Текст книги "Семья для чемпиона"

Часть вторая

Глава 18

Неделю спустя. Аврелия

– Родитель, мы опаздываем.

– Ничего подобного, Дим. Не нагнетай.

Хотя куда уж больше?

Я барабаню пальцами по рулю, нервно отсчитывая цифры на красном сигнале светофора.

Десять, девять, восемь…

Давай же, ну!

– Игра начнется через тридцать минут, а нам ехать еще два квартала. Навигатор говорит, что впереди восьмибалльные пробки. Дело – труба.

– Мы успеем, – упорно стою на своем, срываясь на зеленый и вдавливая педаль газа в пол везде, где это возможно.

Димка прав: таких мест не то чтобы много в самый час пик. Куда ни плюнь – вокруг сплошной плотный автотрафик, и все, как и мы, куда-то торопятся. А мы и правда опаздываем. Но надежда умирает последней.

– Может, напишем ему, что застряли в пробке и не успеваем?

– Даже если мы опоздаем к началу матча, никто не мешает нам войти чуточку позже. Но Ярославу мы не будем ничего писать. Сам подумай, зачем его расстраивать перед игрой? У них команда и так на взводе из-за двух поражений подряд.

– Тоже верно. Между прочим, в матче с петербуржцами гол у парней отобрали нечестно. Судья продажный, сто пудов, – вздыхает Димка, кося глаза на навигатор. – О, ма, давай здесь направо. Срежем дворами и выскочим прямо к служебной парковке ледового.

– Ты уверен, что они не закрытые? Дворы.

– Инфа сотка. Гони, спиди.

– Окей, – посмеиваюсь.

В последний момент сворачиваю на очередном перекрестке и ныряю на своем «жуке» во двор новенькой многоэтажки, сбавляя скорость.

– Куда дальше, штурман?

– Едем прямо и направо.

– Принято.

Сегодня важная игра для команды Ярослава. Первый матч спустя неделю «семейной жизни», на который у нас с Димой наконец-то получилось выбраться. И дело даже не в статусе жены или необходимости покрасоваться перед репортерами, которые, несомненно, обратят внимание на то, что новая семья чемпиона сидит на трибунах и болеет за своего звездного папочку. Ярослав просил. Уж больно ему хотелось, чтобы мы пришли. Не знаю, почему для него оказалось так важно видеть нас с Димкой в ложе среди прочих жен и подруг игроков его команды, но… почему бы и да? Тем более Димка давно просится.

– Бинго! – вскрикивает сын, когда впереди маячит знакомая арена. – Вот это мы срезали! И даже еще успеем залететь в буфет за хавчиком.

– Тебе нельзя тот хавчик, что есть в местном буфете, – напоминаю. – У тебя режим.

– Но хотя бы воду-то можно?

– Воду можно.

– И «Сникерс».

– Дима!

– Что? Орехи и шоколад полезны для мозга. Скажешь, нет?

– Да, – закатываю глаза.

– Переиграл и уничтожил.

Бесполезно с ним спорить. У этого ребенка против одного твоего аргумента найдется десять своих!

При въезде на служебную парковку случается заминка. Медлительный охранник слишком долго сверяется со своими данными, ища в списке разрешенных к допуску машин нашу с сыном. А когда мужичок дает отмашку, поднимая шлагбаум, мы кидаем «жука» на первом же попавшемся свободном месте. Я выскакиваю из салона ровно в шесть пятьдесят. Хватаю сумочку с заднего сиденья. Оглядываюсь, а Димка шарится в своей спортивной сумке.

– Ты чего там застрял, Дим?

– Момент, ма. Ща… О, нашел! Держи, – протягивает мне черно-золотую джерси.

– Что это?

– Хоккейный свитер.

– Зачем он мне?

– Мамуль, не тормози, – вздыхает, – там на спине фамилия Яра, ну! Мы же типа его группа поддержки, семья и все дела. Все жены и дети хоккеистов такие на игры одевают. Сто проц тебе говорю. Не будем выбиваться из массы.

– Надевают, – машинально поправляю ребенка, разворачивая свитер. И правда, на спине большими белыми буквами красуются фамилия «Ремизов» и его же игровой номер «двенадцать». Судя по биркам, кофты совсем новенькие, прямо из официального магазина клуба.

– И чья это была идея?

– Какая разница, – отмахивается сын, скидывая куртку и натягивая свитер поверх толстовки, водружая на макушку такую же кепку. – Ты надеваешь или нет?

– Может, я без…

– Ярослав расстроится. А Ярослав – капитан. И если он расстроится, то расстроится вся команда. А мы же не хотим, чтобы они с клубом проиграли третью игру подряд, да, ма-а-ам? Мы и так в таблице горим.

– Это подлый шантаж!

– Констатация факта вообще-то.

– И когда ты успел выучить такие слова?

– Ну мне же не пять. Так мы идем?

– Ладно, пошли, жук, – качаю головой. – Надену по дороге. – Ставлю машину на сигналку и следом за сыном быстро перебираю ногами в сторону входа в ледовый дворец, с опаской натягивая на себя злосчастный свитер.

Первые мгновения испытываю странные ощущения. Будто буквы прожигают даже сквозь вязаную кофточку. Все вместе и каждая по отдельности полыхают на спине как клеймо. Я все еще не привыкла носить фамилию Яра, хотя пора бы. Неожиданно накатившее осознание того, что у меня уже неделю в паспорте красуется фамилия Ремизова, вызывает волну колючих мурашек, отдающих холодом в затылке.

Интуитивно сжимаю пальцами мягкую ткань, подношу к носу и делаю вдох. Этот свитшот никак не может пахнуть Ремизовым, но я клянусь, что именно в этот момент в носу приятно щекочет от аромата его парфюма. Совсем легкий флер, будто он только что прошел мимо. Наверное, так выглядит «клиника»? Когда спустя всего неделю человек мерещится тебе везде!

И вроде бы ничего особенного – просто свитер, просто вещь. Миллионы фанатов по всему миру таскают такие на игры. Но, надев на себя джерси с фамилией Ярослава, я физически ощущаю, как наш брак становится реальней. Для всех там – я его жена. Его женщина. Ох! Но кто бы знал, как я боюсь, что, складываясь из таких мелких деталей, связанных с Яром, в конце получится не радужная для меня картина разбитого сердца.

– Какой у нас сектор, ма?

– Сейчас… – достаю пригласительный. – Триста восьмая ложа. Это куда, знаешь?

– Клас-с-с, знаю, – хватает меня за руку ребенок, – погнали.

Гоним. Через ступеньку вприпрыжку на третий этаж и дальше по закольцованному коридору. В ложу залетаем в сопровождении двух десятков удивленно‐любопытных глаз. Минута в минуту с началом предматчевого представления.

Димка выдает громко и не стесняясь:

– Всем привет! – и падает на свое место.

Я смущенно улыбаюсь:

– Добрый вечер.

Но и сдвинуться с места не успеваю, слышу:

– Аврелия и Дима, верно? Жена и пасынок Ярослава? – Это с улыбкой спрашивает миловидная блондинка в первом ряду. Если мне не изменяет память, то ее фамилия Сотникова и она что-то вроде председателя Союза жен хоккеистов клуба. Прости господи, если такое вообще есть!

– Точно. Они самые.

– Привет, я Алина. Рада наконец-то познакомиться с женщиной, что украла сердце нашего капитана. Пришли поболеть?

– Взаимно, Алина. Поддержать.

– Молодцы. Нашим парням это как раз очень не помешает.

– Кхм… это точно.

Мы пожимаем друг другу руки. Я стараюсь держать вежливую улыбку на лице и упорно игнорировать тот факт, что меня сканируют взглядами. Вполне дружелюбными (насколько могут быть дружелюбными женские взгляды), но все равно для меня дискомфортными.

Мельком знакомлюсь с остальными присутствующими в нашей ложе. Особо не запоминая, «ху из ху», как говорит Димка. И присаживаюсь рядом с сыном. Свет на арене гаснет. Перешептывания зрителей превращаются в монотонный шорох. Все затаились.

Я вешаю сумочку на ручку кресла и всем естеством замираю, когда на льду начинается светомузыкальное представление. Все вокруг окрашивается в красно-сине-белые цвета, а по трибунам прокатывается довольный гул. Представление короткое, но впечатляющее своими масштабами. Яркое, шумное, заряженное общим предвкушением, искрящимся в воздухе надо льдом.

Сидеть на трибуне, где помимо тебя болеют тысячи других людей, – особый кайф, и понимаю я это только сейчас. Энергия фанатов подпитывает, словно солнечная батарейка, разжигая в сердце то самое волнение на грани с истерикой, когда хочется все, быстро и сразу. Бежать, лететь, болеть и кричать на разрыв аорты. Вау – одним словом!

– Обалдеть, – шепчу я в восторге, вытирая потные ладошки о джинсы.

– Вот видишь, как круто, ма, – шепчет мне на ухо Димка. – А ты идти не хотела.

– И правда, в жизни это смотрится эффектней, чем по телевизору. Аж в груди что-то щекочет. Димка, а ведь через пару-тройку лет я буду ходить уже на твои игры, – хлюпаю носом.

– Еще бы! – фыркает сын. – А пока мы обязаны ходить на все домашние матчи Яра.

– Прям-таки на все?

– Да. На все. Без исключения.

– Принято, – улыбаюсь.

Как только представление заканчивается, под раскатистый бас диктора на лед начинают выходить игроки. Каждого хоккеиста представляют отдельно. Почти все парни срывают бешеные аплодисменты, но когда на лед выкатывается Ремизов… на трибунах начинает твориться просто нереальная вакханалия! Такое ощущение, что с его появлением количество зрителей на арене как минимум умножается на два! Вместе с ними шум, хлопки, крики и прочая разрывающая барабанные перепонки какофония радостных звуков.

Я наблюдаю за Яром во все глаза, преисполняясь чувством гордости. Ну, знаете, тем самым, что до нервного покалывания подушечек пальцев. Это мой муж! Не важно, что временный и фиктивный. Главное, сейчас – он мой! Эталон, идеал и просто всеобщий любимчик. Мой!

Я машинально покручиваю кольцо на безымянном пальце. Ремизов прокатывается по коробке, «прощупывая» лед, предпочитая не замечать, какой ажиотаж вызывает его персона и как с каждым его движением томно вздыхает каждая вторая женщина на арене.

– Его пятерку тут просто обожают, – подливает масла в огонь сынок, нашептывая мне на ухо. – Черкас, Рем и Бес – три лучших нападающих этого сезона. Ты бы видела, как профессионально они на ошметки рвут защиту противника, у-у-у!

– И тем не менее они умудрились слить целых две игры, – прорывается из меня ехидный скептик.

– Это потому, что тебя не было, – лыбится Димка.

– Это-то тут при чем?!

– Да так, – деловито пожимает плечами сын, – предчувствие у меня хорошее.

Я снова перевожу взгляд на лед. Среди двух десятков парней в одинаковой форме нахожу Ярослава. Он разминается. Перекидывается парой слов с партнером по команде. Подъезжает к другому. Кивает судье и, совершенно неожиданно, вскидывает взгляд на трибуны, безошибочно находя нашу ложу. И, собственно, нас с Димкой. У меня перехватывает дыхание.

Камера выхватывает Ремизова, крупным планом транслируя на видеокуб над ареной. Яр улыбается. А потом берет, стягивает крагу и… посылает мне воздушный поцелуй!

По арене прокатывается женское улюлюканье, а по нашей ложе завистливые шепотки. Димка по левую руку от меня, гордо приосанившись, косит на меня взгляд. Я же иду пунцовыми пятнами смущения, когда трансляция выхватывает уже мое лицо. Как ни крути, а к такому повышенному вниманию я не привыкла.

Я улыбаюсь. Димка стягивает с себя кепку и напяливает мне на макушку. Я робко машу в камеру ладошкой, а мое сердечко в груди хочет взлететь счастливой птицей, широко расправив крылья. Но сволочь мозг не вовремя напоминает, что это всего лишь часть игры. В которую Ремизов просто мастерски играет на публику.

Глава 19

Ярослав

Вой сирены. Наша команда выиграла.

Фееричное три – ноль. Соперник раздавлен, раскатан и с позором вылетает домой. За три периода игры с нас сошло семь потов, мы чуть не потеряли двух своих лучших защитников и не заработали с десяток инфарктов, когда шайба ходила по самой грани, крутясь юлой на пятачке. В общем, троекратное ура: нам, вере и фарту, который сегодня явно был на нашей стороне.

Со льда мы впервые за целую неделю возвращаемся в приподнятом настроении. Молодняк горлопанит песни, «старички» морят шутки, технический персонал и тренерский штаб наперебой поздравляют. Мы даже удосуживаемся скупого: «Так держать, парни» – от Федотыча, который выражать свое довольство не привык. Да и рано. Впереди еще шесть с лишним месяцев чемпионата. Сегодняшняя победа – капля в море.

В раздевалке почти три десятка потных мужиков трещат, галдят и бурно выражают свою радость. Уровень шума зашкаливает. Хаос распространяется повсеместно. Общее настроение зажимает в тиски, и ты просто не можешь не ликовать заодно с командой, даже несмотря на то что мышцам после матча хочется скукожиться и сдохнуть.

Но это все мелочи. Главное, у меня сегодня есть персональный повод для радости. Птичка с Димкой пришли на игру. Я уже думал, этого никогда не случится! Ава неделю бегала от подобной перспективы как от огня. Искала отговорки, только бы отсрочить свой официальный выход в качестве моей жены куда бы то ни было. Мы, по сути, за эту неделю засветились в качестве супругов исключительно на страницах прессы. И я все понимаю, правда. Я же не совсем олень! Для нее эта бешеная слава в новинку. Она не была готова ни морально, ни физически к такому мужу. Но, по-моему, семи дней вполне достаточно, чтобы потихоньку начать выползать из своей уютной раковины. Скажете, что я не прав?

Я до последнего был уверен, что Птичка снова сольется. Оттого, когда перед игрой поднял взгляд на ложу, был вдвойне удивлен. Исключительно приятно. Она пришла. И не просто пришла, а, как и Димка, послушно надела свитер с моей фамилией, который я притащил домой еще пару недель назад.

Я засмотрелся. Меня буквально утопило в гордости! Аврелия Ремизова. Страшно признать, но это даже звучит воодушевляюще круто!

Их присутствие дало мне бешеный импульс быть сегодня лучше, круче, ярче. Для них. Поднимая откуда-то из закромов и мобилизуя все запасы сил, энергии и накопленного годами мастерства, чтобы забить две из трех шайб, а в третьей поучаствовать результативной передачей. Я сегодня был хорош!

Сразу же по окончании игры я набиваю Аве СМС с просьбой дождаться меня. Раздевалку покидаю в числе первых, буквально на сверхскоростных принимая душ и натягивая костюм. На ходу набираю номер Птички. После первого же гудка слышу:

– Да? – приглушенное из-за шума рассасывающихся после матча зрителей.

– Где вы?

– Что? Яр, тут так шумно, я тебя не слышу…

– Где мне вас с Димкой искать? – повторяю громче.

– Мы в фойе, со стороны двести десятого сектора. А ты?

– Спускаюсь. Ждите меня там. – Отбиваю вызов, перебирая ногами по ступеням.

Хочу праздника!

Хочу… до луны и больше хочу!

Меня сегодня так и прет.

Сосредотачиваю свое внимание на пропущенных в телефоне. Мать звонила аж пять раз. Что такого срочного у нее стряслось? Тянусь к кнопке перезвонить, когда краем корпуса влетаю в кого-то, едва не сшибая с ног. Интуитивно выкидываю руку, хватая за предплечье и удерживая на ногах второго участника столкновения:

– Прошу прощения, – вскидываю взгляд.

По позвоночнику прокатываются легкие отголоски раздражения.

– Привет, Яр.

– Привет, Анжела. Что ты здесь делаешь?

– Приходила посмотреть на игру, – звучит вполне миролюбиво. – Это разве запрещено?

– Нет, конечно. По крайней мере, не на законодательном уровне.

– Смотрю, ты сегодня в приподнятом настроении.

Не сказать чтобы я был слишком рад видеть свою… назовем мягко, бывшую любовницу. Но отвращения тоже не испытываю. Скорее замешательство. Последний раз мы расстались не на самой приятной ноте. Думал, Анжелка не дура и поняла, что ей со мной больше ни черта не светит. Выходит, ошибся? Или она решила попытать счастья и окучить кого-нибудь другого из команды? Так флаг ей в руки! У меня на нее больше никаких притязаний. У меня есть новый квест – «жена» называется. Мне его еще проходить и проходить.

– Торопишься куда-то? – поправляет воротник моей рубашки девушка.

– К жене, – тоном даю понять, что лишних расшаркиваний не будет.

– Видела ее сегодня на трибунах. Ничего такая. Миленькая.

– Прости, Анжела, но мне правда некогда чесать языками. Давай сразу к сути.

– Давай. Когда мы увидимся, Ярослав?

– Никогда. Я тебе об этом уже говорил, при нашей последней встрече.

– Не думала, что ты серьезно. Я знаю, что ваш брак фальшивка, – заговорщицки подмигивает Анжелика, – так что со мной можешь не прикидываться примерным семьянином.

– Чушь не неси, – дергаюсь, обходя «препятствие» стороной. – Мне пора.

– Ремизов, – тормозит меня смешок в спину. – Чушь, говоришь? В ночь перед вашей так называемой свадьбой ты был со мной. Журналистам это может быть весьма интересно. Информация о тебе сейчас стоит ой как дорого. Я могла бы рассказать им, как ты меня м-м…

– Я тебя что?

– Целовал, обнимал и…

– И все, Анжела, – рычу. – И. Все. Больше у нас ни черта не было. Или тебе память отшибло? Напомнить, как уже через пару минут ты села в тачку и уехала от меня? Любой охранник в ЖК это подтвердит. Коридоры напичканы камерами. Не дури.

– А за неделю до? Или по твоем прилете в Москву? Трижды. Тоже скажешь «не было»? Тогда это слишком большое «не было» для безумно уже год как влюбленного и тайно почти обрученного человека. Жена знает, как сильно ты ей предан?

Я стискиваю кулаки. Меня взрывает: какого хрена?!

В затылке немеет от злости. Эта коза посмела мне угрожать. Мне! Вена на виске дергается. А перед глазами все заволакивает красной пеленой. Картинка рябит, как в долбаном сломанном телике.

Я наступаю на бесстрашную идиотку Анжелу. Она делает шаг назад, упрямо вскидывая свой ядовитый взгляд:

– Твои восхитительные пиарщики состряпали такую душещипательную историю любви, вот только в моей голове картинка идеальной семьи, увы, не сложилась, чем-пи-он.

Она ходит по краю. По гребаной, мать его, грани моего терпения! Я оттесняю ее в угол. Сжимаю в кулак воротник кожаной куртки, нависая. Цежу сквозь стиснутые зубы, из последних сил сдерживая бушующую во мне ярость:

– Какого черта тебе от меня надо?

– Все просто, – улыбается эта сука белозубой улыбкой. – Деньги.

– Чего? – охреневаю вконец. – Ты совсем берега попутала?

– Я хочу деньги за свое молчание.

– А больше ничего не хочешь? Поскакала бы ты вприпрыжку по полям да на хрен, принцесса.

– Я могу устроить тебе проблемы.

– Это я могу устроить тебе большие проблемы. Послушай сюда, – встряхиваю девчонку за куртку, – мой тебе совет – держать свой язык за крепко стиснутыми зубами. То, что мы пару раз потрахались, не значит, что я не позволю себе на тебя обозлиться, поняла? Если хоть слово пикнешь, сотру в порошок, и каждый, самый задрипанный бизнесмен будет обходить тебя десятой дорогой, так что сытной и роскошной жизни тебе не видать, – разжимаю кулак, девчонка отшатывается. – И больше чтобы даже на глаза мне не попадалась. Увижу рядом с моей женой или сыном – пеняй на себя.

Не дожидаясь, когда хлопающая силиконовыми губами Анжелика соберет свое потрепанное испугом негодование в кучу, разворачиваюсь и ухожу. Дергано поправляя лацканы пиджака, проклинаю себя за тупость и недальновидность. Идиот.

– Ты об этом пожалеешь, Ремизов!

Уже, Анжела. Уже. Жалею, что связался в свое время. Ведь знал же! Знал, баран, что с этой стервой шутки плохи. Что эта сволочь с гнильцой. Так какого… Придурок.

В фойе, в изрядно поредевшей толпе, высматриваю макушки: светлую – Авы и русую – Димки. Нахожу. Делаю глубокий вдох. Дергаю головой, как пес, сбрасывая с себя остатки раздражения. Им знать о нашей стычке с Анжелой ни к чему. Лишние волнения.

Ерошу ладонью затылок и широким шагом иду к своей семье. Да, пусть и фиктивной. По хрену, честно говоря. Когда меня к ним тянет, это для меня перестает иметь какое-либо значение. А меня к ним тянет. К обоим.

Димка – классный пацан. Если я когда-то и мечтал иметь сына, то только такого. Ава воспитала его настоящим мужиком. Опорой, поддержкой, защитой. Не обозлилась и не выместила весь яд, предназначенный Гордею, на его ребенке. Хотя могла. А холила и лелеяла, вложив в сына по максимуму свою любовь и душу. И если я и не могу быть ему биологическим папашей, то хотя бы стать тем самым «мужским плечом», вливаясь в их тандем, могу. Могу и буду.

К Птичке же… ар-р-р, с этой женщиной у нас все пипец как сложно! Меня к ней тянет. Не только душевно, но и физически. Охренеть не встать как! Недели в пределах одной жилплощади мне хватило, чтобы закипеть. Смотреть на нее в антисексуальных пижамах, мешковатых штанах и бесформенных толстовках, в которых она предпочитает ходить по дому, и возбуждаться – это какое-то извращение. Но, мать его, это так! Я хочу ее любую. И если упаковывание в оверсайз – ее способ спрятать от меня заветные изгибы, она просчиталась. Мне по хрену, во что она одета. Я знаю, что там, под этой кучей тряпок. Да и глаза с губами не спрячешь. И то и другое – ее самые убийственно сексуальные части тела. Кто бы что ни думал, есть такие мужики, которые не на задницы и сиськи ведутся, а на улыбку и взгляд. И сейчас я хочу ее едва ли не в тысячи раз сильнее, чем при первой встрече.

Уже неделю я на сухпайке. Как последний лох! Но, что бы она там себе ни думала, я держусь. Закипаю, синею в определенных частях, закручиваясь бантиками от желания в причинных местах, но, стиснув зубы, держусь. Выжидаю правильный момент. Верю, что Ава сама сотрет между нами те самые рамки, в которые нас загнала. А она это сделает. Рано или поздно. Уверен. Терпение города берет.

Если после разговора у ювелирки я и бесился поначалу, то эта злость быстро сошла на нет. Она давно не была в отношениях. А я умею быть обаятельной сволочью…

– Привет, чемпион, – улыбаюсь заметившему меня Димке.

– О, здоро́во, Яр! Крутая была игра. Красиво вы их в третьем периоде дожали!

– Следующий ход за тобой. Когда там у вас матч с сибиряками?

– На неделе.

– Держи победный, – тяну кулак.

Димка отбивает пять своим кулаком:

– Принял.

– Привет, – перевожу взгляд на притихшую рядом с сыном очаровательную Аву в джерси с моей фамилией. Чистый секс!

– Здравствуй, Яр, – смущенно прячет светлую прядку за ушко.

Здравствуй?

Нет, Птичка, так не пойдет!

Долго не думаю. Тянусь и срываю с ее приоткрытых губ поцелуй, позволяя себе «выпить» ее удивленный вздох. Задерживаюсь на доли секунд дольше положенного. Отстраняюсь.

Заглядываю в глаза и пробегаю подушечкой большого пальца, очерчивая линию ее подбородка. Улыбаюсь:

– Спасибо, что пришла, Птичка.

– Спасибо, что позвал, чемпион.

– Все ведь не так страшно, правда?

– Ей понравилось, – хмыкает, сдавая мать, Димка. – Она уже согласна ходить на все домашние игры. Правда, родитель? Ты бы видел, как она переживала! Болела, кричала, ругалась, да в мою ма будто бес вселился, точно тебе говорю. Особенно когда вы с Широчевым сцепились, у-у-у! Хорошо, мы были высоко и у нее в руках не было клюшки, а то точно выскочила бы на лед и хорошенько его отмудохала.

– Димка! – шикает Ава. – Ну что ты такое говоришь?

– Правда? – хмыкаю я польщенно.

– Сложно не болеть, когда все вокруг в панике и на нервняке, – закатывает глаза Ава, миленько зардевшись. – Но да, было классно. Исключая те моменты, когда вы агритесь и ругаетесь. Такое мне не нравится. Совсем. Особенно когда ты, Ремизов, лезешь в драку, – смотрит на меня с упреком.

– Я не лез, – тяну лыбу во все тридцать два, – тебе показалось.

– Да что ты?

– Да! Он всю игру задирал Бессонова, поверь, тот олень заслужил хорошую взбучку.

– И чем это закончилось? Удалением аж на пять минут! Что хорошего принесло твое отсутствие команде?

– Да хотя бы то, что ты за меня волновалась. Не все же делать исключительно во благо клуба. Надо о своем ЧСВ подумать.

Ава вздыхает:

– Детский сад, Ярослав.

– Не переживай, всего первые сорок лет детства мужчины сложные. Еще три года, и потом со мной точно станет легче.

Димка хохочет. Обнимает мать за плечи и чмокает в щечку, выдавая:

– Какое счастье, что у тебя появился кто-то еще, кого ты можешь отчитывать. А то я все тринадцать лет отдуваюсь один. Несправедливо.

– Всегда к твоим услугам, парень, – подмигиваю. – Готов принять любой удар, только свистни.

– Шутники, – беззлобно ворчит Птичка. – Домой едем?

– Едем.

– Ма, я с Яром. Ты же не против?

– Кто бы сомневался.

Пробок в городе в это время мало, поэтому до дома долетаем меньше чем за полчаса. Тачки кидаем на подземной парковке. Хорошо, при покупке квартиры выкупил сразу два парковочных места. Как знал.

– Ну что, – улыбается Птичка, выпорхнув из своей «букашки», – успели посплетничать?

– Успели, – улыбается Димка.

– Расскажете о чем?

– Секрет фирмы.

– Меня, я так понимаю, в штат этой фирмы не берут?

– Сугубо мужская компания, – хмыкаю я. – Без обид.

Птичка закатывает глаза:

– Ну и не очень-то хотелось.

Лифт тормозит на тридцатом этаже. Мы всей троицей вываливаемся из него. Посмеиваясь, перекидываемся шуточками, обсуждая, что сварганить по-быстренькому на ужин и на каком залипнуть фильме после. Подгребая к дверям нашей квартиры, я уже лезу за ключом в карман, когда слышу за спиной:

– Ярослав, – эхом отлетающее от стен пустого коридора.

Оборачиваюсь.

– Мама? – идет нам навстречу, цокая каблуками своих сапог.

– Ты чего трубку не берешь?

– У меня игра была. А ты чего тут? Отец где? Привет.

– Здравствуй, сынок. Отец пошел в магазин за тортиком. Скоро подойдет, – улыбается, – мы решили, что уже спустя неделю пора бы лично познакомиться с твоей новой семьей. Вот и приехали.

– Прям вот так? Спонтанно?

– Ну не совсем спонтанно, я звонила тебе пять раз.

– Я был на льду.

– Так что, – намеренно игнорирует упрек в моем тоне матушка, – пригласите родственников в гости, или мы зря потратили три часа на дорогу? – не сильно вежливо напирает интонациями и мажет оценивающим взглядом по притихшей Птичке. Она явно к такому была не готова. Да и я, мягко говоря, в аху…дивлении.

Какого хрена именно сегодня всем резко приспичило до нас докопаться?