Текст книги "Я русский солдат! Годы сражения"

А. Самсонова: – Слушайте, все бы было хорошо, но люди, наверное, о которых вы говорили, у которых есть, там, смирение, любовь к другим и все остальное, они очень были потрясены, когда 25–26 мая обстреляли город Хула. Ну, Россия придерживается другой точки зрения, но там погибли люди. Мы согласимся на этом? Люди погибли в Хуле, это страшно.

А. Проханов: – Это страшно, да.

А. Самсонова: – Да? Всё. Чтобы просто дальше продолжать.

А. Проханов: – Конечно.

А. Самсонова: – Что Россия такая классная и Китай такой классный могут сделать, чтобы люди не погибали в Сирии? И что она делает уже?

А. Проханов: – Вы знаете, есть вещи, которые неподвластны даже и богам. Если бы эти чудовища, которые устроили там бомбометания и резню, они не включились бы в процесс демонизации Башара, если бы эта резня не служила еще одним актом для того, чтобы превратить Башара в чудовище мировое, вслед за которым должны наступить бомбардировки (так обычно действуют все революции), то, я думаю, что не было бы и в дальнейшем бомбардировок. Все, что Россия может сделать, она может усилить поставки Башару зенитно-ракетных комплексов, чтобы в случае атаки (а эта атака произойдет) американские крылатые ракеты падали как гнилые груши, не долетая до цели.

А. Самсонова: – Нет, погодите. Вы беспокоитесь о том, что там ракеты некуда продавать, Каддафи не купил, может, Башар не купит…

А. Проханов: – Я не забочусь, нет. Ракеты покупают, все хорошо. Я же вам сказал, что я только что вернулся из Южного Ливана и там «Корнеты», русские противотанковые ракеты, устроили такую мясорубку с этими «Мер-кава». «Меркава» – колесницы бога. Они превратили в инвалидные коляски эту колесницу бога. Так что ракеты идут, ракеты прекрасно идут в мире, и они делают свое дело. Русская ракета по-прежнему – это такой светоч, это ракета-интеллектуал, ракета-патриот, ракета-любитель высокой поэзии.

А. Самсонова: – А в вас, вот, ваше христианское ми-росознание никак не борется с тем, что вы хотите ракеты наши продавать?

А. Проханов: – Нет, не борется. Я считаю, что у нас…

А. Самсонова: – Как вы в себе победили этот когнитивный диссонанс?

А. Проханов: – У нас и атомная бомба была Православной. Саров-то – это же святое место, понимаете?

А. Самсонова: – А, да?

А. Проханов: – Да. Вы не знаете?

А. Самсонова: – Расскажите про православную атомную бомбу.

А. Проханов: – Православная атомная бомба. При въезде в Саровский центр на этих запретных воротах висит икона Спаса. И один из недавних руководителей советского атомного проекта, въезжая, всегда снимал шляпу перед этой иконой.

А. Самсонова: – Ну, вот, пока Башар Асад нашим православным вооружением пытается отбить атаки НАТО, или кого он там пытается отбить, умирают люди. Мы должны на это смотреть? Или мы что-нибудь сделаем?

А. Проханов: – Мы должны, прежде всего, спасти наших сирот, наших детей, которые умирают сотнями тысяч в стране победившей демократии, в стране победившего олигархического капитализма. Прежде всего, что мы должны делать, мы должны спасать русских детей, сирот, беспризорных.

А. Самсонова: – А, то есть логика такая: спасем сначала всех в России, в нашей великой державе, сирот, а потом уже будем обращать внимание на смерти в Сирии?

А. Проханов: – Нет, это ваша логика. Будем делать то, что близко от нас, что нам посильно. В общем, сейчас трудно направить наших врачей, наших медиков в зону кровавых боев с тем, чтобы они там спасали эти населенные пункты. В Сирии, кстати, полно своих врачей. Там прекрасная медицина. А вот то, что у нас в наших несчастных городах и поселках такое количество детей-наркоманов, детей-сирот – это, конечно, позорище для страны и позорище для такого уклада, который взрастили с 1991 года после крушения СССР.

А. Самсонова: – А вы отказываете европейским странам в искренности их стремлении предотвратить человеческие жертвы в Сирии?

А. Проханов: – Европейские страны? Страны Саркози и Берлускони?

А. Самсонова: – Да-да-да.

А. Проханов: – Страны этих жуликов?

А. Самсонова: – Но там Саркози уже ушел.

А. Проханов: – Страны этих Крестовых походов? Страны, у которых на уме только одно – чтобы набить чистоганом карманы? Это подлые демократии, лживые. Они на наших глазах уничтожили две страны.

А. Самсонова: – То есть мы хотя бы о своих сиротах заботимся, а эти только… О чем?

А. Проханов: – О том, чтобы уничтожить несчастных бедных людей, в том числе и русских. Разве не знаете этого?

А. Самсонова: – Олланд просыпается утром и точит кинжал.

А. Проханов: – Вы же находитесь под бременем западного ига, посмотрите. Иногда вы бываете такая печальная, у вас на глазах слезы. Я понимаю, что во всем виновата вот эта старая англо-саксонская гвардия.

А. Самсонова: – Нет, я понимаю, вы вернулись из Ливана, посмотрели там на кладбище, и вам теперь не грустно.

А. Проханов: – Я посмотрел на кладбище «Меркава», мне стало весело. Я поехал туда для того, чтобы развеселить себя.

А. Самсонова: – А я думаю, почему глаза блестят. А вы на кладбище посмотрели.

Смотрите, посол США в России Макфол на встрече со студентами ВШЭ сказал по поводу базы Манас в Киргизии: «Вы предлагали большие взятки господину Бакиеву, чтобы он выбросил нас из Киргизии. Мы также предлагали взятку примерно в 10 раз меньше, чем то, что предлагали вы. Но это не сработало», – отметил Макфол. После этого расстроился российский МИД, после этого представитель Госдепартамента сказал, что надо привыкать к тому, как говорит Макфол – он всегда говорит прямо, он профессиональный дипломат. После этого помощник президента РФ по международным делам Юрий Ушаков сказал, что, ну, все-таки, посол должен – я цитирую – «работать на позитиве». Потому что и без послов полно разных проблем, а посол должен быть позитивным.

А. Проханов: – Что вы от меня хотите? Чтобы я поддержал кого? МИД или посла?

А. Самсонова: – Да, кого? Госдеп? Поддержите.

А. Проханов: – Кто вам милее? Кто вам милее, того я поддержу.

А. Самсонова: – Поддержите Госдеп.

А. Проханов: – Госдеп – это очень мощная такая корпорация, изощренная, тонкая, блестящая. Ее деятельность построена на подкупах, на шантаже, на использовании всевозможных манипулятивных технологий, которые предшествуют военным ударам, быть может, даже и ядерным в конце концов.

Макфол – это специалист по подрывным операциям. Он блестяще знает Россию, знает русский язык, знает русское сознание, он изучал русские народные сказки, он занимался русской антропологией.

А. Самсонова: – Обернитесь. Вот вы посмотрите: вы Госдеп начали поддерживать и сразу кардиограмма как вверх поползла.

А. Проханов: – Да?

А. Самсонова: – Да. Вот правда. Вы мне не верите? Слушайте, вы обернулись – она упала (смеется).

А. Проханов: – Вы ее смахнули. Значит, повторяю: Макфол – это специалист высокого класса, он принадлежит к той новой культуре воздействия на противника, которая исключает немедленное или прямое применение огнестрельного оружия. И его заявления, его встречи с оппозицией, его контакты явные, неявные со множеством неправительственных организаций свидетельствуют о том, что Россия всегда была под очень мощным внешним воздействием, а сейчас началась очередная новая фаза таких спецопераций против России, в которые включился дипломат. Ну, это нормально. Дипломаты и должны включаться в спецоперации. Вообще, в странах пребывания дипломат концентрирует у себя разведки, аналитические службы, службы прикрытия, службы общения с диссидентами, с оппозицией. В этом смысле Макфол – блистательный дипломат, это такой сын Госдепа, которому удалось подчинить себе, по существу, весь мир или почти весь мир.

А. Самсонова: – Теперь поддержите российский МИД.

А. Проханов: – Российский МИД во главе с замечательным дипломатом советской школы Лавровым (я как-то назвал его даже то ли старым львом, то ли очень мудрым лисом), он делает все, что в его силах. А в его силах все больше и больше. Он делает все, чтобы вырваться из-под этого тяжкого бремени внешнего управления Россией, которое установилось у нас с 1991 года. И надо сказать, что Россия преуспела.

Вот, повторяю, я только что вернулся с Ближнего Востока и общался там не только с моими друзьями из «Хезболлы», я общался с дипломатами, с людьми культуры Ближнего Востока. Все они отмечают, что у России появилась абсолютно новая, очень мощная роль в мире на Ближнем Востоке. И они поддерживают усиление этой роли. Они, кстати, связывают усиление этой роли как с Путиным, так и с тем, что русское сознание возвращается на пути православия. Они очень рады усилению православной церкви, прекрасно понимают те угрозы, которые таятся в этом усилении для самой православной церкви.

А. Самсонова: – Мне кажется, нужно такой лозунг общий сделать: «Фундаменталисты всего мира, объединяйтесь».

А. Проханов: – Этот лозунг давно брошен газетой «Завтра». И перед вами тот фундаменталист, который старается втянуть в сферу своего влияния весь остальной мир, в том числе и вас. Иногда мне это удается, иногда вы, как козочка, у которой на шее такой деревянный треугольничек, сопротивляетесь. Но, в общем-то, вы имейте в виду, общаясь со мной, вы уже в сфере моего влияния.

А. Самсонова: – Я про козочку с треугольником не очень поняла.

А. Проханов: – Не очень поняли?

А. Самсонова: – Нет.

А. Проханов: – Ну, вы не жили никогда в деревне. Козочкам, которые хотят проникнуть в огород фундаменталистов сквозь забор, на шею привязывают такой треугольничек. Когда они просовывают головы, треугольничек мешает им пролезть. Но все равно голова-то ваша уже в моем огороде.

А. Самсонова: – И то верно. Слушайте, задерживают третий день подряд людей, которые принимали участие 6 мая в митинге на Болотной площади. Происходит это примерно так. Ночью в квартиру врываются ОМОН или спецназ, или кто-то еще, кладет на пол людей, увозит их на Петровку, 38, на следующий день – суд. Духанину, девушку-анархистку… Вы, кстати, как к анархистам относитесь?

А. Проханов: Я знаю, что уже примерно 50 тысяч из тех, кто выступал на Болотной, прошли через это страшное дело. Вот я сейчас ехал, все дома взорваны, ОМОН бесчинствует, все лежат там на полу в домах, всех тащат в автозаки. Конечно, это ужасно. Ужасно. Этот зверский ОМОН. Я говорил, что у нас в Москве омонодефицит.

А. Самсонова: Ну так вот. Этих людей судят и, возможно, им грозит до 10 лет лишения свободы.

А. Проханов: – Наш суд – самый справедливый и гуманный суд в мире. Я думаю, что они выйдут на свободу героями.

А. Самсонова: – Вас не трогает эта история?

А. Проханов: – Меня не трогает судьба Болотной площади. Меня трогает судьба моей отчизны, моих соотечественников. Меня не трогает судьба этого взбесившегося среднего класса. Понимаете, один за другим рушатся мифы. Один из мифов, которым нас кормили в течение всех 90-х, да и поздних годов, говорит о том, что средний класс – это залог устойчивости государства. Давайте вскормим средний класс…

А. Самсонова: – Слушайте, ну какой средний класс? Одной – 18 лет (этой Духаниной). Она вообще не средний класс никакой, поверьте.

А. Проханов: – Давайте вскормим средний класс, и у нас наступит стабильность традиционная.

А. Самсонова: – А, я вспомнила! Вас же судьба отдельного человека вообще не волнует, вы же мыслите категориями, поэтому бесполезно вас спрашивать про Андрея Барабанова и Александру Духанину.

А. Проханов: – Нет, меня не волнует судьба отдельного человека, но меня волнует судьба мира в целом и самой маленькой клеточки, из которой состоит этот отдельный человек. У меня микро– и макроотношение к человечеству.

А. Самсонова: – А, ну тогда давайте на микроуровень все-таки спустимся.

А. Проханов: – Ну, на микроуровне то, что с ней происходит, незаметно. Клеточка, в которой сосредоточен ее социальный протестантизм и ее анархическая сущность, не заметила, что эту клеточку положили на пол.

А. Самсонова: – Хорошо. Вас беспокоят больше… Я слышала, вы про ОМОН начали говорить. Вот про ОМОН волшебная история. Одним омоновцам, которые…

А. Проханов: – Амон? Царство Амона? Или как?

А. Самсонова: – Да-да-да, именно о них.

А. Проханов: – Амон.

А. Самсонова: – Одним дали квартиры в Москве за то, что они участвовали вот в этих ожесточенных боях. А сегодня в социальных сетях появилась история другого омоновца, героя, который сражался в Чечне и получил разные боевые награды. Но, к сожалению, потом был сильно ранен и вот сейчас пытаются с помощью Яндекс-кошелька собрать деньги на его лечение. Кто важнее для нашего государства, собственно?

А. Проханов: – Я думаю, что и те, и другие. Я бы не стал отбирать обратно квартиры у омоновцев, которые получили за службу. А этого героя я бы просто вылечил и все. Одно другому не противоречит…

А. Самсонова: – А почему не лечат?

А. Проханов: – …Просто это процессы разновременные.

А. Самсонова: – А почему не лечат? Как такое получается?

А. Проханов: – Ну, значит, сейчас после нашей с вами передачи начнут лечить.

А. Самсонова: – А, вас тоже нет. Ну, это хотя бы по-честному – вас одинаково не волнуют ни отдельно взятые омоновцы, пострадавшие в боях за нашу родину, ни отдельно взятые «болотные».

А. Проханов: – Я думаю, что для вас проблема ОМОНа – самая насущная, что вы – действительно Человек… Омоновцы приходят к вам как к матери Терезе искать защиты. Вы – истинная любительница и защитница ОМОНа.

А. Самсонова: – Ну, вы знаете, меня беспокоит судьба военного, который сражается за Россию, да.

А. Проханов: – Ах-ах, я просто вижу. Вот вы сидите в камуфляже в настоящем и радеете за русское оружие.

А. Самсонова: – Меня потрясают ваши претензии на сострадание и христианское мировоззрение, и абсолютно наплевательское отношение к отдельным людям.

А. Проханов: – Просто я знаю, где и когда демонстрировать свои христианские сущности.

А. Самсонова: – То есть вы не собираетесь использовать возможность?..

А. Проханов: Не на торжище же их демонстрировать.

А. Самсонова: – Хорошо. Все сейчас соревнуются в долгосрочных и краткосрочных прогнозах по поводу того, что будет с Россией.

А. Проханов: – С Россией?

А. Самсонова: – Да, с Россией, с политической ситуацией. Мы начали программу с того, что вам все кажется абсурдом. Все-таки, из абсурда и этого хаоса должен вырисоваться какой-то порядок к сентябрю. Каким он будет?

А. Проханов: – Мне стало известно из неподтвержденных источников, что на одном из недавно прошедших закрытых совещаний Путин произнес две вещи, две сентенции. Может быть, я открываю гостайну, а может, и не более чем слухи, из референтского окружения Путина исходящие. Он сказал, что в России должна быть создана философия общего дела. Общее дело, вот эта огромная, метафизическая, абсолютно русская космическая философия общего дела. Наконец Путин произнес тираду о том, что эта философия общего дела должна быть создана. Это консолидирует страну. И еще он второе сказал, что это будет сделано в интересах сбережения и сохранения России как страны.

А. Самсонова: – То есть праздник на вашей улице, наконец?

А. Проханов: – Ну, конечно. Россия сохранится, я победил. Вы проиграли. Вам не достанется вот эта несчастная разгромленная Россия для окончательного поедания. Мы все равно победим, мы в России победим. И общее дело в России существует. Общим делом России является сама Россия. И мои недавние встречи…

А. Самсонова: – Нет, погодите, Россия выживет вне зависимости от ваших с Путиным страданий. А тут вопрос, на кого он сделает ставку, и кому будут давать деньги? Тем, кто придерживается той идеологии, о которой вы сказали, или, может быть, другой идеологии? Поэтому я и спрашиваю, на чьей улице праздник.

А. Проханов: – Я не знаю, кому будут давать деньги, потому что не деньги решат судьбу России. Судьбу России решит это огромное духовное стояние, в котором она пребывала и пребывает. А на кого будет делать ставку Путин? Я думаю, что наконец-то Путин понял, что он взрастил для себя людоедов и врагов среди среднего класса и людей либерального умонастроения. И он начнет наконец с огромным опозданием, может, просто с опозданием выстраивать другую гвардию, другие слои поддержки. Это вопрос не просто сохранения и выживания Путина, это вопрос выживания самой России.

А. Самсонова: – Классно тогда. Получается, что та опора Путина, которая всю жизнь существовала (средний класс), – это те, от кого вы сейчас с ним пытаетесь откреститься.

А. Проханов: – Средний класс – это дерьмо.

30.05.12.

«Фарш» миллионов

О. Журавлёва – Добрый вечер, у нас в гостях – писатель Александр Проханов. Наконец-то. Александр Андреевич, здравствуйте. Давно мы с вами не встречались.

А. Проханов: – Давненько-давненько, сказал Собаке-вич или кто? Или Ноздрев сказал, увидев Ольгу Журавлеву?

О. Журавлёва – Давненько не брал я в руки шашек, да. Хорошо. У нас тут много интересного происходит, причем, все в вашем стиле. То про солнцелет расскажут, то про воланомет, и даже наш слушатель пишет, что под Хабаровском создают новый космолет. У вас есть какие-то сведения о космолете в Хабаровске?

А. Проханов: – Так я и стал разглашать эти сведения.

О. Журавлёва – А, все, понятно. Тогда давайте об общественно важном.

А. Проханов: – Кстати, нельзя обойти стороной визит Владимира Владимировича Путина к Лукашенко. Очень важный визит. Обсудим это. Но заранее говорю, что этот визит был омрачен атакой комаров на обоих президентов.

О. Журавлёва – Да что вы говорите? А обычно же комаров уничтожают перед тем, как туда президенты приходят.

А. Проханов: – Не всех. Четырех комаров не уничтожили. И президенты были вооружены мухобойками, и последний комар, над которым были занесены мухобойки, выжил, потому что кинулся пресс-секретарь Путина и сказал: «Не трогайте, это последний комар Беловежья».

О. Журавлёва – Боже мой. Удивительная история. Но вообще у нас в жизни абсурда-то сколько угодно, поэтому давайте вспомним вчерашнее удивительное шоу, которое случилось. С одной стороны, какая-то радость звучит в комментариях, что какая-то живость появилась в Государственной Думе. С другой стороны, есть скептики, которые говорят «Ну и что? Ну, понятно же, что у них нет большинства. Против чего они протестуют? Что они там? Просто привлекают к себе внимание». Как вы считаете, стоило вот это все устраивать вчера, заставлять Думу сидеть там 9 часов и выслушивать бесконечные 400 поправок?

А. Проханов: – Тут вот есть два направления моих мыслей. Первое связано с тем, что, по существу, Думой и Советом Федерации закон принят и, казалось бы, дело в шляпе. Но теперь Совет по правам человека с господином Федотовым разразился какими-то письмами президенту.

О. Журавлёва – Которые никто не получил, как выяснилось.

А. Проханов: – Ну, не получила Валентина Ивановна, не получила. Но президент получил эти письма, и он выскажет очень скоро, вернувшись из Китая, видимо, свое отношение к этому закону. И интрига именно в этом. Не в том, что вчера вытворяла Дума, а в том, что сделает Путин. Потому что секретарь его сказал, что Путин внимательно рассмотрит все предложения, и если этот закон не противоречит международным европейским нормам, то он его примет.

Но теперь посмотрите. Такое ощущение, что вдруг (так надеются либералы) Путин не примет этот закон.

О. Журавлёва – Ну, вы-то понимаете, что это не так?

А. Проханов: Ну, вдруг он не примет этот закон. Значит, если он не примет этот закон, не утвердит его, то он будет выглядеть по-дурацки. Потому что, во-первых, это будет слабый президент. Он и так вернулся в Кремль очень ослабленным, и он по-прежнему слабый президент. А здесь, уступив вот этому давлению оппозиции, вот этому десталинизатору Федотову, он откатывается назад, перед этим спровоцировав на принятие закона и Думу, и Совет Федерации. То есть вот эти обе палаты почувствуют себя оскорбленными. Их заставили работать, их заставили трудиться, их заставили обнаруживать верноподданничество, и вдруг их кинули.

Значит, по существу, Путин находится в ужасном состоянии. Причем, в этом ужасном состоянии находится очень давно и по любому поводу. Поэтому он либо, действительно, должен его утвердить, чтобы остаться в глазах народа твердым, последовательным президентом и чтобы не оскорбить своих подданных в Думе и в Совете Федерации. Либо, если он его ветирует, то тогда мы видим перед глазами просто какую-то руину, а не президента.

О. Журавлёва – Ну почему? Можно строго сказать, постучать кулаком по столу, сказать, что он не доработан, послать в недра, и втихаря потом его примут все равно.

А. Проханов: – Нет, дураков нет. Он должен постучать кулаком по столу и сказать: «Отличный закон, очень своевременный закон, и я с радостью, не находя в нем никаких огрех, его принимаю». Вот так должен поступить сильный президент, который находится перед угрозой большой смуты. Потому что смута, в общем-то, началась.

О. Журавлёва – Ну а сам закон разве не провоцирует усиление смут?

А. Проханов: – А закон не провоцирует, потому что, действительно, закон ничем не отличается от европейских законов. И закон во многом дурацкий. Конечно, он провоцирует усиление смуты, но ненамного, потому что у смуты есть своя логика. Она живет внутренней логикой, имманентно это революция. Революция началась, понимаете? Она началась. И меня все обвиняют в том, что я пугаю, что я нагнетаю ситуацию. Но она началась прошлой осенью, она проходит фазу за фазой. И 12-го числа будет марш миллионов…

О. Журавлёва – Пойдете?

А. Проханов: – …я его называю «фарш миллионов».

О. Журавлёва – Ну, вы пойдете в «фарше» принимать участие?

А. Проханов: – Ну, с какой стати я буду входить в «фарш миллионов»? Я же не политическое мясо, я – человек уже…

О. Журавлёва – Да ладно!

А. Проханов: – Вот видит Бог. Как и вы. Я – политический деликатес, понимаете?

О. Журавлёва – Ах, вот оно что. То есть вы будете той сахарной розочкой, которая сверху этого «фарша» будет.

А. Проханов: – Я – политический трюфель, если угодно.

О. Журавлёва – Хорошо. То есть вы – дорогостоящий продукт.

А. Проханов: – Да. Значит, повторяю, революция имеет свою логику и ее не остановить репрессиями. Ее можно замедлить. Ну, смотрите, вот, февральскую революцию 1917 года не остановили ни вот эти вот паллиативные столыпинские реформы, ни столыпинские галстуки, ни расстрел 9 февраля, ни запреты, ни всевозможные реакции, там, «Патронов не жалеть». Она разразилась и прошла все свои грозные сокрушительные стадии, как и эта начавшаяся революция.

Единственное, что, как мне кажется, может остановить эту революцию, эту начавшуюся либеральную революцию, – ее может остановить не закон о штрафах, ее может остановить встречная революция, как пускают встречный пал, встречный огонь. Эти пожары тушатся другими пожарами. Если власть, например, почувствовав это или найдя в себе волю, немедленно начнет параллельную или встречную революцию, связанную с модернизацией, с форсированным развитием, с усилением тех слоев и тех компонентов общества, которые остаются государственниками (а их все меньше и меньше, таких людей), то вот эта запущенная революция, по существу, сломает вот этот встречный процесс. Многие из тех, кто ходит на Болотную, примкнут к этой революции, потому что люди туда ходят от тоски, от безделья.

О. Журавлёва – Ну, то есть людям надо дать дело, большое серьезное.

А. Проханов: – Людям нужно дать большое, нужное, умное, положительное дело. Положительное дело. Люди устали от безделья и от блефов. И мне кажется, что вокруг этого закона, который принят или будет или не будет подтвержден президентом, вот такие разговоры уместны, а не та буза, которая была в Думе.

О. Журавлёва – Александр Андреевич, вы нарисовали, в принципе, что делать нужно и как быть дальше. Но, тем не менее, вот это безумство в Думе состоялось. А вы не могли бы пару слов сказать о том, как вам кажется, вот эта официально признанная оппозиция, думская оппозиция – она искренна была в этом порыве? Или это тоже какой-то сложный, как любят говорить, сложный пиар такой, такая политическая игра? Может, им, действительно, тоже надоело, что вот так все происходит, все радостно голосуют?

А. Проханов: – Нет. Мне кажется, что здесь нет сложной очень конспирологии. Во всем этом есть некоторый хаос, некоторая хаотизация политического пространства. Но она не настолько велика, чтобы видеть в этом хаосе отсутствие какой-то графики, отсутствие каких-то контуров четких. Я думаю, что думская оппозиция вела себя так, как она и должна была вести. Причем в этой думской оппозиции только несколько таких людей яростных, пассионарных. Основная масса очень пассивна, очень осторожна.

О. Журавлёва – Ну, если несколько пассионарных людей заставили Думу девять часов сидеть без спроса поголосовать…

А. Проханов: – Это говорит о том, что политика персонифицирована. Когда нет пассионарных людей, то политика тупая, мертвая, неподвижная.

О. Журавлёва – Значит, они у нас есть, в принципе?

А. Проханов: – Значит, они есть.

О. Журавлёва – «Почему никому не приходит на ум, – пишет нам Александр, – что Госдепу хватит денег на штрафы для оппозиционеров за несанкционированные гуляния?» Кстати, да, нам долго объясняли, что это все спонсируется большой западной кормушкой, а теперь хотят штрафами напугать. Нам госдепских денег не жалко. Есть такой вариант?

А. Проханов: – Ну, не думаю. Просто я думаю, что Госдеп не будет платить штрафы. Если верить в то, что Госдеп во всем стоит у руля этой оранжевой революции…

О. Журавлёва – А вы-то в это верите?

А. Проханов: – Что Госдеп здесь присутствует, я верю. Не верю, а я знаю просто. Но, конечно, не во всем. У революции есть огромная стихийная составляющая, которой пользуются и которой манипулируют. Как у всякого явления политического, исторического всегда есть силы, которые готовы этим явлением управлять. Кстати, я считаю, что Сурков – очень крупный политтехнолог и политолог. И он один из немногих понимал существование в актуальной истории самых разных потоков, которые двигаются с разной скоростью, имеют разную интенсивность, разные составляющие – соленые, пресные, едкие. И он умел этими потоками управлять, он создавал для этих потоков ловушки: одни останавливал, другие убыстрял, смешивал их, взрывал их, перекрывал им русла. И этим знаменуется весь его такой грандиозный, на мой взгляд, период, который одни считают ужасно вредным, другие считают, наоборот, полезным – период его такого интеллектуального правления Россией.

О. Журавлёва – А почему вдруг? Вот все было тихо и спокойно, и как-то вот эти игры все срабатывали. А потом вдруг пошли какие-то распоясавшиеся харизматичные и пассионарные люди. Откуда они взялись? Они же были там и сидели послушно, и все было хорошо.

А. Проханов: – Ну, во-первых, эффект пассионарности так и возникает: сначала тихо-тихо, а потом возникают шаровые молнии. Это раз. Видимо, эти пассионарные люди, по мнению Льва Николаевича Гумилева, облучаются космическими излучениями, Земля входит в какую-то новую зону…

О. Журавлёва – Солнцелет. Теперь все ясно.

А. Проханов: – Да, солнцелет, солнцемет. И они возникают. Кстати, действительно, ведь в народе, сонном, спящем народе, особенно в усыпленном и изнуренном народе, действительно есть все. Там есть будущие цари, будущие Гитлеры, будущие Сталины, будущие праведники, Сергии Радонежские. Они все есть. Но только на одних упадет этот таинственный космический луч, и они вспыхнут, загорятся как звезды, а на других нет. Поэтому наша тишина, конечно, была мнимой. Просто страна опомнилась. Опомнилась от удара страшного, от шока, который ей нанесли в 1991 году. И после этого удара разные силы по-разному опомнились.

Я вот размышлял последнее время. Я считаю, что Путин – трагический человек. Вот над ним многие глумятся, хохочут, ненавидят, другие подобострастно к нему относятся. Мне он кажется человеком трагическим, ибо его сознание, его сущность, его душа и его экзистенция наполнены огромным непреодолимым противоречием. Он мне напоминает князя Игоря XXI века – Игоря, которого привязали к двум соснам. Наклонили эти сосны, привязали к его ногам, а эти сосны дрожат, веревка утончается, и вот-вот эти сосны разорвут его. Я помню, как Путин, как только он стал президентом, направлял Федеральному собранию свои послания. И они меня и моих друзей всегда поражали своей поразительной двойственностью, несостыкованностью двух частей. Как бы, верхняя часть, надстроечная часть послания была наполнена державно-стью, народолюбием: сильная страна, выиграем войну, победители, мужественные – такая мобилизационная лексика там была. А нижняя, как бы реальная, экономическая говорила о глобализме, о необходимости встраиваться в мировое пространство, в экономическое…

О. Журавлёва – Ну, там – монархизм, а тут – либерализм.

А. Проханов: – Там – централизм, а здесь – либерализм. Причем одно другое исключает. Причем вот там, наверху, где был централизм, возникла вертикаль, известная нам (там отмена выборов губернаторов, приструнение сепаратистов, суверенная демократия, контроль над СМИ электронными). А здесь, в этой нижней части, возникли сырьевые мультимиллионеры и миллиардеры, огромный такой кусок людей, который рассматривает Россию как сырьевую лоханку, которые выкачивают из России всю энергетику ее, которые, по существу, не контролируются, а являются частью другой, огромной мировой сырьевой элиты, рассматривающей Россию как сырьевого донора. И вот эти созданные Путиным люди, благодаря этим доктринам, они породили новый класс, так называемый креативный.

Этот класс никогда не делал мои любимые звездолеты и не строил реакторы. Он находился в банках, он находился в корпорациях, он находился в рекламных бюро, в шоу-бизнесе. И эти люди воспринимают централизм как угрозу, как нечто чудовищное и невозможное. Потому что вот эти ТНК сырьевые, любые ТНК – они на государство смотрят, как на великую помеху. Не только на русское государство, но и на американское, и на любое. И поэтому Путин взрастил два уклада. Один, так называемый централистско-государственный, мелкий, ущербный, который не получал достаточных дотаций, не поощрялся, и вот этот гигантский, грандиозный либеральный.

О. Журавлёва – То есть внутри самого Путина есть некое противоречие?

А. Проханов: – И внутри самого Путина идет борьба, один Путин съедает другого Путина.

О. Журавлёва – Это шизофрения?

А. Проханов: – Нет, почему? Это драма. Почему шизофрения? Вы посмотрите в себя – вы тоже такая же, может быть.

О. Журавлёва – Ну, есть некоторый когнитивный диссонанс.

А. Проханов: – Есть где-то граница. Мы все раздвоены. И вот, мне кажется, что его трагедия именно в этом. И он не может от этого отказаться. Мне кажется, единственное, что он должен сделать (и здесь рецепт не политический, а такой, не знаю, психоаналитический, скорее), он должен как можно быстрее восполнить вот эту дистрофичную часть своего «я», связанную с государством, с централизмом, чтобы возник баланс, баланс вот этой либеральной среде, которую он вскормил. Она должна быть сбалансирована государственно-патриотической.