Текст книги "А-Прогрессор"

Глава 6

Раньше мне думалось, что дьяволы ну никак не могут страдать от мук совести. Это было ошибочным мнением. Каждый раз, когда я осуществлял очередное воздействие из тех, что должны были сложиться в интересующий меня результат, возникало желание прекратить. Оставить все как есть или придумать что-то иное. Но как бы я ни перебирал варианты, как ни просчитывал возможности, все одно выходило, что, не решись я использовать этот момент, и… И в совсем недалеком будущем прольется намного больше крови. А если вообще ни во что не вмешаюсь – то через пару десятков лет. Бельгранское королевство придет в такой упадок из-за бездарности своих королей, что станет лакомой добычей для любого. И развяжется на острове война всех против всех. Без какого-то шанса на победу чьей-либо стороны. И воцарится на Аркахе полный бедлам и анархия, где каждый владетель, даже крохотного замка или поместья, возомнит себя единственным королем земель. Полная феодальная раздробленность, полный упадок городов, уничтожение даже тех ростков науки, что взрастали на столь бедной почве сейчас. И как венец – приход войск Самиантра на все готовенькое.

В результате «дьявольских происков», как обозвали бы церковники, если бы хоть чуть-чуть подозревали мое вмешательство, погибло восемнадцать человек. Король – добродушный дурак. Наследник, который больше всего на свете боялся принимать решения. Второй королевский сын, для которого все кругом были просто солдатиками. Невеста наледника – якобы дева непорочная, а на самом деле откровенная шлюха. Ее отец – второй по влиянию в королевстве человек и по совместительству дурак еще похлеще своего господина. А также их окружение, состоявшее поголовно из мнящих себя «серыми кардиналами», которые дергают за нитки своих повелителей-марионеток. Ну и четверо дружинников – они давно имели бронь в одном из адских котлов за взятки, насилие, грабежи и прочие столь милые многим вооруженным и обремененным властными полномочиями людям.

Ох, знал бы кто, каких трудов стоило собрать всех этих особей на хлипком, опять же благодаря мне, такому хвостатому и рогатому, балконе.

Дорога к трону для моего протеже была открыта.

Первого октября 605 года от Р. А., во время скромной церемонии, проходившей в пока недостроенном соборе, посвященном Деве Аире, короновался Кагр Первый, впоследствии названый Объединителем. История Аркаха изменилась бесповоротно.

К моему безмерному облегчению и радости, Кагр не кинулся творить глупости, едва надев корону. Очень мне не хотелось его поправлять и тревожить чаши. После обрушения помоста, как ни минимизировал я свое воздействие, они опять отклонялись в пользу крылатых.

Первое, чем занялся новый король, было не празднование и не война. Он сразу издал два указа. Первый объявил Марриса герцогом Ниосским – род предыдущих герцогов прервался в результате падения на копья при обрушении помоста. Соответственно друг и соратник короля стал вторым по могуществу землевладельцем королевства после самого властителя. Благо род Марриса был достаточно знатен, и подобное не встретило большого сопротивления прочих владетелей. Все решили, что хорошо, что не их сосед усилился за счет оставшегося без господина герцогства. Вторым указом Кагр Первый временно приостанавливал строительство собора Аире. Очень и очень умное решение, в результате которого казна начала пополняться без усиления налогового бремени.

Конец осени и зиму король провел в беспрерывных разъездах по королевству. Своими глазами, а не по записям дьяков, он желал понять, кто и как живет. В Гораге в качестве наместника и маршала он оставил Марриса.

Новый королевский маршал занялся тем, чего никто от него не ожидал. Маррис не стал инспектировать войска и не принялся пьянствовать с рыцарями, не устраивал охоту и пиры. С точки зрения привыкших к образу жизни прежнего короля, столичный наместник вел себя до невозможного скучно. Он почти все время проводил среди дьяков налогового и военного указов. Фактически получилось, что, несмотря на смену королевской власти, жители Горага не почувствовали никаких изменений в своей жизни. Король в отъезде, наместник, переложив всю тяжесть управления столичными делами на плечи все не стареющего графа Юрага, копается в свитках. А так как Юраг при прошлом короле и был фактическим управляющим столичными делами, то перемен, с точки зрения простого обывателя, и быть не могло.

Кагра как короля признали все владетельные лорды Бельграна, но все равно ему еще предстояло завоевать их доверие. Да, до восхождения на трон Кагр уже зарекомендовал себя как дельный руководитель, резкий взлет благосостояния Йома среди владетелей незамеченным не прошел. Да и его военные подвиги тоже пришлись многим по нраву. Но он все же был только третьим сыном короля, даже не принцем. И у некоторых закрадывалась крамольная мысль: а чем я был бы хуже с короной на голове? Но эти мысли быстро испарились после того, как церковь, сперва жутко взбешенная тем, что сорокалетнее строительство величайшего храма острова остановлено, к весне вдруг решила безоговорочно поддержать нового короля.

Эта, как многим показалось, резкая перемена во мнении служителей Единого на самом деле и была целью поездки Кагра по королевству. Да, он, конечно, навещал всех лордов, присутствовал на торжественных пиршествах в свою честь. Проверял рыцарские дружины. Осматривал стены крепостей. И мало кто даже из его сопровождающих придавал значение тому, что по пути Кагр навещает каждое аббатство, каждый монастырь. Новый король там не только молился, но и помногу разговаривал с настоятелями, аббатами, викариями, епископами, убеждал их в своей правоте. Разъяснял, что не по злому умыслу, не по личной корысти он остановил стройку, а только радея за процветание королевства и паствы церковной. Кагр очень хорошо понимал, насколько церковники влиятельны, а долгое общение с Йомским епископом избавило молодого короля от излишне идеализированного взгляда на служителей. Олиус во всей красоте показал, что монахи – простые люди, со своими желаниями, недостатками и грехами. Именно понимание этой простой истины позволило бывшему герцогу Йомскому добиться своего. Церковь не только отозвала свои претензии на продолжение стройки, но и провозгласила безусловную поддержку во всех начинаниях Кагра Первого, назвав его помазанником Божьим на землях бельгранских.

Даже я был шокирован таким поворотом событий, полагая именно церковь основным противником будущего правителя. Но Кагр смог меня поразить. И ведь он убедил служителей не посулами выгоды, не обещаниями праведности своей, он не дарил монахам новые земли, не обещал им золота. Он просто говорил и был услышан. Тут два варианта: или Кагр просто величайший оратор из рожденных когда-либо, или это я излишне предвзято отношусь к церковникам. Второй вариант на самом деле не был таким уж сомнительным. Вера Амира еще очень молода в этом мире. А церковь вообще только встает на ноги, собирая под свое крыло самых лучших, честных, добрых, умных людей, искренне радеющих за свою паству. Это в мое время на Земле что ни поп, то в глазах одни барыши…

Также из этой своей поездки Кагр сделал определенные выводы и смог перешагнуть через свои привычки. Во время путешествия по королевству он собственными глазами видел, что для многих гораздо важнее, как он себя подает, чем то, каков он на самом деле. А простым людям не благородного сословия более интересно, как выглядит его свита, какие праздники в честь короля устраивают их сеньоры. Вообще Кагр считал, что празднества, пиры и прочее не более чем напрасная трата денег. Но, увидев, насколько народное мнение зависит от таких вещей, король по прибытии в столицу устроил грандиозное торжество. Оно, конечно, не шло ни в какое сравнение с трагической свадебной церемонией прошлого лета. Но военный парад, торжественная присяга новых эсквайров, которая была впервые проведена на городской площади, на глазах у горожан, – все это подняло престиж короля в глазах столичного люда.

В общем, Кагр пока справлялся сам, пора было подготовить почву в других местах. А именно в Гильмарисе. Это королевство, больше напоминающее слоеный пирог из земель владетелей, нежели единое государство, по плану стало первой целью в будущей войне за объединение.

А дела там были обычные для территорий с феодальной раздробленностью. Владетели, если не было внешней угрозы, постоянно воевали друг с другом. То луг соседский кому приглянется, то деревенька якобы спорная. Надо сказать, что Эорид, король гильмарийский, и сам был не дурак пограбить земли своих вассалов. В общем, очень приятная глазу дьявола картина представала в этом государстве. И если бы не Самиантр, я приложил бы все усилия, чтобы Арках в целом стал чем-то вроде Гильмариса. Но сейчас это королевство являлось помехой, которую требовалось устранить.

Первое и самое простое решение, конечно, военное. Оно же и самое бесперспективное. Помимо того что численность населения в южном королевстве была больше, чем в Бельгране, так еще у каждого владетеля, даже самого маленького, домом служил как минимум каменный донжон, а то и очень приличных размеров замок. А если учесть постоянную угрозу со стороны любого соседа, то бароны юга были всегда готовы к отражению нападений. Да и их воины имели намного больше военного опыта, нежели бельгранские, к тому же общее число дружин владетелей юга примерно в три раза превосходило своим числом рыцарское ополчение востока. Правда, крестьян южные лорды никогда не вооружали, считая их неспособными на славный ратный труд. Если будет прямое столкновение военных сил, то в отдаленной перспективе Бельгран выиграет за счет лучшей скоординированности действий, более глобальной и развитой экономики. Но победа будет поистине пиррова. Были бы изобретены порох и пушки, был бы иной разговор, но до них еще очень далеко.

Однако и мирное объединение двух королевств с одной верой – непосильная задача. Какой же лорд добровольно откажется от всей полноты власти в своих землях? Какой воин юга из владетельной дружины променяет свою мелкую власть и вседозволенность на гарнизонную службу или приграничную стражу. Поэтому южане за свои феодальные привилегии, которые были намного большими, нежели привилегии знати Бельграна, будут бороться отчаянно. Есть, конечно, рычаг в виде церкви, и можно, например, надавить на лордов с ее помощью, но это долгий и не гарантирующий результата план.

Как же быть? Впрочем, решение было очевидным. Не можешь выиграть у более сильного противника, научись использовать его же силу ему во вред и для своей победы. В чем сила Гильмариса? В том, что за свою свободу лорды вцепятся в горло кому угодно. Но ведь свобода – это настолько размытое понятие. Вот есть свобода властвовать над землей. Есть свобода вершить на ней правосудие и прочее. А есть свобода принятия решений, и неважно, правильные эти решения или нет. Свобода именно в том, что каждый лорд властен и в своих ошибках. На этой свободе я и планировал сыграть…

5 марта 606 г. от Р. А. Бельгран; замок Бирим;

королевская охотничья резиденция

Кагр Первый с некоторым неудовольствием смотрел на пирующих рыцарей. Да, сегодняшняя охота была и правда удачной. Но даже это не могло развеять его хмурого настроения. Сегодня уже год как он вдовец. Его милая Миринн, с которой он прожил в браке четыре года, вот уже полный солнечный оборот покоится в земле. Обычная простуда, переросшая, как сказали лекари, в лихоманку, и ее не стало. Не сказать, что Кагр любил жену, навязанная отцом девица вначале вызывала у герцога не более чем раздражение. Но постепенно он очень сильно привязался к этой милой, непосредственной и такой жизнерадостной толстушке, дочери герцога Сайского. Вот скажи кто-то Кагру четыре года назад, что он будет горевать об утрате супруги, молодой человек рассмеялся бы тому в лицо. А сейчас?.. Сейчас ему было грустно. И то, что Миринн умерла бездетной, усиливало горечь от случившегося несчастья.

Молодой король не был обделен женским вниманием. Вообще королевским особам, даже если они уродливы и тупы, утрата женских ласк – нечто из ряда вон. Но Кагр был воспитан на сказаниях древности, истинно чтил святое писание. И любовные утехи не в лоне брака доставляли ему муки совести. Фаворитки у трона сменяли одна другую, не задерживаясь в королевской постели больше чем на месяц. Это тяжким грузом давило на монарха.

Конечно, был вариант жениться. Но, увы, присказка, что короли не могут жениться по любви, была верна и в Принцисе. А политический брак… Нет, Кагр, как хороший правитель, понимал, что женитьба отличный повод для усиления своей власти или влияния поддерживающего его рода. Но в сложившейся обстановке он не получал от него большой выгоды. На трех основных землевладетелях королевства он никак не мог жениться – на себе, на Маррисе и, конечно, на церкви. Породниться со своим другом он был бы и рад, но, увы, – единственной дочери Марриса вот-вот исполнится всего второй годик. Казалось бы, идеальная ситуация – женись по любви! Но ни одна из дочерей герцогов и графов не приглянулась королю. Да и возвышать один из родов его королевства в сложившемся положении шаткого равновесия ему казалось недальновидным. Это сейчас, имея поддержку служителей Единого, множество личных вассалов и полную поддержку своего маршала, он мог править почти без оглядки на остальных. Но если он выберет в жены дочь какого-нибудь герцога, то вокруг того сразу же образуется еще один центр политического притяжения.

Эти раздумья уже не в первый раз портили настроение Кагру. Особенно его волновало отсутствие наследников. Если он заболеет или неожиданно погибнет, то Бельгран погрузится в пучину смуты. Молодой монарх был умным «мальчиком» и понимал, какая тяжелая ноша – королевская корона.

Решив хоть как-то отогнать хмурые мысли, король прислушался к менестрелю, который начал исполнять свою балладу. Этого скальда он раньше никогда не видел, но с первых же звуков лютни Кагр понял, что этот юноша с желтыми как сено волосами настоящий мастер. Да и голосом его явно не обделила природа.

В основном все попадавшиеся королю менестрели пели и пересказывали одни и те же истории: о древних воителях, о великой любви, случившейся когда-то давно. Различны были только вариации на эти темы да мастерство исполнителей. Были, конечно, и исключения из этого правила, как, например, скальд Мьен, который сочинил несколько замечательных баллад о последней войне. В них певец превозносил до небес тогда еще герцога Йомского. Но этот сказитель давно не появлялся в королевстве, поговаривали, что он вообще уплыл куда-то на восход.

Балладу, разливавшуюся сейчас в трапезном зале замка, Кагр никогда не слышал. Нет, были похожие истории в сказаниях древности, но только похожие. Менестрель пел о судьбе, о старом короле, волею меррид[4]4
  Мерриды – богини судьбы в винийской мифологии.


[Закрыть] оставленном без наследника. Кагр весь подался вперед, внимательно слушая, уж больно сильно содержание баллады перекликалось с его недавними мыслями. Но песня сделала очередной поворот. Теперь менестрель пел о юной деве, отец которой скоро умрет, а она останется одна на растерзание хищников. Девушка как приз достанется тому, кто взойдет на престол ее отца. И столько горечи, столько искренности было в мелодии, что даже только что буйно оравшие подвыпившие рыцари заслушались. А песня все лилась, делая новый разворот. Поистине чудесно играя голосом, менестрель пел о собрании владетелей, которые как стая волков делили, кому быть новым королем, кому достанется прекрасная принцесса. Подобно многим балладам своего времени, эта продолжалась чуть ли не час. И ее концовка так поразила Кагра, что король даже сжал кулаки в бессильной ярости, как если бы он был участником этого сказания и мог что-то изменить, но не решился. А пелось там о мучительной гибели осиротевшей принцессы, о бесчисленных бедах и страданиях, о радости подлого барона, который заполучил несчастную девушку, а главное – королевские земли.

Залпом допив вино из серебряного кубка, Кагр через весь стол кинул его прямо в руки менестрелю. Тот с изрядным изяществом поймал королевский подарок и склонился в почтительном поклоне. Затем менестреля сменили жонглеры, но они не интересовали короля. Вернуться к своим думам монарху мешал громкий шепот рыцарей, которые сидели по левую руку от него.

– Сэр Шагир, сэр Молис, вы что-то скрываете от своего короля, коли так усердно шепчетесь? Не расскажете ли мне, что в ваших речах такого недозволенного, если это стоит скрывать от моих ушей?

Король шутил: как раз этим двоим, прошедшим с ним последнюю войну и участвовавшим в рейде по Винилюдсу, Кагр полностью доверял.

– Мой король! – Баронет Ларийский, сэр Шагир, искренне возмутился тому, что король смог подумать, будто у него есть какие-то секреты от своего монарха. Но, увидев улыбку на лице Кагра, понял, что это была только шутка. – Мы просто обсуждали недавно услышанную балладу, которая, если мне не изменяют глаза, и вас, мой король, заинтересовала.

– И что же вы обсуждали? Поделитесь.

Кагр зевнул, ему было скучно, но покидать пир столь рано означало показать свое неуважение к доблестным рыцарям, которые только входили во вкус застолья. Может, эта беседа с верными людьми изменит его настрой.

– Да вот благородный сэр Молис пытается мне доказать, что песня менестреля рассказывает не о делах прошлых лет.

– Любопытно. Сэр Молис, поведайте своему королю, что заставило вас прийти к такому мнению?

– Мой король, эта баллада, конечно, похожа на сказания древности. – Сэр Молис, рыцарь королевской дружины, отложил надкусанную гусиную ногу. – Но в ней есть то, что заставляет в этом усомниться.

– И что же это? – Кагр знал о незаурядном уме и проницательности Молиса. Но все же король был уязвлен – кто-то заметил в балладе нечто ускользнувшее от его монаршего внимания.

– Как вы, ваше величество, знаете, я сын барона Ломарского. – Такое о своем личном вассале король безусловно знал. Как и то, что сэр Молис был четвертым сыном барона и в наследство получил только старый дедов меч да хромую кобылу. Нынешнее место за королевским столом он заслужил исключительно благодаря своим способностям. – А как вам, мой король, известно, баронство Ломарское расположено на нашей границе с гильмарцами. – Кагр хмуро кивнул, он не понимал, куда клонит этот рыцарь. – Вы сами всего пару месяцев назад отправляли меня навестить мои родовые земли. – И это было правдой. – Так вот… – немного задумавшись, сэр Молис с сомнением продолжил: – Мой король, не примите за неуважение мой вопрос, но, прежде чем продолжить, я должен его задать. – Кагр благосклонно кивнул. – Знаете ли вы род графов Эри?

– У меня были хорошие учителя. – Король усмехнулся, вспомнив, как долго вбивали в него родословные не только благородных семей Бельграна, но и всех старинных родов Аркаха. – Как гласят предания, род Эри ведет свое начало от брата последнего префекта империи, от брата моего великого предка. – Надо сказать, что сам Кагр, как и гильмарийский король, был прямым потомком этого префекта. Правда, ветви родословных двух королей разделились давно, но тем не менее оба рода произрастали из одного корня. – Если бы графство Эри входило в состав нашего королевства, то сей достойный муж законно сидел бы по правую руку от меня.

На эту фразу короля дернулся сидящий как раз по эту самую руку герцог Море. Но, поняв, о ком идет речь, наклоном головы признал, что графы Эри более чем достойны этого почетного места.

– Увы, мой король, но сей и правда достойный самых высоких почестей и привилегий род угасает. Граф Эри слишком стар, недавно он разменял шестой десяток лет.

Эта цифра впечатлила не только короля, но и многих присутствовавших за столом.

– Постойте, мой верный рыцарь. – Кагр никогда не упускал случая похвалить преданных ему людей. Король знал, что доброе слово зачастую оказывает на человека большее влияние, чем любые угрозы или уговоры. – Но ведь у графа были два взрослых сына и несколько внуков! Разве может столь многочисленный род так быстро угаснуть?

– Мой король, вы несомненно правы. Но чуме, как это ни кощунственно звучит, все равно, кто перед ней – простолюдин или герцог. – Сэр Молис хотел сказать «и король», но вовремя одумался. – Именно чума унесла жизни всех потомков этого рода. Осталась только юная Лиара, внучка старого графа. Но ей скоро исполнится всего четырнадцать. Она слишком юна. – Четырнадцать зим, на острове это был возраст совершеннолетия.

– Но ведь она обручена с графом Тагарским. – История о том, как еще девятилетнюю девочку предварительно сосватали за пятидесятилетнего графа, королю была известна. Кагр даже вспомнил, как возмутился этому родительскому произволу. Он тогда переживал не самые легкие времена в личной жизни. А именно – женился по настоянию отца.

– Именно о кончине этого графа я и узнал, когда навещал родных, мой король. – Сэр Молис, замолчал, повинуясь жесту королевской ладони.

– Значит, вы, сэр Молис, выслушав эту балладу, считаете, что бард пел именно о леди Лиаре? Скрыв за образом принцессы ее особу, а под королем в балладе менестреля скрыт граф Эри?

– Именно так, мой король!

– Эй, стража! Найдите мне этого менестреля! Сейчас, сэр Шагир и сэр Молис, мы разрешим ваш спор.

Но вот незадача. Стража сбилась с ног, обыскала весь замок, но соломенноволосого менестреля найти не смогла. Никто даже не мог вспомнить, как он покинул резиденцию…

18 апреля 606 г. от Р. А. Гильмарис; графство Эри;

замок владетеля

Новости, принесенные верным слугой и по совместительству начальником конной дружины, ввергли больного графа в полное уныние.

– Базгад, ты точно уверен в том, что мне говоришь?

– Несомненно. Они все сговорились. Наше графство разделят на кусочки. Большая часть достанется барону Тарисису, которому будет отдана ваша внучка. Остальное получат прочие. Они долго ругались, торговались, дошло даже до пары драк, но все же смогли договориться.

– Что говорит король?

– Ему тоже перепадет жирный кусок. В обмен на поддержку этого плана королю отойдут все земли, которые до этого принадлежали Тарисису. А как вы знаете, наш венценосный сюзерен давно на них положил глаз.

– Все настолько плохо, что прямо-таки умирать нельзя. – Старый граф рассмеялся своей шутке.

– Я каждый день молю Единого о продлении ваших лет, мой лорд! И уверяю вас, все ваши подданные делают то же самое. – Правда, Базгад сомневался в том, что эти молитвы помогут. Его любимый граф чах прямо на глазах.

– Ты узнал, что я просил?

– Узнал. – И склонил голову, не в силах произнести правды.

– Значит, это не получится. Впрочем, я и сам не верил в такую возможность. – Граф и правда, посылая узнать, как люди, знать и король отнесутся к тому, что он передаст свои земли непосредственно внучке, не верил в успех. Женщина – владетель! Ему и самому-то от такой мысли становилось дурно. Но он сейчас был готов схватиться за любой шанс, даже самый невероятный. Его род, еще такой крепкий несколько лет назад, сейчас грозил прерваться. Бесславно кануть в Лету. Старому владетелю казалось, что все его предки сейчас осуждающе смотрят на него с небес.

Базгад давно оставил своего лорда наедине с его мыслями. Старый граф был ему за это благодарен. Больному было горько смотреть, как этот преданный рыцарь буквально со слезами на глазах смотрит на его немощь. Казалось, совсем недавно Эри скакал на могучем коне, повергал врагов, осаждал замки, устраивал охоты. Как же быстро и неумолимо летит время…

Лиара – его единственная отрада. Такая маленькая, такая беззащитная. Как она весело бегает по двору, играет, совсем еще девочка. Правда, через месяц она вступит в возраст брака, но… Эх, как не вовремя умер граф Тагарский. Да, он, конечно, был намного старше его внучки. Зато он как никто другой смог бы ее уберечь в сложившейся ситуации. Тагарскому хватило бы сил и влияния уберечь графство от раздела.

Графу Эри оставалось недолго топтать земную твердь, и он это прекрасно осознавал. Надо было защитить единственную оставшуюся веточку древнего рода, но он не понимал, как это сделать. Точнее, средство-то было понятно – замужество. Но вот на ком?! Это и был тот вопрос, над которым он ломал голову с того самого момента, как треклятая чума унесла жизни почти всех его родных, но, как в насмешку, пощадив только его – старика да юную внучку.

Единственное, что могло отвлечь графа от этих тяжких мыслей, было чтение. Когда седло верного коня стало больше напоминать пыточное приспособление, когда даже лучшие вина не приносили ничего, кроме изжоги, Эри нашел отраду в свитках. И не святое писание его привлекало, как можно было подумать, глядя на его годы. Нет. Он зачитывался трудами великих драматургов падшей империи, за любые деньги покупая у торговцев старинные пергаменты с рукописными текстами.

Как раз сейчас его ладонь легла на один из таких свитков. Недавно проезжавший торговец продал графскому управляющему несколько трудов винийских мастеров слова. Развернув свиток, граф с досадой поморщился. Эти истории о преступлениях столь часто встречались у авторов империи и были столь неинтересны графу. Ну чего интересного в том, что кто-то кого-то ограбил и кто-то пытается награбленное найти. Непонятные сложности… Граф искренне не понимал такой жанр, как детектив. Но сейчас его мысли были настолько грустны, что он все же решил прочесть хотя бы начало свитка. Неожиданно ничем не примечательная история захватила старика.

Простенькая притча о ценной диадеме, доставшейся юноше незнатного рода в наследство от тетушки. История о том, как богатый сосед и даже местный правитель, префект провинции, положили взгляд на это украшение. Но юноша не хотел никому из них ее продавать, да и, если честно, цену все желающие давали явно несоответствующую. А не продать было нельзя, иначе юноша навлек бы на себя гнев префекта. Выкинуть украшение он тоже не мог – слишком красива была диадема. Но юноша нашел выход, подарив ее, но не префекту и не богатому соседу. Он подарил диадему префекту соседней провинции. За что не только получил радость оттого, что драгоценность не досталась тем, кто пытался на него давить и даже угрожал, но и был щедро одарен благодарным вельможей.

И чем дальше граф углублялся в текст, чем больше вникал в интригу, тем больше улыбался. Улыбался впервые за много лет…

Графство Эри давно привлекало мое внимание. С того времени как я бродил по землям юга, пытаясь остановить чуму. Очень удобно оно располагалось. Захват этой территории Бельграном открывал прямой путь в жирное подбрюшье Гильмариса. Но вот сам военный захват его был маловероятным по причине очень сложного рельефа местности. Это владение было надежно защищено от нападения с востока и севера самой природой – болота, овраги, быстрые реки, непроходимые чащи. Конечно, по этим землям проходил широкий восточный тракт, но его легко было перекрыть даже малому гарнизону. Любой правитель восточного королевства, пожелай он напасть на южного соседа через эти земли, был бы обречен на долгую и, скорее всего, безуспешную войну. Хотя надо признать, что в случае успеха такого завоевания Гильмарис был бы полностью открыт для напавших, потому как, в отличие от восточных границ графства, западные были просто загляденьем: сочные луга, редкие дубравы, мелкие ручьи и родники, небольшие озера, множество деревень с плодородными полями. И никаких природных препятствий для продвижения дальше на запад.

Любая война на данном этапе была для меня как серпом по хвосту. Поэтому я даже не рассматривал возможность подтолкнуть Кагра к скорейшему решению вопроса объединения острова военным путем. Это был бы заведомо обреченный на провал план. В идеале хорошо было бы вообще следовать мирным путем: экономическая и религиозная экспансия, интриги и прочие радости скрытого воздействия. Но и это было малоприемлемо – слишком долго, слишком шатко. Надо было задействовать всю гамму средств.

Но пока Кагр Первый не войдет в полную силу как король, лучше все-таки не воевать по-крупному. Да, возможность того, что моя задумка с королевской женитьбой обернется большой агрессией со стороны Гильмариса, была велика. И скорее всего, именно так бы и произошло. Если бы не моя ставка на излишнее свободолюбие лордов юга…

12 июля 606 г. от Р. А. Гильмарис; замок Борд

Пиршество в честь рождения наследника виконта Бордского привлекло очень большое внимание у знати Гильмарийского королевства. Скорее этот пир был поводом собраться для самых влиятельных владетелей юга. Им было что обсудить этим жарким летним днем.

Впавший в маразм граф Эри! Он столь обезумел на старости лет, что сосватал свою внучку за короля Бельграна! Это было просто вопиющим нарушением всех традиций. Тем более что граф обнародовал свое завещание, заверенное церковью. Отныне после смерти все его владения переходят под власть новому родственнику. Ужас!

Благородное собрание сейчас и обсуждало, как отговорить престарелого Эри от такого скоропалительного и глупого решения. Судя по слухам, король Огред Третий, нынешний монарх Гильмариса, собирал свою дружину, дабы силой вразумить безумного вассала.

Многие из присутствовавших на пиру в замке Борд подумывали присоединиться к своему сюзерену в этом походе. Отдавать такие хорошие земли чужаку – на это мало кто из лордов мог спокойно смотреть!

Только герцог Тарский смотрел на этот почти всеобщий порыв с искренним негодованием. Второй владетель в королевстве после монарха, самый могучий из всех, кто сейчас присутствовал на пиру, думал: «Вот! Вот о чем мне сказали кости! Именно этот стихийный сейм южных лордов и есть мой шанс! Всего-то надо самую малость. Убедить этих никчемных владетелей в очевидном…»

Не выдержав гула всеобщего одобрения и почти единодушного порыва идти войной на Эри, герцог с силой ударил кулаком по столу:

– Вы! Да, вы все! Что вы хотите сделать?! А вы подумали о последствиях? – Лорды в удивлении затихли. О чем говорит Тар, разве может быть что-то хуже передачи земли под руку чужого короля? – Вы полагаете, что, если король Бельграна приберет к своим загребущим рукам Эри, это станет трагедей? Нет! Это не трагедия, это временная неприятность! А вот если вы сейчас пойдете за Огредом, вот это будет настоящая трагедия!

– Но почему? – высказал всеобщий вопрос хозяин замка.

– Вот вы, виконт, – обратился к вопросившему герцог. – Как вы назвали своего сына?

– Джианом! – За столом послышались еле сдерживаемые смешки.

– Кто поддерживает мое мнение, что это имя больше пристало простолюдину, нежели будущему лорду?