Текст книги "Невский проспект. Главная улица города"

Дом построен в первой четверти XIX в. по проекту неизвестного архитектора как доходный дом почетной гражданки города купчихи П. Т. Лесниковой. После ее смерти и до 1917 г. им владели ее потомки. В 1839 г. его перестроили под руководством архитекторов Д. Е. Филлипова и А. И. Мельникова.

Уже в советское время (предположительно в середине 1930-х гг.) этот трехэтажный дом надстроили еще одним этажом, характер оформления фасада при этом почти не изменился. Ныне это обычный жилой дом.

Доходный дом П. Т. Лесниковой в наше время

Дом построен в середине XVIII в., автор проекта неизвестен. В 1836–1837 гг. угловую часть здания перестроил старший архитектор строительного департамента Морского министерства И. К. Риглер. На этом перестройки не закончились. В 1894 г. левую часть дома (выходящую на набережную канала) перестроил архитектор И. С. Китнер, а в 1900 г. правую часть здания (выходящую в переулок) перестроил гражданский инженер Р. А. Берзен.

В некоторых работах можно встретить утверждения, что в этом доме в 1912–1926 гг. жил Л. Б. Красин, но это не совсем верно. Вернувшийся в Россию в 1912 г. Красин приехал в Москву в качестве регионального представителя общества «Сименс и Шуккерт», а в Петербурге он появился в 1913 г., уже в качестве общероссийского представителя фирмы. Ее контора в это время располагалась как раз в доходном доме И. К. Риглера на Екатерининском (Грибоедова) канале. Здесь Красин и снял себе квартиру, в которой прожил до 1918 г. В 1918 г., будучи уже членом президиума ВСНХ и членом Совета обороны, переехал в Москву и жил в гостинице «Метрополь». Таким образом, Л. Б. Красин мог жить в доме № 25 на набережной канала Грибоедова только в период 1913–1917 гг.

Ныне бывший доходный дом И. К. Риглера является обычным жилым домом. В 2001 г. включен КГИОПом в «Перечень вновь выявленных объектов, представляющих историческую, научную, художественную или иную культурную ценность».

Прежде чем покинуть канал Грибоедова и двинуться дальше, стоит вспомнить, что на его месте могла оказаться улица. В 1869 г., например, разработали проект устройства на месте канала проспекта с бульваром посередине. Отрезок от Мойки до Невского проспекта предлагалось именовать Императорским променадом, а за Невским проспектом – Кавказским. По проспекту предусматривалось пустить конку и украсить его фонтанами и бюстами великих князей (начиная с Рюрика), царей и императоров. Всего предполагалось установить 64 бюста и монумент «Апофеоз России» в конце проспекта.

Авторами этого предложения являлись инженер-полковник Н. И. Мюссард, инженер-технолог А. Ф. Буров и архитектор Н. Л. Бенуа. При этом они просили разрешить им в течение 50 лет эксплуатировать проложенную по новому проспекту конно-железную дорогу и использовать материалы, которые будут образовываться при разборке набережных и мостов через канал.

Поводом для появления такого проекта послужило то, что канал к этому времени превратился в сточную канаву. С окрестных домов в него сливались канализационные стоки, а медленное течение не успевало канал промывать.

Хотя Александр II и одобрил проект, но окончательное решение он оставил за Городской думой. Предложение акционерной компании «Господа Мюссард, Бенуа и Буров» рассматривалось не только специально созданной комиссией, но и широко обсуждалось общественностью города. Были даже начаты работы по проектированию памятника «Апофеоз России», но в конечном итоге в марте 1872 г. предложение о засыпке канала отклонили. Основной причиной явилось отсутствие денег, кстати, основной инициатор проекта инженер Мюссард вскоре после отклонения данного предложения оказался в клинике для душевнобольных.

В 1901 г., в преддверии 300-летия празднования Дома Романовых, Городская дума вновь вернулась к идее проложить на месте Екатерининского канала проспект. Инициатором выступил сам городской голова – П. И. Лелянов. Теперь магистраль предполагалось назвать проспектом Императора Александра II – «Путь славы». Правда, на этот раз размах оказался более скромным, его хотели устроить только на отрезке Мойка – Невский проспект.

Под председательством городского головы П. И. Лелянова рассматривалось несколько вариантов: засыпка канала, заключение его в железобетонную трубу (инженер Н. Н. Мибинский) и перекрытие железобетонным сводом (инженер Г. Г. Кривошеин). В июне даже приняли постановление Думы об устройстве проспекта. Причем собирались возвести на улице торговые ряды, по крыше которых предлагалось пустить трамвай. Но Техническое отделение Городской управы на состоявшемся в июле под председательством М. Ф. Еремеева заседании пришло к выводу о технической нецелесообразности ликвидации канала, да и Николай II не проявил интерес к данной инициативе.

Предполагаемый вид Екатерининского канала после его засыпки и устройства проспекта. Проект Н. И. Мюссарда. 1869 г.

В 1904 г. появилось очередное предложение засыпать канал и устроить на его месте трамвайные пути, автор этого проекта – архитектор Н. А. Житкевич, но и это предложение Городская дума отклонила. В общем, канал, слава Богу, благополучно дожил до наших дней и ныне является одной из городских жемчужин.

Закончив короткий экскурс в сторону от Невского проспекта, продолжим нашу прогулку дальше – от Казанского моста через канал Грибоедова к Аничкову мосту через Фонтанку.

От канала Грибоедова до Садовой улицы

Первое здание, стоящее по нечетной стороне Невского проспекта сразу за каналом Грибоедова, – это дом № 18, известный как «дом И. П. Лесникова». Мы о нем уже рассказывали, поэтому только кое-что еще добавим к ранее сказанному.

Дом в 1770-е гг. предположительно пристроили по проекту неизвестного архитектора к уже стоявшему на Невском проспекте двухэтажному зданию «Милютинских рядов» (Невский пр., 29). Фасад оформлен в стиле раннего классицизма. В 1820-е гг. проведена первая перестройка здания, затем частичную перестройку дома выполнил в 1870-х гг. архитектор М. А. Макаров. Очередная перестройка состоялась в 1881 г. по проекту архитектора С. О. Шестакова, в ходе которой он частично изменил оформление фасада, сохранившееся до наших дней.

Во время блокады здание было частично разрушено взрывной волной и восстановлено в числе первых уже в 1944 г. В начале 1970-х гг. обветшавший дом капитально перестроили с сохранением старых фасадов. В 2001 г. КГИОП включил здание в «Перечень вновь выявленных объектов, представляющих историческую, научную, художественную или иную культурную ценность».

Здание неоднократно меняло владельцев. До 1850-х гг. дом принадлежал старосте Казанской церкви С. Глазунову. Затем он перешел к его зятю – купцу и промышленнику С. Яковлеву. В 1870-х гг. хозяином здания стал купец И. П. Лесников. В начале XX в. оно уже принадлежало надворному советнику И. И. Глазунову, а накануне 1917 г. его купил купец 1-й гильдии Г. И. Бенсон, до этого приобретший соседний дом № 20 на набережной Екатерининского (Грибоедова) канала.

Во время строительства Казанского собора в этом доме жил архитектор А. Н. Воронихин. В 1829 г. в дом № 27/18 перебралась издательская контора Н. В. Сленина, которая до этого находилась в доме № 30 по Невскому проспекту. Здесь она находилась до 1836 г., т. е. до тех пор, пока не закрылась. С 1908 г. в доме находилась контора банкирского дома «Кафталь, Гандельман и К°».

Когда-то на этом месте был довольно большой березовый лесок. Поскольку жители переведенских слобод топили печи для обогрева и приготовления пищи, то, несмотря на запрет Петра I рубить в городе деревья, начали этот лесок активно уничтожать. Узнавший об этом царь рассвирепел, приказал обыскать близлежащие дома и каждого десятого, уличенного в нарушении указа, казнить, а виновных нашлось аж несколько сотен. И только вмешательство Екатерины помогло избежать кровавой драмы. Виновные отделались тем, что их всего лишь выпороли шпицрутенами.

Первым владельцем большого участка, на котором стоят нынешние дома № 27 и № 27/18 по Невскому проспекту, являлся адмирал К. Крюйс. На нем в 1705 г. по типовому проекту архитектора Трезини построено одно из первых зданий на проспекте – дом «для именитых людей». Принадлежавший Крюйсу участок был велик и имел форму почти правильного прямоугольника, вытянутого от Невского проспекта почти до нынешней улицы Ломоносова.

В 1736 г. участок у наследников адмирала выкупил уже известный нам А. И. Милютин. Будучи богатым астраханским рыбником, он служил во дворце личным истопником у Анны Иоанновны и Екатерины II не за деньги, а из чести. Впрочем, кроме чести, эта служба, очевидно, давала Милютину возможность завести и необходимые связи.

В 1737–1742 гг. Милютин построил вытянутое вдоль проспекта длинное двухэтажное здание с двенадцатью торговыми лавками, которое стало называться «Милютины ряды». За ним, в глубине двора, Алексей Иванович устроил мануфактуру, производившую шелковые ленты, позументы и парчу. Продукция реализовывалась тут же, в лавках. Но в основном «Милютины ряды» специализировались на торговле фруктами и овощами.

Как уже говорилось, в 1770-е гг. к двухэтажному зданию «Милютиных рядов» справа пристроили угловой корпус, известный ныне по имени своего более позднего владельца как «дом И. П. Лесникова» (дом № 27/18). Когда хозяином «Милютиных рядов» (как и дома № 27/18) стал староста Казанской церкви С. Глазунов, здание капитально перестроили. На месте ничем не примечательного двухэтажного строения вырос большой четырехэтажный дом. Его фасад со слабо выраженным центральным ризалитом был оформлен в стиле позднего классицизма. Со стороны двора появились многоярусные аркады-галереи. На первом этаже, как и раньше, расположились магазины, а на остальных трех этажах находились сдаваемые внаем квартиры.

В 1850-х гг. участок перешел зятю С. Глазунова, купцу и промышленнику С. Яковлеву, а в конце 1860-х гг. – семье купцов Лесниковых. Для Лесниковых небольшие переделки в доме в 1869–1870 гг. провел архитектор М. А. Макаров. Позднее дом подвергся капитальному ремонту. По проекту архитектора С. О. Шестакова в 1883 г. изменили оформление фасада, который приобрел черты эклектики. В частности, так же как и у переоформленного этим архитектором соседнего дома № 27/18, аттик центрального ризалита украсил лучковый фронтон, а аттики боковых ризалитов украсили каменные вазы.

Невский проспект в районе «Милютиных рядов». Фото К. К. Буллы. 1910-е гг.

«Милютины ряды» в наше время

«Дом Е. П. Парамонова» (второй слева). Фото 1900-х гг.

С. О. Шестакова в 1883 г. изменили оформление фасада, который приобрел черты эклектики. В частности, так же как и у переоформленного этим архитектором соседнего дома № 27/18, аттик центрального ризалита украсил лучковый фронтон, а аттики боковых ризалитов украсили каменные вазы.

В 1871 г. ряд помещений в доме № 27 занимало Общество взаимного кредита, которое вскоре перебралось в собственное здание на набережной Екатерининского (Грибоедова) канала (дом № 13). Позднее здесь находился центральный склад резиновой мануфактуры «Макинтош», а в 1910 г. снимало помещения правление Транспортного и страхового общества. Построенная во дворе в 1895 г. для освещения Невского проспекта электростанция в 1913 г. закрылась, а ее здание переделали под синематограф «Уран».

Как и прежде, на первом этаже бывших «Милютиных рядов» расположены магазины. В советское время здесь находился широко известный среди горожан магазин грампластинок. Остальные этажи здания жилые. Дом является вновь выявленным объектом культурного наследия.

Следующий дом № 29 – самый узкий на Невском проспекте и известен по имени своего последнего владельца как «дом Е. П. Парамонова».

Первый дом на этом участке построили в 1766 г. для купца Д. В. Кулаева. На его первом этаже находилась фруктовая лавка. Затем участок и здание купил

С. Яковлев, владевший соседним домом № 27. При нем дом стал четырехэтажным, но несколько ниже дома № 27. В середине XIX в. хозяином дома являлся коммерции советник П. И. Кудрящев, а в 1880-х гг. – купец 1-й гильдии Е. П. Парамонов (с 1888 г., после смерти купца, домом владела его вдова Л. Т. Парамонова).

Для Парамонова дом в 1886–1887 гг. капитально перестроили под руководством техника И. Н. Иорса, после чего он сравнялся по высоте с соседним домом № 27. Наверху появился стеклянный фонарь фотопавильона. Фасад оформили в стиле эклектики. В годы НЭПа в «доме Парамонова» располагалась артель с забавным названием «Авто-конь», занимавшаяся транспортировкой, погрузкой, разгрузкой и хранением товаров.

Ныне внутренние помещения дома соединены с помещениями дома № 31, известного как «Серебряные ряды».

Первое, деревянное здание «Серебряных рядов» построили еще в 1730-х гг. (архитектор Яковлев?), почти одновременно с Большим Гостиным двором. Такое название они получили потому, что в них велась торговля серебряными, золотыми изделиями и драгоценными камнями. По своему облику это сооружение ничем не отличались от лавок Гостиного двора.

Деревянные «Серебряные ряды» уничтожил пожар 1783 г., после чего купцы-погорельцы сбросились для постройки нового торгового здания. На месте сгоревших деревянных рядов по проекту архитектора Дж. Кваренги в 1784–1787 гг. построили новое, каменное здание – трехэтажное строение с характерной для торговых зданий того времени открытой аркадой на первом этаже. Второй и третий этажи объединяли ложные закрытые арки, украшенные в простенках полуколоннами. Штукатурная отделка фасада нижнего этажа имитировала отделку рустом. Хозяином здания стало Общество лавковладельцев Серебряных рядов.

Лавки Серебряных рядов одно время принадлежали богатому купцу Яковлеву, сын которого служил в Министерстве иностранных дел. Будучи завзятым театралом, он писал для газеты «Северная пчела» театральные рецензии. М. И. Пыляев рассказывает, как ему однажды жестоко отомстили за строгую рецензию на бенефис актера В. А. Каратыгина. По приказу министра двора князя П. М. Волконского его вывели в водевиле «Горе без ума», где почтенный купец, отец водевильного рецензента, ругает сына за то, что он позорит своими рецензиями, написанными под хмельком, его имя:

 
Не разбирай тогда актеров,
Когда тебя поразберет!
 

Здание «Серебряных рядов». Фото 1900-х гг.

Здание «Серебряных рядов» в наше время

Яковлев, который действительно часто любил выпить, был, разумеется, узнан громко смеявшейся публикой. Но на самом деле нападки оказались несправедливы, поскольку он был честным и талантливым критиком и остроумным человеком. К сожалению, пагубная привычка к водке послужила причиной его преждевременной смерти.

Большинство лавок «Серебряных рядов» занимали торговцы ювелирными изделиями, ювелиры и ювелирные фирмы Владимирова, Реймана, Аксенова, Морозова и т. д. Но часть помещений здесь снимали и другие конторы: Санкт-Петербургское городское общество взаимного от огня страхования, магазин Розентова, в котором торговали молочными продуктами, магазин-депо граммофонов и др.

В начале XIX в. аркаду первого этажа сначала застеклили, а затем, в 1878 г., ее и вовсе заложили кирпичом, устроив витрины и двери в магазины. В советское время вместо ювелирных лавок в здании «Серебряных рядов» обосновались различные конторы, магазины и магазинчики – управление «Донугля», магазин музыкальных инструментов и т. д. Долгое время тут даже работала иконописная мастерская. В 1955 г. разобрали часть внутренних стен первого этажа и вместо множества лавок устроили большой торговый зал. Проемы аркад вновь застеклили и открыли на первом этаже большой спортивный магазин «Динамо».

Вновь аркаду раскрыли только после реставрации-реконструкции, выполненной в 1981–1982 гг. под руководством архитекторов Т. А. Болдырева и В. П. Козлова. Это место тут же облюбовали художники, предлагавшие любому желающему свои шедевры или быстренько нарисовать портрет, но в 1999 г. ее вновь застеклили. Помещение для своего ювелирного салона арендовал у города А. Г. Ананов, который за счет остекления расширил торговую площадь салона свой фирмы «Русское ювелирное искусство».

Вплотную к зданию «Серебряных рядов» примыкает башня Городской думы, стоящая на углу Невского проспекта и Думской улицы.

В 1802 г. часть здания «Серебряных рядов» со стороны Гостиного двора разобрали. К 1804 г. архитектор Д. Феррари построил на старом фундаменте четырехъярусную пятигранную башню с часами – это вторая очередь составленного архитектором в 1799 г. и утвержденного Павлом I проекта перестройки старого гильдейского дома в здание Городской думы. Фактически это был проект типичной для западноевропейских городов ратуши с многоярусной башней.

Само здание Думы, о котором мы расскажем чуть позже, к этому времени уже построили. Каждый ярус башни, возведенной по проекту Д. Феррари, по углам украсили пилястрами, а цоколь облицевали гранитными плитами. Из гранита сделали и ведущие в башню два расходящихся марша лестницы.

Невский проспект у Городской думы. Худ. Б. Патерсен. 1800-е гг. Башня Думы еще без надстройки оптического телеграфа

После наводнения 7 ноября 1824 г. на парапете с правой стороны у первой лестничной площадки сделана отметка в виде черты. Над чертой имеется следующая надпись: «1824. Уровень воды».

В 1825 г. башню Городской думы надстроили еще одним деревянным ярусом и до 1850-х гг. использовали для передачи сигналов оптического телеграфа из Зимнего дворца. Сначала сообщения передавались до Царского Села, а затем линию оптического телеграфа продлили до Варшавы. По тем временам эта была самая длинная в мире линия оптического телеграфа – 1200 км, на ней стояло 149 промежуточных станций. Сигнал передавался с помощью зеркал и в случае благоприятной погоды доходил от Петербурга до Варшавы всего за 15 минут.

Передавать так называемые «оптические телеграммы» в Гатчину, Вильно и другие города империи, где имелись станции оптического телеграфа, могли и обычные жители. Но цены были весьма высоки, а также всегда существовал риск неблагоприятной погоды на линии. Поэтому популярностью этот вид связи у горожан не пользовался. А сама башня Городской думы часто именовалась ими Невской башней. Именно под этим названием она упоминается в поэме А. Блока «Двенадцать»:

 
Не слышно шуму городского,
Над Невской башней тишина,
И больше нет городового,
Гуляй, ребята, без вина!
Стоит буржуй на перекрестке
И в воротник упрятал нос.
А рядом жмется шерстью жесткой
Поджавший хвост паршивый пес.
Стоит буржуй, как пес голодный,
Стоит безмолвный, как вопрос.
И старый мир, как пес безродный,
Стоит за ним, поджавши хвост.
 

В 1954 г. оптический телеграф заменили телеграфом электрическим.

В период 1830–1920-х гг. башню использовали также как пожарную каланчу, о чем напоминает железная «Т»-образная мачта на ее вершине, сооруженная архитектором В. И. Беретти. Она служила для подъема сигнальных шаров. На башне дежурил пожарный, который, завидев пожар, поднимал на мачте специальные шары. Комбинация шаров определенного цвета указывала, в каком районе города был пожар и какой силы. В ночное время вместо шаров применялись фонари. Правда, первая конструкция для подъема шаров оказалась неудачной, и в 1840-е гг. ее заменили другой, изготовленной на заводе Ч. Берда.

Старые башенные часы, прослужившие 80 лет, в 1884 г. заменили новыми часами с курантами, изготовленными фирмой «Фридрих Винтер». Этому предшествовала начавшаяся в 1870 г. переписка петербургского градоначальника генерала Ф. Ф. Трепова с Городской думой о целесообразности освещения часов в ночное время. Но специалисты, обследовавшие в 1882 г. часы, установили, что разговор о подсветке установленных на башне часов не имеет смысла. Они из-за ветхости и отсутствия необходимого ухода давно пришли в негодность.

В результате Городская дума выделила 3570 руб. на приобретение новых башенных часов. Они должны были иметь два металлических и два стеклянных циферблата, освещаемых в ночное время. В июне 1883 г. договор подписали с той же фирмой «Фридрих Винтер». За отставание часов более чем на две минуты в месяц предусматривались штрафные санкции. Заводить механизм должен был назначенный фирмой мастер за 50 руб. в год.

С тех пор башня дошла до наших дней практически в неизмененном виде, хотя в 1910-е гг. ее чуть не снесли. В газетах стали появляться статьи, в которых говорилось о несоответствии башни облику столичного города и о том, что на ее содержание бессмысленно тратится более 10 тыс. руб. ежегодно. В 1906 г. составили смету на снос башни, которая составила 20 тыс. руб. Утверждалось также, что в башне имеется много деревянных элементов, поэтому она является пожароопасной и должна быть капитально перестроена.

Невский проспект у здания Городской думы. 1910-е гг.

Однако до слома башни дело так и не дошло. Более того, по всяким праздничным поводам ее стали украшать, причем иногда самым причудливым образом. Этот обычай украшать башню Городской думы по праздникам сохранился и в советское время, дошел он и до наших дней.

В 1918 г., в рамках ленинского плана монументальной пропаганды, у крыльца башни установили гипсовый бюст немецкого философа, юриста и политического деятеля Ф. Лассаля. Автором бюста являлся скульптор В. А. Синайский, а постамент в виде сдвинутых друг относительно друга гранитных кубов и параллелепипедов изготовили по рисункам скульптора Л. В. Руднева. В 1923 г. бюст был высечен в граните, а в 1937 г. его убрали, передав на хранение в Музей городской скульптуры.

В 1928 г. в помещениях башни надолго прописалось Северо-западное курортное бюро, при котором осуществлялась продажа путевок. Затем располагались различные другие учреждения, в том числе железнодорожные кассы.

В 1967 г. башенные часы отремонтировали мастера управления «Ленремчас». Они исправно отсчитывали время до лета 1986 г., пока в помещение часового механизма не проник пьяный варвар. Непонятно с какой целью, он открутил у часов полупудовую гайку, после чего механизм остановился. Похитителя быстро нашли, гайку вернули на место, но спустя два года очередной часовщик-любитель украл счетное колесо и несколько шестерен. Часы вновь замолчали. Отремонтировали и снова запустили часовой механизм в 1989 г. Очередной реставрационный ремонт часов провели в 1994 г.

Решение о капитальном ремонте самой башни в советское время приняли в 1974 г. и собирались завершить его к 1980 г., но работы неоправданно затянулись. В результате здание долгое время пустовало, что и послужило причиной бед с башенными часами. В 1993 г. заменили металлическую конструкцию наверху башни, служившую для вывешивания пожарных сигналов, а в 1995 г. разобрали гранитное крыльцо. И вновь прошло долгих 8 лет, пока его в 2003 г. восстановили.

Башня Городской думы, украшенная к празднику 1 Мая 1960 г.

В 2005 г. отремонтировали гранитную облицовку цоколя башни, воссоздали резную входную дверь, восстановили наверху сгоревшую в 2000 г. во время пожара деревянную будку, заменили оконные блоки, укрепили карнизы, разделяющие ярусы, и т. д. Механизм башенных часов демонтировали и выставили в залах Музея сберегательного дела, открытого в думской башне. Вместо него к историческим циферблатам подключили электронные часы, получающие сигналы точного времени от спутника. Эти работы осуществила компания «Интарсия» за счет средств, выделенных Северо-Западным Сбербанком России, занявшим как башню, так и здание самой Городской думы.

Башня бывшей Городской думы стоит на углу Невского проспекта и отходящей от него направо небольшой Думской улицы. Сразу за башней на Думскую улицу выходит здание собственно Городской думы.