Текст книги "Мой муж – Николай II. Дарите любовь…"

Прости, что первое же мое письмо – о делах, но все касающееся армии так важно для нас всех, мы этим живем. Я по часам слежу за всем тем, что ты делаешь в течение дня, мой дорогой. Вчера еще мы были вместе, а кажется, будто это было давно. Не забыл ли ты отложить призыв молодых солдат до 15 сентября, если это возможно, так, чтобы повсюду они могли закончить свои полевые работы? Иза приехала встретить на вокзал, хотя все еще плохо выглядит. Трина все еще простужена, не выходит из комнаты. M-me Зизи была здесь и спрашивала, откуда мы приехали!!! Была у меня также кн. Палей – без вуали, но я не стала ее целовать. Поздравляю тебя с праздником преображенцев, мой единственный и мое все!

5-го.

Горячо благодарю тебя за твое драгоценное письмо, сокровище мое! Да, радость нашего свиданья беспредельна, и я сейчас живу лишь воспоминаниями о нем. Для тебя что еще тяжелее, бедный ангел мой!

Опять очаровательная погода – уснула после трех. Работала в лазарете, масса новых лиц. Кн. Гедр., Таубе и Емельянов просят передать их глубочайшую благодарность за привет. Прилагаю сюда бумагу относительно Лопухина. Боткин снова просит за него – Макаров поступает несправедливо.

А. получила телеграмму от Н.П., он будет в ставке около 12-го.

Милый, я хочу причаститься этим постом, рассчитываю так: понедельник утром, так как вечером есть служба, завтра утром и вечером, в воскресенье утром, затем я закажу еще 2 раза – это будет великой поддержкой для меня. А. уезжает в понедельник – она не знает, сколько времени продлится ее поездка. Не пошлешь ли ты ей открытку с пожеланиями и напутствиями на дорогу? Только напиши ей вовремя. Дивная погода, мы завтракаем на балконе.

Сейчас должна принять одну даму, затем Мекка и Апраксина, в 4 часа уезжающего на фронт. Милый, ты ведь не забудешь о наградах для тех, кто ранен бомбами, сброшенными с аэропланов? А. благодарит за чайный стакан.

Теперь прощай, мое солнышко, радость моя. Мысленно нежно прижимаю тебя к сердцу, осыпаю тебя жгучими поцелуями. Бог да благословит и защитит тебя, и да поможет тебе во всех твоих начинаниях!

Помни относительно Безобразова!

Навеки, ангел мой, всецело твоя

Солнышко.

Николай II – Александре Федоровне

Царская ставка.

5 августа 1916 г.

Моя любимая!

Началась наша обычная серенькая жизнь. Ясные «солнечные» дни прошли, и я живу дорогими воспоминаниями о прошедшем! Душка моя, как я люблю тебя и как сильно привык я к твоему постоянному присутствию! Каждую разлуку так тяжело переносить, и с каждым разом я все больше жажду всегда быть вместе. Но долг прежде всего, мы должны подчиняться и стараться не роптать, хоть это и нелегко.

После дивной вчерашней погоды ночью был ливень несколько раз, сегодня погода непостоянная – нельзя сказать, будет ли ясно или пойдет дождь! Воздух очень теплый, и мы собираемся прокатиться в автомобиле до места, которое мы называем «шхеры».

Каждый день я принимаю кого-нибудь из министров, и это, а также мои бумаги, помешало мне повидать брата Боткина (моряка) и старого Дуделя Адлерберг.

Пора кончать, любимая. Храни вас Господь!

Горячо целую.

Твой старый

Ники.

8 августа 1916 г.

Моя любимая!

Очень благодарю за дорогое короткое письмо. Я думал с особою нежностью о тебе вчера вечером и сегодня утром, когда ты причащалась в нашей уютной пещерной церкви. Кажется, будто прошел год с тех пор, как мы причащались вместе в те тяжелые дни, перед моим отъездом сюда! Я так хорошо помню, что когда я стоял против большого образа Спасителя, наверху в большой церкви, какой-то внутренний голос, казалось, убеждал меня прийти к определенному решению и немедленно написать о моем решении Ник., независимо от того, что мне говорил наш Друг.

Прошу тебя, поблагодари Его за присланные мне два цветка. M-r Гиббс приехал, но гораздо позже, чем мы ожидали. Бэби, кажется, рад его видеть.

Пока до 15 – на фронтах затишье, хотя в Буковине бои еще продолжаются. На Кавказе развивается сильное наступление в центре нашего фронта.

Я вполне согласен, что Н.П. должен быть назначен командиром «Штандарта»; но мне сначала надо найти место для Зелен. Нельзя же прогонять хорошего человека с его места только для того, чтоб отдать его лучшему и оставить первого ни с чем!

Я уверен, что ты не это имела в виду!

Сегодня идет дождь, но очень тепло. Храни Господь, моя милая женушка, тебя и девочек!

Попроси Татьяну прислать мне теперь же один из моих серебряных портсигаров!

Целую нежно.

Навеки твой старый

Ники.

Александра Федоровна, 1900-е годы.

«Я не могу достаточно благодарить Бога за то сокровище, какое он мне послал в виде жены. Я неизмеримо счастлив с моей душкой Аликс и чувствую, что так же счастливо доживем мы до конца жизни нашей».

(Из дневника Николая II)

Александра Федоровна – Николаю II

Царское село

9 августа 1916 г.

Любимый мой!

Нежно благодарю тебя за твое милое письмо. Прошу нашего Друга особенно молиться 14-го и 15-го и благословить предпринятое тобой. Они покидают город в 7. Льет дождь и солнце светит, очень сыро и жарко.

Она огорчена тем, что так официально ответила на твою телеграмму, но она писала в присутствии матери. У меня будет Кауфман, так как я хочу, чтоб они отправили отряд вместе с нашими войсками во Францию, – Алексеев одобрил эту идею.

Милый, я позабыла, что Зеленецкий состоит помощником при Кирилле, ты поговори с ним, и вдвоем обсудите этот вопрос. Чебыкин вчера был очень мил и готов помочь, так что я решила пристроить еще флигель к лазарету Алексея (бывшая академия).

Наш Друг имел хорошую, длительную и приятную беседу с Штюрмером. Он велел ему приходить каждую неделю ко мне.

Теперь я должна кончать, Зыков ждет меня – меня постоянно кто-нибудь ждет, приходится писать в спешке.

Прощай, мое сокровище, осыпаю тебя нежными, страстными поцелуями и остаюсь твоей горячо любящей тебя старой

Женушкой.

Благослови тебя Боже!

10 августа 1916 г.

Ангел мой милый!

Нежно благодарю тебя за твою дорогую открытку. Пасмурно и довольно прохладно. Вторично поеду в лазарет на молебен и празднование 2-летия со дня основания нашего лазарета. Будет мало работы, и мы этому не особенно рады.

Получила телеграмму из Вологды; они едут благополучно – перед отъездом она просила меня передать тебе ее привет и поцелуи.

Ты не забудешь послать за Раевым, не правда ли, чтобы основательно поговорить с ним? Жду Шведова, а затем Бобринского – ежедневно принимаю массу людей.

Только что получила от Сергеева телеграмму со списком фамилий моих офицеров-сибиряков, раненых 1-го и 8-го августа, он не дает сведений о солдатах. Сейчас должна принять врача, имеющего дело с моим «М. и Младенчество», он отправляется на ревизию этих учреждений – они распространились по всей России. Я рада, что m-r Гиббс поправляется, он страшно был рад поехать к вам.

Как ты думаешь, не следует ли мне остановиться на несколько часов в Смоленске, чтобы осмотреть лазареты, а затем приехать к тебе 23-го, к обеду? Согласен, милый?

Сейчас я должна уезжать. Бог да благословит тебя, ангел мой! Жажду твоих ласк. Нежно целую.

Навеки вся твоя старая

Детка.

Николай II – Александре Федоровне

Царская ставка.

10 августа 1916 г.

Моя драгоценная женушка!

Крепко благодарю тебя за твое милое письмо, Я вчера вечером принял Кирилла, возвращавшегося из гвардии, где он провел 6 дней. Он видел многих командиров и офицеров, и они все ему говорили то же самое про старика Безобразова, что ты уже знаешь, так что сегодня я поговорил на эту тему с Алексеевым и сказал, что желаю уволить Б. Он, конечно, согласился со мной, что лучше его сменить и назначить хорошего генерала. Мы оба придумывали, кем бы его заменить – может быть, одним из братьев Драгомировых! Так досадно, что я забыл спросить Кир. про Зеленецкого! Но он вернется через неделю, и я тогда могу это сделать. Н.П., кажется, приезжает сюда 12-го. Буду страшно рад видеть его опять.

Дмитрий скоро будет здесь проездом, я хочу удержать его здесь на несколько недель, потому что Георгий мне говорил, что этот мальчик опять вбил себе в голову, что он будет убит.

Я уже считаю дни до твоего приезда! Любимая, я должен кончать. Храни вас Господь!.. Осыпаю горячими поцелуями твое любимое личико.

Навеки твой старый

Ники.

Александра Федоровна – Николаю II

Царское село

11 августа 1916 г.

Сокровище мое.

Сердечное спасибо за дорогое письмо. Я благодарна тебе за то, что ты смещаешь Б. – гвардия была бы глубоко обижена, если б его оставили, так как всем было известно, что исключительно по его вине потери были так велики и, увы, бесполезны! Очень хорошо отзываются об одном брате Драгомирове – дай бог, чтоб он оказался подходящим человеком и чтоб он работал в согласии с другими генералами! Только разведка у них должна быть поставлена лучше, чем при нем, он почти ни о чем не был осведомлен.

Я не видала Дмитрия, да, я думаю, нервы у него опять, увы, никуда не годятся, это чрезвычайно жаль. Не пускай его так часто к этой даме – подобное общество его гибель – одна лесть, и ему это нравится, а при таких условиях он, конечно, тяготится своей службой. Ты должен строже его держать и не позволять ему распускать язык.

Если Фредерикс не совсем здоров, я могу послать за гр. Нирод, велю ему отправиться на Сиверскую, объяснить все старику и с ним вместе обсудить все, что надо сделать. Только надо ли назначить какой-нибудь определенный срок, пожалуйста, ответь мне по телеграфу? Операция сошла хорошо, вчерашнее празднество тоже. Теперь О. и Т. считаются зачисленными на службу в лазарет. Стало прохладнее. Девочки почти весь день снимались у Функа, так как им нужны новые снимки для раздачи по комитетам и т. д.

Нежно благословляет и 1000 раз целует тебя навеки

Твоя.

Николай II – Александре Федоровне

Царская ставка.

11 августа 1916 г.

Моя любимая детка.

Сердечно благодарю тебя за дорогое письмо. Конечно, было бы прекрасно, если бы ты на несколько часов остановилась в Смоленске – это дало бы такую радость раненым и населению!

Извини за пятно, которое я сделал на этом конверте, но твое перо очень капризно: некоторое время оно не пишет, а затем внезапно выпускает голубой фонтан. Здесь на фронте все спокойно; на Кавказе мы взяли в плен два турецких полка. Сегодня жду Н.П.

Посылаю тебе эту бумагу от Максимовича – я думаю, что лучше каждого из них иметь на 2 недели! Ты согласна? Пожалуйста, верни мне бумагу назад. В сентябре приезжает сюда японский принц Канин, так что Татищев и Безак выедут встречать его во Владивосток и привезут его сюда, а здесь при нем будет Георгий.

Теперь, моя голубка, я должен кончать.

Храни Господь тебя и девочек! Целую тебя крепко.

Навеки твой старый муженек

Ники.

Александра Федоровна – Николаю II

Царское село

12 августа 1916 г.

Мое сокровище.

Бесконечно благодарна тебе за твое дорогое письмо. Я рада, что дела на Кавказе хорошо идут. Конечно, это хорошо, что у тебя 2 адъютанта, посменно дежурящих в течение двух недель, но только задержи Н.П. несколько подольше, чтобы при тебе был кто-нибудь из моряков, а ему, верно, некуда ехать; и за тебя я гораздо спокойнее, когда он там с тобой. Это свой человек, кроме того, он хорошо влияет на Дмитрия.

Получила письмо от Ани, она целует тебя: они завтра будут в Тобольске, сегодня они плывут по реке. Погода стала лучше.

Досадно, что нет ничего интересного; очень много дела в лазарете, очень тяжелые случаи, ежедневно операции. Ирининому ребенку снова гораздо хуже, он живет здесь у дедушки и бабушки: Ирина в Красном, больна «ангиной» – она постоянно болеет, бедняжка. Я уверена, что Н.П. расскажет тебе много интересного о сражениях.

Остаюсь на балконе, чтобы быть поблизости на случай, если бы бедного Рейшаха пришлось внезапно оперировать.

Извини, что мое перо делает такие штуки – оно вначале всегда капризничает.

Получила длинный и интересный «рапорт» от моих Крымцев.

Так хорошо быть опять вместе, хотя как раз теперь мы очень нужны в лазарете. Прощай, мой светик. Бог да благословит и защитит тебя и да поможет Он тебе во всех твоих затруднениях! Имела интересную беседу с Бобринским.

Осыпаю тебя нежными и страстными поцелуями.

Навеки твоя старая

Солнышко.

Александра Федоровна с дочерьми.

 
Эмалевый крестик в петлице
И серой тужурки сукно…
Какие печальные лица
И как это было давно.
 
 
Какие прекрасные лица
И как безнадежно бледны –
Наследник, императрица,
Четыре великих княжны…
 

(Георгий Иванов)

Николай II – Александре Федоровне

Царская ставка.

12 августа 1916 г.

Моя любимая.

Горячо благодарю тебя за твое дорогое письмо. Вчера я был очень счастлив увидеть Н. П., у него очень хороший вид. Очень интересно слушать его рассказы после вечернего чая мы сидели до 12 час. 30 м., он рассказывал об их тамошней жизни и переживаниях. Он очень хвалит наших офицеров и солдат – Кирилл сказал мне, что он от всех генералов и офицеров слышал те же восторженные похвалы батальону.

Мы, конечно, ожидали этого, но все же приятно слышать, когда об этом говорят так красноречиво. Вызови графа Нирод и объясни ему все для старика. Число еще не назначено. Ольга хочет, чтобы было объявлено только после 15 августа. Она также просит, чтоб об ее делах поговорили с ее управляющим конторою Родзевичем, чтоб избежать осложнений в будущем.

Сегодня я принял полковника Татаринова, нашего военного атташе в Румынии. Он привез этот важный документ, подписанный ими. 15-го они наконец начнут и атакуют австрийцев на своем фронте.

До свидания, мое любимое, дорогое Солнышко. Храни тебя и девочек Господь! Целую всех вас нежно и остаюсь навеки твой старый

Ники.

Александра Федоровна – Николаю II

Царское село

13 августа 1916 г.

Мой ангел родной.

Бесконечно благодарю тебя за твое дорогое письмо. Я рассказала все касающееся Ольги Бенкендорфу и велела все это передать Нироду, который соберет необходимые бумаги и затем все сообщит старику.

Представляю себе, как интересно все, что Н.П. тебе рассказывает!

Погода не очень хороша, опять шел дождь, а потому я сижу на балконе, затем отправлюсь в Большой дворец.

Дмитрий наконец попросил позволения прийти к чаю.

Штюрмер просил принять его завтра.

Оперировали одного из моих молодых сибиряков, затем были сложные перевязки, а потому мы завтракали лишь в 11/2.

Слава богу, румыны наконец собираются двинуться, а каковы наши продвижения к 15-му?

Бенкендорф находит, что в сентябре я должна устроить завтрак в честь принца Канин – во время войны это такая тоска, но, пожалуй, это необходимо.

Намерен ли ты назначить Беляева военным министром? Я думаю, что, в конце концов, это был бы разумный выбор. Бобринский находит, что дела не могут идти хорошо, пока у Шт. так много дела, он ничем в отдельности не может заняться вплотную, как следовало бы, того же мнения наш Друг.

А теперь, родной мой, горячо любимый, я должна кончать. Бог да благословит и защитит тебя. Целую тебя с безграничной преданностью и люблю тебя больше, чем когда-либо.

Вся Твоя.

14 августа 1916 г.

Любимый мой.

Горячее спасибо за милое письмо. Что ж, многие хвалят Гурко, даруй ему Боже успеха и да благословит Он его командование! Более чем когда-либо мысленно буду с тобой все эти дни; я также просила нашего Друга думать о тебе и много молиться.

Опять посылаю тебе мою икону, я вделала ее в маленькую раму и запор на колечке.

Снова туман, пасмурно и довольно холодно, настоящий сентябрьский день.

Дмитрий пил у нас чай вчера, у него сердце не в порядке: оно перемещается, как у меня, а потому, конечно, он временами испытывает боли, ощущает слабость и задыхается. Ему следовало бы полечиться, так как болезнь пока еще только в зачаточном состоянии и он мог бы совершенно излечиться. Сегодня утром мы были в нашем храме. Позднее мы отправимся в склад в Большом дворце для раздачи жетонов всем работающим.

Ирина и Феликс будут к чаю.

Бедный Ширинский-Шахматов умер, у него, вероятно, был рак, жаль его жену.

Сокровище мое, я жажду ласк: я хочу тебе показать всю мою глубокую, беспредельную любовь и преданность – тяжело постоянно быть в разлуке!

Прощай, Бог да благословит тебя, милое наше Солнышко! Осыпаю тебя поцелуями и остаюсь твоей глубоко любящей тебя старой

Женушкой.

Николай II – Александре Федоровне

Царская ставка.

14 августа 1916 г.

Моя бесценная душка.

Нежно благодарю за дорогое письмо. Так мило с твоей стороны, что ты рассказала Бенкендорфу дело Ольги, потому что мне было бы очень неприятно сообщить это все старику письменно.

Я все время боялся того, о чем тебе сказал Бобринский. Но действительно ужасно трудно найти человека, способного быть во главе департамента снабжения. Шт., будучи теперь председателем совета министров, имеет в своем подчинении остальных министров, но если б один из них взял верх, остальные ему уже не подчинялись бы, или если б и подчинились, то начались бы интриги и дела не пошли бы гладко. Есть, правда, один выход – идея Кривошеина – сделать военного министра господином всего положения. Но я сомневаюсь, чтобы Шув. или даже Беляев подходили для этого. Второй из них – человек чрезвычайно слабый, всегда уступает во всем и очень медленно работает. Он имел неприятности с Ш., и поэтому им пришлось разойтись. Б. назначен в Воен. совет.

Должен теперь кончать. Да хранит тебя Господь, дорогая женушка, моя родная девочка!

Целую крепко тебя и дорогих дочек.

Навеки твой старый

Ники.

Александра Федоровна – Николаю II

Царское село

15 августа 1916 г.

С добрым утром, мое сокровище! От души благодарю тебя за твое дорогое письмо, полученное мной по возвращении из лазарета. Мне жаль, что ты невысокого мнения о Беляеве, мне он постоянно представляется очень усердным и старательным, но мне кажется, что ему было чрезвычайно трудно работать с этими двумя последними министрами, а сейчас он должен был помогать Шт.; последний ужасно жалеет о том, что теперь лишается его помощи. Быть может, если дать ему возможность быть самостоятельным, он был бы хорош?

Получила письмо от Ольги Евг. – знаешь, она все еще огорчена тем, что муж ее лишился своих «орлов». Теперь она прочла, что командиры военных портов (контр– или вице-адмиралы) призываются на действительную службу, согласно приказу 26/5 1916 г., и, конечно, у нее появились надежды и аппетиты, она просит меня только узнать об этом, но я упоминаю тебе об этом, для того чтоб определенно ей сказать, что ты ничего не можешь сделать. Нилов, я знаю, против него и хохочет при мысли о том, что она хотела бы, чтобы Папаф. вернули его «орлов».

Погода неважная, дождливая и хмурая, солнце дважды пыталось пробиться сквозь тучи, но безуспешно. Мы были в нашем пещ. храме, а потом в лазарете, к счастью, мало работы, а потому было больше времени посидеть и вышивать, а затем покормила тех, которые не могут есть без помощи. Хотя я рано легла, в 10, однако уснула лишь после 2 (?) и к 7 (?) снова уж не спала. Остаюсь на кушетке, чтоб получше отдохнуть. А теперь, мой ангел нежный, прощай. Да благословит тебя Господь! Горячие поцелуи без счета шлет тебе твоя крепко любящая тебя старая

Солнышко.

Николай II – Александре Федоровне

Царская ставка.

15 августа 1916 г.

Моя родная голубка.

Горячо благодарю за дорогое письмо.

Сегодня полковой праздник моих Ширванцев. Если не ошибаюсь, их отправляют на юг для подкрепления Сахарову и Щербачеву. Брусилов решил начать свое наступление 18-го числа, сразу всеми своими армиями.

Теперь ты знаешь, что Румыния наконец объявила войну Австрии. Это, несомненно, поможет нашим войскам в Буковине.

Вчера, как это было решено, войска Зайончковского перешли Дунай и проходят Добруджу. Часть нашего черноморского флота вошла в Констанцу для оказания помощи румынам на случай, если их атакуют германские подводные лодки.

Погода очень странная, льет дождь, ветрено, а иногда проглядывает солнце.

Теперь пора кончать.

Храни тебя Господь, моя маленькая душка-женушка! Целую тебя и дорогих девочек.

Навеки твой

Ники.

Борис Владимирович Штюрмер (1848-1917) – российский государственный деятель, из обрусевших немцев; действительный статский советник, обер-камергер Двора Е. И. В. В 1916 году (с 20 января по 10 ноября) был председателем Совета министров Российской Империи, одновременно, до 7 июля того же года, был министром внутренних дел, а затем министром иностранных дел

Александра Федоровна – Николаю II

Царское село

16 августа 1916 г.

Мой горячо любимый.

Крепко целую тебя за твое дорогое письмо. Бенкендорф привезет тебе бумаги, касающиеся Ольги, через несколько дней. Все время льет дождь, что ужасно действует на настроение. У нас была операция и много тяжелых перевязок со стонами и со слезами!

Мельком видела Мальцева, он говорит, что пушки им очень помогают, аэропланы держатся вдали. Они в Луцке и помогали при Режицах, он приехал на несколько дней. Я отправляю поезд Марии и запросила ставку, куда его направить, влево или к гвардейцам.

Сыробоярского отправили на юг, он перешел 8 в 11 армейский корпус на первое представившееся место. Мои крымцы неподалеку от Галича, Седов уже нагнал их.

Я слышала, что Сандро Л. собирается жениться на ужасной женщине – на некой Игнатьевой, урожденной Корелли [940] – это бывшая кокотка с отвратительной репутацией, ее сестра уже три года разоряет старого Пистолькорса. Надеюсь, что это еще можно предотвратить – это принесло бы большое несчастье безумному юноше. А. и Лили Д. сегодня ночью прибыли в Покровское. Михень пила у нас чай и была мила: она довольна своей поездкой в Белую Ц. к Антуанете (Жозефу) Потоцкой.

Сегодня настоящий летний день, все купаются и одеты по-летнему.

Сейчас должна отправиться в Большой дворец, там нас будут снимать с ранеными – скучно. Вечер провела в лазарете, лежала там на диване, чтоб не утомиться.

Прощай, мое дорогое сокровище. Бог да благословит и защитит тебя! Нежно целует тебя твоя старая

Детка.

Как хороша карточка Алексея с мальчиками! Итак, Германия объявила войну Румынии, я так и предполагала. Целую тебя без счета.

Николай II – Александре Федоровне

Царская ставка.

16 августа 1916 г.

Моя голубка.

Горячо благодарю тебя за твое длинное милое письмо, которое доставило мне большое удовольствие. Возвращаю Татьяне эти фотографии.

По временам, когда я перебираю в голове имена тех или других лиц для назначения и обдумываю, как пойдут дела, мне кажется, что голова у меня лопнет! Важнейшим для нас вопросом является сейчас продовольствие. Если удастся найти подходящих людей, все пойдет хорошо и фабрики усиленно заработают. Может быть, Шув. годится; возможно, что Бел. подойдет как военный министр! Я обо всем переговорю с Алексеевым.

Я послал свой приказ бедняге Безобразову, так как Гурко уже отправился занять его пост. Эта встреча для нас обоих будет не из приятных!

Я пошлю за Шт. и извещу тебя про Раева.

Ты, наверное, знаешь из газет, что Германия объявила войну Румынии, а Италия – Германии. Теперь остается вопрос, последует ли Болгария их примеру.

Пора кончать, моя родная душка Солнышко. Храни Господь тебя и дорогих девочек!

Нежно целую и остаюсь навеки твой старый

Ники.

17 августа 1916 г.

Мое сокровище.

Нежно благодарю за милое письмо. Посылаю тебе на выбор фотографии Дерев. [946] – сделай отметку на тех, которые ты хочешь иметь, и верни их обратно.

Сегодня прибыл Дмитрий, мы долго и много говорили. Он просил разрешения съездить в город дней на 5 и привезти свои вещи для более продолжительного пребывания здесь. Он счастлив, что скоро увидит вас.

О. Шавельский вернулся со своей ревизии из армии Щербачева и полон чудных впечатлений. Я был рад услышать превосходные отзывы о поведении Миши с его 2-м кавалерийским корпусом. Он, я хочу сказать Миша, просит разрешения приехать на несколько дней пожить со мной.

Вчера я принимал Гурко, имел с ним серьезный разговор, а затем мы совещались втроем с Алексеевым. Слава богу, он, кажется, как раз такой человек, в каком я нуждался. Он отлично понимает, как себя надо держать с гвардией и т. д. Безобразов еще не приезжал.

Погода, в общем, хорошая, но днем всегда пасмурно.

Завтра уезжает также маленький товарищ Бэби – он будет сильно по нем скучать!

До свидания, храни тебя Господь, моя дорогая детка! Целую нежно тебя и дорогих дочек и остаюсь навеки твой старый

Ники.

Александра Федоровна – Николаю II

Царское село

18 августа 1916 г.

Голубчик милый.

Нежно благодарю тебя за твое дорогое письмо.

Пасмурно, но теплее. Удается ли тебе еще завтракать на воздухе? Надеюсь, что да. Леди Мюриель Пэджет опять отправляется к гвардейцам, она была там во время боев и много нам рассказывала – я ей завидую. Тоже получила сегодня телеграмму из Тюмени: «чем бы дерево нечестивое ни срубили, все-таки падает. Никола с вами дивным явлением всегда творит чудеса».

Я очень рада, что ты доволен Гурко – тот ли это, который у нас лежал и которого кн. Гедройц спасла во время японской войны?

Усердно поработала утром, сейчас должна идти на освящение Ольгиного поезда, оборудованного Феклой Орловой-Давыдовой. Подумай, бедный Петровский написал А., что Сандра в июле родила сына, наверное не от него, и он понятия не имеет, кто отец этого ребенка (их, может быть, несколько), ребенок будет считаться его (так сказать), так как они еще не развелись. Бедняжка, мне так его жаль, он понятия не имел о том, что она в ожидании – она много месяцев живет в деревне.

Теперь должна кончать. Через четыре дня – дай Боже!! Конечно, Беккер явится ко мне в ставке – я вне себя.

Прощай, мой светик. Бог да благословит и защитит тебя!

Нежно целую тебя без счета.

Всецело

Твоя.

Николай II – Александре Федоровне

Царская ставка.

18 августа 1916 г.

Моя родная голубка.

Нежно благодарю за милое письмо. Сегодня наконец погода дивная и теплая, как летом.

Ну вот, вчера я принял Безобразова, имел с ним длинный разговор и остался доволен тем, как он себя держал, это еще раз показало мне, какой он честный и порядочный человек! Я дал ему двухмесячный отпуск. Он намеревается пройти курс лечения на кавказских водах и просит дать ему любое назначение в армии. Я обещал ему, если его здоровье позволит и если откроется вакансия в одном из гвардейских корпусов, назначить его туда! Он был очень хорош во главе армейского корпуса – почему не дать ему после высокого поста более низкий, на котором он со своими способностями может принести пользу?

Гурко, с которым я на днях об этом говорил, сказал мне, что это разумная система – назначать генералов, которые, конечно, ни в чем не провинились, обратно на их предпоследние посты, как было, например, с Шейдеманом или Мищенко и т. д. Я совершенно с этим согласен.

Дмитрий сегодня едет обратно. Я жду тебя с огромным нетерпением и намерен удержать тебя здесь как можно дольше.

Храни тебя Господь, моя любимая, моя душка-Солнышко!

Нежно целую. Твой старый

Ники.

Владимир Михайлович Безобразов (1857–1932) – русский военачальник из рода Безобразовых, генерал от кавалерии, генерал-адъютант. В 1915–1916 годах – командующий войсками гвардии.

«Немного Государь имел таких, всем сердцем и душой его любящих, самоотверженно ему преданных, подданных. Оттого-то Безобразова заблаговременно, до революции, убрали, разорвали его связь с гвардией».

(Ф. Винберг)

Александра Федоровна – Николаю II

Царское село

19 августа 1916 г.

Сокровище мое.

Вечно спешу. Нежно благодарю тебя за твое дорогое письмо. Я рада, что твой разговор с Безобразовым уже позади. Только что говорила с Жиликом о занятиях с Бэби, о моих планах на этот счет; он их письменно изложит П.В.П. – Аню мы привезем с собой. Затем был у меня Секретов, имела с ним длительную и интересную беседу: он так благодарен тебе за то, что ты выручил его при Поливанове. Это молодой генерал 38 лет, очень энергичный. Мы говорили об авиационном вопросе – я тебе расскажу обо всем при свидании. Фредерикс просил разрешения быть сегодня к чаю.

Сейчас я должна спешить в Красный Крест, затем кн. Голицына. Многие очень огорчены увольнением Беляева – для меня (через Вильчковского, а также через Ростов) Б. так быстро все устраивал и никогда не чинил никаких затруднений.

Шт. просил меня принять его завтра – я думала, что ты вызовешь его. Должна кончать. Прости за неаккуратное, поспешное писание.

Бог да благословит тебя! Поцелуи без счета шлет тебе твоя старая

Солнышко.

Через 3 дня!!!

Николай II – Александре Федоровне

Царская ставка.

19 августа 1916 г.

Мое родное сокровище.

Горячо благодарю за дорогое письмо. Да, до сих пор нам все время удавалось завтракать и обедать в палатке в хорошую погоду и на балконе в дождь.

Ты спрашиваешь, который Гурко получил новое назначение? Это – тот маленький генерал, который командовал 1-й кавалерийской дивизией в Москве. Гротен одобрял его как начальника. До сих пор он командовал 5-й армией в Двинске, а теперь Драгомиров назначается на его место.

Слава богу, известия хорошие – в первый день нашего наступления мы взяли в плен 300 офицеров и более 15 000 австрийских и германских солдат. Кажется, у румын тоже успех: для начала они заняли три города недалеко от границы. Как ужасно то, что ты пишешь про жену Петровского! Бедный мальчик!

Погода дивная, настоящее лето, надеюсь, что она простоит до твоего приезда! Я и… с нетерпением ждем свидания с тобой! m-me Б. была бы встречена крайне враждебно!

До свидания, дорогая. Храни вас Господь! Целую вас очень нежно.

Навеки твой старый

Ники.

Р.S. Скажи Татьяне, чтоб она привезла также 8 коробок сербского табаку. Целую.

Александра Федоровна – Николаю II

Царское село

20 августа 1916 г.

Любимый мой!

Это мое последнее письмо опять пишу впопыхах – суета последнего дня. Бесконечно благодарю тебя за твое дорогое письмо! Как хорошо было бы вместе насладиться солнцем и теплом! У нас постоянно дождь; льет с самого утра, и листья стали желтеть. У меня была масса дела в лазарете, затем к завтраку была m-me Зизи, Дмитрий просил позволения прийти к чаю. Был Безобразов и много рассказывал – я тебе все расскажу. Бедная Маша Штенбок скончалась – жаль бедных славных мальчиков Орлова, она так о них заботилась, я боюсь за Алексея, как бы он, лишившись ее благотворного влияния, не вступил бы в безрассудный брак! Сейчас жду Шт. – после должна сложить свои вещи, привести в порядок некоторые бумаги, проститься с Алей, которую я через день навещаю и которая на меня смотрит как на свою вторую мать. Число моих «детей» увеличивается – столько людей любят мне, старухе, изливать все, что у них на душе!

Благодарю Бога за добрые вести, как это все приятно, а тут еще близится 23-е! Везу с собой Боткина, так как С.Н. уезжает. Конечно, скоро явится проклятая Беккер – страшная досада, она все испортит. Чувствую себя сегодня очень неважно и заранее радуюсь будущему «отдыху» с тобой, мой ненаглядный.

Бесконечные поцелуи и благословения шлет тебе навеки