Текст книги "Петролеум фэнтези"

Сразу же после этого разговора мы с Юрием решили позвонить Николаю и, рассказав ему о принятых нами решениях, попросили его найти возможность связаться с Петром и решить вопрос покупки автокрана. Но Николай был мудрым конспиратором и на наше поспешное ему задание ответил с усмешкой:

– Ребята, вы обо мне плохо думаете, нам ни в коем случае нельзя обзаводиться излишним имуществом. Я уже продумал этот вопрос, тем более металлолом придётся возить мне. У нас в Лениногорске есть одно автохозяйство, у которого масса техники простаивает, и у них можно взять в аренду и автокран, и грузовик с прицепом, и даже бульдозер, причём на длительный срок и за очень умеренную плату. Они только рады будут. Ну, а если придётся покупать новый автокран, то его нам брать нужно будет только в Самаре и там же вешать на него номера. Понятно? Проблем пока нет, поэтому это задание отменим, а деньги мне действительно уже нужны, так что я жду перевода и лучше небольшими порциями, по мере необходимости, через платёжную систему «Золотая корона». А в сторону Петра я уже сделал две ходки, он просил вам передавать привет, а вот Степаныч совсем слёг с радикулитом. У нас с Петром есть одна идея, отвезти его в районную больницу, но как его уговорить, мы пока не знаем.

Прощаясь с Юрием я его ещё раз спросил:

– Тебе не жалко будет расставаться со своими заправками, они же тебе будут сниться по ночам?

– Совсем нет. Я никому не говорил, а тебе скажу, меня обложили со всех сторон, вот и Алексея я тебе отдал, хочу, чтобы он был подальше от этого бизнеса и не подвергал себя опасности. Я даже подумал сегодня о том, чтобы он временно перешёл работать к Дмитрию. И чем быстрее я от них избавлюсь и уеду оттуда всей семьёй, будет лучше только всем. Возможно, я их даже продам на стадии недостроя, не буду тянуть. Нам денег всё равно хватит. Никто не знает, но я уже начал подыскивать дом в ближнем Подмосковье. Но об этом ни Алексей, и никто другой не должны знать. Ты не обижайся, что я тебе редко звоню, так надо. Ты ни о чём плохом не думай, скоро я буду с вами. Моя ошибка была в том, что в этот бензиновый бизнес я пошёл один, а сейчас даже посоветоваться не с кем. Ты всё правильно сделал, что начал дело с формирования команды.

Будни

Время летело быстро. Приближался Новый год. Мы все постоянно были в контакте, или созванивались по телефону, или общались по «Скайпу». Мы были полностью информированы о продвижении нашего общего дела. Алексей уже давно работал вместе с Дмитрием, и они подыскали себе на двоих отдельную съёмную квартиру в Троицке, и я с ними частенько встречался. У них как раз сейчас был самый горячий этап – шла сборка плазмобуров. Юрий мне сообщил, что он находится в завершающей стадии сделки по автозаправкам и уже купил квартиру в Подольске. Николай с Саней по-прежнему работали в бурении на старых местах и периодически бывали у Петра, который нам всем через них слал приветы. Степаныч, отлежавшись в больнице, встал на ноги и по-прежнему ходил по деревенским улицам, охраняя её покой от посторонних глаз. Алик в итоге ушёл на пенсию по возрасту и был в раздумьях, что ему дальше делать. Он остался совсем один и подыскивал место для переезда поближе к Москве. У Бориса произошло несчастье, после тяжёлой болезни умер отец. И он, обладая российским паспортом, думал о том, как переехать жить из Приднестровья в Россию. Я так же постоянно созванивался с моими новосибирскими друзьями, Татьяной и дедом, и знал о том, что дед что-то разрабатывает принципиально новое. Дмитрий всё же набрался смелости и сообщил им, что ушёл из МГУ.

Я, со своей стороны, пока было небольшое временное окно, обложился учебниками по геологии и восстанавливал в памяти то, что учил и успешно сдавал сорок лет назад. Но особенное внимание я уделял геологии Волго-Уральской нефтегазоносной провинции. Когда читаешь какую-то художественную литературу вторично, всегда для себя делаешь какие-то новые открытия. Если тебя раньше интересовали только действия, то есть одни глаголы, а вот при повторном чтении, ты начинаешь обращать внимание на прилагательные и даже на пунктуацию текста. Вот так и в геологии, читая вторично, ты делаешь для себя новые открытия. Многое, конечно, зависит от авторов учебников, их стилистики изложения материалов, одних читаешь просто с удовольствием, а других и в руки то брать не хочется. Особенно это относится к диссертационным работам. Я уже даже выработал свой метод чтения научных статей. Если ты хочешь понять, что в них написано, то сначала лучше заглянуть в их конец, найти выводы в виде пяти пунктов, прочитать их, а уже потом возвращаться в самое начало и читать всё подряд. В художественной литературе всё наоборот, если ты случайно заглянул в конец книги, то она потом становится неинтересной. А в научной литературе переход из конца в начало только подогревает ваше любопытство.

Но чем больше я находил и прочитывал научных, уже устаревших статей, тем больше и больше разочаровывался в современном состоянии геологических исследований, особенно регионального характера. Было такое ощущение, что все геологоразведочные работы стоят замороженными, и этот некогда передовой регион полностью забыт. Трудно было поверить в то, что крупные нефтяные компании отвернулись от поисковых работ, но почему тогда так мало опубликованных статей, или вся информация стала закрытой? Если и встречались отдельные интересные работы, то они имели отношение к учебным университетам, особенно Казанскому, в котором за долгие годы сложилась очень сильная геологическая школа. А собственно, что я старался найти? Вся эта нефтегазоносная провинция была уже давно районирована, на ней были выделены крупные структурные поднятия. По геологическим картам было видно, что все ранее открытые нефтяные месторождения приурочены именно к ним. Я понимал, что на геологических картах многое нанесено условно, и во многих случаях было непонятно, те белые пятна, которые бросались в глаза, это что – бесперспективные зоны или некие структурные элементы, в которых нефтегазоносность исключалась по вполне конкретным соображениям. Но я обнаружил некую зависимость, что эти белые пятна совпадают с административными границами республик и областей. Это напомнило мне расположение девятой скважины при наших поисках, она действительно упиралась в границу соседней области, а с той, с другой стороны поисковые работы никто не проводил. Возможно, как в те времена, так и сегодня, конфликта административных и территориальных интересов никто не хотел создавать. Возможно, и геологические карты по той же причине выглядят достаточно коряво. Но я предварительно знал, что-то нефтяное месторождение, за которое мы зацепились, находилось в прибортовой зоне свода и, судя по глубинам залегания залежи, находилось в зоне погружения осадочного чехла, толщина или эффективная мощность которого увеличивалась в сторону Прикаспийской синеклизы, где глубины осадочной толщи достигали четырнадцати километров. Геологи в своих исследованиях преимущественно опирались на нефтегазовые ловушки антиклинального типа, потому что они более чётко отбивались по сейсморазведочным материалам. Но многие открытия делались совершенно случайно и почти всегда силами буровиков, особенно на больших глубинах, которые неожиданно для всех открывали месторождение, и не только нефти, но и железосодержащих руд, бокситов, полиметаллов и других полезных ископаемых. Особенно интересными для поисковых работ были всегда прибортовые зоны, в которых проявлялась наибольшая тектоническая активность.

Помимо региональных геологических исследований, меня параллельно интересовал вопрос происхождения нефти и её миграционных подземных потоков, но современных исследований по этой теме было достаточно мало.

Перелистывая страницу за страницей, переходя от работ одного автора к другим, я искал в их работах элементы новизны, нестандартных подходов к переинтерпретации старых геологических материалов и применения новых методов исследования.

Неожиданно для себя я обнаружил несколько интересных статей, посвящённых проблеме разработки месторождений битуминозных пород в Республике Татарстан, расположенных по её южной границе с Самарской областью. Но общеизвестно, что ореол распространения этих крайне перспективных залежей охватывал также Самарскую и Ульяновскую области и представлял собой единый неделимый природно-геологический комплекс. Но и здесь просматривался местечковый подход к единой концепции их разработки. Интерес далеко уходил за пределы одной административной территории, и с государственной точки зрения этот объект был безусловно федерального значения. Опыта разработки неглубоко залегающих битумов, на глубинах порядка 50-200 метров, у нас в стране до настоящего времени нет ни у одной компании. И то, что делает сегодня «Татнефть», это лишь первые шаги по нащупыванию верных технологий, но, к сожалению, заимствованных у канадцев. Даже при мощной интеллектуальной силе «Татнефти» ей в одиночку с этой проблемой не справиться. Потенциал запасов битумов в этом районе сопоставим с венесуэльскими и требует немедленного создания для их освоения новой научно-производственной структуры. Переваривая в своей голове всю эту очень важную информацию, я думал о том, что наш «Буровой куб» в комплекте с плазмобуром будет крайне востребован при разработке в том числе и битуминозных пород, а если мы научимся управлять траекторией плазмобура на глубине, то он будет просто незаменим, так как стоимость бурения метра пород будет кратно ниже, чем канадскими станками, а именно высокая себестоимость технологий прежде всего сдерживала добычу битумов.

Но уже в самом конце в мои руки попала совершенно свежая диссертация молодого казанского геолога. Прочитав её от начала до конца, я понял, насколько близки мы были с ним в наших взглядах на методику оценки территорий и поиска на ней скоплений углеводородов. Не имея доступа к данным сейсморазведки, он провёл свои исследования на основе геоморфологии, то есть на поверхностном изучении земли по множеству аэро– и космических фотоснимков. Положения своей диссертации, которые он выносил на защиту, вызывали восторг и глубочайшее уважение. Они были смелы и современны. В частности, он отстаивал гипотезу, что неотектонические (в том числе и современные) движения земной коры оказывают непосредственное влияние на формирование и разрушение залежей нефти в пределах Татарского свода, который он считал геодинамической структурой с восходящим режимом неотектонических движений. Карты неотектонической активности, разработанные им на базе марфометрического метода обнаружения неотектонических структур и метода статистического анализа линеаментов, могут быть использованы как для изучения истории неотектонического развития территории, так и для прогноза её нефтеносности. Но больше всего меня порадовала проведённая им переинтерпретация огромного фонда образцов нефтей по их плотности и вязкости и сделанные им выводы. Это было как раз именно то, что я планировал применить при разработке нашего месторождения. Что меня заставило об этом задуматься? Ответ достаточно прост. В процессе разработки нефтяных месторождений нефтяники, безусловно, проводят на скважинах массу исследований, применяемый инструментарий велик, но они все непостоянны и в основном цикличны, с большим разрывом во времени. Желательно было бы иметь постоянный доступ к информации о нефтяном пласте, чтобы регулярно следить за всеми изменениями, происходящими в нём. А что может быть лучше, чем сама нефть, являющаяся носителем информации о самой себе. Моя идея заключалась в создании анализатора непрерывного потока нефти по каждой добывающей скважине в отдельности, а изучая мгновенно её компонентный состав и физико-химические свойства, выводя их на диспетчерский пункт, мы бы научились более рационально управлять проектом разработки месторождения в целом. Моя мечта была создать умный нефтепромысел, по типу того, как начали создавать умные дома и квартиры. Нет смысла раскрывать вам все мои идеи, иначе вы устанете от чтения этой истории. Напоследок я бы хотел посоветовать этому молодому парню, геологу из Казани, следующее. По своему научному мировоззрению он, безусловно, перерос рамки Татарстана, и ему необходимо переходить к более масштабным исследованиям. Учитывая его увлечённость линеаментными исследованиями, я бы рекомендовал ему внимательно посмотреть на всю территорию между 48 и 51 меридианами, это некий нефтегазоносный пояс Земли, в который попадают, крупнейшие нефтяные месторождения России, Казахстана, Азербайджана, Ирака, Ирана, Кувейта, Саудовской Аравии и Объединённых Арабских Эмиратов. Я бы и сам с удовольствием занялся этими исследованиями, но мне с моей командой предстояло заниматься более земными делами, и на всё времени просто не хватало.

Празднование Нового года мы по старой семейной традиции провели в узком семейном кругу, а 5 января мы собрались у нас на даче в том составе, в котором мы виделись последний раз в сентябре, единственное изменение было то, что Юра приехал с женой. Они нам торжественно объявили, что через несколько дней переезжают в Подольск и приглашают нас всех на новоселье.

– Всё, я теперь свободный человек, в конце декабря сделка состоялась и я получил полностью всю сумму, – сообщил он нам. – Вы же знаете, я без дела сидеть не могу и, помня о старом предложении Дмитрия, готов к нему устроиться в институт. Ну как, Дмитрий, возьмёшь нас с Александром к себе разнорабочими? Мы же там должны быть официально оформлены?

– Нет никаких проблем, – ответил Дмитрий. – Мы с Алексеем уже давно ждём вас, плазмобуры мы собрали, но у нас возникли проблемы с испытательным стендом, вот думаем над тем, как его максимально адаптировать к нашим полевым условиям. По технике безопасности этот стенд не должен находиться в помещении, поэтому у нас остаётся только один вариант испытаний на открытом воздухе.

– Дмитрий, эту проблему можно решить совсем просто, и мы, мне кажется, эту тему уже обсуждали, – сказал я ему. – Можешь ли ты на территории института найти свободную площадку?

– Надеюсь, что да, – утвердительно ответил он.

– Тогда нужно сделать следующее. Нужно найти по объявлению компанию, которая бурит на воду в Подмосковье. Объяснить им, что нам требуется, и они за неделю нам сделают самые лучшие стенды, пробурят три рядом расположенные дырки, опустят в них стандартные обсадные трубы и зальют их внутреннюю полость цементом. После чего нам лишь нужно будет выждать месяц, чтобы цементный камень набрал прочность, а параллельно с этим процессом мы сделаем подвесное устройство для плазмобура над трубами с цементом. По одной трубе на плазмобур, а третья труба резервная. Насколько я помню, ты должен испытать два плазмобура. Конечно, мы не получим нужного результата по наработке часов до отказа, но о работоспособности плазмобура выводы сделать сможем, – пояснил я ему. – Конечно, ты должен будешь на будущее спроектировать совершенно иной стенд, а этот примитив построить лишь для того, чтобы не терять темп. Нам все испытания нужно закончить до начала апреля, месяц на сборы, так как в первых числах мая мы должны быть в деревне. Вообще, то, что мы начинаем, будет сплошной рутиной, и нам всем необходимо набраться терпения. Поэтому переговори с руководством о нашем трудоустройстве и выборе места под строительство испытательного стенда.

Неожиданный поворот

Если до Нового года время бежало почти незаметно, то длинные новогодние праздники нам казались бесконечными, и нам приходилось с нетерпением ждать новостей от Дмитрия. Алексей помогал родителям в организации переезда их семьи в Подольск, которая успешно завершалась, и мы с женой поехали к ним на новоселье, которое они решили совместить с празднованием Старого Нового года. На торжество также был приглашён Дмитрий. Но он приехал в совершенно подавленном состоянии, и я сразу же понял, что у него не очень хорошие новости для нас. Чтобы не портить всем настроение в праздничный день, я увёл его в отдельную спальню и решил подробно расспросить обо всём.

– На уровне руководства института возникли проблемы, – начал он свой рассказ. – Сначала я пытался оформить вас на работу, причём у меня были свободные вакансии, и я придерживал их именно под вас, но мне категорически было отказано в приёме пенсионеров со стороны. В институте установлен строгий возрастной ценз, и исключения они делают только для своих бывших сотрудников. Но это лишь полбеды. Мне также отказали в строительстве стенда под предлогом, что для этой цели не предусмотрено финансирование, а мои объяснения, что это строительство укладывается по стоимости в ранее выделенные под мои работы средства, руководством были отклонены, так как по бухгалтерским проводкам они должны быть отнесены под другие виды затрат. Я уже и смету на строительство водяных скважин получил от будущего подрядчика, и показывал им её, убеждал, что затраты совершенно мизерные. Вообще, то, что я увидел в институте за четыре месяца, проведённые в нём, на меня навело ужас. Ни одного самостоятельного шага сделать нельзя. Но это опять-таки не всё. В Академии наук начались пертурбации, всё имущество института передали какой-то пока никому непонятной управляющей компании, и она ещё до Нового года стала проводить ревизию и выяснила, что моё направление не соответствует основному профилю работ института, а им поручено якобы навести порядок в науке, вот и стали придираться к тому, чем я занимался. Всю коммерческую подработку в институте собираются прикрыть, а это означает, что мой отдел внедрения скоро прикроют. Договорились даже до того, что я должен разорвать все подписанные контракты на комплектующие для плазмобуров, а уже полученные изделия вернуть обратно поставщикам. А те отказываются их принимать, а с меня требуют возврата денег в бюджет института. Я был лично у директора, и он только разводит руками и говорит, что ничем мне помочь не может. А инициатива моего перехода к ним исходила именно от него. Хорошо, что по документам я не успел оформить плазмобуры как готовые изделия и они у меня числятся до сих пор в виде комплектующих. Я узнавал, можно ли институту их продать на сторону под видом некомплектных запчастей, на что мне был дан зелёный свет. Единственное, что мы можем сейчас сделать, чтобы их не потерять, самим их выкупить у института.

Разговор с Дмитрием у нас был долгим, и новосёлы потеряв нас из виду, начали нас искать. В спальню вошёл Юрий и, увидев нас удручёнными, сразу спросил:

– Что-нибудь случилось?

Пришлось поведать ему всё повторно и объяснить, что ситуация не такая уж безвыходная. Юра всегда, даже когда был совсем молодым студентом, находил выходы из самых неразрешимых проблем, вот и сейчас, чтобы успокоить нас, он сказал:

– Всё что ни делается, всё делается к лучшему. Если институт беспомощный, пусть и остаётся таким, а нам не придётся с ним делиться будущими приоритетами. Я надеюсь, ты, Дмитрий, не передавал им чертежи на плазмобур? И они нигде не проведены как имущество института? Ты должен выполнить все их условия и разорвать действующие договора. Ни в коем случае не показывай, что ты обижен и вступил с ними в конфронтацию. Будь предельно лоялен, без твоего участия мы комплектующие не выкупим. А нам надо немедленно зарегистрировать новую фирму, это займёт две недели, и на её имя выкупить у института это имущество. Но ты в этой фирме светиться не должен, чтобы не попасть под подозрение. Мы зарегистрируем эту фирму с Александром на двоих, Алексея в ней не будет по той же причине. А тебе нужно набраться терпения и делать вид, что ты ищешь покупателя. Вывеси объявление от имени института о продаже в Интернете, а мы институту также официально ответим о нашем предложении выкупить. Вся сделка должна пройти только легально, по строго бюрократическим законам.

– А что же будет с испытаниями? Изделие новое, хотя я при сборке проверял каждую деталь лично и никаких изъянов не обнаружил, но всё равно стопроцентной гарантии я дать не могу. К тому же я не исключаю, что плазмобуры придётся разбирать, по-другому их не вывезешь с территории института, служба безопасности не подпишет пропуск на вывоз, – ответил Дмитрий. – Разобрать и вновь переупаковать комплектующие в те же ящики я смогу быстрее, чем я их собирал, но всё равно на это уйдёт какое-то время.

– Вот этим и занимайся, а мы параллельно начинаем регистрировать новую фирму, – ответил ему Юрий. – Ну, пойдём к столу, а то уже все заждались, и не показывайте вида, что вы чем-то расстроены.

В тот вечер мы засиделись допоздна, в Троицк мы возвращались втроём, Алексей полностью переехал жить к родителям. Их семья наконец-то воссоединилась, а обживать новое жильё всегда лучше всем вместе. У Дмитрия наступали сложные времена, выдержит ли он свалившиеся на него проблемы, которых вчера ещё не было? А каково его будущее в институте, должно было показать только время, которое после новогодних праздников опять начинало бежать под горку со всё большим ускорением.

В итоге вся эта эпопея закончилась тем, что мы с Юрой зарегистрировали новою общую с ним фирму, Дмитрий и Алексей разобрали уже готовые плазмобуры на запчасти, мы сделали оплату институту за все комплектующие и вывезли их временно ко мне на дачу. Я никогда не мог даже подумать, что в одночасье стану обладателем такого богатства. Алик пошёл по пути Юры, и тоже решил после долгих поисков купить себе однокомнатную квартиру в Подольске, чем он и занимался последнее время. Борис распродавал всё своё имущество в Приднестровье и тоже решил перебираться в Подольск. Эпидемия переездов охватила всех моих друзей. И, наверное, это решение было правильным, гораздо лучше быть всем рядом, тем более нас всех впереди ждали большие дела. Настроение у всех улучшалось, а наши контакты становились более частыми. У Николая, Сани, Петра и Степаныча всё было без перемен и они с нетерпением ждали нашего приезда. Все думали об одном, когда кончится эта длинная зима. Ну а Юра, который всегда всем помогал, втянулся в поиск квартир для Алика и Бориса и регулярно с ними по этому вопросу контактировал. Ну а я хранил на даче запчасти и регулярно проверял, в целостности ли они.