Текст книги "Разрубить гордиев узел"

О смерти Андрея и о том, что в живых остался только Вячеслав, сообщили Ольге и матери Андрея. Их вызвало командование, говорило какие-то нелепые слова. Елена Васильевна плакала, она ее утешала, ощущая, как по ногам стекает теплая, тягучая жидкость.

Три дня в реанимации поставили крест на ее дальнейшей жизни. Нет, она выжила. Точнее, выжило ее тело. Оно оправилось (молодая, сильная). Выйдя из больницы, Ольга сразу же подписала договор с миротворческим контингентом и отправилась в Кот д’Ивуар в качестве военного врача с целью найти Славика и узнать, простил ли ее Андрей перед смертью. А затем она планировала умереть где-нибудь там, где осталось ее сердце.

Но ей не повезло, она выжила, даже пережила малярию. Ее руководителем стал Валерий Мальцев, долгие годы собиравший ее по кусочкам и считающий Ольгу кем-то вроде своей Галатеи.

Ольга была на месте крушения вертолета. Она видела его останки – их оставили в качестве памятника погибшим героям. Героям, отдавшим жизнь за чужие, непонятные ценности. Андрей не мог выжить, не мог. Ведь, оставшись в живых, разве мог он не прийти к ней, если действительно любил? А в том, что Андрей ее любил, Ольга не сомневалась. Он погиб. Только почему тот человек – Славик – пах Андреем? И убил не ее, а Валеру? Разве наемные убийцы так поступают?

В том, что Вячеслав был наемным убийцей, Ольга не сомневалась. Она встречалась с такими в Африке. Их отличала от других грация и безжалостность дикого зверя. Они не знали сантиментов. Смерть была их работой, так почему же он не выполнил ее?

Ольге хотелось завыть от отчаяния. Она села на пол, на паркет елочкой, на котором Женя почему-то была особенно зациклена, прислонилась к стене, выкрашенной в модный оттенок гнилого баклажана, и закрыла глаза, обхватив себя руками. Это все слишком для нее. Слишком.

Дмитрий

«Предполагаемый отец не исключается как биологический отец тестируемого ребенка. Исходя из результатов исследования, полученных путем анализа перечисленных локусов ДНК, вероятность отцовства составляет 99,999999995 %».

Дмитрий перечитывал содержание смятого листка в течение получаса. Бездумно бегал глазами по строчкам, решительно отказываясь верить написанному. Вместо одной Агаты у него теперь есть еще два ребенка, которые почему-то по бумагам являются детьми граждан Китая. Как это возможно? Что за бред?

Едва получив тест, он в ярости позвонил Валерию, но тот не ответил. Дмитрий продолжал звонить ему снова и снова, меряя шагами квартиру, натыкаясь на стены. Внезапно в квартире стало слишком тесно. Голова шла кругом. Что ему теперь с этим делать? Вчера очередной няне было указано на дверь, после того как она решила напоить ребенка обычным молоком, что вызвало бурную реакцию со стороны Агаты.

Что он будет делать с тремя? Сдаст в интернат? Закроет глаза на происходящее и отдаст китайцам, которые неизвестно зачем их «родили»? Конечно же, всегда существует шанс, что сделали они это исключительно с целью реализовать родительский инстинкт и малюток ждут любящие папа и мама, а также жизнь в райском саду. Вот только правда была беспощадна: оба родителя готовились разменять восьмой десяток, и о том, чтобы отдать им детей, речь даже не шла. Ему предстоял грандиозный скандал и длительные суды с привлечением общественности.

Дмитрий знал, что в законодательном плане суррогатное материнство для иностранных граждан – это серая зона. Слишком скользко, слишком мало практики, слишком мизерные шансы на успех. У тех, кто стоит за этой схемой, есть свои беспринципные адвокаты. Но он будет судиться, обязательно будет. Вот только найдет этого чертова Валерия.

Наконец его попытки дозвониться увенчались успехом. На звонок ответил казенный голос и сразу потребовал, чтобы Дмитрий представился.

– Дмитрий Разумный, адвокат. А с кем я говорю? – поинтересовался он в свою очередь.

– Антон Мещанинов, старший оперуполномоченный.

– Что случилось? – напрягся Дмитрий.

– Скажите, вы могли бы подъехать к парку на Теужича?

– А в чем, собственно, дело?

– Требуется опознание.

Антон Мещанинов повесил трубку, а Дмитрий заметался, не зная, как ему поступить. Оставить дома спящую Агату одну было немыслимо. Тащить ее на предполагаемое место преступления тоже не лучшая идея.

– Вот дерьмо! – Дмитрий в ярости пнул пафосный пуфик, который поставила в прихожей Вера. Яркий, слишком радостный, по ее задумке он должен был внести необходимый акцент в их сдержанную прихожую, оформленную в серых тонах. – Дерьмо!

Он набрал номер жены и обрушился на нее после тихого «слушаю».

– Ты не могла бы приехать домой и присмотреть за Агатой? Мне срочно нужно уехать, а ее не с кем оставить.

– Нет, – просто ответила Вера.

– Что значит «нет»? – начал заводиться Дмитрий. – Ты должна выполнять свою часть договора. В конце концов, это и твоя дочь.

– Это не моя дочь, Дима, – все так же спокойно ответила Вера и повесила трубку.

На следующие звонки Дмитрия она просто не ответила. Зато проснулась и заплакала Агата, разбуженная резким грохотом из прихожей.

– Иду, Агуша, иду, – Дмитрий сразу притих и обругал себя – эгоист! О чем он только думал, устраивая истерику?

Он схватил детскую люльку, стоящую в прихожей, и направился в комнату к малышке, предварительно заглянув на кухню, где в специальном устройстве уже ожидала бутылочка со смесью. Накормив Агату, он переодел ее, засунул в люльку и прикрыл одеялом.

– Ну что, как насчет небольшой прогулки на опознание и визита к полицейским? Не очень-то тебе повезло с отцом, правда, малышка?

Обычно мрачная парковая зона на Теужича сияла разноцветными огнями. Дмитрий выбрался из машины, достал кресло с уснувшей малышкой и закрепил его на шасси, извлеченное из багажника.

Похоже, Агата была подарочным вариантом. Большую часть времени она спала. Кричала малышка редко и по делу. Пока она была крошечной, с ней еще можно было делать дела, но что будет, когда она немного подрастет? Когда все трое немного подрастут? Начнут ходить, говорить? Не будет же он их тягать по полицейским участкам.

При мысли о еще двоих детях Дмитрий помрачнел и, решительно толкая коляску перед собой и ловя удивленные взгляды присутствующих в парке, направился к месту, где наблюдалось самое большое движение.

– Мне нужен Антон Мещанинов, – обратился он к толпе.

– Это я. – Мужчина средних лет сделал шаг вперед и с удивлением покосился на коляску.

– Ее мама в больнице, – зачем-то начал оправдываться Дмитрий. Полицейский кивнул, а затем замялся.

– Местные жители обнаружили тело мужчины. Если судить по документам, это Валерий Мальцев. Вы его хорошо знали?

– Неплохо, – скупо ответил Дмитрий, а сам попытался сосредоточиться: неужели до Валерия уже добрались те, чьих детей он тоже продал неизвестно кому?

– Вы могли бы… – полицейский замялся и снова покосился на коляску. – Я могу присмотреть пару минут.

– Только покачивайте ее слегка, – строго наказал Дмитрий и, оставив коляску Мещанинову, направился к месту, освещенному ярким прожектором.

Тело мужчины было прикрыто белой простыней. Дмитрий подошел к нему, наклонился и резко отдернул простыню. Валерий смотрел на него удивленным взглядом, словно не понимая, откуда у него во лбу взялась идеальная круглая дыра. Дмитрия обуревали эмоции. Он с трудом сдержался, чтобы не пнуть покойного напоследок. Резко накинув простыню на голову покойника, он вернулся к полицейскому.

– Это Валерий Мальцев, – скупо сообщил он.

– Вы знаете кого-то из его близких?

– В некотором роде.

– Сможете им сообщить? – почти заискивающе попросил Мещанинов. Он ненавидел приносить людям плохие новости.

– Могу, – кивнул Дмитрий, забирая коляску у Мещанинова и отходя в сторону.

Он лихорадочно пытался сообразить. В то, что это Ольга застрелила Валерия, он не верил, хотя эту версию нельзя было сбрасывать со счетов: от этой женщины можно было ожидать чего угодно. К тому же между ними явно назревал конфликт. Но скорее всего с Валерием поквитался кто-то из клиентов. И что ему теперь со всем этим делать? Если Ольга утверждает, что она не знала, чем занимался Валерий, то где искать ответы на все вопросы?

Впрочем, один ответ у него уже был. Тест ДНК. Глядя на сладко спящую Агату, Дмитрий уже знал, какое решение относительно двоих других детей он примет. Решение, против которого все внутри бастовало, но он понимал, что у него просто нет выбора. Он не может иначе.

Алексей

Домой Алексей попал уже под утро. Темноту летней ночи небо уже стирало ластиком, превращая угольно-черные штрихи в застиранно-серые разводы.

Машину он вел на автопилоте. Тело отца, нелепое тело, всего несколько часов тому назад бывшее одним из самых значимых людей страны, теперь лежало в морге и ничего собой не представляло.

Ему нужно будет позвонить друзьям отца и попросить об «официальной» коммуникации. Пусть обойдутся обтекаемыми формулировками в стиле «неожиданно ушел из жизни» или «скончался в результате болезни». Что угодно, лишь бы дать отцу возможность уйти с достоинством. Он это заслужил за всю свою долгую жизнь. Позор разделят между собой его близкие.

Оставалось лишь надеяться, что эта идиотка, любовница отца, не станет бежать в интернет и выкладывать все подробности. С нее станется. После того как отец ушел от матери, он любопытства ради заглянул в ее профиль и пришел в ужас. Эта женщина не умела любить и не знала жалости. Вся ее жизнь была посвящена ненависти. Никто не уходил безнаказанным. Она ругалась со всеми, кто попадался ей в радиусе одного километра. Начиная от курьеров, заканчивая журналистами. Она жила этим больным вниманием, не могла существовать в мире с собой и окружающими. Что же с ней такое случилось в детстве? Что с ними всеми случилось? С Юлей, живущей в своем мире? Со скандалисткой Эжени? С замороженной Ольгой, ищущей какого-то Андрея?

Впрочем, последняя была способна на эмоции, в чем он успел убедиться. Наверное, она как вулкан. Покрытый толстой корой снаружи, но прячущий смертоносный огонь внутри. Сравнение с вулканом показалось ему банальным – Ольге оно не подходит.

Голова гудела, все сливалось в причудливую смесь бодрствования и реальности, горя и счастья, непонимания и осознания потери. Спать. Ему нужно поспать. Он слышал, как пиликал телефон, сообщая о том, что Никита подошел к камере. Но в угаре всего происходящего не стал смотреть. Дома Юля, пусть хотя бы раз в жизни попробует со всем разобраться самостоятельно.

Порог подъезда Алексей переступил изможденным. Вызвал лифт и поднялся на этаж, прислонившись головой к двери. Выйдя на лестничную площадку, доставая на ходу ключи и подходя к квартире, Алексей обратил внимание на замок. Он был поцарапан. Алексей нахмурился, вставил ключ в замок, но не успел повернуть, как дверь сама распахнулась.

На пороге стояла растрепанная, взволнованная жена, и он на краткое мгновение подумал, что ей все известно. Неужели все-таки Эжени вырвалась из медикаментозного сна, куда ее отправили медики, и решила поделиться бурными событиями из своей жизни с общественностью?

– Леша, – прошептала жена, – Леша, нас ограбили.

Это было последнее, что Алексей ожидал услышать после этой безумной ночи. Молча войдя в прихожую, он бросил ключи на трюмо, устало присел на маленький пуфик, который они поставили когда-то в коридоре для удобства детей, но который так и прижился. Стянув кроссовки с ног, он опустил голову в руки и с силой потер виски.

– Леш, украли все наши деньги, представляешь? – залопотала Юля, кружась вокруг него, словно всполошенная птица. – Ничего святого у людей. Забрали мои украшения, даже у Никитки оклад иконы, которую твоя мама подарила.

Мозг зацепился за последнюю фразу.

– Никита в порядке? – Алексей поднялся на ноги. Все внутри отчаянно бастовало против еще одной порции плохих новостей.

– Да, он… он даже не отвлекся на них, представляешь? И повезло, что Дашки не было – она сегодня у подружки ночевала.

– Какой подружки? – Алексей перевел тяжелый взгляд на жену.

– Не знаю, – растерянно ответила та. – Сказала у подружки.

– То есть ты понятия не имеешь, где ночует твоя дочь? – Алексей почувствовал, как закипает.

Словно внутри все органы начинают покрываться паром, бурлить, и этот пар поднимается все выше, к голове, которая сейчас просто взорвется.

– Я… О чем мы вообще сейчас говорим? Нас ограбили!

– Мы говорим о том, что у моих детей такая прекрасная мать, при которой любой идиот может влезть в квартиру и нанести вред больному ребенку! А здоровый ребенок живет своей жизнью, и мать даже не знает, где он ночует.

Упрек был справедливым, но Юля почувствовала, как на глаза набежали слезы. Юра бы никогда себе такого не позволил, он бы… он бы обошелся с ней помягче. Да, проблема Алексея и вся проблема их семейной жизни в том, что муж был слишком жестким с ней. Ни одного ласкового слова, ни одного объятия поддержки.

Алексей покосился на рыдающую жену и вздохнул:

– Как так получилось, что ты ничего не услышала?

– Я приняла снотворное. Ты же знаешь, что у меня проблемы со сном.

– Ладно, – смягчился Алексей, который совершенно не переносил женских слез. – Звони Дашке, пусть немедленно едет домой. Мала еще ночевать неизвестно где. А я сейчас проверю камеру в комнате Никиты.

– Камеру? – замерла Юлия, поднимая к мужу перекошенное ужасом лицо.

– Да, камеру, а что?

– Откуда у Никиты в комнате камера? – Голос дрогнул, а мысли заметались лихорадочно.

– Я ее там поставил.

– Зачем? Зачем ты поставил камеру в комнату к ребенку? Ты что, за ним следишь? – Юля сорвалась в истерику.

– Да, я за ним слежу, Юля, – жестко осадил ее Алексей. – Никита болен, а я, видишь ли, не всегда могу сидеть рядом с ним и держать его за руку в то время, как его мама находится в путешествиях. Поэтому я и поставил в его комнату камеру, чтобы видеть, что происходит, когда я, например, готовлю есть или смотрю с Дашкой телик. Или работаю. Знаешь, это непросто – быть отцом-одиночкой.

Юля замерла, словно Алексей влепил ей пощечину. Слезы высохли, кровь отлила от щек. Сколько веревочке ни виться…

– Алексей, нам надо серьезно поговорить, – тихо, стараясь не сорваться на крик, прошептала она.

– Я посмотрю камеры…

– Нет, нам надо поговорить сейчас.

Ольга

Ольгу вырвал из тяжелого сна настойчивый звонок в дверь. Голова была чугунной, и последнее, чего ей сейчас хотелось, – это вылезать из кровати и с кем-то общаться.

Она натянула одеяло на голову и закрыла уши руками. Что же это такое происходит в последнее время, что ее постоянно будят по утрам после тяжелой ночи?

Но звонящий не сдавался. Ольге показалось, что у нее дежавю. В прошлый раз, когда кто-то так настойчиво домогался ее внимания, он хотел ей сообщить о начале больших неприятностей.

С трудом стащив себя с кровати и закутавшись в одеяло (ее знобило то ли от холода, то ли от нервов), Ольга поплелась в прихожую.

– Кто там? – хриплым голосом поинтересовалась она.

– Ольга, это Дмитрий, нам надо поговорить.

– А вы не испугаетесь? – немного подумав, спросила она.

– Чего я должен испугаться? – удивился Дмитрий.

Ольга немного повозилась с замком и распахнула дверь, уставившись на Дмитрия, у которого в переноске на груди мирно спала Агата. Ольга вздохнула.

– Вам нужно пойти в одно из этих ток-шоу и рассказать историю, как отец-одиночка справляется с тяготами жизни. Уверена, после этого у вашего дома выстроится очередь из желающих их разделить.

– Не смешно, – мрачно отреагировал Дмитрий. – Я могу войти?

– Входите, конечно, – Ольга сделала шаг назад и распахнула дверь шире, впуская Дмитрия. – Извините, мне нужно в душ.

– Конечно, – Дмитрий с пониманием смотрел на Ольгу. Выглядела та хуже некуда, ночь явно выдалась бурной. Интересно, откуда в этой женщине такая тяга к саморазрушению?

– Вы можете пройти в большую комнату, там толстый ковер, малышку можно положить прямо туда, если проснется.

Дмитрий кивнул в знак благодарности и прошел в квартиру, которую принялся рассматривать с большим интересом.

Ольга Александровна наверняка могла позволить себе более элитную недвижимость, но эта квартира явно была ей дорога. Возможно, это квартира родителей. Ремонт в ней был выполнен в стиле восьмидесятых, но Дмитрий сразу заметил, что мебель сделана на заказ, на стенах дорогие новые обои – когда они ремонтировали свою квартиру, Вера посвящала его во все нюансы дизайна интерьеров, а Дмитрий внимательно слушал, чтобы сделать жене приятное.

Он прошел в комнату и оглянулся вокруг: комната была просторной. На потолке итальянская люстра 80-х годов, большой кожаный диван, при желании превращавшийся в кровать. Черное пианино. Выход на небольшой балкон. Двери распахнуты, легкий ветер колышет занавески. Ради интереса Дмитрий заглянул на балкон: там стоял шезлонг и небольшой столик. Дмитрий скосил глаза на книгу, которую Ольга оставила на шезлонге, – «Черные кувшинки» Бюсси. Книга вполне вписывалась в тот образ Ольги, который он себе создал.

Боясь быть застигнутым на месте преступления, он вернулся в гостиную и продолжил осмотр.

Раскладной стол-книжка (кто в наше время пользуется столами-книжками?). Стенка, занимающая почти половину комнаты, забита книгами. Возле дивана небольшое кресло, рядом уютный торшер на высокой ножке. Наверное, в этом кресле Ольга читает по вечерам, когда на балконе сгущаются сумерки. Рядом с креслом небольшая тумбочка с портретом молодого парня.

На черном пианино тоже расположились несколько фотографий. Пожилой мужчина с суровым взглядом. Легкое сходство с Ольгой просматривалось, но Дмитрий скорее решил бы, что это ее дед. Лицо мужчины явно было ему знакомо, и он попытался вспомнить, где его видел, но его внимание привлекла фотография красивого молодого человека в черной рамке, а рядом с ним еще одно фото – Ольга с этим молодым человеком в обнимку. Дмитрий даже не сразу узнал ее. Это была совершенно другая Ольга – счастливая.

– Подглядываете? – Он не услышал, как Ольга зашла в комнату. Одетая в короткий халат, влажные волосы рассыпаны по плечам. Лицо порозовело, в глаза вернулся блеск.

– Это?.. – Дмитрий кивнул на фотографии.

– Я бы сказала, не вашего ума дело, но, учитывая, что вы мой адвокат и у меня наверняка опять неприятности, к тому же здесь дети, я постараюсь быть любезной и отвечу на ваш вопрос. Это мой дед, Александр Волгин.

– Тот самый? Военный атташе? – удивился Дмитрий. Он прекрасно знал старика, тот частенько захаживал в юридическую академию, где он учился, и даже один раз читал лекцию как приглашенный гость. Пожалуй, это был самый яркий момент его обучения. На Ольгином фото Волгин был значительно моложе, поэтому Дмитрий не сразу его узнал.

– Да, он самый. – Ольга запнулась, но решила быть честной с Дмитрием, раз уж ей все равно понадобится его помощь. – А молодой человек – это мой жених, Андрей Таранов.

И не успел Дмитрий открыть рот, чтобы задать вопрос, как Ольга его прервала:

– Он погиб в миротворческой миссии в Кот-д’Ивуаре, поехал туда, чтобы заработать денег на нашу свадьбу, вот такая ирония, – невесело улыбнулась она.

– А вы поехали туда?.. – фраза была сказана наугад, но внезапно у Дмитрия все сложилось.

Он знал, что Мальцев руководил полевым госпиталем в Кот-д’Ивуаре. Судя по всему, там они с Ольгой и познакомились. Значит, она военный медик. Это многое объясняло: и ее пристрастие к спорту, и умение постоять за себя, и жесткий характер. На поле боя фиалки не цветут.

– А я поехала туда, чтобы умереть, – устало вздохнула Ольга. – Как видите, мне не удалось, и я продолжаю усложнять жизнь другим людям. Но вы ведь здесь не для того, чтобы беседовать о моем прошлом, я правильно понимаю?

– Правильно.

– Будете чай или кофе?

– Нет, боюсь обжечь малышку.

– А вы хороший отец, – Ольга была искренна в похвале. Дмитрий пожал плечами:

– У нас с Агатой просто нет выбора.

Ольга кивнула на кресло, а сама села на диван, забилась в угол и поджала ноги, накинув на них легкий голубой плед.

– Итак, вы сделали анализ ДНК? – поинтересовалась она, уже зная ответ.

– Сделал, но вначале я бы хотел поговорить о Валерии Мальцеве.

– А что о нем говорить? – удивилась Ольга. – Он погиб.

– Вы в курсе? – пришла очередь Дмитрия удивляться. Неужели все-таки…

– Я присутствовала на месте преступления, и он умер у меня на глазах.

– Вы знаете, кто его убил?

– Знаю. Я.

– Что? – Дмитрий от неожиданности слишком резко сел в кресло и, подавшись вперед, зашептал, чтобы не разбудить Агату: – Вы в своем уме?

Вчера, перед тем как погрузиться в тревожный болезненный сон, Ольга продумала свою линию. Да, без орудия убийства она не выдерживала никакой критики, и более или менее умный следак развалит ее без проблем, но Ольге нужно было дать фору себе и Андрею. Пока будут разбираться, он уже будет далеко, а она, разрешив все недоразумения и сославшись на то, что слишком большое количество событий пошатнуло ее психику, спокойно займется его поисками.

– Вполне, – кивнула Ольга. – Валерий организовал мое похищение с целью убийства, за которым решил понаблюдать. Когда я вышла из спортивного клуба, где каждый вечер боксирую и занимаюсь спортом, меня перехватил какой-то человек и засунул в машину. Он вывез меня в лесополосу на Теужича, где и днем-то никто не ходит, а вечером и подавно. А там меня уже ждал Валерий. Он произнес трогательную речь о том, что я влезла куда не следует, не поняла его прозрачных намеков и теперь буду наказана. Но, как я уже сказала, я долгое время занимаюсь спортом. Мне не составило труда вырубить похитителя, выхватить оружие у Валерия и застрелить его.

Дмитрий молча смотрел на Ольгу, пытаясь понять, зачем она врет.

– А оружие вы куда дели? – немного помолчав, поинтересовался он.

– Куда-то бросила. Отпечатки пальцев я стерла на всякий случай.

– Стерли, чтобы потом сразу же признаться в содеянном?

– А какой смысл скрывать? Все равно бы вышли на меня. Мне просто требовалось немного времени. Видите ли, у моей сестры случилась трагедия – ее муж повесился, – и мне нужно было немедленно ехать к ней, пока она тоже с собой ничего не сделала.

– Какое забавное у вас семейство, однако, – искренне поразился Дмитрий.

– Обхохочешься, – согласилась Ольга и, откинувшись на спинку дивана, продолжила смотреть на адвоката невинными глазами. Глядя на хрупкую, похожую на птичку с перебитым крылом Ольгу, ему почему-то было сложно представить ее убийцей. Настолько сложно, что Дмитрий не поверил ни единому слову.

– А что в этот момент делал ваш похититель?

– Лежал.

– Лежал? – брови Дмитрия взметнулись вверх.

– Да, видите ли, я его вырубила на несколько минут. Убила Валерия, стерла отпечатки пальцев с пистолета и куда-то его бросила. В этот момент мне позвонила моя сестра и сообщила печальную новость.

– Зачем?

– Что «зачем»? Зачем она мне позвонила?

– Нет, зачем вы орудие убийства бросили? Ольга, вы же не идиотка, зачем вы мне врете?

– Знаете, правда иногда бывает невероятнее любой лжи, – развела руками Ольга.

– Еще что-то хотите добавить?

– Машина, на которой меня украли, была с заляпанными грязью номерами.

– Естественно.

– Естественно. Так что, оформляем явку с повинной?

– Ольга, из чего вы его застрелили?

– Из пистолета с глушителем.

– Какого?

– Это был пистолет Валерия.

– Странно.

– Что вас смущает? – Сердце забилось немного чаще, чем ей хотелось. Конечно, она и сама понимала, что ее версия не выдерживает никакой критики, но, что она так быстро затрещала по швам, было даже обидно.

– Валерий носил с собой два пистолета?

– Он в некотором роде был параноиком. А что?

– То, что рядом с его телом нашли только один пистолет, который ему принадлежал, и его застрелили не из него.

– Да, удивительно, – согласилась Ольга.

Дмитрий помолчал, устало потер лицо руками, затем встал, чтобы покачать закряхтевшую Агату.

– Ольга Александровна, вы понимаете, что я на вашей стороне?

Та кивнула.

– И что мне, как священнику, можно всю правду.

– Я так и сделала, – заверила она его.

– Кто был этот похититель? – внезапно сменил тему Дмитрий.

– Не знаю, – лицо Ольги не дрогнуло, она лишь равнодушно пожала плечами. – Мы не успели познакомиться. Он сразу приковал меня наручниками к дверце машины, а когда приехали, то он вышвырнул меня из нее.

– Но тем не менее вы его выгораживаете. Это же он застрелил Валерия, чтобы спасти вас?

– И зачем бы ему было это делать? – с трудом удерживая голос от дрожи, поинтересовалась Ольга. Во рту внезапно пересохло.

Вместо ответа Дмитрий перевел взгляд на портрет Андрея, и в этот момент Ольге стало по-настоящему страшно.