Ребекка Викс
Дубайские дневники. Любовь и приключения в Дубае

   Rebecca Wicks
   Burgalisious the dubai diaries
   © Rebecca Wicks, 2011
   © Перевод. Капустюк Ю. Б., 2015
   © Издание на русском языке, перевод на русский язык, оформление.
   ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2015
//-- * * * --//

   Для Ж&М
   Я никогда не забуду хорошие времена.

Введение в безумие

   В тот первый роковой день, когда тащилась по обочине шестиполосной автострады на сорокапятиградусной жаре и пот капал с ушей, бровей и скапливался в пупке, я подумала: «Несколько месяцев, я попробую продержаться здесь несколько месяцев». Такси не останавливались, из-за влажного воздуха мои легинсы промокли так, что я сначала стала похожа на растерянного пьяного подростка, обмочившего штаны, а потом на хиппового лондонца, возвращающегося с работы домой пешком. Я пристально всматривалась в билборд, на котором красовался грозный шейх верхом на гигантском белом коне, царственно паривший над автострадой. Утерев лицо рукавом и чудом не угодив под колеса стремительного «Lamborghini», я подумала: Всего несколько коротких месяцев – и поеду домой, забуду об этом как о страшной ошибке и буду умолять вернуть мне прежнюю работу (и достоинство).
   Через два с половиной года и множество пар промокших легинсов Дубай стал такой же неотъемлемой частью меня, как и Великобритания. Дубай закрепился во мне так же прочно, как сокол на гербе ОАЭ. И не только потому, что я взяла в банке кредит в размере Милтон-Кейнс [1 - Милтон-Кейнс – город на юго-востоке Великобритании в графстве Бакингемшир. – Здесь и далее, за исключением оговоренных случаев, примечания переводчика.] и оказалась бы в тюрьме, если бы его за меня не выплатил мой богатенький бойфренд-араб.
   С тех пор как я впервые ступила на эти пыльные берега с одним-единственным чемоданом и полной мечтаний о жизни без налогов головой, многое изменилось. На примере Дубая я увидела подъем и падение еще более стремительное, чем закат популярной рок-группы и нескольких ведущих вокалистов, пытающихся удержать то, что когда-то они считали безусловно своим. Жизнь в Дубае немного напоминала мультфильм, где все преувеличено и стерты грани между вымыслом и реальностью. В качестве прелюдии к рассказу, который ждет нас впереди, отмечу, что у меня изменился характер. Думаю, это можно рассматривать и как положительный момент, и как отрицательный. Тот, кто меня знает, до сих пор удивляется, когда я выражаю изумление по поводу необходимости убраться в ванной комнате или говорю, что дом можно назвать домом, только если при нем есть открытый бассейн и над входной дверью имеется мраморная птичка с золотым хохолком. (Я сказала это всего один раз – не судите строго.)
   Дело не в том, чтобы я сильно изменилась… ну, то есть, может быть, я и изменилась, но изменения происходили так медленно и незаметно, что я сама удивилась, когда заговорила о том, какой когда-то была жизнь по сравнению с тем, какая она теперь – теперь, когда пузырь лопнул.
   Истории, с которыми вам предстоит ознакомиться, сначала представляли собой собрание более чем четырехсот дневниковых записей и статей, написанных в период с 2007 по 2009 год. Первоначально они предназначались только друзьям. Настолько вдохновляющей оказалась эта страна, настолько странной и новой, и настолько недоверчивой была я, когда меня забросило в самый центр этого строительного хаоса, что я исписывала страницу за страницей. Я писала, сидя в роскошных апартаментах, склонившись над ноутбуком возле бассейна или даже на рабочем месте, устав сочинять всякую чушь лишь для того, чтобы осчастливить дубайских специалистов по связям с общественностью. Что мне действительно хотелось написать, так это правду. Я пообещала самой себе, что самое главное запишу в должной форме сразу, как наступит подходящий момент. Если честно, желание покинуть Дубай возникло у меня еще раньше, но банковский кредит размером с маленькое графство накрепко привязал меня к городу, который, на мой взгляд, сейчас является строительной площадкой незавершенного бизнеса.
   Я не могла сделать этого раньше – никакой проклятой возможности! В некотором смысле это был секретный проект, хотя я работала в сфере СМИ и жаждала обратиться к аудитории более широкой, чем мой интернет-круг. В газетах печатали очень много всего. Я читала все публикации с большим интересом, наверное, как и вы. Все мы знаем о скандале в связи с сексом-на-пляже и истории об успешных испорченных экспатах, чьи мечты и отношения с тех пор успели разрушиться, как и множество планов кажущейся непревзойденной инфраструктуры Дубая. Но тут кроется нечто гораздо большее. Есть вещи, которые я видела и делала и о которых следует упомянуть, вещи, которые потенциально могли бы, если бы я заговорила о них в рамках строгих границ хорошо смазанной городской пиар-машины, запихнуть меня в камеру, к преступникам, повинным в таких же злодеяниях, каким нет прощения. Таким, в частности, как внебрачная беременность, распитие спиртных напитков за пределами бара или возвращенный банком чек.
   Вокруг меня из пыли восстал целый город, подаривший мне несколько взлетов по карьерной лестнице, по которой так тяжело взбираться. Я научилась кататься на сноуборде в пустыне, встретила канун Нового года на ветке искусственной пальмы и отпраздновала дни рождения в пятизвездочном тумане шампанской роскоши. Я жила на лестничной площадке виллы, принадлежащей сумасшедшему иранскому изобретателю. Я издавала сплетни о знаменитостях в стране, где секса нет, и меня выбросило в безумный мир рекламы вместе с ливанской мафией. Меня покатал по свету богатый араб, заявивший, что он влюбился в меня так сильно, что его мир рушился каждый раз, когда я от него уходила, и из-за стремительного темпа жизни я потеряла больше друзей, чем мне удалось добавить в Facebook.
   Сейчас, думая об этом, я понимаю, что в городе, которой до недавних пор (до открытия метрополитена) не мог даже похвастаться приличным общественным транспортом, я узнала, что значит удовлетворять все свои желания, испортиться и в конечном счете измениться навсегда.
   А теперь давайте вернемся к началу.
   Я расскажу вам о лете 2007 года…

08/07
Снова чемодан, снова подъезд

    [2 - Так – «Снова чемодан, снова подъезд» (англ. Another suitcase in another hall) – называется песня из мюзикла «Эвита» Э. Л. Уэббера и Тима Райса.]
   Почти шесть утра, а я уже несколько часов не сплю. Во рту жуткий привкус из-за съеденного за ужином салата «Цезарь». Полагаю, мне предстоит день жевательной резинки. Голова разрывается от проблем – по большей части это бытовые заботы: удостовериться, что мой муниципальный налог окончательно аннулирован, и поинтересоваться, насколько безопасно брать с собой «Marmite» [3 - «Marmite» – пряная пищевая паста, изготовленная из концентрированных пивных дрожжей с добавлением витаминов, трав и специй. «Мармайт» – такой же символ английской кухни, как стейк с кровью, тост или пудинг.]. О дубайских законах я слышала много странного. Говорят, в ОАЭ не разрешается ввозить массу предметов и существует огромное количество правил, которые нужно соблюдать, раз уж вы в эту страну прорвались. Конечно, в поисках следов травки я перетрясла всю свою одежду, пока до нее не добралась мама, но мне все равно боязно: вдруг я что-то упустила?
   Добрые мама с папой принесли в квартиру больше сумок, чем требуется, так что теперь у меня есть выбор. Я поняла, что набрала слишком много вещей. Несмотря на данное себе обещание не покупать ничего нового с тех пор, как у меня появилась работа, накануне отъезда я купила платье в «TopShop». Но теперь у меня есть оправдание: «Я уезжаю в гламурный Дубай, поэтому мне действительно, действительно необходимо красивое платье». Оно красное.
   Собрав сумки, я встретилась со Стейси в Хитроу. Одно издательство предложило нам должности заместителей редактора раздела путешествий. Первый раз я увидела Стейси в пабе в Ковент-Гарден, после того как другая английская сотрудница, Хайди, которая уже работала в Дубае, нашла нас через Facebook. Мы очень обрадовались нашим новым «титулам» и согласились с тем, что, если бы решили остаться в Лондоне, никто из нас уж точно не стал бы заместителем редактора. Родившаяся в Манчестере Стейси только что окончила университет, но даже несмотря на то, что я несколькими годами старше ее и, вероятно, на одну-две ступени карьерной лестницы выше, она легко перепрыгнула на мой уровень благодаря беспрецедентной потребности Дубая в приличных английских авторах. Или же дело в том, что я дрянной профессионал для своего возраста и современного состояния сферы занятости… но, знаете, мне на это наплевать.
   Все произошло так быстро! Подумать только – всего месяц назад я познакомилась с главой издательства на Лондонской книжной ярмарке, а теперь сижу здесь, окруженная остатками своей лондонской жизни, утрамбованными в мешки для мусора. Как-то раз Стейси призналась: поначалу она даже не поняла, что место работы, которую хотела получить и для чего отправила резюме, находится в Дубае. Она была так счастлива приглашению на собеседование по поводу соискания должности заместителя редактора, что не стала перепроверять детали, когда раздался звонок. Она сказала, что сидела напротив своего потенциального работодателя и не понимала, почему странная блондинка так много говорит о Ближнем Востоке!
   Люси, соседка по квартире, скоро проснется. Мы прожили вместе два года, и вот теперь мне с ней придется попрощаться. Знаете, я даже надеюсь, что она не проснется: уверена, что не смогу сдержаться и расплачусь. Я не очень-то умею прощаться. Наверное, коллеги вчера вечером слегка обиделись, ведь мои гидротехнические затворы открылись лишь после того, как эмоции взбудоражились пятью порциями виски. Но в общем и целом я предпочитаю радоваться этому решению. Мне нравится оставаться сильной. Потому что если не буду сильной, то стану слишком много думать о том, какого черта я переезжаю на Ближний Восток.
   Однажды Люси напомнила мне, как около года назад она подумывала подать резюме на соискание работы в Дубае и как я подняла ее на смех, сказав, что если она сделает это, то получит прозвище Леттербокс [4 - От англ. Letterbox. Это так называемое экранное каше – стандартный способ представления изображения на телевизионном экране, часто используемый в рекламе и музыкальных видеороликах. Имеет вид черных горизонтальных полос в верхней и нижней части экрана.] и ей придется закутываться с головы до пят в черное. Ясное дело, я была эгоистичной идиоткой, которая не хотела отпускать ее от себя, и она не уехала. А теперь уезжаю я, независимо от того, смогу запихнуть свою жизнь в одну из этих сумок или нет.

13/06
Путешествуя на скорости Дубая

   Первое, что я скажу, так это то, что Интернет здесь таааааакой чертовски медленный! Складывается впечатление, будто он заряжается энергией от медлительных верблюдов, даже в офисе. Некоторые страницы не загружаются, некоторые загораются гигантским сообщением ЗАБЛОКИРОВАНО на весь экран монитора, и оно такое огромное и внезапное, что я почти ощущаю властную фигуру, которая смотрит на меня с отвращением. Я не занимаюсь поисками чего-то безнравственного. Мне лишь требуется зайти в блог, который я веду уже два года. Я не знаю, кто мне мешает – моя фирма или страна, но я сильно расстроюсь, если мои дни как блогера будут сочтены как раз в тот момент, когда жизнь становится интересной.
   В общем и целом моя первая неделя в Дубае проходит довольно гладко, если не считать дороги на работу, занимающей каждый день целый час, причем девяносто процентов этого времени я провожу в застрявшем в пробке такси, сходя с ума от безделья, а десять процентов уходят на объяснения водителю, куда именно ему следует ехать, хотя мы и сами этого толком не знаем.
   Мы со Стейси очень быстро обнаружили, что названия улиц в Дубае меняются так часто, что многие водители не знают, будет ли улица, по которой они ехали вчера, существовать на следующий день. Каждая поездка – приключение. GPS здесь отсутствует. Вид сверху через Google Earth напоминает детские замки из песка после того, как их разгромил негодяй с пучком металлических розог. С земли город выглядит примерно так же.
   На улице жарко. Под жарой я имею в виду то, что вы испытаете, если перенесете духовку в платяной шкаф, установите регулятор на триста градусов и сядете лицом к открытой дверце, натянув на голову вязаный шлем и прихлебывая горячий бульон. Здесь так влажно, что, когда мы со Стейси выходим из офисного здания, наши очки сразу запотевают. Мы неуклюже нащупываем дорогу, молясь о том, чтобы нас не сбила машина, и мечтая о дуновении ветра. Когда же ветер все-таки дует, ощущения такие, как будто кто-то направил вам в лицо фен.
   Нам сказали, что будет еще хуже, но сейчас в это поверить невозможно. Температура приближается к пятидесяти градусам, а в июле, августе и сентябре, вероятно, достигнет пятидесяти. Как бы ни старалась, я все равно чувствую себя куском леденца на палочке. Конечно, я была слишком занята тем, что покупала себе красные платья и беспокоилась о том, какие пенящиеся экстракты упаковать, вместо того чтобы проверить в Лондоне, какая температура в Дубае. Такое впечатление, будто нас закинули сюда в самое неподходящее время. Я стояла, одетая, как обитательница Лондона, в легинсы и сапожки с отворотом, готовая провести весь день в офисе, как стильный импорт из Ист-Энда в центр Ближнего Востока… короче, маленькую деревушку под названием Карама. Я еще никогда в жизни так не потела.
   Соответственно, люди здесь просто боятся выходить на улицу. В наше первое утро в Дубае мы решили попробовать дойти до работы пешком, что, судя по карте, должно было занять минут двадцать, но все вокруг делали такие озадаченные лица и так сильно трясли головой, что я думала, что у леди внизу в нашем отеле случится припадок. «В Дубае нигде ходить нельзя», – предупредила она. Наверное, она была права. Вместо этого нужно сесть в машину с кондиционером и проторчать целую вечность в пробке, после чего буквально свернуть за угол и выйти из машины. По словам Хайди, иногда на тебя долго и упорно смотрит человек в соседней машине, вызывая колоссальную паранойю и непреодолимое желание закричать, и это длится до того момента, когда ты наконец понимаешь: все дело в том, что под панелью приборов видны твои голые колени.
   Апартаменты в отеле очень милые. Стейси и мне предоставили отдельные номера, но, учитывая тот факт, что мой номер в три раза больше квартиры, в которой я еще совсем недавно жила с Люси, мы, чтобы не скучать, перенесли все вещи в одни апартаменты. Я никогда не входила в число людей, испытывающих тоску по дому, но иметь в такие времена одну относительно близкую подругу – это все. Как я и предполагала, распрощаться с Люси оказалось непросто. Я даже не знаю, когда увижу ее снова, и, хотя разница во времени между нами составляет всего несколько часов, благодаря современным технологиям (если хотя бы одна из них начнет работать нормально) мы можем общаться в режиме реального времени, я не могла оказаться в городе, более непохожем на Лондон. Однако далеко не все здесь выглядит современно. Я ожидала увидеть нечто очень гламурное и особенное. Все то немногое, что я слышала о Дубае от других перед приездом сюда, звучало экстравагантно и притягательно. Впрочем, мы еще совсем мало где побывали. Может быть, Карама – это не настоящий Дубай.
   Здесь все загорелые. В день приезда Хайди встретила нас в отеле. Изможденные долгим перелетом и сменой часовых поясов, мы стояли, разложив у ног сумки и высматривая водителей такси, которые медленно продвигались по узким полосам движения, отчаянно стараясь пробиться сквозь пробку. В свете дня Хайди казалась какой-то красновато-коричневой лишь с небольшим намеком на рыжевато-коричневый, который выглядит весьма здоровым оттенком, несмотря на тонкий голосок в голове, кричащий Преждевременное старение и морщины!!! всякий раз, когда ты об этом размышляешь.
   Встретить Хайди после нескольких недель общения через Facebook было приятно. Она живет на гигантской вилле в Сатве, старом районе города, в некоторых местах которого действительно (как ни странно) есть тротуары для пешеходов и дороги с менее чем шестью полосами. Когда мы к ней приехали, ее горничная как раз собиралась уходить. Хайди гордо представила нам свою коллекцию выстиранной, выглаженной и развешанной одежды и объявила, что не выполняла вышеперечисленные действия ни разу с тех пор, как переехала сюда. У нас отвисли челюсти. Я вспомнила свою комнату в квартире с Люси; вход в служивший прачечной закуток, где царил полнейший беспорядок, был загроможден мебелью так, что я заметила его лишь тогда, когда у меня закончились все чистые трусы.
   Когда истек срок оплачиваемого фирмой проживания в отеле, мы со Стейси решили начать самостоятельные поиски квартиры. Однако здешняя арендная плата повергла нас в состояние шока. Возможно, она даже выше, чем в центре Лондона. В целях экономии мы надеемся, если получится, некоторое время пожить в одной комнате.
   Пока я пишу, кто-то сказал мне, что я больше не смогу вести блог. Никогда. От этой мысли мне стало дурно. Видимо, наряду с запретом порнографических сайтов и сайтов знакомств каждому, чье мнение может оказаться в Дубае неуместным, запрещается высказываться через TypePad и другие популярные блогерские сервисы. Однако Facebook здесь разрешен, так что теперь мне придется начать писать заметки в моем любимом сине-белом приятеле. Теперь-то я могу точно сказать: к путешествию на скорости Дубая нужно привыкнуть.

17/06
Разыскивается: «Bacardi» с мексиканской шляпой

   Становится очевидно, что мы со Стейси действительно приземлились в черной дыре Дубая – спокойной, старой части города, которая до сих пор одной ногой стоит в девятнадцатом веке. Сверкающие гламурные отели и ослепительная ночная жизнь – то, о чем мы читали перед приездом сюда, – находятся вне зоны досягаемости, в конце огромной трассы. Мгновенно погрузившись в рутину, включающую апартаменты в отеле, офис и безумно горячую дорогу домой, мы еще почти ничего не видели.
   По вечерам я мечтаю только о том, чтобы, вернувшись с работы в отель, обнаружить там хорошее холодное пиво, но здесь нет даже бара. Алкоголь в Дубае можно приобрести исключительно в лицензированном заведении, а рядом с нами, насколько мы заметили, нет ни одного такого отеля. Дни, когда мы бегали и искали места, где разрешена продажа спиртных напитков на вынос, желая договориться о покупке бутылки дешевого мерло или соблазнительно-холодной жестяной банки «Stella Artois», остались в прошлом. Мы со Стейси сошлись на том, что уже смирились с отсутствием алкоголя.
   Сидя за компьютерами и целыми днями отсылая друг другу электронные письма – это занятие, быстро превратившееся в рутину, представляет собой нескончаемые жалобы на работу, которую мы приехали сюда выполнять (честно говоря, она скучная, монотонная и, к сожалению, не включает в себя никаких заданий, достойных заместителя редактора), – мы со Стейси вспомнили о миниатюрной бутылочке рома «Bacardi», которую я тайком провезла в страну в косметичке. Она с 2004 года стояла на подоконнике в своей маленькой мексиканской шляпке, и, упаковывая вещи, я не смогла с ней расстаться.
   Я решила, что пришло время подзаправиться. Мы смешаем ром с апельсиновым соком и нарушим пост восхитительным стаканчиком спиртного на ночь. Но – вы не поверите – когда мы вернулись в апартаменты, мини-«Bacardi» на месте не оказалось. Ром исчез. Клянусь, я видела его тем утром. Я с любовью поставила его возле телика напротив кроватей, рядом с отвратительным анисовым зельем, которое Люси когда-то привезла мне из Гамбурга. Но, когда я потянулась к нему, «Bacardi» на месте не оказалось.
   Должно быть, его забрала горничная. Это единственное объяснение. Наверное, она оставила немецкое дерьмо на месте, решив, что это какое-то мерзкое лекарство, а моего малыша «Bacardi» взяла себе. Она выпьет его в темном закоулке или обменяет на несколько тысяч дирхамов в стране, где мой благословенный карибский малыш-ром представляет собой такую же ценность, как новорожденный на черном рынке. Я уничтожена!
   По крайней мере, ром, я думаю, попал в хорошие руки. По крайней мере, его оценят и им насладятся, а не выпьют одним глотком в попытке продлить пьяную ночь. Стейси и я в очередной раз встретили ночь трезвыми, но, наверное, мне не стоит так расстраиваться. Ведь горничная могла взять мой ноутбук.

22/06
Где каждый знает твое имя

   Прошлым вечером мы со Стейси проехали на такси в гораздо более приятную часть города рядом с районом Дубай Марина. Сейчас это что-то вроде напичканной грузоподъемными кранами конструкции, возвышающейся над морским пространством, заполненным яхтами богатых людей и окруженным жилыми домами. Согласно нашим путеводителям, за пляжным отелем «Le Méridien Mina Seyahi» скрывался рай для любителей коктейлей. Мы вышли из такси, испытали благоговение перед искрящимися китайскими фонариками и двинулись вниз по оживленной тропинке к месту, которое должно было оказаться райским садом для двух англичанок в ужасном состоянии, нуждающихся в сладком опьянении.
   Бар «Barasti» занимает пространство между отелем и пляжем. Он тянется вдоль бассейнов, пальмовых деревьев, песочного берега и множества клумб на ухоженных лужайках, где можно валяться, сколько душа пожелает. В более прохладные зимние месяцы здесь, наверное, буйствует растительность, хотя вчера вечером нам даже не удалось постоять на улице, не погрузившись в бассейн собственных флюидов с ароматом «Dove».
   По пути в туалет мы каждый раз проходили мимо двух бизнесменов, которые (что довольно глупо) сидели снаружи в баре и со временем становились все более и более пьяными. Ближе к ночи они не только слились с опьяневшей массовкой в баре, но один из них так сильно вспотел, как будто только что прыгнул с разбегу в соседний бассейн. Как парочка друзей Гомера из «Симпсонов», они с каждым нашим путешествием в туалет становились все более и более невменяемыми и, следовательно, все менее и менее привлекательными, если тут вообще можно говорить о привлекательности.
   В баре мы встретили Ж&М [5 - Это была моя первая встреча с Ж&М, который займет основное место в моем повествовании. Имя я изменила, и скоро вы узнаете почему (вздох). – Прим. автора.]. Это высокий парень с широченной улыбкой. Его мне представил друг моего лондонского сотрудника. В свою очередь Ж&М представил нас своим не менее очаровательным коллегам, каждый из которых купил нам по паре «Корон» подряд, пока мы болтали, сидя под вентиляторами. Стараясь не обращать внимания на капли пота, скользящие по спине под новым красным платьем из «TopShop», я делала все возможное, чтобы сосредоточиться на необычном для меня событии, а именно на том, что кто-то покупает мне напитки, хотя я на это даже не намекнула и не купила напиток первой. В Лондоне такое невозможно – по крайней мере, точно не в моем кругу! Если мужчина, которого ты едва знаешь, покупает тебе напиток, значит, либо он пьян, либо вы оказались в заведении в «счастливый час» и твое мерзкое пиво почти ничего не стоит.
   Вчера ночью в «Barasti» «счастливого часа» не было. Я мгновенно прониклась симпатией к Ж&М, мужчине явно сильному, щедрому и преуспевающему в мире, о котором мне абсолютно ничего не известно. Он непринужденно болтал и рассказывал о своей работе так, что мы громко хохотали (помимо всего прочего он очень остроумный!). В ответ мы со Стейси рассказали собравшимся обо всем, что приключилось с нами за последнее время в Дубае. «Вы еще ничего не видели», – прозвучал всеобщий вывод.
   Должна отметить, что прошлым вечером у нас также состоялась первая встреча с бандой дубайских придурков – группой мужчин-экспатов, которые не могут, ведя разговор, не повторять каждую минуту, как много денег они делают. Желая покорить нас окончательно, они заказали две бутылки дорогущего вина, чтобы «распить его в горячей ванне на крыше», и были чрезвычайно обижены, когда мы со Стейси отказались с ними ехать и наслаждаться вином. После этого они в ярости покинули бар.
   Ж&М это, казалось, позабавило. Я снова подумала, какой же он джентльмен, когда он усадил нас в такси и пообещал, что скоро мы снова встретимся и сходим куда-нибудь повеселиться. Надеюсь, он это серьезно. Слава богу, здесь тоже есть хорошие парни. Если бы мы не встретили Ж&М в «Barasti», у меня осталось бы совершенно другое впечатление о местных талантах.
   Итак, это был потрясающий вечер! Когда у нас состоялось первое знакомство с высоченным отелем «Burj Al Arab» в его ночном разноцветном отражении, я вдруг почувствовала радость от того, что нахожусь в Дубае. У меня впереди еще много времени, и я чувствую, что полюблю этот город!

27/06
Тяжелая и мучительная дорога

   Поймать такси вечером, после работы, здесь нереально. С каждым днем сделать это все труднее. Мне сказали, что экспаты приезжают сюда толпами, создавая затруднения на дороге, провоцируя повышение арендной платы и вызывая слухи об обложении налогами. Не знаю, кто эти люди, но им должно быть стыдно. Из-за них мы со Стейси не можем поймать такси ни за какие деньги, хотя их у нас и нет.
   Возможно, теперь водители такси знают нас в лицо и испытывают удовольствие, глядя на наши взмокшие от пота тела, беспомощно и трогательно колышущиеся на обочине дороги каждый день в одно и то же время. Наверное, мы немного похожи на один из гигантских рекламных щитов, на которые наталкиваешься здесь через каждые два метра, только подвижный.
   Должно быть, детям мы тоже нравимся. «Папочка, смотри, опять эти смешные мокрые девушки», – пронзительно кричит маленький Ахмед, и отец неодобрительно хмурит брови, полагая, что сын еще слишком мал, чтобы говорить такие вещи. А потом он замечает нас сам, вздыхает и смотрит, как мы дергаемся в зеркале его скромного «Porsche Carrera GT».
   Возможно, проезжающие мимо люди в такси с кондиционером, видя, как мы уменьшаемся в их зеркалах, понимают, что им следовало бы остановиться и запустить нас внутрь, но они боятся, как бы наше постоянное потоотделение не помешало им и не испортило их идеальную поездку. Честно говоря, с тех пор как приехала сюда, я никогда не чувствовала себя абсолютно чистой. Мы со Стейси привыкли каждый вечер по пути с работы заходить в магазин уцененной одежды с кондиционером. Пот сочится из каждой поры наших тел, а мы внимательно рассматриваем линии последней арабской моды, вздыхаем и охаем от восхищения, а потом уходим, ничего не купив.
   Думаю, продавцы начинают подозревать неладное. Они начинают нас узнавать. В скором времени нам придется-таки что-нибудь купить, но это не страшно. Большинство вещей стоят всего двадцать пять дирхамов, то есть примерно четыре фунта стерлингов. За возможность освежиться – это немного. А что, если мне купить пару муслиновых слаксов с отстегивающейся пуговичкой на животе, короче… со мной все в порядке. У нас действительно нет выбора. Когда доходим до этого магазинчика с кондиционером, мы уже умираем от жары.
   Это навевает мне другие мысли. О местных рабочих. Дубай заставляет нас поверить, что он взлетел до небес и распространился в окружающие пустыни благодаря Шейху Мохаммеду, человеку, лицо которого парит над дорогой на серии гигантских плакатов. Он повсюду, и все его знают. В Америке такие афиши в стиле автопортрета рекламировали бы услуги свихнувшихся медиумов или адвокатов с двойными именами. Однако в Дубае мы все обязаны запомнить тщеславный титул «Его Высочество, шейх Мохаммед ибн-Рашид аль-Мактум; премьер-министр и вице-президент Объединенных Арабских Эмиратов (ОАЭ) и эмир Дубая».
   Несмотря на всю его славу, сам он ничего не строит. Черт побери, нет. Кто действительно строит этот сумасшедший город – так это люди, которые целыми днями (а не по часу, как Стейси и я) стоят на обочинах дорог. Мое сердце разрывается, когда я вижу, как они, выстроившись в ряд в спецодежде, как обессилевшие синие умпа-лумпы [6 - Умпа-лумпы – в сказочной повести Роальда Даля «Чарли и шоколадная фабрика» маленькие человечки, ростом не выше колена, которые работают на фабрике.], ждут свои потрепанные автобусы в конце до нелепости долгой рабочей смены. Они дни напролет трудятся на этой беспощадной жаре, поднимая, растягивая, сваривая, забивая, и покоряют такие высоты, на каких стошнило бы даже некоторых пилотов. Мне сказали, что в трудовых лагерях некоторым из них вдобавок приходится делиться своим спальным местом: они работают посменно, и для работодателя это выгодно.
   Коллеги рассказали мне, что у некоторых рабочих по прибытии отнимают паспорт. Некоторых заманили сюда обманным путем, пообещав, что они заработают здесь гораздо больше, чем в их родных странах (как правило, это Бангладеш и Индия). Однако по приезде сюда им говорят: вот, твоя заработная плата гораздо меньше, а еще тебе придется делить постель с кем-то другим, пока ты работаешь, – прости!
   Они вкалывают, как рабы. Они не могут уехать домой, потому что многие из них продали землю и взяли кредит, чтобы оплатить рабочие визы, которые считаются билетами в рай (это немного похоже на мой билет на самолет, когда я махала рукой людям в Хитроу, вылетая в Дубай). Если они попытаются уехать, их посадят в тюрьму и будут держать за решеткой до тех пор, пока они не выплатят долги, что они, разумеется, сделать не смогут, поскольку зарабатывают меньше, чем им было обещано. Мне сказали, что большинство этих преступных фирм являются собственностью государства. Если рабочие пытаются выразить протест, им, как правило, приказывают заткнуться. Законов, защищающих права человека, здесь нет, поскольку, если бы они были, размеры прибыли сократились бы неизбежно. Видимо, рабство здесь поощряется, и, глядя на этих людей… ну, я знаю, что это неправильно, но лучше я больше не буду на них смотреть.
   В шесть вечера, когда мы отправились в наше вечернее путешествие, на улице было, наверное, около тридцати восьми градусов. И темно. Это раздражает, и это неудобно, и все же это лишь малая толика того, что рабочим приходится выносить, чтобы заработать жалкие гроши и превратить этот город мечты в реальность. Это ужасно, но я уже смотрю в другую сторону. Когда наблюдаю слишком долго или думаю слишком напряженно, я испытываю чувство вины.
   Несмотря на то что путешествие утомительно, вторую часть нашего пути постоянно спасает некий араб-гигант верхом на лошади – на плакате примерно в середине трассы «Um Zaab'eel». Думаю, это один из братьев Шейха Мохаммеда. Плакат огромный и занимает драгоценное место Nike или Coca-Cola. Я никогда ничего подобного не видела. Он даже подсвечивается. Наверное, это стоит целое состояние – держать его там, наверху, ухмыляющегося под своей куфией и плотно стискивающего ногами дикого жеребца. Конечно, я не говорю, что тут есть какие-то метафоры или что в странном дорожном всаднике следует искать скрытые послания, но это совершенно точно замедляет движение. По крайней мере, движение пешеходов.
   Если подумать, то самым интересным зрелищем по пути домой с моей прежней работы был бездомный, онанирующий на скамейке рядом со станцией метро «Бетнал-Грин».

01/07
Десять этапов обеденного перерыва

   Становится очевидно, что моя здешняя жизнь и распорядок рабочего дня как небо и земля отличаются от того, чем я жила и как работала месяцы, даже недели назад. Люси написала электронное письмо, спросила, появился ли у меня «леттербокс». Честно говоря, на этот раз мне было нечего сказать об одежде, разве только то, что теперь все, что бы я ни надела, тут же можно выжимать. По-моему, тема приема пищи в течение рабочего дня гораздо интереснее. Так, в ответ я составила простой пошаговый путеводитель, который точно иллюстрирует, как быстро старые привычки меняются в зависимости от того, какое место ты решаешь назвать своим домом.

   Обеденный перерыв в Лондоне

   Этап 1. Спуститься из офиса на лифте, выйти на улицу.
   Этап 2. Мгновенно покрыться мурашками, прижать руки к груди и на высоких тонах произнести брррррррр, чтобы особо подчеркнуть дерьмовость погоды.
   Этап 3. Пойти/побежать за угол к ближайшему магазинчику, рисуя в своем воображении определенные продукты.
   Этап 4. Поглазеть на местных белых воротничков, которые гораздо богаче меня.
   Этап 5. Внимательно рассмотреть бесчисленные варианты съестного, предлагаемые в магазинчике: сэндвич, салат, суши, бургер, чипсы, пирог с начинкой, китайская, индийская, тайская пища и т. д. Совершить покупку.
   Этап 6. Направиться в «TopShop»/«Zara»/«Sainsburys»/«New Look»/«Accessorize» и т. д.
   Этап 7. Поглазеть на местных белых воротничков, которые гораздо богаче меня.
   Этап 8. Потратить неоправданно много денег с карты Visa просто потому, что это легко.
   Этап 9. Поглазеть на местных белых воротничков, которые гораздо богаче меня.
   Этап 10. Направиться обратно к офису и съесть великолепный, заранее упакованный и питательный обед.

   Обеденный перерыв в Дубае

   Этап 1. Спуститься из офиса на лифте, выйти на офисную автостоянку. Увернуться от разгоняющегося автомобиля, скрытого в облаке песка.
   Этап 2. Мгновенно покрыться потом и начать размахивать руками в попытке превратиться в вентилятор, чувствуя, как несчастная ткань под мышками превращается в мокрую тряпку.
   Этап 3. Завернуть за угол в направлении четырехполосной трассы, мгновенно покрываясь загаром.
   Этап 4. Поглазеть на местных арабов, которые гораздо богаче меня.
   Этап 5. Простоять на перекрестке двадцать пять минут, думая о том, есть ли продуктовый ларек среди мебельных магазинов, расположенных в месте, которое прежде представляло собой бесплодное пространство песчаных дюн по ту сторону вышеупомянутой трассы.
   Этап 6. Пересечь трассу. Не обнаружить поблизости ни одного продуктового ларька, за исключением случайно оказавшегося здесь и закрытого кафе «Baskin Robbins» и «закрытого» индийского ресторана.
   Этап 7. Поглазеть на местных арабов, которые гораздо богаче меня.
   Этап 8. Не потратить ни копейки из-за отсутствия какого бы то ни было банковского счета и необходимости в темно-красном шезлонге с верблюжьим принтом.
   Этап 9. Поглазеть на местных арабов, которые гораздо богаче меня.
   Этап 10. Направиться обратно в офис, на стоянке едва не попав под колеса полноприводных машин, участников ралли «Сафари». В очередной раз съесть вчерашний ломтик сыра.

   Думаю, это достаточно хорошо иллюстрирует суть дела.

03/07
Автостоянка – страна чудес

   В обеденный перерыв, наслушавшись наших сетований на полное отсутствие чего-либо съедобного в лабиринте автотрасс, мебельных и ковровых магазинов, американец, сидящий в офисе напротив меня, любезно сообщил, что внизу есть местечко, где продаются «лучшие самсы в мире» по одному дирхаму за штуку.
   Окрыленные надеждой, мы со Стейси сели в лифт «ЗАРЕЖЬ МЕНЯ». Для тех, кто не знает: это Самый Медленный Лифт на Ближнем Востоке. Правда. Это один из тех лифтов, который, кажется, останавливается на каждом этаже, даже когда никто не заходит и не выходит, а если кто-то и заходит, то исключительно в последний момент. Двери, наполовину закрывшись, открываются снова, когда между ними просовывается маленькая рука и принимается судорожно хватать воздух, а ты лишь нервно закатываешь глаза. Это раздражает.
   Как бы то ни было, мы добрались до первого этажа и, хотя четко следовали указаниям, не нашли ничего, кроме еще бо́льшего числа мебельных магазинов. На первом этаже, вокруг гигантской автостоянки, их оказалось штук шесть, и в них никогда никого нет, за исключением арабов-мужчин, которые сидят на табуретах в дверных проемах и ждут, чтобы кто-нибудь купил у них кровать размером с гостиную вашей бабушки. Продуктовых магазинов видно не было. Мы обратились с вопросом к одному из мужчин, он встал и проводил нас по изматывающему зною парковки к зданию, которое оказалось кафе, скрытым за зелеными кустами и цветами. Как таинственно! Затем он исчез, а мы толкнули дверь и осторожно вошли внутрь.
   От увиденного у нас захватило дух. Пары кальянного дыма ударили в лицо, стало трудно дышать. Повсюду сидели арабы в традиционных белых одеждах, дымили трубками, закидывали в рот еду из огромных тарелок, над которыми клубился пар, и смотрели крикет. Они не обратили на нас никакого внимания даже тогда, когда мы застыли на месте, пристально разглядывая их, как два белых кролика, выхваченных лучами волшебной страны чудес.
   К несчастью, помимо горячих блюд на основе риса в «баре» продавались только фруктовый сок и «Red Bull». Самсой здесь и не пахло.
   Мы выскочили обратно на парковку, ощущая себя так, как, наверное, чувствовала себя Алиса, вырвавшись из объятий сна. Какое замечательное, волшебное место это местное заведение, даже если мы больше никогда не решимся туда войти. Это несравнимо с моим прошлым опытом, когда я просто выходила из двери офиса, заходила в соседнюю дверь, покупала бутылочку «Ribena» [7 - «Ribena» – напиток на основе фруктовых и ягодных соков.] и сэндвич с тунцом и снова выходила, не получив от проделанного никакого впечатления и тут же об этом забыв.
   Забавно, насколько рутинными могут стать поиски еды в обеденный перерыв; как монотонность этого действия изгоняет из твоей головы целые часы, пока ты дрейфуешь где-то в другом месте, в каком-то другом месте, в тот короткий промежуток свободного времени, которым располагаешь. Как Нарния, спокойно спящая в шкафу, это кальянно-крикетное кафе, которое прячется на первом этаже через стоянку, не от мира сего. По крайней мере, оно не принадлежит привычному мне миру.
   Американец был явно разочарован тем, что мы не нашли самсу. Но пока я не испытываю тяги к приключениям и не нуждаюсь в гигантской кровати или энергетическом напитке на обед в этом районе Дубая, мне, наверное, лучше принести ланчбокс.

08/07
Шейх, суматоха и рок-н-ролл

   В этом городе есть районы, от которых захватывает дух, – гламурная, особенная территория, не имеющая практически ничего общего с ковровыми магазинами и автостоянками вблизи нашего офиса; территория, которая ослепляет блеском Вегаса, обещанием Манхэттена и небрежным очарованием Лондона. Может показаться, что ей недостает естественности, но везде, где побывала в эти выходные, я испытывала благоговейное чувство перед всем, что могло бы стать моим, независимо от того, могу я себе это сейчас позволить или нет. Я оказалась в городе, который построен вокруг меня и для меня, и любой вклад, который могу внести в его рост и развитие, вероятно, будет встречен с распростертыми объятиями.
   Подумать только, еще в конце пятидесятых годов Дубай был крошечным портом рыбаков/охотников за жемчугом и контрабандистов! Они доставали воду из колодцев и жили в хижинах из пальмовых листьев. Теперь некоторые из них, вероятно, в недоумении почесывают голову, прямо как Стейси и я, когда нам впервые пришлось прыгать из такси в такси и снова в такси из-за нехватки тротуаров. Наверняка эти люди наблюдают за происходящим с большим удивлением. Их скромный порт разрастается со скоростью света. Куда ни бросишь взгляд, всюду подъемные краны, стройки и огороженные стройплощадки, скрывающие полный хаос. Однако, словно поднимающийся из пламени феникс, через каждые несколько метров здесь встречается здание такой величественной красоты, что даже не верится, что можно войти внутрь. Здесь царит атмосфера волнения и радостного возбуждения, которая не может не захватить всех местных жителей. Иногда, когда ловлю себя на том, что стою и тупо таращу глаза, как рыба, я ощущаю бабочек в животе от гипотетической перспективы получить собственный ломтик этого невероятного успеха!
   В пятницу в «Waxy O'Connor's» мы со Стейси познакомились с Трейдером во время нашего первого дубайского бранча. Внутри все выглядело так, как в любом ирландском пабе, только здешний паб напоминал уродливую сестру, которую затмевает сестра-красавица: одной стороной это заведение примыкает к шикарному пятизвездочному отелю. «Waxy's» знаменит тем, что он предлагает «самый пьяный бранч в городе», и от себя добавлю, что он не имеет ничего общего с одноименным пабом на лондонской площади Лестер-сквер, в котором у меня однажды произошла неприятная встреча с коробкой волшебных грибов и бездомной женщиной. Но это совсем другая история.
   Трейдер – еще один друг друга, с которым я никогда раньше не встречалась. Судя по всему, в Дубае каждый является чьим-то другом или же другом, с которым ты пока не встречался, но вскоре встретишься, потому что город так чертовски мал. Трейдер уже гребет деньги лопатой, хотя приехал сюда всего несколькими неделями раньше нас. Его фирма поселила его в районе Дубай Марина (trés [8 - Очень, крайне (фр.).] дорого), но скоро он обзаведется собственным жильем с видом на яхты и небоскребы. Он только что приобрел «Porsche 911» с терракотовыми сиденьями. Это такой цвет, пояснил Трейдер. На самом деле они не из терракоты. (Я киваю – в машинах я полный профан.)
   Он – дружелюбный парень, у которого два мобильных телефона и девушка в другой стране. Мы со Стейси решили, что он человек весьма занятой, но просидели во влажной темноте большую часть дня, пили, смеялись и делали вид, что мы совсем не такие, как другие собравшиеся в полумраке экспаты, которые, в свою очередь, делали вид, что они совсем не такие, как мы. Если честно, я считаю, что все мы изо всех наших чертовых сил старались убежать от реального мира и не столкнуться с настоящим, удушающим, пугающим Дубаем. В Ирландии каждый чувствует себя как дома (или, возможно, просто пьян).
   Мы заплатили сумму, эквивалентную восьми фунтам стерлингам, за неограниченный бранч, включающий в себя полный английский завтрак, а после часу дня – обед из ростбифа со всевозможными гарнирами, плюс пять напитков на выбор. Мне сказали, что настоящее обжорство предлагают некоторые отели, в которых огромные залы, украшенные сверкающими тканями и уставленные по периметру ледяными скульптурами, заманивают вас в царство пищи, предлагая сотни вариантов, все блюда, какие вы только можете себе представить, а еще больше тех, что вы даже представить не сможете. Скоро я посещу одно из таких мест, но «Waxy's», как мне сказали, дубайское создание. Инициация, в некотором роде. Ее необходимо пройти, чтобы подготовиться ко всему остальному.
   Когда воздух стал слишком густым, чтобы им можно было дышать, а инженеры-экспаты слишком пьяными, чтобы с ними можно было общаться, мы взяли такси и поехали на квартиру Трейдера в Марине. Вид здесь потрясающий, хотя для того, чтобы взглянуть на море, приходится смотреть поверх миллионов кранов, бульдозеров и пыльных пустых фундаментов.
   Его жилье не похоже ни на одну из тех квартир, что я видела в Лондоне. Оно расположено на каком-то очень высоком этаже, в нем две спальни. Когда Трейдер заселился, оно было не только меблировано (неслыханное дело для арендуемой здесь квартиры), но и полностью обставлено как шоу-рум. Обеденный стол был накрыт, как будто хозяин ожидал прихода шестерых гостей, возле каждой тарелки красовались праздничные салфетки и столовые приборы. Он ничего не менял. Это немного напоминало поход по IKEA. Мне даже показалось, что мне вот-вот вручат желтую сумку и брошюру. Однако я бы очень хотела жить в такой квартире, ведь из нее можно в буквальном смысле слова наблюдать, как вокруг тебя растет мир. Эта квартира станет красивой, даже вдохновляющей… когда будет закончена.
   То, что произошло потом, я помню как в тумане, но мы вроде бы поехали на такси в «Hard Rock Café» выпить пару коктейлей – то, о чем я здесь и не мечтала. Мне сказали, что пятнадцать лет назад «Hard Rock Café» было самой дальней точкой, до которой можно было добраться в Дубае. Тогда таксисты с большой неохотой соглашались везти людей так далеко от центра, и на этом месте располагался сомнительный отель, получивший лицензию на продажу спиртных напитков. Его закрыли, и теперь ресторан-бар находится в центре похожей на порцию спагетти развязки, от которой дороги в одном направлении ведут в центр Дубая, а в другом – в Абу-Даби. Место выглядит одиноким. Огромные гитары перед зданием делают его слегка похожим на грустный, заброшенный аттракцион в парке.
   Именно в «Hard Rock Café» нам удалось присоединить к нашей группе двух военных моряков – милых ребят, которые затем поехали вместе с нами в караоке-бар «Harry Ghatto's». Это заведение, названное как мой любимый десерт, представляет собой эксклюзивное крошечное местечко в отеле «Emirates Towers», где караоке начинается в десять часа вечера и подается вместе с абсурдно дорогими напитками. К концу ночи мне стало казаться, что я тут всех знаю: с большинством посетителей я спела дуэтом. Пара местных мужчин в традиционных нарядах пили пинтами и просматривали книжку с песнями. Кто сказал, что шейхи не делают рок-н-ролл?
   А еще я подружилась с частным банкиром. Нагло ухмыльнувшись и тряхнув шапкой светлых волос, он вырвал у меня микрофон и начал, ужасно фальшивя, исполнять песню «My way». Должно быть, у него была уйма денег, потому что он покупал нам со Стейси напитки всю ночь, даже до ухода Трейдера. Я уже начинаю привыкать к тому, что мне не приходится покупать напитки самой. Судя по всему, вокруг переизбыток богатых мужчин, которые счастливы освободить нас от этой обязанности.
   Кстати о богатых мужчинах: я познакомилась с разработчиком проектов, который работает в Абу-Даби. Каждые выходные он приезжает в Дубай, тратя на дорогу полтора часа, поскольку ночная жизнь здесь гораздо насыщеннее. Однако он, насколько я помню, рассказал мне несколько историй, позволяющих предположить, что там за закрытыми дверьми тоже происходит немало всего интересного. Его шеф, богатый араб, на прошлой неделе возил его по делам в Казахстан. Во время поездки они зашли в казино, в котором араб достал из кармана раздутый конверт, набитый стодолларовыми купюрами, и стал играть, то и дело меняя столики. Вернувшись в Абу-Даби, тот же самый парень отвез его на вечеринку на виллу, которая кишмя кишела богатыми местными мужчинами и красивыми русскими проститутками. Этим девочкам будто бы платят за присутствие, а постель оплачивается дополнительно.
   Однако, несмотря на то, какой лицемерный абсурд творится за сценой, я стала привыкать к отсутствию мелкой криминальной активности. В баре в «Harry Ghatto's» моя сумка всю ночь валялась на полу, пока я бродила вокруг и общалась с людьми, и я совсем за нее не волновалась. Если будете прижимать сумку к себе, как привыкли делать это в Лондоне, вы будете выглядеть смешно, как будто это вы жульничаете.
   Фразу «в Дубае преступности нет» произносят с убеждением. Люди очень боятся совершить что-то, из-за чего можно попасть в тюрьму. На неделе один мужчина даже оставил свой ноутбук рядом с нами в «Starbucks», в самом сердце торгового центра, когда пошел в туалет! Мне было страшно на него смотреть, и лично я не стала бы проверять силу чьего-то характера, оставив на столе свой вздутый бумажник (при условии, если он у меня когда-нибудь вздуется), но это определенно приятно.
   Из других новостей: мы наконец-то выселились из отеля «Madinat», представляющего собой одно из сооружений, на которые ты помимо своей воли можешь смотреть не иначе как вытаращив глаза. Это огромное роскошное здание, построенное в стиле традиционного восточного базара. «Madinat» находится между двумя неимоверно гламурными отелями. В нем располагаются многочисленные магазины, бары и рестораны, а также из него открывается невероятный вид на семизвездочный «Burj Al Arab» – огромный отель, который немного напоминает разноцветного таракана, сидящего на жерди. Мы насладились поздним обедом в модном баре с видом на искусственную лагуну, выпили по бокалу очень дорогого вина и полюбовались закатом с террасы бара «Bahri Bar» в супершикарном отеле «Al Qasr». Это было похоже на фотографию из туристического каталога: парочки, которые не целуются, но уютно сидят на диванах, глядя на море, и нежничают друг с другом настолько, насколько позволяют приличия.
   Знаете, что теперь, оглядываясь назад, кажется мне смешным? Парочки, которые ненатренированному глазу могут показаться новобрачными, на самом деле всего лишь обыкновенные жители Дубая, наслаждающиеся тем образом жизни, к какому они привыкли. Я тоже могла бы к нему привыкнуть. Со всеми этими мини-приключениями я чувствую себя как в отпуске!

13/07
Когда хорошие девочки становятся мокрыми и дикими

   «Мы должны сходить на „женскую вечеринку“!» – заявила во всеуслышание Хайди на работе, и все в офисе кивнули в знак согласия. Ladies's night в аквапарке. На это стоит посмотреть, не правда ли? Честно говоря, я думала, что мы с Хайди и Стейси будем там единственными. Имею в виду, единственными, кто хочет болтаться на резиновом круге без парня, с которым можно понырять и пофлиртовать. Кому захочется барахтаться под водопадом без мужчины, с которым можно регулярно обниматься и целоваться? Может быть, скажем просто: все женское население Дубая?
   Водный парк развлечений «Wild Wadi» находится рядом с отелем «Jumeirah Beach» (тот, что в форме волны), и отсюда открывается еще более невероятный вид на «Burj Al Arab», чем из отеля «Madinat». Парк находится так близко от этого красавца в форме насекомого, что можно даже разглядеть людей внутри.
   Должна признаться, лично я не видела ни черта, а просто поверила Стейси на слово. Мне пришлось «снять глаза», потому что очень неприятно, когда под контактные линзы попадает дезинфектант, но я все же различила цветное пятно напротив мерцающего горизонта, который представлял собой довольно впечатляющий фон, если стоять на одной линии с аттракционом «Jumeirah Sceirah». Это устрашающая горка под открытым небом, тридцать три метра высотой. Могу доложить: хотя она меня и не сильно напугала, слухи о том, что после спуска приходится по десять минут искать купальник у себя на спине, это истинная правда. Поток воды так сильно ударяет тебе в зад, что промежность засасывает в себя все, как пылесос «Dyson» нового поколения.
   Однако наибольшее впечатление на меня произвели люди, которые пришли на эту пропитанную водой «женскую вечеринку», а также купальные костюмы, которые они решили продемонстрировать по этому случаю. Тут были только паранджеподобные! Нужно зарубить себе на носу: даже несмотря на то, что мужчины находятся снаружи, этот внутренний мир влажного очарования все же не защищен от мужских взглядов сверху. Женщины должны укрывать свое тело как можно больше. На. Всякий. Случай.
   Лично я была бы очень рада хотя бы одним глазком взглянуть на буркини. Это великолепное одеяние изготавливается из полиэстера, не пропускающего ни УФ-излучение, ни воду. В отличие от бикини, оно закрывает все тело кроме ступней, ладоней и лица, тем самым позволяя мусульманкам плавать в общественных местах. Однако нам посчастливилось стать свидетельницами гораздо более захватывающего зрелища. Судя по всему, в отсутствие мужчин местные женщины слегка сходят с ума. Для многих, видимо, то, что они находятся в аквапарке, не имеет никакого значения – это просто отличный повод надеть все вещи, носить которые у них никогда не будет возможности.
   Мы видели высокие каблуки. Спортивные штаны. Балетные юбки. Мы даже увидели леди в джинсах, которая мужественно сражалась с волнами в бассейне, да еще с маленьким ребенком. Конечно, мы видели и множество сари – громадные подвижные ткани на телах самых застенчивых, вздымающиеся и угрожающие поглотить окружающих, которые путаются в их складках, как в морских водорослях.
   Смотреть на двух девушек, плавающих как поплавки в шапочках для душа, – это было особое удовольствие. То есть они надели даже не шапочки для плавания, а именно шапочки для душа — тонкие, полиэтиленовые, которые можно найти в отелях в ванной. Они, гребя по-собачьи, проплывали мимо и радостно хихикали, очевидно забыв о том, что их волосы довольно сильно промокли под пластиковым футляром. Увидев женщину в красном летнем платье в цветочек и черных легинсах, которая пыталась что-то изобразить на серфинг-симуляторе, я вдруг почувствовала себя голой в своем бикини. Если бы знала, какая ярмарка тряпичного тщеславия эта дикая «женская вечеринка», я бы приложила больше усилий. У меня есть несколько отличных костюмов. Своим ковбойским нарядом или клетчатым платьицем Красной Шапочки с прошлых Хеллоуинов я бы живо заткнула их всех за пояс.
   Как бы то ни было, помимо толп детей и того факта, что мы – бросающиеся в глаза западные люди в аквапарке, это оказалась фантастическая ночь. Насколько же сильно изменилась моя жизнь с тех пор, как всего несколько недель назад я уехала из пронизанного дождем Лондона! Здесь спустя всего час после работы, когда хочется кричать оттого, что пот струится по телу и капает в сумочку, я уже покачиваюсь на ленивой реке в резиновом круге, смеюсь, когда врезаюсь в других людей, и визжу как гиперактивный ребенок. По сути, это очередной отпуск. Никаких забот, на которых можно было бы зациклиться, никаких связанных с работой тревог, которые бы остались в моей голове, и нет в мире никаких проблем.
   В такие ночи я всегда думаю о том, что, возможно, больше никогда не буду жить в Великобритании. От этого немного грустно, но если сравнить здешнюю жизнь, наполненную солнцем и весельем, с завыванием ветра и постоянным дождем, то это более чем вероятно.
   Но я никогда не буду плавать в сарафане. Это просто глупо.

15/07
Радости быть женщиной

   На этот раз мой ежемесячный приятель явился ко мне на работе. Я запаниковала и бросилась за тампонами через всю автостоянку к маленькому магазину. Можете назвать меня сумасшедшей, но я не сомневалась, что в магазинчике на автостоянке офисного здания продаются хотя бы какие-то из важнейших женских принадлежностей. Вся задняя стенка магазина была отведена под женские прокладки, которые были скрыты из виду как грязные порножурналы, но тампонов не оказалось. Ни одного.
   Я не знала, что делать. У Стейси с собой тампонов не оказалось, у Хайди тоже, и как новенькая служащая фирмы я не могла спрашивать у всех подряд. Так делать не полагается. А покупать множество женских прокладок – они продавались в огромных упаковках, как подгузники! – я не собиралась. Может быть, кто-то считает, что носить прокладку под юбкой в сорокаградусную жару – это нормально, но, боюсь, для меня это слишком.
   Я пребывала в полнейшем замешательстве. Я бы не имела ничего против прокладок, если бы снаружи было не так жарко, влажно и отвратительно. Что же делать, что же делать…
   Я вспомнила, что моя подруга Сара рассказывала мне однажды, как с ней произошла подобная история в Турции и в Египте. Это связано с тем, что мусульманки должны быть скромными и сдержанными, и некоторые арабские мужчины полагают, что прокладки больше соответствуют этому имиджу, нежели тампоны. Впрочем, «Tampax» или «O.b.» можно купить в крупном сетевом супермаркете «Carrefour» и в других магазинах в Дубае. Я их видела. Но, вспомнив слова подруги, я подумала, не является ли этот столь милый на вид мужчина-продавец тайным противником тампонов, который каждый раз с ненавистью вычеркивает их из своей еженедельной комплектовочной ведомости. Я молча пожелала ему, чтобы у него самого начались месячные и чтобы он на себе ощутил все радости истечения крови в подгузник на изнемогающей от зноя автостоянке.
   Хорошо, что в этом городе тампоны все же продаются в других местах. Нужно запастись. Представьте, если бы пришлось попросить маму присылать мне их каждый месяц из Великобритании. Я и не слышала, чтобы женские принадлежности сюда доходили. Иногда упаковки приходят без тампонов, бюстгальтеров и сексуального нижнего белья. Женщины в сортировочном отделе внимательно высматривают такие вещи и забирают их себе. Иногда для них это единственный способ заполучить подобные предметы.
   Кстати, я вспомнила, что как-то вечером в баре была одна девушка, которая знает другую девушку, которая знает еще одну девушку, которая знает кого-то на работе (я начинаю думать, что это была она сама), которую остановили на дубайской таможне и заставили вынуть из чемодана внушительных размеров фаллоимитатор. Очевидно, она путешествовала одна, что, на мой взгляд, означает, что ее спасли от замешательства, которое она бы испытала, если бы ее парень узнал, как она получает свои маленькие – или большие – удовольствия. С другой стороны, у нее не нашлось никого, кто мог бы засвидетельствовать выражение радости в глазах служащего, когда она возвратила свою игрушку в чемодан, спрятав ее с глаз долой.
   В общем и целом, быть немусульманкой в Дубае не так уж и плохо. Но если вы эксцентричная властная женщина с чемоданом, полным удовольствий, или склонны встречать приход месячных в офисном здании, полном тампононенавистников, думаю, вам придется пережить несколько трудных дней.

17/07
Сомнительные сделки, поездки по пустыне и ближневосточная рыночная машина

   Парень с работы, приехавший сюда месяц назад, не мог найти себе места из-за нашествия ящериц в его спальню. Он поохал, поахал и собрал чемоданы. Он с тоской взглянул на гигантский балкон, смежный санузел и парочку русских сестричек в соседних апартаментах, но решил, что чешуйчатые квартиранты – это уже слишком. Бедный мальчик.
   Цены на жилье в Дубае кажутся невероятными, а об авансе и говорить нечего. Чаще всего владельцы требуют сразу оплатить полугодовую аренду, а то и годовую. У кого есть такие деньги? Уж точно не у двадцатисемилетней девушки, которая все годы после окончания университета ходила по магазинам, путешествовала по миру и пробивалась к достойной жизни в Лондоне.
   Когда я написала в кадровый отдел своей фирмы, есть ли у них такая услуга, как выдача сотрудникам кредитов на жилье в обмен на сокращение месячной зарплаты (я слышала, что некоторые фирмы так делают), мне ответили: «Большинство людей берут деньги из своих сбережений или у родителей». Гм…
   Несмотря на ограниченные математические способности, я произвела некоторые подсчеты, и оказалось, что сумма, которая мне понадобится, чтобы переехать в комнату, при средней месячной стоимости аренды в четыре с половиной тысячи дирхамов, составит семь тысяч четыреста фунтов стерлингов. Это огромные деньги. Попросить у родителей кучу наличных, равную половине суммы, которую они в год тратят на свое скромное проживание в маленьком английском городе, будет похоже на издевательство. В конце концов, они ведь уже дали мне пятьдесят фунтов стерлингов, чтобы я могла продержаться месяц, когда только сюда переехала.
   Я ответила: «ОК, большое спасибо, я пересмотрю свои возможности».
   Вот такая я слабачка.
   В течение последних нескольких лет арендная плата в Дубае резко возросла. Никаких лимитов для арендодателей не существовало, и они спокойно повышали арендную плату каждый год, становясь все жаднее и по максимуму извлекая выгоду из всего, из чего могли. В результате теперь нигде нет дешевых вариантов аренды жилья. Есть жилье грабительски дорогое, просто дорогое и «коечный фонд», который чаще всего представляет собой матрас на полу в каком-нибудь сарае.
   В свое время мне доводилось жить в адских дырах, самой замечательной из которых была квартира в Бруклине при товарном складе; я делила ее со страдающей биполярным расстройством девушкой, которая обожала по ночам кататься голой на роликах. Однако я считаю, что мне, образованной девушке за двадцать, всего несколько недель назад выехавшей из совершенно приемлемой двухкомнатной квартиры в Восточном Лондоне, не стоит соглашаться на оккупированную тараканами жилую комнату.
   Осмотр жилья прошлым вечером, наш первый, стал чудесным результатом рекомендации очень милого Частного Банкира, с которым я как-то вечером познакомилась в караоке-баре «Harry Ghatto's». Мы время от времени переписывались с тех пор, как вместе спели «Endless Love» (версию Мэрайи Кэри), и он позвонил мне и сообщил, что на вилле его друга есть просторная комната.
   Мы встретились с этим арендодателем в «Макдоналдсе» рядом с «Al Safa» – местом на карте, представленным перекрестком дорог, двумя гипермаркетами и аптекой «Boots», – и поехали с ним на виллу. Путь длился целую вечность. Наконец мы остановились на широкой подъездной дорожке рядом с необычайно ухоженным садом и сверкающим бассейном. Мы находились в самой дальней части района под названием Аль Барша. Комната, в которой нам со Стейси предстояло жить, оказалась огромной, размером с ту квартиру, в какой я еще совсем недавно жила в Лондоне!
   Единственным недостатком, помимо южноафриканской семьи с маленькими детьми, занимающей квартиру этажом ниже, является то, что вилла расположена страшно далеко от всего, что нам может пригодиться. Особенно если учесть тот факт, что ни одна из нас, по сути, не умеет водить машину.
   Кроме того, вилла такая новая, что в ней нет буквально ничего. Также нет никаких ориентиров, по которым таксисты могли бы определить местоположение нашего дома, даже если они согласятся приехать за нами в такую даль. Здесь нет магазинов, метро появится только через два года, дороги грязные, а единственная зелень – пара деревьев, громоздящихся на грудах хлама. Наверное, их оставили там из религиозных соображений, и они стоят, возвышаясь над местностью и протягивая к небу свои чахлые руки, в созданном человеком районе, который, я не сомневаюсь, скоро станет воплощением роскоши. Мы просто приехали на двадцать лет раньше.
   На сайте dubizzle.com полно сдаваемых в аренду комнат. Я не уверена, что согласие снять комнату на вилле с эксцентричным иранским изобретателем, живущим по соседству, – лучшее решение, которое Стейси и я когда-либо принимали. Но аренда этой комнаты, если мы станем жить вместе, составляет всего две с половиной тысячи дирхамов в месяц. Это меньше, чем я платила за свою коробку из-под обуви в Лондоне. У меня будет оставаться приличная часть месячной зарплаты, которую я смогу тратить на посещение караоке-баров и ресторанов в поисках богатого мужчины.
   Признаюсь, делить с кем-то комнату – не идеальное решение. Это равносильно понижению собственного статуса от независимой деловой женщины до студентки с рюкзаком, даже несмотря на то, что пока мы со Стейси очень хорошо ладим и уж точно не будем воровать друг у друга тушеную фасоль. Комната достаточно большая для двух отдельных кроватей, которые арендодатель обещал поставить, есть телик и встроенные шкафы. Нам придется делить ванную с тремя или четырьмя незнакомыми людьми, которые сюда скоро въедут, в кухне нет плиты, и, честно говоря, комната находится практически на лестничной площадке… о, ну ладно, это чертова дыра. Но мы рассматриваем ее в качестве временного решения. И – чудо – аванс за эту комнату платить не нужно.
   Вернемся к иранскому изобретателю. Кажется, человек он очень милый. Он снимает весь верхний уровень этого огромного многоквартирного дома на случай, если какие-нибудь клиенты придут и захотят остаться. Как продуманно. Под клиентами я подразумеваю людей, которые, может быть, захотят профинансировать его последнее изобретение – транспортное средство, приводимое в движение лошадью, бегущей по конвейерной ленте. Нет, серьезно.
   Когда мы сели в его гостиной и он стал расспрашивать нас о нашем наследстве (обычное дело здесь, это совсем не должно вызывать предубеждений), мы окинули комнату беглым взглядом и обнаружили профессионально выполненный демонстрационный стенд с изображением некое аппарата под названием «быстроходная лошадь». Также на стене висела карта с наброском мировой башни, которую иранец планирует включить в свое изобретение. «Я собирался запустить это в ОАЭ, – сказал он, – но теперь думаю о том, чтобы запустить это в Америке».
   Потому что там над ним не будут смеяться?
   Когда мы вышли на улицу, на дороге действительно стояла «быстроходная лошадь». Поразительно. Изобретение слегка напоминает парник на тракторе, с ремешками посередине, вероятно чтобы удерживать лошадь на месте. Видимо, иранец собирается продать полиэтиленовый колпак в качестве рекламной поверхности. Его идея заключается в следующем: компании заплатят ему за то, что он разместит по бокам своего изобретения их логотипы и слоганы. Уверена, оно привлечет к себе много внимания. Я бы точно остановилась поглазеть на лошадь, скачущую галопом по автостраде… в парнике. Даже если после этого я позвоню в Королевское общество защиты животных по поводу жестокого обращения с ними.
   Знаете ли, я не уверена, что иранец все как следует продумал. Указав на удушающий полиэтиленовый футляр, который накапливал зной пустыни и угрожал расплавить все его изобретение прямо на дороге, я спросила: «Разве лошади не будет там жарковато, когда на улице плюс сорок пять градусов?»
   Он быстро взглянул на меня и опустил глаза, как будто я только что убила его маленькую мечту.
   Черт, придется начать все заново, сказали его глаза. «Э… да… просто я… э… установлю внутри что-нибудь… охлаждающее», – произнесли его губы.
   Думаю, жить с ним будет интересно. Возможно, он даже позволит мне прокатиться с ним по дороге или я стану девушкой из конюшни и найду свое истинное призвание в качестве коммивояжера. А может быть, если он отбросит копыта, сопрев от жары, я просто унаследую его виллу.

19/07
Сказка о Samsung

   В один прекрасный день, направляясь на такси домой после пьяной ночи в караоке-баре на вершине золотой башни, молодая девушка по имени Стейси потеряла мобильный телефон.
   Если бы искрящаяся драгоценность вроде телефона Samsung потерялась в опасной стране воров и нищих, из какой была родом молодая Стейси, он бы таковым и остался. Потерянным. Навсегда. Возможно, подумала она, водитель такси оставил мобильник себе или другой исследователь Дубая с сорочьим блеском в глазах и каменным сердцем присвоил это городское сокровище. Она звонила на свой телефон, но тщетно. Он был выключен. Увы и ах, бедная Стейси и ее драгоценность расстались слишком рано – и все из-за ее любви к веселью.
   Верная Стейси набирала свой номер целый день, лелея надежду в страдающем от похмелья сердце. Результат оставался неизменным. «Может быть, страховка это покроет», – прошептала она в свой монитор, просматривая условия контракта с «Vodafone». Но эти чуть слышно произнесенные слова словно отразились от стен офиса и вернулись к ней эхом подобия трагической песни о любви: «Все мы знаем: на то, чтобы заставить их мне выплатить, я потрачу чертовы месяцы».
   Но тогда Стейси еще не знала, что ее ждет неожиданный поворот судьбы. В тот вечер, когда она сидела в ресторанном дворике шикарного торгового центра, уныло тыкая пластиковой вилкой в говядину теппаньяки на пластиковой тарелке, она невидящими глазами смотрела на прохожих, мечтая, несомненно, о жизни, свободной от мобильной связи. По другую сторону стола ее хорошая подруга Бэкки, сногсшибательная принцесса с заморских берегов, с пухлыми алыми губками, потрясающим бюстом и блестящей светлой гривой, набрала ее номер еще раз, просто так. И кто-то ответил.
   От удивления леди едва не выплюнули еду. «Ах, я ждал вашего звонка, – произнес голос в мобильнике. – Ваша батарея села, я вставил вашу сим-карту в свой телефон. Я привезу. Где вы находитесь, скажите, пожалуйста?»
   Стейси лишилась дара речи. Бэкки стиснула зубами пластиковую вилку и едва ее не перекусила. Возможно ли, что в Дубае приземлился ангел с золотым сердцем и такси?
   Через два часа Стейси воссоединилась со своим сверкающим телефоном Samsung. Ангел привез его прямо к ее двери и опустил прямо в ее жаждущие руки. Когда он ей передавал телефон, она заметила, что у него аппарат, произведенный на заре времен. Черно-белый, видавший виды дисплей, а сам телефон такой большой, что, наверное, он прорвал бы ткань кармана его брюк, если бы он его туда положил. Наверняка в нем нет встроенного плеера, игры «Tomb Raider» и функциональной возможности пользоваться Интернетом без ограничений, как в ее телефоне.
   Когда Стейси поцеловала свой Samsung и пожелала ему спокойной ночи, положив мобильник на привычное место возле своей подушки, она поклялась, что больше никогда не будет плохо обращаться с дубайскими таксистами. Какова мораль истории? То, что кто-то не умеет водить, говорить по-английски или прокладывать себе дорогу через город, хотя ему платят за то, чтобы он знал каждый его метр, вовсе не означает, что он стащит ваш мобильный телефон, если вы забудете его на заднем сиденье его автомобиля.

22/07
День первый в иранодоме

   Переезд состоялся в выходные и прошел довольно гладко. Иранский изобретатель радостно поприветствовал нас на лестничной площадке виллы, со стремянкой в руках, как будто он все утро только и делал, что ремонтировал нашу комнату. Во мне мелькнул проблеск надежды, что он, возможно, изобрел что-то для нас. Этого не произошло, зато теперь в комнате стоят две раздельные кровати с трансформирующейся в стеллаж спинкой. Очень удобно. На свою полку я могу засунуть по меньшей мере три книги, а в лежачем положении полголовы кладу на нижнюю полку. Если включить немного воображения, можно представить, что лежишь в пещере.
   Из комнаты открывается сказочный вид на хитроумное изобретение «быстроходная лошадь», хотя оно по-прежнему гордо стоит на подъездной дорожке. А еще неплохо (но, конечно, не настолько прикольно) то, что небоскреб «Burj Dubai», который в скором времени станет самым высоким зданием в мире, находится всего в полумиле от виллы. Полагаю, что технически я могу наблюдать за стройкой прямо из постели, если не засовывать голову глубоко в полку.
   Также, возможно, достойны упоминания и каналы, которые ловит наш телик. Иранец дал нам кабель, но телевидение здесь под стать Интернету. Единственное, что более или менее можно смотреть, это несколько французских новостных каналов и огромное количество порно. Я не говорю, что наш иранский изобретатель подписался на порнографический пакет каналов, но если вы можете видеть, как азиатскую секретаршу трахает на ее рабочем столе длинноволосый Казанова в рубахе расцветки восьмидесятых, а посмотреть BBC у вас возможности нет, то это немного несправедливо.
   О, и отдельно следует отметить: мы со Стейси обнаружили, что иранец трахает уборщицу, азиатскую девушку, которая ему в дочери годится. Она прехорошенькая.

24/07
Девочки просто хотят бранч

   Забудем на время об охоте за жильем и быстроходных лошадях, ведь я еще не рассказала о том, как первый раз сходила на пятничный бранч. Наверное, все дело в том, что до сих пор не могу прийти в себя. Меня предупредили, что это может занять некоторое время. «Waxy's» – это одно дело, но все твердят, что непритязательный ирландский паб в «Bur Dubai» ничто по сравнению с тем, чем знаменит этот город, а именно фантастическим обедом в стиле «все-что-ты-можешь-съесть-и-выпить» в пятизвездочном отеле на пляже, для которого требуются шикарный наряд, высокие каблуки и неутолимая потребность в дорогой пище.
   Даже если я и не ощущала всю торжественность момента, я уверена, что по мне это было видно, когда я неверной походкой вошла в сверкающее фойе в красном платье из «TopShop» и серебристых туфлях с ремешком. Должна признать, что одеваться для обеда так, как будто идешь на свадьбу, где единственный тесный союз составляют множество и множество самых разных блюд и невероятное количества выпивки, это хотя и очень мило, но довольно глупо.
   Отель «Al Qasr» предлагает пережить то, что навсегда изменит вашу жизнь и из-за чего я до сих пор балансирую на границе реального. Как можно забыть такое? Бранч начинается в полдень и продолжается до четырех часов дня, по стоимости он соответствует приблизительно шестидесяти фунтам стерлингов и представляет собой сказочную картину из изысканных блюд, нагроможденных в сверкающих хрустальных чашах, огромных ледяных скульптур и коктейльных столиков на каждом шагу. Бранч проходит на территории трех разных ресторанов, и идея заключается в том, чтобы ходить по этим ресторанам, как дети в «Чарли и шоколадной фабрике», с благоговением глядя на все вокруг, наполняя тарелку едой, а затем уплетать ее за обе щеки за своим столиком, когда вокруг все радуются пиршеству не меньше твоего. Бронировать место заранее необходимо. На мой девственный взгляд, этот бранч был раем с пастой «волосы ангела» и многим другим.
   Хотите сезонных кальмаров с приправами, мидий в белом вине, целого лобстера, приготовленного точно так, как нужно, прямо для вас? Ростбиф с редисом, салат с лососем, итальянские спагетти, поросенок или легкая закуска? (Ах да, если вы заплатите достаточно и вам дадут хорошее место, вы можете получить в Дубае любую свинину, какую только пожелаете.) Горы сыра, хлеб с кунжутом и семечками, камберлендская колбаса, говядина, булькающая в котелке у вас под носом, с ароматом соуса «Jim Beam»? Свежий арбуз, яблоки с мороженым, маршмэллоу и шоколадный фонтан – и не просите! Стаканы сладкого крема и мини-пирожные, которые тают во рту, а рядом с ними картофельное пюре, посыпанное драже «желе-бобы»? Кушайте, что хотите. Вы за это заплатили. Вы много работаете. Вы этого заслуживаете.
   И это только еда.
   Шампанское в неограниченном количестве? Вперед! Коктейли с «Bacardi»? Мохито, красное вино, белое вино, водка и клюква? Хотите джин с тоником, затем виски, а затем сидр от пьяного парня, сидящего напротив? А может, молочный коктейль, «Baileys», «Breezer» или просто апельсиновый сок? Конечно! Вы даже можете выпить кофе, если захотите. Четыре часа подряд вы наслаждаетесь презренным актом обжорства такого масштаба, какого никогда от себя не ожидали, а затем, когда полностью побеждены и одежда натянулась на выступах во всех неправильных местах, вы можете уйти и заснуть где-нибудь в уютном месте. Или взять такси вместе с несколькими очень милыми ребятами и поехать на дискотеку семидесятых в клуб «Lodge» и танцевать, пока не упадете замертво. Именно так я и сделала.
   Ах да, мне сказали, что праздник никогда не заканчивается бранчем, особенно если ты в городе новичок. Слишком много мест, куда можно пойти, слишком много людей, которые оросят тебя еще большим количеством выпивки, и слишком много самолюбцев, которые удостоят тебя вручения их визитной карточки. Я планирую проводить так каждую пятницу всю оставшуюся жизнь.

27/07
Поднимаемся выше

   Вечером мы со Стейси встретись с нашими новыми соседями по квартире – двумя братьями-индусами, из которых один работает в сфере финансов, а другой управляет фирмой, организующей мероприятия. Последний очень много работает с лазерным оборудованием. Он показал нам не менее трехсот фотографий, сделанных во время различных роскошных событий в Дубае, и в ходе всех них использовались лазерные и световые дисплеи. Он добавил, что я могу поработать на крикетном мероприятии, организацией которого он сейчас занимается.
   Если найду какие-нибудь фирмы, готовые стать спонсорами мероприятия, я получу долю. Мы говорим о сумме, в три раза превышающей мою месячную зарплату, которая, кстати, весьма скромна (если я до сих пор об этом не упомянула). В Дубае я зарабатываю десять тысяч дирхамов в месяц, что звучит весьма солидно по сравнению с моим заработком до переезда. Однако нужно принимать во внимание ежемесячную арендную плату, которая составляет две с половиной тысячи дирхамов, если мы делим комнату на двоих, и может подняться до четырех с половиной тысяч и выше, если каждая из нас будет снимать жилье самостоятельно. Перед отъездом сюда нам никто не сказал, какая здесь дорогая жизнь. Наверное, мы могли бы провести некоторое исследование в данной области, но в то время нас куда больше занимал поиск лучших баров и ресторанов и соответствующих им нарядов.
   Возможно, удаленная работа, фриланс – как раз то, что мне нужно. Вокруг издаются тонны журналов. Однажды я поработала для интернет-компании, занимающейся подарками и развлечением. Менеджер, судя по всему, важный парень, меня с ним свел щедрый Ж&М.
   Ж&М (сексуальный мужчина, с которым мы познакомились в «Barasti» в ту жаркую потную ночь и который покупал нам «Корону»), кстати, в последнее время вел себя очень любезно, помогал Стейси и мне обосноваться и выводил в город. Он живет в большом собственном доме, поэтому, думаю, он должен быть рад новым жаждущим впечатлений друзьям, с которыми можно здорово повеселиться.
   Как бы то ни было, теперь я могу признаться, что подала резюме на соискание должности, которая могла бы стать работой моей мечты, – редактора раздела знаменитостей онлайн-версии самого крупного в ОАЭ глянцевого журнала. Я испытываю смутное чувство вины из-за того, что хочу уйти из специализирующегося на путешествиях издательства, но, если честно, я чувствую, что в данный момент это гораздо ниже моего уровня. Можете обозвать меня требовательной коровой, но работать на глянцевый онлайн-журнал, целыми днями болтать о знаменитостях и посещать вечеринки, наполненные бесплатными коктейлями, горячими парнями и сумками с подарками, – вот это моя стезя. О, в описании работы всего этого, разумеется, не указано, но я-то знаю, как это должно выглядеть. Я уже этим занималась. В Дубае будет даже лучше. Подумать только, сколько разных новых мест мне предстоит открывать для себя каждый день!
   Я сказала индийцу, любителю лазеров, что подумаю над его предложением. Это может быть непросто – встречаться с клиентами без машины, и мне придется этим заниматься в выходные и после работы, которая порой оказывается весьма трудной. Забавно, что все здесь только и говорят, что о бизнесе, все проклятое время. Я имею в виду следующее: вот я сижу в иранодоме, переключая каналы, пробиваясь сквозь бесконечное порно, стараясь не потерять свое тело в водовороте, образованном передней спинкой кровати, – и мне предлагают работу фрилансером, стоит мне выйти в кухню.

29/07
Делая это для нашей страны

   Я здесь уже больше месяца и никак не могу привыкнуть к тому, что двери в преисподнюю Дубая открываются изнутри сверкающего чистотой торгового центра или роскошного отеля. Каждый раз, когда вхожу в блистающий «Emirates Towers», поднимаюсь вверх по безукоризненно чистому эскалатору, проплываю мимо дорогих магазинов часов и захожу в «Harry Ghatto's» (который стал нашим почти самым любимым местом в целом мире), я чувствую себя грязной. Это потому, что я знаю: когда придет время уходить, я, вместо того чтобы спуститься на первый уровень, могу упасть, перед магазином с дорогущими часами исполнить совсем не забавный танец «Я озорной ночной вор» или блевануть на блестящий порог соседнего «Starbucks».
   Конечно, напиться и буйствовать здесь на публике – это неправильно. Конечно, напиваться и буйствовать неправильно в любом месте, если только на вас не футбольная фуфайка и вы не в отпуске на Ибице. Но если в других странах вы, нетвердой походкой выходя из клуба, исчезаете в глубинах темной ночи, то в Дубае вы вываливаетесь в чистый, ослепительный поток света роскошного отеля и наталкиваетесь на неодобрительные взгляды арабской семьи, наслаждающейся свежевыжатым апельсиновым соком.
   Стараться выглядеть трезвой перед столь многочисленной публикой – настоящее испытание для британской силы воли двадцати с небольшим лет от роду. Кроме того, всем известно, что, когда стараемся выглядеть кем-то, у нас ничего не получается и мы становимся еще более неловкими.
   Например:
   Мама. Ты пьяная?
   Дочь-подросток. Пошему ты за мной сегда следишшш? Ты шо, мне ни дыряешшш? Сам ты пьяная. (Падает.)
   Никто не хочет дружить с человеком, побывавшим в тюрьме. Мне достаточно представить на руках наручники, как я тут же выпрямляюсь, даже если мое состояние посткараоке граничит с бессознательностью. А представить себе ночь за решеткой в компании потных местных фруктовых воров – этого обычно хватает, чтобы удержать меня от потребности запрыгнуть на спину друга и закричать: «Отвези меня домой как пони, давай же, лошадка, но-о, поехали!», как это часто случалось прежде на Тоттенхэм-Корт-роуд.
   Как вы можете догадаться, это не всегда просто. В Лондоне, невнятно попрощавшись с друзьями в три часа утра, я обычно шла, спотыкаясь, по лабиринту закоулков Сохо с полным животом чипсов и соуса карри, дожидалась автобуса номер «восемь», поднималась на второй этаж, засыпала, прижавшись головой к стеклу, и просыпалась через три часа, покрытая соусом. Я была анонимом. Невидимкой. Никем.
   Однако в Дубае, если вы все же умудрились выйти из какого-нибудь роскошного отеля или торгового центра, не свалившись в фонтан и не врезавшись в свежезамороженную ледяную скульптуру, вам, чтобы добраться до дома, придется положиться на кого-то другого. Метро здесь пока нет. Не говоря уже о ночном автобусе.
   Поездка на такси домой после веселой ночи должна, разумеется, сопровождаться пением и контрольным опросом всех, включая не говорящего по-английски водителя, уже восемнадцатый час катающего по округе всяких идиотов. Также необходимо каждый раз настойчиво повторять, что не все британцы – пьяные кретины, уничтожающие кропотливо создаваемую и достойную всяческого уважения городскую культуру. Здесь заложено так много рисков – сохранение наших привычек и традиций, уважение к нашему наследию и старание не забыть, кто мы на самом деле, когда окружающий мир меняется столь стремительно. Но это то, что мы должны стараться сохранить, ради наших корней.

31/07
Размышления в бессонную ночь

   В пьяном виде я могу спать где угодно. В свое время мне доводилось спать в совершенно неудобных местах. Не единожды я отключалась прямо за барной стойкой. А однажды, после вечеринки на корабле, в которой участвовала, вырядившись в вечернее платье, я проснулась под грудой пальто, которых определенно не было, когда я поднималась на борт. А еще несколько лет назад в Аризоне я заснула на скале в национальном парке, прямо на голой земле, и проснулась, когда какое-то животное решило помочиться прямо возле моего лица.
   Несмотря на все это, я никогда – повторяю, никогда – не спала на более неудобном и нелепом ложе, чем моя кровать в иранодоме. И смущает меня вовсе не воронка, создаваемая полками, даже если, поднимаясь, я ударяюсь черепом о гигантскую книгу «Добро пожаловать в Дубай» (наверное, хочу побыстрее вбить ее содержимое себе в голову). Страшнее всего то, что матрас больше походит на бетонную плиту. Представьте, что спите на голом полу. Это то же самое, что лежать на скале в Аризоне; не хватало только, чтобы кто-нибудь нагадил у меня под носом.
   В течение последних нескольких ночей я спала не более четырех часов. Остальное время перекатывалась с боку на бок на бетонной плите, как изгой в фильме «Ночь живых мертвецов», умоляя Бога даровать мне немного комфорта. В итоге я сложила пуховое одеяло (желто-коричневую вещицу из семидесятых; мой друг Рик считает, что она похожа на венское шоколадное печенье) и легла на него. Это слегка улучшило мое положение, хотя я осталась без одеяла и теперь якобы сплю под пляжным полотенцем с принтом игры «Твистер».
   Даже представить себе не могу, что думают мои умершие родственники, если они смотрят сверху на меня в этот момент. Чтобы у вас сложилась совсем уж полная картинка, следует добавить, что еще я надеваю маску для сна, потому что тонкая белая занавеска слишком рано начинает пропускать свет… а еще я использую беруши, потому что кондиционер в комнате шумит так, будто орда гномов с газонокосилками пытается пройти сквозь стены.
   А вот вам и вишенка, венчающая этот торт неудобств: в половине пятого утра, когда я наконец постепенно отключаюсь в неудобной позе нерожденного младенца, начинаются песнопения. Они проносятся над вершинами вилл и врываются в раздвижную дверь, проникают сквозь беруши и призывают мусульман (и меня заодно) помолиться, присоединившись к повторяющейся эхом песне, которая, если честно, пугает меня до смерти. Отдельные ее части могли бы показаться красивыми, если бы, как однажды сказал по телефону мой друг Ирландец, «я в это время сидел на пляже, на рассвете, впитывая задушевные звуки традиции». Он прав. Но в половине пятого утра, когда мучаюсь на бетонной плите, дрожа под полотенцем «Твистер» в маске для сна из самолета, я могу по-настоящему сосредоточиться лишь на той части песнопений, что напоминает стоны верблюда, издыхающего под моим окном.
   Я подумала съездить на выходных в IKEA и купить другой матрас. Попытка доставить его домой без автомобиля может стать интересным приключением. Ж&М, как человек щедрый, предложил свою помощь. Однако Ж&М, как и пятьдесят процентов мужчин в Дубае, обладает тем, что я называю «машиной эгоиста». Это «Porsche», в котором места хватает только двоим и в который матрас не поместится ни при каком раскладе, разве что если поместить его на крышу. Остальные пятьдесят процентов мужчин в Дубае, если вам вдруг стало интересно, водят такие огромные машины, что в них можно запихнуть целый спальный гарнитур, полностью собранный, прямо из шоу-рума. К сожалению, ни с одним из таких мужчин я пока не знакома.
   А сейчас мне придется завалиться на бетонную плиту. Хорошо еще, что выпивка перед сном немного облегчает положение. Надеюсь, я привыкну к этой постели прежде, чем деформируюсь окончательно и бесповоротно.

02/08
Вновь обретенный звездный статус

   Я была в отеле «Crowne Plaza» на магистрали Шейх Заед и направлялась в прокуренный паб «The Harvester», когда мужчина, которого буду называть Стэнли, позвонил из издательства, в которое я посылала резюме, и пригласил меня на собеседование по поводу соискания должности редактора раздела знаменитостей онлайн-журнала. Я страшно обрадовалась и в итоге довольно прилично напилась со Стейси и Частным Банкиром, который стал нашим закадычным другом и регулярным поющим партнером в «Harry Ghatto's».
   Стэнли произвел на меня странное впечатление. Он принадлежит к тому типу людей, на которых смотришь и думаешь: английский мальчик, окончивший привилегированное частное учебное заведение для юношей, он далеко продвинулся по карьерной лестнице и занимает должность, которая, возможно, ему не по плечу. Может быть, я сужу слишком поспешно, но в Дубае таких людей очень много. В ходе собеседования он как будто нервничал; его руки постоянно приглаживали неровности покрытых гелем волос. Стэнли признался, что ничего не знает о знаменитостях и ему нет до них никакого дела, и я подумала, что очень странно с его стороны произносить такое, описывая совершенно новую должность в его постоянно растущем отделе потенциальному новому сотруднику, охваченному радостным волнением. Вскоре он позвал редактора журнала, чтобы она со мной поговорила.
   Буду называть ее Хейзел. Она интересная леди, довольно крупная, довольно жесткая, и от нее исходит уверенность человека, который знает абсолютно всех в мире глянцевых журналов Дубая и, вероятно, всех в сфере связей с общественностью. По-видимому, Хейзел пришла сюда несколько лет назад, прямо из журнала Британского торгового центра, – могущественная леди, которую нужно знать. Кажется, она меня оценила и, наверное, сказала Стэнли, что я вполне приемлемая кандидатура, потому что на следующий день он взял меня на работу.
   Мой ежемесячный доход вырос на три тысячи дирхамов, а это значит, что теперь я зарабатываю тринадцать тысяч. Больше средств для шопинга – уррраа! Меня ждет огромный новый мир. Каждый день мне придется добираться в противоположный конец города, что нереально, учитывая транспортную ситуацию в районе иранодома, но я справлюсь. Главное, что я вырвусь из царства ковров и автостоянок и буду работать в районе, где есть милые магазинчики и кафе. Может быть, там кто-нибудь даже продаст мне тампоны…
   Не очень-то приятно было сообщить главе редакции, что я нашла новую работу. Насколько помню, главная сказала: «Это характеризует вас не с лучшей стороны – уходить так скоро после начала работы». Она напрямик спросила, намереваюсь ли я работать на фирму, на которую я намеревалась работать, и, когда я ответила утвердительно, по ее лицу пробежала волна жгучей ненависти, и она рекомендовала мне уйти немедленно. Позже я узнала, что я не первый человек, который прибыл к ним на самолете, проработал несколько недель и ушел в это гораздо более крупное издательство на гораздо более хорошую должность. Они видели, что та фирма явно крадет у них персонал, но ведь это не Стэнли проник ко мне через окно, как ночной вор. Я отправила резюме сама, потому что предложение меня заинтересовало.
   Все равно я чувствовала себя виноватой. Они очень милые люди, да и фирма отличная, но эта работа не для меня. Мне предстояло выплатить им все деньги, которые они на меня потратили (перелет и проживание в отеле), что, по сути, равнялось моей зарплате. Таким образом, за время, проведенное в этом офисе и в этом адском районе, я не заработала ничего. За исключением, разумеется, лучшей работы, новой хорошей подруги в лице Хайди и нескольких недель на солнце перед стартом. Ура!

06/08
Вечеринки разбитых автомобилей и судьба быстроходной лошади

   Был очередной праздничный бранч на целый день, и я как раз думала о том, как красив Ж&М в шортах для плавания в цветочек, когда это произошло: возможно, это был урок моей нетрезвости. Когда мы плескались и смеялись, сильно подвыпившие, в его бассейне в свете таинственных неоновых уток, какой-то автомобиль врезался в виллу Ж&М. Мы бросились к дороге, настолько быстро, насколько смогли, и обнаружили там очаровательную изящную леди, которая плакала и молилась перед искореженными обломками. Она объяснила, что шеф вез ее в аэропорт, но не успел проехать и нескольких метров, потому что набрался, как свинья.
   Никто не пострадал, но это было настоящее событие. Ж&М разговаривал с какими-то людьми и держал все «под контролем», пока мы стояли, орошая дорогу каплями дезинфицированной воды. Мы ушли с места происшествия именно в тот момент, когда пошатывающийся малый пытался объяснить полицейскому, почему он не может стоять прямо и почему его автомобиль врезался в указательный столб в жилом районе мусульманской страны.
   Однако это было не самое интересное событие выходных. Черт возьми, нет! Самым интересным событием уик-энда оказалось то, что иранский изобретатель предложил нам со Стейси партнерство.
   Радостно подпрыгивая, он вошел в нашу комнату, как будто ему в голову только что пришла величайшая идея величайшего изобретения. Его волосы были в таком беспорядке, будто он несколько часов подряд невидящими глазами смотрел в гигантский фен, возможно думая о препятствиях, стоящих между ним и миллионами приспособлений, которые он изобретет, если только у него появятся хоть какие-то идеи. Его футболка была смята, словно он не ложился спать трое суток, изобретая изобретение для изобретения приспособлений (и гоняясь за уборщицей-азиаткой).
   Он сидел напротив нас на журнальном столике, а мы со Стейси – на наших бетонных матрасах, прикидывая, насколько нормально, что поздно вечером в пятницу арендодатель входит в комнату арендаторов, а те при этом в меру нетрезвые, с масками для сна на лбу, готовые отчалить в очередное хмельное путешествие в бессознательное. Он потер руки и который раз констатировал: «Я – изобретатель».
   Мы кивнули. Нам пришлось согласиться. Да, вы изобретатель.
   – Я приехал сюда делать деньги, и вы приехали сюда делать деньги.
   Мы кивнули. Да. То есть нет. На самом деле я приехала, желая выбраться из Лондона и увидеть что-то новое, а возможно, найти парня, поскольку я уже целую вечность одна, а может, и для того, чтобы через несколько лет купить какую-нибудь недвижимость.
   – Говорите медленнее, я плохо знаю английский.
   Постараюсь.
   – Я пришел предложить вам возможность. Я хочу отвезти лошадь в Америку. Я хочу, чтобы вы помогли мне отвезти лошадь в Америку. Там ее место. В Америке я заработаю кучу денег.
   Верно.
   – Я иранец. В Америке таких, как я, не любят.
   А здесь тебя кто-нибудь любит? Кроме уборщицы? Ты какой-то странный…
   – Вы мне нужны. Ваши личности, ваши разговоры. Мне нужны вы обе. Я предлагаю, мы помогать друг другу. Вы мне нужны составить план и увезти лошадь в Америку. Я дам вам проценты. Конечно, это все еще мое изобретение.
   Все в порядке, мы более чем счастливы возможности не приписывать себе НИКАКОЙ доли изобретения, но мы действительно не думаем, что…
   – Сейчас я уйду. Поговорим через неделю. Подумайте, как отвезти лошадь в Америку. Простите, что прервал, я ухожу.
   Сказав это, он удалился. Однако прежде еще раз отметил, что он в Иране богач и что здесь он только для того, чтобы рекламировать «лошадь».
   Мы со Стейси были ошарашены. Какая возможность, подумали мы. Какое приключение. Он даже пообещал помочь с визами, если мы разработаем план.
   Я уверена, это будет совсем несложно. Надо всего лишь сделать несколько телефонных звонков в озабоченную состоянием окружающей среды Америку и впарить американцам рожденную иранским мозгом машину, упомянув о горячей и потной лошади на конвейерной ленте. На этой неделе мы честно собираемся напрячь мозги. Надеюсь только, мы уложимся в сроки. В последнее время иранец выглядит так, как будто пребывает в постоянном стрессе. Его стресс настолько силен, что, «устанавливая нам Интернет», он заменил штепсельную вилку холодильника на маршрутизатор, из-за чего наша еда гнила и портилась всю ночь. Вот черт.

13/08
Купаясь в бассейнах и нарушая правила

   Возможно, еще слишком рано говорить о том, что я влюбилась. Это больше похоже на страсть. Может быть, я плыву на маленьком трепетном облаке с тех самых пор, как познакомилась с Ж&М, но некоторое время назад у нас произошло то, чего я никак не ожидала. Я молчала, потому что надеялась: это пройдет, – но оно не прошло. И вопреки доводам рассудка я не пыталась ничего остановить. Хотя мне следовало бы это сделать.
   Ж&М, как я решила его называть, расшифровывается просто: Женатый Мусульманин. В этом-то и заключается моя проблема.
   Знаю, я ужасный человек. Достаточно вспомнить наш пьяный поцелуй у бассейна… его бассейна, после того как Ж&М целый день (снова) развлекал нас с помощью барбекю и непристойного количества выпивки. Гм. Сейчас я пытаюсь свалить все на алкоголь, потому что тогда мне не придется признаваться самой себе, какая я идиотка.
   Однако Ж&М – милейший молодой мужчина; я таких не встречала уже много лет. Помимо Ирландца, с которым у меня не так давно случился мимолетный роман, он – первый мужчина, который привлек мое внимание и пробудил во мне все формы романтического интереса. Конечно, мы всегда хотим иметь то, чем обладать не можем. Недоступное раздувает внутри нас огонь интриги, провоцируя страстную влюбленность. Вы начинаете анализировать все, что он говорит, читать между строк все его письма, превращая мужчину, который вам всего лишь слегка понравился, в единственного, кого вы когда-либо хотели.
   С момента нашего знакомства, Ж&М и я часами обменивались глупыми шутками по Интеренту в то время, когда оба, в принципе, должны были работать. Над его сообщениями я хохотала до слез. Даже не знаю, что мне в нем нравится больше: спокойный нрав, ослепительная улыбка, доброе сердце и щедрость – или тот факт, что, с тех пор как мы познакомились, он открывает мне вещи, о которых я прежде ничего не знала. Много поездивший по миру и мудрый человек, он, тем не менее, находит время для таких бродяг, как мы со Стейси.
   Однажды вечером Ж&М отвез меня в место под названием «Bab Al Shams». Это самый шикарный курорт, какой я когда-либо видела; он находится далеко в пустыне. Оазис, включающий спокойные фонтаны, бассейн размером с планету с огромными, наполовину погруженными в воду вазами и несколько до абсурда дорогих ресторанов. Невероятно. Здесь даже предлагают охоту с ловчими птицами, верховую езду и путешествие на верблюдах, если вы приедете днем.
   Мы не делали ничего порочного, только болтали. Однако когда сидели в свете тысяч свечей и курили кальян на террасе над бассейном, я подумала, что Ж&М, возможно, всерьез за мной ухаживает.
   Ох. Ну почему он женат? Почему он, сразу после нашего поцелуя, усадил меня в свою «машину эгоиста», увез прочь и соблазнил в гостиничном номере примерно в часе езды от Дубая, чтобы нас никто не увидел? И почему я не подумала о последствиях? Теперь я чувствую себя жутко виноватой, но остановиться неспособна. Стейси об этом знает, потому что все разворачивается на ее глазах. Только вот когда мы в первый раз поцеловались, у бассейна в его доме, она спала в гостиной. Не помню, как это произошло, честно. Он говорит, я первая проявила инициативу; я говорю, что начал он. Только красное вино знает правду.
   Ж&М говорит, что уже давно не был здесь счастлив, хотя он очень успешен, руководит несколькими фирмами и владеет несколькими дорогими объектами недвижимости, которые он поспешно купил тогда, когда Дубай был не столько городом, сколько постоянно растущим портом. Если оставить за скобками разные религиозные ценности, я думаю, что непросто жить где-то так долго, когда все друзья уезжают. Стейси и я знаем об этом не понаслышке. Мы постоянно встречаем людей, которые уезжают из Дубая, несмотря на тысячи новых гостей.
   Последние несколько ночей я, свернувшись на бетонной плите под полотенцем «Твистер» и ожидая прихода сна, прокручивала в голове последние события. Моя жизнь меняется так стремительно! И я не могу об этом никому рассказать. Если я сама ничего не понимаю, глупо ожидать, что это поймут другие. Это не я, точно не я! Люси в Лондоне убила бы меня за такое. Она бы меня тут же притормозила, схватив за ухо, и зарегистрировала на каком-нибудь сайте знакомств, просто чтобы отвлечь, остановить, не позволить разрушить чью-то жизнь, не говоря уже о моей собственной. Мы бы с ней выкурили по гвоздичной сигарете, прислонились к гигантскому открытому окну в гостиной, которое называли балконом, и все обсудили. Но людей, которые знают меня лучше всех, здесь нет. А что, если это вытворяет новая я? Что, если я – часть совершенно нового Ж&М? Если так, то… кто я такая, чтобы помешать ему сменить направление, если он сам этого хочет?

15/08
За неимением Facebook

   Моя жизнь молниеносно оказалась в тени в мире без Facebook. Новая фирма наложила на него запрет. Покойся с миром, мой маленький сине-белый приятель. Прощай, дружище! Удачи тебе.
   Конечно, я по-прежнему могу войти в Facebook в обход, через умную маленькую вещичку, но если я одна буду прокручивать веселые синие заголовки и громко ржать над фотографиями пьяных в стельку друзей, в то время как остальные вбивают цифры в тревожно растущую норму выработки, думаю, Стэнли заподозрит неладное. Придется научиться жить без Facebook. На этой неделе на новой работе мне предстоит малость (вздох) поработать.
   Несмотря на то, что мое сердце начинает биться быстрее с каждым новым сообщением, которое высвечивает Yahoo! информируя меня обо всем, что происходит на Facebook интересного, но недосягаемого для меня, я испытываю удовлетворение от того, что стала использовать свое время более конструктивно. Неважно, что мне приходится писать о жадных до славы и жаждущих внимания знаменитостях.
   Думаю, пока Стэнли мной впечатлен. Мне это нравится. Однако должна признать, я не ожидала, что меня усадят на первом этаже, с технарями. Моя должность относится к цифровому отделу, и от сотрудников глянцевого журнала меня отделяют целый этаж и серия лифтов. На этих стенах нет постеров со знаменитостями, нет сумасшедших семейных фотографий в ворсистых рамках, нет веселых коллег и пакетов с фирменными подарками на столах. Здесь нет даже искусственных цветов в забавных ярких вазах или вырезок из газет с именами сотрудников – таких, какие обычно приклеивают над компьютером шутки ради с заголовками вроде УБИТ или УКУШЕН ВЕРБЛЮДОМ. Здешний персонал совсем не похож на тех, кого я представляла в своих мечтах, думая об офисе глянцевого журнала.
   Здесь, внизу, все сидят с опущенной головой, в наушниках. Это технари-работяги, то есть зануды-ботаники. Флирт с Ж&М по Интернету – единственное нормальное общение, которым я могу себя порадовать.
   В отсутствие работы я или создаю резервы биографий знаменитостей и рассылаю новый адрес моей электронной почты во все известные мне PR-компании (которых пока немного, потому что, по словам Стэнли, от меня ждут, что я установлю собственные контакты) или прочесываю Сеть в поисках фриланса и краем глаза поглядываю на Facebook. Честно говоря, чувствую себя несколько потерянной. Одинокой. Вычеркнутой из жизни.
   Конечно, я всегда могу написать письмо, но, черт возьми, кто в наше время пишет друзьям электронные письма? Они решат, что я свихнулась. Я могла бы поболтать с друзьями по телефону, но, подумайте, у кого найдется время разговаривать с одним человеком, если можно обмениваться сообщениями с десятью людьми одновременно, прикрепив к ним фотоальбом и видеотур по своей спальне с комментариями? Нет. Мне определенно нужно смириться с тем, что все поменялось. Или оставаться каждый вечер дома и работать в ночную смену.

19/08
Исповедь человека, который любит грызть ногти

   За всю жизнь я делала маникюр всего один раз. Вчера был второй. Маникюр достался мне на халяву, и сделать его меня уговорила PR-леди, которой требовалась статья о новом маникюрном салоне в Лондоне. Наверное, парням на работе надоело смотреть на мои обгрызенные кутикулы и растрескавшиеся ногти, усердно барабанящие по клавиатуре, потому что они убеждали меня всей толпой. Честно говоря, они еще никогда меня так не доставали.
   Однако в Дубае есть что-то, что вызывает во мне желание выглядеть красиво. Не знаю, Ж&М это, солнце или тот факт, что здесь всегда светло и ты всегда на виду, но, когда знакомлюсь с новыми людьми и держу бокал с шампанским, погруженная в беседу, я понимаю, что мой собеседник не может не заметить того, что половина моих ногтей обкусана. Может быть, я взрослею. Может быть, меняются приоритеты, но это как раз то, что нужно леди, не так ли?
   Поэтому вчера после работы – и после того, как на час застряла в кроличьем садке под названием «Mall of the Emirates» [9 - «Mall of the Emirates» – крупный торгово-развлекательный центр в районе Аль Барша.], – я неуверенно перешагнула через порог маникюрного салона… и открыла для себя совершенно новый мир.
   Филиппинка с приклеенной улыбкой усадила меня в кресло. Я стала смотреть на ряды полирующих и очищающих жидкостей и на удобно устроившихся в креслах людей, которых всячески обслуживали, начиная с массажа головы и заканчивая сверкающими ногтями на ногах. Я испугалась – и, как оказалось, не напрасно. Моя филиппинка взглянула на мои ногти, и ее едва не стошнило.
   Какого черта ты сотворила со своими руками, ты, отвратительная безответственная западная невежда?! – кричали ее глаза. «Что вы хотите сегодня сделать?» – произнесли ее губы.
   Я пробежала глазами список предоставляемых услуг, пожала плечами и тупо уставилась на филиппинку. Откуда, черт возьми, мне это знать?
   В конце концов я выбрала акриловые ногти, потому что Хайди говорила, что они самые лучшие, главное – не наносить под них отбеливатель, потому что (начинается интересный факт о ногтях) химикаты в наполнителе-отбеливателе останавливают рост ногтей (заканчивается интересный факт о ногтях). Смогу ли по-прежнему грызть ногти? – хотела спросить я, глядя на то, как филиппинка уничтожает огромный объем работы, проделанный моими зубами, срезая его в белоснежное полотенце. Смогу ли я откусывать кутикулы… знаете, такие кожные валики с заусенцами, и отрывать их так, что ногти станут наполовину короче, потому что так кусать удобнее всего? Смогу ли я? СМОГУ ЛИ?
   Покончив с отбеливанием, филиппинка достала клей. Меня охватил ужас. Я смотрела, как поверх моих старательно обгрызенных ногтей она наклеивает десять искусственных и окрашивает их в цвет золота, и не в один, не в два, не в три, не в четыре слоя… ну ладно, в четыре слоя. Четыре. На моих ногтях сейчас больше одежки, чем на теле!
   От проделанной работы филиппинка пришла в восхищение и посмотрела на ее результат с такой гордостью, с какой мать смотрит на своего драгоценного новорожденного. «Совсем новые ногти!» – воскликнула она, просияв, и буквально воткнула мои руки в сушилку на двадцать утомительных минут. Однако преимущество маникюра заключается в том, что именно в этом салоне (и в некоторых других в Дубае, как мне сейчас подсказывают) во время процедуры можно смотреть сериал «Друзья». Достаточно просто надеть удобную пару наушников – и вот перед вами перебранка Джо, Моники и Чендлера, а в это время ваши руки превращаются в произведение искусства. Сказка.
   Должна признать, что из салона я вышла воодушевленной, потому что почувствовала себя настоящей женщиной. Честно говоря, я смазала два ногтя, когда ерзала на сиденье, но это лучше, чем мой первый бесплатный маникюр в Лондоне, когда я испортила семь ногтей прежде, чем успела добраться до метро.
   Однако акриловые ногти непрактичные. Я до сих пор нажимаю на клавиатуре не те клавиши. И чувствую себя обманщицей, как будто ввожу в заблуждение весь мир, как будто живу во лжи. Интересно, догадаются ли мужчины… ладно, один определенный мужчина, если уж на то пошло. Если я поцарапаю своими ногтями его спину, отпрянет ли он с отвращением, заподозрив подделку? Заметит ли? Точнее, заметит ли вообще мужчина, если девушка, у которой накануне свидания практически не было ногтей, вдруг появится с когтями как у ястреба?
   Следует немедленно отключить своего внутреннего пожирателя ногтей, если не с той целью, чтобы произвести впечатление на мужчину, так для того, чтобы иметь социально приемлемые руки. О, кое-что еще для всех приятелей-грызунов, если вам стало интересно: если как следует постараться, акрил можно согнуть зубами. Но это не принесет вам нужного удовлетворения, потому что вы этого не почувствуете.

21/08
Деньги, деньги, деньги

    [10 - Так – «Деньги, деньги, деньги» (анг. Money, Money, Money) – называется хит шведской группы ABBA.]
   К счастью, издательство, занимающееся путешествиями, никогда не пыталось увильнуть от обязанности финансировать меня до моего ухода к другому работодателю, но теперь мое проживание оплачивает новая фирма. Следовательно, мне не придется делать визу в Бахрейн каждые три месяца, что вынуждены делать многие, кто работает в менее надежных компаниях. А еще это означает, что у меня появится личный банковский счет и мне больше не придется хранить наличные.
   Сегодня я встретилась с HSBC [11 - HSBC Holdings plc – одна из крупнейших банковских групп в мире, и крупнейшая в 2008 году (по капитализации) банковская группа Европы. Штаб-квартира находится в Лондоне.] в холле моей фирмы: здесь есть специальный представитель, который приходит каждый раз, когда на работу берут нового сотрудника. Лично я очень благодарна за любую помощь в этой сфере. Я совершенно не умею обращаться с деньгами. Меня бросает в холодный пот от всего, что касается математики, чисел и финансов. Однако процесс открытия банковского счета в Дубае показался мне странноватым. Только я села и принялась рисовать галочки в квадратиках в анкете, как милейшего вида леди спросила, сколько денег я хочу взять в кредит.
   Скажу откровенно: если бы мои уши уловили такой вопрос в британском филиале HSBC, я бы сочла это глупой фантазией, сном наяву вследствие усталости мозга и сказала себе: Они никогда не позволят тебе взять кредит. Ты уже должна этому банку восемь штук баксов. Не отвечай ей. Ты просто сошла с ума.
   Но нет. Судя по всему, дубайский HSBC не имеет ничего общего с британским HSBC. И это самый распознаваемый логотип в мире? «Местный всемирный банк»? Не похоже.
   В данном случае (точно так же работник манчестерского KFC может позвонить работнику филиала сети в Марракеше и не найти в их деятельности ничего общего) Великобритания не потрудилась проинформировать Дубай о том, что, в то время как бешено сную по пескам и зарабатываю свободную от налогов зарплату, я также от долгов увиливаю. А теперь мне предлагают еще больше денег.
   Честно говоря, это очень хорошо. И весьма кстати, поскольку в Дубае, как я уже говорила, не практикуется помесячная арендная плата: нужно внести кругленькую сумму за полгода или даже за год, одним или двумя чеками. А жилье вам просто необходимо, раз вы переехали на новое место. А если вы молодая, амбициозная, самоуверенная личность, стремящаяся покорить Дубай, то у вас, вероятно, не найдется лишних пятидесяти тысяч дирхамов для арендодателя. К счастью, для проживания в иранодоме мне денег хватило, так как иранец в качестве задатка хотел совсем немного. Но я уверена, что со следующим арендодателем все будет иначе.
   Покончив с анкетой, я ушла от милой банковской леди, пообещав, что если мне понадобится кредит на оплату аренды, когда съеду из иранодома, то я не постесняюсь его попросить. А если понадобится еще более крупный кредит на автомобиль или даже ипотека – мне достаточно просто им позвонить. Они будут счастливы положить на мой банковский счет столько денег, сколько мне потребуется (под невероятно высокий процент, разумеется), и я стану выплачивать кредит каждый месяц, при условии, что у меня все еще будет работа. Конечно, эта сумма приплюсуется к тайным долгам, которые мне и без того непросто выплатить в Великобритании, но, если честно, выбора у меня нет, если я не хочу жить на улице.
   Давайте посмотрим правде в глаза: если перееду домой, я уверена, что деньги, которые мне придется поспешно выплачивать британскому HSBC с помощью щедрой ссуды дубайского HSBC, сделают меня в моем местном филиале похожей на ангела. Отлично. Это чудесный город! Этот город – просто класс!

22/08
Миром правит халява

   Теперь, когда сайт наконец запущен, дела на работе пошли хорошо. Настолько хорошо, что я, честно говоря, завалена работой. И даже несмотря на то, что в офисе есть доступ в Интернет, у меня нет времени зайти на Facebook.
   Дело вот в чем: то, что изначально казалось непыльной работенкой, на деле оказалось адским трудом, поскольку помощников у меня нет. Я-то думала, что здесь будет кто-то еще. Но нет… Я в одиночку составляю контент для всего веб-сайта. Это меня беспокоит. Но еще хуже то, что ни у кого в журнале, этажом выше, не возникает желания мне помочь. Хейзел ни разу не говорила со мной с тех пор, как я вышла на работу. У меня появилась великолепная идея создать сенсационный материал о карликах, работающих в Дубае (одного из них я видела в клубе «Lodge», его постоянно таскает за собой на роликах другой персонаж по имени Мистер Чиз), но я настолько чужеродный элемент в ее мире, что Хейзел, вероятно, по ошибке приняла мое электронное письмо за спам и удалила его.
   В любом другом месте на Земле вы, наверное, и не мечтали бы сделать одного человека ответственным за весь веб-сайт, Интернет-ресурс с восемью различными типами содержания. Мечтали бы? Я хочу сказать, что меня это задание пугает. Оно кажется мне необъятным. Кроме того, в скором времени мне предстоит выступить на радио, поболтать о знаменитостях и рассказать о нашем сайте! Ж&М говорит, что это блестящая возможность. Он умеет видеть положительные моменты в любой ситуации и заряжает меня ощущением, что я смогу сделать все, что наметила… даже если очевидно, что я этого не смогу.
   Я много езжу, встречаюсь с пиарщиками и им подобными деятелями, и все они искренне восхищаются сайтом, как только я им сообщаю про его существование. Должна признать, что, несмотря на всю странность, это лучше, чем крупноформатные таблицы, и гораздо интереснее. То есть… было бы интереснее, если бы хоть кто-нибудь читал то, что я написала, или если бы кто-нибудь в офисе удосужился со мной об этом поговорить. Честно признаться, работать с этими технарями – все равно что работать в чертовом морге. Без обид: я уверена, что все они до невозможности заняты, ведь им нужно набирать на клавиатуре цифры, составлять коды и вламываться в Национальный банк Дубая, но ведь у нормальных людей принято прерывать рабочий день легким дружеским подшучиванием, хихиканьем или даже гонками по коридору на офисных стульях. Но только не здесь.
   Держу пари, это делают этажом выше. Держу пари, там существует совсем другой мир глянцевого журнала, свидетельницей которого мне не позволено стать в этом здании. Держу пари, что там, без меня, вытворяют самые забавные вещи, делают друг другу стильные прически и организовывают такие мероприятия, как мохито-понедельники (с настоящим мохито, разумеется). Неужели у меня больше никогда не будет такой же классной работы, как та, что осталась в прошлом? Неужели сочтены мои дни не только как блогера, но и как тусовщицы?
   Кто-то скажет, что я избалованный ребенок, человек, который ждет, что мир поднесет все к его ногам, а ему и делать ничего не придется. Но тот, кто работает в сфере СМИ, знает, что к такой жизни быстро привыкаешь, а отвыкнуть от нее ох как трудно. Когда она заканчивается, становится больно. Я знаю, территория испорченных детей – это довольно мерзкое место. Причина того, почему мы работаем на таких должностях за копейки, как раз и заключается в привилегиях. Именно так все и функционирует. Уберите привилегии – и вы превратитесь в обычную офисную мартышку, которая теперь вынуждена тратить больше денег на красивые вещи, чтобы не страдать от их отсутствия.
   Я работаю в индустрии СМИ Дубая уже более двух месяцев и только что получила первое приглашение на бесплатную попойку. Знаю. Это шокирует. Должна признать, мною овладело радостное волнение, когда в папке «Входящие» в своем почтовом ящике я обнаружила фрагмент из жизни, которую когда-то вела. Но здесь правила игры совсем иные. Точнее… забудьте. Нет никакой игры. Несмотря на то, что на данный момент у меня относительно мало контактов, я по-прежнему каждый день получаю кучу пресс-релизов. Большинство из них на арабском языке и сопровождаются корявым электронным письмом примерно такого содержания: «Пожалуйста, опубликуйте это в вашей публикации. Большое спасибо».
   Большое спасибо? Хм… нет. Подожди-ка минутку, любовь моя. Где мой бесплатный выходной/обед/CD/ билет в театр/духи/ящик вина? Вы не можете благодарить меня за то, что я вас выручила, когда я вас не выручала, потому что вы перед этим не выручили меня. Понимаете? Неужели я покинула Англию и переехала в город, где все так милы друг с другом, просто потому, что это такой замечательный мир? Если это так, мне этот мир не нравится.
   По поводу запуска сайта Ж&М сказал, что моя фирма известна обилием срочной работы. Какая досада!
   Возможно, мне нужно потерпеть, прежде чем я смотаюсь отсюда и приступлю к поискам работы номер три (вздох).

24/08
Атака иранского искусства

   Хотите, чтобы Рождество было каждый день? Это возможно, если поселиться на моей вилле. Честно говоря, я не знала, чем изобретатель заполняет свои дни теперь, когда быстроходная лошадь почти готова. Но в прошлое воскресенье мы со Стейси внезапно осознали, что наш иранский арендодатель не только придумывает двигатели, приводимые в движение млекопитающими, но и творит искусство.
   Наверное, я еще не рассказывала о безмятежной крылатой леди-ангеле, которая украшает стену нашей спальни. Она сидит на поросшем травой холме, зажав в руке дикие фрукты, с красивым букетом подсолнухов на коленях. А еще она как будто позаимствовала сережку у Пэт Батчер из британской мыльной оперы «Жители Ист-Энда», и ее янтарное сияние подчеркивается светящейся оранжевой окантовкой, зависшей между нашими кроватями. Должно быть, у нашего иранца много картона из цеха профессионально-технического колледжа.
   За спиной ангела-хранителя виден сверкающий город, скрытый таинственным розовым туманом. Мне сказали, что это древний Персеполь, расположенный неподалеку от иранского города Шираз. Ж&М считает, что иранец повесил эту картину перед нашим приездом, решив, что она воодушевит Аллаха нас защищать. По-моему, это весьма разумно, хотя у меня от нее мурашки по телу.
   Представьте мое восхищение, когда однажды вечером, вернувшись домой после похода в кино (за билет заплатила сама), я обнаружила новое произведение искусства, с любовью помещенное на дверь нашей комнаты. Чтобы войти внутрь, мне пришлось даже к нему прикоснуться. На картине изображены две маленькие девочки, которые словно потерялись на обдуваемом всеми ветрами морском берегу. Похожие на сестер, они угрюмо смотрят на нас с уединенной скалы, как будто спрашивая, какой другой сирота украл у них обувь. Интересно, подразумевается ли, что это Стейси и я, оказавшиеся на перекрестке наших жизней на вилле иранца.
   Обе картины наклеены под «забавным» углом на картонную поверхность. Мне больше нравится оранжевая рамка, чем черная, которая окружает детей, но, как и поступки нашего арендодателя, обе картины очень, очень специфичные. Стейси предположила, что его цель – вдохновить нас, ведь мы до сих пор не дали ему ни одного совета, как переправить быстроходную лошадь в Америку. Я надеюсь, что это не так, хотя, боюсь, она может оказаться права, потому что вчера мы были осчастливлены еще двумя картинами!
   На них изображена его страна – место рождения его невероятного мозга. Как будто он хочет преподнести нам урок, показать все, что может быть нашим, если мы разработаем «План перевоза быстроходной лошади домой». Как будто посредством этих великолепных произведений искусства он кричит: «Иран. Страна мечты. Вы слышите? Я слышу».
   И снова, точно молчаливый ночной солдат, он определил их на место сразу, как только мы вышли за порог: одну повесил на стену впритык с дверью в нашу комнату, другую – на лестничную площадку, чтобы мы любовались ею, поднимаясь по лестнице. Судя по всему, иранец снова экспериментировал с разными углами, потому что кажется, что обе они малость смещены. Кроме того, он действительно мастер многоцветного, похожего на облака фона. Мне доставляет удовольствие отмечать, как его талант растет с каждой картиной. Это красивое путешествие – наблюдать за его расцветом.
   Однако странно: последние несколько ночей я вижу очень плохие сны. Прошлой ночью мне приснилось, что Частный Банкир с большими когтями преследует меня на лодке, а противная маленькая кукла вращает мою кровать – настоящий подвиг, учитывая то, что кровать напоминает бетонную плиту. Надеюсь, иранец не изобрел изменяющий сны чип и не спрятал его в этих красивых картинах. Я стала искать камеры и воздействующие на мозг устройства, провода, которые он может втыкать в нас, пока мы спим… но не заметила ничего необычного. Не считая картин.
   Если он снова пополнит свою галерею, мне, наверное, придется выразить протест. Вряд ли иранец обрадуется, если мы спустимся вниз и повесим на его стены картины с изображением наших родственников. Я могла бы просто снять его творения, но не хочу его обижать; должно быть, он считает себя добрым арендодателем, который делится с нами своими многочисленными талантами. Я искренне радуюсь каждому новому элементу его коллекции и затаив дыхание жду пополнения в мире искусства.
   Только я не хочу провести бог знает сколько времени, оставшегося мне здесь, терзаемая людьми с картин.
   Думаю, мои кошмары свидетельствуют о том, что теперь я относительно хорошо сплю на бетоне, под полотенцем «Твистер». Хотя бы один положительный момент.

26/08
Играем в дом

   В прошлые выходные Трейдер оказался настолько мил, что позволил нам со Стейси остаться в его роскошном жилище в районе Марина. Он явно чувствовал свою вину перед несчастными друзьями, которым приходится спать в таких неудобных условиях в окружении сумасшедших. Сам он отбыл в какое-то экзотическое место, желая преподнести сюрприз своей подружке. Она совершает полугодовое кругосветное путешествие, после которого приедет к нему в Дубай. Конечно, приехав сюда, она поселится в его великолепном шоу-руме и станет устраивать потрясающие вечеринки. (Это так нечестно!)
   Упаковав на выходные сумки и помахав на прощание нашему цирку, в том числе иранцу, который любовно омывал на дороге быстроходную лошадь, и уборщице, которая умудрилась испортить большую часть нашей одежды, мы устроили в квартирке Трейдера праздник и сразу открыли бутылку вина. Я не перестаю восхищаться его гостиной и балконом, с которого открывается потрясающий вид.
   Мы немного поиграли в дом, делая вид, будто живем здесь, а потом к нам присоединился Ж&М.
   Как-то раз, в прошлом, Трейдер заговорил со мной о Ж&М. Он его почти не знает, но как друг переживает, как бы мне не стало больно. Когда делаешь что-то тайком, говорит он, это никогда до добра не доведет. Вероятно, он прав. Еще Трейдер говорит, что нам с Ж&М нужно быть осторожными. Если о наших отношениях станет известно, для него, мусульманина, это может иметь весьма серьезные последствия. Но мне с ним интересно и весело, и, раз уж я об этом еще не упоминала, он довольно талантлив в постели, в какой бы постели нам ни доводилось заниматься этим.
   Знаю, это безнравственно и опасно – предаваться греху в чужой квартире, но это тоже было довольно интересно. В последнее время наши разговоры становились все более насыщенными, как и встречи. Когда все кончилось, я уютно свернулась калачиком и принялась ждать, что он скажет то, чего он, понятное дело, сказать не мог. С виноватым видом Ж&М встал и ушел в ванную, пока я вздыхала и перекатывалась с боку на бок. А потом он включил душ.
   В полночь, в пятницу, он принимал душ. После близости со мной. Ух.
   Я была раздражена. Злилась на себя, злилась на Ж&М. Он смывал с себя следы, оставшиеся от меня и нашей встречи, готовясь лечь в постель с другой женщиной. Похоже, он даже не осознавал, насколько это чудовищно. Я чувствовала себя дешевой проституткой.
   Когда он ушел, я ревела, как ребенок. Я поклялась раз и навсегда выбраться из этого хаоса. Трейдер был прав. Людям становится больно. Странно, но спустя несколько дней я осознала, что осторожность, какой бы неосознанной она ни была со стороны Ж&М, только распалила во мне желание быть с ним. Я хочу видеть его снова, заниматься с ним этим снова. Будь проклята моя потребность в нем. Откуда она только взялась?
   Играть в дом – это одно, но играть вдали от дома… возможно, это то, к чему мне предстоит привыкнуть.

29/08
Плохие фестивали плохого пива

   Это с самого начала была плохая идея – возвести навес у стен ирландского паба в мусульманской стране и пригласить тысячу экспатов на мероприятие под лозунгом «Пьешь, пока не упадешь» (интересная рифма). Но, глядя на то, как весь Дубай потянулся на HopFest, пивной фестиваль, я тоже отправилась туда с Хайди и К°.
   Мы сорок пять минут простояли на ослепляющем зное в очереди в ресторан «Irish Village»; наша одежда впитала в себя негигиеничное количество пота. Я почувствовала, что похмелье резко усугубилось, и пожалела, что накануне протусила до шести утра на показе мод и феерии открытого бара в отеле «Hyatt Regency». Приглашения стали стекаться ко мне со всех сторон благодаря большому количеству установленных контактов и паре новых друзей с добрым сердцем и кучей связей. Это здорово!
   Это была одна из тех ночей, что войдут в историю. Я совершила несколько поступков, которые, вероятно, не должна была совершать, произнесла несколько фраз, которые, вероятно, не должна была произносить, искупалась в нижнем белье в нескольких водных пространствах, в которых, вероятно, не должна была купаться… [12 - Теперь, когда уже уехала из страны, я могу признаться, что в ту ночь окунулась в Дубайском заливе с потрясающим и очень веселым другом-геем. Потом мы пили виски в комнате для молитв. Мы старательно избегали встреч с охранником, и я до сих пор не понимаю, как он мог не заметить, что мы плескаемся вокруг лодок. Тогда меня бы депортировали. Если честно, сейчас я гораздо больше досадую на свое поведение, чем досадовала после нашего купания в сточных водах на свою провонявшую дерьмом одежду. Но никто не видел, как я плаваю. Вы ничего не сможете доказать. – Прим. автора.]
   Как бы то ни было, именно в тот момент, когда я была готова потерять сознание и рухнуть на тротуар, мы наконец вошли в пространство HopFest. Я хотела бы повеселиться. Может быть, я была просто не в настроении, но все вокруг напоминало мне о причинах того, почему я никогда не ездила в отпуск на Ибицу. Пьяные мужчины смотрели с вожделением и ржали, прыгали на столах и, вскидывая руки, делали противные жесты, желая показать, как им нравится живая музыка. На некоторых даже были головные уборы. Знаете, я ненавижу, когда люди носят головные убры. Ну… я подразумеваю, что обычные шляпы – это хорошо. Я не имею ничего против милой солнцезащитной шляпки в ромашковом поле или странной тюбетейки на лыжном склоне, или даже ковбойской шляпы, если вы в пустыне верхом на верблюде. Но когда вы прыгаете в центре шатра, обливая пивом всех вокруг, и на вас каска пожарного – вот тогда у меня возникает проблема. Особенно если вы сочетаете ее с отвратительным жестом «два пальца вверх» и в довершение всего щупаете мою задницу. Да уж, этих вонючих приставал в касках в Великобритании видно за милю, и в Дубае дело обстоит не иначе.
   (Абзац, в котором я ворчу, как старуха.) Некоторые сорта пива были неплохими, но, если учесть то, что за кружку просили тридцать дирхамов, оно того не стоило. Я удовольствовалась двумя кружками светлого «Leffe»: они напомнили мне о Люси, с которой мы пили его в пабе рядом с нашей квартирой. По мере того как под навес набивалось все больше людей, и повсюду мерцали огоньки сигарет, началась борьба за каждый вздох. (Конец абзаца, в котором я ворчу, как старуха.)
   Излишне говорить, что мой новый друг Эван и я ушли примерно через полтора часа и скрылись в его расположенной неподалеку квартире, заказали пиццу и попугали себя фильмом в стиле восьмидесятых о спиритических сеансах. Эван – мой самый последний наперсник, и я его люблю. Он гей и работает в отделе глянцевого журнала этажом выше, в клане, быть частью которого мне не позволено. Он работает в сфере моды, и однажды, сидя в морге, я отправила ему электронное письмо в надежде, что он меня не оттолкнет, потому что когда-то давно он работал с Хайди. Мир тесен.
   Эван – главный элемент в клане «желтого» журнала, и теперь, когда мы друзья, я уже не чувствую себя в изоляции, хотя у меня по-прежнему нет доступа на его этаж. На лице Стэнли промелькнуло раздражение, когда он увидел, как мы с Эваном болтаем за моим столом. Мы тихонько хихикали, и он, возможно, решил, что мы обсуждаем его последний пиджак: очередная классика с такими длинными рукавами, что, когда он стоял, его пальцы были полностью закрыты. Очень неудачная модель, из-за которой он казался еще ниже. На самом деле мы обсуждали совместное путешествие в Индию – мы узнали, что полет туда из Дубая стоит совсем дешево.
   Вернемся к фильму. Стрижки «маллет» у мужчин, исполнявших главные роли, испугали меня гораздо больше, чем какие бы то ни было паранормальные явления, вплетенные в сюжетную канву. Однако все равно они испугали меня не так сильно, как HopFest.
   После нашего ухода там началось настоящее буйство. Там была кровь, трехчасовая очередь и куча сломанных столов из-за недостойных танцоров, которые, вероятно, тоже были в касках. Если бы это мероприятие было организовано в Великобритании, то при входе проверяли бы сумки, предлагали людям в очереди зонтики от солнца или воду, а снаружи дежурили бы ребята из «Скорой помощи Святого Иоанна» [13 - «Скорая помощь Святого Иоанна» (англ. St John Ambulance) – международная организация, объединяющая большое количество аффилированных организаций в разных странах, занимающихся обучением и оказанием первой медицинской и скорой помощи.]. Они бы стояли, скрестив руки и ожидая, пока не наступит стадия «нажрался в говно». Только здесь не Великобритания.
   Видимо, по мнению устроителей HopFest, это абсолютно приемлемо – стоять на краю залитого пивом поля боя, когда кровь хлыщет из раненых, а разбитая мебель обрушивается на тех, кто еще способен стоять на покрытом опилками полу. Организаторы заявили, что они жутко сожалеют о причиненных неудобствах, но такого количества гостей они просто не ожидали.
   Да будут благословенны Дубай и его дружелюбные скромные пивные вечеринки, отмеченные удивительной верой в ответственных взрослых, проявляющих достойное уважения поведение. Печальная правда заключается в том, что если бы организаторы HopFest справились со своей работой так, как это делается в октябре в Германии, в июне в лондонском парке «Clapham Common» и в июле на Ибице, то эта могла быть совсем другая история.

01/09
Забастовки в лондонском метро, говорите?

   Конечно нет. Такого еще никогда не было. Эти слова ранят мое сердце – как же я скучаю по дорогому Большому Смогу [14 - Так – Большой Смог (англ. The Big Smoke) – англичане часто называют Лондон. Связано это определение со знаменитым лондонским смогом XIX–XX веков.]! Когда сижу в тишине морга, любые строки о доме очень сильно меня расстраивают, особенно если я в плохом настроении. Но не думайте, что мы, лондонские экспаты, не помним одну из главных причин того, почему сбежали из британской столицы.
   Я могла бы сказать, что после переезда в Дубай простила лондонскую систему общественного транспорта, но если быть до конца честной, то такое случалось со мной в мгновения испепеляющего зноя, когда «Porsche» моих друзей стоял в пробке, или очередь на такси у отеля включала пять человек, или кондиционер в лимузине работал лишь вполсилы.
   Кажется, мы постоянно слышим сообщения о проходящих на различных участках разных линий забастовках, которые продолжаются вплоть до… вероятно, конца времен, а этого достаточно, чтобы заморить кого угодно в лондонской измороси. Всем следовало бы приехать сюда и посмотреть, как мы тут ездим. По крайней мере, когда мы ездим по Дубаю, нам гарантированы:

   1) личный водитель,
   2) кондиционер,
   3) сиденье,
   4) сиденье, на которое не мочились.

   Не уверена, что вас это утешит, ведь, садясь в такси, мы в большинстве случаев сталкиваемся с:

   1) водителем, который не говорит по-английски,
   2) водителем, который вообще не говорит,
   3) водителем, который не умеет водить,
   4) водителем, который засыпает за рулем после восемнадцатичасовой смены,
   5) удушающей вонью человеческого тела, которую нельзя изгнать, полностью опустив стекло, ведь в это время кондиционер с трудом пытается одолеть стопроцентную влажность.

   Если серьезно, я только что написала Хайди следующее: хотя мы и жалуемся, что местные водители не знают, где что находится, и нам приходится проходить под шестиполосной трассой, чтобы добраться до бара, и на так называемые дешевые тарифы такси мы тратим больше, чем когда-либо на проездные билеты, мы, по крайней мере, знаем, что эти водители никогда не устроят забастовку. А если и устроят, то мы наймем личного водителя.
   Я знаю парня, который платит весьма разумные деньги водителю за то, чтобы тот привозил его каждое утро на работу и забирал каждый вечер с работы. Напившись, он может позвонить ему в три часа ночи и попросить забрать из KFC. Иногда он делится с ним своей едой из KFC. Иногда, по его словам, не делится.
   Вам это может показаться снобизмом, но скажите честно: если бы могли воспользоваться подобной услугой в Лондоне или где-нибудь еще, вы бы это сделали? И наверняка вы бы согласились платить горничной за то, чтобы она жила у вас в шкафу и стирала вашу одежду (горничная Хайди живет в ее гараже). И вы бы сторонились общественного транспорта и ездили на автомобиле за пять фунтов стерлингов за бак. Углеродный след? А что это? В Дубае его не существует.
   Конечно, «единственная неизбежность в жизни – смерть и налоги». Здесь вы можете налоги не платить, но ваши шансы оказаться раздавленным в нагромождении из пятидесяти машин здесь выше, чем в любом другом городе на планете. Лотерея решит, что лучше. Но, повторяю, я благодарна метро.

02/09
Ярость

   Она обрушилась на меня сегодня утром. Точнее, я еще вчера чувствовала, как она надвигается, но мне удалось приглушить ее парой «Корон» в затемненном углу «Mall of the Emirates». Однако сегодня не обращать на нее внимания я уже не могла. Я почувствовала озлобление, открыв глаза. Стейси не возражала, когда я выругалась на будильник, как заклинатель, изгоняющий бесов, и стала бить кулаками кровать. Стейси ощущала то же самое.
   Говорят, когда женщины живут вместе, дни ярости случаются у них одновременно. Это правда. Вчера Трейдер и Частный Банкир сообщили нам, что им необязательно знать о таких вещах, на что Стейси резонно ответила, что обязательно. Если мужчина помогает живущим вместе женщинам во время периода ярости, он должен быть проинформирован о рисках.
   Когда я пришла на работу, ярость усилилась. И дело не только в том, что HSBC запорол перевод моей зарплаты, отдав меня на милость друзей и их сильно возросших доходов, – еще и уборщик снова пытался завладеть моим вниманием.
   Я уже рассказывала об общем туалете в моем новом офисе? Иногда это выглядит странновато, особенно когда у меня разгорается жаркий спор со Стэнли об «угрожающих бизнес-структурах и планах на будущее развитие», а через десять минут я сталкиваюсь с ним в сортире, когда начесываю перед зеркалом волосы, а он только что издал в кабинке номер «два» все разновидности звуков. Это немного нервирует.
   Это странно, но последние несколько недель каждый раз, когда я захожу в туалет, уборщик находится там: он скребет, натирает, вытирает, орудует шваброй, рассыпает по углам бессмысленные маленькие синие камешки ради визуального эффекта – короче, делает всё, что делают все люди, кроме поп-звезд и супермоделей, когда проводят время в компании химикатов.
   Сегодня он спросил, не музыкантша ли я. Напрасно он это сделал. В любой другой день этот вопрос меня бы не взбесил, но сегодня… ооооооох, он меня разозлил… не на шутку. В моем мозгу родился крик: ЧТО ТЫ ИМЕЕШЬ В ВИДУ? ЗАЧЕМ ТЫ КО МНЕ ПРИСТАЕШЬ? КАКОЕ ТЕБЕ ДЕЛО? ЗАЧЕМ ТЕБЕ ЭТО ЗНАТЬ? ЗАЧЕМ, ГОСПОДИ, ЗАЧЕМ?!
   Он добавил, что слышал, как я пою за рабочим столом. Скорее всего, это правда. Я знаменита тем, что тихонько мурлычу, когда слушаю iPod. Но тут ярость напомнила мне, что этот человек часто убирает пространство вокруг меня в офисе – возможно, даже слишком часто. Хочу сказать, я не с такой быстротой пачкаю пол позади себя, чтобы его приходилось скрести каждый час.
   В словах уборщика я усмотрела лишь болезненные и злобные намерения. Ярость напомнила мне, что, изображая уборку, он собирает волосы, упавшие с моей головы, и мастерит из них куклу вуду. УЙДИ ОТ МЕНЯ, ТЫ, ПОХОТЛИВЫЙ САМЕЦ. ТЫ БОЛЕН, БОЛЕН, БОООООООЛЕЕЕЕН!
   Когда внутренний крик умолк, уборщик попросил меня спеть. В любой другой день я бы просто вежливо улыбнулась, быстренько исполнила его просьбу и ушла. Однако сегодня, когда ярость струилась по моим венам, я готова была ударить его по голове дозатором для жидкого мыла. Когда я захлопнула дверь перед самым его носом, он все еще пел: «Ты такааааая красивая для меняяяяяяяяяя». Довольно громко.
   Зачем? Зачем он это делает? Зачем поет в туалете, мне, сегодня? Зачем он вообще поет? Зачем?
   Ярость забурлила, но я тихо рассмеялась, чтобы не оскорбить его чувства. Борись с этим, борись, борись, произнес голос в моей голове, пока я сдерживалась, чтобы не ударить дверь ногой.
   Иногда я не уверена, что Дубай – лучшее место для успокоения моей ярости. Можно почувствовать, когда ярость попросится наружу, но узнать, сколько она продлится, никак нельзя. Борись с этим, борись, борись…

04/09
Путь к неминуемой гибели

   Сегодня я снова едва не умерла. Серьезно. Это начинает меня раздражать. Каждое утро я вызываю такси, чтобы добраться до работы, и сажусь в машину, прижав сумку к груди и зажав мобильный телефон в руке, на случай, если придется набирать 999 [15 - 999 – телефон полиции Дубая.]. Однажды утром, высадив Стейси у ее здания, таксист повез меня дальше к моему офису, как вдруг откуда ни возьмись возник гигантский «Land Rover» и на полном ходу промчался прямо по середине между двух полос, едва не задев нас бортом. Внедорожник едва не поцарапал ту сторону, где сидела я, после чего свернул, очевидно даже не заметив нас. Я завизжала от ужаса и, наверное, даже выругалась. Потом ухватилась за дверцу изнутри и, сдерживая слезы, стала молиться о том, чтобы добраться до работы живой.
   Сегодня утром – та же проблема. На этот раз я ехала в автобусе, который едва не упал с моста. Я закричала, чем вызвала панику у двух моих коллег на заднем сиденье, которые еще не отошли от вечеринки накануне вечером и почти ничего не заметили. Я прокричала: «НЕТ, БОЖЕ, НЕЕЕЕТ!!!» Водитель улыбнулся, как будто я служила ему основным источником веселья в момент перед неминуемой гибелью.
   Он даже позу не поменял – расслабленную, сонную позу, когда голова лежит на руке, прислоненной к двери. А потом захихикал. Да, захихикал! Он сталкивается с этим постоянно. Для него опасное вождение – повседневный опыт. Происшествия, опасные для жизни, для него норма. Он и глазом не моргнет, пока его машина не вылетит с трассы, не пролетит пятьдесят футов через шесть полос в чащу строительных лесов, сквозь команду строителей, как гигантский трансформер, и не приземлится вверх колесами на песчаной дюне.
   Сейчас, когда весь Дубай, похоже, вернулся из летних отпусков, обстановка на улицах становится все хуже. Школы снова работают, зной спадает, и город уже далеко не то сонное местечко, в какое мы прибыли два месяца назад. Иногда я начинаю сомневаться, что этот город мне нравится. Однако он стал гораздо более уютным после того, как в конце месяца мы съехали из иранодома (подробности чуть позже). Температура действительно падает, и теперь можно сидеть на открытых террасах баров и наблюдать за тем, как день превращается в ночь, не опасаясь, что кровь закипит в жилах или что с потом потеряешь половину веса собственного тела.
   Движение на дорогах меня пугает. Я нервный пассажир. Мои друзья в Англии подтвердят: чуть что – и я сразу хватаюсь за ручку двери. Я знаю, виной всему несчастный случай, который произошел со мной и моим бывшим парнем, когда мне было восемнадцать, а может быть, то, что… ну, в некоторой степени я фанатик контроля. Но если я зажмуриваю глаза и читаю молитву в просторном автомобиле «Volkswagen», с пятьюдесятью подушками безопасности и парашютной системой, представьте, как бы я тряслась на заднем сиденье вашего «Porsche».
   Повторюсь: чтобы жить здесь, необходимо иметь автомобиль. Достаточно вспомнить тот вечер, когда мы со Стейси решили пойти поесть суши. О, боже милостивый, ярость накрывает меня при одном только воспоминании об этом.
   Намерение «выйти» превратилось в экспедицию продолжительностью два с половиной часа вниз по Шейх Заед-роуд, после того как выяснилось, что местный суши-бар по воскресеньям закрыт. Мы прошли пешком по магистрали около мили, обливаясь потом, а голодный Трейдер, который должен был пойти с нами, проехал по всем окрестным улицам с односторонним движением и, добравшись до нас, обнаружил, что мы зажаты со всех сторон гигантской развязкой, разрушенным жилым домом, огромным куском пустыни и завывающей мечетью.
   Когда Трейдер нас нашел, мы сидели на обочине, покрытые пылью, точно жертвы извержения вулкана. Наверное, даже упоминать не стоит, что к тому времени как мы забрались на терракотовые сиденья и доехали до другого суши-бара, он был акустически загрязнен детским плачем и едва ли имел обстановку более уютную, чем на Луне.
   Совершенно выведенные из себя, мы пробормотали извинения, снова залезли в «Porsche» (не идеальное решение для меня) и помчались к ближайшему пятизвездочному отелю «Dusit», где успокоили свою ярость сладкими звуками живого джаза, бокалом вина и пиццей с лобстером в милом ресторанчике «Pax».
   Но дело не в этом. Дело в том, что до того мгновения, когда великолепная пицца коснулась моих губ, прошло почти три часа. Это не выход на ужин. Это сосредоточенная на еде экспедиция через мучения, боль и голод, которая может посоперничать лишь с походами древних воинов Восточного Тибета. В сезон дождей.
   Я не хочу обзаводиться автомобилем, хотя такси действуют мне на нервы. Я вообще не хочу бывать на дорогах. Но пока Дубай не осознает, что в нем живут люди, которые ходят, а также бросающие вызов смерти мотоциклисты, мне остается лишь хвататься за дверцу машины изнутри (и, может быть, разориться на защитный шлем).

07/09
Кто в домике живет?

   В восемь раз меньше иранодома, но не менее впечатляющего вида, грязно-коричневый домик внезапно возник рядом с иранодомом. Не знаю, откуда он взялся. Минуту назад пространство было пустым пыльным клочком песка, и вдруг – удивительная палатка бедуинов. В ней даже есть порог из положенных один на другой розовых кирпичей и двойная рама в квадратном колышущемся окне. Здесь есть занавеска и штора над дверью, каркасная крыша на случай чудесного ливня и броская синяя полоска, тянущаяся по периметру всего жилища. Мне оно очень нравится.
   На мгновение я подумала, что соседи иранца, наверное, завидуют ему из-за быстроходной лошади. Воплощение изумительной мощи, она все еще торчит у подъезда, приковывая к себе внимание и отводя взгляды от остальных вилл на улице. Может быть, кто-то решил нанести ответный удар. Домик камуфляжной расцветки мог бы даже стать второй достопримечательностью Дубая, пока в городе не достроят остальные здания.
   Но Ж&М сообщил мне, что этот таинственный домик – тент, который скоро, в течение рамадана, будут использовать для молитв и вечерних мероприятий. Судя по всему, очень скоро этот маленький матерчатый дом наполнится сладким ароматом яблочного кальяна, и, если нам со Стейси повезет, нас пригласят на мятный чай, поскольку во время рамадана принято всем делиться.
   Умираю от желания туда наведаться. Меня даже терзает соблазн спросить, могу ли я там остаться, присматривать за домиком в течение дня и защищать его от кошек. Он выглядит гораздо более уютным и удобным, чем моя комната с бетонной плитой, а обходиться без кухни мы уже привыкли.
   Я подумываю о том, чтобы постучать в дверь или отодвинуть штору и посмотреть, сколько стоит аренда. Система кондиционирования может оказаться неудовлетворительной, да и художественные творения иранца не будут взирать на нас со стен, когда мы спим, зато в один момент мы со Стейси поднимемся на ступень выше. Мы делили убогую комнату, а теперь будем делить дом с мягкими колышущимися хлопковыми стенами и доброжелательным порогом в стиле пэчворк [16 - Пэчворк (англ. patchwork) – вид рукоделия, при котором по принципу мозаики сшивается цельное изделие из разноцветных кусочков ткани с определенным рисунком.]. Ничего лучше я и представить себе не могу!

08/09
Сначала приходит бранч, потом приходит ифтар

   Тех, кто наполняет свои тарелки листьями салата и дышит так глубоко, что ребра соединяются со спинным мозгом, в Дубае будут избегать, игнорировать и высмеивать. Худоба может быть в моде где-то в другом месте, но, как вы, наверное, догадались, в Дубае без еды «и не туды и не сюды». Худым как жердь милашкам из Голливуда здесь есть чему поучиться.
   Все знают о Дубайском Стоуне [17 - Стоун – британская единица измерения веса, равняется 6,34 кг.]: именно столько среднестатистический экспат прибавляет в весе за месяц пребывания здесь. Но когда на улице слишком жарко, чтобы валяться на пляже, остаются только торговые центры и обширная территория ресторанов, предлагающих бранчи для вашего развлечения. Или гимнастический зал, но это для неудачников. Я же теперь, несомненно, победитель. Я принимаю свои дополнительные килограммы. На родине еда никогда не доставляла мне такого удовольствия.
   Рамадан наступил на этой неделе, как раз вовремя. Для тех, кто не в курсе: это месяц поста по лунному календарю.
   В этот период местный закон запрещает есть и пить в общественных местах между восходом и закатом. Алкоголь запрещен (соответственно). Если вы откроете на улице бутылку воды, вас могут оштрафовать или даже посадить в тюрьму, как и в том случае, если вы жадно вопьетесь зубами в принесенный из дому сэндвич, гуляя по Интернету в обеденный перерыв.
   Однако ночью наступает ифтар, разговение. Всюду открываются буфеты и палатки с кальяном, как тот, что рядом с иранодомом, и большие шатры на территории большинства отелей. Кое-где можно сидеть на песке, пить чай и есть всевозможные потрясающие блюда в ходе вечеринок, продолжающихся всю ночь. Это часы, когда люди забывают о повседневных заботах и раздают любимые вещи, чтобы провести больше времени в молитвах. Это часы, предназначенные для того, чтобы поразмышлять, оценить, что имеешь, и сделать много пожертвований. Решив, что это может стать интересным опытом, мы со Стейси собираемся придерживаться дневного поста, поскольку праздники по выходным сказались на наших фигурах явно негативно.
   Не думаю, чтобы я когда-нибудь съедала за один день больше, чем в прошлую пятницу. Это был позор. Честно говоря, я думала так после каждого бранча. И всегда чувствовала себя виноватой. Если бы я позвонила маме и сказала, что опустошаю тарелку свежих морепродуктов после того, как съела суши с картофельным пюре и шоколадными вафлями, она прилетела бы ко мне первым же рейсом и привезла капсулы от несварения желудка и уже составленную диету.
   Но двенадцатичасовой бранч в потрясающем отеле «JW Marriott» не знает никаких правил. Да. Он длится целых двенадцать часов. Мне всегда нравилась система «ешь, сколько можешь». Четыре часа в отеле «Al Qasr» прошли весело, но мысль о двенадцати часах обжорства в пятизвездочном отеле была настолько захватывающей, что я не спала всю предшествующую этому событию ночь. Буфетные столы плясали в моих снах, как в одной из сцен «Красавицы и чудовища». Будьте нашим гостем, прокричал нож, когда я накладывала в свою тарелку груды сыра, половину утки по-пекински и прихватывала несколько бутылок «колы». О, я буду гостем. Спасибо!
   В реальности же мы двенадцать часов просидели за одним столом. За это время мы со Стейси встретили около пятнадцати знакомых, среди которых были Частный Банкир, Трейдер и Хайди. Мы ели, пили и снова ели. Свежих устриц мы заедали земляничным чизкейком. Перед жаренными в масле креветками мы одолели кебаб и шоколадное суфле. Мы поливали салаты из осьминогов соусом «Hoisin» и намазывали на стейки сыр «Stilton». Лично я даже мариновала жевательный мармелад в водке для его позднейшего потребления и набила сумку конфетами. В следующий раз захвачу с собой несколько пластиковых контейнеров для еды.
   С четырех до шести часов дня, перед началом второй смены, алкоголь не подавали. Но персонал не возражал, что мы запаслись коктейлями на два часа и заставили перепачканные едой столы стаканами, содержащими все виды спирта, какие только существуют под солнцем. А если бы возразил, мы бы по очереди бегали в туалет и хлебали из открытых бутылок с вином, которые они выставили на столы раньше, а потом прятали бы их в сумки, снова заткнув пробками.
   Веселье продолжалось весь день, от полудня до полуночи. Ресторан наполняли существа, которые прежде были нормальными, уважаемыми, голодными людьми, а теперь больше походили на диких и пьяных животных из зоопарка. Люди веселились, пели и плясали. Развлекали себя такими играми, как споры, ссоры и драки. Нашлись девушки, метавшие куски торта в лицо парням. Но главное событие бранча произошло ровно в половине двенадцатого ночи, когда в парня, отмечавшего день рождения, насильно влили ядерный коктейль, в результате чего именинник резко осел на стул, с футболкой вокруг головы, без сознания, что-то бормоча в салфетку.
   Это было совсем не смешно… но через некоторое время появился менеджер со складным креслом-каталкой и вывез парня через задний вход как провинившегося участника реалити-шоу «Большой брат», пока его друзья веселились и пели «С днем рожденья тебя!» (Насколько мне известно, он еще жив.)
   Спасибо богу за месяц без бранчей! Праздник живота, ифтар, каждый вечер после работы не может быть более вредным, чем застолье в течение целого дня раз в неделю, не правда ли? Хотя нет, не отвечайте.

12/09
Романтика и «Ritz»

   Вчера вечером Ж&М внезапно меня увез. Точнее, я его увезла. Новая работа обеспечивает все больше халявы, и я получила приглашение в самый роскошный отель, в котором мне доводилось бывать до сих пор, – «Sharq Village & Spa» в городе Доха, Катар. Отелем управляет компания «Ritz», хотя, наверное, моя цель заключалась в том, чтобы пережить с Ж&М нечто более захватывающее, чем совместное чаепитие.
   Катар находится всего в сорока минутах полета от Дубая, так что мы вылетели сразу после работы и уже в девять вечера окунулись в царство роскоши. В прямом смысле слова. Когда мы вошли в номер, в ванной была восхитительно теплая и наполненная пенными пузырьками вода, а на ее поверхности было с любовью выложено сердечко из лепестков роз. Разумеется, нам не оставалось ничего другого, как немедленно в нее погрузиться.
   Это может показаться чудаковатым – полететь куда-то на одну ночь, чтобы ознакомиться с каким-то отелем. Несколько месяцев назад я и предположить не могла, что совершу такое. Но тогда я ведь не знала, что окажусь в подобном месте с Ж&М, который, чтобы наша поездка состоялась, предложил заплатить за перелет. Я до сих пор чувствую себя виноватой каждый раз, когда он меня куда-то увозит, и я уверена, что он тоже чувствует себя виноватым. Мы об этом не говорим, это наше глубоко личное. Иногда я задаюсь вопросом, кто другая женщина, почему он несчастлив, как оказался в такой ситуации и решит ли когда-нибудь выйти из этого порочного круга. Или придется выйти мне.
   Я никогда, никогда не думала, что стану любовницей. За всю жизнь у меня было всего три серьезные любовные истории, так что поверьте мне, самому требовательному человеку на земле, на слово. Я всегда представляла себе любовницу как нечто темное, опасное, со вздымающейся грудью; как женщину, тело которой независимо от погоды всегда выпирает из ярко-красного корсета и уверенно возвышается на двенадцатисантиметровых каблуках, когда она ждет своего любовника в офисном шкафу или на пустой автостоянке, с хлыстом. Возможно, я путаю любовницу с «госпожой» садо-мазо, но, по-моему, иногда это одно и то же.
   Это не оправдывает мои поступки, но я уверена, что во всем Дубае разворачиваются тысячи любовных историй и лишь немногие из них включают корсеты и офисные шкафы. Во все эти истории тайком вкладываются деньги, и часто можно увидеть двух совершенно разных людей, которые ужинают вместе в темных углах роскошных ресторанов, полагая, что никто из знакомых их не увидит. Может быть, и меня с Ж&М уже кто-то видел и просто молчит об этом?
   Если честно, я все время об этом думаю. Я спрашиваю себя, когда было бы разумнее всего остановиться, и не понимаю, почему до сих пор этого не сделала. То, что я об этом думаю, конечно, не делает меня безгрешной. Я по-прежнему позволяю Ж&М меня любить, и уверена, что тоже влюблена в него, если только дело не в его роскошном шарме, которым он заполнил мою жизнь в ту самую минуту, когда вошел в бар и купил мне не одну, а две «Короны». Что-то в нем есть такого, от чего меня до сих пор пронимает дрожь.
   Это приятно. Прежде я никогда не являлась объектом чьего-либо желания. Не до такой степени. Ж&М постоянно покупает мне подарки. Он отправляет мне букеты, и мой рабочий стол всегда заставлен цветами, так что Стэнли приходится неуклюже приподниматься и смотреть поверх высоченных лилий каждый раз, когда он хочет сделать мне очередное замечание. Мысль о том, что я, обыкновенная девушка из скромной деревушки в Линкольншире, невольно перевернула с ног на голову арабский мир, несказанно тешит мое самолюбие.
   Но все же… я действительно не хочу, чтобы кому-то было больно. Звучит пафосно? Боюсь, я просто слабая.
   Ж&М уже несколько раз говорил, что любит меня. Думаю, он действительно так считает. Однако я все еще не уверена, что люблю его. Страшновато, когда тебе вот так признаются в любви. Мне хочется произнести в ответ то же самое, но я знаю, что не должна этого делать. Единственный человек, с которым я могу все обсудить, это Стейси. Остальные считают, что Ж&М и я – отдельные единицы и нас ничто не связывает, кроме нескольких разгульных вечеринок в городе. Это беспокоит меня куда больше, чем я готова признать.
   Я не умею хранить секреты. Как вы уже, наверное, заметили, мне нравится рассказывать о своей жизни. Но я не могу оставлять кокетливые комментарии на его страничке в Facebook. Не могу вызвать его поздно вечером в чат или пригласить пойти поужинать, когда бы мне ни захотелось. Я не могу ожидать, что он будет рядом в тот момент, когда в моей спальне что-то сломается или если, упаси боже, мне придется среди ночи поехать в больницу. Я не могу рассчитывать, что он выручит меня, если я случайно убью верблюда. Я не могу, вернувшись домой, встретить его маму, и уж точно не могу пойти к нему домой, потому что у него дома жена.
   Он же по-прежнему может делать все, что хочет. Может ездить, куда захочет. Может пообещать мне все на свете, а потом вернуться в постель к жене. А еще он может, как показала эта ночь в квартире Трейдера, встать и оставить меня наедине с самым омерзительным ощущением.
   Несмотря на то, что Ж&М заставляет меня трепетать, я не знаю, как долго смогу мириться с разделяющей нас стеной. Мы – из совершенно разных миров. И если быть до конца честной, помимо схожего отношения к некоторым моментам, у нас не так уж много общего. Он мудрый и знающий, а я… нет. Он как взрослый вещает мне о политике, бизнесе и деньгах, но иногда, поскольку меня все это мало интересует, я чувствую себя глупым ребенком.
   Когда мы после ужина вернулись в номер, белоснежные простыни необъятной постели покрывали сотни лепестков роз. Я никогда не думала, что до своего медового месяца увижу такую постель. Думаю, это попахивает наглостью – надеяться увидеть ее во второй раз, если такой день когда-нибудь настанет.
   Если честно, меня немного раздражает, что такие мысли приходят в голову в те романтические моменты, когда большинство девушек просто наслаждались бы, находясь рядом с таким замечательным и веселым человеком, как Ж&М, уверенные, что это навсегда. Хотя, конечно, слишком очевидно, что он не мой человек, чтобы думать обо всем этом.

13/09
«Рамадан карим!»

   Сегодня весь день все говорят мне: Рамадан карим! Это первый день святого месяца, согласно Луне. «Рамадан карим!» – это почти то же самое, что «Счастливого Рождества!», только вы не можете пять часов подряд готовить индейку или напиться виски. В ближайший месяц пища и выпивка вне закона, запрещены, неправильны, оскорбительны и отвратительны, так же как курение и секс в дневные часы (вздох: мне этого будет сильно не хватать).
   После работы мы можем пойти на ифтар. Как я уже говорила, это когда прерываешь пост и наедаешься до отвала, но там совсем не будет музыки, поэтому «Harry Ghatto's» закрыт на целый месяц. Знаю. Поверьте мне, это тяжело, но как совершенно справедливо заметила сегодня Хайди, «музыка приводит к танцам, а танцы приводят к сексу», так что ради блага всего человечества клуб на некоторое время прикроет свои двери.
   На работе запрещено есть и пить al desko (акт поглощения пищи за рабочим столом, очень распространенное явление в этих краях). Следовательно, в морге сегодня еще спокойнее, чем обычно. По-моему, наступают голодные времена. Люди не ели весь день, в том числе и я. В попытке лучше понять культуру, которую я сейчас изучаю по системе «изо дня в день», я решила тоже соблюдать пост. Может быть, если почувствую хотя бы малую толику того, что чувствуют эти люди, я стану лучше. А по завершении поста мы сможем вместе принести в жертву овцу.
   Этот момент вызвал у меня жгучий интерес. Ж&М говорит, что в конце священного месяца большинство мусульман уезжают за овцами куда-то в пустыню, стоят по четыре часа в очереди, выбирая лучшее животное из тех, какое они могут себе позволить, после чего закидывают блеющую красавицу на заднее сиденье своей машины. Потом едут на скотобойню и стоят в очереди еще несколько часов, чтобы овцу забили. Голова достается счастливчику, который только что ее отрубил, а остальное владельцы увозят домой, где готовят мясо для себя и на раздачу беднякам.
   Разумеется, некоторые современные семьи пользуются услугами мясника, поскольку это гораздо проще. Но я предпочитаю романтику в виде специального путешествия в пустыню. Хорошо, что такие традиции поддерживаются, и я уверена, что эти жертвоприношения оцениваются по достоинству. Я знаю, что если бы мне пришлось колесить по окрестным пустыням на «Porsche», провонявшем овечьим навозом, то я бы ожидала получить немного благодарности свыше.
   Сегодня я приехала на работу и увидела, что яблоко, которое я привезла из «Sharq Village & Spa» империи «Ritz», по-прежнему у меня на столе. Для меня оно – воплощение любви Ж&М и символ нашей с ним близости в Дохе, поэтому я не стала его есть. Разумеется, теперь это яблоко – свидетельство моих нравов, и я не знаю, оскорбляет ли кого-то плод, который должен был быть съеден. Придя в замешательство, я отправила человеку, подарившему мне яблоко, электронное письмо.

   Находясь здесь – сверкающее, соблазнительное и невероятно съедобное, – оно, возможно, меняет направление чьей-то духовной судьбы. Но если я сдвину его с места, все решат, что я слишком много о нем думаю, и станут гадать, куда оно делось, съела я его или нет, и могут счесть меня преступницей. Если уберу яблоко с глаз долой и положу в свой ящик, я могу о нем забыть, и тогда гнилостный запах совершенно точно оскорбит чьи-то чувства. Ситуация безвыходная. Надо было просто съесть его вчера. К сожалению, я этого не продумала.

   Мудрый Ж&М ответил, что ситуацию можно разрешить, если положить яблоко в сумку и отдать бедняку или строителю по дороге домой. Так я избавлю себя от необходимости целый день смотреть на этот сочный плод и помогу бедным людям. Это добавит мне несколько решающих баллов в глазах мужчины, сидящего там, наверху.
   Он сказал, что мне следует сделать так или встать в офисе, крикнуть: «ЭТО ВСЕГО ЛИШЬ ЯБЛОКО – Я БОЛЬШЕ НЕ МОГУ ЭТО ТЕРПЕТЬ!!!» – и швырнуть фрукт через все помещение.

14/09
Возвращение к жизни, возвращение к реальности

   В эти выходные мы со Стейси переезжаем из иранодома в реальный мир. Мы нашли великолепную квартиру с двумя спальнями в районе Гархуде, рядом с рестораном «Irish Village», знаменитым своим HopFest, пивным фестивалем. А главное – оттуда рукой подать до моей работы! Ура! На эту квартиру нас вывел один из друзей Частного Банкира, и арендодатель оказался улыбчивым круглолицым канадцем, который совершенно точно не изобретатель. Арендная плата вполне адекватная и составляет четыре тысячи дирхамов за полгода, и, в отличие от многих мест, которые мы видели, квартира меблирована.
   Я решила платить чуть больше Стейси, желая компенсировать ей необходимость тратиться на такси до работы, а еще у моей комнаты есть смежная комната. В моей комнате имеется самая большая, самая удобная и широкая кровать, какую я когда-либо видела, и она точно не из бетона. Как только мы переедем, я куплю пуховое одеяло и отправлю полотенце «Твистер» на помойку. Я больше не вижу в нем полотенце. Оно изменилось.
   Мы заслужили этот славный поворот судьбы. В нашем новом жилище нет ни зловещих картин с детьми, потерявшимися на продуваемом ветром берегу, ни изнуренных лошадей на конвейерных лентах, ни странных, похожих на палатку домов, трепещущих как флаги на земле. Напротив, оно навевает сладкие мысли о вечерах на балконе с бокалом красного вина и видом на пьяных клиентов «Irish Village». Оно навевает мысли о том, как можно, лежа в джакузи на плоской крыше, маленькими глотками пить шампанское. У нас будет собственная горничная, а плоский экран телевизора способен предложить здесь гораздо больше, чем порнографию по абонементу. Жить здесь – истинное блаженство.
   Плоская крыша – настоящее чудо. Стейси считает, что она похожа на веранду отеля. Шезлонги снабжены мягкими подкладками и водятся в изобилии. Здесь даже есть столы с зонтиками вокруг того, что напоминает бассейн олимпийских размеров. Я уже представляю, как закачу здесь вечеринку, которая затмит все здешние вечеринки: мы будем лежать в шипучей джакузи, а диджей включит счастливую, очень счастливую летнюю песню, и все будут восхищаться моими новыми бокалами для шампанского из IKEA. Роскошно, правда?
   Иранец, понятное дело, расстроился, узнав о нашем отъезде. Большое ему спасибо за то, что он не попытался в качестве прощального подарка всучить нам некоторые из своих картин, но он сказал, что однажды мы пожалеем о том, что упустили шанс отвезти быстроходную лошадь в Америку.
   Думаю, мы это переживем.

17/09
Грешный ужин

   Я действительно очень стараюсь в этот рамадан. К сожалению, в пятницу я согрешила: три раза подумала о сексе и съела сэндвич с лососем. Но я не смогла как следует им насладиться, потому что Стейси оставалась праведной. Она сидела напротив, смотрела на меня, и ее губ не коснулась ни одна крошка. В ту ночь в баре «Barasti» я выпила примерно четыре «Короны», но искупила грех, вспомнив о несчастных людях, которые не могут выпить коктейля. Я компенсировала это тем, что в субботу не ела абсолютно ничего и на сэкономленные деньги купила несколько пар миленьких туфель. Однако я все равно застряла между сломавшимися дверьми лифта. И споткнулась на лестнице в кино. От голода становишься неловкой.
   Я отлично знаю, что мне стоило бы пройти каждый сантиметр этой культурной кривой обучения и насладиться месяцем без греха, зависти, стрессов и споров, и я это могу, вы же знаете. Могу. Да, у меня пока не получается, но я могу измениться. Могу. В этом мире столько прекрасных вещей, столько сказочных ощущений, которые можно испытать, правда. Я плыву. Я лечу на облаке, пою песни о лучах надежды, танцую с Заботливыми мишками [18 - Заботливые мишки (англ. Care Bears) – первоначально десять персонажей, созданные в 1981 г. американской художницей Еленой Кучарик для серии поздравительных открыток. В 1983 г. была выпущена серия мягких игрушек с этими персонажами, а начиная с 1984 г. Заботливые мишки стали главными героями нескольких мультсериалов и полнометражных мультипликационных фильмов.] и скольжу вниз по радугам. Посмотрите на меня, я это чувствую, у меня получается!
   А потом… я прихожу в HSBC; банк битком набит изысканными арабскими леди, с трудом говорящими по-английски.
   Я. Ваш банк проигнорировал мой запрос на чековую книжку. Очевидно, мне нужно заказать другую книжку лично, потому что по телефону служащие этого, видимо, сделать не могут.
   Леди из банка. Вы можете сделать это по телефону.
   Я. Я уже сделала это по телефону. Они все испортили. Они сказали мне прийти сюда заказать другую лично, так что дайте мне заполнить формуляр.
   Леди из банка. Вы можете сделать это по телефону.
   Я. Нет, не могу… мне сказали прийти сюда и заказать книжку лично, чтобы я могла подписать формуляр.
   Леди из банка. Нет проблем, вы можете заказать книжку лично, если заполните этот формуляр.
   Я. Хорошо. Мне нужны наличные, чтобы заплатить арендодателю. Он ждет оплату. Могу я сейчас снять деньги?
   Леди из банка. Нет, мы не касса. Вы можете пойти в другой филиал и снять деньги.
   Я. Где?
   Леди из банка. «Bur Dubai», примерно двадцать минут на такси.
   Я. Хорошо. Когда они закрываются?
   Леди из банка. Через десять минут.
   Я. Хорошо. Значит, я не могу получить наличные, хотя они и имеются на моем счете. Я сейчас стою в банке, вы запороли мой запрос на чековую книжку, а перемещаться со скоростью света я не могу. Или могу?
   Леди из банка. Нет.
   Я. Верно.
   Леди из банка. Может быть, друг одолжит вам немного денег?
   Я. У меня есть деньги, они на моем счете. Я сейчас в банке. Вы запороли мой запрос на чековую книжку.
   Леди из банка. Простите.
   Я. И вы хотите, чтобы друг одолжил мне денег?
   Леди из банка. На данный момент это единственный возможный выход. Чековая книжка будет у вас через четыре или пять рабочих дней.
   Я. Вы – мой банк!
   Леди из банка. Чековая книжка будет у вас через четыре или пять рабочих дней.
   Я. У меня нет денег!
   Леди из банка. Чековая книжка будет у вас через четыре или пять рабочих дней.
   Я. Вы не можете сделать исключение, позвонить куда-нибудь?
   Леди из банка. Чековая книжка будет у вас через четыре или пять рабочих дней.

   Сохранение спокойствие в Дубае на голодный желудок относится к тем навыкам, которыми не так-то легко овладеть. Серьезно. Достаточно подъехать к ближайшему окошку обслуживания автомобилистов.

03/10
Осторожно: цензура

   Последние несколько недель слово было моей жизнью. Даже несмотря на дружбу с Эваном, который, к счастью, живет в нашем новом здании всего в нескольких шагах от офиса, работа становится все труднее. Дело не только в том, что я по-прежнему торчу в морге и друзья не могут меня навестить, но и в том, что Стэнли не понимает, что для того, чтобы поддерживать посвященный знаменитостям и их стилю жизни сайт, нужно этот стиль жизни практиковать.
   Однажды он появился на работе в очередном совершенно не подходящем ему костюме, с рукавами, слишком длинными для его коротких рук, и заявил, что мне вовсе не нужно так часто выходить в свет. Я напомнила ему его прежние слова: «Выходи в свет и встречайся с возможно большим количеством людей!»
   Он ответил, что передумал, и теперь я должна быть привязана к столу, а если хочу заинтересовать нацию всем, что происходит в Дубае нового, нужно дожидаться пресс-релизов и переписывать их. Наверное, ему завидно, что я получила приглашение в один из отелей компании «Ritz», а он нет.
   Как бы то ни было, эти пресс-релизы – дурно написанные статьи, которые ходят по кругу и добавляют в каждую новую публикацию одни и те же новости. Теперь, если я захочу написать что-то действительно интересное, открыть что-то новое, мне придется звонить и сказываться больной. Это раздражает.
   Другой момент, который начинает меня раздражать: я не могу перестать думать о том, насколько веселее и интереснее мне бы работалось, если бы не приходилось ограничивать себя из-за цензуры! Есть вещи, которые я здесь сказать не могу; вещи, за которые меня уволят и даже депортируют. Я понимаю и уважаю причины того, почему здесь введена цензура, но эти правила было бы гораздо проще соблюдать, если бы меня взяли на работу, к примеру, в «Еженедельный справочник садовода». Представьте, что я целый день пишу о голливудских проститутках, и при этом мне запрещено упоминать следующие понятия:

   Проститутки
   Секс
   Наркотики – нельзя упоминать никаких названий, например, кокаин/марихуана/опиум и т. д.
   Нагота
   Спиртное
   Ругательства
   Адюльтер
   Секс до брака или любой секс, раз уж на то пошло
   Религия
   Секс

   По существу, все, что делает материалы о знаменитостях более или менее захватывающими, здесь – большое жирное табу. Я вынуждена пропускать всю порочную клевету, соблазнительный яд бродит вокруг меня, срывается с языка и проникает сквозь пальцы… и я нажимаю «delete».
   Приведу вечную сагу о Бритни как пример подобного самообладания.

   Британская версия:

   Кризис бедняжки Спирс
   Бедняжка Бритни вопила целое утро после того, как ее более цепкий, чем дерьмо, «бывший Фед» стал опекуном их детей. Об этом «выигрыше» он, возможно, скоро пожалеет, когда осознает, что это вернет его в центр внимания общественности лишь настолько, чтобы он успел начать предложение: «Мой следующий альбом выйдет…» – после чего малыш Шон Престон выстрелит ему в лицо из водного пистолета и попросит отвезти в «Disney World». Этот самец – лучшая пара такой гулене, как Спирс. Их расставание – самое печальное событие с тех пор, как жердь по имени Вик застряла в жизни Бекхэма, который прежде свободно катал по миру свои мячики. Некоторые готовы пойти на все, только бы оставаться знаменитыми.

   Версия ОАЭ:

   Кризис бедняжки Спирс
   Несчастная поп-звезда Бритни провела все утро в слезах, потеряв своих детей: в результате борьбы за опекунство они перешли Кевину Федерлайну. Эта новость шокировала нацию. Дубай обнимает тебя, Бритни, и благодарит за все твои альбомы. Мы надеемся, что ты приедешь сюда с туром, когда откроется самая большая арена в мире (спонсируемая Шейхом, У-Которого-Есть-Все).

   По-моему, все это – легкое отвлечение от бомб/болезней/ЯРОСТИ/гнева/ бешенства/ненависти/религиозных столкновений и страданий реального мира. Это бессмысленная чушь, и все же она развлекает.
   Возможно, я в какой-то мере продала душу. Может, мне следовало бы писать о бомбах/болезнях/ЯРОСТИ/ гневе/бешенстве/ненависти/религиозных столкновениях/страданиях реального мира, зная, что мои тщательно подобранные слова мудрости проникнут в сердце публики и, может быть, изменят мир к лучшему.
   Но если бы это делала, я бы не получала бесплатных спа-процедур. А это было бы дерьмово.

17/10
Родительские планы

   Предки навестили меня на прошлой неделе. Я этого очень ждала, не в последнюю очередь потому, что Дубай любит семьи. Дубай не очень-то жалует одиночек, даже несмотря на то, что здесь не разрешено иметь ухажеров, а только мужей, так что каким образом у нас может появиться семья, не совсем понятно. Временами я начинаю думать, что, возможно, подразумевается, что ты сначала создашь семью, а уж потом переедешь сюда.
   Я уклоняюсь от темы. Дубай очень хорош для всего, что связано с семьей, – об этом кричат все афиши. И хотя не все еще достроено, мама очень обрадовалась, когда я сказала ей, что, если бы она навестила меня через семь лет, мы бы все вместе пошли в Парк юрского периода.
   Нас ждут поистине удивительные вещи. Здесь даже строят башню с разными уровнями, каждый из которых будет постоянно вращаться вслед за солнечным светом. Здание планируется как жилое, но я уверена, что к 2013 году оно превратится в невероятную туристическую достопримечательность, которая привлечет к себе охваченных благоговением посетителей вроде моей мамы. Они будут часами сидеть напротив башни, с упакованным обедом и парой биноклей.
   «Dubailand» тоже звучит громко. Это будет гигантский тематический парк, в два раза больше флоридского «Disney World»! А еще они строят «Великое Дубайское колесо», вероятно, одно из крупнейших в мире колес обозрения, даже больше «Лондонского глаза». Сверху можно будет обозревать окрестности на расстоянии до пятидесяти километров, так что каждый сможет увидеть… еще больше песчаных дюн. Однако сильнее всего меня озадачивает такой объект, как пляж с кондиционером. Только представьте! Я точно не знаю, где именно планируется его открыть, но нам обещают охлаждающие трубки под песком, благодаря которым нашим ножкам будет прохладно, несмотря на знойное солнце.
   Мама сказала, что на этот объект она бы не поехала, даже если бы он был завершен. По ее словам, прохладный песок – это жутковато, когда весь пляж купается в предназначенном самой Матерью-Природой зное и обдувается прохладным морским бризом. Думаю, она слишком уж британка.
   Перед приездом мамы и папы я составила интересный план времяпрепровождения «для взрослых», желая устроить им заслуженный отдых. Конечно, они будут жить в моей смежной спальне, и конечно, я уже приготовила для них диван. Однако я хотела позаботиться о том, чтобы они не только отлично провели время, но и увидели настоящий Дубай. Вот какой план я отправила им по электронной почте:

   Четверг вечер
   Прямо с самолета приезжаем в мою квартиру и сразу поднимемся в сауну. Вы должны выдержать там двадцать минут, не снимая одежды, не принимая душ и не опуская на пол свой багаж. Тогда вы в полной мере прочувствуете, какую температуру вашей любимой дочурке пришлось вынести по приезде сюда в июне. Культурный опыт жизненно необходим, когда исследуешь чужие берега.

   Пятница утро
   Выходим в трескучий полуденный зной и отправляемся в самый шикарный отель на двенадцатичасовой бранч по системе «все включено» со всеми моими друзьями. Завтрака в этот день не будет, поскольку жизненно важно начать пить на совершенно пустой желудок. Это обеспечит максимальную степень опьянения и любовь ко всем присутствующим за столом. Каждый должен придумать собственную отвратительную смесь всевозможных блюд, хотя будет непросто побить рекорд вашей любимой дочурки, создавшей смесь кебаба и шоколадного суфле, а также картофельного пюре и драже «желе-бобы». Мама воскресит в памяти мои детские фотографии, когда я упала со стула и меня стошнило на ее праздничное платье.

   Пятница вечер
   Едем в бар «Barasti» посмотреть на живого диджея и великое множество напившихся до чертиков британцев, разглагольствующих о регби.

   Суббота утро
   Отдых на пляже.

   Суббота вечер
   Повторение пятницы.

   Конечно, я пошутила, чтобы вызвать у них шок, но, придумывая изложенный выше план, я поняла, что именно в этот визит, побывав в настоящем Дубае, родившая меня пара увидит мир в моих красках. И этот мир может им не понравиться.
   Когда я несколько лет назад жила в Нью-Йорке и они приезжали меня навестить, мне было сказочно легко убедить их в том, что моя жизнь заключается в походах в театр на Бродвее и редких ужинах в уютном респектабельном и чопорном ресторане в Ист-Виллидж. Они и не подозревали о чревоугодии и возлияниях, начинавшихся с наступлением темноты. Родители даже не догадывались об аварии с участием автобуса, в которую я попала в нетрезвом виде, или о том, что однажды я всю ночь провела в баре в «Alphabet City» и утром оттуда пошла на работу, выдыхая пары дешевого джина.
   Тщательно обдумав дубайскую концепцию семьи и исключив возможность запихнуть предков в торговый центр или высадить их перед музеем или базаром (это занятные местечки, но их все можно объехать за три часа), я обнаружила, что здесь не так уж много можно найти занятий… пока. Мы слоняемся без дела, пьем, набираем вес, ходим по магазинам, снова едим, а потом цикл начинается заново. Зачем скрывать? Так уж оно есть.
   Надеюсь, в итоге я справилась хорошо. Папа сказал, что Дубай ему скорее понравился и что город ему малость напоминает «Disney World» без всех этих жирных американцев. Он добавил, что ему понравились мои друзья, но потом мы пошли на двенадцатичасовой бранч, где он увидел их в действии, разошедшимися на буфетном просторе. Нескольких моих друзей он застал в трезвом состоянии в открытом холле бара «iKandy» в отеле «Shangri La», когда те сидели вокруг бассейна в восхитительном розовом облаке кальянного дыма. Именно там мои родители сделали свой первый яблочный вдох, и мама слегка опьянела.
   Маме пришлись по душе мой бассейн на крыше, солнце и еда, а на базаре она купила красивую пижаму. Но ей совсем не понравилось, что на поимку такси уходит куча времени и что от большинства водителей исходит запах человеческого тела.
   Думаю, город произвел на родителей приятное впечатление.

29/10
Трудности детоксикации

   Несмотря на внешнее воздействие, такое, как пиво, бранчи, пирожки поздно вечером из местного круглосуточного магазина и неизбежные насмешки тех, кто ничего не понимает, на этой неделе я решила отнестись к своему телу как к храму, а не как к мусорному ведру. Из-за того, что я несколько месяцев пила и ела все, что пить и есть не подобает, некоторые участки моего тела стали приходить в движение, хотя никогда прежде этого не делали. Сначала я подумала, что во всем виноват этот ужасный Дубайский Стоун (из-за которого Стейси все вечера проводит в тренажерном зале, отчаянно пытаясь с ним бороться), но когда я взвесилась, оказалось, что это всего лишь пара лишних килограммов. Пара лишних кило вокруг бедер, надо добавить, что не есть хорошо. Сидя в офисе, я начинаю замечать, что моя задница все дальше выпирает за края сиденья, и будь я проклята, если так будет продолжаться.
   Поначалу Ж&М категорически воспротивился моему плану детоксикации. Он говорит, что любит меня такой, какая я есть, хотя я уверена, что он услышал эти слова в фильме «Дневник Бриджит Джонс» и пришел к заключению, что они действуют на всех женщин. Лично я подумала, что это отличная возможность проверить на себе индивидуальную программу детоксикации с одного веб-сайта. Все, что мне нужно сделать, как утверждает мудрая женщина с блестящими волосами, придумавшая эту программу на своей вилле где-то в районе Аль Барша, это на неделю забыть об алкоголе, кофе, хлебе, мясе, шоколадном печенье, лепешках с сыром, удоне с курицей… Короче говоря, обо всем, что так приятно на вкус, и заменить это фруктами, овощами, водой и травяным чаем.
   Вооруженная списком «здоровых продуктов», я бодро атаковала «Carrefour». Эван посоветовал мне хорошую чернику. Он отлично разбирается во фруктах и постоянно жует сушеные абрикосы и всякие странные штуки, которые каким-то чудом обходят стороной мой стол. Иногда он даже приносит на работу тофу, смешанный с чечевицей и тому подобным. Этого я понять никак не могу, потому что он ест мясо, но, вероятно, в тофу больше протеина и меньше жира. Эван здоровый и стройный, так что, видимо, такая диета идет ему на пользу. Жаль только, что на вкус это блюдо напоминает заплесневелые мокрые обои.
   «Carrefour» – самый крупный супермаркет в Дубае (просто, чтобы вы знали). Я обычно закупаюсь в одном и том же «Carrefour» в «Mall of the Emirates», хотя в городе их несколько. Они все одинаковые. В них всегда пахнет кормом для кошек, независимо от того, в какое время дня или ночи вы туда зашли, и там всегда полно индийцев, которые держатся за руки и таращатся на женщин. В Дубае есть и другие сетевые супермаркеты. «Spinneys» – один из них. Этот немного уютнее, но цены в нем гораздо выше, потому что они почти все импортируют, главным образом из сети «Waitrose» у меня на родине. В «Spinneys» вы можете купить, например, кукурузные хлопья собственного бренда «Waitrose» или кофе, и там всегда пахнет свежим хлебом: так они стараются завлечь семьи здравомыслящих экспатов.
   В «Spinneys» есть и отдел свинины, в котором, как правило, продается бекон собственного бренда, пицца с ветчиной и ананасами, а также множество других продуктов, о которых вы даже не подозревали, что в них содержится свинина – например, чипсы с креветками. (Вот это да! Я бы никогда не подумала, а вы?) Иногда эти продукты снабжены наклейками, которые британцы сразу узнают. Я часто вижу бекон, хвастающийся супернизкой ценой: девяносто девять пенсов. Только в Дубае он стоит примерно на шестьдесят процентов дороже. Здесь вы за одну и ту же цену можете приобрести и хороший бифштекс, и самый худший бекон. Я не покупаю бекон из принципа. Наверное, я на всю жизнь наелась его в университете. Я тогда только его и ела. Его постоянно требовал мой организм. Может быть, он чувствовал, что однажды мне придется обходиться без бекона.
   Несмотря ни на что, как бы громко ни звали меня мои красивые блестящие друзья из веселой сырной семьи, я взяла себя в руки и пошла прямиком в отдел свежих продуктов. Замолчи, сыр, мысленно произнесла я, теперь мой приятель – брокколи, а ягоды черники – мои дети (очень трудно лгать друзьям, но я старалась не слушать их крики и не обращала внимания на их насмешки; только сказала им, что буду по ним скучать и скоро вернусь). Когда выкладывала «здоровые продукты» и блендер на конвейерную ленту, я поймала на себе несколько странных взглядов, но это, возможно, связано с тем, что я приобрела также новый ярко-розовый пластиковый контейнер для пищи, который уже давно был мне нужен. Я схватила свои питательные продукты и покатила тележку в толпу. Да уж, импровизация неизбежна, если автомобиля у вас нет, а в течение дня приходится перевозить тяжелые овощи.
   Проходя по ресторанному дворику, я осознала, что только когда не можешь позволить себе «Воппер», его по-настоящему хочется. Я чувствовала страшный голод, потому что с девяти утра, когда сгрызла лишь одно яблоко, ничего не ела. Вернувшись домой и борясь с соблазном, я с жадностью схрумкала ужин из дыни, сладкого перца и стеблей сельдерея, а также проглотила коктейль из черники и бананов. Я успела съесть несколько тыквенных семечек, удивившись, что их так долго приходится пережевывать, и подумав, что они, наверное, вредны для зубов, когда Эван позвонил спросить, как дела, и сообщил, что сначала следовало освободить семечки от кожуры.
   На ужин я проделала эксперимент со своей самодельной пароваркой: в основе кастрюля с кипящей водой, накрытая фольгой, проткнутой вилкой. Я удержалась от соблазна покрыть брокколи, краснокочанную капусту и морковь подливой и сходить за пирожком и вместо этого принялась поглощать безвкусную дребедень, включив кулинарный канал и уставившись в телик. Есть овощи сами по себе весьма безрадостно, но Нигелла [19 - Имеется в виду телевизионный повар Нигелла Лоусон, популярная ведущая кулинарного шоу.] у меня на глазах испекла фантастический торт, отчего мне стало чуть лучше. Это действительно возможно – наслаждаться воображаемыми вкусами.
   На второй день я стала умирать с голоду. Я проснулась в четыре утра и больше не могла заснуть. Я подумала о том, чтобы позвонить Ж&М и поболтать с ним немного, просто чтобы отвлечь голову от чавкающего монстра, растущего у меня в животе, но, конечно, это было бы неразумно. Наконец я сунула в блендер банан, апельсин, морковку и киви. Это оказалось как раз то, что нужно. По совету моей гуру очищения, которая заранее предупредила меня, что я могу звонить ей в любой час дня и ночи, если она мне понадобится (только из Дубая, не так ли?), на следующий день перед работой я зашла в магазин здоровья и купила капсулы с витаминами B -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------

и B -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------

, чтобы утихомирить страстную тягу к кофеину и ускорить метаболизм. Думаю, они подействовали: к своему удивлению, я стала меньше страдать без привычной чашки (чашек) утреннего кофе.
   В тот день у меня случилось несколько перепадов настроения. Я накричала на Ж&М. Грозно посмотрела на офисного уборщика, когда тот улыбнулся слишком уж дружелюбно и пригрозил снова запеть. Головных болей, о которых меня предупреждали, у меня не было, хотя третий и четвертый дни на работе выдались довольно трудными. Когда я подошла к столу Стэнли, он размахивал рогаликом с козьим сыром и песто у меня перед глазами. Дал мне какое-то задание. Я его даже не услышала – так была поглощена зрелищем изумительного ланча, мелькавшего у меня перед носом. Рот наполнился слюной. Я сидела над пластиковым контейнером и хрустела кусочками зеленого сладкого перца, надеясь, что мое детское чавканье привнесет в ситуацию элемент веселья. Никому не нравится, когда кто-то громко ест, особенно в морге. Однако ничто не могло утолить мой ненасытный голод, и, не дождавшись, пока меня заставят убрать еду с клавиатуры, я раньше времени умчалась домой и яростно набросилась на брокколи.
   На пятый день я чувствовала себя довольно хорошо. Может быть, я это выдумала, но я уверена, что под моей ладонью теперь колышется гораздо менее жирное крылышко, чем прежде. Я даже спокойно пережила то, что Ж&М заказал на квартиру крылышки цыпленка, и спокойно ела свой салат, сообщая при этом, сколько зла таится в калорийном фастфуде.
   И вот настал конец диеты. Я выжила! Я справилась с диетой в Дубае! Конечно, это незначительный подвиг. Мне даже провели два сеанса антицеллюлитного массажа в качестве элемента очищающей программы. Ощущения от этого аппарата такие, как если бы вашу задницу и бедра рьяно обрабатывал наждачной бумагой дровосек, переодетый филиппинцем. Витамины помогли мне справиться с жаждой кофе, но не красного вина. Однако для закрепления результата я обязательно повторю эту диету. Стейси говорит, что по-настоящему гордится мной, хотя я «могла бы просто пойти в тренажерный зал», как она. Ж&М любит меня такой, какой я была, но мне думается, что он еще больше полюбит меня теперь, когда я сбросила немного жирка, который начал образовываться над поясом джинсов. Я себе чертовски нравлюсь.
   И двенадцатичасовой бранч мне теперь не помеха.

03/11
Львы и шампанское, о, боже!

   Отказавшись от странного предложения провести ночь спокойно, моя самая новая подруга Саш была без меня, когда нетвердой походкой вышла из такси возле отеля и увидела школьный автобус. «Встреча в „Hilton“ ровно в 20.30», – гласила эсэмэска, которую она получила. Саш была заинтригована. Она по максимуму привела себя в порядок и села в автобус, не зная, чего ждать.
   Родом из Канады, Саш самый красивый человек в Дубае. Я познакомилась с ней через друга моего друга несколько недель назад, в нудл-баре. Помимо основной занятости она подрабатывает моделью, и у нее такая внешность и манера себя держать, что в торговых центрах, когда я рядом с ней, к нам оборачиваются все головы, из-за чего я чувствую себя уродливой жирной сестрой Золушки, несмотря на недавнюю детоксикацию. Кроме того, Саш замечательная личность, очень веселая, и даже не подозревает, насколько она эффектная и яркая, что еще больше раздражает. Но я ее искренне люблю.
   Кто-то помахал ей со ступеней автобуса, она поднялась на борт и обнаружила там пятьдесят других красавиц-куколок и одного парня. «Мы едем на вечеринку», – усмехнувшись, сообщил он. Пожав плечами, Саш села и принялась оживленно болтать с девушками, пока автобус, пыхтя, двигался вверх по дороге.
   Они знали, что это безопасно: сообщение девушки получили от друга своего друга. Однако через час они заметили, что уже на многие мили отдалились от точки старта и находятся где-то в Аджмане (одном из семи эмиратов ОАЭ). Не зная точно, куда направляются, девушки в изумлении прижали к окнам свои напудренные носики, а темнота все продолжала сгущаться вокруг их праздничного автобуса. Наконец он остановился у больших ворот, перед которыми стояла группа охранников.
   Оказалось, они приехали во владения шейха. К особняку вела подъездная дорожка длиной в милю, и пока девушки хихикали, склонившись над своими сумочками, парень-сопровождающий сообщил, что владения этого шейха занимают целых восемь акров земли. Он не сказал, кто этот человек, стоящий с важным видом и сияющий в ночи дорогущими украшениями. Добавил только, что им следует пройти вперед и веселиться.
   Как стайку энергичных школьников, группу проводили в здание, где девушки ожидали увидеть других гостей. Но там никого не оказалось. Помещение было относительно небольшое, по крайней мере, для особняка, и одноэтажное. В нем размещался полностью укомплектованный спортзал, две огромные спальни и милая современная кухня. Однако самым поразительным в этом доме, по воспоминаниям Саш, было чучело жирафа в полный рост в гостиной и другие таксидермические прелести, такие, как ястреба, соколы и кролики. Охотничьи трофеи, как вы догадались. Кроме, пожалуй, жирафа.
   Удивительно, но, когда группу вывели наружу на задний двор, там тоже никого не оказалось, если не считать нескольких парней в дишдашах, местной традиционной одежде. Все они стояли в ожидании вокруг стола с изысканными блюдами, невероятно соблазнительными в неоновом свете. Диджей уже сооружал мелодии, и когда девушки попали в лучи прожекторов, стало мучительно ясно: полный автобус красивых людей, привезенных специально из Дубая, – это и есть вечеринка.
   По-прежнему полные решимости повеселиться, Саш и другие девушки с жадностью набросились на еду и насладились реками шампанского, которое свободно лилось из сверкающих бутылок. А когда стробоскопические лампы затуманили их сознание, некоторые красотки даже прошлись по подиуму, установленному специально для этого мероприятия. Кто-то подумал о том, чтобы окунуться в огромный бассейн, но им не сказали, что следует захватить купальники, поэтому девушки предпочли восхищаться бассейном издалека и вместо купания выпили еще шампанского, поболтали с парнями о жизни, работе и поделились своими мыслями о Дубае. По словам Саш, все парни были очень милыми и слушали их с большим интересом.
   Саш понравилась шейху (кто бы сомневался), и он повозил ее и еще пару девушек по своей территории, а потом продемонстрировал личный зоопарк. Поправляя топики и осторожно продвигаясь на шпильках-убийцах, девушки восхитились взрослым самцом льва и двумя детенышами, которые с общим интересом смотрели на них в свете луны. Пройдя чуть дальше, девушки радостно обнаружили гиппопотама в его личном болоте, загон, в котором жил унылого вида носорог, и двух оленей в небольшом искусственном лесу. Прихлебывая шампанское, Саш спросила, могут ли какие-нибудь животные присоединиться к их вечеринке. Шейх улыбнулся и ответил, что сегодня это невозможно, но обычно он выпускает львов гулять по восьми акрам, и взрослый самец вполне может заглянуть в гостиную, чтобы посмотреть с хозяевами телевизор.
   В общем и целом, как рассказала Саш, это был невероятный, фантастический опыт, который я тоже с удовольствием разделила бы, не будь слишком раздавлена похмельем и ленью. Около четырех часов утра девушки снова сели в автобус и стали размышлять об увиденном. И хотя некоторых немного обидело, что их намеренно собрали в пропорции один парень на десять девушек, все согласились с тем, что они, конечно, очень привилегированные люди, раз им позволили присутствовать на частной вечеринке, какие постоянно происходят в этих краях за закрытыми дверями. Разве что только без жирафов и львов.

10/11
Возраст и вечеринка-которой-никогда-не-было

   На днях мне исполнится двадцать восемь. Я знаю, что старею, потому что HSBC сегодня утром прислал мне подарок. Если банк посылает вам ваучеры для оплаты отеля или ужина вместо повестки в суд, значит, вы определенно повзрослели. Имейте в виду: подарок я получила от своего дубайского банка, который все еще не выдал мне кредитную карту и в котором у меня до сих пор нет превышения кредита или нескольких тысяч фунтов долга. Это еще один отличный пример нехватки у этого города коммуникационных навыков. Я точно знаю, что если бы дубайский HSBC состоял хоть в каком-нибудь контакте с британским HSBC, то ни о каких подарках не могло быть и речи.
   Я ухожу от темы. Мне следовало бы радоваться своему дню рождения, ведь практически я на верном пути, правда? У меня пристойная работа, которая позволяет мне более или менее свободно писать (даже если по большей части это статьи о Брэде и Анджелине). У меня милая квартирка, и мне больше не нужно спать на бетонной плите. Мне доступны пляжи, бранчи и лучший в мире караоке-бар почти за углом. У меня есть право посещать любые вечеринки в городе, замечательные родственники, и я имею кучу хороших друзей. Но я не замужем. Даже близко нет. Не то чтобы мне этого хотелось (оставлю эту привилегию своему парню), но многие мои друзья на родине женятся. Я знала, что это случится сразу, как только перееду за границу, и теперь перелеты слишком дорогие и у меня недостаточно отпускных дней, чтобы побывать на всех свадьбах. Эх… хватит думать. Я потрясающе провожу время и уже запланировала вечеринку, которая затмит все остальные вечеринки.
   Это тематическая вечеринка в стиле «Династии», и пройдет она на моей сказочной крыше возле бассейна и шипучей джакузи. Я задумала это сразу, как только ее увидела. О, с джакузи была связана одна проблема, о которой я, возможно, не упоминала. Несколько испорченных детей, чья няня заснула на рабочем месте, ясное дело, воспользовались этим и решили, что будет очень весело наполнить джакузи пеной для ванны. Признаюсь, мне тоже понравился вид того, как гигантские пузыри парят над балконом и как мини-радуги дрейфуют над «Irish Village». Если бы в конце, лопаясь, они превращались в маленькие горшочки с золотом… надо продать эту идею компании «Nakheel», одному из крупнейших дубайских застройщиков. Им это понравится! Как бы то ни было, у охранников участилось сердцебиение, когда перепачканная женщина пригрозила их уволить, если они все не уладят, поэтому они беспокойно метались туда-сюда, пока все не убрали и не наполнили джакузи водой.
   На вечеринку приглашены все. Эван помог мне ее организовать, и благодаря любезности друга моего друга у нас даже есть диджей. Я хочу сделать это событие самым ярким и лучшим из всех, что случались в моей жизни, что, конечно, созвучно с общей дубайской темой. Но чем больше я об этом думаю, тем яснее понимаю, что это стремление связано с желанием компенсировать вечеринку-которой-никогда-не-было. Наверное, после нее у меня остался глубокий эмоциональный шрам.
   Если рассказывать в двух словах, то, когда мне исполнилось семнадцать, мама устроила для меня вечеринку-сюрприз. Она должна была состояться после моего возвращения из поездки по обмену в США. Однако я догадалась. Маму выдали миски с соленым арахисом, ленты и сама она в самом красивом ее наряде. Как и моя подруга Фрэн, свидетельница Иеговы, позвонившая сказать, что не придет. (У нее всегда находился предлог.)
   Когда часы пробили час начала торжества и никто не появился, выяснилось, что мама рассказала о своем маленьком сюрпризе моему славному тогдашнему парню, в надежде, что тот распространит эту весть среди друзей. Она не знала, что мой славный тогдашний парень не знал ни одного из моих друзей. А те друзья, что его знали, ненавидели его, потому что он был большим забиякой. Он о моей вечеринке никому не рассказал. Возможно, забылся, глядя вслед моей маме.
   Именно это и необходимо пережить каждой девушке, когда ей исполняется семнадцать, не правда ли? Резкое осознание того, что ее парень забияка, плюс ощущение тотальной непопулярности. С тех пор я ненавидела организовывать праздники в честь дня рождения. И да, я хочу чертову скрипку – это моя больная тема. Давайте сыграем.
   Чтобы настроиться на нужный лад, вчера вечером я отправилась на винную и сырную ночь «ешь-пей-сколько-хочешь» в «Shangri La» с несколькими симпатичнейшими людьми, среди которых были Стейси, Хайди, Трейдер, Частный Банкир и Хаарис, инструктор Стейси по кикбоксингу, который пришел даже несмотря на то, что не пьет. По-моему, это очень мило с его стороны.
   Ж&М опоздал. Он заехал по пути из командировки с сумкой, полной подарков, которые решил вручить мне наедине, после чего снова умчал на своем «Porsche». Я быстро заглянула в пакет и увидела, что это нижнее белье! Дорогое белье, должна добавить, мягкое, шелковистое, черное, с вешалками. Никто прежде не дарил мне белья, за исключением мамы, когда она купила мне в «Oxfam» довольно сексуальные трусики, чтобы я надевала их под юбку. Я буду с радостью его демонстрировать (когда я пьяная и все мысли о собственной отвисшей заднице очень кстати затуманены).
   По-моему, со стороны Ж&М посетить мою вечеринку было тоже очень мило, хотя он, ясное дело, торопился домой, потому что было поздно. Но он знает о моем «больном-вопросе-касательно-вечеринок», так что, видимо, Ж&М не хотел, чтобы я подумала, будто он забыл или ему наплевать. Еще он сказал, что у него для меня огромный сюрприз и чтобы на следующие выходные я ничего не планировала. Хм. Это становится все интереснее! Подозреваю, что настоящая вечеринка-которой-никогда-не-было только начинается!

10/11
Вы когда-нибудь видели плавающее кресло-каталку?

   О, какой же бурной выдалась неделя моего дня рождения! Сегодня я приглашена на вечеринку, которую устраивает «Aston Martin», на бесплатную примерку бюстгальтера, в том числе бюстгальтера на выбор, лазерное шоу на крыше нового здания и на вечер шопинга и рождественских песен в садах на крыше «Wafi» (они собираются рано). Кстати, «Wafi» – великолепное здание, роскошный торговый центр в форме пирамиды. На удивление, там почти никогда никого нет. Как-то раз во время пресс-ланча один эксперт по фэн-шую сказал мне, что все дело в том, что пирамида действует как воронка и вся хорошая энергия высасывается обратно через крышу. Не знаю, что и думать. На мой взгляд, недостаток клиентуры скорее связан с тем, что все в этом здании стоит не меньше ста тысяч дирхамов.
   Также не за горами ужин в недавно открытом отеле «Raffles» и мой второй набег на общественное радио. Я еще не говорила, что участвовала в шоу в прямом эфире в поддержку запуска веб-сайта? Да, Стэнли на это решился, хотя, по его мнению, я должна сидеть, привязанная к рабочему столу. В эфире я рассказывала о знаменитостях и тому подобном, мне это очень понравилось, и меня попросили прийти снова. Возможности сделать это у меня не было со времен университета, так что я надеюсь, что ничего не испорчу. Мне сказали, что первый раз все прошло хорошо; Ж&М это горячо подтвердил и позже при встрече искренне выразил свое мнение, в то время как Стэнли после моего возвращения в морг ни словом не обмолвился об эфире.
   Несмотря на разные прикольные материалы, одной из моих любимых новостей на этой неделе стал пресс-релиз под заголовком «Гонки плавающих кресел-каталок». Открыв его, вы прочтете:

   Вы когда-нибудь видели плавающее кресло-каталку?
   Фонд «Little Wings», проект, направленный на помощь детям с пороками развития и на получение средств для медицинского обслуживания, объединился с организацией «Reaching U» с общей целью информировать общество о детях с особенностями в развитии и способствовать их принятию обществом. Команды по четыре человека совершат заплыв на байдарке, чтобы обратить внимание общества на детей-инвалидов. На террасе пройдут бесплатные развлекательные мероприятия.

   По-моему, это блестяще. Я хочу сказать, что в воображении рисуются самые разные картины. Как будто недостаточно того, что эмиратские семьи будут хихикать над нашими инвалидами и кричать им «ура!», когда те будут грести веслами вниз по течению ради жизни, так еще организаторы пообещали «бесплатные развлекательные мероприятия» на террасе после гонки. Вот так игры! Остается только надеяться, что во время гонки каждого промокшего насквозь участника успеют вытащить за уши. Потом судьи будут ходить вокруг каждого пловца, оценивая его в соответствии с его физическими недостатками и количеством времени, которое потребовалось тем, кто не утонул, чтобы завершить борьбу. Не могу дождаться!
   Конечно, я в курсе, что пресс-релиз может быть написан в манере, не совсем соответствующей действительности, как многие другие местные пресс-релизы. Может быть, участники гонки, которых воодушевляют создавать такие команды и сплавляться вниз по каналу в тяжелом металлическом кресле, вовсе не обязаны быть инвалидами. Они наверняка станут инвалидами после того, как попытаются принять участие в этом соревновании, но это уже совсем другая история.
   Не уверена, что пойду на эти гонки, хотя, разумеется, расскажу о них всем через свой веб-сайт. Пригласить меня было так мило с их стороны. Приглашения, я вас жду!

17/11
Торт-кебаб и прочие сюрпризы

   Мероприятие по празднованию дня рождения на крыше у бассейна, в конце концов, взяли под наблюдение бдительные охранники дома номер «два», которые всю ночь подбирали пластиковые стаканы и с беспокойством поглядывали на нас, как родители, наблюдающие за праздником по случаю дня рождения их четырехлетнего малыша. Мы немного побузили, когда охранники, сначала разрешившие нам устроить вечеринку, поздно вечером сообщили, что нам следует убраться с крыши до полуночи. Какая вечеринка заканчивается раньше полуночи, хотела бы я знать?
   Вечеринка проходила отлично, я чувствовала себя неотразимой в атласном вечернем платье темно-синего цвета, с соответствующим зигзагообразным макияжем глаз. Трейдер явился в чрезвычайно щегольском смокинге, а диджей порадовал отличной подборкой ретромелодий. Я до сих пор не понимаю, где девушки умудрились отыскать платья в стиле восьмидесятых и девяностых. В Дубае отмечается острая нехватка винтажных и благотворительных магазинов одежды, так что я была потрясена тем, сколько времени и усилий каждый из присутствующих потратил на наряды. На Саш было вечернее платье, которое, несмотря на интересный оттенок рвотного розового цвета и оборки, подчеркивало ее сногсшибательную фигуру во всех нужных местах (корова!). Вечеринка получилась фантастическая.
   Не пришел только иранский изобретатель. На прошлой неделе он напомнил о себе, угрожая мне и Стейси вернуть нас обратно в иранодом, так что я решила, что лучше сделаю в ответ что-нибудь приятное и приглашу его на свою вечеринку. Может быть, он не понял, куда ехать. Может быть, не захотел, но с тех пор ни одна из нас больше о нем ничего не слышала, так что теперь мы можем оставить позади все любезности и спокойно жить дальше.
   Когда нас согнали с крыши, мы направились в клуб в «Century Village», оазис баров и ресторанов в шаговой доступности от нашего дома в уютном зеленом парке неподалеку от стадиона. Напитки поглощались со скоростью света, звучно открывались бутылки шампанского, после чего на улице началось состязание «кто громче крикнет» – моя первая экстремально громкая ссора с Ж&М. Но об этом чуть позже.
   Эван оказался в больнице: он упал на пол, как тряпичная кукла, после того как его уронил друг во время маневра в стиле «Грязных танцев». Это был трагический инцидент, о котором ему хотелось бы забыть, но который неизбежно сделал ночь еще более незабываемой. К тому же швы ему даже к лицу: теперь Эван напоминает военного героя из «Династии»…
   Это была классная вечеринка, и то, что мне исполнилось двадцать восемь, не так уж ужасно. Кроме того, немногим удается разрезать первый в мире торт из кебаба. Этот торт достоин того, чтобы попасть в Книгу рекордов Гиннесса (насчет категории еще нужно решить). Я его разрезала собственными руками прошлой ночью в очаровательном новом ресторанчике «MerCURRIES» в Дубайском финансовом центре. Меня наградили этой привилегией потому, что это была неделя моего дня рождения.
   Если вам стало интересно: у этого торта вкус кебаба, а его назначение в том, чтобы доказать, что торт, который подается в день рождения или любой другой праздник, вовсе не обязан быть сладким и служить десертом. Мы также узнали, что подобные блюда идеальны для арабских семей: чтобы насладиться таким вариантом кебаба, даже не нужно быть пьяным.
   Дубай снова превзошел сам себя. С днем рождения меня!

27/11
Выходные в Южной Африке

   С Африкой я уже однажды соприкасалась, когда выиграла путешествие на двоих на сафари в Кению. Я хотела поехать со своим парнем, потому что мечтала спать под звездами, резвиться в пустыне и знакомиться со львами вместе со своей единственной настоящей любовью. Однако парня у меня тогда не имелось. Поэтому я стала искать спутника через Интернет.
   На протяжении четырех месяцев в Лондоне я только и делала, что ходила на свидания, вычеркивая из списка потенциальных спутников-извращенцев, и в итоге решила поехать со своим хорошим другом Дани. В начале поездке мы слопали слишком много даров моря, и у нас началась серьезная диарея. Она длилась почти все путешествие.
   Ясное дело, эта поездка не стала бы самым романтичным путешествием в моей жизни, возьми я с собой нового бойфренда, так что в этом смысле я была даже довольна, что моя охота за парнем не увенчалась успехом. Однако когда Ж&М в качестве сюрприза преподнес мне поездку на выходные в Кейптаун, я безмерно обрадовалась возможности вознаградить себя за тот первый дерьмовый (гм!) раз, когда посещала волшебный континент.
   Вы наверняка подумаете, что от Дубая до Южной Африки очень далеко. И не ошибетесь. Это целых восемь часов полета прямым рейсом, а Ж&М пошел дальше и забронировал две ночи в роскошных апартаментах и перелет бизнес-классом, в качестве компенсации за то, что пропустил большую часть празднования моего дня рождения. Так получилось, что к моменту вылета нам было что компенсировать, из-за пьяной ссоры возле клуба в день моего рождения. Это коротко можно описать так: в три часа ночи мы стояли на темной улице и орали друг на друга – он в смокинге, я в бальном платье с пышными рукавами в стиле восьмидесятых. Уверена, это было зрелище, достойное того, чтобы его увидеть. Катализатором послужило мое растущее разочарование тем, что я – номер второй в наших отношениях, а также его неконтролируемая ревность к образу жизни, с которым я не спешу расставаться ради того, чтобы сидеть и ждать его. И алкоголь.
   В выходные мы компенсировали этот инцидент в достаточной мере, а Кейптаун оказался одним из самых красивых городов, какие я когда-либо видела. Ж&М еще никогда не увозил меня так далеко, и, выбравшись из Эмиратов, мы смогли беззаботно бродить в мире, где таким любовникам, как мы, позволяется обниматься, целоваться и держаться за руки в общественных местах. Несмотря на непрекращающийся дождь и непредсказуемые колебания температуры, мы насладились нашей свободой сполна. И мною снова овладела похоть.
   Слава богу, мой опыт в Южной Африке несравним с опытом в Северной Африке. Эта поездка стерла отвратительные воспоминания и заменила их милыми и сказочными. Да… я никогда не привыкну к таким ухаживаниям, хотя теперь мне придется усиленно думать над тем, что подарить Ж&М на Рождество. Того, что остается каждый месяц от моей зарплаты, едва ли хватит на книгу о Кейптауне, не говоря уже о поездке сюда. Что дарить женатому мужчине, у которого все есть?

29/11
Старые голубые времена

   С момента нашей встречи моя дружба с Эваном достигла небывалых высот. И дело не только в том, что путешествие в Джайпур крепко засело в нашем календаре, – ведь Эван познакомил меня с дубайской гей-жизнью, которая, вопреки общественному мнению, бурно процветает. По словам Эвана, благодаря многочисленной популяции молодых экспатов-профессионалов гей-сцена в Дубае намного культурней и разнообразней, чем где бы то ни было. Это совершенно новый мир подпольных споров, а также, очевидно, специальных поездок на катамаране. Все находит свой выход в море, когда вокруг нет никого, кто мог бы тебя поймать. Все на борт!
   Однако ОУР (Отдел уголовного розыска) не прекращает погоню за гомосексуалистами. Гомосексуализм в Дубае преследуется законом, мера наказания может достигать десяти лет тюремного заключения. Только представьте себе! Так что наказание даже более сурово, если обвиняемых судят по исламскому закону, а не по светскому уголовному кодексу.
   В 2005 году организаторы популярного притона «Алмазный клуб» повели себя настолько глупо, что не только устроили гей-ночь с диджеем-трансвеститом, но и завалили весь Дубай листовками с рекламой мероприятия. D'oh! [20 - D'oh! (произносится как «Доу!») – характерный возглас Гомера Симпсона, персонажа мультсериала «Симпсоны». Вследствие своей популярности это междометие было включено в Оксфордский словарь. Обычно используется Гомером в тех случаях, когда он причиняет себе вред, осознает, что сделал что-то глупое, или когда случается какое-то несчастье.] Вечеринка была саботирована, и клуб быстро прикрыли, но перед этим владельцев заставили официально извиниться за «нарушение исламских законов и потворство аморальным действиям», как было сказано в местной англоязычной газете «Khaleej Times».
   Эван рассказал, что несколько лет назад была совершена облава на базирующийся в отеле «Le Méridien» клуб «Jules», который, оказывается, находится всего в двух шагах от нашего дома. Однажды вечером мы решили туда зайти. Оказалось, в нем кишмя кишат пылкие геи в футболках без рукавов, и все они танцуют под обычную живую музыку. И не обращают на меня совершенно никакого внимания. Мне это показалось даже приятным – когда на тебя не пялятся с вожделением пьяные парни, – хотя, конечно, всю ночь покупать самой себе напитки – это дерьмово.
   Несколько лет назад в ночь облавы здесь выступала музыкальная группа развеселых парней-филиппинцев, нескольких из них арестовали. Пресса не сообщала никакой конкретной информации, кроме того, что арестованных заставили пройти лечение от их «болезни».
   Лично я заметила разверзшуюся брешь в дубайском издании «TimeOut» сразу, как сюда приехала: в журнале, который во всех остальных городах до краев наполнен информацией о последних мероприятиях для геев и лесбиянок, здесь не было сказано об этом ни слова. В стране, где культура мирится с тем, что мужчины из Индии ходят, держась за руки, гомосексуальность находится вне закона и считается преступлением, наказуемым Богом ислама.
   Пройдитесь по «Mall of the Emirates» с включенным Bluetooth, и вы убедитесь, что повсюду витают анонимные приглашения поучаствовать в этой рискованной подпольной игре. Однако лучший друг одинокого гея – Интернет. Несмотря на постановления правительства, запрещающие такие сайты, как Gaydar, Manjam и Gayromeo (и мой блог), здесь всегда есть способ получить то, что хочешь – и кого хочешь, если на то пошло.
   Конечно, никто не рискует открыто говорить о том, что происходит на гей-сцене. По крайней мере, не на публике. Но в Дубае есть два очень хорошо известных ночных клуба, которые, хотя и не провозглашают открыто себя гей-клубами, таковыми являются. Все о них знают. Там действуют ограничения в том, что касается прикосновений, объятий и ласк, а строгие полицейские в дверях следят за тем, чтобы снаружи клуб не выглядел подозрительно. Оказавшись внутри, вы, ясное дело, не сможете снять футболку, но в остальном это такой же гей-клуб, как и многие другие подобные заведения во всем мире. А after parties, которые обычно устраиваются на виллах или в апартаментах после крупных музыкальных ночей со знаменитыми диджеями, порой являются не чем иным, как секс-оргиями.
   Тех, кто входит в секретный круг, часто приглашают на экстравагантные мероприятия, многие из которых проводятся у местных знаменитостей. Иногда они даже устраиваются в дорогих отелях, и для секс-марафонов по системе «бесплатно для всех» арендуются целые этажи. Друг моего друга, который присутствовал на одном из таких мероприятий, сказал (цитирую дословно): «Некоторые местные парни даже приезжают в женской одежде, окруженные изящными молодцами». Другие, по его словам, являются представителями арабских королевских семей или богатых семей из Саудовской Аравии.
   Многие местные не скрывают того, что они геи (хотя и не афишируют), но если бы они признались в этом своим родственникам, то были бы опозорены, осуждены и изгнаны. Есть и такие, которые спят с мужчинами, но при этом геями себя не считают. Некоторые практикуют однополые сексуальные отношения в юности из-за того, что вступать в половой контакт с женщиной до женитьбы запрещено. Часть из них продолжает заниматься сексом с мужчинами и после женитьбы.
   Другого нашего с Эваном общего друга, традиционной ориентации, его сосед в Эмиратах пригласил на вечеринку в пустыне, только для мужчин, как только он переехал в Дубай из Великобритании. Не зная, чего ожидать, он прохаживался, оглядывая мужчин, которые просто отдыхали и веселились, с палатками, фонарями… среди песчаных дюн. Выпивка и кальян бесплатно, для развлечения – флотилия танцующих мальчиков. По его словам, вначале было трудно понять, что это мальчики. Их привезли на автобусе специально для развлечения мужчин, и они, судя по всему, тоже отлично проводили время.
   Эван клянется, что никогда не занимался ничем дурным, но он только что начал встречаться с парнем по имени Шон, который привлек его внимание, когда оказался по другую сторону буфетного стола. Шон все еще живет с родителями, но если они с Эваном решат жить в Дубае вместе и их поймают, это может положить конец их романтическим отношениям раз и навсегда.
   Дружить с Эваном необычайно интересно. Он теперь не только мой сообщник в преступлении, касающемся халявных пригласительных билетов и социальной работы, но и привносит в нашу веселую распущенную жизнь элемент нарушения закона. В Англии у меня такого друга никогда не было. Я определенно чувствую себя грешницей.

02/12
За ложь приходится платить

   Сегодня утром Стэнли подошел ко мне шаркающей походкой, как рак-отшельник, и вывел на улицу безо всякой видимой причины. Я стояла в облаке отвратительного дыма его сигареты и все думала и гадала, что же сделала не так. Кажется, здесь курят все; возможно, это вызвано сочетанием скуки и невероятной дешевизны сигарет в Дубае. Как бы то ни было, сделав гигантскую затяжку, Стэнли посмотрел на меня и, выпустив спираль наполненного химикатами дыма, изрек: «Я сделаю тебе письменное предупреждение». Глядя на меня в упор, как зловещий дракон. Очень мило.
   Я не получала предупреждений на работе с тех пор, как мы с моим другом напились, и он по моей просьбе позвонил в «Макдоналдс» и сказал, что я умерла. Мне было восемнадцать, и я выпила так много, что была не в состоянии идти на утреннюю смену. Но Стэнли узнал про мой маленький грязный секрет – о том, что я пишу на стороне ради прибавки к никуда не годному заработку.
   Застигнутая врасплох, я принялась все отрицать. На его облако дыма я дерзко ответила неприкрытой ложью. Он ничего не мог доказать. Я спросила, какой псевдоним использовал автор статьи. Стэнли ответил, что там было указано мое имя, гигантскими буквами над статьей, а мое лицо радостно ухмылялось с фотографии рядом с фамилией. Ошибочка вышла.
   Когда они попросили меня отправить им фото, я подумала: они хотят убедиться, что я достаточно эффектная, чтобы для них писать (здесь для некоторых работ это иногда требуется). Я выслала им свою фотографию вместе с просьбой указывать мой псевдоним; очевидно, это осталось без внимания. Сегодня утром моя статья, едва выйдя в свет, попалась на глаза Стэнли, который считает, что моя еженедельная рубрика о жизни в Дубае – прямой конкурент веб-сайту, который я веду. Возможно, так бы оно и было, если бы кто-нибудь вообще читал мой веб-сайт. Честно говоря, я считаю, что другой сайт гораздо популярнее.
   Так или иначе, вы не можете иметь и торт-кебаб, и возможность его съесть. Погруженная в производимое Стэнли токсичное облако, я покачала головой и, получив официальное предупреждение, умчалась обратно к своему столу. Само письмо последовало позднее, после обеда. Он протянул мне его в безликом конверте, даже немного робея, как наркодилер, передающий нелегальные наркотики (и не только их). Я прислонила конверт к монитору. Он до сих пор там. Я отказываюсь его вскрывать. Одного взгляда на него достаточно, чтобы я пришла в ярость.
   К несчастью, теперь мне придется отказаться от статей. Делать это под другим именем и каждую неделю объяснять Стэнли: нет, точно не я пишу совершенно об одном и том же, в одном стиле, на одной и той же странице – это не очень-то красиво.
   Проклятие. Глупо, глупо, глупо. Мне действительно нравилась эта работа.
   Слава богу, у меня остается еще несколько журнальных подработок. Сотрудничество с интернет-компанией (подарки и развлечения), которым меня обеспечил Ж&М, по-прежнему идет хорошо. Теперь они хотят, чтобы я каждый месяц писала за фиксированный гонорар, и это перенесет мой заработок из категории скудного в категорию приемлемого. Освобожденная от налогов, я сейчас неплохо зарабатываю. Британский HSBC гордился бы мной, если бы я выплатила свои долги, вместо того чтобы от них уклоняться (хотя и благодаря другой зарплате).
   Фрилансом в Дубае занимаются все. Сейчас работы здесь немерено, каждую неделю открывается и запускается что-то новое. Это не позволит таким людям, как Стэнли, помешать нам разветвляться и сполна пользоваться возможностью фриланса, но научит делать это ловко и не попадаться.

07/12
Холмы оживут со звуком тишины

   Вчера я получила пресс-релиз, который информировал меня о том, что местная театральная группа скоро представит мюзикл «Звуки музыки». Я чуть не описалась.
   Стоимость самых дорогих билетов на мюзикл достигала тысячи дирхамов каждый – это больше, чем двести фунтов стерлингов! А билеты по триста дирхамов были, очевидно, зарезервированы для детей с пороками развития. Кажется, предложение также включало в себя систему «ешь и пей, сколько хочешь», что, я думаю, не слишком мудро, ведь никаких детей, как с пороками развития, так и без, не следует приучать к выпивке. Но если устроители считают, что так людям будет проще продержаться до конца, флаг им в руки. Зная, что Хайди и Эван будут рады туда сходить, я попросила несколько билетов для прессы.
   Но, увы и ах, все это уже в прошлом, поскольку с нашим шоу случилась трагедия. Вот что я прочла:

   Дорогая мадам,
   мы были бы рады видеть вас на мюзикле «Звуки музыки». Однако мы вынуждены довести до вашего сведения, что данное мероприятие, к сожалению, откладывается.
   Мы попросили владельцев места проведения, а также участвующих актеров сообщить нам новую дату, чтобы мы смогли сохранить формат мероприятия в его нынешнем виде, и теперь ждем тому подтверждения, прежде чем сообщить новые даты всем заинтересованным.
С уважением, организаторы.

   Признаюсь, вторая часть этого электронного письма заслуживает приза как самый нелепый абзац года. Таких абзацев я получаю множество. Однако главное во всем этом то, что, наградив изголодавшихся по театру экспатов днем надежды, они теперь сообщают нам, что холмы нашего мирного эмирата не будут оживлены звуком пения монахинь или импортированных белых австрийских детей. Ужасно.
   Вместо этого мы должны ждать, затаив дыхание, миниатюрную версию «Щелкунчика» в «Madinat». Будет весело: на это мероприятие (вероятно, после подписания бесчисленного количества бумаг) мужчинам разрешили надеть трико.

14/12
Глинтвейн и стоны

   Может быть, меня сбили с толку зримо вспомнившиеся сливы в сахаре, но сегодня, как следует не подумав, я разместила на веб-сайте рецепт хорошего глинтвейна, просто чтобы подарить людям рождественское настроение. В этом году, находясь в теплом климате, я чувствовала себя изгоем, так что искренне обрадовалась тому, что наконец вступила в партию празднующих. Я нашла в Интернете рецепт, который оказался совсем простым, и с помощью Фотошопа добавила маленькую картинку. Отлично. Британским экспатам это понравится, подумала я, наслаждаясь радостью, которую доставлю своим сотоварищам.
   Затем я увидела, как Стэнли поднялся со своего места. Он подошел ко мне не спеша, шаркая по ковру и качая головой, его рукава были закатаны в обычной манере. Я поспешно свернула страничку Facebook и свое окошко чата с Ж&М.
   – Ты выложила на странице рецепт алкогольного напитка, – сказал он.
   О, черт!
   – Ну, да… точно, я знаю. Но практически, если вино подогреть… то есть… ну, вы понимаете, оно уже и не алкоголь вовсе… когда оно подогревается, оно просто как… виноград… и гвоздика с небольшим количеством…
   – Убери его.
   – Хорошо.
   Стэнли шаркающей походкой двинулся к двери, намереваясь покурить. Я заметила, что он делает это после каждого разговора, который заставляет его встать со стула. Думаю, я становлюсь его смертью.

27/12
Рождество сироты

   Сегодня я выложила в Facebook наши со Стейси фотографии, как мы скользили по песчаным дюнам, а также отправила массу электронных писем с поздравлением с Рождеством. Несколько дней назад Стейси и ее приятель-гей и мы с Ж&М ездили в пустыню на отдых с палатками, и, хотя с наступлением темноты, как только наш маленький костер догорел, стало зябковато, это не шло ни в какое сравнение с арктическим климатом традиционной британской зимы. По этому элементу родины я нисколечко не скучаю.
   В общем и целом, Рождество в Дубае – это, как оказалось, пьяная вечеринка в квартире Эвана. После нашего кемпинг-приключения Стейси улетела домой, а Ж&М вернулся к жене. «Рождество сирот», объединившее кулинарные усилия примерно пятнадцати беспризорников и бездомных с работы и из самых разных дружеских кругов, стало для меня самым веселым рождественским праздником за последние годы, даже несмотря на то, что мы сумели поджечь праздничный стол петардой и ароматической свечой.
   Гонимые запахом жженой материи, мы поднялись на крышу с бокалами вина и сделали несколько глупых фотографий, позируя в бумажных шляпах и опустив ноги в гигантский бассейн. Все пришли к одному выводу: в прошлое Рождество мы и подумать не могли, что через год будем вытворять такое. Ровно год назад я даже не знала, что перееду в Дубай.
   Сейчас здесь очень странное время. Большинство экспатов отчаянно цепляются за христианские традиции и прочесывают пищевые приделы храма «Marks & Spencer» в поисках чего-нибудь, что напомнило бы им о доме. С другой стороны – местные, продолжающие жить обычной жизнью, терпеливо проходящие мимо каждого поющего Санты и, несомненно, опасающиеся, как бы Рождество не стало ежедневным праздником.
   Мы с Хайди даже сходили посмотреть на Санту в «Mall of the Emirates», получив приятное бесплатное приглашение на территорию снега в «Ski Dubai». Она была заполнена детьми, а мы в красно-синих лыжных костюмах крепко вцепились в высеченных изо льда пингвинов и белых медведей, кричали, спускаясь вниз по склону на резиновых ватрушках, а затем пошли выпить по бокалу глинтвейна в «Après», бар на макушке лыжного склона. (Не говорите Стэнли.)
   Очень интересно наблюдать, как сталкиваются эти миры, хотя я и не могу сказать, что в данный момент идеально вписываюсь в один из них. В моей семье Рождество никогда не считалось главным событием года. В Дубае оно больше напоминает спонсируемый «Hallmark», праздник, заимствованный исключительно для того, чтобы ублажить религиозно безразличных или тех, кто просто так воспитан. Что такое Рождество? Как ни противно признавать, но это первый год, когда я задумалась о Рождестве как таковом, а не о том, в каком пабе мне лучше завершить празднование, извергая из себя индейку.
   Ж&М ненадолго приехал в сочельник и подарил мне гитару. Самую что ни на есть новую гитару «Yamaha», да еще с ленточками и бантиками! Я до сих пор под впечатлением – это невероятный подарок. Как уже говорила, мне неведомо, что купить мужчине, у которого есть все, так что я решила сделать фотоальбом, посвященный нашему путешествию в Кейптаун. Последние две недели Стейси с интересом наблюдала за ходом моей работы и всегда была наготове с ножницами. Гостиная превратилась в студию искусств и ремесел! Я провела много часов за вырезанием фотографий и маленьких сердечек из фрагментов карты и приклеиванием красной бумаги вокруг наших билетов на остров Роббен. На Стейси это произвело огромное впечатление. Подарок, должна признать, получился недорогим, но изящным, и он послужит великолепным напоминанием Ж&М о нашем фантастическом совместном путешествии в выходные, особенно если учесть то, что мы не можем выкладывать общие фотографии в Интернет. Когда я вручила альбом Ж&М, у него на глазах появились слезинки. Слава богу… Я так боялась, что он подумает, что это полное дерьмо.
   Позднее у нас с Ж&М случилось несколько словесных перепалок, по большей части из-за его все растущей ревности: он, видите ли, никогда не знает, с кем я, когда не с ним. Это я понимаю. Когда я не с ним, он не может знать, где я, потому что он со своей женой, а позвонить ему я не могу.
   Мне уже понятно, что Ж&М не может принадлежать мне целиком, но я начинаю подозревать, что ему тоже не нравится мною делиться. Полагаю, его паранойя усилилась из-за приближающегося приезда Ирландца. Я ведь уже упоминала о нем прежде? Это замечательный парень, с которым я однажды провела сказочно романтические выходные во время поездки в Испанию на конференцию. Мы до сих пор иногда созваниваемся. В Испании, закончив работу, мы много часов целовались и обнимались под звездами, а после того, как я вернулась в Лондон, а он уехал назад в Дублин, активно обменивались эсэмэсками. Писали до невозможности смешные и нелепые вещи, просто чтобы рассмешить друг друга. Спустя несколько недель я получила работу в Дубае.
   Ирландец оказался первым парнем, который понравился мне по-настоящему на протяжении достаточно долгого времени, и одна его эсэмэска врезалась мне в память – та, которую он прислал однажды поздно ночью, когда я только вернулась домой с вечеринки в Лондоне. Он написал: Я тебя обожаю, и от этих слов на моем лице весь следующий день светилась глупейшая улыбка. Всего три простых английских слова переместились с дисплея прямо мне в сердце. И хотя в глубине души понимала, что из-за расстояния между мной и Ирландцем ничего быть не может, я сохранила его признание в своем сердце.
   Теперь Ирландец получил работу в Дубае, и совсем скоро он должен сюда переехать. Это тревожит Ж&М, я его заверяю в том, что беспокоиться не о чем, но время от времени все же задаюсь вопросом, правда ли это. Я бы солгала, если бы сказала, что новость о приезде Ирландца не воскресила во мне по крайней мере пару воспоминаний.
   Рождество – время размышлений, и мне думается, что, приехав сюда, я была порабощена этим городом и его жителями! Ж&М, который когда-то являлся приятным фрагментом этого мира, такого нового и интересного, стал мощной и непреодолимой силой, которая теперь сбивает меня с толку, не говоря уже о том, что с ней трудно справляться.
   Гммм. Знаете, что… возможно, мне следовало бы поменьше об этом думать и купить еще один импортный пирожок с начинкой.

01/01
Плохой день

Вот дерьмо. Сегодня очень плохой день. Очень, очень плохой день.

02/01
С Новым годом

   Сегодня я постараюсь заимствовать у экспатов их праздничное настроение и просто веселиться и наслаждаться. Начала я со стрижки в «Jumeirah». Я выбрала новый салон в шикарном отеле рядом с пляжем. Перед Рождеством там сделали прическу Хайди, и это была фантастика. Хайди вошла в мою квартиру, щеголяя моднейшими прядками, и выглядела она так… как будто только что вышла из салона, правда.
   Я немного волнуюсь, потому что обычно хожу в другое место, но тамошней парикмахерше я рассказала о нем все и не хочу отвечать на ее вопросы. Итак, ливанский гей колдует надо мной в новом салоне, а я, сидя в его кресле, даже не могу выдумать себе нового бойфренда, такого, который меня любит и не дарит на Рождество гитару, а потом бросает в Новый год.
   Да, вы все прочли правильно.
   Последние пять минут прошли примерно так:

   9.45 Я его люблю.
   9.46 Я его НЕНАВИЖУ.
   9.47 Я действительно чертовски его люблю.
   9.48 Я очень, очень, очень сильно его люблю.
   9.49 Я его ненавижу.

   Когда я размышляла о том, как далеко может зайти мой роман с параноидальным женатым мусульманином, тот тоже об этом думал. Ж&М решил порвать со мной и посмотреть, как пойдут дела с женой. Такого я еще не испытывала никогда.
   О, боже! Не могу поверить, что я это написала. Простите. Я презираю таких людей, а теперь сама стала такая же. Я ходячее – или, скорее, пафосно сгорбившееся в постели над ноутбуком – клише. Я жалкая тень женщины, которой была на прошлой неделе, хотя осталась прежней, просто без мужчины. Мужчины, который никогда не был по-настоящему моим. Мужчины, от которого больше проблем, чем он того стоит. Интересно, это эгоизм? Нет, я действительно страшно расстроена.
   Вчера вечером решила развеяться. Я пошла с Эваном в кино в «Deira City Mall», посмотрела на Уилла Смита, немного посмеялась. В моей голове пронеслись еще несколько мыслей-клише, среди прочих такая: Мужчина мне не нужен, мне и одной очень хорошо, – а потом я пришла домой и, открыв холодильник, увидела две шоколадки «Flake», которые Ж&М когда-то купил, чтобы посыпать наше мороженое. Какой он заботливый, подумала я тогда. Какой милый поступок.
   Только прошлой ночью, когда я открыла дверь холодильника и увидела, что они все еще там (мы были слишком сыты для десерта), шоколадки как будто отпрянули в страхе и пробормотали извинение, зная, что их невинное присутствие может столкнуть меня обратно в пучину депрессии. Так и произошло. Эти две шоколадки «Flake» от «Cadbury» внезапно стали олицетворением всего, что он только что уничтожил, всего, чего у меня больше никогда не будет. Его шоколадной кожи, мягкого, чувственного шарма, его желтой футболки, его фиолетовой… футболки…
   Думаю, я расстроилась так сильно еще и потому, что знала, во что ввязываюсь, и не нужно было быть гением, чтобы понять: привести это может лишь к страданиям. Я просто с этим мирилась. Но больше всего меня раздражает то, что обычно меня не бросают. Не бросают. Обычно бросаю я. Всегда. До Нового года я была девушкой, которую еще никто никогда не бросал.
   Если честно, это неправда. Однажды меня бросили в университете, но мне было восемнадцать, и мне было все равно. Ну… это тоже неправда, потому что мне было не все равно, но эти эмоции стерлись, и я решила, что ничего хуже со мной не случалось. Конечно, мне хочется верить, что моя личность в бытность студенткой не испытывала ничего подобного, когда бойфренд меня бросил. Он сидел на верхних ступеньках лестницы с гостями в своем загородном доме, напившись дешевого белого вина и, вероятно, решив, что заслуживает большего, чем тощая прыщавая девчонка из Сполдинга, рыдающая стоя на коленях в своей багровой юбке.
   Мне хочется думать, что это было иначе. Мне нужно верить, что я – единственная девушка в мире, которая когда-либо ощущала такую боль, трагическую, ужасную боль. Всего три дня назад я была человеком, которого немного раздражал храп любовника, немного смущала его манера вождения и невероятно злила его ревность. А теперь я выплескиваю эти отвратительные клише в пустую комнату? «Кто я без него? Как без него жить?» Потому что я женщина, запрограммированная это чувствовать? Как же меня бесит, когда я все вот так анализирую. Ненавижу, что я Скорпион.
   Думаю, с моим университетским другом все было почти так же. Конечно, так и было. Не глядя по сторонам, я выбежала из его дома на улицу. Села на первый же поезд на Линкольншир и влетела в дверь своего дома, натолкнувшись на отца. Неделю я не могла есть и похудела на три килограмма. Конечно, я чувствовала то же самое. Просто время любезно стерло краски, превратив это переживание в пустяк.
   В данный момент я люблю (то есть… хочу) и ненавижу Ж&М одинаково сильно и не могу идти на работу. Мои глаза распухли так, что я даже не смогу упрекнуть Стэнли и его ядовитый дым. Я не могу перекатиться на другую сторону кровати, потому что подушка пахнет Ж&М, а его здесь нет (хотя его не было бы здесь даже в том случае, если бы он со мной не порвал). Он мог давным-давно уехать к своей жене, и я бы не услышала, как он ушел, потому что вставила бы беруши, чтобы не слышать его невыносимый храп.
   Стейси по-прежнему нет, так что после ухода Ж&М я позвонила Хайди и уговорила ее сходить со мной на пляж. От этого мне полегчало, хотя, когда она спросила, что произошло, я не знала, что сказать. Мы с ним не говорили конкретно о том, что он меня бросил, и не определили точный момент, когда перестали быть единым целым. Мы просто поболтали о том, куда идем, и пришли к заключению, что точно не знаем. После того как он поцеловал меня ночью под фейерверками, после того как вместе с «Мадам Клико» и бескрайним буфетом самых изысканных блюд отпраздновали уход старого года и приход нового, мы танцевали на траве до тех пор, пока у нас не стали закрываться глаза. Пошатываясь, мы уехали ко мне и уснули, как делали неоднократно прежде, только на этот раз, когда проснулся, чтобы уйти до рассвета, он крепко обнял меня и сказал, что все еще любит меня. И ушел.
   Ситуация очень странная. Дело не в том, что Ж&М меня не любит. Просто он хочет поступить правильно. Это я могу понять. Я не хочу, чтобы он чувствовал себя плохим, и сама плохой быть не желаю.
   Прорыдав в постели все утро и останавливаясь только для того, чтобы что-нибудь напечатать, я собираюсь пойти на крышу искупаться в бассейне и для разнообразия поплакать в джакузи. Затем я планирую проплакать двадцать потных минут в сауне. Потом, когда пойму, каким избалованным экспатом стала, когда подумаю, до какой степени моя жизнь полна трагизма, и вдоволь поплачу над своими потерями в столь роскошном интерьере, я, черт возьми, пойду и сделаю себе эту модную стрижку.
   Вот оно, начало новой жизни.

08/01
Ты можешь встать под моим зонтом

    [21 - Ты можешь встать под моим зонтом (англ. You can stand under my umbrella) – строка из песни «Umbrella» певицы Рианны.]
   Я вышла из дома и практически сразу шлепнулась на задницу. Мысленно проклиная уборщика, я посмотрела вокруг в поисках знака ОСТОРОЖНО: МОКРЫЙ ПОЛ (он обычно предупреждает нас, когда протирает пол шваброй – беспечный мужчина!). Но потом я все поняла. Скользкая плитка не имела ничего общего с плиткой после того, как ее натирает шваброй беспечный Мохаммед. Это был дождь. В обеденный перерыв шел дождь. Я пропустила его, потому что находилась внутри, подъедая остатки питы.
   Дождя я не видела несколько месяцев, если не считать дождя в Кейптауне. Там дождь идет часто, но тут он большая редкость. Всю дорогу обратно на работу я чувствовала его запах, им полнился воздух, напоминая мне о Лондоне. Однако Дубай не предусмотрен для дождя. Дорожки на моем коротком отрезке пути до работы стали такими, что их уже нельзя было перейти в моих дешевых вьетнамках, потому что дождь не прекращался практически два дня. В Дубае официально наступил режим чрезвычайной ситуации, и большая часть города скрылась под водой.
   Согласно официальным данным, с понедельника, когда начался дождь, на нас вылились рекордные сто десять миллиметров осадков. Школы закрыты, большинство главных улиц стоит, некоторые светофоры не работают. Это ужасно, поскольку в Дубае люди не умеют хорошо водить даже когда сухо, а представьте, что творится, когда их автомобили превращаются в подводные лодки! Крайне травмоопасно! Интересно, стоит ли быстроходная лошадь иранца по-прежнему снаружи. Это как раз то транспортное средство, которое может передвигаться в таких условиях!
   Бедная Стейси так не хотела возвращаться на работу, особенно после рождественского отпуска в Великобритании. А теперь она и Хайди накрепко застряли в своем новом офисе где-то в грязном пруду, который прежде был жилым/офисным кварталом «Al Quoz». Прошлой ночью она видела, как проезжающие мимо в полноприводных внедорожниках люди предлагали помощь тем, кто застрял в машинах поменьше. Простаивая в сумасшедшей пробке, Стейси даже видела, как некоторые люди выходили из машин и вброд двигались к магазину, чтобы купить чего-нибудь перекусить, а затем снова садились в машину. А когда другие автомобили проносились мимо на такой скорости, на какую только были способны, их собственное транспортное средство раскачивалось, как лодка на прибойной волне. Опасная штука.
   Меня это почти не коснулось, потому что до работы я могу дойти пешком. Стейси предложила мне вынести на улицу пару надувных матрасов и плавающий «пивной стул», который мы забронировали для бассейна, и немного подработать, продавая спасательные плоты. Как это ни печально, но планировщики, по чьим проектам Дубай застроили красивейшими зданиями, сочли хорошую дренажную систему ненужной.
   Надеюсь, мой дом изнутри водонепроницаем. Я слышала, что шестнадцатый этаж нового высотного здания ниже по береговой линии (часть комплекса «Jumeirah Beach Residence») начал протекать. Не первый, не второй и даже не сороковой. Именно шестнадцатый, что не добавляет баллов качеству здания. По сравнению с этим моя квартира кажется мне хорошей, но я все равно убрала с пола всю обувь, на всякий случай.
   Несколько дней назад небеса, внезапно разверзшиеся над пустыней, были похожи на красивую романтическую метафору состояния моей жизни после ухода Ж&М. Но я вижу, что у каждого облака есть серебристая прожилка: я слышала, что очень скоро местная театральная труппа представит «Классный мюзикл». Жду с нетерпением. Мюзикл голливудского размаха, здесь, в Дубае, для избалованных местных экспатов. Для меня это радость на целый день. А может быть, даже на неделю! Театр, как же я по тебе соскучилась! Давайте же помолимся о том, чтобы тучи разошлись и актеры не утонули по дороге на репетицию.

10/01
Что бы вы сделали, будь у вас остров?

   Сегодня меня заставили призадуматься две вещи. Первая – моя встреча с Ирландцем в баре прошлой ночью. Я до сих пор прокручиваю ее в голове. Я не видела Ирландца с прошлого лета, когда мы расстались в Испании после конференции (конференции, которая вызвала во мне влюбленность). И вот вдруг он ухмыляется мне из-за барной стойки в Дубае, как наглый эльф из ирландского фольклора. Это было сюрреалистично. Наша встреча оставила весьма странный отпечаток на моем сердце.
   Конечно, о его приезде я знала: на следующей неделе он приступает к новой работе. Но столь неожиданная встреча потрясла меня и в очередной раз показала, какой все-таки Дубай маленький город! Мы пили до рассвета с кучей людей, которых я никогда прежде не видела. Погрузившись в состояние похмелья, я начала размышлять над второй вещью – очередным пресс-релизом. В нем сообщалось, что в море вскоре появится новый остров. Первый остров в мире, полностью посвященный моде, ни больше ни меньше.
   Проект «Остров моды» [22 - Оригинальное название «Isla Moda» (англ.).] стоимостью много миллионов долларов будет запущен уже в этом году. Он объединит в себе модный курорт, множество тематических жилых вилл, бутиков от-кутюр и роскошные отели. Супермен моды Карл Лагерфельд подписал договор, он займется проектированием отелей и жилых вилл, так что неизвестно, что это за собой повлечет, но я знаю сотню леди, которые не могут дождаться, когда они переедут в офисы в форме туфли (от Джимми Чу, разумеется) и сядут за свои столы в форме тюбика губной помады в многоэтажных архитектурных триумфах, вдохновленных тушью для ресниц, в свой собственный уголок под названием Улица Гардеробная. (Я чуток преувеличила, хотя меня бы это не удивило.) Воображение сходит с ума.
   Судя по всему, в проект будут вовлечены выдающиеся художники-модельеры с каждого континента (может быть, за исключением Антарктики), которые займутся разработкой дизайна различных частей острова.
   Директор «Дубайского холдинга» считает, что «„Остров моды“ укрепит позицию Дубая как одного из мировых брендов в области моды и стиля жизни». Как интересно! Мы уже знаем, что Брэд и Эндж купили фрагмент архипелага «Мир» – невероятно забавного проекта компании-разработчика «Nakheel». Джастин Тимберлейк якобы приобрел землю где-то неподалеку отсюда (в секретном месте между Дубаем и Абу-Даби, как говорят), а теперь это… кто следующий? Кейт Мосс? Синди Кроуфорд? Шерил Коул? Это то же самое, что размахивать морковкой перед тысячей ходячих лошадей в одежде. И все мы знаем, что они могут прибыть туда на собственных яхтах.
   В пресс-релизе говорится: «Остров моды» будет принимать разного рода эксклюзивные международные мероприятия, и на всех них будут присутствовать знаменитые дизайнеры и ведущие игроки мира моды. На острове также будут проходить показы мод и презентации изделий ограниченного производства. Следовательно, те, у кого нет больших денег, не смогут ни посмотреть эти показы, ни приобрести одежду и аксессуары, потому что не у всех есть лодка, чтобы туда добраться. На остров можно приплыть и на байдарке, но как увезти на ней потом гору новых туфелек? Наверное, это еще одна деталь, которую проектировщики не продумали.
   И все же, даже если дома не выглядят как гардеробы, а клубы не обладают формой сумочек «Burberry», даже если бары не одевают нас в шмотки от Кристиана Диора, а автомобили не покрыты бриллиантами, как кто-то мог подумать, я по-прежнему собираюсь внимательно следить за развитием этого проекта сквозь линзы моих новых дизайнерских солнечных очков от «Prada». Эти очки – самый дорогой аксессуар, который я когда-либо покупала, и, позвольте доложить, каждый раз, когда я их надеваю, мое лицо превращается в островок моды в море абсолютной зависти.

14/01
Буш наступает

   Когда мы подвергаемся отвратительно неконтролируемому воздействию дождя и политического нашествия одновременно, всем хочется сидеть дома до завтрашнего дня. Они только что объявили прибытие Джорджа Буша-младшего общественным праздником. Конечно, то, что он кретин, – всем известный факт, и, думаю, у каждого найдется для него суровое словечко. Лондон и Нью-Йорк перекрыли бы улицу-другую, Сидней выделил бы личный корабль, Токио предоставил бы несколько дополнительных охранников, владеющих боевыми искусствами, если бы он заехал туда в рамках стремительного турне. Но Дубай – город, который не любит рисковать. Поэтому он отрезал нас всех.
   Как неудобно!
   Завтра в городе будут перекрыты почти все улицы, что позволит Его Техасскому Величеству путешествовать в мире и спокойствии (хотя он, скорее всего, воспользуется вертолетом). Даже школы закроют свои двери; честно говоря, выбора у них нет. Метро здесь до сих пор отсутствует, так что, если мы не можем передвигаться на авто, нам остается только летать или ходить пешком.
   Город погружен в хаос. «Отдел новостей» в панике, потому что ни одна живая душа толком не знает, что происходит и почему. «Gulf News» крадет сенсационные новости у журнала «Arabian Business», хотя они, вероятно, не более чем сплетни. Стэнли сходит с ума и мечется повсюду в своем слишком большом костюме.
   «Демократия – единственная форма правления, которая приносит мир и стабильность и дает людям достоинство, которого они заслуживают», – протяжно произнес этим утром Буш, когда в высшей степени достойному эмирату пришлось бездействовать из-за его сомнительных лидерских навыков.
   Интересно, как они ему об этом сказали. Может быть, Шейх Мо отвел его в сторону и что-то шепнул ему на ухо, как только Буш спустился по трапу самолета? Что-то вроде: «Простите, Джордж, не принимайте это на свой счет… спасибо за то, что приехали и за все остальное, но… мы подумали, что вы можете вызвать некоторые проблемы, и эвакуировали весь город. Любите пончики?»
   Бедный парень! Представьте себя на его месте. Представьте, что вы настолько дерьмово справляетесь со своей работой, что целый эмират в день вашего приезда места себе не находит. Думаю, его вдоволь нацеловали в задницу, и у него наверняка была заготовлена пара занятных фраз для его коллекции, но все же они знают, он знает, все мы знаем, почему они держат нас взаперти, от греха подальше.
   Лично я не против. У меня есть второй сезон сериала «Герои» и отличное пуховое одеяло, под которым можно уютно свернуться калачиком. Кроме того, мы с Ирландцем и Стейси решили пойти поесть и попить, как только нам снова разрешат выходить. А поскольку Ирландец живет недалеко, если ехать на такси, то мы подумали, что будет уместно сходить вместе в «Irish Village».
   Город становится крепче с каждым днем, а я все не могу понять, как они будут справляться с подобными вещами в будущем. Да, они могут построить самое высокое здание в мире, но один из самых несведущих мужчин на планете все же может отключить целый эмират.

27/01
Уборщик, которого никогда не было

   Нашего уборщика не видно уже почти три недели. Обычно он приходит каждый четверг, но со времени Великого потопа мы о нем не слышали. Конечно, мы надеемся, что его не смыло волной, но гораздо больше на наши эгоистичные западные умы давит тот факт, что нашу кухню не мыли восемнадцать дней и у нас заканчиваются тарелки.
   Непросто возвращаться домой в неубранную квартиру после тяжелого трудового дня, в течение которого мне приходится держать публику в курсе последнего скандала Джордана и постоянно проверять, сколько восковых мемориалов в настоящее время горит возле дома Хита Леджера. Стейси приходится еще труднее, ведь после работы она вынуждена отправляться прямо на ужин в пятизвездочный отель или мчаться на вечеринку. По вечерам нам меньше всего хочется складывать одежду или тащить пылесос к коврикам в ванной комнате.
   Следовательно, в данный момент мой коврик в ванной – самое ужасное, что только может быть на свете. Две пятницы назад я довольно крепко напилась во время коктейльной сессии, продлившейся целый день, и купила обычный для трех часов ночи пирог в круглосуточном магазине за углом. Каким-то образом до того, как прикончила пирог и легла в постель, я умудрилась покрыть коврик в ванной слоем крошек.
   Если бы уборщик появился и высосал мои грехи пылесосом, я бы уже давно снова обрела достоинство и, вероятно, уже съела бы несколько других легких ночных пирожков. Но он разрушил эту перспективу. И мой коврик выглядит просто ужасно.
   Еще ужаснее клубки волос, которые начали собираться в коридоре, между нашими спальнями и гостиной. Я точно не знаю, какие принадлежат Стейси, а какие мне, но каждое легкое перекати-поле – трагическое напоминание о том, какой кошмар нас настигнет, если уборщик никогда не вернется. Что, если все клубки соберутся в углу гостиной и закроют телевизор? Что, если один громадный волосяной затор образуется рядом с холодильником и мы случайно прихватим по клубку за ужином, задохнемся и скончаемся в больнице, и нашим родителям придется прилететь сюда и опознать наши останки после того, как вскрытие не выявит ничего, кроме наших собственных спутанных волос в наших же кишках?
   К несчастью, телефона уборщика у нас нет. Он был всего лишь еженедельным благом, устроенным для нас предыдущим арендатором – геем во вьетнамках с завидным дизайнерским вкусом. Мы не можем с ним связаться потому, что, хотя он уже давно убирает квартиры в нашем доме, никто не знает, кто он и откуда. Портье сказал, что он «думает», что видел его после наводнения, но в нашу квартиру он не вернулся. Может, мы его чем-то обидели, но мы всегда оставляли ему чаевые. Может быть, мы были для него слишком отвратительны, с нашими волосяными шариками, перепачканными в песке высокими каблуками и тарелками, перемазанными пастой «Marmite». Может быть, его вообще никогда не существовало, и мы всегда были парой грязных волшебниц. Возможно, мы этого никогда не узнаем.
   Сегодня утром портье сказал, что пришлет нам нового уборщика, и у нас будто гора с плеч свалилась. Напряжение росло, столовые приборы почти иссякли. Никто из нас не помнит, как пользоваться веником, а выйти на балкон за шваброй мы не можем, потому что пол там теперь настолько грязен, что ноги мгновенно станут черными.
   Я уверена, что новый уборщик справится со своей работой и мы продолжим наше добытое тяжким трудом существование в относительно чистой обстановке. Но нас всегда будет терзать вопрос, что же стало с уборщиком, которого никогда не было.

09/02
Индийское приключение

   Мы с Эваном и еще несколько девчонок с работы забронировали перелет из Дубая в Джайпур в супердешевой авиакомпании «Air Arabia». Она немного похожа на «EasyJet» [23 - «EasyJet» – британская бюджетная авиакомпания.], только вместо футбольных хулиганов здесь мужчины в дишдашах. Я не понимаю, что может быть привлекательного в Джайпуре, кроме индийцев, но это все равно должно стать настоящим приключением, поскольку мы планируем ненадолго заехать в Агру и взглянуть на Тадж-Махал. Я всегда хотела увидеть Тадж-Махал!
   Ирландец заревновал, когда я ему сказала, куда мы собираемся. Я бы хотела, чтобы он поехал с нами, но, наверное, пригласить его будет неправильно, ведь я снова отвечаю на сообщения Ж&М, и эта новость лишь усугубила бы его ревность.
   Я знаю, Ж&М бросил меня, потому что хотел поступить правильно, но он продолжает надо мной подшучивать, а это значит, что расставаться со мной окончательно не намерен. Все это так запутанно… но Ирландец никак не показывал, что хотел бы начать с того места, на котором мы закончили в Испании, так что возможности отвлечься у меня не появилось. Одному Богу известно, как можно отвлечься в морге, коим является мой офис. Служба мгновенного обмена сообщениями плюс скука равняется плохое настроение. Я даже дошла до того, что однажды вечером, возвратившись домой, сделала несколько развратных фотографий в белье, которое Ж&М подарил мне на день рождения. Малость подфотошопив снимки, я поняла, что мои действия безответственны, но благодаря этому я почувствовала себя сексуальной, отправила фотки Ж&М и стала самодовольно ждать ответа. Я тебе покажу, кого ты бросил!
   Как бы то ни было, я думаю, что поездка в Джайпур состоялась как раз вовремя. Мне было необходимо сделать шаг назад. Теперь я смотрю на наши индийские фотографии и понимаю, что мы пережили незабываемое приключение.
   Это смешно, но страх, который я испытывала, хватая Эвана за руку, когда мы проезжали мимо велосипедов и стад невменяемых животных, теперь полностью сменился благоговением: неужели я действительно была там, среди этого безумного хаоса? Я? Я, у которой есть маникюр и педикюр и уборщик (ну, то есть был)? Неужели это я стояла в погрязшем в нищете городе и зажимала нос, фотографируя умирающих собак и взрослых мужиков, которые мочились посреди дороги безо всякого стыда? Не могу поверить.
   Нам, привыкшим к Дубаю, Джайпур показался вонючим, грязным отвратительным городишкой, железнодорожные станции которого служат приютом для бездомных. Большинство его жителей выглядят больными. Система дорог в городе отсутствует, по ночам все ездят без фар. Местные перемещаются на древних велосипедах, с наваленными сзади на багажник кучами сена и привязанными лестницами, виляют из стороны в сторону среди мотоциклов, даже не думая о том, чтобы бросить взгляд в свои несуществующие зеркала заднего вида! Стоит только остановиться перевозящему тебя тук-туку [24 - Тук-тук (то же, что моторикша, мототакси) – крытый трехколесный мотоцикл или мотороллер, предназначенный для перевозки пассажиров или груза. В Индии моторикша – одно из наиболее популярных транспортных средств.], и его тут же облепляют нищие, и дети играют в прудах с вонючей водой и ходят босиком по свежему козьему и коровьему навозу. Свиньи с сопением роются на обочинах дороги в гниющих кучах мусора, оставшихся от базара. Свадебные процессии добавляют к проплывающим мимо сценам нищеты болезненный саундтрек, а болтающие женщины выгуливают малышей на загруженных улицах, совершенно не думая об опасности и лишь в последний момент увертываясь от столкновения.
   Большинство людей, с которыми мы встречались, воспринимали туристов как ходячие банкоматы. Прохожие смеялись, когда нас обманывали, и мы платили в местных ресторанах больше, чем нужно; до Тадж-Махала мы так и не добрались, хотя на поезде туда всего четыре с половиной часа. Случилось вот что: алчный кондуктор требовал с нас пять тысяч рупий за поездку, которая стоит двести пятьдесят рупий. Когда мы отказались его спонсировать, он высадил нас с поезда на пустыре. Эван был вне себя от ярости. Как и мы все. В Дубае мы привыкли участвовать в ралли безумных водителей такси, которые никогда не спрашивают разрешения на то, чтобы поучаствовать в гонке, – но нас никогда, повторяю, никогда не выбрасывали среди пустыни. Неужели индийские кондукторы не знают, кто мы такие?
   Несмотря на это, Джайпур – находка для фотографа, хотя город и барахтается в агонизирующей нищете. Вышитые сари всех цветов радуги роскошными пятнами оживляют палатки со сверкающими свежими фруктами и овощами на обочинах дорог. Хаотично передвигающиеся животные с любопытством смотрят на морщинистых стариков, которые мастерят ботинки рядом с кучами подсыхающих коровьих лепешек. Крепости, на стены и башни которых мы взбирались с такой неохотой, на фотографиях выглядят гораздо более внушительно, чем выглядели тогда, на фоне туманной линии холмов. Цинизм не позволил нам по-настоящему разглядеть улыбки местных ребятишек, которые теперь кажутся гораздо более яркими и невинными. Думаю, мы были в ужасе от того, что оказались вне зоны комфорта, но теперь, после возвращения, этот страх представляется просто глупым.
   Полным контрастом Джайпуру оказался дворец Самод, наша следующая остановка после сорокакилометрового переезда в роскошном джипе «Toyota»! Там мы увидели самый красивый сад, какой только можно себе представить, – как из книги сказок. Все вокруг выглядело так, будто перед нами извинялись за все, что нам пришлось пережить до этого: розы цвели, бурундуки плясали и ели из наших рук, изумрудные попугаи издавали пронзительные звуки. Этот мир тоже находился далеко от Дубая, но он весьма кстати напомнил нам о существовании Матери-Природы. Я уже и забыла, какими красивыми могут быть древние деревья, как прекрасна на ощупь трава, когда она не твердая и ломкая из-за яростного солнца пустыни.
   Здешние птицы пели без надрыва, не стараясь перекричать шум строительных кранов и землеройных машин. Ужин накрывали вокруг бивачного костра на украшенных свечами индивидуальных столиках, и я рискну заявить, что никакие ледяные скульптуры не сделали бы этот буфет на лужайке более красивым. Менеджер даже бесплатно предоставил нам наш номер на дополнительные одиннадцать часов, потому что мы не успевали вовремя вернуться в Джайпур. Это оказался милый мужчина в цветном тюрбане и с современным мобильным телефоном. Мы ему понравились потому, что оставляли всем много чаевых. Просто мы испытывали благодарность за то, что не находимся в Джайпуре.
   В Самоде я получила еще одно сообщение от Ж&М. Он написал, что хочет встретиться со мной после того, как вернется из командировки. Судя по всему, сексуальные фотки сделали свое дело (наверное, это все из-за подправленных фотошопом бедер). Роскошный сад оказал на меня магическое воздействие, и я согласилась. А когда появилось гнетущее чувство сомнения, я отодвинула его в сторону и сосредоточилась на аромате цветов и незамутненной смогом голубизне неба.
   Такие поездки заставляют задуматься о себе, своем места на планете и многих других вещах. Когда мы вернулись в безопасный мир комфорта, мне вдруг стало очевидно, что жизнь в таких местах, как Джайпур, несмотря на ужасающую нищету и необыкновенную красоту, реальна. Всего в нескольких часах дешевого перелета от блестящего гламурного Дубая находится реальный мир. И хотя поездка в Индию не вызвала у меня желания переменить стиль жизни, к которому я уже привыкла (не будьте идиотами), теперь я его ценю гораздо больше. Думаю, теперь мы все ценим его гораздо больше.

13/02
Хозяева «Вселенной»

   Вернемся к жизни, вернемся к реальности (или хотя бы к дубайской ее версии). Не успели коровьи испражнения высохнуть на моих кроссовках, как девелоперская компания «Nakheel» объявила о том, что на наших красивых берегах вскоре будет реализован еще один величайший проект. Они сооружают острова с такой скоростью, что мы не успеваем следить. Мне новый проект нравится больше, чем «Остров моды». О, да. «Nakheel» создала архипелаг «Мир», но, обладая немыслимым количеством денег и неменьшим количеством креативного гения, они, вероятно, проснулись однажды утром и подумали: «Этого недостаточно, мы должны сделать лучше». И решили: «Мы должны создать „Вселенную“ [25 - По-английски этот проект насыпных искусственных островов называется The Universe Islands.]».
   На создание этого проекта стоимостью множество миллиардов долларов и площадью три тысячи гектаров уйдет пятнадцать – двадцать лет. Разместить «Вселенную» решили в довольно шумном месте между «Пальмой Джумейра», «Пальмой Дейра» и «Миром» – тремя из великого множества проектов самых замысловатых форм, уже заслоняющих нам вид на бескрайнее море, которое Бог по иронии судьбы создал как часть проекта «Реальный мир». Эй! Кто-нибудь помнит о таком месте?
   Нам сказали, что «Мир» уже заселяют толпы знаменитостей. Брэд и Эндж будут жить в дубайской версии Эфиопии, так что к тому времени, как «Вселенная» будет готова, им, возможно, тоже захочется получить кусочек солнца и отдать его детям, которых они купили в других странах и привезли в «Реальный мир».
   Это похоже на безумие, не так ли?
   По слухам, Дубай не остановится даже тогда, когда у него закончатся земля и вода. Клянусь, не так давно я слышала о городе, парящем в небе! Здесь действительно все сходят с ума. Как инвестировать в недвижимость, когда границы города расширяются ежечасно? Зачем покупать автомобиль, если через три года у вас, возможно, будет питающийся солнечной энергией космический самолет? Что, если квартира в здании, которое выглядит как iPod, в 2017 году будет эквивалентна по стоимости аудиоцентру, работающему на батарейках? Об этом даже сами разработчики ничего точно сказать не могут. Мы живем в городе, стремящемся превзойти не только других, но и самого себя. Может, следует просто с этим смириться. Верно? Гммм…
   Не зная, что и думать, я сообщила об этом нескольким друзьям в Англии и попросила их высказать свое мнение для веб-сайта. Особенно мне понравился ответ моей любимой подруги Сары:

   Искусственный = классный/желанный/модный.
   Реальная жизнь (какой бы они ни была) = банальная/ограниченная/прозаичная. Скоро Дубай будет напоминать «Джетсонов» [26 - «Джетсоны» (англ. The Jetsons) – мультипликационный сериал. Семья Джетсонов живет в середине XXI века, в 2068 году.], и у Анджелины появятся маленькие пузырьки-спутники, которые будут укачивать ее разношерстных отпрысков, пока она сама омолаживается в салоне жизненной реабилитации.
   Дайте Энджи больше моря! Хотя зачем ей довольствоваться «Вселенной», если она может позволить себе остров, сделанный специально для нее и в точности повторяющий рельеф ее гениталий, где каждая крупица песка будет пронизана неповторимым ароматом ее тела. Восхитительным куполовидным нервным центром этого острова станет арена в форме планетария, где она будет совершать эндоскопические путешествия в глубины собственного тела с круговым обзором эгоцентрической интимности? Конечно, это гораздо лучше, чем жалкие десять метров мелководья между ней и оклеветанным дубайским побережьем (и новым островом в форме фаллоса Брюса Уиллиса на другой стороне). Благоприятный случай стучится в дверь!

   Вот девушка, которой нужно работать на «Nakheel».
   От всех этих вопросов у меня начинает болеть голова. Однако, когда стою и, в замешательстве почесывая голову, смотрю с поверхности земной коры на самое высокое здание «Реального мира», я понимаю, что мечты сбываются.

15/02
Разрешение на запуск

   Невысокий человек в солнцезащитных очках и цельном лайкровом купальном костюме проплывал мимо, как золотая рыбка, в огромной чаше воды, когда я повернулась к Ирландцу и сказала, что это самая замечательная вечеринка-презентация, на которой мне посчастливилось побывать в Дубае. И это еще до того, как мы видели труппу мегагибких акробатов, которые, перемещаясь с трапеции на трапецию и зажав в зубах розу, карабкались по стенам, как пауки, перенесшие генетическую мутацию. Мы еще не приложились к бесплатному шампанскому в неограниченном количестве и не пробрались к тарелке с бесплатными суши и не получили подарок в том месте, которое уже через сутки стало вестибюлем нового отеля.
   Сверкающий новенький «Monarch Dubai» расположен по адресу Шейх Зайед-роуд, дом один и возвышается над соседним отелем «Fairmont», как грозный задира в школьном дворе. Мы месяцами наблюдали за его строительством, и, естественно, от элиты дубайских СМИ не было спасения и этой ночью, с их армией «плюс один».
   Ирландца многое шокировало. Я видела, с каким удивлением он глазеет на все вокруг, как таращились мы со Стейси, когда только приехали. Порой я чувствую себя гуру, чья задача – смягчить резкое воздействие на нервного мальчика нового мира, в котором он оказался; превратить это новое начинание в приключение вместо испытания. Иногда мне кажется, что я стала другими глазами смотреть на то, что уже принимаю как должное. Как легко забыть о безумии, которое ошеломляет других, а для нас уже обычное дело!
   Мы много времени проводим вместе, и, хотя я не забыла о наших замечательных выходных в Испании, когда мы целовались под звездами и доверяли друг другу свои мечты, я с уверенностью могу сказать, что сейчас мы медленно и осторожно продвигаемся на территорию дружбы. Ирландец знает о моих отношениях с Ж&М. Как и большинство людей, он их не одобряет. Возможно, он до сих пор «обожает меня», как он написал в эсэмэске, которую я никогда не забуду; возможно, он уверен, что его новая «подруга» будет страдать, но в его новой жизни сейчас происходит так много всего, что мы пришли к негласному соглашению: сейчас нам лучше оставаться друзьями. Боже, этот город и без того очень странный, поэтому дополнительных сложностей лучше избежать.
   Став моим другом, Ирландец с легкостью вошел в круг моих друзей, и теперь он добавляет в наши городские ночи ирландский шарм. С ним интересно и весело. Удивительно, как некоторые люди приходят в наши жизни и уходят из них. Когда мы впервые увидели друг друга в Испании, он приехал туда из Дублина, а я прилетела из Лондона. И вот меньше чем через год мы сидим в бассейне в Дубае и наблюдаем за человеком, выполняющим замысловатые акробатические трюки.
   Вернусь к предложению Ж&М о встрече. Я сделала одолжение. Мы оба согласились с тем, что скучали друг по другу с тех пор, как он бросил меня ради жены. Он пришел поговорить, одно следовало за другим, и теперь… ох. Я солгу, если скажу, что боль от потери женатого ревнивого бойфренда-собственника начала стихать ко времени нашей новой встречи, но я должна о нем кое-что рассказать.
   Ж&М так любит властвовать и господствовать, он такой страстный по отношению ко всему, такой страстный по отношению ко мне! Дело не в том, что он мне нужен, но когда Ж&М проявляет ко мне интерес, когда слушает меня, когда отправляет такие сладкие послания на адрес моей электронной почты… короче говоря, устоять ох как сложно. Сложно не отвечать на его сообщения на работе, когда все вокруг в нашем морге чертовски скучные и безмолвные. Я флиртую с ним и с потенциальной катастрофой каждый раз, когда получаю ответ – и ненавижу себя за то, что так люблю его внимание. Ж&М для меня – сила притяжения, а я – ведомый предмет его любви.
   За то время, что мы не виделись, он не предпринял никаких попыток стать холостым. Но… он увозит меня в двухдневный мини-отпуск на Мальдивы, и это так здорово! У нас будет пара дней, чтобы снова побыть вдвоем и поговорить. Меня еще никто никогда в жизни не увозил в столь экзотическое место. Для меня Кейптаун представлял собой довольно экстравагантный пункт назначения, но взять меня на Мальдивы, одну из россыпей идиллических островов в кристально-чистом Индийском океане, всего в четырех часах полета от Дубая, – это вершина его великих замыслов. Да, сейчас сезон дождей, но нельзя требовать слишком многого.
   В соответствии со всемогущим дубайским планом самосовершенствования, в данный момент каждое событие в моей жизни кажется более значимым и масштабным, чем предыдущее. Я уже говорила, что встретила Селин Дион? Ну, не то чтобы встретила, но я сидела с ней в одной комнате и, открыв ноутбук, впечатывала в «вордовский» документ каждое ее слово, когда она вежливо говорила в микрофон в новом отеле «InterContinental», любимце знаменитостей. Мне даже выдали пропуск для прессы на концерт, о котором я с гордостью напишу позднее, если одолею гигантскую транспортную пробку, которая, я уверена, будет разделять нас в ту ночь.
   Кажется, будто презентации проходят каждый день, и, возможно, на мне тоже сказывается дубайский дух победы. Я не забыла уроки, усвоенные в погрязшем в нищете Джайпуре, однако в фальшивом мире, который теперь называю домом, таится гораздо больше всего, чем видно невооруженным глазом.

18/02
Начало и конец

   Ох… Наверное, я слишком рано заговорила о победителях. На этой неделе произошли сразу два важных события, создавшие мне изрядные трудности. Стэнли, шаркая, подошел ко мне, отвел в сторону и объявил, что «отпускает меня», а Стейси сказала, что уезжает из Дубая. Я до сих пор в шоке.
   Что касается первой новости… некоторое время дела на работе уже шли не лучшим образом. Я думала поменять место и вечером перед увольнением ощутила необъяснимую потребность собрать всю обувь, накопившуюся у меня под столом, и отнести ее домой; мне до сих пор от этого жутковато. Я пришла домой с кучей пакетов и даже не смогла объяснить свой поступок вернувшейся из тренажерного зала Стейси. Я планировала потерпеть еще, может быть, пару месяцев, а тем временем просматривала вакансии в сфере СМИ – конечно, только те, которые подразумевали схожие привилегии. Думаю, с самого начала было очевидно, что эта работа вряд ли оправдает мои ожидания. Я несколько месяцев проработала над сайтом в одиночку, умоляя Стэнли предоставить мне больше ресурсов, но так и не получила никакой помощи, и в последний мой день все было так же, как и в первый, несмотря на постоянные обещания расширить команду и создать более передовую структуру. Вместо того чтобы нанять для меня стажера, несколько недель назад Стэнли принял на работу другого человека и поставил его выше меня, что шло вразрез со всем, что он обещал мне вначале. Безо всякого предупреждения мне велели передать дела женщине, которую я никогда прежде не видела, и мне пришлось целую неделю объяснять ей, как пользоваться компьютерной системой. Если честно, мне было ее жаль. Она не понимала, в каком состоянии находится фирма, и не замечала разрушающую душу тишину морга.
   Я не видела ни Хейзел, ни журнальную команду, если не считать Эвана, конечно. Это самая странная дружба, какую я только могла себе представить, а сайт – что-то, до чего никому в сущности нет никакого дела, кроме меня. Думаю, Хейзел и ее команде просто наскучил мой сайт, как и я сама, потому что мы отвлекали их от драгоценного журнала.
   А теперь о самом неприятном. Стэнли утверждает, что я непочтительно отозвалась о своей работе во время последнего радиоэфира.
   Это огорчает меня гораздо больше, чем увольнение. Допускаю: могло чувствоваться, что я с похмелья, поскольку вышеупомянутый эфир состоялся наутро после довольно бурной ночи, включающей в себя «Harry Ghatto's» (как всегда), но я уверена, что никогда не критиковала свою работу в прямом эфире. Я прокрутила в голове всю радиопередачу, напрягла мозги. Да, я чувствовала некоторое раздражение от того, что меня долго игнорировали, когда нужно было так много всего сделать с сайтом, но что касается нетактичных высказываний в адрес моей фирмы по радио, перед всем Дубаем… невозможно. Никогда!
   Думаю, Стэнли просто надоело, что я постоянно давлю на него, стремясь изменить порядок вещей к лучшему; он устал каждый день заверять меня, что все изменится, хотя сам при этом знал, что ничто никогда не изменится. Наверное, его непосредственный босс повторял, что он, как мой босс, не смог дать мне того, что мне требовалось, чтобы преуспеть. Это его достало. Мое подозрение подтвердилось, когда он отвел меня в небольшой конференц-зал, чтобы «поболтать», и с усталым видом заключил: «Ты слишком амбициозная».
   Ошеломленная, я посмотрела на него и не смогла сдержать короткий смешок, когда Стэнли засопел на своем стуле, очевидно обеспокоенный необходимостью правильно следовать распоряжениям человека, который приказал меня уволить.
   – Как я могу быть слишком амбициозной? – поинтересовалась я.
   Мне хотелось узнать, как он, являясь менеджером, может называть сотрудника своего отдела «слишком амбициозным», если он нанял меня для того, чтобы я в одиночку запустила и вела веб-сайт, и до сих пор не потрудился найти мне помощника. Не будь я слишком амбициозной, его сайт обновлялся бы раз в день, и это обновление заключалось бы в удалении дурно написанных пресс-релизов, тем более что он еще в начале сказал, что мне незачем выходить в свет и встречаться с интересными людьми. Чтобы пополнять сайт, этого якобы совсем не нужно.
   Ответа у Стэнли не нашлось. Теребя рукав, он упомянул инцидент с глинтвейном и мой фриланс, послуживший дополнительным фактором для его решения. Думаю, он говорил искренне. Однако он так и не воспроизвел мне запись злополучного эфира – не потому, что это повлияло бы на его решение, если бы я стала защищаться, но потому, что у него этой записи не было, и вообще того эфира он не слышал.
   Да. Он не слышал того эфира. Он был в отпуске и узнал о передаче, когда вернулся. Судя по всему, Стэнли получил инструкцию уволить меня на основании данных, которые он даже не потрудился проверить лично. Я выстрелила в него еще одним взглядом, который, как мне думается, мгновенно проник в его душу, потому что он снова засопел на стуле, испытывая явный дискомфорт.
   – Вы его не слышали?
   – Нет.
   – А кто слышал?
   – Не могу сказать.
   – Верно.
   Стэнли сказал, что мне можно остаться до конца дня, но когда я, кипя от ярости, вышла из конференц-зала, он догнал меня и попросил уйти немедленно. Выглядел он взволнованным. Наверное, он разгадал мой план разослать электронные письма всем сотрудникам и по всему списку контактов (который я уже спрятала в другом месте, вместе с коллекцией обуви) и рассказать о том, что произошло. Ж&М говорит, что они как будто хотели избавиться от меня по нескольким причинам и выдумали предлог, зная, что мне будет нечем крыть, учитывая отсутствие у дубайских служащих каких-либо прав.
   Разумеется, я сразу помчалась домой, схватила ноутбук и спустилась в кафе, откуда связалась с менеджером по подбору персонала, который назначил мне два собеседования на половину шестого. Слава богу, Дубай по-прежнему отчаянно нуждается в англоязычных работниках, даже если они выстреливают в массы обидные комментарии-фантомы по общественному радио.
   Что касается второго события, то есть отъезда Стейси из Дубая, думаю, ее решение вызвано расстоянием, отделяющим ее дом от работы, адским многочасовым стоянием в пробках и ощущением, что она так до конца и не отпустила от себя Лондон. Она переехала сюда сразу по окончании университета. Стейси проработала в издательстве, специализирующемся на путешествиях, довольно долго, так что теперь под поясом от «Prada» скрывается большой опыт, и я не могу ее осуждать. Просто все это произошло так быстро, и мне грустно. Я никак не могу осознать, что она уезжает, тем более учитывая все, что сейчас происходит.
   Мы с ней прошли долгий путь. Жили в одной комнате в иранодоме, спали бок о бок на похожих на печенье кроватях, благодаря ужасному исполнению песни Бонни Тайлер в караоке-баре перезнакомились с половиной Дубая, а потом внезапно повзрослели и стали ходить в тренажерный зал. Точнее, Стейси стала ходить в тренажерный зал, а я по-прежнему убеждаю себя, что джакузи неплохо разбивает жир, если подолгу подставлять задницу водной струе.
   Всегда трудно прощаться с человеком, с которым ты так долго жил почти неразлучно. Это было настоящее приключение, но теперь все становится запутаннее, и, кажется, сейчас Дубай требует от меня гораздо большего напряжения сил, чем прежде (вздох).
   Несмотря на собеседования в двух успешных рекламных агентствах (им нужны креативные копирайтеры, а платят они существенно больше, чем в издательствах!), я согласилась на месяц испытательного срока в новой международной медиакомпании. Эван тоже только что к ним перешел.
   Это большое событие, особенно для Эвана, потому что его взяли в штат, и он будет работать на постоянной основе. Компания специализируется на наружной рекламе, и директор развивает медиаотдел, которому предстоит готовить рекламный проект для двух новых потребительских наименований, чтобы прокручивать рекламу на радиостанциях, которые у них уже есть. Мне лично непонятно, что это за фирма и откуда (как и большинство фирм в Дубае), но для меня их предложение пришлось весьма кстати – мне нужна работа! Я займусь редактированием посвященных здоровью и красоте отраслевых изданий, а Эван занимает очень важную должность. Теперь он редактор двух рубрик для мужчин. А потом… ну, я просто посмотрю, что из этого выйдет. Может быть, буду работать копирайтером, может, трудоустроюсь в какой-нибудь медиакомпании. Или, может быть, иранцу все еще требуется помощь для быстроходной лошади (вздох).
   Эван собирается ненадолго переехать в квартиру, а потом мы вместе будем искать новое жилье. По крайней мере, в этой сфере со временем все наладилось, хотя неуклонно растущий размер арендной платы делает эту задачу даже еще более устрашающей, чем прежде. Однако большинство компаний, связанных со СМИ, по-прежнему располагаются в другом конце города, рядом со зданием «Dubai Media City», так что нам обоим бессмысленно оставаться здесь… даже несмотря на то, что у нас есть замечательный бассейн и джакузи и… о, забыла сказать, мы нашли нашего уборщика. Он не захлебнулся во время потопа. У него возникли семейные проблемы, и он, никому ничего не сказав, ненадолго вернулся в Индию. Зато, по крайней мере, по поводу этого мы теперь спокойны. Бедный дурачок.
   Ну вот, это пока все о начале и конце. И хотя перемены действуют на нервы, я пребываю в радостном возбуждении! И теперь с еще большим нетерпением жду поездку на Мальдивы с Ж&М. Неважно, насколько это в данный момент неправильно, мне чертовски нужна небольшая передышка.

22/02
Театральные эпизоды

   Вчера вечером мы ходили на «Классный мюзикл». Наверное, я уже рассказывала о том, как радовалась его стремительному приходу в DUCTAC [27 - DUCTAC – общественный театр и центр искусств Дубая.], театр в «Mall of the Emirates». Я обрадовалась еще больше, когда Эван взял меня в качестве «плюс одного»: он получил несколько билетов для прессы. В этом городе мы все так изголодались по театру, что Эван мог бы выбрать любого из списка несчастных, соскучившихся по культуре, но, наверное, он знал, что мне необходимо немного развеяться и взбодриться. Ведь Стейси только что упаковала рюкзак и направилась обратно к густым туманам, оставив меня безработной и одинокой (скрипки еще раз, пожалуйста).
   Это произошло так быстро – она просто встала и уехала. Упорствовать было бессмысленно. Не успела я оправиться от похмелья после коктейльной вечеринки в «Madinat», как ее комната уже была пуста и она писала мне сообщение из аэропорта. Все меняется.
   Разумеется, среди зрителей на «Классном мюзикле», которые пришли без детей, нам оказалось больше всего лет. Несмотря на несколько сомнительных нот в тональности дилетантов, атмосфера была восхитительная. Делая очередной глоток газированной «колы» из бутылки для дополнительной подпитки энтузиазма сахаром, я подумала: Вперед, Дубай, и твоя столь недооцениваемая театральная сцена!
   Я бы и сама хотела пройти прослушивание, но все дети-участники были избалованными отпрысками экспатов, которым пришлось раскошелиться, чтобы их драгоценные чада приняли участие в представлении. Не думаю, что в двадцать восемь лет было бы уместно позвонить маме и папе и попросить немного денег на карманные расходы, но я всегда втайне считала, что сцена – мое призвание. Да, я танцую так, будто меня ударило током, и мои вокальные данные застряли где-то между «Harry Ghatto's» и душем, однако театр всегда притягивал меня как магнит. Как-то родители передали мне слова школьных учителей, которые сказали им, что в обычной школе я чахну и что мне следовало бы пойти в драматическую.
   Оглядываясь назад, я думаю, что учителя, вероятно, имели в виду то, что ребенок, который носит по детской площадке плюшевого тигра и разговаривает с ним как с другом, в некотором смысле особенный. Но я запомнила это на всю жизнь.
   Вчера вечером фальшивые ноты были почти полностью заглушены, и создавалось впечатление, будто пел весь зал. Все знали слова. Даже сидящая передо мной мамаша беззвучно шевелила губами, а ее дочка хлопала в ладоши и пела «Мы всеееееееееееее вмееееееееееееесте». По-моему, это типично для Дубая.
   Мы без приглашения нагрянули на вечеринку после представления, которая проходила в ресторане рядом со «Ski Dubai». Они отделили занавесом секцию ресторана и наполнили ее мороженым, попкорном, сахарной ватой, мини-бюргерами с говядиной и, к моему величайшему удивлению, пивом. Думаю, к тому времени как мы туда пришли, маленькие будущие звезды проголодались не меньше моего. Однако они прыгали в своих нарядных платьях и продолжали наперебой напевать куплеты из шоу, и я вспомнила, что чувствовала то же самое после премьеры «The Dracula Spectacular» в моем родном городе, когда мне было двенадцать. Я несказанно гордилась собой и была самым что ни на есть активным членом ЛТОСа (расшифровывается как Любительское Театральное Общество Сполдинга).
   Думаю, в жизни каждого из нас бывают моменты «классного мюзикла», когда мы понимаем: мир уже не тот, что прежде. В Дубае это стало похоже на постоянное движение вверх-вниз, как на американских горках. Однако мы можем сами выбирать, как относиться к подобным вещам. В конце дня мы можем либо упасть, измотанные постоянным движением, либо собраться с силами и выучить новые слова.

27/02
Игра по правилам

   Я знаю, что Ж&М мне не подходит, но каждый раз, когда он окружает меня романтикой, чувства переполняют меня настолько, что я моментально забываю, какая из нас никудышная пара. Трещины не видны: они покрыты пушистым одеялом желания и восхищения, которые во мне вызывает этот мужчина. Мужчина, у которого все есть и который более чем счастлив этим делиться. Я начинаю думать, что кажусь такой же ограниченной и плоской, как многие другие, кто эксплуатирует безумие всего, что предлагает Дубай. Я знаю, и мои друзья знают, что мне не следовало возобновлять связь, поддаваться его волшебным чарам, притягивающим меня магнитом, однако обещания Ж&М, его объяснения в любви, кажущаяся безнадежной преданность… Все это добавляло баллы очень убедительному мужчине, отказать которому невероятно трудно. Видели бы вы наш номер на Мальдивах!
   Мы остановились в самом роскошном отеле с бесконечным бассейном и видом на бескрайний мерцающий океан. В нашем номере была даже ванная под открытым небом с сиденьями для него и для нее! А также две раковины с купальными халатами и тапочками для каждого из нас. Это напомнило мне о Стейси. Она рассказывала, что однажды остановилась в отеле шикарном настолько, что там вышили на наволочках ее инициалы, просто для того, чтобы она спокойно спала в своем собственном мире.
   Мы с Ж&М пили шампанское и произносили тосты за окружающую нас идиллию, рядом с бассейном, а также, глядя на разбивающиеся волны, наслаждались морепродуктами в ультрашикарном ресторане для гурманов при отеле, который располагался на деревянной пристани. Порции больше напоминали миниатюрные произведения искусства, чем блюда, – есть их было просто стыдно. Но, должна сказать, это было изумительно. В номере нас ждал собственный iPod, наполненный сексуальными песнями – о-ля-ля! Хотя композиции «The Sea» [28 - «Море» (англ.).] группы «Morcheeba» вполне достаточно, чтобы настроиться на нужный лад.
   Лежа в гамаке, мы повздорили из-за того, что в последнее время я слишком часто вижусь с Ирландцем. Ж&М это не нравится. Конечно, он всегда несколько настороженно относился к его присутствию в моей жизни, потому что я совершила огромную ошибку, рассказав ему о романтических выходных в Испании. Но поскольку с момента нашего знакомства Ж&М непредсказуемо то входил в мой мир, то выходил из него, я не думала, что дружба с другим парнем, будь то бывший ухажер или нет, станет причиной для серьезного беспокойства. Может, я была немного наивна.
   Во всяком случае, мы с Ирландцем поступили правильно, став закадычными друзьями на фоне веселой мелодраматичности Дубая, а также на фоне драмы, включающей и самого Ж&М. Как видите, Ирландец хороший советчик. Я не могу удержаться и постоянно ему что-нибудь рассказываю. Он один из тех людей (каждый из нас знает хотя бы одного такого человека), у которого всегда есть время вас выслушать. Он действует успокаивающе. У него всегда наготове комплимент. Кроме того, он всегда готов провести ночь в городе и напиться вхлам, когда Ж&М сидит дома с женой.
   Несмотря на то, что мы с Ж&М ценим роскошь (благодаря его умению не жалеть денег), я понимаю, что именно такие люди, как Ирландец, помогают мне относиться к этому с юмором. Он один из немногих здесь, кто напоминает мне: некоторые вещи, которые нам приходится делать потому, что мы живем в Дубае, настолько далеки от наших привычных жизней, что превращают нас в испорченных, капризных и избалованных людей.
   Достаточно вспомнить тот день, когда мы сидели в его гостиной и он случайно опрокинул банку колы. Ирландец раздосадованно вскрикнул и уставился на шипучее пятно, растекающееся по полу, а потом взглянул на своего соседа по квартире и спросил: «Когда придет горничная?» Я смеялась так, что едва не описалась. Конечно, он пошутил (я думаю), но я тоже не помню, когда в последний раз убиралась сама. Слава богу, наш чистящий волшебник к нам вернулся.
   Пока мы смаковали кокосовые коктейли, Ж&М ясно дал мне понять: ему не нравится, что я провожу время с Ирландцем. Честно говоря, это по-прежнему заставляет меня испытывать боль. Но в нем есть что-то, что меня пугает, что-то, что заставляет меня молчать и терпеть, несмотря на гнетущую атмосферу. Я не могу этого объяснить. Не поймите меня превратно, я бы никогда не стала встречаться с человеком, который пугал бы меня по-настоящему. Кроме того, большую часть времени Ж&М ведет себя просто волшебно. У меня еще никогда не было настолько внимательного мужчины. Однако то и дело выражение его лица становится жестким, а взгляд холодным, как будто он воображает, что я ему изменяю за его спиной. Из-за этого я боюсь ему рассказывать что бы то ни было, даже самые невинные вещи. Стена между нами растет.
   Я не хочу провоцировать его воображение. Чаще всего я чувствую себя счастливой. Я привыкаю к своему комфортному пузырьку, или, по крайней мере, привыкала, пока не возникло ощущение, что он вот-вот лопнет. Возможно, Ж&М думает, что я ему изменяю, потому что он сам изменяет. Может быть, из-за того, что он изменяет, ему легко представить, что кто-то другой может изменить ему.
   Интересно, так бывает со всеми людьми, которые изменяют? Становятся ли они циничными и осторожными, ожидая подобных поступков от людей, которым осмеливаются доверять? Можно ли из-за чувства вины видеть в других то, чего нет, потому что меришь их по себе? Не знаю. Однако, чтобы избежать ссоры или чтобы не огорчать его в таком замечательном месте в такой прекрасный аквамариновый день, я неожиданно для себя согласилась по возвращении в Дубай больше с Ирландцем не видеться.

28/02
Конец отношений

   Говорят, беда не приходит одна. Сначала проблемы на работе, потом уехала Стейси, а теперь Ж&М арестовали за измену жене. Серьезно. Его жена все знает. Я чувствую себя ужасно.
   Представьте себе мое удивление, когда после чудесных выходных на Мальдивах я получила от богатого любовника сообщение, в котором он информировал меня, что снова уезжает из страны, как и его жена. Она узнала о наших отношениях. Я до сих пор не знаю как.
   Я уверена, что он ей не говорил. Не мог сказать. Он слишком добр, чтобы причинить ей такую боль. Мне очень ее жаль, какой бы она ни была. Я сама себе отвратительна, когда думаю, что мы наслаждались роскошью острова и кутались в египетский хлопок тогда, когда возмездие готово было ворваться в наши огромные, от пола до потолка, окна. Но я уверена, что рано или поздно он бы рассказал ей обо всем… Или… гм… Может, так думают все любовницы?
   Я получила сообщение, когда гуляла по торговому центру, подбирала одежду для новой временной работы в журнале и сдерживалась, чтобы не позвонить Ирландцу. Кровь застыла в жилах. Я прочла эсэмэску миллион раз, молясь о том, чтобы ужасные слова поменялись и известие оказалось бы радостным. Некоторое время я просидела в «Starbucks», окаменев и уставившись в пол. Затем на такси доехала до квартиры и заперлась в своей комнате. У меня до сих пор случаются видения: я вижу безумного араба, кузена или старшего родственника или кого-то в этом роде, который пришел за подлой любовницей, осмелившейся соблазнить образцового мужа. Тысячи сцен из несуществующих фильмов до сих пор проносятся у меня в голове: хлопают двери, стучат кулаки, крики на арабском пронзают мой дом в мертвой ночной тишине. Возможно, будет даже убийство (иик!).
   Пока я пряталась от неизвестных сил, мелко дрожа под одеялом и взяв с собой в укрытие только ноутбук, телефон и водку с «колой», в моей голове пульсировала мысль о том, что наши с Ж&М отношения достигли кульминации. В канун Нового года, когда я пыталась не думать, что внимательность Ж&М граничит с собственничеством, когда спрашивала себя, стоит ли это терпеть, он меня бросил. А теперь это. После того как он запретил мне видеться с Ирландцем, наши отношения превратились в… короче, никогда не думала, что буду вовлечена в нечто подобное. Господи! Неужели судьба снова вмешалась, чтобы дать понять, насколько все это к чертовой матери неправильно?
   Ложась спать, я закрываю двери на засов, а Эван пообещал класть нож на прикроватный столик. Если случится облава, его арестуют не за владение оружием, а за то, что он живет с девушкой, на которой не женат. Этот город сошел с ума.

15/03
Системный шок

   В сенсационном разделе того, что приближается к хорошим новостям, сегодня сообщается, что первая стадия строительства дубайского метро, возможно, будет завершена с опережением графика. Ура! Крупнейший в мире проект автоматизированного метро будет реализован раньше срока. Мои натренированные Лондоном уши мгновенно навострились, и я погрузилась в цинизм. Слово «метро», или просто «поезд», не может гармонично сосуществовать со словосочетанием «с опережением графика», не так ли?
   Мгновение я пребывала в шоке. Они называют всю эту операцию просто: «999» – очевидно, потому, что первая линия будет запущена 9 сентября 2009 года в 9 часов 9 минут и 9 секунд. Также они сообщили, что на проект было выделено пятнадцать с половиной миллиардов дирхамов.
   Один чиновник по имени Мохаммед (разумеется) сказал: «Мы идем точно по графику и обработали нужное количество миль раньше срока… жители Дубая увидят поезда на пробном отрезке на Шейх Заед-роуд уже в конце апреля».
   Очевидно, Мохаммед не в курсе дела, поскольку несколько недель назад Ж&М сказал, что поезда уже ходят: он видел их из окна своего офиса. Это уродливые вагоны в стиле восьмидесятых с бело-голубыми закорючками по всей поверхности. Узнав об этом, я испытала разочарование. Я ожидала увидеть многоярусные футуристические серебряно-скругленные стильные вагоны, которые будут парить над путями и опускаться лишь на станциях, выпуская людей и забирая новых. Я также ожидала услышать о суперсервисе – беспошлинной торговле в поездах, возможности забронировать в пути пятизвездочный отель или ресторан или, например, о возможности путешествовать в личной комнате, утопающей в золоте и спонсируемой местными ювелирами. Но это, судя по всему, обычные поезда. Как скучно.
   Да, я знаю, что у Дубая есть деньги и все остальное, но Лондону все равно стоило бы взять с него пример. (Начало напыщенной тирады.) С позволения сказать, количество раз, когда мои дни на родине были разрушены необъявленными заранее работами на тех или иных ветках метро, настолько же невероятно, насколько неприемлемо, учитывая стоимость проездного билета. К тому же даже после всех этих «работ» лондонские передвижные приюты для бездомных даже не оснащены ни кондиционерами, ни беспроводным Интернетом, ни вагонами только для женщин (большое благо, в свете того, как отвратительно пахнут некоторые люди). Как это, черт побери?
   Если Дубай может вырыть туннель под водой и найти двадцать пять тысяч рабочих, которые будут вкалывать круглосуточно и управятся раньше срока, думаю, есть что-то очень неправильное в том, как Большой Смог улаживает свои транспортные проблемы. (Конец напыщенной тирады.)

16/03
Лягушка и невероятная охота на квартиру

   Охота на новую квартиру проходит безуспешно. На прошлой неделе мы с Эваном ознакомились со всеми разновидностями квартир с двумя спальнями в районах Марина и Барша и не получили ничего, кроме тускнеющей надежды.
   До сих пор я была слегка избалована жильем в Дубае (кроме иранодома, конечно). Когда я жила в Восточном Лондоне, мои представления о роскошной квартире сводились к тому, чтобы иметь входную дверь, которую каждые три месяца не будут взламывать хулиганы в толстовках с капюшонами. Как-то раз по дороге домой Люси подверглась насмешкам группы детей из соседнего дома, а несколькими неделями до этого ребенок не старше двенадцати лет выхватил мобильный телефон у нее из руки, когда она прижимала его к уху. Люси как раз разговаривала с другом, но этот разговор ей так и не удалось закончить… из-за растущего числа наводящих страх хулиганов, наблюдавших за ней по пути домой.
   На днях, изучая закрытый бассейн в новом жилом здании в районе Марина, Эван спросил у агента, где нам загорать. Он попал в точку. То, что лифт в доме еще не подключен, управляется вручную и на полчаса оставил нас с агентом по недвижимости на пятнадцатом этаже, ничто по сравнению с тем, что нам предлагали переехать в здание, лишенное подходящего места для принятия солнечных ванн.
   По-моему, самым лучшим местом, которое нам до сих пор удалось посмотреть, оказался дом за торговым центром «Mall of the Emirates» в Барше. Он напоминал фильмы Тима Бёртона. Подъезд купался в неоновом зеленом и пурпурном свете, а вестибюль украшал восхитительный лесной пейзаж. Когда мы вошли, нас поприветствовали ухмыляющиеся феи, эльфы и гигантские деревья.
   Тренажерный зал принадлежал семье египетских скульпторов. Тутанхамон радостно улыбнулся нам из другого конца коридора, а бассейн на крыше охранялся громадной бетонной лягушкой. Мне она понравилась. Наше перемещение сюда походило бы на переезд в молодежный клуб, на красочное бегство от ярлыков «молодые профессионалы» в реальный мир. Однако Эвана лягушка не впечатлила, и он настоял на том, чтобы мы продолжили поиски. Досадно.
   Сегодня вечером мы посмотрим еще пару квартир. Забавно, но через какое-то время они все начинают казаться одинаковыми. Это крошечные, пустые, дорогие помещения, по большей части с видом на стройку. Однако, поскольку арендная плата растет с каждой неделей, очень важно сделать правильный выбор и найти квартиру как можно быстрее. Я мечтаю о том, чтобы мы могли купить жилье на берегу, как у Трейдера, и каждое утро просыпаться, глядя на море или на Марину. Пять лет назад мы бы могли себе это позволить. Однако сейчас наш бюджет заставляет нас обходить стороной эти дома в тени – дома, которые утратили вид на что-то большее и лучшее (море) и стали совершенно непригодными для таких людей, как мы.
   Мы приступили к работе в медиакомпании, мы довольно сильно загружены, так что все у нас происходит одновременно. В выходные я переезжаю в комнату для прислуги на просторной вилле моей подруги Марго в районе Сатва. Пока мы с Эваном не найдем совместное жилье, он поживет с другой подругой, что сэкономит немного наших денег и времени. Вилла Марго располагается в том же жилом квартале, что и вилла Ирландца, и это совсем не понравилось бы Ж&М, будь он здесь. Это великолепное место, все очень дружелюбные, и неважно, что каждое утро мне предстоит принимать душ на выложенной плиткой площадке без занавески шириной полметра, прямо возле стиральной машины. Зато я буду спать в комнате, которая по размерам все же больше той, что я снимала в Переулке Хулиганов в Лондоне.

18/03
Аренда и напыщенные тирады

   Вчера вечером я пошла на ужин в квартиру друга Саш. Я знала, что буду завидовать, поскольку мы с Эваном не можем позволить себе такую гламурную квартиру, но мне было интересно посмотреть. Квартира располагается в одной из оригинальных башен, возведенных компанией «Emaar» (еще один крупный застройщик в ОАЭ) в районе Марина, и битком набита предметами искусства, безделушками и дорогой мебелью, о какой я могу только мечтать.
   Я хочу иметь жилище, которое будет наполнено моей сущностью, а не дешевым хламом из каталога. Наверное, мы все об этом мечтаем. Но я думаю, что лишь немногие представители нашего поколения этим обладают, потому что в наши дни мы безумно много путешествуем. Лично я с тех пор, как мне исполнилось восемнадцать, не задерживалась на одном месте больше чем на два года. До этого я, конечно, жила дома с мамой и папой, где стирали мою одежду, где мыли мои тарелки, где меня всюду возили… Ну да, здесь все то же самое, но вы меня поняли.
   Как бы то ни было, в последнее время меня окружают люди, каждого из которых можно назвать «дом на колесах». Эван и я тоже к ним относимся. Если купить роскошное жилище не получается, приходится выходить на рынок аренды недвижимости. Если живете в Дубае, то вы и сами знаете, что теперь все только об этом и говорят. Конкуренция жесткая. Здесь все гораздо хуже, чем, насколько я помню, было в Лондоне. Или в Нью-Йорке, раз уж на то пошло.
   Одолеваемая такими мыслями, я решила провести небольшое расследование. Если мы действительно можем жить где угодно, каков Дубай в сравнении с другими городами? Итак, большинство пристойных квартир на двоих здесь сейчас стоят от четырех до пяти тысяч дирхамов в месяц. По нынешнему курсу это примерно семьсот шестьдесят фунтов стерлингов. Живи я в Лондоне, если судить по популярному сайту, посвященному сдаваемой в аренду недвижимости (gumtree.com), за эти деньги я бы получила самые лучшие квартиры, и это были бы вовсе не трущобы. Я бы могла снять номер в Гринвиче с видом на Темзу за пятьсот двадцать три фунта стерлингов в месяц, все включено. За арендную плату на пять фунтов стерлингов больше, чем плачу здесь, я бы могла жить в пяти минутах от Мраморной арки. И когда только этот недостроенный пыльный ближневосточный город стал таким же желанным/непомерно дорогим (в зависимости от того, как вы на это смотрите), как центр Лондона?
   Если бы я переехала в Нью-Йорк, то, исходя из того, что я собираюсь платить здесь, у меня на месяц было бы тысяча триста восемьсот восемь долларов. Я зашла на самый крупный тамошний сайт (craigslist.com) и увидела, что могла бы проживать с двумя другими девушками в двухкомнатной квартире в Верхнем Ист-Сайде (в стиле Кэрри Брэдшоу!) за тысячу двести пятьдесят американских долларов. Если бы решила «сэкономить» и жить в десяти минутах от Манхэттена и Северного Бруклина, я могла бы снять жилье на двоих в пяти минутах ходьбы от метро в милой, полностью обставленной квартире за восемьсот баксов. Конечно, ни в Лондоне, ни в Нью-Йорке у меня бы не было бассейна и тренажерного зала. И служанки бы у меня не было. Зато я могла бы перейти улицу, не увертываясь от бульдозера, не пробираясь сквозь пески и не окликая такси, которое может довезти до пункта назначения, а может и не довезти.
   Не знаю, почему этот совершенно новый город торговых центров, привлекающий скромное количество туристов, вдруг стал таким же дорогим, как два самых загруженных, самых популярных города планеты. Но когда мы ужинали, готовили на гриле креветки и ели салат с рукколой в роскошной квартире друга Саш, я поняла, что мне придется с этим смириться. Это неприятно, но пока я не почувствую потребности осесть в одном месте и вложить средства в недвижимость, у меня нет альтернативы тому, чтобы терпеть и платить арендную плату как современная избалованная кочевница, коей я и являюсь.

25/03
Дом, милый дом, номер «три»

   На днях позвонил Ж&М. Пока мы разговаривали, страсти в его голосе я не уловила. Если честно, он казался изможденным и эмоционально высохшим. Думаю, он получил несколько нагоняев и целую кучу угроз от разъяренных членов семьи, но Ж&М заверил меня, что они не знают, кто я, так что мне можно не опасаться, что меня ночью убьют. Это хорошо. Он горячо извинялся за то, что напугал меня, но, честно говоря, я больше переживала за него. Я помню, что вечность назад Трейдер рассказал мне о том, как в мусульманской культуре относятся к супружеской неверности.
   После того как он подвергся аресту, жена Ж&М решила переехать в другое место, а он сам потом переехал в новую квартиру. Он нашел ее безо всяких проблем и со скоростью света. Полагаю, деньги в этом вопросе – большая подмога.
   Квартира, которую мы с Эваном только что сняли, – это самая большая и достойная квартира, которую мы нашли на выделенные для этого деньги. Мы уложились по количеству, однако качество нашего нового окружения оставляет желать лучшего. Жить на строительной площадке я не мечтала никогда.
   Новая квартира с двумя спальнями располагается на шоссе в деловом районе TECOM, находящемся в основном в стадии строительства. С балкона нашей гостиной открывается вид на бескрайние пески, где, кажется, виднеется верблюжья тропа. То, что наш дом был открыт всего несколько месяцев назад, что в нем еще не готов бассейн, в тренажерном зале нет снаряжения, а само здание окружено вилочными погрузчиками и металлической оградой, увешанной предупреждающими знаками для строителей, и делает эту квартиру доступной для нас.
   Скоро мы будем жить в районе, который сродни незаконченной, уродливой сестре района под названием «The Greens». Таксисты на наш вызов будут отвечать, что не знают, где нас искать, в пешей доступности нет ни одного продуктового магазина, да и ходить здесь тоже нельзя ввиду отсутствия тротуаров.
   Ирландцу это кажется очень забавным. Последние несколько дней мы проводили много времени у бассейна в нашем районе, и для меня это большая радость – жить с ним по соседству, пока я занимаю комнату для прислуги у Марго. Я и забыла, что не должна с ним встречаться – ууупс!
   В Дубае он уже обосновался как следует. Я старалась найти комнату в том же самом районе, но их очень мало: здесь так здорово, что никто не хочет отсюда съезжать.
   Думаю, плюс нашей с Эваном новой квартиры в том, что она ближе к квартире Ж&М. С тех пор как он вернулся, я его почти не видела. Он пытается наладить свою жизнь, но, к моему удивлению, довольно часто звонит мне и как будто увлечен мною даже больше, чем прежде. Почти каждое утро, едва проснувшись и открыв глаза, я обнаруживаю присланные им сообщения: он спрашивает, как у меня дела. Когда слышу характерный сигнал мобильника, я уверена, что пришла эсэмэска от него. Что с этим делать, я не знаю. В первую ночь, когда я осталась на его новой квартире, Ж&М вел себя странновато, как будто тоже не знал, что делать с тем фактом, что мы можем провести целую ночь вместе и не уезжать из Дубая, что ему не нужно бежать в другую постель. Его реакция меня немного встревожила. Я испугалась, представив, что злой араб ищет меня, чтобы убить, и мне искренне жаль жену Ж&М, которой теперь придется переезжать и мириться с тем, что ее надежный и любимый супруг тайком ей изменял.
   Я никогда не представляла ее лицо, никогда не слышала ее голоса. Я никогда о ней ничего не знала, и из-за этого мне было проще забыть о том, что наши с Ж&М действия прокладывают дорожку к большому горю для другой женщины. Совершенно ее не зная, я допустила, чтобы Ж&М меня соблазнил, без памяти влюбился в девушку, обладать которой он практически не мог себе позволить. Однако теперь я почему-то могу очень четко представить его жену. Кто-то там, далеко, совершенно справедливо ненавидит меня лютой ненавистью. У кого-то там, далеко, рухнула жизнь, частично из-за меня. Уф.
   Смогу ли я сказать, чтобы он мне больше не звонил, потому что я из-за всего этого чувствую себя дерьмово и считаю, что мы должны положить этому конец. А что он? Кажется, сейчас он нуждается во мне больше, чем когда-либо. Или он просто так думает.
   К другим новостям: временная работа в медиакомпании пока идет хорошо, хотя вся фирма погрязла в хаосе. За редактуру отраслевых изданий, посвященных красоте и здоровью, мне дали несколько приятных халяв. Эвану работа тоже нравится; он редактор двух разных разделов моды в разных журналах. Он руководит командой, и у него больше возможностей проявить себя, чем на прежнем месте.
   Мы небольшой группой (Ирландец, Саш и еще несколько человек) начали планировать путешествие в Непал, куда отправимся в течение ближайших нескольких месяцев. Перелет из Дубая в Катманду почти ничего не стоит. Мы сможем поглазеть на тигров, восседая на слонах!
   Я пока не хочу говорить Ж&М, что Ирландец тоже полетит. О путешествии мы задумались тогда, когда он находился в самовольной отлучке, когда мне было необходимо строить приятные планы и я сомневалась, что вообще увижу его когда-нибудь. Ему бы совсем не понравилось, если бы он узнал, что мы с Ирландцем по-прежнему общаемся, да еще и собираемся куда-то вместе поехать. Да, мы поедем не одни, но я не хочу огорчать Ж&М. У него и без того проблем хватает. Сейчас я полностью сосредоточилась на переезде в новую квартиру. Если все пройдет хорошо, мы с Эваном сможем даже завести котенка. Будет ли он ручным? Дом, милый дом, номер три, с котенком. Может быть, мы действительно движемся наверх.

29/03
Все будет all-white

   Только в Дубае такие слова, как «зубной» и «спа», звучат вместе удивительно гармонично. Как-то раз я пришла на процедуру отбеливания в дубайский зубной спа-салон. Ни текущие поверх сверкающих камней струйки воды, ни растения в терракотовых горшках не могли убедить законченного дентофоба в том, что за модной ширмой его не ожидает мучительный сеанс пыток. Хотите – верьте, хотите – нет, но если вы живете в Дубае, поход к дантисту может стать развлечением. Даже расслаблением. В Дубае, если вы работаете в журнале красоты и здоровья и вежливо общаетесь с нужными людьми, улыбаясь им окрашенной в красное вино улыбкой, дантист будет вашим другом.
   На самом деле, здесь «друзья» – модное словцо. Когда меня усадили/уложили в удобное, регулируемое во всех смыслах кресло в кабинете в стиле фэн-шуй, стоматолог по имени Хилари включила закрепленный на потолке плазменный экран и спросила, не хочу ли я посмотреть на красивых рыбок, плавающих в океаническом блаженстве, или на то, как «Рэйчел, Росс и Фиби готовятся к свадьбе». Само собой, я выбрала второе, доказав тем самым, что шоу «Друзья» пройдет сквозь любую трещину в системе. Когда широко открыла рот и стала состязаться с записанным смехом обязательным аааааааааах, я была оставлена наедине с вопросом, будет ли когда-нибудь какое-нибудь человеческое существо на целой планете жить без этого проклятого американского ситкома. По-моему, я уже упоминала о том, как этот смех взрывал маникюрный салон, когда мне делали акриловые ногти.
   Мою проблему было призвано решить «отбеливающее плазменное лечение», доступное любому человеку, как и я, почувствовавшему внезапную потребность обмануть весь мир и показать, что последние десять лет он вовсе не пил дешевое мерло и не прихлебывал коктейль «Blue Slush Puppy», с ярко-синим кюрасао, при каждом посещении кинотеатра. Конечно, злоупотреблять белизной я не собиралась. Никто не хочет быть похожим на Саймона Коуэлла. Меня, например, смущает, когда я вижу, как в зеркале, свое изображение на зубах другого человека. На зубах Саймона вы также можете разглядеть крошечных зубных фей, которые трудятся не покладая рук, натирают их волшебной пастой во время коммерческих перерывов на рекламу в шоу «The X Factor» [29 - Саймон Коуэлл (р. 1959) – английский телеведущий, продюсер, участник модных ТВ-шоу, активный деятель теле– и киноиндустрии – наиболее известен как один из судей шоу «American Idol», «Pop Idol», «The X Factor UK» и «Britain's Got Talent».]. Я хотела иметь зубы не ослепляющие, но и не желто-бежевые, какими их сделал мой пагубный стиль жизнь.
   Зубной спа-салон, как и большая часть Дубая, старается добавить в повседневность капельку гламура. Если бы Хилари знала, через какой ад мне пришлось пройти, включая охоту за квартирой, потерю работы, арест женатого бойфренда и отъезд Стейси, она бы, несомненно, радовалась новоприобретенной роли зубного врача и терапевта в одном лице. Слава богу, мой рот был в ее власти, так что я не могла ввести ее в курс дела.
   Когда помещение наполнила расслабляющая музыка, а кресло начало любовно массировать мне спину, Хилари приступила к работе над моими зубами. Почему не все стоматологические кресла делают это? Не хочу лгать. Зубные процедуры никогда не станут настоящими спа-процедурами. Здесь присутствует свет, громкие звуки и аппараты, которые хлюпают, жужжат и свистят. Здесь есть вкусные пасты и нежная струйка слюны, которая постоянно исчезает из уголка ваших губ в перчатку медсестры, из-за чего вы чувствуете себя беспомощным младенцем. «Друзья» немного помогают. Рыбки на некоторое время отвлекают от всего, что происходит вокруг, кресло восхитительно приятно массирует, но ведь Хилари все равно зубной врач. Дубаю всегда удается ввести меня в замешательство. Я больше не понимаю, что настоящее, а что нет.
   Когда все было сказано и сделано и я вытерла лицо перед зеркалом и обнаружила, что теперь моя улыбка способна наполнить светом кабинет, у меня возникло ощущение, будто только что произошло маленькое дубайское чудо. Меня даже снабдили специальным комплектом, так что через три-шесть месяцев я смогу освежить свои белоснежные жемчужины по специальной цене. Хорошо ли это? В течение трех дней мне запрещено употреблять красное вино, колу и другие марающие зубы продукты. Господи, это похоже на очередную детоксикацию!
   Хотя про белое вино Хилари ничего не сказала.

01/04
Помощь эгоиста

   Шон, друг Эвана, предложил нам помощь в поисках мебели для нашей новой квартиры, что, конечно, очень мило. Если честно, нам предстоит заполнить мебелью довольно большую площадь, и мы должны купить практически все, кроме кухонных принадлежностей. В отличие от иранодома и нашего последнего роскошного жилища, эта квартира досталась нам такой же пустой, как пустыня, простирающаяся за нашим новым окном.
   В выходные нас занесло в район, где мы со Стейси работали в издательстве несколько месяцев назад: бесконечная череда мебельных магазинов и автомобильных стоянок с магазинчиками, в которых не продают тампоны. Поскольку ни у Эвана, ни у меня машины нет и мы оба не водили целую вечность, я подумала, что Шон, может быть, предложит нам арендовать фургон, чтобы мы могли переезжать от магазина к магазину, собирая спальные гарнитуры и диваны. Эван рассчитывал, что Шон сделает нам это милое предложение, ведь он такой заботливый и внимательный бойфренд.
   За фургон мы бы, конечно, заплатили, но помощь Шона избавила бы нас от всякого рода суеты, от необходимости окликать такси, которые никогда на шоссе не останавливаются, жонглируя такими необходимыми в быту предметами, как плазменный телевизор, и организовывая повсюду доставку.
   Представьте себе наше изумление, когда Шон прикатил на двухместном «авто эгоиста», на месте заднего сиденья которого располагалось стерео, и объявил, что последует за нами, куда бы мы ни поехали на такси. Мы разочарованно переглянулись, когда он радостно махнул нам, сидя за рулем и любовно играя с кнопками в своей сверкающей «Honda S2000». Он даже не понимал, что его предложение слегка лишено смысла, если не сказать абсолютно глупое.
   Конечно, Эван не может обижаться на Шона за то, что тому хочется иметь сексуальную спортивную машину, с высокоэффективным четырехцилиндровым двигателем, отлично сбалансированным шасси и готовой к гонкам подвеской. Но если уж речь заходит о том, чтобы «помочь» нам с мебелью, то двигатель, который любит работать на повышенных оборотах, идеальная, 50-процентная развесовка по осям и суперклассная шестискоростная коробка передач вряд ли годятся для того, чтобы перевезти гарнитур из трех предметов из одного конца Дубая в другой. Очевидно, Шон увидел в этом не возможность помочь своему замечательному бойфренду и его соседке по квартире, а шанс продемонстрировать свою новую игрушку на оживленной улице при свете дня.
   «Он просто сейчас такой дубайский», – прошептал Эван мне на ухо, когда Шон, поработав педалью газа, практически заглушил работавшую неподалеку землеройную машину. Я поняла, что он хочет этим сказать.
   Нам ничего не оставалось, как махнуть рукой и остановить первое из многих такси, и большую часть дня мы провели, выходя из машин, бродя по мебельным магазинам и договариваясь о доставках, которые могут осуществиться, а могут и не осуществиться, судя по предыдущему опыту в сфере клиент-сервиса в этом городе. Шон серьезно нам помогал, если ему удавалось найти место для парковки и примкнуть к нам в наших шопинг-предприятиях. Но между посещениями магазинов Эван и я стояли на обочине, разочарованно вытирая потные лбы, пытаясь поймать очередное такси, в то время как Шон весело разъезжал по окрестностям в своей тачке, с регулярными интервалами названивая нам, чтобы узнать, удалось поймать такси или нет.
   Позднее тем же вечером, когда мы сидели на полу в нашей пыльной пустой квартире, Шон прислонился к стене, в том месте, где должен был стоять диван, и сделал глоток из своей бутылки пива. «Может, я смогу помочь вам найти котенка», – сказал он, услышав о наших грандиозных планах стать хозяевами домашнего питомца. Эван нахмурился, а я ослепила Шона своей новой белоснежной улыбкой. «Посмотрим», – ответила я, про себя отметив, что лучше уж обратиться к Ж&М. У Ж&М тоже есть машина для эгоиста, но он, по крайней мере, знает, как правильно ею пользоваться.

04/04
Возвращение к иранскому изобретателю

   Кажется, прошла целая вечность с тех пор, как я со Стейси вселилась в иранодом. Новички в Дубае, мы совсем не знали, как обращаться с сумасшедшим изобретателем и его странным изобретением, приводимым в движение лошадью, или что делать, когда он пытался убедить нас помочь ему перевезти изобретение в Америку, где бы он превратился в мегазвезду, борца за чистоту окружающей среды.
   Конечно, нам не терпелось от него съехать. Он был чудаком – человеком с искривленным видением, человеком, который бы проводил, наверное, целую вечность на своей вилле в Джумейре, изобретая различные приспособления, занимаясь живописью и трахая уборщицу.
   Кто бы мог подумать? Иранец таки сделал это! Теперь он чертова медиазвезда! Он позвонил мне и попросил отредактировать его веб-сайт. Крайне требовательный, он опубликовал только те фрагменты, о которых я написала, решив, что его базового английского хватит, чтобы заполнить пробелы. В результате получилось довольно интересно. Не уверена, что мы сработаемся. У нас разные… стили. Однако пресса за него ухватилась. Быстроходная лошадь повсюду. Каждому хочется получить от нее кусочек… ну, по крайней мере, каждому в Дубае.
   Вчера я встретила иранца на улице рядом с офисом. Он приехал на сверкающей красной машине и перешел дорогу, щеголяя гигантскими дизайнерскими солнцезащитными очками и ухмыляясь почти такой же ослепительной улыбкой, как у меня. Он сунул мне немного денег за помощь и сказал, что мне следовало бы пожалеть о том, что несколько месяцев назад я отказалась с ним работать. Потом извинился, сказав, что ему нужно бежать: он опаздывал на очередное интервью для газеты.
   Он сильно изменился.
   Сегодня местная газетка «7Days» напечатала интервью. К сожалению, они его совсем не цитируют. Вместо этого газетенка привела мнение ветеринара, который считает его работающий на лошадиной силе механизм «нездоровым». Я только что получила текст от изобретателя. Он обращался ко мне с просьбой:

   Привет, Бэки (да, Бэки, а не Бэкки), пожалуйста, прочти страницу 2 «7Days» и дай знать, статья за меня или против. Удачного дня.

   Стало быть, теперь я его переводчик.
   Я не знала, что сказать. Мне было его немного жаль. Парню предложили продемонстрировать его изобретение в Америке, где думают, что это круто, а может быть, даже полезно. Возможно, он не такой уж и сумасшедший. Может, он просто оказался не в том месте. Может быть, Америка, страна возможностей, со всеми ее чокнутыми чудаками, цепляющимися за свои мечты, встретит его с распростертыми объятиями. Может быть, он сможет найти новых, впечатлительных и не таких циничных леди, которые поселятся в его поместье. Может быть, он и уборщица обретут успех и счастье по ту сторону Атлантики, изобретая еще больше… э… изобретений и будут жить счастливо в доме, наполненном настоящими иранскими детишками. И лошадьми. Кто я такая, чтобы разрушать его мечту?
   Я ему написала: «Думаю, тебе стоит им позвонить».
   Пусть теперь им занимается газета. Мне этого хватило в прошлом году, и, откровенно говоря, травма еще не зажила.

15/04
Выход на международный уровень

   Для меня реклама всегда была синонимом гламурной карьеры. Судя по всему, я живу во времена, когда работы изобилие и огромный спрос на копирайтеров-англичан. Насколько я понимаю, если ты оказался на Среднем Востоке и обладаешь способностью связывать слова в предложение, тебе везде будут рады.
   Давайте не будем забывать, что я стучалась в двери рекламной фирмы, имея в качестве портфолио лишь парочку статей о Бритни из «желтого» интернет-журнала и веб-сайт. Я настолько не верила в успех, что даже грубо повела себя с девушкой из кадрового агентства, воскликнув: «Что? Они хотят на меня взглянуть?» Да, они этого хотели. Возможно ли такое за полчаса?
   Если бы я постучалась в дверь такого же рекламного агентства в Лондоне (или Нью-Йорке), ослепив их своей новой улыбкой, – уверена, что какой-нибудь тип в очках и футболке с безумным логотипом, и, возможно, в шляпе и не подходящих ко всему остальному ботинках, с презрением оглядел бы меня с головы до ног и захлопнул дверь перед моим носом. Даже если бы я постучала еще раз, жалобно заныла и стала бы размахивать своим великолепным портфолио, под завязку наполненным остроумными фразами, броскими слоганами, рекламными объявлениями на две страницы, достойными высшей награды, а также творениями моей собственной креативности, настолько же обширными, международно значимыми и яркими, как Рональд Макдональд, он бы все равно попросил прислать ему электронное письмо, на которое я не получила бы ответа никогда. Возможно, он бы его даже не открыл и забыл о моем существовании сразу, как только сын его босса (счастливчик-интерн, работающий бесплатно) залетел в офис на скутере с обезжиренным латте из «Starbucks».
   Я не принижаю, но и не преувеличиваю свои способности копирайтера. По-моему, они взяли бы первого, кто знает алфавит, а значит, я совершенно случайно нашла для себя новую полноценную работу.
   Возможно, я уже упоминала, что за копирайтинг здесь (и, раз уж на то пошло, в любом другом месте) платят больше, чем за журнальные статьи, и я считаю, что мне крупно повезло. Когда работала на Стэнли, я должна была писать заметки, проводить исследования и общаться с публикой (в рамках дорогостоящего времени Facebook admin). Но главное, мои начинания часто губились в зародыше боссом из-за того, что «есть вещи, о которых в Дубае говорить нельзя». По крайней мере, с рекламой такого не будет. Короткие яркие слоганы, тридцатисекундные радиотексты – ничего сложного. Никаких редакторов, никакой нелепой издательской иерархии и внезапного удаления страниц, над которыми я как раб трудилась много часов подряд, стараясь, например, сделать так, чтобы связь Линдси Лохан с женщиной не была похожа… ну… на связь с женщиной.
   Как мы уже выяснили, работать на источник сплетен, когда не разрешено упоминать такие понятия, как «спиртное», «наркотики», «секс», «геи» и «лесбиянки», – задача не из легких. Чтобы писать для «желтого» сайта, на котором нет места ничему «желтому», нужна определенная креативность. Эта креативность остается совершенно незамеченной, потому что люди, когда им хочется получить реальную историю и покопаться в реальной грязи, просто заходят в книжную сеть «Borders» и покупают один из импортных журналов, которые здесь до сих пор разрешены. Кто-то скажет, что это смешно: зачем запрещать какие-то понятия в одном фрагменте медиакруговорота и продавать их в другом? Успокойтесь. Не волнуйтесь. Здесь вообще нет «грязи», просачивающейся из щелей. Только не в Дубае.
   Кто-то где-то изучает каждую страницу и вычеркивает черным маркером все грубости, прежде чем это разрешается разместить на полке. Нагота, спаривание, сиськи – все это удаляется. Ходят слухи, что эту работу поручают заключенным, хотя подтверждений нет. Я бы не удивилась, ведь это отличный способ их утихомирить (в сочетании с упаковкой салфеток «Kleenex»).
   Как бы то ни было, статьи, которые я писала на своей основной работе в издательстве, подвергались такому вот обрезанию. Упоминать о том, что в пустынях Эмиратов устраиваются вечеринки, где алкоголь льется рекой и где полно чучел жирафов, а сады кишат львами и носорогами, было запрещено, даже в форме невинной информативной статьи о домашних животных. Это может здорово подпортить Дубаю репутацию.
   Проработав со Стэнли так долго, я научилась не оспаривать тот факт, что подобные новости вовсе не испортят образ Дубая, не говоря уже о том, каким ошеломительным стимулом это послужит для туризма. Например, я прилетела бы издалека, просто чтобы на это взглянуть: Дубай к Великобритании ближе, чем Африка, и гораздо интереснее приехать сюда, чем сходить в «Парк диких животных Уипснейд» в графстве Бедфордшир.
   Кстати, отношение к таким вещам действительно очень строгое. Мы не можем писать не только о животных, сексе, геях и лесбиянках Голливуда, но и о недавних событиях в Дубае. Ведь совершенно очевидно, что вокруг что-то происходит: вводятся коварные налоги, люди гибнут в результате дорожных происшествий. Теперь требуется заплатить дорожную пошлину «Salik», чтобы проехать по некоторым мостам и дорогам, которые прежде никогда не были платными. Некоторые из них даже не новые, а это в наших краях о чем-то да говорит.
   Когда я пожаловалась на это Ж&М, он сказал, что тут все завязано на Абу-Даби. Видимо, сейчас столица одалживает Дубаю кругленькие суммы, и, если бы не она, Дубай бы уже обанкротился. Невероятно! Конечно, это замалчивается. Считается, что об этом никто не знает. Поскольку Абу-Даби еще консервативнее и строже и поскольку столица инвестирует по-крупному в своего маленького глупого соседа, исправляя его ошибки, были введены правила для СМИ, мешающие таким «журналистам», как я, разрушать репутацию и экономику Дубая. Для внешнего мира Дубай – это сила, с которой нужно считаться, город мечты, который крепнет день ото дня. Но говорить о том, что ни один его простой житель не может позволить себе жилье где-либо помимо строительной площадки, дурной тон.
   Однако соблюдение этих правил, в конце концов, гарантирует всем нам более спокойную жизнь, и если я не могу писать статьи, которые действительно хотела бы написать, для предвзятого дубайского журнала и материалы для веб-сайта, то я буду составлять слоганы для местных предвзятых рекламных объявлений. Просто. Экономит время. И куда меньший стресс.
   Работа в отделе здоровья и красоты подарила мне интересный опыт, но я хочу выбраться из громкого, заполненного людьми офиса и целый день спокойно сидеть на «бобовом пуфе», вертя в пальцах карандаш (ведь именно так они делают, не так ли?). Помимо выполнения основной я хочу набрать внештатной работы, заняться которой у меня теперь будет возможность, ведь Стэнли больше не станет заглядывать мне через плечо. Занимающаяся подарками и развлечениями интернет-компания, с которой я сотрудничала, по-прежнему подкидывает мне задания. Журналы о стиле жизни позволят мне неплохо подработать, так что я даже смогу больше путешествовать. Мне действительно чертовски везет!

24/04
Пиратские сокровища Дубая

   Поздний вечер. Мы с Эваном лежим на диване и смотрим очередной эпизод сериала «Уилл и Грейс» [30 - Два главных героя этого популярного американского комедийного ситкома (снимался в 1998–2006 гг.) – гомосексуалисты.], диск с которым нам любезно одолжил Шон. Мы еще не подключили телевидение, поскольку потратили все свои деньги на 42-дюймовую панель, так что с тех пор, как мы переехали на стройку, наши вечера состоят из употребления полезной пищи от обходительной службы доставки «Wagamama» [31 - «Wagamama» – ресторанная сеть с головным офисом в Великобритании; специализируется на азиатской пище.] (раз уж им удалось нас найти) и просмотра трех серий на DVD перед сном.
   Итак, мы наслаждаемся одним из этих роскошных вечеров, когда неожиданно раздается звук дверного звонка. Точнее, стук, потому что звонок мы еще не установили. В новом доме почти ничто не работает так, как нужно: бассейн пуст, подъездную дорогу только начали расширять, так что теперь мы даже не можем выйти из подъезда без того, чтобы не упасть в яму или не натолкнуться на землекопа. Я уклоняюсь от темы. Мы в замешательстве смотрим друг на друга, при этом каждый хочет, чтобы другой оторвался от диванных подушек и проделал опасное путешествие к двери через пуф, мятый коврик из IKEA и кучу покрытой песком обуви. Один из нас побеждает. Другой открывает дверь, и Человек Дии-Вии-Дии переступает через порог.
   «У меня есть фииильмы на Дии-Вии-Дии», – протяжно говорит он, проталкивая вперед свою сумку с товаром, как гордый школьник перед мамой. Он не пройдет по мятому ковру, и упаси его бог завалить пуф своими пиратскими сокровищами. Его глаза тревожно мечутся по комнате. Он втягивает носом аромат, оставшийся от удона с курицей. Он знает, что совершает что-то дурное, и знает, что мы знаем, что он совершает что-то дурное, и он знает, что мы знаем, что власти могут знать, что он совершает что-то дурное, но это не удерживает его от того, чтобы постучать в нашу дверь. И нас это не удерживает от того, чтобы посмотреть на его товар.
   Мы всегда хотим иметь то, что иметь не следует, правда? Такова человеческая природа. Если кто-то говорит: Нет, этого у тебя не будет, – тоненький голос начинает кричать: Да, да, у меня это будет! Этот голосок кричит и в моей квартире, когда Человек Дии-Вии-Дии выгружает упаковку классики. И прежде чем мы успеваем произнести «новый Индиана Джонс на русском», весь наш мятый ковер оказывается завален китайскими версиями с иностранными субтитрами итальянско-голливудско-болливудской классики, с нечеткими фотографиями знаменитостей, ухмыляющихся из-под дешевых запечатанных под вакуумом полиэтиленовых конвертов. Устоять невозможно.
   В другой раз Человек Дии-Вии-Дии даже спросил Эвана, не хочет ли тот посмотреть особенные «фииильмы». Несмотря на языковой барьер размером с «Burj Dubai», Эвану было ясно, что он имеет в виду. Меня поразило то, что он вычислил, когда меня не окажется дома, чтобы огорошить этим предложением моего соседа по квартире. Может быть, помимо удона с курицей он учуял и то, что я этого не одобрю. Может, он почувствовал во мне леди, которая никогда не позволит незнакомцу выложить перед ней какую-то грязь, на грязный ковер, в ее собственном доме (гм!).
   К счастью, Эван отказался, и мы остановили свой выбор на щекочущей нервы копии «Полтергейста», дешевого студенческого фильма ужасов о кровожадных детях. Я не шучу. Думаю, лучше посмотреть это, чем «Уилл и Грейс». По крайней мере, на ночь.

26/04
Такси, кошки и сюрпризы на коврах

   Нам так хотелось завести маленького друга! Вся мебель уже стояла на положенных местах, нам удалось разобраться, как по вечерам добираться до нашего дома среди постоянно меняющихся очертаний строительной площадки, так что мы решили, что наступил идеальный момент стать владельцами домашнего животного. Кошатниками, если хотите. К счастью, несколько недель назад наша общая подруга подобрала оказавшуюся на улице беременную кошку. Она о ней заботилась, помогала кошке после родов и побеспокоилась о том, чтобы всем котятам были сделаны прививки. Это оказался идеальный сценарий усыновления – из одного любящего дома в другой. Нам даже не пришлось просить Шона или Ж&М привезти котенка: его доставили прямо к нашим дверям и передали из рук в руки.
   Однако вчера у нас дома творился кошмар.
   Мы поехали в «Carrefour», намереваясь закупить все необходимое, но, к нашему удивлению, там почти не было кошачьего корма. По дороге домой мы заехали на такси в зоомагазин, но когда вышли из машины, оставив в ней все пакеты с покупками, водитель отказался подождать пять минут, гневно нажал на газ и смылся со всеми нашими продуктами. После того как мы сделали автоматизированный звонок в полицию – да, автоматизированный, «Если вас ограбили, нажмите 1» (ну и ну!), – такси тут же возникло рядом с нами, водитель обрушился на нас с гневной тирадой, вывалил на землю восемь полных пакетов и снова эффектно умчался. Эван предположил, что из-за нас он опоздал на молитву. Думаю, таксист просто проголодался.
   Подготовка к приезду маленького кошачьего друга оказалась непростой, но ничего страшного, подумали мы. Переживем. Все это окупится сполна, когда в нашем гнездышке поселится малыш, станет гоняться за нитками, мирно мурлыкать и целовать нас своим крошечным влажным носом. Домашние питомцы делают жизнь лучше. Мы назвали маленькую кошечку Гизмо из-за огромных ушей, как у гремлина. Хотя я видела ее всего несколько минут, потому что она уже успела потеряться. Ага. На второй день жизни у нас Гизмо отправилась в самовольную отлучку. Только что звонил Эван. Он взял отгул, чтобы посидеть с кошечкой (мне отпрашиваться еще слишком рано). Он ее слышит, но не видит. В последнем его электронном письме сообщалось, что она могла застрять в водосточной трубе. Это тревожно.
   Я знаю, что прошлой ночью Гизмо была рядом, потому что она мешала мне спать. Ей всего двенадцать недель от роду, и накануне ее жизнь круто изменилась. К лучшему, разумеется: теперь она живет с двумя самыми веселыми, стильными и дерзкими людьми в Дубае; людьми, которые предложат ей бесконечные кошачьи вкусняшки и игры с мягкими игрушками. Эван даже подарил ей свою любимую диванную подушку, чтобы Гизмо использовала ее как трон. Когда поставили переноску на кухонный пол и заглянули внутрь на ее крошечного полосатого обитателя, мы пообещали почитать ее в обмен на абсолютную преданность… если она останется умницей и не превратит диван в туалет.
   Чем она нам отплатила? Неблагодарный пушистый комок отблагодарил нас исполненной сдавленным голосом тоскливой арией, которая продолжалась всю ночь, спорадически перемежаемая некоторым количеством скрежета по двери. Гизмо проигнорировала свой маленький поддон и на моем коврике в ванной оставила аккуратную влажную загогулину. При виде нее меня сегодня утром чуть не стошнило. Но хуже всего то, что котенок превратился в дико орущего невидимого монстра.
   Я всегда думала, что если бы могла быть животным на Земле, то была бы кошкой. Изящной, гордой, умной, чистоплотной, невозмутимой и элегантной – как я сама. Кошки в любой ситуации держат голову высоко, как королевские особы в кошачьем королевстве, поэтому мы с Эваном и решили завести кошку. Никаких скулящих несчастных собак, подумали мы. Кроме того, я думаю, что арабские женщины боятся собак. Однажды я стала свидетельницей того, как какая-то леди подпрыгнула и спряталась за стул, увидев маленького терьера, прогуливавшегося в «Century Village». Думаю, собак здесь считают грязными, да и гулять в Дубае с ними негде. Здесь и людям-то гулять негде.
   Досадно, но после всех наших усилий наша собственная долгожданная маленькая кошка оказалась большей дивой, чем Мэрайя Кэри. Возможно, таковы все дубайские кошки. Она из породы арабских мау, что очень забавно, потому что мау – это именно тот звук, который она издает с невероятной громкостью. Думаю, она полукровка – огромные уши, длинные лапы, длинный хвост. Пока я пишу, пришло еще одно письмо от Эвана. Он нашел Гизмо за холодильником. Она зашипела, когда он попытался схватить ее, заранее надев на руку прихватку. Сучка.

04/05
ЭГО приземлился

   Мне и раньше приходилось иметь дело с ЭГО. В журналах их пруд пруди. В Дубае их пруд пруди – людей, которые считают, что они лучше, чем есть на самом деле. Раз за разом натыкаешься на человека, который все разрушает; такая своего рода высшая сила. Тот, чье имя ты чувствуешь себя обязанным писать заглавными буквами, просто чтобы просветить того, кто не до конца понимает ситуацию, о силе, с которой имеешь дело.
   Стэнли был скорее не эго, а потерянным солдатом на корпоративном поле боя. Он стремился поступить правильно с каждым, даже если не хотел. Такие люди, как Стэнли, проводят свои дни, плутая в темноте и боясь потерять положение, которого, как им самим известно, они, возможно, и не заслуживают. Однако на правильные поступки эго искренне наплевать. Их путь – единственно возможный, а если кто-то не согласен – пусть, собственная глупость накажет таких рано или поздно.
   Мой новый босс, ЭГО Великий, живет под маской креативщика. Креативщики – это такие чудесные люди, которые требуют к себе больше уважения, чем все остальные сотрудники во всех других сферах, в которых я когда-либо работала. В агентстве некоторые тоже называли меня креативщиком. Это ярлык, с которым я борюсь до сих пор. Не хочу, чтобы меня обобщали таким образом. Я случайно попала в эту пучину и, проваливаясь все глубже, понимаю, что немного похожа на Стэнли, пробирающегося на ощупь в темноте.
   Я этого не заслуживаю, в отличие от многих других, кто постучался в те же двери, вооружившись совершенным портфолио и вертя клевыми дизайнерскими очками. От всего этого мне неуютно, как будто от меня ждут блеска, который я продемонстрировать не могу.
   Я буду сидеть на большом мягком пуфе, грызя искусственные ногти и глядя на то, как за окном пустыня пытается укротить Дубай. Все взгляды будут устремлены на меня, все будут с нетерпением ждать, что вот-вот я разрожусь подрывающей основы идеей. Они будут пялиться на меня, распахнув глаза, готовые поймать очередной достойный награды штрих совершенства, который всех нас отправит в Канны – ключ от всех дверей в мире рекламы и смысл существования всех сотрудников.
   Они будут глазеть на меня, и мне придется произнести первое, что придет в голову, просто чтобы их осчастливить, просто чтобы они поверили: я действительно думаю об актуальном проекте, а не о том, что заказать на обед. В девяти случаях из десяти мне в голову приходит полное дерьмо. Но поскольку я – креативщик, они будут кивать, запишут мои слова и посмотрят друг на друга с таким видом, словно я только что выдала нечто гениальное. Поскольку я – креативщик, моя мысль, какой бы дерьмовой она ни была (о чем они могут втайне подозревать), будет переварена, обсуждена и проанализирована. Она достойна всяческих похвал, хотя никто толком не знает почему.
   По сути, я живу во лжи. Как и все вокруг. Я уверена на сто процентов, что если бы мои товарищи-креативщики действительно над этим задумались и заглянули под мой новый титул, то они бы перестали понимать, что я здесь делаю, – как и я сама. Но ЭГО Великий видит меня насквозь. Такая уж у него работа.
   ЭГО Великий – это человек, который питается исключительно яблоками, бананами и шоколадом. По крайней мере, в офисе. Девушка, которая работала здесь до меня, сказала, что за пять лет, проведенные в этой фирме, она ни разу не видела, чтобы он ел что-то другое. Он никогда не ходит на обед, никогда не перекусывает сэндвичем, никогда не спускается в столовую за чем-нибудь вроде диетической колы. Это сочли бы слишком нормальным, я так думаю. На его письменном столе всегда лежит плитка отменного темного шоколада из Франции. Если мы собираемся в его кабинете на совещание, он сидит, отламывает от плитки кусочки и манерно кладет их в рот у нас на глазах, как на сексуальной рекламе в кондитерском магазине, но почти никогда не предлагает шоколад нам.
   У него нет мобильного телефона – потому что мобильник скорее мешает, чем помогает. Если он нам нужен, мы должны ждать, пока ЭГО Великий осчастливит нас своим появлением. А нужен он нам постоянно: мы не можем ничего делать, не услышав его последнего слова, его ценного мнения. Без него работа стоит. Если мы придумаем что-то дельное, он это перевернет, исказит, унизит и изобретет заново, так что идея станет его собственной. А мы должны снова приниматься за работу, чтобы заслужить его одобрение и, наконец, разгадать, какие образы роятся в его голове, пока он разбирается с музыкой в своем iTunes.
   Мне сказали, что он очень, очень много работал, чтобы этого статуса достичь. Теперь ему совсем ничего не нужно делать – люди и так думают, что не могут без него жить. Временами он звонит мне на рабочий телефон (хотя видит меня из своего кабинета в трех метрах от меня) и спрашивает, как произносится по-английски то или иное слово. Когда ЭГО Великий задает мне такой вопрос, я чувствую себя необычайно важной – настолько велика его сила. Осознавая, что такому человеку, как он, нужен такой человек, как я, я полагаю, что добилась чего-то очень важного, чего не было при Стэнли. И, как и все остальные здешние сотрудники, даже не знаю почему.
   Иногда я думаю, что он волшебник, который произнес над всеми нами магическое заклинание. Поедающий-горький-шоколад, скучный-в-общении волшебник. Кто бы он ни был, очаровательное существо ЭГО Великий делает жизнь интереснее по мере того, как я в стиле Стэнли пробираюсь вперед в этом странном новом мире.

13/05
Рискованное предприятие

   В следующем месяце Ж&М хочет поехать со мной в Йемен. Я заинтригована, хотя все вокруг меня отговаривают, твердя про опасность похищения и мужчин, которые приходят на завтрак с автоматом Калашникова. Мне нравится идея отправиться с женатым бойфрендом-мусульманином в страну, которая во всем мире считается страшно опасной. Можете назвать меня королевой драмы, но было бы чудесно, если бы нас похитили на некоторое время. Я слышала, что там лишь изредка убивают похищенных людей, а чаще всего они живут довольно комфортно в маленьких каменных домах, где их кормят пирожками и поят арабским чаем бородатые мужчины и женщины, которым не терпится узнать о тебе все – чем зарабатываешь на жизнь, куда направляешься, что у тебя в сумке.
   Мне нравится рассказывать о себе. Ж&М тоже делает это с удовольствием. Это будет фантастика! Мне не придется лежать ночью без сна, прислушиваясь к кошачьим воплям, или просыпаться ни свет ни заря из-за рычания землеройной машины. Горные регионы Йемена очень мирные территории. Кроме того, если бы мое лицо появилось в газетах, то после возвращения у меня была бы уважительная причина уйти из агентства. Я бы швырнула ЭГО Великому в лицо его плитку шоколада, как только он задал бы мне очередной вопрос. «Я жертва похищения! – крикнула бы я. – Это не прошло для меня бесследно, я чуть не умерла, и нет, я не могу сегодня произнести для вас слово „антагонистический“ – мне нужно идти на лечение!»
   Наверное, я готова поехать куда угодно, только бы не слышать визга Гизмо. Хоть убейте, мы с Эваном не можем понять, что ей не нравится. Она ведет себя как избалованная принцесса. На днях она разорвала на мелкие кусочки упаковку туалетной бумаги из четырех рулонов; когда я пришла с работы домой, гостиная выглядела так, как будто наступило белое Рождество. Когда я пошла за щеткой и совком и вернулась, Гизмо внимательно смотрела на меня из дверного проема. Я уверена, что она самодовольно ухмылялась. Эван уже привык называть ее Эта Штука.
   Честно говоря, в последнее время Эван стал немного ворчливым. По его словам, после моего ухода из медиакомпании наш офис, в котором нас набивалось как сельдей в бочке, стал еще более тесным и неорганизованным, а его последнюю зарплату задержали на две недели. Он вовсе не счастливчик – надо учесть, что, когда он поступил на эту работу, ему обещали золотые горы.
   И дело не только в этом. Главный редактор – парень, известный в Дубае своим распутным поведением, и многие девушки плачутся Эвану в жилетку. Этот парень (назовем его Хитклифф, просто для смеха [32 - Так – Хитклифф – зовут центрального персонажа романа Эмили Бронте «Грозовой перевал», байронического героя.]) работает в отделе маркетинга и продаж, и он уже завоевал половину девушек в редакторском отделе. Он с важным видом разъезжает по всем вечеринкам в городе как VIP-гость, сплетничает, попивает и вовсю пользуется своим статусом в мире глянцевых журналов. Когда там работала, я считала, что он гей, но это, видимо, не так.
   Как бы то ни было, слухи о том, что Хитклифф обрабатывает всех женщин в компании, разносятся, как лесной пожар, даже среди тех, кто там не работает. Я так рада, что ушла оттуда. Думаю, в рекламном агентстве такого преизбытка сочных сплетен не будет (к тому же они, как правило, говорят на арабском) и от меня не потребуется бесплатно угождать извращенцу с яйцами. Благодаря этому я не такая раздраженная и ворчливая, когда возвращаюсь домой в пургу из ошметков туалетной бумаги в гостиной.
   Гизмо начала незаметно проскальзывать в гостиную, когда мы смотрим Дии-Вии-Дии. Она просовывает свой носик за угол, желая посмотреть, что мы там делаем, затем быстро кидается обратно за холодильник и, понимая, что мы ее заметили, добавляет к картине собственный тоскливый саундтрек. Чтобы ее не слышать, нам приходится захлопывать дверь. Жаль. Мы-то думали, что будем драться за право держать ее на коленях и гладить нежную шелковистую шерстку во время просмотра очередной серии «Уилла и Грейс» или «Полтергейста-2». Возможно, нашим мечтам не суждено сбыться. В свете происходящего рискованное путешествие в опасный Йемен – как раз то, что мне нужно.

21/06
Поистине дерьмовое время

   Каждый день девушка из рекламного агентства по имени Нина приезжает в офис все позже. Я спросила, что произошло этим утром. Она резко выдвинула из-под стола свое кресло на колесиках и буквально рухнула в него. Выглядела она совершенно измотанной.
   – Проклятый международный дерьмо-город! – ответила Нина.
   Я знаю, что она имеет в виду. Об этом часто передавали в новостях. Район «Международный город» [33 - Английское название Dubai International City.], теперь переименованный его жителями, находится в крайне тяжелом положении. Нина туда переезжать не хотела, но, как и нам с Эваном, из-за возросшей арендной платы ей пришлось переехать в совершенно непригодное для жилья место. Последние несколько месяцев ей пришлось жить, зажимая нос и плотно закрывая окна из-за невыносимой вони. Теперь по утрам Нина пробирается на машине через болото дерьма, которое выливается из расположенной по соседству установки очистки сточных вод.
   «Международный город» – еще один жилой комплекс курортного стиля в нескольких милях от центра, в дубайском районе Аль Варсан, вдоль шоссе на Хатту. Здесь есть несколько офисных центров и будущих туристических достопримечательностей, а яркие жилые здания комплекса тематически поделены на микрорайоны, выполненные в архитектурных стилях разных стран – Италии, Испании, Марокко, Персии, Греции, Китая, Индонезии, Англии, России, Таиланда и Франции.
   Нина живет в микрорайоне, носящем название Англии. Ее это бесит. Это дерьмо, в буквальном смысле. Несколько месяцев назад зловоние потихоньку стало проникать по утрам в окно ее спальни и в ее сны, а затем через вентиляторы в машину, когда она ехала на работу. Теперь весь дом воняет сточными водами. Она видела семьи с детьми, которые пытались увильнуть от таких дрейфующих по улице вещей, как презервативы и тампоны. По ее словам, прошлой ночью на улицах вокруг ее дома было еще больше дерьма.
   Кондиционер в квартире не в силах уничтожить запах. Окна открывать нельзя, так как вонь настолько невыносима, что Нину тут же начинает тошнить, а еще она боится, что налетят комары. У нее искусаны руки. «Кто знает, что переносят эти ублюдки? – пожаловалась она сегодня утром, так сильно ударив ладонью по столу, что, наверное, ей было жутко больно. – Может, я уже заражена!»
   Я держусь от нее подальше, хотя мне ее очень жаль. В жизни на стройплощадке в окружении землеройных машин и с бесноватым котенком мало приятного, но я даже представить себе не могу, что бы делала, если бы в моей квартире постоянно воняло, как в грязном туалете, а улицу заливали бы нечистоты. В ее районе улицы и тротуары полностью скрыты дерьмом; оно пузырится, поднимаясь из дренажных канав. Интернет стоит на ушах: люди в блогах жалуются и сочиняют письма чиновникам, сообщая им о своей отвратительной проблеме. Но чиновникам, судя по всему, на это… наплевать.
   Это заставляет меня задуматься о нынешнем состоянии моря. Несколько недель назад я обнаружила на берегу много дохлой рыбы. Я даже наступила на одну, когда гуляла по пляжу. В последнее время на общественных пляжах Дубая довольно часто можно увидеть подобную картину, и народ сходится во мнении, что все эти землеройки и черпалки рядом с морем уничтожают живую природу.
   Дубай растет настолько стремительно, что службам, занимающимся очисткой сточных вод, приходится работать сверхурочно. Множество грузовиков с нечистотами ждут очереди, чтобы вывалить свой груз (гм!), и водителям приходится по шестнадцать часов простаивать на изнуряющей зловонной жаре. Конечно, ждать им неохота, и в некоторых случаях эти уставшие, измотанные ожиданием, отчаявшиеся люди, доведенные до крайности ежедневной вонью, выковыривают люки и сливают туда нечистоты, откуда они потом попадают прямо в море (и в «международный дерьмо-город»).
   Сидящая за своим столом Нина выглядит как человек, доведенный до крайности. Я намереваюсь некоторое время обходить ее стороной. Нет, от нее не воняет, однако вонь проникла в самую ее суть, и люди, которые проходят мимо, зажав нос пальцами, не способствуют улучшению ее настроения.

24/06
Сказка по имени Йемен

   Приземлившись в Сане, мы поняли, что оказались в очень… специфическом месте. Потный органический хаос в аэропорту привел к тому, что нам с Ж&М потребовался целый час, чтобы получить визы и протиснуться через толпу иммигрантов, после чего нас забрало видавшее виды такси с дверьми от другого авто и дырой в полу за водительским сиденьем. Мы узнали, что это одна из самых современных машин в городе и что ее нам предоставил отель, в котором мы забронировали номера. Лицо Ж&М походило на маску. Я уверена, что в тот момент он мечтал о своем «Porsche».
   Трясясь от страха как никогда в жизни, я села в такси. По дороге в отель я старалась ни к чему не прикасаться. Я уже рассказывала о том, как я боюсь ездить даже в самых лучших автомобилях, но мне еще никогда не доводилось смотреть на дорогу сквозь дыру под ногами. Чтобы не стошнило, я уткнулась в стекло.
   Когда нас везли через старый город, я чувствовала, что мои округлившиеся глаза вот-вот лопнут от увиденного. Толпящиеся на тротуарах ларьки с овощами и фруктами, раскачивающиеся на ветру воздушные шары, уличные сапожники, которые окликали нас и энергично размахивали руками, когда мы проезжали мимо. Город напоминал Джайпур, но был чище, и похитителей нигде видно не было. Все улыбались.
   Я подумала, что наша машинка – это машина времени, которая, пыхтя, пробирается сквозь разноцветную радугу. Ж&М предупредил, чтобы я не надевала свое новое струящееся платье, ярко-синее в цветочек. Большинство женщин и туристов в Йемене прячутся за черными шарфами и абайями. Их рекомендуется носить из уважения к местной культуре; без них ты будешь выделяться здесь, как кукла-маппет. Йемен – строгая мусульманская страна, даже строже, чем Дубай. И хотя местных детей одевают в одежды самых разных расцветок, нам редко доводилось видеть женщину, у которой было бы открыто что-то, кроме глаз.
   Наш отель в Сане назывался «Night Tourist Hotel». Подъезжая, водитель указал на него, и я изо всех сил постаралась изобразить восторг при виде полуразрушенного кривобокого здания из имбирного пряника. Ну, на самом деле он был не из пряника, но из-за песочного цвета и белых полосок окон отель выглядел вполне съедобным и готовым раскрошиться в любую секунду. Жители Йемена любят подчеркивать, что их отели предназначены для туристов, отмечая это в названии. Туристы здесь выделяются, и не только молочного цвета кожей и фотоаппаратами с длинными объективами (этим грешу и я), но и вытаращенными глазами и разинутым, как у гуппи, ртом. Наверное, потому, что Сана – зрелище довольно странное. В машине Ж&М схватил меня за руку. Интересно, позволительно ли здесь такое.
   Сана, если вы еще не читали об этом городе в Google (я не читала до тех пор, пока не пришло время бронировать билет), расположена на горном плато и вследствие этого часто ощущает на себе темперамент Матушки-Природы. Вот небо сапфирно-синее, а уже через минуту вам на голову сыпется град размером со стеклянные игрушечные шарики. Это город, позабытый временем, хотя время его потрепало. Он восходит к Королевству Саба, существовавшему примерно с восьмого века до нашей эры до шестого века нашей эры. Его многоэтажные здания из рыжевато-коричневой глины стоят вдоль выложенных камнем мостовых, которые легко могли бы стать пристанищем персонажей Диккенса. Я заметила, что не только наш отель, но и все здешние здания выглядят как пряничные домики. Белоснежная сахарная краска, нанесенная по периметру, выделяет каждое крошечное окно. Опустить фотоаппарат было невозможно. По-моему, Ж&М это раздражало.
   Город обитаем уже более двух с половиной тысяч лет, и прогулка по его улицам вместе с Ж&М и нашим гидом, Ахмедом, напоминала ожившую сказку. Она вернула меня в те времена, когда я сидела на коленях у папы и рассматривала картинки в книжках. Все персонажи были на месте. Гензель и Гретель в грубой индийской хлопчатобумажной ткани и с улыбками на грязных личиках вылетали на нас из проемов дверей, распугивая кудахчущих цыплят и пугая осликов. Старуха, при виде которой бросает в дрожь, сидит, съежившись, над кучками зрелых томатов. Взгляду открыта только щека, в которую изнутри упирается khat — листок, действующий как стимулятор и, как говорят, обладающий эффектом кофеина. (Я пробовала; на вкус это… ну… как листья.) Но самое интересное в Сане то, что, когда другие древние цивилизации пытались покорить камень, местные жители строили свои удивительные многоэтажные домики и жили в них.
   Ж&М по-арабски болтал с Ахмедом, который приходился отцом администратору отеля. Он сказал, что часто водит людей в горы. Поначалу я испугалась, не собирается ли он нас похитить. Вид он имел дружелюбный, но никогда нельзя быть полностью уверенным. Однако в планы Ахмеда не входило запереть нас в маленьком доме и кормить жевательными листьями. Он просто хотел показать нам удивительный Йемен. Выехав на его дребезжащей развалюхе из суетливой Саны, мы продолжили переворачивать страницы нашей сказки. Мы ехали по опасным горным дорогам, как современный Джек, взбирающийся по бобовому стеблю [34 - Аллюзия на английскую народную сказку «Джек и бобовый стебель» (англ. Jack and the Beanstalk).], и останавливались, чтобы сфотографировать целые деревни, непонятно как оказавшиеся на склонах гор. Древние стены выглядят так, как будто вот-вот упадут, но дети беззаботно носятся среди руин, по камням, гоняясь за перепачканными козами и таща измученных матерей к продуктовому ларьку, не опасаясь, что их мир может внезапно рухнуть.
   Одно из грандиознейших впечатлений произвел, несомненно, Дар-аль-Хаджар, дворец на скале. Он громоздится на вершине огромной скалы, и кажется, что какой-то любопытный гигант сорвал его с земли и поднял наверх. В 1930-х годах это потрясающее здание служило летней резиденцией могущественного правителя-имама Яхья. Это популярное место среди йеменских семей, а также среди туристов, хотя местные детишки следовали за нами по пятам, точно мы члены известной поп-группы (Йемен – идеальное место для ЭГО). «Surrah, surrah!» – кричали они. «Сфотографируй, сделай фото!» И я сделала еще восемьсот фотографий.
   В это мгновение я подумала, как бы понравился Йемен Ирландцу. Мы сошлись на любви к фотографии, и он так же привязан к своей камере, как я к своей. Конечно, я не сказала об этом Ж&М – вдруг ему бы вздумалось обменять меня на дойную корову?
   Но настоящим приключением эти выходные стали для нас благодаря людям. Я еще никогда не видела столь гостеприимных людей. Я сожалела, что не говорю по-арабски, ведь тогда я узнала бы гораздо больше. Думаю, Ж&М, способный поддержать беседу с местными, получил более полноценный опыт.
   В отеле нас развлекали танцоры в дишдашах с кинжалами, вертящиеся на ярко-красном ковре. В конце поездки Ахмед пригласил нас к себе домой на чай с пирогом, испеченным его женой. Должна сказать, Ж&М чувствовал себя в доме Ахмеда очень неловко. Я тоже. Все было настолько просто, по-домашнему, но наполнено такой невероятной любовью. Я корила себя за опасения, что в Йемене нас могут похитить.
   Ахмед сказал, что ему хотелось бы, чтобы в Йемен приезжало больше людей и чтобы они видели, какой это красивый и безопасный край и насколько дружелюбны и гостеприимны его жители. Подтверждаю: независимо от того, что произойдет в будущем или что произошло в прошлом, во время нашего посещения Йемен был самым невероятным, теплым и интересным местом на Земле.
   Хотя… предосторожность никогда не бывает излишней. За завтраком мы точно видели несколько автоматов Калашникова.

27/06
Не кошатники

   Эван и я достигли предела в отношениях с маленькой Гизмо. У нас ничего не получилось. С тех пор как она у нас появилась, визг не прекращался, и, хотя сейчас она позволяет брать ее голыми руками, не надевая прихватки, мы чувствуем, что пришло время с ней расстаться. Вернувшись из Йемена, я обнаружила Эвана в ярости. Гизмо каждую ночь мешала ему спать, скребясь в мое отсутствие в мою дверь, к тому же ее невыносимое вопение погубило его романтический киномарафон с Шоном. Даже Человек Дии-Вии-Дии в последние дни стал наведываться к нам все реже. Очевидно, даже еженедельные обещания Эвана в следующий раз приобрести что-нибудь из «особой» коллекции не позволяли ему игнорировать тот факт, что мы – убийцы, тайно мучающие истеричных малышей.
   Я разместила на местной доске объявлений письмо, сопроводив его подборкой чудесных фотографий нашего прелестного котенка, сделанных в освещаемой свечами гостиной. Кажется, это наиболее быстрый способ избавиться от Гизмо.
   Я решила по возможности не рассказывать о ее внутренних демонах. Если просочится хотя бы какой-то намек на зло, мы пропали. Итак, я написала:

   Мне искренне жаль, что приходится искать новый дом для моего любимого котенка, но я уезжаю из Дубая и не могу взять его с собой. Я очень хочу, чтобы моя красивая сладкая малышка попала в добрые руки, поэтому с радостью отдам ее человеку, который подарит ей любовь. Она в ней так нуждается!

   Посмотрим, что из этого выйдет. Надеюсь, план сработает. В последнее время Гизмо ведет себя настолько скверно, что мне даже пришлось проявить жестокость. Как-то раз, когда я сушила волосы феном, она вопила на моей кровати настолько громко, что я направила на нее фен как оружие, заставив отскочить к двери. Гизмо отплатила мне тем, что нагадила на диван. Зуб за зуб, как я полагаю.

01/07
Социальные сети

   Кажется, я снова поссорилась с Ж&М. Он позвонил, говорил сдавленным голосом: кто-то отправил ему фотографию, которую я выложила в Facebook: Ирландец, держащий в руке фалафель. Фотографию сделала я, всего несколько дней назад, вот он и бесится. Он обезумел. Понимаю, это звучит глупо, но вы не представляете, как сильно он презирает Ирландца, просто потому, что когда-то мы провели несколько романтических дней в Испании.
   Наша прогулка несколько дней назад была абсолютно невинной. Честно. Вдохновленная Йеменом, я вытащила Ирландца погулять на набережной бухты Крик. Мы собирались много фотографировать. Вечерний золотистый свет на одномачтовых судах и вокруг старых пыльных базаров выглядел очаровательно, а Ирландец недавно купил супершикарную новую камеру «Nikon», которая даже лучше моей.
   Мы соревновались, у кого быстрее щелкает затвор фотоаппарата и кто выберет лучшую настройку. Это оказался странный вечер. Мы остановились у палатки рядом с водой, желая съесть по фалафелю и выпить кокосового молока, и стали дурачиться перед камерой. Придя домой, я выложила фотографии в Facebook, надеясь втайне, что у меня снимки получились лучше, чем у Ирландца. Я даже не подумала о том, что, возможно, этого делать не стоит. Мне даже в голову не пришло, что Ж&М может зайти на мою страничку, а уж тем более, что это его так ранит. Вскоре раздался звонок. Ж&М кричал и неистовствовал, он почти плакал. Что у меня с этим Ирландцем?
   Я прервала соединение. Его глупые вопросы так меня разозлили, что даже не хотелось ничего объяснять. Я начала понимать: в том, что касается моих электронных друзей, Ж&М всегда все искажает. Он сам придумывает себе то, что, по его мнению, происходит у меня с Ирландцем, а потом говорит: «Ты меня убиваешь!» По-моему, после расставания с женой он стал еще большим собственником, чем прежде. Меня это жутко бесит. Мы только что провели пару чудесных дней в Йемене… Вряд ли эта черта характера когда-нибудь казалась мне в мужчине более непривлекательной.
   Это ужасно: мне придется сказать Ирландцу, что мне не разрешено с ним встречаться. Он считает, что Ж&М идиот. Он думает, я не ведаю, что творю, и все больше погружаюсь в безумие. Я чувствую, что он прав, но каждый раз, когда стараюсь отдалиться, Ж&М начинает сражаться за меня с новыми силами. Если фотографии с прогулки по берегу залива способны довести его до исступления, что он подумает, узнав, что у нас планы на Непал? Ох.

03/07
Пляжное засорение

   Вчера вечером, желая избавиться от стенаний Гизмо и постоянной раздражительности Эвана из-за дерьмовой работы, я встретилась с Ж&М, чтобы «поговорить». Мы отправились в район Джумейра бич резиденс (ДБР) и прошлись вдоль длинного ряда заведений общественного питания, по большей части фастфудов, тянущегося параллельно пляжу рядом с районом Дубай Марина. Эта полоса прибрежного веселья стала очень многолюдным местом в самом новом районе города и представляет собой бесконечный ряд безобразных бежевых небоскребов, которые выглядят так, будто их построили за один день.
   Из многих квартир открывается превосходный вид на море. Однако жителей соблазнили купить квартиры на стадии планировки, до начала строительства. Им пообещали роскошные квартиры, частный, эксклюзивный пляжный клуб и пляжный парк и бесплатный доступ в некоторые тренажерные залы. С тех пор прошло больше года, но здесь по-прежнему нет тренажерных залов, пляжный клуб до сих пор не открыт, а вход в частный парк открыт для всех желающих, бесплатно (кроме самих жителей, которые платят за привилегию сервисный сбор). Балконы большинства квартир построены с использованием такого количества бетона и дешевой темной краски, что они закрывают весь естественный свет. Он не проходит в комнаты, и жители ощущают себя скорее узниками, чем обладателями роскошного жилья. Я несколько раз бывала на вечеринках в этих башнях. Они все одинаковые и производят одинаково гнетущее впечатление, независимо от того, в какой цвет выкрашена комната. И можно быть уверенным, что на каждой вечеринке кто-нибудь где-нибудь нечаянно сломает дверную ручку.
   В комплексе несколько бассейнов. Комплекс состоит из тридцати шести зданий, выстроившихся шеренгой протяженностью почти два километра. К несчастью, стоящие вокруг бассейнов башни уходят в небо так высоко, что их тени делают невозможным нормальный прием солнечных ванн, если только не переходить вместе с полотенцем каждые полчаса на новую полоску света. Одна из жительниц этих башен, Саш называет этот процесс «ползком к солнцу». Желая загорать, она постоянно перемещается с одной залитой солнцем полоски к другой. Конечно, она бы с радостью отправилась на пляж, но ее останавливает дохлая рыба на берегу. Саш упоминала и о крысах, снующих по навесным потолкам; несомненно, это результат сомнительных санитарных условий на стадии строительства.
   Говорят, один местный богач купил пару здешних башен в самом начале и намеренно держал их пустыми, дожидаясь наивысшей арендной платы на пике бума недвижимости. Однако его план не сработал. Сейчас, когда слово «рецессия» у всех на устах, куда больше людей съезжают из ДБР, чем поселяются здесь. Те, кто могут себе это позволить, сейчас переезжают в более качественные дома, снимать жилье в которых теперь гораздо дешевле. Жизнь в ДБР усложняет и то, что в домах все постоянно ломается. Можно построить в Дубае замок из песка, но это не значит, что он не рухнет.
   Так же как лондонские скейтбордисты собираются в районе Саут-Бэнк (минус – пластиковые бутылки из-под сидра и бомжи), жители комплекса и дубайская молодежь приходят поесть и попыхтеть кальяном на набережную ДБР. Они прогуливаются вдоль моря, с благоговением глядя на импортные пальмовые деревья, фонтаны и искусственный пальмовый остров в море, всего в нескольких прыжках от осыпавшейся развалины старого отеля, который постепенно сравнивается с землей бульдозером, чтобы уступить место чему-то более современному. Весь район, как принято в Дубае, разрушается и строится одновременно.
   Ресторан, который Ж&М вчера вечером выбрал для «разговора», позволил нам стать свидетелями неразберихи, с которой жители ДБР, скорее всего, сталкиваются ежедневно. Может быть, я как избалованный западный человек что-то преувеличиваю, но это ни в какие ворота не лезет. Начнем с того, что наш заказ выполнили неправильно. Знаю. Это ужасно. Но не просто ошиблись – спагетти Ж&М оказались на одной тарелке с моим лососем, запеченным на гриле! Да, кое-где, например, в итальянских ресторанах, куда часто заходят собаки из диснеевских мультиков, посетители могут есть из одной тарелки, но я надеялась, что такого не будет здесь, в реальном мире, если Дубай можно таковым классифицировать. Я не большой любитель есть из одной тарелки. Кроме того, я продолжала жутко злиться на Ж&М. Заметив ошибку, официант отнес тарелку обратно на кухню и затем появился с двумя тарелками, но мой лосось по-прежнему был лишен заказанного к нему гарнира.
   – Где мой печеный картофель?
   – Простите, мадам, мы изменили меню. Теперь лосось подается не с печеным картофелем, а просто с овощами. (Примечание: лосось, между прочим, стоит целых шестьдесят восемь дирхамов.)
   – Но в меню указано: печеный картофель.
   – Мы его заменили.
   – Тогда почему он не зачеркнут? Почему никто не предупредил меня, когда я делала заказ?
   Быстрый взгляд на меня.
   – Простите, мадам.
   Выжидательный взгляд.
   – Мы сделаем для вас картофель.
   – Но уже слишком поз… хорошо, сделайте!
   Через пятнадцать минут, когда я уже почти доела лосося, а спагетти Ж&М превратились в несколько холодных шнурков под томатным соусом, на нашем столике появился полусырой, нарезанный ломтиками печеный картофель. Поняв, что еще чуть-чуть, и мы превратимся в недовольных клиентов, официант вежливо предложил нам бесплатный кофе за ожидание. Вздохнув и подумав, как это порядочно с его стороны, я попалась на удочку, поблагодарила и заказала латте. А потом ждала. Час.
   – Простите, мы все еще ждем бесплатный кофе.
   – О… да…
   – Ваш коллега предложил нам бесплатный кофе. (Потому что обслуживание у вас дерьмовое.)
   – О… верно… гм… я его принесу.
   Еще двадцать минут, и по-прежнему никакого кофе. Однако счет чудесным образом появился, хотя мы его даже не просили – может быть, это был намек на то, что мы засиделись?
   Возмущаясь и воспользовавшись моим прежним статусом ресторанного критика/посетителя мероприятий за чужой счет, мы вызвали управляющего и объяснили ему нашу дилемму, изображая крайнее возмущение. Ему пришлось признать, что да, его персонал был, возможно, немного… дезориентирован. Пока мы с ним болтали, официант, который первым предложил нам бесплатный кофе, подошел и открыто заявил управляющему, что мы вообще ничего не заказывали. Очень мило.
   Нам снова предложили кофе, а также десерт за счет заведения, но было поздно, мы устали и больше ни секунды не хотели оставаться в этом ресторане. Оплатив полный счет (да, полный – обдиралы!), мы подошли к концу нашего сурового испытания, малость помудрев, и скрылись в ночи, подавленные и по-прежнему злые друг на друга и на то, что все вокруг веселятся.
   Я все думаю о комплексе ДБР. Его называют законченным, но на самом деле он готов только наполовину, и в общем и целом это ужасный район. Он выглядит довольно благопристойным, свежевыкрашенным и стильным, а на деле является магнитом для неумех и злобных ворчливых снобов вроде меня.

05/07
Звук свободы

   Неожиданная гроза надвигалась на город, когда зазвонил телефон. Дружелюбный голос эмиратского джентльмена сообщил, что он увидел мое объявление и звонит узнать, ищет ли еще Гизмо новый дом.
   – О, девочка моя… да, конечно, – сказала я и метнулась в кухню, чтобы собеседник не слышал воплей, доносящихся из спальни, таких пронзительных, как будто там осуществлялся процесс изгнания бесов. – Можете забрать ее прямо сейчас, если вам удобно. Я приготовлю ее вещи.
   Ощущая лишь едва уловимое чувство вины, я собрала Гизмовы скромные пожитки, игрушки и остатки еды в сумку и стала запихивать саму извивающуюся кошечку в переноску. Разумеется, на протяжении всей процедуры она вопила как резаная и даже попыталась укусить меня за пальцы, когда я погладила ее заостренные ушки сквозь прутья решетки. Сучка. Я позвонила Эвану, который встречался с Шоном, и сказала, что нашего пушистого демона вот-вот заберут в неизвестность, как раз в тот момент, когда она начала нам доверять… когда начала жить жизнью перед холодильником, а не за ним. «Наконец-то, черт возьми, – ответил он. И добавил: – Кстати, если будешь выходить, не забудь купить чай».
   Волнуясь, что она будет орать и неистовствовать и проявит всю свою дьявольскую суть перед новым хозяином, я успокаивала Гизмо самым нежным голосом из всех доступных мне голосов. Мы с ней спустились на лифте, и, когда перед нами остановился полноприводный джип, небеса разверзлись. Я посмотрела наверх, на дождь, и, не в силах поверить своему счастью, молитвенно поблагодарила Господа. Как будто сам Всемогущий благословил эту постыдную сделку и говорил мне, что нет ничего ужасного в том, чтобы передать исчадие ада этому бедному, ни о чем не подозревающему спокойному джентльмену, который, возможно, подумал, что его жизнь улучшится с появлением в ней красивого любящего питомца с идеальным характером.
   – Она боится грозы, – сказала я мужчине в дишдаше, когда молния разрезала небо и гром вовремя заглушил враждебные вопли Гизмо, доносящиеся из переноски.
   Он взял ее у меня и посмотрел сквозь решетку.
   – Она выглядит немного расстроенной, – заметил он, поглаживая свободной рукой бороду.
   Я бросила на него самый несчастный взгляд, на какой только была способна. «Да, видите ли… мы так привыкли друг к другу… и на улицу она почти не выходит». Я сделала вид, будто смахнула слезинку, что, к счастью, выглядело натурально благодаря ливню.
   – Ах, не волнуйтесь, я буду очень хорошо о ней заботиться, – заверил мужчина, одарив меня доброй улыбкой. – Как ее зовут?
   Я назвала ее имя. Он нахмурился. Что-то подсказало мне, что гремлинов он никогда не видел.
   Прежде чем у нее появилась возможность во время паузы между ударами грома заорать в знак протеста, Гизмо была перемещена в машину со своими немногочисленными пожитками. Я посмотрела на нее извиняющимся взглядом через стекло и, клянусь, увидела, как она произносит проклятия, понятные только сатанинским созданиям. Когда молния сверкнула в очередной раз, она уже мчалась по дороге к новой жизни. Пока я пишу эти строки, Гизмо, возможно, уже где-то в другом месте, раздражает еще более невинные барабанные перепонки и разрушает ночи многих других ни о чем не подозревающих душ.
   А я? Я радуюсь тому, что могу просто спокойно посмотреть свои Дии-Вии-Дии.

09/07
Секс на пляже

   Мишель и Винс. Большинство жителей Дубая теперь приравнивают эти имена к таким парам, как Ромео и Джульетта, Тони и Мария… Пош и Бекс [35 - Тони и Мария – персонажи «Вестсайдской истории»; Пош и Бекс – чета Бекхэм.]. Они наверняка войдут в историю Среднего Востока как пример обреченной любви. Конечно, землекопам и мужчинам в облегающей одежде нет до этого никакого дела, но печальная история после бранча – это история, за развитием которой следят все, затаив дыхание и проживая свои более или менее полезные повседневные жизни. (Гм!)
   А случилось вот что: Мишель встретила Винса. Винс встретил Мишель. Их взгляды пересеклись в переполненном ресторане, и, как только им удалось рассмотреть друг друга сквозь пары спиртного, они решили, что послеобеденный секс вполне может сойти за приятный десерт. Все предельно откровенно, как видите. Именно таковы правила игры среди сегодняшней сексуально озабоченной молодежи. Однако Винс и Мишель, сознание которых было слегка затуманено системой «ешь и пей, сколько влезет», решили заняться этим на пляже. Прямо на виду у смущенного охранника-мусульманина. Тот не единожды предупреждал их, что лучше бы им остановиться; на это Мишель якобы ответила броском туфли ему в лицо. Game over, сестренка. Они до сих пор за решеткой.
   История началась несколько недель назад. Благодаря беспечным выкрутасам этой парочки стереотипный образ британцев получил в городе свое бесстыдное подтверждение. Как мне рассказали, эта отвратительная связь началась на вечеринке в имеющем дурную репутацию ресторане «Yalumba» в районе Гархуд, а закончилась на пляже. Закончилась плохо. Но страницы до сих пор переворачиваются, слезы до сих пор капают, а незадачливые поручители Мишель никак не могут оправиться от шока и стыда.
   Всех нас мучает вопрос, какими окажутся последствия действий Мишель и Винса. Ж&М считает, что их надолго посадят в тюрьму, и, по его мнению, они того заслуживают. Я тоже так думаю, но мы с Ж&М и сами нарушили некоторые правила этой строгой страны, нетерпимой к нарушителям. Эван, хотя и понимает, что они поступили неправильно, жалеет Мишель и Винса, заключенных в тюрьму, будто они злостные преступники. Но он ― гей, и произошло бы нечто куда более страшное, если бы Эванс заявил об этом факте кому-нибудь в лицо, с помощью ботинка или без.
   Пока Мишель и Винс дожидаются своей участи (до шести месяцев тюремного заключения, депортация и будущее, наполненное тотальным унижением), все мы понимаем, что тоже пострадали в результате их поведения. Теперь за нами следят, куда бы мы ни пошли. Полицейские машины стоят возле каждого бара! Даже «Harry Ghatto's» нельзя назвать безопасным, а он расположен на втором этаже многоэтажного отеля. Когда один из нас выйдет из торгового центра, пошатываясь и распространяя вокруг запах спиртного, – это лишь вопрос времени. Пока мы обсуждаем их поведение, Мишель и Винс, наверное, заказывают добавку к своему тюремному обеду.

15/07
Катамараны и поцелуи

   Я подумала, что день, проведенный на катамаране, может идеально подойти для того, чтобы обсудить наши с Ирландцем планы насчет Непала. Мы уже давно планируем путешествие туда. Перелеты по-прежнему дешевые, и нашей поездкой заинтересовались еще четверо человек, только парни мешают нам, девчонкам, точно определиться с датами. А в море убежать некуда.
   «Нееет, опяяяять этот чертов катамаран… – застонал Ирландец в ответ на мое предложение. – Я только на прошлой неделе там был!» Боюсь, он начинает принимать свой новый образ жизни за нечто само собой разумеющееся. Оказавшись на борту всей компанией, мы спланировали несколько дат для Непала и принялись пить. Глядя, как он смеется, болтает со случайными людьми и поглощает «Корону» за «Короной», я с радостью отметила, что Ирландец, видимо, не возражал против того, чтобы вновь оказаться на катамаране вскоре после своего последнего путешествия.
   Подобная пятичасовая вечеринка с диджеем и открытым баром с напитками, включенными в стоимость билета, – обычное мероприятие в Дубае. Она начинается каждые выходные в районе Марина. Катамараны, битком набитые загорелыми мальчиками и девочками в бикини, отправляются в море и спустя пять или шесть часов возвращаются: все выползают на пляж «Barasti», пьяные, обожженные солнцем и готовые продолжать веселье.
   Итак, небо было чисто-голубым, а не грязно-серым, как обычно. Выдался один из тех дней, о которых мы мечтаем, чтобы они никогда не заканчивались: приятная атмосфера, приятные люди, ощущение, что жизнь совершенна и что вам не хочется ничего менять.
   В подобные моменты чрезмерно аналитический ум порождает такие мысли: Ну, может быть, кое-что я бы и поменяла… Это напомнило мне о недавних ссорах с Ж&М, который, к сожалению, становится все большим собственником. Конечно, он не знал, что в этот самый момент я катаюсь на катамаране с Ирландцем, которого он мысленно превратил в своего заклятого врага.
   Я понимаю, что сама дура, раз позволила себе оказаться в ситуации, когда не могу сказать бойфренду, куда еду, чтобы его не разозлить. Однако после истерики, которую он закатил из-за нашей с Ирландцем фотопрогулки, я разговаривать с ним не хочу. Я каждый день задаюсь вопросом, вместе мы еще или уже нет. Мы ссоримся так часто, что я просыпаюсь по утрам, не уверенная, есть у меня бойфренд или нет. Ощущение, что я ему заменяю жену, давит. Несколько месяцев назад мне даже не позволялось позвонить ему из страха, что кто-нибудь узнает о моем существовании. Однако он кажется таким ранимым. Я даже не знаю, как завести этот разговор, не провоцируя серьезную проблему.
   После того как на Мальдивах Ж&М запретил мне встречаться с Ирландцем, я, разумеется, продолжала с ним видеться. Тайно. Мне приходится держать некоторые вещи в секрете, а это только множит подозрения и разжигает ревность Ж&М. Полагаю, я сплела довольно запутанную паутину, но если я ему скажу, что по-прежнему встречаюсь с Ирландцем, Ж&М расстроится, а если я не буду встречаться с Ирландцем, то расстроюсь сама. Стейси, которая наблюдала за всем с самого начала, говорит, что я не должна никому позволять собой командовать. Она чертовски права. Это действительно ужасно, когда твой бойфренд, женатый или холостой, говорит, что тебе не следует делать то, что доставляет тебе радость. Однако у меня есть такая черта характера: когда мне запрещают что-то делать, я это делаю. Это черта Скорпионов. Астрологическая предпосылка. Я тут ни при чем (гм!).
   Я позволила морю унести мысли прочь и стала смотреть, как волны ударяются о борта нашего судна. Когда мы плыли вокруг «Пальмы», хорошо информированный мужчина, вроде бы застройщик, указал на один из пляжей с россыпью бежевого цвета вилл. Он сказал, что, хотя они были спроектированы для семей, желающих иметь частный пляж для игр и плавания, людей предупреждают, чтобы они здесь не плавали. Я никогда об этом не думала, но, очевидно, здесь нет естественного схода с пляжа в воду. Чтобы он появился, может потребоваться время. Мать с подвижным ребенком могут пройти некоторое расстояние от береговой линии, а затем полностью уйти под воду посреди моря!
   Душный день сменился вечером. Нас высадили на пляже «Barasti» в мире трезвых, и, прежде чем я это осознала, мы с Хайди и Ирландцем оказались в доме застройщика в Барше, в гуще горячей вечеринки. Там было так жарко и так много людей набились в виллу, что кондиционеры давно сдались. Люди потели так обильно, что казалось, будто они плавают в одежде, и именно это вскоре и произошло. Один за другим гости стали прыгать в бассейн, независимо от того, были на них купальные костюмы или нет, создавая сексуальный креативный суп обожженных солнцем тел и резиновых матрацев.
   Мы с Ирландцем весело наблюдали за происходящим с лужайки. Мы проболтали весь день и большую часть ночи, прилично напились и одолели полбутылки водки. Глядя на девушек в бассейне, он шаловливо усмехнулся и сказал, как это весело – пошалить в воде. Я смотрела на его профиль в свете звезд, и что-то внутри меня сжалось… знаете, когда гигантская волна сентиментализма вдруг накатывает на вас и вы не можете говорить? Ирландец рассказал, что недавно он состоял в связи с девушкой, которую я не знаю. Как только волна прошла и я смогла дышать, я разразилась слезами, прямо там на лужайке, в чужом доме.
   Все вышло наружу (кроме блевотины, слава богу). Я рассказала, как Ж&М контролирует каждый мог шаг и что не знаю, как завершить то, что начала, и как Ирландец, рассказывая мне о другой девушке, пробудил во мне ярость на него и в то же время на себя, за то, что я оказалась в такой безнадежной ситуации. Наверное, это было похоже на сцену из подростковой драмы: играет меланхолическая музыка, а полуобнаженные участники вечеринки медленно танцуют, позабыв о мире, который рушится вокруг сломленного преступника, несчастного богатого ребенка, который только что потерял всё, всех и свою гордость. Я думала, что он рассмеется, как Ирландец обычно делает, когда я веду себя как идиотка и несу пьяный бред. Я думала, что он назовет меня эмоционально ущербной и скажет, чтобы я просто-напросто бросила Ж&М. Он повторял это уже много раз, как и мои друзья. Но не успела я забрать свои эмоции обратно и подготовиться к его бестактной ирландской атаке, как он поцеловал меня, прямо на лужайке, в чужом доме.
   Я мысленно перенеслась в Испанию, вспомнила ту конференцию, тот момент, когда мы первый раз сидели на траве под звездами и изливали друг другу душу с помощью бутылки водки, – то, что так и не закончилось. Я гнала это из головы. Говорила Ж&М, что его подозрения глупы. Чтобы угодить этому властному богатому мужчине, я играла роль обожающей девочки, которая только и ждет, чтобы заменить его жену, которую она сама же вычеркнула из сценария. Идиотка! Я правда не знаю, что делать.
   Я всегда обращала внимание на знаки судьбы, и она еще никогда не стучалась в мои двери так громко и настойчиво, как сейчас.

20/07
Быть или не быть отношениям

   У меня есть ощущение, что однажды вечером подозрительный Ж&М прочел несколько сообщений из нашей с Ирландцем переписки, когда я повернулась спиной. Слава богу, сообщения были довольно безобидными. Конечно, доказать это я не могу. Он же сказал, что получил «доказательства» от «кое-кого, кого он знает» и теперь в курсе, что мы с Ирландцем были на одной вечеринке. Им овладела слезливая ярость, и он вел себя так, словно наступил конец света. Я испугалась. Ж&М отреагировал чрезмерно эмоционально, и мне совсем не хотелось все это выслушивать. Его тирада в «Porsche», когда он с визгом шин остановился у моего дома, основывалась на фразах «Я бросил ради тебя все» (неправда: он был арестован) и «На этот раз ты меня уничтожила» (тоже неправда, потому что я уверена: это он захотел овладеть моей личной жизнью и не удержался, увидев мой телефон у себя на диване). Так что я положила этому конец.
   Увидев, как мы с Ирландцем целуемся на вечеринке, Хайди утащила меня в сторону и сказала, что мне следует порвать с Ж&М и встречаться с Ирландцем. По ее мнению, я и он созданы друг для друга. Однако, хотя я и ощутила трепетание в животе долго сдерживаемых бабочек, когда мы с Ирландцем обменялись пьяным поцелуем, меня сильно встревожила мысль, что я его потеряю как друга.
   В экстренном разговоре по «скайпу» Стейси поинтересовалась: я хочу быть с Ирландцем потому, что влюблена в него, или потому, что чувствую непреодолимое детское желание ослушаться властного женатого мужчину, который запрещает мне с ним видеться? До сих пор не знаю ответ. Я просто чувствую, что я в полном дерьме.
   Даже несмотря на то, что ситуация была крайне неустойчивая, когда я решила втайне продолжать дружить с Ирландцем, теперь меня гложет чувство вины из-за того, что я изменила мужчине, который прежде изменял жене, чтобы быть со мной. Хот я не совсем уверена, что изменила, потому что я никогда точно не знаю, вместе мы или нет. Что за неразбериха! Как любовница может изменять своему мужчине, когда он изменяет кому-то другому, чтобы быть с ней? Что это за игра, когда изменник превращается в того, кому изменяют, а у нового изменника не хватает силы это признать? Боже! Где Джерри Спрингер, когда он так нужен? [36 - Джерри Спрингер (р. 1944) – бывший американский политик, а с 1991 г. ведущий «помоечного» ТВ-шоу имени себя. «Шоу Джерри Спрингера» имеет семейно-драматическое, в том числе бытовое, содержание, в нем затрагиваются скандальные темы.]
   Не могу представить, что бы сделал Ж&М, если бы узнал о моем поцелуе с Ирландцем. Я порвала с Ж&М, не сказав ему о том, что произошло, чем я не горжусь, но мне бы хотелось, чтобы детали остались ему неизвестны. Если бы он узнал, то измучил бы и себя, и меня.
   Я знаю, все, что касается неверности, мусульмане переживают труднее. Они не могут выйти на сцену в дневном ТВ-шоу и обсуждать это перед живой публикой. Есть правила и обязательства, другой свод законов, который нужно соблюдать, включая все, во что я лично никогда не была вовлечена. Ж&М всегда держал меня от этого в стороне, возможно, чтобы меня не тревожить, и я так никогда и не узнала, что произошло, когда он уезжал вместе с женой. Я никогда не спрашивала.
   Я забронировала билет в Непал и сказала об этом Ж&М. Как я и думала, ему совсем не понравилось то, что всего через несколько месяцев я отправлюсь с его заклятым врагом в лес, где буду ездить верхом на слонах и ходить по следам тигров. Но теперь я свободна, так что, полагаю, это не имеет значения, не правда ли?

05/08
Прокладывая путь к «Pammy land»

    [37 - «Земля Пэмми» (англ.). Пэмми – прозвище Памелы Андерсон.]
   Насколько нам известно, и Джастин Тимберлейк, и Брэд Питт уже объявили о своих архитектурных планах улучшения наших берегов, но ни один из нас не мог предвидеть, что в стае голливудских звезд окажется обесцвеченная блондинка и бывшая звезда «Спасателей Малибу», которая прежде доверяла свои основные активы лишь разворотам журнала «Playboy». Мир явно меняется. Первым сегодняшнюю новость мне сообщил Ирландец, который действительно держит руку на пульсе, а позднее я получила пресс-релиз, из которого следует, что Памела Андерсон проектирует экологичный отель в Абу-Даби.
   Интересно, кто еще постучит в наши двери, прося своей доли. Ну, да, своим отелем она по большому счету не навредит: его стройка потребует минимального выделения CO -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------

и им будут управлять (вероятно, вовсе даже не она) экологически чистым способом… бла-бла-бла… но если мы впускаем любую возрастную американскую модель/актрису/писательницу/дочь печника с детальным планом и бикини, что будет дальше?
   Кто сейчас наполняет бюджет ОАЭ? Нам говорят, что туристы, но я знаю лишь немногих людей, которые могут позволить себе жить в здешних отелях, а новые отели строятся с расчетом на миллионеров. Обычный работяга Джо из Скантопра, занимающийся дренажем парковок, не сможет, приехав сюда с женой и детьми, поселиться в «Playboy Mansion» [38 - Буквально «Плейбой-дворец» (англ.).], независимо от того, насколько «зеленым» он себя считает.
   Нас всех очень интересует, что Пэм сняла, чтобы ей позволили этим заняться (о, прекратите!), но, очевидно, именно члены королевской семьи попросили ее стать владелицей отеля. Очевидно, ее потенциал оценили издалека.
   Она сообщила прессе: «Я строю там отель. Он экологически чистый. Я приехала туда с фондом „Загадай желание“ и встретилась с несколькими важными людьми. Королевская семья встретила меня очень радушно. Отель строится совсем без использования СО -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------

в Абу-Даби, где у них вся эта нефть». По крайней мере, она навела справки.
   С этим наплывом знаменитых инвесторов ОАЭ скоро станет самым гламурным направлением в мире. ОАЭ хотят, чтобы их так воспринимали. В последние несколько лет знаменитости вкладывали деньги во многие другие города, и пока ни один город не стал от этого богаче. Имейте в виду… стоит вам построить здание в форме самой Памелы, и клиенты начнут стекаться толпами, я уверена.

10/08
«Ливанская мафия»

   Я работаю в агентстве, и мне захотелось посвятить несколько страниц людям, без которых немыслима моя неделя в офисе. Может быть, я уже упоминала, что рекламная индустрия в Дубае управляется ливанцами – группой людей, с которыми я никогда прежде не сталкивалась, пока не получила место в агентстве.
   Сейчас они чувствуют себя здесь как короли, из-за гражданской войны, заставившей их бежать и осесть на новой территории. 70 процентов управляющих дубайских рекламных и СМИ-компаний – ливанцы, и (не сообщайте им) некоторые люди по поводу этого захвата власти говорят: городом завладела «ливанская мафия».
   То, что стало потерей для Бейрута, для Дубая оказалось выигрышем. Ливанцы очень интересное племя, и я бы солгала, если бы сказала, что они меня ничему не научили. Я наблюдаю за ними в действии с таким же чувством благоговения, с каким наблюдала бы за группой прихорашивающихся обезьян в зоопарке.
   Все ливанцы по-настоящему красивые. Это относится и к мужчинам, и к женщинам. Мужчины, как правило, высокие, очень ухоженные и обутые в натертые до блеска ботинки. За пределами офиса они большие фанаты шортов, по большей части дизайнерских. Еще они страшно любят блейзеры. Обычно они группируются, как стайки школьников, и в темных углах их выдает лишь блеск геля для волос. Обычно, заказывая ликер бутылками – и будучи необычайно дружелюбными, – они с радостью предложат стаканчик кому угодно, при условии, что это женщина.
   У ливанок длинные и невероятно густые волосы. Это их гордость и радость. Прогуливаясь, они постоянно размахивают своими гривами, как модели в рекламе шампуня. Даже когда рядом никого нет, они вертят головой и трясут волосами, точно русалки, флиртующие с невидимым моряком. Они всегда накрашены, причем до того безупречно, что я не удивлюсь, если они ставят будильник на три часа ночи, чтобы подправить макияж и проснуться свежими. Они лоснящиеся, загорелые, с белоснежными зубами. Я никого не обвиняю и не упрекаю, но говорят, что в Ливане можно легко получить ссуду на пластическую операцию.
   Есть кампания, с которой мне бы очень хотелось работать. Объявление «Губы, сиськи и женские половые органы от 19,99$ в месяц» привлекает куда больше внимания, чем «Купите машину, о которой всегда мечтали, без процентов». К сожалению, пока у меня не было возможности показать, что я для такой работы незаменима.
   Ливанцы очень гордые. Мои коллеги постоянно отправляют электронные письма с рассказами о своей стране, и не проходит ни дня, чтобы кто-нибудь из них не уехал «обратно в Бейрут повидаться с семьей». Получается, что я не встречала никого, кто бы был не из Бейрута, так что или Бейрут – город, предназначенный специально для моих коллег и их семей, или же эта фраза имеет очень широкий смысл и означает: «Я родом из Ливана, из местечка, о котором вы никогда не слышали, а объяснять мне влом».
   Если это так, я их не виню. Мне говорить, что я родилась в простой деревушке Поуд Хоул, окруженной сельскохозяйственными комбайнами, совсем не так весело, как утверждать, что моя родина – столица Англии. К тому же от Поуд Хоул до Лондона рукой подать. Слова ливанцев «У меня семья в Бейруте» заставляют таких людей, как я, разинуть рот, и, давайте признаемся, немного драматизма – это то, что мы все любим.
   Иногда я думаю, что ливанцы наслаждаются адскими пытками, которые они все «перенесли лично»; поэтому немного странно, как легко патриотизм большинства ливанцев превращается в поддержку Франции – страны, быть родом из которой мечтают они все.
   В обед наша офисная столовая полнится ливанской пищей, которая почти не меняется изо дня в день и стоит двадцать пять дирхамов за тарелку (около четырех фунтов стерлингов). Там почти всегда есть зеленый салат, тарелка хумуса, сухари и несколько подносов с горячим: цыпленок или барашек с рисом и обильным количеством чеснока и лимонного сока.
   Лично я из ливанской еды предпочитаю сырный манакиш. Как правило, я с удовольствием съедаю его рано утром, свежим, только из булочной, по дороге домой с ночной вечеринки. Это то же самое, что остановиться и купить кебаб. Вы так же проснетесь с маслом и кусочками мяса (а может быть, это лишь мусор с пола) на футболке, но, в отличие от кебаба, вы, может быть, закажете манакиш и посреди дня, в качестве дополнения к «здоровой пище» – рыбе или цыпленку на гриле. Я никогда не отказывалась от бесплатного мяса и теперь беру его на завтрак и ем в холодном виде каждый четверг, когда его бесплатно раздают сотрудникам.
   Чаще всего я беру приглянувшуюся еду и ем al desko – сидя за рабочим столом. Я никогда не ем в офисной столовой, так же как никогда не общаюсь со своими ливанскими коллегами за пределами офисного здания. Дело не в том, что мы не ладим или что они неприятные люди; ливанцы очень милые, просто в Дубае они говорят на особом языке, смеси арабского, английского и французского. Они перескакивают с одного языка на другой в пределах одного предложения, и вам остается только удивляться: то ли вы прослушали начало беседы, то ли что-то не так с вашими барабанными перепонками.
   Когда сидишь с ливанцами за обеденным столом и стараешься включиться в беседу, это напоминает момент, когда ты слышишь Шекспира в первый раз: ты знаешь, что смысл в этом есть, просто его не улавливаешь. Ты думаешь об этом, переводишь, обдумываешь значение и вдруг обнаруживаешь, что следующая часть еще более запутанная, чем предыдущая. В итоге оказывается, что человек, которого ты так внимательно слушаешь, просто-напросто предлагает спеть песенку или сообщает, что скоро улетит домой повидать маму.
   Добавьте пару напитков – и настроение улучшится. В попытке добиться успеха в компании ливанцы перескакивают с одного языка на другой, пока вы тупо таращитесь на них, гадая, когда будет прилично уйти домой и посмотреть по BBC Lifestyle на людей, которых вы понимаете. Не хочу быть грубой, но это быстро утомляет. Вы начинаете скучать по добрым старым временам, когда могли кувыркаться по конференц-залу, настолько вы были уверены в месте, где все вас знали. (Факт: я кувыркалась по конференц-залу.)
   Таким образом, благодаря этой новой культурной интеграции мне довелось выучить замечательное слово khallas!. Первый слог напоминает флегматичное покашливание. Это страстное слово заполняет все кабинеты агентства. В переводе оно означает «всё!», «хватит!», «баста!» и тому подобное.
   Как вы, наверное, уже догадались, я часто использую это слово в Дубае.

17/08
Мужчина и его империя

   Ирландец переехал на виллу на «Пальме». Вы бы ее видели! Она ужасно странная. Подобное место вы невольно можете посетить в своих снах, но как, к счастью, часто бывает со снами, вы бы проснулись сразу, едва погрузили большой палец в бескрайний бассейн.
   Теперь Ирландец живет в комнате для прислуги. Она маленькая, но все же в ней достаточно места для одного мужчины. Он спит рядом со стиральной машиной, зато ванная комната у него под боком. Просыпаясь утром, он видит море. Вид на море был основным мотивом его переезда из восхитительной виллы в Сатве.
   Я так завидую! Он говорит, что по утрам пристрастился бегать по своему «частному пляжу», а у его соседа по квартире есть байдарка, которую Ирландец иногда использует как рыбацкую лодку. Одна из пойманных им рыб лежит у него в морозилке: он хранит ее для барбекю. Он ею очень гордится. Я даже не знаю, что это за рыба, но она огромная и совсем не похожа на тех рыбешек, которых в последнее время часто выбрасывает из моря. Значит, где-то в глубине еще продолжается жизнь. Когда Ирландец взял меня на байдарку, охранник, говоря в рупор, нас отчитал. Здесь создают почву для «Мира» и «Вселенной», «Острова моды» и всего остального, что на пустом месте возводят в этом районе, и охранники не хотят, чтобы кто-то погиб. Это подпортит репутацию Дубая. Если вы не знаете, что плаваете в море вокруг искусственного острова, в эпицентре самого амбициозного, до нелепости, проекта планеты, – это неслыханная наглость.
   С момента нашего поцелуя ничего конкретного между мной и Ирландцем не произошло, но я думаю, что мы оба осознаем: экватор пересечен. Как уже говорила, я не хочу потерять его как друга, так что я осознанно постаралась остаться его другом. Наверное, Ирландец считает мою связь с Ж&М досадной помехой, чем-то, во что ему лень вмешиваться. Наверное, он не хочет, чтобы его побил ревнивый араб, или же мой рассказ о моих проблемах с женатым мужчиной укокошил все романтические мысли, которые он когда-либо имел в отношении меня. Никто не хочет иметь дело с разрушительницей домашнего очага.
   Однажды я пошла к нему в гости на «Пальму» с моей новой подругой, Сваной. Очаровательная девушка, специалист по связям с общественностью, она живет в Дубае всю жизнь. Мы познакомилась на мероприятии в отеле, которое я освещала в СМИ. Поначалу мы обменивались электронными письмами, обычными для коллег, но потом стало ясно, что между нами зародилась настоящая дружба, и я стала вводить ее в свой круг. Это чудесно – иметь близкую подругу после Стейси, и Свана даже планирует поехать с нами в Непал, что просто здорово.
   Как бы то ни было, мы вломились к Ирландцу с вином, и в результате получилась спонтанная пляжная мини-вечеринка. Его новый сосед, английский паренек, постоянно потчевал нас историями о своем антрепренерском успехе, лежа на пляжном полотенце и посасывая пиво. Интересно: у него наготове уйма схем, как разбогатеть.
   Особенно мы были заинтригованы, когда услышали о картине в гараже. Очевидно, он хранит ее там на мольберте, чтобы показывать всем подряд в надежде, что кто-то захочет ее купить, хотя картина никудышная. Он считает, что в Дубае так много людей с большими деньгами и без вкуса, что уговорить кого-нибудь купить никудышное полотно, сбрызнутое краской, – это всего лишь вопрос времени. Возможно, он гений.
   Это слегка напоминает мне подругу моего друга, которая живет в Дубае. Молодая симпатичная девушка из Австралии по имени Рашель, которой всего двадцать один и которая живет со своим бойфрендом, она подрабатывала моделью. Примерно год назад милашка Рашель поступила, как она думала, на постоянную работу личным помощником богатого бизнесмена, директора национального банка. Она познакомилась с ним в баре, и банкир предложил ей работу. Этот парень платил ей десять тысяч дирхамов в месяц за то, чтобы она всецело находилась в его распоряжении, а позвонил всего… ни разу. Три раза Рашель просили доставлять конверты в несколько точек по городу, а однажды ей пришлось забрать из стирки белье босса, но она ни разу не ездила в его офис, никогда не видела его лицом к лицу и ни разу не делала того, что можно было бы назвать работой.
   Тем не менее деньги каждый месяц продолжали капать на ее счет. Рашель сняла жилье в Джумейра бич резиденс, ужинала в модных ресторанах и целыми днями пропадала в спа, ожидая поручений, которых так и не получила. Она даже купила чихуахуа. Через три месяца ей стало не по себе. Когда она позвонила банкиру на работу, желая спросить, что происходит, ей ответила какая-то леди. Рашель попросила пригласить к телефону человека, который «ее нанял», директора. Выяснилось, что тот, чье имя она назвала, вовсе не директор, а (если верить шокированной секретарше) сотрудник банка. У него была исключительная зарплата, но в личном помощнике он не нуждался.
   Этот высокомерный мужчина приметил в баре эффектную девушку, подрабатывающую моделью, и предложил Рашель десять тысяч дирхамов в месяц из собственной зарплаты, чтобы она бежала к нему, как только ему понадобится какая-нибудь помощь.
   В Дубае есть несколько интересных персонажей. Теперь, когда иранец покинул наше повествование, его место занял Ирландец; он побил все рекорды по шкале эксцентричности. Новоиспеченный житель острова, Ирландец со своей просторной, дорогой виллой, бесконечным бассейном и личным пляжем занимает вторую строчку хит-парада.

27/08
Способность воображения

   Однажды ЭГО Великий попросил меня написать мюзикл. Я как раз вертелась на кресле, то и дело нажимая кнопку «Входящие сообщения» в Facebook, когда он подошел и встал за моей спиной, и мне пришлось судорожно прятать свои грехи.
   Я застыла. Какая интересная просьба. Он непринужденно присел на уголок моего стола и объяснил, что хотел бы иметь небольшую партитуру, или песню, для рекламы автомобиля. Я подумала то же, что, наверное, подумал Элтон Джон, когда ему предложили написать несколько песен для «Короля Льва»: «Это мой шанс!»
   Пока мое воображение говорило ОК, это звучит круто, дай-ка попробовать, наружу вырвался бессвязный лепет. «Мюзикл? Я не… не… Эндрю Ллойд Уэббер!»
   – Представь, что ты – это он, – посоветовал ЭГО Великий.
   Чтобы порадовать и впечатлить своего мудрого наставника, я бы с радостью вскочила, грациозно кинулась к ближайшему роялю и спонтанно продемонстрировала не просто внезапную способность играть, но и мелодию такой красоты и силы, что ни один автомобиль не сочтут достойным моих талантов. Однако я не Эндрю Ллойд Уэббер, и, как бы себя им ни представляла, мне никогда не стать этим ярким человечком с высоким лбом, изменившим лицо Бродвея, хотя я люблю и уважаю его труд (разумеется). Поэтому я проговорила: «Как я могу представить, что я Эндрю?»
   Мистер ЭГО нахмурился. «Используй свое воображение».
   Я кивнула и слабо улыбнулась. Я научилась не ввязываться в бесконечные споры с креативщиками. Потом ответила, что да, конечно, я использую свое воображение, и да, конечно, выдавлю партитуру из задницы (этого я не сказала) сразу, как только завершу все дела в Facebook (этого я тоже не сказала).
   Прошло несколько часов, а я никак не могла представить себя композитором. Не поймите меня неправильно, однажды у меня была возможность стать композитором. Когда мне было пятнадцать, я прогнала своего учителя, который препятствовал моей креативности, и примерно через четыре урока сочинила несколько оригинальнейших жемчужин. Это было воплощение лирического гения в чистом виде. Чтобы вы поняли, как старательно я напрягала свой подростковый ум, вот вам одна строка: Ты разбил мне сердце и разрываешь меня на куски. Знаю. Изумительно.
   Когда мне исполнилось шестнадцать, я все это бросила и выучила «Wonderwall» [39 - «Wonderwall» – хит 1995 г. британской рок-группы «Oasis», одна из самых популярных песен Великобритании.]. Тогда мне этого было достаточно, чтобы произвести впечатление на мальчиков. Не успевала я дойти до припева, как они забывали про мои брови, как у гусеницы, и погружались в состояние благоговейного трепета. Птенец, который играет на гитаре, это всегда круто, хотя всем известно, что чем ты моложе, тем круче. Как выясняется, именно настолько далеко вы можете зайти со словами вроде «Ты разбил мне сердце и разрываешь меня на куски», прежде чем это перестанет восприниматься как замечательный талант юного существа и превратится в пафосную попытку завоевать внимание человека, которому уже следовало бы заняться делом.
   Конечно, я могла бы продемонстрировать миру эволюцию своего таланта, но я сильно сомневаюсь, что столетний хорошо налаженный бизнес с международной репутацией поставит на карту все ради песни «Хорошая машина» в тональности соль-мажор. Сомневаюсь, что это произойдет, даже если ЭГО Великий скажет заказчикам, что «Хорошая машина» – творение недавно открытого и, к сожалению, невостребованного таланта, который добился успеха, представляя себя Эндрю Ллойдом Уэббером.
   В итоге я написала несколько связанных рифмой предложений в надежде, что этого окажется достаточно.

06/09
Англия, Дубай и теория пирога

   Обещания об открытии магазина в соседнем здании мы с Эваном слышим с тех самых пор, как переехали, но и сейчас здесь не появилось для жителей округи ничего нового, кроме дополнительных наполовину отстроенных жилых зданий и освобожденных квартир в нескольких башнях. Удивительно, но арендная плата в Дубае снижается. Все вокруг охватывает «рецессия», и народ переезжает, снимая жилье в более хороших районах за меньшие деньги.
   Естественно, никто не хочет признавать, что мы в рецессии. Дубай это категорически отрицает, хотя некоторые его проекты приостановлены и ходят слухи о сокращении штатов, особенно в сфере проектирования и недвижимости. По нашему агентству тоже пробежали какие-то слухи, но я не слишком беспокоюсь (мне все равно). Однако у Эвана дела на работе хуже некуда, так что он не зря волнуется. По-моему, его медиакомпания трещит по швам!
   Крикливый гулёна Хитклифф предпочитает не обращать внимания на электронные письма о запоздалых платежных чеках, и, когда дело касается его, настаивает на том, что все уладит. Затем он грациозно уплывает на очередное гламурное мероприятие, оставив всех остальных, в том числе Эвана, в полном хаосе. Как-то Хитклифф решил, что попросить свою очаровательную подчиненную, считающую себя певицей, записать диск и продавать его вместе с журналом, – это неплохая идея. Когда в офисе происходила катастрофа, он и издающий трели объект его страсти часами просиживали где-то в студии, развлекаясь и создавая музыку, которой так и не суждено было выйти в свет.
   Пообещав Эвану, что тот может нанять себе ассистентов (Эван давно об этом мечтал), Хитклифф предпочел сделать это за него. Новая ассистентка Эвана из раздела моды не умеет ни писать, ни моделировать и серьезно осложняет ему жизнь. Однако у нее сногсшибательные сиськи, которые, возможно, и объясняют решение Хитклиффа. Весь офис сейчас на грани срыва.
   Пытаясь его взбодрить, я предложила Эвану сходить в новый паб «Nelson's» в отеле «Media Rotana» через дорогу от нашего дома. Мы месяцами наблюдали за строительством этого отеля. Он находится на отшибе, рядом с верблюжьей тропой, которая видна из окна нашей гостиной. Мое предложение Эвана взбодрило: он слышал, что в «Nelson's» якобы подают изумительные пироги. Я тоже очень обрадовалась, так как решила, что походы в паб остались в моей прошлой жизни, в Великобритании. Насколько нам известно, возле нашего дома почти нет тротуаров.
   Я вовсе не собираюсь плакаться. Это здорово, что здесь, в Дубае, вообще есть паб, а уж тем более в шаговой доступности от нашего дома. Однако оказалось, что «Nelson's» – очень странное место, в котором собираются очень странные люди. Опишу вам одну сцену. Когда мы с Эваном вошли, действовал «счастливый час», и там собрались, кажется, все английские экспаты мужского пола старше тридцати. Было шумно, а дым был таким плотным, что отличить запах свежей краски от запаха дешевого парфюма не представлялось возможным. Диджей играл «все, что нравится этим сумасшедшим британцам», включая, разумеется, «Westlife», Фила Коллинза и «Bee Gees». Благодарные жены, месяцами не употреблявшие спиртного, болтали в углу, а диджей счастливо улыбался. Потрясенные гости отеля наблюдали за происходящим издалека, удивляясь, когда Дубай начал строить здания, которые, по всем правилам, должны были располагаться на продуваемых ветром улицах рядом с оккупированными бомжами железнодорожными станциями.
   Темные обитые красным деревом кабины, напоминающие купе поездов сороковых годов, зазывали в паб. Девушка в шляпе читала роман и маленькими глотками попивала «Guinness», втягивая пиво через щелочку между зубами. Усталый официант ударился в спешке о мой стул, неся кому-то тарелку, вероятно сильно запоздавшей тепловатой пищи.
   Что касается обслуживания, на меня в баре почти десять минут не обращали внимания. Опросив по моей просьбе нескольких членов персонала, бармен так и не узнал, подают они светлое пиво или нет (для информации: не подают). Мы с Эваном сидели в кабинке со столиком, явно намереваясь поесть, но никто не потрудился предложить нам напиток, меню или приборы, пока мы не попросили. Приняв заказ, официант про нас забыл. Мы попросили снова, но напитки так и не появились. Подошла официантка. Мы снова сделали заказ. Напитки нам не принесли. Мы снова сделали заказ. Она принесла мое вино и в четвертый раз спросила, что Эван заказал в качестве… ох, черт, она и забыла. Я думала, он взорвется.
   К счастью, еда оказалась изумительной. Но она, черт возьми, и должна быть такой, раз ресторан располагается на макушке пятизвездочного отеля международного класса. Жаль только, что идея пирога была понята в корне неверно. Когда мой заказ наконец принесли, я увидела миниатюрную кастрюлю, наполненную начинкой для пирога. Тестом там и не пахло. Ни краев, ни верхушки, ничего. Было вкусно, даже потрясающе вкусно, но ведь это не пирог, не так ли? Называть это пирогом опасно. Есть люди, готовые приехать за обещанным пирогом из очень далеких краев. Люди с доходами.
   Интересно, этот странный новый мир некомпетентности противен всем или он вызывает дрожь только у коренных англичан? Обслуживание в английских пабах считается отвратительным, развлекательные мероприятия заставляют вас ежиться от ужаса, а толпа убивает все спокойствие, с которым обычно ассоциируется распитие напитков вдали от дома. Если на вас не обратил внимания скинхед с полностью покрытым татуировкой предплечьем, вам отдавит ногу восемнадцатилетний юнец или замучает серенадами энергичный диджей с его популярными еженедельными «Песнями с Джоном», потому что ни одно телевизионное шоу талантов, ни одна звукозаписывающая студия или даже круизный корабль не осмелились бы доверить ему микрофон.
   Став очевидцем столь явной некомпетентности, Эван рассвирепел. Настроение его не улучшилось, зато «пирог» ему понравился. Значит, мы все же не зря сходили в ресторан. «Nelson's» – одно из тех мест, которые совершенно точно могут претендовать на уникальность, по крайней мере в Дубае, и где никогда не будет скучно. Наверное, этот паб будет притягательным для меня до тех пор, пока я не пойму, как к нему отношусь, или пока они не узнают реального значения слова «пирог».

11/09
Сказка о ближневосточном землетрясении

   Оно только что произошло! Это самое интересное из всего, что произошло в Дубае после знаменитого сексуального скандала. Грозное явление природы случилась неожиданно, эпицентр, судя по всему, прямо около моего офиса. Я не шучу. Всех эвакуировали. Люди стояли на улицах и удивлялись, ведь они ничего не почувствовали, деревья не повалились, и автомобили, перевернутые вверх колесами стихией, не пылали огнем.
   Только меня там не было. Когда землетрясение мощностью 6,2 балла по шкале Рихтера сотрясло землю в окрестностях «Media City» (и хотя бы одна ручка упала с чьего-то стола), я находилась в звукозаписывающей студии примерно в двух милях оттуда, занимаясь радиокоммерцией. Когда мир содрогнулся, я слушала разговор американцев о кредитных картах.
   Меня еще никогда так ни разбирало зло. Я ничего не почувствовала. Это противное землетрясение даже не подумало о том, чтобы вовлечь меня во все происходящее. Меня! Пережившую многие природные катастрофы. Я бы знала, что делать. Я была в Нью-Йорке 11 сентября. Конечно, случившееся тогда не было природной катастрофой, но все равно. Я помогла найти заведение, по-прежнему доставлявшее пиццу, и забронировала билеты на мюзикл «Богема», когда никто не хотел этого делать. Я всегда была готова предложить свою помощь. Всегда. До сегодняшнего дня.
   Представьте мою досаду. Я чувствовала себя бесполезной. Люди в моем офисе пережили психологическую травму. Не думаю, что они справятся. Парень, который сидит напротив меня, сказал: «Я даже из здания не выходил».
   «Что? ПОЧЕМУ?!?» – вскричала я, решив, что бедняга был настолько шокирован, так подавлен и испуган неминуемой гибелью и разрушением, что он просто залез под стол и стал молиться. Однако это было идеальное время воспользоваться Интернетом, ведь когда им пользуются все, он становится чертовски медленным.
   Здесь даже мародерства не было. Я узнала о трагедии, когда сидела в студии, и ожидала, вернувшись домой, обнаружить, что мое яблоко и хлебцы «Nature Valley Crunchy Granola Bars» исчезли, украденные, сворованные. Но нет. Даже компьютер по-прежнему оставался на месте, напоминая сразу же после включения, какую работу мне необходимо сделать до конца недели/света.
   Серьезно, землетрясение в Дубае оказалось самым скучным природным катаклизмом всех времен. Оно началось в Иране, а точнее на юго-западе иранского портового города Бендар-Аббас. Там погибли три человека, что, конечно, ужасно. Однако у нас… ничего. Между тем Дубай выглядит так, как будто он подвергся землетрясению. Сомневаюсь, что кто-то заметит, если на обочине дороги образуется еще одна куча булыжников.

13/09
Это вопрос приличий

   Я спонтанно забронировала поездку в Нью-Йорк, желая отпраздновать там в ноябре свой день рождения. На мой взгляд, он наступил на удивление быстро – кажется, я только что отпраздновала предыдущий. До Нью-Йорка отсюда лететь целых четырнадцать часов (прямым рейсом), но мне нужно туда поехать, потому что для меня Нью-Йорк – второй дом. Я жила там несколько лет после окончания университета, а потом туда переехала и Люси. Было так весело, это был такой колоссальный опыт, что во мне навсегда утвердилось стремление увидеть и пережить еще больше. Благодаря этому городу нам захотелось съехаться и жить вместе, когда мы вернулись в Лондон. Нью-Йорк меняет человека. Мы старались сохранить воспоминания о нашей жизни в Манхэттене, чувствуя, что она сделала нас особенными.
   Как бы то ни было, нельзя забронировать поездку в Нью-Йорк, не запланировав, что носить по приезде туда. Я решила: настало время посмотреть, что происходит в мире моды… или его дубайской версии. И отправилась в «Mall of the Emirates».
   Вы, наверное, решите, что это был обычный поход по магазинам: приятная прогулка, размышления, iPod, обдумывание за чашечкой кофе целесообразности покупки новой сумки. Однако, когда вошла в центр и приступила к шопингу, я внезапно осознала, что, возможно, нарушаю закон. Меня бросило в пот. Мной овладело беспокойство. В голове стала пульсировать мысль, что все на меня смотрят, а я не могу убежать достаточно быстро.
   Нет, я ничего не украла. И я не танцевала, окрыленная энергетиком «Red Bull», и не выносила из «The Body Shop» свою любимую косметику (рекомендую – они не возражают). Однако на мне была короткая юбка.
   Знаю. Глупо.
   Согласно новым правилам «приличия», установленным в городе на прошлой неделе, моя короткая юбка в общественном месте больше не приветствовалась. Если честно, она уже давно не приветствовалась. Все эти ланчи и бранчи привели к тому, что, несмотря на нерегулярное очищение организма от токсинов, мои ноги уже не такие гибкие и тонкие, как прежде. Но здесь, в Дубае, я рискую натолкнуться на нечто куда более неприятное, чем полиция моды.
   Итак, каковы же новые Вещи-Которые-Мы-Не-Должны-Делать? Слушать громкую музыку, танцевать, быть голым, целоваться и держаться за руки в общественных местах теперь считается неприемлемым поведением. Кто-то даже сказал, что нельзя свистеть. Если вам повезло и у вас все еще есть работа, боже вас упаси промурлыкать радостную мелодию.
   Штаны (думаю, имеются в виду брюки, а не нижнее белье) и юбки должны иметь подобающую длину, одежда должна быть непрозрачной и такой, чтобы части тела не обнажались непристойно. Так что гимнасты, подростки-неформалы и группы поддержки не приветствуются.
   Особое любопытство вызывает запрет держаться за руки неженатым парочкам. Местные поборники нравственности не говорят, как надеются отличать женатые пары от неженатых. Может быть, всем нам скоро будет велено приклеивать на лоб какую-нибудь метку перед выходом из дому. Может, здесь планируют ввести новую должность вроде Блюстителя Отношений, которому предстоит прочесывать торговые центры в поисках обручальных колец (или их отсутствия) на всех переплетенных пальцах. Было бы интересно на это посмотреть.
   (Левый вход.) Влюбленная парочка прогуливается, держась за руки, по магазину «Apple»; они выбирают новый ноутбук, на котором будут хранить свои безнравственные фотографии.
   (Правый вход.) Насупленный мужчина спрашивает, состоят ли они в законном браке.
   Она. Он пока не потрудился мне это предложить.
   Он. Но я собирался, клянусь!
   Она. Когда?
   Блюститель Отношений. Да, когда?
   Он. Гм… ты выйдешь за меня замуж, лапуля? Может быть, когда-нибудь в будущем? Может быть… я хочу сказать, о, боже! Не арестовывайте меня, ты выйдешь за меня сейчас? Я не давлю.
   Лично я видела множество индийцев, которые прогуливались по пляжу в Дубае и держались за ручки, помолвленные не друг с другом, но влюбленные. Уверена, все они не состояли в браке, и, насколько мне известно, ни один представитель власти не сказал ни слова. Зато они внимательно осмотрели меня с головы до ног, когда проходили мимо, – может, искали обручальное кольцо?
   Интересно, если их поймают держащимися за ручки в торговом центре, у них будет больше проблем, чем у меня и моего бойфренда (теперь уже бывшего бойфренда, который практически еще женат, только не на мне), если и мы там так же пройдемся? Надеюсь, я никогда этого не узнаю. Не так давно две женщины, одна из Ливана, другая из Болгарии, резвились на пляже, после чего они загремели в тюрьму на месяц. Ай!
   Теперь у меня есть предлог отказаться от мини-юбок, не сваливая вину на бесстыдно округлившиеся колени: это Дубай виноват, а не я. Возможно, это часть их масштабного плана – подарить женщинам предлог одеваться достойно. Из серии «Прикрой это, любовь моя; мы не хотим на это смотреть».
   Гм. Видимо, Дубай знает то, что изможденные британские мыслители никак не могут понять: овца, одетая ягненком, совсем не такая вкусная. К счастью, вещи, которые не могу носить здесь, я буду носить в Нью-Йорке. Если мне не изменяет память, Большое Яблоко разрешает все.

20/09
Кризис супервиллы

   Новый свод правил раздражает всех жителей эмирата. Теперь тем, кто не является семьей, больше не разрешается жить вместе на одной из многочисленных дубайских вилл. Я бы с удовольствием жила на другой вилле, где условия проживания исключали бы сон на бетонной кровати на лестничной площадке под полотенцем «Твистер», на виду у детей-сирот с дьявольскими взглядами, проникающими в мой череп и угрожающими захватить мои сны. Благодаря новым правилам такого больше не будет.
   В этом вопросе дубайский муниципалитет действует как бессердечный нахал. Некоторых жителей районов Карама и частично Умм-Сукейм выселяют как незаконных жильцов; в качестве предупреждения им отключили электричество. Люди всех оттенков кожи, различных культур и профессий написали в газеты и журналы, что скоро их заставят жить на улице. Печатные СМИ наполнены голосами будущих беженцев. Но есть ли Дубайскому муниципалитету до этого дело? Нет.
   Как и многим другим, мне хватает денег, чтобы жить в хорошем доме и размышлять о мелких несчастьях, которые порой мне преподносит Дубай, – ревнивых женатых бойфрендах, трудной детоксикации или исчезнувшем уборщике. Но людям, которые закладывают основы – строителям, булочникам, косметологам, – уже давно пришлось покинуть их дома из-за разных глупых правил вроде запрета на совместное проживание для тех, кто не являются членами одной семьи. Мне, одному из самых успешных экспатов ОАЭ, очень грустно думать о том, как этот город может со мной обойтись, как только я лишусь зарплаты и образа жизни, которые, как считается, вносят большой вклад в инкрустированную золотом мечту Дубая. Землекопы из бедных районов потратили годы, создавая здесь жизнь, а теперь они вынуждены уехать из-за чьей-то банальной жадности.
   Муниципалитет проинформировал нас, что расселять людей, живущих на одной вилле, необходимо, потому что они злоупотребляют нашими общественными ресурсами и угрожают нашему здоровью и безопасности. С этим никто поспорить не может. Однако экспаты, живущие на виллах по одному человеку в комнате, которые оплачивают все счета и живут в абсолютной безопасности, тоже получили приказ съезжать. Всем интересно, насколько это в действительности нездорово и опасно и насколько велико их желание всех нас отсюда изгнать и переселить в дорогие пустые башни с апартаментами?
   Не знаю, чем это обернется для Дубая в долгосрочной перспективе. Если цель города состоит в том, чтобы в условиях рецессии задержать нас на более длительный срок и получить с нас больше денег, то это довольно забавный способ.

27/09
Этика расставания

   У Эвана очень трудная неделя. Он порвал с Шоном. Я заметила, что в последнее время они все реже бывают вместе, но, вероятно, их отношения полностью себя исчерпали в тот вечер, когда Шон хотел вместе с Эваном и друзьями пойти пропустить по стаканчику, а Эван решил остаться дома и поваляться перед телевизором. Обычные разногласия в любой семье, подумаете вы, только тут это объяснимо, поскольку Эван переживает дерьмовую полосу на своей ужасной работе и сидит совсем без денег.
   Он по-прежнему работает очень прилежно, и весь процесс лежит на нем, ввиду полнейшей некомпетентности остальных работников. А у Шона, я думаю, работка непыльная. Он все еще живет с родителями-экспатами, которые каждый день ему стирают, гладят и готовят. Он продолжает гонять на своей быстрющей и дорогущей «машине эгоиста» и хочет, чтобы Эван, как и раньше, ходил с ним по барам, на бранчи и вечеринки. Никто не виноват, что ситуация изменилась. Просто они разные люди. Разные люди, которые дрейфуют медленно, но верно, как пески под легким дубайским бризом.
   Они закрылись в комнате Эвана, и я даже не слышала, чтобы они ссорились. Я лежала на диване и смотрела «Сплетницу», когда Шон вышел один, кивнул мне и подошел к телевизору. Я подумала, что он присядет ко мне на диван, – когда ему нужно закончить дневной объем работы, Эван всегда выгоняет беднягу из своей спальни. Но Шон взял с полки пиратскую коробку с «Уилл и Грейс», зажал ее под мышкой и виновато посмотрел на меня. В моей голове прозвенел сигнальный звонок. Я села. Я поняла, что все кончено. Он дал нам этот сериал на время вечность назад и никогда, ни разу не просил его вернуть.
   Позднее в тот же вечер мы с Эваном пересеклись в кухне. Его глаза выглядели удивительно сухими в окружении очищающей белой маски для лица. Он сказал, что все в порядке, и вздохнул, заливая кипятком пакетик зеленого чая. Эван действительно выглядел хорошо. Я спросила, правильно ли он поступил, и он нахмурился, взглянув на меня поверх чашки. Его глаза как будто говорили: «А то! Конечно, правильно!»
   Думаю, иногда человек просто чувствует, что что-то не получается. Повезло тем, кто доверяет своему сердцу и действует так, как оно ему подсказывает. Некоторые из нас, осознав, что что-то идет не так, как хотелось бы, начинают бороться. Мы напрасно затягиваем отношения и даже не знаем, почему с ними миримся. Поняв, что не знаем, мы ощущаем даже большую ненависть к себе за то, что были такими слабыми и глупыми. Медленно, но верно мы скатываемся в водоворот страданий и мучений, теряя в процессе чувство собственного достоинства: все становится более безнравственным, сложным и даже более грязным. Но мы по-прежнему не можем найти в себе силы уйти.
   Мне бы хотелось быть похожей на Эвана. Он счастлив, зная, что они с Шоном расстались по-хорошему, прежде чем возникла опасность реальных страданий. Теперь он может вкалывать на своей дерьмовой работе, возвращаться домой в свою дерьмовую квартиру, и никто не будет изводить его, каждые пять минут требуя пойти в «Irish Village».
   Это расставание, такое внезапное, спокойное и простое, еще больше обнажило мою собственную нерешительность. Недавно позвонил Ж&М. Он узнал о моих планах отпраздновать день рождения в Нью-Йорке и тоже хочет поехать. Уверена, это очень плохая идея, учитывая то, что мы больше не вместе. Когда я сказала ему: «Это очень плохая идея, учитывая то, что мы больше не вместе», – он ответил, что летит в Лондон по делам и может перед возвращением в Дубай залететь в Нью-Йорк. Он сказал, что остановится в отеле, так что мне не придется его видеть, если я не захочу (сама я планирую остановиться у своего друга Тодда в Бруклине).
   Я даже не стала утруждаться и объяснять, что до Нью-Йорка из Дубая четырнадцать часов лету, а до Лондона около семи. «Залететь» – не совсем подходящее выражение для столь экстравагантного дополнения к деловой поездке. Просто он такой. Я даже не стала утруждаться и спрашивать, почему он хочет совершить такой долгий перелет до Нью-Йорка, если человек, с которым он желает побыть, вероятнее всего, не захочет его видеть. Просто он такой.
   Чтобы поскорее завершить разговор, я сказала: «Приезжай». Когда Ж&М (или кто-то другой, если на то пошло) звонит мне на работу, мне не остается ничего другого, кроме как прохаживаться по коридору и надеяться, что ЭГО Великий не пройдет мимо и не увидит, что я отлыниваю от работы. Конечно, ЭГО сам целыми днями отлынивает от работы, но он заслужил себе такую привилегию, а я нет.
   Еще я согласилась потому, что Стейси тоже приедет. Она прилетит в Нью-Йорк из Лондона, чтобы повидаться со мной. Это будет потрясающе!
   Возможно, это окажется не так уж трудно – быть рядом с Ж&М в роли друга… если, конечно, мы постараемся быть друзьями. Если честно, я не знаю, чего он от меня хочет. Мы расстались, но нельзя сказать, чтобы по-хорошему. Уж точно не так, как Эван и Шон. Те только что разыграли последний акт, развязав все узы, которые еще могли их связывать. Проблеск надежды, светивший для будущего, потух навеки. Они удалили друг друга из друзей в Facebook.

16/10
Еще больше секса на пляже

   Итак, мы следили за заголовками с самого начала, и это подтвердилось: не совсем пристойный медицинский тест выявил, что наши влюбленные герои, Винс и Мишель, действительно занимались сексом на пляже после пьяной коктейльной вечеринки в июле. Прежде мы это яростно отрицали, а теперь сидим и думаем, какими еще проблемами это может для нас обернуться.
   На первой странице местной газетенки «7Days» Винс горячо извинялся за свой поступок, а его друзья из Великобритании донимали прессу заявлениями о том, что он тот еще бабник и что они совсем не удивлены произошедшим в Дубае (и это называется друзья?). Мишель несколько дней назад обвинили в непристойном поведении в общественном месте, употреблении алкоголя и в том, что она имела противозаконный контакт с бизнесменом и туристом Винсом.
   Большинство людей, переехавших в Дубай, уважают культуру и соблюдают правила, основанные на законе шариата и проведенные в жизнь правящей городом династией Мактум. Один из комментаторов в онлайн-версии «The Times» пишет: «Дубай старательно приспосабливается к нам, западным людям… Тем из нас, кто обладает нормальными моральными ценностями, здесь очень комфортно». Ай!
   Комментатор прав. Ласки на пляже с попаданием песка куда не следует при встрече, о которой можно помнить, а можно и не помнить на следующий день, давно является восхитительным способом провести вечер… на Ибице. Здесь, как было продемонстрировано много раз со множеством разных исходов (включая глинтвейн), код поведения читается иначе. У нас может не быть списка правил, сохраненного на компьютере или прикрепленного к стене, но они нам нужны. Они укореняются в каждом из нас, с того самого момента, как мы сюда приезжаем. Это здравый смысл. Это самоконтроль. Это просто… есть.
   Наверное, я уже говорила о том, что после веселой близости Винса и Мишель, кульминацией которой стал бросок ботинком с последовавшей суматохой, вызванной оскорблениями на расовой почве, от полиции спасения не было. Они проверяли бары и околачивались возле популярных питейных заведений. Сердиться на них мы не можем. Дубай – пятизвездочный город, который подвергается жесткой критике в СМИ за действия, к которым Ибица уже давно относится совершенно спокойно.
   Возможно, это правда: пытаясь привлечь западных людей, чтобы те подняли падающую экономику, Дубай обращается к людям, имеющим противоположные ценности. Если посмотреть за кулисы, Эмираты и сами не совершенны, но упаси их боже это показать, как и то, что их город слишком снисходителен к нарушителям порядка.
   Проявление любви на публике уже давно вызывало неодобрительные взгляды. Те из нас, кто действует не подумав, потом зачастую смущаются и стыдятся того, что они на мгновение забыли правила. Такое случается. Ты забываешь, где находишься. Забываешь контролировать свои инстинкты. К некоторым вещам привыкнуть трудно, но мы стараемся изо всех сил. Это то, с чем необходимо смириться, в обмен на солнечную погоду и зарплаты без вычета налогов (пока).
   Мы можем только надеяться, что люди поддержат Дубай в том, что касается восприятия новых строгих правил поведения. Я не до конца честна, но большинство из нас переезжают сюда ради смены декораций, а не для того, чтобы увезти эти уродливые декорации с собой. Что до Мишель и Винса… Не хочу показаться грубой, но надеюсь, что они, по крайней мере, получили удовольствие от процесса.

02/11
Деньги и обезьяны

   Сейчас деньги в нашем хозяйстве – большая проблема. У Эвана их по-прежнему нет, поскольку медиакомпания медленно, но верно погибает. Он говорит, некоторые поставщики теперь отказываются с ним работать, потому что им тоже не платят.
   Когда Эван довел это до сведения Хитклиффа, ему просто рекомендовали продолжать обзванивать фотоагентства, пока он не найдет то, которое согласится с ними работать. Наконец он нашел одно агентство и начал с ним работать, но чувствовал себя Эван при этом ужасно. В последние дни такое случается чаще и чаще. Эван прекрасно знает: кого бы он ни нанял, ни один человек никогда ничего не получит за свои усилия, но помощь этих людей ему необходима, если он хочет сделать журнал. Разве у него есть выбор?
   Недавно Хитклифф нанял редактора для нового женского журнала, не сказав уже работающему редактору, что она уволена. Предыдущий редактор, некрасивая женщина и заядлая курильщица из сельской Ирландии, которая ни черта не смыслила в женских журналах, уже долгое время не приносила никакой пользы, и все хотели от нее избавиться. Эвана и членов его команды по очереди вызывали в кабинет для совещаний, где они знакомились с новым редактором. В то время некомпетентная ирландка все еще пыталась справиться с растущим объемом работы в другом кабинете, не догадываясь, что ее уже уволили. Когда ее наконец выгнали, несчастную женщину провожали взгляды всех, кто находился в офисе и кто уже некоторое время знал, что произойдет. И она ни черта не могла с этим поделать.
   По словам Эвана, новый редактор еще хуже. Это «слишком самоуверенная кокни, начисто лишенная чувства моды». Каждый день она приходит на работу в «одной и той же паре стертых замшевых выходных туфель-лодочек». Я лично даже не знаю, что такое выходные туфли, но, судя по гримасе, которая появляется на его лице при их упоминании, тут есть от чего содрогнуться. Ошибок в стиле он не выносит.
   Кроме того, эта женщина каждое утро встречает его словом на букву «х»… Эван говорит, что это была кульминация ее рабочего дня, когда она работала в дрянной английской газетенке. «Какого х… ты опоздал?» – кричит она, уверенная, что это забавно. К несчастью, это и в Лондоне не лучший способ показать, какая ты веселая и простая девчонка, а в Дубае такие слова и вовсе наносят всем психологическую травму. Эвану было бы невыносимо ее терпеть, даже если бы ему платили, а поскольку ему не платят, он близок к суициду.
   Сегодня утром раздался тревожный звонок из HSBC. Банк попросил меня пополнить на девятьсот дирхамов кредитную карту, которую я ясно велела им заблокировать вечность назад. Заблокировала я ее из-за их абсолютной неспособности предложить сервис, который бы не напоминал сервис на острове, полном обезьян. Итак, почему девятьсот дирхамов, спросите вы. Так вот: ТВ-провайдер, которого я называть не буду, каждый месяц требовал с меня абонентскую плату с тех пор, как я переехала из старой квартиры, хотя я ему позвонила и отказалась от услуг. Следовательно, мы имеем дело с двойным проявлением некомпетентности, которое накладывается на мой давний трагический опыт обращения с финансами. Не особо хорошее сочетание.
   С деньгами я никогда не дружила. У меня их, как правило, никогда не было, а теперь, когда они появились, я по-прежнему не умею с ними обращаться. В Лондоне я никогда не проверяла свои запасы из страха перед тем, что могу увидеть. Как большинство людей в мире, я покупала то, что хотела, в кредит, пребывая в блаженном неведении по поводу моего нищенского статуса и радостно продолжая свою расточительную повседневную деятельность, как Джули Эндрюс, с кучей сумок в руках. Как и все остальные, я говорила себе: «Подумаю об этом завтра». Разумеется, когда наступало «завтра», я просто обзаводилась новой кредитной картой.
   Вернемся к нашему случаю. Теперь я взрослая, поэтому и заблокировала кредитную карту, которой больше не пользовалась. Увы и ах, банки перенесли свою ненависть на немного более окрепшую меня. Я предложила возместить баланс, понимая, что тогда они наконец аннулируют мою кредитную карту. Банк радостно проинформировал меня о том, что это замечательные новости (хотя они и огорчились, что я больше не буду пользоваться их услугами), и осведомился, не могла бы я дать им номер моей новой кредитной карты. Я ответила: «Нет, у меня наличные. Я дам вам номер своей дебетовой карты. Хорошо?»
   – Не пойдет, – сказала леди. – Мы принимаем платежи только через кредитные карты, также берется пошлина за обработку.
   Я возмутилась:
   – Вы хотите сказать, что не принимаете реальные деньги?
   – Только «Мастеркард» или «Виза», мадам.
   – Но у меня есть реальные деньги на моем счету, сейчас! Реальные деньги, которые я, между прочим, даже вам не должна, но все равно их вам даю. И вы хотите положить их на кредитную карту, тем самым погрузив меня в еще большие долги?
   – Только «Мастеркард» или «Виза», мадам.
   – А что, если у меня нет кредитной карты? Что, если я извлекла урок из своих прошлых ошибок и аннулировала все свои кредитные карты, когда вы должны были аннулировать эту?
   – У вас есть кредитная карта, мадам?
   – Да, конечно, но…
   – Это «Мастеркард» или «Виза», мадам?
   Доведенная яростью до исступления (было всего восемь утра), я заплатила прежде, чем она позвонила в полицию. Возможно, я прошу слишком многого, подумала я. Может быть, я веду себя как избалованная девчонка, надеясь, что люди из клиентской службы аннулируют все, когда я их об этом попрошу. Здесь с этим всегда проблемы. Ну почему, почему сейчас, когда мир погряз в долгах, мой банк понуждает меня обрасти еще большими долгами?
   Я позвонила телевизионщикам, они оказались очень милые. Они признали свою ошибку, сохранили ее где-то на дереве своей обезьяньей сети, чтобы через некоторое время все это испортили шимпанзе и сказали, что технический специалист свяжется со мной по поводу возврата моих девятисот дирхамов. Что-то подсказывает мне, что я буду ждать очень долго.

19/11
Новый укус Большого яблока

   Баз Лурман написал песню о том, как опасно затвердеть в Нью-Йорке. Я его понимаю. Если проводить слишком много времени в Манхэттене с его скоростью, можно сойти с ума. Люди толкаются, бегут, болтают на ходу, кричат, ГРОМКО смеются, люди насмехаются, шутят и толкают тебя, пока у тебя не появится к ним иммунитет. Пока не начнешь воспринимать это как должное. Ты твердеешь, а затем забываешь о том, что заставило тебя сюда переехать.
   Когда возвращаешься в Нью-Йорк после двухлетнего перерыва, испытываешь странное чувство. Мы со Стейси приехали в квартиру Тодда, в которую он нас пригласил, в том числе и Ж&М, и он приготовил нам поесть. Шел дождь, но это не имело никакого значения. Я люблю Нью-Йорк!
   Однажды я едва не вышла замуж за Тодда… ради визы! Я была так влюблена в Нью-Йорк, как никогда не была влюблена ни в одного мужчину. Конечно, я не сказала об этом Ж&М, который прилетел сюда из Лондона другим рейсом (очевидно, в салоне бизнес-класса), просто чтобы побыть со мной в день моего рождения. Он уже улетел в Дубай. Я сказала ему, чтобы он остановился в отеле, как Ж&М и предлагал, поскольку мы больше не вместе. Я не уверена, что он полностью осознал состояние наших отношений, потому что в одну из ночей в его номере произошло то, чего не должно было произойти. Это меня беспокоит (глупая-глупая-глупая). Надеюсь, это не слишком осложнит ситуацию. Случившееся заставило меня в очередной раз задуматься обо всем, что я сделала, и обо всех, с кем я познакомилась с тех пор, как уехала из Нью-Йорка первый раз.
   Я и не осознавала, насколько сильно скучала по этому городу. Замуж за Тодда ради визы я не вышла. Оставаться здесь мне не хотелось после того, как Лайбран (парень, за которого я бы вышла замуж по любви) дал понять, что не разделяет моих чувств. Я это проигнорировала, как привыкла делать с большинством вещей, которые развиваются не так, как мне бы хотелось. Я переехала в Англию, затем в Дубай – все время двигаясь вперед, все время толкаясь. Может быть, я слишком амбициозная (как сказал Стэнли). Забавно вспоминать все, что было. Думаю, я уехала из Нью-Йорка прежде, чем Нью-Йорк сделал меня твердой, но, возможно, я все равно затвердела.
   Улицы пахнут, как раньше. Так странно, что это сохранилось в памяти. Хот-доги, крендели, кофе и выхлопные газы. Оказавшись здесь, несмотря на Ж&М, Ирландца и всех остальных парней, которые вошли в мою жизнь с тех пор, как я отсюда уехала, я все время думаю, где теперь Лайбран. Возможно, он по-прежнему где-то здесь, со своей джазовой бородкой, и другая девушка находится на грани сердечного приступа из-за его страха перед обязательствами.
   Я рассказала Стейси о нем, когда мы гуляли по Центральному парку, перед ее отъездом в Лондон. Непривычный холод тисками сковал мои пальцы, но я и не хотела, чтобы было иначе. Я всегда любила гулять по Центральному парку. Это проясняет голову и помогает осмыслить хаос за ее пределами. Такого Дубай точно предложить не может. Конечно, у нас есть парки, но завезенная трава и пальмовые деревья выглядят в пустыне неестественно. Не думаю, что там хоть что-то выглядит естественно. Я уж точно нет… В последнее время каждый раз, уезжая из Дубая, я сомневалась, стоит ли мне туда возвращаться.
   Бродвей заполонили служащие с мобильными телефонами, двадцатилетняя молодежь, тепло одетая в шляпы, шарфы и меховые сапоги. Когда гуляешь по Нью-Йорку, ты настолько невидим, насколько тебе этого хочется, и для этого даже не нужно надевать абайю. Сумасшествие здесь приветствуется. Бармены рассказывают о своей жизни, когда ты подпираешь барные стойки, потягивая водку с колой, и никто не стремится узнать твое имя: «Я актер из Мэна, это просто подработка…» Промоутеры останавливают тебя на Таймс-сквер: «Купите билет на комедию за двадцать баксов, это полцены, леди… эй, откуда вы? У вас странный акцент!»
   Мужчины останавливаются, когда ты, пыхтя, поднимаешься по ступенькам в метро, и предлагают поднести твой чемодан. Официантки называют тебя «милашка», подавая воду со льдом, которую ты даже не просила. Такси проносятся и визжат, увертываясь от людей. Люди проносятся и визжат, увертываясь от такси. Переход улицы – проверка на выдержку. Если светофор красный, перейди другую улицу. Будь начеку. Смотри в оба. Если дождь, возьми такси. Водитель будет болтать, независимо от того, хочешь ты этого или нет, и он всегда будет знать, куда ехать. На панели будут красоваться фотографии его семьи. Его кофе будет проливаться из стакана в держателе. «На прошлой неделе здесь был Том Хэнкс, я вез его в театр… эй, а вы откуда? У вас странный акцент!»
   Кэрри Брэдшоу назвала Нью-Йорк нежным бойфрендом. Возможно, поэтому я думала о нем так же. Нью-Йорк был строгим и жестоким; он научил меня стоять за себя, защищать мою территорию. Он был громким и требовательным; Нью-Йорк меня пугал, и он оставил на мне шрамы. У нас было несколько чудесных ночей, когда мы засиживались допоздна, мечтая и строя планы. Он мне многое дал, но и многого лишил. Может быть, я была слишком молода, слишком наивна. Мне следовало знать, что Нью-Йорк будет жить и без меня.
   Но наша жизнь здесь была красивой и дикой и изменила меня навсегда. Между нами мили и года, а также мужчина, который никак не хочет меня отпустить, в отличие от Лайбрана, но Нью-Йорк по-прежнему мой бывший, от которого я не могу освободиться. Я думаю о том, что Дубай привнес в наши отношения. Он грязный, это точно. Хаотичный и тоже очень громкий. Он тоже любит мечтать, но Дубай отчаянно борется за то, чтобы воплотить в жизнь свои даже самые дикие планы. Он яркий и солнечный и предлагает экстравагантный стиль жизни. Он увел меня гораздо дальше, чем удалось Нью-Йорку, и кормит досыта меня обещаниями светлого будущего. Но иногда я теряюсь и начинаю думать, чего же Дубай на самом деле от меня хочет. Он непредсказуемый. Сложный. Но, как и Нью-Йорк, Дубай каждый день учит меня чему-то новому.
   Сидя здесь в квартире Тодда, отделенная от Дубая целым миром, я думаю, что не могла жить и любить в двух более разных городах. Может, Базу Лурману стоит написать новую песню: поживи в Дубае, но расстанься с ним прежде, чем он сделает тебя неблагодарным…

23/11
Фейерверки

   Даже в Нью-Йорке, когда я говорила, что я из Дубая, меня спрашивали: «Ты пойдешь смотреть большое шоу фейерверков? Знаешь, они потратили на них больше денег, чем на фейерверки в Пекине!» Нет, я этого не знала. Три миллиона долларов! Это куча денег.
   Очевидно, об этом говорилось в рекламе официального открытия мегаотеля «Atlantis», призванного переплюнуть все строящиеся в Дубае отели. «Atlantis» находится на макушке «Пальмы». Это розовое чудовище, которое могла создать разве что сотня диснеевских фей в лиловых платьицах и с золотыми диадемами. Издалека он напоминает гигантский замок из песка, который Бог с плеском шмякнул среди моря. Ирландец видит его из окна, но он не был приглашен на открытие – наполненное звездами мероприятие, на которое пошла моя подруга Свана. Это мероприятие было… ну… еще одним наполненным звездами мероприятием в Дубае.
   Сване везет. Она специалист по связям с общественностью, и ее либо куда-то приглашают, либо она сама ведет презентацию, например, книжного магазина или бара. Вечеринка в «Atlantis» – это было нечто невероятное, в том, что касается гостей категории VIP. Свана говорит, что, если не считать замешательства СМИ на красной ковровой дорожке (Дубай, очевидно, не мог решить, кто заслуживает того, чтобы по ней пройти, а кому следует остаться в стороне), это выглядело по-настоящему впечатляюще.
   Кайли Миноуг выступила с пятью или шестью песнями. Опра Уинфри отсутствовала, но отправила вместо себя двоих друзей, которые оказались очень милыми. Линдси Лохан, как и ожидалось, споткнулась. Ричард Брэнсон поднял на смех репортера, спровоцировав ссору, а Шарлиз Терон появилась в менее чем впечатляющем платье, зато была сама вежливость.
   Мэри-Кейт Олсен, оказывается, маленькая, а Майкл Джордан на деле «совсем не такой высокий». Фейерверки взрывались под звуки аплодисментов, а в половине третьего утра зажегся свет, и все захотели спать. Из-за того, что список гостей и перечень занявших номера знаменитостей просочились в массы, охранникам, наверное, пришлось адски потрудиться, чтобы держать обычных горожан на расстоянии от украшенных лифтов и лестниц, охраняя сладкую дремоту звезд.
   Вернемся к фейерверкам. Ирландец сказал, что ему потребовалось письменное разрешение, чтобы заехать на свою виллу на «Пальме» вечером в день праздника. Представляете? Люди, у которых есть работа и которые работали целый день, не могут свободно добраться до дома. А потом тысячи красных и желтых огней осветили всю «Пальму». Очевидно, это было настоящее шоу. Я не знаю. Я была в Нью-Йорке. Мне пришлось смотреть его в маленьком зернистом формате на YouTube.
   Груччи из Нью-Йорка (организатор) подтвердил, что фейерверк, сопровождавший вечеринку-презентацию, с гордостью займет свое место в следующем издании Книги рекордов Гиннесса. Ясное дело, черт возьми, раз потрачено столько денег и усилий. Как сообщает издание «Gulf News», были запланированы «места для запуска на двухсот двадцати шести плавающих понтонах на протяжении сорока шести километров водных листьев „Пальмы“, сорок мест вдоль 5,5-километровой монорельсовой дороги на стволе „Пальмы“ и места на четырехстах балконах на южном фасаде и на крыше „Atlantis“». Это чертовски впечатляет, учитывая то, что в Дубае даже нет системы общественного транспорта.
   Если мир когда-то и сомневался в способностях Дубая закатить вечеринку, то теперь точно не сомневается. А я-то думала, что никакой другой город не способен впечатлить меня больше, чем Большое Яблоко. И это при том, что я не была приглашена.

29/11
Кто хочет стать миллионером?

   На моем счету в банке лежит миллион дирхамов. Я сижу здесь, в офисном кресле на колесиках, готовлю рекламную кампанию в поддержку кредитных карт нашего любимого местного банка, а у меня на счету лежит миллион дирхамов (вот так парадокс), и никто в офисе не может найти этому объяснение. Я чувствую себя грешной, особенной и почти непобедимой. Я могла бы швырнуть этот проект в лицо ЭГО Великому и пойти по магазинам. О, сладкий соблазн!
   Прежде чем вы подумаете, что сошли с ума или упустили что-то важное, сообщаю: это не так. Я не выиграла в дубайскую лотерею, ее просто не было. Азартные игры – это грех. Честно говоря, эти деньги не мои. Они принадлежат Ж&М.
   К сожалению, он мне их не подарил. Просто передал на хранение. Ж&М мне доверяет. Может быть, это не очень мудро с его стороны, если учесть многие факторы, в том числе мои отношения с деньгами и страсть к спонтанным покупкам. Но он мне доверяет. Теперь у меня есть миллион сверкающих маленьких арабских долларов на совершенно пустом, без них, банковском счете, к которому я не могу прикоснуться. Это меня убивает.
   Однако и для Ж&М это не очень хорошо. Один из его многочисленных проектов обанкротился. Под банкротством я имею в виду то, что парень, владеющий самой большой долей, убежал из города, опустошив банковский счет компании, и Ж&М автоматически несет за это ответственность. Власти могут начать его преследовать из-за денег, которые его бывший партнер (теперь в самовольной отлучке) должен многим людям. В крайнем случае они возьмут деньги самого Ж&М. Недостаток законов для людей, оказавшихся в такой ситуации, ужасает. Если вы не в состоянии выплатить свои долги, вас обвинят в воровстве и обмане даже прежде, чем вы успеете пробормотать: «Но я думал, что у меня превышение кредита!..» Здесь все не так, как дома.
   В Великобритании HSBC просто написал бы мне вежливое письмо, попросив вернуть деньги. Если бы я этого не сделала, мне написали бы еще одно письмо. Если бы я и после этого не заплатила, банк написал бы еще одно письмо. Если бы я еще долго не платила, то, может быть, позвонили бы мне или моему папе. Если бы папа позвонил мне… ну, тогда бы все было иначе. Тогда бы я перепугалась и точно начала выплачивать деньги. Но никто не стал бы угрожать мне тюрьмой. Возможно, я бы получила повестку в суд. Самое суровое наказание – жирная черная пометка напротив моего имени в ответ на запрос священной карты «TopShop», но никакой тюрьмы, и никто не стал бы кричать на меня на арабском в течение девяти часов. Может быть, проблема была в этом.
   Итак, Ж&М дал мне немного своих личных денег, чтобы я о них заботилась, пока закон, если он вообще существует, все не уладит. Он довольно влиятельный человек, у него много связей, так что Ж&М уверен, что с ним все будет в порядке. Для богатых людей в Дубае действует особый свод правил. Он пытался объяснить мне это деловыми терминами, но я просто сидела в его «Porsche», смотрела на баланс своего счета и думала, как миллион дирхамов может быть «частью» его личного состояния. Столько денег у меня не было за всю мою жизнь. Это огромная ответственность. Ж&М и я даже не вместе, и вдруг я превратилась в человека, заботящегося о его финансах. Я. Девушка, которая меньше года назад даже не могла предусмотреть в своем бюджете биг мак.
   Знать, что Ж&М мне доверяет, приятно. После той оплошности в его номере в Нью-Йорке я решила попробовать стать его лучшим другом, а друзья друг другу в беде помогают, особенно если они миллионеры.
   После того как он вчера вечером положил наличные на мой счет, я взяла его в качестве сопровождающего на презентацию нового стейк-хауса «Hunters Dar & Grill» в отеле «Westin». Ужин был кошмаром для диабетиков, поскольку включал пять шоколадных блюд, но я подумала, что насладиться едой вместе – хорошая возможность поговорить обо всем том, на что я не собираюсь тратить его деньги.
   Еще я старалась не упоминать о своей скорой поездке в Непал. Мы уезжаем через несколько дней. Его по-прежнему раздражает то, что я туда еду и что вместе со мной пакует чемоданы Ирландец. Ж&М совершенно неважно, что Свана и Саш тоже там будут, так же как и еще четверо человек. Он видит только Ирландца и его несуществующие скрытые мотивы.
   После случая в номере Ж&М в Нью-Йорке я стала переживать из-за всего этого еще больше. Я порвала с ним навсегда, но, поддавшись слабости, снова все испортила. Он так же неотразим, как всегда, и теперь у меня есть «немного» его денег, что осложняет дело. HSBC – это одно; это безликая сущность, игнорировать которую мне не составляло никакого труда. Но я не могу не замечать Ж&М, когда на моем счету лежит миллион его потом и кровью заработанных дирхамов. Надеюсь, он не на это рассчитывал, когда мне их давал. Гммм…
   Стейси говорит, что мне не стоит снова встречаться с Ж&М. Она считает, что я делаю это только потому, что Ирландец после наших пьяных объятий утратил ко мне всякий романтический интерес, а мне необходимо иметь рядом влюбленного в меня мужчину. Думаю, она не права. Она говорит, что на самом деле я знаю, что она права.
   Голова болит.
   Словно желая подчеркнуть, что наши с Ж&М дела действительно плохи, пара за соседним столиком звучно откупорила бутылку винтажного вина за пять тысяч дирхамов и весь вечер миловалась. Ублюдки. Мы бы тоже могли заказать бутылку, ведь на моем банковском счете уютно расположилась куча бабок, но вылечило бы вино меня? Я побыла миллионершей всего один день, но уже сейчас понимаю, что деньги не могут принести счастья, если вкладываешь их не в то, во что нужно.

05/12
Шпинат и непальское восприятие времени

   «Храброе сердце и учтивая речь. С ними ты далеко пойдешь в джунглях», – сказал Редьярд Киплинг. (Мне пришлось заглянуть в Google, потому что я не знала, что «Книга джунглей» – не только диснеевский фильм, пока не стала слишком взрослой, чтобы интересоваться такими вещами.) Он забыл упомянуть, что крепкий желудок тоже необходим. Но, возможно, Маугли не растили в Национальном парке Читван в Непале, и, возможно, он никогда не ел подозрительного вида увядший шпинат, с которым мне пришлось столкнуться во второй раз и который снова загнал меня в туалет.
   О, унижение. О, страдание. Приступ пищевого отравления на прошлой неделе напоминал кишечный инцидент в Кении, во время поездки, в которую я едва не взяла нового бойфренда. Тогда сражаться за туалет мне пришлось с хорошим школьным другом, но на этот раз рядом был Ирландец. Может быть, карма и существует.
   Как бы то ни было, храброе сердце было в Непале абсолютно необходимо. Храбрость потребовалась, когда мы бродили по зловещим джунглям, как в фильме «Лабиринт Фавна», и отмахивались от деревьев и лиан, как отважные исследователи с гигантскими палками. Это было очень в стиле Дэвида Аттенборо, только камеры у нас поменьше. Наш проводник, маленького роста коренастый человечек в зеленоватом свитере, похожем на полицейскую форму (странно), не имел при себе ни оружия, ни стрелы с успокоительным. Зато он нам сообщил, что не один, не два, а целых тридцать пять диких тигров свободно разгуливают по соседству и, если доведется встретиться нос к носу с настроенным на атаку носорогом, – нам лучше бежать. Очень толковый парень.

   Учтивая речь понадобилась нам в Катманду, в городе, в котором обслуживание настолько плохое, что никогда нельзя быть уверенными в том, что заказанные вами блюда появятся на вашем столе. Даже если вам удастся вступить в контакт с сотрудниками ресторана, вы будете ждать несколько часов. Непальцы живут в совершенно ином временном измерении. На следующий вечер после «инцидента со шпинатом» я больше часа ждала бобовый бургер.
   Если бы он там был, Эван тут же достал бы свою визитную карточку и утащил ленивого шефа в другую комнату для медиаопроса. Я не знала, стоит ли мне вообще что-то есть, но Свана, спасшая меня во время приступа, сказала, чтобы я обязательно попыталась снова доставить в свой желудок немного еды. Персонал кемпинга, обслуживающий наш коттедж, принес мне воды и таблетку панадола после того, как Свана им сказала, что я сижу в кабинке и освобождаю свои кишки от их обеда. Это было единственное, что я съела за два дня. Из-за болезни я даже пропустила утреннюю прогулку на слонах. В Непале на спинах слонов туалетных кабинок нет. В Дубае их бы, наверное, установили.
   Что касается кошмарного обслуживания, то тут Катманду в чем-то похож на Дубай, хотя в кофейном меню ОАЭ вы вряд ли найдете молоко яка. В Катманду очень трудно отыскать хороший кофе – и это в стране, которая производит его килограммами!
   Однако я бы солгала, если бы сказала, что мы, группа из восьми человек, которые отправились в путешествие с рюкзаками (или, в моем случае, с ярко-розовым чемоданчиком на колесиках из «Carrefour»), думали, что роскошь последует за нами в Непал. В коттедже в джунглях, где мы провели две ночи в окружении стрекочущих кузнечиков и фыркающих носорогов, у меня даже возникла странная потребность увидеть тарантула. Вообще-то пауков я боюсь. Не знаю, что бы я сделала, если бы увидела паука – наверное, закричала бы и сошла с ума, – но, придумав лозунг «Столкнись со страхом один на один!», я захотела посмотреть, что действительно произойдет, если я его увижу. Ни один не появился. Теперь я этому рада – о чем я только думала? Вечно из меня извергается в джунглях всякая чушь. И дерьмо.
   Вернемся к последнему. Не знаю, почему тарелка сырого шпината подействовала только на меня и больше ни на кого. Вот я иду через кусты в одном из наших «походов по дикой природе», размахивая гигантской палкой, с двух сторон от меня Ирландец и Свана, а вот я и все мои внутренности уже работаем в тандеме, поспешно меняя положение. Меня бросало в пот. Меня тошнило. Я поспешила в кабинку, которой пользовались мы со Сваной. Шпинат появился первым, но в последующие двадцать четыре часа на внешний мир решило взглянуть все содержимое моего желудка. Обнимая фарфорового друга, я думала о том, что, если такое происходит так часто, как я подозревала, персонал мог бы положить на пол красивый коврик, а может быть, даже приготовить несколько пар «туалетных рукавиц». Тогда мне не приходилось бы дотрагиваться до чего-то более грязного, чем остатки моего обеда у меня в волосах.
   Ирландец пришел меня навестить, и мне малость полегчало. Он побыл со мной минут десять, после чего запах рвоты заставил его вернуться к пиву у лагерного костра. Ушел он как нельзя вовремя. Мои рычащие кишки не давали пощады. Самое худшее было лежать вот так и слушать, как мои спутники веселятся без меня. Ну почему это не случилось в Дубае, где я могла бы отлежаться в относительном комфорте в джакузи или, растянувшись на гигантском диване, окруженная мягкими красивыми подушками, посмотреть пять серий «Пипшоу»? Заболеть во время отпуска – самое ужасное, что есть на свете. Время настолько неподходящее, что вы чувствуете себя еще хуже, еще более отверженным, как будто вся Вселенная смеется вам в покрытое потом, измученное болезнью лицо.
   Я подумала написать эсэмэску Ж&М, просто чтобы получить от него поддержку. Но мобильный телефон в джунглях не работал. Глядя на влажный потолок, я поняла, что у меня на счету в банке миллион дирхамов, а я все равно одинока. Я недоступна – физически, духовно, метафорически, мобильно-телефонически…
   Однако когда мне стало лучше, Непал проявил себя как хорошее лекарство. На расшатанном автобусе мы проезжали через десятки крошечных деревень на склонах гор, прислушиваясь к аудиогидам на iPod, которые совершенно не совпадали с картинкой. В этих краях, как и во многих других, которые я видела во время путешествий в течение последних двух лет, люди по-прежнему живут очень просто и бедно. Медведь Балу не пришел посмотреть на нас (в Непале он был плохим ленивым мишкой), тигр Шер-Хан прятался со своими тридцатью четырьмя приятелями, и только горстка обезьян шуршала на верхушках деревьев, развлекая нас. Однако настоящие чудеса Непала мы обнаружили, сидя на опушках пушистых зеленых джунглей. Ягнята резвились на порогах жилищ, цыплята клевали покрытые гравием тропинки, счастливые дети бегали по полям ярких желтых цветов, такие же беззаботные, как дети Индии и Йемена.
   Я заметила, что, куда бы ни приехала, всегда смотрю на детей. Пытаюсь поставить себя на их место, представить, как они росли в этих местах. Я росла совсем иначе. Иногда я думаю, что жизнь была бы гораздо проще, не будь у меня возможности стать «слишком амбициозной». Не то чтобы я не была благодарна, но… э… вы понимаете, о чем я.
   Конечно, в Непале есть нищие. Очень много нищих. Но часто тот, кто, кажется, не имеет ничего, на самом деле имеет очень много. Здесь спокойнее, чем в Индии, душевнее. Я представила, как бы я жила в Читване, настоящее дитя природы. Я бы радовалась этому новому образу жизни и сидела на диете, питаясь только тем, что вырастила своими руками (кроме шпината).
   Забавно, но в Непале факт обладания миллионом дирхамов меня сдерживал. За окном проплывали холмы, а я думала, что, возможно, осталась бы и попробовала здесь пожить, если бы не ответственность. Конечно, это была просто мечта. Если бы автобус уехал без меня, я бы тут же подверглась нападению бешеной обезьянки, – но время от времени приятно давать волю воображению. В глубине души мы все – непальские искатели приключений, побуждаемые к действию западным пультом дистанционного управления. И Ирландец, и Свана сказали, что они чувствовали такое вдохновение, что захотели вернуться или поехать куда-нибудь еще за новыми приключениями, может быть, даже вскарабкались бы на гору. Я сказала, пусть делают это без меня.
   Выезжая из Дубая, вы в каком-то смысле возвращаетесь к жизни. Я ничего не могла поделать и время от времени посматривала на Ирландца, который так прекрасно проводил время. Его веселье очень заразительно, когда он дурачится как ребенок. Мы постоянно шутим, и часы, которые мы провели в автобусе по пути из Читвана в Катманду, не были исключением. С ним необычайно весело. Когда проводишь столько времени со счастливыми людьми, это оказывает определенное влияние и на тебя. Больше всего из поездки в Непал мне запомнился смех. И шпинат, разумеется. Но я постараюсь на этом не зацикливаться.

18/12
22 градуса Рождества

   Кто-то в агентстве только что сказал, что на улице двадцать два градуса. Радостная новость. Для человека, который всю жизнь ходит в легких топах и сандалиях, это почти заморозки. Я решила этим воспользоваться и сегодня сделала выбор в пользу платья с воротничком поло, легинсов и шарфа. Конечно, за это время солнце уже успело выйти.
   В обед, когда мимо прошел турист в шортах, я почувствовала себя глупо. Я негромко произнесла звук бррррр и прижала руки к груди, показывая тем самым, что у меня акклиматизация, и оправдывая странный выбор одежды.
   Холод хорош и по другим причинам. В субботу мы идем кататься на коньках. В пустыне. Ну, не в самой пустыне, но ведь Дубай – в некотором роде пустыня, так что мое заявление оправданно. Они построили каток площадью триста квадратных метров на территории жилого комплекса «Marina Promenade», так что все мы можем радостно скользить по льду нашими толстыми задницами. Не знаю, насколько велика их надежда, что солнце не вернется и не превратит все это в пруд, но, поскольку они раздают вместе с коньками спасательные жилеты, становится ясно, что это очередная достойная похвалы мечта Дубая, которой, возможно, следовало бы остаться мечтой.
   В субботу я планирую скользить по льду с Ирландцем, держась с ним за руку, как Джейн Торвилл и Кристофер Дин. Мы весело смеемся, а мои волосы красиво развеваются, как каштановый флаг. Конечно, я успею об этом только помечтать, после чего упаду и спровоцирую полный раздражения хаос, как делаю всякий раз, когда мои вымышленные способности сталкиваются с реальностью.
   Саш, Свана и Эван тоже пойдут. Саш недавно разошлась с очередным бойфрендом, так что ей необходимо отвлечься. После возвращения из Непала Саш, Ирландец, Свана и я стали похожи на великолепную четверку. Я и не думала, чтобы Саш, с ее великолепной модельной внешностью и склонностью выглядеть идеально двадцать четыре часа в сутки, понравился Непал, но он ей понравился, и ей захотелось поработать в нищей стране. Она даже думает о том, чтобы после отъезда из Дубая преподавать английский в сельских районах Таиланда. Свана и Ирландец до сих пор говорят о восхождении на гору… думаю, они это серьезно.
   Удивительно, но все вокруг выглядит по-настоящему празднично. Немного рассерженный бородатый Санта сидит на рождественском рынке в «Madinat» и выслушивает просьбы детишек: «Пожалуйста, дай мамочке и папочке ссуду, чтобы у нас не отняли дом и машину». Однако волшебство Рождества не может быть полностью разрушено всемирным экономическим кризисом, правда? Это по-прежнему «походы по магазинам без родителей, которые скажут нет». Нам, может быть, и некому купить PlayStation, но вчера вечером мы с Эваном доставили себе огромную радость, отправившись в долгий поход по супермаркетам. Это оказалось восхитительное высококалорийное событие, настолько наполненное Е-ингредиентами, что я ожидала, что из-за пакетика чипсов «Doritos» вот-вот выглянет леди из передачи «Вы то, что вы едите» и станет угрожать, что сейчас вывернет наши кишки, чтобы хорошенько их проанализировать.
   Было очень приятно нести домой наше дешевое маленькое деревце и устанавливать его в гостиной под звуки «Christmas Rock'n'Roll». Хотя у него по-прежнему нет стабильности на денежном фронте, Эван решил, что это время должно быть радостным. Как и в прошлое Рождество в этом сумасшедшем городе, у нас не было другого выбора, кроме как самим организовать праздник. Это очень важно. В противном случае мы были бы еще более грустными и одинокими, чем есть на самом деле (добавьте звуки скрипок).
   Я должна отдать деньги Ж&М. Он уладил свои проблемы и сумел пройти это суровое испытание, не угодив в тюрьму. Это утешительное известие, хотя мне было очень приятно обладать красивым воображаемым золотым яичком.
   Зато благодаря этому ушло напряжение из наших и без того натянутых отношений. Отсутствие миллиона дирхамов на банковском счете – небольшая плата за свободу. В последнее время Ж&М снова стал очень настойчивым. Не могу понять, как он не видит, какими несчастными мы друг друга делаем. Его настойчивость и ревность душат меня, моя вызванная этим скрытность сводит его с ума, но он никак не может признать поражение. Иногда я думаю, не воспринимает ли он меня как одну из своих сделок, ту, которую никак не может заключить. Это его бесит. Я могу только оставить его наедине с его мыслями, потому что чувствую: возможно, приближается время покинуть Дубай. Слишком многое изменилось, и я поняла, что лучше быть одной, чем страдать, поддерживая отношения, которые заведомо обречены.
   Не могу поверить, что ровно через неделю наступит Рождество! Свана принесет индейку из пятизвездочного отеля, в котором она работает, даже несмотря на то, что она вегетарианка, да благословит ее Бог. Как и в прошлом году, мы совершим «сиротский акт»: каждый из нас приготовит какое-нибудь блюдо и отнесет его в чью-нибудь квартиру – и большая часть этих с любовью приготовленных угощений остынет и отправится в мусорное ведро, а мы напьемся красного вина и заснем на диване, как престарелые пенсионеры.
   Куда ушел еще один год? Помню, бабушка говорила: чем старше становишься, тем короче становятся года. Я ей верила. Я думала, она имеет в виду буквальный смысл, нечто вроде того, что 2020 год, когда я до него доживу, будет состоять только из января. Теперь мне понятно, что она имела в виду. Время летит.

04/01
Солидарность, песни и небоскребы

   Закончился еще один год. Забрезжил рассвет нового мира. Начался новый, 2009 год, а это значит, что до 2012 года, эпохи роботов и космических кораблей, рукой подать! Не могу дождаться. Уже произошли некоторые фундаментальные изменения, например, случай на вилле Ирландца в Рождество. Я к этому вернусь. Среди новостей была и отмена в Дубае бурного празднования Нового года из-за ужасных атак на Газу – решение, которое многих разозлило в свете кредитного кризиса, а также из-за общей необходимости «просто немного повеселиться».
   Кажется, Дубай на короткое время проникся желанием забыть о нынешних проблемах. Люди праздновали у себя дома, и в некоторых виллах оказалось на следующий день больше беспорядка, чем обычно. У Ирландца на «Пальме» я пела «Auld Lang Syne» с игравшим на гитаре незнакомцем и шестьюдесятью людьми в масках. В полночь устремив взгляды в направлении свободного от фейерверков неба, мы сошлись во мнении, что Дубай определенно принял правильное решение продемонстрировать солидарность перед лицом неизвестности.
   Странно, но по радио играл оркестр пан-флейт. Это было совсем не похоже на «The Carpenters» с флейтой в тональности фа-диез, когда я мчалась по шоссе в такси и чувствовала некоторый дискомфорт. По всему городу развевались приспущенные флаги, а потом объявили, что да, к сожалению, кое-что действительно не в порядке. Очень важный шейх Рашид бин Ахмад Аль Муалла в пятницу скончался. Возможно, вы о нем слышали (или не слышали). Ему было всего семьдесят семь лет, и он наслаждался неизбежным наполненным углеродом стилем жизни где-то во дворце – сидел, кушал, покуривал кальян, гладил львов и выносил решение. Нам будет его не хватать.
   К другим новостям 2009 года. Открылся дубайский «Mall Aquarium». Это самый большой резервуар с рыбой, какой вы когда-либо видели, прямо в центре одного из скучных торговых центров. Пятьдесят один метр на двадцать метров, и в нем расположен крупнейший в мире экран шириной 32,9 метра и высотой 8,3 метра. (Дубай любит крупные факты и цифры.) Вы можете стоять, прижавшись лицом к стеклу и глядя на акул, электрических скатов и, время от времени, на дайверов, а потом заглянуть в «H&М» по соседству и купить там новую футболку. Невероятно. Нам сказали, что в аквариуме живут тридцать три тысячи морских созданий. Он вмещает десять миллионов литров воды. Это чертовски много жидкости и огромное количество существ с острыми зубками. Надеюсь, он никогда не разобьется.
   Две тысячи восьмой год был ознаменовал «Atlantis», а две тысячи девятый ознаменует «Burj Dubai». Это еще один проект, который заставляет многих удивляться и за который, я уверена, будет поднято множество бокалов, когда он воплотится в жизнь. На улицах говорят, что строительство ста шестидесяти или около того этажей обошлось в несколько миллиардов долларов. В небоскребе будет располагаться отель, дизайн которого разрабатывал Джорджио Армани, и некоторое количество офисов. Однако все думают только об одном: какова окажется его высота?
   «Если вы поставите Эмпайр-стейт-билдинг на крышу Сирс-тауэр, то, можно сказать, вы будете близки», – говорит мистер Уильям Бейкер, главный строительный инженер этого революционного проекта. Маловато информации. Ну же, дайте нам ключ к разгадке!
   «Нам запрещено называть точные цифры. Клиент их не объявил, и я не думаю, что он это сделает. Это станет городским фольклором. Появятся люди, которые будут измерять тени на Google Earth и пытаться это вычислить».
   Звучит очень интригующе… пока вы не подключите логику. Как заметил мой отец по электронной почте: «Мистер Бейкер что, не слышал о триангуляции?»
   Я полезла в Google. Это очень простая формула. Древние греки, египтяне, китайцы и арабы (возможно) о ней знали. Измерьте расстояние до основания объекта, измерьте угол от этой точки до вершины, проделайте несколько простых математических вычислений – и вы узнаете высоту. Тревожно, что мужчина, ответственный за строительство самых высоких в мире зданий, с ней незнаком.
   «Мы можем определенно пойти выше, – говорит мистер Бейкер в своей напыщенной тираде, включающей предсказание о возможном создании башен высотой тысячу метров. – Следующее поколение высотных зданий пока не планируется, но есть города со сдерживаемым спросом. Я вижу, что Китай это продолжает, и Индия скоро примкнет…»
   Все, довольно. Он чокнутый! У нас голова кружится. На дворе 2009 год, почти 2012-й. Давайте лучше подумаем о торговых центрах и роботах.

16/01
P. S. Я тебя ненавижу…

   Возможно, все потому, что мы утонули в праздничном настроении, а может быть, мы храним что-то внутри со времени нашей более чем дружеской встречи на вечеринке в прошлом году, но у нас с Ирландцем случилась очередная неожиданная порция объятий и поцелуев ночью в Рождество, после изрядной попойки в «Madinat». Мы приехали на такси к нему на виллу, танцевали в его комнате как идиоты и целовались, пока не заснули. Честно говоря, мы снова напились, как в прошлом году, однако эта извращенная идея платонических отношений немного сбивает с толку.
   Я рассказала обо всем Сване, моей самой новой наперснице, которой я поверяю свои мысли относительно теории отношений с тех пор, как Стейси стала доступна только по «скайпу». Как и многие, Свана считает, что мы с Ирландцем должны быть вместе. Она говорит, что заметила что-то в его взгляде, когда он смотрел на меня в Непале, и это не было вызвано тем фактом, что я не могла связать двух слов, не почувствовав, что мои кишки вот-вот взорвутся. Поскольку он после наших с ним пламенных объятий ничего не предпринял в плане назначить свидание или вообще что-нибудь в этом роде, мы со Сваной приступили к выполнению проекта «Страсть». Она пообещала вытянуть из Ирландца сведения о том, что он на самом деле обо мне думает.
   Когда после наших первых объятий у бассейна ничего не произошло, можно было подумать, что Ирландец списал меня со счета как тормознутую разрушительницу домашнего очага, находящуюся под пятой у мужчины, на которого я жалуюсь все чертово время. С трудом, но я это преодолела, отпустила свои чувства, решила, что быть одной – значит двигаться вперед, и вот это снова случилось. Боже мой, так нравлюсь я ему или нет? Девушка хочет знать.
   Наверное, я должна рассказать о том, что, пока все это разворачивалось, Ж&М получил несколько странных эсэмэсок от анонима, которому, кажется, известен каждый его шаг. Кто бы ни посылал эти сообщения, он, судя по всему, в курсе всех дел Ж&М, и это выводит того из себя. В сообщениях нет угроз, они чисто информативные, но это ужасно странно. В один прекрасный день, после особенно информативного сообщения, Ж&М позвонил мне весь в слезах и спросил, правда ли, что мы с Ирландцем целовались в Рождество. Значит, кем бы он ни был, отправитель эсэмэсок располагает точными сведениями и насчет меня. Странно, правда? Я завершила разговор и позвонила Ирландцу на работу, желая спросить, кому он рассказывал о наших праздничных приключениях. Никому, ответил он. Я посвятила в курс дела лишь нескольких человек, тех, кому полностью доверяю.
   Ж&М позвонил снова в еще более расстроенных чувствах. Мне пришлось признать прямо на месте – я сидела, сгорбившись, на удобном «бобовом пуфе», – что да, у меня было кое-что с Ирландцем в Рождество. Мне очень жаль, и да, конечно, я знала, что Ирландец огорчает его больше всего, и т. д. и т. п. Только потом я осознала, что во время поцелуя была свободной женщиной.
   Я, возможно, немного глуповата, немного скрытна, немного странновата, но обычно я никогда не повышаю голос на людей, разве только в «Harry Ghatto's», когда с микрофоном в руке пою «Cheesebread», нашу собственную особую, пьяную версию «Total Eclipse of the Heart» (не просите). Но на этот раз, когда он стал настойчиво и слезливо увещать меня по телефону, я вышла из кабинета, спокойно спустилась в лифте на первый этаж, вышла на сжигающее дотла солнце пустыни и стала на него орать.
   Еще больше обвинений мы выкрикнули друг другу, когда тем же вечером сидели в его «Porsche» с кондиционером. Ж&М удалось убедить меня, что он был спокоен и просто хотел все обсудить, а мне не терпелось узнать больше о таинственном отправителе сообщений. Это меня до сих пор нервирует – знать, что кто-то ненавидит меня или Ж&М настолько, что пытается разрушить отношения, которые и без того хуже некуда. Наш разговор закончился очень, очень плохо. Мы так ничего и не решили, и он умчался, все еще в истерике. Я, естественно, была настолько зла, что мне просто требовалось пойти выпить. Я позвонила Сване, и оказалось, что она уже сидит в баре с Ирландцем. Они обсуждали свое восхождение на гору. В тот момент я не могла придумать ничего лучше, кроме как присоединиться к двум моим лучшим друзьям, так что я вызвала такси и помчалась к ним.
   Мой телефон звонил не переставая, во время всей поездки с дисплея на меня смотрело лицо Ж&М. Он всегда так делает – кричит и беснуется из-за того, что я разрываю ему сердце, а потом умоляет поговорить с ним еще раз. Мне этого никогда не понять!
   Я влетела в бар, явно не в себе, и заказала самый большой коктейль. Ирландец и Свана, которые сидели в углу и ели чипсы с майонезом, конечно, сообразили, что произошло нечто серьезное, так что я поведала им всю историю, глотая свой напиток и чувствуя себя занудной испорченной кассетой.
   Даже не знаю, сколько раз Ирландец выслушивал мои занудные, как дерьмо, рассказы об отношениях с Ж&М. Но глядя в их насупленные лица, слыша постоянные звонки требующего внимания телефона, я вдруг поняла, что своей драмой порчу им вечер. Там, в баре, я чувствовала себя большей идиоткой, чем когда бы то ни было, и серьезно… сейчас мне от этого не по себе. Как могло случиться, что я постоянно оказываюсь в подобном нездоровом положении – позволяю властному и ревнивому Ж&М доводить меня до того, что я убегаю и плачусь в жилетку парню, которому на самом деле хочу понравиться? Когда моя жизнь стала такой сложной?
   Наконец, Свана приказала мне выключить телефон, и я повиновалась. Незадолго перед этим устройство, почти полностью разряженное, любезно проинформировало, что у меня – ни больше ни меньше – шестьдесят два непринятых вызова от Ж&М. «Он что, больной?» – сказала она, глядя на меня глазами размером с блюдца. Думаю, на тот момент это был очень хороший вопрос. Может быть, это я сделала его таким.
   Ирландец сказал, что понятия не имеет, кто может отсылать Ж&М сообщения, но он полагает, это кто-то из фирмы, которая только что обанкротилась. Наверное, отправитель хочет получить долю от этого миллиона и пытается найти подходящий способ. Свана предположила, что нет вообще никакого таинственного отправителя: возможно, Ж&М как-то прознал про наши поцелуи и теперь пытается заставить меня в этом признаться. Одному Богу известно, сколько раз он проверял мой телефон, стоило мне отвернуться.
   Когда спустя несколько часов и еще несколько коктейлей я вернулась домой, там меня поджидал Ж&М. Он лежал на диване и громко храпел. Я была так зла, что уже почти было направилась к нему, но вдруг поняла, что он наверняка хочет накричать на меня в очередном припадке ревности. Наверное, он попросил Эвана его впустить… или сам прошел, несмотря на его протесты.
   Я тихонько прокралась мимо, но он услышал, как закрылась дверь в мою спальню. Едва я успела ее запереть, как он проснулся и стал неистово по ней барабанить. Он рыдал, колотил кулаками по двери и умолял его впустить. Я отказывалась. Я кричала, чтобы он убирался, с пьяной смелостью на сверхповышенных тонах сообщила ему: он разрушает мою жизнь, и да, я его ненавижу. Я была готова сказать что угодно, лишь бы он оставил меня в покое и прекратил меня изводить; лишь бы он перестал умолять меня вернуться, ведь мы явно только мучаем друг друга. Но он уходить не хотел.
   На протяжении всей этой саги Эван находился в своей комнате, хотя теперь он говорит, что проснулся, услышав крики. Он встревожился не меньше моего. Я никогда прежде не видела такого бешеного выражения чувств. Честно говоря, это было страшно. В самый разгар сцены я набрала номер Сваны, которая в это время возвращалась домой из бара. Она сама позвонила Ж&М на мобильный и велела оставить меня в покое.
   Только после того, как мы обе пригрозили позвонить в полицию, он опомнился и ушел. Я была подавлена. Я сидела на кровати в своем «выходном» платье, тушь стекала по лицу, и я выглядела как жертва очень плохого эпизода сериала «Одинокие сердца». Не могу поверить, что до такого дошло. А теперь у нас к тому же есть дружелюбный преследователь, который только раздувает пожар. Боже, ну когда все наладится?

22/01
Столкновение двух миров

   Сегодня утром, едва я пришла на работу, ко мне подошла Нина. Очень удачная реклама, направленная на борьбу с пьяными водителями, которую она придумала в свободное время, была куплена несколько недель назад важными рекламщиками, пожелавшими поместить ее в деловой журнал. Ух ты! Только… ЭГО Великий снова вернулся к своим штучкам. Очевидно, ему позвонили по поводу ее креативного гения, и он решил провести интервью с журналом от ее лица. Нина услышала об этом только тогда, когда он высунул из кабинета свою очкастую голову и попросил у нее ее фотографию. Они хотели поместить ее рядом с рекламой.
   Нину возмутило, что ей не дали возможности самой рассказать о своей идее. Еще больше она разозлилась, когда сегодня утром пришел журнал и она обнаружила, что ее фото там нет. Зато там есть фото ЭГО. Наверное, ее имя было напечатано, где-то там, мелким шрифтом. Но на первый взгляд… сомнений не было: это все он, это его восхитительная работа. Если бы бедняжка Нина не испытывала такой боли, это было бы смешно, правда? Его душа, наверное, пуленепробиваема.
   Вообще это оказался странный день. Сегодня я повидала Стэнли. Крайне неприятная встреча. Я сидела в ресторанном дворике соседнего здания, с жадностью, запивая кофе, поглощая презренную булочку с корицей, когда увидела знакомые болтающиеся рукава, кривоватую улыбку и редеющие мышиного цвета волосы.
   «Привет, Ребекка», – сказал он, глядя на меня сверху вниз. Он всегда называл меня полным именем, хотя в электронных письмах я подписывалась как Бэкки. Не понимаю, почему люди это делают, раз вы даете им полное право называть вас так, как вам больше нравится. Это раздражает не меньше, чем когда люди, которых вы едва знаете, укорачивают ваше имя и обращаются к вам так, как вас никто никогда не называл. Просто потому, что они ощущают близость, которой на самом деле между вами не существует.
   Я на мгновение лишилась дара речи. В голове завертелись вопросы. Что он здесь делает? Почему человек, уволивший меня, безо всякой видимой причины ко мне подходит с улыбкой и считает, что я ему рада? Какого черта он до сих пор носит этот костюм?
   Проклятие, у меня все лицо в корице.
   Поначалу я старалась сохранить безучастное выражение. Конечно, мне не хотелось, чтобы он решил, что я ему рада. В последний раз, когда его видела, я шла мимо задрав нос: меня только что выгнали пинком под зад. Я кивнула, показывая, что приняла к сведению его присутствие и жду, когда он уйдет. Однако Стэнли продолжал нависать надо мной и смотреть, как я расправляюсь со своим грешным перекусом.
   – Что ты здесь делаешь, Ребекка?
   – Я как раз собиралась спросить тебя о том же, Стэнли.
   – Я здесь работаю.
   – Я тоже.
   Мы были как два солдата-врага, стоящие на линии фронта, готовые сразиться друг с другом не на жизнь, а на смерть. Его оружие – тот факт, что он меня уволил; мое – ну, допустим, булочка с корицей.
   Он едва заметно улыбнулся и кивнул, подняв брови, будто пораженный тем, что я нашла другую работу. Меня пронзила мысль, что, возможно, его самого уволили из издательства. Это же другой конец города. Я ощутила к нему легкую симпатию. Возможно, они наняли другую обезьяну и дали Стэнли от ворот поворот. На долю секунды я представила, что он, может быть, извинится, сядет рядом и расскажет, как дерьмово они относились и к нему тоже… может быть, купит мне еще одну булочку.
   Вместо этого он продолжал говорить стоя. Я сказала, где работаю, и тогда он скрестил руки на груди и сказал:
   – О, значит, я полагаю, ты рада, что ушла.
   Я посмотрела в его бледное одутловатое лицо:
   – Я не ушла. Ты меня уволил, Стэнли.
   Он нервно зашаркал:
   – Гм, ну, судя по всему, я тебе только помог.
   Вонючая задница. Ясно: он пытался сказать, что моя работа в агентстве была настолько безупречной, что, если бы до сих пор работала на него, я бы не взошла по стольким ступеням карьерной лестницы. Но Стэнли, как обычно, все испортил. Он намекнул, что внес личный вклад в мой успех, хотя он не сделал ничего, только превратил мою жизнь в ад в том морге. Мне захотелось засунуть булочку ему в волосы и вымазать его рубашку сахарной глазурью, чтобы мухи облепили его сразу, как только он выйдет на улицу. Вместо этого я продолжала потягивать кофе и делать вид, что его нет.
   Возможно, Стэнли понял, что все испортил. Тишина была мучительной для нас обоих. Наконец он сказал: «Еще увидимся» – и удалился своей обычной ленивой походкой к своему новому неудачному месту работы. Когда он ушел, я вдруг задумалась о том, что будущее готовит таким людям, как Стэнли, в Дубае. Может, он просто получил другую работу, но что, если его на самом деле уволили? Должно быть, здесь есть сотни людей, которые приехали сюда много лет назад за хорошей жизнью, а теперь их выбросили на обочину, из-за того что их компании слишком быстро спустили слишком много денег на какие-то нелепые вещи.
   К концу дня терпеть ЭГО Великого становится практически невозможно, но я, по крайней мере, ему нужна, чтобы проверять правописание.

12/02
Гуси и стряпня, свободная от чувства вины

   Однажды вечером, желая избавиться от болезненного обмена эсэмэсками с Ж&М (он до сих пор меня ими засыпает), я отправилась на презентацию открывшегося перед Рождеством питейного заведения «Vodka Bar». Логики в этом никакой, но кто я такая, чтобы отказываться в эти дни от коктейлей? Поэтому я потащилась со Сваной в «Souk Al Bahar», где мы увидели толпу девушек в белых платьях, поджидавших нас при входе в заведение под названием «Left Bank».
   Честно говоря, я была не в настроении. В последнее время я все чаще замечаю, что превратилась в сноба: блеск, гламур, фальшивое изящество, визитные карточки и воздушные поцелуи уже не восхищают меня так, как прежде. Может, я предпочла бы провести вечер на диване с Эваном, глядя на Нигеллу, которая снова готовит что-то восхитительное. Мне всегда нравилось это телевизионное пиршество, которое на самом деле представляет собой радостную демонстрацию женской нижней части перед всей нацией. Я начинаю чувствовать себя лучше, когда вижу, как ложка с мороженым отправляется в рот Нигелле, в полночь, в ее таинственной, тускло освещенной кухне. Я знаю, что мне следовало бы выйти в свет, чтобы в обществе других людей отвлечься от личных проблем, но, пока она больше меня и не боится расти, еще один вечер безделья вполне приемлем.
   Когда мы поняли, что происходит, возвращаться было уже поздно. Свану и меня окружили знакомые жеманные актеры и актрисы из области СМИ. Все они наслаждались восхитительными бесплатными коктейлями. Оказалось, что и Человека-Водку я тоже знаю: это парень, который продает водку барам. Он – ходячий говорящий коктейль, составленный из вежливой утонченности и безлимитного бесплатного алкоголя. Однажды мы с Саш ужинали в его роскошных апартаментах, наполненных произведениями искусства и безделушками, помните? Он меня узнал, мы обменялись парой слов, отправили друг другу обязательный воздушный поцелуй, и он изящно преподнес нам обеим приятный арбузный коктейль. Пообещав вернуться, он ушел в эфир, источая очарование и улыбки.
   Раньше мне это тоже нравилось. Я никогда не оставалась в барах на одном месте подолгу. До того как с Ж&М все стало серьезно, я порхала по помещению в красном платье из «TopShop», на высоченных каблуках, и болтала абсолютно со всеми. Еще не так давно любой бар был моим, средоточием возможностей. Интересно, сколько еще людей от всего этого устали, по той или иной причине.
   Когда мы столпились у бара, я спросила у Сваны, есть ли новости касательно проекта «Страсть». После драмы с Ж&М я с Ирландцем толком не виделась. Из-за внештатной работы у меня не оставалось свободного времени, да и в чувствах я еще как следует не разобралась. На хорошие новости я не рассчитывала… хотя, будучи идиоткой, все-таки тешила себя надеждой.
   Услышав мой вопрос, Свана посмотрела на меня, точно извиняясь, и сразу отвела взгляд. Я все поняла. Мне прекрасно удалось все разрушить. История с Ж&М закончилась тем, что он по-прежнему женат, отказывается верить в то, что между нами все кончено, колотит в мою дверь среди ночи и плачет из-за эсэмэсок неизвестного преследователя. Все это оттолкнуло от меня Ирландца раз и навсегда. Вероятно, он решил, что я притягиваю неприятности. Возможно, он прав.
   Мы по-прежнему не знаем, кто отправляет сообщения. Ж&М их до сих пор получает. Каждая новая эсэмэска приходит с нового номера, который оказывается несуществующим, стоит Ж&М на него перезвонить. Последняя версия такая: кто-то, кто прежде работал с Ж&М, имеет контакты с правительством. Они следят за ним при помощи ультрасовременных радарных устройств. В Дубае возможно все. Ну, то есть было возможно…
   Несмотря на показной блеск и гламур, положение сейчас действительно гиблое. Агентство как сумасшедшее закидывает идеями всех, кто готов нас слушать. Компании по недвижимости и развитию, а также банки, привыкшие зарабатывать кучу баксов, начали затягивать пояса. Народ повалил из Дубая. Перемены замечают все. Издательство, которое, возможно, уволило Стэнли, а возможно, и не уволило, планирует еще большее сокращение штата. Это значит, что девушки, с которыми я ездила в Джайпур несколько месяцев назад, в скором времени примутся паковать чемоданы. Разумеется, компания Эвана тоже по уши в дерьме.
   Стоя рядом со Сваной и наблюдая, как девушки пьют коктейли, а мужчины расхаживают вокруг, окружая облаком шарма всякого, кто готов их выслушать, я вдруг поняла, что очень далека и от этого бара, и от Дубая. В последнее время мысль об отъезде нередко приходила мне в голову, но сейчас я это по-настоящему почувствовала.
   Преимущество Дубая заключается в том, что даже если ты потратила три часа на сплетни, выпивку и воздушные поцелуи, адресованные людям, которых совсем не хотела бы увидеть еще раз, ты всегда можешь вернуться домой на такси как раз вовремя, чтобы застать Нигеллу, исчезающую в буфетной.

20/02
Дыры, плотины и гильотины

   Прошлым вечером я ужинала со своей подругой Кэти. В Дубае она зарабатывает целое состояние. Она переехала сюда со своим новым мужем всего чуть больше года назад, получив великолепную для ее возраста и пола работу в компании-застройщике. Чтобы много зарабатывать, она пахала как лошадь, но в последнее время ей почти ничего не нужно делать, правда. Почти как мне.
   Обсуждать зарплату здесь сейчас не принято. Как правило, об уровне доходов тех или иных людей можно догадаться по тому, сколько они тратят в барах, ресторанах и (если они мужчины) сомнительных отелях, где часто можно встретить русских женщин в нарядах с леопардовым принтом. Но Кэти не такая. Да, она зарабатывает много, но, в отличие от большинства людей, деньги копит, желая купить дом у себя на родине в Австралии, а также попутешествовать и повидать экзотические страны.
   Когда они с мужем переехали сюда, ее компания в Дубае обеспечила ее буквально всем, и это помимо до смешного высокой зарплаты. Они переправили сюда на корабле всю ее мебель. Ей компенсируют большую часть арендной платы за ее милую квартирку с двумя спальнями. Они даже доставили ей двух ее псов, когда она заявила, что не может без них жить. Наверное, ее мужу работать не приходится, но он сам по себе амбициозный малый и подрабатывает, где только может. Вместе он и Кэти составляют, возможно, одну из самых успешных пар среднего класса в Дубае. Хотя в последнее время Кэти, глядя вокруг, не верит своим глазам.
   В ресторане взгляд Кэти блуждал по темным углам в поисках знакомых сотрудников или менеджеров, а потом она посмотрела на свой коктейль и сказала, что однажды приехала на работу и увидела низенького индийца, который сидел в шкафу с канцтоварами и с помощью гильотинного резака резал листы бумаги. Она спросила у него, что он делает. Индиец тупо уставился на нее. Она спросила у своего менеджера, что он делает, и тот ответил, что это способ сокращения расходов. Беднягу наняли, чтобы он превращал листы бумаги формата А3 в листы формата А4. Видите ли, в Дубае дешевле нанять на неделю индийца, чем купить новую пачку бумаги формата А4 и корзину для утилизации остатков.
   Смешно, правда? Неправда. Еще смешнее то, продолжала Кэти, что та же самая компания-застройщик тратит сто восемьдесят тысяч американских долларов в неделю на дренирование котлована, который они вырыли безо всякой причины. Я едва не подавилась коктейлем из джина.
   «Это правда», – сказала Кэти, глядя в окно ресторана. Я проследила за ее взглядом: окруженная грузовиками и экскаваторами, в земле зияла огромная яма, видимо предназначенная для закладки фундамента восьмидесятиэтажной башни, которая должна подземным переходом соединить «Dubai Mall» с очередной новой застройкой на другой стороне улицы. Я даже не замечала эту яму, пока Кэти не ткнула в нее пальцем. Здесь полно всяких ям.
   Кэти говорит, что этот котлован вырыли по распоряжению шейха, которому так не терпелось начать проект, что он выселил сотни людей из домов, расположенных на этом месте, разрушил их и приказал своим людям копать… без надлежащего разрешения. Затем стала приходить вода. Яма оказалась слишком глубокой и слишком близко расположенной к морю. Ошибочка вышла.
   Когда наконец связались с проектировщиками, чтобы те оценили ситуацию, они подтвердили: нет, здание такого размера и фундамент такой глубины в этом месте недопустимы, и почему, черт возьми, их не спросили раньше? Вместо того чтобы закопать яму и признать ошибку, шейх предпочитает, чтобы фирма Кэти тратила целое состояние на выкачивание воды с помощью различных дорогостоящих машин, пока он решает, что делать с ямой.
   Видимо, это не первый раз, когда работы по проекту начинаются без одобрения квалифицированного инженера, архитектора или застройщика. Эти люди состоят в команде с самого начала, их тщательно отбирают и засыпают кучей наличных. Но если шейх что-то хочет, спорить бессмысленно. Ему нужно отстроить целый город, черт побери! Зачем позволять проектному отделу вставать на пути? А законы физики существуют для того, чтобы их нарушать во имя такой красивой мечты.
   Временами законы страны тоже нарушаются, когда дело касается новых проектов. Кэти считает, что это только слухи, но, видимо, изначально предполагалось, что на крыше «Burj Al Arab», который позиционирует себя как семизвездочный отель на собственном маленьком острове, должно было размещаться казино. Находясь «в офшоре», чиновники подумали, что запрет на азартные игры в стране можно и не соблюдать. Затем кто-то это решение отменил, но теперь хотя бы ясно, откуда в супердорогом «Sky Bar» несколько отвратительных ковров с ужасными узорами.
   Кэти знает нескольких ребят в Абу-Даби, которые работают на договорной основе на ту же фирму, что и она. Их наняли для того, чтобы они построили остров, совсем небольшой по сравнению с такими проектами, как «Мир» и «Вселенная». Тем не менее целый остров. Он почти готов, и пора завлечь на него людей, но важные шишки слишком поздно осознали, что дамба должна начинаться на земле брата шейха.
   Все будет в порядке, подумали они. Братья наверняка все обсудили до того, как начать проект. Они ведь одна семья! К сожалению, нет. Когда пришло время, выяснилось, что шейх, который за все отвечал, «забыл» спросить своего брата, не возражает ли тот против того, что ворота к острову будут построены на его территории. На что брат послал его далеко и надолго. Ясное дело: соперничество между детьми. Даже несмотря на то, что шейх (самый могущественный из двоих) мог аннулировать решение своего брата, он заявил, что больше не имеет к острову никакого отношения. Все деньги вложены, а судьба острова висит на волоске, как и рабочие места ребят, которых наняли для его строительства. Вдобавок ко всему шейх купил шикарную стотридцатиметровую яхту, которую ему очень нравится ставить на якорь в заливе другого совершенно нового острова. Рокко, хороший друг Кэти, участвует в этом проекте. С Рокко мне предстоит встретиться через несколько недель, когда мы все вместе отправимся в путешествие на полуостров Мусандам, чтобы поплавать под водой с маской и трубкой.
   К сожалению, залив, созданный специально для того, чтобы ублажить Его Высочество, имеет всего восемьдесят метров в ширину и шесть метров в глубину. Шейху это не нравится. По словам Рокко, ему приходится ставить свою красивую яхту на якорь в море примерно в миле от берега, а затем возвращаться на лодке. Это в высшей степени неудобно, особенно учитывая то, что обычно он везде ездит на Segway (двухколесное электрическое транспортное средство, на случай, если вы его никогда не видели), а перевезти его на маленькой лодке сложно. Скоро шейх превратит в пустыню свой собственный пустынный остров.
   При этом Рокко считает, что шейх прикольный парень, хотя и мечтатель со странностями. Он провел с ним много времени, благодаря своей работе. Поездил со своими помощниками по разным дворцам ОАЭ и даже помог построить для шейха бассейн на территории одного из дворцов. Тропинки вокруг бассейна должны были быть достаточно широкими, чтобы смог пройти шейхов Segway. Даже маленький мостик, по которому он подъезжал к красивому гроту, должен был иметь определенную ширину. Рокко присутствовал там, когда шейх его проверял.
   Он стоял, затаив дыхание, и смотрел, как могущественный правитель проносится со свистом в своей дишдаше, следя, чтобы колеса его любимой игрушки не зацепили одеяния. Представьте, что Рокко пережил в эту минуту. К счастью, шейх сошел с Segway и сказал, что новые дорожки ему очень нравятся.
   Может быть, кому-то более интересным покажется тот факт, что шейх занимается борьбой. Он обладатель черного пояса по бразильскому джиу-джитсу, разновидности боевых искусств без правил. В борьбе разрешается все, кроме выдавливания глаз и укусов. Шейх любит этот спорт так страстно, что в порыве доброты усыновил двадцать детей из бедных семей, дал им образование, вдохновлял поддерживать форму и помог каждому овладеть боевым искусством на их выбор. Согласно одному из источников Рокко во дворце, сейчас эти дети – миниатюрная военная группа, которая принимает участие в международных соревнованиях и, как правило, выигрывает. Круто? Этот правитель – живая легенда. Разумеется, строительство целого города из пыли – это лишь его побочный проект.
   Как же мне нравится слушать о секретах, связанных с этим городом! Я могла бы часами сидеть с Кэти, но наш кофе остыл, и мы съели все приветственные шоколадки, и даже люди с до смешного громадными зарплатами не могут вынести такого количества дорогих коктейлей. Теперь, когда похмелье от джина прошло, у меня складывается впечатление, что Кэти озабочена состоянием своей фирмы немного больше, чем она признается. Она перевезла сюда всю свою жизнь, и пока у нее все в ажуре, но Кэти волнуется, что скоро они начнут сокращать штаты. Только разочарование могло заставить ее рассказать о «провале» проектов кому бы то ни было, ведь никто не должен знать, что дела у Дубая идут из рук вон плохо.
   Положительный момент заключается в том, что все деньги она откладывает на будущее. Наверное, хорошо, что ее будущее в Австралии, а не здесь… хотя в Дубае уже наверняка освободилась пара островов, на которые она могла бы взятками проложить себе путь.

27/02
Гроб на двоих, пожалуйста

   Проект «Страсть» окончательно закрыт. Чувствую себя полной идиоткой. Сегодня во время обеденного перерыва поговорила с Ирландцем. Он казался более тихим, чем обычно, и даже подавленным. Я подумала, что у него снова на работе дела не клеятся, но он признался, что ему нужно мне кое-что сказать… о Сване. Я запаниковала. Я подумала, что с ней случилось что-то ужасное; мы с ней не общались несколько дней. Но он сказал: «Я правда ее очень, очень люблю», что в моей голове, конечно, преобразовалось так: «Мы влюбились друг в друга без памяти и уже приступили к делу у тебя за спиной».
   Я не знала, что сказать, поэтому не сказала ничего. Просто стояла, уставившись на телефон, как заторможенная. Его слова, а также действия, которые они уже совершали вместе, становились все крупнее и ужаснее в моем воображении. По сути, моя лучшая на данный момент подруга и предмет моих в некоторой степени симпатий нашли друг друга. Отлично.
   Мой мозг кипел, в нем мешались протест и ярость. Ирландец спросил: «Ты в порядке?»
   Это расстроило меня больше всего. С таким же успехом он мог бы ударить меня коленом в живот. Когда парень сам сообщает тебе критические новости и потом спрашивает, в порядке ли ты, ты знаешь, что он спрашивает только для собственного самоуспокоения. Если бы ему было не наплевать на то, как ты себя чувствуешь, он бы не стал говорить того, чтобы может тебя расстроить (или трахать твою подружку), правда?
   Стоя на автостоянке, я почувствовала себя ужасно одинокой. На автостоянке, где я в последнее время оказываюсь всегда, когда ору на кого-нибудь или плачу. Но я старалась не плакать. Я подавила слезы и включила свой самый счастливый голос, заставив его звучать так, как будто мне все равно. Я? Конечно, в порядке! Я так рада за тебя. Она отличная, ты отличный, какие отличные новости, спасибо, что сказал! Что еще нового?
   Не уверена, что он поверил. Ирландец слишком хорошо меня знает. И Свана наверняка расспрашивала его обо мне, пока сама не поддалась его дерзким ирландским чарам. Это было обречено на провал с самого начала из-за моей драматической слабости к Ж&М. Неудивительно, что Ирландец оставил наш флирт в прошлом и стал встречаться кое с кем получше. Но все же… ох-ох-ох.
   «Мы любим друг друга», – сказал он и снова осведомился, в порядке ли я. У меня задрожал подбородок. Подтверждение того, что его чувства взаимны, а также повторный вопрос о моем состоянии были для меня вроде второй пощечины. Наверное, я перестала ему нравиться вечность назад, но он не знал, как мне это сказать. Он влюбился в Свану гораздо сильнее, чем в меня, но ему приходилось выслушивать все о моих никчемных отношениях. Будучи добрым заботливым парнем, он жалел меня за это. Ох… Ирландцу было меня жаль.
   Его слова стали последним гвоздем, вбитым в гроб, в который он только что сложил все, что оставалось (если что-то еще оставалось) от нашего путаного романа. Я это очень живо себе представляю: я колочу кулаками изнутри, кричу в надежде, что меня услышат, а они со Сваной, освободившись от меня, убегают в горы. Горы! Вот в чем все дело! Вдохновленные Непалом, Ирландец и Свана до сих пор планируют это путешествие. Они нашли общий интерес, связующую нить, прямо у меня под носом, которая росла и крепла, пока не переросла во что-то иное. Они даже не поняли, как это произошло, добавил Ирландец. Это просто… произошло.
   Сегодня в агентстве я сделала меньше работы, чем когда-либо в своей жизни, – а это о чем-нибудь да говорит. Я не могла сосредоточиться, даже не могла закончить письмо Стейси, в котором объясняла, что произошло. Даже не могла сменить статус в Facebook, хотя хотела написать: Бэкки: с отвращением к миру и ко всему в этом мире.
   Я должна была заметить, когда это только началось… а может быть, и нет. Как можно что-то заметить, когда сам барахтаешься в океане печали и сомнений? Тем вечером, в баре, когда я примчалась к ним после ссоры с Ж&М, они уже были парой. Я даже не знала, что они вечером встречаются, пока не позвонила Сване… а ведь обычно мы везде ходим вместе. На жеманной медиавечеринке она обходила тему проекта «Страсть», хотя прежде мы миллионы раз ее обсуждали. Она просто смотрела неотрывно в свой коктейль, вероятно желая сказать мне, что у нее у самой чувства к Ирландцу, но не зная толком, как начать. Я должна была это заметить. Неужели я действительно такая эгоистичная и глупая, настолько поглощена собственной пафосной жизнью и амбициями, что не вижу, что происходит у меня под носом? Неужели такой сделал меня Дубай, или я сама с собой такое сделала, поддавшись настроению Дубая?
   Я знаю одно. Сейчас я чувствую абсолютную пустоту, когда представляю его с ней, а себя не представляю ни с кем, и это гораздо больнее, чем когда Ж&М бросил меня в Новый год. Это хуже, чем когда меня бросал Ж&М, потому что я никогда по-настоящему не верила в наши с ним отношения.
   Я была слишком трусливой, чтобы порвать с Ж&М навсегда, когда у меня появился шанс начать с того места, на котором мы с Ирландцем остановились в Испании. Я была слишком напугана. Накрепко связана по рукам и ногам. Порабощена чувством вины, чтобы любить кого-то другого, когда Ж&М решился влюбиться в меня без памяти. Я не знала, что делать с его жуткими страданиями и вспышками ярости всякий раз, когда я ему давала понять, что он для меня не номер один. Я терпела, позволяя, однако, своему сердцу передышки. Старалась с ним порвать, но всегда возвращалась, позволяя ему думать, что я доступна. Я не должна была позволять ему думать, что доступна, ни на секунду. Сейчас, думая об этом, я понимаю, что мое сердце никогда не было полностью свободно. Если оно было свободно, почему оно сейчас разрывается?
   Вечером Свана пыталась до меня дозвониться, но я не могла ей ответить. Я смотрела, как ее имя высвечивается на дисплее, и чувствовала себя законченной стервой, зная, что ей, наверное, не по себе. На сегодняшний день я ее лучшая подруга в Дубае. Но я не представляю, что бы ей сказала. Я знаю, она сделала это не специально. Свана бы никогда не сделала этого специально. Просто так бывает. Она яркая, умная, веселая девушка, он – потрясающий парень. В конце концов, я их познакомила. Я сама себя в это втянула. Мое собственное скучное невыносимое дерьмо свело их вместе. Я все понимаю, но чувствую себя такой дурой и не хочу все это с ней обсуждать.
   Это моя ошибка, и мне придется смириться с последствиями. Я хочу отключиться на три недели, есть шоколад, смотреть, как разбухают мои бедра, и включить в себе Бриджит Джонс. В Дубае все всегда самое большое. Наверное, я официально являюсь его самым большим неудачником.

11/03
Лодка мира

   Я почти отказалась от путешествия с Кэти на полуостров Мусандам для подводного плавания, но Эван сказал, что мне нужно сделать над собой усилие, вытащить себя за уши и пообщаться с новыми людьми. Думаю, ему просто надоело смотреть, как я шаркаю, сгорбившись, по квартире. В нашем доме уже давно царит самая безрадостная атмосфера. Эван устал выслушивать мои рассказы о глупых драмах с парнями, а я устала слушать о его жалкой фирме, которая никому не платит. Однако под видимостью дружбы и солидарности мы продолжаем доверяться друг другу, бесить друг друга и, как правило, делаем все только хуже. Для этого и нужны друзья, не правда ли?
   Полуостров Мусандам – самая северная часть Омана. Дорога туда из Дубая довольно красивая и занимает несколько часов, если будете делать остановки. Она дает великолепную возможность оценить, насколько современный город Дубай… или будет, если его строительство когда-нибудь закончится. Все за пределами нашего процветающего города существует в таком виде, в каком существовало тридцать лет назад. Повсюду верблюды, коровы и козы. Женщины полностью закрыты одеждой. Грязные телеги, с которых продают овощи и фрукты, все еще стоят на обочинах, рядом с продавцами ковров и бородатыми мужчинами, которые делают керамические горшки. Это все равно что вернуться в ОАЭ до начала эпохи нефти.
   Кэти организовала судно примерно на пятнадцать человек. Это оказалась огромная деревянная баржа, стоявшая на якоре в красивом месте в окружении гор. Мы провели на борту ночь и покидали баржу только для того, чтобы искупаться. Судном управлял индийский экипаж, вся пища была включена. Они приготовили замечательную рыбу и невероятные салаты. О, а мы взяли с собой столько выпивки, что хватило бы на неделю.
   Рокко был одним из первых людей, кого я встретила. Он подошел ко мне в тот момент, когда я рассматривала свои ноги в поисках отвратительных зудящих следов от укусов москитов, которые я, должно быть, получила несколькими днями ранее в яхт-клубе. Яхт-клуб в Марине расположен прямо на воде, а москиты в последнее время стали необыкновенно злыми. Я подняла взгляд от своих ног – и увидела Рокко. Он улыбался, его глаза сияли, и он сказал, что очень много слышал обо мне от Кэти. Разумеется, я тоже много о нем слышала. Мне ужасно хотелось узнать побольше о махинациях шейха! Рокко совсем не напоминал человека, который вращается в королевских кругах, но… а кто похож?
   Насчет Мусандама скажу одно: никогда в жизни не видела воды такого цвета. На Мальдивах было потрясающе, но голубизна кажущихся бездонными вод всего в нескольких часах езды от Дубая – совсем другая категория. Наверное, когда-то воды в Дубае были такими же чистыми и было видно на десять метров вглубь. Все эти землечерпалки, которые убивают рыб, поднимают песок, так что, когда стоите по пояс в воде на пляже «Jumeirah», вы почти не видите собственных коленей. Это так досадно. Заставляет меня задуматься о том, что еще хорошего водится в воде… гммм… может быть, то, что способствует увеличению популяции москитов?
   Спрыгнув с палубы с маской и трубкой, я угодила прямо в скопление крошечных стремительных рыбок. Если долго оставаться на одном месте, они начинают покусывать пальцы рук и ног. Мы увидели их, когда перегнулись через перила баржи. Они плавали в желто-серебристом водовороте, как подводное штормовое облако. Рокко знал их название, но я его уже забыла.
   Я даже видела на дне электрического ската! Никогда прежде я не видела электрического ската прямо под собой. Он был огромный. Должна признать, мысли о Стиве Ирвине пронеслись в моей голове, и я почувствовала резкое желание убраться подобру-поздорову [40 - Астралийский натуралист, тележурналист и автор фильмов о живой природе Стив Ирвин погиб 4 сентября 2006 года во время съемок очередной телепередачи, получив смертельный удар ската-хвостокола в область сердца.]. У новозеландца Рокко, разумеется, для моего спасения была припасена надувная овца. Она служила плавучим средством, а позднее, в лунном свете, стала главным фотообъектом, когда мы напились в дым, – моя самая любимая часть путешествия!
   Я пила водку с колой и слушала Рокко и Кэти, которые потчевали нас историями об Австралии и Новой Зеландии. Было видно, что он очень скучает по дому. Мы находились в самом красивом уголке Ближнего Востока, но разница между суровыми пустынными ландшафтами и картинами буйной растительности, нарисованными природой в Новой Зеландии, просто колоссальная. Однажды я провела там месяц.
   Кстати, Рокко очень веселый! Я уже сто лет так не смеялась, как в компании случайных людей на барже. Он живет в Абу-Даби, и помимо рассказов о нереально богатых людях и обреченных на провал проектах в его арсенале имеется такой заразительный смех, что удержаться невозможно. Он классный… хотя я была настроена оставаться в плохом настроении и смотреть на горы в поисках отражения моей трагической ситуации. Жалость к себе – еще один черный наряд в моем нынешнем гардеробе скорби.
   С Ирландцем и Сваной я еще не говорила. Мне кажется, не смогу. Стейси твердит, что мне нужно это преодолеть, принять, проглотить – и пожелать им всего хорошего. Знаю, она права. Но на сегодняшний день прошло уже две недели, и чем дольше я не отвечаю на их звонки и не звоню сама, тем острее чувствую, что не смогу.
   Наверное, я трушу потому, что в глубине души желаю им добра. Я хочу, чтобы они заставляли друг друга улыбаться. Я хочу, чтобы они взобрались на множество гор и танцевали на холмах в стиле Диснея, счастливые навсегда. Я действительно этого хочу. Они – мои самые любимые люди, и мне их жутко не хватает, но я ничего не хочу знать об их отношениях. Не хочу о них слышать. Не хочу их видеть, даже по отдельности, потому что это чертовски больно. Я ненавижу себя за то, что так сглупила из-за Ж&М. Знаю, я эгоистка, но мне не хочется ненавидеть себя каждый раз, когда вижу их вместе. Я просто хочу выкинуть все это из головы.
   Еще недавно Дубай яростно раскачивал мою лодку, а теперь я плыву в атмосфере мира и спокойствия. Как же приятно встретиться с новыми людьми, делать самые разные вещи! Мне стоит больше работать над тем, чтобы заново открыть эту более счастливую сторону себя и удержать ее – именно поэтому я и согласилась пойти с Рокко на свидание. Почему бы и нет?
   Я даже не знала, что понравилась ему, пока Кэти не рассказала мне об этом после нашего возвращения. Я полагала, что мрачное состояние моей души вместе с небритым состоянием моих искусанных москитами ног оттолкнут кого угодно, и о романе подумала в последнюю очередь. Я и сейчас об этом не думаю. Но Рокко очень веселый парень, с ним приятно общаться. Он такой уверенный, позитивный и полный оптимизма, какой была я, когда только приехала сюда. Сейчас мне необходимо, чтобы рядом был такой человек.

23/03
Женщина-кошка гуляет сама по себе

   Бедный Эван. Его постоянное нытье обоснованно. Ему уже четвертый месяц не выдают зарплату, и никто не возьмется оспаривать то, что в его компании наступил полный крах. Когда Эван в один прекрасный день попросил выдать ему месячный чек, запоздавший на три недели, Хитклифф снизошел до ничтожно малой выплаты. Триста дирхамов наличными – такую сумму получили в компании все, и, видимо, только потому, что им больше не на что питаться.
   Эван больше не может позволить себе снимать квартиру, и ему приходится переезжать, вот почему всего за неделю я нашла для себя студию в районе Марина и подписала акт аренды. Все это произошло так быстро, да и срок нашей с Эваном аренды все равно скоро заканчивается. Я очень рада, но, конечно, не могу сказать этого Эвану, потому что он мой друг и дела у него действительно плохи. Я стараюсь проявлять сочувствие, но перспектива уже через несколько дней иметь собственное жилье наполняет меня полной и абсолютной радостью. На этой неделе у меня в сердце больше радости, чем когда-либо, – и это никак не связано с парой отличных свиданий с Рокко… честно.
   Эван собирается оставаться в свободной комнате своего друга до тех пор, пока ему наконец выплатят сколько-нибудь денег, и после этого он уедет из Дубая.
   «Я уезжаю путешествовать», – объявил он однажды на пороге моей комнаты перед тем, как спросить, не брала ли я его маску с алоэ вера для кожи вокруг глаз, и попросить вернуть ему ее, пожалуйста. Не могу представить, чтобы Эван захотел приобщиться к кочевой жизни. У него больше вещей, чем у меня, и, когда мы в первый раз съехались, он выбрал комнату с самой большой ванной комнатой, потому что у него целый склад косметики. Зато у меня есть шариковый дезодорант «Dove» и немного косметики «Priceline» двухлетней давности. Но очевидно, он твердо решил путешествовать: «Все что угодно, только бы убраться подальше отсюда!»
   Я всегда мечтала о квартире-студии. Когда жила в Нью-Йорке, я пошла в студию своего друга Мартина в Нижний Ист-Сайд, и у него была откидная/подъемная кровать, благодаря которой экономилось пространство. Я подумала, что это самая замечательная вещь, какую я когда-либо видела, и в течение десяти минут опускала и поднимала кровать, решив, что когда-нибудь у меня будет точно такая же. Скорее всего, у меня такой не будет. Мне нужно перевезти мебель, которая у меня уже есть, и продать все, что не поместится в студию, – но ведь это все равно приключение, не так ли? Моя собственная территория! Не могу поверить, что я прошла путь от проживания со Стейси у иранца до собственной студии в новом здании, возле которого даже нет стройки!
   Сейчас в Дубае арендная плата снизилась настолько, что мне удалось снять студию всего за пятьдесят пять тысяч дирхамов в год. Это почти на восемь тысяч дирхамов меньше, чем я плачу, чтобы жить в районе TECOM с Эваном, и моя студия находится в Марине, прямо напротив яхт-клуба. Яхт-клуб будет всецело в моем распоряжении, а это гораздо лучше, чем сомнительный английский паб, где не могут правильно приготовить пирог. Если я не забуду средство против насекомых, то после работы смогу заходить в яхт-клуб, когда там «счастливый час» и два бокала вина подаются по цене одного. Только представьте! Я буду любоваться прекрасными яхтами, держа в руках два бокала вина. Ура!
   Однако цена, которую я заплатила, оказалась выше, чем стоимость моей новой арендной платы за год. Многие мои друзья уже уехали или собираются уезжать. Эван не один такой. Почти через два года после приезда в Дубай, как обнищавшая, погрязшая в долгах, я живу в районе-мечте Марина, но вокруг меня не осталось друзей, с которыми я могла бы поделиться своей радостью. Теперь я могу поймать такси за пять минут и знаю, что в течение часа буду там, где нужно, – но кто меня там встретит? На душе становится дерьмово, если думать об этом слишком много. Однако я думаю о хорошем. Это такая роскошь, я смогу ходить где угодно, ведь в Марине есть тротуары. А в «Marina Mall» за углом есть «Waitrose». Мама просто счастлива, потому что она знает: теперь я смогу покупать продукты и готовить себе сама, а не заказывать готовую еду (я сказала «смогу»).
   Бассейн просто сказка, и рядом с ним даже есть маленькая бурлящая джакузи, похожая на ту, что была у нас со Стейси в Гархуде над «Irish Village». Однако эта расположена не на крыше, а напротив здания, которое просто кричит: «Вечеринка!» Саш уже заприметила его для этих целей, а Рокко планирует устроить целый пивной уик-энд на надувных матрасах, да так, чтобы ему туда доставляли блюда из KFC. (Он настоящий новозеландец.)
   Жить одной – это и радостно, и страшно. Конечно, есть положительные моменты, о которых все мечтают, например, возможность расхаживать голышом. А еще проигрывать саундтрек мюзикла «Злая» на полную громкость, прыгать и скакать, представляя себя колдуньей в стране Оз, складывая чайные чашки в углу, как собственную керамическую версию Изумрудного города (кстати, при Эване я всегда это делала, только не голышом).
   В моем распоряжении будут целых сорок два дюйма, и я смогу включать телевизор в любое время, любой канал. Но я слегка беспокоюсь, что, привыкнув к роскоши, останусь в одиночестве. Я могу купить еще одну кошку для компании, неодержимую. Потом мне это понравится, и я куплю еще одну. Потом у них появятся детки, и у меня не хватит духу от них избавиться. Квартира пропахнет маленькими лотками и «Вискасом», и больше никто не будет приходить ко мне в гости, и, прежде чем это пойму, я превращусь в Бэкки Женщину-Кошку, которая была довольно клевая, но теперь она стала немного странной, и у нее больше нет друзей.
   Жизнь в одиночестве связана со множеством проблем – так, мне придется выплачивать полный залог, платить самой за телевидение и Интернет, мыть полы… или искать кого-то, кто бы это сделал задешево (горничные в последнее время запрашивают немыслимые цены за уборку). Арендная плата снизилась, но в итоге сумма может получиться больше, чем во время проживания с Эваном. Я стараюсь об этом не думать. Также стараюсь не думать о том, как размещу все, что у меня есть, в квартире-студии. У меня не так много косметики, зато одежды полно. Буду хранить обувь в духовке, а футболки на крючках на стенах… это ведь креативно? Гммм… может, мне придется кое-что продать. В плане пополнения кошелька это будет неплохо. Интересно, понравится ли кому-нибудь мой красный коврик из IKEA. На нем всего лишь пара пятен от вина и пирога, а с помощью вакуумного пылесоса его легко можно избавить от моих волос.
   Покинуть TECOM и жить без Эвана в соседней комнате станет концом эпохи, но я чувствую, что приняла верное решение. В последнее время я только и делаю, что принимаю верные решения и возвращаю жизнь в нормальное русло, если вы вдруг не заметили. Я все взвесила, это так и есть. Но я всегда говорю: если жизнь протягивает вам лимоны, гораздо лучше сделать из них лимонад… Конечно, если только вы не покупаете лимоны в «Waitrose».

09/04
Полеты фантазии

   Сегодня рано утром мне пришлось уйти из моей милой новой квартиры. Я чувствовала себя ужасно, потому что горничная снова орудовала там, и укрыться от нее было некуда. Эван говорит, что я избалованный ребенок, если нанимаю горничную для уборки квартиры-студии. Ее жилая площадь составляет всего десять квадратных метров. Но я действительно очень-очень занята, вы же знаете: нужно позагорать, пока на улице не миллиард градусов выше ноля, и походить по магазинам, и… всякое разное. Знаю, это проявление глупости, но услуги горничной по стоимости вполне доступны.
   Горничная даже гладит мои вещи. Это великолепно. Однажды ко мне приходил Рокко и забыл рубашку. Я ее постирала, а горничная погладила. Я смотрела, как она это делает, пока собиралась на работу. Она даже повесила ее на плечики, чтобы я представила ему его рубашку, когда Рокко придет в следующий раз. Ничего не могу с собой поделать, но мне было не по себе, когда я находилась в квартире одновременно с ней. Чувствую себя жалкой. Она, наверное, всего несколькими годами старше меня и совсем не говорит по-английски. Я все равно стараюсь с ней разговаривать, но в итоге мы общаемся с помощью мимики и жестов, как артисты парижской цирковой труппы. Она сумела мне объяснить, что убирает еще несколько квартир в этом здании. Наверное, у нее довольно-таки доходная работа, она – одна из немногих, кто прилично зарабатывает на текущем экономическом спаде. Здесь полно грязи, которую нужно убирать.
   Это напомнило мне о проблеме подруги. Я только что об этом узнала. Помните Рашель, девушку из Австралии, которую нанял случайный банковский служащий для того, чтобы она ничего не делала, но чтобы он чувствовал себя важным? Так вот, вчера она попыталась на месяц выехать из Дубая домой. Ее задержали в аэропорту и заперли в кабинете для допросов на целый день! Ей сказали, что банк подал на нее в суд, поэтому она не может выехать из страны. Рашель не знала, что и думать. Банк ей не сообщил, что подает на нее в суд – ни телефонного звонка, ничего. Мне и самой приходилось иметь дело с банками здесь, в Дубае, и HSBC по-прежнему приводит меня в ярость. Итак, запомните: этой девушке всего двадцать два года, и она – милейшее создание из всех, кого вам доводилось видеть.
   Очевидно, ее расчетный чек, которым она внесла платеж по ссуде на автомобиль, был возвращен. У нее были деньги на счете, но она недавно потеряла работу, и, чтобы выпустить ее из страны, ссудно-кредитному обществу пришлось искать нового гаранта выплат. Однако несчастной девушке никто ничего об этом не сказал. Рашель опоздала на самолет, ее продержали в аэропорту пять часов без еды, затем посадили в полицейскую машину и отвезли в полицейский участок еще на два часа.
   Полицейские в участке обращались к ней по-арабски, они отказались искать переводчика и заставляли ее подписать анкету на арабском языке, которую Рашель, разумеется, не могла прочесть. Она отказалась, и, наконец, ее парень (который на законных основаниях не мог признать ни того, что он ее парень, ни того, что они вместе живут) освободил ее, внеся за Рашель залог. Все это оказалось для нее крайне унизительно. Ее даже в туалет не отпускали одну! К счастью, у Рашель билет в один конец с открытой датой, так что она может вернуться в Австралию, где она теперь намеревается остаться.
   Кажется, проблемы, с которыми сейчас сталкивается весь мир, в гораздо большей степени затрагивают Дубай, чем многие другие страны: из-за нелепых правил, применяемых к несчастным жертвам рецессии. У меня по-прежнему есть работа и горничная, и новый договор аренды на квартиру-студию, и, кажется, в моей жизни появился мужчина. Но все же правильно ли я сделала, решив остаться здесь? Снова я сомневаюсь. О боже!
   В Великобритании ситуация с безработицей ужасная. Мне известно на родине больше людей, которых уволили, чем тех, у кого есть работа. Некоторые из них недавно потеряли работу в Дубае, вернулись домой и никак не могут найти там место. Кроме того, у меня имеются долги. Ни один человек не может выехать из Дубая, имея долги, и у меня остается несколько крупных выплат по последней ссуде. Чем больше об этом думаю, тем отчетливее понимаю: я здесь в ловушке – хотя и в очень миленькой квартирке-студии с бассейном и джакузи, охранником и «Waitrose» за углом и горничной, но все равно в ловушке. Если я захочу вылететь куда-нибудь дольше, чем на выходные, меня посадят в камеру и будут утомлять разговорами на арабском. И кто меня оттуда вытащит?
   Я живу в золотой тюрьме, в великолепной позолоченной клетке три на три метра. Я просыпаюсь, смотрю, как горничная гладит мою коллекцию летних платьев и рубашки моего наполовину бойфренда, и думаю: как же мне повезло, какая я счастливая… А на самом деле у меня свободы не больше, чем у бегущего внутри колеса хомячка, который хотя и движется, но остается за решеткой.

16/04
Сумерки

   Ж&М нашел меня, когда я лежала на матрасе в бассейне и читала «Затмение» Стефани Майер. Когда он медленно шел по краю бассейна, у меня к горлу подступил комок, и я подумала уйти с головой под воду в надежде, что он меня не заметит… но Ж&М уже заметил. Я знала, что произойдет.
   Он наклонился прямо к моему лицу и спросил, есть ли у меня парень. Глуповатый вопрос, как будто он пришел бы сюда, к бассейну, стал бы так сильно потеть и прервал мою встречу с Эдвардом и Беллой, если бы думал, что у меня никого нет. Должно быть, кто-то рассказал ему о Рокко.
   Я уже сто лет назад удалила Ж&М из друзей в Facebook, но он повадился писать в Великобританию Стейси и расспрашивать ее обо мне. Наверное, он думает, что она мне об этом ничего не говорит. Разумеется, она каждый день передает мне все слово в слово, хотя и живет в Лондоне. Надо признать, Стейси уже немного устала от постоянной разведывательной деятельности Ж&М и стала игнорировать его вопросы. Он, должно быть, принял ее молчание за доказательство того, что мы что-то скрываем, и представил себе самое страшное.
   Я ответила, что это не его дело, и поплыла к другой части бассейна, подальше от него. Боже, я стала бояться вспышек его ярости. Страх перед его необузданными реакциями – это первое, что заставляет меня от него все скрывать. Именно это и способствовало началу движения в тупик! Я молчала, но Ж&М снова подошел ко мне и сказал: он поверить не может, что я так быстро начала встречаться с кем-то другим, и знаю ли я, как это его ранит, и бла, бла, бла…
   Я продолжала молчать. Уткнулась в книгу, надеясь, что он решит, будто я читаю. Я мечтала стать Беллой, которая бы запрыгнула на спину Эдварду, который унес бы ее на высокое дерево, подальше от страшного чудовища.
   Дело не в том, что я хотела начать «встречаться» с Рокко. Вряд ли меня вообще можно назвать девушкой, у которой «есть отношения». Просто с ним весело. Первый раз, когда он мне позвонил после нашего возвращения с Мусандама, мы два часа висели на телефоне, обсуждая, среди прочего, достоинства сладкой кукурузы. Когда он приехал за мной из Абу-Даби и отвез меня туда, подчинившись внезапному порыву, и отвел в темный грязный клуб, полный проституток, Рокко думал, мне будет весело смотреть на то, как они обрабатывают на танцплощадке индийских мужчин… веселее, чем сидеть на очередном модном пятизвездочном ужине. Он оказался совершенно прав!
   Рокко даже позволил мне купить самой несколько напитков, когда я это предложила. Конечно, я уже привыкла, что в этом городе напитки мне покупают мужчины, но в том, чтобы покупать их самой, есть нечто освежающее. Я чувствую себя ровней остальным, а не так, словно ты чья-то вещь или трофей. Забавно, как такая мелочь может повлиять на образ мышления. Сладкая кукуруза, проститутки и самостоятельная покупка напитков в баре – это все, что мне сейчас нужно для счастья. Не понимаю, почему мужчины не выстраиваются в очередь за мной, если честно.
   Вначале Рокко отвлек меня от мыслей об Ирландце и Сване, которые, в свою очередь, отвлекли меня от мыслей о Ж&М. Последний был, и до сих пор является, источником моих эмоциональных трудностей в Дубае. Нужно признать, что мы с Рокко настроены на одну волну. Мы несем всякую чушь и строим смехотворные планы на жизнь. С Рокко я веду себя естественно, и он видит меня настоящую, а не версию меня, которой я пользуюсь, желая произвести на кого-то впечатление, как это было с Ирландцем, когда мы только встретились. Мы с Рокко действительно во многом схожи.
   Ж&М стоял и ждал, что я заговорю, а я в пятнадцатый раз перечитывала один и тот же абзац. Он попросил меня подумать и встать на его место. Я погрузилась в размышления. Наверное, противно узнать, что тебе так быстро нашли замену. Но Ж&М не нужно было знать про Рокко. Он, вероятно, сам охотился за сведениями, и то, что узнал, ему не понравилось.
   Я посмотрела снизу вверх на него, потеющего в регбийной футболке, и, увидев мольбу в его глазах, вдруг ощутила внезапный прилив жалости. Это меня удивило. Я знала себя как человека твердого и высокомерного, и вдруг… меня пронзила жалость. Я причинила Ж&М точно такую же боль, какую Ирландец причинил мне. Больше всего в Ирландце я ненавидела то, что он меня жалел.
   Когда стояла на парковке и разговаривала по телефону с Ирландцем, я чувствовала себя так, как будто карлик колет ножом в мои колени и я вот-вот упаду и погибну. Но я оставалась сильной, точно так же, как теперь старался остаться сильным Ж&М. Я снова зауважала этого мужчину, который был слепо в меня влюблен по причинам, которые мне до сих пор непонятны. Я неуверенно улыбнулась и пожала плечами в надежде, что этого будет достаточно. Что еще я могла сделать? Я не хотела делать ему больно, окончательно подтвердив, что он меня потерял, но и выслушивать очередную эмоциональную тираду прямо тут, возле бассейна, тоже не желала.
   Ж&М выпрямился и сказал, что я навела его на кое-какую мысль. Он полетит к жене, чтобы получить развод. У меня отвисла челюсть. Развод? Сейчас?
   Он ушел, а я тут же выбралась из бассейна и понеслась вверх по лестнице звонить Стейси. Услышав ее голос, я выпалила: неужели он думает, что если получит развод, то я его полюблю, спустя столько времени, после всего, через что нам пришлось пройти? Неужели он думает, что я вернусь к нему, после того как я не единожды кричала ему в лицо «Я тебя ненавижу!»? Подумал бы он о разводе, если бы я ни с кем не встречалась? Сказал бы он жене, что больше не любит ее, много месяцев назад, если бы его не арестовали?
   В тот вечер Рокко позвонил, и я перевела его звонок на голосовую почту. Я чувствовала себя виноватой за то, что разозлилась и расстроилась из-за Ж&М. Мне казалось, что будет нехорошо разговаривать с Рокко сейчас. Наверное, Стейси как-то повлияла на мое решение. Она считает, что если Ж&М по-прежнему волнует мои чувства – значит, я еще не готова встречаться с кем-то другим. Она считает, что мне следует сделать шаг назад и еще раз подумать о том, стоит ли бросаться в омут новых отношений, просто чтобы не быть одной.
   Конечно, я возразила, что это не так и что между нами все несерьезно, но Стейси настаивала, что моя голова и сердце все еще не пришли к согласию в том, что касается трех разных мужчин. Поэтому мне не следует быть ни с одним из них. Даже с Рокко, который, на мой взгляд, само совершенство. Разве только он никогда не будет сверкать на солнце и не пронесет меня над макушками деревьев, как Эдвард Каллен.
   Ненавижу, когда она права.

09/05
Очередной крах

   Ох. Это снова случилось. Еще одна фирма обанкротилась, мечта еще одного бизнесмена рухнула – и на этот раз это коснулось меня! Интернет-компания, в которой я подрабатывала с тех пор, как приехала в Дубай, только что прекратила свое существование. Они должны мне три тысячи дирхамов!
   Трещать по швам она начала уже некоторое время назад. Выплаты запаздывали, требования стали чрезмерными, а сроки выполнения работ – просто смешными. Я делала для них больше, чем когда-либо, и столкнулась с тем, что называют напрасными ожиданиями. Однако, когда у них руки таки доходили выписать мне чек, они платили очень приличные деньги. Кроме того, я привыкла выполнять всю свою внештатную работу за рабочим столом в рекламном агентстве в «свободное время», так что, оставаясь на одном месте, я получала двойную зарплату.
   К сожалению, этот бизнес пал жертвой нынешней экономической ситуации, которая продолжает сохраняться в Дубае, несмотря на все, что нам говорят СМИ. Путаные дубайские законы и правила толкнули несчастного британца, ни больше ни меньше доктора медицины, на отчаянный поступок. Доведенный долгами до крайности, он схватил жену и детей в охапку и сбежал. Дом доктора медицины на «Пальме», прежде наполненный мебелью, теперь совершенно пуст.
   Он отправил «жителям Дубая» эмоциональное письмо в попытке объяснить свои трагические обстоятельства. Это так грустно! Он переехал с семьей в ОАЭ в период резкого подъема этой страны и жил в роскоши. У него был прекрасный автомобиль, большой дом на «Пальме», но он шел дальше, стремясь превратить свои мечты о «делании денег» в реальность. Он отчаянно стремился иметь больше, чем он мог иметь, и занимал все больше денег.
   Его отъезд – плохая новость для его служащих. В последнее время работы на всех не хватает, и сегодня утром я прочла в газете, что полиция Дубая арестовала более четырехсот пятидесяти человек за неуплату долгов! Может случиться так, что вам повезет и вы найдете работу в другом месте, с твердым намерением оплачивать свои дубайские долги оттуда, но из ОАЭ вы этого сделать не сможете.
   Как мы узнали от людей, которые до сих пор мучаются в фирме Эвана, если компания блокирует трудовую визу и информирует банк, то банк может запретить выезд из страны до тех пор, пока не будут произведены все выплаты. По законам шариата наказание за неуплату долга очень серьезное. Вы можете оказаться в тюрьме даже в том случае, если ваш чек был возвращен. Вспомните, как сурово таможенники обошлись с нашей Рашель, когда ей не удалось, не по ее вине, выплатить автокредит.
   Тюрьма – вот, очевидно, чего боялся доктор медицины. В его официальном письме говорится:

   Я не бегу от своих налогов, я просто защищаю тех, кто мне дороже всего, и уезжаю из страны, в которой из-за несовершенства банковской системы и законов о банкротстве отсутствует гибкость в том, что касается погашения кредита, и которая вынуждает людей принимать отчаянные решения.

   Мне дурно при мысли о том, что я могу потерять три тысячи дирхамов, которые он мне должен, но все равно я ему сочувствую. Подумать только! Его жена и дети живут в укромном месте, в полном достатке, зная, что они оставили невинных работяг в большой беде. Держать на своих плечах такой груз – это, наверное, жутко изматывает душу.
   Доктор медицины добавляет, что, хотя охота на инвесторов прошла крайне неудачно, он лично обязуется выплатить все, что задолжал своим служащим, поставщикам и клиентам. Это благородно. Он, как и многие другие, чьи амбициозные устремления провалились с треском, мечтал о слишком многом.

02/09
Гудбай, Дубай!

   Развод Ж&М ничего в наших отношениях не поменял, но то, что он перевел крупную сумму денег на мой банковский счет, чтобы помочь мне выплатить долги, удивляет меня и шокирует! Он говорит, что до сих пор любит меня, и, хотя я ясно дала ему понять, что между нами все кончено, Ж&М хочет избавить меня от ощущения, что я заперта в городе, в котором больше не хочу находиться.
   Конечно, я ему безгранично благодарна за это проявление щедрости, но не могу выразить свою благодарность словами. Несмотря на все, через что мы прошли, несмотря на ту боль, что я ему причинила, он решил мне помочь, хотя прекрасно знает, что я оставлю его навсегда. Наверное, Ж&М понял (я так долго этого добивалась), что если ты, любя человека, цепляешься за него и диктуешь, с кем он вправе встречаться, а с кем нет, – это не заставит его любить тебя в ответ. Старое клише совершенно справедливо. Если кого-то любишь, ты должен его отпустить.
   Никак не могу поверить, что он так поступает. Он знает, что в последнее время его деньги не всегда делали меня счастливой, – но в данном случае Ж&М действительно не пытается купить меня, или мое время, или мое сердце. Он платит за мою свободу.
   Я ему пообещала, что когда-нибудь обязательно верну эту сумму. Одному Богу известно, как… Ж&М твердит, что не хочет этого. Он хочет, чтобы я, уехав, нашла себе занятие более интересное, более достойное. Я и сама об этом мечтаю. Я уже давно терплю Дубай, а не наслаждаюсь им. Я получила уникальный опыт. Мне это известно; я это чувствую. Моя жизнь в Дубае останется со мной навсегда, и, хотя я стала казаться неблагодарной и чуть ли не несчастной по мере того, как развивались определенные события, я уверена, что, оглянувшись на это впоследствии, по достоинству оценю все, что этот город для меня сделал.
   Радость от хороших новостей быстро прошла. Как я и предполагала, кайф улетучился, и тот факт, что в моем распоряжении имеются яхт-клуб и постоянная работа, которая позволяет мне оплачивать счета, не делает меня счастливой. Кроме того, все друзья или уволены, или уезжают и оставляют меня.
   Эван уехал. Мы устроили ему прощальную вечеринку в «Harry Ghatto's», караоке-баре, который оказался совсем не таким, каким был в те времена, когда мы со Стейси начали туда ходить и весь персонал знал, как нас зовут. Теперь там кишмя кишат неудачники в костюмах, и неповторимая аура сменилась атмосферой дешевого паба, полнящегося парами спиртного. Он напоминает «Waxy O'Connors», где мы со Стейси пережили первый отвратительный бранч с Трейдером. В «Harry Ghatto's» теперь даже есть «счастливые часы»: владельцы всеми способами стараются привлечь больше посетителей. Думаю, выручка у них не ахти какая.
   Саш уволили несколько дней назад. Она сидела за столом и несколько недель подряд била баклуши, надеясь, что перед ней положат новый проект, но в итоге в ее компании перестало хватать работы на всех. Она позвонила мне в слезах и сказала, что ей придется вернуться в Канаду, вместе со своими долгами по кредитной карте. Очевидно, долги по кредитной карте в аэропорту не помеха. Проблемы начинаются у тех, кто получил крупные ссуды на такие вещи, как арендная плата, автомобили и недвижимость. Моя подруга сказала, что знает женщину, которая сейчас ночует в машине. Ей больше некуда идти. Наверное, в ДБР служащим автостоянки доплачивают, чтобы они стирали пыль со всех брошенных спортивных автомобилей, дабы люди, которые по-прежнему там живут, не догадывались, сколько машин осталось без хозяев.
   Мое агентство тоже уволило нескольких человек. Нина была уверена, что она лишится места, однако ливанцы уволили нескольких служащих-филиппинцев и оставили западных людей, что довольно бессмысленно. Нам в агентстве не позволяли обсуждать наши зарплаты, но мы, конечно, обсуждали. Так вот, некоторые филиппинцы, выполнявшие точно такую же работу, что и люди с Запада, получали гораздо меньше, так что из практических соображений следовало бы оставить их и выгнать обходящихся дороже служащих. Думаю, мы о многом не знаем, но арабскую логику мне никогда не постичь.
   Разговор с ЭГО Великим, когда я пришла сообщить ему о своем отъезде, получился несколько странным. Я вошла в его кабинет, села напротив и прямо сказала, что решила переехать… что в моей личной жизни царит хаос, что всех моих друзей уволили, что настало время заняться чем-то другим – не в Дубае. Я почувствовала потребность впервые наладить с ним эмоциональную связь, потому что знала, как ЭГО расстроится, узнав, что я больше не буду помогать ему с орфографией.
   Пока я говорила, он кивал и смотрел на меня поверх дизайнерских очков. Я ждала, что он произнесет слова, выражающие его досаду; ждала, что он скажет, что ему меня будет не хватать. Но через несколько секунд молчаливого раздумья он выдал: «Честно говоря, я всегда думал, что из тебя получится скорее хороший редактор, чем креативщик. Некоторое время меня это беспокоило, но потом я смирился и допустил тебя до этой работы».
   Я прикусила губу и нахмурилась, стараясь рассмотреть в его словах скрытый смысл, чтобы было не так обидно. Я подумала, что он, возможно, ошибся, ведь он часто делал ошибки в английском, но нет… ошибки не было. ЭГО Великий решил оставаться высокомерной задницей до конца.
   Я боролась с желанием сказать ему, что мне тоже было нелегко с ним «мириться», но решила: это не настолько для меня важно, чтобы утруждать себя. Надо признать, что реклама никогда не была и не будет делом моей жизни.
   Я решила передать аренду своей красивой студии другому человеку и встретиться с Эваном в Америке, по которой тот «путешествовал» последние несколько недель. Медиакомпания до сих пор не выплатила ему большую часть долга, и теперь он угрожает обратиться в суд. Вряд ли я ему сильно помогу, но Эвану хочется меня увидеть. Хитклифф игнорирует все его электронные письма, отчаянно пытаясь удержаться за свое рабочее место, воспевая город и прыгая в постель к каждой девчонке, которой еще не надоели его выходки.
   Я буду скучать по многим вещам в Дубае, но, думаю, в основном по мелочам. По такси, по горничной, по собственной квартире-студии (хотя я и не ее владелица), по финансовой стабильности, которую обеспечивает хорошо оплачиваемая работа. Даже если бы Ж&М мне не помог, мне потребовалось бы всего полгода, чтобы погасить долги, которые преследовали меня с университетских времен из-за моей чрезмерной любви к пьяным тусовкам и нарядам. Я этим очень горжусь.
   Несмотря на это, Дубай никогда не был городом, в котором я хотела бы остаться на всю жизнь. Этот город не такой, как все. Я не испытываю к нему эмоциональной привязанности. Здесь нет ничего, по чему я могла бы скучать. Когда я уезжала из Нью-Йорка, мое сердце разрывалось на части. Я со слезами оставляла город и друзей, которых там нашла. Я сидела на своей кровати в Лондоне и плакала, вспоминая Манхэттен – его улицы, виды, запахи, энергетику. Дубай еще не достроен, и я в нем не вижу души.
   Билборды, на которых прежде были представлены обещания того, что произойдет в будущем, крупные проекты жилищного строительства и чудесные тематические парки для всей семьи теперь заняты рекламой курятины и операторов сотовой связи. В наши дни хвастаться особо нечем. Над всем этим по-прежнему красуется шейх, такой же грозный и властный, как в те времена, когда мы со Стейси обнаружили его во время наших потных прогулок по обочинам. Только он больше не кажется стопроцентно надежным. Все его обещания выветрились из моей головы, а его образ на рекламном щите тускнеет с каждым днем под палящими лучами солнца.
   «Мир», «Вселенная», «Остров моды», тысячи проектов, которые поражали мой разум и дарили ощущение того, что я живу в самом великом и многообещающем городе мира, – где они сейчас? Они, как и прежде, лишь отраженные в пресс-релизах мечты, призванные произвести впечатление на охваченную благоговением публику, голодную до великих свершений. Большинство дубайских планов, в которые я верила, обратились в пыль; они улетели, как песок. Парк юрского периода тоже больше не строят.
   Это заставило меня задуматься: было ли это таким великим, как я когда-то считала? Памела Андерсон, Брэд Питт, Дэвид Бекхэм – всем им продали кусочек мечты в надежде, что мы, все остальные, попадемся на удочку, но цинизм уже давно овладел многими умами. Глядя на свои коробки, готовые к отправке обратно в Лондон, я думаю: действительно ли эти люди восторгались Дубаем так, как нам об этом говорили? Я была частью СМИ, я снабжала этот город рекламой, зарабатывая себе на жизнь. Я издевалась, пересказывала эти истории друзьям, чтобы их рассмешить… но все равно нельзя отрицать, что Дубай и его стиль жизни оказали на меня влияние. Я верила в это очковтирательство. Я влюбилась в мечту. Я жаждала денег, власти и внимания, как и все.
   Я помогала создавать дубайскую рекламу. Еще несколько дней назад я была одним из тех людей, задача которых – сбыть огромнейшую партию товара, выброшенного на рынок: Дубай – город, где возможно все!
   Сколько же людей прошли через мою жизнь с тех пор, как я сюда приехала! С некоторыми я контактирую постоянно, других, таких, как Трейдер и Частный Банкир, не видела месяцами. Даже Хайди больше не звонит. В хаосе, в который были погружены мы все, она сначала поддерживала меня и Ирландца, а потом заметила, какой потрясающий парень Ж&М. Теперь они вместе ходят ужинать. Он очень хороший, как друг. Много месяцев назад мне следовало бы понять, где прочертить линию. Наверное, я видела ту его сторону, какую не видели они. Он тоже видел ту сторону меня, какую я бы не хотела открыть кому-то еще.
   Сообщить Рокко об отъезде оказалось тяжело. Он снова приехал из Абу-Даби, и мы пошли выпить. Он обнял меня на прощание, вздохнул и сказал: «Когда-нибудь ты поймешь, какой я потрясающий». В ту же ночь моя голосовая почта приняла его звонок, я перезвонила и объяснила, что не готова к тому, что между нами происходит. Иногда я думаю, что готова, но когда я ему сказала, что уехать из Дубая – самое верное решение для меня, Рокко воспринял это спокойно. Как бы то ни было, его собственная компания выглядит уже не так стабильно, как прежде, и, возможно, в ближайшем будущем он и сам начнет планировать переезд.
   Так что же будет дальше, после путешествия с Эваном? Я решила вернуться в Лондон, повидаться с родными, побыть с Люси и всеми друзьями, поесть картошку фри с соусом карри и насладиться роскошью дневного телевидения и журналов без цензуры. А потом… не знаю, если честно! Два года назад, собирая сумки в маленькой квартире в Восточном Лондоне, я и предположить не могла, что для меня готовит Дубай. Теперь я не знаю, что будет после моего отъезда отсюда. Эван хочет поехать в Сидней, и Стейси тоже: ей уже порядком надоел лондонский холод и депрессия. Там мы снова сможем поселиться в доме с бассейном, валяться по выходным на пляже и ходить во вьетнамках. Это звучит соблазнительно… и у Рокко родные в Сиднее. Не то чтобы я брала это сейчас в расчет, но…
   Что бы ни случилось после, я прощаюсь с Дубаем. Все закончилось. Настало время нового старта, вдали от пыльных домов, пустых мечтаний и поверхностных людей. Я счастлива. Конечно, я не могу сказать, что с нетерпением жду того, чтобы распаковать свои коробки на другом конце земного шара, или проехать на метро из Хитроу к дому моего брата, или самой готовить ужин, убираться в комнате… или… черт!
   Вы можете выдернуть девушку из Дубая. Но, по-моему, потребуется целая жизнь, чтобы выдернуть Дубай из меня.

Благодарность

   Ого! Книга. Книга, наполненная словами, которые написала я. Как странно! Нужно сказать спасибо стольким людям… не в последнюю очередь моему любимому агенту, замечательной Маргарет Ги, которая позвонила мне через полчаса после того, как бегло прочла рукопись, и сразу начала добиваться, чтобы мои слова попали в нужные руки. Этим человеком оказалась не менее замечательная Жанна Рикманс из издательства «HarperCollins», которая тоже сразу поверила в мою историю и помогла ей дойти до публики.
   Разумеется, нужно поблагодарить моего издателя, Дженнифер Блау, а также моих потрясающих друзей и родственников, которые поддерживали мои писательские начинания с тех пор, как я впервые принялась сочинять жуткие рождественские стихи про ангелов для местной газеты. Особенно я хочу поблагодарить маму, папу, Саймона и миссис Кристин Финн, учительницу английского в школе «Глид» для девочек в Сполдинге. Она всегда ставила мне «отлично» и разрешала прятаться в шкафу, когда учитель математики выгонял меня за непроходимую тупость.
   У меня нет домашних питомцев, которых я могла бы поблагодарить, потому что каким-то образом все они из-за меня отправились на тот свет (прости, что позволила тебе замерзнуть в твоей клетке, кролик Файвэ), но я должна выразить ОГРОМНУЮ благодарность команде lastminute.com в Лондоне (это лучшая работа, которая у меня когда-либо была). Без вашей поддержки я бы не решилась бросить свою комфортабельную жизнь журналистки-тусовщицы и отправиться в Дубай в поисках приключений. А может, вы просто хотели избавиться от меня, хммм?
   Конечно, не могу не поблагодарить Дубай за все, чему он меня научил за время, что я там прожила. Я из первых рук узнала, что такое страстные амбиции, погоня за мечтой и каково это, когда нужно признать, что ты способен все испортить, сам того не желая.
   Все те, с кем я повстречалась в Дубае и кто появится в моем рассказе, – вы себя узнаете, и я вам признательна. С некоторыми из вас я по-прежнему общаюсь, с некоторыми нет, но я всегда буду помнить время, проведенное вместе, и благодарить вас за то, что вы подарили мне свое общество.
   Ну вот, я все сказала. Остается только надеяться, что вам понравится мой рассказ. В том, что касается событий и людей, я старалась оставаться честной, насколько позволяет память. Дубай – это город, о котором я по-прежнему читаю, говорю и мечтаю, и, хотя я уехала оттуда немного прихотливым и пресыщенным экспатом, время, что я там провела, стало поворотной точкой в моей жизни. Даже если бы оставила эту историю в своих воспоминаниях, только для себя, чтобы прокручивать снова и снова, я бы продолжала вспоминать Дубай как один из самых влиятельных, волнующих и необычных городов мира.
   Если вы еще не были в этом городе, я надеюсь, что мой рассказ побудит вас к тому, чтобы посетить Дубай. А если уже были, я надеюсь, что он тоже оказал на вас длительное воздействие… лучше, если по приятной причине, а не потому, что вы до сих пор сидите в тюремной камере.

   Бэкки Викс

Ребекка Викс Дубайские дневники. Любовь и приключения в Дубае

Введение в безумие

08/07 Снова чемодан, снова подъезд

13/06 Путешествуя на скорости Дубая

17/06 Разыскивается: «Bacardi» с мексиканской шляпой

22/06 Где каждый знает твое имя

27/06 Тяжелая и мучительная дорога

01/07 Десять этапов обеденного перерыва

03/07 Автостоянка – страна чудес

08/07 Шейх, суматоха и рок-н-ролл

13/07 Когда хорошие девочки становятся мокрыми и дикими

15/07 Радости быть женщиной

17/07 Сомнительные сделки, поездки по пустыне и ближневосточная рыночная машина

19/07 Сказка о Samsung

22/07 День первый в иранодоме

24/07 Девочки просто хотят бранч

27/07 Поднимаемся выше

29/07 Делая это для нашей страны

31/07 Размышления в бессонную ночь

02/08 Вновь обретенный звездный статус

06/08 Вечеринки разбитых автомобилей и судьба быстроходной лошади

13/08 Купаясь в бассейнах и нарушая правила

15/08 За неимением Facebook

19/08 Исповедь человека, который любит грызть ногти

21/08 Деньги, деньги, деньги

22/08 Миром правит халява

24/08 Атака иранского искусства

26/08 Играем в дом

29/08 Плохие фестивали плохого пива

01/09 Забастовки в лондонском метро, говорите?

02/09 Ярость

04/09 Путь к неминуемой гибели

07/09 Кто в домике живет?

08/09 Сначала приходит бранч, потом приходит ифтар

12/09 Романтика и «Ritz»

13/09 «Рамадан карим!»

14/09 Возвращение к жизни, возвращение к реальности

17/09 Грешный ужин

03/10 Осторожно: цензура

17/10 Родительские планы

29/10 Трудности детоксикации

03/11 Львы и шампанское, о, боже!

10/11 Возраст и вечеринка-которой-никогда-не-было

10/11 Вы когда-нибудь видели плавающее кресло-каталку?

17/11 Торт-кебаб и прочие сюрпризы

27/11 Выходные в Южной Африке

29/11 Старые голубые времена

02/12 За ложь приходится платить

07/12 Холмы оживут со звуком тишины

14/12 Глинтвейн и стоны

27/12 Рождество сироты

01/01 Плохой день

02/01 С Новым годом

08/01 Ты можешь встать под моим зонтом

10/01 Что бы вы сделали, будь у вас остров?

14/01 Буш наступает

27/01 Уборщик, которого никогда не было

09/02 Индийское приключение

13/02 Хозяева «Вселенной»

15/02 Разрешение на запуск

18/02 Начало и конец

22/02 Театральные эпизоды

27/02 Игра по правилам

28/02 Конец отношений

15/03 Системный шок

16/03 Лягушка и невероятная охота на квартиру

18/03 Аренда и напыщенные тирады

25/03 Дом, милый дом, номер «три»

29/03 Все будет all-white

01/04 Помощь эгоиста

04/04 Возвращение к иранскому изобретателю

15/04 Выход на международный уровень

24/04 Пиратские сокровища Дубая

26/04 Такси, кошки и сюрпризы на коврах

04/05 ЭГО приземлился

13/05 Рискованное предприятие

21/06 Поистине дерьмовое время

24/06 Сказка по имени Йемен

27/06 Не кошатники

01/07 Социальные сети