Текст книги "Книга Черной и Белой магии. Иная Реальность"

– Хорошо, Дафна, давай теперь от теории об элементах вернёмся к нашим баранам – предстоящему хождению по углям… Ты что-нибудь об этом знаешь?

– Саш, я знаю, что человека можно обжечь словом. Сказать в изменённом состоянии Сознания, что он прикоснулся к раскалённой плите, и появится ожог. Или сомнамбуле дают в руку пылающий уголь, при этом рассказывают о леднике, и она оцепенеет от холода. Можно купаться в проруби в Крещенский мороз, представляя себе жаркое лето. Учёные провели эксперимент – руку человека помещали в ледяную воду, внушая: «Тепло!», – и сосуды автоматически расширялись. Но человек сам себе может внушить что угодно, в том числе снизить чувствительность кожи к высокой температуре. Явления, связанные с терморегуляцией, называются заумным словом «парастезия».

– Алис, а о чём всё это говорит?

– О том, что внушённые эмоции сопровождаются биохимическими изменениями, слова влияют на человека больше, чем воздействие реальной среды. Физиологическими процессами можно управлять, они зависят от психического состояния человека.

– То есть Душа, она же психика, управляет телом?

– Дух через Душу управляет телом. Феномен хождения по раскалённым углям уже давно известен, в том числе на Востоке. И индийские йоги, и суфии проходят через Огонь. Как по стеклу ходили, так и по углям пройдём.

– Слушай, но стекло – проще, Алис…

– Со стеклом не нужно терморегуляции, согласна. Но механизм – тот же. Главный вопрос, как каждый из нас себя настроит… Я, например, не жду чуда. Что станет в результате хождения с моими пятками, зависит от меня самой. Конечно, Р.А.М. нас настроит и поддержит, но всё равно всё – исключительно в наших руках. Вернее, в головах. Р.А.М. же не будет нас гипнотизировать.

– Не будет, Дафна, это точно…

* * *

Мы приехали в Питер поездом рано утром. Где-то в восемь оказались на Поляне, окружённой Лесом, далеко за городом. День выдался солнечным. Однажды Огонь не состоялся из-за проливного дождя. Нам повезло.

На Огонь собралось около 150 человек, в основном из России. Из «горных» семинаристов приехали Лариса, Света, Сашка с женой, Зина, Вера из Америки, Лена из Казахстана и я. Кстати, забыла вам сказать, что Лена у нас – героиня. Она беременна пятым ребёнком. Лена старше меня на два года, а выглядит совсем юной девочкой. У неё четыре сына. Рожать ей уже совсем скоро, а она смело поехала с нами по горам скакать, а теперь по углям бегать будет.

Вначале мы собирали дрова. Их нужно вытащить из сухой канавы, напоминающей иссохшее болотце, и отнести на Поляну. Идти минут пять в одну сторону. «Дрова» совершенно разные: и длинные сухие тонкие, и толстые-претолстые, очень тяжёлые. Каждый из нас совершил несколько «ходок». Я, например, притащила около семи толстых-претолстых и ещё столько же длинных, но тонких. Некоторые поленья мы тащили вдвоём со Светой. Полено символизирует проблему, которую предстоит сжечь. Соответственно, чем больше натаскать дров, тем лучше, и желания лениться не возникало.

Затем мы отправились в Лес, чтобы нарубить сухих веток. Ножи, топоры и пилы мы привезли с собой. Хорошо, что добирались до Питера поездом, а не самолётом. Представьте: целый самолёт вооружённых «до зубов» людей с пилами, топорами и ножами, у которых, кроме вооружения, из багажа ничего нет.

Когда исходный материал для Огня оказался собран, Солнце уже припекало, а мы принялись пилить и колоть дрова. Сложив их в аккуратные поленницы по типу размеров, мы организовали длинный-предлинный «стол» для обеда на траве. После вкусной трапезы Р.А.М. разожгла Костёр и стала готовить нас к Огню.

Первое из упражнений – лёгкий суфийский танец. Совсем не похожий на то, как мы «танцевали» в горах. В центр огромного круга выходит по пять человек. Кружишься себе на травке с открытыми глазами, смотришь на Серебристый Поток, льющийся с неба в центр твоей правой ладони, падаешь на землю и возвращаешься обратно.

Затем мы образовали паровозик и ходили по окрестностям босиком. Кажется, что просто, а на самом деле идти, вплотную касаясь тела предыдущего человека, очень сложно, особенно если в паровозике 150 человек – Хвост всё время виляет и отваливается. Вернувшись тем же самым паровозиком на Поляну, мы занялись приятной процедурой закручивания Хвоста в клубок – каждый из нас по очереди, хлопая правой ладонью по правой ладони проходящего мимо, приветствовал его волшебным словом «Здравствуй!». Так, постепенно закручиваясь, мы стали «одним целым». Затем Хвост раскручивали обратно.

Костёр получился гигантским. Приехало телевидение. Р.А.М. что-то рассказывала. Каждый из нас остался с Огнём наедине. Лариса постоянно подбрасывала в него поленья. Я её фотографировала. Потом мы водили хороводы и проделывали другие упражнения. Ближе к вечеру мы поужинали и принялись ждать, когда Костёр догорит.

Мы сидели на пригорке: я, Сашка и его жена. Она очень красивая, наверное, моя ровесница, или даже помладше. Только, в отличие от меня, она – совсем худенькая. У неё был рак, она поправилась, но… через полгода после огня ей повторно поставят этот диагноз и…

– Алька, я читала первую часть твоей книжки. Знаешь, меня очень тронуло про воздушные шарики… У меня дочка тоже их в небо отпускает…

Мы чуть-чуть подремали. Ближе к полночи Костёр догорел. Длинными палками выстелили из углей ковёр. Говорят, что такой огромный – впервые. Р.А.М. предложила подойти к нему как можно ближе.

Мы стояли по кругу на расстоянии в метра три-четыре. Попытались ближе, но тут же отпрянули назад – неистовый жар от углей. Телевизионные камеры приготовились снимать шествие. Угли – красного цвета. Р.А.М. сказала не фотографировать друг друга со вспышками. А без вспышки я потом пробовала, получается очень интересный снимок: будто не физическое тело человека на фотографии проявляется, а астральное. Честное слово.

Р.А.М. идёт первой. Мы стоим вокруг и постоянно повторяем: «Это – лёд, лёд, лёд». Затем выстраиваемся в очередь, Р.А.М. хлопает каждого из нас по попке, и – вперёд! Я настраивалась на Огонь дня три. Не специально, конечно. Просто я чувствовала, что внутри меня уже что-то работает для прохождения Огня.

Подошла моя очередь. Страшно не было. Я представляла, что лечу над ночным городом, и мерцающие красные угли – свет окошек земных домиков. Ковёр – широкий и длинный. Не стекло, где всего пара маленьких шагов, и ты – на Суше. Гигантских шагов – штук семь, если не больше. Интересно, как потом каждый оценивал, а сколько метров в длину получился коврик. Кто-то – десять, кто-то – пять, кто-то – двадцать. Забавно, да? В ширину – метра два с половиной, я думаю.

За шаг до суши во время первой «ходки» я почувствовала, что «горю». Казалось, пятки сожжены. Посмотрела – нечто, похожее на малюсенькую царапину. Ходили мы три раза, потому что нас – очень много, а обычно ходят минимум семь. Второй и третий раз я не чувствовала под ногами вообще ничего, будто летела, а не шла. Телевидение, конечно, заинтриговано.

Ходить по углям самостоятельно нельзя, как говорит Р.А.М., «это – не в игрушки играть». Мы настраивались вместе с ней в течение дня. И она нас поддерживала. Но прошли не все. Одна женщина сгорела так, что больше не могла ходить даже по траве – обе подошвы представляли сплошной ожог. Она ждала чуда, но ничего не сделала для того, чтобы чудо произошло. А чудеса – это, в первую очередь, серьёзная внутренняя работа, к ним нельзя несерьёзно относиться: щёлкнул пальцами и… И ничего у вас не получится.

Около двух ночи питерцы разъехались по домам. Мы же сложили вещи в кучку и тихонько подрёмывали у небольшого костра. Холодно. У большинства семинаристов обратный поезд – рано утром. Я оставалась в Питере по работе ещё на несколько дней. Лариса предложила мне горячего чая с пряниками. Мы сидим с ней под звёздным небом и ждём рассвета. В пять часов один из москвичей, который приехал сюда на машине, отвезёт меня и ещё двух семинаристок на вокзал. У них там – поезд, у меня – вещи в камере хранения. Лариса поедет с кем-то ещё.

– Как ты, Лар?

– Нормально… Вот, сожгла Прошлое, а теперь… Знаешь, Лиса, я решила уехать отсюда. Далеко-далеко…

– В монастырь?

– Есть одно место на Украине. Поеду туда. Туда многие уезжали… Лариса очень грустная, но такая молодая и красивая. Я ещё не знаю, что никогда больше её не увижу. В этой реальности. Мы допиваем чай и ложимся с ней рядышком – так теплее. Справа от меня посапывает Лена из Казахстана. Тихо-тихо. Только костёр потрескивает.

В пять утра мы по чуть-чуть разъезжаемся, попрощавшись друг с другом. Я целую Ларису и обещаю ей позвонить, сажусь в машину к Виктору, и мы едем в Питер. По дороге вспоминаю, что у меня в мобильнике не отключён будильник, который теперь уже не нужен. Достаю из рюкзака телефон, включаю его, жду, когда всё в нём загрузится, отключаю будильник, выключаю телефон и кладу его обратно в рюкзак. Я сижу рядом с Виктором, рюкзак – под ногами.

Мы подъезжаем к вокзалу. Виктор предлагает обменяться телефонами. Я диктую свой.

– Отлично, Аль, включай мобильник, я тебе, чтобы не диктовать, сразу прям и наберу, а ты мой высветившийся сохранишь.

Я лезу в рюкзак. Вообще, чтобы вы там чего сейчас не подумали, рюкзак – это громко сказано. У меня маленький такой кожаный рюкзачочек с одним кармашком. Декоративный… Я открываю кармашек, где лежит мой телефон, и… И его там нет… Удивлённо смотрю на Виктора.

– Аль… Ты чего? Ты же его только что оттуда доставала?

Киваю. Ничего не понимаю. Ищу снова. Везде. А не только там, в кармашке, куда ещё минут пятнадцать назад отправила его своею же собственной рукой, застегнув после этого кармашек на молнию. Телефона нет. Нигде.

– Алиса, это не смешно. Вытряхивай всё содержимое!

Вытряхиваю. Там особо-то и вытряхивать нечего, потому что всё, что мне нужно для командировки, я оставила в камере хранения на вокзале. Виктор в шоке.

– Посмотри в карманах одежды.

– Отличная идея! Только у меня нет карманов в этой одежде…

Мы выходим из машины. Ищем под моим сидением – нет его. Виктор открывает «бардачок» – пусто. По чуть-чуть он перерывает всю свою машину, включая багажник.

– Да брось, Вить, откуда он в багажнике-то?

И тут мне становится смешно. Очень смешно. Правда! Я хохочу от Души. Сжигать Прошлое – так сжигать! Это же прикольно: потерять все контакты за десять лет, которых больше нет нигде, кроме как в пропавшем телефоне. Большинство из них уже не восстановить. Ещё интересно: а кто теперь меня вспомнит из тех, кого я уже не смогу набрать сама… Виктор заставляет меня взять у него денег на покупку нового мобильника, чтобы я не оставалась в Питере без связи во время командировки. Он чувствует себя виноватым в пропаже.

– Восстанови сегодня же свой номер, потом купи телефон и проэсэмэсь, хорошо?

– Спасибо! Но сегодня – воскресенье, наверное, только завтра получится…

Мы забираем мои вещи из камеры хранения и прощаемся. Виктор всё ещё смотрит на меня в состоянии глубокого транса. Смеюсь, машу ему рукой и радостно шагаю по Невскому Проспекту к гостинице. Всё залито Солнцем. Воскресное утро. Воскресение.

ЛЕТО

Я вернулась из Питера. В этом году ужасно жаркое лето. Смог. Дышать нечем. Дома находиться невозможно, потому что кондиционера нет, а окно открыть – тут же задыхаюсь от дыма. Пытаюсь вешать на окна пропитанные водой занавески – высыхают через полчаса. Приспосабливаюсь спать в ванной, свернувшись клубочком на коврике между «корытцем», раковиной и стиральной машиной. Открываю душ с холодной водой, пускаю его водопадом на стену и ловлю кайф. На дачу выбираться бесполезно, там – всё то же. Даже похуже – душа волшебного нет. Уехать из страны – нет денег. Почти каждый день после работы пытаюсь заезжать на Рублёвку, к речке, где когда-то были папа, мама и я, потом – мама и я, теперь – только я. Моё Место Силы, хотя и там не лучше, чем в городе, но у речки хоть как-то дышится. Поздно ночью возвращаюсь домой.

Пытаюсь написать про горный семинар, но погодных условий не выдерживает ноутбук – передаёт мне пламенный привет и умирает.

ОСЕНЬ

Я наконец-то выбираюсь к морю, разыскав в Интернете самое невероятно дешёвое предложение одной турфирмы по поводу самого невероятно красивого места на земле. Кому говорю, за сколько лечу, не верят, думают, скрываю доходы. Ну и Бог с ними. Всё оказалось действительно невероятно замечательным и без подвохов.

Возвращаюсь и отправляюсь на литературный вечер, посвященный памяти Блока, где мне выпала честь выступить с небольшим рассказом о поэте и почитать его и свои стихи первой. За пару минут до выхода на сцену мне сообщают сногсшибательную новость про Человека, Которого Не Было. Конечно, уже несколько месяцев подряд Высшие Силы буквально тыкали меня носом в разные знаки, и Книга Перемен открылась на потрясающей фразе, в которой прямым текстом в лоб всё написано. Фраза из четырёх слов. «Четыре» – символично, да? Но верить в плохое отказываешься до последнего. Когда я выйду читать и рассказывать о Блоке, кто-то меня сфотографирует. Однажды я покажу эту фотку Светлане. Она отпрянет в ужасе, будет долго молчать, а потом предложит уничтожить фотографию – меня на ней нет. Это – что-то другое или кто-то другой. Меня тогда действительно в себе не было. Я ничего не помню из того, что говорила на сцене. Душу швыряло и вертело, как в танце внутри круга в горах. Я ушла из себя далеко и надолго, и возвращаться не хотелось. Ничего не хотелось. Жить тоже. Кто вёл мою машину, когда я ехала с вечера Блока домой? Почему я не разбилась – непонятно.

На четвёртый день понимаю, что надо заехать к Учителю. Встречаемся. Стираем кусок памяти до определённого момента. Он говорит, что я – под колпаком. Нужно отдать «Небесный Долг», возможно, после что-то и изменится. Не с Человеком, Которого Не Было, а вообще в моей жизни. Разыскиваю через Светлану телефон Ларисы. Но «абонент недоступен». Мне сообщают её электронный адрес, я пишу письмо. Если у вас есть проблема, попробуйте написать о ней онкобольному. Возможно, вы никогда не отправите своё послание. Я отправила и ожидала, что она меня пошлёт или не ответит, или ответит: «Мне бы твои проблемы». Но Лариса написала, чтобы я всё бросила и купила билет до Симферополя: «Я тебя там встречу, ты только напиши, когда. Я всё устрою, не беспокойся. От тебя ничего не требуется, кроме билета. Поживёшь пока здесь со мной. Тебе нужно уехать, чтобы всё забыть…» Но я уже не могу никуда уехать – только что из отпуска, а на работе на носу – крупная ежегодная выставка, которую организую я, и кроме меня работать на ней некому.

Постепенно мне становится всё хуже и хуже на физическом плане. Встречаюсь с Рэем, ничего ему не рассказываю. Мы молчим, как обычно. А потом он внезапно берёт меня за руку, смотрит в глаза и произносит: «Ты должна жить, Лиль. Ты не должна умирать из-за того, кто недостоин тебя. Ты не имеешь права желать себе смерти. Ты – не я. За тобой постоянно внимательно наблюдают, и тебе нельзя ошибаться. Тебя мгновенно Отсюда заберут. Срочно вспомни: что ты Здесь не доделала?» И я отдаю ноутбук в починку.

С вечера памяти Блока проходит три недели. Вечером в пятницу мне становится совсем хреново. Я уже ничего не могу есть. Бросает то в жар, то в холод. Вроде ничего и не болит, но много всего разного, что не так. И температура. К какому врачу идти – непонятно. Да и когда идти? В ночь с воскресенья на понедельник я улетаю в командировку в Питер, ночью в понедельник – обратно, рано утром во вторник вылетаю в Челябинск и возвращаюсь поздно ночью во вторник, после чего рано утром лечу на конференцию в Город-на-Воде, оттуда домой – через неделю. Отменять командировки не получится. В ночь на субботу задаю вопрос Подсознанию: «Что со мной происходит?» и засыпаю. Утром встаю и знаю ответ – чётко прослеживается причинно-следственная связь с тем, как именно я сформулировала нежелание жить три недели назад на вечере Блока. Вспоминаю слова Р.А.М. в горах: «Любая программа запускается в действие в течение 21 дня». Ну вот и приехали. Завтра будет день 22-ой. Говорил мне Учитель: уничтожь исходную программу. Я запускаю её первой, даже если потом другую визуализирую, исходную забываю стереть, и она продолжает работать и неумолимо приводит к реализации намерения.

В субботу выступаю и возвращаюсь домой в жутком состоянии. Вспоминаю слова Рэя: «Срочно вспомни, что ты Здесь не доделала!» Сажусь на кухне, беру икону, зажигаю свечи. Мысленно жёстко в приказном тоне без восклицательных знаков произношу, обращаясь к своему Духу: «СТОП. Я ОСТАЮСЬ. УМИРАТЬ РАНО. МНЕ НАДО ДОПИСАТЬ СВОЮ КНИГУ. Как только вернусь из командировок, сразу же начну над ней работать». «Книга Знаний» – обет, клятва, которую я приношу Высшим Силам в обмен на свою жизнь. Я прекрасно отдаю себе отчёт в том, ЧТО я произнесла и насколько это рискованно. Это – не пообещать Богу тысячу коленопреклонений сделать или бросить курить, например. Потому что я буду писать о таких вещах, в которых нельзя ошибаться. Высшие Силы заинтересованы оставить меня, если я напишу относительно правильно. Стопроцентную Истину написать простому смертному невозможно, но ошибаться существенным образом нельзя. Высшим Силам совсем не нужна книжка, вводящая в заблуждение людей. Им проще при первой же грубой ошибке отправить автора в Иную Реальность, чтобы он Там подучился, а затем вернулся на Землю и написал что-нибудь поближе к Истине. Но разве у меня есть варианты?

Разобравшись с самым главным – обетом, беру тетрадку в клеточку. Начинаю вспоминать всю свою жизнь. Выписываю людей, с которыми я так или иначе общалась с 7-летнего возраста. Вначале получается около 100–150 человек. Передо мной – церковный лист с перечнем грехов, исповедуемых на мытарствах с детальной расшифровкой каждого. Начинаю с умерших. Они могут помочь Оттуда. Беру первого человека. Начинаю писать ему Письмо Прощения, вспоминая в деталях всё, что было между нами, одновременно пробегая глазами перечень грехов, в котором всё, кроме разве что муже-и скотоложства, так или иначе меня касается. Пишу, что вспоминается и прошу прощения за те слова, мысли, эмоции, поступки или их отсутствие, которые имели место быть в каждой конкретной ситуации. В последней фразе пишу, что прощаю этого человека, отпускаю с Богом и прошу при возможности помочь мне. На одно такое письмо уходит около получаса. По ходу написания вспоминается ещё около 150 человек. Параллельно в другой тетрадке пишу Человеку, Которого Не Было, по той методике, как нас учила Р.А.М. Здесь нужно исписать целую тетрадку в течение 7 дней одной и той же фразой. Когда долго пишешь одно и то же, Дверь приоткрывается, фраза попадает прямиком в Подсознание и запускает программу Прощения. Это важно, если ты кого-то на уровне Сознания простить ну никак не можешь. В ту ночь пишу до полного изнеможения несколько часов подряд.

Просыпаюсь утром, понимая, что запущенная 21 день назад программа Смерти переписана. Теперь главное – доделать начатую работу с Письмами Прощения и выполнить обещание написать Книжку.

ЗИМА

Возвращаюсь из командировки. Забираю воскрешённый ноутбук. Начинаю описывать День Первый. Перед Новым Годом ноутбук умирает во второй раз. Сдаю его в ремонт, но одновременно понимаю: неспроста. Достаю с книжных полок гору умных книжек, прочитанных когда-то, решаю заново пробежать их глазами. Считаю количество – около 150, самая тонкая – страниц 300, самая толстая – 948. Пишу Ларисе – купила ей в подарок книжку православного священника, но она не отвечает.

На Новогодние праздники уезжаю в паломнический тур по Святым Местам Сирии-Ливана-Иордании. С нами едет священник с огромной иконой Смоленской Божьей Матери. Я же перечитываю книги, используя каждую свободную минуту. На реке Иордании, в месте крещения Христа, оказываюсь в день моего собственного крещения в Православие, но 21 год спустя. Возвращаюсь домой, ежедневно до изнеможения перечитывая книги. Р.А.М. приезжает в город, но я не прихожу на семинар – мне надо работать над Книгой, и в последних числах января остаётся две не перечитанные.

Вечером тащу по телефону самоубийцу – вытаскиваю, радуюсь. А утром приходит письмо от Ларисы в ответ на моё поздравление с Новым Годом. Открываю. Читаю. Пишет её сын: «Мама умерла…». Плачу. Пишу в ответ, что люди никогда не умирают, а наши мамы – всегда рядом. Обещаю в Этой Книжке обязательно написать про Ларису, пересылаю её фотографии с горного семинара и с питерского Огня, которые у меня есть. Тогда, летом, Лариса отказалась от операции со словами: «Лиса, а как мне потом такой жить? Кто меня полюбит такую некрасивую?! Уж лучше я умру…» Она отказалась жить НЕ красивой…

Забираю в третий раз воскрешённый ноутбук. Звонят из «Самого Главного Общества Заклинателей», говорят приехать на церемонию награждения победителей Первого международного конкурса «Литературный Олимп», проводимого Лигой Писателей Евразии. А я тут при чём? Оказывается, год назад я сдала рукопись Первой Части книжки про Иную Реальность. Всего на конкурс было подано 1500 рукописей из разных стран. Суммарно около 20 лауреатов на все номинации. Приезжаю. Сижу в зале. Меня вызывают и… награждают золотой медалью как победителя в номинации «Проза». Не верю ни своим глазам, ни ушам – самое настоящее чудо, и осознаю: это аванс Высших Сил за «Книгу Знаний». Возвращаюсь домой в слезах от счастья, но звонит Сашка – у его жены повторно ставят рак. Он просит, чтобы я с ней поговорила. Я произношу всё, что могу сказать, всё, что знаю, одновременно понимая, что мне надо срочно бросить всё и начать писать Эту Книгу. Первые главы появляются 17 февраля. Не претендуя на Истину, я всего лишь делюсь с читателями своими мыслями на определённые темы.

ВЕСНА

Я исчезаю из мира. Вернее, мир перестаёт существовать для меня, пока я пишу Эту Книжку. Я почти ни с кем не общаюсь. Единственное желание – чтобы все оставили меня в покое. Иногда что-то кушаю, одновременно перечитывая только что написанное. Пишу по ночам, потому что днём работаю с аббревиатурами типа ХПЛ, СПЛ и т. д., и т. п. Мне страшно, что ноутбук опять отправится в Иную Реальность. Или НЕ ноутбук… Поэтому я выкладываю главы на своей страничке на «Стихиру» по мере их написания, отдавая в мир обещанное. Пусть даже тем немногим людям, кому будет интересно прочитать мои мысли. К тому же, если ноутбук дематериализует написанное, есть вероятность, что оно останется в Интернете. Светлана скачивает свежеиспечённое, сохраняя у себя на компьютере. Как только дописываю главу «Онкология», набираю Сашку и, ничего не объясняя, прошу зайти на мою страницу в Интернете, распечатать и передать жене. Через полчаса Сашка звонит – прочитал, спрашивает, где можно срочно купить эту Книгу. Я говорю: «Пожелай мне для начала её дописать».

Всё, что я написала про семинар, – правда. Кстати, Сашка действительно называл меня Дафной. А Светлана? Она тоже существует, и жили мы в горах в одном номере. Но Света на самом деле сама может вас чему-нибудь поучить. Это много лет назад, когда мы вместе работали у Мальчика, она ещё ничего не знала про Иную Реальность. Кстати, осенью Света пошла на курсы рисования, и рисует она великолепно. Саша и Света, если у вас хватило сил и терпения дочитать до этой строчки, простите, что злоупотребляла вашими образами, но без них у меня ничего бы не получилось…

Написав чуть меньше половины Книги, начинаю странно себя чувствовать – в области горловой чакры, отвечающей за творчество, и Третьего Глаза – ощущаю сильнейшее перенапряжение, всё вибрирует на максимальной частоте, астральное тело болит. Сказывается мозговой штурм… Иду на всякий случай к врачам, одновременно стараясь писать медленнее, но врачи выносят вердикт: «Абсолютно здорова», – отлично.

04 апреля, накануне дня рождения, меня впервые показывают по телевидению в качестве поэта. Ну и что, что не по 1-му Каналу и не в прайм-тайм. Я всё равно счастлива – подарок Высших Сил. Отдельная тридцатиминутная передача – беседа со мной о творчестве. На вопрос ведущей, а какая у меня сегодня мечта, отвечаю: «Дописать Книгу».

Дня рождения у меня в этом году не случилось: с одной стороны – всю неделю была привязана к стенду итальянских партнёров по бизнесу на очередной крупной отраслевой выставке, с другой – не могла себе позволить при сложившихся обстоятельствах отмечать, пока не допишу Книгу. Все ждали, что я приглашу их на торжество. В прошлом году я устраивала творческий вечер в бард-арт-кафе. В этот раз сказала, что ничего не отмечаю. Наверно, подумали: обманываю – отмечаю, но не зову именно их. Людям подобное свойственно. Бог с ними. А сын по вечерам подходит ко мне, сидящей на кухне за ноутбуком, и задаёт один и тот же вопрос: «Какую главу пишешь?».

Сегодня – день рождения у двух персонажей этой Книги. Сегодня – день рождения Литературного Клуба «Отклик», на праздновании которого мне вручили Почётную Грамоту за верное служение отечественной литературе и достижения в области поэзии. Сегодня, и это самое главное, – Пасха. Если честно, я не специально подгадывала – так получилось, но вы же знаете, что случайностей не бывает? Сегодня я счастлива, потому что выполнила своё обещание, потому что Высшие Силы дали мне Сил его выполнить.

Конечно, я не открыла ничего нового – лишь поделилась мыслями и указала на те Двери, которые открывались передо мной. И, дописывая последнюю главу Этой Книги, я прошу прощения у всех, кого знаю и не знаю, за всё, чем могла чаяно или нечаянно обидеть, за всё, что сделала плохого и чего не сделала хорошего, за все мои негативные слова, мысли, эмоции. Простите меня, пожалуйста, как и я простила всех вас сегодня, в Светлый Праздник ВОСКРЕСЕНИЯ.

Я искренне желаю вам нести Добро и Любовь в этот мир, и пусть Силы Света всегда охраняют ваш Путь.

24 апреля 2011