-------
| Библиотека iknigi.net
|-------
| Владимир Федорович Яковлев
|
| Посвящения (сборник)
-------
Владимир Фёдорович Яковлев
Посвящения
© Яковлев В. Ф., 2015
© Издательство «Знак», оригинал-макет, оформление, 2015
Предисловие
Стихотворения посвящены тем, кто на протяжении многих лет делал мою жизнь счастливой и сделал её такой в итоге. Некоторые стихотворения-посвящения были написаны через очень продолжительное время после многократного получения мощных и ярких положительных импульсов от тех, кому они посвящены, другие через сравнительно непродолжительное время.
Некоторые стихотворения писались легко и быстро, другие с большим трудом и большим количеством безуспешных попыток дать точную и полную характеристику тому, кому стихотворение посвящалось.
Я благодарен всем, кому посвящены стихотворения, кто сделал мою жизнь счастливой, благодарен и за сами стихотворения, которые появились только благодаря тем, кому они посвящены.
Буду рад, если эти стихотворения изменят кому-нибудь жизнь к лучшему.
В. Яковлев
Январь 2015 г.
Александру Сергеевичу Пушкину
Певец свободы и любви,
Великий сын России славной,
Певец ума и красоты,
Стихов конструктор самый главный,
Учитель наш и верный друг,
Ты в нашу жизнь приходишь с детства
И представлений наших круг
Нам расширяешь с малолетства.
Ты – Бог ума. В твоих стихах
У каждой фразы смысл глубокий,
Тут ясность, сила и размах,
России образ синеокий.
Какое счастье, что стихи
Твои написаны на русском,
Как много потеряли б мы,
Писал ты если б на французском.
Ты показал, что наш язык
И к прозе, и к стихам пригоден,
Он в красоте своей велик,
Он добр, умён и благороден.
Ты наш язык обогатил,
Довёл его до совершенства,
Язык наш русский засветил,
Как Солнце. Знать его – блаженство.
Язык и раньше сильным был,
Подметил это Ломоносов,
Он наш язык боготворил,
Он видел в нём величье россов.
Но ты открыл, что наш язык
Легко в строку стиха ложится,
Что смысл немногих слов велик,
Лишь умно им расположиться.
Ты ясно видел: наш язык —
Язык правдивого народа.
Он потому так и велик,
Что честен, как сама природа.
Учитель наш и верный друг,
Тебя мы любим, как святого.
Ты много звёзд зажёг вокруг
От слова русского простого.
Апрель 1996 г.
Афанасьевой Леночке
Я помню тот волшебный вечер,
Когда со мной ты рядом шла.
Нам Бог устроил эту встречу,
Чтоб жизнь по-новому пошла.
Твой взгляд красавицы прелестной,
Лицо Богини доброты,
Над нами синий свод небесный,
А в сердце двое: Бог и ты.
Апрель 1996 г.
Шиловой Машеньке
Ты в детстве уж бессмертной стала,
Когда прелестный твой портрет
Душа отца нарисовала,
Воспламенив в нём дивный свет.
Портрет написан с той любовью,
Которой нет нигде конца,
С любовью гения к искусству,
С любовью к дочери отца.
На том портрете ты живая
С чудесным блеском милых глаз.
Собой искусство возвышая,
Вошла в бессмертие ты враз.
Май 1996 г.
Александру Максовичу Шилову
России мощь в работах Ваших,
России дух в душе у Вас,
Вы – слава и опора наша,
Вы как и Пушкин – Бог для нас.
Июль 1996 г.
Оле на память
Я благодарен Вам за ласковое слово,
Я благодарен Вам за добрый, нежный взгляд,
Вы мне ушедшую вернули радость снова,
И вновь в душе моей огни её горят.
Добро Вас делает особенно красивой,
Хотя Вам красоту и так не занимать,
Добро Вас сделало и делает счастливой,
А людям злым счастливым не бывать.
Вы мне добра так искренне желали
И так светились этой добротой,
Что в памяти моей Вы доброй Феей стали
С волшебной, юной женской красотой.
Декабрь 1996 г.
Шиловой Машеньке
Волшебный новый твой портрет
Стал частью высшего искусства,
Он излучает нежный свет,
В нём твои мысли, твои чувства.
В красивом платье, как из роз,
Ты, как Богиня молодая,
Жемчужины светлее слёз
Искрятся, платье украшая.
Красивых локонов поток
Волной спускается на плечи.
Тепло и нежность губ и щёк,
Добро в глазах и мягкость в речи,
Живой, свободный, умный взгляд,
Прелестной красоты свеченье
И бесконечных мыслей ряд,
И чувств возвышенных движенье —
Сумел всё Шилов передать,
Портрет твой чудный создавая.
А я могу тебе сказать:
Ты для меня давно святая.
Июнь 1997 г.
Фениксовой Тане
Тебя недаром золотом назвали,
А я тебя бы Солнышком назвал:
Хоть много ценного есть в сказочном металле,
Но Солнце, а не золото – наш высший идеал.
Тебя умом природа наградила
И чистой бескорыстной добротой,
В тебе есть скрытая Божественная сила,
Тепло и свет добра идут от силы той.
Когда ты в доме, в комнатах светлее,
Когда ты рядом, мир совсем другой:
Ни зла, ни грубости, ни фальши, ни елея —
Всё просто и легко идёт само собой.
Ты в нашей жизни светлая страница,
И в нашей памяти счастливая глава,
А жизнь бежит вперёд, как колесница,
И так нужны в ней добрые слова.
Тебя недаром золотом назвали,
А я тебя бы Солнышком назвал:
Богатства много в сказочном металле,
Но Солнце, а не золото – наш высший идеал.
Декабрь 1997 г.
Шиловой Машеньке
Не так легко художнику достигнуть совершенства,
Помимо высшей техники тут нужен идеал,
Который был бы сам природы совершенством,
Который для художника его бы жизнью стал.
Уже к семи годам твой облик превратился
В законченный, природный, безупречный идеал,
И твой портрет волшебным получился,
Он в творчестве художника скачком крупнейшим стал.
Портрет твой – украшение великого искусства,
Он создан мощным гением художника-отца,
Вложившим в твой портрет все мысли и все чувства,
И всю любовь к тебе, которой нет конца.
В портрете том слились два полных совершенства:
Вся прелесть чудо-девочки и Божий дар отца,
Увидеть твой портрет – для всей души блаженство,
Им можно с восхищеньем наслаждаться без конца.
Июнь 1998 г.
Ординарцевой-Тарасенко Лене
Вы пишите, что Вам, как Пушкин, не писать,
И что не станете Вы с ним и состязаться.
Могу я Вам по-дружески сказать:
Такою установкой я не буду восторгаться.
Да кто же Вам мешает хорошо писать?
Ведь мастерство и опыт – дело наживное,
И разве Вам совсем уж нечего сказать,
Что каждого взяло бы за живое?
Хорошие стихи нам помогают жить,
Они нас возвышают, делают сильнее.
Вы молоды. Вам жить ещё да жить,
И будьте Вы в стихах свободней и смелее.
Нам Пушкин показал, о чём и как писать,
Да так писать, чтоб душу захватило,
Но Пушкину не надо подражать:
Ведь в самобытности и новизна, и красота, и сила.
Июль 1998 г.
Плоткиной Гале
Мне Ваше отношение совсем не безразлично:
В нём столько уважения, любви и доброты,
Что в жизни, даже радостной и даже необычной,
Оно как тёплый свет исполненной мечты.
Вы так внимательно стихи мои читали
И так восторженно кивали головой,
Что просто до небес тогда меня подняли,
Теперь и на всю жизнь Вы – добрый Ангел мой.
Я буду Вас любить, как истинного друга,
Вам можно доверять, Вас есть за что любить,
И Ваше восхищение с одним лишь словом: «Чудо!»
Мне как счастливое мгновенье не забыть.
Июль 1998 г.
Леночке. МВТУ, кафедра РК-4
Вы встретили меня с такой улыбкой нежной,
Как будто я Ваш друг с далёких детских лет,
Вы вся светились добротой безбрежной
И дивной красотой девичьих юных лет.
Вы стали для меня в момент такой же близкой,
Как все преподаватели, учившие меня.
За их великий труд поклон им самый низкий,
Всем вам успехов, счастья, радости огня.
Вы в дружную семью на кафедре вписались,
Дополнив опыт старших юной красотой,
В душе у каждого Вы сразу прописались,
Тропинки проложив своею добротой.
Татьяна Александровна Вас любит, как родную,
О нас, мужчинах, что и говорить.
Я помню мысль Стрельцова золотую:
Красавиц столько рядом, как тут не любить.
Проходит день за днём, пройдёт и год за годом,
Нам есть, что вспомнить через много лет,
МВТУ дано нам всем всесильным Богом,
И лучше ВУЗа в мире не было и нет [1 - Стрельцов Вениамин Иванович – декан конструкторского факультета МВТУ.].
Октябрь 1998 г.
Ширшаковой Мариночке
Вы так приветливо всегда меня встречали,
Что стали близкой и любимой для меня.
Вы, как бальзам, для грусти и печали,
Как Солнца свет для пасмурного дня.
Когда Ваш нежный образ у меня перед глазами,
То на душе становится светло,
Красавица с добрейшими глазами,
Несущая и радость, и тепло.
Такой я вижу Вас, такой Вас помнить буду,
Такой любить Вас буду я всегда,
Немногих с Вами встреч я счастья не забуду,
Кто счастлив был хоть раз, тот счастлив навсегда.
Май 1999 г.
Куприяновой Наташе
Я приходил к тебе, как в райский уголок,
Встречаемый теплом и радостной улыбкой,
Над нами геометрии бескрайний потолок,
А рядом море алгебры со сказочною рыбкой.
Тригонометрии безбрежная тайга
В свои объятья сразу нас схватила,
И функций круговых холодная пурга
Нас поначалу снегом завалила.
Но это продолжалось несколько минут,
Мы разгребли весь снег и вышли на дорогу.
И Солнце засветило ярко-ярко вдруг,
И лето к нам вернулось, словно на подмогу.
Кругом тепло и свет. Там синусы цветут,
Волнистыми краснея лепестками,
А рядом тангенсы в траве густой растут
С извилистыми жёлтыми цветками.
И косинусы вот-вот зацветут,
Волна их лепестков на синусы похожа,
Углов прямых цветы с величием цветут
И всех других углов цветов немало тоже.
Мы вышли из тайги и к морю подошли
И вплавь пустились к уравнениям квадратным,
Их корни в глубине покоились вдали,
Но было ясным всё, доступным и понятным.
Плывём, плывём, нам сил не занимать,
Уверенность нас силами питает,
Что можно очень многое трудом своим узнать,
Что непонятное со временем, как снег весной
растает.
Вдруг, обгоняя нас, прогрессии плывут,
Расположившись стройными, свободными рядами,
И в гости нас к себе по-дружески зовут,
И Солнце светит ласково над синими волнами.
Заплыли в гости мы. Узнали, как найти
Всю сумму чисел для любого ряда.
Тут важно лишь вначале верно подойти
К задаче и успех – вниманию награда.
С прогрессиями рядом логарифмов мир,
Они к себе не требуют особого подхода,
Хотя и среди них особый есть кумир
И он зовётся: «модуль перехода».
Вот уравнения квадратные остались позади,
Неравенства нас клиньями своими окружили,
Нам говорят, что их полморя впереди
И чтобы мы их все или хоть часть решили.
Упрашивать нас долго не пришлось,
Мы стали их решать, и стала суть понятна,
Как только общее решение нашлось,
А ясность в голове – она всегда приятна.
Из моря алгебры мы к небу поднялись
На самом быстром в мире самолёте
И геометрией попутно занялись:
Ведь самолёт, как два угла в полёте.
А рядом треугольники летят,
Один прямоугольный, а другой обычный
И громко так между собою говорят:
Мол самолёт тут появился непривычный.
Похож на ромб, как сбоку посмотреть,
Одна диагональ во много-много раз длиннее,
чем другая,
На нём и до Луны нетрудно долететь
Да так, что никого при этом не сбивая.
А крылья – продолжение сторон
С углом ещё острее, чем у ромба.
У каждого крыла надёжный элерон,
Чтоб у воздушного потока не случилось тромба.
Вот равнобочная трапеция нам преградила путь,
Но мы не растерялись и в неё влетели.
По средней линии летим и ясно, что ничуть
Трапецию мы даже не задели.
А вот окружность просит нас узнать
Её длину, коль радиус метровый,
Тут важно никогда про «Пи» не забывать
В задаче этой или, может, новой.
Вот Солнышко ушло за горизонт,
Но самолёт в его лучах: он над Землёй высоко;
Помог нам приземлиться парашюта зонт
По цвету апельсинового сока.
Я приходил к тебе, как в райский уголок,
Встречаемый добром и ласковой улыбкой,
И знаний наших стал повыше потолок,
И мы теперь в союзе с золотою рыбкой.
Теперь я памятью счастливой буду жить.
Какое счастье, что ты есть на свете!
Я буду в памяти твоё тепло хранить,
Как память лучшую об этом тёплом лете.
Июль 1999 г.
Память
Я рад был подвести итог большой работы
И слово доброе сказать о тех, кто сделал мне добро,
С годами появляются всё новые заботы,
Пусть старость и не золото, пусть будет серебро.
Конечно, при условии, что память сохранилась,
Когда всё лучшее, что было, в памяти живёт,
Когда душа для нового печалью не закрылась
И лет когда оставшихся ещё не нужен счёт,
Когда минуты счастья постоянно рядом,
Хотя прошло с тех пор уже немало лет,
Пусть голова украсилась серебряным нарядом,
Зато от счастья прошлого в душе тепло и свет.
Итоги подводить хоть изредка, но надо,
Чтоб лучшее, что было, вечно бы жило,
Счастливые моменты – райская награда,
От них всегда в душе особенно тепло.
Нам память возвращает прошлые мгновенья,
И всё, что было с нами, живо и сейчас,
Прошедшее счастливое – источник наслажденья
И в жизни самой радостной, и в самый трудный час.
Октябрь 1999 г.
Жилиной Татьяне Васильевне, зубному врачу Пушкинской городской стоматологической поликлиники
Вы выбрали всем нужную профессию врача,
Уже со школьных лет добра желая людям,
Решенье принято совсем не сгоряча,
Поскольку путь в науку и для очень умных труден.
Вы с блеском победили трудности наук,
И вот теперь в работе Вы, как Павлова в балете,
Вы возвращаете здоровье нам искусством Ваших рук,
Какое счастье, что Вы есть на свете!
Ваш добрый, умный взгляд снижает сразу боль,
Она для Вас своя, а не чужая;
В кино бы Вам играть красавиц добрых роль,
Но Вам не по душе была бы роль такая.
Для Вас важней здоровье людям возвращать
И видеть, как печаль сменяется на радость,
Для Вас обычным делом стало превращать
Мучительную горечь мыслей в радостную сладость.
Октябрь 1999 г.
Осташевской Галине Васильевне
Пускай у Вас не юбилей,
Пусть просто новый день рожденья,
Его б отметить средь полей
Под звуки жаворонков пенья.
С природой Вы давно на ты,
А это уж не так и мало.
Мы знаем: Ваша страсть – цветы,
Какой на свете не бывало.
Вы к ним на днях тут подошли,
Красавчиком цветок назвали,
Цветы к цветенью уж пришли,
И Вы им счастья пожелали.
Цветы нуждаются в любви
Не меньше, чем в воде и в свете.
Быть может, им тепло любви,
Как нам, всего милей на свете.
Июнь 2000 г.
Наумовой Оле на память о матери
Ворота церкви нам открыли,
И гроб мы в церковь занесли,
Священник встретил нас с кадилом —
Союзник неба и земли.
Стояли молча все у гроба,
И каждый смерть переживал.
Священник, как посланник Бога,
Текст отпевания читал.
И голос певчих стройным хором
Его подхватывал слова,
И мелодичным перезвоном
Звучали все колокола.
Последний раз на мать смотрели
Сквозь слёзы дочерей глаза,
И свечи медленно горели
И освещали образа.
Но слёзы свечи погасили,
Уж больше матери не жить.
Какой же надобно быть силе,
Чтоб это горе пережить.
Священник раза два с кадилом
Гроб, как святыню, обходил,
Но как вернуть живые силы
В умершую, не находил.
И вот забита крышка гроба,
Уж больше не увидишь мать,
А так хотелось бы увидеть,
Словами и не передать.
Теперь на кладбище дорога —
Последний вместе с мамой путь,
Лежит рука на крышке гроба,
Уж лучше б вместе с ней уснуть.
И вот засыпана могила,
С землёй закончены дела.
Какой любви должна быть сила,
Чтоб дочь могилу обняла.
Сентябрь 2000 г.
Шнеру Льву Яковлевичу
Мы в каждый новый день рожденья
Итог подводим жизни всей:
Была ли наша жизнь гореньем
Иль суммой серых, скучных дней?
В чём совершенства мы достигли,
Хотя бы в чём-нибудь одном?
Какие истины постигли,
Войдя в волшебный истин дом?
Кому мы в жизни помогали?
Кого спасли хотя бы раз?
Каких красот какие дали
Остались в памяти у нас?
Какой мы вклад внесли в науки?
Что в технике создали мы?
Жизнь наша радость или муки?
И символ света или тьмы?
Вопросы, вечные вопросы,
А жизнь летит, как самолёт.
Убрать бы все с пути заносы,
Чтоб не закончился полёт.
Вы – символ света в жизни нашей,
Поэт и крупный инженер,
И каждый день работы Вашей —
Для нас не гаснущий пример.
МВТУ – Ваш тыл надёжный,
В войне Победа – Ваша честь.
И сколько же вопросов сложных
Решили Вы – не перечесть.
Вы абсолютно доверяли
В работе каждому из нас
И нас тем самым возвышали,
И это возвышало Вас.
Доброжелательность – основа
Счастливой жизни и побед.
С любовью сказанное слово
Даёт душе тепло и свет.
Вы к нам с улыбкой приходили,
Так начиная день с утра,
И все печали уходили
От Солнца Вашего добра.
И пусть у Вас не юбилей,
Пусть просто новый день рожденья,
Побольше Вам счастливых дней,
Таких, чтоб шли без огорченья.
Октябрь 2000 г.
Мамонову Василию Егоровичу
Ваш юбилей – хороший повод
Итог всей жизни подвести,
Работа Ваша – лучший довод
Вас в Книгу Гиннесса внести.
Нам повезло работать с Вами,
Для Вас преград в работе нет,
И каждый день работы с Вами —
Для нас день счастья и побед.
Вы инженер такой, как надо,
Сам Бог Вам выдал свой диплом,
Вы нам, как высшая награда,
И с Вашей мощью, и с теплом.
Когда орда на нас напала,
Снаряды стали делать Вы,
И полегло врагов немало
От Ваших рук и головы.
И Вы внесли свой вклад в Победу,
Крупней победы в войнах нет,
И никакие в жизни беды
Не преуменьшат её свет.
Полвека с лишним пролетели,
Вы не теряли время зря,
Вы – совершенство в любом деле,
Ваш ум, как ясная заря.
Всё точно, всё определённо,
Расплывчатости нет у Вас,
Спроси любого поимённо
И каждый скажет: «Это – ас».
Вы жизнь богатую прожили
Не по числу прожитых лет,
А по тому, каким Вы были,
Как всем несли тепло и свет.
К Вам слово старость не подходит,
Да и какой же Вы старик,
Когда труднейшие задачи
Ваш ум давно решать привык.
Встречались трудные вопросы
В работе нашей и не раз,
А Вы решали их так просто,
Как будто это первый класс.
У Вас и опыт, и сноровка,
И ум, и смелость, и размах,
Вы так работаете ловко,
Как мудрый царь, как умный шах.
Природа щедро наградила
Вас и умом, и добротой,
В Вас всей действительности сила
И нет сильнее силы той.
Ваш юбилей тысячелетье
Собою новое открыл
И двадцать первое столетье
На добрый пусть благословил.
Храни Вас Бог и дай Вам счастья
И много новых юных лет.
Из жизни пусть уйдут ненастья,
И будет в жизни только свет.
Январь 2001 г.
Шатохиной Риточке
Вы то холодная, как лёд,
А то горячая, как пламя,
И этот сложный переход
Не объяснишь двумя словами.
Вам независимость мила,
Свобода Вам дороже жизни,
Вы вся в работе, как пчела,
Чтоб возвратить всю мощь Отчизне.
Итоги жизни подводить
И Вам когда-нибудь придётся,
И добросовестности нить
Теплом и светом к Вам вернётся.
Вам красоту не занимать,
Когда Вас радость освещает,
Всесильный Бог лишь мог создать
Всё то, что в Вас всех нас прельщает.
Вы не назойлива ничуть,
Не надоедлива ни капли,
Пусть ко дворцу лежит Ваш путь,
А не к кавказской ветхой сакле.
Печали пусть уйдут от Вас,
И будет в жизни только радость,
Ваш день рождения для нас —
Незабываемая сладость.
Январь 2001 г.
Шатохиной Олечке (19,5 лет) на память
Мытищи, рынок, остановка,
Дорога, Солнце, лес, цветы —
Вот вся вначале обстановка
И с мамой вместе рядом ты.
Последний лес прошли мы. Вскоре
Чудесный вид открылся нам:
Водохранилище, как море,
И Солнце ходит по волнам.
На берегу расположившись,
Позагорали мы чуть-чуть,
Потом уж, с берега спустившись,
Поплыли так, куда-нибудь.
Сначала рыбу догоняли,
Но рыба вырвалась из рук,
Мы направленье поменяли
И вдаль поплыли. А вокруг
Воды простор и море Солнца,
И неба купол голубой,
Вода вся тёплая от Солнца
И рядом, Оля, ты со мной.
Когда мы к берегу подплыли,
Пришлось назад нам повернуть:
Нам выход удочки закрыли,
Намного удлинив наш путь.
Но мы его преодолели
И снова стали загорать.
Два самолёта пролетели,
Потом ещё большая рать.
Потом решили мы с тобою
К другому берегу поплыть.
Плывём и волны чередою
Нас всё пытаются накрыть.
А ты плыла, переживая,
Мой добрый Ангел, за меня,
И доброта твоя живая
Совсем растрогала меня.
Ты словно рыбка золотая,
С любовью вдаль меня вела,
Вопрос стократно задавая
С тревогой: «Как твои дела?»
Так мы до водорослей плыли,
Они тебя обвили вдруг,
Ты говоришь: «Назад поплыли»,
И тихо было так вокруг.
А берег рядом, метров двадцать,
Но водоросли на пути
И так обидно возвращаться
Да и от волн нам не уйти.
Я, к счастью, в водорослях плавал,
Проплыл ещё чуть-чуть вперёд
И ноги дна мои коснулись,
Я встал, но скован был мой рот.
Идём тихонько на тот берег,
Тебя я за руку держу
На случай, если где болото,
То я тебя уж удержу.
Идём по водорослям вместе
И раздвигаем их рукой,
И вдруг в одном укромном месте
Кувшинки рядышком со мной.
Большие, белые, лишь в центре
Тычинок стройных жёлтый диск.
Сорвал я крупную кувшинку
И дал тебе её за риск.
Её ты быстро закрепила,
Как орден жизни, на груди,
В ней красоты большая сила,
А путь неближний впереди.
Ты этот орден заслужила
За смелость и за доброту.
Я буду помнить все кувшинки,
А больше всех кувшинку ту.
До берега мы метров двадцать
По водорослям шли с тобой,
Камыш нам начал попадаться
С какой-то острою травой.
На берег вышли и по лесу
Вдоль берега чуть-чуть прошли,
Пока открытую полянку
Для согреванья ни нашли.
На Солнце быстро мы согрелись,
Безлюдный лес один вокруг,
Стрекозки рядышком пригрелись,
Но завершать нам надо круг.
Идём по водорослям снова
И вот уж чистая вода,
Вдали как будто лес сосновый,
А над водою провода.
Не на пути у нас, а сбоку
Висят высоко над водой,
Чтоб не было утечки тока
Ни у кого над головой.
И вот обратно мы поплыли
По морю Солнца и воды,
Поменьше волны уже были,
То ветра тихого следы.
Плывём, плывём, ты обернулась
И говоришь: «Проплыли треть»,
Потом, как рыба, встрепенулась,
Нырнула – любо посмотреть.
Мы полчаса с тобою плыли,
И ты опять меня вела,
Вопрос всё тот же задавая
Тревожно: «Как твои дела?»
А что я мог тебе ответить?
Я счастлив был, как никогда,
Такого Ангела вдруг встретить —
Да это счастье навсегда.
На берег вышли мы с тобою,
Нас мама встретила твоя.
С ней вместе женщина с мольбою
Ждала нас тоже, как своя.
Храни их Бог и дай им счастья
И много, много светлых лет.
И пусть забудут их ненастья,
И будет в жизни только свет.
Мы поднялись на наше место
И снова стали загорать,
И бутерброды с Солнцем вместе
Нам силы стали поднимать.
Меня ты чаем угостила
С названьем южным: «Каркаде»,
В нём клюквы жизненная сила
И витамин, похоже, «Д».
А шоколадка растопилась,
Хотя была она в тени,
Она нигде не надломилась,
Бери и в рот её тяни.
Мы по кусочку отделили
И положили снова в тень.
В какие сказки или в были
Вложить весь тот счастливый день?
Нам Солнце ласково светило,
И небо было голубым,
И память всё, тогда что было,
Навеки сделала святым.
Август 2001 г.
Шнеру Льву Яковлевичу
Ваш юбилей для Гипробума,
Как новый праздник для страны.
Работа Ваша шла без шума
По нормам мудрой старины:
Как можно лучше и надёжней,
Как можно проще и ясней.
В работе, даже самой сложной,
Есть целый ряд простых путей.
Вы их найти всегда старались
И находили каждый раз,
И Вы успехом озарялись,
И счастье наполняло Вас.
Стремленье Ваше к совершенству
Вас к совершенству и вело,
А совершенство – путь к блаженству,
Где есть особое тепло,
Где есть восторженная радость,
Где полной жизни торжество
И чудодейственная сладость:
Ведь совершенство – Божество.
Вы мощь страны приумножали,
Сильнее делали страну,
Вы здесь трудились, воевали,
Учились здесь в МВТУ.
Всё это – жизни всей страницы,
О них не стыдно вспоминать.
Ваш ясный ум, как крылья птицы,
Даёт возможность Вам летать.
«Пусть каждый сделает чуть больше
Того, что может сделать он», —
Вы так однажды нам сказали,
И, кстати, есть такой закон,
Что рост способности зависит
От напряжения её,
Её лишь максимум повысит,
Такое свойство у неё.
В разделе «Новости науки»
Опубликован был закон.
Он долго не давался в руки,
Зато теперь известен он.
Вы крылья нам не обрезали,
Ни в чём не сковывали нас
И ножку нам не подставляли,
За это мы и любим Вас.
И Вам дала природа крылья
И тонкий ум, и доброту,
И чувств глубоких изобилье,
И мыслей светлых красоту.
Какое счастье, что есть люди,
С которых можно брать пример.
Какое счастье, если рядом
С путёвкой Бога инженер.
Четыре раза Вам по двадцать
И я хочу Вам пожелать
Вот так же вместе всем собраться,
Когда по двадцать будет пять.
Октябрь 2001 г.
Земской Кире (23 года) на День Рождения 2 декабря 2001 года
Ты весь наш коллектив
Собой омолодила
И в дружную семью
Вписалась, как своя.
Над нами Солнце юности
Давно уж не всходило,
И этим Солнцем стала
Молодость твоя.
И это Солнце быстро
Годы растопило,
И мы теперь моложе
Все на двадцать лет:
Ведь юность девичья —
Божественная сила,
В ней жизни красота,
В ней и тепло, и свет.
Пусть доброта твоя
Сольётся с красотой,
И будешь ты любимой тем,
Кого сама полюбишь.
Дай Бог тебе любви
И чистой, и большой,
И пусть ты для любимого
Всегда святою будешь.
Декабрь 2001 г.
Виноградовой Галине Дмитриевне
Какое счастье Вас поцеловать,
Какое счастье просто Вас увидеть,
Какое счастье Вас на миг обнять,
Закрыть глаза и больше ничего не видеть.
Вы, как бальзам для любящей души,
В Вас столько Солнца, как весной в апреле,
Вы и в полсотни лет так дивно хороши,
Как Соловья в тиши ночной Божественные трели.
Улыбка Ваша – тёплый, нежный свет,
Ваш смех, как вспышка радости и чистой, и счастливой.
Они нам удлиняют жизнь на много, много лет
И делают её, как облик Ваш, особенно красивой.
Вы – целый мир добра, любви и красоты,
Любить людей учиться Вам не надо.
Вы вся, как из любви, тепла и доброты
И нам Вы всем от Бога – лучшая награда.
Январь 2002 г.
Цейтлиной Леночке
Твой голос ласковый всегда передо мною,
В нём столько высшей нежности и столько теплоты,
Как будто Солнце летнее стоит над головою
И рядом Ангел сказочный. И этот Ангел – ты.
С тобой поговоришь всего лишь две минуты,
И ты уже счастливейший на свете человек.
Твоя любовь с души любые снимет путы,
Она мне – Божий дар на тот и этот век.
Спасибо тебе, Леночка. Спасибо, моя милая.
И я тебя люблю, я вправе ведь любить.
Всю доброту твою и прелесть твою юную
Я буду в памяти, как Божество, хранить.
Май 2002 г.
Ермаковой Наташе
Как много было юбилеев,
Как много было тёплых слов.
Пора уж посадить аллею
Всех гипробумовских орлов.
И всех красавиц Гипробума,
И тех, кто жил всегда добром,
Кто оставался не подкупным
Ни золотом, ни серебром.
Кометой время пролетело,
И подошёл твой юбилей.
Для нас и праздник он, и дело,
И счастья день в судьбе твоей.
Подводишь ты теперь итоги
Всего, что было до сих пор,
Какие пройдены дороги,
С кем и о чём был разговор,
Кто в жизни был твоей опорой,
Кто радость в жизнь твою принёс,
Кто в поезд твоей жизни скорый
Песок не сыпал в ось колёс.
Ты и конструктор, и технолог,
И кулинар, и цветовод.
Твоих профессий список долог,
Как долог путь сибирских вод.
Твой юбилей – не просто дата,
Не только цифры: пять и пять.
Твоя душа добром богата
И ум тебе не занимать.
Ты – Человек, а не предатель
И это – главное в тебе.
И это – общий знаменатель
Всей нашей жизни на земле.
Май 2002 г.
Осташевской Галине Васильевне
Вы в дружную семью нас всех объединили,
И вот уж сколько раз мы вместе за столом.
За каждого из нас не раз уже мы пили,
Сегодня мы за Вас, как за Богиню, пьём.
Ведь только Божество объединять умеет,
Разъединяет зло. Нам с ним не по пути.
И если человек от доброты умнеет,
То от добра к добру и надо всем идти.
Вы так всегда и шли, нас добротой встречая
И провожая нас опять же добротой.
Она у Вас, видать, и без конца и края
В союзе с возрастающей с годами красотой.
Вы столько раз нам всем газеты приносили
И поливали пол, когда была жара,
Хотя об этом мы совсем Вас не просили,
А Вы нам поднимали весь настрой с утра.
В работе Вы давно уже набили руку,
Бумаги производство знаете насквозь,
Работа никогда у Вас не вызывает скуку,
Вы – инженер от Бога. С Богом Вы не врозь.
Когда какой вопрос – Вы, как бюро по справкам,
Литературы справочной у Вас хоть пруд пруди.
Давно бы Вам пора работать в Высшем Главке
По совместительству, но это впереди.
У Вас не юбилей, а только половина,
Придёт и юбилей. Нам некуда спешить.
Как жаль, что время катится, как снежная лавина,
И нету тормозов его остановить.
Вот почему так важно быть хоть изредка, но вместе,
Мы этим самым жизнь друг другу удлиним
И, может быть, в другом, каком-то новом месте,
Мы так, как Вы, кого-нибудь ещё объединим.
Нам есть, что вспоминать и есть чем наслаждаться,
И этот День Рождения не улетит, как дым.
Он будет десять лет, как праздник, вспоминаться,
И через десять лет он будет молодым.
Июнь 2002 г.
Земской Кирочке на память
Корабль любви по морю счастья
Плыл, плыл и вот он у меня.
Он мне опора в дни ненастья
И дар бесценный от тебя.
Его сама ты вышивала,
К рисунку подбирая нить.
Какая сила подсказала
Тебе его мне подарить?
Корабль твой – просто совершенство.
В нём столько дивной красоты,
Что сразу чувствуешь блаженство
И ясно видишь: гений ты.
Корабль любви по морю счастья
Плывёт под небом голубым.
Какое счастье, что есть счастье,
И кто-то стал тебе святым.
Июль 2002 г.
Кузнецовой Алле
Как будто только лишь вчера
Ваш юбилей мы отмечали.
За год все дни и вечера
Уплыли в солнечные дали.
По морю памяти они
Плывут и нам напоминают
О тех счастливых в жизни днях,
Которые нас согревают.
Как быстро этот год прошёл,
Поверить даже трудно в это.
Была ведь осень и зима,
Была весна и было лето.
Теперь всё это позади,
И вот уж новый День Рожденья.
Эх, время, время, погоди,
Остановись хоть на мгновенье.
А, впрочем, нет. Иди, как шло.
Мы сами время прожигаем
И часто счастья своего
Вблизи и то не замечаем.
Мы с Вами вот уж сколько лет,
Но я увидел лишь недавно:
Другой, как Вы, в России нет,
А за границей и подавно.
Что пожелать Вам в этот день?
Добра, любви, тепла и света.
И если на дворе зима,
То на душе пусть будет лето.
Октябрь 2002 г.
Земской Кирочке (24 года) на День Рождения 2 декабря 2002 года
Персидскую кошку болгарским крестом
На ткани, как снег, ты с душой вышивала,
И клетку за клеткой с немалым трудом
Красивыми нитями ты заполняла.
И вот уже кошка готова. И вот
Из бархата рамка зелёного цвета
Картине границу собой создаёт
И прелесть зелёного, нежного лета.
Ажурная рамка с прозрачным стеклом
Всю вышивку стройно собой завершает
И чудо-картину особым теплом
И силой искусства собой наполняет.
На днях тут картину ты нам принесла,
И комната наша в музей превратилась.
Нас кошка мгновенно в восторг привела,
И сердце в блаженстве сильнее забилось.
Ведь сила искусства, как сила любви,
Нас в сказочный мир целиком забирает
И тихо уводит в покои свои,
И чувством возвышенным нас наполняет.
За чудо-искусство спасибо тебе.
Спасибо тебе за любовь и за ласку.
Картина твоя у тебя на стене
Весь дом превращает в волшебную сказку.
Декабрь 2002 г.
Шатохиной Риточке на День Рождения 13 января 2003 года
Быть может, Вам напишут лучшие стихи,
И кто-то Вас любить ещё сильнее будет,
Но тот, кто с Вами был и Вас всегда любил,
В разлуке, Рита, Вас, как счастье, не забудет.
А, может быть, разлука вовсе не для нас,
И нам ещё хотя бы десять лет побыть удастся вместе.
Я очень бы хотел поднять бокал за Вас
И через десять лет на этом самом месте.
И чтобы рядом Шнер Лев Яковлевич был
И Костя Коробов, и Оля, и Наташа,
Галина Дмитриевна, Алла, Осташевская – наш тыл,
И Кира – наша молодость и будущее наше.
Хранитель трезвости Мамонов тоже чтобы был
Пускай в соседней комнате. Совсем не важно это.
И пусть идёт январь, а на душе у нас
Счастливейшее солнечное лето.
Нам с Вам повезло: мы жили как в раю,
Друг другу часто жизнь во многом улучшая,
И если б я стоял у жизни на краю,
То я б не пожелал себе другого рая.
Сегодня День Рождения у Вас.
Здоровья Вам, тепла и много-много света.
Хороший человек – всегда бальзам для нас,
Вы – Божий дар всем нам. Спасибо Вам за это.
Январь 2003 г.
Майоровой Ирочке на память
Какой же дивной красотой
Тебя природа наградила,
Твой облик просто неземной,
Ты вся – Божественная сила.
Причёска, губы, нос, глаза —
Всё – идеал, всё – совершенство.
Тебя увидишь только раз
И сразу чувствуешь блаженство.
Твой добрый взгляд, как взгляд любви,
Мгновенно в душу проникает
И там глубокие следы
Тепла и счастья оставляет.
На фото ты и малыши,
Расположившись симметрично,
Все получились для души,
Все получились на отлично.
Ты, как на фото, будь всегда
Красивой, как творенье Бога.
Для первоклассников с тобой
Пусть будет радостной дорога.
Ноябрь 2003 г.
Шатохиной Риточке на День Рождения 13 января 2004 года
Как много в жизни изменилось
Всего за этот только год,
Нам с Вами даже и не снилось,
Какой наступит поворот.
Мосгипробум для нас был раем,
Была работа, был заказ,
И я не слышал уха краем,
Чтоб кто-то вдруг уволил нас.
Ты всеми там была любима
За ясный ум и красоту,
И кто прошёл тебя бы мимо,
Дорогу выбрал бы не ту.
Шли годы. Опыт наш копился,
Вокруг добро, вокруг тепло.
Наш Гипробум вдруг превратился
Из Гипробума в ОАО.
Финансинвестовцы скупили
Все наши акции. Потом
Ремонт шикарный прокрутили
И мы остались за бортом.
Сто раз спасибо Гончукову:
Он нам работу сохранил.
Дни безработицы – оковы,
Когда и свет тебе не мил.
Под Новый Год мы все собрались
И ты была так хороша
В своей красивой алой блузке,
Что до сих пор горит душа.
Твой День Рождения с тобою
Встречаем мы тут первый раз.
Спасибо всем, кто с теплотою
На новом месте встретил нас.
Январь 2004 г.
Александру Сергеевичу Юнину, хирургу Пушкинской больницы, на память о спасении Скворцова Владимира
Пятнадцать дней Скворцов пластом
Лежал и мучился от боли,
Температурный жар притом
Гулял, как ветер в чистом поле.
Большая опухоль в груди
Не прибавляла оптимизма,
И что там будет впереди,
Не спросишь ведь у организма.
Большая, грозная беда
Стояла близко у порога.
У всех, кто рядом был тогда,
Была надежда лишь на Бога.
Две операции подряд …
Как Вы решились на такое?
У Вас святого добрый взгляд,
Но Вы всегда на поле боя.
Вы, как Суворов, в медицине,
Скворцов – Ваш новый Измаил,
Ваш ум сильней любой вакцины
И дай Вам Бог побольше сил.
Бог помогает только сильным,
Кто сам работает, как Бог.
И Вам Любимец наш Всесильный
Спасти Владимира помог.
Июнь 2004 г.
Коробову Косте
Твой юбилей – наш общий праздник:
Ты близок каждому из нас,
В тебе, как двигатель-трёхфазник,
И ты в работе – просто ас.
Твои работы в Гипробуме
Заняли много стеллажей,
Работал быстро ты, без шума,
И в этом главный юбилей.
Ты был удачливым в работе,
Шёл без задержек, как экспресс,
И в деловой твоей заботе
Твой главный в жизни интерес.
Ты был всегда для нас опорой
И это вовсе не пустяк,
Твой быстрый ум и разум скорый
Не делал дело кое-как.
Твою обойную машину
Не зря кормилицей зовут,
И в ней, пожалуй, на вершину
Поднялся твой красивый труд.
Я обрезь кромки от обоев
Давно храню, как сувенир.
За этой кромкою простою
Счастливой жизни целый мир.
Назад оглядываясь, видно,
Как много в жизни сделал ты,
Одних проектов больше сотни —
Не так уж мало для страны.
Твой юбилей на новом месте.
Мы отмечаем в первый раз.
Спасибо всем, кто с теплотою
В Машпромпроекте встретил нас.
Октябрь 2004 г.
Ирочке на память
Поставить бы Вам памятник за Вашу доброту,
За тёплый, нежный взгляд, за ласковые речи,
За Вашу тихую, спокойную девичью красоту,
За памятные, редкие, но сладостные встречи.
Мне не забыть уж Вас. Вы в жизнь мою вошли,
Как входит незаметно в жизнь добрейший Ангел счастья.
И вот уже семь лет счастливых позади
И в Вашем отношении ни одного ненастья.
Завидный Божий дар быть Солнышком всегда.
Прошедшие семь лет всегда такой Вы были,
И как же потеряли много навсегда
Все те, кто Вас пока ещё не полюбили.
Август 2005 г.
Леночке на память
Мне так хотелось быть хоть чуть любимым Вами,
Мне так хотелось Вас хоть раз поцеловать:
Вы – чудо-женщина, Вы – Ангел рядом с нами,
Ваш облик в Храме росписью настенной мог бы стать.
Ваш добрый, нежный взгляд Вас делает любимой,
Ваш голос ласковый к Вам тянет, как магнит.
Желаю Вам всегда Всевышним быть хранимой
И побеждать все трудности, что в жизни предстоит.
Вы в жизнь мою вошли счастливою страницей,
Я буду Вас всегда с любовью вспоминать:
Ведь наша жизнь летит вперёд сверхбыстрой птицей
И всё счастливое, что было в ней, не будем забывать.
Май 2006 г.
Ресси
День рождения 1 августа 1991 г.
Куплена на Птичьем рынке 8 сентября 1991 г.,
убита током 29 сентября 1992 г.
Ты другом верным нам была,
Всех нас любила бесконечно,
Теперь уснула навсегда
И будешь спать теперь ты вечно.
Тебя купили мы щенком
Всего лишь месяц от рожденья
И поместили под столом
В коробке, как из под печенья.
Вначале очень ты скучала,
Скулила, дом свой вспоминая,
Непросто жизнь начать сначала,
Но что же делать? Жизнь такая.
Тебя назвала Ресси Лена
И на руках с тобой гуляла,
Не вырвалась ты из плена:
Он добрым был, ты понимала.
Красавицей-щенком была ты
С волнистой, мягкой чёрной шерстью,
Тот чёрный цвет светлее ваты,
Светился жизнью он, не смертью.
Ты вся была добром и лаской,
Был каждый рад тебя погладить,
И кот к тебе шёл не с опаской,
Ты и с котом умела ладить.
Вы с Мурзиком друзьями стали,
Он видел: ты совсем не злая,
Вы с ним дружить не перестали,
И кот за год не слышал лая.
С какой же радостью безбрежной
Ты каждого из нас встречала,
Так прыгала, лизала нежно
Сто раз подряд и всё сначала.
Зимой на улице, как пуля,
Как вихрь, ты мчалась по сугробам,
Домой приходишь вся в сосульках,
Отряхиваясь у порога.
И летом бегать ты любила,
Несёшься, как олень иль птица,
Откуда только эта сила?
В добре, наверное, таится.
С мячом ты часто воевала,
Однажды даже прокусила,
Мяч бросишь, ты его хватала
И нам обратно приносила.
Бывало мяч сожмёшь руками,
Ты так отнять его хотела,
Хватала острыми зубами,
Но рук ни разу не задела.
Мгновенно ты соображала,
Резина где, руки где кожа,
И зубы сразу разжимала
Сто раз, а то и больше, может.
А как ты с Леночкой играла,
Её команды выполняя,
Как подстригать себя давала
Для выставки в начале мая.
На той на выставке ты с Леной
Диплом с медалью получила,
Диплом он твой и он же Лены:
Она тебя ведь научила.
Её язык ты понимала:
Сидеть, Лежать, Не брать, Стоять.
Ты все команды выполняла
Не на четыре, а на пять.
И Леночка тебя хвалила
И умницей звала всегда,
А ты опять играть просила,
Не уставая никогда.
Поставит Леночка два стула,
Несётся Лена, следом ты,
Прыжки на стул, прыжки со стула —
Картина жизни красоты.
Внезапно Лена скажет: «Голос!»
И в доме громкий, звонкий лай,
Искрится твой кудрявый волос,
В глазах слова: «Ещё играй».
И снова бег, и снова топот,
И снова жизни ураган,
В углу негромкий чей-то шёпот
И светится цветной экран.
Ты в школу Лену провожала,
Вставая у окна на лапы,
И взглядом, словно вопрошала:
«Куда ты, Леночка? Куда ты?»
Что в голове твоей творилось
В минуты этих расставаний?
Одно известно: там варилась
Любовь для будущих свиданий.
Как только Леночка из школы
К калитке нашей подходила,
Тебя мгновенно поднимала
Любви невидимая сила.
Ты Лену видела сквозь стены,
И снова лапы на окошке,
В твоих глазах лишь образ Лены,
Одной лишь Лены на дорожке.
А если Лена рисовала,
Расположившись на полу,
Ты осторожно пробегала
К кровати, к двери ли, к столу.
Ни разу ты не наступила
На лист с рисунком, видя в нём
Живых цветов живую силу
С живым живых цветов огнём.
Теперь уже всё в прошлом это,
Тебя уж нет, а мы остались.
Пройдёт зима, весна и лето,
Увидим глубже, с кем расстались.
Для нас для всех была ты счастьем,
Ты нас любила бесконечно,
Убитая слепым несчастьем,
Для нас живой ты будешь вечно.
6 октября 1992 г.
Прошло семь дней, ты духом стала
Не просто добрым, а святым,
И память наша Солнцем встала
Над светлым образом твоим.
Всё то, что твоей жизнью было,
Привычным было что тогда,
Всё наша память превратила
В святую силу навсегда.
Она в себе соединила
И нашу жизнь, и жизнь твою,
Вместила много эта сила,
В ней столько счастья, как в раю:
Ведь в ней твоя святая верность,
Твоя бескрайняя любовь
И радости твоей безмерность
При встречах с нами вновь и вновь.
Всё это ведь не только было,
Всё это в нас живёт теперь,
Святого память не забыла,
Всё сохранила без потерь.
Кого любили без измены,
Тот знает счастья существо,
И никакие перемены
Не вырвут счастья из него.
Ты, как святых, всех нас любила,
Хотя сама была святой,
Во всех движеньях твоих было
Движенье силы неземной.
Ты и погибла, как святая:
Опасный провод на земле
Ты вмиг схватила, жизнь спасая
Соседской малой детворе.
Теперь осталась только память
О тех с тобой счастливых днях,
Когда просила ты погладить,
Когда встречала нас в дверях,
Когда ты с Леночкой играла,
И как грустила без неё,
И как к окошку подбегала
При возвращении её,
И то, как смирно ты стояла,
Себя давая подстригать,
И как команды выполняла,
Успев их сразу же понять.
Твои глаза умом светились
От пониманья наших слов,
Слова ещё произносились,
А у тебя их смысл готов.
Твой взгляд доверчивый и чистый,
В нём и вопрос, в нём и ответ,
Из глаз и тёплый, и лучистый
Струился добрый, добрый свет.
Добро ты наше принимала,
Как дар от Бога самого,
И нам любовью отвечала
По-детски нежной за него.
Когда домой мы приходили,
За дверью ты уж нас ждала,
Открыв замок, мы заходили
Не в дом, а в океан добра.
Свою ты радость не скрывала,
Её и невозможно скрыть:
Она таким огнём пылала,
Какой ничем не потушить.
Проходят дни, пройдут и годы,
А ты живая, как тогда.
Всё, что святое у природы,
Всё сохранится навсегда.
27 октября 1992 г.
Ульф (пудель)
Родился в июле 1995 г.
Умер 4 октября 2006 г.
Какие страшные два слова:
Ульф умер, Ульфа больше нет.
Так неуютно стало дома:
Ушло тепло, ушёл и свет.
Теперь осталась только память
О всех с тобой счастливых днях,
А их так много было в жизни,
Что вспоминать, да вспоминать.
Конечно, были и невзгоды.
Без них никак не обойтись,
Но в целом все с тобою годы
Шли, как счастливейшая жизнь.
Когда чужие к нам входили,
Ты громко лаял, но без зла.
Минуты две лишь проходили,
И люди гладили тебя.
За Ниной раз ты увязался
И с ней к платформе побежал
И там внезапно потерялся,
Когда товарник проезжал.
Я помню, как тревожно стало,
Что рядом с нами Ульфа нет.
Казалось, бродишь ты устало,
А на дворе мороз да снег.
Когда я приезжал с работы,
Я сразу шёл тебя искать.
И чтобы снялись те заботы,
Я был готов всё, всё отдать.
Двенадцать дней прошло тревожных
И, наконец, нашёлся ты.
Тебя, мой Ульфик, приютила
Хозяйка высшей доброты.
Самой, имея двух собачек,
Тебя в придачу приютить
Без размышлений, без раскачек —
Тут Человеком надо быть.
Она совсем не испугалась,
Что ты её укусишь вдруг.
Она ничуть не сомневалась,
Что перед ней добрейший друг.
Она взяла тебя на руки
И так до дома донесла,
Чтобы собаки из округи
Тебе не причинили зла.
Искать тебя мне помогала
Девчина редкой красоты.
Она к себе тебя б забрала
В палатку, был бы только рядом ты.
Девчину ту зовут Марина,
Её вовек мне не забыть.
Она б тебя без карабина
Могла бы сразу приютить.
Ведь у неё был пудель тоже.
Она всё знала, что к чему,
К тому ж ты был тогда моложе,
И ей теряться ни к чему.
Потом, когда ты уж нашёлся,
Мы часто приходили к ней.
И я с тех пор не забываю
С тобой счастливейших тех дней.
Когда ты подходил к палатке,
На лапы задние вставал.
И ты красавицу Марину
Приветствовать не забывал.
Она в долгу не оставалась
И нежно гладила тебя.
И мне в ту пору удавалось
Поцеловать её любя.
С тех пор лет десять пролетели,
Палатки той давно уж нет,
Но в дождь и в сильные метели
Над местом тем тепло и свет.
Тебя однажды у берёзы
Я на цепочку посадил.
Ты завязал её на узел
И чуть себя не удушил.
Теперь я горько сожалею,
Что на цепи тебя держал,
Ты мог спокойно быть и дома
И никуда б не убежал.
Но помнил я, что наша Ресси
Всегда свободною была
И у соседей на участке
Упавший провод в рот взяла.
Она погибла моментально,
Собой спасая малышей,
И случай тот, весьма печальный,
Уроком стал для жизни всей.
Ещё я помнил, как овчарка
Едва дорогу перешла,
Как тут же мчавшейся машиной
В момент с ног сбитою была.
Удар такой был, просто гиблым,
Что фара раскололась вмиг.
Овчарка к счастью не погибла.
Не повторять же этот миг.
От всех таких вот бед спасая,
Тебя держал я на цепи.
А по-другому я не знаю,
Как мог тебя я, Ульф, спасти.
Гулять любил ты больше жизни,
Скажи лишь: «Ульф, пошли гулять»,
Ты моментально поднимался
Не надо дважды повторять.
Ты сразу весь преображался,
Хватал зубами поводок,
Рычал и на меня бросался,
Играя, как заправский волк.
И я рукой тебя по носу,
Играя, часто ударял.
И мою руку ты без спросу
В ответ играючи кусал.
Мне нравилось играть с тобою,
И ты любил со мной играть.
Прижмёшься к полу, потом прыгнешь
И ну давай меня кусать.
Своими острыми зубами
Ты кости вмиг перегрызал,
Но каждый раз меня кусая,
Следов зубов не оставлял.
Когда гуляли мы с тобою,
Ты впереди меня бежал.
На лай собак из подворотен
Ты никогда не отвечал.
Однажды белая дворняжка
Стремглав напала на тебя,
В твоих зубах она, бедняжка,
Погибла, если бы не я.
Мне вспоминать об этом тяжко,
Как ты повис на поводке.
В твоих зубах висит дворняжка,
Что оставалось делать мне?
Потом она не нападала
В прогоне больше на тебя.
Она доходчиво узнала,
Что зубы есть и у тебя.
Ты на прогулке, словно трактор,
Всегда вперёд меня тащил,
Как будто атомный реактор
Тебе давал так много сил.
Потом гулять мы стали с Джеком,
Его в дом Лена привела.
С недобрым жил он человеком,
С ним трудной жизнь его была.
У нас он, как переродился,
И другом стал для всех вокруг.
С тобой он сразу подружился
Ты тоже ведь – надёжный друг.
Когда картошку мы сажали,
То брали вас всегда с собой.
Вы с Джеком вдоль реки бежали,
А уж на поле пир горой.
Вы так носились на просторе,
Бежали лошади быстрей.
И ты, и Джек, как будто в споре,
Кто из двоих из вас скорей.
Хоть Джек и был тебя крупнее,
Но ты его опережал.
Ты был моложе и смелее
И потому быстрей бежал.
На поле Звягинском в апреле
Под Солнцем ярким ты и Джек
По снегу птицею летели.
Мне не забыть того вовек.
Вы от души тогда резвились.
Вокруг снега, вблизи река,
На радость вербы распустились
На год ушли уж холода.
И летом мы туда ходили
Особенно по вечерам.
Какие там закаты были…
Не поле, а волшебный Храм.
Через проток по мокрым брёвнам
Тебя я, Ульф, переносил,
Чтоб ты на месте том неровном
Под брёвна те не угодил.
Я там однажды оступился
И вмиг измерил глубину,
А если б ты там провалился,
Ушёл бы с головой ко дну.
Бывало Джек гуляет где-то,
И мы вдвоём с тобой идём,
Со мной готов ты на край света
Идти под проливным дождём.
Мы через Звягино с тобою
Ходили к полю много раз.
Ты впереди бежал рысцою,
И пруд звал искупаться нас.
Потом торфяник показался,
А вот и поле, наконец.
Ты бегал по полю, валялся,
Ты был тогда совсем юнец.
Домой мы возвращались часто
Вдоль нашей речки, и вот раз
Вдали на чей-то на участок
Ты забежал и скрылся с глаз.
А время за полночь. Густая
Кругом стояла темнота,
Я звал тебя, не уставая.
В ответ ни звука. Пустота.
Но, наконец, из дома вышел
Хозяин. Я ему сказал,
Что пудель мой, как стриж под крышу,
К ним на участок забежал.
Он сразу мне открыл калитку,
И на участок я вошёл.
Тебя, ну прямо как улитку,
Я в зарослях тогда нашёл.
Однажды до деревни Пруссы
Втроём сумели мы дойти.
Рябина красная, как бусы,
Не раз встречалась нам в пути.
Вы с Джеком восемь километров
Преодолели без труда.
Водохранилище не в метрах,
Зато какая там вода,
Какое небо голубое,
Какое Солнце над водой;
Водохранилище, как море,
И лучше нет картины той.
В посёлке нашем все дороги
Мы обошли с тобой не раз
И провожали пусть немногих
Девчат до дома в поздний час.
Когда мы завтракать садились,
И ты поесть у нас просил.
Твои глаза умом светились,
Ты был здоров и полон сил.
Кого-кого, а уж тебя-то
Я покормить не забывал
И первым делом шёл готовить
Тебе еду, когда вставал.
Но ты любил со всеми вместе
Поесть и потому просил,
Хотя тебя я перед этим
Совсем неплохо покормил.
Я разрезал батон на части,
А их на дольки разрезал,
И эти вот кусочки с маслом
Тебе с руки моей давал.
Ты брал кусочки аккуратно
И никогда их не ронял.
Поешь немного и понятно,
Что ты совсем довольным стал.
Когда же пить тебе хотелось,
Ты к двери быстро подходил.
Понять по взгляду, что имелось
В виду, не надо много сил.
И лишь я дверь тебе открою,
Идёшь ты к крану напрямик.
И я доволен был собою,
Что понимать тебя привык.
Когда на улице гремели
Петарды, как весенний гром,
Вы с Джеком, как могли, терпели
Тот гром, пока бежали в дом.
Один раз ты под пень с корнями
Залез от грохота того.
Пень весь лежал в глубокой яме.
Она была гнездом его.
Обычно после всех прогулок,
Когда мы шли уже домой,
Там, где у бани переулок,
Просился ты ко мне, друг мой.
И я тебя к себе на руки
Брал очень, очень много раз.
Ты лапкой чистил мои брюки
Там, где карман у них как раз.
На землю ты не торопился,
Спокойно лёжа на руках.
Поток тепла на руки лился.
И я был, как на небесах.
Я чувствовал себя любимым
И счастлив был идти с тобой.
И ты был мной всегда хранимым,
Мой милый пудель, Ульфик мой.
Когда твой коготь закруглился
И впился в лапу, как крючок,
Ты с ним зубами долго бился
И весь кружился, как волчок.
Лишь в ветлечебнице сумели
Твой коготь вмиг укоротить.
В Мытищах мы на поезд сели,
Без боли всё же легче жить.
Потом другой такой же коготь
Другую лапу заклевал.
Я сам хотел его обрезать,
Но ты мне лапу не давал.
Пришлось опять в Мытищи ехать
И коготь этот обрезать,
А дома нужного успеха
Пришлось бы очень долго ждать.
Давным-давно уж это было:
Разгрыз ты длинный поводок
И то, что было, разом сплыло,
Ты всё в желудок уволок.
Но ты был молодым и сильным
И поводок переварил.
Тут и ветврач бы был бессильным:
Такую кашу ты сварил.
Лет пять назад одна собака
Напала ночью на тебя
И укусила твою лапу,
И ты хромал почти три дня.
Я отогнал её, но поздно:
Она успела укусить.
Была она довольно грозной,
И всё могло бы хуже быть.
Потом я с ручкой от лопаты
Всегда ходил с тобой гулять
И этой ручкой, как дубинкой,
Пришлось не раз тебя спасать.
Собак я ей не бил ни разу,
Лишь по асфальту ей стучал.
Стук этот на собаку сразу
Страх беспредельный нагонял.
Бульдог и тот остановился,
Когда к нам ближе подбежал.
В себе он сразу усомнился,
Когда стук громкий услыхал.
На черенке ведь от лопаты
Осталось толстое кольцо.
Им раз ударишь по асфальту —
И результаты налицо.
А двух овчарок постоянно
Мне приходилось отгонять.
Хозяин с ними утром ранним,
Как мы, всегда ходил гулять.
Ты – безобидное созданье
И то всегда на поводке,
А тут овчарки без присмотра,
Хозяин где-то вдалеке.
Обычно я тебя на лето
В июне дома подстригал,
И твою шерсть всегда при этом
Я, как лекарство, оставлял.
В большом тазу водой горячей
Тебя я мыл до чистоты.
Ты был домашний, не бродячий
И чистеньким всегда был ты.
Один раз ты, гуляя с Леной,
Весной на речке весь промок.
Воды хотя и по колено,
Но ты-то был ещё щенок.
Домой пришёл ты весь продрогший.
Ты так дрожал, что нету сил.
Ведь ты от речки шёл намокший
И как-то всё переносил.
Вода была уже согрета,
И я тебя в ней искупал.
Ты благодарен был за это
И больше ты уж не дрожал.
Тебя я вытер полотенцем
И телогрейкою накрыл
Затем, чтоб холод твоё тельце,
Как на реке, не остудил.
Когда я на ночь спать ложился,
Ко мне всегда ты приходил.
С диваном рядом ты садился,
Потом под стол уж уходил.
Тебя поглажу я немножко,
И ты идёшь довольный спать.
Горит свет красный у окошка,
А скоро уж пора вставать.
Бывало снилось тебе что-то,
Ты тихо лаял в полусне.
Чужой ли снился тебе кто-то,
А, может, кошка на сосне.
Когда я приезжал с работы,
Ты с радостью меня встречал
И долго-долго, часто-часто
От счастья хвостиком махал.
Я помню, как тебя в июне
Я подстригал в последний раз,
А вскоре, но уже в июле,
Забарахлил твой левый глаз.
На нём нарост образовался
Сначала маленький, потом
Он постепенно разрастался,
И кровь была на месте том.
Ветеринарный врач сказала,
Что не смертелен твой нарост.
Увы, она совсем не знала,
Что твой нарост не так уж прост.
Он постоянно кровоточил,
Гноился он и день, и ночь.
И у тебя хватало мочи
Все эти муки превозмочь.
Твой глаз водой и марганцовкой
Два раза в день я промывал,
И ты послушно и с охотой
Свой глаз мне промывать давал.
Скажи лишь: «Ульф, промоем глазик» —
И ты вставал из под стола
И подходил ко мне, где тазик,
А в нём нагретая вода.
Я глаз тебе водой промою,
Тампон из марли приложу,
Потом тампон бинтом закрою,
Потом за ушком завяжу.
Бинт вскоре красным становился,
Но всё же боль он уменьшал,
А без бинта ты раз садился
И вдруг от боли закричал.
Я моментально с марганцовкой
Водою тёплой глаз промыл.
Ты успокоился, но видно,
Что белый свет тебе не мил.
Нарост всё больше становился,
И вот уж он закрыл весь глаз.
На этом рост остановился,
Казалось: вот желанный час.
Но это только лишь казалось.
Нарост гноился без конца,
И, как потом уж оказалось,
Беда стояла у крыльца.
Когда был мамин день рожденья,
Ты ел охотно всё подряд.
Хоть сыр, хоть масло, хоть печенье —
Ты всё попробовать был рад.
До сентября семь дней осталось.
Проходит день, другой настал.
Поел ты утром всё, что клалось,
А вечером ты есть не стал.
Назавтра ты опять, мой Ульфик,
Ни капли утром есть не стал,
А на вечерней на прогулке
В прогоне чуть ты ни упал.
Когда с прогулки мы вернулись,
Ты дома сесть никак не мог,
Как будто позвонки сомкнулись
От головы до задних ног.
Прошло два дня. Я, как обычно,
Твой глазик на ночь промывал.
Всё было ясно и привычно,
Пока я кровь ни увидал.
Был пол закапан твоей кровью
И брюшко было всё в крови.
Такой нокаут по здоровью
И тут не скажешь: «Се ля ви»
Я думал, ты поранил брюшко,
Промыл его, а раны нет.
Болезнь, как хищная зверюшка,
Кусает так, что мочи нет.
Чтоб боль из брюшка удалилась,
Ты стал шерсть с брюшка вырывать,
И брюшко вскоре оголилось,
А исцеленья не видать.
Нарост гноился и гноился
И резкий запах выделял.
И чтоб никто не удушился,
Я окна настежь открывал.
Один раз кровь лилась потоком,
Я вытирать её устал,
И от такой потери крови
Едва ли ты сильнее стал.
Все эти боли и невзгоды
Геройски ты переносил
И для прогулок ежедневных
Откуда брал ты только сил?
С едой проблемы и проблемы,
Ты днями целыми не ел,
И через три с одной недели
Ты до предела ослабел.
На три ступеньки ты без муки
Не мог никак, хоть плачь, войти.
Тебя я брал к себе на руки,
И грусть сжимала всё в груди.
Один раз ты из дома вышел,
Упал в бассейн и весь промок.
Никто тебя там не услышал,
А сам ты выбраться не мог.
Соседка рядом проходила,
Она тебя и подняла.
Ушла твоя былая сила,
Болезнь все силы отняла.
На улицу тебя из дома
Я на руках переносил.
Обратно от конца прогона
Домой тебя я приносил.
Пошли с тобой раз прогуляться
И ты кругами стал ходить.
Никак не мог я догадаться,
Что это вдруг могло бы быть.
Лишь только дома я увидел,
Когда твой глазик промывал,
Что и другой твой глаз не видел,
И ты слепым со мной гулял.
Я глаз промыл, и он стал видеть.
И ты, как прежде, стал ходить,
И непонятно, как, не видя,
Дорогу мог ты находить.
Болезнь в тебе, видать, копилась.
Когда октябрь наступил,
К тебе вдруг рвота прицепилась,
И на пол всё, что ты попил.
Три дня октябрьских пролетели,
За рвотой рвота, кровь да гной.
Не в рай с тобой мы прилетели,
Мы в ад влетели, милый мой.
Тебя я искупал два раза
За эти три кошмарных дня,
Чтоб ненавистная зараза
Ушла подальше от тебя.
Три дня прошли, пришёл четвёртый,
Ты с хрипом сильным стал дышать
И, уезжая на работу,
Я знал: беды не миновать.
С тобой я, Ульфик, попрощался,
Пока ты был еще живой.
Весь мир тогда на части рвался:
Ведь столько связано с тобой.
А на работе утром ранним
Из шкафа выпал вдруг бокал.
Кусочек сверху откололся,
И понял я, что ты пропал.
Когда с работы я приехал,
С диваном рядом ты лежал.
С тобою рядом лужа рвоты
И ты давно уж не дышал.
Тебя я вымыл, лужу вытер,
Газеты на пол постелил
И чтобы ты быстрее высох,
Я памперс к брюшку приложил.
Последний раз со мною рядом
Всю ночь лежал ты, Ульфик мой.
Тебя я гладил, как живого,
И в чём-то ты и был живой.
Твой взгляд был необычно ясным,
Я буду помнить этот взгляд.
Как специально на прощанье
Меня увидеть был ты рад.
Нарост твой больше не гноился,
Он высох и совсем зарос.
Когда-нибудь лечиться смертью
Быть может, будут. Тут вопрос.
Мой отпуск утром начинался,
Он так некстати опоздал.
Ты ждал меня и не дождался,
Так у дивана и лежал.
Тебя я в носик на прощанье
В последний раз поцеловал.
Ты мягким был, не затвердевшим
И, как совсем живой, лежал.
Твоя могилка рядом с домом
Между сиренью и сосной,
Закрыт ты простынью и плёнкой,
Чтоб было сухо под тобой.
Но и без них всегда там сухо:
Песок сухой, сосна, как зонт.
Земля тебе пусть будет пухом
И ясным будет горизонт.
При жизни был ты энергичным,
В болезни стойким, как святой,
В любви ко всем был безграничным,
Мой милый пудель, Ульфик мой.
Октябрь 2006 г.
На память о Мосгипробуме
Мосгипробум – не здание, а люди,
Пока мы живы, жив и Гипробум.
Придёт пора и нужными мы будем,
Возьмётся ведь страна когда-нибудь за ум.
Пока же вспомним всех, с кем вместе мы трудились
И с кем мы разделяли радость и печаль,
Благодаря кому успехов мы добились
И расставаться с кем нам бесконечно жаль.
Лев Яковлевич Шнер создал нам обстановку
Добра и трудолюбия. Чего ж ещё желать?
Нам Костя Коробов на счастье дал путёвку,
Ему трудоспособности с умом не занимать.
Мамонов, как словарь Брокгауза с Ефроном,
Его, что ни спроси – на всё готов ответ.
В Египте он бы был всесильным фараоном,
А в Гипробуме он – добро, тепло и свет.
Галина Дмитриевна с Аллой Кузнецовой
Не побоялись нас поцеловать.
Дай Бог им счастья, радости, успехов в жизни
новой,
А мы их, как любимиц, будем вспоминать.
Земская Кира, Рита и Наташа —
Другие звёздочки созвездия любви.
Без них была б неполной нашей жизни чаша,
А жизнь, как птицу быструю, попробуй излови.
Спасибо Галочке за все её заботы,
Так Осташевскую Мамонов называл.
Она объединила нас помимо всей работы,
И я б её творцом счастливых дней назвал.
Нам Кира фотографии на память подарила,
И мы теперь друг друга можем видеть каждый день.
На них все вместе мы и нашей жизни сила,
А не её лишь розовая тень.
Я уж давно две фотографии повесил над кроватью,
И вы всегда со мной и рядом с вами я.
Вот так и будем жить неразделимой ратью,
Как идеальная, счастливая и дружная семья.
Ноябрь 2006 г.
Марьиной Катеньке на память
Вы жизнь мою обогатили
Своей волшебной красотой,
Природа с Богом в Вас вложили
Рисунок просто неземной.
Лицо, причёска, взгляд прелестный —
Всё – идеал, всё – для души.
Вы в Галерее, всем известной,
Стократ бы были хороши.
Но, к сожаленью, я не Шилов
И рисовать не в силах я.
А жаль: я б Вас увековечил,
Богиня милая моя.
Март 2007 г.
Моей очаровательной незнакомке
Вы взяли под руку меня,
Хотя меня совсем не знали,
Когда прошли мы турникет
На Ярославском на вокзале.
Потом метровский турникет
Прошли мы так же, как и первый.
Меня там за руку Вас взять
Вы попросили, друг мой верный.
Я взял Вас за руку. Идём
Сначала мы по переходу.
Мы были с Вами не вдвоём,
И там, и тут полно народу.
По лестнице мы поднялись
И вот уж мы в просторном зале.
Вы повернулись вдруг ко мне,
Обняли и поцеловали.
Что значит быть любимым, Вы
Наглядно мне там показали,
Когда обняли Вы меня,
Когда меня поцеловали.
Вы приглянулись сразу мне,
Когда внизу я Вас увидел.
Такую чудо-красоту
Увидеть я и не предвидел.
Живые, умные глаза,
Волос каштановые пряди,
Во взгляде океан тепла.
Забудешь всё, на это глядя.
За три минуты навсегда
Вы стали для меня любимой.
Желаю счастья Вам, добра
И Богом быть всегда хранимой.
Январь 2008 г.
Марьиной Катеньке на память
Я Вас люблю шестой уж год
И это – только лишь начало.
Пошло бы всё наоборот,
Пошло бы всё опять сначала.
Но нет, начала не вернуть,
Оно уходит и уходит.
Вдвойне того счастливый путь,
Кто идеал себе находит.
А Вы – бесспорный идеал,
Вы – Божество, Вы – совершенство.
Увидишь Вас один лишь раз
И на душе предел блаженства.
Такую чудо-красоту
Вложили Бог в Вас и природа,
Что может с ней в один встать ряд
По силе только лишь Свобода.
Август 2008 г.
Моей любимице из Белоруссии
Мы с Вами встретились в метро,
Я эту встречу не забуду.
Ваш добрый, тёплый, нежный взгляд,
Как взгляд любви, я помнить буду.
Волшебной, юной красотой
Весь облик Ваш тогда светился,
И красотой прелестной той
Я, помню, сразу восхитился.
И шуба Вам была к лицу,
И блеск волос темнее ночи,
И щёк, как снега белизна —
Всё – идеал. Всё – очень, очень.
Вы сразу стали близкой мне:
Ведь Вы – красавица, что надо.
Ваш голос ласковый во мне
Живёт, и он мне, как награда.
До Белорусского вокзала
Мы с Вами быстро добрались
И там из мраморного зала
Спустились с Вами вместе вниз.
Мы сдали сумку на храненье
И снова вышли с Вами в зал.
Дай Бог Вам счастья за мгновенье,
Когда я Вас поцеловал.
Январь 2009 г.
Коробову Косте на День Рождения
Давно ли прошлый юбилей
С тобой мы вместе отмечали
И вот опять: «Ещё налей.
Довольно грусти и печали».
Пока нас старость не грызёт,
Пока обходит стороною.
Пока, быть может, нам везёт
Тебе и мне, и нам с тобою.
Наш тост за тех, кто в нас живёт,
Кто не дошёл до юбилея.
Мы помним всех наперечёт,
Кто жил, здоровья не жалея.
Ушёл Лев Яковлевич Шнер,
Но он, как прежде, с нами рядом.
Он всего лучшего пример
С его всегда добрейшим взглядом.
Уж он нашёл бы, что сказать
В твой юбилей семидесятый,
И пожелал бы вспоминать
Твой юбилей пятидесятый,
Когда мы были в ОКМ,
Когда нас было очень много,
И позади, и впереди
Была счастливая дорога.
Ты там работал за троих
Да так, что карандаш дымился,
И помогал работать тем,
Кто сам в работу не врубился.
Найок, Вереин, Третьяков,
Поспехов, Цейтлин, Шилкин тоже,
Орлов, Мамонов, Маруков
Для нас теперь ещё дороже.
А рядом был другой отдел,
В нём Гончуков руководитель.
И кто подумать мог меж дел,
Что он – наш будущий спаситель.
Отдел был, может, небольшой,
Зато большой была работа.
Сам Гончуков, как заводной,
А вслед за ним и вся пехота.
Волшебной, юной красотой
Нас Люба с Олей согревали
И на площадке лифтовой
Всегда приветливо встречали.
С тех пор прошло уж двадцать лет,
Но красота та душу греет.
И тот, кто любит красоту,
Любовью только заболеет.
Октябрь 2009 г.
Жилиной Татьяне Васильевне
Я вспоминаю всех, кто сделал мне добро,
И Вы из них на высочайшем месте.
Молчание – не золото, слова – не серебро,
А умные дела – то и другое вместе.
В работе стоматолога Вы – настоящий ас,
Все Ваши пломбы – просто совершенство.
Они изящные, как в золотом кольце алмаз,
И доставляют, как красивое кольцо,
Для всей души блаженство.
Зуб залечить – не чурку расколоть:
Тут очень много вложено науки.
Поставить пломбу – не зерно молоть:
Тут ювелира требуются руки.
Вас любят все, кто был у Вас хоть раз,
За мастерство, за знания, за руки золотые.
Вы – добрая Волшебница для всех, кто любит Вас,
Какое счастье, что у нас пока что есть святые.
Февраль 2011 г.
Нуйкиной Мариночке на память
Как много золота вокруг,
Камней как много драгоценных,
И Вы средь них, мой добрый друг,
Бальзам от грусти Вы бесценный.
Вы приглянулись мне давно
За красоту, за облик нежный,
За слов особое тепло,
За океан добра безбрежный.
Вы в блузке цвета васильков
Красивей всех колец с алмазом,
Красивей всех колец других
С гранатом или же с топазом.
Они красивы, спору нет,
И доставляют наслажденье.
Но Вы милей колец тех всех,
Вас видеть – счастье без сомненья.
Апрель 2011 г.
Жилиной Татьяне Васильевне
Я Вас люблю уж двадцать лет,
Быть может, это и немного,
Но где любви тепло и свет,
Там жизни длинная дорога.
Я к Вам иду не как к врачу,
А как к любимой на свиданье,
Я Вас обнять всегда хочу,
Как Бога высшее созданье.
Вы врач, каких, быть может, нет,
Каких, быть может, и не будет,
От Вас добра струится свет,
Его ли память позабудет?
Спасибо Вам и как врачу,
Спасибо Вам и как любимой,
Желаю счастья Вам, добра
И Богом быть всегда хранимой.
Август 2011 г.
Марьиной Катеньке на память
Я Вас люблю уж десять лет
И разлюбить не собираюсь,
В такую чудо-красоту
Я, как и Пушкин, враз влюбляюсь.
Я наслаждался красотой
И счастлив был все эти годы,
И красотой, как добротой,
Лечились многие невзгоды.
Пройдет ещё пятнадцать лет,
И красота другой уж будет,
Но эту чудо-красоту
От Бога память не забудет.
Май 2012 г.
Сорбат Леночке на память
Меня ты встретила добром
И мне любимой стала сразу,
Холодным взглядом, как огнём,
Не обожгла меня ни разу.
Твой добрый взгляд, как взгляд любви,
Мгновенно в душу проникает
И там глубокие следы
Тепла, как Солнце, оставляет.
Я буду помнить то добро:
Оно – опора в дни ненастья,
Оно ценней, чем серебро, чем золото:
Оно ведь – Счастье.
Ноябрь 2012 г.
Стоякиной Леночке на память
Я к Вам иду, как к доброй Фее,
Добро мне Ваше не забыть.
Я об одном лишь сожалею,
Что поздно начал Вас любить.
Я упущенье наверстаю
И буду Вас любить сильней,
А Вам пока я пожелаю
Побольше тёплых, светлых дней.
Добро Вас делает красивой,
Хотя и так Вы в самый раз.
Я счастлив видеть Вас счастливой
С теплом прелестных Ваших глаз.
Декабрь 2012 г.
Светлане на память
Был рад узнать, как Вас зовут,
Я думал Галя, а Вы Света.
Бывают в жизни чудеса,
Когда зимой со Светой лето.
От Солнца Вашего тепла
В душе все льдины растопились,
Они за двадцать с лишним лет
В большую гору превратились.
Я Ваше чувствую тепло
И Вас согреть хотел бы очень.
Вы, как алмаз, а не стекло,
Но это к слову, между прочим.
Я рад любить Вас всей душой:
Ведь без любви и жизни нету.
Вся жизнь становится большой,
Когда так сильно любишь Свету.
Январь 2013 г.
Жигалкину Серёже
Герои разные бывают:
Один в сраженьях преуспел,
Другой в науке след оставил,
А третий к Марсу полетел.
Есть и такие, кто собою
Жизнь нашу к счастью изменил,
Кто сразу нашей стал судьбою,
Кто и душе, и сердцу мил.
Так монографии с законом
Помог лишь ты увидеть свет.
Она безрадостно лежала
В тени почти полсотни лет [2 - Речь идёт о монографии Ф. И. Яковлева «Развитие способности к учению».].
И этот сборник посвящений
Едва ли свет бы увидал,
Когда б ни ты, мой добрый гений,
Ему и жизнь, и облик дал.
Январь 2015 г.