Текст книги "Без Нас"

– Не смотри на меня на так – выручил он меня. – Я сам не понимаю.

– Как это возможно? – спросил Я.

Я не хотел отпускать его руку, Я просто был уверен, что после этого она снова станет нематериальной.

– Не понимаю – повторил он. – А тебя это только сейчас начало беспокоить?

– А раньше Я за тобой такого не замечал.

Костя посмотрел на меня с легкой усмешкой, прежде чем продолжить:

– А когда я твою тушу к стене тащил, вопросов у тебя не возникло?

Точно. Я даже не обратил внимания, что нематериальная сущность обзавелась руками…

– Ещё раз назовешь меня сущностью, огребешь – улыбнулся Костя, крепко сжимая мою руку.

Теперь у него были все шансы это сделать.

– Но тебя тогда тоже это не обеспокоило, да? – сменил тему Я.

– Самое смешное, что… – он немного помолчал, прежде чем продолжить, – я даже этого не понял. Что смог ухватиться за тебя, ещё и протащить до ближайшей стены. У меня это было, как в порядке вещей – ничего выдающегося. Но когда я помогал тебе встать… я понял, что произошло что-то непонятное.

– Может, ты становишься реальным?

– Реальным? – усмехнулся Костя. – Плоть и кровь, материализовались – создали оболочку вокруг блуждающего разума?

– А как это ещё объяснить.

– Не самое убедительное предположение. – Костя пренебрежительно повел плечами.

– Почему ты не хочешь поверить в это? Ты же получил второй шанс!

– Шанс? – Костя снова усмехнулся. – Это мне теперь не надо постоянно рядом с тобой быть? Я сам по себе?

Неожиданный поворот. Начиная разговор о реальности Кости, Я совсем не подумал о том, что он может делать всё то, что он хочет.

– Ты серьезно? – голос мой дрогнул, переломив весь исход разговора не в ту сторону.

Он же не серьезно – он же не может со мной так поступить. Костя, слегка прищурившись, смотрел на меня. Его лицо не выражало ровным счетом ничего.

– Костя! – мои нервы не выдержали. – Долго молчать будешь?

На лице Кости стала медленно прорисовываться улыбка, после улыбка переросла в смех. Смех был наигранным, от чего мне стало ещё больше не по себе.

– Ух! – смех потихоньку вырывался между слов. – Как маленький, честное слово.

Из меня вырвался нервный смешок.

– Я же знал, что ты это не всерьез….

– Да ладно тебе – оно того стоило – улыбался он. – Столько лет прошло, а ты всё попадаешься. Давно бы уже разобрался, что к чему.

Зная его привычки и характер, Я все равно продолжаю верить его словам. Даже когда понимаю, что обратного быть не может, но все равно верю. А он всё издевается, можно считать у него это, как хобби. Взывать его к тому, что мне это не нравится – бесполезно, так что лучше не обращать внимания.

– И что дальше? – спросил Я.

Костя сразу переключился на другое развитие разговора:

– Знаешь, хоть я тебе часто это повторяю, но… как я ненавижу твои вредные привычки. Все. И перекладывать планирование наших дальнейших действий на меня – это одна из них.

Я ничего ответил – отвечать на его язвы никогда не находил приятным. Я встал, но с переменным успехом – если бы Я не продолжал держаться за руку Кости, то непременно бы упал.

Изрезанные ноги слушались меня не так хорошо, как руки.

И что-то Я слишком часто падаю и спотыкаюсь в «Ирие» – начинает напрягать.

– Сам ты не дойдешь – констатировал факт Костя. – Давай помогу.

Я оперся на Его плечо, и мы не спеша, побрели дальше, покидая освещенный участок. Но покинув его, мы увидели другой. Свет становился все ярче и ярче. Чем ближе мы подходили, тем больше казалось, что мы смотрим на настоящее Солнце. И когда до него осталось меньше десяти метров, свет стал угасать. С каждым шагом его свет становился все слабее и слабее. Мы шли слишком медленно, чтобы успеть. И когда до него осталось несколько шагов – он погас.

Костя остановился и начал прерывисто дышать.

– А ты не легкий – фыркнул Он.

Я ничего не ответил. И как ни странно – Я был спокоен. Я судил по реакции Кости: Он был спокоен, а значит всё под контролем. Так и должно быть. Или просто Он ещё не понял, что ситуация патовая. Как бы там ни было – у меня паника не начиналась только из-за непоколебимого вида Кости.

– Всё. – Сказал Он.

С этими словами, что-то начало происходить. Я не мог сказать, что именно, но Я чувствовал, как всё окружение преобразовывается во что-то иное. В этот раз не было никаких разломов и хаотично падающих лучей света, не было беспорядочной тряски. Я мог различить только нарастающий гул. И чем громче он становился, тем понятнее было что это самый настоящий вой. Это был не человеческий не животный вой. Это было что-то неживое, что-то даже не совсем настоящее. Мой слух стал улавливать уже что-то большее: теперь это был не вой, а самый настоящий рев. И он становился всё громче и громче. В этом реве было страшное сплетение звуков. Он звучал подобно реактивному самолету вперемешку со скрежетом метала и отдаленным эхом радио помех. Что-то похожее Я слышал в фильмах о войне, когда тысячи ракетных установок начинали стрелять. Но их я слышал только через динамики телевизора. Теперь Я мог слышать этот звук так близко, как будто сам находился на поле боевых действий.

И вдруг всё затихло. Всё смолкло в одно мгновение – как будто этого всего и не было.

Я вернулся. «Ирий»

Прохлада омута прошла, и на смену ей пришла жара моей новой реальности.

Открывать глаза не хотелось – хоть Я и выбрался из кошмара, созданного моим подсознанием, которое оказалось не таким и потерянным в плане креативности, но возвращался Я не в самое лучшее место. Делать все равно нечего, и Я с неохотой открыл глаза. Вместе с этим меня поджидали сюрпризы. Такая небольшая шайка сюрпризов. Но обо всём по порядку: Я больше не находился посреди ручейка. Я находился в другом месте. Я был совершенно сухим, но при этом до сих пор ощущал прохладу воды на своем теле. Так что обращать внимание на жарко палящее солнце пока не обязательно. И Я больше не лежал – теперь Я сидел, опершись спиной на что-то очень крепкое. Я лениво повернул голову и увидел, что прислоняюсь к стене. Где-то через полметра, она переходила в стык между стенами, и далее следовал дверной проем. Дверь была закрыта, даже мне с плохим зрением было видно, на все замки, которые находились на ней, включая ржавую щеколду. Кто-то не хочет принимать гостей и закрывает дверь на все замки, но при этом не закрывает окно, которое располагалось над моей головой.

Андрея не было рядом. Если кто меня сюда и притащил, то только он – больше ведь некому. Или есть?

– Костя? – позвал Я, не планируя даже проверить, есть ли рядом Андрей.

На мой оклик никто не ответил, поэтому Я попробовал ещё раз:

– Андрей?

Снова тишина. Костя надолго отойти не мог, на то не было ни единой причины. Это значит, что он где-то здесь, он рядом. Значит, всё в порядке.

А насчёт этого чудика, Андрея, если он сбежал, то Я не сильно расстроюсь. Точнее, Я вообще не расстроюсь. Я понятия не имел, что это за дом и где он находится, но скорее всего – это та самая деревня, в которой и пропал Лёха.

Поднявшись на ноги, Я первым делом посмотрел в окно. И, похоже, что Я был прав. Я находился в окружении маленьких домиков, которые были как две капли воды похожи друг на друга. Я высунулся из окна и покрутил головой, но ничего нового не увидел. Дома были расположены так, что всего, что находилось за пределами деревни, не было видно. Если, конечно, не покинуть её.

И вдруг Я вспомнил: ведь Я должен быть весь изрезан – на моем теле не должно быть ни одного целого места. И Я принялся рассматривать себя. И к счастью, ни одного пореза на себе так и не нашел. Довольно усмехнувшись, Я потер нос, и тут же отдернул руку. В отличие от всего остального – мой нос был сломан. И касаться его было больно. Не скажу, что меня сильно беспокоило, почему из моих травм, со мной вернулся только перелом носа? А впрочем – неважно. Сломанный нос – это не самое страшное, те порезы были намного ужаснее. Но и перелом – ничего хорошего. Обнаружив кусочки засохшей крови под носом, Я нервно вздохнул – сколько уже можно? За два дня пребывания в «Ирие», Я стал калечиться намного чаще, чем в реальной жизни. Нет. Хватит ныть – хоть даже только начал. Есть цели и поприоритетнее.

Моё одиночество изрядно затянулось. Расставив точки над своими мыслями, Я решил: Андрей скрылся в неизвестном направлении, а Костя почему-то ещё не объявлялся. Ждать можно долго, но лучше о себе напомнить.

– Костя. – позвал Я.

И сразу же был услышан. При нашей последней встрече, Костя обрел плоть и кровь и поэтому, услышав, как из-за соседнего дома кто-то выходит, Я не стал удивляться. А кто бы это мог быть кроме него? Я был в этом уверен абсолютно. И зря – лишняя самоуверенность вышла мне боком. Как мне не могла прийти в голову мысль, что мы не единственные люди, которые могут здесь находиться, или не люди, а какие-нибудь монстры, подобно тем, что были у гостиницы. Из-за дома вышел человек. Его лицо скрывала тряпка, концы которой были закручены вокруг его шапки. Зачем он прячет лицо? Это был парень – это можно было сказать по его телосложению. Я облегченно выдохнул, радуясь, что это кто-то прямоходящий, но сразу же напрягся. У него в руках было ружье.

Черт. Главное не дергаться. Хотя… с чего Я решил, что он настроен враждебно? Повязка на лице – не значит что-то плохое, ведь так? Надо что-то сказать пока не поздно. Я улыбнулся и помахал левой рукой:

– Привет!

Но такого приветствия с его стороны Я не ожидал. Парень вскинул винтовку и выстрелил. Осознание выстрела дошло до меня одновременно с болью. Мгновение назад в моем поле зрения были парень, моя рука и миловидное окружением. Но один выстрел всё изменил: окружение резко стало агрессивным, парень стоял с направленным на меня ружьем, а мои пальцы летели в разные стороны. Единственная мысль, которая успела ко мне прийти до того, как Я упал на пол и начал кричать: почему?

Я упал на пол, и не переставая кричать, схватился за раненую руку. Из оторванных пальцев маленькими толчками брызгала кровь. Было чертовски больно, Я такой боли не чувствовал даже тогда, когда у меня был открытый перелом руки, и кость приветливо торчала наружу.

Я посмотрел на те огрызки, что раньше были моими пальцами и сразу отвернулся. Мои пальцы – это мои пальцы.

– Сука! – закричал Я сквозь силу. – Ты совсем ебанутый?!

Нельзя здесь оставаться – нужно убегать, пока Я не получил пулю ещё куда-нибудь. И скорее всего это будет уже голова.

Мой крик боли разделил крик потери. Теперь у меня не будет пальцев на руке… нет, все не может так закончится. Не так. Нет!

Я постарался успокоиться насколько это возможно, но рвущий крик боли от этого не пропал, наоборот, он оставил только размытую картинку перед глазами.

Прижав к груди кровоточащую руку, Я начал ползти в другой конец дома – там тоже должно быть окно, через него и убегу. Но мне нужна помощь и прямо сейчас.

– Костя! – заорал Я. – Где ты?

Но он не ответил и никак не дал о себе знать.

– Костя, твою мать! Отвечай! – взвыл Я.

Твою мать. Это плохо, очень плохо. Он молчит и….

Да чтоб тебя!

Я шаркнул раненой рукой об пол и снова вскрикнул. Как больно! Посмотрев на раненую руку, Я застонал – кровь продолжала идти. Это конечно понятно – мне кусок мяса из руки оторвало, ясно, что кровь будет идти. Но её так много – Я не смогу выжить с такими потерями. Нужно спешить.

Закусив губу до крови, чтобы мои стоны были гораздо тише, Я продолжил ползти. Помимо боли, которая буквально сжигала мою руку изнутри, моя голова получила ещё один сюрприз: внутри было состояние, равносильное хорошему алкогольному опьянению – веки старались закрыться и не дать мне продолжить выполнять поставленную задачу. Я хотел остановиться: просто лечь и уснуть. Но это действие не принесет мне никакой пользы. Картина повторялась, Я снова убегаю от источника опасности, который прямо нацелен на меня. Все существующее здесь только живет, чтобы убивать другого – залог выживания, так это называется? Ещё и Костя куда-то пропал. Почему именно сейчас? Он никогда меня не оставлял, когда мне грозила опасность!

Я почти дополз до следующей комнаты, как получил сильный удар в спину. От неожиданного удара, Я ударился лбом об пол и снова потревожил раненую руку. Кажется мой нос окончательно ушел в сторону, оставляя внутри меня множество осколков раздробленной кости.

Кричащего от боли меня, кто-то перевернул на спину. Сквозь закрывающиеся глаза Я разглядел того парня, который в меня стрелял. Я слегка вытянул руки вперед, пытаясь защитить себя от всего окружающего мира, но этот жест был весьма комичным – ведь рука не могла защитить меня от пули, особенно с такого расстояния.

Но ружье больше не было направлено в меня, теперь оно висело на его спине. Бросив на меня презрительный взгляд, парень схватил меня за капюшон куртки и потащил за собой. Упираться и вырываться Я даже не решился, Я был без сил: потеря крови сказывалась. Протащить меня удалось недолго, капюшон с хрустом оторвался и остался в руках психа. Он глухо выругался и схватил меня за шиворот. Вытащил меня он через дверь, которая была раньше заперта. Все тело ломало от боли, на нем не было ни одного места, которое бы оставалось нетронутым. Ноги бесформенно волочились за мной. Мой убийца был сильным – мое тело с особой легкостью следовало за ним. А почему убийца? Ну не желает же он поговорить со мной таким способом.

Я сжимал раненую руку все сильнее, как будто надеясь, что она снова станет прежней. И с этой мыслью Я был дотащен до места назначения. Он прислонил меня к забору и отошел. Я осторожно поднял взгляд и посмотрел на своего убийцу. И теперь он был не один. Рядом с ним стояли ещё пять человек, и у каждого на лице был завязан платок. Каждый был похож на своего напарника: платки с одинаковым рисунком лисы, шапка с горизонтальной полосой, наподобие обруча. И серые куртки с огромным количеством карманов, в которые с легкостью можно спрятать любой предмет. За спиной каждого висел средних размеров походный рюкзак. Внешне все они выглядели одинаково, скорее всего из-за того, что все вещи они брали в одном месте. И конечно, чтобы подчеркнуть свое единство. Вспоминая старое клише, сразу становится понятно о способе их заработка на жизнь.

И как ещё один пункт в подтверждение к моему доводу, их оружие. Точнее то, что они держат его на виду и явно не для самозащиты. Огнестрельное оружие было только у одного из них, остальные довольствовались всем тем, что могло нанести неплохой урон. Не вдаваясь в детальные подробности, Я отметил для себя их арсенал. Под «арсеналом» Я подразумевал то, что находилось в их руках. Начну по возрастанию: ножик, топор, бейсбольная бита с воткнутыми в головку гвоздями, снова топор, тесак и ружье. Ружье, наверняка, им досталось случайно. А все остальное – это набор «что нашел, то и пойдет». То есть, такая же случайность.

Это сборище явно мне было не радо и дело было даже не в моем случайном присутствии.

– Это не он. – произнес один из них. – Нахер ты его сюда приволок?

– А ты не думал, что он с ним заодно? – ответил тот, что притащил меня.

Пока банда выясняла цель моего присутствия здесь, Я негласно пронумеровал их: от одного до шести. Тот, что меня подстрелил – первый, который его спросил обо мне – второй. И так далее.

– Сомневаюсь – отмахнулся второй.

– Чё?

– Если он с тем уебком заодно, то какого он подставляется под пули?

– Это…. – замялся первый. – Надеялся, что мы стрелять не будем…

– Тогда мне скажи, по своему личному опыту – как часто мы на такое надеемся? – вмешался в разговор третий.

Обладатель ружья опустил голову:

– Допустим, он тут случайно оказался, но ведь неспроста же?

– Это можно у него спросить. А ты сейчас потратил патрон, понимаешь? Целый патрон и впустую!

– Я не…

– Знаю, ты не подумал! – отмахнулся второй. – Ладно, не бери в голову. В следующий раз, будь умнее.

Пока компания разбиралась, с целесообразностью траты патрона, рядом со мной возникли чьи-то ноги. Мне хватило одного взгляда, чтобы узнать их владельца. Летние туфли в сеточку. Ну кто же ещё? Костя.

Он присел рядом со мной и произнес:

– Я снова, как ты сказал, нематериальная сущность.

Он опустил голову и, почесав затылок, снова обратился ко мне:

– Раньше никак не мог здесь появиться. В отличие от тебя, Я из того кошмара выбирался значительней дольше и как вижу, ты уже успел вляпаться – подставив руку под щеку, он продолжил. – Но зато я слышал все, что здесь происходило. А ты меня нет.

Я продолжал прижимать руку к груди – теперь её защита была у меня первостепенной, после собственной жизни конечно. Если с ней что-то ещё случится, с рукой конечно, то есть вероятность совсем без неё остаться.

– Давай тогда сделаем так: Я, конечно, понимаю, что ты сейчас не в самом лучшем виде, но только твои руки смогут хоть что-то сделать. Поэтому… ножик ещё при тебе?

Я не мог проверить наличие в своем кармане, но четко помнил, что Я его нигде не доставал и оставить тем более не мог. Значит он все ещё в кармане. Я слегка приподнял ногу и почувствовал, как по ноге прочерчиваются границы ножа. Так же еле заметно Я кивнул.

– Отлично. И как ты до сих пор не порезался. Но ладно. У них только одно ружье на шесть человек. У остальных оружие только для близкого контакта. Надо захватить ружье, но ты должен помнить. В ружье возможно зарядить два патрона. Один выстрел уже был, значит у тебя всего один. Смотри дальше шесть человек – один патрон. На понт их не возьмешь, так что… отбери ружье и выстрели себе в голову – рассмеялся он. – Проще будет.

Я смотрел на него теперь со страхом – от него до сих пор не последовало ни одного грамотного предложения. Значит дело очень плохо – нужно думать, как сбежать. Суицидальные мысли у меня прошли, как и переживания за свою руку. Теперь Я хотел убежать отсюда. Убежать, целым и невредимым, насколько это возможно.

Обожаю свое нынешнее состояние – ни одной адекватно сформулированной мысли, одни огрызки.

– Ладно. – Костя снова стал серьезным. – Он сейчас тебя будут расспрашивать.

Я бросил на него недоуменный взгляд: за всем этим Я совершенно перестал следить за бандой и даже не думал, какие вопросы мне будут задавать и что им отвечать.

– Я тебе потом расскажу, что я в себе нового открыл – подмигнул он. – А ты, отвечай, как я тебе буду говорить. Мы выберемся – я обещаю.

После его фразы, второй отделился от группы и подошел ко мне. Прежде чем что-то спрашивать, он предварительно пнул меня по ноге:

– Эй! Ты тут?

Я осторожно посмотрел на него и кивнул. Лучше лишний раз не злить их – все делать спокойно. Я уверен, что оставлять меня в живых, в их планах нет. Если конечно не окажется, что все это недоразумение и они, извинившись, отпустят меня. Я безмолвно усмехнулся собственной шутке. Так или иначе, нужно делать всё, как скажет Костя – не зря же он про нож спросил.

– Отлично – продолжил второй. – Мы понимаем, что ты не тот человек, которого мы ищем, но мы также не исключаем возможности, что ты можешь его знать. Поэтому, я начну издалека. Что ты здесь делаешь?

Костя, не задумываясь, выдал ответ:

– Я умер, а после очнулся здесь.

Времени на обдумывание ответа не было, и Я воспользовался готовым вариантом.

– Я… тут очнулся…. – выдавил Я. – Я умер и очнулся тут.

– Значит так, да? – уточнил он. – Хорошо. Ты очнулся здесь. А почему именно здесь? Это не самое подходящее для этого место.

– Я не знаю…

Его терпение было очень коротким.

– Вот врать мне не надо, хорошо? – рявкнул он. – Ладно, ты подумай ещё раз. Но пока ты думаешь, мы пойдем дальше. Где твой дружок?

Костя проплыл за спинами шайки:

– Нет никакого дружка.

Я старался, чтобы мой голос не дрожал:

– У меня нет никакого друга, Я не понимаю…

Но мой ответ был прерван сильным ударом в лицо. Я только успел понять, что в мой нос летит его ботинок. Единственное, что Я успел сделать – это подставить под удар лоб.

– Знаешь, у меня плохое настроение. Очень плохое настроение! Говори где он?

Удар был достаточно сильным: моя шея пошла назад и резко сместилась обратно, и из носа снова потекла кровь. Больно… опять….

– Я не знаю о чем ты! – всхлипывая, ответил Я.

– Я могу делать тебе больно очень долго, и ты не умрешь, знаешь ты это или нет. Но очень надеюсь, что ты ответишь на все мои вопросы!

Я смотрел на лису, которая болталась недалеко от моего лица. На платке она выглядела ещё агрессивнее, чем человек, который её носил. Я был уверен, что это не человек мне угрожает жестокой расправой, а именно эта безобидная лисичка. И сейчас это безобидная зверюшка будет меня убивать….

Второй подобрался ко мне вплотную и, наклонив голову, посмотрел мне в глаза:

– Вот и зачем ты молчишь?

– Я действительно….

Второй резко дернул головой и Я вместе с ним – Я думал, что он собирается снова ударить меня. Но вместо этого он только рассмеялся:

– Ты понимаешь, что наш разговор с тобой зашел в тупик? Я тебя спрашиваю, а ты, делаешь удивленные глаза. Может тебе ухо оторвать? – он повернулся к четвертому и спросил. – Как думаешь – человек с оторванным ухом хорошо соображает?

– Ага. – заржал он. – Но слышит плохо.

Теперь заржала вся группа.

– Так как мы будем выбираться из этого тупика? – снова обратился ко мне второй. – Ты говоришь или я приступаю к уху?

Дело плохо, очень плохо. Мне конец. Сначала одно ухо, затем второе, а потом как ему захочется…. Костя, ну почему ты снова стал бесплотным? Ты бы сейчас очень помог!

– Я за выход из тупика, а ты? – усмехнулся Костя.

Мне тоже был предпочтительней этот вариант, но… похоже, что Я был без шансов – они хотели услышать что-то конкретное. А самое обидное было то, что Я даже не подозревал, о чем они говорят.

– Я за выход из тупика. – выдавил Я.

– Отлично! – рассмеялся он. – Хоть трезво мыслить ты ещё можешь.

Он снова повернулся к четвертому и сказал:

– Видишь? Хороший удар по лицу сразу заставляет человека вспомнить абсолютно всё!

Я медленно выдыхал воздух, стараясь успокоиться – чем дальше, тем для меня становилось хуже. Нужно вести себя спокойно и что-то придумывать. Костя, почему ты не можешь ничего придумать.

Ты не прав – я думаю.

Второй громко чмокнул и стянул со своего лица платок. Я всхлипнул и ещё сильнее вжался в забор. Теперь понятно, почему он носит платок. Не для того, чтобы он мог продолжать совершать налеты на людей, а для того чтобы спрятать своё изуродованное лицо. Только сейчас Я заметил, что один его глаз не настоящий – до этого момента Я не решался пристально смотреть ему в лицо. Но сейчас, не смотря на страх, Я не мог смотреть куда-то ещё. Его стеклянный взгляд был только началом уродства, которое только могло поместить на себе лицо человека. Второй глаз тоже не был обделен: под ним был вырван кусок плоти, обнажая небольшую впадину и почерневшую кость. Его нос также отсутствовал и он не был хирургически удален – он был вырван, вместе с хрящами и похоже вместе с костью. Но кровь из его ран не шла – они были покрыты коркой, из которой торчали разные кусочки. Это была пыль вперемешку с грязью – калека не следил за состоянием своих ран и, видимо, заражения крови не боялся. Через другую целую щеку тянулся неровный шрам, его толщина оставляла мысль, что его полоснули огромным кухонным ножом.

– Черт, ты какого творишь? – спросил его шестой.

– Все нормально – мы разговариваем.

Мне с трудом удалось перевести взгляд в сторону на его товарищей. Они все носят платки – не по этой ли причине?

– И почему ты не смотришь? – спросил урод. – Тебе страшно?

– Страшно – прошептал Я.

– Что? Я не слышу? – рассмеялся он, хотя его лицо находилось совсем рядом со мной.

– Да – ответил Я, стараясь, чтобы мой голос звучал намного громче.

– Другого и не дано – согласился второй. – Так что мы вернемся к твоему уху – если ты начнешь нести всякую чушь, с тобой может произойти нечто подобное. Понимаешь?

Я быстро кивнул.

– Я вижу, что твоя рука уже успела пострадать. Было больно, да?

Я снова кивнул. Он был ненормальным – ему надо лечить голову. Он явно возомнил себя каким-то маньяком, который любит вести со своими жертвами умные разговоры.

Я даже представить не могу, что он дальше придумает. Но видимо и не узнаю. Несколько бандитов резко развернулись в дороге и начали пристально всматриваться.

– Он там! – закричал пятый, указывая куда-то вперед. – Он там!

Куда он показывал, мне не было видно, и похоже это был тот самый человек, о котором меня расспрашивали. Второй снова повернулся ко мне:

– Это как раз кстати! Никуда не уходи, мы скоро продолжим разговор и твоего дружка ещё приведем. Что скажешь? – рассмеялся он.

– Мне одному надоел его смех? – спросил Костя. – Видимо нет. Но приготовься, сейчас будет наш шанс.

Шанс? Очень хочется в это верить.

– Крип, ты его сюда притащил – тебе его и сторожить – второй махнул рукой парню с ружьем. – И если его дружок побежит сюда, то постарайся его не убить. Нам есть о чем и с ним поговорить.

– Может, проще его сразу убить? – поинтересовался Крип. – Какой от него толк?

Но у второго были другие планы на мой счёт:

– Я хочу проверить, он действительно случайно здесь оказался или как?

– Ясно – оскалился мой конвоир.

Все за исключением Крипа пошли на поиски «моего дружка», а Я не сводил взгляда с Крипа. Тот в свою очередь наградил меня тем же.

– Теперь осталось дело за малым – заговорил Костя. – Нужно только дождаться когда он отвернется, если ты все сделаешь правильно, то хвати и пяти секунд, чтобы с ним попрощаться. Нам его в любом случае придется убить – этого не избежать. Не думаю, что с этим делом у нас возникнут проблемы. Но это только начало.

Убить? Да запросто – он первым пытался меня убить. Но… что? Только начало?

– Нет, так не пойдет. Давай решать проблемы по мере их поступления! – прервал Костя. – Сначала дождемся, когда он отвлечется на что-нибудь.

Но, к моему сожалению, Крип не планировал отвлекаться – все его внимание было сосредоточенно на мне. Два поцарапанных ствола целились мне точно в голову. Один ствол располагался сразу над вторым. Так что любое неверное движение, и моя голова разлетится на мелкие кусочки.

Крип смерил меня сконцентрированным взглядом, и держа одной рукой ружье, начал снимать с лица платок. Разобравшись со снятием его с себя, он на несколько раз вытер свое лицо. Скомкав его одной рукой, он положил его в один из своих многочисленных карманов. Поймав мой взгляд, он резко отвел свой, сделав при этом разозленное лицо. Но в отличие от его товарища, его лицо не было так изуродовано. Судя по его лицу, он был в этом месте достаточно долго. Но ещё дольше он пробыл вне общества. Его лицо представляло собой огромное скопление растительности. Щетину никто не трогал уже больше нескольких месяцев, что делало его похожим на мужчину в возрасте, а не на молодого бандита. Она заполонила всё его лицо, начиная от щёк и заканчивая его шеей. Именно поэтому он снял платок – ему было невыносимо жарко, и вся его растительность невыносимо чесалась. Его платок был частью их объединения, и его ношения было одним из правил. Наверное, только когда никого не было рядом, он позволял себе снимать его и не мучиться от духоты.

– Угадай, кого они ищут? – вдруг спросил Костя. – Андрея!

Я даже не постарался снова спросить: откуда он все это знаешь?

Я медленно повернул голову в его сторону, и на моем лице застыла гримаса нескрываемого удивления. И чем же он смог их так разозлить? Был чересчур вежливым?

– А скорее всего! – согласился Костя. – И главное, пока у нас есть время: ты слушай меня, но глаз с этого маньяка не спускай. Я в себе открыл ещё одну способность, если конечно, её так можно назвать. Я могу копаться в мозгах людей. Раньше я мог понять только конечную цель человека, как это я сделал с Андреем. А сейчас я полностью вижу информацию обо всех задействованных процессах их разума. И нет, я не смогу навязать кому-то чью-то волю, но прочитать их у меня получится.

С другой стороны от Крипа раздался какой-то шум. Он на секунду дернул головой вскидывая ружье, но при этом продолжая поглядывать на меня. Впрочем, что там происходило – оставалось загадкой для нас обоих. Поле обзора скрывал очередной забор от прилегающего дома. Казалось, что вокруг нас одни заборы.

– И вот – продолжил Костя. – Конечно, я раньше положенного загадываю, но представь меня самостоятельным и реальным – это будет страшное сочетание.

С той стороны, с которой раздался шум, раздался чей-то крик, затем позвали Крипа:

– Крип! Отрежь его – он бежит к тебе!

Крип не опуская ружье, медленно побрел на зов.

– Твой шанс. Главное не шуми! – напутствовал Костя, растворяясь в воздухе.

Воткни нож в голову, чтобы наверняка, или в сердце – на твоё усмотрение.

Нож, по удачному стечению обстоятельств, находился в левом кармане, поэтому Я полез за ним правой рукой, что не очень удобно, попутно вставая. Тихо поднявшись, Я вытащил нож и осторожно пошел за своим охранником. Все тело ломило от боли. Крип шел довольно медленно, но если он вдруг решит повернуться, то избежать пули мне не удастся – с такого расстояния трудно промахнуться.

За забором начали раздаваться крики и шум потасовки. Я отчетливо услышал крик Андрея – нужно действовать быстрее. Пока Крип не повернулся.

До него оставалось всего несколько шагов. Нужно подойти и воткнуть в него нож. В голову. Чтобы смерть была мгновенной, и он не успел выстрелить. Потом зарядить в ружье патрон и уходить. Но все не могло быть так гладко: именно за несколько шагов, Крип резко развернулся. Ружье было направлено в сторону. Я замер в ужасе – это всё? Это конец? В меня сейчас выстрелят в упор. Сколько людей выжило после выстрела в упор?

Чего ты ждешь? Давай!

Мир вокруг меня начал замедляться – все мои действия казались до невозможного быстрыми. Я сделал небольшой замах, и лезвие ножа стало приближаться к Крипу. На его лице застыло непонятная эмоция: не то страх, не то удивление. Ещё секунда промедления и Я бы упустил момент для удара. Вовремя Я сориентировался ….

Ты? Да ладно?

Лезвие ножа с треском проломило черепную коробку Крипа и ушло по рукоятку. Вместе с жутким треском из его головы брызнула небольшая каша черной крови. Крип выпустил ружье и упал колени. Я продолжал держать нож за рукоятку, поэтому рука последовала за ним вниз.

– Крип! Всё – мы его поймали! – это был единственный звук, раздавшийся из-за забора.

Быстро они справились с Андреем, но у них было преимущество по всем аспектам, как в количестве, так и в умении. Сомневаюсь, что Андрей мастер уличного боя. Поэтому нельзя отвлекаться.

Следующее: вытащить нож. Мое оружие с легкостью вышло из его головы, вместе с маленькими брызгами, глаза мертвеца захлопнулись и он упал навзничь. Спрятав нож в кармане джинсов, Я перешел к следующему пункту своего плана – ружью. Схватив ружье, стараясь меньше напрягать раненую руку, Я сразу встал с ним в боевую стойку. Оставшаяся в живых пятерка не спешила выходить сюда.