Текст книги "Невский проспект. Главная улица города"

Собор был богато украшен как снаружи, так и внутри. Большое впечатление производят двери входа в собор со стороны Невского проспекта (центральные двери северного портика), отлитые в 1805–1806 гг. Они являются бронзовой копией восточных дверей флорентийского баптистерия (собора), созданных известным итальянским скульптором Л. Гиберти. Мастер потратил на создание дверей 21 год.

Современники называли эти двери «Врата рая». На них имеется 10 барельефов с композициями на ветхозаветные сюжеты (сверху вниз и слева направо):

1. «Сотворение мира и грехопадение человека»;

2. «Жертвоприношение Авеля и убиение его Каином»;

3. «Убиение Моисеем египтянина и изведение евреев из Египта»;

4. «Жертвоприношение Авраама своего сына Исаака»;

5. «Благословение Иакова Исааком»;

6. «Сыновья Иакова в Египте, покупающие хлеб у Иосифа»;

7. «Евреи в пустыне и Моисей, принимающий законодательство на Синайской горе»;

8. «Обнесение ковчега вокруг Иерихона и падение Иерихонских стен»;

9. «Поражение гордого Никанора, грозившего разрушить Иерусалим»;

10. «Встреча Соломона с царицей Савской».

После завершения строительства собора решили сделать для него копию дверей флорентийского баптистерия. Благо в Петербургской Академии художеств имелись гипсовые слепки барельефов дверей, подаренные Н. А. Демидовым. Работу поручили заведующему литейной мастерской Академии художеств В. П. Екимову, которому выдали 182 пуда и 39 фунтов меди. У него, кстати, учился литейному делу барон П. К. Клодт, автор скульптурных групп на Аничковом мосту. Екимов прекрасно справился с заданием, но расположил барельефы не в той последовательности, что у оригинала. Он поменял местами барельефы 5 и 10, 6 и 7, 8 и 5, 9 и 8, 10 и 9. Впрочем, от этого дверь хуже не стала. А дверную раму и наличники с золочеными лепными рельефами сделали из мрамора по рисункам А. Н. Воронихина.

В нишах северного портика слева от дверей находятся бронзовые четырехметровые скульптуры «Святого Владимира Равноапостольного» (ск. С. С. Пименов) и «Святого Андрея Первозванного» (ск. И. П. Прокофьев и В. И. Демут-Малиновский). Справа от дверей расположены бронзовые скульптуры «Святого Иоанна-Крестителя» (ск. И. П. Мартос) и «Святого Александра Невского» (ск. С. С. Пименов). Святой Владимир в одной руке держит меч, а в другой – крест, стоящий на языческом жертвеннике. У ног Александра Невского лежит лев (символ Швеции), на которого опирается княжеский щит. Как и двери северного входа в собор, их изготовил мастер В. П. Екимов, потратив на это 1400 пудов бронзы.

Для ниш западного портика изготовили статуи Моисея (скульпторы И. П. Прокофьев и И. Воротилов), а также апостола Павла и пророка Илии (ск. В. И. Демут-Малиновский). Но из-за отсутствия средств их так и не отлили в бронзе и не установили.

На стене северного портика, над скульптурами, расположено четыре небольших барельефа почти квадратной формы – «Благовещенье», «Поклонение пастырей», «Поклонение волхвов» и «Бегство святого семейства в Египет» работы скульптора Ф. Г. Гордеева. На западном портике также находится четыре барельефа – «Успение Богоматери» (ск. Кашенков), «Взятие Божией Матери на Небо» (ск. Ж. Д. Рашетт), «Покров Божией Матери» (ск. И. Воротилов) и «Явление образа Казанской Божией Матери» (ск. Анисимов). Еще четыре квадратных барельефа имеется на южном портике. Это барельефы «Зачатие Божьей Матери» и «Рождество Богородицы» работы скульптора И. П. Мартоса и барельефы «Введение во храм» и «Обручение Богоматери с Иосифом» работы скульптора Ж. Д. Рашетта. Как мы можем видеть, все 12 барельефов посвящены тем или иным эпизодам из жизни Богородицы.

Помимо 12 небольших барельефов на стенах портиков имеется еще 5 больших барельефов, также высеченных из пудостского камня. Со стороны Невского проспекта в восточной части колоннады на аттике пропилеев расположен барельеф И. П. Мартоса «Моисей, источающий воду в пустыне», а на аттике пропилеев в западной части колоннады – барельеф И. П. Прокофьева «Воздвижение медного змия». Размеры этих барельефов 14,91 × 1,42 м. В центре этих композиций, каждая из которых состоит из 40 фигур, находится ветхозаветный пророк Моисей, выводящий еврейский народ из Египта.

Помимо 12 небольших барельефов на стенах портиков имеется еще 5 больших барельефов, также высеченных из пудостского камня. Со стороны Невского проспекта в восточной части колоннады на аттике пропилеев расположен барельеф И. П. Мартоса «Моисей, источающий воду в пустыне», а на аттике пропилеев в западной части колоннады – барельеф И. П. Прокофьева «Воздвижение медного змия». Размеры этих барельефов 14,91 × 1,42 м. В центре этих композиций, каждая из которых состоит из 40 фигур, находится ветхозаветный пророк Моисей, выводящий еврейский народ из Египта.

С противоположной стороны на аттиках пропилеев расположены, соответственно, такие же по размеру барельефы «Неопалимая Купина» и «Дарование Моисею скрижалей» работы скульптора Сколяри. В центре этих барельефов также находится Моисей. С восточной стороны собора аттик апсиды украшен огромным барельефом работы скульптура Ж. Д. Рашетта «Вход Господень в Иерусалим».

На фронтоне северного фасада укрепили Всевидящее око и расходящиеся от него лучи, так называемое «Сияние». Они изготовлены из бронзы и позолочены. «Сияния» имеются и на фронтонах западного и южного портиков, но там они высечены в камне.

На фризах пропилеев и портиков и над дверями в храм раньше висели черные аспидные доски с надписями из накладных золоченых бронзовых букв. Всего досок было 18, но после превращения храма в Музей религии и атеизма их сняли. Надписи на досках гласили:

над пропилеями восточного крыла колоннады – «Достойно есть яко воистину блажити Тя Богородицу»;

над пропилеями западного крыла колоннады – «Присноблаженную и Пре-непорочную и Матерь Бога Нашего»;

на фризе северного портика – «Благословен Грядый во имя Господне»;

над центральными дверями северного портика – «Радуйся Благодатная, Господь с Тобой»;

над первыми правыми дверями северного портика – «Благословенна Ты в женах и благословен плод чрева Твоего»;

над крайними правыми дверями северного портика – «Сей будет Великий и Сын Вышнего наречется»;

над первыми левыми дверями северного портика – «Дух Святый найдет на Тя и сила Вышнего осенит Тя»;

над крайними левыми дверями северного портика – «Величит душа моя Господа и возрадовался дух мой о Бозе Спасе моем»;

на фризе западного портика – «Милосердия двери отверзи нам»;

над центральными дверями западного портика – «Сия врата Господни, праведные внидут в ня»;

над правыми дверями западного портика – «Дивен Бог в Святых Своих, Бог Израилев»;

над левыми дверями западного портика – «В церквах благословите Бога Господа»;

на фризе южного портика – «Слава в вышних Богу и на земли мир»;

над центральной дверью южного портика – «Воспойте Господеви песнь нову, яко дивна сотвори Господь»;

над первой правой дверью южного портика – «Воспойте хваление Его церкви преподобных»;

над крайней правой дверью южного портика – «И видехом славу Его яко Единородного от Отца»;

над первой левой дверью южного портика – «Внидите во врата Его во исповедании, во дворцы Его в пении»;

над крайней левой дверью южного портика – «Свет истинный просвещает всякого человека, грядущего в мир».

Пол в соборе выложили черным и серым рускеальским мрамором из-под Сортавалы и розовым белогорским мрамором из-под Кондопоги в Карелии. Пол и ступени алтаря, амвона и царского места выложили красным шокшинским кварцитом. Плиты из такого же шокшинского кварцита позднее Александр I подарил Франции для отделки саркофага Наполеона в Париже. Из шокшинского кварцита и черного шунгита на полу выполнены вставки. В центральном нефе это чередующиеся цветные полосы из восьмиугольных плиток серого, черного и красного цветов. В подкупольной части пол выложен в виде постепенно сужающихся кругов, как бы зеркально повторяя свод купола. Монументальное царское место изготовлено из олонецкого мрамора и украшено тонкой резьбой. В отделке использовали также эстонские доломиты, алтайские порфиры и другие разновидности облицовочного камня. Камнерезные работы выполнял мастер С. Суханов, родом из вологодских крестьян.

Внутренний вид Казанского собора от главного, западного входа. Неизв. худ., 1810-е гг.

Центральный неф и боковые нефы разделяют 56 колонн коринфского ордера. Они выполнены из отполированного розового финского гранита рапакиви. Каждая из колонн с золочеными бронзовыми капителями и базами и высотой 10,7 м весит 30 т. Практически из любого места храма они не мешают видеть его главный алтарь. Капители и базы отливал на заводе Ч. Берда мастер-литейщик Т. Котов. Если центральный неф имеет цилиндрический свод, то боковые нефы перекрыты прямоугольными кессонами. Потолок украшают розетки в виде стилизованного цветка.

Внутри собора до наших дней дошло только два барельефа. Над южным входом находится созданный Ф. Ф. Щедриным барельеф «Несение Христом креста на Голгофу», а над северным входом – барельеф Ж. Д. Рашетта «Взятие Иисуса Христа воинами в Гефсиманском саду». Пилоны украсила вставленная в гранитные рамы композиция работы В. К. Шебуева, состоящая из трех картин – «Григорий Богослов», «Святой Иоанн Златоуст» и «Святой Василий Великий». Над нынешним лепным убранством внутри собора работали скульпторы Ф. Торичелли и Б. Медичи.

Основная причина малости внутреннего скульптурного убранства по сравнению с наружным заключается в трагедии, произошедшей в 1814 г. Здание было недостаточно хорошо просушено, и сырая штукатурка начала отваливаться целыми пластами. Вместе с ней отвалилось много лепнины, рухнуло несколько барельефов. Большую часть лепнины в 1820 г. заменили декоративной росписью по свежей штукатурке. Скульптуру, располагавшуюся вдоль фриза, сняли. Украшавшие изнутри барабан барельефы на сюжеты двунадесятых праздников заменили фресками в стиле гризайль. Стоявшие под парусами, на карнизах подкупольных пилонов, гипсовые фигуры четырех евангелистов также погибли, и их заменили живописными изображениями. Ныне своды и фриз покрыты орнаментальной росписью по штукатурке. Свод апсиды главного алтаря украшен картиной С. А. Бессонова «Тайная вечеря», написанной маслом на холсте и наклеенной на деревянный щит. Кроме нее собор украшен картинами и других художников – А. Е. Егорова («Рождество Богородицы», «Сошествие святого Духа»), В. К. Шебуева («Три святителя», «Взятие на небо Божьей Матери»), В. Л. Боровиковского («Царь Константин и мать его Елена», «Великомученица Екатерина», «Святые Антоний и Феодосий»). На четырех подкупольных парусах, как уже было отмечено, изображены фигуры четырех евангелистов. Они написаны художниками Ф. Г. Солнцевым, А. Т. Марковым, А. В. Нотбеком и Н. М. Тверским.

Икона Казанской Божьей Матери на восточном фасаде Казанского собора. Фотоателье К. Буллы, 1911 г.

В главном приделе находится царское место, сделанное из олонецкого мрамора. Вверху оно было украшено императорским гербом и надписью «Сердце царево в руце Божией». Рядом с царским местом, на колонне, висел под стеклом текст послания Синода об убийстве Александра II, а на соседней колонне под стеклом висел манифест 1815 г. о создании Священного союза. Ныне эти тексты отсутствуют, а в царском месте висит икона с изображением страстотерпцев царя-мученика Николая II и цесаревича Алексея. С обеих сторон от входа в собор на стене укрепили две каменные доски в память об освящении собора с барельефами императоров Павла I и Александра I.

Внутренняя отделка собора под руководством архитектора О. Монферрана продолжалась до конца 1829 г.

Снаружи, на стене алтарной апсиды, в 1865 г. поместили образ Казанской Божьей Матери кисти художника И. А. Тюрина. Работу по написанию и установке этого образа, перед которым горела неугасимая лампада, оплатили супруги Сусловы.

Первый иконостас собора сооружен по проекту А. Н. Воронихина. Он был деревянным, резным, изготовлением иконостаса занимались резчики А. Леблон и Ф. Кретьен, а скульпторы И. П. Прокофьев, Ф. Ф. Щедрин и И. П. Мартос изготовили для него алебастровые фигуры. Образа написали художники В. К. Шебуев, А. Е. Егоров, А. И. Иванов, Ф. П. Брюлло, С. С. Пекин, О. А. Кипренский. Ныне большинство этих образов хранится в Русском музее.

В декабре 1812 г. фельдмаршал князь М. И. Кутузов передал митрополиту Новгородскому и Санкт-Петербургскому Амвросию несколько больших слитков серебра. Передаваемое серебро М. И. Кутузов сопроводил следующим письмом (приводится фрагмент письма): «Благословите сей дар, приносимый воинами Подателю победы. Храбрые Донские казаки возвращают Богу из храмов Его похищенное сокровище. На меня возложили обязанность доставить Вашему Высокопреосвященству сие серебро, бывшее некогда украшением Святых Ликов, потом доставшееся в добычу нечестивых хищников и, наконец, храбрыми донцами из их когтей исторгнутое. Предводитель Войска Донских казаков, граф М. И. Платонов и вместе с ним все его воины и я желаем, чтобы слитки сие, составляющие весу сорок пудов серебра, были обращены в изображения четырех Евангелистов и служили убранством церкви Казанския Божия Матери в Санкт-Петербурге. Все издержки, нужные на изваяния сих Святых Ликов, принимаем мы на свой счет. Прошу Ваше Высокопреосвященство взять на себя труд приказать найти искусных художников, которые могли бы удовлетворить нашим благочестивым победителям, изваяв их из серебра, усердием их приносимого Божию храму, Лики Святых Евангелистов. По моему мнению, сим ликам было бы весьма прилично стоять близ Царских Дверей, дабы они первые поражали взоры входящего в храм богомольца. На подножии каждого изваяния должна быть вырезана следующая надпись: „Усердное приношение войска Донского“. Служитель и проповедник мира, спешите воздвигнуть памятник брани и мщения в Божием храме, но воздвигая его, скажите с благодарностью к Промыслу: врагов России уже не стало, мщение Божие постигло на земле русской, и путь, ими пройденный, усыпан костями их на устрашение хищного буйства и гордого властолюбия».

Сначала, согласно изложенной в письме просьбе, из серебра действительно собирались изготовить статуи евангелистов и разместить их на пьедесталах подкупольных пилонов. А. Н. Воронихин даже подготовил эскизы статуй, которые понравились Александру I. Изготовить модели Комиссия поручила И. П. Мартосу. В мае 1813 г. модели были готовы, но против них выступил обер-прокурор Священного Синода князь А. Н. Голицын: «Знатоки, любители художества будут, конечно, удивляться искусству Мартоса, но в храм Божий входят всякого рода люди. Статься может, что не имеющий понятия об изяществе художеств, соблазнятся, видя Евангелистов только обнаженными и в положении столь принужденном» (из письма графу К. Г. Разумовскому).

В результате вопрос об изготовлении из переданного князем М. И. Кутузовым серебра фигур евангелистов отложили и только в марте 1834 г. серебро решили пустить на изготовление иконостаса. В тот же год П. Тернер отлил из серебра новые Царские врата главного иконостаса, несколько изменив их форму. А в 1836 г. мастером Ж. Гереном по проекту архитектора К. А. Тона вместо старого деревянного иконостаса сделали новый, больший по размеру иконостас из чеканного серебра. Художники Ф. П. Брюлло и В. К. Сазонов написали для иконостаса дополнительные образа.

Всего на иконостасы ушло около 100 пудов (1600 кг) драгоценного металла. Из них 40 пудов составляло именно то серебро, что пожертвовано храму от имени донских казаков атаманом графом М. И. Платовым – это серебряная утварь, награбленная французами в московских церквях и отбитая казаками у отступавших из России войск Наполеона.

Под иконами местного чина выполнена надпись: «Усердное приношение Донского Войска», а спустя 40 лет серебром облицевали и иконостасы в боковых приделах, которые также изменили.

Из серебра также изготовили балюстраду солеи. Над Царскими вратами сделали серебряное полукружие с крестом, закрывшее висевшее в алтаре полотно «Тайная вечеря». Внутри полукружия, как и на северном фронтоне собора, были сделаны лучи «Сияния» и выложено из драгоценных камней слово «Бог». Иконостас украсили также четыре колонны из великолепной яшмы с Колыванского месторождения, подаренные собору Кабинетом Его Величества.

Эти колонны, кстати, после того как иконостас в 1930-х гг. уничтожили, исчезли. Уже в наши дни при восстановлении иконостаса вместо яшмовых колонн установили металлические трубы. На них нанесли специальное покрытие, имитирующее натуральный камень, но до натуральной яшмы им, конечно, далеко.

Только в 1990-х гг. обнаружено письмо академика Ферсмана, в котором он просил передать эти четыре колонны в Москву. Их хотели использовать для сооружения портика вокруг бюста И. В. Сталину. Колонны отправили в Москву, и дальнейшие их следы затерялись.

В 2005 г. петербургского профессора-минералога А. Г. Булаха пригласили в Москву на празднование 250-летия со дня основания Московского университета. И вот там, в аванзале перед кабинетом ректора, он увидел четыре старинные яшмовые колонны, образующие портик. Похоже, что это именно те самые колонны иконостаса Казанского собора, но никто этим вопросом до сих пор не занимался.

На царских вратах было шесть икон работы В. И. Боровиковского, изображавших Пресвятую Деву, Архангела Гавриила и четырех Евангелистов. Большая часть других икон иконостаса была написана лучшими российскими живописцами того времени. Кисти О. А. Кипренского принадлежит, например, икона «Богоматерь», а кисти Г. И. Угрюмова – «Архангел Михаил». В. И. Боровиковским написана икона «Благовещенье» и фигуры евангелистов на Царских вратах. Позднее к ним добавились четыре запрестольные иконы в резных золоченых рамах – «Взятие Богоматери на небо» (К. П. Брюллова), «Введение во храм» (П. В. Басина) и «Покров Пресвятой Богородицы» (Ф. А. Бруни). Они написаны в 1834 г. по заказу императора Николая I. Слева от Царских врат в иконостасе была помещена написанная на кипарисовой доске икона «Казанской Божьей Матери».

Чудотворный образ Казанской Божией Матери. Фото 1910-х гг.

Ко дню освящения собора чудотворный образ украсили золотой ризой со вставками драгоценных камней и жемчуга. Вокруг него располагалось еще десять икон, изображавших события чудесного явления образа в Казани.

Особо почитались еще несколько икон Казанского собора, среди них подаренная М. И. Кутузовым икона Ченстоховской Божьей Матери, икона святого Николая Угодника, находившаяся в иконостасе икона Спасителя. В 1906 г. иерусалимский патриарх Дамиан прислал икону Воскресения с частицей Живоносного гроба. Еще одна частица Живоносного гроба находилась в Голгофе, устроенной в соборе в 1891 г.

Под куполом еще при строительстве укрепили символы «Веры, Надежды и Любви», изготовленные бронзовых дел мастером П. Анжи. Мастер Ж. Герен изготовил огромное паникадило на 180 свечей. Уже в 1884 г. для соборной плащаницы изготовили великолепный ковчег, на который ушло 11 пудов серебра. Его сделал ювелир О. Я. Соколов по эскизам архитектора Н. В. Набокова. На следующий год Соколов сделал серебряные накладки для престола, а спустя еще 6 лет он изготовил из чеканного серебра хоругви.

Вообще в Казанском соборе находилось очень много высокохудожественных изделий из золота и серебра, украшенных, нередко, драгоценными камнями. Среди них можно упомянуть золотой потир со вставками из алмазов и рубинов, преподнесенный императрицей Марией Федоровной (супругой Павла I) ко дню освящения храма, священные сосуды, сделанные в Париже по заказу Александра I, граф А. С. Строганов к освящению собора преподнес дарохранительницу из уральских и сибирских самоцветов, украшенную бронзовыми фигурами и иконами, написанными на финифти художником Д. И. Евреиновым. Напрестольное Евангелие украшал драгоценный оклад, изготовленный в 1787 г.

Поскольку каменный храм Рождества Богородицы в 1736 г. построен гораздо ближе к Невскому проспекту, нежели старая деревянная церковь, то за ним образовалась довольно большая площадь. С 1739 г. она стала именоваться Рождественской площадью. Поскольку южную колоннаду возведенного по проекту А. Н. Воронихина Казанского собора так и не построили, то площадь сохранилась. С 1829 г. она получила название Казанской площади.

На площади долгое время разгружались и продавались дрова, которые доставлялись на баржах по Екатерининскому каналу.

Небольшая площадь, охваченная северной колоннадой, возникла также между Невским проспектом и Казанским собором. Ее тоже стали называть Казанской площадью. В советское время, в октябре 1923 г., ее наименовали площадью Плеханова, это название сохранялось вплоть до января 1943 г.

В центре площади перед собором, где сейчас находится фонтан, некоторое время стоял высокий деревянный обелиск, сооруженный в память победы над Наполеоном в 1812 г. по проекту А. Н. Воронихина. Обелиск предусматривался каменный, но решили сэкономить. В итоге он довольно быстро обветшал, и в конце 1826 г. его разобрали.

Кроме деревянного обелиска у обоих концов северной колоннады (с внутренней стороны) поставили также две огромные гипсовые, выкрашенные под бронзу фигуры архангелов Михаили и Гавриила, работы скульптора И. П. Мартоса. Они находились здесь до 1837 г. Затем их убрали в связи с установкой перед пропилеями в декабре 1837 г. памятников М. И. Кутузову и М. Б. Барклаю де Толли. А пьедесталы, на которых находились фигуры архангелов, стоят на своем месте до сих пор. В 1910 г., правда, фигуры архангелов хотели восстановить, но на это не смогли найти денег.

Александр I распорядился о сооружении памятников двум фельдмаршалам еще в октябре 1818 г., но объявление о конкурсе последовало только в августе 1827 г. Одним из требований конкурса являлось изображение фельдмаршалов в военных мундирах. Победителем комиссия Академии художества признала проект Б. И. Орловского, который осенью 1832 г. приступил к работе над моделями, в конце 1835 г. модели утвердили.

Отливали бронзовые фигуры на заводе Ч. Берда (мастер-литейщик В. П. Екимов). Оба военачальника изображены в генеральских мундирах, попирающие французские знамена с переломленным древком. Постаменты из красного полированного гранита выполнил по проекту архитектора В. П. Стасова мастер-каменотес С. К. Суханов, который изготавливал гранитные колонны собора. Высота пьедесталов составляет 3,45 м, а фигур – 4,1 м. По чертежу архитектора Н. Л. Бенуа мастером А. Трискорни на лицевой стороне пьедесталов высечены надписи.

Установка постаментов и скульптур осуществлялась под руководством архитектора К. А. Тона, а уже на следующий год президент Академии художеств А. Н. Оленин докладывал императору, что подножья монументов «…могут несколько потерпеть от большого стечения в этом месте народа, недовольствующегося видеть сии памятники в некотором расстоянии, но приходящего колупать надписи, дабы удостовериться: насечены ли они на камне или вставлены металлические».

Все тот же К. А. Тон выполнил и проект ограждения вокруг памятников в виде невысоких чугунных столбиков, соединенных цепями. Через год ограждения отлили на чугунолитейном заводе Ч. Берда и установили.

Во время блокады города эти монументы, кстати, так же как и памятник А. В. Суворову у Марсова поля, ничем не закрывали. Проходя мимо них на фронт, воинские части переходили на строевой шаг. Главный архитектор города Н. В. Баранов позднее вспоминал: «Среди горожан существовало нечто вроде суеверия. Говорили, что пока бомба или снаряд не заденет неукрытые памятники русским полководцам Суворову, Кутузову и Барклаю, врагу не бывать в городе». И действительно, город выстоял, а ни один осколок бомбы или снаряда так и не коснулся памятников М. И. Кутузову и М. Б. Барклаю де Толли.

В 1870-е гг. гранитный тротуар вдоль Невского проспекта напротив собора хотели заменить асфальтовым покрытием, но этому помешала русско-турецкая война 1877–1888 гг. Вместо этого в Городской думе стали обсуждать проект устройства бульвара. Было даже принято решение об устройстве перед собором сквера. Соответствующий проект (точнее – четыре варианта проекта) разработал в 1881 г. городской садовник А. Визе. Он предлагал устроить один или два фонтана в окружении клумб и декоративных дорожек. Но все его варианты исключали полноценное использование горожанами сквера для прогулок, поэтому проекты были отклонены.

Отклонили и предложенный в 1882 г. проект архитектора Н. Л. Бенуа. Он предложил расширить тротуар, включив в него памятники Кутузову и Барклаю-де-Толли. В конце концов, дума решила просто улучшить уже существующий тротуар и заключила в ноябре 1884 г. договор с купцом Я. А. Брусовым. Согласно договору, он за три месяца вдоль тротуара со стороны собора должен был установить ограду в виде чугунных тумб с цепями, установить семь новых фонарей и поставить скамейки.

Желание создать на месте площади сквер было вызвано тем, что она регулярно становилась местом проведения митингов и демонстраций радикально настроенных горожан.

Первая демонстрация состоялась здесь еще в декабре 1876 г. В тот день в соборе шло богослужение по случаю дня святого Николая. Из числа собравшихся перед храмом рабочих и студентов вышло несколько человек. Они обратились к священнику с просьбой отслужить панихиду по погибшим в царских тюрьмах и на каторге борцам за народное дело и молебен во здравие Николая Чернышевского, но получили отказ. Тогда перед собравшейся толпой выступил с обличительной речью против самодержавия Г. В. Плеханов, недавний студент Горного института и член организации «Земля и воля». Именно в память этого события площадь перед Казанским собором в октябре 1923 г. переименовали в площадь Плеханова, а на стене собора появилась мемориальная доска (ныне висит на стене дома № 1 по Казанской улице).

Многолюдная демонстрация состоялась здесь в феврале 1897 г. Поводом для ее проведения послужило самосожжение слушательницы Бестужевских высших курсов М. Ф. Ветровой. Ее арестовали по делу тайной типографии, организованной членами тайной группы «Молодые народовольцы» и поместили в камеру Трубецкого бастиона Петропавловской крепости. В знак протеста она вылила на себя керосин из лампы, подожгла и скончалась в страшных мучениях от полученных ожогов.

Впрочем, и сам собор служил местом встреч антиправительственных заговорщиков. Глава петербургского Охранного отделения А. Герасимов вспоминал об истории с одной дамой, находившейся на подозрении у полиции: «Каждое утро приходила она в собор Казанской Божьей Матери, покупала свечу, ставила там перед образом, опускалась на колени и погружалась в молитву. Нередко, подобно другим молящимся, она склонялась к земле, касаясь лбом церковного пола, оставалась в таком положении по 10–15 минут. Столь усердные молитвы со стороны террористки были совершенно непонятны, и мои агенты, тщательно наблюдавшие за ней, впадали в смущение и только покачивали головами по поводу поведения Распутиной, – пока они не начали замечать рядом с Распутиной в таком же коленопреклоненном состоянии и религиозной сосредоточенности других молящихся мужчин и женщин, которые порой шептались с ней и принимали от нее разные предметы. Однажды таким образом был передан ею довольно объемистый предмет, возможно, что бомба. Таким образом, под покровом собора Казанской Божьей Матери члены террористической группы организовали конспиративные сношения между собой».

Очередную попытку создать перед Казанским собором сквер предпринял петербургский градоначальник Н. В. Клейгельс. К июлю 1890 г. по его распоряжению подготовили соответствующий проект, который одобрил Николай II. Но неожиданно против проекта выступило Императорское российское общество садоводства, которое объявило конкурс. По его результатам лучшим признали проект известного садовника Р. Ф. Катцера. Николай II согласился с результатами конкурса, хотя теперь против проекта выступила Академия художеств. Там посчитали, что появление перед собором кустов и деревьев войдет в диссонанс со сложившимся ансамблем.

В июне 1899 г. руководителем работ назначили Ф. Волкова. Приступили к разборке мощения площади перед собором, ее нивелировке и завозу плодородного грунта. Десятник Л. И. Соколов подготовил фундамент под фонтан, а Я. А. Брусов изготовил из красного питерлакского гранита саму чашу фонтана. В художественно-слесарной мастерской К. Винклера изготовили скамьи для сквера. В центре установили беседку (к 1907 г. вместо нее разбили цветник). Всего в сквере высадили множество цветов (пионов, ирисов, флоксов) и кустарников.

Все работы велись под контролем специальной комиссии Городской думы, в которую входили городской садовник В. И. Визе, архитекторов Н. Ф. Беккера и К. В. Бальди. Стоимость работ составила 27,6 тыс. руб. В мае 1901 г. сквер открылся, но это не помешало всякого рода протестующим собираться тут на свои митинги.

Хотя в штате сквера и числилось 6 сторожей, они не могли помешать его вытаптыванию толпами демонстрантов, а после 1917 г. он окончательно пришел в упадок. В 1927–1928 гг. пришлось проводить капитальный ремонт сквера, который выполнялся под руководством все того же садовника Р. Ф. Катцера. Следующий ремонт, носивший скорее косметический характер, выполнили уже после войны, в 1946 г.

Еще одна площадь у Казанского собора по проекту А. Н. Воронихина должна возникнуть на месте нынешнего Казанского сквера, о котором мы уже рассказывали. Если бы достроили южную колоннаду, то площадь имела бы в плане форму колокола. С учетом десяти колоколов на звоннице собора, это был бы одиннадцатый «колокол». В этом есть какой-то символический смысл – ведь при строительстве храма снесли именно одиннадцать зданий.

Несостоявшуюся площадь отделили изготовленной в 1803–1812 гг. по рисункам архитектора Воронихина чугунной решеткой. Решетка упирается в огромные гранитные пьедесталы, на которых предполагалось установить колоссальные фигуры апостолов, высеченные из цельных глыб гранита. Одна из этих глыб утонула недалеко от острова Котлин при ее перевозке. Другая глыба долгие годы так и пролежала в Аптекарском переулке без дела. В конце концов, ее использовали при устройстве фундамента храма «Спаса-на-Крови». Достали и утонувшую глыбу, которую пустили на изготовление памятника адмиралу С. О. Макарову в Кронштадте.

Ну а сооруженные на концах колоннад пропилеи должны были служить в качестве проездов на Большую Мещанскую (Казанскую) улицу и на набережную Екатерининского (Грибоедова) канала, по замыслу Н. А. Воронихина, проезд на Казанскую улицу должен перекрываться воротами.