Текст книги "Неправильные сочинения. Комментарии комедии А. С. Грибоедова «Горе от ума»."

Уезжает.

Явление 9

Репетилов со своим лакеем.

Репетилов

 
Куда теперь направить путь?
А дело уж идёт к рассвету.
Поди, сажай меня в карету,
Вези куда-нибудь.
 

Уезжает.

Явление 10

Последняя лампа гаснет.

Чацкий

(выходит из швейцарской)

 
Что это? слышал ли моими я ушами!
Не смех, а явно злость. Какими чудесами?
Через какое колдовство
Нелепость обо мне все в голос повторяют!
И для иных как словно торжество,
Другие будто сострадают…
О! если б кто в людей проник:
Что хуже в них? душа или язык?
Чьё это сочиненье!
Поверили глупцы, другим передают,
Старухи вмиг тревогу бьют —
И вот общественное мненье! (4.10.1)
 

(4.10.1) – что, интересно, он сам сказал бы, выслушав свои монологи в чьём-то исполнении? Страсть к подслушиванию сильнее чести и желания реабилитироваться в глазах окружающих. В этом монологе чуть ли не каждое слово можно адресовать самому Чацкому: «Что хуже в нём? Душа или язык»? Чему Чацкий удивляется? Он перебрал и пригвоздил к позорному столбу всех персонажей, едва переступив порог дома Фамусова. Может, он думал, что его, лишённые всякой логики монологи должны были стать руководством к действию и всех перевоспитать?

 
И вот та родина… Нет, в нынешний приезд, (4.10.2)
Я вижу, что она мне скоро надоест.
 

(4.10.2) – людей, до которых ему нет никакого дела, Чацкий считает лицом Родины! Века за полтора до Чацкого одна молодая девушка, по свидетельству книги Сабатини, говорила: «Сюзерен ничто, а Родина – всё». Он – патриот, достойный подражания: даст Родине на исправленье ещё 3 года и опять, старанием своих крепостных, уедет вкушать заграничные хлеба.

 
А Софья знает ли? – Конечно, рассказали,
Она не то, чтобы мне именно во вред
Потешилась, и правда или нет —
Ей всё равно, другой ли, я ли,
Никем по совести она не дорожит. (4.10.3)
 

(4.10.3) – не дорожить Чацким, вовсе не означает – не дорожить никем, и Софье совсем не всё равно «другой ли, я ли».

 
Но этот обморок, беспамятство откуда??
Нерв избалованность, причуда, —
Возбудит малость их, и малость утишит,
Я признаком почёл живых страстей. – Ни крошки:
Она, конечно бы, лишилась так же сил,
Когда бы кто-нибудь ступил
На хвост собачки или кошки. (4.10.4)
 

(4.10.4) – кто не в курсе, это о девушке, в которую, в соответствии с массовым заблуждением, Чацкий страстно влюблён.

Софья (над лестницей во втором этаже, со свечкою)

 
Молчалин, вы?
 

(Поспешно опять дверь припирает.)

Чацкий

 
Она! она сама!
Ах! голова горит, вся кровь моя в волненьи.
Явилась! нет её! неужели в виденьи?
Не впрямь ли я сошёл с ума?
К необычайности я точно приготовлен;
Но не виденье тут, свиданья час условлен.
К чему обманывать себя мне самого?
Звала Молчалина, вот комната его.
 

Лакей его (с крыльца)

 
Каре…
 

Чацкий

 
Сс!
 

(Выталкивает его вон.) (4.10.5)

(4.10.5) – этот, по общему признанию, борец с крепостничеством выталкивает лакея на февральские мороз и ветер, где лакей и пребывает до конца действия. Вряд ли лакей одет в шубу. Интересно, где в это время находится швейцар – Филька: заперт в швейцарской или тоже находится на улице, дожидаясь, когда Чацкий насладится подслушиванием и подглядыванием. Увидев, как Чацкий вытолкал лакея, он понял, какая его ожидает судьба, если он попытается войти.

 
Буду здесь, и не смыкаю глазу, (4.10.6)
Хоть до утра. Уж коли горе пить, Так лучше сразу,
Чем медлить, – а беды медленьем не избыть.
 

Дверь отворяется.

Прячется за колонну.

(4.10.6) – пауза перед отъездом даёт возможность развернуться во всю ширь низости и подлости Александра Андреевича. Во всех романах герой проходит через муки совести, прежде чем решится подслушать, и то он это делает от невозможности спасти зависимых от него людей другим путём или совершенно случайно. Кого спасал Чацкий? Какой в конце концов выгоды он добивался? Более или менее умный, но менее самовлюблённый человек уже давно бы понял, что, как сказал Шура Балаганов, он «напрасно топчется», что шансов у него жениться на Софье нет никаких. Хуже того, Чацкий подслушивает, не стесняясь даже того, что его за этим занятием застал слуга, видно, не считая того человеком. Вообще-то, к этому занятию он пристрастился ещё в детстве и пытался приобщить к нему и Софью, что, как мы ещё увидим, ему удалось.

Явление 11

Чацкий спрятан, Лиза со свечкой.

Лиза

 
Ах! мочи нет! робею.
В пустые сени! в ночь! боишься домовых,
Боишься и людей живых.
Мучительница-барышня, бог с нею,
И Чацкий, как бельмо в глазу;
Вишь, показался ей он где-то здесь внизу.
 

(Осматривается.)

 
Да! как же! по сеням бродить ему охота!
Он, чай, давно уж за ворота,
Любовь на завтра поберёг, (4.11.1)
 

(4.11.1) – у Лизы не осталось сомнений насчёт любви Чацкого, не должно оставаться и у читателей. Вообще, Лизе нет дела до того: здесь Чацкий или нет, – она почти без сна уже вторую ночь, а днём ей, как и Молчалину, вряд ли вздремнуть удалось. Сон же на стуле более выматывает, чем освежает.

 
Домой, и спать залёг.
Однако велено к сердечному толкнуться.
 

(Стучится к Молчалину.)

 
Послушайте-с. Извольте-ка проснуться.
Вас кличет барышня, вас барышня зовёт.
Да поскорей, чтоб не застали.
 

Явление 12

Чацкий за колонною, Лиза, Молчалин (потягивается и зевает), Софья (крадётся сверху).

Лиза

 
Вы, сударь, камень, сударь, лёд.
 

Молчалин

 
Ах! Лизанька, ты от себя ли?
 

Лиза

 
От барышни-с. Молчалин
Кто б отгадал, Что в этих щёчках, в этих жилках
Любви ещё румянец не играл!
Охота быть тебе лишь только на посылках?
 

Лиза

 
А вам, искателям невест,
Не нежиться и не зевать бы;
Пригож и мил, кто не доест (4.12.1)
И не доспит до свадьбы.
 

(4.12.1) – не доесть и не доспать хорошо влюблённому и по собственному почину, а не как Молчалину – уже 40, если не больше, часов без сна, вся прошлая ночь в муках, днём не удаётся пообедать: Софье-то стол всегда готов и поспать запросто можно, пока Молчалин трудится на папеньку. Если же Молчалин на самом деле влюблён в Лизу, то эта любовь, отсутствием каких бы то ни было преференций, тем более делает ему честь. Но тем не менее остановимся на том, что Лиза – это только средство отвязаться от притязаний Софьи, от харасмента, как говорят сейчас.

Молчалин

 
Какая свадьба? с кем?
 

Лиза

 
А с барышней?
 

Молчалин

 
Поди,
Надежды много впереди,
Без свадьбы время проволочим. (4.12.2)
 

(4.12.2) – Молчалин понимает, что шансов у него никаких, и что он для Софьи просто игрушка по возрасту, а после минувшей ночи, полной мук, ему Софья просто отвратительна.

Лиза

 
Что вы, сударь! да мы кого ж
Себе в мужья другого прочим?
 

Молчалин

 
Не знаю. А меня так разбирает дрожь, (4.12.3)
И при одной я мысли трушу,
Что Павел Афанасьич раз
Когда-нибудь поймает нас,
Разгонит, проклянёт!.. Да что? открыть ли душу?
 

(4.12.3) – лишнее подтверждение того, что Молчалин и не думал ухаживать за Софьей, а его положение называется «без меня меня женили». Он вполне откровенен с Лизой и не потерял ещё надежды через неё донести до Софьи, что он непостоянный ветреник и не достоин её любви. Серьёзно же ухаживать за крепостной девушкой в доме её хозяина для Молчалина вообще неприемлемо, и если бы не желание отделаться от Софьи, то он вообще на Лизу внимания не обратил бы.

 
Я в Софье Павловне не вижу ничего
Завидного. Дай Бог ей век прожить богато,
Любила Чацкого когда-то,
Меня разлюбит, как его.
Мой ангельчик, желал бы вполовину
К ней то же чувствовать, что чувствую к тебе;
Да нет, как ни твержу себе,
Готовлюсь нежным быть, а свижусь – и простыну. (4.12.4)
 

(4.12.4) – не подлому и не низкому человеку трудно быть нежным по принуждению. Кто упрекнёт Молчалина в том, что у него нет желания повторить мучения прошлой ночи?

Софья (в сторону)

 
Какие низости! (4.12.5)
 

(4.12.5) – услышь она это в пересказе Лизы и успокоилась бы, может быть, даже не всплакнув. А подслушивать – не низость? Школа Чацкого?

Чацкий (за колонною)

 
Подлец! (4.12.6)
 

(4.12.6) – а тот, кто подглядывает и подслушивает, – не подлец? Зрителям в этом месте надо смеяться над Чацким, указывая на него пальцами, а не сочувствовать ему.

Лиза

 
И вам не совестно?
 

Молчалин

 
Мне завещал отец:
Во-первых, угождать всем людям без изъятья;
Хозяину, где доведётся жить,
Начальнику, с кем буду я служить,
Слуге его, который чистит платья,
Швейцару, дворнику, для избежанья зла,
Собаке дворника, чтоб ласкова была. (4.12.7)
 

(4.12.7) – за заветы отца Молчалину досталось больше всего, а что в них плохого? Угождать начальнику совсем не значит лебезить, унижаться и подлизываться, а, например, хорошо и в срок исполнять порученное дело, пытаться предвидеть следующее поручение по службе и быть к нему уже готовым. Почему обязательно, по мнению школяров, ссориться с домохозяином, тем более, если ты сам его выбрал? Почему надо грубить и хамить слуге, швейцару, дворнику, как Чацкий? Или пинать собаку? Чем, вообще, заветы отца отличаются от рекомендации относиться к людям так, как хочешь, чтобы люди относились к тебе? Ну, школяров ещё понять можно, но учителей?

Лиза

 
Сказать, сударь, у вас огромная опека!
 

Молчалин

 
И вот любовника я принимаю вид
В угодность дочери такого человека… (4.12.8)
 

(4.12.8) – а какой у Молчалина был выбор? Уйти со службы и от Фамусова просто на улицу? Из-за каприза взбалмошной девицы?

Лиза

 
Который кормит и поит,
А иногда и чином подарит?
Пойдёмте же, довольно толковали. (4.12.9)
 

(4.12.9) – напрасно Молчалин, где намёками, где прямым текстом пытался объяснитъ/навязать Лизе роль третьей вершины, – она так ничего не поняла по глупости или от недосыпа, а впрочем, зачем ей брать на себя роль просветителя Софьи? – Бог весть, какие ещё милости от этого воспоследуют разлучнице!

Молчалин

 
Пойдём любовь делить плачевной нашей крали. (4.12.10)
 

(4.12.10) – идёт, понурив голову, как на заклание, предчувствуя ещё одну мучительную и бессонную ночь.

 
Дай обниму тебя от сердца полноты.
 

(Лиза не даётся.)

 
Зачем она не ты!
 

(Хочет идти, Софья не пускает.)

Софья (почти шёпотом; вся сцена вполголоса)

 
Нейдите далее, наслушалась я много,
Ужасный человек! себя я, стен стыжусь.
 

Молчалин

 
Как! Софья Павловна… (4.12.11)
 

(4.12.11) – попал-таки из огня да в полымя! Не удалось расстаться «малой кровью».

Софья

 
Ни слова, ради Бога,
Молчите, я на всё решусь.
 

Молчалин (бросается на колена, Софья отталкивает его)

 
Ах! вспомните! не гневайтеся, взгляньте!.. (4.12.12)
 

(4.12.12) – вполне возможно, что Молчалин призывает Софью вспомнить, что он ей никаких авансов не выдавал, в любви не клялся и замуж не звал, и что минувшая ночь была для него только мукой, и что не спит он уже около двух(!) суток.

Софья

 
Не помню ничего, не докучайте мне.
Воспоминания! как острый нож оне. (4.12.13)
 

(4.12.13) – она помнит, что именно она навязала Молчалину отношения, понимает, насколько некрасиво себя вела и стыдится уже этого.

Молчалин (ползает у ног её)

 
Помилуйте… (4.12.14)
 

(4.12.14) – не говорите ничего папеньке, ведь уволит и со света сживёт ни за что! Насколько это стыдно – выпрашивать у палача пощады? Моралисты, посоветуйте, что надо было сделать Молчалину, чтобы заслужить ваше одобрение?

Софья

 
Не подличайте, встаньте.
Ответа не хочу, я знаю ваш ответ, Солжёте…
 

Молчалин

 
Сделайте мне милость… (4.12.15)
 

(4.12.15) —…не устраивайте сцен из французских романов и, главное, папеньке ничего не говорите!

Софья

 
Нет. Нет. Нет.
 

Молчалин

 
Шутил, и не сказал я ничего, окроме… (4.12.16)
 

(4.12.16) – шутил с Лизой или всё-таки с Софьей, но, в любом случае, изображая любовь, так как единственное желание Молчалина спокойно работать на Фамусова, не усложняя своего пути отношениями с женщинами любых сословий до определённого периода жизни.

Софья

 
Отстаньте, говорю, сейчас,
Я криком разбужу всех в доме
И погублю себя и вас.
 

(Молчалин встаёт.)

 
Я с этих пор вас будто не знавала.
Упрёков, жалоб, слёз моих
Не смейте ожидать, не стоите вы их;
Но чтобы в доме здесь заря вас не застала.
Чтоб никогда об вас я больше не слыхала. (4.12.17)
 

(4.12.17) – ну это ещё как Фамусов скажет, но уж очень подходящий момент разыграть совсем недавно вычитанную сцену, в которой «изменшик коварный» на коленях просит прощения, а героиня гордая и неумолимая изливает на него своё презрение и изгоняет прочь.

Молчалин

 
Как вы прикажете. (4.12.18)
 

(4.12.18) – даже если Молчалину придётся исполнить желание Софьи, то всё равно ему надо будет передать дела Фамусову и как-то объяснить свой уход. Честный человек не может скрыться от своего благодетеля, не объяснив как-то свой уход. Как же рассудит Фамусов, имея всю информацию – нам неизвестно.

Софья

 
Иначе расскажу
Всю правду батюшке, с досады. (4.12.19)
 

(4.12.19) – вот правды Молчалин и хочет от Софьи больше всего. Правды он как раз и не боится. Софье, по её же словам, не в чем упрекнуть Молчалина. Только в робости и сдержанности? Фамусов же над правдой посмеётся, опять помянет матушку Софьи и постарается поскорее сбыть Софью с рук.

 
Вы знаете, что я собой не дорожу.
Подите. – Стойте, будьте рады,
Что при свиданиях со мной в ночной тиши
Держались более вы робости во нраве,
Чем даже днём, и при людях, и въяве; (4.12.20)
 

(4.12.20) – Софье не в чем упрекнуть Молчалина, не в чем будет и Фамусову. Мы знаем: насколько скромно вёл себя Молчалин с Софьей «днём, и при людях, и въяве», зато у школьников и учителей масса претензий! Чацкий же, прекрасно всё слышавший, не постесняется возвести напраслину и на Софью, и на Молчалина! А насколько же нелепо и подтверждая предположения в его сумасшествии должен выглядеть этот распаренный соглядатай, я уже писал в пункте 4.3.1.

 
В вас меньше дерзости, чем кривизны души.
Сама довольна тем, что ночью всё узнала:
Нет укоряющих свидетелей в глазах,
Как давиче, когда я в обморок упала,
Здесь Чацкий был…
 

Чацкий (бросается между ними)

 
Он здесь, притворщица! (4.12.21)
 

(4.12.21) – в каком притворстве Чацкий упрекает Софью? Притворство в любви к Молчалину, только на пользу Чацкому. А если он считает, что обморок Софьи был притворным, то ему лучше об этом помалкивать, так как выглядел он в той сцене довольно комично. Чацкий всё делает себе во вред: если бы он не поддался своей страсти к подглядыванию, то на следующий день его котировки у Софьи могли бы подрасти сразу на много пунктов. Но страсть к подглядыванию и словоговорению оказалась сильнее того, что принято считать любовью к Софье.

Лиза и Софья

 
Ах! Ах!
 

Лиза свечку роняет с испугу; Молчалин скрывается к себе в комнату (4.12.22)

(4.12.22) – тот факт, что Грибоедов уводит Молчалина со сцены, говорит нам, что Александр Сергеевич всё-таки с симпатией относится к Молчалину. Ведь он уже не станет объектом гнева Фамусова и не выслушает всех глупостей, что ещё наговорит Чацкий, и не будет присутствовать при определении наказания всем участникам сцены – виновным и невиновным, как Филька. Поутру Молчалин вновь приступит к работе у Фамусова, а Софья не посмеет ничего сказать отцу, так как выглядеть в глазах отца после этого будет ещё глупее и легкомысленней, чем есть на самом деле.

Явление 13

Те же, кроме Молчалина.

Чацкий

 
Скорее в обморок, теперь оно в порядке,
Важнее давишной причина есть тому,
Вот наконец решение загадке!
Вот я пожертвован кому!
Не знаю, как в себе я бешенство умерил! (4.13.1)
 

(4.13.1) – а бешенство он умерил в себе довольно легко, так как выбор был между подслушиванием/ подглядыванием (занятиями давно знакомыми и любимыми) и необходимостью предпринимать какие-то действия, что всегда вызывало в нём непреодолимое отвращение.

 
Глядел, и видел, и не верил!
А милый, для кого забыт
И прежний друг, и женский страх и стыд, —
За двери прячется, боится быть в ответе.
Ах! как игру судьбы постичь?
Людей с душой гонительница, бич! – (4.13.2)
 

(4.13.2) – прошло всего лишь несколько часов с того момента, когда Чацкий пытался выведать у Софьи, в кого она влюблена, явно не надеясь услышать в ответ своё имя. Даже когда ему было недвусмысленно заявлено, что в Молчалина, он не понимал, и вот наконец-то дошло! Кто этот «прежний друг»? Тот, который 8 или даже более лет назад «прикинулся влюблённым…» в 7-8-9-летнюю девочку? Вообще, очень похоже на: «Волчица ты, – тебя я презираю»… И как же не польстить себе, ведь первым из «людей с душой» Чацкий числит, разумеется, себя!

 
Молчалины блаженствуют на свете! (4.13.3)
 

(4.13.3) – у Чацкого весьма замысловатые представления о блаженстве, вообще, и Молчалина, в частности. В чём блаженство Молчалина? В бессонной ночи, физической и физиологической муке? В постоянном страхе без вины попасть под раздачу? Такое блаженство Молчалин охотно бы уступил своему завистнику, да ещё и приплатил бы!

Софья (вся в слезах)

 
Не продолжайте, я виню себя кругом. (4.13.4)
Но кто бы думать мог, чтоб был он так коварен!
 

(4.13.4) – Софья, разумеется, не в силах выдержать такой прессинг, но о каком коварстве она говорит? Коварство ищет и приобретает выгоду, в чём выгода Молчалина? Вообще, это Софья коварно заманила Молчалина на ночное свидание, не предоставив ему никакого выбора, именно она коварно изнуряла его физически и физиологически. Целую ночь, и целый день не давала ему продохнуть!

Лиза

 
Стук! шум! ах!
Боже мой! сюда бежит весь дом.
Ваш батюшка вот будет благодарен.
 

Явление 14

Чацкий, Софья, Лиза, Фамусов, толпа слуг со свечами.

Фамусов

 
Сюда! за мной! скорей! скорей!
Свечей побольше, фонарей!
Где домовые? Ба! знакомые всё лица!
Дочь, Софья Павловна! страмница!
Бесстыдница! где! с кем!
Ни дать, ни взять она,
Как мать её, покойница жена.
Бывало, я с дражайшей половиной
Чуть врознь – уж где-нибудь с мужчиной! (4.14.1)
 

(4.14.1) – и здесь наследственность сказывается. Представьте, с каким настроением стал бы слушать Фамусов Софью, возьмись она рассказывать ему, как всё было на самом деле: «Что за комиссия, Создатель, быть взрослой дочери отцом»! Даже, застань Фамусов Молчалина с Софьей, у него не было бы сомнения, кто именно был инициатором этого свидания.

 
Побойся Бога, как? чем он тебя прельстил?
Сама его безумным называла!
Нет! глупость на меня и слепота напала!
Всё это заговор, и в заговоре был
Он сам, и гости все. За что я так наказан!..
 

Чацкий (Софье)

 
Так этим вымыслом я вам ещё обязан?
 

Фамусов

 
Брат, не финти, не дамся я в обман,
Хоть подерётесь, не поверю.
Ты, Филька, ты прямой чурбан,
В швейцары произвёл ленивую тетерю, (4.14.2)
Не знает ни про что, не чует ничего.
Где был? куда ты вышел?
Сеней не запер для чего?
И как не досмотрел? и как ты не дослышал?
 

(4.14.2) – а ведь ни в чём здесь не виноват швейцар, – его Чацкий не выпускал из швейцарской для выполнения обязанностей или не пускал, как и своего лакея в дом с крыльца. Чацкий не только морозил кучера и лакея, но и Фильку под наказание подвёл! Какое для них утешение, что говорил он с ними по-русски!

 
В работу вас, на поселенье вас:
За грош продать меня готовы.
Ты, быстроглазая, всё от твоих проказ;
Вот он, Кузнецкий мост, наряды и обновы;
Там выучилась ты любовников сводить,
Постой же, я тебя исправлю:
Изволь-ка в избу, марш, за птицами ходить; (4.14.3)
 

(4.14.3) – вот Лизе поделом достанется, она должна служить хозяину, а не потакать прихотям его дочери.

 
Да и тебя, мой друг, я, дочка, не оставлю,
Ещё дни два терпение возьми:
Не быть тебе в Москве, не жить тебе с людьми;
Подалее от этих хватов,
В деревню, к тётке, в глушь, в Саратов, (4.14.4)
Там будешь горе горевать,
За пяльцами сидеть, за святцами зевать.
 

(4.14.4) – вот и место нашлось, где она о Молчалине больше не услышит. Вполне возможно, что Молчалин никак не пострадает, так как причину вечерней кутерьмы Софья Фамусову не откроет, а сам он убеждён, что причиной всему Чацкий, впрочем, так оно и есть.

 
А вас, сударь, прошу я толком
Туда не жаловать ни прямо, ни просёлком;
И ваша такова последняя черта,
Что, чай, ко всякому дверь будет заперта:
Я постараюсь, я, в набат я приударю,
По городу всему наделаю хлопот
И оглашу во весь народ:
В Сенат подам, министрам, государю.
Чацкий (после некоторого молчания)
Не образумлюсь… виноват,
И слушаю, не понимаю,
Как будто всё ещё мне объяснить хотят.
Растерян мыслями… чего-то ожидаю. (4.14.5)
 

(4.14.5) – а не нравится ему чувствовать на себе тот самый дурацкий колпак, в который он рядил направо и налево всех обитателей дома Фамусова и близких, и далёких!

(С жаром.)

 
Слепец! я в ком искал награду всех трудов!
Спешил!., летел! дрожал! вот счастье, думал, близко.
Пред кем я давиче так страстно и так низко
Был расточитель нежных слов! (4.14.6)
 

(4.14.6) – нежные слова, которые расточал Чацкий, предстоит найти более пристальному читателю, чем я, как, впрочем, и труды Чацкого.

 
А вы! о Боже мой! кого себе избрали?
Когда подумаю, кого вы предпочли!
Зачем меня надеждой завлекли?
Зачем мне прямо не сказали,
Что всё прошедшее вы обратили в смех?!
Что память даже вам постыла
Тех чувств, в обоих нас движений сердца тех,
Которые во мне ни даль не охладила,
Ни развлечения, ни перемена мест. (4.14.7)
 

(4.14.7) – заключительный монолог Чацкого рассчитан на сердобольных читателей и зрителей – они чаще всего не помнят, с чего всё начиналось, как вёл себя герой во время всей пьесы и не жалеют слёз для героя, даже если его участь им более чем заслужена! Так жалеют скулящую избалованную болонку, которая всех перекусала и наконец-то получила вполне заслуженный пинок. А скулит-то она не от боли, а от негодования: как это покусились на её священное право всех кусать? Помните терьера у Дж. К. Джерома: «Ах, как же плох этот мир! Как бы я хотел сделать его лучше¹.» Если такой, как Чацкий, гость не надоест читателю, не вызовет у него раздражения, то желаю ему их парочку!

Кучер и лакей на морозе, Филька ни жив, ни мёртв в швейцарской или тоже на морозе, а Чацкий блистает целым каскадом глупостей и нагромождений. Кто его надеждой завлекал? Не он ли говорил: «Ни на волос любви»? Что прошедшее? Беготню по комнатам в детстве? Ни развлечения, ни перемена мест не подвигли Чацкого даже письмо написать. Остынуть от любви он поехал… О какой награде, за какие труды он мечтал? Чацкий, как тот римский император, который предлагал считать свой переезд в летнюю резиденцию эпическим подвигом, а если на него вдруг упадал луч Солнца, то считал себя самым несчастным человеком в мире!

 
Дышал, и ими жил, был занят беспрерывно! (4.14.8)
 

(4.14.8) – ну как тут не возразить Чацкому его же словами: «Свежо предание, да верится с трудом!»

 
Сказали бы, что вам внезапный мой приезд,
Мой вид, мои слова, поступки – всё противно, —
Я с вами тотчас бы сношения пресёк
И перед тем, как навсегда расстаться,
Не стал бы очень добираться,
Кто этот вам любезный человек?.. (4.14.9)
 

(4.14.9) – вообще-то, влюблённые добиваются любви, а не имени человека, любезного своей возлюбленной, тем более что это имя ему было заявлено прямым текстом. Надо обладать завидной фантазией, чтобы счесть хоть одно слово, сказанное Софьей, кокетством. Не исключено, что только прочтение финального диалога Чацкого именно по школьным лекалам стало причиной вдохновения С. Дербенёва, сподвигнувшего его на создание бессмертного шедевра «Ах, вот какая ты!» Попытайтесь найти разницу, кроме той, что Чацкий и цветка не подарил Софье.

(Насмешливо.)

 
Вы помиритесь с ним, по размышленьи зрелом.
Себя крушить, и для чего!
Подумайте, всегда вы можете его
Беречь, и пеленать, и спосылать за делом.
Муж-мальчик, муж-слуга, из жениных пажей —
Высокий идеал московских всех мужей. – (4.14.10)
 

(4.14.10) – опять «пошла писать губерния»! Его описание «мужа-мальчика, мужа-слуги» ничем не отличается от образа, который он уже представлял Софье, как наиболее для неё желательный, только в других словах, помните: «Но есть ли в нём та страсть… Чтоб мыслям были всем и всем его делам/ Душою – вы, вам угожденье?..»

 
Довольно!., с вами я горжусь моим разрывом.
А вы, сударь отец, вы, страстные к чинам: (4.14.11)
 

(4.14.11) – Чацкий по привычке обращается ко всему свету, даже при совсем небольшой аудитории. Что он увидел плохого в страсти к чинам? В желании оставить свой след в истории государства?

 
Желаю вам дремать в неведеньи счастливом, (4.14.12)
Я сватаньем моим не угрожаю вам.
 

(4.14.12) – «В неведеньи счастливом» чего? Что Чацкий им не угрожает «сватаньем»!? А может быть, надо отдать ему должное; он не стал рассказывать истинную причину всей этой суеты, впрочем, кто бы его слушал и кто бы ему поверил? Туманные же его намёки цели не достигли.

 
Другой найдётся, благонравный,
Низкопоклонник и делец,
Достоинствами, наконец,
Он будущему тестю равный. (4.14.13)
 

(4.14.13) – чем ему Фамусов не угодил? Встретил, как родного сына, привечал, как мог. Ведь только что Чацкий прочил Молчалина в женихи Софье и тут же «Другой найдётся…».

 
Так! отрезвился я сполна,
Мечтанья с глаз долой – и спала пелена; (4.14.14)
 

(4.14.14) – что-то очень быстро прошла любовь Чацкого. Мечтанья, самообман, пелена – всё это атрибуты ранней юности, а во вполне уже зрелом возрасте надо понимать и то, что говорится прямым текстом, и то, что говорится намёками на протяжении всего дня. В заблуждениях не виноват никто, кроме того, кто заблуждается.

 
Теперь не худо б было сряду
На дочь, и на отца,
И на любовника-глупца,
И на весь мир излить всю жёлчь и всю досаду. (4.14.15)
 

(4.14.15) – чистейшая клевета! Читатели помнят, что свидание Молчалина с Софьей было совершенно невинным, Чацкий слышал это от Софьи собственными ушами! Кто же глупее: Чацкий или Молчалин, – к концу комедии сомнений не должно было оставаться. Если всё сказанное Чацким не злоба и не жёлчь, то… что же это было?

 
С кем был!
Куда меня закинула судьба! (4.14.16)
 

(4.14.16) – то есть он не стремился в Москву к Софье, а его сюда «закинула судьба» против его воли!?

 
Все гонят! все клянут! Мучителей толпа,
В любви предателей, в вражде неутомимых,
Рассказчиков неукротимых,
Нескладных умников, лукавых простяков,
Старух зловещих, стариков,
Дряхлеющих над выдумками, вздором, —
Безумным вы меня прославили всем хором. (4.14.17)
 

(4.14.17) – эти же люди прославили бы Чацкого и умным, если бы он дал для этого повод.

 
Вы правы: из огня тот выйдет невредим,
Кто с вами день пробыть успеет,
Подышит воздухом одним,
И в нём рассудок уцелеет.
Вон из Москвы! сюда я больше не ездок. (4.14.18)
 

(4.14.18) – бедная Москва! Какое жестокое, но справедливое и заслуженное ею наказание!

 
Бегу, не оглянусь, пойду искать по свету,
Где оскорблённому есть чувству уголок!..
Карету мне, карету!
 

(Уезжает.)

Явление 15

Кроме Чацкого.

Фамусов

 
Ну что? не видишь ты, что он с ума сошёл?
Скажи сурьёзно:
Безумный! что он тут за чепуху молол! (4.15.1)
 

(4.15.1) – диагноз подтвердился. Объективный читатель может ли сказать, не покривив душой, что Фамусов неправ?

 
Низкопоклонник! тесть! и про Москву так грозно!
А ты меня решилась уморить?
Моя судьба ещё ли не плачевна?
Ах! Боже мой! что станет говорить
Княгиня Марья Алексевна! (4.15.2)
 

(4.15.2) – кем-то было выведено, что упомянутая Марья Алексевна, это сама М.А. Яковлева, бабка аж самого Герцена! Нимало! Всего лишь сестра матери Чацкого (Анны Алексевны), то есть его тётка, которой, из-за её наследственности и её мужа, любителя падений пред монаршим лицом, Андрей Ильич Чацкий не доверил воспитание своего сына. Сплетница, она пристально следит за событиями в доме Фамусова и разносит по всей Москве слухи со всякими прикрасами. «Злые языки страшнее пистолета» – это про её язык говорил Молчалин, волнуясь не за свою репутацию, а за репутацию Софьи.

Конец