   Середина осени выдалась необычайно холодной и слякотной. Остывший солнечный диск почти исчез с небосклона, лишь на короткое время неохотно появляясь в редких просинях меж свинцовых облаков. Небо почернело. Провиснув над крышами под тяжестью впитанной влаги, коснулось растрепанным краем верхушек телевизионных антенн, сползло по хрупким шиферным скатам к горловинам водостоков и, скручиваясь в тугие бурлящие жгуты, мощным пульсирующим потоком выплеснулось на безлюдные тротуары и щербатую отмостку зданий.
   Нескончаемый дождь, пришедший с промозглым октябрем, уже месяц надоедливо тарабанил по подоконникам посеревших от сырости домов, постепенно превращая опустевшие улицы в одну большую грязную лужу. В воздухе висел мерзкий запах креозота. «Черт знает что!» – недовольно буркнул Сергей, вдыхая очередную порцию липкого смога. Ядовитый коктейль из дыма заводских труб и чада выхлопных газов, образовавшийся при полном безветрии, окутав остывающий мир едкой кислотной пеленой, неприятно свербил в носоглотке, раздражая легкие тысячами маленьких мерзких колючек. Дождь не унимался. Стекая по волосам, лбу, щекам, он проникал под покровы одежды, превращая дорогой заморский текстиль в холодную мокрую тряпку. Казалось, ненастье овладело всем, и даже удивительной, не свойственной шумному городу тишиной, придавив внешние звуки легким шуршанием падающих капель. Как вдруг совсем где-то рядом неистово взревел тепловоз, оглушительно и мощно, с надрывом выдавая в затхлый воздух натужный такт работающего дизеля. Разорвав протяжным гудком дрожащий покой, с ужасным скрипом невидимый состав тронулся, разнося по округе металлический грохот вагонной сцепки. «Вот же дьявол! – невольно вырвалось у Сергея. – Напугал! Зараза!»
   Гущин стоял посреди небольшого, заваленного опавшей листвой, неухоженного двора. В левой руке он держал пухлый коричневый саквояж, его правая рука, обтянутая кожей лайковой перчатки, крепко сжимала отвороты поднятого воротника. Переминаясь с ноги на ногу и втягивая голову внутрь кашемирового пальто, он всячески пытался укрыться от проникающего за шиворот холода. Со всех сторон Сергея окружал совершенно незнакомый район, который, обступив своими неприветливыми строениями, жутковато смотрел на непрошеного гостя темными провалами мрачных безжизненных окон. Стекла фрамуг, вставленные в глубокие морщины почерневшей от времени дощатой обшивки, казалось, следили за каждым движением чужака. Сергей поежился. Прошло уже достаточно много времени с момента аварии на дороге, но чувство неясной тревоги никуда не уходило, и в окружении двухэтажных деревянных бараков это необъяснимое беспокойство только усиливалось, нервно нарастая с каждой минутой. «Ну и гады! Подрезали и быстренько свалили! Как теперь машину из кювета доставать?!» – в сердцах бранился Сергей. Насквозь промокший и продрогший, он за последние полчаса не увидел ни одного прохожего, у кого мог бы спросить, как выбраться из этого забытого богом захолустья. Все попытки дозвониться в службы эвакуации автомобилей и диспетчеров такси заканчивались ничем. Никто из отвечавших не знал и не мог найти по базам данных улицу, которую называл Гущин. «Что за напасть такая? Как я мог оказаться в этой чертовой дыре? Зачем сюда вообще потащился? Идиот!» – ругал он себя, бесшумно шевеля посиневшими от холода губами. Его начинал пробивать озноб, мелкой дрожью вытряхивая из трезвеющего организма остатки алкоголя. «Надо хоть до этого мешка с деньгами дозвониться, да попробовать перенести встречу на другой день. – Сергей набрал номер. – Алло! Валерий Арнольдович?.. Это Гущин Сергей беспокоит. Здравствуйте еще раз. У меня тут неприятность по дороге к вам произошла. Я машину разбил… сам цел. Только вот ситуация до смешного нелепая. Где нахожусь, не знаю. Удивительно! Куда ни позвоню, таких названий улиц тоже никто не знает! И самое главное, вокруг никого… – понизил голос Сергей. – Убогий пригородный поселок. Рядом то ли комбинат, то ли завод, не пойму. В общем, промышленная зона какая-то… По таким приметам тоже ничего не можете сказать?.. У меня просьба к вам. А не могли бы мы встречу нашу перенести на любой другой ближайший день? Машину не хочется здесь бросать. Эвакуировать бы ее… Не получится?.. А когда?.. Понимаю, понимаю. Тогда при первой возможности обязательно созвонимся. Удачи в делах! До свидания. – Гущин нервно впихнул трубку в карман пальто. – И тут фигня! Что за день?..»
   Вдруг невдалеке показалась темная фигура. Человек вышел из-за угла дома, покрутил головой по сторонам и, разбивая лужи торопливым шагом, направился в сторону Сергея. «Наконец хоть кто-то появился», – буркнул Гущин, выдвигаясь навстречу незнакомцу.
   – Здравствуйте, – обратился он к худощавому светловолосому парню, когда они поравнялись.
   Молодой человек остановился. Изуродованный косоглазием взгляд неприятно ощупал Сергея с головы до ног.
   – Здрасьте, – поздоровался парень.
   – Подскажите, пожалуйста, будьте добры, где мы сейчас находимся?
   – У вас что-то случилось? – спокойно спросил незнакомец.
   – Машина сломалась. Вернее, мерзавец какой-то на дороге подрезал, да так, что я с нее слетел. В кювете машина сейчас. Эвакуатор нужно вызвать, а куда конкретно, не знаю.
   – Промплощадка номер шесть. Промцы, или Шестерка. Называйте как хотите. Только эвакуатор вряд ли сюда поедет.
   – Почему это, если не секрет? – не скрывая удивления, поинтересовался Сергей.
   – На свалку обычно только мусоровозы приезжают. И то, как правило, по расписанию или по звонку терпил… Разве вы не знали?.. Вообще-то боятся. – Кривой огляделся. – Район здесь неспокойный… А машину далеко тащить?..
   – В автосервис, желательно поближе к «Изумрудному».
   – В «Долину нищих»?.. Далековато…
   – Не знаю, – Гущин слегка замялся. – Если «Изумрудный» так называют, то значит в «Долину нищих».
   – Здесь автомастерская есть. Попробуйте обратиться туда. Кто знает, глядишь, и помогут.
   – Да? А как до нее добраться?
   – Я сейчас примерно в ту сторону и направляюсь. Можете пойти со мной, если желаете. – Парень улыбнулся.
   – Вот здорово! – оживился Сергей. – А то уже совсем замерз, а на улице, как назло, никого, – произнес и тоже расплылся в улыбке…
   Минут десять, мелко семеня за своим проводником, он неуклюже скользил по раскисшей глине, то и дело перепрыгивая бесчисленные лужи, пока наконец мужчины не уперлись в высокий бетонный забор.
   – Сейчас пойдете по этим мосткам,– показывая рукой на деревянный настил, сказал молодой человек.– Вдоль забора. Не заблудитесь. Здесь одна дорога. Справа комбинат, слева гаражи. А как свернете за угол, все увидите сами.
   – Спасибо огромное! – поблагодарил незнакомца Сергей. – А можно вопрос?
   – Спрашивайте, – парень кивнул головой.
   – Мне интересно, почему никто не знает этого места и этих улиц? Куда я только не звонил! Если судить по строениям, то они стоят уже довольно давно. И потом, почта же должна как-то доходить до жильцов.
   – Вы имеете в виду названия, написанные краской?
   – Да. «Сырая», «Чахлая»… Что это?
   – Не обращайте внимания. Народное творчество. Кто-то из местных алкашей сдал таблички в чермет. Пропили, в общем. На стенах – это уже ребятня постаралась, накалякала. А исправить некому. Здесь все под снос. Никому ничего не надо. По мне, если честно, пускай бы так и оставалось; бывшие названия улиц стали уж больно пафосными для убогих гнилушек. «Радужная», например. Та, на которой мы с вами встретились. Немножко не клеится с местом. Не правда ли? – парень обернулся, окинув калечным взглядом оставленный позади поселок. – А ведь когда-то с них, с этих самых бараков, начиналась жизнь нашего комбината. Народ приезжал сюда на время, а оставался навсегда. Хотя старожилов сегодня вряд ли тут найдешь. Сейчас это обиталище бомжей и маргиналов. То самое дно, куда, по разным причинам, опускаются люди из некогда сытой жизни и более престижных районов.
   – А вы каким образом?..
   – Я-то?.. Я по работе.
   – Спасибо огромное, дружище! – поблагодарил своего попутчика Сергей.
   – Пустяки, – ответил незнакомец. – Было бы за что.
   Гущин осторожно, словно проверяя на прочность не вызывающую доверия конструкцию, ступил на мостки и с предельной внимательностью, аккуратно перебираясь с доски на доску, стал потихоньку удаляться от своего проводника. В узком проходе между бетонной стеной и подтопленными гаражами деваться было действительно некуда. Редкие зазоры в неровном строю всевозможных металлических конструкций, ощетинившись ветками, были плотно закупорены порослью пожухлого, но еще не облетевшего ивняка. Все пространство впереди заполняла огромная пузырящаяся лужа, поверх которой тянулась узкая деревянная тропинка. На каждый сделанный шаг, потревоженная под ней жижа отвечала громким недовольным чавканьем, попутно выдавая в стороны фонтаны мутных брызг. «Когда же этот забор закончится? – злясь на нелепую ситуацию, сетовал Сергей. – Со Светой поругался зачем? Можно было и без скандала обойтись! Нервишки совсем ни к черту! Надо что-то с этим делать!» Миновав, по прикидкам, приблизительно половину пути, он вдруг, к своему еще большему негодованию, встретился с неожиданной преградой. Перед ним был участок, где отсутствовал трехметровый пролет настила, а вместо досок колыхалась рябая от нескончаемого дождя грязная лужа. С грустью в глазах Гущин посмотрел на свои потерявшие блеск лакированные туфли и покрытые серыми крапинами брюки. Затем перевел взгляд на прислоненную к одной из плит забора сучковатую березовую жердь, видимо, кем-то, уже опытным, приготовленную для преодоления данного препятствия. На раздумья потребовалось всего несколько секунд. Вцепившись в шест, Сергей что было сил оттолкнулся от деревянного настила и, на мгновенье зависнув в воздухе, перелетел на другую сторону. Но не совсем удачно – с трудом удержал равновесие; правая нога соскользнула с мокрой кромки доски, по лодыжку оказавшись в грязной воде.
   «Вот черт! – сокрушаясь, воскликнул Гущин. – Вот невезуха!» Он нагнулся и поднял вылетевший из рук саквояж. Щелкнул замками изящной фурнитуры и, распахнув сомкнутые на манер кошелька латунные створки, углубился в бархатистое, плотно набитое документами нутро. Перерыв все содержимое и не найдя чистых или ненужных листков, Сергей достал из внутреннего кармана пальто белоснежный носовой платок с вышитыми на нем своими инициалами и тщательно стер грязь с поверхности сумки. Затем, скомкав, бросил его в лужу и, не выпуская палки из рук, решительно двинулся вперед.
   – Да неужели, – видя, что забор показал свой край, устало произнес Сергей. Свернув за угол, он остановился и стал озираться по сторонам. – И где же тут мастерская? Что за…
   Бетонный забор и примыкающие к нему гаражи образовывали тупик. В середине этого огромного колодца кучей был навален всевозможный хлам. Годами копившийся мусор, возвышаясь над поверхностью воды толстым слоеным пирогом, источал стойкий тошнотворный смрад. Гущин покрутил головой. Ни единой щели, куда можно было бы протиснуться. Все, что удавалось разглядеть, это торчащие за забором закопченные кирпичные трубы и изгибы компенсаторов вездесущих теплотрасс. В том месте, где крайний гараж стоял впритык с бетонной плитой, по верху была пущена колючая проволока, намотанная на ржавые металлические штыри.
   – Как же так?.. – озадаченно пробормотал Сергей.
   Не ожидавший такого коварного подвоха, раздосадованный и огорченный жестокой шуткой, Гущин плюнул себе под ноги и, скрипя

зубами от злости, направился обратно. Вернувшись на деревянную тропу, он сразу увидел, что по мосткам, метрах в тридцати, навстречу ему идут какие-то люди. Сердце Сергея тревожно екнуло. Так как на узкой тропинке им было не разойтись, Гущин стоял и ждал, когда вся группа окажется на «мусорном острове». «Кто знает, может, их сюда отправил все тот же шутник, и я зря переживаю?» – наивно пытался успокоить себя Сергей. Но предчувствие не обмануло. Через несколько минут он оказался в окружении шестерых крепко сложенных юнцов, в одном из них он сразу узнал и своего словоохотливого проводника. И только сейчас Гущин обратил внимание на внешний вид косого и его угрюмых друзей. Все как один были коротко стрижены, одеты в черные кожаные куртки, на ногах камуфлированные штаны, заправленные в высокие военные берцы. А самое страшное было то, что каждый был вооружен бейсбольной битой.
   – Извините,– первым заговорил Сергей.– Куда мне идти дальше, я не очень-то понял.
   – А никуда идти не надо, – ехидно ухмыляясь, ответил бывший проводник. – Это конечная. Приехали, дядя. Дело тут вот в чем. Сегодня на ужин у местных червей предполагается одно изысканное, поистине королевское блюдо – чванливый хряк во французском коньяке Брийе Трэ Рар. И ты, свинья лощеная, любезно приглашен на эту дружескую пирушку. Как почетный гость и одновременно как главное угощение. Поверь, они будут просто плакать от радости и такого небывалого везенья.
   – Это что, ш-шутка? – опешив от услышанного, совсем тихо спросил Гущин.
   – Какие уж тут шутки! Ты, тварь, по башню в косяках и должен понести за это наказание.
   – В каких еще косяках?! О чем это вы?
   – Типа не всасываешь? А это ш-то? – зашипел кривой и со всего маху швырнул в Гущина каким-то предметом, со звуком пощечины точно угодившим Сергею в лицо. Непроизвольно зажмурившись, тот, почувствовал, как что-то мокрое и холодное ударилось ему в щеку. Раздался хохот. Сергей открыл глаза: стоящие вокруг стриженые молодчики издевательски скалили зубы, внизу, у ног, лежал скомканный носовой платок, тот самый, что он выкинул по пути.
   – Это что?! Я тебя спрашиваю!
   – Это платок. Мой платок. Просто платок, – укорачивая фразы, залепетал перепуганный Сергей.
   – Платок, говоришь? А что же он у тебя не в кармане? Случайно выронил? Да?
   – Нет. Просто он грязный, и я его выкинул…
   – Вот видишь, все-таки выкинул. Здесь все можно! Да?! А у себя, в «Долине нищих», ты бы так поступил?! Мало того, что жируете за наш счет, загнали гнить в это чертово гетто, нюхать смрад, жрать отбросы, так еще и издеваться сюда над нами приезжаете?!
   – Парни! Вы меня с кем-то путаете…
   – Да нет. Таких, как ты – чертей напудренных, вряд ли с кем-то спутаешь. Гринды нам, сука, сейчас лизать будешь! Да, пацаны?! Поднял и положил в карман!
   – Ребята…
   – Оглох, что ли?! Я сказал, поднял и положил в карман!
   В этот момент где-то совсем рядом раздался оглушительный рев гудка, невидимый тепловоз загрохотал по рельсам по другую сторону забора. Земля задрожала, и мусорный остров заходил под ногами ходуном. Все шестеро, словно по заранее условленному сигналу, стали медленно надвигаться на перепуганного мужчину…

   Гущин открыл глаза. Сердце учащенно стучало, и Сергею казалось, что звуки его громких ударов наполняли погруженную во мрак комнату. Он лежал на широкой нерасправленной постели, распластавшись поверх покрывала в обуви и в дорогом, сшитом на заказ костюме. «Что только в голову не лезет после этих пьянок, – тихо простонал Сергей. Ощупав себя руками, он медленно опустил ноги на пол и уселся на краю кровати. Ладонь машинально скользнула по шелковой поверхности покрывала. Светланы рядом не было. – Наверно, в другой спальне. – Он поднялся и, стараясь не шуметь, сделал несколько шагов по коридору. Заглянул в соседнюю дверь. – Никого… Уехала к родителям что ли?.. Что вообще вчера было?.. Вот черт! Совершенно ничего не помню!» Гущин спустился по лестнице в просторный холл, где над входной дверью горела тусклая лампа ночника.
   – Х-м! – недовольно хмыкнул он, взирая на приоткрытую дверь. Распахнув ее настежь, Сергей вышел на крыльцо. Уютно устроившись среди мерцающих звезд, в ночном небе красовалась огромная луна, в свете которой были отчетливо видны даже мелкие детали соседних коттеджей. – Надо же, ни облачка! – невольно вырвалось у Сергея. Тучи, висевшие над городом и уже как месяц извергающие сырость на головы людей, словно по движению волшебной палочки, растворились в мгновенье и без остатка. Улица была погружена в глубокий сон, ни одного светлого окна, тишина и покой; даже собаки, которых всегда волнует появление полной луны, непривычно молчали. – Что же вчера было? – произнес Сергей, зачарованно разглядывая усеянное звездами небо. На какое-то время он замолчал. Сделал глубокий вдох, с особым упоением вбирая полной грудью прохладную свежесть осеннего воздуха. Затем с задумчивым видом возобновил прерванный монолог. – Мы собирались на презентацию этого жутко дорогого томографа… в очередной раз поругались со Светланой из-за Веньки. И я никуда в результате так и не поехал… Достал уже, сволочь! А когда-то ведь другом был! Лучшим другом! Точно знаю, на банкете не отходил от нее ни на шаг. Иуда! Светлана уехала… Затем позвонил Олег. Хотел от меня услышать, какие такие игры я затеял за его спиной. Все талдычил про мое беспробудное пьянство. Щенок сопливый! Что бы я ни затеял, это не его собачье дело. С другой стороны, кто-то же настучал? Света что-то ляпнула? Навряд ли. Она не в курсе и в принципе не понимает, чем я занимаюсь. Валерий Арнольдович? Тоже не может быть. Они не знакомы. Юра? Не вариант. Ладно, выясним потом… Потом я поехал к Арнольдычу. На дороге, по пути в пансионат, в котором должна была состояться встреча, меня подрезала какая-то сволочь. Стоп! У меня был с собой портфель!.. – от этой мысли у Гущина словно что-то оборвалось внутри, сердце на миг перестало биться. – Саквояж! Так значит, это мне не приснилось?! Ничего не понимаю. Дома тогда как я оказался?! – Кровь мгновенно прилила к голове, а лицо зарделось, будто в него плеснули керосина. Сергей собрался было вернуться внутрь, но тут за спиной послышался резкий режущий скрип. Вздрогнув всем телом, Гущин замер на месте. Через пару мгновений скрип повторился вновь. – Что это? – Сергей обернулся и стал прислушиваться, стараясь определить направление, откуда доносились неприятные звуки. Несмотря на производимый шум, собаки все молчали. Даже Риф – генеральский доберман, наделенный невероятно склочным и злобным нравом, не подавал голос. Следом, с противоположной стороны улицы, раздался треск ломающихся веток. Шум шел, как показалось Сергею, от коттеджа отставника, бывшего начальника управления внутренних дел. – Так и есть, генералу тоже, видимо, не спится. Совесть покоя не дает старому менту. Шарохается в потемках по огороду, а Риф, как всегда, рядом крутится. Не собака, просто зверь. Надо же такой уродиться! Ненавидит все, что шевелится. Хорошо, что числюсь у псины в друзьях… Пойти поздороваться да по сотке с соседом пропустить, пока его старуха не видит? Может, что-то прояснится в голове? Неплохая мысль, но только позже. Сначала надо найти портфель. – Сергей вернулся в дом и прикрыл за собой дверь. – Куда я мог его поставить? Хорошо бы сейчас это вспомнить. – Он поднялся в спальню, решив начать поиски оттуда. Включил свет, но портфеля, как и ожидал, не обнаружил. Обошел оставшиеся две комнаты на втором этаже – ни в библиотеке, ни во второй спальне также ничего. Спустился вниз, прошел в просторную столовую. – Бесполезно. Надо дожидаться утра. Тогда все и выяснится. Позвоню Свете, если что, извинюсь. А так я его в жизнь не найду. – Оставив безуспешные поиски, Гущин залез в наполненный дорогими напитками бар. Достал из шкафа бутылку «Наири», проворно вскарабкался с ней на высокий табурет, плеснул ароматное спиртное в пузатый коньячный снифтер. Рядом, на стойке, лежала трубка радиотелефона. – Может, позвонить Светлане сейчас?.. Не стоит. Спит, разозлю только. Самому бы неплохо на боковую. – Осторожно подхватив под широкое донце, он поднял и покрутил рюмку, пристально разглядывая на свет налитый в нее янтарный дурман. Замер на мгновенье, медленно поднес бокал к носу. Тонкие ноздри едва заметно вздрогнули, с наслаждением ловя пьянящий запах кедра и грецкого ореха. Закончив недолгую церемонию, Сергей резко запрокинул голову и в один глоток выпил содержимое. – Ну, что? – произнес он на выдохе. – Пойдем к генералу. Совесть пополощем!
   Украшенная коваными завитками дверка тихонько скрипнула. Гущин прикрыл за собой калитку и вышел на безлюдную дорогу, вдоль которой, убегая в оба конца улицы, тянулись выполненные под старинное литье фонарные столбы. Каждый рефлектор, установленный на конце изогнутой мачты, выхватывал из темноты свой небольшой участок, пробивая в фиолетовых сумерках желтый световой тоннель. «Изумрудный» крепко и безмятежно спал. Держа в одной руке два пластиковых стакана, а в другой бутылку армянского коньяка, Сергей направился к дому генерала. Под ногами, переливаясь холодной иллюминацией, искрился мокрый асфальт. Гущин шел вдоль хорошо знакомых домовладений под аккомпанемент собственных каблуков, эхо его неторопливых шагов наполняло звуками укрытую мраком тихую аллею. Пройдя два участка, Сергей остановился и стал пристально всматриваться в темноту сквозь металлические прутья, венчающие кладку ограждения.
   – Виктор Семенович… Виктор Семенович, – тихонько позвал пенсионера Сергей.
   Чернота за кирпичным забором холодно безмолвствовала. Но только Гущин собрался было вернуться обратно, как вдруг, со спины, послышался резкий звук. Тот самый, пронзительный и раздражающий слух неприятный скрип, который он слышал стоя на крыльце своего дома. Звук шел от коттеджа через дорогу напротив. Сергей обернулся и увидел, как, громко хлопнув дверью, от строения отделилась неясная фигура, скользнула тенью по кирпичной стене и стремительно направилась в его сторону. Холодок пробежал по спине Гущина. Он стоял и растерянно смотрел, не зная, что предпринять. Но когда, оказавшись всего метрах в пятнадцати от него, субъект издал душераздирающий крик, нервы мужчины не выдержали и тот бросился бежать. Разовые стаканчики и коньяк полетели в разные стороны, перед глазами замелькали прутья соседского забора. В считанные секунды преодолев расстояние до своего дома, Гущин вбежал во двор. Тяжелая калитка с грохотом захлопнулась за спиной. Сдерживая прерывистое дыхание, Сергей замер. Не прошло и пары секунд, как створка дрогнула и, рассыпая металлический лязг, лихорадочно затряслась.
   – Что вам надо?! – закричал не на шутку перепуганный Сергей. – Я полицию вызову! Прекратите немедля! Слышите!
   – Впусти-и-и! – послышалось в ответ. Протяжный стон, слитый с душераздирающим воем, донесся с другой стороны забора. Гущин обмер. Вводящий в ступор нечеловеческий голос пробежал по телу ледяной волной. Внутри все похолодело. Волосы на голове встали дыбом.
   Охваченный ужасом, Сергей метнулся в дом. Захлопнув за собой дверь, не раздумывая, бросился наверх, в спальню, где в прикроватной тумбе у него хранился травматический пистолет. Когда Гущин был уже на лестнице, внизу послышался стук, и входная дверь, затрещав под тяжелыми ударами, заходила ходуном… В тумбочке пистолета не оказалось. «Куда делся? Куда делся?! Черт побери! – метался по комнате Сергей. – Надо полицию вызывать…»
   Удары, не ослабевая, продолжали сыпаться на дребезжащее дверное полотно.
   – Впусти-и-и! – доносилось снаружи.
   Сергей вспомнил, что видел телефон на барной стойке, и поспешил в столовую, где, прихватив с собой трубку и огромный кухонный нож, вернулся к входной двери. Подперев ее спиной, трясущимися пальцами стал набирать номер. Ни 02, ни 911, ни какой-либо другой не отвечали. Связь отсутствовала. «Проклятье! Я так и знал!»
   – Полиция уже едет! Убирайся! – как мог громко закричал Гущин.
   Всем телом ощущая мощь наносимых ударов, он какое-то время удерживал дверь. Затем резко развернулся и посмотрел в глазок. То, что увидел Сергей, повергло его в неописуемый ужас. На крыльце стояло кошмарного вида подобие человека. Все изгибы на теле субъекта, находящегося по другую сторону двери, проходили под прямыми углами, будто тот состоял из множества небольших мерцающих кусочков, ровно

вырезанных из разноцветной фольги. При каждом движении непостижимый и пугающий силуэт переламывался в местах сочленения своих отдельных фрагментов и переливался, как искаженное цифровое изображение. И это что-то ломилось Гущину в дверь! Сергей отпрянул от глазка и попятился. «Что это?! Что происходит?! Что, черт возьми, происходит?! – мысли жгли и разрывали коллапсирующее сознание. Паника не давала сосредоточиться. Единственное, что приходило на ум: – Нужно куда-то спрятаться! Нужно где-то схорониться! И чем скорей, тем лучше! А что, если вернуться к дому генерала? Наверняка у него есть что-нибудь посерьезней этого кухонного тесака…»
И тут стук внезапно прекратился. Сергей замер. Крадучись, вернулся к двери… В фокусе глазка лишь фиолетовое пятно осенних сумерек. На крыльце никого… Гущин нервно вздохнул. Наступившая тишина пугала не меньше, чем оглушительный грохот ломающейся двери. Дрожащие словно под высоким напряжением колени ослабли, и он обессиленно опустился на пол. Но перевести дух не получилось, обманчивое затишье рассек звук бьющегося стекла. Где-то наверху затрещала оконная рама. Было ясно – Нечто проникло в дом. Непослушными руками Гущин отомкнул замки, распахнул дверь и, выскочив наружу, что было мочи бросился прочь.
Оказавшись у калитки генерала, Сергей судорожно принялся давить на кнопку звонка. Но свет в окнах не загорался. Риф молчал. Никакой реакции за железными воротами. Гущин попытался перелезть через забор, окружающий владения отставника. Однако не смог этого сделать, что-то не пускало – всякий раз упираясь в какую-то невидимую преграду, Сергей постоянно соскальзывал вниз. Не желая тратить времени на безуспешные попытки, он пересек улицу и вбежал во двор того самого дома, откуда появилось жуткое создание. Дверь коттеджа была открыта. Ее распахнутый зев, казалось, только и ждал того, чтобы захлопнуться за спиной любого, имеющего неосторожность войти. Колеблясь в нерешительности, Гущин остановился. Шагнуть в бездонную черноту проема было невероятно страшно, но мысль остаться на пороге пугала еще больше. Проникнув во мрак, Сергей стал медленно углубляться внутрь своего нового убежища, всякий раз замирая на месте, когда под ногами что-то предательски хрустело. Натыкаясь на различные предметы, он переставал двигаться, переводил дыхание и прислушивался к тишине, пока его глаза окончательно не привыкли к слабому освещению. В комнате царил хаос: мебель и различные предметы интерьера в беспорядке были разбросаны и перевернуты, пол толстым слоем устилали осколки битой керамики вперемешку с землей, растоптанными цветами и раздавленными яблоками…

   Обитателей этого гостеприимного дома Сергей неплохо знал, он не раз заходил сюда, когда по делу, а когда и без. Юра, радушный хозяин, высокий, крепко сложенный парень, несмотря на то, что зарабатывал на жизнь, принимая участие в боях без правил, всегда улыбчивый и приветливый, его красавица жена Оксана и двое карапузов близнецов, только-только сделавших свои первые шаги, составляли полную и счастливую молодую семью. Буквально два дня назад в этой самой комнате, залитой ярким светом, играющим бликами в глянце высоких цветочных горшков и на лаковых покрытиях со вкусом подобранной мебели, где все находилось на своих местах, в гармонии и порядке, Гущин сидел, развалившись в кожаном кресле, и обсуждал с Юрой некоторые детали последней своей затеи…
   – И все-таки, в чем тут подвох? – заглядывая в глаза своего собеседника, спрашивал хозяин.
   – Никакого подвоха, – улыбаясь, отвечал Сергей. – Скажу больше, ваша семья и еще девять домов с нашей улицы, которые первыми согласятся принять участие в этом проекте, будут пользоваться программой совершенно бесплатно и без ограничений во времени.
   – А вот то, что я снял на камеру: расположение комнат, обстановка, ну и прочее… это что, в сети будет доступно для каждого?
   – Да, – кивнул Гущин. – Но ты, сосед, не должен переживать. Во-первых: проникнуть к вам в дом могут только те люди, у которых имеется ключ от входной двери. А у него, этого самого ключа, количество цифр в комбинации кода может доходить до бесконечности. Взломать реальный, самый надежный и сверхпрочный замок в каком-нибудь солидном банке намного проще, чем тот, который будет стоять в твоей виртуальной двери. Во-вторых: допустим, если вдруг кому-либо без вашего на то согласия все же удастся попасть внутрь… Унести же он ничего не сможет. Правильно?.. Да, будет знать расположение комнат, как стоит мебель, где находится сортир, ванна. И что с того? Кто даст гарантию, что все то, что он видит, реально, а не фантазия хозяев или их компьютерного дизайнера, создававшего интерьер? В конце концов, папарацци и журналисты перестанут заглядывать вот в эти, – Сергей выписал в воздухе замысловатую кривую, обведя указательным пальцем просторную гостиную, – твои настоящие окна и докучать семье. Не ты ли этого хотел? Предоставишь им возможность совать свои любопытные носы и шарить по углам в мире, который мог бы удовлетворить всех без исключения. И потом, чьи-чьи, Юра, а твои переживания мне кажутся даже немного смешными. Ну, скажи, какой дурак полезет в дом чемпиона Европы по смешанным единоборствам?
   – Сосед, ты только не обижайся… – перебил Гущина немного смущенный молодой человек. – Но мне кажется… Мне кажется, что-то подобное уже существует. Или я не прав? – задав вопрос, Юра протянул Сергею яблоко, которое взял из кучки плодов, сложенных пирамидкой в большой хрустальной чаше. – Угощайся.
   – Спасибо. – Откусив от яблока приличный кусок, Гущин продолжил разговор с набитым ртом: – Вообще, мысль создания интерактивной беговой дорожки или велотренажера витает в воздухе давненько. И что-то уже сделано. Да. Но поверь мне на слово, это жалкое подобие того, что хочу создать я. Смысл заключается в следующем. Если каждый пользователь отснимет на цифровую камеру хотя бы небольшую часть окружающего его пространства, ну, скажем, того места, где он живет, задав при этом в программу, которая будет обрабатывать данное изображение, GPS-координаты, то в итоге мы сможем получить целостный виртуальный мир, в котором больше не будет ныне существующих границ. Вот смотри, ты, к примеру, сейчас находишься дома, но как только подходишь к тренажеру, забиваешь на дисплее координаты любой точки на планете, надеваешь специальные очки и тут же оказываешься в том месте, где хотел бы побывать. Разве не здорово? А? Ты сможешь пробежаться по дорожке, скажем, вокруг Белого Дома, пообщаться даже с президентом Соединенных Штатов, в том случае, конечно, если он в это время будет находиться в сети. Или постоять и поболтать со своим соседом, – Гущин подмигнул, – встретившись с ним на тропинке у знакомой рощи. Причем даже в зимнее время встреча может проходить в тени сочно-зеленой березовой листвы… Сейчас есть программы в основном с видами часто посещаемых туристами городов и их достопримечательностями. Но это все ерунда, своего рода компьютерная игра с убогой графикой. Между моим проектом и существующей дешевкой огромная разница, и ты, наверно, это уже успел заметить. Если проще, я сделал программу, которая распознает на цифровом видео предметы и, придавая им фактуру, переводит все в 3D-изображение. Осталось только объединить полученную информацию в глобальной сети.
   – А почему ты, сосед, выбрал именно нас?
   – Все очень просто. Компания, в которой я сейчас работаю, специализируется на создании программного обеспечения, – Сергей стал деловито загибать пальцы, – для промышленности, медицины, на разработке новых компьютерных игр, антивирусов и еще на многих других вещах, связанных с прикладной информатикой. Не буду лукавить и скажу прямо, держится она в данный момент только на моих идеях и на той энергии, которую я вкладываю в свой труд. Мне, Юра, тридцать лет, моему работодателю двадцать шесть. Парень он, конечно, неплохой, но меня, понимаешь, постоянно грызет жлоба, что все: его имя, благосостояние и успех – было создано вот этой самой соображалкой. – Гущин легонько постучал пальцем себя по голове. – В общем, я решил отпочковаться и начать собственный бизнес. Полагаю, настал момент заявить миру о себе. И я точно знаю, у этого проекта огромная перспектива и светлое будущее. Теперь, почему вы? На первом этапе мне необходимо было содействие кого-либо, но лучше всего, конечно, чтобы это были близкие, родственники или соседи. Люди, которых я хорошо знаю и кому могу доверять. Потому что на работе, при коллегах, о своих намерениях я даже и заикнуться не могу. Сам понимаешь. Ты не думай, я обошел практически всю улицу, даже у твоего соседа напротив был. Он мужик неплохой, но, видимо, в силу возраста, а может еще чего, прохладно отнесся к моей затее. Да бог с ним. На сегодняшний день мне достаточно и того материала, который любезно предоставила ваша семья, ну и собственной съемки, естественно, чтобы продемонстрировать возможности продукта, который в скором времени может завоевать весь мир. При благоприятном исходе завтрашней встречи с представителем одной крупной компании я заручусь поддержкой и финансами довольно состоятельного партнера. Я тебе не говорил, что у меня завтра презентация? Нет? Так вот, завтра вечером будет пробный показ. Это широко известная фирма по производству тренажеров и различной спортивной оснастки. Могу поклясться, что в твоем спортзале стоят станки именно с их лейблом… Что у меня имеется? У меня есть съемка моего дома, нашей улицы, твоего дома и рощи, где ты обычно бегаешь по утрам. Воочию увидев, как, не сходя с беговой дорожки, я могу оказаться в любом нами снятом месте, да еще пробежаться по тропинке в компании своего соседа, мой спонсор, я на сто процентов уверен, не колеблясь, выделит необходимые для этого проекта средства. Кстати, ты мне ни разу не показывал свой тренажерный зал.
   – А что там может быть интересного?
   – Хочу посмотреть, достаточно ли он просторен, чтобы вместить новое оборудование, которое будет предоставлено совершенно бесплатно тебе как первому клиенту от… – Гущин сделал паузу и, улыбнувшись, добавил: – Название своей компании я еще не придумал.
   – Да ладно тебе, сосед, – скромно улыбаясь, ответил Юра. – Я и так бы показал. Пошли.
   Мужчины встали, и Юрий проводил Гущина в свой спортивный зал, который находился в полуподвальном помещении. Металлическая дверь противно скрипнула, и в узком ее проеме показалось внутреннее убранство комнаты. С крошечными окошками под самым потолком, она была обставлена различным спортивным инвентарем: гири, гантели, штанга, несколько станков для силовых упражнений, беговая дорожка, велосипед. Стены по кругу окаймляли высокие зеркала, вдоль которых стояли деревянные лавочки, центр зала был устлан квадратами борцовских матов.
   – Вот, собственно, здесь я и занимаюсь. Тут у меня еще небольшая душевая есть…
   – Сразу видно, в доме живет настоящий мужик,– с восторгом произнес Сергей.– А дверь железная зачем? Боишься, что добро на сувениры растащат?
   – Эта дверь еще со времени, когда коттедж только начинали строить. Здесь запирали инструмент, вещи разные, в общем, все, что имеет цену. Короче, кладовка была.
   – Знаешь, таких людей, как ты, по-хорошему на руках носить надо. Я вот к чему. Ты наверняка обратил внимание на то, что сейчас молодых спортивного вида парней и стройных девчонок все реже и реже можно встретить на улицах наших городов. Народ превращается в бесформенных чудовищ с избыточным весом. Скоро Америку обгоним по количеству жирдяев. Молодежь сидит целыми днями за компьютерами в социальных сетях без движения, ни на минуту не задумываясь ни о своем здоровье, ни о здоровье своих будущих детей. Но мы эту ситуацию изменим коренным образом…
   – Сосед. Может, хватит?.. Извини, но как-то доставать уже начинает.
   – Это ты прости. Завтра у меня встреча, хотелось бы выглядеть достаточно убедительно.
   – У тебя получается.
   – Правда?! – воодушевился Гущин.
   – Без сомнений.
   – Нет, если на самом деле… К примеру, твоя Оксанка захотела пообщаться с подругой. Звонит ей. Потом, вместо того, чтобы садиться за компьютер или просто болтать по телефону, она идет в спортивный зал. Становится на беговую дорожку, надевает очки, набирает координаты, где они договорились встретиться, и вот, пусть даже девчонки не бегут, а просто идут спокойным шагом, прогуливаясь по французским бутикам, подруги общаются, совмещая полезное с приятным. Ну как?
   – Я только за…

Гущин осторожно спустился по ступенькам, ведущим к тренажерному залу. Лихорадочно шаря руками в кромешной темноте, нашел дверную ручку и потянул ее на себя. Раздался противный металлический скрип. «Черт! – вырвалось у Сергея. Он на мгновенье замер, послушал зловещую тишину и проскользнул в зал, резко прикрыв за собой дверь. – Надо забаррикадироваться. Наверняка меня было слышно. – В поисках выключателя его ладонь захлопала по стене. Нащупав пластик клавиш, Гущин включил освещение. В спортивной комнате, как и два дня назад, все находилось на своих местах. – Теперь остается только ждать, когда рассветет и что-то прояснится. – Краем глаза Сергей заметил свой силуэт, мечущийся в многочисленных зеркалах. Как никогда, ему нужен был кто-нибудь, с кем он мог бы разделить эти страшные минуты. Годилось даже собственное отражение. Но, едва сделав пару шагов навстречу самому себе, он остановился и обмер от ужаса. Из зеркала на него кто-то смотрел, и это был точно не он, не Гущин! По другую сторону стекла стоял человек с неестественным, словно нарисованным лицом. Сергей поднес руку к своей щеке, отражение сделало то же движение. – Что это? – прошептал он. Человек напротив синхронно зашевелил губами. – Что? Это!!! – уже не сдерживая себя, во все горло закричал Гущин. – Что это?!!

   Бежевая «Волга» мягко вскочила на бордюр, фыркнула, выпустив в воздух облако сизого дыма, судорожно вздрогнула и замерла. Дверка машины открылась, из салона появился небольшого роста широкоплечий мужчина лет сорока – сорока пяти, облаченный в выцветший спортивный костюм и несуразные остроносые туфли. Привычным движением он снял с крыши оранжевый фонарь, украшенный шашечками такси, и аккуратно положил его на водительское сиденье. Немного потоптался на месте, окинул взглядом безлюдный двор, сплошь заставленный соседскими авто и, подгоняемый колючим утренним холодком, скрылся в подъезде многоэтажки. Пройдя в конец длинного коридора на втором этаже, он тихонько отворил входную дверь.
   – У вас все дома? – вкрадчиво спросил мужчина, шагая через порог.
   Ответа не последовало. Включив настенное бра без плафона, он заглянул в зал. Стрелки ходиков над телевизором, попавшие в полосу света, показывали восемь утра. Из-под пластикового корпуса китайских часов, выполз потревоженный таракан, пробежал по стене и исчез за покосившимся плательным шкафом.
   – Привет семье, – недовольно буркнул мужчина, возвращаясь в прихожую. Там он скинул с ног разбитые вдребезги ботинки и направился на кухню, где под магнитом на дверке холодильника нашел оставленную для него записку:
   «Тополь, меня такая жизнь уже достала. Ухожу. Можешь не звонить».
   Внимательно изучив короткое послание, мужчина вернул листок обратно под магнит. Тяжело вздохнул, почесал лысеющую макушку, достал из холодильника пакет кефира. Усевшись за кухонный стол, не торопясь, выпил все его содержимое. Затем, вернулся в зал, включил телевизор и, нервно меняя каналы, уставился в небольшой мерцающий экран.

   Гущин вздрогнул всем телом и открыл глаза. «Что это?! Что это?!» – отголосок ночного кошмара пугающим эхом продолжал звучать в ушах. Сердце неистово колотилось. В сжатой спазмом груди не хватало воздуха. Гущин закрутил головой. Бегающий взгляд лихорадочно заметался по помещению. Наконец, поняв, что находится в собственной спальне, Сергей немного успокоился и, раскинув руки, облегченно замер. В самой же комнате было светло и тихо. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь узкие щелки портьер, причудливыми яркими разводами расползались по находящимся внутри предметам, наполняя знакомый интерьер привычной безмятежностью и уютом. Сергей медленно повернулся на бок. Светланы рядом не было. Опустив ноги, он сел на краю кровати. Резко встал, и быстрым шагом направился во вторую спальню. Распахнул дверь… Окутанная мягким полумраком комната была пуста, постель аккуратно заправлена…
   – Так оно и есть. Видимо, натворил вчера дел, – морщась, пробормотал Сергей и посмотрел на наручные часы. Золотые стрелочки под сапфировым стеклом образовывали латинскую букву V. – Десять минут одиннадцатого. Во сколько же я лег?.. Так. Срочно в душ! – В ванной комнате первым делом прильнул к зеркалу над мойкой. – Приснится же! Чушь какая-то, – произнес он, недоверчиво наблюдая за каждым движением собственного отражения. – Что, Сергей Анатольевич, снять одежду сил уже не хватило? А? – смочив руки холодной водой, он протер лицо. От прикосновения влажных ладоней к пылающей коже на мгновенье затаил дыхание и на выдохе добавил: – Мозаичный человек был бы очень тобой недоволен…
   Облаченный в махровый халат, Гущин спустился в холл. Входная дверь заперта изнутри. Сергей решил убедиться и, на всякий случай, покрутил торчащие в замочной скважине ключи.
   – Вот кретин! Это был всего лишь сон, – произнес Сергей, развернулся и, шлепая тапочками по паркету, направился в столовую. Там залез в холодильник, достал пакет апельсинового сока, не присаживаясь, с жадностью допил остатки. Тут его взгляд остановился на витрине бара.– Ладно. Уговорил, – сказал он сам себе. – Посмотрим еще здесь. И на этом – все. – Открыл дверцы шкафа. Бутылка «Наири» стояла в одном ряду с другими напитками. – Что и требовалось доказать. Теперь портфель. Куда я его мог засунуть? Хоть убей – не помню. Башка просто раскалывается. Зачем я вообще вчера с ним таскался?.. Все, вспомнил. Я ездил на встречу с Куринцовым. И, как понял по нашему разговору, этот недотепа меня побрил. Причем не понимая своей же выгоды. Эх, Валерий Арнольдович, Валерий Арнольдович, как ты мог? – Сергей скомкал опорожненный пакет из-под сока и бросил в пустое мусорное ведро. – Ничего, не будем отчаиваться, деньги мы найдем. Тем более что у меня все уже готово. – На мгновенье он прервал бормотанье и схватился руками за голову. – Я же машину вчера разбил! По дороге на встречу с этим идиотом! И это уже не сон!
   Сорвавшись с места, он заскользил по глянцу начищенного до блеска пола к входной двери. Выскочил на крыльцо, закрутил головой по сторонам в надежде увидеть свой BMW целым и припаркованным во дворе. Машины перед домом не было. Гущин вернулся внутрь, щелкнул тумблером электромеханического замка калитки гаража и, не обращая внимания на царящий снаружи пронизывающий холод, поспешил на улицу, в пристроенный к дому гаражный бокс… Гараж был пуст…
   Сергей устало плюхнулся на диван. Тяжесть свалившихся проблем с самого пробуждения давила неподъемным грузом, выжимая из тела последние силы и желание шевелиться. Стены просторного холла, где он сидел, казалось, угрожающе нависли над ним и вот-вот рухнут прямо на голову. Мир перед глазами сузился в одну маленькую точку на пустом экране телевизора, в которую, вперив свой взгляд, Гущин недвижимо смотрел, последовательно вытягивая из себя минуту за минутой события прошедшего дня, упорядочивая каждый отрезок времени и выстраивая таким образом логическую цепочку из отдельных разрозненных звеньев, в попытке разобраться с непосильной массой мучивших его вопросов.
   «Меня подрезали, я слетел в кювет. Вызывать никого не стал. И правильно. Сделал бы только хуже… для себя. Сколько раз зарекался не садиться за руль… Ладно. Самобичевание отложим на потом… Теперь… Как тени, возникают эти бритоголовые твари… А были ли они? Ничего не помню. Абсолютный провал в памяти. Машина сейчас где? Наверно, там же, где и оставил. Почему тогда нет звонка из полиции? Как я оказался дома? Синяков на теле не видно, все целое, голова только раскалывается, но это поправимо… Сколько сейчас времени? Одиннадцатый час… Светы нет. Интересно, с какого момента?.. Получается что? Разругавшись со мной, она ушла на банкет, и ее нет дома уже сутки. Возможно, вчера вечером она и возвращалась, а я, как обычно, «в степь». Сделала разворот на сто восемьдесят и уехала к матери. А если что другое?.. А если, как это часто бывает, ресторан, приятная обстановка, рядом старый добрый приятель и к тому же пылкий поклонник, все в одном лице, а дома пьяный вонючий муж, любитель поскандалить? Стоп! А скандалы-то, собственно, из-за кого?! Пьянки-то, собственно, из-за чего?! – Гущин встал и проследовал к бару. Достал бутылку коньяка и поставил перед собой. – Как я его ненавижу! Как я… ненавижу! – Плеснув коньяка в пузатый бокал, Сергей залпом тут же его осушил. Вытер рот тыльной стороной ладони и снова забормотал: – Постоянно говорю ей, уходи оттуда! Меняй работу! Нет. Ни в какую. Говорю, Вениамин – опасный человек! Та только смеется. Говорю, он – убийца! А она пальцем у виска крутит. Мол, совсем допился. Ладно, бог с ними. Самое главное – найти мой саквояж. Ценность его содержимого знаю только я. Ну, может быть, еще пара человек найдется, у кого хватит мозгов во всем этом разобраться. Для остальных же это мусор. Выкинут не задумываясь. Больше всего убивает мысль, что все придется начинать с нуля. Надо звонить Светлане».
   Гущин схватил телефонную трубку, лежавшую на барной стойке, и набрал хорошо знакомый номер.
   – Алло! Леонид Федорович, Светлана еще у вас?
   – Нет, – послышался более чем лаконичный ответ, и в тот же момент в динамике раздались короткие гудки. Связь прервалась. Обескураженный быстротечностью разговора, Сергей набрал номер повторно.
   – Леонид Федорович, не бросайте, пожалуйста, трубку, это очень важно, – с мольбой в голосе произнес Гущин.
   – Не туда попал! – ответил незнакомый мужской баритон.– Набирай правильно.
   – Постойте, постойте, у вас номер девятьсот двадцать пять, девятьсот двадцать пять и восьмерка?
   – Да.
   – Ну как же так? Это номер Бариновых. Вы меня разыгрываете, что ли?..
   В трубке снова зазвучали короткие гудки. Абонент отключился.
   Гущин озадачено потупился, пытаясь сообразить, что произошло. «Ладно. Не хотите говорить по телефону, так я не гордый, сам приеду. Что вообще за дела?! Кто это был?! И где, кстати, мой сотовый?.. – Сергей поднялся наверх, в спальню. В углу комнаты, на спинке стула, висела мокрая бесформенная кашемировая тряпка. – Вещь окончательно испорчена, – сокрушаясь, заметил он, шаря рукой в слипшихся карманах пальто. – Телефон, по ходу, тоже сдох». Скользкая трубка, холодно поблескивая угольным экраном, совершенно не реагировала на манипуляции с кнопками. Гущин с силой сжал челюсти и, скрипнув зубами, бросил сотовый на одеяло. Внутри все клокотало от злости. Ничего не помнит, телефон не работает, саквояж с более чем годовым трудом пропал. Он заглянул в прикроватную тумбочку. Пистолет, как обычно, лежал на полке. Сергей скинул с себя халат, достал из шкафа чистые вещи и переоделся.

   На нежно-голубом и совершенно безоблачном небе, играя остывающими лучами, привычно сияло давно потерянное солнце. И радуясь его яркому свету, среди оголившихся ветвей акации, резвилась небольшая стайка черноголовых синиц. Птицы суетливо перелетали от дерева к дереву, звонко перекликались и самозабвенно пели, внося шумное оживление в вялый ритм еще не проснувшейся улицы. Гущин шел по пустынной дороге вдоль длинного забора, за прутьями которого возвышались знакомые строения; легкий невесомый парок неотступно сопровождал его частое дыхание. Осень катилась к своему закату. В холодном воздухе чувствовалось скорое приближение зимы, а мелкие лужицы были затянуты тонкой коркой первых утренних заморозков. Мужчина шел быстрым шагом, уверенно и целеустремленно, не обращая внимания ни на метаморфозы природы, ни на вспархивающих из-под ног синиц. Пройдя дом генерала, он инстинктивно обернулся, окинул цепким взглядом строгий фасад соседского коттеджа и замедлил шаг. На мгновенье ему показалось, что во внешнем виде дома произошли какие-то перемены. Что-то изменилось. Гущин это почувствовал, но на выяснение подробностей не было времени. Еще несколько десятков метров, и он остановился возле калитки Гельманнов. Неприятный холодок от нахлынувших воспоминаний о ночном кошмаре пробежал по его спине. Но Сергей все же позвонил.
   – Кто там? – послышался мужской голос из динамика домофона.
   – Юра, это я, твой сосед. Гущин Сергей. У меня просьба будет.
   – Юра здесь не живет.
   – Юра, если я вас с Оксаной вчера чем-то обидел, ты меня прости, я был не в себе, и поверь, мне жутко неловко, потому что совершенно ничего не помню. Но сегодня не первое апреля и мне не до шуток, у меня очень важное дело. Открой, пожалуйста.
   Послышалось громкое бряканье трубки, видимо, ее опустили на рычаг, но калитка не открылась. Вместо этого распахнулась входная дверь коттеджа, и на крыльцо дома вышел какой-то мужчина. Он спустился вниз по ступеням и вразвалочку подошел к Сергею. Этого человека Гущин видел впервые.
   – Вы что-то хотели? – спросил незнакомец через прутья калитки.
   – Мне Юра нужен. А вы кто?
   – Я-то? Да вроде как живу я здесь.
   – Постойте, – Гущин улыбнулся.– На сегодняшнее утро для меня розыгрышей с избытком. Неужели я вчера всех так достал?
   – Молодой человек, мне тоже не до шуток и розыгрышей. В чем дело?
   – Мне Юра нужен, – повторил Сергей.
   – Слушай, парень. Иди-ка ты отсюда по-хорошему…
   Видя серьезное выражение лица своего собеседника, Гущин понял, что разговора не состоится, молча развернулся и зашагал обратно, ощущая на себе неприятный пристальный взгляд. У дома генерала он остановился и посмотрел назад. Человека у калитки уже не было.
   – Здесь, что-то не так, – задумчиво произнес Сергей и буквально в следующую секунду за спиной услышал громкое сопенье. Он повернулся. По другую сторону ограды, часто дыша, стоял генеральский доберман. – А, это ты, Риф?! – облегченно вздохнул Гущин. – Хоть одна знакомая морда! А где хозяин? Где Виктор Семенович? – ласково произнес и потянулся через прутья забора, чтобы по-приятельски потрепать соседского пса. И тут же, почуяв недоброе, едва успел отдернуть руку – собачьи зубы клацнули буквально в сантиметре от запястья. Риф ощерился и, изрыгая пену из ужасной пасти, оглушительно залаял. – Да что с вами сегодня такое?! Фу! – закричал Сергей, отпрянув назад. – Фу! Скотина безмозглая!
   Всю дорогу до самого дома Риф неотступно следовал за ним со своей стороны забора и в порыве неудержимой ярости все кидался и кидался на забор. И только закрыв за собой входную дверь, Гущин перестал слышать надрывный собачий лай…

   – Служба спасения. Двадцать первая. Слушаю вас.
   – Моя фамилия Гущин, Сергей Анатольевич. Я проживаю в поселке Изумрудном, седьмая улица, семьдесят шестое строение. Не могли бы вы выслать наряд сотрудников полиции по этому адресу?
   – Что произошло?
   – Не знаю, как это объяснить, но кто-то подменил моих соседей.
   – Пожалуйста, ясней. Что значит подменил?
   – Я немного волнуюсь и, наверно, плохо формулирую свои мысли, но подменил – это значит подменил! Черт возьми! – перешел на крик Гущин.
   – Не нужно кричать. Говорите спокойно и без эмоций.
   – Кто-то, какие-то люди, находятся сейчас рядом со мной. Вернее, со мной по соседству, в доме моих хороших знакомых, и делают вид, что живут там уже давным-давно!
   – В данный момент вашей жизни угрожает опасность?
   – Моей нет. А вот что касается семьи Гельманн, то это сто процентов!
   – Сигнал принят, – спокойно произнес женский голос, и в трубке раздались короткие гудки.
   «Что сегодня за день за такой? Все словно сговорились против меня. Риф чуть не сожрал! Всегда же ладили, а тут! С Гельманнами разберемся, если это шутка была, то неудачная, когда приедет полиция, они поймут, что я тоже шутить умею. А может, несостоявшийся разговор с тестем и исчезновение Юры – звенья одной цепи? И они как-то связаны между собой?.. Так что все-таки вчера произошло? – Гущин резко встал с дивана и проследовал в столовую. Там до краев наполнил фужер коньяком и вернулся обратно. Сделал небольшой глоток. – С самого утра в доме чувствовалось какое-то напряжение. Воздух был наэлектризован, как атмосфера перед грозой. Все шло к тому, что мы со Светой поругаемся в очередной раз. Она собиралась на банкет. В клинике установили суперновый томограф последнего поколения. И вся медицинская элита жаждала поскорее пропить остатки гранта, полученного из федеральной казны на этот дурацкий магнит. Представляю довольную физиономию Павца. Как же, в тридцать лет – главврач крупного медицинского центра. А томографы – это его фишка. Ничего, надеюсь, прокуратура найдет, за что там зацепиться. Вот же гад! Последнее время даже безобидная, в плане темы, беседа у нас со Светой всегда заканчивалась скандалом. А вчера тем более, скандала было не миновать. Едва проснувшись, мы разбрелись по разным комнатам, словно хотели поскорей потеряться друг от друга, в своем же доме. Я ушел на кухню и первым делом налил себе рюмку виски из начатой накануне бутылки. Отрезал кругляк колбасы и принялся ее пережевывать. Тут появилась Светлана. Сразу заметив, что с утра пораньше в ход пошло спиртное, делать замечания мне не стала, а, не нагнетая обстановку, мирно начала разговор:
   – Знаешь, кто вчера был первым пациентом нового томографа?
   – Ты, что ли? – таким ответом я ей дал понять, что развитие данной темы меня совершенно не интересует.
   После довольно длительной паузы Света продолжила:
   – Вот ты говоришь, Вениамин такой, Вениамин сякой. А он тебя, между прочим, тоже приглашает. Причем настоятельно просил, чтобы мы были непременно вдвоем. Поедешь?
   – Во-первых, у меня дела. У меня сегодня встреча. С Куринцовым. Во-вторых. Света. Сколько раз я могу повторять, я не хочу ни видеть, ни знать этого человека! И тебе не советую с ним общаться.
   – Напрасно. Кроме Вениамина там будут и другие люди. Многих ты знаешь. Меня коллеги часто спрашивают, куда это пропал ваш Сергей? А я не знаю, что и ответить. Пообщался бы, отвлекся от своих дел на время…
   – В том-то и дело, дорогая, что я не могу отвлекаться от своих дел. Если я буду от них отвлекаться, то нам придется переехать отсюда к твоим родителям! В хрущевку! А водку жрать я могу и дома. Для этого мне компании не нужны.
   – Я тебя не водку, как ты говоришь, жрать зову, а провести приятно вечер. Почему всегда все нужно переводить на выпивку?
   – А почему всегда, когда я тебе говорю, чтобы ты уволилась оттуда, ты уводишь разговор в сторону? И если надо провести вечер, то куда ты собираешься сейчас?! В данный момент?
   – Мне в академию надо заехать. Ну, а с работы зачем мне увольняться? Меня там все устраивает…
   – А меня нет!!!
   – Не кричи! Достал уже. Параноик. Тебе лечиться надо, Сережа! Моя работа – это оправдание твоих запоев! Дело не во мне!
   Как выпил половину бутылки виски, даже не заметил. Со Светой больше не разговаривали. Она тихо ушла. Буквально сразу после ее ухода позвонил мой так называемый босс.
   – Да, Олег. Слушаю.
   – У тебя все нормально?
   – Да, все хорошо.
   – Ты мне можешь сейчас ответить на один вопрос?
   – Спрашивай.
   – Вчера у меня был разговор. Не буду называть имя этого человека. Но то, что я услышал, мягко скажем, мне было неприятно слушать. Мне сообщили, что ты занимаешься разработкой какого-то коммерческого проекта, вне работы. Это так?
   – Кто тебе что наплел?
   – Неважно кто. Это так?
   – Олег, у меня много разных идей и что-то я делаю дома. Хотелось бы знать, о чем конкретно идет речь?
   – Сергей, мы оба взрослые и неглупые люди. Хочу напомнить тебе, что кроме дружеских и почти братских отношений мы связаны еще и кое-какими письменными обязательствами. И с юридической точки все, что было и будет сделано тобой за время работы в корпорации, является собственностью фирмы. Я очень ценю твою работу и вклад, который ты внес в развитие конторы… Ты знаешь, я даже закрываю глаза на твои бесконечные пьянки. Постоянно закрываю. Но тихушничество я терпеть не буду. За выходные хорошенько подумай. И я прошу тебя, сделай правильный вывод. – Олег положил трубку.
   Кто-то накапал на меня. Но кто это мог быть? От злости челюсти свело так, что казалось, треснут зубы. Я схватил пустую бутылку из-под виски и что было силы долбанул ее об пол. Стекло разлетелось по всей кухне мелкими осколками. Немного остыв, я взялся их собирать. Вымел кафель веником и высыпал совок в мусорное ведро… Стоп. Сегодня оно было пустым! Значит… Значит, Светлана все же дома была. Сосед же не придет и станет порядок наводить. Правильно?» – последний вопрос Сергей произнес вслух.
   И тут же, словно в ответ, дом наполнили раскатистые удары электронного колокола. Звук входного звонка оповестил о том, что кто-то пришел. Гущин поставил бокал на журнальный столик и подошел к двери.

   – Кто? – спросил в трубку Сергей.
   – Служба внутренней охраны, – послышался голос на другом конце домофона.
   – Заходите. Открыто.
   Гущин вышел на крыльцо. На улице, возле ворот, стоял легковой автомобиль. Калитка открылась, и во дворе появился человек, одетый в серую униформу работника ЧОП. Он быстрым шагом прошел по тропинке, ведущей к дому, и поднялся по ступенькам.
   – Старший смены. Городко, – представился мужчина.
   – Давайте войдем в дом, – предложил Гущин и пропустил охранника вперед.
   – К нам в диспетчерскую поступил сигнал… – едва переступив порог, выпалил Городко.
   – Да. Это я звонил, – тут же перебил его Гущин. – Но я вызывал полицию. Почему прислали вас?
   – Не знаю. Просто позвонили и попросили проверить. Может быть, сильно заняты. А может, посчитали, что случай пустяковый.
   – Да?
   – Ну, это я так думаю. А что произошло?
   – Вы проходите, присаживайтесь. – Сергей проводил охранника до дивана. – Дело вот в чем. Сегодня, часом ранее, я решил зайти к своему соседу. От меня второй дом. Эту семью я прекрасно знаю, и за то время, что здесь живу, многократно бывал у них в гостях. Если вы интересуетесь боями без правил, то фамилия Гельманн должна быть вам знакома. Гельманн Юрий. Чемпион Европы по кикбоксингу. Его жену зовут Оксаной. У них двое ребятишек-близнецов. Знаете такого?
   – Извините, к сожалению нет.
   – Так вот. Когда сегодня я позвонил к ним в дверь, то ее открыл совершенно незнакомый мне человек. Более того, он сказал, что такие люди в этом доме не живут и никогда не жили! Вы представляете?!
   – Постойте. Сергей Анатольевич, я правильно обращаюсь?
   – Правильно.
   – Возможно, это была шутка, и ваш товарищ просто пошутил. Попросил кого-нибудь из своих друзей вас разыграть, по-приятельски. Возможно такое?
   – Нет, – категорично ответил Гущин.
   Городко встал.
   – Надеюсь, что все скоро выяснится, – спокойно произнес он. – Номер дома вашего знакомого?
   – Семьдесят второй.
   – Еще раз, пожалуйста, повторите фамилию, имя и отчество владельца.
   – Гельманн Юрий. Отчества… не помню. Но по пути вы можете зайти к генералу. Его коттедж стоит практически напротив коттеджа Гельманнов, и он тоже хорошо знает эту семью. Виктор Семенович на пенсии. Всегда дома. Если что, можете обратиться к нему.
   – Генерал, говорите? Каких войск?
   – Генерал-майор внутренних дел. Плесовских.
   – Плесовских?
   – Ну да. Бывший главный мент нашего города. Он совсем недавно ушел в отставку. Перед самой реформой. Обычно у него по ограде бегает доберман. Риф. Будьте осторожны, сегодня он на меня напал. Кто знает, может, бешенство!
   – Хорошо, будем иметь ввиду, – сухо промолвил Городко и вышел за дверь.
   Гущин подошел к журнальному столику, залпом осушил снифтер с остатками коньяка и медленно опустился на диван. Откинув голову на мягкую спинку, он устало прикрыл глаза.
   «Из дома я выехал заблаговременно… Почему Куринцов назначил встречу у черта на куличках? Почему надо было переться в этот дурацкий пансионат? Хотя… Хотя встретиться с ним в будний день в его офисе все равно бы не получилось… Свой маршрут, в принципе, я проложил правильно, ехал по окраинам, миновав центр города. Не встретил ни одного гайца. Сколько им денег заслано, со счета сбился. Шел дождь. Работают дворники, мелькая перед глазами. Тут, как черт из табакерки, икс пятая. Выбоина. Дворники соскребают грязь с лобовика. Кювет…»
   «Бом-бом…» Звук входного звонка заставил Гущина вздрогнуть и подняться.
   – Как-то вы быстро обернулись. Есть новости?
   – А я никуда и не уезжал, – холодно ответил Городко, входя в дом. – Я в машине, по рации, связался с нашим офисом. И у меня есть новости. Не знаю только, удовлетворят ли они вас. Но для начала, Сергей Анатольевич, могу я попросить показать ваши документы? Понимаю, это не входит в мою компетенцию и вы являетесь нанимателем фирмы моих работодателей. Но это всего лишь для того, чтобы состоялся наш дальнейший разговор.
   Гущин с подчеркнутым любопытством посмотрел на Городко. Поколебавшись немного, в некотором замешательстве он все же принес свой паспорт и протянул его охраннику.
   – Все в порядке, – ознакомившись с документами, спокойно произнес Городко. – Тут вот какая заковырка. По адресу, который вы назвали, граждане с фамилией Гельманн не проживают и, знаете, судя по бумагам, никогда не проживали раньше.
   Гущин усмехнулся. И демонстративно захлопал глазами, показывая, что очень удивлен.
   – Я вообще где?
   – Делая вывод из того, что я увидел, ознакомившись с вашим паспортом, вы у себя дома. С вами все нормально.
   – Я знаю, что со мной все нормально! – вскипел Сергей. – Но только позавчера я разговаривал с Гельманнами, точно так же, как я сейчас разговорю с вами!
   – Сергей Анатольевич, зачем же кричать? Ведь это было позавчера. Вы не допускаете, что недвижимость могла принадлежать кому-то другому, а ее просто арендовали? Пришло время, и ваши друзья съехали.
   – Нет, не допускаю! Этот дом Юра строил своими собственными руками. Здесь явный подлог! Не знаю, что происходит. Но вы же… Вы же можете удосужиться немного пройти и спросить обо всем, что я сказал, у генерала. Он подтвердит каждое мое слово!
   – Я теперь не знаю, что и сказать. – Городко покачал головой и как-то виновато посмотрел на Гущина. – Дело в том, Сергей Анатольевич, – охранник сделал паузу, – что генерала с такой фамилией тоже нет. И никогда не существовало.
   Гущин хотел было что-то возразить, но не смог проронить ни слова, напрочь потеряв дар речи. Кадык судорожно заходил в его гортани. Сергей сделал несколько глотательных движений и молча уставился на Городко.
   – Тот дом, который вы называете генеральским, уже несколько лет стоит на продаже. И в нем никто не живет. Как бы выразиться попонятней?.. В общем, нехороший дом. Говорят, что там даже призраки водятся. Но я в это, конечно, не верю. Что же касается генерала, Сергей Анатольевич, то в нашем городе начальник МВД носил максимум звание полковника. Я сам в охрану пришел из милиции. И как бывший сотрудник, хочу вам дать один совет. – Городко демонстративно повернул голову в сторону журнального столика и остановил свой взгляд на пустом фужере. – Не звоните сегодня больше никуда. За ложный вызов наряда полиции нашим законом предусмотрен не только административный штраф. Возможен вполне реальный срок. Побольше свежего воздуха, поменьше алкоголя. Извините, Сергей Анатольевич, но я должен идти.
   – Говорите, никто не живет? – цепляясь за неоспоримый аргумент, выпалил Гущин. – А как же собака?
   – Какая собака?
   – Я вам про нее говорил! Риф. Доберман.
   – Выставленный на продажу участок граничит еще с несколькими жилыми владениями. Возможно, чья-то и забежала. Нашла дырку в заборе и проникла на соседскую территорию. Мало ли доберманов в «Изумрудном». Такое часто бывает. Ничего удивительного. Извините, Сергей Анатольевич, – еще раз извинился чоповец. – Служба.
   Гущин закрыл дверь за охранником. Все сказанное Городко внесло еще большую сумятицу в его и без того нескладные мысли. «Что за ерунда? Наваждение какое-то. От всего этого можно сойти с ума! А может, я уже свихнулся? Ясно одно. Нужно найти Светлану. И чем быстрей, тем лучше. Вызову такси. Таксисты, надеюсь, никуда не успели исчезнуть за это утро».

   – Поездка вам обойдется в четыре сотни, – с ходу объявил цену таксист. – Устраивает?
   – А мне диспетчер называла другую цифру, – возразил было Гущин.
   – Не знаю, кто вам и что называл. Я повезу не меньше чем за четыреста. Ну так что?.. Едем?
   – Да, – ответил Сергей. Смирившись с тем, что скидки не будет, он влез в салон, отодвинул в сторону лежавшую на сиденье книгу и откинулся на спинку дивана.
   – Точный адрес какой?
   – Почтовая, восемнадцать.
   «Волга» вздрогнула, плавно тронулась с места и, под мерное гудение выхлопной трубы, неторопливо поплыла по улице. Когда таксомотор проезжал мимо владений генерала, Сергей неожиданно попросил:
   – Остановите, пожалуйста. Это ненадолго.
   Водитель с недовольным выражением лица, но не проронив ни слова, выполнил просьбу. Насколько позволял обзор из окна, Гущин обстоятельно изучил фасад коттеджа. И к своему ужасу понял, что перед ним совершенно другое строение, лишь отдаленно напоминающее то, которое он привык видеть. Дом как-то изменился: помрачнел, осунулся и, словно живой, жутковато таращился на Гущина, поблескивая темными стеклами слуховых окон.
   – Поехали, – взволнованно произнес Сергей, чувствуя легкое головокружение. Машина тронулась. – Сегодня какое число, не подскажете?
   Водитель переменился в лице. Каменную гримасу сменила улыбка.
   – Что, вчера был трудный день?
   – Точно.
   – Двадцать седьмое октября сегодня… А я сразу заметил, что у вас вид немного помятый. Да и выхлоп тоже чувствуется. Поэтому и про деньги спросил. Вам сейчас не на Почтовую надо. Там я все знаю, и делать там нечего. Если хотите, порекомендую пару заведений, относительно недорогих и с хорошей кухней.
   – Спасибо, но не стоит. А год какой?
   – Г-о-о-д? – удивленно переспросил водитель.
   – Да, год.
   – Две тысячи двенадцатый… Видимо, совсем тяжелый случай. И который день в запое?
   – Я не думаю, что дело в запое… С самого утра со мной происходят какие-то странные вещи. Это трудно объяснить, но я словно оказался на другой планете. Меня окружают совершенно незнакомые мне люди. Все, кого я знал, в один момент куда-то вдруг испарились…
   – Год сошелся? – оборвал на полуслове Сергея таксист.
   – Сошелся, – спокойно ответил тот.
   – Значит, и знакомые найдутся. Со мной такое тоже бывает. Когда напьюсь и поскандалю.
   – Я вполне серьезно. Вы ничего странного сегодня не заметили?
   – Заметил.
   – И что же?
   – У меня жена пропала.
   – Вот видите!..
   – Собрала вещи и умотала в неизвестном направлении, – не замечая вставленной фразы, продолжил водитель. – Ревнивая очень. Работа у таксиста такая, сами знаете, когда по ночам, когда с утра пораньше, в выходные, проходные, праздники. Ей это, конечно, не нравится. А если где-то с товарищами, не дай бог, завис, то это целый скандал. Не удивительно, что и твоя ушла, раз ты счет времени потерял.
   В конце фразы к Гущину стали обращаться на «ты». Сергей это сразу заметил, но внутреннего возмущения от непосредственной беспардонности незнакомца у него не возникло. Напротив, он даже немного успокоился, так как не чувствовал в словах водителя ни агрессии, ни явного, оскорбительного хамства. Гущин остро нуждался в собеседнике. Терзавшие и переполнявшие его сознание вопросы, от которых можно было сойти с ума, должны были найти разумное объяснение, и делать замечание человеку, который, возможно, даст ответ хотя бы на их небольшую часть, он посчитал нецелесообразным.
   – А с чего вы взяли, что от меня ушла жена? Я вам этого не говорил.
   – И так понятно. Покрутил бы ты баранку с мое… Написал бы диссертацию по психологии. Я кого только не возил. Скажу больше. Сто процентов, едешь к теще. Правильно?
   – Правильно.
   – Здесь правильно то, что едешь. Ведь мог бы отделаться простым звонком.
   – Я звонил. Но то ли не туда попадаю, то ли обида такая, что даже разговаривать не хотят.
   – По пути можем остановиться, цветов купить. Знаю, где отличными розами торгуют. Фирменный павильон от тепличного хозяйства, там цветы всегда только-только с куста.
   – Не стоит.
   – Одобряю. Приучать и делать из себя вечно виноватого действительно не стоит.
   – Мне бы просто узнать у жены про одну вещь…
   – Что-то ценное?
   – Да. Портфель куда-то пропал…
   – С деньгами?
   – Нет. Документы. Не государственная тайна, но очень важные… Для меня.
   – А если супруга не в курсе?
   – Тогда даже и не знаю. Ничего хорошего.
   – С приятелями что-то отмечал? Или так, в одного?
   – В одного.
   – Понятно.
   – А вот мне непонятно! – неожиданно громко воскликнул Гущин. – Вообще ничего не понятно! Даже страшно становится. Еще и соседи все куда-то вдруг пропали. Словно и не было. – Сергей сделал паузу. Затем, понизив голос до шепота, вкрадчиво произнес: – А охранник так и сказал: таких людей нет и никогда не существовало.
   Таксист неуютно поежился в кресле.
   – Что за соседи? Что за охранник? – осторожно спросил он, поглядывая в зеркало заднего вида.
   – Охранник из фирмы. Присматривают за порядком в поселке. А соседи – соседи по аллее: отставник генерал, мы возле его дома останавливались, и спортсмен кикбоксер. Если сейчас окажется, что и тестя с тещей не существует…
   – Да ты, дружище, заранее не переживай, – постарался успокоить своего пассажира таксист. – Доберемся до места, там видно будет. Самое главное, чтобы адрес с расстройства не напутал. Давно у тещи-то был?
   – Может, месяц, может, два назад. Адрес я помню хорошо.
   – Так что, говоришь, с соседями случилось?
   – Не знаю. Позавчера они еще были. Я заходил к ним по делу. А сегодня пошел к Юре, хотел попросить у него машину. Мне открывает дверь какой-то незнакомый мужик и заявляет, что никогда о таких товарищах не слышал. Я возвращаюсь домой, звоню в службу спасения, прошу прислать наряд полиции, а они вместо этого отправляют ко мне охранника из нашей внутренней службы. И тот удивляет меня еще больше. Говорит, что и генерала тоже никогда не было.
   – Действительно, странно, – едва заметная улыбка скользнула по лицу таксиста. – Кошмар!
   – Вот и именно! – воскликнул Гущин. – Но попрошу без сарказма! Я несколько лет прожил рядом с этими людьми. Понимаете?! Не раз вместе отмечали праздники. Да что там говорить, практически каждый день общались. Надо окончательно свихнуться и быть полным придурком, чтобы это все себе придумать! – Поставив восклицательный знак в конце фразы, Гущин смолк. За спиной водителя послышалось частое сопение. Затем, немного успокоившись, Сергей произнес: – Извините. Пожалуйста.
   – Ничего, ничего. Все нормально… А если они вновь объявятся, это что-то изменит? Для тебя?
   – Не знаю. Но по крайней мере все встанет на свои места. А сейчас я просто на грани срыва.
   – Да брось ты. Все уляжется, вот увидишь. Приедем к теще, извинишься перед женой, обниметесь, поцелуетесь. Документы потерял, так что же, жизнь продолжается, новые сделаешь. Ерунда какая. Все живы и здоровы, это самое главное. Кстати, мы уже приехали. Твой дом. Возле какого подъезда остановиться?
   – Возле первого. Слушайте. А не могли бы вы меня подождать? – таксист еще не успел открыть рта, как Гушин произнес: – Я не псих.
   – Как скажешь, земляк…
   – Я не псих, – еще раз повторил Сергей.
   – Хорошо, хорошо. Но, если только недолго. Я на работе, сам понимаешь…

   Гущин аккуратно захлопнул дверку машины, прошел мимо сидящих на скамейке старушек и остановился у металлической двери подъезда. На какой-то момент разговоры соседок стихли, все внимание переключилось на только что приехавшего молодого человека. Любопытные женские глаза теперь пытливо следили за тем, в какую квартиру позвонит незнакомец. Гущин собрался с духом и нажал кнопку домофона.
   – Пароль! – громогласно рявкнул динамик.
   Произнесенное слово на раз выбило Сергея из колеи. Не ожидая услышать что-либо подобное в принципе и не зная, как реагировать на шутку, он невнятно промямлил:
   – Леонид Федорович…
   – Пароль неверный! – послышалось в ответ, и все стихло…
   – Что за ерунда! – возмутился Сергей и вновь позвонил.
   – Слушаю внимательно! – с небольшой задержкой отреагировал домофон.
   – Леонид Федорович, Леонид Федорович, – затараторил было Гущин.
   – Какой еще Леонид Федорович? Ты кто?!
   – Сергей… Гущин…
   – Слышь, олень! Ты че, в натуре, меня решил достать?! – взорвался гневом динамик, и пространство у входа в подъезд наполнил отборный мат. Когда запас непечатных слов иссяк, голос злобно прохрипел: – Подожди, я щас спущусь!
   Домофон замолчал… Гущин в недоумении стоял перед закрытой дверью и удивленно хлопал глазами, совершенно не понимая, что происходит.
   – Молодой человек, молодой человек, – оживились сидящие возле подъезда пенсионерки. – Не связывайтесь вы с ним. С ним тут никто не

связывается, у него с головой не все в порядке. Только месяц как из тюрьмы освободился.
   – Я с Лешкой рядом живу, – почти шепотом произнесла пожилая женщина в роговых очках. – В четырнадцатой. Его с яслей знаю. Он дурной, ничего не понимает. Весь в родителей. Уходите, не дай бог, если еще и дружки у него дома. Вы вообще зачем к нему приехали? Вроде одет прилично, вижу, парень неплохой.
   – Да я вообще-то не к нему. Мне Бариновы нужны.
   – Бариновы? – соседки переглянулись.
   – Знаете, молодой человек, я живу в этом доме больше сорока лет, – защебетала все та же женщина в очках. – И знаю здесь практически всех. Может, за исключением немногих, недавно заехавших. И могу поэтому сказать точно: в нашем подъезде жильцов с такой фамилией никогда не было.
   Сказанные слова, словно увесистой дубиной, саданули Гущина по голове. То, что он боялся услышать, все-таки прозвучало. В глазах у Сергея потемнело, и знакомый до ржавого гвоздя в заборе дворик, где он часто бывал, провожая Светлану домой, пожелтевшие деревья и старушки в серых пальтишках медленно куда-то поплыли. Больше ничего не спрашивая и никого не слыша, он развернулся и, еле передвигая подкашивающиеся ноги, зашагал к машине.
   – Ну, что, земляк! Все в порядке? – спросил Сергея таксист, когда тот открыл дверку.
   Гущин промолчал.
   – Можешь не отвечать, и так вижу. Куда едем?
   – Есть одно место. Промцы. Промплощадка номер шесть.
   – А там-то что ты забыл?
   – Там… Машину я вчера оставил. Думаю, там найдутся и ответы на некоторые вопросы.
   – Как скажешь. Деньги твои. Но район… Редко кто туда без особой нужды ездит.
   Таксист повернул ключ в замке зажигания. От короткого электрического импульса «Волга» вздрогнула и ожила. Под капотом завибрировало железное сердце автомобиля.
   – Посмотри. Это не тебе машут? – произнес водитель, глядя в зеркало заднего вида.
   На дороге, напротив подъезда, где сбившись стайкой, словно озябшие воробьи, сидели пенсионерки, стоял худощавый, коротко стриженый мужчина, несмотря на довольно прохладную погоду, с голым торсом и в домашних тапочках на босу ногу, и энергично махал руками.
   – Нет, не мне, – не оглядываясь, ответил Сергей. – Поехали.

   Тишина, воцарившаяся в салоне, длилась недолго. Первым заговорил водитель.
   – Слышь, клиент, – произнес он. – Меня Андреем зовут. Тополь Андрей. Можно просто Андрюхой. Тебя как?
   – Сергей.
   – Так, это, Серега. Что у тебя, говоришь, с машиной?
   – Вчера ехал на деловую встречу и слетел в кювет, – отрешенно ответил Сергей.
   – Какие у тебя могут быть дела в том районе? Туда даже на разборки никто не ездит.
   – Мне в пансионат «Жемчужина» нужно было. Там просто дорога проходит.
   – А что, эвакуатор не вызвал?
   – Пытался. Но так ничего и не получилось. Пошел за помощью в жилмассив. Нарвался на каких-то отморозков. Получил по голове битой. Больше ничего не помню.
   – Но дома же ты как-то оказался?
   – Да. Но не помню, как… У меня с собой саквояж был. Я уже говорил… В нем ничего ценного. Единственная вещь, которая могла их заинтересовать… Очки виртуальной реальности. Но и те без программного обеспечения – просто кусок пластика. Надеюсь, сволочи не позарились на вещи, которые нельзя сдать в ломбард. И выбросили содержимое сумки на месте.
   – На жену думаешь?
   – Почему? – встрепенулся Сергей.
   – Ну ты же сам говорил, надо у жены спросить про вещь про одну, про саквояж…
   – Понимаешь, – Гущин слегка замялся. – Саквояж – это для меня лишь повод поговорить со Светланой. Дело в том, что я совершенно ничего не помню о вчерашнем дне. Вот я тебе сказал, что получил по голове битой, а на ней даже шишки нет. Может, все это мне приснилось? Я должен проверить.
   – А может, ты сейчас спишь? – таксист таинственно улыбнулся и подмигнул Сергею в зеркало.
   – Все может быть. Я уже ни в чем не уверен.
   – Так ты чем занимаешься? Если не секрет?
   – Я программист.
   – И что, программисты зарабатывают столько, что могут себе позволить иметь коттедж в «Долине нищих»?
   – Смотря какие программисты. Я могу.
   – Вот черт! Почему я не айтишник? А? Знаешь, я всегда хотел посмотреть, что там, внутри, в этих огромных сверкающих домах. И заодно квитанции по оплате коммуналки, за удовольствие в них жить. У тебя и прислуга, наверно, имеется?
   – Нет. Прислуги у меня нет.
   – И как же ты умудряешься содержать такой дом в порядке?
   – Он только снаружи кажется большим. Жена вполне со всем справляется.
   – А твоя история, Серега, с каждой минутой всё интересней и интересней. Мне стало жутко любопытно, чем она закончится. Есть предложение. Когда мы доберемся до машины, конечно, если та еще на месте, я помогу тебе, и даже совершенно бесплатно, вытащить ее оттуда. Но ты, в свою очередь, должен дать мне слово, что я узнаю финал эпопеи с соседями и тещей. Добро?
   – Хорошо, – кивнул головой Сергей. – Договорились. Хотя мне кажется, что я сам его никогда не узнаю.
   Покружив по лабиринту темных переулков, машина наконец выскочила на окраину города. Впереди, взметнувшись ввысь, показались фабричные трубы, небо затянула паутина высоковольтных проводов, дома осунулись и посерели, а асфальт покрылся уродливыми щербинами.
   – Ты по этой дороге ехал?! – подпрыгивая в кресле, выкрикнул Тополь.
   – Да! – ответил Сергей.
   – Тогда смотри внимательно! Подъезжаем!
   – Вон там, за поворотом, метров через триста, меня подрезали. Там и тормозни.
   «Волга» замедлила ход и, съехав на обочину, остановилась у самого края кювета.
   – Это место? – спросил Тополь, разглядывая глубокий пустой ров.
   – Это.
   – Что за машина у тебя?
   – «Альпина».
   – Это которая «бэха»?
   Гущин утвердительно кивнул головой.
   – Д-а! – присвистнул Тополь. – Таких машин в городе раз-два и обчелся… Пиши заявление об угоне. По идее, должны найти. Если, конечно, ее на части не раздербанят. Оставить тачку здесь равносильно, что сдать ее в утиль! Не пойму вас, толстосумов. Мне бы такую, да я бы в нее жить переехал!
   – А гайцы не могли эвакуировать?
   – Все могло случиться. По любому тебе в полицию надо.
   – В полицию успеем. Раз уж здесь оказались, пойду пройдусь. Вещички свои поищу.
   – Как знаешь. Простой тебе оплачивать.
   – Если найду саквояж, заберешь «Альпину» себе. И можешь вселяться.
   – Ты серьезно?
   – Серьезно.
   – Брось. Ни к чему впустую трепаться. Не по-пацански.
   – Если найду свои вещи, «Альпина» твоя. Просто знаю, что не найду.
   – Ничего, ничего, я тебе помогу! – оживился Тополь.

   Серый бетонный забор, холодный и мрачный, словно составленный из огромных могильных надгробий, уходил далеко вперед, казалось, вытянувшись до самого горизонта.
   – Что ты тут делал? – спросил Тополь, с изумлением поглядывая на Гущина. – Жуть!
   – Сам не знаю… Пошли.
   Добравшись до мусорного острова, Сергей тщательно стал его обследовать.
   – Ну и что? – поинтересовался Тополь.
   – Ничего.
   – Так значит, ты здесь по голове получил?
   – Здесь.
   – Самое подходящее место.
   – Когда я шел сюда в субботу, примерно на половине пути был участок, на котором отсутствовал целый пролет. И мне пришлось прыгать. А сегодня тропинка уже без этой дыры.
   – И что это может значить?
   – Не знаю. Но удивительно не это, удивительно другое. Еще вчера здесь колыхалась огромная лужа. Дождь шпарил как из ведра…
   – Дождь? – перебил Гущина Тополь.
   – Да. Палка у меня еще была…
   – Подожди, подожди, – затараторил таксист. – Ты хочешь сказать, что здесь вчера шел дождь?
   – Еще как! И не только вчера. Он две недели лил, а может, и больше… – Сергей замолчал и, затаив дыхание, растерянно посмотрел на Тополя. – А что?..
   – Непогода, Сережа, для бомбилы все равно что небольшой праздник, – с серьезным лицом произнес Андрей. – А шум падающих с неба капель – словно музыка для сердца. А все потому, что в такие дни таксист не останется без работы. Я люблю праздники, Сережа, и стараюсь их не пропускать. Не было в городе дождя ни вчера, ни позавчера, ни позапозавчера… Что с тобой такое?!
   – Ну как же… – хотел было возразить Гущин.
   Но Тополь его тут же осек:
   – Лужи где?
   – Не знаю.
   – Зато я знаю. Бухать меньше надо! Последний дождь шел четыре дня тому назад. Ты разве не заметил, что кругом все сухо?
   – Заметил. Действительно, странно.
   – Не то слово! Мозги мне зачем пудрить?! Я тебе что сделал? «Альпина» у него! По голове ему дали! К чему все это? – заворчал недовольно Тополь.
   – Ты думаешь, я все выдумал?
   – Нет, это я все выдумал и тебя сюда притащил показать!
   – Послушай, я не понимаю, что происходит. Но ты должен мне поверить. И по возможности помочь.
   – Чем я тебе могу помочь?
   – Я не знаю…Но чувствую, что можешь. Мне кажется, что все это каким-то образом связано с моим саквояжем.
   – Что было в саквояже?
   – Там был труд, возможно, самый главный труд моей жизни. На его основе я хотел начать бизнес. Да такой, что мог бы ежедневно летать на собственном самолете в Париж, чтобы пообедать на Елисейских полях.
   – Так может, все-таки для кого-то он представлял определенный интерес?
   – Не знаю. Чтобы разобраться в программе, необходимы соответствующие знания и подготовка.
   – Думаю, что среди твоих знакомых такие люди найдутся. Разве нет?
   – Я особо не распространялся.
   – Во всех детективах, которые мне довелось прочитать, терпилы всегда делают одни и те же ошибки. Они сильно доверяют своим близким и друзьям.
   Гущин улыбнулся, посмотрел на Тополя и с нескрываемой иронией произнес:
   – Детективы?
   – Причем тут детективы?
   – У тебя книга сзади на диване лежит.
   – Ты, может, заметил, музыку я не слушаю. И в том, чтобы полистать журнал или брошюрку в ожидании клиента, ничего плохого не вижу. А что читать? Хрестоматию за восьмой класс?
   – Ладно. Давай выбираться отсюда.
   – «Альпины» мне, как я понимаю, не видать?
   – Раз ничего не нашли, то это более чем очевидно.
   – Да я, собственно, и не надеялся, – с грустью промолвил Тополь. Стараясь не отстать от нового знакомого, он семенил за клиентом, ритмично выбивая дробь из лежащего под ногами горбыля каблуками своих смешных ботинок.
   – А если бы что-нибудь нашли? Отдал?
   – Конечно.
   Еще издалека мужчины заметили какое-то движение возле оставленной ими «Волги». Двое парней ходили вокруг нее и заглядывали в окна машины.
   – Эй! – закричал Тополь. – Что надо?!
   Услышав окрик, парни обернулись.
   – Отойди от машины! – приказным тоном произнес Андрей, обращаясь к одному из непрошеных гостей.
   Высокий парень с выбритыми чуть ли не до самой макушки висками нахально улыбнулся, но не сдвинулся с места ни на сантиметр.
   – Зачем шуметь? Все в порядке, дядя. Ваш драндулет в целости и сохранности. Мы с Пауком, – высокий кивнул головой в сторону своего приятеля, – постарались, чтобы ему никто не навредил.
   – Уйди! – раздувая ноздри, Тополь ринулся на наглеца, преградившего ему путь к водительской дверке. Но тут же остановился, уткнувшись носом в острие ножа.
   Дылда, не снимая ехидной улыбки с лица, нагло заявил:
   – Все путем, мужики. Как только вы расплатитесь за оказанные услуги, мы мгновенно испаримся, и не будем более докучать вам своим присутствием.
   – Какие еще услуги?! Че ты несешь? – Тополь побагровел от ярости.
   – Услуги, трудно оценимые. Но столь актуальные в наше время. За то, что двое бравых парней, не сомкнув глаз, охраняли такую шикарную тачку в

отсутствие ее хозяев. Думаю, пятихатки вполне достаточно… И вам не накладно, и подрядчик доволен…
   – Никто вам ничего не заплатит! Пошел вон!
   – Не дергайся, дядя! – сменив идиотскую улыбку на злобный оскал, выкрикнул долговязый. И замахал ножом у самого лица Тополя. – Если не заплатите, вообще никуда отсюда не уедете. Паук выпустит дух из всех четырех близнецов, таких же лысых, как и он сам.
   После сказанных слов дружок долговязого достал из кармана куртки выкидной нож. Сверкнув на солнце, лезвие выскочило из рукояти с характерным щелчком. Парень опустился на одно колено, и поднес клинок к реборде заднего колеса.
   – Еще не передумали? – спросил дылда.
   – Нет, не передумали, – спокойно ответил Гущин.
   Неожиданно для всех он подошел к склонившемуся над колесом молодому человеку и приставил к его бритой, татуированной большим пауком голове невесть откуда взявшийся пистолет, уперев дуло в крестик, выбитый на брюшке членистоногого.
   – Ножи на землю! – закричал Сергей. – Ножи на землю, я сказал! – повторил приказ и выстрелил в воздух.
   Паук вздрогнул, суетливо отшвырнул финку в сторону и, словно напуганная черепаха в панцирь, втянул свой лысый череп в воротник куртки.
   – А тебя, длинный, что, не касается? Бросай! А не то все увидят, каким дерьмом набита твоя дурная башка.
   Долговязый подчинился и тоже выбросил нож.
   – Думаешь, это тебе так просто сойдет с рук? – немного придя в себя, злобно прошипел он. И тут же, толкнув стоявшего на пути Тополя, бросился бежать.
   Гущин сделал два выстрела вдогонку беглецу.
   – Ты что творишь?! – закричал таксист.
   – Заводи машину, – отмахнулся Сергей. Как только двигатель заработал, Гущин схватил Паука за воротник куртки и что было сил, стал трясти, крича ему в самое ухо: – Где Косой?! Слышишь?! Я тебя спрашиваю, где Косой?!
   – Косой… Подавился колбасой, – сказал Паук и идиотски расхохотался.
   Получив неожиданно дерзкий ответ, Гущин не удержался и со всего маху ударил наглеца по улыбающейся физиономии.
   – Адрес! – теряя над собой контроль, закричал Сергей.
   Глупая ухмылка моментально исчезла с лица Паука.
   – Если скажу, бить не будешь?
   – Не буду. Мне нужен только он.
   – Тогда записывай.
   – Ты говори. Я запомню.
   – Хорошо, хорошо, – залепетал Паук. – Третья улица Строителей, дом двадцать пять, квартира двенадцать.
   Гущин оттолкнул парня в сторону и суетливо влез в салон «Волги». Машина взревела, швырнула из-под колес фонтан грязи и, прыгая по кочкам, понеслась на выезд в сторону города.

   – Ты что наделал?! Зачем?! – запричитал Тополь, не отрывая взгляда от дороги.
   – Что я наделал?
   – Зачем ты стрелял? Они же теперь меня найдут. И вообще, откуда у тебя пистолет?
   – Не поверишь. Но выходя из дома, каким-то шестым чувством я осознавал, что отправляясь на Почтовую, в конце концов окажусь именно здесь. Вот и подстраховался. Да это и не боевой вовсе. Травматика. Внешне похож на «Макаров», а стреляет резинками. Не думаю, Андрей, что они тебя будут искать. Видишь ли, я сам приехал кое-кого найти.
   – Ну и что, нашел?
   – По крайней мере, узнал адрес.
   – Что за адрес?
   – Третья улица Строителей, дом двадцать пять, квартира двенадцать. Кстати, мне сейчас туда и надо. Отвезешь?
   – Боже! – воскликнул Тополь. – Я связался с идиотом! Слышь! Мало того, что ты меня подставил, уговорив пойти с собой, так тебя еще и развели как последнего лоха. Ты вообще телевизор смотришь?
   – Очень редко. Мне компьютера хватает.
   – Знаешь, что это за адрес?
   – Нет.
   – Это адрес из фильма «Ирония судьбы, или с легким паром». Место, где происходят главные события.
   – Давай вернемся.
   – Да вот хрена! Где тебя высадить? Расплатишься со мной и можешь ехать куда угодно. Хоть к черту на кулички!
   – А как же финал эпопеи с соседями и тещей?
   – Я не хочу знать ни тебя, ни твою родню. Ясно?
   – Ясно. Тогда ко мне. На сегодня, действительно, приключений с избытком. Возможно, и Светлана уже объявилась. Заодно посмотришь, как богатые живут. Ты же хотел?
   – Отвезу тебя домой, там и расстанемся, – сказал Тополь и замолчал. Выдержав довольно длинную паузу и немного успокоившись, он заговорил снова: – Или все-таки в полицию сначала?
   – Сегодня воскресение. Заявление, что я напишу, все равно пролежит до понедельника без движения. В понедельник и пойду. Может, к тому времени что-то прояснится.
   – С чего вообще все началось?
   – Да кто бы знал. Вчера утром все было, как обычно. Проснулись в начале одиннадцатого. Приняли душ. Позавтракали. Поругались…
   – Это у вас так принято?
   – Бывает. Не часто, но бывает. В основном, когда разговор заходит о ее начальнике и моем бывшем друге Веньке Павце.
   – И что с ним не так?
   – Это давняя история и к тому, что сейчас происходит, отношения не имеет.
   – А ты расскажи. Во всех запутанных историях сюжет, на первый взгляд, не связанный никаким образом с мотивом преступления, и является основным.
   – Так бывает только в романах. В жизни все намного проще. Но может, хоть ты меня поймешь.
   С Вениамином мы дружили с первого класса. Были, как говорят, не разлей вода. Вместе прогуливали уроки, вместе дрались с пацанами из соседнего двора, ходили в кино, пробовали курить тоже вместе. Когда подросли, влюбились в одну девчонку. Ну, ты понял, в Свету. Единственное, что нас отличало друг от друга, это то, как мы видели наше будущее. Я пошел в мир цифровых технологий. Он – в медицину. Его выбор был заранее предрешен. Венькин отец, Петр Павец, долгое время занимал должность главного врача диагностического центра при институте, а сейчас медакадемии. Вэн с самого детства находился в эпицентре обсуждений каких-то научных и околонаучных идей. И когда он принял твердое решение посвятить свою жизнь медицине, никто этому сильно не удивился. Однажды, это было сразу по окончании первого курса, Вениамин обратился ко мне со странной просьбой. Стать его ассистентом в одном научном проекте. Вести электронную документацию. Если другими словами, записывать на видео все, что происходит в момент его научных опытов. Как я понял, чтобы не делиться славой с другими в случае удачи. Я был проверенным другом, и он всецело мне доверял. Тем более что я ничего не смыслил в такого рода делах, и поэтому утечки информации с моей стороны не предвиделось. А занимались мы с ним поиском души…
   – Не понял… – перебил Гущина Тополь. – Каким поиском вы занимались?
   – Ничего смешного или нелепого здесь нет. Многие мировые научные центры занимаются изысканиями в этой области. Представь, как будут говорить о человеке, который откроет самый главный секрет нашего бытия. Нобелевская премия и мировое признание – минимальная награда за потраченное время. Это бомба, в прямом смысле слова, в науке и мировоззрении в целом. Возьмем, к примеру, тебя. Разве ты ни разу не задумывался о том, что ты есть на самом деле? Если откинуть всю механику, инстинкты, накопленные знания, оставляя только суть? С момента появления человека на свет она остается неизменной до конца его жизни. Ведь ложась вечером спать, ты точно знаешь, что утром проснешься именно ты, а не кто-то другой в твоем обличии. Так вот, эту суть, определяющую, собственное я, мы и искали. Вернее, искал он, а я все писал на видео.
   – И как же это выглядело со стороны?
   – Вениамин выпросил у отца разрешение использовать базу диагностического центра. Там была вся необходимая для этого аппаратура. Петр Иванович, естественно, пошел навстречу своему сыну. Но дал добро заниматься только по ночам, когда никого нет и мы никому не мешаем. Для нас это был оптимальный вариант. Подопытного кролика нашли практически сразу. Им стал наш бывший одноклассник по фамилии Семенов. В школе и на улице его так и звали – Семен. По жизни неудачник и наркоман. За пару бесплатных таблеток он бы позволил сделать себе лоботомию, даже не представляя, что это такое. Но в нашем случае от него ничего подобного не требовалось. В основном все происходило в кабинете МРТ. После стандартного опроса, замеров температуры, давления и еще кое-каких несложных процедур он ложился на стол томографа, и Вэн сканировал каждый миллиметр его тщедушного тела. Затем наш доброволец уходил домой. Я выпускал его через черный ход, а Вениамин долгими часами занимался анализом, сравнивая только что полученные данные с предыдущими. И так повторялось довольно продолжительное время. В конце концов мне это наскучило, и я стал уходить вместе с Семеном, снимая на камеру только манипуляции с подопытным. Свои комментарии к сравнительным анализам Венька уже записывал на диктофон. На нашем однокласснике была опробована куча различных психотропных препаратов. Где Вэн их доставал и для чего нужны такие эксперименты, меня никогда не волновало и не интересовало. Но однажды случилось то, что в корне поменяло мое отношение к лучшему другу. Приняв горсть пилюль, предложенных Павцом, Семен, как обычно, лег на стол томографа и медленно въехал внутрь огромного магнита. Когда стол вернулся в исходное положение, Семен с него так и не поднялся. У парня остановилось сердце. Он умер! Ты не представляешь, как я тогда перепугался. Павец же, как мне показалось, даже бровью не повел. Сразу взял ситуацию под свой контроль. Предложил вытащить беднягу из здания и оставить на остановке, возле диагностического центра. Так и сделали. Под покровом ночи вынесли бездыханное тело Семена и усадили на скамью в остановочном павильоне. Вэн сказал, чтобы я ехал домой и уничтожил все записи и копии, на которых мы находимся в одной компании с Семеновым. И мы разошлись. Я был сильно напуган и, не задумываясь, сделал все, как он просил. После бессонной ночи я созвонился с Вэном, и мы встретились на том самом месте, где несколько часов назад оставили труп своего одноклассника. Семена, видимо, к тому времени уже увезли. Люди на остановке приходили и уходили. Садились в троллейбусы и выходили из них, для всех жизнь продолжалась. А вот для меня в тот день она словно закончилась, словно я умер вместе с Семеновым.
   – Что произошло? – спросил я Павца.
   – Ровным счетом ничего, – спокойно ответил тот.
   – Как ничего? Семен умер!
   – Тише, – сказал Павец и дернул меня за рукав. – Все наркоманы, рано или поздно, заканчивают жизнь таким образом. Передозировка – это обычное для них явление.
   – Но колеса ведь ты ему дал!
   – Запомни! Никто никому ничего не давал. Никто никогда здесь не был. Просто произошел трагический случай. И мы с тобой к этому случаю не причастны. Ты все сделал, как я просил?
   – Да.
   – И еще одно. Ты это должен знать. Чтобы не наделал глупостей. Колеса, которые я дал Семену, знаешь откуда? Догадываюсь, что нет. Так вот, я их взял у Светланы.
   Забыл сказать, что Света училась на провизора, в той же медакадемии, где учился Павец. А сейчас работает в клинике, в которой тот занимает должность главврача. Время, что Венька провел в диагностическом центре, не прошло даром. Из него получился классный специалист. Хотя, если положить руку на сердце, не каждый студент имеет свободный доступ к современным хорошо оснащенным лабораториям. Но, тем не менее, в данный момент он светило науки, под началом которого работает целая клиника. Как мне кажется, Свету при себе этот жук держит не только потому, что она ему всегда нравилась, или просто по старой памяти, но и для того, чтобы быть в курсе моих намерений. От пьяного человека можно ожидать чего угодно. А я тогда здорово запил. До сих пор остановиться не могу. После услышанного на остановке нашей дружбе с Павцом пришел конец. Такого предательского удара, да еще от лучшего друга, я никак не ожидал. На четвертом курсе у нас со Светой завязались серьезные отношения. И прикрываться ею было не то что не по-товарищески, но даже не по-мужски. Хотя нет худа без добра. Я стал больше времени уделять учебе. В принципе, тоже добился немалого.
   – Мне одно непонятно, – перебил рассказчика Тополь. – Зачем твой корешок травил этого бедолагу?
   – Тут вот какое дело, Андрей. Как потом мне объяснил Павец, чтобы выявить наличие того, что ты не видишь, нужно дать этому невидимому как-то проявить себя. Каким-то образом пошевелить. Создать экстремальную ситуацию. В нашем же случае это физическая смерть. Самостоятельно реанимировать Семена Павец бы не смог. Он это прекрасно понимал, а звать кого-либо на помощь – это подставить себя и, конечно, своего отца. Что было недопустимо. Я считаю, он хладнокровный убийца, который все заранее просчитал и тщательно подготовился к преступлению, планомерно прикармливая свою жертву, как собаку Павлова.
   – Так что же ты все это своей жене не расскажешь?
   – Да я пытался. Только она меня не слушает. Списывает все на пьяный бред.
   – А ты не пей.
   – Когда я начинаю вспоминать ту ночь, я не могу не пить. Да и вспоминаю все только по пьянке.
   – И что, закусились опять из-за него?
   – Точно. Клиника Павца получила федеральный грант на установку нового томографа. Все это стало возможным благодаря, конечно, научным работам и публикациям Вениамина. Я уже говорил, в своей области ему нет равных. Был организован банкет. Зная точно, что Венька будет хвостом ходить за Светой, я, как обычно, завелся. Чего-то там орал. Света ушла. Следом позвонил Олег.
   – Это кто такой?
   – Это мой работодатель.
   – И что работодателю нужно было от своего работника в выходной день?
   – Кто-то ему доложил, что я занимаюсь коммерческим проектом, не поставив того в известность.
   – А что, должен был?
   – Понимаешь, мой контракт составлен таким образом, что даже обсуждать все это я не имею права. Потому что возможна утечка информации, относящаяся к секретам фирмы. Я уже не говорю о работе на стороне.
   – Ясно. Саквояж и все такое. А что за человек этот Олег?
   – Олег – удачливый молодой парень, с хорошей коммерческой жилкой. Не знаю, плохого ничего не могу сказать о нем. Единственное, что меня всегда коробило, это то, что не он работает на меня, а я на него. Собственно, саквояж, который пропал, это и был мой билет в свободное плаванье.
   – Сергей, а ты не допускаешь, что он боится тебя потерять?
   – Так оно и есть. Олег всегда закрывал глаза на мои многодневные запои. По сути, без меня, его фирма вернется во времена ее основания. Будет заниматься ремонтом компьютеров. Ни одного более-менее стоящего программиста у Олега больше нет.
   – Ну вот, что-то проясняется.
   – Да ничего не проясняется. О том, что у меня была намечена встреча с Куринцовым, знали только сам Куринец и Света. И то Свете я сказал про встречу перед самым ее уходом.
   – А что, этот твой Куринец не мог позвонить Олегу? Кто он вообще такой?
   – Валерий Арнольдович – владелец крупной компании, которая занимается изготовлением спортивного инвентаря. Может, слышал – «Конкет».
   – Нет.
   – Напрямую с нашей фирмой никаких дел Куринцов не имел. Я сам вышел на него как частное лицо. Где я работаю и чем занимаюсь, он не в курсе. Напрягает другое. Я получил битой по голове буквально сразу после того, как он мне отказал.
   – Вот видишь, где надо искать твой портфель!
   – Да погоди ты с выводами! Куринец ни разу не видел в действии мою программу. И не представлял, что это такое. Встреча была организована как раз для демонстрации. Вот мы сейчас разговариваем, и тебе многое уже известно. Ты можешь сказать, что у меня лежало в саквояже?
   – Представления не имею.
   – И Куринец не имел. Причина отказа, мне кажется, кроется совсем в другом. Скорее всего, в непонимании. Не больше.
   – Там у тебя еще соседи какие-то были.
   – Соседей я в счет не беру. Но вот их внезапное исчезновение, исчезновение Светланы и тещи меня ставит в тупик. С портфелем может быть все просто: безмозглые придурки заприметили мужичка с пухлым саквояжем в руке. Ну и решили поживиться… А как объяснить то, что в один миг пропали люди, которых я знал довольно длительное время?.. Этому объяснения я не нахожу.
   – Да-а, – протянул Тополь. – Вот так посмотришь на человека, вроде обыкновенный, ничем не примечательный с виду. А заглянешь в его шкаф… Там столько скелетов, что мурашки по коже. В кювете ты как оказался?
   – На том месте, где мы останавливались у обочины, вчера меня подрезала икс пятая. Ее заднее колесо попало в выбоину, обдав грязью мое лобовое стекло. Дорога скользкая, еще этот дождь дурацкий. Доли секунды, и я уже на дне кювета.
   – А что, вчера шел дождь?
   – А что, нет?
   – Насколько я помню, вчера была отличная погода. Такая же, как и сегодня. Мы про это уже говорили.
   После произнесенной фразы в салоне воцарилась тишина. Какое-то время ехали в полном безмолвии.
   – Ну вот, почти приехали, – произнес Тополь, проезжая мимо шлагбаума на въезде в коттеджный поселок. – Он работает?
   – Да. После семи опустят.
   – И как попасть к вам, если не успел до семи?
   – По пропуску или звонку. У охраны имеется список номеров автомобилей, на которых ездят жильцы. Проблем никаких обычно не возникает. А тех, кто случайно здесь оказался, направляют вокруг поселка, по объездной. Ну что, зайдешь в гости?
   – Я бы зашел. Но тогда неудобно будет деньги брать с тебя. Я хоть и на газу, но он не бесплатный. Сам понимаешь.
   – Не переживай. Держи. – Гущин протянул Тополю две тысячных купюры. – Сдачи не надо.

   – Не стой. Проходи. Открой рот пошире и смотри, как живут богачи. А я что-нибудь соображу перекусить. Ты, наверно, проголодался? – спросил Гущин, направляясь на кухню.
   Тополь, суетливо потоптавшись у входа, нерешительно прошел в холл. Остановился в центре помещения и одобрительно произнес:
   – Мне определенно нравится. И сколько же ты платишь за эти хоромы? Наверно, бешеные деньги?
   – Если честно, я даже без понятия. Вопросами, касающимися быта, занимается жена. Я, как говорят, добытчик. Остальное меня не интересует. Что пить будешь?
   – Чай. Если есть с бергамотом, то лучше с ним.
   – Да я тебя не про это спрашиваю. Виски, коньяк, водка?
   – Я же за рулем.
   – Брось! Светлана, как видно, сегодня не придет. Места у меня достаточно. Переночуешь здесь. Тем более, насколько я понял, твоя тоже не вернется. Ну, а не захочешь остаться, что ж, можно вызвать такси. Правда, смешно? – Гущин засмеялся.
   – Неудивительно, что тебя ограбили. Приводишь в дом первого встречного и предлагаешь ему свой кров. Да еще и водкой потчуешь. Ты же меня совсем не знаешь. Утром встанешь – ни таксиста, ни твоих вещичек. А у тебя есть чем поживиться. Один телевизор – как в моей халупе окно.
   – Во-первых, кого попало я в дом не вожу. Друзей у меня нет, и даже тещу с тестем вижу здесь только в день рождения жены, – ответил Гущин, устанавливая на журнальный столик поднос с принесенной из кухни колбасной нарезкой и бутылкой коньяка. – А ты, по-моему, хороший человек. Вот, сейчас выпьем, поведаешь мне про себя, про свою жизнь, и будем считать, что мы с тобой знакомы уже тысячу лет. Во-вторых, день сегодня не рядовой. Слишком много всего произошло, стресс нужно снять. Ну и в-третьих, мою историю ты уже слышал. Теперь очередь за тобой. Присаживайся. Рассказывай.
   Тополь опустился на диван. Едва касаясь ладонями кожаной обивки, осторожно погладил упругие подушки.
   – Что именно? – спросил он.
   – Начни с того, почему твоя ушла.
   – А что тут рассказывать? В моем случае все довольно просто: приревновала и ушла. В субботу повез ее по магазинам, сделать покупки на неделю. А она сразу, как только села в машину, колготки женские нашла. На заднем сиденье лежали. До этого подвозил одну ночную бабочку. То ли та их забыла, то ли специально оставила. Не знаю. В общем, скандал. Я, чтобы не слушать ее, истеричку, собрался и поехал таксовать. А утром, когда вернулся, нашел записку – мол, ухожу. Вот и вся моя история.
   – Так ты бы попробовал объяснить.
   – Бесполезно. Я, собственно, и не пытался. Думаю, остынет – вернется.
   – Что, не первый раз?
   – Да я и женат не первый раз. От первого брака у меня дочь, совсем уже взрослая… Че сидишь? Наливай.
   Сергей беззвучно засмеялся. Тополь, словно оправдываясь, добавил:
   – Надо напряжение снять. Денек нервный выдался… Вдобавок ко всему, сижу сейчас, кручу головой по сторонам и понимаю, какой же все-таки я неудачник. Жизнь, можно сказать, прожил, и даже конька хорошего себе никогда не мог позволить. В большие праздники и то суррогат дешевый на стол ставил. Сегодня утром, перед тем как приехать к тебе, передачу одну по телеку смотрел. Показывали Черноморское побережье, как там курортники отдыхают, на бананах катаются. Живут же люди. Откуда у народа деньги?! Ты бывал когда-нибудь на море? – с грустью в глазах спросил Андрей. Гущин, улыбнувшись, кивнул головой. – А мне не довелось. Перед армией надеялся, что во флот заберут, так нет же, два года в тайге просидел. И тут не повезло.
   – За везенье!
   Гущин поднял свой фужер. И как только он это сделал, раскатистый звон колокола наполнил медными нотами просторный холл, заставив мужчин вздрогнуть и, затаив дыхание, замереть.
   – Жена? – почему-то шепотом спросил Тополь.
   – Нет. Она бы звонить не стала.
   Сергей подошел к двери и поднял трубку домофона.
   – Кто? – вкрадчиво произнес он.
   – Сергей Анатольевич, – послышался в ответ приглушенный мужской голос. – Я тут ваш кейс принес. Вы, наверно, его обыскались?
   Гущин на мгновенье оторопел.
   – Кейс? – растерянно переспросил он. Затем нажал кнопку открытия калитки и добавил: – Да, да. Конечно. Входите.
   Отворив дверь, Сергей остался ждать у входа.

   – Можно? – раздался скрипучий голос из темноты, и на пороге появился высокий седоволосый человек в длинном драповом пальто.
   – Будьте добры, – Гущин жестом указал вошедшему в сторону холла, где за журнальным столиком, сервированным нехитрой снедью, удобно устроившись на диване, сидел Тополь.
   Пожилой мужчина проследовав к столику, поставил на него кирпичного цвета саквояж. Почтительно кивнул головой в сторону Андрея.
   – Здравствуйте, – ответил тот на безмолвное приветствие гостя.
   – И-и-и, – протянул Гущин, не зная с чего начать. – Может, коньячку?
   Старик внимательно посмотрел на Сергея, и на его морщинистом лице появилась странная улыбка.
   – Узнаю. Узнаю старину Кощея, – словно несмазанное колесо, заскрипел незнакомец. – В моем возрасте это не безопасно, Сережа.
   – Как вы сказали?.. – растерянно переспросил Сергей.
   – Неужели я так сильно изменился?.. Хотя, наверно, да. А вот ты – нисколько. До чего дошел прогресс! Чудеса да и только.
   – Что-то я вас не понимаю, – затряс головой Гущин.
   – Ничего, ничего. Скоро все поймешь.
   – Вы только что назвали меня Кощеем?
   – А разве тебя так не звали в детстве?
   – Вы были знакомы с моими родителями?
   – Определенно, – ответил странный старик и, уже обращаясь к Тополю, произнес: – Молодой человек, возле вас лежит лентяйка от телевизора, будьте любезны, передайте, пожалуйста, ее мне.
   Тополь выполнил просьбу, протянул пульт старику. Гость по-хозяйски ткнул костлявым пальцем в кнопки на панели, и на огромном экране появилось яркая картинка.
   – Извините. Что, собственно, происходит? – возмутился Гущин.
   – Тише, тише, Сережа. Немного терпения. Это будет сейчас. – Старик поднес указательный палец к своим тонким, обескровленным губам, показывая движением, что нужно помолчать.
   На выбранном канале передавали репортаж из Египта. Диктор говорил об арабской весне, братьях-мусульманах и еще о каких-то совершенно не интересующих Гущина вещах.
   – А теперь, Сереженька, смотри в оба, – интригующе произнес старик.
   Картинка на экране поменялась, и сюжет с улиц Каира переместился в его пригород, на плато Гизы, где на фоне величественных пирамид, поднимая дорожную пыль, шли длинноногие верблюды. Навьюченные животные, не обращая внимания на понукания погонщиков, неторопливо несли поклажу на своих мохнатых горбах.
   – Так это же… – округлив глаза, тихо пробормотал Сергей и осекся, не закончив фразы.

   Беспардонный гость без какого-либо разрешения сверкнул вспышкой фотокамеры своего мобильного телефона. Затем внимательно посмотрел на получившуюся картинку, закивал головой, улыбнулся и с глубоким удовлетворением произнес:
   – Да, да. Они самые. А ты, случаем, не обратил внимания на соседский дом? На тот, что по диагонали через дорогу? Ничего не напоминает?
   Гущин промолчал. Впившись взглядом в странного незнакомца, он пристально всматривался в изрезанное глубокими морщинами лицо, с видимым напряжением пытаясь что-то вспомнить.
   – Что происходит? – задал вопрос встревоженный Тополь.
   – Пирамиды, – как-то потерянно ответил Сергей.
   – Ну и что?
   – Пока не знаю… Кощеем меня звали очень давно. Это детская кличка. И то только несколько человек.
   – Так все-таки узнал? – не переставая улыбаться, проскрипел старик.
   – Нет, – твердо ответил Гущин. – Не могу вспомнить.
   – Про египетские пирамиды очень много написано в учебниках истории Древнего мира. Я прав, молодой человек? – гость с вопросом обратился к Тополю.
   – Да. Мы в школе что-то про них проходили. И что из этого следует?
   – Дело в том, мой юный друг… Извините, не знаю, как вас величать.
   – Андрей.
   – Прекрасно. Дело в том, Андрей, что их там быть не должно. Скажем так, не должно быть для Сергея.
   – Не понимаю. А где они тогда должны быть?
   – А нигде. Так же, как не должно быть ни острова Пасхи, ни Стоунхенджа, ни всякого другого, что никак не вписывается в наше представление об устройстве этого самого Древнего мира. Не правда ли, немного сбивает с толку?
   – Сергей, может, ты мне объяснишь, что здесь происходит? А то этот старик меня начинает пугать.
   – Ну, зачем же вы так? У старика, кстати, есть имя. Хотя он наивно думал, что скромную персону неожиданного гостя представит его лучший друг. Не получилось. Что ж, ничего страшного. Представлюсь сам. Вениамин Петрович Павец…
   После этих слов в комнате воцарилась гробовое молчание. И только едва слышимый комментарий диктора, доносящийся из динамиков телевизора, нарушал затянувшееся безмолвие. Неожиданно тишину разорвал раскатистый хохот.
   – Меня еще ни разу так не разыгрывали! – давясь от смеха, выкрикнул Гущин. – Еще и на камеру сняли! Чья идея? Светланы? И где она сама?
   – Ничего, – ответил старик. – Истерика скоро пройдет, это нормально – защитная реакция нервной системы. А Светланы здесь нет. И судя по тому, что здесь ее нет, с ней все в полном порядке.
   – А с кем не все в порядке? – Сергей озадаченно уставился на старика.
   Гость, представившийся Вениамином, строго посмотрел на Гущина своими колючими, потерявшими цвет глазами и, сняв улыбку с лица, недовольно изрек:
   – Видимо, это затянется надолго, а у меня совсем мало времени. Я могу попросить тебя, Сережа, присесть? Мне будет так удобней говорить. Ведь ты же хочешь разобраться, что, собственно, происходит? Правда?
   – Не скрою. Очень любопытно.
   – Ну, вот и хорошо. Садись, устраивайся поудобней. Все началось с того, что ты сегодня проснулся с чувством каких-то перемен. Что что-то изменилось. Что-то стало не так. Верно? Неожиданно куда-то пропали знакомые, друзья, соседи. Скажи, а насколько хорошо и до которого момента ты помнишь день, предшествующий сегодняшнему пробуждению?.. Хотя не надо. Не трудись. Я попробую сделать это сам. Ты стоишь на куче мусора в окружении компании бритоголовых отморозков. Удар по голове – и на этом все.
   – Откуда вы это знаете?! – Гущин подскочил и тут же опустился на диван.
   – А откуда, по-твоему, взялся этот саквояж?.. Меня вызвали в клинику в самый разгар банкета. Ты лежал в операционной весь в крови с размозженным вдребезги черепом. Не теряя времени, наши специалисты сделали полное обследование твоего изуродованного тела. Но, к сожалению, травмы, нанесенные Гущину Сергею Анатольевичу, тысяча девятьсот восемьдесят второго года рождения, были несовместимы с жизнью. Ты умер, Сережа! Не приходя в сознание.
   – Так значит, я умер? – изобразив удивление, Гущин посмотрел на Тополя, который, ничего не понимая, сидел неподвижно, слегка приоткрыв рот.
   – Скажу больше. Ты сам виноват в этом, – продолжил старик.
   – И в чем же заключается моя вина? И почему я не чувствую себя особенно мертвым?
   – В чем твоя вина? Ты слишком часто перед смертью стал вспоминать историю с Семеновым. И, по иронии судьбы, закончил свою жизнь так же, как и этот наркоман. На столе томографа. Я не мог допустить, чтобы какой-то идиотской видеосъемкой из нашей далекой и неразумной молодости была сломана карьера, которую я выстраивал долгими годами, отдавая работе практически каждую минуту своего времени. Мне нужны были лишь только записи, которые ты постоянно грозился опубликовать. Убивать тебя никто не хотел. Все должно было выглядеть, как банальный уличный грабеж. Но вышло как вышло. И даже лучше. Каким-то удивительным образом тебе удалось выбраться на дорогу, обратно к своей машине. Все выглядело, как несчастный случай: машина в кювете, рядом человек с разбитой головой. Для Светланы до сих пор твоя смерть является результатом дорожно-транспортного происшествия. Вполне ожидаемый итог пьяных поездок за рулем. Скажи, сколько раз за последний год ты откупался от полиции, чтобы не потерять права?
   Гущин промолчал.
   – Когда мне принесли твой удивительный портфель, то, естественно, я ничего в нем не обнаружил. Никаких записей, связанных с тем самым несчастным случаем в отцовской лаборатории. Ведь там ничего подобного и не должно было быть. Верно? Их просто не существовало. Зачем же ты постоянно говорил про видеокассеты Светлане? Павца хотел достать? Да? Знал, что Света не удержится и однажды передаст мне ваш разговор? Неумно. Но спишем всё это на твой вспыльчивый характер и постоянные пьянки, перешедшие в заскорузлую болячку, мусор, пустяк не стоящий выеденного яйца. Потому что мой закадычный друг был рожден гением! Кейс, набитый под завязку, на первый взгляд, никому не нужным барахлом, на самом деле оказался бездонным ларцом неописуемых богатств. И знающие люди это сразу поняли. Твоя идея, тот виртуальный мир, который ты создал, получил реальную жизнь. Обретя железобетонные ноги современного маркетинга, он семимильными шагами зашагал по всей планете, в буквальном смысле разметая все на своем пути. Но в несколько иной форме. Это не были спортивные тренажеры. Нет. Мелковато для мысли мирового масштаба. Сначала появилась социальная сеть. Достаточно было выполнить некоторые условия пользовательского соглашения, и ты мгновенно становился крошечной частью глобальной коммуникационной системы. Из коллажа фрагментов любительской видеосъемки возникла огромная вселенная! Но затем, когда в базу данных был внесен последний сантиметр поверхности матушки Земли, эта сеть получила совершенно иной, более приватный и закрытый статус. Насчет сантиметров тут, конечно, можно поспорить. Потому как не везде корпорация имела возможность свободного топокопирования. Одних финансовых рычагов было недостаточно, чтобы повсеместно произвести сбор информации. Реакционные режимы, религиозный фанатизм, в конце концов простое человеческое невежество оставляли густые россыпи белых пятен на пестром холсте строящегося мира. Вот, собственно, тогда и возникли Великие Пирамиды, дольмены, менгиры и все остальное, что у нынешних обитателей вызывает лишь сплошные вопросы. Остров Пасхи мы вообще впихнули так, ради смеха. И не зря. Многие ученые мужи с высокими научными степенями пытаются сделать себе на нем имя, выдумывая всякие небылицы. А скажи им, что это картинка из квеста мейд ин Гущин, тебя тут же высмеют и линчуют даже не задумываясь. Кстати, твой «Холодный дом», Сережа, тоже получил свой небольшой участок. Ты это уже понял. Да, да, тот самый, что по соседству через дорогу. Как видишь, с чувством юмора у создателей новых миров все в полном порядке. Без тайн и загадок жизнь была бы не так удивительна и интересна, каковой она является сейчас. Конечно, трудно это все осознать одномоментно. Даже на один короткий вздох и то необходимо время. А представь, Сережа, каково сейчас приходится твоему другу. Больше чем уверен, он не понял ровным счетом ни одного слова из того, что было сказано. От такого и свихнуться недолго. – Старик перевел взгляд на притихшего Тополя. – Молодой человек, я могу полюбопытствовать?
   Тополь растерянно кивнул головой.
   – Вы слышали что-нибудь о рисунках в пустыне Наска?
   – Наверно, нет человека, кто про них не слышал. Собственно, так же, как и про пирамиды. По крайней мере, я таких людей не знаю.
   – А если бы вам сказали, что эти циклопические изображения не больше чем чья-то шутка? Небольшая шалость, к примеру, вашего нового знакомого. Что бы вы на это ответили?
   – Мне трудно представить, как Сергей их там рисует. Тем более что появились эти геоглифы за многие сотни лет до его рождения.
   – А если я вам скажу, что это всего лишь эскизы, фрагменты декораций из некоторых компьютерных игр, созданные прекрасным программистом? Вы играли когда-нибудь в игры на компьютере? «Холодный дом», например?
   – О «Холодном доме» слышу впервые. Но в другие играл.
   – Хорошо. В процессе игры вам доводилось замечать какие-либо детали, которые не вписывались бы в логику происходящего или не подходили по смыслу для сюжета?
   – Не знаю. Нет, наверно.
   – Так вот знайте. Даже в играх есть своя логика и продуманность. Пресловутый Стоунхендж – это не что иное, как набросок для одной популярной бродилки. А автор ее сидит напротив вас.
   Андрей расплылся в улыбке.
   – Я почему-то всегда считал, что все обстоит совершенно наоборот…
   – Прошло три года с момента твоей трагической кончины, – перебил Тополя старик. – Все это время я, как мог, помогал Светлане. Старался, чтобы она ни в чем не нуждалась. Был всегда рядом. И каждый новый месяц начинал с того, что делал ей предложение руки и сердца. Но всякий раз она находила причину для отказа. Очень трудно понять женскую натуру. Вот скажи, когда своей жене ты в последний раз дарил цветы? Когда в последний раз вы вместе ходили гулять в парк, были в кино, на концерте? Кроме твоего пьянства и скандалов эта прекрасная женщина ничего в жизни, собственно, и не видела. Старалась поскорее убежать из дома на работу, чтобы не слышать твой пьяный бред. А я каждый вечер ей преподносил розы, благоуханьем которых, при желании, можно было пленить не одну красавицу. Говорил приятные слова, старался всячески угодить. Однако выйти за меня Света согласилась только после того, когда я сказал, что смогу вернуть Гущина к жизни. Не парадокс ли? Сначала она мне не поверила. Да и кто бы поверил? Но после недолгих объяснений Света поняла, о чем идет речь. Все же на самом деле очень просто. Сделав виртуальную нейрокопию человека на томографе, можно дать вторую жизнь кому угодно. В цифровом мире. Но это было в теории. На практике все оказалось немного сложнее. Я не программист и знаю предмет только в общих чертах. Но определенно могу сказать, что денег было потрачено, наверно, больше, чем на отправку первого российского экипажа на Марс. За основу мы взяли результаты твоего предсмертного обследования. Оставалось всего лишь совместить две программы. Поначалу подводила графика. С воспроизведением материальных предметов разработанный тобой алгоритм справлялся безукоризненно, но если бы ты снял с себя одежду во время тестовых запусков, то увидел бы тело, облаченное в кожу пресмыкающегося. Что-то подобное ты мог наблюдать в дверной глазок. Пришлось отложить воскрешение еще почти на год. Психика второго участника эксперимента не выдержала. Он попросту свихнулся.
   – Так значит, это был не сон!
   – Конечно. Но прошло еще пятьдесят лет, и только сегодня утром, словно из ниоткуда, ты возник, материализовавшись на моих глазах. Очень впечатляет! Здесь все идентично миру, который ты привык видеть: континенты, страны, города. Названия улиц в этих городах. Люди, животные. Есть только одно но. Как бы ты ни старался, каких бы усилий ни прилагал, но встретить бывших знакомых, родных и близких у тебя не получится. На виртуально клонированной Земле люди появляются естественным образом, так же, как когда-то появились на свет и мы с тобой. А затем цифровая болванка наделяется нейроматрицей, или попросту душой, скопированной с очередного клиента, желающего обрести шанс начать новую жизнь. Так называемое переселение душ. Есть и еще кое-что. На этом уровне технологии, мягко скажем, не достигли той степени развития, к которому мы с тобой привыкли. Здесь еще нет тех скоростей обработки данных, нет прорывных фундаментальных открытий, которые позволили нашим ребятам долететь до Красной планеты и вернуться обратно. Все обстоит примерно так, как если бы ты был Колумбом и только-только прибыл в Америку. Разница во времени, соответственно и в развитии, между мирами даже немного большая, чем сейчас разница в возрасте между мной и тобой. На данный момент мне восемьдесят пять. Вот и считай. Перед тобой открывается непаханое поле в мире компьютерных технологий. Билл Гейтс, есть тут такой всеми признанный компьютерный гений, будет выглядеть младенцем, если сравнить его знания с теми, которыми набита твоя голова. Вот поэтому я здесь. Стою, и как видишь, подробно, без утайки все рассказываю. Единственный человек, которого ты знаешь и без которого тебе придется очень и очень непросто.
   – Я что-то не пойму. Сергей, объясни. Какие матрицы? Какая, нафиг, Красная планета? – затараторил Тополь, глядя на Гущина бегающими глазами.
   – Кто сейчас президент? – не отвечая на вопрос, спросил Сергей.
   – Где?
   – В России.
   – Путин.
   – Путин? – переспросил Сергей.
   – Ну да. Он самый.
   – Вот видишь, Сережа. Никто тут не шутит. А полеты к другим планетам здесь еще в туманной перспективе, – спокойно произнес старик.
   – Что значит, не шутит? Что он этим хочет сказать?! – воскликнул взволнованный таксист.
   – Этот представительный мужчина пытается объяснить, что мы с тобой – нечто вроде тамагочи, – сказал Гущин и как-то помрачнел.
   – Хорошее определение. – Гость улыбнулся.
   – И знаешь, Андрей, я ему начинаю верить. Еще вчера у моего президента была совершенно другая фамилия.
   – Не понял! Как это другая? Что такое тамагочи? Что за ерунда?! И почему ты слушаешь этот бред?!
   – Тамагочи, Андрей, это такая электронная игрушка, в виде брелока. На небольшом экране которого живет цифровое создание. Его надо кормить. Играть с ним. Какашки убирать… Я Светлане дарил… Давно… Мы тогда еще не женаты были…
   – Ну и замечательно. А про какого президента ты говорил?..
   Гущин ничего не ответил. Не спуская глаз со своего гостя, он внимательно следил за каждым его движением. Старик молча подошел к телевизору и подсоединил мобильник к разъему для просмотра видеофайлов. Появилась фотография, которую гость сделал на камеру сотового в самом начале разговора.
   – Занимательный снимок. Не правда ли? Дело обстоит примерно так… Вы сейчас видите картинку, на которой два человека, в заметном напряжении, уставились в телевизор. Узнаете себя? А теперь внимание! На экране, на который вы смотрите, изображены еще два человека. И это тоже вы! И опять же, вы смотрите телевизор, в котором есть еще два человека. И так далее, и так до бесконечности. Похоже чем-то на матрешку. Находясь здесь, в этой комнате, и разглядывая своих двойников по ту сторону экрана, тяжело осознать, что на тебя тоже кто-то может смотреть со стороны. Мы, господа, всего лишь звено в этой нескончаемой цепи. Так вот. Если человек знает секрет преодоления барьера между миром, кажущимся для него реальным, и заэкраньем, то и жизнь для него вполне может стать такой же бесконечной, как этот парадокс на картинке в телевизоре… В свое время, создавая мир, в котором в данный момент мы так мило беседуем, я наделал очень много ошибок, и сейчас, Сергей, я хочу их исправить. Конечно, надеясь на то, что ты мне в этом поможешь.
   – Почему ты решил, что я тебе стану помогать? И после всего услышанного просто не спущу с лестницы? И что именно ты собрался исправлять?
   – Начну с ошибок. Дело в том, что работой симулятора под привычным для всех названием Земля с самого первого дня управляет корпорация. Это довольно большой бюрократический аппарат, насчитывающий несколько тысяч человек, каждый из которых наделен правом голоса. Естественно, все они имеют свою точку зрения, и свои методы, и подходы для решения каких-либо задач и ситуаций. К тому же все они не бескорыстны. Это люди разных национальностей и вероисповеданий. Другими словами, Создатель имеет тысячи имен и тысячи глаз. А в идеале, как мы знаем, творец должен быть один! Понимаешь?.. Еще! Существует одно единственное и необсуждаемое правило, которое не может нарушить никто: обретая новую виртуальную жизнь, человек полностью лишается памяти и накопленного опыта. Багаж знаний остается в его прошлом. О существовании которого мы можем только догадываться. И вам это знакомо. Люди спят и видят сны. Факт, казалось бы, очевидный. Все к нему привыкли. А это и есть те самые фантомные отголоски прошлой жизни, где вы продолжаете жить и общаетесь с людьми, совершенно незнакомыми в реальности и так хорошо узнаваемыми во сне. Не случалось ли вам встречать в своих грезах давно потерянных друзей, при встрече с которыми у вас щемило сердце и наворачивались слезы? А при пробуждении вы так и не могли понять, кто же это был? Заметьте, все самые гениальные изобретения в мире приходят к их авторам именно во снах! Я прожил довольно долгую жизнь. На каком году перестало биться мое сердце, не знаю. Знаю только одно: сейчас мне восемьдесят пять. В восемьдесят четыре я лег на стол томографа, и на этом моменте мои воспоминания заканчиваются. А жаль! Сакральные знания – прерогатива богов! Нужно будет делать исключения. Есть еще одно правило, и оно так же касается всех: запущенный жизненный алгоритм каждого индивида является спонтанным и выбирается генератором случайных чисел. Никто не может вмешаться в работу таймера, отсчитывающего нам отпущенные годы. Эту ошибку я тоже хочу исправить. Бог должен быть бессмертным! Поэтому я здесь, и по этой же причине твои бесценные мозги не были промыты, побывав в чистилище… У меня там блат. – Старик засмеялся, издавая звуки, похожие на сухой кашель. – Мы друг другу необходимы, и нам с тобой предстоит, может быть, самая почетная миссия, которую можно только себе представить, – сотворение нового Мира. Более совершенного и прекрасного, в котором все будет находиться в гармонии и порядке. Актуальная же реальность как две капли воды похожа на ту, которую ты помнишь, являясь ее точной копией. Только вот, разница между мирами все же существует. Цифровые технологии здесь очень отстают. Даже самые продвинутые томографы – всего лишь имитация тех, которые ты мог видеть, находясь в диагностическом центре моего отца. Боги не торопятся делиться со своим виртуальным подобием бесценными знаниями, выдавая небольшими порциями только то, что считают нужным. Но кому как не мне знать, кто является истинным первоисточником и с кого все началось! Кто и есть тот самый Ковчег Завета, как бы громко это ни было сказано. Теперь, что касается вас, молодой человек, – старик строго посмотрел на Тополя. – Возможно, вы будете удивлены, но когда-то давно я имел удовольствие поддерживать приятельские отношения с вашим батюшкой. И, едва переступив порог этого дома, я вас сразу же узнал.

   – Кто бы мог подумать! – Тополь изобразил глубокое удивление и покачал головой. А затем словно взорвался: – Да как вы можете знать моего отца, если я его сам в глаза ни разу не видел! И еще. К вашему сведению, моя мать отказалась от меня еще в роддоме!
   – Имя, под которым я вас знал раньше, – не обращая внимания на повышенный тон собеседника, продолжил старик, – звучало как Никос Сифакис. Сын состоятельного, давно обрусевшего грека. И сын, скажу прямо, неблагодарный. В ответ на отцовскую любовь и поддержку вы всегда отвечали только брезгливым пренебрежением. Ваш батюшка имел с десяток пятизвездочных отелей на побережье Черного моря. Семья никогда не бедствовала. И, видимо, по этой причине, и не зная цену беззаботной и разухабистой жизни, вы пожелали добиться того же результата собственными усилиями. Причем, опрометчиво заплатив за забвение фамильных корней довольно приличную сумму. Я вижу, не очень-то получилось. Но все еще можно исправить. И дом, в котором мы сейчас находимся, Андрей, покажется вам просто жалкой лачугой. Апостолы мне будут нужны. Апостол Андрей, как вам?
   – А вы забавный, – Тополь расплылся в мягкой улыбке. – Слово апостол звучит, конечно, лучше, чем таксист. Но на слух все же немножко устарело. По аналогии с тем, что мной было услышано, я понимаю так: в том, другом мире, что-то случилось, и я оказался здесь. Правильно?
   – Совершенно верно. Вы отправились в плаванье на собственной яхте и бесследно пропали где-то на бескрайних просторах Средиземного моря. Насколько я помню, не было найдено ни одной вещи с вашего судна, и что произошло, так никто и не узнал.
   – У меня была собственная яхта?
   – И не только. У вас был даже собственный небольшой самолет. Как правило, молодой Сифакис появлялся дома только тогда, когда в его кармане заканчивались деньги, потраченные на очередное путешествие, и требовалась добрая порция наличных. Я думаю, работа в такси, необходимость быть постоянно в разъездах каким-то образом все же связана с вашим прошлым. Имеете ли вы желание узнать подробности?
   – Сейчас из кармана вы достанете альбом с моими детскими фотографиями? Было бы интересно взглянуть.
   – Зачем же вы так? Я далеко не старый фантазер, как может показаться… Пусть еще не совсем бог, но кое-какие привилегии у меня есть. Разрешите?
   Старик подошел и протянул свою костлявую руку к голове Андрея. Тополь от неожиданности отпрянул назад.
   – Что же вы такой пугливый? Это всего лишь рука немощного старика. Я только слегка прикоснусь. Не надо бояться.
   Андрей выпрямил спину и, всем видом показывая, что это его не пугает, замер, словно находился в кресле стоматолога. Старик положил свою высохшую ладонь на лысеющую макушку таксиста… И Тополь мгновенно как-то обмяк, его глаза закатились, и он всем телом откинулся на спинку дивана.

– Что это с ним? – взволнованно спросил Сергей, с беспокойством поглядывая на своего нового приятеля.
– Ничего страшного. Несколько минут поспит, а затем встанет как ни в чем не бывало. Ему понравится то, что он увидит. Теперь же, Сережа, когда мы остались наедине, я скажу, почему ты меня не спустишь с лестницы. Тому есть несколько причин. Первая и самая, полагаю, главная, это отсутствие Светланы. Ты все еще надеешься, что вот-вот в замочной скважине повернется ключ, дверь откроется и в комнату, как обычно, войдет твоя очаровательная супруга. Но этого не происходит. И могу заверить, не произойдет, сколько бы времени ни прошло. Ты находишься в смятении, выбит из колеи и не знаешь, что предпринять. Неопределенность – мать нерешительности. Это и есть определяющий фактор. Но, хорошо зная твой вспыльчивый характер, я все же подготовился. Сначала ты должен понять и постараться переориентировать свой мозг на то, что тебя окружает совершенно иная реальность. Здесь многое для тебя будет в новинку. Здесь у тебя нет родственников, друзей, знакомых. Нет работы, даже фирмы с похожим названием не существует. Нет денег и вообще нет ничего из твоего прошлого. Только я один, кого ты знал и на кого можешь полностью положиться. Вот. – Старик достал из внутреннего кармана пальто пластиковую банковскую карту. Положил ее на стол перед Сергеем и продолжил. – Здесь достаточно средств, чтобы жить, ни в чем не нуждаясь. Но для меня главное, чтобы ты, Сергей, восстановил свою уникальную программу, и как можно скорей. Дело даже не во мне. Я сам с нетерпением ожидаю появления Светланы. Рано или поздно это произойдет. Существует несколько вариантов. Первый: она вернется к нам тридцатилетней красавицей. Это будет та самая женщина, которую ты знал до сегодняшнего дня. Светлана тебе говорила, что была первым

пациентом нового томографа?.. А может случиться и так: ты ее увидишь дряхлой старухой, под стать мне, но это будет врач-онколог, с громадным опытом в практической медицине. Ты человек, без преувеличения, великого ума. Я думаю, у тебя хватит мудрости сохранить накопленные за пятьдесят лет бесценные знания в этой области, в интересах всего человечества.
   Гущин потянулся, взял со стола саквояж и поставил его себе на колени.
   – Допустим, все так, как ты говоришь. Но если в первый раз ты смог обойтись без меня, зачем я тебе вообще нужен?
   – Ты очень, очень умный человек. И я в этом никогда не сомневался. Однако портфель, что стоит у тебя на коленях, это скажем так, больше страховка, чем какая-то помощь в твоей работе. Давай-ка посмотрим местные новости.
   Старик включил новостной канал, где шла прямая трансляция с места событий. В свете автомобильных фар и прожекторов кинокамер, выхватывающих из осенних сумерек хаотичное движение человеческих фигур, стоял молодой мужчина с микрофоном в руке. Среди суеты и мерцания полицейских мигалок корреспондент, с каменным выражением лица, вел репортаж.
   – Невероятное по своей жестокости преступление произошло сегодня на окраине нашего города. Среди белого дня был зверски убит и обезглавлен молодой человек. – Камеру направили на тело, лежащее на земле и укрытое белой простыней. – Как поясняет приятель погибшего… – На экране появилось испуганное лицо долговязого парнишки, которого Гущин сразу же узнал. Это был один из сегодняшних вымогателей. – Двое неизвестных вооруженных пистолетом, приехали на бежевой «Волге», без видимых причин напали на друзей, а после того как одному из приятелей удалось вырваться и сбежать, жестоко расправились с оставшимся. Учащийся колледжа был обезглавлен довольно редким и дорогим ножом, который был брошен недалеко от места преступления. Ни детали, ни мотив убийства пока не ясны. Голова погибшего тоже не найдена. Составлены словесные портреты предполагаемых преступников…
   На экране возникли два фоторобота, отдаленно похожих на Тополя и Гущина.
   – Что, черт возьми, происходит?! – воскликнул Гущин.
   – А сам ты как думаешь?.. – в глазах старика загорелись зловещие огоньки. – Может, ты, Сергей, невнимательно слушал, но я говорил, что никто не шутит и шутить не собирается. Слишком уж все серьезно. Вспыльчивый характер, да еще подогретый алкоголем… Ай-яй. Эта скверная привычка – чуть что хвататься за ножи… Кстати, не из твоего ли он кухонного набора? Знаешь, у меня такое чувство, что этот ножичек именно оттуда.
   Терзаемый страшной догадкой, Гущин суетливыми движениями распахнул саквояж. И тут же его лицо перекосило от ужаса! Он резко оттолкнул от себя сумку и вскочил на ноги.
   – Что это?! – тыча пальцем в саквояж, сдавленно произнес Сергей. – Что это?!
   Из глубины бархатной утробы, в щель приоткрытых створок, выглядывал огромный черный паук.
   – Это? – спокойно переспросил старик. – Это то, что я называю третьей причиной, по которой мы не можем с тобой расстаться. Бедный мальчик! В силу обстоятельств он просто не мог знать Косого… А ты думал, там будет что?!
   – На пол! – в неистовстве закричал Гущин и наставил пистолет на старика. – На пол! Я вызываю полицию!
   – Давай, давай, – ехидно ухмыльнулся Павец. – Дяди из сыска с ног сбилась в поисках владельца ножа. Как думаешь, чьи на нем отпечатки пальцев? А? Да и друзья-товарищи безголового отморозка, думаю, тоже сгорают от нетерпения поскорее познакомиться с тобой. Так же, как у меня нет времени уговаривать, побуждая к сотрудничеству, так и ты сейчас лишен выбора, Сережа. Или ты берешься за дело и живешь как прежде, тихонько потягивая по вечерам армянский коньяк, или тебе придется поменять свое уютное гнездышко на вонючий коврик возле тюремной параши, в камере, где сидят настоящие головорезы. Но скорее всего, это будет койка в какой-нибудь захолустной психушке. Хрен редьки не слаще. Мое предложение следующее: я сейчас уйду, а ты успокойся, соберись с мыслями. Обдумай все. Завтра утром вернусь, и мы, уже вместе, обсудим план наших дальнейших действий. Завтра же улажу вопрос с головой. А пока оставляю ее тебе. Как говорится, одна хорошо, а две лучше.
   Старик медленно развернулся и направился к двери.
   – Павец, стой! – не опуская пистолета, окрикнул Сергей.
   – Что, стрелять будешь? Так давай! Давай! Выбей из бывшего друга его забродившие мозги и обеспечь себя тюремной баландой пожизненно. До завтра! – произнес старик, и его высокая фигура скрылась за массивной дверью.
   Не зная, что предпринять, Гущин растерянно стоял посреди холла. Нахлынувший вал информации, словно вредоносный компьютерный вирус, блокировал сознание, не давая сосредоточиться на чем-то одном. Наконец блуждающий взгляд остановился на неподвижно сидящем Тополе. Гущин подошел и легонько потряс таксиста за плечо. Тот никак не отреагировал. Видя, что ничего не происходит, Сергей стал хлестать гостя по щекам, всякий раз все сильнее вкладываясь в удар. После непродолжительной экзекуции веки Тополя дрогнули.
   – Ты кто?! – неожиданно изрек вскочивший на ноги таксист, с опаской поглядывая на пистолет. – Что вам надо?! Где я?
   – Все хорошо, – насколько позволяла выдержка, ответил Гущин. – Это я, Сергей… Во дворе стоит твоя машина… Ты сейчас в нее сядешь и поедешь домой. Все нормально…
   Вращая огромными, ничего не понимающими глазами, Тополь потихоньку отступал к входной двери. Затем сделал резкий рывок и выскочил наружу. Когда вслед за ним на крыльцо выбежал Гущин, Андрей уже был за калиткой. Стуча по асфальту каблуками своих нелепых ботинок, он стремглав удалялся прочь, все дальше и дальше углубляясь в холодный осенний сумрак. Гущин вернулся в холл, дрожащими руками схватил саквояж и захлопнул створки.
   – Я знаю, что делать, – возбужденно произнес он…

У коттеджа генерала Сергей замедлил шаг и огляделся по сторонам. Кое-где, на теряющейся в сумерках аллее, в окнах домов уже зажегся свет, а в стремительно темнеющем небе замерцали первые звезды. «Скоро включатся уличные фонари. Нужно спешить», – нервно прошептал Сергей и с силой дернул калитку. Кованая дверка, рассыпая металлический лязг, дрогнула, но не поддалась. Тогда Гущин перекинул саквояж через забор и следом перебрался сам. Оказавшись внутри безжизненного сада, густо утыканного стволами черных деревьев, он в нерешительности замер. С трудом переборов внутренние колебания, все же направился к дому генерала. В глубине двора, возле пышного вороха опавшей листвы, стояла тачка с уложенным в нее хозяйским инвентарем. Проходя мимо, Сергей выхватил из кучи инструмента садовые грабли, осторожно поднялся по крыльцу и подпер ими входную дверь. Прислушался. Где-то далеко на краю поселка залаяли собаки. «Видимо, Тополь уже возле КПП», – пронеслось в голове. Гущин крадучись обошел двухэтажное здание и оказался у едва заметной дощатой двери, на которой висел массивный амбарный замок. «Сумасшествие! Все точно, как в игре. Замок не закрыт. Просто висит, вдетый в проушины!» Гущин потянул на себя ручку… Жалобно скрипнув, дверь распахнулась, и Сергей увидел перед собой

ступеньки, ведущие вниз. «Их было пять». Отсчитав каждую, он медленно спустился во мрак и, шаря в пустоте руками, наткнулся на невидимый край стола. «Где-то здесь должна стоять керосинка… Так и есть… Спички… тоже на месте…» Осторожно сняв с «летучей мыши» хрупкую колбу, Гущин запалил фитиль. Мерцание бьющегося огонька высветило небольшое помещение. Сергей поднял лампу над головой. Заваленная различным хламом и покрытая толстым слоем пыли, комната была заставлена чучелами диких животных. Притаившись в крадущихся позах, звери неподвижно смотрели на Гущина, хищно поблескивая стеклом немигающих глаз. Вспоминая «Холодный дом», он быстро нашел заваленную картонными коробками внутреннюю дверь, откуда, минуя вход с крыльца, можно было попасть в жилые помещения. Рядом находилась еще одна дверь, в подвал. Гущин открыл ее и с замиранием сердца переступил порог. В подвале было невероятно жутко, сыро и темно. Откуда-то из мрака и хаоса проржавевших труб доносились различные звуки: капала вода, постоянно что-то шипело и булькало. Повсюду шныряли крысы, а земля под ногами буквально шевелилась. «Надо же было такое придумать… А вот и то, зачем я, собственно, здесь… Никто не додумается искать ее в этом месте. Нет головы – нет и преступления. Черт возьми, которого я не совершал!» Гущин оказался у большого чугунного котла. Поставив лампу на земляной пол, он открыл топку печи и впихнул в нее саквояж. Обложил сумку лежащими рядом с котлом бумагой и щепками, приготовленными для растопки. Огонек от зажженной спички, перебравшись на сухое дерево, в момент превратился в яркое пламя, объявшее дорогую кожу. Выждав, когда огонь хорошенько разгорится, Гущин плотно набил печь дровами, закрыл дверцу и направился обратно. Выбравшись из подвала, он снова оказался в каморке, где стояли чучела животных. Неожиданно со спины его кто-то крепко обхватил руками…
– Мы так не договаривались, Сережа, – противно заскрипел над ухом голос Павца.
Гущин рванул вперед, но, выскользнув из цепких объятий, потерял равновесие и неуклюже рухнул в пыльный свал картонных коробок . Лампа вырвалась из рук, ударилась о стену и разбилась. Ярко вспыхнув, пламя стало быстро расползаться по забитой ветошью комнате. Сергей бросился к выходу. Толкнул дверь… и тут же остановился. На пороге, глухо рыча, стоял Риф. Доберман злобно скалился, демонстрируя свои ужасные клыки. В один момент пес резко сорвался с места… Среагировав на выпад, Гущин сумел увернулся от стремительной атаки и выскочил на улицу. На пороге Сергей обернулся. В свете огненного зарева, сцепившись в плотный клубок, по полу каморки катались человек и собака. Гущин захлопнул дверь и, прижав ее крепко плечом, продел дужку навесного замка в дверные проушины…

Из окна своей спальни Сергею хорошо было видно, как приехавшие по тревоге расчеты пожарных бригад тушат коттедж генерала. Гущин устало задернул портьеру, опустился на кровать и тихо, почти неслышно простонал: «Как все-таки невыносимо болит голова».

   – Алло! Я слушаю! Говори!
   – Молодой тридцатилетний мужчина. В прошлом разработчик компьютерных программ. Проживал по месту прописки со своей женой. Ровно год назад появлялся в наших сводках как лицо, пострадавшее в результате разбойного нападения. Его тогда здорово помяли. Два месяца провалялся в больнице. Пока лечился, жена собрала вещички и была такова. Вроде даже как к товарищу его ушла. Мужик, видимо от расстройства, забухал. С работы выгнали. Ну, а сегодня полнолуние.
   – При чем здесь полнолуние?
   – У психов в такие дни обострение – обычное дело.
   – Так он что, псих?
   – Кто знает. Но кукушку ему стрясли здорово. Это точно.
   – Как ты на него вообще вышел?
   – Чоповцы «Изумрудного» незадолго до пожара задержали одного чудака. Тот сам прибежал к ним и стал говорить, что его похитил какой-то неизвестный. Представился мужик довольно странно. Никосом Сифакисом.
   – Кем, кем?
   – Не важно. Греком представился, а у самого в кармане документы на имя Тополя Андрея Борисовича. Пробили: местный, работает таксистом. Алкоголем от него вроде не пахнет, но несет всякую ахинею.
   – Так, может, чего-то нажрался?
   – Все может быть. Ты сейчас где?
   – С промплощадки еду. Бойцов с оцепления снял и прямиком к тебе.
   – Голову бедолаги так и не нашли?

   – Пока нет.
   – Вы там поаккуратней с ребятами, этот самый грек говорит, что у психа есть пистолет. Живет чудила рядом с погорельцами. Как прибудете, я покажу.
   – Хорошо. Спасибо тебе! Хоть какая-то зацепка. Да и сходится вроде все. В городе уже чуть ли не паника. Маньяк, мол, объявился. По всем новостям прославились. Ладно, давай, скоро уже будем…