Текст книги "Дитя Света. Рождение Легенды"

Глава 13. Высшее Чувство

Краер, как обычно, расхаживал по залу, в то время как Райкон молча ждал, пока тот заговорит. Наконец волшебник остановился, устремив взгляд в потолок.

– Итак, все прошло без потерь?

– Похоже на то, – ответил Райкон. – Дориан чертовски способный малый. Но Шестой Хранитель. Вы ведь…

– Да, я знаю, – вставил Магистр. – Именно поэтому я посылаю их вдвоем.

В разговоре нависла пауза.

– Теперь, когда у нас пять сердец, – продолжил Краер, – нам недостает всего два ингредиента.

Старик повернулся к Райкону:

– Медлить больше нельзя. Как только они заполучат душу Дарла, нужно послать их за последним Сердцем, и тогда мы, наконец, сможем провести ритуал.

***

Дарл расположился на берегу озера. Волшебник смотрел на звезды и слушал манящую симфонию лесных звуков. Но что-то не давало ему покоя. Старик встал с валуна и принялся бродить по берегу. Скрещенные за спиной руки нервно терлись друг о друга. Он сделал глубокий вдох и посмотрел на луну.

– Время пришло. Теперь моя судьба зависит только от него.

На небе пролетела комета.

– Слишком много неудач постигло меня за мою долгую жизнь. Стоит ли мне бояться смерти, когда я и так давно уже мертв? Столько лет ненависть терзала мне душу. Теперь я просто призрак, скитающийся по просторам своего мира, который никак не хочу отпускать. Что ждет меня, не имеет значения. Я лишь надеюсь, что то добро, которое я успел совершить, искупит мои грехи. Да пребудет с нами Свет Творца.

***

Райкон проводил молодую пару к кристаллу.

– Здесь я должен вас покинуть. Удачи. Вам обоим.

Собеседники переглянулись.

– Что, если я не смогу? – вставил Мэндл. – Ну… Вы понимаете, заставить себя убить его?

– Сказать тебе честно?

Юноша кивнул.

– Я уверен, что до этого не дойдет.

– Что вы имеете ввиду?

– Я верю в тебя, Мэндл.

Райкон подмигнул юноше и покинул комнату. Ученик посмотрел на свою спутницу. Та подбодрила его улыбкой.

Переместившись в пещеру, молодая пара поспешила выйти наружу. Пробравшись сквозь упругие заросли, они оказались посреди очаровательного леса. Мэндл растерянно оглядел окрестность. Неужели это место могло так сильно измениться за такой короткий срок?

Путники стояли на небольшом холме, окруженном живой изгородью с оранжевой листвой и белыми только что распустившимися цветками. Вдоль дороги, застланной изумрудным ковром, росли дикие кустарники с завивающимися ветвями небесного цвета. Величественные деревья с янтарной узорчатой корой достигали сотни метров в высоту. Даже горный хребет показался немощной стеной по сравнению с могучими стволами, которые до самой верхушки укрылись за покровом лиан. Ветки росли чуть ли не от самых корней, а их кончики порой касались земли. Сквозь густую обвисшую, словно сосульки, листву Мэндл с трудом разбирал окрестность. И только солнечным лучам удавалось пробраться через непокорные заросли.

Молодая пара спустилась с холма. Вдоль тропы протекала река, чей конец исчезал в горной расщелине. С другого берега доносились звуки плещущихся птиц. По сторонам слышался шорох и легкий топот зверей. Лес казался весьма оживленным, несмотря на то, что всего три месяца назад здесь не было ничего, кроме бассейнов магмы.

– Как здесь красиво! – с нежным придыханием произнесла Кания. – Кто способен сотворить все это? Ведь не могли же такие деревья вырасти сами по себе за такой короткий срок. А эти звери? Посмотри, сколько жизни в этих землях!

– Полагаю, только Дарл может дать нам ответ.

Собеседники переглянулись и продолжили путь.

Тропа привела их на поляну, чей берег, словно радуга, был усыпан цветами. И только выйдя из лесного тоннеля, они обратили внимание на водопад. Заросшая водорослями скала служила мягким ковром для мощного потока воды, впадавшего в озеро. Вся окружавшая природа излучала гармонию и блаженство. Аромат цветов придавал здешнему воздуху волшебный привкус, очаровывая сознание спутников. Пара подошла к воде и уселась на небольшой валун неподалеку. Взгляд молодых людей устремился к верхушке водопада, граничившей с лазурным небом.

Приближался вечер. Все это время спутники почти не разговаривали. Чарующая обстановка леса заворожила их умы, погрузив в глубокие мечтания.

Дарл стоял на берегу и наблюдал за гостями, без устали любовавшимися красотами здешних земель. Стариу не хотелось возвращать их к реальности – он понимал, в какой эйфории сейчас пребывает молодая пара. Перламутровый оттенок неба придавал месту еще большую таинственность. Лес служил идеальным местом для того, чтобы забыться и погрузиться в мир собственных грез.

Волшебник незаметно подошел поближе. Мэндл и Кания, словно заколдованные, смотрели на водопад.

– Вижу, вам по душе мое творение? – наконец нарушил тишину Дарл.

Путники обернулись и вскочили, будто проснулись в самый разгар сна. Изумрудный капюшон скрывал лицо собеседника.

– Не беспокойтесь, – спокойным тоном добавил волшебник. – Если бы я хотел причинить вам вред, то давно бы сделал это. Вы целый день сидите здесь, и так и не сказали ни слова.

Мэндл и Кания вопросительно переглянулись. Они все еще пребывали в странном состоянии полудремы.

– Так вам нравится? – повторил Дарл.

Волшебник по-прежнему стоял боком.

– Да, но… мы что правда просидели здесь целый день? – спросил Мэндл.

– И просидели бы еще дольше, если бы я не прервал ваше очарование этим местом.

На лице волшебника образовалась небрежная улыбка – неудачная попытка выразить любезность.

– Вы, кажется, сказали, что это ваше творение? – спросил юноша, начав приходить в себя.

– Верно подметил, Мэндл.

– Постойте, вы знаете мое имя?

– А что в этом странного?

– Я ведь еще не представился.

– Неужели ты думаешь, что волшебник, который живет на этой земле уже более тысячи лет, не найдет способ узнать имя незваного гостя, если он того захочет?

Дарл усмехнулся.

– Я наблюдал за вами с тех пор, как вы появились здесь. Это ведь мой лес, в конце концов. Ну, так вы скажете или нет, за что я удостоен такой великой чести?

– Мы из Раминга, – начал Мэндл.

– Это мне известно. И мне также известно, что это ты убил Огненного Хранителя. Так что же на этот раз привело тебя сюда?

– Я пришел к вам, – неуверенно промолвил юноша.

– Тебя послал Краер, не так ли? – голос волшебника стал более суровым.

Мэндл ничего не ответил.

– И что же он хочет на этот раз? – нетерпеливо произнес старик.

Дарл, казалось, готовился повернуться лицом к юноше, но сдержался.

Парень сжал кулаки. Только он собрался ответить, как Кания вступила в разговор:

– На самом деле Краер не знает, что мы здесь.

Волшебник молчал.

– Мой учитель рассказал мне вашу историю, и я была ужасно тронута. Он сказал мне, что большую часть жизни вы живете в ненависти и что ваше сердце давно забыло Любовь. Когда я узнала, что к этой долине вернулась жизнь и что это ваших рук дело, мне захотелось убедиться в этом, и я уговорила Мэндла сходить со мной. И мне интересно, как человек, так давно не знавший Высшего Чувства, может создать такое?

В разговоре повисла пауза. Волшебник слегка повернул голову к спутникам. Однако их глаза все еще не встретились. Дарл знал, что девушка солгала, но точно так же чувствовал, что она говорила искренне. Немного помолчав, он ответил:

– Если вам действительно интересно узнать ответ, следуйте за мной, – произнеся это, старик направился в сторону леса.

– А где вы жили до этого? – немного погодя поинтересовался Мэндл.

– У меня много мест обитания. Но в данный момент я живу здесь.

Путники шли минут десять, пока не пришли к крохотной избушке. Дарл открыл старую деревянную дверь. В помещении было темно, лишь легкий блеск луны освещал единственную комнату. В центре на полу лежал ковер с загадочными узорами. А у стены стояло старинное кресло-качалка. Юноша обратил внимание на изображение ангела и демона.

– Что это за картина?

– Вам не обязательно знать это сейчас, – сказал Дарл, – лучше присядьте.

Волшебник жестом создал пару деревянных стульев, а сам уселся в любимое кресло-качалку. Наконец, старик снял капюшон, обнажив большой открытый лоб и длинные поседевшие волосы. На лице выделялись ярко выраженные скулы и аккуратная короткостриженная борода. В усталом прищуренном взгляде виднелось тусклое зеленое сияние.

– Я расскажу вам кое-что, о чем вы никогда не слышали. Началось мое нынешнее воплощение тысячу сто пятьдесят шесть лет назад. Основатели моего клана после долгих лет служения Творцу открыли в себе источник Зеленого Пламени, чья природа заключалась в двух противоборствующих явлениях: созидании и разрушении. Сила Огня давала владельцу возможность тысячекратно приумножать энергию души для выражения в физическом мире. Зеленое Пламя, также известное как Пламя Любви-Сострадания и Пламя Великой Гармонии, являлось инструментом, позволявшим человеку ускорить свою эволюцию за счет праведного служения.

Наш клан состоял как раз из таких людей. Все время старшие члены семьи уделяли служению, используя силу Зеленого Пламени. Чувство сострадания и гармонии разжигало пламя в сердцах людей и распространялось в окружающий мир. Зеленое Пламя возвышало сознание владельцев и заодно Альтрэнию в эволюционном цикле. В те времена наш клан был одним из немногих, который искренне служил Силам Света.

Лишь несколько кланов обладали силой Духовного Огня. В те времена знания передавались из поколения в поколение и потому были доступны только членам семьи. Получалось так, что несколько кланов продолжали процветать, а все остальные оставались в тени их величия. Люди, к сожалению, не понимали главного: что наши стремления основывались на служении Творцу, в то время как ими руководили эгоистические помыслы.

Пока я рос, взаимоотношения между кланами накалялись. И, несмотря на искренние попытки наших членов исправить положение, разразилась суровая война. В то время я был примерно вашего возраста. Мне не разрешили принять участие в битве и велели остаться в деревне, оберегать младших братьев и сестер. Я искренне верил, что чистое сердце и благие намерения помогут семье одержать верх. Но я ошибся.

Завоеватели долго пытали нас, держа в камерах без еды и воды, дабы узнать секрет нашей силы. Однако никто из нас не имел и малейшего понятия о том, где находился Кристалл предков. Наши знания ограничивались стремлением к праведному образу жизни и проявлению сострадания к окружающим. Нам, конечно же, не поверили и начали убивать одного за другим. К сожалению, я единственный, кому удалось сбежать…

Дарл замолчал.

– Как вы прожили столько лет? – поинтересовалась девушка.

– Когда все это случилось, я отправился путешествовать и немногим позже попал на необитаемый остров, где встретил наставника, который обучил меня искусству алхимии. И поскольку в моих жилах текла кровь величайшего клана, я с легкостью освоил знания, данные мне Учителем.

– Что странно, – сказал Дарл немного погодя, – его мировоззрение было невероятно схоже с философией клана. И, несмотря на весь ужас, который мне пришлось пережить, Учитель сумел вернуть меня на праведный путь. Когда его не стало, мне пришлось продолжить поиски, и я отправился странствовать по миру, в надежде найти ответы.

Мне было около тридцати лет. Клановые системы были расформированы. Люди разбрелись кто куда. Начали образовываться деревни и города, где правили верховные маги. В те времена каждый человек знал о существовании магии, не то что сейчас.

Дарл сделал паузу.

– Поскольку большая часть земель представляла собой владения не самых дружелюбных существ, города расположились неподалеку друг от друга, чтобы обеспечить себя надежной защитой. И хотя в памяти все еще остался осадок давно забытого прошлого, мое сердце стремилось к Свету, и я искренне желал служить миру, несмотря на то, что во главе сидели люди, уничтожившие мою семью. Я пришел к одному из правителей и предложил помощь. Никто не знал о том, кто я такой. Однако мои знания алхимии им нужны.

Спустя пять лет я встретил свою первую земную любовь. Ее звали Маргония.

Волшебник произнес имя с особым чувством. В глазах на мгновение блеснула искра радости.

– Мне казалось, что Любовь к ней и есть то, о чем говорили наши предки. У нас родились дети. Все шло гладко до тех пор, пока правитель не узнал о моих тайных исследованиях, связанных с эликсиром бессмертия, и потребовал, чтобы я изготовил один для него. Я отказался. Моя бдительность была притуплена жаждой открытий. В тот день я совершил самую большую ошибку, которая лишила меня того, чем я дорожил больше всего, – моей возлюбленной. Я знал, что так может случиться, но наивно полагал, что правитель не станет угрожать лучшему алхимику, без которого вся торговля сойдет на нет. Я недооценил влияние власти на рассудок людей. В тот вечер я пришел к воротам замка, но стража не хотела меня впускать. Впервые за долгое время меня переполнил гнев.

Голос Дарла изменился, будто он вновь переживал эти события.

– Сила Зеленого Пламени вырвалась наружу, испепелив все на своем пути. Я прорвался в зал правителя. Он стоял на коленях и умолял меня простить его. Я знал, что он не был искренен, но, посмотрев ему в глаза, я увидел в них образ Учителя, как будто пытавшегося меня образумить, и молча ушел. На следующий день я забрал детей и отправился на край света, туда, где нас никто не смог бы найти. Я обучил сына и дочь тому, что знал сам, в надежде, что после моей смерти они продолжат служить миру вместо меня. Однако я я забыл о главном: только члены клана могли постичь тайные знания предков. А поскольку моя жена была обычной женщиной, наши дети не смогли унаследовать мой ум. Это привело к тому, что, когда сын подрос, он начал обвинять меня в смерти матери и грозился рассказать правителю о том, где мы прячемся. Он хотел, чтобы я наделил его своим могуществом. Сын считал, что без Зеленого Пламени служение не имеет смысла. Он не понимал, что сила заключена в нашем стремлении постичь Творца и что Пламя являлось всего лишь инструментом служения.

В один прекрасный день он исчез. Я оставил дочь одну и отправился на поиски. Вернувшись вечером домой, я обнаружил оскверненные тела своих детей, истекающих кровью. Они были поражены прямо в сердца.

– В тот день, – хладнокровно продолжал волшебник, – моя вера в Творца была утеряна навсегда. Я не мог поверить, что Великий Создатель подверг верного слугу таким испытаниям, в то время как тем, кто жил в страхе и невежестве, все сходило с рук. Тогда я решил, что, если хочу, чтобы Творец явил себя в этом мире, я сам должен Им стать, и отправился в замок, чтобы наказать всех тех, кто вел неправедный образ жизни, дабы показать им, насколько суровым и беспощадным может быть Творец.

Я подчинил всех правителей и установил собственные законы, которые подразумевали чистые помыслы и стремление к Свету, жестоко наказывая всех, кто не следовал праведному пути. Я был так ослеплен властью и гневом, что забыл о главном принципе клана – быть той переменой, которую ты хочешь видеть в мире. Каждый член клана в течение жизни являл собой пример для подражания.

Много лет спустя я осознал свою ошибку и оставил бренный мир на собственное попечительство, предварительно убив всех верховных магов тех времен. Престол заняли обычные люди из знатных семей. И первым их указом стал запрет на любой вид магии. Тогда и началась Вторая Война Магов. Но длилась она недолго. Большинство волшебников публично казнили. Некоторым удалось бежать. Я же вернулся на необитаемый остров, где когда-то встретил Учителя, чтобы продолжить работу над эликсиром бессмертия.

В пожилом возрасте мне удалось воплотить свою идею в жизнь. Тогда я произвел на свет первый эликсир, решив, что спас себя от ужасной участи. И лишь много лет спустя осознал, что вместо этого обрек себя на бесконечные муки. Я отправился на поиски достойных кандидатов, которые были бы готовы посвятить свою жизнь служению, чтобы вручить им один из эликсиров. Я считал, что без них Альтрэния обречена на уничтожение. Но мои поиски закончились неудачей. В тот день я понял, что обрек свою душу на существование в проклятом мире среди невежд и убийц. Только потом я осознал, что мой клан вымер не потому, что не мог спастись. Все оказалось совсем наоборот. Вместо того чтобы подвергать светлые души страданиям в безнадежном мире, Гион позволил им уйти. И я единственный, кто остался гнить на этой пропащей планете.

– Неужели за тысячу лет не нашлось никого, кому вы бы могли просто позволить себя убить? – удивился юноша.

– Все не так просто, Мэндл. Дело в том, что я должен умереть от руки волшебника, чья душа прошла дальше меня по пути эволюции. Только тогда я смогу обрести покой в Небесном Мире.

– И за все это время вы не смогли встретить ни одного достойного кандидата? – спросила Кания.

Дарл помотал головой.

– Думаю, на сегодня достаточно, – произнес волшебник немного погодя. – Надеюсь, вы не против поспать на полу.

Волшебник сотворил мягкие подстилки и меховое покрывало.

– Нет, все хорошо, – ответил юноша. – А где же спите Вы?

– Я не сплю уже больше тысячи лет, друг мой, – произнеся эти слова, Дарл удалился.

– Кажется, он не намерен отдать свою душу добровольно, – обратился юноша к собеседнице.

– Почему ты так решил?

– Он ведь сам сказал, что должен умереть от руки человека, который превосходит его по духовному развитию.

Девушка ничего не ответила. Вскоре серьезный разговор сменился задорным весельем. Они, словно дети, шутили и смеялись. Их счастью, казалось, ничто не могло помешать. Дарл пристально наблюдал за ними в окно. Путники не видели его, так как старик, так же, как и Мэндл владел растворением. Эта сцена позабавила его. Волшебник вспомнил, как сам когда-то был ребенком. Как давно это было… Дождавшись, пока гости уснут, Дарл отправился в полет.

***

Какой-то шум разбудил Мэндла посреди ночи. Тихо подкравшись к двери, юноша увидел Дарла, стоявшего у дерева, недалеко от входа. Послышался незнакомый голос. Мужчина в черной мантии стоял возле волшебника.

«Темный маг?!»

– Мне сообщили, – начал чародей, – что Мэндла направили к тебе еще вчера. Почему ты ничего не сказал?

– О чем?

– О том, что видел его, разумеется. Тебе ведь известно, что он носитель Сэквора?

– Мне-то что до этого?

– Так ты его не видел?

– Ты же знаешь, Мирон, что я не сказал бы тебе, даже если бы он находился сейчас в моем доме.

Чародей нервно прищурил глаза.

– Почему ты просто не можешь сказать мне, где он?

– Потому что это меня не касается. Прекрати свое преследование, если не хочешь испытать на себе мой гнев, – жестко произнес волшебник.

– Но ты даже не знаешь, зачем его к тебе направили!

– И не хочу знать. А теперь уходи.

– Как скажешь. Но я еще вернусь, Дарл.

Мирон удалился.

– Подслушивать нехорошо, – произнес старик.

Мэндл растерялся, но скрыть присутствие не мог и вышел на улицу.

– Я просто услышал шум…

– Это неважно. Я не собираюсь сдавать вас.

– Но почему?

– Я не заинтересован в их планах. Меня больше беспокоит благополучие планеты.

Собеседники молча смотрели на небо. Первым тишину прервал Мэндл.

– Я тут думал… Если вы разочаровались в Творце, то как вы смогли создать такую чудесную долину?

– Это не моих рук дело.

– А чьих же?

– Это сделала моя душа.

Волшебник загадочно улыбнулся.

– Она, в отличие от меня, испытывает величайшее сострадание к людям. А я давно утерял с ней контакт. Сам же я годен только для разрушений и убийств.

– Но вы спасли столько жизней…!

– Я убивал их врагов. Это разные вещи. Спасти я никого не мог, – Дарл тяжело вздохнул. – И сейчас не могу.

– Это неправда, – возразил Мэндл.

Волшебник ничего не ответил.

– Не важно, что вы сделали, важно то, какие плоды принесло ваше деяние. Вы живы только потому, что сострадание все еще наполняет ваше сердце. Я вижу это. И, несмотря на все ужасные события, вы все еще надеетесь, что однажды найдете подходящего кандидата и вручите ему эликсир. Именно поэтому вы все еще живы.

В разговоре повисла пауза. Собеседники молча смотрели на звездное небо.

– Могу я вас кое о чем спросить? – нарушив тишину, произнес юноша.

– Если только это не связано с Темной Магией.

– Нет. Я бы сказал даже наоборот – это связано с Магией Света.

Мэндл помолчал.

– Я знаю, это было очень давно. Но, быть может, вы помните, каково это было, ощущать Любовь Творца?

Дарл молча смотрел в пустоту. Затем сделал глубокий вдох и снял капюшон:

– Тебе ведь знакомо это чувство, не так ли?

Юноша неуверенно кивнул. Дарл едва заметно улыбнулся.

– То, что связывает тебя и Канию, отличается от того, что чувствовал я во времена духовной зрелости. Я вижу, что твое сердце наполнено чистыми помыслами. Однако должен разочаровать тебя. Ибо то, что связывает двух людей, и близко не похоже на то, что просветленный человек ощущает по отношению к Свету Творца.

– А как же ваша жена?

– Я еще не закончил. – вежливо заметил Дарл.

Волшебник медленно поднес руку к лицу и, еще раз глубоко вдохнув, продолжил:

– Та Любовь, Мэндл, что приходит к нам из Вселенского Источника, в десятки, а порой даже в сотни раз превышает то, что связывает сердца людей. Это невозможно описать словами. Ты прав, я действительно когда-то ощущал это. И, по правде говоря, – старик на мгновение улыбнулся, – я давно не задумывался, каково это. Ведь на самом деле ничто в нашем мире не может заменить этого чувства. Никакие награды, никакая слава, никакая власть или даже богатства не могут наполнить тебя таким покоем и умиротворением. Когда Свет Творца наполняет тебя, ты постоянно чувствуешь радость. Но не ту, что приходит с играми, весельем и удовольствиями. Эта радость, – продолжал он с чувством, – идет изнутри. И когда это случается, тебе просто хочется изливать ее на окружающий мир. Это как если бы ты мог одновременно ощутить себя любящим весь мир и всем миром, любящим тебя. Это неописуемое чувство единения со всем, что тебя окружает. Эта Любовь открывает дверь в Высшие Миры, и больше незачем беспокоиться о чем-либо, ведь ты ощущаешь себя частью Великого Замысла Всеобъемлющего Творца. Ты – Его неотъемлемая часть, без которой весь этот спектакль не имел бы никакого смысла. Ты также важен, как и все остальные части вселенской мозаики. Мы все части целого, и это целое выражает себя через нас. И ты ощущаешь бесконечную радость, играя эту непревзойденную роль.

Дарл некоторое время молчал.

– Когда я встретил Маргонию, – продолжил он все таким же безмятежным голосом, – я думал, что это и есть то самое благословение, посланное мне с небес. Но…

Волшебник усмехнулся.

– Что-то не так?

– Нет-нет, все так, – ответил старик все с той же усмешкой. – Просто я только сейчас осознал, в чем я ошибся…

Мэндл внимательно смотрел на собеседника. Старик, казалось, полностью погрузился в воспоминания. Его глаза наполнились радостным блеском. Во взгляде мелькало неведомое блаженство.

– Я думал, – продолжал он, – что любить ее и любить Творца – это одно и то же. Но я даже представить себе не мог, насколько я заблуждался.

– Но почему?

– Когда мы влюбляемся, первое, чего нам хочется, – сделать этого человека счастливым. С каждым днем все больше и больше. Но проходит время, и внезапный порыв испаряется, словно туман, рассеянный бушующим ветром. Наша любовь никуда не девается, однако она теряет свои краски. Знаешь, почему это происходит?

Юноша помотал головой.

– Когда на нас сваливается такое счастье, мы инстинктивно хотим отблагодарить того, кто его принес. В данном случае любимого человека. Дело все в том, что то чувство, которое мы испытываем к другому человеку совсем не похоже на то, что мы испытываем по отношению к Творцу. На самом деле чаще всего это полная противоположность. Ведь Истинная Любовь в буквальном смысле означает «Я готов бескорыстно служить объекту Любви». А что мы подразумеваем, когда признаемся в чувствах любимому человеку?

Дарл выдержал паузу.

– «Я готов служить объекту своей любви до тех пор, пока он делает меня счастливым».

Фраза застала юношу врасплох. Только сейчас Мэндл осознал, что испытывает к Кании. Волшебник заметил колебания собеседника и сразу же продолжил:

– В этом нет ничего постыдного, Мэндл. Так устроена природа. Именно поэтому Любовь к Творцу есть Высшая Цель и Высшее Благо.

– Получается, любить кого-то не имеет смысла? – удивленно произнес Мэндл. – Я имею в виду, неужели это своего рода ошибка или вредная привычка?

– Ни в коем случае. Быть с любимым человеком – всегда благо. От этого еще никому не было хуже, при условии, что ты не впадаешь в зависимость от этого чувства. Любовь к Творцу всегда должна стоять на первом месте. Это устремление должно руководить тобой днем и ночью. Оно должно стать твоим предназначением. Земная же любовь служит другой цели.

– И какой же? – немного помолчав, спросил Мэндл.

– Мужчина и женщина различны по своей природе не просто так. Все мы играем определенную роль в эволюции и можем пройти путь и в одиночку, однако вдвоем это достигается в десятки раз быстрее. Но для этого каждый из нас должен ставить служение превыше всего. Тогда Любовь возвысит вас до небес.

В разговоре повисла пауза. Лесные звуки заполнили окружившую собеседников тишину. Оба мечтательным взглядом смотрели на звезды.

– Я знаю, что разочаровал тебя, – продолжил Дарл. – Ты ведь не это хотел услышать, не так ли?

– Да, – огорченно произнес юноша, – вы правы. Но ваши слова помогли осознать кое-что.

– И что же?

– Теперь я знаю, какой должна быть Земная Любовь.

Волшебник молча улыбнулся.

– Я хочу показать тебе кое-что.

Дарл начал растворяться в воздухе.

– Следуй за мной.

– Постойте! Где вы?

– Используй растворение, и ты все увидишь.

Мэндл заметил смутные очертания волшебника, чье тело напоминало прозрачный белоснежный туман.

– Идем, – произнес он, и его призрачное тело умчалось в сторону леса.

Юноша следовал за ним попятам. Дарл пролетал сквозь густую листву, наполняясь свежестью раннего утра; опускался к самой земле, впитывая запах растущей травы; нырял в озеро на самое дно, ощущая блаженную влагу девственной воды.

«Что он делает? – подумал Мэндл. – Мы просто летаем кругами. Так что он хочет мне сказать?»

– Просто позволь себе насладиться красотой моего леса, – прозвучал голос Дарла. – Отключи мысли и просто пари, словно птица. Ты неуязвим. Стань частью леса.

Волшебник направился вверх вдоль большого ствола. Они летели к самой верхушке, пронзая собой ветви и листья. Наконец Мэндл начал понимать, что хотел сказать ему Дарл. Поднимаясь все выше, юноша ощутил, как меняется ветер.

Возвысившись над лесом, путники остановились. Высоко в небе сияла луна. На горизонте показались первые лучи солнца, освещавшие вершины величественных гор, окружавших долину. Утреннее небо приобрело мягкий пурпурный оттенок.

– Давно ты последний раз наблюдал за восходом солнца? – поинтересовался волшебник.

– Никогда.

Глаза Мэндла сияли от восторга. На лице отразилась волна безмятежности. Красота небесных оттенков очаровала ученика.

– Эти мгновения исцеляют душу, – сказал Дарл. – Без них я давно погряз бы во тьме. Природа обладает великой силой. Ее естественная красота способна исцелить тебя от любых болезней и помочь избавиться от страхов и волнения. Созерцая ее, ты погружаешься в безграничный покой. Ты чувствуешь это?

Юноша медленно кивнул, все еще уставившись на горизонт.

– Должен сказать тебе, – немного погодя продолжил волшебник. – Немногие способны ощутить это. Ты самый необычный юноша из всех, кого мне доводилось встречать.

Дарл посмотрел в сторону собеседника.

– Знаешь, почему люди боятся смотреть мне в глаза?

Мэндл помотал головой.

– Потому что каждый раз внутри меня что-то вскипает. И еще до того, как я успеваю подумать, мой собеседник сгорает в Зеленом Огне.

Волшебник молчал. Он положил руку на плечо юноши.

– Однако с тобой, Мэндл, этого не происходит.

Ученик взглянул в глаза старика и увидел необыкновенное ярко-изумрудное сияние. Собеседники молча смотрели друг на друга. На лице Дарла сияла улыбка. Глядя на него, Мэндл не мог предположить, что волшебник потерял веру в Любовь. Казалось, в эти мгновения Любовь была единственным, что наполняло сердце старого мага.

– Ничего не происходит… Почему? – поинтересовался юноша.

Волшебник смотрел на собеседника. Немного помолчав, он ответил:

– Есть только одна причина, по которой Зеленое Пламя остается неподвижным.

– И что же это?

– Когда я смотрю на волшебника, чья сила души превышает мою.

– Вы хотите сказать?..

– Да, – с безмятежной улыбкой на лице, сказал старик. – Ты единственный, кто может помочь мне обрести покой.

– Но я не стану вас убивать!

– Я знаю. Еще не время.

Юноша глубоко вздохнул.

– Идем. Есть еще кое-что, что ты должен увидеть.

Волшебник направился в сторону водопада и поднялся к вершинам гор. От ужаса Мэндл открыл рот и вытаращил глаза. За хребтом находились бескрайние просторы засохших земель с громадными трещинами и останками диких зверей. Вплоть до самого горизонта признаков жизни не наблюдалось.

– Что здесь произошло?

Дарл ничего не ответил и полетел обратно в долину. Юноша последовал за ним, уже не замечая той красоты, той свежести и жизни, что наполняли лес.

Подлетев к дому, волшебник принял привычный облик.

– О чем ты думаешь?

– О той ужасной засухе.

– Неправильно.

Мэндл нахмурился.

– О чем это вы?

– Ты уже забыл о той красоте, что мы наблюдали последний час?

– Нет, конечно нет!

– Тогда почему ты думаешь о засухе? Почему мысли о плохом затмевают мысли о прекрасном?

– Я никогда еще не задумывался об этом…

Юноша опустил взгляд.

– Пора бы задуматься.

– Но я не понимаю, что вы хотите сказать.

Волшебник молча смотрел на звезды.

– Я говорю о глобальной проблеме, что настигла разум людей, – сказал он, наконец. – Мы привыкли зацикливаться на плохих вещах, не обращая внимания на окружающую красоту. Одно маленькое событие вызывает негативный отклик и затмевает длительные мгновения счастья. Мы забываем обо всем хорошем. Почему?

Мэндл опустил взгляд.

– Наверное, потому что меня обеспокоили те земли – ведь они мертвы.

Волшебник кинул на юношу разочарованный взгляд.

– Ты не прав. Они живы. Просто живут другой жизнью. Так почему же мы забываем о хорошем и думаем о плохом? Что с нами не так?

– Я… я не знаю, – наконец произнес ученик.

Блеск его глаз стремительно потух.

– Вот и я не знаю, – тяжело выдохнув, ответил волшебник.

Собеседники встретились взглядами. Они одинаково глубоко ощущали нахлынувшую печаль.

– Именно поэтому я больше и не способен созидать.

Волшебник растворился в воздухе и улетел.

Мэндл зашел в дом. Он посмотрел на спящую девушку и лег рядом. Кания приоткрыла глаза и увидела лежащего с закрытыми глазами юношу. Ей стало теплее – но не от его присутствия, а от чувств, что переполняли его сердце. Она ощутила, как они невольно просились к ней, но что-то их сдерживало. Кания слишком устала, чтобы думать об этом, потому закрыла глаза и уснула.