Текст книги "Проклятие Кулемы"

Колька

Через два дома от Тенишевых жил молодой ещё мужик, лет тридцати пяти, которого в деревне все звали Колька. Родители его умерли, а он перебивался случайными заработками. Тенишевы знали его с малолетства, когда и родители Колькины были ещё живы. Мальчуган часто крутился вокруг взрослых, и сердобольная Виктория Сергеевна его подкармливала, понимая, что тот почти всегда голодный. Когда родители Кольки умерли, ему не было и двадцати, и Ольга Георгиевна продолжала ненавязчиво о нём заботиться. Потом на длительное время он куда-то пропал, а когда появился, то частенько его уже видели пьяным. Правда, на улице он не валялся, но шёл домой, здорово шатаясь из стороны в сторону. От еды он теперь отказывался, но просил небольшие деньги как бы взаймы, никогда, впрочем, не отдавая.

Виктория Сергеевна иногда начинала к Кольке приставать:

– Коля, почему ты не женишься? Вон в Кимрах сколько девчонок ищут женихов, а ты, такой видный парень, не хочешь никого из них осчастливить.

Виктория Сергеевна, конечно, лукавила – не был Колька видным парнем: невысокого роста, худой, вечно взлохмаченная причёска.

Из живности была у Кольки дворняга – пёс Дунай, которого он не кормил, поэтому тот практически перебрался жить к Тенишевым на их харчи, хотя Кольку не бросал и всегда встречал его после какой-нибудь отлучки, оставаясь верным хозяину.

И тут соседи стали жаловаться друг другу, что у них начали пропадать вещи. Вроде бы ничего особо ценного – электрические чайники, посуда, скамейки, стулья, – но занимавшие в хозяйственном укладе свою привычную нишу, которая теперь оказывалась оголённой и требовала заполнения. Непонятно было, кого можно подозревать: свои были все известны, чужие в деревне не появляются – Кулема в стороне от большой транзитной дороги, а та, что ведёт в деревню, вообще тупиковая.

В один из наших очередных приездов Антон Модестович огорошил нас известием:

– Понимаете, какая история случилась – нас обокрали.

Мы с Ирой в один голос воскликнули:

– Да вы что, Антон Модестович!

– Понимаете, я днём прилёг вздремнуть, ничего не запирал. Часа через полтора проснулся, прошёлся по комнатам, особо не обращая ни на что внимания, и вдруг меня кто-то как будто толкнул: что-то не так. Зашёл в гостиную – батюшки! – телевизора нет. Тогда пошёл проверять по всем помещениям, и в сарае вижу: нет строгального станочка. И ведь я даже не спал – так, дремал.

Я вздохнул:

– Станочек жалко, теперь такой не достать, я его ещё в советское время купил.

Антон Модестович снова недоумённо проговорил:

– Ничего не слышал, никакого шороха. И ведь здесь где-то и наш пёс Дунай крутился, даже не тявкнул, – может, куда-то в это время убежал.

Прошла неделя, снова встретил нас Антон Модестович, и опять с неожиданной новостью:

– А вы знаете, кто нас обокрал?

– Откуда мы можем знать?

– Колька! – торжественно воскликнул Антон Модестович. – Он всю неделю строгал на нашем станочке, даже не скрываясь. Мне сначала соседи сказали, а потом я и сам услышал.

Я обрадовался:

– Отлично! Я сейчас пойду и разберусь с этим шибздиком.

Антон Модестович замахал в испуге руками:

– Что вы, что вы! У него полно приятелей в Годово, в Кимрах, они наш дом сожгут или ещё какую-нибудь пакость устроят.

– Ну, что ж мы, так и будем терпеть это воровство?

Антон Модестович пожал плечами:

– А что делать? Можно в полицию заявить, но они точно ничего не сделают. Ну, будет у них ещё одно нераскрытое преступление. Так на воровство теперь никто и внимания не обращает, убийств хватает, и большинство тоже нераскрытых.

Пришлось мне махнуть рукой на пропажу. А Колька ещё неделю поразвлекался, а потом станок не стало слышно, – по-видимому, Николай продал его кому-то, после чего и сам надолго исчез.

Тайна его исчезновения раскрылась, когда в Кимрах началось следствие по делу о наркотиках. Вездесущий Руслан и тут первым принёс в деревню новость:

– А знаете, одним из наркоторговцев был наш Колька.

Несколько голосов недоверчиво протянули:

– Не может быть, пить он пил, но не похоже, чтобы наркотиками баловался.

– В том-то и дело, – почти торжественно заявил Руслан, – сам он наркотики не потреблял, как-то удержался от этого, но был одним из серьёзных наркоторговцев. Во всяком случае, его уже взяли под стражу, и ему грозит колония строгого режима.

Он немного поколебался, но всё же решил добавить:

– У меня почти окончательно сложилось мнение, что внука Марфы Кузьминичны именно Колька здесь, в Кулеме, втравил в употребление наркотиков.

– Но Витя всё время был у нас на виду, – возразил кто-то.

Руслан покачал головой:

– А я вот вспоминаю, что не однажды видел, как Колька о чём-то говорил с Витей. Но мне тогда и в голову не могло прийти, что Колька мог агитировать мальчишку попробовать это зелье. Но скажите, теперь, когда мы знаем обо всём, что произошло – какие ещё могли быть общие темы для разговора у алкоголика и скромного паренька?

Вскоре Антон Модестович со слов работавшего у него Вовки сообщил, что Кольку судили и дали три года колонии строгого режима.

После возвращения из заключения Колька снова пристроился к цыганам. Но теперь полиция за ним следила, и через некоторое время его взяли с поличным. Суд учёл то обстоятельство, что преступник не раскаялся, и Колька получил уже семь лет лишения свободы.

В деревню Колька больше не вернулся. Кто-то из сельских жителей принёс в деревню слух, дошедший какими-то окольными путями, что через несколько лет Колька в колонии умер. Своей смертью или его убили – так и осталось неизвестным.

Колькин дом опустел, и только спустя несколько лет появились его новые владельцы или владелец. Никто их не видел, но приехавшие рабочие снесли старый дом и построили длиннющее сооружение, похожее на жилой дом, совмещённый с солидным гаражом. А на берегу Хотчи вскоре появился причал, уходивший от берега метров на десять в воду, – по-видимому, для серьёзных судов с большой осадкой. Старожилы Кулемы пытались выяснить у рабочих, кто новый хозяин, но те только плечами пожимали и продолжали работы по наружной и внутренней отделке строения. Этому процессу пока что не видно конца.

* * *

Руслан, не перестававший все эти годы уделять внимание наркомании в Кимрах и поддерживавший активные связи с о. Андреем Лазаревым, на одном из очередных застолий торжественно раздал всем свою распечатку о ситуации с наркотиками в Кимрах, коротко прокомментировав:

– Почитайте это свидетельство того, что мы не напрасно поднимали народ на борьбу с наркотой. Думаю, что это, может быть, и промежуточная, но победа. Главное – «Голливуд» из Савёлово укатил, надеюсь, навсегда. Хотя, опять же, как только контроль ослабляется, эта зараза может снова тут же возникнуть. У них мобильность существенно выше, чем у наших правоохранительных органов.

Приведу выдержки из этой публикации.

Как Кимры из столицы наркомании стали столицей реабилитации наркоманов

Владимир Емельяненко

Российская газета – Федеральный выпуск № 7340 (174) Интернет – 7.08.2017

В нулевые годы в Кимрах за день продавали килограмм героина на миллион рублей. На одного подростка приходилось по наркоторговцу. Сегодня из столицы «живых мертвецов» Кимры превратились в известный в России центр реабилитации наркозависимых, куда очередь. Ещё бы. Ремиссия до 40 процентов даёт надежду. Так, центр реабилитации «Радуга» в Кимрах, открытый в 2012 году, стал одним из опорных центров создания в стране единой сети помощи наркозависимым.

Храм Вознесения Господня в Кимрах

Протоиерей Андрей Лазарев, настоятель храма Вознесения Господня, стал директором центра «Радуга». За год в «Радугу», способную принять до 30 зависимых, их приходит до 95. К концу курса – он составляет год – остаются до 25 человек. Сегодня их всего 14.

16-летний Максим объясняет выгоды «Радуги»: нет тюремных решёток, не наказывают за мат голодом или карцером, нет замков на дверях, насильно никого не держат и разрешают курить, но только в курилке.

Сравнения не в пользу других центров реабилитации, где силой принуждают к лечению и труду. «Радуга» после стажировки протоиерея Андрея Лазарева в центре «Фамилия» в Польше взяла за основу принцип терапии. Он построен на проговаривании проблем каждого «методом группового воздействия» – всех при всех, трудотерапии и приобщении к вере.

«Богадельня» – обозвали в Кимрах инициаторы «Антинаркотической войны», знаменем которой был протоиерей Лазарев, его новый подход к противостоянию наркомании. Город, где в год возбуждалось до 75 уголовных дел, но лишь 10–12 доводились до суда, и один-два наркоторговца получали срок, и тот условный, был взбудоражен. Федерация рукопашного боя «Покров», центр «Возрождение Отечества» и казаки ждали, что отец Андрей получит госфинансирование и создаст православный реабилитационный центр военно-тюремного типа. А он нанял психологов и психиатров и говорит с наркоманами «за жизнь».

Диакон Элизбар и протоиерей Лазарев

Ещё добился согласия цыганского барона служить молебны в савеловском таборе. И взял в храм цыгана, теперь диакона Элизбара, которого сам крестил, учил писать-читать, привёл к вере. И только отец Андрей знает по исповеди, какие у диакона были – не были отношения с наркотиками.

А средства из бюджета «Радуга» так и не получила. Дважды обещали, но… «денег на богадельню нет». Центр живёт за счёт взносов на питание от реабилитантов – 15–18 тысяч рублей в месяц. И на пожертвования церкви – ещё 30–35 тысяч в месяц на человека.

Другие центры берут до 150 тысяч в месяц и заставляют 1500 раз за десять минут написать «Я слабак!» Не успеешь – карцер. Или рой яму два метра глубиной и два шириной.

Курса лечения хватает на полтора – три года для 40 процентов зависимых. «Долгожители» – 15–16 процентов из тех самых сорока, кто четыре-пять лет живёт в трезвости. Дальше часто срыв, требующий следующей стадии лечения.

– Выборочные данные за последние 10 лет таковы: в 2007 году на учёте в наркологическом отделении Кимрской ЦРБ, – рассказывает заведующий отделением С. П. Новиков, – было 174 наркозависимых, в 2012-м – 152, в 2017-м – 93 человека. Из них ежегодно состоят на учёте 15–17 жителей Кимрского района. Как видим, в Кимрах – снижение явное. На учёте сейчас 15 женщин, несовершеннолетних нет. Возраст больных от 30 до 40 лет. Чаще всего в Кимрах наркотические вещества впервые пробуют молодые люди 15–18 лет. Это тот возраст, когда не каждый может предвидеть последствия своих решений.

На службе у олигархов

После окончания эпопеи с дровяным промыслом, которая материально Руслана неплохо поддержала, вопрос, каким бизнесом заняться, снова стал для него животрепещущим. При виде раскинувшихся возле Кулемы пустующих полей, ещё недавно находившихся в местном колхозе в обработке, невольно возникала мысль: «А не заняться ли фермерством?»

Но при первом же его обращении в администрацию Приволжского выяснилось, что они уже давно находятся в чьей-то частной собственности. Владельца разыскать быстро не удалось, и Руслан оставил эту затею, понимая, что получить доступ к этой земле нереально.

Неожиданно выяснилось, что у проживающих почти рядом с ними соседей, которые нередко участвовали в посиделках по поводу чьего-нибудь дня рождения, приходя туда, как правило, вместе с внуком Егором, есть две дочери, занимающиеся строительным бизнесом. В деревне они не появлялись, жили в Москве, а большую часть своего времени проводили в Португалии, где приобрели себе недвижимость.

Руслан знал, что строительный бизнес – один из самых прибыльных, но втиснуться туда было практически невозможно, поскольку в этой области все ниши давно расхватаны. В то же время, чтобы успешно там работать, необходимы солидные оборотные средства, особенно в начале строительства нового объекта. Понимая это, Руслан рассчитывал, что встроиться хотя бы частично в этот бизнес можно попытаться только в качестве инвестора. Оставалось разыскать успешную строительную компанию и кого-то, кто бы помог ему найти с её владельцами взаимопонимание. И вот выясняется, что такая, судя по образу жизни её владельцев, преуспевающая компания под боком у него существует уже много лет, а он о ней даже не ведает.

На очередном застолье, куда, как всегда, собралась почти вся деревня, Руслан выяснил, что дочери его соседей сейчас в Португалии, но через неделю собираются приехать в Москву, и соседи обещали Руслану устроить с ними встречу.

Как он и предполагал, его предложение по инвестициям вызвало несомненный интерес у строительных бизнес-вумен. Мать Егорки звали Елена, а вторую, старшую сестру – Марина. Расспросив Руслана о его возможностях, они взяли на пару недель тайм-аут, чтобы согласовать, как они сказали, этот вопрос с совладельцами фирмы.

Прошла не пара недель, как обещали женщины, а больше двух месяцев, когда они наконец пригласили Руслана на встречу. Согласившись с его предложением по инвестициям, они неожиданно задали ему вопрос:

– Руслан Андреевич, вы ведь работали в банке, значит, финансовыми вопросами владеете. Как вы смотрите на то, чтобы занять в нашей фирме пост финансового директора?

Руслан опешил:

– Неожиданный вариант. Конечно, для меня он интересен, но прежде чем ответить, я должен подробно ознакомиться с обязанностями, которые мне предстоит выполнять.

Елена кивнула головой:

– Разумно. Давайте договоримся: вы послезавтра приходите к нам в офис, и заместитель генерального директора введёт вас в курс дела и ответит на все ваши вопросы.

Руслан согласился. Марина написала что-то на бумажке и протянула её Руслану:

– Здесь телефон зама. Зовут его Горский Леонид Львович. Вы с ним можете договориться напрямую, а мы его сегодня же предупредим.

Информация Горского оказалась довольно краткой:

– Наша фирма на самом деле представляет собой корпорацию, куда входит несколько предприятий. Мы не только строим жилые дома и промышленные объекты, но и реализуем построенную недвижимость. Поиском покупателей у нас занимается отдельная серьёзная риэлторская группа, у них это хорошо получается. Бухгалтерия у нас тоже квалифицированная, работает неплохо. Так что вашей основной обязанностью будет заключение договоров на продажу-покупку квартир. Заранее согласованную цену квартиры вам будет сообщать представитель нашей риэлторской группы.

Руслан кивнул головой и спросил:

– А могу я ознакомиться с финансовой документацией вашей организации?

Горский поморщился:

– Давайте сделаем так. Я представлю вам наш последний финансовый отчёт. Вы его изучите, но только в офисе, это у нас документ строгого контроля. Затем мы с вами оформим акт, в котором обозначим, что на момент вашего вступления в должность финансовое положение фирмы отражено в приложенном отчёте. Акт утвердит генеральный директор. Так что не надо будет тратить время и силы, чтобы рыться во всех архивных залежах наших финансовых документов.

Руслан немного помедлил, потом сказал:

– Наверное, вы правы, пожалуй, я с этим вариантом соглашусь.

С началом нового месяца он и приступил к работе.

Всё сложилось как нельзя более благополучно. Неплохая зарплата, и каждый год дивиденды от вложенных средств. Можно было не нервничать из-за того, что имеющиеся накопления чуть ли не с каждым днём тают, – теперь они, наоборот, довольно существенно прирастали. Так продолжалось несколько лет, и Руслан уже привык к своей новой беспроблемной жизни.

Неожиданно в один из дней его вызвал Горский:

– Руслан Алексеевич, совершенно неожиданно к нам поступило требование от нашего совладельца, и оно касается вас.

Руслан удивился:

– Но я за всё время работы ни разу с ним не встречался.

– Понимаете, – Горский вздохнул, – его часть составляет двадцать процентов от общего объёма, который с вашим приходом увеличился. Наш партнёр требует, чтобы двадцать процентов от вашего вложения было переведено на его имя.

– Но с какой стати? Я не посягал на его средства.

Горский покачал головой:

– Это требование я передаю вам как курьер. Если вы с этим не согласитесь, наш совладелец будет взаимодействовать с вами напрямую.

Ошарашенный Руслан помолчал, переваривая неожиданную новость, затем спросил:

– А что, такое требование предъявляется ко всем акционерам?

Горский пожал плечами:

– Я не собственник и не акционер, но, насколько я знаю, только к вам.

После некоторых грустных размышлений Руслан решил переговорить с Еленой и Мариной, выяснить их отношение к происходящему рэкету, как уже для себя он определил ситуацию.

Женщины, для которых сообщение оказалось неожиданным, дружно выразили своё негодование по поводу поведения партнёра и обещали с ним переговорить. Но пока они собирались это сделать, события ускорились. Сначала Руслана посетил черноволосый смуглый человек; по внешнему виду и акценту Руслан определил его как чеченца. Не представляясь, он сказал:

– Горский вам передал наше требование. Даём вам два дня на то, чтобы двадцать процентов от вашего вклада перевести на наш счёт, – и, не прощаясь, повернулся и неторопливо вышел.

Авто Руслана в кювете

После некоторых раздумий Руслан решил написать заявление в прокуратуру с просьбой принять меры против преследования. В тот же день он попал в автомобильную аварию. Он не торопясь ехал по довольно свободной дороге, и вдруг, когда справа обозначился глубокий кювет, шедший за ним следом автомобиль начал обгонять Руслана, затем резко повернул вправо и буквально сбросил его машину в кювет. Спасло Руслана только то, что он ехал с пристёгнутым ремнём безопасности, поэтому отделался ушибами. Часа через два зазвонил мобильный телефон Руслана, и раздался голос с характерным акцентом:

– Это наше предупреждение. В следующий раз тебе уже так не повезёт.

От медицинской помощи Руслан отказался, разбитую машину отправил на эвакуаторе в знакомый сервисный центр, а сам вызвал такси и уехал в деревню, решив в спокойной обстановке обдумать своё положение. По дороге он позвонил Горскому и согласовал с ним свой отпуск на неделю.

Приехав в деревню, Руслан решил позвонить своим благодетельницам. Ответила Елена и тут же обрушилась на него:

– Руслан, зачем вы написали заявление в прокуратуру? Наш партнёр обвиняет нас теперь, что мы не только не поддерживаем его законные требования, но и организовали ваше обращение к силовикам.

Руслан удивился:

– Лена, но вы же сами мне говорили, что их требования незаконны, а как мне иначе с этим бороться? Надо же мне свои интересы защищать.

– Но не таким методом. Теперь они и нам посылают угрозы. Надо договариваться. Мы вас принимали на работу не для того, чтобы из-за этого страдали наши интересы, – голос у Елены стал резким, высокие нотки звучали безапелляционно.

Руслан только вздохнул, поняв, что с этой стороны поддержки не получит.

Разборки олигархов

Прошло два дня после того, как Руслан взял недельный отпуск и приехал в деревню, когда неожиданно ему позвонил Горский:

– Руслан Алексеевич, неприятное для вас известие. Наш партнёр по бизнесу, узнав о вашем отъезде, позвонил нашим дамам и с откровенными угрозами потребовал сказать, где вас искать.

– И что? – голос у Руслана дрогнул.

– Ну, конечно, женщины назвали ваше местонахождение.

Горский чуть помолчал, потом добавил:

– Насколько я знаю, Руслан Алексеевич, к вам направляется группа чеченцев.

У Руслана похолодело в груди, но он взял себя в руки и быстро принял решение:

– Леонид Львович, у меня просьба – продлите мой отпуск ещё на три недели.

– Нет проблем, Руслан Алексеевич. Передайте мне через кого-нибудь сейчас или по возвращении ваше заявление, чтобы всё было по правилам.

Отпуск Руслан решил взять, надеясь, что за это время всё как-то образуется, и его работа в корпорации продолжится. А пока он решил со всеми своими домашними провести отпуск за рубежом, причём выехать практически немедленно. Зарубежные паспорта у них были, и они уже утром следующего дня летели в Турцию, где не требовалось заранее оформлять визы, и не на песчаные пляжи, переполненные русскими отдыхающими, а в глухую деревеньку. По прилёте в Турцию он купил новый телефон и переписал туда необходимые адреса.

В деревне про их отъезд в Турцию никто не знал. Даже отцу Руслан сказал только, что они едут всей семьёй отдыхать.

В ближайшие выходные дни после этого мы с Верой, как обычно, приехали в Кулему. Не успели мы выйти из машины, как к нам почти стремглав направились Антон Модестович и Виктория Сергеевна. Время от времени оглядываясь по сторонам, Антон Модестович произнёс таинственным полушёпотом:

– Что у нас вчера творилось, уму непостижимо!

– Это был такой ужас, такой ужас, – подтвердила Виктория Сергеевна.

– Что произошло? – встревожилась Вера.

– У нас тут была война, настоящая война, – Виктория Сергеевна скорбно поджала губы.

Антон Модестович сокрушённо покачал головой:

– Вика, что ты плетёшь? Какая война? Это было вооружённое нападение со стрельбой, правда, гранат не было. У Руслана в двух домах автоматными очередями выбиты окна, а сколько пуль застряло в бревенчатых стенах – не сосчитать.

– Мы сначала не поняли, что это за звуки, а потом забились в свой дом и, наверное, ещё с полчаса сидели даже после того, как всё затихло, – Ольга Георгиевна нервно сжала руки.

– А кто же напал на деревню? – я тоже вступил в разговор.

– Да никто не знает, – пожал плечами Антон Модестович. – Вот Руслан вернётся – наверное, разъяснит, кто это был и что им было надо. Во всяком случае, визит был явно к нему.

– И с таким пламенным приветом, – поддержал я.

– А как там себя чувствует Алексей Ефимович? Это же на его подворье шла атака, – обратилась Вера к соседям.

– Мы его только мельком видели, когда ходили к ним посмотреть на последствия разгрома. Это же всё происходило вчера вечером, почти в сумерках. Мы фактически только сейчас нормально, не опасаясь, вылезли из дома.

Виктория Сергеевна покрутила головой и предложила:

– Давайте прямо сейчас к нему сходим проверим, как он себя чувствует.

– Идём, – Вера решительно направилась в калитку.

Алексей Ефимович был дома, увидев нас, вышел на крыльцо, поздоровался и вздохнул:

– Слава богу, все живы. Я уже думал, что мировая война началась.

Я решил задать мучивший меня вопрос:

– А вы кого-нибудь из нападавших видели?

Алексей Ефимович махнул рукой:

– Да они же все в масках были. А потом, как только я их увидел с автоматами в руках, я забился в туалет, так и просидел за бревенчатыми стенами, пока всё не стихло.

Пошли все вместе посмотреть, что натворили эти бандиты. Пострадали только два дома.

Я спросил у Алексея Ефимовича:

– По-моему, в обоих этих домах размещается Руслан со своей семьёй?

После его утвердительного кивка я добавил:

– Кто-то им очень хорошо обрисовал план вашего поместья. Ясно, что эта акция – против Руслана.

После общего небольшого молчания я спросил:

– Алексей Ефимович, а криков никаких не было?

Тот удивлённо развёл руками:

– Вы знаете, всё делалось молчком. Сначала два человека пробежались по всему участку, потом вернулись к этим двум домам, один из них махнул рукой, и началась пальба.

Антон Модестович закивал головой:

– Несомненно, они искали дома Руслана. Неизвестно только, знали ли они, что его с семьёй в деревне нет. Неужели планировалось убийство?

Мы все только плечами пожали. Никто этого, конечно, не знал. Антон Модестович обратился к Алексею Ефимовичу:

– Надо позвонить Руслану и сообщить ему о том, что произошло. Или вы ему уже сообщили?

Алексей Ефимович развел руки:

– Руслан запретил ему звонить, более того, у него и телефон выключен. Сказал, что сам будет звонить, а мне незачем их дёргать.

Руслан позвонил на следующий день, молча выслушал всё, что ему сообщил отец, спросил:

– Никто не пострадал?

– Бог миловал, – Алексей Ефимович быстро стал набожным.

Руслан сказал, что, как и прежде, будет звонить сам, и попрощался.

Возвратился он недели через две, один, – сказал, что семья пока будет отдыхать и вернётся позже. Приехал в деревню на отремонтированном автомобиле. Почти одновременно с ним приехали на своей машине пять узбеков, занесли привезённые с собой баулы в гостевой дом. Это были те же рабочие, которые несколько месяцев назад укладывали плитку на дорожки в их поместье. Возглавлял приезжих, как всегда, Бахадыр. Они быстро убрали разбитые окна, купили и поставили новые, так что на следующий день дома приняли прежний вид, разве что в брёвнах, если присмотреться, можно было увидеть следы от пуль.

Ещё из Турции Руслан позвонил Горскому, надеясь прояснить обстановку в фирме. Действительно, Леонид Львович сообщил ему последние новости:

– Вы знаете, в корпорации уже неделю работает комиссия из прокуратуры, смотрят все финансовые документы. Наши женщины уверены, что она появилась в результате вашего заявления, и будут требовать, когда вы появитесь, отзыва его из прокуратуры. Хотя я думаю, что это реализуют свои угрозы партнёры по корпорации, поскольку они считают, что это наши дамы предупредили вас о возможном нападении и порекомендовали на время уехать из страны куда-нибудь за рубеж.

Руслан поблагодарил Горского, несколько даже удивлённый его откровенностью и таким лояльным к себе отношением. На него произвела впечатление информация Горского о позиции Елены и Марины, тем более что он уже знал об их отрицательном отношении к его поступку. Считая их по-прежнему своими благодетельницами и рассчитывая на продолжение своей работы в их корпорации, он решил срочно вернуться домой, чтобы отозвать своё заявление из прокуратуры.

Прилетев в Москву, он прямо из аэропорта отправился в прокуратуру, написал новое заявление с просьбой прекратить дело, поскольку оно разрешено по обоюдному согласию.

Только после этого он отправился за своим автомобилем в сервис-центр и уехал в Кулему. А поскольку он не был уверен в своей безопасности, зная, что нападение на него уже было организовано, он позвонил своему давнему приятелю Бахадыру и попросил организовать ему в деревне охрану, что тот почти мгновенно и сделал.

На следующий день Руслан проснулся, как всегда, рано, и сразу раздетым вышел во двор. Он любил эту утреннюю прохладную свежесть, которую тело буквально впитывало всеми своими порами, давая необыкновенный прилив сил, бодрость, желание жить, наслаждаясь простыми человеческими радостями. Он с удовольствием любовался своим ухоженным участком, красиво подстриженными газонами, разноцветными кустами и морем цветов, разбросанных отдельными пятнами по всей окружающей дома площади участка.

Надышавшись, Руслан вернулся в дом, но не успел открыть дверь в комнату, как услышал короткую автоматную очередь, хорошо ему знакомую со времени службы в армии. Пригнувшись, чтобы его нельзя было увидеть в окно, он посмотрел в узенькую щёлочку с краешка окна на соседний участок, откуда, как ему послышалось, были выстрелы. За кустами явно кто-то был. Вдруг над кустами выросла фигура в маске, и из поднятого автомата по окнам дома полоснули несколько коротких очередей. Зазвенели стёкла, посыпались деревянные щепки. Руслан буквально упал на пол, прижался к стене. Несколько десятков секунд тишины, и очереди снова повторились. И вдруг послышались ответные выстрелы. Руслан понял, что это начала действовать его охрана, что для нападавших было явно неожиданным: они надолго умолкли. Затем очереди возобновились, уже более длинные, но всё более удалённые.

«Уходят», – понял Руслан.

Через небольшое время послышался звук отъезжающего автомобиля. Руслан вышел во двор, к нему подошёл Бахадыр:

– Я своим приказал, чтобы стреляли мимо людей.

– Молодец, – похлопал его по плечу Руслан. – Зачем нам здесь трупы?

Помолчав, он добавил:

– Мне кажется, это были чеченцы. А ты как думаешь?

– По внешнему виду похоже, что это так, хотя они и были в масках.

Они вдвоём обошли вокруг дома, определяя степень повреждений. Бахадыр сказал:

– А окна придётся снова восстанавливать.

– Придётся, – вздохнул Руслан. – А что делать?

Через несколько дней Руслан решил всё же позвонить Елене и Марине. Ответила Елена и, узнав Руслана, тут же напустилась на него:

– Руслан, как можно делать такие необдуманные шаги? Почему вы не посоветовались с нами? Теперь у нас сидит комиссия из прокуратуры, и во что это всё выльется – непонятно.

– Лена, я уже давно забрал своё заявление, – попробовал оправдаться Руслан.

– Да оно уже свою провокационную роль сыграло, – не унималась Елена.

На всякий случай Руслан задал вопрос:

– Что я теперь должен делать?

Елена тут же отреагировала:

– Сидите тише воды ниже травы. Ибрагим сказал, что до конца работы комиссии он объявляет перемирие, разберёмся потом. Надеюсь, что эта проверка окончится благополучно, у нас таких была уже не одна.

Первый раз Елена назвала имя своего партнёра, – как понял Руслан, чеченца. Значит, правильно он определил, что нападавшие на него тоже были чеченцами. Из слов Елены он понял, что в ближайшее время покушений на него не будет, так что он спокойно может до конца своего отпуска просидеть в деревне. Но через пару дней решил всё-таки встретиться с Горским, – возможно, у того есть новости.

Горский тут же ответил и сказал, что будет рад его видеть. На следующий день Руслан к нему приехал. Горский первым делом попросил его написать заявление на отпуск, о котором Руслан за всеми свалившимися на него передрягами успел забыть. Оформив официально уже почти использованный отпуск, Руслан спросил:

– Леонид Львович, можете посвятить меня в последние события?

Горский не стал отнекиваться, видно было, что он чем-то обеспокоен, Руслан не сразу обратил на это внимание, но после первых же слов Горского у него даже дыхание перехватило:

– Руслан Алексеевич, тут такое дело, не знаю, как и сказать, – он чуть помолчал, а потом махнул рукой: – Понимаете, вчера на допрос в качестве свидетелей вызвали наших женщин, их партнёра-чеченца и генерального директора. Но из прокуратуры они домой уже не вернулись, их всех забрали в СИЗО.

Руслан помолчал, осмысливая информацию, а потом удивлённо спросил:

– Леонид Львович, Елена мне сказала, что такие проверки уже не раз были, и всё оканчивались для нас благополучно. Правда, на моей памяти не было ни одной. Но с чем же они связаны?

Горский неожиданно спросил:

– Руслан Алексеевич, помните, я вас уговорил ограничиться актом о финансовом положении корпорации и не проверять всю документацию?

Руслан кивнул головой:

– Конечно.

– Дело в том, что я это не сам придумал, такое распоряжение я получил от наших собственников.

– А почему? – недоумённо спросил Руслан, уже предчувствуя все неприятные последствия от этого открытия.

– Уже несколько лет, ещё до вашего поступления к нам на работу, корпорация судилась с дольщиками, которые не могли получить оплаченные квартиры из-за того, что их дважды, а то и трижды продавали на этапе закладки фундамента и строительства, до сдачи дома. Почти все суды корпорация выигрывала. Собственники получали бешеные прибыли, а дольщики оставались на бобах.