Текст книги "Русь: от язычества к православной государственности"

Н.А. Бердяев призывает прислушаться к голосу истории, который звучит или должен звучать в наших сердцах, поскольку «история дана нам не извне, а изнутри – она в нас самих»[191]191
  Там же.


[Закрыть]. Поэтому чем глубже мы познаем себя, тем вернее постигаем родную историю.

Глава седьмая
Твердыни подлинного христианства

Итак, Русь в Х в. стояла на пороге геополитического выбора в пользу христианской цивилизации, которая уже формировалась на протяжении тысячелетия как на Западе, так и на Востоке, превратилась в мировую религию, духовно объединившую десятки стран и народов. На этом длительном историческом пути выкристаллизовывались христианские ценности, взгляды на мир и место в нем человека, его призвание и смыслы жизни. Набиралось творческих сил христианское богословие как наука о Боге, мире и человеке. Ее становление и развитие сопровождалось острыми дискуссиями и спорами по базовым, сущностным проблемам христианского мировоззрения, фундаментальным христианским истинам и догматам.

Постепенно оформлялись две ветви христианства – западная и восточная. В Х в. они еще представляли собой единое православие, но различия проступали все явственнее. Русь вновь оказалась перед проблемой выбора, теперь духовной: выбрать западный или восточный духовный путь развития? В итоге она стала приверженцем восточного христианства как столпа подлинной православной веры. В этой связи рассмотрим сущностные черты православия, сформировавшегося на Востоке христианского мира.

Отношение к восточному христианству в католической и в целом западной историографии, по сути, резко отрицательное. Греко-православное христианство, как правило, описывалось следующим образом: «деградация воли, подчинение всего епископата прихотям… императоров… узколобый пиетизм, формализм и ритуализм в благочестии, которое всецело поглощено внешними проявлениями религии»[192]192
  Цит по.: Пеликан Я. Христианская традиция: история развития вероучения. В 2 т. Т. 2. М., 2009. С. 1.


[Закрыть].

Предвзятое отношение западных богословов и историков к православию является следствием духовного раскола Европы на западную и восточную ветви христианства, который впоследствии воплощался в практике международных отношений и многовековой враждебности Запада к России. Истоки противоречий между Западом и Россией таятся, по мнению Ивана Аксакова, в истории вражды двух духовных просветительских начал христианского человечества – начала латинского и православного.

Разнятся мироощущение и мировосприятие, осознание смысла жизни и исторического бытия, отношение к святости, долгу служения и др. Православная самобытность раздражает европейцев, стремящихся все подбить под шаблоны собственной жизни. Так удобнее доминировать и властвовать. Иной, чем европейский путь развития не только не принимается, но его стремятся не допустить. Европеизм навязывается, и у него по-прежнему много сторонников в современной России.

Корни противоборства между католическим Западом и православным Востоком лежат не только в политической и социально-экономической сферах, но и в духовной области, в различиях понимания сути мироустройства, перспектив его развития. Именно здесь возникли те противоречия, которые все больше не устраивали Западную Европу и подвигали ее снять их часто насилием, навязыванием собственного образа мыслей и стиля жизни. Запад раздражает, что православие и, прежде всего, Россия, предложили миру свой путь к постижению Бога и смыслов исторического бытия.

С веками противостояние этих двух взглядов на мир и перспектив его преобразования только усиливалось, и нередко свою «правоту» наши западные соседи пытались доказать мечом. Однако на этой стезе их ждало горькое разочарование – волны попыток покорить Россию неизбежно разбивались о ее твердь. Не является ли это убедительным свидетельством исторической правоты православной России, высоты ее духа и, если угодно, Божьего промысла? На наш взгляд, является…

Не случайно отцы церкви еще на заре распространения христианства утверждали, что у Востока – особая миссия. Само слово Христово пришло с Востока. Именно на Востоке волхвы, как посланники уходящего языческого мира, пришли к яслям Христа с дарами, что символизировало начало новой, христианской эры. По большей части с Востока распространялось христианское богослужение и вероучение, а различные доктринальные споры показали, что «нет ни одного латинского термина, который бы соответствовал тончайшим концептуальным дистинкциям «греческого богословия»[193]193
  Пеликан Я. Христианская традиция: история развития вероучения. В 2 т. Т. 2. М., 2009. С. 3.


[Закрыть].

Следует также помнить, что восточное монашество дало толчок религиозной жизни на Западе посредством «Жития Антония», написанного Афанасием (ок. 295–373) и очень рано переведенного на латинский язык[194]194
  Там же. С. 5.


[Закрыть]. Безусловно, христианский Восток первичен по отношению к христианскому Западу хотя бы по той причине, что Восток – родина христианства. Важно учесть и то обстоятельство, что в богословских спорах между Востоком и Западом существовал барьер – стороны не просто не слышали, но и не понимали друг друга. Восточные богословы знали латынь, а, напротив, западные не владели греческим языком. Каждая из сторон шла в духовном плане своим путем, и расхождения со временем только усиливались.

В VII в. масштабной фигурой в развитии христианского вероучения был св. Максим Исповедник (ок. 580–662) – выдающийся мыслитель византийской церкви. Главная мысль его трудов – беречь традицию и защищать учение, переданное святыми отцами, и христианскую догматику – этот свет истинной веры. Максиму Исповеднику принадлежит идея незыблемости христианских традиций и чистоты вероучения. Эта идея стала краеугольной в православии. Никогда не забывать, беречь и передавать последующим поколениям христианское святоотеческое наследие – этот бесценный духовный дар. Верность святоотеческому преданию всегда сопутствовала восточному христианству и ярко его характеризует.

Другая важная идея восточного христианства – идея «обожения» человека. Христос пришел в этот мир, чтобы избавить человека от убивающих его душу грехов и обретения им подобия Бога, человек должен «обожиться». Причем «обожение» – дело трудов самого человека, его духовной борьбы со своими плотскими и душевными пороками с Божьей помощью, которую необходимо заслужить, что относится к одному из смыслов христианской жизни, осененной Божьей благодатью, которая не исключает, а напротив, предполагает свободу воли человека, ибо за ним остается право выбора – стремиться к «обожению» или остаться во грехах.

Максим Исповедник подчеркивал, что Бог «лишь желающую [волю] преобразует для обожения»[195]195
  Максим Исповедник, прп. Вопросоответы к Фалассию, 6 // Максим Исповедник, прп. Творения. Т. 2. М., 1994. С. 42.


[Закрыть]. «Обожение» – это стремление человека к единению с Богом, что является главной целью христианина. Вера, писал Максим Исповедник, вселяет уверенность, что Бог есть, и божественное реально, а церковные догматы представляют собой богооткровенную истину и поэтому непреложны.

Все сказанное святыми отцами в эпоху христианской древности есть «учение истины», отпадение от которой вновь обращает человека в первобытное состояние. Только для лжи свойственно отстаивать сегодня одно, завтра другое, и в зависимости от конъюнктуры постоянно менять свои взгляды. Правоту этого православного постулата подтверждают шараханья тех или иных идеологов-новаторов от одной идеи к другой, а наиболее ярко ложь укоренилась в лицедействе и лицемерии политиков. Бог вечен и неизменен, а вместе с ним вечна и неизменна истина. Ложь же ее раскалывает и извращает. Недаром лжец ассоциируется с изворотливостью, лукавством, интригами, подобострастием и т. д.

Христианство создало качественно новое антропологическое учение. Оно утверждало значение единичной и неповторимой личности как единства тела, души и духа. По св. Григорию Нисскому (ок. 331– ок. 394), человек оказывается составленным из трех начал, подтверждение чему находим мы и у апостола Павла в его послании, где он желаем им: «и ваш дух и душа и тело во всей целости да сохранится без порока в пришествие Господа нашего Иисуса Христа»[196]196
  Первое послание Фессалоникийцам 5: 23.


[Закрыть].

Телом Григорий Нисский называет питающую силами часть души, душой – чувственную, а духом – разумную. Душа колеблется между добродетелью и пороком, а дух целиком устремлен к жизни по Богу. Отсюда человек обречен на постоянную борьбу между телом, душой и духом, что в конечном итоге составляет суть и основу его личности. Вопрос только в том, какая из частей этого триединства возобладает и определит качества личности.

Человек, следовательно, сотворен по образу святой Троицы. Тем самым утверждается абсолютная уникальность и ценность любой личности как меры ее богоподобия. Каждый человек является Божьим избранником и может приобщиться к дарам Святого Духа. Они наиболее ярко проявляются в творчестве, которым кроме человека не располагает ни одно живое существо в мире. Бог-творец наделил даром творца и человека, подчеркнув тем самым его богоизбранность. «Обожение» человека осуществляется через благодать Святого Духа. С этим связана необходимость «стяжания Святого Духа». Учение о стяжании Духа Святого позже разработал и проповедовал Серафим Саровский (1754–1833).

Важным следствием православной концепции «обожения» человека, его приобщения к Богу (теозиса) является оправдание материального бытия, которое не может быть злом, ибо сотворено любящим Богом. В православии зло и дьявол – не бытие, а небытие, которое рождается от несовершенства человека, недостатка в нем любви и веры, отказа от стремления к единению с Богом.

В процессе мистического единения Бога и человека должны в равной мере принимать участие тело, душа и дух человека. Согласно апостолу Павлу, наши тела «суть храм живущего в [нас] Святого Духа»[197]197
  Послание Первое Коринфянам 6: 19.


[Закрыть], мы – дом Бога, «как сказал Бог: вселюсь в них и буду ходить в них; и буду их Богом, и они будут Моим народом»[198]198
  Послание Второе Коринфянам 6: 16.


[Закрыть].

Телесность в православии получила своего рода «освящение» и не рассматривается как исключительно источник и вместилище греха. Основой для этого утверждения являлось то, что телесными были и сам Христос, и Богородица, и апостолы, и все христианские святые.

Трагедию человеческой жизни христианство видит во внутреннем конфликте, который происходит в душе человека, мятущейся между телом и духом, необходимостью сделать выбор между земным и Божьим, добром и злом и др.

Основным препятствием на пути к «обожению» православие считает привязанность человека к телесности, которая обрекает его на страдания от страстей и пороков. Самой мощной и разрушительной страстью является эгоцентрическое сознание, абсолютизация своего «я». Феофан Затворник (1815–1894) утверждал: «Все они (страсти) исходят из самоугодия, самости, самолюбия и на них держатся»[199]199
  Феофан (Говоров Г.В.; еп. Владимирский и Суздальский). Что есть духовная жизнь и как на нее настроиться? М., 2017.


[Закрыть]. Православие признает правомочность и необходимость любви человека к себе, но эта любовь должна быть неразрывно связана с любовью к Богу, создавшему человека. Это своеобразная сыновья любовь, далекая от эгоизма, а тем более от поклонения своему «я», которое должно восприниматься как часть Божьего творения. Следовательно, следует беречь и заботиться о физическом и духовном здоровье, добиваться душевного покоя и радостного восприятия жизни, дарованной Богом. Таковы проблемы «обожения» человека как смысла его жизни, поставленные еще на заре христианства.

Особое место в раннем христианстве в пору становления основ православного вероучения занимала борьба православных богословов и отцов церкви с различного рода ересями. По Максиму Исповеднику, еретик – тот, кто открывает «новую веру» о «чуждом боге», пытается стать «новым пророком». Православная церковь чиста и непорочна, ибо она есть средоточие евангельской истины и останется такой во веки веков. Не новшеств в вероучении следует искать, а укрепления святоотеческих традиций и глубокого осмысления Священного Писания. Эти идеи – столпы и твердь православия.

В основании веры во Христа лежит авторитет апостолов, носителей сверхчеловеческих тайн и божественной силы, ибо ее они получили из рук самого Христа. Творения святых отцов церкви не им принадлежат, но исходят от дарованной им самим Христом благодати. Поэтому авторитет отцов церкви непререкаем. Так, св. Афанасий именуется «богоносным учителем», св. Василий (ок. 330–378) – «великим оком церкви», Климент Александрийский (ок. 150 – между 211 и 216) – «философом философов», Дионисий Ареопагит (I в.) – «истинным богословом, великим и святым Дионисием», Григорий Богослов (ок. 330—ок. 390) – «пребожественным» и др. Заметим, что эти непререкаемые авторитеты христианства практически все выходцы из христианского Востока.

Подводя итоги представлений о роли святоотеческой традиции, патриарх Иерусалимский Софроний (560–638), современник Максима Исповедника, писал: «Апостольское и древнее писание главенствует в святых церквах по всему миру и посему введенные в священноначалие честно возводят все, что они думают и во что веруют, к священноначалию бывшему до них»[200]200
  Цит по.: Пеликан Я. Христианская традиция: история развития вероучения. В 2 т. Т. 2. М., 2009. С. 21.


[Закрыть].

Все православие должно быть апостольским и иметь крепкие корни в глубине веков. Подобная позиция чрезвычайно важна для формирования исторической памяти, которая обеспечивает единство христианской веры и общность прошлых, настоящих и будущих поколений христиан. Закладывался прочный мировоззренческий фундамент, на котором строилась как жизнь церкви, так и духовная жизнь верующих.

Проблема традиций особенно обострилась в современном мире, втянутого в постмодернизм, отвергающий все традиции и религию как таковую. «Бог умер» – девиз Ницше (1844–1900) начертан на знаменах постмодернистов. «Смерть бога» означает и смерть традиций. Это глубочайшее и опаснейшее заблуждение. Недопустимо противопоставлять традиции новациям.

Об этом писал выдающийся русский мыслитель С.Л. Франк (1877–1950). «В глубине соборной исторической жизни человечества, как и в глубине индивидуального духа, неустанно и неустранимо совместно соучаствуют и традиции, сохраняющие силы прошлого в настоящем и передающие их будущему, и творческая энергия духовной активности, устремленная к будущему и рождающая новое»[201]201
  Цит по.: Киселев А.Ф. Жизнь и смыслы. М., 2015. С. 59–60.


[Закрыть]. Мыслитель подчеркивал, что носителем традиции является общественное единство, общество как целое, а новаторство проявляется в творчестве личностей, вписанных в исторически сложившееся бытие.

Традиции – постоянное, новации – изменчивое. Выдержать пропорции между постоянным и изменчивым означает найти ключ к успешному развитию. Необходима гармония между этими фундаментальными основами исторической жизни. Вновь обратимся к С.Л. Франку, который завещал нам, что «всякий рациональный отрыв от предания есть отрыв зачинающегося ростка от питающей его почвы…чем больше эта жажда нового принимает характер не творческого положительного созидания, а чистого отрицания старого, тем больше она духовно обращена в самом этом отрицании на старое и прикована к нему. Вместо здорового подлинного рождения, которое есть не отрицание или истребление старого, а его преодоление через внутреннее его претворение и преображение, здесь возникают бессильные судороги…»[202]202
  Киселев А.Ф. Жизнь и смыслы. М., 2015. С. 59–60.


[Закрыть].

Авторитет отцов церкви необходим для преодоления сомнений и разногласий в трактовке истин веры. Известно, что сомнения несовместимы с верой. Да и сама вера – понятие нерациональное, а сугубо духовное, скорее мистическое и сверхличностное.

Для православия наряду с авторитетом Священного Писания и Священного Предания характерен авторитет церковных соборов – коллективного и подлинно демократического решения судьбоносных для вероучения вопросов. При этом только те решения соборов признавались истинными, которые не противоречили друг другу и следовали святоотеческому преданию, ибо Святой Дух не противоречит сам себе. Он целостен, неизменен, постоянен и свят Божьей истиной.

Так, в 325 г. на Никейском соборе 318 его участников утвердили знаменитый Символ вер», который звучал, звучит и будет звучать под сводами христианских храмов. Это документ, которому нет равных в мире по силе духовного творчества. Каждое слово в нем наполнено глубоким смыслом и поражает логикой, убедительностью изложения сути христианского вероучения. Благодаря Никейскому собору свет увидел такой «Символ вер», который стал краеугольным камнем христианства.

На Никейском соборе было отвергнуто арианство, основатель которого священник Арий (256–336) утверждал, что Бог-сын (Христос) не «единосущен» Богу-отцу. Арий отрицал существование Бога-сына в Боге-отце до его рождения. Никейский собор вопреки арианской ереси сформулировал догмат о единстве святой Троицы, который стал центральным в христианском вероучении на все последующие века. Бог-отец, Бог-сын и Святой Дух едины в своей святости и божественной силе.

В догматических спорах и острых дискуссиях выкристаллизовывалось то ядро христианского вероучения, которое становилось его незыблемым фундаментом. Собор 381 г. в Константинополе был собран для осуждения и развенчания лжеучений Македония и Аполлинария. Первый отрицал в Святом Духе полноту божества. Второй отрицал в Иисусе Христе присутствие человеческой души и тем самым ставил под сомнение один из центральных догматов христианства, что в Иисусе Христе воплощается единство Бога и человека.

Собор осудил еретиков и подтвердил истинность догмата Никейского собора о святой Троице, а также, что чрезвычайно важно, сформулировал учение о Святом Духе, которое впоследствии стало одной из главных причин Вселенского раскола между католицизмом и православием.

Святой Дух – самая таинственная ипостась в христианстве. Его действия проявляются, прежде всего, в мистической жизни церкви и в духовной жизни святых, которые подчеркивали, что уловить его действия возможно лишь через чувства и предчувствия и, особенно, через ниспосланную Богом благодать – состояние души, наполненной миром, покоем, тишиной, созерцанием и т. д. Благодати Святого Духа удостаиваются также крепкие в вере и чистоте духовной жизни миряне.

Святой Серафим Саровский, а позже св. Иоанн Кронштадтский (1829–1909) говорили о том, что тот, кто хотя бы раз испытал благодать Святого Духа, будет его беречь как самое сокровенное и необходимое. Иоанн Кронштадтский рассказывал о том, как он шел в церковь и, проходя мимо нищей, поморщился от неприятного запаха ее грязного тела. Он подумал: «Сидишь здесь годами, знаю, сколько денег собираешь, и не можешь вымыться». Он осудил ее и сразу почувствовал уход благодати Святого Духа. Святой раскаялся, и благодать вернулась. Подобное случилось и в храме, когда дьякон уронил кадило, св. Иоанн с раздражением подумал: «Какой неловкий, служит двадцать лет, а все спотыкается». Святой Иоанн снова почувствовал уход благодати и вернул ее раскаянием за осуждение ближнего. Так случалось много раз по различным поводам.

Бог вездесущ, вездесущ и Дух Святой, животворящий источник жизни и вдохновения. Святой Дух проявляется в природе. Само имя духа на различных языках означает воздух, дуновение, ветер, вдох и др. Символ Святого Духа и огонь. На Пасху христиане, затаив дыхание, ждут нисхождение благодатного огня. Русский мыслитель Г.П. Федотов писал: «В огне и буре открывается человеку не только мощь разгневанного Божества, но и вдохновляющая сила Божия, исполняющая его трепетом и восторгом»[203]203
  Федотов Г.П. О Святом Духе в природе и культуре // Собр. соч. В. 12 т. Т. 2. М., 1998. С. 234.


[Закрыть].

Вода – тоже стихия Святого Духа. В крещенскую воду нисходит благодать Святого Духа. Само крещение Иисуса Христа связано с погружением в воду и ниспосланным Богом-отцом в виде голубя Святым Духом.

Происхождение культуры во многом связано с представлениями о действии Святого Духа. Все пронизано промыслом Божьим, а значит и Духом Святым. Культура – дело человека, но Богом вдохновленного на творчество. Культура немыслима без рассудочных знаний, но она немыслима и без вдохновения, которое можно только прочувствовать, рассудком его невозможно ни понять, ни объяснить. Вдохновение связано со словом «вдох». Так кто же «вдыхает» вдохновение в человека?

Христиане видят во вдохновении действие Духа Святого. Не случайно веками раньше великий Аристотель (384–322 до н. э.) называл поэта одержимым Богом. Можно привести множество примеров, когда в процессе творчества подлинные таланты говорили, что им казалось, будто их произведения кто-то свыше им нашептывал. Об этом, в частности, писал философ Артур Шопенгауэр (1788–1860).

Логос (слово, рацио) олицетворяет порядок и гармонию. Дух – вдохновение, восторг, творческий порыв. Начало Духа преобладает в художественном творчестве, начало логоса – в научном познании. Рациональное и иррациональное едины, их нельзя противопоставить, иначе человек лишится ценности. Бездуховная, обездушенная культура мертва. Христианская культура формировалась как боговдохновленное творчество. К сожалению, так характеризовать современную культуру невозможно…

Вернемся к первым Вселенским христианским соборам. В 431 г. в Эфесе состоялся третий Вселенский собор. Если в Константинополе были осуждены те, «кто враждебен Духу», то в Эфесе анафеме был предан «человекопоклонник Несторий со всем его нечестием, враждебным Христу»[204]204
  Пеликан Я. Христианская традиция: история развития вероучения. В 2 т. Т. 2. М., 2009. С. 27.


[Закрыть]. Такой характеристики патриарх Константинопольский Несторий (после 381 – ок. 450) «удостоился» за отрицание богочеловеческой природы Христа и утверждение, что Бог-сын – это человек, а не Бог.

Итоги споров о божественной или только человеческой сути Христа подвел в 451 г. Халкидонский собор. 630 участников Собора определили, что Иисус Христос – Богочеловек в двух (божественном и человеческом) естествах, которые слитны, едины, нераздельны и противопоставлять одну его ипостась другой – ересь, величайший грех и отход от основ православия. Халкидонский собор приобрел равную Никейскому значимость, и его решения стали непререкаемой истиной в христологии.

Итак, первые четыре Собора в Никее, Константинополе, Эфесе и Халкидоне, преодолев различного рода ереси, утвердили незыблемые, не подлежащие ни при каких условиях пересмотру, корректировке, ревизии, основы православного вероучения – догматы о Святой Троице, Святом Духе, богочеловеческой сути Иисуса Христа.

Следует также особо подчеркнуть, что центральной в христианстве является идея спасения – обретение вечной жизни и спасения в Царстве Божьем как цели и смысла жизни христиан. По словам известного русского богослова конца XIX – первой половины ХХ в. Виктора Ивановича Несмелова (1863–1937), «подвиг христианской жизни… не может однако быть непосильным для христианина, потому что дело спасения человека не только его личное дело, но вместе с тем оно и Божье дело; и оно одновременно совершается как личными силами, ищущего спасения человека, так и божественной силою Спасителя мира – Христа»[205]205
  Несмелов В.И. Наука о человеке. Т. 2. СПб., 2000. С. 381–382.


[Закрыть].

Спасение – это богочеловеческое дело, но при максимальной свободе воли самого человека, его энергии, целеустремленности, жажде христианского самосовершенствования, твердой решимости жить заповедями Христа, апостольскими учениями. Спасение – это сотрудничество человека с Богом на пути к собственному «обожению». По образному выражению князя Е.Н. Трубецкого (1863–1920), «чтобы найти Христа, человек должен принять на себя труд и подвиг Его искания»[206]206
  Цит. по: Киселев А.Ф. Жизнь и смыслы. С. 176.


[Закрыть].

Я. Пеликан (1923–2006) полагает, что водораздел между латинской (католической) и восточной (греческой) ветвями христианства начал проявляться еще в конце IV в. Начало ему положили труды Блаженного Августина (354–430), наиболее почитаемого в католическом мире святого. Он обосновал идею божественного предопределения жизни человека. У Блаженного Августина она осознается как драма человека перед неотвратимостью предопределения, которое неизбежно свершится. Человек выступает в качестве слепого орудия Бога. Всякий проблеск свободы воли человека гаснет в мире железной необходимости.

У восточных богословов был иной подход к учению о человеке. Кратко эти различия выражает формула греческого богослова Максима Исповедника: «Наше спасение в конечном счете зависит от нашей собственной воли». Бог наделил человека свободой воли. Человек способен встать на путь снискания даров Божьих и Царства Небесного и избежать смерти, которая является следствием грехопадения Адама. Опираясь на дарованную Богом свободу воли, человек может приобрести радость ощущения в своей душе Всевышнего и приобщиться к истинной жизни.

Как видим, подходы разные. У Блаженного Августина – фатальная неизбежность расплаты за первородный грех, а у греческих богословов возможно личное спасение и преодоление первородного греха через праведную жизнь и соединение с Богом, которое и есть «обожение» человека.

Сочинения Блаженного Августина оказали огромное влияние на католическое христианство. Однако несправедливо многогранность этого выдающегося христианского мыслителя сводить исключительно к концепции божественного предопределения. Блаженный Августин внес самый весомый вклад в христианскую антропологию, христологию и вероучение в целом. Значение его творчества в христианском мире трудно переоценить.

Вместе с тем правы те историки, которые отмечают, что в известной мере учение о предопределении повлияло на формирование жесткой иерархии католической церкви и безусловного подчинения ей верующих, что в конечном счете вызвало протестантизм, усомнившийся в диктате римского папы. Славянофил и крупный мыслитель А.С. Хомяков (1804–1860) отмечал, что авторитет папы римского превратил христиан из ответственных участников жизни Церкви в ее подданных[207]207
  Киселев А.Ф. Искать союза с собой // Высшее образование сегодня. 2017. № 8. С. 42.


[Закрыть]. Единство христианской церкви было нарушено. А.С. Хомяков писал: «Как только авторитет сделался внешней властью, а познание религиозной истины отрешилось от религиозной жизни, так изменилось и отношение людей между собой: в Церкви они составляли одно целое, потому что в них жила одна душа; эта связь исчезла, ее заменила другая – общеподданническая зависимость всех людей от верховной власти Рима»[208]208
  Хомяков А.С. Дар песнопенья; О старом и новом; Церковь одна; Труженик. М., 2007. С. 267.


[Закрыть]. Складывалось единство по принуждению, ставшее питательной средой для утверждения индивидуализма европейцев, который был ответной реакцией на принудительное единство.

В отличие от католичества в основе православной церковной мысли лежит идея соборности, в которой церковь – не иерархическая структура, принуждающая к вере, не авторитет высшего иерарха, как у католиков, а внутреннее живое и осознанное единство. Это духовное единство верующих основано не на принуждении, а на свободе и любви. Соборность, как утверждали православные мыслители, проистекает от Святого Духа, живущего в Церкви и сердцах преданных Христу верующих.

Идея соборности, по словам Хомякова, позволяет совместить провинденциализм с активностью человека. Реальный исторический процесс – это всегда совокупность «действий свободы человеческой и воли всемирной». Божий Промысел есть, но ошибочно «смиренно ждать милостей Божьих», необходимо активно действовать по преображению мира. В соборности воплощается подлинный демократизм союза людей, объединенных едиными смыслами жизни и нравственными ценностями.

Таковы в самых общих чертах сущностные идеи восточного христианства. Однако для языческой Руси IX века они оставались тайной за семью печатями. Двери для осознанного восприятия христианства Русью широко распахнули святые Кирилл и Мефодий, осуществившие беспримерную по масштабам и уникальности работу по приобщению славянства к христианству. По сути, они совершили в истории невиданную по значимости культурную революцию в славянском мире. Их духовный подвиг глубоко и непосредственно повлиял на православную судьбу Руси-России.