Текст книги "Пошаговое руководство по получению политического убежища в США"

В спецприемнике я содержался в камере с административно– задержанными по разным статьям. Именно за участие в оппозиционного деятельности содержались я и еще один задержанный Жатое Михаил.

8 февраля 2011 года меня и Жатоесг вывели в отдельную камеру, где трое сотрудников спецприемника жестоко избили нас. В результате избиения я получил сотрясение головного мозга и

гематому под правым глазом (справка из спецприемника об освобождении – копия).

На следующий день после моего освобождения 9 февраля 2011 года мой отец Карпин Эдуард Валерьевич утром в 11 часов отвез меня в травмпункт в Городскую поликлинику № 135 на улице Кирова, д. 6. в котором врач Захарова Т.В. зафиксировала полученные мной травмы (медсправка). В тот же день я написал жалобу в Московскую прокуратуру на незаконное задержание меня во время митинга и избиения меня в спецприемнике № 2 сотрудниками московского полиции. Жалоба была направлена по почте. Никакого ответа на мою жалобу я не получил. Поэтому 15 марта я обратился с заявлением непосредственно в Московскую прокуратуру по адресу: г. Москва, ул. Новокузнецкая, д. 27. В канцелярии прокуратуры в устной форме мне ответили, что есть распоряжение Генерального прокурора России не реагировать на жалобы участников оппозиционных демократических митингов. Как я потом узнал, именно поэтому никто из оппозиционеров, которые подавали жалобы на незаконные действия полиции, ответов на свои жалобы не получали.

Я был уверен, что силой, которая могла изменить ситуацию в нашей стране были средства массовой информации, но они были под строгим колпаком цензуры правящей партии. Все информационные издания, которые пытались честно осветить происходящую ситуацию в России, немедленно закрывались.

22 июля 2011 года я участвовал в демократическом митинге против произвола и коррупции, цензуры средств массовой информации и за честные демократические выборы. Митинг был организован рядом оппозиционных сил – движением «Солидарность» и Объединенным Гражданским Фронтом. Я на себе испытал, что такое быть политическим заключенным, поэтому воспользовался возможностью и с другими митинговавшими требовал освободить политических заключенных.

Митинг был разогнан сотрудниками московской полиции. Меня и других участников митинга полицейские задержали и привезли в отдел полиции по Ямскому району по адресу: ул. Большая Дмитровка, д. 2, где меня продержали до вечера (копия протокола о задержании).

5 декабря 2011 года я участвовал в демократическом митинге демократического движения «Солидарность» на Чистопрудном бульваре. Я вместе с другими митингующими требовал отмены сфальсифицированных 4 декабря 2011 года выборов в Государственную Думу (парламент) России. Митинг был разрешен московскими властями. Несмотря на это, сотрудники московской полиции разогнали митинг и задержали меня и других активных участников митинга.

Когда меня привезли в ОВД Ямское, находящееся по адресу: ул. Большая Дмитровка, д. 2, мои показания для составления протокола записывал один из сотрудников полиции, который в приватной беседе предложил урегулировать вопрос омоем срочном освобождении из ОВД. Он предложил, чтобы мои родственники привезли деньги в размере 30 тысяч рублей, за это меня их начальник майор Катаев, на тот момент дежурный по ОВД, сразу отпустит меня. В противном случае, я, с его слов, могу провести неопределенное количество дней в статусе подозреваемого. Я отказался. У меня изъяли все ценные вещи, деньги в размере семи тысяч рублей и дорогие часы фирмы «Cartier». После этого меня отвели в другой кабинет для «профилактической беседы». Там на меня надели наручники, и двое полицейских избивали меня, унижали физически и словесно, объясняя, что участвовать в митингах против президента Путина в России нельзя. Через полчаса меня из кабинета перетащили в полубессознательном состоянии в камеру. Во время моего ареста я содержался без еды. Ближе к ночи 6 декабря в 23 часа меня освободили, но часы и разумеется деньги не вернули. Часы были очень дороги мне, но не потому, что они имели высокую покупную цену, это был подарок моей мамы, которая в течении трех лет копила деньги, чтобы купить мне такой подарок на мое тридцатилетие. Во время моего пребывания в Ямском ОВД в камере я познакомился с остальными задержанными на митинге. С ними поступили так же, как и со мной, сначала предложили заплатить, те отказались. Полицейские продержали их сутки, как и меня, и никому не вернули ни ценных вещей, ни денег (копия протокола о задержании).

Все пострадавшие от незаконного задержания решили не оставлять безнаказанным такой произвол полиции.

12 декабря 2011 года, все, кто провел ночь в отделении Ямского ОВД с 5 на б декабря, подали жалобу на незаконные действия полиции и коррупцию в правоохранительных органах в Московскую прокуратуру. В данной жалобе мы изложили факты вымогательства денег, грабеж и избиения задержанных полицейскими под руководством майора Катаева.

16 декабря из прокуратуры пришел ответ, что по данному факту сотрудники прокуратуры проводят проверку, а позже нам стало известно, что жалобы на произвол полиции были многочисленны и майору Катаеву сделали выговор.

5 марта 2012 года я участвовал в демократическом митинге на Чистопрудном бульваре против произвола правительства Путина и узурпации им власти в России. Мне, как и большинству сознательных российских граждан, была ненавистна правящая партия жуликов и воров «Единая Россия» под предводительством Путина, поэтому мы участвовали в митинге. Мы выступали против фальсифицированных выборов российского президента и осуществления честных демократических выборов 4 марта 2012 года.

Митинг был жестоко разогнан Московской полицией. Нас арестовали и привезли в департамент полиции по Тверскому округу в г. Москве по адресу: ул. Большая Дмитровка, д. 23. Там я встретился с майором Катаевым В.А., между нами начался конфликт. Я высказал свои претензии, сказав, что мы написали жалобу и будем писать и дальше по инстанциям, пока не восторжествует правосудие, и не последует его наказание. Я сказал, что таким людям как он, которые с помощью организованной и узаконенного банды вымогают деньги и грабят задержанных, не место в полиции, а также потребовал возврата незаконно изъятых моих часов. Катаев пообещал, что я очень пожалею, что жаловался на него в прокуратуру. После этого майор Катаев в присутствии других задержанных ударил меня два раза полицейской дубинкой. Меня продержали в отделении до самой ночи, вручили повестку в Ямской суд по адресу: ул. Цветной бульвар, дом 25а, на 7 марта 2012 года по факту моего административного нарушения (копия протокола о задержании).

7 марта надо мной состоялся суд, на котором судья Илсгрионова Н.А. вынесла постановление о моем административном аресте за участие е политическом митинге сроком 5 суток, которые я отбывал в спецприемнике № 2 до 12 марта (Постановление суда).

12 марта 2012 года, во второй половине дня после освобождения недалеко от станции метро Пушкинская я встретился с моим товарищем Виталием Титовым. Мы решили отметить мое освобождение и направились в расположенное неподалеку кафе «Конь и пес».

Когда мы проходили по улице Козицкий переулок приблизительно около 18 часов около нас притормозил джип черного цвета, марку и номер машины я не запомнил. Из машины вышел майор Катаев и в сопровождении еще одного полицейского подошел к нам. Катаев приказал в грубой нецензурного форме мне сесть в их машину, но я отказался. Тогда они схватили меня и силой начали меня затаскивать в автомобиль. При нападении на меня Катаев угрожал оружием и кричал, что меня и всех остальных недовольных властью он расстреляет, «будете знать, на кого жаловаться». Я понимал что их действия незаконны, так как никаких противоправных действий я не совершал. Я сопротивлялся сесть в машину и в результате получил множественные травмы. Благодаря прохожим, которые начали громко критиковать незаконные действия полицейских, нападавшие меня бросили и уехали. Я был без сознания. Мой товарищ отвез меня в Городскую клиническую больницу № 51 по адресу: Дмитровское шоссе, д. 14. Врачом Самойловым И. А. были зафиксированы травмы. Врач засвидетельствовал у меня легкое сотрясение головного мозга, множественные ушибы и гематомы (медсправка).

13 марта 2012 года я обратился с заявлением через канцелярию в ОВД «Ямское» о факте нападения на меня майора Катаева к начальнику ОВД Тверское Тараканову (копия заявления с отметкой о приеме в ОВД). В заявлении я указал, что у меня есть свидетель произошедшего инцидента, который может дать показания. Я приложил копию медицинской справки с зафиксированными травмами. Все это время я не проживал дома. Мои родители предупредили меня, что меня разыскивает полиция, им неоднократно поступали звонки на городской телефон от неизвестных лиц с требованием указать мое место пребывания. Два раза приходили полицейские. Поэтому я скрывался и временно проживал на квартире у моего друга Михайлова Ильи по адресу: ул. Миусская, 35/3, кв. 4.

14 марта 2012 года моего родного брата Ивана Карпина, который гулял со своей собакой во дворе своего дома по адресу: ул. Донбасская, д. 11 остановили сотрудники полиции. Они стали угрожать ему и требовать, чтобы он сказал, где я нахожусь. Они заявили, что «от полиции трудно куда-то деться, и брата твоего все равно найдем, как и всех оппозиционеров. А уж если найдут, то мне не поздоровится за мои жалобы на Катаева». Мы ожидали, что в последующем по моему заявлению будет возбуждено уголовное дело по факту угроз и преследования со стороны полиции, поэтому на следующий день 15 марта, чтобы показания не были изменены в ходе следствия, они были заверены моим братом у нотариуса Герасимова С.И. (нотариальный бланк с синей печатью).

15 марта 2012 года на моего брата Карпина Ивана в подъезде его дома по адресу: ул. Донбасская, д. 11, было совершенно нападение неизвестными лицами, которые требовали от него назвать место моего пребывания. В результате нападения он получил незначительные повреждения. Была вызвана полиция, составлен протокол (копия протокола).

16 марта 2012 года в канцелярии ОВД Ямское я получил ответ на свое заявление. В ответе на мое заявление, именно под росписью самого Катаева В.А. было сказано, что мое заявление рассмотрено, состава преступления в действиях сотрудников полиции не обнаружено, и уголовное дело не заведено (ответ на бланке ОВД Ямское).

В тот же день 16 марта 2012 года я подал жалобу в Ямскую районную прокуратуру по адресу: улица Петровка, д. 19, стр. 6, на незаконные действия полиции.

21 марта 2012 года в канцелярии Ямской прокуратуры по адресу: г. Москва, ул. Петровка, д. 9 я получил стандартный ответ, что никакого нарушения в действиях полиции не было установлено, и основания для прокурорского реагирования не существуют. После этого ответа мне стало понятно, что никакого защиты от правоохранительных органов я не получу (копия ответа на бланке прокуратуры).

Летом я со своим товарищем планировал выехать в Соединенные Штаты Америки путешествовать. Для этого мы в январе месяце в американском посольстве в Москве получили визы. У меня не было другого выхода, поэтому, чтобы скрыться от Российского беззакония и остаться в живых, я 2 апреля 2012 года вылетел в США.

В настоящий момент я прошу у властей Соединенных Штатов политического убежища, так как не могу далее проживать в своей стране, в которой бесчинствует судебный и полицейский произвол, и где меня при моем возвращении ждет либо смерть, либо долгое тюремное заключение».

Одобрение было получено через 2 недели. Чем сейчас занят получатель одобрения, мне неизвестно.

Третья история — история молодой и довольно успешной предпринимательницы из Казахстана Алины Ивановой.

«В настоящее время всем известно, что национализм в Казахстане постоянно прогрессирует. Ранее русских почти вытеснили из всех госорганов, были уволены все руководящие работники русской национальности, а теперь власти добрались и дожимают предпринимательство, причем неважно, что в результате усилий именно русских предпринимателей повышается благосостояние всего казахского народа. Главное для казахских националистов, чтобы русским не было места в Казахстане.

Местное казахское чиновничество без всякой опаски расчищает себе жизненное пространство за счет «не коренных». Русских бизнесменов с помощью «национально-административного ресурса» прессуют экономически, ставя административные барьеры для предпринимательского деятельности. Казахские чиновники не гнушаются вероломно отбирать собственность у русских предпринимателей. Причем хорошо известно, что в Казахстане ответственность за подобные преступления в отношении именно русских почти никогда не наступает.

На сегодняшний день вся конструкция власти в Казахстане имеет этнографический характер. Представители титульного Казахской нации заняли ключевые посты на всех уровнях власти, доминируют в бизнесе. В Казахстане присутствует агрессивный Казахский национализм, при котором русское население становится бесправным. На положение русских в Казахстане сильно влияют неблагоприятные факторы: экономический кризис, языковая политика Казахских властей, национализм и дискриминация по этническому признаку. Поэтому количество русского населения в Казахстане неуклонно снижается. Русские оставляют дома, в которых проживали несколько поколений их предков, и иммигрируют в другие страны.

В Казахстане практически закончено построение по сути моноэтнического государства, и русские граждане страны практически не присутствуют в государственных учреждениях, правоохранительных, судебных органах, не участвуют в управлении структурами государства и никак не влияют на принятие государством каких-либо решений.

В Казахстане за последние годы были изданы разнообразные официальные и неофициальные постановления, инструкции, письма о невостребованности не казахов на госслужбе, в муниципальных и бюджетных учреждениях. Властями поощряется бытовой национализм, создан устойчивый миф о том, что русское и русскоязычное население Казахстана неспособно изучить государственный язык, и что именно это является причиной в отказе принятия их на работу в структуры власти. Но «языковая дубина» все это время была лишь предлогом: ведь объяснить отказ в работе незнанием языка гораздо проще, чем признать истинные мотивы дискриминации, которые кроются в национализме и клановости, являющимися основными мотивами дискриминации русских в Казахстане.

В настоящий момент на самом высоком уровне поощряется формирование представления о вредном влиянии русских на развитие Казахстана на протяжении последних 300 лет. Русских обвиняют в «колонизации», «оккупации» Казахстана, в «голодоморе», в утрате казахами своих культурных ценностей, традиций и языка. Все эти обвинения озвучиваются, печатаются и издаются в официальных документах, учебниках, средствах массовой информации. И эти идеологические семена ненависти падают на плодородную почву определенных социальных слоев казахстанского общества (особенно молодежи), прорастают и уже навсегда закрепляются в сознании.

Коротко расскажу историю моей семьи, которая много лет проживала на территории Казахстана сначала в городе

Уральск, куда мои бабушка с дедушкой переехали жить е 1945 году после Великой Отечественного войны, а позже, в 1972 году, мои родители переехали в Астану. Раньше моя семья на территории Казахстана чувствовала себя как дома, но после начала перестройки в России в 1990 году и образования отдельного государства Казахстан, русских начали дискриминировать, увольнять везде, где можно, чтобы заменить казахами. Наша семья жила не бедно. Отец трудился в должности Генерального директора на большом заводе в Астане. Мама была директором крупнейшего в городе ресторана «Гул», который находился в центре Астаны. К сожалению, в конце девяностых годов мои родители, сначала отец, потом мама, потеряли свои рабочие места.

Мамин ресторан, в котором она проработала с момента его основания до своего увольнения, был перекуплен у русской владелицы известным казахским предпринимателем Саидовым. Родители были уволены со своих рабочих мест, без особых объяснений причин их увольнения, но оба считали, что причина была только в одном, что они не казахи, а русские. В 2000 году я поступила в Астане в колледж «Экономики и стандартизации пищевых производств», который закончила с красным дипломом в 2003 году

Моя мама очень инициативная женщина, которая не сдается при возникновении трудностей. Поэтому, летом 2002 года, так как у нее был огромный опыт в ресторанном бизнесе, она захотела открыть собственное дело, свой ресторан в центральном районе Астаны (уставные документы). Нужное помещение нашли довольно быстро, подписали договор аренды, сделали за собственные средства дорогой ремонт (копия договора аренды). Благодаря новому предприятию в нашем городе появилось новых тридцать рабочих мест (фотографии ресторана). В наш ресторан были вложены все средства родителей, которые они успели накопить за всю их жизнь. Но этого было недостаточно, поэтому моей семье пришлось брать огромную сумму в кредит в банке. Поставщики с прежней работы мамы очень ее уважали и с удовольствием продолжили с ней работать уже на новом месте. Они доверяли нам как честным предпринимателям, поэтому много продуктов давалось нам на реализацию. Мой отец тоже нашел себя в ресторанном бизнесе, взяв на себя бухгалтерские задачи. Благодаря его аналитическому уму и предпринимательскому навыку ресторан быстро пошел в гору и стал приносить прибыль, поэтому в апреле 2004 года мы рассчитались за оборудование, купленное в кредит на банковские деньги, а также выкупили помещение у бывшего собственника (выписка с годового отчета в налоговую, Свидетельство о собственности).

Со временем родителям, а особенно моей маме, стало тяжело трудится в ресторане, поэтому с 2004 года функции директора ресторана мне пришлось взять на себя (Протокол о смене Генерального директора). Наш ресторан был сделан в европейском стиле и ориентирован на европейскую и русскую кухню, хотя в меню были и местные казахские блюда. Поэтому, в основном, наш ресторан посещали русские, часто справляли дни рождения, свадьбы и прочие события. Видимо этот факт начал раздражать местных казахских националистов. К концу 2006 года участились случаи, когда казахи начали часто устраивать пьяные дебоши в нашем ресторане, крича, что мы – русские оккупанты на казахского земле, и охране с трудом удавалось погасить часто возникающие инциденты. Иногда мы вызывали милицию. Следовали необоснованные жалобы на ужасное качество обслуживания, причем именно казахских посетителей. Сначала я не понимала, в чем дело, но потом до меня стали доходить слухи, что это были просто организованные акции, предварявшие последующие события. В ресторане участились различные проверки санэпидемстанций, пожарных, налогового. Но все вопросы проверяющих с трудом, благодаря наработанным связям моих родителей и деньгам, удавалось уладить. Работа в таких условиях перестала приносить удовольствие, но бросить бизнес было невозможно. Во-первых, это был пусть небольшой, но все-таки доход нашей семьи, ну, а во-вторых, я чувствовала ответственность перед людьми, которые работали у меня много лет и которые держались за свою работу.

Все предшествующие трудности, как потом оказалось, были подготовкой к последующим ужасным событиям.

5 января 2007 года мне позвонил начальник ОВД района Сарыарка, где находился наш ресторан, майор Саткалиев и попросил о встрече, но не с ним, а с его, как он выразился, близким другом господином Альжановым. Я подумала, что встреча будет связана с каким-то событием Алъжанова е нашем ресторане, и, конечно, согласилась.

На встрече Альжанов без предисловий сразу заявил, что многим в городе совершенно не нравится русский ресторан в центре Астаны. Это, по его мнению, было не правильно. Альжанов сказал, что нам работать сейчас тяжело, и он знает о моих трудностях с проверками и недовольными посетителями. Поэтому он хочет освободить меня от создавшейся обузы – нашего ресторана и предлагает выкупить его за очень хорошую по его мнению цену. После этого он назвал мизерную цену, которая, как он считал, была очень выгодна мне, и на которую я должна была немедленно согласиться. Я была удивлена таким предложением и, не задумываясь, отказалась. Но Альжанов посоветовал мне как следует подумать и оставил свою визитку (визитка Алъжанова).

Через несколько дней 12 января 2007 года мне вновь перезвонил Альжанов и спросил в довольно жесткой форме, почему я не перезваниваю. Я ответила, что мог! ответ он слышал и уговаривать меня бесполезно. Альжанов бросил трубку. В тот же день мне позвонил Саткалиев и начал укорять меня, что я неразумно поступаю, и что, раз уважаемый человек предлагает хорошую цену, то необходимо соглашаться, тем более что, по его мнению, наш ресторан в последнее время стал притоном бандитизма. Меня очень удивили его слова и я спросила, откуда такие выводы? На что он ответил мне, что у него есть свои осведомители, и частые инциденты в моем ресторане свидетельствуют об этом. Я попыталась оправдаться, что пьяные совсем нечастые скандалы это не бандитизм, но Саткалиев прервал меня и закончил разговор в довольно грубой форме, сказав, что на раздумье 3 дня, после чего положил трубку.

Вечером 16 января 2007 года мне как всегда после закрытия ресторана около 12 часов ночи позвонила наш администратор Ажсгр Хайдарова. Она сказала, что закрыла ресторан, внутри находится дежурный охранник. А в 4 утра я была разбужена телефонным звонком. Мне звонили из ОВД района Сарыарка и попросили немедленно приехать по адресу, где находится наш ресторан. На мои вопросы, что случилось, мне не давали никакого ответа. Сказали: «Приезжайте быстрее, поговорим». Через

30 минут я была на месте. От того, что я увидела, меня охватил ужас. Передняя стена нашего ресторана была частично разрушена. Все стекла были выбиты. Как оказалось около ресторана сработало дистанционное взрывное устройство. Охранник находившийся внутри ресторана не пострадал. На месте происшествия был составлен протокол (копия протокола).

На следующий день 17 января 2007 года я была вызвана повесткой в ОВД района Сарыарка для дачи показаний в каб. 17 к следователю Турсунову (повестка). После начала беседы в кабинет заглянул майор Саткалиев и попросил ненадолго выйти Турсунова. Саткалиев сочувственно сказал, что, наверное, я очень сожалею, что не согласилась на предложение Альжанова, ведь теперь мой ресторан вообще ничего не стоит. Он попытался объяснить, что у меня всегда будут трудности, и «не местным», по его мнению, у них в Казахстане тяжело будет вести свои дела. Я возразила, сказав, что ресторан будет восстановлен, так как застрахован, на что Саткалиев заявил, что не будет. «Страховку ты скорее всего не получишь. Мы заведем уголовное дело и докажем, что ты либо сама взорвала ресторан, чтобы получить страховку, и рисковала человеческими жизнями, либо у вас там были какие-то бандитские разборки. Но в любом случае дальше этот ресторан не будет работать однозначно». Он заявил, что если я хочу по-нормальному решить вопрос, то я могу теперь получить половину суммы, предложенной Альжановым, и на этом успокоиться. Я сказала, что на него и Альжанова пожалуюсь в прокуратуру, на что Саткалиев усмехнулся, сказав, что «этого мне сделать не удастся, везде теперь руководят казахи, время русских кончилось, не нравится – уезжайте из Казахстана на все четыре стороны».

В тот же день 18 января я написала жалобу в районную Прокуратуру Сарыарка полковнику юстиции Джлшалиеву, в которой описала ситуацию с предложением Альжанова и последующим за тем вымогательством Саткалиева. Я была уверена, что взрыв устроил именно Саткалиев, возможно не сам, чтобы я как можно быстрее согласилась уступить им свой бизнес.

28 января я получила повестку в прокуратуру к Джамилеву на 3 февраля (копия повестки).

Полковник Джамилев внимательно выслушал меня, после чего сказал следующее, что «майор Саткалиев служит в органах достаточно долгое время. Не нужно сочинять небылиц и клеветать на уважаемого человека. Ведь у меня нет никаких доказательств, что взрыв как-то связан с предложением о продаже бизнеса. Ну, а раз так, то…». В следующий момент он демонстративно разорвал мое заявление. Джамилев сказал, что понимает мое состояние в связи с произошедшими событиями, но его совет однозначный – не продолжать ресторанный бизнес, так как наверное у меня есть недоброжелатели, которые видимо не хотят, чтобы работал русский ресторан, а хотят кушать в казахском. Таким образом я могу подвергать свою жизнь опасности. При этом он многозначительно посмотрел на меня, видимо хотел убедиться, правильно ли я поняла его слова.

В тот же день когда я пришла домой и рассказала о нашем разговоре с прокурором моей маме, у нее от сильных душевных переживаний случился сердечный приступ, и ее отвезли на скорой помощи в больницу № 65 Саиткульского района Астаны (справка из больницы).

5 февраля 2007 года мне на мобильный телефон позвонил Саткалиев и очень уверенным тоном попросил не тянуть с передачей собственности Альжанову. «К тебе завтра домой приедут юристы Альжанова, ты подпишешь все документы, получишь деньги и спи спокойно». Я решила бороться до конца, поэтому сказала «нет» и повесила трубку. Через два дня, в ночь с седьмого на восьмое февраля моя машина Lexus, которая была припаркована недалеко от нашего дома на стоянке, была сожжена (фото сожженной машины).

А 9 февраля 2007 года на мой мобильный телефон поступило СМС следующего содержания: «Не согласишься, поступим с тобой, русская, как с машиной» (фото СМС с телефона).

За год до описываемых событий я отдыхала летом в Соединенных Штатах. Поэтому в моем паспорте стояла двухгодичная виза в США. Я, не раздумывая, взяла билеты на нашу семью и мы вылетели в США. По приезду я подала на политическое убежище, поскольку считаю, что власти США могут предоставить его мне и моей семье, чтобы защитить нас от произвола националистов в Казахстане».

Одобрение по этому прошению было получено через 2 недели. В настоящий момент Алина с семьей проживает в Калифорнии, где они открыли русский ресторан.

Все истории, изложенные выше объединяет то, что в них указаны причины, которые удовлетворяют требованиям USCIS. Первая и третья истории идут по национальной дискриминации, во второй истории много моментов по криминалу, но больше по политике. Думаю, эти варианты историй будут полезны и пригодятся вам для составления ваших кейсов.