Полонез со слитком
Александр Ралот

   © Александр Ралот, 2015
   © Екатерина Пахомова, дизайн обложки, 2015

   Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Глава 1

   – Нет, нет и еще раз нет!! Хватит, и слышать ничего не хочу. Ни какого золота, никаких бриллиантов и изумрудов. Сил моих больше нет. Сначала клад белогвардейского генерала Корнилова, потом изумруды с Малышевских копий, в конце концов, дайте мне спокойно выслеживать неверных мужей и жен. На худой конец, если уж сильно надо, могу найти парочку украденных шедевров из местных музеев. Мне не привыкать, но опять разыскивать золото, да еще в слитках, да еще из государственного банка, нет уж, увольте. Марго с силой бросила трубку на рычаг.
   – Муль, что случилось. Дочь Лилия студентка первого курса местного университета, будущее светило исторических наук с опаской посмотрела на мать.
   Из своего угла вышла маленькое, темноволосое существо с раскосыми черными глазками и ни слова не говоря, уткнулась в подол женщины.
   – Дашенька, золотко, что с тобой. Ты чего испугалась? Марго, нежно погладила девочку по аккуратно причесанным волосам. Младшая дочка Дейана, после крещения получившая простое и понятное имя Даша (см. повесть «Копи царя Комусова»). Дочка по привычке посмотрела на приёмную мать снизу вверх и ничего не сказала. Только в её черных глазах-бусинках заблестели слезы.
   Лиля тоже подошла к матери и нежно обняла.
   – Может, ты все же поделишься, в чем дело. Я так понимаю, что в нашем славном городке, этими золотыми слитками выложена добрая половина мостовых, а драгоценные камни, местные умельцы, используют при оформлении фасадов зданий, просто как декоративный материал. И тебе, только, что и остаётся как выковырять эти безделицы. Или предстоит, что-то другое.
   – Даже не хочу об этом говорить. Скорее всего, с любезной подачи моего «лепшего» друга Тараса Романца небезызвестная московская контора «Иммануил Хаинц и партеры» мне предлагается отыскать золотые слитки польского золота, которые во время второй мировой войны перевозились из Польши, через Румынию, во Францию и затем аж, в Африку.
   – Ой, как здорово. Муль, давай соглашайся, напутешествуемся вдоволь, за счет этих московских адвокатов. А, золото, так ведь его может и не быть. Было и сплыло за столько лет. Оно же ой, какое «склизкое». Одно плохо, занятия в универе пропускать придется, если честно, то не хочется. Там знаешь, как интересно и ребята такие классные подобрались. Но дело, есть дело. Давай договаривайся, и выезжаем!
   Даша, молча, протянула тонкие ручонки и обняла Маргариту, тем самым показывая, что лично она ни в какие зарубежные страны ехать не хочет, а хочет играть со своими новыми куклами, и что бы ее новая мама была рядом.
   Замок входной двери щелкнул, и в комнату вошла Вера Марковна, держа в обеих руках по большому целлофановому пакету со всевозможной снедью.
   После того, как Силуянов и Марго удочерили сироту Дейану, она добровольно взвалила на свои старые плечи роль кухарки и домработницы. Ее дети давно выросли и жили своими семьями, а сидеть на скамеечке возле дома и обсуждать бесчисленные сериалы она не могла, да и не хотела. Она даже напрашивалась в крёстные матери, но ее уже опередила учительница «Таисия Сергеевна, так, что теперь Вера Марковна носила гордое звание– крёстная бабушка.
   Даша, быстро подбежала к старой женщине и обхватила её за ноги.
   – Дашенька, отпусти меня, пожалуйста, мне на кухню пройти надо, покупки из пакетов выложить. Пойдем со мной, поможешь и посмотришь на мои приобретения. Я тебе расскажу, что из чего готовят.
   Когда девочка и Вера Марковна исчезли за кухонными дверями, Лилия заговорила с матерью.
   – Муль, а почему наша Дашка такая дикая, до сих пор почти не разговаривает, давай мы ее в Европу отправим, пусть там ее вылечат.
   – Её привязали к большой колоне и залепили рот скотчем, что мог думать в такой момент, этот маленький человечек. Она практически никогда не видела свою родную мать, ее воспитывал отпетый уголовник. Девочка за всю свою короткую жизнь не видела женской ласки. Вот поэтому она у нас такая угрюмая, это пройдет, это не болезнь. Это от всего пережитого. Ей нужно как можно больше нашего внимания, любви и ласки – поняла, дочь моя старшая.
   Телефонный звонок прервал их разговор.
   – Лиля, пойди, возьми трубку. Я уже устала талдычить этим москвичам, что никакими слитками ни золотыми, ни серебряными, ни даже бронзовыми я заниматься не буду! Это мой окончательный ответ и обжалованию не подлежит.
   Но звонили не москвичи, а звонила учительница истории Таисия Сергеевна, по совместительству работавшая в «Сыскном бюро Крулевская и партнёры».
   Лиля прикрыла рукой трубку.
   – Муль, «скромная Тая» сейчас хочет приехать. Ты не возражаешь?
   – Конечно, я только за, всегда рада её видеть. Она же теперь крёстная мама, нашей, Дашульки. Скажи ей, пусть едет, но не вздумает ничего покупать, наша Вера Марковна уже всё, что надо приобрела. Сама знаешь, какая зарплата у школьных учителей.
   Из кухни в комнату стали проникать умопомрачительные запахи, за тем открылась дверь и показалась перемазанная повидлом мордашка.
   – Бабушка мне пирожок дала, вкусный! Хотите. Ребенок держал на вытянутой руке тарелку с пирожком.
   Лиля и Маргарита Сергеевна переглянулись. Эта фраза, произнесенная сейчас маленькой Дашей, была самой длинной за последние несколько дней.
   Раздался дверной звонок. Лиля метнулась открывать, но дверь открылась сама. За ней стояли Таисия и Силуянов.
   Даша поставила тарелку с пирожком на стол и подбежала к вошедшим, обняла их за ноги.
   Посмотрела на них снизу вверх, но ничего не сказала, даже не поздоровалась.
   Олигарх, легко поднял девочку на руки, а Тая взяла оставленную им большую сумку и вошла в комнату.
   – А у меня для тебя подарок сказал Силуянов, опуская, девочку на пол. Посмотри, что там есть. Он расстегнул молнию на сумке и вытащил оттуда яркую коробку с невероятно красивой куклой внутри. Она была одета в старинный наряд и имела на голове маленькую корону.
   – Держи дочка. Силуянов вручил подарок девочке.
   Коробка была по размеру почти, такая как девочка.
   Даша осторожно открыла её, достала куклу и не слова не говоря, убежала наверх, в свою комнату.
   – Маргарита Сергеевна, можно с вами посекретничать – сказала Таисия. – Мне очень надо.
   – Конечно можно, я думаю, что Лилия покормит товарища Силуянова, пока мы будем отсутствовать. – Она поднялась с кресла, взяла учительницу под локоть и увела в другую комнату.
   – Маргарита Сергеевна, представляете, меня сократили. – На одном дыхании выпалила Тая, как только они оказались вдвоём.
   – Не поняла, то есть, как сократили. Совсем, что ли сократили.
   – Да, совсем. Уроков истории в этом году в сетке часов гораздо меньше, а я самая молодая, да еще и незамужняя. Вот меня и того, на выход. Маргарита Сергеевна, что мне теперь делать. Ведь уже начался учебный год, в других школах все часы расписаны и учителя набраны. Вы же все знаете. Как мне быть?

   Марго молча, взяла девушку за руку и вывела из комнаты.
   Силуянов и Лилия сидели за столом и за обе щеки уплетали пирожки с повидлом.
   – Позвольте представить вам нового штатного сотрудника «Сыскного бюро Крулевская и партнеры» – бывшую учительницу истории, а ныне младшего сыщика Таисию Сергеевну. Господин учредитель, надеюсь, ты согласен. – Произнеся этот монолог, Марго сощурила глаза, тем самым показывая, что никаких возражений по данному вопросу она не потерпит!
   – Вот и ладно, вот и здорово, я давно говорил, что бюро пора расширять. – Силуянов отложил недоеденный пирожок.
   – Таисия Сергеевна, голубушка прошепчите мне на ушко, сколько там нынче платят педагогам-историкам. Вдруг мы не потянем таких трат. – Силуянов широко и раскатисто рассмеялся.
   – А, теперь дамы сыщицы, давайте перейдем к делу. Сыскное бюро организация сугубо коммерческая и должна приносить прибыль на радость учредителям, ну и сотрудникам тоже. Или я не прав?
   Лилия хотела остаться и послушать, о чем пойдет речь, но Силуянов вручил ей пустые тарелки и отправил на кухню мыть посуду и всемерно помогать Вере Марковне.
   – И там милые дамы. Сообщаю вам следующее. Пару недель назад, в одном приморском поселке нашей области тихо и мирно скончался пожилой человек иудейского вероисповедания, по национальности сами, понимаете какой. Жил он одиноко и скажем так, более чем скромно. Никаких наследников по настоящее время у него не обнаружилось.
   – Так мы– то тут, с какого бока. – С вызовом спросила Марго.
   – Терпение, друг мой терпение, кажется, именно ты меня этому, много лет назад учила.
   – И так продолжим. Новые хозяева так и не неприватизированного жилья выкинули все старые пожитки покойного, но этого им показалось мало. Они решили весь этот хлам сжечь на радость вездесущей детворе. Так вот, роясь на этом пепелище, местные шпанята нашли полу оплавившийся закопченный слиток. Молодежь у нас нынче подкованная и дотошная, посему решили они отнести находку в местный ювелирный магазин. А там, тот, кому положено стукнул понятное дело в ментовку, тьфу ты, никак не привыкну, даже не знаю, как сокращенно сказать – в полицейку. Ну, а второй звонок из магазина понятное дело моим людям, как же без этого. Слиток этот мигом конфисковали. Пацанам, как полагается, отвесили подзатыльники, что бы следующий раз умнее были. Доставшееся золото, до конца расплавляли и по частям продавали. Дело соответствующее завели, только его сразу в столицу забрали. Знаете почему. А потому, милые мои сотрудницы, что на слитке знак был – «Польский государственный банк 1938 год». Конечно, надо бы старичку этому иудейскому, как полагается предъяву выставить, да не получится, он сейчас перед своими святыми, там ответ держит.
   Марго уже было открыла рот, что бы произнести что-то гневное. Но Силуянов, дал знак дослушать его до конца.
   – По нашим российским законам четверть найденного золота, полагается нашедшему товарищу, конечно в рублевом эквиваленте. Но, не это главное. Как говорят там– Силуянов показал на вверх.
   – Слитков подобных найденному, было много. И очень серьезные люди просят нас им помочь. Я думаю, дорогая Маргарита Сергеевна, тебе уже звонили из адвокатской конторы «Иммануил Хайнц и партеры». Понимаете дорогие мои этим просителям ну, никак нельзя отказать. Так, что впрягайтесь дамы и вперед.
   – Силуянов, лично я впрягаться ни за что не буду. У меня ребенок маленький, твоя дочь, между прочим, и она болеет. Ее надо срочно лечить. И мне глубоко плевать на все эти польские слитки, не смотря на то, что мой дед был чистокровным поляком. Однако, он был подданным Российской Империи, а я подданная Российской Федерации и к Республике Польша имею отношение только своей польской фамилией и более, ни чем. Понятно.
   Силуянов сидел, молча, он понимал, что Марго права. Потом повернул голову к Таисии.
   – Ну, вот дорогая Таисия Сергеевна – вам первое самостоятельное задание. Часть нужных тебе, для работы, материалов можешь начать изучать прямо сейчас. – Он протянул девушке красивую кожаную папку.
   – Если найдешь слитки-премиальные тоже в установленном порядке. За помощью к Маргарите Сергеевне или ко мне обращаться только в случае крайней необходимости. Удачи тебе младший сыщик, как говорится с богом!

Глава 2

   Без пятнадцати пять утра, 1 сентября 1939 года, латаный – перелатанный немецкий военный корабль «Шлезвиг-Гольштейн», который само же польское правительство пригласило посетить государство с дружеским визитом, вдруг взял да и открыл огонь по военным складам, расположенным в живописном, близлежащем поселке под названием Вестерплятте. Вторая мировая война – началась.
   Руководство страны видело своё государство в одном ряду с другими великими державами, и политику вело соответствующую, то есть, что ни на есть – великодержавную.
   Сама географическая карта страны подсказывала всего два варианта государственной политики. Первое наладить отношения хотя бы с одним из двух граничащих с Польшей стран. Второе попытаться создать союз малых стран, чтобы этим соседям гигантам – противостоять.
   Беда руководителей страны была в том, что, новорождённое польское государство так усердно толкалось своими локтями, что смогло обобрать все, близлежащие страны. У СССР оттяпали – «Восточные кресы». У Литовской Республики – Виленский край, у Германии утащили– Померанию, у Чехословакии – край Заользье.
   Перед самой войной в хранилищах Банка Польского находились весьма приличные ценности. Аж на сумму около 87 миллионов долларов США.
   Прошло три дня с начала войны. Руководство Польши срочно приняло решение об эвакуации золотовалютных резервов, Банка Польского.
   9 сентября 1939 года, золото без лишних проволочек отправили на границу с Румынией, в город Снятын.
   В захолустный тихий городок поехали автомобили и железнодорожные вагоны. Руководство секретной операцией по вывозу золотого запаса поручили бывшему руководителю польской разведки полковнику Игнатию Матевскому и министру промышленности Эрику Фляревскому.
   Все ценности были погружены в специальный железнодорожный состав, который благополучно пересек польско-румынскую границу. Тем не менее, незадолго до этого из транспорта, следовавшего из приграничного Бреста, неизвестные выгрузили 70 ящиков с золотом на сумму 22 миллиона злотых. В суматохе военных дней, эти ящики так и не добрались до пункта назначения!
   Буквально через пару часов, после состоявшегося разговора, в ее руках оказалась точно такая же вторая папка.

   Власти, все еще нейтральной Румынии, с трудом, но все– же дали согласие на транзит польского золотого запаса через свою территорию в порт Констанца. Однако требовали от поляков, чтобы операция была проведена в максимально сжатые сроки. На румынской территории было полным-полно агентов «Абвера» и правительство Румынии, не желало, вступать в конфликт с Германией из-за польских ящиков.
   Тая перевернула последний листок.
   – Мне как историку, это очень интересно. Скажу вам больше, это хорошая тема для кандидатской диссертации, но причем, тут золотой слиток, найденный на нашем побережье и чем сотрудники «сыскного бюро» могут быть вам полезны.
   Симпатичный молодой человек со странной фамилией Тютерев и с еще более странным именем Фрол, полномочный представитель московской адвокатской конторы «Иммануил Хаинц и партеры» внимательно посмотрел на девушку.
   – Дорогая Таисия Сергеевна.
   – Я вам не дорогая – возмутилась Тая.
   – Позвольте, я продолжу – не замечая реплики, продолжал Фрол.
   – Во – первых я сейчас дал вам только часть материалов, остальные прибудут в ваш город, возможно только завтра. Поймите нужно время, что бы получить всевозможные разрешения и снять необходимые копии.
   Второе, если вы внимательно читали, то целых 70 ящиков с золотом Банка Польши, осталась в Румынии и как раз, о них пока никакой информации нет.
   – Да, я с вами согласна, но остальная часть благополучно продолжила свой путь.
   – Таисия Сергеевна, дослушайте меня до конца. Согласитесь, что очень велика вероятность того, что совсем близко с местом обитания этого, почившего в бозе, старика могут находиться и другие слитки.
   – А могут и не находиться. У покойника ведь не спросишь. – Тая внимательно рассматривала собеседника.
   – У него нет, но ведь есть еще и соседи, в конце – концов он ведь где-то работал, с кем-то дружил и даже поверьте мне ходил в синагогу, на исповедь к своему ребэ. Не удивляйтесь, в соседнем городке есть такое общедоступное место.
   – Если вы Фрол такой умный, почему бы вашей конторе самой не найти это золото, тогда и делиться ни с кем не надо. – Таисия сама удивилась тому напору, с которым она разговаривала с московским гостем.
   – Вот, что значит новая работа – подумала она про себя и сама себе улыбнулась. Отвернувшись при этом, что бы этот московский адвокат, еще не возомнил себе чего лишнего.
   Марго взяла Дашутку и укатила к какому-то медицинскому светиле, на очередную консультацию. Лиля упорхнула, на лекции. Вера Марковна сделав все необходимые дела, ушла к себе. Фрол Тутерев оставив ей папку, так же ретировался, правда пообещал появиться сразу же, как поступит следующая часть документов.
   Таисия, порывшись в своей сумочке, нашла временное удостоверение сотрудника местного СК, которое ей организовал Максим Каверин, когда она занималась «Архивным делом». Срок действия до конца года с правом продления. Значит, она, пользуясь этой красной книжицей, может опрашивать людей, задавать им вопросы, только вот какие вопросы.
   – Скажите, дорогие мои соседи, а вы часом не знаете, где тут старый еврей золотой запас своей страны времен прошлой войны припрятал? Кстати, а как звали этого человека. Девушка вновь открыла папку с документами, еще раз внимательно перечитала все бумаги и в конце – концов нашла то, что нужно. Копию свидетельства о смерти.
   Кшиштов Вербицкий. Год рождения 1924, год смерти 201..
   – Вот интересно как его звали соседи по дому– пан Кшиштов или как-то иначе. Почему он жил один, после войны женского населения в нашей стране было в разы больше чем мужского. Любой захудалый мужичонка был нарасхват, пусть даже еврей, пусть даже не православный. Все! Надо туда ехать и там, на месте разбираться. Ой, как не хочется одной ехать. Хорошо бы с кем-то, только вот с кем. Людей в бюро раз, два и обчелся. Хорошо бы с Хельгой, она все знает, и все умеет, а стреляет, дай бог каждому. Но ее сынуля никуда не пустит, и будет прав. Он сейчас и на долгие годы полновластный глава семьи, постоянная круглосуточная забота мамы и папы.
   Она включила компьютер, что бы порыться в интернете, и конечно первым делом отправилась на сайт «Одноклассники». Друзей и подруг у нее было не много, бывала она на этой страничке не часто. Когда работала в школе, очень боялась, что продвинутые шустрые ученики взломают ее аккаунд. Однако сейчас ей до жути хотелось поделиться новостями о новой работе и чего греха таить, было острое желание намекнуть – какая у нее сейчас зарплата. А если она раскрутит это дело со старым евреем и его слитком, то считай, что и об ипотеке можно забыть. Ух! Настроение как-то само – собой улучшилось. Девушка увидела, что ее подруга и даже бывшая однокашница Ленка Белянкина или по простому «Белка» тоже на «Одноклассниках» и мигает ей желтой точкой.
   Во время учебы в столичном университете девушки жили в общежитии, в одной комнате и были – не разлей вода. На «свиданки» одна наряжала другую, отдавая самые ценные наряды и украшения. Только вот дальше «свиданок» дело не пошло, никто из парней девушек замуж так и не позвал. Учились они хорошо, поэтому при распределении выбрали самый южный город, который имел гарантированные рабочие места. Только вот Тая устроилась работать в школу, а «Белка» быстренько стала корреспондентом в местной газете и теперь хвасталась, что она и есть та самая – «четвертая власть».
   – Вот я ей сейчас напишу, какой я стала властью, фактически, и по счету. Она набрала уже несколько слов, но подруга увидела, что Тая сейчас на сайте, быстренько позвонила ей на мобильный.
   У Ленки был служебный номер телефона, его оплачивала редакция, поэтому девушки общались, невзирая на время и на возмутительный тариф оператора.
   Обсудив события последних дней и основательно перемыв косточки всех знакомым особям мужского пола, девушки уподобились этим самым особям и перешли на грустную тему-«работа и как с ней бороться на современном этапе». Тая сообщила, что собирается в командировку на побережье и кое, что в самых общих чертах сказала о слитке. Это ведь не тайна. Наверняка в приморском поселке, все уже о нем знают.
   – Ух, ты, как интересно, это же такая статья получится. Таюшка, чмоки, чмоки, я прям сейчас бегу к главному редактору, беру командировку и еду с тобой. Одна ты без меня там все равно пропадешь, так, что считай, тебе крупно повезло с вневедомственной охраной, причем бесплатной. Да еще вот такая информация, тебе для размышления. У нас там есть что-то вроде журналистского дома отдыха, так, что о ночлеге можешь не беспокоиться, все за счет нашей газеты. Но, чур, у меня полное право на эксклюзивное интервью. Идёт! Трубка издала гудки отбоя.
   Это означало, что «Белка» помчалась к руководству, пробивать себе командировку.
   – Хорошо, это или плохо. Могу я ей что-то рассказывать или нет. Надо бы посмотреть договор с этой адвокатской конторой, что там сказано, на счет тайны следствия.

Глава 3

   Тютерев не заставил себя долго ждать. Он появился даже не на следующий день, а вечером того же дня. Поздоровавшись без каких-либо комментариев, протянул очередную папку удивленной Таисии.

   Франция и Великобритания на деле доказывали, что в новую войну ввязываться никак не хотят. А хотят, чтобы на востоке материка, страны сами во всем разобрались, и серьезные государства в свои дела не вмешивали. К Советскому Союзу, эти страны относились с большой долей негатива. Руководители многих стран Европы видели в сладких снах, как на СССР, кто-нибудь, возьмёт, да и нападёт. И вдруг, судьба дает шанс, немцы, расправившись с Польше, пойдут дальше на восток. А там, бог даст, две армии не смогут остановиться, и тогда, там далеко от собственных границ, начнется очень серьёзная заварушка.
   Тогда страны Западной Европы смогут спокойно жить в мире, наблюдая, как яростно убивают друг друга их драчливые восточные соседи.
   Немецкий посол заявил решительный протест правительству Румынии из-за ситуации с присутствием польского золотого запаса. Он отметил, что Румыния тем самым «нарушала нейтралитет королевства». В ответ, на этот протест, руководство страны усилило режим на границе с Польшей. Однако никаких санкций к конвою с польским золотом применено не было. Более того, Польше было разрешено открыть в Бухаресте представительство Банка Польского.

   Вагоны со слитками и монетами проследовали прямо в порт на Черном море. Однако другие активы, векселя, ценные бумаги, мешки с документацией, 393 ящика и 304 мешка с банкнотами Банка Польского задержались в Бухаресте. Очень быстро было принято решение об уничтожении этой денежной массы. Целый месяц польские служащие жгли купюры на общую сумму 670 миллионов злотых.
   Полковник Матевский безвылазно находился в Кременце. Он и сотрудники Министерства иностранных дел Польши как могли, ускоряли переговоры с французами об эвакуации польского золотого запаса именно к ним. Наконец, удалось договориться о том, что польское золото «заберут» военные корабли французских морских сил. Однако, теперь уж румынское руководство не согласилось с таким решением польских и французских властей. В конце – концов для транспортировки этого многострадального золота решили использовать старый английский танкер «Eocene», стоящий в порту города Констанца.

   Золотой груз представлял 1208 ящиков весом 70 кг каждый. Старый корабль не был предназначен для транспортировки такого вида товаров. Тем не менее, польским сопровождающим ничего иного не оставалось, кроме как воспользоваться этим старым танкером, любезно предоставленным британскими дипломатами. Всю ночь, ящики с золотом перегружались из вагонов на старое судно. Наконец, утром корабль был готов к выходу в море. Но беда никогда не приходит одна. Вскоре выяснилось, что вся его команда сбежала с корабля.
   Бедных матросов вполне можно было понять. Все они были гражданами Румынии и прекрасно осознавали, что старый британский танкер почти наверняка станет добычей немецких подводных лодок. Капитану «Eocene» кое – как удалось набрать новую команду. Но злоключения продолжались. Сопровождающих золото поляков уведомили, что Германия признала польское золото «военно-стратегическим материалом». В полученной шифровке не двусмысленно сообщалось – атака Люфтваффе на судно состоится почти со сто процентной гарантией.

   Не смотря на эту жуткую эта информацию поляки, спасающие богатство своей страны решили выйти в море. Танкер покинул нейтральную Румынию и направился к берегам Турции. Несмотря на все предупреждения, он благополучно достиг Босфора. Там его встретили польский и британский консулы. Польским сопровождающим было предложено передать ценный груз на хранение в Оттоманский банк. Польский полковник отверг данное предложение.
   Через день новая напасть. Поляки через газеты узнали, что министр иностранных дел Турции отправился на политические консультации в Москву. Именно в этот день Красная Армия перешла советско-польскую границу и заняла районы межвоенной Польши.
   Посол Польской Республики в Турции как мог, пытался помочь сопровождающим груз людям. Он предложил турецким властям организовать вывоз золотого запаса при помощи британских или французских военных судов. Но и турецкая сторона, боялась реакции третьего Рейха и отвергла это предложение.

   Тогда и поляки отвергли предложение организации охраны танкера военными кораблями Турции. В конце – концов остановились на предложении французского посла – разгрузить золото в порту. За тем отправить его дальше на Восток в Бейрут, откуда сокровища переправят во Францию. Через несколько дней несколько ваготов, доверху забитых тяжелыми ящиками с маркировкой Банка Польского отправились к границе с Сирией и дальше в Ливан. Затем при помощи французских военных судов «Эмиль Бертен», «Вобан» и «Эпервье» бесценные ящики наконец достигли французской Тулузы.
   Вместо наград и поощрений за успешно проведенную уникальную операцию полковника Игнатия Матевского обвинили в злоупотреблении своим служебным положением.
   Начальство посчитало что чиновник «за счет средств Банка Польского организовал эвакуацию значительного числа посторонних лиц». После такого обвинения, умный и талантливый человек добровольно подал в отставку, эмигрировал в США, где умер на следующий год после окончанияч войны.
   Таисия закончила читать и подняла глаза на Флора.
   – А он очень даже ничего, этот адвокат Тютерев. Интересно, женат он или нет. Вот давай сыщица тренируйся, жаль, потом не спросишь, не прилично как-то девушке о таком спрашивать, а парню так запросто. Везет же им. И так, обручального кольца на пальце нет и даже следа от него нет. Ну, это еще ни о чем не говорит. Мужчины вообще не любят кольца носить. Пиджак не мятый, рубашка тоже. Интересно, он сам он себе гладит? Или все– же есть, кому за его внешнем, видом следить. Вот я бы, например, засунула ему нагрудный карман носовой платок в тон галстука. Стоп Таисия Сергеевна, это почему ты решила ухаживать за совсем посторонним мужчиной, хотя бы даже и мысленно. Тебе, что надо делать. Документы из папки читать, которые он тебе принес, так вот и читай, нечего на посторонних мужчин пялится. Вот когда ты отыщешь гору слитков, он сам на тебя обратит внимание. Может даже, пригласит куда-нибудь отпраздновать твой успех. Так все, пока никакого успеха нет, а есть копии очень важных, государственных документов.

   Приключения со злополучными ящиками, хранящими в себе польский золотой запас по прибытии во Францию – не закончились. Сначала их перевезли в город Невер и разместили в хранилище Банка Франции. Наступило 10 мая 1940 года Германские войска перешли границу, началась война с Французской республикой. Польское правительство в изгнании, нашедшее убежище в Англии 22 мая 1940 года официально обратилось к властям этой страны с просьбой разрешить использовать польские военные суда для транспортировки золота в Соединенные Штаты Америки. В большой спешке польский золотой запас опять перевезли на побережье Средиземного моря и погрузили в трюмы французского военного крейсера. Но корабль до Америки не доплыл. Еще в пути капитан судна получил радиограмму, что Франция капитулировала. Ящики с золотом выгрузили в порте Касабланки, а затем перевезено в Дакар.

   Правительство Польши не раз обращалось к премьеру Великобритании Уинстону Черчиллю с просьбой помочь с дальнейшей транспортировкой золота в США, однако, англичанам было сейчас не до польского золота, осевшего в Африке.
   Польское правительство пошло на беспрецендентный шаг. В Соединёных Штатах по просьбе поляков начали рассмотрение судебного иска против Франции с целью наложения ареста на французские золотовалютные депозиты, размещенные в банках США. Иск был удовлетворён, вскоре американское правительство заблокировало доступ к французским золотым активам, размещенным в федеральном банке Нью-Йорка. Окрыленные успехом, польская сторона просила Великобританию передать в распоряжение своего эмигрантского правительства французское золото, которое тогда находилось в канадских банках. Однако англичане, заявили, что эти слитки являются собственностью всей союзнической коалиции, объявившей войну фашистскому режиму.

   Прогерманское правительство маршала Анри Петена никак не отреагировало на данное решение суда в заокеанских Соединеных Штатах, тем не менее, польский золотой запас французы гитлеровским властям так и не отдали. Любой власти всегда очень трудно рассаваться с блестящим металлом желтого цвета.
   В октябре 1941 года руководитель Французского национального комитета генерал Шарль де Голль заключил с польской стороной договор, по которому Французское государство обязались вернуть Польше ее золотой запас. Но такая щедрость имела и обратную сторону. Среди прочих условий данного договора было требование, о незамедлительной отмене ареста на активы Французского банка, хранившиеся в Нью-Йорке.

   Спустя год, в ноябре 1942 года, французские колонии в Западной Африке были, наконец освобождены англо-американскими войсками. Новая администрация, в суете военных событий, не обратила внимание, на польские сокровища. Золото спокойно лежало в своих ящиках еще почти два года. Лишь в начале 1944 года сотрудники Банка Польского перевезли его в один из фортов Дакара. Эмигрантское правительство решило разделить золотой запас на три части. Первая часть должна была направиться в Англию, вторая в Нью-Йорк, а третья в Канаду.

   Не молчала и наша страна, в зоне интересов которой находилась Польша. Представитель Советского Союза при французских властях Александр Богомолов опротестовал попытку вывоза польского золотого запаса из Африки. От имени своей страны он решительно заявил, что польское правительство в Лондоне уже не вернется в Варшаву, а довоенные ценности должны были быть возвращены «новым польским властям».
   Однако генерал де Голль продолжал выполнять все условия подписанного договора. В феврале 1944 года американские военные корабли вывезли 500 ящиков с польскими золотыми слитками, и несмотря на кишащее немецкими подлодками море, благополучно доставили их в США. Две другие части золотого запаса Речи Посполитой, как и предполагалось, отправили в Оттаву и Великобританию.

   Время продолжало свой стремительный ход. В освобожденной Польше к власти пришли коммунисты. Новое правительство очень хотело как можно быстрее вернуть двоенное золото на Родину. Новые власти прекрасно понимали, что если западные державы согласятся передать заветные слитки им, то таким образом, США, Англия и Канада признают законность прихода к власти их правительства.

   В 1945 году в стране создали новый Национальный Банк Польши, основная задача которого была в замене довоенного «буржуазного» Банка Польского. Контакты между Польским Временным правительством национального единства и западными странами становились все более интенсивными. Вскоре начались переговоры о возвращении довоенного золотого запаса. Алчные британцы требовали, чтобы польская сторона расплатилось с ними за то, что Лондон на протяжении второй Мировой оказывал поддержку их вооруженным силам на Западе. Через год и по этому, сложному вопросу стороны пришли к обоюдному соглашению. Поляки выплатили Великобритании запрашиваемую сумму, а оставшаяся часть довоенного золота постепенно поступала в Польскую Народную Республику.

   Новые власти Польского государства, наконец получили желаемый контроль и над той частью польского золотого запаса, который хранился в Соединенных Штатах и Канаде. Распорядителем весьма солидных средств, стал министр промышленности ПНР Хилари Минц. Он обналичил часть хранящегося в западных банках золота. Вырученная таким образом валюта шла «на нужды плановой экономики и партии».
   Ящики с золотом довоенной Польши возвращался на родину партиями в течение нескольких лет после окончания войны. Последняя партия прибыла домой в 1947 году. Это были те самые» ящики, «снятые» с брестского транспорта в сентябре 1939 года по распоряжению Рыдз-Смиглы.
   Однако до конца не выяснена судьба части золота, вывезенного из Дакара в американские и британские банки.
   – Я не буду заниматься американскими и английскими банками, у меня и загранпаспорта нет – сказала Таисия – дочитав последний документ.
   – И вообще я хочу знать, все это имеет гриф «Совершенно секретно» или я могу кое с кем поделиться информацией.
   Флор внимательно посмотрел на девушку.
   – Первое – загранпаспорт в настоящее время вам не понадобится. Тем не менее, если вы вдруг засобираетесь в отпуск, на южные моря, дайте знать, я помогу вам избежать этих жутких очередей. Хотя, если честно, то и ваше море летом ничуть не хуже потустороннего.
   Второе – грифа «секретно» на этих документах уже нет, хотя сами понимаете, они не для широкой огласки. Если для вашей работы потребуется кому-то данные бумаги показать, вы вольны это сделать. Но предупреждаю, за золотом всегда стоит криминал, помните об этом постоянно. Не надо иметь много ума, что бы понять, в приморском поселке уже полным ходом ведутся поиски оставшихся слитков. И поверьте мне, тамошние старатели имеют далеко не ангельскую биографию.

Глава 4

   Во входной двери провернулся ключ, и в комнату вошла Марго, держа за ручку Дашу, за ней следовал Силуянов с очередной игрушкой для девочки и неизвестный мужчина, неопределенного возраста. Девочка как обычно, молча, взяла причитающуюся ей большую игрушку и убежала к себе наверх, не произнеся при этом ни слова. Маргарита глубоко вздохнула, глядя ей вслед.
   Таисия быстро ушла на кухню, готовить чай и кофе, для всех вновь прибывших.
   После общих застольных фраз Крулевская подняла руку, давая всем знак, что хочет сообщить, что-то важное.
   – Мы были с Дашуткой у невролога. Она достала из сумочки медицинский бланк.
   – У нашей девочки, в связи с перенесенным тяжелым стрессом, выявлены прогрессирующие отклонения в психическом развитии. Поэтому, я беру давно обещанный мне трудовой отпуск и занимаюсь исключительно ребенком. Убедительно прошу всех присутствующих более не грузить меня проблемами, связанными с польским или каким-либо другим золотом и освободить меня от работы в «Сыскном бюро» хотя бы на время! Голос ее звучал более, чем убедительно.
   – Что – бы работа, в мое отсутствие, не казалась вам сущим медом, хочу представить вам моего хорошего друга и следователя от бога Виктора Викторовича Половинкина, полковника, в отставке и с этого дня полноправного сотрудника нашего «Сыскного бюро». Как говорится, прошу любить и жаловать, а главное слушаться. Он за свою жизнь столько дел раскрыл, что на весь областной комитет хватит, правда в соседней области, но это не важно.
   После ее слов в комнате повисла тишина. Никто из присутствующих не знал, что сказать. Все смотрели на мужчину, а Таисия гадала, сколько ему лет. По внешнему виду можно дать и сорок пять и пятьдесят, а может быть и все шестьдесят.
   Виктор Викторович был одет несколько щеголевато. На нем была добротная, явно не дешевая, замшевая куртка, дорогие фирменные джинсы и туфли из хорошей кожи.
   – Выходит, что отставные следователи получают совсем не мало – подумала девушка, а вслух сказала.
   – Виктор Викторович, я собираюсь завтра отбыть в Приморский поселок, вы со мной или здесь останетесь.
   – К сожалению, пока, я с не вами, милая барышня – хорошо поставленным голосом ответил Половинкин.
   – С вашего позволения, увидимся там, но чуть позже. Я должен ознакомиться со всеми бумагами по этому делу. Если у вас будут вопросы ко мне, сразу же обращайтесь. Мы ведь общее дело делаем, не так ли. И еще зовите меня, пожалуйста, просто Викторович, так и короче и мне привычней. Для тех, кто не в курсе, до настоящего времени я жил и работал в соседней области. Увы, там нет такого замечательного бюро как ваше, поэтому мне приходилось, всего лишь выполнять отдельные поручения моего старого знакомого господина Силуянова, так сказать в частном порядке. Поскольку, семейным очагом, я, увы, не обременен, то поддавшись на уговоры, дорогих мне людей – он кивнул в сторону Маргариты и олигарха.
   – Скажу прямо, не без колебаний и раздумий, я принял – таки, предложение, перебраться в ваш чудесный город и так сказать оказать «сыскному бюро», посильную помощь.
   – Надо же, как быстро расширилось наше «сыскное бюро», поймав себя на мысли, что уже запросто называет его нашим, хотя сама в штате числится только второй день – подумала Таисия.
   – Хорошо бы сюда еще и «Белку» переманить, вот бы здорово было.

   На автобусной остановке приморского поселка их уже ожидал местный участковый старший лейтенант, в новой с иголочки черной форме и начищенными до блеска пуговицами.
   Лихо козырнул, приложив ладонь к фуражке.
   – Вадим Марченко. Поступаю в ваше распоряжение. И не дожидаясь ответа,
   галантно отобрал у девушек их поклажу.
   – Позвольте доставить вас до места вашей дисклокации.
   Участковый с двумя сумками в руках двинулся к стоящему в нескольких шагах, старенькому служебному УАЗику.
   – Форму ему выдали, а новое авто местное начальство наверное себе забрало– шепнула Таисия подруге.
   – Форму выдали, наверное, только потому, что по размеру начальству не подошла-съязвила «Белка».
   Полицейский УАЗик пыхтел и подпрыгивал на ухабистой грунтовой дороге. Девушки руками прикрывали головы, боясь, что на очередной колдобине больно ударятся о крышу машины.
   – Что у вас тут за дороги:– возмутилась «Белка» – как вы по ним своих отдыхающих возите?.
   – Курортники это еще ничего, у нас тут сильно «крутых» не бывает, все больше отдыхающие, так сказать «Эконом – класса». А вот гроб со стариком этим, чуть из машины не вывалился, еле удержали– участковый рычагом переключил скорость.
   – Вадим, вы же местный. Наверное, вы этого пана Вербицкого. Что он был за человек. – Таисия наклонилась вперед и говорила, повышая голос, так как гул мотора не позволял разговаривать без надрыва голосовых связок.
   Наконец грунтовка закончилась, и автомобиль покатил по асфальтному покрытию.
   – Странный он был человек – не поворачивая головы – отвечал Марченко.
   – Вроде бы тихий такой пенсионер, пьяным или хотя бы выпившим я его никогда не видел. Пешком ходил в соседний поселок, а это скажу я вам семь километров в одну сторону. Выходит, что силенок на такой путь у него вполне хватало, а тут гладишь ты сердце взяло, да и отказало. Конечно, с пожилыми людьми такое случается, но вот когда он лежал в местной больнице, в «мертвецкой», мы все ждали, вдруг какие родственники объявятся, мне показалось, что у него губы какие-то особые, сине– черные что ли. Доложил, как полагается начальству, что может старика, того, так сказать траванули. Так оно, начальство моё, на меня наорало, и велело свои подозрения убрать куда подальше. Наследства у старика никакого нет, наследников нет, значит, и мотивов никаких нет.
   А потом, вот слиток, этот польский объявился – выходит, возможно, был мотив. Ну, это уж вам разбираться, я как говорится, приставлен к вам только в качестве помощника. Отвезти, привести, опросить, если кого надо. Вот, пожалуй, и все. Да, и от своих прямых обязанностей меня никто не освобождал. Так, что дамы добро пожаловать в наш поселок.
   Машина остановилась у вполне ухоженного домика, со всех сторон окруженного разросшимися южными деревьями.

Глава 5

   Побросав дорожные сумки и переодевшись, девушки, без промедления, отправились опрашивать бывших соседей Кшиштова Вербицкого. На удивление этот процесс на деле оказался довольно сложным. Люди или отмалчивались совсем или говорили общие односложные фразы. Жил тихо, скромно. Не пил, не буянил, почти ни с кем не разговаривал, так как слышал плохо и очень этого стеснялся. Только в самых крайних случаях доставал, какой-то диковинный прибор и вставлял в себе в ухо. Через пару часов Таисия и Елена поняли, что жутко проголодались. Что – либо новое они уже от соседей не узнают. Поняв это, девушки решили навестить местный общепит. Благо вывеска с эксклюзивным названием «Рассвет» красовалась неподалеку.
   Народу в кафе не было совсем, курортный сезон еще не начался, а местные готовили себе сами. Официант сидел в углу и терзал планшет. Обрадовавшись посетительницам, он чуть ли не в стихах стал предлагать местные кулинарные изыски.
   Парень был молодой, симпатичный и девушки невольно поддались его увещеваниям, заказав добрую половину блюд указанных в меню.
   Официант подождал, пока посетительницы утолят первый голод, решил, что общение с прекрасным полом, много интересней бездушного планшета.
   – Откуда прибыли в наш захолустный поселок, столь очаровательные существа? – Нарушая все установленные правила общения с посетителями произнес он.
   – Вас кажется Николаем зовут – ответила словоохотливая Белянкина, увидев имя на потускневшем бейджике.
   – Присаживайтесь к нам за столик, не стесняйтесь. Нам все равно такое количество еды не уничтожить. Сделайте милость, составьте дамам компанию. Мне кажется, что в такое время, ваше начальство еще отсутствует на своем рабочем месте, и за вами никакого пригляда нет. Лена протянуло парню тарелку с еще не тронутой сырной нарезкой.
   Минут через пять вся компания весело смеялась и уничтожала принесенные Николаем не сильно изысканные кулинарные «шедевры».
   – Николай, а вы часом не знали старика Кшиштова Вербицкого, который жил тут в соседнем доме? – Таисия, даже за едой не забывала о деле.
   Она ожидала услышать отрицательный ответ, но словоохотливый официант стал подробно рассказывать, как старик регулярно на еврейские праздники, приходил и заказывал у повара мацу, хумус, маком пирожки – хоменташ. Я пробовал, вкусные, пальчики оближешь. Платил нашему повару очень щедро, хотя судя по его одежде, большого дохода у него не было. Вообще крепкий был старик. У нас зачастую нужных ему продуктов в наличии не было, так он из соседнего поселка полные сумки пёр на себе, а на транспорте экономил.
   – Скажите Николай – вмешалась в разговор «Белка».
   – А друзья, знакомые у него были. Старики обычно сидят на лавочках, козла забивают. Может быть, он с кем-нибудь в шахматы играл или в лото. Не знаете, у него женщина была? Кто – то же должен был стирать ему белье, обед готовить. Ведь не каждый же день он у вас мацу и хумус заказывал.
   Николай, как-то сник и замолчал. Потом, посмотрел на Лену и произнес:– а вам все это зачем надо. Вы, что тоже сюда приехали клад польского золота искать. Так до вас все перерыли. После того как пацаны из костра слиток достали, тут такое началось, американский Клондайк отдыхает. И подвалы все прочесали и чердаки, только вот не нашли ничего, а может быть и нашли, только помалкивают, что бы власти наши, то золотишко в одночасье не отобрали.
   Тая, молча, достала из сумочки свое продленное удостоверение и показала его Николаю.
   – Рассказывайте, что знаете либо здесь и сейчас, либо в кабинете участкового Марченко, но уже под протокол– произнесла она таким тоном, словно и не была до недавнего времени учительницей истории, а уже много лет трудилось в правоохранительных органах.
   «Белка» с уважением посмотрела на свою подругу и одобрительно кивнула головой.
   – Бабушка моя ему стирала, как – то нерешительно ответил Николай. Он ей приносил свои пожитки, а она стирала и гладила. У нас же стиральная машина в доме имеется, а он ей за это платил и все были довольны. А что тут такого незаконного, что налоги она не платила, так у нее пенсия, такая маленькая. Эх, да что вам объяснять. Мало того, что еврей этот старый помер, так еще и штраф бабушке выпишите. Он поднялся из-за стола.
   – Успокойся Николай и сядь на место. – Таисия буквально за руку посадила его на стул.
   – Мы, если ты обратил внимание, не из налоговой, и туда, поверь мне на слово ничего докладывать не будем. Это не наше дело. Ты вот лучше расскажи, на какие шиши старик жил. У повара разные изыски заказывал, снедь всякую на базаре покупал, ну и бабушке платил, может еще, кому платил, как думаешь?
   – Так у него же золото было, пилил, наверное, потихоньку и продавал, вот и жил в свое удовольствие. Чего же не жить, когда золото в матрасе имеешь. А прикидывался таким бедным.
   – И, что у вас тут, вот запросто можно прийти в ломбард или в скупку и предложить золотой песок или слитки – не унималась Елена.
   – Вы эти вопросы своему участковому задавайте, я этого не знаю, у меня никакого золота отродясь, не было. Только скажу я вам, что захаживал ваш Вербицкий к нашему местному фотографу Корнеичу, а тот знаете какие бабки, за сезон заколачивает, дай бог каждому.
   Каждый хочет запечатлеть себя на фоне нашего моря. Это сейчас у каждого мыльница или телефон с камерой и все равно у Корнеича клиентов хватает. Сам видел, как Кшиштов этот в фотоателье заходил и не раз. А чего старику там делать, не фотографироваться же, себе на надгробный памятник. Значит, золото приносил на продажу, зачем же еще.
   В кафе зашла стайка молодых парней и девушек, Николай не попрощавшись и с явным облегчением, поспешил в их сторону.

Глава 6

   Рассказывая по телефону о первом днем проведенном в приморском поселке, Таисия не забыла упомянуть о словах местного участкового касательно возможного отравления Кшиштова Вербицкого. Марго обещала переговорить с доктором Гиреевым и если нужно, то через генерала Романца получить разрешение на эксгумацию трупа.
   Главный врач известного на всю страну элитного хосписа по имени «Чудо» – Родион Петрович Гиреев. В советское время трудился судмедэкспертом в областной Прокуратуре, и слыл большим докой в этой печальной области. (см. Повесть «нам теперь все льзя»). Не раз, он оказывал помощь «сыскному бюро Крулевская и партнеры» в части расследования убийств, при отягчающих обстоятельствах.
   – Ленка, завтра идем в гости к этому фотографу Корнеичу– сказала Таисия, после того, как нажала кнопку отбоя своего сотового телефона.
   – Начнем именно с него.
   – Ага, сонно ответила подруга:– только дай мне время накраситься, он фотограф все же. Как-никак, а местная богема. Вдруг, он нас фотографировать захочет. Это были ее последние слова, произнесенные в этот день. Еще со студенческой поры «Белка» умела засыпать мгновенно, причем при любых обстоятельствах – на лекциях, в общественном транспорте или, просто сидя на стуле.
   Рано утром растолкав подругу, Таисия потащила ее в соседнее помещение завтракать.
   В так называемом «журналистском доме отдыха», в это время никаких отдыхающих еще не было, но штатная повариха была на своем рабочем месте. Она умела и любила готовить, потому девушкам предстояло уничтожить не слишком изысканный, но очень вкусный завтрак.
   С полчаса поплутав по залитому солнцем еще толком не проснувшемуся поселку, девушки, наконец набрели на скромное здание в к тором жил фотограф Корнеич, тут же располагалась и его коморка с красивой вывеской на фасаде «Фотоателье 1-го класса».
   Постояв минуту, другую в нерешительности Лена и Тая осознали, что дело, ради которого они сюда прибыли не терпит отлагательств, документ, соответствующий с печатями и подписями у них имеется. А по сему, можно и побеспокоить господина фотографа, даже в такую рань. На звонок в доме никто не откликнулся, в ателье тоже.
   – Может, он крепко спит– предположила Ленка – или вообще заночевал у знакомых или друзей. Его же, наверное, весь посёлок знает.
   Тем не менее, они позвонили еще раз. Настырная Ленка не отнимала руки от звонка, поэтому трель от старого устройства разносился по всему дому. Из соседнего окошка высунулось заспанное женское лицо.
   – И чего трезвоните, не свет ни заря. Нет от вас вертихвосток продыху ни днем не ночью. Не выходит он к вам, значит, отдыхает от трудов праведных. Позже приходите, к обеду что ли. Хотя Корнеич у нас ранняя птаха, должен быть уже на ногах. Странно это, как бы беда, какая не приключилась. Надо «скорую» на всякий случай вызвать. Окошко захлопнулось, но буквально через минуту возле них оказалась сухонькая бойкая старушонка, со старинным сотовым аппаратом в руке.
   – Он вчерась поздно пришел. Все у себя в ателье крутился, потом в дом зашел, да и не выходил доселе. Я уже совсем плохо сплю. Помереть во сне боюсь, вот и просыпаюсь от каждого шороха. Пришлось вечерком Демидрольчику хлобыстнуть, куды ж деваться. Но все едино если бы ушел куда с позаранку, я бы обязательно услышала.
   Закончив свой монолог, она поднесла трубку к уху и закричала в нее.
   – «Алё скорая, давай приезжай скорей. Тут человеку плохо, может и помер совсем. Как выглядит, дышит или нет. Так я откуда знаю, он же дверь окаянный не открывает, значит худо ему. Иначе зараз бы открыл. Что значит, не приедете. Я на вас управу быстро найду, пусть только Корнеич помрет, я вас там по судам затаскаю. И милицию вызову, понимаю, что вы в закрытую дверь не войдете, так мы ее сейчас с девками зараз откроем.
   Она метнулась к своему дому и буквально через минуту вернулась держа в руках большой топор – колун.
   – На. Держи – протянула она топор Ленке.
   – Ты посильнее подруги будешь, ломай дверь. А то мне старой такие экспроприации уже не под силу.
   – Может не надо ломать– с мольбой в голосе попросила Тая.
   – Может, он крепко спит или нет его там. Всякое ведь бывает.
   – Ну, ты скажешь тоже. – Старуха буквально вложила топорище в руку Ленки.
   – Сейчас «скорая» примчится, они уж точно дверь ломать не будут. Потопчатся, по матерятся, как полагается, да и убудут восвояси. Для чего же я их сюда звала. У двери постоять, что ли. Давай начинай. Умаешься, так я с подругой твоей тебе подсоблю.
   Несмотря на ранний час, на ее громкий голос уже стали собираться люди из соседних домов.
   – Не надо дверь ломать. Сказал высокий старик в выцветшей майке и спортивных штанах с пузырями на коленях.
   – Я уже позвонил участковому. Без него никак в чужое жилище проникать нельзя. Не по закону это. Да и дверь у фотографа, не для женских рук сделана. Эти дамочки, до ишачей пасхи ее крушить будут. Тут мужская сила нужна, а еще лучше полицейская.
   Вадим Марченко и «скорая» прибыли почти одновременно. Выслушав сбивчивый рассказ, старухи соседки и расправив остальных соседей, участковый стоял в нерешительности, не зная как поступить. Он снял фуражку, вытер вспотевшую голову платком, затем махнул рукой. Не смотря на уверения соседей, входная дверь оказалась довольно хлипкой и поддалась при первых же ударах.
   Фотограф Корнеич лежал на диване, вокруг головы чернело большое пятно уже запекшийся крови. Мертвые глаза фотографа смотрели в потолок.
   – И откуда вы взялись на мою голову – в сердцах произнес участковый, глядя на девушек.
   – Только приехали и на тебе уже криминальный труп. Он стал выпроваживать толпу соседей и одновременно звонить своему начальству.

Глава 7

   – Родион Петрович, ну пойми, наконец, там без тебя, ну никак не обойтись. Я прекрасно понимаю, что у тебя там, в хосписе умирающие люди и за ними постоянный пригляд нужен. Но и в поселке без тебя, ни как не обойтись. Областной комитет уже подготовил для тебя все необходимые бумаги. Каверин расстарался, да и московский генерал подсобил. Короче Гиреев хватит нам с тобой лясы тачать. Лучше выгляни в окошко, машина комитетская, наверное, уже под окнами стоит. За день-другой управишься. Сдается мне, что старичку этому Кшиштову Вербитскому кто-то так аккуратненько подсобил по – быстрее в райские кущи перебраться. Разрешение на эксгумацию получишь с остальными документами. Все дорогой мой доктор, удачи тебе. Нет, я в поселок не еду, у меня дитя малое появилось, так что как – нибудь, там без меня обойдешься. Удачи тебе. Маргарита Крулевская отключила телефон. Она посмотрела на безмятежно спящую, в обнимку с большой куклой девочку. Накрыла ее пледом и пошла на кухню, приготовить себе чашечку запретного кофе.
   – А еще друг называется – подумала про себя женщина– ни кофе пить не разрешает, ни оказать помощь местному молодому паталогоанатому не хочет.
   Главврач элитного хосписа по имени «Чудо» Родион Петрович Гиреев в былые времена, видный мужчина, спортивного телосложения, статный красавец, да к тому– же еще не без основания, считавшийся лучшим судмедэкспертом в области, был несбывшейся мечтой всей незамужней части, личного состава прокуратуры. Много лет тому назад практикантка Крулевская без памяти влюбилась в него и делала все возможное и невозможное, что бы как можно чаще заглянуть в лабораторию и мертвецкую. Она с удовольствием бегала за результатами экспертизы, ее нисколько не тошнило от человеческих трупов в различной стадии разложения. Маргарита, почти не морщась, пила не разбавленный медицинский спирт, который наливал ей Гиреев. Но, не срослось у них, так часто бывает в жизни. А потом они встретились снова, спустя много лет. Она как безнадежно больной пациент хосписа «Чудо», а он как медицинский руководитель этого самого, увы, очень печального заведения.

   А теперь, соучредитель и руководитель сыскного бюро «Крулевская и партнеры» с трудом уговорила, своего бывшего любовника, на время оставить любимое медицинское учреждение и поехать в приморский поселок на помощь молодому лейтенанту районного отдела внутренних дел. Еще несколько дней назад, ее знаменитый тумблер, расположенный в уже седеющей, но хорошо покрашенной голове щелкнул и дал понять, что вероятнее всего убийца фотографа и старика еврея один и тот – же человек. Дела о их смертях надо объединять, но самое главное ее сыщицкое чутье подсказывало, что двумя трупами там не обойдутся. Она уже хотела, позвонить Вере Марковне и поручить ей маленькую Дашу, но передумала.
   Никакие золотые слитки в мире не стоят здоровья этой маленькой девочки, которая совсем недавно, так неожиданно ворвалась в ее жизнь. (см. повесть «Копи царя Комусова»).
   Участковый Вадим Марченко опрашивал соседей убитого фотографа.
   – Марфа Спиридоновна, ты же первой в квартиру вошла, да и раньше у Корнеича бывала, как по – твоему, что у него из вещей пропало?
   Сухонькая старушонка, та самая, которая предлагала девушкам, ломать дверь поправила на голове линялый платок, наморщила лоб, помолчала с минуту, потом сказала.
   – Давай, записывай служивый. Я конечно по его шкафам, шифоньерам не шастала, да ить не так часто у него и бывала, но вот на подоконнике у него весы стаяли, такие замысловатые, под стеклянным колпаком, а сейчас их нема. Я вот в школе техничкой на пол – ставки подрабатываю, так в кабинете химии, точно такие имеются. На них ребятишки наши всякую мудреную науку осваивают. По всему видать и Корнеич, тоже на них свои реактивы вешал, только сейчас все его фото через этот, как – бишь его, через компьютер идет, без этого, как то– бишь, без реактивов. Да ты участковый все это лучше меня знаешь. Может покойник и подарил их кому, может, продал за ненадобностью, то тебе решать, а только весов на подоконнике более нету.
   Таисия и Ленка Белянчикова сидели в кафе «Рассвет» и рассказывали приехавшему еще ночью Виктору Викторовичу Половинкину все события прошлого дня. Новый сотрудник сыскного бюро, слушал, молча, пил кофе и грыз деревянную зубочистку. Только, что он отвез Гиреева в районный отдел полиции, передал с рук на руки тамошнему руководителю и примчался сюда. В конце – концов девушки перебивая и дополняя друг– друга, все же смогли выговориться, а заодно показать на планшете множество фотографий сделанных ими в комнате убитого фотографа.

   – Все, девушки, высказались. Теперь послушайте меня. Мы же с вами в одной связке работаем, поэтому я поделюсь сейчас с вами информацией, которую мне удалось нарыть за эти несколько дней. Может она нам кое – что прояснит в сложившейся ситуации.
   Викторович, сделал глоток из своей чашки и продолжил.
   Генерал Романец попросил меня как следует порыться в архивный документах, конечно по логике вещей, это дело надо было бы поручить вам Таисия Сергеевна, но увы московский товарищ, пока не считает возможным в полной мере допускать вас к некоторым служебным документам. Так, что пришлось мне на старости лет заняться этим неблагодарным делом.
   Посему сообщаю вам следующее. В нескольких странах Европы в последнее время состоялись суды над членами мафии глухонемых. Все как один из этой мафии бывшие жители Советского Союза. Им ставилось в вину организация нелегальной эмиграции и эксплуатация соотечественников-инвалидов. Для жителей благополучной Европы эти обвинения просто уму непостижимы, однако для наших бывших «сыскарей» «глухонемые» ОПГ – дело знакомое и привычное.
   В нашей стране, все началось с организации элементарного попрошайничества, в электричках. Простая и гениальная идея заключалась в психологии советского человека, еще помнящего страшную войну. Сострадание к ближнему– основа работы «молчаливых бригад». Бизнес был не ахти каким, так как глухонемые встретились с ожесточенным сопротивлением безногих инвалидов, так же считавшими, что получение милостыни в электричках своим законным делом. Воевать с безногими глухонемые не стали. Они занялись продажей разных безделушек. Но самое главное, кто-то очень толковый организовал для них изготовление самодельной порнографии и другой полиграфии. Сначала это были банально перепечатанные странички «Плейбоя». Но затем, уже в годы развала СССР, рынок продукции, на котором работали глухонемые, наполнился настоящими фотографиями обнаженных девиц. Кто-то смог заработать на этом очень серьезные деньги.
   Кроме торговли порнографическими открытками, глухонемые занимались и карманными кражами. Мои бывшие коллеги с полным основанием утверждают, что из этой категории лиц получаются умелые карманники, потому что руки этих инвалидов очень чувствительны. Столичное ГУВД вынуждено было составить подробный список глухонемых щипачей, которых запрещалось пускать в метро. Кроме этого, глухонемая мафия курировала и собственную проституцию. Молчуны занимались и рэкетом. В середине девяностых в Екатеринбурге наши ребята задержали бригаду глухонемых, которые несколько месяцев терроризировали своих собратьев по недугу, занимавшихся продажей газет или другим мелким бизнесом.
   Несколько лет назад во Франции появились представители глухонемых, которые сразу же начали участвовать в незаконном бизнесе выходцев из стран бывшего союза. Французы информировали наши правоохранительные органы о том, что русские начали жестокую войну с выходцами из стран Северной Африки, из-за раздела сферы распространения наркотиков. Французская полиция стала отслеживать контакты глухонемых.
   Во Франции «поработали» около полутысячи наших глухонемых. Они поделили страну на четыре зоны, которыми руководили соответствующие «полковники». Во французских городах работали группы по 15–20 человек под руководством бригадиров. Каждый получал свою долю, неплохо зарабатывали и непосредственные исполнители, при этом выйти из бизнеса добровольно они не могли. Со слов местных полицейских, практически ежегодно в окрестностях Парижа находят десятки трупов глухонемых. Подобные организации глухонемых есть и в Бельгии, Испании и Германии.
   Мы выяснили, что российские крестные отцы так же «устраивали» для глухонемых, туристические визы якобы для оздоровления в Италии. Самим же инвалидам говорилось, что в Европе им подыщут выгодную работу. Попадая на Апеннинский полуостров, глухонемые фактически оказывались в рабстве. Они под видом продажи брелоков просили деньги на пляжах Лигурии, курортах Тосканы и в других туристических центрах Италии. К чему, я это все вам рассказываю, а к тому милые мои дамы, что одним из идеологов этого бизнеса был недавно представившийся Кшиштов Вербицкий. На него было совершено несколько покушений, но ушлый старик смог выжить и тихо доживал свой век в этом благословенном поселке. А вот самостоятельно закончил он свое земное существование или ему кто-то помог, станет известно через день-другой, когда наш Родион Петрович исследует его бренные остатки. И это еще не все. Хорошо известный вам и то же ныне покойный Корнеич так же имел самое прямое отношение к «глухой» мафии. В былые годы, в одном крупном приморском городе, этот с позволения сказать «товарищ» помимо работы фотографом на пляже от местного Комбината бытового обслуживания успешно переснимал привозимые матросами из-за рубежа фривольные журналы, а за тем привлек к съемкам местных дурочек, платя им по десятке – другой за откровенную фото сессию. Бизнес успешно шел в гору. Глухонемые продавцы за бешенные деньги продавали его продукцию в поездах дальнего следования, но вдруг, все слало можно и фривольные журнальчики появились в киосках в совершенно свободной продаже. Наш шустрый фотограф перебрался на постоянное место жительства в этот скромный поселок и сдается мне, что нашел себе какой-то другой способ безбедного существования, но вот какой, это и предстоит нам с вами выяснить.
   Половинкин поднялся, что бы распрощаться с девушками и уйти, но шустрая Белянкина, заметив в руках отставного офицера папку попросила.
   – Виктор Викторович, если позволите, я почитаю документы. Вы ведь все равно нам все рассказали. А из них такой материал для редакции получится – бомба! Все ахнут.
   Сыщик улыбнулся, протянул девушке зеленую коленкоровую папку. Дамы, давайте договоримся – просто Викторович и все. Я так привык и вам короче произносить. Действительно в этой папке все, что я вам рассказала, только более детально, в копиях официальных документов. Сейчас уже ничего особо секретного в них нет, но, тем не менее, давайте договоримся только в ваши руки и никуда более. А теперь извольте откланяться, у меня еще есть несколько конфиденциальных поручений.

Глава 8

   Половинкин сидел в маленькой служебной коморке участкового Марченко. Каверин срочно приехавший в поселок вместе со всей следственной бригадой дописывал необходимые бумаги. Наконец, закончив заполнять протоколы, он отложил ручку и попросил Вадима приготовить всем чаю, ну или кофе, что найдется.
   Участковый удивительно быстро организовал ароматный чай, на местных травах и поставил на стол тягучий черный мед.
   – Вадим, ты всех соседей опросил. Может быть, кого пропустил или кого-то дома не оказалось. Следователь областного комитета пытался налить тягучий мед на ломоть хлеба.
   Местных жителей, я опросил всех. Но, вот у Спиридоновны квартирантка живет такая – же старая, как и хозяйка Фания Рудольфовна. У нее третий муж недавно помер, так она из областного центра сюда на постоянное жительство перебралась. Всем говорит, что морской климат очень хорош для ее больных легких. А в день убийства, слышал, вроде бы как в город съездить решила, цветочки дома полить и какие-то пенсионные дела по решать. Так, что у нее товарищ майор будем считать, полное алиби, да и она все же женщина – не мужик, что бы по голове фотографа тюкать.
   К крыльцу подъехал старый полицейский Уазик и через минуту, в тесном помещении стало совсем нечем дышать.
   – Давайте выйдем на улицу предложил приехавший Гиреев. А следовавший за ним молодой эксперт районной прокуратуры, так и не смог зайти в помещение.
   Максим Каверин взял в руки недопитую чашку чая, с тоской посмотрел на оставшийся, на столе мед и вышел вместе со всеми.
   – Вот, что я вам доложу, мои юные коллеги – театрально скрестив руки на груди, произнес Гиреев.
   – Во – первых, этого старого польского еврея Кшиштова Вербицкого действительно убили, но скорее всего не ядом. Хотя точно на этот вопрос сможет ответить всесторонняя лабораторная экспертиза. Однако я возьму на себя смелость заявить, что он умер явно не своей смертью.
   – Как это не своей – поинтересовался участковый.
   – Понимаете молодой человек, труп пролежал в гробу уже несколько дней, слава богу, погода сейчас еще совсем не жаркая, тем не менее, я обнаружил у покойника следы похожие на асфикцию, то есть некоторое удушение, возможно подушкой, так как на шее никаких следов ни от веревки, пардон, удавки, ни от рук нет.
   – А второе, что вы скажете про второе – напомнил Половинкин. Раз есть во – первых, значит должно быть и во вторых. Резюмировал он.
   – Есть и во вторых. Родион Петрович хитро прищурился. Словно готовился достать из мешка, какой-то вкусный сувенир.
   – Во вторых нашего уважаемого фотографа, прикончили золотом!
   – Чем, чем почти хором спросили все присутствующие, кроме молодого эксперта.
   – Его ударили, вероятнее всего золотым слитком или каким-то другим, но золотым предметом. На ране и на волосах, спектральный анализ показал наличие частичек золота.
   – Вот это новость. Каверин, чуть не раздавил чайную чашку. Что бы слитком да по голове, такого в моей практике еще не было.
   – Молодой человек, в вашей практике еще много чего не было. Виктор Викторович на всякий случай, забрал пустую посуду из рук майора следственного комитета.
   – Давайте лучше еще раз пройдемся по описи пропавших вещей. Как я понимаю, фотограф жил один, и опись составлена со слов соседей, которые бывали в его жилище, я правильно все излагаю. Произнеся эту фразу, Половинкин посмотрел одновременно на участкового Марченко и на майора Каверина.
   – Пропали весы, технические, часы ручные позолоченные, дорогой фирменный фотоаппарат и футляр к нему, сберегательная книжка, возможно не одна, несколько золотых мужских перстней и большой фотоальбом в сафьяновом переплете. Большая жестяная коробка, в ней фотограф зачем-то хранил старые фотопленки. Более точно соседи ничего сказать не могли.
   – Не мало! Тюк должен был получиться приличный, ну или чемодан, или на худой конец спортивная сумка. Размышлял вслух Половинкин.
   Дверь была заперта, значит, убийца воспользовался ключом хозяина или дубликатом.
   – Следов подбора отмычек, мы на замке не обнаружили – сказал до сих пор молчавший молодой эксперт.
   – Так, на правах старшего по возрасту и по званию, объявляю сегодня после обеда – мозговой штурм. Где мы может побеседовать в спокойной обстановке. Увы, Вадим, твой служебный кабинет для этой цели не подходит, давай предлагай варианты– Половинкин повернулся и с сожалением посмотрел на тесную каморку участкового.
   – Можно в доме отдыха, у девушек – как-то тихо и неуверенно сказал Марченко– там места много.
   К крыльцу, не смотря на возраст, бойкой походкой подошла Марфа Спиридоновна.
   Ни с кем, не поздоровавшись, она накинулась на участкового.
   – Ты для чего у нас тут приставлен, за порядком следить, али как? Так следи, а не лясы с приезжими точи.
   – Вадим попытался оправдаться.
   – Спиридоновна, так убийство произошло, сама же знаешь, вот мы его тут и расследуем.
   – Убийство, это конечно завсегда плохо, только вот ножи наточить некому.
   Будка Кирилла почитай со вчерашнего дня закрыта. Где это видано, что бы целый поселок без слесаря оставлять. Ступай быстро найди его.
   – Марфа Спиридоновна-все еще нерешительно пытался оправдаться Вадим.
   – Вы же сами знаете, где он живет, получил видать хороший заказ, исполнил, вот и запил на радостях. Сейчас же приезжие на окраине такие хоромы строят, денег не жалеют. Вот, наверное кому-то замки врезал или еще что по железу делал, ну и заплатили ему щедро.
   – Нет его дома – бесцеремонно оборвала его старуха. Уж сколь раз ходила, да и другие тоже пытались достучаться, все без толку. В город видать подался.
   – А кто такой этот Кирилл – поинтересовался Половинкин, что за личность такая.
   – Судимый он, сидел за мелкую кражу, освободился. Хатенка ему в наследство осталась, вот он и поселился в нашем поселке. Ножи, топоры людям точит, дубликаты ключей делает, паяет, чинит. В общем, слесарничает помаленьку. Пьет в меру. Я с ним пару раз беседы профилактические проводил– говорит с прошлым завязал. Все документы на него у меня в сейфе лежат– принести– Марченко повернулся, что бы войти в комнату.
   – Не надо – остановил его Половинкин– мало ли куда человек может поехать. Может быть, что-то в городе понадобилось, может быть, в связи с весной, любовь у человека образовалась. У него родня тут есть или у вас все подряд одинокие, что Вербицкий, что Корнеич, что Кирилл, кстати, как его фамилия.
   – Плужников ответил участковый – Кирилл Плужников, кличка «Киря».
   – Да, не очень уважительная кличка, видать больших высот он в воровской среде и в правду, не достиг, потом покажешь все его дело, поглядим. Всё, товарищи сыщики– обед. Работа – работой, а прием пищи по расписанию, так кажется, говорил не безызвестный «Пончик» из Носовской «Незнайки». Веди нас товарищ участковый в местный общепит, вкушать блюда национальной поселковой кухни. – Половинкин надел на голову фуражку и показал всем видом, что разговор закончен.

Глава 9

   На лавочке возле кафе «Рассвет» разговаривали двое.
   – Друг мой любезный, я с раннего утра торчу в пустом поселке, как три тополя на Плющихе, между прочим, с чемоданом налички, в свободно конвертированных долларах. Где обещанный товар?
   Да, слышал я, что фотографа убили, об этом здесь только младенцы не судачат, и то только потому, что еще не научились разговаривать. Ты же понимаешь, что у меня канал доставки, не круглосуточно работает, есть определенные окна и там – мужчина показал в сторону Востока– люди очень жаждут иметь хорошие и качественные золотые зубы. Хочу тебе напомнить, что и мой предшественник, в свой последний визит, в ваши благодатные края вернулся назад ни с чем. Мир праху его. Позволю напомнить тебе, что лично ты Анастас утверждал, что канал с Магаданских приисков сгорел. Однако именно ты обещал, что очень быстро найдешь еще более качественный товар. Посему у меня вопрос – где товар?
   – Армен, поверь мне, золото есть, хорошее золото, качественное, оно где-то рядом, просто нам надо быстрее легавых разыскать убийцу Корнеича, золото точняк у него.
   – Так в чем проблема – ищи, кто тебе мешает. Дай объявление в газету и на радио. Товарищ, намедни на смерть порешивший фотографа Корнеича и хапнувший его золото, просьба позвонить по такому телефону – Армен ехидно улыбнулся.
   – Дружище Анастас, в который раз тебе поясняю, за мной стоят очень серьезные люди, не будет твоего золота, они найдут другое, но тогда произойдет зачистка всех вышедших из их высокого доверия. Ты меня хорошо понял.
   Намеченного мозгового штурма не получилось, даже обеда не получилось. Из райцентра позвонили и сообщили, что при попытке снять деньги со сберкнижки открытой на предъявителя покойным фотографом, задержан Кирилл Плужников. Ни минуты не мешкая Максим Каверин получил санкцию на обыск его жилища, благо один звонок в Москву генералу Романцу, чудесным образом устранял все бюрократические проволочки.
   Плужникова доставили в поселок через пару часов, а еще через час он сознался в ограблении фотографа, выдал все украденные вещи, но твердил как мантру, что Корнеича он не убивал, а когда зашел в квартиру, тот лежал уже холодный в луже крови.
   Задержанный без утайки рассказал, что пару дней назад, к нему, в будку заглянул фотограф. Он поломал ключ от входной двери. Конечно «Киря» воспользовался таким случаем и сделал очень качественный дубликат, для себя. Эта старая сволочь фотограф, много лет назад заставлял его девушку фотографироваться голой, в разных неприличных позах. Сначала гад, угощал её вином, наверное, подсыпал, что-то, говорил, что фотки отправит, только своим хорошим знакомым, на киностудию и потом девушку пригласят в актрисы. Короче, она потом, свои фотки увидела на игральных картах, которые глухонемые в поезде продавали. В общем, из-за этих фоток, прочная ячейка советского общества у нее с Кириллом не получилась. Теперь у слесаря появился реальный шанс, как следует проучить, эту сволочь. Но кто-то с фотографом еще раньше рассчитался. «Киря» забрал, что посчитал нужным, зря, что ли в дом залез. Альбом с голыми девками, пленки, книжку сберегательную, и весы интересные, под стеклянным колпаком. Думал дорогие – на толчке загоню. Надо было мне дураку, не бежать в сбербанк, а вещички расторговать, глядишь и не поймали бы. Забыл, что сейчас у вас все на компьютере имеется. Короче за кражу сажайте, это мое. А мокруха ни-ни, тут без моего участия обошлось.
   Привыкший доводить все дела до логического конца старший следователь областного комитета Максим Каверин, прихватив с собой участкового, отправился допрашивать вернувшуюся из города квартирантку Марфы Спиридоновны.
   Квартиранткой оказалась дама неопределенного возраста, весьма крепкого телосложения с грубым, почти мужским голосом и весьма заметными усами над верхней губой.
   – Фания Рудольфовна – представилась она. Отставной работник внутренних дел. Так сказать на заслуженном отдыхе. Чем могу быть полезна.
   Максим расспрашивал ее о соседе-фотографе, о старике Вербицком, о найденном золотом слитке. Вскоре он выяснил, что весьма словоохотливая дама, была знакома с обоими, она даже продемонстрировала следователю пачку фотографий собственной персоны, которые изготовил Корнеич. При этом дама без умолку рассказывала о трех своих мужьях, артисте, знаменитом реставраторе и военном офицере. Казалось, что поток слов ее никогда не закончиться. Фаина Рудольфовна легко переходила с рассказа о своих покойных мужьях, на почти сложившийся роман с фотографом. Однако Максим не заметил в выражении ее лица какой-либо печали по поводу насильственной смерти несостоявшегося супруга. Он так же обратил внимание, что одежда квартирантки была из дорогого магазина, да и дорогих украшений на пожилой даме было предостаточно.
   Курултай в доме отдыха журналистов, несколько позже, но все – же состоялся. По логике вещей, Ленку Белянкину, надо было бы от участия в обсуждениях текущих вопросов отстранить. Но как это сделать, когда она присутствовала здесь вроде бы как на правах хозяйки. За день все устали до изнеможения, буквально валились с ног и сотрудники санатория отпаивали присутствующих крепким чаем со свежеиспеченными пампушками.
   – Под ногтями у слесаря я не обнаружил никаких следов крови, не нашел на них так же следов золота. Конечно, он вполне мог работать в перчатках, в тюрьме еще не такие университеты оканчивают. Но вот на входной двери его пальчики прекрасно определились– Гиреев рылся в ворохе бумаг, передавая одну за другой Максиму Каверину.
   Значит он открыл дверь, а уже потом надел перчатки– констатировал участковый.
   – Или он говорит правду и фотографа убил кто-то другой – Половинкин полулежал в кресле, помешивая ложечкой чай в своей чашке.
   – Как это не убивал, возмутился Марченко. – Очень даже убивал. На входной двери его пальцы имеются, да он и не отрицает, что в дом входил. Вещи вынес. Значит убийство с целью ограбления. Улик предостаточно, ну а в области на следствии, он и чистосердечное признание подпишет. Участковый достал платок, вытер пот со лба, а заодно еще раз прошелся им по и так блестящим пуговицам форменного кителя.
   – Как у тебя все просто выходит. Зашел, убил, вещи забрал. К стати ничего золотого мы у «Кири» не обнаружили. Сдается мне, что если бы такой человек обзавелся золотым слитком или еще чем-то золотом и тяжелым, он бы в сбербанк не побежал, а рванул бы из района, да и из области – куда подальше. Я за свою жизнь знаешь скольких «Кирей» пересажал– не счесть. – Половинкин допил чай и поставил чашку на журнальный столик.
   – Была бы моя воля, я бы отпустил его под подписку о невыезде до суда и наблюдал за ним. Только людей у нас для такой операции нет, да и в пустом поселке особенно не по наблюдаешь. Так, что будет сидеть наш «Киря» в кутузке, на радость настоящему убийце, а потом суд вернет дело на доследование за недоказанностью. – Половинкин поднялся с кресла, и расхаживал по комнате, убеждая то ли себя самого, то ли присутствующих.
   – Интересно, я есть ли у него алиби на время убийства Кшиштова Вербицкого – бесцеремонно вмешалась в мужской разговор «Белка».
   Все присутствующие, даже Таисия невольно улыбнулись.
   – А я и не предполагал, что мы вот так запросто, серийного маньяка поймали – рассмеялся Каверин.
   – Всё, господа-товарищи, шутки в сторону– с железными нотками в голосе произнес Половинкин. Рядом снами ходит наглый и умный убийца. Которому, любого человека на тот свет спровадить – раз плюнуть. Всем быть предельно осторожными. По одному желательно не ходить. Для наших дам – это условие обязательное. К сожалению, оружие мы вам выдать не можем, да и оно вам ни к чему. Поэтому ваша задача, все расспросы населения прекратить, сидеть здесь или лучше в помещении участкового собирать и анализировать информацию. Я вас уверяю, ее с завтрашнего дня будет немало.
   Елена к вам особая, персональная просьба, вернее приказ. Своему начальству пока ни слова. Я понимаю, что язык чешется и очень хочется сенсаций. Уверяю вас, найдем убийцу, лично дам вашему изданию подробное, эксклюзивное интервью. Обещаю.

Глава 10

   – Ну, что дорой мой реализатор периодической печати, где обещанный товар. Долго я еще буду прохлаждаться на этом курорте, любуясь холодным морем и мозолить глаза местным обывателем.
   Анастас Добрян продавец единственного в поселке киоска «Роспечати» молчал и смотрел в пол.
   – Вот убью я тебя, толку в этом конечно никакого, но душа-то возрадуется. Ты меня понимаешь. Злые глаза Армена Татляна в упор смотрели на Анастаса.
   – Не бойся, не убью, хотя конечно, надо было бы. Но что поделаешь, земляка встретил, единоверца.
   Давай так, пойдем вон туда, сядем на спиленное дерево, и ты мне все подробно обрисуешь, а потом мы вместе подумаем, как нам из этой ямы выбираться.
   Весеннее солнце уже основательно припекало, ствол дерева был теплым. С моря дул прохладный ветерок. Хотелось просто сидеть, дремать и ни думать, ни о каком золоте.
   – Ладно, давай, говори – облегчи душу. Как вы тут раньше работали, кто кому, чего поставлял. Исповедуйся, грешник Анастас. Рассказывай, все как на духу.
   – Мне собственно и рассказывать особенно нечего. Брал у фотографа золотой песок или мелкие самородки, передавал вашим людям. Забирал деньги – передавал Корнеичу. Получал свою долю. Все.
   – Как было расфасовано рыжье. Ты же его не в подарочной коробочке или в тряпочке приносил. Давай излагай все подробно, в деталях.
   – Фотограф всегда точно развешивал, ровно по 10 или по 20 грамм. У него весы были специальные, очень точные. Никогда от ваших покупателей нареканий к весу, да и к качеству не было.
   – А, фотограф этот покойный у кого золото брал, кто ему его доставлял?
   – А, я знаю. Он посредник и я посредник. Никто свои каналы не раскрывал. Иначе, сразу лишишься своей доли. Если бы я узнал, кто ему золото приносит, то вышел бы на продавца напрямую, на кой мне тогда фотограф сдался, моя доля была бы больше. И наоборот. Если бы он узнал про ваших, конечно же, меня тут же кинул.
   – Так, может быть он и узнал, а ты его за это порешил, что бы в деле остаться. Признайся ведь так.
   – Никого я не убивал, говорю же тебе. Перестало золото с прииска поступать. Что там случилось, не знаю. Фотограф говорил, что временно. Скоро все восстановится, надо только канал сбыта удержать, то есть вас. Говорил, что будет золото не в песке, а в слитках, много будет золота. За что же мне его убивать. Я же не знаю, откуда к нему золото поступало. Потом, когда этот оплавленный слиток нашли, то конечно понял, что Корнеич хотел у еврея слиток отнять или купить, но старик взял да и помер.
   А следом за ним и фотограф последовал. Если их один и тот же человек убирает, то следующая моя очередь. Слушай Армен – помоги мне! Я от своей доли откажусь, я тебе по гроб жизни благодарен буду! Мы же должны друг за дружку держаться. Не знаю, я кто Корнеича пришил. Говорят, что слесарь наш Кирилл, только не верю я, не того склада человек. Максимум, на что он способен, так это в морду дать, да и то, только тогда когда точно знал, что сдачи не получит. Думал я на официанта из «Рассвета», на Николая. Следил за ним, то же ничего подозрительного. Убьют ведь меня, обязательно убьют, если фотограф обо мне рассказал, то все, кранты мне. Понимаешь. Хоть к ментам беги, да во всем сознавайся. В тюрьме буду сидеть, за то живой останусь.
   – Дурашка ты киоскер, еще какой дурашка. Татлян ласково, как ребенка погладил Добрияна по голове. Ты думаешь, что тебя в тюрьме не достанут, еще как достанут, за милую душу. Там знаешь, сколько там всяких несчастных случаев бывает. Только сдается мне, что тебе туда пока рано топать. Вопервых, ты на первом же допросе про меня расскажешь, а я этого не допущу, сам понимаешь. Во– вторых, я тут случайно разговор интересный подслушал, что слесарь этот ваш, как его Плужников, за чем-то весы утащил, на кой ляд они ему сдались, не знаю. Но если сыскари вдруг надумают экспертизу весов сделать, то все, покойный фотограф будет в гробу или там, в мертвецкой, винтом крутиться и уж поверь мне, через день-другой легавые на тебя выйдут, а ты, дорогой мой, сам понимаешь, я этого, конечно же, не допущу. Посему друг мой любезный, можно сказать даже земляк. Жить хочешь, достать мне эти весы или хотя бы сделай так, что бы их чашечки хорошенько протерли ваткой в спирту смоченной. И еще думай, вспоминай, кто к покойному заходил, с кем он корешился, с кем водку жрал. Кто-то же ему рыжьё поставлял. Сам же говоришь, что канал вот-вот восстановится, да и я никак не могу без товара вернуться. Я друг мой любезный тоже жить хочу. – Армен театрально сложил руки на груди и чуть не упал с бревна на землю.
   – Он же фотографом был – каким-то чужим, с не весть, откуда взявшимся от страха акцентом, рассуждал Анастас Добриян. – К нему кто угодно мог прийти. Отдыхающие за фотографиями заходили, только в последнее время совсем редко. Сейчас все друг– друга на телефоны снимают, это у них селфи называется. Старик Вербицкий заходил, вроде бы они еще раньше друг– друга знали, да вот в поселке встретились, еще Фания Рудольфовна у него частенько пропадала.
   – А это что за дама такая– по интересовался Татлян.
   – Соседка. Она квартирует у старухи Спиридоновны. Живет в поселке почти безвылазно, говорит, что климат наш для ее здоровья полезный. Ходили слухи, что у нее как бы роман с фотографом что ли. Вот собственно и все. Сейчас ведь не сезон, кому фотограф понадобится. Разве что на документы, так их все равно в райцентре выдают, а там своих прикормленных ателье пруд – пруди.
   – Значит так– подвел итог разговора Армен.
   – Слушай меня и запоминай, если конечно жизнь дорога. – Он широко улыбнулся, показывая красивые золотые коронки.

Глава 11

   Ленка убежала на море фотографировать закат, а Таисия просматривала на планшете письма, потупившие в ее отсутствие. Вечер выдался удивительно теплым, поэтому девушка дверь не закрывала. Сотрудники дома отдыха, приготовив постоялицам, ужин попрощались и отправились домой. В углу тихо урчал телевизор, демонстрируя очередную мыльную оперу.
   – Можно к вам, вдруг раздался за ее спиной голос с характерным южным акцентом.
   Тая вздрогнула от неожиданности и обернулась.
   В проеме двери стоял высокий человек и широко улыбался.
   – Не бойтесь меня, я не грабитель и не убийца, я скорее бизнесмен. – Как можно спокойнее произнес он.
   – Позвольте представиться, Армен Татлян, здесь по сугубо служебным делам.
   – Что вам от меня надо – еле выдавила из себя Таисия. Не подходите ко мне, иначе я закричу. Тут неподалеку гуляет моя подруга, она позовет участкового.
   Татлян продолжал улыбаться.
   – Да не подхожу я к вам, боже упаси. Вот, что у вас женщин за представление о людях моей национальности. Уверяю вас, все будет хорошо и лично вам ничего не грозит, уж поверьте мне, не то, что вашей подруге.
   – А, что с Леной, испугалась еще больше Таисия. Где она, что вы с ней сделали?
   – Еще не сделали, но наверняка сделаем. Как раз сейчас ее похищают. Можете позвонить и убедится. – Армен протянул перепуганной девушке телефон.
   Тая машинально, нажимала на цифры, в ее голове проносились мысли одна страшнее другой. Телефон подруги молчал.
   Она подняла глаза на Армена. губы ее дрожали.
   – Вас, вас посадят или даже убьют. В поселке полно полиции, вы никуда не сможете ее увезти.
   Армен резко ударил ее по лицу.
   – Заткнись и слушай, что я тебе скажу. В кабинете участкового лежат вещи, похищенные из дома фотографа. Там есть такие интересные весы с колбой.
   – Я ничего оттуда выносить не буду – превозмогая ледянящий душу страх произнесла девушка. Кровь струйкой текла из рассеченной губы.
   – Ничего выносить и не надо. Ты пойдешь туда и под любым предлогом протрешь влажной ватой чашки весов и все. Твоя подруга останется живой и даже невредимой, хотя если честно, очень хочется ее немножко повредить. – Татлян как-то нервно рассмеялся.
   – А как вы узнаете, что я их протерла– уже приходя в себя спросила Тая.
   – Дорогуша, у нас везде есть свои люди. Будет от них сообщение, твоя подружка потопает домой.
   Так мы договорились или мне идти проводить приятный во всех отношениях вечер.
   – Договорились – ответила девушка, только у меня одно условие.
   – Какое еще условие– с удивлением переспросил Армен.
   – Здесь условия диктую исключительно я.
   – Вы немедленно отпускаете Лену, а я взамен ее даю вам вот эту папку.
   Она протянула Татляну зеленую папку, которую ей передал Половинкин.
   – Там очень важные документы, все с грифом «Секретно». За утерю этих документов я прямиком отправлюсь на нары. Согласитесь, что папка более надежное и главное удобное средство моей благонадежности, чем моя подруга.
   Армен, посмотрел на документы, увидел печати КГБ и ФСБ.
   – Но это – же, копии, их на каждом углу пачками продают. Он попытался вернуть папку.
   – Вы посмотрите на печать. Там написано, «Хранить вечно». Речь идет о международных делах. Такие документы на каждом углу не печатают. – Таисия уже полностью пришла в себя и с вызовом смотрела на гостя.
   – Хорошо, возможно ты права. Выполнишь поручение, получишь эту дурацкую папку назад. Я человек порядочный, копии с этих документов снимать не буду, обещаю. – Он вышел в другую комнату и кому-то позвонил.
   Таисия ждала его минуту, другую. Прошло пять минут, она нерешительно заглянула в соседнюю комнату, окно было открыто, только легкий морской бриз раскачивал занавески. Девушка набрала телефон подруги – никто не отвечал. Через четверть часа, вся команда была в сборе, а еще через полчаса нашли Ленку, мирно спящую на спиленном бревне.
   – Хлороформ – констатировал Гиреев– опасная вещь. От такого снотворного бывают и не просыпаются. Но «Белка» проснулась, конечно, она ничего не помнила, зато в кармане ее брюк лежал целехонький крутой смартфон, правда, выключенный.

Глава 12

   Марфа Спиридоновна собрала небольшой урожай ранней редиски, петрушки и лука, повязала чистую косынку и поспешила на утренний автобус, идущий в райцентр. Хоть и не большая, а все же прибавка к пенсии, разговаривала она сама с собой и придерживая корзинку. Отвыкли там, в городе в огородах ковыряться, так пускай раскошеливаются. А то вишь, моду взяли, как отпуск так в заграницу какую, а кто по беднее, так те к нам, пузо свое на солнцепеке коптить.
   Фаина Рудольфовна тоже встала рано, сделала легкую зарядку, она старалась держать себя в тонусе. Многолетний опыт работы выработал у нее привычку всегда быть готовой ко всяким неожиданностям.
   Сварила кофе, сделала бутерброды, достала свежий глянцевый журнал.
   В дверь постучали.
   – Входите не заперто – произнесла женщина, не вставая со стула.
   В комнату вошел Армен, помахал перед ее лицом красной книжицей.
   – Я из прокуратуры, по поводу убийства вашего соседа. Говорят, что вы были весьма близки с покойным. – Голос у него был твердый и решительный.
   Фания Рудольфовна спокойно допила свой кофе.
   – Будьте любезны, покажите мне, пожалуйста, еще раз свое удостоверение.
   – Вы понимаете, что своим подозрением оскорбляете меня при исполнении моих служебных обязанностей. Не хотите разговаривать здесь без протокола, поедете в город и уже там все расскажите о ваших шашнях, в совершенно официальной обстановке.
   Эта тирада, не произвела на женщину никакого впечатления.
   – Давайте, давайте сюда свою ксиву. Должна же я к вам как-то обращаться, да и звание ваше мне очень любопытно узнать.
   Она приподнялась с места, но Татлян толкнул ее на место.
   – Слушай старая карга, ты сейчас мне все расскажешь, про своего покойного женишка, иначе удавлю тебя как гусыню.
   Вместо испуга на лице женщины появилась улыбка.
   Татлян не понял ее мимики и придвинулся к женщине.
   В его живот уперлось, что-то противное и холодное.
   – Дернешься, я тебя сразу уложу, мент фальшивый.
   Во-первых, я тебя раскусила, как ты только сюда вошел. С первых твоих слов. Я тридцать лет надзирательницей в лагерях на Колыме отпахала, сама не знаю, как выжила и таких как ты по нюху за версту чую. А, во– вторых, ты по всему видать курьер присланный. Тебе рыжьё нужно. Так вот скажи там своим, старый канал сгорел. Сейчас срочно стоим новый. Дело это не простое, требуется время, пусть потерпят. А пока, в знак большой дружбы, я им слиток передаю, чистого польского золота. Деньги, где твои – расценки хозяева чай тебе сообщили.
   Армен молча, как под гипнозом задрал подол рубашки и снял широкий матерчатый пояс. – Остальное спрятано в надежном месте. Сейчас схожу – принесу.
   – Ох, ты же голубь, сизокрылый. Сходит он как– же. Рисуй точное место, я сама схожу, а ты пока здесь посидишь, кофе вот побалуешься.
   Татлян нарисовал на клочке бумаги место тайника и тут же получил рукояткой пистолета по лбу. Сколько времени он пробыл в отключке не знал. Пришел в себя он холодной воды, которой окатила его женщина.
   – Не боись, я же тебя не насмерть пришибла. У меня удар отработанный. Только, что бы кеш твой перепрятать. В нашей фирме все по – честному, держи слиток. Мне ваш канал нужен, поэтому давай проваливай по быстрее, сам видишь, сколько легавых в поселке крутится. Не ровен час попадешься на какой-нибудь ерунде.

Глава 13

   Труп киоскера прибило к берегу, километрах в трех от поселка. Гиреев ругаясь на чем свет стоит. Учил молодого судмедэксперта определять причину смерти.
   – Ты понимаешь лейтенант, что у меня там целый хоспис простаивает. А как кто помрет, без меня, что тогда делать. Я на денёк сюда приехал, а у вас труп – за трупом, прям фабрика по производству жмуриков какая-то.
   Вот смотри сюда. Вода сейчас холодная. попав в такую воду, кровь человека ото всех конечностей отходит и сосредотачивается только в мозгу, сердце и печени. Организм наш для чего это делает, для того, что бы если человека быстро из воды вытащили, так он только воспалением легких отделался, ну и конечно ампутацией не жизненно важных конечностей. Пенис к стати тоже к не жизненно важным органам относится. Запомни. Теперь смотри сюда. Вышли в море, на лодке, этого мужика достаточно было просто в воду скинуть, он бы уже до берега не доплыл– окочурился. Однако его еще по голове оприходовали, это что – бы не кричал и на помощь не звал. Выходит, что его топили на– верняка, а это что значит, а это значит, что мы имеем дело с преднамеренным убийством. И еще это значит, что Крулевская, дай бог ей здоровья на многие годы, была как всегда права – двумя трупами здесь не обошлось. Все я поехал к себе, а ты давай иди и заполняй все бумаги. Гуд бай. Если у вас тут еще кого-то укокошат, меня не завите, сами выкручивайтесь. Нашим, привет.
   Плужникова увезли в район. Максим Каверин выяснил, что слесарь к тому же еще и левша, следовательно, нанести смертельный удар фотографу никак не мог, но за проникновение в чужое жилище и за кражу ему предстоит ответить по полной программе.
   У вернувшейся с рынка и успевшей вдрызг разругаться со своей квартиранткой Спиридоновны, вдруг образовалось просветление в памяти, и она примчалась к участковому, с порога заявив, что в канун убийства ее жиличка очень долго была в гостях у Корнеича.
   Ну да это ладно, дело житейское. Участковый уже было хотел выпроводить настырную посетительницу, но та с ловкостью фокусника достала из кармана своего фартука ключ. – На тебе – вот, его я нашла у себя в помойной яме. Это точно его, убиенного фотографа. Я давеча к слесарю нашему ходила, ну к тому, что ты в кутузку увез, мне петли на курятник, сварганить надо было. Так вот покойник этот, ну тогда еще не покойник, короче Корнеич передо мной стоял. У него ключ этот сломался. Глякась сюда, видишь вот тут припаяно, значит от евонной входной двери, выходит. Ты таво, иди арестовывай мою эту квартирантку паскуду, а то я ее сама из дома не выставлю, уж больно она сильная падлюга. Это она, злыдня, ключ на помойку выкинула, а я бы и не нашла ни за что, только вот когда наклонялась у меня очки – то туда в яму и сиганули, пришлось лезть, куды же я без очков-то.
   Обыск, стремительно проведенный в комнате Фаины Рудольфовны, ничего не дал, кроме весьма приличной суммы наличых денег, как в рублях, так и в свободно конвертируемой валюте. Ни про какой ключ Фаина Рудольфовна и слышать не хотела, происхождение денег объясняла наследством от трех мужей и длительной работой в районах Крайнего Севера. Правда нашли еще хорошо изготовленный муляж пистолета ТТ, но хозяйка тут же показала чек из московского магазина торгующего подобными игрушками. Майору Каверину, ничего не оставалось, кроме как выписать женщине предписание – запрещающие покидать поселок, до завершения всех следственных процедур. Марфа Спиридоновна услышав это, ушла на свою половину и долго ругалась там, причем делала это так, что бы остававшимся в комнате было все, хорошо слышно.

Глава 14

   Опять звонили из Москвы. В телефонной трубке было слышно, как генерал Романец орал своим басом и требовала результатов. Пообещал, что четвертым трупом в поселке будет труп Каверина. Он вылетает в область завтра первым рейсом.
   – Я толком не знаю, что ему докладывать, кроме оперативной сводки, которую он и так прекрасно знает. – Максим двумя руками взъерошил свои волосы.
   – Так, что настал для меня последний день – произнеся этот монолог, Каверин уселся на подоконник большого санаторного окна и стал смотреть на море. Все молчали, но думали об одном и том же.
   – Ты ориентировки на этого Татляна всем разослал-нарушил молчание Половинкин. Аэропорты, вокзалы, автовокзалы, постовым службам у всех есть его фоторобот.
   – Конечно, да, что толку, этот Армен как в воду канул. Скорее всего, на той лодке и уплыл, с которой своего земляка киоскера и скинул.
   – Ну, не в Турцию же он подался на такой посудине, да и пограничники у нас для чего поставлены – внесла свою лепту в разговор Белянкина.
   – Мальчики, а что я вас сейчас за кино покажу, вы просто обалдеете.
   Она вскочила со стула, долго рылась в своей сумке и наконец, достала маленький аппарат.
   Это наша редакционная видеокамера, ну знаете когда снимать нельзя, но очень хочется, мы этой штукой пользуемся.
   – Так ведь это запрещено законом – возразил Каверин.
   – Журналистам при осуществлении своих прямых обязанностей – иногда можно. Позвони нашему редакционному юристу, он тебе все в твоих любимых статьях разъяснит, и вообще будешь выступать, я ничего никому не покажу.
   Она показала Каверину кончик языка и присоединила устройство к телевизору.
   На экране показалась знакомая входная дверь. С дверью ничего не происходило. Кадры следовали один за другим, но картинка была полностью статичной.
   – Что все это значит, поясни подруга – поинтересовалась Таисия.
   «Белка» сделала театральный жест, показывая рукой на экран.
   – У этой камеры, очень большой запас памяти, при минимальном качестве изображения, на сутки хватает. Я установила ее напротив двери дома Марфы Спиридоновны, не спрашивайте меня зачем, сама не знаю. Чутье что ли журналистское подсказало.
   Мне показалось, что этот злодей Татлян или его помощник, как– то связаны с Рудольфовной, вот и решила проверить.
   На экране картинка ожила, из двери вышла старуха Спиридоновна, держа перед собой сумку с зеленью. А через несколько минут в дом вошел Татлян. Затем через некоторое время из него вышла квартирантка, а гость остался в доме. А еще через полчала, все получилось наоборот. Армен вышел, причем с него лилась толи вода, то ли пот, градом катил.
   Не сговариваясь, все бросились к дому Спиридоновны.
   На крыльце сидела Фания Рудольфовна, почему-то в наручниках, рядом с ней Вадим Марченко, весь расхрыстанный, он пытался пришить оторванный рукав к своему фирменному кителю. Вокруг них суетилась Спиридоновна, не забывая поносить свою жиличку самыми последними словами.
   – Пыталась удрать – пояснил участковый– сильная зараза, если бы не Спиридоновна, точно бы смылась.
   – Я ее по темечку полешкой сосновой сзади приложила, когда она участкового нашего уже насмерть убивать стала. Вот старая дурра, пригрела змею подколодную в своем доме – старуха булавками крепила рукав к черному полицейскому кителю.
   Каверин протянул квартирантке фоторобот.
   – Вам знаком этот человек? – Не вдаваясь ни в какие подробности, коротко и сухо спросил он.
   – Никогда не видела, ответила Рудольфовна. А мент этот сам на меня напал, изнасиловать хотел, вот я и защищала свою женскую честь, как могла. Так и запиши в протокол. Напали на бедную вдову всей шоблой, ничего я на вас всех управу найду. У меня и в Москве связи имеются, еще какие.
   Дослушать этот монолог Максиму не удалось. В кармане запищал мобильник. Звонил лейтенант судмедэксперт из района. В руке убитого Анастаса Добрияна нашли несколько волосков. Выходило, что падая за борт, киоскер все же успел вырвать у убийцы клок волос.
   – Придется вам дамочка съехать с этой квартиры и поселиться в районном КПЗ, съязвил Половинкин.
   – Уж больно вы склонны к нарушениям установленных процессуальных норм. Так, что пойдемте к УАЗику, так и быть я вас провожу.
   – Браслеты сними, скотина – прорычала женщина.
   – Мне в туалет надо.
   – Ничего, до райцентра потерпишь, будешь знать, как государственную форму портить. Вадим с помощью Спиридоновны кое – как приладил оторванный рукав и уже садился за руль служебной машины.
   – Подождите, пожалуйста – остановила его Таисия.
   Мне с вами переговорить нужно. Она отвела участкового в сторону.
   – У вас же есть в поселке школа или медпункт, давайте сначала туда съездим.
   – Это еще зачем, удивился участковый.
   – Я вам по дороге все расскажу.
   Поселок был действительно маленький, поэтому Тая и Вадим вернулись очень быстро.
   Оба выглядели довольными и бросали хитрые взгляды на окружающих.
   Таисия о чем-то пошепталась с Половинкиным и Кавериным, а участковый, с трудом затолкал упирающуюся и брыкающуюся квартирантку обратно в дом.
   В комнате задернули занавески, создав полумрак.
   – Гражданка положите руки на стол– командовал Максим.
   – Это еще зачем, возмутилась женщина, ничего я класть не буду.
   – Тогда мы применим силу, извольте подчиняться представителям закона. – Когда надо Максим мог быть убедительным.
   – Ну, на, смотри. На кой ляд тебе мои руки.
   Таисия включила ультафиолетовую лампу. В ее свете, руки женщины обрели ярко синюю ауру с желтыми вкраплениями.
   – И что это значит – спросила квартирантка.
   – Фания Рудольфовна – официально произнес Каверин– вы обвиняетесь в умышленном убийстве вашего соседа и любовника фотографа Корнеича. Эти желтые точки, показывают наличие на ваших руках микрочастиц золота, а результатами экспертизы установлено, что жертва погибла от удара золотым предметом в висок.
   Фания Рудольфовна сразу как-то сникла, казалось, что мгновенно постарела лет на десять.
   – Пишите, прошипела женщина. Пишите, пока я не передумала, сволочи проклятые. Не будь у вас этой техники, хрен бы вы меня раскололи.
   Еврей и фотограф знакомы были сто лет. У них там когда-то неплохой общий бизнес образовался. Но потом все сгорело, и они случайно здесь повстречались. Корнеч через меня уже тогда золотой песочек и самородки с магаданских приисков в Среднюю Азию пристраивал. У них там все население поголовно золотые коронки и зубы таскает. Вода у них ни к черту не годится, вот зубы и гниют. Так, что спрос колоссальный. Они, конечно, могли бы и из Турции золото возить, но наше северное и качественное, без всяких примесей, и дешевле заморского выходит. Еврей тот любил вкусно поесть, да и в плотских утехах, наверное, себе не отказывал. Короче, когда у него с деньгами было туго, он приносил на продажу моему женишку несколько граммов золотой стружки, по пьяне утверждал, что у него на черный день пару слитков из польского государственного банка имеется. Мой последний муженек, был «хозяином» в одной из Калымских зон, вот и наладил поставку рыжья из тамошних приисков. Канал работал даже тогда, когда мой благоверный богу душу отдал. Я все хлопоты на себя взяла, кто же добровольно от таких доходов откажется. Да и выходят из такой игры люди исключительно вперед ногами, это же понятно всем. А, потом в одночасье, все! Лопнула ниточка. Что же нам с моим суженным было делать. Вот я и надоумила Корнеича потрясти друга-еврея, на предмет экспроприации. Ну, он того, Вербицкого, к праотцам и отправил. Мне сказал, что все обыскал и только один слиток нашел, но это нам на черный день и его продавать никак нельзя. Я конечно не поверила. А потом, в тот проклятый день мы с фотографом разругались вдрызг, я же чувствовала, что покупатель или уже приехал или вот – вот объявится. А фотограф, ни в какую, не отдам слиток и все тут, одного его на всю жизнь хватит. На Корнеича мне по большому счету наплевать было, главное канал сбыта сохранить. Мне верные люди с Севера маляву прислали, что совсем скоро, все тип-топ будет. Короче, я золото потребовала, а он ни за что отдавать не хотел. Сцепились мы. А у меня удар то поставленный, вот и получил слитком. И поделом, надо было по хорошему, мне его отдать – щелкал бы сейчас затвором в свое удовольствие. Я же руки с мылом мыла, как следует, откуда же следы золота на них. Да ладно, мне теперь все равно, видать пора мне. Она встала.
   – Я кольца с руки сниму, пусть бабке останутся, мне в «Белом Лебеде» они ни к чему. Она начала снимать кольцо, потом пошатнулась и как подкошенная рухнула на пол.
   Половинкин отстранил всех, наклонился над ней. Осторожно, тряпочкой снял кольцо с руки и показал всем точащий тонкий шип.
   – Как кощей, свою смерть на конце иглы носила – произнес Викторович и пошел успокаивать Спиридоновну, рыдавшую в коридоре.
   – Хоть и сволочью квартирантка оказалась, а все же живая душа сейчас представилась. Причитала старуха.
   – Сию минуту, наверное, перед святыми вратами Апостолу Петру отчитывается. Хорошо хоть перед смертью исповедалась, облегчила душу. – Она трижды осенила себя крестом, и снова разрыдалась в голос.
   – Тайка, зараза ты этакая. Могла бы и мне про эту чудо лампу рассказать, а еще подруга называется. И как ты только додумалась, ну ты голова. Вот выйдешь замуж, туго муженьку твоему придется, ты его враз расколишь, как полено.
   – Лена, да это простая кварцевая бактерицидная лампа, она никакие золотые частицы не показывает. Это только специальным спетроскопом определить можно и то если руки помыл – все, считай, пропало.
   Она грязь высвечивает. Лампа просто показала, что Фаина Рудольфовна, не очень тщательно руки мыла. Да она их совсем не мыла после драки с участковым. Он же ей наручники надел, а в них не шибко – то руками поплещешься.
   Когда наша дама в туалет попросилась, тут меня и осенило. Как видишь – сработало.
   А то колоть нам ее не расколоть, улик ведь по сути никаких не было.
   В кабинете участкового их ждал факс. Транспортная полиция сообщала, что в областном аэропорту, согласно ориентировки, задержан мужчина. Гражданин имеет при себе паспорт одной из Среднеазиатских республик бывшего Советского Союза. При обыске у него никакого золота не обнаружено, однако изъята папка зеленого цвета с копиями документов наших спецслужб имеющих гриф «Совершенно секретно» и «Хранить вечно». Задержанный, препровожден в местное управление ФСБ для дальнейшего разбирательства.
   Прочитав сообщение, Каверин тут же стал звонить своему начальству и генералу Романцу с одной просьбой. Состричь с задержанного клок волос, для определения идентичности их с волосками, найденными в руке убитого киоскера.
   Утром в поселок приехал длиннющий белый лимузин. Силуянов привез Крулевскую с девочками, одетыми в одинаковые красивые платья, Тараса Романца и еще какого-то человека.
   – Молодцы, одно слово молодцы громыхал бас генерала. Отлично поработали, жаль бабу не уберегли, ну да туда ей и дорога. Он пожал руку Таисии.
   – А ловко ты, это с папкой придумала, даже я бы до такого не дотумкал.
   – Так, золото ведь не нашли, задание адвокатской конторы не выполнили.
   Стоящий рядом Силуянов, услышал этот разговор и кивком подозвал приехавшего с ними мужчину.
   – Это «хранитель». Он представляться не будет, не в его правилах. Работа у этого человека очень не простая. За определенный процент, он чужие тайны и материальные ценности сохраняет многие годы. В общем, он банк и нотариус в одном лице. Я его долго искал. По всей стране искал. Где и как нашел, то отдельная история. Так вот этот человек имеет вам, что сказать.
   Однако мужчина ничего не сказал, а протянул Романцу бумагу.
   – «Я Кшиштов Вербицкий доверяю хранение принадлежащих мне золотых слитков подателю этой бумаги. В случае моей естественной или насильственной смерти золото в слитках Польского Государственного Банка разделить следующим образом.
   33,1 %– моей исторической Родине-государству Израиль.
   33,1 %– моей первой Родине-Республике Польша.
   33,1 %– моей нынешней Родине Российской Федерации.
   Место закладки, я укажу. Свой процент я уже забрал, произнес мужчина и отошел в сторону.
   Все молчали. Наконец Силуянов не выдержал, улыбнулся и произнес. Слиток фотографа, я тоже нашел, в сейфе одного из наших областных банков. Только вот не знаю, как с ним поступить. Если отдам в комитет, вы его к делу приобщите, ведь это же улика-орудие убийства. А у вас и гораздо менее ценные улики ежедневно куда-то бесследно исчезают.
   Сзади раздался задорный детский смех. Даша пыталась облить Лилию морской водой из бутылки, а сводная сестра увертывалась и убегала. Лица девочек светились счастьем.

Полонез со слитком Александр Ралот