Текст книги "Оккультные силы СССР"

Значит, чем сложнее структура мира, тем больше шансов для его обитателей отразиться в сознании мира меньшей сложности, тогда как подъем в более высокий мир возможен только в результате долгой духовной эволюции. Вот почему в легендах (и не только орденских) учителями человечества оказываются существа более высокого порядка сложности, которые спускаются для руководства и передачи знаний. Тамплиеры полагали, что над развитием духовной и душевной субстанции человека работает не только он сам (в различных воплощениях), но и космические силы – возвышающие его или тормозящие подъем.

В какой-то мере характер этих сил определяется структурой «космоса». Наиболее совершенны те миры, у которых количество измерений определяется квадратической прогрессией (2x2, 4x4, 16x16, 256x256 и так далее) и у которых их элементы находятся в причинно-следственной связи (это «гармонизированные» миры). Между ними – «промежуточные» миры, которые отличаются неопределенностью, нарушением причинно-следственных связей. В них постоянно происходит то, что обитатели гармоничного мира воспринимают как чудо. Однако для жителей промежуточных миров это крайне неудобно: никогда нельзя достоверно предсказать результат своих действий. Наиболее же упорядочены миры, в которых число измерений кратно четырем.

Что повлияло на эту концепцию? Каббала с ее математической магией, точные науки XX века или математика начала нашего столетия? Возможно, последний фактор сыграл решающую роль при записи и обработке легенд в 20-х годах в России, поскольку в этой работе важное место принадлежит математику А. А. Солоновичу. В любом случае идея эта мне представляется достаточно плодотворной. Если принять постулат о множественности взаимопроникающих миров, то наличие в такой вселенной стабильных, математически однозначно определяемых структур требует допустить существование и менее устойчивых образований.

Располагая космосы в последовательности возрастающего числа измерений, анархо-мистики исходили из образа «Золотой Лестницы» (вспомним библейский «сон Иакова»). В основании Лестницы находится мир людей, а ее ступени – это «гармонизированные» миры. Как пояснял комментатор, в последнем утверждении заложен более глубокий смысл, чем принцип квадратической прогрессии: подъем обитателей низшего космоса в высший не обязательно происходит постепенно (на единицу возрастающей сложности). Если в своем развитии индивидуум получает возможность приобщиться к сложности ближайшего гармонизированного мира, он скачком поднимается на высшую ступень (как электрон на новую орбиту), минуя миры промежуточных измерений. Судьба духовной сущности целиком зависит от ее поступков (карма), которые способствуют или препятствуют ее развитию и восприятию принципиально новых структур более высоких миров. Освободившийся от физического тела сам избирает космос, который соответствует его развитию. Ничто не препятствует восхождению духа, кроме него самого.

Однако идея Золотой Лестницы не ограничивается ее «разверткой по вертикали». Вертикаль определяет только основную тенденцию эволюции. Наряду с космосами Золотой Лестницы существуют «космосы параллельных кругов». Вероятно, не стоит стараться представить это в виде какой-либо однозначной графической проекции. Комментатор писал, что эти космосы «относятся к той же бесконечности, что и соответствующие им ступени Золотой Лестницы, но структурные элементы представлены в них в иных сочетаниях».

Чрезвычайно интересна, на мой взгляд, концепция миров, лежащих ниже нашего четырехмерного мира, на уходящей вниз проекции Золотой Лестницы. Это миры звуков, меняющихся образов, теней, зеркальных отражений. Они одновременно существуют в структуре нашего мира и воспринимаются нашими чувствами. Наоборот, вне всякой связи с Золотой Лестницей находятся «привходящие космосы» – космосы времени, пространства, кармы, безумия, блуждающих духов, темного царства и так далее (на мой взгляд, было бы логичнее их рассматривать вместе с предыдущими – как элементарные космосы, составные части четырехмерного мира). Мы сталкиваемся здесь, с одной стороны, с принципом эволюции духовных сущностей, а с другой – вынуждены признать из-начальность структуры универсума.

Попытка нарисовать картину такого универсума не могла оставить в стороне острый в те годы вопрос о материи и духе. Тамплиеры полагали, что описанная структура космосов «дает представление о беспредельном разнообразии, достигнутом материей в ее непрерывном поступательном развитии и изменении, поскольку основным свойством материи является движение в пространстве и времени, или в пространстве-времени, хотя и эти понятия (пространства и времени. – А. Н.) являются относительными, достигнутыми человеческим сознанием в применении к постигаемому им миру нашего четырехмерного измерения. Было бы ошибкой распространять эти понятия на миры другого количества измерений, где ничего общего с нашим пространством и временем может и не быть, а то, что есть, может быть в корне отлично от того, что нам удалось познать».

"Как бы мы ни называли объективную реальность, – продолжает комментатор, – материей или другим словом, следует признать, что таковая существует как факт, независимо от того, постигаем ли мы ее в какой-то степени нашими ощущениями и нашим сознанием. Известный спор о том, что является первичным, материя или духовное начало, вызван тем, что каждое из этих понятий принимается в ограниченном смысле слова. Назовите эту объективную реальность духом и придайте ему свойство, придаваемое материи в известном движении и развитии, – будет иметь место замена одного термина другим, суть же от этого не изменится. Спор о том, является ли материя первоначальной, а духовное производным от нее, или наоборот, или же они существуют слиянно, но не-созданно, – это спор о словах, то, что может быть названо «магией слов». Суть же того, что в нашем мире четырех измерений называется материей или духовной сущностью, на данной ступени нашего развития недоступна нашему постижению ни в своей основе, ни в конкретной предметности. И то и другое, находясь в непрерывном движении и изменении, выявляет одно, присущее им обоим начало – жизненную силу. Опознать ее – значит найти путь к овладению ею во всем многообразии ее проявления и развития.

Исходя из постигнутой к настоящему времени структуры нашего мира четырех измерений, в основном же – нашей Земли, следует отметить условность противопоставления того, что мы называем «органическим» и «неорганическим», особенно на их ранних стадиях проявления. Поэтому, наблюдая их дальнейшее развитие, можно прийти к заключению, что в этих условиях «материальное» является своего рода основой или оболочкой, «скелетом» для «духовного начала». Формы же проявления жизненной силы и в том и в другом столь же разнообразны и бесконечны, как бесконечны и разнообразны космосы Золотой Лестницы…"

Попытки дальнейшей детализации «видов материи», ее «структур», состоящих из «беспредельного сочетания самых различных частиц», приводят к заключению о невозможности постижения всего этого человеческим разумом и чувствами. Тогда и сами слова остаются не более чем символами, «которые можно заменить любыми другими, если бы не определенная традиция их использования».

В условиях различных космосов «жизненная сила» проявляется в виде различных «сущностей», как материальных, так и духовных (одухотворенная материя принимает форму, соответствующую законам данного мира). Образы легенд не выходят из круга антропоморфных представлений, запечатленных художниками в известных образах ангелов, химер, «исчадий ада». Современному сознанию, воспитанному изощренной продукцией писателей-фантастов, они кажутся примитивными. Важно другое: утверждение, что в системе мироздания нет миров, совершенно лишенных проявлений «духовной сущности» («жизненной силы»), а если таковые и оказываются, это свидетельствует лишь о том, что жизненное начало исчерпало там все предоставленные ему возможности и покинуло этот мир, поднявшись на более высокую ступень Золотой Лестницы.

Структура Золотой Лестницы в известной степени соответствует небесной иерархии христианства.

Не вызывает сомнения зависимость нарисованной картины мироздания от гностических учений, точно так же, как и их зависимость от представлений древних обитателей Двуречья и Египта. К сожалению, современный исследователь этих – многократно переработанных – текстов не в силах определить, что прошло через века устной (и письменной) передачи, а что было заимствовано позднее (в том числе в новейшее время).

Дуализм, который обнаруживается в этих текстах, несомненно, имеет разные истоки. К древнейшему источнику восходят представления о двух Элоа (Верха и Низа) – творцах нашей бесконечности, о разделенности мужского и женского начала почти у всех обитателей Золотой Лестницы, о светлых и темных духах. Однако было бы ошибкой делать из этого вывод о дуализме тамплиеров. Сохраняя остатки древнего контекста (где полчища разнообразных духов выступают как персонификации стихийных, космических и прочих сил), легенды подчеркивают отсутствие зла – отсутствует его абсолютизация и противопоставление добру. Зло – лишь проявление «неразвитости» и «незнания». Даже «лярвы» (которые в христианской демонологии соответствуют «чертям», «слугам Сатаны») не лишены надежды на подъем в отдаленном будущем, на освобождение от грязи и злобы в результате долгой эволюции под руководством высоких духов.

Единственный абсолютный закон Золотой Лестницы – любовь ко всему сущему. Ее рождению предшествует знание. Путем любви и знания каждая духовная сущность эволюционирует, поднимаясь к Творцу и постигая Его. Высшим же проявлением любви становится самопожертвование для помощи низшим (так поступают Леги, которые ведут людей, и Зоны, несущие учение о совершенной любви). Любовь учит пониманию, милосердию, жертвенности. Эти качества готовят человека к служению остальным и к творчеству, которое рассматривается как борьба со злом, как соучастие в процессе преображения мира.

Легенды о жизни духов, их борьбе со злом в различных его проявлениях (от грозного «ничто» до искаженного сознания обитателей других миров, погрязших во взаимной ненависти, жестокости, невежестве) в известной мере схожи с «космическими одиссеями» современных фантастов, значительно уступая им в сложности сюжета и формальной выдумке. Трудно хотя бы на мгновение поверить в реальность иных миров, описанных в легендах. Такими же предстают и обитающие там существа – не более чем символы или условные знаки. Особенно искусственны сообщения о том, что у обитателей высоких космосов отсутствуют эксплуатация, центральная власть, что там царство ничем не ограниченной свободы, взаимопомощи и благоденствия. Именно так анархисты рисовали счастливое общество «свободных производителей материальных благ». Но означает ли это, что легенды – продукт единоличного творчества А. А. Карелина? Я затрудняюсь ответить на этот вопрос. В карелинских пьесах-диалогах, статьях и брошюрах можно обнаружить много общего с легендами. Однако для окончательного вывода необходим стилистический анализ, затрудненный тем, что дошедшие до нас списки могли быть отредактированы другими людьми. К тому же вести записи на орденских занятиях было воспрещено. Легенды впервые были записаны, по-видимому, только А. А. Солоновичем после смерти Карелина.

Есть в легендах и еще один пласт идей (возможно, более поздний, чем представления гностиков). Вот что говорит комментатор легенд о взаимоотношении души и тела.

«Тело не облекает на земле душу, но неразрывно с ней сосуществует. Когда умирает тело, отлетает от него душа, а вместе с нею отлетает и то „тело“, которое не ощущается обычными человеческими чувствами и называется поэтому „астральным“. Оно возникает и крепнет вокруг души в процессе жизни. Как физическое тело растет в связи с физическим питанием, так при наличии духовного питания растет и развивается астральное тело. Оно получает возможность увидеть и познать многое, чего не видит и не знает человек, довольствуясь ощущениями физического тела и доверяя ему. То, что познает астральное тело, часто представляется процессом мышления. Дальнейшую жизнь этому астральному телу дает только дух, если он оказывается в наличии, дух, который только один может после смерти перешагнуть пропасть, разделяющую космосы и их сущности… Но здесь в действие вступает закон кармы».

Как в физическом мире за причиной идет следствие, так и в мире душевном и духовном любой поступок человека влечет за собой определенные последствия. Но в мире физическом действие оставляет след на окружающих предметах, поступок же духовной сущности в первую очередь сказывается на ней самой. Поскольку любая индивидуальность обладает абсолютной свободой выбора, ее решение воздействует на ее структуру. От выбора зависит ее дальнейшая судьба: одними действиями личность способствует своему подъему «в верха», другими отягощает себя, укрепляет связи, которые тормозят развитие, а то и увлекают в низы. Это и есть «закон кармы» – в случае невозможности подъема возникает необходимость пройти новый цикл для совершения необходимой работы над своей духовной сущностью.

«В примитивном человеческом восприятии, – пишет далее комментатор, – закон кармы отразился как идея посмертного суда, то есть возмездия более ужасного, чем ветхозаветное воздаяние „ока за око“. На самом деле никакого возмездия нет, есть только задержка подъема, да и то лишь временная, потому что все подчинено единому закону восхождения от низшего к высшему. Зло, пусть даже невольно созданное, отягощает своего создателя. Только там, где духовные сущности настолько высоки, что подъем является естественным условием их жизни, которая сама направлена на содействие подъему более низших существ, там карма, как неизбежная закономерность движения в духовном мире, уступает иному действующему началу, проступающему в виде Зона Любви…»

Обратим внимание на попытку комментатора сформулировать на основе легенд представления о счастье у обитателей разных космосов. Каждому дается то, к чему он стремится, – так можно обобщить эти представления. Обитатели разных миров ищут максимально полного соответствия образа жизни и собственной сути. Вот почему духи стихийных сил видят счастье в обретении мощи и победе над стихиями; духи – «звезды знания» понимают счастье как накопление мудрости, как постижение мира и самих себя; для духов смерти счастье – в переходе из космоса в космос; духи пространства счастливы, преодолевая его.

Сатанаилы, которые ощутили эманации Зона Любви, видят счастье в стремлении к лучшему устройству жизни, а Ара-ны – в освобождении от причинности, от нитей кармы. Но все они соглашаются, что полнота счастья – только в борьбе со злом, которое препятствует обитателям темных земель – людям – начать восхождение по ступеням Золотой Лестницы.

Что мешает, а что способствует подъему? Кто имеет право войти в более высокий космос, а кто должен быть задержан? Обитатели различных космосов дают разные ответы на эти вопросы. Если нужно способствовать подъему низших существ, то не повредит ли обитателям высших космосов, если среди них появятся недостойные этой ступени Золотой Лестницы? Нет, отвечают легенды, это не страшно: для недостаточно подготовленных духов пребывание в таком мире окажется безумно тягостным, и они захотят вернуться назад; к тому же никто из людей и духов не имеет права судить, достоин или не достоин рвущийся в более высокий космос.

Чтобы подъем в верха стал реальностью, а не только иллюзорным ощущением, необходимо на протяжении всей своей жизни в данном космосе так изменить свою духовную сущность, чтобы войти в новый космос подготовленным. Сделать это возможно лишь одним путем: в общении с другими обитателями своего космоса. Поэтому мораль в учении тамплиеров – не просто нормы поведения, установленные для удобства социальной жизни, а путь приуготовления духовной сущности человека к восприятию всеобщего жизненного начала, которое проявляет себя «в мирах и веках». Выполнение этих законов приводит к глубоким и вполне реальным изменениям душевной и духовной сущности живущих, но такие изменения проявляются в полной мере не в данной, а в последующей жизни, и в первую очередь при попытке проникнуть в более высокий мир.

Проповедь Эонов, несущих Божественный Свет обитателям всех космосов, едина в своих основных положениях. Труд должен быть радостным, но не чрезмерным: чрезмерный труд такое же зло, как и праздность. Самое драгоценное благо – свобода, без которой нет жизни, только прозябание и ненависть. Познавать, любить и сострадать может лишь свободный человек, способный помогать всем, никого при этом не ущемляя. Только свободный имеет свободную волю, чувство достоинства и силу, не позволяющие терпеть угнетение слабых. Только он поднимается против любого зла, ибо нет худшего зла, чем то, которое беспрепятственно совершается на глазах людей. Зло же происходит от незнания, которое открывает ложные пути и уводит в трясину гибели. Каждый должен препятствовать злу, помогать добру и спокойно смотреть вперед, ибо все страдания мира в конце концов будут поглощены радостью.

Стоит выделить еще один момент, который позволяет понять и дух орденских легенд, и тот особо подчеркиваемый в них постулат свободы воли, свободы выбора и мысли, который главенствует в учении, – полная свобода как от Церкви, так и от обязательной веры в то, о чем шла речь. Наличие в мире Бога, Демиурга, Первопричины только констатируется. «Познающему» сообщают от этом, но не требуют взамен никакой ответной реакции и вместе с тем дают понять, что все это неизмеримо выше самых высоких ступеней Золотой Лестницы, где уже не может идти речь о каком-то личностном (религиозном) контакте или о необходимости церковного ритуала (хотя молитва «Отче наш» занимает очень важное место в учении ордена).

«Можно верить или не верить в Верховное Существо, – писал комментатор, – в высшую жизненную силу как в Творца Сущего; можно стремиться к познанию этой высшей силы или считать такое стремление бессмысленным – все это никак не скажется на подъеме, не задержит духовного развития личности. Для подъема важно только осознать свое единство, нерасторжимое родство с другими сущностями, положив между собою и ими любовь к равным и сострадание к низшим…»

Милосердие и вера во всеисцеляющее чувство любви и добра способны в будущем преобразить даже лярв – этих, казалось, бы вечных врагов Божественного Света, «животных мира темных», которые проповедуют среди людей вседозволенность, эгоизм и конечность существования.

«Не вечно тело, – учат лярвы, – и если оно развеется сухой пылью, исчезнет возможность получать наслаждение. Поэтому надо торопиться взять от жизни все, что можешь, – богатство, красоту, любовь, власть. Не останавливайся, если за это надо заплатить страданиями других людей, – ведь сам ты будешь наслаждаться! Какое тебе дело до остальных?..»

Эти идеи находят выражение и в проповеди того духа, который легенды именуют «Черным Христом»: «Блаженны много о себе думающие, ибо они достигнут власти. Блаженны не желающие видеть зла, ибо весело живут они. Блаженны свирепые, ибо они много получат. Блаженны не считающиеся с правдой, ибо они много захватят. Блаженны немилостивые, ибо отделаются они от своих врагов… Уничтожай врагов своих без жалости и сострадания. Заключайте в тюрьму проклинающих вас. Ничто не оскверняет человека – ни убийство, ни кража, ни прелюбодеяние, ни лжесвидетельство: все это можно обратить себе на пользу. Разумно взять от жизни все приятное и больше ни о чем не думать…»

В этой проповеди легко увидеть столь же полную бездуховность знакомого нам «экономического материализма». Уподобление человека «общественному животному», беспредельная ярость при одном упоминании христианских заповедей (не говоря уже о вере в «иной» мир и не «классовые», а обыкновенные человеческие отношения), – весь кошмар воинствующего атеизма приводил к своей противоположности, обращая чувствующих и думающих людей к поискам вечных ценностей, которые поднимают личность над физиологией быта.

В сущности, здесь не было ничего нового. Никому еще не удалось доказать, что действительное зло, приносящее боль и гибель как единицам, так и массам живых существ, может стать стимулом развития социальных институтов и отдельной личности. Зло всегда тупиково – как насильственная смерть, как обрыв нити жизни, как искажение добра и его противоположность. И следователи ОГПУ совершенно справедливо видели в учении о лярвизме отражение своей системы, хотя в легендах все же говорится не об отождествлении людей с лярвами, а об исповедании ими лярвизма.

Лярвы – «животные мира темных» – возникли при сотворении мира «во мгле», причем были подобны Легам, от которых отличаются только изначальным отсутствием искры Божественного Света. Они не столько «темные», сколько «грязные». Подлинные властелины Темного Царства – темные Леги, темные Арлеги и Князья Тьмы – возникли в изначальной тьме там, куда упали семена Логоса. Возникнув, они тотчас начали борьбу с мглой и тьмой, начали подъем в верха. Однако, обладая мощью, они не научились различать добро и зло, неся в себе неизжитые элементы первичного хаоса. Начало власти и подчинения пронизывает все Темное Царство, в орбиту которого попала и наша Земля. Это произошло потому, что Араны не пропускали Темных в верха, предлагая им сначала преобразиться в Светлых. А путь темных духов проходит только через человека, через его подъем в верха, ибо Темные дали власть над людьми лярвам. Вот почему на Земле происходит борьба светлых и темных сил, в которой участвуют люди.

«Почему же Темные, которые тоже стремятся в верха, творят только зло?» – спрашивают легенды и отвечают так: «Не видит Темный, куда и как он идет, потому что злое делать легче, чем доброе. Тот, кто неумен, кто слеп разумом, делает зло, даже когда хочет делать добро, так как часто то, что кажется на первый взгляд добром, по совершении обращается в жестокое зло…»

Для преображения мира нужна неустанная и долгая работа, которой на Земле должны содействовать рыцари «Ордена Света», принимая те же обеты, что возлагали на себя их предшественники – тамплиеры прошлых веков. Однако та вязь образов, которую Карелин разворачивал перед узким кружком учеников, предполагала высокую культуру и длительную подготовку. Для более широкой проповеди орденского учения ее следовало перевести на более понятный язык, поставив и более конкретные задачи.

Выполнить эту миссию должен был ближайший сподвижник Карелина, его преемник на посту руководителя анархо-мистиков – А. А. Солонович.

Трубадур мистического анархизма

20 марта 1926 года на втором этаже первого Дома Советов (ныне гостиница «Националь») в комнате № 219 умер «рыцарь Сантей» – А. А. Карелин. ВФАК была уже распущена, об анархизме можно было говорить только в стенах Кропоткинского музея, но в Чикаго выходила газета «Рассвет», в Детройте вот-вот должен был появиться первый номер журнала «Пробуждение», который был призван сыграть роль легальной трибуны анархо-мистиков, а среди российской интеллигенции уже третий год действовали орденские кружки – не только в Москве, но и далеко за ее пределами.

Гроб с телом Карелина проследовал от Манежа к Кропоткинскому музею, где совершилась гражданская панихида, а оттуда, на следующий день, на плечах анархистов – на кладбище Новодевичьего монастыря. Похороны Карелина стали последним общественным актом анархистов, который был разрешен Советской властью. Конечно, они не могли соперничать с той грандиозной манифестацией, в которую превратились похороны П. А. Кропоткина, – не то было время, да и большинство анархистов находились в заключении и в ссылке. И все же (если судить по сохранившимся фотографиям) возле Кропоткинского музея и на кладбище собралось около полутора тысяч людей.

Карелин был исключительно популярен, он привлекал людей безграничной терпимостью, пониманием, умением выслушать человека. Его одинаково чтили анархисты, эсеры, меньшевики и старые большевики, хотя, как мне кажется, многие из них догадывались о его «розенкрейцерстве». Теперь уже покойный С. В. Шервинский в разговоре со мной упомянул как-то, что видел «похороны одного старого розенкрейцера, связанного с Кропоткинским музеем». Время (середина 20-х годов) и место (Кропоткинский музей) позволяют предположить, что речь шла о Карелине. Певцы и музыканты из орденских кружков исполняли траурный марш Шопена и какое-то произведение на итальянском или немецком языке, что вызвало недоумение у агентов ОГПУ, которые присутствовали на похоронах. Во всяком случае, почти каждого арестованного в 1930 году анархо-мистика спрашивали о том, кто там был, кто приглашал артистов и почему исполняли «не наш гимн».

Все понимали, что со смертью Карелина и в Кропоткинском комитете, и в Музее начнутся дрязги, которые этот человек сдерживал своим авторитетом. Левое анархистское крыло, требовавшее борьбы против Советской власти, ждало удобного момента, чтобы захватить такую «легальную трибуну». Однако и комитет, и Музей представляли собой общественные организации, в которых анархисты отнюдь не должны были составлять большинства. Кроме того, Карелин с самого начала ввел в состав Кропоткинского комитета своих друзей и единомышленников – А. В. Андреева, Н. К. Богомолова, Г. И. Аносова, И. Н. Иловайскую-Уйттенховен, Н. И. Проферансова, Д. А. Бема, В. Н. Фигнер. Многие из них вошли и в образованный теперь комитет по увековечению памяти А. А. Карелина, где главную роль играл А. А. Солонович. В последние годы он был ближайшим помощником «рыцаря Сантея», а теперь стал его духовным наследником.

Фигура Алексея Александровича Солоновича (1887 – 1937) еще во многом загадочна. Это касается и его биографии, и творческого наследия, которое было почти полностью уничтожено в результате арестов анархо-мистиков органами ОГПУ, обысков и конфискаций. (Личность Солоновича нашла отражение только в крайне едком, хотя и талантливом памфлете Юрия Аникста (Юр. А-т) – «Трубадур мистического анархизма». Памфлет сыграл роль политического доноса и во многом определил судьбу как анархо-мистиков, так и самого Солоновича.) Чтобы как-то восполнить этот пробел, я воспроизвожу мозаику фактов, которые мне удалось собрать из скупых показаний следственного дела, открытой печати тех лет и некоторых других документов.

Биографические сведения о Солоновиче скудны. Для ОГПУ было достаточно, что он «сын полковника, дворянин», родившийся в местечке Казимерж Люблинской губернии. Возможно, кто-то из его родителей происходил из города Карачева Орловской губернии, потому что именно там (как сообщал уездный исправник) в 1905 году Солонович «был замечен в противоправительственной агитации». В 1907 году за какую-то революционную деятельность он даже «подлежал аресту», который не состоялся «за выездом из Москвы» Солоновича. Обыск на его московской квартире «ничего предосудительного не обнаружил». В феврале 1911 года в связи со студенческими беспорядками в Московском университете Солоновича исключили из числа студентов, ему было запрещено проживание в Москве. Восстановить свои права Солонович смог лишь спустя год по ходатайству жены, Агнии Анисимовны Солонович. По-видимому, в 1914 году Солонович закончил физико-математический факультет. Тогда же против него возникло новое судебное дело – в связи с выходом его книги «Скитания духа». Это было произведение мистико-символического содержания, с эротическим оттенком, написанное под явным влиянием «Симфоний» А. Белого.

Несмотря на попытки духовной цензуры обвинить автора в оскорблении религии и нравственности, суд вынес начинающему литератору оправдательный приговор, отказавшись конфисковать книги. Судя по всему, дальнейшая жизнь Солоновича в Москве была относительно спокойной. К 1914 году его первенцу, Сергею (арестованному вместе с отцом в ночь с 11 на 12 сентября 1930 года), исполнилось семь лет; впоследствии родился еще один сын – Алексей и дочь Татьяна. Солонович преподавал математику и механику в гимназиях Москвы, публикуя свои стихи (преимущественно верлибр) в различных изданиях.

Если верить Ю. Аниксту, который ссылался на Агнию Ани-симовну Солонович, «оккультизмом они интересовались еще до революции 1905 года». Интерес Солоновича к мистике и одновременно к революционной деятельности (возможно, созвучный «мистическому анархизму», провозглашенному Г. Чулковым в области творчества) проявился и в событиях 1917 года. Не скрывая ненависти к Солоновичу, Ю. Аникст описывает это саркастически, но явно со знанием характера и взглядов Солоновича: «Революция. Солоновича его приятель тащит на революционную улицу, а Солонович… читает Масперо [Гастон Масперо (1846 – 1916) – знаменитый французский египтолог] и отмахивается: до Р. X. были революции и после этой будут, а что в них толку? Но неугомонный приятель не отстает, вытаскивает Солоновича на улицу, и, конечно, Солонович превращается в левейшего революционного.деятеля и печатает „Квадригу мировой революции“ (первое свое анархо-мисти-ческое исповедание)».

Позицию Солоновича после октябрьских событий отражает протокол его допроса от 14.09.30 г.: "После Октябрьской революции моя установка по отношению к советской власти была: принципиально не признал советской власти, как и всякой другой, но фактически считал невозможным и нецелесообразным вести против нее борьбу, так как такая борьба могла бы дать только победу буржуазии, ибо такова была общая ситуация и, в частности, положение самого анархического движения. Однако считал возможным и необходимым вести пропаганду анархических идей в легальных и лойяльных формах. До 1919 г. я входил в Московский Союз Анархистов, а затем во Всероссийскую Федерацию анархистов-коммунистов и анархистов. Состоял членом секретариата (кто входил в секретариат, кроме меня, я принципиально отказываюсь говорить). <…>

После смерти Кропоткина организовался Кропоткинский Комитет, в который я вошел (других членов принципиально отказываюсь называть). Моя работа в Комитете заключалась в музейной деятельности – собирание средств при помощи подписных листов, пожертвований, выступлений публичных и пр.; в архивной – собирании биографических материалов, писании очерков, библиотечной работе; в организационной – организации анархической секции Комитета, научной секции, социально-экономической и литературной, причем сам я состоял в анархической и научной секциях. Наконец, была пропагандистская работа, которая заключалась в написании статей и в лекциях по различным вопросам, связанным с личностью, мировоззрением и отдельными идеями Кропоткина. <…> Мои лекции, читаемые в музее Кропоткина, дома или по приглашению на какой-либо квартире, стенографировались анархическим кружком и потом давались мною читать желающим. Их задачей было показать, как от любого мировоззрения можно прийти к анархизму. Особенное значение здесь имели религиозно-мистические установки, так как они свойственны очень многим людям, и гораздо целесообразнее не суживать анархизм до одного частного типа мировоззрения, но расширить его, показать его совместимость с любым…"