Текст книги "Неправильные сочинения. Комментарии комедии А. С. Грибоедова «Горе от ума»."

Фамусов (ничего не видит и не слышит)

 
Тебя уж упекут
Под суд, как пить дадут. (2.3.2)
 

(2.3.2) – в доме Фамусова Чацкому опасаться нечего, но не стоит болтать лишнего на людях. Кто скажет, что это предупреждение когда-нибудь было неактуальным?

Чацкий

 
Пожаловал к вам кто-то на дом.
 

Фамусов

 
Не слушаю, под суд!
 

Чацкий

 
К вам человек с докладом.
 

Фамусов

 
Не слушаю, под суд! под суд!
 

Чацкий

 
Да обернитесь, вас зовут.
 

Фамусов (оборачивается)

 
А? бунт? ну так и жду содома.
 

Слуга

 
Полковник Скалозуб. Прикажете принять?
 

Фамусов (встаёт)

 
Ослы! сто раз вам повторять?
Принять его, позвать, просить, сказать, что дома,
Что очень рад. Пошёл же, торопись.
Слуга уходит.
Пожало-ста, сударь, при нём остерегись:
Известный человек, солидный,
И знаков тьму отличья нахватал;
Не по летам и чин завидный,
Не нынче завтра генерал.
Пожало-ста при нём веди себя скромненько…
Эх! Александр Андреич, дурно, брат!
Ко мне он жалует частенько;
Я всякому, ты знаешь, рад,
В Москве прибавят вечно втрое:
Вот будто женится на Сонюшке. Пустое!
Он, может быть, и рад бы был душой,
Да надобности сам не вижу я большой
Дочь выдавать ни завтра, ни сегодня;
Ведь Софья молода. А впрочем, власть господня.
Пожало-ста при нём не спорь ты вкривь и вкось (2.3.3)
 

(2.3.3) – Фамусов прекрасно заметил, что логики в рассуждениях Чацкого нет, что он спорит только «вкривь и вкось». Ещё Фамусов не уверен, что Скалозуб окажется лояльным к неуравновешенным болтунам.

 
И завиральные идеи эти брось.
Однако нет его! какую бы причину…
А! знать, ко мне пошёл в другую половину.
 

(Поспешно уходит.)

Явление 4

Чацкий

 
Как суетится! что за прыть? (2.4.1)
 

(2.4.1) – это мысли воспитанного дворянина о своём опекуне, воспитателе и благодетеле. У Чацкого даже мысли нет, что Фамусов рад предлогу сбежать от его речей.

 
А Софья? – Нет ли впрямь тут жениха какого?
С которых пор меня дичится, как чужого! (2.4.2)
 

(2.4.2) – он уже забыл, что он три года отсутствовал, а для 17-летней Софьи – это полжизни.

 
Как здесь бы ей не быть!!.
Кто этот Скалозуб? отец им сильно бредит, (2.4.3)
 

(2.4.3) – Фамусов совсем не планирует Скалозуба в женихи Софье, хоть и не стал бы возражать, если бы Софья имела к нему склонность. Что удивительного в том, что Софья дичится Чацкого, после всего того, что она уже выслушала от него сегодня и ранее.

 
А может быть, не только что отец…
Ах! тот скажи любви конец, (2.4.4)
Кто на три года вдаль уедет.
 

(2.4.4) – о чьей любви идёт речь? Если это он о своей, то кто его неволил уезжать? Быть же уверенным в любви Софьи у него нет никаких оснований.

Явление 5

Чацкий, Фамусов, Скалозуб.

Фамусов

 
Сергей Сергеич, к нам сюда-с.
Прошу покорно, здесь теплее;
Прозябли вы, согреем вас;
Отдушничек отвернем поскорее. (2.5.1)
 

(2.5.1) – таким же радушным хозяином Фамусов мог быть и по отношению к Чацкому, если бы Чацкий дал к этому, хотя бы половину повода. Вряд ли эта заискивание, – что искать Фамусову в человеке, который вдвое его моложе и чином, вероятно, не выше?

Скалозуб (густым басом)

 
Зачем же лазить, например,
Самим!.. Мне совестно, как честный офицер.
 

Фамусов

 
Неужто для друзей не делать мне ни шагу,
Сергей Сергеич дорогой!
Кладите шляпу, сденьте шпагу;
Вот вам софа, раскиньтесь на покой.
 

Скалозуб

 
Куда прикажете, лишь только бы усесться.
 

(Садятся все трое. Чацкий поодаль.)

Фамусов

 
Ах! батюшка, сказать, чтоб не забыть:
Позвольте нам своими счесться,
Хоть дальними, – наследства не делить;
Не знали вы, а я подавно, —
Спасибо научил двоюродный ваш брат, —
Как вам доводится Настасья Николавна? (2.5.2)
 

(2.5.2) – поиск общей родни? Вообще, Фамусов ведёт себя, как бывший сослуживец Скалозуба, а не как желающий подольститься чинодрал. Фамусов, вероятно, сам имеет чин не менее, чем гражданский полковник, а то и выше.

Скалозуб

 
Не знаю-с, виноват; (2.5.3)
Мы с нею вместе не служили.
 

(2.5.3) – скажите, если сможете, короче, что вы не паркетный шаркун и не завсегдатай московских салонов, что ваша постоянная забота, это повышение боеготовности вверенной вам войсковой части, а ваше основное место пребывания – плац, казарма, манёвры или война. Кто теперь скажет, что Скалозуб продвигался за счёт протекции его родни?

Фамусов

 
Сергей Сергеич, это вы ли!
Нет! я перед роднёй, где встретится, ползком;
Сыщу её на дне морском.
При мне служащие чужие очень редки;
Всё больше сестрины, свояченицы детки;
Один Молчалин мне не свой,
И то затем, что деловой.
Как станешь представлять к крестишку ли, к местечку,
Ну как не порадеть родному человечку!.. (2.5.4)
Однако братец ваш мне друг и говорил,
 

(2.5.4) – Фамусов даже удивляется, как, мол, имея влиятельную родню, и не пользоваться протекцией? Кто после этого скажет, что Скалозуб чинодрал и продвигался не служебным рвением? Фамусов бы и Чацкому радел, да только его помощь осталась втуне по причине неспособности Александра.

 
Что вами выгод тьму по службе получил. (2.5.5)
 

(2.5.5) – небольшой грех продвинуть человека, с которым отстреливался из одной траншеи, про которого точно знаешь, что не подведёт.

Скалозуб

 
В тринадцатом году мы отличались с братом (2.5.6)
В тридцатом егерском, а после в сорок пятом.
 

(2.5.6) – его описание своего участия в сражениях по скромности могут конкурировать с рассказами Василия Тёркина. Опять же награждён Скалозуб не за службу в Арбатском военном округе, а за конкретные дела в Отечественной войне 1812 года. Менее всего, мне кажется, Грибоедов хотел осмеять любого её частника. Учитывая невысокий чин Скалозуба, он мог брату только предоставлять возможность отличиться, то есть рискнуть жизнью ради карьеры. Вряд ли это предосудительно для военных людей.

Фамусов

 
Да, счастье, у кого есть эдакий сынок!
Имеет, кажется, в петличке орденок?
 

Скалозуб

 
За третье августа; засели мы в траншею:
Ему дан с бантом, мне на шею. (2.5.7)
 

(2.5.7) – то есть в это время Скалозуб был уже подполковником, ибо только офицерам в таком звании давали «на шею».

Фамусов

 
Любезный человек, и посмотреть – так хват.
Прекрасный человек двоюродный ваш брат.
 

Скалозуб

 
Но крепко набрался каких-то новых правил.
Чин следовал ему; он службу вдруг оставил,
В деревне книги стал читать.
 

Фамусов

 
Вот молодость!.. – читать!., а после хвать!..
Вы повели себя исправно,
Давно полковники, а служите недавно.(5.2.8)
 

(5.2.8) – «Давно полковники» – говорит о том, что если бы Скалозуб продвигался протекцией, то давно уже был бы генералом. В те времена и в 25 лет бывали генералами, например, Н.А. Саблуков, а Д. Давыдов мог бы стать в 27 лет, но война не вовремя закончилась.

Скалозуб

 
Довольно счастлив я в товарищах моих, (5.2.9)
Вакансии как раз открыты;
То старших выключат иных,
Другие, смотришь, перебиты.
 

(5.2.9) – в 1813 году Скалозуб был уже подполковником, а на день действия, через 10–11 лет, он полковник, выходит, что никак не протекцией продвигался Скалозуб, а заступая на место выбывших боевых товарищей.

Фамусов

 
Да, чем кого господь поищет, вознесёт!
 

Скалозуб

 
Бывает, моего счастливее везёт.
У нас в пятнадцатой дивизии, не дале,
Об нашем хоть сказать бригадном генерале.
 

Фамусов

 
Помилуйте, а вам чего недостаёт?
 

Скалозуб

 
Не жалуюсь, не обходили,
Однако за полком два года поводили.
 

Фамусов

 
В погонь ли за полком?
Зато, конечно, в чём другом
За вами далеко тянуться.
 

Скалозуб

 
Нет-с, старее меня по корпусу найдутся,
Я с восемьсот девятого служу;
Да, чтоб чины добыть, есть многие каналы;
Об них как истинный философ я сужу:
Мне только бы досталось в генералы. (2.5.10)
 

(2.5.10) – у кого повернётся язык упрекнуть офицера в честолюбии?

Фамусов

 
И славно судите, дай Бог здоровья вам
И генеральский чин; а там
Зачем откладывать бы дальше,
Речь завести об генеральше?
 

Скалозуб

 
Жениться? Я ничуть не прочь.
 

Фамусов

 
Что ж? у кого сестра, племянница есть, дочь;
В Москве ведь нет невестам перевода;
Чего? плодятся год от года;
А, батюшка, признайтесь, что едва
Где сыщется столица, как Москва.
 

Скалозуб

 
Дистанции огромного размера. (2.5.11)
 

(2.5.11) – тем, кто высмеивает Скалозуба за «дистанцию огромного размера», вряд ли хотелось, чтобы полковник стал описывать Москву 1824 года: для современников было очевидно, что некоторая разница между ней и Парижем, например, была, тем более после пожара 1812 года. Желающие могут получить представление о Москве приблизительно тех лет, посмотрев фильм «Женитьбу Бальзаминова». Объективный зритель не сочтёт оценку Скалозуба слишком предвзятой.

Фамусов

 
Вкус, батюшка, отменная манера;
На всё свои законы есть:
Вот, например, у нас уж исстари ведётся,
Что по отцу и сыну честь:
Будь плохенький, да если наберётся
Душ тысячки две родовых, —
Тот и жених.
Другой хоть прытче будь, надутый всяким чванством,
Пускай себе разумником слыви,
А в семью не включат. На нас не подиви. (2.5.12)
 

(2.5.12) – будь Чацкий умным человеком, то из этих слов понял бы, что шансов у него «надутого всяким чванством» и без 2 тысяч душ нет никаких.

 
Ведь только здесь ещё и дорожат дворянством.
Да это ли одно? возьмите вы хлеб-соль:
Кто хочет к нам пожаловать, – изволь;
Дверь отперта для званых и незваных,
Особенно из иностранных; (2.5.13)
 

(2.5.13) – эта фраза воспринимается почему-то как низкопоклонство перед всем иностранным. Как тогда быть с Петром I и его «все флаги в гости будут к нам»? У страны догоняющего развития есть другие варианты? Или с закупкой заводов, оборудования за границей, с приглашением иностранных специалистов в советский период? Взгляд Фамусова на богатство не совпадает с мнением Е. Цымбаевой, значит, и он сам владел не менее, чем 2000 душ.

 
Хоть честный человек, хоть нет,
Для нас равнёхонько, про всех готов обед.
Возьмите вы от головы до пяток,
На всех московских есть особый отпечаток.
Извольте посмотреть на нашу молодёжь,
На юношей – сынков и внучат.
Журим мы их, а если разберёшь, —
В пятнадцать лет учителей научат! (2.5.14)
 

(2.5.14) – сказано явно с гордостью! Ну и где здесь «разбой! пожар!»?

 
А наши старички?? – Как их возьмёт задор, (2.5.15)
 

(2.5.15) – обличительные монологи Чацкого, это калька со «старичков» Фамусова. Только вот Чацкий всё время в «задоре». Фамусов и урезонивает-то Чацкого не столько за крамолу, а именно потому, что тот слишком ему напоминает «наших старичков», тех самых, наверное, которые «сужденья черпают из забытых газет…», а самое главное – совпадением результатов их… трудов.

 
Засудят об делах, что слово – приговор, —
Ведь столбовые все, в ус никого не дуют;
И об правительстве иной раз так толкуют,
Что если б кто подслушал их… беда!
Не то, чтоб новизны вводили, – никогда,
Спаси нас боже! Нет. А придерутся
К тому, к сему, а чаще ни к чему,
Поспорят, пошумят, и… разойдутся.
Прямые канцлеры в отставке – по уму! (2.5.16)
 

(2.5.16) – что ни слово, то о Чацком. У Фамусова вполне хватает такта не говорить это про некоторых представителей дворянской молодёжи, а ссылается на старичков. Артисту, исполняющему роль Фамусова, стоит при этом весьма выразительно поглядывать и указывать взглядом на Чацкого.

 
Я вам скажу, знать, время не приспело,
Но что без них не обойдётся дело. —
А дамы? – сунься кто, попробуй, овладей;
Судьи всему, везде, над ними нет судей; (2.5.17)
 

(2.5.17) – как Чацкий судья всему, так и над Чацким нет судей!

 
За картами когда восстанут общим бунтом,
Дай бог терпение, – ведь сам я был женат.
Скомандовать велите перед фрунтом!
Присутствовать пошлите их в Сенат!
Ирина Власьевна! Лукерья Алексевна!
Татьяна Юрьевна! Пульхерия Андревна!
А дочек кто видал, всяк голову повесь;
Его величество король был прусский здесь,
Дивился не путём московским он девицам, (2.5.18)
 

(2.5.18) – а вот Чацкий считает их «списками» с парижских модисток.

 
Их благонравью, а не лицам;
И точно, можно ли воспитаннее быть!
Умеют же себя принарядить
Тафтицей, бархатцем и дымкой,
Словечка в простоте не скажут, все с ужимкой;
Французские романсы вам поют
И верхние выводят нотки,
К военным людям так и льнут,
А потому, что патриотки.
Решительно скажу: едва
Другая сыщется столица как Москва.
Скалозуб
По моему сужденью,
Пожар способствовал ей много к украшенью. (2.5.19)
 

(2.5.19) – кто-то скажет, что Скалозуб совсем неправ? Он должен был стенать по тому, что утрачено безвозвратно или жить дальше? Скалозуб в любой неудаче ищет элемент удачи.

Фамусов

 
Не поминайте нам, уж мало ли крехтят!
С тех пор дороги, тротуары,
Дома и всё на новый лад.
 

Чацкий

 
Дома новы, но предрассудки стары. (2.5.20)
 

(2.5.20) – как это у Чацкого вяжется со сказанным ранее: «Нет, нынче свет уж не таков»? Он хотел бы в новых домах новых предрассудков?

 
Порадуйтесь, не истребят
Ни годы их, ни моды, ни пожары.
 

Фамусов (Чацкому)

 
Эй, завяжи на память узелок;
Просил я помолчать, не велика услуга.
 

(Скалозубу)

 
Позвольте, батюшка. Вот-с – Чацкого, мне друга,
Андрея Ильича покойного сынок: (2.5.21)
 

(2.5.21) – не исключено, что Скалозуб знал Чацкого-старшего. Боюсь, что Фамусов – единственный пример настоящей дружбы в русской классической литературе XIX века. Как-то приятелей в ней чаще отстреливали, чем брали на воспитание их детей, если не считать «Вадима» Лермонтова, но для особого воспитания…

 
Не служит, то есть в том он пользы не находит,
Но захоти – так был бы деловой.
Жаль, очень жаль, он малый с головой,
И славно пишет, переводит. (2.5.22)
 

(2.5.22) – «Он малый с головой», – Фамусов вполне сознаёт печальное состояние этой головы, которая даже помолчать по его просьбе не может, но как не похвалить своего воспитанника? «И славно пишет, переводит»… вероятно, пишет под диктовку, переписывает и копирует документы.

 
Нельзя не пожалеть, что с эдаким умом… (2.5.23)
 

(2.5.23) – «эдакий ум» – неважный комплимент и мы не осведомлены о доле сарказма, вложенного Грибоедовым в эту фразу. Артист должен с сожалением об «эдаком уме» покачать головой и саркастически поджать губы.

Чацкий

 
Нельзя ли пожалеть об ком-нибудь другом? (2.5.24)
И похвалы мне ваши досаждают.
 

(2.5.24) – Чацкий не уловил сарказма в словах Фамусова: «Эдакий» – разве похвала? См. «такой, сякой, эдакий». Совсем недавно Чацким во фразу: «Однако искренне кто ж радуется эдак» была вложена полновесная порция яда. Вежливость же, никогда не являлась сильной стороной Чацкого.

Фамусов

 
Не я один, все также осуждают. (2.5.25)
 

(2.5.25) – то есть сожалеют и не столько о Чацком, сколько о потраченных напрасно усилиях Фамусова.

Чацкий

 
А судьи кто? – За древностию лет (2.5.26)
 

(2.5.26) – непонятно, с чего Чацкий опять завёлся? Эти древние судьи считают, что Чацкий умён и мог бы многого добиться, а он это яростно оспаривает. Этот монолог – фееричное нагромождение брюзжания, пафоса, выспренности и глупости, если рассмотреть его детально и в контексте.

 
К свободной жизни их вражда непримирима,
Сужденья черпают из забытых газет
Времён Очаковских и покоренья Крыма;
Всегда готовые к журьбе,
Поют всё песнь одну и ту же,
Не замечая об себе:
Что старее, то хуже.
Где, укажите нам, отечества отцы, (2.5.27)
Которых мы должны принять за образцы?
 

(2.5.27) – так ли уж и не было в ту эпоху людей, с которых даже сам Чацкий мог бы взять пример? Что, интересно, сказал бы Чацкий о наших временах?

 
Не эти ли, грабительством богаты? (2.5.28)
 

(2.5.28) – на мой взгляд, основная претензия в том, что они «богаты», а он нет. Будто бы проклятый царизм вязал его по рукам и ногам и не давал развивать Чацкому своего хозяйства. Может, у него просто не было размаха для грабительства?

 
Защиту от суда в друзьях нашли, в родстве,
Великолепные соорудя палаты,
Где разливаются в пирах и мотовстве,
И где не воскресят клиенты-иностранцы (2.5.29)
Прошедшего житья подлейшие черты.
 

(2.5.29) – довольно туманная фраза. Чем же плохо, что «подлейшие черты» не будут воскрешены?

 
Да и кому в Москве не зажимали рты
Обеды, ужины и танцы?
Не тот ли, вы к кому меня ещё с пелён, (2.5.30)
Для замыслов каких-то непонятных,
Дитёй возили на поклон?
 

(2.5.30) – эта претензия может сразу подвести жирную черту под дискуссией об уме Чацкого. 1. Он так и не понял, зачем его возили на поклон к Фамусову. 2. В том, что его возили к Фамусову на поклон, он обвиняет именно Фамусова, как будто он «Тараканище» Чуковского. 3. А Фамусов годился бы в отцы отечества, если бы Сашеньку не возили к нему? 4. А если замысел родителей дошёл бы до понимания Чацкого, то Фамусов сгодился бы на роль «отца отечества»? Есть ещё один вариант: мои предположения о родне Чацкого не надуманны, и Чацкий искренне не понимает, почему его надо было возить и отдать на воспитание другу отца Фамусову, а не его родне. Но в любом случае претензии Чацкого к Фамусову не обоснованы, даже если сам Фамусов возил его к Нестору, как считает один мой знакомый учитель литературы.

 
Тот Нестор негодяев знатных, (2.5.31)
Толпою окружённый слуг;
Усердствуя, они в часы вина и драки
И честь, и жизнь его не раз спасали: вдруг
На них он выменил борзые три собаки!!!
 

(2.5.31) – Нестор, очевидно, входил в круг общения Чацкого, иначе откуда бы он знал, кто и что делал в «часы вина и драки». Что это за честь, которую могут спасти слуги, тем более в «часы вина и драки»? На сколько собак нужно было выменять слуг, чтобы в глазах Чацкого стать «отцом отечества»? Может, к Нестору у Чацкого, который и сам крепостник, были претензии совсем другого рода? Не поверил в долг, например?

 
Или вон тот ещё, который для затей (2.5.32)
На крепостной балет согнал на многих фурах
От матерей, отцов отторженных детей?!
Сам погружён умом в Зефирах и в Амурах,
Заставил всю Москву дивиться их красе!
Но должников не согласил к отсрочке:
Амуры и Зефиры все
Распроданы поодиночке!!!
 

(2.5.32) – тех, кто стоит у истоков чего-то нового, не всегда понимают современники, особенно такие, которые сосредоточены исключительно на своих претензиях к городу и миру? Чацкий представлял себе, каких трудов стоит набрать балетную труппу? Вполне может быть, что родители на коленях умоляли взять их детей со скотного двора в тепло, к гарантированному рациону и наукам. Мог ли Чацкий знать, что через 150 лет балет будет тем немногим, чем по праву сможет гордиться его родная земля? И опять же, если бы любитель балета «должников… согласил к отсрочке» или всю труппу продал оптом, он бы годился в «отцы отечества». Ведь что-то толковое у него всё-таки получилось, раз «вся Москва дивилась их красе». Не исключено, что эти драматические истории просто выдуманы Чацким, так как истинных имён он не назвал. Если же неназванные персонажи уже стали притчей во языцех, то есть ли смысл повторять всем известное, да ещё трёхлетней давности?

 
Вот те, которые дожили до седин!
Вот уважать кого должны мы на безлюдьи!
Вот наши строгие ценители и судьи!
Теперь пускай из нас один, (2.5.33)
Из молодых людей, найдётся – враг исканий,
Не требуя ни мест, ни повышенья в чин,
В науки он вперит ум, алчущий познаний;
Или в душе его сам Бог возбудит жар
К искусствам творческим, высоким и прекрасным, —
Они тотчас: разбой! пожар!
И прослывёт у них мечтателем! опасным!! —
 

(2.5.33) – в переводе на нормальный язык, лишённый пафоса, это следует понимать так, что появится человек, который ещё не превзошёл в науках и искусстве, но только собирается, и гово-pum, мол, не надо мне «ни мест, ни повышенья в чин», а просто слушайтесь меня все, да и всё тут. Не исключено, что под этим «из нас один…» Чацкий имел в виду себя, и это даже более, чем вероятно. Да и почему не польстить себе, назвавшись молодым? И не важно, что всех знаний и умений у него, лишь каллиграфия. В те времена люди его гораздо моложе уже вписывали свои имена в историю России. Так что же мешало Чацкому войти в общение с лучшими людьми той эпохи, которые служили «делу, а не лицам»? Неужели таких людей не было вовсе? Может, он крепко не дотягивал даже до половины их уровня по способностям, знаниям и умениям, но гораздо превосходил по амбициям? Ситуацию Чацкий только предполагает, а реакцию на неё выдаёт уже как сущую. Очередной признак ума? Очень уж ему хочется чувствовать себя несправедливо обойдённым! Чацкому непонятно, почему ему ничего не предлагают авансом?

 
Мундир! один мундир! он в прежнем их быту
Когда-то укрывал, расшитый и красивый,
Их слабодушие, рассудка нищету; (2.5.34)
 

(2.5.34) – ну, конечно же, он скучает по армейским временам в Арбатском военном округе под протекцией Павла Афанасьевича! Патриотки, чепчики, шампанское, цыгане и т. д., чему в юные и молодые годы не видно конца. Прозрел он, отрёкся, как же, «отрекли» за бесперспективностью. Что-то он ещё скажет про мундир в николаевскую эпоху, которую он и ему подобные гении приближали, как могли? Обвинять же всех военных, многие из которых были участниками кампании 1812 года, некоторые из них были даже восхваляемыми весь советский период декабристами, в «слабодушии и рассудка нищете» Чацкий мог, только исходя из представлений о собственной душе и своём рассудке.

 
И нам за ними в путь счастливый!
И в жёнах, дочерях – к мундиру та же страсть! (2.5.35)
 

(2.5.35) – а вот и основная претензия Чацкого к мундиру, он мешает жёнам, дочерям видеть его блестящие способности!

Короче говоря, его «девушки не любят», – вот в чём его претензия к миру!

 
Я сам к нему давно ль от нежности отрёкся?!
Теперь уж в это мне ребячество не впасть; (2.5.36)
 

(2.5.36) – можно подумать, что все армии мира пытаются завлечь в свои ряды этого прославленного стратега, а он все предложения высокомерно отклоняет.

 
Но кто б тогда за всеми не повлекся?
Когда из гвардии, иные от двора
Сюда на время приезжали, —
Кричали женщины: ура!
И в воздух чепчики бросали! (2.5.37)
 

(2.5.37) – этой фразой Чацкий признаётся, что он пошёл в армию исключительно ради женского внимания.

Фамусов (про себя)

 
Уж втянет он меня в беду.
 

(Громко)

 
Сергей Сергеич, я пойду
И буду ждать вас в кабинете.
 

(Уходит.)

Явление 6

Скалозуб, Чацкий.

Скалозуб

 
Мне нравится, при этой смете (2.5.38)
Искусно как коснулись вы
Предубеждения Москвы
К любимцам, к гвардии, к гвардейским, к гвардионцам;
Их золоту, шитью дивятся, будто солнцам!
А в первой армии когда отстали? в чём?
Всё так прилажено, и тальи все так узки,
И офицеров вам начтём,
Что даже говорят, иные, по-французски.
 

(2.5.38) – Скалозуб понял печальное состояние ума Чацкого и не вступился за честь мундира, прославленного в боях, а не на балах, – не боевому полковнику требовать сатисфакции у юродивого! Всю гневную риторику свёл к шутке и даже похвалил Чацкого, чтобы утихомирить его фонтан.

Явление 7

Скалозуб, Чацкий, Софья, Лиза.

Софья (бежит к окну) (2.7.1)

(2.7.1) – точнее было бы (Софья, вбежав из соседней комнаты, из окна которой она увидела падение Молчалина, кидается к окну гостиной).

 
Ах! Боже мой! упал, убился!
 

(Теряет чувства.) (2.7.2)

(2.7.2) – разумеется, обморок был разыгран – настоящий, имей он место, случился бы в соседней комнате, сразу после падения Молчалина, но какой смысл терять чувства в отсутствие публики?

Чацкий

 
Кто?
Кто это?
 

Скалозуб

 
С кем беда?
 

Чацкий

 
Она мертва со страху!
 

Скалозуб

 
Да кто? откудова?
 

Чацкий

 
Ушибся обо что?
 

Скалозуб

 
Уж не старик ли наш дал маху?
 

Лиза (хлопочет около барышни) Кому назначено-с, не миновать судьбы: Молчалин на лошадь садился, ногу в стремя, А лошадь на дыбы,

 
Он об землю и прямо в темя. (2.7.3)
 

(2.7.3) – Пиксанов считал, что Софья не могла увидеть падение Молчалина с лошади из-за того, что окна должны были быть промёрзшими, и это совсем неверно, так как утеплять окна и тогда умели, а между рамами размещали всякие гигроскопические штуки. Претензия же к Грибоедову может быть только в том, что цель поездки Молчалина и причина, по которой он собирался ехать именно верхом остаётся нам неизвестными. Своей верховой лошади у Молчалина, вероятнее всего, не было, Фамусову ездить верхом просто не по чину, то есть если Фамусов посылал куда-нибудь Молчалина со срочным поручением, то давал экипаж свой или какой попроще, из имевшихся в наличии. Падение с лошади – очень важный, но никак не обоснованный сюжетный ход. Как бы то ни было, но поручение Фамусова осталось не выполненным, что не может не вызвать его неудовольствия. Упущение по службе Молчалина является прямым следствием домогательства Софьи.

Скалозуб

 
Поводья затянул, ну, жалкий же ездок. (2.7.4)
Взглянуть, как треснулся он – грудью или в бок?
 

(Уходит.)

(2.7.4) – это не столько своеобразный юмор Скалозуба, сколько вежливый предлог ускользнуть от обмороков чересчур чувствительных барышень, неинтересного собеседника и пойти туда, где его помощь может потребоваться на самом деле. Уход Скалозуба лишнее подтверждение его незаинтересованности в браке с Софьей и ещё говорит о том, что он понял притворство Софьи. Скалозуб, как и читатели, не поняли, для чего Софья разыграла этот обморок? Продемонстрировать Чацкому и Скалозубу свою любовь к Молчалину? Но никто из них пока серьёзных претензий на её руку не выдвигал. Дать понять Молчалину, что она в него влюблена серьёзно? Но он не мог сам видеть её обморока, а увидев, не мог бы не понять его притворства, тем более что никакой обморок не может компенсировать жестокости Софьи минувшей ночью.

Явление 8

Те же, без Скалозуба.

Чацкий

 
Помочь ей чем? Скажи скорее. (2.8.1)
 

(2.8.1) – Чацкий не предпринял ни одного самостоятельного действия, а только приставал и скорее мешал, чем помогал Лизе, а все заслуги, по «воскрешению» Софьи, приписал себе. Если бы не… обморок Софьи, Чацкий не сказал бы ни одного слова Лизе, перед которой плакался, отъезжая.

Лиза

 
Там в комнате вода стоит.
 

Чацкий бежит и приносит. Всё следующее вполголоса, – до того, как Софья очнётся.

 
Стакан налейте.
 

Чацкий

 
Уж налит.
Шнуровку отпусти вольнее,
Виски ей уксусом потри,
Опрыскивай водой. – Смотри:
Свободнее дыханье стало.
Повеять чем?
 

Лиза

 
Вот опахало.
 

Чацкий

 
Гляди в окно:
Молчалин на ногах давно!
Безделица её тревожит.
 

Лиза

 
Да-с, барышнин несчастен нрав: (2.8.2)
Со стороны смотреть не может,
Как люди падают стремглав.
 

(2.8.2) – падение Молчалина с лошади объясняется тем, что он не спит уже часов 35, а вот обморок Софьи, почему-то кажется, был несколько искусственным: «как это можно внимание переключать с неё на кого-то, а хоть и на Молчалина»? Вообще, непонятно, зачем ей надо было продемонстрировать свою заинтересованность в Молчалине? Вызвать ревность в Чацком и Скалозубе? Зачем тогда Лиза попыталась рассеять это впечатление?

Чацкий

 
Опрыскивай ещё водою.
Вот так. Ещё. Ещё.
 

Софья (с глубоким вздохом)

 
Кто здесь со мною? (2.8.3)
 

(2.8.3) – Софья явно услышала восклицание Чацкого, после которого ей пребывать в обмороке уже не было смысла.

 
Я точно как во сне.
 

(Торопко и громко.)

 
Где он? что с ним? Скажите мне. (2.8.4)
 

(2.8.4) – Софья видит, что Чацкий один, и продолжает демонстрировать свою заинтересованность в Молчалине.

Чацкий

 
Пускай себе сломил бы шею, (2.8.5)
 

(2.8.5) – пожелание вполне соответствует уровню такого высококультурного и образованного человека – радетеля за всё человечество! Ревность его понятна, но стоит ли внушать школьникам, что именно так и надо реагировать в подобных ситуациях?

 
Вас чуть было не уморил.
 

Софья

 
Убийственны холодностью своею!
Смотреть на вас, вас слушать нету сил. (2.8.6)
 

(2.8.6) – наслушавшись выговоров от Чацкого, Софья принимает его тактику.

Чацкий

 
Прикажете мне за него терзаться?
 

Софья

 
Туда бежать, там быть, помочь ему стараться.
 

Чацкий

 
Чтоб оставались вы без помощи одне?
 

Софья

 
На что вы мне?
Да, правда: не свои беды – для вас забавы,
Отец родной убейся – всё равно. (2.8.7)
 

(2.8.7) – пожалуй, что Софья не далека от истины в оценке сострадательности Чацкого и необходимости помощи ей самой. Надо сказать, что Софья и сама не особенно жалеет своего отца.

(Лизе)

 
Пойдём туда, бежим.
 

Лиза (отводит её в сторону)

 
Опомнитесь! куда вы?
Он жив, здоров, смотрите здесь в окно.
Софья в окошко высовывается.
 

Чацкий

 
Смятенье! обморок! поспешность! гнев! испуга!
Так можно только ощущать,
Когда лишаешься единственного друга. (2.8.8)
 

(2.8.8) – ревности Софья добилась, но зачем это ей?

Софья

 
Сюда идут. Руки не может он поднять.
 

Чацкий

 
Желал бы с ним убиться… (2.8.9)
 

(2.8.9) – умно? Как малый ребёнок: «Вот умру, – будете тогда всё знать, кого жалеть надо!»

Лиза

 
Для компаньи? (2.8.10)
 

(2.8.10) – здесь Чацкий, вероятно, опять наводит на Лизу лорнет, смотрит, не узнавая, и демонстративно отворачивается.

Софья

 
Нет, оставайтесь при желаньи. (2.8.11)
 

(2.8.11) – сказано явно не без ехидства.

Явление 9

Софья, Лиза, Чацкий, Скалозуб, Молчалин (с подвязанною рукою).

Скалозуб

 
Воскрес и невредим, рука (2.9.1)
Ушиблена слегка,
И впрочем, всё фальшивая тревога.
 

(2.9.1) – он знает, что говорит, – много видел и ранений, и травм, и намного худшее.

Молчалин

 
Я вас перепугал, простите ради Бога.
 

Скалозуб

 
Ну, я не знал, что будет из того
Вам ирритация. Опрометью вбежали. (2.9.2)
 

(2.9.2) – лишнее подтверждение того, что для девичьего обморока нужна аудитория, а Скалозуб далеко не глуп, раз понимает это! Искушённый, светский дворянин не стал бы указывать на явный промах барышни, это ещё раз подтверждает, что Скалозуб и не интриган, и не соискатель руки и сердца Софьи, а служака – упорный и усердный. Вообще, честному человеку незачем разбираться в тонкостях девичьей психологии, а вот Чацкому надо бы, поскольку он не ходит прямыми путями.

 
Мы вздрогнули! – Вы в обморок упали,
И что ж? – весь страх из ничего.
 

Софья (не глядя ни на кого)

 
Ах! очень вижу: из пустого,
А вся ещё теперь дрожу. (2.9.3)
 

(2.9.3) – Софья поняла, что её уловка не осталась незамеченной, по крайней мере, Скалозубом («да больно неумён»?), впрочем, это и до умного Чацкого дойдёт, но только со временем.

Чацкий (про себя)

 
С Молчалиным ни слова! (2.9.4)
 

(2.9.4) – ну чем не капризный и завистливый ребёнок? Где простое человеческое сочувствие? Впрочем, есть ли более тяжкое преступление, чем отвлечь внимание от Чацкого?

Софья

 
Однако о себе скажу,
Что не труслива. Так, бывает,
Карета свалится, – подымут: я опять
 Готова сызнова скакать;
Но всё малейшее в других меня пугает, (2.9.5)
Хоть нет великого несчастья от того,
Хоть незнакомый мне, – до этого нет дела.
 

(2.9.5) – Софья то подчёркивает свою заинтересованность в Молчалине, то объясняет свой обморок сострадательностью вообще ко всем. Сострадательность – не самая плохая черта. Только где эта сострадательность к мукам Молчалина была минувшей ночью? Её не перед кем было демонстрировать?

Чацкий (про себя)

 
Прощенья просит у него,
Что раз о ком-то пожалела! (2.9.6)
 

(2.9.6) – а может, и не раз, вот Чацкий точно никогда ни о ком не жалел.

Скалозуб

 
Позвольте, расскажу вам весть:
Княгиня Ласова какая-то здесь есть,
Наездница, вдова, но нет примеров,
Чтоб ездило с ней много кавалеров.
На днях расшиблась в пух, —
Жоке не поддержал, считал он, видно, мух. —
И без того она, как слышно, неуклюжа,
Теперь ребра недостаёт,
Так для поддержки ищет мужа. (2.9.7)
 

(2.9.7) – вот видите? Не только о манёврах! И это ещё может быть намёк Чацкому, где следует искать невесту.

Софья

 
Ах, Александр Андреич, вот —
Явитесь, вы вполне великодушны:
К несчастью ближнего вы так неравнодушны. (2.9.8)
 

(2.9.8) – в этой фразе Софьи явно чувствуется изрядная доля сарказма. Уж не отсылает ли она Чацкого к этой княгине Ласовой?