к выходу, успокаивающе приговаривая:

   – Все хорошо. Они придурки. А Дэн твой – козлина редкостная!

   В моих глазах потемнело от гнева. Значит этот говнюк растрепал всем «общажным» соседям о нашем сексе, да еще и выслал фотографию, которую уговорил меня сделать. Убью! Я мягко отстранила Ирку и быстро пошла на улицу.

   – Таня, ты куда?! – пыталась меня догнать подруга.

   – Я его убью! – сказала я громко и четко. – Не ходи за мной, а то посадят обоих.

   Я стремительно неслась на каблуках в сторону общаги. Этот ублюдочный брюнет, этот недоделанный козел жил там. Но жить ему оставалось недолго! Я вихрем пронеслась мимо комендантши на третий этаж в комнату 358.
   Рванула дверь на себя, готовая встретиться лицом к лицу с этим гадом, чтобы плюнуть ему в рожу! Но я абсолютно не была готова к увиденному мной двумя секундами позже.

   – Ты! – я выкрикнула по инерции и замерла на пороге комнаты.

   На кровати сладострастно сплелись два тела. Женские ноги коряво торчали ступнями вверх, а мужская задница ритмично двигалась. Задница замерла, отвалилась в сторону, увлекая за собой остальное тело, в мою сторону повернулась растрепанная голова Дениса, которая заикаясь изрекла:

   – П-п-петрова! Ты что тут делаешь?!

   Но я смотрела не на него. А на псевдо-лесбиянку Машу, которая округлила глаза, моргнула и проникновенно сказала:

   – Милая, ну ты ведь не устроишь мне сцену ревности? Это будет очень глупо и совершенно не к месту.

   Я не помню, как я добиралась к дому бабы Нюры. Я рыдала навзрыд, размазывая по щекам тушь. Боль тугой волной скрутила меня от макушки до пяток, перенеся в другое измерение.

   – Что случилось?! – одновременно спросили меня баба Нюра и Леша, которые сидели на кухне.

   Я аккуратно сняла туфли, ровно поставила их у порога и устало сказала:

   – Меня бросили…

   Я села на свою кровать и уставилась в потолок. Слез уже не осталось. Мыслей тоже. Тихо открылась дверь. В комнату осторожно зашел Леша, сел на кровать, обнял меня за плечи и сказал:

   – Так бывает. Поплачь.

   Второй волной меня накрыл мутный поток. Я ревела, вцепившись в футболку Леши, выла жутким голосом, а потом говорила-говорила-говорила. Он не задавал вопросов. Молча слушал, гладил по спине и утешал, как маленького ребенка. Я не знаю, сколько это продолжалось… Минут.. Быть может часов. Наконец, выжитая, как лимон, я затихла и заснула, вцепившись в насквозь промокшую футболку…

Глава 6

   – Ммм, – промычала я, пытаясь открыть глаза.

   «Черт, прям Вий какой-то» – лениво мелькнула в голове мысль, и я сделала вторую попытку. Веки задергались, напряглись, наконец, сдались. Свет стеклянно резанул по зрачкам, выпуская слезу наружу. Я моргнула, пытаясь сфокусироваться на обстановке. Глаза и лицо нещадно пекло, как будто меня возили мордой по песку на протяжении всего курортного сезона. Я оторвала тяжелую голову от подушки. Это ж надо было так нареветься вчера. Я, блин, умру от обезвоживания.

   – Доброе утро! – жизнерадостно сказала Лешина голова, в приоткрывшейся двери моей комнаты.

   Мне немедленно захотелось запустить в него чем-нибудь тяжелым. Еще и издевается, какое оно, бл*ть, доброе?!

   – Тебе чай или кофе? – продолжил он, улыбаясь.

   – Кофе…, – я испугалась своего сиплого голоса, походу песок пришлось еще и жрать.

   Леша кивнул и исчез, оставив меня наедине с омерзительными воспоминаниями. Я чувствовала себя старым, чугунным, помойным ведром, в которое рыгали всю ночь, а потом выставили за порог дома. Подальше. Чтоб не воняло. Ладно. Не привыкать. Мои тоскливые мысли были бестактно прерваны восхитительным запахом кофе и свежей выпечки.

   – Держи. Я еще булочек свежих купил, прям горячих, – Леша водрузил большую кружку и пышки на стул, присев на пол рядом с кроватью.

   Надо же, какой заботливый гей! А впрочем, женская натура, видно, берет свое. Предательский живот отреагировал на запах протяжным «мяу». Есть хотелось просто нереально. Я постаралась удобнее усесться на кровати, тело отчего-то не слушалось. Чёрт возьми, что ж такое, это ж всего лишь истерика, а не десяти километровый кросс! Я подтянула сползающее одеяло к груди. Надо же, раздеться мне сил хватило, а вот сорочку надеть, видимо, уже нет. И на том спасибо.

   Я отхлебнула глоток кофе, впилась зубами в мягкую булку:
   – Божественно, – пробормотала я с набитым ртом.

   Леша сидел молча на полу, наблюдая, как я поглощаю импровизированный завтрак.

   – Спасибо, – я, как могла, придала голосу благодарность. Просто настоящий акт самопожертвования с моей стороны. Мне не то, что разговаривать, даже думать не хотелось. Но за кофе и булку – надо.

   – Пожалуйста. Я же друг, а не поросячий хвостик, – пошутил он.

   Блин, моя самооценка со скоростью кометы падала вниз. Мало того, что меня парень так уродски бросил, так еще и гомик теперь в друзьях. Но от правды не отвертишься.

   – И к слову о друзьях, ты бы Ирине позвонила, а то она мне все утро трезвонит. Понятия не имею, откуда у нее мой номер, беспокоится, – продолжил Леша, протягивая мне мой телефон со стола.

   Так и есть. Двадцать пропущенных звонков: Ирка, Дима, Саша. Я устало откинулась на подушку. Вот сейчас я точно ни с кем разговаривать не в состоянии. Пальцы быстро заклацали по сенсору: «Я умерла. О дате похорон сообщу дополнительно». Отправить. Сообщение улетело адресатам.

   – Так. Хватит страдать. Вставай, – сказал Леша серьезным голосом.

   – Иди на хер, – пробормотала я.

   И самое обидное, что даже побить его сил не было.

   – Тебе надо умыться, – сказал парень и неожиданно ткнул мне в лицо мое же зеркало на подставке.

   Отражение уставилось на меня опухшей рожей, раскрашенной потеками туши.

   – Убери от меня эту срань! – взвизгнула я, отпихивая зеркало.

   Ого! Похоже, что я оживаю. Или в свинью мутирую.

   – Не встанешь, стащу за ноги, – с нажимом сказал он, поднимаясь с пола, – пять минут тебе на подъем.

   Леша вышел из комнаты. Проверять, выполнит ли он свои угрозы, желания не было. Кто знает, что за процессы в голове у человека, у которого даже ориентация нетрадиционная. Псих. Я натянула через голову тунику, и пошла отдирать от лица косметику.

   Пока я бултыхалась, мой голубой мучитель куда-то свалил. Я слышала, как стукнула дверь машины, и рявкнул мотор. Грустно, но от водных процедур мне ни фига не полегчало. Но пора из жабы превращаться в царевну. А то все принцы разбегутся. Намазав на физиономию реанимационную маску, хотя спасти меня могла только пластическая хирургия, я задремала. Дрёма нежно и тактично подхватила меня, упаковала в вату грез, завертела, понесла… В коконе было спокойно и безопасно. Пока не появилась пчела. Жужжание звенело над правым ухом, вспарывая мозг. Я приоткрыла правый глаз. На столе истерическими вибрациями захлебывался телефон. Похоже он не заткнется.

   – Але, – чуть слышно, не открывая глаза, сказала я, пытаясь хоть некоторыми частями тела остаться в нирване.

   – Танюха, привет, – резанул ухо бодрый Иркин голосок. – Что делаешь?

   – К похоронам готовлюсь, – мрачно пошутила я.

   – Слушай, у тебя ухажер что-ли появился? – весело продолжила Ирка.

   – Издеваешься?! И не стыдно? – возмутилась я.

   – Да подожди ругаться, – перебила она. – У меня для тебя шикарные новости! Дениса только что видела Наташка с общаги! Ему кто-то набил рожу и обрил налысо! Еще полный свежачок! Круто ведь!

   – Ну, может он упал, – не веря своему счастью, нерешительно сказала я.

   – Ага! И с горя побрился! Ты как скажешь! – продолжала щебетать Ирка. – Ему явно кто-то отомстил!

   – Да совпадение, – не смогла найти логического объяснения я.

   Входная дверь хлопнула, и я предпочла свернуть разговор:

   – Ладно, пока! Не могу больше говорить.

   Я отключила телефон и вышла на кухню. У порога снимал кроссовки Леша.

   – Ты где был? – подозрительно спросила я.

   – Боже, у тебя мозг на лицо вытек? – заржал он.

   Черт! Я совсем забыла про маску!

   – Да ладно, не смешно. Это реанимационные процедуры, – буркнула я и побежала умываться.

   С рынка вернулась баба Нюра и тут же припахала Лешу чистить картошку. Меня, как психически травмированную, не трогали. Хоть какие-то плюсы. Пока веселая парочка готовила обед, параллельно сплетничая, я бесцельно шлялась по двору. Скучно то как! Сессия закончилась, а возвращаться к родителям я была морально не готова.

   – Таня! Обедать! – зычно позвала баба Нюра.

   Классная она все-таки тетка. Хоть обеды и не входили в стоимость проживания, хозяйка частенько нас подкармливала. Я без особого аппетита закинула в себя еду и добровольно вызвалась мыть посуду. Зачатки совести во мне все-таки остались.

   – Так, ребятки, я к соседке, а потом на вахту. Допоздна не шляйтесь, спать пораньше ложитесь, – проинструктировала нас баба Нюра перед уходом.

   – Слушай, пошли в «Лакомку», – как только за хозяйкой закрылась дверь, предложил голубой сосед.

   – Мы вдвоем?! – в ужасе спросила я.

   – Вдвоем. Хочешь Ирку свою позови, – предложил он.

   – Ирку? Не, она не сможет, к ней родаки приехали, – с досадой сказала я. – Знаешь, меня пугает перспектива идти в кафе с тобой. Вдруг тебя там какой-нибудь гей соблазнит и разложит прямо на столе!

   – Знаешь что, – с обидой сказа Леша. – Твоя дремучесть меня пугает! Ты хоть бы почитала, чем трансвестит или транссексуал от гея отличается!

   – Подумаешь! Велики отличия! Все вы извращенцы! – безапелляционно заявила я и надула губы. – Ладно, пойдем. Только кожаные штанишки не надевай!

   – Почему это? – заинтересовано спросил Леша.

   – Да у меня мозг взрывается, когда я начинаю думать о том, куда ты свое мужское хозяйство прячешь! – выпалила я.

   – Маленькая ты еще о письках думать, – засмеялся парень и подтолкнул меня к двери в комнату. – Иди, собирайся!

   Развеяться мне, и правда, не мешало. И хоть острой боли, как вчера, я уже не ощущала, но всё равно внутри саднило. Идти вдвоем в пристанище секс-меньшинств было боязно. Но я надеялась, что Леша, при случае, если не сможет дать в глаз моим обидчикам, то хоть каблуком съездит или в волосы вцепится качественно.

   Леша собрался быстрее меня и нарисовался в дверях моей комнаты. Что ж, неплохо: коротенькая синяя юбка, белый свитерок, колготки. Вот туфли меня разочаровали! Я то ожидала шпильку! А тут – классика.

   – У мамы что-ли туфли занял или у бабушки? – подколола я.

   – Чем тебе моя обувь не нравится? Хочешь, чтобы я на каблуках убился? – возмутился он.

   – Ох, не Золушка ты, Леша, не Золушка, – продолжала подсмеиваться я над соседом. – Ладно, сгинь, дай мне спокойно глаз дорисовать! Посиди на кухне.

   Леша даже не стал противиться и молча ушел. Похоже, что опять обиделся. Я быстро закончила макияж и уже собиралась идти на кухню, как вдруг раздался голос … бабы Нюры:

   – Ой, здравствуйте, а вы Танина подружка?

   Со скоростью света я выбежала из комнаты, спасать репутацию голубого друга.

   – Баба Нюра! А вы чего вернулись? Забыли чего? – я защебетала, втиснувшись между Лешей, сидящим на стуле и бабой Нюрой, стоящей у порога. – Это однокурсница моя. Аня.

   Леша весь сжался на стуле, пытаясь натянуть на колени юбку.

   – Да книжку я забыла. На дежурстве без нее никак, хоть любовный роман почитаю, чтобы не уснуть, – баба Нюра взяла книжку со стола, где видно ее и оставила.

   Я мельтешила перед хозяйкой, пытаясь не дать ей сосредоточиться на моей мнимой однокурснице.

   – Ой, баба Нюра, какая у вас блузка красивая, – я подхватила хозяйку под руку и поволокла к двери, пытаясь заговорить зубы.

   – Да? Вроде лет шесть в ней уже хожу. До свидания! – напоследок обернулась она.

   – До свидания, – пискнул Леша, как будто ему что-то прищемили.

   Я проводила хозяйку до самой калитки.

   – Тань, ты подружке своей скажи, чтоб юбку такую короткую не надевала, продует еще, – посоветовала баба Нюра.

   – Обязательно передам! Чтобы продуло, ей никак нельзя, – стараясь не рассмеяться сказала я.

   Убедившись, что баба Нюра скрылась за углом, я вернулась в дом.

   Леша потихоньку отходил от шока.

   – Ты мой должник! – гордо заявила я. – Не дрейфь, она уже ушла.

   – Чуть не попал. Давай быстрее сваливать, – сказал он. И, черт, не слова благодарности!

   На улице я быстрым шагом пошла к его машине.

   – Стой! – окрикнул меня он. – С ума сошла! Мы на такси. Не могу же я в таком виде за руль сесть.

   Такси стояло неподалеку. Мы забрались вдвоем на заднее сидение, и Леша продиктовал адрес. Ехать с ним рядом было немного чудно, но особого дискомфорта я не испытывала. Видно пришло принятие своей роли – подружки гея.

   В «Лакомке» вечер только начался. Официантка Оля радостно поприветствовала Лешу-Аню и снисходительно скользнула по мне взглядом. В этом местечке я, похоже, так и не стану своей. Не велика потеря. Мы расположились за столиком, Леша заказал два коктейля. А меня пробило на разговоры:

   – Слушай, а ты учишься или работаешь? – допытывалась я.

   – Работаю, – односложно ответил Леша.

   – Надеюсь, не с мужиками спишь за деньги, – хохотнула я.

   – Надейся, – не повелся на провокацию Леша.

   Вот ведь какой жутко скрытный тип! Я, значит, в порыве своей слезной истерики ему всю свою жизнь рассказала, а он даже пикантными подробностями поделиться не хочет.

   В кафе вошел импозантный мужчина в голубом свитере и светлых брюках. Брюнет был, на мой вкус, староват – что-то вроде сорока с хвостиком. Маленькие поросячьи глазки совершенно не подходили массивному подбородку. Увидев мужика, Леша, в образе Ани, напрягся. Надо же, как интересно. Я уже решила организовать голубому дружку допрос с пристрастием, но незнакомец, оказавшись рядом с нашим столиком, нарушил мои планы.

   – Добрый вечер, милая Аннушка, – влюбленно смотря на моего соседа, сказал дядька.

   – Добрый вечер, Владислав Иванович, – смущенно ответил мой друг.

   Это что еще такое!

   – Вижу, ты коротаешь вечерок с подружкой, – мягко проговорил извращенец. – А я так надеялся на серьезный разговор!

   – В другой раз, Владислав Иванович, – Леша смущенно поскреб ноготком по столу.

   – Хорошо, девочки, отдыхайте, – вздохнул дядька. – Заказ я оплачу!

   Надо же, какой щедрый извращенец. Как только мужик отошел от нашего столика, я шепотом стала доставать Лешу:

   – А это кто? Чего он от тебя хочет?

   – Любит он меня, того и хочет, – тихо ответил он.

   – Вау! Так уж и любит! Смотри, вон к голубым мальчикам подсаживается, козлина неверная! – тут же обиделась за друга я. – А он хоть знает, что ты это … не девочка?

   – Знает, – ответил Леша односложно и продолжал пристально наблюдать за Владиславом Ивановичем.

   – Чего ты на него так смотришь? – подозрительно сказала я, и тут мой гениальный мозг озарила догадка. – Да ты его сам любишь. И ревнуешь!

   – Надо же, какая догадливая, – отмахнулся от меня сосед и продолжал наблюдать за своим объектом любви.

   – Так нельзя! Надо брать быка за рога! А то уведут мужика вон те товарищи с соблазнительными попками, – как настоящий эксперт заявила я. Чего уж, имела полное право, если уж с гетеросексуальными отношениями у меня полный крах, так хоть в судьбе голубого дружка приму посильное участие.

   – А он кто? – с любопытством спросила я.

   – Он – бандит, – мрачно ответил Леша.

   Я с сочувствием посмотрела на него. Переживает видно. Но, что поделаешь, любовь, блин, зла. В этот момент Владислав Иванович что-то интимно прошептал рыжему гею, показал на дверь и отправился к выходу. Леша напрягся. Бог ты мой, только не сцена ревности! Моя ранимая психика не перенесет очередной драмы. Как только бандит вышел, Леша быстро проговорил:

   – Я отлучусь ненадолго! Никуда не уходи!

   Мой дружок быстро встал и отправился на улицу. Ага, как же! Будет он мне указывать! А если его побьют? Или, не дай Бог, изнасилуют? Что же мне делать? Я завертелась на стуле, как уж на сковородке. Лешу следовало спасать немедленно. Я быстрым шагом вышла из кафе.

   На улице уже стемнело. Я остановилась, нерешительно оглядываясь. На освещенной аллее никого не было. Хоть было немного жутковато, я устремилась вглубь парка, стараясь громко не топать. В кустах промелькнул знакомый светлый силуэт. Я осторожно подкралась сзади и прошептала Леше на ухо:

   – Следишь?

   Леша подпрыгнул от неожиданности и чуть не завопил. Конспиратор хренов.

   – Ты что тут делаешь?! – возмущенно прошептал он.

   Ага, прям отчитываться я буду. Не обращая внимания на голубого друга, я с недоумением наблюдала, как Владислав Иванович в соседних кустах брал из рук рыжего какой-то пакет. И это все?! А томные поцелуи? А страстные речи под луной? Мое недоумение было нарушено тычком под ребра чем-то металлическим и злобным шепотом:

   – Попались! Ну я вам не завидую!

   Прямо за мной стоял шкафообразный гамадрил и тыкал в меня, мамочка моя, пистолетом. Положение Леши было не лучше: второй громила воткнул пистолет парню в ухо!

   – А ну быстро пошли вперед! И не дергайтесь! Пристрелю, как щенят, – с угрозой сказал первый и толкнул меня в спину.

   Блять, блять, блять. Вообще мне сейчас не думалось. Колени тряслись и хотелось немедленно проснуться.

   Владислав Иванович заметил нашу процессию довольно быстро и злобно оскалился.

   – Хозяин! Эти двое вон там в кустах подглядывали, – довольно отчитался второй бандит, продолжая держать Лешу на мушке.

   Шестерка хренова!

   – Ну что ж. Любопытство фраера сгубило, – задумчиво и многозначительно проговорил Владислав Иванович.

   – Придется нам с тобой, Аннушка, ускорить наши взаимоотношения! Сама виновата, но, может оно и к лучшему, – вкрадчиво продолжил главный бандит и скомандовал. – Анюту – в машину! А вторую девчонку – в расход!

Глава 7

   В расход?
   В расход!
   Что значит, в расход?!
   Да у меня еще вся жизнь впереди! И кто он, блять, такой, чтобы оборвать мой нераспустившийся бутон?! Прервать мою только что начавшуюся песню?! Сорвать мой проклюнувшийся молодой росточек?!

   Злость жаркой волной захлестнула меня. Багряные круги заплясали перед глазами. Ну, я тебе напоследок покажу! Свинья недорезанная!

   Я приготовилась прыгнуть и, если повезет, выцарапать этому говнюку поросячьи глазки! А нет, так хоть умереть в полете, а не запуганной тушкой! Я напрягалась всем телом. Из тучи гнева меня выдернула торопливая Лешина реплика:

   – Без Тани никуда не поеду!

   Владислав Иванович с раздражением сказал:

   – Кто она тебе?! Говори сейчас же!

   – Нуу, – Леша замешкался и выдал. – Что-то вроде … комнатной собачки. Должны же быть у меня хоть какие-то радости в жизни!

   Я в недоумении уставилась на него. Собачки?! Он что, рехнулся от страха?

   Владислав Иванович устало вздохнул, прикрыл глаза, потер лоб рукой:

   – Ладно. Хер вас баб поймешь. Собачка значит собачка, – и скомандовал своим обезьянам. – Грузите их двоих в машину: Аню и этого ее домашнего питомца! Только глаза завяжите.

   Гамадрилы засуетились и стали выпихивать нас в сторону аллеи. На обочине парка стояли припаркованные джипы, туда нас и поволокли. Я особо не сопротивлялась, похоже, что помощи ждать неоткуда. Собачка! Ну, я покажу этому гомосеку, когда останемся наедине! Он у меня сам гавкать начнет! Добровольно!

   Замотав какие-то коконы на голове, нас усадили на заднее сидение. Рядышком. Почувствовав себя более-менее в безопасности, я ткнула пальцем Лешу, по ощущениям, под ребра и злобно зашептала:

   – Какая я тебе собачка, ты, человеческое недоразумение?!

   Леша «ойкнул» и потихоньку сказал:

   – Успокойся! Зато ты жива! Придумаем что-нибудь!

   – А ну заткнитесь! – заорал кто-то рядом в машине. – Сейчас по башке дам!

   Я притихла. Дергаться смысла не было. Может у моего дружка есть план, и надо всего лишь потерпеть? Большого выбора у меня не было. Я постаралась сосредоточиться на том, чтобы не укачаться по дороге. Ехали мы долго. Блевать хотелось просто нестерпимо. Я открыла рот и стала шумно дышать.

   – Тебе плохо? – Леша спросил тихо, но с явным беспокойством в голосе.

   – Ты не знаешь, собаки умеют блевать? – изо всех сил сдерживаясь, спросила я.

   Но услышать ответ, мне было не суждено. Машина остановилась, судя по звуку и свежему воздуху, открылись двери.

   – Так, выметайтесь, приехали, – меня грубо схватили под локти и куда-то поволокли.

   Я еле-еле успевала перебирать ногами, то и дело, натыкаясь на какие-то выступы и преграды. Мой сопроводитель особо не заботился о том, чтобы я не расшиблась. Конечно, всем по фиг на домашнего питомца! Лешу, небось, нежненько волокут, чтобы тельце не попортить! Наконец, меня куда-то завели, нажали на плечи, скомандовав:

   – Жопу на стул опускай!

   Фу, какое облегчение, я приземлилась пятой точкой на ровную поверхность. Тут же с моей башки сдернули кокон. Да сегодня просто день исполнения желаний! Моргнув несколько раз, чтобы глаза привыкли к свету, я огляделась. Комната. Довольно-таки большая. С двуспальной кроватью, плазмой и столом. Рядом со мной на таком же стуле сидел Леша. Как взъерошенный белобрысый воробей, он любопытно озирался по сторонам. «А помада у него размазалась» – не к месту злорадно подумалось мне. Все-таки это чисто женское умение сохранять губы аккуратно накрашенными вне зависимости от того, ешь ли ты беляш или тебя тащат с какой-то тряпкой на башке. Но в помещении мы были не одни. Напротив нас в позе озабоченного сутенера стоял Владислав Иванович. Ей Богу, ему бы сейчас штаны «Адидас», темные очки и жвачку – и образ завершен.

   – Тяжелый вечерок выдался. Сложно с вами, с бабами, – с какой-то даже грустинкой сказал он.

   Ого! Вдруг можно этого мужичка на жалость пробить?

   – Дяденька, – как могла жалобно сказала я. – Отпустите меня, а? Я никому-никому не расскажу!

   – Отпустить я тебя могу только на тот свет. Но, боюсь, столь короткое путешествие тебе вряд ли понравится! – хохотнул он.

   Скверное у него чувство юмора! В «Камеди-клаб» его точно не возьмут! Да его даже Петросян забраковал бы!

   – Вот ты мне скажи, Аннушка, – сказал Владислав Иванович вкрадчиво. – Ты зачем за мной подглядывать пошла?

   Вот мне тоже любопытно было. Я уставилась на Лешу. Он замялся, покраснел и выдавил еле слышно:

   – Из ревности…

   – Ты что меня к рыжему приревновала? – с восхищением сказал Владислав Иванович. – Да я мальчиками не увлекаюсь!

   Нет, тут я смолчать не могла. Вот никак у меня не получилось бы:

   – Дяденька, вы, может, не в курсе, но у Аннушки такая же штучка болтается, как и у вас!

   – Сейчас все лечится, ну … оперируется или как там правильно! Были бы деньги! А деньги у меня есть, – с энтузиазмом сказал Владислав Иванович и вопросительно посмотрел на моего голубого друга.

   – Я не готова! – решительно сказал Леша и чуть мягче добавил, – Мне нужно время.

   Владислав Иванович грустно вздохнул. Вот даже мне его жалко стало: попал мужик, так попал.

   – Слушайте, вот зачем вам Аня? У меня пара классных теток в универе есть. Вот, например, Нина Ивановна, препод по литературному редактированию. Блондинка, фигурка хорошая, сука, правда, но я уверена, вы ее перевоспитаете – и вам хорошо, и студентам польза! – с энтузиазмом сказала я.

   – Что-то ты для собаки слишком разговорчивая, – раздраженно сказал извращенец.

   Подумаешь! Я тут стараюсь, варианты устройства его личной жизни придумываю, а он, козел, не ценит!

   – Ладно, время значит время. Я не тороплюсь, – пришел к необычному выводу Владислав Иванович. – Поживешь здесь со своим домашним питомцем, глядишь, передумаешь.

   – Зато я тороплюсь, – выпалила я. Меня абсолютно не устраивало здесь торчать. – Меня, между прочим, искать будут! Вот хотя бы квартирная хозяйка баба Нюра!

   – Баба Нюра, говоришь. Напишешь завтра ей записочку, так, мол, и так, уехала к родителям. А не напишешь, пожалеешь, – с угрозой сказал он.

   – Она обязательно напишет, Владислав Иванович, вы не переживайте, – поспешно сказал Леша и посмотрел на меня круглыми глазами.

   Я предпочла промолчать, кто знает, что в голове у этого старого придурка. Насиловать меня он вряд ли станет, а вот побить – может.

   – Вот и славненько. Вы тут располагайтесь, а мне пару звонков надо сделать, – сказал Владислав Иванович и пошел к двери.

   Звонков! Черт, я совсем забыла про телефон. Я автоматически стала озираться по сторонам в поисках сумочки.

   – Совсем меня за дурака держишь! – моментально отреагировал на мой взгляд бандит. – Ваши вещи у меня полежат. И телефоны тоже. Комната закрыта будет, на окнах – решетки. Так что даже думать забудьте о том, чтобы убежать.

   Хлопнула дверь, со скрежетом повернулся замок. Мы остались одни.

   – Ну, излагай, – повернулась я к Леше всем телом. – Внимательно слушаю.

   – Что? – недоуменно спросил он.

   – Как что? – возмутилась я. – План нашего побега и спасения!

   – Нет у меня никакого плана, – с досадой ответил парень.

   – Что значит – нет? – мне, прямо, плохо стало. – А зачем про собачку придумал? Я думала, ты знаешь, что говоришь! В фильмах про похищение главный герой всегда козырь в рукаве имеет.

   – Нет никакого козыря. И я не главный герой! Сказал первое, что в голову пришло, чтоб тебя не убили, – тихо проговорил Леша.

   Нет, я ему, конечно, благодарна за спасение. Но что же теперь делать?

   – Слушай, а давай ты с ним переспишь, он потеряет бдительность, и мы убежим, – с жаром сказала я. – Или останешься. Если тебе вдруг понравится!

   – Не буду я с ним спать! – возмутился он.

   – Ну, может хотя бы оральные ласки? – с надеждой спросила я.

   Леша смерил меня убийственным взглядом и даже не ответил. Вот ведь какой, недотрога!

   Я встала со стула и прошлась по комнате. Из нее вели еще две двери, так: туалет и ванная комната. Блин, да тут джакузи! Хорошо живет бандит, не бедствует. Я выглянула в окно. Не соврал, говнюк, решетки. И, хоть и темно, но понятно, что это усадьба какая-то, а не квартира. А окна выходят во внутренний двор, а не на улицу. Сбежать будет проблематично. Блин, чего я книжки про похищения не читала! Может идея посетила бы. На моего голубого дружка, по всей видимости, рассчитывать нечего. Вон сидит, задумавшись, блюдет свое целомудрие!

   Дверь открылась, и сначала нарисовался поднос с двумя тарелками, кружками и каким-то салатом. А потом уж гамадрил, который это все заносил. А обезьянки тут, оказывается, дрессированные. Следом за ним возник огромный букет темно-

   красных роз. Я обомлела. Букет торжественно тащил красный от смущения Владислав Иванович:

   – Аннушка, я тут подумал, девочки ведь любят цветы!

   Леша тупо хлопал глазами. Поблагодарил бы дядечку. Вот ведь какой романтичный бандит! Жаль, за мной так никогда не ухаживали. И даже похитить никто не решился. И почему всяким гомосятинам везет, а приличным девочкам нет?

   – Вы поужинайте и спать ложитесь! Как говорится, утро вечера мудренее, – довольный произведенным эффектом сказал бандит.

   Вот ведь, сказочник!

   – Дяденька, вы бы нам косметику принесли что ли! А то завтра с утра увидите свою красавицу, фильм ужасов может случиться, – поумничала я.

   Но Владислав Иванович, оказывается, был мужик не промах. Продуманная зараза. Второй охранник уже заносил в комнату косметичку и стопку с одеждой. Не успел он водрузить все это на стол, как я тут же подскочила, любопытно ведь! Ну, косметика, как косметика. Не дешевка с рынка, явно. А вот одежда! Что это, блин, такое?!

   – Трусы на завязках?! – я от возмущения задохнулась.

   Не знаю, в каком секс-шопе отоваривался этот маньяк, но я держала в руках две пары труселей, даже не на завязках, а бантиках! Розовые, чуть поменьше, и красные прямо-таки внушительные.

   – Надеюсь, я угадал с размером, – чуть смущаясь, сказал бандит. – А цвет на свой вкус выбирал!

   – Хреновый у тебя, дядя, вкус! – возмутилась я.

   Но это были еще не все подарки. Я уже разглядывала два халатика, на пуговках. В горошек. Нежно-голубого и нежно-розового цвета.

   – Вот скажите честно, вы фанат» Брильянтовой руки»? – я с подозрением уставилась на Владислава Ивановича.

   – А что? Хороший, по-моему, фильм, – с азартом отреагировал бандит.

   – Значит так, – я посмотрела на Лешу, ожидая поддержки, но тот сидел, уставившись в пол, – Надевать мы это не будем!

   – Еще как будете! – зло прошипел бандит. – Особенно, когда на вас с утра еще одну безделушку наденут, чтобы не вздумали убежать! Я тут почитываю чуток, на ночь, фанфики, – чуть смутившись, дополнил он. – Так вот, там классная идея есть для усмирения строптивых! Правда, там одна вертлявая деваха, а вас двое! Так что идея требует доработки. Но до утра мои ребята справятся, уверен.

   Владислав Иванович воткнул букет в вазу, в которую его гамадрилы уже успели налить воды, и продолжил:

   – Ужинайте, умывайтесь и спать. Завтра зайду часов в девять. Порадую вас обновкой!

   Бандит направился к двери, напоследок повернулся и с чувством сказал:

   – Спокойной ночи, милая!

   Ути-пути, нежности какие. От зависти это я что ли.
   Но есть хотелось невыносимо. Чем больше стресс, тем больше я поглощаю пищу. А стресс у меня в последние дни непрекращающийся. Лучше бы оргазм такой был! Я подсела к столу и пододвинула к себе тарелку.

   – Чего застыл? Иди есть, тебе сил для любовных утех много потребуется, – подколола я Лешу.

   Он, наконец, вынырнул из своей нирваны и сел рядом.

   – Тебе нравится надо мной издеваться? Ненавидишь меня? – грустно спросил парень.

   – Да не издеваюсь я, шучу. Знаешь ли, если бы не мое чувство юмора, я бы уже сдохла, наверное, – примиряюще сказала я.

   Ссориться не стоило. Моему голубому дружку можно только посочувствовать. Мое положение, конечно, со всех сторон зависимое, но от меня хотя бы не требуют смены пола.

   – А ты давно Владислава Ивановича знаешь? – решила я сменить тему.

   – Месяца два, наверное, – Леша лениво ковырялся в тарелке. – Он в «Лакомку» повадился ходить, там и познакомились.

   – То, что он бандит – это понятно. А чем занимается конкретно? – решила я прояснить образ врага. – Ну, девочками торгует, органами или наркотой?

   – Понятия не имею. Не спрашивал. Он активно общался с геями. Особенно с теми, кто с сильными мира сего дружит: депутатами там всякими, политическими деятелями, – видно, что знал, то и рассказал Леша.

   – Вряд ли эта информация нам поможет сбежать, – сделала вывод я. – Слушай, а почему ты не соглашаешься на операцию? Всё равно в бабских шмотках ходишь, чуть удобнее станет, мешать ничего не будет.

   – Отстань. Не твое дело, – оборвал меня парень.

   Не знаю, может у него травма душевная? Неадекватно как-то реагирует. Псих, так и знала.

   – Знаешь, я про похищения только любовные романы читала, – не сдавалась я. – И вот по книжкам, а там ведь не врут, тебе надо соблазнить бандюгана. Вот ты ему мозги запудришь, он растечется по плинтусу, разомлеет в твоих жарких объятиях, а я ключ стащу!

   – Какой, блин, ключ! Ты видела, кто его охраняет? Да там еще народу полный дом! Ты со всеми остальными спать собираешься, чтобы усыпить бдительность? – со злостью сказал Леша.

   – Не собираюсь я ни с кем спать! Тут одна принцесса – ты! А я так – домашнее животное, – отомстила я. – Но у меня хоть какой-то план, а у тебя и такого нет!

   – Идиотский план, – сказал Леша и встал. – Я умываться и спать. А ты тут до утра можешь сидеть, вдруг умная мысль появится, хотя сомневаюсь.

   Я от возмущения даже ответить не смогла. А этот «голубой огонек» сверкнул глазами и ушел в ванную. Надо спать ложиться. Сегодня уж точно не сбежишь. На всякий случай я подошла к двери и ее подергала. Закрыто. Врут все-таки в книжках.

   Леша уже нарисовался в комнате с мокрой головой и обернутым вокруг бедер полотенцем. Если не брать в расчет его нетрадиционную ориентацию и вредный характер, красивый ведь парень. Долговязое, но мускулистое тело, аристократический нос и эти глаза. От злости или от внутренних переживаний они сверкали сталью. Хотя, когда он смеется, в них отражается ясное небо. Но явно не сегодня.

   Пойду я лучше умываться. А то мои мысли меня пугают. Без разговоров я отправилась в ванную. Когда я вернулась в нашу, надеюсь, временную тюрьму, Леша сидел на стуле.

   – Так, я сплю на кровати, а ты на коврике! – распорядилась я.

   – Еще чего! Из нас двоих, по-моему, именно ты домашний питомец. А хорошо воспитанные собаки на кроватях не спят, – неожиданно заявил он и улегся.

   Мне немедленно захотелось запустить в него чем-нибудь тяжелым. Вот хоть этой вазой с напыщенным веником! Но, боюсь, этого делать не стоит. Прибежит влюбленный бандит, и фиг знает, что у извращенца на уме.

   – А я плохо воспитанная … сучка! – сказала я решительно и улеглась рядом.

   – Спи уже. Двоим места хватит, – не стал противиться мой голубой друг и выключил свет.

   Я изо всех сил попыталась расслабиться и заснуть побыстрее. Вдруг проснусь, а это просто был дурной сон. Но спасительная нирвана не приходила. В затылок мне тепло дышал Леша. Черт, а это что такое? Для колена высоковато. В мой зад что-то упруго уперлось. Да ладно?

   – Эй, ты! Контролируй свои сексуальные позывы, а! – я зло прошипела на ухо Леши, развернувшись. – Может Владислава Ивановича позвать? Порадовать?

   – Не надо никого звать! Извини, это бесконтрольно получилось. На команды он, видишь ли, не реагирует! – пробормотал Леша и отодвинулся.

   «Черте что», – подумала я, засыпая. То меня убить хотят, то членом в меня тыкают. Ну и денек.

Глава 8

   Я открыла глаза. Чужая кровать, чужая комната. Воспоминания вчерашнего дня калейдоскопом немых картин обрушились на меня. Вот я жую булку с кофе и ненавижу Дениса за предательство. А тут замерла между бабой Нюрой и Лёшой в обличии Ани, пытаясь выпутаться из щекотливой ситуации. И уже с интересом смотрю на ухаживания Владислава Ивановича и лепетание голубого друга. Наконец, зло прощаюсь со своей нелепой жизнью. Машина, которая везет меня в неизвестном направлении. Темнота и позывы рвоты. Чужой дом и неумелые ухаживания похитителя. Лёша с полотенцем на бедрах и серым, серьезным взглядом. Приятное тепло от чужого дыхания и мое возмущение физическим интересом парня. Как много может вместить в себя всего один день. Но он прожит, а я все еще жива. И совершенно не собираюсь унывать и сдаваться.

   – Подъем, – говорю я и пихаю пяткой Лёшу, мирно посапывающего рядом. – Вставай, говорю! Тебе еще лицо рисовать. А то разлюбит тебя твой воздыхатель и грохнет нас в расстройстве чувств.

   – Боже, чего ты так орешь. В ушах прям звенит. Тебе бы в тюрьму, надзирателем, – сонно пробормотал парень и попытался спрятать голову под подушку.

   Со мной такой фокус не пройдет. У меня есть многолетний опыт побудки младшего брата. Добрые родители решили, что водить Сашку в детский сад – моя прямая сестринская обязанность. Я справлялась с ней добросовестно. Хоть брат на меня регулярно жаловался, а в мыслях, уверена, готов был меня прибить.

   Я сползла на низ кровати, покрепче ухватилась за Лёшины пальцы одной рукой и стала щекотать стопу другой. Парень подпрыгнул, пытаясь одновременно освободиться от одеяла, сковывающего движения, и отбрыкнуть меня ногой.

   – Ай, отпусти! Отпусти говорю! Не надо! Я уже проснулся! – верещал он.

   Убедившись, что сон точно покинул неженку, я отпустила его ногу и скомандовала:

   – Иди быстро умывайся и начинай делать «мейк-ап»! Бегом!

   – Сумасшедшая! – крикнул Леша и скрылся в ванной комнате.

   Конечно сумасшедшая. Кто еще будет дружить с гомосеком. Пусть радуется, что он здесь не один. С его фантазией, а точнее ее отсутствием, следующий шаг в его унылой биографии – операция по перемене пола. А там, думаю, и до свадьбы недалеко. Молиться на меня должен. Неблагодарная скотинка.

   Я прошлась по комнате. Похоже, что ночью к нам никто не заходил. Блядские труселя и пошлые халатики, во всяком случае, на месте. Хотя я была бы рада, если бы домовой их украл. Но нечистая сила в этом доме с меньшими извращениями, чем хозяин.

   Я выглянула в окно. Так и есть – двор, какая-то поросль, никогда в жизни не встречавшаяся с ножницами садовника, глухой бетонный забор. Наша временная тюрьма на первом этаже. Сложно сделать вывод о размере дома, но, что-то мне подсказывает, что этажа в нем три. Ну может, два жилых и мансарда. Не усадьба олигарха, конечно, но и не хижина дяди Тома.

   Пока я разведывала обстановку, Леша умылся и даже оделся во вчерашние шмотки.

   – Чего это ты обновку не надел? – подколола я парня. – Мне кажется, красные трусишки смотрелись бы на тебе очень страстно!

   – Только после тебя, – буркнул Леша и уселся к зеркалу, свалив горкой на столе всю косметику.

   Я отправилась умываться. Наличие горячей воды, новых зубных щеток и мятной пасты радовало. Сложно сохранять оптимизм неумытой и с нечищеными зубами. Видно деморализовать и прогнуть под себя в планы Владислава Ивановича пока не входило.

   Пока я «чистила перья», Леша уже накрасился. Быстрый какой мальчик! Сразу видно, что руку набил. Я не стала тратить на косметику слишком много времени. Пару раз прошлась щеточкой с тушью по ресницам. Достаточно. В конце концов, похитителю абсолютно всё равно, как выгляжу я, главное, чтобы Аннушка была в порядке. Бе-бе-бе.

   Лёгок на помине, в комнату с сияющей физиономией вошел Владислав Иванович.

   – Доброе утро! Аня, ты выглядишь великолепно! – проворковал он.

   – Здравствуйте, дяденька, – ответила я за двоих. Леша как всегда выбрал тактику смущенного молчания. Может так и надо кокетничать с мужиками?

   – Девочки, у меня для вас обещанный сюрприз! – радостно, как будто выиграл лотерею, сообщил наш похититель и махнул рукой своим гамадрилам, которые нерешительно топтались у входа в комнату.

   Те засуетились и продвинулись к нам поближе, неся в руках это.

   – Дяденька! Это что?! Вы БДСМ балуетесь на досуге что ли? – попыталась я шуткой прикрыть свой ужас.

   В руке каждого гамадрила было что-то типа наручника, но в полтора раза большего диаметра. Железяки соединяла между собой двухметровая цепь, которая не выглядела декоративной.

   – Повторюсь, на эту замечательную идею меня натолкнул один занимательный фанфик. Правда девица там была одна, и ее приковывали к ножке кровати, чтобы она не сбежала, – с восторгом излагал Владислав Иванович. – Ну да ладно. Это детали. Но цель у меня та же – предотвратить побег!

   – Да что вы! Мы не собирались сбегать, нам здесь очень нравится. И кормят хорошо, – как могла искренне сказала я.

   Руки бы автору фанфика отрубить, чтоб нечем было по «клаве» тыкать, изливая свою неуемную фантазию. Вон какие неокрепшие умы читают. И воплощают.

   – Я не хочу, чтобы вы сидели в комнате. Надо гулять на свежем воздухе. В замкнутом пространстве можно с ума сойти. А так, прикованные друг к другу, вы можете спокойно передвигаться, но сбежать будет трудно, – изложил до конца свою безумную идею бандит.

   – Я не люблю свежий воздух, я лучше здесь посижу! – наконец подал голос Лёша.

   – Полностью поддерживаю! – я еще никогда с таким жаром не соглашалась с голубым другом.

   – Это не обсуждается! – прервал нас хозяин дома. – Я так придумал, а вы выполняйте.

   Вот так обычные придурки на твоих глазах превращаются в маньяков. Пока что не сексуальных, но раз в дело пошли цепи, то до спаривания с плетками и ошейниками путь недолог.

   – Только вам надо сначала переодеться, – Владислав Иванович показал в сторону вчерашней стопочки одежды.

   – Да зачем надевать эту срамоту? – возмутилась я. – Никакой связи не вижу.

   – А я и не ожидал особого интеллекта от домашнего питомца, – хихикнул он. – Цепь свяжет ваши ноги. А как же белье менять, купаться, спать? Гигиена превыше всего.

   – Так мы еще купаться и спать будем с этим металлолом? – возмутилась я.

   – Конечно! У меня и людей лишних нет, чтобы вас то отстегивать, то пристегивать, – теряя терпение, сказал Владислав Иванович. – Столько слов из-за мелочи! Мы сейчас выйдем, а вы сначала переоденетесь, а потом уже мои парни наденут эту элегантную цепочку на ваши милые ножки.

   Я только открыла рот, чтобы откровенно рассказать этому придурку все, что я думаю о его блядских затеях, но меня неожиданно опередил Лёша:

   – Ничего мы надевать не собираемся! – и зачем-то добавил старомодно, – Пойдите вон из комнаты!

   Владислав Иванович покраснел и заорал:

   – Молчать! Да как ты смеешь! Девчонка строптивая! Силой заставлю! – повернулся к одному из гамадрил и сказал странную фразу, – Быстро организуй место последнего пристанища Муму!

   Гамадрил резво поскакал в ванную комнату, зажурчала вода, мне сразу поплохело. Собачкой в нашей паре всё же была я!

   – Не трогайте Таню! – с воплем бросился на Владислава Ивановича Лёша.

   Но дальнейшую свалку тел я уже наблюдать не могла. Вынырнувший из ванной комнаты гамадрил, вцепился в меня и потащил к раковине. Я верещала и пыталась отбиться. Но безрезультатно! Заломив мне руки за спину и больно схватив за волосы, он замер над раковиной, которая уже была полна воды, и оглянулся назад в ожидании приказа. Судя по воплям, Леша не сдавался, но и не одерживал победу.

   – Мочи ее, – запыхавшись скомандовал Владислав Иванович. – И твоя собачка будет глотать воду до тех пор, пока ты, Аня, не согласишься и, если ты желаешь остаться без домашнего питомца…

   Окончание фразы я не услышала, так как мою голову с силой погрузили под воду. Паника нахлынула на меня. Я очень боюсь утонуть. Я до сих пор помню ночь, когда я решила искупаться в море в шторм. Тяжелые пощечины волн, нехватку воздуха, грязные водяные пузыри перед глазами. Тогда море смилостивилось надо мной и выкинуло, протащив всем телом по мелкому ракушечнику, на берег. Теперь я купаюсь только в штиль. Точнее, теперь я не купаюсь. Теперь я тону в раковине с водой.

   Вместо того, чтобы расслабиться и попытаться сохранить воздух в легких, я отчаянно дергалась и в первые же секунды вдохнула воду и носом, и ртом. В глотке сразу стало горячо. Удушье сковало грудную клетку. Перед глазами поплыли розовые круги. Меня бы точно ненадолго хватило, но тут мою голову за волосы выдернули из воды.

   – …Все наденем! Не надо больше ее трогать! – слышала я окончание фразы Лёши так, как будто мне в уши напихали ваты.

   Наконец, гамадрил выпустил меня из рук, и я, как мешок с картошкой, осела на пол, без сил даже повернуться. Тут же рядом со мной оказался Лёша с полотенцем в руках. Он осторожно промокнул мое лицо и обернул полотенце вокруг мокрой головы. Я кашляла, пытаясь выплюнуть воду, судорожно вдыхая воздух носом маленькими порциями.

   – Как ты? – Леша озабоченно заглянул в мои глаза.

   – Просто охеренно, – просипела я.

   – Я изначально был против насилия! Надеюсь, этот небольшой урок продемонстрировал вам, что мои распоряжения надо выполнять без промедления! – сказал Владислав Иванович.

   Учитель, бл*ть, нашелся на мою голову. При помощи Леши я поднялась на ноги. Ноги дрожали.

   – Переодевайтесь здесь и выходите в комнату! Только быстро! И так кучу времени потерял из-за вас, – Владислав Иванович водрузил на полку одежду. Если это уродство можно было так назвать.

   Мы остались в ванной комнате вдвоем.

   – Прости меня! – Леша сделал шаг ко мне, пытаясь обнять.

   Я увернулась от объятий.

   – Давай обойдемся без нежностей! Отвернись и переодевайся, – сказала я.

   Конечно, мне было немного жалко парня. Видно в стычке с Владиславом Ивановичем и его охранником Лёше тоже досталось. Вид у него был потрепанный и виноватый. Но я была зла. На всех. Очень зла.

   – Хорошо, – он вздохнул и забрал свою часть шмоток.

   Я взяла свои трусы и халат и отвернулась в противоположную сторону. Чей извращенный ум придумал трусы на завязках? Жутко неудобная штука. Пока я надевала этот наряд низкосортной шлюхи, Леша в углу возился со своим. То и дело раздавался еле слышный мат. Я бы тоже материлась, если бы это помогло. Я закончила раньше парня, но не оборачивалась, чтобы не смущать. Где-то внутри засело чувство вины за то, что прервала его сердечный порыв.

   – Я готов, – смущенно сказал парень.

   Я обернулась. Только не ржать! Но даже несмотря на то, что несколько минут назад меня чуть не утопили, это было очень сложно. Лешин халатик не доставал до колен, сквозь него просвечивались ярко красные трусы. Я уставилась на небритые мужские ноги, торчавшие из под одежды грустными кочерыжками. Конечно, колготки то нам не выдали. И хоть волосы на теле парня были светлыми, но они комично контрастировали с нарядом то ли престарелой проститутки, то ли выжившей из ума домохозяйки.

   – Что, всё так плохо? – пристально глядя на выражение моего лица, спросил парень.

   Я собралась силами, постаралась сделать лицо честным и ответила:

   – Ну, почему же. Это довольно-таки … мило.

   – А тебе идет халатик. Ты в нем какая-то домашняя, – сделал мне комплемент Леша. – Ну что, пошли?

   Мы вышли в комнату к нашему мучителю и застыли. Взгляд Владислава Ивановича замер на Лёше. Он просиял, потом опустил глаза, уставился на ноги парня и нахмурился:

   – Не порядок! Ноги надо побрить! Не следует себя так запускать, девочка! – обратился он к Леше-Ане и добавил. – Ладно, это может подождать. А сейчас цепь. Садитесь рядом на кровать.

   Сил возражать у меня не было. У Леши тоже. Мы уселись рядышком. Два гамадрила тут же подскочили к нам и захлопнули хитрым замком металлические кольца на наших щиколотках. Моей правой, Лешиной левой.

   Владислав Иванович довольно потер рука об руку и сказал:

   – Ну вот, другое дело! Красота! Завтракайте и развлекайтесь! Дверь открыта, прогуляйтесь по двору, а я вас потом найду!

   Он вышел из комнаты, следом за ним убрались и охранники. Я подергала цепь рукой. Прочная зараза. Хитрый замок, замыкающий обруч на ноге, тоже не поддавался.

   – Пошли есть, сиамский близнец, – сказала я и двинулась к столу. Цепь противно звякнула. – Слушай, ты в детстве кошке к хвосту не привязывал пустые консервные банки? – поинтересовалась я.

   – Нет, – с недоумением ответил Лёша.

   – И я тоже нет. Тогда непонятно, за что нам такая Божья кара, – сказала я.

   Завтракали мы молча. На мой аппетит события сегодняшнего дня никак не сказались. Голодовка точно не мой метод. Как же отсюда смыться? Мои мысли плавно перетекли к моим друзьям, которые меня наверняка потеряли, к бабе Нюре, которая уже вернулась с вахты и не обнаружила ни меня, ни Лешу дома. И хотя наш похититель забыл про записку квартирной хозяйке, но я слабо себе представляла бабу Нюру в образе спецназовца, штурмующего дом Владислава Ивановича. От мыслей к реальности меня вернул один из охранников, деловито вошедший в комнату с двумя листочками бумаги и ручкой. Положив пустой лист передо мной и вручив мне ручку, он сказал:

   – Быстро пиши записку. И без глупостей. Я диктовать буду, – уткнулся во второй листик и продолжил, – «Баба Нюра, я срочно уехала к родителям. За вещами вернусь позже. Таня.»

   Я молча записала все, что от меня требовал гамадрил, а потом продиктовала адрес. Видно мой заряд сопротивления на сегодняшнее утро закончился. И хотя в записке не было ни слова про Лёшу, вряд ли нас это спасет. Он мальчик взрослый. Охранник молча забрал записку и исчез.

   Не знаю, какая безнадега отразилась на моем лице, но Лёша неожиданно сказал:

   – Хочешь, я соглашусь на эту гребанную операцию, и он тебя отпустит!

   – Ну уж нет! – с упрямством сказала я. – Петрова так быстро не сдается! Мы обязательно сбежим отсюда. Что-нибудь придумаем!

   Я встала и направилась к туалету. Цепь звякнула и натянулась. Черт! Совсем забыла!

   – Я писать хочу! – сказала я. – Видишь ли, в нашем интересном положении, тебе придется меня проводить. До двери!

   Лёша молча встал, покраснел и отправился за мной следом. Из-за цепи туалетная дверь закрываться не хотела.

   – Отвернись хотя бы! – скомандовала я Лёше.

   Он поспешно отвернулся. Мда, справлять нужду в присутствии парня, даже голубого, это, конечно, фантастично. Но не пИсать же себе в трусы. Даже и в такие похабные. Из туалета я направилась в ванную комнату. Цепь опять натянулась.

   – Мне в ванную надо, руки помыть и волосы высушить феном, – пояснила я парню. Видно придется привыкать о всех своих передвижениях сообщать заранее.

   Закончив все манипуляции, мы вернулись в комнату.

   – Ну что, пошли во двор на разведку? – спросила я.

   – Пошли, – согласился парень и стал обувать туфли.

   Обувь на голую ногу – это жутко. Но выбора у нас не было. Передвигаться с ногами, скованными цепью, было неудобно. Пока мы нашли выход из дома, нам несколько раз пришлось останавливаться и отцеплять ее руками, то от коврика, то от стула. Но мы все-таки выбрались наружу, никого не встретив по пути. Погуляв по периметру примерно час, мы не нашли ничего любопытного. Единственные ворота охраняли.

   – Пойдем к забору, вдруг можно как-то сбежать, – предложила я.

   Лёша не возражал, и мы, не торопясь, гремя железом, дошли до ограды. Она была бетонной, высотой чуть больше двух метров. Без колючей проволоки. Ни людей, ни собак поблизости не было. Какая беспечность! Но это было нам на руку.

   – Как ты думаешь, ты сможешь забраться на забор? – поинтересовалась я.

   – Думаю, что без цепи смог бы запросто! – ответил он.

   – Давай я подойду ближе, сначала ты залезешь наверх, а потом протянешь мне руки, я попытаюсь вскарабкаться, – предложила я.

   Мы встали максимально близко друг к другу и к бетонной стене. Лёша вытянул руки вверх, подпрыгнул, зацепился и подтянулся. Как только он попытался закинуть ногу, цепь натянулась. Мне пришлось встать еще ближе к ограде. Балансируя на свободной ноге, я подняла голову. Надо мной красным флагом сверкали Лёшины труселя. Не успела я отреагировать, как раздался треск, и красная тряпка спланировала мне на голову, правда, совсем не мешая обзору. Я, раскрыв рот, уставилась на неприкрытые мужские причиндалы, зависшие надо мной, а потом в порыве самосохранения, дернулась назад. Цепь натянулась, Леша с грохотом упал вниз.

   Я сидела на земле и дико ржала. Лёша, насупившись, расположился рядом и растирал ушибленную ногу.

   – Кто-то трусишки потерял, – смахивая выступившие от смеха слезы, сказала я и протянула красную тряпочку парню.

   – Не смешно! Как вы в этом говне ходите! Отвернись! – попросил он.

   Я отвернулась. Но перестать смеяться не могла. Похоже, что эта картинка навечно застыла в моей голове и будет сниться мне по ночам. Чур меня чур! Лёша как-то зафиксировал трусы на себе. Думать, как именно, я решительно отказывалась. Иначе умру от истерики.

   – Пожалуй, вторую попытку преодоления ограды сегодня делать не стоит, – сказала я. Лёша промолчал.

   Отряхнувшись, мы вырулили на аллею. И вовремя. Навстречу нам шел Владислав Иванович.

   – Как погуляли? – спросил он и, не дожидаясь ответа продолжил, – Видно, что хорошо! У тебя, Аннушка, прям щечки раскраснелись!

   О, Боже, если бы он знал причину! Я хихикнула. Леша слегка пнул меня ногой. Ладно, молчу!

   – Аня, я хотел бы пригласить тебя на романтический обед! – торжественно сказал извращенец.

   – Оу! Мы куда-то поедем? – с надеждой спросила я.

   – Размечталась! – осек меня Владислав Иванович. – Обед накроют в зале, здесь в доме. Но, Аннушка, тебе надо привести себя в порядок: принять душ, навести красоту, – он выразительно посмотрел на волосатые Лёшины ноги. – Пойдёмте, я вас провожу до комнаты.

   Мы кое-как добрались до нашей временной тюрьмы. Я с облегчением сбросила туфли. Владислав Иванович, как фокусник, откуда-то извлек длинное вечернее платье, черное и в блестках.

   – Милая! Я думаю, оно изумительно подойдет твоей фигуре! – прошептал он.

   – А где мое платье? – поинтересовалась я.

   – А ты так пойдешь, посидишь на полу, рядом. Будешь хорошо себя вести, получишь косточку, – подколол меня извращенец.

   Я надула губы, но продолжила:

   – Дяденька, вы странный, зачем ноги брить, если платье до пят?

   – Потому что я так хочу, – упрямо ответил он. – Мало ли, чем обед закончится! – продолжил Владислав Иванович мечтательно.

   Фу-фу, надеюсь, что, хотя бы ради торжественного спаривания, меня отцепят. Секс втроем не входит в мои планы!

   – Ладно, уберите эту цепь, и ваша курочка побежит чистить пёрышки, – сказала я.

   – Ага, размечталась. Чтобы вы сбежали? Так, идите в душ, не тяните время. И не вздумайте мыться в белье! Второй комплект не получите! Гигиена превыше всего! – поднял палец Владислав Иванович. – Будьте готовы через час! – сказал он напоследок и вышел.

   Ладно, мне сегодня не привыкать. Долой стеснение! Во всяком случае, я должна быть благодарна судьбе, что объект воздыхания Лёша, а не я.

   – Не трусь, прорвемся! Пошли купаться, – сказала я и отправилась в ванную комнату. Парень смущенно поплелся следом.

   В джакузи могли поместиться, как минимум, четверо. Так что не всё так плохо. Я налила побольше пены, заткнула сток и включила воду.

   – Тань, может не будем? Соврем, что искупались, – предложил мой голубой друг.

   – Ноги всё равно брить надо. Да и в земле мы оба, после кувырканий с забором. Ты что, все еще меня стесняешься? – спросила я.

   – После сегодняшнего, вряд ли, – со смехом ответил Лёша.

   – Ну и славненько. Пора сравнять счет. Закрывай глаза, я первая полезу в воду, – сказала я.

   Лёша кивнул и закрыл глаза. Я аккуратно сняла халат, развязала трусы и опустилась в воду. Наложив на грудь побольше пены, я впервые обрадовалась своему скромному размеру.

   – Я готова, ныряй, – предложила я. – Глаза закрываю.

   Лёша возился недолго. Всколыхнулась вода в джакузи, громыхнула цепь, парень приводнился напротив.

   – Всё, – сказал он.

   – Вот и славненько. Ноги когда-нибудь брил? – поинтересовалась я.

   – Бог миловал, – ответил Лёша.

   – Ничего, надо когда-нибудь начинать. Бери вон ту красненькую гламурную бритву и вперед. И подмышки не забудь, чтоб два раза не возвращаться, – сказала я.

   В теплой воде я расслабилась и прикрыла глаза. Пусть не нервничает, что я подглядываю, а то еще порежется. Леша старательно сопел, стараясь сильно не греметь металлоломом. Я абстрагировалась. Не очень приятная ситуация, но терпимо.

   – Справился, – отчитался парень.

   – Так. Теперь надо смыть с себя все душем. Я, чур, первая, – сказала я.

   Парень отодвинулся от душа подальше. Я даже не стала проверять, подглядывает он или нет. Помыв голову шампунем и смыв с себя пену, я попыталась вылезти из джакузи. Длины цепи только-только хватало на то, чтобы встать рядом с корытом, на полу. Обернувшись полотенцем, я наблюдала, как моется Лёша. Да, это было подло. Но очень уж он был хорош собой, особенно после того, как смыл косметику с лица. Случайно мы встретились взглядом. Я отвела глаза. Ну почему жизнь так несправедлива и такие красивые парни любят себе подобных?

   Закончив смывать пену, Лёша обернул полотенце вокруг бедер. Мы вышли из ванной комнаты. Как-то шутить мне совсем не хотелось. Я осторожно присела на кровать, спиной к парню. Кровать прогнулась под Лёшиным весом. На моих обнаженных плечах оказались его руки. Я не сопротивлялась. А по фиг. Парень развернул меня к себе, нежно взял мое лицо в ладони и поцеловал.

   Ммм. Это было восхитительно!

   И тут небеса разверзлись.
   Бабам! Дом вздрогнул. Комнату заволокло дымом.

Глава 9

   – На пол, живо! – скомандовал Лёша и резко сдернул меня с кровати.

   Что за черт?

   Возразить я не успела: мы распластались рядышком. Парень прижимал мои плечи, не позволяя подняться. Лучше бы лег сверху. Внизу нещадно сквозило, а из одежды на мне было только полотенце, которое к тому же задралось, оголяя зад.

   Я заёрзала, пытаясь высвободить руку, и натянуть хоть краешек ткани на свои пикантные подробности.

   – Лежи тихо, не дергайся, – сказал Лёша и еще крепче прижал меня к полу.

   – У меня вся попа голая! Сейчас льдом покроется! – сердито прошипела я.

   Парень на ощупь попытался определить зону бедствия рукой и помочь моему горю.

   – Надеюсь, ты понял, что немного не попал… Так сказать, промазал – сказала я, млея.

   Мне неожиданно всё стало нравиться. И пол устойчивый, и не так уж дует, а дым вообще, как в ночном клубе… Ещё бы чуть правее и ниже… Лёшина рука нерешительно замерла, собрала волю в кулак и, нащупав край полотенца, потянула его вниз.

   Ну вот, на самом интересном месте.

   Лежать молча было скучно. В доме раздавался слонячий топот и какие-то звуки, похожие на выстрелы.

   – Как ты думаешь, это конкуренты пришли мочить твоего хахаля? – спросила я тихо Лёшу.

   – Не хахаль он мне, ты же знаешь, – сердито прошептал парень.

   Топот приблизился к комнате, на секунду замер и материализовался армейскими берцами, застывшими напротив моего лица. Я попыталась приподнять голову, чтобы определить, откуда ботинки растут, но была остановлена окриком:

   – А ну лежать! Мордой в пол, я сказал!

   – Слепой что ли? Итак, лежим. Околели, – сказала я берцам.

   Проигнорировав меня, ботинки сместились в сторону Лёши:

   – Белобрысый, подними голову!

   Я скосила глаза в сторону Лёши. Он медленно выполнил приказ.

   – Таак, вроде он. Вставай! – распорядился тот же голос.

   Лёша медленно поднялся, придерживая полотенце, цепь звякнула.

   – Как интересно! Бижутерией увлекаетесь, ребятки? – поинтересовался второй голос.

   – Ага, сейчас еще плётки достанем. Встать то можно? – буркнула я.

   – Вставай, разговорчивая.

   Я, как могла элегантно, поднялась с пола. Это непросто, тем более, когда ты почти голая, а на тебя уставились пять пар глаз через отверстия в черных масках.

   – Я понять не могу, в доме должен быть один парень-пленник, а тут еще девка какая-то, цепью прикованная. Ты проститутка что ли? – поинтересовалась маска №1 тем самым голосом, который предлагал лежать мордой в пол.

   – Эй! Ты чего обзываешься? Думаешь, раз лица не видно, то я на тебя жалобу не смогу написать? Какая я тебе проститутка?! – сделала я шаг в сторону наглого «омоновца» или кто он там был.

   Лёша схватил меня за руку и пояснил любопытным товарищам:

   – Она со мной.

   – Ладно. С тобой, так с тобой. Где ваша одежда? Одевайтесь и вперед, – скомандовала маска №2.

   – Товарищи бойцы! Отстегните от нас эту цепочку, пожалуйста! Я даже знаю, где ключик – у гамадрил-охранников! – плаксивым голосом попросила я.

   – Не получится. Нету их, – сурово сказал один из вояк.

   – Убили?! – я в ужасе прикрыла рот ладошкой.

   Не то, чтобы мне их было жалко, но нельзя же вот так, без суда и следствия!

   – Не важно! Одевайтесь! – проигнорировали мой вопрос.

   – Понимаете, с одеждой проблема, – наконец вступил в разговор Лёша, – здесь есть только это, – и кивнул на черное вечернее платье и мой халат.

   Огромная ручища заграбастала наряд.

   – Понятно. Это её одежда, – маска показал на меня. – А твои штаны где?

   – Товарищ, вы глубоко заблуждаетесь! Вечернее платье – как раз вот этого симпатичного блондина, а я девочка скромная, хожу в халатике, – ехидно ответила я.

   У меня, конечно, мелькнула мысль, попросить поискать одежду, в которой нас похитили, но, вряд ли нам пойдут навстречу, да и всё равно Лёше придется в бабском Анином наряде щеголять. Мы теперь, вроде как, заодно, так что позориться будем вместе.

   – Не знаю, что с вами делать, – маска поскребла место предполагаемого затылка. – Надевайте, что есть, клоуны.

   Я и Леша синхронно двинулись к одежде, звеня цепью.

   – Отвернитесь, что ли, – без всякой надежды на понимание, сказала я.

   Но «омоновцы» дружно повернулись к нам спинами. Мне показалось, что даже с некоторым облегчением. Я не стала заострять внимание на Леше, чего уж теперь стесняться. Отвернулась лицом в угол, скинула полотенце, как настоящий профессионал подвязала трусы, натянула через голову халатик. До чего я докатилась всего за несколько дней! Повернулась лицом к парню, заранее предвкушая увиденное. Леша был прекрасен. Все изгибы его долговязого тела, включая отсутствие груди, подчеркивало черное платье, которое искрилось в лучах обеденного июньского солнца. Его голова казалась совершенно лишним элементом: без макияжа, с торчащими белобрысыми перьями волос и совершенно несчастными глазами.

   – Класс! – я подбодрила парня большим пальцем, поднятым в верх.

   Леша нахмурился.

   Наши освободители отреагировали на мою реплику и повернулись. Я многое бы отдала, чтобы посмотреть на выражение их лиц. По крайней мере, пауза была многозначительная.

   – Гмм, – смущенно кашлянула маска N 1. – Давайте на выход что ли.

   Из дома мы выходили красивой процессией: медленно и торжественно. Все величие момента то и дело портил Леша, путаясь ногами в длинном платье и матерясь в пол голоса. Ничего, может теперь перестанет женскую одежду носить. Воспитательные моменты тоже нужны. Но опыт – сын ошибок трудных. Чуть не упав пару раз, парень наловчился: присборил одной рукой платье до колен, обнажив бритые ноги, и перехватил цепь посередине свободной рукой. Так мы стали двигаться намного быстрее.

   Во дворе нас ждали остальные бойцы. Когда мы появились в дверях, мне показалось, что раздадутся аплодисменты. Вообще картинка нашего выхода в люди напоминала сводку криминальной хроники в программе «Дежурная часть». Не хватало голоса за кадром: «В одном из ничем не примечательных домов на окраине города N в ходе следственно-оперативных и обыскных мероприятий отряд специального назначения обнаружил девушек „легкого поведения“, оказывающих услуги интимного характера бандиту с поросячьими глазками. Оперативников ожидал сюрприз – одна из девушек оказалась парнем». И тут мы такие выходим, пряча лица от камер за широкими спинами «омоновцев». Все в шоке. Занавес.

   Я потрясла головой. Видение исчезло. Ну и здорово, не о такой карьере я мечтала в своих честолюбивых грезах. Пока я боролась с наваждением, нас уже усаживали в микроавтобус.

   – Давайте, живенько. Мы не на параде, – командовала «маска».

   Мы уселись рядом. Леша с облегчением вздохнул и стыдливо натянул платье на колени. Автобус тронулся. Я с любопытством оглядывалась по сторонам. Мы действительно были на окраине, где безвкусными рядами, огородившись крепкими заборами, стояли «сиротские» домики обеспеченных граждан нашей страны.

   Микроавтобус ехал быстро, и через несколько минут проселочную дорогу сменил асфальт. Колеса шуршали по асфальту, а меня мучила очередная партия вопросов:

   – Леша, как ты думаешь, куда нас везут? Если бы убить хотели, то прикончили бы сразу, как думаешь?

   Парень смущенно отвел глаза и тихо ответил:

   – Таня, я знаю, куда мы едем. Я давно хотел тебе сказать, но все как-то не получалось.

   – Так. Только не говори, что в тебя влюбился полковник! Я не выдержу жизнь на какой-нибудь военной базе в окружении «слоников» и «масок», – возмутилась я.

   – Да какой полковник? Ты в своем уме? – отреагировал парень.

   Микроавтобус въехал в город, и я даже стала узнавать кое-какие улицы.

   – Я то вполне в своем уме! Согласись, не я объект любви бандита. Не я носила шмотки, которые обычно надевает противоположный пол. Хотя я в штанах смотрелась бы намного лучше, чем ты в вечернем платье, – обиделась я слишком громко.

   – Ребята, хватит болтать, уже подъезжаем, потерпите немного, – неожиданно мягко сказал «омоновец».

   – Все, дяденька, молчим, – на всякий случай примиряюще сказала я, но не удержалась и тайком пикнула Лешу ногой. Ссорится с людьми в камуфляже совсем не хотелось. По крайней мере, мы ехали без повязок на глазах, и это радовало.

   – Понимаешь, я не тот, за кого себя выдавал, – шепотом сказал парень, наклонившись к моему лицу.

   – Знаешь, я не уверена, что готова слышать сейчас правду. Давай помолчим. Мне уже всё равно, кто ты: Гарри Потер, вампир-гей или Шерлок Холмс, – ответила я и отвернулась к окну.

   Может быть, это и жестоко с моей стороны, но у нас было довольно много времени до этого, чтобы поговорить по душам. Скрытничал – его косяк, не мой. Пусть теперь мучается.

   Микроавтобус въехал на задний двор какого-то официального здания и остановился. Вокруг суетились люди в гражданской одежде и в форме. «Маска» N1 нерешительно обернулся в нашу сторону:

   – Даже не знаю, в таком виде вас к начальству вести или как?

   Леша решительно подался вперед и сказал:

   – Не стоит! От потрясения весь день орать будет. Нам то всё равно…

   – И то верно! – кивнул «омоновец». – Давайте быстрым шагом выгружайтесь и следуйте за мной.

   Остальные бойцы нас покинули, впереди шагал сопровождающий. Леша вылез из микроавтобуса максимально галантно. Подхватил платье, цепь и быстро засеменил. Если бы я даже хотела отстать, у меня бы не получилось. Мне и не хотелось. Достаточно много внимания в этот день для моей скромной персоны. Люди, попадающиеся нам навстречу, сильно вздрагивали и нервно отводили взгляд. Но в обморок никто не падал. Видно, тренированные. По серому коридору первого этажа мы шли недолго. «Омоновец» нас завел в одно из помещений. Обычная офисная комната. Даже без пыточных инструментов.

   – Садитесь рядом, – показал дядька на стулья, – сейчас побрякушки с вас снимут.

   – Надеюсь, не пилой?! – на всякий случай я решила уточнить.

   – Ага. Ногу отпилим и на холодец. Не бойся, до Нового года еще далеко, а холодец без повода я не люблю, – заржал боец.

   Я промолчала. В комнату зашел маленький серый человечек с большим чемоданом.

   – Всем здравствуйте. Их вскрывать? – обратился он к вояке, кивнув на нас.

   – Не нас, а цепь. Надеюсь, нас вскрывать будет только патологоанатом. И то, лет через восемьдесят, – сказала я и нервно поерзала на стуле.

   Человечек проигнорировал мою реплику, присел на корточки, звонко открыл чемодан, что-то там поискал, бормоча в пол голоса:

   – Не то. Не то. А вот это, пожалуй, то…

   Поковырявшись непонятной железкой в замке моего «наножника», он чем-то металлически хрустнул, и моя нога оказалась на свободе.

   – Ура! – я обрадовано подпрыгнула и покрутила ногой в воздухе.

   С Лешиным замком умелец справился еще быстрее.

   – Не благодарите. Все примитивно, – разочаровано сказал серый человечек, захлопнул чемодан и вышел из комнаты.

   – Теперь бы вас переодеть, – задумчиво смерил нас взглядом наш куратор.

   – Очень было бы хорошо, а то трусы сваливаются, – и, не удержавшись, спросила. – А чего вы маску не снимаете? Жарко ведь?

   – Не положено, – сухо ответил вояка, кивнул Леше на дверь. – Пошли со мной, одежду тебе подберем, – повернулся ко мне и продолжил. – А ты подожди здесь. Сейчас кого-нибудь пришлю тебе на помощь. Трусы держать, – и заржал.

   Они вдвоем вышли из комнаты, а я осталась одна. Леша даже не посмотрел в мою сторону. Не очень то и хотелось! Конечно, можно было бы сбежать, никто меня не охранял. Но смысл? Дверь открылась и в помещение зашла женщина лет сорока в белой блузке и черной юбке. Ее темные волосы были аккуратно собраны в тугой пучок, светлые глаза смотрели на меня тревожно и с сочувствием:

   – Ты как себя чувствуешь? – она заботливо заглянула мне в лицо, прикоснувшись пальцами к плечу.

   – Лучше, чем выгляжу, – успокоила я тетеньку.

   Несмотря на строгий офисный вид, женщина была такой уютной, что в нее немедленно хотелось уткнуться и зареветь в полный голос. Я шмыгнула носом, но сдержалась.

   – Сейчас я что-нибудь из одежды принесу, – ободряюще сказала она. – Ничего особенного, но лучше, чем эта похабщина.

   Она быстро вышла из комнаты. Я встала, чтобы размять ноги. Все банально. Обычные письменные столы эконом-варианта, бежевые стены, бумажные папки на завязках, впихнутые, как попало, в шкаф. В помещении пахло пылью и скукой. Единственное небольшое окошко выходило на какую-то массивную стену.

   Я походила. Посидела. Сунула нос в шкаф, но испугалась пыли. Снова посидела. Наконец, дверь открылась и в комнату с аккуратной стопкой одежды зашла знакомая женщина.

   – Извини, что так долго. Вот, что смогла, – сказала она, положив стопку на письменный стол.

   Я не стала скромничать, засунув свой нос в одежду: вполне приличная темно-синяя юбка до колен, рубашка в мелкую светлую клетку. Вау! Трусы и лифон! Новые!

   – У вас здесь случайно не приемник-распределитель? – поинтересовалась я.

   – Нет, – односложно ответила женщина. – Переодевайся и пошли, нас ждут, – и вежливо отвернулась.

   Просить меня дважды не стоило. Я с наслаждением скинула все барахло, презентованное Владиславом Ивановичем, надев человеческую одежду.

   – Готова, – я привлекла внимание женщины.

   Окинув меня оценивающим взглядом, она резюмировала:

   – Неплохо. Лучше, чем было. Пошли.

   Я насунула свои же туфли (хоть что-то от жизни прежней Тани Петровой) и вышла из комнаты следом за женщиной. Мы поднялись по широкой лестнице на третий этаж и пошли по коридору. Мне очень хотелось остановиться и прочитать таблички на дверях. Но тормозить было неловко. Не на экскурсии ведь. Быстрым шагом мы дошли до двери с надписью «Приемная». Очень информативно. Блеск.

   Рыжая секретарша заинтересовано подняла голову, встречая нас задумчивым взглядом. В светлом помещении с огромным окном во всю стену было уютно и солидно.

   – Она? – спросила секретарша, кивнув в мою сторону.

   – Да, – корректно отреагировала женщина.

   – Проходите, вас ждут, – секретарша гостеприимно показала мне на солидную дверь.

   Ничего себе, как официально!

   В кабинет к начальнику я зашла одна. Ба, знакомые все люди! Напротив стола, за которым сидел кто-то, кого мне видно не было, спиной ко мне стоял Леша в пестрой футболке и светло-голубых джинсах. Расслабленным он не выглядел.

   – И чего тебя в парк понесло?! – орал этот кто-то противным голосом. – Приключений на жопу захотелось?! А девку за собой чего потащил?!

   – Я не тащил. Так получилось, – напряженно, но твердо ответил Леша.

   – Я не девка! – сказала я, обходя парня и становясь напротив крикливого мужика. – Здравствуйте!

   Мужик был светловолос, брутален, но староват.

   – Здравствуйте! – он привстал, смутившись. – Извините. Мы тут по-мужски разговариваем, – и представился. – Николай Иванович.

   – Не скажу, что приятно, – прокомментировала я. – Но очень жду объяснений.

   – Да, конечно, – пробормотал он и предложил. – Вы присаживайтесь!

   – Нет, я постою. Насиделась уже, – сказала я и взглянула на Лешу.

   Парень напряженно замер, уставившись в пол. Очень интересно!

   – Я думаю, что стоит вам рассказать всю правду, так как вы, милая барышня, крепко влипли в эту историю, – продолжил Николай Иванович. – Так вот у старшего лейтенанта Филатова в оперативной разработке находился некий Владислав Иванович…

   – Стойте-стойте, – прервала я брутального блондина на середине предложения. – Понимаете, я сегодня соображаю туго. Денек сложный. Сначала меня топили, как Муму, потом цепью вот к этому товарищу приковали, потом мы сбежать пытались. Но про это не буду. Слишком уж запоминающийся момент! Я вот, что уточнить хочу, кто это – старший лейтенант Филатов? И на какой фиг, простите мне мой нелитературный слог, вы мне про него рассказываете?

   Николай Иванович выразительно посмотрел на Лешу. Тот переступил с ноги на ноги и, не поднимая глаз, тихо сказал:

   – Я. Старший лейтенант Филатов – это я.

   – Ты?! – я задохнулась от переизбытка чувств и выплюнула парню в лицо. – Ты мент?!

   – Он не мент. Хотя говорить так о сотрудниках МВД нехорошо, – вместо Леши ответил Николай Иванович. – Алексей Филатов сотрудник Федеральной службы безопасности.

   Я замерла, пытаясь переварить информацию. Да чего уж скромничать – я охуела.
   Пользуясь моим замешательством Лешин начальник, а это был, по всей видимости он, продолжил:

   – На чем это я остановился… Этот самый Владислав Иванович, делец средней руки, знакомился с представителями сексуальных меньшинств и покупал у них информацию, которую они, в свою очередь, получали из первых рук… ну или не знаю, как у них там происходит однополая связь, у представителей власти. Секретные данные он продавал агентам иностранных спецслужб. Попал в нашу зону видимости, и мы организовали за ним слежку, которая неожиданно для нас всех закончилась похищением.

   – Стойте-стойте, – опять прервала я Николая Ивановича, как только ко мне вернулся голос. – И следил за ним, дайте угадаю, старший лейтенант Филатов?

   – Так точно, – подтвердил мою догадку начальник.

   – Я дико извиняюсь, но даже моего скромного мозга хватает, чтобы знать, геев в спецслужбу не берут! – попыталась я вывести всю компанию на чистую воду.

   – Я не гей! И даже не трансвестит. Это прикрытие. Таня, я честно пытался тебе все рассказать, но ты не давала мне вставить ни слова, – решил оправдаться Леша.

   Вот зря он это сказал! Лучше бы стоял и помалкивал в тряпочку! В трусишки свои красные! Гнев удушливой волной прокатился по всему моему телу. Я подпрыгнула и поискала глазами, чем бы размозжить этому мнимому гею башку. Как назло, ничего под руку не попадалось. Лишь на тумбочке сиротливо стоял букетик полузасохших гвоздик. Я резко метнулась к венику и уже в следующую секунду хлестнула этого Джеймса Бонда хренова по мордасам:

   – Гад! Какой же ты гад!

   – Эй, ты чего, не надо! – попытался убежать от справедливого возмездия Леша, пятясь за стол.

   Поздно! Я хлестала ободранным букетом этого конспиратора по лицу, рукам, шее, да куда только придется!

   – Ты гад! Козел! Урод! Ты мне врал! Ты не гей! Бл*ть! Ты мне врал, ублюдок чертов! – выкрикивала я ему в лицо ругательства.

   Леша уворачивался и закрывал лицо руками, умоляюще приговаривая:

   – Я не мог! Прости! Я пытался!

   Николай Иванович, который сначала замер истуканчиком, побагровел и гаркнул:

   – А ну прекратить истерику! Я сейчас бойцов позову!

   – Не надо, папа! – вырвалось у Леши.

   – Папа?! Да у вас тут семья извращенцев, я посмотрю! – выкрикнула я и метнула остатки букета в Николая Ивановича.

   Неожиданно я почувствовала такую вселенскую усталость. Не хотелось ни орать, ни драться. Сдохнуть хотелось. Я попятилась назад, наткнулась на стул и села. Молча.

   – Светочка, принесите стакан воды, – сказал Николай Иванович по громкой связи.

   На пороге нарисовалась секретарша, поставила стакан на стол и испуганно скрылась. Леша не рискнул мне его подать. Папа оказался смелее. Папа?! Блять, ну что за жизнь. Сплошные чудеса.

   – Барышня, я понимаю, вы расстроены. Для вас это шок, – успокаивающе приговаривал Николай Иванович.

   – Я все понимаю. Ладно этот молокосос, – я кивнула в сторону Леши. – Но, как вы, взрослый мужчина могли позволить, чтобы этот извращенец нас похитил?! Да вы хоть знаете, что этот любитель фанфиков на ночь чуть не трахнул вашего старшего лейтенанта?!

   – Наша недоработка. Согласен. В смысле не то, что не трахнул, а что позволили… Боже, что я говорю, – сбился брутальный блондин и покраснел. – Но мы не ожидали. И всё равно сработали оперативно. Ведь меньше суток прошло.

   – Да вы хоть представляете, что это были за сутки?! – чтобы не распаляться еще больше я сделала большой глоток воды. – Так. Оставаться я здесь больше не желаю. Верните мне мою одежду, сумку с телефоном и дайте водителя с машиной, – и неожиданно даже для самой себя взвизгнула – И видеть я вас всех больше не желаю!
   – Конечно-конечно, не нервничайте. Я сейчас распоряжусь, – поспешно сказал Николай Иванович и проинструктировал секретаршу по телефону
   Я не вслушивалась в слова. Встав, я направилась к двери. Леша попытался меня остановить.

   – Вот даже не думай! – угрожающе произнесла я и вышла, громко хлопнув дверью.

   Вежливая женщина, которая ждала меня в приемной, проводила меня к машине. Туда же принесли пакет с вещами и мою сумку. Я ехала домой к бабе Нюре. Какие же все мужики козлы! И вруны!

   Баба Нюра встретила меня радостно:

   – Ой, Танечка, вернулась! А Леша пропал куда-то. Нет его дома!

   – Да пусть хоть сквозь землю провалится, – буркнула я и прошла в свою комнату.

   Завалившись на кровать, я уставилась в потолок. Обида потихоньку отпускала меня. На место ей пришла безнадега. Чего же у меня так все не клеится? Парень променял на лесбиянку. В гея влюбилась, а он оказался вовсе не геем. Бее, агент спецслужбы. Даже не знаю, что хуже.

   Я провалялась в кровати, наверное, час. Постепенно начиная сожалеть о своей глупой истерике. Новопассит мне в помощь. Совсем нервы не к чёрту. Дверь моей комнаты осторожно открылась. В ней так до боли знакомо нарисовалась белобрысая голова.

   – Можно? – спросил Леша тихо.

   – Заходи уже, – я села на кровати, обхватив колени руками.

   – Драться не будешь? – спросил парень, подходя ко мне ближе.

   – Еще не знаю, – буркнула я.

   – Подожди, не дерись, – сказал Леша и неожиданно встал на колени перед кроватью. – Прости меня, пожалуйста!

   Я постучала ладонью по кровати:

   – Садись уже, – и продолжила, когда он сел рядом. – Вот скажи, я тебе хоть капельку нравилась? Или это все для службы?

   – Сразу понравилась. Как только увидел тебя первый раз. Очень сильно. Я не вру, – сказал Леша тихо и нежно провел большим пальцем по моей щеке. – Будешь девушкой секретного агента?

   Я не стала долго тянуть с ответом. Придвинулась к нему близко-близко и прошептала:

   – Да. Только у меня есть несколько условий!

   – Говори, я на все согласен, – Леша улыбнулся.

   – Бабские шмотки не носить! К мужикам не приставать! И к бабам тоже! – и уже на пол пути к его губам добавила, – И «диоровский» тональник, чур, мой!

Любовь зла… Таня Тайнинская