Обитель Порока
Иван Мисюряев

   © Иван Мисюряев, 2015
   © Алина Александровна Ярченко, иллюстрации, 2015

   Редактор Алина Александровна Ярченко

   Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Часть первая

Глава 1

   А после прилетишь домой
   И сам отыщешь свой покой…

   Человек по своей натуре животное, слабое существо, часто поддающееся позывам бездуховного тела. Зачастую та небольшая частичка, что отделяет нас от животных, частичка, которая призвана стоять на страже, уничтожается прихотями тела или искривленного разума. Легкий способ доставить секундное расслабление, будь это алкоголь или другой стимулятор плоти, становится привычкой, и организм к нему прибегает ничуть не реже, чем ежесекундное моргание и набор воздуха в легкие. Только тот, кто способен бороться с соблазнами и утехами для грешного тела, может называться человеком. Титул, нужно заметить, не самый приятный, но что поделать, если материя из всех миллионов возможностей воплотиться во что-то думающее и созидающее выбрала именно такую форму существования. Мышление, без которого невозможно осознание существования, часто хитрит и вместо того, чтобы пользоваться самой главной прерогативой нашего вида – создание чего-то нового с помощью самой мысли – выполняет мелкие поручения телесных потребностей: еда, тепло, безопасность. Все это будет всегда важнее написания стихов или картин. Наш вид, поработив планету, ежедневно спешит на работу или учебу, даже не замечая разницы между жизнью и выживанием. Быт укрывает пеленой достатка наступление старости перед мозгом, поколение за поколением и так по замкнутому кругу.
   Генри перестал замечать запах собственной усталости, смешенной с переизбытком алкоголя в крови. Головная боль сопроводила пятидесятилетнего разнорабочего до бутылки, стоявшей на единственном предмете мебели в обшарпанном сарае. Именно эта разъедающая мозг и душу жидкость двигала тело Генри, давно утратившего духовную составляющую своего существа. В минуты прозрения от алкогольного дурмана непутевый отец пытался понять, как он мог скатиться до такой жизни. Тесный барак приютил еще десятерых человек. В основном это были приезжие с других стран, не нашедшие счастья у себя на родине. К сожалению, в бутылке оставалось всего пару глотков, этого было не достаточно, чтобы угомонить душевную боль Генри.
   Стэфан вновь почувствовал струю холодного ветра, бьющего его прямо в лицо. Короткий сон мог укрыть его от этого жесткого мира всего на пару часов. Молодой человек семнадцати лет крепко зажмурил глаза, его худощавое тело, сжимаясь, пыталось вовсе исчезнуть из этого барака, но в эти моменты отец Стэфана всегда замечал своего единственного сына, и в этот раз участь молодого человека была предрешена: помогать Генри на стройке заработать на кусок хлеба и бутылку сомнительного алкоголя.
   Отец и сын практически не общались. Стэфан не видел другой жизни и с самого детства был обречен на нищету и постоянный голод. Алюминиевая чашка с крепкой заваркой согрела замерзшее тело Стэфана. Отыскав свое старое пальто, служившее этой холодной ночью соседу Стэфана одеялом, молодой парень сдернул свою собственность с сонного мексиканца и отправился на родную и в то же время ненавистную ему стройку.
   Холодная пелена, укрывавшая на ночь маленькие лужицы, трескалась под тяжелыми сапогами Генри. Мужчина был полностью погружен в себя, но и в пустоте своих мыслей он искал ответ только на один вопрос, где поскорее достать выпивку. Стэфан мог нагнать отца за два быстрых шага, но он этого явно не хотел, в такие минуты холодного оцепенения молодой человек думал о возвращении в барак и целебном сне. И когда эта желанная мысль, переполняя его, заставляла ноги останавливаться, Стэфан, сжимая кулак, заставлял себя идти дальше, только так он мог прокормить себя.
   Очередной мешок с цементом был доставлен на пятый этаж тонким и сухим телом Стэфана, его мраморная кожа побагровела на щеках, а пот, выступивший на лбу, выдавал четырехчасовую усталость, скопившуюся в душе молодого разнорабочего. Работы было еще много, и Генри должен был помогать своему сыну, но вместо этого он отыскал соратников по алкоголизму и отправился запивать тяжелую жизнь дешевым подобием вина. К обеду, когда ватные руки Стэфана дрожали от тяжести веса, уже перенесенного им, светлая и неожиданная мысль посетила юношу и принесла радость в потухшую и истерзанную душу: «Она должна была вернуться именно сегодня!» Радость от предвкушения встречи сменилась секундным укором: как мог забыть он о возвращении Бланш после продолжительного лечения от туберкулеза. Она была единственным человеком, который заботился о Стэфане с самого детства. После смерти матери от воспаления легких именно Бланш стала для маленького мальчика источником тепла и заботы. Генри ненавидел за это старую француженку и запрещал общаться Стэфану с ней. Пересчитав перенесенные мешки, Стэфан уверенным шагом направился домой. Спускаясь с пятого этажа, он наткнулся на прораба Дейва. Дейв окликнул отряхивавшегося от цементной пыли юношу:
   – Ты куда это собрался? Там еще ровно половина мешков.
   – Вот и именно, свою половину работы я выполнил, это часть за Генри.
   – Мне наплевать, чьи это мешки и как вы там договаривались с ним. Уговор был простой, вас двое, сорок мешков на пятый этаж, по тридцать баксов каждому за всю работу.
   – Я свое отработал и иду домой.
   – Ладно. Я больше не хочу иметь с вами никаких дел. Вот твои деньги. Проваливай.
   Стэфан пересчитал тридцать долларов и продолжил спускаться вниз. С каждым последующим шагом он все отчетливее представлял себе свирепость отца, когда тот узнает про их увольнение и отказ Стэфана перенести мешки Генри. Но это все было неважно, сейчас после работы молодой человек не обращал внимания на презрительные взгляды молодых девушек, идущих ему навстречу, хотя в обычный день эти взгляды его сильно задевали. Улавливая явное пренебрежение, Стэфан сильно хмурился и начинал ненавидеть весь мир за свою нищету. Грязный рабочий вид юноши совершенно не отображал внутренней красоты и желания жить.
   Бланш встретила его на улице как обычно с сигаретой в руках. Стэфан увидел свою фактическую мать впервые за два года, она сильно сдала и похудела, и, несмотря на нетерпеливое ожидание этой минуты, встреча получилась довольно будничной. Подойдя к миниатюрной старушке, Стэфан быстрым движением руки выхватил сигарету из рук Бланш.
   – Этим ты себе не помогаешь.
   – Ты, наверное, забыл за эти долгие два года, что я забочусь о тебе, а не наоборот.
   – Пообещай, что теперь ты будешь со мной всегда, – произнес Стэфан и наконец крепко обнял старушку.
   Бланш ничего не ответила и лишь вновь попыталась достать сигарету. Стэфан помог Бланш подняться по гнилым ступенькам в барак и, усадив ее за стол, достал скудную пищу, которую удалось раздобыть ему за свое скромное жалование. Загоревшиеся глаза старушки говорили лучше слов, видимо, уже очень давно она не ела свежего хлеба с ветчиной.
   После шести часов вечера Стэфан прислушивался к каждому скрипу, ожидая расправы от вернувшегося в ярости Генри, но его отец так и не появился и заночевал где-то у собутыльников.
   Бланш тяжело кашляла всю ночь, не давая уснуть уставшим жителям сарая, Стэфан тоже не спал.
   Он боялся потерять ее, а, когда она все-таки уснула, юноша подошел к ее сырому матрацу и проверил пульс. Убедившись, что она дышит, Стэфан заметил смятый листочек, лежавший около кружки пожилой дамы. Этот листок был единственной надеждой Бланш. Рецепт врача на дорогостоящие таблетки был своего рода приговором для пожилой нищей женщины. Юноша еще долго всматривался в стоимость и представлял, сколько мешков ему нужно перетаскать, чтобы купить хотя бы одну упаковку препарата. От осознания безысходности Стэфан невольно попятился назад, удаляясь от спящей в полумраке Бланш. Такая кончина дорогого Стэфану человека казалась сейчас логичной, а его судьба раскрылась перед ним во всей красе: после смерти Бланш, а потом и Генри Стэфан примет эстафету мученика и, спиваясь, будет винить весь мир за несправедливость его положения.
   Стэфан тихо прошептал: «Нет, только не так, я так не хочу». Мозг принялся искать способы выхода, но выхода не было, и в самую обреченную минуту гнилая доска, скрипнувшая под ногами, обнаружила тайник в полу и в памяти Стэфана.
   Когда-то давно, будучи маленьким мальчиком, Стэфан играл на полу двумя алюминиевыми вилками, а когда гонка двух воображаемых автомобилей дошла до странной доски в полу с небольшой леской, торчащей сверху, мальчик из любопытства потянул ее, и к его удивлению доска поднялась, открыв спрятанное в тайнике сокровище. Генри как раз вернулся с работы и, увидев, как главный секрет в его жизни был раскрыт, кинулся к сыну с криком: «Не трогай!». Еще долго после этого Генри вбивал в сына понимание, что чужое трогать нельзя. Стэфан не видел, что хранилось в свертке его отца, так бережно укрытого носовым платком. Изредка, пока все спали, Генри словно тень пробирался к своему тайнику и что-то туда подкладывал.
   Образовавшейся надлом в жизни Стэфана, лишивший его повседневного гнета отца, придавал ему уверенности. Что было терять молодому парню, у которого и так нечего было отнять? Стэфан открыл тайник отца и обнаружил там две тысячи долларов. Юноша никогда не видел столько денег и, наверное, в другой ситуации не смог бы распорядиться ими сразу. Сейчас же он взял рецепт и направился в ближайшую аптеку, этих денег не хватало, но часть таблеток ему все-таки удалось купить.
   Ночью этот аптечный пункт, освещенный ярко-зелеными огнями вывески, превращался в своего рода крепость, осажденную нежитью. То был сброд, состоящий из потерянных для общества врачей, учителей и полицейских. Все эти люди перестали жить после первого употребления запрещенных таблеток и сейчас занимались лишь добычей средств на еще один раз, умертвляющий их давно бездуховную плоть.
   Аптекарь, который время от времени поставлял нелегальные препараты этим потерянным людям, бережно упаковал таблетки для Стэфана в фирменный бумажный пакетик. Стэфан покинул аптеку, и ему стало как-то не по себе. Темные улицы угрожающе тихо поглощали зеленое свечение вывески, а силуэты, передвигавшиеся где-то рядом с молодым парнем, заставили его спрятать пакетик за пазуху. Стэфан погрузился в темноту улицы, освещенную разбитыми фонарями. Он услышал быстрый бег, приближавшийся к нему со спины. Еще до того, как Стэфана уложили на мокрый асфальт мощным толчком два полицейских, худощавый паренек будто бы знал свою учесть и не пытался побежать или даже обернуться и взглянуть на своих преследователей.
   Офицер Джонс, застегнув браслеты на запястьях Стэфана, повернул его лицом к свету, а после спросил своего напарника:
   – Ты видел его раньше здесь?
   Барри посветил фонариком прямо в лицо задержанного юноши.
   – Нет, не видел его здесь прежде.
   Офицер Джонс обыскал юношу и достал сверток с таблетками.
   – Где рецепт врача?
   – В правом кармане.
   Джонс достал листок подписанный доктором Бланш. Подойдя к Барри и показав его ему, он что-то шепотом сказал напарнику и направился в патрульную машину. Барри, сняв наручники, помог подняться Стэфану.
   – Понимаешь, мы тут ловим всяких отбросов. Дело очень личное и не совсем законное, так что я могу пристрелить тебя, и мне ничего за это не будет. По документам я и напарник в отпуске. Думаю, ты уловил намек? Таблетки твои мы конфискуем, и больше здесь не появляйся.
   Стэфану стало очень гадко от произошедшего, он всегда вел правильный образ жизни и никогда не сталкивался с блюстителями закона, хотя всегда уважал их и надеялся на защиту. Поэтому, когда полицейский произвол отнял у него последнюю надежду для Бланш, Стэфан позволил себе сказать:
   – Какие же вы полицейские? Если отбираете у меня таблетки и тем самым обрекаете человека на гибель?
   Барри, молча, направился к автомобилю. Стэфан, отряхнувшись, побрел домой, теперь уже смиренно ожидая расправы за разграбленную сокровищницу Генри, а желание спасти Бланш сменилось просьбой в небеса успеть проститься с ней.
   Все многочисленные соседи Стэфана по бараку были сейчас на работе, а его отец так и не объявился. Бланш постоянно кашляла, а в перерывах между приступами кашля шептала что-то по-французски. Стэфан, склонившись к любимой Бланш, нежно поцеловал ее в лоб. Старушка открыла глаза и увидела своего мальчика.
   – Сядь, пожалуйста, рядышком, мой милый. – Стэфан аккуратно присел на край матраца. – Я доживаю последние минуты на этой планете, и мне не страшно за себя, мое сердце больше волнуется о тебе. Главная задача родителей – это поставить своих детей на ноги, и пусть я прожила всю жизнь в таких скотских условиях, я выполнила ее. Мой сын Калип живет далеко от этого барака, один Бог знает, сколько я положила сил и здоровья, чтобы вытащить его из этого болота. А твой отец ни разу в жизни даже не подумал о твоем будущем, а, проживая так свои лучшие дни сейчас, ты лишаешь себя шанса на другую жизнь. Мой сын должен мне, и теперь пришло время ему позаботится обо мне. Но с тех пор, как он вырвался отсюда, Калип ни разу не написал мне. Я осталась в его памяти отголоском нищеты, в которой я его родила. Под моей подушкой лежит его номер телефона. Он оплатил мое лечение, но так и не осмелился взглянуть в мои глаза при жизни. Так что после моего последнего вздоха возьми этот номер и позвони Калипу. Передай ему, что я больше не являюсь тяжелым камнем на его забытой совести. И если он хочет быть в ладах с собой и успокоить свою душу, пусть приедет и простится со мной, а завещаю я ему забрать тебя отсюда, и, если он выполнит мое последнее желание, я прощу ему годы забвения и отсутствия в моей тяжелой жизни.
   Бланш хотела сказать еще что-то, но приступ кашля, будто заждавшийся своей очереди управлять телом Бланш, вновь взял вверх и принялся трясти ее, выплескивая последние капли жизни. Стэфан, сидевший рядом, крепко сжимал ее руку. Уставшие рабочие постепенно заполнили собой барак. Быстро что-то перекусив, все они скрылись в мешках для картошки и уснули в них.
   Только через три часа монотонной агонии и кашля Бланш в последний раз взяла управление своим телом.
   – Пообещай мне, что позвонишь и передашь последнюю волю усопшей, – собрав последние силы, произнесла старуха.
   – Можешь не сомневаться, я позвоню, не трать свои силы на этот разговор, они тебе еще понадобятся.
   Подобие улыбки проскользнуло по лицу Бланш, она отчетливо ощущала последние минуты жизни.
   – В твоей жизни будет много всего, но запомни: главное – это твоя душа. Она, родившись в этом аду, проросла в красивую человеческую единицу. Не теряй ее и не распыляй понапрасну свою жизнь.
   Стэфана слишком долго искал ответ, а когда он, наконец, был готов, в бараке на одного живого человека стало меньше. Стэфан готовился к этому моменту, но, как только Бланш перестала дышать, горечь захватила молодое неподготовленное к такой потере сердце, руки задрожали, а глаза наполнились тяжелой жидкостью. Юношеская озлобленность на такой огромный и несправедливый мир была готова обрушиться на любого, кто сейчас осмелился бы вклиниться между ним и уже покойной Бланш. Скрипучие ступеньки и нескончаемая брань оповестили о возвращении Генри домой. Вся когорта мексиканцев, ворча от шума, исходившего поначалу от Бланш, потом от носа Стэфана, а сейчас от пьяного Генри, бормотала что-то в полголоса, но все они побаивались буйного пропойцу. Поэтому недовольное бормотание не покинуло их спальных мешков из-под картошки.
   Генри с порога швырнул свои сапоги куда-то вглубь барака. Осмотревшись, он заметил заплаканного сына и мертвую старушку. Лампочка накаливания, привешенная на длинную веревку, будто в каком-то аттракционе раскачивалась маятником по комнате, освещая две части барака по очереди, и не давала пьяному мозгу Генри осознать происходящее в его доме. Генри, подойдя к кровати, не сразу понял, что произошло, а, когда радостное осознание кончины ненавистной ему Бланш коснулось его пропитого сердца, несчастный строитель, пивший уже несколько лет к ряду, осмелился произнести вслух:
   – Не успела вернуться, как копыта отбросила, такая встреча мне по душе.
   Лампочка вновь маятником устремилась в дальний угол расстроенных ее свечением в столь поздний час приезжих рабочих, а, когда тусклому свечению настало время вернуться к Генри и его сыну, у кровати мертвой старушки на полу лежал только Генри, с большим кровоподтеком под глазом.
   Впервые в жизни Стэфан ушел из дома без мысли вернуться в него. Холодная ночь угрожала бездомным людям каждую минуту. Рука молодого парня все еще сильно ныла от удара прямо в глаз Генри. Стэфан был полон решимости исполнить последнюю волю Бланш и надеялся на эту возможность как на единственную для него после случившегося.

Глава 2

   Первый снег огромными хлопьями повалил на землю, прерывистые порции холодной влаги смягчили ледяной воздух, истосковавшийся по снежному покрывалу. Захватывая в заложники немногочисленных прохожих, снежные перья, садясь на одежду, тут же таяли. Стэфан сам не заметил, как глаза, тяжело сомкнувшись, попытались найти спасение от холода во сне. За свои семнадцать лет молодой парень ни разу не был в центре города или хотя бы в парке аттракционов, он не знал вкуса сахарной ваты или большого ванильного мороженного. Оказавшись на улице и получив свободу от гнета Генри, он стал как никогда зависим от него. Испугавшись улицы и не имея средств, к утру он добрел обратно к бараку и, сев напротив него на ледяную лавочку, случайно уснул.
   Огромный грузовик, рассекая пространство, гулким сигналом спас Стэфана от смертельного оцепенения. Левая нога перестала слушаться своего молодого хозяина, а руки, превратившись в два деревянных отростка, теряли свою чувствительность на пальцах. Стелио вышел последним из барака. Закрыв его на засов и старый замок, он положил ключ в небольшое углубление, о котором знали все жители этого обветшалого здания. Подождав еще пять минут, Стэфан подошел к двери. Его дыхание было не способно согреть пальцы, принявшие пугающий бледно-зеленоватый цвет смерти. О чем мог думать сейчас полумертвый молодой мальчик, пытаясь открыть дверь? В его уставшую голову приходили мысли о тепле и горячем чае, в этом оцепенении он не вспоминал о мертвой Бланш и ее последней просьбе, хотя именно эта просьба и придавала ему сил этой холодной ночью.
   Деревянные руки Стэфана все-таки смогли подцепить ключи и открыть дверь, захлопнув которую, молодой парень машинально отыскал алюминиевую кружку и насыпал туда крепкой заварки. Замерший юноша сидел на полу, вцепившись в огненную кружку. Неприятное покалывание возвращало в обмершие конечности кровь. Теперь тело Стэфана позволило ему подумать о чем-то еще, кроме желания согреться. Осмотревшись, он не обнаружил тела Бланш. Встревоженный, он подошел к единственной койке, на которой еще вчера лежала Бланш, но ни мертвой старушки, ни ее матраца здесь больше не было. Стэфан сразу понял, что Генри избавился от тела, но куда он мог его деть? Не выбросить же на помойку.
   Дверь барака вновь открылась, в темное затхлое помещение проник блеклый солнечный свет и приятный аромат свежих апельсинов, смешанных с горечью благородного табака. Эти духи были здесь такими же инородными как воздух на марсе. Мужчина, вошедший в комнату вслед за ароматом, всматривался в полумрак барака. Заметив Стэфана, он обратился к нему:
   – Добрый день, я ищу свою матушку, пожилую женщину по имени Бланш, она покинула клинику и, скорее всего, вернулась в этот сарай.
   Стэфан понимал, что перед ним стоит ее сын Калип. Он не мог объяснить ему, куда подевалось ее тело, но ему пришлось отвечать:
   – Ваша мать умерла вчера вечером.
   Эти слова никак не повлияли на ворожение лица богатого джентльмена. С невозмутимым видом он достал белый листочек и, поднеся очки к глазам, прочитал:
   – Стэфан, мне нужен мальчик по имени Стэфан, вы не знаете где он сейчас?
   – Перед вами.
   Калип с явным удивлением посмотрел на грустного паренька, и по его взгляду было понятно, что он ожидал увидеть мальчика лет десяти.
   – В любом случае, последней волей моей матушки было забрать вас отсюда. Если вы готовы, то я прошу вас собрать вещи, если они у вас имеются, и сейчас же отправиться со мной во Францию, если, кончено же, вы не против проживания в моем доме?
   Как обычно бывает с людьми, которые узнали о том, что они резко разбогатели или получили то, о чем и мечтать перестали, уставший парень спокойным голосом ответил:
   – Мне нечего отсюда забирать.
   – Чудно, тогда нам пора, самолет долго ждать не будет.
   Вставая с голой койки и направляясь к входной двери, Стэфан поинтересовался:
   – Откуда вы узнали об этой просьбе Бланш? И вообще вам не интересно, где ее тело?
   – Она прислала мне письмо два дня назад, а, что касается ее тела, это не так важно. Главное, что ее душа, наконец, покинула этот ад на земле.
   Входной проем ввалилось пьяное тело Генри, перегадив выход Калипу и Стэфану.
   Пьяный папаша сразу понял, что Бланш перед смертью написала Калипу. Она очень часто грозила этим Генри, разжигая в нем злобу и ненависть к себе. И сейчас, когда он, наконец, избавился от ее тела, вызвав скорую и полицию. Старушку отвезли в городской морг, а она и с того света крадет его сына. Генри пьяным разумом хотел много чего сказать, но его алкогольная зависимость нашла самые циничные слова:
   – Так значит, хочешь забрать моего мальчика?
   – Да, такова была просьба моей покойной матушки, вы против? Вы его родственник, она писала он сирота.
   – Да, да, сирота. Он задолжал две тысячи долларов за проживание здесь, оплатите их, и вы свободны.
   Калип достал две тысячи долларов и, вручив их Генри, в спешке вывел Стэфана из дома. Подойдя к дорогому черному лимузину, Калип спросил бедного мальчика:
   – Кто был этот мужчина?
   – Жестокий алкаш, мучавший меня всю мою жизнь.
   Мягкие сиденья и плавный ход лимузина быстро убаюкали не спавшего всю ночь Стэфана, его билет на свободу увозил его из лап нищеты и пьянства, а новая жизнь, как бы она ни сложилась, была лучше его прошлых мучений.
   Аэропорт, частный самолет и Калип, больше похожий на живой органайзер. Все это придавало путешествию Стэфана сказочности, его первый фастфуд, первый вкусный коктейль. Только когда до посадки оставалось десять минут, Стэфан впервые посмотрел в люк, высота и простор, раскрывшийся перед его взглядом, завораживали ничуть не хуже, чем свежая выпечка, которой изголодавшийся мальчик окончательно забил себе желудок. Он искренне не понимал, почему Калип не радуется всем этим плодам цивилизации, доступным только богатым людям. Его новый отчим всю дорогу до Франции не вылезал из своего ноутбука. Стэфан множество раз хотел сказать ему спасибо за спасение, но боялся отвлечь Калипа от чего-то важного в своих документах. Даже после того, как самолет приземлился, хозяин самолета не заметил этого, только пилот, вышедший проститься с Калипом, привел его в чувства. Калип резко встал и, взяв Стэфана за руку, вышел наружу, где их ожидал очередной лимузин. Шофер уже открыл дверь перед уважаемым в этих краях Калипом, управляющим несколькими большими фирмами своей жены. Калип, резко остановившись, осмотрел Стэфана, будто прежде его и не видел.
   – Сколько в тебе роста?
   – Не знаю, никогда не задумывался, а это важно?
   – Мне кажется где-то 188, а сколько в тебе килограмм?
   – Ну, так сложно сказать, может где-то шестьдесят.
   – Да, думаю не больше, садись в машину.
   Калип позвонил своей помощнице, которая встретила их у магазина одной из самых престижных марок одежды не только во Франции, но и во всем мире. Калип попросил подобрать Стэфану новый гардероб, оставшись при этом в лимузине. Мальчик чувствовал себя неловко и не желал мерить многочисленные джинсы и рубашки тем более в присутствие незнакомой женщины, нахваливающей каждую вещь, что попадалась им на глаза. Набрав десяток пар джинс и белых сорочек, помощница Калипа с легкостью расплатилась за все кредиткой. Стэфан видел сумму, которую они потратили на, как ему казалось, обычные джинсы и рубашки. Этой суммы вполне хватило бы на все лекарства для Бланш. Эта мысль поразила молодого парня, ему сразу стало гадко на душе, а сам в себе он увидел жалкого лицемера. Калип, ожидая Стэфана в автомобиле, все время ерзал и смотрел на часы. Ему постоянно не хватало времени. Как только Стэфан сел рядом с новым отчимом, он тут же сказал:
   – Послушайте, мне не нужно таких дорогих вещей. Я буду благодарен вам и за меньшее, тем более этих денег могло бы хватить, чтобы…
   Стэфан не смог договорить. Вспомнив Бланш, его голос наполнился слезами, он не был ее плотью, но любил ее всем сердцем. Калип понял это и, видя искренность молодого парня, коснулся его плеча.
   – Она очень хотела, чтобы ты вырвался из того барака, и я сделаю все, чтобы ты увидел другую жизнь. Я тоже вырос в том гадюшнике и до сих пор вспоминаю то время с содроганием. Моя матушка сама выбрала для себя такую жизнь, я сотни раз предлагал ей переехать к нам, но она упрямилась и не хотела покидать Штаты. Ладно, скоро ты увидишь свой новый дом, и хандра исчезнет.
   Стэфан сидел, молча, и смотрел в окно. Наблюдая незнакомый ему континент, он не поверил Калипу, но продолжать этот разговор больше не хотел. Его очень удивили узкие серпантинные дороги, огибающие побережье, подъемы и спуски к самому морю, а потом вновь – на верхушку. Калип впервые проявил человеческие эмоции, задремав над ноутбуком, но уже через минуту лимузин остановился около огромного особняка, украшавшего собой местные просторы уже не одну сотню лет. Вся многочисленная прислуга, получающая жалование за имитацию старинного достатка семьи Калипа, высыпала на улицу. Заспанный господин, поздоровавшись со всеми, подошел к управляющей этого особняка, пожилой Фазиль. Указав на мальчика, он распорядился выделить ему большую хорошую комнату и обращаться с ним как с его сыном. Сам мальчик стоял сзади и чувствовал себя некомфортно. Когда вся прислуга разошлась по своим местам, Калип, наконец, обратил свое внимание на Стэфана.
   – Послушай, я знаю, как все эти перемены для тебя необычны и новы, но здесь ты можешь чувствовать себя как дома. Я вернусь через полгода и мы, наконец, познакомимся. Я вижу, что ты добропорядочный и добрый, а это самое главное в человеке. По всем вопросам можешь обращаться к Фазиль, пусть тебя не пугает ее вид, по правде она очень милая женщина. Моей жены тоже нет в стране, так что здесь всем заправляет ее отец Ганц. Его тоже не бойся. Если он начет ворчать, это потом пройдет.
   Стэфана что-то кольнуло в бок. Скорее всего, это было чувство чего-то брошенного в инородном месте. Этот странный мужчина считал каждую секунду и при этом не замечал многого по-настоящему важного. Он был для высокого ссутулившегося парнишки самым родным человеком на этом континенте. Странное дело: тот, кто еще пять минут назад казался чужим и непонятным, сейчас так волновал Стэфана. Но все эти переживания так и остались в молодом парне. Черный лимузин Калипа увез своего хозяина в аэропорт, а оттуда в Цюрих. Фазиль, молча, показала новую комнату Стэфана. Эти хоромы могли вместить всех жителей прошлой жизни юноши, и сейчас эта комната корила бедного мальчика, задавая ему немой вопрос: достоин ли он того, чтобы быть здесь? Хотя он был не виновен в смерти Бланш, он помнил о том, что только ее кончина позволила ему попасть сюда.
   Огромный потолок, украшенный старинной лепниной, бирюзовые обои с гербом прошлых знатных хозяев, гигантская пуховая кровать с четырьмя высокими колоннами по бокам, на которых держалась шелковая красная занавеска. Все это довлело над мальчиком. Какое-то время он стоял напротив зеркала, будто бы часовой, боясь лишний раз пошевелиться, ему казалось, что сейчас та пожилая дама вернется и, заметив ошибку, уведет его в настоящую комнату, не похожую на музей.
   Никто так и не потревожил старинную дверь второй раз за день. Стэфан, свернувшись калачиком, спал возле двери, а, когда свело руку, и кровь покинула ее, проголодавшийся юноша, встав с пола, еще раз посмотрел на кровать, но так и не решился тревожить покой старинной перины.
   Дверь, неохотно поддавшись Стэфану, приоткрылась и выпустила мальчика из плена вычурной старины. Коридор, такой же помпезный, как и все покои на верхнем этаже этого особняка, заканчивался деревянной лестницей, от которой захватывало дух. Стэфан не отказал себе в удовольствии коснуться столетнего дуба, обработанного первоклассным лаковым покрытием. На первом этаже перед юношей встал выбор в какую сторону идти. По правде говоря, он и сам не понимал, чего он ищет, скорее всего, кусочек хлебушка и кровать, созданную для простых смертных. Выбрав правый коридор, также укутанный темнотой, Стэфан добрался до служебного помещения, где жила прислуга. Голодный юноша постеснялся сразу потревожить отдых официантов, садовников и смотрителей гаража. Встав около приоткрытой двери, Стэфан вслушивался в непонятную для себя речь, разбавленную смехом. Хозяин особняка Ганц приказывал говорить по-английски, а все работники жили неподалеку и, как и все французы, недолюбливали английский. Только после десяти вечера, когда наступал их отдых, французский, томившийся весь день за грузными английскими словами, разливался по маленьким комнатам и возвращал историческую справедливость на когда-то французские владения. Одна из кухарок вышла в коридор и заметила Стэфана. Ее не удивило его незнакомое лицо. Ганц очень часто нанимал новых людей и так же часто увольнял их. Триша спросила Стэфана:
   – Ты новенький?
   – Да, я недавно сюда приехал.
   – Ты что-то ищешь?
   – Да, мне нужна управляющая. Фазиль, по-моему.
   – Она уже давно дома. Сразу после того, как Калип вновь уехал, она тут же отправилась домой. Фазиль не появляется здесь, пока хозяева отсутствуют. И нас, и ее это устраивает, что ты хотел узнать?
   – По-правде говоря, я немного проголодался.
   – Да это не проблема, заходи.
   Триша, вернувшись в комнату, завела Стэфана за собой.
   – Вот знакомьтесь – новенький. Хочет есть.
   На полу в тесном кругу сидело девять человек, все они дружелюбно поздоровались с новеньким и, усадив его рядом, наложили пюре с куриными ножками. Сидевший по правую руку садовник Эмиль оценивающе посмотрел на Стэфана и, немного посомневавшись, все-таки наполнил бокал красным местным вином. Стэфан впервые после приезда сюда соприкоснулся с чем-то живым и близким. Он никогда не пил, но тепло, наполнившее его от общения с этими милыми людьми, располагало попробовать этой ночью что-то новенькое. Осушив бокал вина залпом, Стэфан удивился спокойствию, пришедшему после слегка кислого послевкусия местного вина. Второй бокал вина заставил всех сидевших рядом со Стефаном начать медленно передвигаться по комнате, а сам молодой человек пытался ухватиться за трезвый рассудок и прекратить этот пьяный хоровод в своей голове. Лана, оставшаяся за старшую в отсутствие Фазиль, вошла в комнату с недовольным выражением лица. Ей очень нравился статус управляющей, она уже приготовилась разгонять подвыпивших работников, но, увидев пьяного мальчика, которого утром привез Калип, пришла в ужас, представив, как Фазиль будет кричать на нее. Лана совершенно забыла о нем, но за свой проступок она начала кричать на своих подчиненных:
   – Что вы натворили? Вы споили ребенка, которого привез хозяин утром и сказал заботиться о нем.
   Весь круг посмотрел на Стэфана совершенно другими глазами, каждый теперь видел в нем угрозу своей работе. Каждый корил его за такую гнусность.
   – Вы еще здесь? Быстро по своим комнатам! – повысила голос Лана.
   Весь круг послушно встал и разбрелся по своим комнатам. Лана, резко поменяв интонацию, шелковым голосом обратилась к Стэфану:
   – Послушайте, извините меня, пожалуйста. Я должна была присматривать за вами, но совсем закружилась, столько дел. Пожалуйста, не говорите об этом Калипу, иначе он уволит нас всех.
   – Я не хотел доставить вам неудобства, просто мне было не по себе в той большой комнате. Вы не могли бы меня переселить куда-нибудь еще?
   – Нет, простите, дождитесь Ганца и поговорите с ним.
   – А когда он приедет?
   – Дней через пять.
   – Но я не могу все это время спать там, мне там не спиться, и я боюсь там все испачкать.
   – Глупости какие! Пойдемте, я помогу вам расстелить кровать.
   Стэфан не хотел возвращаться в ту огромную холодную комнату, корящую его за само существование на этой планете, но выбора у него не было.

Глава 3

   Ганц вернулся раньше намеченного срока. Все служащие огромного особняка побаивались своего хозяина. Он был истинным немцем и в свои шестьдесят пять всегда ходил с немецкой выправкой. С самого раннего детства он трудился на ферме отца. Они выращивали виноград, что было не совсем обычным делом для немецкой земли, но владения его отца Фридриха славились своей плодородной почвой, благодаря чему у них рос лучший белый виноград Рислинг из всех местных виноделен. А особое расположение земли под определенным углом наполняло грозди винограда солнечным светом больше, чем у конкурентов, и благодаря этому вино Фридриха получило статус географического вина защищенного по происхождению. Именно этот статус позволил Фридриху, а после и Ганцу получить солидное состояние. Всю жизнь Ганц продолжал дело своего отца. Вырастив на ферме двух дочерей, Хельгу и Грету, только под старость лет он перебрался на юг Франции, выкупив убыточное поместье со своей винодельней. Морской воздух был очень полезен для ослабшего тела Ганца. Его дочь Хельга с головой ушла в политику. И к тридцати годам уже была во главе одной из самых влиятельных партий на территории Германии. У нее не было времени на семью и на сына Жерома, который рос с няньками и гувернантками. Ганц обожал своего внука и хотел вывести его в люди, поэтому он решил, что Жером должен стать адвокатом и отправил его учиться в лучший университет Англии. Во внуке Ганц видел своего наследника, поэтому требовал от него очень многого и пристально следил за его жизнью. Другая его дочь Грета, отучившись на дизайнера, открыла свою линию одежды. Она была талантливым дизайнером и отправилась в США продвигать свою марку. Калип благодаря Бланш получил неплохое образование управляющего и, познакомившись с Гретой на одном из званых ужинов, помог ей с раскруткой бренда, так они незаметно остались вместе. Грета привезла из США нового мужа. Поначалу Ганц очень сильно недолюбливал Калипа, но, когда Калип полностью взял управление в свои руки и удвоил им состояние, Ганц принял его как родного сына. Сама Грета была постоянно в разъездах, на модных показах и выставках. Погрузившись в мир моды с головой, она видела мужа и отца два раза в год.
   Ганц слышал о выходке Калипа, и его очень злил сам факт того, что он притащил в дом сироту, даже не спросив его разрешения, но открыто сказать об этом он не мог, так как именно Калип сейчас приносил основную прибыль в его карман. Пожилой мужчина не любил скучать и сидеть на месте, он постоянно находил себе какое-то увлекательное занятие, вот и сейчас, приехав в свой особняк на большом грузовике, Ганц привез старый раритетный Мерседес Бенс, точнее, только основу автомобиля.
   Каждый год на этих землях проходит пробег на старинных автомобилях, а после все участники пробега удачно продают свои детища, аккуратно собранные вручную, за очень большие деньги на аукционе. Самым дорогим автомобилем считается именно первый, ведущий всю колону, поэтому все участники автопробега жаждут ехать впереди всех. И, чтобы уладить этот спор богатых особ, была созданная комиссия, отслеживающая сбор автомобилей согласно изначальным чертежам. Главное правило для победы и желанного места флагмана в автопробеге – собрать автомобиль раньше всех и добиться абсолютной точности в сборке. Два года подряд Ганц проигрывал это почетное право своему соседу Себастьяну, но в этом году пожилой немец был полон решимости повести колонну впервые в жизни. Ганц ехал всю ночь из Баварии, но он и слышать не хотел об отдыхе. Только когда его ласточку аккуратно выгрузили, хозяин особняка облегченно выдохнул и, зайдя в свои владенья, тут же закричал:
   – Фазиль! Почему меня никто не встречает?
   Лана, услышав грозный рык Ганца, поняла, что сейчас ее ждет серьезный разговор. Фазиль была в соседней деревне, и впервые за пять лет своей попустительской работы Ганц застал ее врасплох. Бледная Лана выбежала впопыхах к сердитому хозяину. Вся толпа слов и оправданий, скопившись где-то в глубине гортани, не позволила самопровозглашенной управляющей четко и понятно объяснить отсутствие Фазиль. Ганц не любил ждать и, услышав непонятно мычание Ланы, спокойным голосом произнес:
   – Фазиль нет на рабочем месте?
   – Да, она… Ей пришлось уехать, и я за нее.
   – И кто это решил? Фазиль назначила тебя главной?
   – Сэр, я работаю на вас уже очень давно и знаю обязанности Фазиль досконально.
   – Я рад за вас. Вы знаете, где сейчас Фазиль?
   – Да, у себя дома.
   – Хорошо, вы сейчас же отправитесь к ней и передадите, что из-за ее расхлябанности я увольняю ее и вас как совершенно некомпетентных кадров.
   Лана ожидала такого развития и, молча зайдя в свою бывшую комнату, собрала немногочисленные вещи, после чего покинула особняк Ганца навсегда, проклиная противного старикашку.
   Вот именно такие моменты и заставляли Ганца держать многочисленную прислугу. эта власть над другими придавала ему сил и желания жить дальше. Насладившись моментом расправы с нерадивыми работниками, Ганц отыскал Тришу, которую более-менее помнил на лицо. Она как раз готовила ужин. Зайдя на кухню, Ганц по привычке ударил своего повара по попе. Он часто позволял себе такие развязанные действия в отношении молоденьких работниц. Триша, испугавшись, подпрыгнула и хотела начать ругаться, но, увидев Ганца, тут же начала улыбаться.
   – А это вы? Вы так рано вернулись?
   – Соскучилась?
   – Кончено, мы все вас ждали обратно.
   – Ну, хватит тебе завираться. Я помню не всех своих работников, но твою упругую задницу было сложно не запомнить. Я слышал Калип притащил в дом грязного оборванца, я хотел бы познакомиться с ним.
   – Да, я сейчас покажу вам его комнату.
   Триша и Ганц вместе поднялись в покои Стэфана. Когда пожилой немец увидел, что Фазиль отдала этому сироте любимую комнату Жерома, он еще раз вспомнил ее плохим словцом, но, когда Триша открыла дверь, комната выглядела так, как будто в ней никто и не жил. С одной стороны Ганц обрадовался пустоте, но с другой стороны, проживание мальчика в любимой комнате Жерома могло бы стать шикарным поводом выкинуть Стэфана на улицу. Хозяин особняка, приняв уставший вид, приказал Трише отыскать мальчика и сообщить ему, где он. Сам же Ганц, приняв пенную ванну, разлегся на огромной ложе, заполнив пространство своим громким храпом.
   На следующий день рано утром, когда все еще спали, Ганц бодрой походкой направился в гараж еще раз осмотреть каркас, купленный им в Баварии за приличные деньги. Все детали для сборки были доставлены и ожидали начала работ. Когда первые лучи солнца заполнили гараж теплым светом, Ганц принялся за кропотливую работу. Ближе к полудню, когда весь особняк принял оживленный вид, пожилой хозяин решил прерваться на обед. Ганц выбрался из-под автомобиля с острой болью в спине. Кое-как разогнувшись, гордый немец пытался взять вверх над возрастом и его проявлениями, но ни деньги, ни власть не спасали его от времени. Сев на раскладной стул, Ганц осознал: в одиночку ему не собрать этот Мерседес. Нужен был помощник.
   У пожилого немца скопилось тридцать дорогих автомобилей, которые каждый день проверял Николя. Проверка была не долгой. Николя заходил в хранилище игрушек Ганца, включал свет, в голос говорил «все нормально», выключал свет и шел смотреть телевизор. Все утро из своего окна Николя наблюдал за возней Ганца около каркаса Мерседеса, а, когда тот скрючившийся рухнул на стул, вышел проверить своего работодателя.
   – Доброе утро, месье Ганц. Может, вам нужна помощь?
   – Да, пожалуй, пора признать, годы берут верх. Пару молодых толковых рук пригодились бы.
   – Я сейчас же пришлю к вам человека.
   – А как там поживает мой любимый Порше?
   – Все как всегда – в идеальном состоянии.
   – Замечательно. Сегодня хотел проехать на нем кружок вокруг своих владений.
   – Да, кончено. Я пойду, подготовлю его к выезду.
   Ганц прекрасно знал, что Николя ничего не делает, но он хотя бы не выпивал на рабочем месте как предыдущие служащие. Николя, вернувшись в гараж, что-то сердито бормотал себе под нос. Стэфан не понимал французского, но все было и так очевидно по интонации. После того, как Стэфан самовольно покинул тесные хоромы, прошло три дня. Он не знал, что ему делать и куда идти. Так, бесцельно шатаясь, он прибился к Николя. Многие работники в межсезонье, когда работать в поле не нужно, блуждали по особняку от скуки. Николя принял Стэфана именно за такого работника и от большой лени нагружал его своими обязанностями по гаражу. Стэфан был рад такой возможности занять чем-то мысли.
   Николя попробовал завести Порше, но машина, издав серию натужных звуков, так и не ожила.
   Николя вновь выругался на своем родном языке.
   – Что-то случилось? – не выдержал Стэфан.
   – А, ты здесь? Слушай, у меня будет для тебя маленькое поручение. Ты видел большой гараж напротив?
   – Да, вчера в него привезли сломанную машину.
   – Ну, вот. Сейчас там сидит несносный старикашка. Ему нужна помощь.
   – Хорошо, я помогу ему.
   Стэфан вышел из выставочного зала и направился к Ганцу. Пожилой немец, наконец, почувствовал себя лучше и вновь принялся собирать Мерседес.
   – Простите, мне сказали, вам нужна помощь, – зайдя в гараж, робко произнес Стэфан.
   – Что-то ты какой-то хилый. Давно здесь? – Ганц оценивающе посмотрел на юношу.
   – Нет, совсем недавно.
   – Ну, хорошо. Все равно шатаешься без дела. Посмотрим, какой из тебя помощник.
   Стэфан схватывал все на лету и делал все ровно так, как говорил Ганц. Наконец, работа в гараже была направлена на сбор автомобиля, а не только на имитацию труда.
   Три недели в жизни Стэфана и Ганца пролетели незаметно. Каждый день был похож на предыдущий, но стариком и юношей в равной доле завладело желание поскорее закончить этот великолепный автомобиль. Проводя все время бок о бок, они никогда не разговаривали. Ганц давал команды, а Стэфан послушно их выполнял. Вся ходовая, сцепление и мотор были установлены. Осталось собрать только внешность пожилой красавицы, уже заигравшей новыми красками.
   Хозяин особняка и Стэфан аккуратно распаковали лобовое стекло Мерседеса, и только после того, как стекло встало на свое законное место, Ганц пристально осмотрел его и заметил небольшую трещину в самом углу. Эта трещина, насмехаясь над ним, грозила стать причиной проигрыша Ганца соседу. Ганц весь побагровел. Стэфан опустил на пол водительское сидение и подошел к пожилому мужчине.
   – Вы чем-то огорчены?
   – А ты не видишь?
   Стэфана испугал крик пожилого немца, но он и вправду не понимал причину его раздражения.
   – Простите, но нет.
   – Трещина! Гигантская трещина! Вот причина. Теперь можно поставить крест на победе, такое же стекло мне не найти во всей Франции, а ехать назад в Баварию времени нет.
   – Но трещину едва видно.
   – В прошлом году я проиграл только из-за отсутствия маленькой металлической хрени на антенне. А ты говоришь незаметная трещина, это жюри будет рассматривать автомобиль под микроскопом, и эту трещину они точно заметят.
   Стэфан захотел успокоить сердитого старичка, но Ганц, схватив кусок арматуры, швырнул его в лобовое стекло, а после вышел из гаража и направился запивать горе выдержанным коньяком.
   Стэфан еще долго, молча, стоял около избитого Мерседеса, он не хотел бросать это дело просто так, именно оно позволило ему адаптироваться здесь, хотя по злой иронии он и не представлял себе, что трудится вместе с тем, кого больше всего боится. Юноша твердо решил продолжить сборку и остался в гараже до глубокой ночи. Подвыпивший Ганц, примирившись сам с собой, решил проведать обиженный им кусок металла. Каково же было его удивление, когда, подойдя к гаражу, он увидел Стэфана. Молодой парен, невзирая на усталость и голод, бережно вставлял переднюю фару раритетного авто. Именно этот момент тронул сердце пожилого привыкшего к труду Немца. Еще никто не разделял с Ганцом его страсть к созиданию руками, а этот грязный уставший мальчик без приказов и команд занимался делом, которое и вправду было ему по душе.
   Все было практически готово, Стэфан обошел Мерседес со всех сторон, и его заполнила гордость от проделанной работы. Ганц гордился незнакомым мальчиком и, медленно подойдя сзади, положил руку на плечо Стэфану.
   – Ты здорово поработал, никогда не видел такой страсти в глазах к старинному автомобилю у молодого человека. Жаль, этого все равно будет не достаточно. Без лобового стекла нам не принять участия в пробеге.
   – Я взял на время ноутбук у Николя и поискал в интернете наш недостающий элемент. И нашел одно предложение у скупщика старинных автомобилей в Ницце, но стекло стоит пять тысяч евро.
   – Деньги не самое главное. Предварительная комиссия приедет уже завтра, а автомобиль должен быть готов к сдаче к субботе, а сегодня понедельник. Нужно еще установить панель приборов и колеса. Скажи номер счета, и я сегодня же переведу туда пять тысяч.
   Испугавшееся сердечко Стэфана ускорило свой шаг. Только что он понял: пьяный старик не работник Ганца, он и есть владелец этого особняка. Молодой человек не представлял себе так владельца. Ему казалось, он должен быть более аристократичным на внешность и уж точно не трудиться в гараже всеми днями. Ганц не заметил волнения своего помощника.
   – Я больше не смогу собирать эту жемчужину автомобилестроения. У меня завтра прием всех остальных членов комиссии, а потом мы будем посещать других участников и проверять их творения. Но если ты успеешь собрать это чудо до субботы, когда настанет наш черед, я подарю тебе его. Наверное, я бы никогда не поступил так при других обстоятельствах, но, невольно подглядев, как ты трудишься, я увидел, насколько тебе дорог этот Мерседес. Так что теперь наше первое место у тебя в руках. А сейчас пойдем, ты заслужил хороший ужин.
   Триша выучила повадки Ганца и знала, что, пока он не рухнет на кровать, он не даст ей покоя, поэтому, опережая просьбу подвыпившего немца, Триша накрыла на стол. Стэфан понимал, что ему нужно признаться в том, кто он, но эти мысли напрочь отказывались воплощаться в слова. Ганц усадил своего помощника рядом с собой и, наполнив его бокал дорогим коньяком, произнес тост: «За первое место!» Стэфан послушно осушил бокал и, вновь немного успокоившись, точно решил все рассказать, но Ганц уже был пьян и захотел немного поразвратничать. Он выпроводил Стэфана с кухни. Юноша не понял, почему его так быстро попросили удалиться, но в этом он видел удачу для своей тайны. После непродолжительной минуты страсти между Ганцом и Тришей, к которой работница относилась как к негласной обязанности, немного растрепанная кухарка спросила полусонного Ганца:
   – Не ожидала, что вы так тепло примите Стэфана. Видимо, вас он так же обезоружил, как и нас всех, своей искренностью и простой.
   – Так этот мальчишка тот оборванец из Штатов? Кто бы мог подумать! Но мне слишком хорошо, чтобы сердиться, да и вообще он упорно работал, так что заслужил себе место в моих владениях.
   После этих слов Ганц мирно уснул прямо на стуле. Его не смущало отсутствие штанов и тарелка вместо подушки.

Глава 4

   Стэфан в ожидании ответа из Ниццы на его запрос по поводу лобового стекла выбирал цвет для авто. Юноша старался вести себя равно так же, как и до вчерашнего разговора с Ганцом, но что-то внутри него уже поменялось и не желало опровергать претензии на этот старинный Мерседес. Желания быстро окрутили разум Стэфана, и вот мысли уносили его к родному бараку, из которого, как обычно в шесть часов утра, все обреченные каторжники выходили и смиренно шли на работу, а Стэфан представлял, как он медленно открывал дверь этой грациозной машины и, облачившись во все покупки Калипа, помогал выйти из автомобиля еще одному образу, размытому и едва уловимому, но такому нужному Стэфану наяву. На самом интересном месте, где Генри, забывший своего сына, встречается с ним взглядом и понимает, что его сын теперь успешен и счастлив. В этот момент в гараж вошел Ганц. Стэфан тут же встал со стула. Юноша боялся, что Ганц передумает и откажется от своих слов, но хозяин особняка пришел не для этого.
   – Выбираешь цвет?
   – Да, не могу определиться. А какой вам нравиться?
   – Давай не будем мудрить и оставим ее родной цвет «серебряной стрелы».
   – Как скажите. Я жду ответа по поводу стекла. Надеюсь, его доставят в ближайшее время.
   – Я и пришел обрадовать тебя. Сам я уже отпраздновал эту новость, весь пробег переносится на неделю, а мой осведомитель сообщил, что наш главный конкурент за первое место только на стадии сбора ходовой.
   Стэфан выдохнул с облегчением, а Ганц продолжил:
   – Все в твоих руках, но скоро в особняк вернутся Калип, Грета, Хельга и мой внук Жером, не говоря уже о комиссии, которая приедет со дня на день, так что я больше не смогу проводить тут с тобой столько времени. Если возникнет сложность с покраской, можешь обратиться к Николя. И да, кстати, – наш уговор в силе.
   Как только Ганц покинул гараж, Стэфан получил неутешительное сообщение из Ниццы. У владельца магазина появились трудности с налоговой: он вовремя не сдал декларацию, и инспекция начала проверку его дела, временно заморозив бизнес. Теперь оставалось только наедятся на лучшее, победа вновь начала ускользать из рук Ганца, а Стэфан, не зная чем еще заняться, вновь погрузился в мечтания, такие далекие и неосязаемые. Тот еле уловимый образ девушки преследовал юношу, он мог часами описывать ее внешность, все до мельчайших подробностей, но стоило ему проснуться, все черты улетучивались, оставляя смытый образ первого идеала любви.
   Хозяину винодельни пришло время задуматься о назначении нового управляющего, чтобы свести к минимуму свое участие в жизни особняка в моментах, которые ему были скучны. Ганц пригласил Тришу и по окончании очередной пошлой минуты между ним и его служащей, он произнес:
   – Ты мне очень нравишься, и я подумываю взять тебя своей управляющей, но в этом есть одна сложность: мне также нравиться, как ты готовишь. А сегодня или завтра ко мне приедут члены комиссии, если сможешь найти годную повариху, место твое.
   Триша ждала этой возможности уже очень давно и, примирившись со своей совестью, наконец, получила награду за мерзкие секунды близости с Ганцом. Но талантливый повар не высказал своей радости, что-то гложило без пяти минут новую управляющую, видимо кандидат, которого она должна была предложить на свое место, вызывал определенные опасения.
   – У меня есть такой человек. Она моя подруга живет в соседней деревне. Думаю, она сможет заменить меня на кухне, – решила рискнуть Триша.
   – Чудно. Раз так, то найди Николя и прикажи привезти ее сюда. Посмотрим, кого ты предлагаешь, и потом уже решим.
   Дверной звонок встревожил всех служащих и заставил Ганца застегнуть ширинку. Пятнадцать пожилых богатых джентльменов стопились в прихожей. Со стороны они напоминали стадо взволнованных напыщенных баранов. Ганц раскланялся с каждым и пригласил обсудить организационные вопросы пробега в большой гостиной. Он будто бы сердечная воспитательница рассадил каждого в заранее приготовленные кресла и диваны, а, когда его подопечные прекратили посторонний шум, начал заседание, посвященное долгожданному автопробегу.
   Триша, все еще терзаемая непонятной тревогой, отыскала Николя, который вместе со Стефаном полировал очередную металлическую красавицу, наводя ей ненужный марафет. Триша прервала молодых людей.
   – Николя, у тебя есть задание от Ганца.
   – Что ему опять понадобилось?
   – Ты должен привезти из деревни Кристин. Ты же знаешь, где она живет?
   При звуке этого имени лицо Николя приняло весьма болезненный вид. Он старался сдержать себя.
   – Передай ему, я привезу ее к обеду.
   – Я позвонила и сообщила ей о новой вакансии повара. Пусть с готовкой у нее плохо, эти деньги ей очень пригодятся.
   – Я не хочу говорить о ней. Оставь эти подробности при себе.
   Триша понимала расстройство Николя и, решив не продолжать этот диалог, вышла из гаража.
   – Тебя чем-то обидела Кристин? – с искренним непониманием поинтересовался Стэфан.
   Николя, догадываясь о неопытности и наивности Стэфана в любовных вопросах, смягчил свой ответ.
   – Я встречался с ней. По крайней мере, мне так казалось, но, когда я уже начал надеяться на что-то большее, чем держание за ручку, она бросила меня, так и не объяснив причины. Я до сих пор помню ее милые глаза, в которых я так и не нашел ответа.
   Стэфан и вправду был слаб в делах любовных, но отсутствие опыта заменялось своим мнением на тот или иной вопрос. А сейчас Стэфан отчетливо видел страдание в словах и жестах Николя, а, значит, он еще любит. Николя подошел к зеркалу и, оглядев себя с ног до головы глазами Кристин, нервно произнес:
   – Нет, слушай, так не пойдет. На кого я похож, простой слесарь, весь в мазуте и бензине. Стэфан, дружище, выручи меня, пожалуйста. Забери ты ее вместо меня, я пока что приведу себя в порядок.
   – Но зачем тебе прихорашиваться, если она причинила тебе боль? – Непонимание вновь выступило на лице молодого парня.
   – Стэфан, послушай, это сложно. Я хочу показать, что у меня все хорошо и что я не страдаю. Разве такой жалкий вид говорит об этом? Видишь, ты молчишь, а это лучший ответ.
   – Но я не очень хорошо вожу, и у меня нет прав. В молодости я практиковался на складе, пока там работала моя… Бланш.
   – Ну, вот видишь. Водить Порше ничуть не сложнее, чем погрузчик.
   – Порше? Нет, я не осмелюсь, почему именно Порше?
   – Потому что между нами, это единственная машина, которая на ходу. Только ее проверяет Ганц. Ты выполнишь мою просьбу? – Оглянувшись, шепотом ответил Николя.
   – А если меня хватятся?
   – Я возьму все на себя.
   – Хорошо. Я помогу тебе, но я совершенно не знаю, куда ехать.
   Николя ушел в свой кабинет и, вернувшись с навигатором, установил его в Порше.
   – Ну, вот, я уже установил маршрут. Просто забери ее и привези сюда, но я тебя прошу, не общайся с ней. Она производит ошибочное первое впечатление. Давай запрыгивай и попробуй тронуться.
   Стэфан сел в Порше, и его охватило волнение, которое, наверное, можно сравнить с ощущениями от первого поцелуя. А когда мотор после поворота ключа ожил и издал первые ни на что не похожие звуки, Стэфан сам захотел прокатиться на нем. Аккуратно убирая ногу с акселератора, Стэфан смог плавно выехать из гаража. Перед тем, как покинуть особняк и впервые прокатиться на шедевре инженерной мысли, Стэфан посмотрел в сторону гаража, но Николя уже побежал в душ.
   Первые метры свободы звук мотора, глухой, но волнующей сердце Стэфана, не был потревожен увеличением мощности, но после километра Стэфану показалось, что этот роскошный Порше шепчет ему на ухо: «Давай, ты же знаешь, я могу быстрее. Я была создана для скорости. Проверь меня!» Дорога немного спустилась к морю; она была пустой. Особую редкость для этих земель представляла прямая, без поворотов, скрадывающих скорость, таких быстрых участников движения. Выдохнув, Стэфан нажал на газ, и непередаваемое ускорение вдавило неопытного водителя в кресло. Счастливому юноше казалось, что Порше может набирать скорость до бесконечности, но, случайно посмотрев на спидометр, Стэфан резко остановился и тут же почувствовал запах жженый резины. Скорость в двести шестьдесят километров он запомнит надолго. Угрызения совести больше не позволили ему так лихачить. Ему казалось, он мог что-то сломать своим неразумным вождением и тем самым подставить Николя, поэтому оставшиеся километры до дома Кристин Стэфан придерживался шестидесяти километров в час. Вдоволь насладившись автомобилем, юноша стал представлять себе Кристин. Николя казался ему симпатичным молодым человеком. С ним флиртовали все работницы особняка, так что ему очень хотелось увидеть девушку, влюбившую его в себя так безоговорочно.
   Теплый ветер незаметно затянул все небо огромной черной тучей, а стена дождя, накрывшая Стэфана, нещадно била наливными каплями по стеклу, заставляя сбавить скорость до двадцати километров.

//-- *** --//
   Ганц не удержался и похвастался своим сокровищем, которое было практически готово. Естественно конкуренты и особенно его сосед Себастьян выпросили хозяина пустить их посмотреть одним глазом на его детище. Ганц, распираемый гордостью от успешной сборки, согласился показать им свой Мерседес через неделю до официального дня оценки. Черная туча только приближалась к особняку Ганца, сам хозяин, ведущий стаю джентльменов к своему шедевру, ожидал встретить Стэфана рядом с автомобилем. Но, как только толпа любопытных конкурентов ворвалась в гараж и окружила незаконченный Мерседес, Ганц понял, что его помощник ничего не делал за все время его отсутствия. Злоба сверкнула в глазах пожилого немца. Тем временем Себастьян осмотрел весь автомобиль и с торжествующим видом произнес:
   – Господа, я буду вынужден совет просить о дисквалификации многоуважаемого Ганца Градцкого.
   Эти слова заставили всех замолчать и с интересом посмотреть на Ганца. Ганц, не понимающий претензию Себастьяна, спросил его:
   – Что конкретно вам не нравится?
   – Как вы помните, уважаемые господа, все мы с вами договорились о честной сборке автомобилей, не прибегая к помощи помощников, а собрать так быстро практически всю машину одному в нашем с вами возрасте невозможно.
   – Да, месье Себастьян, вы правы, и я помню такой уговор. Но также я помню, что было разрешено собирать ее со своим близким родственником, не так ли?
   – То есть вы хотите убедить нас, что вам помогал ваш сын, который, как всем известно, все время проводит в Цюрихе. Или ваш внук Жером, обучающийся в Англии?
   – Нет, кончено, нет. Они мне не помогали. Мне помогал мой внук Стэфан, которого мы не так давно усыновили.
   Все, включая Себастьяна, были шокированы такой новостью. Столь пикантная тема для обсуждения должна была быть тут же оставлена, но Себастьян не унимался:
   – Это, кончено, не наше дело, и мы не хотим лезть в вашу жизнь, но все-таки очень бы хотелось познакомиться с таким мастеровитым молодым человеком.
   – Я сейчас поищу его в гараже.
   Ганц покинул своих гостей и, зайдя в гараж, услышал громкое пение Николя, который должен был привезти нового повара. Взбешенный Ганц вошел в душ и принялся кричать:
   – Ты что тут делаешь? Я приказал тебе привезти мне повара!
   Николя испугался такого резкого крика своего хозяина, попятился к стене и, поскользнувшись, упал.
   Ганц повернулся назад и не нашел свой любимый Порше на месте. Пожилой немец сразу понял, где Стэфан. Тогда разозлившийся старик поднял Николя за руку и принялся бить его тростью по голове.
   – Если с ним или с моей машиной что-то случится, я тебя четвертую. Пошел прочь отсюда!
   Николя пытался схватить свою одежду, но все еще твердая рука Ганца выгнала его на улицу нагишом. Все гости Ганца, дожидаясь хозяина, заворожено смотрели на небо, грозно сверкающее неподалеку. В какой-то момент мимо них пробежал голый Николя, а за ним разъяренный Ганц. Кто-то из джентльменов предположил, что это и есть его новый внук, но Себастьян, знающий Николя в лицо, рассеял это предположение.

//-- *** --//
   Стэфан остановился около дома Кристин и тут же обнаружил промокшую девушку, стоящую на дороге с чемоданом. Ее было плохо видно, но какая-то пожилая женщина сильно бранила промокшую Кристин. Стэфан вышел из Порше и впервые встретился взглядом с Кристин.
   Что такое человек? Многогранность ответа сложно уложить в одно предложение. Все люди особенные, но подчиняются одним и тем же инстинктам, главный из которых инстинкт размножения. Эта простая функция преподносится в красивой обертке любви, вот и мозг Стэфана, выбросив кучу гормонов в кровь, заставил молодое сердце бешено биться. Кристин оказалась именно тем размытым образом, которого так жаждал молодой организм Стэфана, но нужно отдать должное наивному юноше: в отличие от своих сверстников Стэфан хотел найти девушку не только для телесных утех. О естественных потребностях своего тела он думал в последнюю очередь. Всей своей молодой душой он надеялся встретить девушку, которая одним своим видом заставила бы его замереть, и, просто находясь с ней рядом, Стэфан был бы счастлив.
   Пожилая мать Кристин Изабелл не унималась и продолжала кричать в спину дочери:
   – Как ты можешь бросить сейчас нас? Мы столько дали тебе, а ты со своим образованием искусствоведа бежишь работать кухаркой. Вернись сейчас же в дом.
   Кристин продолжала, молча, стоять. Стэфан обошел автомобиль и, взяв чемодан, положил его в багажник. А после, открыв дверь, он помог Кристин сесть в Порше. Как только он тронулся с места, Изабелл кинула в уезжающую дочь свой костыль и уже после залилась горькими слезами. Стэфан вел автомобиль медленно. Дождь из грозы плавно перетек в обычный серый дождик, который мог продолжаться целую ночь.
   Что творилось в голове Кристин? Стэфан очень хотел узнать ответ на этот вопрос. Эта ситуация с ее матерью сконфузила юношу. Но молодой парень не мог отделаться от мысли, что везет самую красивую девушку на всем белом свете. После такой сцены начинать разговор было бы слишком фальшиво, поэтому молчание показалось верным решением для обоих, по крайней мере, первую половину пути. Стэфан искал любую возможность заговорить с поразившей его своей красотой девушкой. Но любой вопрос звучал в его голове смешно, а представиться было уже поздно.
   – А Николя до сих пор работает у месье Ганца? – Кристин первая потревожила тишину.
   Большие карие глаза Кристин остановили свой пристальный взгляд на взволнованном водителе, ожидая ответа. Невольно Стэфан вспомнил свои возвращения домой после тяжелой работы, когда его запах отпугивал даже бродячих собак. Как сильно в такие моменты юноша ненавидел проезжающие автомобили, в которых красивая девушка была незаменимым атрибутом зачастую некрасивого и брутального мужика. А сейчас он едет в одном из самых редких автомобилей на этом континенте, а его испытывают и проверяют великолепные глаза. Почему этому чарующему голосу суждено нежно произносить чужое имя, и эта магическая минута исчезнет после приезда в особняк Ганца, а Кристин достанется богачу. Стэфан не понимал французского, но по интонации и имени Николя догадался, что эта красивая девушка, так легко поработившая наивное сердце Стэфана, ничего для этого не делая, интересуется его новым другом Николя. Доброта и спокойствие, которыми был наполнен Стэфан в последнее время, вновь покинули его душу, уступив место зависти к Николя.
   – Простите, я не говорю по-французски.
   – Недавно в наших краях? – сказала она по-английски.
   – Николя все еще работает на Ганца, и попросил меня встретить вас.
   – А вы тоже его слуга?
   Нервный румянец выступил на щеках Кристин и выдал свою хозяйку с потрохами. Видимо молодая красавица сильно неволила себя, выбрав учесть повара.
   – Извините. Я просто не уверена, что смогу это вытерпеть. – попыталась исправить ситуацию Кристин.
   – Вы не хотите работать поваром? Но есть множество других возможностей в наше время заработать. – Стэфан искренне не понимал, что имеет в виду Кристин.
   – Вы правы, и тем менее вы везете меня в особняк старого развратника в качестве его прислуги.
   – Вы глубоко ошибаетесь на мой счет, но я не буду вас переубеждать.
   Порше подъехал к парадному входу. Триша ожидала приезда Стэфана на крыльце. Увидев Кристин, Триша расплылась в улыбке и, тепло поздоровавшись, со своей бывшей подругой, обратилась к Стэфану:
   – Ганц очень зол и хочет видеть тебя немедленно в гараже.
   Стэфан с тревогой направился в сторону гаража. Оставшись наедине с Кристин, Триша спросила:
   – Ты уверена? Это дело не благодарное служить Ганцу Градскому.
   – Я наступаю себе на горло каждую минуту прибивания здесь. Я отказалась от работы в галерее в Париже лишь бы быть ближе к маме. Она практически все время невменяемая, а кредиторы отца угрожали нам по телефону. Работая здесь, я смогу ухаживать за матерью.
   – Хорошо. Тогда пойдем, я покажу тебе новое место работы. Сегодня придется много готовить. У Ганца гости, но ты не переживай – я тебе помогу.

Глава 5

   Ганц с тревогой всматривался в дверь, ожидая Стэфана и, наконец увидев его, направился к своему новоиспеченному внуку.
   – Больше никогда не слушайся прислуги. Ты теперь один из Градских, а мы приказываем, понятно? – Подойдя к испуганному мальчику, в полголоса произнес Ганц.
   Стэфан не знал, как реагировать на эти слова. Он был удивлен, что Ганц узнал, кто он и при этом так легко принял его в свою семью. Стэфан, молча, кивнул головой. Ганц заулыбался и, приобняв смущенного мальчика, подошел к комиссии.
   – Ну, вот познакомьтесь, мой юный помощник.
   Стэфана стали рассматривать не хуже, чем собранный им автомобиль. Ганц увидел смущение покрасневшего паренька.
   – Ну, думаю, нам всем пора подкрепиться. Прошу господа за мной в гостиную.
   Ганц внутри себя торжествовал: только что он узаконил свою сборку, а, значит, его мечта вести колонну по серпантину практически осуществилась. Разговор принял скучный распорядок, все обменивались новостями про свои владения. Себастьян пытался узнать как можно больше о мальчишке, укравшем его первое место, но любой вопрос, адресованный напрямую мальчику, перебивался Ганцом, который постоянно менял тему. Как только вся шумная когорта джентльменов уселась за большой старинный стол, Ганц приказал принести еды. Официанты поспешили на кухню, где в это время Триша и Кристин пытались приготовить на семнадцать человек. Кристин всю свою жизнь помогла матери по хозяйству и перед тем, как уехать в Париж учиться на искусствоведа, постоянно готовила на всю семью, но с такими сложными рецептами она еще не сталкивалась. Первая фаза готовки прошла удачно, все многоуважаемые гости Ганца, погрузились в свои тарелки, поедая первое. Но Ганц хотел проверить способности новой кухарки, поэтому он вызвал Тришу с кухни и усадил ее рядом с собой, оставив бедную Кристин один на один с огромным количеством порций.
   После тридцати минут затишья все гости стали нервно посматривать на часы. Триша все время порывалась помочь Кристин, но Ганц запретил ей это делать. Наконец, еще через пятнадцать минут блюда вынесли, но пюре с подливкой и кусок запеченного мяса были явно испорчены. Мясо было обугленным, а пюре больше походило на один большой комок.
   – Прошу прощенья, но видимо, на этом обед будет закончен. Я не хочу смущать вас испорченными блюдами, – увидев эту катастрофу в тарелках, произнес Ганц.
   Каждый гость, перед тем как покинуть владения пожилого немца, лично попрощался с ним. Как только последний член комиссии переступил порог Ганца, к нему тут же подошла Триша и попыталась защитить Кристин, но Ганц перебил ее:
   – Ты не справилась со своими обязанностями управляющей. Ты лучше готовишь, чем управляешь, так что возвращайся обратно на кухню.
   Триша скрыла свои переживания и безропотно ушла в свою комнату. Ганц получал истинное удовольствие, увольняя людей. Стэфан все это время сидел по правую руку хозяина особняка. Перед тем, как направиться на кухню, Ганц обратился к своему новому внуку:
   – Иди заводи Порше. Сейчас повезешь эту горе кухарку обратно.
   – Как скажите.
   Стэфан боялся, что его так же выкинут, когда он перестанет быть нужным Ганцу. Он страшился этого грозного старика. Ганц приоткрыл кухню и увидел Кристин, сидевшей на полу и вытиравшей слезы поражения с лица.
   После того, как Ганц разбогател и уже не подчинялся своему строгому отцу, он осознал, что за тяжелым трудом упустил что-то очень важное в жизни. Ганц стеснялся своей безграмотности, поэтому очень часто приглашал к себе в гости молодых поэтов, художников, философов и менял свой кров еду и вино на их разговоры и рассужденья вслух. Так он пытался скрыть свое крестьянское происхождение. Но со временем он пресытился пустыми рассуждениями, а денег становилось все больше, и с деньгами прирастала власть. А, когда его имя стало слишком известным, он почувствовал свою значимость и больше не стремился к высокому. Уже не совсем молодой немец начал разгонять скуку по-другому. Он находил красивых девушек и платил им большие деньги. Они зачастую были невинны, Ганц заставлял их оголиться, а сам садился в кресло напротив и просто смотрел на красивое женское тело. Так он насыщал свою гордыню. Он никогда не спал с ними, и этим очень лелеял свое эго. Но свадьба на равной себе Рохессии перечеркнула эти сеансы, а потом появились две девочки. Рохессия к сожалению умерла слишком рано, врачи так до конца и не выяснили причины ее смерти.
   Кристин с ее заплаканными глазами унесла старого развратника в ту эпоху, когда он был молод и ему не приходилось держать столько бесполезных слуг для того, чтобы почувствовать свою власть.
   Ганц уверенной походкой подошел к Кристин и поднял ее с пола.
   – Не стоит так переживать, может готовка просто не ваше призвание, – нежным голосом произнес Ганц.
   Кристин понимала, что перед ней Ганц, но в то же самое время не верила этому. Она столько раз слышала его описание, его всегда представляли не в самом лучшем свете. Это сложило в ее голове довольно гадкий образ.
   – Простите, но я испортила вам званый обед.
   – Нет, что ты. Ты просто помогла еще раз убедиться, что Триша лучший повар в здешних местах, а тебя я хотел бы попросить на свою должность управляющей, что скажешь?
   – А какова плата за это?
   – Таких денег тебе не заплатят даже в Париже.
   Кристин спрашивала не об этом. Она понимала, что Ганц не просто так предложил ей место управляющей и что-то потребует взамен, но это было слишком заманчивое предложение, чтобы отказаться.
   Стэфан весь вечер просидел в Порше, но Кристин так и не пришла, а это означало, что она остается. Влюбленный юноша был рад этому, ведь у него будет возможность просто смотреть на нее. В маленькой комнате больше не было Николя, и Стэфан вновь загрустил. Николя своими веселыми историями очень помогал новому внуку Ганца победить тоску и одиночество в незнакомом крае.
   Уже в среду, когда до сдачи автомобиля комиссии оставалось два дня, Ганц впервые потребовал свою плату за такую хорошую возможность для своей новой управляющей. Все было как всегда: Ганц в своем кресле, бутылка хорошего коньяка и красивая голая девушка посередине огромной комнаты. Триша не смирилась с таким раскладом, и теплая дружба с Кристин мгновенно переросла в ненависть. На каждом углу любой разговор Триша начинала с обсуждения Кристин. Благодаря длинному языку несостоявшейся управляющей вся прислуга только и судачила о связи между Ганцом и красивой новой девушкой.
   Кристин в свои двадцать семь лет хорошо чувствовала враждебный настрой в ее сторону. Можно сказать всю жизнь, где бы ни появлялась эта милая девушка, вокруг нее тут же собиралась стая врагов, состоящая из отвергнутых молодых людей и завистливых девушек. Большая столовая для прислуги, как это обычно бывает в обеденный перерыв, вместила практически всех служащих Ганца под одной крышей. Кристин, тяжело вздохнув, открыла дверь столовой и переступив ее порог. Она тут же начала ловить на себе неодобрительные взгляды. На половине пути к столу с фуршетом обычные взгляды переросли в перешептывания, а когда Кристин взяла поднос, кто-то сзади позволил себе выкрикнуть ей в спину обидное французское слово. Новая управляющая привыкла к такой атмосфере, но ее душа устала жить, получая постоянные оскорбления в свой адрес. Набрав себе поднос, Кристин заметила Стэфана, сидевшего в самом углу и задумчиво смотрящего сквозь свою тарелку куда-то в пространство. Гонимая насмешками и подколками, Кристин направилась к Стэфану. Юноша не ожидал такого соседа. Задумчивый и нелюдимый Стэфан тут же оживился и сказал первое теплое слово новой управляющей за все время ее пребывания в этом особняке:
   – Приятного аппетита.
   Эти простые и искренние слова были для терзаемой своей участью Кристин лекарством. Что может тронуть красавицу в минуты гонения большинством – простая человеческая доброта.
   – Спасибо, и тебе, но я смотрю, ты очень задумчив. Тебя что-то гложет?
   – Николя, его выгнали на улицу. Я переживаю за него.
   – Не стоит. Я очень хорошо его знаю, он уже давно греется в постели одной из своих многочисленных поклонниц. Я не могу понять, кто ты? Ты же не работаешь на Ганца?
   – Нет, формально не работаю, я чужой здесь.
   Триша наслаждалась изгнанием Кристин, а, когда ее соперница нашла спасение в виде Стэфана, озлобленная кухарка подошла к ним со словами:
   – Добрый день, как вам моя готовка?
   – Спасибо, очень вкусно. – Стэфан всегда привык говорить то, что думает.
   Кристин вопрошающе смотрела на свою «подругу». Она пыталась понять, зачем кухарка пытается втоптать ее в грязь. Триша посмотрела на руки молодых людей, невольно тянувшиеся друг к другу; их души видели друг в друге еле уловимое родство. Кухарка облокотилась на стол двумя руками, закрыв при этом свою соперницу и демонстрируя грудь Стэфану.
   – Я бы не советовала тебе трогать нашу новую подстилку для Ганца. Ты не представляешь, сколько девушек прошло через его постель. Думаю, новая пассия собрала весь урожай болезней еще в первую благодарственную ночь с Ганцом.
   Кристин была сильной девушкой, но такие слова от бывшей подруги задели ее. Женский организм тут же отреагировал на обиду слезами. Заметившие слезы дворники, сборщики винограда и прочие разнорабочие, поддерживая свою предводительницу в походе против новой управляющей, громко засмеялись, начали отпускать колкие остроты в адрес Кристин:
   – Смотри! Понятно, почему Ганц взял ее управляющей: она так быстро становиться мокрой!
   Эта шутка стала последней каплей и, не выдержав больше издевательства над собой, Кристин встала из-за стола и быстрыми шагами направилась к выходу. Стэфан оттолкнул Тришу и побежал за плачущей девушкой. Маленькая комната над гаражом, в которой жил Стэфан, стала убежищем для Кристин от Триши и ее армии. Она все еще не могла успокоиться. Хотя слезы больше не текли, девушка продолжала дрожать. Стэфан коснулся Кристин рукой и с большим теплом в голосе произнес:
   – Успокойся. Здесь они тебя не достанут.
   – Но мы же дружили. Она сама меня сюда позвала, зачем она так?
   – Я не понимаю большинство людей. Все они завистливы, но учтивы с тобой, когда им от тебя что-то нужно.
   – Стэфан, я хотела попросить у тебя прощенья за наш первый разговор. Я не хотела тебя обидеть. Просто защитный механизм во мне отвык доверять людям.
   – Я не обиделся. Я просто хотел, чтобы у меня была возможность пообщаться с тобой. Вот сейчас я держу твои руки, и внутри меня очень светло. Я абсолютно счастлив, и, если бы можно было попросить что-то у вселенной, я бы попросил бесконечное повторение этого момента.
   – Тебе так мало нужно от меня, чтобы быть счастливым? Ты такой… Прости, приходит в голову «невинный».
   – А разве это может обидеть?
   Кристин смотрела в искренние глаза молодого мальчика и, невольно испугавшись, выдернула руки и, посмотрев на часы, вновь погрустнела. Стэфан, потерявший свой бесконечный миг счастья, всеми силами хотел вернуть его.
   – Что такое?
   – Послушай мне пора, спасибо тебе за эту теплоту, ты очень милый мальчик.
   Кристин встала с пола и, спустившись с лестницы, направилась в кабинет Ганца. Юноша, получивший надежду быть рядом со своим идеалом, бросился за Кристин. Новая управляющая уже пять минут назад должна была стоять обнаженной перед хозяином этого огромного особняка. По дороге в гнездо разврата Кристин пыталась разобраться и понять, чего она так сильно испугалась. Массивная дверь была открыта новой игрушкой Ганца позже на десять минут. Ганц уже начал выпивать и за опоздание педантичный немец придумал весьма исхищренное наказание.
   Стэфан боялся все испортить и поэтому шел позади Кристин, так и не набравшись смелости нагнать ее, а, когда девушка зашла в кабинет Ганца, юноша не смог сдержаться и посмотрел в скважину. На кресле сидел Ганц со спущенными штанами и активно развратничал рукой. Кристин полностью разделась и встала напротив Ганца, так она и замерла, пока пыхтения старика не закончились. После чего довольный собой пожилой немец сказал:
   – Это было тебе наказание. Больше не опаздывай, и мы вернемся к прежнему времяпрепровождению, а теперь иди. Я хочу отдохнуть.
   Чистый образ Кристин и идеал в голове влюбленного мальчика перемешался с этим грязным моментом. Стэфан захотел домой. Вдруг непонятный порыв звал бежать его прочь из этого мерзкого места. Кристин вышла из комнаты и тут же наткнулась на молодого мальчика, еще совсем недавно дарившего ей свое тепло просто так. Сейчас же его взгляд был самым строгим судьей на всем белом свете. Сколько всего можно прочитать в таком наивном проявлении чувств, преданное доверие боролась с сильным влечением внутри Стэфана. Кристин попыталась взять его руку, но Стэфан грозно отдернул ее и, сам того не ожидая, произнес:
   – Теперь я вижу, что Триша и все остальные были правы. Ты не стоишь моих чувств. Как и любая шлюха ты продалась за деньги.
   Стэфан выпалил это и быстрыми шагами направился к себе в комнату. Огромный комок в груди сильно бил его по сердцу, наполнял горечью разум неопытного парня. Кристин медленно сползла по стенке и, замерев так, горько заплакала. Сильное переживание сменилось чем-то щемящим и далеким в душе потухшего юноши. Он не хотел больше видеть Ганца, Тришу и даже Кристин, ему хотелось просто исчезнуть.
   Покой растоптанного невинного паренька был прерван виновницей его первых и самых чистых страданий. Кристин, поднявшись к Стэфану, была чем-то очень сильно взволнована. Стэфан отчетливо видел это, но сам для себя решил молчать и больше не поддался порыву сердца. Кристин была вынуждена вернуться к молодому мальчику, который всем своим образом взывал к ее совести. Она села напротив заплаканных глаз юноши и легким движением руки повернула его взгляд на себя.
   – Послушай, то, что я позволяю делать Ганцу, мерзко и непростительно. И после этих сеансов я часами сижу в ванной пытаясь отмыть его грязный взгляд, но я привязана к беспомощным родителям, а им очень нужны деньги. Я даже не понимаю, почему должна посвящать тебя в свою жизнь. Это не твое дело… Но твой взгляд… Он взволновал меня. Наверное, поэтому я и рассказала тебе это. Хотя нет, мне нужна твоя помощь, ты поможешь мне?
   – То, что ты делаешь с Ганцом, твое дело. Я помогу тебе, если это в моих силах, но только потому, что я привык помогать людям.
   – Мне срочно нужно в деревню. Только что звонили соседи. Моего отца серьезно избили, а мать вновь убежала в поле…
   – Постой, кто избил?
   – Он серьезно проигрался в карты три года назад. После этого наша жизнь превратилась в постоянный страх. Мама не выдержала каждодневного страха расправы, и у нее начали случаться приступы, после которых она могла раздеться и просто убежать в поле. Я очень прошу тебя, я боюсь за нее.
   – Но Ганц не давал разрешения брать его машину.
   – И больше не даст…. Ему показалось мало рукоблудства. Напившись, он ворвался ко мне в комнату и попытался изнасиловать. Я ударила его, и он сказал, что вышвырнет меня на улицу.
   – Ладно. Давай все по порядку.
   Стэфан отыскал нужные ключи от единственного работающего автомобиля из всех многочисленной коллекции Ганца и, посадив Кристин рядом, пулей сорвался с места.
   Ночь была холодной и ясной. Крыша Порше была опущена и порывы холодного ветра, на огромной скорости попадая в легкие, перехватывали дыхание. Меньше чем за десять минут Стэфан приехал к дому Кристин. Скорая уже увезла ее отца в больницу, и никто не мог сказать, куда точно убежала ее мама. Кровь на ступенях и в гостиной вывели бедную девушку из равновесия.
   – Они вновь его избивали. Этому пора положить конец. Я накопила денег, чтобы отдать его долг. Наконец, наш ад закончиться, – схватив Стэфана за плечи, закричала она.
   – Послушай, нам нужно отыскать твою маму.
   Запыхавшийся полный мужчина в одном халате прервал разговор Стэфана и Кристин. Кое-как отдышавшись, он обратился к Кристин:
   – Я видел ее. Она пробежала мимо нашего дома. Я попытался ее задержать, но пока я оделся, уже было поздно.
   – Присмотрите, пожалуйста, за Кристин. Я поищу ее. – Стэфан обратился к незнакомому мужчине.
   Стэфан сел в Порше и, не жалея дорогой игрушки Ганца, направился по проселочной дороге прямо в кукурузное поле. Великолепный автомобиль быстро испачкался и стал похож на трактор. Где-то под утро в десяти километрах от дома уставший Порше пробивающим грязь лучом света от фар выхватил в темноте странный образ. Сомнений не было: медленно по дороге плелась голая и замершая Натали. Пустой взгляд вел ее куда-то вдаль. Поравнявшись с женщиной, Стэфан обратился к ней:
   – Мадам, ваша дочь Кристин очень переживает за вас. Позвольте помочь вам.
   Но Натали никак не отреагировала на обращение Стэфана.
   – Она нашла деньги. Вы больше не будете должны.
   Натали все еще, молча, шла по дороге, но эти слова отыскали где-то в глубине больной женщины отклик. Эта новость постепенно освобождала от страха расправы измученную Натали. Обнаженная женщина рухнула в грязь и залилась слезами.
   Стэфану удалось усадить Натали в машину. Опустив крышу, он накрыл ее своим пиджаком. Возвращаясь обратно, молодой человек переосмыслил свое отношение к Кристин. Ему стало ее по-человечески жалко. Он каким-то образом испытывал похожее чувство все свое детство, прозябая в сарае практически под открытым небом.
   Встреча Кристин со своей мамой была долгожданной. Она помогла Стэфану уложить ее в постель, а, когда Натали пришла в себя, Кристин, молча, отсчитала сумму задолженности отца с процентами и положила рядом с матерью. В такие моменты слова не нужны. Натали благодарила свою дочь за все ее жертвы взглядом выздоровевшего человека.
   Обеденное солнце делало жизнь размеренной и тихой, нивелируя все ночные переживания. Молодые люди вышли на улицу. Кристин обняла Стэфана.
   – Я бы, не задумываясь, поцеловала тебя в губы, но поцелуй от шлюхи вряд ли принесет тебе приятные ощущения.
   – Я корю себя за эти слова.… Прости, ты была права. Я не должен осуждать тебя, ты делала все, чтобы помочь родным людям. Мои чувства к тебе всегда будут одинаковы. Ты забралась куда-то внутрь и будешь в моем сердце теперь навсегда.
   – Тебе пора возвращаться. Сумасбродный старик будет искать тебя.
   – А ты?
   – Он обещал выкинуть меня.
   – Послушай, все это время ты спрашивала кто я. Я отвечу тебе сейчас. Я новый внук этого старика. Меня усыновил Калип, я поговорю с ним.
   – Даже если это так. Он не простит тебе это. – Кристин указала на грязный и оцарапанный Порше, вид автомобиля был весьма плачевным.
   – Я помою и, если нужно покрашу ее. Все оборудование для этого у него имеется. Николя меня кое-чему обучил. Ты должна поехать со мной. Я не допущу больше таких выходок Ганца. Если он меня не услышит, я позвоню Калипу, и он нам поможет.
   – Я попросила соседей присмотреть за мамой, но мне все еще нужны деньги, чтобы содержать ее. Но, если Ганц попытается хотя бы коснуться меня, обещай, что сразу отвезешь домой.
   – Кончено. Я помогу тебе.
   Как только потрепанный Порше въехал в особняк, он тут же стал объектом для обсуждения всех джентльменов из комиссии. Сегодня Ганц должен был покинуть особняк и направиться вместе с делегацией на осмотр участников пробега. Себастьян первым подошел к истерзанной машине и, проведя по царапине рукой, ехидно ухмыльнулся. Ганц лично открыл дверь и, взяв за руку Стэфана, отвел его в сторону:
   – Впредь спрашивай мое разрешение. На первый раз я тебя прощаю, но ты должен восстановить ее. Кончено, после окончания сборки Мерседеса. Осталось очень мало времени, а ты так ничего больше и не сделал.
   Стэфан вновь облегченно выдохнул. Юноша не понимал, почему этот заносчивый старик так с ним добр. Быть может, дело в комиссии, жадно хватающей каждое его слово, или мечте Ганца возглавить пробег.
   – Я жду стекла и надеюсь, что оно приедет вовремя. Я обещаю вам, что сделаю все возможное, чтобы успеть собрать ее.
   Ганц в спешке одобрительно мотнул головой и, увидев Кристин, все еще сидящей в автомобиле, сел с ней рядом на водительское место.
   – Кристин, я вел себя неправильно и изрядно вчера перебрал. Если ты останешься, я обещаю больше не трогать тебя. У меня на твой счет большие планы.
   – Если наши отношения будут рабочими, меня это полностью устроит.
   – Я рад, что ты меня услышала.
   Ганц вновь был на коне и, покидая свои владенья в качестве победителя, мог торжествовать. Он выглядел добрым дедушкой в глазах своих друзей и соперников, а также смог сохранить Кристин. В его старой голове родился план, чем-то эта девушка зацепила пожилого немца.

Глава 6

   Кристин не посмела вернуться в хозяйский дом. Теперь там правила Триша, а все слуги с радостью подыгрывали самопровозглашенной управляющей. Стэфан тоже попал в немилость местных рабочих, не простивших ему благородной возни с очередной подстилкой Ганца. Изгнанная управляющая поселилась в комнате Николя. Стэфан никогда не был так близко к своей мечте. Окружающие пространство тут же наполнилось приятным ароматом молодой любимой сердцем девушки. Хрупкое тело Кристин, уставшее от переживаний, клонилось в сон. Стэфан старался лишний раз не двигаться, чтобы не спугнуть легкую дремоту обожаемой Кристин, но все его старания были напрасны: за него это сделал звонок мобильного телефона. Кристин тут же взволновано взяла трубку. После не продолжительного разговора Кристин обратилась к Стэфану:
   – Звонил Хэндерссон, наш сосед. Он приехал за мной, говорит, что нужно поговорить. Я, наверное, доеду с ним до мамы, а вечером приеду.
   Стэфан не хотел выпускать из комнаты свое сокровенное желание:
   – Постой. Давай, я тебя отвезу.
   – Нет, Ганц простил тебе прошлый раз. Не стоит больше испытывать терпение этого немца.
   – Но мне будет спокойней отвезти тебя самому.
   – Я не маленькая девочка. Успокойся, ближе к ночи я вернусь обратно.
   Кристин беглым взглядом посмотрела в зеркало и попыталась привести себя в порядок, но большие мешки под глазами от бессонной ночи не хотели просто так покидать милого личика уставшей девушки.
   Еще два часа после того, как Кристин уехала, влюбленный юноша просидел на своей кровати. Его посещали различные мысли, но ни на секунду его не покидала радость от соседства со своим идеальным образом. Когда стрелка часов показала пять вечера, а солнце стало клониться ближе к горизонту, волшебные мечтания юноши были прерваны звонком.
   – Здравствуйте. Вас беспокоит сотрудник магазина, где вы заказали довольно редкое стекло, – прокашлявшись, произнес голос в трубке.
   – Да – да, я очень жду его.
   – Тогда я обрадую вас. Ваш заказ уже был выслан вам. Ожидайте его в течении двух дней.
   – Спасибо. Я рад слышать это.
   После появления Кристин Стэфан совершенно забросил раритетный Мерседес. Зайдя в гараж, Стэфан еще раз осмотрел без пяти минут свой автомобиль. Времени до возвращения Кристин было много. Стэфан подготовил Мерседес к покраске и изящно положил слой ослепительной серебряной краски. Ближе к девяти часам вечера работа была закончена. Теперь оставалось только вставить лобовое стекло.
   Кристин все еще не было. Стэфан решил, что он должен заботиться о своей любви, и отправился в особняк и, не успев переступить порога, тут же столкнулся с Тришой. Теперь владычица поместья была в образе уставшей успешной женщины. Увидев Стэфана в дверях, она не упустила возможности пустить колкость в его адрес.
   – Смотрите, кто объявился! Что, надоело играть с поношенными игрушками Ганца?
   Стэфан никогда не испытывал такой неприязни к живому существу. Его мысли пытались отыскать ответ для заносчивой кухарки и не просто ответ – ему хотелось уничтожить ее, стереть с лица земли. Если бы сейчас у него был пистолет в руке, он бы, не задумываясь, сразил ее смертельным выстрелом. Когда его злая сторона захватила контроль над разумом, нужные слова тут же пришли в голову:
   – Послушай, ты грязная кухарка, я не спрашивал твоего мнения или ты забыла, что Ганц вернул тебя готовить? Так что хватит тут прохлаждаться, иди быстренько приготовь нам с управляющей вкусный ужин и достань из резерва хорошего красного вина. Если я увижу, что этим всем занималась не ты. Я позвоню Калипу, и ты отправишься назад в деревню доить коров. И я не играл с поношенной игрушкой Ганца, как ты удачно выразилась про себя. Если через час в зале не будет накрыт стол, в одну минуту одиннадцатого твой жалкий маскарад закончиться в этом особняке навсегда.
   Триша не ожидала такого ответа от безобидного мальчика, еще недавно благодарившего любого за внимание в свой адрес. Сейчас перед ней стоял настоящий Градский. Всю эту унизительную речь слышал уборщик и по совместительству любовник Тришы. Маркос бросил швабру и, засучив рукава, направился защищать честь своей девушки.
   – Постой, нам стоит с должным уважением относиться к внуку Ганца, – окликнула его Триша.
   Триша, глотая горькие слезы, низко поклонилась Стэфану.
   – Как пожелает Месье, ужин будет готов вовремя.
   Злоба, наслаждавшаяся победой над Тришой и над ее прихлебателями, постепенно выветрилась из Стэфана. Юноша пришел в себя, когда его тело, водрузившись на стул Ганца, сидело во главе большого средневекового стола. Триша накрыла на стол, а после смиренно встала на колени перед Стефаном.
   – Что-нибудь еще, мой повелитель?
   Стэфану стало невыносимо мерзко. Встав с трона Ганца, он ответил:
   – Не трогай меня и Кристин и можешь дальше делать тут, что хочешь.
   Стэфан забрал бутылку вина и две тарелки с едой. Как раз в это время Кристин вернулась обратно. Ее ожидал накрытый стол и преданные глаза влюбленного юноши. Кристин села на кровать Николя и, посмотрев на Стэфана, уставшим голосом спросила:
   – Что это?
   – Я раздобыл нам еды. Я знал, что ты приедешь голодная.
   – С чего ты это взял? Я ездила домой и покушала там.
   Глаза Кристин были красными, а нос все еще шмыгал. Влюбленный юноша тут же заметил это:
   – Ты плакала? Что-то с мамой?
   – Нет, с ней все хорошо. Просто почему-то я решила, что теперь смогу жить своей жизнью.
   – А разве это не так?
   – Нет. Мама так привыкла, что я содержу их с отцом, что и слышать не хочет о работе, а я так мечтала.…А в прочем это уже неважно. Послушай, я благодарна тебе за помощь и этот милый ужин, но я не нуждаюсь в такой заботе.
   – Я помогу тебе. Я сделаю все, чтобы ты больше никогда не плакала!
   Кристин улыбнулась той улыбкой, которую способен разгадать только самый последний циник, а после еле уловимо отрицательно покачала головой.
   – Это звучит очень по-детски, Стэфан. Ты очень милый мальчик, но как ты сможешь сдержать свое обещание? Ты хочешь, чтобы я никогда больше не плакала?
   – Да, и я не понимаю, почему ты мне не веришь?
   Кристин встала с кровати и посмотрела на Стэфана как на парня. Этот обжигающий взгляд заставил его сильно занервничать. Кристин расстегнула две верхних пуговицы белой блузки, и теперь ее полуулыбка была способна увлечь любого за собой. Стэфан сидел как вкопанный, он столько раз себе это представлял, но воплотить мечты в жизнь задача не такая простая, как ему казалось вначале. Кристин присела рядом с покрасневшим парнем, невольно его молодой взгляд устремился на грудь. Кристин приблизилась к губам Стэфана на минимальное расстояние, так что он мог ощущать ее дыхание.
   – Поцелуй меня.
   Стэфан совершил резкий рывок к губам Кристин и, чмокнув ее, резко встал.
   – Я хочу показать тебе кое-что, – сказал Стэфан.
   Кристин застегнула пуговицы, вновь цинично улыбнулась и тоже встала с кровати.
   – Видишь? Ты ребенок, я ценю твою помощь и твои чувства ко мне, но, к сожалению это телесная потребность, а не духовная.
   – Телесная? Я думаю о тебе как о совершенной девушке, с которой не имею права быть. Я мучаю себя этим, но я не сдамся. Позволь мне показать тебе кое-что.
   – Хорошо, если ты этого хочешь.
   Стэфан привел свою любовь к незаконченному Мерседесу. Автомобиль выглядел совершенно, лишь отсутствие лобового стекла выдавало его незаконченность. Кристин с интересом осмотрела автомобиль.
   – Ты собираешь его для Ганца?
   – Сначала это было так, но сейчас это моя машина. Если я успею собрать ее до субботы, она станет моей.
   – Но завтра уже Пятница.
   – Я все успею. Николя мне говорил, что после автопробега эти автомобили можно выгодно продать на аукционе в Монако. И я продам ее. Нам хватит этих денег, чтобы начать новую жизнь вдали от Ганца, этого особняка и всех его жителей.
   – Я не могу бросить родителей.
   – Мы можем взять их с собой.
   – Это вновь звучит по-ребячески. И куда ты хочешь поехать? Чем мы там будем заниматься? Или ты не думал об этом. Твои порывы очень милы, но не более.
   – Я не понимаю, чего ты хочешь?
   – Я хочу свободы для себя и своих детей. Я хочу, чтобы Париж сменял Лондон за окном, когда этого захочется. Я хочу жить, а не выживать. И я не буду тебе лгать, ты подкупил мое черствое сердце своей невинностью, но признайся себе, если я буду с тобой, мы будем постоянно думать о деньгах. Да, быть может, счастье будет скрадывать минуты нужды, но наши дети также начнут свою жизнь с барахтанья в болоте долгов и плохих вещей. Мне нужен мужчина, способный обеспечить свое продолжение рода. Ты греешь мою душу, но этого мало. Не смотри на меня мокрыми глазами котенка, ты сам просил сказать, чего я хочу. Я, прислуживая и подметая, пропустила сотни концертов, выставок и премьер в театрах. Я не узнала ничего нового за последние три года, я не хочу так больше жить. Ты сам служишь этому Ганцу. Тебе всего семнадцать, ты еще юн, но юность убегает быстрее ночи, а, когда твои тридцать лет начнут корить тебя за все, что ты упустил, я не хочу оказаться под рукой для вымещения злости. Я буду с тобой честна. Если ты хочешь, я буду рядом, но как друг или просто образ, которым ты себя тешишь.
   – Быть может, в твоих словах больше правды, чем в моем обещании защитить тебя от слез, но все эти слова сотканы из переживаний. Ты пытаешься обезопасить себя от ненужной привязанности. Да, возможно, я не претендую на все состояние Градских, но теперь даже юридически я один из них. Это ведь что-то значит. Я смогу обеспечить тебя и наших детей. Если ты будешь рядом со мной, я положу свою жизнь к твоим ногам. Я сделаю все, чтобы улыбка не сходила с твоих губ, а глаза так же горели, как и при нашем первом поцелуе. Просто доверься мне, сегодня я уже постоял за тебя. Триша теперь не побеспокоит тебя. И я готов быть всегда беспощадным с другими ради тебя.
   – Ты желаешь мое тело, но не душу. Как можно желать того, чего не знаешь?
   – Так расскажи мне, расскажи мне все о себе. Я пока что только чувствую тебя, но это чувство нефальшиво. И ты это видишь.
   Кристин вновь оказалась на минимальном расстоянии от губ Стэфана. Ее глаза с надеждой впивались в этого искреннего юношу, а сердце поверило влюбленному мальчику, но жестокий разум вновь припомнил Ганца и похотливые сеансы, а до этого работу официанткой. Нет, больше она такого не хотела.
   – Прости меня, мы могли бы быть счастливы, но, видимо, в глубоком детстве, когда деньги еще не имеют никакого значения или в далекой старости, когда их влияние на человека больше не такое могущественное как сейчас. Прости меня. Я, наверное, переночую в доме, ведь ты обещал, что Триша больше меня не побеспокоит.
   Кристин поцеловала Стэфана по-отечески в лоб и вышла из гаража. Стэфан еще долго смотрел в пространство, но первая влюбленность не позволила опустить ему руки. Решительному юноше нужно было только вставить стекло, и тогда уже ничто не отнимет у него раритетного автомобиля, а с ним и больших денег для Кристин.

Глава 7

   Новый зимний день для Стэфана начался с мощного гудка грузовика, провозгласившего долгожданное прибытие недостающего элемента в дорогостоящей мозаике Ганца. Воодушевленный таким событием Стэфан быстро надел запачканный машинным маслом комбинезон и, расписавшись в получении стекла, аккуратно поставил продольную коробку рядом с автомобилем. Предвкушение победы одурманило Стэфана, ладони юноши вспотели, но все еще уверенно держали нож. Будто бы хирург в операционной, юноша аккуратно сделал разрез на коробке и медленно вскрыл ее. Стекло было укутано в целлофан и требовало к себе самого бережного отношения.
   Такой знакомый и любимый женский аромат духов заставил Стэфана отвлечься и, повернувшись к входу, он был вознагражден за это. Кристин была удивлена, но влюбленный в нее юноша сдержал свое обещание. Триша ни разу не попыталась задеть ее, а вся прислуга стала относиться к Кристин как к управляющей. Расчетливый разум девушки всячески пытался подавить любые чувства к Стэфану, но его искренняя помощь и любовь подкупала ни разу не любившую девушку. Но это не означало, что Кристин решила дать шанс милому мальчику, просто ей стало страшно за него. Стэфан виделся ей увядающим цветком в этой озлобленной пустыне, так что вернувшая власть в свои руки девушка рассматривала этот визит как жест добрый воли. Стэфан заметил контейнер с едой в руке Кристин.
   – Ты принесла мне покушать?
   – Это макароны с сыром, не самое сложное блюдо, но за него я могу поручиться.
   – Спасибо, а у меня радостная новость: уже сегодня я закончу эту красавицу!
   – Я надеюсь, Ганц сдержит свое обещание и отдаст тебе этот автомобиль. Он так важен для тебя.
   Стэфан вытер руки тряпкой и, поправив свои длинные волосы, подошел к Кристин. Сейчас он попытался быть мужественнее и агрессивней, чем обычно. Его молодой разум, анализируя слова Кристин, заключил, что возможно именно такое поведение станет ключом к сердцу его первой любви. Стэфан уверенным движением обхватил тонкую талию Кристин и без всяких заминок принялся целовать запутавшуюся в себе девушку. Жаркие поцелуи унесли обоих в совершенно другое пространство, в котором не было ничего кроме двух молодых тел и желания продолжать эти поцелуи. Кристин тосковала по таким касаниями и искренним поцелуям, на секунду она перехватила инициативу и перешла в наступление, прижав милого мальчика к стене. Возбужденная девушка принялась целовать его шею, но что-то вновь кольнуло внутри. Она не должна была вязнуть в этой искренности, эти чувства так далеки от планов разбогатеть. Нет, Кристин не могла рисковать, нужен был холодный расчет и возможность больше никогда в жизни не думать о заработке на кусок хлеба. Но Стэфан своим присутствием, словами, взглядом рушил ее планы. Резко остановившись, девушка отпряла от зацелованного мальчика.
   – Нет, мы никогда не будем вместе! Ты просто не понимаешь. Я уже распланировала свою жизнь. Все должно быть по-другому, я не хочу зависеть от счастливого случая или воли Ганца. Прости, я больше не появлюсь рядом с тобой, и мы больше никогда не заговорим. Видимо, единственный выход – это держаться от тебя на расстоянии.
   – Нет, постой Кристин. Если тебе не понравилось, прости меня. Я зашел слишком далеко.
   – В этом и проблема – мне понравилось. Мне захотелось продолжения.
   Кристин нервно покачала головой и, улыбнувшись какой-то мученической улыбкой, произнесла самую страшную фразу, преследовавшую Стэфана всю его сознательную жизнь:
   – Просто я предназначена не тебе…
   Кристин вышла из гаража, а Стэфан, ожидая этой страшной правды, стоял на месте и, качая головой, отрицал очевидное слезами отвергнутой любви. В этот момент на глаза брошенному мальчику попалась монтировка, которой Ганц запулил в Мерседес. Ненависть, захватившая разум, приказала рукам взять это орудие мести несправедливости в жизни Стэфана. Озлобленный мальчик уже замахнулся на собранный им раритетный автомобиль, но что-то внутри не дало изувечить однажды уже обиженный Ганцом Мерседес.
   Управляющая быстрыми шагами направилась в свою комнату, но высокий, незнакомый молодой человек своими чемоданами преградил дорогу к парадному входу. Кристин все еще на сильных эмоциях раздраженно произнесла:
   – Уберите с прохода свои вещи.
   – Я бы с удовольствием, но мне нужна управляющая этого особняка. Вы ее случайно не видели?
   – Она стоит перед вами, чем могу помочь?
   – Я хотел бы заселиться в свою комнату. Разрешите представиться – Жером Градский.
   Кристин, как и любой человек, получивший какую-то важную информацию о незнакомце при первом общении, посмотрела на молодого высокого парня другими глазами. Жером был атлетического склада, широкие плечи и узкий торс придавали его фигуре форму треугольника, который невольно покорял животные стороны сознания женщин. Слегка неопрятная борода в сочетании с черными кудрями и синими глазами производили приятное впечатление. Одежда только подчеркивала его особенность, черный плащ на бежевый вязаный свитер и коричневые ботинки выдавали его северное проживание, где было не так тепло, как здесь в райских краях южной Франции.
   – Вы, наверное, недавно здесь работаете? Можно узнать ваше имя? – продолжил Жером.
   – Кристин. Да, я только приступила к своим обязанностям.
   – Я могу помочь вам. Давайте вместе посмотрим, как там моя любимая комната, а, если нужно, я помогу вам перестелить простыни.
   Кристин открыла дверь перед новым гостем особняка Ганца. Жером взял два чемодана и всю дорогу до комнаты оценивающе смотрел на спину Кристин.
   Новость о приезде любимого внука Ганца разлетелась тут же. Жером не появлялся в этом особняке уже больше пяти лет. Сейчас он был двадцатилетним окрепшим молодым человеком в самом рассвете своей юности. Больше всех новость о возращении Жерома затронула Тришу. Узнав о приезде своего первого мужчины, кухарка прервала готовку и быстренько отправилась переодеться в свое лучшее платье. Их связь с Жеромом была непродолжительной и запретной, хотя и подарила обоим первый откровенный опыт любви. С того момента Жером не останавливался в своем стремлении рассмотреть и попробовать, как можно больше обнаженных тел женщин. Избалованный юнец ни разу после той ночи страсти с Тришой не вспоминал ее. Разложив вещи и поменяв простыни, Жером обратился к симпатичной управляющей:
   – А когда вернется мой любимой дедушка?
   – Завтра с утра с комиссией.
   – Ах, точно знаменитый автопробег по Лазурному берегу. Даже в Англии слышали об этом мероприятии.
   – Вы прилетели из Лондона?
   – Да, я имел несчастье учиться на адвоката и выкинуть из своей молодой жизни два года.
   – Почему вы так говорите? Знания помогают развиваться, если бы у меня была возможность, я бы продолжила свое образование.
   – А я помню вас.
   – Простите?
   – Да, кончено! Когда мне было пятнадцать лет, вы приходили к моему дедушке и просили у него какую-то картину.
   – Да, как давно это было. Я хотела показать ее обычным детям, устроить выставку, но Ганц отказал мне. Извините, я вас не помню.
   – Это не удивительно. Тогда я был покрыт красными холмиками и постоянно ездил на велосипеде по грунтовым дорогам винодельни. А знаете, тогда вы стали для меня воплощением мечты об идеальной девушке. Вы показались мне очень красивой, и я, испугавшись этих чувств, гнал, что есть мочи, по проселочной дороге, мечтая завладеть этим особняком. И тогда точно подарить вам все картины этого старого скряги. А вы сильно похорошели с тех пор. Надеюсь, старый развратник не достает вас? Если что вы только скажите.
   – Мне льстят ваши слова. Вы так открыто можете признаться в таких личных переживаниях?
   – Давайте перейдем на «ты». Это было давно. Я понял одну простую истину, мечты лишь скрадывают время неудачников. Если чего-то хочешь, нужно это брать. Вот вам нравиться работать здесь?
   – Нет, точнее да…. Это вынужденная работа.
   – А мне больше не нравиться учиться, и я больше не буду учиться. По правде говоря, я хочу ездить по странам и знакомиться с новыми людьми, а после забывать их и так по замкнутому кругу. Этот круговорот знакомств и путешествий куда интереснее обычной жизни в сереньком костюмчике служащего.
   – Странно, вы не производите впечатления легкомысленного повесы.
   – А ты человека, который трудиться на моего дедушку. Такое ощущение, что в этот деревенский маскарад тебя затащили насильно.
   – Простите, мне кончено понравилась наша беседа, но нужно продолжать свою работу.
   – Кончено, но ближе к вечеру я обязательно выкраду тебя из этой никому не нужной рутины.
   Кристин, слегка улыбнувшись, закрыла дверь господина Градского. Вот он, тот самый шанс все изменить! Разве не предчувствие знакомства с внуком Градского так и не позволило корыстной девушке разделить чувства Стэфана, ответив взаимностью? Но опытная Кристин понимала, в какой роли, быть может, ее рассматривает Жером. Как простое развлечение. Слишком многие хотели завладеть Кристин, но каждый последующий ухажер так и оставался ни с чем. Наверное, только Николя и Стэфан сумели завладеть сердцем расчетливой девушки в какой-то мере, но чувства проходят, а мечта о богатстве подтачивает всю жизнь.
   Жером, немного повалявшись на кровати, приподнялся и, достав пачку сигарет, не церемонясь, впервые побеспокоил воздух этой комнаты искаженным едким дымом тяжелых сигарет. Жером был хладнокровен не погодам и точно знал, чего хотел. Молодой человек без всякого разрешения своей матери, оплачивающей все его счета, собрал вещи и покинул территорию престижного учебного заведения. Он понимал, никто из его многочисленных родственников не оценит этот поступок, особенно Ганц, который долго уговаривал своих многочисленных знакомых, чтобы Жерома зачислили в самый престижный университет, выпускающий лучших юристов в Европе уже не один десяток лет. Расчет парня был прост: повидаться с любимым дедушкой до того, как мать или тетя узнает о его побеге, разжиться наличными и пуститься в беспросветный кутеж по молодой клубной Европе. Жером подошел к окну; ненужные рабочие делали вид занятости, они боялись за свои места и легкие деньги, которые они получали практически круглый год, не считая сбора урожая, когда работать приходилось тяжело. А Ганц каждый день проверял производительность труда и даже за зевок мог выгнать со своих земель навсегда. Два грациозных образа привлекли уставшего повесу. Кристин, посылавшую в город водителя за покупками в преддверии возвращения Ганца, и Триша, бесцельно прогуливавшуюся под окнами Жерома.
   Нет, цель у Тришы конечно была: привлечь внимание богатого наследника. Жером, вглядываясь в лицо своей первой девушки, наконец, угадал когда-то любимую Тришу. Сейчас эти чувства показались ему жалкими, но до вечера еще было много времени, а Жером слишком часто скучал на лекциях, чтобы сейчас, вырывшись на свободу, просто сидеть в огромной комнате, больше похожей на музей. Подойдя к зеркалу, Жером немного покопался в своих жгучих кудрях.
   – А, ладно. Пойдет для сельской местности.
   Фраза очень понравилась городскому кутиле. Перед тем, как выйти из комнаты, он еще несколько раз прокрутил в голове эту ехидную насмешку над всеми жителями особняка. Триша взволновано уже в двадцатый раз прошла мимо окна. Разжалованная кухарка почувствовала тяжелый и в тоже время покоряющий взгляд избалованного деньгами матери мальчика из окна, но сам когда-то милый мальчик так и не появлялся. Встреча бывших любовников все-таки состоялась. Жером подошел к намалеванной девушке и тут же почувствовал желание Тришы понравиться, но от этого внутри него появилась сочувственная неприязнь. От этой перевозбужденной кухарки исходили флюиды маниакальности. Жером, похлопав Тришу по плечу, сказал:
   – Привет. Сто лет тебя не видел, а ты все еще работаешь у дедушки?
   – Когда это слышишь из твоих уст, кажется, что я все это время навоз лопатой разгружала.
   – Не то чтобы я хотел тебя обидеть, просто ты же мечтала уехать в Америку за лучшей жизнью.
   – А ты путешествовать по миру и фотографировать. Разве этому учат тебя в Англии?
   – Больше не учат, но и фотография уже не так привлекает меня.
   К беседующей паре подошел Стэфан. Он был очень подавлен и рассеян и даже не старался этого скрыть. Увидев Тришу, только что брошенный юноша решил попросить ее найти ему помощника. Новый двоюродный брат Жерома прервал неловкий разговор как раз вовремя:
   – Простите, что прерываю вашу беседу. Я хотел спросить у тебя Триша, есть ли свободные люди? Мне нужна помощь.
   – Простите, мой господин. Все чем-то заняты, но я в вашем распоряжении, – низко поклонившись, наигранным голосом ответила Триша.
   Стэфан тут же припомнил свой властный разговор с ней.
   – Ладно, извини. Сам справлюсь.
   – Как вам будет угодно.
   Стэфан с абсолютно потухшим лицом вернулся в гараж. Жерому понравилось поведение Тришы. Скучающий богатый наследник не ожидал такой манерности от обычно смиренной и кроткой Тришы.
   – Не поладила с новым шофером?
   – Это не новый шофер, это ваш брат. Полагаю, Калип усыновил его.
   – Ах, да. Что-то такое мне писал дядя Калип. Как интересно, а почему он в комбинезоне слесаря?
   – Ганц взял его своим помощником и так расчувствовался, что пообещал подарить дорогой Мерседес, если Стэфан успеет собрать его до завтра.
   – Все интереснее и интереснее. Ладно, если ты позволишь, я пойду, познакомлюсь с новым братиком.
   Жером с большим интересом вошел в мастерскую. Стэфан, молча, смотрел на стекло и боялся взять его один. Жером подошел к Стэфану и уже более оценивающе посмотрел на него.
   – Ты говорил, тебе нужна какая-то помощь?
   – Да, большое спасибо. Мне нужно вставить стекло, а я один боюсь его брать.
   – Конечно, давай помогу.
   Два внука Ганца аккуратно подняли стекло и, не нарушая правила помощи родственников, закончили сборку раритетного Мерседеса. Жером восхищенно смотрел на дорогой кусок металла. Достав свой телефон, любимый внук Ганца сфотографировал его.
   – Какая красавица. За такую можно выручить целое состояние, это твоя крошка?
   – Нет, что вы, это автомобиль Ганца.
   Стэфан внутренне почувствовал какую-то неприязнь к Жерому.
   – А вы здесь работаете?
   – Нет, что ты! Нет, я бы не стал работать на деда даже в самых страшных снах. Значит, говоришь, Мерседес деда. Как думаешь, он подарить его любимому внуку?
   Знакомство Стэфана со своим новым братом привело усыновленного юношу сразу же к большому конфликту. Молодой человек, еще недавно мечтавший о куске свежего хлеба, сейчас боролся за раритетный автомобиль, о котором большинство жителей на этой планете могут только мечтать. Но Стэфан был не глупым. Он понимал, что заносчивый внук Ганца проверяет его. Поэтому заслуживший этот автомобиль по праву парень ответил:
   – Он обещал этот Мерседес мне, если, кончено, не передумает.
   Жером уже приготовил колкий выпад в сторону «лжебрата», но мобильное сообщение от любящей матушки отвлекло зазнавшегося юнца. Сообщение содержало следующее: «У тебя есть пять минут, чтобы позвонить и все объяснить». Жером смотрел на слова и снова и снова прокручивал их в голове. Его план был обречен на провал, а, значит, пора было бежать прочь от нотаций и выговоров. Жером коснулся лба и задумался. После продолжительной паузы, он будто бы проснулся:
   – Слушай, а как тебя зовут?
   – Стэфан.
   – Меня Жером, а теперь, когда мы познакомились, давай выпьем за знакомство.
   – Прости, мне еще нужно столько всего проверить. Завтра уже приедет комиссия, нужно чтобы все было идеально.
   – Ах да. Ну, тогда не буду тебе мешать.
   Стэфан все еще был встревожен появлением Жерома. Ганц мог передумать и отдать этот автомобиль своему любимому внуку.
   Пришло время завести мотор. Стэфан открыл дверь водителя и, сев в салон, повернул ключ зажигания. Тихий рык бескомпромиссный мощи вырвался из бесшумной до этого момента изящной металлической конструкции. Стэфан выдохнул с облегчением и, заглушив мотор, досконально принялся осматривать весь автомобиль.
   В девять часов вечера тревога за полноту сборки покинула душу Стэфана. Он был уверен, что все в идеальном состоянии и что комиссии сложно будет придраться к чему-либо. Теперь Стэфан мог подумать о чем-то еще кроме автомобиля. Триша первая увидела доведенный до совершенства Мерседес. Этот автомобиль и правду впечатлял. Кухарка похлопала в ладоши.
   – Браво! Ты успел. Машина выглядит просто прекрасно.
   – Спасибо. Я очень много сил отдал за это.
   – Можно сказать, ради нее ты пожертвовал Кристин.
   – Прости, что?
   – Я говорю, что, пока ты возился здесь, Жером удачно разрекламировал себя перед Кристин, а мы-то с тобой прекрасно знаем, какая она падкая на деньги.
   – Не говори так. Скоро я смогу продать этот Мерседес и получить достаточно денег.
   – Боюсь, ты опоздал. Жером весь вечер не выпускает из своих рук твою Кристин.
   Стэфан больше не хотел разговаривать с Тришой. Молча, выйдя из гаража, взволнованный мальчик быстро переоделся в вещи, купленные ему Калипом, и решил найти Кристин, чтобы поговорить с ней. Громкая музыка разносилась по всей округе. Жером подбил прислугу устроить мировую попойку. Управляющая была не против, и поэтому все молодые люди с деревни уже второй час отрывались на просторах усадьбы Ганца. Найти в этой счастливой толпе хоть кого-то было очень сложно. Стэфан, пробиваясь к главному входу в особняк, с трудом попал внутрь помещения. Беснующаяся толпа в одном порыве танцевала под зажигательный ритм. Побродив по залам, Стэфан вышел обратно на улицу и к своему большому удивлению сквозь шум и громкую музыку услышал знакомый звук мотора. Понимание происходящего ужаснуло испуганного мальчика. Ему показалось, Жером забрал его Мерседес, но, судорожно нащупав ключи в кармане, его сразу же отпустило. Хотя этот звук мотора Стэфан тоже хорошо знал. Поцарапанный и грязный Порше медленно покидал владения Ганца. Стэфан не знал, как реагировать на происходящее. Автомобиль остановился у самого выезда. Жером с видом абсолютно счастливого человека подбежал к своему брату. Стэфан всматривался в лицо своего нового врага. От взгляда брошенного мальчика не ускользнула красная отметина от губ Кристин на шее удачливого выскочки.
   – Жаль, что нам так и не удалось с тобой познакомиться. Послушай, я тут написал записку дедушке. Передай ее, пожалуйста, – улыбаясь, произнес Жером.
   Стэфан смотрел сквозь Жерома. Он пытался разглядеть Кристин, которая все это время сидела в автомобиле. Жером буквально запихал записку в руку Стэфана.
   – Ну, еще увидимся.
   Так же быстро счастливый кутила вернулся к своей спутнице и агрессивный автомобиль быстрыми рывками увез двух молодых людей в темную ночь. Стэфан был готов бросить все и просто уйти прочь и больше не иметь ничего общего с этим местом, но его детские переживания не позволили вернуться ему к жизни в нищете.
   Утро для всех многочисленных уснувших непрошеных гостей владений Ганца началось очень рано. Комиссия, возглавляемая Себастьяном, была в особняке уже в одну минуту седьмого. Ганц знал о возвращении Жерома и понимал, что этот разгром устроил именно он. Немец во весь свой голос закричал:
   – Жером! Сукин ты сын!
   После чего разъяренный немец принялся поднимать каждого непрошеного гостя и кричать ему в лицо: «Ты уволен, выродок!». Через тридцать минут практически каждый служащий был выставлен на улицу. Трише досталось больше всех: Ганц ударил ее два раза по лицу, после чего обругал последними ругательствами и за волосы выбросил на улицу. Стэфан слышал это буйство своего дедушки. Каждая его молекула дрожала от страха. Милый мальчик был одет в выглаженный костюм и с приближающимся криком все крепче и крепче сжимал в руке послание Жерома в руке. Стэфан очень хотел открыть его и прочитать, но так и не смог, несмотря на все, что ему сделал Жером. Ганц ворвался в мастерскую и тут же был остановлен сверкающим совершенством Мерседеса. Себастьян и другие члены комиссии принялись тщательно досматривать идеальную игрушку Ганца. Сам хозяин автомобиля подошел к Стэфану и, крепко обняв его, произнес:
   – Не знаю, чему я рад больше: тому, что ты успел, или тому, что ты трезвый стоишь передо мной.
   Мальчик дрожащими руками вручил Ганцу письмо от Жерома. Ганц недоверчиво разорвал конверт, но содержимое письма заставило его заулыбаться и произнести странную фразу:
   – Ну, ладно. Может, хотя бы тогда он образумиться.
   Стэфан не верил своим глазам. Все еще испуганному мальчику казалось, что после такой выходки Ганц навсегда позабудет имя Жерома.
   – А еще он взял ваш Порше, – собравшись с духом, произнес Стэфан.
   – Да, я знаю. Ничего страшного. Давай лучше сосредоточимся на комиссии. Я уверен, что скоро эта красавица станет твоей. Даже не представляю, что ты сейчас испытываешь.
   Но Стэфан думал только о письме и его содержимом. Ганц аккуратно сложил письмо в свой пиджак и повернулся к членам комиссии.
   – Ну что, господа, заслуживает эта красавица того, чтобы повести всю колонну за собой?
   Все члены комиссии, переглянувшись, одобрительно покачали головой, но последнее слово оставалось за главным конкурентом Ганца. Себастьян провел по изящному кузову Мерседеса пальцем и ответил:
   – Я тоже считаю, что автомобиль выглядит превосходно, и он должен был бы в этом году возглавить нашу колонну, но боюсь, этому не суждено случиться. Видите ли, эта модель должна была оснащаться серебристыми колпаками на колеса, а я, к сожалению, их не наблюдаю.
   Ганц вновь не уследил за такой мелочью, но в этот раз его рассеянность была сокрушительна. Выкупив кузов от одной модели, пожилой немец закупил все остальные детали от совершенно другого автомобиля, похожего на этот как две капли воды, но все-таки другого. Себастьян еще в первый свой визит сюда заметил эту чудовищную ошибку Ганца, но, естественно, ничего не сказал ему. Конкурент дождался именно этого момента, чтобы окончательно унизить вечно проигрывавшего немца. Себастьян торжествующе подытожил:
   – Я могу заверить всех присутствующих, что этот автомобиль не является исторически достоверным, а, следовательно, не имеет права участвовать в нашем пробеге. Большинство запчастей от другой модели, даже стекло и то недостоверное. Но Ганц является нашим добрым соседом и другом, так что я предлагаю сделать исключение и разрешить ему замыкать нашу автоколонну.
   Все одобрительно покачали головой. Вот так в очередной раз Себастьян обставил Ганца. Ганц держался с каменным лицом, а, когда Себастьян предложил ему такой утешительный шанс, одобрительно мотнул головой.
   – Господа, наверное, мне просто не судьба возглавить наш автопробег. Прошу меня извинить, я должен поговорить со своим внуком.
   Комиссия покинула гараж. Стэфан тут же попытался извиниться за стекло, но Ганц прервал его жестом:
   – Постой. Я сам виноват, я не уследил за деталями. Ты же не знал, что эта модель Мерседеса выпускалась еще в другом кузове. Так что винить за произошедшее стоит только меня.
   В глазах Стэфана читался немой вопрос: «Значит, этот Мерседес теперь не мой?». Ганц по-отечески обнял мальчика.
   – Мне очень понравилось твое рвение, но сделка есть сделка. Мы не будем впереди колонны. Хотя я хочу взять тебя с собой. Все равно в опустевшем особняке пока делать нечего, что скажешь?
   – Я с радостью.
   – Ну, вот и хорошо.
   Ганц присоединился к остальным членам комиссии. Понурый мальчик посмотрел на суррогатный Мерседес глазами полного сочувствия. Ему так и не удастся стать обладателем такой шикарной машины. Когда навязчивая идея обладания Мерседесом разрушилась об реалии жизни, Стэфан вернулся к мыслям об украденной Жеромом Кристин. Первая любовь в жизни мальчика принесла ему только разочарование и пустоту. Стэфан очень любил жалеть себя в детстве и сейчас по старинке принялся заниматься тем же.

Глава 8

   Долгие две недели в пустом особняке без целей и знакомых стали для Стэфана мучительным временем. Из десятков работающих на Ганца людей в особняке осталось только пять человек, не испачкавших свою репутацию в устроенной Жеромом попойке. Трое из них были охранниками и старались всегда держаться особняком. Еще один был уборщиком, работавшим здесь еще на прошлых владельцев. Ганц вернул Фазиль и строго настрого запретил ей покидать особняк до его приезда. Пожилая женщина, обрадовавшись возвращению в любимый особняк, круглыми сутками сидела внутри старинных и пустых комнат.
   Стэфан перестал следить за временем. Привыкший к внутренней самодисциплине мальчик теперь просыпался ближе к обеду, находил немного еды на кухне; обычно Фазиль делала очень большие порции на ужин. Стэфан любил оставлять их на завтрак. После завтрака юноша обычно брал старый плед из мастерской и шел на соседний холм, с которого открывался великолепный вид на море. В тоскливом уединение Стэфан раз за разом прокручивал в голове все, что произошло с ним за последние месяцы. Пытливый ум юноши старался добраться до сути его невыносимой тоски внутри. В каждом таком путешествии внутрь себя разум Стэфана апеллировал фактами, почему молодой мальчик не должен сейчас страдать из-за неразделенной любви. Кристин была с ним честна и наперед сказала о невозможности их союза, но ее сумбурный выбор в пользу Жерома сбивал с толку неопытное обиженное сердце юноши. В такие минуты он вскакивал со своего покрывала, смотря куда-то за горизонт, и, сжимая кулаки, тихо произносил: «Я не понимаю! Она знала его несколько часов, почему она уехала с ним?» Но ни свежий морской ветер, ни грузные облака не приносили ответа на этот закономерный вопрос разбитого сердца Стэфана. Ближе к заходу солнца, когда свет становится нежного кремового цвета, а облака замирают, ожидая захода своего светила, расстроенный паренек брел обратно к дому.
   Стэфан подошел к большому дому уже после захода солнца. Весь нижний этаж сверкал огнями, что могло означать только одно – Ганц вернулся. Истерзанный внутренними переживаниями мальчик оказался прав: Ганц встретил его обеспокоенным видом и, постоянно щупая карманы, пожилой немец что-то ворчал себе под нос. Убедившись, что все на месте, Ганц обратился к Стэфану:
   – Из-за уточнения маршрута мы отстали от графика, поэтому автопробег стартует ночью. Так что иди, заправь Мерседес и подготовься к путешествию.
   Наконец, легкое волнение затронуло пустоту страдающего юнца. Неожиданный ночной выезд приободрил мальчика.
   – Мерседес уже заправлен и готов к поездке.
   – Замечательно, тогда не будем медлить. Себастьян в очередной раз возглавил автопробег. Ну, это ничего, я все равно ждал возможности вырваться отсюда.
   Мальчик тоже был рад покинуть место, которое напоминало ему Кристин.
   Мерседес уверенно тронулся с места и, догнав остальных, замкнул автопробег своей суррогатной персоной. Минуты волнения слишком быстро покинули сердце Стэфана, а пустота вновь завладела его молодой душой. Автомобили двигались очень медленно, у Стэфана не было прав, но, тем не менее, именно он вел серебристый Мерседес по красочным серпантинам. Впереди Себастьяна ехала полицейская машина, прикрепленная городскими властями. Полицейские своей сиреной расчищали путь для остальных участников автопробега. Ближе к утру, кода молчаливый немец уснул, Стэфан и вовсе разочаровался в этой затее, которая раньше так его привлекала. Наверное, главной проблемой был их проигрыш из-за невнимательности Ганца, почему Стэфан должен был страдать из-за рассеянности пожилого немца? Мальчик опять с удовольствием пожалел себя.
   Утренние лучи, коснувшись век Стэфана, принесли на них ночную усталость. Резкий поворот ударил Ганца о боковое стекло. Немец, проснувшись, тут же начал кричать:
   – Где мы едим? Мы проехали?
   Стэфан, прибывая в полудреме от монотонных движений, тут же пришел в себя и попытался успокоить Ганца:
   – Успокойтесь, мы все это время ехали за колонной, что мы могли проехать?
   – Так, где карта?
   – Вот посмотрите на навигатор, что вас так встревожило?
   – Хорошо, мы еще не проехали. На следующем повороте сверни налево.
   – Но колонна движется прямо.
   – У них будет остановка на день в Ницце, там мы их и нагоним.
   – Как скажите.
   Мерседес будто бы непослушный ребенок, отделившись от общей группы, повернул налево и, наконец, расправив крылья, поехал больше пятидесяти километров в час. Ганц ничего не объяснил своему водителю, лишь указал новое место прибытия. Только через час, когда немец окончательно отошел ото сна, он умерил свою старческую ворчливость и впервые за все время в пути заговорил со Стэфаном:
   – Скажи мне, мальчик мой, кем ты хочешь быть по жизни?
   – Я не знаю… Точнее, мне кажется, от меня в этой жизни ничего не зависит.
   – Ну, что за вздор? Вот если бы я отдал тебя учиться в престижное заведение, после которого ты был бы всегда в достатке, ты бы стал противиться воли старшего и понимающего в этой жизни человека?
   – Нет, я бы не стал, но обо мне так никто не заботился.
   – То, что ты ведешь Мерседес по роскошной дороге прекрасным зимним утром, но не замечаешь зимы, разве это не забота?
   – Наверное, вы правы, сэр.
   – Я редко бываю не прав. Еще немного и мы будем на месте.
   – Разрешите узнать, куда мы едим?
   – В еще один домик Градских. Он не такой большой как мое поместье, но зато очень уютный.
   Крутой изгиб дороги обрывался большими чугунными воротами, у которых стоял оцарапанный и испачканный Порше. Утомившийся из-за дороги мальчик, увидев этот автомобиль, тут же почувствовал, как сердце бешено начало стучать и нервно замирать после нескольких ударов в грудь. Ганц посмотрел на автомобиль.
   – Ты так и не привел его в порядок. Как только мы вернемся в поместье, он будет на твоей совести.
   Стэфан не слышал слов Ганца. Он чувствовал себя странно. С одной стороны юноша и мечтать не мог, чтобы еще когда-нибудь увидеть Кристин, но, с другой стороны, что это за мечты, в которых Кристин была с Жеромом. Жером сидел в деревянной резной беседке и пил утренний кофе. Увидев Мерседес, он обрадовался, поставил чашку кофе и встретил любимого дедушку.
   Ганц не мог сдержать улыбки, он не видел своего внука пять лет. За этот срок он успел сильно соскучиться по нему, поэтому выдержав паузу за устроенный кавардак Жеромом в особняке, пожилой немец бросился на шею своем внуку. Жером тоже был рад этой встрече. Стэфан сидел за рулем и не собирался выходить наружу. После долгих объятий Ганц сказал:
   – Ну, рассказывай, как так произошло, что ты решил порадовать мое старое сердце своей свадьбой?
   – Ну, дедушка, я еще не уверен, одобрит ли мама этот союз.
   – Ты помнишь, что я тебе сказал, сажая в поезд до Лондона? Если ты вернешься без диплома, я приму тебя только с кольцом на пальце.
   Жером показал руку, на которой красовалось новенькое кольцо, указывающее на помолвку Жерома и Кристин. Ганц прослезился от чувств и добавил:
   – Одно мое слово, и вся наша родня одобрит любой твой выбор. Если, кончено, я одобрю его первым.
   Услышав этот разговор, Кристин, вышла на улицу, прикрывая свою ногату халатом, девушка подошла к своему парню и обняла его.
   – Вот она, – сказал Жером.
   – Ну, это просто замечательно. В наших краях лучшей партии для тебя не сыщешь, я одобряю ваш союз, дети. Тем более Кристин хорошая хозяйка, и я уверен, она станет тебе хорошей женой.
   Жером проводил Ганца в беседку. Кристин налила всем троим кофе. Жером спросил своего деда:
   – Слушай, а, может, вы побудете у нас этот день? Отдохнете, а завтра с утра поедите?
   Ганц выпрямил спину и почувствовал хруст позвонков. Сон в кровати был бы ему сейчас очень полезен, поэтому он с радостью принял приглашение своего внука. Только после завтрака Жером вспомнил про Стэфана. В это время Ганц рассказывал Кристин какую-то историю из своей молодости. Жером подошел к Мерседесу. Стэфан все это время наблюдал картину идеалистической семьи и с каждой последующей минутой все больше и больше хотел вернуться назад домой в барак. Слишком чужым он оказался в этих краях.
   Жером постучал в окно.
   – Все никак не можешь нарадоваться своему новому автомобилю?
   Стэфан открыл окно.
   – Этот Мерседес принадлежит Ганцу.
   – Понятно. Ну, хватит сидеть здесь. Пошли, поешь. Если ты и дальше будешь строить из себя обиженного, то просто останешься голодным. Я знаю своего деда, он даже глазом не поведет на твои чувства, а дорога у вас еще очень долгая.
   Стэфан понимал, что ненавистный ему братец говорит правду. Открыв дверь, он вышел из автомобиля. Как только юноша присоединился к Ганцу и Кристин, пожилой немец удивленно посмотрел на своего водителя.
   – Ты, чего там сидел все это время? Еще насидишься. Ешь и иди спать. Завтра едим до Милана без остановок.
   Кристин сидела очень близко, но теперь ее запах был не таким знакомым как раньше. В этом аромате женского тела отчетливо ощущался привкус Жерома. За все время разговора Кристин ни разу не заговорила со Стэфаном и всячески старалась избегать его взглядом. Ближе к вечеру, когда Ганцу и Жерому надоело травить истории для Кристин, все разошлись по комнатам. Стэфану досталась комната на самом верху. Это было сложно назвать полноценной комнатой, скорее захламленным чердаком с кроватью посередине. Стэфан лег на постель и невольно заплакал. Все время, проведенное вместе с Кристин, он сверлил ее взглядом и задавал один и тот же немой вопрос: «Почему?».
   Поздней ночью, когда ненависть ко всему человечеству, наконец, покинула душу Стэфана, молодой человек закрыл опухшие глаза и тут же уснул. Только его сон длился недолго. Юноша открыл глаза от странного шороха и был очень удивлен, увидев рядом со своей кроватью Жерома и Кристин. Кристин села рядом со Стэфаном и, коснувшись его ноги, произнесла:
   – Послушай, у нас есть к тебе разговор.
   Стэфан отшвырнул руку Кристин и, встав с кровати, ответил:
   – Мне не о чем говорить с вами.
   Жером вставил свое слово:
   – Послушай, Стэфан, ты сказал мне, что Ганц не отдал тебе этот Мерседес, разве тебя это не бесит?
   – Это уж точно не твое дело.
   – Послушай, мы все настрадались от этого жадного немца. – Кристин встала рядом со Стефаном и провела рукой по его щеке.
   Стэфан сжал руку Кристин и опустил ее вниз.
   – Что вы от меня хотите? – Стэфан сжал руку Кристин и опустил ее вниз.
   Жером подошел к Кристин и обнял ее сзади.
   – Все просто, мы поможем тебе восстановить справедливость. Ганц обещал тебе автомобиль, и ты получишь его, точнее деньги за него. Ты же, как говорила Кристин, хотел продать его?
   – Вы хотите угнать Мерседес Ганца? Зачем вам это? Ты же, Жером, очень богат и его наследник.
   – Послушай, это будет выгодно и тебе и нам. Возьмем Мерседес, продадим его и поделим выручку пополам. – Кристин ответила за своего будущего мужа.
   – Ну, уж нет, я не буду вором. В самые голодные времена я не опускался до воровства и сейчас не буду.
   – Ты думаешь, Ганц будет вечно с тобой возиться? – ухмыльнулся Жером. – Или что Калип вернется и поможет тебе? К твоему сведению, я говорил с дядей Калипом недавно, и он сказал, что ты для него не нужная обуза. У тебя есть возможность больше не жить с протянутой рукой. Так воспользуйся ей.
   – Нас посадят за угон.
   – Я знаю своего деда. Он не станет заявлять на своего внука. Тем более, я уже угонял у него редкие машины. Как видишь, все забывается. У меня есть покупатель на этот Мерседес. Нам нужно только пригнать его в Зальцбург до завершения автопробега. Все устроено лучшим образом: покупатель думает, что купит флагман автопробега, а, когда он хватится, будет поздно. Мы с Кристин будем далеко. Ну, и ты сможешь, наконец, перестать быть таким жалким.
   – Да, я понял тебя Жером. Ну, хорошо. Я согласен, только есть одно маленькое условие: Кристин поцелует меня по-настоящему в губы, а ты, наконец, увидишь, что ей безразлично все в этой жизни, кроме денег.
   – Я не буду его целовать, – сказала Кристин, повернувшись к Жерому и обняв его.
   Жером подошел к Стэфану и угрожающим голосом произнес:
   – Послушай ты. Не заставляй меня бить твою щуплую физиономию. Мы взяли тебя в долю, только потому что покупатель меня знает, и нам нужен человек, владелец Мерседеса, которым ты, по сути, и являешься. Так что не зарывайся!
   – Все хорошо. Я понял вас, я не буду портить вашей семейной идиллии. Я в доле, но только мне шестьдесят процентов на ваши сорок, или я все расскажу Ганцу.
   – О, в тебе видимо течет кровь жадности Градских, – злобно зашипела Кристин.
   – Что скажешь? – произнес Стэфан, не обращая внимания на слова Кристин.
   Жером протянул руку и тем самым заключил соглашение со своим сводным братом. Нужно заметить, что, не смотря на свою фамилию, Жером был беден. Сам по себе без денег матери Жером мало чем отличался от Стэфана. Кристин поняла это сразу же, как только они покинули особняк и приехали сюда. После помолвки и трех ночей любви Жером рассказал о проблемах с деньгами и плане с продажей Мерседеса. Кристин так долго выбирала себе спутника, что решила теперь всегда быть рядом с Жеромом и помогать ему во всем.

Глава 9

   Стэфан и Кристин сели в Мерседес. Жером тем временем написал письмо своему дедушке и аккуратно положил его на комод рядом с кроватью. Пожилой немец беззаботно досматривал приятный сон. Воспользовавшись моментом, Стэфан обратился к Кристин:
   – Ты говорила мне про жизнь в достатке и возможность больше не думать о деньгах? Я не понимаю тебя, разве это все похоже на твои планы?
   Кристин сидела сзади, смотрела в окно и ждала Жерома с нетерпением.
   – Послушай, я не хотела причинять тебе страдания, но я не буду отчитываться перед тобой. Это мой выбор, и я обручена. Это тоже осознанное решение, не пытайся понять это. Просто прими как факт.
   Жером сел рядом со Стэфаном и, громко хлопнув дверью, прокричал:
   – Трогай!
   Стэфан сорвался с места и, разгоняя автомобиль до предела, все дальше и дальше был от упущенной возможности, которую ему подарила Бланш. Троица была напряжена, и каждый посматривал на часы, ожидая шести часов утра. Именно на это время у Ганца стоял будильник. Без одной минуты шесть совесть мальчика ударила по тормозам, вкопав авторитетный автомобиль прямо посередине дороги в асфальт. Стэфан посмотрел на Жерома, потом на Кристин и произнес:
   – Нет, я так не могу. Можете забирать этот автомобиль и продавать его. Я не хочу быть вором.
   Жером показал Стэфану свои часы. На них был ровно шесть часов.
   – Ты уже вор. Так что хватит истерик. Назад дороги нет.
   Ганц проснулся от любимой мелодии на своих карманных часах. В доме было слишком тихо. Пожилой немец приподнялся с кровати и тут же заметил странное письмо, в котором было следующее: «Прости нас, но по-другому пока что нельзя. Мы забрали твой Мерседес, но ты обещал его Стэфану, так что это справедливо. Не сердись и помни, что, несмотря на все это, ты мой дед». Ганц смял письмо и, побраговев, выругался по-немецки. Пожилой немец не мог поверить, что Стэфан предал его, но ему пришлось убедиться в этом. Жером уже однажды проспорил друзьям автомобиль Ганца и, угнав его, разбил о дерево. Тогда Ганц промолчал и не рассказал все матери Жерома, но сейчас Жером украл у Ганца Стэфана, и, как бы это ни было странно, именно это больше всего злило Ганца. Кончено, Стэфан беспрекословно делал все, что ему говорил его сводный дедушка, при этом он не оспаривал его авторитета и смотрел на него со страхом и уважением.
   Ганц вернулся в дом и, набрав номер полиции, сообщил об угоне старинного Мерседеса. Полиция тут же расставила на всей прилегающей территории свои посты. Отследить довольно редкий автомобиль было несложно. Сам Ганц был впервые так предан и не понимал, что ему делать дальше. На комоде рядом с письмом лежали ключи от Порше. Раздосадованный немец взял их и, все еще до конца не веря в происходящее, поехал назад в свой пустой особняк. Дорога была не близкой, но километры быстро пролетали в тяжелых раздумьях о наследнике. Порше неожиданно коснулся дорожного ограждения, и искры, вырвавшись наружу от слишком тесного контакта со стеной, заставили Ганца придти в себя и выровнять автомобиль.
   Поздно ночью Ганц вернулся в свой обожаемый особняк. Эти стены придавали ему сил, а в голову возвращались мысли о винодельне, о новых служащих и следующем автопробеге. Одноглазый Порше, лишившийся своей фары в схватке со стеной, доставил хозяина в целости и сохранности прямо к парадному входу. В это время незнакомый мужчина помогал Фазиль положить чемоданы в такси. Ганц не верил своим глазам, он дал второй шанс управляющей, а она опять собирает вещи.
   – Фазиль, ты куда-то собралась?
   – Ой, вы приехали… Уезжайте, вас погубят…
   Незнакомый рослый мужчина буквально затолкал Фазиль в такси, не позволив закончить предложение. Ганц попытался прорваться к управляющей, но Лэнс положил руку на дряблое тело пожилого немца и словно пушинку развернул его.
   – Мистер Градский, вам нужно пройти в помещение.
   – Что вы себе позволяете? Я хозяин этих земель.
   – Пройдемте. С вами хотят поговорить.
   Лэнс взял Ганца под руки и повел в дом. Огромный средневековый стол ломился от фастфуда. Еще ни разу его поверхность не была так оскорблена. Калип, Грета и Хельга, вернувшись из разных стран, впервые за год сидели за одним столом, но каждый был погружен в свой ноутбук и решал насущные проблемы на своей работе. Лэнс усадил Ганца на его любимый стул в виде трона и, встав сзади, скрестил руки на груди. Ганц от такого вероломства вскрикнул:
   – Что все это значит, выродки?
   Эта фраза привела в чувства троицу. Хельга обратилась к Лэнсу:
   – Ты можешь идти.
   Лэнс вышел из огромного зала, и только после этого Хэльга обратилась к своему отцу:
   – Папа, скажи ты нормальный?
   – Вы выгнали Фазиль? Да кто дал вам такое право?! Я хозяин здесь!
   – Где мой сын?!
   – Он угнал мой Мерседес. Твой сын – преступник.
   – А Стэфан, ты выгнал его на улицу? – Калип принял эстафету у Хэльги:
   – Твой приемыш сейчас вместе с Жеромом. Он его соучастник.
   Хельга унаследовала от отца вспыльчивость и бескомпромиссность, поэтому, не выдержав бредней, ударила по столу кулаком.
   – Хватит, ты несешь какую-то чушь! Скажи честно, зачем перед новым урожаем винограда ты выгнал всех рабочих? Зачем заявил на Жерома и почему не остановил его?
   Ганц почувствовал, как вокруг него начал сжиматься невидимый круг, и решительный немец захотел вернуть власть в свои руки.
   – Я выгнал всех рабочих, потому что они бессовестно напились, точнее, их напоил Жером. Мне пришлось выгнать их, а после он обручился с моей бывшей управляющей и пригласив меня и Стэфана в наш домик у Ниццы. Жером подбил там их угнать мой Мерседес. Вот в чём правда. Твой сын, Хельга, преступник, и его место в тюрьме.
   Хельга сняла очки и, помассировав глаза, тяжело вздохнула.
   – Какая помолвка? О чем ты вообще говоришь? – Хладнокровно рассуждала Хельга. – Он сбежал из института, приехал к тебе, а ты отдал ему Мерседес и сейчас придумываешь всякую чушь. Послушай, мы посоветовались и решили, что чрезмерная власть в конец развратила тебя. Ты стал неуправляемым и непредсказуемым.
   – Этот особняк и все твои прихоти сильно бьют по нашему карману, – вмешался в разговор Калип. – Ты тратишь деньги на ненужных рабочих, содержание автопарка, а перед самым началом сбора винограда выгоняешь всех. Так больше не может продолжаться. Мы решили продать эту винодельню и особняк.
   Ганц вскочил с трона и схватил Калипа за шиворот.
   – Да кто ты такой? Чтобы продавать мои земли?! Это мои деньги!
   Хельга позвала Лэнса, и здоровяк тут же оттащил Ганца от Калипа.
   – Твои деньги? – поправляя пиджак, ответил Калип багровому немцу. – Ты уже три года живешь на мои деньги. Я содержу тебя и имею право делать все, что мне вздумается. Твои деньги закончились после покупки этого убыточного особняка и найма восьмидесяти человек, которые просто получали зарплату и ничего не делали. Тебе нравилось командовать? А за твои прихоти платил я.
   – Все хватит! – решила вмешаться тихая до этого момента Грета. – Прекратите этот балаган. Видно же: ему нужна специализированная помощь. Давайте закончим с этим.
   Лэнс уложил Ганца на пол и одел на него смирительную рубашку, в эту секунду Ганц замер. Его рассудок в ужасе понял, что ждет пожилого старика дальше.
   – Постойте, вы хотите запихать меня в психушку?
   – Нет, что ты! В престарелый дом, – Калип позвал второго санитара. – А когда ты образумишься, может, мы купим тебе маленькую квартиру. Увидите его.
   Лэнс с помощником потащили Ганца в приготовленный заранее автомобиль. Ганц в последний раз в жизни смотрел на такие привычные раньше комнаты, а перед тем, как его запихали в машину, взглянул на потрепанный Порше. Больше никогда в жизни ему не сидеть за рулем такого мощного автомобиля.
   Грета обняла своего мужа. Ей казалось, что они поступили неправильно.
   – Калип. Он наш отец. Может, нужно было помягче?
   Хельга прервала колебания своей сестры словами:
   – Зачем ты сейчас начинаешь паниковать? – Хельга прервала своим звучным голосом колебания сестры. Он выжил из ума, и сейчас моего сына разыскивает полиция! Как можно было заявить на собственного внука? Ему давно нужен надлежащий надзор.
   – Я уже нашел покупателя, – Калип поддержал сестру жены. – Завтра мы продадим этот особняк и, наконец, перестанем так много тратить.
   Стэфан выехал на главную магистраль. Жером и Кристин, притупив свой разум монотонной дорогой, дремали, прислонившись к стеклу. Мерседес уверенно приближал вынужденных путников к месту встречи с покупателем. Через пару километров движение резко замедлилось, автомобили, скопившись в одну большую пробку, пытались ускорить процесс движения, сигналя друг другу, водители все время перестраивались из ряда в ряд. Мучительные минуты простоя выводили из себя Жерома. Он начинал браниться на всех окружающих водителей и постоянно давал советы Стэфану. Кристин старалась не обращать внимания на перепалку двух сводных братьев. Устремив свой взгляд вдаль, девушка заметила блокпост и полицейских, пристально всматривающихся в проезжающие автомобили. Кристин тут же обратилась к Стэфану:
   – Стой, там полиция. Видимо, Ганц все-таки заявил на нас.
   Жером, увидев полицейских, ударил кулаком по бардачку.
   – Вот же старый маразматик! И дался ему этот Мерседес.
   Стэфан посмотрел по сторонам и не смог остановить автомобиль, потому что все вокруг продолжали двигаться.
   – Я не смогу развернуться, слишком мало места. – Пришел в ужас Стэфан.
   Движение продолжалось, и заставляло троицу двигаться к своему неминуемому разоблачению. Жером увидел проселочную дорогу как раз перед самим блокпостом и тут же показал его Стэфану. Мерседес, увидев путь к спасению, вероломно перестроился в ближайший к дороге ряд. Полицейский Норман, который держал в руках распечатку угнанного раритетного авто, заметил его вираж к спасению и, тут же сев в полицейскую машину, включил сирену.
   – Гони! – испуганно взвизгнула Кристин.
   Стэфан был в одном корпусе от спасительной дороги. Полицейский автомобиль быстро пробирался сквозь пробку к Мерседесу, рассекая пространство звонкой сиреной. Стэфан больше не мог ждать, он ударил передний автомобиль и получил долгожданное пространство для побега. Мерседес, набрав скорость, рванул по извилистой проселочной дороге, спасаясь от воя сирен.
   Лэнс остановил свой старенький Пежо и отдал своему подельнику половину денег, заплаченных Калипом этим двоим за грязную работу ссылки Ганца в престарелый дом. После чего санитары вновь тронулись с места. Дорога на престарелый дом была далеко позади, поздно ночью Пежо вновь остановился. Лэнс разбудил Ганца сильным ударом по лицу. После чего снял с него смирительную рубашку и, приставив к горлу нож, произнес:
   – Ты думал, что можешь безнаказанно насиловать девушек, а после бить их, кидая с крыльца за волосы?
   Ганц не успел оправдаться. Лэнс ударил его по голове, и пожилой немец потерял сознание. Лэнс после возвращения Тришы домой долго не мог вытянуть из нее, что произошло в особняке и почему у нее большие синяки на теле. Молодой человек очень беспокоился о своей будущей жене, а, когда Триша все-таки рассказала о «злодеяниях» Ганца, Лэнс поклялся отомстить за многочисленные акты насилия. Калип знал Лэнса очень хорошо. Они дружили и иногда даже рыбачили вместе. Так что Калип доверил ему такое щепетильное задание, но Калип не знал, что в планах у Лэнса и близко не было довозить старика до места назначения.
   Лэнс усадил Ганца за руль и, включив первую передачу, положил булыжник на педаль газа. Расчет оскорбленного мужчины был прост. Впереди была извилистая дорога с резким спуском с двух сторон и очень узким разъездом посредине поворота. Так что Пежо должен был слететь с утеса прямо в глубокую пропасть, имеющую в своем начале небольшую горную речку. Лэнс все подготовил заранее, убрав загородительные шпалы, отделяющие дорогу от бесконечности.
   Пежо рванул навстречу смертельному пике. Лэнс сам себя ударил в челюсть, имитируя борьбу с выжившим из ума стариком. С другой стороны дороги послышался вой сирен. Лэнс, подчиняясь инстинктам, тут же растворился в кустах. Мерседес, осилив крутой поворот, зашел в узкую дорогу с сильным заносом. Уже более часа за испуганной троицей гнался дорожный патруль. Полицейская машина, словно бульдог, вгрызлась в угонщиков, не отпуская их на большое расстояние от себя. Стэфан слишком поздно увидел Пежо, летевший прямо в раритетный автомобиль. Машинально руки напряженного мальчика попытались избежать столкновения. Резко повернув влево, Стэфану удалось не врезаться лоб в лоб с Ганцом. Пежо, пролетев мимо юных преступников, с оглушительным звуком врезался в полицейский патруль. От такого удара два автомобиля тут же превратились в груду метала. Мерседес сильно понесло, и молодой мальчик никак не мог обуздать уставшую машину. Еще несколько метров молодые люди ехали по обочине, а после Мерседес доложен был, получив поддержку заграждения, отскочить и вновь вернуться на дорогу, но заграждения не было, и грузная немецкая красавица с тремя молодыми людьми в салоне встретилась с пустотой и огромным пространством до земли. Кристин попыталась обнять Жерома, но между вечностью и автомобилем появилось столетние дерево в форме большой рогатки. Мерседес попал ровно посередине этого пространства и, зацепившись, замер. Резкая остановка выбила лобовое стекло и вытряхнула из салона двух братьев, не пристегнувшихся до этого. Телу Кристин повезло больше: передние сиденья спасли молодую девушку от участи двоих влюбленных в нее мальчиков.
   Природа постаралась сгладить страшное происшествие, тут же укутав всех пострадавших непробиваемой тишиной, и лишь изредка позволяла нарушить покой каплями масла из пробитого бачка полицейской машины, которые чередовались с каплями крови из раны выжавшего Норманна. Дерево крепко держало доверенный кусок железа в своих объятьях. Кристин продолжала дышать, вторя только одному сердцу из пяти ранее участвовавших в этой страшной трагедии.

Часть вторая

Глава 10

   Нет ничего страшнее тишины.
   Той тишины, что оставляет сердце без ответа…

   Там нет забот и суеты,
   Привычек зов уже не страшен,
   Ход времени обезображен,
   И каждый дух – портрет души.

   Все было кончено. Осознание этого позволило Стэфану почувствовать свое существо. Пустота, окружающая его силуэт, сдавливала бесформенный след от мирской жизни. Чем дольше сознание Стэфана прибывало в небытие, тем больше ему открывалось пространства. Само понятие время тут не имело никакого значения. По ощущениям душа погибшего мальчика могла только понимать, что ее больше не существует. Стэфан был бесконечно одинок, и всем своим духом пытался избавиться от этого состояния. Погибший юноша не мог смириться с такой кончиной и всячески отрицал ее. Ведь всего пару секунд назад он ощущал жизнь, спасаясь от погони, а сейчас не мог до конца идентифицировать себя в пространстве.
   В нашем мире молодому духу потребовалось бы десять лет, чтобы смириться с тем, что его не стало. Это смирение стало ключом к новому этапу прибивания в загробной жизни для души Стэфана. Вокруг появились ели уловимые черты и формы, а пространство вокруг стало напоминать едкий красный дым. Стэфан прекратил бесконечное и бессмысленное движение и почувствовал что-то твердое под своим следом прошлой жизни. Здесь было так же тихо и пусто, но внутренне мальчик ощущал присутствие еще кого-то.
   Яркая вспышка похожая на ту, которая обычно бывает перед тем, как лампочка накаливания перегорает на веки, осветила пустыню мертвых душ. Эта вспышка зависла и начала приносить неприятные ощущения существу Стэфана. Много непонятных форм вокруг постепенно начали выгорать и, ссыхаясь, превращаться в пепел. Стэфан выдержал это непереносимое пламя, как и еще единицы вместе с ним. На поверхность мертвой пустыни налетел порыв ветра и сдул весь песок прошлых поколений, оголив сотни тысяч линий и изгибов, пересекающихся друг с другом. Стэфан смог угадать в одном из уцелевших путников загробной жизни Жерома, который стоял неподалеку. Линии начали пульсировать и, набираясь сил, приобретать форму огромных артерий. Два погибших парня, наконец, стали похожи на себя до смерти, только свечение головы темно-синим цветом выдавало их смерть.
   Жером подошел к Стэфану и, открыв рот, попытался что-то сказать, но звуки были скрадены огромными нитями, поднимающимися и резко бьющими по поверхности мертвой жизни. Резкое свечение, образовавшись над головой Жерома, подняло его на новую плоскость, сформированную специально для этого только что. Непонятный образ появился из неоткуда рядом с Жеромом и, положив ему руку на плечо, забрал настоящего Градского подальше от этой гибельной долины. Стэфан не понимал, что происходит, но чувствовал, Жерома спасли. Погибший мальчик, вернув себе ноги, рванул к лестнице из змей, ведущих к месту спасения его брата. Но одной из пульсирующих артерий это не понравилось, и она, поднявшись над Стэфаном, резко обрушилась на бегущего юношу и, проломив импровизированный пол, затащила мальчика куда-то вниз. Формы и образы вновь исчезли, а пустота поглощала все вплоть до мыслей еще в стадии их формирования. Артерия, взявшая на себя функции судьи и не позволившая Стэфану выбраться, начала уменьшаться и растворяться в чернилах несуществующего мира. Мальчик впился своими руками в эту странную нить и не хотел расставаться с единственно формой, доступной для его осознания. Артерия подбросила Стэфана и, превратившись в огромного полыхающего орлана, устремилась назад в свой привычный мир. Юноша, ухватившись за огненный отросток напоминающий ногу, тоже боролся за свою душу.

   Орлан вернулся обратно в мир нитей и переплетений. Но Стэфан больше не держался за его ногу, сильная боль не позволила ему продолжить свой путь. Огненная птица не бросила угасающую душу мальчика и, впившись в его существо огненными когтями, принесла Стэфана в огромную сферу, в которой было множество вещей и хлама. Сфера постоянно двигалась и перемещала предметы, раз за разом добавляя в свою коллекцию что-то новое. Орлан усадил Стэфана на старое кресло, сплетенное из чьих-то несбывшихся надежд и, взорвавшись, покинуло этот мир. Сфера, вращавшая до этого только неодушевленные предметы, почувствовала живой дух. Движение огромного шара постепенно замедлилось, а потом вовсе угасло.

   Огненная птица не бросила угасающую душу мальчика и, впившись в его существо огненными когтями, принесла Стэфана в огромную сферу, в которой было множество вещей и хлама.

   Все замерло, Стэфан открыл глаза и не увидел ничего. Время разрешало здесь не слушаться себя, оно было редким гостем, но земная душа Стэфана подчинялась ему всецело и мерило все минутами, которых в пустоте накапало по меркам людей опять на десять лет. Все это время Стэфан плыл по реке своего сознания, сам при этом нигде не находился. Красный едкий дым начал возвращать формы окружению. Сфера опять стала сферой и приоткрыла небольшую щель. Стэфан, поднявшись с кресла, подошел к щели и увидел всю ту же пустыню и сотни теней существ. Одно стояло совсем близко и, увидев Стэфана, начало принимать различные формы, чтобы привлечь его внимание. В этом безмолвии над существом появилось имя и возраст, исчисляющийся, правда, не цифрами. Точка КХ, а именно так звали существо, чего-то очень боялась. Стэфан вспомнил вспышку и обжигающее пламя. Решив помочь Точке КХ, он подбежал и, взяв его на руки, вернулся в Сферу. Вспышка теперь испепелила всех, а ветер, сдув остатки с песком, вновь вернул власть в этом мире огромным нитям. Нити начали бить по сфере, подбрасывать ее над собой. С каждым последующим ударом сфера взлетала все выше и выше. Верх сферы открыл огненный орлан и, влетев, устремил свой взгляд на Стэфана. Было понятно, что огненная птица пытается что-то сказать духу юноши, но Стэфан не слышал слов, вместо этого ухо резал непонятный рев и гул. Орлан не дождался ответа и поэтому улетел. В это время по сфере ударила самая мощная артерия. Сфера треснула, Орлан обдал пламенем все, что было внутри нее. Стэфан и Точка КХ загорелись, но мальчик вновь выжил, а вот другое существо превратилось в пепел. Нити, ожидающее этого, сразу же успокоились и очистили пространство от своего присутствия. Сфера, падая, ударилась об поверхность и разлетелась на различные осколки. В одном из них лежал Стэфан. От такого удара в полу поползла огромная трещина. Нарастая, она прорвалась сотнями темных духов, кружившими, словно птицы, по одной и той же мертвой петле. Стэфан попытался сохранить себя. Закрыв глаза, он «уснул».
   Только через десять лет его оцепенение беспокоит уже такой знакомый едкий дым, приносящий с собой формы и очертания окружения. Но вместо сотни тысяч существ Стэфан видит одно огромное и невероятное. Стэфан был для этой громадины маленькой крошечной точечкой, которую было сложно разглядеть. Вспышка начинает выжигать Монстра, но его масса до такой степени внушительна, что он просто хлопает в огромные ладоши и уничтожает надоедливый свет будто бы комара. От такого звука мальчик мог бы оглохнуть сотни раз, но этого не произошло, потому что было невозможно. Огненный Орлан, вынырнув из соседней тьмы начал больно жалить Монстра едкими струйками пламени. Монстр очень долго отмахивался от огненной птицы, но перед тем, как попасть по ней, Орлан успел прожечь в Монстре небольшую дырку, в которую огненное существо принесло Стэфана. Мальчик боялся смотреть на происходящее и постоянно закрывал глаза. Монстр прихлопнул Орлана и тот разлетелся на миллионы искринок. Каждая искринка, попадая на Монстра или на другую поверхность, прожигала ее до белоснежного света. Монстр попытался потушить себя, но только ухудшил свое положение. Вся его масса превращалась в черные капли смолы. Капли образовали целую речку и бурным потоком неслись по белым областям небытия, пачкая все окружающее.
   В самой середине этого вязкого водоема барахтался Стэфан и кричал от боли. Крик мальчика усиливался и действовал на темную речку волшебным образом. Капли темной жижи, отделяясь от основной массы, стали превращаться в предметы мебели, стулья, столы и шкафы, а после стены и потолок. Так постепенно вокруг Стэфана образовался большой особняк, все внутри было черным, но от этого не менее знакомым. Перед душой мальчика был воссоздан особняк Градских. Стэфан все еще ощущал на себе вязкое жжение смолы. Черные свечки освещали комнаты серым светом, а, когда мальчик сделал один шаг, все они разом потухли, позволив непонятной, но могущественной силе перетащить юношу за стол. Только после этого серый свет вновь осветил комнаты. Стэфан сидел за большим столом, его окружали странные куклы, похожие на марионеток, небрежно склеенных своим хозяином. Но только вместо соломы или другого наполнителя из них торчали слова и фразы, выглядывая окончаниями букв.
   Во главе стола сидел Ганц и имел какой-то уставший и мучительный вид. В открытые окна подул ветер, но состоял он не из воздуха, а из гелия, хотя в данном мире это было нормально. Гелий случайно подвинул соседнюю со Стэфаном марионетку. В куклу тут же вонзилось что-то острое и длинное, Стэфан поднял голову и увидел большую черную касатку, водрузившуюся над столом. Касатка имела сотни отростков в виде острых длинных иголок, каждая из которых мечтала вонзиться в душу когда-то жившего на земле человека. Марионетка напротив Стэфана тоже слегка колыхнулась от действия гелия. Касатка с наслаждением вновь проткнула свою жертву. Стэфан понял принцип игры и тоже замер. Его взгляд мог видеть Ганца, в его глазах читался ужас и усталость. Видимо, дух Ганца уже очень давно пирует здесь вместе со своими пустыми обещаниями и словами. Стэфану было сложно замереть, его существо норовило растечься в лужу плазмы. Так что мальчику приходилось держать себя в руках. Очень много кукол пало от иголок касатки, и Стэфан приближался к этой же участи.
   С очередным порывом гелия в окно влетел Орлан, но только в обличии шмеля, огненный шмель, покружив над столом, сел на плечо Ганца. В эту секунду глаза старика излучали ужас, огненный шмель начал жалить Ганца и дух немца, не выдержав, ударил по огненному существу рукой. Касатка так долго ждала этой возможности, она с криком вонзила в Ганца все свои отростки. Шмель превратилась обратно в Орлана и, схватив Стэфана, понес его куда-то вверх. В этом долгом путешествии Орлан на доли секунды попал на землю, точнее, это был только перевалочный пункт в другое измерение. Но этого мгновения хватило мальчику, чтобы затосковать по дому всей своей душой. Орлан принес Стэфана обратно в измерение с нитями и едким дымом. Огненное существо говорило с мальчиком на языке духов, но Стэфан провел слишком мало здесь, чтобы понимать древнюю птицу. Юноша услышал только рык и рев, так и не узнав, кто защищал его после смерти. Бланш помогла юноше даже в небытие, куда ей было крайне сложно попасть, но больше у нее не было возможности вторгаться в первый мир мертвых.
   Тьма и бесконечность и ничего больше. Стэфан миллионы раз прокручивал воспоминание о земле и спасался этим мгновением. Едкий дым опять вернул формы, но замены вспышке пока что не нашлось, и поэтому сотни мертвых существ, столпившись, пытались наладить контакт друг с другом. Стэфан стоял поодаль всех и наблюдал за происходящим со столетней скукой внутри. Ветру, состоящему из гелия, пришлось в этот раз сильно потрудиться, чтобы сдуть в небытие неиспепеленных вспышкой. Но все прошло гладко, и на поверхности остался только Стэфан и еще один силуэт. Стэфан понимал, к чему это ведет, и тут же бросился к путнику. Но вспышка света опередила мальчика и, подняв его вверх, спасла от участи бесконечности. Тонкий луч света все еще струился. Стэфан упал на поверхность и закричал: «А как же я?» Он не произносил человеческих слов уже сотни лет, поэтому сам не помнил значения слов, которые только что произнес.

Едкий дым опять вернул формы, но замены вспышке пока что не нашлось, и поэтому сотни мертвых существ, столпившись, пытались наладить контакт друг с другом. Стэфан стоял поодаль всех и наблюдал за происходящим со столетней скукой внутри.

Свет не пропадал, а поверхность превратилась в огромный лабиринт. Стэфан видел, что одна из бесконечных дорог ведет к спасительному лучу. Мальчик отправился на поиски света, но каждый раз натыкался только на тупики. В какой-то момент Стэфан увидел темный образ, ожидавший его в тысячном тупике. Образ подлетел к своему спутнику и предстал перед глазами юноши. Темный силуэт был похож на рваный плащ, снизу струился черный дым, голова была идеальным кругом с двумя вырезами в виде глаз, из которых сочилось синее пламя. Разрез губ напоминал пасть акулы, только имел при этом насмешливый вид. Существо периодически издавало рык, похожий на пение кошки. Стэфан узнал имя странника, даже не спрашивая его. Темное пятно звали Нечто.

   Темный силуэт был похож на рваный плащ, снизу струился черный дым, голова была идеальным кругом с двумя вырезами в виде глаз, из которых сочилось синее пламя.

   Нечто, поклонившись, произнесло:

     Так жизнь твоя рекой текла.
     И в повседневности вращенья
     Она трагично вдаль ушла,
     И свет забыл твои прошенья.

     Я помогу тебе бежать
     Из бесконечности забвенья,
     Но должен ты мне обещать
     В себе свет правды растоптать.

   Стэфан понял Нечто, а это значило, он пробыл здесь достаточно и мог общаться с духами. Стэфан ответил на несуществующем высокопарном языке:

     Свет тот возьмет меня наверх
     И осветит мои дороги.
     Смолой пропах твой силуэт.
     Ты путник страха и тревоги.

   Нечто взорвался стаей черных воронов и начал водить хоровод вокруг мальчика. Стэфан продолжил поиск единственной дороги из небытия, но с каждым новым поворотом дух юноши только отдалялся от правильного выбора. Лабиринт начал спускаться вниз, а луч света превратился в тонкую ниточку, ели уловимую взору мальчика. Стэфан понял, что какой бы путь он ни выбрал, все равно юноша только удаляется от света. Опустив руки, Стэфан упал на землю. Нечто, все это время кружившее над юношей, собралось в один темный образ и встало рядом.

     Не видишь ты куда идти
     И просишь все еще ответа?
     Тьма в сердце жаждет, отомсти.
     А я могу помочь и в этом.

   Стэфан сокрушенно ответил своему искусителю:

     А что взамен ты заберешь?
     Меня навеки в рабство шлешь?
     Тебе служить не буду я —
     Моя душа мне дорога.

     Нечто

     Твоя душа меня зовет.
     А ты, глупец, другого ждешь?
     Все ясно духам наперед —
     Тьма спутник твой и твой оплот.

     Стэфан

     Я в тьме уже который час?
     О свете думать не мечтаю.
     Оставь меня, я увядаю
     И в прошлом сгину в этот раз.

     Нечто

     Себя так сильно не жалей.
     Ведь жалость здесь сродни унынью.
     А ты еще послужишь ей,
     Разносчик гадких новостей.

     Стэфан

     Ты должность дал?
     Я не просил.
     С тобой иметь дела не буду.
     За имя той, что погубил,
     Язык твой гадкий бы отбрил.

     Нечто

     Меня напрасно не брани.
     Кристин истерзанна не мной.
     Тот свет, что взял Жирома в строй,
     Погубит сердце молодой.

     Стэфан

     Твои слова обман и шум.
     Способен ты дурманить разум.
     Жиром помолвкой окрылен
     И защитит жену от грязи.

   Нечто покрывает себя черным дымом, а после предстает перед Стэфаном в образе Кристин и говорит голосом любимой:

     Ты прав Стэфан, меня спасут.
     И после смерти буду с мужем.
     А ты забудешь линии губ.
     Тебя на небе уж не ждут.

   Нечто вновь принимает свое привычное обличие и посылает черный дым с ладони прямо в глаза Стэфану. Заблудший дух видит тот самый Мерседес и дерево, спасшее Кристин, а внутри автомобиля все еще живая возлюбленная мальчика. Нечто поднимает Стэфана на ноги.

     Нечто

     Я помогу ее спасти
     И одурачить света слово.
     Мою ты сторону прими,
     Жиром один умрет в ночи.

     Стэфан

     Она жива! Еще жива!
     Жиром погубит это счастье?
     Оставит мне одни ненастья.
     Нет! Без нее умру и я.

     Нечто

     Жиром уже не человек.
     Без плоти он неосязаем.
     Слуга без права жить вне рая.
     А я тебе Кристин верну.

     Стэфан

     Ты очень складно говоришь,
     И верю я тебе всецело.
     Но ты меня поработишь.
     Кристин приманка, словно мышь.

     Нечто

     Раз обещал, то будешь с ней.
     За это цену я назначу.
     Прими меня и тьму в придачу,
     И ярче света станет день.

   Стэфан смиренно опустился на колени перед своим новым хозяином. Нечто приветливо заурчало и, вонзив свои пальцы, больше похожие на ножницы, в грудь мальчика, обратило его в существо с привычным внешним видом для человеческого глаза, но черной дырой вместо сердца. Это существо питалось только страданиями и пороками. После превращения Нечто пожало руку своему новому слуге и через рукопожатие подарило новый темный костюм с переливающимся изумрудовым поясом, а на руке у Стэфана появились сумеречные часы, указывающие ему на количество страданий, которые испытывают люди каждую минуту.

     Нечто

     Теперь ступай в привычный мир.
     Там без тебя прошла секунда.
     Найди спасенье для Кристин,
     Ее конец отдав другим.

   Стэфан почувствовал способ выбраться из небытия. Просто представив себе землю, он смог мгновенно перенестись на родную планету. Слуга Нечто стоял посередине прекрасного древнего амазонского леса. Природа струилась различными красками и звуками, теплое свечение укутывало пеленой солнечного света капельки росы. Птицы воспевали красоту мира, а животные, только что пробудившись от долгой холодной ночи, искали себе пропитание. Стэфан осматривал мир, о котором так мечтал и больше не надеялся увидеть, холодным безразличным взглядом. Этот волшебный вид мог тронуть любого заключенного в темном подземелье, привыкшего к спертому воздуху и сырости. Но сердце Стэфана молчаливо замерло, а идеалистическая картина приносила только зависть и разочарование. Слуга Нечто злобно рыкнул на все окружающее отравленным дыханием. Природа покривилась от инородного звука, спрятав в глубине чащи своих детей от ледяного взгляда Стэфана. Потерянный юноша почувствовал человека, способного помочь Кристин. Уже через мгновенье место, где появилось иноземное зло, старалось возродиться, но большой ледяной выжженный круг от непрошеного гостя не позволил этого сделать.

Слуга Нечто злобно рыкнул на все окружающее отравленным дыханием.

Глава 11

Свет принес Жерома в место, где было легко дышать, а тревога сама по себе исчезала из погибшей души юноши. После смерти Жером провел всего лишь мгновение в непонятном и пугающем небытие. Белоснежное существо коснулось Жерома и подарило ему новый облик. Облик юноши преобразился в лучшую сторону, могучие белоснежные крылья появились за спиной, а в руки юноши был вложен карающий огненный меч. Символ победы над темными деяниями и страхами человека.

   Облик юноши преобразился в лучшую сторону, могучие белоснежные крылья появились за спиной, а в руки юноши был вложен карающий огненный меч.

     Жером

     Я видел землю словно дух.
     Не бьется сердце – это страшно.
     И слышал шепот той прекрасной,
     Что в вечность душу заберет.

     Свет

     Теперь ты с нами, все забудь:
     Дела, друзей – все это в прошлом.
     Тебе начертан новый путь —
     Спасать людей. Ведь в этом суть.

     Жером

     Тогда спаси мою любовь!
     Она жива: я видел это.
     И словно раненый с картин
     Над бездной замерла Кристин.

     Свет

     Ход времени не изменить.
     Кристин должна погибнуть тоже.
     Но ваша клятва вместе жить
     Способна душу воскресить,
     К тебе вернув, ее простить.

     Жером

     Я знаю, жизнь не бесконечна,
     И каждый путь скрывает смерть,
     Но не могу я добровольно
     Кристин позволить умереть.

     Свет

     Не вправе ты так рассуждать.
     Творцом начертано другое:
     Стэфан готов ее украсть,
     Запачкав сердце молодое.

     Ее оставив на земле,
     Другим давая только горе,
     Стэфан погубит многих тем,
     Что эгоизм взял душу в плен.

     Найди спасателя сейчас.
     Руками станет он Стэфана.
     И не позволь в коварный час
     Ему спасти Кристин от нас.

     Ведь в том погибель для него:
     Кристин достав, он рухнет в пропасть,
     И нет спасенья для того,
     Кто был зависим от него.

   Жером услышал своего наставника и, воспарив, рассек пространство карающим мечом, открыв дорогу на землю.
   Филипп с детства занимался скалолазанием и обожал туризм. Поэтому, не раздумывая, после окончания школы он подался в спасатели. Молодой спасатель часто помогал людям в страшных авариях и был незаменим при оползнях и селях. Но сейчас Филипп мирно спал в сторожке, отведенной ему под опорный пункт спасателей в этом горном районе.
   Стэфан появился рядом с его койкой. Ледяные глаза погибшего юноши оставили ожог на щеке спасателя. Филипп резко проснулся и, схватившись за холодный ожог, подошел к зеркалу посмотреть, что произошло. Стэфан был невидим для благородного парня, слуга Нечто коснулся телефона и в комнате раздался звонок. Филипп рассматривал странный шрам и не мог понять, откуда он у него. Услышав телефон, спасатель поднял трубку:
   – Да, я вас слушаю.
   – Простите, я правильно звоню? Это спасатели?
   – Не совсем, мадам. Это пункт наблюдения.
   – Нам срочно нужна помощь! Я стала свидетельницей страшной аварии! По-моему, в Мерседесе есть еще выжившие.
   – Успокойтесь. Скажите, пожалуйста, где вы?
   – Тут нет таблички с указанием. Мы ехали с мужем, а тут такое. Это севернее Ниццы на пятьдесят, семьдесят километров.
   – Понятно. Я сейчас позвоню в город и сообщу о происшествии. Это недалеко от меня. Я приеду и постараюсь помочь, если есть выжившие.
   У Филиппа не было специализированного оборудования для резки металла. Поэтому он взял с собой только обычную веревку. Это все, что было у него под рукой. Стэфан, притворившись сердобольной женщиной, был доволен результатом разговора с Филиппом.
   Встревоженный спасатель уже очень давно не получал подобных звонков. Филипп открыл дверь, на пороге стоял Жером. На Земле его белоснежных крыльев не было видно, вместо ослепительной рясы на нем был большой серый балахон с красным крестом посередине.
   – Вы Филипп? Мне нужно с вами поговорить, – сказал Жером.
   – Простите, у меня нет времени на разговоры. У меня срочный вызов.
   – Это важнее всего. Вам не нужно ехать туда. Вы там погибните.
   – Кто вы такой? Оставьте меня в покое!
   Жером воспарил над Филиппом и, раскинув руки, осветил все вокруг ослепительным светом. Этот свет проникал внутрь доброго спасателя и заполнял его теплом и смиренностью. Жером направил свой меч на Филиппа, и спасатель тут же увидел страшную аварию и Мерседес, застрявший на дереве. Перед юношей раскрылся его трагический конец. Жером опустился на землю и перед тем, как раствориться в воздухе, произнес:
   – Вы нужны здесь живым. От вас зависит жизнь очень многих людей, которых вы еще не успели спасти.
   Филипп стоял на коленях и дрожал. Он не ожидал такой встречи и еще больше его пугало то, что он увидел. Стэфан смотрел на происходящее во тьме ночи, которую праведный свет не посмел тронуть. Стэфан, будучи злым духом, мог выбрать себе нечестивый образ, и заблудший юноша выбрал черную лошадь похожую на Тенегрива. Темный рысак помогал духу Стэфана находиться на поверхности земли и при этом не желать каждую секунду смерти всему окружающему. Это позволяло ему думать о спасении Кристин. Лошадь медленно подошла к Филиппу, пытающемуся собраться с мыслями. Местный спасатель никогда не видел такой красивой лошади. Она была грациозна и величественна, а ее глаза пылали рубиновым цветом. Душа Филиппа понимала, что Жером был посланником света, а от этого коня молодая душа начала дрожать. Спасатель решился погладить лошадь, и тут же получил еще одно видение. Это была все та же авария, но в Мерседесе на заднем сиденье лежала молодая красивая девушка, дерево начинало раскачиваться под порывами приближающейся грозы, и в конце концов Мерседес срывался в пропасть, убивая свою пленницу.
   После видения Филипп открыл глаза, но темной лошади уже не было рядом. Филипп долго не думал. Уже через десять минут спасатель был на месте страшной аварии. Сначала Филипп осмотрел искореженный Пежо, но Ганц был мертв. В полицейском автомобиле Норман еще подавал признаки жизни, но груда металла зажала полицейского, и Филипп не мог ему помочь. Наконец, спасатель подошел к обрыву и увидел Мерседес, разглядеть Кристин в темноте у него не вышло, но он услышал ее стоны.
   Филипп не смог найти безопасный способ спуститься к Мерседесу, а действовать нужно было быстро, темные тучи и сильные порывы ветра грозились уронить автомобиль в пропасть в любую минуту. Спасатель подогнал свой мощный джип поближе к обрыву и, пристегнув себя к лебедке джипа, начал спускаться к Кристин. Дерево издало страшный звук, намекая на скорое падение. Филипп смог открыть заднюю дверь и обвязать пострадавшую девушку веревкой. Парень понимал, что старая веревка может оборваться в любой момент. Филипп успел вовремя оттолкнуться от дерева и повиснуть вместе с девушкой над пропастью. Дерево больше не могло терпеть тяжесть и, сорвавшись в обрыв, забрало с собой старинный автомобиль. Кристин потеряла сознание от испуга. К сожалению, оснащение Филиппа, было скудным и устаревшим, обычная веревка была прогнившей и, доживая свой век, в спокойном районе страны не рассчитывала держать сразу двоих. Спасатель почувствовал, как немного опустился, а это означало только одно: веревка начала рваться. Филипп был человеком долга и не мог позволить умереть даже одному человеку. Достав охотничий нож, он отрезал себя от Кристин и от жизни одновременно. Только через час автомобиль спасателей из города приехал на место аварии и достал пострадавшего Норманна, а после Кристин, все это время висевшую без сознания на тонком волоске от гибели.
   Тело Филиппа лежало рядом с останками Стэфан и Жерома. Нечто могло ликовать: темноте удалось нарушить привычный ход вещей и подставить под удар многих неповинных людей.

Глава 12

   Найджел постучался к Джефри в кабинет. Преподаватель Найджел очень волновался и почти прыгал от радости. Директор детского дома (orphelinat) Джефри был рад видеть своего единственного работника, который работал на добровольных началах, то есть бесплатно. Можно сказать, Найджел был волонтером. Джефри встал с привычного места и подошел к учителю.
   – А! Вот и вы. Я только что говорил с человеком из министерства и узнал радостную для вас новость.
   – Да, я ждал этого очень долго. Наконец, я смогу забрать ее домой!
   Джефри заулыбался и открыл архив с делами детей, которые были под его началом. Директор нашел дело восьмилетней девочки сироты, которая жила в этом доме больше трех лет, и вложил в него разрешение на удочерение.
   – Ну, вот и все, мне будет не хватать этой батарейки, – с грустью в голосе произнес Джефри. – Надеюсь, она будет счастлива с тобой и твоей мамой. Кстати, как она отнеслась к этой новости? По-моему, она была не сильно рада этой затеи?
   – Все хорошо, я поговорил с ней, сказал, что давно считаю Милинду своей дочерью. Я могу забрать ее уже сегодня?
   – Да, кончено. Думаю она с группой готовиться ко сну. Иди, обрадуй ее. Только вот на улице собирается буря. Может, подождете до завтра?
   – Я не могу, мне завтра с утра нужно на склад.
   – Ну, тогда до следующей недели. Удачного пути.
   Джефри еще раз крепко пожал руку Найджелу и радостно выдохнул. Директор обожал моменты, когда его подопечные находили себе новый дом.
   Найджел всю свой жизнь жил с мамой и после окончания института сразу же отправился работать на склад оператором, чтобы иметь достаточно денег, а после устроился в этот сиротский дом учителем начальных классов. Такая работа была ему по душе, он считал ее свою призванием. Найджел мечтал о собственной семье, но ему приходилось ухаживать за больной матерью. С противоположным полом у него тоже не складывалось. Когда девушки узнавали, что Найджел в свои тридцать шесть до сих пор живет с мамой, то сразу же теряли к одинокому мужчине всякий интерес. Найджел познакомился с Милиндой в первый же день своей работы в этом доме. Девочка показалось ему очень разумной и любознательной, и она никогда не могла усидеть на месте. Найджел много общался с ней, а потом начал дарить подарки на рождество и прочие праздники. На последний день рожденье Милинды Найджел подарил девочке очень красивую куклу, она в порыве чувств назвала его папой. После такого драгоценного слова преподаватель твердо решил для себя, что он удочерит девочку, но его мать была против этого, а сам Найджел по документам не мог удочерить Милинду. Джефри видел, как его бесплатный учитель относился к девочке и смог помочь Найджелу в осуществлении его мечты, позвонив своему знакомому в министерство и поручившись за учителя.
   Найджел буквально летел к своей дочери, держа в руках разрешение. По-дороге в жилые корпуса учитель встретил своего брата Карлоса, работающего водителем детского автобуса. Карлос, увидев брата, радостно спросил:
   – Разрешили?
   – Да! Милинда теперь твоя племянница.
   – Вот это новость! Вы сейчас поедите домой?
   – Да, надеюсь, погода позволит.
   – Я подвезу вас. Мне все равно нужно в город по делам.
   – Ты берешь автобус без разрешения?
   – Ну, Джефри добрый мужик. Я бы сказал, он не запрещает мне иногда выбираться в город на нем за продуктами и прочими вещами.
   – Хорошо. Я сейчас заберу Милинду, и мы поедим.
   Найджел забежал в комнату Милинды и, увидев сонную девочку, закричал:
   – Ты теперь можешь жить со мной!
   Милинда радостно вскрикнула и, подбежав, к своему новому отцу крепко обняла его.
   – Собирайся, дядя Карлос отвезет нас в твой новый дом.
   Милинда подошла к месту, где она спала целые три года, и достала из шкафчика пару игрушек и красное платье, подаренное ей Найджелом на прошлое рождество. Девочка не верила своему счастью, сон сразу же улетучился. Нервное возбуждение привело девочку в состояние заведенной игрушки. Милинда бегала вокруг Найджела и постоянно задавала ему вопросы про свой новый дом. Найджел постарался успокоить свою дочь:
   – Сейчас приедем, и сама все рассмотришь.
   Учитель и его дочь вышли на улицу. Грозовые облака сверкали молниями и рычали грозными раскатами грома. Карлос подогнал автобус к крыльцу. Найджел сел рядом с братом спереди, Милинда наоборот обожала сидеть в самом дальнем углу автобуса. Джефри смотрел на счастливую семью из окна. По правилам Карлоса нужно было уволить за использование имущества в личных целях, но директор сам заказал Карлосу купить в городе себе новые духи и маленькую бутылочку виски.
   Автобус, тяжело выпустив воздух, тронулся под проливным дождем. Дорога была опасной и скользкой. Карлос вел очень аккуратно.
   Милинда быстро уснула, поддавшись плавным движениям старенького автобуса. Карлос выехал на горный участок дороги. Дождь остался позади, а спереди уже собиралась очередная черная туча. Карлос обратился к брату:
   – А как же тетя Шеннон. Твоя мать всегда была против Милинды.
   – Не беспокойся, я поговорил с ней. Вопрос стоял жестко: либо она дает добро, либо я уезжаю.
   Автобус тяжело карабкался в отвесную дорогу. Карлос не возил детей уже полгода и поэтому не проверял автобус, простому работяге хватало того, что он просто едет. Из-за халатности Карлоса задняя дверь пришла в неисправность и могла открыться в любую минуту. После подъема в гору следовал крутой и опасный поворот налево. Ослепительный свет фар в задние зеркала заставил Карлоса повернуться и посмотреть назад. Автобус обогнал серебристый Мерседес. Раритетный автомобиль подрезал Карлоса и продолжил свой путь. От такого маневра Карлосу пришлось ударить по тормозам. Это движение заставило замок задней двери напрячься и после резкой остановки открыть задние двери. Спящая Милинда тут же выпорхнула из салона и, пару раз ударившись об асфальт, замерла в соседних кустах. Найджел услышал скрежет сзади и, увидев отсутствие своей дочери в салоне, бросился к открытой двери. Норманн и еще три полицейских автомобиля мчались по следу беглецов. Норманн вовремя среагировал на большое препятствие в самом конце подъема и умудрился избежать столкновения с автобусом. Офицеры, следовавшие за своим командиром, ехали в одну колонну друг за другом. Первый полицейский автомобиль после Норманна не увидел автобуса и на полной скорости врезался в него, сильно подвинув к краю ущелья. От сильного удара Найджела отбросило назад к Карлосу. Уже через секунду в автобус врезалось еще два полицейских картежа. Автобус приблизился к самому краю, и передней частью завис над пропастью. Виновники аварии были без сознания, хотя и не сильно пострадали от этих столкновений, а вот Найджел и Карлос истекали кровью, и им требовалась быстрая помощь.
   В это время Филипп, который должен был приехать именно сюда со своим помощником, дождавшись его из соседней деревни, был на пятьдесят километров севернее и спасал Кристин. Хотя ему предназначалось спасение жизней Найджела и Карлоса. Лишившись своего спасителя, оба мужчины были обречены на гибель.
   Тёрнер вошел в пустую коморку и удивился отсутствию своего друга Филиппа. Его друг никогда не покидал места дежурства, а, значит, что-то произошло. Тёрнер услышал странное мурлыканье, похожее на кошачье, но более дикое. Помощник Филиппа включил свет. Нечто обратилась черным вороном и, спрятавшись под столом, направило в смартфон Тёрнера свое зловещее видео.
   Тёрнер услышал звук нового сообщения и, открыв телефон, увидел странное видео, которые пришло ему от скрытого номера. Помощник Филиппа нажал на старт (плей). На видео было запечатлено спасение Кристин и падение благородного спасателя в пропасть. После чего пришло еще одно сообщение: «Ты следующий». Молодой парень очень боялся подобных вещей. Тёрнер запулил свой телефон под стол и, попав в Нечто, бросился бежать, куда глаза глядят. Нечто вновь торжествовало: ему удалось заполучить две невинных души Карлоса и Найджела. Но темный дух из небытия не собирался останавливаться на достигнутом.
   Милинда пришла в себя, ее голова и левая рука очень болели, но девочка помнила уроки и наставления ее учителя и отца Найджела. У каждого ребенка на левой руке был номер сторожки Филиппа. Помощи из города приходилось ждать очень долго, поэтому каждому ребенку в приюте повесили номер телефона именно Филиппа, и каждый раз повторяли, что в случае беды нужно звонить ему. Милинда нашла в испачканном грязью кармашке свой телефон, дисплей треснул при падении, но цифры номера набрать было можно. Испуганная девочка позвонила спасателям, но ни погибшего к тому моменту Филиппа, ни испугавшегося послания Нечто Тёрнера не было на месте. Телефон тревожно просил о помощи, но его слышало только Нечто, мурлыкавшее от наслаждения.

Глава 13

   Жером бродил по белому дыму, скрывающему все неровности человеческой души и уравнивающему многих, ради общего счастья. Белый дух юноши, пытался получить в руки карающий меч, способный вернуть его назад на землю, но Жером был пленен в этом тихом и спокойном месте. Вдруг на глазах Жерома из воздуха появилось множество скамеек с огромной сценой посередине. Скамейки стали заполняться такими же светлыми духами, как и Жером. Юноша не ожидал, что свету служат множество мертвых и благородных душ, ему казалось, что Свет избрал только его, а сейчас он стоял на сцене и всматривался в лица под капюшонами духам света. Наставник молодых спасателей человеческих душ, которого все называли «Свет» появился рядом с Жеромом. Добрый дух был выше всех своих учеников и одним своим видом приносил умиротворение и смиренность в каждого, когда-то жившего на земле. Свет обратился к Жерому:

     Не смог Филиппа ты спасти.
     Он умер рано и напрасно.
     И тьма пленила двух несчастных,
     Разрушав свет на их пути.

     Жером

     Старался я, как только мог,
     Но он был создан для спасенья
     И не позволил в час смертельный
     Кристин уйти с людских дорог.

     Свет

     Ступай, лети!
     Найди других
     И помоги им в час забвенья,
     Но помни: тьма – не заблужденье!

   Жером хотел что-то сказать, но Свет не позволил себя перебивать словами:

     Конь смерти рыщет вдоль дорог.
     Соблазн опасней ста оков.

   Все слушатели Света, в едином порыве отправились на землю, постараться помочь заблудшим душам. Жиром тоже достал свой меч и, разрезав пространство, появился на грешной земле.
   Стэфан будто бы одержимый мчался по пустыни и, ускоряясь, старался нагнать все года, проведенные им в небытие. Черная грациозная лошадь оставляла за собой ледяной след, обжигающий песок. Вестник тьмы резвился и был счастлив свободе, когда на него сверху взобралось Нечто и постаралось остановить, но грациозный рысак только ускорился и попытался сбросить с себя незваного гостя. Нечто слетело и ударилось о землю. Тысячелетнее злобное умертвие было взбешенно таким поведением своего слуги. Обратившись в огромного ворона, Нечто быстро нагнало Стэфана и с большой высоты вонзилось в него своими острыми когтями. Стэфан от такой боли тут же принял человеческий вид и покатился по пустыне кубарем. Встав с песка, темный слуга непонимающе посмотрел на своего хозяина, Нечто, подлетев, произнесло:

     Ты сделал все, как нужно было,
     Кристин жива и будет жить.
     Две жертвы я уж получила,
     Но нужно больше тьме убить.

     Стэфан

     Хочу увидеть я ее!
     Расцеловать, обняв прижаться,
     От света спрятав рассмеяться,
     Я победил и я живу.

     Нечто

     Жиром угроза для тебя —
     Опасен тот, кто служит свету.
     Кольцо он отдал ей, любя,
     Во тьме былого января.

     Но можешь ты его убрать
     И не позволить клятве сбыться!
     Он будет светом помогать,
     А ты соблазнам дай напиться.

   Стэфан низко кланяется в знак согласия, Нечто исчезает, а погибший юноша вновь обращается рысаком и продолжает свой одержимый забег по безлюдной пустыни.

//-- *** --//
   Джефри, как всегда по четвергам, досматривал старый комедийный сериал восьмидесятых годов, после выключал телевизор и начинал отходить ко сну. Было уже поздно, все обитатели приюта давно спали, но директор все никак не мог уснуть, его что-то беспокоило, но он не мог понять, что именно. Поздний телефонный звонок подтвердил его озабоченность, звонил его дядя Уильям из министерства образования, Джефри взял трубку:
   – Да, я слушаю.
   – Как такое могло произойти?
   Джефри угадал голос дяди и ответил:
   – Прости Уильям, я не понимаю, о чем идет речь?
   – Включи телевизор.
   Джефри включил новостной канал и увидел репортаж о трагедии с детским автобусом. Директор тут же схватился за сердце и стал повторять:
   – Что же это делается?
   – Это я у тебя хотел узнать…. Послушай, все это время, я прикрывал тебя и не позволял комиссии добраться до твоего дома определения. Я даже выбил тебе автобус, который по правде говоря, не очень-то и нужен был. А теперь ответь на мой вопрос, как такое произошло?! И почему ночью вместо того, чтобы стоять на стоянке, он попал в аварию, да и еще с посторонними лицами в салоне?
   – Я не знаю, точнее, знаю… Карлос взял автобус, чтобы довести своего брата до дома. Была страшная гроза и…
   – Я бы смог это как-то обыграть, если бы не было человеческих жертв, но они есть. Двое погибших! И это на твоей совести. Вот, что я скажу, обычно после таких страшных аварий находят козла отпущения и вешают все на него, и, поверь мне, Джефри, ты сейчас как никто другой подходишь на эту роль. Мой тебе совет: убирайся подальше до приезда комиссии и добровольно уйди в отставку. Тогда я смогу отмазать тебя от тюрьмы, а пока не звони мне, я сам с тобой свяжусь.
   Уильям положил трубку. Джефри был весь бледен и, молча, схватился за голову, на которой осталось не так много волос. Страх перед публичной расправой начал терзать сердце директора. Это чувство тревоги разливалось по воздуху будто бы след крови от раненного зверя. Стэфан учуял слабость человеческой души директора и в одно мгновенье оказался в комнате Джефри. Директор увидел темный силуэт и, вскочив с кровати, закричал:
   – Кто ты?
   Стэфан устремил свой взгляд на испуганного директора и его взору были открыты все слабости Джефри от алкоголизма до игровой зависимости, дремлющей в нем, будто бы вулкан. Стэфан спокойным голосом ответил:
   – Я? Ответ. Ты же сокрушал воздух вопросом «что делать».
   – Стой, что ты? Да что происходит?
   – В десять лет, чтобы заслужить внимания у мальчиков постарше, ты взял полено и забил насмерть бездомную собаку.
   Джефри каждый день пытался забыть этот грех, но стоило ему закрыть глаза, и он тут же вспоминал его. Директор заплакал и посмотрел на Стэфана как на что-то зловещее.
   – Откуда ты знаешь? Что тебе нужно? Я прошу небеса прощенья каждый день за тот порыв злобы, я не знаю… Я отдал бы все, чтобы это исправить.
   – Но этого уже не исправить. Равно также не исправить и то, что Найджел и Карлос мертвы из-за твоей халатности. А скоро об этом узнают все, и тебе больше не будет спасенья от своей совести на этой планете. Но я пришел не за этим, и я могу помочь тебе.
   – Как?
   – Я вижу твое желание удрать, спастись бегством и забыть этот проклятый дом с детьми, и это правильно! Беги, забирай все деньги и уезжай в Лас– Вегас. Это же твоя мечта, и ты, наконец, можешь ее осуществить! Дерзай, Джефри, и беги.
   Комнату заполнил карающий свет правосудия. Стэфан был изгнан ожогами сродни тех, что жалили его в небытие. От такого света директор зажмурил глаза и лег на пол. Жером появился рядом с потерянным и сбившимся духом Джефри. Мужчина весь дрожал и повторял:
   – Уходите, я не сделал ничего плохого.
   Жером поднял мужчину на ноги и, коснувшись его своей рукой, умиротворенно произнес:
   – Успокойся. Теперь все будет хорошо. Свет не позволит тебе сгинуть во тьме.
   – Я не понимаю… Что происходит? Ты ангел?
   – Я добрый вестник. Я помогу принять тебе правильное решение.
   – Я его уже принял.
   – Бежать? Ты собрался покрыть свое имя позором?
   – Послушайте, все же ясно. Меня сделают крайним.
   – Если ты не виновен, то и бежать не нужно.
   Жером почувствовал присутствие тьмы рядом, Стэфан стоял у окна и улыбался. Его улыбка была так же коварна, как и сам он… Заблудший дух украл Кристин у Жерома, а сейчас пытался уничтожить самого избранника Кристин через обычных людей. Жером подошел к окну и направил свой меч в сторону Стэфана, ослепительный луч был послан вестнику тьмы. Стэфан обратился в рысака и бросился в соседний лес. Жером был обеспокоен присутствием Стэфана, тем временем Джефри попытался выйти из комнаты незаметно. Жером растворился в воздухе и тут же появился за дверью. Директор тихо открыл дверь, и вновь увидел Жерома. Испугавшись, он вскрикнул, а после, попятившись назад, задев порог, упал. Жером поднял Джефри и тихим голосом сказал:
   – Не бойся меня. То, что было тут до праведного света, изгнано и больше не появится.
   – Он.… От него веяло чем-то смертельным.
   – Джефри, ты должен принять правильное решение. От тебя зависит судьба многих детей. Вспомни, ты хотел провести грандиозный день открытых дверей и постараться найти для них как можно больше хороших семей.
   – Да, но сейчас я неуверен… точнее, я знаю, что после такого меня больше не послушают.
   – Ты не убивал Найджела и Карлоса. Они должны были выжить, и тогда все было бы по-другому.
   – Тогда бы мне помог Уильям?
   – Он и сейчас может помочь тебе. Позвони ему и расскажи свою идею. Я уверен, ты успеешь провести этот день до приезда комиссии.
   – Да, звучит очень разумно. Я постараюсь, но что мне делать после этого? Куда мне податься?
   – Я не покину тебя, но пока что постарайся помочь как можно большему количеству детей.
   – Если ты, светлый ангел, будешь рядом, у меня все получится.
   Жером обнял по-отечески Джефри и растворился в луче ослепительного света. Каждый такой посланник знал сразу все о душе, которой нужна помощь. Все воины света чувствовали присутствие брата, они все были едины. В отличие от духов тьмы, которые питались одиночеством и находили в этом силу.
   Утренний дождик смыл странную ночь из жизни директора. Джефри, проснувшись, облегченно вздохнул. Сейчас ему казалось, что вся эта страшная авария произошла только во сне. Но репортеры, хлынувшие сюда со всей Европы, доказывали обратное. Директор сел на край кровати и попытался понять: те духи, навещавшие его вчера, были ли выдумкой или все-таки нет? На этот вопрос ответило одеяло Джефри: кусок материи был покрошен на множество ледяных частичек именно там, где сидел темный дух, от которого веяло гибелью. Но после директор вспомнил Жерома и, выдохнув, спокойно пошел чистить зубы. Свет прогнал тьму и обещался вновь придти на помощь, и это придавало сил.
   Когда Джефри вернулся в комнату, то заметил, как воздух буквально светиться от гармонии и порядка, привнесенного Жеромом своим появлением. Сам воин света стоял в комнате директора. Из окна он пристально всматривался в черные глаза рысака, дежурившего все это время на улице. Даже не повернувшись к Джефри, Жером протянул телефонную трубку и сказал:
   – Это твой последний шанс перед своим уходом сделать доброе дело, позвони Уильяму.
   – А что мне ему сказать? Он сказал, что сам мне позвонит. Я его только разозлю.
   – Загляни в душу и отыщешь там спокойствие и правильные слова.
   Джефри закрыл глаза. Успокоившись, директор приюта и вправду отыскал нужные слова.
   – Здравствуйте, это Джефри, – набрав номер своего дяди, начал разговор директор.
   – Ты не помнишь наш уговор?
   – Я принял решение уйти в отставку.
   – Это само собой!
   – Но сначала я хотел попросить у тебя помощи. Уже очень давно я мечтал провести день открытых дверей и попытаться помочь детям, но ты сам знаешь, как это сложно. А сейчас, когда я уйду с поста директора этого дома, никто не сможет поручиться, что его вовсе не закроют.
   – Скорее всего, так и будет, слишком большой шум поднялся из-за твоей халатности.
   – Я думаю, нам нужно сыграть на этом, то есть… как сказать… Мы можем позвать всех сочувствующих и помочь детям.
   – Чего ты хочешь от меня?
   – Я прошу только одного. Пожалуйста, дай мне пять дней и придержи комиссию.
   – Здесь комиссией не обойдется. Приедет комиссар по особо важным делам, но дату визита устанавливает мое ведомство. Ну, только я помогаю тебе в последний раз. Мне надоело разгребать за тобой снова и снова. Пять дней, и все.
   – Спасибо! Я успею. Спасибо еще раз!
   Жером слышал разговор и радостно произнес:
   – Видишь: твое доброе сердце не испугалось глупых условностей. Тебя ждет много журналистов, это лучший повод рассказать о своей идее. Но помни, люди по своей массе склоны линчевать любого провинившегося. Терпи и тогда будешь вознагражден счастьем своих подопечных.
   Джефри вышел из кабинета и, спустившись со второго этажа, подошел к россыпи журналистов со всей Европы. В директора тут же полетели сотни вопросов, но суть каждого была одинакова: все как один спрашивали, считает ли Джефри себя виноватым в гибели двух человек. Под таким натиском Джефри съежился и почувствовал рвотный позыв. Микрофоны сражались за право первым ткнуть бледного директора в рот, горизонт поплыл, а сознание Джефри захотело скрыться в обмороке. В самый критический момент, когда один из центральных телеканалов Франции удостоился чести попасть прямо в рот смущенному директору, Жером возник рядом с испуганной душой Джефри.
   – Свет не покинет тебя, – спокойным и размеренным голосом произнес вестник света.
   Директор почувствовал, как благодатная сила наполняет его и помогает справиться с животным страхом тела.
   – Вы можете думать, что угодно и в этом ваше право, – отпихнув микрофон ото рта, ответил Джефри, – но я хотел бы попросить вас помочь мне в одном добром деле. Я уйду с поста директора, как этого требует общественность, но вместе со мной исчезнет гарантия сохранности этого дома. Я отдал двадцать лет своей жизни этим детям и помощи тем кому, она по правде была нужна. Так что я хочу сообщить всем, кого тронула эта история, вы не можете просто так тыкать на меня пальцем в экран телевизора, осуждая и ругая. Но, если вам правда жалко детей, приезжайте послезавтра к нам сюда и посмотрите в глаза лично каждому жителю этого дома, и, если ваше сердце отзовется на их взгляд, просящий любви и заботы, я буду рад и думаю, все эти люди, тычущие в меня этой страшной катастрофой, будут счастливы тоже.
   Джефри закончил говорить. Все это время Жером держал свою руку на плече директора. Такой сильной речи никто из присутствующих не ожидал. Обвиняемый всеми Джефри предложил помочь детям, и всем не оставалось ничего, кроме как поддержать этот порыв, дабы не показаться бессердечными разносчиками сплетен.

Глава 14

   Журналисты взяли перерыв и оставили в покое Джефри и его детей на какое-то время. Все ожидали приезда Милинды, которая после аварии попала в больницу, но девочку не стали долго держать в лечебном заведении с ушибом руки. Самой Милинде хотелось поскорее вернуться назад в привычную обстановку. Ее детская психика вычеркнула из памяти ту роковую ночь, и девочка вела себя так, как будто бы и не теряла отца в аварии. Стая журналистов роем налетела к госпиталю и с нетерпением ожидала выписки чудом спасшейся девочки. Джефри воспользовался минутами спокойствия в своем бывшем родном доме. Директор обошел все комнаты и заметил, как дети тревожно выбирали себе платья и рубашки для встречи с такой массой потенциальных мам и пап.
   Обычно Уильям направлял в этот дом заявку от подходящих родителей, и Джефри, ориентируясь на пожелание семьи, подбирал ребенка. Настроения в различных частях приюта были разными. Самыми счастливыми казались девочки. Брошенные дети по разным причинам выучили правила этого мира на зубок, каждая девочка старалась быть более улыбчивой и приветливой, чем ее подружка. Инстинкт выживания в этот момент заставлял еще маленького человека бороться за право жить в нормальной семье и быть любимым. Мальчики были заняты своими привычными делами, кто-то играл на приставке, кто-то рисовал, но самыми хмурыми были взрослые обитатели этого дома. Статистика неумолима, и если ей верить, то выходило, что мальчикам старше десяти лет надеяться было не на что. Под началом Джефри таких детей было больше десяти человек.
   Директор остановился около кучки подростков, которых вел их предводитель Джимми. Юноше уже было семнадцать, и оставался ровно год до его совершеннолетия. Мальчик уже готовил себя к взрослой и беспощадной жизни для таких как он. Джефри услышал обрывки фраз и, обратившись к Джимми, произнес:
   – На что теперь ты их толкаешь? Помни, Джимми, не все после восемнадцати лет получат наследство.
   Юноша терпеть не мог, когда Джефри упоминал этот факт при всех. Отец мальчика вместе с матерью погибли в авиакатастрофе. К тому моменту семья Джимми владела двумя магазинами по продажам пейджеров и телефонов. Дядя Джимми не планировал заботиться о своем племяннике, поэтому упек его сюда, пообещав долю с прибыли своему племяннику, которую тот получит по достижению восемнадцати лет. Джимми проглотил обидные слова и ответил:
   – Мы обсуждаем, что нам делать, когда это все закроется. Никто из нас не хочет переезжать в другой дом определения.
   – Это зависит не от вас и не от меня. Я верю, что новый дом будет не хуже нашего.
   Кто-то из толпы подростков выкрикнул: «Черт из два мы туда поедим!». Директор возмущенно посмотрел на обиженных жизнью парней и хотел наказать выкрикнувшего за это, но по многочисленным звукам моторов Джефри понял, вся ватага журналистов вернулась.
   Все центральные новостные каналы вели передачу в прямом эфире и смаковали возвращение девочки, чудом спасшейся в той катастрофе. Джефри вышел на крыльцо и, взяв ребенка на руки, пронес его мимо сверкающих фотовспышек, вопросов и выкриков. Когда дверь закрылась, Милинда крепко обняла своего директора.
   – Я очень устала. Я хочу иметь маму и папу. Почему это так сложно?
   – Милая моя, не переживай. Твои мама и папа найдутся. Я уверен, они уже в пути.
   Милинда побежала к своим подружкам и, как ни в чем не бывало, помогла завязать ленточку в волосы одной из девочек. Посттравматический шок пока что помогал Милинде не думать о Найджеле. Джефри позвонил в больницу и проконсультировался с лечащим врачом девочки. Доктор посоветовал избавить свою пациентку от лишних переживаний и потрясений.
   В день открытых дверей все подъезды к осажденному журналистами зданию были забиты сердобольными людьми. Кто-то сразу пробирался внутрь, но большинство не упускали шанса и давали интервью, в котором рассказывали, что подвигло их на такой ответственный шаг как усыновление. Джефри надел свой лучший костюм и начистил обувь до блеска. Страх перед толпой вновь вернулся в душу директора и не позволил ему открыть дверь. Лоб быстро покрылся потом, а руки задрожали. Стэфан, дежуривший у окна, почувствовал эти переживания в душе Джефри. Темный дух больше не рискнул явиться в комнату, помня огненные ожоги оставленные Жеромом. Вместо этого слуга Нечто нашептал множество дурных мыслей себе в ладонь, а после пустил темную маленькую лошадку из дыма. Лошадка быстро пробиралась к голове испуганного ответственностью директора. Дым проскользнул в маленькое отверстие и, вновь собравшись в силуэт темной лошадки, продолжил свое движение к Джефри. Стэфан послал сомнения и переживания, но свет в виде Жерома пресек дым ярким светом. Светлый дух появился в комнате как раз вовремя. Жером, рассеяв лошадь Стэфана, устремил свой взгляд в окно, но на месте пребывания тьмы была только ледяная корка. Воин света подошел к Джефри и положил ему руку на плечо.
   – Чего ты боишься?
   – Я… ну, я… это все так быстро… а что, если эти люди здесь только из-за шумихи, и детям будет плохо с ними? Я буду виновен в их несчастье.
   – Ты поможешь многим найти свою семью. Те, кто пришли сюда не из милосердных побуждений, не смогут побороть в себе жажду комфорта и уж точно не возьмут такую ответственность.
   – Ты прав. Когда ты рядом, мой ангел, мне всегда так легко на душе.
   Директор вышел из комнаты и отправился за своими детьми. Потенциальные родители получили обещание быстрого рассмотрения их заявок в связи со сложившимися обстоятельствами. Общество будто бы вспомнило о давнем долге сострадания и решило загладить свою совесть, помогая этим детям. Работники дома не могли сдержать натиска журналистов, и пытливые умы все-таки проникли в дом детей. Девочки все как одна ожидали этой минуты. Джефри открыл комнату и увидел россыпь счастливых и волнующихся глаз. Директор оказался в центре круга из шумных детей. Джефри дал наставление своим маленьким красавицам:
   – Давайте покажем, как мы воспитаны с вами, и поздороваемся со всеми. Хорошо?
   Все девочки в одном порыве прокричали: «Да!». Джефри вел за собой толпу милых созданий. Директор постарался открыть дверь мальчиков, но она была заперта. Джефри сразу догадался, кто был инициатором импровизированной забастовки.
   – Джимми открой дверь.
   – Мы не пойдем туда. Вы прекрасно знаете, что нас никто не возьмет.
   – Послушай, Джимми не нужно говорить за всех. Быть может, не все из вас найдут себе дом, но я уверен, кто-то сегодня встретит свою новую семью.
   Никто не ответил Джефри, директор решил зайти с другой стороны.
   – Хорошо, раз вы все объединились против меня, я хочу говорить с самым старшим из вас. Если он скажет, что вы остаетесь здесь запертыми, я соглашусь с этим.
   Мальчики были сильно зависимыми от влияния Джимми, но гордый парень был не самым старшим. Через пять дней свое совершеннолетие праздновал самый тихий юноша в комнате. Его звали Брюс, и он редко общался со своими товарищами по комнате. Брюси был замкнутым ребенком и проводил большинство времени за компьютером, моделируя различные ситуации на поле боя в собственной программе, написанной им полгода назад.
   Дети смотрели на Джимми, ожидая его ответа, но теперь единство обиженных детей было порушено парочкой мальчиков. Они боялись выступить напрямую против своего вожака, но каждый из них усердно готовился к этому дню. Одним из этой мальчиков был Кевин. Кевин достал свои новые туфли, подаренные ему по одной из благотворительных акций, организованных Джефри. Кевин сам себе пообещал надеть их только в день переезда в новый дом с мамой и папой, так что ребенок не мог позволить Джимми разрушить его планы. Кевин ответил за всех:
   – Да, пусть говорит Брюс. Это будет справедливо, он самый старший из нас.
   Этот порыв поддержали еще трое ребят. Джимми, обиженный таким предательством, открыл замок.
   – Да, пожалуйста! Я не держу вас, – гордо произнес Джимми. – Хотите унижаться перед толпой напыщенных придурков, выбирающих вас как колбасу в лавке, вперед.
   Джефри услышал эти слова и поэтому не открыл дверь. Директор хотел, чтобы этот конфликт был решен без его вмешательства. Большинство детей тут же осело после циничных слов Джимми. Каждый почувствовал, что-то обидное и неприятное к людям ожидающим их внизу. Только Кевин, заулыбавшись, сказал:
   – А я люблю колбасу.
   Мальчик открыл дверь и первым побежал вниз по лестнице, за ним последовали еще пять мальчиков. Все они были примерно одного возраста, не старше семи лет. Самые старшие дети продолжали заниматься привычными делами. Брюс, сидевший все это время в наушниках, даже не знал, что вообще происходит.
   Джефри спустился вниз к толпе, ведя за руки маленьких девочек. Дети сами стали подходить к взрослым и знакомиться с ними. В эту минуту в приюте происходило что-то волшебное. Чистые дети всецело верили, что сегодня они попадут в новую семью и никак иначе. Взрослые люди, пришедшие сюда изначально из-за чувства долга, заражались этими эмоциями от воспитанников детского дома Джефри. Директор увидел, как вся стая журналистов незаметно проникла внутрь и наперебой вклинивалась в общение ребенка и потенциального родителя. Джефри обратился к многочисленной публике:
   – Я попрошу удалиться всех журналистов. Давайте не будем мешать первому знакомству.
   Журналисты на секунду замерли, но было понятно: уходить они явно не собираются. Тогда Директор сказал следующее:
   – Хорошо, пусть останется один телеканал. Какой? Решайте сами.
   Эти слова были опасней всех пуль и бомб. Масса корреспондентов начала тут же кричать и спорить с конкурентами и объяснять, почему именно их телеканал должен остаться здесь и продолжить съемку. Тогда Джефри ткнул пальцем в ближайшего журналиста и сказал:
   – Он остается. Остальных прошу покинуть помещение.
   Вся стая удивленно посмотрела на двадцатилетнего Жака, молодой человек представлял собой местные СМИ и никак не надеялся на такую удачу эксклюзивного репортажа. Его коллеги, покидая приют, по-разному смотрели на своего конкурента. Кто-то кидал в него взгляд ненависти и разочарования, кто-то награждал Жака взглядом презрения. Большинство журналисток смотрели на непривлекательного парня как на что-то очень сексуальное и, подмигивая, намекали на тесное знакомство за полученный им материал. Жак с видом лауреата нобелевской премии продолжил свой репортаж.
   Одна из пар в отличие от прочих людей вскользь смотрела на детей, будто бы они икали определенного ребенка. Джефри очень боялся этого, ему казалось, что после той истории с Милиндой все захотят только ее. Директор подошел к молодой паре.
   – Здравствуйте, – обратился к молодым людям Джефри. – Я заметил, вы ищете кого-то конкретно? Если это Милинда, то она вон в том круге из людей.
   Глава семейства Чаки ответил Джефри:
   – Простите? Нет…. не то, чтобы…. – глава семейства Чаки пытался ответить директору.
   – Мой муж не хотел обидеть вас или Милинду, – супруга Чаки Орлин помогла своему мужу сформулировать мысль. – Нам правда ее очень жалко, но мы хотели бы увидеть мальчика.… По-моему, его зовут Брюс.
   – Брюса? – удивленно переспросил Джефри. – Он наверху, чем-то занят в компьютере.
   Чак поправив очки с толстой оправой, произнес:
   – Да, мы знаем, точнее, он писал мне, – поправив очки, ответил Чаки. – Видите ли, два года назад, когда Брюс попал к нам на работу, его заинтересовало программирование. И вы направили его к нам в контору на стажировку. Мы там сдружились с ним, и я помог ему написать его великолепную программу. За этим мальчиком большое будущее, мы с женой хотели бы помочь ему, взяв его к нам.
   Директор был в восторге от услышанного и радовался такому проявлению человеческой доброты. Джефри, заулыбавшись, сказал:
   – Я сейчас приведу его.
   Джефри, воодушевленный такой новостью, зашел в комнату мальчиков, Джимми сидел на окне и рассматривал странную лошадь, стоявшую неподалеку от забора ограждающего приют от леса. Стэфан видел Джимми и его взгляд. Заблудившийся в темноте дух почувствовал что-то больное внутри себя, этот мальчик возвращал Стэфана к свету. Его боль и одиночество были знакомы Стэфану. Стэфан и Джимми были заворожены взглядом друг друга, и каждый ощущал что-то родное. Джефри прервал этот момент словами:
   – Брюс, можно тебя на минутку?
   Юноша оторвался от монитора и посмотрел на директора. Джимми, вспылив, выбежал из комнаты.
   – Ты спугнул ее!
   Джимми, спустившись по лестнице, выбежал на улицу и тут же попал в окружение журналистов, кричащих что-то ему в лицо. Темный рысак начал бить копытом, зазывая Джимми к себе. Разозлившейся юноша начал пробивать себе дорогу, распихивая журналистов по сторонам.
   Все корреспонденты, оставшиеся за бортом, быстро потеряли интерес к агрессивному парню и принялись сторожить кого-нибудь помилее.
   Джимми осторожно подошел к темному рысаку.
   – Да ты копия Тенегрива! Какой красавец.
   Темный дух ощущал родство с Джимми и, поклонившись, пригласил мальчика прокатиться. Джимми кое-как забрался на рысака. Слуга Нечто, чувствуя такую же вражду к окружающему миру, как и Джимми, решил показать ему скорость и жизнь, которую заблудший дух Стэфана потерял и которой ему так не хватало. Ледяная лошадь быстрее стрелы неслась по опушкам леса. Карабкаясь на возвышенности за один шаг и спускаясь к речке в следующий, Стэфан превращал живую воду в лед под мертвыми копытами. Джимми чувствовал абсолютную свободу и счастье от единения с лошадью и природой, расступающееся перед ее величием.
   Директор взял Брюса за руку и радостно повел вниз. Замкнутый мальчик тихим голосом спросил Джефри:
   – Зачем вы меня ведете к этим незнакомым людям?
   – Не бойся, сейчас увидишь.
   Джефри и Брюс начали спускаться по лестнице. Милинда осталась на секунду без внимания, девочка была сконфужена таким количеством улыбок и рук вокруг себя.
   – Моя мама! Наконец она нашлась! – посмотрев на Орлин, вскрикнула Милинда.
   Все резко посмотрели на Орлин и ее супруга, стоявших немного позади большой толпы. Милинда подбежала к Орлин и, обняв ее ногу, закричала:
   – Мамочка, обещай, что больше не бросишь меня!
   Орлин не ожидала таких слов от девочки. Чак посмотрел на Милинду, и искренность девочки не могла оставить сердце мужчины без ответа. Мужчина, обычно тщательно скрывающий свои порывы, поднял малышку в воздух.
   – Мы теперь никуда тебя не отпустим.
   Орлин посмотрела на мужа и без слов поняла, они должны помочь несчастному ребенку, если она сама выбрала их. Джефри замедлил шаг. Директор, поняв, что произошло, остановился и посмотрел на Брюса с большим сочувствием.
   – Брюс, ты уже взрослый и должен понимать, что этот мир не справедлив. Ты сам сможешь позаботиться о себе, а Милинде нужна забота и тишина. Эти люди смогут защитить ее. Понимаешь?
   – Я… ну, я не хочу обсуждать это с вами. Вы просите меня уйти? Чаки писал мне, что заберет сегодня.
   – Посмотри, они выбрали Милинду, и мы с тобой не вправе осуждать их. Потому что это выбор девочки, а ты знаешь, что ей пришлось пережить?
   Брюс больше не хотел говорить, и, вбежав вверх по лестнице, обычно замкнутый и не общительный мальчик импульсивно принялся собирать свой чемодан.
   Его планы должны были сбыться. Чаки и Орлин были предназначены ему и могли бы дать мальчику хорошее образование. Брюс мог стать полезен стране как военный программист, но Стэфан перечеркнул эти планы света на талантливую душу. Филипп должен был спасти Найджела, и тогда бы Милинда не вернулась назад, украв Чаки у Брюса.
   Брюс чувствовал, что так быть не должно и это несправедливо. Интроверт от рождения, успокоившись, вышел в интернет и отыскал неподалеку от Лиона однокомнатную квартиру. Мальчик имел небольшое количество денег, но на первое время их должно было хватить. Никто не заметил, как Брюс выходит из приюта. Джефри обсуждал с Чаки и Орлин, которая держала Милинду на руках, условия переезда девочки к семейной паре. Жак, притаившись за стеной, вел свой репортаж. Он боялся спугнуть сенсацию из первых рук. Остальные репортеры, пихаясь, пытались заглянуть в окно и стать свидетелями того, как Милинда находит себе новую семью. Красивая концовка для сердобольных масс. Брюс открыл дверь и спокойно прошел мимо корреспондентов, даже не заметивших его побег.
   Все это время Жером был поодаль от Джефри, придавая ему уверенности. Свет начал тревожно колыхаться в нем, Жером почувствовал еще одну жертву эгоизма Стэфана – Брюса. Воин света не мог позволить мальчику сгинуть в суровом мире, так и не раскрывшись в своем предназначенье. Воин света без всяких приказов исчез из этого дома определения и появился рядом с обиженной несправедливостью душой Брюса. Застенчивый паренек сидел на остановке и дожидался автобуса. Жером встал прямо перед ним, но душа мальчика его не распознала, а это значило, что ей пока что не требовалась помощь света. Жером все равно не смог оставить Брюса и сел рядом с ним в автобус до Лиона. Мрачные мысли стали терзать душу мальчика, в такие минуты многие подвергаются тяжелому испытанию, и только единицы способны, выдержав его, не изменить себе. Жером держал руку на плече мальчика, но свет, исходивший от Жерома, не помогал и не успокаивал Брюса. Его душе предстояла сложная дорога взросления и осознания себя в окружающем мире.
   Путь был долгим. Женщина, сдающая комнату, жила напротив. Осмотрев понурого паренька, Матильда запросила за два месяца вперед. Брюс достал все свои деньги и, пересчитав, убедился, что ему едва хватало на один. Предприимчивая хозяйка забрала все до евроцента у юноши и только после этого отдала ему ключи. Брюс вошел в свой новый дом. Все было в удручающем состоянии, от ржавого туалета до обычного матраца на полу вместо кровати. Брюси аккуратно достал маленький ноутбук. Прошлым летом Джефри имел договоренность с Ганцом Градским о труде старших ребят на винодельне немца, за который мальчики получали неплохие деньги. Брюсу хватило только на слабенький аппарат, который не мог потянуть программу талантливого мальчика, но хотя бы был выход в интернет из этого свинарника. Жером осмотрел новое жилище несправедливо обиженного юноши. Воину света стало понятно, что мальчик вряд ли будет развиваться дальше в правильном направлении, тем более после того, как Брюс уснул, оставив открытой вкладку в браузере с вакансией в местный ресторанчик официантом.

Глава 15

   Джимми открыл глаза. Ясное небо над ним освещало нетронутый людьми лес. Природа была укутана спокойствием и умиротворением ночи. Молодой человек сильно замерз, снег покрывал пространство вокруг. Теплый пар дыхания Джимми не мог согреть его руки, оледеневшие в сугробе. Стэфан любовался непрекращающейся тайгой. Эта местность его привлекала, она была сродни пропасти, пожирающей его душу. Это пропасть заняла место сердца. Джимми искал своего грациозного рысака, но вместо лошади неподалеку стоял странный темный силуэт. Джимми обратился к нему:
   – Кто ты?

     Стэфан

     Хоть лошадью, хоть духом назови —
     От этого измениться немного.
     Затерян я в лесной глуши,
     Здесь скрыта жизнь от неживого.

   – Ты мой Тенегрив?
   Стэфан с удивлением повернулся в сторону родственной души, его ледяной взгляд не трогал кожи и так замерзшего мальчика. Заблудшая душа Стэфана, подлетев поближе к Джимми, произнесла:

     Ты понял духов песнопенье?
     Какое странное явленье!
     Живым язык тот не знаком.
     Он тайна смерти – в том закон.

     Джимми

     Язык твой режет душу мне,
     Но манит высотой общенья.
     Слова на свет пустив извне,
     Слабее стал я на земле.

   Джимми обессилил от использования запретного языка для живых существ. Гость Стэфана в замершем краю Сибири, подкосившись, упал в сугроб, и, ударившись об ледышку носом, выпустил на снег свою невинную кровь. Темный рысак подобрал юношу и пустился назад в края, не тронутые льдом и смертельным оцепенением природы как этот. С каждым новым скачком темная лошадь удалялась от губительного края. Джимми постепенно стал приходить в себя и не сразу увидел плату за нарушения табу.

   Темный рысак подобрал юношу и пустился назад в края, не тронутые льдом и смертельным оцепенением природы как этот.

   День открытых дверей подошел к концу. Джефри был очень доволен. Ему далось пристроить практически всех детей, не считая самых старших мальчиков. Без Брюса и Джимми восемь парней играли в MK по очереди. Удовлетворенный Директор даже не заметил отсутствие Жерома и его поддержки. Не успел Джефри переодеться и принять свой обычный вид, как ему позвонил Уильям.
   – Я слышал о твоем успехе. Ну, что же, это позволило тебе избежать народного гоненья, хотя министерство все равно закроет этот дом, и проведет серьезные проверки по всей стране. Сколько детей осталось?
   – Десять, но все они старше шестнадцати лет.
   – Понятно. Ну, тогда думаю, не пропадут, социальная служба займется ими и поможет найти работу и жилье.
   Джефри увидел поднимающегося по лестнице Джимми, и тут же положил телефонную трубку. Директор подбежал к мальчику и посмотрел на него с ужасом.
   – Что с тобой случилось?
   – О чем ты?
   – Ты пепельно-седой.
   Джимми развернулся, и его отражение в небольшом зеркальце, висевшем на стене, показало ему молодого юношу с абсолютно седой головой. Директор заметил обмороженные руки у юноши и попытался осмотреть их, но Джимми оттолкнул Джефри.
   – Что вы строите из себя заботливую мамашку? – возмутился Джимми. – Вам наплевать на меня и моих взрослых товарищей! Я смотрю, вы спихнули всех остальных детей. Мои вам поздравления. Обещаю, мы не заставим себя выгонять, сами уйдем.
   Джефри не находил логического объяснения внешнему виду Джимми, он тут же вспомнил Жерома и второго злого духа. Его мысли были не так далеки от правды. Уже бывший директор приюта боялся, что Джимми обидел тот страшный образ, что приходил к нему не так давно.
   Стэфан не хотел причинять боли Джимми, но зло, проникнув внутрь, редко делает исключения. Заблудший дух наблюдал за Джефри и ждал подходящего момента для появления, чтобы погубить его.
   Брюси проснулся от будильника на пять утра. До собеседования было достаточно времени, и теперь уже самостоятельный мальчик привык к утренней зарядке и пробежке. Сирота имел лишний вес и всячески пытался избавиться от него. Спокойный мальчик аккуратно убрался в комнате, но в самом конце, когда оставалось сложить последнюю простыню, Брюси замер и, скомкав кусок ткани, бросил его в стену с криком:
   – Я не должен был быть здесь! Но я же чувствую, я это чувствую.
   Брюси залился горькими слезами несправедливой участи, постигшей его из-за прихоти Нечто. Жером сказал:
   – Все будет хорошо. Я помогу тебе, – пытался исправить ситуацию Жером.
   Но эти слова только сотрясали воздух, они были глухи для уха поникшего мальчика. Несмотря ни на что, Брюси пришел вовремя на собеседование и даже надел красную бабочку, что в сочетании с его кудряшками и толстыми очками делали его похожим на комика.
   Администратор ресторана Армэль бегло пробежался по анкете Брюси и задал первый вопрос:
   – Значит, хотите работать у нас официантом?
   – Да, нужно же с чего-то начинать.
   – Хорошо, а в ночные смены сможете?
   – Да, я живу здесь недалеко, и могу в любое время.
   – Хорошо. Ну, а в дальнейшем кем вы видите себя в этой жизни?
   – Я? Программистом. Мне это ближе всего.
   – Программистом. Интересно… А вы уже что-то умеете или это только в планах?
   – Я проходил стажировку в одном из Парижских бюро и написал программу для развития боевых ситуаций на поле сражения.
   – Так зачем же вы тогда идете простым официантом?
   – Пока что нужно на что-то жить.
   – Слушайте. На этом наше собеседование законченно. Вы нам подходите, и можете приходить на стажировку сегодня в восемь вечера.
   – Спасибо. Я рад. Ну, тогда до вечера.
   Брюси пожал руку Армэлю. Администратор незаметно положил номер телефона своего родного брата Леджера в карман пиджака юноши, а после шепотом добавил:
   – Позвони сегодня ему. Думаю, у него найдется для тебя работа поинтересней, чем простым официантом.
   Брюси смущено кивнул головой и вышел из ресторана. Юноша перешел дорогу и, купив две картошки, сделал себе простенький завтрак и обед в одоном лице. До стажировки была еще уйма времени, поэтому Брюси попытался провести вторую тренировку за день, но, отжавшись пять раз, тучный мальчик рухнул на пол и уснул. Жером смотрел на мирный сон все еще ребенка и понимал, что его очень тревожит судьба Брюса, но воин света пока что не мог помочь несправедливо обиженному юноше, потому что душа мальчика еще не могла увидеть посланника света.
   Стажировка снежным комом обрушилась на непривыкшего к работе Брюси. Армэль перечислил сотни правил и обязанностей, половину из которых тут же были позабыты программистом от Бога. Армэль закончил краткий курс выживания официанта, но, посмотрев на испуганные глаза своего стажера, тяжело выдохнув произнес:
   – Если ты не умеешь слушать, тогда просто смотри, как работают другие, а потом сам возьмешь заказ. Зря ты так и не позвонил, такую возможность профукал.
   Брюси подошел к барной стойке, где обычно сидели официанты и ожидали новых клиентов. Сегодня был будний день, и поэтому работало всего два человека, но этого было достаточно, ресторанчик был совсем небольшой.
   Немногочисленных выпивох обслуживало два брата близнеца Патриса. Матери близнецов показалось забавным назвать их одинаковым именем, а после путаться и путать окружающих бесконечное число раз. Братья работали здесь с самого первого дня и трудно сходились с новенькими рабочими, поначалу Армэлю показалось интересным иметь одинаковых официантов. Администратор даже пытался сделать это фишкой ресторана, но братья оказались грубыми и неприветливыми. Армэль оставил братьев, но постоянно лишал их премий за дерзость с посетителями.
   Брюси не успел представиться, как к нему обратился один из двух Патрисов:
   – Новенький?
   – Здравствуйте, я…
   – Ты какой-то несуразный. Армэль прикрепил тебя к нам?
   – Ну, он сказал, чтобы я…
   – Понятно. Ну, как говориться, с места в карьер.
   – Простите, я не понимаю.
   – Видишь вон того напыщенного старикашку с его молодой курицей.
   – Да, но разве…
   – Он заказал суп тридцать минут назад, а его до сих пор не подали. Этот тип очень злиться, когда его заказ задерживают. Мы с братом плюем в его суп уже минут пять, да?
   Второй Патрис издал громкий и резкий звук похожий на ржание лошади, это привлекло Армэля и немногочисленных посетителей. Первый Патрис вручил Брюси суп и, похлопав по плечу, добавил:
   – Ну, мужайся.
   Неопытный официант подошел к Микаэлю и его сожительнице Дебри. Мужчина был явно раздражен ожиданием, а, когда Брюси аккуратно поставил тарелку с супом, Микаэль приподнялся с места и, ничего не объясняя, отвесил оплеуху добродушному сироте. Брюс схватился за щеку и, прикрывая красный след, с большим недоумением спросил:
   – За что?
   – Ты, мелкий паразит, думаешь, что я слепой? И не видел, как эти два придурка плевали мне в суп все это время? Хочешь отведать из моей тарелки сам?
   – Причем тут я? – Брюс был очень раздосадован и громко добавил. – Я ничего есть не буду из вашей тарелки.
   Армэль поспел вовремя и, извинившись за своих работников, предложил обиженным клиентам бесплатно выбрать, что они только пожелают. Патрисы заливались злорадным смехом, смотрели на след от ладони на щеке Брюса. Армэль подошел к официантам.
   – Мне это надоело! Вы оба уволены.
   Братья никак не отреагировали на эту новость. Сняв фартуки, оба Патриса бросили их в лицо Армэлю и, выругавшись, вышли из наскучившего им ресторана. Армэль извинился перед новым работником за выходку Патрисов и отпустил Брюси на час пораньше в первый день. Несправедливое унижение мучило тучного сироту до двух часов ночи и не давало ему уснуть.
   Всю ночь Джефри снились кошмары. Директор больше не существующего дома определения не знал, что делать ему дальше в жизни. Эта неопределенность пугала его и заставляла сомневаться во всем. Под утро ледяной холод и дрожащая душа заставили Джефри открыть глаза. Над замерзающим сонным мужчиной стоял темный силуэт Стэфана. Бывший директор тут же принялся кричать:
   – Мой ангел, где ты? Ты обещал меня спасти от него.
   – Ангел? Не слишком ли вычурное слово? Успокойся, я не причиню тебе боли, если тебя это так сильно волнует. Я здесь только потому, что твоя душа видит свое отражение в моем образе, ты слышишь и видишь меня, а, значит, мои слова могут быть тебе полезны.
   – Что ты сделал с бедным мальчиком? Он теперь весь седой.
   – Мы сейчас говорим о тебе, а не о нем.
   – Что тебе нужно? Почему ты преследуешь меня?
   – Ты сбился с пути, и я помогу тебе найти самую легкую и приятную дорогу.
   – Я не верю тебе.
   – Ты хочешь не верить, но слушаешь, не обманывайся на простых вещах. Хочешь, я произнесу то, что ты боишься сказать? Ты знаешь, что все это было одной большой ошибкой: этот дом, дети и игра в сердобольного малого. Тебе это так же близко как и мне, а, значит, пора перестать себя обманывать и получить от жизни то, что ты заслужил. У тебя есть накопления, и ты сможешь путешествовать по миру, наслаждаться моментом, а что еще нужно для счастья?
   – Я не брошу своих мальчиков. Я обязан им помочь, раз взял на себя такую ответственность.
   – Да, я понимаю… Совесть нужно успокоить, это не проблема. Раздай каждому по тысяче евро. Я думаю, такие деньги в их возрасте помогут им. Они уже взрослые и должны сами себя обеспечивать, как Брюси.
   – Что? Брюси? Он спит вместе с другими. О чем ты?
   – Брюси вместе с твоим ангелом покинули это место. Все так удачно сложилось, не испытывай судьбу дважды. Раздай деньги, и вперед в город, который никогда не спит.
   Джефри вышел из своей комнаты и аккуратно открыл дверь парней, чтобы убедиться в отсутствии Брюси. Восемь мальчиков мирно спали. Кровать Брюса была застелена, а Джимми даже не ложился. Седой юноша всматривался в ночь и ожидал своего нового друга, который тем времен стоял поодаль Джефри. Стэфан, не открывая рта, пустил сомненья прямо в голову бывшему директору приюта:
   – Тебе пора думать о себе.
   Темные силы так же, как и сторона света Жерома, позволяли Стэфану черпать любую информацию прямо их воздуха. Стэфан закрыл глаза и, обратившись в небытие, отыскал одну из уловок.
   – У тебя в сейфе десять тысяч долларов, и в банке еще столько же. Раздай по тысяче и откупись от совести.
   – Но они еще так малы. Они погибнут во взрослом мире.
   – Они все равно бы покинули тебя. Ты думаешь еще два года здесь сильно бы помогли? Разве плохо помочь им материально?
   – Нет, наверное, нет. Ты прав, деньги в этом жестоком мире важнее, чем внимание.
   Джефри вошел в свой кабинет и, открыв сейф, отсчитал десять тысяч, положил их в конверт и написал записку: «Дорогие мои, наверное, нам пора с вами расстаться. Это неизбежно. Я надеюсь, что эти деньги помогут вам в сложной взрослой жизни.»
   Джефри на цыпочках подошел к двери и просунул конверт под нее. Все было готово к его бегству, оставалось только забрать пальто и выйти на улицу навсегда. Холодное дыхание небытия в образе Стэфана резко сменилось привычном и спокойным светом. Жером появился вовремя за спиной соблазненного бегством Джефри. Воин света осудительно спросил:
   – Откупаешься? И бежишь как крыса с корабля.
   – Хватит читать мне нотации! Ты покинул меня, а тот второй подсказал, что делать дальше.
   – Проигрывать накопленное в городе грехов? Швырнуть деньги этим сиротам в лицо как подачку? Бросить их на перепутье? Ты пока что еще не свернул с дороги света, а, когда это произойдет, будет слишком поздно. Ни тебя, ни этих пока что еще невинных детей будет уже не спасти.
   – Ну, и что ты предлагаешь мне? Усыновить их всех? Я не вижу выхода.
   – Выход всегда был ближе, чем тебе кажется. Ты любишь этих ребят, и они любят тебя, у тебя есть достаточно денег, чтобы не расставаться с ними. Займитесь чем-нибудь вместе. Ручной труд позволит им не сбиться с пути праведной жизни… Я знаю одну винодельню неподалеку отсюда. Ее продают. Если ты снимешь все свои деньги и возьмешь ссуду в банке, тебе этого хватит.
   – Винодельня? Я не разбираюсь в вине. И тем более ссуда, с моей репутацией это невозможно.
   – Всегда проще поставить на черное, чем попытаться заработать честным трудом. Все эти мальчики трудились на винодельне не одно лето, у них есть опыт. А что касается ссуды. Если ты позвонишь Уильяму и честно расскажешь о своих планах, он поможет тебе получить деньги.
   – Это такой риск, а если мы прогорим?
   – Я буду присматривать за вами.
   Джефри вновь был спокоен и уверен в себе. Его покорила радость помощи и вариант, благодаря которому бывший директор оставался нужен этим детям. Джефри приоткрыл дверь, чтобы забрать конверт, но Джимми, забрав его, разбудил всех остальных и вслух прочитал прощальное письмо.
   – Послушайте ребята, это была минута слабости. Я не видел выхода, – Попытался оправдаться Джефри и, пересчитав деньги, продолжил. – Десять тысяч, спасибо вам за настоящую помощь. С такими деньгами мы не пропадем.
   – В том то и дело, что пропадем, – ответил Джимми. – Вы прогуляете их, оставшись ни с чем.
   Джимми опять ответил за всех:
   – По-моему это были ваши планы? Вы так красочно описывали Лас Вегас.
   – Джимми, я прошу, хватит. Выслушайте мое предложение. Я хочу выкупить винодельную и выращивать с вами виноград. Что скажете на это?
   Один из мальчиков Нихель, работавший у Градских больше всех, ответил:
   – Это очень тяжелый труд, за который платят копейки.
   – Так было раньше. Да нам придется попотеть, но и вознаграждение, я уверен, будет достойным.
   Нихель посмотрел на товарищей и произнес:
   – Я слышал, что в хороший урожай, на выручку можно купить Феррари.
   Все мальчики, переглянувшись, одобрительно закивали головой. Джефри не стал развеивать этот красивый миф и ожидал ответа от Джимми. Именно он был определяющим звеном в решении всех остальных.
   – Вы, парни, можете горбатиться до скончания веков на винодельне, – заулыбавшись, произнес Джимми. – Я забираю свою тысячу и ухожу прямо сейчас.
   Джефри ожидал такого ответа. Директор все время сражался с этим упрямым юношей и со временем узнал слабое место Джимми. Бывший директор редко пользовался этим рычагом воздействия, но сейчас был как раз этот случай.
   – Хорошо, через год, когда получишь свою долю от дяди, не забудь навестить нас. Думаю, к тому времени тебе все равно будет скучно. К сожалению, этим детям никто не обещал доли в бизнесе.
   Джимми ненавидел этот факт и очень его смущался. В детстве другие ребята часто попрекали этими деньгами мальчика, который даже в руках их не держал. Джимми положил деньги назад в конверт и сказал:
   – Хорошо, мы все согласны, только с условием, что мы заключим с тобой контракт, по которому будем получать равную долю с прибыли.
   – Я согласен.
   Джимми и Джефри пожали друг другу руки, заключив перемирие. Седой мальчик молчал, когда каждый из восьми ребят спрашивал, что с ним случилось. Жером, стоявший рядом видел отпечаток боли на душе Джимми. Воину света было понятно, что Стэфан просто так не оставит юношу в покое, но душа Джимми не просила света помогать, тьма и злоба Стэфана были ей ближе.
   Брюси проснулся в холодном поту. Пронизывающий холод струился не из открытого окна, как показалось сироте. Стэфан появился здесь, почувствовав возможность соблазнить мальчика, и, выполнив обещание, данное Нечто, наконец, увидеть Кристин. Заблудший дух ледяным взглядом прожег одеяло Брюси. Мальчик, испугавшись, подпрыгнул на кровати и увидел Стэфана.
   – Уходите, у меня нет денег, – плаксивым голосом промямлил Брюси.
   – И не будет, если ты и дальше будешь прозябать официантом. Мои друзья духи подсказывают, что вчера тебя несправедливо обидели? И это обязательно повторится, ты готов это терпеть?
   – Духи? Кто вы? Вы меня очень пугаете.
   – Я могу помочь тебе, точнее, показать, что ты сам можешь изменить свою жизнь.
   – Вы окутаны тьмой, я боюсь вас.
   – Это не имеет значения, просто послушай, что я скажу. Ты талантливый программист и должен заниматься именно программированием, и ты сам чувствуешь, что так не должно быть. У тебя в пиджаке лежит номер телефона, позвони и увидишь, все поменяется в лучшую сторону.
   Вместе с порывом ветра темный образ Стэфана упорхнул в окно. Слуга Нечто чувствовал, Брюси позвонит и выберет легкий путь, уводящий его от истинного призвания все дальше и дальше.

Глава 16

   Прошел год. Такой маленькой промежуток для духов, не считающих время, и весомый для тех, кто его тратит на мелочи жизненного пути. Жером каждую минуту провел вместе с Джефри и еще восемью мальчиками, воин света помог новому кооперативу выкупить винодельню Градских. Светлый дух подсказал Джефри попросить помощи у Уильяма, Жером придал ему уверенности и помог найти нужные слова. Слова подействовали, и Уильям стал инвестором проекта. Джефри вместе с Нихелем отправились в уже признанные винодельни в поисках самого лучшего сорта винограда для своих земель. Сорт, который выращивал до этого Ганц, подходил только для дешевого столового вина. Джефри с мальчиками хотели добиться уникального статуса – защищенного по происхождению, и первым шагом на этом нелегком пути был выбор сорта винограда.
   Служа свету, Жерому удалось спасти бывшего директора и никому ненужных сирот от забвенья и разочарования. Его наставник Свет мог гордиться им, Нечто не удалось заполучить эти души. Слуга темного духа из небытия тем временем совратил Брюса, мальчик позвонил Леджеру и получил работу по защите корпоративной информации. Замкнутый сирота поборол лишний вес и побрился налысо, избавившись от черных завитушек. Через полгода работы Леджер разглядел в Брюсе большой потенциал и стал доверять ему защиту самой сокровенной информации по прогнозам на фондовом рынке, с тех пор Брюси перестал себе отказывать в любой прихоти. Заблудших дух развращал Брюса и прививал ему вкусы к хорошей одежде и дорогому парфюму. Стэфан внушил успешному сироте, что нужно бросить разработку программы, ничего не приносящей и лишь отнимающей время. Тем самым слуга небытия укрыл Брюса от света и направил на легкий путь прожигания жизни.
   Нечто гордилось своим учеником, но все еще жестоко подавляло попытки Стэфана переместиться к Кристин. С каждой такой мечтой заблудшего духа Нечто вешал на своего слугу тяжелые кандалы повиновения и не позволяло ему даже мыслить о своей любви. Ненасытное порождение несуществующего мира жаждало новых жертв.
   Жером почувствовал, что больше не нужен в новом доме Джефри, даже Джимми, казалось, смирился с участью крестьянина. Седые волосы необыкновенным образом вновь приобрели привычный цвет. Джимми иногда вспоминал встречу со Стэфаном и ту свободу, о которой сейчас гордый сирота начал забывать.
   Воин света отправился спасать Брюса из лап тьмы и соблазнов. Жером перенесся в новенькой Альфа Ромео успешного сироты. Брюси был в темных очках и принял скучный вид офисного работника, лишь изредка мечтающего, но не о разработке чего-то нового, а об отпуске на море. Жером смотрел на доверенную ему душу и видел следы разврата.
   – Мальчик, что же с тобой произошло? – сокрушенно произнес воин света.
   Брюси увидел светлый дух и почувствовал жжение грехов внутри себя. Схватившись за сердце, он тихо сказал:
   – Ты моя совесть?
   – Я твой защитник, который слишком долго отсутствовал и позволил злу совратить твою молодую душу.
   Свет все дальше и дальше проникал в своего отступника и выворачивал наружу всю грязь, которой успел себя заполнить молодой парень, став мужчиной. Жером видел сколько всего порочного совершил бывший невинный мальчик и уже не знал как помочь бессмертной душе вернуться к свету.
   Нечто появилось в машине, сильный темный дух пристегнул Жерома двумя гнилыми отравленными деревьями к креслу, после чего дунул тьмой на Брюси и, остановив его раскаяние в содеянном, обратился к Жерому:

     Здесь больше нет ничего живого,
     И Свет дорогу должен позабыть.
     Брюс выбрал страсти за основу,
     До смерти будет телу он служить.

     Жером

     Я буду драться за него.
     Он дышит, значит, все исправно.
     Его бессмертье даром названо.
     Тебе не отобрать его.

     Нечто

     Осознанно он выбрал путь.
     Твой свет здесь кажется похмельем.
     Тебе его не обернуть —
     Брюс жаждет нового веселья.

   Нечто выбросило воина света из автомобиля и на правах будущего хозяина души Брюси продолжило лелеять в соблазненном мальчике все его самые грязные желания и пороки.
   Тем временем Стэфан уловил еще одну жертву исправленной судьбы Кристин. Родной сын Найджела, погибшего в школьном автобусе, оплачивал свое обучение только благодаря помощи отца. Эта история жизни Найджела была покрыта первой пьянкой и случайной половой связью с иностранкой, матерью Фабриса, во время поездки в Канаду на заре молодости Найджела. Сама девушка не хотела рассказывать мальчику об отце, но при этом предприимчивая Линда отыскала Найджела и потребовала финансовой помощи. Прилежный преподаватель каждый месяц отсылал семьдесят пять процентов своей зарплаты сыну, которого не видел. Именно эта история и подтолкнула Найджела удочерить Милинду, чтобы, наконец, испытать счастье отцовства, и все было бы хорошо, если бы Филипп не отправился спасать Кристин, а помог Найджелу, но этого не произошло.
   Теперь Фабрис просрочил пять платежей подряд, его матушка не могла помочь ему материально, она сама еле сводила концы с концами. Фабрис был очень смышленым и учился только на отлично. Деканат пошел навстречу бедному студенту и позволил распалиться разово сразу за полгода.
   Фабрис по два раза на дню проверял свою кредитную карточку, но разочаровывающий ноль упрямо не двигался с места. Бедный студент работал на двух подработках, и все равно ему еле хватало на проживание в общаге и пропитание. Юноша был на последнем курсе и готовился к диплому, но без оплаты он не мог закончить свое обучение.
   Фабрис с ужасом посмотрел на календарь, сегодня был последний день оплаты. Студент последнего курса развел кипятком остатки дешевого растворимого кофе. Страх перед отчислением приносил различные варианты, но все они были губительны в той или иной степени. Фабрис порывался взять кредит, но высокий процент заставил бы платить его еще пять лет после окончания обучения. Практически отчисленный юноша долго думал, что ему делать дальше. Мальчик не знал о смерти своего отца, поэтому проклинал его. Юноша думал, что его папаше просто надоело помогать. Наконец, смирение пришло в душу Фабриса, и теперь уже отчисленный студент собирал свои немногочисленные вещи. В последнюю очередь Фабрис думал о возвращении к матери и работе официантом или грузчиком в родной деревне. Юноша практически отучился на архитектора и хотел заниматься только проектированием новых домов, но несправедливость, выпавшая на его пути из-за каприза Стэфана, рушила его планы, идущие к самому верху.
   Заблудший дух смотрел, как Фабрис собирает коробки. Пленник небытия уже знал, чем соблазнить потерянного Фабриса. Стэфан, влетев дымом в окно, появился позади хмурого паренька и произнес:
   – Переезжаешь?
   Фабрис от испуга отпрыгнул в сторону и, повернувшись к темному силуэту, тут же получил ожог от взгляда слуги Нечто. Два тонких ожога от холода были запечатлены чуть повыше глаз Фабриса. Стэфан с помощью этой метки мог читать мысли своей жертвы. Фабрис, схватившись за настольную лампу, угрожающе произнес:
   – Чего тебе здесь нужно?
   Стэфан движением руки пустил порыв ветра в отчисленного студента. Лампа, разбившись об стену, разлетелась осколками по полу.
   – Слушай меня внимательно, – произнес заблудший дух. – Я не буду повторять дважды. Я твой шанс не возвращаться в разрушенный барак. Если ты сейчас задашь неправильный вопрос, то до конца жизни будешь работать сторожем в местном строительном магазине, выслушивая нотации от своей мамаши.
   Фабрис понимал, что это существо не человек и что оно капается в его голове. Паника сменилась интересом, а после страхом от правдивости пророчества странного темного образа.
   – Что это за шанс? – Фабрис задал правильный вопрос.
   – Твой одногруппник, у которого роскошный красный мустанг… Соломон, кажется, он предлагал полгода назад неплохие деньги за легкую работу, но ты отказался.
   – Откуда ты знаешь? Легкую? Он предлагал перевести запрещенные препараты, я не преступник.
   – А он да, и что? У него шикарная квартира в центре города, мустанг, которому все завидуют, и каждый день новая девушка. Это все может быть и у тебя.
   – Заниматься продажей запрещенных веществ? Ты демон? Ты толкаешь меня на преступление.
   – Одно попустительство закона, и впереди легкая жизнь, – Стэфан растворился в воздухе, но его голос было слышно. – Ты думаешь, что после возвращения к матери ты будешь вести себя прилежно?
   Фабрис получил зловещее послание прямо в голову, в котором отчисленный паренек ворует из магазина хозяйственную утварь. После этого видения Фабрис поверил Стэфану, потому что прочувствовал то отчаяние, которое толкнуло его на этот грабеж. Фабрис ощущал первые проростки в своей душе этого поедающего сущность явления.
   Отчисленный студент сел на собранную коробку.
   – Я послушаю тебя, появись.
   – Я знал, что ты меня услышишь. – Стэфан тут же возник перед заблудшим студентом. – Вот, что может принести тебе легкую жизнь. У дома Соломона стоит припаркованный пикап, в нем мешок чистого героина из Колумбии. Помимо него там еще двадцать мешков с мукой, ты заменишь мешок с героином на еще один мешок с мукой. У Соломона был уговор привести этот мешок к причалу в полночь, там же в тайнике лежит плата. Ты доставишь груз и получишь деньги, когда Соломон хватится пропажи, будет уже поздно.
   – А что будет с Соломоном?
   – А с тобой в деревне?
   – Неужели нет другого способа?
   – Иногда выход не самый очевидный.
   – Только один раз и все, потом я найду честную работу.
   – Как скажешь.
   Стэфан исчез из комнаты, оставив Фабриса перед тяжелым выбором.
   Все было готово для грязного дела, Стэфан отыскал подходящий заброшенный фургон. Фабрис понимал, что подставляет Соломона и что в преступных кругах за такое убивают. Соломон был посредником и должен был доставить деньги своему боссу. Но Стэфан предложил легкий способ решить проблемы, на эти деньги Фабрис смог бы восстановиться и закончить обучение. Заблудший дух посигналил отчисленному студенту. Фабрис выглянул в окно и, увидев фургончик, почувствовал решительность. Сейчас бывший прилежный студент был готов преступить закон. Ему казалось, это единственный выход из западни, которую ему преподнесла судьба. По дороге к Соломону Фабрис купил мешок с мукой и, остановившись неподалеку от дома своего одногруппника, обратился к Стэфану:
   – Зачем тебе помогать мне?
   – А почему бы и нет? Разве грабя преступника, ты совершаешь что-то плохое?
   – Ты зло и даже не пытаешься этого скрыть, и мне кажется, это все западня.
   – Логично так рассуждать, но я лишь дал тебе решение твоей проблемы, я тебя не заставлял и не соблазнял.
   Фабрис вышел из фургончика и, осмотревшись, потащил мешок с мукой к пикапу. Только подойдя к автомобилю, бывший студент понял, что мешки одинаковые и непонятно в каком именно запрещенные вещества. В этот момент Нечто, появившись рядом со смотрящим телевизор Соломоном, начало проецировать происходящее на улице прямо на телеэкран. Соломон, увидев Фабриса с мешком в руке в телевизоре, не стал долго думать, что происходит и, достав пистолет, быстро спустился по лестнице и поймал воришку с поличным.
   – Это что ты делаешь тут?
   Фабрис, испугавшись, уронил мешок с мукой и рассыпал его содержимое. Отчаявшийся студент поднял руки и, смотря прямо на дуло пистолета, ответил:
   – Успокойся, только не убивай меня. Я все объясню.
   Соломон, наклонившись к просыпанной белой куче, попробовал содержимое, чтобы убедиться, что это не было товаром.
   Нечто издало звук полицейской сирены и заставило Соломона сесть в пикап, прихватив с собой Фабриса. Фабрис сидел на водительском месте, а вспотевший Соломон нервно тыкал в него пистолетом с криком: «Езжай!». Пикап с визгом тронулся с места. Нечто приветливо мурлыкало, Стэфан встал рядом с своим хозяином и получил новый приказ.

     Нечто

     Не дай Жерому все испортить,
     Ступай и навести детей.
     По садам прошлого броди,
     Дом Градских снова осмотри.

   Стэфан выполнил приказ своего хозяина и, очутившись рядом с когда-то родным местом, почувствовал себя нехорошо. Черная дыра, которая зияла на месте его сердца, начинала сжиматься и принимать форму потерянного Стэфаном сердца при виде старого гаража, в котором он когда-то, будучи молодом, трудился и в котором поцеловал Кристин. Заблудший дух перестал желать погибели всему и проклинать свет за его последователей. Стэфан впервые сам захотел сдаться и бежать прочь от лап небытия, но Нечто, вцепившись в него своими когтями, не хотело терять такого ценного слугу. Колебания Стэфана прервал Жером, тут же возникнув рядом и встав на стражу спасшихся от тьмы детей.

     Жером

     Как падаль вонью застилает,
     Так ты испачкал все вокруг.
     Тебя здесь знать уж не желают.
     Ты проклят в знак твоих заслуг.

     Стэфан

     В любимчиках я не был и не буду.
     Что смог найти, то принял на себя.
     Ты упорхнул как пташка от недуга,
     А я бродил во тьме былого дня.

     Жером

     Предупреждать тебя не стану впредь.
     Изыди прочь, заблудший дух.
     Я изничтожу образ твой пахучий,
     Убрав с людей проклятий сеть.

   Жером сотворил в воздухе свой карающий меч и направил его на Стэфана. Стэфан развел руки и склонил голову. Жером замахнулся и попытался отрубить голову бывшему названому брату, но заблудший дух, обратившись стаей ворон, ускользнул от руки правосудия. Воин света не стал преследовать Стэфана, Жером почувствовал гибельный путь Фабриса, и ему стало понятно, Стэфан был лишь отвлекающим маневром от участи сына Найджела. Жером отправился на поиски Фабриса, чтобы спасти запутавшегося парня из сети коварного Нечто.
   Пикап, груженный мукой, нарушил скоростной режим, пролетев мимо поста дорожной полиции со скоростью более ста двадцати километров в час. В какой-то момент за стареньким пикапом показалась полицейская машина. Соломон, услышав звук правосудия, сокрушенно опустил голову.
   – Мне конец. Если копы конфискуют товар, то меня в этот же день найдут в какой-нибудь речке. Ты все испортил, как ты вообще узнал про товар? Я думал, это мое последнее дело.
   Соломон со стеклянной пустотой в глазах вдавил пистолет в бок Фабриса. Фабрис задрожал от предвкушения выстрела, преступник был настроен решительно. Но слуга черного отца хаоса Нечто, остановило руку Соломона словами:
   – Постой, все еще можно исправить. Ты моя добыча, ты гнилье этого мира, но есть еще возможность тебе побарахтаться в этом мирке. Сейчас будет резкий поворот, спуск и поворот направо. Поменяйся с Фабрисом местами и выпрыгни из автомобиля, так ты спасешь товар и своих сестер от хладнокровной расправы за этот дорогой груз.
   Нечто толкало Соломона на самоубийство, а после сразу же жаждало заполучить Фабриса. Закоренелый преступник вспомнил младших сестер, он понимал, чтобы это ни было – духи, демоны или внутренний голос, – он должен так поступить.
   Пикап повернул и, набрав скорость покатился с горки, временно убежав от погони.
   – Давай меняться! – прокричал Соломон.
   – Что?
   – Лезь на мое место! Я выпрыгну, а ты дождись момента, когда копы подойдут ко мне и рви с места через лес, там они тебя не достанут. Вся добыча твоя… Только не вплетай моих родственников, хорошо?
   – О чем ты вообще?
   Соломон перелез на водительское место и, выкинув пистолет, открыл дверь и выпрыгнул сам, как раз под летевший по встречной полосе огромный грузовик, перевозящий спиленные многовековые сосны. Все, что осталось от Соломона, разлетелось по дороге. Полицейская машина резко остановилась и не сразу поняла, что произошло. Испуганный водитель грузовика только мгновенье думал, как ему поступить. Его вина была косвенной, но все-таки он только что совершил убийство. Водитель грузовика испугался тяжелых последствий и поэтому, выпрыгнув из кабины мощного грузовика, рванул в лес. Дежурный патруль разглядел останки Соломона и, услышав шум, посветил на кабину грузовика. Увидев бегство шофера, полицейские ринулись за ним.
   Нечто ликовало – еще одна жертва, но Соломон был в его списке уже целых пять лет как раз после первой продажи запрещенных веществ невинным школьникам. Пустому духу оставалось только совратить Фабриса. Нечто, склонившись над трупом Соломона, высосало из него душу, а после направилось к Фабрису, который тихо сидел в пикапе и не понимал, как поступить. Раскат грома и синее свечение возвестило о прибытии наставника Жерома – Света. Справедливость во плоти посмотрела на Нечто, и, махнув ослепительным мечом, карающим неправедных, Свет застал врасплох хозяина Стэфана. От ослепительного луча Нечто начало раздуваться а после растворяться на фрагменты, пока вовсе не исчезло, очистив мир от своего присутствия.

   Справедливость во плоти посмотрела на Нечто, и, махнув ослепительным мечом, карающим неправедных, Свет застал врасплох хозяина Стэфана.

   Жером и Стэфан появились на дороге практически одновременно. Жером, увидев победу своего наставника, радостно воскликнул:

     Вы сокрушили ночь подобно солнцу!
     Тьма перестанет искушать людей.

     Свет

     Изгнанника отправил я домой.
     Еще не раз вернется он на землю,
     Но без него слуга совсем другой:
     Обычный дух, совсем пустой.

   Нечто было изгнано обратно в небытие, из которого сложно отыскать дорогу, если тебя туда изгоняет праведный свет возмездия. Стэфан тут же потерял свой темный костюм соблазнителя душ. Его образ вновь был лишь сгустком воспоминаний о прошлой жизни. Заблудший дух перестал говорить на запретном языке и не мог покинуть места исчезновения своего хозяина. Все, что ему оставалось, это кружить сотни раз вокруг черной точки, еще недавно стоящей здесь в образе Нечто. Наставник Жерома помог своему подопечному, а после оставил землю очередным раскатом грома. Воин света знал, что ему делать дальше. Жером появился рядом с Фабрисом, который в тот момент находился на месте водителя. Он решил увезти груз на место встречи, где был тайник. Жером своим появлением остановил его, Фабрис тут же почувствовал теплоту и заботу, растекающуюся внутри себя.
   – Ты собираешься скрыться и сбыть эти запрещенные вещества? – спросил Жером.
   Фабрис почувствовал муки совести, а, когда раскаянье настигло молодое сердце, Фабрис выключил мотор.
   – Нет, – ответил Фабрис. – Это погубит очень много невинных жизней.
   – А сам ты что планируешь делать?
   – Я сдамся в руки правосудия, ты это хочешь услышать? Ты моя совесть, да?
   – Ты был искушен. Будет достаточно того, что ты вернешься домой и поможешь матери вести хозяйство, и если ты будешь упорно трудиться, то сам накопишь на обучение и станешь архитектором.
   – Но это будет так не скоро…
   – Соломон сейчас уже в другом мире, и он тоже так рассуждал. Живи тихо, и будет тебе радость от смирения.
   – Я понял тебя, сейчас же отправлюсь домой.
   Жером обнял еще одного спасенного человека. Свет торжествовал, его подопечный был полезен. Хотя изначально после гибели праведная сторона этого мира сомневалась, брать его или нет, но все опасения были в прошлом. Жером преобразился и, усилив свои добрые черты, стал лучше, чем был перед смертью.

Глава 17

   Стэфан был в порочном круге, из которого так же сложно найти выход, как и из небытия, в котором душа мальчика провела слишком много времени. Заблудший дух наворачивал круги и не мог остановиться в своем одержимом танце. Нечто было повержено и погребено глубоко под остатками нескольких миров, но нарушенный баланс был исправлен первородным Хаосом, воплотившим всю свою темноту и злобу во многих слоях Небытия. Везде и повсюду можно встретить его отголоски даже на земле. Все имена и титулы этого воплощения было сложно перечислить, слишком многие награждали его различными прозвищами за внимание или наоборот попустительство, но самому отцу хаоса приглянулось короткое слово, придуманное человеком не так давно. И сгусток червоточин вселенной представлялся сейчас при случайных знакомствах с погибшими империями, королями и планетами одинаково – Ситис.
   Ситис остановил тревожное вращение Стэфана и, дав немного отдышаться уставшему существу мальчика, подарил бывшему слуге Нечто новое обличие. Стэфан с новой одеждой приобрел черты, свойственные только приближенным Отца Хаоса.
   Длинный приталенный плащ начинался с стоячего воротника, который застегивался на три пуговицы, серебреный хоровод пуговиц пересекал грудь юноши и спускался до пол пальто стройным рядом. Глаза были подведены черным свечением скорби. Длинные волосы укрывали плечи заблудшего духа. Перчатки скрывали ладонь, но имели разрезы для пальцев. Правая рука Стэфана покрылась искусной работой проклятого тенью мастера. Зловещий рукав (татуировка – прим. автора) представлял собой ожившую картину, на которой была запечатлена сцена, знакомая сердцу Стэфана. На ней огромное существо из нижних слоев небытия будто надоедливую мушку прихлопывает свет, призванный очищать погибшие души от пороков и грехов. Нечто больше не имело власти над Стэфаном, и мальчик это чувствовал. Ситис освободил его от служения древнему, но все-таки не такому могучему явлению, как сам Отец Хаоса.
   Ситис стоял перед Стэфаном в образе одной из погребенных прошлым императриц несуществующего мира. Отцу Хаоса нравилось примерять различные маски и образы в путешествиях по вселенным. Дирбэлла правила в самом начале сотворения всего из материи и антиматерии. Ситису запомнилась ее хладнокровность. Отец Хаоса захватил мир Дирбэллы, и целый год стучался в большие ворота увядающего замка. Императрица видела, как ее слуги погибают от голода, в то время как ее стол был все еще накрыт и кормил Дирбэллу и приближенных. Тогда правительница приказала накрыть огромный стол и приготовить все, что осталось у ее кухарок, а, когда все ее немногочисленные слуги были в сборе, Дирбэлла подняла отравленный бокал с водой и произнесла: «Чтобы они все подохли!» После этой фразы она осушила его, за ее примером последовали все выжившие жители.
   Когда Ситис попал внутрь, то увидел мертвое пиршество. Армия Ситиса быстро уничтожила замок, но победители не знали одного факта. Бывшая императрица отравила все воды своих земель, сбросив пятьдесят бочек с ядом в речку, которая брала свое начало как раз рядом с замком и к которой вел канал прямо из замка Дирбэллы. Армия тогда еще молодого существа не имела запаса воды и, отступая, начала пить из отравленных водоемов, к тому моменту все птицы и животные были мертвы и разлагались у многочисленный речек и ручейков. Так Ситис потерял все, будучи победителем. Отец Хаоса забрал Стэфана с собой и перенесся на землю.
   Ситис обратился к Стэфану:
   – Что видишь ты сейчас?
   – Я чувствую леденящую душу червоточину.
   – Перед тобой тело прекрасной невинной девушки, но ты знаешь, что я не она, и при этом твоя душа помнит позывы тела мужчины. Ты смотришь на грациозную грудь и представляешь себе ее обнаженной. Вот что в людях самое отвратительное и при этом забавное одновременно.
   – Ты тьма?
   – Я хаос, непостижимый твоему воображению.
   – Но все-таки я вижу тебя.
   – Потому что я захотел этого.
   – Почему ты не говоришь на языке духов?
   – Зачем нужно загонять себя в рамки рифм? Любые рамки это упущение того, что осталось за ними.
   – Я чувствую себя свободным, теперь я смогу увидеть Кристин?
   – Перед тобой удивительное творение материи, а ты думаешь о своих низменных позывах?
   – Уж так устроены мы люди. Я существую только благодаря чему-то, так проще найти себя в этом пространстве. Именно мысли о Кристин позволили мне не раствориться в глубинах небытия.
   – Твоя стойкость и привлекла меня. Редко кто, особенно с вашей планеты, может найти себя и выплюнуть обратно в живое из неживого. Ты свободен, но Кристин запрет для тебя в этом мире света, но запрет – всего лишь возможность стать сильнее. Наслаждайся свободой, я приду к тебе и дам тебе возможность не только увидеть Кристин, но и быть с ней всецело.
   Ситис распался на миллионы черных точек, которые, зависнув, принялись пожирать пространство.
   Сотни воинов света бросились штопать пространство, одним из воинов был Жером. Стэфан, молча, смотрел на испуганных посланников света и чувствовал свое превосходство. Сейчас он видел их по-другому, а главное – мог слышать, все существа из белой материи думали только об одном: «Нужно быстрее уничтожить остатки зла». Теперь заблудший дух перестал ненавидеть их порождения, они казались ему жалкими светлячками.
   Новый искуситель отыскал Жерома и, нарисовав в воздухе огненный хлыст, обдал им своего ненавистного врага. Первобытный огонь ненависти пронзил левое крыло воина света. Жером тут же рухнул на землю. Тогда Стэфан начертил в пространстве пальцами клетку и, усадив туда своего бывшего брата, обратился к его сослуживцам:
   – Летите отсюда, глупцы, я потеснил ваши труды. Улетайте и бойтесь нелогичности и отсутствия структурности.
   Но воплощения добра не боялись Стэфана и его нового образа. Заблудший дух понапрасну горделиво думал, что он первый и единственный в своем роде. Ситис уже присылал на землю своих посланников, и все они были изгнаны обратно. Многоголосное песнопенье подняло в воздух Стэфана, и каждая новая строчка уменьшала присутствие заблудшего духа на земле ровно на одну молекулу.

     Воины света

     Наивный дух, гонимый нами,
     Без права мыслить на земле.
     Ты растворяешься слоями,
     Не ровня свету ты во тьме.

   Отец Хаоса впервые за все летоисчисление вмешался и не дал изничтожить наивного духа, решившего, что ему по силе тягаться с правилами мира, созданного светом.

     Ситис

     Я на минуту здесь король —
     Все властно мне, и все знакомо.
     Оставьте духа на земле:
     Баланс несет он на себе.

   Свет бросил Стэфана, уронив его прямо в грязную лужу. Новый искуситель Ситиса сложно приходил в себя после пережитого. Отец хаоса еще больше удивился, как сущность мальчика пережила изгнание Нечто в небытие. Воины света разрушили клетку и, взяв на руки Жерома, унесли его подальше от грешной земли. Ситис всматрелся в бледный образ Стэфана, а после поднял его.
   – Я увидел, что не только любовь к Кристин, но и соперничество с Жеромом позволяет тебе терпеть то, что вытерпеть невозможно. Я видел, как ты выживал после праведного огня, это дивило меня, и сейчас ты не растворился, хотя не имеешь под собой никакой силы и власти.
   – Значит, мне нужно закончить с Жеромом… Я знаю его слабость и вскрою ее.
   – Можешь доиграть эту игру с несправедливостью других ради Кристин, но ты поступил правильно. Она жива и ближе к тебе, чем к прислуге света, хотя мне смешно видеть вашу возню ради одной из миллионов таких же, как она.
   – В том та и прелесть человеческого сердца, если я правильно помню… Оно способно увидеть отличие в одинаковом. Ты не жил на этой планете, я могу утверждать всецело, потому что для тебя все люди лишь куски мяса, плохо пахнущие к концу жизни. Ты сам дал мне право читать все, что течет в пространстве, а твои мысли мне интересней пошлых рассуждений прохожих.
   – Я приду к тебе со своим испытанием раньше, чем тебе кажется.

Глава 18

   Тёрнер в очередной раз напился и, вломившись в дом своей будущей жены, закричал:
   – Я знаю, ты винишь меня за смерть Филиппа, но я ни в чем не виноват.
   Заспанная Полин, спустившись из своей спальни, обняла своего пьяного избранника, а после помогла ему снять обувь.
   – О чем ты говоришь? Ты не виноват… Филипп погиб на службе, я рада, что ты жив и рядом со мной.
   – Но так не должно было быть! Я струсил, слышишь? Я убежал, и погибло два человека.
   – Тернер, милый, ты не работал в тот день, тебе не в чем себе винить.
   – Но я был там.…И убежал.
   – Ты живой, это важнее всего!
   Полин помогла Тёрнеру подняться на ноги и довела непутевого спасателя до кровати. После той ночи Тернер каждый день приходил домой пьяный и винил себя в смерти Филиппа, а потом, вспоминая Найджела и Карлоса, начинал плакать, если, кончено, не засыпал до этого момента.
   Пробуждение после бутылки виски было тяжелым. Тёрнер видел все в движении и желудок, воспользовавшись возможностью выплюнуть гадкое содержимое из себя, сократившись, заставил все еще пьяного спасателя быстро добежать до туалета. Приняв холодный душ, Тернер сел на любимое кресло и принялся бездумно переключать каналы. Его избранница тем временем уже два часа как трудилась в школе преподавателем. Девушка всегда вставала заранее, чтобы приготовить своему любимому Тёрнеру что-нибудь поесть. Голова спасателя все еще дребезжала и жаждала покоя.
   Тесная маленькая комната заполнилась успокаивающим светом, лучи умиротворения заполнили Тёрнера, и появление Жерома стало для него не таким пугающим, как могло быть. Воин света пришел спасти последнюю жертву несправедливости из-за каприза Стэфана. Если бы Филипп был жив, то тогда Тернер не испугался бы и помог другу спасти Найджела и Карлоса. Оба друга получили бы признание и возможность перебраться в город на постоянное место жительства, что в свою очередь привело бы к свадьбе Тёрнера и Полин.
   Жером взял руку Тернера.
   – Ты терзаешь себя понапрасну. Ты был обманут и теперь страдаешь несправедливо.
   Тёрнер относился к происходящему как к видению или пьяной горячке, но запутавшейся душе было спокойно рядом с Жеромом.
   – Я сам выбрал этот путь, – ответил спасатель. – Я не имел права трусить, я не мужчина.
   – Ты человек в первую очередь, и то зловещее послание, которое ты видел было не случайным. Тебя напугали.
   Человеку свойственно перекладывать ответственность за свои поступки на других, именно эта слабость радостно отпустила из сердца Тёрнера вину за произошедшие. Жером видел, что его слова помогли Тёрнеру, оставалось направить его на праведный путь света, но новый искуситель Ситиса, явившись в самый интимный момент примирения души со светом, разрушил планы Жерома. Стэфан начертил в воздухе знак постоянной константы, тем самым заблудший дух исказил время в комнате и заставил замереть Тёрнера. Жером тут же достал свой карающий меч правосудия, огненный клинок жаждал своим пламенем изгнать ненавистного гостя подальше. Стэфан подошел к Жерому и спросил шепотом:
   – Новое крыло выдали? Или сам курицу ощипал?
   Жером со всей злостью вонзил клинок света в Стэфана, пораженный пламенем юноша встал на колени и схватился за клинок, все еще торчавший у него в груди. Воин света выдернул карающий меч правосудия наружу и, замахнувшись, отрубил голову своему бывшему брату… Время вновь пошло, и Тёрнер пришел в себя. Отрубленная голова растворилась в воздухе, оставив тело тихо лежать в стороне. Жером не верил в свою победу над Стэфаном. Тёрнер в панике бросился на улицу, увидев обезглавленное тело Стэфана, однако несуразный спасатель вновь замер от знака константы.
   Стэфан появился рядом с Жеромом и похлопал в ладоши.
   – Я вижу, ты умертвил мою копию? Знаешь, я могу взять себе на подмогу еще парочку.
   Четыре копии Стэфана скрутили Жерома и, поставив на колени, отобрали меч, вручив своему хозяину этот карающий клинок как трофей. Стэфан взял меч в руки и от этого касания свет перестал исходить от орудия Жерома, а после оно, вовсе почернев, утратило свои свойства.
   Стэфан встал на коленки и приблизился к лицу Жерома.
   – Ответь мне, за что ты борешься? – спросил Стэфан.
   – Чтобы таких как ты было меньше на моей планете.
   – И ты способен один добиться этого?
   – Ты тоже пленил меня не в одиночку.
   – Меня мучает один вопрос, что ты будешь делать после того, как спасешь Тёрнера? Получишь приз за свои труды как усердная собачка? Я служил Нечто и даже тогда был более свободен, чем ты сейчас. Ситис дал мне самое важное, он показал мне, как увидеть Кристин, ты еще помнишь свою несостоявшуюся жену?
   Жером воспылал пламенем ярости и, раскидав копии Стэфана, испепелил их своими огненными руками. Воин света бросился на ненавистного брата, но заблудший дух поднял своего соперника в воздух:
   – Постой! Вот тебе право выбора, которого тебя лишил твой светлый хозяин. Я сейчас же отправлюсь к Кристин и буду рядом с ней, нашептывать в ухо слова и желания. Ты можешь отправиться за мной и помешать мне или спасти своего Тернера, потому что иначе, когда он выйдет, его тут же собьет мусоровоз.
   Стэфан отпустил из своих пут Жерома и, растворившись в воздухе, оказался у кровати спящей Кристин. Его возлюбленная спала мирным сном в новом доме, Стэфан не верил своим глазам и счастье от встречи обновило образ любимой, успевшей немного поменяться за годы скитания в небытие. Жером только на мгновенье отпустил своего врага и, появившись рядом с названным братом, даже не успел увидеть свою жену. Воин света с ненавистью в сердце произнес:
   – Убирайся прочь!
   И уже через мгновенье наставник Жерома Свет насильно изъял своего воина света из комнаты Кристин. Свет был разочарован выбором своего ученика, который тот сделал не вползу невинного Тёрнера. Стэфан обманул Жерома, Тернер не погиб, освободившись от знака константы, спасатель рухнул на пол и уснул целительным сном.
   Свет грозно смотрел на нарушившего правила Жерома, но и ученик не чувствовал своей вины, наоборот, падший воин света со злобой в голосе оскорбил чистое пространство приземленным языком смертных:
   – Ты мнишь себя добром и при этом разрешаешь злу безнаказанно причинять боль.
   После этих слов Жером потерял свой образ воина света, а вместе с ним белоснежные крылья и карающий меч, его существо было прикрыто рваной серой майкой, подходящей больше заключенным. Свет ничего не говорил, тогда Жером закричал:
   – Ты высокомерен и слаб, ты не способен защитить всех там от таких как Стэфан, так зачем тогда ты нужен? Я больше не жалею нести твою сомнительную правду в массы.
   Эти слова открыли черную дорогу, из которой Свет лично спас Жерома, и падший воин без принуждения проследовал в забвение. Жером разочаровался во всем, ведь главное для него была его невеста, а служба свету не приблизила его к ней. Существу юноши было неважно, что будет с ним дальше. Небытие с радостью поглотило еще одного странника, захлопнув за ним дверь в другое пространство.

   Эти слова открыли черную дорогу, из которой Свет лично спас Жерома, и падший воин без принуждения проследовал в забвение.

   Стэфан стоял рядом с Кристин и радовался как ребенок, даже после смерти он смог навестить ее. Заблудший дух попытался поцеловать спящую девушку, но Кристин почувствовала только холодный ветер. Единение двух «сердец» прервал Ситис, Отец Хаоса принял образ пожилого старца.
   – Я вижу твое счастье и не могу понять, как возможна радость в заблудшем существе, пережившем столько лет гонений и тьмы, первородной без смесей и поблажек ко всему инородному.
   – Я хочу поцеловать ее, это невозможно?
   – В этом мире возможно не все, но многое. Мне интересна твоя история и борьба за то, что уже потеряно и не вернется, я дам тебе возможность вновь жить на этой планете.
   – Про плату лучше не спрашивать?
   – Плата? Мне ты ничего не будешь должен, только стражам, создавшим эту планету. Свет не позволит тебе вернуться обратно, но в их правилах есть брешь.
   Ситис забрал Стэфана из комнаты спящей Кристин, девушка ничего не слышала и не могла услышать. Разговор существ из другого измерения был для любого человека недоступен.
   Отец Хаоса привел Стэфана в погребенный временем мир Дирбэллы. Заблудший дух смог увидеть остатки когда-то красивой империи своими глазами, от неприступного замка осталась только одна стена, все остальное укрыл песок забвения. Стэфан заметил небольшую комнатку посередине бывшего замка. Бывший слуга Нечто направился к ней удовлетворить свое любопытство. Золотые ворота приоткрылись перед существом мальчика, но Ситис предостерег Стэфана:
   – Если откроешь эту дверь, то назад дороги не будет.
   – Что там?
   – Твоя возможность вернутся на землю не гонимым странником, а человеком. Из-за этого секрета Света, я когда-то перешел из существующих в умерщвленных и разрушающих.
   – Я уже столько пережил, что готов на все.
   – Тогда вперед.
   Стэфан сделал еще три шага и дверь полностью открылась, на золотом пьедестале лежало большое серое яйцо. Заблудший дух взял его в руки и принялся рассматривать, в этот момент хрупкий секрет света вырвался из рук Стэфана и раскрылся перед мальчиком. Из яйца вынырнуло семь змей, все они были различных цветов. Змеи кружили вокруг мальчика и угрожающе шипели. Пока одна из семи сестер не вонзилась в существо юноши, ее примеру последовали остальные. Стэфан попытался отбиться от непонятных чудовищ, но змеи прекрасно знали свое дело и, помучив мальчика, окутали его будто ремни, сдавливая горло и грудь. Стэфан, испугавшись, посмотрел на Ситиса, Отец Хаоса хладнокровно произнес:
   – Семь змей, семь пороков, семь человек, и каждому своя змея. Ты разнесешь их по своим жертвам, назначенным Нечто заранее на заре веков. Это твой способ стать человеком, эти змеи пронзят невинных людей и покалечат их жизни, а, когда жертвы погибнут и змеи вновь вернутся домой, ты получишь подарок… Новую жизнь.
   – Они жалят меня, я не могу думать, я чувствую только боль.
   – Плата не бывает маленькой за нарушение законов бытия, до тебя только двоим удавалось разнести все семь пороков, на земле их запомнили как жестоких тиранов, после перерождения.
   – Это не выносимо, я задыхаюсь….
   – Ты не дышишь, здесь нет кислорода, это только шок от укусов. Раздай змей поскорее и станет легче.
   Стэфан, скрючившись, рухнул на пол и стал биться в конвульсиях, Ситис перед исчезновением добавил:
   – Теперь змеи будут вести тебя, не перечь им и сможешь выжить, я покидаю тебя и больше мы не увидимся.
   Ситис растворился. Заблудший дух мальчика испытывал ежесекундную агонию от семи пороков, нещадно жалящих его. Стэфан замер на месте и захотел исчезнуть, чтобы больше никогда не чувствовать эти непереносимые жала. Тридцать новых лун спустя все змеи поутихли и улеглись на истерзанном мальчике. Только одна продолжала периодически кусать заблудшего духа, Стэфан познакомился со всеми пороками и знал каждую из сестер. Язык боли научил мальчика терпеть и быть более покорным. Скупость вышла на передний план и, кусая и без того истерзанное существо Стэфана, пыталась назвать имя своего очередного избранника, которому она была уготована для испытания. Заблудший дух попытался встать на ноги, эта попытка далась ему с трудом. Стэфан стал выкрикивать имя жертвы Скупости как животное, абсолютно не контролируя себя при этом. Только на сотом произношении имени Калип Скупость, успокоившись, отправилась к сестрам за пазуху мирно ожидать своей жертвы. Обитель Пороков смог, наконец, помыслить. Уставшее существо Стэфана пережило муки, которые до этого не замечало в небытие. Мысли еще раз принесли имя Калип в сознание плененного юноши. Жертвой скупости должен был стать приютивший Стэфана мужчина. Жестокая ирония за старания отблагодарила Калипа одним из смертельных пороков. Заблудший дух мысленно воспротивился выбору Нечто, но Скупость, тут же разбудив сестер, принялась жалить своего пленника.

   Заблудший дух мальчика испытывал ежесекундную агонию от семи пороков, нещадно жалящих его. Стэфан замер на месте и захотел исчезнуть, чтобы больше никогда не чувствовать эти непереносимые жала.

   Чего больше в человеке – животного или духовного? В телесной оболочке эти понятия тесно переплетены, но когда существо вырывается из кожаного мешка с мясом, то животное начало в нем больше не подогревается телесными потребностями, зато легко берет верх перед отупляющей острой болью.
   Стэфан не мог перечить Скупости и поэтому прокричал:
   – Я заражу его, только перестань меня жалить!
   Скупость еще раз впилась в истерзанного мальчика и, только после этого, успокоившись, отправилась к кишащим сестрам.

Глава 19

   Калип остался один. После смерти Ганца Жерома и Стэфана мужчина больше не мог продолжать жить в быстром колесе сделок, перелетов и прочей мирской канители. Его жена после случившейся трагедии с головой ушла в мир моды и забила себе график таким образом, чтобы не иметь свободного времени. Хельга всегда была с кем-то, чтобы не чувствовать себя виноватой или даже думать о трагедии. Калип серьезно задумался о разводе, потому что не понимал смысла таких отношений, он видел свою жену только два раза в год и не мог разделить с ней горечь потери.
   Калип поселился в небольшой квартире на окраине Цюриха, этот город стал для несчастного мужчины родным и близким. Из-за своей работы он провел в этом городе очень много дней, который дарил ему чувство безопасности. Он ощущал себя устойчиво, потому что являлся руководителем огромно корпорации и все свои дела вел оттуда. С кухни доносился приятный аромат тушеных овощей, голодный желудок Калипа отозвался предвкушающим урчанием, одобряя вкусный завтрак. Джеф вошел в комнату и, накрыв на стол, обратился к своему нанимателю:
   – Попробуй, это должно вывести тебя из уныния, в котором ты прибываешь.
   Калип, уволившись с поста управляющего компанией, шел по коридору, в последний раз осматриваю знакомые стены и кабинеты. Вдруг он заметил паренька, который произносил мотивирующую речь. Этот паренек с большой верой в глазах пытался достучаться до алкоголиков и прочего случайного сброда на своей лекции позитивного мышления. Джеф был духовным тренером, по крайней мере, он сам представлялся именно так. Духовный наставник говорил слишком банальные фразы по типу: «Ты сможешь» или «Никогда не сдавайся», но Калип, не ощущая поддержки от жены, невольно присел за свободный столик и с жадностью слушал, как нужно себя вести, чтобы стать счастливым. По окончанию лекции, когда все разошлись, Калип подошел к Джефу и выписал ему чек с суммой, от которой невозможно отказаться. Бывший управляющий большой компании нанял духовного наставника и вскользь рассказал о своей жизни и трагедиях в ней. Мальчик так сильно проникся историей Калипа, что пообещал ему помочь начать новую жизнь, рассчитывая при этом не на ускорение душевного выздоровления Калипа. Джеф поселился вместе со своим нанимателем и за неделю уже успел наметить вектор движения Калипа к истинному счастью.
   Калип очень давно не ел домашней еды и тем более никогда в жизни не пробовал тушенных овощей на воде, так что стряпня Джефа показалось ему очень вкусной, одинокий мужчина даже не заметил отсутствия масла. После завтрака духовный тренер принес телефон и, положив его рядом с Калипом, произнес:
   – Позвони и сообщи о разводе.
   – Я не могу так сразу…. Я хочу ее увидеть.
   – Грета эгоистка! Она уехала от тебя и ни разу не позвонила, она тянет тебя на дно. Очисть свою жизнь от нее, и тогда, сам того не заметив, ты найдешь что-то новое.
   – Ты прав. Да! Ты определенно прав. Нужно позвонить, нужно с ней объясниться.
   Калип взял телефон в дрожащие руки, потом положил его обратно.
   – Нет, я так не могу, – обреченно сказал Калип.
   – Я не хотел тебе говорить, но я чувствую, как она в данный момент развлекается с другим мужчиной и ее совершенно не заботят твои чувства….Вот так вот.
   Калип поверил своему наставнику, ведь Джеф говорил все свои фразы с такой уверенностью, что сам наставник невольно верил в пошлые заблуждения, придуманные своим воспаленным сознанием.
   Калип не сразу дозвонился до Греты, а когда она все-таки сняла трубку, то услышав голос мужа, быстренько перевела звонок на своего помощника. Калип был возмущен таким поведением жены и, отбросив все сомнения, сказал:
   – Здравствуйте, я хотел бы пообщаться со своей женой.
   – Я все ей передам. Слушаю вас.
   – Разве вы моя жена?
   – Она очень занята, у нее показ через день. Если это что-то срочное, я думаю, что смогу ей все передать даже сегодня.
   – Да вы уж постарайтесь! Передайте ей, что я подаю на развод.
   Помощник Греты ничего не ответил Калипу, и только после минутной тишины и шуршания, Стивен вновь взял трубку:
   – Грета передала, что вам скоро позвонит ее адвокат.
   Калип не ожидал такой реакции от когда-то любимой и любящей жены, ее хладнокровность расстроила его и разочаровала. Джеф слышал весь разговор и в нужный момент взял телефон из рук Калипа и прервал звонок. Духовный наставник видел боль в глазах Калипа, поэтому Джеф тут же принялся отрабатывать свой чек.
   – Послушайте, вы не должны грустить. Вы сами решили отпустить прошлое вместе с Гретой, она пошла вам навстречу. Все идет по нашему плану.
   – Плану? Я уже не уверен, что мне это нужно.
   – Только не нужно паниковать. Ваше отрицание счастья делает вас неудачником.
   – Я ничего не умею, кроме как командовать и распоряжаться, и вести скучные переговоры. Я сам себя лишил того, что у меня выходило лучше всего.
   – Вы попробовали тушенный овощи, и я видел, вам понравилось, не так ли?
   – Да, было очень вкусно.
   – Но вы платите мне не за приготовленные блюда, а за помощь в нахождении баланса в своей жизни, правильно?
   – Да, ты очень убедителен в своих фразах.
   – А вы не знали, что моя первая специальность повар, и у меня даже был свой ресторанчик, а в детстве я профессионально занимался фигурным катанием, пока серьезная травма не выкинула меня на обочину жизни. Но я понял, что хочу от жизни чего-то большего, чем просто зарабатывать деньги или жалеть себя и свою ногу с металлической пластиной. Вы еще молодой и можете найти себя в чем-то совершенно другом.
   – Например?
   – Например, помогать окружающим. Вы никогда не хотели стать полезным обществу?
   – Как и любой сознательный человек, я стараюсь быть полезным… Я сдаю кровь и иногда жертвую бедолагам на улице.
   – Это не то…. Вы состоятельный человек и можете изменить этот мир к лучшему, я, например, активно участвую в программе ООН «Накорми ребенка», я разрабатываю рецепты из дешевых ингредиентов и делаю все для того, чтобы мировое сообщество приняло некоторые блюда из насекомых как должное. Мраморной говядины на всех не хватит, хотя я сам вегетарианец и не приемлю мясо в любом виде. Вы могли пожертвовать хотя бы часть своих денег в наш фонд «Сияние».
   – Я не уверен, что у меня останутся какие-то деньги. Грета и ее адвокаты отсудят большую часть, а у меня нет желания грызться за деньги Ганца.
   – Не важно, сколько у вас останется. Главное – это жест, то, что вам не все равно и вы человечны.
   – Давай сначала переживем процесс развода, и, если что-то останется мне, я все отдам вашему фонду.
   Джеф одобрительно похлопал Калипа по спине и тут же написал в свой блог о решении бывшего управляющего пожертвовать деньги на благотворительность.
   Общество и его главное карательное орудие – пресса – благодаря духовному наставнику Калипа узнали о благородном порыве бывшего важного человека в бизнесе. Журналисты, собравшие сливки с недавней истории о Милинде и прочих сиротах, желали вновь поднять себе рейтинги. Так что слова «Африка», «голодные дети» и «щедрый герой, переживший утрату своего приемного сына» удачно вписывались в выпуски новостей.
   Грету и ее новую коллекцию также удачно освистали и, устроив бойкот, уничтожили репутацию ее слишком молодого модного дома. Этот крах растоптал все ее планы по захвату мировых подиумов. Все советники, помощники и адвокаты в один голос уговаривали Грету встретиться с Калипом и обговорить условия, при которых травля со стороны многочисленных служителей прессы была бы прекращена. Грета не хотела видеть своего бывшего мужа, но дело всей ее жизни погибало и требовало серьезного вмешательства.
   Калип с удивлением смотрел новости и читал газеты, уставший мужчина был не до конца уверен в разумности совета Джефа, но все пафосные слова в поддержку благородного мужа бессердечной Греты заставили его думать о себе как о меценате с большой буквы. Джеф тоже не ожидал такой реакции общества на его сообщение, но сейчас благодаря всеобщему гонению Греты, клиент Джефа был на коне.
   Теперь бывшая жена сама позвонила Калипу:
   – Послушай, нам нужно поговорить. Давай встретимся и все обсудим.
   – Еще день назад ты не горела желанием меня видеть, что-то поменялось?
   – Зачем ты так со мной? Я просто хочу жить дальше после того, что произошло…
   – Ладно, сегодня вечером у меня дома, только приходи одна.
   – Как скажешь.
   Джеф не стал возражать против их личной встречи на территории Калипа, но духовный наставник постоянно твердил одно и тоже: «Постарайся выбить побольше денег, все это только ради детей».
   Грета пришла одна, но за ней следовали толпы журналистов. Она не хотела видеть своего бывшего мужа и поэтому сильно нервничала, Калип открыл дверь и предложил войти Грете. Джеф дежурил в соседней комнате и был тайным свидетелем встречи бывшей супружеской пары. Калип чувствовал себя неловко, и ему казалось, он должен все исправить, постараться найти общий язык, но Грета старалась даже не смотреть на виновника гибели ее компании. Стареющая женщина хотела поскорее закончить ненавистную встречу, поэтому она заговорила первой:
   – Калип, я не знаю, зачем тебе нужно было втаптывать меня в грязь, но благодаря всем этим кровопивцам на улиц я практически потерла свой модельный дом. Скажи честно, чего ты хочешь?
   – Я хочу помогать людям, слишком долго я набивал твои карманы деньгами.
   – Мои карманы? О чем ты? Все деньги были в твоем распоряжении.
   – Я прекрасно знаю, что, если бы не эта шумиха, ты бы оставила меня ни с чем.
   – Мы подписали с тобой брачный договор, разве ты не считал тогда, что он справедлив? И что благодаря ему наши отношения не отбрасывали тени на мое наследство.
   – Да, ты права, но есть одно большее «НО» в этой бумажке. Все то время, что ты прохлаждалась на тусовках и показах, я трудился и приумножал твое состояние, так что имею законное право на часть денег Ганца.
   – Нет, не имеешь, любой полуграмотный адвокат, прочитав наш договор, оставит тебя голым. Я предлагаю договор, я даю тебе тридцать тысяч долларов. Это все, что у меня при себе, а ты выходишь и разгоняешь весь этот многочисленный сброд журналистов. Если откажешься, будешь мести улицы, а эта дешевая слава так же быстро улетучиться, как и последней евро из твоего кармана.
   Калип был сломлен более уверенной в себе и стержневой женщиной. Подавленный мужчина был готов согласиться на условия Греты, но Джеф вовремя вмешался и не позволил Градской взять верх. Духовный лидер выбежал из комнаты и, схватив Грету за руку, сопроводил ее к выходу, захлопнув дверь перед ее носом.
   – Спасибо, нам не нужно твоих дешевых подачек, – бросил ей вслед Джеф.
   Калип не ожидал такого поведения от своего наставника.
   – Что ты творишь? Она могла дать тридцать тысяч! – закричал бывший бизнесмен.
   – Тебе они были так сильно нужны? Разве этого бы хватило помочь большинству голодающих?
   – Но так мы остались ни с чем.
   – Доверься мне.
   Джеф в деталях рассказал свой план Калипу, а после позвал самую влиятельную газету Франции в лице проверенного временем корреспондента Шарля Луансе. Мужчина преклонных лет с трудом поднялся на пятый этаж. Немного отдышавшись, Шарль позвонил в дверь подготовленному к интервью Калипу. Духовный наставник Калипа подсказал ему, как себя вести и что говорить. Уверенный в себе Калип пригласил журналиста войти. Шарль с порога впился взглядом в обстановку и пытался оценить условия проживания мимолетного героя общества. Калип налил гостю чашечку чая, и они присели на диван. Шарль поблагодарил хозяина дома, а после принялся за свою любимую работу с первого вопроса:
   – Добрый день. Я бы хотел узнать, к чему привели ваши переговоры по разводу?
   – Здравствуйте, Шарль! Для начала разрешите поблагодарить вас за визит в мои скромные владения. Видите ли, я с самого начала был уверен, что договориться с прожженной капиталисткой невозможно. Моя бывшая жена пошла в своего отца, который был тем еще узурпатором. Я предложил ей поделиться кусочком от огромного наследства, которое я и заработал, но, к сожалению, Грета думает только о себе и своих шмотках.
   – Неужели Миссис Градских отказалась от любой помощи Вам, зная, что все деньги пойдут на благотворительность?
   – Она предложила мне жалкие тридцать тысяч, но я не принял их.
   – Но, Мистер Калип, на эти деньги можно было бы помочь многим детям.
   – Я не спорю с Вами и тоже поначалу хотел взять даже эти крохи, но представьте себе бедную деревушку где-нибудь в Мали. Приезжает гуманитарная помощь, и радостные детишки прибегают к грузовику, который привез им еды и одежду, и тут оказывается, что хватило только на половину деревни, а вторая половина так и погибла от голода.
   – Что вы хотите этим сказать?
   – Что Грета могла бы помочь не половине деревушки, а целой стране с ее деньгами, а вместо этого она бросает жалкую подачку и просит меня выгородить ее в глазах, как она сама выразилась: «Жалких кровопийц».
   Шарль неодобрительно покачал головой, Джеф написал подходящий текст для своего нанимателя, и Грета была уничтожена в глазах Шарля, а значит и всей Франции. В такие моменты духовный наставник с большой благодарностью вспоминал своего учителя по пикапу Рея, научившего его всему, а главное: Рэй показал ему, что мастерство пикапа применимо не только к девушкам. Интервью подходило к концу, и настало время для самого важного момента. Калип тяжело вздохнул и многозначительно посмотрел на Шарля.
   – А знаете, для того, чтобы помогать людям, не нужны деньги Градских или других толстосумов. Вот вы, Шарль, очень уважаемый гражданин нашей страны, вы можете так же, как и я, помочь детям в Мали прямо сейчас. Сколько у вас есть при себе наличных денег?
   Шарль смутился – он понимал, к чему ведет это вопрос. Светило французской журналистики достал сто евро и протянул их Калипу.
   – Вы открываете свой фонд, я правильно вас понял?
   – Я открыл благотворительный счет и верю, что если мы все объединимся, то сможем собрать сумму большую, чем я бы смог отсудить у Греты. Вы внесли большой вклад в наше общее дело. Я надеюсь, вы расскажете всем про мой новый проект, я назвал его «Просветление». Нам будет полезна любая сумма, даже один евро.
   – Но в мире уже столько фондов, зачем вам открывать еще один?
   – Потому что я хочу помогать детям, и, пока что вы и другие уважаемые журналисты беседуют со мной, меня видят миллионы. Я надеюсь, кто-нибудь из них отзовется и поможет.
   Шарль услышал достаточно и пожав руку на прощание, покинул квартиру Калипа, шумиха вокруг развода Калипа и Греты сошла бы на нет уже через несколько дней, но теперь, когда в новом начинании Калипа поучаствовал один из столбов гуманитарного общества, про благотворительный фонд узнает вся Европа.
   Калип облегченно выдохнул, ему удалось рассказать так, как планировал Джеф. Духовный наставник все слышал из соседней комнаты и, покинув свой пост тайного наблюдателя, сразу обратился к Калипу:
   – Ты молодец, все было просто замечательно. Теперь деньги со всей Европы потекут рекой к тебе в фонд.
   – И что мы будем делать с деньгами?
   – Все уже распланировано. Если мы соберем достаточно средств, то тогда у меня получиться привлечь внимание совета ООН и продемонстрировать им ценность насекомых и кузнечиков как продуктов.
   – Вы очень странный молодой человек. Зачем вам это нужно?
   – Я не смогу ответить на это вопрос, просто я чувствую, что могу поменять этот мир. Разве само осознание этого не ответ?
   – Иногда мне кажется, у тебя всегда есть ответ на любой вопрос. И это пугает.

Глава 20

   Лицевой счет фонда «Просветление», оформленного на имя Калипа, стремительно приближался к астрономической цифре в пятьсот тысяч евро. Все знаменитые люди от политиков до кинозвезд последовали примеру Шарля Луансе. Сто евро стали эталоном доброй воли. Единение, сплотившее общество, подстегивало и обычных граждан перечислять небольшие суммы в Фонд Калипа.
   Джеф возлагал большие надежды на эти деньги. Ему удалось связаться с человеком из совета ООН и рассказать о своем проекте и демонстрации блюд из кузнечиков и тараканов. Эдвин Нульсев пообещал рассмотреть заявку Джефа, если ему удастся привлечь к своей программе знаменитых людей, способных прорекламировать ее в широких слоях населения. Еще одним условием была полная организация демонстрации самим Джефом. Смышленый юноша практически был у цели, ему не хватало только помещения и знаменитостей, но Калип стал известной персоной во всей Европе и мог одним интервью собрать полный зал звезд и политиков. Оставалось только найти помещение.
   Духовный наставник Калипа впервые за все время прибывания в Цюрихе вышел на улицу. Ему нужно было хорошенько продумать свои дальнейшие действия. Обычно Джеф сразу же звонил своему тренеру Рею и советовался с ним по каждому вопросу, но уже два дня как телефон Рея был выключен, на сайте братства Рей был вообще вычеркнут из списков тренеров пикапа, это пугало смышленого юношу. Джеф почувствовал неприятное подвешенное состояние, хотя до его цели – остаться в памяти человечества как личность, расширившая горизонты питания, – оставалось совсем немного.
   Незнакомый номер потревожил мысли Джефа. Духовный наставник взял трубку и услышал знакомый голос своего любимого тренера Рея. Бывший американский знаменитый пикапер сейчас путешествовал по Европе и решил навестить своего ученика, входившего в самую первую выпущенную Реем группу.
   – Привет! Давно не созванивались, ты все еще в Европе? – радостным голосом произнес Рэй.
   – Здравствуй, я звонил тебе на старый номер, но он был выключен. Я рад тебя слышать. Да, я сейчас в Цюрихе.
   – Цюрих…. Так, навигатор показывает тридцать минут езды. Мы можем встретиться?
   – Конечно, я буду рад. Подъезжай к главной площади города. Я тебя там подожду.
   Джеф был приятно удивлен возможностью лично пообщаться с Реем и обсудить с ним сложившуюся ситуацию. Духовный наставник Калипа решил подождать Рея в небольшом сквере в самом центре Цюриха. Джеф не любил пешие прогулки, сказывалась детская травма и металлическая пластина в коленной чашечке.
   Мама Джефа обожала фигурное катание и поэтому твердо решила вырастить олимпийского чемпиона. Чтобы увеличить шансы на успех, мама мальчика Джейн отдала в детскую спортивную школу и младшего брата Джефа Гарри. Мальчики сначала выступали в одиночном разряде, но потом перешли в парный. Гарри был более способным и с первых лет тренировок добивался больших успехов, чем Джеф. Старший брат завидовал Гарри и всячески пытался догнать более успешного фигуриста. Джеф успел проникнуться нежными чувствами к своей партнерше Ноэль, которая тоже делала большие успехи, но ее явно тянул вниз менее талантливый партнер. На очередной тренировке Джеф делал все, чтобы добиться одобрения своего тренера Иши, но женщина замечала только успехи Гарри и Ноэль, которая в этот момент тренировалась с Джефом. Джеф решил сделать рискованный пируэт и поплатился за это тяжелой травмой, выбившей его из спорта навсегда. Иша не стала долго ждать и, воспользовавшись ситуацией, поставила Гарри вместе с Ноэль. Именно это решение не позволило больше Джефу общаться со своим братом, зато пара спортсменов вместе стала добиваться больших успехов и к настоящему времени смогла завоевать первое место на чемпионате мира.
   Духовный наставник Калипа взял утреннюю газету, чтобы скоротать время ожидания, но большой жирный заголовок тут же выбил его из колеи. Большая статья, написанная местным журналистом, вторила еще десяткам таким же. В ней общество без спроса подсчитало собранные деньги и уже распределило их. В многочисленных грузовиках с консервами, майками и лекарствами не было места для идеи Джефа. Духовный наставник был совершенно потерян и впал в отчаянье, теперь говорить о жареных кузнечиках было неуместно.
   Рей припарковал свой роскошный белый БМВ у главной площади Цюриха. Выйдя из автомобиля, гуру пикапа тут же стал самым заметным персонажем. Оба парня были рады встречи, они давно не виделись и не общались друг с другом больше года. Тренер Джефа был в красивом черном приталенном костюме и такой же черной рубашке, его внешний вид скрывал его многочисленные жизненные перипетии. Рей осмотрел своего ученика и произнес:
   – У тебя очень уставший вид. Тебя вновь что-то беспокоит?
   – Вот, посмотри.
   Джеф протянул газету своего учителю. Рей прочитал заголовок.
   – Все вышло из-под контроля?
   – У меня практически вышло, но сейчас кто захочет слушать про мои идеи с жареными кузнечиками, если уже заготовлено более тонны армейских консервов с тушенкой?
   – Этот счет зарегистрирован на тебя?
   – Да, но Калип этого не знает.
   – Тогда все в твоих руках. Сними деньги и сам обратись к обществу через какого-нибудь журналиста, а дальше я помогу тебе написать подходящие слова. Мы докажем, что тратить такие суммы на тушенку нелогично и расстратно. А кузнечики и тараканы всегда под рукой при правильном приготовлении, я уловил твою идею?
   – Еще нужны известные люди, чтобы привлечь внимание. Я думал Калип мне поможет в этом, но теперь ясно, что слили как участника этой акции, просто оставив как красивую приманку для простофиль.
   – Я не совсем понимаю твою одержимость по поводу этой идеи с кузнечиками и тараканами. Чего ты хочешь добиться?
   – Я хочу показать миру, что можно есть не только жареное мясо, тратя на это огромные деньги. Главное – утолить голод. Я могу доказать, что еда, не такая дорогая как мясо, может быть такой же вкусной.
   – Я показал тебе способ соблазнения девушек, но ты им не воспользовался. Ты одержим идеей поменять мир. Это масштабно и бросает вызов обществу – я помогу тебе.
   – Разве это возможно?
   – Все деньги в твоих руках, осталось только найти знаменитых людей. У тебя есть родной брат, который достаточно знаменит для продвижения твоих жареных тараканов.
   – Гарри? Я не общался с ним с пятнадцати лет.
   – А с его партнершей Ноэль?
   – Да, я поддерживал с ней связь… но после того раза….
   – Когда вы общались по скайпу, и она разделась перед тобой?
   – Да, я не хотел этого, и предавать брата я тоже не намерен.
   – Но они не женаты официально, так где же здесь предательство?
   – В любом случае это низко с ее стороны, и я не хотел видеть ее обнаженные прелести.
   – Если ты не воспользуешься этим рычагом, тогда упустишь великолепную возможность. Ты и сам это знаешь.
   – Да, я готов рискнуть! Пожалуй, я все-таки позвоню Ноэль. Я хотел спросить, что произошло? Почему ты больше не в братстве соблазна?
   – Это долгая история… В какой-то момент я нарушил свои же принципы, сейчас я свободен и чувствую себя как никогда хорошо. Правда, всему приходит конец.
   – Куда ты теперь?
   – Пока что побуду здесь, помогу тебе, а потом через всю Европу в Португалию, а оттуда назад в США.
   – Я рад, что ты рядом.
   – Давай я подвезу тебя до дома.
   – Было бы не плохо, а то нога опять начала ныть.
   Рей подвез своего бывшего ученика к дому Калипа. Джефу очень приглянулся спортивный автомобиль своего бывшего наставника. Рей заметил это и перед тем, как отправиться в гостиницу, сказал:
   – Эта красивая игрушка принадлежит не мне, и этот костюм тоже лишь мое обещание банку выплатить деньги вовремя. Я перестал жить нормально уже очень давно и не чувствовал вкус жизни. Иногда мне кажется, я выбрал не ту дорогу.
   – Слушай, давай я позвоню сейчас ей. При тебе мне будет проще.
   – Как скажешь, я все равно никуда не спешу.
   Джеф достал телефон и зашел в социальную сеть, уже через несколько минут у него был новый номер телефона Ноэль. Ученик Рея помнил правила, которые ему преподавал бывший пикапер: если собрался делать то, что сильно тебя взволновало, делай сразу, иначе вообще не сделаешь. Джеф набрал номер Ноэль и принялся волнующе ждать ответа. Партнерша и по совместительству девушка Гарри долго не брала трубку, но в итоге все-таки ответила:
   – Да, я слушаю, говорите.
   – Привет, это Джеф.
   Ноэль долго молчала в трубку и не могла продолжать разговор после их последнего расставания. Джеф прекрасно понимал это, и поэтому сам продолжил:
   – Послушай, я хотел поговорить с тобой. Это очень важно, мне нужна твоя помощь… Ваша помощь, вместе с Гарри.
   – Ты не появлялся так давно, а сейчас звонишь и, совершенно ничего не объясняя, просишь о помощи?
   – Так сложились обстоятельства. В любом случае, кроме вас, мне никто не сможет помочь.
   Нотки в голосе Ноэль приняли волнующийся оттенок:
   – У тебя что-то произошло? Ты попал в беду?
   – Долго рассказывать, что произошло, я не общался с тобой слишком давно, чтобы рассказать все и сразу. Могу лишь сказать, главная цель, ради которой я жил все это время, близка к осуществлению, но не хватает одного элемента, без которого все рухнет. Я серьезно задумался о проблеме голодающих детей в мире и в частности в Африке. У меня есть разработанный проект, способный облегчить жизнь многим людям по всему миру. Если меня услышат в ООН, то еды станет в разы больше, чем есть сейчас.
   – Это очень глобальная цель. Джеф, я не знала, что тебя заботят такие серьезные проблемы. Чем мы можем помочь тебе?
   – Ну, для того, чтобы общество прислушалось ко мне, нужны знаменитые люди или спортсмены, способные поддержать мое начинание. Вы с Гарри могли бы мне помочь, поучаствовав в этом проекте в качестве приглашенных гостей и попробовать приготовленные мной блюда из дешевых заменителей мяса.
   – Это просто замечательная идея! Мы с Гарри перед свадьбой мечтали побывать в Европе, но Иша нас не отпустит. У нас скоро начало сборов и тренировки. Без ее разрешения мы не сможем тебе помочь.
   – Да, я понимаю…. Вы люди подневольные.
   – Но если ты сам позвонишь ей и объяснишь ситуацию, то тогда, быть может, она войдет в твое положение.
   – Я подумаю, но в любом случае спасибо.
   Джеф положил трубку, по его виду было понятно: что-то пошло не так. Рей слышал весь разговор и знал, что сейчас его слова нужны духовному наставнику Калипа:
   – Ты даже не думаешь звонить Ише?
   – Только из-за нее я сейчас здесь. Если б не ее предвзятое отношение ко мне, то я бы стал профессиональным спортсменом.
   – Ты в миллиметре от успеха, а не на бесконечных сборах и тренировках, которые неожиданно закончатся в тридцать лет. А после – только воспоминания и пустота. Ты грустишь, потому что потерял все это? Благодаря такому отношению Иши ты сейчас целеустремленный юноша, способный добиться многого в этой жизни. Ты должен быть благодарен Ише, так что звони и думай о том, что она может спасти твой проект.
   Вот за такие мотивационные речи Рей был когда-то одним из главных пикаперов США, его слова всегда точно находили отзыв в самых сомневающихся людях.

Глава 21

   Женщина пятидесяти девяти лет, проснувшись час назад, все еще валялась в постели и не могла заставить себя встать. Даже заслуженные тренеры иногда чувствуют себя несчастными. Признание членами Федерации фигурного катания, награды и прочие регалии не грели Ишу. Когда ее маленькая комната заполнялась ночным светом луны, женщина начинала грустить и терзать себя за ошибки молодости.
   Очередной сбор начинался через день, наверное, именно этот факт и терзал стареющую женщину. Тяжелый груз на сердце напоминал Ише о себе каждую минуту, стоило ей только остаться наедине со своими мыслями. Телефон, который был всегда рядом с заслуженным тренером по фигурному катанию, разразился тревожным звонком. Иша, долго не думая, взяла трубку и услышала какой-то очень знакомый мужской голос:
   – Здравствуйте, даже не знаю, как начать…
   – Добрый день, что-то произошло с моим сыном?
   – Нет, что вы… Я звоню по другому вопросу. В общем, я Джеф, помните такого?
   – Сложно забыть тебя, точнее, те ругательства, которыми ты приголубил меня в последнюю нашу встречу.
   – Слушайте, за столько лет обиды я понял, что мне не за что было на вас злиться. Вы были объективны…. Если я вас обидел, то прошу прощенья.
   – Я думаю, ты не просто так звонишь мне в такую раннюю минуту?
   – Я оказался в сложной ситуации, и только вы можете мне помочь.
   – Ты в тюрьме?
   – Нет! Нет… Я в Цюрихе, я организовываю благотворительное мероприятие в поддержку новых видов еды и помощи голодающим детям через четыре дня. Мне нужны знаменитые люди или спортсмены на презентации для того, чтобы к моей инициативе прислушались в ООН, члены которой будут присутствовать на нем тоже.
   – И ты хотел позвать Гарри и Ноэль?
   – Да, и вас тоже, если это возможно.
   – Слушай, у нас сборы совсем скоро. Я бы отпустила на такое доброе дело своих, но боюсь сейчас это невозможно… Хотя подожди, я перезвоню тебе через несколько минут.
   Иша с новой искоркой в глазах бодро одела уже зашарпанный тренерский костюм и, выйдя из маленькой комнаты, направилась к главе Федерации фигурного катания США. Патриция не ожидала увидеть Ишу сегодня у себя в кабинете. Воодушевленная женщина, постучавшись, нарушила покой Патриции. Иша приступила к многоходовому плану по очистке совести, и первым пунктом в нем было уговорить главу федерации. Хитроумная женщина села напротив заполняющей какие-то бланки Патриции.
   – Доброе утро. И что вы думаете по поводу этого?
   – Прости Иша, у меня с самого утра очень болит голова. Так что мне не до загадок и прочей ерунды, что тебе нужно?
   – Я бы не стала вас беспокоить, если бы дело и вправду не было таким важным.
   – Я слушаю. Только давай поскорее, у меня еще не было завтрака.
   – Мне только что звонили из Цюриха и приглашали нашу титулованную пару на очень важное в плане информации для жителей земли мероприятие. Мой ученик организовал демонстрацию новых блюд для ООН, это помогло бы многим нуждающимся и голодающим. Этот ужин состоится через четыре дня.
   – Ты же знаешь, что это совершенно неприемлемо. У нас сборы и все спортсмены без исключения должны быть на тренировочной базе.
   – Все ли? Вы же знаете, что Гарри и Ноэль обручены и планируют свадьбу, но из-за слишком долгой и изнурительной работы, благодаря которой они выиграли чемпионат мира, наши чемпионы так и не успели отдохнуть. А вы, как мне известно, будете рекомендовать меня на свое место, и я вам очень благодарна и хочу отплатить за добро добром. В вашей только что начавшейся карьере политика очень важно выбирать правильные мероприятия, а этот ужин смог бы дать вам нужный толчок и известность не только в штатах.
   – В твоих словах есть рациональное зерно. Да, думаю, что это бы пошло мне на пользу, но зачем тебе это?
   – Я хотела бы попросить вас отпустить меня на этот промежуток к сыну. В последнее время только о нем и думаю.
   – Ну, хорошо, я устрою это, можешь передать своему ученику, что глава Федерации США вместе с чемпионами мира будут на этом ужине.
   – Спасибо тебе, то есть вам, я могу начать собираться?
   – Да, конечно, но ты должна вернуться через два дня, и вся эта поездка под твою ответственность. Если они не возьмут золото олимпиады, тебе не видать этого роскошного местечка.
   – Мы победим, эта поездка в Европу пойдет им на пользу.
   Патриция пожала руку Ише и, забронировав билеты на самолет, лично оповестила о поездке удивленного Гарри и радостную Ноэль. Иша почувствовала облегчение, звонок Джефа был для нее сигналом к действию, оставалось купить билеты и отправиться в родной городок на другом побережье США. Заслуженный тренер не очень хотел общаться с Джефом. Почему-то иногда ей казалось, что она поступила с ним несправедливо, поэтому Иша написала смс: «Все улажено. Ожидай Гарри, Ноэль и Патрицию».
   Что так сильно тревожило успешную женщину, допившуюся многого в карьере? Иша не всегда была правильной девочкой. В юности, как только родительский контроль немного ослаб, Иша, как это обычно бывает, погрузилась с головой в пучину алкогольных вечеринок и, не заметив, нагуляла себе ребенка. Никто не знал об этом, а отец дитя, зачатого в пьяном угаре, взялся ухаживать за нерадивой мамашей. Иша продолжала свое веселье, не замечая беременности, и только со временем, когда ее сын совсем вырос, уже успешный тренер осознала всю трагичность своего поведения. Ее не состоявшейся муж Лукас с сыном Джеком жили вдали от постоянно переезжающей Иши. Мальчик никогда не помогал отцу по дому, а, когда ему исполнилось шестнадцать, вообще перестал с ним общаться. Джек всеми днями пил и веселился, повторяя путь своей матери. Лукас, уставший от неисправимого сына, самоустранился от воспитания и переехал на съемную квартиру, чтобы больше на тратить нервы попусту. Джек никогда не звонил матери и лишь только требовал у нее денег. В какой-то момент Иша тоже решила пустить все на самотек, и только в последние полгода совесть периодически напоминала успешному тренеру о брошенном сыне.
   Иша пыталась забыть свою семейную жизнь, а точнее забыть об ее отсутствии, но время заставило успешного тренера понять, что в этой жизни карьера не должна являться лейтмотивом всей жизни. Тренер чемпионов мира была намерена вырвать сына из лап загула и разврата. Уже очень скоро, после окончания олимпийских игр и получения золота, именно Иша возглавит федерацию, а это приведет к большой власти и возможности помощи сыну.
   Перелет был долгим и скучным. Иша с большой неохотой вернулась домой, серые облака и такие же люди только ухудшали настроение. Заслуженный тренер не ждала теплой встречи от собственного сына, но все же написала ему смс: «Я скоро приеду, приберись. Твоя мама».
   Только после того, как у человека отбирают молодость, он начинает задумываться о ком-то еще, а не о только о себе любимом. Иши потребовалось немного больше времени, чтобы понять, что на этой планете после нее останется Джек, а нее драгоценная карьера.
   У родительского дома Иши как обычно было очень много автомобилей, что могло свидетельствовать об очередной попойке, устроенной Джеком. Иша расплатилась с таксистом и, взяв небольшой рюкзак в руку, подошла к обшарпанно двери. Этот дом и при ней видел столько же гулянок, если даже не больше. Взволнованная женщина решила искоренить проблему старинным способ – разогнав очередную попойку, но только Иша не учла, что Джеку уже сорок два года, а не шестнадцать. Но заслуженный тренер твердо решила спасти своего сына. Заботливая мамаша отыскала запасной ключ от квартиры и, открыв дверь, ворвалась в прихожую своего бывшего дома. Ее праведный порыв заботы быстро стух из-за отсутствия каких-либо следов вечеринки.
   Джек услышал странный шорох и, извинившись перед своими гостями, вышел из зала посмотреть на незваного гостя и был очень удивлен, увидев свою маму. Иша посмотрела, на сына и была страшно поражена, как сильно постарел сорокадвухлетний Джек. Заслуженны тренер запомнила его молодым и непослушным юношей, сейчас же перед ней стоял взрослый мужчина с морщинами на лбу. Почетный президент собственноручно собранного общества тоже удивился старости своей нерадивой матери. Иша все-таки решила пойти до конца и вместо одобрительных слов произнесла:
   – Кто все эти люди?
   – И тебе добрый день, мама.
   – Ты никогда не называл меня мамой, ты что-то принял?
   – Я просто повзрослел, а ты?
   Иша оттолкнула Джека и прошла в комнату осмотреть сомнительный контингент. Заслуженный тренер искала следы провинности и, увидев непонятные таблетки на большом столе, схватившись за сердце обреченно произнесла:
   – Всё… Я не усмотрела. Мой сын падший!
   Ише стало плохо, и она практически упала в обморок. Лучший друг Джека Натан поймал женщину, которая показалась ему довольно тяжелой, и помог сесть ей на кресло. Джек принес воды своей матери и, еще раз извинившись перед собравшимися, попросил всех удалиться. Только после того, как все ушли, Джек попросил Натана помочь прибрать в комнате, а сам с большим укором обратился к сердобольной мамаше:
   – Скажи, зачем ты приехала?
   – Я приехала спасти тебя, но видимо опоздала.
   – Спасти? От чего?
   – Не нужно дурить меня, что это за таблетки разбросаны по всему дому?
   – Я и не хотел тебя дурить, но и волновать тоже не хотел. Я болен, как и все эти люди.
   Натан поспешил собрать использованные стаканчики, но вдруг резко упал без сознания. Джек подбежал к другу и, уложив его на диван, произнес:
   – Теперь день точно проспит.
   Иша от такого зрелища тут же пришла в себя и, испуганно посмотрев на свою кровинушку, спросила:
   – Что это с ним?
   – Он болен, как и я.
   – Что это за такая болезнь? Он просто взял и уснул на ходу!
   – Очень редкая, одна из разновидностей генных отклонений.
   – И ты тоже вот так вот падаешь?
   – Да, и уже не один год. И с каждым разом сплю все дольше и дольше.
   – Эти лекарства разбросанные тут от болезни?
   – Нет, это всего лишь наша общая попытка найти что-то, что позволило бы не засыпать на ходу так быстро. Все эти люди – это собранное мной общество таких же неизлечимо больных.
   – О, нет, Джеки! Нет… Как такое могло произойти?
   Иша обняла своего сына, но Джек холодно оттолкнул слишком запоздавшую мамашу.
   – Себя спроси! Все, что нам удалось выяснить, это то, что этой болезнью обычно болеют только те, у кого мамашки пили и курили. Ты этим тоже промышляла?
   – Джеки, о нет! Я так и думала, что расплата меня настигнет, но тогда я не знала о последствиях…
   – «Я так и думала»? Здорово! Послушай, у меня сейчас нет на тебя времени и сил, если ты решила успокоить свою совесть, то можешь возвращаться в мир спорта, где ты до этого момента успешно пропадала.
   – Теперь я проведу остаток своей жизни рядом с тобой и буду о тебе заботиться, мой Джеки.
   – Нет, это смешно! О чем ты? Я не твой тяжелый крест, и мне не нужна твоя запоздалая жертва. Прошу, просто оставь меня.
   Иша зря затеяла эту поездку, ее слишком поздний порыв совести только ухудшил и без того безнадежные отношения с Джеком. Сейчас женщина видела вражду и неприязнь в глазах своего единственного сына, но главное – немой укор за ее слишком разгульную жизнь в молодости. Джек укрыл Натана одеялом и, подойдя к входной двери, открыл ее. Иша, будто бы отказываясь верить в происходящее, механически взяла свой рюкзак и вышла из уже такого чужого дома. Сердобольная женщина хотела что-то сказать, но Джек, не задумываясь, хлопнул дверью перед ее носом.
   Дорога до аэропорта и большая пробка заставила задуматься Ишу о целесообразности этой поездки, и вместо угрызения совести заслуженный тренер думала об упущенной возможности засветиться на телеэкране, а ведь после такого она могла бы не одну сотню раз упоминать тот факт, что принимала участие в такой важной благотворительной акции.
   Иногда некоторые люди просто не созданы для того, чтобы иметь детей, точнее, они могут родить десяток человеческих жизней, но не способны воспитать их по-настоящему, и такие люди сводят свое участие в жизни ребенка к обязанности, нудной кабале попустительств и наказаний за грязную комнату или что-то еще. Большинство на нашей планете именно так и растят своих мальчиков и девочек, а после с большим укором в старости требуют к себе уважения и заботы, наверное, просто забывая моменты, когда в свое время они с удовольствием шли пить с друзьями вместо общения с собственным чадом.

Глава 22

   В наш век огромных состояний и иногда просто космических зарплат отыскать человека, который бы занимался благотворительностью искренне, очень сложно. Все большие пожертвования в тот или иной фонд от богатых меценатов всего лишь способ загладить свою вину. Ведь сложно поверить, что человек способен честным трудом заработать столько денег, что хватило бы выкупить целое государство. А обычные люди, сдавая в детские дома свои поношенные игрушки и джинсы, всего лишь делают то, что велит им общество, и, если даже найдется человек, который сам пожертвует что-то, просто поддавшись внутреннему порыву, никогда не будет до конца понятно, сделал ли он это из искренних побуждений или это был способ потешить свое самолюбие?
   Калип стал общественной игрушкой, и, наверное, не осталось ни одного телевизионного шоу, в котором бы не снялся убитый горем отец. Бывшего отца Стэфана ничего не волновало, ему просто нравилось всеобщее внимание. Денег было собрано достаточно, и приближался момент торжественной передачи всей суммы мэру города, успевшему организовать поставку большой гуманитарной помощи в Мали. За все это время Калип ни разу не общался со своим духовным наставником, меценату с большой буквы казалось, что он сам смог найти свой путь помощи детям.
   В небольшой перерыв между двумя телевизионными передачами, Калип, накинув теплое полотенце на лицо, мирно отдыхал, мимолетная звезда общества попросила не беспокоить себя как минимум час. Тонкое обоняние уставшего мецената потревожил резкий запах гнилой плоти. Калип с большой неохотной убрал полотенце с глаз и немного приоткрыл их, чтобы посмотреть, что источает эту вонь. Темный образ заблудшего духа Стэфана возник перед первой жертвой смертельного порока.
   – Помогите кто-нибудь! Скорее сюда! – закричал во весь голос Калип, увидев непонятное существо, издали напоминавшее человека.
   Стэфан поймал каждый звук в ладонь и задушил все мольбы испуганного мецената, после чего разносчик грехов приковал Калипа к дивану гнилыми шипами. Стэфан уже не был тем мальчиком, который с благодарностью смотрел на своего спасителя из барака на другом континенте, которым когда-то являлся Калип. Сейчас истерзанный пороками дух стал только средством в руках смертельных болезней человеческих душ. Юноша не видел в этом испуганном мужчине своего приемного отца. Все, что сейчас чувствовал Стэфан, это приятное предвкушение, которая испытывала первая из сестер – змея скупости.
   – Тебе нравиться твоя жизнь? – произнес разносчик пороков.
   Калип боялся смотреть на терзающее его существо, и ничего не отвечал.
   – Конечно-кончено. Сложно общаться с правдой, смотря на нее трезво. – продолжил Стэфан.
   После этих слов Стэфан обратился в прекрасную Дирбэллу, императрицу, погубившую Ситиса. Она мучила юношу своими испытаниями пороками для человеческих душ. Калип был человеком сознательным, но в первую очередь мужчиной. Увидев такой красивый экземпляр противоположного пола, он перестал бояться существа Стэфана.
   Разносчик пороков сказал красивым властным голосом погибшей императрицы:
   – Я здесь, чтобы предостеречь тебя от большой ошибки.
   – Кто вы? Вы какой-то демон?
   – Я порождение этого мира, как и ты Калип, и всегда важнее не то, кто перед тобой, а то чего он хочет. Я хочу раскрыть твои глаза. Тебе же нравиться эта жизнь и звание доброго помощника, не так ли?
   – Я сделал что-то не так? Простите, если я разгневал какие-то высшие силы.
   – Ты меня не слушаешь. Я говорю о том, что твой духовный наставник Джеф водит тебя за нос, и собирается лишить тебя всего, просто сняв все деньги со своего счета.
   Когда речь заходит о чем-то, что действительно волнует человека, он перестает обращать внимание на такие мелочи, как страх или недоверие.
   – Все деньги на моем счету, – удивленно ответил Калип.
   – Этот счет зарегистрирован на имя Джефа, ты просто знаешь его пароль и можешь снять все деньги, но тогда это будет воровством. Законный владелец всех этих денег Джеф, а не ты. Этот тренер с самого начала дурачил тебя. Я могу доказать свои слова: иди, постарайся вставить карточку с деньгами и проверить свой баланс.
   Калип больше не был привязан к дивану, это было ни к чему. Разозлившийся мужчина пулей бросился к ближайшему банкомату и попытался проверить баланс. Красивая повелительница была права, пароль был изменен Джефом по совету Рея на всякий случай. Обманутый герой общества совсем не хотел терять своего нового статуса, почести и похвалы слишком быстро стали для него делом обычным. Калип вернулся к Стэфану и сел напротив него.
   – Вы можете мне помочь? – серьезным голосом спросил он.
   – Ты сам можешь себе помочь.
   Заблудший дух чувствовал себя лучше и даже смог на секунду осознать себя в пространстве. Первая змея была аккуратно упакована в оранжевую коробочку, стоявшую на небольшом стеклянном столике.
   Стэфан указал на губительный подарок и добавил:
   – Вот. В этой коробке ответ на твой вопрос, открой ее и найдешь решение.
   Калип настороженно смотрел на странную коробку, но любопытство, смешанное со злобой на Джефа, все-таки подтолкнули его открыть зловещий подарок Нечто. Внутри подарочной коробки лежал листок бумажки, на котором был написан новый пароль Джефа и еще расчетный счет. Стэфан сказал:
   – Вот возьми это и получишь все деньги обратно.
   – Но это воровство у невинных детей, я так не могу.
   – Джеф заберет все деньги, и тогда ты останешься на улице никому не нужный, ты не думал об этом?
   Калип смотрел на пароль и впервые осознал, что после передачи груза в Мали, в его услугах перестанут нуждаться журналисты любой масти. Тогда мимолетный герой общества решился и вынул бумажку из коробки. Стэфан наблюдал за тем, как оранжевая змея скупости пронзает свою жертву и, поселившись внутри, уже навсегда поменяет Калипа, поглотив его душу постепенно, кусочек за кусочком.
   Зараженный мужчина почувствовал первые симптомы неизлечимой болезни, теперь его волновало, как ему удастся выкрасть деньги незаметно. Заблудший дух приготовил ловушку для своей первый жертвы. Стэфан опередил вопрос Калипа:
   – Все что тебе нужно – это перевести все деньги на счет, который указан вот на этой карточке, – Стэфан опередил вопрос Калипа. – После этого, когда за тобой начнется погоня, тебе нужно будет действовать быстро. Завтра на двенадцатичасовом скоростном поезде доберешься до Берлина. Там пробудешь три дня в гостинице Adlon в пятизвездочном президентском номере. На четвертый день купишь билет но Пекина и отсидишься там несколько месяцев. Только если ты выполнишь все эти пункты, то тогда сможешь получить все эти деньги. В любом другом случае, тебя посадят, и ты сгниешь в тюрьме.
   – Я готов рискнуть, и, если ты разрешишь, я поспешу обезопасить свои деньги.
   Стэфан растворился в воздухе, забрав с собой запах падали, сдавливающий воздух. Калип почувствовал прилив сил от новой гостьи в своей душе, он вставил карточку в банкомат и, увидев распечатку счета, радостно задрожал от нетерпения. Всё до последнего евроцента теперь было спрятано Калипом на своем счету в стране, не выдававшей информацию по своим клиентам. Мимолетный герой общества вернулся к себе в квартиру и, собрав вещи, принялся ждать подходящего момента, чтобы исполнить план Стэфана и не попасться в руки полиции.
   Джеф вместе со своим тренером готовились к демонстрации новых блюд. Рей помог найти своему бывшему ученику подходящее помещение. Все было готово к началу. Оставалось встретить Патрицию с Чемпионами мира и расплатиться за все с карточки Джефа, на которой к этому моменту остался только обидный ноль. Самолет с именитыми спортсменами прибывал ровно в двенадцать часов дня, как раз в тот час, который выбрал Стэфан для бегства жертвы смертельного порока скупости.
   Джеф зашел в квартиру Калипа вместе с Реем, хозяин комнаты жадно всматривался в циферблат, ожидая назначенного часа. Джеф заметил нездоровый оттенок лица своего нанимателя и капельки пота, которые периодически выступали у него на лбу. Духовный наставник представил своего друга Калипу, но зараженный пороком мужчина даже не отвел глаз от стрелки часов. Обеспокоенный Джеф посмотрел на Рея. Мастер соблазнения обратился к Калипу:
   – Вы чего-то очень сильно ждете?
   Калип посмотрел на Рея как на назойливую муху и неохотно ответил:
   – Да, простите, что не поприветствовал вас. Так кто вы, говорите?
   – Я друг вашего духовного наставника, был недалеко от Цюриха и решил навестить Джефа.
   – Понятно. Ну, что же, если вам что-то понадобиться, можете пользоваться.
   – Спасибо большое, со всеми этими приготовлениями к званному ужину вашего духовного наставника мы совершенно забегались и решили немного отдохнуть, если, кончено, это вас не стеснит.
   – Нет, что вы. Можете оставаться.
   Двое друзей приготовили ужин, но Калип так и не сдвинулся с места, его воображение уже рисовало огромную кучу денег, которую зараженный мужчина бережно прячет под огромным замком. Все оставшееся время до встречи спортсменов из США, Рей и Джеф провели, разговаривая. Бывший пикапер рассказал своему ученику все, что приключилось с ним за небольшой промежуток времени. Джеф искренне посочувствовал перипетиям судьбы Рея и в итоге поддержал его решение погулять в последний раз на всю катушку.
   Перед выходом из дома Рей еще раз оценивающе посмотрел на Калипа, не находившего себе места в последний час перед бегством. Джеф рассказал Калипу про встречу делегации из США, но его наниматель постарался поскорее выпроводить друзей из комнаты. В этот момент Рей догадался, что затеял Калип и, выйдя из квартиры, первым делом бывший пикапер спросил:
   – Слушай, карточка с деньгами у тебя?
   – Нет, я оставил ее Калипу, чтобы не вызвать подозрений.
   – С ним что-то не так. Я практически уверен, он хочет украсть все эти деньги.
   – Что? Калип? Он был под моим контролем, это невозможно! Он ничего не знал про регистрацию на мое имя.
   – Зайди сейчас обратно и скажи, что тебе нужна карточка, чтобы расплатиться за зал.
   – Он заподозрит меня, мне кажется это опрометчиво. Рей, ты уверен, что Калип, что-то задумал?
   – Да, и я докажу свои слова. Калип собирается бежать. Все время, что мы были в квартире, он только и делал, что смотрел на часы. Он вел себя очень нервно. Тебе не кажется это подозрительным? Сейчас, когда ты спросишь про карточку, его реакция скажет за него. Если он спокойно отдаст ее, значит, она уже пуста и деньги он спрятал. Если начнет колебаться, а я уверен, такого не будет, он чист.
   – Ну, а если он все-таки начнет меня в чем-то подозревать?
   – Тогда объяснишь, что это часть благотворительной акции и ты все согласовал с мэром.
   Джеф резко вошел в комнату и застал Калипа врасплох, когда мужчина уже нес чемодан на выход. Зараженный скупостью Калип, резко отпихнул чемодан ногой и, сев на диван, принял искусственно непринужденный вид. Духовный наставник теперь и сам видел перемены в своем нанимателе.
   – Ты куда-то собрался? – с недоверием в голосе спросил Джеф.
   Калип принялся нервно стряхивать крошки с брюк и практически спокойным голосом ответил:
   – Я просто решил немного подышать свежим воздухом, а почему ты вернулся?
   – Я хотел взять у тебя карточку с деньгами, нам нужно сегодня расплатиться за зал и продукты.
   – Но эти деньги давно распределены. Мэр лично взялся организовать отправку груза.
   – Я договорился с мэром, мой проект тоже одобрен.
   Калип понимал, что основную часть денег он уже снял, но этот счет пополнялся средствами ежеминутно, и тут впервые черствая скупость вгрызлась в сердце Калипа, и он наотрез отказался отдавать карточку Джефу. Калип принялся бороться с невидимой болезнью, сжав волю в кулак, мимолетный герой общества дрожащими руками протянул карточку Джефу. Духовный наставник взял практически пустую банковскую карту, и, аккуратно положив ее в карман, вышел из комнаты.
   Поведение Калипа не выдало его. Джефу показалось, что его наниматель и правда боится за сохранность денег, а значит, Рей был не прав. Бывший ученик торжествующе посмотрел на своего учителя и с большим самохвальством в голосе сказал:
   – Я же тебе говорил, он был полностью под моим контролем. Ты бы видел с какой болью в глазах Калип отдавал ее.
   – Я все же советовал бы тебе проверить счет как можно скорее.
   – Мы уже опаздываем, скоро прилетит наша дорогая делегация из США.
   Быстрый белоснежный БМВ Рэя умел быстро доставлять своих владельцев по назначению, даже раньше положенного времени. Джеф отправился встречать своего брата и Ноэль, и, если быть честным, то тогда духовный наставник жаждал встречи только с одним человеком из всей делегации – со своей первой и единственной любовью. Эти чувства помогли Джефу не опустить руки и продолжать искать себя в этой жизни. И сейчас целеустремленный юноша точно знал, чего он хочет. Рей тем временем взял карточку и принялся искать ближайший банкомат, чтобы доказать свою правоту.
   Первым показался Гарри. Джефу было сложно не угадать своего младшего брата, так часто сверкающего своей спортивной мордашкой на телеэкране. Немного позади шла Ноэль, девушка, видимо устав от перелета, смотрела себе под ноги. Патриция, взяв еще несколько делегатов для значимости, замыкала процессию. Джеф долго боролся со своей гордыней, но его проект требовал от него смирения. Гарри подошел к старшему брату и обняв его крепкими объятьями чистосердечно произнес:
   – Как же я рад тебя вновь увидеть, брат!
   Джеф был более сдержан в своих чувствах и, поэтому натянув на лицо улыбку, дружелюбно ответил:
   – Я тоже, брат.
   Ноэль не смогла скрыть радости от встречи с таким симпатичным для ее сердца юношей. Девушка в одно мгновенье засияла, и многочасовая усталость от перелета тут же улетучилась. Джеф не знал как правильно поприветствовать свою бывшую партнершу, он неловко протянул руку, но Ноэль сама обняла духовного наставника.
   Все были в сборе. Патриция и еще несколько человек тут же отправились в гостиницу смывать с себя усталость от перелета. Гарри и Ноэль остались с Джефом. Младший брат принялся рассказывать какую-то скучную историю про то, как он удачно сходил на рыбалку с друзьями. Гарри не замечал очевидного: Джеф и Ноэль не слушали его, они просто смотрели друг на друга и погружались во взгляд, который сулил обоим больше, чем просто страстные поцелуи за спиной у простоватого чемпиона мира. В какой-то момент теперь уже бывший духовный наставник Калипа позволил себе мысленно овладеть будущей женой своего брата. В эту самую минуту Джеф прервал несвязный рассказ Гарри:
   – Давайте я провожу вас до машины. Мне нужно отыскать своего друга.
   Гарри дружелюбно бросил свою неподъемную сумку старшему брату, от тяжести Джеф немного осел. Гарри с улыбкой на устах сказал:
   – Вот, хоть немного потренируйся.
   Сам чемпион мира поднял на руки свою будущую жену и в радостном порыве понес ее к белому БМВ Рэя. Джеф корил себя за эти низкие мысли и фантазии с участием Ноэль, не в его принципах было предавать брата, пусть даже такого, брата, который ни разу не позвонил в самый тяжелый промежуток жизни духовного наставника.
   Джефу не пришлось искать Рея, он уже стоял у своего автомобиля несколько минут и задумчиво перебирал карточку между пальцами. Как только Гарри и Ноэль уселись назад, Рей дождался, пока Джеф сядет рядом с водительским местом, после чего гуру пикапа мрачно сказал:
   – Я же говорил тебе проверить карточку сразу же.
   Эти слова обдали жаром Джефа. Понимание того, что Калип обокрал его, больно ударило по самолюбию духовного наставника. Ведь Джеф до последнего был уверен, что Калип полностью под его контролем. Гарри задавал какие-то вопросы своему старшему брату, но Джеф не слышал их, он погрузился в вакуум и корил себя за близорукость. Рей видел переживания своего ученика и, вдоволь наказав его за насмешку и сомнения в своей правоте, прервал страдания Джефа словами:
   – Не переживай, у меня есть план. Его кража поможет нам.
   Джеф в который раз убедился, что никогда не встречал такого человека как Рей, и его таланты простирались дальше пикапа. Ноэль заметила тревогу в глазах Джефа и его отстраненность.
   – Джеф, тебе не хорошо? Ты очень бледный, – с большим волнением и тревогой в голосе спросила Ноэль.
   – Нет. Я переживаю за свой проект. Все хорошо, – Джеф изо всех сил старался выглядеть спокойным.
   БМВ остановился у гостиницы Гарри и Ноэль, оба чемпиона мира получили немного времени придти в себя после перелета.
   Как только Рей и Джеф остались наедине, мастер соблазнения сказал своему ученику:
   – Нам срочно нужно заявить на Калипа, и желательно сделать это как можно более публично. У тебя есть знакомый журналист, который сможет это сделать сейчас?
   Джеф достал телефон и отыскал в справочнике номер телефона Шарля, после чего позвонил светилу французской журналистики. Шарль как раз собирал чемоданы и планировал вернуться в родной Париж, но судьба вновь подкинула пожилому репортеру свежую и эксклюзивную сенсацию. Шарль был удивлен звонку Джефа:
   – Да, я вас слушаю.
   – Добрый день, Шарль. Вас беспокоит помощник Калипа.
   – Да, я уже понял. Чем обязан?
   – Я хотел бы сделать серьезное заявление в прессу и подумал, вас это может заинтересовать.
   У Шарля был нюх на сенсации, и сейчас его чутье подсказывало, что стоит как можно скорее встретиться с Джефом.
   – Да, я буду рад поговорить с вами и могу подъехать куда угодно. Вы же все еще в Цюрихе?
   – Да, давайте встретимся в Кроненхоле через тридцать минут.
   – Кончено. Я уже туда выдвигаюсь.
   Рей набрал название ресторана в навигаторе, знаменитый ресторан Швейцарии был на соседней улице. Белоснежный БМВ остановился у именитого заведения. Рей достал блокнот и принялся писать речь для своего ученика. Мастер соблазнения творил и заставлял буквы прогибаться под нужной правдой для Джефа.

Глава 23

   Калип мчался на скоростном поезде до Берлина, этот побег стал для него неким расставанием с прошлым. Зараженный мужчина обокрал сотню детей и взрослых в Мали, так скупость, прогрызая себе дорогу внутри одного, способна уничтожить многих, зависимых от Калипа и его решения. В этот раз жребий удачно выбрал мимолетного героя общества в качестве жертвы смертельного порока.
   Мужчина не мог смотреть в окно или по сторонам, все что, он делал, это сжимал в руке билет на поезд. Калип стал представлять? сколько всего он смог бы купить на деньги, потраченные им на билет. Скупость начала рыдать внутри души с большой червоточиной посередине. Горькие слезы жадности странно смотрелись на лице уже не молодого мужчины. В какой-то момент Калип поймал себя на мысли, что рыдает во весь голос по деньгам, потраченным на билет. Жертва скупости попытался справиться со своим пороком, но тщетно, зараза, разлившаяся по его душе, становилась сильнее слабохарактерного существа Калипа. На соседних местах сидела женщина с двумя детьми.
   – Мама, а почему этот дяденька плачет как девочка? – возмущенно спросила девочка свою маму, и этот вопрос слышал каждый присутствующий в вагоне.
   Мама Элайзы не знала, что ответить ребенку, и поэтому списала ненормальное поведение Калипа на сумасшествие.
   – Не знаю, доченька, у него, наверное, просто плохо с головой.
   Калип слышал этот упрек со стороны ребенка и матери, но что мог поделать зараженный мужчина, если тело теперь приходилось делить со смертельным пороком? Над каждым сиденьем висел телевизор, и в какой-то момент очередное телешоу было прервано выпуском теленовостей. Калип увидел своего духовного наставника, стоявшего у двери бывшей квартиры когда-то успешного мужчины. Скупость зашевелилась в душе Калипа и, шипя, приказала ему прибавить громкость. Смертельный порок не хотел терять похищенное богатство.
   Джеф достал карточку с небольшой суммой на счету и начал свою речь, разоблачающую Калипа:
   – Добрый день, хотя кого я обманываю? Этот день очень мрачный, и тяжело представить себе что-то худшее, чем кража благотворительных денег.
   Толпа разом ахнула, только Шарль, получив эксклюзивное интервью, уже готовил его к завтрашнему выпуску.
   – Всем вам хорошо известный Калип Градский, – продолжил джеф, – оказался преступником. Этот хитроумный жулик водил за нос не только меня, как своего помощника, но и всю Европу, поддержавшую его начинание. Я призываю власти и всех людей, кто был не равнодушен к судьбе бедных жителей одной из самых нищих стран в мире, задержать преступника и вернуть деньги, чтобы мы все-таки смогли закончить начатое. Этот счет по закону принадлежал мне, так что есть все основания задержать этого похитителя, и я уже заявил в полицию на Калипа.
   Травля Калипа была в самом начале своего долгого пути, его фотография с надписью «разыскивается» осталась в нижнем правом углу даже после окончания новостей. Полиция усилила проверки во всех направлениях в радиусе тысячи километров от Цюриха. Калип смог быстро взять себя в руки и больше не привлекать внимание странными слезами. Мужчина спрятался в туалет и просидел там до окончания поездки. Стэфан посоветовал ему единственный возможный способ скрыться, и зараженный мужчина принялся выполнять инструкцию заблудшего духа. После прибытия в столицу Германии Калип отыскал один из самых дорогих отелей не только в Берлине, но и во всей Европе.
   Калип подошел к стойке регистрации и непринужденно поздоровался с управляющим.
   – Добрый день, я хотел бы снять президентский номер на четыре дня.
   Николас, прищурившись, попытался оценить значимость странного постояльца, управляющий престижного отеля впервые видел Калипа и не мог позволить пустить в свой знаменитый номер кого попало. Николас решил проверить Калипа, как он обычно проверял всех странных посетителей:
   – Добрый день. Боюсь, этот номер был уже забронирован нашим постоянным гостем, но я могу уступить его вам за небольшую сумму сверху.
   Николос написал на бумажке сумму за четыре дня пребывания в лучшем номере Берлина и протянул ее Калипу. Зараженный мужчина, увидев сумму, на которую можно было бы купить неплохой немецкий автомобиль, ужаснулся.
   Охраняющая землю сторона в лице Света заключила договор с Нечто и разрешила ему раз в сто лет проверять жителей смертельными пороками. Свет был уверен, что каждый живущий на земле способен побороть любое испытание, ведь в душе каждого человека есть силы, способные поменять все не только внутри себя, но и вокруг. За все время действия этой сделки, Нечто смог заполучить в свои лапы только двух людей, не справившихся с испытаниями. Тогда порождение небытия решило тщательней выбирать жертв, и все равно люди, даже склонные к грехам, брали себя в руки и в конечном итоге побеждали змей в своей душе. В этот раз, пока темный дух был изгнан в глубины тьмы и не мог отыскать дорогу обратно, змеи получили свободу в выборе, и, вдоволь помучив Стэфана, выбрали людей наиболее расположенных к порокам.
   Обитель Порока предложил Калипу заведомо неосуществимую схему побега, заблудший дух знал, что у Калипа не хватит сил отдать столько денег за дорогой номер. Но зачем ему губить Калипа? Ведь тот уже взял змею. Дело в том, что миссия, возложенная на плечи Стэфана, подразумевала не только заражение жертвы змеей, но и получение ее души. Отдав змею, Обитель Порока не гарантирует себе то, что она вернется к нему, человек, зараженный смертельно пороком, с помощью силы духа может победить в себе этот недуг. Только когда змея уничтожит свою жертву и получит ее душу, она вернется обратно, откуда пришла, – в ящик Дибреллы, тем самым замкнув круг.
   Сейчас Калип понимал, что внутри него идет борьба за его душу и будущее. Скупость, увидев сумму, начала биться в конвульсиях и кусать Калипа, заставляя отказаться от такого неоправданно дорогого номера. Рассудок мужчины понимал, что только так он сможет спастись от погони. Борьба была сложной. Калип, покраснев, волевым решением достал карточку и дрожащими руками протянул ее Николасу. Управляющий смотрел с большим подозрением на покрасневшего незнакомца.
   – Просите, у нас действует правило: мы принимаем только наличные. Вы можете снять нужную сумму, через дорогу стоит банкомат.
   Николас не представлял, каких усилий стоило Калипу взять вверх над змеей и протянуть карточку, которая являлась подарка тьмы, но его порыв был загублен. Теперь змея, дождавшись удобного момента, взяла контроль над телом своей жертвы и погнала его прочь от такого расточительства. Калип, словно во сне подчиняясь приказу порока, сохранил деньги, которыми ему так и не суждено было воспользоваться и, дойдя пешком через весь город, чтобы не тратиться на такси, до дешевого мотеля решил пересидеть в нем, пока почти вся страна занималась его поисками.
   Как только скупой мужчина снял номер и попытался успокоиться, то тут же услышал резкий и громкий стук в дверь. Все было кончено, Калип проиграл свою душу пороку. Змея так сильно боялась потерять деньги, что заставила тело своей жертвы смыть карточку в туалет. Скупость до такой степени вонзилась в сердце Калипа, что мужчина с легкостью запомнил свой расчетный счет, состоявший из большого количества цифр. Когда стражи закона ворвались внутрь, то Калип уже был готов к своему проигрышу. Так еще день назад Калип был героем и образцом гуманитарного общества, а теперь его всем светом поносили и ставили в пример как низкого и подлого человека.
   Рей приютил в своем номере Джефа, друзья с нетерпением ждали? когда поймают Калипа, а пока что бывший пикапер старался помочь своему ученику разобраться в себе и своих чувствах к Ноэль. Рей решил предоставить шанс Джефу пообщаться наедине с Ноэль, для этого нужно было как-то отвлечь Гарри. Бывший пикапер нашел чемпиона мира в одной из социальных сетей и просмотрел его интересы, которые были весьма скудными. Помимо спорта и рыбалки, Гарри очень любил мотоциклы и даже купил себе парочку раритетных моделей. Тогда Рей, недолго думая, ввел в поисковую систему «Выставка мотоциклов Цюрих» и получил шанс выманить Гарри из отеля.
   Гарри и Ноэль все время провели в постели, поэтому чемпионы мира не ожидали визита Рея к ним в номер. Гарри быстро оделся и открыл дверь. Гуру пикапа, улыбнувшись, произнес:
   – Добрый день, я, надеюсь, вам не помешал?
   – Привет, помешал, кончено! Ну, раз я уже встал и оделся, все нормально. Тебе что-то нужно?
   – Джеф сказал мне, что эта поездка в Цюрих для вас возможность немного отдохнуть, и, пока мой друг готовится к своему ужину, я хотел бы показать вам Цюрих в благодарность за вашу отзывчивость. Недалеко отсюда проходит выставка мотоциклов, по-моему, Джеф упоминал, что тебе они нравятся.
   Гарри был бы рад посмотреть на двухколесные произведения искусства, чемпион мира взглянул на свою партнершу глазами ребенка, который просит разрешение. Ноэль, устав от ночи любви с могучим Гарри, одобрительно произнесла:
   – Если хочешь ступай, я немного посплю.
   Гарри радостно подбежал к Ноэль и с большой благодарностью обнял ее за возможность немного побыть на воле.
   Гарри проводил большую часть жизни в спортивном зале или на соревнованиях, но после получения такого важного титула чемпион мира хотел немного насладиться своей славой. Рей и Гарри вышли из гостиницы и решили прогуляться по городу. Молодые люди были не раз награждены взглядами от симпатичных девушек. Гарри с большим наслаждением ловил знаки внимания от прохожих, Рею они были привычны и не вызывали никакой реакции. Выставочный зал, оккупированный мотоциклистами, уже показался на горизонте, когда Гарри вдруг понял, что все эти секунды флирта были посланы Рею. Гарри был прямолинейным и поэтому не захотел обрабатывать обидную правду, а просто остановился и одним движением развернул Рея к себе лицом.
   – Послушай, – раздраженно начал Гарри, – я не могу понять, почему эти девушки так на тебя смотрят? Ведь я чемпион мира, а не ты!
   – Успокойся, просто они не смотрят телевизор. Я уверен, тебя угадает поколение, которому фигурное катание интересно, но мне кажется, оно немного постарше.
   – Ты хочешь сказать, меня должны угадывать старушки?
   – Нет, но ты же хочешь знаков внимания не от поклонниц, а от девушек, а это разные понятия.
   – Ты меня запутал, ты мне скажи, ты… как их там, пикапер?
   – Я раньше преподавал это искусство соблазнения, если тебе это интересно.
   – У меня пропало желание смотреть на мотоциклы, – Гарри тут же оттаял и, поменяв угрожающий тон на более мягкий, предложил, – давай лучше поговорим.
   – Как хочешь, только давай хотя бы сядем на лавочку.
   Оба юноши расположились на недавно покрашенной лавочке, запах лака еще отчетливо врезался в обоняние.
   – Раз ты такой преуспевший бабник, помоги тогда мне, – Гарри, подавленный внутренними переживаниями, обратился к гуру пикапа.
   – Все, что в моих силах, будь уверен – сделаю.
   – Я не дурак и не слепой. Я видел, как Ноэль смотрела на моего братца, и я не могу понять ее. Ночью в постели ее все устраивает, так зачем вообще смотреть налево?
   – Постель, мой друг, для некоторых пар лишь фундамент, а не желанная цель. Даже в отношениях, построенных на постели, процентное соотношение шестьдесят на сорок, постель составляет большую часть – шестьдесят процентов, но ночь заканчивается, оголяя сорок процентов, и, если они отсутствуют, любая девушка невольно начинает искать замену этой пустоте.
   – Но, когда ночь заканчивается, у нас с Ноэль начинаются тренировки, и, по-моему, их больше, чем сорок процентов.
   – Я не спорю и не удивлюсь, если Ноэль искренне выберет тебя как своего мужа, но сейчас вы не в привычной среде, и пустота оголилась.
   – Так что же мне делать? А, когда мы завершим профессиональную карьеру, по твоим словам мы расстанемся?
   – Необязательно, к тому моменту ее будет удерживать привычка или кольцо на пальце. Гарри, не бери это так близко к сердцу, и позволь Ноэль самой понять, что для нее ты единственный.
   Гарри, улыбнувшись, зажал голову Рея и растрепал ему волосы, такое выражение чувств для чемпиона мира была нормальным.

Глава 24

   Ноэль успела поспать тридцать минут после горячей ночи со своим партнером по фигурному катанию, пока в комнату не постучались. Заспанная Ноэль неохотно открыла, но гость на пороге оказался желанным, поэтому Ноэль, взбодрившись, пригласила войти Джефа.
   Брат Гарри сел на диван, Ноэль, переодевшись, сказала:
   – Гарри нет, если ты пришел к нему.
   – Я пришел к тебе и рад, что его нет.
   – Джеф, зачем ты так говоришь?
   – Просто я хочу раз и навсегда выяснить, что происходит между нами, и зачем ты подогреваешь эту связь флиртом?
   – Я подогреваю? Ты был готов меня раздеть прямо в аэропорту. Твой взгляд все сказал за тебя.
   – Да, за это я прошу прощенья, мне не стоило давать волю своей фантазии.
   – Извиняться совершенно не за что, мне понравился этот взгляд.
   Джеф, встав с дивана, возмущенно произнес:
   – Вот об этом я и говорю, зачем ты так?
   – Ах! Я ничего не могу поделать! Ты меня привлекаешь, и я бы была не прочь провести с тобой больше времени вместе.
   Джеф бегло осмотрел номер чемпионов мира и, случайно бросив взгляд на мусорную корзину, стоявшую перед ванной комнатой, увидел кучу использованных презервативов. Старший брат Гарри указал на них пальцем и посмотрел на Ноэль осуждающим взглядом.
   – И после такого ты еще флиртуешь со мной. Как я вижу, тебя все устраивает в Гарри.
   – Но я же не предлагаю тебе переспать, я хочу просто поговорить с тобой, ты отличаешься от Гарри. Ты более сложный, и меня это привлекает.
   – Я не клоун, чтобы развлекать тебя, и прошу впредь держать себя в руках. Надеюсь, ты больше не будешь переступать черту и останешься девушкой моего брата.
   Джеф вышел из гостиничного номера и почувствовал неприятное чувство, знакомое каждому «вечному другу». Такие люди всегда есть на всякий случай у девушек, но им ничего не светит, разве что сопливый разговор про свои проблемы с нынешнем парнем. Джеф не для того отучился на пикапера и готовил своей проект в ООН. Он не позволит вытирать о себя ноги даже своей первой и единственной любви.
   В вечерних только и говорили, что о поимке бессердечного разбойника. Калипа рисовали в ужасных красках и поносили последними словами, которые можно было употреблять на телевидение. Джеф после разговора с Ноэль не хотел никого видеть и, устроив себе четырехчасовую прогулку по Цюриху, угрюмо направлялся в номер Рея. Каждый репортаж про пойманного вора заканчивался одинаково, Калип молчал и отказывался говорить про украденные деньги. Скупость в нем получила возможность похоронить богатство на счету, и теперь смертельный порок будет охранять свой секрет, пока тело Калипа живет на этой планете.
   Рей, вернувшись с прогулки и узнав о поимке Калипа, понял, что денег им не видать. Гуру пикапа пытался связаться со своим учеником, но Джеф выключил сотовый. Только глубоко ночью духовный наставник пересек порок гостиницы Рея. Сам хозяин комнаты мирно спал на кровати, рядом с ним на кресле похрапывал Шарль Луансе. Джеф удивленно включил свет и в полголоса сказал:
   – Прошу прощенья.
   Рей и Шарль тут же открыли глаза.
   – Где тебя носило? Я звонил тебе раз тридцать, – резко встав с кровати и потянувшись, сказал учитель Джефа.
   – У меня не было настроения общаться.
   – Послушай, Калипа поймали.
   Джеф, сам того не заметив, залился радостной улыбкой и облегченно ответил:
   – Фух, я думал, он сбежит, и мы не увидим своих денег.
   В разговор вмешался Шарль, который сложно отходил ото сна из-за пожилого возраста. Светило французской журналистики вставил свое слово:
   – К сожалению, вы не увидите этих денег. Ваш бывший начальник молчит как рыба и не собирается говорить, куда он перевел деньги.
   Джеф не ожидал такого развития событий, ему казалось, что самое главное – это поймать Калипа, но этого оказалось недостаточно для осуществления его главной цели. Духовный наставник долго стоял молча и смотрел сквозь Рея, после небольшого осмысления произошедшего Джеф с обречением в голосе спросил гуру пикапа:
   – И на этом все?
   Шарль, воодушевленный возможностью наконец-то рассказать цель своего визита, ответил за Рея:
   – Эта ситуация может сыграть вам на руку, по словам вашего друга у вас разработан проект новой еды из насекомых, и вы смогли добиться участия комиссии в завтрашнем ужине. Я уже не говорю о большой делегации спортсменов из США.
   – Но денег, чтобы заплатить за зал и прочие расходы, теперь неоткуда взять, – Джеф все еще не понимал, к чему клонит пожилой журналист.
   – А вы хотели расплатиться за все с тех денег, что вся Европа собирала в Мали? Поверьте мне, вам не позволили бы и евроцента снять оттуда, но сейчас не имея другой программы помощи и денег, общество встанет на вашу сторону и будет ждать успеха завтрашнего ужина. Я хотел бы попроситься внутрь и осветить это событие для остальных. Вы же не откажете своему другу в такой просьбе?
   – Послушайте, у меня нет таких денег на оплату ужина, – раздраженно ответил журналисту Джеф. – Придется все отменить.
   Рей подошел к Джефу и протянул ему приличную сумму наличными, которой должно было хватить на оплату зала.
   – Вот, держи, – произнес мастер соблазнения. – Это все, что я смог снять со своих карточек, я надеюсь, у тебя получиться задуманное.
   Джеф не знал, как реагировать на эти деньги и колебался, прежде чем взять их, но Шарль, стоявший рядом, подтолкнул духовного наставника взять эти деньги.
   – Вы столько всего проделали, а теперь колеблитесь, брать эти деньги или нет.
   – А как же ты? – с искренним переживанием спросил Джеф.
   – Мне хватит ровно до Лиссабона, а там посмотрим. Я перестал загадывать наперед.
   Джеф и Рей обнялись и перед тем, как покинуть своего ученика навсегда, Рей сказал:
   – Я верю, ты добьешься своего, и сейчас, пропитавшись твоей целеустремленностью, мне кажется, и я смогу выбраться из болота в которое попал.
   Рей сел в свой белоснежный БМВ и уже через минуту исчез, оставив после себя такие нужные деньги и слова для своего бывшего ученика. Джеф и Шарль спустились вниз и духовный наставник вселился в ту же комнату, из которой только что съехал Рей. Шарль не желал покидать героя завтрашних новостей и поэтому попросил остаться с ним, неплохо устроившись в привычном кресле на ночь.

Глава 25

   Джеф был человеком многогранным и успешно совмещал в себе различные интересы. С раннего утра духовный наставник перевоплотившись в повара лично следил за приготовлениями к ужину, до которого оставалось двенадцать часов. Но время быстро убегало из-за осторожных и щепетильных жестов Джефа. Для того, чтобы все прошло успешно, духовный наставник нанял несколько помощников, согласных работать за идею и возможность поучаствовать в историческом ужине.
   Джеф лично осмотрел продукты доставленные ему проверенной и уважаемой фирмой, сделавшей себе имя на поставках самого свежего мяса и овощей. С насекомыми было сложнее, но духовный наставник долго и тщательно готовился к этой возможности и заказал все необходимое с местного экзотического рынка. Еще Джеф должен был успеть приготовить презентацию для демонстрации на большом полотне сзади сцены. Так же проследить за правильным расположением стульев и столов, чтобы все могли уместиться. Духовный наставник был счастлив и боялся приближающегося часа одновременно, финишная прямая была трудна, но Джефу удалось добраться до невозможного. Ведь попробовать изменить мир к лучшему может каждый. Например, встав с утра и пообещав себе наконец-то начать сортировать мусор, но в таких глобальных масштабах, как пересмотр отношения к пище и ее составляющей, такого шанса можно вообще не получить.
   Комиссия ООН была против присутствия прессы из-за нежелательного давления, которое могло появиться в связи с вопросами или комментариями происходящего, поэтому Шарль, сидевший в пустом зале, являлся частным лицом. Пожилой корреспондент все еще не верил возможности первым увидеть редкий ужин и потом написать об этом статью.
   Ближе к вечеру Джеф и его помощники приступили к самому ответственному – готовке блюд из насекомых. Духовный наставник не мог сразу быть в нескольких местах одновременно. Сам Джеф хотел лично приготовить свои фирменные блюда из кузнечиков, но до начала званого ужина оставалось несколько часов, а зал был в удручающем состоянии, поэтому духовный наставник взял одного человека с кухни и принялся приводить в порядок место, где будет решаться его судьба. Шарль тоже включился в эту работу, предвкушая горделивые строчки про свое личное участие в этом проекте.
   В пустой зал вошло трое: Гуарин, глава комиссии, Жермен, его помощник, и Клод, работающий секретарем и ведущий записи на таких мероприятиях. Джеф не заметил появления своих судей. Духовный наставник пытался настроить проектор и передачу изображения на большой экран, помимо этого Джеф параллельно готовил презентацию. Совмещение этих двух занятий только затормозило духовного наставника. Гуарин осмотрел помещение и, увидев Шарля, расставляющего стулья, обратился к столбу французской журналистки:
   – Простите, вы организатор?
   Шарль, опустив последний стул, заулыбался.
   – Нет, я всего лишь скромный помощник. Джеф, организовавший этот ужин, сидит у проектора.
   Троица подошла к Джефу. Организатор званого ужина возмущено сказал:
   – Это закрытое мероприятие. Кто пустил вас внутрь?
   Жермен выдвинулся вперед и, закрыв грудью своего любимого руководителя, ответил:
   – Мы члены комиссии, прибывшие на ваш ужин.
   Духовный наставник, оторвавшись от проектора, испуганно встал и протянул руку Жермену.
   – Добрый день, простите за такой прием, но ужин был назначен на восемь часов.
   Гуарин, немного отпихнув своего помощника, представился организатору ужина:
   – Добрый день. Я руководитель этой выездной комиссии и до начала вашей демонстрации. Нам нужно было убедиться, что все это мероприятие не спланировано как рекламная акция. Это ваша личная инициатива?
   – Да, кончено, я очень долго и упорно шел к этой цели, и вот, наконец, у меня есть возможность продемонстрировать перед вами новые блюда из дешевых ингредиентов.
   – Если это так, то мы будем рады рекомендовать ваши блюда мировому сообществу в качестве альтернативы в странах, где есть проблемы с традиционными видами мяса и овощей.
   Клод оторвался от записи и пожелал Джефу удачи, все трое отправились на кухню и, бегло осмотрев место приготовления, покинули помещение. Джеф, воодушевленный поддержкой своих судей, только прибавил скорости и, справившись с настройкой проектора, закончил свою презентацию.
   Организатор званого ужина поставил Шарля следить за списком гостей и не пускать внутрь посторонних лиц. Пожилой журналист успел немного сдружиться с Джефом, и ему были близки начинания духовного наставника. Шарль на посту охранника беспощадно отказывал своим коллегам, пытавшимся попасть внутрь. Зал постепенно наполнился участниками исторического ужина, Гуарин одобрил участие нескольких благотворительных организаций, имеющих свои отделения в Цюрихе, поэтому людей внутри стало больше, чем планировал Джеф изначально.
   Гарри и Ноэль заняли специально приготовленные почетные места для всей делегации из США. Патриция немного задержалась на улице и с удовольствием объясняла причины участия чемпионов мира и ее лично в этом ужине. Женщина десяток раз употребила слово соучастие, Патриция набирала себе в копилку очки за благотворительность. Гарри тем временем пытался наладить контакт с Ноэль, но девушка, впечатленная работой, проделанной своим не состоявшимся любовников, ждала только появления старшего брата Гарри, а на самого Гарри не обращала внимания. Чемпион мира достал телефон и долго что-то в нем набирал, а потом с важным видом протянул его своей будущей жене. Ноэль неохотно взяла как устаревший смартфон своего партнера в руки и, ничего там не увидев, девушка раздраженно произнесла:
   – Зачем ты мне сунул его?
   – Я, ну… просто я тоже захотел сделать что-то доброе и полезное для общества, и я решился продать свои Харлеи на аукционе в интернете, а деньги пожертвовать детскому дому. Как тебе идея?
   – Гарри, зачем эта игра на публику? Ты никогда не думал об окружающих тебя людях, не нужно лицемерить.
   Простоватого чемпиона мира задели обидные слова своей партнерши.
   – Ну и пожалуйста, раз ты не оценила, оставлю их себе, – надув губы, Гарри вырвал телефон из рук Ноэль.
   Ноэль разочаровано покачала головой и, отвернувшись от будущего мужа, стала смотреть на дверь, ведущую на кухню.
   В небольшом помещении вовсю кипела готовка. Джеф слишком поздно заглянул сюда и не контролировал процесс приготовления. Организатор ужина уделил непростительно много времени на приготовления в зале и совершенно упустил из рук бразды правления на кухне. Сейчас ему оставалось надеяться на профессионализм людей, которых Джеф видел впервые, но каждый со своих же слов был шеф поваром от Бога. Только когда один из таких умельцев потянулся за подсолнечным маслом и наклонился с этой запрещенной жидкостью над основным блюдом, Джеф сначала замер от удивления, а потом, выбив ненавистную бутылку из рук испугавшегося Мориса, словно одержимый маньяк прошептал:
   – Как ты посмел даже подумать о добавлении в мой рецепт этого низкопробного подобия масла?
   Морис так до конца и не понял своего проступка и попытался оправдаться, но Джеф, осознав свою уязвимость перед такими решениями своих неопытных в подобных приготовлениях помощников, выгнал всех прочь и в одиночестве доводил блюда до готовности. Джеф считал, что масло сделать его проект слишком дорогостоящим в глобальных масштабах. Он был убежден, что всё должно готовиться на воде. По задумке организатора ужина в зале должно было быть накрыто два больших стола. Один состоял из традиционных блюд, мяса и дорогой рыбы, а другой должен был стать противопоставлением традиционной пище.
   Джеф выключил плиту и поднес ложку, чтобы попробовать свои труды. Духовный наставник очень переживал за получившийся в итоге блюда. Как только хрустящий кузнечик коснулся языка духовного наставника, то Джеф тут же выплюнул жалкое подобие своего собственного рецепта.
   Джеф считал, что приготовить насекомых не такое уж сложное дело и что их нельзя испортить, он был так в этом уверен, что оставил готовку на поваров, которые до этого имели дело только с обычными продуктами, а сам отправился готовить презентацию. Джеф недооценил тот факт, что он уже ни один раз готовил все эти блюда и знал, как нужно обращаться с насекомыми, более того, он готовил максимум для двух персон, но не для целого зала гостей и придирчивых критиков. Этот просчет поставил под удар дело всей его жизни, как и с Калипом, он рассчитывал, что все получится само собой.
   Организатор ужина схватился за голову, все блюда из насекомых были неприятны на вкус и никак не могли предстать в таком виде перед комиссией ООН. Джеф от расстройства швырнул половник прямо в небольшое окошко ведущее на улицу. Духовный наставник схватился за телефон и дрожащими руками попытался набрать номер Рея, но незнакомый образ осек его попытку пожаловаться учителю.
   Стэфан, появившейся прямо посередине кухни, выхватил спасительный телефон из рук Джефа, произнеся два запретных слова, которые позволили заблудшему духу без прикосновений разбить любимую игрушку духовного наставника. Эти слова были на языке духов, недоступном для понимания человека. Джеф заметил странный силуэт рядом с собой и почувствовал, что образ, появившийся перед ним так неожиданно, не являлся гостем или помощником, и вообще Обитель пороков мало чем походил на человека. Джеф настороженно спросил незваного гостя:
   – Кто ты?
   Заблудший дух молча подошел к кастрюле с супом из тараканов и, зачерпнув половник, немного пригубил содержимое. Стэфан, сморщившись, выплюнул на пол суп Джефа и вытер рот.
   – Ты, значит, повар? – с насмешкой спросил.
   – Что тебе тут нужно? Кто ты вообще такой?
   – А кто ты?
   Джеф, не ожидавший встречного вопроса, поначалу даже не знал, что ответить. Стэфан воспользовался паузой и, попробовав еще и жареных кузнечиков, заключил:
   – Эти блюда не годятся даже для обычного ужина в кругу семьи, которая, конечно, согласилась бы трапезничать такими сомнительными яствами.
   – Тебя кто-то нанял? Чего ты добиваешься?
   – Ты осыпаешь меня таким огромным количеством вопросов, что я даже боюсь отвечать на них, дабы не последовали еще.
   Заблудший дух достал синею коробку и, поставив ее рядом с кастрюлей, добавил:
   – Этот ужин в одном миллиметре от катастрофы и высмеивания тебя пожизненно каждым встречным. Только чудо может спасти тебя и твою репутацию, и это чудо явилось к тебе.
   – Ты можешь мне помочь? Как?
   – Еще один вопрос с твоей стороны, и твое спасение, уже такое близкое и осязаемое, исчезнет. Я дарю тебе необычную приправу, способную исправить любое блюдо и придать ему просто восхитительный вкус.
   – Нет, это шутка, таких приправ не бывает. Ты дурачишь меня, злобный дух.
   Стэфан протянул руку вверх и сказал на латыни «Piscis», тут же в руке заблудшего духа возникла пропавшая рыба. Запах этой разлагающейся рыбешки заставил Джефа схватиться за нос. Организатор ужина отчетливо видел, как незваный гость наколдовал себе эту пропавшую рыбу, теперь у него не оставалось сомнений, незваный гость был посланником из другого мира. Стэфан достал из синей коробки флакон с бесцветной жидкостью и капнул одну капельку на зловонную рыбешку. Уже через пару минут рыба совершенно удивительным образом приобрела свежий вид и перестала благоухать на всю комнату.
   Заблудший дух наблюдал за тем, как у Джефа загорелись глаза. Без слов стало понятно, что духовный наставник мысленно представлял себе эффект этого неземного зелья на своих испорченных дилетантством блюдах. Стэфан видел желание Джефа оказаться триумфатором на этом значимом для мирового общества в целом мероприятии. Заблудший дух аккуратно положил флакон обратно в синюю коробку и дружелюбным жестом пригласил Джефа забрать свой подарок. Духовный наставник с подозрением поинтересовался:
   – Ты отдаешь мне это зелье? И что ты хочешь за него?
   – Совсем немного, чтобы ты признался, что вкус блюда всегда будет важнее, чем просто его питательность. И если ты признаешь этот факт, все в соседнем зале, оценят твои блюда на высшую оценку, а это же очень важно.
   – Просто признаться в том, что вкус важнее? Сомнительная плата за такой подарок.
   – Ты всегда и во всем видишь подвох, ты не веришь с первого раза даже в самую прописную истину. Это твое право, равно так же, как мое назначить любую плату за свой подарок. Ну, так, ты согласен или нет?
   Джеф взял когда-то пропавшую рыбу и тщательно осмотрел ее, волшебство зелья поражало скептическое мышление Джефа. Организатор ужина посмотрел на часы, его блюда уже должны были быть в зале. Духовный наставник, наконец, произнес:
   – Я согласен, и готов признать, что вкус важнее, чем питательность.
   Стэфан протянул синюю коробку ее новому владельцу, Джеф открыл подарок и, взяв пузырек в руки, впустил в душу вторую из сестер порока Обжорство. Еще один удачный выбор. Змея искусительница точно угадала со своей жертвой, этот ужин был важной вехой на пути к сознательному обществу, и его полная катастрофа могла перечеркнуть на долгие годы вперед пересмотр постиндустриальными государствами своего отношения к пище в целом.
   Стэфан избавил свою сущность еще от одной изматывающей его ежесекундно сестры-искусительницы. Обитель порока почувствовал облегчение, но место ушедшего порока, вновь было занято очередной ненасытной сестры. Заблудший дух с первыми укусами гнева растворился в воздухе и не стал наблюдать за развязкой этой битвы Джефа со смертельным пороком.
   Джеф открыл пузырек и добавил прозрачную жидкость в каждое блюдо, после чего со спокойной душой позвал помощников, чтобы они вывезли блюда заждавшейся публике. Сам организатор вечера вышел в зал впервые после его заполнения, духовный наставник немного не так представлял себе это мероприятие, вместо заседания комиссии перед его глазами намечался светский вечер с именитыми спортсменами во главе. Организатор ужина подошел к микрофону и попросил всех занять свои места.
   Свет в зале потух, на экране сзади Джефа появилась приготовленная духовным наставником презентация. Утка в апельсиновом соусе противопоставлялась блюду из кузнечиков. Барашек, тушенный в собственном соку, мерился силами с супом из тараканов. Запеченная курица сравнивалась с тушеными жуками. Большой бисквитный торт, одним своим видом способный заставить любого пускать слюну, был унижен соседствующими личинками в сахарном соусе. Все эти сравнения были придуманы Джефом, он считал, что по вкусу эти блюда должны быть похожи.
   После демонстрации блюд Джеф взял слово:
   – Добрый вечер, я благодарю вас за участие в моем проекте. Извините за небольшую задержку, зато теперь я уверен на все сто процентов, что еда, которую вы сейчас попробуете, ничем не уступит дорогим блюдам, которые далеко не всем по карману.
   Помощники разнесли первое, суп из тараканов по столам. Приглашенные гости с большим любопытством смотрели себе в тарелки, нужно заметить, не каждый разделял воодушевление Джефа насекомыми в качестве пищи, но каждый должен был попробовать, чтобы потом всю жизнь вспоминать этот момент. В зале впервые по-настоящему стало тихо, вместо разговоров было слышно звучание ложек и редкое причмокивание. Джеф с большим нетерпением ожидал оценки за свои приправленные блюда и пристально смотрел именно на тот стол, где члены комиссии оценивали вкусовые свойства супа. За первым последовали основные блюда из кузнечиков и жуков. Джеф жадно всматривался в лица и ожидал увидеть улыбки и одобрение, но все больше и больше людей, ковыряясь в тарелках, пробовали немножечко и тут же отодвигали блюда Джефа.
   Гуарин надкусил кузнечика и, прожевав его пару раз, выплюнул в салфетку, разочаровано покачав головой. Его примеру тут же последовали Жермен и Клод. Организатор ужина, увидевший это, был оскорблен до глубины души. Джеф не понимал, почему волшебное зелье не действует. Духовный наставник подошел к столу с насекомыми и попробовал запеченных жуков, их неприятный хруст был разбавлен горечью от испорченного соуса. Злой дух обманул его, и зелье не помогло катастрофичным блюдам. Смертельный порок, немного освоившись в душе у Джефа, начал нашептывать организатору ужина: «Все правильно, что ползает и прыгает не создано для пищи людской, ты замечательно готовишь мясо и птицу, а сейчас оскорбляешь гостей жареными кузнечиками. Иди и попробуй утку, я отсюда чувствую, что она у тебя вышла крайне удачно.»
   Джеф был вегетарианцем в некотором смысле, он никогда не пробовал мяса, хотя был мастером его приготовления. Он не придавал значения смерти жука или кузнечика, он думал, что им не так больно, как барашку или курице, но тем не менее он приготовил и мясо, и птицу, и рыбу. Смертельный порок и косые взгляды из зала толкнули организатора ужина к столу с привычной едой. Духовный наставник еще раз посмотрел в зал. В этот момент помощники предлагали гостям десерт, но практически каждый культурно отказался от личинок в сахарном соусе. Джеф понимал: это крах. Смертельный порок в нем взяв верх, он отрезал себе кусочек мягкой утки и, полив ее апельсиновым соусом, положил в рот. Рецепторы духовного наставника начали биться в конвульсиях от всего спектра вкуса, который могла принести хорошо приготовленная пища. Чревоугодие в Джефе набирало силу и с каждым последующим кусочком перерастало в обжорство. В зале стали перешептываться, не понимая поведения организатора вечера. Гуарин возмущенно встал со своего места и, зайдя на сцену, обратился к Джефу:
   – Простите меня, конечно, но что вы себе позволяете? Вы кормите всех этих людей сомнительной пищей, а сами пожираете мясо, говоря при этом о помощи бедным странам?
   Джеф оторвался от курицы, которая к тому моменту почти закончилась благодаря неконтролируемому обжорству Джефа, и вместо ответа организатор подошел к Гуарину и вытер руки о главу комиссии. Организатор вечера взял микрофон и произнес:
   – Я прошу у вас прощенья, особенно у своего младшего брата и его партнерши за потраченное напрасно время. Моя идея была глупа и наивна, кузнечики и тараканы никогда не сравнятся по вкусу с традиционной пищей.
   Джеф подошел к столу с насекомыми и опрокинул его. Одержимость в его глазах пугала, и многие начали быстро покидать зал. Шарль и Ноэль единственные люди в зале, которым было искренне жалко сорвавшегося Джефа. Шарль попытался оттащить Джефа от торта, но зараженный пороком юноша ненасытно пожирал десерт.
   – Зачем нужно было столько усилий? – осуждающе прикрикнул пожилой журналист. – Чтобы вот так все закончить, как свинья в торте носом?
   Джеф ничего не ответил и продолжил подчиняться смертельному пороку. Гарри взял за руку плачущую Ноэль и потащил ее к выходу. Чемпионка мира пыталась вырваться из крепких рук Гарри.
   – Перестань! Мы нужны ему! – кричала она.
   – Не видишь – ему плохо, – спокойно ответил Гарри. – Он, откровенно говоря, гадко приготовил своих кузнечиков. Нам не стоит светиться на этом вечере.
   Патриция вляпалась в историю и после того, как провальный вечер станет достоянием общественности, молодому политику еще не раз припомнят участие в этом сомнительном мероприятии.
   Обжорство, перечеркнув начинание Джефа, с упоением наполняло брюхо несчастной жертвы. Зал был пуст, только надпись «спасибо» освещала организатора вечера, уснувшего прямо в большом торте. На сегодня его организм больше вместить не мог, но впереди было еще множество дней.

Глава 26

   Олимпийские игры всегда были важной частью истории человечества. Патриотизм, захватывающий каждого жителя на планете, заставлял болеть за спортсменов из своей страны, радуясь иногда настоящим подвигам, которые будущие олимпийские чемпионы совершали, преодолевая боль от тяжелой травмы или невыносимое психологическое давление. Золотая олимпийская медаль увековечивала имя своего обладатели и становилась логичной наградой за жизнь, посвященную целиком и полностью спорту. Очередные зимние олимпийские игры уже встречали первые делегации с различных стран. До прилета одной из самых больших делегаций оставался день. США очень рассчитывали на победу своей пары. Гарри и Ноэль подходили к главному событию четырехлетия в статусе явных фаворитов. Чемпионы мира готовились к отлету в олимпийскую деревню, собирая немногочисленные вещи, пока их тренер Иша искала встречи с Патрицией. После того провального ужина и скандала, последующего за ним, Иша пыталась поговорить с главной федерации, но Патриция, оскорбленная тем, что Иша ее так подставила с благотворительным ужином, пыталась избежать личной встречи с тренером Гарри и Ноэль.
   К большому удивлению Иши глава федерации лично пришла пожелать удачи чемпионам мира на предстоящих соревнованиях. Патриция зашла в небольшую комнату, где жила будущая женатая пара, и, улыбнувшись, поприветствовала Ноэль дежурными поцелуями в обще щеки. Гарри смущенно протянул руку главе федерации.
   – Здравствуйте, а Иша говорила, что мы вам больше не нравимся.
   Немного подумав, Гарри понял, что сказал, что-то не то. Он был из тех людей, кто говорит, что думает, и только потом думает, что говорит.
   – Точнее, вы избегаете нас, – простоватый чемпион мира постарался исправиться.
   Патриция смогла продемонстрировать удивленный вид и, положив руку на грудь, с большим удивлением в голосе ответила Гарри:
   – С чего это вы взяли, милые мои? Я всегда поддерживала вас и считала своими детьми. Я верю, что вы вернетесь олимпийскими чемпионами, и наша страна будет гордиться вами.
   Иша вошла в номер своих подопечных. Тренер в очередной раз пыталась дозвониться до Патриции, уже давно добавивший в черный список номер Иши. Измученная Иша была удивлена и обрадована одновременно, увидев свою бывшую хорошую подругу. Увидев тренера чемпионов, глава федерации тут же посмотрела на часы
   – Мне пора, нужно еще пожелать удачи многим спортсменам, – быстро произнесла она.
   Патриция вышла из номера, Иша последовала за ней. Заслуженный тренер хотела сбросить с души тяжелый камень за плохой совет. Патриция, тяжело вздохнув, повернулась к преследующей ее бывшей подруге.
   – Послушай, не стоит искать встречи со мной. Наш уговор в силе: привезешь олимпийскую медаль и займешь мое место, так что хватит меня преследовать и задумайся лучше о соревнованиях.
   – Но, Патриция, мы же были…
   – Подругами, – глава федерации перебила заслуженного тренера. – И ты, кончено же, не догадывалась о том, что устроит твой бывший ученик на ответственном мероприятии. Я все это понимаю, так что не трать мое время.
   Большинство газет, освещавшие тот закрытый ужин, разом ополчились на главу федерации. Патриции было необходимо спасать свое лицо и репутацию этой могущественной организации, которую она возглавляла так много лет. Кроме того золото на олимпийских играх тоже находилось под угрозой: отношения Гарри и Ноэль заметно похолодели с того момента. Напряжение повисло в воздухе.
   Патриция ускорила шаг и, дойдя до очередного номера со спортсменами, постучавшись вошла в него с улыбкой на губах. Иша чувствовала, что потеряла свою подругу и свое место главы федерации. Заслуженный тренер вернулась к своим подопечным и, собрав свои вещи, бездумно села на кровать, не замечая скучных историй Гарри.
   Глубоко ночью, когда до отправки на олимпийские игры оставалось несколько часов, Иша начала замерзать. Тяжелое пуховое одеяло не помогало согреться заслуженному тренеру. Иша открыла глаза и попыталась понять, почему так холодно в обычно теплой комнате. Женщина заметила темный силуэт, сидевший за ее письменным столом. Испугавшись незваного гостя, Иша медленно потянулась к выключателю света, чтобы прояснить свои опасения.
   – Не стоит. – прошептал заблудший дух.
   Тогда Иша, испугавшись еще сильнее, дернулась к выключателю, свет лишь на секунду осветил комнату, а после лампочка перегорела по приказу Стэфана. Обитель порока уже успел понять поведение искушаемых им людей. Все, что нужно было сейчас сделать, это заинтересовать Ишу, и тогда испуг и паника сменятся интересом к страшной фигуре юноши.
   – Ты можешь меня не бояться, – заблудший дух подошел к дрожащей женщине. – Я пришел к тебе, чтобы освободить тебя от терзаний и переживаний. Ты никогда не станешь главной федерации, как бы ты этого не желала.
   Иша приподнялась с кровати. После этих слов незваного гостя к своему удивлению тренер чемпионов мира почувствовала облегчение. Эта мысль пугала ее, а сознание пыталось успокоить все это время, грея ложной надеждой на такое желанное место руководителя федерации. Заблудший дух достал красную коробку и положил на стол.
   – Там ты найдешь ответ, почему тебе не видать этого места. В этой коробке лежит твой подарок, судьба благосклонна к тебе и решила раскрыть свои карты заранее перед удручающей развязкой.
   Стэфан низко поклонился перед своей очередной жертвой и освободился уже от третей сестры – гнева, ожидающей свою новую хозяйку в красивой красной коробке.
   – Патриция предает тебя в этот самый момент, – сказал напоследок юноша. – Открой мой подарок и сможешь это услышать.
   Стэфан растворился в воздухе. Иша долго не задумывалась над тем, кто навестил ее в столь поздний час. Ее самолюбие подтолкнуло заслуженного тренера тут же открыть красную коробку. В подарке лежал странный наушник, из которого доносился голос Патриции. Иша вставила наушник в ухо и с первыми подслушанными словами впустила в душу одну из сестер смертельного порока. Гнев, попав внутрь, быстро стал разъедать и без того истерзанную душу женщины.
   В небольшом зале Патриция собрала секретное совещание приближенных к себе людей. Глава федерации, дождавшись последнего важного члена, произнесла:
   – Я благодарю вас за то, что вы откликнулись и пришли в столь поздний час. Я руководила вами долгие восемь лет, и за все это время мы с вами достигли неплохих результатов. Но в самом конце наша репутация была серьезно подмочена из-за того ужина. Я надеюсь, вы все, равно как и я, понимаете, что виновница этого скандала, толкнувшая нас на участие в этом сомнительном мероприятии, не может стать моей преемницей. Однако я уже озвучила условие, при котором она займет мое место. Федерация приняла их, и я не смогу отказаться от своих слов, если ее пара возьмет золото на олимпийских играх. Я сегодня навестила Гарри и Ноэль и могу сказать, что невооруженным взглядом видно: напряжение в их паре нарастает с каждым днем.
   Один из членов федерации спросил свою начальницу:
   – Если все-таки наши чемпионы мира не привезут золото, тогда вы будете поддерживать другого кандидата?
   – Вот для этого я и пригласила вас. Я в любом случае буду поддерживать другого кандидата и познакомлю вас с ним прямо сейчас, чтобы вы знали, за кого голосовать.
   В комнату вошел Теодор Вирдс. Патриция пожала ему руку.
   – Вот, знакомьтесь. Это Теодор Вирдс. Он хочет попробовать свои силы в нашей федерации, и я верю, с его рвением он сможет принести немало пользы нашему общему делу.
   После этой фразы наушник перестал подслушивать секретное собрание Патриции, но и этих слов было достаточно для того, чтобы гнев, разлившись по душе Иши, завладел ей полностью и без остатка. Ее существо даже не боролось со смертельным пороком, истерзанная душа видела в этой сестре гнева решительность и способ защитить интересы несправедливо обиженной Иши.

Глава 27

   Самолет со спортсменами из США набирал высоту и стремился поскорее пересечь океан. Борт самолета вместил в себя целую когорту именитых спортсменов и их тренеров. Гарри и Ноэль сидели рядом, но мыслями было далеко друг от друга. Ноэль, включив свой плеер, пыталась забыться в музыке. Гарри сидел рядом и смотрел на свою будущую жену, не понимая, что ее так сильно гложет. Иша сидела сзади рядом с Теренсем, отвечающим за снаряжение спортсменов. Мужчина очень боялся перелетов и поэтому решил немного выпить для храбрости. Перелет проходил в будничном режиме, но в самый ответственный момент, когда Теренс смешивал виски с колой, самолет сильно тряхануло, и содержимое пластмассового бокала оказалось на зараженной гневом Ише. Заслуженный тренер сильно поколотила Теренса и обругала его всеми известными ругательствами, она смогла взять себя в руки лишь только после того, как вылила на испугавшегося соседа полтора литра воды. Только Гарри смог успокоить своего тренера. Чемпион мира предложил поменяться местом с Теренсом и оставшуюся дорогу держал Ишу за руку.
   Красочное открытие зимних олимпийских игр было позади. И после атмосферы праздника, который испытал каждый спортсмен, участвующий в открытии, Гарри и Ноэль почувствовали нервное напряжение и давление со стороны болельщиков и прессы. Именно в такие моменты нужен наставник, способный укрыть от ненужных переживаний. Но Иша вместо своих прямых обязанностей приходила в ярость от любого пустяка, совершенно не замечая переживаний своих подопечных.
   Пришло время соревнований спортивных пар по фигурному катанию. Жребий был благосклонен к чемпионам мира и на обязательной программе отвел им возможность выступать последними. Зная результаты своих соперников, легче собраться и превзойти их.
   Главные конкуренты Гарри и Ноэль откатали свои программы без единой ошибки. Пара из России расположилась на первом месте, и только действующие чемпионы мира могли потеснить их с пьедестала перед показательными выступлениями. Гарри и Ноэль вышли на лед, любимчики публики тут же получили подбадривающие аплодисменты. Иша была как на иголках и, постоянно хлопая в ладоши, пытаясь подбодрить свой билет в федерацию. Программа чемпионов мира была одной из самых сложных и красивых одновременно. Первые технические элементы были выполнены машинально, и к середине программы по чистоте и сложности Гарри и Ноэль превосходили пару из России. После двух самых тяжелых тройных тулупов и оваций за удачное приземление Ноэль не оставалось тех, кто сомневался, что перед их взглядом предварительные победители этих игр. В концовке чемпионам осталась выполнить синхронное вращение, один из самых легких элементов, но, как только пара синхронно зашла на пируэт, Ноэль совершенно неожиданно, не докрутившись, упала на лед. Зал огорченно ахнул, Ноэль выправила ситуацию, но эта помарка стоила действующим чемпионам мира места на подиуме. Как только судьи объявили оценки, Ноэль заплакала в голос. Только четвертое место. Иша смотрела на крах своего многолетнего труда, заслуженный тренер побагровела. Гарри увидел ярость на лице любимой Иши. Чемпион мира смог отыскать слова и предотвратить взрыв внутреннего вулкана Иши. Ноэль была вся красная и не смогла посмотреть в глаза своему тренеру. Минуты до показательного выступления болезненно тянулись для всех троих. Буря негодования обрушилась на чемпионов мира и их тренера, каждый желал бросить свой камень в чемпионов мира за провальную концовку и только четвертое место.
   Гарри спустился вниз, в холе было очень шумно. Толпа людей из разных стран бродила в единой массе и, бурля, воодушевляла каким-то духом многонациональности. Чемпион мира поймал бездну сочувственных взглядов, простоватый юноша не понимал, с чем это связанно, пока к нему не подошел конькобежец из Голландии с олимпийской медалью на шее. Дедерик крепко пожал руку Гарри.
   – Мне вас жаль, – сочувственно сказал он на плохом английском. – Ваша Партнерша плюхнулась неудачно.
   Гарри даже не знал, что ответить на такой странный выпад.
   – Поздравляю вас с победой, – немного подумав, ответил Гарри.
   Дедерик горделиво заулыбался и ответил, что-то на непонятном для американца языке. Гарри отыскал любимое мороженное своей будущей жены, способное заставить Ноэль выбраться из-под одеяла. Вернувшись к главной неудачнице прошедшего дня, Гарри сел рядышком с Ноэль и принялся поедать ее любимое лакомство, расхваливая мороженное во весь голос. После пятой ложки и причмокивания простоватого спортсмена, Ноэль выбралась из своего укрытия и отобрала стаканчик с мороженым. Гарри обнял свою любимую девушку. и одобряюще произнес:
   – Мы еще сможем попасть на пьедестал, – Гарри пытался ободрить Ноэль, – разница в оценках между нами и третьим местом не такая большая.
   – Не знаю, Гарри. Я не чувствую уверенности в собственных силах, мне кажется, я опять все испорчу.
   – Дело в голове, а не в ногах, я вижу, что ты расстроена чем-то и не хочешь со мной поделиться, – даже простоватый спортсмен понимал, что дело не в технике или отсутствии профессионализма.
   Ноэль была в секунде от того, чтобы раскрыться перед Гарри и рассказать про свои переживания, связанные с Джефом и его дальнейшей судьбой, чтобы, наконец, перестать отвлекаться на это во время соревнований. Но Иша, влетевшая в номер с кучей газет, наполненных разгромными статьями, посвященными спортсменам из США, испортила момент единения молодых людей. Заслуженный тренер бросила все свои силы на борьбу со змеей искусительницей, но гнев так сроднился с ее душой, что брал верх снова и снова. Иша бросила газеты в лицо Ноэль и прокричала:
   – Ты! Как ты могла упасть?! Ты всегда была слабым звеном, вы действующие чемпионы мира и так обложатся! Я разочарована.
   Гарри закрыл своей мускулистой грудью партнершу.
   – Впереди еще один день соревнований, и я верю, мы сможем совершить невозможное, но только если вы будете с нами.
   Иша должна была поддержать своих подбоечных, но гнев, полыхающий в ней, уничтожал любые теплые слова. Заслуженный тренер минуту стояла молча и, так ничего и не сказав, вышла из номера провалившихся спортсменов.
   Показательные выступления были в самом разгаре, половина спортсменов уже показали свои программы, в этот раз Гарри и Ноэль открывали последнюю группу выступающих. В таких условиях было сложно надеяться на золото. Иша смогла угомонить свою болезнь и перед выходом Гарри и Ноэль на лед все-таки сделала то, ради чего она и приехала сюда, – подержала своих воспитанников.
   – Послушайте, я не знаю, что со мной в последнее время происходит. Быть может, это из-за моего сына Джека, но в любом случае вы должны знать, что я всегда была с вами. И пусть все думают, что мы не возьмем золото. Вы способны выиграть эти игры, просто нужно показать лучшее выступление в жизни.
   Гарри и Ноэль так долго ждали этих слов, они радостно обнялись с Ишей и вышли на лед совершенно в другом расположении духа. Как только заиграла музыка, зрители и судьи увидели именно ту пару, которая обошла всех на недавнем чемпионате мира. Каждое движение было отточено и выполнялось плавно и изящно. Иша не отрывала взгляда от своих воспитанников, но кто-то неприятно ткнул пальцем в бок заслуженному тренеру. Ише пришлось отвернутся от своей пары. Патриция привела Теодора и в самый неподходящий момент представила его бывшей подруге.
   – Извини, что отвлекаю, но я не займу у тебя много времени. Я хотела представить тебе твоего нового руководителя Теодора, он займет мое место.
   – Но соревнования еще не закончились, и мы можем взять золото.
   В зале зрители в одном порыве разочаровано ахнули. Патриция, Иша и Теодор повернулись лицом ко льду, на котором в очередной раз лежала Ноэль. Девушка так и не смогла перебороть в себе психологическое напряжение. Джеф не выходил у нее из мыслей и не позволил собраться в нужный момент.
   Устоявшийся и четкий график спортсменов часто делал их эмоционально очень уязвимыми. Тот ужин накануне соревнований выбивался из привычного ритма жизни Ноэль, а его негативный итог надолго подорвал ее душевное равновесие.
   – Позволь дать тебе совет, – ухмыльнувшись, Патриция обратилась к Теодору, – после окончания олимпийских игр подними вопрос о новом тренере.
   Иша смотрела на Ноэль и чувствовала, как кровь внутри нее вскипает. Гарри поднял свою будущую жену, и спортсмены из США закончили свое выступление. Оценки были еще ниже, чем могла ожидать публика. Чемпионы мира занимали предварительное восьмое место. Зрителям всегда нравилась эта пара, поэтому на лед полетели цветы и игрушки. Весь стадион пытался поддержать разволновавшуюся Ноэль. Только Иша видела в этих цветах и игрушках унижение, это сочувствие было не нужно и только раздражало заслуженного тренера. Публика так сильно хлопала, что и вправду подняла настроение Ноэль. Она, поклонившись толпе вместе с Гарри, улыбнулась. Эта улыбка стала последней каплей для Иши. «Как могла улыбаться эта бездарность после такого фиаско!» – подумала Иша и, не выдержав гнева, переполнившего ее до краев, выбежала на лед. Заслуженный тренер, спотыкаясь и падая, добралась до своих подопечных и, вцепившись в волосы Ноэль, принялась таскать ее по льду. Даже Гарри не мог оттащить своего тренера от Ноэль. Маленький ребенок, собиравший игрушки возле бортика, не заметил стремительно приближавшегося бывшего тренера и не вовремя проехал мимо разгневанной женщины, которая в пылу гнева не заметила, как толкнула девочку. И маленькое невинное создание упало на лед.
   Сорок минут понадобилось Ише, чтобы придти в чуство. Женщина обнаружила себя на задворках стадиона рядом с мусорными баками. Заслуженный тренер не помнила ничего из того, что она натворила внутри.
   Смертельный порок сделал свое дело и лишил миллионов людей такого нужного чуда, первое место Гарри и Ноэль после досадной ошибки могло бы мотивировать многих на продолжение своей собственной борьбы. Такие моменты должны доказывать человеку, что надежда всегда поможет выбраться, даже если все против тебя.

Глава 28

   Джек, сын уволенного тренера Иши, проснулся после очередного трехдневного оцепенения. За все это время удушающий сон отпускал мужчину лишь пару раз, позволяя сходить в туалет и попить воды. Все эти действия организм совершал на автомате, оставляя разум затуманенным болезненным состоянием сна. Мужчина сложно возвращался в реальность, повсеместная головная боль не давала до конца прийти в себя. Желудок, очнувшись, издал тихий звук, напоминающий урчание голодного кита. Джек встал на ватные ноги и, дойдя до холодильника, отыскал в нем только одну замороженную пиццу. Пока микроволновая печь бережно разогревала обед, мужчина услышал настойчивый стук в дверь. Джек осмотрелся по сторонам и, не найдя Натана, подумал, что это его друг забыл ключи, но, открыв дверь, болезненный мужчина увидел пожилого незнакомца. Джек хотел побыстрее вернуться в жизнь и поэтому, не найдя на пороге Натана, не дал чужаку произнести ни единого слова и тут же закрыл дверь. Шарль Луансе привык к такому поведению людей, зараженных этой непонятной болезнью. Знаменитый журналист проделал большой путь и не собирался останавливаться перед закрытой дверью. Шарль сел на крыльцо и решил подождать, его профессиональное чутье подсказывало, что возможность пообщаться с главой общества пораженных странной болезнью у него еще представиться.
   Джек проглотил полуфабрикат разом. Окна кухни выходили на крыльцо. Глава общества удивился присутствию пожилого незнакомца на нем. Шарль, сидевший на ступеньках, кормил птиц крошками от оставшейся булки. Джек вышел, чтобы прогнать незваного гостя:
   – Если вы журналист и будете меня допытывать по поводу матери или моей организации, у меня нет желания общаться с вами.
   Шарль встал и, отряхнув крошки, доброжелательно ответил.
   – Вы правы, я журналист, но ищу с вами встречи как частное лицо.
   – Что вам нужно?
   – Можно войти в дом, это личный вопрос.
   Джек пригласил пожилого корреспондента в дом. Шарль посмотрел на часы и укусил кулак, журналист явно нервничал и боялся куда-то опоздать. Джек стоял у зеркала и поправлял потрепанную сном прическу.
   – Что у вас был за вопрос? – закончив эту долгую процедуру, спросил глава организации.
   – Мне тяжело об этом говорить, тема очень пикантная. Моя внебрачная дочь, о которой мало кто знает, страдает такой же болезнью, что и вы.
   – Это не удивительно, мы выяснили, что с каждым годом к нашим рядам пополнение прибывает в больших количествах.
   – Но, моя дочурка, она стала впадать в этот сон все чаще, и в последний раз перед моим отъездом Жаклин проспала пять дней.
   – Да, к сожалению, мы все только увеличиваем свое время пребывания в этом забвении. Редко можно выйти из этого состояния раньше, чем через три дня. Но на данный момент еще нет в мире лекарства, способного помочь побороть этот недуг.
   – Как раз поэтому я и искал с вами встречи.
   Джек впервые с начала разговора с интересом посмотрел на ухоженного старика.
   – Вы хотите сказать, что нашли лекарство от этого бесконечного сна? – с надеждой в глазах спросил Джек.
   – Не совсем, я потратил очень много времени на поиск лекарства, но эта болезнь все еще остается загадкой для современной медицины, мне удалось найти несколько зацепок.
   Шарль достал планшет и показал фотографии десятерых человек.
   – Вот посмотрите, так или иначе все эти люди в различных частях планеты были связанны между собой приемом каких-то препаратов. Мои коллеги помогли мне отследить всего десять таких людей. Сначала они активно выкладывали фотографии с явными улучшениями своего самочувствия. Кто-то даже выложил фотографию пузырька с таблетками, но день назад мне удалось узнать, что один из этих испытуемых погиб. После чего практически все участники этого странного исследования удалились из социальных сетей.
   – Подождите, я даже не знаю вашего имени, а вы мне тут плетете про какие-то секретные исследования? Почему тогда разработчики этих таблеток не связались со мной? В США больше всего заболевших этим недугом людей. Что-то не сходиться в вашей истории.
   – Я Шарль Луансе, известный французский журналист. А мне кажется наоборот это очень логичным. В вашей стране строгое законодательство, а разработка лекарства от неизвестной болезни всегда соприкасается, так или иначе, с нарушением законодательства.
   – Вы предвзято относитесь к нашей стране. Наоборот, только у нас есть лаборатории со всем необходимым для исследования и разработки новых таблеток.
   – Я пришел сюда не для того, чтобы спорить с вами. В любом случае все испытуемые находятся за чертой США. Осталось только три адреса, но боюсь, и они скоро исчезнут.
   – И вы думаете, что эти люди тут же расскажут вам все? Если эта разработка не американских ученых, это сомнительная разработка.
   – Видимо, я попусту трачу свое время, что же извините. Мне пора.
   – Постойте….. Я хочу помочь людям, зависящим от меня. Мне не очень нравятся журналисты, и тем более французы, но, если есть зацепка, я помогу вам, чем с могу.
   – Тогда нам нужно, навестить этих людей. Вот три адреса. Первый мужчина только сегодня выложил фотографию в социальную сеть, его зовут Петро, и он из Польши. Второй – мексиканец Диего – писал о хорошем самочувствии вчера вечером. Третий адрес в Малайзии, на страничке нет пола, только факты про таблетки и испытуемых.
   – Я не знаю, где находиться эта ваша Польша и Мексику тоже недолюбливаю.
   – Прекрасно, тогда вы можете отправиться в Малайзию. Насчет денег не переживайте, я все оплачу.
   – Это само собой. Вы возьмете на себя эту Польшу, но кто тогда проверит Диего?
   – У вас нет надежных друзей, не болтающих слишком много?
   – Есть один, но он работает. Думаю, это важнее, я смогу его убедить присоединиться к нам.
   Пожилой журналист и глава организации зараженных странным недугом вызвали такси, и отправились на работу к Натану. Шарль смог извлечь личную выгоду из знакомства с Джеком. Пожилой журналист знал, где искать помощи. Только отчаявшиеся смогут разделить его боль и помочь в поисках призрачной надежды.

//-- *** --//
   Натан был талантливым инженером. В свои тридцать лет он вместе с командой конструкторов трудился над проектом для армии США. К сожалению, болезнь, проявившаяся пять лет назад, не позволяла раскрыться полностью всем способностям талантливого инженера. Руководство прикрепило Доната к Натану, поставила их в пару руководителей. В те дни, когда Натан погружался в удушливый сон, всем распоряжался Донат, как только больной мужчина возвращался, то руководство над проектом переходило к нему обратно.
   Натан имел типичный вид инженера: средний рост, непонятная прическа и толстые очки от переизбытка прочитанного в юности. Все в этом мире было второстепенным для Натана: одежда, пища, друзья и даже вторая половинка. Талантливый инженер обожал свою работу и полностью растворялся в ней. Донат был его противоположностью во всем, для двадцатисемилетнего парня его девушка и друзья имели первоочередной приоритет. Донат всегда старался выглядеть стильно и ухоженно. Злые языки приписывали ему родство с высокопоставленным чиновником из Пентагона, а как еще можно было объяснить его должность руководителя с весьма немногочисленными знаниями для этого.
   Натан заперся в своем кабинете и корпел над работой, которую он просрочил из-за болезни. Талантливый инженер быстро расправился с накопившимися делами, но Натан был очень дотошным и решил еще раз перепроверить свои расчеты. Донат в привычной манере прервал рабочую атмосферу своего коллеги. Натану пришлось отвлечься и впустить своего сменщика в кабинет. Донат, влетев внутрь, сбил больного юношу с ног. Руководитель бюро, не придав этому значению, помог быстро подняться на ноги Натану.
   – Как же тебя давно не было здесь, мы уже подумали, ты покинул нас навсегда!
   – Что за глупость? Я отсутствовал из-за болезни. Я надеюсь, Донат, у тебя все под контролем?
   – Кончено, даже лучше. Я подал заявку на финансирование, и теперь мы участвуем в конкурсе. Если дело выгорит, то нас ждут неплохие денежки.
   – Конкурс? Без моего совета? Но мы еще не готовы, и как ты мог подать заявку без этих расчетов?!
   Натан взял папку со свежими расчетами и вопрошающе посмотрел на своевольного сменщика. Донат выхватил папку и, бегло просмотрев содержимое, заулыбался.
   – Ну вот, теперь мы точно участвуем.
   Телефонный звонок не позволил Натану впервые взорваться гневными криками на Доната, который слишком много брал на себя. Натан взял трубку, а его сменщик, воспользовавшись заминкой, бросился прочь от неприятного разговора.
   – Да, я слушаю.
   – Привет, давно не виделись. У меня есть к тебе серьезный разговор.
   – Джек, мне сейчас не до тебя, давай после работы?
   – У меня есть информация про лекарство от нашей болезни. Я сейчас у твоей работы, выходи.
   Натан рванул пулей к своему лучшему другу, юноша мечтал освободиться от терзающей его тело болезни. Непривыкший к физическим нагрузкам Натан добежал до Джека и Шарля и пытался побыстрее отдышаться, чтобы задать такой важный вопрос про исцеление. Джек усадил своего друга на скамейку.
   – Успокойся, ты так взволнован.
   – Ну…..Еще….бы, – слова тяжело выходили из запыхавшийся груди Натана.
   – У нас нет лекарства при себе, так что можешь так сильно не переживать.
   – Хватит… Шуток… Что ты там….хотел сказать?
   – Познакомься, это Шарль Луансе, у него есть информация, которая может привести нас к лекарству. Только нужно срочно собираться и отправляться на поиски.
   – Поиски чего?
   Шарль видел рвение в глазах Натана, и казалось, что излечение для него намного важнее, чем для хладнокровного Джека. Пожилой журналист впервые обратился к талантливому инженеру:
   – Я смог найти некоторых людей, принимающих участие в каком-то эксперименте. Все они пили таблетки помогающие им бороться с вашей болезнью. По крайней мере, с их слов было так.
   – Так давайте тогда найдем их! – Вскочив со скамейки, прокричал Натан.
   Джек рукой обратно посадил своего друга на скамейку.
   – Я знал, что ты так воспримешь эту новость. Есть маленькая проблемка, этих испытуемых в сети осталось только трое. И чтобы узнать хоть что-то об этом препарате, нужно встретиться с ними.
   – Так поехали, чего мы ждем? Где они живут? В Чикаго? Сан-Франциско? Где?
   – Ну, я полечу в Малайзию, этот Француз отыщет Польшу, а тебе досталось Мексика.
   – Мексика? Это далеко и долго, а как же работа? Донат и так без меня натворил кучу всего.
   – Послушайте, эта возможность найти лечение для вашей болезни с каждой секундой ускользает от вас. Кто-то пытается скрыть это исследование от мира, и нужно срочно что-то предпринять, – не выдержал Шарль и вмешался в разговор друзей.
   – Да, вы правы, я постараюсь отпроситься.
   – Вот и славно, держите билет и деньги на перелет, а нам с Джеком пора выдвигаться. Наши рейсы через несколько часов.
   Джек крепко обнял друга и сказал на прощание:
   – При нашей следующей встрече мы будем здоровы, я в это верю.
   Донат мечтал единолично руководить в бюро, не обращая внимания на мнение чудаковатого больного инженера. Но пока что ему приходилось считаться с мнением своего напарника, именно поэтому армия США не принимала заявку на участие в финансировании без одобрения Натана.
   Талантливый инженер понимал, что только после победы над своей болезнью, он сможет начать жить по-настоящему. Через час после разговора с Джеком и Шарлем, Натан вошел в кабинет мрачного Доната. И положил ему на стол подписанную талантливым инженером заявку на участие в конкурсе по финансированию армией США проекта победителя. Натан был как никогда серьезен:
   – Ты хотел поучаствовать в конкурсе, пожалуйста. Все бюро будет на тебе, пока я не вернусь с лечения.
   Донат обрадовался такой возможности:
   – Кончено, как скажешь, – Донат очень обрадовался такой возможности. – Можешь поправлять свое здоровье спокойно, я за всем присмотрю, и можешь быть уверен, мы получим это финансирование.
   Натан не слышал своего сменщика, все мысли больного юноши были в Мексике. Талантливый инженер, одержимый идеей найти лекарство, верил, что именно ему удастся отыскать участника эксперимента.

Глава 29

   Шарль не мог дождаться возможности вновь включить свой планшет и проверить всех оставшихся участников эксперимента. Польша встретила гостя из Франции туманом и изморосью. Пожилой журналист выключил авиарежим на своем утройстве и обновил страничку мексиканца. Диего уже второй день подряд молчал, но хотя бы не был удален, как предыдущие люди. Страница без четкого владельца в Малайзии была обновлена тридцать минут назад очередной фотографией, поправляющегося от неизвестной болезни человека. Самое страшное раскрылось перед Шарлем в конце: его цель Петро был удален и присоединился к остальным восьмерым пропавшим участникам. Шарль был впервые в этой стране на востоке Европы. Пожилой корреспондент на всякий случай заранее выписал адрес Петро. Таксист долго пытался понять, куда нужно доставить Шарля, а, когда разобрался, его счетчик уже накрутил приличную сумму.
   Квартира Петро была заперта. Пожилой корреспондент, не жалея сил, звонил и стучал в дверь, пока соседка Петро по площадке не выдержала и вышла посмотреть, кто так активно ищет встречи с замкнутым и одиноким Петро. Ветта постучала Шарля по плечу, обратившись к нему по-польски:
   – Ну, чего ты стучишь-то? Его вчера еще увезли какие-то люди на черной машине.
   Шарль попытался наладить контакт с Веттой, и поэтому спросил ее по-английски, рассчитывая на этот международный язык:
   – Простите, вы не знаете, где Петро?
   Ветта плохо говорила на этом столь распространенном в мире языке. Прачке во втором поколении не было дело до какого-то там еще языка. Женщина, уставшая от готовки, решила больше не возиться с пожилым корреспондентом. Ветта молча начала выпихивать Шарля из подъезда. Пожилой корреспондент поначалу попытался что-то объяснить мощной женщине, но, взяв себя в руки, смирился с упущенной возможностью. Теперь вся надежда была на Натана и Джека. Шарль, уставший от путешествий, решил немного пожить в Варшаве и осмотреть неизвестный ему кусок Европы, пока не дождется вестей от своих соратников по поиску.

//-- *** --//
   Натан смог быстро отыскать дом Диего. Хозяин дома в этот момент спешно собирал вещи и выносил чемоданы на улицу, потом быстро пересчитывал их и вновь отправлялся за очередной массивной сумкой. Натан был полон решимости, больной юноша знал про маленький секрет Диего и тоже жаждал получить заветные таблетки. Возбужденный мексиканец, увидев незнакомое лицо около своей поклажи, подошел к Натану и принялся говорить что-то по-испански. По жестикуляции Натан понял, что Диего хочет прогнать его. Обычно Натан в таких ситуациях никогда не решался отстоять свой интерес, но сейчас он не боялся Диего и, взяв его за грудки, грубо начал трясти. Возможность найти лекарства придала маленькому инженеру силы.
   – Я знаю, что ты пьешь таблетки от болезни, и, пока ты мне не расскажешь про них, я не уйду отсюда!
   Диего поменялся в лице и упал на колени.
   – Я не могу ничего вам рассказать, – плакал Диего. – Меня убьют! Это секрет.
   Натан сменил гнев на радушие и присел рядом с хныкающим мексиканцем.
   – Я тоже болен этой заразой и сплю по несколько дней подряд, – ласково поделился Натан. – Диего милый, расскажи мне, что тебе известно про лечение. Мне так надоело вырубаться на ходу.
   – Хорошо. – Диего резко прекратил всхлипывать. – Я скажу, что мне известно, но только давайте зайдем в дом.
   Натан, резко встав на ноги, тут же упал на землю. Его болезнь в очередной раз вмешалась в самый неподходящий момент. Диего быстро смекнул, что произошло.
   – Вот и чудно, не нужно руки марать. – произнес вслух Диего, пряча ножик обратно в карман.
   Участник странного эксперимента втащил Натана в дом и уложил на кровать.
   Поздно ночью два пикапа подъехали к бывшему дому Диего. Молодые ребятки быстро проникли внутрь в поисках хозяина дома. Один из главарей отряда, призванного уничтожить улики эксперимента в виде Диего, нашел Натана на кровати хозяина дома.
   – Этот по ходу один из них, больной, – обыскав больного юношу, заключил Хулио.
   Анселмо, правая рука Хулио, решил проверить не притворяется ли Натан спящим. Анселмо постоянно курил, и сейчас, докуривая очередную сигарету, местный бандит прижег руку спящему американцу. От этой боли больной парень только немного подергался, но так и не пришел в себя. Хулио одернул своего помощника:
   – Хватит! Это не Диего, тем более он американец. С ними лучше не иметь проблем.
   Весь отряд вернулся в автомобили и принялся дальше выслеживать живое доказательство эксперимента. Натан продолжал прибывать в оцепенении удушливого сна. Ему так и не удалось выяснить хоть что-то про лечение. Шарль постоянно обновлял две оставшиеся странички, а, когда страница Диего тоже была удалена, надежда найти лекарство для Жаклин была связана только с Малайзией и Джеком.

//-- *** --//
   Джек после долгого и изнурительного перелета не дал себе возможности немного отдохнуть. Адрес, доверенный ему на проверку, был в самом центре города в одном из знаменитых деловых центров Куала-Лумпура. Глава организации смог попасть на встречу с владельцем странички, активно продвигающей новый способ лечения. Стэфан в обличие обители порока привык терпеть укусы ненасытных к страданиям сестер змей. Заблудший дух, сидевший напротив Джека, приветливо поздоровался:
   – Рад нашей встрече, Джек.
   – Вы знаете мое имя?
   – Вы глава организации, связанной с загадочной болезнью, от которой мы лечим. Кончено, я вас знаю.
   Когда безнадежно больной человек слышит слова о лечении, ему будто бы дарят вторую жизнь.
   – Так это правда! – радостно прокричал Джек. – Почему вы не связались со мной, если у вас есть лекарство?
   – А вы подумайте сами хорошенько – почему?
   – Я не понимаю вас. Так у вас есть способ излечит нас или нет?
   – Джек, вы так наивны. Ну, подумайте, какое может быть лекарство в Малайзии, как вы хорошо заметили, лучшие лаборатории в вашей родной стране, а не на этих островах, оторванных от мира. У нас есть способ помочь вам побороть ваше состояние, но не излечится от него.
   – В моей организации множество человек, каждый день они мечтают вылечиться или хотя бы не прибывать в этом забвении так долго. Я хочу узнать о любом способе помочь им и мне.
   Стэфан встал со своего кресла и подошел к шкафу, в котором лежала красивая коробка в бирюзовой подарочной упаковке. Заблудший дух бережно поставил коробку рядом с Джеком.
   – Вот ответ на ваш такой долгий и изнурительный поиск. Открыв коробку, вы найдете способ помочь себе не погружаться в этот мучительный сон.
   Джек радостно кинулся открывать подарок, но Обитель порока предостерег его:
   – Стойте! Только вы должны понимать, это не лекарство. Это отрава, благодаря которой испытуемым казалось, что они побороли странный недуг.
   Джек неожиданно упал на стол и ударился головой, болезнь отсчитала положенный срок, отведенный на бодрость Джеку, и вновь пыталась овладеть его телом. Глава организации никогда не принимал дурманящие препараты, но эта болезнь не оставляла ему шансов.
   Джек из последних сил разорвал коробку и, открыв пузырек вместе с запрещенным препаратом, впустил внутрь смертельный порок уныние. Змея искусительница отыскала в душе Джека множество проростков, взывающих к ней. Глава организации взбодрился и почувствовал, как удушливый сон отступает.
   Стэфан все ближе и ближе был к свободе от этого проклятого титула Обители Пороков. Юноша с каждой отпущенной сестрой приближался к награде, новой жизни и Кристин. Джек даже не пытался спорить со совестью и убеждениями, он принял условия новой гостьи в своей душе. Уныние нашептывало о неважности происхождения лекарства. Глава организации взял чудо таблетки в руки:
   – Я так понял, они будут запрещены на территории США?
   – Вы догадливы, но вы можете помочь всем своим товарищам по несчастью. Как рассказал вам Шарль, мы проводили исследования по всему миру. В состав этих таблеток входят ядовитые вещества. Больной впадает в транс, и ему кажется, что он поборол сон. С каждым последующим разом испытуемый увеличивает количество таблеток, что в итоге приводит к его смерти. Что и произошло с одним из участников.
   – А привыкание они вызывают?
   – Кончено, друг мой, даже после одного применения. Вы теперь раб этих таблеток пожизненно.
   – А, – махнул рукой Джек, – без разницы, лишь бы не спать неделями подряд. Так как я могу помочь?
   Заблудший дух достал кипу документов и протянул их главе организации.
   – Одна ваша роспись, подтверждающая, что эти препараты одобрены и вы, как глава, рекомендуете их своим подопечным, пустит эти таблетки на просторы Америки.
   – Но это же запрещенные вещества, как такое возможно?
   – У нас достаточно исследований, чтобы пропихнуть эти таблетки в аптеки, прикрываясь рецептом врача. Вы готовы подсадить на них всех участников вашей организации за пожизненный запас этой дряни?
   – Вы никогда меня не поймете. Почему медики так халатно отнеслись к нашей болезни? Потому что им кажется, что это не так серьезно как рак или СПИД. Мы же не умираем, им нет разницы, на то что мы и не живем. Это состояние оцепенения и бессилия перед сном отнимает у нас драгоценное время.
   Джек расписался на каждом документе. Уныние могло торжествовать: ее жертва сдалась очень быстро и подвергла тысячи больных людей смертельной опасности зависимости от запрещенных препаратов и в итоге смерти.
   Стэфан выполнил свою работу и пригласил за столик, где он только что общался с Джеком, Лари, лидера картеля, решившего узаконить часть своей прибыли необычным образом. Заблудший дух вышел в мужской туалет и, растворившись в воздухе, оставил Джека один на один с серьезным преступником.

Глава 30

   Натан очнулся в комнате Диего. Его обезвоженный организм трудно поддавался контролю. Талантливый инженер сразу же набрал номера телефона Джека, чтобы сообщить о том, что Диего скрылся.
   – Алло… Джек… Я в Мексике, со мной все в порядке… но Диего сбежал, – удалось выговорить Натану.
   – Плевать на Диего. Приезжай домой, я нашел лекарства.
   Натан опустил руку с телефоном и заплакал от счастья – Джек нашел возможность вылечиться! Дорога домой была быстрой и незаметной. Натан каждую минуту думал о том, что ему больше не придется погружаться в мучительный сон забвенья.
   У дома Джека было множество автомобилей, большинство талантливый инженер уже видел на собрании их общества. Очередь, образовавшаяся на входе около дома, была в волнительном предвкушении таблеток. Натан не смог заставить себя выстоять в длинной цепочке, ведущей к спасительным таблеткам. Лучший друг Джека воспользовался задним ходом и, распихав людей на лестнице, ворвался в кабинет Джека. Как раз в этот момент в нем находился Шарль Луансе и его дочь Жаклин. Джек отсчитал им два ящика лекарств по сто долларов за пузырек. Шарль был счастлив, его не волновала огромной стоимости, которую ему пришлось заплатить за спасение своей дочери.
   – Спасибо тебе, Джек, – произнес на прощанье пожилой корреспондент. – Когда я решился обратиться к тебе, я и не надеялся на то, что в итоге мы сможем найти это долгожданное лечение.
   – Да, да, кончено… Только помни: если тебя сцапают с этим товаром, ты меня не знаешь.
   – Не переживай, у нас частный самолет. С этим проблем не будет. Надеюсь, в нашу следующую встречу эти таблетки будут законны.
   – Конечно, если захочешь пополнить запас в Европе – вот номер телефона Лари. Он сможет раздобыть тебе еще этих волшебных таблеток.
   Шарль взял номер телефона дилера, даже не догадываясь, чем он добровольно накачал свою дочь. Пожилой корреспондент не придал особого значения возвращению Натана. Выходя из комнаты за ручку с Жаклин, Шарль дежурно приветливо качнул головой в сторону талантливого инженера. Натан закрыл дверь за отцом и дочерью и, оставшись наедине с Джеком, бросился обнимать его, празднуя победу над болезнью. Но Джек уклонился от объятий и поставил пузырек с таблетками на стол.
   – Сто долларов, и они твои, – решительно отрезал он.
   Натан сначала заулыбался и подумал, что это шутка. Талантливый инженер не верил, что его лучший друг будет брать с него деньги за возможность излечения.
   – Но, Джек, у меня сейчас нет денег.
   – Жаль, – равнодушно констатировал глава организации. – Значит приходи, когда раздобудешь.
   – Что вообще с тобой происходит? Ты ведешь себя очень подозрительно. Это совсем на тебя не похоже. Ты как продавец запрещенных препаратов, право слово! Мы, наконец нашли лекарства, а ты продаешь их по таким ценам.
   – Не я же произвожу их и не я назначил цену.
   – Почему ты продаешь их из-под полы? Если это таблетки, они должны продаваться в аптеке.
   – Хотел бы я посмотреть на аптеку, которая будет продавать эти препараты. Хотя скоро эти таблетки будут узаконены в нашей стране, если тебя это так сильно волнует.
   – Это запрещенные вещества? Ты притащил из Малайзии чистый яд?
   – Лично я ничего не привозил, у Лари своя служба доставки.
   – А все эти люди знают, что конкретно ты им тут продаешь?
   – Да, возможность не спать целыми неделями.
   – Джек, это неправильно. Ты не помогаешь им.
   – Натан, если у тебя все, то разреши мне дальше заниматься своим делом.
   – Я разочаровался в тебе… Как ты мог связаться с тем, что губит стольких людей?
   – Отстань, это не твое дело.
   Джек бросил пузырек с запрещенными веществами Натану в руки.
   – Вот попробуй, первый раз за мой счет, – сказал Джек перед тем, как выставить Натана из своего кабинета.
   Натан совершенно другими глазами посмотрел на очередь, воодушевленную радостной новостью о лекарствах. Разочарованный мужчина считал своим долгом образумить собравшихся людей.
   – Послушайте меня! – закричал Натан, встав посередине гостиной хозяина дома. – Уходите скорее отсюда! Джек продает вам отраву, а не лекарства.
   Толпа хором засмеялась, кто-то выкрикнул, ответив за остальных:
   – Лишь бы больше не вырубаться на ходу!
   Натан огорченно покачал головой и направился на работу нагонять упущенное время.
   Талантливый инженер столкнулся с неожиданной проблемой на проходной режимного предприятия. Его пропуск был аннулирован и больше не открывал перед ним дверь в его родной мир чертежей и расчетов. Возмущенный руководитель бюро набрал номер телефона Доната.
   – Почему мой пропуск аннулирован?
   – Натан, ты жив! Как это здорово. Я сейчас прикажу пустить тебя под свою ответственность.
   Бывший руководитель, наконец, смог попасть внутрь когда-то своего бюро. По радостным возгласам Натан смог отыскать работников бюро в зале для совещаний. На столах вместо чертежей и расчетов стояло шампанское, обычно собранный коллектив сейчас был развязан и представлял собой кучку подвыпивших ученых. Донат, заняв центральное место руководителя, произнес:
   – Я поздравляю вас и себя с этой новостью! Теперь, когда мы добились финансирования, мы сможем, наконец, воплотить свою мечту и улучшить нашу армию новым комплексом. Сегодня именно тот день, когда вы можете отложить карандаши в сторону и насладиться моментом триумфа нашего бюро. Лично мне выпала большая честь руководить вами.
   Натан подошел к Донату и угрожающе сказал:
   – Тебе выпала честь руководить?! – угрожающе пошипел Натан, приближаясь к Донату. – Ты мой сменщик – не забывайся.
   – Натан, зачем так агрессивно воспринимать факты? Оглянись, все эти люди понятия не имеют, кто ты.
   Натан стал всматриваться в лица и не нашел хотя бы одного знакомого инженера или ученого.
   – Где вся моя команда?
   – Отправилась за своим руководителем на улицу.
   – Ты уволил весь мой штат? Кто тебе позволил?
   – Пойдем в мой кабинет, я не хочу обсуждать это перед своими сотрудниками.
   – Никуда я с тобой не пойду. Я руководитель и требую, чтобы ты и эти люди очистили помещение.
   Донат заулыбался и достал из своей папки приказ об увольнении Натана из бюро.
   – Вот, смотри, ты здесь больше не работаешь. Ты слишком часто был где-то еще, а не на работе. Но мою команду ожидает сложная работа по тестированию комплекса. Я могу взять тебя конструктором к себе. Если ты согласен, жду тебя завтра в восемь утра в своем кабинете. И не опаздывай. Если нет, то покинь наш праздник немедленно.
   Натан не мог лишиться этой работы, он был создан для нее и видел в ней смысл своей жизни. Потеряв место руководителя из-за болезни, он принял условия Доната.
   – У меня нет выбора. Я согласен.
   – Хорошо, тогда до завтра. Вот увидишь, под моим руководством это место станет первым в стране.
   Натан вернулся в мир здоровых людей, потеряв возможность творить. Донат нагружал его самыми сложными расчетами, а всю славу забирал себе. Талантливый инженер, погряз в рутине кропотливой работы, высасывающей все желание жить. Его новый начальник упивался своей властью. Теперь после победы над Натаном, Донат редко бывал в бюро, а когда все-таки посещал его, то всегда пытался поскорее сбежать к девушке и друзьям. Главное распоряжение начальника в его отсутствие гласило: «Не знаешь, как делать, – отдай Натану».
   Конструктор Натан как обычно остался позже всех на работе, доделывать расчеты неумех, нанятых Донатом. Ближе к полуночи в кабинет вошел мужчина с большим количеством папок. Незнакомец бросил все папки разом на стол Натана.
   – Вот, еще тебе расчеты. До завтра чтобы было все готово.
   – Но….. Но сейчас уже глубокая ночь. Я давно должен быть дома.
   – И что дальше? Тебе поручили все это рассчитать, так что, будь добр, приступай немедленно!
   – Нет! И еще раз нет! Я устал делать работу за других!
   – Ну вот и правильно.
   Незнакомец сбросил со стола все папки, которые сам и принес сюда. Внутри каждой папки вместо расчетов были пустые листы.
   – Ты не должен делать все эти расчеты за других, – продолжил Стэфан. – Ты должен руководить этим бюро, а не Донат. Я пришел к тебе, чтобы помочь вернуть твое законное место.
   – Кто ты? Ты раньше работал на меня?
   – Нет, ты не угадал. Я твой тайный друг, и у меня есть для тебя подарок.
   Обитель порока достал фиолетовую коробку и протянул ее Натану.
   – Вот, здесь разработка моего знакомого. Она больше ему не понадобиться, а тебе может пригодиться. Это программа для расчетов различных ситуаций на поле боя. Как раз то, что сейчас так сильно нужно Донату.
   – И ты вот просто так отдашь ее мне?
   – Почему просто так? Плату за этот подарок я назначу потом, но ты должен знать, что эта программа случайно была заражена смертоносным вирусом для любой системы.
   – Так зачем тогда она нужна мне, если я возьму ее и буду использовать, то тогда…
   – Тогда ты вернешь себе место главы и сможешь все исправить, или тебе это не по силам?
   Натан выхватил коробку из рук заблудшего духа и, разорвав красивую упаковку, достал оттуда флешку с программой. Как только флешка была вставлена в компьютер, вирус тут же принялся распространяться и разъедать все разработки бюро за многие десятилетия работы. В душу к Натану проникла зависть. Смертельный порок нашел в глубинах души талантливого инженера многолетнюю обиду на мир. Стэфан наблюдал за тем, как Натан наслаждался уничтожением нового проекта Доната. Заблудший дух произнес:
   – Ты в любую минуту можешь прекратить этот процесс, – добавил заблудший дух. – Просто вынь флешку, и вирус прекратит все пожирать.
   Натан не слышал Обителя Пороков. Он, наконец, нашел отмщение за несправедливость в своей жизни. Талантливый инженер точно знал, что ему делать дальше. После полного уничтожения всей базы данных, в системе осталось только одна программа, которую принес Стэфан для Натана. Зараженный завистью юноша пробрался в кабинет и подбросил флешку с программой-вирусом своему начальнику. Смертельный порок вновь не встретил сопротивления для своего деяния. Злоба, подогреваемая завистью, пульсировала в венах Натана. Юноша еще не решил, что он будет делать после того, как избавиться от Доната, но все-таки считал, что это праведное отмщение.
   Утро для всех сотрудников бюро началось одинаково. Каждого работника Доната схватили около дома и, усадив в черные джипы, увезли для допроса в специальную службу безопасности. Остин уже имел на руках донос Натана, аккуратно написанный им и отправленный как раз вовремя. Офицер службы безопасности решил разобраться основательно с этим громким делом. Из-за смертельного порока, прогрызшего душу Натана, страна осталась без разработок для армии, что делало ее крайне уязвимой для внешних врагов. Виновнику грозил военный трибунал и смертная казнь. Остин попросил завести в свой кабинет Доната. Руководитель бюро был грубо разбужен и предстал перед офицером в халате. Донат все время вопил и просил адвоката. Остин спокойно докурил очередную сигарету и сильно ударил кулаком по столу.
   – Хватит! Вы военный преступник, и, пока я не скажу, никакого адвоката у вас не будет.
   – Военный преступник? Вы что-то путаете, я руководитель крупного военного конструкторского бюро.
   – Вчера вечером все ваши разработки были уничтожены вражеской вирусной программой. Флешку, кстати, нашли в вашем кабинете.
   – Это невозможно. У нас стоит сверхновая система безопасности, я лично проверял ее надежность.
   Остин попросил ввести Натана. Натан, жертва зависти, был хладнокровен и, сев напротив Доната, был готов к любым допросам. Офицер безопасности обратился к доносчику:
   – Ну а теперь, повтори все, что сказал мне, глядя ему в глаза.
   – Я утверждаю, что Донат, – совершенно невозмутимо начал Натан, – состоявший в заговоре со своими сообщниками, вчера вечером совершил террористический акт, уничтожив все разработки, большинство из которых были моими личными.
   Донат вскочил со стула и попытался наброситься на своего врага, но двое охранников, ударив его дубинкой по затылку, хорошенько избили ногами несправедливо обвиненного мужчину. Глава агентства был по своей натуре изворотлив. Донат решил отбиваться от нападок Натана до последнего.
   – Офицер, я не имею к этому делу никакого отношения. В последнее время я редко занимался делами непосредственно в бюро. А вот Натан проводил там все свое свободное время, и вчера вечером он был там допоздна. Именно он уничтожил всю базу данных, а сейчас пытается свалить все на меня.
   – Господин офицер, – держал удар Натан, – я работал в этом бюро достаточно долго, и под моим руководством мы стали самым успешным конструкторским бюро в стране. Я бы не стал вредить своему детищу и стирать свои же собственные разработки. А вот Донат, появившийся у нас не так давно, поддерживаемый своими сообщниками, захватил власть. С одной лишь целью – уничтожить все, что мы так долго создавали. Именно Донат уволил меня и весь мой штат сотрудников без какой-либо причины. Этот предатель пытался подставить меня, оставив вчера в бюро одного до самой ночи. Он мало что смыслит в расчетах и чертежах, но свою основную задачу он выполнил на отлично. Нам теперь придется начинать все с начала, и нужно начинать уже сегодня, если мы хотим восстановить хоть что-то по горячим следам.
   Остин заулыбался и подошел к Натану вплотную. Натан выдержал пронзительный взгляд офицера.
   – Тебе не кажется, что ты слишком красиво поешь?
   – Я, как и вы, хочу выполнять свою работу. Только ради нее я просыпаюсь каждый день.
   Остин расстегнул наручники и освободил Натана, но перед тем, как выпустить его окончательно, добавил:
   – Теперь я буду курировать вашу деятельность лично, и, если мне что-то не понравится, ты отправишься за этим вшивым предателем по следам на тот свет.
   – Можете приходить, когда вам будет угодно. Я буду рад видеть офицера безопасности в нашем бюро, это придает уверенности.
   Натан закрыл дверь кабинет и услышал глухой сильный удар. Остин метко бил предателя, при этом не оставляя следов на его теле. Натан вернул себе место руководителя и смог собрать свою команду назад. После этой истории меры безопасности были в разы усилены. А рабочий день у каждого сотрудника увеличился в среднем на два часа.
   Зараженный завистью Натан болезненно воспринимал успехи конкурентов и тщательно следил за своими подчиненными, опасаясь появления нового Доната. Так прошел месяц, дни, сменяя друг друга, оставались одинаковыми. Натан совершенно забыл своего бывшего друга Джека. Руководитель бюро лишь изредка пополнял у него запас на тот момент узаконенных препаратов. Из созидателя зараженный скупостью мужчина превратился в надсмотрщика. Каждый расчет Натан проверял дважды и, если находил малейшую помарку, радовался ей как показателю того, что здесь он самый лучший. Змея, поселившаяся в его душе, не позволяла Натану исправлять эти помарки. При любой попытке улучшить расчеты она шипела: «Стой! Не ужели ты не видишь? Эти помарки – единственное, что делает тебя выше их! Исправишь – и твое превосходство исчезнет!» Зависть слепа, и Натан заполнял базу данных некорректными расчетами с мелкими помарками. Душевная болезнь забирала у своей жертвы все жизненные силы.
   Рон работал с Натаном недавно. До смертельной душевной болезни Натан разглядел в нем талант и способности, которые при должном развитии могут привести молодого человека на кресло руководителя в свое время. Рон не видел изменений в своем начальнике, смертельный порок не открылся Рону, человеку с невинным сердцем, который редко видел своего начальника. Рон постучался в кабинет Натана и, не получив разрешения войти, все-таки решил открыть дверь в кабинет руководителя бюро. Натан не придал этому визиту никакого значения и продолжал искать такие нужные его болезни ошибки своих подчиненных.
   – Чего тебе? – не открывая глаз от расчетов, спросил Натан.
   – Здравствуйте. Я хотел поговорить с вами на личную тему.
   – В нашей ситуации нет времени на что-то еще, кроме работы.
   – Но, мистер Персон, у меня планируется свадьба, и я бы хотел взять отгул на выходные.
   Рон положил фотографию своей будущей жены на стол перед Натаном. Руководитель мельком посмотрел на избранницу Рона. Змея искусительница тут же забилась в конвульсиях и принялась жалить душу своей жертвы, нашептывая при этом: «Ты никогда не будешь вместе с такой девушкой. Посмотри на нее, она великолепна. Такая красавица и ублажает такое пугало. Он успешней тебя: ты одинок. Гони его прочь! Прочь!»
   Натан покраснел от переживаний. Мужчина был слишком слаб, чтобы бороться с могущественной гостьей в своей душе. Руководитель бюро посмотрел на Рона.
   – Пошел отсюда прочь! – прокричал, хрипя, Натан. – Ты уволен и не смей больше тут размахивать своей фотографией.
   Рон испугался такой реакции своего босса. Ошарашенный паренек выбежал из кабинета, пытаясь понять, что сейчас произошло. Натан все не унимался и, бегая по кабинету, кричал:
   – Я тоже хочу счастья и семью! Ненавижу его! Ненавижу!
   Слейд побеспокоил Натана не вовремя. Багровый оттенок еще не сошел с лица руководиля. Слейд показал удостоверение службы безопасности и положил наручники на стол Натана:
   – Скажите мне, вы намеренно саботируете работу бюро или не замечаете очевидных ошибок ваших подопечных? Остин доверил мне перепроверять вашу работу, и я отыскал минимум по одной ошибке в каждом расчете. А теперь честно ответьте мне, вы делаете это нарочно или так устали, и вам нужен отдых?
   Натан рухнул в кресло и попытался избежать ареста:
   – Простите меня, – рухнул в кресло Натан. – Я, наверное, еще не отошел от того случая с Донатом, – Натан пытался избежать ареста. – Вы правы, мне нужен отдых.
   – Я рад, что мне не пришлось вас арестовывать. Честно говоря, я следил за вашими разработками и считаю вас очень одаренным ученым. Давайте поступим так, вы поедете куда-нибудь на море, хорошенько отдохнете, а после вернетесь свежим и начнете работать.
   – Спасибо вам. Я так вымотался за эти полгода….И очень давно не навещал отца.
   Натан собрал вещи и с большой благодарностью пожал руку Слейду. Офицер службы безопасности сам учился на конструктора, но в последний момент связал свою жизнь с другой профессией, именно поэтому Остин и отправил его сюда для проверки. Слейд, сменив интонацию, серьезно добавил:
   – Вы же понимаете, что Рон никуда не уйдет.
   – Как скажите, я могу извиниться перед ним.
   – Это было бы как раз кстати.
   Натан смог выкрутиться, но смертельный порок не позволил ему извиниться лично. Бывший руководитель написал смс, в котором просил прощение у своего подчиненного. Зараженный завистью мужчина меньше всего сейчас хотел видеть своего отца, но безразличие отца к его персоне было лучше тюремной камеры.

Глава 31

   Харви Персон долго искал себя в этой жизни. Его поиски были мучительными и заставляли Харви постоянно задумываться о смысле жизни. В то время? как его сверстники постигали плоды взрослой жизни, юноша читал Фрейда. Саморазвитие в конченом итоге привело Харви к собственной клинике для трудных подростков. Его супруга Тифони подарила своему любимому психологу сына, а после начала расширять кругозор похоти с другими представителями мужского пола. Харви выкинул Тифони на улицу и забрал себе сына. Но чем больше молодой психолог углублялся в исследования личности, тем дальше он пытался держаться от Натана, позволяя ему развиваться свободно. Но мальчик видел в этой свободе безразличие и, укрываясь в сухих цифрах и расчетах, страстно желал завоевать сердце отца. Когда Натан узнал о своей болезни, Харви пообещал помочь ему всем, чем только сможет, но Натан привык к независимости и отверг любое общение со своим отцом. Сейчас зависть, пожирающая остатки человечности, заставляла Натана вспомнить об детской обиде и отстраненности Харви.
   Натан, сбегающий от справедливого правосудия, не сообщил о прибытии отцу. Зараженный смертельным пороком юноша потревожил коллективный сеанс Харви с трудными подростками, находящихся у него на попечительстве. Харви открыл входную дверь. Отец не видел сына больше пяти лет.
   – Ты, наконец, решился навестить меня. Или тебя преследует полиция?
   – Здравствуй, папа. Мы так давно не виделись, а ты меня встречаешь такими словами.
   – Ну, хорошо. Входи, кончено, но последний год ты упорно не хотел видеть меня. Это заставляет задуматься, что сподвигло тебя изменить свое мнение?
   Натан вошел внутрь клиники и опустил свой чемодан.
   – Я вылечился от этого страшного недуга! – радостно произнес Натан.
   Харви скептически посмотрел на сына. Опытный психолог старался следить за новостями, касающимися этой загадочной болезни, а кода недавно он нашел статью о сертификации новых таблеток, то сразу заказал себе один пузырек. Достать препарат оказалось не проблемой, ему даже доставили его на дом. Знакомый доктор Харви, работающий в лаборатории, рассмотрел это лекарство и забил тревогу. По составу это были весьма сильные вещества, которые вызывали привыкание.
   – Мы еще вернемся к этому разговору, после продолжительной паузы ответил он сыну, – а пока можешь разместиться на втором этаже в самой дальней комнате. Сейчас там свободно.
   Натан недоумевал: он только что поделился такой важной и радостной новостью, а Харви отреагировал так, будто бы знал, что выздоровление ненастоящее. Зараженный завистью юноша зашел в свою новую комнату. Две койки, одна тумбочка и небольшой шкаф в углу. Скудное оснащение клиники Харви обусловливалось таким же небольшим заработком опытного психолога. В основном все постояльцы этого заведения прибыли сюда с улицы или из неблагополучных семей. Были и исключения, подростки из хороших семей, внезапно взбунтовавшиеся против своих родителей и привычного жизненного уклада. Для всех этих детей нахождение здесь и курс терапии были последним шансом не попасть за решетку.
   Харви вернулся к своей группе, состоящей из трех юношей. Все мальчики были одного возраста, каждому – по пятнадцать лет. Все они попали сюда из-за жестокого обращения с животными. После месячного курса Грэг, Дэн и Барри должны были вернуться домой. Харви обратился к Грэгу:
   – Ну, чего мы ждем. Начинай.
   – Я, Грэг Орсон, замучил до смерти пять кошек и покалечил одну собаку. Я всегда буду помнить о том, что мои руки омыты их кровью.
   На мальчиках были одеты странные майки с изображением самих себя вместе с золотой рыбкой. Харви раздал каждому живодеру по собственной рыбке и попросил придумать для них имя. Каждое утро юноши начинали с фотографии со своими подопечными. У каждого пациента Харви был собственный фотоальбом с этими фотографиями, который ребята должны были демонстрировать Харви на групповых занятиях. Глава клиники заставлял писать трудных подростков сочинения, в которых они должны были описать свое путешествие вместе с новым другом в аквариуме. Никто из ребят не имел права поесть, прежде чем это не сделают их подопечные.
   – Я сегодня был дежурным и вычистил все три аквариума, – продолжил Грэг, – а также покормил рыбок, после чего спел им песенку о том, как я люблю их.
   – Замечательно, все вы очень далеко продвинулись в понимании ценности жизни, —воодушевленно произнес Харви.
   Но Дэн, как ему показалось, незаметно ухмыльнулся, стараясь сохранить статус вожака, но психолог тут же заметил неуважительный выпад в свою сторону.
   – Дэн Лоусон, я вижу, тебе хочется высказаться?
   – Нет, что вы, мистер Харви, – приняв вид недоумения, попытался оправдаться Дэн. – Нет, я ничего не хотел сказать.
   – Тогда я скажу, ты попал сюда, только потому что твой друг Барри попросил меня постараться помочь тебе. Ты подстрекал ребят ловить животных и издеваться над ними, а сам стоял в сторонке и наблюдал. Но, как я помню, две недели назад, когда я оставил твою рыбку По без еды, ты тайком кормил ее крошками от хлеба. Это сострадание, к которому мне удалось пробить дорогу, пусть и таким не совсем гуманным методом. Оно есть в тебе, но, если ты и дальше будешь глушить ее своей напыщенной бравадой, тебя ждут большие неприятности. Мистер Честер подал на тебя в суд за убийство его любимой кошки. И вердикт судьи напрямую засвистит от моего мнения. Всем вам осталось провести у меня одну ночь, и я уверен, что каждый из вас поменялся.
   Барри обратился к Харви:
   – Мистер Харви, – обратился Барри к психологу, – а мы сможем забрать своих рыбок? Я очень привязался к своей Бернандин.
   – Я уверен, что каждый из вас навсегда запомнит этих рыбок, не так ли, Грэг?
   – Вы столько заставляли нас проводить времени с ними, что невольно, кончено, мы будем их помнить, но брать с собой я бы ее не стал.
   – Грэг, Дэн, вы оба привязались к своим рыбкам и скоро сами это поймете. В вашей комнате поселился новенький юноша Мартин. Он был неоднократно судим за жестокое обращение с животными, но это никак ему не мешало и дальше убивать братьев наших меньших. Завтра ему предстоит очередное слушание, которое вновь ничему его не научит. Я попросил отдать мне его на один день сюда, чтобы вы поняли, какими можете стать.
   – Постойте! – первый занервничал Барри. – У нас в комнате остались наши рыбки и твои петарды, Дэн. Я же говорил тебе: выброси их! Зачем ты хранил их?
   Дэн и Грэг поняли, к чему клонит Барри, и, вскочив с места, бросились в свою комнату. Харви побежал за ними. Дэн был уже около входной двери, когда услышал взрыв петарды, а потом еще один и еще. Обычно сильный юноша и предводитель остальных не смог сдержать слезы обиды.
   – Я убью его! – Злобно покричал мускулистый парень и принялся ломиться в запертую дверь.
   Грэг и Барри попытались помочь своему вожаку добраться до Мартина и наказать его за убийство своих подопечных.
   – Погодите, – окрикнул всех троих Харви. – Почему вы так злы на Мартина? Разве он сделал что-то плохое?
   Дэн взвыл от обиды:
   – Он убил наших рыбок! – взвыл от обиды Дэн. – А значит, я убью его!
   – Следуя твоей логике, ты и твои друзья должны были давно умереть, сколько раз вы сами причиняли такую же боль невинным существам, а значит и их хозяевам?
   Грэг ответил за всех:
   – Это другое, – ответил за всех Грэг. – Мы не позволим убивать наших рыбок безнаказанно, он поплатится.
   – Если сейчас собрать хозяев всех животных, которых больше нет на этом свете из-за вас, и разрешить им самосуд, вас бы разорвали на части. Оставьте Мартина в покое и задумайтесь о своих деяниях. Если бы ты, Дэн, не оставил в комнате петарды, ничего бы не произошло.
   Дэн рухнул на пол и от бессилия, и обиды на себя самого заплакал. Харви сел рядом с ним и достал ключи от комнаты, после чего кинул их Грэгу.
   – Открывай, скомандовал психолог.
   Юноша дрожащими руками тяжело пытался попасть в замочную скважину, а когда дверь поддалась испуганному мальчику, то Грэг и Барри увидели в своей комнате помощника Харви Эштона.
   – Я же сказал, что мне удалось достучаться до твоей совести, – владелец клиники обнял Дэна.
   Харви помог подняться Дэну на ноги и, войдя в комнату, обратился к Эштону:
   – Рыбки целы?
   – Конечно! Я отнес их к себе в комнату.
   Ребята дружно и радостно вскрикнули: «Ура!»
   – Теперь вы стали людьми, – улыбался Харви. – Я уверен, каждый из вас запомнит этот страх потерять своего друга. Вы готовы к тому, чтобы вернуться во внешний мир, но помните, если я узнаю, что хотя бы один из вас принялся за старое и обидел любое животное, я лично выброшу всех ваших рыбок в унитаз.
   Барри широко открыл глаза от удивления и сказал:
   – Нет, Мистер Харви – Барри широко открыл глаза от удивления. – Вы не способны убить.
   – Теперь никто в этой комнате не способен убивать. – психолог обнял Барри за плечи. – Ну, все, можете отдыхать. Завтра вас заберут ваши родители.
   Натан слышал все от первого до последнего слова. Зависть в нем, извиваясь, шипела: «Твой папаша любит каждого отброса общества больше, чем собственного сына.»
   Харви постучался в комнату сына, но Натан, задыхаясь от зависти, смог выдавить из себя лишь:
   – Я очень устал и хочу спать.
   Зараженный юноша ненавидел подопечных Харви и проклинал каждого из них за такое сердечное внимание, которым окружал их его отец.

Глава 32

   Поздно ночью свет тусклой коридорной лампочки побеспокоил комнату Натана. Скрипучая дверь впустила в комнату нового соседа сына опытного психолога. Мелисса осторожно пробиралась к своему спальному месту. Зараженный смертельным пороком юноша злобно буркнул:
   – Хватит пытаться быть незаметным. Ты меня все равно уже разбудил.
   – Ой, простите, пожалуйста. Я не хотела беспокоить ваш сон.
   Женский голос заставил Натана почувствовать себя виноватым за такой прием новенькой пациентки Харви. Мужчина встал с кровати и включил свет, совершенно забыв о том, что на нем были только семейные трусы. Яркая лампочка осветила новую постоялицу и срам Натана одновременно. Смущенный юноша бросился под одеяло и уже оттуда осмотрел молодую девушку.
   Мелиссе оказалась девушкой семнадцати лет, она была очень высокая и худенькая. По одежде можно было догадаться, что родители девушки были людьми не бедными. Новая пациентка Харви разложила два своих чемодана в пустой шкаф, после чего выключила свет. Натану казалось, что это новое знакомство может поменять его жизнь. А такой шанс выпадает нечасто для замкнутого в себе юноши.
   Завтрак в небольшой столовой собрал всех пациентов Харви, кроме Мелиссы и Натана. Подъем в шесть утра как для Мелиссы, так и для Натана казался неприлично ранним. Натан открыл глаза от шороха, его соседка капалась в вещах талантливого в прошлом инженера. Зараженный смертельным пороком юноша возмущено спросил:
   – Что ты там так усердно ищешь?
   Мелисса отскочила от чужого чемодана:
   – Прости, – мелисса отскочила от чемодана, – я подумала, может, ты куришь? Харви на входе отобрал все мои сигареты, и хорошие, и плохие, если ты понимаешь, о чем я.
   – Ты употребляешь? – Харви понял, за что Мелиссу сослали к его отцу.
   – А ты нет?
   – Я никогда в жизни не курил и напился только один раз в жизни, о чем сейчас очень жалею.
   – Ты меня разводишь! – прыгнув на кровать к Натану, Мелисса по-детски засмеялась. – Сколько тебе лет?
   – Тридцать.
   – Парень, это уже серьезно. Наверное, и девушки никогда не было?
   – Почему… – засмущался Натан. – Была одна, но я много работаю, и у нас не срослось.
   Мелисса подсела поближе к Натану и взяла его толстые очки, примерив их.
   – Тогда бросай свою работу, пока молодой! – низким голосом скомандовала она. – Хотя тридцать это уже много.
   – И ничего не много! – прогнусавил Натан. – Я только добился места руководителя конструкторского бюро. У меня еще вся жизнь впереди.
   – А ты у нас большая шишка. Слушай, а ты не поищешь еды? Я не хочу спускаться вниз сегодня вообще. Давай посидим здесь вместе?
   Натан воодушевленно надел брюки и, прикрыв свой волосатый живот майкой, на ходу ответил Мелиссе:
   – Я сейчас что-нибудь принесу нам.
   Как только зараженный завистью юноша вышел из комнаты, его сразу же окликнул Харви:
   – Натан, может, поговорим?
   – Послушай, я сейчас хотел принести еды для себя и Мелиссы.
   – Ты приехал ко мне в клинику, но мы так и не обсудили с тобой твое волшебное выздоровление.
   – Хорошо, я обязательно загляну к тебе в кабинет вечером.
   – Нет, Натан, так не пойдет. Во-первых, раз ты живешь под моей крышей, соблюдай мои правила. Сегодня некому готовить ужин, так что ты и еще несколько ребят займетесь этим. А сейчас у меня будет групповая терапия с подростками, употребляющими запрещенные вещества. И тебе не помешало бы побывать на ней.
   – Но меня ждет Мелисса!
   – Ей нужно побыть одной и хорошенько подумать, оставь ее в покое и пошли со мной.
   Харви взял своего сына за руку и привел в большую комнату, где проходили групповые сеансы терапии. Опытный психолог занял свое место и усадил сына по правую руку. В большом кругу сидело десять подростков, все они неоднократно привлекались к ответственности за хранение и употребление запрещенных веществ. Из всей массы потухших лиц Натан обратил внимание на живое и симпатичное лицо парня, сидевшего напротив. Зараженный завистью инженер, поддаваясь укусам порока, принялся с завистью осматривать привлекательного юноши. Натан понимал, что с своей внешностью ему трудно претендовать на красавиц. А этот незнакомец точно погубил не одного женское сердце. Харви очень долго что-то рассказывал собравшимся детям, показывал устрашающие картинки с их недалеким будущим. Но все трудные подростки, зевая, смотрели на большие часы, ожидая спасительных восьми часов вечера. Как только массивная стрелка перевалила за восемь, Харви, вспотевший от переживаний, сел на стул.
   – Я надеюсь, вы хоть немного услышали меня. Теперь можете разойтись по комнатам, ужин как всегда в десять вечера.
   Круг радостно поднимался со своего места, разминая кости, уставшие от четырехчасовой лекции. Мистер Персон попросил всех задержаться на минуту:
   – Постойте. Натан сегодня дежурит на кухне, ему помогут Зак и Дэвид.
   Оба назначенных дежурных скривили лица, а Дэвид позволил себе выругаться. Опытный психолог подошел к юноше и, сжав ему руку, грозно произнес:
   – Ты в одном шаге от тюрьмы. Дай мне только повод, и я завтра же отправлю тебя в колонию.
   Дэвид заулыбался в лицо Харви и ничего не ответил. Перед тем, как уйти, глава клиники обратился к сыну:
   – После ужина зайди ко мне.
   – Как скажешь.
   Трое дежурных отправилась помогать кухарке Эллис готовить. Натан ненавидел Дэвида за его красоту, а, когда Эллис попросила их обоих почистит картошку, зараженный завистью юноша проклинал пациента Харви каждую минуту. Самоуверенный красавчик неожиданно спросил своего напарника:
   – Ты не знаешь, здесь можно что-нибудь раздобыть, чтобы закинуться?
   – Прости, что?
   – Ты какой-то тюфяк, за что ты сюда попал? Слишком часто фапал на экран? А я бы сейчас хотел запрыгнуть на свою Мелиссу, но этот святоша поселил ее на втором этаже.
   – Ты парень Мелиссы? – удивленно спросил Натан.
   – Да, – развязно ответил Дэвид, – периодически сплю с ней уже года три наверное, а ты ее видел? Харви грозился посадить ее на замок.
   Змея искусительница тут же отыскала хитроумный план для избавления от Дэвида. Натану для того, чтобы не уснуть нужно было все больше таблеток, сказывалось привыкание. Талантливый в прошлом инженер незаметно для других достал пузырек с таблетками и принял сразу пять штук. Дэвид заметил это и, дождавшись удобного случая, попросил и себе парочку. Натан отдал юноше весь пузырек, теперь оставалось дождаться, кода Харви своими руками выбросит конкурента, поймав его на употреблении запрещенных веществ.
   Ужин был готов, все постояльцы в едином порыве накинулись на еду. Только Мелисса сидела в своей комнате. Натан несколько раз порывался ускользнуть к ней, но его отец всегда пресекал эти попытки. Когда ужин подошел к концу, Харви пригласил Натана в кабинет. Мистер Персон, уставший за целый день, массировал свои глаза пальцами, пытаясь привести их в чувства.
   – Натан, я хотел бы спросить тебя про эти таблетки, которые, как я догадываюсь, ты пьешь.
   – А что с ними не так?
   – Мой друг проверил их, и по своему составу они смертельно опасны. Давно ты их употребляешь?
   – Они сертифицированы, и только благодаря им я начал жить как нормальный человек, – оправдывался Натан.
   – Но, сын, нормальные люди не зависят от таблеток.
   – Значит, я не нормальный! Лишь бы не валяться в кровати как труп по три дня к ряду, а то и больше!
   Харви усадил Натана на свое место, а сам облокотился на край стола.
   – Я желаю тебе добра, и прошу только об одном: если ты почувствуешь, что стал зависим от них, скажи мне об этом, и мы найдем способ избавить тебя от этой зависимости.
   – Ты всегда видишь во всем только плохое. Я сказал тебе о том, что нашел лечение, а ты все исказил, представив меня в свете зависимого.
   – Но и ты был не честен со мной до конца. Почему ты приехал именно сейчас? Что-то случилось на работе?
   – Я больше не желаю продолжать этот разговор. Если позволишь, я отправлюсь в свою комнату.
   – Натан, мы опять не слышим друг друга. Я хотел позвать тебя с собой навестить твоего двоюродного брата Джимми. Он вырос и сейчас, как пишет мне Джефри, работает на винодельне на юге Франции.
   – Ну, уж нет, избавь меня от этой встречи. Ты бросил его в приюте после смерти дяди Ральфа, не разрешал писать ему, а сейчас просишь о лицемерном воссоединении нашей радужной семейки?
   – На то были причины. Мы его единственные родственники и должны повидаться с ним.
   – Нет, я в этом участвовать не буду. Выкручивайся сам.
   Натан вышел из кабинета и, пройдя длинный коридор, подошел к своей комнате. Зараженный завистью инженер приоткрыл дверь и услышал характерные для совокупления звуки. Зависть в Натане зашипела и радостно забилась в конвульсиях: «Мы подловили его!» Натан включил свет и увидел сцену похоти между Дэвидом и Мелиссой. Жертва порока тут же бросилась к отцу, чтобы уличить своего соперника. Опытный психолог зашел в комнату, застав финал Дэвида. На полу валялся пустой пузырек, по виду любовников было понятно, что они были под этими таблетками. Харви взял пузырек и посмотрел на сына:
   – Только не говори мне, что это твои таблетки.
   – А что если и так?
   – Тогда ты сейчас же покинешь мою клинику!
   – Ты выкинешь родного сына на улицу?
   – Ты сейчас в первую очередь преступник, вредящий моим пациентам. Забирай вещи и убирайся!
   Натан отвесил пощечину Харви и, молча, бросился на улицу. Опытный психолог набрал номер социального работника:
   – Это клиника Персон. Нужна ваша помощь. Дэвид попался на запрещенных веществах, его нужно срочно изъять из моего учреждения.
   Мелисса, пытаясь взять себя в руки, она приподнялась и, прикрыв наготу одеялом, закричала:
   – Вы не отправите его в тюрьму! Или я поеду с ним.
   – Как скажешь, ты тоже перешла черту. Твои родители оставили тебя у меня до первой оплошности. Дэвид тянет тебя на дно к самой смерти. Если ты и дальше будешь позволять ему иметь себя, когда ему захочется, то однажды ты проснешься в притоне в поисках дочурки, но ты ее не найдешь. А знаешь, почему? Потому что к тому времени она уже утонет в ванной, пока ты и твой любимый Дэвид будете обдолбанными валяться на полу в прихожей.
   В глазах Мелиссы заблестели слезы, девушка спихнула с себя Дэвида и сползла с кровати.
   – Нет, я так не хочу. Он не будет отцом моих детей.
   – Тогда позволь ему помочь. Исправительная система в нашей стране не всегда так плоха.
   – Хорошо, Мистер Персон, как скажите. Я боюсь того, что вы сказали.
   – Мы уведем тебя от этого будущего, я обещаю.

Глава 33

   После отбоя и отъезда Дэвида мужчина еще долго не мог уснуть. Харви зашел в социальную сеть и написал своему другу Джефри: «Привет, я только что, кажется, потерял своего сына. Я не понимаю, почему мне так сложно общаться с ним. Наверное, поэтому я и не смог взять Джимми. У меня скверно вышло воспитать своего сына, я не хотел портить ребенка брата».
   Через пять минут после прочтения сообщения Джефри ответил другу: «Ты не должен себя винить. Джимми вырос в очень необычного и интересного человека…. Правда, мне кажется, мы с ним пережили что-то непонятное, но сейчас это в прошлом. Приезжай ко мне в поместье, я познакомлю тебя со своими мальчиками.»
   Общение с Джефри всегда помогало Харви успокоиться. Он выключил ноутбук и свет. Спокойствие в его душе позволило ему закрыть глаза и увидеть приятный сон.
   В два часа ночи непонятная тревога заставила Харви открыть глаза. Рядом с ним на кровати сидел Обитель Порока. Мужчина спросонок сильно испугался незнакомца. Харви подумал, что это ограбление.
   – Все деньги у меня в кармане пиджака, – пошептал он. – Забирайте, больше у меня ничего нет.
   Стэфан засмеялся и жестом руки сбросил со стены картину, оголив секретный сейф Харви.
   – Не стоит лгать, когда так уязвим перед непонятным.
   – Как ты это сделал? – пропищал Харви.
   – Что? Уличил тебя во лжи или отыскал сейф?
   – Прошу не трогай меня, я нужен детям.
   – Ты хочешь быть им нужным, но это далеко не так.
   Обитель Порока сотворил из небытия фотокарточку Джимми и бросил ее в лицо Харви.
   – Вот, кому ты был действительно нужен. Я ни в одном человеке не чувствовал такого одиночества, которым Джимми был пропитан насквозь.
   – Не смей! Кто ты такой, чтобы корить меня за мое решение?
   – Я? Правда… Я твой судья.
   – Слишком много ты взял на себя, злобный дух.
   – Ровно столько, сколько могу унести. Хотя я здесь для того, чтобы поделиться с тобой своей ношей.
   – Как тебя изгнать?
   – Я скоро покину тебя сам, не стоит так об этом волноваться. Смотри, какая буря собралась на окном. Точно будет град. Ты привык помогать трудным подросткам и никогда не изменишь этому правилу?
   – Я не хочу больше тебя видеть, ты вызываешь у меня животную панику.
   – На крыльце стоит девушка, Ерлин. Молодая, красивая, но уже поношенная, одним словом шлюха. Я заплатил ей за ночь грязного секса с тобой. Ты, конечно, вправе прогнать ее прочь, но прежде, чем вновь сделать вид, полный чистой добродетели, ты должен знать: этой молодой проститутке некуда идти, если ты ее отвергнешь, она умрет через неделю от воспаления легких, простыв у тебя на пороге. Можешь даже не уговаривать ее зайти просто так на чашечку кофе или пытаться заказать ей такси или номер. Ерлин хорошо узнала меня и не пойдет на такие хитрости. Прощай, мой целомудренный друг.
   Стэфан приподнялся в воздух и яркой вспышкой темно-фиолетовой молнии растворился в воздухе. Харви зажмурил глаза и сжался в клубочек, а, когда его страх позволил осмотреться по сторонам, страшного гостя больше не было к комнате. Харви включил свет и умылся. Его зубы еще стучали от страха, пережитого им недавно. Организм попытался успокоить своего хозяина принося мысли о том, что ему просто привиделось.
   Звонок в дверь совпал с первым раскатом грома. Харви вздрогнул и, выглянув в окно, увидел девушку на пороге. Она была в ало-красном платье и своим видом заставляла Харви принять пережитое им за правду.
   Хозяин клиники быстрым шагом спустился к входной двери. Набравшись смелости, он открыл ее.
   – Вы согласились? – радостно спросила мужчину Ерлин.
   – Простите, я не понимаю, что это было и как мне на все это реагировать.
   – Как? Разве вы не видели страшного духа? Он нашел меня не так давно и заплатил за ночь с вами. Он меня очень пугает, а вы симпатичный даже. Приступим?
   – Постойте, о чем вы вообще говорите? Какой дух? Я…. Я отказываюсь в это верить. Здесь клиника для трудных подростков, а не публичный дом, так что извините меня, мне пора.
   Харви закрыл дверь и вернулся в свою комнату, сильный ветер клонил деревья к земле, заставляя подчиняться себе. Бедная Ерлин пыталась согреться, скрестив руки и переступая с ноги на ногу, но за ветром последовал косой дождь. Опытный психолог видел как холодно девушке. Человек разума решил договориться с ней. Харви в очередной раз открыл дверь.
   – Девушка, милая, я вижу, как вам холодно. Давайте, вы просто войдете в дом и переждете грозу.
   – Тогда он найдет меня, я больше не хочу его видеть.
   – Я не буду с вами спать.
   – Тогда оставьте меня здесь, такой бы уговор, я не буду его нарушать. Мне слишком страшно.
   Мужчина опять закрыл дверь. Какое-то время Харви думал, что это все лишь его ведения и никакой девушки нет, но за дверью что-то тяжело упало на сырую землю. Хозяин клиники, увидев Ерлин без сознания, внес ее на руках в помещение. Опытная путана обвила руками шею своего спасителя. Девушка поцеловала Харви, а потом еще раз и еще. Психолог не заметил, как искусная умелица разожгла в нем огонь страсти. С поцелуями Ерлин не только вернула в память Харви вкус женщины, но и заразила его Похотью. Губы Ерлин были пропитаны смертельным пороком. Заблудший дух практически избавился от гадкого титула «Обителя Порока» и поэтому, все еще являясь искусителем Ситиса, смог обратить змею Похоти в молодую девушку. Харви, чувствуя наслаждение, старался жадно вкушать яд с губ такой очаровательной змеи. Ерлин стала растворяться в воздухе. Психолог пропитался полностью желанием к образу змеи искусительницы, и, заметив, что его объект желания начал исчезать, Харви еще крепче сжал Ерлин в своих объятьях. Смертельный порок подарил последний поцелуй своей жертве, после чего вовсе исчез. Опытный психолог еще минуту пытался нащупать губы Ерлин в воздухе, но подарок Стэфана теперь был внутри Харви, а не снаружи. Хозяин клиники в пригороде Чикаго обнаружил себя чрезмерно возбужденным. Испугавшись этого состояния, Харви заперся в комнате. Но его мужское либидо, разогретое Ерлин, не позволяло успокоиться организму психолога. Зараженный похотью Харви был атакован сотнями грязными мыслями. Мужчина сделал то, что никогда до этого не делал: он включил ноутбук и зашел на сайт для взрослых.

   Опытная путана обвила руками шею своего спасителя. Девушка поцеловала Харви, а потом еще раз и еще.

   Утро корило Харви за ночь разврата. Хозяин клиники не вышел к своим пациентам, объявив день отдыха. Смертельный порок захватил власть над телом и открыл десяток вкладок с пошлым содержанием. Опытный психолог пытался взять тело под контроль разума, но его тело не слушалось. Похоть шипела в уши Харви: «Тебе понравились мои поцелуи…. Хватит этой виртуальной реальности, нужна девушка, живая, а лучше сразу две!» Опытный психолог не мог контролировать разлившуюся по его душе грязь. Проститутки, заказанные по телефону, целую ночь ублажали змею в душе психолога. Их грязные стоны по типу «давай еще, папочка!» смутили не только Эштона, помощника основателя клиники, но и пациентов, случайно услышавших эти пошлые крики. Пучина грязи и порока отпустила опытного психолога только на следующий день. Змея, немного перекусив развратом, задремала, вернув контроль над телом законному хозяину. Харви было стыдно выходить из своей комнаты, он понимал, что своим поведением нарушил тонкую связь доверия между пациентом и доктором.
   Мелисса упорно стучалась в дверь к хозяину клиники. Харви приоткрыл дверь и заметил в руках девушки поднос с горячим чаем и печенками. Мужчина впустил девушку в комнату.
   – Спасибо тебе, но я думаю, что пока что мне лучше побыть одному.
   – Я пришла сказать вам, что ваши слова помогли мне, я теперь не завишу от этого пропащего Дэвида.
   Харви стоял, молча, и смотрел на молодую грудь своей пациентки. Мелисса заметила этот странный интерес к своему телу.
   – Не можете побороть своих внутренних демонов?
   Харви поймал себя на мысли, что страстно желает овладеть Мелиссой прямо на полу. Опытный психолог взял за руку девушку и выпроводил ее из комнаты. Хозяин клиники быстро собрал чемоданы и, сдав дела Эштону, сбежал из своей любимой клиники. Зараженный похотью Харви думал, что поездка во Францию пойдет ему на пользу. Опытный психолог старался гнать сальные мысли из головы, но любая девушка рисовалась его больным воображением голой. Харви не понимал, как ему побороть свое животное начало. Пройдя паспортный контроль в аэропорте, зараженный мужчина занял свое место в самолете. Только когда Харви удалось добраться до бутылки, грязь, толкающая его на непристойность, немного угомонилась.

Глава 34

   Безмятежный вечер и мягкие перистые облака, подсвеченные солнцем, успевшим спрятаться за горизонт. Природа на юге Франции расслабляла и успокаивала своей безмятежностью. Джефри полюбил свой новый дом. Винодельня пережила трудные два сезона, в течение которых происходил переход на новый, более нежный сорт винограда Пино-нуар. Подходило время сбора первого полноценного урожая с обновленных Джефри и его мальчиками земель. Новый хозяин бывшего особняка Градских должен был определиться, кому поставлять свое вино. Желающих оказалось много, от сети супермаркетов до элитных ресторанов Ниццы. Скрупулезный подход к делу, правильный уход за землей и удачный выбор сорта винограда – все это позволило Джефри сейчас самому выбирать своего негоцианта.
   Педагог с большим стажем познакомился с Харви Персоном на курсах повышения квалификации в Бостоне. Джефри и Харви сдружились и поддерживали долголетнюю связь друг с другом через интернет. Опытный психолог упросил друга забрать к себе племянника Джимми, ссылаясь на страх перед воспитанием родственников. Сейчас Джефри и Харви пили чай в любимой комнате Жерома. Джефри очень приглянулась эта комната, и он очень часто приходил сюда просто так, посидеть и поразмышлять о будущем. Зараженный похотью мужчина допил свою чашечку чая и, поставив чайный прибор на столик, осмотрел старинную комнату.
   – Мой друг, а вы неплохо тут устроились. Моей клинике далеко до такой роскоши и простора.
   – Знал бы ты, чего это стоило. Это не только наше дело, тут сложно с этим.
   – Как поживает Джимми?
   – Он трудиться всеми днями, его одержимость работой иногда пугает меня.
   – Труд позволяет не думать о плохом.
   – Мы недавно повздорили с ним по поводу того, куда лучше поставлять наше вино. Я считаю, что на начальном этапе нам нужно заработать себе имя и сделать это в небольших специализированных магазинчиках. Джимми не поддержал мою идею. Он и все парни считают, что нужно заключить контракт с алкогольной компанией, поставляющей вино в различные уголки нашей планеты. Они уже выходили с нами на связь, но я боюсь, что мы не потянем такие масштабы.
   – Извини, я не разбираюсь в этом совершенно и ничего не могу сказать.
   – Я тоже раньше не разбирался, – засмеялся Джефри, а после горделиво добавил, – но сейчас пришлось выучить все, что связанно с виноградом, чтобы не обанкротиться.
   – Как ты думаешь, как Джимми отнесется к моему приезду?
   – Джимми очень упрямый мальчик и самоуверенный, но со временем он примет тебя.
   Хозяин винодельни оставил понравившуюся ему комнату за гостем и, выйдя в старинный коридор, еще раз с наслаждением подумал: «Теперь это все мое». Наверное, эти старинные стены своим величием и красотой развращали своих хозяев. Харви тоже слегка поддался влиянию исторического особняка, но труд в поле каждый день во время сбора урожая быстро сбивал с него эту ненужную спесь.
   Шум моря, белоснежный песок и зарождающаяся гроза неподалеку. Обитель Порока пытался согреть свою душу, освободившуюся от всех сестер смертельного порока, кроме одной. Заблудший дух подставлял белоснежные щеки под лучи палящего солнца, но тепло светила не ласкало его как в прежние времена жизни на земле. Стэфан полностью контролировал свое тело и мог распоряжаться силами, которыми его наградил сам Отец Хаоса. Последняя змея Гордыня не спешила покидать Обителя пороков. Заблудший дух был в одной жертве от своей мечты о новой жизни на этой прекрасной планете. Стэфан шел по неспокойным волнам, набирающим высоту с каждым новым ударом о берег, он не чувствовал свежий ветер, пронизывающий плоть смертных насквозь. Заблудший дух зашел в море и, расставив руки, закрыл глаза. Стэфан мечтал почувствовать власть природы над его телом, но силуэт Обителя Пороков был инороден для этой идиллии разгулявшейся стихии. Ветер огибал его сущность и не приносил с собой радостную свежесть. Заблудший дух попытался хоть как-то приблизиться к потерянному миру. Стэфан разорвал на себе одежды, подаренные Ситисом и бросился в пучину океана. Душа мальчика и секунды не пробыла свободной от своего гадкого титула. Все одежды вновь появились на Стэфане и стали тянуть его ко дну. Заблудший дух смиренно перестал плыть и, опустив руки, пошел ко дну. Как только инородный дух коснулся темного дна, пучина, оскорбленная незваным гостем, выплюнула его потоком воздуха обратно на берег. Обитель Пороков лежал на мокром песке совершенно сухим. Его искусственное пребывание на нашей планете не позволяло ему наслаждаться стихией, которая окружает простых смертных каждый день. Стэфан пытался набрать воздуха в грудь, но его существо не умело дышать и не подчинялось запросам истосковавшейся по дому душе.
   Последняя змея-искусительница покинула существо мальчика и, обратившись в Дирбэллу, села рядом со своим временным хранилищем. Смертельный порок Гордыня погладила по щеке Стэфана.
   – Почему ты так стремишься вернуться в этот мир? В наших измерениях еще столько всего интересного, чего ты не видел. Поверь мне, есть миры намного более красочные, чем этот.
   – И, тем не менее, мы с тобой, так или иначе, зависим от этой несовершенной планеты. И только здесь я буду чувствовать себя как дома.
   – Я не жалю тебя как мои сестры. Ты нравишься мне, и я скоро покину тебя, а ты, выполнив долг Обителя Пороков, сможешь возродиться на Земле.
   – Кто последняя жертва?
   – Тебе понравится….. Это твой старый знакомый Джимми.
   Заблудший дух, услышав имя своего негласного друга, в котором Стэфан видел себя, встал на ноги и вышвырнул Гордыню в море. Одним жестом на тысячу километров в открытый океан. Мальчик прокричал в след последнему пороку, терзающему его:
   – Этому не бывать! Я не причиню вреда ему, слишком много в этом мире страдает сирот. Я от имени всех защищу его от своей участи.
   Змея слышала все эти слова. Не сила Ситиса в руках Стэфана, не протест самого заблудшего духа, ничто это не могло прогнать Гордыню от Обителя Пороков. Гордыня обвила шею мальчика и, немного сдавив ее, прошипела в ухо:
   – Ради чего это жертва? Ради кого ты готов погубить себя? Ты думаешь, я не погублю тебя? Я уничтожу тебя, а потом сама доберусь к Джимми. Он взывает ко мне и моим принципам всю свою жизнь. Я не могу игнорировать его поступки.
   – Я не позволю тебе! Этот парень…. В нем моя надежда. Быть может, у него получиться прожить жизнь независимо от денег и прихотей людей, его окружающих.
   – Глупец, он уже приговорен….. Но ты…. В тебе есть то, что меня привлекает. Я уничтожала многих, взявших на себя эту тяжелую роль Обителя Пороков. Стэфан, ты не первый, кто думает, что ему суждено решать погубить или нет. Правда лишь в том, что уже все решено, все жертвы и Джимми в том числе, они должны пройти это испытание человечностью.
   – Мне надоел этот пустой разговор. Я освобожусь от этого титула, а потом вернусь за Джимми.
   Змея ничего не ответила, лишь прошипела и улеглась спать.
   Джимми всегда следил за тем, как работают его браться и бывшие наемные работники Ганца, которые вернулись на привычные плантации к новым хозяевам. Юноша трудился не покладая рук и того же требовал от своих сослуживцев. Уже после захода солнца, когда все наемники разбредались по соседним деревьям, Джимми оставался в виноградниках и продолжал аккуратный ручной труд. Мальчику доставляла удовольствие сама мысль о его тяжелой судьбе и шансе все поменять, работая собственноручно. Джимми каждую ночь вспоминал своего загадочного друга, в котором он отыскал родство.
   Юноша почувствовал сильную боль в спине, пора было остановиться и передохнуть. Мальчик встал на ноги и увидел прямо за оградой знакомый силуэт темной лошади. Джимми, не раздумывая, бросился к заблудшему духу. Лошадь поклонилась и, усадив на себя последнюю жертву смертельного порока, бросилась стрелой куда-то за горизонт. Джимми испугался за сохранность винограда и, помня о смертельном шлейфе изо льда, тянувшимся за ними, юноша прокричал:
   – Только не по винограду!
   Собственный Тенегрив Джимми услышал просьбу своей жертвы и поэтому тут же воспарил в небо.
   Путешествие двух друзей вновь привело их в тяжело доступный район Земли. Огромное солнце соприкасалась с пустыней и пыталось согреть смертельный край перед холодной ночью. Джимми бросился в песок и, трогая огненные песчинки, доказывал себе самому, что он не сошел с ума и это по правде происходит с ним. Стэфан обратился в Обителя Пороков и, подойдя к Джимми, протянул ему руку.
   – Позволь представиться. Стэфан.
   – Почему ты говоришь на этом скучном языке? Я хочу выучить тот манящий язык. Он передает всю суть без излишеств букв.
   – Ты смертный. Для тебя он под запретом. Да и я больше не уважаю его.
   – Зачем ты привез меня в эту пустыню?
   – Здесь ничего нет, и ничего не будет, все статично, и меняется лишь температура. Здесь я не чувствую себя чужым на этой планете. Я хотел узнать, чего ты хочешь от этой смертной жизни? Почему тебя так тянет ко мне? Я далеко не добрый и разношу одни страдания.
   – Иногда я смотрю на окружающих меня людей и чувствую, что выше них. Я достоин большего, но из-за того, что я никто, мне придется всю жизнь собирать урожаи, как и другим работникам виноградника. А ты, кем бы ты ни был….. В тебе есть величие и какая-то насмешка над этим миром. Я тоже хочу отомстить несправедливости за свое существование. Ведь, если я родился бы в каком-нибудь замке, я бы смог остаться в истории! А как же это важно, когда помимо тебя эту землю топтали, топчут и будут топтать миллионы людей? И каждый стремиться к чему-то. Но много ли людей вот так вот просто оказались в пустыне? Или смогли услышать язык мертвых? Разве то, что я все еще жив и соприкоснулся с тобой, не делает меня уникальным?
   – В тебе говорит Гордыня. С такими мыслями ты не сможешь побороть свой порок, а это приведет к гибели твоей души. Что может быть ценнее этого, особенно после смерти?
   – Меня это не пугает, я каждый день встаю с мыслью, что я не должен быть здесь и заниматься этим. Я выше этих людей и умнее Джефри. Он глуп и не знает, как управлять такой компанией. Я горбачусь на этих землях и бережно складываю каждую винограднику для того, чтобы однажды стать владельцем знаменитой винодельни.
   – Я жил в этом особняке до тебя. И мне казалось, моя жизнь всегда будет одинаковой. Ведь я был фактически сиротой. Я не замечал доброты, которая была повсюду. Я отыскал свою любовь, но смерть слишком быстро прогнала меня из мира живых. Джимми, ты не должен жалеть себя или думать, что ты лучше других. Живи как человек порядочный и сможешь сберечь свою душу. Это все, что я хотел тебе сказать, в следующий раз я приду к тебе не в качестве друга, и наша встреча будет для тебя настоящим испытанием.
   Обитель Порока щелкнул пальцами и Джимми оказался в родных виноградниках. Мальчик открыл глаза, его ладони запечатлели на себе ожег от горячего песка. Значит, это все было на самом деле.
   Большой стол, повидавший множество трагический развязок, вместил за собой всех сыновей Джефри и некоторых самых ценных работников. Харви сидел рядом со своим другом, ожидая возвращения племянника с большим волнением. Джимми вошел в зал и занял свое место. Юноша взял ложку и принялся есть наложенную ему заранее похлебку. Джефри громко кашлянул в руку, но его приемный сын не отреагировал на этот знак. Тогда хозяин особняка напрямую обратился к юноше:
   – Джимми, тебе не интересно, что за гость сегодня у нас за столом?
   Джимми на секунду поднял глаза на Харви, а потом вновь опустил их в тарелку, после чего продолжил есть. После ужина, когда все мальчики разошлись по комнатам, Джефри попросил Джимми задержаться и велел подойти к гостю. Юноша с большой неохотой подчинился отчиму. Харви с интересом смотрел на своего племянника и, не дождавшись, пока его представит Джефри, сам обратился к юноше:
   – Джимми, мальчик мой. Как ты вырос, ты меня не узнаешь?
   – Нет, а должен?
   – Ну, в последнюю нашу встречу, ты был слишком мал. Я твой дядя, Харви.
   Джимми свел брови и наградил своего отчима презрительным взглядом.
   – Как ты можешь пускать за стол этого человека?
   Джефри вспылил и закричал:
   – Хватит себя так вести, – вспылил Джефри, – несносный ты мальчишка! Это твой дядя, и он твой единственный родственник на этой планете. И что бы ни произошло, роднее его у тебя никого не будет!
   Джимми хладнокровно отодвинул соседний стул, стоявший рядом с Харви и, сев на него, спросил единственного родственника:
   – Как постоянно твердил мне Джефри, у меня есть доля от магазина моих родителей. Я хотел бы получить все деньги сразу наличкой и больше не иметь с вами ничего общего.
   Харви попытался взять за руку племянника, но Джимми убрал руку.
   – Джимми, магазин твоих родителей быстро пришел в упадок после их трагической кончины. Видишь ли, из меня очень плохо бизнесмен. Я продал дело и вложил всё в свою клинику помощи трудным подросткам.
   – Вы хотите сказать, что лишили меня законных денег? Да, и позвольте спросить, о какой помощи трудным подросткам может идти речь, если вы бросили меня в приюте?
   – Джимми, – вмешался в разговор Джефри, – разве я плохо воспитал тебя? Дядя Харви приехал сюда, чтобы попытаться наладить с тобой диалог.
   Харви достал стопку билетов и положил их перед глазами племянника.
   – Вот, пусть это совсем маленькая часть того, что тебе принадлежало по праву, но это все, что я смог купить на скромное жалование психолога. Мы с Джефри посоветовались и решили, что всем нам пойдет на пользу немного отдохнуть. Вам – от виноградника, мне – от клиники. Здесь билеты для тебя и твоих братьев. Мы все через два дня летим на горнолыжный курорт в Альпы. Твой отец тоже, конечно, помог мне с этой затеей, что скажешь?
   – От твоего ответа, – подошел к Джимми Джефри, – зависит очень многое, – угрожающе продолжил он. – Поверь мне, твоя гордыня может стоить отдыха твоим братьям и мне. Вспомни, как долго и упорно мы все трудились, и ты больше всех. Так что ты ответишь на это щедрое предложение, заслужили мы его или нет?
   – Заслужили… Извините, я очень устал, и мне пора спать.
   Харви подпрыгнул от радостной новости и, сбросив такой тяжелый камень со своей души, воодушевлено ответил своему племяннику:
   – Конечно, иди отдыхай. Я рад, что ты принял мой подарок.
   Джимми заперся в своей комнате и достал фотографию родителей.
   – Я обещаю, я отомщу…. – Процедил он сквозь зубы. – Этот ублюдок думает, что может после стольких лет отсутствия заявиться сюда и подкупить этих тупорылых деревенщин во главе с Джефри курортом? Пускай так… только я не прощу ему своей жизни в приюте и вашего бизнеса. Кто давал ему право продавать его?
   – Никто. Харви Персон всегда имел в душе своей червоточину, но сейчас, проклиная его, ты губишь свою душу, – Стэфан появился в комнате Джимми и ответил на его риторический вопрос.
   – Как же я рад, что ты снова пришел! – Джимми обрадовался визиту своего загадочного друга. – Мне нужна твоя помощь.
   – Ты уверен, что именно моя? – тяжело вздохнул заблудший дух.
   – Ты и только ты, – уверенно ответил юноша, – можешь помочь мне проучить этого ублюдка, – Джимми смотрел Стэфану прямо в глаза.
   Обитель Пороков сотворил из воздуха загадочную коробку в ярко-сиреневой подарочной упаковке. Стэфан вручил коробку Джимми.
   – Вот здесь ты найдешь способ, – разочарованно произнес дух, – как ты выразился, «проучить» Харви.
   Джимми разорвал коробку и нашел в ней те самые билеты, которыми Харви подкупил всех сводных братьев юноши. Заблудший дух провел по ним рукой и изменил пункт назначения.
   – Теперь Харви, Джефри и все твои братья отправятся не на отдых в Альпы, а в гости к духам в забвенье…. После которого некоторые из них навсегда поменяются, утратив свою сущность. Ты же сможешь распоряжаться всеми делами Джефри в его отсутствие, ведь ты именно этого хочешь? Возможности вести дела? Они смогут вернуться домой, просто укажи дату возвращенья на этих билетах.
   – Но….. Это не моя просьба, я хотел проучить Харви и не трогать при этом Джефри с братьями.
   – И тем не менее ты уже вписал дату возвращения для всех.
   – Я не намерен упускать такой шанс изменить что-то своими руками.
   Стэфан взял билеты, на них было запечатлено проявление гордыни мальчика. Джимми отсылал всех в забвенье на целых семь лет. Обитель Порока удивленно посмотрел на свою жертву.
   – Зачем тебе столько лет?
   – Когда они вернуться, что они будут помнить?
   – Кто останется прежним, просто примет то, что увидит.
   – Значит, к их возвращению этот виноградник станет самым известным во всей Франции.
   Обитель Порока попытался образумить зараженного гордыней Джимми, но, как только последняя змея достигла своей жертвы, Стэфан лишился одежд Ситиса. Теперь вместо красивого плаща с изумрудным поясом существо заблудшего духа было прикрыто серым тряпьем. Стэфан, сам того не желая, оказался у разрушенного замка Дирбэллы, откуда он и начал свой путь Обителя Порока.

Глава 35

   Запретный Сундук был все еще пуст и ожидал возвращения сестер змей, которых раздал Заблудший дух. Стэфан помнил уговор и был намерен востребовать свою награду за такой тяжелый труд. Но пустота играла песком и, укрывая разрушенный мир, не спешила воздавать почести бывшему Обителю Пороков. Заблудший дух прогуливался по улицам когда-то великой державы, все здесь напоминало о смертельной битве прошлых поколений с отцом Хаоса. На главной площади, засыпанной песком, Стэфан сумел разглядеть непонятный золотой отросток. Заблудший дух, поддавшись любопытству, решил раскопать странную находку. Песок скрывал остатки погибшей цивилизации. Он нашел статую женщины с ребенком в руках, державшим золотую оливковую веточку, как символ мира. Творение существ, которые жили здесь в прошлом, доказывало гостю о кровожадности Ситиса, подружившегося с душой Стэфана. Тишина потухшего мира была прервана знакомым звуком для уха заблудшего духа – звуком каркающей вороны. Стэфан точно знал, вестником кого является эта большая страшная птица. Заблудший дух, смотря в черные глаза ворона, произнес:
   – Выходи, Вестник страха и тревоги, я почувствовал твой гадкий дух!
   Ворона взлетела и могучими крыльями подняла песчаную бурю. Ветер с каждым новым хлопком больших крыльев вгонял в существо Стэфана сотню песчинок, тем самым причиняя непереносимую боль. Заблудший дух, прикрываясь руками, пытался сбежать от назойливой вороны, но птица опережала бедного мальчика. Бывший Обитель порока лег на поверхность и решил больше не бороться с могучим врагом. Нечто в образе вороны еще очень долго выплескивал на своего бывшего слугу всю злобу за изгнание светом с планеты Земля. Когда буря, наконец, улеглась, Стэфан выбрался на поверхность из-под толстого слоя песка. Теперь остатки бывшей цивилизации были погребены где-то глубоко под прахом мелких песчинок. Только запретный сундук аккуратно возвышался на одном из барханов. Заблудший дух стал еще более одиноким, все эти остатки зданий и куски вымощенной дороги приближали его к Земле и Кристин. Теперь мрачная пустыня статично замерла, и это было ее окончательное положение на долгие тысячелетия вперед. Стэфан всматривался в темный горизонт, мальчик надеялся на визит Ситиса.
   Вместо Отца Хаоса перед ним предстал его бывший хозяин в своем привычном виде вместе со своим помощником. Огромный ворон – стражник похороненного мира – выглядел странно. Тело было похоже на человеческое, только чрезмерно мускулистое и покрытое перьями. Голова была привычна для человеческого глаза и походила на воронью, только по своим размерам была больше в несколько раз. Стражник схватил за руки Стэфана и больно уколол своим клювом. Стэфан рухнул на песок и схватился за место, куда попал Огромный ворон. Птица пинком перевернула мальчика лицом к себе и прокаркала ему в лицо:

     Законы мира соблюдай!
     Бесплотным звуком изъясняйся!
     Слова с земли забудь как рай,
     Со мной, Стэфан, не припирайся!

     Нечто

     Ты был слугой,
     Слугой ты и остался.
     Без пышных тряпок —
     Просто грязный труп.

     И в этом царстве с демоном братался
     В надежде на спасительный исход.
     Но Ситис разрушал и этим наслаждался,
     А ты обрел лишь семь моих оков.

     Все сестры жалили тебя и истязали
     И с болью в кровь пускали яд.
     Ты был когда-то соткан из морали,
     Теперь в тебе один разврат.

     Так будь же честен до конца!
     В тебе ни капли нет добра!
     Со мной навеки связан ты,
     И зло в тебе нашло плоды.

     Стэфан

     Обителем Порока я служил
     И в этой службе долго задыхался.
     Твои подарки смертным раздарил,
     За жизнь с Кристин я многим заплатил.

   Нечто сотворил в воздухе зеленое яблоко и начал подбрасывать его.

     Нечто

     Ты яблоко зеленое возьми
     И червяка туда по глубже усади.
     Не сразу фрукт, испортившись, сгниет,
     Так человек борьбой себя спасет.

     И не видать тогда тебе родной Земли,
     В разрушенных мирах навеки будешь растворяться,
     Скитаясь, плакать, а потом смеяться,
     Пока трухой не станешь собственной мечты.

     Пороки в виде змей
     Должны домой вернуться
     И, жертву погубив,
     Над светом усмехнуться.

     Так помоги себе сейчас,
     Меня прими как в прошлый раз.
     Конец приблизь семи глупцов.
     Их смерть – твой путь из этих снов.

   Стэфан поднялся на ноги и, отпихнув стражника, бросился бежать от своей судьбы. Нечто замурлыкало и начало создавать из песка огромные статуи мифический героев. Громадные образы возвышались над мальчиком и грозились обрушиться на него своей массой тлена.
   Заблудший дух бежал вперед без надежды на спасение. Стэфан отказывался верить в свое предназначение мясника для Нечто. Ворон-стражник попытался нагнать беглеца, но Нечто не дало ему этого сделать и уничтожило своего помощника простым щелчком пальцев. Черный дух сам обернулся вороном и, взлетев, за два маха крыла настиг Стэфана, впившись в него своими когтями, а после поднял его над поверхностью. Сама пустыня начала быстро исчезать в гигантской черной дыре, открывшей портал в Небытие. Нечто держал Стэфана над бездной, ожидая ответа от своего бывшего слуги.

   Черный дух сам обернулся вороном и, взлетев, за два маха крыла настиг Стэфана, впившись в него своими когтями, а после поднял его над поверхностью. Сама пустыня начала быстро исчезать в черной дыре, открывшей портал в Небытие.

     Нечто

     Так выбирай же поскорей
     Себе дорогу и друзей,
     Опорой стану я тебе
     И другом добрым на Земле.

   Все пространство вокруг начинало мерцать странными видениями и предсказаниями будущего всех жертв бывшего Обителя пороков. В одном из них Стэфан угадал Калипа. Скупость полностью завладевает его телом, лишая инстинкта самосохранения, и заключенный Градский не поделится сигаретой с головорезом, который после этого пырнет заточкой Калипа и убьет его таким бесславным образом.
   Второе видение было про Джефа. Зараженный обжорством юноша перенес тяжелую операцию на сердце из-за лишнего веса. Смертельный порок заставляет Джефа заказать огромный бисквитный торт. После его поедания юноша погибает от сердечного приступа.
   Третье видение было про Джека. Глава организации, пораженный Унынием в самое сердце, больше не ищет способа лечения. Вместо этого он продает таблетки своим друзьям и сам увеличивает дозу до семи таблеток за один прием. Змея шепчет ему про отсутствие надежды на излечение, и Джек бросается с моста.
   Четвертое видение было про Натана. Талантливый инженер не может работать из-за зависти к успехам окружающих. Его увольняют за плохую работу. Змея толкает его еще раз стереть всю базу данных вирусом Брюси. Охрана замечает взломщика и стреляет точно на поражение.
   Пятое видение было про Гнев. Триша живет в вагончике, ее все позабыли и оставили в одиночестве. Под ее окном собирается какая-то шумная компания бомжей. Гнев в сердце бывшего тренера зашкаливает, и женщина выбегает на улицу, чтобы усмирить их, но это только злит пьяных бездомных. Нищие избивают Тришу, а после, заперев в вагончике, сжигают его просто так, для развлечения вместе с женщиной.
   Шестое ведение было про Харви. Искусный психолог больше не может бороться со смертельным пороком Похотью и поэтому выходит ночью в парк, пытаясь найти жертву для разврата. Харви натыкается на одинокую женщину и пытается ее изнасиловать, но женщина в самообороне стреляет в психолога, убивая его на месте.
   Седьмое видение было про Джимми. Как только очередь дошла до друга Стэфана, все остальные картины с жертвами порока потухли. Судьба Джимми теперь транслировалась на всех возможных плоскостях, заменяющих экраны. Джимми не справляется с винодельней и после плохого урожая связывается с торговцами ядовитых таблеток от загадочной болезни Джека и Натана. После многочисленных перипетий Джимми в итоге оказывается на фабрике производства этих таблеток, где работают одни рабы. Гордый мальчик отказывается от рабского труда и его забивают прикладами насмерть.
   Стэфан, увидев все эти смерти, принесенные в жизнь невинных людей его собственной рукой, понимает, что он не злой по своей натуре. Мальчик невольно проливает слезы, оплакивая свои жертвы.

     Стэфан

     Я не страшусь той пропасти, что подо мной.
     Так расцепи свои зловещие объятья,
     Мечтал судьбу я страхом обмануть
     И на других наслал твои проклятья.

     В свободе смог я отдохнуть
     Без змей и прочего несчастья,
     И, на Земле не видя путь,
     Готов я к смерти без причастья.

   Нечто отпускает своего бывшего слугу из когтей. Мальчик летит в огромную черную дыру и ужасается каждую минуту своего полета. Стэфан боится печального исхода своего существования. Его жизнь на Земле была короткой, а теперь юноше казалось, что и счастливой. До двери в пустое Небытие остается совсем немного. Нечто, решив, что достаточно помучило Стэфана, бросается к мальчику, чтобы вновь схватить его в свои смертельные объятья. Но чуждый этому миру белоснежный свет своим лучиком спасает Заблудшего духа от участи быть плененным в очередной раз коварным черным духом. Нечто, увидев кражу своего подопечного, издает зловещий рык отчаянья, сотрясающий несколько измерений подряд.

   Но чуждый этому миру белоснежный свет своим лучиком спасает Заблудшего духа от участи быть плененным в очередной раз коварным черным духом. Нечто, увидев кражу своего подопечного, издает зловещий рык отчаянья, сотрясающий несколько измерений подряд.

   Коварный дух нуждается в помощнике, без которого дорога на Землю для него закрыта. Нечто вторгается в собственный мир Небытия и рыщет в поисках подходящей кандидатуры.
   Мир небытия скрывал в себе множество уставших путников, затерянных в этом пространстве навеки. Нечто впервые за все свое существование прибегает к свету и освещает свое царство ультрафиолетовым шаром. От такого свечения большинство существ растворяются, превращаясь в пустоту. А те, кто продолжили бесцельное блуждание по лабиринтам забвенья, страшатся Нечто.
   Коварный дух встретил бывшего военного с далекой от Земли планеты. Это существо раньше командовало большим отрядом солдат, но из-за его просчета весь отряд был уничтожен. Заурус был сослан сюда за преступную халатность. Дух скитался по миру Нечто более тысячи лет. Нечто перегородило дорогу Заурусу.
   – Сколько ты уже бродишь по этим злачным местам?
   – Ваше превосходительство, – Заурус встал на колени и опустил голову, – я был виновен в смерти доверенных мне людей. Я не заслуживаю вашего внимания. Оставьте меня, и я продолжу свой путь.
   – Стань моим слугой, и я выведу тебя отсюда.
   – Простите, но я уже выбрал свой путь, я буду вечно скитаться по этому миру и корить себя за ту оплошность. Я не гожусь вам в слуги.
   Нечто в ярости вышвырнуло Зауруса с тонкой тропинки замкнутого круга. Заурус летел вниз и, расщепляясь на молекулы, все-таки успел поблагодарить Нечто за свое освобождение от этих мук. Коварный дух рвал и метал, под его горячую руку попала не одна сотня брошенных здесь душ. Нечто проклинал Стэфана и грозился свести с ним счеты за такое предательство. Коварный дух пробовал соблазнить многих отступников от правил света, но все эти души были слишком слабы и измученны ссылкой в этой обреченное царство.
   Однажды большой ультрафиолетовый фонарь выхватил в пустоте знакомый Нечто образ. Коварный дух тут же бросился к долгожданному путнику.

     Нечто

     Кого я вижу? Света сын!
     Один бредет в моих покоях.
     Теперь ты зол и нелюдим,
     Ведь мы спасли от вас Кристин.

     Жером

     Мне надоели эти игры,
     Слова пустые, маскарад.
     Ни свет, ни тьма меня не приручили,
     Я одинок, хоть был когда-то и женат.

     Нечто

     В твоих желаньях нет большой проблемы.
     Могу гарантом стать я клятве, данной на Земле.
     Твоя жена лишь в шаге от измены.
     Позволь вернуть тебя к ней завтра на заре.

     Жером

     Ты соблазнял и брата моего Стэфана.
     И где же дух его сейчас?
     Ты соткан весь из одного обмана!
     Не верю я тому, чего не видит глаз.

   Нечто положило подобие руки на плечо Жерому и пустило в него видение. Жером будто бы вновь оказался на Земле, а самое главное: рядом с ним на диване сидела его жена. Кристин была седой и очень мрачной. Жером подбежал к любимой и попытался ее поцеловать, но это было невозможно. Кристин сидела и смотрела на часы. Ровно в четыре часа дня в ее дверь кто-то постучался. Измученная одиночеством женщина открыла дверь, на пороге стоял молодой парень. Брис принес букет свежих цветов. Кристин как обычно заплатила юноше за доставку букета и попыталась закрыть дверь, но в этот раз Брис набрался смелости и вошел в комнату. Кристин не предала этому значения и, поменяв цветы в вазе, посмотрела на два портрета нарисованных ей лично. Брис подошел к женщине и увидел двух молодых людей, нарисованных карандашом по памяти Кристин.
   – Это из-за этих двоих вы такая грустная все время? – раздраженно спросил Брис.
   – Я виновна в их гибели. Каждый из них был достоин долгой жизни, но я, появившись в их жизнях, погубила таких молодых мальчиков.
   – Они мертвы? Зачем тогда сокрушаться? Вы очень привлекательная женщина, не смотря на седину.
   Брис схватил Кристин за волосы и принялся целовать, после этого переросло в постель.
   Жером кричал и бил по лицу Бриса, но гадкий парень не чувствовал боли от его ударов. Тогда Жером обратился к Нечто:
   – Все, хватит! Я согласен, только верни меня к ней.
   Нечто прекратил это видение и, мурлыкая, поставил Жерома на колени, а после вонзил в него свои когти, обратив в своего слугу. Жером вновь обрел силу, но потерял сердце. Свет не простил ему такого предательства и лишил его самого главного в жизни, воспоминаний о Кристин. Уже в новом обличие Жером пытался подумать о Кристин, но он совершенно позабыл ее образ.

   Нечто прекратил это видение и, мурлыкая, поставил Жерома на колени, а после вонзил в него свои когти, обратив в своего слугу. Жером вновь обрел силу, но потерял сердце.

   Нечто видело мучения своего слуги и попыталась его успокоить :
   – Суровый все-таки твой бывший хозяин, но ты так сильно не изнывай, я немного приукрасил происходящее. Кристин не пустила Бриса в комнату, она все так же печалится о вас со Стэфаном. Теперь ты мой слуга и обещаю, за прилежную службу я отдам тебе награду, обещанную Стэфану, и ты вернешься к своей жене. Так что хватит паниковать и наслаждайся холодной властью, текущей у тебя по крови.
   Жером будто бы ослеп. Без мыслей о Кристин его голова была совершенно пуста, мысли пытались нарисовать ее портрет по памяти, но Свет добротно изъял из головы бывшего служителя добру все, что было связано с Кристин.
   Жером подумал о Земле и в мгновенье покинул небытие. Новый слуга Нечто попал в домик, где они с Кристин пообещали быть вместе навсегда. Жером пытался отыскать в этом помещении хотя бы одну зацепку, но дом был давно продан новым владельцам. Тогда Жером прилетел к дому матери Кристин, но и он был пуст и пришел в негодность. Его жена куда-то переехала, а без ее образа в голове новый слуга Нечто, не мог отыскать ее на этой большой планете. Нечто появилось рядом.
   – Оставь эти пустые надежды. Я знаю, где она, и я приведу к ней, но только после твоей службе мне. Не заставляй меня вешать на тебя оковы повиновения.
   – Где Стэфан? И почему он больше не с тобой?
   – Его забрал Свет. Видимо, вы поменялись местами, это так забавно – согласись! Теперь этот выскочка будет играть роль хорошего парня.
   – Наплевать, лишь бы найти мою Кристин.
   Нечто, замурлыкав, забрало своего слугу обратно в свое царство забвения.

Часть третья

Глава 36

Что сила духа для тебя? Лишь способ с демоном бороться?

Стэфан после своего спасения из лап Нечто очутился в непонятной для себя очереди. Узкий коридор выстроил мертвых существ в один ряд. Заблудший дух посмотрел наверх, и вместо потолка его глаза увидели космические галактики в великолепном сиреневом сиянии. Стэфан повернул голову, чтобы посмотреть на духов стоящих сзади. Все эти путники были в сером тряпье, рваном и грязном. Сам Заблудший дух стоял в черном костюме, переливающимся вкраплениями изумрудов. На правой руке длинного плаща, юноша обнаружил нашивку с именем Ситис. На левой руке плаща был изображен портрет Нечто. В области, где раньше билось сердце юноши, красной нитью был вышит его возраст. Семнадцать лет жизни Стэфана на Земле так и замерли на его груди. Все остальное время существования заблудшего духа здесь не учитывалось.

   Узкий коридор выстроил мертвых существ в один ряд. Заблудший дух посмотрел наверх, и вместо потолка его глаза увидели космические галактики в великолепном сиреневом сиянии.

   Белая дверь открылась и впустила семь человек внутрь, а после вновь закрылась. Оставшаяся очередь продвинулась вперед. Дух, стоявший впереди Стэфана, повернулся к нему и, осмотрев его одежду, произнес:
   – Я смотрю, ты попал сюда не случайно. Такие метки бывают редко, не то, что у этих хлюпиков позади тебя.
   Зак показал Стэфану свою нашивку с именем Ситис, а после продолжил:
   – Здесь своего рода убежище для тех, кто устал служить тьме.
   – А те, в тряпье позади меня, что позабыли в этом убежище?
   – О! Это особый контингент духов, жертвы таких, как мы с тобой.
   Зак помахал рукой одной из своих замученных жертв, стоявших позади двух служителей тьмы.
   – А где твои жертвы? – Зак вновь обратился к Стэфану. – Обычно они должны быть рядом с мучителем?
   Юноша задрожал от предвкушения встречи с кем-то из своих жертв, но, повернув голову, не угадал никого из серых мучеников тьмы. Стэфан с большим облегчением ответил бывшему слуге Ситиса:
   – Я никого не вижу, здесь моих жертв нет.
   – Значит, затерялись где-то сзади. Ничего! Как попадешь внутрь, их всех заведут в комнату, чтобы столкнуть вас лбами.
   – Откуда ты так много знаешь об этом страшном месте?
   – Почему страшном? Это место первой ступени всей небесной канцелярии, так сказать, первый барьер для отбросов. Ситис был мне отцом, он отыскал меня где-то в несуществующем пространстве. Отец Хаоса взрастил меня и научил, созидая, упорядочивать Хаос. Мы сотворили множество миров и с каждым новым миром приближались к совершенству и стройности материи, но однажды, путешествуя по измерениям, я наткнулся на Землю и был поражен ее идеальному положению в космосе для жизни и несовершенству людей, ее заселяющих. Я тут же рассказал об этом Ситису. Отец Хаоса так сильно стремился к идеальному миру, что лишил их всех настоящей жизни. Все существа, созданные им, были похожи на кукол, без воли и собственного мнения. И тогда Ситис принялся изучать людей в надежде разгадать их секрет, благодаря которому они были так не похожи друг на друга, хоть и выглядели одинаково. Отец Хаоса так увлекся этим исследованием, что забросил все остальные занятия. А, когда Ситис понял, что ему никогда не создать что-то похожее, он решил заключить сделку со Светом и пригласил в свой лучший мир гостей с планеты Земля. Дирбэлла приняла приглашение с одним условием. Ситис, вступая в ее новое царство, лишался своего могущества. Отец Хаоса принял условия Дирбэллы. Ситис очень хотел вдохнуть жизни в свои миры. Но слуги Дирбэллы вместо созидания только разрушали и потребляли дары Ситиса. Тогда Отец Хаоса поселил меня в мир, отданный Дирбэлле, простым тружеником и приказал следить за деяниями людей с Земли. Мне хватило дня, чтобы уличить всех жителей прибывших с Земли в грязи, невежестве и осквернении такого совершенного мира. Так я попал впервые в этот коридор. Ситис не забрал меня оттуда, и я отрекся от него. Свет простил мне мое прислуживание Ситису и отпустил. Но Отец Хаоса, узнавший о мракобесиях, которыми занималась Дирбэлла и ее прислуга, решил уничтожить гостей с Земли. Ситис набрал армию и повел ее на дворец Дирбэллы. Позже он вновь отыскал меня и, разочаровавшись в созидании, принялся разрушать созданное своими же руками. Я помогал ему уничтожать цивилизации, империи и планеты, и, когда было стерто все, что мы с ним построили своими руками, Ситис выкинул меня в этот коридор, а сам отправился в мир Нечто в поисках пропавших душ с Земли. Он был одержим идеей отыскать особенность человеческой души, позволяющей быть людям разными и вмещать в себя добро и зло одновременно. Мне кажется, в этом одержимом поиске сам Отец Хаоса стал мелким и растворился в склоках жалких людишек.
   Дверь открылась в очередной раз, из нее вышло существо в белоснежном балахоне. Светлый образ расталкивал очередь, пока не добрался до Зака и Стэфана. Слуги Ситиса поняли, что пришел их черед. Светлый образ завел в маленький кабинет духов, а после вышел, закрыв за собой дверь. В отличии от коридора, эта комната была с потолком, и казалась чрезмерно маленькой. Посередине стоял стол с печатной машинкой, за которой сидел мужчина. На бейджике было его имя – Боб. Боб был похож на обычного офисного клерка, только пышные рыже усы и растрепанные длинные волосы, спускающиеся до пола, придавали его образу что-то неземное. Боб разбирал какие-то важные документы. Служащий белой канцелярии даже не посмотрел на темных слуг. Не отрываясь от работы, Боб указал на стул, что стоял напротив его рабочего стола.
   – Зак, присаживайся.
   – А где все мои жертвы? – Названый сын Ситиса присел на стул.
   – Их не будет, мы сейчас упростили систему, убрав длинные разговоры палачей и их жертв.
   – Но как же мое раскаянье? И прощение от убиенных?
   – Ты прожженный демон! Никаких больше фальшивых слов. Вот, выбери одну, и на этом завершим этот разговор.
   Боб достал из-под стола тяжелый ящик и поставил его к ногам Зака. Бывший слуга Ситиса открыл ящик, в котором было множество пустых карточек. Служащий канцелярии обратился к Заку:
   – Ну, же смелее! Тяни одну из них, и разойдемся.
   – Но они все пустые, в чем тогда смысл?
   – Смысл в том, что они пустые только для тех, кто не раскаялся. Явно не твой случай.
   – Что же хорошо, я выбираю эту.
   Зак выбрал наугад пустую карточку и протянул ее Бобу. Служащий канцелярии взял выбранную карточку Зака и что-то записал себе в журнал, после чего подытожил:
   – Что же, ты, слуга Ситиса, неисправим. Тебе не место у нас.
   Боб нажал на маленькую красную кнопочку под столом, и стул вместе с Заком провалился куда-то вниз в отверстие, что появилось в поле. После того, как Зак был сброшен в нижние миры, стул вернулся в исходное положение. И Боб теперь уже пригласил Стэфана последовать примеру Зака. Заблудший дух с большой опаской сел на место Зака. Боб показал все на тот же ящик.

   Боб нажал на маленькую красную кнопочку под столом, и стул вместе с Заком провалился куда-то вниз в отверстие, что появилось в поле.

   – Ты у нас в первый раз, и твои жертвы все еще живы, не считая косвенных, но по нашему закону это не идет тебе в зачет. Смотри на карточки и, если увидишь что-то на них, доставай на стол.
   Стэфан посмотрел в ящик. Из множества пустых карточек на него смотрели семь изображений, таких знакомых бывшему Обителю Пороков. Заблудший дух достал всех своих жертв на стол.
   – Начало очень даже хорошее, прокомментировал Боб выбор Стэфана. – Теперь осталось только выбрать из них одну карточку.
   – Чем мне нужно руководствоваться при выборе?
   Боб молча пожал плечами. Бывший Обитель Пороков смотрел на свои жертвы, вспоминая их трагические концовки. Стэфан понимал, что выбор одного может перечеркнуть жизни другим. Заблудший дух не знал, что означает его выбор и на что он может повлиять в дальнейшем. Бывший слуга Нечто закрыл глаза и решил выбрать наобум любую карточку, но в последний момент передумал отдавать свое решение слепому случаю. Стэфан открыл глаза и осознано выбрал карточку с портретом Джимми. Боб взял карточку с выбором Стэфана и что-то записал в свой журнал. После чего встал со своего место и, подойдя к Стэфану, пожал ему руку.
   – Надеюсь, ты и вправду встал на праведный путь.
   После этих слов Боб достал из кармашка небольшой пульт с зеленой кнопочкой и нажал на нее. Потолок маленькой серой комнаты раскрылся и оголил огромный светлый портал. Стэфана засосало в него и понесло куда-то вверх.
   После небольшого путешествия заблудший дух был выброшен на черное грозовое облако. Перед ним стоял Свет. Наставник воинов света помог ему подняться на ноги.
   – Стэфан, ты знаешь, почему ты здесь?
   – Вам виднее. Почему меня не забрали сюда сразу после смерти?
   – Я повидал множество существ, примерявших на себя гадкий титул Обителя Пороков, и в том числе духов людей. Ты единственный, кто искренне раскаялся о содеянном тобой зле. А это шаг навстречу потерянному тобой в самом начале свете.
   – Мне тяжело существовать после смерти, я чувствую, что не должен был погибать в тот день. Вся эта служба Обителям Порока приносила мне непереносимые страдания. Пороки истязали меня и не давали спокойно мыслить. Только когда я смог вновь контролировать свои мысли, я осознал, сколько зла причинил. Все эти люди расплачивались за мою прихоть вернуться к любимой Кристин. Я отдал бы все за то, чтобы спасти этих невинных жертв пороков.
   – Пороки всегда раздаются только тем, кто способен бороться с ними, но в этот раз, после изгнания Нечто, сестры Змеи сами назначали себе жертв. Это и привело их к победе над человеческим духом своих избранников. Ты был курьером и не мог решать их судьбы. Обители Порока должны быть стойкими духом, чтобы одновременно терпеть столько грехов в своей душе. Ты Стэфан очень сильный и даже после службы, такой гадкой службы, отбирающей все соки от разносчика пороков, смог сохранить свое сознание.
   Свет сотворил в воздухе карающий меч и, взяв его в руки, вонзил прямо в сердце Стэфана. Заблудший дух не ожидал такого поступка от белого наставника. Бывший Обитель Пороков схватился за меч и попытался вытащить его из груди, но только обжег себе руки, а после и вовсе рухнул на черное облако. Свет вынул меч и долго смотрел на поверженное им существо юноши. Наставник воинов света провел рукой по ране, и Стэфан открыл глаза. Юноша встал на ноги и осмотрел свое ранение, но ничего не отыскал.
   – Осмотрись вокруг, – произнес Свет.
   Стэфан посмотрел по сторонам и заметил сотни обездвиженных фигур, из которых после ранения от меча Света вытекала их червоточина, окрашивая облако в черный цвет.
   – Ты еще не до конца прогнил, – обратился Свет к юноше, – поэтому я и вылечил твое праведное ранение. Ты и вправду хочешь помочь своим жертвам и спасти их?
   – Да, я готов на любые условия, лишь бы они выжили.
   – Есть способ спасти их, он очень трудный. Однако, ты уже смог доказать и Тьме, и Свету своей силой духа, что человеческая душа способна вытерпеть практически все. Это очень тяжелое испытание, и, согласившись однажды, ты уже не сможешь отказаться от него.
   – Если это спасет Джимми и остальных, я согласен.
   Свет освободил Стэфана от одежд тьмы и вернул Заблудшего духа на сторону света.
   – Ты прожил на Земле только семнадцать лет, этого очень мало, чтобы справиться с уготованным тебе. Я верну тебя на землю ровно на семь лет, за это время ты должен разыскать всех своих жертв и забрать у них змей-искусительниц обратно. Ты должен будешь успеть собрать их всех, освободив невинных людей от пороков. И если ты сможешь прожить все это время, не поддаваясь искушениям пороков, то спасешь свою душу и души тех семерых, но, если ты хотя бы раз послушаешься змею искусительницу, и зов тела переборет твой дух, ты навеки будешь отправлен на муки в миры, где каждая секунда пребывания разъедает непереносимой агонией.
   – Я вернусь на Землю? Человеком?
   – Ты примешь жизнь нашего последователя, и его судьба тоже будет на твоих плечах. Ты не должен погубить ее. Также в этой сделке участвует Нечто, ведь это его змеи. Стэфан тебе придется тяжело там внизу. Я приду к тебе, как только пойму, что тебе нужна моя помощь. А теперь ступай и прогуляйся по этому неспокойному краю. Как только придет время, ты вернешься на Землю за грехами и вновь станешь Обителью Порока, но помни, что человеческое тело куда слабее духа, прислуживающего тьме. Человеку тяжелее бороться со змеями.
   Свет растворился в пространстве, оставив Стэфан со смешенными чувствами. Мальчик мечтал вернуться на землю, но в своем обличии, а не под чужим именем. Его страшила его миссия. Слишком хорошо душа Стэфана помнила укусы Змей на себе. Семь лет жизни с ними в слабом теле человека сулили ему страшные муки борьбы с соблазном. Мальчик представлял себе новое обличие каким-нибудь калекой или стариком, живущем под мостом. Юноше казалось, что он будет не способен переносить еще и немощность или нищету в сочетании с искушениями Змей. Дух, вернувшийся на светлую сторону, еще не представлял, как ему забрать смертельные пороки обратно.
   Стэфан подошел к краю грозового облака и посмотрел вниз. Страшные молнии мерцали вперемешку с громом. Поверхность под ногами Стэфана стала проваливаться, и юноша быстрой стрелой полетел вниз сквозь страшную грозу. Мальчик вернулся на землю под именем Алан. Душа Алана нашла себе новый дом в покоях Света. А его тело получил Стэфан. Светлая сторона благодарила Алана за такую жертвенность ради благого дела.

Глава 37

   В тело Алана вселился дух Стэфана. Юноша, наконец, вернулся на любимую планету. Стэфан громким вдохом наполнил легкие кислородом. Первые секунды пребывания на Земле Стэфан слушал только сердце и не мог отпустить из головы мысли об этом сладостном биение живого моторчика внутри себя. Тело Алана открыло глаза, Стэфан посмотрел на свои руки, потрогал голову и волосы. Юноша встал с кровати и подошел к большому зеркалу, висевшему напротив кровати Алана. Стэфан был удивлен своему новому телу. Алан был молод и симпатичен, на вид ему было не больше лет тридцати. Стэфан еще раз осмотрел новую оболочку. Пшеничные волосы, голубые глаза, белоснежная улыбка, очерченные скулы, легкая небритость, широкие плечи, руки покрыты татуировками, торс, где отчетливо виднелись шесть кубиков – Алан как будто сошел с обложки глянцевого журнала, некоторым его внешность могла показаться даже приторной.
   Дух был рад возвращению в бренное тело. Сейчас ему казалось, что нет места краше, чем родная планета. Стэфан был удивлен, как уже через несколько минут ему стало привычно дыхание и биение сердца. Человек быстро привыкает ко всему.
   Стэфан решил быстро пробежаться из угла комнаты на кухню и это ускорение было гораздо медленнее, чем он привык, будучи слугой Нечто, а сердце застучало в болезненном темпе, напоминая о несовершенстве строения организма человека. Дух, отдышавшись, решил подпрыгнуть и достать до потолка, но, несмотря на спортивность Алана, ему это не удалось.
   После того, как физиология немного улеглась в ощущениях Стэфана, на первый план вышли эмоции, и воспоминания о Кристин были подогреты гормонами и физическим влечением. Стэфан по привычке подумал о своей любимой и ожидал быстрого перемещения к ней, но этого не произошло. Тогда Обитель Пороков решил во что бы то ни стало разыскать Кристин, будто бы и не было уговора со Светом.
   Сам наставник праведных воинов тем временем возник в комнате Алана.
   – Тебя все устраивает в этом обличие?
   Стэфан тут же вспомнил уговор, и ему пришлось отложить мысли о возвращении к Кристин.
   – Да, вполне, – ответил дух, поселенный в тело Алана.
   – А ты его заслуживаешь?
   – Ты спросил меня, я тебе уже ответил. Меня все устраивает.
   – Но смотри тогда.
   Свет растворился в воздухе. Стэфан только сейчас обратил внимание на помещение, в котором он очнулся. Это была роскошная большая квартира на самом верхнем этаже. С великолепным видом на Нью-Йорк. Дух подошел к окну, за которым бушевала буря, обрушивая на город молнии и множество дождевых капель. Юноша ощущал сейчас себя мальчиком. Время, проведенное в Небытие, выветрилось из живого тела. Стэфан стал моложе духом и вернулся к своему истинному возрасту. Обитель Пороков попытался понять вопрос Света. Что-то его смущало в нем, и он попытался разобраться, что именно. Эмоции охватили душу Стэфана и принесли туда тревогу. Дух отвык от переживаний, ведь после смерти его существо могло чувствовать только боль. Мальчик попытался побороть нервы, успокаивая себя возможностью помочь Джимми и прочим жертвам пороков в своем новом обличие. А, когда долгожданное спокойствие пришло в душу, тело начало просить удовлетворять свои потребности, и первой из них был голод. Стэфан открыл холодильник и отыскал остатки греческого салата. Мальчик поднес ложку с остатками к губам и в нос ударил сильный кислый запах. Тело отказалось пробовать сомнительный свежести салат. Вдруг в дверь кто-то начал настойчиво стучаться. Без своих способностей темного слуги Стэфан тут же почувствовал тревогу в сердце. Стук в дверь становился все более настойчивым и громким, пока резко не стих. Стэфан облегченно выдохнул, ему не хотелось сейчас никого видеть, но входная дверь открылась, а внутрь вошел высокий мужчина и, увидев тело Алана, подбежал к нему и крепко обнял.
   – Ты живой! Живой, как же ты меня напугал вчерашним сообщением, в котором прощался со мной!
   Стэфан понял, что этот высокий рыжий мужчина был знакомым бывшего хозяина этого тела. Обитель Пороков не знал, как реагировать на такое теплое проявление чувств.
   – Как видишь, со мной все в порядке. С чего ты вообще взял, что со мной что-то случится?
   – Алан, дружище, ты полгода не выходил на связь, а вчера прислал это странное сообщение, что мне было думать? Ты прекратил свое затворничество?
   – Я? Пожалуй, что да, я вернулся в жизнь. Ведь она так прекрасна.
   – Это же здорово! Алан, я скучал по тебе.
   – Прости, но я хочу есть, а в холодильнике все пропало.
   – Это не проблема, по дороге в Лондон перекусим.
   – Прости, куда?
   Фил вытолкал тело Алана из комнаты и по пути в собственный лимузин добавил:
   – Раз ты вернулся нужно наверстывать упущенное. Завтра там будет много знаменитостей, и какая-то церемония, неважно. Ведь тебе нужны полезные знакомства?
   – Наверное.
   Стэфан испытал чувство, которое позабыл: волнение перед неизведанным путешествием. Мальчик понимал, что, видимо, Алан был каким-то важным членом общества, судя по его квартире, одежде и такому другу с личным лимузином и частным самолетом. На борту самолета, пока Стэфан поедал предложенные ему закуски с большим остервенением и жадностью бездонной собаки, Фил включил собственноручно написанный электронный трек.
   – Ну, что скажешь? – спросил он своего друга. – Плохо, да?
   – Почему плохо? Очень запоминающаяся мелодия.
   – Ты мне льстишь, и когда это ты в последний раз хвалил мое творчество?
   – Это ты сам написал… – Стэфан понял, что не знает имени друга Алана. Осмотрев борт самолета, Обитель Порока заметил плакат с изображением высокого рыжего мужчины за пультом ди-джея. Также на плакате было написано его имя Фил.
   – Фил, – сориентировался Стэфан, – это, правда, очень хорошо, ты молодец.
   Фил скептически посмотрел на тело Алана.
   – Ну, хорошо-хорошо, я тебя обманул, – признался Фил. – Эта церемония для меня очень важна. Понимаешь, в последнее время моя популярность резко пошла на спад. Только этот импульс может вернуть мне туры и внимание, а без этого я ничто. Меня номинировали в самых престижных номинациях: «Трек года» и «Исполнитель года». Ты как друг нужен мне, ведь там будет Кевин, он тоже получил эти номинации. Я не переживу, если и она будет там.
   Стэфан ничего не ответил, дух решил после долгожданного возращения немного побыть обычным человеком, и поэтому Обитель Пороков не стал отказываться от приглашения Фила на церемонию. Стэфан думал, что долгие семь лет на земле позволят ему успеть сделать все. Мальчик тихо сидел в своем кресле и боялся разоблачения, в такой ситуации молчание лучший друг.
   Фил был поражен молчанием своего друга, Алан всегда отличался большим количеством знакомых и обожал поболтать. Популярный ди-джей встал с места и, открыв ключом мини бар, демонстративно показал содержимое Алану:
   – Я не понимаю твое странное поведение. Ты думаешь, я опять начал пить? Смотри! Одна минералка и ничего больше. Алан скажи, что происходит?
   – Нет, я тебя не обвинял. Прости, если что не так, я просто, как ты сам сказал, слишком долго быть взаперти.
   – Я надеюсь, что это не покрыто каким-то дополнительным смыслом. Кстати, посмотри на свою запачканную салатом рубашку, нет, дружище, в таком виде определенно на церемонию тебе нельзя. Заскочим, и я тебе куплю что-нибудь по своему вкусу, как обычно.
   Стэфан до конца не понимал, что происходит, но все это его очень увлекало.
   Как и любая церемония подобного рода, это чествование лучших музыкантов не отличалась большой оригинальностью. Хотя она и была создана совсем недавно, но уже успела обрасти шаблонами, без которых обыватель у телевизора просто переключит на другой телеканал.
   Фил обладал хорошим вкусом, и поэтому тело Алана было как всегда безупречно одето. Сам музыкант очень любил делать такие подарки Алану. А бывший хозяин этого тела всегда с радостью принимал их, пользуясь деньгами своего друга.
   Знаменитости одна за другой стали медленно проплывать мимо журналистов, демонстрируя им свои подарки от дорогих домов моды. Кевин с новой подружкой были нарасхват. Каждый фотограф, дежуривший у входа в церемониальный зал, выкрикивал имя Кевин, стараясь привлечь его внимание к себе. Фил и тело Алана тоже не остались без внимания, но в отличии от предыдущей пары в друзей летели очень провокационные вопросы. Фила спрашивали о завершении карьеры, а Алана о правдивости его печального положения.
   Как только друзья заняли свои места, Фил облегченно выдохнул и поблагодарил Алана за участие в этой церемонии. Стэфан осмотрелся, но к своему удивлению угадал очень мало людей. Какие-то мужчины в строгих костюмах, сидевшие рядом с телом Алана, прошептали Стэфану:
   – Мы благодарны вам за вашу борьбу. Так держать.
   Стэфан не понимал, что происходит, и эта неопределенность начинала тревожить его. Мальчик захотел спросить Фила, что имели в виду его соседи, но церемония уже началась. Фил был поглощен действом на сцене и не слышал вопросов хозяина тела своего друга.
   Прошло несколько номинаций, победители которых дежурно получали свою награду и благодарили маму, космос и продюсера, а после отправлялись широко праздновать свою победу. Когда пришло время представить номинантов за лучший трек уходящего года, телевизионная камера выхватила Кевина с Джессикой, сидевшей рядом и державшей своего друга за руку. Фил увидел свою бывшую девушку и, откинувшись в кресло, побледнел. Музыкант потянулся к телу Алана и хотел ему что-то сказать, но камера теперь выхватила его, как главного конкурента Кевина за эту награду. Фил тут же вернулся в свое кресло и принял каменное выражения лица.
   Ведущая озвучила победителя:
   – И лучшим треком уходящего года признана композиция Кевина Кряка «Следуй за мной»!
   Кевин поднялся со своего места и, воодушевленный, зашел на сцену. Взяв в руки очередной трофей, восходящая звезда низко поклонилась залу.
   – Все только благодаря тебе, – Кевин многозначительно посмотрел на Джессику. Знаменитая актриса улыбалась и радовалась победе своего пока что еще друга. Фил ударил по креслу:
   – Дерьмовая была затея! – ударил по креслу Фил. – Алан, вот скажи, почему я ее бросил? Посмотри на ее белокурые волосы, на эту сводящую с ума родинку над губой и на ее глаза, завораживающие… цвета выдержанного бурбона. Как я мог все это профукать? Этот выскочка отобрал у меня славу и девушку.
   Стэфан сидел с округленными глазами, как студент перед преподавателем, не зная ответа на заданный ему вопрос. Мальчик похлопал по плечу Фила и сочувственно покачал головой. Стэфан был человеком без могущества темного духа и карающего меча света, просто обычный человек… Именно сейчас юноша осознал, как ему будет тяжело вновь наполнить себя пороками. При одном воспоминании о сестрах змеях тело Алана бросало в пот.
   Настало время последней номинации «Лучший ди-джей года». В самом начале своей карьеры Фил уже получил эту премию, но тогда ему казалось, что таких премий у него будет еще масса. Сейчас же Фил корил себя за высокомерное поведение на той далекой церемонии. Без этой награды когда-то знаменитый музыкант мог позабыть о своей привычной жизни с ее гастролями и фанатами.
   Ведущая долго держала паузу, прежде чем закричать на весь зал:
   – Кевин Кряк, ты лучший ди-джей этого года!
   Кевин встал со своего места и бросился на сцену. Восходящая звезда поцеловала руку ведущей и, взяв награду в руки, прослезившись, произнес:
   – Спасибо за ваше признание. Я трудился долгий год и буду и дальше радовать вас своими работами.
   Кевин вернулся к Джессике. Знаменитая актриса обняла Кевина и поцеловала его в щеку, но победитель воспользовался душевным порывом Джессики и впервые коснулся ее губ. Зал захлопал в ладоши, все были счастливы за Джессику, ведь она была мировой любимицей. Фил ударил переднее кресло ногой от злости. Какой-то журналист раздраженно посмотрел на нарушителя его спокойствия, но, угадав Фила, улыбнулся.
   – Нелегко, наверное, тебе сейчас?
   – Ей, пуфики, – прокричал оставшийся в тени Кевина Фил соседям Стэфана, – у вас нет бухла?
   – Фил, – вмешался Стэфан, – не стоит так реагировать, пойдем отсюда, если хочешь.
   – А знаешь что, ты прав! Пошли, мы сейчас же с тобой отправимся на вечеринку!
   Фил вытащил Стэфана за руку из зала. Толпа журналистов окружила друзей. Высокий рыжий мужчина словно ледокол пробивал себе путь к автомобилю. Одна из назойливых журналисток встала около водительской двери и перегородила дорогу Филу. Корреспондент торжествуя задала вопрос:
   – Что вы планируете делать после своего краха? – торжествуя, задала вопрос корреспондент.
   – Бухать, пить и вновь бухать!
   Вся толпа обрадовалась такому откровению и осветила Фила и Стэфана сотнями вспышек, приготовив в голове завтрашний заголовок: «Кряк вскрыл Фила и украл у него жизнь».

Глава 38

   Вечеринка удалась на славу, после беспробудного веселья Фил вместе со Стэфаном вернулись в Нью-Йорк в компании незнакомых людей, прилетевших с ними из Лондона. Фил нарушил табу на алкоголь и, запивая переживания, довел свое тело, до состояния овоща. Стэфан поразился, как выпивка успокоила все его переживания, но мальчик пил второй раз в жизни и поэтому, не зная меры, тоже вырубился и проспал всю дорогу.
   Оба тела пришли в сознание. Фил, поднявшись со своего места, растолкал Стэфана. Обитель Порока, опираясь на Фила, покинул частный самолет потерявшего девушку и славу ди-джея. У трапа друзей ожидал редкий мустанг буллит. Фил любил после гастролей или церемоний возвращаться на нем в свой дом лично за рулем. Стэфан осмотрел автомобиль и не увидел водителя.
   – А как мы доберемся до твоего дома? – спросил он пьяного друга.
   – Ты нас довезешь.
   – Но я не сидел за рулем уже лет сто, тем более «американки».
   – Смешно, очень смешно Алан. Ты, как мне помнится, учился водить на мустанге, так в чем проблема?
   Фил вложил ключи зажигания в руки телу Алана, а сам, опираясь на автомобиль, добрался до места пассажира. Стэфан собрался с духом и был намерен вести себя как трезвый. Открыв дверь Буллита, Обитель Пороков сел на место водителя и попытался вставить ключи в зажигание, но руки Алана не слушались духа. Фил пошарил в своих карманах. В одном из них лежал мобильный телефон Алана. Музыкант включил камеру и сделал Сэлфи с Аланом, который в тот момент пытался завести мотор. Фил засмеялся, увидев удачный кадр, и тут же залил фотографию в инстаграм. Мощный мотор Буллита зарычал, Стэфан, торжествуя, посмотрел на Фила. Пьяный ди-джей подстрекал тело Алана:
   – Мы так и будем стоять посередине аэропорта? – Пьяный ди-джей подстрекал юношу.
   Стэфан вдавил педаль газа в пол и Мустанг мощно тронулся с места. Фил копался в телефоне Алана и, зайдя в книгу контактов, увидел номер телефона солиста культовой группы «Green Route» Ника.
   – Откуда у тебя его номер? – Фил сунул телефон в лицо Алана
   – Да иди ты! – Увидев имя, ответил Стэфан. – Алан знает Ника?
   – Почему ты говоришь о себе так странно?
   – Нет, я хотел сказать, я знаю его!
   – Ну, давай тогда звони, и закатим вечернику у нас здесь в моем новом доме.
   Мустанг остановился, и Стэфан взял телефон Алана в руки. Ему очень хотелось познакомиться с легендарным рокером современности. Стэфан долго колеблелся, а потом все-таки набрал номер Ника.

//-- *** --//
   Кевин возвращался в США победителем, рядом с ним была Джессика и подтверждение его побед в виде статуэток. Молодой музыкант отбился от десятков интервью и выступлений в телепередачах. Кевин хотел побыть рядом с Джессикой и переступить, наконец, дружескую черту. Джессика все время перелета сидела рядом с ним и обнимала его, ощущая при этом спокойствие. У молодого триумфатора было все распланировано. Как только самолет приземлился, Кевин аккуратно разбудил Джессику и, взяв ее на руки, пронес до лимузина.
   В доме признанного ди-джея тоже все было подготовлено для романтического ужина. Кевин для этого ужина нанял популярного шеф-повара, который презентовал свое фирменное блюдо под хорошую бутылочку вина.
   Молодая пара подъехала к дому Кевина и, наконец, смогла уединиться, скрывшись от назойливых папарацци. Кевин поблагодарил повара за приготовленный ужин и, расплатившись, отпустил его и еще двух помощников. В прихожей музыканта висела большая плазма. Джессика тоже поблагодарила повара и, сняв накидку, случайно посмотрела на экран. В это время по телевизору как раз говорили про Фила и его выходку. Кевин заметил, как у его спутницы быстро портится настроение от увиденного. Он выключил телевизор и указал на столик стоявший у окна.
   Джессике очень понравился сюрприз своего друга, и знаменитая актриса заняла свое место, разглядывая хорошо накрытый стол.
   – Как это мило, Кевин, когда ты успел все это подготовить?
   – Ты мне не безразлична, и я хотел отметить эту победу именно с тобой.
   Кевин открыл бутылочку вина и наполнил бокалы дорогим напитком. Юноша долго готовил эту речь:
   – Джессика, мы с тобой случайно познакомились на вечеринке, но теперь я смотрю в прошлое и понимаю, что это не было случайностью. Ты своим появлением в моей жизни перечеркнула все, что было до тебя. Я поменялся в лучшую сторону и, честно говоря, хотел бы проводить с тобой все свое время.
   – Кевин, ты замечательный молодой человек, и я рада, что встретила тебя именно в этот промежуток времени, когда мне было по-настоящему тяжело.
   Джессику прервал собственный мобильный телефон, точнее, звук смс от лучшей подруги Ванессы. В текстовом сообщении было следующее: «Я сотню лет тебя не видела! Ты куда пропала? Сегодня намечается вечеринка у Фила Старка, будут все! Ты со мной?»
   Джессика прочитала сообщение, но показала появившееся волнение в ее душе.
   – Прости, мне нужно в туалет.
   – Кончено, последняя комната по коридору.
   Джессика вошла в уборную и быстро набрала ответ подруге: «Прости, не могу, я у Кевина. Я понимаю, чего он хочет, но меня беспокоит Фил. Он опять пьет»
   Популярная актриса вернулась к Кевину.
   – Прости за задержку.
   – Джессика, все хорошо? У тебя тревожный вид.
   – Нет, нет, все хорошо. Спасибо за этот прекрасный ужин, но мне лучше отказаться от вина.
   – Конечно, если тебя это так смущает, я налью сока.
   – Останься, пожалуйста, ничего не нужно, просто будь рядом.

//-- *** --//
   К дому напротив, подъехал Мустанг Фила. Стэфан вышел с места водителя и поставил рядом с автомобилем выпитую бутылку Виски. Из салона на всю улицу кричала композиция Green Route. Музыка привлекла знаменитую пару. Кевин удивленно произнес:
   – Странно, кто это? Вроде как сейчас этот район пустой и никого нет.
   Джессика посмотрела в окно и угадала тело Алана, Фил был рядом и пытался помочь Стэфану встать на ноги. Пьяный музыкант от такого усилия сам попятился и чуть не упал на асфальт головой. Джессика непроизвольно прикрыла рот рукой и тревожно вскрикнула. Теперь и Кевин угадал своего недавнего конкурента по номинации.
   – Хочешь, я выйду и помогу им? – Удачливый Ди-джей спросил Джессику.
   – Они напились…. Алан вообще не пил, что с ними происходит…
   – Джессика, они уже взрослые мальчики и могут сами о себе позаботиться.
   – Твоя ревность здесь не к месту! Я переживаю за них, как за любых других пьяных людей.
   Тем временем Фил и хозяин тела Алана вошли в новый дом музыканта. Как только пьяные друзья зажгли свет во всех комнатах, из профессиональных колонок вновь зазвучал вокал Ника. Кевин чувствовал, что вечер разваливается, Джессика с тревогой смотрела в окно. Успешный ди-джей попытался вернуть внимание своей подруги.
   – Джесс, мы с тобой оба чувствуем нечто большее, чем просто дружеский интерес. Хочешь, я скажу это первым?
   – Прости, Джессика мысленно вернулась за стол к Кевину, – я не расслышала, что ты сказал?
   – Я хочу, чтобы ты была рядом и мысленно тоже.
   – Да, кончено да…
   К дому напротив стали подъезжать различные автомобили, один из которых принадлежал Ванессе. Как только дом был переполнен народом, Ник со своей группой принялись играть вживую любимые миллионами хиты рока. Кевин попытался отвлечь Джессику разговором, но в какой-то момент знаменитая актриса с большим сожалением в голосе сказала:
   – Мне очень жаль, правда…. Кевин этот ужин был замечательным, но меня гнетет эта ситуация с Филом. Я уверена, он начал вновь пить из-за меня.
   – Джесс, милая….
   – Нет, я должна поговорить с ним. Не ходи за мной, я вернусь.
   Джессика накинула тонкий платок и перешла дорогу, оставив расстроенного Кевина одного. На входе в дом Фила стояли два его охранника и не пускали никого без пригласительных. Джессика подошла к охране и попыталась попасть внутрь:
   – Послушайте, мне нужно поговорить с Филом, пустите меня, пожалуйста.
   Охрана, конечно, угадала знаменитую актрису, но Фил специально поселился в доме напротив Кевина и, предугадывая эту ситуацию, строго-настрого запретил пускать Джессику внутрь.
   – Простите, но шеф не велел пускать вас.
   Джессика отошла в сторону и позвонила Ванессе. Телефон лучшей подруги не отвечал. Неподалеку в кустах сидело тело Алана, и его сильно тошнило. Джессика подошла к пьяному парню и, нежно обняв его, сокрушенно произнесла:
   – Алан….. Зачем, а?
   Стэфан тяжело понимал происходящее, дух посмотрел на Джессику.
   – Ты не моя Кристин?
   – Алан, у тебя есть девушка?
   Пьяное тело встало и с горечью в голосе ответило:
   – Я не знаю….. Пьяное тело встало и с горечью в голосе ответило, – но она была…. У каждого должен быть человек, ради которого ты встаешь по утрам. А самое главное – он знает тебя настоящего, и называет твоим именем, и видит твои глаза, и трогает твое тело.
   – Алан, я прошу, помоги мне попасть внутрь, мне нужно увидеть Фила.
   Тело Алана взяло Джессику за руку и провело внутрь дома. У импровизированной сцены танцевал Фил и подпевал во весь голос Нику. Джессика отвела бывшего парня в сторону.
   – Фил ты меня все еще любишь? – дотронувшись до его руки, спросила девушка.
   – Мой ответ что-то изменит? Зачем тебе этот разговор, зачем ты пришла?
   – Я вижу, как ты вновь начал себя губить этим ядом, остановись… прошу.
   – Я пью, потому что пришло время пить, ты тут ни при чем. А если бы я сейчас расплакался и попросил тебя вернуться ко мне, ты бы вернулась? Чтобы заботиться обо мне? Ну же! Ответь.
   – Зачем ты нападаешь на меня? Я причинила тебе боль?
   – Знаешь, нет…. Ты мне ничего не делала, это я бросил тебя и я сам виноват…..Можешь идти к Кевину и не переживать, у меня все будет хорошо.
   Джессика отвела глаза вниз и хотела обнять Фила, но в такой ситуации это было неуместно. Пьяный музыкант вернулся к сцене и продолжил подпевать Нику. Стэфан последовал его примеру и вместе с Филом начал отрываться под мелодичный рок.

//-- *** --//
   Джессика не смогла уснуть, хотя вечер с Кевином завершился логичной постелью. Любимица миллионов смотрела в окно, наблюдая за тем, как новый дом Фила покидают его гости. Когда Кевин отвернулся от своей новой девушки и, похрапывая, удовлетворенно уснул, Джессика потихонечку встала с кровати и, одевшись, вышла из дома. Весеннее солнце только начинало проглядывать первыми оттенками дня на небе. Воздух был свеж и неприветлив с оголившимися телам молодых и пьяных людей. Знаменитая актриса вошла в пустой дом. Повсюду были разбросаны бутылки из-под алкоголя и прочий мусор. Несколько молодых тел так и не смогли покинуть место попойки и поэтому уснули там, где их застал сон, ожидая сурового пробуждения.
   Джессика поднялась по ступенькам и нашла Стэфана, мирно спавшего и набирающегося сил для пробуждения. Признанная актриса начала приводить в чувства пьяного парня. Стэфан неохотно шел на контакт с молодой девушкой. Джессике пришлось применить старый метод пробуждения: новая девушка Кевина набрала воды в рот и оросила Стэфана.
   – Алан, я тебя не угадываю, что с тобой происходит? Где Фил?
   – Прости, я не в курсе… Последние дни я помню урывками.
   – На тебя больно смотреть, прими душ, и я отвезу тебя домой.
   – Домой? А… домой к Алану…. Да, кончено, сейчас.
   Стэфан поднялся с пола, но его тут же сильно понесло в бог, и он вновь упал.
   Джессика помогла Стэфану раздеться и добраться до душевой кабины. Бодрящие капли уносили с собой в слив дурман, которым был окутан дух последние дни. После душа Стэфан смог контролировать тело Алана, куда лучше, чем до этого.
   Джессика взяла машину Кевина и отвезла Алана домой. Перед тем, как отпустить уставшего парня, актриса сказала:
   – Я….как это сложно….Если Фил объявится, скажи мне. Я тебя прошу.
   Стэфан одобрительно покачал головой и вышел из дорогого автомобиля.

Глава 39

   Дух вновь попал в комнату, в которой провел только пару минут после возвращения на землю. Сев на кровать, мальчик подумал о продолжении сна, вот только его телефон в очередной раз принял входящий звонок от номера с пометкой работа. Стэфан не хотел брать трубку, но посланный на землю дух был ответственен за предоставленную ему жизнь:
   – Алан слушает.
   – Доброе утро, мистер Кросли. Вы не появлялись в своем кабинете несколько дней, у вас все хорошо?
   – Все в порядке. Я работал на дому… можно так сказать.
   – Тут очень сложная ситуация. Нужно ваше решение.
   Нет, организм Алана не мог пока что решать какие-то серьезные вопросы.
   – Простите, я немного приболел. Обещаю, завтра я найду вас, и мы все решим.
   Недослушав помощника Алана, Стэфан закончил вызов и упал на кровать. Только к семи вечера тело Алана смогло немного придти в себя после первого в жизни алкогольного отравления. Стэфан поднял тело Алана с кровати и, справив первичные потребности, почувствовал себя намного лучше. Телефон в очередной раз зазвенел, тревожа дух Стэфана, но на этот раз юноша был удивлен имени контакта, решившего связаться с Аланом. На телефоне светилось странное имя «Насмешка Судьбы». Стэфан не мог проигнорировать этот странный звонок:
   – Да…
   Стэфан хотел представиться Аланом, но почему-то ему показалось, что могли звонить именно ему.
   – Ты жив…. Прости, мне нужно было это знать..
   Незнакомый женский голос, взволновал сердце юноши. После этой фразы звонок прервался. Стэфан услышал в этих коротких словах столько любви и заботы, сколько он не знал в своей мирской жизни никогда. Быть любимым так сладостно, зависть к телу Алана, смешанная с любопытством, заставила духа рыться в смс приютившего духа Алана. Переписка между Аланом и «Насмешкой судьбы» была долгой, только в смс Алан обращался к девушке по имени Сесиль. Стэфан был поражен последнему сообщению, адресованному Сесиль, в котором было следующее :
   «Сколько людей за свою жизнь говорили мне спасибо? И сколько из этих слов шло от сердца? Моя жизнь лишь бледное продолжение жизни отца, бросившего все резко и буквально вынудившего меня заменить его….. Что такое добродетель? Сесиль, я признаюсь только тебе, я мечтал всей своей душой помочь только тебе и никому более, но с каждым последующим действием портил тебе жизнь, а ты, как глупый светлячок, тянулась ко мне, получая все эти удары судьбы. Сколько длилась наша с тобой единственная встреча? И как эти пять минут смогли перерасти в такую связь… Я покину тебя, а, когда вернусь, ты не вспомнишь обо мне, я говорю это с абсолютной уверенностью. Мой духовный наставник лишил меня последней надежды быть с тобой. Я покидаю тебя, как это тяжело… И не насмешка ли это судьбы? Ты предназначена другому как приз за усердное благоговение? Это несправедливо, но этот демон, что прожигает меня изнутри, должен быть повержен, только смирение способно принести счастье. Не ищи встречи со мной, все, что ты скажешь или напишешь, будет читать другой….»
   Стэфан перечитывал сообщение и раз за разом все больше и больше раскаивался за свое поведение, а вопрос Света теперь казался ему укором. Стэфан почувствовал родство с Аланом, но в отличии от духовной связи с Джимми, Алан был, по его мнению, также обманут и втянут в бесконечную борьбу духов и материи, как он. Кристин для Стэфана была маяком в туманной ночи, дух мог помнить и только этой памятью утешать себя в одиночестве. Стэфан не хотел оставлять все как есть. Дух решил помочь Алану и поговорить с Сесиль, тем самым не отдалять такую любимую Аланом девушку от себя. Стэфан набрал номер Сесиль.
   – Зачем ты мучаешь меня? – грустно спросила девушка.
   – Я хочу увидеть тебя, я все объясню, ты очень дорога Алану… Мне, точнее.
   – Это невозможно. Матушка и братья заперли меня на замок, я смогла спрятать телефон, но теперь они требуют отдать его.
   – Давай я заберу тебя. Я приеду и выкраду тебя, что за ужасные условия у тебя там?
   – Алан, милый не начинай, ты же сам хотел оставить меня.
   – Я в любом случае приеду, и они отпустят тебя.
   – Хорошо, я встречусь с тобой в том же самом баре. Через два часа. Только не приезжай сюда. Мои братья обещались убить тебя.
   Телефонный звонок вновь был прерван. Стэфан чувствовал волнение, он взвалил на свои плечи судьбу Алана и Сесиль, не имея на этого никого права. Дух должен был помогать своим жертвам и не вмешиваться в происходящее между Сесиль и Аланом, но чувство какой-то высшей справедливости не давало ему покоя. После трагической развязки своей земной жизни Стэфан решил помочь еще одному заложнику обещания – Алану. Хотя дух и понятия не имел, кем являлся Алан в своей жизни.
   Юноша отыскал название бара в переписке с Сесиль, а еще немного раньше в этой же переписке Сесиль прислала Алану свою фотографию с распущенными волосами. Дух ощутил плотское влечение к молодой и влюбленной в тело Алана девушке. Стэфан боролся с животным позывом тела и сам себе не уставал повторять: «Я люблю Кристин, я не предам ее. Сколько всего уже было в моей жизни? И только она позволяла мне выживать». Стэфан вспомнил улыбку своей любимый и ее макароны с сыром. Животный позыв оставил тело Алана.

//-- *** --//
   Стэфан сидел у барной стойки и оценивающе смотрел на входящих в помещение девушек. Его страх не угадать Сесиль был напрасен. Семнадцатилетняя девушка очень выделялась на фоне остальных посетителей подобных заведений. Сесиль была слишком молода и искренна, чтобы вести какие-то игры и притворяться. Девушка мечтала увидеть Алана и, терзая себя страхом о его смерти, больше не могла терпеть. Стэфан открыл рот, чтобы поприветствовать девушку Алана, но не успел. Сесиль обвила его своими нежными руками и вложила в свой поцелуй чувство первой любви. Стэфан убрал губы и попятился назад:
   – Постой, слушай, я хотел только поговорить с тобой.
   – Скажи, ты меня любишь?
   – Алан тебя любит, и я уверен в этом.
   – Зачем ты говоришь о себе в третьем лице?
   В бар вбежали братья Сесиль, два рослых и бородатых мужика пришли за своей сестрой. Вся семья бедной молодой девушки состояла в сомнительной общине, люди из которой не общались с чужаками вроде Алана и тем более не ходили по таким злачным местам.
   Один из братьев схватил Сесиль за руку и поволок в свой пикап. Второй же со всей силы ударил Алана и стремительным хуком справа уложил тело ухажера Сесиль на пол. Бородатый свирепый мужик прокричал Алану в лицо:
   – Не суйся к нам, или мы тебя повесим!
   Кто-то из посетителей решился вмешаться в происходящее, но его постигла та же участь, что и Алана. Как только братья покинули заведение, оставшиеся люди помогли подняться телу Алана на ноги.
   – За что это они тебя так? – Бармен налил водички и протянул Стэфану.
   Стэфан, отдышавшись, попил воды, что-то сильно щипало у него под лопаткой. Дух снял пиджак и пощупал беспокоившее его место. Стэфан, падая, задел своим телом бутылки, одна из которых, разбившись, засела осколками у него в спине.
   – Тебе бы в больницу… – испугался увиденного бармен.
   Из пиджака выпала записка. Стэфан поднял странный кусок бумажки, этот клочок бумаги оказался письмом от Фила:
   «Дорогой мой друг, ты сейчас мирно спишь в моем бывшем доме. Ты впервые за все наше время дружбы вел себя как обычный человек без нравоучений и нотаций, и мне показалось это забавным, но после некоторого времени я увидел, что ты сдался… Ты вел себя как отчаянный человек, равно так же, как я вел себя до этого момента. Сколько раз до этого ты просил у меня помощи, но я отмахивался от тебя? Прости за это, ты был прав, нужно делиться и помогать, иначе просто сгниешь. Я, наверное, был слишком груб с Джессикой. Я попытался поговорить с ней, но случайно подсмотрел за ее любовной сценой с Кевином. Что же? Ей хорошо, а это главное. Я оставляю все свои деньги и прочее имущество твоему фонду „Сияние“. Ниже приложен телефон моего адвоката, он подготовил документы. Я уезжаю и больше не вернусь к этой жизни. Береги себя и свое дело. Прошу тебя – не сдавайся.»
   Еще один удар по душе Стэфана заставил мальчика забыть о ранении, уже второй человек в жизни Алана пострадал из-за действий духа, занявшего его место.
   Стэфан сложил бумажку обратно в пиджак, после такого мальчик пообещал себе не отклонятся от своего предназначения. В больнице стекло быстро вынули из тела Алана и отпустили его домой. Стэфан корил себя за поступки, которых можно было избежать.
   Квартира Алана показалась Стэфану комнатой Жерома в особняке Ганца. Мальчик был здесь чужым. Стэфан сел около входной двери и схватился за голову.
   – Я был не прав….. Во всем и везде.
   Мальчик почувствовал тот холод и отчаянье, которое сам недавно разносил людям. Его брат Жером в бывшем костюме Стэфана появился рядом с телом Алана. Жером был пропитан болью потери, потери не только своей светлой стороны, но и образа Кристин.
   – Золотые слова! Ты несешь только потери и разочарования.
   Стэфан не был удивлен появлению Жерома в обличие слуги Нечто:
   – Я смотрю, ты, наконец, нашел свое истинное предназначение. Зачем тогда ты так долго обманывал всех своей видимостью праведности? Нечто прибрал тебя к своим лапам. Спасибо, теперь, когда я увидел тебя в этих темных блестяшках, мне стало легче в этом бренном теле.
   Жером замер на месте, как и все вокруг. Время остановилось. В комнате появился наставник праведных воинов Свет.
   – Осторожно, Стэфан, прекрати заигрывать с ним….Что ты успел сделать за время пребывания на Земле?
   – Прости….. Я….. это тяжело.
   – Ты дорвался до чужой жизни и, позабыв, что больше сам не человек, стал пожинать плоды мирских утех. Разве это важнее помощи людям, которых ты поставил на край жизни?
   – Прости, какое же это маленькое слово… Я понимаю, что в него не вместится мое раскаянье, но ты даже не сказал мне, как забрать порок обратно.
   – Просто попросить прощенья и, если слова будут искренними, змея вернется к тебе. Алан помогал многим людям своим фондом, и ты за эти семь лет обязан сохранить фонд и его деяния. Этот отступник будет с тобой все это время, как тень. Он будет рад столкнуть тебя с правильного пути, твоя награда была обещана ему за твою гибель и гибель жертв смертельных пороков. Мне тяжело говорить на этом тленом языке. Последнее, что ты должен знать, – у этого приспешника Нечто будет семь шансов погубить тебя, после возвращения смертельного порока к тебе. Он имеет право испытать тебя каждым пороком только один раз. Ты можешь не понять, когда он решит это сделать, так что будь всегда на чеку и не слушай его.
   Свет растворился в воздухе и вернул пространству привычный ход времени. Жером с непереносимой ненавистью в голосе пообещал своему брату:
   – Я обещаю, я уничтожу тебя! Ты даже не заметишь, как змеи сожрут тебя изнутри, ты думаешь, ты сильный? Даже будучи темным духом, ты вел себя как тряпка! Я найду способ, обещаю тебе, ты не выполнишь свое предназначение.
   Стэфан услышал слова Света и не стал поддаваться эмоциям.
   – Я рад, что ты знаешь, кто я, – светлый дух протянул руку своему врагу. – Все эти люди, принимая меня за другого, терзают меня, так и хочется закричать, что я Стэфан! А не Алан.
   – Пошел ты, – Жером возник около окна и, смотря за горизонт, сокрушенно признался брату, – Они лишили меня ее…. Я совершенно не помню Кристин, ни линий ее волшебного лица, ни цвета глаз, ни длину волос… Этот праведный истукан вымарал ее у меня из головы… Нечто пообещал, что отведет к ней, но он обманул тебя, значит, и мне мало, что светит. Ответь, она и вправду такая красивая, как я ее себе представляю сейчас?
   – Да. Она прекрасна, и дело не в ее внешности, сколько времени прошло? Она уже не так молода, как была в нашей прошлой с тобой жизни. Кристин унесла с собой частичку молодости и искреннего желания жить. Сколько бы ей ни было, рядом с ней я буду всегда тем Стэфаном, боявшимся Ганца и всей душой верившим в то, что тот злосчастный Мерседес будем моим.
   – Я так и думал, – Жером улыбнулся. – Я докажу Свету, что его правила ничто, я буду с ней. Я погублю тебя, обещаю.
   – Обещай, что если увидишь ее, то передашь от меня привет. Такое простое смертное слово с весточкой обо мне.
   – Тогда я возьму и с тебя такое же обещание.
   Свет и Тьма в своей борьбе не жалели случайных жертв своих баталий. Два брата успели побывать в обеих канцеляриях. Усталость иногда обезоруживала их, и им просто хотелось поговорить с тем, кого они знают давно.

Глава 40

   Калип легко переносил условия жизни в тюрьме. Зараженный скупостью мужчина был очень замкнут и, надолго оставаясь в одиночной камере, замирал в статичной позе, совершенно не думая о происходящем. Сестра его бывшей жены Хельга любила Калипа по-человечески и всегда очень хорошо общалась с ним в редкие дни единения всех Градских. Ей всегда было проще найти общий язык с Калипом, чем со своей сестрой. Хельга пыталась навестить Калипа и поговорить с ним, но ее публичность не позволяла ей просто так придти в тюрьму, это могло стать поводом для гонения политика ее конкурентами.
   Глава партии смогла незаметно для журналистов попасть на встречу с Калипом после того, как зараженный скупостью мужчина отсидел целый год своего заключения. Смертельный порок не беспокоил все это время Калипа, змея мирно дремала, не находя повода ужалить лишенного свободы мужчину. Хельга была шокирована внешним видом Калипа. Когда-то ухоженный и следивший за своей внешностью мужчина превратился сейчас в морщинистого старика с посидевшей бородой. Калип иссох и потерял больше половины своего веса, заключенный занял свое место и перед тем, как поднять телефонную трубку, минуту кашлял в руку пытаясь откашлять мокроту. Хельга шла сюда с мыслями о нравоучительном разговоре, и властная женщина хотела воззвать к совести укравшего столько денег у общественности зараженного смертельным пороком мужчины. Правда, внешний вид Калипа ужаснул женщину настолько, что она не смогла найти в себе силы для укоров.
   – На тебя больно смотреть. Сколько тебе осталось сидеть?
   – Шесть лет примерно.
   – Ты не доживешь до выхода…. Я могу помочь тебе и спасти тебя из этого ада, но для начала я должна быть уверена, что ты не подставишь меня.
   – Хельга, я очень слаб и не чувствую сил, чтобы врать или притворятся. Я не буду тебе ничего обещать и умолять о своем освобождении. В любом случае, я заслужил свое наказание.
   – Я вытащу тебя отсюда. Моя партия недавно разработала программу реабилитации заключенных, не связанных с убийством и прочими тяжкими преступлениями. И ты подходишь для участия в ней, что скажешь?
   – Что я должен буду делать?
   – Помогать общественности, которую ты так бессовестно обокрал.
   – Ну, давай попробуем.
   Хельга вышла из комнаты для свиданий, а уже через день Калипа отпустили на свободу.
   Осужденный мужчина был обязан работать бесплатно на фонд «Сияние». Эта могущественная организация уже приютила много таких преступников, как Калип. Именно она откликнулась на предложение партии Хельги раньше всех. Калип должен был помогать бездомным людям весь оставшийся срок в фонде Алана. Место ночлега для нового работника организации тоже было в доме для бездомных, в комнате для персонала. Перове время Калип работал на кухне, помогая волонтерам. После его повысили до шофера, развозившего еду по ночлежкам.

//-- *** --//
   Стэфан был вынужден показаться на рабочем месте Алана. Он нашел адрес этой организации через интернет. Он ввел имя и фамилию истинного хозяина тела и сразу же попал на сайт фонда «Сияние». Помощник главы фонда, курирующий все дела «Сияния» в отсутствие Алана, не верил своим глазам. Алан стоял пред ним и, наконец, мог решить, что делать фонду дальше. Стэфан принес письмо Фила и номер телефона его адвоката. Серж был так взволновал новым поступлением денег, что кинулся на шею своего начальника.
   – Вы волшебник! Эти деньги необходимы нам как воздух, присаживайтесь, пожалуйста, в свое кресло. Я сейчас же уточню сколько денег мы получим от этого пожертвования и сразу сообщу вам.
   Серж связался с адвокатом и с огромным наслаждением принялся уточнять сумму оставленную Филом фонду. Стэфан понуро сидел в вычурном кресле. Мальчик практически не знал Фила, но именно отчаянное поведение Стэфана подтолкнуло музыканта бросить все. С одной стороны фонд получил очень нужные деньги, но с другой стороны Фил лишился всего, отправившись в сомнительное путешествие в Тибет.
   Серж вернулся в кабинет с недовольным выражением лица.
   – Простите, но этих денег все равно недостаточно для того, чтобы продолжать все наши проекты, придется какой-то закрыть. Этих денег нам хватит только, чтобы продлить существование организации на несколько месяцев, не более. А потом мы вновь будем на грани закрытия.
   – Чего ты хочешь от меня?
   – Простите, но вы должны решить, какой из наших проектов закрыть. На все денег не хватит.
   Стэфан не должен был подавать вида, что он ничего не знает о работе этого фонда. Юноша подумав ответил своему помощнику:
   – Все наши начинания, – немного подумав, начал Стэфан, – очень нужны и полезны обществу. Так что я считаю, мы должны поступить честно и закрыть наш последний проект.
   – Последний? Но это была программа подарков детям инвалидам.
   – Слушай, я уверен, все наши программы нужны. Я просто хочу поскорее покончить с этим. Закрываем эту программу, а когда будут деньги, то мы, кончено, вернемся к ней.
   – Как скажите.
   Было видно, что Серж не согласен с решением Стэфана, но помощник Алана, проглотив свое недовольство, добавил:
   – Тут еще одна проблема. В последнее время работники точек приюта бездомных стали жаловаться на отсутствие поставок продовольствия. Если вы помните, мы договорились с Хельгой Градских о сотрудничестве и нашем участии в государственной программе адаптации труда заключенных в нашей работе. Я хотел лично вам сказать об этом. И если вы позволите, то я поделюсь мыслью о происходящем. Мне кажется, кто-то из заключенных продает нашу еду на стороне. Может, нам стоит обратиться в полицию или позвонить Хельге?
   При упоминании фамилии Градских Стэфан почувствовал колкий удар со стороны совести и чувство своей несостоятельности в качестве помощника света.
   – Нет, постой! Я хочу посмотреть на работника и поговорить с ним. Мы же не знаем всей правды. Где я могу найти его?
   – Тот, кто развозит продукты, будет сегодня на свой привычном маршруте с семи часов вечера.
   – Хорошо, тогда я лично поговорю с ним. Это все, я могу идти?
   – Кончено, если у вас есть какие-то важные встречи, ступайте. Я за всем здесь присмотрю.
   Стэфан покинул офис «Сияния» и, перекусив, попытался навести справки о местоположении Калипа, чтобы, наконец, приступить к своей земной миссии.

Глава 41

   Калип помог работникам цеха питания погрузить в доверенный ему небольшой фургончик две увесистых кастрюли с супом. Также заключенному доверили несколько буханок хлеба и даже немного сметаны. Калип завел фургончик и медленно поехал к своей первой остановке. Самый крупный центр помощи бездомным уже дважды не получил поставок в дежурство Калипа.
   Зараженный смертельным пороком мужчина подъехал к месту назначения и, заглушив мотор, попытался выйти из автомобиля, чтобы доставить долгожданной еды бродягам.
   Но то зло, что погубило его, заставив выкрасть деньги из фонда Джефа, 0чнулось и, зашипев, продолжило истязать душу своей жертвы искушениями: «Сколько тут еды? Много! Слишком много! И кому она? Попрошайкам и пьяницам? Они не достойны. Забери! Забери ее себе!»
   Стэфан как раз стоял с одной из работниц пункта раздачи еды бездомным. Женщина смотрела на часы и повторяла одно и тоже: «Он должен был уже приехать.» Фургончик с надписью «Сияние» сбоку, набрав скорость, промчался мимо тела Алана и работницы столовой.
   – Куда же ты едешь?! – Завопила повариха и бросилась вдогонку за грузовиком. Пробежав тридцать метров, Лидия швырнула левую туфлю и, выругавшись, вернулась обратно к главе фонда, – И что мне теперь говорить бездомным? Они вторую ночь подряд ничего не ели.
   – Сколько их там собралось?
   – Ну, в связи с тем, что вчера еды не было, всего шесть человек.
   – Вот, держите. Здесь хватит на пять горячих пицц. Закажите их, и пусть бедолаги поедят.
   Стэфан взял автомобиль Алана. Глава фонда решил перехватить вора и отправился к следующей его остановке в надежде на появление уголовника там, как это уже было в прошлый раз.
   Серенький форд успел вовремя привести Стэфана к следующему пункту раздачи еды. Фургончик с надписью «Сияние» был припаркован у столовой, но из него вновь никто не вышел. У этого центра помощи бездомным собралось множество беспризорных детей, двери столовой были закрыты. Кто-то из подростков уже видел этот фургончик и помнил, что именно он привез долгожданной похлебки.
   – Вон еда! Я нашел! радостно закричал мальчик и кинулся к фургончику.
   Его примеру последовали все голодные дети. Тридцать пять детей окружили Калипа и жалобно умоляли его дать хотя бы кусочек хлебушка. Калип слышал просьбы голодных и плачущих детей, и его покусанная совесть билась в конвульсиях, но всем в существе Калипа заправляла змея, и Скупость на правах хозяйки шипела в уши своей жертве: «Стой! На что ты поддался? Эта стая уголовников убивает и насилует на каждом шагу, а ты их хочешь накормить и дать сил для нового преступления? Это не дети, а звери. Они одичали и могут убить любого и тебя тоже за наш с тобой хлеб. Дави их, дави!»
   Калип завел мотор, Стэфан наблюдал за происходящим из автомобиля Алана. Дух предугадал дальнейшие действия уголовника и поэтому опередил вора, перегадив ему узкий выезд из закутка столовой своей машиной. Дети испугались резкого приезда непонятного автомобиля и бросились наутек. В одном змея была права. У многих из них были проблемы с законом, и поэтому беспризорники не хотели лишний раз привлекать к своей персоне внимания.
   Стэфан подошел к фургончику, из которого отчетливо доносила мужской плач. Дух подошел поближе, чтобы рассмотреть изверга, способного задавить ребенка, а когда он увидел за рулем Калипа, то тут же получил еще один удар по своей душе, почувствовав свою вину за заражение смертельным пороком своего отчима. Если бы Стэфан промедлил еще немного, Калип, ослепленной скупостью, бросился бы удирать и при этом задавил беспризорников, а когда его поймали, то безусловно вернули бы в тюрьму к его трагической концовке, которую наблюдал Стэфан, сражаясь с Нечто в погибшем мире Дирбэллы.
   Дух открыл пассажирскую дверь и сел рядом с безутешным и больным Калипом. В тишине между всхлипываниями Калипа Стэфан отчетливо слышал шипение первой из семи сестер, так нещадно жалевшей его в прошлом. Стэфан понимал, он должен освободить тело Калипа от непосильной ноши, но мальчик не знал, сколько он протянет под гнетом даже одной сестры-искусительницы.
   – Вы из полиции? – Калип обратился к мужчине первым, но не стал поворачивать головы.
   – Нет, Калип, я пришел тебе помочь в твоей нелегкой борьбе с невидимым демоном.
   – Да что вы знаете про эту борьбу? – продолжал Калип, не отрывая глаз от руля. – Я сейчас был в шаге от того, чтобы убить бездомного ребенка. Я уже несколько дней подряд не могу развести еду бродягам. Я не понимаю, но что-то внутри меня душит мою совесть, наполняя меня гадкими мыслями. Я притащил домой уже четыре чана с супом, я даже не ем его, он уже пропал, но я не могу его выкинуть. Я болен, верните меня, пожалуйста, в тюрьму там мне было спокойней.
   – Калип, успокойся, я избавлю тебе от этих мук. Ты очень хороший человек и не способен причинять боль людям. Ты не скуп, вспомни, как ты приютил мальчика и дал ему свою фамилию, разве это не показатель великодушия? Это я принес в твою жизнь столько страданий. Прости меня и позволь забрать обратно свой подарок.
   Это не был разговор Калипа и Алана, это был разговор Обителя Пороков и его жертвы, поэтому Калип не обратил внимания на то, как выглядел его спаситель.
   После простых, но определяющих слов Змея, шипя и сопротивляясь, была выкинута из души Калипа. Первая из семи сестер вернулась к Обителю порока. Стэфан был в ужасе от соседства со своей старой знакомой. Скупость в свойственной манере поздоровалась с мальчиком парочками укусов. Стэфан терпел, как только мог, превозмогая душевную боль от борьбы со страшным пороком.
   – Ты теперь свободен, – медленно добавил Стэфан. – Закрой глаза и пойми, что свободен. В этом мире это так важно…. Оставайся в этом фонде и продолжай помогать бездомным. Я, как глава фонда, распоряжусь, чтобы тебя обеспечили всем необходимым, как нашего работника.
   Калип вздохнул полной грудью будто бы освободившись от чего-то тяжелого, он, наконец, посмотрел на своего освободителя.
   – Спасибо вам, мистер Алан. Я слышал о ваших добрых делах. Вы помогли мне! Спасибо. Теперь я развезу весь этот суп бедным людям.
   Стэфан вышел из фургончика, его тяжелый путь по земле в качестве Обителя Пороков начинался заново, только теперь в обратной последовательности, и дух страшился следующей гости, не понимая, как человек способен в этом бренном теле выдержать даже одну посланницу Нечто. Скупость замерла, и это затишье еще больше пугало мальчика.
   Калип вернул себе тело и стал тем самым добрым мужчиной, способным помочь человеку в беде. Змея больше не кусала его, хотя заключенный до конца не понимал, как Алан помог ему, но Калип твердо решил раз и навсегда освободить себя от тяжелого камня в виде воровства денег из фонда Джефа. Фургончик осветил фарами спину тела Алана. Калип догнал бредущего к автомобилю спасителя. Поравнявшись с Обителям Порока, заключенный открыл окно:
   – Я хотел бы с вами поговорить, если это возможно.
   – Да, – Стэфан остановился и посмотрел на спасенного мужчину, – я слушаю.
   – Сядьте, пожалуйста, обратно в фургон.
   Стэфан запрыгнул обратно в фургон и, закрыв за собой дверь, обернулся к водителю. К этому моменту Калип уже успел достать листочек с данными его счета, где покоились ворованные деньги. Осужденный не мог смотреть в глаза Алану.
   – Вот, здесь то, что я украл у общества. Я думаю эти деньги помогут вам… Я слышал, у вашего фонда не лучшие времена.
   Змея всполошилась от такого добра, плывущего в ее загребущие лапы. Скупость зашипела и, не жалея мальчика, принялась истязать его укусами, шипя: «Возьми! Возьми все эти деньги! Я грелась этой суммой холодными ночами в камере, воспоминая, что это все мое.» Тело Алана резко съежилось, Калип без слов понимал, что сейчас происходит в душе у мальчика. Стэфан перекричал гадкие слова скупости внутренним голосом, который вырвался наружу:
   – Постой! Зачем ты отдаешь их мне? Верни их государству, и тебя освободят.
   – Нет, я должен отработать эти пять лет, и я их отработаю. Заберите эти деньги. Вам они помогут больше.
   Стэфан мучительно отвернулся от спасенного им мужчины, а после резко выхватил листок со счетом и побежал к машине. Мальчик пытался убежать от искусительницы, но змея не унималась и радовалась своей добыче: «Ты молодец! Теперь мы богаты и сможем сохранить все эти деньги.»
   – Заткнись! – Стэфан кричал в ответ гадкой соседке. – Я не возьму эти деньги себе! Они мне не принадлежат! Я все отдам, все до цента!
   – Ну, уж нет, я заставлю тебя это сделать. Ты переведешь их на свой счет, или я не смертельный порок!
   Скупость с удвоенной прытью принялась жалить душу мальчика. Тело Алана кое-как открыло дверь простенькой машины. Внутри сидел Жером и, наблюдая за муками своего брата, качал отрицательно головой. Слуга Нечто выдержал паузу и дождался того момента, как Стэфан немного придет в себя. Жером не слышал змею и не видел ее, только Обитель Пороков был способен на это. Но темный дух знал, как сейчас Скупость жалит Стэфана, заставляя его сдаться и забрать все деньги себе.
   Жером был послан на землю, чтобы испытывать Стэфана, но слуга Нечто должен был перед испытанием произнести это вслух и только тогда начинать его соблазнять, чтобы у Света и Нечто была возможность проследить условия договора между собой.
   – Испытание скупостью начинается, – произнес Жером.
   Этих слов не слышал Стэфан, они были адресованы Нечто и Свету.
   – Я вижу, как змея жалит тебя, не дает покоя, – Темный дух обратился к Стэфану. – Тебе нужно поспать, сон помогает.
   Стэфан ничего не ответил, все его силы уходили на борьбу с беснующимся в его душе пороком.
   Серенький Форд остановился у покоев Алана. В большую комнату вошли тело Алана, душа Стэфана, Темный слуга Нечто и смертельный порок Скупость. Скупость радостно зашипела, увидев свои новые покои: «О, это по мне! Как богато, как могущественно! Так и быть, я оставлю тебя в покое на эту ночь. Мне хватит этого времени, чтобы все здесь посчитать и узнать стоимость каждой вещицы.» Змея, угомонившись, перестала истязать Стэфана укусами.
   Тело Алана рухнуло на кровать, и из чужих глаз потекли собственный слезы Обителя Пороков. Его служба была по определению невозможной. Стэфан должен был бороться со змеями, при этом мальчик не знал, чего ожидать от Жерома, но эти мысли быстро унесло бренное тело Алана, требуя отдыха от укусов Скупости. Организм погрузился в лечебный сон, такой необходимый сейчас Стэфану.

Глава 42

   Утро стучалось в большие окна квартиры Алана заливными солнечными лучами. Жером разбудил своего брата:
   – Просыпайся. Все семь лет тебе не удастся проспать, убегая от меня. Настало твое время.
   Тело Алана открыло глаза, изо рта полилось что-то зеленое. Стэфан пытался вытереть желчь, оставленную внутри организма Алана первой гостьей.
   – Что это? Это выжигает все внутри.
   – Я не техник человеческого тела, но на мой взгляд это последствия твоей службы свету, правда, очень справедливо?
   – Она еще спит, я должен избавиться от денег.
   Жером сотворил в воздухе горячий кофе и принялся смаковать вкус, который он не мог почувствовать.
   – Как же я соскучился по горячему кофе с утра. Хочешь попробовать?
   Жером резко бросил стакан в постель Алана, Стэфан испугался и отскочил, но прозрачный стакан, соприкоснувшись с кроватью, тут же исчез. Стэфан надел затертые брюки и рубашку.
   – Очень смешно.
   – Я не могу угостить тебя кофе, но могу избавить от мук Змеи, – засмеялся слуга Нечто.
   – Что ты такое говоришь? Разве ты не заодно с ней?
   – О, нет, конечно же, нет. Твои отношения со Скупостью и ее требованиями меня не касаются, я послан сюда совершенно за другим.
   – Я тебе не верю, и как вообще можно верить тому, кто предал все.
   – Ты, наш благородный герой, тоже метался по разным сторонам. В любом случае, я предлагаю тебе выход, после которого Скупость перестанет так сильно тебе досаждать. Эти деньги изначально собирались в благотворительный фонд, а твой фонд «Сияние» сейчас в крайне печальном состоянии, так вложи их в свой фонд и помоги многим этим решением. Свет же приказал тебе сохранить организацию Алана? Решайся, Стэфан.
   – В этом есть какой-то подвох. Я был гораздо дольше слугой Нечто и знаю, что все твои слова и действия направлены только на одно – потопить меня.
   – Ты еще вернешься к этим мыслям и совсем скоро. Я бы даже сказал через три, два, один…
   Телефон Алана принял входящий звонок от Сержа:
   – Извините, я понимаю, что не должен вас беспокоить, но деньги, которые перечислил Фил, уже закончились. И мы вновь на грани закрытия. Я уже множество раз предлагал вам и вашему отцу до вас сократить штат и перевести его на добровольную основу. Но, нет, вы же максималист. И вам хочется масштабных программ и помощи всей планете….. Извините меня за эти слова, я не имел права такое говорить вам. Вы уже многим помогли, но мне кажется, теперь в нынешних условиях кризиса мировой экономики мы на грани закрытия, если только вы вновь волшебным образом не найдете денег.
   – Я же говорил, – прошептал Жером. – Быстрее, чем может показаться. У тебя есть деньги, и ты можешь помочь делу Алана.
   Стэфан был сметен и не знал, как ему поступить. Как назло Скупость проснулась и услышала слова Жерома. Змею совершенно не устраивал такой расклад событий, при котором она теряла столько денег. Смертельный Порок зашипел, задергался и укусами стал добиваться своей правды: «Не смей! Это наши деньги! Мы ничего не кому не отдадим!»
   – Прости, – Стэфан не мог продолжать разговор с Сержем, – я тебе перезвоню.
   Мальчика разрывали на части, и самое странное для него было то, что Жером толкал его отдать деньги в фонд Алана, а не оставить их, о чем кричала гадкая соседка Стэфана. Дух ответил сразу двоим своим искусителям:
   – Оставьте меня в покое! Я найду деньги для фонда и без этих краденых средств.
   – Браво, – Жером захлопал в ладоши, – я аплодирую твоему безрассудству.
   Скупость немного успокоилась, пока что все деньги были в распоряжении Стэфана.
   Мальчик открыл ноутбук Алана и решил посмотреть его рабочие контакты и людей, которые помогали фонду «Сияние». На рабочем столе был файл с названием «Люди Сияния». Стэфан открыл его и обнаружил список состоятельных меценатов, помощников фонда Алана. Всего в табличке было пятьдесят человек, разбросанных по всей Европе. Сначала Стэфан обрадовался и решился обзвонить каждого и попросить помощи, но сорок восемь человек были выделены красным цветом с пометкой «больше не помогают». У Стэфана осталось только два номера. Мальчик набрал первый номер телефона, но оказалась, что этот номер уже не обслуживается. Жером все это время сидел рядом.
   – Хватит упрямиться, Стэфан. Возьми эти деньги, тебе они достались не просто так. Используй их во имя добра.
   – Ты меня не одурачишь.
   У Стэфана оставалась последняя надежда. Поляк по имени Болеслав, предприниматель, владел крупнейшими в Европе заводами по производству колбасы и прочей мясной продукции. Мальчик набрал номер телефона и услышал бодрый голос Болеслава, который на очень плохом английском произнес:
   – Я слушаю, говорите, пожалуйста.
   – Здравствуйте, вас беспокоит Алан.
   – А! Алан, дружище, тебе что-то нужно?
   – По-правде говоря, да. Мой фонд на грани закрытия, и мне нужны хоть какие-то деньги.
   – Алан, Алан, погоди, мы же с тобой договорились об ужине с потенциальными помощниками. Я же тебе говорил, что приведу на него своих друзей с Восточной Европы, и пока что это все что я могу сделать для тебя. Ой, прости мне нужно бежать. Ближе к ужину созвонимся.
   – Ну, что теперь? – Жером злорадно поддел брата. – Пойдешь на улицу и будешь побираться?
   Стэфан ничего не ответил искусителю, мальчик был в западне и не знал, что ему делать дальше. Он отключил телефон и попытался принять душ, но Скупость, освоившись, прошипела: «Зачем? Не нужно тратить воду, и выключи свет. Нужно экономить и сохранять!»
   Стэфан стерпел укусы Змеи и все-таки забрался в душ. На следующий день Серж позвонил Алану сорок раз, но Стэфан постоянно сбрасывал телефон.
   – Сколько ты еще будешь прятаться от него? – насмешливо спросил Жером. – Ты ведешь себя как ребенок! Ты должен что-то решить.
   – Да, ты прав, я должен….
   Стэфан перезвонил помощнику Алана Сержу сам:
   – Слушай, я пока что не могу помочь….. Никак не могу, нужно набраться терпения. Скоро все наладится.
   Не дождавшись ответа, Стэфан сбросил вызов, а после, оставшись на минуту в тищине, наконец, разгадал умысел Жерома:
   – Я только что понял, зачем ты меня подводишь к тому, чтобы я забрал краденые деньги в фонд. Ты хочешь, чтобы я забрал все деньги себе и продолжил на них помогать людям? Но я не имею на этого никакого права, и это косвенно будет говорить о моей скупости, хотя, по сути, эти деньги не мои, и я бы забрал их не себе, но это мелочь…. Я разгадал твой план, слуга Нечто?
   – Еще шесть сестер….. – со злобой в голосе ответил Жером. – Шесть! Ты кое-как борешься с одной. Я найду способ и сомну тебя….. Ты не выстоишь.
   – Как скажешь, но Скупость побеждена!
   Смертельный Порок разозлился и вложил в свой ядовитый укус всю злость за решение мальчика. От такого тело Алана рухнуло вниз, а Стэфан схватился за живот, изо рта вновь полилась желчь. Змея шипела: «Еще семь лет! Я еще вдоволь поиздеваюсь над тобой!»»
   Обитель Пороков долго не мог придти в себя от такого мощного укуса, и только ближе к вечеру мальчик смог встать на ноги. Сила его духа была невероятной и поражала своей стойкостью.
   Стэфан твердо решил, что он сделать с этими деньгами. Мальчик решил вернуть все обществу у которого, они были украдены.
   Мэр города Ник, как обычно по пятницам, ужинал с семьей в любимом ресторанчике итальянской кухни. Шестидесятилетнего мужчины весьма поздно женился на высокой темнокожей помощнице федерального судьи Эмме. У влиятельной пары было две дочки, Шэнин и Крита. Девочки росли упитанными и славились умением поедать целую пиццу за несколько минут. Только в пятницу Ник выключал рабочий телефон и оставлял его в автомобиле, но Алан был записан у него в другом телефоне, предназначенном только для близкий и друзей. Глава фонда «Сияние» помог Шэнин с тяжелой и дорогостоящей операцией по удалению опухоли из головы. После этого Алан стал для мэра ближе брата. Входящий звонок от спасителя дочери Ник не мог проигнорировать:
   – Да, мой дорогой друг, как у тебя дела?
   – Здравствуйте, мне нужно срочно с вами встретиться.
   – Это не подождет до завтра?
   – Боюсь, что нет. Дело очень важное.
   – Все, хорошо, понял. Тогда я сейчас же приеду, только скажи, куда?
   – Ко мне домой.
   Ник оставил денег жене за ужин, и взяв такси помчался на помощь Алану. Стэфан встретил мэра в парадном костюме у входа в жилой дом. Мальчик надеялся, что так он сможет убежать от Скупости и Жерома, но эти тяжелые ноши Стэфана всегда были рядом с ним. Стэфан протянул руку:
   – Мне нужно поговорить с вами как с другом. Это возможно?
   Стэфан нашел множество фотографий Алана с Ником и его семьей, и было понятно, что Алан был очень дружен с этой семьей.
   – Может, зайдем к тебе? – посмотрел Ник на темную улицу.
   – Нет, простите… Прости, я не могу… Там много грязных вещей.
   – Тогда давай зайдем вон в тот бар, что через дорогу. И там поговорим.
   Ник заказал две кружечки пива и, расплатившись за пиво, оставил щедрые чаевые официантке. Жером сидел рядом с Ником и тыкал ему в большую черную роднику на лбу, привлекающую внимание видевших мэра впервые.
   – Мне кажется, он в душе разговаривает с ней, – улыбался Жером.
   – Прекрати сейчас же! – Стэфан, забывшись, пресек свою тень.
   Ник удивленно посмотрел на своего друга.
   – Алан, что прекрати? Кому ты это говоришь?
   Стэфан поправил пиджак. Скупость шипела в ухо мальчика: «Пей пиво! Оно бесплатное! Только не испачкай рубашку!» Тело Алана поморщилось и, перетерпев гадкого соседа, ответило Нику:
   – Извини, это я так… просто мысли вслух. Ник, ты помнишь историю с украденными деньгами из фонда «Просветление» в Европе?
   – Да, конечно, помню мы же вместе с тобой возмущались поступку этого выродка.
   – А что если я скажу тебе, что я располагаю этими средствами. И хочу вернуть их обществу.
   – Алан, только без шуток – у тебя на руках эти деньги?
   – Да, все до цента.
   Змея вклинилась в разговор: «Не смей! Я выпью тебя как вино, если отдашь эти деньги!»
   Скупость не переставала жалить душу Стэфана, и в какой-то момент у Алана изо рта вновь полилась зеленая жижа. Стэфан вовремя взял салфетку и скрыл свою болезнь от окружающих, но Ник успел заметить странную жидкость:
   – Алан, ты болен? Тебе нужна помощь? Теперь, когда я мэр, я могу помочь тебе.
   – Я хочу вернуть деньги, ответь мне, пожалуйста, это возможно? И мне этого хватит.
   – Думаю, да. Я знаю, что нам нужно сделать дальше. Иди сейчас приляг, а то ты выглядишь неважно. Завтра приходи в мэрию, и мы вернем деньги обществу.
   Стэфан ничего не ответил и, шатаясь, побрел к выходу. Каждый шаг давался ему тяжело. Скупость была беспощадна.
   Утром за Стэфаном приехал Ник и забрал его тело в мэрию, у которой уже дежурила большая стая журналистов.
   Ник лично открыл дверь своего автомобиля и помог дойти телу Алана до трибуны. Вид у главы фонда «Сияние» был неважным. Всю ночь Стэфан терпел укусы Скупости, бесновавшийся и не дававшей мальчику даже короткий перерыв.
   – Дорогие друзья! – Начал свою речь Ник. – Я хотел бы вам рассказать одну интересную новость. Наш любимый фонд «Сияние» неоднократно помогал людям в различных уголках планеты. И все мы прекрасно помним гадкий случай с фондом в Европе. Как вор Калип Градских обокрал общество и скрыл у себя деньги, которые принадлежали нам с вами. Алан хотел бы вам кое-что сказать.
   Змея шипела и кусала душу Стэфана. Мальчик прикрыл рот платком, потому что из него постоянно лилась зеленая жижа.
   – Дело в том, – прокашлявшись, произнес светлый дух, – что у меня в фонде работает тот самый Калип, обокравший людей в Европе. Я, не смотря на его поступок, дал ему работу в «Сиянии» и жилье. Наверное, это растопило его сердце, и он отдал мне листочек с номером счета и паролем, который так тщательно скрывал от правосудия. Я решил отдать эти деньги обществу и обратился к Нику, нашему мэру, за советом.
   – Да, и я могу торжественно заявить, что эти деньги поступят на счет фонда «Сияние»! С чем я вас и поздравляю, я договорился с партнерами в Европе, и они тоже не против такого решения. Все мы с вами знаем, какой замечательный человек Алан, и он сможет распорядиться ими достойно!
   Вся пресса в едином порыве зааплодировала от такой радостной новости. Скупость в последний раз на правах главной ужалила Обителя Пороков и прошипела» «Нет! Наши деньги! Ты все их отдал! Я уничтожу тебя!» Стэфан пытался улыбнуться, но душевная боль не позволяла ему этого сделать.
   В это время Калип после добросовестной утренней работы с другими работниками организации обедал, слушая речь Мэра и Алана. После последних слов Ника, все работники посмотрели на Калипа.
   – Ты молодец, – произнес один из них, – теперь ты истинный член «Сияния».
   Калип остался в Сиянии даже после отбытого им срока, мужчина нашел себя и радовался новым знакомым и возможности помогать таким же бедным людям, каким был сам Калип в детстве, живя с Бланш в бараке.

Глава 43

   С момента передачи денег фонду «Сияние» прошел целый год. Все это время Стэфан жил работой Алана, он лично распоряжался средствами, благодаря которым организация смогла завершить массу полезных проектов. Стэфан возобновил важный для себя проект помощи сиротам и лично отвез подарки в один из детских домов. После того, как Скупость в нем лишилась главной подпитки, украденных денег, она перестала так сильно досаждать Обителю Порока. Хотя ее укусы все еще не давали покоя душе мальчика.
   Сегодня двадцать пятого марта Стэфан по привычке проснулся в уютной постели Алана. Жером практически не появлялся и, пропадая неизвестно где, дал немного отдохнуть светлому духу. Скупость поприветствовала Стэфана дежурным укусом в душу и прошипела: «Хватит тратить деньги! Ты только вчера мылся, не трать воду, всю ночь шел телевизор, какое расточительство!» В такие моменты Скупость была в ярости и, собирая все свою злобу в один укус, жалила Стэфана. Мальчик сжимался в комочек и долго сидел на одном месте, но все-таки Скупость больше не могла причинить ему такую боль, после которой у него изо рта телка зеленая жижа.
   Стэфан умылся, позавтракал, и, подойдя к автомобилю Алана, принялся искать ключи. Скупость постоянно шипела ему в уши: «Хватит тратить бензин, иди пешком!» Мальчик переборол смертельный порок и все-таки сел в автомобиль. Жером, не посещавший свою жертву уже несколько месяцев, появился в кресле пассажира. Он испугал своим появлением Стэфана, резко дернувшегося в этот момент.
   – Что уже отвык от меня? – рассмеялся слуга Нечто.
   – Зачем ты пришел? Без тебя было так спокойно все это время.
   – Ты уже целый год потратил из семи тебе отведенных, такими темпами ты не успеешь собрать все пороки.
   – А почему тебя это так сильно волнует?
   – Мне надоела роль тени. Я хочу к Кристин в качестве мужа человеческого. И пусть я позабыл ее внешность, мое сердце помнит эмоции, которыми она питала меня, пусть и столь недолго. Ты, я смотрю, совершенно позабыл ее. Это и к лучшему.
   – Я помню Кристин, но воспоминания о ней только терзают меня. Я смирился с тем, что больше ее не увижу. И здесь я совершенно для другого.
   – Ты будешь искать остальных жертв или и дальше будешь играть роль успешного основателя фонда, которым ты не являешься?
   – Я взял на себя ответственность за жизнь Алана и должен помогать ему.
   – Ты уже помог, загнав Фила в монастырь и спровоцировав братьев Сесиль.
   – Я не буду обсуждать это с тобой.
   – Как скажешь, в любом случае я могу подсказать тебе, где искать Джефа. Помнишь такого?
   – Хочешь поскорее меня испытать?
   – А что если и так? Без меня ты его будешь слишком долго искать.
   – Ну, как скажешь. Думаю, Серж справится без меня один день.
   – Ты заигрался в чужую жизнь Стэфан, ты не Алан, и хватит примерять на себя его робу героя.
   – Не читай мне нотаций. Ты не представляешь, что такое жить с гадкой змеей за пазухой.
   – А….. Кажется, я понял, почему ты пытаешься избежать встречи со следующей жертвой порока. Ты боишься, что не справишься сразу с двумя сестрами, а потом тремя, а потом….
   – Хватит! Говори, где Джеф, и поехали уже.

//-- *** --//
   После провального ужина Джеф был унижен и растоптан всеми газетами и выпусками новостей, которые только можно было встретить в Европе. Джеф перебрался в США и старался побороть маниакальную зависимость от еды, но Обжорство, получив раз желаемое, уже никогда не останавливается, пока ее жертва не погибает от лишнего веса и последствий неправильного питания. Бывший духовный наставник набрал лишний вес и из-за переизбытка вредных веществ в организме потерял большинство волос на голове. Чтобы прокормить Обжорство Джефу приходилось работать официантом, пока он еще сохранял презентабельный вид, а когда Джеф сильно растолстел, то смог найти себе работу поваром в забегаловке для сомнительных персонажей. Джеф прожирал все деньги прямо здесь, и тогда управляющая позволила ему брать зарплату жирной едой и доедать остатки после посетителей. Обжорство не брезгало совершенно ничем, от куска заветренной пиццы до упавшего на пол гамбургера.
   Жером привел Стэфана в эту забегаловку с неисправной проводкой и мерцающей одной буквой из пяти в названии Diner.
   – Зайти туда и закажи фирменное блюда от шефа, – хотел позлорадствовать темный дух. – Порадуй свой глаз.
   Тело Алана вошло в помещение. Уставшая официантка, работающая за троих, молча сунула меню в руки Алану. Стэфану пришлось сесть за столик, чтобы не привлекать внимания пьяного вышибалы, любителя помахать кулаками просто так. Мальчик последовал совету Жерома и заказал фирменное блюдо шефа. Джеф на автомате приготовил свой собственный рецепт. Уже через пять минут после заказа Стэфан с ужасом смотрел в принесенную ему тарелку.
   – Ну же смелее, – обратился Жером к своей жертве. – Попробуй эту вкуснятину!
   В тарелке Стэфана лежали две полоски обгоревшего бекона и одна жирная колбаса, из которой вытекал сыр, все это шипело в масле, укрывающем яства полностью, и все блюдо больше походило на суп из масла с добавлением бекона и одинокой жирной сосиски.
   Официантка заметила ужас в глазах Алана и прокричала на кухню:
   – Джеф, жирный ты ублюдок! Опять ты перестарался с маслом.
   Повар тяжело пробирался до столика с недовольным клиентом, задевая многочисленные кухонные приборы своим пухлым телом. Когда Стэфан увидел Джефа, стоявшего рядом с ним и жадно пожирающим собственную стряпню глазами, мальчик покачал головой, а совесть колко подытожила: « Посмотри, во что ты превратил юношу!»
   Джеф вытер руки о грязный фартук и, облизываясь, спросил недовольного клиента:
   – Сэр, вам что-то не нравиться в моем фирменном блюде?
   Стэфан не нашел, что ответить жертве Обжорства, когда-то убежденному вегетарианцу. Жером прервал паузу:
   – Ну же, Стэфан, – прервал паузу Жером. – Чего ты молчишь? Посмотри, как этот жирный боров жаждет отведать из твоей тарелки. Разве это не ты сделал его таким, прислуживая Нечто?
   Джеф, не дождавшись ответа, не выдержал и набросился на жирный «суп», и уже через секунду тарелка опустела. Повар выпил весь жир, насладившись каждой каплей, наносившей его здоровью непоправимый вред. Только через какое-то время Джеф осознал, что он съел заказ клиента и за это его могут уволить.
   – Ой, просите, сэр, – Зараженный обжорством парень занервничал. – Я не понимаю, как такое произошло.
   – Джеф, ты же раньше не ел мяса, как ты можешь поедать это?
   После этих слов повар попытался вспомнить лицо Алана, но тщетно. Управляющая, наблюдавшая за происходящим, выбежала из своего кабинета с бранью в сторону нерадивого повара. Джеф почувствовал скорое увольнение, повар схватился за сердце и, вскрикнув, рухнул на пол. Официантка с воплями бросилась вызывать скорую, управляющая тем временем переступила Джефа и, подойдя к Алану, произнесла:
   – Простите, я могу вернуть вам потраченные деньги с небольшой компенсацией, чтобы вы не думали о нас плохо.
   – О чем вы говорите? У вашего повара сердечный приступ.
   – Это он придуряется, у него на дню по три таких.
   – Вот это я понимаю отношение к работникам, – ухмыльнулся Жером.
   Скупость тоже вставила свои три копейки: «Он сожрал наш заказ! Попроси денег за него и еще за моральный ущерб!»
   Стэфан проигнорировал высказывания своих мучителей и ответил управляющей:
   – Мне не нужны ваши деньги. Нужно помочь Джефу.
   Скорая помощь забрала Джефа и поместила в отделение для тяжелобольных. Стэфан отправился за Джефом следом. Скупость кусала мальчика за трату лишнего бензина, а Жером постоянно поддевал свою жертву:
   – Из тебя вышел шикарный Обитель Пороков.
   – Какое наслаждение закрыть глаза и представить себе лицо любимой. Вот, смотри, – Стэфан остановил автомобиль и закрыл глаза. – Милая Кристин, какие глаза и улыбка.
   – Я тебе еще это припомню.
   Жером исчез из автомобиля Стэфана, оставив, наконец, в покое Обителя Пороков.
   В больнице Стэфану сказали, что без дорогостоящей операции на сердце, а самое главное – без соблюдения диеты Джеф долго не протянет. Стэфан не мог позволить умереть Джефу, это бы означало гибель еще шестерых жертв смертельного порока. Даже спасенный Калип мог погибнуть и не дожить положенное время.
   Глава фонда «Сияние» потревожил своего помощника, наслаждающегося заслуженным отдыхом. Серж ожидал каких-нибудь проблем от своего начальника, ведь просто так Алан никогда ему не звонил:
   – Да добрый день, что-то произошло?
   – Здравствуй, Серж, я хотел бы поинтересоваться, сколько свободных денег у нас осталось?
   – Не так много, я бы даже сказал, очень мало.
   – А мы можем оплатить операцию на сердце из фонда?
   – Теоретически, конечно, да, но мы, если вы помните только раз помогли дочке мэра, и после этого вашему отцу пришлось покинуть фонд. Я боюсь, что этот случай тоже приведет к подобным последствиям.
   – Спасибо, если что я тебе перезвоню.
   Скупость почувствовала решение Стэфана и, хотя первая змея из шести уже была не такой могущественной, потеряв подпитку, она все равно умудрилась укусить очень сильно душу мальчика. Стэфан уже отвык от зеленой разъедающей жижи изо рта. Он был неприятно удивлен, почувствовав отупляющую боль в груди. Змея шипела в ухо Обителю Пороков: «Не смей! Это не наши проблемы, не трогай деньги, их очень мало! Я буду жалить тебя с былой прытью, если ты не передумаешь!»
   Стэфан ответил своей мучительнице: «Заткнись! Я уже решил, и я помогу Джефу. Я виновен в том, что он стал таким.» Стэфан выписал чек и отдал практически все сбережения Алана на эту операцию. Скупость не простила этого Стэфану. Смертельный Порок с новой силой принялся истязать душу мальчика.
   Три недели Стэфан пролежал дома, пока змея хотя бы немного успокоилась. За это время Джеф был уже прооперирован и успешно приходил в себя. Стэфан смог подняться с кровати и привести себя в порядок. Отмывшись от жижи и нормально покушав, Обитель Пороков отправился в больницу, чтобы поговорить с Джефом. В регистратуре Стэфану сообщили о выписке Джефа. Мальчик понимал, что зараженный Обжорством Джеф может убить себя неправильной едой. Нужно было срочно найти жертву смертельного порока. Стэфан в такие моменты завидовал Алану и его связям, без которых в нашем мире практически невозможно выжить. Главе фонда удалось отыскать адрес Джефа и воплотить свою идею, с помощью которой Стэфан надеялся забрать смертельный порок у невинной жертвы, стоявшей на грани смерти.
   Обитель Порока постучался в дверь Джефа. Повар обрадовался звонку и, открыв дверь, приготовил деньги за заказ огромного бисквитного торта. Увидев Тело Алана, Джеф сразу вспомнил его:
   – Вы пришли за компенсацией за тот обед?
   Скупость прошипела в ухо Мальчика: «Ты потратил на этого жирдяя столько денег, пусть возместит хотя бы часть!»
   – Я принес тебе вкусной еды, – Стэфан старался не слушать мучительницу. – Хочешь попробовать?
   – Зачем?
   – Джеф, можно войти? Я оплатил твою операцию и не хочу, чтобы ты умер от переизбытка холестерина.
   – А простите, я не знал, что вы спасли мою жизнь, – повар поменялся в лице и нежным голосом ответил. – Конечно, входите.
   В комнате Джефа все было в пачках из-под чипсов и использованных пивных банках. Джеф расчистил диван и предложил своему спасителю присесть. Стэфан протянул контейнер с едой Джефу. Повар открыл подарок и увидел жареных кузнечиков.
   – Ты угадываешь это блюдо? – спросил Стэфан жертву Обжорства.
   – Да, я помню… Очень давно я готовил что-то подобное и мечтал изменить планету.
   – И что в итоге? Тебе теперь даже это блюдо нельзя, ты довел свой организм до такого состояния, что любой жареный кусок мяса убьет тебя.
   В дверь позвонил курьер и доставил Джефу огромный бисквитный торт. Джеф не мог побороть свой порок и, распечатав торт, отрезал себе огромный кусок с обилием жирного бисквитного крема.
   – Отмечаешь свое спасение? – с большим укором в голосе произнес Обитель Пороков. – Или приближаешь гибель?
   Джеф слышал эти слова, но дрожащая рука тянулась к пасти, источающей зловоние гнилых зубов.
   – Джеф, – не сдавался Стэфан, – остановись, пока не поздно. Ты в одиночку смог организовать званый ужин и пригласить на них членов ООН. У тебя была цель в этой жизни, вспомни ее.
   Джеф все еще не отвечал, этот огромный кусок торта заворожил больного мужчину. Обитель Пороков подошел к повару и протянул руку:
   – Отдай мне этот кусок торта, – Обитель Пороков подошел к повару и протянул руку, – и, наконец, освободись от своей зависимости. ты болен и я тому причина. Прости меня Джеф, я желаю тебе только добра, не губи себя сейчас.
   Простые слова о прощении отыскали возможность выгрызть из души Джефа Обжорство. Вторая змея из выводка Нечто была возвращена Обителю Пороков. Джеф встал на колени и, прослезившись, прошептал:
   – Я будто бы похудел на двадцать килограмм. Я больше не хочу есть, я свободен.
   В этот момент Стэфан держал кусок тора в руке и Скупость шипела: «Он бесплатный, съешь его и не придется тратиться на ужин». Новая Змея Обжорство тоже поздоровалась со Стэфаном укусом и потребовала от своей новой жертвы: «Съешь его целиком, он бесподобен на вкус. Давай же! Попробуй хотя бы кусочек».
   Стэфан стоял со стеклянными глазами и тянул этот кусок себе в рот. Джеф увидел в своем спасителе ту маниакальность, которой он сам был болен. Повар выбил из рук Обителя Пороков кусок. Стэфан смог придти в себя, Джеф с ужасом в голосе спросил пустоту:
   – Неужели и я так смотрел на этот кусок торта?
   Обитель Пороков терпел уже двух гадких соседей, жалевших его и мечтающих каждую секунду о его смерти. Только благодаря своей невероятной силе духа Стэфан смог собраться с мыслями и перед тем, как покинуть дом Джефа, сказать ему:
   – Твои мысли о помощи людям с помощью таких заменителей мяса могут быть полезны моему фонду. Если захочешь продолжить развитие этой идеи, позвони в фонд «Сияние» и спроси Алана. Я профинансирую твою идею.
   – Спасибо вам большое! Я буду рад вернуться к жизни и продолжить свое начинание. Я надеюсь, с вами все в порядке?

//-- *** --//
   Обитель Пороков, молча, добрался до дома. Тяжесть двух сестер иногда затрудняла его мысли, Скупость шипела на мальчика за отказ от бесплатной еды, а Обжорство, обжившись, толкало мальчика заказать на дом огромную пиццу. Змеи начали бороться друг с другом и тем самым немного ослабили свои укусы. Стэфан дрожащими руками налил себе воды и съел одно печенье. Так мальчик ударил по обжорству своей силой духа. Желудок перестал издавать больные звуки. Скупость радовалась тому, что Стэфан не стал заказывать еды, а утолил голод бесплатной водой и засохшим печеньем. Стэфан невольно сделал выбор в пользу одного из пороков, тем самым Скупость вновь почувствовала прилив сил и могла вновь больно жалить душу мальчика. Стэфан не думал об этом, ему было страшно, что если он не справится с обжорством, то тогда превратится в Джефа, поедавшего все на своем пути.
   Обитель Пороков крепко спал, пока внутри него Скупость, взяв верх, душила Обжорство и, получив власть, была намерена завладеть телом Алана полностью на следующий день, заставив Стэфана не тратить больше ни цента.

Глава 44

   Дверной звонок потревожил целебный сон Стэфана. Обитель Пороков проснулся раньше своих соседок и мог немного отдохнуть от их губительного действия. Мальчик посмотрел в глазок и увидел перед дверью тучного мужчину с двумя большими сумками. Мужчина смотрел в глазок и улыбался. Из-за искажения изображения его усы казались еще более пышными, чем они были на самом деле. Стэфан решил открыть дверь. Мужчина, увидев тело Алана, набросился на него и начал кружить как пушинку в коридоре. Стэфан не ожидал такого приветствия.
   – Поставьте, пожалуйста, меня на место! – покричал Алан.
   – Алан, ты чего такой хилый? Мало мяса ешь?
   По плохому произношению и жуткому акценту, Стэфан догадался, что перед ним стоял Болеслав. Обитель Пороков решил убедиться в своей догадке:
   – Болеслав, ты, наконец-то, приехал.
   – Но хоть имя не забыл. Давай рассказывай, как тут дела твои?
   – Как обычно, стараюсь сохранить «Сияние».
   – Да, твой отец тоже жил этим, пока не помог мне деньгами фонда. Ну, ничего пусть ему и пришлось уйти, я такие добрые дела не забываю. Смотри сейчас я самый богатый человек во всей Восточной Европе. Я приехал отплатить тебе той же монетой, так по-моему вы говорите? А пока что ты просто обязан попробовать мою продукцию.
   Болеслав достал из сумок каталки с колбасой и, не спрашивая разрешения, прошел на кухню и уже через десять минут поставил на стол огромную тарелку с различными сортами колбасы. Скупость на правах главной зашипела в ухо мальчика: «Ешь! Посмотри, сколько бесплатной еды!» Но и Обжорство обрадовалось такому количеству деликатесов: «Попробуй, посмотри, как это все аппетитно выглядить!»
   – Ты хочешь меня обидеть? – возмущенно прикрикнул Болеслав.
   Стэфан взял вилку и попробовал один кусочек. Болеслав
   – И это все? – Болеслав вновь был недоволен. – Ты меня расстраиваешь.
   Обитель Пороков попробовал еще один сорт колбасы, и с каждым последующим Обжорство в нем становилось все мощнее и сильнее. Так незаметно для себя Стэфан съел практически всю тарелку, чем безусловно порадовал Болеслава. Обитель Пороков был в одном кусочке от полного краха. На тарелке остался только один кусок колбасы. И его могло хватить для смертельного порока, чтобы навсегда завладеть телом Алана и душой Стэфана. Мальчик проткнул кусок вилкой и поднес ко рту. Обжорство не могло терпеть этих колебаний, поэтому шипело в ухо Стэфану: «Ну же! Еще один кусочек…» Именно эти слова позволили Обителю Пороков придти в себя и вовремя остановиться. Тело Алана прошибло потом от внутренней борьбы. Болеслав сам съел последний кусок колбасы и, помыв посуду, вернулся к телу Алана.
   – Я надеюсь, тебе понравилось.
   – Да, было очень вкусно.
   – Ну, на другой ответ я и не рассчитывал. Алан, я, как и обещал, рассказал своим друзьям о «Сиянии». И многие хотели бы помочь тебе, но нужно удобрить их. Точнее задобрить, давай соберем их где-нибудь в банкетном зале и хорошенько напоим, да и накормим. После этого в твой фонд потечет речка из денег. Я оплачу все, но с тебя толковый повар. Мои друзья, как и я сам, любят хорошенько и вкусно поесть.
   – У меня есть на примете хороший повар. Они все приедут из Европы специально для этого?
   – Ну, я не настолько хорошо убеждаю людей. Нет, все они сейчас здесь в США, у нас каждый год тут обсуждение успехов наших трудовых будней. У меня даже зал уже заказан для этого. Завтра на семь вечера отель «Никополь» банкетный зал. Приводи повара пораньше, пусть освоиться, так сказать. Ну, все, мне пора, хотелось бы еще успеть ознакомиться с вашими питейными заведениями.
   Болеслав встал с дивана и, пожав руку, направился к выходу. Стэфан заметил еще одну сумку поляка:
   – Постой, ты забыл свою сумку.
   – Это тебе гостинец. Покушай, а то ты щуплый какой-то.
   Болеслав ушел, оставив целую сумку колбасы зараженному Скупостью и Обжорством мальчику. Обе змеи начали петь в ухо Обителю Пороков: «Какая щедрость, теперь это наше!» После этого змеи вновь начали браниться и жалить Стэфана пытаясь доказать свою правоту. Скупость шипела: «Нужно ее экономить и есть по чуть-чуьть. Так можно долго не покупать еды.» Обжорство требовало обратное: «Давай съешь это все сразу! Смотри, сколько вкусной колбасы!» Стэфан схватился за голову, потом за живот, и укусы пороков вновь вылились из тела Алана зеленой жижей. Мальчик должен был выбрать чью-то сторону, чтобы прекратить этот спор двух сестер.
   Светлый дух взял сумку с соблазном и, открыв окно, вышвырнул ее с двадцать пятого этажа. Увесистый снаряд мог нанести непоправимый вред, упав кому-то на голову, но, к счастью, в это время под окном никого не было. Колбаса, приземлившись, рассыпалась по земле и своим запахом привлекла бродячих собак.
   Скупость и Обжорство были в ярости и, временно перестав браниться, перекинули свой гнев на бедного мальчика, осыпав его не одной сотней укусов. Жером стоял на крыше напротив окон Алана и наблюдал за истязаниями своего брата. Слуга Нечто произнес:
   – Испытание Обжорством началось.
   Каждый раз когда Жером произносил это, порок, котором темный дух намеревался испытать Стэфана, становился главным. Вот и сейчас Обжорство стало намного сильнее Скупости.
   Стэфан не мог встать с пола, тело Алана пульсировало от боли. Мальчик попытался доползти то телефона. Несмотря на свою борьбу с пороками, Стэфан не мог позволить ужину с потенциальными инвесторами не состояться. Обитель Пороков смог достать с маленького стеклянного стола телефон Алана. Зараженный двумя смертельными пороками юноша только что понял, что он не записал номера телефона Джефа. А именно его он хотел взять к себе поваром, но, к его счастью, Джеф, освободившись от обжорства, сам отыскал номер телефона Алана и написал ему смс: «Добрый день. Вас беспокоит Джеф. Вы просили найти вас, если я надумаю вернуться к своей идеи, и я осознал, что именно в этом мое предназначение. Как сможете, позвоните мне на этот номер.»
   Тело Алана периодически выплевывало из себя зеленую жижу, но светлый дух мальчика боролся, как только мог, с сестрами змеями. Джеф с нетерпением ожидал звонка от своего спасителя. Повар выбросил всю вредную еду из дома и уволился из забегаловки, теперь он мог контролировать свое тело, и это примирение самим с собой казалось ему величайшим счастьем.
   – Это Джеф? – Стэфан позвонил бывшему духовному наставнику.
   – Да, мистер Алан, я рад, что вы смогли найти время и связаться со мной.
   – Мне нужен хороший повар на званый ужин завтра. Ты сможешь меня выручить?
   – И вы не боитесь меня брать на такое ответственное мероприятие после того, что произошло со мной на моем ужине?
   – Я знаю, что это была не твоя вина. Я буду рад, если повар твоего уровня поучаствует в моем проекте.
   – Ну, тогда, я буду счастлив помочь вам и вспомнить настоящие рецепты, а не то, что я готовил последние месяцы.
   – Приходи завтра к двенадцати в отель «Никополь». Я буду тебя там ждать.
   Стэфан больше не мог разговаривать и, положив телефон рядом, свернулся в клубочек, шепча про себя: «Пожалуйста, прекратите меня жалить.»
   Джеф был воодушевлен такой возможностью исправить свою репутацию, повар решился привести себя в порядок и сбрить неопрятную рыжую бороду. Освобожденный от порока мужчина напевал какую-то веселую мелодию себе под нос в процессе бритья, пока не увидел в отражении темный силуэт Жерома. Слуга Нечто связал темными нитями Джефа и оставил его на полу в ванной. Жером не был могущественным духом, поэтому его чар для удержания Джефа должно было хватить только на один день. Хотя Слуге Нечто больше времени и не требовалось.
   Стэфан открыл глаза только в шесть вечера следующего дня. Посмотрев на часы, Стэфан испугался и, кое-как отмыв зеленые следы с лица, направился в «Никополь». Из-за пробок глава фонда «Сияние» прибыл в назначенное место к семи, как и все гости. Мальчик был бледен и постоянно вытирал пот с лица. Но к его удивлению все было приготовлено к встрече гостей, большинство которых уже сидело на своих местах. Болеслав увидел Алана и усадил его рядом с собой по правую руку.
   – Что за чудесного повара вы нашли? – произнес вполголоса поляк. – Я понимаю, что у тебя, наверное, как у главы такого огромного фонда много дел, и ты не смог приехать раньше, но твой повар умничка: все приготовил, за всем проследил, всех рассадил. Если позволишь, я приглашу его в себе в Варшаву, личным поваром.
   – Ну, если Джеф согласится, – облегченно выдохнул Стэфан, – то, конечно, почему бы и нет?
   Ровно в семь часов с кухни стали выносить потрясающие по красоте блюда. Гости набросились на еду, и долгое время в большой зале было очень тихо. Джеф вышел и лично принес блюда, специально приготовленные для Болеслава и Алана. Поляк радостно похлопал в ладоши и принялся поедать кушанье. Обжорство в душе мальчика шипело, наслаждаясь предвкушением: «О, ты только посмотри, какое пиршество! В последний раз я видела такое изысканное блюдо у короля Франции. Это восхитительно на вкус, ну же, Стэфан, попробуй хотя бы кусочек.»
   Стэфана тянуло к ароматному жаркому, запеченному в нежном сливочном соусе с шампиньонами, но душа мальчика понимала, что ему нельзя есть такие блюда, это поработит его. Незаметно для остальных Стэфан медленно выбросил вкусное кушанье под стол. Это возмутило сестер, и каждая ужалила Обителя Пороков. Одна за расточительство, а другая за лишенную возможность получить подпитку от редкого деликатеса. Вечер шел своим ходом, Болеслав, немного насытившись, встал и поднял бокал с шампанским.
   – Дорогие мои друзья, я вижу, как вам всем нравится угощение хозяина вечера Алана. Я хотел бы вам сказать, что Алан замечательный человек и каждый день помогает множеству жизней. А мы с вами люди не бедные и могли бы внести свой вклад в его тяжелое дело. Давайте выпьем за Алана, и каждый в конце вечера выпишет ему увесистый чек.
   Все гости поднялись со своих мест и выпили за главу фонда. Болеслав постепенно напился и принялся рассказывать историю, как отец Алана Джордж рискнул своим именем и помог незнакомому поляку, заплатив за его операцию. Болеслав так разошелся, что захотел встать на колени перед Аланом. Как раз в этот момент пьяный поляк обнаружил тайник Стэфана с едой и возмущенно обратился к телу Алана:
   – Что это значит?
   – Постой, – Стэфан испугался и попытался успокоить важного для фонда «Сияние» человека, – не нужно возмущаться. Я, наверное, случайно.
   – Ты выкинул такую замечательную еду, или она не слишком хороша для тебя? А нас, значит, ты ей пичкаешь!
   Джеф услышал крики в зале и принес редкую особь вымирающей птички, запеченной в собственной крови с добавлением красного вина сорта каберне совиньон.
   – Не стоит так возмущаться, – повар успокоил вспылившего поляка, – давайте дадим шанс Алану на реабилитацию. Я приготовил очень редкое и сложное блюдо специально для хозяина этого вечера. Я думаю, если он съест его, то уважит не только меня, но и вас тоже.
   Болеслав поначалу не хотел на это соглашаться, но, увидев испуг в глазах Алана, непонятный ему, подытожил:
   – Что же, хорошо, пусть он съест хотя бы одно блюдо и докажет, что ему не мерзко разделять с поляками трапезу.
   Джеф лично отрезал кусочек вымирающего вида и, макнув его в соус, поднес ко рту Алана. Стэфан слышал крик Обжорства, полностью заглушивший Скупость: «Ну же, пробуй! Теперь тебе не отвертеться, или твоему фонду придет конец. Попробуй! Я в предвкушении…»
   Стэфан закрыл глаза и открыл рот. Джеф начал подносить вилку в рот Обителя Пороков, что-то внутри мальчика, именно то, что не давало ему сгинуть в Небытие, сейчас заставило глаза открыться и на секунду Стэфан увидел, как лицо Джефа превращается в темный силуэт Жерома. Обитель Пороков понял, к чему его приведет эта проба. Стэфан вышвырнул вилку из рук Темного слуги.
   – Тебе практически удалось, но ты не покоришь мой дух.
   Стэфан направился на кухню и вдоволь напился из-под крана воды, а после достал из мусорного ведра какие-то остатки и съел их. Этим поступком он усмирил Обжорство, показав ей, что ему достаточно есть, чтобы поддерживать жизнь в теле Алана и не более.
   Обитель Пороков вернулся в зал. Его очень злил Болеслав и все эти жирные напыщенные толстосумы.
   – Мне не нужны ваши грязные деньги, – сказал Глава фонда. – Помогать нужно просто так, не прося что-то взамен, но больше всего меня воротит от тебя, Болеслав, ты тут полвечера распинался по поводу моего отца и как он тебе помог, а как только увидел, что я не ем, поднял бучу. Ты даже не поинтересовался причинами моего поведения. Мне жаль вас, но еще больше мне жалко Алана. Ему так часто приходилось общаться с такими, как вы.
   Стэфан покинул «Никополь» и заказал такси домой.
   – Тебе не кажется, – Жером сидел рядос Аланом, – что ты сейчас подставил под удар дело Алана?
   – Что случилось с Джефом?
   – С ним все хорошо, он сейчас спит дома.
   – С каких это пор слуги Нечто могут становиться телесными?
   – Ставки растут. Мне, честно говоря, наплевать на Нечто и на Свет тоже, я погублю тебя, как ты погубил меня, не дав Кристин воссоединиться со мной.
   – Тебе было бы легче, если она сейчас была бы мертва?
   Жером ничего не ответил на этот вопрос, только, когда такси подъезжало к дому Алана, Слуга Нечто попросил своего брата:
   – Я тебя прошу скажи, какого цвета были у нее глаза?
   – Карими.
   – А волосы?
   – Темными и жгучими, как сама ночь, а еще у нее была восхитительная родинка над губой.
   – Спасибо, мне так этого не хватало.
   Стэфан мирно спал в постели Алана. После возвращения с провального ужина Жером всеми силами старался удержать в голове подробности о своей жене, но Свет с каждой последующей минутой все сильнее и сильнее удалял из памяти своего отступника подробности о Кристин. Темный слуга вновь был пуст, Жером хотел плакать от обреченности, но он не мог…

Глава 45

   Джек больше года продавал таблетки состоявшим в его обществе людям. Так из неизлечимо больных обреченных людей зараженный Унынием мужчина плодил зависимых страдальцев, падающих на самое дно. Скользкий путь потребления дурманящих препаратов привел Джека к сильной зависимости. Уныние поощряла саморазрушение Джека и лелеяла в нем мысли о том, что все в этом мире не имеет смысла.
   Дилер не заметил, как задолжал огромные деньги Хорке Верону, поставляющему таблетки Джеку для продажи, но зараженный смертельным пороком мужчина не переживал по этому поводу, он вообще мало переживал, и его волновало только одно: наличие таблеток для очередного приема. Постепенно в ряды покупателей Джека влились обычные наркоманы. Торговец брал с таких бедолаг двойную цену из-за отсутствия у них диагноза, позволяющего принимать препараты официально.
   Одной из таких доходяг была молодая девушка Саманта, успевшая к двадцати двум годам стать закоренелой нарушительницей закона. Девушка выглядело ужасно: синяя кожа с многочисленными кровоподтеками, нездоровая худоба и стеклянный отсутствующий взгляд. Саманта была завсегдатай посетительницей притона Джека. Наркоторговец давал девушке ядовитые таблетки и брал плату непосредственно телом.
   Хорке Верон своим вероломным появлением прервал один из таких актов передачи платы Джеку. Саманта, увидев свирепого мексиканца, забилась в угол, прикрывая наготу. Хорке Верон молча подошел к Джеку, плохо понимающему происходящее, и, схватив его за горло, протащил по столу, после чего прижал к стене. Джек стал задыхаться, и с каждой последующей секундой в его теле оставалось все меньше и меньше жизненных сил. Хорке Верон был мастером своего дела. Он не ослабил хватки, пока Джек тихо не повис у него на руке. Разъяренный наркоторговец отпустил Джека и, пока тот приходил в себя, Хорке достал ножик и воткнул его в миллиметре от мужского достоинства зараженного Унынием Джека.
   Хорке Верон осмотрел кабинет Джека и забрал оттуда всю наличку, которую только смог найти. Мексиканец поднял на ноги своего дилера и, поправив на нем рубашку, сделал вид, что сдувает с него пылинки:
   – Послушай, ты должен мне сорок штук, если бы эта сумма была меньше, ты бы уже давно кормил червяков своими частями тела в соседней лесу. Даю тебе срок в неделю, чтобы привести здесь все дела в порядок. Если к моему возвращению, все будет так же, я отрежу твой…. и скормлю его тебе же, и поверь мне, ты его съешь.
   Хорке Верон хлопнул тонкой дверью и своим визитом подписал смертный приговор для Джека. Саманта помогла Джеку одеться и придти в себя. Девушка все еще дрожала, вспоминая грозный, вид Хорке.
   – Что ты будешь делать Джеки?
   – Не называй меня так. Ничего я делать не планирую, пусть все идет своим чередом, мне наплевать.
   – Но Хорке вернется, и тогда тебе не поздоровится. Как ты умудрился задолжать ему такую сумму?
   – Ну, я давал бесплатно таблетки таким, как ты…..Это все неважно, если он меня убьет, значит, так тому и быть.
   – Но, Джеки, он обещался покалечить тебя, а не убить. Ты будешь отрабатывать долго этот долг, это хуже смерти.
   – Это ты права, уж лучше сразу умереть.
   – Я тебе нравлюсь?
   – Я не знаю, наверное, да.
   – Ну, тогда я помогу тебе.
   Саманта подняла Джека на ноги и потащила до своего ржавого пикапа. Девушка была настроена решительно и хотела укрыть единственного человека, который, по ее мнению, заботился о ней все это время. Только в пикапе больная Саманта вспомнила про таблетки и, взяв огромный мешок из-под мусора, выгребла весь запас Джека.
   Молодая девушка жила с отцом и ненавидела его за слишком строгие запреты с самого детства. Именно наказания и строгость Бари привели еще такую молодую душу на самое дно. Отец Саманты, Барри был полицейским и имел безукоризненный послужной список побед над преступностью. Именно Барри со своим напарником отобрали лекарство у Стэфана, не дав шанса Бланш на спасение. Строгий отец, узнав о зависимости своей дочери, принялся бороться со всеми, кто покупает таблетки в позднее время. Барри отбирал таблетки у подростков и выкидывал их в ближайшую реку, сложно сказать, принесла ли эта борьба больше добра, чем зла, но Бари после таких рейдов чувствовал себя спокойней.
   Саманта приволокла Джека в свой дом и, воспользовавшись отсутствием отца, поселила Джека в своей комнате. Жертва зависимости впервые в жизни почувствовала сердечную привязанность к мужчине. Девушка раздела своего дилера и помыла его тело.
   Первая ночь для зараженного Унынием мужчины прошла спокойно, и Джек смог немного придти в себя после беспробудной череды злоупотребления таблетками. Саманта приготовила еды для своего гостя, и Джек с удовольствием съел парочку тостов с джемом.
   Идиллию странной парочки прервал отец Саманты Барри. Мужчина вошел в собственный дом и, раздевшись после дежурства, как обычно принялся готовить себе незамысловатый ужин. Барри привык всегда и во всем искать что-то подозрительное, вот и сейчас, увидев две грязные тарелки, полицейский сразу же заподозрил Саманту в том, что она притащила кого-то к себе домой. Барри достал из шкафа свой ремень с пистолетом, фонариком и прочими атрибутами полицейского и, застегнув его на поясе, постучался в комнату Саманты. Его дочь спала после очередного приема таблеток и не слышала, как Барри, вломившись в ее спальню, вытащил Джека за волосы из дома. Полицейский, охотившийся за злом, поразившим тело и душу его дочери, наконец, нашел воплощение этого зла в Джеке.
   Барри хорошенько прошелся ногами по лицу и спине любовника своей дочери и, погрузив его тело в ржавый пикап дочери, вывез за город. Несчастный отец твердо решил разобраться с избитым мужчиной, зараженным Унынием. Джек все это время был в сознании, но Змея шептала ему, что все так и должно быть, и Джек не сможет ничего исправить.
   Барри проехал вглубь леса, чтобы точно убедиться, что здесь их никто не услышит. Полицейский вытащил Джека к ближайшему дереву и взял в руки свой табельный пистолет.
   – Ну, есть, что сказать перед тем, как очистить от своего присутствия планету?
   – Нет…. Делай, что хочешь. Мне уже все равно.
   Барри снял пистолет с предохранителя и приставил дуло ко лбу Джека.
   – Неужели, нет ни капли раскаянья, ты, грязный наркоман?
   – Я прожил долгую и несчастливую жизнь, я болел дурацкой болезнью и не видел ничего, кроме переживаний. Так что стреляй и освободи меня от мук.
   Барри закрыл глаза и был намерен выстрелить, но даже если ты всем сердцем ненавидишь кого-то и искренне желаешь ему смерти, когда появляется возможность это сделать, далеко не каждый способен нажать на курок. Барри не смог лишить жизни человека.
   – Я сейчас отвезу тебя в лечебницу, – полицейский опустил пистолет. – Но если я хотя бы раз увижу тебя рядом с Самантой, мы вернемся к этому дереву, и тогда я точно спущу курок.
   Барри погрузил обратно в пикап безразличное тело Джека и, сдержав обещание, отвез зараженного Унынием мужчину в лечебницу для наркозависимых людей.
   Джека тут же прокапали и вывели из организма всю дрянь, которой пичкал себя на протяжении долгого времени Джек. Через неделю активный курс лечения был закончен и Джека отпустили домой. Мужчина почувствовал ту самую сонливость, с которой он боролся всю свою жизнь. Зараженный Унынием Джек не хотел больше впадать в спячку, тем более сейчас в его душе родился страх, что, уснув таким сном, он больше не придет в себя. Даже Уныние, практически убившее Джека, не могло выгрызть этот страх из души. Торговец решил вновь принять сомнительные лекарства, позволяющее ему не спать.
   Джек добрался до своего притона, но подойти к нему близко у него не вышло. Все здание был оцеплено полицией из-за поджога прошлой ночью. Зараженный Унынием мужчина решился пробиться внутрь и поискать хотя бы парочку таблеток, но Хорке Верон добротно полил все бензином, чтобы убрать следы пребывания таблеток в этом притоне. Мексиканец должен был разобраться с Джеком, чтобы скрыть от общества правду о лекарствах, позволяющих, как всем казалось, бороться с долгим и мучительным сном.
   Последней надеждой раздобыть таблетки для Джека оставался его дом, в котором был небольшой тайник, но Хорке Верон позаботился и об этом. Сразу же после того, как он спалил притон Джека, мексиканец не пощадил семейное гнездо, задолжавшего ему дилера. Зараженный Унынием мужчина встал посередине сгоревшего дома и покачал головой.
   – Все, это конец….. – тихо произнес он. – Мне больше некуда податься, значит, останусь здесь.
   Скупость шипела в ответ: «Правильно, в этом мире нет ничего тебе родного. Ты один, совершенно один».
   Джек резко вспомнил про мать и когда-то близкого друга Натана, пожалуй, он мог назвать их близкими людьми, но зараженный мужчина сам решил больше не поддерживать с ними связь.
   Под утро серенький форд Алана остановился около сгоревшего дома Джека, всю ночь лил холодный дождь, осыпая зараженного смертельным пороком мужчину ледяными каплями. Стэфан вышел из автомобиля, чтобы осмотреть сгоревшее строение и увидел Джека, лежавшего в луже. Его бледное лицо выражало безразличие. Обитель Пороков поднял Джека с земли и, взяв его под руки, усадил в Форд Алана. Нарокдилер тяжело закашлялся, его всего трясло, и он никак не мог согреться. Стэфан включил обогреватель.
   – Зачем ты лежал посередине сгоревшего дома? Ты мог простудиться.
   – Это не самое страшное, что могло со мной произойти, кто вы и зачем приехали? У меня нет денег.
   – Джек, ты собрал общество больных людей, и твоей целью было помочь им. И что в итоге произошло? Вместо помощи ты погубил их.
   – Наплевать на всё и вся. Я просто устал бороться и не вижу в этом никакого смысла. Вы человек Хорке?
   – Ты задолжал им денег?
   – Да, прилично. Больше сорока тысяч, я не жилец в любом случае.
   – Все еще можно исправить, и ты не безнадежен, как тебе это кажется. Я виновен в твоих несчастьях. Прости меня и отдай пожалуйста свой пузырек с таблетками. Тебе нужно начать бороться с этим злом.
   Уныние освободило душу Джека и переместилось в Обителя Пороков. С каждой последующей змеей Стэфан становился все слабее и слабее. Третья сестра обжилась в душе мальчика очень быстро. Смертельный Порок питался его страхами о том, что эта слишком тяжелая для него ноша. Порок тут же раскидал остальных сестер и, взяв верх, диктовал свои условия, шипя в ухо Стэфану: «Брось этого пропащего, ему уже не помочь, зачем ты ведешь эту борьбу? Ради кого? Ты никогда больше не увидишь Кристин, ты никогда не коснешься ее губ. Ты только слуга, которой волочет тяжелый камень. А что будет с тобой после этой службы? Я отвечу тебе: тебя выкинут и заменят другим!»
   Стэфан сильно погрустнел и тяжело вздохнул, он не мог противостоять своей искусительнице. Джек, наконец, задышал полной грудью, и эта легкость освободила его от зависимости от таблеток. Бывший наркоторговец легко расстался с пустым пузырьком, отдав его Стэфану. Обитель Пороков кое-как держал себя в руках, борьба с могущественной сестрой не позволяла ему услышать Джека, который спрашивал, все ли в порядке у бледного парня.
   Стэфан все-таки смог собраться с мыслями и дать отпор Унынию, но на этот ответ Обитель Пороков потратил все свои силы. Мальчик мысленно ответил: «Пусть так, и я никогда не увижу Кристин. Я виновен в том, что раздал грехи невинным людям, и они погибнут из-за меня. Я буду стараться помочь им, чем смогу». Уныние немного отступило и позволило Обителю Пороков договорить с Джеком:
   – Я глава фонда «Сияние», и мы можем постараться проспонсировать исследование препаратов от этой загадочной болезни. И ты Джек смог бы вернуть свое общество в законное русло, а самое главное – они перестали бы травить себя ядом.
   – Это было бы замечательно, мистер… Простите, я не знаю вашего имени.
   – Алан.
   – Мистер Алан, я был бы вам бесконечно благодарен, если бы ваш фонд нашел альтернативу этой отраве.
   Стэфан позвонил помощнику Сержу:
   – Серж, у меня будет к тебе поручение.
   – Мистер Алан, я тут зашиваюсь! Приходиться вновь сокращать бюджет.
   – Серж, это важно, рядом со мной глава общества больных странных болезнью «вечный Сон». Я смотрел наши исследования и нашел там попытки разработать лекарства для них.
   – Да, мы еще при вашем отце пытались помочь этим больным, но нам пришлось закрыть это исследование из-за отсутствия финансирования.
   – Значит, нужно его начать вновь. И найди койку для Джека, у него сгорел дом.
   – Мистер Алана, я кончено вас уважаю и все такое, но то, о чем вы просите сейчас невозможно. Мне звонил от вас Джеф по-моему и спрашивал про его программу экономной еды. Вы пообещали ему финансирование, даже не посоветовавшись со мной. И мне пришлось ему отказать.
   – Я все понял Серж. У нас нет денег, правильно?
   – Да, мистер Алан. И уж точно их не хватит для того, чтобы открыть еще две новых программы помощи.
   – Тогда, закрой все программы и отправь деньги, куда я тебе сказал! Я глава фонда, а не ты. Чтобы завтра же начали новую программу по экономной еде Джефа и разработке лекарства для общества Джека.
   – Все, хватит…. Вы, по-моему, сошли с ума. Я больше не хочу в этом участвовать. Если вы сможете закрыть все программы ради этих двух, то хорошо! Обзвоните тогда сами всех людей, которым мы уже обещали помощь и лишите их надежды. И я не хотел вам напоминать, но вы меня вынудили, именно ваше странное поведение на недавнем ужине лишило нас таких важных финансовых вливаний.
   Стэфан от горечи и обиды на несправедливое положение заскрипел зубами, немного отдышавшись, он смог взять себя в руки и не испортить окончательно отношения с человеком, на чьих плечах и держался весь фонд.
   – Прости меня, – пересилил себя Обитель Порока. – Я просто хочу помочь людям, которые находятся на самом краю жизни.
   – Я понимаю, Мистер Алан, и я живу только этой мыслью, но мы с вами не в состоянии помочь всем нуждающимся.
   – Тогда я тебя прошу, найди, пожалуйста, хотя бы комнату для Джека. А, когда я отыщу денег, мы вернемся к вопросу о дешевой еде и лекарствах.
   – Я могу только подселить вашего Джека к Джефу в общежитие. Это единственный вариант.
   – А почему Джеф в общежитие?
   – Его выселили за просрочку платежей по квартире.
   – Спасибо, что позаботился о нем. Да, это лучшее решение на первое время. Пришли мне, пожалуйста, адрес общежития и номер комнаты в сообщении.
   Стэфан положил трубку и обратился к Джеку:
   – Прости, дела у моего фонда идут неважно. Могу поселить тебя только в общагу.
   – Мне, честно говоря, нет разницы, лишь бы не на улице. Вы не сможете мне помочь с лекарствами? Я боюсь уснуть и не проснуться…… Еще я должен денег Хорке Верону, он найдет меня и убьет, а сейчас я хочу жить. Я еще столько могу сделать.
   Стэфан понимал, что во всем этом виноват только он. Обитель Пороков решился продать дорогой мустанг Алана и отдать деньги Джеку.
   – Приезжай ко мне завтра по этому адресу, и я дам тебе сорок тысяч.
   – Мистер Алан, вы не обязаны так сильно помогать мне.
   – Обязан, отдай, как можно быстрее, долг, и тогда будем думать дальше.
   Джек не совсем понимал, зачем Алану помогать ему в этой ситуации, но мужчина был бесконечно благодарен Стэфану и не верил, что такие люди еще остались в наше время.
   Стэфан высадил Джека у общаги и отправился продавать дорогую сердцу Алана машину. Уже к вечеру у Обителя Пороков было на руках сорок тысяч, правда, ему пришлось продать еще и коллекцию дорого китайского фарфора, чтобы собрать всю сумму. Жером подозрительно молчал и даже не злорадствовал в связи с тяжелым положением Стэфана. Уныние не пускало остальных сестер к душе мальчика. Смертельный порок был слишком близок Стэфану, который имел предрасположенность к Унынию с рождения. Светлый дух твердил про себя одно и то же, чтобы не сломаться в эти тяжелые часы пребывания на планете: «Я обязан, только я могу помочь всем жертвам смертельных пороков».

Глава 46

   Стэфан готовил себе омлет из остатков еды. Обитель Пороков был тих и бледен, его тень Жером стоял напротив пустого места в шкафу, где совсем недавно находилась дорогая коллекция фарфора Алана. Слуга Нечто ощущал Уныние, окутавшее Стэфана. Жером предвкушал крах Обителя Пороков. Темный дух с сарказмом в голосе обратился к брату:
   – Как ты думаешь, Алан сильно обрадуется, когда, вернувшись, обнаружит отсутствие своего любимого автомобиля и коллекции посуды, оставленными ему отцом по наследству?
   – Оставь свои колкости для кого-нибудь еще. Мне не до тебя.
   – Я вижу, ты так сильно подружился с Унынием, мне прямо и делать ничего не нужно. Ты сам себя погубишь.
   – Оставь меня, тебе ли осуждать меня? Ты всего лишь жалкая копия самого себя, ты тень, ты ничто.
   – Злись, это мне на руку, если тебя не погубит Уныние, мы с тобой оба знаем, что погубить тебя Гневом не составит большого труда. Тебя так легко вывести из себя.
   Стэфан молча сел есть пригоревшее блюдо, большой кусок омлета упал на пол. Скупость и Обжорство захотели возмутиться такому расточительству Обителя Порока, но Уныние вновь придавило своей мощью сестер. Смертельный порок на правах сильнейшего шипел в уши мальчика:»«Наплевать» – хорошее слово, чтобы описать, как ты должен относиться ко всему происходящему. Смысла жизни нет! Его придумали люди, чтобы человечество разом не спрыгнула из окон в едином порыве.»
   Стэфан стал еще бледнее…. Пот, прошибавший мальчика слишком часто из-за внутренней борьбы, сейчас сопровождался дрожащими руками.
   – Испытание Унынием началось. – произнес вслух Жером и сел напротив Стэфана. – Я вижу, как тебе тяжело дается борьба с Унынием, но тебе нужно найти денег для фонда, или Джефа и Джека ждет печальная концовка. Ты уже отпугнул свою последнюю надежду пафосным поведением, а Болеслав с его товарищами могли дать достаточно средств для помощи твоему фонду. И тебе больше неоткуда взять денег.
   Стэфан положил вилку и нож в тарелку и спокойным голосом ответил искусителю:
   – Я всего лишь человек, точнее, дух в теле человека, пусть и не последнего в этом обществе, но я устал постоянно искать деньги.
   – Знаешь, почему Алан так любим в обществе? И почему его фонд выживал, не смотря ни на что? Алан после скандала с его отцом не разобиделся на весь мир, а принял все, как есть и, заняв его место, продолжил помогать людям. А за несколько дней до просьбы Света отдать тебе тело на семь лет, Алан был в миллиметре от краха, глава фонда встречался с одним не совсем добропорядочным человеком, но, выслушав его предложение, отказался от этих денег. Можно сказать, он сбежал, переложив ответственность за свой фонд на твои плечи. Очень смелый поступок, не так ли?
   – Зачем ты говоришь все это мне? От этого легче не станет.
   – Я могу привести тебя к этому человеку, от помощи которого отказался Алан.
   – Если он отказался от его помощи, значит, на это были причины.
   – Ну, как ты думаешь повел бы себя Алан на ужине с поляками так же, как это сделал ты? Или, проглотив все, взял их деньги? Думаю, мы знаем ответ, Алан переступал через свою гордость множество раз, ты же не смог этого сделать.
   – Ты испытывал меня Обжорством, и я не мог повести себя по-другому.
   – Серьезно? Ты убежал на кухню и, попив водички, мог вернуться и, извинившись, сослаться на отравление или боли в желудке, но нет, ты же пафосно разнес их. Отказавшись от денег. Сомнительный поступок для главы фонда и прислуги Света.
   – Пошел прочь! Мне надоело тебя слушать!
   Стэфан устал от всего, а прошло только два года с момента, как он вновь ступил на Землю. Обитель Пороков рухнул на постель и, закрывшись подушками, попытался уснуть. Унынию понравился этот порыв, и змея убаюкала свою жертву, погрузив мальчика в сон. Измученный Унынием мальчик проспал несколько дней, а, когда ему пришлось вернуться в реальность, Стэфан был удивлен отсутствию Жерома, но все чаще и чаще в нем набирало силу слово «наплевать».
   Обитель Порока, пользуясь слабостью Скупости и Обжорства, заказал себе пиццы и насладился вкусом, недоступным для него в загробной жизни. Стэфан впервые за все время пребывания включил телевизор и принялся прожигать время ничем. Уныние практически полностью захватило душу мальчика, лишив его веры в успех своей миссия.
   Темный Дух был в шаге от успеха, Жером подсунул в окно Алана письмо. Конверт, прокружив в воздухе, приземлился прямо в руки тела Алана. Стэфан с полным безразличием открыл посылку Слуги Нечто. Внутри было следующее:
   «Мой дорогой брат, мне радостно наблюдать за твоим растлением, еще немного, и я вернусь к своей Кристин. Я пишу тебе, потому что ты перестал меня слышать, быть может, слова из письма на тебя повлияют по-другому. Пока ты прожигаешь свои семь лет, сидя дома, и просто ешь и спишь, Джек и Джеф страдают из-за тебя, ты практически погубил их. Джек близок к тому, чтобы вновь начать пить смертельные таблетки, принимая их за лекарства, а Джеф все чаше задается вопросом, почему он в своем возрасте выглядит как старая развалина, и ему стало неприятно смотреть на себя в отражение, а это верный путь к суициду. Ты виновен в этом, и только ты можешь помочь им. Тебе нужно найти денег для фонда, через тридцать минут в парке напротив квартиры Алана будет сидеть его старый знакомый, Рон. На первой же лавочке он будет ждать тебя, я договорился о вашей встрече. Он может помочь тебе выйти из этого состояния и спасти фонд. Кончено, я делаю все, чтобы погубить тебя, и я этого не скрываю, но у тебя нет выбора.»
   Стэфан тяжело вздохнул. Уныние, заметив порыв совести, поспешило его унять: «Постой, кому ты веришь? Это темное существо готовит ловушку, зачем тебе верить ему?»
   Обитель Пороков ответил третей сестре: «Вы оба желаете мне гибели, но раз ты против того, чтобы я ходил туда, мне стоит, наверное, встретиться с этим Роном.»
   Стэфан одел первое, что ему попалось под руки, и был у назначенной лавочки вовремя. Рон пришел заранее и беззаботно кормил голубей старым хлебом. Это был мужчина лет пятидесяти, с большими пятнами по всему телу, и это сразу же отталкивало окружающих, казалось, Рон болен какой-то болезнью. Старый знакомый Алана встал с лавочки и, отряхнув крошки с коленей, протянул руку главе фонда Сияние. Стэфан пожал шелушившуюся руку подозрительного мужчины. Рон поправил сальные волосы и, заправив пару растрепанных локонов, произнес:
   – Значит, вы опустились на самое дно, раз вновь встретились со мной.
   – Я хотел бы узнать, как вы можете помочь моему фонду.
   – Я? Да никак не могу. Но я знаю того, кто может принести вам и мне немного денег.
   – Вам? Я пока что не понимаю, расскажите поподробнее.
   – Все просто. Я указываю вам на старика, практически выжившего из ума, но который имеет солидное состояние, а вы помогаете мне убедить его отдать все на благотворительность. За свое посредничество я прошу половину от суммы, которую мы сможем выбить из старика.
   – Зачем вам нужен я? Давно бы выбили себе все деньги.
   – Я каждую неделю хожу к нему и читаю лекции о том, что нужно очистить свою совесть, оставив все обществу, но старый упрямец не верит мне, но это и неудивительно. Посмотрите на меня. Разве я похож на мецената? Не то что вы.
   – Я, кажется, теперь понял, вы хотите, чтобы я попросил его отдать все в «Сияние», а потом поделить прибыль пополам?
   – Умничка, точно так я и хочу, но в прошлый раз вас не заинтересовало это предложение.
   – Все меняется, у меня нет выбора.
   – Ну, тогда я уверяю вас, что сегодня же в ваш фонд переведут достаточно денег для ваших добрых дел. А я, наконец, смогу обзавестись собственным жильем.
   Рон поправил обшарпанный плащ и пошел в сторону дома упрямого старика. Обитель Пороков последовал за ним. Дом богатого старика сильно выделялся своей помпезностью и вычурностью. Рон по привычке немного сгорбатился и его странные приступы кашля стали более громкими и наигранными. Охранник упрямого старика очень хорошо знал Рона и всегда пускал его внутрь, хоть и внезапно появившийся наследник всего состояния – сын умирающего старца Арно – строго настрого запретил пускать в дом сомнительного проповедника. Но служащие пожилого француза, перебравшегося в США по состоянию здоровья, любили этого бомжеватого мужчину. Всем было его жалко, и поэтому Рон еще ни разу не уходил из этого богатого дома голодным. Рон представил Алана, как своего помощника и провел его в комнату Себастьяна. Сосед Ганца быстро сдал после смерти своего соперника. Без этого задорного немца, мечтающего победить его, Себастьян впал в уныние и престал участвовать в автопробеге.
   Рон низко покланялся лежащему на огромной кровати хозяину многомиллионного состояния. Себастьян, делая наиграно предсмертный вид, тихим голосом произнес:
   – А, это ты…. Опять пришел уговаривать меня отдать кровно заработанные деньги на благотворительность?
   – Нет, в этот раз я привел вам того, кого вы точно послушаете.
   Стэфан подошел к кровати Себастьяна и угадал, человека из-за которого он лишился мерседеса, собранного им вручную. Обитель Порока твердо решил выбить из умирающего француза хоть сколько-нибудь. Стэфан не мог простить соседу Ганца поражения, из-за которого в итоге и погибли трое Градских. Стэфан, пропитавшись злобой, смог усмирить Уныние:
   – Доброе утро, Месье Себастьян.
   – Здравствуйте, откуда вы знаете мое имя?
   – Мы были с вами косвенно знакомы. Разрешите представиться, Алан, глава фонда «Сияние».
   – Я слышал о вашем фонде. Вы и вправду помогаете людям, по крайней мере так пишут в газетах. Зачем вы пришли?
   – У меня сейчас тяжелые времена, и мой фонд на грани закрытия. Я вынужден простить вас о помощи.
   – Я никогда не занимался благотворительностью…. Но, если признаться честно, в последние дни начал задумываться над этим. Но я не могу помочь вам, я все завещал своему сыну, так что вам нужно спрашивать у него…. А он у меня свирепый, так что я бы не стал на вашем месте его беспокоить.
   – Но вы пока что живы и способны поменять завещание. Я не прошу у вас все деньги, мне нужна небольшая часть, благодаря которой мой фонд продолжит свое существование.
   – Я не могу так поступить с сыном… С Арно. Он приютил меня здесь и заботится обо мне.
   – Себастьян, разве у вас не за что просить прощенья у общества?
   – Нет, я вел праведную жизнь и не совершил ничего плохого, да! Определенно ничего…
   – Вы, проживая во Франции, как мне помниться, любили участвовать в автопробеге. И последний из них закончился трагедией. Двое наследников вашего соседа погибли, как и сам Ганц.
   – Зачем вы вспоминаете это? Мне не за что себя винить.
   – Я так не считаю…. Вы осматривали собранный Стэфаном и Ганцом Мерседес и прекрасно видели, как этот автомобиль был важен молодому мальчику. Кончено, быть может, вы не знали, что Ганц пообещал отдать его Стэфану в случае победы Градских над вами. Но Вы же видели, что кузов не соответствует модели и могли бы сообщить об этом раньше. Но вы решили разрушить мечты мальчика, и именно из-за этого он погиб. Так спросите себя еще раз, только ответьте честно, вы точно не причастны к тому, что произошло той ночью во Франции?
   Себастьян смотрел на Алана и проникался незнакомым чувством вины, пожилой француз даже не мог понять, почему это происходит. Упрямый старик несколько раз поменялся в лице, пока его совесть не вязала верх и, перестраховавшись, не приняла на себя часть вины за трагедию в те далекие дни. Себастьян тихим голосом попросил тело Алана:
   – Я продолжу этот разговор только наедине, пусть этот выйдет.
   Старик указал на грязного Рона, все это время смиренно смотревшего в пол, но перспектива быть изгнанным с этого пиршества дележки чужих денег взбесила агрессивного Рона своей несправедливостью.
   – Почему это я должен уйти? Нет уж, я останусь и все услышу своими ушами.
   – Я отказываюсь говорить при этом варваре, я его боюсь. Помогите! Охрана!
   На крики старика прибежало трое охранников, и молодчики тут же скрутили незваных гостей и повели их на выход, но Себастьян приказал им:
   – Выведите только этого, грязного! Со вторым я хочу договорить.
   Рон был выброшен за высокий забор. Агрессивный бомж не желал упускать аппетитный кусок пирога, за которым самопровозглашенный главарь бездомных этого огромного города, гонялся несколько месяцев.
   Себастьян попытался осмотреться. Пожилой мужчина с большой опаской в голосе спросил Обителя Пороков:
   – Его здесь нет?
   – Да, его выкинули ваши охранники на улицу.
   – Нет, я не про того бомжа тебя спрашиваю, а про Арно, он не слышит меня?
   – Здесь только вы и я.
   – Хорошо, очень хорошо, тогда я могу помочь вам, наверное, да…
   – Я буду рад любой помощи.
   – С последнего моего участия в любимом автопробеге прошло так много лет, но я помню каждый раз, когда мне удавалось возглавить колонну раритетных авто. А, когда Ганц погиб и его наследники тоже, мы все были глубоко потрясены этим, и тот автопробег так и не был закончен…. Я могу признаться только вам, я не могу больше держать это в себе. Работник Ганца Николя рассказал мне о том, что Ганц пообещал Стэфану тот Мерседес в случае их победы надо мной. Гордыня не позволила мне промолчать, хотя я видел, как этот юнец смотрел на автомобиль.
   – Вы жестоки, Месье…. Мне больше нечего вам ответить.
   – Арно не знает, но я сохранил тот последний БМВ. Я могу отдать вам его, это все, что я могу сделать. Арно не позволит мне другого, он жестокий человек.
   – Если вы готовы расстаться с этим автомобилем, я приму его.
   – Да, я готов вам отдать его. В шкафчике около кровати на первой полке сверху лежат ключи. Машина припаркована за этим домом, это последнее, что мне удалось сделать без вмешательства Арно, но у меня есть одно условие.
   – Чего вы хотите?
   – Чтобы вы простили меня.
   – Вы о чем?
   – Я стар и близок к смерти. Я хочу прощенья за тот случай с Мерседесом.
   – Я не священник, чтобы отпускать вам грехи.
   – Но вы, это он… Я это чувствую, вы так сильно меня ненавидите, будто бы я у вас отобрал тот Мерседес.
   – Я не понимаю, о чем вы. Я Алан, не Стэфан.
   – Разве я многого прошу?
   – Я не буду освобождать вас от вашего камня. Вы сами сделали выбор и теперь обязаны ответит за него. Я так понял, вы передумали помогать моему фонду?
   – Нет, возьмите ключи, и автомобиль ваш. Надеюсь, я помог вам чем смог, Стэфан?
   – Вы могли бы помочь и больше, но я благодарен и за это.
   Обитель Пороков забрал ключи. Напротив дома стоял Рон и жадно всматривался в окна большого дома. Стэфан почему-то сильно занервничал, ему не хотелось видеть Рона.
   Светлый дух собрался с мыслями, две сестры были пока что под властью третей, которая наблюдала за происходящим и не вмешивалась, еще ожидая своего появления. Обитель Порока перед тем, как выйти из комнаты, в последний раз обратился к старому знакомому из своей мирской жизни:
   – Знаете, вы мне всегда нравились. Я видел вас пару раз, вы выглядели как настоящий француз, и тогда мне казалось, что вы благородны. Но, видимо, я ошибался.

Глава 47

   Стэфан закрыл массивную дверь и покинул дом Арно. Рон в предвкушении успеха подбежал к Обителю Порока.
   – Ну как? Удалось?
   – Смотря что ты вкладываешь в это слово.
   – Тебе лучше не шутить со мной. Тебе удалось выбить из этого сумасшедшего старикашки хоть немного денег?
   – Денег он мне не дал, но отдал ключи от своего БМВ.
   – О, это должно быть дорогая машина?
   – Объясни мне, почему я должен делиться с тобой?
   Рон долго молчал и дождался, пока Обитель Пороков дошел до обещанного БМВ. Бомж тут же выпрямился и перестал, придуриваясь, кашлять через каждые пять минут.
   – Ты отдашь мне столько денег, сколько я скажу. Или однажды какой-нибудь бомж, мирно спавший у твоего дома, резко встанет и пырнет тебя ржавой заточкой. А он это сделает, потому что я знаю всех бездомных на этом побережье, и они все ходят подо мной. Ты хочешь рисковать своим милым личиком? Или продолжишь работать в «Сиянии» и помогать людям?
   – Я не знаю, как мы продадим ее…. – Обитель Пороков чувствовал тревогу, и теперь его пугал Рон.
   – Зато я знаю. Садись за руль, я покажу дорогу, где нам быстро поменяют ее на деньги.
   Стэфан уже много раз пожалел, что связался с Роном, и ему хотелось только одного, чтобы это все поскорее закончилось. Рон вел Обителя Пороков до точки назначения через узкие улочки, и с каждым последующим поворотом Стэфану казалось, он покидает цивилизованный мир. Перед глазами мальчика открылась страшная картина города, в котором дома не сверкали успехом, а жители этих улочек ненавидели друг друга. Рон указал на огромную заброшенную трубу, раньше служившую для разорившегося завода сливом.
   – Вот еще немного, и мы будем на месте.
   – Что-то мне не вериться, что в том месте у нас купят этот БМВ.
   – У тебя нет выбора.
   Раритетное авто проехало в последний раз в своей жизни через перевал между двумя обществами, и то заброшенное общество, которое жило по своим законам, не жалело и не щадило новичков. Как только Рон и Стэфан покинули автомобиль, на него налетела куча мастеровитых уголовников. Они быстренько разобрали автомобиль, а когда пиршество гиен было закончено, вся стая посмотрела на незнакомца, уголовники хором спросили Рона:
   – Кто это с тобой?
   Предводитель низших слоев населения отошел от тела Алана и встал напротив жертвы своей берлоги:
   – Один паренек. У нас был с ним уговор, но видимо, ему не суждено состояться. Ты же не в обиде на меня Алан?
   Стэфан чувствовал, что его шансы выбраться отсюда целым очень малы:
   – Нет, я думаю, все в порядке.
   – Это был правильный ответ, но, понимаешь, мои мальчики, давно не кушали, а на тебе, такое красивое тряпье. Может, поделишься?
   Стая Рона окружила тело Алана и раздела его полностью. Кому-то показалось, что этого мало, и самый предприимчивый из преступающих закон головорез предложил:
   – Может, почку его продадим?
   – А что и то идея. – Поддержал кто-то из толпы инициатора.
   Стэфан попятился назад, и ему стало страшно за свою жизнь в этом теле:
   – Постойте, ребята вы чего? Я уже и так голый отпустите меня.
   – Ну все, вы получили свое, пусть живет, – Рон загородил своим телом Стэфана.
   Глава бездомных и головорезов вывел голого Алана на дорогу:
   – На этом наше сотрудничество заканчивается.
   Рон скрылся в убежище для потерянных и уставших от праведной жизни людей. Уныние получило великолепную возможность добить свою жертву, но змея ждала чего-то и не начинала свое пиршество. Слуга Нечто, торжествуя, возник около своего врага:
   – Посмотри на себя, голый, унылый и одинокий. Просто радуется глаз.
   Стэфан брел по улице и старался понять, как ему добраться до дома.
   – Ты неудачник, – не унимался Жером. – все к чему ты прикасаешься, вянет. Признай это и прекрати пустую борьбу.
   Обитель Порока шел молча и старался не думать о ситуации, в которой он оказался. Союзница Жерома, Уныние, подгадала верно и, вонзившись в душу мальчика, прошипела: «Все на этом пора завершать твой глупый маскарад. Ты не смог помочь жертвам, которых сам и погубил. Ты голый, далеко от дома, и тебе никто не поможет, фонд Алана уже ничего не спасет. Ты проиграл».
   Стэфан остановился. Сильный ветер бросал все тело Алана в дрожь. Обитель Порока посмотрел на Жирома и, чувствуя сильные укусы Уныния, осознал, что у него не осталось сил… Мимо носились груженые фуры. Обитель Порока подгадал верный момент и сделал шаг навстречу стремительному грузовику. Уныние, Скупость, Обжорство и больше всех Жером обрадовались этому поступку Стэфана, только мгновение отделяло приспешников Нечто от победы, но Свет остановил время и не позволил светлому духу закончить свою борьбу так рано.
   Наставник Воинов света направил карающий меч на Жирома, и от обжигающего праведного огня слуга Нечто растворился в воздухе. Свет взял на руки Стэфана и отнес его в квартиру Алана.
   Обитель Пороков пришел в себя, и ему стало очень страшно от того, что еще бы немного, и змеи вместе с Жеромом взяли бы над ним верх. Стэфан с обидной в голосе обратился к Свету:
   – Почему ты так редко защищаешь своих подопечных?
   – Все просто. Стэфан, ты уже имеешь кусочек меня в себе, как и все земные души. В самые страшные моменты нужно помнить о том, что свет сотворил вас, значит, вы сильнее Нечто и всех его приспешников.
   – Я не справился, и фонд закроют, а ты же ясно дал понять, что я должен его сохранить.
   – Не стоит так стараться сохранить то, что само клониться к закату. Ты, равно так же как и все люди, работающие в этом фонде, можешь попросить помощи у обычных прохожих. Попробуй хотя бы раз усмирить свое эго и встать с кружкой у входа в фонд, и ты удивишься результату.
   Свет оставил Обителя Пороков. От его свечения змеи впали во временную спячку, и Стэфан смог насладиться нормальным сном обычного человека. Мальчик смог вздохнуть полной грудью, светлый дух чувствовал трех гостей, и они страшили его своим пробуждением. Стэфан налил себе горячего кофе и вышел на стеклянный балкон. Деревья только покрылись свежими листочками и весенний ветер зазывал офисных рабочих насладиться нежным временем года. Стэфан решил последовать совету Света и, сделав себе табличку с надписью «Будем рады любой сумме», отправился в «Сияние».
   Глава фонда пришел раньше всех своих сотрудников и встал напротив входной двери с кружкой и этой надписью. После главы фонда пришел Серж и, увидев своего босса в этом виде, был шокирован. Правая рука Алана попытался поговорить с Обителям Порока, но Стэфан просто тряс кружкой на каждый вопрос, прося монетку. Серж подал главе огромного благотворительного фонда доллар и, зайдя в офис, последовал примеру Алана и тоже вырезал себе такую табличку.
   Каждый работник от куратора распределения денег до уборщицы встали рядом со своим боссом. Импровизированный флешмоб привлек внимания многих прохожих. К концу вечера у каждого из сотни работников Алана было заполнена не одна кружка мелочи. Поздней ночью Обитель Пороков практически расплакался и сердечно благодарил каждого, кто простоял с ним с протянутой рукой целый день. Серж, взяв в помощники Питера, студента, работавшего за идею, собрал все деньги и обещался пересчитать все, что удалось собрать фонду «Сияние» за этот день.
   Стэфан понимал, что этого не будет достаточно для того, чтобы сохранить фонд, но он сделал все что было в его силах. Серж сдержал обещание и пересчитал все деньги, но этой суммы хватило лишь на то, чтобы снять небольшой офис на задворках города. Огромный фонд больше не мог существовать. Стэфан смирился с этим поражением и старался смотреть в будущее оптимистично, по крайней мере, змеи и Жером оставили его в покое.

Глава 48

   Новое место работы когда-то великого фонда смущало обшарпанными стенами и каплями с потолка. Серж и Питер все время сидели на телефоне, в это время Стэфан смотрел в окно, обитое плотной решеткой и просто наслаждался тишиной, от которой он чуть не сошел с ума в свое время в Небытие. В дверь труднодоступного фонда кто-то постучался и, подождав мгновение, открыл дверь. Перед тем, что осталось от «Сияния» предстал рослый мужчина в дорогом костюме. Незнакомец сразу же решил представиться:
   – Добрый день, меня зовут Оливер Андре, и я ищу Алана Кросли.
   Стэфан занял свое место за столом и жестом пригласил Оливера сесть:
   – Он перед вами, чем обязан?
   – У меня к вам есть дело. Я являюсь личным нотариусом Себастьяна Бонне, скончавшегося недавно в этом городе. Перед смертью он позвонил мне и попросил переписать его завещание. В новом завещании есть ваше имя, и поэтому я прошу вас отправиться со мной к Арно Бонне в дом для его оглашения.
   – Себастьян умер? А мы так нехорошо с ним расстались. Ну, что же хорошо, раз он упомянул меня, я согласен.
   – Тогда давайте не терять времени.
   Оливер и Стэфан меньше чем за час добрались до владений Арно. Наследник Бонне был бледен и нарочито мрачен. Его жена Емили поддерживала траур мужа черным платьем и вуалью.
   Арно пригласил Оливера и Алана в свой кабинет. Наследник был рассержен на Оливера, бесцеремонно ворвавшегося в этот дом накануне, когда Арно не было дома. Нотариус достал конверт и зачитал новое завещание: «Я, Себастьян Бонне, отдаю отчет своим действиям и нахожусь в здравом уме. Завещаю все свое состояние фонду „Сияние“.»
   – Что за чушь? – Арно, покраснев, больше не мог сдерживать гнев, переполнявший его. – Я его сын, и все деньги должны достаться мне! Я не согласен с этим завещанием и буду его оспаривать!
   – Что же, это ваше право, – Оливер собрал свой чемодан и посмотрел на часы. – Но я могу сказать вам с полной уверенностью, вы ничего не добьетесь.
   – Он выжил из ума! Вы не имели право приходить сюда вчера и переписывать завещание! Он был сумасшедшим, а значит, вчерашнее завещание ничего не значит.
   – Да, может быть, вы и правы, и Себастьян был в последние годы стал весьма беспокойным, но он не был сумасшедшим.
   – Это мы еще посмотрим, я найму лучших адвокатов и заберу то, что принадлежит мне по праву.
   Стэфан молчал все это время, змеи начали приходить в себя и, просыпаясь, забирать жизненные силы мальчика.
   – Это теперь ваш дом, – Оливер обратился к главе фонда. – И вы можете распоряжаться им как хотите, и я бы на вашем месте первым делом попросил очистить его от этих двух особ.
   – Это бесчеловечно! – закричала Эмили. – Вы выкидываете нас на улицу.
   Стэфан ответил Оливеру:
   – Простите, но я так не могу. Моему фонду нужны деньги, но я не могу просто так взять и выбросить сына Себастьяна на улицу.
   – Это не его сын.
   – Ответьте мне, Месье Арно, – Оливер угрожающе начал двигаться на Арно. – Когда у вашего отца день рожденья?
   Арно, совершенно не ожидавший такого вопроса, пришел в ступор. Емили заслонила мужа грудью.
   – К чему этот глупый вопрос?
   – А тогда назовите хотя бы имя вашей матушки, – не унимался Оливер.
   Арно начал пятиться к выходу, Емили отвечала за него:
   – К чему вы клоните? Вы с этим Аланом в сговоре?
   – Вы, как и ваш Арно, мошенники. Вы воспользовались преклонным возрастом Себастьяна и, узнав, что у него никого нет, буквально выкрали его и вывезли сюда. Вы пичкали его какими-то таблетками и убеждали, что Арно его наследник, но после визита Мистера Алана, Себастьян пришел в себя и позвонил мне. Я не хочу доводить дело до полиции, иначе эти деньги будут еще долго не доступны для фонда «Сияние», а мне очень хотелось бы, чтобы этот фонд вновь начал помогать людям, как это было раньше.
   Арно схватил Емили за руку и бросился наутек, но никакой погони за преступной парочкой не было.
   – Так значит, все это было подставой? – Стэфан был удивлен такому развитию событий.
   – Да, они долго выслеживали подобную жертву. Кончено, по-хорошему надо было сдать их в полицию, но вся эта волокита заморозила бы состояние Себастьяна лет на пять.
   – Спасибо вам за эту помощь, я смогу восстановить «Сияние» и вернуть ему былое величие.
   – Вы святой человек. Ваша программа помогла моему племяннику и спасла его от рака крови. Вчера, когда Себастьян позвал меня и рассказал все это, он попросил меня как можно скорее отдать вам все его деньги. Именно поэтому я позволил этим мошенникам скрыться.

//-- *** --//
   Стэфан вернул весь штат сотрудников обратно и возобновил все программы по всему миру и начал две новые. Первая была направлена на изучение загадочной болезни Джека, а вторая позволяла Джефу разрабатывать его дешевые блюда для бедных стран на нашей планете. Обитель Порока отвык от укусов змей и общества Слуги Нечто, именно их отсутствие позволило ему поднять фонд на ноги и больше не переживать за него так сильно. «Сияние» был обеспечен средствами, и с этой задачей Стэфан справился на отлично.
   Обитель Порока решил лично обрадовать Джека и Джефа, которые жили вместе в небольшом номере мотеля, но светлый дух не успел, и Джек погрузился в тяжелый сон, длившейся уже неделю. Джеф взялся ухаживать за ним, и в короткие промежутки, когда Джек все-таки приходил в себя, бывший духовный наставник кормил сына ненавистной для него Иши и совершенно не подозревал о об этом родстве между измученным болезнью мужчиной и женщиной, погубившей его карьеру фигуриста. Стэфан увидел спящего Джека и сокрушенно произнес:
   – Я не успел….
   – Я ухаживаю за ним, – Джеф сидевший рядом с телом Джека ответил главе фонда. – Все в порядке. Главное – он поборол себя и не принял этих таблеток.
   – Мой фонд начал разрабатывать лекарства от его болезни, я надеюсь, мы вскоре поможем ему.
   – Это и вправду хорошая новость, не переживайте мистер Алан, мы успели с ним подружиться, и я присмотрю за ним.
   – Джеф, я также распорядился, чтобы твой проект был профинансирован, ты можешь вернуться к разработке своих рецептов.
   – Это просто замечательно, но думаю, это может подождать. Я пока что побуду с Джеком, и, как только ему станет полегче, можно думать еще о чем-то.
   – Спасибо тебе. Джеку сейчас нужен уход.
   – Вы можете не переживать и возвращаться к своим делам.
   – Если что, звони, я буду рад помочь вам всем, чем смогу.
   Стэфан вышел на улицу из дешевого отеля и по дороге к старенькому форду услышал знакомые шипения.
   Обжорство, проснувшись первой, прошипело в ухо мальчика: «Как же долго я не ела чего-то вкусненького, давай порадуй меня, поехали в дорогой ресторан!» Следующей проснулась Уныние, которая не смогла овладеть Стэфаном до конца из-за вмешательства Света: «Все, что ты делаешь, напрасно…. Сколько еще жертв, которых ты даже не нашел еще, а уже прошло столько времени!» Светлый дух старался не слушать надоедливых сестер. Жером появился перед лицом Стэфана и не позволил ему сесть в автомобиль. Слуга Нечто был в ярости:
   – Значит, до сих пор прячешься за юбку мамки Света?
   – Что тебя так разозлило? То, что Свет выкинул тебя или то, что Нечто так же не заботиться о тебе?
   – О нет, тут ты как раз не прав, дружочек…. Свет вмешался и не позволил мне довести испытание Унынием до конца. Это было не по правилам нашей сделки, так что Нечто позволило мне слышать твои грехи. И что ты думаешь, я сейчас сделаю?
   – Будешь болтать с Унынием и рассказывать, как тяжело не помнить образа свое жены?
   – Сейчас тебе не будет так смешно.
   Жером обратился к Скупости:
   – Просыпайся первая сестра! Вставай! Пока ты спала, твоя жертва завладела миллионами, и все это богатство могло стать твоим. Стэфан все эти деньги отдал в фонд Алана. Так накажи его за это преступление!
   Скупость проснулась и, услышав слова Жерома, была взбешена. Ее ненависть объединила всех сестер, обычно спорящих друг с дружкой, и все три порока в едином порыве впились в душу Стэфана. От такого укуса Стэфан громко вскрикнул и упал на мокрый асфальт. Его тело принялось биться в конвульсиях, а изо рта полилась зеленая жижа. Джеф услышал странный крик и, выглянув на улицу, увидел корчащегося Алана. Бывший духовный наставник подбежал к телу Алана и попытался ему помочь, но никто на этой планете не мог сейчас помочь Стэфану и спасти его от адских болей, которые заполонили собой все тело и душу Обителя Пороков.
   Скорая gомощь, приехавшая на вызов, увезла Стэфана в больницу, но человеческая медицина была не в силах помочь бедному мальчику. От перенесенного удара тело Алана впало в кому и перестало реагировать на внешние раздражители. Серж и Джеф дежурили по очереди у койки Алана, и каждый рассказывал ему об успехах его фонда, но? к сожалению? Стэфан не слышал их. Через полгода пребывания Алана в коме врачи констатировали практически нулевые шансы его пробуждения. Серж и Джеф продолжали навещать тело Алана и не смотря на неутешительный диагноз верили, что Алан придет в себя.
   Прошел ровно год со дня того страшного укуса. Серж по обыкновению купил цветы и лично поменял их в палате Алана. Теперь уже глава фонда «Сияние» сел рядом с бывшим начальником:
   – Ох, жаль вы не видите, сегодня мы запускаем первую партию таблеток от болезни Джека. У нас получилось, и мы поможем многим страдающим от этой болезни людям.
   Стэфан резко открыл глаза и поднялся с кровати. Серж не верил своим глазам и от такой радости набросился обниматься с телом Алана.
   – Вы пришли в себя! Какая радость! Нам так вас не хватало.
   – Сколько я был без сознания?
   – Год ровно год.
   – Сколько времени ушло безвозвратно… Страшно подумать…
   Жером, наблюдавший все это время за комой Стэфана, поприветствовал своего врага:
   – Ну что, теперь не так весело? Целый год в пустоту.
   Стэфан делал вид, что не слышит свою тень. Обитель порока обратился к Сержу:
   – Мы и вправду смогли найти лекарство от болезни Джека?
   – Да, нам это удалось, и теперь, когда вы снова с нами, думаю, мы сможем добиться большего.
   Стэфан был все еще слаб и, почувствовав головокружение, лег обратно в койку. Серж понял, что ему нужно набраться сил, и поэтому, еще раз обняв тело Алана, правая рука главы фонда покинула палату.

Глава 49

   Обитель Порока вышел на улицу в такой же теплый май, из которого его на целый год выгнал слуга Нечто своими приспешницами. Это время года вселяло даже в самые одинокие и обреченные души надежду на что-то новое. Бывший заложник Уныния дежурил у больницы с букетом цветом, ему наконец-то удалось избавиться от странной болезни. Джек был благодарен Алану за выделанные средства на исследование этого недуга.
   – Спасибо вам за все, мистер Алан, – Джек вручил букет цветов Стэфану. – Вы выручали меня из, казалось бы, безвыходных ситуаций.
   – Я рад, что теперь весь твое общество перестанет травиться этими таблетками.
   – Я столько всего натворил, я лично своими руками подсадил на них множество человек.
   – Теперь у тебя есть возможность вернуть их в русло закона.
   – Мне стыдно, но мой лучший друг Натан до сих пор сидит на этой дряни. Наверное, это эгоистично, но я бы хотел первым помочь ему.
   – Да, я думаю, с него и стоит начать, ты знаешь, где он сейчас?
   – Наверное, на работе. Я не общался с ним очень долгий промежуток времени.
   – Отвезешь меня к нему?
   – Мистер Алан, вы только что вышли из больницы, зачем вам видеться с ним? Я сам могу отдать ему новые таблетки.
   – Мне больше нельзя тратить время, я хочу поговорить с ним и постараться помочь.
   – Ну, тогда прошу в мой скромный автомобиль, постараемся застать его на работе.
   Ржавый Кадиллак семидесятых годов с шумом и грохотом понесся по солнечному городу, приветствовавшему весну. На проходной режимного предприятия дежурил старый знакомый Джека, дедушка Лукас. Дед очень серьезно относился к своим обязанностям и старался лишний раз не отвлекаться на рекламу в промежутках между его любимыми телепередачами. Лукас остановил Кадиллак, выбежав из своей крохотной будки.
   – Стой! Дальше ходу нет!
   Джек открыл окно и, улыбаясь, поприветствовал деда:
   – Здравствуй Лукас, а ты, я смотрю, все работаешь здесь?
   Лукас достал очки и, приставив их к глазам, разглядел знакомое лицо:
   – А, это ты Джек, пройдоха, давно я тебя тут не видел.
   – Мы тут ищем твоего командора, он не в бюро?
   – Натана? Он уже как два года тут не работает, его выперли за вредительство.
   – А где же он сейчас?
   – Ну, это не ко мне вопрос, но как тут у нас между собой судачат, он в психушке лежит. Тронулся нас талантливый инженер.
   – Не успел…. – еле слышно произнес Стэфан и схватился за голову.
   Джек тоже стал очень мрачным. Освободившийся от смертельного порока мужчина корил себя за то, что перестал общаться с Натаном. Джек уже серьезным голосом попрощался с Лукасом и, немного отъехав от бывшего бюро Натана, теперь тоже стал переживать о потерянном времени.
   – Мы должны отыскать его и поговорить, – уверенно произнес Обитель Пороков.
   – Да, вы правы, Мистер Алан, нам не следует сдаваться! В этих краях только две клиники для душевнобольных. Было бы логичней начать с самой большой.
   – Ну, тогда поехали, не будем больше тратить время попусту.
   Жером возник рядом со своим братом:
   – Как спалось? Или ты и дальше будешь делать вид, что не слышишь меня?
   Стэфан проигнорировал эти слова своей тени и отвернулся к окну, сейчас вся его душа дрожала от предвкушения увидеть Натана в смирительной рубашке с обезумевшим взглядом. Вся миссия Стэфана сейчас была под угрозой, и мальчик тревожно закусывал губу, пытаясь отвлечься от этих мыслей.
   Джек почувствовал переживание своего спасителя и поэтому оставил его в автомобиле, а сам отправился внутрь лечебницы, чтобы разузнать поподробнее, что случилось с Натаном. Эти минуты были мучительны для Обителя Пороков. Слуга Нечто сидел рядом и злорадствовал:
   – Ты так сильно переживаешь? Думаешь, если бы не проспал целый год в коме, все могло быть по-другому? А как же остальные? Иша? Харви? Твой любимый Джимми? Почему ты не переживаешь за их судьбы?
   Стэфан не мог игнорировать упоминания оставшихся жертв Смертельных Пороков:
   – Я помню о них, но также я знаю, что если я сейчас отправлюсь к Джимми, я не смогу забрать его змею, потому что, я отдал ее последней, а значит, и забрать смогу тоже в самом конце. А это долгое путешествие во Францию отнимет уйму времени. Я иду по правильному пути, и ты не заставишь меня свернуть с него.
   Через некоторое время из лечебницы вышел Джек вместе с Натаном. К большому удивлению Обителя Пороков, Натан не был в смирительной рубашке, хотя и был одет в странный комбинезон. Двое друзей сели в старенький автомобиль.
   – Что вам нужно? – спросил Натан недовольным голосом.
   – Ты не мог бы выйти, – Стэфан обратился к Джеку, – нам нужно поговорить с Натаном.
   – Как скажите, мистер Алан.
   Джек покинул свой автомобиль, и Стэфан спросил зараженного завистью мужчину:
   – Натан, ты талантливый инженер, что ты делаешь здесь?
   – Я здесь работаю, полы мою….
   – Зачем? Ты бы мог столько всего полезного сделать для общества.
   – Я ненавижу это общество! С их шикарными автомобилями и молокососами, имеющими все с самого детства. Почему я должен горбатиться всю жизнь? Почему я должен терпеть жирную страшную жену, потому что красавицы всегда там, где больше денег? Я завидую каждую минуту тому, у кого телефон новей, чем у меня. Я завидую дизайнерским вещам, просто улыбке, семейному счастью, всему… Я не могу больше жить в этом мире, только здесь моя зависть не кричит и не терзает меня.
   – Прости меня, Натан. Я испортил твою жизнь и твою карьеру, верни мне мой подарок и увидишь, как мир вокруг тебя сразу же поменяется. И ты освободишься от этих мрачных мыслей и проклятий.
   Зависть, терзающая Натана, покинула тело своей жертвы и вернулась к Обителю Порока, взявшего ее вместе с сестрами из покоев Дирбэллы. Натан вздохнул полной грудью, и вместо злобы и ненависти в его душе стало, наконец, просто тихо… Талантливый инженер понимал, он свободен. Эта легкость и сладостные мысли о конце кошмара отразились слезами радости. Новая сестра начала будоражить змеиное гнездо в душе Стэфана. Зависть своими укусами разбудила всех остальных. Скупость прошипела первой: «Не будем ему помогать, еще один лишний рот. Пусть живет, как хочет». Обжорство, как обычно, могла думать только про еду: «Давай бросим его и хорошенько поедим, давай закажем огромную порцию баранины в чесночном соусе!» Уныние взяла слово: «Все это не имеет смысла, брось его. Он грустный неудачник, мы не поможем ему». Только Зависть пока что молчала. Стэфан побледнел, борьба с пороками выжимала из него все силы.
   – Вы забрали эту гадость себе? – сам не ожидая того, выпалил Натан.
   Стэфан открыл глаза и, вытерев пот с лица, попытался выглядеть, как будто его не раздирают в данную минуту пять смертельных пороков.
   – Натан, я помогу тебе, скажи, чем хочешь заниматься? Ты все еще пьешь эти таблетки?
   – Я не знаю.… Вся моя жизнь была в конструировании, я рад, что вы освободили меня. Вы святой человек.
   – Нет, это далеко не так. Джек даст тебе таблетки от твоего недуга, они безвредны. Приходи ко мне в фонд, как надумаешь, чем хочешь заниматься. Мой фонд поможет тебе.
   – Спасибо вам, вы мой спаситель. Я не знаю, как вас благодарить.
   – Теперь все будет хорошо, живи и наслаждайся жизнью.
   Стэфан вышел из автомобиля и побрел по дороге к ближайшей остановке, Джек нагнал своего спасителя.
   – Что с вами, мистер Алан? Вам нехорошо? Давайте я отвезу вас в больницу.
   – Нет, Джек, все хорошо, иди и позаботься о Натане. Дай ему таблеток и проследи, чтобы у него все было нормально. Я просто хочу пройтись.
   Ржавый Кадиллак промчался мимо Обителя Пороков, обдав его облаком из пыли. Стэфан шел вперед и пытался собраться с мыслями, каждая новая змея приближала его к бессознательному состоянию, с которого он начинал свой путь духа. Слуга Нечто появился рядом со своим братом.
   – Это не поможет, мы с тобой это знаем. Ты теряешь себя, и скоро от Стэфана в этом теле ничего не останется.
   – Я справлялся все это время, и сейчас тоже не сдамся…. Я сильней их укусов.
   – Это смешно, ты слаб! Я раздавлю тебя. Испытание Завистью началось.
   Жером покинул Обителя Пороков. Мальчик свернул с проселочной дороги и, сев на траву, прокричал беснующимся в нем порокам:
   – Заткнитесь, все…. Прошу – замолчите, наконец!
   Слуга Нечто очутился в больнице. В койке лежал двадцатисемилетний знаменитый во всем мире автогонщик Эрик. Рядом с ним уже второй год подряд дежурила его несостоявшееся жена Вероника. Высокая блондинка заметила кого-то и, повернувшись, вздрогнула.
   – Кто вы?
   – Не бойтесь, я хороший знакомый вашего мужа Эрика. У меня не было возможности придти к нему раньше, что с ним произошло?
   – Он разбился, перед самой нашей свадьбой влетел в заграждение. Это чудо, что он вообще выжил.
   – Гонки – рискованное дело. Он сейчас в коме?
   – Да, в искусственной. Врачи говорят, нужна еще одна операция, но у меня закончились деньги, я не знаю, как помочь ему…
   – Ну а что же его команда, за которую он выступал? Федерация автогонок? Почему они не помогут?
   – Все они уже помогали, но этого все равно не достаточно. Мы все любим Эрика, но наших средств недостаточно.
   – Вы так любите его? Простите, кончено, но вы похожи на девушек, которые всегда рядом с теми, у кого просто больше денег. Зачем же вам тогда нужен этот калека?
   – Убирайтесь отсюда! Что вы вообще говорите? Я обручена с Эриком и люблю его всем сердцем.
   – Успокойтесь. Такой ответ я и хотел услышать. Я знаю человека, который даст вам денег. У него большой фонд, и он может помочь вашему горю.
   Жером дал адрес «Сияния» и напоследок добавил:
   – Если вы расскажите ему, как сильно любите Эрика, он не сможет вам отказать.
   – Спасибо, если он поможет – это все что мне сейчас нужно. Как вас зовут?
   – Это неважно.
   Жером закрыл дверь и растворился в воздухе, очутившись рядом с Обителем Порока. Стэфан добрался к этому моменту до дома и пытался уснуть. Слуга Нечто обратился к Зависти:
   – Как ты думаешь, пятая сестра, жить обычно жизнью – это приятно?
   – Да, – отвечала Зависть темному духу, – тебе и ему, вам этого больше не испытать! Вы хуже калек, вы живые мертвецы.
   Зависть заставляла Стэфана думать о простых людях, мирно спящих за стенкой, но Мальчик не слушал пятую сестру. Он спасался воспоминаниями о Кристин, и, мечтая, о ее поцелуе, Стэфан смог пережить тяжелую ночь, в течение которой Зависть испытывала его каждую минуту своими укусами.

Глава 50

   Бледный мистер Алан находился в своем кабинете. Светлый дух принимал страждущих со всей страны. В народе пошел слух, что Алан помогает всем бедствующим и дает деньги на операцию или помогает с работой. Обитель Пороков не смог уснуть, и его тело ныло от усталости и борьбы с сестрами. Стэфан принял девяносто семь человек, и у каждого была личная трагедия, но из-за избыточного количества жалоб, все эти просьбы сливались в одно большое нытье. Сначала Стэфан старался помочь просившим денег людям, но даже всего состояния Себастьяна не хватит на то, чтобы помочь всем. Серж раздраженно вывел последнюю бабушку, просившую денег на протез в тазобедренном суставе. Правая рука Алана уставшим голосом произнес:
   – Я же говорил, что вся эта ваша точечная помощь ни к чему не приведет, нужно финансировать масштабные проекты.
   – Серж, прошу, замолчи, и без тебя у меня раскалывается голова.
   В кабинет вошла Вероника, высокая голубоглазая блондинка, одним своим видом будоражащая мужские мысли. Серж был покорен внешностью красивой девушки. Вероника робко обратилась к Стэфану:
   – Простите, я могу с вами поговорить?
   – Кончено, – ответил Серж за своего босса, – присаживайтесь.
   – Вам тоже нужна помощь? – Обитель Пороков, тоже отметил внешнюю красоту девушки.
   – Я никогда не просила денег у чужых людей, но про вас говорят, что вы очень добрый человек и помогаете людям. И вот я решилась поговорить с вами.
   – Я слушаю вас.
   – Мой муж Эрик Ролинс, знаменитый автогонщик, попал в страшную аварию, после которой впал в кому… Он пришел в себя, и какое-то время все было хорошо, но понадобилась операция, а после осложнения еще одна, и его погрузили в искусственную кому. У нас больше нет денег, а без операции он не выживет.
   – Сколько вам нужно?
   Вероника оторвала листочек бумажки и дрожащими руками написала сумму. Обитель Пороков посмотрел на сумму и Зависть в нем начала шипеть: «Сколько еще жертв впереди, у нас не хватит денег на всех, пусть идет прочь». Стэфан начал массировать глаза.
   – Простите, эта очень большая сумма. Наш фонд занимается глобальными проектами.
   Вероника, понимающе покачала головой и вышла из кабинета, Серж негодующе вспылил:
   – Почему вы не помогли ей?
   – Потому что ты сам, мне говорил, что на всех денег не хватит.
   – Но ее муж….
   – Что ее муж важнее бабки без протеза? Или ребенка с плохим зрением? Я так не считаю.
   После Вероники было еще два десятка человек, и каждый пытался доказать, что именно его проблема самая важная. Стэфан выслушал всех, но каждый раз давал один и тот же ответ: нет.
   Понурый глава фонда покинул «Сияние» глубоко ночью, все чего он сейчас хотел – это спать.
   У старенького Форда дежурила Вероника и, увидев Тело Алана, девушка дрожащим голосом произнесла:
   – Прошу вас, мне и правда больше неоткуда взять денег.
   Обжорство воспользовалось голодным желудком Обителя Пороков, сейчас именно эта змея была самой главной. Обжорство шипело: «Быстрее нужно вкусно покушать, поехали есть. Пусть она оставит нас!» Стэфан не хотел ответить грубо, но тяжелый день, усталость, укусы пороков задушили в нем этот порыв:
   – Вы меня простите, но вы похожи на девушку-охотницу, или как вас там называют. Вы выглядите так, как будто ваша внешность это плата тому, кто будет вас обеспечивать. Найдите себе другого спонсора.
   Вероника заплакала и ничего не ответила, сорвавшемуся на нее Стэфану. Тень Обителя Порока стояла неподалеку и, наблюдая эту картину, ухмылялась. Все шло по его плану. Стэфан, чувствуя только усталость, желание поскорее поесть и уснуть, завел автомобиль, но главу фонда не хотели оставлять в покое. Телефон Алана зазвонил.
   – Да…. – уставшим голосом произнес Стэфан.
   – Мистер Алан, вас беспокоит Натан. Вы сказали придти к вам в фонд, если я надумаю, чем хочу заниматься. Я стою у дверей фонда, но, видимо, я опоздал, здесь все закрыто.
   – Ничего, я радом, сейчас подойду.
   Стэфан с большой неохотой покинул автомобиль и вернулся к дверям фонда. Обителя Пороков ожидали все его спасенные жертвы. Первым к своему спасителю обратился Джеф:
   – Здравствуйте, Мистер Алан, я закончил свой проект, и теперь мне нужно деньги, чтобы постараться воплотить мои идеи в жизнь непосредственно в Африке.
   – Кончено, сколько тебе нужно?
   Джеф протянул сумму на листочке, и глава фонда тут же выписал нужную сумму, спасенному от Обжорства мужчине. Джек был следующим.
   – Мы с Натаном решили помочь все тем, кто по моей вине теперь страдает от смертельных таблеток, но нам на это нужно много денег.
   – Сколько?
   Джек протянул нужную сумму, и она была в два раза больше, чем просил у него Джеф. Обитель пороков выписал нужную сумму. Все трое было счастливы и благодарны своему спасителю. Стэфан хотел поскорее домой, и поэтому не стал слушать похвалы в свою сторону:
   – Если это все, то прошу меня извинить. Я очень устал и хочу спать.
   Троица понимающе покачала головой и отправилась к ржавому Кадиллаку Джека. Обитель Пороков, наконец, добрался до желанной кровати, но прежде ему пришлось выпить стакан воды и съесть кусок черствого хлеба. Этим он не на шутку разозлил Обжорство, мечтающее о деликатесах, но Скупость обрадовалась такой бережливости Стэфана, и поэтому начала бороться со своей сестрой. Мальчик закрыл глаза и после пяти минут мечтаний о Кристин и о нормальной жизни, Обитель Пороков смог, наконец, впасть в целебный сон.

Глава 51

   Утро было тихим, и тишина эта пробивала себе дорогу среди городского шума будничного города, потому что исходила изнутри мальчика. Стэфан привык к утренним просьбам Обжорства о еде или Скупости о бережливости, но сейчас они все молчали. Обитель Пороков поначалу не придал этому большого значения. Стэфан воспользовался драгоценными минутами спокойствия в своей душе и, приняв горячую ванну, хорошенько позавтракал. Сегодня у тела Алана был единственный выходной, в который обычно Обитель Пороков сидел дома и пытался услышать свои мысли, перекрикивая внутренним голосом просьбы змей. Сейчас же Стэфан поймал себя на мысли, что ему хочется просто посидеть дома и не заботиться о делах «Сияния» или жертвах Пороков. Мальчик просидел за игровой приставкой до обеда, а после заказал себе огромную пиццу. И к его удивлению этот поступок не вызвал радости Обжорства или гнева Скупости. Стэфан насладился пиццей и продолжил играть в любимую игру Алана. Ближе к вечеру в душу Стэфана пришла неожиданная тревога. Обителю Пороков показалось странным отсутствие истязаний со стороны змей и колких реплик своей тени. Стэфан заподозрил в каком-то злом умысле Слугу Нечто. Обитель Пороков решился разбудить змей и тем самым сорвать любые планы Жерома. Стэфан включил свет во всех комнатах и воду, обычно это тут же приводило Скупость в ярость, но сейчас первая сестра мирно спала и не реагировала на такое поведение своей жертвы. Обитель Пороков испугался еще больше и решился воззвать к Обжорству и Скупости одновременно. Мальчик заказал четыре порции ролов и две порции шашлыка. Но и это осталось без внимания Смертельных пороков. Стэфан все еще наделся разобраться в происходящем, и поэтому выкинул с балкона всю еду, но тишина в его душе была непоколебима.
   Обитель Пороков сел на мягкий диван, и ему стало страшно, ему казалось, он в руках Жерома, и в любой момент слуга Нечто может ворваться в комнату и скомандовать змеям укусить его так же сильно, как это было до этого. Стэфан решил вызвать Жерома:
   – Темный дух, хватит прятаться по углам, выходи и поговори со мной!
   Но Слуга Нечто не отвечал на просьбы своего врага, тогда Обитель Пороков добавил:
   – Появись, и я расскажу тебе в подробностях, как выглядит Кристин, все, что я помню о ней. Ты сможешь представить ее лицо. Разве это для тебя не важно? Ну же, где ты?
   Слуга Нечто слышал слова Стэфана, и ему очень хотелось податься на уловку Обителя Пороков, но его испытание Завистью было практически завершено, и уже очень скоро Жером смог бы увидеть Кристин и закончить эту бесконечную борьбу.
   Обитель Порока встал с дивана и принялся ходить из стороны в сторону, пытаясь разгадать план Жерома. Стэфан извел себя предположениями, но правильного ответа так и не нашел. Мысли мальчика начали путаться.
   Стэфан накинул пальто и вышел на улицу. Обитель Порока бесцельно побрел в сторону парка. Ночь принесла весеннюю прохладу и разогнала прохожих по домам, оставив только самых стойких. Стэфан смотрел себе под ноги, но сам был далеко в мыслях и рассуждениях. Какой-то подвыпивший паренек уткнувшиеся в свой телефон налетел на главу «Сияния». Столкновение было сильным, и тело Алана упало на асфальт, а из пальто Обителя Пороков вылетела чековая книжка. Стэфан поднялся, и на всякий случай извинился перед молодым выпивохой.
   Обитель Пороков поднял чековую книжку и, взяв ее в руки, вспомнил сколько денег он дал Джеку и Джефу просто потому, что они были жертвами, которых он спас. Эта мысль привела его к плану Жерома. Обитель Пороков прокричал от радости своей догадки:
   – Кончено же! Я разгадал твой гадкий умысел, слуга Нечто. Когда Вероника просила у меня на операцию для мужа, шипела не Скупость, как это было со всеми остальными просьбами. Против была Зависть. Я завидовал ее мужу…. Точно! Подсознательно мне было обидно, что она так о нем заботиться, так, как обо мне никто не заботился до этого и уже никогда не будет. Я должен помочь ей, или Зависть сожрет мою душу окончательно. Я не позволю тебе победить, Жером, и твоя хитрость с молчанием Пороков ни к чему не привела.
   Стэфан дрожащими от волнения руками достал мобильный телефон и, зайдя в поисковик, набрал «Ерик авария». И тут же получил ответ на свой вопрос с точным адресом, где сейчас находился знаменитый автогонщик.
   Обитель Пороков залетел в больницу и помчался по коридорам к палате, которую указала ему медсестра в регистратуре. Но на предпоследнем повороте, перед ним возник зловещий образ Жерома. Стэфан испугался резкого появления своей тени и, не ожидая этого визита, поскользнулся и упал на пол. Слуга Нечто с ненавистью в голосе произнес:
   – Когда же ты, наконец, сгинешь в Небытие?
   – О нет, мой друг, тебе этого не дождаться, я разгадал твой план, и теперь ты меня не остановишь.
   – Это мы сейчас посмотрим.
   Жером обратился к Смертельным Порокам:
   – Скупость, душу поедающая, черствый хлеб охраняющая, в магазин не пускающая. Проснись и задуши свою жертву.
   Скупость проснулась по зову и начала кусать душу Стэфана. Обитель Пороков покривился от боли, но продолжил движение. Жером воззвал к следующей сестре:
   – Обжорство, разум застилающая, едой порабощающая, людей на инфаркты приглашающая. Проснись и вонзись в душу своей жертвы!
   Обжорство проснулось и начало помогать первой сестер истязать Стэфана. Обитель Пороков замедлил свой шаг, но продолжил движение. Жером рвал и метал, не понимая, почему это не останавливает Стэфана. Слуга Нечто принялся будить следующую сестру:
   – Уныние, к смерти приближающая, все на свеете проклинающая, безразличием души разъедающая. Проснись и покарай свою жертву!
   Уныние проснувшись больно укусило Стэфана, от этого укуса мальчика занесло в бок и Обитель Порока схватился за живот, а из рта полилась зеленая жижа. Светлый дух боролся со змеями и не сдавался. Тело Алана поднялось и медленно подошло к нужной палате. Слуга Нечто воззвал к последней сестре:
   – Зависть! Всю жизнь отравляющая, друзей во врагом превращающая, людей вокруг презирающая. Восстань и не позволь своей жертве помочь, тому, кому она завидует!
   Зависть на правах испытуемой зашипело в ухо мальчика, держащего руку на входной ручке: «Посмотри на себя: ты рвешься помочь чужому счастью, когда твое счастье уже никогда не будет рядом! И ради чего это? Я не позволю!»
   Зависть начала с удвоенной силой жалить Обителя Пороков. Стэфан опустился на колени.
   – Похоже, все, – злорадствовал Жером, – наш Светлый приспешник скис.
   Стэфан из последних сил поднялся на ноги и дрожащими от боли руками открыл дверь в палату. Зависть продолжала шипеть: «Посмотри на нее. Хороша, но такой у тебя никогда не будет. Забери ее себе, не помогай этому калеке.» Зависти вторило Уныние: «Зачем ты помогаешь? Все это не имеет смысла, ты от этого не станешь счастливее.» Скупость тоже взяла слово: «Не нужна она нам, на нее нужно будет тратить деньги! Ты посмотрим на нее, она их высасывает лучше пылесоса.» Обжорство тоже была возмущена предложением Зависти: «Она не нужна нам! Посмотри, какая она мощная и, наверное, много ест. Я не хочу делиться с ней. На нее нужно тратить время, которое можно посвятить еде.»
   Змеи поделились и начали драться между собой. Стэфан воспользовался перепалкой сестер и, подойдя к Веронике, спящей на стуле рядом с женихом, тихим голосом произнес:
   – Простите меня, вот держите. Тут хватит на вашу операцию.
   Глава фонда выписал чек сонной и ничего не понимающей женщине.
   – Но вы меня послали, зачем вы мне помогаете?
   – Возьмите деньги, и не нужно вопросов.
   Обитель Пороков оставил чек на столе рядом с Вероникой и, окончив испытание Завистью в свою пользу, покинул палату. Стэфан радовался и пытался улыбаться, он смог победить еще один порок, преодолев испытание Жерома.
   – Это далеко не конец, – возник рядом Жером, – ты полз по коридору как раненый зверь. С каждой новой змеей я буду все сильнее, а ты слабее.
   – Я не слушаю тебя и не хочу слышать. Убирайся. Я сильнее тебя и твоего хозяина.
   Стэфан, держась за живот, добрался до автомобиля. И пусть змеи в нем боролись друг с дружкой, Обитель Порока понимал, что это скоро закончится, и они вновь будут заодно.

Глава 52

   После скандального поведения Иши на Олимпийских играх заслуженный тренер могла позабыть о продолжении карьеры в сфере спорта. Женщина, зараженная гневом, не помнила, как она добралась до США. Гнев не отпускал душу женщины ни на секунду. Ишу раздражало все: от капающего крана до слишком громких пешеходов. Близкие друзья Иши в федерации решились навестить сорвавшую выступление Гарри и Ноэль тренершу. Дерек и Сюзана были наиболее близки с Ишей в дни ее пребывания в федерации.
   Гости купили еды и бутылочку вина. Дерек постучался в дверь, за которой тут же послышалось:
   – Кого еще там принесло? Лазают тут всякие.
   Иша раздраженно открыла дверь, и ее пыл не унялся даже после того, как она увидела знакомые лица.
   – Иша, милая, разреши войти и поговорить, – робко спросил Дерек.
   Заслуженный тренер жестом пригласила гостей войти. Сюзанна осмотрела комнату подруги.
   – Иша, тут такой спертый запах. Давай откроем окно?
   Зараженная гневом женщина ничего не ответила. Дерек принял молчание за знак согласия и приоткрыл окно, впустив внутрь свежий воздух и шум большого города. Дерек отыскал бокалы и разлил дешевого вина. Сюзана попыталась разговорить подругу:
   – Послушай, милая, чем ты сейчас занимаешься? Прошло уже полгода после…. Олимпиады.
   Иша осушила бокал залпом и резко со звуком поставила фужер на стол.
   – Что ты хочешь услышать? Где я беру деньги? Или не плачу ли я всеми ночами? Чего вы вообще приперлись?
   – Успокойся, Иша, – Дерек попытался успокоить покрасневшую от гнева женщину. – Мы просто хотим разобраться, что произошло? Может, тебе нужна помощь?
   – Может, вы просто сейчас свалите и перестанете донимать меня притворным сопереживанием?
   – Мы любим тебя, но и ты нас пойми. Весь мир не понимает твоего поведения, тебе станет легче, если ты выговоришься.
   – Если я выговорюсь? Признаюсь, что у меня крыша поехала? Что я старая истеричка?
   Сюзана взяла Ишу за руку и понимающе покачала головой:
   – Милая, – Сюзана взяла Ишу за руку и понимающе покачала головой, – сейчас есть хорошие таблетки, они помогут тебе справиться с этим.
   Иша отдернула руку и, схватив полупустой бокал гостьи, вылила содержимое прямо в лицо бывшей подруги. Дерек вскочил со кресла и, взяв за руку Сюзану, прокричал:
   – Пойдем отсюда, она психичка! Ей уже не помочь.
   Ишу очень разозлили эти слова, и заслуженный тренер схватила бутылку, а после запустила ее вслед сердобольным гостям.

//-- *** --//
   Еще полгода одиночества и замкнутости привели зараженную Гневом женщину к тому, что она начала кидаться в прохожих различными предметами из окна за слишком громкий смех или разговор. Иша собиралась с силами и выходила из дома за продуктами ближе к полуночи. На ее карточке каждый месяц появлялась сумма, которой женщине хватало на оплату счетов и проживание. Ишу не интересовало, откуда берутся деньги. После раздражающего похода в магазин, заслуженный тренер готовила себе простенький ужин, а после набирала пустых банок и садилась к окну, дежурить, дожидаясь удобного момента, чтобы покричать на прохожих.
   После одной из таких ночей в комнату Иши постучали впервые за полгода после последнего визита Дерека и Сюзаны. Зараженная Гневом в полудреме открыла дверь. На пороге стоял Гарри со своей женой. Ноэль держала на руках маленького ребенка. Иша еще не успела окончательно проснуться, а это означало, что змея еще не полностью овладела душой женщины.
   – Можно нам войти и поговорить? – улыбаясь, спросил Гарри.
   – Почему бы и нет, еды принесли?
   – Да, это все вам, – Гарри держал в руке два пакета с едой:
   – Ну, тогда заходите.
   Иша закурила первую сигарету из сорока, что она выкуривала за день. Ноэль села с грудным мальчиком на кресло и осторожно произнесла:
   – Простите, можно не курить, у меня все-таки ребенок.
   Иша затушила сигарету и, пройдя на кухню, достала две банки пива. Одну зараженная гневом женщина открыла и осушила на половину, второю банку женщина бросила в руки Гарри:
   – Теперь можно и пивка.
   Гари открыл пиво и, сев рядом с женой и сыном, спросил бывшего тренера:
   – Вы слышали, что мы завершили выступление на профессиональном уровне?
   – Я стараюсь не смотреть телевизор, слишком быстро прихожу в ярость, но про вас читала в газете. Ну, что и где вы сейчас?
   Гарри обрадовался личному вопросу от женщины. Бывшая пара фигуристов до сих пор ощущала какую-то зависимость от Иши.
   – Ну, я открыл свой магазин и продаю сейчас мотоциклы.
   – А эта, я смотрю, вся в материнстве?
   – Ну, да, – заулыбалась Ноэль, – я поняла, что в этом и было мое предназначение.
   Иша достала еще банку пива и отрезала себе кусок колбасы, принесенную ей бывшими учениками.
   – Про что ты говоришь? Твое предназначение – родить ребенка?
   – Ну да, это же величайшая радость, быть матерью.
   Иша пошла красными пятнами. Гнев шипела ей в уши: «Она глупая, как пробка, материнство? Что за чушь, она же не свиноматка, не трать на них время, они бездари. Выкини их из дома, они все испортили, из-за них ты сейчас прозябаешь здесь!»
   Женщина постаралась не слушать смертельный порок:
   – Откатать всю программу без единой ошибки – вот, что по мне, великий дар. А плодить себе подобных могут и животные.
   Гари понимал, что настало время разговора, из-за которого они и приехали к бывшему тренеру. Женатая пара не могла забыть свое выступление и поведение Иши. Это преследовало их в повседневной жизни, и бывшие чемпионы мира собрались с силой воли, решившись выяснить, что же толкнуло их тренера на такое поведение.
   – Иша, – начал Гарри разговор о давно терзающем его вопросе, – мы вас уважали всю жизнь и сейчас, когда все это в прошлом, нам просто хотелось смыть осадок. Скажите, что произошло на Олимпиаде?
   Иша достала сигарету и попыталась успокоиться, но Ноэль добавила слова, которые заставили Гнев кусать свою жертву, требуя расправы над бывшими учениками Иши:
   – Мы вас любили, и нам нужна была ваша поддержка, но вместо этого вы повели себя, как неадекватная баба, а не тренер.
   Иша побагровела и, схватив пустую бутылку из-под пива, швырнула ее в женатую пару. Гарри ловко увернулся, но громкий звук разбудил ребенка, залившегося плачем. Ноэль бросилась к выходу.
   – Вы бездарности! – орала Иша – Какая вам поддержка? Вы запороли самое важное выступление в жизни! Я не хочу видеть вас, из-за вас я теперь никому не нужна. Твари неблагодарные! Твари! Пошли прочь!
   Гарри, укрывая жену и ребенка, вывел свою семью из-под обстрела бывшего тренера. Напоследок испуганный продавец мотоциклов прокричал Иши, спускаясь по лестнице:
   – И не ждите больше денег! Я больше ни цента вам не переведу, вы сумасшедшая старуха!
   Иша продолжала кидать с лестничной площадки, пустые бутылки и кричать:
   – Ненавижу, я вас ненавижу!
   Когда приступ гнева постепенно стух, Иша села рядом с дверью и заплакала, женщина обратилась к внутреннему голосу: «На что ты меня толкаешь? Я теперь пропаду… Ни денег, ни семьи, ничего…»
   Когда счета начали накапливаться, а холодильник опустел, Ише пришлось задуматься о работе. Бывший тренер по фигурному катанию решилась податься в ближайший мини-маркет. Женщина приняла последние таблетки, успокаивающие ее смертельный порок на некоторое время. И отправилась на собеседование. Иша после заражения Гневом практически перестала за собой следить и редко принимала ванну, но даже почти уничтоженная Гневом женщина понимала, что ей нужны деньги.
   Управляющий мини-маркетом, Мартин был молод и еще страдал подростковой сыпью. Прыщи захватили каждый миллиметр его кожи. Парень скептически посмотрел на анкету соискательницы, в которой она претендовала на должность администратора. Мартин протер свои очки и, чихнув на анкету, оросил ее слюнями.
   – Проклятый пух, все летит и летит. Что же, вы хотите попасть сразу на место администратора? Могу заметить, это смело. У нас многие работают годами на кассах или в зале, но так и не дорастают до администраторов. Почему я должен взять вас с улицы на такое желанное многими место?
   – У меня есть опыт преподавания. Я раньше была тренером и знаю, как обращаться с людьми.
   – Ну… Это не аргумент, – разочарованно парировал Мартин, – подумаешь тренером! Нет, нет. Милочка, давайте-ка начнем с самых основ. Как и все, кто был до вас, начинали с того же. Я могу взять вас уборщицей, если продержитесь месяц, может переведем вас в зал.
   У Иши не было выбора, и бывшая именитая женщина, согласившись, переоделась в унизительный для себя комбинезон уборщицы. Иша терпела и мыла грязные полы или убирала разбитые бутылки. Гнев в ней копил раздражение, чтобы разом погубить свою жертву.
   Иша отработала две смены и под конец третей, когда женщина, уставшая от тяжелого труда, брела переодеваться, ее вызвали на третью кассу. Уборщица, раздосадованная этим вызовом, обречено поплелась обратно через весь зал с ведерком и тряпкой. На кассе ее ждал неприятный сюрприз. Какой-то алкоголик загадил весь пол, и его продолжало тошнить. Раздраженная управляющая прикрикнула на Ишу:
   – Ну, и чего мы стоим? Я что ли должна это убирать? Ну живее! Взяла швабру и вперед.
   Смертельный порок дождался удобного момента и, вонзившись в душу жертвы, завладел телом Иши. Уборщица молча подняла ведро с грязной водой и окатила свою начальницу, а после подошла к загадившему все мужчине и, ударив его в пах, сбила выпивоху с ног. Иша схватила за рубашку пьяного мужчину и вытерла им всю рвоту. Охрана кое-как смогла отцепить зараженную Гневом женщину от ненавистного ей алкоголика. Это был последний рабочий день Иши, после которого она уже не смогла устроиться на работу. Гнев больше не отпускал свою жертву из яростных лап раздражения на все вокруг.

Глава 53

   Обитель Пороков подъехал к дому Иши, в котором она проживала последние годы. Стэфан подошел к входной двери, аккуратно укутанной лентой с надписью «изъято за долги». Обитель Пороков вспомнил видение в Небытие, в котором Ишу сжигают бомжи. Женщина пала очень низко, и Гнев был практически у цели, а это означало, что Стэфан провалит свою миссию и навеки будет изгнан с земли. Глава фонда осмотрелся вокруг, мальчик в теле Алана не знал, что ему делать дальше. Обитель Порока присел на крыльцо опечатанного дома. Стэфан долго думал, но так и не смог понять, как ему найти Ишу.
   Задумчивость Стэфана прервала попрошайка. Женщина в лохмотьях и с грязными волосами обратилась к телу Алана:
   – Ты чего тут расселся?
   – Простите? – ответил мальчик, недоумевая.
   – Я тебя спрашиваю, что тебе тут нужно? Если ты по поводу долгов, то ты дружок опоздал, выпрели эту сумасшедшую на улицу. Вот и все.
   – А вы случайно не знаете где ее можно найти? Я хочу помочь ей.
   – Помочь? Ха! И как же?
   Стэфан встал на ноги и, всматриваясь в лицо попрошайки, угадал в этой грязной женщине Ишу.
   – Иша, это ты?
   – Пошел ты! – вспылила женщина, пораженная Гневом от костей до мозга. – Что тебе нужно отстань от меня.
   Иша быстрыми шагами пошла вниз по улице, Стэфан, сев в автомобиль, направился за ней. Иша, обернувшись, не обнаружила за собой следа, но все равно бывший заслуженный тренер не сразу пошла к месту ночевки, стараясь сбить со следа преследователя.
   Ближе к ночи уставшая и голодная женщина зашла в небольшой вагончик, доставшейся ей от сожителя, приютившего Ишу после ее увольнения из мини-маркета. Иша поставила на плиту банку бобов и, стряхнув с грязного дивана крошки от прошлого ужина, прилегла отдохнуть. Стэфан все это время ехал за заложницей Гнева на автомобиле. Обитель Пороков, увидев этот вагончик, понял, что именно в нем расправится с Ишей бездомная шайка. Мальчик уже очень давно нашел в бардачке Алана револьвер. Этот форд принадлежал отцу Алана и достался ему по наследству вместе со всем содержимым. Крышка бардачка постоянно открывалась, что позволило Стэфану быстро к своему удивлению обнаружить это опасный предмет. Стэфан не решался брать его до этого момента.
   К вагончику Иши подошло пятнадцать человек, все они были плохо одеты, и каждый был пьян. Беспризорные подожгли бочку для того, чтобы согреться и, встав в один большой круг, стали распивать странную жидкость. Обитель Пороков не решался сразу же выйти и подойти к агрессивным бомжам. Мальчик грел себя мыслью, что это не тот случай, и они сами разойдутся.
   Пьяный круг дошел до кондиции, и самый пьяный из обреченного собрания наотмашь швырнул бутылку в вагончик Иши. Бутылка попала прямо в окно и, разбив его, пустила в и так холодное помещение вечернюю прохладу. Иша, уснувшая к тому моменту, обнаружив разбитое окно и бутылку под ногами, вышла из своего жилища и, увидев старую компашку, швырнула в ответ пустую бутылку из-под пива. Банка аккурат попала по голове самому агрессивному из шайки. Лу повернулся и, увидев Ишу, прокричал:
   – Ах, ты мелкая дрянь! Ну, сейчас ты поплатишься за это.
   Гнев привел в ярость жертву. После этих слов Иша бросилась с кулаками на пьяную шайку бомжей. Лу легко парировал удары женщины и, свалив тренера на землю, обратился к собратьям:
   – Посмотрим, осталось ли у нее что-то там от бабы.
   Стэфан больше не мог медлить. И, выйдя из автомобиля, мальчик открыл барабан пистолета, проверить наличие пуль, и был неприятно удивлен, увидев пустые места для патронов. Стэфану пришлось вернуться в автомобиль в судорожных поисках патронов. В самом дальнем углу бардачка, Обитель Пороков смог отыскать всего один патрон. Мальчик дрожащими руками вставил пулю в барабан и направился на спасение Иши.
   Тем временем Иша, не дожидаясь расправы, ударила ногой Лу в пах, вожак шайки, скрючившись, упал. Это деморализовало остальных, и никто не решался подойти к женщине, у который был приступ гнева. До женщины было не так много, но в десяти шагах от шайки Уныние начало шипеть в ухо Стэфану: «Посмотри, Иша не последняя жертва, а она уже в конце твоего ведения, а впереди еще Харви и твой любимый Джимми, ты не успеешь… Одна пуля и возможность больше не мучиться. Давай Стэфан. Сделай правильный выбор». Лу начал подниматься с колен. Обитель Порока поднес револьвер к виску. Уныние, торжествуя, продолжало: «Еще мгновение, и ты будешь свободен… Ну же… жми!» Рука мальчика задрожала. Стэфан боролся с Унынием, пытаясь найти аргументы, чтобы не жать на курок, и сознание Обителя Пороков принесло ему такие мысли: «Я успею, я иду по порядку, и до ведения Харви, где его убивает девушка в самообороне, еще больше двух лет. Ты меня не проведешь, я чувствую это…» Стэфан переборол Уныние и, подняв револьвер вверх, выстрелил. Бомжи, услышав стрельбу, бросились врассыпную.
   Обитель Пороков помог Ише подняться и завел ее в вагончик. Женщина вся дрожала от ожидания расправы. Стэфан налил воды в грязный стакан, другого он не смог найти в этом жилище и поднес его жертве бомжей. А после он дал немного придти в себя зараженной Гневом Ише. Стэфан заметил фотографию Гарри и Ноэль над кроватью бывшего тренера.
   – Фух, пронесло, – отдышавшись, произнесла женщина. – Я уж думала: все, мне конец.
   – Можно сказать, я спас вас от расправы.
   – Я вас не просила мне помогать, сама бы как-нибудь отбилась, чего вам нужно?
   – Странная у вас фотография. Что вы вспоминаете, когда смотрите на нее?
   – Ошибки, разочарование, разбитые надежды, гнев за их бездарность. Я повесила эту фотографию, чтобы помнить, по чьей вине я сейчас здесь.
   – Иша, вы и ваши подопечные должны были совершить настоящее чудо и выиграть в том году, но я заразил вас Гневом и погубил… Я прошу прощения. Отдайте свой дар обратно.
   Эти слова заставили практически победившую змею покинуть душу тренера и переместиться обратно к Обителю Пороков. Новая гостья была могущественна и могла мучить человека каждую минуту беспричинно, находя раздражение во всем. Гнев прошипел Стэфану: «Я вижу, ты, мой друг, весь извелся, но ничего мои сестры покажутся тебе детским лепетом по сравнению с тем, что могу я причинить человеку.»
   Стэфан вновь был бледен и покрылся потом, но Обитель Порока старался держать себя в руках:
   – Иша, посмотрите теперь на своих бывших подопечных…. Какие теперь вы испытываете эмоции?
   Заслуженный тренер была освобождена от кабалы Гнева и, наконец, могла мыслить самостоятельно:
   – Что же это было со мной все эти годы?
   Иша начала плакать, вспоминая, сколько всего плохого она успела натворить, будучи зараженной Гневом. Гнев, получивший новую жертву, прошипел в ухо мальчика: «Что она тут разнылась? Она теперь свободна, бесят эти крокодильи слезы!»
   Обитель Порока сдерживал новую змею всеми силами души:
   – Не нужно сейчас плакать. Вы теперь сможете зажить новой жизнью.
   – Не смогу, все моя жизнь была в фигурном катании.
   – Я глава фонда «Сияние». Мы недавно организовали кружок для сирот и беспризорных детей, и нам как раз нужен тренер, как вы смотрите на это?
   – Я… Это так здорово, неужели я опять смогу нормально жить.
   – Сможете, и я помогу вам в этом. Давайте начнем с того, что вы переедите от сюда.
   – Зачем вам помогать мне?
   Все жертвы, которых спасал Обитель Пороков, не помнили момент, когда Стэфан просил прощения и забирал змею к себе. Поэтому Стэфан, скрывая настоящую причину, выдвигал на первое место фонд «Сияние» и его поекты:
   – Я помогу вам, потому что это моя работа помогать людям, которые не заслужили тяжелой жизни. Ваш сын, Джек, сейчас работает у меня, вы можете поговорить с ним, если поедите со мной.
   – Джеки? Сколько лет я не вспоминала о нем…. Я не достойна этого.
   – Пользуйтесь моментом, пока живы, и общайтесь с близкими.
   – Я хочу, я мечтаю поговорить с ним, но он болен из-за меня.
   – Его болезнь в прошлом: мой фонд излечил его.
   – Вы спасли моего Джеки? И помогаете мне? Кто же вы? Не отвечайте! Вы Ангел? Добрый посланник света? Вы наш спаситель.
   – Нет, Иша, не заблуждайтесь, я помогаю вам, потому что эта моя работа.
   Стэфан помог Ише дойти до автомобиля. Скупость в душе Обителя Пороков начала шипеть: «Не пускай ее, она грязная. Потом придется тратиться на чистку!» Обжорство тоже была возмущена: «Зачем ты берешь лишний рот? Пусть живет сама!» Уныние набиралась сил, чтобы взять верх. Сейчас, когда змей стало еще больше, каждой стоило больших усилий, чтобы быть главнее и могущественнее и шипеть соблазны и угрозы Обителю Пороков. Все время сестры боролись друг с другом за право приказывать телу Алана и душе Стэфана. Гнев раскидала сестер и попробовала повлиять на мальчика: «Выкинь ее из машины! Посмотри на нее, какая жертва, таких как она миллионы, не возись с ней. Это приказ!»
   Стэфан отвез в гостиницу Ишу и дал ей немного денег, чем разозлил Скупость, которая раскидала других сестер на небольшой промежуток времени.
   – Приходите, – обратился Стэфан к спасенной женщине, – завтра в мой фонд и найдите там человека по имени Серж. Он поможет вам адаптироваться и принять своих первых учеников за такой длительный промежуток забвения.
   – Чтобы вы ни говорили, вы ангел. Я буду всегда помнить вашу доброту, а где сейчас Джеки?
   – Джек вместе с Натаном путешествуют по стране и помогают людям, принимающим опасные вещества, избавиться от зависимости.
   – Джеки, мой мальчик, я так рада, он полезен обществу.
   Стэфан покачал головой и попытался сесть в машину, но рука предательски не открывала дверь форда. Скупость прошипела: «Ну уж нет, ты отдал ей кучу денег, и теперь не будешь тратиться на бензин, иди пешком или я тебя так покусаю: год комы покажется сказкой!» Обитель Пороков не стал бороться с первой сестрой, сейчас она была не так страшна для него как новая. Гнев пугала его своей мощью, и мальчик ощущал ее могущество. Стэфан пришел домой и поджарил на сковороде кусок вчерашнего хлеба, этим поступком он сделал Скупость в душе еще сильнее, особенно ослабла Обжорство, пытающаяся склонить Стэфана к покупке дорогих деликатесов.
   Сейчас, когда в душе мальчика был настоящий рассадник змей, каждая желала единоличного правления. Скупость к большому удивлению Обителя Пороков прошипела перед сном: «Если будешь подпитывать меня, я сдержу остальных сестер, и ты сможешь выполнить свою миссию». Все остальные пороки захотели укусить Стэфана и доказать, что Скупость лжет, но мальчик хорошо подпитал ее своей экономией. Первой сестре хватило сил, для того, чтобы отбить атаки смертельных пороков. И Стэфан смог нормально поспать, это было такая редкость за последнее время. Светлый дух понимал, что он не должен делать выбор в чью-либо пользу и поэтому на утро точно решил подать бездомному крупную сумму денег. А пока что мальчик набирался сил под покровительством Скупости.
   Рядом с кроватью Алана возник Жером и, смотря на мирный сон своего врага, произнес вслух:
   – Спи, набирайся сил, скоро тебе не поможет этот жалкий союз со Скупостью, но пока грей себя надеждой…
   Тень Стэфана села рядом с Обителям Порока и принялась рисовать себе в мыслях портрет Кристин, но любые попытки вспомнить свою жену были обречены на провал.

Глава 54

   Обитель Пороков подъехал к дому Иши, в котором она проживала последние годы. Стэфан подошел к входной двери, аккуратно укутанной лентой с надписью «изъято за долги». Обитель Пороков вспомнил видение в Небытие, в котором Ишу сжигают бомжи. Женщина пала очень низко, и Гнев был практически у цели, а это означало, что Стэфан провалит свою миссию и навеки будет изгнан с земли. Глава фонда осмотрелся вокруг, мальчик в теле Алана не знал, что ему делать дальше. Обитель Порока присел на крыльцо опечатанного дома. Стэфан долго думал, но так и не смог понять, как ему найти Ишу.
   Задумчивость Стэфана прервала попрошайка. Женщина в лохмотьях и с грязными волосами обратилась к телу Алана:
   – Ты чего тут расселся?
   – Простите? – ответил мальчик, недоумевая.
   – Я тебя спрашиваю, что тебе тут нужно? Если ты по поводу долгов, то ты дружок опоздал, выпрели эту сумасшедшую на улицу. Вот и все.
   – А вы случайно не знаете где ее можно найти? Я хочу помочь ей.
   – Помочь? Ха! И как же?
   Стэфан встал на ноги и, всматриваясь в лицо попрошайки, угадал в этой грязной женщине Ишу.
   – Иша, это ты?
   – Пошел ты! – вспылила женщина, пораженная Гневом от костей до мозга. – Что тебе нужно отстань от меня.
   Иша быстрыми шагами пошла вниз по улице, Стэфан, сев в автомобиль, направился за ней. Иша, обернувшись, не обнаружила за собой следа, но все равно бывший заслуженный тренер не сразу пошла к месту ночевки, стараясь сбить со следа преследователя.
   Ближе к ночи уставшая и голодная женщина зашла в небольшой вагончик, доставшейся ей от сожителя, приютившего Ишу после ее увольнения из мини-маркета. Иша поставила на плиту банку бобов и, стряхнув с грязного дивана крошки от прошлого ужина, прилегла отдохнуть. Стэфан все это время ехал за заложницей Гнева на автомобиле. Обитель Пороков, увидев этот вагончик, понял, что именно в нем расправится с Ишей бездомная шайка. Мальчик уже очень давно нашел в бардачке Алана револьвер. Этот форд принадлежал отцу Алана и достался ему по наследству вместе со всем содержимым. Крышка бардачка постоянно открывалась, что позволило Стэфану быстро к своему удивлению обнаружить это опасный предмет. Стэфан не решался брать его до этого момента.
   К вагончику Иши подошло пятнадцать человек, все они были плохо одеты, и каждый был пьян. Беспризорные подожгли бочку для того, чтобы согреться и, встав в один большой круг, стали распивать странную жидкость. Обитель Пороков не решался сразу же выйти и подойти к агрессивным бомжам. Мальчик грел себя мыслью, что это не тот случай, и они сами разойдутся.
   Пьяный круг дошел до кондиции, и самый пьяный из обреченного собрания наотмашь швырнул бутылку в вагончик Иши. Бутылка попала прямо в окно и, разбив его, пустила в и так холодное помещение вечернюю прохладу. Иша, уснувшая к тому моменту, обнаружив разбитое окно и бутылку под ногами, вышла из своего жилища и, увидев старую компашку, швырнула в ответ пустую бутылку из-под пива. Банка аккурат попала по голове самому агрессивному из шайки. Лу повернулся и, увидев Ишу, прокричал:
   – Ах, ты мелкая дрянь! Ну, сейчас ты поплатишься за это.
   Гнев привел в ярость жертву. После этих слов Иша бросилась с кулаками на пьяную шайку бомжей. Лу легко парировал удары женщины и, свалив тренера на землю, обратился к собратьям:
   – Посмотрим, осталось ли у нее что-то там от бабы.
   Стэфан больше не мог медлить. И, выйдя из автомобиля, мальчик открыл барабан пистолета, проверить наличие пуль, и был неприятно удивлен, увидев пустые места для патронов. Стэфану пришлось вернуться в автомобиль в судорожных поисках патронов. В самом дальнем углу бардачка, Обитель Пороков смог отыскать всего один патрон. Мальчик дрожащими руками вставил пулю в барабан и направился на спасение Иши.
   Тем временем Иша, не дожидаясь расправы, ударила ногой Лу в пах, вожак шайки, скрючившись, упал. Это деморализовало остальных, и никто не решался подойти к женщине, у который был приступ гнева. До женщины было не так много, но в десяти шагах от шайки Уныние начало шипеть в ухо Стэфану: «Посмотри, Иша не последняя жертва, а она уже в конце твоего ведения, а впереди еще Харви и твой любимый Джимми, ты не успеешь… Одна пуля и возможность больше не мучиться. Давай Стэфан. Сделай правильный выбор». Лу начал подниматься с колен. Обитель Порока поднес револьвер к виску. Уныние, торжествуя, продолжало: «Еще мгновение, и ты будешь свободен… Ну же… жми!» Рука мальчика задрожала. Стэфан боролся с Унынием, пытаясь найти аргументы, чтобы не жать на курок, и сознание Обителя Пороков принесло ему такие мысли: «Я успею, я иду по порядку, и до ведения Харви, где его убивает девушка в самообороне, еще больше двух лет. Ты меня не проведешь, я чувствую это…» Стэфан переборол Уныние и, подняв револьвер вверх, выстрелил. Бомжи, услышав стрельбу, бросились врассыпную.
   Обитель Пороков помог Ише подняться и завел ее в вагончик. Женщина вся дрожала от ожидания расправы. Стэфан налил воды в грязный стакан, другого он не смог найти в этом жилище и поднес его жертве бомжей. А после он дал немного придти в себя зараженной Гневом Ише. Стэфан заметил фотографию Гарри и Ноэль над кроватью бывшего тренера.
   – Фух, пронесло, – отдышавшись, произнесла женщина. – Я уж думала: все, мне конец.
   – Можно сказать, я спас вас от расправы.
   – Я вас не просила мне помогать, сама бы как-нибудь отбилась, чего вам нужно?
   – Странная у вас фотография. Что вы вспоминаете, когда смотрите на нее?
   – Ошибки, разочарование, разбитые надежды, гнев за их бездарность. Я повесила эту фотографию, чтобы помнить, по чьей вине я сейчас здесь.
   – Иша, вы и ваши подопечные должны были совершить настоящее чудо и выиграть в том году, но я заразил вас Гневом и погубил… Я прошу прощения. Отдайте свой дар обратно.
   Эти слова заставили практически победившую змею покинуть душу тренера и переместиться обратно к Обителю Пороков. Новая гостья была могущественна и могла мучить человека каждую минуту беспричинно, находя раздражение во всем. Гнев прошипел Стэфану: «Я вижу, ты, мой друг, весь извелся, но ничего мои сестры покажутся тебе детским лепетом по сравнению с тем, что могу я причинить человеку.»
   Стэфан вновь был бледен и покрылся потом, но Обитель Порока старался держать себя в руках:
   – Иша, посмотрите теперь на своих бывших подопечных…. Какие теперь вы испытываете эмоции?
   Заслуженный тренер была освобождена от кабалы Гнева и, наконец, могла мыслить самостоятельно:
   – Что же это было со мной все эти годы?
   Иша начала плакать, вспоминая, сколько всего плохого она успела натворить, будучи зараженной Гневом. Гнев, получивший новую жертву, прошипел в ухо мальчика: «Что она тут разнылась? Она теперь свободна, бесят эти крокодильи слезы!»
   Обитель Порока сдерживал новую змею всеми силами души:
   – Не нужно сейчас плакать. Вы теперь сможете зажить новой жизнью.
   – Не смогу, все моя жизнь была в фигурном катании.
   – Я глава фонда «Сияние». Мы недавно организовали кружок для сирот и беспризорных детей, и нам как раз нужен тренер, как вы смотрите на это?
   – Я… Это так здорово, неужели я опять смогу нормально жить.
   – Сможете, и я помогу вам в этом. Давайте начнем с того, что вы переедите от сюда.
   – Зачем вам помогать мне?
   Все жертвы, которых спасал Обитель Пороков, не помнили момент, когда Стэфан просил прощения и забирал змею к себе. Поэтому Стэфан, скрывая настоящую причину, выдвигал на первое место фонд «Сияние» и его поекты:
   – Я помогу вам, потому что это моя работа помогать людям, которые не заслужили тяжелой жизни. Ваш сын, Джек, сейчас работает у меня, вы можете поговорить с ним, если поедите со мной.
   – Джеки? Сколько лет я не вспоминала о нем…. Я не достойна этого.
   – Пользуйтесь моментом, пока живы, и общайтесь с близкими.
   – Я хочу, я мечтаю поговорить с ним, но он болен из-за меня.
   – Его болезнь в прошлом: мой фонд излечил его.
   – Вы спасли моего Джеки? И помогаете мне? Кто же вы? Не отвечайте! Вы Ангел? Добрый посланник света? Вы наш спаситель.
   – Нет, Иша, не заблуждайтесь, я помогаю вам, потому что эта моя работа.
   Стэфан помог Ише дойти до автомобиля. Скупость в душе Обителя Пороков начала шипеть: «Не пускай ее, она грязная. Потом придется тратиться на чистку!» Обжорство тоже была возмущена: «Зачем ты берешь лишний рот? Пусть живет сама!» Уныние набиралась сил, чтобы взять верх. Сейчас, когда змей стало еще больше, каждой стоило больших усилий, чтобы быть главнее и могущественнее и шипеть соблазны и угрозы Обителю Пороков. Все время сестры боролись друг с другом за право приказывать телу Алана и душе Стэфана. Гнев раскидала сестер и попробовала повлиять на мальчика: «Выкинь ее из машины! Посмотри на нее, какая жертва, таких как она миллионы, не возись с ней. Это приказ!»
   Стэфан отвез в гостиницу Ишу и дал ей немного денег, чем разозлил Скупость, которая раскидала других сестер на небольшой промежуток времени.
   – Приходите, – обратился Стэфан к спасенной женщине, – завтра в мой фонд и найдите там человека по имени Серж. Он поможет вам адаптироваться и принять своих первых учеников за такой длительный промежуток забвения.
   – Чтобы вы ни говорили, вы ангел. Я буду всегда помнить вашу доброту, а где сейчас Джеки?
   – Джек вместе с Натаном путешествуют по стране и помогают людям избавиться от наркотической зависимости.
   – Джеки, мой мальчик, я так рада, он полезен обществу.
   Стэфан покачал головой и попытался сесть в машину, но рука предательски не открывала дверь форда. Скупость прошипела: «Ну уж нет, ты отдал ей кучу денег, и теперь не будешь тратиться на бензин, иди пешком или я тебя так покусаю: год комы покажется сказкой!» Обитель Пороков не стал бороться с первой сестрой, сейчас она была не так страшна для него как новая. Гнев пугала его своей мощью, и мальчик ощущал ее могущество. Стэфан пришел домой и поджарил на сковороде кусок вчерашнего хлеба, этим поступком он сделал Скупость в душе еще сильнее, особенно ослабла Обжорство, пытающаяся склонить Стэфана к покупке дорогих деликатесов.
   Сейчас, когда в душе мальчика был настоящий рассадник змей, каждая желала единоличного правления. Скупость к большому удивлению Обителя Пороков прошипела перед сном: «Если будешь подпитывать меня, я сдержу остальных сестер, и ты сможешь выполнить свою миссию». Все остальные пороки захотели укусить Стэфана и доказать, что Скупость лжет, но мальчик хорошо подпитал ее своей экономией. Первой сестре хватило сил, для того, чтобы отбить атаки смертельных пороков. И Стэфан смог нормально поспать, это было такая редкость за последнее время. Светлый дух понимал, что он не должен делать выбор в чью-либо пользу и поэтому на утро точно решил подать бездомному крупную сумму денег. А пока что мальчик набирался сил под покровительством Скупости.
   Рядом с кроватью Алана возник Жером и, смотря на мирный сон своего врага, произнес вслух:
   – Спи, набирайся сил, скоро тебе не поможет этот жалкий союз со Скупостью, но пока грей себя надеждой…
   Тень Стэфана села рядом с Обителям Порока и принялась рисовать себе в мыслях портрет Кристин, но любые попытки вспомнить свою жену были обречены на провал.

Глава 55

   Которую ночь Обитель Порока не мог уснуть. Сестры, будучи целый год под гнетом Гнева, сейчас пытались побороть смертельный порок и занять место главенствующей. Стэфан слышал споры пороков и их укусы адресованные друг другу. Обитель Порока попытался включить телевизор, но батарейки в пульте сели и не позволили этого сделать. Гнев в мальчике на правах самой сильной сестры швырнул пульт от телевизора в стену. Стэфану стало страшно, что тело Алана теперь ему придется делиться с Гневом. Мальчик помнил о помощи Скупости и поэтому решил помочь этой сестре взять верх над Гневом.
   – Ничего, – поднял пульт Стэфан, – батарейки покупать не буду, это слишком дорого, можно обойтись и без него.
   Эти слова стали подпитывать Скупость в нем. Стэфан подошел к холодильнику и, не найдя там продуктов, опять обратился к порокам: «Значит, поголодаю до обеда, а может и до ужина, столько денег уходит на еду. И душ принимать не буду, буду экономить, а, если куда-нибудь сегодня поеду, то только на метро. Бензин такой дорогой».
   Все эти слова позволили Скупости стать равной Гневу. Обитель Порока посмотрел в окно и увидел того самого бездомного, которому мальчик обычно подавал милостыню, чтобы охладить Скупость. Стэфан напрямую обратился к Скупости: «Слышишь меня, первая сестра, освободи душу от Гнева, и я больше никогда не потрачу даже цент без твоего разрешения». Скупость получила невероятную подпитку от этих слов Обителя Порока и поэтому тут же захватила власть в душе Стэфана.
   Скупость опустила тело Алана на кровать: «Я теперь твоя повелительница, и ты будешь слушаться только меня!» Обитель Пороков хотел изгнать Гнев, так сильно портивший ему жизнь. Ему казалось, что после того, как Скупость станет главной, он сможет одолеть ее, но, заключив союз с одной и сестер, Обитель Пороков нарушил баланс в своей душе. Скупость теперь управляла телом Алана и приказывала душе Стэфана.
   Жером появился рядом со своим братом.
   – Зачем ты роешься в мусорном бочке?
   – Там могло остаться много выброшенной понапрасну еды. Я больше не буду таким расточительным.
   Слуга Нечто смотрел на странное поведение своего врага, пока не понял, что произошло:
   – Ты заключил союз со Скупостью? Ты глупец! Теперь ты ее раб… Но если я тебя не погублю, а погубит она… Тогда я не получу своей награды, нет уж! Так не пойдет.
   Жером попытался усмирить Скупость: «Скупость, все вечно считающая, мусор да объедки собирающая, людей в своих рабов превращающая, остановись, оставь его душу! Я приказываю: встань в один ряд с остальными». Первая змея отвечала ртом Алана: «Я теперь владею этим телом, и ты мне больше не указчик. Уйди прочь, и я погублю его!»
   Темный дух, как и всё на расстоянии пяти километров, замер. Комната залилась ослепительным светом. Жером не успел вовремя испытать Стэфана Гневом и опоздал на день. Поэтому Свет, появившись рядом со своим последователем, смог помочь Стэфану избавиться от гнета Скупости. Наставник воинов света прикоснулся к телу Алана и этим касанием усмирил Скупость. Свет аккуратно положил уставшего от постоянной борьбы мальчика на кровать.
   – Ты пришел, – Стэфан открыл глаза и облегченно произнес, – ты не оставил меня.
   – Больше никогда не слушайся змей. Они опаснее твоей тени и его хозяина.
   Свет покинул комнату, и Жером вновь ожил. Темный слуга почувствовал визит Света:
   – Нечто, тупой увалень, я говорил ему, что я опоздаю, зачем он запихал меня в свой мир! Что, опять только с помощью своего повелителя смог выкрутиться?
   Обитель Порока чувствовал временный мир в душе, как в прошлый раз после визита света. Стэфан, закрывая глаза, и предвкушал долгожданный сон.
   – Ты можешь радоваться, Скупость отпустила меня.
   – Радоваться я буду, когда уничтожу тебя.
   – Нет…. У тебя не получится, я сильней, и этого уже не исправить. Мне все по силам в этом мире, в общем, как и в любом.
   – Не зазнавайся раньше времени. Пока я рядом, тебе не видать легкой жизни.
   Темный дух вновь куда-то исчез, последнее время он все чаще и чаще уходил от своего врага.

//-- *** --//
   Обитель Порока раним утром, пока змеи приходили в себя, после визита Света заправил полный бак и поехал к Харви в клинику. Стэфан помнил о том, как Джимми сослал своего отчима с братьями в Небытие. Харви должен был отправиться с ними, но порок защитил его от этой участи и оставил на земле. Харви был одержим своей змеей и даже не задумывался о том, что произошло с его другом, который просто так исчез. И, пока Джимми был заражен Гордыней, для всего мира Джефри и его усыновленные дети никогда не существовали.
   Старенький Форд остановился у клиники Харви. У входа стоял ржавый пикап, в нем кто-то ругался, пока на улице не показались двое братьев, знакомых Стэфану по драке в баре. Братья тащили свою сестру Сесиль за руки в клинику к Харви. Обитель Порока вспыхнул ненавистью к этим сектантам. Гнев проснулась первой от этих сильных эмоций: «Они мучают ее, они ударили тебя. Отомсти им, спусти им шины, испороть мотор!» Стэфан резко почувствовал, как что-то внутри него усмирило Гнев. Все остальные сестры спали. Что так повлияло на пятую сестру, Обитель Порока не понимал.
   Стэфан смог здраво оценить ситуацию и не бросился на борьбу с двумя сектантами, которые были больше тела Алана в два раза. Братья вышли из клиники уже одни и, сев в свой драндулет, вернулись в закрытую общину.
   Обитель Порока зашел в открытую дверь, внутри клиники было очень тихо. Стэфан осмотрел первый этаж. После его последнего визита тут все поменялось, теперь клиника принимала только девушек. Харви сделал из Клиники пансионат для молодых особ, чьи родители хотели слишком поздно привить половое воспитание уже сформировавшимся личностям. На каждой двери было имя постоялицы и срок ее заключения здесь с добровольного согласия родителей, которые полагали, что это пребывание пойдет их чаду на пользу. Стэфан поднялся по лестнице, кабинет Харви был приоткрыт, и из него слышался разговор зараженного Похотью мужчины и новенькой постоялицы Сесиль.
   Харви вписал имя новой постоялицы в архив и радостно обратился к заплаканной девушке:
   – Что же, милая, Сесиль, вы теперь моя на шесть месяцев. Ваши братья говорят, у вас проблемы в понимании, что хорошо, а что не очень в отношениях с мужчинами.
   – Мои братья изуверы, они держали меня взаперти несколько месяцев, они считают меня шлюхой только потому, что мне очень понравился один мужчина, но он был не из нашей дурацкой общины.
   – Сесиль, милая, не нужно так горячиться, давайте рассуждать здраво. Я психолог с большим стажем и могу сказать, что вся моя клиника направлена на то, чтобы у таких молодых, красивых и сводящих с ума одним запахом девушек не оставалось вопросов о своем теле и наслаждении, которое оно может принести.
   – О чем вы говорите? Я невинна!
   – Ну, разве это плюс в наше время? Подумайте сами, вот появиться у вас молодой человек, у вас возникнет симпатия, которая перерастет в постель. И что вы думаете, захочет с вами возиться молодой парень зная, что вы еще не тронута? Подумайте сами, разве не логичней будет помочь вам в этом вопросе заранее? Я со своим опытом сделаю все так, что вам понравится… Обещаю.
   Стэфан не мог больше слышать эту отвратительную речь из уст зараженного психолога. Обитель Порока вошел в кабинет. Харви тут же отпрыгнул от испуганной девушки. Сесиль, увидев тело Алана, радостно бросилась к нему на шею, и, крепко обняв своего спасителя из лап маньяка, заплакала от счастья и ощущения того, что она не одинока.
   – Как ты нашел меня? Ты рядом. Я уже думала, что больше тебя не увижу.
   – Сесиль, подожди меня в машине на улице, мне нужно поговорить с этим. Доктором.
   Освобожденная девушка упорхнула из кабинета.
   – Что вы себе позволяете? – повысил голос Харви. – Ее привели ко мне братья и оставили на лечение.
   – Харви, а чем в место лечения вы тут занимаетесь со всеми этими девушками? Что с вами стало? Раньше вы помогали подросткам в сложных ситуациях, а сейчас насилуете их по комнатам?
   – Я никого не насиловал, все они согласились на это.
   Опытный психолог услышал себя со стороны, и эти страшные слова ударили его по сердцу. Харви медленно опустился на стул, и его глаза наполнились слезами.
   – Простите меня. Вы не виноваты, я заразил вас Похотью, и вы позабыли свое истинное призвание. Отдайте мне мой подарок, и вы вновь будете свободны.
   После этих слов шестая змея покинула выжженную душу Харви и воссоединилась со своими сестрами. Психолог после того, как гадкая гостья покинула его душу, почувствовал только пустоту и угрызения совести за все, что он натворил за эти годы. Харви молча встал со своего стула и направился к первой девушке, разделяющей с ним ложе уже три месяца. Харви постучался к ней и попросил прощения за все. Так одаренный психолог обошел всех своих постоялец, извиняясь и освобождая их от своего присутствия.
   Новая змея была в молодой душе, не испорченной развратом или похотью. Стэфан был слишком юн и никогда не грезил о голых сверстницах или о чем-то подобном. Похоть, осмотревшись не нашла себе подпитки, но этот смертельный порок уже сумел развратить Харви, мужчину, который тоже не помышлял ни о чем подобном до заражения смертельный пороком.
   Обитель Порока видел пустоту и отчаянье во взгляде Харви. Стэфан без слов понимал, к чему может привести это раскаянье. Психолог в своем унынии сейчас мог наложить на себя руки. Глава фонда «Сияние» достал из кармана фотографию Натана и Джека с людьми, которых они спасли от смертельной зависимости, избавив их от корня зла – болезни «вечный сон».
   – Вот посмотрите, – Стэфан протянул фотографию отцу Натана, – ваш сын еще недавно работал в психиатрической клинике и ненавидел мир, а сейчас он освобождает людей по всему миру от болезни, от которой сам вылечился.
   – Что вы хотите этим сказать?
   – Вы больше не можете работать в клинике по причине своих прошлых поступков, но есть масса других занятий, в которых вы можете быть полезны. Подумайте над этим и не принимайте необдуманных решений.
   Обитель Порока оставил Харви в одиночестве. И хотя психолог освободился от Похоти, он не знал, что ему делать дальше. Хозяин бывшей клиники выгнал на улицу всех своих девиц. Харви не мог смотреть им в глаза, ему становилось стыдно, и чувство вины сводило его с ума.
   Стэфан сел в автомобиль. Сесиль ожидала возвращения своего спасителя, девушка еще раз крепко обняла тело Алана и от переизбытка чувств нежно коснулась его губ своими губами. Похоть, наконец, получила возможно попытаться выйти на первый план: «Посмотри на ее молодое тело! Ох, как колышется ее грудь, взволновано подымаясь от твоего прикосновения. Как сладостно будет овладеть таким молодым и не тронутым телом…»
   Жером сидел рядом и был невидим для глаз Сесиль. Слуга Нечто слышал слова новой сестры и видел, как они дурманят голову Стэфана, слишком неопытного в этом вопросе.
   – Ну, вот – заулыбался Жером, – мы и добрались до твоей ахиллесовой пяты.
   – Теперь ты свободна от своих братьев, – Стэфан немного отодвинул от себя влюбленную в тело Алана Сесиль, – и я не позволю им больше тебя забрать.
   – В этой стране у меня нет никого… У меня есть дядя, но он далеко в Париже. Я же родом из Франции, мы там жили, пока секта не поглотила разум моего отца и братьев. Мне стоит вернуться на родину.
   – Нет, какая родина? Ты о чем? Я позабочусь о тебе! Со мной ты будешь свободна и счастлива. Будем жить у меня, место на всех хватит.
   – Но это неправильно, мы с тобой не муж и жена. Мы даже не встречаемся, я не буду делить с тобой постель.
   – Сесиль, я и не прошу об этом. Мне будет спокойней, если ты просто будешь рядом, я и пальцем тебя не коснусь. Я хочу позаботиться о тебе, потому что мне это по силам.
   Форд медленно увозил двух духов и одну прекрасную девушку подальше от клиники, загубившей не одну молодую жизнь похотью Харви.

Глава 56

   Сесиль вошла в комнату Алана и, осмотрев беспорядок, в котором жил Обитель Порока, молча, начала убираться.
   – Зачем ты убираешься? – удивился Стэфан.
   – У тебя очень милая комната, но ты за ней совершенно не следишь.
   – Я вечно занят, на мне огромный фонд, и без меня там не могут решить даже небольшой вопрос.
   – Раз я буду жить здесь, позволь мне помочь тебе в такой мелочи как уборка, а ты можешь и дальше думать о помощи нуждающимся. Ты, Алан, такой необычный… Никогда не встречала такого доброго человека, думающего о других больше чем о себе.
   Сесиль нагнулась, чтобы поднять пустой пакет, лежавший прямо посередине комнаты.
   Стэфан не смог отвести от нее взгляд. Похоть подпитывала интерес: «Посмотри на нее, разве ты не чувствуешь в себе желание овладеть ей прямо сейчас?» Жером, будучи невидимым, появился рядом с убирающийся девушкой и начал дразнить своего врага, показывая движениями процесс совокупления. Стэфана наполнила ярость, Гнев не мог простить такого оскорбления, нанесенного чести Обителя Порока.
   – Ну что, хочешь трахнуть ее? – не унимался Жером. – Если бы я был осязаем, я уверен, она бы точно не отказалась от моего…
   Только Стэфан мог прикасаться к своей тени равно так же, как и общаться. Пока Сесиль продолжала уборку, мальчик схватил Жерома и вытащил в коридор, после чего, заполнившись яростью, со всей силы ударил свою тень по ее астральному образу. Жером ничего не почувствовал от этого.
   – Жаль, испытание Гневом уже завершено, – с сожалением произнес Слуга Нечто. – Ты взрывной глупец, бить тень глупо. Ты надоел мне, и твои жизненные испытания тоже. Посмотрите, ой-ой, как же ему тяжело, он постоянно борется со своими пороками, но кто же тебя тянул раздавать их? И почему тебя должно быть жалко? Ты виновен в муках тех, кого сейчас спасаешь. По мне, так тебе не стоило давать столько времени, ты все равно его разбазариваешь в пустоту. Тебя постоянно заносит, и тебе даже не интересно, почему так происходит? Ты даже не пытаешься найти ответа. Вот, что значит, ты еще молокос, наш трагичный герой.
   Слуга Нечто растворился в воздухе и был не намерен возвращаться к Обителю Порока. Жером устал и не желал продолжать эту пустую и глупую борьбу ради высших целей тех, кто не хочет помогать одной конкретной душе.
   В это же время в большом зале, построенном «Сиянием», для занятий фигурным катанием детей сирот Иша проводила свое занятие с младшей группой. Дети только учились стоять на коньках, и им было тяжело впервые поехать по льду, не упав. Заслуженный тренер была счастлива вернуться к своему любимому занятию. Иша помирилась с Джеком, и ее сын даже решился придти и посмотреть на работу своей матери. Джек после излечения простил свою мать и теперь был в гармонии с самим собой равно так же, как и сама Иша, принявшая свою разгульную жизнь в юности и больше не отрицающая ее, как это было раньше. Джек отвлекся на звонок Натана, продолжающего миссию по освобождению людей, в свое время покупающих ядовитые таблетки у Джека.
   В момент, когда Стэфан не сдержался и ударил свою тень, Иша будто бы под гипнозом, молча, вышла на лед и хладнокровно ударила маленького мальчика по лицу. Мальчик упал на лед и залился громким плачем. Этот момент показал, что даже после освобождения от пороков их жертвы все еще были зависимы от своего спасителя и его действий. Иша пришла в себя и непонимающе смотрела на плачущего ребенка.
   – Ты его тут разлегся и плачешь? Что такое?
   – Вы плохая.
   – Ну, хватит, что за капризы? Давай поднимайся, и сейчас пойдем с дядей Джеком поедим мороженого.
   Мальчик недоверчиво протянул руку своему тренеру. Иша подняла своего ученика и, отряхнув его, с большим удивлением рассмотрела красный след от своего же удара.
   – Откуда это у тебя?
   – Вы меня ударили и еще тут спрашиваете.
   – Томас, драться плохо, а обманывать учителя еще хуже, прекращай свои ссоры, и из тебя получится чудный фигурист.
   Иша взяла за руку мальчика и отвела его в кафе. Джек присоединился к матери и сироте, несправедливо обиженной из-за гневного срыва Обителя Пороков. Джек смотрел на мальчика и думал, что, если бы не его долгая борьба с болезнью, он тоже мог бы иметь такого сына. Иша увидела эти нотки сожаления в глазах сына:
   – Ну, ты теперь здоров, почему бы тебе не завести семью?
   – Нет, семья слишком ответственное мероприятие для меня. Я пока что лучше Томаса свожу в парк аттракционов. Что скажешь?
   – Ух, ты! – радостно прокричал Томас. – Я ни разу там не был!
   – Джек, милый, не стоит этого делать, – Иша наклонилась к сыну и шепотом произнесла, -всем не поможешь. Таких, как он, очень много.
   – А я всем помогать не собираюсь, – громко ответил Джек, – я помогу Томасу. Завтра после занятий точно едем с тобой в парк аттракционов.
   Томас вновь заулыбался, но после сделал серьезное выражение лица и, посмотрев на Ишу, обиженно произнес:
   – А ты не завидуй! Ударила меня и отнекивается.
   – О чем он говорит? – Джек удивленно посмотрел на мать.
   – Выдумывает, сам подрался опять с девчонками.
   – Ну, – Джек посадил Томаса на коленки и шутливо сказал, – я больше не позволю этой плохой тете обижать тебя.
   Томас обнял Джека и показал язык талантливому тренеру.

//-- *** --//
   Обитель Порока сидел на кухне и смотрел в окно за горизонт, залитым лучами солнечного света. Мальчик боролся с сестрами и боялся проявлений нового порока. Стэфан пожалел о своем поведении, и теперь он был практически уверен, что Жером покинул его навсегда. Но что делать Стэфану без испытания Похотью? Которое могло бы усмирить сестру в случае, если Обитель Порока справится с ним. Стэфан был уверен, что прошел бы испытание так же, как и до этого с другими сестрами, а сейчас Похоть, как и гнев в прошлом, будет копить в нем силы. И если Слуга Нечто не вернется, то это может погубить Стэфана.
   – Доброе утро, – вошла на кухня Сесиль. – Ты вообще ложился спать? Постель на диване не тронута.
   – Нет, мне не очень хотелось спать. Это ничего, я еще найду на это время.
   – Алан, я хотела сказать тебе, что не хочу быть твоей содержанкой. Я тебе благодарна за помощь, но я не хочу сидеть все время дома.
   – А тебе и не придется, давай сходим куда-нибудь?
   Это предложение раззадорило змей. Скупость начала шипеть: «Не нужно никуда ходить! Это пустая трата денег, сиди дома!» Обжорство попыталось соблазнить Стэфана: «Пойдемте все вместе в какой-нибудь шикарный ресторан с неприличными ценами! Ну, же! Балуй себя шикарным обедом, ты это заслужил». Уныние вторило Скупости: «Зачем куда-то ходить? Все это бессмысленно, еда переварится, воспоминания о фильме забудутся…» Зависть была следующей: «Посмотри на нее, она так юна и мила, ее свежесть вдохновляет, но тебе никогда не быть с ней. Как же повезет ее первому парню, а после и мужу. Посмотри, ты же уже ненавидишь ее будущего избранника?» Гнев взял слово: «Ненавидишь, только представь ее первый раз с другим! Ни тебе, ни этому телу не видать его!» Наконец, Похоть взяла слово: «Почему? Ты можешь овладеть ей, давай! Она сама этого хочет, тебе нужно только намекнуть ей и представляешь, как это будет здорово! О, ты даже не представляешь как…»
   Стэфану постоянно приходилось терпеть это гадкое шипение в своей душе. Сесиль, обрадованная предложением Алана, вышла из кухни и, вернувшись, принесла потрепанную брашурку, на которой был запечатлен бродячий цирк.
   – Вот куда я хочу.
   Стэфан пытался успокоить Змей, и, взяв брошюрку, сосредоточился:
   – Что это?
   – Это цирк. Перед поездкой в ту ужасную клинику я случайно наткнулась на него. Это чудное место сейчас на окраине города. Эти изуверы не пустили меня, а я с детства мечтала побывать в таком местечке.
   – Если хочешь, пошли туда.
   Сесиль побежала одеваться, предвкушая первую прогулку после своего освобождения из лап огромной секты. Стэфан не знал, как правильно себя вести с этой юной особой, влюбленной в тело Алана. Обитель Порока был уверен, что сможет сохранить Сесиль рядом с собой до истечения срока пребывания в этом теле. Стэфан часто представлял себе возвращение Алана в свое тело, как он удивится, увидев в каком хорошем состоянии его фонд, а если рядом еще будет девушка, которую он полюбил… От этих мыслей Стэфана распирала гордость за свою миссию, и сразу все время, потраченное им в пустую, не выглядело так бессмысленно.
   Прогулка по парку с такой красивой и еще безмятежной девушкой возвращала Стэфана в его молодость и прошлую жизнь, в которой он провел всего семнадцать лет. Даже змеи были не такими громкими в эти минуты счастья. Поздним вечером, когда на улице стало прохладно, Обитель Порока отдал пиджак Сесиль и, купив две сладких ваты, предложил посидеть на одинокой лавочке, смотрящей в бесконечность прибоя. Сесиль прижалась к телу Алана.
   – Ты уже такой взрослый, и твой взгляд всегда такой задумчивый, где ты постоянно пропадешь?
   – Иногда я борюсь со внутренними демонами, а что это так заметно?
   – Еще как! Иногда мне кажется, что какие-то внутренние мысли ранят тебя, принося боль, тебя что-то беспокоит?
   – Все как всегда. Я думаю, о людях, которые зависят от меня и моего решения. Это как вести за собой кучку испуганных детей по тонкому льду и делать шаги, основываясь только на вере и собственном чутье.
   – А что тогда для тебя любовь? Ты меня ведь не любишь?
   – А ты любишь это тело?
   – Ты ушел от ответа. Ты был раньше беззаботным и уверенным в себе. Сейчас мне кажется, ты изменился, и я больше не понимаю твой внутренний мир. Ты писал такие красивые письма мне, и я растворялась в них, пока вокруг творился беспредел. Но вот мы вместе, и ты больше не такой романтический.
   – Я уверен, что Алан… Я люблю тебя, просто нужно немного времени, может, через три года я сразу возьму тебя в жены. И мы будем жить в мире и гармонии.
   – Три года? Почему такой странный срок?
   – За это время я должен помочь нуждающимся в этом, но, если у меня получится сделать это быстрее, это будет замечательно для них.
   Мимо Обителя Порока и Сесиль прошел Джек с Томасом за руку.
   – Джек! – окрикнул его Стэфан.
   – Мистер Алан! – Бывший раб Уныния увидел своего спасителя и радостно ответил, – я смотрю, вы выбрались на свидание?
   – Да вот сидим, отдыхаем от дел, а кто это с тобой?
   – А это Томас, он обучается у матери. Вот решил показать ему бродячий цирк. Мы попробовали практически все аттракционы и очень устали.
   – Здорово! Джек, как дела с вашим обществом?
   – Мистер Алан, все благодаря вам! Мы излечили практически всех зависимых. Мистер Алан, а нельзя как-нибудь на государственном уровне запретить ту гадость, которой мы травили себя все это время до вашего лекарства?
   – Я думал об этом, и у моих юристов скопилось множество доказательств вреда этих гадких таблеток. Думаю, это вопрос времени, и те, кто активно поддерживал это средство, поймут, чем им это грозит.
   – Мистер Алан, вы святой человек, вы так много делаете. Я не встречал больше таких людей.
   – Ну, это моя работа, если что-то понадобиться, звони. Я всегда вам рад помочь.
   Джек признательно покачал головой и, взяв за руку засыпающего Томаса, отвез мальчика в школу-интернат при «Сиянии».
   Сесиль по-особенному смотрела на тело Алана. Сейчас молодая девушка была горда своим спасителем, и ей было приятно обнимать его. Стэфан чувствовал это и получал истинное удовольствие от этого признания своих заслуг.
   Подул холодный ветер, и Обитель Порока, сам уже крепко обнимая девушку, предложил ей отправиться домой, но перед тем, как разжать руки, Сесиль тихо прошептала на ухо Алану:
   – Я готова ждать, столько, сколько ты скажешь. Три года не такой большой срок для счастья длиной в жизнь.
   Стэфану очень понравились эти слова. Сесиль обезоруживала своими искренними чувствами к телу Алана, но Обитель Порока любил Кристин, и место в его сердце было только для одного человека. Мальчик считал, что обязан устроить жизнь Алана, и не понимал, почему Свет уже решил, что Сесиль не может быть вместе с Аланом. Обитель Порока знал, что ему по силам поменять несправедливую судьбу человека, отдавшего семь лет жизни ради высшей цели.

Глава 57

Ледяной ветер бесконечное небо и тихая мирная гладь, укрытая толстым слоем снега. Жером был на краю света и прогуливался по мертвой земле. Слуга Нечто ни во что не верил и ничего не хотел. Все мысли уставшего духа были о свое единственной девушке, которую выкрал Стэфан, а Свет, вторя ему, стер из памяти образ Кристин. Жером уставшей тенью бродил среди ледяного ветра, но его бесплотность превращала смертельный ветер в пресную субстанцию, не волновавшую его оболочку. Что ищет забытый светом дух на затворках мира, так жесткого обошедшегося с его мирской жизнью? На этот вопрос Жером не знал ответа, все его воображение старалось вспомнить обещанную ему клятвой девушку, но табу Света было ему не по зубам.
Ситис караулил Жерома и ждал момента, когда уставший дух оставит службу у Нечто. Обратившись огромным снежным медведем, Отец Хаоса бросился на странника. Жером повернулся на рык грозного медведя и, улыбаясь, расставил руки в разные стороны. Слуга Нечто не ожидал, что медведь сможет схватить его, ведь он был тенью, но Ситис, подбежав, ударил огромной лапой по лицу Жерому. Уставший дух вошел в снег всем своим образом. Медведь угрожающе подошел к Слуге Нечто и перевернул его лапами лицом к свету. Жером попытался взлететь, но Ситис в очередной раз ударил по образу уставшего духа и остановил его полет.

   Обратившись огромным снежным медведем, Отец Хаоса бросился на странника. Жером повернулся на рык грозного медведя и, улыбаясь, расставил руки в разные стороны.

   Отец Хаоса принял вид побежденного им недавно принца с далекой планеты. Жером ощущал снег и холод. Слуга Нечто обрадовался осязаемости, ведь за это время в качестве тени Стэфана Жером мог становиться человеком только при испытании каким-то пороком своего врага.
   Отец Хаоса подал руку Жерому и поднял его на ноги.
   – Тебе так легко изменить сторону в этой бесконечной борьбе. Мне бы хотелось понять, почему человек способен предать? Почему он всегда в итоге будет продажным и легко подастся искушению, сулящему ему выгоду.
   – Я уже давно не человек. Да и на ваши философские рассуждения мне наплевать. Кто бы ты ни был, ты от меня ничего не дождешься. Я и так служу одному гадкому существу.
   – Да, я в курсе твоей сделки с Нечто, но я вижу, ты не преуспел в своем деле, впрочем, как и на стороне света. Ты везде только второй после своего брата.
   – Не называй его моим братом. Он обычный голодранец с улицы и не более. Он, как мелочная сволочь, не позволил мне обрести Кристин, а теперь сам не увидит ее из за своей героической ноши.
   – Все что тебя волнует, кусок другого тела, который при этом изрядно постарел после твоей смерти? Вот этот?
   Ситис начертил на снегу портрет Кристин. Жером не поверил своим глазам, но его сердце точно чувствовало, что этот образ на снегу – именно та самая, которую так любит Жером. Слуга Нечто бросился к портрету и постарался его запомнить, но налетевший ледяной ветер быстро сдул лицо Кристин с вечной мерзлоты. А те немногочисленные черты лица, которые Жером все-таки успел запомнить, вновь были удалены Светом. Жером прокричал в пустоту мира:
   – Будь ты проклят! Ты и твои приспешники. Я смеюсь над тобой!
   – Ты такой отчаянный, – Отец Хаоса аплодировал словам Жерома. – Откуда в вас людях столько ненависти? Ее намного больше любви, и, по сути, вы именно этим чувством питаетесь, прикрываясь родством этих эмоций.
   – Что ты забыл здесь?
   – Тебя. У меня есть способ вернуть твою Кристин и не только в памяти. Тебе же надоело ловить Стэфана на пороках, которые он, взвалив на свои плечи, так по героически тащит, играя в нужного Свету героя этого прогнившего мира.
   – Я никогда бы не стал Обителем Порока, пусть его благородные порывы и погубят в итоге эту глупую миссию. Зачем тебе помогать мне?
   – Я люблю наблюдать за вами, вы такие смешные, особенно когда губите свою жизнь.
   – Нечто уже пообещало мне способ, думаю, твой будет не лучше.
   – Мой будет намного проще, перед тобой сам Отец Хаоса. Я старался воссоздать копию вашей планеты сотню раз у себя в измерениях, но есть в вас то, что мне не удается скопировать. Так что мне будет приятно нащупать еще один изъян в правилах строгого Света и найти доказательств несовершенства этого мира.
   – Нечто владеет мной, так что все это не имеет смысла.
   – Нечто намного слабее Ситиса, глупый ты дух!
   Отец Хаоса вновь освободил загонного в угол духа от службы Нечто так же, как и Стэфана когда-то. Ситис подарил Жерому новую одежду и власть, позволяющую ему быть осязаемым, а не просто тенью. Жером ощущал свободу от одежд Нечто. Ситис осмотрел новое обличие уставшего духа:
   – Ну вот, что теперь скажешь?
   – Кто я теперь? Я свободен? Я чувствую холод, и это мне нравиться.
   – Ты больше не слуга Нечто, но ты все еще дух. Если хочешь вернуть свою жену, то тогда найди художника. Талантливого молодого человека, который пишет только портреты. Этот юноша должен быть в браке и испытывать искреннее счастье в нем. И если ты сможешь раскрепостить его и склонить на написание портрета идеальной для него девушки, в котором он выплеснет все свои потаенные желания и в итоге получится не его жена, а совершенно другая девушка, если похоть и плотское желание вытеснят настоящую любовь. Тогда в этом портрете ты отыщешь Кристин. Эта прореха Света весьма забавна, каждый, кто посмотрит на этот портрет падшего художника, предавшего священный брак, увидит свой идеал девушки. Ты имеешь мой статус соблазнителя. Так лети же в разные уголки мира и ищи своего художника, но помни, Нечто будет стараться погубить тебя, как он пытается погубить Стэфана за мою помощь тебе.
   – Но в мире не одна сотня тысяч художников, как мне отыскать того самого?
   – В мире не один миллион рисующих людей, но по-настоящему талантливых – единицы. Не разочаруй меня, как это было со Стэфаном и его совестью. Побывай в различных уголках планеты, осмотрись там и постарайся почувствовать свою жертву. Ты должен быть искусным в своем соблазнении, или даже самый талантливый художник, оставшись верным своей жене в мыслях, не поможет тебе в твоем гадком деле.
   – А как же Стэфан и его миссия?
   – А тебе есть до этого дело? Пусть сам барахтается в своей битве с невидимыми демонами.
   – А что если у него получится, и он, забрав все пороки, выполнит миссию Света?
   – Ты же сам в это не веришь. Ты знаешь так же, как и я, почему у него не получится этого сделать. По этой же причине Свет забрал тебя из Небытия, а Нечто подобрал его к себе в слуги.
   – Да, я чувствовал это все это время, пока был рядом. Думаю, он обречен, глупец, а, впрочем, я больше не хочу слышать его имени. Я, наконец, освободился от этой скучной миссии быть вечно рядом с ним и наблюдать его бессмысленные противостояния порокам.
   – Ваш спор за Кристин уже изрядно затянулся, а теперь, когда Стэфан выбыл, ты единственный, кто может овладеть этим куском мяса.
   – Не называй ее так! Тебе никогда не испытать ничего подобного! Быть может, мы все гнием и стареем, но то, что внутри нашего бренного тела, неповторимо, и этот стержень, позволяющий любить и терпеть все испытания, тебе никогда не разгадать. Наша душа делает нас людьми, особенным видом материи.
   – Из всего, что ты сейчас тут наплел, я увидел только обреченные попытки оправдать бессмысленную жизнь, сводящую ваши поиски к размножению себе подобных. За этим продолжением жизни и скрывается правда о вас. Вы животные с интеллектом, но все-таки рефлекторные приматы.
   – Как тебе будет угодно, грозный Отец Хаоса, только признайся себе, что ты сейчас стоишь на Земле и помогаешь духу вернуть любовь. Разве это участие не доказывает твою зависть к такой форме жизни, что есть мы?
   – Я помогаю тебе так же, как беспомощному муравью, пытающемуся скрыться от жестоких мальчишек, наводящих на него лупу. Это барахтанье – следствие конца твоей игры в мире людей. Все, что после этого, – лишь глупые попытки вернуть утраченную жизнь. Ты стоишь в моих одеждах соблазнителя и даже не догадываешься, какими силами мог бы обладать за пределами земли, но твой мозг построен так, что тебе даже не хочется узнать этого, ведь предел твоих желаний слишком прост для усложненной модели мира. Впрочем, я увидел нотки ужаса в твоих глазах от понимания моей истины, давай не будем расшатывать твою веру, чтобы не испортить намечающейся конец этой истории очередной битвы Нечто со Светом. Давай! Я дал тебе все, найди художника.
   Жером больше не хотел вести бесконечный спор и, растворившись в воздухе, появился в самом романтичном городе на нашей планете. Париж был прекрасен, и город постарался как можно быстрее захватить уставшего духа в суету обычной мирской жизни. В этой суете забывается все, даже такие споры с Отцом Хаоса. Жером мог дышать и ощущать. Запахи еды начали сводить его с ума. Соблазнитель Ситиса вошел в ближайшее кафе и, сотворив в кармане достаточно денег, заказал чашечку черного кофе со свежим багетом.
   Соблазнитель Ситиса пил кофе, наслаждаясь каждой его каплей, думая о простых мелочах жизни, украшающих повседневность этот мира. Жером старался больше не думать о Обителе Пороков, но мысли о брате не уходили из его головы. Жером вспоминал, как тяжело дается каждый день на этой планете Стэфану, и это радовало его. Освободившейся от службы Нечто дух постоянно повторял про себя: «Ну, ты и глупец, Стэфан! Как ты согласился на это. Жить прекрасно, но только в свободе без твоих гадких попутчиц».

Глава 58

   Джимми был хозяином огромного особняка, и в своем одиночестве мальчик, зараженный Гордыней, не помнил об отчиме и братьях. Власть нравилась Джимми, и, как он сам считал, она ему очень шла. Джефри перед тем, как исчезнуть для всех из этого мира, договорился о поставках своего молодого вина в местный небольшой магазинчик. Это не устраивало горделивого Джимми. Ему хотелось, чтобы его вино славилось на весь мир, а не продавалось в захолустных магазинах. Для всех рабочих особняка Ганца, так и оставшегося для всех хозяином этих земель мысленно, наступили тяжелые дни сбора урожая. Этот труд был не благодарен и своим отупляющим повторением в движениях, заставлял обычных людей проклинать судьбу, поэтому окончание работ приносило в сердце радость и освобождение, пусть и не на такой большой срок, как хотелось бы все работникам.
   Джимми после заражения Гордыней больше не выходил со всеми в поле. Он занял кабинет Ганца и частенько просто так сидел, попивая старинный виски. Мальчик проникался величием стен и теперь делал вид, что не слышит обращения к себе, если оно не начиналась со слов Мистер. Все время сбора винограда Джимми прошатался без дела, и постепенно юная жертва Гордыни превращался в предыдущих хозяев этого особняка. Из-за сделки между Обителем Порока и Джимми негоциант, с которым договаривался Джефри, не помнил пленника Небытия, в его голове произошла автоматическая замена, и теперь ему казалось, что он вел переговоры с Джимми. Сбор урожая был окончен, и Пьер, милый мужчина тридцати пяти лет приехал дегустировать вино, которое со дня на день должно было влиться в его небольшую торговую сеть. Пьера все любили и знали, он был добряк и вел дела по-дружески.
   Пьер водил старенький Ситроен и был горд французским автомобилестроением. Тучный мужчина с рыжими кудряшками вывалился из своего автомобиля. Каждый, кто увидел Пьера, подошел и лично поздоровался с ним. Негоциант осмотрел огромные бочки, наполненные виноградом. Все здесь было по старинке, никакого автоматического оборудования. Пьер работал в этой сфере с самого детства, как и его отец. Мужчина, владеющей своими маленькими магазинчиками, всегда очень уважал труд простого работяги. Тучный предприниматель пожал руки всем еще раз и поблагодарил за тяжелую работу. Обычно хозяева виноделен лично встречали улыбчивого Пьера, но Джимми с большой неохотой только после того, как пять человек пришло к нему и сказало, что приехал Пьер, вышел к своему негоцианту. Пьер, как обычно, с большой улыбкой на лице подал руку Джимми, но горделивый юноша брезгливо пожал ее. Пьер не обратил на это большого внимания:
   – Разрешите поздравить вас с окончанием такого сложного промежутка как сбор винограда.
   – Да, да спасибо, давайте не будем разбазаривать мое время впустую. Я хотел бы обсудить мои поставки в ваши точки.
   – Кончено, а вас что-то не устраивает?
   – Ну, естественно – не устраивает. Какой сезон подряд мы поставляем вам наше шикарное вино, а вы до сих пор ставите его на нижние полки к столовнику дешевому.
   – Да кто вам такое сказал? Я ценю местных поставщиков и выделяю им центральное место у себя.
   – И, тем не менее, мы стоим в одном ряду с кислой дешевкой.
   Джимми приказал принести из запасов бутылку вина позапрошлого года и, налив немного Пьеру, предложил попробовать. Пьер, как полагается, понюхал вино, а после поднес его к солнечному свету, чтобы рассмотреть цвет и только потом слегка пригубил предложенное вино. Добродушный предприниматель оценил мягкость вкуса с нотками вишни в послевкусии замечательного сорта винограда Пино Нуар. Джимми с каменным выражением лица наблюдал за Пьером:
   – Ну и что вы хотите сказать, что такое великолепное вино должно прозябать в вашем захолустье?
   – Мистер Джимми, если вас что-то не устраивает, я пойду на встречу. Мне бы не хотелось терять вас и ваше замечательное молодое вино.
   – Ну, я не сомневался в этом. Вопрос: сколько вы возьмете в этом году?
   – Как мы с вами и договаривались, я размещу вас в самом центре своих магазинов, если, конечно, этот год у вас такой же удачный, как и позапрошлый, в плане вина.
   – Во-первых, по-другому быть не может, у нас вино высшего качества. Во-вторых, мы собрали в два раза больше, чем договаривались с вами. Так что если вы хотите вести со мной дела, покупайте целиком все бутылки.
   – Как вы себе это представляете? Мои объемы продаж не такие большие, я не продам такое большое количество вашего вина.
   – Я так и думал и рад, что вы сами в этом признались. Что же, тогда я думаю, мы больше не будем иметь с вами дел.
   – Но Мистер Джимми, так дела не делаются, вы хотите сорвать мне поставки?
   – Я хочу справедливого отношения к своей продукции. Мне кажется, мое вино переросло ваши магазины. Я договорился о дегустации с большой сетью, поставляющей вино в различные уголки планеты. Я топчусь на месте с вашими местными точками. Я наметил себе цель – стать лучшим поставщиком этого региона, и настал момент поменять негоцианта.
   – Но, Мистер Джимми, большие сети безжалостны к таким маленьким винодельням как ваша, вы, сами того не заметив, заключите с ними кабальный договор, и никакого развития не получится.
   – Пьер, хватит морочить мне голову, а вот и настоящий негоциант.
   К парадному входу подъехал роскошный белый Мерседес, из которого медленно и надменно вышел Энзо Морель, дегустатор высшей категории, работающий на огромную корпорацию по поставкам вина в супермаркеты всего мира. Энзо был независим в своей работе, и его оценка вина была часто капризной иронией над маленьким виноделом. Джимми прислал слишком пафосное письмо дегустатору, в котором было следующее:
   «Здравствуйте, месье Энзо Морель. Я пишу вам пятое письмо подряд и могу заметить, меня смущает ваше молчание. Вас назначили скаутом на поиски новых вин, а вы так паршиво выполняете свою работу. Быть может, сельский столовняк слишком часто бродит в ваших кишках, не позволяя отыскать в голове слова на ответ. Но давайте все-таки вспомним, что ваша баснословная зарплата должна чем-то оправдываться, и моя винодельня может помочь вам хотя бы раз отыскать по-настоящему качественное вино, а не то поило в красивых бутылочках, влившееся в вашу сеть в прошлом году. Я узнал номер вашего начальства и непременно воспользуюсь им, если вы вновь проигнорируете мою просьбу приехать и попробовать мой новый урожай. Можете вычеркнуть из памяти всю ту кислятину, которую вы так любите восхвалять в своих поездках по убогим фермам. Мое вино стоит на другом уровне, его нужно употреблять только в торжественной обстановке и не по каким-то там глупым дням рожденья или повышению по работе и прочей глупости. Нет, мое вино нужно пить в честь запуска нового шатла или создания вакцины от рака, вот это я понимаю повод! Высылаю вам свою фотографию, чтобы вы не спутали меня с простым крестьянином, с которым вы так любите брататься в пьяных загулах в перерывах между „работой“».
   После такого Энзо рвал и метал целую неделю, он был в командировке в Канаде, но этот тон и слова запали глубоко в душу уважаемому дегустатору. Энзо был готов растоптать этого выскочку, который посмел обратиться к нему в такой унизительной манере. Энзо знал, как можно унизить молодого винодела так, чтобы он с содроганием смотрел на любую бутылку вина в будущем. Дегустатор посвятил всю свою жизнь вину и мог с легкостью по одному глотку определить участь целой винодельни. Энзо был в роскошном белом костюме, в руках он держал трость с бриллиантовым наконечником, а редкие волосы прикрывала большая белая шляпа. Утонченный ценитель вина помог выйти из лимузина пышной женщине. Баронесса Тереза Фан Гольт редко покидала свое поместье в Анжу, но по просьбе Энзо она согласилась принять участие в дегустации лучшего вина в истории, так по крайне мере писал Месье Морель. Джимми буквально запихал Пьера в его Ситроен и, вытерев руки белым платком, подошел к долгожданному гостю. Энзо достал фотографию Джимми и, несколько раз посмотрев то на нее, то на непростительного выскочку, произнес:
   – Ну, как видите, я не всегда пью столовняк с крестьянами. Разрешите представить вам уважаемую в нашем деле Баронессу Терезу Фан Гольт. Ее вино одно из самых редких в мире, но мне посчастливилось его попробовать. Знаете, я до сих пор ощущаю привкус этого вина на губах. Я после вашего письма решился захватить с собой свой, так сказать, эталон вкуса, чтобы, как вы мне написали, отведать вашего божественного вина.
   Джимми подозвал помощника и приказал Полю, выполнявшему фактически всю работу Джимми, накрыть на стол и подать их вина. Зараженный Гордостью мальчик пригласил дорогих гостей проследовать к столу. Энзо помог сесть Баронессе и сам, брезгливо протерев лучший стул, больше напоминающей трон, сел напротив выскочки. Поль принес вино и три фужера. Джимми остановил его:
   – Постой, ты зачем приволок столько бокалов?
   – Простите Мистер Джеймс, я думал, вы будете дегустировать вино.
   – Ты у меня получаешь жалование не за свои гениальные мысли, сколько ты видишь дегустаторов за столом?
   Поль был смущен и, покраснев, замолчал, тогда горделивый хозяин винодельни ответил сам на свой же вопрос:
   – Один, тут только один дегустатор, который будет выполнять свою работу. Вы же не выпивать ко мне приехали?
   Баронесса ахнула от такого хамства. Энзо взял ее руки и что-то прошептал, это успокоило пышную даму.
   – Вы правы, – дегустатор обратился к обидчику, – я приехал сюда как официальное лицо, и я через пару минут открою вашу бутылку вина и естественно попробую его. Ваше письмо было выше моего понимания. Хамство и нахальность лились через край. Моя злоба сменилась интересом, и я отыскал ваш напиток богов в каком-то захолустном магазине среди прочей дешевки, я не смог заставить себя даже пригубить. Этот запах дохлой лошади, вырвавшись наружу из бутылки, преследовал мой нос еще пару дней. Так что я примерно представляю, чего мне ожидать. Я бы посоветовал вам выстроить всех работников в ряд и объявить о своем закрытии. Поверьте, мое мнение будет до такой степени разгромным, что ваши слезы станут синонимом этой опустевшей местности очень скоро. Я привез вам из личных погребов Терезы бутылочку ее лучшего вина. Если вы, попробовав его, согласитесь с тем, что ваш потолок дешевый столовняк. Я сменю гнев на милость.
   Джимми сидел с отсутствующим взглядом и смотрел на часы. Энзо был шокирован таким поведением. Дегустатор открыл привезенную Анжуйскую бутылку и лично наполнил бокал зараженного смертельным пороком юноши. Джимми поднес бокал к носу, немного поиграл вином в бокале, а после вылил его на пол:
   – Я не буду пробовать вашу пресную пародию на хорошее вино. Вашей винодельне несколько сотен лет, моей же только десять, и раньше тут выращивали поило. Я лично поднял это место! Я взрастил капризный сорт в тяжелой для него местности. И это сравнение немыслимо.
   Баронесса больше не могла терпеть такого хама, увидев, как ее сокровище растеклось по полу. Тереза встала и, молча, отправилась к выходу. Энзо захлопал в ладоши:
   – Ну, вы и… Мои чувства перемешались, а знаете… Я выкуплю все ваше вино, все до последней бутылки, и поставлю его на лучшие полки мира! Да, именно так я поступлю, а, когда разгневанные покупатели начнут засыпать меня вопросами о вашем благородном вине, я отправлю их к вам. И тогда уже ваше имя будет запятнано навсегда. Называйте сумму, я сейчас же выпишу чек.
   Джимми всего затрясло, юноша понимал, что он не достоин этого, и эта сделка погубит его имя, а для молодых виноделен это определяющий момент. Зараженный гордостью юноша со слезами на глазах от боли переступил Гордыню, хотя сделать это было очень не просто, ему нравился этот порок, он подпитывал его жизненные силы, а не старался погубить открыто, как этим занимались сестры Гордыни. Джимми, собрав всю волю в кулак, дрожащим голосом произнес:
   – Не нужно ставить их на полки к элитному вину. Я поспешил в этом году, но в следующем я выращу именно то вино, которое будет стоять там на своем месте.
   – Ох, я уж думал вы безумец, но я все равно выкуплю вашу дешевку, нам сейчас не хватает такого пойла для просто человека. Ваше вино будет востребовано, не переживайте, но только пропойцами и теми, кто, всегда экономя, давится дешевкой. Вот. Я думаю этой суммы будет достаточно.
   Энзо выписал чек с суммой в несколько раз большей, чем мог бы предложить Пьер за его урожай. Энзо торжествовал, у него получилось поставить на свое место зазнавшегося Джимми. Влиятельный дегустатор перед уходом добавил:
   – Я выплатил вам аванс за следующий год. Все это время я буду освобождать место на полках для вашего будущего шедевра и в следующем году вернусь, но, если вы опять вырастите у себя это… эту кислятину, ваше имя будет опозорено, а я всем буду показывать ваше письмо, говоря о том, что вы так на меня повлияли, что я, не пробуя, взял его к себе в сеть супермаркетов.
   Джимми, молча, проводил осадившего его дегустатора, и как только роскошный Мерседес покинул его владения, юноша с окаменевшим сердцем и таким же разумом принялся вымещать зло на простых рабочих, припоминая им погрешности, за которые он лишал их части зарплаты. Эта игра во власть была наслаждением для Гордыни и не могла не радовать последнюю и самую могучую сестру.

Глава 59

   Стэфан сидел на лавочке около квартиры Алана, ветер пронизывал его и заставлял дрожать. Сестры устроили очередную битву за право управлять телом Алана и душой Обителя Пороков. Змеи кусали друг друга, а иногда доставалось и Стэфану, в такие моменты мальчик съеживался и старался думать о чем-то хорошем. Светлый дух рисовал себе мысленно Кристин и раз за разом вспоминал их общение в гараже Ганца. Немногочисленные прохожие обреченно брели к станциям метро. Стэфан не отрывал взгляда от окна Алана. Мальчик ждал пробуждения Сесиль, мирно спавшей на большой кровати. Стэфан не хотел мешать отдыху своей гостьи своей борьбой. Обитель Порока каждое мгновение слышал шепот сестер. Смертельные Пороки наперебой приказывали Стэфану, но юноша старался заглушить их требования любыми посторонними мыслями. Мальчик смотрел на красно-серый грузовик и заставлял мозг думать, почему цвет кабины отличается от остального кузова. Такие мелочи помогали выиграть у ненасытных сестер хотя бы мгновенье.
   Сесиль открыла глаза и медленно потянулась, ее вишневые глаза отражали лучи теплого света. Девушка постаралась продлить свой сон, но ее смутила тишина. Юная гостья Обителя Пороков, укрывшись одеялом, проверила кухню, где обычно спало тело Алана. Сесиль занервничала, ее покровитель покинул квартиру, не предупредив девушку. Гостья Обителя Пороков наспех накинула пальто и перед тем, как выйти, выглянула в окно. Девушка сразу же угадала образ Алана, сидевшего будто бы статуя, принявшая болезненную позу. Девушка, которую держал рядом с собой сначала Алан, а сейчас Обитель Порока, занервничала еще больше и, выбежав из квартиры, не заметила, как быстро преодолела расстояние между квартирой и волнующим ее сердце Аланом.
   – Что такое? Тебе плохо? Вызвать скорую?
   – А? Прости, я был в мыслях, нет, не стоит я просто…. Я подышать вышел.
   – Алан, ты меня пугаешь, ты точно здоров. Я заметила, что ты часто дергаешься и корчишься от какой-то внутренней боли. В такие моменты ты стараешься скрыться от меня, но я вижу, что с тобой что-то не так.
   – Сесиль, правда не стоит об этом думать. Лучше пойдем позавтракаем.
   Обжорство, обрадовавшись, вмещалось в мысли Стэфана: «Да! Пойдем скушаем жареной баранины, и куда лучше начать свой день с ирландского кофе? Хватит изводить меня водой и хлебом!»
   Скупость вытолкала Обжорство с поста советчицы и нежным шепотом обратилась к Стэфану: «Нет, все правильно, ты поступаешь верно! Вода и хлеб – это так экономично, но пусть и эта обжора кушает, как и ты. Почему ты позволяешь ей так шиковать?»
   Похоть растолкала остальных сестер: «Ну, посмотри на ее молодую грудь, неужели тебе не хочется овладеть ей?»
   Уныние вмешалось, дав отпор Похоти: «Нет, ты не овладеешь ей, тебе она не предназначена. Ты только собираешь грехи, как мусорщик. А ее молодость соберет как нежный мед кто-то другой».
   – Да, – Сесиль заметила нотки внутренней боли на лице Алана, – кончено, пойдем поедим. Я приготовлю омлет.
   Стэфан в присутствие Сесиль ощущал спокойствие практически всех змей, только Похоть изводила мальчика своими сальными предложениями. Обитель Порока сел за кухонный стол, пока его гостья принялась готовить блюдо, больше радовавшее Обжорство, чем Скупость. Похоть тем временем опять принялась за свое: «Посмотри на ее великолепные ноги, на ее стан, она так обворожительна, и еще не кем не тронута, чего ты ждешь? Овладей ей, твоя тень ушла, ее больше нет, ты можешь сделать то, о чем мечтает это тело».
   Стэфан встал из-за стола и, подойдя сзади к юной девушке, невольно был захвачен запахом молодой Сесиль. Обитель Порока понимал, что рано или поздно Похоть добьется своего, и Стэфан наброситься на эту невинную гостью и в то же время пленницу его плана оставить Сесиль Алану. Светлый дух резко отпрял от готовящей девушки и, выйдя в другую комнату, набрал номер Сержа:
   – Привет, чем занят?
   – Здравствуйте Мистер Алан, я как обычно в фонде, занят повседневной текучкой. Вам что-то нужно?
   – Да, достань мне путевку на одного человека по Южной Америке, желательно самую длительную, естественно это срочно, и она будет мне нужна к вечеру.
   Стэфан не услышал ответа, положив трубку, он вернулся к своей гостье. Сесиль накрыла стол только на тело Алана, юноша был смущен этим:
   – Почему ты сделала завтрак только мне?
   – Как почему? Сначала поешь ты, а, когда удалишь свой голод, поем и я.
   – Откуда такое странное представление о завтраке?
   – Меня так учила моя община.
   – А, точно. Эта секта и твои братья. Ну, дорогая все это в прошлом, я хочу покушать вместе с тобой.
   Сесиль удивилась такой просьбе своего покровителя, юная особа обрадовалась и принялась готовить еще один омлет. Обитель Порока должен был двигаться по своему пути спасения, тем более, остался только Джимми, его духовный брат, мальчик с которым он ощущал непонятное родство с первой их встречи. Стэфан твердо решил отправить Сесиль в путешествие, а после, передав все дела Сержу, оставить «Сияние» и, наконец, закончить свою миссию на земле.
   Как только Сесиль села напротив него и начала кушать, Обитель Порока спросил ее:
   – Я помню, ты говорила, что хотела бы посмотреть другие страны?
   – Да, меня с детства тянуло куда-то за горизонт, пока моя родня не попала в лапы этой секты.
   – Ну, тогда тебя обрадует новость о том, что я достал тебе путевку, и ты сможешь осмотреть всю Южную Америку.
   Лицо Сесиль приняло задумчивый вид, Стэфан тут же спросил:
   – Что такое? Ты не рада?
   – Нет, это приятно, спасибо тебе, но я думала, мы полетим вместе?
   – Прости, я не могу бросить «Сияние», осталось еще столько дел, которые без меня никто не сможет решить. Но, когда ты вернешься, обещаю, мы будем вместе и уже никогда не расстанемся.
   – Алан, я вижу, что нужна тебя. Но такое ощущение, что ты гонишь меня от себя прочь.
   – Ты еще так молода и раз у тебя есть мечта, нужна ее осуществить сейчас. Пока у тебя есть возможность, нужно ей воспользоваться. Я провожу тебя сегодня вечером.
   – Сколько длиться путешествие?
   – Я не знаю, мой помощник привезет путевку ближе к вечеру.
   – Все равно меня не покидает ощущение, что ты стараешься избавиться от меня.
   – Когда я закончу все дела, я женюсь на тебе, и тогда ты всегда будешь рядом с этим телом.
   Сесиль замолчала и продолжила завтракать. Обитель Порока, видел в этой ссылке передышку для себя. Серж привез годовую путевку для Сесиль, девушка собрала немногочисленные вещи и кротко села в автомобиль правой руки Алана. Обитель Порока попросил отвезти Сесиль в аэропорт, сам Стэфан тем временем гнал Похоть из головы, терзающую его постоянными мыслями о теле Сесиль. Девушка привыкла, что ее жизнью распоряжается кто-то другой, и поэтому пленница плана Стэфана не противилась годовому расставанию.
   Прошло несколько недель, а Стэфан так и не приблизился к передаче своих полномочий Сержу, вся система «Сияния» была построена таким образом, что сначала все важные вопросы решались со Стэфаном, а Серж уже следил за выполнением распоряжений главы фонда. Каждый день Стэфану звонило множество человек, и от каждого такого звонка Обитель Порока ощущал свою значимость и полезность этому миру. Юноша постоянно повторял себе, у меня еще есть больше двух лет, и я успею к Джимми. Так время таяло и незаметно приближало заигравшегося мецената ко дню окончания миссии на земле.
   Стэфан после очередного дня и бесконечных звонков решился все таки передать бразды правления «Сиянием» Сержу. Обитель Порока пригласил к себе в кабинет правую руку Алана.
   – Серж сколько лет ты работаешь на эту организацию?
   – С первого дня основания вашим отцом, когда это еще был обычный благотворительный фонд.
   – Да, это довольно долго, и ты знаешь все досконально?
   – Да, «Сияние» – мой второй дом, он смысл моей жизни.
   – Это замечательные слова, тогда мне еще проще будет передать тебе все дела и покинуть «Сияние» на некоторое время.
   – Мистер Алан, вы, наконец, решили отдохнуть? Ну, тогда не переживайте, я прослежу за всем лично. И когда вы вернетесь, все здесь будет без изменения.
   – Да, я думаю, ты должен справиться, ну все, решено! Садись на мое место и продолжай мою тяжелую работу. И помни, если возникнет любой вопрос по поводу «Сияния», ты сразу можешь спросить меня, звони в любое время.
   – Кончено, Мистер Алан, но я вас уверяю я со всем справлюсь, а вам нужно отдохнуть.
   Стэфан покинул здания фонда Алана с тяжелым сердцем. Пороки вели себя очень тихо, и это тоже было весьма странно. Обитель Пороков подготовился к вылету во Францию, все было готово к посещению Джимми, остался один год до первого визита Энзо с баронессой, который к этому моменту еще не состоялся. Стэфан собрал чемоданы и собирался лечь пораньше, чтобы выспаться перед дорогой, но Сестры, как больной зуб, могли успокоиться на какое-то время, но после все равно давали о себе знать. Обитель Пороков опять ощущал в себе борьбу смертельных сестер. Стэфан включил телевизор, чтобы отвлечься от болезненных ощущений. По всем каналам передавали о государственном перевороте в одной из стран Восточной Европы и начале гражданской войны. Все западные телеканалы обвиняли своего исторического врага в поддержке повстанцев на востоке страны. Стэфан смотрел на этот конфликт другими глазами, его ужасали жертвы серди мирного населения, ни в чем не виноватых обычных людей. Несмотря на позднее время, Стэфан набрал номер помощника:
   – Серж, ты видел новости?
   – Мистер Алан, какой сейчас час? Простите, я спал, вы о чем?
   – Я о начале войны, ты ничего об этом не знаешь?
   – А, да кончено, мне сегодня звонил человек из правительства и спрашивал нашу позицию по этому вопросу. Он сказал, все благотворительный общества должны придерживаться одного мнения по этому вопросу и поддерживать Белый дом.
   – И что это значит? Что мы не должны помогать людям, попавшим в ужасающие условия войны?
   – Это значит, Мистер Алан, что нас культурно попросили не вести самодеятельность, я думаю, это здравая мысль и лучше не перечить в таких вопросах.
   – Ты сейчас рассуждаешь не как глава «Сияния», или ты позабыл, что теперь, когда это только мои деньги, я не обязан отчитываться ни перед кем! Серж, ты расстроил меня, и, видимо, я зря понадеялся на тебя, я завтра же возвращаюсь к своей работе.
   – Ну, как скажите, Мистер Алан.
   Мысль о возвращении в «Сияние» усмирила всех сестер. Стэфан не понимал, почему это так сильно влияет на них и, когда он занят в фонде, смертельные пороки смирно молчат. Это решение отбросило планы Стэфана на целый год. За все это время Стэфан очень мало спал и практически не ел. Его жизнь свелась к бесконечным поискам поставщиков продуктов и предметов первой необходимости, а, когда власти узнали о позиции «Сияния», они постарались всячески помешать Стэфану с поставками гуманитарного груза «сепаратистам». Серж все это время отговаривал своего босса от этой идеи главы фонда найти самолет для перелета в самопровозглашенную республику. Серж пришел к своему босу и в очередной раз попытался переубедить Обителя Порока:
   – Послушайте, ни один западный благотворительный фонд не поставляет грузов враждебной стороне.
   – Враждебной стороне? Ты Серж лично воюешь против них? Почему ты называешь их врагами, там такие же люди, как и мы с тобой.
   – Ваш груз приведет к большому скандалу, этим поступком вы влезете в неблагодарное дело политиков.
   – Я этой поставкой докажу, что людей нельзя разделять на своих и врагов. Только представь: «Сияние» будет единственным фондом, сумевшим помочь пострадавшим от этого конфликта! Это так благородно.
   – Мистер Алан, эта история может выйти вам боком, но это ваш фонд, и вам решать, я хотел напомнить, что завтра уже возвращается Сесиль.
   Обитель Пороков совершенно позабыл об этом, он так был погружен в свою идею «быть единственным негосударственным поставщиком помощи», что потерял еще один год, и до последнего часа пребывания на земле оставался только год. Стэфан, будто бы проснувшийся, ответил Сержу:
   – Слушай, нам придется вернуться к вопросу о моем отъезде на какое-то время. Я могу тебе доверять? Ты больше меня так сильно не подведешь?
   – Мистер Алан, даже мое несогласие по вопросу поставок сепаратистам не означает, что я подведу вас.
   – Серж, если так получиться груз не долетит, я тебя уволю. Я потратил целый драгоценный год, чтобы все устроить, и завтра бедные люди получат целый самолет гуманитарной помощи. Ты не представляешь, как сложно с таким отношением в нашей стране к моей затеи! Я не ныл, как это делал ты каждый день, что эта затея губительна для фонда. Я продолжал бороться и в итоге вновь вышел победителем в этой борьбе. Я встречу завтра Сесиль, а после отправлюсь во Францию по делам, так что ты будешь за главного.
   Обитель Порока раздраженно покинул свой офис, но в тоже самое время им овладевала гордость: несмотря на палки в колеса со всех сторон, уже завтра в небо поднимется целый самолет с надписью «Сияние». И Алан, который вернется в это тело, станет живой легендой среди меценатов.

Глава 60

   Самолет Сесиль приземлился по расписанию. Кроткая девушка, молча, подошла к телу Алана и опустила грузный чемодан на пол:
   – Вот, и это все сувениры тебе.
   – Спасибо, милая, это очень приятно, – фальшиво поблагодарил свою пленницу Обитель Пороков.
   – Скажи, так тяжело хотя бы один раз позвонить? За все время разлуки я не получила от тебя никаких вестей, только то, что писали о тебе во всех газетах. Скажи, ты нарочно отправил меня, чтобы затеять эти поставки?
   – Сесиль, сколько агрессии, ты против этих поставок?
   – Нет, я за, но, когда на тебя ополчилось полмира, лучше иметь человека, который тебя поддержит, и я могла бы стать для тебя именно той опорой!
   – За этот короткий год, я спал по шесть часов в день! Я практически не ел, и у меня даже не было время побриться. Я отбросил все лишнее, чтобы быстрее помочь людям, пока бесконечные чиновники в серых костюмах и с такими же лицами просили меня отказаться от этой идеи. Под пулями гибли обычные люди, которым нет дела до политики. Я не звонил тебе, потому что тогда бы я перестал страдать этой одержимостью, которая помогла мне выстоять.
   – В этот список вещей, которые тебя отвлекают от это великой мисси, я, видимо, попала сразу же, и ты отправил меня в ссылку.
   – Тебе не понравилось путешествие?
   – Как можно спрашивать такое? Ты спроси лучше у своего помощника Сержа, сколько раз я звонила тебе и слышала от него: «Он у поставщика муки, а после еще бесконечный список таких визитов». Как же плохо тогда работает твой фонд, если его главе приходиться лично договариваться о поставках с бакалейщиком.
   – В этом ты глубоко заблуждаешься! Это как раз показатель того, что «Сияние» работает как часы! Я договариваюсь, а мои люди уже выполняют. Не один поставщик муки или консервов не шел нам на встречу, когда они слышали мою затею, они поворачивались ко мне спиной. И в наш век в такой могущественной стране, как США, мне приходилось доставать тушенку на подпольном рынке. Меня ненавидят в Белом доме, и пусть так! Зато огромный самолет ровно сейчас приземляется на территории, которую в нашей стране считают проклятой!
   Многочисленный телевизоры, висевшие в терминале, прервались на специальный выпуск новостей, в котором говорилось о крушении самолета «Сияние». По предварительным данным гуманитарный груз был сбит «Сепаратистами с востока». Обитель Порока почувствовал, как то спокойствие, позволяющее ему этот год плодотворно работать, улетучилось, и Стэфан, заполнившись гневом, прокричал:
   – Вранье! Сплошное вранье! Это вы сбили его! Вы не смирились, что у меня получилось! Какая грязь! Я ненавижу эту гнилую систему, где помощь на бумаге важнее реальной!
   Гнев вторил порыву Обителя Порока, но впервые сестра не стала приказывать Стэфану, а попыталась его соблазнить: «Выбери меня… Сделай меня главной в этом теле, и ты не заметишь, как мы отомстим. Они поплатятся за этот заговор против твоего обожаемого „Сияния“!»
   Стэфан был удивлен таким поведением Гнева, и сейчас этот шепот казался ему логичным, и даже хотелось верить в эти слова. Стэфан мысленно ответил Гневу: «Но тогда я проиграю эту битву и не спасу Джимми».
   Смертельный порок пытался всячески убедить Стэфана выбрать его сторону: «Джимми еще далеко, ты целый год потратил на эту поставку, и что в итоге? Ты закроешь глаза и позволишь драгоценному времени в этой короткой мисси вылететь в трубу? Выбери мою сторону, позволь ненависти заполнить себя, и они поплатятся!»
   Стэфан схватил чемодан Сесиль, его глаза залились кровью. Девушка поняла, что ее покровитель сейчас швырнет тяжелый предмет в экран. Сесиль поднесла руки к щекам Обителя Пороков и, поглаживая, прошептала:
   – Алан, не стоит, ты глава целого фонда, если ты подашься эмоциям, твой фонд уничтожат!
   Стэфан плохо слышал пленницу своего плана, и тогда Сесиль ничего не оставалось, как поцеловать Обителя Пороков в губы. Этот поцелуй прогнал Гнев из мыслей Стэфана, и теперь Похоть начала получать силы, заполняя Обителя Пороков и желая продолжения этого поцелуя. Стэфан не контролировал руки, которые опустились ниже талии. Сесиль тут же отпряла от тела Алана. Стэфан теперь боролся с другим искушением, которым он так и не прошел испытание, и это придавало последней из собранных сестер дополнительной силы. Обитель Пороков попытался взять себя в руки:
   – Поехали домой, я не сдамся и соберу еще один самолет!
   Сесиль взяла Стэфана за руку и вернулась с Обителем Порока в квартиру Алана. Вечер в компании Сесиль пролетел незаметно, и вот его «пленница» вновь мирно спит в постели Алана, а Обитель Пороков стоит рядом с кроватью. Стэфан желал это молодое тело с каждой секундой все больше и больше, но Похоть отступала после заклинаний Стэфана, которое он повторял в минуты атак порока: «Мое сердце принадлежит Кристин, а это всего лишь кусок мяса, таких миллионы, никакая страстная ночь с Сесиль не заменит того счастья, которое я испытывал смотря на Кристин.»
   Задумка Стэфана в этот раз требовала еще большего, чем в первый раз. Все заново, только теперь каждый человек, у которого Стэфан пытался получить ценный груз, говорил ему: «Зачем тебе это? Эти звери все равно собьют его опять, сколько денег в пустую, ты бы лучше своей стране помог». Обитель Порока вновь шаг за шагом принялся набирать вещи и прочее необходимое для жертв трагедии, разыгравшейся на континенте, считающим себя самым цивилизованным. Пороки как-то замолчали и не вмешивались в работу главы фонда. Сесиль была рядом и гордилась такой решимостью своего покровителя. Стэфан старался сократить время, но из-за дипломатических проволочек шесть месяцев утекли как вода. И Обителю Порока оставалось провести в этом теле только полгода.
   Только шесть месяцев для того, чтобы пообщаться с Джимми и забрать его порок. На этот раз самолет все-таки долетел, и всем новостным телеканалам пришлось в итоге признать эту гуманитарную поставку «Сияния» успешной. Правда «Бурового медведя» с Востока, все равно выставляли в свете захватчика и всячески пытались дискредитировать его гуманитарные поставки. Стэфан решил больше не лезть в это дело, или он мог не успеть к Джимми.
   Перед самым отлетом во Францию Стэфан, скрипя сердцем, все-таки передал дела фонд Сержу. Сесиль провожала своего покровителя.
   – Как только ты вернешься, ты всегда будешь рядом?
   – Да, обещаю.
   Обитель Порока садился в самолет с чувством самоудовлетворения. Стефан считал, что за эти шесть с половиной лет у него получилось сделать больше. И Свет должен гордиться своим последователем. Стэфан не только спас жертв пороков, но и помог множествам людей на этой планете. Сестры мирно спали, не трогая свою жертву. Их сон не смущал Стэфана, он был счастлив отсутствию их активности. Практически два года жизни из семи сестры спали. Стэфан сам для себя решил, что это из-за его рвения помочь как можно большему количеству людей. Это его смирение со своей ролью успокоило пороки, и не позволило им терзать мецената с большой буквы.
   Особняк Ганца показался в окне такси. Этот пейзаж кольнул мальчика в сердце. Сколько времени прошло с тех самых пор, как он впервые попал сюда. Но тогда он был маленьким испуганным зверком, а сейчас….
   Стэфан щедро расплатился с таксистом. Мальчик за все это время в теле Алана отрастил ему бороду и все чаще носил очки на публике. Обитель Порока инстинктивно старался спрятать свои собранные пороки от окружающего его мира, ведь его внешний вид очень изменился. Алан похудел, осунулся, у него появились мешки под глазами, волосы выглядели неухожено, а борода неопрятно. Он скрывал изменения фигуры одеждой, а усталость – очками.
   На крыльце дома стоял Джимми и Ензо, его новый негоциант. Поставщик мировых вин приехал еще раз через полгода после своего первого визита, чтобы закрепить договор письменно. В контракт была включена огромная неустойка, если Джимми не сможет поставить нужное количество бутылок. Но горделивого Джимми не пугал этот пункт, он был уверен в себе на сто процентов. Подписав бумаги, он вернулся в особняк, даже не проводив Ензо до автомобиля, и ему было абсолютно наплевать, кто приехал к нему на такси. Негоциант поравнялся со Стэфаном и, ухмыляясь, потряс только что подписанным контрактом со словами:
   – Это золото, чистое золото!
   Стэфан позвонил в звонок, дверь открыл уставший работник:
   – Простите, часы приема Мистера Джимми висят на двери, на сегодня они закончились.
   – Я пролетел весь океан и хочу видеть хозяина этого особняка! Как мне помнится, Джефри всегда был приветлив со своими гостями?
   Зараженный Гордыней хозяин огромного особняка с винодельней поднимался по лестнице. Он услышал имя Джефри. Холодный пот прошиб его. Дрожащая рука со стаканом апельсинового сока разжалась и сок, разлившись по старинному полу, раскрыл беспокойство Джимми.
   – Ты все еще стоишь здесь? – Хозяин особняка подбежал к входной двери. – Не видишь? Я разлил сок!
   – Кончено, Мистер Джимми, сейчас.
   Стэфан был рядом со своим братом по духу, но сейчас глаза, наполненные когда-то ярким огнем, были серыми и мертвыми. Холод, исходивший изнутри, окутывал внешность Джимми, и сирота приобрел грубые черты лица. Его жесты стали властными, а голос, повиливающий, дополнился какой-то ироничной насмешкой. Обитель Порока был поражен этими изменениями:
   – Джимми, что же с тобой стало?
   Хозяин особняка схватил Обителя Пороков за руку и втащил незваного гостя в свой кабинет:
   – Зачем ты пришел? Разве в прошлую нашу встречу, ты еще не понял, что меня все устраивает в такой жизни?
   – О чем ты говоришь?
   – Хватит ломать передо мной комедию, я прекрасно вижу тебя! Мой темный дух, друг и соратник. Я благодарен тебе за помощь, но я не хочу ничего менять.
   – Джимми, мальчик мой… Как ты можешь такое говорить? Твой отчим и его братья сейчас в небытие… Ты и понятие не имеешь, что это за ужасное место, а ты в это время здесь всем заправляешь? Где твоя совесть Джимми? Ты же не плохой, ты запутался, я помогу тебе.
   – Темный Дух, я все прекрасно вижу. Я отдаю отчет своим действиям, и моя гостья – это лучшее, что можно было подарить смертному на этой земле. Она делает меня сильнее, раскрывая лучшее.
   – Нет, это не так, в тебе говорит Гордыня. Это ее слова, а не твои. Прости меня, пожалуйста, и верни мне мой подарок.
   – Разве ты видишь Гордыню в моих словах? Она мирно спит, как и твои сестры…. Я говорю от чистого сердца, твой подарок сделал меня сильнее, и змея не собирается губить мою душу.
   Духовное родство Джимми и Стэфана позволяло им видеть друг друга насквозь, после слов прощенья Гордыня не шелохнулась. Обитель Порока такого не ожидал, паника вселилась в сердце Стэфана:
   – Почему она все еще у тебя? Я же попросил прощенья, а она все еще в тебе….
   – Послушай, мне и, правда, очень интересно было тебя повидать, но у меня много дел. Я сегодня подписал контракт с новым поставщиком вин, и нужно хорошенько поработать, чтобы об этом месте узнал весь мир. Удачи тебе, темный дух, я смотрю, что-то разбудило твоих змей, как ты справляешься с ними? А впрочем, не отвечай, мне не интересно.
   Все сестры в одном порыве пробудились ото сна, и каждый порок не упустил возможности поздороваться с Обителям Порока своим ядом. Стэфан отвык от таких сильных укусов. Посланник света упал на колени, из его рта полилась зеленая жижа. Все тело Алана корчилась от непереносимой боли. Джимми сморщившись, произнес:
   – Это, наверное, больно, – сморщился Джимми. – Ну, вот, весь ковер мне изгадил.
   Последняя жертва смертельного порока хладнокровно вытолкала стонавшего от боли Стэфана. Джимми, усадив в такси своего брата по духу, проводил взглядом Обителя Порока. Хозяин особняка облегчено выдохнул и, как ни в чем не бывало, отправился ужинать.
   Уныние растолкала всех конкуренток и зашипела: «Ты глупец, ты провалился! Все в пустоту, ты не смог помочь Джимми, и какой ты после этого Обитель Пороков? Ты жалкий выскочка…. Всего шесть месяцев и никакой надежды. Гордыня осталась в жертве, и ты летишь домой, а это такой долгий перелет, а время тает… Слышишь стук этого сердца, это обратный отсчет. Нет никакой надежды.»
   – Никакой….– Стэфан опустил голову и заплакал.
   Обитель Порока, охваченный Унынием, делал все на автомате, его тело двигалось машинально, пока душа проседала под гнетом Уныния, ловко воспользовавшейся сложившийся ситуацией.

Глава 61

   Жером не переставал радоваться обычным мелочам мирской жизни. Его рецепторы наслаждались, получая неподдельное удовольствие от вкусной еды. Новый искуситель Ситиса не забывал о поиске художника. Жером прошелся по всем знаменитым живописцам этого красивого города на Сенне. Но результаты его заказа идеальной девушки были далеки от идеала, большинство не понимало, чего от них хотел Жером. Искуситель решил взять численностью. Жером отыскал место сбора уличных художников и каждому пообещал щедрое вознаграждение за его заказ. Стоит ли говорить, что эта идея была обречена на провал, каждый рисовал слишком пошло, не понимая слов «идеальная девушка». Так у Жерома скопилась целая кипа жалких работ неудачников. Только через два месяца после отречения от службы у Нечто Жером понял, что эта задача не из легких. Слишком много на свете художников, и пройдет целая вечность, прежде чем он отыщет того самого.
   Жером собрал вокруг себя праздных писателей, художников и прочую неработающую богему. И вместе с ними каждый вечер закатывал невероятные гулянки в самых модных заведениях. Что поделать, если утомленный этим долгим путешествием дух иногда забывал, что он всего лишь искаженная модель жизни, а не человек. Жером хотел вспомнить, что такое жизнь, как и Стэфан, когда он только попал в тело Алана.
   Отец Хаоса не для того освободил Жерома от службы Нечто. Ситис появился рядом с пьяным духом. Грозное существо остановило время и отрезвило своего соблазнителя, произнеся древнее заклинание.
   – Тебе нравится в пьяном кутеже прожигать время?
   – А что ты хотел от меня? Ты сказал: ищи художника. И все! Сколько их на этой планете? Пока я найду того самого, Кристин уже умрет от старости.
   – Ты просто ленив. Ты привык, что все должно крутиться вокруг тебя. Я изучил твой дух и могу заметить, если бы тебя наградили титулом Обителя Пороков, ты бы даже до первой сестры не добрался. Ты слаб, но мне нужно, чтобы ты нашел этого художника и соблазнил его.
   – Как скажешь, ленив, так ленив, наплевать…
   – Вот тебе три имени, способных помочь, но ты должен соблазнить их, чтобы их влюбленное сердце предало священный союз брака. Первый из трех здесь, совсем не далеко, на вечеринке у своего друга. Вот эта пьянь, которая сидит рядом с тобой, Эрик, жалкое подобие человека, он знает хозяина вечеринки. Того художника зовут Бастиан, думаю, ты его сразу же угадаешь. И хватит прожигать время впустую. Мое терпение короче твоей прошлой жизни на земле. Муки Нечто тебе покажутся чем-то волшебным и сказочным, если ты провалишься и не найдешь для меня этого художника.
   Ситис исчез, и время вновь пошло. Трезвый Жером растолкал Эрика, заурядного писателя, каких сотни тысяч.
   – Друг, ты меня слышишь?
   – А?
   – Тут неподалеку, говорят, вечеринка у твоего знакомого, может, сходим?
   – У какого? А, кутила Поль! Давай, он всегда рад новым людям.
   Жером и его свита из пяти пьяных творческих личностей хорошо вписались в веселье компании Поля. Жером пытался понять, кто из этих многочисленных людей, травивших себя алкоголем, именно тот самый Бастиан. Большой дом Поля был целиком заполнен веселыми и беззаботными людьми. Такие же вечеринки когда-то устраивал Жером. Соблазнитель Ситиса осмотрел дом, но все молодые люди были похожи друга на друга.
   Уставший дух заметил небольшую компанию на крыше дома, несколько человек о чем-то беседовали. Жером забрался по лестнице на крышу, и тут же увидел Бастиана. Было понятно, что он именно тот, кто нужен искусителю. Художник рисовал свою молодую жену, страстно целовавшуюся с другим. Жером, не ожидая такого, спросил:
   – Я не помешал?
   – Клер смотри, – осмотрел Жерома художник, – какой симпатичный, может, тебя и с ним нарисовать?
   Жгучая мексиканка оттолкнула пьяного поэта и, подойдя к соблазнителю Ситиса, поцеловала его в губы.
   – Да, – радостно сказал Бастиан, – он лучше того хилячка.
   После поцелуя Клер схватила за причинное место Жерома и прошептала:
   – Давай где-нибудь уединимся?
   – Но этот художник, – Жером не ожидал такого поворота событий, – он не твой муж?
   – Бастиан? Да, но он мне разрешает. Я поэтому и вышла за него замуж, он понимает, что мою страстную кровь не остановить оковами брака.
   – Прости, я обручен и никогда не изменю Кристин. Это было бы оскорблением нашего обещания быть вместе.
   – Странный ты. Бастиан, он не хочет меня.
   Художник дорисовал портрет своей жены и незнакомца и, вернувшись в реальность, показал свою работу Клер. Жером увидел огромный талант в руках Бастиана. Соблазнитель Ситиса похвалил художника:
   – Очень талантливо, вы именно тот, кто мне нужен.
   Бастиан не любил похвалу и после этих слов взрывной художник разорвал свою работу. Жером не придал этому значения, продолжив:
   – Я хочу заказать у вас необычный портрет, и я щедро заплачу вам.
   – Деньги для меня не имеют значения.
   – А для меня имеют, – вмешалась Клер, – сколько вы готовы выложить? Вы же видите, он у меня очень талантливый.
   Жером сотворил в руке пять тысяч долларов незаметно для женатой пары и протянул их предприимчивой жене. Клер пересчитала деньги и, спускаясь с крыши, лениво бросила вслед:
   – Теперь он весь ваш.
   Бастиан очень расстроился таким поведением своей жены. Жером видел в этом грустном художнике, позволяющему своей жене измены легкую жертву. Соблазнитель Ситиса спустился с крыши, сев на край балкона рядом с понурым Бастияном:
   – Вы готовы выслушать мой заказ?
   – Да, отчего нет?
   – Мне нужен портрет идеальной девушки.
   – Что за абсурд?
   – Почему абсурд? Я хочу портрет девушки, на который посмотришь и поймешь, ради чего стоит жить. Такая девушка захватит твой разум и растворит его в себе, и даже самые страшные муки покажутся всего лишь этапом на пути к ее кровати. Бастиан, изобрази мне, страсть и одержимость. Радость от владения таким идеальным телом, но пусть твоя рука услышит сердце, а не разум. И глупое кольцо на пальце не станет для тебя преградой, ведь твои мечты и желания выше этого? Ты же мечтаешь о идеале? Той, которую можно будет рисовать бесконечное количество раз, и это не надоест.
   Слова Соблазнителя ввели художника в транс, а рука принялась судорожно рисовать просьбу Жерома. Глаза были заволочены дымкой, Бастиан в этот момент был проводником порочной мысли об идеальной девушке. Рука начала придавать формы желанию на бумаге. Жером видел, что у него практически получилось соблазнить Бастиана. Тайные желания продолжали формировать такой нужный Жерому портрет, но в какой-то момент рука задрожала, а сам художник начал биться в конвульсиях. Это чувства к Клер и обещание всегда быть с ней рядом вмешались и стали стопорить работу.
   Соблазнитель постарался прогнать прочь эти чувства:
   – Борись, Бастиан! Борись, и ты сможешь отыскать действительно достойную твоего таланта. Ты не счастлив с этой развратной бабой. Твоя душа изящна и просит такую же вторую половину.
   Рука продолжила рисовать. Вечерника, как всегда, закончилась на рассвете, кто-то побрел домой, кто-то остался отсыпаться у Поля. Клер в очередной раз спала в объятиях другого мужчины. Жером начал угадывать лицо Кристин, и с каждой новой правкой мастера его возлюбленная приближалась к его разуму и сердцу, истосковавшимся по ее образу. До окончания заказа оставалось несколько последних линий и штрихов, но сердце и чувства к Клер оказались неподдельными. Несмотря на такое поведение своей жены, Бастиан искренне любил свою второю половину. Образ идеальной девушки исчез, а вместо него появился портрет Клер. Жером не смог до конца соблазнить Бастияна, и поэтому так и не вспомнил свою любовь.
   Бастиян вышел из комы и, осмотрев работу, был поражен до глубины души, ему еще никогда не удавалось нарисовать так красиво свою любимую. Художник не помнил сам процесс, но эта работа стала его венцом. Разочарованный соблазнитель напоследок сказал:
   – Я искренне не понимаю, как ты можешь любить ее? Она шлюха, зачем ты на ней женился?
   Никто не смел обидеть Клер в присутствии Бастиана. Взрывной художник схватил Жерома за грудки и, перебросив его через балкон, закричал:
   – Я не позволю обижать мою Клер!
   Жером упал со второго этажа, он не был смертным, поэтому не ощущал боли. Соблазнитель Ситиса был раздражен глупым поведением Бастиана, и, наверное, впервые посмотрел на себя и свое поведение со стороны, сколько раз уставший дух менял все и вся ряди Кристин. Жером мог уничтожить работу Бастиана и лишить его такой замечательной картины одним древним заклинанием, но темный дух хотел быстрее отыскать Кристин, тем более, его любовь уже прожила большую часть своей жизни. Соблазнитель Ситиса был готов предать любого за свою одержимость Кристин. Его не пугал ни Нечто, ни Ситис, ни даже Свет, выжигающий его воспоминания. Если живописец окажется тем самым, которого так долго ищет Ситис, то его портрет Свет уже не будет в силах стереть.

Глава 62

   Джимми был горд собой, он прогнал темного духа и сохранил его подарок, помогающий ему видеть мир с позиции сильного. Гордыня Джимми была ущемлена из-за позиции Ензо насчет вина, которое он позиционировал дешевого поила для пьяниц. Хозяин особняка во что бы то ни стало решил доказать поставившему его на место негоцианту, что его вино лучшее на этой планете. Винодельня Джимми готовила первую поставку Ензо. Рабочие терпеливо боролись с усталостью и продолжали тяжелый труд. Всё было готово к началу сбора с молодой лозы, привезенной Джефри с более именитых земель, чем эта. Пино Нуар неплохо прижился на этих южных полях с бедной почвой.
   Джимми решил на правах хозяина вмешаться в работу своей винодельни, до этого момента успешно справляющейся и без его указаний. Жан-Мари был негласным лидером рабочих этого особняка, и по всем вопросам всегда обращались к нему, а не к Джимми. Жан-Мари имел аграрное образование и знал очень много о виноградниках. Мужчине было около тридцати лет, и своей одеждой он невольно вторил стереотипам о том, как выглядят французы. Жан-Мари любил носить полосатую майку и фиолетовый берет с красным помпоном. А на все насмешки по этому поводу он отвечал: «Я не виноват, что настоящий вкус в одежде для вас – это клише!» Всегда жизнерадостный мужчина имел животик, на который майка не своем налезала, было в этом французе что-то располагающее к себе с первого взгляда.
   Джимми зашел на склад, где к пустым бутылкам лепились этикетки вина, и, зевая, с большой неохотой спросил:
   – Кто здесь Жан Мари?
   Полноватый улыбчивый Жан-Мари, не отрываясь от работы, ответил:
   – Я.
   – Мне нужно с тобой поговорить по поводу земли.
   – А что с ней не так?
   – Я не хочу здесь обсуждать это, давай бросай это занятие и ко мне в кабинет.
   – Как скажите, месье Джимми.
   Жан-Мари проследовал в кабинет хозяина особняка. Джимми налил себе немного хорошего коньяка и, отпив, произнес:
   – Я посмотрел твое личное дело, ты, оказывается, у нас разбираешься в почве?
   – Да, месье Джимми. И в почве в том числе.
   – Ну, тогда расскажи мне, как можно улучшить ее? Чтобы виноград не был таким кислым.
   – Это, невозможно, месье, тут почва не такая хорошая, как в Бургундии, например, или в Анжу, так что это вино, которое у нас сейчас получается, можно сказать, предел мечтаний местных виноделов. И если вы не заметили, в основном, все местные виноделы делают вино для себя или небольшого поставщика, как был у вас до этого, понимая, что к большим поставкам совершенно другие требования. Тем более Пино Нуар слишком молод, и ему нужно время.
   – Ты хочешь сказать, я дурак?
   – Я такого не говорил и даже не думал.
   – Из твоих слов следует, что мы должны были вечно поставлять свое вино в местный захудалый магазин? А как же стремление к лучшему? Как же без совершенства?
   – Месье Джимми, чтобы встать в один ряд с лучшими нашего дела, нужно было начинать выращивать виноград лет двести назад и, желательно, не в этом регионе. Молодым винодельням это сделать невозможно.
   – Мне не нравится твой скептицизм, ты у меня получаешь зарплату не за нытье, по-моему?
   – Если вы не позабыли, месье, мы еще ни евроцента не получили от вас, мы ждем первой поставки вашему негоцианту, так что зарплатой не стоит попрекать.
   – Хватит! Разговорился мне тут! Давай без лишних слов, можно ли улучшить эту почву удобрениями или нет?
   – Улучшить, быть может, но вино ваше никогда не встанет в один ряд с великими. Смиритесь и развивайте винодельню благоразумно.
   – Понятно, не знаю, чему тебя там учили, но ты не прав. Я нашел замечательное удобрение, способное даже самую чахлую почву превратить в плодородную.
   – Вы меня, кончено, извините, но засыпать всю почву удобрениями – это все равно что солить подгоревший стейк в надежде, что это исправит вкус. Конченое вино в бутылке – это множество факторов от погоды до расположения вашего особняка. Вы, как маленький ребенок, не хотите смириться с этим. Ганц, бывший хозяин этой винодельни, перебрался сюда из Германии, где выращивал чудесный виноград, получивший статус географического. Но даже он, человек с огромным стажем, когда приехал сюда и увидел местный виноград, понял, что о высококачественном вине можно позабыть. Вы поменяли сорт винограда, и это помогло, но сколько пришлось ждать перед первым сбором урожая с молодой лозы? И это потолок, выше которого вы не прыгните. А если вы переборщите с удобрениями, виноград может погибнуть, а почва из плохой превратиться в мертвую. Нужно взять почву на анализ и понять, что ей не хватает.
   – Ты надоел мне, что за нытье? Я уже заказал удобрения, их завтра привезут, и твоя задача не болтать, а проследить за тем, чтобы вся почва на новом участке и на старом была удобрена.
   – Но мы только начали сбор с новой лозы, я бы советовал вам повременить с этим делом хотя бы до момента, когда мы все соберем.
   – И зачем же нам ждать? Быстрее удобрим – быстрее сможем собрать хороший урожай.
   – Не стоит этого делать, вы в этом совершенно не разбираетесь, это глупая идея.
   – Все, я устал, иди работай и позволь мне отдохнуть. Мне еще переделывать нашу этикетку, а то, что есть сейчас, совершенная безвкусица.
   – Может, лучше нанять дизайнера? Вы не можете хорошо разбираться во всем, и это нормально, вы еще молоды. Дизайн очень важен, давайте все-таки доверимся профессионалам?
   – Ты еще мне советовать тут будешь? Все! Закрой дверь.
   Жан-Мари не понимал этого рвения Джимми участвовать в делах, в которых он совершенно не смыслит.
   Обитель Пороков вышел из самолета, но Стэфан не хотел возвращаться в квартиру Алана к Сесиль. Он не выполнил свою миссию, и ему требовался ответ, почему так произошло. Стэфан немного отошел от первого шока и, открыв календарь в телефоне, установил себе фатальный день конца мисси в этом теле, время еще было. Обитель Порока вернулся в аэропорт и купил очередной билет во Францию. Стэфан мысленно просил помощи у Света. Его наставник долго не приходил на мольбы Обителя Пороков. Только когда самолет вез обратно в Европу светлого духа, Свет явился к своему последователю. Самолет замер, как и все сидевшие в нем. Свет опустил руку на плечо Стэфану и успокоил его змей, усмирив Уныние и вернув ее на один уровень с остальными.
   Наставник воинов Света знал причину, по которой его позвал Обитель Пороков:
   – Поэтому эта миссия такая сложная… Ты должен понять сам, что произошло, у тебя есть время на это. Я не могу тебе помочь в этом. Постарайся провести оставшееся время с пользой. Стэфан, ты способен понять, почему ты не способен помочь Джимми, я в тебя верю.
   Стэфан не успел ничего ответить своему наставнику, время вновь пошло, и Свет покинул землю. Уныние отстало от души Стэфана, и Обитель Пороков принялся подбирать слова, чтобы вновь постараться забрать свой подарок.
   Грузовики с удобрениями прибыли в особняк в одно время со Стэфаном. Обитель Порока с большим интересом смотрел на эту поставку, не понимая, зачем здесь столько одинаковых мешков. Жан-Мари осматривал выгрузку и постоянно отрицательно качал головой. Стэфан поинтересовался у обычно улыбчивого работника:
   – Зачем вам столько удобрений? Сейчас же сезон сбора урожая.
   – Здравствуйте, мистер Алан, очень приятно встретить вас лично.
   – Вы знаете меня?
   – Ну, в моих кругах вы настоящий герой за ту поставку бедным людям.
   – Спасибо, это моя работа, так зачем вам столько удобрений?
   – А вон идет наш большой начальник, он сейчас все и расскажет.
   Джимми подошел к Жану-Мари, но, увидев рядом Стэфана, скорчил неприятную гримасу:
   – Я тебе все сказал, зачем ты опять приехал?
   – Поговорить.
   – Мне некогда и не о чем с тобой говорить!
   – Джимми, опомнись. Джефри все-таки скоро покинет Небытие и вернется сюда, он твой отчим в первую очередь!
   Джимми сделал вид, что не слышит Обителя Пороков и обратился к Жану Мари:
   – Я расплатился за поставку, и вы можете приступать к работам.
   – Но как же сбор урожая?
   – Соберите только первую поставку Ензо, а после засыпьте все удобрением.
   – Но это безумие! Это погубит весь виноград! Вы даже не знаете, что именно нужно вашей почве, я не буду своими руками губить эти земли.
   – Ты просто ленивый дурак. Значит, я сам все засыплю удобрением! Вы еще увидите, что мой виноград станет самым лучшим.
   Стэфан понимал, к чему приведет этот поступок зараженного Гордыней мальчика:
   – Джимми, ты совершенно в этом не разбираешься, зачем ты затеял это? Когда Джефри вернется и увидит, что ты тут устроил, тебе не поздоровится. Ты не глупый малый! Отправь это удобрение обратно!
   – Джефри-Джефри, что ты все вспоминаешь об этом неудачнике! Когда он вернется, эта винодельня уже будет в списке лучших в мире, и ему придется признать, что из меня управляющий лучше, а он может и дальше дружить с местными оборванцами.
   Джимми упорно тащил удобрение и начал обильно посыпать почву содержимым китайского происхождения по самой низкой цене. Это все, что он мог себе позволить. Но горделивый юноша не мог оказаться неправым. Стэфан встал на колени испачкал грязью дорогие брюки:
   – Прошу, прости меня и верни мой подарок! Ты на краю пропасти, и только это спасет тебя от этого неверного решения! Твоя жизнь будет уничтожена Гордыней.
   Но эта просьба никаким образом не подействовала на последнюю сестру. Джимми обошел стоявшего на коленях Стэфана и продолжил губить виноград удобрением с чрезмерным содержанием солей, запрещенным к использованию на территории Европы. Но подпольный рынок и дешевая цена позволили незаконно сбывать эту дрянь таким же не дальнозорким фермерам, как и зараженный Тщеславием юноша.
   Стэфан поднялся с колен отряхнулся и, разозлившись на Джимми, покинул особняк Ганца. Обитель Порока совершал очередной перелет, и тело Алана уже изрядно устало от бесконечных путешествий Стэфана. На этот раз Сесиль приехала и лично встретила понурого Обителя Пороков. По дороге из аэропорта домой Стэфан не проронил ни слова. Уныние грызло его за очередную неудачу. Сесиль старалась всячески вывести своего покровителя из такого состояния, но Стэфан упорно продолжал молчать. Ближе к полуночи у Сесиль зазвонил мобильный телефон. Пленница плана Обителя Пороков прекратила уговаривать Стэфана рассказать, что произошло. Молодая девушка взяла трубку:
   – Я вас слушаю.
   – Але, Сесиль, милая, это ты? Тебя беспокоит твой дядя Фрунье.
   – Да, дядюшка, что-то произошло?
   – Да Сесиль, я уже стар и мне нужна помощь в ведении дел, что ты там делаешь в Америке? Возвращайся на свою родину, ты уже давно вправе сама решать, что делать со своей жизнью. Я не знаю сколько еще протяну, а мое дело я могу доверить только тебе.
   Стэфан услышал разговор и, глядя на Сесиль, понимал, она тоже хочет вернуться во Францию, но тогда его план был бы порушен, и они не остались бы вместе с Аланом. Обитель Порока прошептал: «Ты нужна мне, с тобой все легче».
   Сесиль ждала этих слов от своего покровителя.
   – Извини, дядя, я пока что здесь очень нужна и не могу покинуть одного человека, – девушка положила трубку. – Я осталась только ради тебя.
   – Спасибо.
   – Что тебя гнетет?
   – Уныние…
   – Почему ты унываешь? Ты глава самого известного фонда в мире, и именно ты его таким сделал. Ты помог стольким людям и продолжаешь помогать! Я бы пропала, если бы не ты! Ты должен радоваться своей жизни, а не вешать нос.
   Сесиль очень лечебно воздействовала на змей. Эти слова вернули в душу Стэфана спокойствие:
   – Ты права, еще есть время, и я справлюсь, но я прошу, будь рядом.
   – Тогда больше никуда не летай без меня.
   – Договорились, мне скоро вновь нужно будет во Францию, и я возьму тебя с собой.
   – Спасибо тебе, мне надоел этот город.
   – Да, скорее всего мы переедим во Францию, если я вновь потерплю неудачу…. Только загляну к Сержу, я хочу быть уверенным, что в «Сиянии» все хорошо.
   – Поехали вместе, я больше тебя не отпущу одного.
   Обитель Порока, взяв за руку Сесиль, покинул квартиру Алана в последний раз, больше ему было не суждено вернутся в этот дом, ставшим ему родным на шесть с половиной лет.

Глава 63

   Жером насладился последней ночью в Париже, ему очень понравился этот город. Эта атмосфера беззаботности и праздности вечеринок хоть как-то отдаленно возвращала мысленно к тем временам, когда он был человеком. С первым лучом солнца в просторной комнате с видом на Эйфелевою башню появился грозный Ситис. Отец Хаоса жестом руки вышвырнул Жерома с кровати. Уставший дух, встав с пола, сонно произнес:
   – Еще часок подождать не мог?
   Ситис своей силой подчинения начал душить соблазнителя, сжимая руки в воздухе, и невидимые руки вторили жесту отца хаоса, усиливая хватку на горле Жерома. Ситис не мог позволить насмешек в свой адрес:
   – Ты заигрался. Я могу забрать то, что дал тебе вместе с твоей жалкой душой. Думаешь, Небытие самое страшное, что может быть? Это далеко не так, есть такие миры, в которых ты потеряешь себя в осознании навсегда… Ты упустил Бастиана, и осталось только два стоящих художника. Если у тебя не получится заставить одного из них написать портрет, сначала я отдам тебя Нечто, а, когда его примитивные пытки закончатся, вступлю я, и тогда уже все твое существо будет испытывать муки ада.
   Ситис отпустил из тисков уставшего духа. Жером имел абсолютно безразличное выражение лица.
   – Странно, – откашлявшись, ответил дух, – когда я падал с балкона, боли не было. Мне нет разницы, что со мной будет совершенно. Если я не вспомню Кристин, то можно считать, я уже потерян.
   – Следующий художник будет легкой целью, его зовут Дуглас. Он живет в браке пятнадцать лет, у него двое детей. Они бедны, и недавно он перестал рисовать. Что может быть проще? Лети к нему, и тебе лучше не медлить. Кристин практически ослепла от переживаний. Ее здоровье больше не может сдерживать нападки совести за вашу смерть. Какая ирония: ты пытаешься ее вспомнить, а она, помня о тебе, теряет зрение. За такие вещи я и люблю эту планету. Тут все так жестоко.
   Соблазнитель Ситиса исчез из города праздника и очутился возле обшарпанной двери в провинциальном американском городке. Жером сотворил немного еды и пять тысяч долларов. Ему не пришлось стучатся, дверь открыла жена Дугласа, Лорет. Женщина вылила помои прямо на ноги незнакомца.
   – Чего нужно?
   – Здравствуйте, я ищу вашего мужа Дугласа, не подскажите, где он?
   – Этот бездельник? Наверное, сейчас творит в своей волшебной мастерской. Он все время там проводит, если вы собираетесь его убить, прошу, предупредите меня заранее, чтобы я больше не надеялась на этого никчемного лодыря.
   – Успокойтесь, я не собираюсь его убивать, я хочу заказать у него портрет.
   – И сдался он вам? Ну, тогда деньги мне! Он их все равно пропьет.
   – Кончено, вот держите, и немного продуктов.
   – Спасибо вам, кончено, но, если эта принцесса откажется от вашего заказа, я деньги не верну.
   – Я все понял, не переживайте, где его мастерская?
   – Да вон лестница справа, там две двери. Та, которая не обгоревшая, его.
   Жером поднялся по шаткой грязной конструкции и постучался в дверь. Послышался пьяный уставший голос:
   – Убирайся! Я хочу побыть один.
   – Извините, я хотел бы заказать у вас портрет.
   – Кого ты там подослала? Я не хочу видеть тебя!
   – Если вы про вашу жену, то ее нет рядом.
   После минутной паузы Дуглас приоткрыл дверь и, осмотрев Жерома, впустил его внутрь.
   В небольшой комнате стоял едкий запах сигарет и дешевого алкоголя, на ободранных стенах висели работы талантливого художника. Соблазнитель Ситиса осмотрел выстраданные работы мастера:
   – Как замечательно передана эмоция. Как раз что-то такое я и искал. Вы возьмете мой заказ?
   – Я не брал кисточку уже несколько дней. И не хочу больше. Это приносит одну только боль. Ради чего рисовать, если ты живешь несчастливо в сарае?
   – Разве в процессе работы вы не уноситесь далеко от этого затхлого места? И не чувствуете, что именно ради этого вы и были рождены?
   – Но что остается в итоге, когда я вижу свою работу, то мне становится стыдно за то, кто я есть и как низко я пал.
   – Вы идеалист, тогда вам точно должен понравиться мой заказ.
   Соблазнитель Ситиса отыскал подходящий момент, чтобы озвучить заказ, но Лорет, барабаня в дверь, кричала ругательства, и все было упущено:
   – Ах, ты пропоица! Я же просила тебя отвести этих спиногрызов к зубному! А ты все там вино хлыщешь? Открывай, ничтожество!
   – Простите, сейчас я не могу творить, слышите, какие оковы меня сдерживают.
   – Когда мне можно будет найти вас?
   – Давайте лучше я приеду к вам.
   – Как только сможете, я буду вас ждать. В гостинице напротив номер пятьдесят четыре.
   Жером открыл дверь, и Лорет упала на Соблазнителя Ситиса.
   – Что вы тут все околачиваетесь? Не до вас сейчас! Видите, у нас тут семейная драма, мой муж-алкоголик забыл отвести детей к зубному!
   Жером не стал вмешиваться и, молча, покинул мастерскую Дугласа. Сам про себя он думал: «Куда может быть проще? Он несчастлив, а я помогу сбежать от этой рутины и ужасной женушки, но Кристин, бедная любимая, сколько лет она живет с этим грузом вины, что она выжила. Пусть даже я попаду к ее смертному одру, но всё, чего я жажду, это увидеть ее, хотя бы раз в жизни, услышать ее голос, вспомнить ее улыбку. Счастье – оно в мелочах.»
   Как только Лорет и дети уснули, Дуглас отыскал номер Соблазнителя Ситиса. Мужчина был измучен, а этот незнакомец, первый за несколько лет, кто подметил талант художника, а без поддержки и признания даже самый стойки человек опустит руки. Дуглас принес холст и краски.
   – Я готов, только у меня будет к вам просьба: дайте, пожалуйста, мне хотя бы долларов сто, я понимаю, что вы уже платили моей жене, но она не дает мне денег на новые холсты и краски, а мои практически закончились.
   – Кончено, вот, держите пять тысяч.
   Жером вновь проделал фокус с деньгами, но соблазнитель не ожидал, что его махинации с природой вещей на Земле могут привести к каким-то последствиям. На улице стало очень ярко, свечение от воинов света, спускавшихся с небес за нарушителем правил этого мира, заполнило номер Жерома. В такие моменты обычные люди замирали, и их жизни были поставлены на невидимые паузы ради битвы между теми, кто стоял по другую сторону бьющегося сердца. Один из последователей Света открыл дверь номера и, достав карающий меч, грозно наставил его на Соблазнителя Ситиса:

     Ты кто такой, чтоб мир тут изменять?
     И с жизнью смертных просто так играть?
     Твои бумажки сотканы из зла,
     Покинь мир света и добра.

   Ситис явился на помощь Жерому. Отец Хаоса не мог позволить, прислужникам Света порушить его план. Ситис вышвырнул из комнаты Воина Света черным шаром, сгустком самой пустоты. Отец Хаоса обратился к своему соблазнителю:
   – Ты своими выходками привлек ищеек Света! Это его мир, а не мой, так что его законы нам не порушить, пока что… Не переходи на их язык, даже если очень хочется, так ты станешь играть по их правилам. Унижай их, пусть знают, что их захудалая рифма у нас не в почете. Я сейчас разморожу Дугласа, и ты постараешься его соблазнить, мне очень нужен этот портрет, не меньше, чем тебе. Только поспеши, даже моей силы хаоса не хватит надолго на территории Света.
   Ситис разморозил Дугласа и, выйдя на улицу, попал в кольцо из двадцати Воинов Света. Предводитель Праведного войска обнажил свой меч власти, способный уничтожить все инородное:

     Так вот откуда этот запах исходил!
     Отец страданий слугу не приструнил.
     Ты видишь этот меч, и он пылает,
     Одно касанье им… Тебя навеки расщепим.

   Круг начал сжиматься, не оставляя Ситису места для отступления. Отец Хаоса ответил стражникам земли:
   – Я не боюсь вас, и мне наплевать на ваши правила, я не перейду на ваш язык!
   Ситис сотворил большую черную сферу Небытия вокруг себя и номера Жерома. Таким образом, он постарался сдержать Свет. Праведные воины удар за ударом по щиту Ситиса ослабляли отца Хаоса.

   Ситис сотворил большую черную сферу Небытия вокруг себя и номера Жерома. Таким образом, он постарался сдержать Свет. Праведные воины удар за ударом по щиту Ситиса ослабляли отца Хаоса.

   В это время Жером поставил Дугласа за холст, но художник слышал странные звуки и видел непонятные вспышки, и его это пугало. Соблазнитель Ситиса успокоил свою жертву:
   – Посмотри на меня, всё, не бойся! То, что происходит там, тебя не коснется. Просто твори для меня, и страх улетучится.
   – Я вас слушаю, – Дуглас кивнул головой и взял кисть в руки.
   – Мне нужен необычный портрет девушки. Точнее, идеальной девушки. Я хочу, чтобы ты написал мне портрет девушки, в котором ты воплотишь все свои потаенные желания. Ты должен послушать свое сердце, истосковавшееся по настоящей красоте. Ты творец и должен быть рядом с прекрасной особой, способной вдохновлять тебя и лелеять твой редкий дар. Пусть кисточка услышит мои слова, и ты, наконец, увидишь свое желание сбежать из этого замкнутого круга с детьми и нелюбящей тебя женой.
   Дуглас впал в транс, рука услышала просьбу Соблазнителя Ситиса и начала воплощать заказ на бумаге. Линии лица и стана мягко легли на холст. Дуглас был захвачен этой идеей изобразить что-то настолько идеальное, насколько и порочное. Отец Хаоса больше не мог сдерживать натиск праведных воинов. Ситис мысленно обратился к своему Соблазнителю:
   – У тебя есть еще минута, и все….
   Жером видел очертания Кристин в своем заказе, до завершения портрета оставалось несколько штрихов. Дуглас начал биться в конвульсиях, его доброе начало боролось с грязной просьбой Жерома. Художник замер на секунду, дверь в номер отеля вылетала с петель. Ситис исчез и оставил Жерома один на один с целой дружиной праведных воинов. Жером метнул черную сферу хаоса в предводителя защитников земли, но Воин света легко разрезал этот сгусток черной материи своим мечом власти. Портрет был завершен. Жером взглянул на него, но вместо Кристин он увидел Лорет, только моложе на двадцать лет. Дуглас по-настоящему любил свою жену, только эти чувства притупились из-за нищеты и постоянных бытовых проблем. Соблазнитель Ситиса проследовал за своим хозяином в измерение погибшего мира Дирбэллы.
   Дуглас посмотрел на свою работу и зарыдал. Художник никогда в жизни так долго и горько не плакал. Эти слезы очищения позволили ему осознать, что он не ошибся и правильно женился, просто из-за жизненных передряг он не смог сберечь их чувства, но эта работа была идеальна. Она своим сиянием пробуждала душу уставшего художника. Предводитель воинов света коснулся души светлого творца. От этого касания Дуглас почувствовал умиротворение и желание жить. Вся дружина воинов покинула землю.
   Художник мирно спал, а когда пришел в себя, то его портрет Лорет доказал, что все это было на самом деле. Дуглас забрал свою работу, аккуратно отнес ее в дом. Лорет в это время что-то готовила и, как всегда, мысленно проклинала свою жизнь. Дуглас поднес свою лучшую работу и нежно погладил Лорет по плечу. Уставшая женщина, повернувшись, узрела идеальную себя. Эта Лорет с холста корила женщину за ее поведение. Супруга Дугласа обняла мужа, эта работа помогла ей освежить воспоминания, почему она решила выйти за него. Разлад в семье, приближавшейся к разводу, был преодолен, и Дуглас с Лорет вновь желали друг друга, как это было в самом начале, а главное – к Дугласу вернулось желание жить.

Глава 64

   Обитель Порока и пленница его плана переехали в гостиницу перед тем, как вовсе покинуть страну. Стэфан больше не мог находиться в квартире Алана, она напоминала ему о шестилетней борьбе с сестрами, и даже в дни, когда Смертельные Пороки дремали, Стэфан думал только о том, что они могут в любой момент проснуться и продолжить жалить его.
   Сесиль пыталась понять, что так терзает тело Алана, и с прошествием времени пленница плана Обителя Порока начала угадывать, что мучает Стэфана. Сесиль старалась тут же отвлечь Обителя Пороков от этих переживаний. Только благодаря Сесиль Стэфан все-таки передал дела «Сияния» Сержу. И, наконец, больше не думал о своем детище каждую минуту.
   Серж на первой же конференции в качестве главы фонда заявил, что «Сияние» больше не будет вмешиваться в политику, и все поставки фонда будут в одном русле с позицией белого дома. Стэфан, услышав эти слова по телевизору, швырнул пульт в стену и закричал:
   – Да что он себе позволяет, этот сукин сын!
   Сесиль вздрогнула от этих слов, девушка, как обычно, готовила завтрак. Пленница Обителя Пороков вбежала в комнату и обняла тело Алана, все пульсирующее от гнева.
   – Все, успокойся, так было нужно. Ты поступил правильно. Алан, ты сам мне говорил, что твоя главная задача – помочь юноше из Франции. Я не задала тебе ни одного вопроса, почему это так для тебя важно. Я отказала дяде в просьбе помочь ему, и мы с тобой уже сегодня переезжаем в Ниццу. Я стараюсь поддержать тебя, чем могу.
   Обитель Пороков вспоминал Джимми, и его основную миссию, но его очень сильно задевало поведение Сержа, тем более после всего, что пришлось пережить Стэфану с этим фондом, а возвращение Алана в свое тело уже не казалось ему таким торжественным.
   Стэфан вновь посмотрел на Сесиль глазами, полными похоти. С каждым новым днем последняя из собранных змей набирала сил. Сесиль научилась различать этот взгляд желания. Девушка в такие моменты старалась сделать что-нибудь непривлекательное. Закашлять или почесаться. Обычно после этого Похоть охлаждала свои попытки. Девушка стала наносить косметику, придавая себе нездоровый цвет лица. Она надевала только мешковатые вещи, скрывающие ее тело. Для этой молодой особы борьба ее покровителя походила на какое-то психологическое расстройство, но девушка смиренно старалась помочь телу Алана, так как чувствовала себя обязанной последователю Света.
   Новый домик Обителя Пороков и Сесиль на окраине Ниццы был небольшим, но зато очень уютным, а окна позволяли солнечному свету, заполняя помещение, делать его еще более светлым и радужным. Как только Стэфан и его пленница разложили вещи, Сесиль позвонил дядюшка, будто бы предугадывая возвращение своей единственной родственницы на этой планете:
   – Милая девочка, я тебя очень прошу, приезжай ко мне. Мне нужно с тобой поговорить. Мои дела встали, а я не могу позволить своему делу сгинуть в небытие после моей смерти.
   – Я постараюсь вас навестить и поговорить. Я сейчас совсем рядом, перебралась в Ниццу. Я могу сейчас доехать, и мы поговорим.
   – Как же замечательно, спасибо тебе, я знал, ты меня не бросишь!
   Сесиль положила трубку и попыталась отыскать тело Алана, которое в это время сидело на крыльце и обреченно повторяло:
   – Все бессмысленно, осталось так мало времени, а я так и не понял, в чем проблема…
   Пленница Обителя Пороков не смогла оставить в таком состоянии тело Алана. Девушка села рядом и обняла своего покровителя:
   – Не нужно так говорить, ты поможешь тому юноше. Ты уже столько сделал, ты настоящий человек. Только не сдавайся!
   Стэфан под конец своей мисси стал очень слабым, и его духовных сил кое-как хватало на то, чтобы терпеть сразу столько сестер одновременно. Сесиль подняла тело Алана и завела его внутрь. Ей стало понятно, что она не сможет выполнить просьбу, данную дяде Фрунье. Обитель Порока не отпускал юную особу от себя.

//-- *** --//
   Джимми проснулся непривычно рано, а уже в девять часов утра к нему в комнату упорно кто-то стучался. Весь урожай после вчерашнего удобрения Джимми погиб, а лоза, пожелтев, иссохла. Земля тоже погибла и теперь была не пригодна к выращиванию любого вида винограда. Жан-Мари постарался успокоить работников Джимми, но самый бойкий и нетерпеливый мужчина вызвался востребовать зарплату за работу у заносчивого хозяина, погубившего своими собственными руками земли этого старинного особняка.
   – Хватит тянуть ляжки! – барабанил в дверь Симон. – Нужно поговорить.
   Джимми, возмущенный такой грубостью, вскочил с кровати и, раздувая ноздри от гнева, открыл дверь.
   – Какая шафка тут посмела лаять?
   На пороге комнаты Джимми, увидел плечистого Симона, явно настроенного враждебно, но Гордыня, которая всегда находила подпитку в пороке мальчика, не позволила отступить Джимми и выказать страх перед явно более сильным соперником:
   – Чего тебе?
   – Ничего, ваше сиятельство, – сказал Симон с угрожающе доброй интонацией, – просто хотел донести до вас, что эти земли можно считать мертвыми, а вы нам должны денег, и мы не уйдем отсюда без своей зарплаты.
   Джимми подошел к окну и, выглянув в него, обнаружил мертвый край желтой лозы. Гордыня не позволяла понять мальчику, что именно он виновник этой трагедии.
   – Передай там всем, – хладнокровно ответил Симону зараженный пороком юноша, – я выплачу вам зарплату, можете не переживать, но еще одно неуважительное слово в мой адрес, и ты поплатишься.
   – Как будет угодно вашему сиятельству. Только вот учтите, что мы долго ждать не будем. Если не найдете денег в ближайший месяц, мы заберем все, что посчитаем нужным отсюда.
   Слухи о том, что Джимми собственными руками погубил землю и весь виноград., очень быстро разнеслись по всему региону. Все работники разбрелись по семьям и, выставив ультиматум бывшему начальнику, обещались вернуться в срок за деньгами. Только Жан– Мари не покинул Джимми, мужчина был очень добрым по своей натуре и не мог бросить никого в беде, даже такого босса, как Джимми.
   Джимми вновь обратился к выпивке, зараженный мальчик допивал последнюю бутылку выдержанного коньяка из запасов Ганца. И расхаживая по дому полуголым, грозно повторял вслух:
   – Я всегда прав! Всегда прав только я!
   – Месье Джимми, – Жан-Мари постарался вернуть хозяина особняка в реальность, – вы сейчас в тяжелом положении, но есть выход. Ваши земли можно восстановить, но прежде вам нужно расплатиться с работниками и поставщиком за неустойку. В такие моменты большинство местных виноделов обращаются к господину Фрунье Адери. Он уже больше тридцати лет выдает займы под относительно не большой процент. В годы неурожая или засухи можно найти настоящее спасение у дверей его дома. Думаю, если вы обратитесь к нему, то он и вам поможет.
   – Я не нуждаюсь в твоих советах, разберусь как-нибудь.
   – Но я на всякий случай оставлю его адрес на столе, и вы можете рассчитывать на мою помощь, если она понадобиться.
   – Можешь не переживать, я тебя не побеспокою.
   Жан Мари последним покинул особняк Джимми, ему было искренне жаль мальчика, и в отличи от большинства этот сердобольный француз предложил неплохой выход из тяжелой ситуации.
   Обитель Пороков набрался сил и, приглушая змей мыслями, оказался в особняке Джимми. Стэфан был бледен и измучен бесконечными укусами и нашептываниями, его духовный брат сидел на крыльце опустевшего особняка. Обитель Пороков узнал о случившимся из новостей, и сейчас ему казалось, что после такого краха у него получиться, наконец, забрать Гордыню.
   – Джимми, – Стэфан присел рядом на холодные ступеньки, – мальчик мой, пришло время закончить это безумие, неужели ты не видишь, к чему привела твоя дружба с этой змеей?
   – Темный дух, ты все еще пытаешься читать мне наставления? И это после того, как ты сам вручил мне эту змею?
   – Я прошу у тебя прощенья! Прости меня, Джимми, и верни эту змею, если ты не расстанешься с ней, она доведет тебя до гибели.
   – Все мы когда-нибудь умрем, тебе ли об этом не знать?
   Гордыня так и осталась в душе Джимми, Стэфан пытался помочь горделивому мальчику:
   – Я не понимаю, почему я не могу вылечить тебя…. Но я найду способ, еще есть время, давай, я дам тебе денег? Это решит твои проблемы.
   – Ничего мне от тебя не нужно! Ты мне говорил, что, когда вернется Джефри и увидит, что я тут натворил, мне не поздоровится. Ну, так вот считай это делом принципа – я докажу тебе и ему, что я способен все сделать сам!
   – Но, Джимми…..
   – Все, Темный дух, тебе больше шла та загадочность, которая укутывала тебя впервые наши встречи, сейчас же ты унылый праведник в чужом теле.
   Джимми зашел в особняк и хлопнул дверью. Уныние вцепилось в душу Стэфана: «Какое ты ничтожество! Посмотри на себя? Ты как тряпка носишься за ним, но ради чего? Он прав: все умрут, и он будет не первым и последним, кто сам себя погубил из-за излишнего тщеславия».
   Сесиль отправилась за своим опекуном и, выследив тело Алана, не стала вмешиваться в происходящее до момента, когда Обитель Порока не лег на ступеньки. Пленница Стэфана вовремя оказалась рядом. Юная особа подняла тело Алана на ноги и довела его до автомобиля. Что бы ни терзало ее покровителя, это стало завладевать им полностью и надолго.
   Джимми не хотел брать денег у Стэфана и тем самым подтверждать его слова о том, что он не справится без Джефри. Горделивый юноша был вынужден воспользоваться советом Жана-Мари и искать помощи у Фрунье Адери. Для такого случая Джимми разыскал свой выходной костюм и извел половину флакона «ИВ». Эти духи отражали его внутренне превосходство над окружающими его людьми. Зараженный Гордыней юноша потратился на такси и явился к уважаемому в этих землях мужчине без предварительной записи, что было верхом неуважения. Помощник Фрунье отказался пускать его в дом, сетуя на загруженность господина Адери. Но пожилой предприниматель слышал о громкой истории и разорении особняка Джимми. Узнав, что хозяин пришел к нему за помощью, Фрунье распорядился принять попавшего в сложную ситуацию винодела.
   Фрунье не вставал с постели и постоянно кашлял в белую салфетку, пачкая ее кровью. В практике господина Адери еще не было такого странного случая, чтобы хозяин винодельни, не слушая советов, закал запрещенных удобрений, после чего лично погубил земли и виноград. Фрунье надел свои очки и хорошенько рассмотрел пришедшего к нему Джимми. Пожилой Француз приподнялся и, поправив себе подушку, заключил:
   – Нет, я не верю, вы не можете быть хозяином целого особняка. Вы школу-то окончили?
   Обычно бледные щеки покрылись красным багрянцем, такие слова очень больно ударили по самолюбию мальчика.
   – Ну, если вы еще верите своим глазам, значит, перед вами стоит владелец теперь уже знаменитого поместья.
   – Мальчик мой, во-первых, в нашем деле о винограднике должны говорить исключительно в разрезе вина, которое производится на нем. А, во-вторых, если вашему хозяину было лень самому приехать ко мне и попросить помощи, я не стану давать вам денег. У вас еще молоко на губах не обсохло.
   Обидные слова продолжали сыпаться на Джимми, выбивая у него почву из-под ног.
   – И что же, по-вашему, чтобы всем заправлять в этом мире, нужно начать сыпаться, как вы?
   – Ну, раз мы завершили обмен любезностями, позволь мне прилечь и продолжить сыпаться дальше, хотя постой, я слышал твой хозяин лично испортил почву, обильно посыпав ее китайской отравой. Ну, исходя из твоего внешнего вида, могу отметить, что, признаю, ты как раз походишь на такого горе управляющего, сующего нос не в свои дела.
   – Я заметил у парадного входа старый, пластмассовый Пежо. Неужели у такого уважаемого господина так мало денег? Или вы больше ста евро не даете?
   – Заносчивость – хорошая подруга тщеславия, а этот порок ведет к тому, что человек в твоем положении дождется взбучки от своих бывших рабочих. Я прощу тебе эту заносчивость, списав ее на возраст, но большего не проси.
   – Ваше нисхождение для меня хуже подачки. Если решили не помогать, зачем передумывать?
   – А я и не говорил про помощь, я сочувствую вашим работникам. Только ради этих людей, оставшихся без денег по вашей вине, я выпишу вам чек всего под шесть процентов. Вот такой я щедрый.
   – Нет уж, благодарю, приготовить вкусный ужин, а после хорошенько туда высморкаться, все равно, что ничего не готовить. Я не нуждаюсь в сострадании, прощайте.
   Джимми раздражено хлопнул дверью и вернулся в разоренный его халатностью особняк. Горделивый юноша потратил последние деньги на обратное такси. А уже очень скоро вернутся разгневанные рабочие и Ензо. Все вокруг были неправы и виноваты в сложившейся ситуации. Джимми проклинал всех и вся, но упорно не хотел признать свою ошибку.

Глава 65

   Грузные тучи перестали поливать улицы Лондона, оставив после себя мягкую свежесть. Капли дождя поднимались в воздух от колес автомобилей и автобусов. Пять друзей, охваченных радостным порывом, медленно шли по ночному городу. Повод был самый, что ни на есть, торжественный. Последний из пяти друзей женился. Ирвин, самый старший из всей компании, засиделся в женихах. Талантливый художник всю жизнь мечтал только об одной девушке, о Габриель.
   Габриель всегда была в окружении поклонников, такие девушки не знают слова одиночество или неразделенность в чувствах. Партия для девушки благородного происхождения была подобрана с первых дней отрочества, но жених симпатичной наследницы приличного состояния отправился служить в Афганистан, посчитав это своим долгом. До дома оставалось всего две недели, но жениху Габриель было не суждено вернутся в Англию. Его грузовик подорвался на фугасе.
   Все это время Ирвин увивался за своей любовью. Одержимый влюбить в себя такую видную невесту, юноша находил различные поводы для визита в дом Габриель. Ирвин сначала подружился со своей избранницей, а после трагедии стал единственной опорой Габриель. Родители приняли предложение Ирвина о свадьбе, помня о нескольких пивных заводах его отца.
   Друзья поздравляли своего настырного друга с этой победой. Мальчишник стал своего рода чествованием успешного жениха.
   Жером переместился в клуб, где жених вместе с друзьями выпивал за сбывшуюся мечту Ирвина. Уставший дух воспользовался моментом, чтобы поговорить с последним художником из списка Ситиса.
   Жером подсел за столик к Ирвину, пока его друзья вышли покурить.
   – Не куришь?
   – Не хочу укорачивать свою жизнь. Мы с вами знакомы?
   – Нет, я нашел вас, потому что мне нужен самый талантливый художник в Европе. У меня есть к вам предложение.
   – У меня мальчишник, давайте о работе поговорим после моей свадьбы.
   Жером в этот раз не стал искушать судьбу и сотворил только тысячу долларов в надежде, что это не привлечет Воинов Света, и, положив их на стол, произнес:
   – Вот вам свадебный подарок.
   – Я не принимаю подарки от незнакомцев.
   – Тогда разрешите представится, Жером Градских.
   – Вы хотите заказать портрет?
   – Думаю, мой заказ вас заинтересует. Я щедро заплачу.
   – Вы будете моим первым заказчиком. До этого момента я рисовал только друзьям, но семейная жизнь обязывает, теперь мне нужно добывать себе хлеб самому.
   – Женитьба очень ответственное мероприятие, это не просто так кольцами обменяться.
   – Приходите на мою свадьбу вместе с женой. Я приглашаю вас как первого заказчика. Завтра вот по этому адресу к одиннадцати утра, – Ирвин достал пригласительную брошюру и протянул ее уставшему духу.
   – Спасибо, я обязательно приду. Моя жена, к сожалению, не сможет. Она далеко, но спасибо за приглашение. Как только я увижу ее, то расскажу про вашу свадьбу.
   Жером удалился из клуба, опасаясь за успешность своей мисси. Ирвин был таким счастливым и всем своим видом заставлял поверить в настоящую любовь. А это сильно осложняло его задачу соблазнить его.
   Бракосочетание прошло в этом же ключе. Все поздравляли жениха, а невесте говорили: «Будешь за ним как за каменной стеной, он так тебя любит, так любит.»
   Жером смог попасть к Ирвину только через две недели после бракосочетания. Талантливый художник буквально излучал счастье. Ирвин под положительными переживаниями изменил свой стиль, и все чаще из-под его руки выходили очень оптимистичные работы, а само желание творить все реже посещало его. Тяжело изображать что-то с эмоциональным надрывом, когда все хорошо.
   Уставший дух застал Ирвина за холстом. Юноша рисовал весенний восход солнца с множеством цветов и зелени. Жером осмотрел предыдущие работы художника:
   – Мне кажется, вы что-то утеряли в новых работах. Вот, например, этот шикарный портрет годовалой давности. Когда я смотрю на эту девушку и ее ссадину на щеке, я верю в то, что ей больно. А ваш этот весенний лес навивает тоску.
   – Я счастлив и уверен, другие счастливые люди тоже найдут в моем новом стиле отражение их души.
   – Вы готовы принять мой заказ?
   – Отчего же нет?
   – Мне нужен портрет идеальной девушки. Понимаете?
   – Понимаю, – загадочно улыбнулся Ирвин, – я сам до того, как обрел счастье, изводил холст за холстом в поисках идеала.
   – Тогда вам будет еще проще. Я хочу, чтобы ваша рука смогла выплеснуть ваши тайные желания на бумагу, чтобы этот портрет стал для вас чем-то запретным. А когда ваша идеальная женушка успокоится и начнет благоговейно стареть, вы сможете, взглянув на этот порочный образ, вспомнить, что такое страсть. Ваше счастье – это болото! Художнику нужен огонь, а не семейный очаг!
   Ирвин впал в транс, рука судорожно задрожала и принялась выполнять заказ Жерома. Грубые мазки начертили образ идеальной девушки, и рука мастера принялась штрих за штрихом вскрывать секрет этого мира, приближая Жерома к Кристин. Но сердце вновь вмешалось в работу мастера и, принося воспоминания о Габриель, могло сорвать заказ Жерома. Уставший дух не имел право на ошибку:
   – Борись с этими ложными чувствами! В тебе говорит не любовь, а привязанность. Ты привык к Габриель за эти годы обожания ее, но, согласись, она такая же, как и все. В ней ничего нет особенного, а все, что ты превозносишь в ней, скоро улетучится, и постаревшая Габриель начнет тебя пилить за неубранные носки. Ты должен творить! Посмотри, во что превратились твои работы? Они похожи на мазню двенадцатилетней девочки. Тебе нужно создать образ, который бы вечно разжигал в тебе огонь страсти к женскому полу. Именно эта страсть позволяет тебе творить! Ну, же исправь свою ошибку и сбрось оковы брака. Твой идеал в пару набросков от вечности. Ирвин, стань легендой! Предай эту глупую привязанность!
   Талантливый художник продолжил творить, а, когда его кисточка остановилась, уставший дух упал на колени перед работой. Кристин… он видел ее. Каждую ее морщинку и глаза, заволоченные пеленой болезни. Эта старая уставшая женщина с вечно грустным выражением лица уставшему духу была дороже всего на свете. Свет хотел проучить Жерома за отступничество от идеалов, ведущих душу к спасению, но Жером запомнил не тело Кристин, а именно то тепло, которое оно дарило ему, находясь рядом. Жером любил постаревшую девушку всем сердцем, и, только пройдя этот огромный путь после смерти, его душа как никогда была счастлива от этого образа, приносящего свет в само существо духа.
   Свет больше не мог вымарать образ жены из головы своего отступника. Ситис не обманул своего последователя, и с этим образом Кристин Жером вновь задышал и утратил полномочия соблазнителя Отца Хаоса. Юноша вернулся на землю как человек, но его сущность не была людской природы. Его тело обладало теми же качествами, что и людское, но было чуждо этой планете. Такие существа, как Нечто, жили только тем, что искали бреши в обороне Света и его последователей.
   Жером еще раз взглянул на портрет Кристин. У уставшего духа получилось! Как же он был счастлив в это мгновенье, и вся его пустая жизнь после смерти тут же обрела новый смысл. Эта тяжелая борьба сначала с Нечто, а после соблазнение Стэфана, все это было в прошлом. А его брат по фамилии стал ему врагом, о котором больше не стоило волноваться.
   Ирвин от такого стресса потерял сознание, этот портрет выжил из него все соки, такая работа требовала полной отдачи и брала страшную плату, о которой умолчал Ситис. Художник, осмелившийся нарисовать идеальную девушку, должен был бросить к ногам этой идеи весь свой талант. Больше Ирвин никогда не сможет взять кисточку в руки и встать за холст…. Так Свет наказал Иривина за слабость его человеческой души и желание создать то, что одним своим видом будет разжигать в каждом жажду идеального тела, но не души….
   Порочный художник еще сам не видел свое творение. Жером больше не мог создавать денег из воздуха, а нарушавшему правила Света духу еще предстояло отыскать Кристин. После того, как Кристин стала быстро терять зрение, а ее почитатели исчезли, поняв, что женщина навсегда останется в одиночестве и больше не пустит ни одного мужчину к себе в душу.
   Кристин предоставили социального работника. Несмотря на возраст и недуг, Симон влюбился в душу измученной совестью женщины. Набожного Колумбийца поразила кротость глубоко больной Кристин. Ее немногословность и неприхотливость говорила о каком-то тяжелом кресте, который женщина смиренно несла, не распространяясь о своих душевных переживаниях.
   Симон перевез Кристин к себе в дом в Колумбию. Ослепшая женщина была не против этого, ей не было разницы, где доживать свой век. Симон только заботился о своей любви и почитал ее жертву. Кристин везде носила с собой собственноручно нарисованный портрет Жерома и Стэфана.
   Жерому предстояла далекая дорога в Южную Америку. Уставший дух забрал из рук потерявшего сознания Ирвина его гонорар за работу, сейчас уставшему духу, получившему надежду на воссоединение, нужны были любые средства. Для этого мира он человек без имени и рода, такому не у кого было просить помощи.
   Жером мысленно видел дом своей жены и знал, что ему нужно в Колумбию. Все это стало доступно только благодаря соблазнению Ирвина и вскрытию этого пробела в правилах Света. Уставший человек слушал свое сердце и, закрыв глаза, смог нарисовать в сознании сначала дом своей ослепшей жены, а после название улицы и город, в который перебралась Кристин добывать срок на земле.

Глава 66

   Ирвин пришел в себя из-за непонятного жжения рук. Порочный художник с ужасом смотрел на обогревшие ладони. Первое, что пришло в голову совращенному Жеромом художнику: «Я больше не смогу писать!». Ирвин не понимал, что с ним произошло. Встав на ноги, бывший художник попытался взять в руки кисть, но от этого касания, кисть превратилась в пепел. Соблазненный Жеромом мужчина не верил в сверхъестественное, но его душа чувствовала, что ему больше никогда не взяться за кисточку.
   Ирвин схватился за голову и только сейчас взглянул на холст, все беспокойство само собой улетучилось. Этот портрет был идеальным! И если порочному художнику предложили бы выбор: написать его или тысячу прочих, он, не раздумывая, выбрал бы его.
   Эта девушка на холсте, она цепляла душу, ради такой было ничего не жалко, ни себя, ни своего друга или любого даже самого близкого родственника. Само осознание возможности овладеть таким телом приводило Ирвина в экстаз. Падший художник по-другому посмотрел на свои руки, его сейчас не смущали ожоги или предчувствие какого-то проклятья. Соблазненный Жеромом юноша думал о том, что ему удалось создать самый красивый портрет из когда-либо написанных за всю историю человечества.
   Ирвин был человеком и не мог понять, он не был таким гением, каким он стал считать себя только что. Просто эта прореха в мире Света делала этот портрет универсальным. Если бы жена Ирвина подошла к нему и посмотрела, она не увидела бы этой великолепной девушки, которую так жадно желал Ирвин. По иронии судьбы, Габриель увидела бы своего мужа. Она полюбила его и теперь была не способна предать.
   Ирвин ходил по комнате с мыслями о своем творении, пока солнечный свет за окном не померк, и в его мастерскую не явился Ситис. Отец Хаоса пришел к соблазненному его же последователем Ирвину вовремя. Ситис был в образе седого старца и, увидев в глазах порочного художника отсутствие какого-либо страха к своей персоне, спросил проклятого Светом юношу:
   – Тебе разве не страшно?
   – А почему мне должно быть страшно?
   – И вправду почему? Какой портрет…. Я бы назвал его золотым сечением в живописи. Впечатляет.
   – Спасибо, так вы тоже хотите заказать у меня портрет? Теперь мне некого бояться, я стал бессмертным.
   – Посмотри на свои руки, на тебе печати порока…. Ты теперь не сможешь писать картины.
   – Я догадывался…. Такой идеал требует жертв, но что же? Некоторые даже что-то приближенное не могут создать за всю жизнь. Я творец, каких свет еще не видывал. Разве такая работа не стоит целой жизни…
   – Портрет хорош, но только вот чей он?
   – Что за глупый вопрос! Вы не видите? Это образ, просто воздух, сотканный из желаний и воплощенный на бумаге. Такой девушки не могло бы существовать, а если бы она родилась, ее посадили бы в самую глубокую темницу под замок. Человек не смог бы жить рядом со своим идеалом.
   Ситис знал все о человеке, с которым он общается, вот и сейчас, смотря на Ирвина, Отец Хаоса распознал отвращение порочного художника к абрикосам. Соблазненный юноша с детства терпеть не мог абрикосы. Ситис сотворил фрукты и поднес абрикосы к Ирвину.
   – Что это?
   – Это гадкие абрикосы, зачем вы суете их мне в лицо?
   – Как ты думаешь, много ли людей на этой планете разделяют с тобой такую откровенную неприязнь к этому фрукту?
   – К чему вы клоните?
   – К тому, что все субъективно, и то, что ты сказал об этом портрете, не означает, что другой человек, посмотрев на него, увидеть эту красавицу, но твой заказчик на твое горе думает об этом портрете точно так же. Он боготворит эту девушку и одержим ей так же, как и ты…. Но между вами есть огромная разница, он обманул тебя, соблазнил ради того, чтобы увидеть ее и понять, где она живет…. Жером использовал тебя ради того, чтобы овладеть твоим идеалом женской красоты. Забавно, он даже деньги забрал, пользоваться – так до конца.
   – Вы хотите сказать, что вот эта богиня смертна и живет на этой грешной планете?
   – Да, именно так, а еще Жером в нескольких часах от нее. Я дал ему возможность отыскать ее, указав на тебя, но я также могу помочь тебе заполучить свой идеал и делать с ним, что захочешь. Спрятать или владеть ей каждую минуту, ты будешь ее повелителем….
   – Овладеть этим идеалом? От одной мысли меня бросает в дрожь…. Мерзавец! Никто не посмеет коснуться этого ангела хотя бы пальцем.
   – Творец, ответь мне, как ее зовут? Закрой глаза, и имя придет.
   – Ее зовут…. – Ирвин закрыл воспаленные от напряжения глаза и прошептал, – Сесиль… Точно, это ее имя, сколько в нем скрыто всего… Она моя богиня!
   – Злая ирония – моя любимая подруга в этом мире…. Сесиль. Мой враг сейчас охраняет ее своим воином, но ты сможешь победить любого, если выберешь мою сторону. Я подарю тебе Сесиль, только для начала ты уничтожишь для меня парочку миров.
   – Я готов на все, только скажи мне, что делать.
   – Пусть ненависть охватит твою душу, слушай ее стоны и подчиняйся им! Ты обманут, и это должно стать твоей основой!
   Ирвин закрыл глаза, и его всего затрясло, его душа начала погибать на глазах отца Хаоса, оставляя после себя только пустую червоточину. Совращенный художник утерял все человеческое, осталась только бренное тело. Его руки больше не были скованы печатями Света, а зрачки окрасились в черный цвет Ситиса. Ненависть к Жерому нашла быстрый путь и сожгла всю доброту в Ирвине. Отец Хаоса воспользовался обманом Ирвина, только так он мог получить могущественного воина. Люди способны на многое, и зло в них так же сильно, как и добро. Ситис использовал Жерома, Отец Хаоса хотел закалить своего нового последователя, а после напасть на Свет и его воинов.

   Ирвин закрыл глаза, и его всего затрясло, его душа начала погибать на глазах отца Хаоса, оставляя после себя только пустую червоточину.

   Ситис вручил своему воину доспехи погибшего короля из другого измерения. Ирвин питался ненавистью равно так же, как Стэфан питался любовью к Кристин. Воины света ворвались в мастерскую совращенного художника.

     Свет

     Ты столько раз сюда являлся,
     Людей, используя, топил.
     Бесчестен тот, кто притворялся,
     И зло твое в себя пустил!

     Ситис

     Слова… Слова, и все из слов.
     На деле ты далек от горя,
     Любой, страдающий от боли,
     Тебя зовет! Но ты жесток.

     Свет

     Не джин волшебный я, не маг,
     Все, что дается человеку, – все по делу.
     Его бессмертная душа
     Сильнее света или зла!

   – Хватит! – Ирвин вмешался в стихотворную дуэль. – Мне надоело слушать ваши бредни! Я уничтожу любого за Сесиль!
   Воин Ситиса сотворил огромный огненный шар и швырнул его в свою работу. Порочное полотно, воспылав, исчезло, забрав секрет Света. Отец Хаоса был недоволен выходкой своего воина:
   – Я разве тебе приказывал вмешиваться?
   – Я хочу к Сесиль, давай живее! Что тебе нужно уничтожить?
   Ситис открыл врата в свой мир и исчез. Свет и его воины поспешили залатать огромную дыру Небытия.
   Отец Хаоса перенес Ирвина к своему невероятному дворцу, еще никто из смертных не видел воочию все могущество Ситиса.
   Огромный замок по размерам был с само Солнце, человеческое воображение не могло полностью охватить все могущество, воплощенное в нем. Ситис уничтожал и строил заново свой дом бесконечное количество раз. Отцу Хаоса хотелось добиться идеального замка, но идеал в несовершенстве. Ирвин без слов сотворил в воздухе огромную черную дыру, в которую начало засасывать все могущество Ситиса. Отец Хаоса прокричал:
   – Зачем ты уничтожаешь мой дом?
   – Твой? Зачем ты тогда приволок меня сюда? Я не хочу с тобой возиться! Жером скоро настигнет Сесиль, у меня нет времени! Какой мир тогда тебе нужно уничтожить?
   – Закрой этот портал! Я хочу, чтобы ты набрался сил, а после захватил для меня Землю.
   – Как скажешь.
   – Чего мы ждем? – Раздраженно обратился к Ситису Ирвин, закрыв черную дыру.
   – Ты должен немного успокоиться, иначе сам себя разрушишь.
   – Я уже пуст, во мне нет ничего, кроме похоти и ненависти к Жерому. Я могу стереть любую материю на своем пути ради этой богини.
   Ирвин снес половину замка Отца Хаоса и сотворил из них огромную статую своей возлюбленной. Ситис был поражен вероломству своего воина. Отцу хаоса пришлось приструнить Ирвина, заковав его в кандалы повиновения.
   – Теперь ты будешь делать только то, что я прикажу! Ты как капризный мальчишка, имей уважение к старшим существам!
   Отец Хаоса оставил закованного Ирвина, словно пойманного дикого зверя. Ситису нужно было взять под контроль ненавидящего все и вся порочного художника, уничтожившего свою работу, испугавшись, что еще кто-то разглядит в его творении идеал и предел мечтаний уже мертвого душой юноши – его богиню Сесиль.

Глава 67

   Сесиль просыпалась с первыми лучами солнца в новом доме на юге Франции. Девушка убирала дом, а после шла за свежим хлебом в местную лавку. Обитель Пороков часто не мог уснуть всю ночь, его тяжелые пороки боролись друг с другом, но при этом не забывали кусать душу Стэфана. Когда тело Алана больше не могло терпеть эти пытки, оно отключалось от внешнего мира, а воспаленное сознание Стэфана терялось в уставшем бреду и просьбах сестер.
   Домик Обителя Пороков был за пределами города, поэтому Сесиль тратила много времени на дорогу и очень уставала от изнуряющих поездок за продуктами, тем более ей после приходилось еще и готовить.
   Стэфан пришел в себя. Помутненное сознание измучилось от борьбы с пороками…. Обитель Пороков заставил тело Алана подняться с кровати. Подойдя к зеркалу, чтобы почистить зубы, Светлый Дух выплюнул зеленую жижу, сколько еще ему терпеть эти муки? Сегодня Стэфан опять решился навестить свою последнюю жертву. Обитель Пороков все еще не понимал, почему он не может закончить свою миссию на этой планете, но что ему оставалось еще делать – только пытаться достучаться до горделивого Джимми.
   Сесиль, радостная, вошла в комнату, вместе с ней в гостиную попал мужчина пятидесяти шести лет, небольшого роста, практически без волос, но зато весь в веснушках. Немного потоптавшись на месте, незнакомец протянул руку уставшему Стэфану:
   – Доброе утро, для меня такая честь лично встретиться с вами.
   – Простите, я не даю интервью.
   Гнев решился напасть на Сесиль, прошептав следующее Обителю Пороков: «Как она смела притащить в дом кого-то, зная, как тебе тяжело бороться?! Разве так себя должна вести та, кто обязана тебе всем?»
   – Алан, Сесиль увидела ноты злобы в глазах Обителя Пороков, – я встретила месье Жюли по дороге домой. Я очень устала, и он подбросил меня до дома, тем более, он искал встречи с тобой.
   – Мистер Алан, – месье Жюли взял слово, – я представитель местного благотворительного фонда. Вы живая легенда и…
   – Так, все! Хватит! Неужели ты не знаешь? Сесиль, скажи мне, почему я сейчас должен помогать кому-то…. Я устал, я близок к провалу, мне не до кого.
   Обитель Порока не раскрылся перед девушкой и не рассказал ей о своей миссии, все, что знала девушка, это то, что ее покровитель приехал сюда ради юноши, который отказывался принимать его помощь. Девушка не понимала Стэфана, но и перечить ему не смела. Стэфан хлопнул дверью и, упав на кровать, ушел в себя, пытаясь успокоить взбесившихся змей. Сесиль, чувствуя ответственность перед Жюли, попыталась оправдаться:
   – Простите меня, он очень устал, мы приехали во Францию, чтобы он смог набраться сил, но я уверена, когда его доброе сердце вновь будет переживать за незащищенных и голодающих на этой планете, мы найдем вас и поможем вашему маленькому фонду.
   Жюли раскланялся, в глубине душе он был рад, застав такого великого человека в его минуту слабости. Видя такое поведение тех, на кого ровняются все, собственная мелочность перестает резать глаз.
   Сесиль попыталась поговорить со своим покровителем:
   – Алан, милый, открой дверь, я хочу с тобой поговорить.
   – Уйди, – Змеи истязали Обителя Пороков, Стэфан не мог терпеть их укусы, – ты не поможешь мне, я одинок…. Как же я одинок, почему я один должен нести такую тяжелую ношу…. И не называй меня больше Аланом, мне надоело это имя, оно не мое…
   Сесиль подумала, что у Алана обострение его какой-то психологической проблемы. Девушка спустилась на первый этаж и, свернувшись калачиком, заплакала от непонимания, что происходит с ее покровителем.

//-- *** --//
   Джимми тоже не спал всю ночь, но в отличие от Обителя Пороков его мучила только одна сестра, и делала она это искуснее всех ее сестер вместе взятых. Хозяин особняка увидел, как у его ворот стала собираться толпа. Срок, данный ему на выплату зарплаты, подошел к концу. Джимми не нашел денег и поэтому был в западне. К воротам старинного особняка подъехал роскошный лимузин, когда-то такой же был у Калипа, работавшего сейчас на благотворительных началах в «Сиянии». Телефон Джимми принял входящий звонок от его негоцианта, Ензо потребовал немедленной встречи. Горделивый юноша вышел к толпе во главе с Ензо. Джимми ничего не боялся, ему казалось, он бессмертный и уж точно самый умный. Хозяин особняка подошел к воротам, у его ног грозно разбилась бутылка.
   – Следующая полетит тебе в голову! – Выкрикнул кто-то из рабочих.
   Джимми не придал этому никакого значения, с высоко поднятой головой зараженный юноша ответил раздраженной толпе:
   – Я пущу внутрь только Жана-Мари и Ензо, все остальные должны разойтись, или я немедленно вызову полицию.
   Ворота Особняка открылись, и внутрь проехал Ензо. Толпа неохотно выплюнула из себя Жана-Мари. Джимми закрыл ворота, но это никак не ограждало его от гнева бывших работников. Сначала вышел Ензо. Он имел еще более надменный вид, чем горделивый Джимми.
   – Я не буду терять на тебя время, – негоциант протянул бумагу с суммой неустойки. – Вот сумма к уплате до полуночи, если средства не поступят вовремя, я подам на тебя суд и отсужу этот особняк.
   Ензо был краток и, вручив свои требования, покинул мертвую винодельню.
   – Как же так, Мистер Джимми? – грустно покачал головой Жан-Мари.
   – Я выбрал тебя за твою человечность, если я потеряю этот особняк, то меня больше не станет. Они больше не будут ждать?
   – Нет, Мистер Джимми, они тоже подадут на вас в суд, а это вам грозит уже двойными проблемами.
   – Дай мне один день, я что-нибудь придумаю, передай этим варварам, что деньги будут, но завтра.
   – Хорошо, но, Мистер Джимми, они поверят мне только раз, а, если завтра вы не найдете денег, я уже не смогу помочь.
   – Только день, один день.
   Джимми повторял это как одержимый, зараженный юноша закрыл глаза и впервые обратился к пороку напрямую: «Ну же, ты моя опора и мой фундамент, помоги, укажи путь к спасению!»
   Толпа неохотно разошлась, чтобы завтра вновь собраться, но тогда уже их не сдержат эти ворота и ограда. Горделивый Джимми стоял с высоко поднятыми руками и ожидал озарения от своей гостьи. В этот момент к воротам подъехал еще один автомобиль, на этот раз черный Мазерати. Джимми решил, что это и был ответ его гостьи. Хозяин особняка открыл ворота и впустил полностью черный и тонированный автомобиль.
   Из устрашающего Мазерати вышел хорошо знакомый этому месту мужчина, работавший когда-то здесь механиком еще при Ганце. Николя был в черном костюме и темных очках. Бывший работник этого особняка снял солнечные очки и, осмотревшись, произнес:
   – Да, всегда считал, эти земли прокляты.
   Джимми в надежде на посланника Тщеславия смиренно улыбнулся и даже пошутил:
   – Да, вы правы, я теперь тоже так думаю, сначала прошлый хозяин умер, потом виноград. Я не хочу продолжить этот список.
   – Я слышал о вашем несчастье и о требовании работников вместе с негоциантом. И я приехал помочь вам.
   – Я так и знал! Нет, правда, вы как раз вовремя.
   – Правда? Ну, это приятно. Я дам вам нужное количество денег, а взамен вы придете ко мне на помощь, когда я попрошу.
   – Все что угодно, вы мое спасение.
   – Так быстро? Вы меня удивляете. Ну, хорошо. Тогда вот держите, здесь вам хватит с головой.
   Николя достал толстый кошелек с деньгами и смог выдать нужную сумму наличными, а сумма была немаленькая. Джимми был счастлив и каждую секунду благодарил за этот визит свою гостью. Николя прервал размышление теперь уже задолжавшему мафии юноши:
   – Можно осмотреть ваши владения?
   – Да, можете сколько угодно здесь все рассматривать.
   Николя прошелся по землям мертвого виноградника, особенно его интересовали пустующие склады, после чего радостно заключил:
   – Я хорошо помнил эти земли и могу заметить, что наша встреча будет взаимовыгодной. Завтра на рассвете я привезу пять грузовиков с таблетками, и мы устроим у вас склад. Их запретили в Европе недавним законом и сейчас изымают повсеместно. Мои боссы не хотят терять такую прибыль, так что мы соберем остатки и перевезем к вам, а после переправим за океан.
   – Таблетки? Запрещенные вещества?
   – А ты что думал? Я тебе просто так такую сумму отвалил? Ты теперь, дружок, наш.
   – Да нет, мне как-то без разницы. Главное – я смогу расплатиться с этими кровопийцами. Таблетки – так таблетки.
   – Не трепись никому об этом, и все с тобой будет хорошо.
   – Спасибо вам, вы ее посланник! Это так приятно, что она мне помогла.
   Николя скривил лицо, не понимая, о чем говорит Джимми, и, ничего не ответив, покинул древний особняк. Юноша был горд собой, у него вышло разрешить такую проблему без помощи Стэфана или Джефри.
   Обитель Пороков, пересиливая себя, добрался до особняка Джимми. Ворота были закрыты, а счастливая жертва спокойно спала. Расплатившись с Ензо, Джимми мечтал поскорее бросить задолженными деньгами в грязных и неблагодарных рабочих.
   Стэфан перепрыгнул ограду и забрался в пустой дом. Джимми спал в огромной спальне Ганца. Джефри не любил эту комнату, ему она казалось слишком вычурной, а вот горделивому юноше она пришлась в самый раз. Стэфан шел по знакомым коридорам, по которым он когда-то бежал за Кристин. Обитель Порока заглянул в спальню Жерома, в которой он спал на полу, сколько тоски было в этих стенах и счастья одновременно.
   Джимми услышал странный шорох в коридоре и, ничего не боясь, вышел навстречу неизвестности. Ведь с ним ничего не могло случиться, его охраняла она… Его любимая гостья.
   Увидев старого знакомого, Джимми, расплывшись, в улыбке, поприветствовал своего духовного брата:
   – А, это ты тут бродишь. А что же ты не стучишься? Я бы тебя принял как дорого гостя. Ты все еще весь в этих гадкий сестрах, зачем тебе это? Зачем ты это терпишь? Они так жалят тебя, а ты продолжаешь свой глупый путь героя.
   – Джимми, мне нужно закончить эту миссию, я измотан, я хочу, чтобы это прекратилось.
   – А я хотел поделиться с тобой радостной новостью, я все исправил, я нашел денег…. Она мне помогла, та, которую ты хочешь отобрать у меня.
   – О чем ты говоришь? Глупец! Смертельный Порок может только убить, он никогда тебе не поможет!
   – Смешно, нужно просто поладить с ними, и тогда в их могуществе можно отыскать помощь.
   – Джимми, прошу тебя, всем сердцем, прости меня…. Прости.
   – Ты жалок, за что меня, тебя прощать? Ты мне помог.
   – Это не так, ты на дороге в пропасть.
   – Я только что выбрался из нее, она прислала мне своего полсанника, и он дал нужную сумму.
   – Ты бредишь, Джимми. Змея никогда бы не стала тебе помогать, тем более таким образом.
   – Темный дух, ты уставший загнанный зверек, и твои речи фальшивы. Мне больно смотреть на тебя, точнее, неприятно.
   – Я жил в этом особняке до тебя и даже был счастлив, но потом все закончилось, то же будет и с тобой. Сам того не заметив, ты будешь покорен Гордыней.
   Этот спор жертвы и Обителя Пороков мог продолжаться вечно. Без понимания Стэфана, что ему нужно сделать, это не имело никакого смысла. Разговор духовных братьев был прерван громким звуком клаксона грузовика, под завязку наполненным запрещенными препаратами.
   – Точно, таблетки! – произнес Джимми вслух, после чего зараженный юноша накинул пальто и выбежал встречать первых пять грузовиков с отравой.
   Обитель Пороков отправился за ним, но, увидев вооруженных людей, охранявших ценный груз, Стэфан спрятался за гаражом и смог увидеть, как преступники разгружают ящики с таблетками в амбар. В последнем грузовике сидел Николя, Стэфан не видел его очень давно и был поражен тем, как сильно постарел его друг. Первое, что пришло в голову Стэфану, это то, что Кристин тоже была пожилой женщиной, а не той красавицей, о которой он мечтал все это время. Обитель Пороков, как и Жером, в любом случае хотел увидеть свою любовь. Оба духа, потеряв свои тела, смогли осознать, что телесная любовь скоротечна и легко заменима, но вот духовная привязанность вечна.
   Николя и пустые грузовики покинули особняк. Обитель Пороков выбрался из своего укрытия и корящее посмотрел на Джимми.
   – И это ты называешь спасеньем и помощью? Ты связался с таблетками, ты хоть в курсе сколько людей они погубят?
   – И это мне говорит, с твоего позволения, человек, раздавший семь смертных грехов неповинным людям? Я слышу Уныние, и оно шепчет мне, что ты поучаствовал в распространении этих таблеток. Не тебе меня корить.
   – Да, я привел Джека к торговцам запрещенными препаратами, но тогда я был зомби, просто сосудом этих страшных змей и ничего не мог поделать.
   – Так что же поменялось? Ты сейчас ровно такой же сосуд, и они сильнее тебя.
   – За эти практически семь лет, я сделал очень много хорошего, я помог людям, зараженным зависимостью к этой отраве.
   – Ты молодец, я поздравляю тебя, но мне не нужна твоя помощь, можешь и дальше продолжать светить лицом перед телекамерами, все равно оно не твое.
   Джимми толкнул плечом Обителя Пороков и хлопнул дверью. Стэфан ожидал пиршество змей после очередной неудачи, но ему это так надоело, что он закричал во весь голос:
   – Заткнитесь! Не донимайте меня! Я не хочу вас слушать, вы, страшные ничтожества!
   Джимми налил себя чашечку горячего кофе и из большого окна наблюдал, как Обитель Пороков корчится от боли, пытаясь совладать с тем, что сильнее его.
   – Я ни за что не отдам тебе ее, – прошептал Джимми. – Она моя опора, она мне дороже всего.

Глава 68

   Ирвин был послан Ситисом, чтобы закончить за Отца Хаоса несколько его воин. Ситис желал подчинить себе несколько империй, проклинавших Отца Хаоса. А в качестве доказательства подчинения могущественному существу, Ирвин должен был принести короны низложенных императоров.
   Три последних империи, еще не тронутых Ситисом, имели защитный барьер от сил Отца Хаоса, но по прошествии времени в барьере появились дыры, и стало понятно, что вторжение Ситиса неизбежно. Эти три империи очень походили на земные государства, их еда, напитки и нравы были нам близки, их создатель был другим, и на этих землях Свет не мог помочь им. Тогда три императора, брата по крови, собрались на совет, чтобы решить, как бороться с этой могущественной силой, стиравшей все на своем пути. В этом мире были силы, способные дать отпор Ситису и его приспешнику, но для этого братья должны были, наконец, объединиться, и, прекратив распри между собой, дать отпор более сильному врагу.
   Эльм на правах старшего собрал всех в своем тысячелетнем замке, доставшемуся ему от отца. Средний брат Олан желал этот замок всем сердцем и поэтому враждовал с Эльмом. Самый младший брат Шэль был миролюбивым и часто навещал старших братьев. Шэль довольствовался тем, что имел. Три брата впервые после смерти их отца, единого правителя этого мира, собрались в одном зале. Эльм в честь братьев велел заполнить большой стол лучшими яствами и достать бочонок любимого вина Эльма. После знатного пира старший брат взял слово:
   – Братья, мы с вами находимся на пороге подчинения Отцу горя и зла. Наш барьер уже больше похож на дырявую дверь, чем на неприступную крепость. Мы сможем отбить его атаку, только объединив армии. В ваших землях есть служители высшим духам?
   – Были, – Олан, трогая надувшийся живот, пошутил, – но я их вырезал, как еретиков, а на самой симпатичной женился.
   – Как ты мог? – Ужаснулся младший брат. – Они же наши проводники между этим миром и царством мертвых! Я своих жрецов охраняю и обеспечиваю всем необходимым.
   Эльм достал пыльную книгу из коллекции отца. Сдув пыль, старший брат прочитал наставления их отца:
   – Если наступит тот мрачный день, когда Ситис попытается вновь поработить наши благородные земли, вы должны будите объединиться и, созвав совет жрецов, отыскать воина, способного дать отпор Ситису.
   Младшие братья одобрительно покачали головой и поддержали совет отца. Жрецы рекой хлынули в тысячелетний дворец Эльма, и началось собрание. Огромное сборище шаманов обсуждало, как им дать отпор силам зла и хаоса. На третий день было решено устроить поединок воинов жрецов, практикующих разрушающую сторону могущества духов, покровителей этого мира. От каждого королевства должен был остаться самый достойный, способный защитить своего императора.
   Эльм пришел посмотреть на бой подающей надежды шаманки Огри. Девушка призывала своих предков во время боя, которые уносили в мир мертвых ее соперника. Соперником Огри оказался искушенный воин Ур, его магия была примитивна, но от этого не менее эффективна. Ур мог управлять различными тварями, которых обычный житель этого мира обходил стороной. Ур дошел до финала битвы королевства Эльма с огромным оранжевым котом. Ур, любя, звал его Мо.
   Эльм, усевшись, согласно тысячелетней традиции в кресло императора, бросил на пол символ своего королевства, веточку шиповника. Ур встал сзади Мо и скомандовал:
   – В атаку!
   Но оранжевый кот продолжал, мурлыча, лежать на брюхе. Огри смутило такое поведение своего соперника, но медлить было нельзя, поэтому молодая шаманка, достав картину с погибшими братьями и сестрами, начала мысленно призывать их восстать из мертвых и победить Ура с Мо. В этот момент рыжий кот встал на лапы и увеличил свой пушистый хвост, который стал больше похож на хлыст. Наконечник хвостика воспламенился и Мо устремил свое грозное оружие против Огри. Первый же удар снес ее с ног, оставив на лице огромный огненный шрам. Огри продолжала призывать мертвых родственников. Мо вновь замахнулся и ударом огненного хвоста впечатал Огри в стену. Эта атака вызвала бурю оваций в зале, сам император похлопал силе Мо. Огри практически потеряла сознание, но перед тем, как выключиться, она успела достучаться до духов. Мо замахнулся в последний раз, этот удар должен был решить судьбу битвы, но пять бесплодий, вселившись в Мо и его хозяина Ура, убили их.

   Огри смутило такое поведение своего соперника, но медлить было нельзя, поэтому молодая шаманка, достав картину с погибшими братьями и сестрами, начала мысленно призывать их восстать из мертвых и победить Ура с Мо. В этот момент рыжий кот встал на лапы и увеличил свой пушистый хвост, который стал больше похож на хлыст.

   Эльм вышел на арену и помог встать Огри на ноги. Девушка чувствовала сильные ожоги от ударов Мо.
   – Вот наша защитница! – Эльм поднял руку девушки вверх. – Поприветствуем нашу последнюю надежду – Огри!
   – Огри! Огри! – принялся скандировать народ.
   Эльм отыскал свою защитницу. Олан, вырезав всех жрецов на своих землях, мог надеяться только на жену. Императрица Зару стала женой Олана только благодаря своим чарам, и они заключались в том, что она могла влюбить в себя любое существо и тем самым заставить его подчиняться. Олан боготворил Зару и не смел перечить ее воли. Самый сложный выбор предстояло сделать Шэлю, его политика поддержки жрецов привела к тому, что на его землях выросло очень много шаманов с различными силами. Его турнир был самым долгим и длился полгода. Шэль распорядился о боях без смерти, ему было жалко своих поданных. На его финал приехал Эльм со своей защитницей Огри и Олан с женой Зару. Для братьев этот отбор стал своего рода развлечением. На арене появился первый претендент Асси. Его родителями были мыслящее дерево и камень. Их союз привел к созданию могущественного воина, которого ничего не ранило, ни меч, ни магия. Даже духи Огри были не способны умертвить его воплощение величия. Ради этого боя пришлось расширить арену. Асси был огромного роста и закрывал собой две звезды, которые давали жизнь этим землям, на небосклоне. Одной его рукой можно было накрыть весь тысячелетний замок. Его соперник был пожилой старик, его назвали в честь одной из звезд, возвышающихся на небе, Истар. Шэль по традиции бросил на пол символ его королевства, им являлся красный мак.
   Бой начался, Асси ожил, и от его дыхания сразу же снесло половину деревянной арены. Истар обратился напрямую к императору, а это было строго-настрого запрещено правилами боя.
   – Ваше величество, – сказал старик, – я нарушил правило, и за это меня нужно казнить, но перед лицом такой угрозы, как сам Отец Хаоса, вы можете сделать исключение. Зачем нам сражаться? Ведь вы видите, что Асси – самый мощный воин нашего королевства, а я вам могу помочь в самый страшный час своим умением.
   Эльм или Олан не стали бы слушать нарушившего правила старика и велели бы казнить его, но Шэль был великодушным правителем:
   – И как же ты можешь помочь?
   – Я потомок Истар, той самой звезды, что освещает эти земли, и я могу воззвать к ней. И это не просто слова. Разрешите мне продемонстрировать вон на той старой мельнице у самого горизонта. Она разрушена и давно не приносит пользы.
   – Ну, хорошо, покажи.
   Истар встал на колени и, обратившись к небесному светилу, что-то прошептал ему. Звезда услышала своего сына, и огромный луч огня спустился с небес, уничтожив все живое в радиусе нескольких километров вокруг старой мельницы. Вся публика впала в изумление, а Шэль обрадовался, что именно его земли принесли самого могучего защитника этого мира. Было объявлено, что Асси и Истар оба поступили на службу императору и присоединились к отряду, способному дать отпор Ситису.
   По такому случаю воссоединения братьев и нахождению воинов, готовых защитить этот мир, простой народ устроил праздник чествования своих героев. Братья официально признали единым правителем всего этого мира Эльма. Его отряд защитников, состоявший из Огри, Зару, и Истара, всегда были рядом. Асси медленно передвигался и поэтому должен был вступить в бой, когда Ситис появится на землях объеденных королевств.
   Император Эльм поприветствовал собравшихся у тысячелетнего замка. Он был счастлив, что, как и отец, смог объединить все империи под своим началом. Его отряд защитников всегда был рядом. Эльм должен был начать пиршество и праздник, бросив с императорского балкона все три символа королевств. Эльм бросил веточку шиповника, красный мак и белую лилию. Каждый, кто сидел за праздничным столом, ждал момента, когда все эти три символа коснуться земли. Как только это произошло, огромная толпа в едином порыве прокричала:
   – Да здравствует император!
   И пир начался, этот страшный общий враг сплотил земли и позволил народу почувствовать свою защищенность. Когда первая звезда уже зашла за горизонт, и Истар клонился следом за братом, освещая последними лучами императорскую корону Эльма, прямо посередине тронного зала, где восседали братья с защитниками, появился Ирвин.
   Последователь Ситиса не был закован в кандалы, он сам сумел их разрушить. Все, что ему сейчас хотелось, это поскорее овладеть Сесиль и уничтожить, как ему казалось, своего соперника Жерома, так гадко обманувшего его. Эльм, осушив королевский кубок в пятый раз, встал с трона и грозно спросил:
   – Кто ты? И как ты посмел явиться без приглашенья!
   – Я явился сюда за вашими коронами, а не любезничать. Ситис послал меня, и вам лучше самим склониться передо мной. Иначе, если я заставлю вас встать на колени, вы больше с них не подниметесь.
   – Не пугай нас, воин Хаоса! Мы тебя не боимся. Тебе нужна только моя корона, ибо я верховный правитель этих земель.
   – Что же меньше возни. Ну, давай, чего ждешь? Неси корону сюда.
   – Не веди себя как варвар, а как же переговоры? Или лучше битва?
   – Я всегда буду рад убить парочку неземных существ, вы как жалкая копирка человека. Все такие вычурные.
   Самый младший брат послал Истара, бесполезного ночью, за Асси. Им повезло, ведь ночь тут длилась только три часа. И император должен был получить подмогу звезды и могучего воина, а пока Огри вышла к незваному гостью и, встав напротив него, произнесла:
   – Мы тебя не боимся! Я вызываю тебя на бой!
   Ирвин ухмыльнулся и жестом руки показал «нападай». В это время старик со всех ног мчался к Асси, спящему большую часть времени.
   Огри достала картину и взялась за свой ритуал:
   – Братья, сестры, придите ко мне на помощь и спасите меня!
   Воин Ситиса стоял без движения и ожидал того, что будет дальше. Огри, наконец, призвала своих духов, и они в едином порыве бросились на Ирвина. Порочный художник сотворил портал в Небытие, который принялся засасывать в себя пять бесплотий, духи постарались бороться, но все равно в итоге попали в царство Нечто.
   – И это все? – зевая, спросил Ирвин свою соперницу.
   Огри повернулась и встала на колени перед императором, которого подвела.
   – Простите меня, – обреченно склонила голову Огри, – я не справилась со своей задачей и заслуживаю смерти.
   Воин Ситиса сотворил в воздухе огромную секиру и отрубил голову Огри, после чего, взяв ее в руки, бросил к ногам императора.
   – Я могу так вечность с вами веселиться, но мне некогда! Либо корона, либо твоя голова в моих руках.
   – Ну же, – крикнул Эльм брату. – Чего ждет твоя жена?
   – Ты хочешь, чтобы этот приспешник Ситиса погубил ее? – не хотел терять свою любовь Олан.
   – Если Отец Зла и Хаоса получит мою корону, тогда мы все погибнем.
   – Ничего, я должна. – Встала Зару и подошла к мужу.
   Императрица имела только один дар, но он был ей очень полезен. Зару подошла к Ирвину и, встав на колени, поцеловала его руку. Любое существо мужского пола с этим поцелуем лишился бы силы воли и стал бы полностью подчиняться ей, но Ситис выбрал Ирвина не просто так. Это был самый могущественный воин за всю историю. Его сердце было одержимо тем самым портретом Сесиль, и его было невозможно соблазнить. Зару встала с колен и непонимающе посмотрела на Воина Ситиса. Ирвин хладнокровно ответил на немой вопрос жены Олана:
   – Твоя дешевая магия не действует на меня, мой идеал – моя сила. Ты даже грязи с ее ног не стоишь, глупая шаманка.
   Зару почувствовала странное покалывание на губах, через секунду оно переросло в сильное жжение. Жена Олана подошла к столу, где тихо сидели гости, боявшиеся даже посмотреть на Ирвина. Зару налила себе вина и попыталась успокоить жжение.
   – Неужели, ты думаешь, – засмеялся Ирвин, – что, поцеловав руку порождения Земли, смешанного с силой Хаоса, последствий не будет?
   Зару начала кричать от боли и держаться за губы, шаманка стала распадаться на атомы, исчезая из этого мира. Упав на пол бездыханной, Зару уже через минуту полностью исчезла. Олан бросился к месту гибели своей жены, но Ирвин силой усадил его обратно на место, швырнув жестом руки в кресло.
   – Сколько мне еще терпеть вашу беспомощность? Ну же, Эльм, не трусь, ты же император! Сложи корону и больше никто не пострадает, иначе я вас всех уничтожу.
   Эльм встал с трона и подошел к окну, сегодня была самая короткая ночь в году и длилась она по местному времени только один час. Восход Истара с младшим братом Велинсом сулил победу новому императору. Эльм разглядел на горизонте огромный силуэт Асси, помощь была совсем рядом.
   – Быть может, ты могущественный воин, – улыбнувшись, ответил старший брат, – но ты не Ситис, а мы готовились изгнать его. Лучше изыди, или мы тебя уничтожим.
   Ирвин подошел к Эльму и посмотрел в окно, к тысячелетнему замку приближался огромный воин. И каждый его могучий шаг заставлял подпрыгивать все столовые приборы на столе. Эльм торжествующие подытожил:
   – Это наша гордость! – торжествующе подытожил Эльм. – Ни одна магия на него не подействует, он сын этого мира, и тебе его не одолеть.
   Ирвин открыл дверь на балкон и пригласил жестом Эльма проследовать за ним. Вместе с воином Ситиса и Эльмом на балкон высыпали практически все гости.
   – Асси, какой могучий сплав непобедимости, – ответил Ирвин. – Наверное, только старик Истар, что сидит у него в правой руке, смог бы его испепелить, обратившись к отцу, восходящему сейчас следом за вашими защитниками на небосклоне. Моя магия Хаоса бессильна против него, но только напрямую. А что, если ваш могучий Асси случайно попадет в топь?
   – Это невозможно, – уверенно сказал Эльм. – Какое должно быть болото, чтобы Асси утоп в нем?
   – Примерно вот такое.
   Ирвин воспользовался силой Ситиса, и ровные зеленые луга под тяжелыми шагами Асси стали превращаться в топь, глубокую и обволакивающую могучие ноги сына этого мира. С каждым последующим шагом Асси погружался все глубже и глубже, и вот уже могучий воин по пояс находился в трясине.

   Ирвин воспользовался силой Ситиса, и ровные зеленые луга под тяжелыми шагами Асси стали превращаться в топь, глубокую и обволакивающую могучие ноги сына этого мира.

   – Ваш могучий Асси, – обратился к Эльму посланник Хаоса, – повержен и вскоре исчезнет под этими милыми землями. Какая ровная везде травка, омерзительно правильно. Я понимаю, почему Ситис начал избавляться от таких искусственных миров. Мне, как художнику, претит фальшь.
   Эльм все еще надеялся на старика Истара. Асси полностью ушел под землю и последним тяжелым вздохом попрощался с императором. Старик подошел к балкону и обратился к Ирвину:
   – Выходи и сразись со мной!
   – Ну что же ты сразу не направишь свой луч прямо сюда?
   – Ты трус! Я сильнее тебя!
   Ирвин угрожающе посмотрел на императора, а после сотворил в руке абсолютно точную копию звезды Истар. Маленькая звезда также вращалась, повторяя все движения большой копии.

   Ирвин угрожающе посмотрел на императора, а после сотворил в руке абсолютно точную копию звезды Истар.

   – Вы, – обратился Воин Ситиса ко всем присутствующим, – все живете в упрощенной версии сложного мира, каждый из вас зависит от этой маленькой звездочки, и если ее не станет….Нарушится баланс этого мира, и младшая звезда, потеряв связь с Истаром, притянет ваш мир, и тогда здесь станет очень жарко. Можно сказать, вы разом превратитесь в печеное блюдо.
   Эльм не испугался угроз Ирвина, хотя после поражения Асси было понятно, что если воин Ситиса прихлопнет, словно муху, эту копию, то и Истар на небе тоже исчезнет, и этот мир будет разрушен.
   Император имел тайну, о которой даже Ирвин не мог узнать, хотя воин Ситиса изучил досконально этот мир перед вторжением в него. Огромные красные камени, висевшие на шеях императора и его братьев были не простым символом власти. В различных уголках империи стояли огромные красные камни такой же формы ромба, что и на ожерелье короля. Потомки первого Императора, пришедшего в этот мир, созданный на заре времени и захваченный Ситисом от скуки. Первый Император воспользовался отсутствием Ситиса и захватил эти земли, придя из параллельного измерения. Он, как и его потомки, мог перемещаться к таким камням мгновенно, стоило только дотронуться да маленькой копии на шее, и ты тут же покинешь опасное место, этот секрет позволял многим из семьи спасать свои жизни во время боев.
   Эльм взял за руку придворную даму, та коснулась плеча среднего брата Олана и таким образом все гости тысячелетнего замка старались держаться за соседа хоть как-то, взявшись за руки, за одежду или за плечи.
   – Мы готовились к приходу Ситиса, – насмешливо произнес император, – что нам его приспешник?
   Эльм и его братья коснулись камней, и все гости вместе с ними разом перенеслись далеко на север к ближайшему красному валуну. Истар понимал, что это его шанс поразить Ирвина. Старик встал на ноги и вознес руки к своему отцу, попросив покарать незваного гостя. Звезда обрушила огромный огненный луч прямо на тысячелетний замок. От такой огненной силы весь замок разлетелся на сотни тысяч маленьких осколков. Символ этой семьи, захватившей земли Ситиса и установившей против него защиту, был разрушен. На месте тысячелетнего замка был огромный выжженный круг, а прямо посередине стоял Ирвин с Истаром в руках. Старик рухнул на землю и заплакал, этого могущества не хватило, чтобы одолеть Ирвина.
   – Вы все глупы, – обратился к старику Воин Ситиса, – вы, как паразиты, захватили эти земли и не желали их отдавать законному хозяину. И плата за вашу трусость будет огромна.
   – Эти земли никогда не принадлежали Отцу Ночи и Хаоса, – поднял голову старик. – Он сам захватил их, уничтожив предыдущих хозяев. Ситис не способен созидать, не лги.
   – И, тем не менее, он наделил меня силой и еще какой.
   Ирвин сжал руку и уничтожил маленький шарик в руке, превратив его в пыль, и Истар на небосклоне осыпался в пыль. Младшая звезда, потеряв связь, нарушила свою орбиту и начала притягивать этот милый мир на верную гибель. Ирвин появился рядом с Эльмом и, сорвав с него корону, произнес напоследок:
   – Усаживайтесь поудобней, когда еще вы станете свидетелями гибели целого мира?
   Младший брат Истара становился все больше и больше. Это зрелище завораживало своим масштабом и страшной красотой. Единственная звезда в этом мире стремительно приближалась. Жители, заселявшие эти земли, принялись бегать, словно беспомощные муравьи под лупой жестокого мальчишки, от жары и приближавшейся звезды, заслонявшей собой весь горизонт.
   Ирвин рассмеялся, смотря на ужас перед гибелью в глазах целой цивилизации:
   – Разрешите откланяться, не любою жару.
   Воин Ситиса погубил эти земли и, достав корону императора, явился к Ситису в его царство. Отец Хаоса ожидал Ирвина. Могущественный воин, пропитанный ненавистью, свойственной только сердцу человека, чувствовал свою силу. Это чувство дало его душе настоящую власть… Ни Стэфан, ни Жером не могли сравниться с Ирвином. Братья Градские не позволяли тьме заполнить их до основания, как и все прочие воины, состоявшие на службе у Ситиса, и только та картина с идеалом могла родить по-настоящему могучую ненависть, именно для этого Ситис нашел Жерома. Отец Хаоса хотел заполучить воина, способного не только рушить другие миры, но и замахнуться на Землю.
   Ирвин сейчас был ближе к Хаосу, чем сам Ситис. Порочный художник наращивал силы, понимая, что Ситис пользуется им ради своей выгоды, и раз он уже послал Жерома обмануть его, Ирвин должен был набраться сил, чтобы не зависеть ни от кого. Порочный художник путешествовал по мирам и набирался опыта и знаний. Ирвин предстал перед Ситисом, чувствуя в себе силы побороть его. Темный дух бросил корону Эльма к ногам Отца Хаоса:
   – Держи, теперь веди меня к Сесиль.
   – Зачем мне она? Без императора и того мира? Кто просил тебя его уничтожать?
   – Ты просил корону? Вот она, наслаждайся.
   – Как ты сотворил копию Истара? Это очень сложно, даже я не способен на такое. И где ты был так долго?
   – Столько пустых вопросов. Где мой идеал? Выполняй условия договора, иначе…
   – Ты бросаешь мне вызов? Но раз ты такой сильный, отчего сам не найдешь ее?
   – Я искал, но Свет скрыл ее. Эта Земля, она укрывает мою Сесиль.
   – Значит, я тебе нужен, потому что я могу обмануть Свет, как делал это множество раз.
   – Я могу силой овладеть этой планетой.
   – Не сможешь, у Света целая армия Архангелов. Воинов, способных своим мечом навсегда уничтожить нас с тобой. Со Светом нужно быть изящнее, чем просто лобовая атака. Я наведаюсь к нему на правах старого знакомого и уговорю наставника Воинов Света принять правила, которые будут нам очень выгодны.
   – Делай, что хочешь, но чтобы Сесиль была у моих ног… Иначе, я уничтожу всё. Всё, даже само понятие существование.
   Ситис сотворил монстра, вышедшего из-под контроля. Ирвин стал могущественней своего хозяина. Отец Хаоса покинул свое царство, оставив порочного художника в любимом замке.
   Ирвин сразу же разрушил замок Ситиса и построил на его месте огромную статую Сесиль. Порочному художнику не было разницы, с кем бороться. Теперь Ирвин был воином Хаоса, не подчиняющимся никому. А зайдя на трон Ситиса, ученик лишил учителя звания Отца Хаоса. Эта темная сила выбрала более жестокого и не такого изощренного последователя своей мощи.
   Ситис явился в священные земли Света. Перед Отцом Хаоса стояло тысячное войско Архангелов с обнаженными огненными мечами. Наставник Воинов Света подлетел к своему заклятому врагу.

     Свет

     Как долго ты миры крушил?
     И жизнь беспомощных губил!
     Короны их – лишь безделушки,
     Тебе в коллекцию игрушки!

     И что же стало с грозным старцем?
     Решил ты землю захватить?
     Но Ирвин станет развиваться,
     Тогда тебе уже не жить.

     Явился ты сюда зачем?
     И оскверняешь эти земли,
     Иль страх в тебе уж все затмил?
     А Ирвин трон твой захватил!

     Ситис

     Что создал я, к тебе ворвется
     И перебьет твоих солдат,
     Из тысячи мечей лишь несколько вернется.
     Наставник ты? Иль попросту легат?

     Свет

     Их меч страшнее черной бури —
     Они защитники Земли.
     Им человек дороже воли,
     За счастье смертных многие слегли.

     Ситис

     Я предлагаю мирное решенье:
     Оно устроит каждого из нас.
     Ведь Ирвин – Света порожденье,
     Хоть Хаоса и страшное явленье.

     Он создал образ идеальный,
     В портрет Сесиль вложил мечты.
     Укрыв ее ты от страданий,
     В нем воспитал пороки тьмы.

     Я правила твои
     Не раз пытался обойти
     И, изучив их досконально,
     Нашел спасенье для Земли.

     Ты Ирвина обратно допусти,
     И, правила приняв твои,
     Он силы Хаоса потушит.
     Сесиль ему как должное вручи.

     Ему я прошепчу:
     «Ее ты соблазни!»

     Он все живое выгнал из себя,
     И в оболочке тела только Хаос.
     Сесиль вся соткана из лучиков добра,
     И Ирвину она не суждена.

     Пусть попытается ее он совратить,
     Растлить духовно, тело осквернить.
     И, если сдастся светлый дух добра,
     Ты землю мне подаришь навсегда.

     Свет

     На договор на этот соглашусь,
     Но только будет здесь условье:
     И если избранный Сесиль отыщет путь —
     Тебя из мрака будет не вернуть.

     И твой приспешник растворится в прах,
     Ведь истинность любви дороже мира.
     Ты Ирвина на Землю вскоре отпусти,
     Наш вечный спор на финишном пути.

   Ситис добился желаемого уговора и вернулся к Ирвину. Привычный мир могущественного существа был осквернен. Порочный художник разрушил еще несколько миров, но уже не по приказу Ситиса, а по своему собственному желанию. Воин Хаоса приподнялся с трона и угрожающе спросил:
   – Ну, и чего ты смог добиться?
   – Я договорился, и ты можешь в любой момент возвратиться на землю, если только оставишь силы Хаоса. Я помогу тебе выполнить договор и овладеть Сесиль.
   – А что если я сейчас просто возьму и вторгнусь на Землю?
   – Там огромная армия Архангелов, даже тебе их не победить.
   – То есть я вновь буду смертным?
   – Ты будешь моим соблазнителем. У тебя будет сила, но не такая разрушающая, как сейчас. Твоя же цель – это Сесиль? Так что тебе ее хватит. Все просто, ты должен соблазнить Сесиль и, переспав с ней, закрепить успех растления души. Если у тебя получится, она твоя, а мне достанется земля. Свет сейчас пристально следит за мной и тобой, и поэтому я попросил помочь нам своего друга из царства Небытия.
   – Зачем столько ухищрений?
   – Только так можно победить Свет. Сесиль сейчас рядом с Обителям Порока. Когда-то он был моим соблазнителем. Это высший титул в небесной канцелярии у простых духов. Стэфан сейчас на грани провала своей мисси. Мой друг Нечто зол на него за предательство, поэтому он попросил подтолкнуть Обителя Пороков в пропасть поражения. Он был с Сесиль больше шести лет вместе, и тебе он такой же враг, как и Жером. У меня есть план для тебя: Нечто убило Робена Лане, первую любовь Сесиль, который был правой рукой ее дяди. Ты примешь его облик и отыщешь свой идеал. Обитель Порока тебе не соперник, его срок выходит на днях, а он так и не справился с Джимми. Ирвин, ты можешь завершить мою тысячелетнюю войну со Светом. Жером и Стэфан не справились. Их перемололо в этой борьбе. Ты сильнее их, а, значит, мы сильнее Света.
   – Я соглашусь на этот глупый план, но, если это все затянется, я взову к Хаосу и уничтожу Землю силой.
   – Сесиль не будет с тобой силой, если ты не постараешься, то потеряешь ее.
   Ирвин сошел с законного места Отца Хаоса и, поклонившись, предложил взойти на трон старому хозяину. Ситис вернул себе власть Хаоса, для этого ему пришлось не всё рассказать Ирвину. Отец Хаоса умолчал о настоящей любви и о том, что если Сесиль встретит своего избранника, порочный художник растворится навечно, как и сам Ситис.

Глава 69

   Стэфан попросил Сесиль отварить ему овсянку на дорогом молоке, чтобы не потакать Скупости, но для того, чтобы Обжорство не воспользовалось этим, Обитель Порока нарочно просил переваривать кашу, делая ее невкусной для себя, и, таким образом, Обжорство тоже не получало подпитки этой едой.
   Руки Стэфана дрожали, и Обитель Порока только с третьего раза смог зачерпнуть горячую кашу, но хлопок кухонной дверью испугал уставшего светлого духа, и вся горячая каша оказалась у Стэфана на штанах. Гнев начал шипеть во весь голос и проклинать Сесиль. Смертельный порок на секунду завладел телом Алана и прошипел его голосом:
   – Проклятая неумеха, от тебя одни беды!
   Эти незаслуженные оскорбления в очередной раз кольнули сердце невинной девушки, и пленница плана Стэфана, заплакав, поднялась к себе в комнату. Стэфана всего трясло, и Гнев не желал отпускать тело Стэфана. Обитель Порока попытался успокоиться, но в этот раз Гнев давал Стэфану сильный отпор, и борьба за тело Алана затянулась.
   Джефри и его сыновья пробыли положенный срок в Небытие, и после семи лет забвенья им открылись врата из царства Нечто, но для того, чтобы покинуть эти проклятые земли, Джефри и его дети должны были сами отыскать дорогу к Свету. Сложный лабиринт разбросал испуганных людей в разные части Небытия. Сводные братья Джимми в итоге смогли раньше выбраться из царства Нечто. Джефри только сейчас через еще один земной год смог найти выход, но его выкинуло на Землю не в том же самом месте, где сейчас были сыновья. Джефри попал к входной двери нового дома Стэфана. Нечто не забыло о своем отступнике и решило подкинуть к ногам Обителя Порока очередную его жертву, в надежде на скорый крах миссии Стэфана. Джефри смог сохранить сознание, но его кожа, ороговев, превратилась в странный панцирь с язвами по всему телу.
   Настоящий хозяин винодельни увидел дневное солнце впервые за семь лет. Джефри упал на землю и, трогая теплую поверхность родной планеты, плакал от счастья. Стэфан решил прогуляться и успокоиться. Открыв дверь, Обитель Порока увидел изуродованное тело Джефри. Стэфан угадал в этом плачущем измученном человеке своего старого знакомого. Обитель Порока помог подняться на ноги Джефри. Истерзанный Небытием мужчина посмотрел на Стэфана и, увидев человека, радостно взвыл, после чего вспомнил о братьях и Джимми:
   – Где я?
   – Успокойся, Джефри, все в прошлом, ты дома, на Земле.
   – Где мои дети?
   – Я не знаю, где они, но Джимми в твоем особняке.
   – Джимми? Да, Джимми! Я думал, он погиб.
   – Нет, с ним все хорошо, но ему срочно нужна твоя помощь.
   – Простите, а вы кто?
   – Я знаю много про твои встречи с силами зла, я помогу тебе.
   Обитель Порока завел в дом Джефри и накормил его. Стэфан долго готовил истерзанного мужчину к тому, что Нечто вдоволь покуражилось над ним в своем царстве. Джефри мужественно принял свой внешний вид и попросился поскорее к Джимми. Стэфан взял жертву Нечто и повез на его мертвые виноградники. До особняка оставался километр, а впереди старенького Пежо образовалась целая колонна грузовиков с нелегальными таблетками. Джефри постепенно приходил в себя:
   – Это за вином?
   – Нет, к сожалению, Джимми связался с запрещенными препаратами. Я надеюсь, вы поможете мне остановить его, иначе он погубит свою душу.
   – Его всегда было легко соблазнить. Ничего, я поговорю с ним.
   – Надеюсь, я сегодня освобожу его от тяжелого груза на душе. Я очень рад, что вы оказались так удачно рядом, вместе мы победим его Гордыню.
   Пежо обогнал колонну грузовиков по обочине и припарковался у главных ворот. Николя свез все таблетки в особняк, и Джимми сейчас лично занимался пересчетом груза, который уже вечером должен был отправиться за океан в Боливию на специальном корабле, уже дежурившим у соседнего от винодельни пирса. Николя выбрал идеальное место для хранения и транспортировки препаратов за океан. Винодельня Джефри имела удобный выход к воде.
   Как только Джимми увидел Джефри и Стэфана вместе, в его сердце что-то кольнуло. Изуродованное лицо человека, который приютил его, сейчас корило за ту страшную ссылку. Джефри понимал, к чему привело руководство Джимми на этих землях, но этого уже было не исправить, мужчине нужно было спасти своего сына от расправы, уготованной ему змеей:
   – Джимми, сынок, зачем это все здесь?
   – Приволок его сюда и пытаешься воззвать к моей совести, – горделивый юноша смотрел сквозь отца в глаза Обителю Пороков, – но ни его укор, ни твои просьбы меня не остановят. Я нашел свой путь без вас и прекрасно справляюсь здесь.
   Стэфан встал на колени и дрожащим голосом взмолил:
   – Джимми, – встав на колени, дрожащим голосом молил Стэфан, – ты практически мертв! От тебя в этом теле столько же, сколько и меня в этой оболочке Алана. Не теряй себя, очнись! Ты еще не переступил эту роковую черту.
   Джефри осмотрел желтые мертвые лозы винограда, которые он так упорно сажал. Бывший директор приюта заплакал, глядя на мертвые земли.
   – За что? – повернулся Джефри к непутевому сыну.
   Эти простые слова, пропитанные отчаяньем и непониманием жестокости Джимми, попали в часть души горделивого юноши, которая еще не утратила человечность. Нотки борьбы с пороком были на лице Джимми, и стоявший все это время на коленях Обитель Пороков произнес:
   – Прости меня, Джимми, и освободись. Оставь эту страшную сестру.
   Джимми схватился за сердце, его стало бросать то в жар, то в холод. Обитель Порока ожидал появления последней змеи и завершения своей миссии, но Джимми вместо того, чтобы отдать змею, поборол свою совесть.
   К особняку подъехала шикарная Паганни Зонда. Из дорого спорткара вышел Николя. Мужчина снял свои очки и подозвал жестом Джимми. Последняя жертва порока отшвырнула Стэфана и отправилась к бывшему механику этого особняка.
   – Вот, нравится? – Николя вручил Джимми ключи от мечты любого мужчины.
   – Это мне? За что?
   – Она может стать твоей, как и еще сто тысяч в банке, но нужно выполнить последнюю просьбу.
   – Чего ты хочешь?
   – Чтобы ты сопроводил груз до Боливии и убедился, что все прошло нормально, а, когда вернешься, это крошка станет твоей.
   – Да, и безоблачное бедующее. Хорошо. Я сопровожу этот груз.
   – Вы кто такой? – вмешался в разговор Джефри. – Если эти грузовики ваши, убирайтесь по-хорошему, иначе я вызову полицию!
   Николя не смотрел на взволнованного Джефри, незаконный дилер обратился к Джимми:
   – Это еще кто?
   – Это…
   – Да, Джимми, – вопрошающе посмотрел Джефри на своего сына, – скажи ему, кто я?
   – Это простой бомж.
   Джефри все больше и больше разочаровался в Джимми, мужчина с горечью в голосе произнес:
   – Пусть я и бомж, по-твоему, но я не позволю тебе погубить свою жизнь. Я звоню в полицию.
   Николя подозвал одного из охранников и приказал вырубить назойливого Джефри. От этого удара прикладом по голове вздрогнул даже Джимми. Жестокий хозяин груза приказал погрузить Джефри на корабль, и, посмотрев на валяющегося на земле Стэфана, спросил зараженного юношу:
   – А этот проблем не создаст?
   – Нет, он деревенский дурачок.
   – Ну ладно, я надеюсь на тебя. Пока ты не вернешься, я тут присмотрю за домом, ты не против?
   – Нет, можешь оставаться.
   – Вот и славно, тебе пора собираться. Скоро загрузка завершиться, и ты отправишься в свой путь. Выкинь этого, что он тут разлегся?
   – Да, да, конечно.
   – Эта была наша последняя встреча, – подошел к Стэфану Джимми, – не приходи сюда больше.
   – Так не должно быть.
   – Не тебе решать, чему суждено произойти, а чему нет. Если не хочешь, чтобы тебя тоже погрузили на борт, убирайся отсюда.
   Обитель Порока поднялся с земли и медленно поплелся к выходу. Николя зашел в особняк с переполнявшей его гордостью, когда-то давно Ганц прогнал его отсюда, а сейчас он вернулся в качестве хозяина.
   Ирвин вернулся на землю в обличие Робена Лори. Воин хаоса, одержимый своим идеалом, старался сдержать в себе злобу и ненависть. План Ситиса по началу не очень понравился Ирвину, но сейчас этот способ овладеть Сесиль казался ему идеальным. Тем более, как ему сказал Ситис, Жером еще не отыскал идеал порочного художника.
   Ирвин приступил к выполнению плана тьмы по захвату Земли и невинной девушки, его порочного идеала.
   Первым пунктом было отыскать Сесиль и попытаться уничтожить Обителя Пороков, надавив на его змей.
   Робен постучался в дверь, заплаканная Сесиль открыла и, увидев старого друга детства, от неожиданности этой встречи произнесла:
   – Что ты тут делаешь?
   – Сесиль, мне нужно поговорить с тобой о твоем дяде.
   – Проходи, но скоро вернется… В общем, тебе нужно будет уйти.
   – Твой дядя совсем плох, – войдя в дом, корчил грустную мину Ирвин, – его изнутри разъедает болезнь. Он хотел увидеть тебя, но ты упорно отказываешь ему в этой просьбе. Вот я и приехал воззвать к твоему доброму сердцу.
   – Робен, я сейчас не свободна, на мне еще один человек, и я обязана помочь ему.
   – Но он всегда заботился о тебе, как ты так можешь поступить?
   – И тем не менее, он не воспротивился моей ссылке в эту секту, а Алан спас меня, и я обязана ему всем.
   Ирвин, молча, встал с дивана и отправился на выход. Сесиль почувствовала свою вину, она понимала, это не правильно и она обязана помочь дяде.
   – Постой, чем я могу помочь?
   Ирвин нарочно шатнулся в сторону и чуть не упал, испуганная девушка поймала воина Хаоса на руки. Ирвин смотрел на свой идеал и весь дрожал от исступления, вся эта игра Ситиса и Нечто была ему не по душе. Порочный художник был абсолютно счастлив, просто смотря на эту невинную девушку, но, как это обычно бывает у людей, сейчас ему казалось, что этого мало, и ему захотелось большего.
   Обитель Порока открыл входную дверь и застал Сесиль обнимавшую Ирвина. Девушка тут же отпустила порочного художника из рук:
   – Алан… ты уже вернулся?
   – Как же меня бесит это имя, я не Алан. Сколько раз тебе повторять, я устал от этого имени!
   – Как скажешь, только не злись.
   – Кто это?
   – Это Робен, работник моего дяди. Он приехал рассказать о плохом самочувствии моего дяди.
   Ирвин впивался глазами в Обителя Порока, он много слышал в посторонних мирах об этом неблагодарном титуле, и тем не менее именно Обитель Порока считался высшим проявлением силы человеческого духа. Порочный удожник не мог позволить кому-то еще быть рядом с Сесиль. Ирвин знал про змей и решил пройтись по каждой из них, начиная со Скупости.
   – По правде говоря, – жалобным голосом обратился к Сесиль посланник Ситиса, – я не просто так приехал, дела твоего дяди сейчас идут очень плохо, и у меня заканчиваются деньги на дорогостоящие лекарства. Вы не могли бы дать денег? Тысяч десять евро, думаю, хватит!
   Скупость зашипела от такой суммы и больно укусила Обителя Порока. Стэфан пошатнулся и схватился за сердце. Сесиль увидела боль в глазах Алана и поскорее попыталась успокоить его:
   – Я могу дать тебе только три тысячи, это все что есть на моем личном счете.
   Эти слова успокоили Скупость: «Пусть тратит свои деньги на этого старика!»
   – Извини, – вновь пошатнулся Ирвин и, опираясь на стул, сказал, – я так долго не ел, все эти дела, у вас нечего покушать?
   Сесиль усадила духов за стол и подала вкусный обед. Ирвин, опустошив половину тарелки, принялся расхваливать жареного барашка с картофельным пюре:
   – Мм! Мои похвалы тебе, как же это вкусно! Правда, Мистер Алан?
   Обжорство не позволило ответить Обителю Пороков. Стэфан не мог остановиться и продолжал поедать ложку за ложкой, наращивая силу Обжорства, словно снежный ком.
   Сесиль увидела нездоровый аппетит своего покровителя, девушка понимала, что Алан не может остановиться и поэтому невинная заложница плана Стэфана высыпала в тарелку Обителя Пороков всю соль, что была у нее в баночке. После одной такой соленой ложки, Обжорство зашипело от испорченного обеда и отпустило душу Стэфана.
   Ирвин не успокаивался и продолжал искать слабые стороны Стэфана. На камине стояла грамота, врученная Стэфану за его меценатство в «Сиянии». Ирвин встал из стола и, взяв эту грамоту, чтобы рассмотреть, нарочно выронил ее из рук. И со звуком бьющегося стекла в душе Стэфана взыграл Гнев:
   – Да что этот гаденыш делает? – Глаза Стэфана залились кровью.
   Обитель порока швырнул стул, на котором сидел и, подойдя к посланнику Ситиса и Нечто, одной рукой поднял его за шею. Сесиль подбежала к телу Алана и постаралась успокоить своего покровителя:
   – Алан, милый, прошу, отпусти его. Он не специально, правда, Робен?
   Ирвин улыбался внутри себя, но, смотря на вопрошающие заплаканные глаза своего идеала, даже он, порочный художник, не смог противиться Сесиль:
   – Да, извините, Мистер Алан, я просто хотел посмотреть на ваши достижения.
   Обитель Порока немного пришел в себя и выпустил Ирвина из рук, сомнительный обед продолжился. Ирвина выводили из себя преданные глаза его идеала, которые с обожанием смотрели на Обителя Пороков и ловили каждый жест этого тела.
   Поэтому соблазнитель продолжил свои истязания Стэфана. На очереди было Уныние.
   – Скажите, Мистер Алан, а когда вы планируете жениться?
   – Я еще не думал об этом.
   – Странно, рядом с вами такая красивая девушка. Она просто идеал любого мужчины, и она выбрала вас, вы не хотите узаконить эти отношения и завести детей?
   Уныние тут же зашипело: «Он прав, тебе никогда не познать счастье семейной жизни, ты просто дух на службе и не более». Глаза Алана наполнились пустотой, Сесиль заметила это и ответила за своего покровителя:
   – Мы распишемся, когда придет время, пока Алан занят помощью людям. В любом случае я буду только с ним, я благодарна ему и никогда сама не покину его!
   Эти слова вывели Стэфана из обреченного Уныния. Ирвин понимал, что его идеал помогает Обителю Пороков справиться со змеями, даже не зная о их существовании, но догадываясь о муках, которые они приносят Стэфану. Соблазнитель решил надавить на самую больную точку Обителя Пороков, змею, которая без испытания Жерома, все это время набирала сил:
   – Мне кажется, Сесиль, ты тут не по своей воле! Мне надоело скрывать это, расскажи своему покровителю о нас с тобой, о нашем поцелуе тогда и твоих чувствах ко мне. Тот вкус твоих губ, твое взволнованное дыхание, твоя колышущаяся грудь и этот взгляд, полный страсти, неужели это все в прошлом?
   Гнев вновь хотел вмешаться и захватить тело Алана, но эти слова дали больше сил Похоти. Сесиль больше не могла терпеть этот разговор и поэтому, взяв за руку Робена, выпроводила его из дома.
   Как только входная дверь закрылась перед носом Ирвина, невинная девушка увидела перед собой тело Алана, захваченное этим тяжелым пороком. Похоть шипела: «Ну же, чего ты ждешь?» И Обитель Порока набросился на невинную Сесиль. Стэфан осыпал поцелуями тело Сесиль, девушка чувствовала, что это позыв все того же зла, которое до этого мучило ее покровителя. Сесиль попыталась вырваться, но одержимый могущественным пороком Стэфан не выпускал ее из рук. Сесиль должна была осадить эту непонятную ей силу терзавшую душу Стэфана.
   – Отстань от меня! – Прокричала девушка. – Я не люблю тебя! Робен был прав, он был прав! Я хочу только его.
   Похоть от этих слов разозлилась еще больше, но Зависть, копившая силы за все счастливые жизни вокруг Обителя Порока, вступила в бой с Похотью. Две змеи, вцепившись друг в друга, на время отпустили душу Стэфана. Обитель Порока отошел от Сесиль и его вновь начало тошнить зеленой жижей. В этой борьбе победила Зависть, невольно Стэфан желал этой победы, понимая, что он был несправедливо обделен все эти годы. Зависть, закрепившись в нем, прошипела, обращаясь к Сесиль:
   – Ты столько лет была рядом и все это время тайно мечтала об этом Робене? Видеть тебя не хочу! Пошла прочь!
   – Алан, милый, ты меня слышишь? – Сесиль не слушала змею и обращалась к сознанию Стэфана. – Я это сказала, чтобы помочь тебе не совершить поступок, который ты по правде не хотел совершать. Ты такой один, ты лучший, ты выше всех этих мальчиков, парней и мужчин. Есть в тебе что-то притягательное, ты мой идеал.
   Эти слова успокоили Зависть и вернули Стэфану контроль над телом Алана. Сесиль села рядом и, обняв своего покровителя, повторяла:
   – Ты у меня такой один.
   Стэфан чувствовал умиротворение и желание жить. Обитель Порока посмотрел на часы, до конца его миссии оставалось лишь несколько часов.
   Тем временем погрузка была завершена, и Джимми отправился в путешествие в Боливию. Кончено, Николя не планировал возвращение горделивого юнца обратно. Как только корабль вышел в открытый океан, по приказу Николя Джимми связали и бросили в холодный трюм к своему отцу. Так Гордыня расправилась со своим любимым последователем. Хорошая жизнь на горизонте не позволила разглядеть Джимми непроходимое болото, в котором он увяз, связавшись с Николя.
   Стэфан лежал рядом с Сесиль и смотрел на нее, не понимая, отчего она все еще рядом с ним. До полуночи остался час, последние минуты на земле Стэфана были пустыми и разочаровывающими.
   Обитель Порока всматривался в Сесиль и в какой-то момент поймал себя на мысли, что ему доставляет неподдельное удовольствие удерживать ее рядом с собой. Стэфан приподнялся с кровати и продолжил размышлять: «Почему мне так приятна сама мысль того, что она рядом со мной, хотя я не люблю ее и никогда не любил. Нет, это что-то другое…»
   Обитель Порока спустился вниз и взял разбитую грамоту «Сияния» в руки, что-то внутри него сильно злилось этой порче грамоты, доказывающей большие заслуги Стэфана, но эта сила не была Гневом, это было что-то глубже. Все мысли об успешной работе в «Сиянии» успокаивали Стэфана и всех его змей.
   Обитель Порока посмотрел на часы: еще тридцать минут и все. Он вспомнил о Джимми, и та же самая глубокая сила звучно отозвалась глухой болью.
   Обитель Порока решил понять, что так сильно связывало его и Джимми. Стэфан вспомнил все встречи с мальчиком и его поведение. В памяти вспыли фрагменты прошлого и чувство необъяснимого родства. От этих размышлений родилась мысль, раскрывшая перед Обителем Порока всю страшную правду о причине его неудачи.
   – А что бы я сделал на его месте? – размышлял вслух Стэфан. – Или он на моем? Мне так нравиться Джимми, потому что это мое зеркальное отражение, а значит…
   Эти мысли вызвали Наставника Света. Стэфан просветлел от понимания его самой главной проблемы.
   – Ты не вытащил меня из Небытия в первый раз, потому что я был прокажен? – Обратился к Свету Обитель Пороков. – Верно? Я был заражен Гордыней? И поэтому не мог забрать ее у Джимми?
   – Семь лет… Я дал тебе столько времени, надеясь, что ты поймешь это раньше. Вся твоя жизнь была продиктована этой коварной змеей. Гордыня, в отличие от остальных сестер, никогда не говорит с жертвой напрямую. Это душевная болезнь проникает внутрь человека и разрушает его постепенно. Ты можешь думать, что сам принимаешь решения, но на самом деле Тщеславие ведет тебя к неминуемой пропасти. Стэфан, ты очень сильный дух, и в тебе больше добра, чем зла. Когда я увидел, твое искреннее раскаянье за розданные пороки, я понял, ты сможешь выдержать это испытание. Гордыня в тебе прорастала несколько лет подряд. Вспомни первый визит в особняк. Ты не лег на богатую кровать Жерома не потому, что стеснялся. Нет, змея в тебе уже ожидала усыновления и признания. Ты хотел такую же комнату, а не спать на чужой, как бродячая собака. В ту ночь, когда тебе казалось, что стены корят тебя за смерть Бланш, это было совершенно не так. Они корили тебя за то, что ты не родился здесь. Тщеславие шипела в тебе, но смертные не способны ее услышать. Ты начал работать над автомобилем с Ганцом и одержимо продолжал, даже когда Ганц бросил это дело. Твое подсознание, отравленное пороком, желало тот Мерседес. Как ты думаешь, когда змея не получила желаемое дважды, будь это Кристин, доставшееся Жерому, или тот Мерседес, который тебе так и не подарили, что она предприняла?
   Обитель Порока слушал раскрывающуюся правду. Стэфан был поражен этому и предположил, как могла поступить задетая Гордыня:
   – Она убила меня… Потому что не смогла вытерпеть поражение, но та авария… я искренне желал смерти?
   – В тот день за рулем сидел ты, но твое тело подчинялось ее приказам. Эта счастливая пара рядом была тебе невыносима. Не противься этой правде, важнее не то, что ты свернул в пропасть, не справившись с управлением, а то, что ты вытерпел Небытие с его испытаниями. Ты вынес на себе службу Нечто и Ситису и все равно вернулся к свету. Гордыня, как хроническая болезнь, иногда отступает, но твоя жизнь в этом теле? Как ты тратил время? Ты попал в тело очень значимого человека в этом обществе, и Гордыня попыталась выжить максимум для своей подпитки. Ты с яростью искал средства не по моему приказу или зову средства, все это время ты потакал змее и ее прихотям. Это признание было для нее лучшей пищей. Ты мог бы намного раньше отыскать каждого из семи, но ты оставил Джимми напоследок, когда оставалось непростительно мало времени. Эти два самолета – два потерянных года. Тебе было необязательно присутствовать лично на сборе гуманитарной помощи, но Гордыне – обязательно. Ее величие раскрывалось в этой работе бесконечных согласований с тобой как главным. Змея не желала видеть Джимми, опасаясь, что тогда, посмотрев на него, ты увидишь свой порок, и пусть он выращен и вскормлен тобой и не является испытанием, это ваше родство и было обусловлено общим недугом. Джимми тоже растил в себе Гордыню, и змея, попав в него, обжилась лучше, чем в самом растленном пороками существе. А эта невинная девушка, которая спит сейчас наверху. Гордыня решила, что может поменять слово Света и оставить Сесиль с Аланом, хотя ты знал, что она не предназначена ему. Ты удерживал ее рядом с собой и не позволил ей встретить того самого, хотя эта встреча могла в корне поменять ее жизнь. Только сейчас у тебя в гостях было страшное существо. Порочный художник, посланник Ситиса и Нечто. Он постарался воззвать к твоим порокам, но Сесиль, позволила тебе выжить. Эта невинная девушка питала твою Гордыню, благодаря чему ты до сих пор управляешь этим телом. Ты только распознал свою болезнь, уже практически нет времени, но ты можешь еще победить ее. Но как это сделать, ты должен сказать мне сам.
   Обитель Порока по-другому посмотрел на всю свою жизнь, в которой отчетливо виднелся след Гордыни.
   – Так, значит, – ответил Свету Стэфан, – в моменты, когда мне казалось, змеи дремлют, и я мог спокойно работать, это было дело Гордыни? Она позволяла мне работать, питаясь моими поступками, а Сесиль помогла мне, постоянно говоря, что я особенный, и, тем самым, она тоже кормила ее. Вся моя жизнь – это только кормушка этой змеи? Я могу все еще помочь Джимми?
   – Да, только победив свою змею, ты сможешь помочь ему.
   – Там на облаках перед самой отправкой на землю. Я представлял себе эту миссию тяжелой из-за оболочки, которая была мне уготована, и, видимо, это было правдой. Мне нужно было отказаться от тела Алана изначально и принять то, что мне мерещилось, то обличие немощного старика.
   – Ты, наконец, докопался до истины, эта жизнь не была предназначена тебе, а Алан согласился проверить на тебе Гордыню, и эта проверка затянулась. Если бы в первый день ты услышал свое сердце и сказал мне, что этот образ не для тебя, ты бы победил в себе Гордыню. У тебя есть еще шанс закончить свою миссию. Ты разгадал планы своей болезни, и я верну тебя в изначальное тело, предназначенное для этой миссии. С каждым годом, что ты проживал в этом теле, та жизнь старика стремительно катилась под откос, сейчас она находится на самом издыхании, и ты должен будешь сам понять, как помочь Джимми. Стэфан, ты совершил невозможное, узрел в себе Гордыню. Я верил в тебя, этот поступок доказывает силу духа человеческого. Теперь ступай и постарайся завершить миссию. Змеи больше не побеспокоят тебя, ты уничтожил их этим признанием своей болезни.

//-- *** --//
   Обителю Пороков стало резко не по себе. Пороки зашевелились будто бы на сковороде, это признание Стэфаном той самой потаенной змеи, дергавшей за ниточки и управляющей остальными, не оставила им шанса на существование.
   Стэфан встал на колени, его лицо сильно покраснело, и было нечем дышать. Первая, из собранных змей вырываясь на поверхность, в последний раз пропищала в душу Стэфану: «Со мной ты бы узнал секрет вечного богатства по эту и ту сторону жизни!» Свет повысил голос, чтобы докричатся до своего последователя:
   – Только не слушай их, они все лгут. Их цель – заставить тебя сохранить хотя бы одну себе, гони их прочь!
   Обжорство, извиваясь, прошипела: «Оставь меня, и я покажу тебе, как избавиться от потребностей бренной оболочки навсегда, а после смерти я дам тебе силы к бесконечной жизни!»
   Стэфан, молча, гнал из себя гадких сестер, и с каждой последующей ему становилось легче. Гнев попытался соблазнить Стэфана: «Выбери мою сторону, и этот мир падет к твоим ногам, а после смерти и все последующие!»
   Уныние очень близко познакомилась с душой Стэфана: «Если ты оставишь меня, я принесу вечное спокойствие в твою душу, и больше не будет ни каких переживаний, вечное умиротворение».
   – Пошли прочь! – кричал Стэфан. – Все это обман, столько лет с вами выучили меня всем вашим гадким уловкам!
   Зависть тоже знала, чем может привлечь Стэфана к себе: «Твой наставник не сообщил тебе, ибо это не относится к твоей мисси, но мне кажется, тебе будет интересно узнать, что Жером сейчас переплывает океан и скоро получит Кристин, он овладеет ей, а ты останешься ни с чем. Ты так сильно охранял Сесиль и хотел вернуть ее Алану, но у Света другие планы на ее счет. Нечто и Ситис играли сразу несколько партий со Светом, и, если твоя уже практически проиграна, Свет решил подстраховаться и позволил мощному воину Хаоса завладеть Сесиль, если тот совратит ее душу, а потом и тело. В подтверждение моих слов вспомни того уродливого Робена и его попытки зацепить тебя и каждую из нас. Он и есть Воин Хаоса. Выбери меня, и все они падут от твоей руки. Я никогда не видела такой прочной души, ты способен выдержать любое испытание, и, если ты оставишь меня, я открою в тебе силы, способные уничтожить все это одним щелчком пальцев!»
   Стэфан чувствовал себя обманутым, Свет ответил на немой вопрос Обителя Пороков:
   – У тебя своя миссия, и ты должен справиться с ней, этот порок пытается тебя соблазнить!
   Зависть прошипела: «Все лягут от твоей мощи: Жером, Ситис, Нечто и, если захочешь, даже Свет. Помни: все лгут, кроме меня».
   Стэфан прокричал, будто раненый зверь, и, схватив змею, вырвал ее из себя. Не прошло и секунды, как Похоть взяло свое слово: «Выбери меня, и я покажу тебе, что такое наслажденье, ты не представляешь, сколько всего ты потерял, так и не овладев девушкой! Многие живут ради этого и погибают, прикрываясь красивым словом „любовь“. Ты же мужчина, а погибнешь мальчиком!»
   Стэфан из последних сил вырвал Похоть из себя и бросил ее в стену. Обитель Порока потерял сознание и пролежал без него целые сутки.
   Свет привел в чувства своего последователя:
   – Если сможешь забрать Гордыню, то она тоже тут же растворится и сундук Дирбэллы, наконец, больше никогда не заполнится этими гадкими созданиями Нечто. Все, кто носил до тебя этот титул, не могли разглядеть свою болезнь, а она была у каждого из них, поэтому змеи возвращались в ящик и круг замыкался. Ты помог мне одержать очень важную победу для всего человечества.
   Стэфан успел сделать последний вздох перед тем, как его дух покинул тело Алана.

Глава 70

   Шум прибоя разбудил семидесятилетнего старика. Стэфан открыл веки уставшего от тяжелой жизни мужчины. Это тело было и вправду очень дряхлым. Стэфан постарался приподняться с мокрого матраца, но тело его не слушалось и продолжало лежать. Обитель Порока чувствовал умиротворение в душе, это спокойствие знакомо каждому из нас, но, когда семь лет живешь с семью пороками, эта тишина кажется волшебством. Стэфан больше всего боялся этой немощности. Как с таким телом он сможет помочь Джимми, он не понимал.
   Хижина располагалась в Колумбии на берегу океана. Она была старой и шаткой, в стенах между гнилыми досками виднелись большие дыры, в эти отверстия вторгался пронизывающий ветер. Стэфан смог сесть, только через час борьбы со старостью. Светлый дух осмотрел новое тело, руки были грязными с длинными ногтями и многолетней грязью под ними. Обитель Порока потрогал челюсть, у него нарывал нижний губ, и уже появился флюс. Стэфан приподнялся на дрожащие ноги. На деревянной доске, заменяющий тут стол, лежал осколок зеркала. Обитель Порока взял его в руки и рассмотрел лицо. Морщинистый лоб был покрыт мелкими ссадинами, волосы сбились в колтуны, огромная борода только ухудшала и без того жалкий внешний вид новой оболочки Стэфана.
   Обитель Порока попытался выйти из хижины и осмотреться, но правая нога начала ныть от боли. Светлый дух захотел есть, но не нашел ничего съедобного. Это тело и борьба с ее старостью давалась Стэфану тяжелее, чем жизнь с пороками. Обитель Порока попытался понять, кто он, но это было тяжело сделать без каких-либо документов. Стэфан прилег на сырой матрац. Все, что сейчас просило новое тело, это спокойствие. Обитель Порока лежал и слушал тяжелое хриплое дыхание своей дряхлой оболочки. В шум моря вмешался посторонний звук моторной лодки, приближавшийся к новому дому Стэфана.
   Дверь в хижину открыл местный парнишка двадцати лет и, посмотрев на дряблого старика, спросил:
   – Живой?
   Стэфан попытался ответить, но его голос терялся где-то внутри.
   – Да, прохрипел старик.
   – Смотри, помнишь наш уговор? Как помрешь, я заберу твою лодку и удочку.
   Обитель Порока напрягал тело, как мог, и смог еще вымолвить:
   – Есть.
   Парнишка внес в хижину пакет с продуктами и, положив их на стол, поднял старика, подложив ему под спину подушку, после чего достал пакет с молоком и напоил Стэфана. А после покормил его рисовой кашей. Обитель Порока почувствовал прилив сил от приема пищи.
   – Спасибо тебе, – выдавил из слабых легких Стэфан, – но у меня очень болят зуб и нога.
   – Дед, – осмотрев зуб, заключил парнишка, – тебе нужно выдрать этот зуб, а нога – это старость, этого уже не исправить. Постой-ка, я сейчас.
   У Обитель Порока никогда не болели зубы, и сейчас эта ноющая боль казалась ему невыносимой.
   – Открывай рот, – вернулся парнишка с пассатижами в руках, – сейчас вырву.
   Стэфан с опаской открыл рот, его тело задрожало от предвкушения жуткой боли. И парнишка, резко дернув, вытащил зуб. От такой боли Стэфан взвыл и невольно заплакал.
   – Все страшное позади, – подбодрил старика юней, – сейчас пройдет.
   Обитель Порока схватился за челюсть и пытался придти в себя после перенесенного болевого шока. Старый рот, полный гнилых зубов, все еще отплевывал кровь. Парнишка оставил на столе половину бутылки текилы.
   – Вот дед прихлебни, и станет попроще. А мне пора, я больше к тебе не приплыву.
   После этих слов незнакомый юноша стал для Стэфана самым главным и ценным человеком на всем белом свете. Обитель Порока сейчас целиком и полностью зависел от этого человека. Стэфан в эти минуты стал хорошо понимать тех брошенных стариков, от которых все отвернулись. Эта беспомощность ужасала Обителя Пороков:
   – На кого ты меня оставишь?
   – Дед, успокойся, я тебе много раз говорил, что переезжаю в большую страну за океаном. Я уже должен был уехать, но что-то внутри меня заставило проведать тебя на дорожку. Видишь, помог, а так бы ты точно сгинул.
   Обитель Порока обреченно кивнул головой и схватился за бутылку с выпивкой:
   – Мой папаша пил, а сейчас и меня тянет, наверное, от непонимания, что делать дальше.
   – Ну все! Хватит ворчать. Как доберусь, напишу родным и тебе пару строчек черкну.
   Парнишка обнял деда и закрыл дверь, его ждала долгая дорога в США. Стэфан осушил бутылку и отключился. На утро зуб перестал так сильно ныть, зато сильно загудела голова, и тяжело застучало сердце. Обитель Пороков чувствовал себя так же одиноко, как и в самом начале своей загробной жизни, когда ему пришлось провести в полном одиночестве и постараться сохранить свое сознание в пустой беспросветной бездне. Прошло два дня, огромный кусок бесконечно тянущегося времени для обреченного без чужой помощи на голодную смерть старика. Шум моря, нарастая, грозился смыть хрупкую конструкцию в свою пучину. Стэфан лежал неподвижно. Его ноги уже отказались служить Обителю Порока без очередной порции еды, а каждый вздох уносил очередную минуту жизни этого жалкого деда. Стэфан был похож на старого льва, погибающего от голода и жажды, отчетливо видевшего стервятников, ожидающих его кончины. Ночью волны стихали, и тишина больше не позволяла отвлекаться на радость жизни за гнилыми балками. Обитель Порока раз за разом вспоминал аварию и не мог поверить, что он повернул в бездну по приказу этого гадкого порока. Ужин, Болеслав и многое другое теперь казалось Стэфану подносом обильной пищи ненасытной самой могущественной сестре из всех.
   Комната залилась белоснежным светом, и перед сырым матрацем Обителя Пороков появился один из лучших учеников и воинов Света. Эрик, воин света, пришел в час отчаянья очередного Обителя Порока. Стэфан открыл глаза, и лучи света залили его душу, принеся в нее умиротворение. Эрик одним своим касанием облегчил муки дряблого тела. Воин света обратился к Стэфану:
   – Ты уже второй день подряд лежишь и не пытаешься продолжить свою миссию.
   – Почему я должен бороться с этим телом? Почему Свет дал мне этого старика?
   – Этот старик не был в таком плачевном состоянии как сейчас, но ты же семь лет наслаждался жизнью Алана, твое попустительство и привело его к такому финалу этой жизни. Придя сюда раньше, быть может, ты смог бы удержать его единственного друга от попытки нелегального проникновения в США. Этот парнишка, что приходил, был единственной опорой для этого брошенного всеми старца.
   – Я не могу встать с кровати, как вообще можно думать о том, чтобы помочь Джимми?
   – Что ты знаешь о своей мисси? Ты не первый Обитель Порока, но я надеюсь, последний. Как только Нечто сотворил своих змей и поставил под сомнение самое главное, что есть у человека, его силу его духа, множество примеряли этот гадкий титул, но никто с ним не справлялся. Единицы смогли собрать всех змей, но, так и не распознали в себе тайного гостя, будь то Похоть или Гнев. Их усилия были тут же сведены на нет. Тебе удалось распознать самую сильную из всех сестер. Ты уничтожил всех кроме одной! Даже твоя собственная Гордыня, порождение твоей души, была истреблена простым признанием того, что ты был болен и жил неправильно. Почему ты решил сдаться в самом конце? Или Гордыня была истреблена не полностью, и ты считаешь, что это тело тебе не подходит? Однажды, когда очередной дух не сумел завершить эту тяжелую миссию, Нечто потребовал много невинных душ к себе в рабство, если Свет не отыщет следующего Обителя Пороков. И мне, уже будучи воином Света, пришлось принят этот титул, чтобы спасти множество жизней. Я не был заражен, как все остальные, собственным взращенным пороком, и нужно было только собрать змей, но, получив Гордыню, я бросил эту миссию и отвернулся от света. Как видишь, я смог отыскать нужную дорогу. Ты же совершенно необычный Обитель Порока, ты получил этот титул благодаря Тьме, а не Свету. Тебе помогала твоя болезнь, Гордыня, справиться с муками остальных змей. Тебе солгал Ситис, Обитель Порока только собирал змей, а не раздавал их. Ты же проделал этот путь дважды, теша любопытство Ситиса, который знал, что тебе уготовано. Ты уникален, и я не понимаю, как ты можешь сейчас опустить руки? Разве Свет стал бы подставлять тебя, заведомо не надеясь на твой успех? Когда осталась только одна змея? Ты ровно там, где и должен быть. Преодолей этот тело, дух сильнее оболочки, тебе ли этого не знать?
   Воин Света покинул комнату, а Обитель Пороков, воодушевленный своей уникальностью, больше не корил Свет за это тело. Стэфан попытался встать, и духовный подъем от визита Эрика помог ему сделать. Обитель Порока впервые покинул свою хижину и увидел этот великолепный вид на океан. Стэфан взял дрожащими руками удочку и, сев в старую дырявую лодку, отправился ловить свой ужин. Как только лодка оказалась достаточно далеко от берега, Обитель Порока закинул удочку и принялся ждать.
   Нечто появилось на берегу у хижины. Зловещее существо желало погубить Стэфана, особенно после того, как Обитель Порока уничтожил всех его любимых змей, оставив только одну. Нечто, нарушив договор со Светом, решил потопить лодку Стэфана, тем самым, вмешавшись напрямую в это противостояние. Повелитель Небытия сотворил огромную волну и пустил ее на Обителя Пороков.
   Свет вмешался и остановил силы Нечто, отведя волну от лодки в сторону. Свет обнажил карающий меч:
   – Изыди! Стэфан завершит свою миссию, и тебе его не остановить!
   – Ты можешь охранять его, словно наседка своего умирающего цыпленка, но Ирвина тебе не победить!
   – Наш уговор все еще в силе, посмотрим, кто окажется прав на самом деле!
   Стэфан не видел этой борьбы, он был сосредоточен на жизненно важном улове. Обителю Порока удалось выловить несколько небольших рыбок на ужин и утолить голод, мучивший его тело ничуть не меньше, чем Обжорство душу в свое время.

Глава 71

   Дух Алана воссоединился с телом, но Свет не позволил вернуться меценату к привычной жизни до истечения спора с Ситисом и Нечто, оставив Алана в укромном уголке небесной канцелярии. Сесиль проснулась в тишине, девушка сбежала с лестницы, опасаясь за своего покровителя и его очередной приступ, но в доме было пусто. Обитель Порока исчез и даже не попрощался. Свет был уверен в твердости принципов Сесиль. Ее душа и тело были чисты и по-хорошему наивны. Эта доверчивость и доброта подкупали, но в то же самое время делали Сесиль очень уязвимой.
   Невинная девушка просидела на крыльце до самой ночи. На столе был накрыт ужин, всё – как любил Стэфан в последнее время, блюда из дорогих продуктов, чтобы не потакать Скупости, но невкусные для Стэфана. Весь последний год Сесиль готовила самые нелюбимые блюда Обителя Пороков, так Обжорство, шипя не получало подпитки. Потухший взгляд Сесиль осветил свет фар, к дому подъехал Ирвин. Воин Хаоса видел страдания на лице своего идеала, и ему было тяжело на это смотреть, но Тьма в нем нашептывала: «Она будет твоей, потерпи». Посланник Ситиса и Нечто присел на корточки рядом с Сесиль:
   – Что-то случилось? Ты такая грустная?
   – Алан исчез, он никогда не уходил, не предупреждая. Я переживаю за него… мало ли что.
   – Сесиль, твой дядя совсем плох. Алан мог просто уйти, ты нужна Фрунье. Ты его единственный родственник на этой планете.
   – Я все еще не понимаю твоего поведения в прошлую нашу встречу.
   – Прости, меня, я тебя так давно не видел и не сдержался.
   – Прошу впредь избегать подобных вещей.
   – Как скажешь! Я надеюсь, что мы сможем общаться….. Как раньше. Фрунье ждет нас, поехали.
   Сесиль закрыла на замок дом, в который она больше никогда не вернется. Дорога до небольшого поместья ее дяди была нервной. Ирвин, кончено, был воплощением зла, но тот факт, что рядом с ним сидел его идеал, заставлял его сильно нервничать, и воин Хаоса, уничтоживший несколько миров, сейчас с трудом подбирал слова.
   Дядюшка Фрунье уже несколько месяцев подряд мучился от рака прямой кишки. Медицина была бессильна, а обезболивающие уже не помогали, и Фрунье всеми днями напролет стонал от невыносимой боли.
   Сесиль с опущенными глазами подошла к кровати больного. Фрунье открыл глаза и, посмотрев на племянницу, просветлел.
   – Ты все-таки выполнила просьбу старика и пришла навестить меня. Дочка, мне так больно, я даже плохо соображаю. Я гнию заживо, и это очень больно.
   Сесиль зарыдала, осознав всю никчемность пребывания рядом с Аланом, ведь фактически как она помогала ему все это время? А когда заложница провалившегося плана Обителя Порока вспомнила свое годовое путешествие по Южной Америке, она принялась корить себя с удвоенной силой. Нужно было сразу приехать по первому звонку, а сейчас уже слишком поздно.
   – Успокойся, милый Фрунье, – ответила невинная девушка дяде, – я не покину больше тебя никогда!
   – Все, успокойся, – отвел Ирвин рыдающую девушку в сторону, – ты рядом, и это самое главное. Давай я покажу тебе твою комнату, ему нужен покой.
   Сесиль поцеловала руку дяде и пожелала ему спокойной ночи. План Ситиса по совращению души Сесиль был начат. Ирвин поселил свой идеал красоты в соседней комнате, чтобы девушка слышала, эти жалобные стоны больного старика. Как только Сесиль уснула, воин Хаоса вошел в комнату Фрунье, сев рядом со спящим стариком, Ирвин безжалостно разбудил измученного старика:
   – Месье Фрунье, я хотел бы с вами поговорить.
   – Что такое, мальчик мой?
   – Вам непереносимо больно, и с каждым новым днем эта агония будет только поглощать вас все больше и больше. Я очень люблю вас и поэтому не могу смотреть на ваши мученья. Согласитесь, это мало похоже на настоящую жизнь?
   – Да, мальчик мой, я с тобой полностью согласен. Я просто существую, и я очень устал.
   – Я знаю один выход, который позволит вам освободиться от этой болезни.
   – О чем ты говоришь?
   – Эвтаназия, безболезненный способ покинуть этот жестокий мир и обрести вечное спокойствие.
   – Убить себя? Но это же большой грех, мальчик мой? Я не готов взять на себя такой крест.
   – Это не самоубийство. Профессиональный врач поможет вам безболезненно уйти, или вы хотите биться в агонии? Забыть все? Даже свое имя?
   – Мальчик мой, но в нашей стране это противозаконно.
   – Зато в Бельгии уже давно законно. Все, что нужно, – твой смертельный диагноз и согласие ближайшего родственника. Сесиль, наконец, рядом и могла бы помочь тебе освободиться от этой проклятой болезни, дав свое согласие.
   – Вещи, о которых ты говоришь, очень страшные. Я не хочу пока думать об этом, прошу, оставь меня. Я хочу спать.
   Ирвин вернулся в свою комнату и тоже лег спать. Хаос и Тьма в его душе лишили его сострадания к умирающему старику. Ирвин смотрел на него, как на кусок протухшего мяса, нужного ему только в качестве возможности совратить Сесиль.
   Вся ночь этого дома проходила под стоны Фрунье, только Ирвин спал спокойно. Сесиль услышала свое имя, ее звал дядя. Невинная девушка тут же бросилась к постели умирающего старца:
   – Давай я вызову скорую?
   – Не нужно. Сесиль, милая девочка, мне уже не помочь, а я устал от боли и мук. Я решился на эвтаназию, чтобы больше не испытывать этой боли.
   – Дядюшка, это большой грех, убить себя.
   – Милая моя Сесиль, я уже не живу и плохо соображаю, чувствуя постоянную боль и ничего больше. Я устал, прошу помоги мне избавиться от этой агонии.
   – Но дядя, это неправильно.
   – Это мое решение, и я прошу, помоги мне.
   Ирвин вошел в комнату и подошел к кровати с документами, которые разрешали убийство Фрунье в Бельгии.
   – Сесиль, это осознанный выбор твоего дяди. Подпиши эти документы, и его болезнь, наконец, перестанет его мучить.
   – Я не могу этого подписать. Милый дядюшка, крепись! Я не вправе тебе этого говорить, потому что не представляю, что ты сейчас испытываешь, но я не хочу убивать тебя этой подписью.
   Ирвин вывел Сесиль из комнаты в крайне раздраженном состоянии, ведь эта подпись могла погубить невинную душу Сесиль своим соучастием в убийстве Фрунье.
   – Я не понимаю тебя, тебе доставляет удовольствие слышать его стоны?
   – Я не могу позволить ему умереть, прости, но это выше меня.
   Сесиль вошла в свои покои и хлопнула дверью перед лицом Ирвина. Воин Хаоса почувствовал, как злоба в нем пытается вырваться наружу. Ирвин забежал в комнату и прорычал в подушку. Рыком дикого зверя, после чего ему стало полегче. Следующая ночь была еще хуже предыдущей: Фрунье бросало в жар, и он начал бредить.
   Ставки были слишком высоки, и Нечто, приняв вид доктора, явилось к кровати умирающего старца. Сесиль тоже была здесь и держала дядю за руку. Нечто осмотрело Фрунье, после чего многозначительно посмотрело на Сесиль и заключило:
   – Ему уже не помочь, знаете, в таких безнадежных случаях я бы рекомендовал эвтаназию. В нашей стране она запрещена, но я все равно считаю, что больные старики должны иметь право на возможность избавиться от мук. Я могу лично провести процедуру, но мне нужна ваша подпись.
   Сесиль, молча, стояла и смотрела на дядю уже, не понимающего что происходит.
   – Доктор, – спросила невинная девушка, – сколько еще ему мучиться?
   – В моей практике люди с такими болезнями мучились не один месяц и даже год. Вы точно хотите, чтобы ваш дядя продолжал свои мученья так долго?
   – Послушайте, оставьте меня наедине с дядей.
   – Кончено-кончено, если, наконец, примите правильное решение, я оставлю на стуле документы и ручку на подпись.
   Ирвин и Нечто покинули комнату. Повелитель Небытия достал большие сыпучие часы, и показал их воину Хаоса:
   – Видишь, как мало времени осталось у Фрунье, если он околеет раньше ее подписи, все пропало.
   – Если ваш жалкий план провалиться, я вберу в себя всю силу Хаоса и сотру эту планету с лица космоса!
   – Успокойся, мы множество раз дурачили свет, Сесиль будет твоей, а Земля нашей.
   – Пожалуйста… – бился в конвульсиях Фрунье. – Пусть это закончиться!
   Сесиль схватила ручку и документы, но этот порыв избавить дядю от мучений смертью покинул ее душу, и Невинная девушка не переступила через свои убеждения. Вместо того, чтобы подписывать документы, Сесиль порвала их и, взяв за руку Фрунье, желала ему здоровья.
   Через час все было кончено, Фрунье был мертв. Нечто видело это и чувствовало, что Сесиль не подписала документ. Хозяин Небытия сотворил пару билетов в США и протянул их Ирвину.
   – Этот план провалился. Слишком слышен в ней голос Света. Если к пяти гнилым яблокам положить одно свежее, испорченные яблоки не станут свежими, а вот свежее станет гнилым. Мы изведем ее по-другому. В этой стране сильны ее корни, поезжай в США. Я все приготовлю, и, поверь мне, мы поместим ее в такую среду, из которой даже самый праведный человек вышел бы пропойцей и циником.
   – Как мне заставить ее полететь с собой?
   – Просто скажи, что эти стены угнетают, и вам нужно сменить обстановку.
   – Это ваш последний шанс. Если и этот план провалится, я уничтожу вас!
   Сесиль спустилась, заплаканная, к двум темным существам, чтобы сообщить о смерти Фрунье. Нечто поспешил откланяться, а Ирвин, подставив свое плечо, принялся утешать невинную девушку.

Глава 72

   Жером старался не думать о том, кто он сейчас, ведь его служба у Темных сил уже была завершена, а Свет не позволил бы ему вернуться человеком на Землю. Но у него была плоть. Оболочка очень похожая на его собственное обличие человека, только эта копия была явно хуже оригинала. Шероховатости во внешности, будь то слишком большой нос или уши, не смущали Жерома. Ему было достаточно того, что он вновь дышит. Зло поместило в воспоминания своего бывшего слуги точный адрес его жены, но, как добраться до Колумбии человеку без документов и денег, Ситис не поведал.
   Жером сейчас был в Англии, его путь в Колумбию был весьма затруднительным. Уставший дух должен был попытать счастье в Ливерпуле, большом портовом городе. Быть может, из него ходили судна куда-нибудь в Южную Америку. Добравшись автостопом до Ливерпуля. Жером первым дело подался в порт, чтобы поспрашивать о судах. Уставшие работники отмахивались от незнакомца, и только несколько из них посоветовали ему посетить местный паб, в котором иногда набирают рабочих на суда.
   Уставший дух вошел в бар в самый час пик, многие рабочие после изнурительного дня труда в порту вместо дома оставались здесь до утра, а после вновь шли на работу. Жером сел за барную стойку. Гарри, работавший здесь двадцать лет, обратился к незнакомцу:
   – Что будем пить?
   – Я сюда не пить пришел, я ищу того, кто набирает на судно людей. Не подскажешь где его можно найти?
   – Скот, к тебе еще один желающий, уже двадцатый за вечер.
   – Ей ты! Крикнул Жерому пухлый рыжий мужчина с пугающим безумным взглядом. – Тебе сюда.
   Уставший человек подсел за столик к страшному мужчине. Скот достал пачку грязных мятых денег и, отсчитав пять тысяч фунтов, положил приличную сумму на стол.
   – Вот, сразу вся сумма.
   – Простите, но я даже не знаю, за что она?
   Скот, испугавшись, повернулся по сторонам. Убедившись, что с Жеромом никого нет, пугающий мужчина, жадно схватил деньги, небрежно распихав их по карманам.
   – Ты паренек, пошутить, что ли, думал? От кого ты?
   – Я сам по себе, просто слышал, что вы набираете на работу.
   – Это парень тебе не весенняя прогулка с юными барышнями под парусом. В такую страшную поездку обычно отправляются по огромной нужде. И что толкнуло тебя?
   – Куда плывет судно?
   – Ты из полиции что ли? Какая разница, я плачу тебе пять тысяч за труд на судне и непосредственно по месту прибытия на два месяца.
   – Моя цель – это не деньги, мне нужно в Колумбию, но у меня при себе ни одного документа.
   – Колумбию? Ну, у них будет нам остановка. Давай поделим твои пять штук, и я договорюсь о том, чтобы ты сошел там?
   – Я согласен, по две с половиной?
   – Нет, я дам тебе тысячу, потому что тебе работать не так много, только до Колумбии и все.
   – Я согласен.
   Скот достал мятую тысячу фунтов и протянул их Жерому. Кем бы сейчас ни был Жером, он хотел есть, хотя голод был чем-то отдаленным. Мужчина решил плотно поесть перед поездкой, и эти деньги были ему не обходимы. Скот заказал себе еще бутылку бурбона:
   – В полночь приходи, южнее порта есть склад. Там будут твои товарищи, начнете работу.
   Жером вернулся за барную стойку и заказал себе жареной картошки с мясом и двумя бутылками пива. Хорошенько покушав, он захотел поспать, но до полуночи оставалось только двадцать минут, и на сон времени не было.
   В полночь к указанному Скотом складу стали подходить уставшие люди с потухшими глазами, многие из них оказались здесь по крайне нужде, кто-то не мог платить за кредит, кто-то перешел дорогу бандитам, а кто-то сбегал от своей жены. Скот подъехал позже, осмотрев этот сброд, уже подвыпивший мужчина произнес:
   – Корабль встанет в трех километрах отсюда. Вы должны погрузить все эти мешки в лодки и уже из них погрузить все на корабль, только давайте тише. Мы же не хотим, чтобы всех вас посадили?
   Лестер попал в эту кучку неудачников из-за больших долгов за бытовую технику, которую он взял в кредит, а распалиться не смог. Мужчина тридцати пяти лет возмутился, высказав общее мнение:
   – Да тут мешков таскать на неделю!
   – Неделю? Ты шутишь? Судно отходит на рассвете, и, если вы не успеете все погрузить за этой время, будете кормить рыб, как прошлое сборище неудачников.
   Жером был смертным и мог сейчас потерять эту жизнь, так и не увидев Кристин. Он на правах своего обратился к собравшимся:
   – Я не знаю вас, вы – меня, но теперь нам нужно держаться вместе. Давайте сейчас найдем самых выносливых, способных быстро грести, а после поделимся на группы. Первая группа будет подносить мешки к морю, вторая грузить на лодки, а третья выгружать мешки на корабль.
   Поначалу никто не хотел прислушиваться к словам Жерома, и все это сборище продолжало пререкаться со Скотом. Жером подошел к самому мощному из всех неудачников.
   – Ты думаешь, что, раз ты такой сильный, когда наступит рассвет, кормить рыб тебе не придется?
   – Да, а чё?
   – Ты сильнее пули? Или у тебя есть пистолет?
   – Нет.
   – Значит, ты хочешь, чтобы тебя убили?
   – Да кто нас тронет?
   – Серьезно? Тебе только что дали пять тысяч фунтов за красивые глазки? Или ты думаешь, что это субсидирование правительства таких идиотов, как ты?
   – Ты прав, – засучив рукава, насупился Фрэнки, – я слишком молод и красив для смерти.
   Фрэнки на правах самого сильного выбрал себе напарника гребца и грозно прикрикнул на всех:
   – Так, все слушаем этого носатого. Он дело говорит, так мы быстрее справимся.
   Слова Фрэнки повлияли на всех куда больше, чем слова Жерома, и с первыми лучами солнца на большое судно погрузили последний мешок с таблетками вместе с пополнением в двадцать человек. Судно везло новых рабов на фабрику по производству незаконных таблеток. После ухода Стэфана с поста «Сияния» Сержа легко уговорили убедить общество в необходимости этих таблеток, по его же словам программа, разработанная Обителям Порока по лечению загадочной болезни, считалась неэффективной. Серж лишился мизинца на ноге, после чего принял все условия поставщиков препарата. Европа закрыла двери перед таблетками своими законами, но возвращение на рынок США решил эту проблему. Европейских запасов таблеток должно было хватить преступникам на первое время. Но фабрике были необходимы свежие руки, как раз таких Скот и вербовал в том пабе.
   Новеньких бросили к остальным пленникам, среди которых не было Джимми, зато Джефри уже сидел с остальными в большом круге. В просторном трюме пахло потом и грязными носками. Посередине стоял большой чан с водой, различными объедками и прочими отходами, оставшимися от команды корабля. Сначала новенькие старались держаться вокруг Жерома и Фрэнки, но длинная дорога заставляла животы смиренно сесть в зловонный круг раздачи этого супа. Жером не мог переступить через себя и наполнить миску этой жижей. Джефри тут всем был за отца, он подшивал рваные портки или одеяла, его уважали и прислушивались. Осторожность в перемещении команды корабля, чтобы не попасться в лапы пограничникам, только увеличила срок плавания.
   Жером понял, что он все еще не человек, через неделю, когда практически каждый предложил ему эту похлебку, а он отказался, не чувствуя смертельного голода. Ему, кончено, хотелось есть, но как-то приглушенно. Мужчина не мог понять, кто он, и его это пугало.
   Рабы уже стали косо посматривать на Жерома, а кто-то предложил обыскать его, ссылаясь на то, что, раз он так долго не ест с остальными, значит, прячет нормальную еду. Джефри осек этот порыв и, налив чашку зловонного супа, подсел к Жерому, все это время сидевшему на сыром сене в углу:
   – Тебе бы не помешало поесть.
   – Это не еда, эта жижа невыносимо пахнет.
   – Нам приходиться ее есть, чтобы не умереть.
   – Думаю, мне это не грозит.
   – Ребятки косо смотрят на тебя, думают, ты крысишь, как тебя зовут?
   – Какая разница?
   – Сынок, ты бы отдал еду, если что есть, а то они тебя разорвут.
   – У меня пустые карманы, пусть ищут.
   – Ты не понимаешь, заточенный здесь человек, униженный этой похлебкой, способен на многое. Тебе лучше присоединиться к нашему кругу, иначе тебя разорвут эти озверевшие лица.
   – Ты хочешь мне помочь?
   – Кончено, зачем нам разводить насилие. Там, куда мы плывем, его будет предостаточно.
   – Тогда вернись в круг и скажи, что я все съел, я тебе буду очень благодарен.
   Джефри съел суп Жерома и, возвращаясь к остальным, повернулся к Жерому.
   – Берегись, – прошептал он, – если продолжишь так сидеть один, я тебе не помогу.
   Уставший дух свернулся в клубок и попытался уснуть, но круг, поужинав этой гадостью, начал извергать обильно газы и держаться за животы. Зловоние только усилилось новым запахом. Кто-то из вооруженной охраны под утро больше не мог терпеть вонь, доносившуюся из трюма. Заглянув внутрь жилища рабов, охранник увидел кучу мертвых тел, кто-то еще дергался и продолжал испражняться. Заткнув нос, надсмотрщик бросился к капитану, мирно спавшему в это время.
   – Там наши уродцы померли!
   – Как померли? – Неохотно приподнялся на кровати капитан. – Что все?
   – Пока нет, но все они, видимо, чем-то отравились.
   – Вот гаденыши, что они там умудрились съесть?
   – Мы, как вы распоряжались, кормили их три раза в день кашей.
   – Ладно, выйди, я позову тебя, как пойму, что делать дальше.
   Капитан встал с кровати умылся, почистил зубы, причесал свои любимые усики с помощью специальной расчески и только после завтрака позвонил Николя, организовавшему этот переезд.
   – Да, месье Николя, это капитан…
   – Заткнись, не пали себя, чего нужно?
   – Тут конфуз с новыми работниками, все отравились и умерли в пути.
   – Вот гадство! Все?
   – Ну, мы еще не рискнули заглянуть в трюм, большинство точно.
   – Как прибудете к господину Варгосу, выгрузите трупы у него, он о них позаботиться.
   – А что делать с Джимми?
   – Он жив?
   – Да, я до вашего распоряжения держал его с командой.
   – Ну, вот его, как трофей, и вручи Варгосу, пусть примет нового работника.
   Капитан подозвал помощника и распорядился выгрузить все тела на сушу, но помощник знал, какой у него ленивый капитан, он не вышел из своей кабины ни разу за все время плаванья. Помощнику не хотелось заставлять своих ребят, капаться в этом ужасе вони и испражнений, поэтому был отдан приказ выбросить всех за борт, а Джимми отвезти на сушу. Зараженный Гордыней юноша с ужасом смотрел на тела, плавающие рядом с его лодкой. Джимми не увидел отчима. Он плыл по другую сторону корабля, трупы кидали с двух сторон, лишь бы побыстрее избавиться от этой вони. До берега было пять километров. Джимми все это время, молча, пытался услышать голос своей гостьи и понять, что ему делать дальше. Но змея молчала. Джимми погубил отчима и его братьев, потакая смертельному пороку.
   Варгос и два человека с автоматами встретили новых рабов, но, когда матрос вручил им только одного Джимми, хозяин фабрики по производству таблеток взбешено прокричал:
   – И это все? Только один?
   – Остальные померли по дороге.
   – Померли, значит, ну тогда ты теперь тоже мой раб.
   – Я с корабля и плыву…
   – Ты никуда уже не плывешь. Парни, гоните этих к остальным!
   Так конвоир сам стал рабом, а корабль, подождав десять минут, отправился дальше. Жером открыл глаза, его голова была погружена полностью в море, но он не задыхался. Уставший дух всплыл и, увидев сушу, поплыл к ней. Жером долго добирался, а, когда уходил под воду, ничего не происходило. Он словно был замаскированным духом, это тело не погибало, будто бы было уже мертвым.
   Тело выбралось на берег, изо рта лилась соленая вода, но Жером ничего не чувствовал. Справа от Жерома стояла большая фабрика, огороженная проволокой. Вдоль всего побережья располагались небольшие домики, в одном из которых доживала свой век жена уставшего духа, Кристин. Ухажер полностью ослепшей женщины был депортирован в Колумбию за махинации с визой. Кристин поехала с ним от безысходности, только недавно ее покровитель скончался от воспаления легких. К пожилой старушке приходили местные жители и кормили ее по мере возможности.
   Уставший дух почувствовал близость к своей любимой. Жером так долго ждал этого момента, что сейчас ему хотелось его отсрочить, чтобы насладиться своей победой над всеми: над Светом, над Стэфаном, над Ситисом вместе с Нечто. Мужчина дух отыскал мокрые пятьсот фунтов и решил найти магазин с цветами. Сколько всего ему пришлось пережить ради этой встречи с Кристин. Он не знал, поверит ли ему она, что в этом теле именно дух Жерома, и даже, как начать этот разговор. Столько всего нужно рассказать, и в тоже самое время все это теперь уже неважно.
   Уставший дух отыскал магазинчик с цветами. Хозяйка сама выращивала розы в теплице, но дело ее практически загибалось, и это было скорее хобби, чем прибыльный бизнес.
   Жером разгладил купюру и, положив ее на прилавок, спросил:
   – На сколько роз хватит?
   Женщина ни разу не видела столько денег с той самой поры, когда ей пришлось переехать сюда из Бразилии.
   – Сеньор, у меня не будет столько цветов!
   – Давайте все, что у вас есть! Но главное, чтобы они были свежие.
   Женщина собрала огромную охапку и, повязав ее белой ленточкой, поинтересовалась:
   – У вас какой-то праздник? Ни разу у меня столько не брали. Тут подарить одну розу считается роскошью, если, кончено, ты не прихвостень Варгаса, его люди всегда берут помногу, когда их отпускают покуражиться в город.
   – Да, я возвращаюсь к жене, не видел ее очень долго. Можно сказать, всю свою жизнь.
   – Думаю, любая женщина будет рада такому подарку! Вот держите, тут примерно двести фунтов сдачи в переводе на наш колумбийский песо.
   – Спасибо вам.
   Уставший дух нес цветы Кристин, и вся тревога и усталость улетучились из его души. Осталось только счастье от осознания, что все позади. Жером был счастлив, его шаги были плавными, а дыхание ровным. Уставший дух стоял на пороге дома Кристин, мелкая дрожь пробежала по его душе. Жером позвонил в дверной звонок и услышал голос своей любимой. Он был очень старым с нотками страдания, но все равно такой родной:
   – Кто там? Открыто, заходите я в своей комнате.
   Жером открыл дверь. Дом Кристин был в запущенном состоянии, весь пол нижнего этажа был в песке, который сюда принес морской ветер через разбитые окна. Уставший дух поднялся по старой гнилой лестнице, и, встав напротив двери своей жены, глубоко вздохнул, чтобы собраться с силами и открыть эту дверь. Жером посмотрел на свой букет, который, к его удивлению, полностью завял. Уставший дух не мог явиться к своей жене с таким букетом. Его появление из прошлого в жизни уже глубоко пожилой Кристин должно быть идеальным. Жером представлял себе это возвращение сотни тысяч раз с огромным букетом роз.
   Жером вспомнил нехорошим словом продавщицу, вручившему ему вялые розы и, быстро спустившись на первый этаж, побежал обратно в лавочку.
   – Как это понимать?! – Ворвавшись внутрь, Жером бросил вялый букет на прилавок. – Вы всучили мне старые розы!
   Продавщица, держалась за голову. Ее бледное лицо выражало удивление.
   – Странно, никогда не видела, чтобы цветы так быстро вяли. Ну хорошо, давайте, я при вас срежу букет.
   – Было бы не плохо! Мне нужны самые свежие цветы.
   Жером вместе с хозяйкой магазина прошли в небольшую оранжерею, и женщина на глазах уставшего духа набрала свежий букет прелестных красных роз.
   Жером расплатился оставшимися деньгами и вновь бросился к дому Кристин. На пороге старого дома. Уставший дух обнаружил, что цветы вновь завяли, они будто бы иссохли и превратились в мертвый веник. Жером выбросил их, он в любом случае был настроен увидеть Кристин.
   Вновь поднявшись на второй этаж, Жером дрожащими руками взялся за ручку, эта встреча была желанной и в то же время могла порушить его мечты, если Кристин не примет его существо таким, каким оно стало за время их разлуки.
   Сильный порыв ветра распахнул окно, справа от уставшего духа на окне в горшочке стоял красивый синий цветок, а порывы ветра грозились его уронить. Жером взял горшок в руки и коснулся красивых лепестков, от этого касания весь цветок туже погиб.
   Уставшему духу пришлось принять суровую истину, что проблема была не в цветах, а в самом Жероме. Видимо, Ситис что-то не досказал ему. Жером стоял у двери, разделявшей его и Кристин. Одно движение руки, и вот он уже в ее объятьях, но уставший дух не мог так рисковать своей любимой. Жером сполз на колени и, держась за голову, пытался бороться с мыслью о том, что его одурачили и ему больше никогда не увидеть свою жену. Сила духа Жерома была в том, что он не хотел сдаваться до последнего. Быть может, это просто его опасения, и на самом деле Жером не был виновником гибели цветов.
   Он вернулся в лавочку с цветами, чтобы развеять свои опасения, но хозяйка магазина к тому времени уже лежала на полу. Женщина, схватившись за живот, медленно умирала.
   Жером вспомнил поездку, смотря на ее муки. Он понял, что несет смерть всем, кто общается с ним. И те пленники в трюме погибли тоже по его вине, а не из-за того, что они чем-то отравились.
   Это осознание навсегда убило в нем надежду на то, чтобы увидеть Кристин. Она была так близко, но эта злая шутка от Нечто не позволила Жерому увидеть свою жену. Уставший дух почувствовал в себе силу все еще темного существа.
   Жером прокричал:
   – Тебе меня не одурачить! – Прокричал Жером. – Я раскрыл твой гадкий замысел. Ты хотел, чтобы я своим появлением убил Кристин, но я никогда не причиню ей вреда!
   – Ты слабак и всегда им был, – появилось в лавке Нечто с букетом мертвых цветов. – Твоя сила была в любви, а без нее ты никто. Ситису стоило только назвать имя Кристин, как ты тут же, не разбираясь, бросился искать художника. Тебя все всегда использовали. Ты же догадывался, что Свет никогда бы не позволил тебе вернутся на Землю в обличие человека, а если это так, кем ты мог сюда явиться? Кончено, темным существом. Ты сеешь смерть и продолжишь убивать всех, с кем будешь общаться. Простое слово «привет», произнесенное тобой, убьет человека, а, если твой облик коснется жертву, смерть будет куда более мучительной, чем была вот у этой цветочницы.
   – Тогда я сдамся свету, пусть он уничтожит меня. Я не хочу убивать людей и сеять смерть.

   – Свету нет до тебя сейчас никого дела. Все его силы сейчас брошены на борьбу с Ирвином, благодаря тебе на нашей стороне появился могущественный воин. Ирвин способен принести нам Землю, этого ни ты, ни твой жалкий братец сделать никогда не могли.
   Нечто исчезло, оставив Жерома одного в мертвой лавочке. Темный дух, лишившись возможности вернуться к Кристин, не хотел убивать людей, ему нужно было покончить с этой бессмысленной жизнью, теперь уже приносящей одни несчастья любому, кто встретит его на своем пути. Жером закрыл глаза и смог перенестись обратно в США. Он решил исправить свой поступок и уничтожить Ирвина, которого он сам и совратил.

Глава 73

   Обитель Порока старался экономить пойманную рыбу. Слишком много сил у этого пожилого тела уходило на то, чтобы добыть себе пропитание. Вечернее небо заволокло темными облаками. Сильный ветер заставил волноваться до этого тихую и спокойную морскую гладь. Волны тревожно бились о берег, и с каждым таким ударом в душе Обителя Пороков нарастала тревога. Стэфан запустил морщинистую руку в пакет, куда сам же сложил пойманный улов три дня назад. Обитель Порока надеялся, хотя бы на одну оставшуюся рыбку, но пакет был пуст. Стэфан боялся немощности и неспособности встать с этого сырого матраца. Нужно было решаться: либо лечь спать на голодный желудок, либо брать удочку и отправляться на рыбалку. Обитель Порока долго колебался, не понимая, как лучше поступить. Грозные волны не сулили легкой прогулки, поэтому Стэфан все же решил повременить с рыбалкой. Желудок больно гудел, до захода солнца был еще час, но Обитель Пороков, не зная, чем себя занять, решил лечь пораньше, тем самым сбежать от этого никчемного тела.
   Прошло только тридцать минут с того момента, как Обитель Порока лег спать. Стэфан открыл тяжелые веки и услышал долгий и пронзающий болью звук, доносившийся прямо из желудка. Обитель Порока понимал, это тело не позволит уснуть ему голодным. Стэфан поднялся с матраца и, накинув рваную куртку, вышел на улицу. Солнце скрылось за большой черной тучей, уже отчетливо шумевшей громом. Пронизывающий ветер заставил тело старика дрожать от холода. Стэфан взял удочку и, сев в лодку, начал править в бухту. Его хижина была на самом заходе в гавань небольшого колумбийского городка. Обитель Порока решил скрыться в бухте от больших волн, способных перевернуть его дырявую лодку в один миг. Как только лодка старика попала в тихую гавань, волны перестали быть по гнилым доскам старой лодки. Множество кораблей укрывались здесь в минуты шторма в океане. Стэфан забросил удочку в надежде на улов. Но вместо рыбы Обитель Порока увидел огромное количество мусора, который местные жители выбрасывали прямо в воду. Различные банки, пакеты и прочий сор окружили лодку старика. Удочка за что-то зацепилась, и Стэфан изо всех сил попытался высвободить свой единственный инструмент добычи пищи.
   От такого усердия леска порвалась, а старая покрышка унесла с собой кручок. Стэфан держал в руке сломанную удочку, понимая, что сам он ее починить не сможет, а помощи ждать было не от кого. Минута трагедии в жизни Обителя Пороков в этом бренном теле была прервана выстрелами из автоматического оружия. Стреляли в воздух, чтобы припугнуть рабочих, бросивших свой изнурительный труд загрузки новой партии таблеток, предназначавшейся для американского рынка.
   Стэфан лег в лодку и закрыл голову руками. Когда все улеглось, Обитель Порока выглянул, чтобы осмотреться и увидел большую фабрику и корабль, на который загружали ящики. Лодку старика начало сносить к берегу, пока вовсе не прибило, к запретной территории. Стэфан смотрел на длинную вереницу пленников, трудившихся под дулом автомата. Одним из уставших и грязных рабов был Джимми. Юноша был весь в побоях и ссадинах. Гордыня знала свое дело и позаботилась о мучительной концовке для своего почитателя. Джимми, положив очередной ящик, направлялся за следующим. Сойдя с корабля, зараженный юноша увидел дырявую лодку и старика, стоявшего в ней. Джимми смотрел в глаза старца, замутненные временем.
   – Ты не бросил меня и все-таки пришел, но уже слишком поздно, темный дух. Я пропал.
   – Я вызволю тебя, я что-нибудь придумаю.
   В разговор вмешался вооруженный охранник, подошедшей к лодке и, наставив автомат в лицо старика, спросил:
   – Чего тебе тут нужно, старикашка? Тут закрытая территория.
   – Ничего, милок. Меня случайно прибыло к берегу, а сил уже нет, чтобы отплыть.
   Охранник пихнул лодку ногой и пустил Стэфана в обратное плаванье. Обитель Порока отплывал все дальше и, смотря на Джимми, наконец, понял, почему он сейчас именно здесь. Стэфан вернулся в хижину уже затемно. Голод больше не тревожил его, Обитель Порока увидел Джимми, а, значит, его миссию еще можно завершить. Стэфан еще раз осмотрел хижину, Свет не просто так дал ему именно эту оболочку. Но в хижине ничего не было, тогда Обитель Порока, чувствуя внутреннюю поддержку Света, вышел обратно на берег океана, капли дождя уже срывались с небес и били окружающий мир, стараясь захватить каждый миллиметр сухой поверхности. Стэфан обошел хижину и увидел старую перевернутую лодку, тело старика кое-как перевернуло ее. Под лодкой в песке виднелся армейский ящик.
   Молнии сверкали над седой головой, пытающейся выкопать загадочный ящик. Тело изнывало от усталости, но дух Стэфана понимал, ради этого содержимого Обитель Порока и принял это обличие. Ящик оказался не таким большим, как могло показаться уставшему старику изначально. Старое тело волокло армейский ящик в хижину, вкладывая в эту тяжелую затею все силы, будто бы после этого Стэфану больше не придется мучиться в этой бренной оболочке.
   Обитель Порока наконец затащил ящик в хижину. Многочисленные дыры не укрывали от дождя Стэфана. Светлый дух нашел единственный сухой угол и, сев в него, попытался открыть секрет прошлого хозяина этого тела. На ящике был замок, Обитель Порока осмотрелся и заострил внимание на ржавом ключе, висевшем над небольшой печкой, кормившей Стэфана все это время. Сейчас этот ключ казался ему логичным дополнением этой загадки. Обитель Порока снял его, будучи абсолютно уверенным, что он подойдет, так и произошло. Ящик был открыт. Убрав верхний слой соломы, Стэфан обнаружил две банки с тушенкой и какие-то бумаги. Обитель Порока, подчиняясь голодному телу, радостными дрожащими руками взял эти банки и поставил их на печку, после чего, забросив в печь немного щепок и клочок старой газеты, Стэфан достал дневник прошлого хозяина этого тела. На потертой тетради было написано имя отца Алана и его фамилия.
   Обитель Порока открыл дневник:
   «Сейчас по прошествии времени мне становиться жалко, что мое начинание, переросшее в большой фонд „Сияние“, теперь уже мне не принадлежит. Сколько сил я вложил в это дело, я жил этим фондом, и для меня не было ограничений в помощи. Но, видимо, благие дела все еще должны быть в рамках определенной программы и не выходить за ее пределы, как сделал это я, за что и поплатился забвением».
   Стэфан перевернул страничку и увидел письмо к сыну, которое Ник так и не отправил:
   «Алан, ты получил в свои руки столько власти и возможности, но я не понимаю, зачем ты влез в политику и этот конфликт? Зачем ты взял все только в свои руки, ты не понимаешь, к чему это приведет, когда ты покинешь фонд, а это рано или поздно случится. Вся власть в руках одного – это неправильно, а, впрочем, я сам решил больше не вмешиваться в твои дела, так что это скорее так… выписаться, чтобы полегче стало.»
   В конце дневника Алан писал, как попал в эту хижину:
   «После того, как этот глава фонда больных загадочной болезнью Джек стал распространять таблетки, я решился проверить их, и мои опасения подтвердились. Эти вещества оказались опасными и вызывали зависимость. Мои друзья помогли мне узнать, откуда ведутся поставки, но мою одержимость перекрыть этот канал зла не разделили товарищи. Я попросил их о последней просьбе, дать мне немного денег на перелет в Колумбию. Я выяснил, что таких больших заводов, как тот, что находиться здесь в Колумбии, всего два, но этот самый крупный. Тут всем заправляет Варгас, маньяк с головы до ног. Власти знают о том, что творится на этой фабрике, но упорно закрывают на это глаза. Два года прошло с тех самых пор, как я поселился в этой хижине. За это время я выяснил, что завод, находившейся в Боливии, был уничтожен американским спецназом под предлогом эвакуации захваченных американских граждан в плен. У меня есть адрес американского посла, и я даже вел с ним переписку. В личной переписке он намекнул мне, что если будет доказательство того, что на территории этой фабрики есть американские граждане, на утро от этого завода ничего не останется. Но, к сожалению, тут трудятся только местные жители».
   На обороте тетрадки были последние строчки, посвященные приезду двух новых рабочих: «Вчера, как обычно, ловил рыбу. К берегу прибило множество трупов, видимо, все жертвы Варгаса, решился подплыть поближе. Эмилио охранник, который меняет мне информацию на хорошие сигареты, пока что исправно присылаемые мне товарищами (хоть на том спасибо), поделился о двух новых рабочих, молодом пареньке, говорящем на французском и каком-то арабе, его убили уже в первый день, он пытался бежать. Паренька звали Джимми, Эмилио говорил, что этот юноша слишком слаб и ему долго не продержаться в здешних условиях. Я уговорил Эмилио сфотографировать Джимми и прислать мне фотографию, как только его отпустят в город к родным отдохнуть после смены. Джимми имеет европейскую внешность в отличие от прочих рабов это страшной фабрики. Мои товарищи уговорили меня пойти на обман, и я согласился, если это сможет помочь людям избавиться от этой дряни, производимой здесь практически круглосуточно. Только что я получил последнюю посылку из США, товарищи больше не смогут мне помочь, они и так сделали слишком много для того, чтобы уничтожить эту ненавистную фабрику смерти. Давно не ел тушенки».
   Обитель Порока вернулся к ящику, на дне которого лежал запечатанный конверт, Стэфан вскрыл его. В нем была небольшая записка от помощников Ника в Америке и поддельный паспорт гражданина США с фотографией Джимми, а также немного денег на отправку письма. В записке было следующее:
   «Ник, все сделано в лучшем виде, как решишься, отошли это послу. Думаю, этого будет достаточно для вмешательства спецназа, как это уже было в Боливии. Но, Ник, помни, что в Боливии после штурма выживших не было, никого, даже того самого американца».
   Обитель Порока взял в руки поддельный паспорт с фотографией Джимми, это был его шанс освободить юношу. Стэфан почувствовал единственно верное решение. В этом же ящике лежал адрес американского посла в Колумбии. Обитель Порока написал ему письмо и приложил паспорт Джимми. Чтобы попытаться предотвратить излишнее кровопролитие, Стэфан написал о том, что на фабрике, может быть, есть еще американские граждане и нужно быть аккуратней при штурме.
   Обитель Порока добрался до города, и, вложив в почтовый ящик свою последнюю надежду, Стэфан отправился закончить свою миссию на Земле. Обитель Порока точно знал, что ему сейчас делать. Старческое тело Ника грузно плюхнулось в лодку. Стэфан тяжело выдохнул, ему предстояла тяжелая работа. Обитель Порока вновь коснулся запрещенной территории своей дырявой лодкой. К старику подошел охранник и, настаивав на него автомат, прокричал:
   – Дед, тут охраняемая территория.
   – Милок, мне нужен Варгас, нужно предупредить его о готовящемся нападении.
   – Дед, я по-хорошему прошу тебя, плыви отсюда, а то костей не соберешь.
   – Сынок, думаю тебе лучше позвать Варгаса, а то в случае атаки вас всех тут перебьют.
   – Ну, дед, я тебя предупреждал.
   Охранник позвал босса, Варгас подошел к дырявой лодке старика.
   – А это ты вечно ты тут околачиваешься, решил дружбу с Эмилио завести? Ну, так вот, твой дружок, любящий искусство фотографии, сейчас рыб кормит, а ты, видимо, решил его навестить?
   – Я не боюсь тебя, Варгас, и твоих людей тоже не боюсь. Я поселился сюда после вашей первой смертоносной поставки это отравы в мою страну. Я нашел способ сравнять это место с землей, и пусть Эмилио погиб, его снимок погубит каждого из вас.
   Варгас достал пистолет и приставил его ко лбу Обителя Пороков:
   – У тебя слишком длинный язык дед, не представляю, как ты дожил до старости с ним.
   – Убив меня, ты не решишь проблемы. В данный момент посол США открывает конверт с моим письмом и паспортом вашего паренька из Франции. Мне пришлось потрудиться, но это того стоило, теперь Джимми по паспорту гражданин США, а это значит, уже на рассвете штурм спецназа уничтожит тебя, как это было в Боливии. Я пришел заключить сделку, по которой ты сможешь сохранить фабрику, а я смогу спасти Джимми.
   – Я внимательно слушаю тебя старикан.
   – Ты не просто отпустишь Джимми. Ты довезешь его со своей очередной поставкой до США. И если мой человек встретиться с Джимми в Америке, никакого спецназа не будет.
   – Я просто так никого не отпускаю. Найди мне замену его рукам, и он свободен.
   – Сослать в рабство еще кого-то?
   – У меня каждый человек на счету. Тем более, этот хлюпик неплохо подкачался, и сейчас работает наравне с остальными.
   – Хорошо, тогда я вместо него.
   – Ты? Не смеши меня, ты старый и одной ногой в могиле, какой из тебя рабочий?
   Обитель Порока молча сошел с лодки и, пройдя несколько шагов, взвалил на себя тяжелый мешок с таблетками и смиренно потащил его на корабль. Как только мешок был погружен, Обитель Порока вернулся к Варгасу:
   – Ну что, способен я еще трудиться?
   – Ладно, веди сюда этого французика.
   К Варгасу и Обителю Порока подвели Джимми. Варгас обратился к зараженному Гордыней юноше:
   – Тебя только что освободил этот старик ценой собственной жизни. Посмотри на него – разве это не чудо? Или просто он в тебя влюбился.
   Джимми видел в обличие этого старика своего духовного брата. Чтобы забрать Гордыню из души мальчика, Стэфан должен был пожертвовать собой ради него даже после того, как Джимми стал виновником смертей неповинных людей. Это самопожертвование Обителя Пороков освободило душу Джимми от тяжелого порока. Змея, вырвавшись наружу и не найдя себе пристанище, тут же растворилась в воздухе. Стэфан видел свою победу над самой сложной сестрой, но это тело не было способно трудиться на износ, и это видели все стоящие рядом с Обителям Порока. Джимми ощущал свободу от страшной пелены Тщеславия, и с этой свободой в его душу ворвалась совесть, как это уже было у Харви после освобождения от Похоти. Спасенный юноша был бескрайне благодарен своему спасителю, и в тоже самое время ему было стыдно за свое упрямство и глухоту к мольбам Стэфана.
   – Если целоваться не будите, тогда все, – прервал Варгас эту сцену молчания. – Этого на корабль, а ты, герой наш, взял мешок своего возлюбленного и понес, а, когда последние силы покинут это тело, я с радостью пристрелю тебя.
   Джимми отвели на корабль, а Обитель Порока, собравшись с силами, взвалил на себя неподъемный мешок. Под конец своей миссии на Земле в качестве Обителя Пороков Стэфан вспомнил свою молодость и мешки на стройке, только сейчас он был не в начале своего пути, а в самом его конце. Свет не прогадал и, доверившись Стэфану, смог спасти множество невинных жизней. Обитель Порока чувствовал, как у него немеют руки и ноет спина, но главное – он спас Джимми. После погрузки партии в США, всем пленникам разрешалось немного отдохнуть перед новой рабочей сменой в цеху смерти. Пока остальные работники курили и что-то обсуждали, Обитель Порока рухнул на песок и попытался отдышаться. Стэфан не понимал, почему он все еще на земле, раз его миссия завершена, и Джимми свободен от порока и от этого плена у Варгаса.

Глава 74

   Сесиль проплакала возле кровати дяди целые сутки. Ирвин все это время был рядом и держал ее руку. Воин Хаоса твердил одно и тоже, но безутешная девушка и слышать не хотела о переезде в США отсюда, тем более после смерти дяди. Последняя надежда Света на победу проплакала так еще целую неделю после похорон. И, когда слез больше не осталось, Сесиль сама предложила Ирвину покинуть эти земли.
   Новый дом, приготовленный Нечто для Сесиль и Ирвина, был прекрасен и располагался на западном побережье США. Правда, девушку смущало соседство с бывшей общиной, в которой она так много провела в плену. Огромная территория была скрыта от остального мира большим забором и колючей проволокой.
   Новый покровитель обещался защитить Сесиль в случае, если кто-то из этой секты побеспокоить их в новом доме. Это соседство не было случайным, но Нечто решило поначалу не посвящать в свои планы Ирвина.
   Сесиль уже привыкла к покровителям, и сейчас забота Ирвина не казалась ей излишней или навязчивой. Воин Хаоса старался всячески развеселить свой идеал красоты. Когда вечерняя грусть приходила в красивые карие глаза Сесиль, Ирвин брал корзинку с едой и шел ужинать с ней на пляж. Только рядом с ней Хаос в нем переставал кипеть и рваться наружу. После неудачи с дядей Сесиль и попытке подтолкнуть невинную девушку совершить убийство, Нечто больше не могло рисковать, поэтому его план был продуман до мелочей.
   В одну из тихих летних безмятежных ночей в дом Сесиль постучался мальчик пятнадцати лет, весь в крови и грязи, его глаза излучали страх. Ирвин открыл дверь пугающему гостю, Сесиль, тоже вышла из своей комнаты на крики о помощи. Невинная девушка посмотрела в глаза грязному ребенку.
   – Ноэ, ты жив! выкрикнула Сесиль, обняв пугающего гостя.
   – Они все-таки сделали это, – сквозь слезы говорил мальчик. – Они расстреляли нас! Никого не пожалели.
   – О, бедный Ноэ!
   – Сесиль, – не понимал Ирвин, что происходит, – кто это?
   – Этот бедный юнец жил со мной в общине по соседству. Его братья, часто напиваясь, грозились взять ружья и пострелять всех за грехи.
   – Ночью, когда я спал, началась стрельба. Я вскочил с кровати и бросился в окно.
   Ирвин скептически смотрел на Ноэ:
   – Откуда тогда эта кровь? – скептически посмотрел на Ноэ Ирвин.
   Мальчик посмотрел на свою рубашку и от испуга потерял сознание.
   – Зачем ты спросил об этом? – раздраженно прикрикнула Сесиль на воина Хаоса. – Не видишь, у него шок!
   – Прости, я просто хотел понять, что произошло.
   – Его братья – звери, и то, что он пережил… Тебе этого не понять, ты не был в той ужасном месте за забором.
   – Сесиль, я не хотел ничего плохого, просто спросил.
   – Иди набери ванную. Его нужно искупать.
   – Но, Сесиль, мы же до конца не знаем, что произошло. Ты хочешь его вымыть?
   – А что в этом такого? Ему нужна наша помощь, и нужно начать с того, что смыть с него эти ужасные следы насилия.
   Одержимый Ирвин не хотел, чтобы его идеал, намывал тело этого непонятного парня. Воин Хаоса взял мальчика на руки и сам отнес его ванную. Как только Ирвин включил воду, Ноэ пришел в себя.
   – Хватит рушить мой план своей истерикой, – прошептал Нечто.
   Ирвин повернулся к непонятому существу и опустил руку, готовясь сотворить сгусток черной энергии:
   – Кто ты? Ты посланник Ситиса?
   – Не горячись и не стоит этого делать. Ты сейчас в теле человека на Земле и, если нарушишь правила игры, Свет уничтожит тебя! Я Нечто, правитель Небытия, друг Ситиса. И с этого момента ты перестанешь мешать мне. Я вселился в тело этого парня ровно в тот момент, как он выпустил последнюю пулю из ружья. Этот Ноэ, кровожадный маньяк, именно он и еще пять человек перебили половину всей общины. Мы с тобой заставим Сесиль помочь им переправиться в Европу и избежать правосудия, и тем самым она запятнает свою душу. Ставки слишком высоки, ради этого плана мне пришлось стать обычным человеком. Если Свет пронюхает и нападет, меня будет легко уничтожить.
   – Не волнуйся, если ты поможешь мне, я не позволю Свету напасть на тебя. Я сильнее его воинов. Пусть даже это бренное тело отбирает большинство моей силы.
   – Вместе мы одолеем Свет и его приспешников.
   Воин Хаоса вместе с Нечто вернулись к испуганной девушке.
   – Не отпускай меня, – обнял Ноэ невинную девушку, – мне страшно.
   – Мы позаботимся о тебе, ты больше не вернешься туда.
   – Спасибо, ты всегда была так добра ко мне, но за этим высоким забором в плену еще пять моих друзей, которые могут стать жертвами этих маньяков в любую минуту, нам нужно вызволить их.
   – Сейчас тебе нужно покушать и хорошенько выспаться, а, как помочь твоим друзьям, мы подумаем с утра.
   Сесиль отвела Ноэ за руку в его комнату. Нечто сделало вид, что мирно и тихо уснуло. Ирвин вторил повелителю Небытия:
   – Все это странно и неправильно, – вторил повелителю Небытия Ирвин. – Если там есть невинные дети, нужно поскорее найти их и помочь.
   – Робен, это закрытая община. Туда даже полицию не пустят, только федералов и то не сразу. Сколько раз при мне какой-нибудь псих хватался за ружье и начинал стрелять, но то, что происходит за тем забором, там и остается. Я вымотана и хочу спать.
   Ирвин прижался к своему идеалу и, уложив Сесиль в кровать, сам вышел из комнаты и медленно спустился в подвал, где висела боксерская груша, помогающая вымещать всю злобу Хаоса, которая скапливалась в Ирвине и, не находя выхода, могла вырваться и погубить план Нечто.
   Свет прекрасно видел, как Нечто принял образ мальчика, и наставник воинов Света знал о плане своего врага, нужно было что-то предпринимать. Обитель Порока был сейчас в самом конце своей миссии и больше не мог помочь Свету в этой борьбе. Но оставлять Сесиль одну с двумя могущественными врагами было очень опасно. Свету пришлось обратиться к Алану и вернуть его обратно раньше намеченного срока. Свет строго настрого наказал Алану быть рядом с Сесиль, чтобы ни случилось. И, если даже она его не услышит, Алан должен был быть рядом и мешать тем самым воздействию на нее Ирвину и Нечто.
   На следующий день рано утром, когда Сесиль готовила завтрак для Ирвина и Нечто, совершенно не догадываясь о тех, кто сейчас был рядом с невинной девушкой, в дверь постучались. Последняя надежда Света открыла дверь, на пороге стоял Алан, бросивший ее без каких-либо объяснений во Франции. Глаза Сесиль отражали усталость и нежелание сейчас разбираться с ее бывшим покровителем. Невинная девушка попыталась закрыть дверь, но Алан, подставив ногу, не позволил ей этого сделать.
   – Сесиль, милая, я вернулся и нам нужно поговорить.
   – Ты бросил меня в том доме совершенно одну, нам не о чем с тобой говорить.
   – Сесиль я помню нашу первую и последнюю встречу в том баре. Все эти годы рядом с тобой был не я.
   – Алан, я устала помогать тебе в борьбе с невидимыми демонами.
   – Их больше нет, я свободен, и я хочу быть рядом с тобой.
   Этот разговор услышало Нечто и, толкнув Ирвина, послало воина Хаоса вмешаться в происходящее и помешать воину Света. Ирвин быстро спустился с лестницы и, загородив грудью свой идеал, угрожающе произнес:
   – Тебе больше не рады, проваливай, пока кости целы.
   – Сесиль, – Алан не обращал книмание на Ирвина и обращался к своей любимой, – с этим с позволения сказать человеком ты в большой опасности. Он погубит тебя.
   – Я хочу, – Сесиль прижалась к телу Робена и шепотом попросила нового покровителя, – чтобы он ушел.
   Воин Хаоса сделал два шага вперед и, приблизившись к лицу посланника Света, прорычал:
   – Только дай мне повод, и я тебя в порошок сотру.
   – Хорошо, Сесиль, не хочешь меня видеть, я не буду настаивать, но в этом доме потенциальный убийца детей в той самой общин. И, если вы меня не впустите внутрь, я вызову полицию, и этот маскарад закончится.
   Ирвин сжал кулак и замахнулся, но Сесиль опустила руку своего покровителя.
   – Постой, главное – это помощь бедным детям, пусть зайдет. Я не могу так подставить их.
   Алан вошел в комнату и первым делом без спроса включил телевизор, по которому уже сотый раз подряд рассказывали о трагедии в закрытой общине, и везде мелькала фотография Ноэ. Посланник Света с большим укором посмотрел на Сесиль:
   – Этот парень не жертва, – с большим укором посмотрел на Сесиль Посланник Света, – он и есть злодей.
   Нечто решило вмешаться и, выбежав из своей комнаты, вновь вцепилось в Сесиль.
   – Прошу тебя, защити меня! Этот дядя меня пугает.
   – Не переигрывай, – закричал Алан на Нечто, – «дядя меня пугает». По-твоему, подросток пятнадцати лет так говорит?
   Ноэ опять заплакало, Сесиль обняла мальчика и уставшим голосом спросила Алана:
   – Чего ты хочешь?
   – Чтобы ты раскрыла глаза, эти двое не те, за кого себя выдают. Тебя дурачат и на кону твоя душа.
   – Я не хочу больше слушать тебя, уходи.
   – Тебя попросили выйти! – Ирвин схватил за руку Алана.
   – Если я сейчас выйду, через минут эту тварь заберут за решетку, где ему самое место. Сесиль, послушай меня, я твой друг и желаю тебе добра. Ты должна сдать его властям и выпроводит этого Робена.
   – Я ничего не понимаю. Алан, оставь нас и не мешай помогать невинным. Раньше ты этим занимался, но, видимо, твои демоны победили.
   Алан, молча, стоял и пытался понять, что ему делать дальше. Свет запретил ему покидать Сесиль, чтобы ни произошло, и поэтому посланнику Света ничего не оставалось, как произнести:
   – Как вы планируете помочь им бежать? Все дороги перекрыты, скоро ФБР получит доступ за этот забор, и тогда его подельников схватят.
   – Нам мог бы помочь твой фонд. – Ирвин знал, что Алан сказал правду. – Его бы пропустили через все посты, и эти невинные детишки обрели бы покой в Европе.
   – Если отбросить твою глупую ревность к Робену, ты сможешь помочь нам? – вопрощающе смотрела на Алана Сесиль. – В тебе еще осталось хоть какая-то человечность?
   Голос Света в Алане произнес: «Тебе придется сделать это, чтобы не покидать ее, ее душа ускользает во тьму».
   – Я помогу вам, – ответил Посланник Света, – но я не глава фонда.
   Алан достал телефон и набрал номер Сержа. После долгих гудков, новый глава фонда взял трубку:
   – Чего тебе?
   – Прости?
   – Ты названиваешь мне, хотя у нас был уговор: ты валишь во Францию и больше не досаждаешь мне.
   – Серж, ты, по-моему, забылся. «Сияние» мое, а не твое.
   – Это дело времени, ну, так чего тебе?
   – Мне нужна помощь.
   – Я не сомневался, давай по существу.
   – Мне нужен автобус с конвоем, который должен проследовать через всю страну в сопровождении охраны до Сан-Франциско, а оттуда на корабле в Европу.
   – За столько лет твоего сумасбродства мне надоело расспрашивать, зачем тебе это понадобилось, так что я скажу прямо – какова цена этой помощи?
   – Цена?
   – Ну, ты же не думаешь, что вот просто так я все это организую тебе?
   – У меня нет времени бороться с тобой. Если ты поможешь, я оставлю Сияние.
   – Ну, наконец-то, сам созрел. Хорошо, завтра с утра вышли мне координаты, и автобус с конвоем будет там.
   – Думаю, ты знаешь, где это. Телевизор смотришь? Та самая община, мне нужно чтобы ты получил разрешение въехать туда под любым предлогом.
   – О, я не удивлен, что ты замешан в этом деле. Ну хорошо, только ради того, чтобы больше не слышать твой голос.
   Алан положил трубку. Сесиль слышала, чего стоило Алану добиться этого автобуса с охраной. Девушка подошла к бывшему покровителю и искренним голосом сказала:
   – Спасибо тебе, ты нам очень помог.
   – Только ради тебя, но, Сесиль, я тебя прошу, присмотрись к этим двоим, они дурачат тебя.
   Невинная девушка накрыла на стол и позвала за него Воина Хаоса, Повелителя Небытия и Посланника Света. После ужина все разошлись по своим комнатам, но каждый не спал и думал о предстоящем путешествии.

Глава 75

   Ночь пролетела быстро, а утром, как и обещал Серж, у дверей дома, всю эту разношерстную компанию ожидал автобус с двумя черными джипами по бокам. «Сияние» смогло попасть внутрь общины раньше ФБР. Автобус привез свежего хлеба и одеял, жители общины после произошедшего попрятались по домам. Ноэ вызвался разыскать своих друзей и привести их в автобус. Сообщники Ноэ тем временем продолжали свой террор. Расстреляв всех мужчин, эти пять человек с винтовками наперевес разгуливали по городу, чувствуя безграничную власть.
   – Я пришел спасти вас, – подбежав к маньякам, прокричал Ноэ. – Давайте за мной!
   Пять убийц, переглянувшись, с большим недоверием ответили:
   – Ты сбежал, как собака, а сейчас возвращаешься, поджав хвост, и говоришь о нашем спасении?
   – А какой у вас выбор? В общем, у меня нет времени тут перед вами распинаться, уже завтра сюда приедут люди с автоматами из ФБР, и вам уже не удастся так покуражиться. Там стоит автобус с охраной он отвезет нас до корабля, а оттуда в Европу на вольные хлеба. Ну, кто со мной?
   Пять убийц, побросав винтовки, послушались своего вожака и отправились в автобус. Перед тем, как зайти внутрь, Ноэ добавил:
   – Там сидит Сесиль, она развесила уши и думает, что мы все невинные жертвы, так что давайте вести себя подобающе образу.
   Все пять убийц вошли в убежище с видом побитой собаки. Сесиль и Ирвин принялись обнимать и утешать подельников Ноэ. Алан, организовавший этот побег изуверов, разочаровано качал головой:
   – Сесиль, неужели ты не видишь, кто на самом деле эти зверята? Тебя не смущает, что на улице пусто и никто кроме них не пришел к автобусу с явным обозначением первой помощи.
   Кристофер, убивший больше всего в отсутствии Ноэ, старался, как можно более жалобно произнести:
   – Все бояться тех плохих дядей, что стреляли по нам. Ноэ уговорил нас поверить вам, вот мы и пришли, вы же поможете нам?
   Алан встал со своего места и, оттолкнув Кристофера, подошел к Сесиль и Ирвину, все это время сидевшему рядом с последней надеждой света.
   – Почему их нужно везти именно в Европу? Это чистое бегство! Раз они все жертвы, им помогут и в этой стране. Сесиль подумай головой.
   Невинная девушка отдала приказ водителю тронуться и, обернувшись к бывшему покровителю, ответила:
   – У меня недавно умер дядя, но тебе, конечно же, наплевать на это. Ты всеми силами удерживал меня возле себя, и поэтому я не смогла помочь ему…. Во Франции у меня есть небольшой домик, эти дети жертвы той страшной секты, в которой я сама провела слишком много времени, я хочу, чтобы мы все вместе начали новую жизнь. Если ты Алан, все так же тщеславен как до этого и не способен на по-настоящему хорошие дела, я не буду тебя задерживать. Думаю, твоя помощь – эта плата за то время, что я возилась с тобой все эти семь лет.
   – В тебе сейчас говорит злоба и тьма, ты ускользаешь, и это страшно.
   – Заткнись, – пихнул Алана Ирвин и, усадив его на место, прошептал, – все равно никто не слушает.
   Автобус проследовал через все блокпосты без остановок. Как бы там ни было, благодаря Стэфану «Сияние» стало у всех ассоциироваться с помощью и поддержкой. И, конечно же, автобус с этим именем не мог вести в себе пять малолетних убийц. Через четыре дня поздно ночью автобус прибыл к конечной остановке. Ирвин разбудил всех присутствующих в автобусе. Воин Хаоса выругался, увидев обыск на корабле, предназначенном для их бегства. Полиция оцепила корабль по приказу правительства. После того, как ФБР попало внутрь общины и узнало правду о произошедшем, буквально час назад все средства передвижения с пометкой «Сияние», должны были быть задержаны. К Сержу, как к главе фонда, тут же пришли федеральные агенты и задержали его до выяснения обстоятельств. Алан все еще пытался достучаться до Сесиль:
   – За вами гонятся, как за дичью. Неужели ты все еще веришь в то, что они жертвы, а не виновники?
   – Что нам теперь делать? – обратилась Сесиль к своему нового покровителю, оставив этот вопрос без ответа.
   Но Воин Хаоса не знал ответа на этот вопрос, автобус выключил двигатель и фары, чтобы не привлекать внимания. Вооруженная охрана была готова открыть огонь на поражение при приближении любого к автобусу.
   Появление в автобусе из воздуха Жерома стало для всех большой неожиданностью. Каждый на секунду замер, не зная, как себя вести. Ведь этот спектакль был разыгран только для одного актера для Сесиль, и сейчас ее реакция на еще одного участника этой битвы была решающей. Девушка до этого момента ощущала присутствие чего-то неземного рядом с собой, но это появление уставшего духа вывернуло наружу ее опасения.
   Сесиль отошла от Ирвина и, смотря на Алана, дрожащим голосом спросила:
   – Ты говорил про это?
   Алан не знал, зачем здесь Жером, равно так же, как и Ирвин, но Воин Хаоса был обманут Ситисом и думал, что уставший дух охотиться за его идеалом. Воин Хаоса растолкал испуганных преступников и, не боясь незваного гостя, подошел к Жерому.
   – Чего ты забыл здесь? Проклятый дух.
   – Тебя обманул Ситис, – Жером смотрел на испуганную девушку и, улыбаясь, отвечал Ирвину, – она и на половину не так хороша, как моя Кристин.
   – Ты проклят не только Тьмой, но и Светом, – Алан, как голос Света в этом марке, тоже обратился к Жерому, – отправляйся туда, откуда пришел.
   Алан подошел к Ирвину, и два врага, объединившись, сейчас противостояли уставшему духу.
   – Как же это смешно! – похлопал в ладоши Жером. – Все эти ваши бесконечные потуги и эта возня. Вы сейчас стоите плечом к плечу против меня. Но разве я ваш враг? Смешно, я был по обе стороны, и что в итоге? Я изгнан только за то, что хотел защитить свою любовь. А Нечто еще так жестоко подшутило надомной. Я помогу вам попасть на корабль, чтобы продолжить наш разговор. Это странное путешествие не закончиться вот так. Ни твой хозяин, Ирвин, и ни твой, Алан, этого не предусмотрели. Ждите, скоро путь будет свободен.
   Уставший дух исчез так же быстро, как и появился, Жером хотел показать обеим сторонам, что не все может находиться под их контролем. Жером заразил всех на корабле своим проклятьем и уже через час, выкинув трупы, очистил судно для дальнейшего путешествия. Нечто и Ирвин почувствовали, что путь свободен. Все участники этого странного путешествия погрузились на корабль. Испуганная команда двинулась в путь. Сесиль пыталась понять, кем был Жером, но вместо ответа и Алан, и Ирвин твердили только одно, что они защитят ее от него.
   Сесиль спала в отдельной каюте, как и пять убийц во главе с Нечто – в своей. На палубе стояли два врага, ожидая возвращения Жерома. Уставший дух не заставил себя долго ждать. Жером, появившись, тут же был схвачен Воином Хаоса:
   – Я знаю, что ты несешь смерть всем окружающим. не приближайся к моей Сесиль, или я тебя уничтожу.
   – Ты сейчас в этой оболочке мало что можешь, – Жером исчез из рук воина Хаоса и появился позади него. – Про тебя Алан я вообще молчу. Я отомщу Нечто за его злую шутку, и я знаю, что он сейчас на этом же корабле.
   Ирвин понимал, что, если он использует свою силу Хаоса, налетят Архангелы, и этот бой будет очень тяжелым…. Воин Хаоса удалился с палубы, отправившись стеречь свое сокровище. Алан дождался ухода врага и попытался договориться с Жеромом:
   – Ты изгнан отовсюду, и тебе больше нечего терять. Эта бесконечная битва скоро закончится, и пока что все идет к победе Ситиса и Нечто.
   – Я чувствую, Нечто лишилось своих сил и сейчас простой человек. Я смогу расправиться с ним.
   – Но он под защитой Ирвина, и, если ты вмешаешься в этот вечный спор, Свет тоже обрушит на тебя своих воинов. Я не хочу, чтобы Сесиль досталась этому злу. Да, она не предназначена мне, так сказал Свет, но я сделаю все, чтобы вырвать ее из лап этого монстра. Я помешаю Нечто и его плану. Свет оставил меня рядом с Сесиль, и я знаю, как помочь ей.
   Посланник Света, обнял Жерома и пожал его руку, после чего, пересиливая ужас и панику человеческого тела, обреченного на мучительную смерть, спросил:
   – Я смогу, так же заразить этих мелких паразитов?
   – Можешь, только дотронься до них, и они будут обречены. Но зачем эта жертва? Я мог сам расправиться с Нечто.
   – Ты сильнее меня, и ты сможешь противостоять Ирвину. Я могу лишь погубить Нечто.
   Алан почувствовал, как его тело начинает дрожать от проникновения в него неизвестной болезни. Посланник Света поспешил в каюту к преступникам и повелителю Небытия.
   Жером остался на палубе и, всматриваясь в тихую ночь, держал в голове только мысли о мести. Сесиль спала крепким сном. Одурманенная Ирвином девушка не слышала всего происходящего. Воин Хаоса сидел рядом с кроватью и просто смотрел на свой идеал.
   Алан незаметно для малолетних преступников открыл дверь в каюту. Посланник света видел спасение Сесиль в убийстве этих приспешников зла. Алан обошел всех спящих и дотронулся до каждого. От этого смертельного касания убийцы повыскакивали из кроватей и принялись кричать от боли. Алан боролся с разъедающей его заразой, посланник встал напротив кровати Ноэ. Нечто проснулось, и, увидев, как малолетние зверята погибают от проклятья Небытия, Нечто издало жалобный вопль о помощи, понимая, что в этом теле, он уязвим к своему же проклятью. Ирвин услышал жалобный крик и, выйдя из каюты своего идеала на цыпочках, бросился на помощь.
   Ворвавшись в каюту, воин Хаоса обнаружил пять мертвых тел и Алана, стоявшего в сантиметре от Нечто.
   – Отойди от него! – Ирвин угрожающе направился к посланнику Света.
   – Только попробуй применить силу Хаоса, и Архангелы растерзают тебя.
   – Ирвин, не позволяй ему касаться меня! – Боязливо забилось в угол Нечто.
   – Ты сейчас умрешь как человек, – Алан потянул руку к повелителю Небытия, – значит, и ответ будешь держать, за свои поступки как человек.
   Ирвин сотворил в воздухе сгусток темной энергии и швырнул ее в Алана. Сгусток попал в спину посланнику Света и, оставив смертельный ожог, заставил Алана пошатнутся. Воин Света из последних сил протянул руку и все-таки коснулся Нечто. Нечто было обречено на ту же участь, что и пять мертвых человек в этой каюте. Попав в ловушку бренного тела, повелитель Небытия заметался по комнате с криками:
   – Ирвин, помоги мне!
   Но воин Хаоса, убедившись в том, что Алан мертв, запер каюту с Нечто внутри, опасаясь за жизнь Сесиль. Он оставил бывшего повелителя Небытия умирать в непереносимых муках.
   Воин Хаоса тут же вернулся в каюту своего идеала, убедиться, что Жером не посягнул на нее. Уставший воин появился рядом с Сесиль и протянул руку к ее лбу, от этого в глазах существа, рушивших целые миры, сейчас читалась беспомощность и страх за свой порочный идеал женской красоты. Жером занес руку надо лбом невинной девушки, и его касание могло уничтожить последнюю надежду Света.
   – Что такое, великий Воин Хаоса, – улыбаясь, прошептал Жером. – ты такой сейчас беспомощный, и где же твоя свирепая мощь?
   – Не тронь ее! Наш спор можно решить по-другому.
   – Какой спор? Спор уже подошел к концу. Ситис и жалкое Нечто одурачили меня, и я так и не увидел свою любовь. Дверь, одна лишь тонкая деревянная дверь, отделила меня от Кристин. Я теперь разносчик чумы. Так какой от меня прок? Я могу положить конец этому спору прямо сейчас, убив ее. И что в ней такого особенного?
   Ирвин сотворил сгусток темной энергии, готовясь к атаке, но в самый последний момент, когда шар уже должен был сорваться с его рук, Жером вместе с Ирвином перенеслись на палубу. Шесть Архангелов окружили двух инородных для земли существ.
   Эрик на правах главного обнажил меч и обратился к Жерому:
   – Зачем ты вмешался? Ты был изгнан и больше не являешься человеком, ты странное порождение Ситиса и Нечто. Как смел ты угрожать Сесиль?
   – Меня везде забыли и все прокляли, – уставший воин смеялся в голос от бессилия своего положения, – но в чем я был виновен? В том, что полюбил и сыграл свадьбу по законам людей? Или в том, что Стэфан, вами так сейчас любимый, украл ее у меня? А это смешное отродье, швыряющее во всех сгустки Хаоса, разве он не звонкая пощечина на вашем белоснежном лице? А ваша последняя надежда – просто принцесса, за которой все бегают. Ой, смотрите, как ей тяжело-то жилось! Ах, давайте будем надеяться на ту, что слепо поверила убийцам и потащила их в Европу. Та еще героиня.
   Ирвин больше не владел собой, после этих слов он сотворил огромный шар темной энергии и швырнул его в Жерома. Уставший дух расставил руки и, ожидая конца, облегченно выдохнул. Мгновение, и Жерома не стало…
   Эрик призвал всех своих воинов, обнажив мечи, броситься на Воина Хаоса, но наставник Света, остановив время, явился сюда. Еще через минуту появился Ситис. Все пространство начало заполняться Архангелами, готовыми уничтожить Отца Хаоса и его лучшего Воина.

   Эрик призвал всех своих воинов, обнажив мечи, броситься на Воина Хаоса, но наставник Света, остановив время, явился сюда. Еще через минуту появился Ситис. Все пространство начало заполняться Архангелами, готовыми уничтожить Отца Хаоса и его лучшего Воина.

   Свет говорил сейчас со всеми одновременно:
   – Хватит пустых жертв, бойни и насилия. У нас был уговор, и Сесиль прекрасно справилась с вашим испытанием, не убив дядю.
   – Да, – взял слово Ситис, – но там был еще один пункт, совращение ее и кража невинности.
   Тем временем Архангелы заполнили собой все небо, и каждый был готов драться насмерть с порождением Тьмы и Хаоса.
   – Возвращайтесь все обратно, – остановил Воинов Свет, – мы никогда не превратим Землю в еще один мир Ситиса. В котором все будет решать только насилие. В нашем Мире важен дух человеческий и его сила, способная перенести многое. Сесиль раз уже доказала, что ее душа непорочна. Все, что происходит сейчас на этом корабле, – ваш спектакль, а Нечто поплатилось жизнью, решив, что хитрее правил Света. Наш уговор остается в силе, сейчас я перенесу Ирвина и Сесиль обратно во Францию в дом ее дяди. Именно там все и должно было закончиться. И не пытайся больше дурманить ее разум. Я буду следить за тобой.

Глава 76

   Сесиль открыла глаза и, увидев привычную комнату, не понимала, почему она здесь. Это смятение продлилось еще какое-то время. Невинная девушка вышла из комнаты и зашла в комнату дяди в надежде, что все это было одним страшным сном и ее дядя жив. Но кровать была пустой. Ирвин будто тень тут же возник позади своего идеала. Сесиль, все еще не понимая, что был на самом деле, а что нет, спросила своего нового покровителя:
   – Мне приснилось, что мы переехали в США и столько еще всего….. Страшный сон.
   – Милая, я предлагал тебе переехать, чтобы отвлечься от этой трагедии.
   – Нет, этот сон был предостережением. Здесь мои корни, значит, здесь мне и жить.
   После того, как уставший дух вывел Ирвина из себя, воин Хаоса очень тяжело контролировал в себе эту первородную тьму. Ирвин, покраснев от злобы, поспешил удалиться, и, оставшись наедине со своей злобой, выругался и подрался с кустами во дворе.
   Сесиль была в смятении и не знала, как ей жить дальше. Постепенно сон забылся, а новый покровитель делал все, чтобы в глазах своего идеала стать самым лучшим. Жизнь пошла своим чередом, и вот уже к Сесиль стали приходить за помощью и за небольшим займом. Ирвин всегда был рядом и старался помогать своему порочному идеалу. Дни постепенно приняли рутинное очертание со своим распорядком, успокаивающим любого смертного.
   После одного из таких дней, когда удушливый летний вечер был разбавлен ночным освежающим ветром, Сесиль сидела на веранде в очках и пыталась разобраться с бумагами дяди. Ирвин принес свежего лимонада и небольшую черную коробку с кольцом. Сесиль оторвала голову от бумаг и, увидев этот атрибут бракосочетания, удивленно посмотрела на своего покровителя:
   – Что это, Робен?
   – Сесиль, выходи за меня. Я хочу, чтобы ты всегда была рядом!
   Девушка открыла коробку и, увидев обручальное кольцо, заплакала, вспомнив Алана. Сесиль поспешила удалиться в свою комнату, так и не дав ответа. Ирвин был в ярости и сам того не заметил, как раскидал в разные стороны стол и стулья на веранде.
   Его злоба вырвалась наружу в виде рыка, больше похожего на звериный, чем на человеческий. Воин Хаоса, успокоившись, вернулся к своему идеалу.
   Сесиль сидела на кровати и была в смятении, не зная как ей поступить. Ирвин обнял девушку и, поцеловав ее в шею, спросил:
   – Сесиль, милая, я тебе не нравлюсь?
   – Несколько минут назад ты просил меня разделить с тобой всю мою жизнь. Согласись, это непростое решение.
   – Я всегда буду рядом, и ты никогда не испытаешь тоски или грусти рядом со мной. Ты мой идеал, и мне ты дороже любого на этой планете.
   Сесиль повернулась лицом к своему покровителю и, впервые приоткрыв душу, ответила:
   – Ты говоришь это так искренне.
   – Потому что верю в эти слова всем своим существом.
   За окном скопились какие-то люди, все они скандировали:
   – Единство! Мы с тобой!
   – Робен, – Сесиль тревожно подошла к окну и испуганно спросила своего покровителя, – я боюсь их, что им от нас нужно?
   Воин Хаоса был взбешен очередной неудачей, хотя в этот раз он был так близок. Ирвин взял Сесиль за руку и вышел из дома.
   – Что вы тут делаете? – обратился к толпе Воин Хаоса.
   Толпа выдвинула вперед бледного и истерзанного Джимми, юношу переправили к его бывшему особняку, но Николя тут же выкинул законного владельца из бывшей винодельни. Виноделы знали о преступном начале Николя и не желали видеть рядом с собой такого соседа, а, когда Джимми вышвырнули за забор и мальчик поплелся по дороге, его сосед, угадав бывшего хозяина особняка Градских, вышел и, увидев, в каком состоянии Джимми, взялся помочь ему вернуть свою законную собственность. Так бороться с беспределом Николя вышла вся округа.

   Так бороться с беспределом Николя вышла вся округа.

   – У этого бедного юноши бандиты отобрали его дом, вышвырнув его на улицу! – ответил за всех сосед Джимми.
   – Так вызовите полицию, – Воин Хаоса не хотел влезать в это дело, – зачем этот самосуд?
   На эти слова толпа недовольно начала ворчать:
   – Этот Николя и полицейских прибрал к своим рукам!
   – Нам не на кого больше надеяться, если не на себя!
   – А если бы вас так выкинули преступники из этого дома?
   Пока Воин Хаоса пререкался с толпой виноделов, Сесиль зашла в дом и, взяв чистое полотенце с тазом воды, вернулась к остальным, подошла к Джимми и начала омывать его раны и ссадины. Эта нежность ее касаний к истерзанному юноше окончательно вывела Ирвина из себя. Воин Хаоса схватил Джимми за руку и прокричал:
   – Где твой дом? – Схватив Джимми за руку, прокричало темное существо. – Я сейчас верну его тебе, чтобы ты не крутился около моей жены!
   Джимми испугано начал вырваться из рук Ирвина. Сесиль попыталась помочь Джимми, но Ирвин поволок последнюю жертву сестер к захваченному Николя особняку. Толпа двинулась за ним. Сесиль бежала за своим покровителем, страшась его непонятного неземного гнева к этому и так истерзанному юноше.
   Вооруженная охрана Николя, завидев разгневанную толпу, поспешила скрыться, предвкушая визит полиции. Не желая лишний раз светиться, охранники покинули своего хозяина. Николя услышал крики толпы и, выйдя на крыльцо с пистолетом, выстрелил в воздух в надежде на то, что все разойдутся, но пули были бессильны против такого единения толпы.
   Несколько телохранителей Николя все-таки не бросили своего начальника и встали на защиту бывшего механика Ганца.
   Толпа окружила Николя и шесть его охранников. Ирвин вышел на середину круга вместе с Джимми:
   – Ты украл дом у этого парня?
   – А что если и да? – Николя наставил пистолет на Ирвина.
   – Ты сейчас же покинешь эти земли, иначе мы устроим самосуд, и твоя голова поплывет отдельно от туловища в сторону Парижа.
   – Ну, попробуй.
   Кто-то из толпы сзади ударил палкой по голове Николя, от этого удара у преступника вылетел пистолет из рук. Ирвин воспользовался моментом и набросился на Николя, Воин Хаоса принялся жестоко избивать захватчика, толпа пока что бездействовала, просто наблюдая за этим побоищем. Шесть телохранителей попытались оттащить разъяренного Ирвина от своего начальника, но Ирвин был полностью под контролем Хаоса и с легкостью раскидал и их.
   Сесиль вышла в центр круга, чтобы образумить своего покровителя. Но Ирвин не слышал ее, зато на соседней крыше возник Отец Хаоса. Ситис чувствовал приближающийся конец, и, чтобы избежать его, Отец Хаоса мысленно обратился к своему воину:
   – Возьми себя в руки, успокойся, ты сейчас уничтожаешь нас!
   Ирвин в порыве злобы увидел Джимми и, вспомнив тот нежный взгляд Сесиль на этом юнце, бросился избивать его.
   – Прекрати, – завопила Сесиль, – он не виновен, не тронь его!
   В порыве злобы Ирвин случайно ударил и свой идеал прямо по лицу. От этого вся толпа тревожно вздохнула. Воин Хаоса выпустил из рук окровавленного Джимми и, посмотрев на Сесиль, только что понял, что он натворил. Сесиль, встав с земли, вытерла кровь с губ и, подойдя к Джимми, начала плакать. Эти слезы стали приговором для Воина Хаоса. Ситис, увидев проигранную битву, поспешил скрыться как можно дальше от уговора со Светом.
   Сесиль была предназначена именно Джимми, но Гордыня Стэфана скрывала ее от остального мира и не позволила им встретиться раньше, хотя судьба бы точно дала им такую возможность. Этот избитый юноша, наконец, попал туда, куда не было суждено попасть ни Алану, ни Ирвину, – в сердце Сесиль. Там был образ именно Джимми. Ирвин видел это нежное чувство в глазах своего идеала, и для того, кто одержим, нет ничего страшнее, чем увидеть это чувство к другому.
   Воин Хаоса с воплем раненного зверя бросился на пару.
   – Можешь бить меня, – закрыв глаза, вскрикнула Сесиль, – но не тронь его!
   Это самопожертвование и стало последним доказательством ее пока еще скрытых чувств к Джимми. Ирвин бежал на Джимми и Сесиль, но, сделав только несколько шагов, как и было в договоре со Светом, проиграв, он растворился на атомы к большому удивлению толпы.
   Люди в этих землях были крайне суеверными, и им показалось, что это исчезновение стало дело рук призрака Ганца, больше не способного терпеть такое безобразие на своих землях. Толпа вытащила Николя и его охранников в ближайшую канаву и, бросив их там, вернула особняк законному владельцу. Открыв дверь, торжествующая толпа внесла на руках Джимми и Сесиль обратно в законный дом жертвы Тщеславия.
   Из всего, что сейчас произошло, Сесиль чувствовала, что ей не хватало именно этой встречи с Джимми, и именно она была для нее решающей. Сесиль почувствовала, что те дети, корабль, Алан и непонятный дух, – все это было на самом деле с ней.
   Невинная девушка в тот вечер на корабле тоже слышала голос Света, и сейчас Сесиль мысленно обратилась к наставнику воинов Света. Невинная девушка должна была знать, закончились ли на этом ее испытания или будет еще что-то. На немые вопросы Сесиль Свет послал в ее душу спокойствие и понимание того, что все в прошлом и сейчас впереди только счастливая жизнь с Джимми. Но для начала сильная девушка должна была восстановить душу Джимми, искусанную самой страшной сестрой из всех смертельных пороков.

Глава 77

   Тело пожилого старика тяжело дышало, валяясь на полу около мешков с запрещенными препаратами. Варгас подошел к Обителю Пороков и, облив его ведром холодной воды, поднял на трясущиеся ноги упрямого старца, не желавшего сдаваться смерти в лапы.
   – Хватит, старик, мучиться, давай я освобожу от своей службы?
   Маниакальный головорез протянул пистолет с одной пулей и, вручив его в руки старика, хотел предложить ему покончить с собой, но немощные руки, ослабленные тяжелой работой, не смогли удержать пистолет, и оружие, упав на песок, рассмешило Варгоса:
   – Ты даже покончить с собой не можешь, но я могу любезно помочь?
   Обитель Порока молча подошел к очередному мешку и, изнемогая от жажды и боли, попытался взять мешок в руки. Варгас все это время стоял рядом и наблюдал за мучениями Стэфана. Мешок лежал, не поддаваясь беспомощным попыткам, сдвинуть его с места Обителям Пороков. Варгас подошел вплотную к мучающемуся старику и, наклонившись к уху, прошептал:
   – Стэфан, Стэфан, ты как глупый светлячок. Ради чего это все? Этот долгий путь в никуда….
   Обитель Порока, услышав эти странные слова, собрал всю силу воли и, взвалив мешок на уставшую спину, поволок его к пристани.
   – Какое смирение, – шел рядом Варгас. – О, Свет был бы сейчас так счастлив увидеть, как его приспешник, услышав голос Отца Хаоса, продолжает идти, молча, нести свой мешок, даже не пытаясь выяснить, почему я здесь.
   Обитель Порока положил мешок к остальным. Ситис продолжил испытывать стойкость души Стэфана:
   – Джимми мертв, я позаботился о его смерти. Или ты думаешь, будь Варгас настоящим, он поверил бы плешивому старику? И отпустил того, кто сразу же может сдать его фабрику? Эта развязка была подготовлена мной заранее. Мне много тысяч лет, и я не так глуп, чтобы ввязываться в спор со Светом, не готовя отходной план, и он был приготовлен мной с той самой минуты, как ты впервые ступил на земли Дирбэллы. Развязка была как никогда изящной, ты сам вручил мне в руки Джимми, и я позаботился о нем.
   Обитель Порока попытался улыбнуться, и эта старческая полуулыбка одним своим видом опровергла все слова Ситиса. Стэфан тяжело вздохнул и смиренным голосом ответил Отцу Хаоса:
   – За эти года службы Обителям Порока я сроднился со своими жертвами и чувствую их эмоции…. Джимми сейчас самый счастливый из всех семерки. Я чувствую это, рядом с ним та единственная, а, значит, ты лжешь, и он жив.
   – Так зачем ты таскаешь эти мешки?! – Ситис редко выходил из себя, но сейчас был именно такой случай. – Раз Свет и ты победили?
   Обитель Порока поплелся за очередным мешком. Отец Хаоса следовал за ним, ожидая того самого момента, когда последние силы покинут это тело, и Ситис сможет прошить пулей Стэфана, при этом не нарушая их уговора с Варгасом. Такое изящное убийство было в стиле Отца Хаоса.
   Стэфан встал напротив неподъемного мешка с запрещенными таблетками. Тело кричало, что больше не может и это выше его сил.
   – Ну же, – Ситис направил пистолет на Обителя Пороков, – уговор есть уговор, бери его и вперед.
   Обитель Порока попытался взять мешок, но последние силы оставили это тело. Стэфан опустился на колени. Ситис поднес пистолет к виску Обителя Пороков.

   Обитель Порока попытался взять мешок, но последние силы оставили это тело. Стэфан опустился на колени. Ситис поднес пистолет к виску Обителя Пороков.

   – Твой хозяин всегда смотрит сквозь пальцы на своих подопечных. Ты столько всего сделал, а какая благодарность в ответ?
   У Обителя Пороков не осталось сил что-то ответить Ситису. Стэфан зажмурил глаза в предвкушении выстрела.
   В огромное фабричное окно влетела слезоточивая граната, а за ней в окна ворвался американский спецназ. Штурмовики так же, как и охрана Варгоса, застыли. Свет остановил время и начал свой штурм. Тысяча Архангелов устремилась на нарушившего уговор Ситиса. Отец Хаоса нажал на курок, но пистолет не выстрелил. Все на этой смертельной фабрике сейчас подчинялось Свету. Наставник своих воинов обнажил карающий меч и навел его на Ситиса.
   – Оставь его в покое. Он и так многое пережил. Ты должен был исчезнуть следом за своим воином. Так почему ты все еще существуешь?
   – Ты слишком долго стоял спиной к этому мальчику, и, когда я нашел его, он так сильно тебя ненавидел, что его душа заключила со мной еще один уговор, и этот уговор стоит выше всех последующих. Стэфан сам не знал о существовании этого уговора. Его бессознательное желало союза со мной. Обитель Порока не хотел верить в то, что за его труды ты ему ничем не отплатишь. И поэтому я буду существовать, пока ты не восстановишь справедливость и вознаградишь его за труды.
   – Слишком много было уговоров, хватит!
   Свет обрушил весь свой праведный гнев на Ситиса и испепелил его за одно мгновенье. Уничтожив главного врага, Наставник обратился к своим воинам:
   – Я только что убил один огромный сгусток тьмы и зла, но каждую секунду в сердце человека рождается зло не менее могущественное, чем Отец Хаоса. И в минуты, когда тьма, кажется, совершенно забирает душу наших подопечных, мы должны рассекать ее этим мечом, подобно рассвету, который гонит ночь прочь.
   Штурм Спецназа должен был быть вновь возобновлен, но уже без участия в нем Обителя Пороков. Свет поднял с колен Стэфана.
   – Изначально ты был во тьме и не позволял мне помочь тебе, и, только приблизившись к самому краху своей души, ты смог перебороть все испытания и вернулся ко мне. Это тело само по себе ничтожно, только твой дух и его сила позволила тебе так долго продержаться. Но теперь это все в прошлом. Посмотри на себя.
   Стэфан подошел к осколку зеркала, и отражение больно ударило по его душе. В этом грязном осколке Стэфан видел себя и то самое тело, которое было утеряно им так давно. Бывший Обитель Порока вернулся в свою оболочку и выглядел точно так же, как если бы он все это время жил на земле. Тело было уже изрядно изношено и не сулило многих лет жизни, но сам факт возвращения в него был для Стэфана неожиданным подарком.
   Свет взял за руку своего последователя и вывел его из этой фабрики.
   – У меня будет к тебе последняя просьба. Вон в той лодке сидит одна пожилая барышня, ее жизнь была очень тяжелой и по-настоящему непродолжительной. От переживаний она ослепла. Я кое-как уговорил ее прогуляться на лодке, но, к сожалению, не смогу выполнить обещание. Прокати старушку, а после можешь жить, как тебе захочется. Я освобождаю тебя от службы Обителя Порока. Именно ты доказал, что каким бы ни был гадким титул, всегда можно справиться, если не сдаваться. А сила духа человеческого – самое главное в любом из миров и измерений.
   Стэфан подошел к лодке, и ему хватило одного взгляда, чтобы угадать Кристин. Его любовь всегда была в сердце и после потери надежды на встречу виднелась тусклым огоньком на горизонте воспоминаний. Стэфан сел в лодку и молча начал грести. Бывший дух не знал, что можно сейчас сказать. Столько всего было, и все это никогда не покинет память этих обоих, разлучённых целой жизнью. Кристин совершенно ничего не видела, но душа Стэфана светилась, и этот яркий образ пожилая барышня смогла разглядеть в кромешной тьме слепоты.
   – Как я и говорила, мы сможем быть с тобой, Стэфан, либо в далеком детстве, либо в глубокой старости.
   – Это еще не старость, – продолжал грести Стэфан, – нам еще отпущено время пожить…. Я обещал Жерому, что если увижу тебя, то передам от него привет. Такое простое и глупое слово.
   – Он приходил ко мне, я видела его так же, как и тебя. Он светился, но был окутан облаком зла. Нас разделяла дверь, но Жером так ее и не открыл, оградив меня от страшной кончины.
   – После долгого путешествия я буду рядом с тобой. Я хочу чтобы ты постоянно говорила, а я слушал и впитывал твой опыт. Быть может, простой рассказ о бытовом укладе поможет мне поверить, что я вновь с тобой и я Стэфан и никто больше.
   – Но я не знаю, что тебе рассказать. Сейчас, после стольких лет темноты, я устранилась от этого мира, все, что есть в моей жизни, – это звуки. Прекрасные звуки природы. Например, океан. Вечерние волны отличаются от тех, которые будят меня своим утренним шорохом. У меня в доме есть старая пластинка, я любила ее раньше слушать, ты не поищешь ее? Видимо, песок, который стал хозяином первого этажа, скрыл мою любимую музыку в себе.
   – Кончено, я приведу дом в порядок, и мы будем слушать песни ветра и дождя. Я отвезу тебя на концерт потрясающего Лондонского симфонического оркестра. В своем путешествии в те минуты, когда Свет и Тьма были одинаковы, я открыл для себя их музыку.
   – Ты не поменялся, твой максимализм все еще в тебе. Как мы попадем с тобой на их выступление? Ты сейчас гребешь к старому дому на берегу океана в нищей стране.
   – Узнаю тебя, Кристин, я долго работал на одну могущественную силу, и, думаю, я заслужил последнюю просьбу. Так что готовься, скоро ты услышишь волшебство на яву.
   – Тогда я хочу выглядеть как раньше. Стэфан, что сейчас на мне?
   На пожилой женщине было выцветшее платье, порванное на плечах, но Стэфан умолчал об этом:
   – На тебе очень красивое плате синего цвета, но если хочешь, мы купим тебе новое?
   – Ты же понимаешь, что я жена Жерома? Пусть мы не в том возрасте, чтобы прелюбодействовать, но я в любом случае буду верна своему выбору. Я рада увидеть тебя, но как друга из прошлой жизни. Душой я буду верна Жерому.
   – Если бы тебе сейчас было двадцать семь, а мне семнадцать, мы бы уже слились в поцелуе, потому что тогда тело подчиняется страстям. Сейчас мы свободны от этих эмоций… Так что истинный ответ на твои чувства ко мне будет скрыт в прошлом. Я любил тебя, но рядом со мной была семь лет другая… Кроткая, тихая и добрая…. Она всегда была рядом, но она не знала, что я Стэфан. И это задевало меня все это время… Видимо, есть люди, которые, как я, всегда либо уже опоздали, либо встретили кого-то слишком рано.

Лодка причалила к берегу. Стэфан помог сойти на берег Кристин и, отведя пожилую женщину в свою комнату, выгнал с первого этажа весь песок, поселившийся тут из-за разбитых окон. Со стороны фабрики послышались выстрелы, штурм спецназа смертельной фабрики продолжился.

Конец

Обитель Порока Иван Мисюряев