Текст книги "Невиданные чудеса Дивнозёрья"

Чего хотят духи зимы?

Сказка для Макса Рязанова

– Тая, а ты знаешь, что в феврале духи зимы бродят среди людей? Ты думаешь, что деда Фёдора у колодца встретила, а это Студенец. Участковый избы обходит? Как бы не так – это Мороз-воевода дозором… ну дальше сама знаешь. Баба Лиза у калитки снег разгребает? А может статься, это сама Марена-смерть к нам пожаловала, – Пушок взахлёб делился новым знанием. – Но это и незнакомые люди могут быть. Вроде смотришь: турист приехал к нам в Дивнозёрье на лыжах покататься, а он не турист, а Карачун какой-нибудь… ух, страшно!

В голосе коловерши было больше восторга, чем страха. Но Тайку его слова, признаться, насторожили.

– Кто тебе такое рассказал? Я от бабушки ничего подобного не слышала.

– Марьянка-вытьянка. И я ей верю. Во-первых, она сама призрак – значит, ей видней. А во-вторых, она хоть и приколистка, но такими вещами шутить не будет – это ж тебе не какой-нибудь Сенька-алкаш! – Пушок подцепил из банки солёный огурец и радостно захрустел.

Тут он был прав: Марьяна зря болтать не станет. Но… что-то всё-таки не клеилось.

– А почему она раньше молчала? – Тайка задумалась с насаженной на вилку картофелиной.

– Говорит, мол, думала, вы знаете. – Пушок потянулся к картофелине и, получив по лапам, заныл: – Ну, Тая! Я думал, ты уже её есть не будешь. А чего добру зря пропадать?

– Нет, вы только на него посмотрите! Сначала новостями растревожил, а теперь ещё и на мою картошку зарится! Вот скажи, что нам теперь делать? Духи зимы, скрывающиеся среди людей, – звучит очень опасно. Я, как ведьма Дивнозёрья, должна этим заняться, тебе не кажется?

– Стопудово! – коловерша вспрыгнул на стол. Обычно Тайка ругалась, когда он так делал, но удержаться было сложно.

Впрочем, сейчас она была слишком погружена в раздумья, чтобы отреагировать сразу.

– Эх, хотела бы я знать, зачем им это нужно…

– Что?

– Ну, людьми притворяться.

– А, это я тебе скажу, – Пушок поправил воображаемые очки. – Слыхала, небось: на исходе зимы холода особенно злы. Это зимушка-зима бесится, что кончается её срок, и ищет, кого бы с собой прихватить. Лютует, в общем.

– Выходит, духи зимы хотят погубить кого-то из жителей деревни? – ахнула Тайка.

А Пушок продолжал рассуждать:

– Тая, я только сейчас понял: февраль самый невезучий месяц! Короткий, да – но, видать, неспроста ему дней недодали. Холодно, голодно, припасы заканчиваются – мне на днях снегири жаловались. Ещё и солнца мало, а на душе – чёрная грусть-тоска.

– С чего это у тебя грусть-тоска?

– Так вишнёвое варенье в погребе тю-тю.

– А кто его «тю-тю»? Сам же всё и слопал.

– Ну так то ещё в январе было! – отмахнулся Пушок, глядя за окно на потемневшее небо: похоже, надвигалась метель. – Вот ты блины на Масленицу печь собираешься?

– Конечно!

– А с чем мы их будем есть?

– С маслом да со сметанкой. А ещё – с яблочным джемом. Его у нас навалом.

– Но это же не совсем то! – Пушок шмякнулся на бок. Видимо, это должно было показать глубину его отчаяния, но Тайка почему-то не оценила, ещё и опомнилась!

– Кыш со стола, оглоед! Ещё и валяется! Тут духи зимы по деревне как у себя дома расхаживают, а он трагедию устраивает из-за вишнёвого варенья. Одолжу баночку у Алёнки, делов-то!

Пушок резво скатился вниз и склубочился на стуле – одни уши остались над скатертью торчать.

– Сходи-сходи, – он нетерпеливо дёрнул кисточками. – Заодно про духов зимы спросишь.

– У Алёнки? Ей-то откуда знать?

– Не, к ней в гости дядя Макс приехал. Ну помнишь, колдун из города? Может, он в курсе…

– Ой, здорово! Давненько мы с ним не виделись, – Тайка бросилась натягивать валенки.

Недоеденная картофелина осталась на тарелке. Пушок высунул нос, облизнулся и вздохнул, но не тронул.

– Доедай уж, – разрешила Тайка.

Обрадованный Пушок подцепил картофелину когтем и вдруг застыл.

– Ой, Тай… я тут подумал, а вдруг это вовсе не дядя Макс, а тоже притворюшка – дух зимы?

– Сейчас всё узнаем! – Тайка уже натягивала пуховик. – Догоняй.

И выбежала из дома. А коловерша сам дорогу найдёт, чай ему не впервой.

* * *

– Вы как раз к обеду, – просияла Алёнка, открыв дверь. – Заходите скорей, холодно. Дядя Макс такой плов приготовил – пальчики оближешь.

– Я уж чувствую… – Тайка хоть и поела только что, но поняла, что отказаться от такого угощения не сможет. Кухня пропахла специями, пропиталась ароматами мяса и овощей. Запыхавшийся Пушок тоже принюхался и расплылся в улыбке.

– Я считаю, все подозрения снимаются. Ни один дух зимы такой вкусноты не приготовит. У них вообще, небось, кухня не очень. Фрикадельки из снежков? Ледышки во фритюре? Мороженый минтай?

Дядя Макс гостям тоже обрадовался. А когда все наобнимались, уточнил:

– Вы просто так или по делу?

Заметил, видать, что у Тайки лицо озабоченное. Но говорить сразу о делах ей было как-то неловко.

– Давайте сначала поедим, а потом я всё расскажу.

Друзья сели за стол, и дядя Макс сам разложил еду по тарелкам. Плов и впрямь оказался замечательным – Тайка подумала, что надо будет узнать рецепт, если это, конечно, не какая-нибудь семейная магия. Не зря же некоторые рецепты только из поколения в поколение передаются. Чужак может и пропорции соблюсти, и выверить всё до мелочей, а вкус всё равно будет не тот.

– Ну, как успехи? – как бы между делом спросил дядя Макс. – К поступлению готовишься?

– Угу, – промычала Тайка с набитым ртом. – Спасибо за подсказку. Фольклористика – это прям моё. Мама ворчит, конечно. Мол, сказками денег не заработаешь. А по мне, так главное, чтобы душа к делу лежала. Правда?

– Правда. Только не рассказывай педагогам, что на самом деле в сказке всё не так было, – усмехнулся городской колдун.

– Да уж, – рассмеялась Тайка. – Кощеевич да Мара Моревна – такие себе научные источники. А уж если я ляпну, что сама в Дивьем царстве была и всё своими глазами видела, меня вообще в дурку упекут.

Она положила в чай ложечку мёда, отхлебнула. Ух и горячий! Пока стынет, как раз можно с дядей Максом своими тревогами поделиться.

Колдун очень внимательно её выслушал, а потом спросил:

– А я-то тут чем могу помочь?

– Ну, может, вы слышали какие-нибудь истории… – Тайка на всякий случай достала блокнот. Теперь у неё был свой – не всё же бабушкиной тетрадкой пользоваться.

– Слышал, конечно. Духи зимы правда бродят среди людей – с начала февраля и до самой Масленицы.

– Это опасно?

– Когда как. У вас же круг защитный вокруг деревни есть? Это хорошо. Значит, заложных покойников можно не опасаться. А от остальных – если не обижать их и вести себя уважительно – никакой беды не случится, – дядя Макс подмигнул Пушку.

Хоть он и не понимал язык коловершей, а всё-таки догадался, кто тут главный паникёр.

– А зачем они вообще подходят так близко к человеческому жилью? – Тайка задумчиво размешивала мёд в чашке.

– Это ты у них спроси, – улыбнулся колдун.

– А разве так можно?

– Ты же ведьма, кто тебе запретит? Ещё и ведьма с непростым именем. Ты хоть знаешь, что оно означает?

Вопрос был с подвохом, Тайка сразу это поняла.

– Э-э-э… что-то вроде «мудрая». Но я себя, признаться, мудрой пока не чувствую. В семнадцать рановато, наверное.

– Не просто «мудрая», а Та Исис – посвящённая Исиде. А знаешь, кто такая Исида?

– Это уже экзамен? – Тайка скомкала в руках край скатерти и призналась: – Блин, я забыла…

– Значит, почитаешь на досуге.

– А я знаю! – с Тайкиных коленей подал голос Пушок. – Я книжку про Египет читал. Она там много чего богиня: и женщин, и плодородия, и целительства. А ещё – хозяйка волшебства, как Мара Моревна!

– Я тебя в институт возьму, будешь мне подсказывать, – Тайка погладила Пушка. – Значит, как наша Мара Моревна, говоришь? Надо будет спросить, а вдруг они родственницы?

– Или у Мары Моревны много имён и ипостасей, – дядя Макс загадочно улыбнулся.

– А мне кажется, что Тайка – это от слова «тайна», – выдвинула версию Алёнка. – Рождённая для того, чтобы всякие тайны раскрывать. Всё сходится же!

– Вот мне сейчас завидно стало, – надулся Пушок. – Я же великий дивнозёрский детектив, мы столько дел вместе раскрыли, а имя у меня какое-то несолидное. Может, переименоваться?

– Отличное у тебя имя. Эй! Стой! Куда мой телефон потащил? – Тайка махнула рукой. Всё равно не отдаст, пока не нагуглит, что ему надо.

А из-под стола уже доносился бухтёж:

– Может, Пух? Не, надо что-то посерьёзнее. Винни-Пух? Старо. Или вот: Апух – божество древних майя. Ну-ка, ну-ка…

Тайка по-быстренькому допила чай и стала собираться. Внутри всё аж зудело от любопытства.

– Спасибо за гостеприимство и за добрый совет. Пойду, пока не стемнело, найду какого-нибудь духа и прямо спрошу, что он здесь забыл. Дядь Макс, я ещё завтра забегу, ладно? Поболтать о том о сём? – Дождавшись утвердительного ответа, она запахнула пуховик и выскользнула из дома в снежную круговерть.

На улице не было ни души – ещё бы, в такую метель! Тайка натянула на нос шарф и надвинула на глаза шапку. Стало немного теплее, вот только почти ничего не видно. И как этих духов искать прикажете?

– Ау! Есть тут кто-нибудь из зимних? – крикнула она наугад в белую мглу.

И тут прямо перед её носом закружился маленький снежный вихрь.

– Ну, допустим, есть. А чё надо?

– Я вопрос задать хочу.

– А взамен чё дашь? – хохотнул звонкий мальчишеский голос.

Ну да, дядя Макс сказал: уважительно. А это значит – с дарами. Только у Тайки с собой ничего толкового не было. Зимний дух – это же не мавка, чтобы ему бисерный браслетик дарить…

Тогда она решила немного схитрить:

– А чего ты хочешь?

– А чё у тебя есть? – дух явно над ней потешался.

Ветер тоненько засвистел – наверное, тоже смеялся. Ещё и шапку попытался стянуть, хулиган. Но Тайка не позволила: придержала рукой. И тут же получила снегом в лицо.

– Бесишь ты меня, ведьма.

Вжух – и Тайка оказалась внутри ледяного вихря, пришлось повысить голос, чтобы перекричать шум непогоды:

– Погоди! Я же тебя совсем не знаю. Были бы мы друзьями, я могла бы придумать подарок, который придётся тебе по душе. А так – хоть вишлист пиши.

– Что писать? – удивился дух.

– Вишлист. Список желаний. Его пишут перед праздниками, чтобы другие люди знали, что тебе дарить. Ты же не хочешь получить какую-нибудь фигню? Ещё и разгневаешься, небось.

– Конечно, разгневаюсь. – Ветер внезапно стих, а из снежной пелены показался очень серьёзный парнишка. Сероглазый, лохматый, с едва пробивающимся пушком над губой. На вид – Тайкин ровесник, только совсем седой.

– А тебе что, нравится злиться?

– Ващет, не очень… Говорят, я вспыльчивый. Но я не виноват. Просто все бесят, понимаешь? Особенно братья. Хотя мне и люди в целом не нравятся, – он почесал в затылке, – вишь, чёт меня опять не в ту сторону унесло. Я же, наоборот, должен сказать, чё мне нравится. Ох, ну и задачка…

Дух зимы погрузился в раздумья. Тайка ждала, не перебивала. Будь тут Пушок, наверняка предположил бы, что у парнишки какая-нибудь сложносочинённая депрессия, раз он ничего не хочет. А может, его просто никто раньше не спрашивал о желаниях?

– Я вспомнил! – дух зимы просиял. – Какаву хочу! Только смотри, чтоб погорячее.

– А ты не растаешь?

Получив в ответ презрительное «пфе», Тайка кивнула:

– Ладно-ладно, сейчас принесу. Ты только не уходи никуда.

Сварить какао и перелить его в термос заняло около четверти часа. Когда она вернулась, дух зимы всё ещё стоял у калитки, сложив руки на груди. Отхлебнув глоток, он расплылся в улыбке:

– Вот это да! Мне брат про какаву рассказал. Надо же, не обманул рыжий стервец – и правда вкусно. Так чего ты хотела узнать, ведьма? Спрашивай быстрее, пока я добрый.

– Почему духи зимы в феврале ближе к человеческому жилью держатся и людьми притворяются? Зачем им это нужно?

– Ха! Так это они прячутся, потому что меня боятся. Я как разгневаюсь – всем наваляю! – парнишка задрал нос.

– Так уж и всем? – не поверила Тайка.

– Ну почти.

– Да кто же ты такой?

Она уже понимала, что повстречала непростого духа. И не ошиблась.

– Не узнала? Я и есть Февраль. Говорят, самый вредный месяц в году!

– А тебе не обидно, что так говорят? По-моему, ты милый. Какао вон любишь, – Тайка улыбнулась. – Не наговаривай на себя.

– Я уже привык, – Февраль пожал плечами. – Теперь и ты мне ответь: сама догадалась спросить, чё я желаю, али надоумил кто?

– Дядя Макс научил, – призналась Тайка.

– А, знаю его. В моё время хорошие люди рождаются. На вид суровые, но хорошие. И к чарам часто склонность имеют. Это мой им подарочек. – Февраль вернул опустевший термос и добавил: – Но ты хоть и январская, но тоже ничего, ведьма. Больше не бесишь.

В его устах, наверное, это была наивысшая похвала.

Осмелев, Тайка решила ещё спросить:

– Слушай, а почему у тебя дней меньше, чем у других месяцев?

– Это личное, – помрачнел Февраль. – Может, как-нибудь потом расскажу… Кстати, тот шельмец, что наблюдает за нами из-за сугроба, – он твой? На моего братца Октября похож – такой же рыжий.

Тайка обернулась.

– Пушок? Что ты тут делаешь?

– Т-тебя ищу, – коловерша стучал зубами от холода. – П-полетел след-дом, г-гляжу – п-пропала. В-вихрь зак-кружил. А п-потом эт-тот т-тип п-появился. Я сид-дел, д-думал, к-как т-тебя сп-пасать.

– Не надо меня спасать, всё хорошо.

Тайке было очень приятно, что верный друг был готов защитить её от страшных зимних духов.

– Аг-га, а у сам-мой г-губы уже синие.

– А ведь он прав, – погрустнел Февраль. – Нельзя мне долго со смертными болтать. Не заметишь, как замёрзнешь, а виноватым я окажусь. Так что бывай, ведьма. Может, ещё свидимся когда-нибудь…

Тайка ещё рот открыть не успела, чтобы попрощаться, а братец месяц уже пропал из виду.

– Спасибо, мой хороший, – Тайка подняла Пушка на руки и прижала к себе. – Если бы не ты, мы бы с ним точно до смерти заболтались. Ох, я пальцев уже не чувствую. И нос онемел. Пошли скорей домой отогреваться.

Коловерша, зарывшись мордочкой в Тайкин шарф, согласно мурлыкнул.

– Да, я молодец. Детектив Пушок всегда приходит вовремя!

С приходом сумерек метель наконец-то улеглась, и небо очистилось. Дом, укрытый пушистой снежной шапкой, манил ласковым светом из окон, суля тёплый уютный вечер в семейном кругу. Пахло печным дымком – наверное, домовой Никифор уже поставил разогревать ужин…

Тайка шагала по запорошенной тропинке и улыбалась. Отличный выдался денёк! Встречи со старыми друзьями, неожиданные новые знакомства… К тому же теперь она знала, чего на самом деле хотят духи зимы. Того же, что и мы все: простого человеческого тепла и немного какао.

За одним зайцем погонишься…

– Тая, как думаешь, а саблезубые зайцы бывают?

Вот умеет же Пушок огорошить! Тайка аж половник уронила…

– К-какие ещё саблезубые зайцы?

– Ну, доисторические.

– Ты что, опять всю ночь ролики на «Ютьюбе» смотрел? То у тебя пришельцы из космоса, то собаки-мутанты, теперь ещё зайцы доисторические, – Тайка закатила глаза.

Любознательность Пушка уже стала притчей во языцех. Он потреблял информацию с той же скоростью, что и пирожки с повидлом, порой не отличая правду от небылиц.

– Какая разница, что я смотрел? Я твоим мнением интересуюсь, а заодно – развлекаю беседой, а то ты какая-то скучная.

– Не бывает никаких саблезубых зайцев. И вовсе я не скучная, просто сосредоточенная. Контрошка у меня завтра.

– А ты к ней готовилась? – всполошился Пушок.

– Угу, – Тайка, вздохнув, опустилась на табурет и помассировала виски. – Уж лучше саблезубые зайцы, чем эта проклятая алгебра! Вот я – ведьма. Упыря могу побороть, злыдня заклясть, даже кикимор построить, чтоб не баловали. А логарифмы не даются, хоть тресни. Жаль, нет таких чар, чтобы всё само порешалось. Скорей бы уже школу закончить. Я так устала, Пушочек…

Коловерша выждал скорбную паузу, потом прочистил горло и завёл старую песню:

– И всё-таки о зайцах… Я о них не на «Ютьюбе» услышал, а от тётки Дарьи, когда та соседке жаловалась, мол, обглодали всю кору в саду. Да так сильно, как будто сабли у них вместо зубов. И знаешь – меня прямо как молнией ударило. Чую, это новое дело для дивнозёрского детектива и его верной помощницы! Для меня и тебя то есть. Что скажешь?

– Не думаю, что в этой истории есть хоть что-то волшебное, – покачала головой Тайка. – Зайцы часто портят деревья зимой. Неужели тётка Дарья стволы не защитила? Не может быть, она же опытный садовод.

– В том-то и дело! И стволы были обмотаны, и пугало стояло. Только всё без толку – прогрызли.

– Серьёзно? Может, это не зайцы вовсе?

– Ну а кто? Таинственная зимняя плодожорка?

– Плодожорка – это ты, – усмехнулась Тайка.

Она-то знала, что Пушок беспокоился о саде тётки Дарьи вовсе не бескорыстно. Он ведь сам частенько воровал оттуда яблоки и вишню, когда поспеют.

– Ладно, пусть будет таинственная зимняя корожорка. Что это за выражение лица, Тая? Ты что, не одобряешь?

– Да тебя хоть одобряй, хоть нет – бесполезно. Тырил, тыришь и будешь тырить.

– А чё, птичкам можно, а мне нельзя? – Пушок от возмущения раздулся, став похожим на рыжий мохнатый шар. – Потому что они дикие, а я – домашний? Так-так-так, дискриминация по месту проживания! По-твоему, если я уйду в лес, я получу право на эти яблоки?!

– Тише-тише, ну чего ты раскричался? И без тебя голова трещит…

– Потому что ты отчитываешь меня прямо как домовой Никифор, – буркнул коловерша и отвернулся.

Ну вот как ему объяснить, что чужое брать нехорошо?! Он же наполовину сова, наполовину кот, у него если что плохо лежит, значит – добыча. Тайка уже готова была опустить руки, но, к счастью, Пушок оказался не только отходчив, но и находчив:

– Тая, я всё придумал! – он воодушевлённо замахал крыльями. – Давай поможем тётке Дарье поймать этого зайца, или кто он там? А взамен ты попросишь для меня вишен и яблочек с нового урожая.

Вот это совсем другое дело! Тайка даже повеселела.

– Ладно, попробуем подстеречь вредителя.

Она всё ещё не верила, что в деле замешано волшебство. Но сходить проветриться всяко не помешает. Может, хоть голова болеть перестанет?

* * *

Эх, как же сложно сидеть под кустом, не шелохнувшись! Особенно на холоде, когда даже чаёк в термосе едва помогает. Шло время, тянулись минуты, и Пушок, по обыкновению, начал причитать:

– Какая-то у нас неправильная весна, Тая. Дубак, а не весна! У меня уже зуб на зуб не попадает.

– А чего ты хотел? Пришёл марток – надевай сто порток. Не на календарь надо смотреть, а на градусник за окном.

– Так-то оно так, но всё равно тепла хочется. Как солнышко пригреет, сразу на душе радостнее становится, и небо уже не такое хмурое, и синички тенькают…

– Придётся потерпеть до настоящей весны. Всё-таки не в Дивьем царстве живём, где вечное лето, – Тайка одним глотком допила остывший чай и поёжилась. – Брр-р.

Нет, вы не подумайте, она зиму любила. Здорово ведь прокатиться на лыжах по опушке леса или на коньках по замёрзшему озеру! Да и просто в снегу поваляться, чтобы, помахав руками и ногами, сделать «снежного ангела». Но к марту белое покрывало полей уже приелось. Поскорее бы уже проклюнулись первоцветы, началось движение соков под корой и проснулись её друзья – духи лесные да водные. Так хотелось обнять их после зимней спячки, поделиться новостями. Они ведь столько всего интересного пропускают!

Тайка замечталась, но настойчивый шёпот Пушка заставил её вернуться к реальности:

– Смотри-смотри! Явился наш вредитель длинноухий.

Она глянула и не поверила своим глазам: заяц был огромный. И ладно бы только это! На голове, которая к весне уже начинала сереть, косой носил маленькую шляпу-цилиндр. Ишь ты, модник!

– Это что, мартовский заяц? – ахнула Тайка. – Как в «Алисе»?

– Главное – не нырять за ним в нору, – Пушок приник к земле и завилял задом, готовясь к прыжку.

– Ты что, его ловить собрался?

– А что ещё делать с преступником?

– Ничего, что он тебя в два раза больше?

Тайка забеспокоилась не на шутку. Заяц – это вам не маленький домашний кролик. А если у него цилиндр, то он вполне и саблезубым может оказаться. Волшебным существам на теорию эволюции начхать, у них свои правила.

Но Пушок уже впал в охотничий раж:

– Никому не позволю мои яблони обгладывать!

– Они не твои.

– Уже почти мои. И вообще – они в Дивнозёрье растут? В Дивнозёрье. А я за край родной во как душой болею! – коловерша ударил себя лапой в грудь.

Заяц вздрогнул и заозирался по сторонам. Наверное, услыхал, как Тайка с Пушком перешёптывались.

– Ты что, не наложила чары тишины? – зашипел коловерша.

– Так ты не сказал. Кто тут детектив?

– Я думал, сама догадаешься. А ещё ведьма!

И пока Тайка думала, то ли возмутиться, то ли начать оправдываться, Пушок взмахнул крыльями и с воинственным «мр-р-рияу» бросился на врага. Да так удачно спикировал, что плюхнулся косому прямо на загривок, вцепившись в шкуру всеми когтями.

Заяц заверещал и рванул прочь – только пятки засверкали.

– Я дефжу его! Дефжу-у-у! – Коловершу мотало, как ковбоя на родео, поэтому, кроме когтей, он решил помочь себе и зубами.

Миг – и они уже скрылись из виду.

– Подумаешь, про чары забыла… – пробурчала Тайка, вылезая из кустов и отряхиваясь от снега. – Хорошо, что я голову дома не забыла. Ещё и пуховик порвала… М-да, сегодня явно не мой день.

Она решила пойти по заячьему следу. Благо тот был чёткий. Так, шаг за шагом, Тайка вышла из сада на накатанную дорогу, потом, петляя, свернула в поля. Ух и сугробы тут!

Идти стало тяжело. Вроде не так много прошла, а ноги уже заныли и дыхание сбилось. Вдобавок на небо набежали тучи, посыпался мелкий снежок. Вот-вот спустятся синие сумерки и потеряется заячий след.

– Пушо-о-о-ок! – покричала Тайка, но никто не отозвался.

Чтобы унять тревогу, она стала рассуждать вслух:

– Ну и где теперь искать этого негодника? Может, он уже давно пьёт чай в компании Сони и Безумного Шляпника, а я тут мёрзну, как дура? – вырвавшийся смешок получился каким-то невесёлым.

Но Тайка продолжала себя успокаивать: всё будет в порядке. Пушок немного погоняет по окрестностям и вернётся, напугав косого, чтобы тот больше не осмелился лезть в сад к тётке Дарье. Но больше всего её удручало – она не сразу подобрала верные слова – чувство ускользнувшего из-под носа чуда. Пушок оказался прав: заяц-то был волшебный. Зря она не верила…

– Гуляешь, красна девица? Али потерялась?

От неожиданности Тайка вздрогнула: собеседник вырос словно из-под земли. Точнее сказать, из-под снега. Мальчишка, на вид – её ровесник. Белобрысый, волосы собраны в хвост, а по бокам висят прядки. Уши острые или нет? Не видно.

– А ты чего без куртки бегаешь? – ахнула она. – Давай я тебе хоть пуховый платок дам. Только потом верни. Это бабушка вязала, мне на память оставила.

Мальчишка удивлённо вскинул белёсые брови, но платок взял.

– Ты никак из Дивнозёрья, девица?

– Угу, – Тайка приподняла ворот пуховика. – Ты тут не видел… как бы тебе объяснить… В общем, кого-нибудь странного?

– Тебя, – хохотнул мальчишка. – Ты, случайно, не из тех, кто зимой по полянам подснежники ищет?

И тут Тайка догадалась, кто перед ней. Ну, почти.

– А у тебя, случайно, нет ещё одиннадцати братьев?

Мальчишка аж зааплодировал.

– Ишь ты, верный глаз! Ведьма, что ль?

– Ага, ведьма. А ты – братец Март?

– Не угадала – Январь я.

– Э-э-э, что-то не похож. И разве твоё время не миновало? – насторожилась Тайка.

– Ну а каким ты меня представляла? – мальчишка, лихо подбоченившись, подмигнул.

– Ты только не смейся. Думала, ты такой почтенный старец с бородой до пупа. На Деда Мороза похожий, только суровый.

Январь всё-таки рассмеялся: заливисто, не обидно.

– Многие таким меня и увидят, коли захочу показаться. Но только не ты.

– Это потому, что я – ведьма? – Тайка задрала нос. Ну а что? Приятно же, когда можешь видеть то, что другим не дано.

– Нет, дурёха! Это потому, что ты родилась в январе. Небось, говорили тебе в детстве, что ты слишком серьёзная и рассудительная? «Маленькая взрослая» – что-нибудь в этом роде.

– Говорили, – кивнула Тайка. – Раньше было приятно. А теперь… даже не знаю. Наверное, я и правда стала взрослой. Пушок сегодня сказал, что я ворчу, как Никифор.

– Вот и мне говорили. А как не быть серьёзным, когда с тебя год начинается? Большая ответственность, между прочим. Но порой я позволяю себе дурачиться. Это вообще всем полезно. Я бы на месте ваших человечьих докторов каждому такой рецепт выписывал: хорошенько дурачиться минимум раз в неделю. В качестве скукопрофилактики.

– Это ты здорово придумал, – улыбнулась Тайка. – Скукопрофилактика! Я запомню. Обещаю, что буду дурачиться иногда.

– Вот и умница, – вдруг Январь натянул ей на нос шапку. – Оп! Проверка на унылость!

И Тайка рассмеялась от души. Ей всё больше нравился этот проказник-Январь. С ним было весело и легко. Но кое-что всё же не давало ей покоя.

– Ты так и не ответил, что ты здесь делаешь? И где братец Март?

– Я бы и сам хотел знать, где он шляется, – насупился Январь. – От работы отлынивает, понимаешь? А я – подменяю… ну и заодно ищу этого бездельника.

– А почему именно ты?

– Ну а кто самый ответственный? – Январь развёл руками. – Так что прости, красна девица, но, пока братец не соизволит делом заняться, будет у вас морозно да снежно. Я по-другому не умею.

– Погоди-ка… а когда в январе оттепель случается, это что?

– А это братец прогулы отрабатывает. Но я такое редко дозволяю. Я ж этот… как у вас там говорят? Трудоголик, во! Работаю и за Марта, и за Апреля иногда… А вместо благодарности одни укоры от людей слышу.

Тайке стало его жаль. Она пообещала себе больше не сетовать на холодные весенние дни. По крайней мере, вслух.

– А я тут тоже кое-кого ищу, – решила поделиться она. – Ты, случайно, зайца не видел?

– Да много их, ушастых, в поле бегает. Хочешь, поймаю? Тебе какого? – Январь сделал щедрый жест рукой, словно предлагая выбрать подарок.

– Того, что в шляпе. С ним ещё мой друг должен быть. Рыжий такой коловерша.

– Так это же мартовский заяц! – ахнул Январь. – Где, говоришь, его видела?

– Я по следу шла. Вот он, ещё немного виднеется.

– Ой, спасибо, удружила! – Январь подхватил её, закружил. Тайка от неожиданности взвизгнула, но её уже поставили на землю. – Это же Март под заячьей личиной прячется. Ух, догоню – уши надеру.

Вокруг них взвился снежный вихрь, и Тайка, спохватившись, успела крикнуть:

– Скажи ему, чтобы больше кору на деревьях не порти-и-ил! – Но Январь уже исчез. Только бабушкин платок в руках остался. Тайка поплотнее в него укуталась и потопала домой. Уж лучше ждать Пушка в тепле, с горячим чаем и малиновым вареньем, чем среди снегов, правда?

* * *

Коловерша поспел домой как раз к ужину и с порога завопил:

– Тая, ты не поверишь, кого я встретил!

– Дай догадаюсь, – хитро улыбнулась Тайка. – Братцев-месяцев. Января да Марта. Так ведь?

– Да ну, ничем тебя не удивить, – немного разочарованный Пушок плюхнулся за стол. – Откуда знаешь?

– Сперва лапы помой. Кто с улицы – и сразу за стол?

Пока Пушок бегал к умывальнику, Тайка разложила по тарелкам пельмешки с бульоном да со сметанкой: себе, Пушку и, конечно, домовому Никифору.

– Чаво там у вас за приключения? Нешто я опять всё проспал? – Никифор повязал салфетку поверх бороды, чтобы не запачкаться. – Рассказывайте ужо. Я внимаю.

Тайка поведала, как они ловили зайца и как потом она встретила в полях братца Января. Пушок всё это время аж пританцовывал на стуле – так его распирало от желания вставить хоть слово. Наконец настала и его очередь:

– Ой, чё было! Скакали мы с этим зайцем, значит, скакали, пока вусмерть не умаялись. Он хлоп набок в снег да и молвит человечьим голосом: «Эй, ты вообще кто?» А я ему: «А ты кто?» Так и познакомились. Пожали друг дружке лапы, выпили берёзового сока на брудершафт. И он предложил мне – представляете! – подменить его. Так, на недельку, не больше.

– Ого! А ты чаво? – Никифор чуть ложку мимо рта не пронёс.

– Согласился, конечно. Но с условием: чтобы он кору больше у тётки Дарьи не драл.

– Зачем ему кора, кстати? Он же не настоящий заяц, – полюбопытствовала Тайка.

– Говорит, мол, заячья болезнь. Вроде как вредная привычка. Перекинешься – и всё, невозможно удержаться, – пояснил коловерша, гордо выпятив грудь. – Эй-эй, а правда я хорош? Дело раскрыл, ещё и подработку нашёл. Я даже название для своего месяца придумал. Послушайте, как круто звучит: первое пушкабря!

«Дзынь-плюх!» – Никифор всё-таки уронил ложку прямо в тарелку.

– Какое ещё пушкабря? А не пушкобрёх ли ты, часом, дружочек?

– Клянусь, так и было! – надулся коловерша. – Мы с Мартом уже обо всём сговорились, как вдруг явился Январь и начал нас обоих морозцем за уши щипать! Ну и наорал на брата, конечно. Так что с завтрашнего дня Март сам работать будет, а я – как-нибудь потом.

Пушок старался говорить беззаботно, но по голосу всё равно было слышно, что он расстроен.

Тайка передала ему добавку сметаны и, не зная, как ещё утешить друга, спросила:

– А расскажи, каким был бы твой месяц?

Пушок просиял:

– Самым лучшим, конечно. Солнечным, ярким! И чтоб на всех деревьях одновременно цвели цветы и зрели плоды. А с озёрами я так придумал: с одной стороны лёд, с другой – тёплая водичка. Хошь – купайся и загорай, хошь – на коньках катайся! И всюду костры, музыка и танцы! В лесу на тайной поляне будет бить источник молочного шоколада, а на ёлках вместо шишек вырастет пастила…

– Глупости! Так не бывает, – фыркнул Никифор.

Но Тайка – редкий случай – не согласилась с рассудительным домовым.

– А я, пожалуй, буду с нетерпением ждать, когда наступит первое пушкабря. Ведь в Дивнозёрье нет ничего невозможного.

Она прекрасно знала, что чудеса случаются. А сейчас припомнила ещё и наставление братца Января: никогда не забывай дурачиться, иначе жизнь станет очень скучной. А ведь именно скука убивает всё волшебство…

Впрочем, пока им это не грозило. Потому что с Пушком – точно не соскучишься!