Текст книги "Прошка Лебеда и жезл некроманта"

Глава 8. Работа для некроманта

– Помогите! Помогите! – тишину нарушил смутно знакомый голос. Дружинники так и застыли с Прошкой на вытянутых руках. – Беда, слуги государевы, беда!

– Да не голоси ты, каналья, – разозлился воевода. – Говори, толком, что стряслось. Почему здесь? Почему не с войском? Я тебе на выручку лучшую часть моей дружины отослал. Как там? Отбили рогатых?

– Куда там? Нет больше твоего войска. Все полегли…

– Чтоооо? – завопил воевода, и площадь залилась стонами и причитаниями. Похоже, в числе зевак было немало родственников ушедших на войну дружинников. – А ну, деревяшка хренова, сюда иди. Ближе.

– Не могу я ближе, – завыл Леший. А Прошка после замечаний о деревяшке признал того, кому принадлежал голос. – Палит у вас тут. Погорю…

«Костра боится» – догадался Прошка. – «Точно Леший»

– Ну так тушите его, к едрене фене! – приказал воевода.

– А превращение как же? – запротестовала Яга. – Я час со снадобьем возилась. Лучшие травы извела.

– Не до трав твоих, бабуля, – отмахнулся воевода. – Тут вона что… Дело государственной важности. Да развяжите вы его!

Наконец Прошку медленно стали спускать на землю. Поставили на ноги. Несколько дружинников, ошарашенные шокирующим известием тушили костер под котлом, кто чем мог. Разве что лючки в своих доспехах открывать не стали. Постеснялись.

Когда пламя окончательно погасло, Леший, косясь на тлеющие угли, засеменил в сторону воеводы и инквизитора. Росту он был гигантского, но сейчас шел, согнувшись чуть не вдвое, как побитая собака. Прошка распознал на его мощном деревянном теле следы огня и, вот уж странно, искренне посочувствовал старому знакомому. Должно быть потому, что сам минутой ранее, едва не оказался в чане под горящим пламенем.

– Теперь рассказывай, – приказал воевода. – Как вышло так?

– Сначала все правильно было, – затараторил Леший. – Соединились на опушке. Двинулись. Обнаружили лагерь. Я своим дендровоинам атаковать приказал. Мы и навалились. Да только этот лагерь иллюзией оказался. Миражом. Как только зашли туда, все вокруг запылало. Только я и вырвался. – Леший захныкал. – Все мое войско погорело. Без остатка.

– Да бог с ними с твоими деревяшками! – разозлился воевода. – Других насадишь. Дурное дело нехитрое. С моими то что?

– Эх, воевода, – Леший утер своей деревянной рукой нос. – Пока нас там палили, на твоих рогатые с тылу напали. Незаметно. Из засады. Всех положили.

Воевода зарычал.

– Ух! Из засады значит? Ну Кощей, ну змей подколодный. Ждет тебя расплата. Война, так война!

– Война войной, – подал, наконец, голос инквизитор. – Но без войска нам с Кощеем не сладить. А его теперь нет. Не больше половины осталось. Да и та… – он посмотрел на суетящихся у костра дружинников. – Не самая одаренная. Договариваться с Кощеем придется.

– Договариваться? – зарычал воевода. Его свирепый взгляд упал на Прошку. Лицо стало мягче. Губы тронула легкая улыбка. – А некромант нам на что? А ну? – крикнул он дружинникам. – Тащите этого сюда. И развяжите. Куда он денется?

Воины отбросили в сторону лестницы и взялись за веревки, стягивающие руки и ноги Прошки. Он с большим удовольствием высвободил ладони. Пока вели, массировал запястья и не верил в свое чудесное избавление. Обрадовался, как выяснилось, рано.

– Дружину мою оживить сможешь? – поинтересовался воевода, уставившись на некроманта. Тот решил промолчать. Не знал, что отвечать. Любое слово, произнесенное здесь и сейчас, могло стать роковым.

– Может! – ответил за него инквизитор. – Так ведь? – Володя уставился на Прошку, дав понять, что в этом месте нужно кивнуть. Некромант кивнул.

– Вот и славно! – произнес воевода. – Если справишься, я тебя пятеркой сделаю, – пообещал он. – И в дружину определю. А если не справишься… – в голосе появились стальные нотки, глаза налились кровью. – То пеняй на себя. Вник?

Вопрос был риторическим, но Прошка кивнул вторично. На этот раз без Володиного наставления.

– Только это… – спохватился он. – Мне бы жезл мой забрать. Без него никак.

– Бери! – согласился воевода. – Но через час чтобы был у конюшни. Готовимся к походу!

С тем, чтобы забрать из сундука в своей бывшей комнате полосатую палку, вышла незадача. В помещение уже заселили нового жильца. Низкорослого, Прошке до пупка, но крепкого мужика с бородой чуть не до земли и выдающимся носом. Он сидел на кровати, болтая короткими ногами в воздухе и грыз орехи.

– Чего надо? – воззрившись снизу вверх поинтересовался коротыш.

– Я тут жил, – вежливо стал объяснять Прошка. – И забыл в сундуке одну вещь. Очень важную вещь.

Мужик хмыкнул.

– Забыл и забыл. Кто тебе виноват?

Коротыш взял в руки знакомую полосатую палку. Соскочил с кровати, подбежал к сундуку. Выставив на его поверхности четыре грецких ореха, стал методично их долбить.

Раз, два, три, четыре…

От такого зрелища у Прошки прихватило сердце.

– Ты что делаешь, сволота? – завопил он, подскакивая к коротышу и выхватывая из его рук инструмент.

– А ну! – завопил тот, отмахиваясь от незваного гостя. Несмотря на габариты малыш оказался физически крепким. Палку вырвать не удалось.

Прошка хоть и не слыл бойцом от бога, но стерпеть такого от лилипута не мог. Зарычав, он бросился на обидчика, размахнулся и залепил тому кулаком куда-то в район лба. Неизвестно, кому от этого стало больнее. Прошка ощутил, как пальцы перестали его слушаться. Ошалелый от такой наглости коротыш потер лоб, который стремительно наливался синевой. Затем зло улыбнулся, стиснул зубы и выудил из-за пояса кинжал.

– Молись жиртрест!

– До крови драться нельзя… – только и смог выдавить из себя Прошка, пятясь назад. – Из общежития выгонят.

– А я за собой подотру, – осклабился коротыш. – Хана тебе!

С этими словами он бросился вперед, замахнулся…

Прошка засеменил ногами, силясь нащупать спиной выход из комнаты, но споткнулся обо что-то твердое и стал заваливаться назад. Пока падал представлял, как его будут резать на кусочки, потом упакуют в какой-нибудь мешок, вынесут на улицу и там скормят… Например, медведям. Судя по всему, здесь так было принято. Потом стало интересно, обо что это он споткнулся. Краем глаза заметил вылетающее из-под ног ведро. Сам оставил его здесь пару дней назад. Напоследок удивился тому, как медленно идет время, когда тебя убивают… И…

Крепкие закованные в сталь руки подхватили Прошку, не дав тому треснуться головой о деревянный пол. Раздался звук вынимаемого из ножен меча. На лице коротыша ярость сменилась испугом. Он отбросил кинжал в сторону и упал на колени.

– Не губите, господа дружинники. Я не знал, что он с вами.

– То-то же, – буркнул Агафон. – Кто таков?

– Зюзя Живчик. Из гномов, – пролепетал коротыш, у которого вся отвага куда-то улетучилась. – Ну повздорили. С кем не бывает?

– Жезл где? – поинтересовался Яшка, поднимая Прошку на ноги.

– Вот он! Вот! – сообразив, о чем идет речь, гном засуетился, подскочил, забегал по комнате, наконец добрался до черно-белой палки, заваленной ореховой скорлупой. Схватил, протянул дружиннику.

– Не мне… Ему давай! – буркнул Агафон.

Стараясь не смотреть в глаза Прошке, гном сунул жезл.

– На!

– Спасибо! – автоматически выпалил не до конца отошедший от шока Прошка. Хотя благодарить мерзавца было не за что. Шутка ли? Чуть на тот свет не отправил.

– А что с этим гномом теперь будет? – поинтересовался Прошка, когда они втроем с Агафоном и Яшкой топали в сторону конюшни, где собиралось для похода войско.

– Да ничего, – пожал плечами Агафон. – Он правильно сказал: повздорили. С кем не бывает?

– Вот если бы он тебя порубил… – заметил Яшка. – Другое дело. Оштрафовали бы.

– Оштрафовали? – возмутился некромант. – Да как так? Это же убийство…

– На убийство у всех разные причины бывают, – мудро заметил Агафон. – А казну пополнять надо. Вот если бы у него денег не нашлось, тогда…

– Башку бы срубили? – предположил Прошка.

– Держи карман шире, – ухмыльнулся Яшка. – Превратили бы в зверя какого. Гномы они в красной книге у нас. Их рубить нельзя. Исчезающий вид. Плодятся плохо…

За разговорами дошли до площади перед конюшней. Завидев бывшего помощника, Евкарпий весело замахал ему рукой.

– Иуда! – разозлился Прошка. – Сам меня чуть со света не сжил, теперь руками машет.

– Это как? – поинтересовался Яшка.

– Когда воевода лютовать начал и орать, кто его лошадку запрягал, этот слабоумный в меня пальцем ткнул.

– Ну так ты же и запрягал, – заметил Агафон. – Что не так-то?

– А то… – надул щеки Прошка. – Мог бы сказать, что само отвязалось. Заводской брак там, деформация, мыши ремни сгрызли…

– Так это же брехня! – удивился Яшка. – У нас так не положено. За брехню сразу на кол.

– Ух ты! – Прошка озадаченно почесал затылок. – Это хорошо, что ты мне сейчас об этом сказал.

Он на секунду замолчал, потом посмотрел на зажатую в руках палку и обмер.

«Мать моя» – пронеслось в голове. – «Это когда выяснится, что я людей оживлять не умею меня…»

Сознание бойко нарисовало живописную картину водружения Прошки на высокий заточенный кол. Анальный сфинктер непроизвольно сжался.

– Ты чего? – произнес Яшка, заметив, как некромант выгнул спину и выпучил глаза.

– Да так, – он заставил себя вернуть на лицо беззаботное выражение. – Видение было.

– Видение? – восхитился Агафон. – У тебя и так бывает?

– Бывает, – кивнул липовый некромант.

– А не врешь? – поинтересовался Яшка.

– Нет!!! – заорал чуть не на всю конюшню Прошка. Меньше всего ему хотелось, чтобы его уличили во лжи.

Тем временем к ним подошел воевода. Окинул взглядом некроманта. Скорчил недовольную мину.

– Как же ты разожрался так? – покачал он головой. – Где мы на твою тушку доспех найдем?

– А зачем мне доспех? – поинтересовался Прошка. – Мне что, и драться придется?

Дружинники и воевода хором заржали.

– С тебя в бою толку, как от тузика подзаборного, – заметил воевода. – Ты хоть меч то в руках держал?

– Не держал, – обиделся Прошка. – Но драться могу…

– Видели мы, как ты драться можешь, – подхватил Агафон. – Его в общаге гном чуть на тот свет не отправил.

– Гном? – пуще прежнего разошелся воевода. – Ой, не могу, ой умора…

Вдоволь отсмеявшись, дружинники снова окинули некроманта взглядом. Памятуя о своем путешествии через лес, Агафон и Яшка предложили не сажать некроманта на бедных лошадок сверху, а зацепить телегу. Так оно сподручней будет. Воевода согласился. К тому же, ему самому передвижение верхом было противопоказано. Знахарка, должно быть Баба Яга, советовала поберечь копчик. А потому в телеге сидели двое.

Сказал бы кто, что воевода, чиновник восьмого разряда, который несколько часов назад намеревался порубить Прошку на куски, будет сидеть рядом и беззаботно болтать с ним, ни за что бы не поверил. А вон оно как вышло. Воевода, время от времени заливая себе в рот содержимое походной фляжки становился все более и более общительным. Прошка старался лишний раз рта не раскрывать, чтобы не наговорить лишнего.

– Вот и не знаю, – говорил вояка. – Благодарить тебя, или казнить. С одной стороны, ежели бы ты меня не травмировал, глядишь лежало бы мое тело удалое где-нибудь на лесной полянке. С другой стороны – а ну как под моим мудрым руководством отбились бы, да покарали иродов…

Чем ближе приближались к месту боя, тем молчаливее становился Прошка. Все на свой жезл поглядывал. Думал, что с ним делать, когда до покойников доберутся. Вообще-то он к трупам относился спокойно. Насмотрелся на своем веку. Такая работа. Дебилов на дорогах пруд-пруди. Отсюда неутешительная статистика. Но сейчас заметно волновался. Все размышлял, как из затруднительной ситуации выкарабкаться, чтобы ненароком на кол не сесть.

«Эх, Володя, Володя» – мысленно возмущался он. – «Обещал помочь. Палку сломать, или еще чего… А сам…»

Ближе к вечеру Леший, который весь день брел где-то впереди колонны, размахивая своими древообразными ручищами подбежал к телеге, на которой восседали уже изрядно веселый воевода и некромант. При виде Прошки Леший рефлекторно отшатнулся. Помнил их последнюю встречу. Но быстро взял себя в руки и обратился к военачальнику:

– Брат-воевода, прибыли. Вон там это все случилось. За опушкой.

Приглядевшись, можно было распознать в небе столбы дыма. Следы былого пожарища, в котором, если верить Лешему, сгорело синим пламенем все его войско. Разбитые дружинники должны были находиться левее.

– Стой! – завопил во всю глотку воевода. Колонна остановилась. А Прошка подумал, что неплохо было бы, если удастся выжить, конечно, придумать для местного войска другие методы коммуникации. Не такие громогласные.

– Вы, двое! – рявкнул воевода.

Пара дружинников на конях приблизилась к повозке.

– Спешится и обыскать поляну. Проверьте ушли ли рогатые. Потом доложите. Ясно вам?

– Яснее не бывает, – отозвался один из дружинников.

– Не беспокойтесь, – добавил второй.

Ловко соскочив с коней, для Прошки до сих пор было загадкой, как они умудряются проделывать все эти штуки в доспехах, разведчики нырнули за кусты. По лесу разнесся лязг металлических шагов.

«Вот уж незаметные ребята, ничего не скажешь» – подумал Прошка. – «Прямо не рыцари, а ниндзя. Если враг рядом, он уже знает о приближении войска царя-батюшки».

Но вражеского войска рядом не было. Через пятнадцать с гаком минут разведчики вернулись с докладом. Он сводился к следующему: врага нет, а трупаки на поляне.

– Нус, – в радостном предвкушении воевода потер ладони. – Слезай с телеги, – обратился он к Прошке. – Настало время чудеся творить.

Прошка сглотнул слюну, но протестовать не стал. Взял жезл и медленно побрел в ту сторону, куда указали разведчики. Несколько дружинников и воевода направились следом, но Прошка, к которому внезапно пришло озарение, их остановил:

– Брат-воевода, и вы братцы-дружинники, не серчайте, но вам туда нельзя.

– Это почему? – удивился воевода.

– Черная магия! – торжественно провозгласил Прошка. – В вас попадет, облысеете к чертовой матери. А то и с потенцией проблемы будут…

Воевода задумался. Отпускать горе-некроманта одного не хотелось. А ну как сбежит? Или похитят. Некроманты они всем нужны. В дефиците нынче. Но волосы, а главное потенцию было жалко.

– Вот что! – решил он. – Черная магия твоя на людей действует?

Не сообразив, к чему ведет воевода, Прошка кивнул.

– Леший, проводи товарища до поляны. Заодно и присмотришь, чтобы не случилось чего, – воевода подмигнул Прошке и хитро улыбнулся. – Нападет еще кто… Зверь какой, али рогатый.

Прошка понял, что воевода его объегорил, и вырваться не удастся. А Леший, у которого с некромантом были свои личные счеты, уже стремительно подхватил его под руки и потащил за собой чуть не силой. Сопротивляться было бесполезно, и бывший гаишник нутром ощутил, что его песенка спета. На горизонте замаячил деревянный кол.

Наконец, они вышли на поляну. Прошка, конечно, видел в свое время немало жутких аварий, но такого количества мертвецов наблюдать не приходилось. Облаченные в металл воины застилали почти всю землю. Пробираясь между ними, некромант то и дело наступал то на ноги, то на руки павших воинов.

– Эй ты! – рявкнул Леший. – Приступай. А то я тебе…

Прошка остановился в центре поляны. Огляделся по сторонам. Воздел к небу жезл, насупился, нахмурил брови, и… не сработало. Опустил. Крутанулся на месте, посмотрел на Лешего, который наблюдал за представлением, скрестив на груди свои громадные ветвистые руки.

– Ну!!! – произнес он. – Колдовать будешь, али как?

– Буду, буду! – отмахнулся Прошка. – Мне бы только сконцентрироваться. А ты мешаешь. Отвернись.

– Да ну! – хохотнул Леший. – А ты ноги сделаешь? Даже не думай, мерзавец.

Пришлось изображать творческие муки дальше. Прошка снова побрел по поляне перешагивая через мертвецов. Смотрел то на одного, то на другого. У некоторых повреждения были налицо. Разрубленные доспехи, рваные раны, кровища. Другие, казалось, просто уснули.

– Хорош бродить, некромант! – Леший явно терял терпение. – Или колдуй, или идем к воеводе. Он тебя брехать то отучит…

Прошка чуть не завыл от отчаяния. Прикинул сможет ли убежать, если рванет прямо сейчас, и понял, что это трехметровое чудище, да еще в своем лесу догонит его в мгновение ока. Взгляд упал на распластавшегося на земле воина. Он лежал на животе с раскинутыми в стороны на манер звезды руками и ногами. Чуть ниже спины находился знакомый уже приоткрытый лючок для отправления естественных надобностей. Наверное, крючок слетел при падении, или во время удара.

Прошка посмотрел на Лешего. Потом на воина. Подошел. Схватил рукоять жезла двумя руками и ловко одним движением вонзил свое орудие в раскрытый лючок. Дикий вопль разорвал лесную тишину. Мертвый воин выгнулся. Завыл и вскочил на ноги. Прошка в последний момент успел удалить свою волшебную палку из заднего прохода дружинника. Тот бегал по поляне держась за зад. Леший смеялся и аплодировал своими массивными ручищами.

Глава 9. Триумф войска государева

Никогда еще у воеводы под рукой не было такого войска. Все частями в поход ходили, а сейчас, поди, и в городе никого не осталось. Все здесь. Правда половина ходит как-то странно, переваливаясь с ноги на ногу. Но о том, что цельные сутки мертвыми были – не помнят. Как будто уснули и сразу проснулись. Даже раны смертельные затянулись. Одни шрамы остались.

Когда с поляны некромант привел оживших воинов, воевода его чуть в десны не расцеловал. Обрадовался очень. Леший тоже к толстяку заметно подобрел. Все о возмездии тараторил.

– Теперь и с рогатыми поквитаться можно, – говорил он. – Далеко то они не ушли. Гадом буду.

Воевода прикинул. Действительно. Армия вся здесь. Враг недалеко. Нападения не ожидает. Почему бы не вдарить? Мстить все равно придется, а так, чтобы два раза не ходить…

– Слышь, Прошка? – он впервые обратился к некроманту по имени. – Ежели побьют наших опять воскресить сможешь?

– Легко! – с некоторой бравадой заявил бывший гаишник. Он все поглядывал на палку, которая оказалась по-настоящему волшебной и рисовал в голове радужные перспективы. С таким орудием добраться до седьмого, а то и восьмого разряда было реально. Только бы война не кончалась. – А что? – согласился он, чтобы подначить изрядно подвыпившего воеводу. – Догоним разбойников, вернешься к батюшке-царю с победой! – заметил он. – Героем!

Воевода даже плечи выпрямил. Куда-то наверх посмотрел. Наверное, представил, как государь его награждать будет.

– Согласен! – сообщил он, наконец. – Ты Леший поди выясни, где они и что. А мы, на них ночью из засады навалимся.

Так и сделали. Рогатые действительно ушли недалеко. Расположились лагерем, даже костры запалили. Не боялись возмездия. Подождали, пока задрыхнут, окружили, да толпой и напали со всех сторон. Только воевода с Прошкой, да пара дружинников в стороне остались. Решили, что некроманта надо от вражьих стрел и мечей поберечь. А кто его лучше защитить сможет, как ни воевода – главный воин царя-батюшки? Победили быстро. Уже через пол часа явился запыхавшийся Яшка.

– Брат-воевода, разрешите доложить, рогатых порубили! – отрапортовал он.

– Потери? – поинтересовался воевода.

– Отсутствуют!

Последнему известию Прошка особенно обрадовался. Народ оживлять, как выяснилось, процедура энергозатратная. Иной раз ничего, а иной – жезл тяжело шел. Налегать приходилось. А раз потерь нет, стало быть, и работать не надо… Но не тут-то было.

– Пойдем! – махнул рукой воевода. – Поглядим.

– Это зачем? – поинтересовался Прошка, которому страсть, как не хотелось спускаться с телеги на землю. Ноги от топотни ныли.

– Говорю, значит надо! – рыкнул вояка. – Ты про субординацию слышал?

Уж что-что, а о субординации Прошка знал все, или почти все. Шутка ли? Двадцать лет в органах. Умел чувствовать настроение начальства. Когда поартачиться можно, а когда не стоит. На этот раз решил воеводу не злить. Хорошее к себе отношение портить не хотелось. Пошли. На месте боя было светло почти, как днем. Горели костры, еще и дружинники факелами светили. Они бродили от одного павшего врага к другому и мало-помалу мародёрствовали. Оружие собирали, побрякушки.

Прошка присмотрелся к покойникам. Он ожидал обнаружить что-то навроде викингов. Со шлемами, из которых бычьи, или какие-другие рога торчат. Но на воинах были вполне себе обыкновенные, разве что куда более темные, чем у дружинников латы.

– А почему вы их рогатыми кличете? – поинтересовался он у воеводы.

– Да! – махнул рукой тот. – Историческое название. Потом расскажу. Эй! – обратился он к одному из дружинников, который, по всей видимости, руководил ночной атакой. – Главного нашли?

– Нашли! – кивнул тот, и Прошка определил по голосу Агафона. – Там он, у шалаша.

И действительно, у наспех сваленного из веток временного жилища лежал, уставившись в ночное небо безжизненным взглядом, облаченный в богато-украшенный золотом доспех пожилой мужчина с длинной седой бородой и лысым черепом. На вид ему было никак не меньше шестидесяти. А может больше.

– Оживляй! – приказал воевода.

Прошка оторопел. Он никак не ожидал, что его услуги сегодня еще могут пригодиться. Почесал затылок и с ужасом подумал о том, что делать, если у этого в районе заднего прохода не окажется заветной дверцы.

– Его бы это… – замямлил Прошка. – Перевернуть бы.

Воевода дал знак, и двое дружинников лихо уложили командира рогатых на живот. Прошка выдохнул. Лючок был. Видимо, конструкция у доспехов была схожая. Разве что цвет другой.

– Нам с поляны уйти? – поинтересовался воевода, наблюдая за тем, как некромант, нагнувшись над телом, готовится к ритуалу.

Прошка и забыл, что наплел этим про черную магию, облысение и импотенцию. Пораскинул мозгами. Одно дело оживлять своих. Те не зарубят. Другое – врага. Оставаться с ним один на один не хотелось.

– Не стоит! – отмахнулся он. – Я жезл настроил. Разброса черной магии сейчас нет. Работает как часы.

Воевода кивнул, но на всякий случай, спрятался за стволом широкого дерева. Прошка поплевал на ладошки. Крепко сжал рукоять жезла и… Оживил рогатого.

После стандартной процедуры, включавшей в себя громкие ругательства и беготню по лесу с прижатыми к заду руками, состоялся допрос, на котором рогатый, за обещание сохранить ему жизнь и отпустить на все четыре стороны, согласился выдать всю подноготную свершившегося похода. Выяснились интересные подробности. Оказалось, что дружину царя-батюшки, а тем более города и села царства никто трогать не собирался. Не было такого распоряжения. Главной целью был Леший. Его надо было схватить и притащить… Уж неизвестно зачем.

– Ясно зачем, – запричитал Леший. – Кощей ваш на меня давно зуб точит. Боится, стало быть.

Реплику деревянного оставили без комментариев. Рогатого отпустили, предварительно сняв с него доспехи и выдав взамен робу, по типу такой, какую до сих пор носил Прошка. Ну не голым же пленника отпускать? А утром отправились домой.

Город встречал победителей громогласными возгласами. Впереди на телеге ехали главные герои. Воевода – победитель рогатых и некромант, вернувший павших воинов к жизни. Сами павшие шли пешком, никто не догадался прихватить в поход дополнительный комплект лошадок. Тот, на котором они уходили после побоища по лесу разбежался. У рогатых в лагере тоже транспорта не оказалось. Поговаривали, что они верховой езде не обучены.

Было видно, что каждый шаг дается воскресшим тяжело. Бойцы переваливались с ноги на ногу. Некоторые даже постанывали. Но это ничего. Зато живые. Женщины и дети, не чаявшие увидеть своих пап и мужей в добром здравии, бросались им на шеи, заливали, обагренные кровью доспехи слезами.

– С завтрашнего дня! – шепнул воевода на ухо Прошке. – Поступаешь в дружину. Разряд пятый даю. Стало быть, не тройка уже. Радуйся.

Прошка искренне радовался. Он не ожидал, что карьера рванет вперед так стремительно. Еще вчера утром из него на площади готовились сделать медведя, теперь зачисляют в войско. Главное, чтобы воевать не пришлось. Всю эту возню с оружием Прошка страсть, как не любил. Даже на стрельбище вместо себя молодых лейтенантиков посылал. Была у него такая договоренность с замом по кадрам.

– Сегодня пируй! Отдыхай! – продолжал воевода. – Праздник дружинники такой закатят, мама не горюй. А завтра – новая жизнь.

– А ночевать мне где? – задал напоследок интересующий его вопрос Прошка. Спать хотелось ужасно. Шутка ли? Всю ночь колобродили.

– Ясно, где, – отмахнулся воевода. – В конюшне. Ты же до завтрашнего дня конюхом числишься. Пока документы на перевод не оформим. В общем, тебе сообщат, когда можно в казарму перебираться.

Прошка кивнул. Возвращаться в конюшню к иуде Евкарпию страсть, как не хотелось, но коротать ночь под открытым небом было еще хуже. На улицах было много вечно-голодных бродячих собак и прочей живности, наподобие мышей и крыс. А уж о том, чтобы проситься обратно к Марьяне и речи быть не могло. Хотя… Теперь он был почти пятеркой. До шестерки рукой подать. Можно было попробовать предпринять очередной штурм. Тем более Прошка слыл теперь в городе героем. Об оживлении без малого половины войска дружинников не говорил разве что ленивый.

Приосанившись и пожалев о том, что ему не выдали пока полагающихся дружинникам доспехов, в них Прошка гляделся бы эффектнее, некромант двинулся в сторону общежития. Зашел внутрь. Нашел комнату женщины. Постучал в дубовую дверь, надеясь, что хозяйка находится на месте. Через минуту замок щелкнул. На пороге, на своих двоих и без хвоста стояла Марьяна. Увидев, кого именно притащил черт, она нахмурила брови и уперла руки в бока.

– Чего приперся, ирод? – рыкнула она. – Обратно не приму…

– И не надо, – обиделся Прошка. – Я теперь дружинник царя-батюшки.

Прошка раздул щеки от важности. Марьяна пренебрежительно хмыкнула.

– Много вас таких, – и захлопнула перед носом дверь.

Прошка от неожиданности аж дара речи лишился. Постоял с минуту, пытаясь понять, что это было, и сообразил, что не сообщил красавице самого главного. Он снова постучал.

– У меня разряд теперь пятый. Слышь? Пятый!

– Пока семеркой не станешь, не подходи, – отозвалась женщина из-за двери.

От досады Прошка напоследок сильно вмазал по двери кулаком. Косточки, которые еще помнили коллизию с твердолобым гномом заныли. Несолоно хлебавши, некромант двинулся в сторону конюшни. Но не прошел и двадцати метров, как к нему подскочили закованные в сталь дружинники. Уже без шлемов, при этом изрядно навеселе. Бросились обниматься.

– Некромантушка, родной! – запричитал один из них. – Я тебе жизнью обязан. А то, что зад болит, так это мелочи. Пройдет. Пойдем с нами в харчевню?

Жрать, как всегда, хотелось почти нестерпимо, но денег у Прошки не было. Собирался выклянчить у воеводы рубль, другой, пока ехали, но забыл. Он развел руками.

– Гол, как сокол, братцы.

– Да о чем речь? – замахал руками второй, тоже с перегаром. – Мы угощаем. Ты нас с того света того… – переполнявшие дружинника эмоции не позволили закончить фразу, но суть сказанного была ясна и без слов.

Прошка кивнул. На первом этаже сложенного из сруба терема было шумно и многолюдно. Дружинники гуляли по-гусарски, лакая вино из глиняных кувшинов, заедая все это нехитрой снедью. Прошка первым делом накинулся на последнюю. Пареные овощи, на которые он в своем мире и не глянул бы, показались некроманту самым дивным в мире яством. А варенная бледная и облезлая курочка, почти без мяса, давала сто очков форы безвкусной каше, которой он набивал свой массивный живот последние дни.

Впрочем, как показалось, габариты его заметно уменьшились. Веревку, которой подвязывались штаны, уже пару раз пришлось затянуть потуже. Тем не менее, выглядел Прошка, по-прежнему, солидно, опережая в габаритах любого из дружинников. Когда почувствовал, что наелся, какое это прекрасное было чувство, налег на вино. И тут уже перед глазами блаженно поплыли красные круги.

С дружинниками познакомился по ходу дела. Один представился, как Даздрацарь. Прошка, поначалу, воспринял озвученное имя, как шутку, но вовремя прикусил язык, вспомнив, как там, в своем мире после революции детей называли и куда более странными именами. Чего стоит всем известная Даздраперма? Или куда менее популярное Агитпроп. Второго звали проще – Казимир. Должно быть поэтому, Прохор старался чаще обращаться именно к нему.

– Ну как там у вас в дружине? – интересовался он. – Оклад нормальный?

– Чтоб я так жил! – восклицал Казимир. – Ой! Я ведь так и живу.

И все ржали, как кони. Когда веселье дошло до точки, Даздрацарь ухнул железным кулаком об стол.

– Пора по бабам! – сообщил он. – Тебе, Прошка, какие больше нравятся?

– Мне русалки! – честно признался в умат пьяный некромант.

– Русалок не обещаю, – отозвался дружинник. – Но что-нибудь подберем. Айда наверх, пока всех не разобрали!

С этими словами троица не без труда оторвалась от своего круглого стола, который за последние пару часов стал для них родным, и, покачиваясь из стороны в сторону, зашагала к лестнице, ведущей на второй этаж. Преодолев препятствие в виде стремительно уползающих из-под ног ступеней, они оказались в местном подобие борделя, которое дружинники окрестили не иначе, как «Бабчарня».

Заведовала «Бабчарней», уже известная Прошке Яга. Завидев дружинников, она раскинула свои костлявые руки в стороны.

– Даздрацарь, Казимир, милости прошу. А кто это с вами такой важный? Лицо знакомое.

Прошка изо всех сил старался сохранять концентрацию внимания, от того был похож на надутого индюка.

– Прохор Палыч! – представился он зачем-то по-старому. Так, как было здесь не принято. – Ты меня в медведя превратить хотела.

– Хотела, не хотела, а работа такая. – она махнула рукой. – Но, новый клиент – это очень хорошо! Милости прошу!

В комнате, куда завела гостей хозяйка борделя было не прибранно. То там, то здесь стояли немытые плошки, пустые кувшины. На полу были раскиданы элементы женской одежды, а местами части доспехов. Вставив два пальца в беззубый рот, бабуля свистнула, и в комнату лениво заползли молодые и не очень барышни с растрепанными волосами и длиннющими до пола сарафанами.

С первого взгляда опытный глаз Прошки определил, что выбирать было не из чего. Вспомнились точенные куколки, которых демонстрировали дорогим гостям держатели саун и бань, где любил париться капитан полиции. Там было на что посмотреть. Опять же одежда лишняя не мешала. А тут…

Друзья дружинники с выбором определились сразу. Схватили каждый по бабе и потащили в соседнее помещение, где, по всей видимости, можно было уединиться.

– Ну, дружинник, – поторопила Прошку Яга. – Учти, народу сегодня много. Выбирай, пока есть из кого.

Прошка услышал на лестнице топот металлических ног и ткнул пальцем в первую попавшуюся девицу. Не проявив ни положительных ни отрицательных эмоций, барышня развернулась и медленно потопала туда, где минутой ранее со своими женщинами исчезли Даздрацарь и Казимир. Прошка последовал за ней. В длинном коридоре, где они оказались, было несколько похожих одна на другую дверей. Женщина толкнула одну из них, сопроводив движение рукой емким: