Текст книги "Мужество в наследство"

Штурман полка

Два месяца, проведенных в родном городе, пролетели незаметно. В управлении кадров военно-воздушных сил Пологову предложили заняться подготовкой курсантов в военном училище истребительной авиации.

– У вас богатый опыт, воюете с тридцать девятого на всех типах машин. Орденоносец. Кому, как не вам, учить молодых? – убеждал полковник из управления кадров, перелистывая личное дело Пологова.

Павел отказался. На следующий день разговор о работе в училище возобновился. Пологов настаивал на своем: он просился на фронт.

– До высшего командования дойду, а в тылу не останусь! – заявил он.

Неизвестно, чем бы закончилась эта стычка, если бы не распахнулась дверь и в кабинет не вошел подполковник с голубыми петлицами летчика.

– Товарищ полковник, по вашему вызову подполковник Мазуркевич явился!

Подтянутый, круглолицый, с живыми черными глазами, он произвел на Павла приятное впечатление. На вид ему можно было дать лет тридцать – тридцать пять, хотя волос на голове оставалось уже немного: они обрамляли лишь виски и затылок.

– Присаживайтесь, – полковник указал вошедшему на стул. – А вам, старший лейтенант, даю еще сутки на раздумье.

Он сухо распрощался…

К удивлению Пологова, разговор на следующий день состоялся короткий. Его назначили штурманом 737-го истребительного авиаполка. Командиром оказался тот самый подполковник Мазуркевич, с которым они встретились в кабинете.

Новому штурману сразу же пришлось с головой окунуться в заботы. Предстояло организовать прием молодого пополнения, состоящего в основном из выпускников авиаучилищ, наладить боевую подготовку. Одновременно требовалось срочно получить и доставить с авиазавода самолеты самой последней конструкции – ЛаГГ-3. У новых истребителей был грозный вид и хорошая скорость. В отличие от И-16 на них кроме пулеметов имелась тридцатисемимиллиметровая пушка.

Давно Пологов не садился в самолет. Поэтому, когда выкраивалось время, он не упускал случая отправиться на завод и пригнать оттуда очередную машину. Приятно было перед стартом по старой привычке держать рули управления, прикасаться к переключателям и тумблерам, ощущать свежий запах краски, слушать ровный гул мотора.

Пологов согласовал с командиром и комиссаром полка план занятий. Принималось во внимание, что в инструкциях и наставлениях, выпущенных еще до войны, многое существенно устарело. Используя фронтовой опыт, штурман вносил кое-какие изменения.

Немало времени отводилось стрельбам по наземным и воздушным целям. Ежедневно летчики упражнялись в попадании по конусу. Чем больше в нем пробоин и кучнее их расположение, тем выше результат. В помощь себе штурман привлек фронтовиков, возвратившихся в строй после ранения. Старший лейтенант Виктор Калинин отшлифовывал с летчиками технику пилотирования. Лейтенант Алексей Урядов проводил учебные воздушные бои. При этом обычно присутствовали командир полка Мазуркевич и Пологов.

Бои с условным противником Пологов иногда проводил сам. Молодые пилоты старались на больших скоростях атаковать штурмана сзади. Но тот, сделав одну-другую фигуру высшего пилотажа с переворотом и пикированием, неизменно повисал в хвосте у своего преследователя, а потом, уже на земле, терпеливо объяснял летчику его ошибки.

Павел старался использовать учения и для самопроверки. При вертикальных маневрах на высоких скоростях и при отвесном пикировании у него непривычно темнело в глазах, внутри словно что-то обрывалось, ломило шею и поясницу. И тем упорнее он повторял приемы, пока не убедился, что перегрузки стали переноситься легче.

Капитан Хасан Салахов знакомил молодежь с внешними признаками и тактико-техническими данными немецких самолетов. Это нужно было хорошо знать молодым пилотам, ибо иногда случалось, что летчики-истребители, слабо знавшие вражескую технику, обстреливали свои бомбардировщики Су-2 и Пе-2, принимая их за немецкие.

– Как для перелетной птицы, так и для пилота ориентировка в небе – основа, – часто повторял Пологов. И щедро делился своими знаниями по штурманскому делу, которое в истребительной авиации имеет свои особенности. – У летчика-истребителя много сложных обязанностей. Он одновременно и пилот, и стрелок, и штурман. Ему приходится изучать район полетов так внимательно, чтобы, не прибегая к карте, опознавать ориентиры по их характерным особенностям.

На одном из занятий Пологов рассказал случай, происшедший с фашистским летчиком на фронте.

Как-то на нашу фронтовую посадочную площадку внезапно приземлился немецкий самолет Ме-109. Фашистский летчик был потрясен, узнав, что очутился на советском аэродроме. На допросе он показал, что ему поручили патрулировать над одним пунктом. Летчик набрал высоту, но сразу же потерял ориентировку. И в результате – прибыл к нам…

Пологов повторял способы восстановления ориентировки: как выходить на линейный ориентир по солнцу; как ориентироваться, учитывать курс и скорость, выходя из боя или преследуя противника; как опознавать местность при помощи компаса, имея в виду влияние на него Курской магнитной аномалии. Там, где можно, штурман посоветовал прибегать к простому способу: ориентироваться по расположению церквей. Они всегда обращены входом на запад.

В мае 1942 года подполковник Мазуркевич доложил о готовности 737-го авиационного истребительного полка к вылету на фронт…

Между городами Тулой и Мценском затерялась крошечная железнодорожная станция Плавск. Здесь вступили в соприкосновение с противником две эскадрильи истребителей 737-го авиаполка.

Благодарность комдива

Вылетев на разведку, капитан Хасан Салахов и его ведомый обнаружили на шоссейной дороге Брянск – Орел большое скопление немецких автомашин и повозок. На обратном пути летчики напоролись на трех немецких истребителей, сопровождавших восемь «юнкерсов». Завязалась схватка. Фашисты, видимо, имея малый запас горючего, пытались уйти. После двух удачных атак Салахов поджег «мессершмитт», который со снижением ушел на запад.

Машины обоих разведчиков были изрядно пощипаны и требовали срочного ремонта. Получив точные сведения о фашистской колонне, Мазуркевич приказал Пологову вести два звена на штурмовку противника.

Кроме опытных истребителей Урядова, Сорокина и Кучеренко Павел взял с собой двух молодых летчиков – Тарасова и Харченко. С высоты 2500 метров, они обнаружили вражескую колонну. В первый момент Пологов удивился – автомашины и повозки не двигались. Спустившись ниже, он разглядел, что фрицы захвачены на привале. Одни толпились у походных кухонь, другие, раздевшись и развесив по кустам белье, принимали солнечные ванны.

Грянули огненные залпы с неба. Истребители спикировали и прочесали колонну от головы до хвоста. Гитлеровцы заметались. Летчики сделали еще по два захода. Оставив боезапас на случай воздушного боя, Пологов вихрем пронесся над дорогой. Там царила неописуемая паника. Машины перевертывались в кюветы. Взбесившиеся кони с опрокинутыми повозками мчались к оврагу. По полю метались ошалелые полураздетые фрицы.

Вернувшись на аэродром, Павел доложил:

– Штурмовка оказалась на редкость удачной. Уничтожено и повреждено примерно 30 автомашин и 50 подвод. Убито много фашистов.

Вечером, подводя итоги дня, штурман наставлял молодых пилотов:

– Не обольщайтесь легкими победами. Штурмовки, подобные сегодняшней, бывают очень редко.

Летчики сидели на траве, разложив перед собой планшеты с картами.

– На завтра получено задание посерьезнее и посложнее, – продолжал Пологов. – Силами полка мы должны сопровождать «илы» на штурмовку аэродрома у Орла и сами принимать участие в уничтожении противника. Известно, что на Орловскую авиабазу перелетела мощная группа бомбардировщиков Ю-88. Мы идем первым эшелоном. Ведущий – командир полка. Нас поддерживают истребители соседнего подразделения, которые завяжут бои с немецкими истребителями.

Подошел Мазуркевич в сопровождении комиссара Копцова. Командир полка объяснил, почему обязанности распределены таким образом. Этот тактический прием – ответ на вражескую уловку. Она заключается в том, что противник обычно высылает вперед «мессеров», которые навязывают бой нашим истребителям и уводят их в сторону от намеченной ими цели. Затем появляются «юнкерсы» и безнаказанно принимаются за свою разбойничью работу…

Потом Пологов рассказал о другой уловке фашистов. Их зенитчики обычно так распределяют заградительный огонь, чтобы заставить наши самолеты отойти в район, наиболее насыщенный зенитными установками. Например, они дают первые залпы с большим упреждением по курсу слева. Значит, хотят, чтобы самолеты сунулись вправо, где у них расположены основные осиные гнезда зениток. В таких случаях надо идти прямо на первые залпы, маневрируя по фронту и все время меняя высоту.

После обсуждения предстоящей операции Мазуркевич подал команду: «Всем – на отдых!».

На задание отправились две эскадрильи. В группе Пологова летели молодые пилоты Иван Тарасов, Михаил Терехов и Григорий Гуриев. На пути к цели и в полосе зенитного заслона молодые пилоты безошибочно маневрировали по курсу, точно выполняли все команды. Они надежно прикрывали «илы».

Несмотря на плотный огонь зениток, окутавших небо шапками разрывов, операция прошла без потерь. Правда, несколько самолетов получили серьезные повреждения, но сумели дотянуть до своих стоянок. Один только Салахов сделал вынужденную посадку. Но когда приземлился замыкающий, обнаружили, что не возвратился и Пологов.

Последними видели штурманский «лагг» Тарасов и Гуриев. Тарасов рассказывал, что заметил, как старший лейтенант сделал правый вираж и ушел с набором высоты назад.

Мазуркевич нервничал и приказал немедленно созвониться с соседями. Начальник связи бросился в штабную землянку.

Командир полка, покусывая губы, бросал взгляды то на горизонт, то на часы, которые носил для удобства прямо на манжете рукава гимнастерки.

– Горючее еще есть, – успокаивал пологовский механик старший сержант Сергей Верещагин. – Хватит минут на восемь – десять…

Начальник связи доложил, что у штурмовиков о Пологове никто ничего не знает.

– Смотрите! Он! – радостно воскликнул Верещагин. – На сухом летит!

Над голубой кромкой леса с западной стороны обозначилась еле видимая точка. Мазуркевич поднес к глазам бинокль. Да, это был «лагг» Пологова. Пробудь он в воздухе еще полминуты – и мотор бы заглох: баки были пустыми.

Взглянув через застекленный фонарь на потное лицо летчика и дружески подмигнув, Верещагин укрепил под колесами колодки и занялся осмотром самолета.

Павел устало отстегнул привязные ремни и лямки парашюта. Заметив, что его поджидает начальство, быстро направился рапортовать.

Но Мазуркевич упредил его:

– Где пропадал?

– В клещи попал наш «лагг». Пришлось выручать. С ним в паре вел бой против четырех «мессеров»…

В это время по полю пронеслось:

– Полковник Мачин! Полковник Мачин!

Все повернули головы. Самолет комдива У-2 знали хорошо. Тот как раз заходил на посадку.

– Ладно, после разберемся! – бросил Мазуркевич. – Пошли!

Командир дивизии Мачин пробыл в полку около часа. Он уже знал, что все самолеты, кроме салаховского, возвратились. За Салаховым уехал на полуторке техник-сержант Гармаш. От имени командующего 2-й воздушной армией генерала Красовского Мачин поблагодарил летчиков за успешное выполнение важного задания. Потом он сообщил, что гитлеровцы задумали новое наступление на Воронеж. Предстоят напряженные бои. Чтобы помешать противнику подтянуть крупные резервы живой силы и техники, необходимо уничтожить мост через Дон.

Мачин предложил сделать истребитель более универсальной машиной, чтобы при необходимости он мог выполнять роль бомбардировщика или штурмовика. Для этого под плоскостями самолета надо прикрепить бомбодержатели. Если нужно, их можно использовать и для подвески запасных бачков с горючим…

Перед самым отлетом комдив спросил:

– Кстати, кто у вас летает на семьдесят девятом?

– Штурман старший лейтенант Пологов, – подсказал начальник штаба.

Павел шагнул вперед.

– Командир эскадрильи соседнего полка просил передать вам благодарность и сказал, что не подоспей вовремя семьдесят девятый, не сбей он «мессера» – не видать бы ему ни земли, ни неба.

Мачин крепко пожал руку Павла и поблагодарил его за спасение летчика и за сбитого стервятника.

Лидер атакует

Все свободное от полетов время Пологов проводил в авиамастерской.

Начальник воздушно-стрелковой службы Сергей Богданов с инженерами Ковалем и Котелевцевым трудились над приспособлением, о котором говорил комдив Мачин. Срок им дали короткий – сорок восемь часов.

К концу дня к плоскостям пологовского «лагга» прикрепили бомбодержатели, а тросики от них вывели в кабину летчика. Из бомб извлекли взрыватели и подвесили их под крыльями. Затем опробовали новое устройство, которое тут же в шутку окрестили «бэкака». Его название родилось из начальных букв фамилий «конструкторов». По команде «Сброс!» Павел дергал тросики, и бомбы падали на траву.

– Работает безотказно! – удовлетворенно потер руки Котелевцев.

…Закончился еще один боевой день. Пилоты ужинали. А у самолетов продолжали возиться техники, механики, мотористы, оружейники.

Павел писал домой письмо, когда его вызвали в штаб. У входа в командирский блиндаж стоял Мазуркевич. Он предложил пройтись. Щелкнул портсигаром. Оба задымили.

– Не обижайся за вчерашнюю встречу, – нарушил молчание подполковник. – Неладно получилось: выходит, командир дивизии больше меня знает, что делается в полку. Да и сам ты хорош! Почему не доложил, что сбил «худого»?[6]6
  Так фронтовики называли фашистский истребитель «мессершмитт».


[Закрыть]

– Не успел…

И вдруг командир почему-то рассказал Павлу, что это именно он, Мазуркевич, выпросил Пологова в свой полк. Едва Павел покинул тогда кабинет полковника, как тот познакомил Мазуркевича с его личным делом.

– Две летных школы, три войны, более ста семидесяти успешных боевых вылетов, наградной лист за Халхин-Гол и финскую, плюс отличные боевые характеристики, – вспоминал командир полка. – Все было за тебя. Я нажал – и полковник согласился.

– Спасибо за поддержку… Завтра генеральная репетиция. – После короткой паузы Пологов перевел беседу на другую тему. – Испытываем на полигоне новое приспособление для бомбежки.

Мазуркевич предупредил, что звонил Друзенко из дивизии. Он приедет вместе с корреспондентом.

Солнце скрывалось за горизонтом, окрашивая небо розовыми слоистыми мазками. «Будет ветер», – подумал Павел.

На полигоне шло пробное бомбометание. Собралось все полковое начальство. Из дивизии приехали штурман майор Друзенко и редактор фронтовой газеты политрук Кусельман.

Каждый «лагг» делал по два захода и сбрасывал стокилограммовую болванку: первый раз – с горизонтального полета, второй – с пологого пикирования. Хороших попаданий с бреющего почти не получалось. Зато с пикирования цель «поразило» большинство летчиков. На глазах умирала старая школа бомбометания. Новые самолеты требовали новой тактики.

При скорости истребителя 400–500 километров в час даже натренированному летчику очень трудно определить нужную долю секунды для бомбежки. Решили дать летчикам время потренироваться, а уж потом приступить к выполнению задания – уничтожению моста через Дон. В связи с тем что на истребителях не было специальных прицелов для бомбометания, Богданов и Котелевцев сделали вместо них белые метки на капоте и плоскости.

…Лидером группы шел Пологов.

Линию фронта пересекли далеко в стороне от цели и атаковали мост с запада. Возле переправы и на дорогах, ведущих к ней, скопилось огромное количество вражеских танков, машин, артиллерии и мотопехоты.

Огонь по истребителям растерявшиеся гитлеровцы открыли лишь тогда, когда в реке вздыбился первый фонтан…

После операции Павел докладывал, что мост удалось повредить только у правого берега. Движение войск противника приостановлено. Весь боезапас истратили на то, чтобы «прочесать» пробку у переправы. Вернулись без потерь. Мазуркевич остался доволен первым результатом.

Едва самолеты успели заправиться, как зеленая ракета вновь подняла их в воздух. На этот раз группе Пологова предстояло прикрыть наземные войска. Летчики договорились на обратном курсе «попутно» заглянуть на мост. Урядов и Калинин прихватили бомбы. Но каково же было их удивление, когда они приблизились к переправе: двух пролетов около правого берега как не бывало! Из воды торчали лишь каменные быки и обломки металлических ферм.

Майор Друзенко весело посочувствовал вернувшимся летчикам:

– Значит, опоздали? Видать, соседи из двести шестьдесят третьего опередили. Перед ними ведь комдив тоже такую задачу поставил, – майор рассмеялся. – А если вы, хлопцы, расстраиваетесь, можно вам еще один мостик подкинуть.

Внезапно из-за облаков вынырнул тяжелый бомбардировщик «Хейнкель-111». Сверху на него жал Як-1. От «ястребка» пунктирами тянулись пулеметные трассы. В этот момент захлопали наши зенитки, и «як» отвалил в сторону. С земли отчетливо видели, как снаряды дырявят плоскости «хейнкеля». У бомбардировщика запылал левый бак. Самолет заскользил вправо, очевидно, пытаясь сбить пламя, и скрылся за лесом.

Друзенко с Пологовым и механиком вскочили в полуторку и погнали ее к месту предполагаемого падения самолета. Следом за ними тронулась вторая автомашина с Мазуркевичем и Копцовым.

Вскоре полуторка затормозила у дымящегося «хейнкеля». Однако экипаж его бесследно исчез. И вдруг Пологов заметил в поле ржи три мелькавшие головы. Фашисты спасались бегством. За ними кинулись в погоню. Когда беглецов начали настигать, один из них открыл стрельбу из пистолета. В ответ Друзенко и Пологов дали несколько предупредительных выстрелов. Поняв, что сопротивление бесполезно, фрицы побросали оружие и подняли руки.

Пленных обыскали. У старшего офицера, вероятно командира, Павел извлек из-за пазухи кассету с пленкой и пистолет.

Фашистов допрашивали в штабе полка. Помогал политрук Кусельман, неплохо владевший немецким языком. Сначала пленные вообще не отвечали на вопросы. Двое из них лишь злобно озирались, а третьего бил нервный озноб. Не слушая, о чем его спрашивают, он слезливо просил пощады.

Друзенко по телефону доложил о происшедшем Мачину и получил распоряжение переправить пленных в дивизию.

Из показаний немецких летчиков стало известно, что под Брянск прибыло крупное соединение «хейнкелей». В самое ближайшее время оно должно было принять участие в массированных налетах на Воронеж, Елец и другие города. Советское командование решило немедленно уничтожить новую авиагруппировку немцев. Операцию предполагалось осуществить в течение суток.

В полку Мазуркевича долго обсуждали план атаки. Пологов выступил с предложением несколько видоизменить боевое построение с учетом фашистской системы воздушной обороны и их тактики. Опыт подсказывал, что мало познать шаблонную стратегию врага, надо и самим в каждом отдельном случае применять многообразные и гибкие приемы. Тогда можно запутать противника и не позволить ему разгадать тот или иной маневр. Штурман считал, что за лидером разумно пустить на высоте 1000–1200 метров демонстративную группу «илов» и «лаггов» для того, чтобы отвлечь зенитки и истребители противника. А ударная группа штурмовиков должна подняться в воздух минут на пять позже.

Новую схему изложили на бумаге. По мнению Пологова, такое боевое построение должно оказаться неожиданным для немцев и позволить основной группе штурмовиков без особых препятствий преодолеть воздушный заслон и точнее накрыть цель.

Друзенко и Мазуркевич одобрили предложение штурмана. Договориться с командиром штурмовиков предстояло майору. Перед отъездом он сказал, что в порядке исключения на эту операцию полетит редактор газеты Кусельман, и попросил пристроить его на замыкающем «иле» в кабине стрелка.

Успех намеченной операции во многом зависел от четкого взаимодействия «илов» и «лаггов». Поэтому на обсуждение разработанного плана штаб дивизии собрал вместе летчиков-истребителей и штурмовиков. За основу приняли пологовскую схему боевого порядка. Его же назначили лидером.

Из партизанских сообщений в штабе знали, что с двух до трех часов дня пунктуальные немцы заняты обедом. Это время и решили использовать для атаки. Штурмовикам схема понравилась: истребители надежно защищали их со всех сторон. Маршрут над оккупированной территорией проложили ломаной линией, со значительным отклонением от курса, чтобы посты воздушного наблюдения противника не могли определить истинное направление удара.

Дальний полет потребовал подвески к самолетам дополнительных бачков с бензином, которые следовало сбросить, как только они опустеют.

…Внизу засверкали солнечные зайчики. Ведущая группа истребителей спустилась ниже. Все ясно! Это поблескивают стеклянные кабины вражеских самолетов. Ими заполнен весь аэродром – настоящее осиное гнездо.

Как и предполагалось, ударная группа беспрепятственно вышла на цель и успешно отбомбилась. Шесть вражеских машин сразу же вспыхнули, как свечки. Гитлеровцы спохватились с большим опозданием. Один из «мессершмиттов» попытался вырулить на взлетную полосу, но Алексей Урядов мгновенно «пришил» его к земле свинцовой нитью. Внизу поднялся переполох. Заградительный огонь зениток противника, казалось, достиг предела. От дыма и пепла в воздухе не оставалось просветов.

С запада приближались пятнадцать «мессершмиттов», вероятно вызванных на помощь. Истребители прикрытия рванулись им наперерез. Началась ожесточенная схватка. Тем временем штурмовики продолжали бомбить аэродром. Зенитки прекратили огонь, боясь задеть своих.

В круговороте потемневшего неба завертелись, замелькали крылья и фюзеляжи. Грохот пушек и пулеметов, натужный рев моторов – все смешалось.

Пологов стремился выиграть высоту, чтобы пробиться к ведущему «мессершмитту». Он по опыту знал, что стоит фашистам лишиться своего лидера, как они моментально теряются и проигрывают бой. От вертикального маневра у Павла потемнело в глазах. Он вывел машину в горизонтальное положение, и тут же по ее плоскостям дробно забарабанили пули: в хвосте повис «мессершмитт».

В подобные минуты возбуждение, которое обычно охватывало Пологова перед боем, уступало место расчетливому хладнокровию. Он умел безошибочно отделить главное от второстепенного, и это всегда помогало ему принимать единственно верное решение. Павла никогда не смущали риск и опасность. Их для него словно бы не существовало. В острые моменты у летчика появлялось как бы второе дыхание. Ему казалось, что не стань у самолета крыльев, он продолжал бы сражаться с врагами одной силой воли…

Пологов думал и действовал молниеносно. «Пулеметная трасса – прицельная очередь фашиста, – пронеслось в голове. – Сейчас ударит из пушки». Резкой полубочкой он обманул преследователя, не спуская в то же время с него глаз. «Его» «мессершмитт» опять оказался выше. Тогда Павел решил подобраться к нему под углом снизу. Мимо, распуская серо-дымчатую струю, пронесся немец, а за ним – «пятьдесят пятый» Сорокина. «Молодец Ваня, – отметил штурман, – ухлопал гада».

Прицел нащупал вражеского лидера. Пальцы автоматически нажали на гашетки. Есть! Фашистский самолет клюнул носом и штопором понесся к земле. Набрав высоту, Пологов шелковой подкладкой шлема вытер вспотевший лоб.

«Илы» завершили последнюю атаку и легли на обратный курс. Старшина Кучеренко один на один дрался с «мессершмиттом» неподалеку от замыкающего штурмовика. «Там ведь редактор!» – вспомнил Павел и поспешил на выручку. Огрызаясь, фашист покинул поле боя.

Часы показали, что атака и схватка длились всего шесть минут. Как мало и как много! Позади остался пылающий горизонт.

…К вечеру небо покрылось рваными грозовыми тучами. Проливной дождь загнал летчиков в землянки. Мазуркевича, Копцова, Пологова и комэсков вызвали по телефону в дивизию для разбора итогов операции. Там Павел встретил командира эскадрильи соседнего полка, которого недавно спас в бою. Тот подошел, пожал ему руку и поблагодарил.

Мачина отозвали в Москву, в распоряжение штаба ВВС. Дивизию принял полковник Осадчий. Из его кабинета выскочил покрасневший редактор газеты Кусельман. Оказалось, что политрук летал на штурмовку втайне от комдива. Почесывая затылок, он рассказал, как Осадчий только что «дал ему разгон».

Долго бушевал комдив, угрожая редактору трибуналом, а когда тот покорно повернулся и, сникнув, пошел к двери, полковник немного утихомирился и приказал:

– Старший политрук, вернитесь! Еще до своего проступка вы были представлены к награде. Исключать из списка вас не буду. Но предупреждаю: второе нарушение – и на мое милосердие не рассчитывайте.

Еще пуще досталось командиру штурмовиков и Друзенко. Но их спасли от наказания хорошие результаты налета на Брянскую авиабазу. Из-за линии фронта поступило подтверждение: на земле уничтожено 25 бомбардировщиков, два склада с боеприпасами, склад с горючим и 200 солдат и офицеров противника. Приказом по фронту личному составу дивизии объявили благодарность.

Газета, над которой всю ночь старательно трудилась дивизионная редакция, моментально разошлась по рукам авиаторов. В ней под заголовком «Враг это запомнит надолго!» описывались подробности вчерашней операции. Вверху броско было напечатано: «Военный совет фронта объявляет благодарность участникам успешного налета на вражеский аэродром в районе Б., в результате которого разгромлена авиационная бомбардировочная группа противника, недавно сюда переброшенная».